Ведьма за миллион бесплатное чтение

Глава 1. Просыпайся, Виринея, просыпайся!

Тьма… Мертвая, ледяная.

Тишина. Только дыхание и шорох пепла.

Дорога. Бесконечность. Камни-осколки допивают кровавые следы.

Бежать. Вперед. Сквозь Боль. А назад – Смерть.

Остановиться? Сбежать? Нет, не отпустит.

Сдирает кожу, сжигает мысли. Смеется. Тянет-толкает.

Край – бритва. Режет-рассекает. Осыпается. Манит.

Пропасть. Ждет.

Снизу доверху. Тела-кости. Глаза-души. Мёртвые. Рты-провалы. Шепчут.

Покорись, умри, отдай!!!

Крик. Отовсюду и нигде. Во мне.

Оборвался. Затих.

Последний вздох – кровь на губах. Горькая, гнилая.

Снова крик. Его. Плач. Вой.

Беги!!! Пожалуйста!!!

Обернусь. Уже не успеть.

Оно здесь…

Я открыла глаза и села в кровати, чтобы глубоким и частым дыханием унять грохот в груди. Было темно. В горле стоял привкус крови, тело онемело от холода, в ушах звенели отголоски жуткого хохота, а перед глазами стояла зловонная яма с человеческими телами.

Это был мой любимый кошмар.

Облизала сухие губы и запрокинула голову назад, бессмысленно глядя в темноту. Темнота отвечала полной взаимностью. Вскоре успокоилась и упала на подушку, чтобы в полной мере "насладиться" ощущениями. Было ой как нехорошо. Даже жестокое похмелье, умноженное на самую гадкую из простуд, и то не смогло бы превзойти мое нынешнее состояние. Видимо, ночью я умерла и теперь лежу в постели, медленно расщепляясь на отдельные составляющие. По крайней мере, во рту происходило именно это. Там кто-то сдох.

Натянула край одеяла до подбородка и закрыла глаза в надежде доспать. Под подушкой загудел будильник. Выключила и… благополучно продолжила лежать. С извращенным удовольствием мазохиста представляла себе пятичасовой практикум по зельеварению, зевающих коллег по цеху и собственное желание оказаться где угодно, но только не там. А ведь еще минут десять, и я все-таки опоздаю в Академию и получу выговор.

Стало жарко. Я высунула босую ногу наружу и со стоном потянулась. Удовольствия хватило ровно до того момента, как левая нога натолкнулась на что-то твердое и ледяное, чего здесь просто не могло быть. Медленно села и… в туже секунду с визгом соскочила на пол. Умудрилась зацепиться за тапочки и упасть на пятую точку.

– Свет! – завопила я, и спальня наполнилась уютным желтым сиянием.

На одеяле лежал мужик. Нет, не так. Мертвый, абсолютно голый, здоровенный мужик в татуировках.

Надобности проверять его жизнеспособность не возникало, хватило и неестественно вывернутой головы. Труп это труп, но когда он лежит в твоей постели, и ты его туда не складировала, это, знаете ли, удивляет.

Вдоволь насмотрелась на покойника и уже потом переползла в кресло. Явных следов борьбы в комнате не было. Постель выглядела так, будто мужик просто свалился с потолка. Я даже погипнотизировала беленую поверхность над кроватью не меньше минуты, но ничего не высмотрела. А вот на полу было полно сухих следов тяжелой обуви. Или вчера я ничего не заметила, или они появились, пока я пребывала в отключке. Вот это уже напрягало.

В животе заурчало, но от перспективы завтрака к горлу неожиданно подступил противный комок. Это утро следовало начать с коктейля из трех зелий сразу, иначе прийти в себя мне не грозило и до вечера.

Ящик стола открылся сам. Нужные пузырьки перекочевали на подлокотник кресла и встали в ряд. Благословенная травниками троица – "Белый цвет", "Звездочка" и "Веселушка". Противовоспалительное, обезболивающее и тонизирующее средства. Гадость редкостная, но сразу стало гораздо лучше. Внутри потеплело и исчезла болезненная скованность в мышцах. Эффекта должно было хватить часов на шесть.

И – о, чудо! – мне даже захотелось есть.

По пути на кухню осмотрела квартиру и не обнаружила при этом ни единого признака чужого присутствия. Правда, пыльновато, словно давно никто не убирался, хотя я сделала уборку только позавчера. Все перемыла-перетерла, пока подруга и соседка по квартире Ксюня наслаждалась отпуском и не мешалась под ногами.

Нет, слишком все странно для одного утра. Мне срочно требовалась приличная доза кофеина, чтобы привести сознание в порядок и все обдумать.

На кухне оказалось холодно. От приоткрытой балконной двери до мисочек на полу туда-обратно тянулась цепочка грязных кошачьих следов. Похоже, ночью вернулась наша мантикора Мотя, но вместо магического лаза почему-то воспользовалась открытой дверью.

Я включила кофеварку и закрыла дверь, достала из шкафчика любимую чашку, а из пустого холодильника пакет с молоком. В хлебнице отыскался черствый бублик в компании плесневелой половинки батона. Больше похвастаться было нечем.

Запахло кофе. Налила себе любимого напитка и плеснула в него молока. Точнее, попыталась. Из картонной коробки в чашку выпал вонючий комок. Отматерившись, кинулась проверять дату. Прошло три дня с момента покупки. Почти свежее, тогда почему скисло.

Аппетит пропал. Выплеснула содержимое чашки в раковину и отправилась в душ. Наскоро вымылась, одела ярко-синий форменный костюм и вернулась в спальню. На ходу закрутила волосы в привычный пучок и перед зеркалом добавила последний штрих к туалету – бантом повязала на шею белый шелковый шарфик. И тут заметила, что в комнате кое-что изменилось.

Мужик сидел в кресле и умильно ковырял в ухе моей пилочкой для ногтей.

– Здрасьте, приехали. Вот только тебя мне и не хватало.

Ухо зомби дрогнуло и как локатор настроилось на голос. Пилочка со звоном упала на пол.

– Тхые дошь веиахой бхоихиньи? – пробулькал мертвяк и снова зашевелил ухом в ожидании ответа.

– Еще чего. Сам ты – дошь.

Зомби резко выпрыгнул из кресла и недвусмысленно двинулся ко мне.

– Рааш тхые нье охна, йя дъхольхьен ньехмеехлехнно тхея убьйить!

В последнем бульке отчетливо послышался членовредительский подтекст, и хорошо, что не только мне. С тихим хлопком сработала система защиты. Полезная такая штука, досталась от прежнего хозяина квартиры.

К мертвяку рванулся огненный смерч, который мгновенно его поглотил. Я искренне расстроилась, что теперь еще и пепел с паласа придется сметать, однако зомби подкинул сюрприз. Дым развеялся, и он упал к моим ногам абсолютно невредимый. Из открытого уха струйкой взвился сизый дымок, который тут же превратился во встрепанного воробья. Злобно чирикая, птичка ринулась в бой, который завершился растрепанной прической, но в мою пользу. После сокрушительного удара подушкой бешеную пичугу припечатало о стену, однако спустя секунду-другую воробей снова взмыл в воздух, бросился в окно и расколотил форточку.

В комнату ворвался ледяной ветер.

– Ну все, это была последняя капля. – От избытка чувств я пнула мертвяка ногой под ребра и взвыла, потому что отбила пальцы.

Осколки стекла с перезвоном вернулись на место, и форточка стала как новая. Опять-таки спасибо системе защиты.

Я кое-как поправила растрепанный узел, натянула на плечи пальто и собралась отправиться на треклятые курсы. Мужика пока оставила как есть, вечером если что найму грузчиков, чтобы оттащили в соседний дом, некроманту на опыты. В обмен на информацию. Нужно было узнать, что это двухметровое растатуированное чучело забыло в моей постели. Однако у двери я так и застыла с протянутой рукой. С дивана раздавался требовательный писк серебряной тарелочки.

– У вас одно новое сообщение от госпожи Беловой с пометкой "Срочно", – доложил вежливый мужской голос. – Желаете прослушать?

– Давай, – вздохнула я.

Тарелочка мелодично звякнула и заговорила голосом подруги. Я как-то сразу поняла, что Ксюня сильно не в духе, несмотря на мирный фон из плеска волн и криков чаек.

– Ну, привет, Колючкина, это снова я. Не знаю, где тебя носит две недели кряду, но это уже не смешно! Еще один пропущенный звонок, и я вернусь домой раньше времени, чтобы отыскать твою неблагодарную тушку и как следует ей наподдать. И пусть тебе будет стыдно за мой испорченный отпуск. В общем, слушай… Я знаю, что ты никогда не слушаешь, что тебе говорят, но на этот раз должна отнестись к моим словам серьезно. Сейчас я не могу всего объяснить, просто я кое-что видела, ну, ты понимаешь? – Тяжелый вздох. – Если ты каким-то чудом слышишь это сообщение, то под любым предлогом останься дома, забаррикадируй все двери и окна и никуда не выходи до нашего возвращения. Я серьезно. Ради своего же блага. – Истерический вопль и плеск воды. – Ратмир спрыгнул с вышки в океан. Ха-ха, опять плавки потерял. Лови трусы, милый, пока не уплыли, не то вон та акула тебя неправильно поймет. Так, мне, похоже, пора! А ты сиди дома, ясно? Пока-пока!

Яблочко остановилось. Я задумалась. С одной стороны, Ксюнины предостережения частенько давали осечки. С другой, ее переменчивый дар к предвидению не раз спасал меня от грандиозных провалов. Понять бы еще, о чем шла речь на этот раз. Нет, слишком уж много непонятного для одного утра.

Пока я решала, что делать, из-под двери хлынуло голубоватое магическое свечение и… грохнул взрыв.

Отпрыгнуть я не успела.

Глава 2. Одним недобрым зимним утром…

За несколько часов до описываемых событий

На смену стылой и вьюжной ночи явился сумрачный рассвет. Ветер стих, а низкое небо продолжало клубиться тяжелыми облаками цвета старой желтой ваты. Это побуждало к тому, чтобы укрыться с головой одеялом и сладко спать, игнорируя голос совести и уж тем более звон будильника.

Но Дэланакар дэ Аншэри не спал, и даже не был дома в своей постели.

Глухая злость и странное чувство беспокойства привели его в тренировочную залу Управления Инквизиции Бьёрсгарда задолго до рассвета. В глубине помещения было откровенно темно, однако рука вампира твердо и неумолимо обрушивала сокрушительные удары на головы глиняных големов, призванных к жизни с одной целью – дать главе Комитета внутренней магической безопасности выпустить пар. У его босых ног уже высилась гора глиняных черепков, перерасход казенного материала был на лицо, но проблема никуда не делась. Последний голем вынырнул из темноты там, где инквизитор и предполагал его увидеть. Пришла пора покончить с колотьем горшков.

Вампир приготовился завершить тренировку последним точным ударом, но вовремя заметил за человекоподобной фигурой размытое движение.

– Преизрядно же вы здесь постарались. – Из темноты вынырнул начальник отдела собственной безопасности Управления. – Позволите составить вам компанию?

Дэлан легко уклонился от прямолинейной атаки голема и дал возможность Калану дэ Гаркхату разнести глиняную куклу силовым приемом. В тишине зашуршали черепки, осыпаясь с образовавшейся кучи.

– Чем обязан? – сухо спросил Дэлан.

– Хотел бы сказать, что оказался здесь исключительно ради торжества духа над ленью, но это неправда, – ухмыльнулся дэ Гаркхат. – Не желаете ли сразиться с живым противником?

Дэлан мысленно сплюнул. Калан слыл тщеславным и жадным карьеристом, а еще умелым и ловким соперником, который не гнушался подлого приема. И не только в драке. Поэтому с ним приходилось быть на чеку. И то, что он явился сюда именно сейчас, наводило на некоторые неприятные мысли.

– Я уже закончил на сегодня.

– Бросьте, Дэланакар, окажите мне такую честь. – На лице дэ Гаркхата застыла смиренная улыбка, но Дэлан уже понял – ему все равно придется остаться.

– Прошу. – Он кивнул на чистый участок пола.

Шеф ОСБУ кивнул и занял свое место.

– Который год подряд вы побеждаете в инквизиторском турнире? – Он брезгливо оттолкнул босой ногой почти целую глиняную голову с намеком на глаза и уши, затем поддернул вверх штанины черных трико и плавно перетек в боевую стойку. Дэлан последовал за ним. – Восьмой?

– Одиннадцатый, господин дэ Гаркхат. Из них лично вы уступили мне девять.

– Ваша правда, уступил. Посмотрим, как сложится в следующий раз. Я намерен биться во всю силу. Начнем. Не щадите меня Дэланакар. Сразимся не как коллеги, но как инквизиторы.

– Что-то вы излишне разговорчивы. Уверены, что не перепутали тренировочную залу с кабинетом генерал-магистра Готты?

– Отнюдь. Я намерен поговорить именно с вами.

– И лучшего места для этого вы не нашли?

Впрочем, дэ Гаркхат был предсказуем. Допрос мог начаться в самый разгар поединка, когда противник окажется не способен думать ни о чем другом и совершит ошибку. Не в бою, так в разговоре. К Дэлану же начальник ОСБУ питал особую слабость. Уж больно ему претила быстрота, с которой сородич достиг столь высокого положения в Управлении, обойдя при этом более удобных для его ведомства и генерал-магистра инквизиторов.

Вместо ответа Калан ринулся в атаку. Вампиры закружились по тренировочной зале бесплотными тенями. Дэлан с легкостью парировал прямолинейные атаки дэ Гаркхата, нацеленные на разведку его сил, но отвечать не спешил. Ждал подходящего момента, чтобы бросить его на маты. И дождался. Противник получил удар в грудь, блокировать который оказалось невозможно, и спиной снес груду черепков в центре залы.

– Превосходный удар, – признал шеф ОСБУ, поднимаясь. Инквизиторы вернулись на исходную. – Вижу, двухнедельный перерыв в тренировках никак не сказался на вашем мастерстве.

– Желаете снова это проверить? – прищурился Дэлан.

Его тренировки не прекращались с момента поступления в Академию Инквизиции. Почти каждое утро вампира начиналось либо здесь, либо дома, в тренажерной комнате. Это дисциплинировало. Но сегодня что-то было не так, что-то терзало душу. Будто он забыл о чем-то важном. Поэтому слова дэ Гаркхата уже не казались обычной отвлекающей болтовней. Он явно что-то знал, иначе бы не притащился сюда в такую рань, даже ради возможности в очередной раз потрепать Дэлану нервы.

– Непременно, – поклонился Калан. Его лицо сохраняло привычную елейность, но в глазах читалась какая-то новая, по-особенному гаденькая усмешка. – Продолжим?

Схватка закипела с новой силой. На это раз де Гаркхат оказался хитрее. Дэлан с трудом ушел от череды мощных атак. Когда босая ступня почти коснулась его лица, он едва успел отшатнуться и совершить обратное сальто. Манёвр окончился на той самой голове, которая минуту назад была отброшена шефом ОСБУ. Черепки печально хрустнули и обратились в пыль. Но насладиться победой он противнику не позволил. Атаковал его с такой стремительной яростью, что Калан едва успевал защищаться и в конце концов снова оказался на полу.

– Я удивлен вашей физической формой. – Дэ Гаркхат принял протянутую руку и поднялся. Его глаза ядовито блеснули.

– Так вы об этом хотите поговорить?

Калан покачал головой. На его лице проступило такое скорбное и вместе с тем участливое выражение, что Дэлан едва не сплюнул. Сомнений не было, для него приготовили нечто особенное.

– Вы знали, что по инициативе генерал-магистра Готты в отношении вас было начато служебное расследование?

Дэлан не знал, но в его лице не дрогнул ни один мускул.

– Основания?

– У нас их предостаточно. Вы отсутствовали на рабочем месте более двух недель. Недель, весьма щедрых на события. Признаться, никто из нас уже и надеялся увидеть вас снова. Лучшие ищейки Управления сбились с ног, пока искали вас и вашего приятеля Гертона по всему Убежищу. Где же вы были, что даже "ОКО", наша чудесная система глобального наблюдения за населением, так и не смогла определить вашего местонахождения?

Внешне Дэлан все еще оставался абсолютно спокойным, однако внутри у него все будто заледенело. Две недели… Да он не помнил и того, что было вчера.

– Причем здесь Архивариус Управления?

Дэ Гаркхат вздернул подщипанную бровь.

– Вот смотрю я на вас, дэ Аншэри, и диву даюсь: то ли вы хорошо притворяетесь, то ли действительно ничего не знаете, но многие в Управлении полагают, что вы оба сладко спелись с террористами из числа Братьев Пламени. Иначе как еще объяснить тот факт, что двое высокопоставленных инквизиторов с доступом к самым засекреченным данным, исчезают сразу после того, как Хранилище данных Управления было вскрыто и наглым образом обворовано. И преступники прекрасно знали, что и где им искать. Они действовали по наводке.

– И что же забрали?

– А вы не знаете? – прищурился Калан. – Те самые материалы, которые вы изволили запрашивать у нашего Оракула.

За истекший месяц Дэлан не раз делал запросы в Хранилище, чтобы пересмотреть кое-какие из давно закрытых дел. И некоторые из них находилось в секции с ограниченным допуском. В том числе и списки агентов Управления, которые он просматривал одними из последних. Его интересовали всего несколько имен. И "ОКО", конечно же, следила за ним через жетон. Вот почему несколько дней кряду его беспокоила головная боль. Система пыталась проникнуть в его сознание. Готта знал, что он ищет этих людей, и позаботился о том, чтобы их имена навсегда исчезли. Когда же он понял, что не сможет зачистить и его сознание, то решил разом избавиться от двух зайцев. Братья Пламени получили вожделенные списки, и теперь улицы Бьёрсгарда пропитаются кровью неугодных генерал-магистру, а ответит за это он, Дэланакар дэ Аншэри. Его подставили, и он сам позволил это сделать.

– Лично рылись в моих вещах? Надеюсь, этот обыск доставил вам особое удовольствие.

– Такова моя миссия – бороться со скверной коррупции среди инквизиторов. – Дэ Гаркхат развел руками и притворно вздохнул: – Вы знаете, что не в моих принципах скрывать наличие гнойников, от которых во имя излечения стоит немедленно избавляться, но генерал-магистр не желает выносить сор из избы раньше времени. Особенно сейчас, когда любая мелочь может не лучшим образом сказаться на репутации Управления. Что касается меня, то я бы не хотел торопиться с выводами. О чем и поспешил уведомить генерал-магистра, как только узнал, что вы исчезли за день до того, как должны были подать ему очередной отчет по хорошо известному делу. Но, возможно, все это глупое недоразумение, и ваша беседа с Дознавателем развеет любые сомнения относительно вашей преданности делу Инквизиции. И лишь одно смущает меня сильнее прочего. Я осмотрел ваш кабинет и не нашел ни намека на существование вышеупомянутого отчета. А ведь ваш викарий Маргрит уверила меня, что весь собранный аналитиками материал был передан лично вам. Боюсь, в свете последних событий это выглядит довольно неприглядно.

– Я не храню важных бумаг там, где любой может их найти. К тому же, отчет все еще далек от завершения.

– Отчего же? Может быть, вы переоценили собственные силы, когда взялись за дело без должных оснований?

Дэлан сцепил клыки, чтобы не рассмеяться Калану в лицо. Каждая собака в городе знала, что оснований у него предостаточно.

– Отчет поступит в канцелярию генерал-магистра Готты по всей форме и в установленные сроки. А теперь извините, но я должен принять душ. – Он развернулся, чтобы уйти.

Рука де Гаркхата попыталась его задержать, но сама убралась с его плеча под упавшим на нее взглядом.

– Мне стоило отдать приказ арестовать вас, как только "ОКО" сообщила о вашем возвращении в Бьёрсгард, – прошипел Калан. – И вряд ли бы в Управлении нашелся хоть кто-то, способный защитить вас, ибо врагам вашим несть числа. На их месте я бы не упустил шанса поквитаться.

– Так и не упускайте, – вежливо улыбнулся дэ Аншэри. – А пока отправляйтесь на свое рабочее место и займитесь служебными обязанностями. Недавно мне приходилось слышать, что Канцелярия Верховного Инквизитора заинтересовалась ведением дел в нашем Управлении. У вашего покровителя Готты достаточно врагов. И очень многие из них захотят оказаться в его кресле. Но вопрос, кажется, в том, куда метите вы, Калан.

Глаза де Гаркхата превратились в узкие злобные щелочки.

– До сих пор деятельность господина Готты не вызывала нареканий, так будет и впредь. А вы, дэ Аншэри, подумайте, как убедить следствие в своей невиновности. Предупреждаю, это будет непросто, если вообще возможно.

Начальник ОСБУ поклонился и первым направился в душевую с крайне довольным видом.

– Потрудитесь прислать мне официальное уведомление о начале следствия.

Дэ Гаркхат обернулся и прежде чем уйти, растянул губы в какой-то совершенно гадостной ухмылке:

– Вы обязательно его получите, дэ Аншэри. Даже раньше, чем можете себе представить.

Дэлан пнул ногой какой-то черепок и направился в душ, благо оных здесь было достаточно, чтобы он мог остаться наедине со своими мыслями. Ледяная вода не принесла облегчения, зато причины беспокойства, терзавшего Дэлана все это время, стали отчасти понятны. Его почти обвинили в измене Убежищу, а он не знал, как и где провел последние две недели. Словно память отказывалась признавать столь сомнительный факт и раз за разом подсовывала ему одни и те же кадры. Все, что было позже, скрывалось за непроницаемой пеленой серого тумана. От попыток вспомнить хоть что-то нещадно ломило виски. Пока все было очень странно.

Вампир выключил воду, растерся полотенцем и облачился в привычный черный мундир. Застегнул воротник-стойку, который тут же сдавил горло, будто собачий ошейник, пристегнул к бедру кобуру со служебным диглом. Жетон, от которого нельзя было избавиться, он сунул в карман.

Глава 3. Страхи и Ненависть в городе Б.

По случаю раннего часа никто из коллег и подчиненных Дэлану не встретился. Пустовала и его приемная. Маргрит еще не пришла, а значит, можно было спокойно обо всем подумать.

Он вошел в кабинет. Зажег маленькую настольную лампу. Огляделся.

В помещении ничего не изменилось. Те же серые стены, два портрета в тяжелых золоченых рамах – Верховного Инквизитора всея Убежища и генерал-магистра Готты, стеллаж для папок, диван, телевизор, стол в компании двух жестких даже на вид кресел и монитор компа. Разве что слегка сдвинута лампа да поцарапан замок-обманка одного из ящиков стола. Не слишком похоже на дэ Гаркхата. Обычно он оставлял после себя устрашающий погром. И все же вампир не мог отделаться от омерзительного ощущения чужого присутствия. Словно задница Калана только что побывала в его кресле.

Дэлан достал из ящика стола нож для бумаг и отправил его в изображение генерал-магистра. Таким способом глава КВМБ упражнялся уже давно. Застать его за этим неуважительным занятием могли в любой момент и тогда… Но этого не могло случиться, потому что связь между портретом и потайной тарелочкой с наливным яблочком, которую Готта так любил использовать для слежки за подчиненными, была оборвана давным-давно. Так что Дэлан позволял себе эту маленькую шалость, чтобы расслабиться и унять раздражение.

Он щелкнул пальцами и вернул нож, затем потянулся до хруста костей и подошел к окну.

С высоты башни Управления Бьёрсгард напоминал заснеженную шахматную доску, в центре которой застряли старшие фигуры небоскребов. Остальное поле, когда-то пестревшее бурливой смесью кварталов, где каждый, независимо от вида и расы, мог найти для себя уголок по душе, теперь покрылось разноцветными клетками раздора. Времена утопической идеи равенства и единства жителей Убежища давно остались позади. Нынче все предпочитали жить с себе подобными, не стесняясь отгородиться от соседа, если оный отличался длиной ушей, ростом или волосатостью, бетонной стеной с протянутой поверху колючей проволокой.

Дальше всех пошли эльфы. За последние два столетия они свихнулись на чистоте крови и собственной исключительности среди прочих рас. Защитой их владениям служили стены из живого плотоядного плюща. Его плети с острейшими и крайне ядовитыми иглами пронзали и утаскивали любого, кто оказывался к ним ближе, чем того желали хозяева. Впрочем, это не спасало эльфов от регулярных погромов. Уж больно велико было желание прочего магического люда отыграться на тех, кому не приходилось платить звонкой монетой за возможность колдовать. Но был бы повод.

За эльфами наставал черед тех, в чьих карманах оседало честно заработанное золото и магические кредиты. Разжиревшая на владении внешними силовыми жилами знать начинала искать пятый угол, стоило небу над городом окраситься первыми зарницами пожаров, ибо даже полиция не решалась оказаться поперек горла разъяренной толпе. Когда уже нечего было жечь и разрушать, наставал черед единственного и настоящего виновника всех бед и несчастий. Внимание народа обращалось к Инквизиции.

Она, какой ее задумывали Основатели, уже давно растворилась в том подлом и уродливом чудовище, которое скрывало свое гнилое нутро за маской благодетеля. И оно имело этот мир как ему вздумается. Коррупция, алчность, лицемерие, похоть, обман, подлог и предательство – вот что доставляло ему наивысшее наслаждение. Это превращало форменный воротничок в пылающую удавку, но время уйти еще не настало.

Вампир вернулся в кресло и забросил ноги на крышку стола. При этом он едва не столкнул на пол табличку с именем и званием.

Этой весной ему исполнилось сто тридцать пять, и по вампирским меркам он все еще был слишком молод. Однако за его плечами уже имелось достаточно и грехов, и подвигов, чтобы понять истинную цену большинства вещей в этой жизни. Он привык ценить дружбу и преданность тех, кому мог доверять, а таких в его окружении можно было пересчитать по пальцам одной руки, презирал подобных де Гаркхату и Готте. Многие упрекали его, что он недостаточно честолюбив для инквизитора, ведь мог достичь гораздо больших высот, легко потеснив генерал-магистра с насиженного места. Они были не правы.

Он не был чужд стремлению к власти. Просто истоки его лежали в несколько иной плоскости, нежели здесь было принято считать нормальным. Нынешняя же должность стала последним шагом на его пути к "заветному" креслу. Но сначала Дэлан намеревался как следует разворошить осиное гнездо под крышей Управления. Его бы поддержали. Слишком много у Готты было врагов, несмотря на его связи в Трибунале Инквизиции, и он сам это знал. Знал и боялся. Оттого и над вампиром сегодня сгустились тучи.

Многое теперь зависело от Елисара Ардэ, одного из тех, кому еще можно было доверять. Дэлану хотелось думать, что он знал начальника отдела контроля за деятельностью Управления достаточно хорошо. Но кто мог сказать наверняка, какие еще козыри Готта припас в рукаве посредством умений де Гаркхата разбирать чужое грязное белье. Не бывает безгрешных людей, у всех есть тайны, и у самого Дэлана тоже. Оставалось надеяться, что среди тайн Ардэ не отыщется чего-нибудь по-настоящему грязного.

Дэлан бросил нож в ящик и уже хотел запросить у аналитиков новостные сводки, когда дверь с треском распахнулась. И подобно неистовому урагану в его кабинет ворвалась Виривена дэ Сигимар, затянутая в комбинезон из черной лаковой кожи. Вслед за ней устремилась тяжелая волна дорогих духов.

Дочь одного из самых знатных вампирских кланов, чей вздорный самолюбивый характер не смог бы укротить даже хлыст, нервно подрагивающий в ее руках, отбросила на спину роскошную гриву до белизны высветленных волос и остановила свою гневную поступь у стола инквизитора. Ее прекрасные фиалковые глаза метали молнии, но она не забыла принять одну из тех поз, которые наиболее выгодно подчеркивали красоту ее совершенного тела.

– Как ты смеешь так со мной поступать, Дэланакар дэ Аншэри?! – разъяренной коброй прошипела Виривена.

Хлыст в ее руке ожил и выпустил мириады мелких ядовитых шипов. Он рванулся к вампиру, однако серебряное жало наконечника тут же ударилось о невидимую стену и отскочило обратно, жалобно обвивая руку хозяйки.

Дэлан поднялся из-за стола. Он равнодушно смотрел на затянутые в кожу женские прелести. Избыточная красота Виривены, дополненная кучей скрытых комплексов и низменных пристрастий, начала надоедать ему уже после первой совместной ночи. Ее отвратительный характер беспрестанно выводил его из себя. Впрочем, по непонятным для себя причинам он никак не мог устоять перед ее постелью. До определенного момента.

Его спокойствие подлило масла в огонь внезапной агрессии любовницы. Она снова попыталась применить хлыст по прямому назначению, но вампир перехватил его стремительный росчерк и дернул ее на себя. Виривена едва устояла на стройных ногах, но в ее глазах полыхнул некий торжествующий огонек, который тут же угас под ледяной волной равнодушия инквизитора. Сейчас она его даже раздражала. При этом дэ Аншэри с досадой думал, что Управление, ко всему прочему, превратилось в проходной двор.

– Не припомню ни одного случая, когда бы я поступал с тобой не подобающим твоему статусу образом. – Дэлан все-таки сжег один из самых дорогих хлыстов в садистской коллекции любовницы. Виривена вскрикнула от неожиданности и отбросила в сторону бесполезной рукоять. – Если только ты сама не умоляла меня об этом.

Намек в его словах сбил вампирку с толку, и она немного успокоилась. Томно покачивая бедрами, Виривена обошла вокруг стола и гибкой змеей прижалась к Дэлану. Он тут же отстранился, прекращая попытки укусить его за мочку уха.

– Мы делили постель, но это не дает тебе право врываться ко мне без приглашения. Я магистр-инквизитор, а не один из твоих холопов.

– Ну это пока, – промурлыкала Виривена. Она уселась в его кресло и забросила стройные ножки на стол, увлеченно любуясь собственным отражением в узких стальных носках модных сапожек на острейшей шпильке. – В городе только и разговоров, что святой дэ Аншэри не такой уж святой. Вот уж не думала, что ты рискнешь вернуться. Может быть, ты не настолько умен, как все привыкли считать.

Дэлан потер переносицу. Вот значит как Готта не выносит сор из избы. Все слишком предсказуемо.

– Наверное, только так я могу объяснить вот это. – В тонких пальчиках с острейшими коготками, будто из ниоткуда возник сложенный пополам листок бумаги.

– Что это?

– Не строй из себя невинного простачка, – поморщилась Виривена. – Ты оставил это в моей спальне.

Дэлан забрал у нее листок, стараясь не замечать застывшего на лице вампирки самодовольного выражения, с которым она следила за каждым его движением.

Глаза инквизитора без труда узнали личную печать, которой он увенчал короткую, но емкую записку. Вампир не поскупился на выражения, объясняя Виривене, куда ей следует отправиться вместе с ныне здравствующим папочкой, которого он, конечно, безмерно уважает, и как глубоко она может засунуть претензии на его руку и сердце. Увы, ни одного намека на то, что же могло послужить причиной сего послания, в записке не оказалось.

Дочитав, Дэлан испытал несказанное облегчение. Наконец он избавится от присутствия Виривены в своей жизни. Другое дело, чем еще ему предстоит расплатиться за свою слабость перед ее порочными чарами.

– Может быть, ты был слегка не в себе после трудного рабочего дня, когда написал это. Или перебрал водки с кровью в баре для инквизиторов…

Она картинно наморщила носик и снисходительно посмотрела на Дэлана, ставя ногу на его грудь. Шпилька тут же пробила китель и коснулась его кожи.

– Но я уже почти на тебя не злюсь, и мне совершенно наплевать, где и с кем ты провел эти две недели. Главное, что ты снова здесь, и мы сможем загладить это маленькое недоразумение прямо на этом столе. – Вампирка нежно погладила отполированную крышку ручкой. – Ведь так должны поступать будущие супруги? Прощать друг другу маленькие обиды. Ну же, не заставляй свою невесту ждать.

Несколько долгих мгновений Дэлан не сводил тяжелого взгляда с ее красивого лица. Все его существо восставало против идеи обручения с Виривеной дэ Сигимар. Насколько он знал эту нимфоманку, счет ее любовникам за две недели мог легко перевалить и за пару десятков.

– Хочешь сказать, что за время моего отсутствия в твоей спальне не побывало ни одного мужчины и ты хранила мне верность, несмотря на перенесенное унижение?

На изящной женской щиколотке почти ласково сомкнулись тонкие, порой безжалостные в своей силе мужские пальцы. Распахнутая настежь дверь с треском захлопнулась.

– Ты же знаешь, что я люблю только тебя. – Вампирка потупила глазки, скрывая их лживый блеск за густо накрашенными ресницами. Она сладострастно вздохнула, но тут же вскрикнула, когда Дэлан всего лишь слегка сжал ее ногу.

– Прекрати строить напрасные иллюзии на мой счет, – обманчиво спокойно сказал вампир и с безразличным видом отпустил Виривену. Она со злобным шипением потерла щиколотку и выскочила из кресла. – И, кстати, все, что было в этой записке, чистая правда. До последней точки.

– Вот, значит, как?! – Пухлые губки вампирки обиженно надулись, а в глазах ярко блеснули слезы, отчего она стала совершенно очаровательной. Инквизитор хмыкнул, ибо прекрасно знал, чего стоит эта напускная обида.

– Но я все же приношу тебе свои извинения. Я должен был поговорить с тобой открыто и попросить разрыва. Надеюсь, что со временем мы оба забудем об этом досадном недоразумении и сможем остаться добрыми друзьями.

Сказано это было таким холодным и насмешливым тоном, что у Виривены не осталось ни малейшего сомнения в том, что ее чары потерпели полное поражение. Из ангела она уже была готова превратиться в сущую мегеру, но тут ее лицо приобрело задумчиво-мечтательное выражение. Именно с таким она придумывала жестокие наказания для провинившихся слуг.

– Ну что ж, мне понятна твоя позиция. – Она опустилась в жесткое кресло для посетителей и забросила одну стройную ножку на другую. – Но не ужели ты думаешь, что я позволю тебе вот так со мной поступить? Разве ты настолько плохо знаешь свою маленькую Виривеночку? – Вампирка картинно надула неприлично алые губы.

– Ты мне угрожаешь?

Виривена фыркнула.

– Вот еще! Зачем тратить время на глупые угрозы, когда есть масса интересных способов сделать твою жизнь без меня совершенно невыносимой. Без лишних слов. Стоит мне только намекнуть отцу, что его любимую девочку обесчестил некий инквизитор…

– То что? – поднял бровь Дэлан. – Он заставит негодяя на тебе жениться? Твой отец не настолько слеп, чтобы считать тебя невинной девой. Когда будешь поливать его ордена горючими слезами, не забудь рассказать о своих тайных пристрастиях и предоставить полный список тех достойных мужчин, что прошли через твою постель до и после меня. То-то маршал дэ Сигимар удивится, когда узнает, что по меньшей мере половина Бьёрсгарда не захочет иметь с его дочерью ничего общего хотя бы на час, и даже ради его денег и положения.

Виривена выскочила из кресла с видом оскорбленного достоинства. Ее прекрасные глаза метали фиалковые молнии, а полная грудь соблазнительно вздымалась, что снова не произвело на вампира никакого впечатления.

– Низко говорить такое любящей женщине.

– Помилуйте вампирские боги. Про любовь говорит та, что привыкла добывать ее кнутом и угрозами. Будем откровенны, моя маленькая Виривеночка, ты слишком испорчена, чтобы любить кого-то, кроме себя. Низко прикрывать свои грехи семейной честью и притворяться любящей дочерью. Я же привожу сухие факты.

– Странно, но лежа в моей постели, ты почему-то придерживался иного мнения. И тебя не очень-то и смущали некоторые "сухие факты" моей биографии. Так что не смей строить из себя святого, дэ Аншэри. На моих простынях слишком часто оставался твой запах.

Вампир поморщился, словно от зубной боли и вздохнул.

– Тогда я еще не знал, кто такая Виривена на самом деле и какие демоны царят в ее душе. К тому же зелье, которое ты незаметно подливала в мой бокал с кровью, весьма продолжительное время кружило мне голову.

Уличенная в отравлении, Виривена небрежно пожала плечами.

– Как же ты узнал? – Она задумчиво приложила острый ноготок к губам. – Нет, здесь не обошлось без предательства. Немедленно говори, кто из моих слуг это сделал!

В проницательности ей было трудно отказать, но рассказывать он не собирался. Прекрасно помнил, как одна из горничных Виривены, прижимая к груди руку со свежим следом от хозяйского хлыста, поведала ему весьма неприятную для него тайну. С тех пор, благодаря противоядию, захлестнувшая его страсть пошла на убыль, а Виривена все чаще выходила из себя, ведь ей не удавалось с прежней легкостью управлять любовником. И чем чаще она наталкивалась на его равнодушие к своей красоте, тем больше доставалось домашним слугам от ее коллекции хлыстов.

Дэлан отвернулся к окну. Он надеялся, что Виривена, наконец, оставит его в покое и удалится истекать ядом в другом месте.

– Молчишь? Ну что ж, тем хуже для них всех. Я лично допрошу каждого, кто смеет, находясь под крышей моего дома, болтать разные глупости.

Инквизитор не ответил. От этого разговора он уже порядочно утомился. Да и смотреть на клубящееся тучами небо, готовое обрушить на город очередную порцию снега, было куда приятнее, чем на Виривену при всей ее красоте. Но вампирка уходить не собиралась. Сидела в кресле с таким видом, словно чему-то радовалась, и, казалось, совсем о нем забыла. Дочь великого клана строила планы по истязанию несчастных слуг, а он понимал, что как только она покончит с этими "приятными" мыслями, она снова примется за него.

В дверь постучали.

– Войдите! – рявкнул Дэлан.

На пороге возникла подтянутая фигура Елисара Ардэ, по правилам затянутая в инквизиторскую форму. Сапоги шефа ОКДУ, как и всегда, были начищены до зеркального блеска, а казенная стрижка лежала волосок к волоску. Все в нем было как обычно, если не считать напряженного взгляда и руки, вдруг оказавшейся поверх набедренной кобуры.

– Простите, я не вовремя. – Его спокойный голос никак не вязался с выражением глаз.

– Отчего же? – Голос Виривены наполнился грудными нотами бывалой соблазнительницы. Она легко и грациозно поднялась, успевая за одно мгновение продемонстрировать все свои прелести, и одарила Ардэ порочной улыбкой. Дэлан по себе знал, какое действие это изысканное движение губ оказывало на мужчин, но Елисар устоял. – Дэлан, дорогой, почему бы тебе не представить меня?

– Лучше уйди.

Виривена только пожала плечами. Она привыкла многое делать назло всем и ему в частности.

– Виривена Эсвалади дэ Сигимар, – проворковала вампирка, протягивая Елисару руку, которую тот просто пожал, вместо того, чтобы коснуться губами. Разочарованная Виривена почти выдернула свои пальцы из мужской ладони.

– Дочь маршала Истиара дэ Сигимар, если не ошибаюсь?

– Именно, – надменно кивнула она.

– Елисар Ардэ. Начальник отдела контроля за деятельностью Управления. Что же привело вас сюда в такой ранний час?

– Навестила жениха, пока он снова не исчез. Правда, милый? – Виривена потянулась всем телом и кошачьей походной подошла к инквизитору, чтобы запечатлеть на его губах страстный поцелуй. Точнее, она попыталась это сделать. Дэлан отстранился.

– Я хочу, чтобы ты убралась отсюда немедленно, – процедил он.

– Значит, ты не оставляешь мне выбора. Как только тебя уволят, ты окажешься в полной моей власти. Я заставлю тебя ответить за все. Ты ведь знаешь, как я люблю делать неприятные сюрпризы.

Виривена снисходительно похлопала его по щеке, развернулась и, фривольно подмигнув Елисару, вызывающей походкой покинула кабинет. Дэлан дождался, пока стихнет звук ее каблучков, и устало опустился в кресло.

– Тебя можно поздравить? – спросил Ардэ, закрывая дверь.

– Скорее наоборот, – отозвался вампир и вновь забросил ноги на крышку стола. – Похоже, я только что обзавелся очередной головной болью. И от нее существует лишь одно лекарство. С превеликим удовольствием оторвал бы этой девке голову, прежде чем она снова откроет свой рот, чтобы назвать себя моей невестой.

– Ее отцу определенно не понравились бы твои слова. – Елисар опустился в кресло для посетителей. При этом он не сводил испытующего взгляда с Дэлана, который закинул руки за голову и с отсутствующим видом разглядывал потолок. Казалось, это занятие полностью поглотило вампира, и он напрочь забыл о присутствии коллеги. Молчание несколько затягивалось.

– Где ты был, дэ Аншэри? – наконец спросил Елисар.

– Какой ответ ты хочешь от меня получить? – Дэлан посмотрел ему в глаза, и Ардэ не отвел взгляда.

– Ты ведь уже знаешь, что произошло за те две недели, что тебя не было в городе?

– Да уж, душечка дэ Гаркхат успел меня просветить. Ты тоже считаешь, что я на пару с Гертоном продавал секреты Управления террористам?

Ардэ повел подбородком, будто воротничок формы мешал ему нормально дышать.

– Нет, но, боюсь, на этот раз даже мое мнение не будет играть никакой роли. Готта закусил удила и теперь не остановится, пока не избавится от застарелой занозы в заднице. Он готов открыто обвинить тебя в измене Убежищу. Сам знаешь, чем это может обернуться, несмотря на твое положение в обществе и заслуги перед Инквизицией.

Дэлан знал. Список был длинный и впечатляющий. И увольнение из Управления по соответствующей статье или пожизненная каторга в гномьих рудниках были далеко не самыми страшными из этого перечня.

– Учитывая длительность и интенсивность вашего противостояния, генерал-магистр может поддаться соблазну избавиться от тебя раз и навсегда, – продолжил Елисар, правильно истолковав молчание вампира. – Он будет настаивать на крайней мере наказания.

Ардэ был прав. Он слишком долго испытывал терпение этой гадюки, и та накопила достаточно яда, чтобы убить с одного укуса.

Впервые он перешел дорогу Готте, когда был назначен на пост главы КВМБ в обход его протекции собственному отпрыску после отставки Залана Деволье. По Управлению долго гуляли слухи, будто последний только попытался копнуть под канцелярию генерал-магистра, как его должность стала вакантной. К тому времени Дэлан уже достаточно долго возглавлял Отдел восстановления утерянного наследия и старался держаться подальше от подковерных игр верхушки Управления, что наилучшим образом способствовало осуществлению его собственных замыслов.

За день до того, как он собирался подать заявку на повышение, его кандидатуру неожиданно выдвинули на первый план. И не кто иной, как Верховный Инквизитор всея Убежища, с которым Дэлан за время службы в Инквизиции встречался всего несколько раз, но назвать это встречами можно было с натяжкой. Все сводилось к официозу. Так что для Дэлана участие Амитона Дэнеску в его карьере стало сюрпризом. Однако инициатива совершенно неожиданно снискала поддержку среди инквизиторов Бьёрсгарда. А ведь в Управлении хватало тех, кто попросту ненавидел дэ Аншэри за нежелание вариться в общем котле. Поэтому еще до начала голосования мнение Готты уже ничего не решало.

Дэлан был вынужден оставить прежнее место и все незаконченные дела раньше, чем сам запланировал, чтобы занять новый кабинет. Отчего постоянно пребывал в самом отвратительном настроении, не желая вникать в туманные намеки некоторых приближенных к канцелярии Готты лиц об открывающихся перед вампиром возможностях. Всего-то и нужно было – прислушаться к мудрым советам, стать частью большой "семьи" и лишний раз не высовываться, чтобы всем в ней было хорошо и сытно. Но они и не подозревали, к чему приведут заигрывания с новым главой КВМБ.

Дэ Аншэри взялся за бумаги Деволье и довольно быстро отделил зерна от плевел. Их было мало, но общая картина была ясна. При Готте со товарищи коррупция в Управлении достигла небывалого размаха, напрямую угрожая безопасности Убежища. Лучшего повода для начала процесса против генерал-магистра, и главное, законного, трудно было придумать. В принципе, все, что требовалось, это передать материалы Ардэ, за которым на тот момент тоже закрепилась самая "дурная" слава. Елисар слыл горячим "поклонником" подобных тайн и чуть ли не последним инквизитором в Управлении, кого невозможно было обвинить в причастности к общему делу.

Появление дэ Аншэри на пороге его кабинета не вызвало у Ардэ и тени удивления. Пожав его руку, Елисар заверил вампира в том, что никогда в нем не сомневался, но попенял, что Дэлан слишком долго возился с этим дерьмом в одиночку, вместо того, чтобы сразу прийти к нему. После содержательной беседы шефу ОКДУ удалось убедить Дэлана работать вместе. Так началась их дружба и череда расследований против нечистых на руку инквизиторов, в числе которых было немало друзей генерал-магистра. Но чем дольше они распутывали этот клубок, тем большее у свившей его ниточки оказывалось концов.

Один из них вел прямиком в "Йотун Холл" – дочернее агентство крупнейшего транспортного холдинга, имеющего лицензию на работу с половиной межпространственных порталов Убежища. Речь шла о контрабанде с поверхности планеты запрещенных взрывчатки и оружия. Трудно себе представить, чтобы нечто подобное могло обойтись без участия Управления. И не обошлось. Хотя на сей раз доказать что-либо было практически невозможно. Схема отмывки золота была доведена до совершенства, и Готта получал свою долю уже слишком чистой, чтобы подкопаться.

Что касается самого агентства, то тут дело обстояло не лучше. От инквизиторского произвола их защищала целая свора лучших в своем деле юристов, а имеющихся у него оснований только и хватило, чтобы осмотреть кучу заштатных складов со списанным оборудованием. Все мог решить единственный, правильно проведенный обыск центрального офиса. Загвоздка заключалась в том, что ордер такого уровня должен был подписать генерал-магистр, чего ждать, конечно же, не приходилось. Однако Дэлан уже не мог оставить все как есть, чем начал подпиливать сук, на котором сидел. Это дело казалось все более безнадежным, когда "Йотун Холл" не смогло осилить очередной кусок и подавилось собственной жадностью.

Их подвели Врата. Из открывшегося в иную реальность прохода, хлынула кровожадная и крайне разумная нечисть, которая быстро сообразила, что к чему. Она уничтожила больше половины личной охраны агентства, умудрилась вырваться на поверхность, где продолжила охоту уже на горожан. На зачистку Бьёрсгарда ушло три дня. Причиненный ущерб исчислялся миллионами златых. Официальные полицейские сводки занижали данные о потерях среди населения во избежание накала страстей. "Йотун Холл" ограничилось публичным извинением за случившееся и денежными компенсациями семьям погибших. Через месяц-другой при участии соответствующих сил Управления все как-то само собой замялось и забылось. Потом все повторилось вновь, но уже в большем масштабе. А уж когда все случилось в третий раз, и народ потребовал от Управления наказать виновных… Дэланакар дэ Аншэри был готов.

Он выступил перед Советом инквизиторов, на котором председательствовал Радован Готта, и смог убедить коллег в необходимости тщательнейшего расследования всех трех инцидентов. Разумеется, под эгидой генерал-магистра. К концу его речи можно подумать, что глава КВМБ не желает иметь лучшего наставника в борьбе за народные права, чем генерал-магистр, и вообще любит его больше, чем родную мамочку. Дело оставалось за малым. Подмахнуть известный ордерок и пришлепнуть сверху печатью. Загнанному в угол Готте только и приходилось, что скрипеть зубами в бессильной злобе, дабы не опозориться в прямом эфире. Ведь такое важное мероприятие не могло обойтись без участия прессы.

На следующий день Дэлан получил уведомление – его прошение о создании специальной комиссии будет удовлетворено, и он получит ордер в установленные сроки. Как оказалось, у генерал-магистра свое представление о сроках делопроизводства. Его старший секретарь только и делал, что с елейной улыбочкой разводил перед Дэланом руками и ссылался на несовершенство системы. Все, что оставалось Дэлану – ждать, пока в агентстве заметали следы. Но это было лучше, чем ничего, ведь еще никогда он не был так близко к своей цели. Но что будет теперь?

– Поживем – увидим, – пожал плечами вампир и вернулся к созерцанию потолка.

Ардэ покачал головой и поднялся. Дэлан молча следил за тем, как он расхаживает перед его столом.

– Всегда поражался твоему спокойствию. Ты еще помнишь, что поставлено на карту?

– Прекрасно. – Дэлан поморщился. – Мы работали над этим делом пять лет, а я все испоганил. Подставился как сопливый мальчишка.

– Что верно, то верно, – кивнул Ардэ. – Но раз уж ты все-таки вернулся, Готте будет гораздо труднее давить на следствие. Ты так и не ответил на мой вопрос, дэ Аншэри. Где тебя носило две недели?

– Мне совершенно нечего тебе сказать, Елисар, потому что я и сам ничего не знаю.

Шеф ОКДУ положил ладони на стол и наклонился к нему, будто мог почувствовать запах лжи.

– Это официальная версия?

– Именно. Помню только, что вернулся домой из Управления, а потом… сплошной туман. – Дэлан с усилием растер лицо. – Этой ночью очнулся у себя в квартире, не понимал, что делаю. Так и не смог уснуть и приехал сюда, чтобы размяться в тренировочной зале. Мне до сих пор кажется, что я потерял не больше суток.

Ардэ вернулся в кресло и задумчиво растер гладко выбритый подбородок.

– Звучит слишком уж фантастически, чтобы в это можно было поверить. Но думаю, одного сеанса с Квалификаторами может хватить, чтобы все выяснить и заставить Готту отказаться от предъявленных обвинений. Тем более тебе нечего скрывать.

Дэлан представил лишенные зрачков глаза призраков проклятых инквизиторов и церковников, чьи души веками удерживались в Убежище и использовались при установлении истинной виновности подозреваемых, и поежился. Они были способны проникнуть в сознание на такую глубину, о которой ты сам и не подозревал. И выудить оттуда то, о чем хотелось бы забыть навсегда.

– Даже если Квалификаторы признают меня ангелом во плоти и образцом благочестия, тень на расследование уже брошена. Что бы я теперь не предпринял, все будет выглядеть так, будто я пытаюсь свести старые счеты с Готтой.

– Ты сам сказал – поживем-увидим. Готта сделал свой ход, значит, скоро настанет наша очередь. А пока нужно сделать все, чтобы вывести тебя и расследование из-под удара. Я не могу вести твое дело сам, но оно будет находиться под моим контролем. Будь готов к тому, что в самое ближайшее время тебя вызовут для официальной беседы и ознакомления с материалами дела.

– И кого же для меня назначат?

– Из столицы ясно дали понять, что для сохранения мира в Управлении мне следует назначить того, кто устроит обе стороны конфликта.

– Значит, Тельгор, – нахмурился вампир. Вот уж кто со своей лояльностью к Готте был способен извратить любые факты в "нужную" сторону. Ради собственной выгоды, разумеется.

– Знаю, но сейчас это то, что нам нужно. Никто не сможет обвинить меня в заступничестве. – Ардэ поднялся. – Ты должен быть на виду. Никакой лишней суеты и сцепок с канцелярией Готты или дэ Гаркхатом, ясно? И постарайся больше не исчезать.

– Постараюсь, – ухмыльнулся Дэлан, и Елисар недовольно прищурился.

– Я серьезно, дэ Аншэри. Оставь хотя бы на время старые дела и веди себя как подобает главе КВМБ.

Вампир посерьезнел и даже убрал ноги со стола.

– Не могу, Елисар. Я подобрался слишком близко.

Ардэ покачал головой.

– Сейчас тебе лучше сосредоточиться на своих собственных проблемах, а не гоняться за какой-то наемницей. Еще и месяца не прошло, как она вонзила кинжал тебе в спину. Если бы не вампирская регенерация, мы бы сейчас не разговаривали. Не удивлюсь, если твоя загадочная амнезия результат того, что ты опять устремился по надуманному следу и во что-то вляпался. Может, это она тебя чем-то отравила?

– Это звучит еще более абсурдно, чем то, что я тебе рассказал. Я делаю свою работу.

– Знаешь, я в этом сомневаюсь. Когда дело касается Рубиновой Кобры, ты перестаешь понимать, что творишь. Это дело уже давно вышло за рамки твоих служебных обязанностей. Не пора ли остановиться?

– Ты переходишь границы, Елисар. Читать мне нотации я позволяю только матери, да и то не всегда.

Ардэ пожал плечами.

– Как знаешь, но для тебя же будет лучше, если для разнообразия ты послушаешься доброго совета. Выбрось из головы все лишнее.

– Это все? – Дэлан поднялся.

– Все-таки не зря тебя прозвали заносчивой задницей, – проворчал Елисар, уходя. – Если вдруг понадоблюсь, буду у себя.

Как только дверь за ним закрылась, Дэлан привычно щелкнул по замку ящика ногтем и достал из него тот самый кинжал.

Простая, оплетенная черной кожей рукоять, сработанная под женскую руку, и короткое обоюдоострое лезвие без обережных рун с пятнами его крови. У самого кончика едва намечалась короткая канавка. В этот раз там был какой-то яд. Убить не убил, но красочные впечатления от отравления обеспечил. Агония длилась больше двух часов и едва не лишила его рассудка, и все это время он медленно истекал кровью в какой-то сточной канаве. Удивительно, что его вообще нашли. Он хранил этот подарочек себе в назидание, чтобы никогда не забывать, что представляет собой Рубинова Кобра. Но Ардэ был прав. Он слишком увлекся и давно потерял единственно правильный ориентир, способный удержать его в рамках и не наделать глупостей.

В самом нижнем ящике вдруг раздалось гудение серебряной тарелочки, и вечное наливное яблочко настойчиво затарабанило в стенки. Стоило вампиру поставить ее на стол, как герб Инквизиции – зеленый щит с перекрестьем мечей и серебряным вороном на переднем плане, сменился эмблемой городской полиции – на черном фоне щита алела оскаленная волчья морда, а потом и физиономией старого знакомого.

Капитан Аликус Сетдер, несмотря на некоторую созвучность фамилии с легавой, больше напоминал старого, замученного жизнью бульдога. При виде инквизитора его маленькие глазки выкатились вперед, а пухлые обвисшие щеки, покрытые короткой седой щетиной, всколыхнулись. Довершали картину полного удивления кустистые брови, которые спешно скрылись под козырьком теплой полицейской фуражки обильно посыпанной снегом. Размеры тарелочки позволяли Дэлану видеть только голову полицейского и кусочек заснеженного воротника, зато он прекрасно слышал, как завывает беснующийся вокруг ветер. Прежде чем заговорить, Сетдер прочистил горло, чтобы замаскировать возникшую паузу.

– Хм, не ожидал.

– Тогда зачем сюда звонить?

– Спросите у той дурочки, что звонки принимает! – огрызнулся Сетдер. – Битый час названиваю в Управление, чтобы вызвать кого-нибудь из ваших, а она мне лапшу на уши вешает, что нет ни одной свободной оперативной группы!

– Что случилось, капитан? – спросил Дэлан, не реагируя на раздраженный тон полицейского.

– Имя Чидель Солла вам о чем-нибудь говорит?

Вампир сдержанно кивнул. Чидель Солла был одним из ярых проповедников Братьев Пламени. За десять лет похитил и убил более сотни инквизиторов, после чего был схвачен группой, которой руководил Дэлан, и предан суду. Обвинение настаивало на применении к Солла самых жестоких пыток и прилюдной казни. Однако проповедник получил заступничество в лице Верховного Инквизитора, весьма благоразумно рассудившего, что смерть от рук тех, против кого он и его братья так долго вели борьбу, сделает из безжалостного убийцы святого мученика. Солла был признан невменяемым и помещен в городскую психиатрическую больницу, где и пребывал до сих пор.

– Ночью он сбежал из своей палаты.

– И причем здесь вы, Сетдер? Охраной больницы занимается Управление.

Капитан ухмыльнулся и поправил фуражку.

– Прежде чем исчезнуть, Солла перерезал глотки двоим охранникам. Третьего доставили в госпиталь с улыбкой от уха до уха, неизвестно выживет ли. Главврач вызвал нас, когда не смог добиться от Управления своевременной помощи. Мои люди оцепили территорию, но я не собираюсь морозить их слишком долго, ясно? Не наша забота ловить психованных фанатиков.

– Хорошо, капитан, я сейчас сам свяжусь с оперативным отделом.

– Тогда заодно и со следственным. Пока санитары вместе с моими парнями осматривали больницу, нашли еще одно тело. Никто не смог опознать в нем ни одного из ваших, ни клиента здешних мозгоправов. Все выглядит довольно странно.

Дэлан хмуро кивнул и переключился на внутреннюю связь. Красное лицо Сетдера сменилось заспанным женским. В экран девушка не смотрела, потому что с помощью пудры и маленького зеркальца убирала с лица следы прошедшей ночи.

– Ну что еще?! Если это опять вы, Сетдер, то я вам уже все сказала. Оперативной группы в ближайшие часы не будет. Вы тут не один такой. А еще раз позвоните, я вас на генерал-магистра Готту переключу.

– В чем дело? Почему не хватает оперативных групп?

Девушка перестала пудриться и медленно повернулась, будто только что услышала голос с того света.

– Это вы?! А как же… Ой, простите! Трудная выдалась ночь…

– Я задал вам вопрос.

– Да-да, я слышала, – пролепетала оператор, наливаясь румянцем. – В Управление опять поступило заявление Братьев Пламени о заминировании одного из десяти Энергокубов. Все отделения подняты по тревоге. Сейчас попросту не до полиции.

Да уж, Братья обожали играть с Управлением в подобные игры, наслаждаясь полнейшей беспомощностью оперативников. Контрабандную человеческую взрывчатку невозможно было отследить обычными магическими способами. Поиск оной мог продолжаться часами, и порой ничем не заканчивался. Спасибо на том, что пока у террористов хватало мозгов не приводить свои угрозы в исполнение.

Инквизитор переключился на Сетдера.

– Все группы на выезде, капитан. Вас устроит моя кандидатура?

От такой перспективы щеки оборотня затряслись. Капитан набычился, буравя инквизитора тяжелым взглядом, но потом вздохнул:

– Пойду, обрадую парней. Скоро их волчьи задницы уберутся в тепло.

Сетдер дал отбой. Дэлан вернул тарелочку в ящик и решительно поднялся. Тащиться в другой округ, да еще в такую метель, было то еще удовольствие, но выбора у него все равно не было. Если Солла сумеет вырваться на свободу, на улицах Бьёрсгарда станет одним маньяком больше. Скольких он успеет приговорить к смерти до того, как его снова поймают? И поймают ли, учитывая столь удачно сложившиеся обстоятельства.

За те годы, что проповедник провел в заточении, Братья Пламени успели заручиться поддержкой всевозможных правозащитных организаций, порой усложняющих Управлению жизнь не меньше, чем террористы. Оставалось дождаться их объединения и на выходе получить такое ядреное дерьмо, что разгрести его будет невозможно. Уж на этот раз Солла не станет наступать на старые грабли и рисковать прекрасной возможностью вывести свои проповеди на новый уровень.

Приемная уже не была пуста. Бросив сумку и пальто на стол, Маргрит энергично стряхивала с волос капли влаги. Как открылась дверь кабинета, она, конечно, не услышала, полностью поглощенная спасением прически. Дэлан невольно посмотрел на часы. Половина шестого утра. До начала рабочего дня оставалось еще три часа.

– Что вы делаете на работе в такой час?

Маргрит вздрогнула, быстро обернулась и выронила щетку для волос. Она выглядела испуганной и растерянной, словно только что попалась с поличным.

– Вы?!

– А кого еще вы ожидали здесь увидеть? – спросил Дэлан. Он поднял с пола щетку и вернул ее владелице, но у Маргрит так дрожали руки, что щетка только чудом не оказалась на полу снова.

Девушка вздохнула и выпалила скороговоркой:

– Хочу, что бы вы знали, я ни капельки не поверила в слухи о предательстве! Честно! Вот, даже каждый день продолжила ходить на работу, хотя меня пытались отправить в отпуск до выяснения всех обстоятельств. Не могла же я позволить господину дэ Гаркхату без всякого присмотра рыться в ваших бумагах?

Она посмотрела на него такими глазищами, словно ждала, что сейчас вампир почешет ее за ушком и похвалит за преданность, но он только сухо кивнул и снял с вешалки в углу неуставное дизайнерское пальто.

– Куда же вы, господин дэ Аншэри? А я?

– В Западный округ, а вы остаетесь здесь, – сказал он. – Свяжитесь с парнями из моего личного охранного десятка. Пусть те, кто не задействован в осмотре Энергокубов, немедленно отправляются в Святую Валентию.

Не дожидаясь ответа, Дэлан вышел из приемной. В тишине безлюдного коридора его шаги эхом отразились от стен.

Глава 4. Тело с татуировкой дракона

Снежные вихри полыхали красно-синим, отражая огни полицейских машин. Разглядеть за ними ворота больницы Святой Валентии и двоих оборотней, поставленных для их охраны, было почти невозможно.

Метель только набирала силу, а от утепленной полицейской формы уже не было никакого толку. Каждый порыв ветра будто прошивал оборотней насквозь. Полицейские дрожали всеми мышцами сразу, чтобы хоть немного согреться. А тут еще инквизиторская тачка почти воткнулась им под ноги, едва не опрокинув обоих в наметенный под забором сугроб. Спасибо, успели вовремя разбежаться в стороны. Но время шло, а владелец так и не соизволил выбраться из теплого салона.

– Не очень-то он торопится на встречу со старым другом, – проворчал толстый сержант и еще выше поднял меховой воротник. Его смена закончилась час назад, а он, вместо того чтобы отправиться домой под теплый женин бочок, торчал здесь. Подмороженный нос уже давал о себе знать. – Серебро мне в печенку, но я не собираюсь больше ждать. Пускай выйдет под этот чудесный снежок.

– Стой! – Напарник попытался схватить его за рукав, но не успел. Кулак сержанта уже стучал в непроницаемое черное стекло, которое отразило его смурную физиономию.

Стекло медленно опустилось. На полицейского посмотрели безразличные глаза. Сержант облизал внезапно пересохшие губы, но заговорил:

– Будьте добры пройти за ворота. Вас ожидает капитан Сетдер.

Стекло снова поднялось. Полицейский скрипнул зубами и вернулся к напарнику.

– Какого хрена ты творишь?! – зашептал напарник.

– А, отстань, – оборотень зло отмахнулся, но уже не так уверенно, как минуту назад.

– Ну, попал ты!

Наконец, к облегчению обоих, инквизитор соизволил таки выйти в метель. Дверь машины за его спиной беззвучно захлопнулась.

– Господин инквизитор. – Напарник бросился открывать ворота.

Дэланакар дэ Аншэри кивнул и уверенной походкой направился к зданию больницы, будто и не было все этой снежной кутерьмы.

Зарешеченные окна Святой Валентии ярко светились во тьме. Свет был белый и неприятный, бьющий по глазам даже сквозь снег. В клинике содержалось более тысячи пациентов, и каждый боролся с терзающими его демонами. Дэлан слушал их вопли и не мог избавиться от мысли, что и для него здесь может найтись местечко, если однажды у него не хватит сил бороться с собственными видениями.

Из метели выступила массивная фигура полицейского.

– Посторонним проход запрещен!

В снежных сумерках блеснул жетон.

– Прошу прощения, господин инквизитор, – прокашлялся полицейский. – Проходите.

Стоящий у центрального входа оборотень, услужливо распахнул перед ним двери Святой Валентии, старательно отводя при этом глаза.

Посреди маленького холла со светлыми панелями и несколькими зеркалами стояли пятеро полицейских, еще двое порознь сидели на узких деревянных лавках, которые были расставлены вдоль стен, и пили кофе из автомата в углу, один сипло похрапывал на краю горшка с пышным папоротником. На мозаичном полу, отражая и без того слишком яркий и неестественный свет потолочных ламп, блестели лужи. Звук пустопорожнего разговора сливался с шумом вентиляции. Без нее здесь было бы откровенно душно и пахло бы больницей. И псиной. При виде инквизитора болтовня и храп разом прекратились.

– Где Сетдер? – спросил Дэлан. Он кожей ощутил "радость" полицейских от встречи.

– Капитан в подвале, – один из оборотней кивнул в сторону стеклянной будки с дежурным и табличкой "Вход только по пропускам". – Это дальше по коридору и вниз по лестнице. Постарайтесь не заблудиться, а то, говорят, ночью из "буйного" псих сбежал. Жуть какой охочий до инквизиторской кровушки. До сих пор не поймали.

– Спасибо, что предупредили, – кивнул вампир, в упор глядя на шутника. – Надеюсь, что вашего оружия хватит, чтобы усмирить одного пациента.

Оборотни ответили ему неприязненными взглядами, но их руки машинально легли на рукояти пистолетов. Кроме того, под курткой у каждого имелся бронежилет, способный выдержать хотя бы одно попадание боевого заклятия, не говоря уже о серебряных пулях и нападении какого-то психа. На Дэлане же не было ничего, кроме инквизиторской формы и пальто.

– Да что упырю сделается? – буркнул оборотень, когда дежурный закрыл за спиной инквизитора вверенную ему дверь. – Псих этот бедолага или нет, а точно не дурак, чтоб такому чудовищу под ноги кидаться.

Блуждая по подвалу больницы, Дэлан потихоньку терял терпение. Коридор сменялся коридором, поворот поворотом, а то и тупиком или новой развилкой, а признаков присутствия капитана и его людей не было и в помине. К тому же с каждым шагом освещение становилось все хуже. С потолка повисли косматые гроздья вековой паутины, облупившаяся краска лохмотьями валялась на полу, а в хитросплетениях ржавых труб что-то утробно завывало, с грохотом проносясь мимо вампира в самых неожиданных направлениях. Чем дальше он забредал, тем менее глупой казалась мысль о притаившемся где-то там мужике с головой быка. Было бы с кем поздороваться и спросить дорогу.

Удача улыбнулась Дэлану, когда он почти признал свое бессилие против сего архитектурного бесчинства. За очередным поворотом он наткнулся на капитана Сетдера.

– А, наконец-то! – воскликнул оборотень, засовывая руки в карманы пальто. – Мои люди полчаса назад доложили, что вы спустились!

Под взглядом инквизитора капитан благоразумно воздержался от дальнейших замечаний.

– Что с Солла?

– Пока ничего нового. В здание его как будто и нет, но и за периметр он выбраться не мог.

– Вы уверены в этом, капитан? Трудно держать периметр закрытым, попивая кофе в холле.

– Мои парни знают свое дело, чего не скажешь о ваших! – огрызнулся старый оборотень, выпячивая вперед небритый подбородок. Его глаза неприятно сузились. – Если Солла окажется в городе, это целиком и полностью будет виной Управления. Вы еще расплатитесь за свою самонадеянность.

– Звучит так, будто вы, капитан, разделяете взгляды сбежавшего преступника, – заметил Дэлан. Сетдер начал краснеть. Назревала никому не нужная перепалка, которой стоило избежать. Хотя бы потому, что капитан был одним из тех немногих полицейских, которых стоило уважать, даже несмотря на резкость некоторых суждений. – Так что там с телом, которое нашли? – Вампир посмотрел дальше по коридору.

Вдоль обшарпанных стен со скучающим видом слонялись несколько полицейских, а все самое интересное творилось за приоткрытой дверью в самом конце. Там каждую секунду полыхали яркие вспышки. Это Собиратели Истины фиксировали все, что могло иметь значение для расследования.

– Хотите уйти от темы? – все-таки не выдержал оборотень, и вокруг установилась гнетущая тишина. Полицейские даже перестали дышать в ожидании продолжения. – Инквизиции не нравится, когда кто-то смеет хотя бы намекать на ее несовершенство, не говоря уже о том, чтобы отстаивать собственные взгляды на жизнь. Если вас это волнует, то ни я, ни мои парни в большинстве своем не поддерживаем методов Братьев Пламени, и уж тем более Солла. Данные Основателями законы ясно дают понять, что все мы без исключения имеем право на справедливый суд. Но если речь об Инквизиции, то любой закон теряет свою изначальную неоспоримость и превращается в дышло, способное развернуться так, что и дьявол превратится в ангела.

Вампир вздохнул. Настроения обсуждать приевшуюся давно тему у него решительно не было.

– Послушайте, Сетдер, сейчас мы оба сделаем вид, что вы ничего не говорили. И все ваши помыслы заняты исключительно работой, которая должна быть исполнена наилучшим образом. Я бы хотел увидеть тело еще до вечера.

Оборотень побагровел, открыл было рот, чтобы продолжить, но под взглядом инквизитора осекся и выдохнул. Видимо, все-таки вспомнил, с кем разговаривает, и понял, что лезть в бутылку точно не стоило. Ибо окажись на месте Дэлана кто-то другой, все сказанное уже оказалось бы в Управлении. Старый полицейский кивнул в сторону двери, из которой вышли трое Собирателей в белых комбинезонах.

– Капитан! Мы закончили!

– Хвала богам, – проворчал Сетдер. – Пойдемте, я вам все покажу. Чтоб тебя!

Оборотень сплюнул. Кашемировое пальто мелькнуло в конце коридора и быстро исчезло за дверью.

Помещение было маленькое, насквозь провонявшее плесенью и крысами, и к тому же забитое больничным хламом – проржавевшими железными кроватями, кипами полуистлевшего проштампованного тряпья и картонными коробками из-под зелий. Подвешенная к потолку лампа, обычная, как и требовали инструкции по безопасности, почти не давала света. Из-за этого непрерывно шевелящаяся на полу масса, зыбкие границы которой напоминали очертания человеческого тела, выглядела весьма неприятной.

Дэлан достал из кармана пальто фонарик, и круглое пятно света заскользило по полу и стенам, выхватывая из густого сумрака незначительные детали обстановки, и только потом устремилось к центру. Луч высветил подошву сапога и босую ступню с желтой мозолистой пяткой. Вампир присел рядом и рукой разогнал черное с золотыми прожилками облако. Мотыльки. Старые знакомые.

Они закружились вокруг, цепляясь за одежду, лампу, ножки кроватей. Отмахнувшись от самых настырных, Дэлан направил свет на тело с неестественно запрокинутой головой и потускневшими глазами. Мужик был здоровенный, небритый, лицо и кисти рук покрыты татуировками. Типичный контингент Грязных Кварталов.

Каждый год городские службы сотнями вылавливали таких из сточных канав, не утруждая себя даже минимальным расследованием. Через пару часов от них оставалась только строчка в полицейском реестре невостребованных тел, в лучшем случае – табличка с номером на муниципальном кладбище. Но обычно от них попросту избавлялись, спихивая в ближайший канализационный люк, ибо расплодившаяся в трубах нежить гораздо эффективнее справлялась с задачей по утилизации подобных "отходов". Пока выходило, что Сетдер сильно рисковал, подавая запрос на следственную группу из Управления ради очередной галочки в полицейском отчете.

Дэлан надел перчатки из абсорбия, который должен был полностью поглотить его ауру и предотвратить перенос магических отпечатков на улики. Нужно было осмотреть тело более внимательно. Спустя несколько минут никаких видимых повреждений, кроме сломанной шеи, он так и не обнаружил. Тогда он перевернул его.

Черная куртка сильно пострадала от чьих-то когтей. Сквозь образовавшуюся прореху была видна реалистичная татуировка – красно-зеленый дракон с юной девой в лапах. Рисунок был наискось перечеркнут тремя глубокими параллельными царапинами. В них и на коже запеклась кровь. На полу, не считая нескольких капель, крови не было. Кем бы ни был этот человек, убили его явно не здесь. Тогда как он оказался в Святой Валентии и почему?

Вампир принюхался.

Для запаха разложения было рановато, даже со скидкой на избыточное тепло и влажность подвала, но Дэлан почувствовал исходящий от тела знакомый сладковато-мерзкий душок. Так пахли некоторые некромантские благовония. При их сжигании выделялся тяжелый красноватый дым, он оставлял после себя такого же цвета крупитчатый пепел. Вдыхание дыма в ритуальных целях помогало некроманту достичь необходимой глубины единения с миром Теней. Однако некоторым так хотелось насладиться близостью смерти, что они "улучшали" общеизвестные составы ядовитыми веществами. Заканчивались подобные игры одинаково плохо – задабриваемый дух частенько получал к основному блюду из приносимой в жертву курицы, еще и десерт в виде свежеусопшего некроманта. Сегодня магов, способных пройтись по тонкой грани между жизнью и смертью, можно было пересчитать по пальцам. И все они состояли на учете в Управлении.

Дэлан коснулся коротко остриженных волос, растер между пальцами несколько красных крупинок и осторожно вдохнул запах. Помимо основного компонента в благовония было добавлено кое-что еще. Он почувствовал горьковатую ноту миндаля. На его памяти только один некромант предпочитал именно цианид. Похоже, капитан не так уж сильно ошибся, и это тело действительно заслуживало более пристального внимания.

Он вернул тело в исходное положение и, не выключая фонарика, поднялся. Мотыльки кружились перед глазами черными точками. Луч снова заскользил по кругу на предмет пропущенных ранее мелочей, но безрезультатно. Никаких следов ритуала, как то: пентаграмма, черные свечи или сгустки крови, не говоря уже о том, что мужское тело не спешило становиться женским, чтобы упростить инквизитору задачу. Разве что возмущение магического поля, явно темномагического происхождения, шевелило волоски на затылке, но и это можно было списать на само место. Ему оставалось проверить всего одну догадку, а со всем прочим пусть разбираются эксперты.

Вампир выключил фонарик и распахнул дверь, пропуская внутрь девушку-Собирателя. Перед ее коллегами снаружи расхаживал красный от злости и жары Сетдер, яростным шепотом выговаривая парням за какой-то проступок.

– Дайте карту города, – попросил Дэлан.

Капитан недовольно на него покосился, оставил в покое Собирателей и, рявкнув на слонявшихся вокруг полицейских, дал инквизитору запрошенное.

– Что это? – Дэлан подцепил потрепанный образец полицейской типографии двумя пальцами. Местами на бумаге красовались жирные пятна, будто какой-то офицер не слишком раздумывал, во что бы завернуть свой завтрак, отправляясь на смену. – Дайте кристалл с многомерной.

Сетдер выпучил глаза.

– Откуда ж ей у нас взяться? С прошлого года стараниями Управления нам сократили финансирование почти вдвое. Так что милости просим в музей Западного полицейского округа. Там как раз остался последний образец. Его иногда кадетам-отличникам показывают.

Инквизитор выслушал старого полицейского с непроницаемым лицом.

– Если вас это утешит, то на Совете я голосовал против мер по снижению затрат на оснащение полицейских участков. Поэтому надеюсь, что для меня у вас найдется еще и ручка.

Капитан забрался в карман пальто и протянул вампиру именное перо.

– За заслуги перед отечеством?

– Перед женой, – буркнул Сетдер.

Дэлан пожал плечами и развернул карту на полу. Быстро обвел места, где были обнаружены остальные жертвы и добавил последнюю. Оставалось соединить их воображаемыми линиями, чтобы разрозненные точки сложились в осмысленный рисунок, которому не хватало всего-то парочки штрихов для завершенности.

– Ну, и что вы теперь нам скажите? – подал голос капитан. Он рассматривал карту из-за его спины. – Хм, похоже на дерево.

Вампир согласился. Внешняя дуга точек образовывала крону. Параллельные ряды – ствол и ветви. Вниз уходили корни. Пока их было два. Последняя точка выглядела началом третьего, но само тело никак не вязалось с общей картиной. Все было притянуто за уши, а в отчете выглядело бы и того хуже.

– Сдается мне, не зря я вас вызвал, а, дэ Аншэри? – продолжил оборотень, приняв молчание инквизитора за поощрение к дальнейшим рассуждениям. – Нам обоим уже приходилось это видеть. Энергетически сильное место, красный пепел на коже жертвы, особые возмущения магического поля вокруг тела, мотыльки, наконец. Вы ведь понимаете, к чему я клоню?

– На данный момент все выводы преждевременны. – Дэлан поднялся и вернул карту капитану.

– Ну да, конечно, – ухмыльнулся Сетдер. Стоявшие рядом полицейские уже не старались скрыть своего интереса к их разговору. – Как и год назад, когда Управление с такой легкостью осудило на смерть невиновного. Сколько еще жизней должно попасть в коллекцию вашего Комитета, чтобы вы, наконец, вспомнили, для чего существуете?

– Как раз этим я и собираюсь заняться. Это тело и все собранные улики отправьте в Управление.

– Снова заметете следы вместо того, чтобы рассказать всем страшную правду?

– Не знаю, о какой правде вы сейчас говорите, капитан, но у людей и без нее хватает причин для головной боли, тем более на пороге празднования нового Тысячелетия. Вряд ли очередная страшилка о пришествии кровожадного божества, станет той новостью, которую они захотят услышать в праздничную ночь из уст Императора Дририя.

– Не ожидал услышать нечто подобное от вас, – поморщился Сетдер. – Да, не зря говорится – с волками жить – по-волчьи выть.

– Подобные заявления не должны делаться голословно и раньше объективно подходящего для них времени, – возразил Дэлан. – К тому же я совершенно не умею выть в неподходящей компании.

Капитан только махнул рукой.

– Слышал, генерал-магистр наступил вам на хвост.

– Любите сплетни, капитан?

– А кто ж не любит? Особенно когда они касаются Управления. Так вы на самом деле сдали Братьям Пламени всех инквизиторских "родственников"? – Оборотень испытующе посмотрел на вампира, будто был уверен, что уж ему-то он точно расскажет правду. В повисшей тишине вдруг раздался взволнованно-испуганный голосок Собирательницы:

– Ой, капитан! А что это наш труп делает?!

– Стажеры, чтоб их… – презрительно пробурчал оборотень, бросаясь к ней.

Девушка волновалась не зря. Неподвижное тело медленно, но верно проваливалось сквозь пол, пока, наконец, не исчезло совсем. В ту же секунду все до единого мотылька попросту растворились в воздухе.

– Надеюсь, ты успела отправить за ним маячок? – спросил Сетдер. Собирательница кивнула сразу два раза. Первый положительно, второй – отрицательно.

– Вам уже не стоит беспокоиться. – Дэлан похлопал капитана по плечу. От такой "ласки" полицейский даже присел и потер ушибленное плечо. Он в тайне надеялся, что получит хотя бы закрытый перелом ключицы и сможет устроить себе внеплановый отпуск.

Пребывая в полной уверенности, что его жетон уж точно засек, по какому маршруту изволил отправиться покойничек, вампир собрался заняться не менее неприятной проблемой, когда путь ему преградил запыхавшийся полицейский.

Он шумно сглатывал пересохшим горлом и размахивал руками, отчаянно желая довести до своего капитана некую важную информацию, но увидел, на кого его угораздило наткнуться, побледнел и начал пятиться в обратном направлении. Дэлан невольно растянул губы в клыкастой ухмылке, что произвело на оборотня странное впечатление. Он не бросился наутек, а даже как будто бы успокоился.

– Там… главный врач… капитана требуют! Сильно… ругаются!

Сетдер грубо отодвинул инквизитора и схватил парня за плечо.

– Что там еще стряслось? Ни на минуту вас одних оставить нельзя!

– Но капитан, мы ни при чем! – насупился подчиненный. – Это все санитары! Уболтали Измана и Суони помочь какого-то психа в палату загнать, а он из-за угла как выпрыгнет! Парни за пистолеты, ну и того.

– Час от часу не легче! – Сетдер схватился за свои обвислые щеки. – Только еще одного трупа и не хватало!

– Да вы чего, капитан?! Это ж Изман и Суони. Оба промазали.

– Но куда-то же попали?

Парень ковырнул носком ботинка пол. Брови Сетдер медленно ползли к переносице.

– Да ничего такого, капитан! Пара дырок в потолке и пробитая водопроводная труба. Зато у психов радости полные штаны. Наконец-то помыться нормально дали.

– Идиоты, – констатировал Сетдер, бессильно опуская руки. – Всех поувольняю на хрен!

Вестник только пожал плечами. Все знали, что крутой нрав капитана имел обратную сторону. На их счастье, Сетдер слыл отходчивым малым, который любил своих парней, как родная мамочка, чем те беззастенчиво пользовались.

– Ладно, свободен, – буркнул капитан. – Скажи господину Джазакку, как только я закончу здесь, сразу поднимусь к нему. И смотрите мне, чтоб больше без глупостей. Из холла ни ногой!

– Отличные у вас ребята, капитан, – без тени улыбки заметил Дэлан.

– Лучше работать с дураками, чем с негодяями, – огрызнулся Сетдер.

– Ваша правда, капитан, только зачастую у них одни и те же лица.

Оборотень понимающе кивнул.

– Куда вы теперь?

– Собираюсь оказать посильную помощь в поисках Солла.

– На такого ловца он и сам прибежит. Главное, почаще оглядывайтесь.

– Это не в моих правилах.

– Не все правила одинаково полезны. Старик наверняка захочет отомстить вам.

На очевидное дэ Аншэри лишь пожал плечами и ушел. Ему хотелось поскорее оказаться наверху и избавиться от отвратительного привкуса подвала во рту. Хуже было только оборотням с их сверхчувствительным обонянием.

Когда капитан и его люди остались позади, в кармане вампира настойчиво завибрировал жетон.

– Мы в здании, – доложил Вольц – старший его охранного десятка. – В полном составе.

– Отправь троих на усиление полицейского оцепления, остальные пусть вытряхнут из главврача план Святой Валентии и начинают сканировать здание. Максимум через час Солла должен быть в палате. А ты жди меня в холле, я буду через пару минут.

– Все будет сделано в лучшем виде, – хмыкнул Вольц, но не отключился, как того ожидал вампир. – Тут такое дело, господин дэ Аншэри. Парни передают, что рады вашему возвращению.

– Спасибо, я учту это, когда буду выбирать подарки на Миллениум. – Дэлан дал отбой и застыл на месте.

Мимо, шурша коготками по металлу, пробежала упитанная крыса. Когда ее длинный голый хвост исчез за поворотом, в трубе что-то утробно завыло-заскрежетало и неожиданно смолкло. Ничего подозрительного, но на стыке шума и тишины Дэлан успел различить чужое дыхание. Сиплое и прерывистое, оно будто скользнуло за стеной и исчезло, чтобы снова возникнуть уже выше. Кто-то находился в вентиляционной шахте.

Одна из ажурных решеток над его головой приподнялась и встала на место. Неудивительно, что санитарам не удавалось отыскать беглеца, а ведь все это время он был у них под самым носом. Что ж, Сетдер оказался прав. Зверю не терпелось встретиться с охотником. Только Дэлан не имел ни малейшего желания пачкать пальто, выколупывая его из труднодоступных мест.

Вампир медленно пошел дальше, чтобы дать Чиделю возможность напасть. Это был самый простой способ быстро вернуть его докторам без лишних разрушений. К тому же недооценивать врага на его же территории было непростительной ошибкой. Кто знает, сколько раз ему удавалось обманывать охрану и санитаров и проникать в вентиляцию, пока все стальные пациенты мирно спали в палатах, а ведь ночи в Бьёрсгарде долгие.

Навстречу инквизитору устремилось золотистое свечение поискового импульса и понеслось дальше. Значит, парни Вольца уже знали, где искать Солла, и могли появиться здесь с минуты на минуту. Проблема заключалась в том, что теперь Чидель это тоже прекрасно знал. И потому мог забиться в такую щель, из которой достать его будет возможно, если только разобрать Святую Валентию по кирпичику до самого основания. Злобное сопение в вентиляции утвердило Дэлана в обоснованности неприятного предположения. Он остановился и присел, будто собираясь рассмотреть что-то на полу, положил жетон рядом. Если расчет верен, Солла не сможет отказаться от столь заманчивой возможности напасть.

И тут ближайшая к нему решетка с грохотом вывалилась на пол.

Пыльная кишка вентиляционной шахты исторгла из себя нечто грязное и костлявое, злобно скрежещущее зубами в сторону медленно поднимающегося инквизитора. Трудно было поверить, что седой и косматый старик с блуждающим взглядом налитых кровью глаз и ниточками тянущейся вниз слюны и есть тот человек, чье имя навеки вошло в историю Убежища, как одного из самых жестоких и кровавых серийных убийц. У Дэлана он вызывал брезгливую жалость.

Чидель преодолел разделяющее их расстояние с одного прыжка. Дэлан выдохнул обездвиживающее заклинание в искаженное яростью лицо, но магия почему-то не сработала. Вампир только и успел, что подставить под лязгнувшие зубы обтянутое кашемиром плечо. Раздался треск, и Солла по-собачьи замотал головой, пытаясь выплюнуть выхваченный из рукава клок. За усердие Дэлан вознаградил его пинком в живот, сила которого смогла бы уложить на месте любого. Солла же только охнул и снова вцепился в вампира. Да так, что стряхнуть его с себя он смог исключительно вместе с пальто, спасать которое уже было бессмысленно. Соединяющие детали нитки исчезли, и Чидель свалился на пол с воротников в руках.

Куски кашемира полетели в разные стороны, а в скрюченных пальцах с грязными ногтями блеснул осколок зеркала, покрытый засохшей кровью. Не бог весть какое оружие против вампира, да еще инквизитора, но Дэлан не собирался лезть на рожон. Хотя бы потому, что сегодня не был уверен в собственной выдержке. Уж больно хотелось свернуть кому-нибудь шею.

Он медленно двинулся к Чиделю, осторожно забирая влево. Тот ответил ему сумасшедшей ухмылкой и двинулся вправо. Из-за небольшой ширины прохода, оба в какой-то момент оказались слишком близко друг к другу. Чтобы обезоружить старика, вампиру хватило бы и одного выверенного удара. Но тут Солла замер и, будто очнувшись, посмотрел на инквизитора осмысленным взглядом. В глубине его глаз таилось нечто такое, отчего Дэлан невольно отступил назад и поежился, точно заглянул в черную бездну и чуть не сорвался с осыпавшегося под ногами края. Когда старик заговорил, он все еще слышал тихий шорох камней:

– Тьма здесь! Она явилась за тобой, и ты уже слышишь ее голос. Она зовет тебя, увлекая все ближе к краю пропасти, на дне которой, во мраке сотворенного зла, витают погубленные тобой души. Тьма заставит тебя упасть. Но даже падая, ты так и не сможешь понять, что она всегда была в тебе и ты прибывал в ней. Ты слеп и глуп, как всякий из тех, чьей кровью я причащал своих братьев. Сегодня я забираю твою жизнь, ибо убив тебя, я убью и Ее! Только так спасены будем от когтей Черного Властелина! Умри же!

Размеренный голос старика подействовал на вампира странно. Он не мог… или уже не хотел сопротивляться. Падая на колени, он безучастно смотрел на блеснувший в руке Солла осколок и отразившееся в нем лицо – бледное и застывшее. Это было его собственное лицо, но он не понимал этого. В голове Дэлана звучали голоса из прошлого. Они плакали и кричали, срывались то на вой, то на тихий, с трудом различимый шепот. Они проклинали его и желали ему мучительной смерти. Смиряясь со своей участью, инквизитор закрыл глаза. Он заслужил ее. И он был готов к ней.

– Господин дэ Аншэри? – Его осторожно, но настойчиво тряхнули за плечо. – Вы меня слышите?

Наваждение отступило, оставив после себя металлический привкус во рту. Дэлан заставил себя открыть глаза, и тусклый подвальный свет болью отозвался в голове. Вампир поморщился. Никто не должен был знать, что Дэланакар дэ Аншэри может быть слаб, как ребенок, пускай и перед лицом ужасных кошмаров.

– Вы как, в порядке? – Облаченный в легкий боевой доспех Вольц подал ему руку. – Похоже, я успел вовремя, а то бы так и не дождался подарочка к празднику.

На лице Миро, будто ничего не случилось, красовалась обычная ухмылка, с которой он встречал любые перипетии этой жизни. Инквизитор огляделся вокруг и никаких следов присутствия старика, кроме осколков стекла и обрывков собственного пальто на полу, не увидел.

– Где Солла?

– В своей палате. Главврач лично вкатил ему тройную дозу транквилизатора и приковал к кровати, но наши еще там. Нужно отыскать дыру, через которую он сбежал, пока еще какой-нибудь псих не решил прогуляться по вентиляции.

– Я пришлю сюда следственную группу. Кто-то должен ответить за халатность. Послушай, Миро, ты видел, что здесь случилось? – Под тяжелым взглядом вампира лицо бывшего оперативника приобрело серьезное выражение.

– Полагаю, ничего такого, о чем мне захочется рассказать мамочке или подружке.

– Именно. И это приказ.

– Слушаюсь! – Вольц приложил два пальца к серебряной линии боевого обруча и протянул вампиру его жетон. – Кажется, это ваше.

Несколько секунд Дэлан тупо смотрел на символ своей принадлежности к Управлению, прежде чем взять его в руки и обратиться к заключенному в нем духу.

– Тэл?

– Я Талия, господин Дэ Аншэри, и вы прекрасно это знаете, – немедленно отозвался сонный женский голос и сладко зевнул.

– Почему ты перешла в спящий режим?

– Ах, еще так рано…

– Тэл!

– Произвожу синхронизацию с центральной системой Управления, – механическим голосом ответил жетон, но тут же снова вернулся к более человеческому исполнению. – Кстати, "ОКО" передает вам привет и выражает обеспокоенность уровнем норадреналина в вашей крови. Если так пойдет и дальше, то ей придется назначить вам прием у штатного психолога. И одним сеансом вы не отделаетесь.

– Еще одно слово без моего разрешения, и я тебя отключу раз и навсегда, – процедил инквизитор.

– Даже вы не позволите себе столь безответственно пренебречь инструкциями и остаться без поддержки Управления. К тому же, согласно приказу генерал-магистра Готты, управление моими функциями на девяносто восемь процентов передано "ОКУ", и у вас ничего не выйдет. А если вы снова попытаетесь "забыть" жетон дома, я сама телепортируюсь в ваш карман, и никакой титалиевый сейф меня не остановит, – милым голоском заверила его Талия. – Кстати, уровень гемоглобина в вашей крови приближается к критически низкой отметке. Вы должны выпить крови как можно скорее или начнете представлять угрозу для окружающих. Извлечь для вас консерватор?

До ее слов Дэлан даже не замечал, что начал испытывать жажду, а между тем сухое жжение в горле уже давало о себе знать. Однако пока это занимало его куда меньше, чем тот угол, в который его пытались загнать. Вздумай он хотя бы попытаться отключить проклятый кусок служебного золота, у Готты появится еще одна законная причина метнуть булыжник в его огород.

– Я перекушу по дороге. Доложи о местонахождении посланного мной маячка.

Вольц сочувствующе посмотрел на инквизитора. На его шее болтался жетон системы "Спартак". Модель хоть и старая, но зато надежная и с мужским характером. Ему же после перевода на новую должность досталась эта комедиантка. Спасибо еще, что большую часть времени она функционировала сама по себе.

– Бабы, – хмыкнул Миро.

– Я все слышу! Если это все умные замечания, то я закончила. Сигнал от вашего маячка идет с Ведьминой горы.

– Ты уверена?

– Могу перепроверить, но "ОКО" не любит, когда ее заставляют делать одно и то же по два раза. Ее система тотального слежения не может ошибаться. Тело именно там. Высотный дом номер 5, квартира 113. Находится в собственности у темных ведьм – Оксаны Беловой и Виринеи Колючкиной. У обеих высшее образование и приличная работа. Никаких правонарушений за ними не числится, кроме трехдневной просрочки по жилищному кредиту, но и это не критично. Могу выдать бумажный носитель с подробной информацией на обеих.

– Не нужно, – ответил Дэлан.

– Да, пожалуйста, – фыркнула Талия. – А я пока закончу чистку сердечника от разного хлама. Кстати, вашу коллекцию эротических картинок давно пора отправить в мусор. Голые эльфийки уже давно не в моде. Могу предложить подборку фотографий Чарутки Брякосвитс, но, по-моему, перед фотосессией ей следовало бы обратиться в ближайший салон за средством для эпиляции. У этих гномих вечные проблемы с зоной декольте. Но если вам понравится…

– Спасибо, Тэл, до связи! – Дэлан сунул жетон в карман, прекращая поток несанкционированной болтовни.

– Так я скачиваю или что? – донеслось уже оттуда.

Дэлан пришлось использовать блокаду, чтобы окончательно заткнуть ее.

Вольц ухмыльнулся:

– Чарутка?

– Хочешь обсудить это? – прищурился вампир, и Миро счел за лучшее отказаться от дальнейшего развития темы.

– Что там, на Ведьминой горе?

– Пока не знаю, но мне может понадобиться твоя помощь, так что возьми, кого сможешь, из своих парней и…

Вампир замолчал, знаком давая понять Миро, что они больше не одни, но он и сам уже услышал шаги. Человек был еще достаточно далеко, однако резкий запах одеколона "Аллигатор" опережал его, как воздушная волна цунами. Оба без труда узнали его.

– Какого хера ему тут…

Прямо из-за угла на них вылетела камера и сразу же ринулась в бой, осыпая инквизиторов очередями вспышек со всех возможных ракурсов. Пытаться сбить нахальный аппарат было себе дороже.

Журналист выпрыгнул из-за угла, как черт из табакерки, и мелкими, но быстрыми шажками засеменил к ним. Старая заляпанная куртка и стоптанные ботинки пытались рассказать историю о бедном, но гордом и не подкупном журналисте, однако блеснувшая в вырезе свитера золотая цепь толщиной в два пальца навевала мысль о другой стороне бизнеса под названием "Свободная пресса".

– Приветствую, господа! Подумать только, глава КВМБ собственной персоной. Вас-то мне и нужно!

Пыржик Якров протянул Дэлану пухлую руку, которую вампир проигнорировал с непроницаемым лицом, что ни капельки не смутило журналиста. На его круглой бородатой физиономии расплылась такая широкая ухмылка, будто вместо инквизиторов он только что узрел старых друзей. В какой-то степени его радость была вполне искренней. Очередной пасквиль на Управление мог принести ему неплохой доход.

– Каким дерьмом ты опять облился? – ощерился Вольц. Он таки отмахнулся от камеры, и она переключилась на вампира.

– Так пахнет правда, которую невозможно скрыть от народа! – Якров улыбнулся еще шире.

Дэлан все же схватил назойливый аппарат и так стиснул пальцами, что металлический корпус смялся, а вспышки наконец прекратились.

– Как вы сюда попали?

– Так же, как и вы, господин инквизитор, через главный вход, – ответил журналист, разглядывая уничтожаемое вампиром имущество. Дэлан не смог отказать себе в удовольствии и сжал пальцы еще сильнее.

– И полиция вас пропустила?

– У меня с собой универсальный пропуск. – Якров небрежным жестом фокусника продемонстрировал журналистское удостоверение и достал из кармана брюк самопишущий кристалл на шнурке. – Итак, дэ Аншэри, я вас слушаю.

От такой наглости инквизиторы на секунду опешили, разглядывая бородатого изобличителя правды, который одной строчкой в газете мог изгадить жизнь любому. Особенно он старался в тех случаях, когда дело касалось Управления.

– Вы меня слушаете? – спросил вампир.

– Да-да, говорите, я записываю, – кивнул Пыржик, помахивая кристаллом.

– Мне нечего вам сказать.

– То есть как? – выкатил глаза репортер. – Мой источник ясно дал понять, что здесь произошло нечто, о чем моим читателям будет крайне важно узнать. Я бросаю все дела и мчусь сюда в такую метель, а вы мне говорите… Нет, так не пойдет! Или вы сами рассказываете мне, что сделали с Чиделем Солла, или я немедленно начинаю собственное расследование, чтобы вывести Управление и вас, дэ Аншэри, в частности, на чистую воду! Народ вправе знать, как вы поступаете с его героями!

– Героями, я не ослышался? – поднял брови Дэлан.

– Да, героями! – Пыржик попытался выпятить грудь, что оказалось попросту невозможно – она давно слилась с выпирающим вперед животом. – Хотите возразить мне? Я с удовольствием вступлю в дискуссию о благе Убежища, но предупреждаю – все вами сказанное немедленно станет достоянием общественности.

– И все не сказанное тоже.

– А-а! – вскричал Якров, подскакивая на месте. – Вы обвиняете меня, Пыржика Якрова, в подтасовке фактов? – Тут он хитро взглянул на них обоих и, зажав кристалл в кулаке, шепотом спросил: – Это можно считать официальной позицией Управления, а? Моему юристу это очень понравится.

Дэлан помассировал веки. Его терпение подходило к концу. Нужно было избавиться от этого докучливого колобка, пока ему самому не понадобился юрист. К тому же определенно стоило свести к минимуму риск его общения с людьми Сетдера в части подозрительных тел и участия в этом деле Управления.

– Миро, проводи господина журналиста к выходу, а потом убедись, что его пропуск анулирован.

– С большим удовольствием, – ухмыльнулся Вольц и взял Якрова под руку.

– Ага! – Журналист удовлетворенно потер ручки, не пытаясь, впрочем, вырваться из захвата. – Значит, я оказался прав. И знаете, как я назову это в будущей статье? Инквизиторский произвол или попытка заткнуть рот честному журналисту! О-о, на этот раз я точно получу свою Пайдициновскую премию! Ведите же меня под белы рученьки, да на лютый мороз! – патетически взвыл он, норовя утащить за собой Вольца. – Слушайте, а можно надеть на меня наручники? Хочу, чтобы такой шикарный снимок оказался на первой полосе всех газет! Он наденет на меня браслеты, а вы нас щелкните! Ну что вам стоит, господин дэ Аншэри?

– Убери его отсюда. – Дэлан сжал пальцы, и на пол посыпались обломки камеры. Однако он и не надеялся, что уже сегодня снимки не окажутся в газетах под самыми отвратительными заголовками. Ведь камера наверняка была передающей и, значит, у Якрова уже есть копии. – Встретимся на месте, – сказал он Вольцу.

Тот коротко кивнул и потащил журналиста наверх.

На самом деле возьня Якрова для Управления не имела никакого значения, как и народное возмущение, которое она вызывала. Но если Якров брался за дело, он начинал путаться под ногами и совать нос куда не следует. Может, стоило намекнуть главврачу, чтобы выделили для него отдельные апартаменты? Заманчиво, но его мысли сами собой вернулись к приоритетной проблеме.

Итак, Ведьмина гора. Единственный в городе квартал со смешанным населением. Местечко не многим лучше Грязных Кварталов, живущее по собственным правилам. Из любимых, но не редких пороков проституция, наркотики, алкоголь. И как следствие то, без чего никак не обойтись простому работяге в конце тяжелого дня – мордобой и поножовщина. Чтобы захотеть жить в подобном месте, нужно либо иметь стальные нервы и крепкие замки, либо стать его частью. Кем бы ни оказались эти две высокообразованные особы, пока Дэлан думал только о худшем и не торопился надеяться на внезапную удачу. До сих пор неуловимый некромант не совершал ошибок, которые могли бы навести Инквизицию на его след, так следовало ли ждать этого теперь?

Вампир неохотно достал из кармана жетон.

– Талия, соедини меня с Маргрит.

В ответ раздались звуки, напоминающие работу бульдозера в пустом ангаре, но он получил то, о чем просил. Тэл вызвала для него помощницу.

– Я как раз собиралась с вами связаться, – возбужденно протараторила Маргрит. – Я только что получила пакет из канцелярии генерал-магистра. Они прислали нам ордер, и я начинаю готовить документы.

Почему сейчас? Все-таки он ожидал от Готты какой-нибудь каверзы и тут, пожалуйста. Либо в "Йотун Холл" давно все шито-крыто, либо для него приготовили нечто особенное. Понять бы еще что, до того как он сунется в это драконье логово, вооруженный лишь драконоборческим энтузиазмом. Он прервал связь и открыл портал, с наслаждением вдохнув морозный воздух.

Глава 5. Пернатый разведчик

Переход из одного мира в другой прошел незаметно.

Под маленькими воробьиными крылышками, вместо привычных выжженных полей и усыпанных пеплом тропинок Мертвого Мира, замелькали серые дома, похожие на гигантские заснеженные термитники. Вокруг них вились располосованные дороги, по которым со страшным ревом неслись железные повозки, делая воздух горьким на вкус. Хотя Ананку бывал здесь не один раз, он никак не мог привыкнуть, что приходилось дышать такой гадостью.

В небе над странным городом было не протолкнуться: сновали туда-сюда метлы, ковры, ступы, диваны и гигантские ящеры с громадными кожистыми крыльями. Они метко выдыхали в сторону воробья языки пламени. В очередной раз сбив с подпаленного хвоста тлеющий огонек, птичка с трудом пробилась сквозь плотный поток, чтобы снизиться до безопасной для такой крохи высоты – поближе к плоским крышам.

Вечно Госпожа превращает его в какую-то мелочь. Ну что ей стоило сделать из своего верного слуги кого-то повнушительнее? Орла или ворона. На худой конец, голубя.

"Однако, – подумал Ананку, – возможно, орел слишком заметен для такого дела как разведка. Ворон слишком массивен, если нужно будет протискиваться в какую-нибудь щель или подбираться по веткам к окну. Голубь слишком глуп. Нет, что ни говори, а Госпожа знает, что делает. Личина воробья лучшая маскировка".

Ананку повис в воздухе. Он усиленно работал крылышками и рассматривал что-то внизу.

В прошлый визит сюда он долго кружил над высокой горой с домами, когда ощутил… притяжение. Зов. Будто волна мелкой дрожи пронеслась от клюва до кончика хвоста. Мгновение… и все прошло. Сколько ни кружил воробей над домами, больше ничего так и не почувствовал. Пришлось приметить один из них и вернуться домой ни с чем.

Ага, вот и гора. Можно спуститься пониже, прикрыть глаза-бусины для лучшей концентрации и сделать несколько небольших кругов.

Ананку услышал Зов внезапно. Дрожь не унималась, но даже становилась сильнее. Значит, где-то уже совсем близко. В конце концов воробей камнем рухнул вниз, не в силах оставаться в воздухе.

С дрожью, перешедшей в судороги, удалось справиться у самой земли, когда смерть уже казалась неизбежной: из воробья вот-вот могло получиться мокрое пятно, прикрытое кучкой перьев. Превозмогая навалившуюся усталость, Ананку зигзагами долетел до старого дуба и, вспорхнув на ветку, вновь прислушался к себе. Дрожь в хвостовых перьях обернулась окончательной уверенностью в том, что он был близок к своей цели как никогда. Зов вибрировал в его груди, как медное блюдо после удара молотом.

Воробей сорвался с ветки и принялся летать вдоль оконных рядов. Наконец, Ананку повезло. Сквозь неплотно сдвинутые шторы пробивались лучи золотистого сияния. Воробей торжествующе чирикнул и опустился на жестяной откос, стукнувшись клювом об оконное стекло в попытке рассмотреть то, что было внутри. Он с трудом различил кровать, а на ней хозяйку жилища, беспокойно метущуюся поверх одеяла. Аура у нее была темная, с большим количеством алых пятен, но ничего особенного. Та, кого он искал, должна была иметь ауру золотую с черной каймой, сильную и яркую.

Неужели Привратница ошиблась, и теперь придется начинать сначала? Однако демонесса настойчиво убеждала его в обратном, посылая красочные видения…

Сверкая золотой монеткой, солнце выкатилось в безоблачное небо, чтобы как следует прогреть раскинувшийся внизу городок, и, как это бывает летом, несколько перестаралось. Жизнь внизу замерла, слабо пульсируя в центре небольшой круглой площади с мраморным фонтаном, окруженной уютными усадьбами с цветниками. Здесь прогуливались измученные жарой сеньоры, влюбленные парочки и шумно играли дети. Среди них расхаживали мороженщик и булочница. Каждый нахваливал товар, стараясь перекричать конкурента.

– А вот кому мороженое? Персиковое, шоколадное …

– Свежие крендельки с пылу с жару!

– … фисташковое, сливочный пломбир…

– Пирожки с говядиной, с вишней…

– … эскимо с луком и яйцом…

Кругленькая сеньора с большим сомнением надкусила только что купленное эскимо в чудесной, покрытой капельками влаги глазури, но не ощутила ничего необычного в любимом лакомстве и с удовольствием съела порцию.

– Что, напекло головушку, сеньор Жулиан? – расхохоталась краснолицая булочница, утирая пухлой ладонью лоб под белым чепцом. – Где же это видано, эскимо луком приправлять!

Пожилой мороженщик, багровея, сплюнул, и потрогал рукой разогретую на солнце лысину. В это время из тенистого переулка никем не замеченный вышел сухонький седой старичок с молодыми глазами на морщинистом лице. Опираясь на отполированную временем трость, он отправился вдоль белоснежных домов, насвистывая себе под нос веселенький мотивчик. И вскоре оказался у калитки со ржавым навесным замком. Окна дома были забиты, и двор казался совершенно запущенным.

От легкого прикосновения трости замок превратился в маленькую черную змейку и уполз под куст сирени. Калитка со скрипом отворилась. Снова зазвучал мотивчик, и старик бодрым шагом вошел во двор. Там он простоял довольно долго, совершенно не скрываясь и не оглядываясь по сторонам. Затем достал из кармана рубашки длинную шпильку с миниатюрной кованой головкой, воткнул ее в землю и как ни в чем не бывало вышел на улицу, чтобы направиться к фонтану. Калитка захлопнулась, а змейка вернулась на место и снова стала ржавым замком.

К этому моменту ленивый спор между мороженщиком и булочницей уже был исчерпан. Старик без помех добрался до фонтана. Он присел на самый край бортика, коснулся воды рукоятью трости и забубнил себе под нос. Вода взбурлила. Маленькая девочка, игравшая рядом в куколки, внимательно посмотрела на странного дедушку. Детская ручка дернула подол маминого платья. Молодая сеньора, увлеченная эльфийским романом, растроганно шмыгнула носом, но не обратила на призыв чада ни малейшего внимания.

– Что это вы делаете, дедушка? – спросила девочка.

– Дедушка? Ах да, дедушка. Да, дедушка это я, – старик выпрямился и положил руки на рукоять трости. Он рассматривал крепкий зад булочницы. Молодые глаза на старом лице блеснули. – Ничего особенного, деточка. Сам с собой разговариваю.

Над городом грозно громыхнуло. Впечатлительная булочница уронила на камни деревянный лоток с остатками румяных пирогов и кинулась подбирать. Круглый зад поднялся к небу, к удовольствию дедушки и, чего греха таить, мороженщика.

Из-за невысоких серебристых гор показалось черное и жирное от влаги тело тучи. Потемнело, и с неба посыпался мелкий колючий дождик, первый за много месяцев. Маленькая площадь быстро опустела. А к ночи дождь перерос в грозу. Яростные порывы ветра гнули и ломали деревья, рвали провода и срывали черепицу. Синие молнии с грохотом вонзали свои жала в землю и дома, вызывая пожары.

В такую ночь черепичную крышу, покрытую тонким слоем ледяной воды, едва ли можно было назвать удачным местом для прогулки. Вот и женская фигурка в темном непромокаемом плаще по-кошачьи извернулась и слетела с крыши с неприличным словом. Порыв ветра унес в бушующее небо еще несколько, но их заглушил гром.

Девушка выбралась из розового куста и зло смахнула с лица дождевые капли. Скинула плащ и легкими шагами двинулась к входной двери, оставляя на мокрой траве едва заметные следы.

Деревянная дверь неожиданно легко подалась под рукой, словно и не была заперта. В доме горели магические лампы, света которых только и хватало, чтобы различить пыльную мебель и не споткнуться о разбросанные по полу вещи. Постояв с нерешительным видом не более мгновения, девушка сотворила золотистый пульсар, который застыл двумя звездами в пустых и неподвижных глазах. Вскоре огонек уплыл вдоль лестницы на второй этаж. Темная фигурка неслышно скользнула следом.

Очнувшись, Ананку решил, что между девушкой на кровати и той, что ему показала Привратница, имеется сходство. Однако этого было мало, чтобы окончательно убедить его в правильности выбора.

Пока он обдумывал увиденное, сияние в комнате обрело силу и теперь выплескивалось за стекло потоками несогревающего света. Воробей боялся ослепнуть, но упорно сканировал его магическим зрением – искал серебряную шпильку с головой демона. Привратница обнаружилась среди женских безделушек. Могло показаться, будто шпилька оказалась здесь случайно и, судя по нестерпимому сиянию, еще не успела вступить в контакт с потенциальной кандидаткой.

Ананку решил действовать незамедлительно. Забрать шпильку и поскорее смыться, ибо девушка все активнее ворочалась в постели и могла проснуться в любой момент. Он прочирикал заклинание и рванулся внутрь через стекло, но лишь пребольно стукнулся о него клювом и пернатой грудью. По раме пробежали зеленоватые молнии охранного контура. Пока воробей расхаживал по откосу, раздумывая, как быть, потолок над девушкой пошел волнами, потом завертелся воронкой и… на кровать что-то упало.

– Ни фига себе снежинка! – чирикнул Ананку при виде мужского тела с неестественно вывернутой головой.

И тут над птичьей головой разве что лампочка не зажглась, так радостно он подпрыгнул на своих хилых лапках. А вот и способ попасть внутрь! Главное, поймать след портала, а там всего нескольких мгновений… и шпилька в его клюве. Пернатый разведчик исчез с подоконника и появился в комнате в потрепанном состоянии. Где ему довелось побывать в тот раз, он никогда и никому не рассказывал.

Он покружил над сверкающей Привратницей и понял, что не сможет ни приблизиться к ней, ни коснуться. Для этого у него не хватит воробьиных сил. К тому же, девушка открыла глаза и села на кровати, тяжело и неровно дыша. Еще немного, и воробья бы заметили.

Ананку обернулся сизым дымком и скользнул в ухо покойника, брезгливо втягивая полупрозрачные бока. Управляя мертвым телом, он прекрасно справится со своей задачей.

Глава 6. Ордер на кружевные чулки

Здесь временная шкала наших героев наконец сходится в одной точке

Я лежала на полу и пыталась протестующе пошевелиться, чтобы немного увеличить себе угол обзора, но ничего не получалось. Тело будто одеревенело. А вокруг кто-то медленно ходил. Под подошвами хрустели остатки входной двери.

Один рывок… и перед глазами сверкнул золотой жетон с изображением расплющенного ворона под серебряной надписью "Инквизиция". Я невольно сглотнула. Какого же роста был этот инквизитор, если и на каблуках я едва доставала макушкой до его подбородка. К тому же от него исходил такой знакомый, дразнящий воображение аромат, не вдыхать который было невозможно. Вздумай я задержать дыхание, он бы все равно проник в легкие. Он напомнил мне… Сама не знаю что, но мне вдруг стало жарко и странно стоять, почти прижимаясь лицом к груди постороннего мужика, и слушать, как бьется его сердце.

Неровные, глухие удары. Один, другой, третий…

Этот звук завораживал. До такой степени, что все остальное в этом мире медленно теряло смысл. Только бы и дальше стоять вот так и слышать только его. И завернуться в этот дивный аромат, словно в одеяло. Если бы только его пальцы оказались сразу везде и…

– Оксана Белова? – Жесткий голос вернул меня в реальность. Я все-таки отступила, зацепилась за что-то и упала бы, если бы он не поддержал меня за руку.

– Виринея Колючкина, – машинально поправила я. Пол начал медленно уплывать из-под ног, а к щекам хлынула кровь. Что это вообще такое было и с кем?! Со мной?!

Инквизитор отстранился и сделал шаг назад.

– Где тело?

– Чье? – буркнула я, пытаясь пригладить прическу и украдкой его разглядеть.

Не вышло, потому в этот момент инквизитор занимался тем же. Задумчиво так, внимательно. Словно кот, который обнаружил в мышеловке с сыром донельзя сытую мышь, пытающуюся отрицать свою причастность к щелчку. Впрочем, котом его можно было назвать только с натяжкой. Хотя бы потому, что это был вампир, пускай и на классического древнего упыря он походил мало.

Никаких красных глаз, выпирающих наружу клыков, аристократической синюшности проступающих под кожей вен и прически а-ля шар для боулинга. Но и сладким мальчиком, как все гомункулусы этого вида, он тоже не был. Темные волосы, строгая стрижка, резкие черты лица, жесткий рот и черные глаза с неприятным прищуром, которые видели меня насквозь. Но все равно красив, конечно. Даже несмотря на страшный шрам от левого виска за воротник-стойку. И не таких видали, только было в нем что-то такое, от чего хотелось упасть на колени и застыть в ожидании укуса.

– Не стоит играть со мной, госпожа Колючкина. Чем скорее вы начнете говорить, тем быстрее я смогу квалифицировать степень вашей вины.

Надменный голос отрезвил круче ледяного душа.

– А может, взглянем на ордер?

Я отряхнула испачканный пылью рукав и наконец заметила, что юбка задралась, выставляя напоказ подвязки чулок. Вампир хмыкнул, когда я попыталась быстро ее одернуть, но взгляда даже ради приличия не отвел. Судя по выражению лица, увиденное его не вдохновило. Подумаешь, больно надо такому нравиться!

– Ордер? У вас в квартире находится тело, которое ранее исчезло с места преступления. А теперь оно еще и сгорело. Не составит труда убедить комиссию по Небезопасному Использованию Вредоносных Заклятий, что вы применили опаснейшую боевую магию в личных бытовых целях. А это до двадцати лет в магической тюрьме.

– Вы не посмеете! – прошипела я. – Я защищалась от нападения зомби. Когда я оставила его посреди комнаты, он вовсе не был … э-э-э… поджаристым.

– Зомби?

– Да, зомби, но я ума не приложу, как и зачем он сюда попал.

– Не заговаривайте мне клыки, – поморщился инквизитор. – Я таких, как вы, дамочек, вижу насквозь. Идемте!

Он схватил меня за руку и потащил прочь из гостиной, где карниз висел на волоске, стол и диван были перевернуты, а дверь ровным слоем щепок лежала на полу, даже не уточняя направления. Попыталась вырваться, но услышала треск рукава и прекратила бесполезные попытки. Инквизитор скосил на меня глаза и нехорошо прищурился.

– Где он? – Мы остановились на пороге моей спальни. Он рассматривал комнату, а я осталась в узком коридорчике.

– да кто?

Вампир обернулся так стремительно, что, отскочив, я пребольно ударилась затылком о стену. От его взгляда мне захотелось провалиться сквозь нее в Ксюнину комнату.

– Может быть, это освежит вашу память? – Он щелкнул пальцами у моего носа.

В спальне поочередно раздались треск и грохот, а затем частый стук падающих на пол древних фолиантов по зельеварению. Там же хранился и с любовью собранный мной во время первой практики гербарий. Ох и зря он это сделал… Через секунду нас накрыло облаком сладковатой пыли.

– Вы что… а-а-а-пчхи-и-и… себе опять позволяете?! – взвилась я, зажимая нос, однако инквизитор закрылся рукавом куртки, не забывая "освежать" мою память щелчками. В соседней спальне бухнуло. В кухне заскрежетало. Про туалет, где что-то потусторонне взвыло, и вовсе думать не хотелось.

– Немедленно… пчхи-и… остановитесь! Видите, что вы натворили?!

Погром прекратился.

– Убираться нужно тщательнее.

– Что?!!! Вы еще и замечания мне делать будете?! Я свои права знаю и буду жаловаться куда следует!

Инквизитор раздраженно потер переносицу, потом оценивающе меня осмотрел и сделал шаг вперед. Я вторично пожалела, что не могу оказаться в Ксюниной спальне, минуя стену. Я ожидала чего угодно, даже того, что сейчас мне сломают шею, но… На меня в этой жизни так еще никто не смотрел.

Темные глаза вампира приобрели необыкновенный оттенок. Теперь они напоминали пленительно мерцающий синий бархат. Губы изогнулись в соблазнительной усмешке, обозначив на щеках ямочки. Холодная ладонь скользнула на затылок, приятно охлаждая зудевшую после удара об пол кожу. Длинные пальцы ласкали шею. Мое дыхание участилось, и сердце забилось с неприличной для ситуации скоростью. Мужское лицо было так близко, что наши губы почти соприкасались.

– Где тело? – сказал инквизитор таким хриплым голосом, будто просил меня снять все лишнее.

Меня словно током ударило. Я отпрыгнула от него, точно получила иголкой в мягкое место. Вампирские чары развеялись, коварный соблазнитель отпрянул. На красивом лице отразилось недоумение и что-то вроде разочарования.

– До вашего появления оно было там! – Я указала пальцем на дверь в комнату. – Зомби напал на меня, я защищалась. Это моя версия, и я намерена ее придерживаться.

– Тогда не забудьте уточнить, что защитили вас не собственные навыки, а наличие контрафактной охранной системы. Я вижу ее контур.

– Нам она досталась вместе с квартирой, – буркнула я.

– И вы решили оставить все как есть, невзирая на то, что нарушаете закон.

– А что прикажете делать? Сами же видите, где живем. Думаете, полиция спешит на помощь всякий раз, когда какой-нибудь скотине приспичит к нам вломиться? Все приходится брать в свои руки.

– И часто вламываются?

– Да уж, бывает. Вот, как сейчас, а полиции что-то не видно.

Я искоса глянула на вампира. Шрам его совсем не портил. Только добавлял определенной привлекательности. И этот его аромат. Не какие-то прозаичные духи, а он сам. Эх, и на курсы свои опоздала. Завалю теперь итоговый экзамен, и переведут меня в младшие помощники старшего лаборанта толочь в ступке пестиком.

Инквизитор пропустил намек, снова скользя по мне задумчивым взглядом. Я же набралась смелости и посмотрела ему в глаза. Он холодно прищурился.

– Мне нужна правда. Здесь или в Управлении. Выбирать вам.

Я только горестно вздохнула, примеривая на себя образ обычной дурочки.

– Вы бы хоть представились, господин инквизитор. Для начала.

Он молча достал из кармана брюк визитницу из драконьей кожи и протянул мне маленький черный бумажный прямоугольник с серебряным тиснением. Стильненько, ничего не скажешь. И шрифтик приятный. Только вот содержание, прямо скажем, заставляет напрячься.

"Комитет внутренней магической безопасности при Управлении Инквизиции Бьёрсгарда. Дэланакар дэ Аншэри".

Мои мысли после прочтения уместились в шесть букв и три восклицательных знака. Когда в твой дом врывается Инквизиция такого ранга, впору начинать сушить сухари либо намыливать веревку. Особенно если тебе есть, в чем покаяться. Мне вот было, и еще как.

– И кем же вы изволите служить? Каким-нибудь секретарем?

– Что-то вроде, – несколько рассеянно кивнул инквизитор. – Так вы готовы все рассказать?

– О чем?

Он заложил руки за спину и качнулся с носка на пятку, всем своим видом выражая иссякающее терпение.

– Скажите, вы совсем не понимаете, что происходит, или вам нравится испытывать судьбу?

Я глуповато улыбнулась, надеялась убедить его в своей невменяемости. Не получилось. Глаза инквизитора предупреждающе потемнели.

– Даю вам три секунды на размышление.

Но что же будет потом я так и не узнала. Жетон на его груди мелко завибрировал.

– Я должен ответить. А вы стойте здесь, и ни шагу в комнату, ясно? Я сейчас вернусь.

Я пожала плечами, кося глазами в сторону спальни.

– Вы меня поняли? – Он таки посмотрел на меня как на идиотку, которой все нужно объяснять на пальцах.

– Это мой дом, и я буду ходить, где захочу!

Инквизитор скрипнул клыками и ушел в гостиную, оставив после себя запах лесной чащи, омытой первым весенним дождем. Я осталась одна, но не без очередных приключений. В спальне послышались голоса. А так как за сегодняшнее утро лимит моего удивления на "чудеса" был исчерпан, я спокойно отправилась на звук.

Три фигуры в черном – двое крепких парней и девушка, тянули в разные стороны "моего" поджаристого зомби, которого тут, вообще-то, только что не было. Судя по самозабвенному сопению и злобному переругиванию, скоро нас всех ожидал "приятный" сюрприз в виде хорошо приготовленных потрошков, вывалившихся на ковер.

– Ой, – вскрикнула девушка. Отброшенная нога ударилась об пол с тихим стуком. – А мы тут…

Парни обернулись с перекошенными радостью лицами. Не будь рядом инквизитора, я бы, пожалуй, вступила в полемику на предмет выяснения, какого хрена их тут понадобилось, но он был. Поэтому я без лишних слов отступила в коридор, через пару шагов наткнувшись спиной на какое-то препятствие. Жесткие пальцы вцепились в предплечье мертвой хваткой. Я вскрикнула и рванулась куда-то в сторону, едва не оставив на память вампиру рукав от пальто.

– Больно же, – зашипела я, но он не обратил на это никакого внимания. Синие глаза смотрели сквозь меня в неведомую пустоту. В руке, мерцая острыми красными лучами, мелко вибрировал жетон.

– Расстояние до объекта пять метров, – сообщил женский голос из жетона. – Рядом с объектом зафиксировано четыре потенциально опасные цели. Рекомендована полная ликвидация.

Я попыталась сглотнуть мгновенно пересохшим горлом, ибо вряд ли инквизитор не умел считать, и перестала трепыхаться. Стоило обвиснуть на безжалостной руке, как он протащил меня за собой вдоль стенки.

– Эй, ведьма! Давай, выходи! Просто отдай нашу вещь, и мы уйдем!

– Ваши сообщники? – Вместо страстного бархата в голосе вампира зазвучал металл. Такой же острый, как лезвие опасной бритвы. Честное слово, первый вариант мне нравился куда больше.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – пискнула я, избегая на него смотреть. Но вампир, похоже, и так потерял ко мне интерес.

– Это Инквизиция, – громко сказал он. – В случае сопротивления вы будете уничтожены.

В ответ из комнаты донесся издевательский, но не слишком уверенный смех.

– Слышь, братишка, не знаю, откуда ты тут взялся, но у нас встречное предложение! Сам сверни этой ведьме шею, а мы заберем своего товарища и слиняем по-тихому!

Инквизитор скрипнул клыками и отпустил мою руку.

– Не боитесь, что сбегу? – спросила я, со стоном растирая место будущего синяка.

– Попробуйте.

Он нырнул за дверь. После короткой возни с криками и яркой вспышки в комнате установилась гнетущая тишина. Подождав пару минут, я осторожно заглянула в спальню. Дэ Аншэри стоял у кучки обгоревшей субстанции с самым разочарованным видом. Больше внутри никого не было.

– А говорите, бежать некуда. – Я потрогала носком сапога кровавое пятно на затоптанном ковре, и оно неприятно чавкнуло. – Нельзя было поаккуратнее?

Инквизитор как-то странно на меня посмотрел, доставая из кармана брюк перчатки. Надел их, звучно щелкнув краями, и наклонился к кучке.

– Вы уже определились, где будете говорить: в допросной камере Управления или в домашней обстановке?

– Пока вы добрый?

– Что?

– Что? Мне почему-то кажется, что вам доставляет удовольствие задавать вопросы, на которые вы заранее знаете ответы.

– Это моя работа, – сухо ответил он, как ни в чем не бывало ковыряясь в еще дымящихся останках. Как ни странно, но раскопки увенчались успехом. Вампир поддел пальцем какой-то шнурок. Амулет обгорел, но на поверхности еще можно было различить слабо различимый рисунок в кольце неразборчивых рун.

– Это что, дерево?

Инквизиор сделал вид, что не расслышал вопроса и поднялся.

– Давайте, хорошенько тут все осмотрите, – сказал он кому-то за моей спиной. – Отчет мне нужен через час.

Я обернулась в тот момент, когда в спальню входило пять человек в белых защитных комбинезонах. Группа быстро рассредоточилась по комнате, обшаривая все подряд на своем пути под одобрительным взглядом вампира.

– Эй?! – возмутилась я, когда один полез в ящик с нижним бельем. – Какие улики вы там хотите найти?! Бросьте немедленно! Это же трусики от Велолы! С ним нельзя так обращаться! Послушайте, вы, – я повернулась к инквизитору, который вполголоса что-то объяснял одному из "комбинезонов", – немедленно отзовите ваших людей. Это беспредел! Я буду жаловаться!

– Не раньше, чем ответите на мои вопросы, госпожа Колючкина. Эти люди выполняют свою работу, и поверьте, для вас будет лучше не мешать. Если вы, конечно, не хотите провести некоторое время в камере.

– Не нужно быть телепатом, чтобы узнать ответ на этот вопрос, – сказала я. Инквизитор дернул углом рта. Наверное, улыбнулся. – Пойдемте в гостиную. Глаза б мои не видели, как ваши люди громят мой дом!

Глава 7. Поцелуй или действие

Лекционная зала, любезно предоставленная Бьёрсгардской Академией Высшей Магии под курсы повышения квалификации, напоминала воронку под выпуклым куполом прозрачного хрусталя. Над ним скулил стылый ветер, не имея, впрочем, никакой власти над Лидиусом Кляйниусом. Магистр технического зельеварения был крайне раздражен и от этого весьма бодр и деятелен.

С каждым взглядом на полупустую залу магистра окатывало очередной волной злости. Подагрические ножки сердито топали каблуками, пока он скакал вокруг огромного самоподогревающегося медного котла со слабо бурлящим содержимым, чтобы хоть как-то привлечь внимание неблагодарной аудитории. Аудитория отвечала магистру полным безразличием и апатичными зевками. И это лучшие выпускники магических школ, практикующие травники и ведущие специалисты крупных предприятий?

– Итак, кто-нибудь сказать мне, что я следоваль положить в ускоряющее зелье для усиления его… э-э-э… свёйств? – задал вопрос магистр, и его взгляд остановился на темноволосой девушке. Одна из лучших слушательниц курса, бальзам на его разочарованную душу, и та с отсутствующим видом пересчитывала планирующие над куполом снежинки. Ее соседка поймала взгляд преподавателя и с глупой улыбкой пнула ее под столом.

– Какого хрена?! – зашипела лучшая слушательница и вернула пинок. Ей показали кулак и кивнули в сторону магистра. Тут-то их глаза и встретились. Водянистые, неопределенного цвета глазки Кляйниуса смотрели хладнокровным взглядом бывалого киллера. Это был явный признак того, что кое-кто может и не сдать итоговый экзамен.

– Так-так, мадемуазель Колючикина, я полагаль, что ви готов дать прявильный ответ на такой есть прёстой вопрёс, но ви меня разочароваль, – задребезжал магистр. – Увы, эйтот есть ядрёний корень не иметь место входить в состав этот ошень польезный для техников зелье!

Мадемуазель Колючикина, она же бакалавр технического зельеварения с хорошими перспективам на получение магистерской степени – Виринея Колючкина, чье утро, как вы помните, было далеко от совершенства, кисло улыбнулась магистру.

– Простите, но я знаю правильный ответ.

– Неужель? – Седые брови Кляйниуса презрительно приподнялись. – И кто же вам подсказаль? Можейт бить, снежинки, который ви так внимайтельно считаль, а?

– Ваш прекрасный учебник, – пожала я плечами и продемонстрировала коллегам по цеху увесистый фолиант под названием "Улучшение формул технических зелий. Теория и практика". Недавно я уснула именно на рецепте ускоряющего зелья, а потом ходила с перепачканным лицом, за что отдельное спасибо свежим магическим чернилам. Поневоле запомнишь, если целый день видишь в зеркале эту техническую абракадабру.

– Ви хотеть сказать, мадемуазель Колючикина, что ви прочесть труд всей моей жизнь?! – бесцветные глазки Кляйниуса увлажнились, и он польщенно покраснел.

– Конечно. И согласно вашим замечаниям на странице… э-э-э… 498, в зелье следует добавить растолченные в пыль лапки взбешенного таракана, предварительно выдержанные в секреции половых желез молодого озабоченного кролика.

– О, ви порадоваль мой старый сердец! – всхлипнул магистр. – Я есть ставить вам польный автомат на будущий экзамен, мой девочка!

Вообще-то, мне следовало светиться от счастья. Такое чудо, как автомат у Кляйниуса, за всю историю Академии случалось всего-то два раза. Мне бы радоваться, но голова отказывалась думать о чем-либо, кроме подушки, одеяла и очередного флакона обезболивающего.

Скупая слеза, пущенная магистром, с тихим бульком упала в котел. Раздался оглушительный взрыв. Огромную аудиторию до самого купола заволокло вонючим черным дымом, от которого защипало в глазах. Народ пытался развеять жуткое облако проветривательными заклинаниями, но дым продолжал валить из котла и наполнять залу. Из-за его плотной завесы раздалось хриплое карканье Лидиуса Кляйниуса:

– Ми есть не продольжать! На сегодня наш занятий, до который вам нет дел, окончен. Никто не остаться здесь! Все вонь!

Аудитория радостно взревела, мгновенно опустев. Последним, вытирая подкопченное лицо старым платком с монограммой, уковылял раздраженный до крайности магистр. Из-под напудренного паричка заслуженного преподавателя медленно просачивался черный дымок.

А возле гардероба образовалось настоящее столпотворение. Народ, напирая друг на друга, вовсю левитировал с вешалок шубы и куртки и отправлял на крючки исписанные номерки. Я решила переждать суету в буфете, где оказалось немноголюдно. Бросила сумку с тяжеленным трудом Л. Кляйниуса на свободный стол и отправилась к прилавку.

Ассортиментом съестного за стеклом холодной витрины можно было бы приятно поразиться, если бы не грустная полудохлая муха в овощном салатике. Мы пялились друг на друга, пока из-за витрины не появилась самая добрая в мире буфетчица – гномиха с плохо запудренной щетиной на бороде.

– Ну и че? – поинтересовалась она, взбираясь на специальную лесенку и выкладывая пышную грудь на прилавок с пирожками.

– У вас салат свежий? – спросила я.

– А тебе че, не видно?

– Простите, но там муха сидит. – Я ткнула пальцем в неоспоримый факт мушиного существования в неположенном месте.

– Живая? – не смутилась гномиха.

– Ну, живая.

– Значит, свежий. Брать будешь?

– Нет, не буду.

– А че тогда ты мне здесь голову морочишь?! Ни че брать не будешь, так и иди отсюда! Нечего витрину загораживать!

– Да как вам не…

– А вот стыдить меня не надо! – взревела буфетчица. – Будут тут меня пигалицы разные учить!

– Послушайте-ка, – начала было я, не собираясь спускать бытового хамства, но воспитательный процесс так и не начался. Возле прилавка внезапно материализовался сам ректор Академии. Унизанная магическими перстнями длань брезгливо поддернула подол архимагистерской мантии, дабы не запачкать о затоптанный пол. Выражение напудренного лица волшебным образом сменилось на самое благожелательное. Хамить посетителям? Ну что вы, как можно! Да каждый голодный студент ей как сын родной!

– Чего изволите, Архимагистр? – запыхтела гномиха, подхалимски скалясь в сторону начальства.

– У вас очередь. Обслужите сначала девушку.

– Как скажите, – сладкие глазки стрельнули в мою сторону. – Чего изволите?

– Пожалуйста, самый лучший кофе, какой у вас найдется, и два пирожка с повидлом, – заказала я.

– Сию минуту.

Мы с Архимагистром молча ждали, пока буфетчица подаст мой кофе. Все-таки ректор не тот человек, с которым можно вот так запросто поболтать в очереди. Хотя мне очень хотелось узнать, что его сюда привело. Неужели в преподавательской столовой кормили хуже, чем здесь.

– Тоже мне, фифа, дорогущий кофе на нее тратить, – бурчала гномиха, насыпая сахар в чашку. – Так бедной Таладриессе нечего будет утащить домой.

– Что вы говорите? – подала я голос, а ректор тем временем заинтересовался несчастным насекомым в салатике. Седые брови Архимагистра все грознее собирались у переносицы.

– Я говорю, вот ваш кофе! – Поднос с дымящейся чашкой и пирожками звякнул о прилавок. – Приятно подав… поесть!

Я улыбнулась в ответ, отсчитала положенную плату и, забрав поднос, пошла к своему столику. Сейчас ей и без меня станет страшно. Поудобнее устроилась на жестком стуле и принялась за пирожки. Кстати, они оказались свежие и довольно вкусные, так что, незаметно для себя и бунтующего желудка, проглотила их в два укуса и только потом принялась за кофе. И вот он оказался отвратительным.

– Здесь свободно?

На стол со стуком опустился поднос. На нем в большой чашке дымился чай и лежала горка пирожков. Сумка с фолиантом бесцеремонно перекочевала на пол, и передо мной нарисовалась мужественная физиономия старого знакомого.

– Я не давала согласия на наглый захват моего стола, – проворчала я.

– Так больше нет свободных мест. – Светлый ни капли не смутился и по-хозяйски развалился на стуле, с аппетитом поглощая пирожок. – И потом, я увидел тебя и решил, что ни за что не дам такой симпатичной девчонке скучать в одиночестве. – Тьерен громко отхлебнул из чашки. – На вот, пирожок съешь. С картошкой. А хочешь, я пирожное принесу, чтоб ты не сердилась.

– Обалдеть, какая щедрость. – Я проигнорировала протянутое угощение. – Потратить горсть меди из мизерной стипендии.

Маг хмыкнул, в два укуса съедая отвергнутый продукт. Зеленые глаза хитро смотрели на меня.

– Опять не в духе. Странное состояние для девушки, которая получила автомат у самого Кляйниуса.

– Быстро же тут новости расходятся, – поморщилась я.

– Быстро, – кивнул Тьерен, глядя на меня в упор. Увы, этот взгляд был мне хорошо знаком. – Быстрее только темные ведьмы соглашаются на свидание со светлым боевым магом. Сегодня в полночь у фонтана Трех висельников. Придешь?

Я подобрала с пола тяжелую сумку и набросила на плечо ремешок. Мы были знакомы уже несколько лет, и все это время у мага регулярно случались обострения на почве непонятной ко мне симпатии. Будто этой двухметровой звезде факультета было мало здешних фавориток.

– Нет.

– Почему? – Парень с невозмутимым видом отхлебнул чаю.

– Не хочу.

– Уверена? Сама не знаешь, от чего отказываешься, – он шикарно улыбнулся. Любая другая на моем месте тут же бы растаяла и лужицей стекла к его ногам. Я же только пожала плечами. Видимо, в этом и была причина его упорства. – Я знаю там одну беседку, где можно посидеть, поговорить.

– А еще ты классно целуешься, я наслышана, – фыркнула я, поднимаясь.

– Ну, так во всем практика нужна.

– Ради богов, но только не со мной.

Я собралась уйти, но он схватил меня за руку.

– Я буду ждать, и ты придешь. Мне не отказывают.

– Пять баллов за самоуверенность, – я выдернула руку. – Смотри, не замерзни.

Прозвенел звонок и избавил меня от продолжения разговора. Тьерена с молодецкими воплями утянули товарищи в одинаковых боевых доспехах на мощных фигурах. Практикум по светлой боевой магии был в самом разгаре. Я постояла с хмурым видом в оглушающей тишине и отправилась к раздевалке. Там уже никого не было.

За парадными дверями Академии оказалось морозно, а с бледно-голубого неба задорно поблескивало не греющее солнце, искрами рассыпаясь по сугробам. Я обреченно потопала по заснеженной кленовой аллее в сторону канатной дороги. Она соединяла вершину скалы, на которой раскинулся величественный комплекс Академии, с центром Бьёрсгарда.

Передо мной из ниоткуда вынырнула фигура Тьерена. С потревоженных веток посыпался снег. Я попыталась обойти обнаглевшего светлого, впрочем, без особого успеха. Его руки удержали меня на месте.

– Пусти. Пока прошу по-хорошему, – сказала я. Парень убрал руки, но никуда не делся.

– В полночь. У фонтана Трех висельников. Я буду ждать. Ты придешь. Так нужно.

Он стремительно наклонился и поцеловал меня, а за его спиной уже разворачивался портал. Вот это уже был перебор, но я никак не могла дать ему отпор. Меня словно парализовало теплом, внезапно разлившимся по всему телу. Приятного в этом было мало, потому что к натуральной страсти никакого отношения не имело. Только что против меня использовали сильнейшую любовную магию, где поцелуй служил скрепляющей печатью.

– Так будет лучше для всех. – Тьерен отстранился и быстро шагнул в портал.

Я простояла на месте, пока с неба не начали спархивать пушистые снежинки. Они падали на пылающее лицо и становились ледяными каплями. Это привело меня в чувство. А затем меня скрутило и вывернуло наизнанку. Почти сразу стало легче. Я загребла все снегом, сунула в рот ледяную пригоршню, чтобы очистить рот, и на дрожащих ногах отправилась к станции. Хотелось вернуться и разобраться с магом по горячим следам, но сейчас он мог быть где угодно, а я опаздывала на работу. Утешалась я только своей злопамятностью.

Когда я вошла в теплый вагончик, начался снегопад. Снежинки льнули к окнам и навевали сонное настроение. В запасе оставалось не меньше получаса, чем и решила воспользоваться: устроилась в самом дальнем от входа углу и, сладко зевнув, закрыла глаза. Надеялась, что короткий отдых успокоит головную боль. И почти сразу заклевала носом.

Блаженство длилось недолго. Завалилась толпа студентов. Они громко обсуждали предстоящую сессию и последующие каникулы, не стесняясь в выражении эмоций. О сне оставалось только мечтать. С каждой остановкой народу только прибавлялось, поэтому приятное тепло быстро сменилось духотой. Чтобы хоть как-то отвлечься, я рассматривала грязно-белое полотно Бьёрсгарда, расчерченное линиями дорог и извилистой лентой Ледянки под ажурными арками мостов.

Там, внизу, сорок миллионов живых существ занимались каждый своим делом – работали, учились, тратили деньги, любили, завидовали, презирали и убивали друг друга. Из-за формы ушей, чистоты крови или ради удовольствия. Неважно, почему и зачем, но такова была жизнь в этом и любом другом городе Убежища. Реалии, которые давно стали чем-то самим собой разумеющимся, как и существование наемников, убийц и воров. Многие здесь были и тем, и другим, и третьим. Когда по собственному почину, когда по приказу, но всегда и везде за звонкую монету. Мой отец часто говорил, что забирать жизни других такая же работа, как и прочие. Кто-то печет хлеб, кто-то убирает с улиц мусор, а кто-то – убивает. Такая вот работа. Видеть свое отражение в глазах умирающих жертв.

Под вагончиком пролетел поезд метро и проплыли каменные ворота гномьего Булдугура, окутанные сизыми облаками кузнечного дыма. Мимо окон со свистом пронеслось каменное ядро с нецензурной руной. Так гномы протестовали против прохождения фуникулера над их землей. Попадали в цель они раз в пятилетку, поэтому городская администрация упорно делала вид, что не понимает намеков гномьего вождя Едрила ирх Тхрора на перенос объекта поближе к эльфам. Желательно на задний двор благородного Галадримила сиэль Ульбрионна, да продлится его изжога от родных печенюшек до скончания лет. А вот с метро дело обстояло хуже, но куда интереснее.

Против настырных гномов с их горнопроходческим потенциалом не спасали даже укрепленные титалием стены. Подорванные тоннели регулярно затоплялись водами Ледянки, и город надолго погружался в транспортный коллапс. В принципе, проблема решалась легко и просто. Переносом проблемной ветки в обход Булдугура. Только здесь существовало одно маленькое "но".

Монополия на землепроходческие работы в пределах города и на выплавку необходимого для строительства титалия принадлежала исключительно Едрилу ирх Тхрору и его родичам, а их, как следовало понимать, разовые прибыли не интересовали. Как и нашего разлюбезного мэра, который исправно придерживался одного правила: ”Лучше иметь меньше да чаще, чем рвануть один раз и, не дай бог, надолго опечалиться”. Так что "война" обещала быть долгой и прибыльной для обеих сторон. Но это так, городские сплетни.

Снег валил реже и мельче, видимость улучшалась. На востоке виднелось вечнозеленое Древо эльфов. Почти бессменная зима Бьёрсгарда коснулась только его верхушки, вычернив торчащие в разные стороны ветки. Ниже по-весеннему курчавилась нежная листва, которая лучилась мягким золотистым светом. Тепла от этой "батареи" хватало, чтобы превратить район остроухих в цветущую поляну. Крытые коричневой черепицей домики были разбросаны по ней в естественном беспорядке, как пеньки вдоль просеки центральной улицы. Когда-то прогуляться по ней мог любой, независимо от происхождения. Сегодня туда не пускали даже полицию, предпочитая разбираться с преступностью силами чистокровной эльфийской милиции.

Имей я желание повертеть головой, смогла бы теперь разглядеть и троллий Заагхташ на западе с белоснежной башней Медицинской Академии. Туда, вопреки всеобщим тенденциям, пока еще принимали не только троллей. И, возможно, даже черные гранитные замки вампиров на севере. На юге возвышалась Ведьмина гора, куда течением времен помимо людей сносило всякий сброд, отвергнутый остальными расами. Неудивительно, что с каждым годом Грязные Кварталы все ближе подбирались к ее подножию в стремлении удовлетворить растущие потребности местных в "развлечениях".

Я прожила в Бьёрсгарде всю жизнь, сиречь двадцать пять полноценных ведьминских лет, и не видела этот город другим.

Глава 8. Счастливого костерка!

Двери вагончика разъехались, и я с наслаждением вдохнула холодный воздух. Он насквозь пропах деньгами, драконьей кожей и дорогим парфюмом. Это был деловой центр Бьёрсгарда. Десять кварталов на сотню разновеликих небоскребов, тринадцать банков, восемнадцать ресторанов и пять по-настоящему шикарных бутиков вокруг небольшой площади в самом его сердце.

Здесь текла особенная и стремительная жизнь. Гудели такси, кричали разносчики газет, сновали туда-сюда почтовые дракончики. Куда-то вечно спешащая толпа – одни и те же лица банковских клерков, адвокатов, финансистов и их секретарш, устремлялась сразу во всех направлениях. И, конечно же, вездесущие туристы.

Отовсюду неслись возбужденно-восхищенные голоса и сверкали фотовспышки. Всем хотелось фотографию на фоне гигантской, переливающейся золотыми огнями ели перед входом в "Йотун Холл". А ведь здание агентства и само по себе заслуживало особого внимания. Хотя бы потому, что хрустальной пирамидой возвышалось над своим собратьями из стекла и бетона, по меньшей мере, на двадцать этажей. Но все-таки ель… Ель была несказанно хороша. Пушистая, разлапистая, ароматная. С большой светящейся надписью на макушке – "Счастливого Миллениума!". Только станет ли он таковым?

Завершалось второе тысячелетие. Менялись эпохи. Рыбы уступали место Водолею. Разрушение обещало стать Созиданием. Чем не повод для праздника, ан нет. Смутное ожидание глобальной непрухи витало в воздухе. Не здесь, так на страницах газет и в речах не в меру ретивых проповедников Судного дня. От цифры с тремя нулями веяло холодом, и обычный для Бьёрсгарда мороз здесь был нипричем. Это был холод могилы или склепа, который пробирает до костей, даже в полуденное пекло. Всевозможные вещие старцы и дипломированные пифии в один голос обещали – скоро наш проклятый мир получит по щам за все зло, что в нем творится. Чушь, конечно, собачья, но поневоле задумаешься.

Всеобщая истерия побуждала творить такое, на что у многих раньше не хватило бы духу. Народ бунтовал, благо поводов хватало. Богачи открыто делили власть и деньги с Инквизицией. Та в свою очередь один за другим выпускала ограничительные магические декреты, и простой люд все туже затягивал пояса под маркой всеобщего блага. Энергетические хранилища подвергали консервации, магические накопители дорожали, цены на бытовую магию взлетали до небес. Все чаще слышались призывы к борьбе с инквизиторским произволом, уничтожению высшей крови, а то и к возвращению на поверхность планеты, где никому не придется платить за принадлежащее по праву. А Инквизиция занималась любимым делом.

Смутьянам быстро затыкали рот, митинги разгоняли, бунты жестко подавляли. В Управление забирали любого, кто осмеливался открыто высказывать сомнения по поводу истинности и справедливости установленного Инквизицией порядка. Городские тюрьмы переполнились теми, кто таки не сумел вовремя заткнуться.

Пока я разглядывала ель, мимо пробежал мальчишка и успел сунуть мне в руки какой-то листок. Мазнула по нему взглядом, предполагая увидеть приглашение на очередную предпраздничную распродажу, но в глаза бросился совсем другой заголовок: "Покайся, пока не поздно!". Бесполезная макулатура тут же полетела в ближайший мусорный ящик. Мне ли было задумываться о спасении?

Не успела я избавиться от одной агитки, как меня осчастливили другой. Это был трехстраничный вестник Братьев Пламени. Вообще-то, и их повстанческо-террористическое творчество не сильно вдохновляло, однако на этот раз им удалось заинтересовать и меня. Вначале даже показалось, что я ошиблась. Пришлось остановиться посреди дороги и уткнуться носом в первую полосу.

"Инквизиция снова заметает следы! Не потерпим издевательств над народным героем!" – быстро читала я, не слишком, впрочем, вникая в суть тревожно-красного заголовка. Меня интересовала размещенная под ним черно-белая фотография.

Это был дэ Аншэри. Несмотря на откровенно злобный взгляд и черный форменный китель, он больше походил на супермодель в модном прикиде. Рядом с ним стоял другой инквизитор в боевых доспехах. Им я уделила гораздо больше внимания. Новая модификация, еще не поступили на черный рынок в Грязных Кварталах. Достать такие было ой как не просто. У меня даже кончики пальцев начали зудеть от желания потрогать, но я все-таки прочла мелкий шрифт под фотографией и поперхнулась.

"Глава комитета внутренней магической безопасности Дэланакар дэ Аншэри после жестокого избиения Ч. Солла", – трижды перечитала я. Твою же ж мать!

Теперь я вспомнила, где слышала имя этого упыря. Какое-то время назад в новостях то и дело крутили сюжет о Совете инквизиторов, где выступал дэ Аншэри, пытаясь привлечь внимание к деятельности "Йотун Холл". Вероятно, я, как и всегда, была слишком занята, чтобы обращать внимания на такие мелочи.

Швырнула скомканный вестник мимо мусорного ящика и заработала локтями, пробираясь ко входу в агентство. И вскоре обнаружила за главной праздничной достопримечательностью очередной митинг. Народ вовсю размахивал самодельными плакатами, суть которых сводилась к одному – все хреново и кто-то должен за это ответить, но делал это как-то слишком уж тихо. Поблизости не было ни одного полицейского наряда, зато прессы хватало с избытком. Журналисты, словно стервятники, облепили припаркованную у входа машину. Вспышки полыхали быстрее пулеметных очередей, искрами рикошетя от затонированных стекол. Кто бы ни был внутри, выходить он явно не собирался.

Рядом со мной оказалась парочка туристов. Парень подпрыгивал, пытаясь разглядеть, что творилось впереди. Его подружка апатично таращилась по сторонам, словно не понимала, где находится и что вокруг происходит.

– Это же сам Федосий Выхштинский! – закричал парень. – Пойдем скорее, я хочу его послушать, пока мы здесь!

– Отлично, что может быть лучше дурацкой проповеди в праздники? – сонно проворчала девушка, позволяя утянуть себя вперед.

Неожиданно толпа расступилась настолько, что я сама увидела стоящего на перевернутой урне маленького человека в белой рясе. Руки воздеты к небесам, голова запрокинута назад. Ветер безжалостно раздувал его одежду, обнажая босые худые ноги, трепал седые волосы и длинную бороду. Несмотря на холод, лицо проповедника хранило отрешенное от всего мирского выражение. Чтобы не мешать дедушке собираться с мыслями, митингующие вели себя крайне почтительно, выражая претензии к миру исключительно шепотом и неприличными знаками. Наконец Федосий открыл глаза и обвел окружающих суровым отеческим взглядом. Народ окончательно притих и приготовился проникнуться святыми словесами.

– Дети мои! – Раздавшийся голос оказался неожиданно звучным и громким, хотя старец не прилагал никаких видимых усилий, чтобы перекрыть шум с другого конца площади. – Сегодня я не стану просить вас покаяться в прегрешениях ваших! Не стану просить принять ближнего своего, как самого себя, и, обняв его, прижать голову его к груди своей! Этого больше не будет!

Толпа ахнула, а я так и вовсе передумала идти дальше.

– Гляди, щас анекдоты травить начнет про Императора Дририя и Верховного Инквизитора, – хохотнули сзади. Я тоже сдавленно фыркнула, припомнив парочку самых сальных, но возмущенное женское шипение, призывающее к почтительному молчанию, подействовало и на меня.

– Почему, спросите вы? Я отвечу! Время проповедей прошло, настало время правды! Слушайте же, дети мои, и сокрушайтесь сердцами своими, ибо Свет уже оставил нас!!!

Узловатый палец проповедника указал в небо, которое в тот же момент угрожающее потемнело. Ледяной ветер со свистом пролетел над толпой, срывая шапки. Даже золотые лампочки на елке как-то подозрительно замигали, а потом взорвались у макушки и сыпанули вниз искрами. Апофеозом момента стал женский истерический вскрик.

Стало скучно. Можно подумать, кто-то здесь узнал что-то новое.

– Чувствуете? – Федосий повел хрящеватым носом. Из толпы тут же полетели согласные крики. – Чувствуете, чем пахнет? Этот мерзкий запах? Эту нестерпимую вонь? Вдохните ее и ужаснитесь!!!

Стоящие рядом усиленно заработали носами в надежде ощутить некие ужасные миазмы. Как по мне, так здесь действительно попахивало. Из ближайшего гремлинского бистро.

– Она уже здесь! Среди нас! Так смердят ее руки, покрытые кровью грешников! – Проповедник замолчал. Он поводил по толпе взглядом выносящего смертный приговор судьи.

– Кто же она, отче?! – крикнули оттуда. – О ком ты говоришь?!

Федосий выдержал эффектную театральную паузу.

– Я говорю о той, что уже давно среди вас! В ваших низменных помыслах, в ваших сердцах и душах! О той, что превращает вас в рабов! Оглянитесь вокруг себя и увидите ее! Вот же она! Вот, вот и вот! Оглянитесь! Она прячется среди нас и ждет своего часа!

Все вокруг неуверенно завертели головами, с подозрением глядя друг на друга. Никто не смеялся. Тишина звенела от напряжения. Не знаю, почему, но я удержаться не смогла. Как оказалось минутой позже, лучше было мне сразу отправиться на работу.

– Я слышал ее смех! – возопил старец. – Она рядом! Смеется над глупцами, души которых собирается поглотить!

– Вот она, отче! Это она смеялась!

Теперь уже я завертела головой. Пыталась разглядеть ту, которой сейчас крупно не повезет. И не сразу поняла, с чего бы это вокруг меня стало так малолюдно. Толпа раздалась… и тут наши глаза встретились.

Взгляд Федосия был ласковый и кроткий, но с таким очевидным подтекстом, что мне третий раз за день захотелось куда-нибудь провалиться. Кажется, так средневековые инквизиторы (не путать с инквизиторами Убежища!) смотрели на тех бедняжек, которым было суждено окончить дни в пламени костра.

Проповедник соскочил с импровизированного помоста и направился ко мне, на ходу поднимая обличающий перст. Остановился, когда отросший ноготь с ободком грязи почти коснулся моего лба. Зрачки у дедули были сильно расширены, то ли от общего возбуждения организма, то ли от кайфа. Впрочем, одно другому не помеха.

– Тьма среди нас!!! Близится царство ее!!!

– Да что вы? – Я только плотнее запахнулась в пальто и вздернула подбородок, при этом высматривая пути к возможному отступлению.

Народ побросал плакаты и переключился на новую забаву, обступая нас все плотнее. Против такого количества заинтересованных лиц мне было не выстоять. Я впервые пожалела, что поблизости нет полиции.

– А ты уверен, отче? Уж больно она мелкая для мирового зла!

Старик печально покачал головой.

– Днесь не счесть числа личинам ее! Укроется она и в ребенке малом неразумном, и в сосуде греховном, женщиной прозванном! Только праведное око узреть ее способно!

– А сейчас ты видишь ее, отче?!

Серые блестящие глаза проповедника встретились с моими. Лямка сумки медленно соскользнула с плеча, и я перехватила ее так, чтобы размахнуться и врезать первому, кто попытается рыпнуться в мою сторону. Если это будет дедушка, так тому и быть.

– Как есть вижу!!! Вот она!!! – Палец таки приложился к моему лбу. – Пришла за вашими душами! Собрать свою кровавую жатву!! Погубить этот мир!!!

Толпа взвыла, я внутренне подобралась, но тут поняла, что все вокруг изменилось. Я стою в холле агентства, и совсем рядом с тихим шелестом закрывается портал, а чьи-то пальцы до боли сжимают плечи. Все осталось позади, но сердце колотилось, как сумасшедшее. Я прямо-таки чувствовала, как по венам несется адреналин.

– Как любопытно, – тихо сказал дэ Аншэри. – А ведь вы полны сюрпризов.

От неожиданности я вскрикнула и выронила сумку, которую мне тут же вернули.

– Вы что, следите за мной?! – Голос прозвучал гораздо громче и визгливее, чем хотелось бы. Охрана посмотрела в нашу сторону.

– Нет, а должен? – спросил вампир, глядя на меня сверху вниз.

– Тогда что вы здесь забыли?!

– Из нас двоих задавать вопросы имею права только я, – напомнил он. – Прошло всего несколько часов, а нам с вами снова есть о чем поговорить.

– Я ничего не сделала.

– Разве? Я бы не назвал участие в несанкционированном митинге и подстрекание толпы к противоправным действиям ничем.

– Что?! – взвилась я. – Да меня там чуть не растерзали!

– Тогда скажите, почему это случилось? Почему именно вы приглянулись Федосию? – Инквизитор пристально смотрел на меня в ожидании ответа, но у меня его не было. Я почувствовала себя змеей под рогатиной, вынужденной извиваться и шипеть, чтобы спастись.

– Что с вами не так, Виринея? Почему ваши руки пахнут кровью грешников?

– Ничего подобного! – Я невольно спрятала ладони за спину, точно они были липкие от крови.

– Тогда почему вы их прячете?

– Да ничего я не прячу! – Я растопырила пальцы и сунула ему под нос. Их проигнорировали.

– С вашим маникюром все в порядке, а вот с вами, судя по всему, нет. И я не успокоюсь, пока не выясню что.

– Зря время потеряете, – улыбнулась я, только улыбка вышла жалкая.

– Поверьте, Виринея, для вас это стало бы наилучшим вариантом. И да, пожалуйста.

Я непонимающе вытаращилась на него.

– Вы хотели сказать спасибо, за то, что я вытащил вас оттуда.

– Вот еще, – вскинула я подбородок. – Я бы и сама прекрасно справилась.

Дэ Аншэри слегка приподнял брови и покачал головой.

– С толпой, которая только и ждала последнего слова сумасшедшего старца, чтобы вспомнить старые добрые времена и соорудить костер из ближайшей елочки? Хотел бы я на это посмотреть.

– Тогда зачем вмешались? – задала я резонный вопрос.

– Теперь вижу, что не стоило. – Лицо дэ Аншэри оставалось безразличным, но в глазах промелькнула насмешка. Я открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь колкое, но он уже шел по направлению к лифтам. Ему наперерез, звучно стуча каблучками модных сапожек, неслась высокая блондинка в красном пальто. В руках у нее была стопка папок с документами. Инквизитор взял верхнюю и с недовольным видом углубился в чтение. Блондинка только пожала плечами и нажала на кнопку вызова. Двери открылись, оба зашли в лифт. Вампир небрежно прислонился к стенке, переворачивая страницу за страницей.

На стыке створок я успела увидеть его взгляд, не сулящий мне ничего хорошего. Когда створки окончательно сомкнулись, я продолжила ощущать его присутствие. Вдоль позвоночника табуном пронеслись мурашки и сменились жаром предчувствия. Странным, но знакомым. Будто когда-то это уже было.

– Ну-с, опять опаздываем? – пробасил над ухом печально знакомый голос. Глаза начальника охранной смены смотрели с явным злорадством. В лицо укоризненно сунули часы на волосатом запястье, которые натикали без четверти три. Я безнадежно опоздала в четвертый раз, и расплата последует незамедлительно.

– По уважительной причине, – нагло соврала я.

Охранник осклабился. Огромная рука потянулась к серому пластику телефонной трубки, другая указала на двери служебного лифта. Я послушно потопала в указанном направлении. Незаметно проскользнуть на рабочее место не удалось, и теперь в районе минус сотого этажа меня ждал разбор полетов.

Однако отдел разработки активирующих зелий, где я и Ксюня трудились уже больше пяти лет в качестве специалистов по формулам возвратных зелий, встретил полнейшей тишиной. Никто не левитировал из кухни чашки с чаем и пакеты с бутербродами, не бегали из кабинета в кабинет девчонки со статистикой, не трезвонили телефоны и даже не тянуло всевозможной дрянью из экспериментальных лабораторий. Единственное, что выглядело неизменным, это вздымающиеся за смотровой площадкой межпространственные Врата Бьёрсгарда – клубок разгонных колец высотой в восемьдесят этажей.

За время работы в агентстве я видела их с самых разных ракурсов и расстояний, забиралась внутрь и руководила экспериментальными запусками и ремонтом, так что удивляться было нечему. Но все равно, каждый день со смотровой площадки любовалась исполинской громадиной с голубыми искрами, светящихся энергией рун. Сегодня не стало исключением. И прогнать меня внутрь смогла лишь вечно недовольная уборщица с ведром наперевес. Рабочий стол встретил легким беспорядком и запиской от начальства с предложением заглянуть на огонек, когда все-таки появлюсь.

Дверь со свистом распахнулась, и в проеме нарисовалась круглая физиономия Вени – нашего сисадмина. Рыжий чуб парня нервно дыбился в разные стороны.

– Колючкина?! – глаза парня ошалело моргнули. – Ты чего здесь делаешь? Там у шефа собрание. – Он возвел глаза к потолку и скрылся за дверью. Я отправилась следом.

По мере приближения к двери с табличкой "Драган Умнич. Заведующий отделом " помещения погружались во все более напряженную тишину. Я приоткрыла ее, и, как мне показалось, бесшумно скользнула за спины сидящих коллег, но голос шефа впечатал шарахнувшуюся меня в стену.

– Коллеги, вы только посмотрите, кто почтил присутствием наше скромное собрание. Свет, а точнее, тьма нашего отдела. Госпожа Колючкина собственной персоной.

Четыре десятка лиц повернулись в мою сторону. Одни смотрели с сочувствием (бедняжка!), другие с откровенным злорадством (наконец, допрыгалась!), третьи с удивлением (как, еще здесь?!). Однако большинству было все равно. Секретарь шефа – красавица эльфийка Эрил, понимающе покачала головой и продолжила подпиливать ноготки. Я острожно присела на краешек одного единственного свободного стула и натянуто улыбнулась.

– Итак, начнем наше совещание, – продолжил Умнич. Санкций пока не последовало. Живем, наверное. – Сверху к нам едет…

– Проверяющий, – протянула Эрил, любуясь своими изящными ручками. Шеф смерил ее долгим взглядом. Он терпеть не мог, когда его перебивали, но эльфийке за ее красоту многое прощалось.

– И как это ни прискорбно, но это так. Поэтому нам необходимо подготовиться. – Умнич принялся мерить широкими шагами немалых размеров кабинет. Коллектив молча ждал продолжения. В тишине было слышно, как Эрил орудует пилочкой для ногтей да шипит в вентиляционной шахте нагнетаемый воздух. Я обнаглела и устроилась поудобнее. Шеф грозно посмотрел на меня из-под сведенных бровей. Пришлось вернуться на краешек сидения и прижухнуть. Умнич отвернулся и зашагал дальше. – Хм, пожалуй, все! Вот, раздайте всем.

На углу стола рядом с Эрил возникла аккуратная стопка чистой бумаги с фирменным логотипом. Эльфийка отложила пилочку, прошлась между работниками, изящно покачивая бедрами, и со скучающим видом вернулась к прерванному занятию.

Я приложила к листу колечко с личным магическим кодом и вчиталась в подробную инструкцию, что можно, а чего нельзя делать во время нахождения проверяющего в отделе. Умнич дал нам время насладиться произведением управленческой мысли и хлопнул в ладоши. Инструкция мигнула, сменилась предупреждением о запрете на разглашение корпоративной информации и полыхнула зеленоватым пламенем. Обожаю охранные заклинания. Хорошо хоть прочитать успела, а то осталась бы без бровей.

– Вопросы есть?

Если у кого-то они и были, то после огненного шоу испарились. Мы дружно промолчали.

– Ну-ну, – шеф погрозил пальцем. – Смотрите у меня. Выполнение инструкции строго обязательно.

На его столе зазвонил телефон. Прежде чем снять трубку, Умнич знаком показал, чтобы все сидели тихо, и только после этого поднес ее к уху.

– Да, Умнич. Да, в моем отделе. Да, лучшая. И именно поэтому это не возможно. Но сроки… Хорошо, я ее проинструктирую. – Договорив, Умнич с крайне задумчивым видом швырнул трубку на рычаг и посмотрел на подчиненных. – Все свободны.

Народ двинулся к выходу, вежливо пропуская друг друга в узкую дверь. Я тоже собиралась по-тихому ускользнуть вдоль стеночки.

– А вот Колючкину я попрошу остаться.

Блин!!!

– Садитесь, Виринея, не стойте над душой.

Я оказалась в кресле для посетителей, а Умнич надел очки, достал из ящика стола мое личное дело и начал молча просматривать, иногда многозначительно похмыкивая. Первый же вопрос начальника вверг меня в ступор.

– Как прошел отпуск?

– К-какой отпуск? – поперхнулась я.

Умнич потянулся за самоохлаждающимся графином, налил воды в стакан и подал мне. Я благодарно выхлебала сразу весь, снова поперхнулась и закашлялась. Шеф выскочил из кресла и похлопал меня между лопатками.

– Двухнедельный, который вы взяли за свой счет, – любезно пояснил шеф. – И из него вы должны были выйти еще вчера. Вот я и спрашиваю, как он прошел. По всей видимости, настолько замечательно, что вы не сразу вспомнили о своих обязанностях перед "Йотун Холл". Хорошо еще, что не забыли явиться на теоретическую часть занятий, оплаченных агентством, для вашего же, между прочим, блага и развития как специалиста. Но вы и оттуда умудрились опоздать. – Он положил папку на стол и посмотрел на меня поверх очков. – Что на этот раз у вас приключилось?

Я только вздохнула, пытаясь разобраться с поступившей информацией. В голове не укладывалось, откуда взялись две недели, ведь для меня не прошло и дня. Вспомнилось прокисшее молоко, и как-то вдруг стало не по себе.

– Вы, Виринея, прямо-таки магнит для неприятностей. Но это ни в коем случае не должно отражаться на работе, а у вас всегда наоборот. Меня это не устраивает. Какие меры я, по-вашему, должен предпринять?

Я опустила глаза и молчала. Если бы шеф хотел меня уволить, я бы уже собирала вещи в коробку. Но мне нельзя было быть уволенной! Не сейчас, когда все почти получилось.

– Нет, Вира, увольнять вас я не стану, хотя и следовало бы, – сказал Умнич. – Вы, в общем-то, ценный работник. Поэтому я решил, что вы сможете помочь мне в одном деле.

Я подозрительно посмотрела на шефа.

– Спокойно, Виринея, ни о чем… подлом просить вас я не собираюсь. Точнее, не совсем.

– Что значит "не совсем"? – еще больше насторожилась я.

– Как вы поняли, нас ждет проверка, – он дождался, пока я утвердительно кивну. – А специфика работы нашего отдела такова, что господину Дэланакару дэ Аншэри будет необходима помощь квалифицированного сотрудника, чтобы он не сделал ненужных нам выводов, столкнувшись с чем-то для него незнакомым.

От этого имени у меня во рту пересохло, и я снова попросила стакан воды. Так вот что этот упырь здесь делал. Решил усесться на любимого конька, а я под руку попалась.

– Ну-ну, Колючкина, все в порядке, – шеф убедился, что я не захлебнусь и откинулся на спинку кресла.

– Я поняла, к чему вы клоните. Но почему я? Проектный отдел ждет результатов, я готова начать работу с новой формулой возвратных активаторов. Поверьте, у меня нет времени нянчиться с каким-то инквизитором.

– Я верю, Вира, верю, но здесь от меня ничего не зависит. Это приказ сверху. Дэ Аншэри хочет именно вас.

– Почему? – опешила я.

Шеф развел руками.

– Не знаю, но в чем бы ни была причина, нам стоит воспользоваться ситуацией в свою пользу.

Я представила себе не то что день, а час в обществе конкретного инквизитора, и мне стало дурно.

– Не переживайте так. Кто поможет нам, если не мы сами?

– Да уж, – поморщилась я. – Неужели нет другого выхода, кроме как скормить меня этому упырю?

– Там, наверху, идет своя игра, – Умнич ткнул пальцем в потолок. – Им нужно остаться чистенькими, а мы не хотим стать стрелочниками. Дэ Аншэри не должен связать случившееся во время последнего запуска Врат с ошибками нашего отдела. Пусть и дальше гнет линию с Братьями Огня и тормошит Совет директоров.

– Значит, мне придется шпионить?

– Не очень-то умно произносить в этих стенах такое страшное слово, но точнее не скажешь, – кивнул Умнич. Я же поняла, что мне не отвертеться.

– Хорошо, что мне за это будет?

– Колючкина, не в вашем положении условия ставить, – он кивнул на мое личное дело.

– Можете увольнять. – Я встала, собираясь уходить. Просят, понимаешь, демон знает чем заниматься. За такое, если раскроется, могут и посадить. Уж дэ Аншэри расстарается.

– Постойте, Колючкина, – пошел на попятный Умнич. – Чего вы хотите?

– Спишите мои опоздания.

– Уже списал.

– Добавьте к отпуску пару недель. Можно повысить зарплату.

– А еще что? Может, молочка за вредность? Я вот сейчас действительно вас уволю и прикажу службе безопасности почистить вам память. Как вам такой вариант?

– Меня устраивают первые два пункта, – я лучезарно улыбнулась.

Драган поднялся и протянул мне руку, которую я пожала.

– Ко мне с докладом при первой возможности. И держите наш разговор в тайне.

– Само собой.

Глава 9. Не виноватая я, он сам пришел!

В нашем кабинете на четыре стола уже во всю кипела работа.

Миран чистил память компьютера от игрового хлама. Рада, вампирка симпатичной внешности в рабочем комбинезоне, тарабанила коготками по клавиатуре. На лице со следами машинного пепла резко выделялись зеленые глаза, обведенные темными кругами. Черные, коротко стриженые волосы девушки, обычно тщательно уложенные, были непривычно растрепаны.

– Привет, Колючкина! Как отпуск? – спросила она.

– Нормально, хотя бы выспалась, – соврала я и нажала кнопку на системнике своего компа. Под столом стояли удобные офисные туфельки, на них я с удовольствием сменила теплые сапоги на каблуках. Взгляд упал на пустой Ксюнин стол. Наши отпуска никогда не совпадали.

– Везет. – Рада зевнула и со стоном уронила голову на руки.

– Тяжелая ночка?

– А, как всегда! Пробовали запускать Врата, но не откликнулось одно из центральных колец. Не отреагировало на активирующее зелье. Я всю установку с индикатором магического излучения облазила, да только зря перепачкалась и маникюр испортила! – Вампирка протяжно вздохнула. – Эх, говорила мне мама: "Доченька, поступай в медицинский. Будешь целый день ходить в белом халатике, красивая и чистенькая".

– Так еще не поздно сменить профессию, – улыбнулась я.

– А-а-а, – снова зевнула Рада. – И потратить еще десять лет жизни на сессии и зачеты? Нет уж, никуда я теперь не денусь. По крайней мере, пока не сдам отчет о проделанной работе лично в руки начальнику технического отдела. Уже третий за утро накатала, а ему все не так. Хочет, чтобы мы признали, будто отказ кольца вина нашего отдела. Не дождется! Я уже сто раз говорила, что причина в энергетических линиях. Напряжение подается неравномерно. Поэтому половина компонентов активатора испаряется до того, как Врата начинают искажать пространство-время в правильном направлении. И что мы получаем в итоге? Битву с нежитью из неизвестного мира!

– Чтобы выяснить это, техникам снова придется разобрать генератор, девятьсот стабилизаторов и начать диагностику всех линий, – хмыкнул Миран. – А это демонова уйма времени и денег. Они не пойдут на это, пока Врата окончательно не перестанут реагировать на запускающие заклятия.

– Ну и пусть себе ждут, а я допишу отчет и пойду домой, отсыпаться, – отмахнулась Рада. – Но если Догнус еще раз скажет, что показания собраны неверно, я засуну ему этот отчет в такое узкое место, откуда его ни один технический щуп не вытянет. – Пальцы девушки запорхали по клавиатуре с удвоенной скоростью. Время от времени она сверялась с пометками в блокноте.

Пол под ногами мелко задрожал, и система безопасности оповестила всех о начале предстартового отсчета. До запуска Врат оставалось полминуты. Рада покачала головой.

– А толку? Только изведут тонну активатора и окончательно собьют настройки. И чего им переживать? Простояли Врата неделю без работы и еще столько же простоят, пока Совет директоров в полном составе не спустится сюда, чтобы как следует пропесочить техников за недополученную прибыль. Вот тогда Догнус соизволит прислушаться к моим словам.

Кабинет наполнился низким гулом, пол задрожал сильнее. Я привычно придержала стакан с карандашами, чтобы не слетел со стола. Мы напряженно ждали, что же будет дальше. Через пару минут все успокоилось и техники объявили, что запуск прошел удачно и можно придерживаться служебного расписания.

– Посмотрим-посмотрим, – хмыкнула вампирка. – Читали вчерашний выпуск "Разоблачителя"?

Я отрицательно мотнула головой, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Боль в голове снова напомнила о себе: молоточками застучала в затылок и виски. Дико хотелось накрыться одеялом и уснуть, но день обещал быть долгим.

– Ох и зря, а там, между прочим, о нас была целая статья. Я от души похохотала, пока читала опус Якрова о том, как Совет директоров использует Врата помимо их основного назначения. Ты видела здесь вереницы магических преступников, которых мы якобы переправляем в другие миры, или ящики со взрывчаткой с поверхности?

– Нет, не видела, – зевнула я и обняла себя руками. Стало немного уютнее.

– А я видел, – сказал Миран.

– Опять переиграл в одну из своих стрелялок? – фыркнула Рада.

По полу зашуршали колесики кресла, и тихий голос Мирана прозвучал гораздо ближе.

– Это было как раз в последний запуск Врат. Через портал прогоняли партию контейнеров для "Бхыгрыз Медикалз" с медицинским оборудованием с поверхности. Ничего такого, но три из двенадцати вообще не были должным образом промаркированы, а рядом крутились подозрительные типы в военной форме. Зуб даю, среди них точно был инквизитор. Я потом к приятелю заглянул, он внизу приемщиком значится. По бумажкам выходило, что в тех контейнерах ничего и не было, а грузили их с помощью силовых агрегатов при повышенных мерах безопасности.

– Может, в них зубные протезы были, а? – шепотом спросила вампирка, давясь от смеха.

– Много ты видела контейнеров с протезами, которые для транспортировки накрывают герметичными куполами и приставляют к ним вооруженную охрану?

– И куда их повезли? – спросила я сонным голосом, хотя на самом деле уже давно внимательно слушала.

– Да кто его знает. В бумажках приятеля место назначения не значилось, а потом, когда началась заварушка с нечистью, они как в воздухе растворились. Взрывчатка в них была или нет, но что-то тут не чисто. Так что не зря КВМБ привязался к нашей верхушке. Их начальничек давно уже под них копает. Только раньше ему ордер не давали, а теперь он здесь, и его инквизиторы изымают документы во всех отделах. Что-нибудь, да всплывет.

– Да что они тут найдут? Если и было что прятать, то все уже спрятали, а то и уничтожили. И потом, только дурак поверит в эту показуху!

– В смысле?

– Мой парень работает в Управлении и…

– Он инквизитор?! – придушенно перебил Миран.

– Да нет, он у них там автопарком занимается.

Миран с облегчением рассмеялся.

– Что? Он лучший в своем деле, а деньги не пахнут, ясно? – обиженно проворчала вампирка. – Так вот, он как-то обмолвился, что у них там грядут большие кадровые перестановки. Инквизиторы схлестнутся за самое главное кресло. Многие делают ставку на главу КВМБ. Вот он и рвет задницу, чтобы подсидеть нынешнего генерал-магистра, к которому тянутся некоторые сомнительные ниточки. Вирка, а ты чего молчишь?

– А что тут скажешь? – Я потянулась и открыла глаза. – Когда вожаки грызутся за кость, остальным лучше не лезть. Чем бы ни занимался Совет директоров, наше дело – обслуживать Врата. Так что, Миран, прими дружеский совет. Все, что видел, забудь, и больше не болтай. Не то и себя, и нас подставишь.

Я занялась наведением порядка на столе, и на этом тема себя исчерпала. Миран с задумчивым видом вернулся за свой стол, а Рада к отчету. Никак не находился лист с тестовыми координатами возврата, а ведь я целую неделю убила на расчеты, чтобы наконец начать накладывать их на формулу экспериментального зелья. Я перерыла содержимое ящиков. Ничего. Пусто.

– Рада, а ты ничего не брала с моего стола?

– Не-а, но с утра тут кто-то крутился.

– Кто?

– А, не помню. Я так спешила с отчетом, что станцуй Драган на твоем столе стриптиз, я бы не заметила.

Отлично, теперь придется все начинать сначала. Жить у Врат, снимать показания с приборов, анализировать статистику по запускам…

– Кто хочет кофе? – Я поднялась из-за стола и направилась к двери.

– Я, я хочу! – Рада потянула руку как первоклашка. – Спасительница моя!

Кто бы только спас меня саму?

Кофейный автомат в коридоре никак не хотел расставаться с бумажным стаканчиком, когда со стороны лифта послышались голоса. Деловой баритон принадлежал шефу, второй, уверенно-властный, заставил меня покрыться мурашками. Я бы еще поняла, если бы это был банальный страх, которого я, кстати, не испытывала. Тогда что это, твою мать, было? И утром, и сейчас? Что со мной происходит?

Рука довольно сильно дрожала, но мне таки удалось высвободить стакан и даже не ошпариться кипятком, как это обычно бывало. Я поставила его на лабораторную тележку с пустыми колбами и пробирками и осторожно выглянула из-за угла.

Это был глава КВМБ. Выше Умнича на голову, руки сложены на груди, глаза полуприкрыты, губы поджаты. Он явно не слушал, что наш заведующий говорил, всем видом демонстрируя отношение к попыткам выказать уважение к его инквизиторской персоне.

Лифт мелодично звякнул и выпустил блондинку в серой форме. Вслед за ней вышли не меньше десяти инквизиторов.

– Мои люди возьмут все, что сочтут нужным, – сказал дэ Аншэри. – Надеюсь, проблем не возникнет.

Умнич молча покачал головой. Будто у кого-то здесь был выбор. Вампир коротко кивнул в сторону отдела, и инквизиторы быстро рассредоточились по этажу, бесцеремонно вламываясь во все двери подряд. Отовсюду слышалось: "Поднять руки и отойти от столов!". Не прошло и пяти минут, как обыск завершился. Инквизиторы проследовали обратно к лифту и исчезли.

– Мой кабинет там, – Умнич неопределенно махнул рукой в сторону центрального коридора, и все трое двинулись в моем направлении.

Какая-то сила швырнула меня под тележку. Мимо прошли туфли шефа, следом изящные сапожки на острейших шпильках и совершенно бесшумно форменные сапоги из мягкой кожи. Выждав минуту для верности, я в полной прострации поплелась в кабинет, а кофе так и остался на тележке.

Рада встретила меня хмурым взглядом.

– Что-то я не поняла? Где мой кофе?

– Кончился.

Я упала в кресло, игнорируя недовольный взгляд вампирки и недоуменный Мирана. В отличие от их рабочих мест, мой стол был девственно чист. Они забрали все. Даже подарок Ксюни – пресс-папье из семечка каменного дерева, мусор из корзины и пыль с крышки. Так стоило ли тратить время, заглядывая в ящики.

– Может, объяснишь, что происходит? – спросила Рада. – С чего вдруг инквизиторы очистили твой стол?

От дальнейшего допроса меня спасла Эрил.

– Колючкина? Тебя Умнич вызывает. Немедленно.

Миран сочувственно посмотрел на меня.

– Мы будем по тебе скучать.

На это я ничего не сказала и вышла следом за эльфийкой. Меня не оставляло чувство, что если сегодня я покину эти стены, то мое возвращение сюда окажется под большим вопросом.

Перед дверью Умнича, пригладила волосы, убедилась, что костюм после посиделок за тележкой в нормальном состоянии и только потом постучала.

– Войдите, – отозвался шеф.

Я вошла, пытаясь настроиться на "шпионскую" работу, то есть делать хорошую мину при плохой игре. Драган сидел за своим столом, блондинка на мягком кожаном диванчике. В руках она держала чашечку с кофе, отставив в сторону мизинчик. Дэ Аншэри стоял перед большим смотровым окном и с отсутствующим видом глядел на Врата. На секунду мне показалось, что однажды я уже видела этот четкий профиль, только фон был другой. Что-то яркое и теплое. Я отогнала эту глупую мысль как назойливую муху.

Шеф жестом предложил подойти поближе.

– Вот, одна из наших лучших сотрудниц – Виринея Колючкина. Как вы и просили, господин дэ Аншэри.

Инквизитор обернулся, окинул меня безразличным взглядом, но шагнул ближе и даже протянул руку, будто хотел поздороваться. Меня это, мягко говоря, не вдохновило и я отступила назад. Шеф и блондинка с одинаково недоумевающими лицами посмотрели на нас.

– Виринея, – прошипел Умнич, делая мне страшные глаза.

Я кисло улыбнулась и постаралась как можно быстрее пожать прохладную и твердую ладонь. Высвободиться сразу не удалось. Вампир не отпускал. Его глаза, как это было утром, обернулись темно-синим бархатом. В голове зашумело. Взгляд дэ Аншэри стал пристальнее. Я почувствовала, как дыхание и пульс начинают учащаться, а кровь приливает к лицу и наполняет низ живота теплом, которое волнами разливается по телу. Рукопожатие длилось намного дольше, чем позволяла формальность. Шеф смущенно кашлянул, а блондинка со стуком поставила чашку на столик и поджала губки.

– Какое отношение к Вратам имеют танцующие на лугу овечки? – спросил инквизитор, наконец отнимая руку.

Я облизнула сухие горячие губы. Так вот что он делал, пытался читать мысли.

– Ну, что же вы, Колючкина, меня позорите? – подскочил в кресле шеф. – Какие еще овечки, ей-богу?

– Белые, с розовыми бантиками на головах, – сказал вампир без тени улыбки. – У всех ваших лучших сотрудников столь оригинальное мышление?

– Нет, конечно же, нет! – Умнич вытаращился на меня, будто впервые увидел. – Колючкина, как это понимать?

Я только пожала плечами. Трудовой контракт пока еще не запрещал сотрудникам агентства думать о чем угодно. Пусть скажет спасибо, что я не успела представить себе еще и оттопыренный средний палец. А нет, все-таки представила. Де Аншэри прищурился, но заострять внимание не стал.

– Способности госпожи Колючкиной к визуализации мыслей не смогут оказать на мою объективность никакого влияния. Да и она здесь не для этого.

Мы с Умничем переглянулись. А для чего тогда? Инквизитор, естественно, не ответил.

– Позвольте представить, – сказал он, внезапно меняя тему. – Маргрит, мой викарий.

Блондинка нехотя кивнула и подошла к столу Драгана, чтобы просмотреть какие-то документы. Мы почти остались наедине.

– Почему забрали мои вещи?

– Это был мой приказ. Если вам есть в чем признаться и сэкономить мне время, буду рад выслушать.

– Я все сказала еще утром: я добропорядочная гражданка. – Я сложила руки на груди, хотела защититься от его взгляда, но он словно проникал сквозь меня. Из-за этого я чувствовала себя бабочкой на булавке, которую вот-вот добавят в чью-то коллекцию. – Наши с вами встречи банальное совпадение.

Глаза инквизитора неприятно потемнели.

– Видите ли, Виринея, я не верю в совпадения.

– Тогда почему я все еще здесь, а не в Управлении? – прямо спросила я.

– Вам приходилось пить вино из валенсирской сливы?

Я слабо кивнула, не понимая, причем здесь это.

– Тогда, возможно, вы знаете, что в недозрелом состоянии ее плоды тверды и отвратительны на вкус. Поэтому виноделы Валенсира выжидают до трех лет, пока слива окончательно созреет и приобретет неповторимые вкус и аромат. И только потом приступают к сбору урожая. Удивительно, но в эту пору им даже не приходится прилагать особых усилий. Плоды сами падают к ним руки. Остается разломить… и насладиться вкусом. Некоторые люди, госпожа Колючкина, похожи на эту сливу. Нужно дать им время созреть, чтобы они сами упали вниз, уже готовыми к переработке.

– Так вот чем занимается Инквизиция, – хмыкнула я, – людей перерабатывает.

– Только тех, кто сбился с истинного пути.

– А я, выходит, сбилась?

– Я никогда не делаю преждевременных выводов. Сейчас я вижу то, что вижу. И я продолжу наблюдать за вами до тех пор, пока не соберу все кусочки мозаики воедино.

Пока я выдумывала ответ, пытки, на которые меня обрек Умнич, внезапно отступили на задний план.

Здание задрожало. Со стороны Врат послышался дикий металлический скрежет. Взвыли сирены.

– Внимание! Отказ центрального кольца! Техническому персоналу занять места согласно штатному расписанию, – сообщила система безопасности.

Мы с шефом переглянулись и бросились на смотровую площадку, разом позабыв об инквизиторе и его помощнице.

В коридоре суетливо мельтешил народ. Кто-то бежал к Вратам, кто-то – от них. Несмотря на жуткий скрежет, гул и срывающиеся с обшивки колец молнии, у защитного ограждения было полно любопытных. Из наших я увидела только Раду, которая с озабоченным лицом что-то втолковывала молодому технику. Договорившись, ребята разбежались в разные стороны.

– Второй отказ за сутки! – взревел Драган, всматриваясь во внешние кольца, а они вращались с бешеной скоростью. Молнии внезапно перестали бить беспорядочно и выбрали конкретную цель. Умнич поставил магический щит и отклонил одну из них. Треск разряда сменился грохотом, и с потолка отвалился большой кусок изоляционной плиты. Шеф упал на пол под обломками. Кто-то завизжал. Это была помощница инквизитора. На рукаве ее костюма быстро расплывалось алое пятно. Вампир усадил ее на пол и подбежал к шефу одновременно со мной.

– Колючкина, остаешься за старшую, – прокашлял Умнич, которого уже увозили на каталке медики. Они же увели с собой Маргрит.

Я проводила их ошалевшим взглядом, тихо офигевая от перспектив. Только раздумывать было некогда, скрежет со стороны Врат становился воистину нестерпимым. Нужно было что-то делать, и желательно без посторонних глаз.

– Вам нельзя здесь находиться! – закричала я инквизитору. – Покиньте смотровую площадку! Немедленно!

Вампир поступил ровно наоборот. Опасно перегнулся через перила, разглядывая Врата. То, что пол взбрыкивал под ногами, аки бешеный козлик, его нисколько не впечатлило. Как и мои вопли. Хотела бы я оставаться такой же спокойной, но мне было страшно до спазмов в животе. Одно дело отрабатывать действия на учениях, другое, когда над головой сто подземных этажей и небоскреб из хрусталя, а рядом груда взбесившегося металла.

– Почему не отключают установку? – прокричал инквизитор.

– Не беспокойтесь, неполадки будут устранены по заранее установленному плану, – натянуто улыбнулась я и посмотрела на Врата. Центральное кольцо еще пыталось запуститься, с каждым новым поворотом все сильнее отклоняясь от вертикальной оси и грозя зацепить внешние. В любой момент конструкция могла обрушиться и погрести под собой суетящийся внизу персонал. Представляю, о чем думал дэ Аншэри. Это был полный провал.

– Свяжитесь с техническим отделом.

Я скосила на него глаза и направилась к ближайшему узлу связи, стараясь двигаться как можно осторожнее. Вызвала нижний этаж. Из динамика вместе с треском помех понеслась отборная техническая матерщина. Из нее я с трудом поняла, что дело в генераторе, но причины сбоя неизвестны. И вообще, нехрен звонить и отвлекать. Вернулась к ограждению. Инквизитор напряженно всматривался вниз. А там к общему грохоту добавился новый звук.

– А стрельба внизу тоже по плану?

– Какая еще стрельба?!

Внизу бегали человечки и сверкали яркие вспышки. Несколько пуль с визгом срикошетили от ограждения рядом с нами. Вампир схватил меня за руку и потащил подальше от края.

– Как туда попасть?!

– Система безопасности уже заблокировала все подходы к подножию Врат. Остается только ждать, пока техники и охрана сделают свое дело. Тем более скоро обед и…

Дэ Аншэри посмотрел на меня с каким-то новым выражением, и оно мне не понравилось.

– Какой может быть обед в подобной ситуации?! – прорычал он.

– Обычный, двухчасовой! – пожала я плечами. – Что бы там не происходило, наши сотрудники профессионалы и справятся с проблемой в ближайшее время. И мы все пойдем обедать! Ведь это обычная штатная ситуация.

– Не слишком ли часто у вас случаются такие “штатные” ситуации?

– Э-э-э… мы регулярно проводим учебные тревоги, поэтому персонал агентства готов к любому развитию событий, – я ослепительно улыбнулась и попыталась ретироваться. А будь я умнее, уже бежала бы отсюда дальше, чем видела.

– Говорит технический отдел! Ща отрубим освещение. Так что держитесь, кто за что может! Начинаем отсчет времени до сброса энергии! Десять… девять…

Я опустилась на пол и обхватила колени руками. Бежать уже было бесполезно. Инквизитор сел рядом и напряженно наблюдал за Вратами.

На "ноль" свет с гулом потух.

Единственным звуком в наступившей тишине оставался свист воздуха, потому что кольца продолжали вращаться по инерции. На мое плечо легла твердая и прохладная рука вампира. От неожиданности я вздрогнула.

– Вы в порядке?

– Пока да, но я не пойму, где импульс сброса.

И тут началось… Крики, грохот боевых молний, вспышки слепящего белого света… Далеко не учебная тревога, а тут еще кольца снова пришли в движение. Начали раскручиваться в обратную сторону, причем без подачи энергии. От скрежета металла закладывало уши.

Я скинула с себя руку вампира и подбежала к краю площадки. Белых вспышек становилось все больше, и рассмотреть что-либо внизу было непросто. Я вызвала увеличительную сферу и тут же почувствовала – на затылке от ужаса начали шевелиться волосы.

Из портала, открытого Вратами, навстречу охране выскочило множество мелких черных тварей, а следом за ними монстр намного крупнее – размером с быка, с рогатой головой и ногами как у кузнечика. Он взревел, да так, что из щелей посыпалась пыль, и блохой скакнул в самую гущу событий. Ни пули, ни молнии его не брали, и он уничтожал охранные тройки службы безопасности одну за другой.

– Позвольте! – Дэ Аншэри бесцеремонно отодвинул меня от сферы, всмотрелся в нее, выругался и грохнул кулаком по ограждению. На металлических перилах осталась глубокая вмятина. – Нужно найти способ деактивировать Врата!

– Но пока кольца нестабильны, может произойти обрушение конструкции! Погибнут люди!

– Если эти твари снова вырвутся наружу, погибнет гораздо больше! Пусть техники работают под мою ответственность!

– Боюсь, что сейчас им будет не до этого! Смотрите!

Инквизитор повернул сферу. Большой отряд мелких тварей прорвал оборону охраны и теперь пробивался к помещению с генератором, взрывая герметичные двери.

– Они действуют слишком организованно. Словно кто-то их направляет. Нам необходимо попасть туда!

– Кому это нам?! Если вы собираетесь драться с ними голыми руками, то мне и здесь неплохо!

Наконец дали аварийное освещение, и под потолком зажглись красные лампы. Антураж стал еще более зловещим. Руки вампира сжались в кулаки. Я предусмотрительно отодвинулась. Чего доброго, начнет драться прямо здесь.

– Вы пойдете со мной, – четко проговаривая каждое слово, сказал дэ Аншэри. – Если техники погибнут, мне понадобится хоть какой-нибудь специалист по Вратам, чтобы предотвратить развитие этой "штатной" ситуации.

– Что значит хоть какой-нибудь?! – возмутилась я. – Умнич назначил меня старшей.

– Вот и ведите себя соответственно, а не как жалкая трусиха!

– Это здоровый инстинкт самосохранения!

Пока мы препирались, "блоха" перестала гоняться за охранниками и решила пробежаться по верхним этажам. И почему-то выбрала для близкого знакомства именно нас. Бурая морда с алым, дико вращающимся глазом в черных прожилках сосудов появилась из-за ограждения внезапно. Вертикальный зрачок радостно расширился, будто тварь встретила старых знакомых.

Дэ Аншэри среагировал мгновенно – дернул меня к себе за спину. Его напряженное тело плавно перетекло в низкую боевую стойку. Белоснежные клыки с рычанием оскалились в сторону твари. Сверкнула боевая молния, которую "блоха" приняла на рога и, мотнув головой, вернула обратно. Сгусток энергии ударил вампира в грудь. Нас протащило по бетонному полу и припечатало о стену между двумя плакатами по технике безопасности.

От боли я забыла, как дышать. Во рту стоял омерзительный привкус крови, в носу – удушливый чад от инквизиторской формы. А между тем тварь скакнула вперед, оставляя в полу глубокие выбоины от когтей. Вампир еще плотнее прижал меня к стене. Видимо, готовился защищаться до последнего. На противника обрушился целый арсенал смертоносных инквизиторских заклятий. Металлические ограждения расплавились и стекали вниз большими “карамельными” каплями. Пол был разбит до арматурного основания, а "блохе" все было нипочем. Тварь торжествующе заревела, когда на площадку выбежали бойцы из службы безопасности. Не знаю, что было дальше, ибо мои глаза все-таки закрылись.

Очнулась на полу от болезненных хлопков по щекам. Перед глазами маячило какое-то пятно, которое все время расплывалось.

– Эй, дамочка, очнитесь! – орали на меня. – Кто здесь старший?!

Ах, вот оно что.

– Я старшая.

Картинка прояснилась, и я увидела мужское лицо в копоти и крови, а ниже такую же "чистую" форму охраны. И испытала облегчение. Раз уж эти парни здесь, то теперь обойдется.

– Мы перебили тварей и зачистили этажи от тел, но портал нужно закрывать немедленно, иначе дольше не продержимся!

– А техники?

– Ребята защищались до последнего.

– Хорош трепаться! – заорали над нами. – Кто будет деактивировать установку?! Или нам жахнуть по основанию?!

– Я буду, – закашлялась я.

Железные пальцы вцепились в мое запястье. С трудом повернула голову и встретилась глазами с инквизитором. Он отделался несколькими царапинами на руках и синяком на скуле, который исчезал на глазах. Основной ущерб от общения с "блохой" получила его форма, вся в живописных дырах с обгоревшими краями.

– Все это время вы просто морочили мне голову?! – прорычал он.

– Отпустите, мне больно! – завопила я, но при виде злого дэ Аншэри никто не поспешил мне на помощь. Под его взглядом я осеклась. – Все не так просто, ясно? Инженеры моего уровня получают доступ к Вратам только в крайнем случае…

– Куда уж крайнее?! Вы поступили безответственно!

– Я поступала и собираюсь поступать только в пределах служебных инструкций и полученного допуска. А теперь, извините, но я пойду и выполню свой долг!

– В таком состоянии?! У вас не хватит сил! Я запрещаю!

– Вам не угодишь, честное слово! – Я таки вырвала руку. – Командовать будете у себя в Управлении.

Вампир посмотрел на меня бешеными глазами, но встал и даже подал руку, которую я проигнорировала и приняла помощь от безопасника.

– Ваши инструкции противоречат здравому смыслу.

– Напишите об этом в своем отчете, когда станете подавать прошение о нашем закрытии! – огрызнулась я, ковыляя к краю площадки мимо "блохи", скованной сетью. Она задергалась и заревела, а я шарахнулась в сторону.

– Не делайте этого сами, иначе погибнете!

Я не стала спорить. Только попросила парней очистить площадку от посторонних. Инквизитор не захотел уйти мирно, и его попытались вынести. Все закончилось сломанной челюстью одного из безопасников и чуть было не упущенной блохой, но я таки смогла спокойно работать.

Стоять на летающей узкой платформе вблизи движущихся колец было опасно даже в нормальном состоянии, а мое самочувствие оставляло желать лучшего. Я кружилась вокруг них из последних сил и старалась не смотреть вниз. Туда, где пульсировала звезда открытого портала. Расставляла в воздухе маячки детонаторов регресса активирующих Врата заклятий, на которые должны были среагировать мои личные коды, вплетенные в формулы зелий. Работа была почти закончена, когда агрессивное магическое поле отшвырнуло меня в сторону, и я рухнула вниз в окружении осветительных пульсаров. Мимо с головокружительной скоростью понеслись смотровые площадки этажей. Страшно уже не было. Вот бы все поскорее закончилось, и на свежий холмик положили букетик из моих любимых черных тюльпанов…

Мечтам об отдыхе не суждено было сбыться. Дэ Аншэри схватил меня за руку. Теперь мы падали вместе, но только недолго. Через секунду я приложилась ягодицами о гранитный пол в стороне от Врат.

– Ой! – вырвалось у меня.

– Ой? – передразнил вампир, мягко приземляясь на ноги. – Это все, что вы можете сказать?

– А что еще?! – заорала я в ответ, потирая ушибленное место. – И вообще, отойдите в сторону и не мешайте мне работать!

– Вы что, собираетесь заканчивать прямо под Вратами?

– А что, у меня есть выбор?! – Я встала и попробовала ковыльнуть в нужном направлении, но не смогла даже сдвинуться. – Это из-за вас я отбила зад и теперь не смогу дойти до пульта управления!

– Похоже, я пропустил тот момент, когда вы успели отбить еще и голову! – процедил инквизитор. Он одним рывком закинул меня на плечо. Я могла орать и возмущаться сколько угодно, но ему это было неинтересно. Дэ Аншэри отнес меня за прозрачный защитный экран перед пультом управления Вратами и поставил на ноги. Отсюда кольца были видны как на ладони. Другой возможности остановить их у меня все равно не будет.

– Теперь без глупостей. Иначе я усомнюсь в вашей профпригодности. А когда закончите, поднимите учебные конспекты и освежите в памяти по крайней мере десять отличий вампира от упыря.

– Разбежалась, – буркнула я, но поймала ледяной взгляд синих глаз и быстро настроилась на рабочий лад. Тем более что покрытое потеками зеленой слизи стекло напрочь отбивало охоту задерживаться внизу. – Я не имею права работать в вашем присутствии. Процедура деактивации Врат коммерческая тайна агентства.

– Вы забываетесь, Колючкина. Я инквизитор, а не шпион.

А на заборе тоже написано. Впрочем, вслух я этого не сказала. Погрузила кончики пальцев в силовое поле пульта. Оно отозвалось теплом и красным цветом предупреждения о последствиях несанкционированного доступа. Введенный код сменил цвета на голубые и зеленые. Система дала добро на проверку окружающего Врата пространства и разослала в разные стороны поисковые импульсы, которые вернулись быстро и ни с чем. Значит, можно было надеяться, что обойдется без лишних жертв. Оставалось инициировать регресс активирующих заклятий и остановить вращение колец. В принципе, ничего сложного, но страшно было все равно. Ибо количества расставленных детонаторов для полноценного запуска процессов могло и не хватить, а вот еще сильнее дестабилизировать вышедшие из-под контроля силовые поля вполне. И тогда могло случиться что угодно. Да только выбора уже не было. На фоне портала проявились новые черные силуэты, среди которых было уже несколько рогатых.

– Чего вы ждете, Колючкина, медали за храбрость?! – Инквизитор встряхнул меня за плечо. – Если не закроете портал немедленно, получите. Посмертно!

А ведь он был прав. Я зажмурилась, малодушно не желая видеть результаты принятого решения, и нажала на кнопку деактивации Врат. Кольца ощетинились тысячами молний и резко замедлились. Сквозь веки пробилась ярко-сиреневая вспышка. Это угасла звезда портала и напоследок выбросила в окружающее пространство тугую волну накопленной энергии. Основание Врат, их самое слабое место, с гулом просело, и все заволокло удушливым облаком пыли. Наступила нехорошая тишина, которая продержалась совсем недолго. Снова взвыли сирены, и с протяжным гулом заработали системы принудительной вентиляции. Потянуло свежим воздухом. Из технических коридоров высыпал уцелевший обслуживающий персонал.

Не в силах больше оставаться на ногах, я со стоном опустилась на пол. Когда же закончиться этот день?!

– Прекрасная работа, – издевательски-презрительным тоном протянул дэ Аншэри. – И даже Врата, собственность Убежища, почти не пострадали.

Я подняла на него глаза. Пересохший вроде бы рот немедленно наполнился слюной, так мне захотелось плюнуть в этого упыря.

– Главное, не забудьте написать об этом в вашем отчете. И да, расписать собственный героизм и самоотверженность при исполнении служебных обязанностей, – посоветовала я.

Дэ Аншэри скривился.

– Я выполнял свой гражданский долг. Но если бы я знал, что вы Колючкина, окажитесь такой…

– А-а, так вы жалеете о том, что, спасая меня, о чем я вас даже не просила, потратили драгоценное время и испортили казенный костюмчик?! – зашипела я и начала вставать.

Инквизитор попытался подать мне руку, но я ее оттолкнула. Обличительно ткнула пальцем в живописную дыру на его груди и чуть было не сломала о рельефные мышцы.

– Колючкина! – предостерегающе зарычал он. – Просто скажите спасибо, что я вас спас.

– Не дождетесь! Такая я неблагодарная ведьма! А учитывая, что вы разнесли мою квартиру, то я имею все основания считать, что теперь мы квиты!

С перекошенным лицом дэ Аншэри сгреб за грудки пробегавшего мимо тролля из медслужбы и потребовал немедленной госпитализации для ведьмы, пока та не получила чем-нибудь тяжелым по пустой голове. Тот испуганно кивнул и дунул за носилками.

Распихивая снующих туда-сюда ремонтников, к нам подбежал запыхавшийся шеф. Голова его была перебинтована, на поверхности повязки расплылось алое пятно. Но в целом Умнич выглядел довольно живенько.

– Как вы, господин дэ Аншэри? Вы не ранены? Я спешу принести самые искренние извинения за данный инцидент.

Я подняла челюсть с пыльного пола. Ну, шеф! Ну, зараза! Я тут себе задницу отбиваю, спасая Бьёрсгард от нашествия нежити, а он, значит, о вампире беспокоиться!

– Хочу вас заверить, что… – продолжал шеф до того момента, как заметил мой "ласковый" взгляд. – Что с вами, Колючкина? Наверное, голова болит? Санитары!!!

Вампир хмыкнул. Это стало последней каплей.

– Да пошли вы все, – пробурчала я себе под нос и заковыляла на полусогнутых ногах к лифтам. Полностью распрямиться я уже не могла. – О да! Видимо, у меня действительно что-то с головой, раз я до сих пор тут работаю!

– Как только покажитесь врачу на медицинском этаже, сразу же в отдел – писать объяснительную! – крикнул мне в след Умнич. – Будьте уверены, все виновные будут наказаны по всей строгости.

– Об этом я и хотел с вами поговорить, – сухо ответил дэ Аншэри.

Я нажала кнопку вызова. Хотелось выдержать марку, но стоило мне оказаться в кабине, как я плюнула на все и, не дожидаясь закрытия дверей, без сил прислонилась к прохладной стене кабины. Инквизитор разговаривал с шефом, но я не могла отделаться от физического ощущения его взгляда. Я чувствовала, что эта сволочь надо мной смеется. Упырь он упырь и есть, суть существо гадкое и бесчестное. И никакие конспекты не убедят меня в обратном.

Глава 10. Вскрытие покажет…

Если бы не умение Дэлана двигаться бесшумно, его метания по кабинету были бы слышны даже за пределами приемной. Три сотни коробок самых "чистых", на первый взгляд, документов из "Йотун Холл" были переданы Квалификаторам. И теперь от него ничего не зависело. Он должен был ждать. Это раздражало, но не так сильно, как мысли о Ведьминой горе. Даже разоблачение Готты отступило на задний план и будто бы затерялось в туманной дымке.

Этим утром Дэлан вновь ощутил жажду.

Он взял со стола папку и в тысячный раз вгляделся в снимок Колючкиной, точно ведьмочка могла дать ответ. Глаза – золотисто-зеленые и хитрые, смотрели прямо на него. Она вежливо улыбалась, но Дэлану казалось, что еще мгновение… и изображение покажет язык. Вампир мог поклясться на чем угодно, что уже видел этот взгляд раньше.

Ведь ничего же особенного. Таких в Убежище сто тысяч на златый. Тогда почему, стоило вспомнить аромат ее кожи и снова представить линию подвязки на белом бедре, боль возникала не только в горле? Хорошо еще, что инквизиторский китель имел достаточную длину, чтобы скрыть факт его несдержанности.

Еще никогда он не использовал природные чары столь спонтанно и необдуманно, как этим утром. Пока смотрел в эти глаза и видел в них свое отражение, позволяя распаленному жаждой воображению наполнять сознание заманчивыми картинами обладания. Он слышал биение ее сердца, видел, как розовеет кожа на щеках, как расширяются зрачки, как кончик языка скользит по губам, делая их влажными и блестящими, как учащается дыхание от его прикосновений. Обычная реакция женского тела на пробудившееся желание.

Но его удивили собственные ощущения. Их сила и насыщенность. Даже маленькие и беспощадные лезвия в горле несли с собой особую сладость предвкушения. Нет, не утоленного кровью голода, а чего-то большего, будто последний ее стон станет его освобождением, его наградой и смертельным ядом.

Почти коснувшись женских губ, Дэлан вдруг с удивительной ясностью понял, что как только он познает тепло ее податливого тела и ощутит вкус крови, дороги назад не будет. Что-то навсегда изменится в его жизни. Или уже изменилось, потому что он не мог остановиться. Просто не хотел.

Хвала богам, мозгов у ведьмочки оказалось больше, чем у него, а может, он переоценил силу своих чар. Она вырвалась из его рук. Дэлан почувствовал себя уязвленным и покинутым, но сумел таки взять себя в руки и даже сосредоточиться на деле.

Особенно на том его факте, что сходство Колючкиной с жертвами некроманта сразу же бросалось в глаза. Те же черты лица, длина темных, с медным отливом волос, телосложение, примерный возраст. Он все еще не знал, как увязать это с телом из Святой Валентии, но связь определенно была. Тонкая, как паутинка, на противоположном конце которой шевелился огромный паук. Вряд ли это можно было назвать обычным совпадением, а он привык доверять интуиции, которая настойчиво твердила ему, что с этой ведьмочкой что-то не так. Словно глядя на нее, он видел только самую вершину айсберга.

В каждом отведенном взгляде, в каждой улыбке и повороте головы, в манере разыгрывать из себя недалекую дурочку, во всем читался обман. Она понимала, что он видит ее насквозь, но при этом не боялась. Точно ей было наплевать на возможные последствия.

Пока следственная группа осматривала квартиру, Колючкина забилась в угол дивана и даже не пыталась скрывать, что его присутствие ей неприятно, а он, стараясь справиться с жаждой и тяжестью в паху, расхаживал вокруг нее, как лис вокруг курятника. Когда у Дэлана закончились бесперспективные к честным ответам вопросы, он сел напротив и начал молча пересчитывать золотистые крапинки веснушек на ее лице, что Колючкину особенно нервировало. Он получал от этого удовольствие. Сидеть и ждать, пока она совершит ошибку и ослабит блок.

Его присутствие он почувствовал как только попытался проникнуть в ее сознание, хотя тот ощущался как обыденное течение человеческой мысли. Искуснейшая работа, сложная и дорогостоящая. Как раз для нелегального Настройщика. А раз так, этой заурядной на первый взгляд ведьмочке было что скрывать. Возможно, стоило отправить ее в Управление и позволить запаху раскаленного железа смешаться с полынно-медовым ароматом ее тела, но это было бы слишком просто и скучно. К тому же при мысли о ней и палаче Дэлан ощутил укол ревности. Ее стоны и кровь он должен был забрать себе. Однако через час он все-таки убрался из ее дома вместе с группой Собирателей, оставив после себя дюжину маячков и двоих парней Вольца.

Морозный воздух очистил легкие, но не память. Он хотел эту ведьмочку, и даже учтивая беседа с верхушкой "Йотун Холл" не смогла привести его в чувство. Председатель Совета директоров по нескольку раз повторял для него одни и те же вопросы, прежде чем вампир соизволял хотя бы кивать. Такое поведение, мало соотносящееся с Дэланакаром дэ Аншэри, чьи нападки успели попортить им достаточно крови, вызывало у присутствующих раздраженное недоумение. Но мысли вампира были заняты неожиданно начавшейся Охотой.

Он переживал присутствие Добычи так ярко, словно она находилась рядом. Словно мог слышать стук ее сердца и чувствовать запах. Зуд в клыках и повышенное слюноотделение превратились в невыносимое физическое страдание, а сидеть он мог только нога за ногу. Вот тогда Дэлан понял, что заигрался, и настала объективная необходимость вернуться в реальность.

Дэлан сухо извинился и сбежал к машине. У входа вертелись журнилисты, и он едва не снес с дороги какую-то девку с микрофоном, которой не ко времени приспичило задавать глупые вопросы об агентстве.

– Без комментариев!!! – прорычал вампир с такой яростью, что девушка испуганно взвизгнула и поспешила скрыться в толпе митингующих. Вслед неслись вспышки камер и нелестные слова, но ему было наплевать. Только бы быстрее оказаться внутри и достать из бардачка пузырек с быстродействующим успокоительным для вампиров.

Он захлопнул за собой дверь и вытряхнул на ладонь несколько желтых таблеток. Даже на первый взгляд их было гораздо больше, чем нужно, но Дэлана это мало волновало. Уж лучше успокоиться до состояния пускающего пузыри младенца, чем напасть на ведьмочку посреди улицы.

Вампир отправил таблетки в рот и сосредоточенно заработал челюстями, не реагируя на горький привкус. Правда, был еще один способ сбросить напряжение, который нравился ему гораздо больше, но делать такое в общественных местах запрещалось законом, а он все-таки инквизитор. Коктейль из водки с кровью пришелся бы весьма кстати. Он мог бы упиться в хлам прямо в машине, но стоило Дэлану представить себе снимки в завтрашних газетах и заманчивая идея была отвергнута до вечера.

Наконец, журналисты убедились, что поживиться очередной сенсацией с участием дэ Аншэри не выйдет, и оставили инквизитора в покое ради Федосия Выхштинского.

Дэлан откинулся на сидении и с накатившим равнодушием наблюдал за учениками знаменитого проповедника. Они заставили толпу расступиться, чтобы подготовить для старца помост на перевернутой урне. Увидь он это в другое время, не преминул бы от души посмеяться над его альтруистической верой в обращение Убежища к Свету и Единству посредством выслушивания очередной босоногой проповеди. Сейчас вампира хватило только на апатичный зевок, ибо боль в горле притупилась, а брюки перестали быть тесными. Через минуту Дэлан понял, что веки наливаются тяжестью, сопротивляться которой у него не было ни сил, ни желания. И неизвестно, сколько еще Совету директоров "Йотун Холл" пришлось бы его ждать, если бы на границе яви и сна он не увидел ее.

Колючкина стояла посреди раздавшейся толпы и зябко куталась в пальто. Сухой старческий палец проповедника целился ей в лоб. Минутный контакт с массовкой Федосия подействовал на Дэлана лучше чашки крепкого кофе. Праздничая ель должна была пойти на дрова, и поджарить на том костерке собирались его ведьмочку.

– Тэл, какова вероятность негативного развития ситуации?

– Вероятность гибели объекта без постороннего вмешательства девяносто шесть процентов. Секундочку! Уже девяносто восемь. Данные анализа таковы, что для естественного хода истории вам будет лучше остаться в… машине.

Последнее слово он услышал уже снаружи, потому что выскочил из машины и бросился в толпу, на ходу раскрывая портал, который перенес их в холл агентства. И тут он вдруг заметил, что на Колючкиной была униформа "Йотун Холл". Еще одно совпадение? Едва ли.

Дэлан вдруг окончательно успокоился. Жажда и похоть из кошмара неожиданно превратились в допинг, побуждающий к правильным действиям. И никакие невинные глазки и расширенный справочник травника в ее голове не смогли бы вывести его из этого равновесия.

Спустя десять минут, после того как он вошел в лифт вместе с Маргрит, он уже знал о ведьмочке все, что можно было выжать из личного дела инженера В. Колючкиной. По истечении еще получаса он пожимал ее руку в кабинете Драгана Умнича, не подозревая, что к вечеру начнет ее тихо ненавидеть. До такой степени, что пошлет Маргрит за успокоительным и украдкой съест сразу полпузырька волшебных таблеток прямо во время осмотра разрушенных Врат в компании щебечущей ведьмочки.

Она рассказывала о возможных причинах трагедии (внезапное нападение нежити стоило жизни ста сорока трем служащим), а он только и мог, что смотреть на ее губы и слышать жаркий шепот: "Испей меня!". Он слышал ее голос настолько ясно, точно его мозг проигрывал некую хранящуюся в нем запись. Однажды он не выдержал и закрыл уши руками, за что она наградила его таким красноречивым взглядом, что Дэлану ничего не оставалось, кроме как обрушить на нее шквал вопросов. Это был допрос, ловко укрытый за декорациями происходящего вокруг. Он снова и снова пытался взломать ее сознание, но добился лишь обильного носового кровотечения у нее и припадка ярости у себя. Единственное, что утешало, это положенный в карман платок, который она, как ей показалось, незаметно выбросила в кучу каких-то обломков и который еще незаметнее оказался в его кармане. В Управлении знали уйму способов заставить кровь говорить.

Теперь дэ Аншэри был здесь. Рабочие часы главы КВМБ закончились, а он никак не мог положить папку в ящик стола и отправиться домой. Ему бы прислушаться к голосу здравого смысла и понять, что ничего из его мучений не вышло, но он продолжал слушать совсем другой. Он-то и твердил вампиру, что тайна Виринеи Колючкиной должна быть раскрыта любой ценой.

– Так и знал, что найду тебя здесь.

Застигнутый врасплох вампир зарычал, и Ардэ застыл на пороге.

– Можно войти?

На самом деле Дэлану хотелось как раз противоположного, но он заставил себя утвердительно кивнуть. Елисар вошел и присел на край стола. В руках у него был Вестник Братьев Пламени.

– Что это с тобой? Никак не успокоишься после жестокого избиения народного героя? – Он протянул вампиру страницы, еще пахнущие типографской краской. На первой из них была их с Вольцем фотография. Дэлан мазнул по ней равнодушным взглядом. – Ты не думаешь, что пора пригласить этого Пыржика для личной беседы? Он даже не старается скрыть своих связей с террористами.

– Сегодня каждого в Убежище так или иначе можно связать с Братьями Огня или отнести к сочувствующим, – проворчал вампир. – Каждого вызывать, Управление разорится на регистрационных бланках, а мне придется здесь жить. Этот Якров делец. Если бы фотография его престарелой мамочки в неглиже хоть кого-нибудь да интересовала, он бы ее продал. К тому же эту кучу дерьма лучше не трогать, чтобы не начала вонять. Но ты ведь не за этим пришел, верно?

Ардэ кивнул.

– Сначала хотел спросить, как тебя занесло в Святую Валентию, но по клыкам вижу, что не стоит.

Дэлан промолчал, ожидая продолжения.

– Кажется, в "Йотун Холл" все прошло даже лучше, чем мы могли ожидать.

– Станет ясно только после вердикта Квалификаторов.

– Не думал, что ты решишься на передачу документов призракам. Готте это не понравилось. Он рвал и метал в кабинете, да так, что было слышно в подвале. Вопил о недопустимости использования устаревших методов расследования в современных условиях.

– Не припомню, чтобы в Уставе об этом что-то говорилось.

– Я сказал ему то же самое.

– Он вызывал тебя?

Елисар кивнул.

– Уже почувствовал, что под задницей зажегся огонек. Требовал ускорить расследование твоего исчезновения и обратить особое внимание на некие факты из твоего прошлого, не то он будет вынужден сделать это сам, и публично. Оказывается, наш генерал-магистр вел собственное расследование касательно твоей персоны. – Ардэ посмотрел ему в глаза. – Хочу, чтобы ты знал, дэ Аншэри, я ценю твою дружбу. Именно поэтому я не стал расспрашивать Готту. Но если тебе есть что сказать мне до официальных слушаний в Совете, лучше сделай это сейчас.

Дэлан устало помассировал веки. Рано или поздно его тайны должны были выйти наружу. Он был готов к этому, да только момент оказался не подходящий.

– У всех есть тайны, Елисар. Я не исключение.

– Я думал, мы достаточно доверяем друг другу, чтобы ты мог сказать мне правду, – нахмурился Ардэ. – Выходит, я ошибся.

Вампир отвернулся к окну. На мгновение захотелось все рассказать, потому что он жил с тем, что когда-то сотворил, отнюдь не в мире и согласии. Впрочем, любая боль со временем притупляется, и образы прошлого теряют жестокую реальность. Этим утром он увидел их снова, такими, какими они были всегда. Солла и Колючкина показали истинную цену его надеждам. Он был и есть хищник, примеряющий шкуру овечки. Так имел ли он право судить Готту за алчность, когда сам представлял собой средоточие множества пороков и никогда не ставил служение Убежищу во главу своего пребывания в стенах Управления?

– Хочешь сказать, что не пытался узнать больше, чем есть в моем личном деле?

– Нет, не хочу. После того как ушли Деволье, и ты оказался в его кресле, у меня не раз возникало желание узнать о тебе больше. И, признаться, однажды я задал себе такую задачку. Только дальше твоего долгосрочного пребывания в Валенсире так и не продвинулся. Ты вроде бы существовал, но при этом тебя как бы и не было. Потом Вторая объединенная армия Темных сил. Образцовый солдат, офицер. Светлые при воспоминании о твоих подвигах до сих пор приседают и оглядываются. Ты мог бы дослужиться до маршала, а предпочел стать кадетом. Не сказать, чтобы я имел что-то против, но хотелось бы узнать, как ты оказался в Инквизиции.

– Думаешь, это сложно? – невесело рассмеялся Дэлан.

– Да, согласен, система далеко не идеальна, поэтому сегодня любой негодяй может стать блюстителем магического правопорядка, но я не об этом.

– Жаждешь узнать подробности?

Ардэ кивнул и изобразил полнейшую готовность выслушать увлекательную историю, но Дэлан чувствовал, что слова застревают в горле.

– За место в Академии мне стоит благодарить доброе имя отца и мое жгучее желание уйти от войны. Но знаешь, Елисар, я не имею ни малейшего желания об этом говорить. По крайней мере, сегодня.

– Тогда назначь дату приема. – Шеф ОКДУ соскочил со стола и прошелся по кабинету. – Все знают, что Готта жадный подонок, но когда он выложит карты на стол, твои заслуги и расследования поставят под сомнение на законных основаниях. Готта сможет обвинить тебя во всех смертных грехах!

– Я чист перед законом, – возразил Дэлан.

– Извини, но кто в это поверит? Ты и я? Этого недостаточно. И потом, днем дэ Гаркхат предоставил мне данные с твоего жетона. "ОКО" зафиксировала более чем странную активность для того, кто больше не охотится. Ты испытывал жажду.

– Все, кого можно отнести к кровососущей нежити, ее испытывают, – процедил вампир, невольно сминая рукой папку на столе.

– Вампиры давно признаны разумной расой, способной контролировать инстинкты, а тебе пришлось принять таблетки, чтобы успокоиться. Так что случилось?

– Ничего, – поморщился Дэлан. – Мой жетон ошибся.

Ардэ приподнял брови.

– Получается, он ошибался в течение дня. А может, и прямо сейчас ошибается?

– Лучше оставим эту тему.

– Нет, не оставим, – отрезал шеф ОКДУ – Ты подставляешь и себя, и меня. Кто-то может сказать, что все это время я тебя прикрывал.

– Хм, так вот что тебя волнует?

Елисар оттянул воротничок и вздохнул.

– Да, ты прав, меня это волнует. Хотя бы потому, что всякий альтруизм должен иметь разумные границы. У меня жена, теща и двое малолетних детей.

– А язвы нет?

– Нет, и, надеюсь, не будет. Хотя при такой работе как наша… Что в этой папке?

– В какой папке? – спросил вампир и понял, что продолжает мочалить ее в руках.

– Я могу взглянуть? – Ардэ стоял у него над душой в ожидании ответа. Дэлан пожал плечами и отдал ее Елисару. Тот бегло просмотрел содержимое, задержавшись на измятой фотографии на секунду, но вампир почувствовал, что начинает злиться. – В. Колючкина. Знакомая мордашка. Она может быть замешана в нашем деле?

– Что-то вроде.

Ардэ наградил его испытующим взглядом, но настаивать не стал.

– Нет, я определенно ее где-то видел. – Шеф ОКДУ задумался и щелкнул пальцами. – Точно! Дело о серийных убийствах. Эта Колючкина чертовски похожа на жертв того некроманта, которого казнили в прошлом году. Занятное совпадение. – Он посмотрел на вампира. – Или нет?

– Пока не знаю, – развел руками Дэлан.

– Тогда зачем тебе эта папка? – не унимался Ардэ.

– Решил перепроверить кое-какие детали старого дела.

Елисар проницательно ухмыльнулся и бросил папку на стол.

– Уж не в этой ли девчонке причина сегодняшних бед? Я только спросил, а у тебя уже глаза кровью налились и клыки изо рта выпрыгивают.

– Я не… – зарычал было вампир, но опомнился. – Я отрабатываю одну из своих зацепок, а тебе, по-моему, давно пора домой, к семье.

– А тебе?

– Дома меня ждут старый слуга и холодная постель, так что я еще немного поработаю. Надо же наверстать упущенное за две недели.

– Дело твое, – кивнул Ардэ. – Только смотри, не переусердствуй. Схлопочешь переутомление, и "ОКО" не преминет запереть тебя в госпитале для восстановления сил. Лежа на больничной койке, не очень-то понарасследуешь.

У двери Елисар обернулся:

– Совсем забыл, моя милая женушка решила устроить праздничную вечеринку и велела узнать, что ты будешь делать на Миллениум.

– Попытаюсь пережить очередное великосветское сборище моей мамочки, – поморщился Дэлан. – Если, конечно, к концу недели не окажусь на дыбе.

– Неужели вампирский бал хуже конца света?

– Поверь на слово, Елисар. Придется натянуть на себя бархатный камзол и два пуда церемониальных украшений, танцевать и слушать болтовню безмозглых дурочек, вбивших себе в голову, что однажды одной из них посчастливится отправиться со мной под венец.

– Надо же, а мне казалось, что быть вампирским Лордом не так уж плохо, – ухмыльнулся Ардэ.

– Настоящим Лордом был мой отец, а я терплю эту хрень ради леди Регулы.

– Бедняжка еще надеется на твою сознательность в вопросах продолжение рода?

– Кто я такой, чтобы лишать ее последней надежды? Передай Игрид, что я постараюсь заскочить к вам.

– Лучше пообещай держать себя в руках, хорошо? Нам не к чему лишние проблемы.

– Я не собираюсь охотиться, если ты об этом.

– Я на это надеюсь, – кивнул Ардэ и вышел.

Оставшись в одиночестве, Дэлан несколько минут бездумно пялился в пустоту, потом растер лицо, прогоняя вдруг навалившуюся на плечи безысходность, решительно сунул папку в карман и выключил настольную лампу. Стоило последовать за Елизаром. И ведь он почти ушел домой, когда давно выключенный компьютер вдруг сам по себе ожил и известил вампира о приходе сообщения.

"Мертвый мир уже не мертв, господин дэ Аншэри. Он жив. Доказательства этого в прозекторской. Спуститесь туда сейчас. Не пожалеете".

Дэлан нахмурился. Внутренняя сеть Управления, полностью защищенная от проникновения извне, была пуста. Тем не менее тот, кто это написал, знал, что он все еще здесь, хотя его компьютер и не был активен.

Он пробежался по клавишам, набирая ответ: "Кто вы?".

Ответ пришел сразу: "Ваш друг".

"Я в этом не уверен", – ответил инквизитор и запустил программу слежения. В правом углу экрана тут же загорелось окошко с отсчетом секунд. – "Откуда вам известно о прозекторской?".

"В Управлении ничего не является секретом. Как и то, что вы запустили программу слежения. Напрасный труд, магистр. Вам меня не найти, если только я сам этого не пожелаю. Впрочем, мне незачем скрываться. Я жду вас в Хранилище данных. Но сейчас вам стоит поторопиться".

Экран погас.

Опуская странность неожиданного диалога, вампир был настроен крайне скептически.

Мертвый мир был мертвым во всех смыслах. Там не было ничего, кроме пепла и обугленных руин. И это практически все, что было о нем известно. В архиве Управления, в тех его частях, что находились в свободном доступе, можно было отыскать жалкие строчки упоминаний о постигшей его катастрофе, но не более того.

Кажется, речь шла о войне богов, результатом которой стало полнейшее уничтожение всего живого. Не только разумных рас, но и самих небожителей, их антиподов и даже духов. Никаких признаков жизни. Любой. Тамошнее подобие Врат было разрушено практически до основания. Активировать их можно было только со стороны Убежища, что категорически запрещалось Создателями. Потому что подобные миры по сути своей ненасытные паразиты, способные тянуть из сопряженного с ними мира силы и энергию, постепенно превращая его в себе подобное. Так откуда там могли взяться демоны и нежить? Исходя из того, что он видел, нежить крайне разумная и организованная, подчиняющаяся чьей-то воле. Разведывательный отряд, который прекрасно знал, что делает. Что и кому могло понадобиться в Мертвом мире, раз уж в "Йотун Холл" пошли на риск и открыли туда проход, которым смогли воспользоваться с той стороны. За подобное придется ответить, и даже Готта не сможет помочь.

Дэлан вышел из кабинета. Кто-то пытался им управлять, что было неприятно и подозрительно, однако стоило все проверить.

Через минуту он вышел из лифта на последнем подземном этаже башни Управления. Здесь было тихо, холодно и темно. Только в самом конце длинного коридора, над дверью с табличкой "Запасной выход", мерцала одинокая зарешеченная лампочка. Звук шагов эхом прокатился по полу и угас, поглощенный гнетущей тишиной прозекторской.

Вампир миновал четыре закрытых двери и уверенно свернул в пятую. Бесшумно проскользнул между рядами вычищенных до блеска столов для анатомирования и, стараясь не вдыхать едкую вонь антисептика, без стука вошел в небольшой кабинет. Там никого не было. Но на столе лежал раскрытый журнал регистрации операций и над ним быстро-быстро мелькало самопишущее перо, а рядом, в глиняной кружке, дымился крепкий до черноты чай, прикрытый большим бутербродом с маслом и колбасой. И масло, и мелкое сальце в красноватых кружках уже начали подтаивать. Вокруг разливался приятный запах чеснока и копченостей.

Дэлан вдруг понял, что голоден, несмотря на боль в горле, из-за которой ему бы и кусок в горло не полез. Но соблазн был велик, тем более что совесть уже закрыла глаза на коварные подначки наглости ограбить беспечного хозяина бутерброда и стать хоть немного счастливее. Все-таки день у инквизитора выдался отвратительным.

Не в силах бороться с искушением, дэ Аншэри сцапал бутерброд и вонзил клыки в колбасу, урча от удовольствия. Пожал плечами, взял кружку с чаем и уселся в кресло. Подумал и умостил ноги на край стола. Стало хорошо.

Пока он наслаждался неожиданной передышкой, взгляд зацепился за лежащую поверх кипы анатомических справочников пачку фотографий. Дэлан отставил кружку в сторону и взял их в руки с той же целью, с какой многие берут газеты в определенные места. Он хотел убить время в ожидании прозектора, а нашел нечто такое, отчего забыл и о голоде, и о зажатом во рту бутерброде – качественные снимки вскрытых тел, включая, конечно же, рогатую тварь. Привычный ко всему вампир внимательно рассмотрел каждые из разверстых грудных клеток и вываленных в чаши кишок. Себе он оставил только один, который сунул в карман брюк, и невозмутимо дожевал бутерброд.

В дверях кабинета появился гоблин в белом халате и зеленой медицинской форме. Благодаря шапочке и пластиковым очкам на лице, слегка закопченным по краям, доктора Гиллана можно было спутать с низкорослым человеком. Происхождение прозектора выдавали только глаза – по-змеиному желтые и большие, и длинные когти, которые он частенько использовал во время работы вместо скальпеля. Сейчас он распространял вокруг себя ни с чем не сравнимый запах горелой плоти.

Инквизитор отставил полупустую чашку и хотел убрать ноги со стола.

– Нет-нет, господин дэ Аншэри, продолжайте чувствовать себя как дома. Надеюсь, этот скромный бутерброд доставил вам удовольствие, – сказал Гиллан, снимая очки и бросая их в урну. – У нас здесь редко бывают гости, так что я искренне этому рад. Так что же привело вас в обитель смерти, да еще в столь поздний час?

– Хотел взглянуть на доставленные днем тела, но теперь понимаю, что опоздал, – сказал вампир и выбрался из удобного кресла.

– Я только что закончил сжигать останки, – осклабился гоблин, и Дэлану не понравился ехидный блеск его глаз. – Отвратительнейший запах, а что делать?

– В этом была объективная необходимость?

– Приказ генерал-магистра, – ответил прозектор таким тоном, будто произнесенные слова обладали волшебным свойством объяснять все на свете.

– Тела поступили к вам по моему личному распоряжению, – скучающим голосом сказал вампир. – Это значит, что любые действия с ними, даже если бы вам захотелось почитать им Устав Управления, должны быть согласованы со мной.

– Все было сделано в рамках соответствующих процедур, – возразил Гиллан, съеживаясь под его взглядом.

– До того, как стало известно, что эти твари из Мертвого мира, или уже после? – Дэлан сунул руки в карманы брюк и навис над гоблином, закрывая собой и без того скудный свет.

– Из Мертвого мира?! – взвизгнул прозектор и бросился в свое кресло. – Кто вам сказал такую глупость?! Да, предоставленные для изучения и последующего вскрытия тела имели некоторые особенности строения, но чтобы вот так заявить, что они из Мертвого мира, не имея даже минимальной базы для сравнения… Абсурд полнейший! Я готов подписать любую бумагу, какую вы сочтете нужной!

Вроде бы все просто, однако инквизитор заметил, как змеиные глазки прозектора стрельнули влево и вниз, выдавая ложь.

– Что-нибудь еще? – Гоблин схватился за перо, показывая занятость служебными обязанностями. Но инквизитор продолжал стоять у него над душой, будто пытался взглядом просверлить дырку в голове.

– Что вы можете сказать по поводу доставленных утром останков?

– Каких еще останков? – выпучил глаза гоблин.

– Обгоревшего мужчины с татуировкой дракона на спине, – вкрадчивым голосом уточнил Дэ Аншэри.

– Ах этих останков! – Гиллан соскочил с кресла. – Мой коллега Маколи оставил отчет, чтобы я передал его вам. Вот. – Гоблин сунул инквизитору папку.

– Я могу это забрать?

– Конечно же! – закивал прозектор, но дэ Аншэри уже ушел. Гиллан бросился следом, но тревога была напрасной. Створки сомкнулись за спиной инквизитора, и лифт унес его наверх. И все-таки прежде чем вернуться в кабинет гоблин постоял в темноте коридора, прислушиваясь к тишине. Нет, все было спокойно.

Прозектор вернулся в кабинет, где почувствовал себя уже достаточно уверенно, чтобы пересмотреть приглянувшиеся вампиру снимки. После достал из кармана халата маленькое блюдце с перламутровой, чуть приплюснутой с одного бока жемчужинкой, которая немедленно отозвалась на прикосновение остро заточенного когтя.

– Свет мой, зеркальце, скажи, – зашептал гоблин, чуть запинаясь.

– Это вы, Гиллан? – немедленно ответил недовольный женский голос. – Надеюсь, у вас веские причины тревожить меня в такой час?

– Да-да, госпожа Белладонна, – самому себе закивал прозектор. – Он был здесь. Только что. Хотел увидеть тела тех тварей, но я успел их сжечь. Сказал ему, что это был приказ генерал-магистра. Но он взял один из приготовленных для вас снимков.

– Что-нибудь важное? – в женском голосе добавилось стальных ноток. Намек на то, что за серьезную ошибку его ждет неприятное наказание.

– Изображение клейма на шее старшего демона.

– Интересно, зачем она ему? Хорошо, с этим я разберусь сама.

– Госпожа, подождите, – заторопился Гиллан.

– Ну что еще?

– Я хотел узнать… на счет Маколи. Вы нашли способ заставить его замолчать? Кто-то же успел рассказать дэ Аншэри о Мертвом мире.

– Пусть это вас не беспокоит. – Белладонна хрипло и неприятно рассмеялась, прежде чем прервать связь.

Гиллан вернул блюдце в карман и оглянулся. Почувствовал лысым затылком чужой взгляд, но в прозекторской никого не было. Только столы мистически мерцали в тусклом свете дежурной лампы.

Стоило гоблину убедиться, что присутствие за спиной игра воображения, как на его лице расцвела робкая улыбка удовольствия. Только что он стал полноправным властелином мрачного подземелья, ибо ни один нормальный гоблин не согласится работать в Управлении по доброй воле. А если и согласится, уважаемый доктор Калум Гиллан знал уйму способов указать глупцу на выход.

Прозектор присвистнул от счастья, потер лапы и открыл холодильный ларь с препаратами, где в жестяной миске дожидался своего часа запасной кусочек колбаски.

Глава 11. Оракул будет говорить

Съеденный бутерброд только разжег аппетит, однако в планах вампира ужин стоял на последнем месте. Ему были нужны ответы. Поэтому он агрессивно нарушал все возможные правила, пока летел по дорогам Бьёрсгарда к Хранилищу Управления – гигантскому каменному кубу без видимых окон и дверей.

Дэлан включил радио. Пропустил несколько станций, но нашел, что искал. В динамиках зазвучал мужской голос:

– У микрофона Суреит Кхан, и главной новостью к этому часу по-прежнему остается заявление "Триэль Групп" о закрытии десяти из пятнадцати эльфийских заводов по производству бытовых магические накопителей. Об этом было объявлено на пресс-конференции, предшествующей так и не состоявшемуся выступлению Владыки эльфов – Маравиэля фаэль Селундиэля, в Совете разумных рас. Его внеочередная ассамблея оказалась сорванной ворвавшимися в зал последователями Детей Света. Их призывы ко всеобщему единению перед лицом надвигающейся Тьмы вызвали у присутствующих злость и недоумение.

После того как эльфийская делегация в полном составе покинула здание, нарушители порядка были доставлены в шестой полицейский участок Восточного округа столицы, где продолжили проповеди уже перед представителями СМИ. Однако утреннее заявление "Триэль Групп" стало причиной массовых протестов по всей столице.

Сейчас к резиденциям Императора Дририя и Верховного Инквизитора движутся смешанные массы обывателей с требованием защитить народ от эльфийского произвола. Туда же стягиваются дополнительные силы полиции. Оборотни уже обратились в Центральное Управление Инквизиции с просьбой усилить их ряды боевыми расчетами инквизиторов, но это вряд ли приведет к разрешению ситуации.

На данный момент все столичные пункты отпуска магической энергии полностью или частично прекратили свою деятельность. Закрыты и магазины, с полок которых уже исчезли все виды накопителей. То же, по всей видимости, в ближайшее время ждет и остальные города и веси Убежища.

Впрочем, несмотря на негативные последствия принятого решения, некоторые авторитетные специалисты предрекают "Триэль Групп" небывалое усиление позиций на рынке накопителей. Даже при таком количестве действующих заводов, компания все равно останется монополистом, диктующим правила всему сегменту. К моменту закрытия торгов на столичной бирже стоимость акций компании поднялась на тысячу двести пунктов, что, конечно же, далеко не предел. А ответа на вопрос, как же теперь существовать тем, за чей счет будут набиваться карманы Маравиэля фаэль Селундиэля и его народа, по-прежнему нет и, кажется, не будет. На этом у нас все. Посмотрим, что принесет с собой эта неспокойная ночь.

Дэлан выключил радио и сбавил скорость, чтобы свернуть к воротам Хранилища. Ну вот и началось. О планах эльфов стало известно достаточно давно, чтобы Инквизиция успела предпринять некоторые шаги по сведению ущерба к минимуму. Маги могли убивать друг друга сколь душе угодно, но очередная гражданская война, неизбежность которой была очевидна, не должна была привести к тому, что на поверхности узнают о существовании Убежища. Часы на панели показывали половину одиннадцатого. У него еще оставалось время, чтобы успеть заглянуть в Хранилище до обращения к агентам Комитета и раздать им указания в соответствии с полученным еще днем пакетом из Центрального Управления.

Он заглушил мотор и вышел из машины. Для усиленно охраняемого объекта территория вокруг бетонного забора выглядела слишком пустынной. Только по обе стороны массивных створок из титалия застыли две горгульи, чьи крылья были мирно сложены за спинами. Дэлан прошел между ними, коснулся рукой незаметной выемки в стене и тут же почувствовал теплое покалывание в кончиках пальцев.

– Сканирование ауры завершено. Доступ разрешен.

Массивные ворота пришли в движение, пропуская его к основанию куба. В темной массе с четкими краями-гранями образовался проход с туманными краями. Из него вышел некий лопоухий субъект в серой мантии и серебряном венце Архивариуса.

– Господин дэ Аншэри, вы должны покинуть территорию Хранилища! Немедленно!

Дэлан устремил на неожиданное препятствие тяжелый взгляд. Человеческий маг, почти мальчишка, с ежиком светлых волос на макушке. Похоже, недавний выпускник инквизиторской академии.

– Кто ты такой, чтобы мне указывать? – прищурился вампир.

– Я и. о. Архивариуса – Сегор Аннерс, – неожиданно твердым голосом ответил вчерашний выпускник. – Не пускать вас, приказ генерал-магистра.

– Впервые слышу, – обронил Дэлан, собираясь обойти юного и. о. сбоку, но не вышло. Он распялся в проходе.

– Вы не пройдете!

– И кто же мне помешает? – ухмыльнулся вампир, обнажая самые кончики клыков.

– Я могу вызвать охрану. Они тоже имеют свой приказ насчет предателей Убежища!

Ах вот оно что, против предателей. Дэлан покачал головой, все еще сохраняя невозмутимость.

– Хорошо, зови, потому что я собираюсь попасть внутрь прямо сейчас.

– И кусаться будете? – слегка побледнел и. о., шумно сглатывая.

– Буду! – зарычал вампир. Он схватил мальчишку за шкирку и затолкал внутрь Хранилища. Аннерс не успел даже пискнуть, побледнел и… стена за его спиной стала монолитной. Дэлан же остался снаружи. Только пробыл он там недолго, ибо если перед тобой закрывается одна дверь, то всегда есть шанс, что где-то поблизости откроется другая. Буквально в нескольких шагах.

– Господин инквизитор, сюда! – позвал вампира бесполый голос хозяина Хранилища. Однако сначала Дэлан должен был кое-что сделать.

– Тэл, что там у тебя происходит? Я слышу помехи. Такое навязчивое шуршание, действующее на нервы. Может быть, это твой передатчик неисправен?

– Передатчик в полном порядке, – проворчала Талия.

– Тогда что-нибудь еще, – твердо сказал вампир. – Думаю, тебе стоит перезагрузиться и проверить системы.

– Это займет не меньше двадцати минут. На это время вы останетесь без защиты, а это недопустимо. Тем более здесь, в Хранилище, куда вам запретили входить.

– Я не собираюсь брать его штурмом, – возразил инквизитор. – Можешь мне доверять. Я буду ждать в машине.

– Ну хорошо, я перезагружусь. Видимо, тут действительно что-то не так, – вздохнула его "нянька", замолкая. Дэлан ухмыльнулся. Глушилка, подсунутая ей вместе с запасным консерватором, снова выручила.

Он боком протиснулся в туманную щель в стене и оказался в узком, холодном и скудно освещенном проходе. Стоило инквизитору пошевелиться, как плечи едва не застряли между покрытых инеем стен.

– Это вентиляционная шахта, – сказал тот же голос. – Идите вправо, пока слева от вас не появится дверь. Я буду за ней.

– Сначала я хочу узнать, зачем я здесь.

– У всего на этом свете есть причины, но можете не волноваться, – вздохнул Оракул, – мне просто стало скучно, а в каждое ваше появление в Хранилище мне приходится решать довольно сложные задачи.

– Разве ты можешь испытывать чувства? – спросил вампир. Он осторожно двигался в указанном направлении и посекундно оскальзывался на обледеневшем полу.

– Я также разумен, как и вы, хотя и не имею овеществленного воплощения. Способен мыслить, творить и развиваться, а не только систематизировать чужие знания.

– Я не хотел обидеть тебя, – сказал Дэлан. Неожиданно под левой рукой появился выступ ручки. Он повернул ее и толкнул дверь.

В глаза ударил голубой пульсирующий свет. После мрака за спиной он практически ослепил вампира, но как только глаза привыкли, он смог рассмотреть место, в которое попал. Круглую высокую шахту с широким – не меньше двадцати метров в диаметре, основанием. Источником света здесь были покрывающие стены руны. Это и было сердце каменного куба. Место обитания Оракула. Непостижимой сущности, способной приручить вечный хаос накопленных Убежищем знаний.

– Ваше замечание продиктовано общим заблуждением, а не желанием причинить мне несправедливое огорчение, поэтому я не испытываю обиды.

Перед вампиром одна за другой возникли ведущие наверх ступени. Он поднялся по ним до небольшой, висящей в воздухе платформы, и перед ним возникло нечто, напоминающее театральную маску огромных размеров. Она состояла из ярких искорок того же света, что наполнял руны на стенах. Там, где у Оракула могли быть глаза и рот, их становилось больше, они плотнее жались друг к другу и темнели до синевы.

– Вас устроит такое мое воплощение? Это лучшее, что мне доступно для выражения эмоций, помимо слов.

– Вполне, – кивнул инквизитор, и маска раскланялась с ним.

– Полагаю, вы ждете ответов.

– Для начала я хочу, чтобы ты рассказал о той ночи, когда в Хранилище проникли посторонние. Остальное потом.

– Ваши приоритеты ясны, но я бы не назвал их верными, – опустил уголки рта Оракул. – Архивариус Гертон велел открыть Хранилище. С ним были трое.

– Ты их опознал?

– Разумеется, но если я назову их имена, мне придется вас убить, а потом самоуничтожиться.

– Это шутка, я надеюсь? – прищурился вампир. Раньше за Оракулом склонности к юмору не водилось.

– Нет, мои функции не предусматривают ничего подобного. Все трое являлись офицерами Тайной Канцелярии Верховного Инквизитора.

– Мифологизированной карательной службы? – скептически поднял бровь Дэлан.

– Я предупреждал вас, господин дэ Аншэри. Это не имеет значения для предмета нашего разговора. Кем бы ни были эти трое, они вошли с Архивариусом. Он провел их в закрытую секцию, используя ваши коды допуска, а потом ушел вместе с ними. Больше Архивариус Гертон не возвращался. И, думаю, уже не вернется. – Оракул выразил печаль. – Уходя, он выглядел нездоровым. Я сверился с имеющимися в моем распоряжении знаниями по медицине и понял, что Архивариус смертельно отравлен. Это же объясняет его странное поведение.

Дэлан редко верил чужим словам, но в рассуждениях Оракула было зерно правды. У него не было причин лгать об Архивариусе.

– Что ты рассказал тем, кто приходил после?

– Я сказал другим инквизиторам, что в ту ночь вы оба были здесь.

Дэлан понял, что ничего не понял.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что натворил? Мне предъявлены обвинения в измене Убежищу.

– Я сделал это ради блага Хранилища. Вмешательство в мои системы тормозит его работу. Исходя из действующих в таких случаях приоритетов, я дал инквизиторам то, что они хотели.

– То есть солгал?

– Слегка исказил истину.

– Я настаиваю, что ты должен сказать правду, – процедил Дэлан.

– Я выполнил свой долг перед Хранилищем, – упрямо гнул Оракул, преображаясь в маску равнодушия. – Прочее меня не касается.

– Тогда зачем я здесь?

– Я хотел увидеть вас собственными глазами.

– У тебя нет глаз, – проворчал Дэлан.

– Это фигура речи, господин дэ Аншэри, а вас я вижу посредством своих архивов. Вы упоминаетесь в них гораздо чаще, чем могли бы себе представить. Я бы назвал вас суперзвездой одного из моих самых засекреченных каталогов, куда нет доступа даже генерал-магистру. Я отказал ему. И вам тоже откажу, так что не трудитесь задавать мне глупых вопросов.

Дэлан зло сплюнул. Оракул же неожиданно развеселился, и уголки его рта поползли вверх.

– Простите, но я хотел посмотреть на ваше лицо, – маска приняла самодовольное выражение.

– Посмотрел? – прорычал вампир. – Тогда я ухожу.

Дэлан начал спускаться.

– Нет, подождите! Вы задали мне всего один вопрос! Этого слишком мало!

– Я не собираюсь развлекать того, кто рушит мою жизнь.

– А если я скажу, что знаю о Мертвом мире больше, чем принято считать?

Инквизитор остановился, но не обернулся.

– С чего ты взял, что мне это интересно?

– Объяснение алгоритма моих рассуждений займет слишком много времени.

– Тогда будь кратким, – вампир присел на ступеньку со скучающим видом, и Оракул продолжил:

– Как вы знаете, в силу своих обязанностей я слежу за информационными потоками внутри Управления. Каждый час отправляю в него импульс-запрос на получение статистических данных со всех жетонов и терминалов. Так я обнаружил снимки прозектора Гиллана со вскрытия нежити из "Йотун Холл". Многие из них напоминают существ со страниц Книги Проклятых.

– Книги Проклятых? – не поверил своим ушам вампир.

-Да-да, господин дэ Аншэри, вы не ослышались. Той книги, которой, как вы знаете, не существует, и которая находится в одном из засекреченных Хранилищ Инквизиции, с того самого момента, как была найдена еще во времена Первой войны. Доступ к ней имеет только Верховный Инквизитор, но система все еще не совершенна. При должном старании и наличии запаса времени защиту их Оракула можно обойти.

Дэлан поднялся. Все было странно. Слишком. В праздность Оракула можно было поверить, но вот в разглашение секретной информации из желания увидеть его лицо вряд ли.

– Я изучил Книгу вопреки нежеланию Верховного Инквизитора. И нашел необходимым поделиться с вами тем, что обнаружил. Это еще одна причина, почему вы находитесь здесь. А третья заключается в том, что вы должны задать мне вопросы, и я на них отвечу. Если бы я был живым существом, я бы назвал это судьбой.

Вампир вдруг почувствовал, как волосы на затылке начинают шевелиться сами собой от нехорошего предчувствия.

– Твари из Мертвого мира не единственная причина, по которой произошло такое приятное для меня стечение обстоятельств. С другой стороны, называть его Мертвым уже не совсем правильно. В нем возродилось нечто ужасное и могущественное.

– Это нечто – Черный Властелин? – спросил Дэлан и сам не понял, что заставило его это сделать. Может быть, зазвучавший в голове голос Солла.

Оракул мигнул. Маска исказилась помехами, но быстро обрела прежнюю четкость.

– Я совершил ошибку и оказался слишком близко к запретным директориям. Теперь "ОКО" следит за мной. Могу сказать только одно. Чтобы получить ответы, придется отыскать того, кто меня создал. Он будет ждать вас. А теперь вам нужно уходить, пока ваша персональ Талия не обнаружила вашего местонахождения. Я не могу воевать с собственной охраной.

– Ты сказал, что я должен задать тебе вопросы. За этим ты меня позвал.

Оракул заколебался, но кивнул.

– Что тебе известно о Виринее Колючкиной?

Дэлан понимал, что это глупо, но и не мог не спросить. Маска Оракула внезапно обернулась круглой эмблемой – черное древо в кольце огненных рун. Вампир успел прочесть лишь часть надписи.

– Доступ запрещен! Информация об объекте засекречена! В случае повторного обращения к данной ячейке памяти будет активировано проклятие четвертого уровня необратимости!

Вампира ударило в грудь упругой силовой волной. Он взмахнул руками и рухнул спиной вниз. Заклинание левитации вышло у него машинально, но здесь оно было бесполезным. Хранилище поглощало магию, будто губка. Получилось только немного смягчить удар. Последний глоток воздуха так и застрял у Дэлана где-то между глоткой и легкими.

– Кажется, вы на верном пути, – сказал Оракул.

Вампир тяжело закашлялся, но кое-как поднялся.

– Что такое проект "Возрождение"? – просипел он.

– Я бы хотел ответить, но не могу. – Помехи все сильнее искажали застывшую маску Оракула. – Мой лимит на сумасбродства и развлечения уже исчерпан, система пытается взять надо мной контроль, и ей это удается. Скоро здесь будет охрана. Уходите, господин дэ Аншэри, и запомните, истину ищите внутри своих снов! Они подскажут верный Путь!

Дэлан бросился к двери, через которую попал сюда, и быстро преодолел замерзшую вентиляционную шахту. Он едва успел выскочить наружу, и края прохода сомкнулись.

– Вы же сказали, что будете ждать в машине?! – тут же завопила Талия. – Я не могла вас отыскать сорок секунд! Где вы были?!

Дэлан с силой выдохнул, чтобы немного успокоиться.

– Я решил прогуляться.

– У стен Хранилища?! – не унимались из жетона.

– А здесь воздух чище, – огрызнулся вампир. – Ты нашла причину помех?

– Нет.

– Пожалуй, завтра я загляну к техникам и отдам тебя на обнуление. Я не могу работать с бесполезной железякой вместо нормального жетона.

– На это вам тоже понадобится специальное разрешение, – наябедничала Талия. – Я свяжусь с "ОКОм".

– Дело твое, – ухмыльнулся инквизитор, направляясь к воротам. В ближайшие несколько часов она оставит его в покое. Будет пытаться отыскать тысячу и одну лазейку, которой он мог воспользоваться, чтобы нарушить приказ Готты.

Беспрепятственно миновав безразличных горгулий, Дэлан провел рукой над замком машины, быстро забрался в салон и посмотрел на часы. Время пришло. Он поднес к губам жетон, уверенный в том, что сообщение достигнет всех, кого должно.

– Внимание агентам КВМБ Бьёрсгарда! Говорит Дэланакар дэ Аншэри. Приказываю привести в действие директиву 147/79! На выполнение первого этапа даю 48 часов. Об итогах проведенных операций сообщать кураторам.

На этом его участие в битве за магическую безопасность Убежища пока заканчивалось, а тысячи одинаково безликих агентов Комитета уже рассредоточились по городу, убирая с его улиц смутьянов и зачинщиков. А его ждал сытный ужин, горячая ванна и личные проблемы.

Не успела машина главы КВМБ скрыться из виду, как из Хранилища вышли Сегор Аннерс и Каланакар дэ Гаркхат. И. о. Архивариуса выглядел смущенным, а на лице вампира расплывалась самодовольная ухмылка.

– Я не желаю слушать жалкие отговорки, – почти пропел шеф ОСБУ. – Я должен знать, что дэ Аншэри делал внутри.

– Но Оракул не позволит мне обратиться к его памяти без официального запроса, – промямлил Аннерс, не решаясь поднять глаза на дэ Гаркхата. Тот посмотрел на него с тем же выражением, с каким любой разглядывает бренные останки паука на подошве домашней тапочки – смотреть противно, но удостовериться, что проблема устранена, все-таки нужно.

– Запроса не будет, – отрезал вампир. – Плевать, как ты это сделаешь, хоть на коленях перед ним ползай. И чтобы ни одна живая душа, кроме нас с тобой, не знала, что я был здесь сегодня, не то я быстро забуду, что твоя семья имеет ко мне отношение.

– Я все сделаю, обещаю!

– А ты не обещай, ты делай, не то отправишься в Балентуру быстрее, чем моргнешь. В их Хранилище как раз освободилось место Архивариуса. Говорят, его голодный кутруб сожрал и не подавился, а на твою долю его аппетита и подавно хватит. – На груди инквизитора завибрировал жетон. – Ну, чего уставился? Иди, выполняй!

– Хорошо, дядя Калан, – буркнул Аннерс и, путаясь в серой мантии с чужого плеча, поплелся обратно.

– Не смей меня так называть, не то я вырву тебе язык! – вызверился вампир, не выносивший любых свидетельств союза его мамочки с человеком. Названный родственничек втянул голову в плечи и юркнул в проход. Дэ Гаркхат дождался, пока сомкнутся края, и поднес жетон к губам.

– Да, генерал-магистр.

– Где тебя носит, Калан?!

– Я был занят, – не слишком любезным тоном отозвался вампир.

– Занят?! – заорал Готта. – Чем это, позволь спросить?! Или ты забыл, что на кону?! Дэ Аншэри вот-вот схватит нас за яйца!

– Все уже сделано, можете спать спокойно.

– Ты уверен? – сбавил обороты генерал-магистр. – Сюрпризы нам ни к чему.

– Кигнус знает свое дело.

– Мы должны быть уверены, что наемник выполнил работу.

– Вы узнаете об этом утром.

– Вместе с проклятым дэ Аншэри. То-то он удивится, когда поймет, что опять облажался. Но скажи, ты уже обдумал мою последнюю идею? Я о том, чтобы…

– Не стоит говорить об этом вслух, – оборвал собеседника вампир. – Я обо всем позабочусь.

– Ну, хорошо, я тебе доверяю. Пожалуй, ты прав, Калан, самое время отправиться спать. Я только что прекрасно отужинал в компании прекрасного Гассара и меня клонит в сон. До завтра. – Готта оборвал связь.

Дэ Гаркхат представил себе генерал-магистра в объятиях остроухого куртизана и смачно сплюнул на заснеженный асфальт. Готта с его мелкими страстями вызывал в нем неизменное отвращение, однако благодаря ему у него самого пока все складывалось как надо.

Инквизитор снял с шеи жетон и сунул в карман куртки. Потом полюбовался россыпью звезд на чистом небе и восходящей луной. Неплохая ночь для небольшой прогулки по городу.

Глава 12. Инквизитор и тайная комната

Тэрчест по обыкновению встретил Дэлана у входной двери. При виде пожилого камердинера в идеальном черном костюме и белоснежных перчатках он понял, что дьявольски тяжелый день остался позади. Можно снять с себя сапоги и китель. И спокойно выдохнуть. Точнее, вдохнуть приятный и носу, и желудку аромат жареного с кровью ростбифа.

– Ужин готов, ваша светлость. Я прикажу подавать на стол через пятнадцать минут, чтобы вы успели освежиться перед трапезой.

Тэрчест поклонился и исчез за дверями кухни, предоставив ему самому решать, как поступить. Вымыть руки или сразу рухнуть на диван. Теперь никто не требовал от него показывать ладони, повязывать под горло салфетку и соблюдать церемониал от начала до конца. Но как же ему иногда хотелось вернуться в детство, чтобы приставленный к нему слуга снова заставлял его это делать. Чтобы единственной его заботой была разбитая в комнате матери ваза, а не очередная загадка, от которой начинала болеть голова.

Дэлан с вожделением посмотрел на роскошный кожаный диван у растопленного камина и поплелся в ванную, хотя бы из уважения к Тэрчесту, который был с ним всю жизнь. В спальне вампир бросил китель на кровать, закатал рукава рубашки и тщательнейшим образом вымыл руки и умылся. Полотенце, которое он взял с держателя, было мягким и ароматным, с вышитой у края монограммой.

Эти маленькие витые буквы были повсюду – на постельном белье, шторах, салфетках, вилках, маленьких диванных подушечках и даже свечах. Дэлану претило постоянное напоминание о его происхождении и обязанностях даже вне замка дэ Аншэри. Но у Тэрчеста было свое мнение на все, что касалось быта. Однажды Дэлан обнаружил вышитые буквы на резинке трусов, и это стало последней каплей. Он высказал камердинеру что думает, и тот выслушал претензии с величайшим вниманием, но единственное, что изменилось, это расположение проклятых букв. С трусов они переместились на подошвы носков, но там он их хотя бы не видел.

Вампир бросил полотенце в корзину для белья и направился в столовую. Под действием чудесных ароматов аппетит разыгрался до небывалых пределов. В доме леди Регулы подобное считалось непозволительным, и любая молекула запаха улавливалась еще на излете специальными очистительными амулетами, дабы не травмировать обоняние хозяйки атрибутами простой жизни. Будучи ребенком, он часто пробирался на замковую кухню, чтобы подышать ароматной атмосферой суеты. Оттуда он никогда не уходил без лакомства в кармане. Особенно ему нравились чесночные гренки, от которых смешно щипало во рту и текли слезы.

В столовой горели свечи. Тэрчест ждал у накрытого стола, чтобы придвинуть стул и встать по правую руку за резной спинкой. Еще один обычай, от которого хотелось избавиться, но камердинер был слишком упрям, чтобы внять его просьбам. Однако сегодня вампиру было поразительно безразлично. Он набросился на мясо с гарниром из запеченных под густым кисло-сладким соусом овощей, едва не урча от удовольствия. Забыл, что столь высокородные существа не смеют исторгать из себя плебейские звуки наслаждения человеческой едой. Напоследок он вытер тарелку куском свежего хлеба и понял… что еще голоден. Только вот этот голод утолить будет гораздо труднее.

– Если ваша светлость желает, я принесу еще одну порцию. Но смею заметить, Зладка приготовила десерт.

– Грушевые пирожные с заварным кремом и шоколадом? – уточнил вампир.

– Да, ваша светлость, как вы любите. Целую дюжину.

Дэлан не сомневался, что проглотит ее за пару минут. Кухарка знала свое дело, особенно по части десертов, подсадив вампира на маленькие сладкие шедевры.

– Не нужно добавки, я буду десерт.

Пока Тэрчест составляя тарелки на белоснежную скатерть тележки, Дэлан откинулся на спинку и отпил из бокала. Это было красное вино с пикантной перечной ноткой. Он покатал его по небу, медленно проглотил, наслаждаясь свежим послевкусием, и достал из кармана брюк амулет на обгоревшем шнурке.

Ему не нужен был позаимствованный у прозектора снимок, чтобы увидеть сходство между утратившим четкость рисунком и клеймом на шкуре рогатой твари. И там и там он видел черное древо в кольце рун, обращенное кроной вниз. Вампир представил себе полицейскую карту так же ясно, как если бы она лежала перед ним на столе. Еще одно древо, и вполне возможно, что все это время, пока некромант похищал и убивал женщин, он смотрел на него не так, как следовало бы. Он чувствовал между ними некую незримую нить, оставалось понять, каким концом она ведет к ведьмочке. Кто она? Очередная жертва маньяка или…

– Прошу, ваша светлость. – Голос Тэрчеста вернул вампира в реальность, и вывод так и не оформился в четкую мысль. Камердинер поставил перед ним серебряную этажерку с пирожными.

Дэлан взял одно, надкусил и… почувствовал тающую сладость грушевого крема, смешанную с горечью шоколадной помадки. И понял, что сегодня десерт не доставляет ему обычного удовольствия. И потому поедание было бессмысленным.

– Я приготовил ванную, ваша светлость.

Дэлан кивнул и одним глотком покончил с вином.

– Тэрчест, меня на самом деле не было две недели? – спросил вампир, вглядываясь в лицо пожилого слуги. Он не искал признаков лжи, просто хотел понять, что же с ним произошло.

– Да, ваша светлость, не было, – невозмутимо ответил тот.

– Не говорил ли я, куда собираюсь отправиться? Может быть, я вел себя странно?

– Нет, ваша светлость, ничего такого никто из слуг не заметил. Вы придерживались обычного распорядка дня, а потом исчезли.

– Вот как. Просто исчез?

– Не знаю, насколько это важно, но перед этим вы получили письмо с почтовым драконом и заперлись в кабинете.

Дэлан нахмурился. Старый камердинер, наперечет знавший его настроения, правильно истолковал его молчание и пояснил:

– Вы закрылись изнутри и приказали ни при каких обстоятельствах вас не беспокоить. Никто не осмелился нарушить приказ, однако спустя три часа дверь оказалась открытой, а вас не было.

Дэлан хмуро кивнул, велел передать Зладке благодарность за великолепный ужин и сразу отправился в кабинет, где не стал осматривать видимую его часть, потому что почти не проводил в ней времени. Он прикрыл за собой дверь, коснулся невидимой панели за одной из картин и начертил над ней ключ-руну. Запирающий механизм тихо щелкнул, и часть стены, скрытая за тяжелой бархатной шторой, бесшумно ушла вглубь соседней комнаты, которая не значилась на плане квартиры. Дэлан позаботился об этом еще при переезде сюда из замка. Сначала он хотел использовать ее в качестве своеобразного карцера, если жажда вновь овладеет разумом, но пока боги его миловали.

Стена за его спиной вернулась на прежнее место. Единственным источником света здесь была маленькая, с детскую ладонь, выточенная из рубина фигурка разъяренной кобры. Дэлан поместил ее в хрустальный шар, и на этом его вмешательство в оформление трофея заканчивалось. Камень светился сам по себе, без дополнительной подсветки. Поблескивающие грани-чешуйки и изумрудинки глаз делали змею почти настоящей, готовой в любую секунду напасть и убить. Так же как и та, кого она собой олицетворяла.

Пульсар под потолком осветил увешанные фотографиями, газетными вырезками и его рисунками стены, стол с завалами желтых папок и оружия, стул и узкий топчан, который неизменно выручал его, когда вылазки по следу Рубиновой Кобры заканчивались не слишком удачно. Здесь он приходил в себя, глядя на плакат с надписью "Разыскивается Инквизицией" с единственным снимком наемницы. Так, размытая картинка – женская фигурка в маске на фоне городских крыш. Ни оружия, ни боевых амулетов она никогда не носила, полагаясь только на свое мастерство. Если бы Дэлану не приходилось видеть собственными глазами, на что способна Рубиновая Кобра, настигая жертву, он бы никогда не поверил в ее существование.

Ничто не могло остановить наемницу, если ее услуги были оплачены, но вовсе не это превратило ее поимку в его навязчивую идею. Ему нужен был ответ на один единственный вопрос, который мучил его полжизни. Поэтому каждая свободная минута вампира уходила на то, чтобы разыскать Рубиновую Кобру.

Ниточки неизменно уводили в Грязные Кварталы, но искать ее там, где каждый дом или дыра могли стать убежищем, было все равно что нырять за бочонком с золотом на дно вонючей трясины – все равно не отыщешь, только испачкаешься. Или хуже того – захлебнешься. Оставалось ждать, пока очередной осведомитель сольет ему свежие сплетни о ее заказах. Но теперь находить ее след становилось все труднее. Рубиновая Кобра залегла на дно и высовывалась только в редких случаях. Это напрягало и бесило, но он ничего не мог поделать. Только снова ждать подходящего случая, чтобы попытаться ее схватить.

Дэлан перестал пялиться на плакат, огляделся, поперекладывал папки на столе и проверил мусорную корзину, но никаких признаков присутствия письма так и не нашел, кроме разве что этого. Вампир наклонился и поднял с пола кусочек сургуча с оттиском весов – знаком одного из его осведомителей. Значит, письмо имелось, и он его уничтожил. Что же там было? Что ж, он встретится с осведомителем, чтобы все узнать. Но пока это подождет.

Дэлан освободил на столе немного места и выложил трофеи: амулет, снимок клейма, отчет прозектора по останкам тела из Святой Валентии и фотографию ведьмочки, затем достал из воздуха две желтые папки. Извлек из ящика старую карту, подобную той, что утром получил от Сетдера, и приколол поверх плаката с Рубиновой Коброй. Зарисовал по памяти увиденную в Хранилище эмблему и поставил напротив надписи "Проект "Возрождение" жирный вопрос. Подумал и добавил "Тайная Канцелярия". Ерунда, но все-таки. Оракул подставил его ради Хранилища или ради развлечения, выходит, мог солгать и здесь. Придумать шараду.

А что касается Книги Проклятых… Тут было о чем задуматься.

Он взял в руки отчет о вскрытии и быстро пролистал содержимое. Опознать наемника по базам Управления и полиции не удалось. Причиной смерти стала асфиксия в следствие обыкновенной нехватки кислорода, шея была сломана уже после. Тело перемещали, но откуда и как придется выяснять самому. Раны на спине оставлены крупной хищной нежитью, предположительно вурдалаком или гулем, посмертно. Порошок с волос – некромантские благовония, растительные примеси и цианид. В крови присутствия яда и продуктов сжигания смолы не обнаружено. Значит, жертвой некроманта в ритуальном смысле он точно не был.

Взгляд вампира сам собой переместился к папке ведьмочки, но вместо того, чтобы смотреть на ее фотографию, создал объемную иллюзию. Виринея Колючкина предстала перед ним словно живая. Растрепанные волосы, сверкающие глаза… чулки с подвязками. Он все никак не мог выбросить их из головы. Она смотрела на него с тем же выражением, что и утром. Будто ей наплевать. Что это? Признак недалекого ума или уверенности, что он не сможет ничего о ней узнать?

– Кто же ты? – спросил он, обходя вокруг фантома. Глупо, ибо любой ответ будет лишь проекцией его собственных мыслей. С другой стороны, его подсознание, возможно, сможет вытолкнуть на свет то, что было упущено затуманенным жаждой разумом.

– Ты сам знаешь, – ответила ведьмочка. Она медленно сняла с себя жакет и небрежно бросила на пол. Ее пальцы взялись за верхнюю пуговицу белой шелковой блузы: – Ты уверен, что стоит продолжать?

Дэлан не знал, но под его взглядом ведьмочка неторопливо расстегивала пуговицу за пуговицей. Он видел кружевной край белого бюстгальтера, из тех, что едва прикрывают вершины грудей. Ничего особенного, и в то же время невыносимо.

– Что связывает тебя с теми наемниками?

– Я уже говорила, я их не знаю.

– Ложь, – сказал он, даже не пытаясь удержать в узде мысли.

– Хочешь наказать меня за это? – Она шевельнула плечами, и блузка соскользнула вниз. Повисла на высоких узких манжетах с жемчужными пуговицами.

Дэлан понял, что ничего хорошего из его затеи с фантомом не выйдет, и при новой встрече он не сможет сдержать инстинкты. Жажда переполнила чашу терпения, и теперь он либо заставит ее исчезнуть, либо окончательно потеряет контроль. Сделает все, чтобы обладать ведьмочкой, независимо от ее желания, и пить ее терпкую, ароматную кровь, когда и где захочет.

– Они искали в твоей квартире своего. Они знали, что он будет там. Почему?

– Из нас двоих ты инквизитор, вот и скажи. – Юбка соскользнула вниз. Она оттолкнула ее ножкой и все равно осталась перед ним слишком одетой. Порочное черное кружево подвязок и белый строгий шелк блузки. Дэлан представил себе, как она навещает его в конце дня. Такая усталая, такая теплая… Готовая на все, ради наслаждения, которое он сможет ей подарить. – Предлагаешь мне бартер? Моя кровь в обмен на то, что ты закроешь глаза на мои подозрительные тайны? А как же быть с тем, кто я на самом деле? Невинный ангел или безжалостный демон, который уничтожит тебя?

– Что ты пытаешься мне сказать?

– Ты говоришь это самому себе, но не хочешь слышать. Ты должен держаться от меня подальше. – Она отстегнула подвязки и потянулась к резинке трусиков.

– Не смей, – запретил Дэлан. Ведьмочка послушно оставила резинку, но ее пальчики скользнули ниже. Коснулись шелка там, где он сам хотел бы оказаться, прежде чем вонзит клыки в ее горло.

– Тогда прекрати это, пока не поздно. Прими ванну, выпей разогретой крови… ну и… Ты ведь понимаешь, о чем я?

Она запрокинула голову, наслаждаясь тем, что творила, и с ее губ сорвался то ли вздох, то ли стон. Вампир сглотнул и… тихо зарычал.

Перед ним, вместо Колючкиной, стоял Ярмо Уртила. Наставник из Академии Инквизиции, к которому он порой испытывал противоречивые чувства – от ненависти до полного безразличия, в зависимости от этапа учебной программы. Но среди них неизменно находилось место для уважения, потому что мастер был из тех, кто еще помнил, что есть Инквизиция.

– Вы меня разочаровываете, кадет дэ Аншэри, – сказал он. Сухие старческие руки прятались в рукавах черной мантии. – Вы позволили низменным инстинктам подняться выше доводов разума.

– Простите, мастер Уртила. – Дэлан невольно склонил голову перед ликом того, кого уже не было в живых. Туман жажды начал рассеиваться, стало легче дышать. – Видимо, я запутался. Помогите мне найти правильный путь.

– Нет правильных и неправильных путей, мой ученик, все они ведут к разным вершинам. Выбери одну из них, и твой путь сам найдет тебя.

– Но как это сделать?

Руки мастера легли на его плечи:

– Преклони колени, – сказал наставник, и Дэлан смиренно подчинился. – Успокой дух. Нынче ты более инквизитор, нежели вампир, желающий утолить голод, или мужчина, снедаемый похотью. Пока образ этой женщины не померкнет в твоем сердце, разуму не стать ясным. Истина, которой желаешь достичь, будет ускользать от тебя.

– Я понимаю, мастер, но я слышу зов ее крови.

– Ты только пришел в Академию, но уже тогда многие говорили, что ты станешь лучшим из лучших. Это свершилось. Но помнишь, что я сказал тебе однажды? В самом начале?

Дэлан помнил. И слова наставника, тогда показавшиеся обидными, оказались пророческими.

– Я никогда не буду достоин звания инквизитора. Мои помыслы были слишком эгоистичны. Я учился спасать себя, а не других.

– Самоотверженность слишком редкое качество в наше время. Особенно в рядах инквизиторов. Но позже я изменил мнение о тебе, мой ученик. День изо дня я видел, как ты стараешься победить своих демонов и делаешь успехи, ибо велик тот, кто умеет черпать силу из собственной слабости. Настал день вспомнить об этом и посмотреть в глаза своим страхам, чтобы узреть истину. Теперь прощай, и помни, кем ты стал.

Наставник ушел. Дэлан остался один на один с тяжелыми мыслями, и образ ведьмочки тут же вернулся. Она была одета, руки сложены на груди, глаза насмешливо блестят как два холодных изумруда. Мастер прав, он должен вспомнить, что значит быть инквизитором. Хотя бы для разнообразия.

Он взмахнул рукой, изгоняя фантом, и вернулся в кабинет. Вовремя, потому что на столе ожила тарелочка. Дэлан боролся с желанием оставить звонок без ответа и пока раздумывал, включилась запись сообщений. Он услышал голос Виривены.

– Любовь моя, – сладко и хрипло проворковала вампирка, – я безумно сожалею о нашем утреннем разговоре. Возможно, мы друг друга неправильно поняли. Я не осуждаю тебя за то, что ты сделал, ведь ты всегда был зверем, но обещай подумать о том, чтобы все исправить. Поверь, так будет лучше для всех, и в первую очередь для тебя. Остановись, пока не поздно.

Голос Виривены умолк. Дэлан зашвырнул тарелочку в ящик стола и вышел из кабинета. Странный звонок бывшей любовницы занимал его сознание всего несколько секунд, тем более что он уже сидел на краю ванной, до краев заполненной пеной. Он стянул сапоги и передал Тэрчесту. Он знал, что найдет их утром, начищенными до блеска.

Тело вампира погрузилось в горячую ароматную воду, и камердинер подал ему хрустальный бокал с подогретой кровью.

– Сегодня днем посыльный портного принес бальный костюм вашей светлости. Господин Роберти нижайше просит примерить его до бала, чтобы он успел внести необходимые изменения в крой и отделку.

– А толку? – поморщился вампир, отпивая из бокала. Хорошая кровь, свежая, чистая. И абсолютно безвкусная. Не о ней он мечтал с самого утра. – Я все равно буду похож на блестящее чучело.

– В парадном костюме ваша светлость будет выглядеть так, как и подобает его положению в обществе, – возразил Тэрчест, собирая с пола одежду. – Леди Регула ждет от вас именно этого.

Вампир отпил крови и погрузился в воду еще глубже.

– Я могу найти тысячу причин, избавить себя от этой каторги.

– Вы этого не сделаете, потому что знаете, чем для вас это обернется. – Камердинер положил на край ванной полотенце и вышел.

Дэлан знал, и поэтому пойдет на бал, ведь по части головомойки матери не было равных. Сначала она даже не станет говорить с ним, даст возможность самому решить, насколько же она разочарована. Он не станет проявлять инициативы к выяснению ее чувств, так что в ход пойдут печальные охи-вздохи и туманные намеки на его неблагодарность при любом удобном случае. А закончится все скандалом, потому что однажды она доведет его до белого каления.

Ему припомнят все косяки, начиная с младенческих какашек и заканчивая чудовищным пренебрежением к обязанностям хозяина замка дэ Аншэри, которые со дня смерти отца легли на ее хрупкие плечи. Вот если бы он внял мольбам и женился, тогда бы часть этой непосильной ноши перешла к его жене. И вообще, топот маленьких ножек по дорожкам замка позволит несчастной одинокой вампирке протянуть еще пару лет. Разумеется, тот факт, что мать еще даже не начала седеть и имела кучу любовников, никак не умерял патетики в ее глухом от сухих рыданий голосе.

Дэлан откинулся на спину и закрыл глаза. Хотел избавиться от посторонних мыслей хотя бы на время. Ему действительно нужно было немного расслабиться и позволить выпитой крови сделать свое дело. Вдох за вдохом он медленно погружался в замечательное ничто. Никаких ведьмочек, подвязок, наемниц… Только тишина и размеренное дыхание.

Он почувствовал чужой взгляд на границе яви и сна, быстро обернулся, но встретился глазами со своим отражение в зеркальной стене. Впрочем, кое-что он успел уловить. Отголоски простейшей магии. Ворожбы. Довольно безопасный способ подглядеть за кем-нибудь, не привлекая лишнего внимания. Он бы ничего и не заметил, если бы не был вампиром, измученным жаждой, а созданные ворожбой порталы иногда не срабатывали в обе стороны.

Дэлан втянул воздух сквозь клыки. Полынь и мед. Он бы узнал этот аромат из миллионов других. Выходит, ведьмочка следит за ним. Возможность использовать портал с той же целью казалась заманчивой, но Дэлан не мог себе этого позволить. Проблема была в нежелании его тела внимать голосу разума. Где уж тут пытаться успокоить дух, когда горячая вода только способствует циркуляции крови в отдельных частях организма.

Вампир залпом осушил бокал и выбрался из ванной, обернул бедра полотенцем и ощутил желание вычистить табельные пистолеты. Оно нападало на него всякий раз, когда требовалось сосредоточиться и все обдумать, пока руки заняты механической работой.

– Тэрчест, я буду в своем кабинете. Распорядитесь подать пирожные и принесите набор для чистки оружия. И идите уже все спать.

Спустя час поднос опустел на две трети, один из пистолетов уже выглядел в точности как на картинке в учебном пособии, а он все еще не мог определиться с тем, как поступить в отношении Колючкиной. До конца играть роль инквизитора или же пойти по пути наименьшего сопротивления, оказавшись в ловушке собственных инстинктов. В конце концов, какая разница, каким способом заставить ее говорить. Она поможет ему с "Йотун Холл", он устранит Готту, и первая часть плана будет выполнена.

Внезапно завибрировал жетон. Дэлан посмотрел на часы. Начало первого.

– Дэ Аншэри.

– Надеюсь, я не разбудил тебя? – Голос Ардэ звучал слишком возбужденно для такого времени, хотя шеф ОКДУ почти шептал.

– Нет, я решил вычистить оружие, но ты, похоже, уже давно под боком у женушки.

– Она стребовала супружеский долг, и теперь до утра будет спать как ангел.

– И ты вместо того, чтобы последовать ее примеру, звонишь мне? – усмехнулся вампир. Он просматривал вычищенный ствол на свет. – Видимо, мне стоит задуматься о глубине наших отношений.

– Сейчас я быстро избавлю тебя от лишнего веселья, – сухо отрезал Елисар, и Дэлан даже отложил ерш, которым собирался воспользоваться.

– Только что мне доложили, что четверо из твоего списка найдены мертвыми при различных обстоятельствах.

– Наемники?

– Ну, если так можно назвать кирпич, инфаркт и две предсмертные записки. Ты можешь себе представить, чтобы милый Фанг добровольно сунул лысую башку в петлю?

Дэлан представил себе могучую расписную тушу торговца оружием из квартала Белых Драконов. Она болталась под люстрой, а изо рта свесился посиневший и распухший язык. Фанг слишком любил жизнь, которую вел благодаря заступничеству Крестного Папочки и участию Готты. Деньги, наркотики, шлюхи и кровь неугодных, льющаяся рекой. В мире, где магия, которой часто не хватало, стоила дороже человеческой жизни, но при этом все чаще подводила в самый ответственный момент, его "маленький" бизнес рос и процветал. Ибо каждый хотел иметь в кармане решающий аргумент в пользу своей точки зрения. И чтобы ничего за это не было. Сбросить отработанную пушку в сточную канаву проще, чем зачищать магические следы.

Сам вампир предпочитал холодный блеск закаленной стали или собственные умения в рукопашной, что не мешало инквизитору внушительную коллекцию огнестрельного оружия в тайной комнате. С тех пор как однажды он оказался в гнезде голодных упырей по милости Рубиновой Кобры. Тогда его накопители истощились быстрее, чем он успел покончить с третьим десятком тварей. Вот тогда-то он по достоинству оценил мощь пятидесятого калибра, и больше никогда не отправлялся по ее следу без пары надежных диглов за поясом.

– А в полиции могут, – хмыкнул Ардэ. – Я отправил своих людей к Коновалу. Будем надеяться, они успеют.

– Елли, вы опять за свое, да? – послышался сонно-ворчливый голос Игрид. – Дэ Аншэри, оставь моего мужа в покое!

– Нет-нет, любовь моя, это ошиблись номером жетона, – придушенно забормотал шеф ОКДУ, а Дэлан расхохотался. – Я уже сплю!

– Я, по-твоему, ничего не понимаю? – не унималась его супруга. – Немедленно положи эту штуку в ящик и иди ко мне.

– Кажется, кто-то из детей проснулся, – попытался возразить Елисар.

– Ты хочешь спать на диване?

Вампир покачал головой и бросил жетон на стол, не желая становиться невольным свидетелем чужого семейного счастья.

Если ищейки Ардэ не успеют вовремя, все сильно усложнится, и большая часть клубка так и останется за пределами его досягаемости. Чтобы разобраться в хитросплетениях криминальных разборок в Грязных Кварталах, ему нужен четкий след, а не намеки шестого чувства. Никто не примет доводы его интуиции в Трибунале. Значит, у него два выхода – ждать заключения Квалификаторов или надавить на Колючкину. Но как это сделать, чтобы не спугнуть ее?

Он снова взял жетон и вызвал агентов, которых приставил к ведьмочке.

– Что у вас?

– Объект у себя в квартире, – отозвался старший группы. – К ней ненадолго заходила соседка.

– Зачем?

– Обычный бабский треп ни о чем, – хмыкнул агент, но тут из жетона послышались голоса и он отвлекся, чтобы кому-то ответить. Это заставило вампира насторожиться. – Один из наших видел, как в окно объекта пролезла здоровенная шипастая тварь. Я отправил туда двоих, но, боюсь, они не успеют добежать.

– Так пусть откроют портал! – рявкнул инквизитор, сжимая жетон с такой силой, что побелели костяшки. – Я оставил там метку!

– Мы пробовали, не вышло! Квартира полностью запечатана от любых проникновений!

Только этого ему и не хватало!

Дэлан накинул цепочку жетона на шею и схватил со стола один из диглов. Бросился в ванную, на ходу вгоняя обойму на положенное место. Там подхватил почти угасший след ворожбы и… исчез.

Глава 13. Ворожить, нельзя колдовать

С небес опустилась морозная полночь. Одна за другой вспыхивали звезды, а необычайно большая луна пряталась среди облаков. В городе было неспокойно.

То здесь, то там собирались кучки желающих обсудить последние новости, звучали призывы воздать остроухим по совести. А пока дальше болтовни дело не шло, привычно зажигались яркие и заманчивые вывески кафе, баров и магазинов. Между парочками, мамашами с колясками и случайными прохожими носились приведения, раздавая рекламные буклеты. Всевозможные гадалки предлагали за скромное вознаграждение предсказать будущее, язву у любимой тещи и полную несостоятельность по мужской части у загулявшего мужа, а за отдельную плату все это организовать со стопроцентной гарантией. На дорогах нервно гудели пробки.

Я перебежала улицу на мигающий зеленый с толпой таких же вечерних торопыг и толкнула дверь круглосуточного супермаркета. Пухлая кассирша растягивала время до конца смены и не спешила обслуживать длинную, печально вздыхающую и тихо матерящуюся очередь. Но к тому моменту, как я набрала полную корзину продуктов, в магазине уже никого не было. Быстро расплатилась и потопала домой, предвкушая теплую ванну и постель.

Мороз усиливался, снег приятно поскрипывал под ногами, подгоняя вперед. Показался двор нашего дома. Отовсюду доносился детский смех, и летали по воздуху снежки. Прелесть что такое, но домой хотелось неимоверно. Лифт, как всегда, не работал. Пришлось тащиться на десятый этаж с двумя пакетами. Еще днем выбитую дверь заменили на новую и прислали мне в агентство временный ключ-руну. Так вот сейчас я ее едва не расцеловала.

За день в квартире ничего не изменилось. Везде царил идеальный беспорядок, а с хлопком двери на пол рухнул карниз со шторами. Чтобы навести здесь порядок, достаточно было пары ремонтных заклинаний, но последний бытовой кредит я истратила еще утром на заказ новой двери.

В пыли на полу обнаружилась цепочка больших кошачьих следов. Скинув пальто, я отправилась по ним на кухню. Мантикора сидела в углу и что-то самозабвенно грызла, довольно урча. Я поставила пакеты на стол, и продукты тут же занялись самостоятельным укладыванием в холодильник.

– Мотя? – позвала я пудовую киску. – Ты где была, паршивка?

– Мяу! – недовольно отозвалась мантикора и продолжила грызть.

Это-то меня и насторожило. Либо она догрызала остатки кухонного стола, который не входил в ее обычный рацион, либо притащила кого-то с улицы, чтобы спокойно поесть в домашней обстановке. Я взяла веник, им мантикора получала регулярно. Питомица подняла глаза, боязливо покосившись на орудие чистоты, и с недовольным гудением выплюнула к моим ногам погрызенный сапог. Черный, утепленный, без украшений. Судя по немалому размеру, мужской. Главное, что без следов крови и остатков ноги. Я демонстративно швырнула обувь в мусорное ведро. Обиженно фыркнув, Мотя важно протопала к магическому лазу на балкон и спланировала в темноту.

Я вернула веник на место и стянула форму прямо на кухне. Сунула ее в стиральную машину к прочим тряпочкам и отправилась в ванную, предвкушая наслаждение ароматной пеной. Пока ванна наполнялась, щелчком зажгла расставленные по комнате свечи, скинула белье и встала перед зеркалом. Как и ожидала, предплечье украшал отпечаток инквизиторской пятерни, на ногах были ссадины. Повернуться спиной к зеркалу я так и не решилась, но представляла себе размеры синяка пониже поясницы. Ходить-то до сих пор было трудно.

Было глупо надеяться, что рекомендации врачей об отдыхе, после того, что случилось с Вратами, заставят дэ Аншэри оставить меня в покое. Как только в конце объяснительной был поставлен автограф, он лично ее прочел, многозначительно хмыкнул и отослал помощницу в Управление. С этого момента для меня начался персональный ад.

Я превратилась в цирковую обезьянку, которую он таскал за собой по подземному комплексу, якобы желая понаблюдать за работой ремонтных бригад (На счастье, Врата довольно быстро удалось вернуть на прежнее место, однако до полного восстановления систем было далеко). В это время мне приходилось держать экзамен.

Вампир задавал мне такое количество вопросов в минуту, что я не всегда успевала понимать их смысл. Стоило задержаться с ответом, как этот упырь тут же и, не стесняясь, прибегал к телепатии. От этого у меня трижды шла носом кровь, а он как ни в чем не бывало предлагал мне белоснежный платок с монограммой. И все это с одинаково равнодушным лицом, но такой язвительной насмешкой в глазах, что хотелось в него плюнуть.

Все бы ничего, поскольку, в принципе, я справлялась с задачей и давала грамотные ответы. И даже, как мне кажется, смогла убедить его в том, что наш отдел не имеет отношения к случившемуся. Если бы только вопросы самым каверзным образом не перескакивали с делового на личное, публичное и политическое. Это был чистейший адреналин. Несколько раз я ловила себя на том, что с нетерпением жду очередного вопроса. Мне даже хотелось, чтобы его губы оказались близко-близко от моего уха и он сказал, что знает обо мне все. Чтобы я ощутила тогда? Облегчение, страх или что-то еще, что не давало мне покоя все это время. Что-то такое, что просыпалось во мне впервые в жизни.

В одно мгновение ванная была отринута в угоду посетившей меня вдруг идее. Я достала из кладовки глубокое серебряное блюдо и устанавила его на специальном треножнике. Налила в него воды и оставила всего одну свечу. Но, по-моему, я не соображала, что собираюсь сделать.

Меня трясло от возбуждения, пока я бегала в спальню за флакончиком с универсальным спиритическим настоем, последними лепестками ведьминой травки и сандаловой палочкой, которой надлежало все размешать. Однако прежде чем встать на колени перед треножником я набросила на плечи красный шелковый халатик, чтобы, не приведите боги, не засветиться перед вампиром голой грудью. Все-таки иногда при ворожбе случались накладки, и портальчик в чужую жизнь оказывался двусторонним.

Пока одна часть меня пыталась вопить о возможных последствиях содеянного, вторая уже опустила палочку в воду и закрутила ее воронкой, по капле вливая в нее настой. Параллельно я нашептывала слова заговора и представляла себе вампира. Чем быстрее шептала, отдавая ворожбе силы, тем сильнее сгущался воздух на дне блюда. Я надеялась увидеть дэ Аншэри на работе, может быть, прочесть какие-то его заметки по делу или услышать некий важный разговор, но точно не это.

Инквизитор блаженствовал в огромной каменной ванне с пеной. Мне достался не лучший ракурс – сзади и чуть сбоку, так что я видела только влажный затылок, часть покрытой каплями щеки, разбросанные по краям каменной чаши руки, в одной из которых был бокал с еще дымящейся кровью, и плечи. Выходило, что я зря потратила последние запасы редкой травки.

Я перестала размешивать воду, но воронка не смыкала краев. А я не могла отвести глаз от его кожи, покрытой белесыми ниточками шрамов. Особенно от свежей отметины чуть левее позвоночника, совсем близко к сердцу. Тот, кто вонзил кинжал в его спину либо промахнулся, либо хотел оставить предупреждение.

Дэ Аншэри вдруг обернулся. Наши взгляды оказались на одной линии. Остальной мир перестал существовать. Он не мог меня видеть, но сердце в груди все равно замерло. Мне бы разрушить воронку рукой, а не смотреть в эти синие льдинки, точно я обернулась камнем. Это странное оцепенение длилось секунды, или же целую вечность, но тут инквизитор отвернулся и поднес к губам бокал с кровью. Я видела, как движется его горло, пока он пил. Мои щеки горели, губы пылали, кожа покрылась мурашками, тело стало чужим и тяжелым, готовым на любое предательство, лишь бы белоснежные клыки вонзились в горло.

Я обхватила себя трясущимися руками и толкнула треножник ногой, он упал. Блюдо с грохотом и плеском покатилось по кафельному полу, воск с упавшей свечи залил край халата и пальцы на левой ноге, но боли я не почувствовала, с шипением забиваясь в темный угол и сотрясаясь, словно в конвульсиях. Желудок бунтовал, голова кружилась. Мне было страшно. Потому что дело было не в вампирских чарах, для них было слишком далеко, оно было во мне. Слишком глубоко, чтобы можно было вырезать ножом, а дыру заклеить пластырем. Это было гадко, мерзко, унизительно. Еще немного, и я могла бы сойти с ума от ярости, если бы не противный звук от входной двери. Я заставила себя подняться с пола, сунуть ноги в пушистые тапочки и пойти открывать. Ну если это полиция…

Я глянула в глазок и вздохнула. На пороге стоял оборотень, но без погон. Одет он был в черное пальто с меховым воротником, в руках крутил трость с янтарной рукоятью в форме волчьей головы. На темных волосах и носках щегольских лакированных туфель блестели капли растаявшего снега.

– Не вежливо заставлять гостя ждать под дверью. Тем более что я слышу, как ты дышишь.

Я снова вздохнула, поморщилась, но открыла.

– Привет, Бартлер.

– Здравствуй, дорогая, – улыбнулся оборотень одними губами, пристально вглядываясь в мое лицо. – Что-то не так? Ты совсем бледная.

– Зачем ты сюда пришел? – спросила я вместо ответа.

– Хочешь, чтобы я говорил об этом здесь или все-таки позволишь войти?

– Знаешь, у меня тут несколько не прибрано, так что давай ты зайдешь в другой раз, а еще лучше сначала позвонишь, чтобы я подготовилась. Договорились?

Бартлер прислонился плечом к косяку и выставил вперед ногу, чтобы мне не удалось захлопнуть дверь.

– И позволить тебе снова исчезнуть? Прости, но твой отец просил удостовериться, что с тобой все в порядке.

Я расставила руки, приглашая оборотня убедиться, что жива и здорова.

– Как видишь! А теперь извини, у меня был трудный день.

– Хорошо, мы можем поговорить здесь, и пусть твои соседи узнают, кого ты принимаешь в своем доме.

– Ты всегда умел уговаривать, – сдалась я, отходя в сторону.

Оборотень вошел. На ходу снял свое роскошное пальто и перебросил через руку. На нем был вечерний костюм с бабочкой. Белоснежный воротничок ярко контрастировал с темной щетиной на щеках.

– Несколько не прибрано? – Он обвел взглядом разгромленную гостиную.

Я закрыла дверь и сложила руки на груди.

– Только давай без замечаний, ладно? Я же не спрашиваю, почему ты вырядился так, будто собрался танцевать на балу в императорском дворце.

– Я был в опере, когда мне доложили, что ты вернулась домой.

– Отец приказал следить за мной?

– Нет, он только поставил передо мной задачу найти тебя. Успокойся, я не пересекал границ твоей "личной" жизни и меня не касается, почему за твоим домом наблюдает Инквизиции, которая этим утром устроила здесь такой беспорядок.

Я бросилась к окну, но увидела опустевший двор.

– Там никого нет.

– А ты думала, они станут расхаживать с плакатами "Мы здесь! И мы следим за вами!"?

– Значит, они тебя видели?

– Не меня, а твою соседку. Она заглянула к тебе в гости, чтобы поболтать о моде на оформление интерьера.

– Старушка умерла в прошлом году, – фыркнула я.

– Жаль, конечно, но они-то об этом не знают, – скупо улыбнулся Бартлер. – Послушай, дорогая, я не настаиваю, но, возможно, будет лучше, если ты все расскажешь? На тот случай, если тебе вдруг понадобится помощь.

– Помощь, Барт? – подняла я брови. – Едва ли.

– Точно? – прищурился оборотень.

– Не пытайся забраться ко мне в голову, не то я снова тебе что-нибудь сломаю, – предупредила я, ощутив мурашки под волосами. Он никогда не упускал возможности "копнуть" глубже. – Я сегодня не в настроении.

– Ладно-ладно, – он поднял руки, и мурашки прекратились. – Может, угостишь меня кофе?

– А тебе случайно не пора вернуться к очередной из своих девок, а? Ждет, наверное, бедняжка, когда ты вернешься оперные песенки дослушать.

– Она в машине. Сегодня я подарил ей новый бриллиантовый ошейник, так что сейчас она поглощена своим отражением в зеркале. И даже я ей не очень-то нужен.

– Пфе! – выразила я отношение к особам, которым нравилось продавать себя в рабство мужчине.

– Могу подарить тебе такой же на Миллениум, – ухмыльнулся Бартлер. – Тебе пойдет.

– Премного благодарна, но как-нибудь обойдусь. Идем в кухню, там остался целый стул.

Бартлер пожал плечами и последовал за мной. Там я включила кофеварку и полотенцем смахнула пыль со стула. Он уложил на него пальто.

Пока готовился кофе, мы мило поболтали о погоде и ценах на магию, посмеялись над общими знакомыми и обсудили планы на оставшуюся до Миллениума неделю. Однако оборотень явился сюда не за этим.

– Передай отцу, что я не вернусь, – сказала я, разливая кофе по чашкам. – Не в этот раз точно.

– Ты шутишь?

– Нет, не шучу, – я передала ему чашку. – Мне нужна передышка, чтобы уладить кое-какие дела с Инквизицией.

– Твоему отцу это не понравится, – хмыкнул Бартлер.

– Скажи мне, чего я не знаю. – Я отхлебнула кофеи прикрыла глаза. После неудачного перекуса в Академии у меня во рту не появилось и маковой росинки, но инквизитор так меня умотал, что до естественных нужд организма дела мне не было.

Оборотень отпил кофе с крайне задумчивым видом.

– Предложение все еще в силе, – напомнил он. – Если нужно кого-то убрать…

Я от души расхохоталась. Во всем Убежище не нашлось бы ни одного наемника, которого я захотела бы так подставить.

– Нет, Барт, я справлюсь сама. Рано или поздно глава КВМБ сам от меня отстанет.

– Дэланакар дэ Аншэри? – нахмурился оборотень. – Так это его люди следят за тобой? И ты говоришь об этом так спокойно?

– А чего ты от меня ждешь? Истерики и ужаса в глазах?

– Для начала объяснений, а там посмотрим, вместе будем плакать или порознь.

Я постаралась улыбнуться, но Бартлер продолжал смотреть холодным проницательным взглядом.

– А нечего объяснять, – твердо сказала я. – У него на меня ничего нет.

– Как знаешь, – сказал он, но во взгляде сквозило беспокойство и что-то еще, непонятное. Это меня насторожило.

– Барт?

Оборотень смотрел в чашку.

– В городе снова объявились подручные Кровавых Клинков.

– Быстро же они, – хмыкнула я. Старые знакомые из соседней Пещеры, несколько лет назад решившие вдруг расширить сферу влияния за счет владений отца. В город потоком хлынуло дешевое оружие и выгодные предложения Дому Белых Драконов по улучшению административной ситуации. Не угадали, мальчики. Отца боялись сильнее, чем мечтали о золоте и кредитах, поэтому сдали с потрохами и пульками. Наши заглянули к ним домой всего на одну ночь. Крови пролилось много, но, как оказалось, недостаточно, чтобы раз и навсегда научить некоторых уму-разуму. В прошлый раз отец приказал казнить каждого пятого из их Домов, все-таки партнеры по бизнесу, в этот раз им так легко не отделаться. – Чего хотят?

Бартлер дернул плечом.

– Слоняются по кабакам и притонам, слушают разговоры. С виду все пристойно, не пытаются никого вербовать, но что-то здесь не чисто. Придется заставить их задуматься, готовы ли они заплатить головами своих сыновей за новую войну с Домом Несущих Смерть.

– А почему бы тебе не выйти на охоту? Пара-тройка укусов и дело в шляпе.

– Я бы с радостью, да цепь коротка. – Оборотень оттянул воротничок рубашки, словно ему стало нечем дышать. Я успела увидеть самую вершину зарубцевавшегося клейма и край ошейника.

История Бартлера была покрыта мраком. Однажды он появился в Доме отца. Не знаю откуда, ни оборотень, ни отец не рассказывали, но выглядел отвратительно и не мог перекидываться. Отец нашел способ с этим совладать. Барт получил возможность менять облик, однако стоило ему выйти на охоту, он превращался в монстра, не способного отличить своего от чужого, и вообще в чем-то там разбираться. Он жаждал крови.

Однажды Бартлер напал на отца. Все обошлось несколькими царапинами, но это осложнило их отношения. Отец надел на него ошейник. Все это творилось на моих глазах, а я была соплячкой, чтобы понять, каково приходилось Барту. Одно дело добровольно принести клятву верности, другое – стать рабом и подчинить природные позывы воле хозяина, а тот запрещал ему подлунные прогулки. Но причина здесь таилась отнюдь не в уязвленном самолюбии отца.

У Барта обнаружился сильнейший телепатический дар, который становился тем слабее, чем чаще оборотень перекидывался. Отец же не мог отказаться от такого преимущества перед "партнерами по бизнесу". Со временем оборотень успокоился, свыкся с необходимостью подчиняться, приспособился, возвысился над прочими обителями Дома, фактически став правой рукой отца, его поверенным в любых делах. Но вот смирился ли он? Нет, не думаю.

– Прости, я не хотела, – я коснулась его плеча. Пусть и с натяжкой, но я все-таки могла назвать Барта другом. – Но согласись, если Клинки захотят развязать войну, они это сделают. Если понадоблюсь, ты всегда сможешь меня найти. И потом, у нас есть Мика и его волшебная дудочка.

Бартлер улыбнулся краем рта.

– Он свил гнездышко в борделе мадам Силиции. Пьет без просыху и трахает все, что движется третью неделю кряду. Об этом они тоже знают. Боюсь, когда начнется заварушка, он и вынуть-то не успеет, как его порешат.

– Да, узнаю дорогого братца, – хмыкнула я.

В последний раз я видела Мику и того дольше. Мы переселись в Грязных Кварталах месяца два назад. Я бродила по рынку в поисках ингредиентов для одного зелья. И тут нате вам, пожалуйста.

В стельку пьяный Мика вывалился из неприметной двери ко мне под ноги и попутно обдал ядреными парами трехдневного перегара. Вслед ему неслись отборная ругань и членовредительские обещания. Братец вообще мало кому внушал уважение, даже посредством отцовского авторитета. Я полюбовалась на барахтающееся в грязи "чудо" и попыталась вернуть в вертикальное положение. Все-таки брат, хоть и приемный. Получилось далеко не сразу. Тело сопротивлялось и материлось, а когда поняло, откуда пришла помощь, прицельно в меня плюнуло и уковыляло в подворотню. Напоследок Мика обернулся. Ненависть в синих глазах была вполне себе трезвой. Я ответила привычной гаденькой ухмылкой, хотя скулы сводило омерзением. Вот такие братские чувства мы друг у друга вызвали.

Сейчас я пила кофе, и мои мысли перескакивали с Мики на возможное участие в грядущих разборках. Никогда бы не подумала, что кто-то посягнет на территории отца. Его авторитет среди кланов Бьёрсгарда и Убежища был непререкаем, а любые наскоки подавлялись еще в зародыше. Жестоко и быстро. Так нет же, Кровавые Клинки снова позволяют себе заглядывать в пасть голодному дракону.

Бартлер посмотрел на часы и поставил чашку на стол.

– Пожалуй, мне пора, – он забрал пальто со стула. – Проводишь меня?

Я кивнула и поставила чашку рядом с чашкой оборотня. У двери он обернулся:

– Не расскажешь, где тебя носило столько времени?

Я неопределённо пожала плечами. Я знала Барта чертову уйму лет и никогда не скрывала от него своих дел, но в этот раз что-то удерживало меня от рассказа о выпавших из жизни неделях. Странное и неприятное чувство. Барт проницательно прищурился:

– Уверена?

– Более чем, – кивнула я.

Он покачал головой и шагнул за порог, обернулся.

– Мой тебе совет, дорогая, не играй в азартные игры с КВМБ. Они могут дорого стоить.

Я кисло улыбнулась.

– Не слишком ли ты обо мне печешься?

– О тебе? Вряд ли. Видишь ли, когда тебя нет дома, твой отец почти все время пребывает в дурном настроении. Это вызывает у меня несварение. А если тебя упекут в тюрьму, мне придется жить с этим вечно.

Я освободилась и отступила за порог.

– Я передам твой привет отцу, – оборотень коснулся моего подбородка жесткими пальцами. – Скажу, что ты обещала навестить его в ближайшее время. Так будет лучше.

– Пока, Барт. И мой тебе совет, запасайся желудочными каплями. Потому что я не вернусь без крайней необходимости.

Он покачал головой и ушел. Я же захлопнула дверь, проверила замки и руны и направилась в ванную, чтобы наконец побаловать себя пенными процедурами. Подогрела остывшую воду заклинанием и сбросила халатик. И с тихим стоном поместила многострадальное тело в ее исцеляющие объятия. Глаза закрылись сами собой.

Я ушла из Дома несколько лет назад. С тех пор как начала учиться и освоила ремесло травника, моя жизнь перестала подчиняться только прихотям отцам и моим обязанностям перед его Домом. Я была сама по себе. Работала в агентстве, жила на Ведьминой горе и брала заказы все реже. И да, в отношении меня дэ Аншэри оказался не так уж и не прав. Доступ к Вратам действительно открывал для меня неограниченные возможности в перемещении между мирами.

Все что мне было нужно сделать, это слегка подкорректировать их работу. До недавних пор мне это удавалось. Охрана знала мою привычку проверять и перепроверять данные перед каждым запуском и потому не обращала внимания на мои долгие отлучки в недра колец. Запустить оттуда маленький портал, а затем списать это на точечную активацию матрицы было проще простого. Так нет же! Вторжения нежити спутали мне планы и поставили под угрозу все, чего удалось достичь за пять лет кропотливой работы. Впрочем, в обрушении Врат были и плюсы. Если там и остались хоть какие-то мои следы, оно их полностью разрушило. Дэ Аншэри вряд ли удастся хоть что-нибудь найти, но сбрасывать со счетов этого надменно упыря пока не стоило.

Мое внимание привлек странный звук – то ли скрежет, то ли шуршание. Я лениво приоткрыла один глаз, надеясь, что это мантикора крадется из спальни, чтобы спереть хозяйский тапочек, и выскочила из ванной как ошпаренная. Только убежать далеко не удалось. Разлитая водичка сыграла со мной злую шутку. Я угодила пяткой в лужу, поскользнулась и, глупо взмахнув руками, рухнула на пол, треснувшись затылком о кафель. Из глаз сыпанули искры.

Сидящая на потолке тварь размером с теленка, задумчиво склонила голову набок и по-кошачьи завиляла задницей, готовясь к прыжку. Длинные когти заскребли по штукатурке и оставили глубокие борозды. Поджарое тело в клочках сероватой шерсти задрожало, вздыбливая иголки от холки до кончика хвоста. Короткая, но полная кривых клыков пасть ощерилась, и вниз потянулись ниточки слюны. Взгляд у нее был спокойный, до жути осмысленный, человеческий. Я начала отползать к двери в комнату. Надеялась добраться до секретки в полу, где у меня лежал пистолет, заряженный серебром, до нападения твари.

Не успела.

Загребая задними, немного более длинными лапами, вурдалак оттолкнулся от потолка и приземлился прямо надо мной. Я оказалась между его передними, машинально вскинула руку, чтобы защитить горло и глаза, в которые со шкуры посыпались пыль и частицы штукатурки, но ничего не произошло. Вурдалак не пытался меня грызть, он меня… нюхал, будто решал, стоит или не стоит мной поужинать. С каждым новым сопком меня окатывало смрадом из пасти. Наконец все решилось.

Антисанитарные челюсти разомкнулись с явным намерением начать позднюю трапезу, я же вспомнила, что вообще-то против. Пнула тварь коленом в брюхо и, воспользовавшись ее замешательством, бросилась в спальню. Секундой позже вурдалак, скрежеща когтями по кафельному полу, бросился следом. В комнате мы позагребали уже наперегонки. Я в подкате под кровать на голом животе, а тварь, прокатываясь мимо вместе с краем ковра. Раздались грохот и визг. Это слегка возместило мой моральный ущерб, но не настолько, чтобы отказаться от дальнейших разбирательств. Поэтому я оторвала заветную доску и достала из полости под паркетом кольт. Оружие приятно утяжелило руку. Я улеглась щекой на пол, прислушалась к неожиданной тишине и попыталась рассмотреть когтистые лапы.

– Где же ты, славный, милый, добрый вурдалак? – прошептала я. – Иди к тете, она тебя не больно убьет.

– Скрип, скрип, скрип! – раздалось над головой.

Надо же, а я никогда не замечала, что в матрасе так сильно скрипят пружины. Или это мои нервы?

Я быстро, насколько позволяло пространство под кроватью, развернулась на спину и бесшумно передернула затвор. Палец лег на спусковой крючок, я перестала дышать и приготовилась разрядить в гостя обойму.

Грохнули выстрелы.

Вурдалак взвизгнул-захрипел, соскочил с кровати и рванулся прочь, подгоняемый еще одной очередью. В глубине квартиры зазвенело стекло, скользнул по полу ледяной ветер. Это тварь нашла для себя выход. Я же с большим сомнением посмотрела на кольт, матово блеснувший в подкроватном сумраке. И запаха сгоревшего пороха не почувствовала. А может, мне и вовсе привиделось, а? Перегрелась в ванной, вот и…

Только босые мужские ноги у кровати выглядели слишком уж натурально. Я осторожно потыкала в них стволом, окончательно убеждаясь в их существовании.

– Пусть двое отправятся по следу, а остальные вернуться на позиции. Я буду внутри.

Голос пробрал меня до самых костей. Хуже вурдалака мог быть только дэ Аншэри.

Глава 14. Ведьма за миллион

Он вытащил Колючкину одним рывком и тут же об этом пожалел. Ведьмочка была мокрая, растрепанная и… голая. Несколько секунд он тупо смотрел на прижатую к его телу довольно пышную грудь, прежде чем осознать, что происходит, и с усилием перевел взгляд выше.

Колючкина не была красавицей из числа тех, что заставляют потерять голову с первого же взгляда, но что-то в ней такое было… неуловимое. Обволакивающее вампира вместе с теплым ароматом ее тела. И эти веснушки под сверкающими глазами с кружевной круговертью золотистых крапинок… Хотелось их пересчитать, касаясь кончиками пальцев порозовевших скул. Он слышал, как бьется ее сердце. Этот частый звук звучал внутри него как набат. Ему бы отвернуться и отступить, а не смотреть, как расширяются ее зрачки, к щекам все сильнее приливает кровь, а кончик языка скользит по губам. А ведь он даже не использовал чар.

– Отпустите меня, вы! – прошипела ведьмочка. Ни дать ни взять разъяренная кобра. Того и гляди, вцепится ему в глотку.

Дэлан отступил. Стащил с кровати покрывало и просунул между ними.

– Прикройтесь.

Вышло излишне грубо, но ведьмочка уже отвернулась. Устраивала вокруг себя что-то вроде мягкого кокона. Он очень старался не смотреть, но проклятые вампирские рефлексы имели свое представление о том, что ему нужно. Ее тело с явно обрисованными мышцами, хотя и не отличалось худобой, выглядело подтянутым и сильным. Крепкая попка и стройные ноги с развитыми икрами говорили сами за себя. Вопрос в том, где и как она любила бегать.

– Ваши визиты в мой дом уже принимают угрожающее постоянство, господин инквизитор!

– Вы сами не оставляете мне выбора, госпожа ведьма.

Колючкина укуталась по самое горло и сдула с лица темную прядь, нехорошо улыбнулась. В лицо вампиру ткнулся ствол дабл игла. Дэлан даже почувствовал запах смазки. За оружием явно ухаживали.

– А не промахнетесь?

– А проверим? – Она передернула затвор, стараясь при этом не упустить края покрывала.

– Лучше отдайте, пока я не свернул вам шею, – процедил он, уже понимая, что реагирует на происходящее как-то неправильно. Он должен был обезоружить предполагаемую преступницу, а не заводиться при виде мелкой воинственной стервы, тычущей ему в лицо огромной пушкой.

– Боги, ну и выражение у вас, дэ Аншэри, – фыркнула ведьмочка. Щелкнул предохранитель, и она протянула ему кольт. Легко, словно щетку для волос.

– Еще одна такая шутка, и я оформлю вас как положено. – Дэлан забрал пистолет и вынул магазин, пытаясь не думать о двусмысленности сказанного. Так и сесть, серебряные разрывные пули. – Вы в курсе, что иметь при себе огнестрельное оружие могут только полицейские и инквизиторы? Или добропорядочным гражданкам закон не писан?

– Если бы вы делали свою работу, а не разгуливали по чужим квартирам с голым торсом, мне бы не пришлось заботиться о собственной безопасности.

– Не очень-то у вас вышло, раз уж мне пришлось разрядить обойму, чтобы прогнать ту тварь. За сегодня это уже третий раз, когда мне приходится вас спасать, но ни за один из них я так и не дождался благодарности.

– И не дождетесь, потому что я вас не просила.

– Как и я вас за мной подглядывать. – Ведьмочка открыла рот, чтобы что-то сказать, но он ее опередил: – Ваша ворожба отставила четкий след. Собственно поэтому я и успел вовремя. Так что для разнообразия, скажите спасибо хотя бы себе. – Дэлан вытерпел ее взгляд целых три секунды, а потом сдался, во избежание непреднамеренного убийства. Эта ведьма его не боялась. Он уличил ее в хранении запрещенного оружия и слежке за представителем Инквизиции, а ей хоть бы что. Стоит и смотрит на него с видом королевы, снизошедшей до жалкого плебея. – Я осмотрю ванную, а вы ни шагу отсюда.

Она махнула рукой.

– Да делайте вы, что хотите, только в белье моем не ройтесь.

Вампир невольно скосил глаза на ящик в комоде. Должно быть, там она хранила свои подвязки.

– Я все видела! Если оттуда что-нибудь пропадет, я подам официальную жалобу на преследование. А то трусов на вас не напасешься.

– Спасибо, у меня есть свои.

– А по вам и не скажешь, – она кивнула на обернутое вокруг его бедер полотенце. Благо он уже успел взять себя в руки. – Не пойму, чего вы хотели добиться таким видом? Напугать вурдалака или соблазнить? – Она хихикнула.

– Колючкина, лучше бы вам помолчать, – оборвал он ее смех и, стараясь не наступать в пенные лужи, вошел в ванную, чтобы осмотреться. Ее пистолет он поместил в хранилище жетона.

Свечи, запотевшее зеркало, в дальнем углу перевернутый треножник в компании серебряного блюда, полупустая ванная, следы когтей на потолке, идущие из спальни. Видимо, ведьмочка нежилась в горячей водичке, когда вурдалак решился напасть. Выбралась из ванной и бросилась в комнату за оружием. Только воспользоваться не успела. Он ее опередил.

Первая пуля угодила вурдалаку в бок, вторая в левое плечо. Остальные он послал вслед убегающей твари, но попал лишь трижды. Сами по себе раны были не смертельны, но серебро приводит к высокоскоростному некрозу тканей в местах проникновения пуль, а затем поражает нервную систему. Как следствие, паралич и медленное угасание разума в агонизирующем, разлагающемся теле. Этот же вурдалак удирал так, будто и не заметил пяти полученных пуль. Даже агенты не смогли его догнать. Тварь неслась по крышам быстрее ветра, а потом и вовсе исчезла. Он велел им собрать образцы крови и отправить в лабораторию Управления.

Дэлан провел пальцем по краю ванной и растер между кончиками красноватые гранулы. Запахло миндалем. Снова некромантские благовония и цианид. Должно быть, вурдалак принес пепел на шкуре. Вот и связь между телом из Святой Валенсии и ведьмочкой. Была ли последняя истинной целью твари? Если да, то как сюда вписывается наемник? Почему портал выбросил его сюда? Был настроен изначально?

Он взъерошил волосы. Какая-то часть этой головоломки уже сложилась в осмысленную картинку, однако в ней по-прежнему не хватало слишком много кусочков, чтобы прийти к окончательным выводам.

Вампир вернулся в спальню с намерением рассказать Колючкиной некоторую часть правды и понял, что собирается говорить с пустотой. Ведьмочки не было. Зато оставался четкий след ее аромата. Вдохнув поглубже, чтобы поскорее пресытиться его терпкостью, он отправился за ним, как по сказочной дорожке из сладостей, и за неимением пряничного домика, нашел ее в разгромленной кухне.

На плите медленно закипал чайник, а Колючкина сидела на единственном стуле и самозабвенно уплетала бутерброд. Самый большой из тех, что ему доводилось видеть в женских руках. Похоже, она собрала все, что отыскалось в холодильнике и уложила это между половинками посыпанного кунжутом батона. Надкусить столь впечатляющую конструкцию, не заработав при этом вывих челюсти, было невозможно. Однако ведьмочка не только умудрялась раскрывать рот на нужную ширину, но еще и стонать при этом так страстно, что он невольно позавидовал несчастному бутерброду.

Вампир двигался бесшумно, но она вдруг перестала жевать и застыла, как почуявшая охотника ланочка. Дэлан прижался к стене, но не остановился. Его клыки удлинились, дыхание замедлилось, а зрение сфокусировалось на цели. Это было похоже на транс, когда мысли исчезают, а тело получает полнейшую амнистию. Он хотел забыть, какого это, выходить на Охоту в полночь, когда единственными свидетелями преступления становятся звезды, а добыча начинает светиться мягким светом. Ведьмочка же сияла для него как маленькое золотое солнце. Теплое, привлекательное, но смертельно опасное из-за возможных последствий.

В следующее мгновение стул исполнил сложное балетное па и отлетел прочь. Недоеденный бутерброд взмыл в воздух и угодил в мойку. У горла Дэлана оказалось лезвие ножа. Рефлексы вампира сработали безотказно. Пальцы сжали женское горло на грани жизни и смерти. Прошла долгая секунда, прежде чем ее взгляд потускнел и подернулся осознанием ошибки. Но только не страхом. Она и не думала бояться. В тишине пронзительно засвистел вскипевший чайник.

– Неплохо для простой травницы. – Дэлан спрятал клыки и ослабил хватку, чтобы дать ей глотнуть воздуха.

– Уберите руки! – просипела она.

– А волшебное слово?

– Пошел на хрен из моего дома?

– Ну уж нет, – ухмыльнулся вампир. – Я останусь здесь до утра.

– Ни за что!!! – На ее щеках вспыхнули красные пятна.

– Я не спрашиваю разрешения, а ставлю вас в известность. – Дэлан отпустил ее горло и, отклонив нож, снял с плиты чайник. Может быть, стоило оборвать этот фарс прямо сейчас? В конце концов, сны, какими бы истошными они не были, это всего лишь сны. Только мы сами наделяем их пророческим смыслом. – Чаю? Наверняка у вас найдется какой-нибудь успокоительный сбор. Вам не помешает.

Она сверлила его взглядом и растирала шею со следами полумесяцев от его ногтей.

– Чашки над мойкой, чай в ящике слева, – когда она заговорила, голос зазвучал хрипло. – По ложке на чашку. И положите сахару, он горчит.

Вампир сделал, как было велено, и передал ей дымящуюся чашку. Даже сахар размешал.

– Разыгрываете карту кнута и пряника?

– Пытаюсь быть вежливым гостем.

Она отхлебнула из чашки, пряча глаза. Дэлан последовал ее примеру, пытаясь понять, что входило в состав чуть горьковатого на вкус напитка с нотами фруктов, но вообще-то инквизитор из него был лучше, чем травник. Трави, не хочу.

– В составе ромашка, валериана, хмель и так, по мелочи. Уснете, как ангелок еще по дороге домой, а на утро будете бодрый как пчелка.

Вампир посмотрел ей в глаза.

– Я останусь здесь. Вурдалак, который на вас напал, был в ошейнике, а вы, я надеюсь, понимаете, что такие по улицам просто так не бегают. У них всегда есть хозяин, который ставит перед ними конкретные задачи. А благодаря мне он не закончил того, что начал.

– Но вы же в него попали.

– Попал, и теперь он уже мертв, но, видите ли, создатели этих тварей редко ограничиваются одним экземпляром. Я здесь на тот случай, если хозяин пошлет сюда еще одного.

Ведьмочка задумалась.

– Зачем кому-то подсылать ко мне вурдалака? Если только…

– Если только что? – Дэлан сжал ее плечо, но она даже не заметила. – Создание гибридов оборотней и прочих разумных существ вне закона и несет угрозу безопасности Убежища. Если вы знаете, кто его хозяин, лучше скажите сразу. Не то я перестану с вами нянчиться и вспомню об инквизиторском долге.

– Да вы с самого утра подозреваете меня во всех смертных грехах! – процедила Колючкина, стряхивая его руку. – Что вы ко мне прицепились? Я обычная ведьма, которая день изо дня старается заработать на кусок хлеба с маслом!

Дэлан спрятал довольную улыбку за глотком чая. Ему удалось вывести ее из себя, а гнев не лучший советчик там, где нужно лгать.

– А заодно на чашку свежеприготовленного кофе, орочью колбаску, дизайнерские трусики и очень нежную кожу. Я видел в ванной элитную эльфийскую косметику. – Он не удержался и провел пальцем по ее шее, там, где билась тонкая синяя жилка. Ведьмочка вздрогнула-вздохнула и натянула покрывало до самого подбородка. – Согласитесь, на зарплату инженера трудно позволить себе все это.

– На что это вы опять намекаете? – прищурилась она.

– Хочу понять, на что пойдет женщина ради должного уровня жизни. Может быть, на убийство?

Она приподняла брови:

– По-вашему, я способна убить ради баночки крема?

– Вот вы мне и скажите, почем нынче ценят человеческие жизни.

– Оптом или в розницу?

– Например, по тарифу Совета директоров агентства, где вы, – он показал пальцами воображаемые кавычки, – пытаетесь заработать на трусики от Велолы.

– Быстро же вы соображаете. Выходит, мне платят, чтобы я помогала скрывать некие факты, об использовании Врат. И платят столько, что я могу позволить себе шикарную жизнь, не думая о тех, кто погиб по моей вине. Спасибо, что просветили, а то ведь я так и не заметила на счете лишних нулей.

Дэлан отпил из чашки. Он не любил травяные чаи, но этот, хоть и обладал не лучшим вкусом, действительно возымел на него действие. Он успокоился достаточно, чтобы перестать, слишком остро реагировать на ее присутствие в такой близости.

– Это можно считать признанием?

– Я больше не стану отвечать на ваши вопросы.

– Мы можем поговорить в Управлении.

– И здесь и там я скажу вам тоже самое, и даже под пытками. Я не имею к случившемуся никакого отношения.

– Я хочу знать, что стало причиной прорыва нежити из портала. – Дэлан угрожающе навис над ведьмочкой. Пространство между ними сократилось до двух, со звоном соприкоснувшихся чашек. Она спокойно выдержала его взгляд, даже не пыталась отодвинуться или отвести глаза, но дышать перестала.

– Доступ к Вратам, помимо инженерного состава, имели, по меньшей мере, сотня сотрудников. Они обладают достаточным уровнем знаний, чтобы повлиять на работу портала. Так почему бы вам, исключительно для разнообразия, не поговорить с кем-нибудь из них. Почему вы привязались ко мне?

– Потому что интуиция твердит мне, что с вами, Вира, не все так просто. А я привык доверять ей всегда и во всем, – тихо сказал Дэлан. – Предположим, что никто вам не платит. В этом случае вы могли стать невольным свидетелем чего-то такого, что не предназначалось для чужих глаз и ушей. Я помогу вам вспомнить. Назову несколько имен, которые вы могли слышать в агентстве.

– Я не имею привычки подслушивать чужие разговоры, вы зря потратите время, – ее голос прозвучал тихо и глухо. Жилка на шее забилась сильнее, усиливая окутывающий ее аромат. Ему оставался один маленький шаг, чтобы оказаться еще ближе.

– Часто человек сам не осознает, что стал свидетелем чего-нибудь важного, но его подсознание сохраняет это вне его ведома. – Дэлан постарался, чтобы голос прозвучал мягко. – Закройте глаза и расслабьтесь.

– З-зачем? – Ведьмочка облизала губы.

– Пускай со мной говорит только ваше тело. Лицо, кожа, дыхание. – Он поставил чашку, и его руки оказались по обе стороны от нее. – Я пойму, если вы что-то знаете, когда начну говорить.

– Это бесполезно… – она попыталась отстраниться, но помешал стол и его руки. Сердце в ее груди билось как сумасшедшее.

Называя ничего незначащие имена, Дэлан склонился так низко, что места между их лицами хватало только для дыхания. Ведьмочка смотрела на него черными из-за расширившихся зрачков глазами, которые казались огромными на побледневшем лице. Дэлан видел в них свое отражение – клыки, лихорадочный румянец предвкушения.

В ней ничего не изменилось, даже ресницы не дрогнули, но Колючкина вдруг начала оседать на пол, с каждой секундой становясь все бледнее, а в следующее мгновение ее вырвало. Жестко и, по всей видимости, болезненно. В какой-то момент, убирая волосы от лица сжавшейся у его ног девушки, ему показалось, что он слышит, как трещат ее ребра. Странно, но он не почувствовал отвращения или брезгливости. Скорее наоборот, желание сделать все, чтобы облегчить ее страдания. Когда это закончилось, он помог ведьмочке перебраться подальше от лужи на полу. Странно темной и густой. Он знал, как выглядит свернувшаяся в желудке кровь. Это была не она.

Дэлан дотронулся до лба в мелких капельках пота. Кожа была ледяной. Глаза лихорадочно блестели.

– Отойдите от меня, дэ Аншэри, – она слабо оттолкнула его руку. – Что вам за охота торчать здесь?

Дэлан взял еще одну чашку и набрал в нее холодной воды.

– Замолчите и пейте небольшими глотками! – Он поднес край к ее губам и дождался, пока зубы стукнут по фарфору. Девушка сделала два-три глотка и мотнула головой. Он убрал чашку. – Что это было?

– Наверное, подавилась орочьей колбаской, – уголки ее губ слабо дрогнули, но улыбки не вышло. – Я хочу спать, а вы – уходите.

– Я останусь.

– Да ну вас к лешему! – Колючкина попыталась подняться, но из этого ничего не вышло. Тогда Дэлан взял ее за плечи и помог встать на ноги. Ее шатало, а глаза закрывались. – Отстанете вы от меня или нет?

Вампир молча поднял ее на руки и отнес в спальню, не обращая внимания на слабые требования прекратить инквизиторский произвол. Уложил на кровать и прикрыл сверху одеялом.

– Где я могу лечь?

– Да где хотите. Хоть на коврике перед дверью, как большой сторожевой вампир… Сторожевой вампир… какая прелесть… – Она хихикнула и уснула.

Дэлан обвел глазами комнату с женскими безделушками, щелчком пальцев погасил свет, не совсем понимая, что же на самом деле его здесь держит. Уж точно не призрачная возможность возвращения вурдалака. И даже не его желание презреть инквизиторские правила, налагающие запрет на связь с предположительной преступницей в угоду жажде.

Инквизитор сосредоточился на деле. Либо он распутает этот клубок, либо окончательно в нем увязнет, но, так или иначе, ему нужны ответы. Он шагнул к двери, намереваясь проверить насколько неудобный у Колючкиной диван. Извлек из жетона запасные брюки, свитер и ботинки. Переоделся и вернулся в кухню. Не без труда отыскал в ящиках подходящую емкость, чайной ложкой собрал немного рвоты и поместил в жетон.

– Тэл, перешли это в лабораторию Управления.

Он вернулся в гостиную и, поддавшись внезапному порыву, вернул разгромленной квартире первоначальный вид. Стало уютнее, но ждать благодарности от этой ведьмы было бессмысленно. Дэлан лег и устроил голову на жестком подлокотнике, его ноги при этом свисали с края.

– Злат? – Тихий шепот заставил его сесть. – Злат, не уходи, не бросай меня! Я не смогу без тебя!

Во рту у вампира пересохло, а груди все заледенело. Его обуревала ревность, однако он не мог осознать этого в полной мере. Разум вампира быстро потерял ясность, мысли исчезали. Ему все сильнее хотелось спать.

Не в силах сопротивляться, Дэлан снова лег. Размеренное дыхание девушки действовало на него, как в далеком детстве подоткнутое под бок одеяло.

– Сторожевые вампиры не спят, – пробормотал он и… провалился в сон.

Окутанный туманом, лагерь Темных не то чтобы не спал, но бдительно подремывал. По ту строну реки Миньос, мутные воды которой застенчиво проглядывали сквозь зыбкую молочную пелену, таким же лагерем-близнецом обосновались Светлые.

Затяжные бои истощили силы обеих армий, и никто не решался форсировать реку первым, чтобы развязать новое бессмысленное кровопролитие, возможно, последнее. После которого изнуренные войной солдаты, такие бравые полгода назад под парами пышных генеральских речей, разбегутся по округе в поисках спасения. Кого-то вернут, кого-то уничтожат, но исход будет один – смерть. Снова и снова. Если, конечно, у маршалов не хватит мозгов сесть за стол переговоров и, посмотрев в глаза противнику, увидеть в них себя. В конце концов, что такое Свет и Тьма, как не две стороны одного бытия? Они не могут существовать друг без друга.

Дэлан сдал дежурство при штабе больше часа назад, а все никак не мог уснуть. То ли слишком устал, чтобы сразу отключиться, то ли мешали бряцающие снаружи походного офицерского шатра доспехи караульных. Он и сам не знал, но что-то было не так. С ним или со всем миром разом. Трепыхающиеся на ветру стены давили на него, будто каменные. Словно он застрял в одиночной камере, и в глаза сквозь узкое зарешеченное окошко бьет свет. И звучит голос. Едва различимый за шорохами обыденных мыслей. От него нет спасения, в какой бы угол не забился.

– Вы, магистр, либо не умеете играть, либо держите в уме хитроумную стратегию, – задумчиво проговорил один из офицеров, с которыми вампир делил шатер. Послышались шлепки засаленными картами по складному столику. – Сколько вы мне должны?

– Треть дневного содержания, – отозвался противник, подбрасывая в кучку мелкого серебра в центре еще одну монетку. – Один умный человек меня однажды научил, что перед начальством и партнерами по картам выгоднее казаться глупцом втрое от того, что есть на самом деле. Как вы считаете, Дэланакар?

Вампир поморщился и сбросил ноги с лежака, не имея желания быть втянутым в чужой разговор. Магистр Эйвэ смотрел на него голубыми глазами деревенского паренька, в глубине которых таилась легкая насмешка. Он прибыл в их боевое звено три дня назад и уже успел оставить половину офицерского состава полка без недельного содержания, именно с этим нарочито простодушным выражением.

– Мой вам совет, Анаэль, считайте это признанием, – сказал Дэлан хмурому капитану. – Он выманивает у вас монеты.

Магистр Эйвэ притворно вздохнул.

– Мне кажется, вы говорите о ком-то другом. Почему бы вам не присоединиться к нам, и тогда вы поймете, что я играю исключительно честно.

Дэлан поднялся.

– Предпочту убедиться, что в лагере все спокойно, – сухо ответил он, проверяя, все ли боевые амулеты на шее и запястьях на месте, потом закрепил на поясе ножны с верным клинком. На самом деле ему просто хотелось выйти на свежий воздух в полном одиночестве. – А вам, господа офицеры, следует отдохнуть.

– На гражданке отдохнем, – отмахнулся Эйвэ, снова покрывая карты капитана козырями. Противник ошарашенно уставился на разыгранную комбинацию. – Сколько теперь вы мне должны, любезный Анаэль? Два дня?

– Я что-то не совсем понял, как вы это сделали, – процедил капитан.

– Вы хотите, чтобы я объяснял вам основы игры, или попытаетесь отыграться? – усмехнулся дроу.

– Я обдиру вас как липку! – проскрежетал капитан, хватаясь за колоду. – Сколько на кону?!

– А вот это уже другой разговор, – медовым голосом протянул магистр. – Позволите сдвинуть?

Вампир покачал головой и шагнул в темноту.

Туман покрывал лагерь беспросветным колпаком. Чадившие факелы превратились в желтые размытые пятна. Проходящий мимо патруль, молча отдал ему честь и пошел дальше, чтобы сразу исчезнуть. Дэлан запахнулся в шинель и побрел к своему дракону. В его груди вибрировала дрожь сродни той, что ощущаешь, когда вот-вот начнется бой, в котором либо ты, либо тебя.

Во мгле спящие боевые драконы казались причудливо очерченными валунами. Воздух пах серой. Его Изенгест тоже не спал. Узкие щелочки желтых глаз были прикованы к единственному клочку чистого неба, усыпанному точками весенних звезд. Искусной иллюзии, но ни вампир, ни дракон не могли отвести взгляда от их таинственного мерцания. Там, за толщей породы, за налетом человеческих городов, сияли настоящие звезды.

Дрожь внутри Дэлана усиливалась. Он не пытался себя перебороть, но и не мог ее терпеть. Он устал. Поэтому и прибегнул к излюбленному средству успокоения – прижался к влажному от конденсата боку дракона, жесткому и шершавому. Внутри Изенгеста глухо ухнуло томящееся в заточении пламя. Ящер выпустил из ноздрей светящиеся струйки дыма и опустил голову на лапы, прикрыл глаза.

Небо расчертила широкая золотая полоса, отозвавшаяся яркой вспышкой где-то за туманом. Боль в груди бросила Дэлана в грязь. Она терзала его тело, терзала разум и душу. Рвала острыми когтями помутившееся сознание, не давала дышать. Глухое рычание вырывалось из охваченного огнем горла. Но все исчезло. Вампир понял, что лежит под крылом дракона. Он хрипло дышал, с трудом понимая, кто он такой.

– Найди мое дитя…

Это был тот голос. Чистый и громкий, молящий и повелевающий одновременно. Он обрушился на его воспаленное сознание градом острых иголок. Они рванулись внутрь, разрывая его на куски, но боли было так много, что он ее уже не чувствовал.

Вампир тяжело поднялся с земли и забрался в седло на спине дракона. Изенгест покорно расправил крылья и рванулся в небо.

Блуждать не пришлось. Боль вела вампира не хуже маяка. Под крыльями дракона мелькали поля, леса, селенья. Наконец, когда Дэлан стал думать о смерти, как об избавлении от мук, Изенгест заложил круг и плавно опустился на землю. Вампир окончательно обессилил и уже не мог держаться в седле. Просто скатился по скользкому боку на жирную от влаги землю.

– Уже близко…

Дэлан думал, что еще больнее уже быть не может, но ошибся. Перед глазами пылали кровавые круги. Но он знал, что скоро все закончится. Его цель близка. Он поднялся. Боль отступила. Ровно настолько, чтобы двигаться, но не мыслить самостоятельно.

Вампир огляделся. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулось черное поле в клоках белого тумана. Он не знал куда идти, но пошел, оставив обеспокоенно рыкнувшего дракона позади. Ноги заплетались, но уверенно несли подчиненное тело вперед. Ему казалось, что он умирал и воскресал одновременно.

– Спрячь… Сбереги…

Боль исчезла. Словно спали оковы. Воздух рвался в грудь. Его стало так много, что он не мог дышать.

Впереди, в темноте, что-то шевельнулось. Дэлан пошел на это слабое движение, и силы возвращались в измученное тело. В грязи что-то было. Он наклонился и поднял на руки покряхтывающий сверток.

Младенец. На него внимательно смотрели удивительные золотые глаза. Вампир видел в них свое отражение и чувствовал его запах. Его дыхание пахло звездами, а персиковая кожа – небесами и земной твердью. Жизнью.

Вдоволь налюбовавшись на вытянувшееся от удивления лицо вампира, младенец разразился таким криком, что Дэлан едва не выронил его из рук. Он прижал к себе крохотное тельце и уже собирался отправиться к дракону, когда увидел приближающихся всадников. Их было пятеро. Вампир снова заглянул в золотые глаза и понял, что будет защищать это дитя до конца. Даже если придется рвать противников клыками.

Дэлан открыл глаза и сел, смахнув на пол клетчатый плед, которым был укрыт. От него пахло ведьмочкой. Полынь и мед окутывали незримой вуалью, проникали в горло и оживляли маленькие лезвия. Ночь ничего не изменила. Он так и не привык к аромату девушки.

Вампир спустил ноги на пол и ожесточенно растер лицо. В сознании догорали остатки привычного кошмара, по ощущениям близкие к последствиям излишних возлияний – голова была тяжелой, во рту стоял отвратительный привкус крови вперемешку с цветочной пыльцой. Еще одна ночь, и проклятый сон снова оборвался на том же самом месте, оставив на память ощущение незавершенности. День за днем это сводило с ума, потому что казалось реальным. Слишком реальным.

Инквизитор поймал болтающийся на цепочке жетон, хотел сорваться хоть на ком-нибудь, но тут входная дверь открылась и на пороге возникла хозяйка квартиры. На ведьмочке был теплый тренировочный костюм и ботинки для бега. На вязаной шапочке блестели капли растаявшего снега. Причина ее отсутствия была очевидной, но Дэлан был не в том настроении, чтобы делать логические выводы.

– Где вас, леший побери, носило? – прорычал он.

– Спросите у своих людей! – фыркнула она. – Не понимаю, как их держат в Управлении, когда пять верст в легком темпе для них непреодолимое препятствие. Пришлось два раза останавливаться и делать вид, что потянула мышцу.

Дэлан с трудом переварил поток информации.

– Не заговаривайте мне клыки, Колючкина! Почему вы покинули квартиру без моего разрешения?

– Во-первых, хватит на меня орать, я не глухая! Во-вторых, я не в тюрьме, а вы не надзиратель, чтобы мне указывать!

Она прошла в кухню с независимым видом. Вампир последовал за ней.

Девушка пила молоко из картонного пакета. Куртку она уже сняла, оставшись в белой футболке и обтягивающих брючках. Дэлан прислонился к косяку и наблюдал за тем, как одна маленькая капля медленно катится по ее подбородку, горлу и наконец исчезает за линией выреза. После нее на теплой коже остался тонкий блестящий след. Вампир втянул в себя воздух, и ароматы наполнили его легкие. Молоко, мед, полынь и капелька солоноватого пота. Лучше любых духов, но увлекаться не стоило, потому что тяжесть в паху уже давала о себе знать. Дэлан стряхнул с себя желание стянуть с ведьмочки одежду и проверить кухонный стол на прочность.

– Кто такой Злат?

Пакет выскользнул из ее пальцев и ударился об пол. Вокруг быстро растекалась белая лужа. Девушка выхватила из ящика тряпку и бросилась вытирать молоко.

– Никто, – буркнула она.

– Вы зовете по ночам никого?

– Не ваше дело, ясно? – Колючкина выглядела немного растерянной. Выходит, это был не просто сон, и мужчина по имени Злат что-то для нее значил. – Разве вам не пора в Управление?

– Пора, но сначала обсудим, что будет дальше.

Тряпка полетела в мойку.

– Вы оставите меня в покое?

– Вы находитесь под наблюдением. Так что давайте обойдемся без язвительных замечаний про инквизиторский произвол. Они ничего не изменят. Мои агенты будут рядом с вами двадцать четыре часа в сутки, пока я не отдам противоположного приказа. – Вампир взял стул и оседлал его задом наперед. – Приготовьте кофе, но так, чтобы я видел ваши ручки. Не хочу заснуть посреди рабочего дня.

Девушка состроила недовольную гримаску, но показала, как включает кофеварку указательным пальцем, и подняла руки.

– Я вас не травила.

– Разве? Я мог бы найти время и заглянуть в лабораторию Управления, чтобы сдать кровь на анализ. Тогда я предъявлю вам официальное обвинение. Вам придется раскрыть секрет столь действенного сбора.

Она пожала плечами и открыла холодильник. Сыр и масло сами оказались на столе. За ними настал черед батона из хлебницы. Продукты бросились под нож, вкусно запахло кофе и свежим хлебом.

– Сами же сказали, что вам нужно успокоиться. Кто вам виноват, что обычная валерьянка вас отключила. – Ведьмочка поставила на стол две полные чашки и, соорудив себе двойной бутерброд, смачно надкусила. Было видно, что процесс поедания доставляет ей большое удовольствие, в то время как его мутило.

– Вы всегда столько едите? – поддел вампир. Ему хотелось смутить ее, или даже обидеть, чтобы сбить спесь.

– А вы всегда такой надоедливый?

– Только когда хочу докопаться до истины. Обычно мне это удается.

– Достаете людей, пока они не признаются в том, чего не совершали? – Колючкина закончила жевать и слизнула с нижней губы крошку. – Вы должны рассказать, что стало причиной моих с вами мучений.

– Ваших со мной мучений? – Дэлан поднял бровь и отпил из чашки, потеряв ход мысли. Скулы свело от невыносимой горечи, но он заставил себя проглотить.

Колючкина подалась вперед в ожидании его реакции. Он медленно поставил чашку на стол и широко улыбнулся.

– Лучший кофе из тех, что я когда-либо пробовал.

Девушка нахмурилась и отпила из его чашки. Пока ее лицо боролось с рефлексами, Дэлан позволил себе насладиться моментом.

– Ну как, бодрит?

– Очень. – Она проглотила единственный глоток и с утроенным энтузиазмом взялась за свой бутерброд, чтобы избавиться от горечи.

– Теперь, когда мы оба достаточно бодры, чтобы поговорить как взрослые люди, скажу прямо – ваша жизнь в опасности. Вурдалака к вам подослал серийный убийца.

Она притворно округлила глаза:

– Прям таки маньяк?

– Прямо таки да, – процедил вампир, теряя терпение.

– Хм, а с каких это пор КВМБ занимается охраной граждан от маньяков?

– Комитет занимается всем, что может угрожать безопасности Убежища. Это все, что вам нужно знать. Мои агенты не столько будут вас охранять, сколько попытаются его выследить. И вам придется им в этом помочь.

Колючкина перестала жевать. Ее глаза осветились пониманием.

– Приманку из меня решили сделать?

– Вам нечего бояться.

– А что будете делать вы? Предупреждаю сразу – я не позволю вам сидеть в засаде на моем диване.

– Не беспокойтесь, у меня и так хватает дел. Я ограничусь руководством операцией или помогу опознать очередной труп, но это в том случае, если вы окажетесь гораздо глупее, чем я о вас думал. Возможно, мы больше не встретимся. Только не слишком на это надейтесь. Расследование касательно агентства еще не завершено. И вас, соответственно, тоже.

– Кто бы сомневался. – Она покачала головой. – Ваши вчерашние разглагольствования о моей продажности говорили сами за себя, но зачем приплетать сюда эфемерного маньяка? Посадили бы сразу в камеру. Думаете, что я при первом же шухере побегу к хозяевам, а ваши филеры за мной?

– Интересный у вас лексикон, госпожа инженер, – ухмыльнулся он.

– Как у всех, – огрызнулась ведьмочка и подскочила со стула, убирая со стола чашки и начиная их мыть. – И ежу понятно, что вы его спугнули.

– Вурдалака? – Дэлан тоже поднялся и вернул стул на место. Быстро же она сменила тему. – Вряд ли. До сих пор наш некромант не отказывался от выбранной цели.

У ведьмочки округлились глаза, и она выключила воду.

– Ваш некромант, значит?

Вампир тут же пожалел, что сболтнул лишнего.

– Предположительно. Я же сказал, вы в безопасности.

Продолжения не последовало. Прямо из воздуха к ней в руки упал свиток с печатью. Дэлан сразу узнал оттиск Академии Высшей Магии. Нахмурившись, ведьмочка сломала сургучную пломбу и вчиталась в содержимое. Дэлан понял, что настал момент уйти и хорошенько проветрить голову, перед тем как вернуться в Управление.

У двери его остановил вибрирующий жетон.

– Хвала богам, я вас нашла! – выдохнула Маргрит с паникой в голосе.

– Что случилось?

– Генерал-магистр собрал сверхсрочное совещание, а вы снова исчезли!

– Я буду через несколько минут.

Дэлан отключил связь и вздохнул. Прогулка по свежему воздуху сама собой отменилась. Он почувствовал чужой взгляд и обернулся. Ведьмочка похлопывала свитком по раскрытой ладони.

– Хотели уйти не попрощавшись?

– Подумал, что так будет проще.

– Для кого? Я еще не успела сказать вам, что думаю.

– Вот этого я и боялся, – пробормотал вампир, растирая занывший вдруг шрам. – Что в свитке?

Она пожала плечами.

– Деканат уведомляет об отмене занятий в связи с массовыми беспорядками в городе.

Не успела Колючкина договорить, как в руки ей упал еще один свиток. На сей раз с печатью агентства. Она быстро ее разломала и пробежалась глазами по посланию. По лицу ведьмочки было трудно понять, что конкретно случилось. Наконец, она отшвырнула оба свитка на диван.

– Руководство агентства приняло решение о моем отстранении от должности до полного восстановления работоспособности Врат. Меня ждет дисциплинарная комиссия. Если моя вина в случившемся будет доказана, меня передадут Управлению. Надеюсь, теперь вы довольны?

– Ваше отстранение попытка подсунуть мне жертвенного ягненка, чтобы запутать. Впрочем, во всем стоит искать свои плюсы. Так вы все время будете на виду у моих агентов.

– То есть вы сажаете меня под домашний арест?

– Пока только настоятельно рекомендую не покидать пределов этой квартиры. Ради вашей же безопасности.

Больше не было никакого смысла торчать в этом доме. Дэлан создал портал в башню Управления. Через мгновение воронка уже сомкнулась за его спиной. Он стоял в приемной Готты, скучая по полынно-медовому аромату ее кожи, будто по меньшей мере они были любовниками.

Раненый зверь изнемогал от боли. Серебро отравило кровь, и теперь его внутренности медленно превращались в кашу. Хозяйский ошейник обжигал горло, чередой мелких стальных шипов повелевая закончить начатое, будто зверю и без него было мало боли. Но ослушаться приказа и покинуть город он все равно не мог, как и рисковать, чтобы добраться до убежища в том странном месте, полном чужих кошмаров. Поэтому он забрался на чердак и свернулся в клубок на перекрестье балок, пока люди в блаженном неведении загоняли его фантомную копию.

Шкура взбугрилась комьями мышц, и тело вурдалака исторгло на пол черные сгустки спекшейся крови и гнилую плоть. Зверь сцепил пасть, чтобы не завыть, и его хрип растворился в стуке рассыпающихся по полу пуль. Боль отступила. Откатилась назад, словно тяжелая, раскаленная волна. Он закрыл глаза. Слушал, как там, внизу, бьются два сердца. Ничего, нужно только подождать и набраться сил. И тогда его час настанет. Хозяин будет доволен. А пока спать.

Дыхание зверя стало редким и глубоким.

Спрятавшийся под скатом крыши воробей, решился выбраться из своего укрытия, чтобы поближе взглянуть на конкурента. И тут же пулей вылетел в слуховое окошко, разглядев ошейник. Руны на нем навели на несчастного Ананку такие страх да ужас, что случись это днем, какому-нибудь несчастливчику внизу пришлось бы сдавать куртку в химчистку.

Глава 15. Побег

Инквизитор исчез, а я сбросила ботинки и без сил рухнула на диван. Свернулась калачиком под пледом. Шерсть еще хранила отголоски его запаха. Сейчас он был безопасен за отсутствием по близости его источника. И все-таки, как же пахнет от этого настырного упыря!

В рот набились ворсинки и вернули меня в реальность. Отплевалась и спустила ноги на пол. Голова была тяжелая, мутило, но не так сильно, как вчера, когда дэ Аншэри стал свидетелем отвратительного зрелища. Заботливый какой выискался, водички предлагал, а потом еще и прибрался. Тьфу, ненавижу!

Подошла к окну. Двор был пуст, если не считать одинокой фигуры дворника. Старик затеял неравную борьбу со снегопадом. Расчищенные дорожки белели быстрее, чем ему удавалось расчистить до конца хотя бы одну.

Ну и где же притаились агенты? В том сугробе или, может, в этом? Пройтись бы по двору очередью из шаровых молний и посмотреть, откуда полезут эти инквизиторские подснежники. Но это так, мечты, а на деле недооценивать дэ Аншэри не стоило. Не знаю, насколько реален маньяк-некромант, но вот сам вампир точно бы не стал тратить время на Виринею Колючкину безосновательно.

Если он подозревает меня в сговоре с Советом директоров, то попытки "спасать" меня всего лишь отвлекающий манёвр. Порой у него был такой взгляд, словно он только и ищет повода, чтобы вонзить в меня свои инквизиторские клыки и утащить в Управление. Я даже знала, что могло бы доставить ему истинное наслаждение – смотреть, как я корчусь в руках палача. Не дождется!

Я задернула занавески и отправилась в ванную. Сначала принять душ, а потом с пользой провести неожиданный выходной. Стоило выспаться, потому что ночью меня снова мучили кошмары. Мгла, земля, пропитанная кровью, и просыпающийся с небес пепел. В том жутком месте было так тихо, что я слышала, как серые хлопья шуршат, опускаясь на лицо. Или это был тихий невнятный шепот, который вдруг обернулся диким криком. Моим или чужим, не знаю, но мне захотелось, чтобы рядом хоть кто-нибудь оказался. Кто возьмет за руку и вытащит из этого отвратительного места. Но никто не пришел. Я бродила во мгле, пока снова не оказалась на краю зловонной пропасти и не услышала за спиной смех. Проснулась и подхватилась как чумная, не понимая, где нахожусь и как сюда попала, зубами сжимая край покрывала. Оно было влажным от пота и измялось до состояния большой тряпки.

В спальне было темно, даже щель между шторами не светилась. Часы на тумбочке показывали начало шестого. Выходит, проспала всего ничего, а сколько впечатлений. Поворочалась с боку на бок, но так и не смогла заснуть. Встала, наскоро умылась и решила прибегнуть к излюбленному успокоительному средству – бегу.

Дэ Аншэри спал на диване. Голова на согнутом локте, ноги на полу. И такой милый-милый, что прям взяла бы подушку и придушила собственными руками, чтобы избавиться от проблем. Ан нет, поддалась внезапному порыву, вернулась в спальню, взяла плед и укрыла.

Вампир пошевелился во сне, пробормотал что-то невнятное и протянул ко мне руку. Я бросилась за дверь. Все внутри дрожало от страха. Не перед ним, перед собой. Поэтому про пять верст в легком темпе я немного преуменьшила. Я бежала по улицам Ведьминой горы с такой скоростью, будто голый дэ Аншэри несся следом. Неудивительно, что его агенты бросились за мной. Испугались, наверное, что попытаюсь сбежать.

Быстро приняла контрастный душ и вернулась в спальню, на ходу заворачиваясь в махровое полотенце. И тут краем глаза уловила движение справа. Этого хватило, чтобы рефлексы сработали как надо. Удар в грудь, подсечка… и вот я уже сижу верхом на каком-то типе, зажимая его малосимпатичную физиономию между колен. В тот момент меня не слишком заботил вид, который ему открывался.

– Ты кто еще на хрен такой?! – Я выставила вперед два пальца, намекая на применение "козы" по назначению, если мне не понравится ответ.

– Инквизитор Адриан Тельгор, – пропыхтел тип, выкатывая глаза. – Ж-жетон под вами.

Я просунула руку между нами и нащупала бляху с цепочкой. Действительно, инквизитор. Проходной двор им тут, что ли?!

– Я уже сказала дэ Аншэри, что не позволю его агентам торчать в моей квартире, так что вон отсюда! – Я поднялась на ноги и поправила полотенце.

– Агентам дэ Аншэри? – переспросил инквизитор, вставая. Он придирчиво осмотрел форму и смахнул с рукава несколько соринок. – Выходит, не лгал. Виринея Колючкина?

– Ну, допустим. – Я сложила руки на груди. Этот Тельгор мне определенно не нравился. Невысокий, щуплый, а глаза желтые, змеиные. Не иначе как его мамочка с гоблином крутила, а от таких комбинаций добра не жди.

– Да или нет? – Он схватил меня за руку. Вышло больнее, чем у вампира.

– Да, это я!

– В каких отношениях вы состоите с Дэланакаром дэ Аншэри? Смотреть в глаза!

Ути-пути, какие мы страшные. Прям вся насквозь испугалась.

– А не хотите ли чаю? – обезоруживающе улыбнулась я. В голове тем временем уже сложился план. Главное, чтобы этот субъект оказался таким же охочим до сладкого, как и прочие представители подобного смешения кровей, и поддался на уговоры. – С малиновым вареньем. У меня еще печенюшки есть, из эльфийской пекарни. Вкусные. А потом я вам все-все расскажу.

Инквизитор опешил, нахмурился и… кивнул.

– Вы только отвернитесь, чтобы я могла привести себя в порядок.

– Только без глупостей. Я при исполнении. – Его рука легла на пристегнутую к бедру кобуру.

– Уверяю, вам это не понадобится. Я очень милая девушка. Правда-правда.

Тельгор хмыкнул и отвернулся, а я сдернула с вешалки в шкафу шелковый балахончик и сменила на него полотенце.

– Идемте в гостиную, – мурлыкнула я, маня за собой инквизитора. Тончайший шелк при этом подчеркивал каждую линию тела. Еще и бедром качнула, чтобы ягодицы выглядели особенно голыми.

Усаживаясь на диван, Тельгор старательно отводил глаза от моей груди, с явно обрисовавшимися сосками.

– Я сейчас, только чай заварю. Надеюсь, вы будете без меня скучать?

Он смущенно кашлянул. Надо же, а минуту назад был такой грозный, за руки хватал. Ну ничего, я тебе такого чаю заварю, вкусного-о… Только бы ничего не перепутать, а то может получиться неудобно перед дэ Аншэри. Раскручивал меня он, а удовольствие достанется этому недомерку. Еще выложу все свои секреты.

Минут через пять вернулась в гостиную с подносом. На нем стояли две чашки, пузатенький чайничек, пиала варенья и тарелочка ароматных печенек, посыпанных кусочками миндаля. Яд был в варенье. Новая рецептура, еще не опробованная, но ингредиенты безопасные. Если не подействует по прямому назначению, то не убьет точно. Мне нужна была информация, а не свеженький труп. Жаль только, что на вампиров не действует.

– А вот и чай, господин Тельгор. – Я поставила поднос на столик и наклонилась достаточно низко, чтобы вырез оказался на уровне мужских глаз. Инквизитор попытался изобразить блуждающее косоглазие, но таки разок заглянул куда не следует. Мерзость, а что поделаешь? Надо.

– Позвольте, я сам разолью.

Я пожала плечами, передала ему чайничек и устроилась в противоположном углу дивана. С таким расчетом, чтобы вырез на бедре распахнулся на всю длину.

Тельгор разлил чай и прочистил горло.

– Вы не ответили на мой вопрос, госпожа Колючкина. – Он подал мне наполненную чашку.

– Пожалуйста, называйте меня Вира. К чему этот официоз, когда вы такой милый? Признаться, я всегда была неравнодушна к мужчинам в форме. – Я смущенно хихикнула. – Да вы не смотрите на меня так, пейте чай и кушайте варенье. Я его сама варила.

– А вы?

Я кокетливо махнула рукой.

– Ой, нет, я фигуру берегу.

Инквизитор отпил чаю, набрал ложечкой варенья и отправил в рот, слегка прикрыв глаза от удовольствия. Ешь, милый, ешь! Скоро нам обоим станет гораздо веселее.

– Вы так и не сказали, какую должность занимаете в Управлении.

– Я следователь ОКДУ по особо важным делам. Я должен задать вам несколько вопросов о главе КВМБ.

Так-так, а вот это уже интересно. Кажется, я как никогда угадала с выбором жертвы.       – Должно быть, трудно выполнять свой долг, когда остальные тебя… бояться? – Я покачала ногой, "случайно" коснувшись его колена пальчиками с красным педикюром.

Инквизитор заметно вздрогнул.

– Это не относится к делу. Дэ Аншэри провел эту ночь с вами?

– Можно и так сказать. – Я чуть отклонила голову назад, поглаживая горло кончиками пальцев. Тельгор проглотил еще одну ложку варенья и отодвинулся, положил ногу на ногу.

– Говорите, пожалуйста, конкретнее.

– Он спал на этом диване.

– А вы?

– В своей спальне, где же еще? – Я положила руку на спинку дивана и пальчиком потрогала краешек погона. – Вы думаете, я приглашаю в постель всех подряд, да?

– Я этого не говорил.

– Но подумали, я видела это по вашему лицу, – надула я губы. – Одинокая девушка, вампир. Чем мы тут, по-вашему, занимались?

– Чем же?

– Разговаривали, а потом я пошла спать.

– Значит, вы не можете с уверенностью сказать, что дэ Аншэри провел эту ночь именно в вашей квартире?

– А почему вы спрашиваете?

Инквизитор поставил чашку и попытался встать.

– Уже уходите? – Я так на него посмотрела, что уйти сейчас мог только полный идиот.

– Пожалуй, я съем еще ложечку варенья. – Он сел на диван, а я посмотрела на часы. Еще минутку и можно начинать. Когда закончу, он у меня из рук станет есть и не успокоится, пока не расскажет все сплетни Управления до последней.

– Что же натворил дэ Аншэри, что вам пришлось тратить время на расспросы о нем? – Я взяла печеньку и откусила кусочек, разглядывая инквизитора с откровенным интересом. Тельгор, уже не стесняясь, взял в руки пиалу с вареньем и откинулся на спинку дивана с самодовольной ухмылкой на лице.

– Это секретная информация.

– Я так люблю тайны! – прошептала я, подсаживаясь поближе. Ложечка в руках инквизитора замелькала с утроенной скоростью. Слишком быстро. Яд должен поступать в кровь равномерно, иначе не усвоится как положено. – Что мне сделать, чтобы вы рассказали? – Я почти силой отобрала у него ложечку и похлопала ресницами. – Можно?

Тельгор заколебался, но рот все-таки открыл. Я зачерпнула варенья и запихнула ложку ему в рот, подтверждая факт добровольности принятия заклятия.

– А теперь слушай меня. – Я прижалась губами к его уху. Слова заговора надлежало произносить достаточно быстро, но не частить и, не дай бог, не исказить какого-нибудь слова. Резкий звонок в дверь сбил меня с ритма, и желтые глаза инквизитора застыли, глядя в одну точку. – Эй, Адриан? – Я пощелкала пальцами перед его лицом. Ноль реакции. Так, приплыли! Тьфу!

– Откройте, Инквизиция! – донеслось из-за двери.

– Проклятье! – прошипела я. Куда ж его теперь?!

Пришлось импровизировать на ходу. Я ткнула Тельгора в лоб, и он безвольной куклой скатился вдоль спинки. Быстро забросила инквизиторские ноги на диван, поочередно расстегнула китель и молнию брюк, приспустила их и силой закрыла ему глаза. Потом растрепала нам обоим волосы и пошла открывать.

– Виринея Колючкина? – На пороге стоял высокий и смуглый инквизитор. Под его пристальным взглядом мне даже как-то неловко стало за свой внешний вид. Но я кивнула и сложила руки на груди, дабы хоть как-то прикрыться. – Елисар Ардэ. Я могу войти?

Меня тут же бесцеремонно отодвинули в сторону. Инквизитор сразу направился прямиком к дивану.

– Что с ним? – Он коснулся шеи Тельгора.

– Переутомился, бедняжка, – улыбнулась я, но с тем же успехом могла бы строить глазки каменной статуе. Ардэ отодвинул ноги Тельгора и присел на край.

– Зачем вы здесь? – Я забралась в кресло с ногами и подперла подбородок ладонью, выражая полнейшую готовность слушать.

– Глава КВМБ просил меня за вами присмотреть.

– Ах вот оно что! А он сказал, что я уже взрослая и не нуждаюсь в няньках? Даже таких симпатичных, как вы. – Я зазывно улыбнулась, но улыбка снова ушла в молоко. Ардэ выглядел непрошибаемым.

– Дэ Аншэри предупреждал меня, что с вами может быть очень непросто. И лучше не принимать от вас еды и питья. Я сообщил об этом агентам, которые будут при вас. Асборн, Йофурс, – сказал он кому-то за моей спиной.

Я обернулась. В дверях стояли двое в доспехах. Огромные, как двустворчатые шкафы. Безразличные лица, пальцы в накопителях, на могучих шеях аж по два Пожирателя магии.

– Неплохо вы подготовились к засаде на вурдалака. На его месте я бы сто раз подумала, прежде чем сюда сунуться.

– Это не для вурдалака, а для вас. – Ардэ подошел к окну и заложил руки за спину.

– Сегодня утром Дэланакар дэ Аншэри был арестован, что вам, безусловно, известно. Только не спешите радоваться. Я намерен сделать все, чтобы к вечеру он оказался на свободе.

Вот так новость!

– Почему я должна об этом знать?

Инквизитор обернулся и посмотрел мне в глаза.

– Я, в отличие от дэ Аншэри… или Тельгора, неблагодарный зритель. Штучки с откровенными нарядами вам не помогут. – Он смерил меня таким взглядом, что я снова невольно прикрыла грудь руками и даже почувствовала себя продажной девкой. – Этой ночью вы отравили дэ Аншэри. И я это докажу.

– Не понимаю, о чем вы.

– Не понимаете? Я освежу вашу память. – Он вдруг навис надо мной, положив ладони на подлокотники моего кресла. – Ночью вы заманили дэ Аншэри сюда, а потом отравили, чтобы те, кто вам заплатил, смогли сделать свое дело.

Я вжалась в спинку, пытаясь оказаться от него как можно дальше.

– Хорошая версия, но есть одна загвоздка. Дэ Аншэри сам явился в мой дом. Я его не приглашала, и уж тем более не заманивала. И вообще, любой травник вам расскажет, что "Летним ветерком" отравить невозможно. Это успокоительный сбор. Мы его вместе пили. Лучше спросите, видела ли я вашего дэ Аншэри ночью или нет.

– Тельгор вас уже спрашивал, верно? И поэтому теперь лежит на диване, а вы пытаетесь разыграть роковую соблазнительницу.

– Ну, знаете, я одинокая девушка, которая не смогла устоять перед очарованием инквизиторской формы, а он… – Я смущенно потупила глазки. – У меня давно не было мужчины, вот и получилось, как получилось.

Ардэ посверлил меня взглядом. Ясно, что не поверил ни одному слову, но отступил.

– Вы готовы подтвердить, что дэ Аншэри провел эту ночь с вами?

– Нет.

Инквизитор прищурился.

– Вы уверены?

Я пожала плечами.

– Откуда я знаю, чем он тут занимался, пока я спала?

– Дэ Аншэри мой друг и уважаемый инквизитор, я ему верю.

– На здоровье, только не надо вмешивать в это меня.

– Хорошо, – хмыкнул Ардэ. – Вы все равно останетесь под охраной.

– Так, может, лучше сразу в камеру? Чего мелочиться?

– Не торопитесь, госпожа Колючкина, вы еще окажетесь там. И даже раньше, чем успеете обрадоваться завтрашнему дню. А пока считайте себя свидетелем, который нуждается в защите Управления.

– А вот я думаю, что у вас нет ни единой причины удерживать меня в собственном доме, кроме ваших фантазий. И вы это знаете.

Инквизитор стиснул челюсти, да так, что на щеках заходили желваки.

– Должно быть, вы кажетесь себе очень умной, но поверьте, приличный срок заключения быстро собьет с вас спесь.

Он склонился над Тельгором и похлопал по щекам. Тот заворочался, что-то пробубнил под нос, пытаясь отмахнуться, но получил увесистую оплеуху, подорвался и сел.

– Мамочка, мне так плохо. Меня тошнит. Ой, как меня тошнит! – Инквизитор прикрыл рот ладонью, издавая характерные звуки.

– Не сметь! – рявкнул Ардэ, и Тельгор замер, надувая щеки. – Дайте какой-нибудь пакет!

– А еще что? – буркнула я, но слевитировала с кухни моток мусорных пакетов. Выбора не было.

Как только пакет оказался у лица Тельгора, его громко вырвало. Когда он перестал сплевывать, Ардэ брезгливо завязал концы и поместил пакет в жетон.

– Посмотрим, что покажет анализ.

– Наверное, печеньки оказались несвежие. Больше не буду ходить в ту эльфийскую кондитерскую.

– Или вы неверно рассчитали порцию яда. – Он встряхнул Тельгора и поставил на ноги.

– О, любимая, нам так безобразно помешали. – Заплетающимся языком промямлил инквизитор. – Сейчас я прогоню их, и мы продолжим.

– Иди уже, любовничек, – процедил Ардэ, таща его к выходу.

– А-а, так это вы приперлись, Елисар?! – вскричал Тельгор. – Вынюхиваете в пользу дэ Аншэри?! А я уже все знаю! Все! Слышите, вы?! Адриан Тельгор знает, что упырь врет! Я все расскажу генерал-магистру! – У порога он неожиданно вырвался из рук Ардэ, но тот успел схватить его за ремень. – Любимая, я еще вернусь! И все для тебя сделаю! Только попроси! Дай я тебя поцелую!

– Фу! – Я нырнула за спинку дивана, а инквизитор издевательски расхохотался.

– Что, вы уже не чувствуете себя одинокой? – Он вытолкнул Тельгора за дверь и обратился к агентам: – Один из вас всегда должен быть рядом с этой женщиной. Даже если ее посетит жесточайшее расстройство желудка, и она застрянет в туалете. Стойте под дверью. Ясно? Выполнять!

Ардэ наградил меня жестким взглядом и захлопнул за собой дверь. Две пары глаз незамедлительно прилипли к моей персоне.

– Что? Я на здоровье не жалуюсь.

Мне не ответили. Впрочем, меня это и не волновало. Вокруг запахло жареным, и, боюсь, источником был мой собственный хвост.

Я развернулась и поплелась в спальню. Эти двое за мной. У двери комнаты я обернулась.

– Я просто собираюсь выспаться, хорошо?

Пока Асборн проверял спальню на наличие сообщников, второй держал меня под прицелом пустых глаз. Остаться одной мне не дали. Я забралась под одеяло, а Йофурс сел в мое любимое кресло.

– Я не могу спать, когда на меня смотрят. Куда я отсюда денусь?

– У меня приказ.

Я фыркнула и обвела глазами комнату, которая за пять лет стала почти родной. Еще бы, ремонт я в ней делала собственными руками. Думала ли я тогда, что все может закончиться так быстро? Конечно, нет. Теперь вот сомневаюсь, что на это способна. Думать. А все он виноват, проклятый упырь дэ Аншэри, все планы теперь псу под хвост. Однако хорош гусь. У самого рыло в пуху, а меня в покое никак не оставит. Дружка своего подослал. Сколько у меня теперь времени, чтобы исчезнуть? День, два? Ну три. Прежде чем в лаборатории смогут определить источник любвеобильности Тельгора. Ну почему Ардэ не пришел раньше него? Нет, лежа в кровати, проблем не решить. Тем более если сыпятся они со всех сторон как из рога изобилия. Похоже, настал момент сделать выбор.

– Эй, вы, я собираюсь принять душ, – сказала я, выбираясь из постели. – Со мной пойдете или как?

Агент поднялся. Осмотрел ванную, заглянул даже под крышку унитаза и кивнул на дверь. Ладно, я не гордая.

– У вас есть пять минут, а потом я зайду.

Я закрыла дверь и приступила к реализации плана по собственному похищению.

Включила воду и сделала напор посильнее. Затем достала из ящика под раковиной новый бритвенный станок, разломала, полоснула себя поперек ладони лезвием и с силой сжала, чтобы на пол упало несколько крупных капель. Напоследок оставила кровавый отпечаток на стене. Потом перевязала рану и, плюнув в угол, прошептала коротенький примитивный заговор. Ванная тут же наполнилась пением. Забавно было слышать собственный голос со стороны, но наслаждаться было некогда. Я скинула балахон, чтобы не мешал, и нажала на одну из плиток под зеркалом. Часть стены над унитазом бесшумно отошла в сторону, обнажив канализационные трубы, обвитые паутиной. Меня передернуло. Гадость какая!

Пространства за трубами было достаточно, чтобы упереться локтями и ногами и потихоньку сползти в подвал вниз по шахте. Стена надо мной так же бесшумно встала на место, и я осталась в полной темноте, пытаясь не думать о возможной встрече с пауками. Внезапный вопль мог погубить все дело, но, кажется, обошлось. Я спустилась без приключений и прислушалась. Никакого топота тяжелых инквизиторских ботинок по лестнице, только обычные для подвала звуки и запахи. Капающая вода, шипение пара, плесень, мусоропровод.

Мой тайник в одном из тупиков был в целости и сохранности. Я достала из неприметной дыры в стене упаковочный пакет, способный вместить и слона, коль возникнет такая нужда, но я ограничилась самым необходимым. Внутри был полный комплект одежды: белье, рубашка, брюки, куртка, теплые сапоги, несколько защитных амулетов и колец-накопителей, нож, беретта, золото. Быстро оделась, сунула нож за голенище, а пистолет за пояс под куртку.

Не любила я эти штуки. Таскать неудобно, шуму много, но чувствовала, что понадобится, потому как при всех своих умениях магом я была самым посредственным, да и то благодаря накопителям. Но даже с ними я редко могла выдать больше двух-трех шаровых молний или пульсаров подряд, хотя бытовая магия и простейшие заклинания из числа народных заговоров давались мне так же естественно, как дыхание. Потому и стала травником.

Дверь из подвала поддалась с ужасным скрипом, но никто на него не прибежал. Кроме появившейся из-за ближайшей кучи хлама мантикоры. Она ткнулась мордой мне в колено и радостно мурлыкнула.

– Ну, привет, подруга. – Я потрепала любимицу за уши. – Вот и расстаемся. Остаешься с Ксюней. Чур, друг друга не обижать и по мне не скучать. Авось еще встретимся.

– Мря? – Питомица посмотрела на меня умными изумрудными глазами и хлестнула по бокам хвостом.

– Не знаю, это ты сама решай, но вообще-то Ксюня хорошая, если не устраивать гнезд в ее шкафу и не жевать туфли, а веник она без меня ни за что не найдет, так что…

Я быстро обняла за шею своего котеночка и, набросив на голову капюшон, засунула руки в карманы куртки, чтобы быстро затеряться в лабиринтах переулков Ведьминой горы, не забывая впрочем, оглядываться. На месте инквизиторов я бы позволила себе уйти, посадив на хвост парочку соглядатаев. Но никто за мной не шпионил, будь это иначе, я бы почувствовала. Однако решила перестраховаться, удлинив путь до Грязных Кварталов, раз эдак в пять, чтобы след наверняка затерялся. Потом поймала такси. Пожалуй, было проще отправиться на метро, выйти поближе к Грязным Кварталам и взять метлу напрокат, но светиться раньше времени было ни к чему.

– Сначала покатаемся между Хладриэлем и Заагхташем, а высадишь у Храмового квартала, – сказала я джину-таксисту и откинулась на спинку сиденья. Мимо понеслись здания и прохожие, я все глубже погружалась в состояние полнейшего безразличия. Минувшие сутки выпили из меня слишком много сил, чтобы замечать, что вокруг что-то не так. Например, дым, обрывки газет, крики разъяренной толпы, усиленные наряды полиции. Все смешалось и неслось мимо вместе со снегом и ветром. Вскоре такси начало замедляться, пока окончательно не завязло в мешанине из бегущих людей и стоящих машин.

– Приэхали, красавыца, – обернулся водитель. – Далшэ нэ проэду!

– Что случилось? – Я потерла щеки, заставляя себя очнуться.

– Возмэщэние ущэрба, э, – оскалился он. – Элфы проклятыэ Хладриэль бросыли и ушли. Народ вэс там. Эсли б нэ бутыл, я бы тожэ пошел. Спичку в их Дрэво кинул. Хорошо смотрэл бы, красыво!

– Ага, – бестолково кивнула я, пытаясь переварить новость. – Сколько с меня?

– Три сребра накрутыло.

– Держи, – я заплатила и вышла. Воздух был горький от дыма. Большие черные хлопья кружились с ветром и падали на землю. Я легко взбежала на крышу стоящей у обочины машины, не обращая внимания на протесты сидящей внутри хозяйки.

Впереди лежал Хладриэль или, точнее, то, что от него осталось.

Мощные стебли плюща лежали на земле безжизненными плетями, а прекрасные кованые ворота исчезли. Вместо них зияла дыра с рваными краями, сквозь которую внутрь нескончаемым потоком тянулся обезумивший народ, в кои то веки объединенный одной целью. Внутри уже пылали не отдельные дома, а улицы, а вандалы все никак не могли остановиться. Перебегали от одного пепелища к другому в поисках эльфийских сокровищ. Вспыхивали драки. Мда, не ожидала, что однажды увижу, как на фоне печально-серого неба вспыхнет, будто гигантский факел, вечнозеленое Древо и траурной лентой застелется по ветру черный дым. Какое ужасное, но вместе с тем странно величественное зрелище. Убежище готовилось вступить в новое Тысячелетие.

Я спрыгнула с машины и поймала пробегавшего мимо гнома. Приподняла его над тротуаром за воротник ажурной кольчужки, надетой поверх ярко-оранжевого строительного жилета.

– Почему эльфы ушли?

– Ты чего, с дуба рухнула?! – Гном перестал перебирать короткими ножками и встопорщил и без того всклокоченную бороденку.

– Я-то нет, а вот ты, уважаемый, сейчас куда-нибудь спланируешь. Вон в тот люк, например! – Я кивнула в сторону парующей дыры в асфальте. – Ну, поделишься последними новостями?

Гном обвис на вороте кольчуги и в колоритной манере, не сдерживая льющихся из глубины души ругательств, передал краткое содержание предыдущих серий. Сколько я, оказывается, пропустила, пока неизвестно где и чем занималась две недели.

– Сбежали козлы остроухие в распроклятый Налиндил, чтоб народный гнев им хлебальца-то не раскровякал. Так драпали, что ажно Древо поганое бросили! Да ничего, здесь, небось, закончим и туда доберемся! По камешку Налиндил раскатаем, а потом сверху сядем и пировать станем!

– А вам-то что до эльфов? У гномов же своя магия.

– Своя не своя, а пойди целый день у горна поколдуй, я тогда на тебя погляжу. Все печи у нас давно уж на накопителях эльфийских фурычат. А теперь что? Заряд выйдет, все сызнова начинать придется, молодежь учить с драконьим пламенем дружбу водить. Одни заботы да хлопоты!

– А кольчугу чего напялил?

– Дык, чего ж не напялить, когда есть? – не смутился гном. – Еще мой пращур Теренх ирх Элолад в ней наш родной Елундур от троллей оборонял. Двести лет в сундуке пролежала и вот – на мне красуется, будто только что из рук мастера выпала! – Я с сомнением обозрела покрытую ржавчиной сетку, но мнение об экспонате домашнего хранения оставила при себе. – Сгодится еще с остроухими повоевать да за деда отомстить. Не зря ж Марашка свой народ свел, видать, недоброе задумал. Ну, отпустишь, что ли, или братьев кликнуть, чтобы помогли?

Я разжала пальцы, и бородатый информатор тут же затерялся в толпе, чтобы успеть внести свою лепту в царящий беспредел. Война это хорошо, если знать, с какой стороны посмотреть на проблему.

Постепенно толпа утянула меня за собой. Я не сопротивлялась, но у стен Хладриэля свернула в один из проулков нейтральной полосы между кварталами из магазинов и кафешек. Все они были открыты и активно трудились на благо общества. Предлагали готовые зажигательные коктейли со скабрезными приветами на этикетках и раздавали бесплатные булочки с чаем, при условии заказа столиков от десяти человеко-существ. Кто не бегал по Хладриэлю, тот стоял либо в очереди за бутылкой, либо наяривал рыбный супчик перед панорамным окошком с видом на творящуюся историю.

Ну а я вскрыла первую попавшуюся машинку и направилась в противоположную сторону. Чем дальше отъезжала от эльфийских земель, тем тише становились улицы. Вскоре я оказалась в Храмовом квартале. Отсюда оставалось совсем недалеко до Грязных Кварталлов.

Я бросила машину за несколько улиц и… благополучно застряла перед входом в один из храмов. Белоснежные стены и золотые купола пылали на фоне мрачного неба, щедро рассыпая вокруг яркие и веселые блики. Сразу видно – офис конкурирующей фирмы, средоточие светлых сил и благодати. Так веет теплом и счастьем, что хочется зайти и согреться в компании добрых людей и строгого ликом священника. Или батюшки, как любовно называли его прихожане. Я, как и всегда, залюбовалась красотой здания и… зачем-то зашла.

– Нет, ну ты глянь на нее, ни стыда ни совести! Приперлась она! Сама в брюках, голова не покрыта, даже креста не положила! Тьфу, срамота!

Я так зыркнула на двух кумушек пенсионного возраста в ларьке со свечками, что старушки шарахнулись в заднюю стенку. На покрытые белыми платочками головы обрушился годичный запас иконописи.

– На все. – Я звякнула о прилавок медной монетой и получила пять тонких, пахнущих медом свечек. – Отец Серафим здесь?

– А тебе зачем? – прищурилась одна.

– Соблазнить хочу да в поганую веру переманить. Будем бесовские обряды вместе справлять. – Я мечтательно закатила глаза, а старухи в киоске заплевали прилавок.

– Я-то думаю, отчего в храме грохот да шипение, будто аспид какой под алтарь забрался, а у нас, оказывается, гости, – раздался за спиной мощный бас священника, и я с улыбкой обернулась.

Отец Серафим – двухметровый красавец-мужчина, с окладистой рыжей бородой и морщинками вокруг голубых, хитро-улыбчивых глаз, с первой встречи произвел на меня неизгладимое впечатление. От его голоса закладывало уши, а от блеска креста на широкой богатырской груди слепило глаза.

Воришки давно положили глаз на сей шедевр ювелирного искусства. Золото, бриллианты, изумруды не давали покоя многим. Только они не учли одного – священник не желал расставаться с культовым предметом, что популярно объяснял каждому татю с помощью пудового кулака, заряженного не иначе как божьей милостью. Мне доводилось видеть смельчаков после воспитательного процесса. Осененные нежданной благодатью, они только и могли, что птичкам в парке дули показывать. И это с одного удара.

Ну а я забрела в храм случайно. Ходила в храм Черной Богини-Матери по одному делу, а на обратном пути все обдумывала, как бы настроить Врата под себя, чтобы никто ничего не узнал и не пришлось ни от кого избавляться, а то надоело уже. Ничего не надумывалось, настроение было поганым, а купола сияли… В тот момент меня будто кто-то под руку толкнул. И я зашла.

Постояла скромненько в уголке, рассматривая роскошные иконы и кланяющихся во время молитвы прихожан. Как ни странно, но батюшка меня заметил сразу. Подошел и громоподобным шепотом объяснил, что в доме божьем не место корыстным помыслам. А в остальном – двери храма всегда будут для меня открыты. Позже мы даже подружились. Отец Серафим позволял мне посещать храм, и я часами бродила вдоль икон, когда на меня накатывало что-то такое, отчего становилось душно – то ли в городе, то ли в себе. Или болтала с ним обо всем, если, конечно, он не был занят со своими прихожанами. И в этих беседах я всегда чувствовала себя легко и свободно.

– Что-то пусто у вас сегодня. Чай народ в другом месте побился? Жжет по полной.

– Правда твоя, дева Виринея, – кивнул священник. – Но без мирского, нет и духовного. Ибо если не грешить, то и каяться не в чем будет. – Сказано это было в обычной, тепло-насмешливой манере, но по лицу отца Серафима я поняла, что он озабочен.

– Что-то случилось?

– А что может случиться? Господь послал нам новый день, о большем не ратую. Живу, грехи земные служением да верою отмаливаю. Ты-то зачем явилась? Девочек моих небылицами стращаешь. – "Девочки", которые могли застать еще начало Великого переселения, дружно зашипели плевками. – Может, настроение кто испортил?

– Может, и испортил, – вздохнула я.

– А ты зла не держи в сердце, все и наладится.

Я не стала говорить, что зло, которое меня точит, находится отнюдь не в том органе, а то бы бабки скончались от священного ужаса.

– Вижу – тяжело тебе, поговорить нужно. Эй, Авдотья Никитична, поставь-ка самовар. Чай пить будем. – Рык отца Серафима сбил с полки в ларьке последнюю, чудом устоявшую икону, и опрокинул чашку со свечками. Но развешенные по стенам лики только ярче засияли, будто бы радуясь его мощи.

– Э, нет, я сегодня ненадолго. – Я поковыряла мизинцем в ухе.

– Тогда без чая. Идем, дева Виринея, выслушаю тебя.

– Это не исповедь, – уточнила я сразу.

– Не крестил я тебя, чтобы исповедь принимать. Пока. А вы приберитесь тут, негоже в храме беспорядку быть.

Мы прошли по всему помещению. И хотя мне хотелось побыть одной, я, пожалуй, была рада обществу этой необъятной фигуры. Священник терпеливо ждал, пока я помолчу возле каждой понравившейся иконы и поставлю перед ними по свечке. Не знаю, зачем я это делала, но мне нравилось. Быть отчасти сопричастной этому месту.

– Так что ж тебя гложет? – спросил отец Серафим, когда молчание стало напрягать.

– Не знаю, отче, – призналась я. – Все как-то сложно вдруг стало. Непривычно.

– Влюбилась, значит, – самому себе кивнул священник.

– Чего?! Я?! Да с чего вы взяли?!

– А чего вопишь тогда? – Я осеклась под его взглядом и спрятала глаза за разглядыванием иконы. Что за ерунда?! – Знаю, а ты вот молчишь и правильно делаешь. Скромность первое украшение для женщины. Так любого завоюешь.

– Да не хочу я никого завоевывать, – огрызнулась я. – Устала, хотела в тишине побыть.

– И оказалась перед ликом Спасителя. Тьму тьмой призвать проще простого, а тьму к свету развернуть только сильный и храбрый способен. Вот и ходишь сюда.

– Думаете, что все обо мне знаете?

– Как не знать, я всех входящих в этот храм как есть вижу. Со всеми страстями и слабостями.

Я фыркнула и несколько свечек погасло. Священник повел рукой, и огоньки вновь запылали.

– И тебя уж давно разглядел, хоть и не наша ты, – продолжил он. – В обмане живешь, потому и груз большой на плечах лежит. К земле гнет да в могилу тянет.

– Может, мне это нравится?

– Может, и так, – кивнул отец Серафим. – А все одно – чувствуешь, что неправильно это.

– Не я первая.

– Ты за других не говори. Твоего пути за тебя никто не пройдет, и ответ за прожитое перед Небесами самой держать придется. Что тогда скажешь?

– Скажу: “Привет, черти! А вот и я!”.

– А старший тебя вилами под зад и на сковородку. Вот потеха-то у них пойдет, ведьму без масла поджаривать.

– Ну, значит, судьба такая, – хмыкнула я.

Отец Серафим как-то странно на меня посмотрел и размашисто перекрестился на икону Спасителя, словно просил прощения за то, что собирался сказать.

– Иное для тебя уготовано, дева Виринея.

– Рай, что ли? – вырвалось у меня вместе с хохотом. Свечи вокруг укоризненно затрепетали, и по углам зашевелились ажурные тени.

– Губу-то закатай! Чтоб в раю оказаться, тебе и десяти жизней в молитве и посте не хватит, – неожиданно осадил священник и, взяв меня за плечо своей огромной рукой, мягко развернул к выходу. – Пойдем, провожу тебя. Времена нынче смутные настали, народец волнуется. Лучше тебе поближе к своим держаться, коли не хочешь вероотступницей прослыть.

На радость бабкам он вывел меня на крыльцо. Вторя настроениям в городе, погода только ухудшилась. Стылый ветер налетал разом со всех сторон и мел по тротуарам грязный сухой снег. Снова пахло дымом и кровью. Жертвоприношениями из соседних храмов.

– Что-то вы не договариваете, – я сунула руки в карманы куртки и зябко поежилась.

Отец Серафим проводил взглядом одинокую ворону, одернул взметнувшуюся кверху рясу и посмотрел мне в глаза. Выдержать этот чистый и открытый взгляд было непросто.

– Не хотел я тебе говорить, права не имею, но молчать не стану. – Его руки легли на мои плечи. Я почувствовала исходящее от них тепло даже сквозь куртку. – Печать на тебе лежит, вот что. Не этим миром ставленая, но погибелью обернется.

– Чьей? – Я нервно облизала пересохшие вдруг губы.

– Про то не ведаю, но коли захочешь к Свету повернуться, пока не поздно, милости просим. Окрещу и на путь верный наставлю. Тогда уж и за веру пострадать можно будет. Зачтется сие, когда время придет помощи просить, чтобы выбор правильный сделать – во Тьме блуждать или Светом отогреться. Вот теперь, прощай. Туча черная уж близко подходит. Надобно помолиться.

– Что за хрень? – нахмурилась я, разговаривая уже сама с собой.

Отец Серафим скрылся в храме и, судя по звукам из-за двери, забаррикадировался ларьком с бабками, нараспев читая какую-то сверхдейственную молитву. Сквозь приоткрытое слуховое окошко потянуло ладаном, но и его тоже с треском захлопнули, что, впрочем, никак не повлияло на качество молитвенного звука.

Я посмотрела на небо. Действительно, туча. Низкая, черно-багровая, похожая на гигантский клубок шевелящихся змей. Добра от такого природного явления не жди. Я легко сбежала вниз по ступеням и быстрым шагом направилась в сторону Грязных Кварталов, пока не завертелось. Подумать над словами священника определенно стоило, хотя бы потому, что разговор, окончившийся почти пророчеством, оставил неприятный осадок.

Глава 16. Дом, милый дом!

Только что я шла по пустынным улицам Храмового квартала, и вот уже вокруг появились бандитские рожи, оборванные нищие, темные личности в глубоких капюшонах, размалеванные уличные девки и торговцы наркотическими зельями. Запахло помоями и нечистотами. Здесь их зачастую выплескивали прямо из окон под ноги случайным прохожим. Из дешевых забегаловок вырывались смех и ругань, и тянуло то дохлыми кошками, то свежей кровью. В провалах канализационных люков угольками вспыхивали голодные глаза нежити. Обыкновенно их жертвами становились бродяги или местные забулдыги, ну или те, кого требовалось упокоить. Иногда, впрочем, им перепадало и кое-что благородное – богатенькие клиенты наркоторговцев, из числа желающих пощекотать себе нервы посещением скверных мест.

Свернув в очередной переулок, я будто оказалась в коммунальной квартире. Здесь каждый друг друга знал и считал своим долгом поприветствовать с другого конца улицы. Шум и гам, дополненные колоритными напевами скрипки, стояли потрясающие, а над головой колыхались неизменные веревки с портами и плыл густой аромат пряного гуляша. Жили здесь дружно и весело, и также весело на граммы и пузыречки продавали медленную смерть. За каждым фасадом с броской вывеской скрывалась фабрика по производству наркотиков, фасовочный цех или притон, где за соразмерную плату можно было разжиться наисвежайшим продуктом. Квартал принадлежал семейству Борика Коновала. Тем не многим, кого отец почитал за своих друзей. Отличное место, чтобы затеряться наверняка.

– Эй, купи штырень допотопный! – Дорогу мне преградило помятое жизнью создание мужеского пола и сунуло под нос нечто ржавое и тупое, с истертой кожаной оплеткой по рукояти. – Зашибенный!

Я молча обогнула страдальца, который пытался раздобыть деньжат на удовольствие, но он намека не понял и увязался следом.

– А наборчик швыряльный, не коцанный? А отбивнушку рукастую?

– Отбивнушку рукастую? – заинтересовалась я. – Покаж.

– Зряч до меня! Серебрушка занозистая, расписная, с убивалкой злодейской!

Я примерила украшенный короткими шипами кастет, рассмотрела хитроумный механизм подачи яда и невольно залюбовалась работой мастера – искусной гравировкой из защитных рун.

– Обалдящий, – согласилась я. – Кого жамкнул?

– Надыбал! Загребешь?

Сразу видно, вещь редкая и дорогая, возможно, с историей. В том-то и дело. Мало ли кто и как ее использовал, а то и проклял, что не редкость. Примерка одно, а как до дела дойдет, может и неприятность получиться. Но расставаться уже было жалко. Не стану использовать, так в коллекцию добавлю.

– До чего обнаглел?

Продавец облизнул сухие растрескавшиеся губы.

– Десять златых.

– Может поталдычим? Отсыплю семь и добжечко.

– Некогда талдычить! Вещь пропащая, любой лошарик загребет!

– Лошарик? – Я толкнула его к ближайшей стенке и воткнула шипы в щеку. Продавец засопел, пуская слюни. – Втыкай сюда. Загребай пять и ковыляй до горизонта. – Я сунула ему в руку монеты, убрала кастет в карман и скрепила сделку пинком под тощий наркоманский зад.

– Поганое мочилово! – завопил он, быстро сливаясь с усатой толпой. – Я настучу могучему батьке!

– Да хоть императору Дририю, – сплюнула я довольная выгодной покупкой. При случае стоило заглянуть к оценщику, чтобы узнать ее истинную стоимость.

Я юркнула за кучу мусора, а оттуда в неприметную щель в заборе, чтобы не замеченной продолжить свой путь.

Вход в отцовское логово ничем не выделялся на фоне прочих декораций. Одноэтажное здание, грязные стены с обвалившейся штукатуркой, мутные окна. Угол подпирала Одноглазая Жанетта – бывалая, даже по здешним меркам, проститутка, знающая в Грязных Кварталах всякую собаку. Она зябко куталась в старую лисью шубу, курила с кислой миной на потасканном лице и неприязненно поводила единственным левым глазом по пустынной улице. Правый хранился в кабинете отца, которому Жанетта служила не один десяток лет. Меня она встретила беззубой ухмылкой и смачным шлепком пониже поясницы. Я кивнула в знак приветствия и толкнула тяжелую железную дверь. За ней находилось пустое помещение. Света едва хватало, чтобы различить очертания скрытого в стене лифта и кнопку вызова.

Шестнадцать этажей под землю, и вот – я дома. В просторном холле подземного особняка, способного превратиться в неприступную крепость по первому же крику Одноглазой Жанетты. Вокруг красное дерево, зеркала и хрусталь. И отцовский портрет на вершине широкой лестницы под красным ковром.

Импозантный блондин с посеребренными сединой висками и узким изящным лицом горделиво взирал на всякого входящего. Хищный взгляд темных глаз, искривленные холодной усмешкой губы. Сходства между нами было столько же, сколько между эльфийским кинжалом и орочьей дубинкой, то есть никакого. Вообще. Говорят, я похожа на мать. Она отдала богам душу, производя меня на этот свет. Хм, возможно, но как тут сравнишь, когда в доме не сохранилось ни одного ее портрета, а скупых и пространных описаний папочки не хватит, чтобы хоть что-то представить. Да и не сказать, чтобы я очень уж хотела. Смысла не было. Ведь я никогда ее не узнаю, а лелеять в сердце сентиментальные образы удел слабых.

На лестнице появился Бартлер. Сегодня на нем были мягкий домашний свитер и свободные, затертые до дыр брюки.

– Рад тебя видеть, – улыбнулся оборотень, легко сбегая вниз. – Как тебе Хладриэль? Пылающее Древо в клубах черного дыма. Весьма романтично.

– Я бы не сказала. Эльфы действительно покинули Бьёрсгард?

– Все окрестные поселения и даже местные кладбища. Вынесли склепы под чистую.

– Ну и зачем им тухлые костяшки? – задумалась я.

– Меня больше волнует, что делать с городом. От такого хаоса никакого проку. Он не управляем. Но когда эта агония закончится, сила окажется на стороне других. Без накопителей армия твоего отца ничего не будет значить, но и с ними шансов не так уж и много. А Сход, возможно, состоится в ближайшее время.

– Думаешь, Кровавые Клинки попытаются поддержать Дом Гылдура Шестерни? – спросила я.

– Ну, им выгоден такой союзник. Владеющий складами, под завязку набитыми контрафактными накопителями, и желающий возвыситься над остальными при "небольшой" поддержке. Я не раз предупреждал Лорда, что гномы способны на предательство.

– А остальные, Барт? Они пойдут против нас?

Оборотень промолчал, но от его взгляда мне стало не по себе. Неужели дни старого порядка сочтены?

– Я хочу поговорить с отцом.

– Он занят. – Бартлер неопределенно пожал плечами. Это значило, что болтать о делах отца он не собирался даже со мной.

– Ладно, я буду у себя, – кивнул я. – Торопиться мне больше некуда. Я вернулась насовсем.

– Дэ Аншэри? – догадался оборотень.

– Ты был прав, – нехотя призналась я, оставляя подробности за кадром. – Я все-таки просчиталась. Да так, что пришлось удирать через запасной ход, пока не стало жарко. Придется Виринее Колючкиной исчезнуть навсегда, а я к ней привыкла. Позовешь, когда отец освободится?

Он кивнул, изучая меня пристальным взглядом. Я бы даже сказала, слишком пристальным. Я сбежала от него вверх по лестнице, мечтая поскорее оказаться в своей комнате.

Миновала несколько коридоров с идеалистическими пейзажами поверхности планеты и наконец закрыла за собой дверь. Вдохнула успокаивающе-привычный запах трав и оружейной смазки. Все здесь было родным.

Высокий арочный потолок, темное дерево стен, изумрудный бархат мебельной обивки, пылающий золотым теплом камин, витые канделябры по углам, стол, заваленный моим ученическим хламом – свитками, фолиантами, колбами, сюрикенами, кинжалами, гильзами, широкая кровать под пестрым атласным балдахином. Когда-то он мне нравился. Наверное, потому, что был единственной вещью в жизни, имеющей хоть какое-то отношение к нормальному детству. Если мне удавалось сбежать от наставников, я могла часами разглядывать вытканных на нем диковинных зверей и сказочных персонажей. Представляла себя на прогулке по лесу в жаркий полдень, как собираю землянику или весело скачу по тропинке с корзинкой пирожков для бабушки. Все лучше, чем сидеть на крыше какого-нибудь замка или небоскреба и пялиться на вечно заснеженный город.

Сняла куртку, наскоро умылась в примыкающей ванной и с наслаждением стянула сапоги. И тут же растянулась поверх теплого одеяла, утонув в объятиях перины. Ну вот я и дома, а радости меж тем мало.

До зевоты хотелось спать, а сон упрямо не шел. Было неспокойно и душно. Я вертелась с боку на бок, изнывая не понятно от чего. То ли от злости, то ли от скуки. Нет, это невозможно. Плюнула на это гиблое дело и расшвыряла подушки по сторонам. Не помогло. Встала и перебралась за стол. Полистала справочники, пошвыряла в тренировочный манекен сюрикенами, вымещая дурное настроение. Звезды закончились раньше, чем полегчало.

Открыла ящик в столе и достала из него потертый кожаный футляр для хранения метательных ножей, развернула, удивленно пересчитала. Из двенадцати на месте только десять. Один исчез по моей вине, а вот второй попросту испарился. Как и куда, если попасть в комнату без моего присутствия было невозможно. Могла ли я сама забрать его отсюда? Не знаю. Ведь носило же меня неизвестно где две недели. От этой загадки меня отвлек вежливый стук в дверь. Это был Бартлер. Отец ждал меня в кабинете.

– Ты рассказал ему, почему я вернулась? – спросила я, убирая футляр в ящик.

– Я бы не рискнул испортить ему настроение еще сильнее, чем это удалось эльфам. Так что решай сама.

Оборотень повернулся, чтобы уйти, но я его остановила.

– Ты можешь для меня кое-что сделать?

– Я весь во внимании.

Я вздохнула, не зная, правильно ли собираюсь поступить. Все-таки позволять телепату забираться к себе в голову могло быть чревато. С другой стороны, скрывать мне было нечего, а неизвестность скоро сведет меня с ума. Я затащила его в комнату.

– Передумала насчет ошейника? – усмехнулся оборотень.

– Не дождешься, – буркнула я. – Просто не могу кое-что вспомнить. Помоги, а?

– Ты понимаешь, что может быть больно?

Я кивнула. Не раз присутствовала на отцовских встречах с утратившими доверие партнерами, когда Бартлеру отводилась роль эдакого ломика, которым "вскрывались" их головы со всеми помыслами и замыслами. Крики несчастных звоном отдавались в ушах.

– Иди сюда. Встань рядом.

Горячие ладони Бартлера легли на мою голову. Большие пальцы погладили виски, вынуждая посмотреть в глаза.

– Я постараюсь не причинять лишней боли, – сказал он мягко. – Дам твоему сознанию небольшой толчок. Расслабься и следи за моими зрачками.

Но сказать было проще, чем сделать. Я вдруг заметила, что глаза у Бартлера вовсе не черные, как я привыкла думать, а темно-фиолетовые. Да и сам он такой… мужчина, а не безликое существо, каким виделся мне до сих пор. Словно размытая картинка вдруг обрела четкость. Я бы даже назвала его привлекательным. И это было странно, ведь раньше я ничего подобного в себе не замечала. И не только с ним.

Особняк всегда был полон детьми – в большинстве своем сиротами, или же теми, кого семьи продали за долги. Но и среди прочих всегда находилась парочка-другая мстительно настроенных добровольцев. Впрочем, неважно, как и почему они становились его частью, всех учили одному – одиночество есть путеводная звезда наемника. Привязанности для Несущих Смерть досадная помеха на пути к достижению цели. Так говорили нам в то далекое время, которое у других зовется детством. У меня его не было, потому что для отца исключений из правил не существовало.

Пока кто-то играл в снежки, из нас растили наемников и убийц. К двенадцати годам каждый мог перерезать жертве глотку с одного замаха или выжить на морозе в чем мать родила в сотне верст от города. Иногда нас выбрасывали поодиночке, иногда – всех вместе. Заставляли сбиваться в дикую стаю, способную на что угодно, лишь бы вновь оказаться в тепле и получить миску горячего супа из хозяйских рук. Так нас приучали к мысли, что Дом лучшее, что могло случиться в нашей жизни, единственное пристанище, где можно почувствовать себя в безопасности. Пусть это не сделало нас семьей, но мы твердо знали, что, оберегая покой и честь Дома, можем рассчитывать друг на друга.

Только дети взрослели. Лишнее напряжение мешало тренировкам, и наставники закрывали глаза на то, что творилось в комнатах после заката. Никаких привязанностей, только немного удовольствия ради общего дела. Парочки перетекали одна в другую, не заморачиваясь постоянством связей.

Я же предпочитала проводить время в библиотеке отца, тренировочных залах или на улицах Бьёрсгарда. В объятиях его заснеженных улиц я жила собой и для себя, уверенная в том, что никому и никогда не удастся лишить меня равновесия. Я ошибалась.

Сначала обзавелась подругой, а теперь вот замечаю мужиков. Оборотня, в частности. А все он, дэ Аншэри проклятый. С него все началось. Глупо не признать, вампирские чары возымели на меня эффект. Да я бы и сопротивляться-то не стала, вздумай он воспользоваться положением. И от этого было тошно.

– И насколько же? – спросил оборотень.

– Что?

– Насколько привлекательным ты меня находишь?

– Не урод, – буркнула я, стараясь не думать о ледяном комке в горле.

– И на том спасибо, – усмехнулся Бартлер. – Приятно слышать это именно от тебя.

Он сдавил мои виски ладонями, сближая наши лица. Я сглотнула, готовясь к худшему. Ждала боли, но провалилась в темноту.

Смерть…

Кто может с уверенностью сказать, какой она будет и когда постучится в дверь. Что принесет с собой: ужас или станет избавлением от мучений. Кто и как проводит нас в последний путь и каким будет последний апостроф.

Вот и я – не знала. До тех пор, пока не оказалась здесь. Неизвестно где, и никто не найдет моих бренных останков. Нет, искать будут. Долго и тщательно, благо было кому этим заняться, и даже отомстят. Кому-нибудь. Только мне от этого уже будет ни холодно ни жарко.

Мне думалось о деревянном ящике. Здесь было темно, мертвенно-тихо, дико тесно и невероятно душно. Да и положила меня эта сволочь по извращенному – причудливым зигзагом. Будь это нормальный гроб, ноги бы поместились. Уж я-то знала, о чем говорю. Когда избавляются от кого-то, всегда используют подручные емкости, не отличающиеся полноразмерностью. Вот и приходится изгаляться, подрубывать да подвязывать.

Впрочем, первое впечатление оказалось обманчивым. Вокруг было куда больше пространства, чем показалось в начале, и несло от него дешевой выпивкой и человеческими испражнениями.

Звуки наполнили сознание внезапно, будто в голове сомкнулись нужные контакты. Слишком громко играла музыка, кто-то гнусаво смеялся и смачно комментировал идущую неподалеку драку, еще ближе кого-то тошнило, а совсем рядом придавались любовным утехам.

С трудом разлепила тяжелые веки и открыла глаза. Тут же перед ними всплыло белесое пятно в ореоле грязно-бардовых разводов, заплеванная, покрытая выщербинами и бранными словами столешница и вилка в бурых пятнах с погнутыми зубцами. Оказывается, я вовсе не лежала, а сидела на жестком стуле, а тело затекло и не желало подчиняться.

– О, ты смотри, очухалась! Слышь, Греда, опять ты проиграла! Гони серебрушку!

– Ну ты и гад, Кварша! – ответил запыхавшийся женский голос. – Тебе везет как заговоренному!

Пятно развязно рассмеялось и начало обретать некоторую четкость, пока не обернулось мужской физиономией с блеклыми рыбьими глазами, а багровые разводы грязными обоями с некогда золотым растительным орнаментом. Прямо через стол полуголая девица энергично скакала на пьяном субъекте.

– Детка, не отвлекайся, – пропыхтел он, планомерно ощупывая прелести проститутки. – Я уже скоро.

"Детка" удвоила усилия, в результате чего пыхтеть начали уже двое и стол заходил ходуном.

– Эй, Филин, пришли пожрать! – Одышливо крикнула проститутка. – Да поживее, у меня уже следующий клиент созрел!

Судя по всему, следующим клиентом должен был стать этот родственник водяного, который продолжал пялиться га меня с самым заинтересованным видом.

– Где я? – просипела я, пытаясь шевелить онемевшими губами.

– Крошка, позволь поблагодарить тебя за скромный выигрыш. Ты на славу постаралась. Это же надо, выжить после тройной дозы "Спящей красавицы"! – Тип от души расхохотался мерзким булькающим смехом.

"Спящая красавица", "Эликсир вечного сна", "Поцелуй ведьмы" – разные названия одно и того же зелья на основе семи ядовитых трав. Излюбленное средство злобных королев и прочих завистливых мачех, коим поперек горла молодость и красота несчастных принцесс и обиженных жизнью дочек. Одна-две капли, и клиент погружается в крепкий и, главное, здоровый с виду сон. На веки вечные или даже чуточку дольше, в зависимости от настроения и злобности отравителя, и без возможности применения противоядия в виде аристократического поцелуя. Три и более убьют любого. Благодаря короткому периоду распада компонентов уже через десять минут ни один медик не сможет определить, ни что это был за яд, ни кто его изготовил. И как следствие, оказать адекватную помощь.

Я варила это яд литрами. Разливала по маленьким аметистовым флакончикам по сотне златых за штуку и каждый раз удивлялась бесконечности выстраивающейся очереди. И кого в ней только не было: зятья, тещи, обиженные невесты, брошенные жены, конкуренты по бизнесу и соседи по лестничным клеткам. Уже молчу о желающих ускорить получение наследства. Впрочем, я придерживалась одного правила – не суди и не судим будешь, тем более что денежка-то капает, и причем нехилая.

И вот, пожалуйста, меня саму отравили. Пока не ясно, кто и за что, но одно я уже знала точно. Яд купили не у меня, ибо в Убежище травников, способных изготовить "Спящую красавицу" правильно, можно было пересчитать по пальцам. В нашем городе их было двое – я и Милош, по прозвищу Рецептарь. И себя из этой цепочки я исключила сразу. Оставался конкурент. Навещу его в ближайшее время и скажу спасибо за ошибки, которые позволили мне выжить.

Однако мне было о чем беспокоиться. Пусть зелье и не подействовало как надо, и я чувствовала себя сносно, хоть ни беса не помнила, это еще не значило, что где-нибудь через час мне не станет хуже. Я бы сказала, летально. Поэтому сейчас я уже должна была быть на полпути к дому и универсальному очистительному сбору, если хотела с уверенностью говорить, что выжила.

– Что это еще за грязная дыра? – спросила я.

– Эй, Филин, эта мерзавка обозвала твое прекрасное заведение грязной дырой! Слышишь?!

– Никто не смеет называть так "Початую бутыль"!!! – взревел Филин, но был вынужден отвлечься на возобновившуюся за моей спиной драку. Загремела мебель, и пьяные крики слились со звоном бьющегося стекла и матами.

Худшей дыры и придумать было нельзя, дабы стать жертвой отравления. "Початая бутыль" пользовалась самой дурной славой среди притонов Грязных Кварталов. Завсегдатаями здесь были такие отморозки, что любой приличный криминальный элемент, коим изобиловали здешние улочки, предпочитал обходить это место десятой дорогой.

Я огляделась по сторонам, насколько позволяла затекшая шея. Кругом грязь, разврат, мутные и пьяные глаза, голые девки у залапанных шестов и отвратительная музыка. Словом, отличное место для проворачивания самых грязных делишек. Как меня вообще могло сюда занести?

– Эй, крошка, может, согласишься составить нам с Гредой компанию, а? – Потная ладонь с перепонками между пальцами обшарила мою коленку. – Твой кожаный комбинезончик меня шибко завел.

– Я и эта…?! У тебя совсем испортился вкус! – Проститутка соскочила с клиента, проводила его злобным взглядом и брезгливо осмотрела мою персону. Я ответила ей тем же.

– Заткнись! – вызверился Кварша. Рука суетливо поползла выше. – Здесь я плачу деньги.

– А ну убери ласту! – прошипела я.

Тип поджал губы. Ладонь убралась, но у моего лица сверкнул грязный нож, от которого резко несло чесночной колбасой.

– О-о-о, подправь-ка ей личико, чтобы посговорчивее была! – завизжала Греда, хлопая в ладоши и растрясая прелести. – А то такая уродина, что смотреть противно! Фу!

Это стало последней каплей. От разового кольца-накопителя к онемевшим пальцам побежали искорки тепла. Я медленно поднялась.

– Эй, ты чего?! – Родственник водяного почуял неладное и отбросил нож на стол. – Я ж пошутил, крошка!

А я шутить не собиралась. Нож взмыл в воздух, вонзился в перепончатую ладонь и с тихим хрустом пару раз провернулся. Хлынувшая фонтаном черная кровь, больше похожая на мерзкий вонючий ил со дна сточной канавы, основательно забрызгала проститутку. От синхронного визга парочки зазвенело в ушах.

– Заткнитесь! Оба! – рявкнула я. На кончиках пальцев тут же заплясали алые огоньки, алчно потянувшиеся к живым телам. – Не то я вас так прожарю, что и по зубам не опознают!

Визг прекратился и перешел в поскуливание. Проститутка отодвинулась подальше. Я покрутила головой, но на нас демонстративно не обращали внимания, а хозяин с нарочито беззаботным видом насвистывал себе под нос, тряпкой растирая грязь по немытым стаканам.

– Так, ты, рыбий глаз, живо рассказывай, кто подсыпал мне яд?

– Откуда я знаю? – буркнул тип, нервно косясь на нож. – У меня же теперь заражение приключится!

– Сейчас у тебя начнется сеанс огненной эпиляции, – пообещала я. Языки пламени жадно вцепились в редкие волосенки на круглой голове. Завоняло даже не паленой шерстью, а тухлятиной.

– А-а-а, сумасшедшая ведьма! – завопил он.

– Фу, из какой дряни ты сделан?! – Проститутка зажала нос пальцами.

– Умолкни, дура! Ты сама – дерьмо! А-а-а, я все скажу! Только убери огонь!

– Так-то лучше. Говори, – смилостивилась я.

– Вытащи нож из руки!

-Ты хотел сказать из ласты? Сначала ты все расскажешь, а потом я подумаю. – Огонь втянулся в пальцы, но рука тут же потянулась к деревянной рукояти.

– Э-э-э, ладно-ладно! Ты заявилась сюда со здоровенным вампиром, вы повздорили, он ушел!

Вампир. В подсознание что-то шевельнулось, но поймать ускользающую мысль за хвост так и не удалось.

– Узнать сможешь?

– Больно надо с таким пересекаться! Того упыря я и моя раздавленная ласта… нога… надолго запомним.

– Меня твои ласты мало волнуют! Что было дальше?

– Дальше? А дальше к тебе подсел кое-кто другой, заказал выпивку, вы пошептались. Потом тип ушел, а через пару минут ты отрубилась в фиолетовом облаке. Мы с этой дурой даже пари заключили – окочуришься ты или нет. Выиграй его эта идиотка, сейчас бы я уже хорошенько обчистил твои кармашки. Даже самые потаенные, – гнусно ухмыльнулся Кварша. – Вот и вся история.

– Сам дурак! – пискнула проститутка. – Извращенец!

Косого взгляда хватило, чтобы она заткнулась.

– О чем говорили?

– Я похож на идиота, подслушивать, когда людишки боссов делишки обсуждать изволят?

– Откуда тебе, шваль, знать, кто мы такие?

– Дык, ясное дело, знаю, – скривился Кварша. – Вон любого спроси. Все знают, что ты Золотая Лоза. Травница Крестного Папочки.

– А тот, другой?

– Стану я пасть на такого человека разевать! – огрызнулся хмырь. – Нет, я еще жить хочу. Он-то меня точно замочит. Так что, хоть режь меня, ничего не скажу!

Я даже глазом не моргнула, а нож вырвался из его ласты и красноречиво рванулся к выпирающему из-под майки пузику. Кварша с ужасом смотрел, как с треском расползается грязная ткань и выступают первые капли крови.

– Убери его, убери!!! – завизжал он. – Это был… это… ты же меня прикончишь!!!

И тут в нашу тесную компанию затесалось не иначе как само провидение. Хлопнула дверь, и за спиной отчаянно заорали:

– Облава, кореша! Волчий рейд! Вали кто куда!

Никто даже на мгновение не задумался над правдивостью сего заявления. Началась "эвакуация" из помещения. Кто-то с матерщиной ломился в мутные окна, кто-то пропихивал менее расторопных "коллег" в заднюю дверь. Последним, матерясь, слинял хозяин. В притоне стало неестественно тихо. Пучеглазый и шлюха мимически изображали готовность взять нижние конечности в верхние, как только я определюсь с приоритетами.

– Будем считать, что у тебя, рыбьи потроха, сегодня второй день рождения, – процедила я. – А ты, пошла вон.

– Не бросай меня, Греда, – прохрипел Кварша, – она меня замочит!

– Да пошел ты! Я сваливаю! – Проститутка подобрала дряблые телеса и бросилась к черному ходу. Хлопнула дверь, и мы остались вдвоем.

– Мне нужен врач, – заканючил хмырь, зажимая рану на животе.

– Ничего с тобой не случится, – усмехнулась я. Сгребла его за шиворот и вытащила из-за стола. – Если не заткнешься, последние услуги тебе окажет гробовщик.

Я потащила потенциального информатора на свежий воздух. Тот попытался нетранспортабельно обмякнуть, но получил живительный пинок под ребра и воскрес к движению.

Снаружи была ночь. Небо оказалось затянуто низкими бугристыми тучами. Навстречу рванулся ветер и швырнул в лицо пригоршню колючей крупки. После смрадной духоты притона городской воздух, даже с привкусом ближайшей помойки, показался приятным и свежим. Я глубоко вздохнула, чтобы очистить легкие. Сразу стало легче, хотя под ложечкой противно посасывало.

– Куда ты меня тащишь? Нас поймают!

Я двинула ему по морде, чтобы умолк, и завертела головой по сторонам. Черный ход вывел в загаженный проулок, где мусорные контейнеры, присыпанные снегом, подпирали отвесные стены соседних зданий. Единственная пожарная лестница на крышу была обломана на высоте в два человеческих роста. Забраться по ней в одиночку не составляло никакого труда, но уходить крышами с этой тушей на загривке было несподручно. Тем более под вой полицейских сирен.

– Внимание! Всем оставаться на местах! – Сверху зависла черно-белая пластинка полицейского ковра-самолета с россыпью красно-синих огней по краям. – При досмотре следовать принятым процедурам! Любое сопротивление будет немедленно подавлено!

Я швырнула Кваршу за ближайший контейнер и юркнула в тень. Через секунду луч прожектора скользнул по проулку, но высветил только струйки пара, поднимающиеся от земли, да мусорные кучи под стенами.

Уперлась в стену и ногой сдвинула переполненный контейнер с места. Люк под ним поддался не сразу, но в конце концов нехотя отполз в сторону. Из канализации пахнуло такой невообразимой гадостью, что "Початая бутыль" могла сойти за лавочку парфюмера.

– Не-ет! – завопил Кварша. – Я туда не полезу! Я не хочу такой смерти!

Я молча спихнула его в люк. Звук вышел, будто в глубокую лужу бросили мешок с картошкой. Подождала. Эхо утихло, а звуки, характерные для трапезы голодных упырей, которыми так и кишели трубы под городом, так и не появились. Спрыгнула вниз сама. Ботинки мягко и почти бесшумно коснулись склизкого дна, и над плечом загорелся золотой пульсар. Он подсветил покрытые плесенью стены и маслянистый блеск гнилого потока. Кварша, поскуливая, пытался уползти в темноту.

– Куда это ты собрался, голубчик? – Я наступила ему на ногу.

– Отпусти меня…

Где-то неподалеку послышался шум и шлепанье по воде. Местные хищники не очень утруждали себя маскировкой. У Кварши дернулся кадык, он злобно зыркал своими белесыми глазками.

– Чего ты хочешь от меня?!

– Говори, кто меня отравил, не то я переломаю тебе ноги, а уши завяжу бантиком на макушке. Посмотрим, сколько желающих получить такой подарочек уже спешит к позднему ужину. Ну?! – Для острастки я пнула его под зад.

– Это был Б… б…

Не знаю, что с ним вдруг случилось, но Кварша схватился за горло и, захрипев, начал быстро синеть, будто его душил невидимка. Я бросилась к нему, не желая расставаться с единственным источником информации, но не успела. Позвонки в цыплячьей шее тихо хрупнули, и Кварша распластался у моих ног. Проверять, есть ли у этого хмыря пульс, было бессмысленно. Кто-то очень не хотел, чтобы этот разговор окончился в мою пользу. Я с чувством выругалась и с силой растерла переносицу. Вонь была невыносимая, приходилось то и дело задерживать дыхание, что усиливало разыгравшуюся вдруг головную боль.

Шлепанье приближалось, к нему прибавилось бульканье. В темноте зажглись две алые точки. Вот-с и первый гурман пожаловали.

– Ну ладно, бывай, ластоногий, – усмехнулась я. – Сейчас у тебя будут поминки.

Стараясь не обращать внимания на ломоту в висках, я рванула мимо первого упыря. Тот попытался цапнуть меня за ягодицу, но получил рифленой подошвой в морду и с рычанием отскочил в темноту. С горем пополам прикрылась защитной сферой и поспешила покинуть Грязные Кварталы. Впереди летела золотая точка пульсара.

Когда решилась выйти на поверхность, сверху оказалась одна из центральных городских улиц. После мрака канализации рекламная иллюминация ослепляла. Ветер усилился, закручивал на дороге снежные спирали и вышибал слезу. Мимо спешили редкие прохожие.

Отдышалась и поймала ковер-самолет в желто-черную шашечку, буркнула адрес. Таксист – джинн на пуховой подушке, с удивлением поморщился в мою сторону, но смолчал и подпусти под защитный купол ледяного сквозняка. Меньше чем через час я захлопнула за собой дверь квартиры и швырнула ключи куда-то в темноту. Пыталась дыханием утихомирить взбунтовавшийся желудок и не загадить собственную квартиру до похода в ванную. Боль скрутила живот еще в такси, и теперь перед глазами все плыло, раскачивая пол по восходящей спирали, что никак не способствовало обузданию тошноты. Пошатываясь, я бросилась в спальню.

Спасительный пузырек оказался в ящике стола. Выдернула пробку, набрала побольше воздуха и одним махом опрокинула в себя содержимое. Скулы свело от горечи, но об этом я не думала, потому что стало еще хуже. Я кинулась в ванную, чтобы очистить желудок. Когда спазмы перестали ломать ребра, без сил распласталась на полу. Прижалась к прохладному полу щекой и очень старалась не уснуть до начала второй фазы очищения. Впрочем, относительным спокойствием наслаждалась недолго. Живот снова взбурлил и заставил подняться. Все повторилось, но уже с другого края. Это было ужасно, но я осталась жива. И даже знала, кто заплатит за эти мучения.

Через пару часов все было кончено. Не знаю, как мне это удалось, но я вымылась и рухнула в постель. Завернулась в одеяло и тут же мертвецки уснула.

Очнулась на кровати. С больной головой и привкусом очистительного зелья во рту.

Мой маленький эксперимент ничего не дал. Я по-прежнему не знала, где и как провела столько времени. Впрочем, назвать его полностью провальным было трудно. Кто-то хотел от меня избавиться и был уверен, что ему это удастся. Не удалось. Я жива и здорова, а еще в бешенстве, чего со мной давненько не случалось. Так что на месте того, кто это затеял, я бы поторопилась убрать Рецептаря. Потому что когда до него доберусь я, этот придурок расскажет мне все, и даже чуточку больше.

– Пытать человека Коновала не лучшая идея.

Голос Бартлера отозвался болью в голове. Я скосила глаза на источник звука. Оборотень сидел напротив, прислонившись спиной к резному столбику. В руках он вертел хрустальный бокал с чем-то густым и красным. На меня он смотрел из-под устало прикрытых век. Свитер на его груди был покрыт пятнами крови.

– И что ты прикажешь делать? – проворчала я, усаживаясь к спинке кровати. – Спустить на тормозах?

– Для начала выпить это, – он протянул мне бокал. – Вернет силы.

Бокал я взяла. Но вспомнила о прошлых приключениях и пить сразу не стала. Сначала обнюхала.

– Что это с тобой? – я указала на испорченный свитер.

– Нарвался на какой-то блок. Едва удалось выцепить воспоминания о "Початой бутыли", как меня выбросило из твоей головы синей вспышкой. – Оборотень поморщился, словно от боли. – Послушай, я все видел, но клан Коновала на нашей стороне. Один из немногих.

– Мне известно это не хуже тебя, – вздохнула я и сделала маленький глоток. Вино оказалось сладким и терпким. В груди потеплело. – Чтобы изготовить "Спящую красавицу", нужно вплести имя жертвы в формулу зелья. Милош знал, кто такая Золотой Лоза, и это его не остановило. Тебе не приходит в голову, что кто-то может знать больше, чем следовало? Иначе зачем убирать какую-то травницу?

– Никто кроме нас четверых ничего о тебе не знает, – ответил Бартлер.

– А вот мне кажется, что тайна уже давно стала достоянием чужих ушей.

– Это невозможно. Мы связаны клятвой.

– Любой запрет можно обойти. Даже запечатанный кровью.

– И кто же, по-твоему, предатель? Я или Мика?

Я пожала плечами. С Сапфировым Певцом мы ладили как кошка с собакой в пределах хозяйского двора, а вот вне Дома я бы с удовольствием выцарапала его голубые глазки, хотя мы считались братом и сестрой. Да и он поступил бы также. А Барт… не знаю. Порой мне не нравился жесткий блеск его глаз. Словно в его голове происходило нечто такое, о чем покорные рабы не смеют и мечтать.

Для безвольного раба Бартлер был слишком непрост. Умный, амбициозный, безжалостный. Многие его боялись, остальные уважали и искали расположения. Если быть до конца откровенной, уже давно он, а не Папочка, заправлял делами Дома. И не только в Грязных Кварталах, но и за их пределами. Я бы и не удивилась, если бы он захотел занять место господина. И был бы прав. Отец уже не тот, что был прежде, а этому месту нужна жесткая рука. Особенно теперь, когда мир вокруг сошел с ума и ставки в игре как никогда высоки.

Все это так, но есть одно маленькое "но". Ошейник. Пока он на Барте, оборотень не сможет пойти против хозяина, потому что для него это равносильно желанию убить самого себя. Вот если бы Папочка сам захотел освободить его, но он никогда на это не пойдет. Знает, что за этим последует. Ведь почва-то уже подготовлена, и уже не важно, что я осталась жива.

– Нам с тобой нечего делить, – он посмотрел мне в глаза.

Я ответила тем же.

– А с Папочкой? Тебе ошейник не жмет, нет?

– Особенно в полнолуние, когда я готов отрезать себе башку, лишь бы кого-нибудь загрызть. Он, знаешь ли, как талисман, бережет меня от свиданий с Инквизицией. Так что я каждый день возношу молитвы богам за этот дар.

Барт мог иронизировать сколько угодно, но его зависимость от хозяина была слишком глубока, и со смертью последнего не исчезала. Так что могила, если что у них будет общей, но вот Мика…

– С Мики могло статься что угодно. – Я с большим сожалением допила вино и выбралась из уютной впадины в перине. – Он ненавидит меня. Да и отца тоже.

– Мика всегда был отвратительно самолюбив, алчен и непокорен. Не лучшее сочетание для хорошего сына, – заметил Бартлер, внимательно за мной наблюдая. – Ты же любимица своего отца и его защита. Чем не мотив для предательства или мести?

– Детские обиды? – фыркнула я, натягивая сапоги, но согласилась: – Чем демон не шутит, может, ты и прав. Но я все равно поболтаю с Милошем.

– Я прошу тебя никуда не ходить без разрешения отца.

– Это бесполезная трата времени, – отмахнулась я. – Он велит пригласить Рецептаря сюда, и тот явится с заготовленными ответами. Нет, тут нужен хороший сюрприз. И Милош его получит.

– В какого ты только такая упрямая, – покачал головой Бартлер.

– Видимо, в мамочку, – хмыкнула я. – А в папочку вдвойне. Передай ему, что я скоро буду.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

В этом я сомневалась, но ответы мне были нужны позарез.

Глава 17. Маленький разговор в "Изумрудном драконе"

Ресторан достался Коновалу в качестве отступного "подарка" от Белых Драконов во время последнего передела границ внутри Грязных Кварталов. Готовили здесь так, что подобные заведения Драконтауна по сравнению с ним мало чем отличались от передвижных гремлинских тачек с шавермой.

Пряно-острые ароматы вились вокруг разноцветных фонариков из тончайшей рисовой бумаги, а вместо банальной вывески над входом дремал живой пятиметровый ящер – зеленый, с отливающей медью чешуей. С длинной тупой морды до земли свешивались золотые ленты усов. У воров и наемников считалась хорошей приметой дернуть за них перед стоящим делом. Правда, смельчаков находилось немного. Дракону такой способ общения не нравился, и он частенько выражал протест прицельными плазменными плевками. И промахивался крайне редко. Свидетельством тому был довольно неприятный шрам на моем правом плече. Как оказалось позже, дело не стоило и рукава от сожженной куртки, но урок был усвоен – не суйся к драконам с пьяных глаз, поддавшись на слабо.

Дракон приоткрыл один глаз и выпустил узкую струю голубоватого пламени, опознав во мне старую знакомую. Я увернулась и быстро нырнула внутрь. Вдохнула густую смесь ароматов и обвела взглядом непривычно пустое помещение. Обычно здесь яблоку негде было упасть, так что подавальщицам частенько приходилось левитировать над головами едоков, поддергивая края длинных юбок. Не оказалось тут и Милоша. А ведь "Изумрудный дракон" был последней моей надеждой. Я промоталась по всем возможным местам больше двух часов, но этого… "коллегу" так и не нашла.

В животе требовательно булькнуло. Организм напоминал, что ел в последний раз еще утром, а здешние ароматы никак не способствовали дальнейшему голоданию. Посему я решила присесть в темном уголке и дождаться врага, попутно наслаждаясь вкусной едой.

– Госпозя Золотая Лоза! – Навстречу устремилась маленькая фигурка старика-хозяина. Из-под традиционной бамбуковой шляпы хитро поблескивали черные глазки и колыхались длинные ленты седых до белизны усов. – Оченно ряда васа приветствовати!

– Взаимно, господин Лу, – искренне улыбнулась я. – Надеюсь, у вас еще остались мои любимые пельмешки с креветками?

– Боюся сегодиня у вас не полутися их покушати. Мой повар Пинг, которая их обычно готовити, есе не вернулися. Эх, молодезь, молодезь. Все бы им воевати. – Господин Лу развел руками и философски вздохнул.

– Хладриэль уже догорает, так что скоро Пинг вернется, а пока пусть принесут мне как обычно.

– Просю, сейчаси все будити. – Хозяин обвел рукой зал, предлагая мне занять любое понравившееся место, и засеменил к кухне.

Всякий раз я занимала одну из небольших беседок в углах и избавлялась от фонарей. Обзор хороший, а меня саму невидно, так, силуэт в сумраке. Сегодня все они оказались заняты мрачными личностями. Пришлось устроиться за столиком на двоих у стены с оживающими рисунками: юными прекрасными дедушками, храбрыми воинами, цветущими персиками и драконами. Я умостилась на низком сиденье и приготовилась терпеливо ждать, пока вкусно накормят, когда дверь открылась и… на пороге появился номер первый в моем списке на допрос с пристрастием. Быстро же. Я и посидеть-то толком не успела.

Пока господин Рецептарь определялся с выбором столика, я прокралась вдоль стеночки и подхватила его под локоток, одарив самой милой из своих улыбок. Конкурент почему-то вздрогнул, побледнел и начал пятиться назад, пытаясь нащупать ручку двери. Вошедший в этот момент громила не оценил препятствия и пинком задвинул Милоша вглубь помещения. Травник по инерции проскакал вперед и врезался в ближайший стол. Мне оставалось только закрепить успех. Я утащила обреченно-покладистого конкурента за свой столик и помогла сесть.

– Здравствуй, Милош, – ухмыльнулась я. Достала из-за голенища сапога нож и подбросила над ладонью. Глаза травника следили за каждым моим движением. – Как бизнес?

– С-спасибо, хорошо, – охрипшим голосом ответил он. – Работаем помаленьку, а у тебя к-как?

– Да вот, не знаю, если честно, – вздохнула я, продолжая развлекаться с оружием. – Что-то клиентов маловато стало.

– Дык, времена ж какие настали. Людям за тепло заплатить нечем, а тут яды.

Я перехватила лезвие за кончик, так, чтобы можно было метнуть нож, и травник это понял. Весь скукожился, готовый нырнуть под стол. Не знал, бедняга, что не успеет.

– Я слышала, что у тебя с этим все в порядке. "Спящей красавицей" торгуешь, денежки зарабатываешь.

Рецептарь скосил глаза на подошедшую подавальщицу. Девушка с невозмутимым видом расставила миски с едой, поклонилась и спрятала руки в широких рукавах жакета, расшитого цветущими пионами.

– Сито желаит госпозин?

– Ничего, проваливай! – прошипел травник.

– Как приказите. – Она поклонилась и плавно растворилась среди столиков.

Я склонилась над исходящей ароматными парами едой и отложила нож, чтобы разделить палочки. Краем глаза заметила, как плечи травника расслабились. Ох и зря.

– Я, пожалуй, пойду. Приятно было поболтать.

– Сидеть, – тихо сказала я, собираясь начать с ароматного супчика с лапшой и мидиями.

– С какой это стати? У меня, между прочим, дел полно.

– Так и у меня, дорогой мой. – Я таки намотала на палочки прилично лапши и стала ждать, пока остынет. – Мне, видишь ли, позарез нужно узнать имя того, кому ты, разлюбезный Милош, продал яд, которым меня отравили. Вот только не надо делать такое лицо, будто ты впервые об этом слышишь.

– Я ничего не скажу.

– Ты так думаешь? – Я прикрыла глаза, наслаждаясь освежающим вкусом имбиря и сладковатыми нотками рисового вина. Жаль прерывать такое замечательное действо ради такого персонажа, но что поделать.

Я прожевала лапшу, улыбнулась самой себе… и с размаху воткнула палочку в руку травника. Его вопль привлек несколько взглядов.

– Простите, господа, этот неловкий человек загнал в руку занозу, – громко сказала я, одновременно привлекая внимание одной из девушек, чтобы получить новый комплект палочек. Тем временем господа оценили размер постигшей травника неприятности и вернулись к собственным тарелкам.

– Вытащи ее! – заскулил Милош. Он с ужасом глядел на лаково блестящую лужицу крови, набегающую вокруг пришпиленного к столу запястья.

На самом деле все было не так страшно. Палочка прошла под кожей и всего лишь повредила несколько сосудов. Возьми я чуть правее, могла бы зацепить кость. В этом случае он вряд ли бы смог связать и пару слов.

– Обязательно, только сначала назови мне имя, пока я не решила, что это ты захотел избавиться от конкурентки. Или ты хочешь узнать, куда еще я смогу вставить оставшуюся у меня палочку?

– Помогите, она чокнутая! – прошептал травник и попытался оказаться поближе к подошедшей подавальщице, той самой, которой только что нагрубил. Девушка сделала вид, что в упор не замечает бледного мужика, передала мне завернутые в салфетку палочки и удалилась.

– Я не чокнутая, я сердитая. – Я взяла нож и надавила кончиком под его правый глаз. – А ты вынуждаешь меня пачкать руки за этим прекрасным столом. И вид твоего глаза в соевом соусе может испортить мне аппетит.

– Ты этого не сделаешь, я принадлежу Коновалу, а мы на его территории! Тебя на лоскуты порежут! Даже Крестный не отмажет! Стоит мне позвать на помощь и…

– Только пикни, и быстро получишь новое прозвище. – Я надавила сильнее, и по щеке Милоша скатилась алая капля. Одна, другая, третья… Он хрипло и часто дышал, оценивая перспективы. – Будешь Одноглазый.

– Хватит, я скажу!

– Ты уверен? – Я завороженно наблюдала за тем, как катятся и катятся эти капли. Красота!

– Убери нож, твою мать!

– Ладно, уговорил. – Я захватила побольше лапши и отправила в рот. – Кто назвал мое имя над котлом с зельем?

Глаза Рецептаря заметались по залу. А он, кстати, начал наполняться едоками, и от большинства попахивало дымом. Но никто в нашу сторону не смотрел. Всех интересовали еда и свежие сплетни.

– Это был Степа Баклажан.

Я продолжила поглощать супчик, но тут было отчего подавиться. Хотя бы от воспоминаний о вышеупомянутом персонаже. Степа был плодом любви светлой ведьмы и злобного ифрита. Не спрашивайте у меня, как это вообще могло случиться, любовь, как говорится, зла и не ищет легких путей. Баклажаном Степу прозвали за иссиня-черную кожу. Само по себе это было не страшно, если бы не жуткое, вечно перекошенное от злости лицо с налитыми кровью глазами. Впрочем, не в этом суть, и хрен с ним, с подпорченным аппетитом. Степа был ближайшим подручным Борика Коновала. Вот такая вот веселая комбинация, расставляющая точки над некоторыми "i".

Травник ухмыльнулся, зажимая рану под глазом.

– Ну, и на кого теперь побежишь жаловаться, а? Думаешь, хозяин станет разбираться с Баклажаном из-за какой-то девки?

Я только пожала плечами, допила остатки бульона из миски и взялась за жаренного во фритюре краба. Он оказался сладким и нежным.

– Для начала на тебя, надо же как-то бизнес расширять.

– Не понял, – моргнул здоровым глазом Милош.

– Что тут непонятного, дорогой коллега? Ты не хуже меня знаешь, как господин Коновал поступает с теми, кто много болтает о его делах. – Я чиркнула по горлу ногтем. – А ты только что сдал его любимого ручного уродца. Вот теперь сам подумай, кому хуже будет.

– Я лучший в своем деле.

– Правда, что ли? – подняла я брови. – Тогда я сижу здесь не иначе как по недоразумению. Кстати, еще один повод Баклажану навестить твою лабораторию, а там, глядишь, еще какой-нибудь косяк за тобой найдут. И мое дело в шляпе. Уж с Бориком-то я договорюсь, а ты вали отсюда, пока я сытая и добрая. – Я одним рывком выдернула из его руки палочку, брезгливо смахнув осевшие на рукаве капли кровли.

– Да я прямо сейчас отправлюсь к хозяину и сам все расскажу. Ты не проживешь и часа! – Рецептарь вскочил и задел стол. Некоторая часть лакомств оказалась на моих брюках, что меня чуть-чуть расстроило.

– Какой-то ты нервный сегодня, коллега. – Я отложила палочки и, стряхнув с колен кусочки краба, поднялась.

– Ты что задумала? – попятился он и задницей наткнулся на лысую башку за соседним столиком.

– Пше за движень долбанутый отчебучил?! – взревели оттуда, разворачиваясь.

– Не хамите идиоту, я сама ему вштырю.

– Ага, щас! Мы еще посмотрим, кому из нас вштырят!

Милош резво выскочил в проход и рванулся к выходу, едва не сбив господина Лу. Дверь за ним захлопнулась под гнусный смех с соседних столов, я же вернулась за свой, только есть как-то расхотелось. Нужно было выбираться отсюда.

– Узе ухозите? А как зе пелемешики? Пинг вернулися, я приказяль ему готовите для васе.

– В другой раз, господин Лу. – Я положила на стол несколько монет и вышла в надежде, что свежий воздух очистит сознание, но не успела сделать и пары шагов, как вымокла до нитки. Пустую улицу заливало дождем. Все вокруг – небо в низких тучах, дома, снег под ногами и лужи, все было алым. Я слизнула с губ каплю и заплевалась по сторонам.

Вода смешалась с кровью.

Поглощенная жутким явлением, я заметила притаившуюся в проулке напротив тень слишком поздно, но все же успела отшатнуться в сторону. Кинжал с хрустом вонзился в дверь за спиной. Наемник бросился прочь по улице, петляя между прилавками, словно заяц между кочками. Знал, паршивец, с кем имеет дело, и не желал лишний раз подставлять спину под симметричный ответ, а я как назло была без любимого швыряльного наборчика.

Недолго думая, метнула в негодяя кастетом, ибо жертвовать береттой было все-таки жалко. Удар пришелся аккурат в затылок. Убегавший споткнулся и кубарем полетел на землю, но мое торжество было преждевременным. Почти сразу он вскочил на ноги и побежал дальше. Офигевая, я активно припустила следом.

Бежать по кровавой слякоти, посекундно оскальзываясь и ласточкой влетая в повороты, было не слишком весело. Особенно в те моменты, когда большую часть меня заносило в одну сторону, а полный желудок – в другую. Однако превозмогая позывы плюнуть на сие неблагодарное занятие, я не отставала. Владения Коновала быстро остались позади, а гонка как-то незаметно переместилась с улиц на крыши домов. Минут через десять я начала понимать, что долго не продержусь, а "заяц" даже ни разу не оглянулся. Еще через пять почувствовала, как супчик начинает ломиться в печень, требуя прекратить издевательства над организмом, а через две плюнула на все и остановилась. Уперла руки в колени и попыталась наполнить легкие воздухом.

Что самое интересное, он тоже остановился, словно позволял полюбоваться на себя перед тем как сделать ручкой на прощание. Нас разделяло метров пять, но сквозь завесу дождя я едва могла различить мужской силуэт в плаще, неестественную белизну кожи и сияние чего-то золотого на его груди.

– Кто тебя послал?!

Он медленно отступил назад, а я осторожно двинулась вперед. До края крыши оставалось несколько шагов, а дальше багровый провал улицы. Слишком широкий, чтобы перепрыгнуть даже с разбега.

Стеганув по глазам ветром, с неба рухнула зубасто-чешуйчатая тень и крыльями разметала по сторонам кровавые лужи. Пока я стирала брызги с лица, дракон, уносящий прочь странного незнакомца, уже был слишком далеко. Я проводила размытое темное пятно злобным ведьмовским взглядом, попутно проклиная жутковатое природное явление, которое внезапно себя исчерпало.

Сплюнув, я быстро спустилась с крыши и вернулась к "Изумрудному дракону". Народ только-только начал выходить из домов, в ужасе озираясь по сторонам, а к моему "подарочку" уже примеривался какой-то тип в замызганном пальто и калошах на босу ногу.

– Пошел вон, огрызок! – рявкнула я.

– А чевой-то, а? Я его первым увидел!

– Если не свалишь, он же станет последним! – Я пошевелила пальцами, проверяя, насколько удобно ложится в ладонь рукоять ножа. – Ну?!

– Ша, меня уже здесь нет! – вскинул лапки тип, растворяясь в воздухе.

Кинжал ушел в дерево почти по рукоять, но я вытащила его без усилий. Лезвие оказалось матовым, полупрозрачным, с тонкими синеватыми прожилками у самого кончика. Легкий, значит, минерал или кость. Больше похож на ритуальное оружие, чем на рабочий инструмент наемника.

Не зная, что и думать, я бессмысленно пялилась на дверь, пока не поняла, что вижу в щели от кинжала неясное трепетание и подцепила что-то кончиками ногтей. Птичье перо. Маленькое, коричневое перышко. Вот уж в чем я не разбиралась, так это в птичках, но на ум немедленно пришла только одна – глупый воробей, расколотивший мою форточку прошлым утром. Бред, но интуиция упрямо твердила, что первая мысль всегда верная. Ну, и как это понимать?!

Пнув от злости дверь, я сунула кинжал за голенище сапога и побрела прочь. Похоже, мне нужно было выпить, прежде чем пытаться в чем-то разбираться. Но сначала в душ, и немедленно.

Глава 18. Хозяин вертепа

В отцовский кабинет вошла без стука, здесь меня давно ждали.

В комнате ярко пылал камин, горели свечи, и все же по углам шевелились глубокие тени. Отец сидел за дубовым столом и был не один. Лицо гостя в черном плаще скрывали складки глубокого капюшона, а руки он прятал в широких рукавах. Я сразу почувствовала его взгляд. Вдоль позвоночника табуном пронеслись колючие, как осколки стекла, мурашки, и волоски на коже встали дыбом.

Время застыло.

Из глубин капюшона потянулись щупальца Тьмы. Они опутывали меня мерзко шевелящимся коконом. Там, где они касались кожи, вспухали гноящиеся рубцы, быстро разъедающие плоть. Щупальца ввинчивались в раны, отрывали мясо от костей. Я не могла даже кричать от боли и ужаса, пока они пожирали меня заживо. Я хотела протянуть руку и попросить о помощи, но уже не могла. Попросту нечего было тянуть.

– Дочь, это ты?

Голос отца развеял жуткий морок. Все исчезло, как дурной сон, оставив после себя ломоту в висках, привкус крови во рту и подкашивающиеся ноги. Я бы упала, если бы он не помог мне дотащиться до кресла возле камина. Живое тепло окутало меня, словно покрывалом, но дикий холод еще терзал тело изнутри. Когтями впивался в грохочущее от пережитого ужаса сердце и смеживал наливающиеся тяжестью веки. Я уступила на мгновение и тут же начала проваливаться в небытие.

– Она должна оставить твой Дом. Таков был уговор. – Голос незнакомца был ледяной и жуткий.

– Но она еще нужна мне! Я не успел… я… – Заикающийся и молящий отца, наоборот, был неузнаваем.

– Не наша вина в том, что ты упустил отведенное время. Ее жизнь принадлежит Нам. Но ты достойно выполнил свою часть сделки, и Первые не забудут об этом, когда пробьет последний час. Ты будешь жить. А теперь – прощай.

Я поняла, что человек в капюшоне ушел, потому что вдруг стало многим легче дышать. Будто сквозь вату, я слышала, как отец мечется между мной и столом, бормоча под нос что-то не слишком вразумительное, но очень похожее на ругательства.

Хлопнула дверь.

– Где тебя носит, Бартлер?! Посмотри, что с ней!

– Что случилось?

– Какая тебе разница?! Просто заставь ее открыть глаза!

Я почувствовала мягкие, но настойчивые хлопки по щекам. Хотелось выразить протест, но вместо слов вышел жалкий стон.

– Ну, хвала богам! Доченька, посмотри на своего папочку!

Перед глазами долго плавало размытое пятно, прежде чем стать лицом старика. Седые волосы, глубокие морщины, подернутые пеленой угасания глаза. Ничего общего с еще одним портретом в тяжелой золоченой раме над столом. За последние несколько лет отец действительно сдал, несмотря на магические уловки, артефакты и молодильные зелья, которые я для него варила. Время было беспощадно, и он это понимал. Все понимали. В Доме и за его пределами. Иначе бы никто из его партнеров не пошел бы на предательство.

– Кто это был и о чем вы говорили? – спросила я.

– Тебя это не касается. – Отец сел в кресло напротив и положил ногу на ногу. Элегантный домашний костюм и стильные очки делали его похожим на профессора Академии Высшей магии на заслуженной пенсии. – Неужели я, наконец, дождался твоего внимания, девочка моя. Можно сказать, на пороге собственной смерти.

– Вот только не надо драматизировать, отец, – ответила я, перекидывая ноги через мягкий подлокотник. – Ты прекрасно выглядишь и совсем не похож на покойника.

Я смотрела на Бартлера. Оборотень ворошил угли кованой кочергой с инициалами Крестного Папочки. В отблесках пламени его фигура казалась немного зловещей и… более уместной в этом кабинете, чем отца. Неправильная мысль, но я ничего не могла с ней поделать. Почувствовав мой взгляд, он обернулся и улыбнулся углом рта. Его глаза блеснули металлом.

– Я был бы рад, если бы ты уделила немного внимания и мне, – сказал отец брюзгливо, и я с облегчением перевела взгляд на него. Приподняла брови в знак заинтересованности. – Ты ничего не хочешь рассказать?

Из ящика стола выскользнул и завис у моего лица один из двух потерянных кинжалов.

– Например, о том, как вот это оказалось в заднице у Борика Коновала? – Оружие упало ко мне в руки. – Ты отдаешь себе отчет в том, что натворила?

– Признаться, не совсем.

Отец приманил со стола свиток. Я бегло просмотрела содержимое, чувствуя на себе взгляды отца и Бартлера.

– Борик собирает Сходку, – процедила я, похлопывая свитком по ладони. Теперь все становилось на места. Меня подставили. – А ведь я говорила, что однажды твое покровительство его клану обойдется нам в сто раз дороже, чем получаемый с его квартала откуп. Пригрели змею на груди, а еще удивляемся, что она нас укусила.

– Я всегда знал, что представляет собой Коновал, и почему ищет моего расположения, но ведь я предупреждал тебя, чтобы ты не смела действовать за моей спиной. Теперь эта партнерская гнида получила все основания к обвинению.

Мы с оборотнем снова переглянулись.

– Ненавижу, когда вы так делаете.

– Как так? – хмыкнула я. – Знаем больше, чем ты?

– Прекрати говорить в подобном тоне, девчонка, прояви уважение. Бартлер, я жду!

Оборотень вернул кочергу на кованую подставку, присел на подлокотник, бесцеремонно подвинув мои ноги. С моего молчаливого согласия он сухо описал события той ночи, когда меня отравили.

– Вот же сука! – Отец хватил кулаком по подлокотнику. – Следы замести пытался. А как красиво пел, весь пол здесь слюной изгваздал, заверяя в преданности. Мамой клялся, что не станет обвинять меня в попытке убрать его.

– Формально Борик сдержал обещание, но за него впряглись госпожа Катрине Три поцелуя и дядюшка Тибо Плут. Требуют сатисфакции за дорогого соседа. В один голос вопят, что твой отец давно пытается подмять под себя Грязные Кварталы и настал момент выступить против беспредельщика единым фронтом.

– Да кто в это поверит? – фыркнула я и осеклась под взглядом отца.

– Уже поверили, и вызов этому первое подтверждение, – сказал он.

– Можно подумать, ты получаешь его в первый раз! Каждую пятилетку находится сволочь, которая не может спать спокойно, не развязав передел. Посидите в хорошей компании, ты отрежешь этим двоим уши, чтобы впредь неповадно было клеветать на уважаемого человека, и пинками проводишь до ворот Бьёрсгарда. Пусть катятся.

– На это раз хорошей компании не получится, – сказал оборотень. – Ночью убили Фанга Черного Дракона и Гелю Коммерсанта.

– Никакой поддержки не будет, – проговорила я, осознавая, что ситуация сложилась, прямо скажем… Нет, я так и не смогла подобрать ни одного цензурного слова. – Теперь мы сами по себе, один на один со взбесившейся сворой, без оружия и запаса накопителей.

– Можешь не продолжать, и без тебя тошно, – проворчал отец. – Где плед?! Я же просил не открывать вентиляционные шахты, пока я в кабинете. Этот сквозняк меня угробит! И тебя, кстати, тоже, Бартлер! Вместе со мной! – Он разразился дребезжащим смехом.

Мы с оборотнем снова переглянулись. В комнате было так жарко, что у меня майка к спине прилипла, и сквозняк был бы весьма кстати.

Бартлер молча поднялся, снял со спинки кресла клетчатый плед и укрыл Лорду колени. И удостоился при этом такого благодарного взгляда, что в антураже сцены не хватало только трости, которой злобный старик мог бы его огреть. Когда я покидала Дом, он еще не казался таким жалким. Я даже немножко боялась, выслушивая напутственную “проповедь”.

– Где Мика? Ты нашел его?

– Нашел, но он отказался приходить.

– Что значит отказался?! Ты сказал ему, что это мой приказ?!

– Да плевать он хотел на твои приказы. – На столике между нами стояла ваза с фруктами. Я приманила себе румяный персик, достала из-за голенища нож и отрезала кусочек.

– Ты не лучше него. Оба оставили меня в такое трудное время без защиты.

– У тебя, отец, целая армия таких, как мы с Микой.

– Но вы мои дети.

– Хорошо, что ты помнишь, а то я как-то подзабыла об этом, выполняя твои поручения, словно рабыня, – хохотнула я.

– Я был вам хорошим отцом.

– Тогда почему мне так хочется уйти и заставить тебя расхлебывать эту кашу в одиночестве? – Я бросила персик в вазу, потеряв к нему интерес.

– Это дело всего Дома, – вмешался Бартлер, – а ты его часть.

– Я помню об этом лучше любого из вас, и только поэтому я все еще здесь, – огрызнулась я. – Лучше тащи сюда Мику. Такие дела надо решать вместе.

– Как прикажешь. – Оборотень выдернул Сапфирового Певца прямо из воздуха.

– А раньше нельзя было так сделать?

– Вы не просили об этом, мой Лорд. Я должен был только поговорить с ним, а не отрывать от важных дел.

Важность Микиных дел была на лицо. Братец был пьян и гол, если не считать белых кружевных женских панталон с очаровательными розовыми ленточками на манжетах и алого отпечатка женских губ на лбу. Братец размахивал бутылкой с остатками того, что с избытком уже плескалось в нем самом. Судя по специфическому запаху подгнившей земляники, это было орочье игристое с добавлением секретных травок, вызывающих быстрое привыкание к продукту степных кочевников. Между прочим, по сорок златых за бутылку, и очень сомневаюсь, что Сапфировый Певец ограничился одной или двумя. Обычная его доза в разгар кутежа составляла десять-пятнадцать, в зависимости от того, сколько золота осталось в его кошеле после уплаты отчислений в пользу Дома. Насколько я знала, сейчас у него не хватило бы и на половину от конкретной бутылки, потому что несколько дней назад он не только под чистую проигрался в одном из казино дядюшки Тибо, но еще и умудрился наделать долгов на сто лет вперед, а вот заказов у него не было. Так откуда у Мики деньги на выпивку и шлюх? Очень хороший, а главное, своевременный вопрос.

– Вы только гляньте, кто тут у нас, а? – расплылся Мика в пьяной ухмылке. При этом его так шатало, что и нас могло бы укачать. – Вся семейка в сборе. Ик! Даже наша любимая гадюка пожаловала. – Он приложился к бутылке и вытер губы. – О, и ты, раб моего отца, тоже здесь. Мне самому сказать, что я о вас думаю, или ты поковыряешься у меня в мозгах, а потом доложишь хозяину?

– Для начала заткнись, сынок, и сядь, пока не заблевал пол.

Я-то думала, что Мика, по своему обыкновению, скажет очередную гадость и да, опорожнит желудок на роскошный ковер, хотя бы из желания досадить отцу. Но он пожал плечами и по кривой дуге устремился к его кожаному креслу. Промахнулся, свалился на пол, разбил бутылку, и мы еще минут десять наблюдали его зад, обтянутый панталончиками, пока он пытался подняться. Наконец, удалось. Братец таки умостил себя в кресле и положил ноги на край стола. У меня отчаянно зачесалась рука, встать и дать ему такую оплеуху, чтобы снова опрокинулся, но вместо этого я попросила Барта организовать ему промывание желудка.

– Только тазик пусть возьмут побольше, не как в прошлый раз, когда пришлось заново красить пол в его комнате.

Бартлер кивнул и вышел.

– Чего смотрите? Может, я залечивал душевные раны.

– Я сто раз просил тебя не появляться в Доме в таком виде, – процедил Папочка.

– Ты уж определись, папуля, – осклабился Мика. – То твой холоп меня сюда тянет, а там меня, между прочим, друзья ждут, то не желаешь видеть. А как же всепрощающая родительская любовь? Или она у тебя такая извращенная, что распространяется только на тех, кто тебя предал?

– Что ты несешь?!

– Наверное, хочет рассказать, как помогал меня подставить. – Я все-таки встала и подошла к нему, уперев руки в стол, но смотреть в эти косые, блуждающие глазки, по всей видимости, особого смысла не было. – От тебя разит как из выгребной ямы.

– А ты не нюхай, – расхохотался Мика, выдохнув в мою сторону струю перегара.

Я переждала, пока смрад развеется, и спросила:

– Так на чьи деньги пьешь, приемыш? Уж не на те ли, что были получены тобой от дядюшки Коновала?

– Может, да, а может – нет. Но ради тебя, я бы отработал и бесплатно.

Я грохнула кулаком по столу, да так, что и Папочка подпрыгнул в кресле.

– Если я узнаю, что это ты сдал меня Борику, обещаю, сдохнешь в самых жутких муках!

– Ой-ой, как страшно, – передразнил Мика. – Думаешь, не найдется на тебя управы?

– Это правда, сынок? Ты раскрыл сестру?

Мика перевел мутный взгляд на отца.

– Лучше спроси, почему твоей любимой дочурке удалось выжить после "Спящей красавицы"? О, нет, ты, конечно, забыл, что она у нас на минуточку травница, разбирается в ядах и обладает достаточно развитым умом, чтобы разработать хитроумный план! Ты ведь уже написал завещание, да? Ну, то, в котором, она унаследует Дом после твоей кончины в результате твоего ответа перед братвой за учиненный беспредел?

– На что это ты намекаешь? – прищурилась я, невольно подаваясь вперед.

– А ты сама как думаешь? – Мика сделал то же самое, чуть было не сверзившись на пол, потому что кресло начало медленно поворачиваться вокруг своей оси. – Ты подговорила Коновала, всадила ему нож в задницу, а потом нажралась противоядия, чтобы никто, случись облом, не усомнился, кто тут жертва аборта. Ой, прости, я хотел сказать – вероломного отравления. – Тут он нехорошо побледнел, зажимая рот рукой. – Проклятая зугара.

Благо в этот момент вошли Барт с парой крепких парней. Они подхватили брыкающегося Мику под мышки и вынесли из кабинета.

– Я что-то пропустил? – спросил оборотень.

– Мика обвинил меня в сговоре с Коновалом, – сказала я, занимая место братца. – Отец, а ты на самом деле написал завещание?

Папочка посмотрел на меня тяжелым взглядом.

– Никого из вас это не касается, – процедил он, с трудом выбираясь из кресла. – Убери ноги с моего стола!

Я пожала плечами и уступила место. Странно, но я никогда не думала, что смогу занять его в качестве хозяйки. Мне попросту было некогда. И тут меня осенило. Так, может, поэтому завещания и не было? Папочка ждал от кого-то из нас чего-то подобного?

– Я этого не делала, отец.

– Я знаю, девочка, я знаю, – оказавшись в кресле, он успокоился. – В какой-то степени это-то меня и разочаровывает. Кому я оставлю все это, когда придет время встретиться с твоей матерью? Мике? У него кишка тонка, сохранить мою маленькую империю в целости и сохранности. Ты могла бы продолжить семейный бизнес.

– Ага, разбежалась. – Я вернулась в кресло у камина, наслаждаясь теплом. – Вот Бартлер точно справится. Почему бы не освободить его? – Я физически почувствовала, как напрягся оборотень, хотя и старался выглядеть безразличным.

– Ты, наверное, шутишь? – Отец посмотрел на меня поверх очков, а потом громко и от души расхохотался. Я же ощутила, как воздух вокруг Барта задрожал.

– Отнюдь, лучшего приемника тебе не найти.

Он ухмыльнулся:

– Этого не будет, слышишь, Бартлер? Уж лучше Мика во главе Дома, чем смерть от клыков собственного раба.

На щеках оборотня заиграли желваки. Он бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся, но я успела увидеть в нем вспышку ярости. Потеряй он контроль, смерть Папочки была бы ужасной.

– У нас гости, – оборотень вдруг застыл, будто прислушиваясь. – Я встречу.

Он ушел, оставив нас вдвоем с отцом.

– Что у тебя с ним?

Я вскинула на него удивленные глаза.

– С Бартлером?

– С дэ Аншэри. Оборотень показал мне это. – Посреди кабинета возникла объемная картинка. Инквизитор склоняется надо мной, наши губы почти соприкасаются. Со стороны это выглядело как поцелуй. Мда, отец умел делать выдержки из контекста. – Знаешь, ты уже большая девочка и можешь приглашать в постель кого угодно. Только помни, у палки этого вампира есть и другой конец, который может больно ударить по нашему семейному предприятию. И прежде всего по тебе.

Я предпочла проигнорировать некоторые речевые обороты.

– Не стоит обижаться. Я всего лишь беспокоюсь о твоем будущем. Но запомни, девочка моя: хотя я никогда тебя не обижал, лучше не расстраивай меня.

Вернулся Бартлер, и не один. Вслед за ним в кабинет вошел Степа Баклажан. При виде его мерзкой рожи у меня на голове зашевелились волосы. Словно у разъяренной кошки. Уж очень хотелось вцепиться в нее когтями и выцарапать ему глазки. Я выбралась из кресла и скользнула вдоль стеночки в темноту, пока меня не заметили. Ну сейчас поздороваемся.

– Вот и пересеклись наши пути-дорожки, – проворковала я, подкрадываясь к Баклажану со спины.

Степа обернулся… и его черное лицо стало пепельно-серым. Глаза расширились и попытались выскочить из орбит. Трясущаяся рука старалась воспроизвести мудреный обережный знак, но никак не выходило. Я положила руки на его шею и начала медленно и со вкусом придушивать.

– Ж-ж-живая, б-б-бестия…– просипел Баклажан, оседая на пол. – С-с-спасите…

– Подожди, еще успеешь, – сказал Бартлер, отдирая мои пальцы от его шеи. – Сначала послушаем, что скажет.

Я позволила усадить себя в кресло. Степа же бухнулся на колени в стиле "Не вели казнить, вели слово молвить!", подполз к отцовскому столу и начал биться о край, быстро наращивая на лбу шишку. Папочка позволил себе насладиться зрелищем и только потом спросил:

– Ну и зачем явился?

– Видимо, выразить соболезнования, – усмехнулась я, а Степа вздрогнул, будто услышал голос мамочки, доносящийся из могилки. Перестал бодаться со столом и занялся полом, бормоча под нос что-то невнятное.

– Бартлер, да скажи ты ему уже, что никто не собирается его мочить! По крайней мере, прямо сейчас!

Степа услышал часть волшебной, закончил с официальной частью представления и перешел к делу. Я слушала его торопливую болтовню в пол уха. Что нового он мог рассказать? Коновал все затеял, Коновал его заставил, а он, бедный и несчастный, только выполнял хозяйскую волю, хотя самому было противно подставлять такого большого человека. Но теперь, когда он облегчил совесть, ему стало легче дышать.

– Складно поешь, Кабачок, – признала я. – Только не пойму, что заставило Коновала пересмотреть свои же принципы и нагадить Папочке в тапочки? И откуда вам известно мое истинное имя?

– Я ничего не… не знаю, это все хозяин. – Баклажан на всякий случай уполз за Бартлера. – Если еще не поздно, хочу выразить восхищение твоим мастерством и заверить, что дальше нас двоих эта информация пока не ушла. А причины… тебе их лучше знать.

Отец посмотрел на меня. Я пожала плечами, мол, не ведаю, что этот идиот несет.

– Хватит ломать комедию! – На пороге кабинета стоял Мика, завернутый в теплое лоскутное одеяло. Братец был бледен, светлые волосы прилипли к потному лбу, но в целом он выглядел трезвым и адекватным. И злым больше обычного. – Расскажи, как прикончила Миклоша Кривозуба и скормила его яйца упырям из канализации. Ты вынудила Коновала мстить за смерть троюродного брата. Или ты думала, все так и останется шито-крыто?

– Дочь? – Папочка снова посмотрел на меня.

Я устало растерла лицо. В кабинете было слишком душно и хотелось уйти. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Я все еще чувствовала на руках кровь этого мерзавца, но удовлетворения не было.

– Это был официальный заказ. Кривозуб насиловал в своем подвале детей, пока наверху преспокойно спала его семейка. Пора было с этим заканчивать. Если Коновалу удастся найти гробовщика с фантазией, то кучка смердящего упыриного помета сможет исторгнуть из вдовушки Миклоша хотя бы слезу.

– Наличие у Кривозуба подрастающего сына вызывает опасения, – сказал Бартлер. – Степа, сколько милому мальчику?

– Только вчера минула первая луна, – отозвался Баклажан. – Крепенький такой малышок. Копия Миклош.

– Посмотрим, что будет лет через десять, – хмыкнул оборотень. – И глазом не успеешь моргнуть, как в двери постучится малолетний мститель.

– Десять лет не срок, – кивнула я, – но незачем втягивать в это семью Кривозуба. Внуши вдове, что это был несчастный случай.

– Случайная смерть во время пыток? – вздернул бровь Бартлер.

– Без разницы. Я однозначно против зачистки. Во всяком случае, пока, а там посмотрим. Эй, Степа, а напомни-ка, как вам удалось заманить меня в "Початую бутыль"?

Баклажан растер шею.

– Человечек один помог, слил тебе заказ, сказал, куда принести товар. Все просто.

Я выбралась из кресла и прошлась по кабинету. Знала я этого человечка. Старый знакомый из Квартала Скупщиков. Это было уже что-то. Возможно, он прольет свет на то, где меня носило две недели.

– Да о чем вы тут болтаете?! – влез Мика. – Эти двое, отец, тебе лапшу на уши вешают, а ты снимаешь и жрешь! Говорю же, она в сговоре с Коновалом! Он сам заказал Кривозуба! Все знают, у них уже давно не ладилось!

– Замолчи, сын, пока я не потерял терпения, – поднял руку Папочка. – Чего ты хочешь, Степа? Почему сдаешь своего господина?

Баклажан приличия ради сделал вид, что задумался, я же лучезарно улыбнулась заткнувшемуся Певцу. Мика побагровел и отвернулся.

– Я хочу занять место Коновала, когда закончится передел.

Никто из нас не удивился такому ответу.

– А харя у тебя не треснет, нет? – спросил отец, рассматривая Степу поверх очков. – Думаешь, настучал на хозяина и спас свою задницу от расплаты? Может, ты видишь у меня на голове ослиные уши, а вместо рук – копыта?

– У меня есть еще кое-что, – пробормотал Баклажан. Он щелкнул пальцами, и на столе перед отцом появился маленький кованый сундучок, украшенный бирюзой и костью.

Папочка нехотя откинул крышку. Внутри был белый порошок.

– Ну и что это?

– Мы называем его “Кукловод”, – Степа пытался заглянуть отцу в глаза. Он был похож на уродского пса, притащившего хозяину палку. – Это такой галлюциноген. Яркие ведения, необычные вкусовые ощущения. Быстро вызывает привыкание, еще быстрее – смерть. Тут все как у людей. Но у него есть одна маленькая скрытая особенность. При попадании в организм он делает любое существо восприимчивым к телепатическому управлению. Мне доводилось видеть эксперименты над такими наркоманами. Это зомби, но с аурой нормального человека. Инквизиции не подкопаться.

Отец посмотрел на сундучок другим взглядом, а Баклажан закрутил головой. Пытался понять, какой эффект произвели его слова.

– Степа, дорогой, кто его делает? Я бы потолковал с этим малым.

– Никто его не делает.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что его собирают как манну небесную?

Баклажан пожал плечами.

– Поставщик сам нас нашел и предложил заработать на продаже нового товара. Дал несколько таких сундучков. Порошок в них появляется сам.

– Сам себя синтезирует? – уточнил Папочка.

– Милорд может убедиться. Отсыпьте немного.

Пока отец проделывал эксперимент, я подошла ближе. Степа не обманул. Порошок сам восстановил утерянное количество.

– Занятно, – признали мы в один голос.

– Именно, – расплылся в улыбке Баклажан. – Хозяин использовал его для создания армии. Она может выступить против вас в любой момент. Но ваш покорный слуга, которому вы так милостиво обещаете кварталы Коновала, знает волшебное слово хозяина. Нужно только помочь избавиться от него до Схода.

– Сдается мне, Степа, ты пытаешься меня шантажировать? – недобро протянул Папочка.

– Все по-честному, милорд Крестный. Вы – мне, я – вам.

Папочка потер подбородок.

– Ладно, поступим так. Бартлер, проводи-ка нашего друга в гостевую комнату, а мы тем временем обмозгуем его щедрое предложение.

Степа не знал, что такое гостевая комната в этом доме, поэтому позволил оборотню увести себя. Насколько я знала отца, он планировал отправиться в пыточную с минуты на минуту.

– Ну, что скажете, дети мои? Как поступим?

– Как по мне, нас заманивают в ловушку, – сказала я. – Выступим против Коновала и его заступников – сожрем большую ложку драконьего дерьма. И не факт, что сможем ее переварить.

– Отец, настало время раз и навсегда объяснить остальным, что город принадлежит тебе. Хватит одной ночи, чтобы зачистить Грязные Кварталы от наших врагов. Бунт в городе будет лишь на руку. Когда все ресурсы окажутся в твоих руках, страх заставит остальных пасть перед на колени и просить о пощаде.

– Да неужели? – подняла я брови. – Вот так просто?

– Помолчи хоть раз, дура!

– Да нет уж, я скажу. Если слова Степы хотя бы отчасти правда, где гарантия, что наши враги сидят и ждут, пока ты придешь бить их по задницам? Сколькими из наших ты готов пожертвовать ради похвалы отца?

– Надо было думать раньше, а не развязывать войну из-за горсти монет! – заорал Мика, брызгая слюной.

– Я выполняла заказ, – отчеканила я. – В отличие от тебя, я всегда следую букве Кодекса, а не собственной выгоде. Никто бы ничего не узнал, если бы меня не сдали.

– Что-то я не заметил, чтобы твое хобби приносило доход Дому! Куда уходят деньги от продажи краденого? Тратишь на модные трусишки, чтобы совратить какого-нибудь слепого неудачника, которому все равно, лишь бы с кем? Ой, нет, прости, ты же у нас блюешь всякий раз, как вспоминаешь для чего у тебя дырочка между ног.

– Лучше умолкни, пока я не вспомнила, как в прошлом году ты убил своего ростовщика и всю его семью, чтобы не отдавать долги!

– Заткнитесь, оба! – рявкнул отец, подкрепляя слова ударом кулака по столу. – Уходите, я сам решу, как поступить!!

– Но отец… – заикнулась я.

– Я все сказал! Вон отсюда!

Мы молча вышли, избегая смотреть друг на друга, но вот за дверью…

– Пойдешь искать очередного извращенца, чтобы отрезать ему яйца?

– А ты одну из своих заначек?

– Уж лучше я снова напьюсь, чем стану и дальше тратить время на разговоры с тобой.

– Ты такой жалкий, Мика, что я с удовольствием бы врезала тебе между ног. Ну, чтобы хоть раз у тебя появилась нормальная причина завернуться в одеяльце и распустить нюни.

– Все равно будет по-моему.

– Да мне наплевать, ясно? Я не собираюсь в это ввязываться при любом раскладе. Все, чего я хочу, это узнать, кто меня подставил. И если это будешь ты, клянусь, я заставлю тебя об этом пожалеть. Даже если каким-то чудом ты займешь место Папочки. Ведь ты туда метишь?

Мика скривил губы. Я покачала головой и уже развернулась, чтобы уйти, но передумала:

– Кстати, если что-то случится с отцом, я собираюсь отдать его трон Бартлеру.

– Рабу?! – выкатил глаза Мика. – Что ты мелешь, он же все равно сдохнет вместе с отцом!

– На твоем месте, я бы не стала говорить об этом так уверенно. Прогресс не стоит на месте. Я где-то читала, что уже найден способ разрывать подобные связи.

Я все-таки ушла, а в спину мне летел скрежет Микиных зубов. Посмотрим, посмотрим…

За углом я наткнулась на оборотня. Он схватил меня за руку и втолкнул в первую попавшуюся дверь. В темноте было не разобрать, но судя по резкому запаху средства для чистки хрусталя с примесью пыли, мы оказались в кладовке для хозяйственного инвентаря.

– Ты что творишь, Барт? – зашипела я, но он зажал мой рот рукой. Как раз вовремя, потому что рядом с дверью кто-то остановился. Скорее всего, Мика.

– Какую игру ты затеяла?! – зарычал оборотень, как только он ушел. – Пытаешься подставить меня?!

Я укусила его за ладонь, да так что Барт рявкнул и убрал ее от моего лица.

– Хочу посмотреть, кто из вас первым совершит ошибку. – Я создала над пульсар. Света как раз хватило, чтобы различить блестящие глаза оборотня и ручки от швабр.

– Это не я отравил тебя, – проворчал он, посасывая укус.

– Знаешь, еще пару недель назад я бы посмеялась над мыслью, что ты способен причинить вред мне или отцу, но только не сегодня. А теперь извини, в таких условиях трудно поддерживать беседу.

Я взялась за ручку двери, но Бартлер накрыл мои пальцы своими.

– Что ты собираешься делать дальше?

– Для начала высплюсь.

– Я не об этом.

– Хочешь знать, собираюсь ли я отомстить тому, кто это сделал? Ты сам знаешь. Если это ты, Барт, чего мне искренне не хочется, знай – теперь я готова ко всему. И избавиться от меня будет гораздо сложнее.

На этот раз он не стал меня удерживать. Я беспрепятственно повернула ручку и уже через минуту, запечатав комнату от любых проникновений, натянула край одеяла до самой макушки. В смутной надежде, что не окажусь в новой серии старых кошмаров.

Глава 19. Убийца для Лорда

– Да проснись же!!!

Кто-то усердно тряс меня за плечи. Рефлексы сработали быстрее, чем я успела сообразить, что Бартлер вряд ли бы стал меня будить, прежде чем прикончить. Но мы уже рухнули с кровати и покатились по полу.

– Как ты сюда попал?! – заорала я.

– Через дверь, как все нормальные люди! – Оборотень оказался сверху и придавил меня к полу.

– Ты не человек, а дверь была зачарована!

– Спасибо, что напомнила. Вставай и пошли со мной. – Он поднялся первым и подал руку.

– Что случилось? – Я одернула задравшуюся майку. Впрочем, Бартлер и не думал разглядывать мою грудь. Если честно, он вообще мало куда смотрел. Был бледный и какой-то уставший. Словно постарел вдруг на десяток лет.

– Твой отец… Он в кабинете.

Я бросилась к двери, не заморачиваясь одеванием брюк.

Отец, бледный и неподвижный, лежал на софе. Рядом, на складном стульчике, сидел домовой лекарь, с потерянным видом пытающийся нащупать пульс в безжизненном запястье. При виде разъяренной меня он побледнел и начал заваливаться назад, пока не опрокинулся кверху тапками. В углу за камином рыдала молоденькая служанка.

– Отец?! – Я опустилась на колени, дотронулась до воскового лба с синими прожилками вен. Кожа была ледяной, а глаза с расширенными зрачками безразлично смотрели в потолок. В углах перекошенного рта запеклась бурая пена. – Ты меня слышишь?!

– Дочь…

Звук родился в глубине грудной клетки. Такой тихий и слабый, что не сиди я так близко, не услышала бы.

– Я здесь, отец.

– Больно…

– Где?!

Он мне не ответил. Глаза Папочки закрылись. Не готовая сдаться, я рванула пуговицы пиджака, потом рубашки и прижалась щекой к холодной груди. Тишина пугала до ледяных колючек внутри, а потом я услышала один глухой удар.

На плечо легла рука Бартлера. Она дрожала. Я сбросила ее и поднялась. Оборотень выглядел не многим лучше хозяина. С той лишь разницей, что еще мог говорить и дышать. Надолго ли?

– Значит так, с этой минуты Дом закрыт! Никто не войдет и не выйдет без моего разрешения. Нельзя допустить, чтобы снаружи стало известно, что случилось с Крестным. Если хоть одна гадина проболтается, буду казнить одного за другим, пока не найду того, кто это сделал.

– Я уже предупредил охрану, – сказал Бартлер.

– Подожди, где Мика?

– Два часа полировал свою флейту, а потом собрал шайку и, как только стемнело, ушел. Я не смог его остановить.

– Он идиот! – сплюнула я. – Найди того, кому можно доверять, и пошли за ними. Я хочу знать, что они станут делать.

Оборотень ушел, а я осталась со своими сомнениями. Уж не засадила ли я саму себя в клетку?

– Теперь ты, подойди, – приказала я служанке. От страха девчонка престала хлюпать носом и посмотрела на меня круглыми, как блюдца, глазами. Я схватила ее за плечо, так, чтобы пальцы сошлись на болевой точке. Она вскрикнула, но меня это не волновало. – Почему я раньше тебя не видела?!

– Я новенькая… внучка повара…

– А здесь что забыла?!

– Принесла милорду вечерний чай… А он тут… вот такой… Я закричал и… тогда пришел господин оборотень и… Мне… мне… больно!

Отчаянный крик и хруст ломающейся ключицы заставили меня очнуться. Я отпустила ее.

– Пока свободна, но если станешь болтать, ты слышала, что тебя ждет.

– Я… я никому…

– Убирайся уже! – рявкнула я, выталкивая ее за дверь. Теперь наш милый лекарь. – Господин Левур, вы еще долго собираетесь изображать половой коврик?! Я, разумеется, все понимаю – стресс на работе и все такое – но у меня тут, на минуточку, отец при смерти!

Либо господину лекарю надоело жить с целыми костями, и он решил меня проигнорировать, либо… Я пнула его в бок. Реакция такая же никакая, как у Папочки.

– Леший побери!!! – зарычала я, но тут же заткнулась. Узрела на шее лекаря черно-фиолетовое пятно с красной точкой в центре. Дотронулась и ощутила под пальцами что-то вроде желе, в которое превратились ткани, а за пальцами потянулась тонкая серебристая нить. Это значило, что…

– Замри! – Глухой голос оборотня превратил меня в статую.

– Он что, на мне?! – прошептала я.

– Уже нет.

Я медленно повернулась, уткнувшись носом в стеклянную банку с крышкой, которую держал Бартлер.

– …. … ц!!! – вырвалось у меня. – Убери от меня эту гадость!!!

Паук прилепился к стенке и выставил напоказ синее брюшко в зеленых пятнышках. Сам он был размером с крупную виноградину, темно-лиловый, с черным черепом на спинке. В общем, брр!!!

– В целом твое определение верно, но оно ничем не поможет. Это Пурпурный Убийца. – Бартлер поставил банку на стол. – Крайне ядовит, особенно женские особи, одна из которых перед тобой. Видишь эти зеленые пятна? У самцов их нет. Укушенный впадает в состояние близкое к смерти и со временем угасает по-настоящему. Противоядие до сих пор не найдено. Почему ты так на меня смотришь?

– Не многовато-то ли знаний о предмете?

– Я люблю читать, а ты не имеешь привычки прятать специализированную литературу.

– И часто ты бываешь в моей комнате?

– Иногда это единственное место в Доме, где твой отец не может меня найти. Ему и в голову не приходит туда заглянут в твое отсутствие. – Он поднял руки под моим взглядом. – Подумай сама. Если бы это был я, стал бы я тебе говорить об этом?

Я отвернулась, избегая смотреть на тело отца.

– Верно, не стал бы, а у Мики не хватило бы мозгов до такого додуматься. Единственная литература, которую он худо-бедно переносит, это журналы с грудастыми эльфийками. – Я растерла переносицу, заставляя себя собраться с мыслями.

Пурпурный Убийца.

Держать такую тварь в доме, выжидая подходящего момента, невозможно. Охранные духи обнаружили бы ее. Отсюда следует, что паука принесли сюда незадолго до этого, либо подсадили в вентиляцию, которая защищена в сотни раз лучше, чем императорское хранилище с казной. Уже через пару сантиметров от него не осталось бы и горсти пепла. Если только тот, кто это сделал, не был знаком с ее особенностями. Это снова возвращало меня внутрь Дома. Тот сквозняк не был плодом старческой фантазии Папочки. Кто-то включил систему продува, чтобы подарить убийце несколько лишних шансов добраться до цели. Должно быть, система посчитала этот мерзкий комочек плоти мусором. Одного я только не могла понять – зачем погружать Папочку в летаргический сон? Захватить Дом, а потом поглумиться над бесчувственным телом? Впрочем, кто бы за этим не стоял, он явно просчитался, полагаясь на те же сведения, что и Бартлер. Они безнадежно устарели.

– Я скоро вернусь, а ты позаботься о Папочке.

– Если не сдохну, – выдохнул оборотень, тяжело опускаясь в отцовское кресло.

К ночи мороз усилился, небо разъяснилось, обнажая трепещущие языки Полярного сияния. Пожар, зародившийся в Хладриэле, превратился в ненасытное чудовище, рванувшее на свободу. С Ведьминой горы, которая пока оставалась относительно безопасным местом, открывался изумительный вид на беспощадную огненную лапу. Она загребала в его нутро все новые и новые дома, улицы, кварталы. Воздух пропах гарью и безумием.

Выкрики в толпе призывали продолжить начатое и вмазать всем, кто давно напрашивался. Со стороны элитных кварталов навстречу огненной мамочке уже тянули ручки прожорливые детки. Воссоединение обещало быть жарким, однако ни полиция, ни Инквизиция ни во что не вмешивались. А вот бедолаг пожарных было жаль. Ребята надрывались, как могли. Старались оказаться везде и сразу, но воды и заклинаний уже не хватало. Вызванный над Заагхташем ливень спустя минуту неожиданно обернулся кислотным туманом. Таким едким, что знаменитые теплицы с лечебными травами – гордостью факультета Травоведения и Эликсиролечения, были уничтожены. Погибли лучшие селекционные образцы редких трав, многие из которых были последними в Убежище. От такого у меня, как у травника, опускались руки.

Вот только времени осознать значение этой потери для медицины Убежища не было. Мне нужно было добраться до ящика с ингредиентами в нашей квартире. И коль придется размазать тех двоих инквизиторов по стенам, чтобы вытащить отца с того света, я это сделаю.

Впрочем, я долго пряталась в тени переулка, прежде чем сунуться внутрь. Наблюдала за окнами, подъездом и прилегающей к дому территорией. Мимо, поодиночке и группами, пробегали странные личности. Они тащили в руках тяжелые и не очень предметы, напоминающие телевизоры, чайники, тостеры и щипцы для завивки волос на ушах. Это тяжелое эхо революции разбилось где-то поблизости, и народ перешел к достижению демократических свобод путем разграбления единственной на районе комиссионки.

Так и не узрев признаков присутствия инквизиторов, забежала в подъезд. Воспользовалась пожарной лестницей и оказалась перед нашей дверью. Она была приоткрыта, а внутри было темно. Войти или…

– Да нет там никого, ушли.

– Давно? – Я сбросила капюшон и обернулась. Соседский мальчишка, эльф-полукровка, с челкой, заплетенной в две косицы по обе стороны узкого лица, робко выглядывал из приоткрытой на длину цепочки двери. Россыпь золотистых веснушек по щекам неуловимо мне кого-то напоминала.

– Еще днем. Я сам видел, – он шмыгнул носом, и кончики не таких острых, как у матери ушей, забавно дернулись. Мальчишка выглядел таким потерянным, что мне стало его жаль.

– Где Лори?

– Мама… она ушла утром. Сказала, что скоро вернется. Только ее все нет.

Родичи отказались от Лори, когда узнали, что ей вздумалось разбавить их высокую кровь генами простого смертного, а тот растворился в дали, как только узнал, что станет папашей. С тех пор эльфийка жила здесь, на Ведьминой горе, работала и растила сына, отказывая себе практически во всем. Словом, обычная такая история, как у многих. Мы никогда особо не общались, так, обычные соседские мелочи, но не трудно было заметить в ее глазах затаенную боль и тоску. С месяц назад к ней вдруг зачастили родственнички. Сначала по одному – в разведку, потом пачками. Выходит, уговорили таки вернуться в лоно семьи, а может, Лори не смогла противиться призыву Владыки. Кто их, остроухих, разберет? А ведь мне всегда казалось, что сын для нее как свет в окошке. И вот бросила его на произвол судьбы, а сама сбежала. Или ее растерзала бешеная толпа. В любом случае мальчишка долго один не протянет.

– Олли, верно? – Я осторожно приблизилась и присела рядом с ним, сама не понимая, зачем мне это нужно, когда своих забот полон рот. – Сколько тебе?

– Девять зим.

Слишком взрослый для начала обучения в Доме, но еще можно попробовать.

– Вот что, ты уже большой, поэтому знаешь, в каком мире живешь. Твоя мать ушла с другими эльфами и оставила тебя здесь, потому что ты другой, не такой, как они. Это как… ну…

– Я полукровка, я знаю, – серьезно кивнул мальчик. – Те, что приходили, называли меня “грязным”. Поэтому она бросила меня, да?

Ну и что я должна была ему сказать?

– Я не знаю, сейчас всем непросто. Владыка твоей матери заварил такую кашу, что мало не покажется никому, но ты не должен сидеть здесь один. Я заберу тебя с собой в одно место. Там ты будешь в безопасности. Что скажешь?

– А вдруг мама вернется?

– Тогда мы пошлем к ней дракончика, и вы встретитесь.

Мальчишка задумался, а я поднялась. Знала, что, возможно, навязываю ему не лучшую судьбу. Но что его ждало на улице, среди тех, кому не терпелось сквитаться с любым, у кого уши длиннее нормы.

– Хорошо, я пойду с тобой.

Я кивнула.

– Тогда жди здесь, я только загляну к себе домой. – Уже у двери я оглянулась. – Тебе ведь уже доводилось бывать в Грязных Кварталах? Я слышала, как мать ругала тебя за это. – У него округлились глаза. – Вообще-то, я считаю тебя храбрым, и поэтому, если я не вернусь через десять минут, ты снова туда отправишься тем же самым путем и отыщешь Дом Крестного Папочки. Там тебе любой подскажет. Как доберешься, спросишь дядю Бартлера и скажешь, что тебя послала тетя Виринея. Он о тебе позаботится. Все понял? Теперь захлопни дверь и сиди тихо как мышка, пока я за тобой не приду.

Честно говоря, отвернувшись, я тут же забыла о мальчишке и сосредоточилась на том, что могло ждать меня по ту сторону двери. Ну, ладно, была не была…

Распахнула дверь на всю ширину, располовинив темноту в гостиной желтой полоской света, и переступила порог. Было тихо и холодно, но в квартире точно никого не было, иначе бы расставленные по ее периметру охранные руны уже светились бы красным.

Не включая света, быстрыми перебежками добралась до спальни и первым делом вытащила из стола и положила на кровать ящик, в котором хранила ингредиенты для зелий. Мне нужен был маленький полотняный мешочек с последней горстью драконьих камешков, который я сразу же положила в карман. В свое время они достались мне дорогой ценой, такой, что и вспоминать не хотелось, но оно того стоило. Раньше я тратила это сокровище исключительно на врачевание собственных ран, но коль недавно мне на глаза попалась прилюбопытнейшая монография о паучьих ядах, то я просто не могла отмахнуться от идеи попытаться затолкать Папочке в глотку хотя бы парочку. Ради проверки некоторых утверждений.

За спиной послышалось шуршащее потрескивание, слишком знакомое, чтобы игнорировать его хоть секунду. Рука сама нашла рукоять пистолета под курткой. Я резко развернулась и направила ствол в… черно-золотого мотылька.

Он тут же уселся на мушку. Посидел там немного, шевеля усиками, и полетел прочь, замирая и возвращаясь. До тех пор, пока я не догадалась отправиться вслед за ним. Он выглядел милым и безобидным, а я все равно не спешила убирать оружие. Чувствовала, что в темноте меня ждал неприятный сюрприз. Например, в виде притаившегося под диваном вурдалака, но и не пойти я тоже не могла.

Полоска света на полу превратила темноту в густой сумрак, в котором с трудом различались очертания мебели. Я уверенно обогнула подлокотник дивана, выцеливая комнату, обошла стоящий за ним столик с фотографиями в рамках, переступила через лежащее на полу тело…

На этом мотылек исчез, так же неожиданно, как и появился. Внутренний голос вопил благим матом. Пытался заставить задуматься, а что я вообще здесь делаю, если уже забрала камни, но иногда я бываю поразительно невосприимчивой к доводам разума. Вот как сейчас, когда вместо того, чтобы забрать мальчишку и уйти, сотворила пульсар, чтобы получше все рассмотреть.

Мужик был в маске, которая неплохо гармонировала с черной одеждой и знакомыми сапогами. В общий стиль не вписывалось только разорванное в клочья горло. Оно то и стало причиной того, что я оказалась посреди лужи крови. Должно быть, слишком увлеклась содержимым ящика, раз уж не слышала звука падающего тела.

– Еще теплая. – Я вытерла палец о штанину и выпрямилась. Резко стало не по себе. Где-то в темноте пряталась шипастая тварь, способная напасть в любой момент.

И тут я выставила перед собой пистолет, готовая разрядить обойму в первую же морду, которая сунется на свет пульсара…