Легенда о Страхбоге бесплатное чтение

Глава 1

В середине жаркого пыльного лета, когда наступила пора для сбора урожая, жители плодородной земли Черноречья и живописного града Межибор не работали. Часть их собралась под окнами королевского дворца, опоздавшие расположились чуть дальше – на главной площади. Несмотря на многолюдность, ни единого резкого звука не тревожило улицы старого города. Каждый из собравшихся с нескрываемой тревогой и надеждой ждал добрых новостей.

Жрецы и старейшины всех близлежащих поселений сидели за городищем у святилища и, низко склонив головы к посохам, тихо нашептывали молитвы. За их спинами женщины-алтарницы раскладывали на камнях два вида подношений, каждое предназначалось для разных целей: одно за здравие, другое за упокой души.

Все окна и двери королевского дворца были распахнуты настежь. Горячий ветер свободно гулял по помещениям и длинным запутанным коридорам, но вместо прохлады приносил с собой только зной, терпкий запах буйно цветущих полей и соснового бора.

Бояре и знатные вельможи находились в главной зале замка, слуги скромно выстроились вдоль стен. Утомленные многодневным бдением, они едва держались на ногах, но не сводили преданных глаз с высокой фигуры Ярвуда. В эти волнительные минуты, когда решалось будущее Черноречья, все считали своим долгом быть рядом со своим господином.

Надо заметить, приближенные искренне любили и уважали своего молодого короля. Хозяин этой плодородной земли не обладал бешеным нравом своих предков, был достаточно вежлив и терпелив со всеми своими подданными без исключения, даже с простыми землепашцами. При малейших приступах гнева, раздражения он не бросался, как его отец, казнить ни в чем неповинных людей, а на день или два запирался в своих покоях и выходил оттуда таким, каким его привыкли видеть окружающие.

Ярвуд был беспристрастным судьей в любых спорах, справедливым и щедрым правителем. Имел талант убеждать и красиво говорить. К тому же он был очень хорош собой. Мужчины не могли не восхищаться его ростом, статью и силой, а женщины с одного взгляда влюблялись в его удивительно большие василькового цвета глаза, светлые волнистые волосы и мужественный профиль.

Ближе к вечеру в дверях зала наконец-то появился взволнованный слуга. Сотни глаз с нетерпением уставились на вошедшего, с трудом дождались его ободряющей улыбки и с облегчением выдохнули. Седовласый мужчина приосанился, громко и торжественно объявил:

– У короля родился наследник!

Ярвуд побледнел, его напряженные плечи обмякли, руки безвольно опустились вниз. Неужели он не ослышался? Сын? Молодой человек растерянным взглядом смотрел на окружавших его людей. От небывалого волнения знакомые лица расплывались в толпе, и он долго не мог отыскать среди них своих друзей. По счастью, те подскочили к нему сами, с восторженными криками и с нескрываемой радостью затрясли его за руки и плечи:

– Дождались! Какое счастье! – рыдал Басай, сложив свои пухлые ладошки на груди.

– А-а! Я знал, что это произойдет! – громко хохотал Аден. – Яр! Дорогой мой! Теперь ты счастлив? Скажи! Счастлив?

– Сын! Мальчик! – орал как ненормальный Зоран. – Чего же ты ждешь?! Пошли! Пошли! Подержишь на руках своего малыша!

Громко переговариваясь, смеясь и подталкивая друг друга локтями, товарищи торопливо пробежали в западное крыло небольшого, но уютного и красивого строения, поднялись по винтовой лестнице на второй этаж и вошли в комнату роженицы. Опытная повитуха качала на руках толстощекого младенца и испуганно попятилась, увидав в дверях короля и всю его свиту.

– Что случилось?! – взволнованно воскликнул Ярвуд. Довольная улыбка быстро сползла с его лица, он внимательно осмотрел кряхтящего младенца. – С ребенком все в порядке? Ручки, ножки целы? Он нормально дышит?

– Уля… – дрожащим голосом произнесла старуха, многозначительно кивнула на кровать и, прикрыв рот уголком платка, тихонько заплакала.

Красавица королева лежала среди окровавленных полотнищ бледная и тихая. Казалось, она отдыхала после многодневных тяжелых родов и крепко спала. Уставшая служанка омывала женщине лицо, приглаживала растрепанные волосы и шептала молитву об усопших. Друзьям стало понятно, что Уля больше не проснется и в замке никогда не услышат ее задорный мелодичный смех. Покойную готовили к обряду погребения, помогали душе отойти в мир иной, найти дорогу к предкам.

Король тяжело вздохнул, осторожно взял младенца на руки и направился к балкону, под которым все еще томилась толпа горожан.

– Сегодня боги даровали мне сына! – громко крикнул Ярвуд и торжественно поднял малыша над головой. – Сына!!! Во имя памяти моих предков я нарекаю его Велетом! Славьте нового наследника трона Черноречья! Славьте!

Народ восторженно загудел, визгливо заголосили женщины-молельщицы.

– Живе Матушка, благословила ты девичье лоно на рождение сыночки, аки соколика. Славим Тебя в песнях, кои прадеды наши пели, и правнуки будут петь. Пусть славе твоей не будет ни конца, ни края. Благослови наследничка на судьбу счастливую, жизнь праведную, дабы достойно жили мы, прославляя богов светлых его деяниями…

– Ешьте хлеба вдоволь, пейте пива допьяна, люди добрые! Гуляйте и веселитесь, пока амбары мои не опустеют полностью! – проявил небывалую щедрость новоявленный отец.

– Живе наше Черноречье! – восторженно закричали в толпе, подкидывая в воздух шапки. – Пусть здравствует маленький Велет! Пусть здравствует наш славный король Ярвуд! Ур-ра!

Друзья молодого правителя стояли у выхода на балкон и с широкими улыбками переглядывались друг с другом. Их опасения не подтвердились, Ярвуд избежал судьбы отца, который взял на руки своего первенца, когда был глубоким стариком. Матушка Жива смилостивилась, услышала их молитвы, не позволила роду Лютого зачахнуть.

Обуреваемый светлыми чувствами розовощекий Басай неожиданно разразился заливистым свистом, выскочил вперед, перегнулся через перила и небывало мощным голосом запел веселую песню:

– Э-э-эх! – Аден топнул ногой, хлопнул над головой в ладоши и пошел в пляс, втягивая в хоровод всех, кто находился рядом.

Зоран единственный, кто отмахнулся от цепких рук товарища, смущенно улыбнулся и в конце концов спрятался в укромный уголок. В отличие от остальных, он не любил излишнего внимания к своей персоне, стеснялся своей внешности и был угловат в движениях. Однако король считал его своим лучшим другом, именно поэтому, когда настала очередь официальных поздравлений с подношением подарков для новорожденного мальчика, подойти к нему первым он позволил именно ему.

Несколько дней королевство бурно отмечало рождение наследника короля. Слугам было приказано отправить обозы с бочками медовухи и пива во все поселения и малые хутора, даже в самые отдаленные. Вместе с ними по деревням ездили всеми любимые и известные весельчаки Всемил и Горислав. Они развлекали пирующих песнями, были заводилами в народных игрищах и танцах. Размах таких гуляний был понятен, ведь несмотря на молодость Ярвуда, путь к этому счастливому событию для него, да и для всего Черноречья, было долгим и непростым.

Старый король Орон первый раз женил своего сына, когда тому было всего восемь лет от роду. Его выбор пал на прелестную дочь короля земли Снегобор. Девушка была уже взрослой, детородного возраста, по характеру доброй, ласковой и отзывчивой. Мальчишка с первых дней знакомства сильно привязался к ней, но относился к своей супруге скорее как к другу. Любил играть с ней в прятки, догонялки и очень огорчился, когда после трех лет совместной жизни совет старейшин решил вернуть ее домой к родителям.

Во второй раз Ярвуд вступил в брак с дочерью богатого купца, в третий – с дочерью писаря. Эти скоротечные союзы были расторгнуты после ряда неудачных беременностей и мертворожденных младенцев. Ни одна из жен не справилась со своим предназначением, не принесла старику Орону горячо желанного и здорового внука.

Когда отец умер, Ярвуд решил выбрать себе невесту сам. Однажды, возвращаясь в замок после охоты, он остановился утолить жажду у дома зажиточного и многодетного крестьянина. Чарку с водой ему поднесла старшая дочь хозяина Уля. По-деревенски крепко сбитая, голубоглазая и румяная девушка так мило улыбалась правителю, что его сердце растаяло. Уже на следующий день его новая избранница пошла с ним под венец и стала новой женой короля.

Советники и мудрецы, конечно, не одобрили столь неравный брак. Несколько недель они провели в жарких спорах и раздумьях, решали, что сказать Ярвуду, как уговорить его сделать другой выбор. Когда речь наконец была составлена и всеми одобрена, то оказалось, что Уля ждет ребенка.

Молодой отец в компании своих придворных довольно долго отмечал рождение первенца. К огромному сожалению, никто из пирующих не обратил внимания, как стали вдруг печальными и мрачными лица слуг. Лишь через неделю Ярвуду решились сообщить, что наследник престола родился хворым и вряд ли протянет больше года. В народе с грустью поговаривали, случилось это оттого, что король без должного почтения отнесся к смерти матери своего сына, не похоронил супругу по старому обычаю, не присутствовал на ее погребении. Он забыл заказать поминальные молитвы, поэтому бессмертные души его предков не встали на защиту мальчика, позволили злым духам завладеть его телом и здоровьем.

Для всех обитателей замка наступило тяжелое похмелье. Помчались во все концы света гонцы, и сошлись в Черноречье люди, которые были знакомы с лекарским делом. Колдуны и знахари, ведуньи и травницы осматривали сотрясающееся в болезненных судорогах хилое тельце младенца и горестно качали головами. Никто из них не знал, как излечить от страшного недуга маленького Велета.

Межибор, а потом и все Черноречье погрузились в траур. Ярвуд заперся в одной из башен замка и переживал свое несчастье в полнейшем одиночестве. Несколько дней он отказывался есть и пить, чем вызвал в народе настоящий переполох. Однако через какое-то время преданным друзьям удалось уговорить безутешного короля выйти на улицу и пуститься в загул, чтобы он хоть немного отвлекся от своего горя. Молодые люди бочками распивали медовуху, пиво и придумывали для себя опасные развлечения. Устраивали на лошадях бешеные скачки по лесам и горам, охотились на медведя или вепря, стреляли по целям из лука, сражались друг с другом на кулаках и мечах, а к вечеру запирались в каком-нибудь трактире и пьянствовали там до утра.

Наверху что-то упало и с грохотом прокатилось по деревянному полу. Зоран вздрогнул, с трудом разлепил глаза, окинул мутным взглядом стены тонувшего в полумраке помещения. Восход солнца был близок, предрассветная мгла быстро таяла, в распахнутых настежь окнах уже можно было разглядеть силуэты деревьев. Они были похожи на огромных уродливых великанов. Со скрипом качались на ветру, подавали загадочные знаки и тихим шепотом предупреждали его о чем-то.

– Вставай… ш-ш-ш… подымайся… ш-ш-ш… быстрее…

Парень мотнул тяжелой головой, отгоняя от себя чудное видение. Но окружающие предметы продолжали играть с ним в странные игры. Они то расплывались в тумане, то раздваивались, то приближались, то убегали в даль вместе со стенами. Дом жил своей жизнью, двигался, как ему вздумается, стремительно вращал вместе с собой очнувшегося ото сна молодого гуляку. Наверху вновь заскрипели старые деревянные половицы. В сонной тишине трактира кто-то тихо выругался, протащил что-то тяжелое к стене, немного пошуршал в углу, неровной поступью прошел в соседнее помещение, а потом к лестнице.

В этом питейном заведении на втором этаже располагались съемные комнаты. Там часто останавливались на ночь путешественники и торговцы. Иногда туда относили перепивших посетителей. Ведь выкидывать пьяниц на дорогу было неразумно, буквально в ста шагах от постройки рос густой лес, в который часто забредали опасные хищники.

Зоран покрутил онемевшей шеей и обнаружил себя лежащим на грязном полу в шаге от вонючей лужи. Он попытался пересесть на лавку, но вскоре отказался от этой затеи. Вся нехитрая мебель: столы, стулья и даже стойка трактирщика – была порублена или поломана его товарищами еще вчера и теперь годилась только для растопки печи.

– Эй! Есть кто живой? – прохрипел он, облизнув пересохшие губы.

Ответом на вопрос был мощный храп и тихие болезненные стоны. Восемь практически бездыханных человеческих тел лежали в разных углах помещения в замысловатых позах и не шевелились. Лица четверых ему показались смутно знакомыми. Возможно, это были сыновья королевских советников или купцов. Остальных трех он знал хорошо. Аден и Басай спали у лестницы, прислонившись друг к другу спинами, и все еще держали в руках кружки. Выглядело это комично, потому что первый был худым и долговязым, а второй коротышкой, страдающим от лишнего веса.

Аден был известен всему Черноречью своей гривой огненно-красных волос, дурным нравом, задиристостью и драчливостью. Не проходило дня, чтобы он с кем-нибудь не поскандалил, не устроил потасовку. Но все его выходки оставались безнаказанными потому, что его отец был знатной особой и обладал столь же буйным характером. Он приходился королю Орону дальней родней и имел на него влияние.

Басай успешно компенсировал свою неказистую внешность добродушным и веселым нравом. Кроме всего прочего, он был романтиком, обладал прекрасным голосом и обожал заполнять паузы стихами или песнями. Всю жизнь этот парень мечтал стать странствующим бардом, но родившись в семье ученого мужа и мудреца, вместо путешествий с потом и кровью постигал философские и точные науки, учил иностранные языки.

Третий знакомый громко похрапывал у стены. Его звали Истислав, и он был сыном сборщика налога. Этот умный и смешливый парень очень нравился Зорану, они часто выбирались за город вдвоем, чтобы вместе поохотиться. Он часто жаловался ему на своих родителей, потому что те заставляли его перенимать дело отца, а он, как и Басай, предпочел бы работе путешествия по миру. Еще больше, чем о путешествиях, он мечтал влиться в компанию друзей короля, но так как жил вне замка, ему редко это удавалось.

– Хозяин! – дурным голосом заорал Зоран. – Принеси мне воды! Да поживее, ленивая скотина!

Никто не торопился выполнить его приказ, потому что еще вчера, ближе к полуночи, насмерть перепуганный трактирщик сбежал в деревню, оставив свой дом на растерзание нежданным и знатным посетителям. Вначале он охотно угождал своим гостям, оставался относительно спокойным, даже когда они затеяли на улице драку, а вскоре переместились внутрь его драгоценного заведения. Но когда они попросили его зажать в зубах яблоко и стали целиться в него из лука, остатки отваги покинули мужчину. Воспользовавшись спором, кто будет стрелять первым, он протиснулся бочком к маленькому окошку и, несмотря на габариты объемного живота, выскользнул из него наружу, словно слизень, и был таков.

– Аден! Басай! Истислав! Хоть кто-нибудь?! Спасите меня, ради бога!

Так и не дождавшись помощи от друзей, Зоран с трудом дополз до бочонка с водой сам. Сперва он с удовольствием умылся, потом выловил со дна щербатый черпак и с небывалой жадностью стал поглощать животворящую влагу. Когда емкость опустела на треть, парень со вздохом облегчения привалился к стене. Проклятая память тут же услужливо подкинула ему воспоминания последних дней, и вся благодать быстро сошла на нет.

– Проклятье! Пырни меня сейчас ножом, и вместо крови прольется медовуха! – скривился он.

Молодой король Черноречья с усердием отчаявшегося человека топил свои тревоги и неудачи в хмельных напитках, и конца этому безудержному веселью не предвиделось. Порой они творили смешные или совершенно безумные вещи. Самым запоминающимся стал вечер, когда неделю назад они ворвались во двор к Колояру, деревенскому мужику, который разводил птицу, торговал ей на рынке, и устроили у его жилья захватывающие петушиные бои. Селянин их очень порадовал, потому что совершенно не гневался на выходки веселящихся парней, а пил вместе с ними, а может, даже больше и охотно притаскивал им из своего курятника самых лучших петушков на потеху всей честной компании.

Зоран резвился наравне со всеми, но в последнее время стал замечать, что его память начала давать сбой. Вначале он не мог вспомнить, что и кому говорил, потом стала пропадать большая часть дня, а сейчас совершенной загадкой для него стали события последних суток.

Вроде бы он поспорил с Аденом, что сможет в одиночку выпить бочонок вина, потом зачем-то гнал свою лошадь во всю прыть по опасным тропам у крутых скал, глупо рискуя своей жизнью.

– Или это было позавчера? – прервав мучительные раздумья, спросил он сам себя. – Хоть убей, не помню!

Последней всплыла в памяти сцена, как Ярвуд под дружный хохот своих товарищей дурачился, знакомясь с юной пастушкой. Он целовал ей ручки, низко кланялся, как будто та была благородной дамой, что-то болтал о любви с первого взгляда, а девчонка явно боялась невменяемую толпу мужчин. Ей очень хотелось убежать, и все же отказать королю она не посмела. Ведомая за руку, она послушно вошла в трактир, смущенно опустив голову.

Зоран задумчиво рассматривал копченый потолок, пока не заметил там едва уловимую глазом сизую дымку. Он прищурил один глаз, потом другой и долго не мог понять, было ли это виденье последствием длительного запоя или какой-то дурак в душное, жаркое летнее утро решил растопить печку, забыв при этом открыть дымоход.

– Что за чертовщина здесь творится? – пробормотал он, с тревогой оглядываясь вокруг себя еще раз.

Не обнаружив среди спящих мужчин Ярвуда, он, спотыкаясь и падая, поднялся вверх по лестнице на второй этаж. В двух пустующих помещениях дым уже стоял плотной молочной пеленой, и тогда, толкнув единственную запертую дверь, Зоран крикнул:

– Яр? Ты здесь? Отзовись!

Ему послышался невнятный вскрик или стон. Тогда Зоран заколотил по двери руками и ногами с удвоенной силой.

– Яр! Открой! Ты слышишь меня? Открой! – орал он, пытаясь плечом сломать внутренний засов. – Эй! Там внизу! Ребята! Просыпайтесь живо! У нас пожар! Мы горим! Вы слышите меня?!

Ядовитый дым настойчиво лез в его горло, вызывал удушливый кашель, головокружение. Дерево оказалось толстым, прочным и упрямо не желало поддаваться. Но, ободрав руки до крови и вывихнув себе ключицу, парню все-таки удалось выбить дверь с петель.

Он ворвался внутрь тяжело дыша. К его удивлению, камин в комнате не горел, окно было открыто настежь, но по стенам быстро распространялся открытый огонь. Схватив с кровати какую-то тряпку, Зоран попытался затушить начинающийся пожар, однако почти сразу понял бесполезность этой затеи. Бросив все, он поспешил разыскать своего короля. Под покрывалами на кровати нащупал крепко спящую девушку, а потом наткнулся на самого Ярвуда. Тот лежал на полу между стеной и ложем и не шевелился. На его длинной белой рубахе виднелись огромные алые пятна, лицо было ужасающе бледным, как будто безжизненным. Зоран испуганно охнул.

– Неужто недоглядели?! – он что было сил затряс друга за плечи. – Яр! Яр! Очнись! Скажи мне что-нибудь!

– Ты что, сдурел? Чего ты так орешь? – застонал король, закрывая руками лицо и уши. – М-м-м… моя голова! Раскалывается на части! Сколько мы вчера выпили?

– Слава богу, ты цел! – с облегчением выдохнул Зоран. Пятна на одежде Ярвуда оказались всего лишь пролитым вином. Он подхватил друга под руку и попытался понять его с пола. – Поторопись, нам нужно выбираться отсюда! И как можно скорей!

Молодой король едва мог стоять на ногах, и верному товарищу пришлось взвалить его себе на спину. Сбивая на своем пути мебель, посуду, наталкиваясь на углы, он побежал вон из горящего трактира.

– Что произошло? Сюда пробрался кто-то чужой? Тебя пытались убить? Ты видел, кто это был? – расспрашивал Зоран по дороге.

– Наверное… меня ударили по голове… потом выпрыгнули в окно, – после непродолжительных пауз отвечал Ярвуд. – Я не разглядел негодяя… а может, мне все это привиделось или приснилось… Я не знаю…

– Ладно, с этим разберемся позже, – заверил его Зоран. – Вначале я вынесу тебя, а потом вернусь за девушкой!

– За какой девушкой? – удивленно икнул король.

– Ты познакомился вчера с пастушкой и провел здесь с ней всю ночь. Неужели не помнишь?

Расталкивая по пути своих спящих товарищей, вскоре они выбрались на дорогу. Там медленно собрались жители ближайшей деревни. Народ молча с большим интересом и нескрываемым осуждением рассматривал нетрезвых парней. Лишь трое мужиков держали в руках ведра, топорища и пытались потушить огонь. Впрочем, было заметно, что действовали они без особого энтузиазма, потому что среди них был трактирщик, который громко причитал и косил глазом на знатных вельмож. Он откровенно надеялся получить за утраченную собственность кучу денег, отстроить себе на них целых два трактира, а может быть, еще и собственную пивоварню.

– Я сейчас! – крикнул Зоран и повернул назад к пожарищу, но Ярвуд решительно преградил ему дорогу.

– Не ходи туда! Ты сгоришь живьем! Не смей!

– Но она не сможет выбраться оттуда сама! – возразил он.

– Да и бог с ней! – отозвался приятель. – Девчонок на свете много, а лучший друг у меня один!

Однако Зоран ослушался приказа. Он резким движением сбросил с плеч руки Ярвуда и быстро скрылся в клубах черного дыма.

– Далась тебе эта девка! – в отчаянье закричал король. – Безумец! Глупец! Остановись, пока не поздно!

Прикрывшись от огня чьим-то плащом, валявшимся у входа, Зоран в три прыжка преодолел лестницу, но после нескольких безуспешных попыток пробраться через длинный коридор понял, что опоздал. Над головой пронзительно шипел огонь, лицо обдавало невыносимым жаром, дышать было нечем. Чуть в стороне послышался оглушающий треск, и перед тем как на него обрушилась кровля, ему показалось, что он успел разглядеть в дальней комнате кровать и бледное юное лицо спящей пастушки.

Тем утром, не считая девушки, в питейном заведении угорели два старших сына королевского писаря. Как позже выяснилось, парни спали за стойкой трактирщика. Видимо, с перепоя услышав встревоженные крики, они побежали в противоположную от выхода сторону и заплутали в подсобных помещениях. Их обгоревшие тела нашли у полок с посудой только через сутки.

Сам Зоран уцелел каким-то чудом. Одно из падающих бревен сильно ободрало его висок и правое ухо, второе оглушило, но, несмотря на раны, он смог выбраться из пламени. Голова и лицо его оказались сильно разбиты, он надышался гарью и сразу после этого происшествия потерял сознание, а потом несколько недель пребывал в тяжелом беспамятстве.

Но нет худа без добра. Ряд этих трагических событий привел правителя Черноречья в чувство. Ярвуд перестал пить, а вскоре вновь женился. В этот раз его выбор пал на молодую богобоязненную дочь жреца, которая пять раз в день возлагала на алтарь жертвоприношения, непрестанно молилась за себя, за своего красавца мужа и просила у всех богов осчастливить их семью здоровым потомством.

Глава 2

На освещенную летним солнцем поляну вышел молодой олень. Медленно передвигаясь в высокой траве, он осторожно направился к кустам земляники. Зоран покачал головой. Сегодня зверь сам шел к нему в руки. На земле у его ног уже лежал ворох подстреленных зайцев, тетеревов и пара диких серых уток. Он только что собирался идти домой, но ему вновь улыбнулась удача. Не успел охотник привязать тушки дичи к длинной палке, как рогатый красавец, совершенно не замечая таящуюся на поляне опасность, горделиво вышел из тени леса.

Мужчина бесшумно поднял с земли лук, колчан со стрелами, быстро спрятался за стволом ближайшего дерева, дал животному подойти поближе.

– Если удастся завалить рогатого, я смогу быть рядом со своей женой очень долго и не заботиться о нашем пропитании, – улыбнулся он.

Перед глазами появился образ его прекрасной Верны. Она качала на руках их сына и с ласковой улыбкой смотрела на него. Зоран представил, как зайдет в дом, сбросит с плеч тяжелую ношу и подойдет к жене. Она обязательно обнимет его, как делает это всегда, а он прижмет ее крепко к сердцу, проведет рукой по густым светлым волосам, уткнется в них носом, вдохнет любимый и родной запах полной грудью. Прошло три года с тех пор, как она стала ему женой, а он до сих пор не мог насмотреться на свое сокровище.

– Почему такая красавица выбрала меня – простого охотника? – каждый раз с удивлением спрашивал он себя. – Она могла бы стать женой богатого купца, знатного вельможи, знаменитого воина или даже правителя какой-нибудь земли, но эта удивительная женщина осталась жить в глуши леса с простым нищим!

Зоран поднял лук, почти не целясь пустил стрелу. Олень, почувствовав опасность, стремительно прыгнул в кусты, но в самой высокой точке полета дрогнул и повалился на землю. Охотник быстро настиг свою добычу, вытащил широкий нож, быстрым движением перерезал горло трепыхавшемуся животному.

– Дивный день! – рассмеялся он.

Любуясь своей добычей, мужчина сорвал с ближайшего куста несколько ягод спелой земляники, закинул их в рот, зажмурился от удовольствия и довольно заурчал. Он тут же решил сделать своему сыну маленький подарок. Сорвал у тропинки огромный лист лопуха, свернул его кулечком и стал собирать в него дары леса. Берек обязательно должен попробовать эту крупную сладкую и сочную лесную ягоду.

Идти до маленькой лесной хижины было еще далеко, а солнце уже ушло в закат. Тени от деревьев росли с невероятной скоростью, на небе вспыхнули первые звезды.

– Сегодня не успею вернуться домой засветло, – огорчился Зоран и ускорил шаг.

Он не любил оставлять свою семью надолго. И хотя их дом стоял почти в самой чаще леса, иногда к ним забредали чужаки. Последний раз это случилось примерно месяц назад. Во время охоты Зоран угодил в старую ловушку на волка и возвращался домой поздно ночью с ободранной до бедра ногой. За сотню шагов от своего жилища он почувствовал присутствие посторонних людей, бегом бросился к двери и, услыхав незнакомые голоса, ворвался внутрь, держа в обеих руках ножи.

В единственной маленькой комнате за небольшим столом сидели пять незнакомцев, четверо мужчин и одна женщина. Верна в это время доставала из печи большой котелок с тушеным мясом и, услыхав грохот у двери, вздрогнула, едва не обронила горячее на пол. Гости, напуганные внезапной атакой, вскочили на ноги, а незнакомая женщина зашлась в пронзительном визге.

– Тише! Тише, мой отважный воин! – рассмеялась Верна. – Всех гостей распугаешь!

Мужчина медленно опустил оружие и хмуро оглядел дом. Верна не любила, когда к ним захаживали охотники, но сейчас выглядела спокойной и довольной. Берек сидел в колыбельке у окна, радостно махал отцу рукой и пускал слюни. Ничто не указывало на то, что его домочадцам грозит опасность.

– Здрав будь, хозяин, и шибко уж не злись на нас! – густым басом заговорил самый старший из мужчин. – Силки и ловушки сегодня были полны-полнешеньки диким зверем. К озеру вышли, а там стая уток пасется. Увлеклись охотой и не заметили, как стемнело. Поспешили домой в деревню, да заплутали малость. Но Матушка Жива смилостивилась над нами, не дала Страхбогу душами невинных овладеть. Показала она нам ваш теплый огонек и на тропинку к дому вывела.

– Зоран! Ну что ты? – тихонько улыбнулась жена. Она с нежностью обняла его, ласково погладив по плечу. – Не стоит оставлять людей под открытым небом ночевать, когда по лесам Черноречья Людоед бродит.

Мужчина вздохнул, по привычке провел рукой по светлым вьющимся волосам жены и с нескрываемой нежностью поцеловал ее в лоб. Она всего на миг прижалась к его груди и, подхватив под руку, повела к столу.

– Ты подоспел вовремя. У меня все готово. Садись, отдыхай, а я сейчас накормлю вас всех досыта!

Зоран послушно уселся рядом с гостями. Жена достала из печи пышущий сладким жаром каравай ржаного хлеба, сняла с горячего котелка крышку, а он щедро разделил мясо по мискам. Охотники поначалу с опаской косились на хмурого нерадушного хозяина, но после настойчивого предложения Верны все же решились отведать угощения, взяли в руки ложки.

Когда котелок полностью опустел, старый охотник поблагодарил хозяйку дома, с довольством пригладил бороду, подкрутил длинный ус и вновь заговорил:

– Зоран… Слышал я о тебе.

– И что слышал? – грубо спросил его хозяин лесной хижины.

– Слышал, пророчили тебе судьбу воеводы, а ты возьми, да в отшельники подайся.

Зоран только криво усмехнулся.

– Что еще слышал?

– Разные слухи ходят, – многозначительно заметил гость. – Кто-то говорит, что ты после того пожара в трактире малость умом тронулся. И не мудрено, если эдакое полено тебе на голову шмякнется. Ну, а злые языки утверждают обратное.

– Обратное? Это какое? – полюбопытствовал хозяин дома.

– Говорят, что ты против владыки нашего заговор учинил. Хотел убить его, но наш благородный Ярвуд смилостивился над тобой, не стал казнить за злой умысел, – охотник недовольно покрутил головой и хитро прищурил глаз. – С малых лет он считал тебя своим лучшим другом, а потому просто прогнал из города и велел никогда назад не возвращаться.

После продолжительной паузы, не дождавшись от Зорана каких-либо возражений, он продолжил:

– Я всегда говорил, что Ярвуд слишком добрый король. Норовом ни на отца, ни на деда непохож. И вот что из-за этакой душевной мягкости получается!

После ухода из города Зоран слышал о себе много всяких сплетен и глупостей. Все эти разговоры его совершенно не задевали, поэтому он продолжил упрямо молчать. Конечно, ни в каких заговорах против короля он никогда не учувствовал, а после пожара действительно был сам не свой. Его долго преследовали сильнейшие головные боли и одно мучительное видение. Лицо несчастной пастушки, которую он не смог тогда спасти, постоянно всплывало перед его глазами. Не давало покоя и еще кое-что. Едва уловимые воспоминания или дурной сон того утра, сказать сложно. Толком понять или как-то объяснить свое состояние он не мог, а его окружение тем более.

После рождения Велета у Ярвуда вошло в традицию каждый третий месяц брать себе новую жену, а иногда несколько. За пределами королевства даже стала ходить недобрая шутка, что парень за несколько лет успел покрыть чуть ли не всех женщин Черноречья. Устав от бесконечной вереницы смотрин и свадеб, однажды Зоран ушел в лес на охоту и неожиданно для себя решил провести ночь у озера, а потом еще одну и еще. К военной карьере он всегда был равнодушен, а потому, построив недалеко от места временной стоянки небольшой шалаш, он занялся тем, что ему всегда доставляло радость – рыбалкой и охотой. По прошествии времени головные боли и видения перестали ему досаждать, только после этого он окончательно решил не возвращаться в город.

Прошло несколько месяцев, прежде чем его смогли разыскать. На узкой тропе недалеко от воды послышался топот копыт, лошадиное ржание и мужские голоса. Ярвуд с Аденом, Басаем, с почетной охраной явились к нему в лес. Спешились, с недоумением осмотрели жилище, в котором в то время жил Зоран, и осторожно присели у костра.

Король долго молчал, с неподдельным интересом рассматривал свои сапоги, и новоиспеченный охотник знал, что он ждет от него оправданий. Но оправдать свой уход он не мог, а потому тоже молчал. Басай и Аден многозначительно переглядывались, но не решались прервать гнетущую тишину.

– Что с тобою случилось, дружище? – наконец спросил король. – Почему ты здесь?

– Здесь хорошо, – пожал плечами охотник.

– Неужели я тебя чем-то обидел? – в глазах Ярвуда отразилась неподдельная горечь и досада.

– Нет! Что ты! – воскликнул Зоран. – Благодарность к вам и братская любовь, вот что навсегда останется в моем сердце!

– Тогда я тебя не понимаю! – вслед за горечью короля охватила злость. – Вернись в город и принести мне клятву в верности перед советом! Место воеводы по праву твое! Твой отец всю жизнь мечтал об этом. Теперь ты послужи мне так же верно и достойно, как он служил моему отцу!

– Это была мечта отца, не моя, – как можно мягче возразил ему Зоран. – Ну и потом… дело совсем не в этом.

– А в чем? – раздраженно спросил король.

– Посмотри туда! – охотник махнул рукой в сторону старой ели.

Ярвуд заметил сидящую на ветке крупную сову и нахмурился. Птица, нахохлившись, дремала в теплых лучах солнца, но, почувствовав на себе взгляды, распахнула круглые удивленные глаза, возмущенно ухнула и, тяжело вспорхнув в безоблачное небо, быстро скрылась за деревьями.

– И что? – недоумевал друг.

– Красиво, – вновь пожал плечами охотник.

Ярвуд вскочил на ноги и, заложив руки за спину, гневно закружил вокруг костра.

– Хорошо! Если тебя потянуло на природу, бога ради! Побегай тут, поиграй в охотника, а через пару месяцев возвращайся!

– Я не вернусь, – как-то уж слишком равнодушно ответил Зоран.

– Ты не можешь меня бросить! – не выдержав, Ярвуд закричал. – С малых лет мы были с тобой друзьями! Почти братьями! Ты помнишь, как мы вместе убегали из замка, когда отец злился на меня за проказы и грозился избить своей клюкой? Мы вместе учились стрелять из лука, сидеть в седле, владеть оружием! И знаешь что?! Тебе всегда доставалось все легко, со смехом, без заметных усилий, словно ты умел это делать с рождения. Я даже иногда тебе завидовал! Да ты просто рожден стать воеводой! Моим воеводой! А что теперь? Ты вот так все это бросишь?

– Я… – начал Зоран, но Ярвуд, вскинув руку, остановил его.

– Не торопись. Подумай прежде, чем что-то ответить.

Король кивнул Адену, показывая, что разговор на этом окончен. Тот подвел к нему рослого коня, подставив руки, помог запрыгнуть в седло.

– Через месяц я вернусь сюда, и тогда ты ответишь мне, – подстегнув коня, мужчина направился прочь из леса. Напоследок он крикнул: – Я знаю, ты разумный человек и согласишься, если хорошенько подумаешь!

– Мы тоже, пожалуй, поедем, – растерянно бросил Басай, и друзья поспешили за свитой короля, ни разу не оглянувшись.

Но ни через месяц, ни через два Ярвуду не удалось уговорить его вернуться в Межибор. Чтобы больше не злить владыку здешних земель, охотник собрал свои нехитрые пожитки в мешок и ушел так далеко от города, как только мог. С тех пор прошло почти четыре года. Больше они не встречались.

– Ну, а в общем… что в народе говорят? Что нового в Черноречье происходит? – спросил Зоран у старого охотника.

– Так больше ни о чем не говорят, как только о Людоеде, – охотно отозвался мужик. – Страхбог и он – вот и все, что наш народ в последние годы интересует. Чуть на дворе стемнеет, ни один смельчак лишний раз из дома нос высунуть не смеет! Король наш тоже тревожится. Собрал отряд особенный, чтобы отловить изверга. Да только все их походы проходят пока без толку. Ты, наверное, слышал, что пару месяцев назад он вновь убил?

– Нет.

– Говорят, всего в трех сотнях шагах от деревни Пасеки. Вот ведь какие жуткие дела на белом свете творятся! – охотник испуганно выпучил глаза и тихо прошептал: – Чем больше в людях страх растет, тем ближе он от поселений свои богомерзкие дела вытворяет. Я так думаю, ему это нравится. Чует Людоед наш ужас и этим наслаждается. Так-то!

– А что народ?

– Ясно дело что, – нахмурился гость. – Все, кто отшельником или в малых хуторах жил, ушли в другие земли. Кто не смог одолеть дальнюю дорогу, в больших деревнях обустроился. Потому и обрадовались мы, когда в темноте огонек ваш ласковый увидели. Постучали в дверь, а тут такая молодая красавица одна с дитем малым сидит!

Охотник сердито покачал головой и с упреком глянул на хозяина.

– И как не боится только, сердечная?! Ведь, почитай, под боком у чудища живет, а дверь всем подряд без спросу отпирает!

Зоран украдкой глянул на жену. Верна поймала его взгляд и широко ему улыбнулась.

– А я не из пугливых! – задорно ответила она гостю. – Мечом и ножом не хуже мужа владею.

– Ну-ну! – недоверчиво усмехнулся мужик, но возражать не посмел.

Вскоре гости легли отдыхать, обустроив себе спальные места прямо на полу, и в доме наступила тишина. Хозяева переложили спящего сына в свою кровать и тоже легли. Верна протянула к мужу руку, он погладил ее плечо, с нежностью пожал тонкие пальчики. Жена быстро уснула, а Зоран рассматривал безмятежное лицо любимой женщины и, встревоженный рассказом охотника, боялся сомкнуть уставшие глаза.

Он часто предлагал Верне уйти из чащи леса поближе к людям, но каждый раз жена упрямо твердила:

– Мне и здесь хорошо!

– И не боязно тебе жить в такой глуши? Ведь кроме меня да пташек лесных здесь и поговорить не с кем. Я имею в виду, может быть, в деревне тебе будет лучше? Поболтать с другими женами о детях, мужьях, обсудить соседей, посплетничать. Ну я не знаю… женщины же это любят?

– Правда? – удивилась Верна и рассмеялась. – А я необычная женщина, люблю тишину. И кроме тебя и Берека мне никто не нужен!

Сегодня он поднялся из теплой кровати еще до рассвета. Стараясь сильно не шуметь, умылся, оделся, пристроил два охотничьих ножа на пояс, взял в руки лук и колчан со стрелами.

– Уже уходишь? – сонно спросила Верна. – Давай я тебе завтрак приготовлю? Соберу с собой что-нибудь вкусное?

– Спи, – шепнул он, но, не сдержавшись, вернулся к кровати, уткнулся в горячую ото сна тонкую шею. Она обняла его за плечи, прижала к себе и счастливо вздохнула.

– Я оставлю свой меч у двери. Вернусь домой еще дотемна. Двери никому не отпирай. На улицу без нужды не выходи, – тихо наставлял он.

Он с нежностью погладил ее по спине, покрутил в руках амулет, который она всегда носила на шее, и прошептал:

– Возможно, нам и вправду скоро придется уйти жить в деревню. Теперь даже мне не по себе одному бродить по лесу.

– В следующий раз мы с Береком тоже отправимся на охоту и будем защищать тебя от всякой нечисти, – тихонько хихикнула Верна.

Он тоже рассмеялся, живо представив себе жену и маленького сына с мечами в руках. В последний раз обернувшись, охотник неохотно вышел из дома, тихонько прикрыв за собой дверь.

Наступили сумерки. Он знал эти места как свои пять пальцев, и сейчас в безветренном лесу ни один посторонний звук не нарушал тишину спящего леса, но в первый раз за эти годы Зоран буквально кожей почувствовал стремительно приближающуюся беду.

Его Верна отличалась от местных женщин высоким ростом, силой и ловкостью, могла любому дать достойный отпор. Однако если Людоеду повезет и он наткнется на их жилище, она с ним не справится. Ведь он с легкостью расправлялся с самыми сильными мужчинами Черноречья. Его не пугало даже то, что теперь охотники не ходили в лес поодиночке, а собирались небольшими отрядами. Мог прибить и трех, и пять человек одним разом.

Зоран ускорил шаг. Между деревьями мелькнул знакомый огонек. Охотник с облегчением вздохнул и на мгновенье остановился отдышаться. Огонек мелькнул еще несколько раз, погас, а потом вспыхнул вновь, ярче прежнего. Мужчина испуганно вскрикнул, бросил свою ношу и побежал к дому со всех ног, на ходу доставая оружие.

В ночном небе медленно растекалось алое зарево. Вслед за ним стали видны искры, густой дым поднялся над деревьями. Когда он добрался до хижины, все четыре стены его неказистого жилища были охвачены огнем.

– Верна! Ве-ерна! – кричал он в отчаянной надежде, что жена отзовется.

Зоран убеждал себя, что его любимая сумела выбраться наружу еще до начала пожарища, но слышал в ответ только гулкий треск горящего дерева. Дверь в дом оказалась подперта старым пнем. Он выбил его ударом ноги и ворвался внутрь. Желтый зверь, словно обрадовавшись новой добыче, загудел, заполыхал с удвоенной силой.

– Нет! Нет! Нет!!! – билось в его голове. – Это сон! Всего лишь дурной сон!

Он нашел ее сидящей на полу, крепко привязанной к лавке, полураздетую, жестоко избитую, истерзанную.

– Верна! – позвал он жену, бережно встряхнув за плечи. – Посмотри на меня! Открой глаза, милая!

Но она не откликнулась. Вначале он попытался развязать тугие узлы руками, но ничего не вышло. Тогда Зоран, с трудом отыскав свой нож, стал резать веревку им. Как назло, ничего не получалось. Он отчаянно кашлял и упрямо шептал:

– Я сейчас! Потерпи еще немного, родная!

Глаза невыносимо щипало от слез и дыма. Грудь вдруг стянуло невидимым обручем, и Зоран упал рядом с женой. Он равнодушно наблюдал, как пламя быстро охватывало одно бревно за другим и вот уже занялась кровля. В глазах потемнело, но он даже не подумал уходить. Зачем? С каждым мгновеньем боль от утраты исчезала, так как жизнь покидала его самого.

Откуда-то издалека послышался родной голос. В черном дыму появилось круглое облако, вытянулось к полу, разошлось в стороны, как полы тонкого покрывала, между ними мелькнула знакомая светлая фигура, шагнула вперед и склонилась над ним.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

Верна с нежностью погладила его по щеке, улыбнулась и вдруг, не раскрывая рта, заговорила:

– Не поступай так со мой, любимый! Не бросай его. Он все, что у нас осталось.

– У меня ничего не осталось… – с горечью возразил он.

– Не говори так… – Верна с грустью посмотрела на мужа и растаяла в огне, а его вдруг оглушил громкий плач сына.

Зоран заставил себя подняться с пола, доползти до колыбели Берека. Языки пламени, раздуваемые ветром, жарче всего были у двери, тогда ему пришлось выкинуть сына из горящего дома в маленькое окошко. Сунулся было туда сам, но застрял, и перед тем, как тьма поглотила его, он успел подумать:

«Снова огонь… как странно…»

И вновь какое-то чудо помогло ему остаться в живых. Он совершенно не помнил ни то, как умудрился выбраться из-под завала, ни как добрался вместе с сыном до воды. Очнулся мужчина только следующим утром. С каждым лучом восходящего солнца боль все сильнее терзала его душу и тело. Он поднял голову и завыл, словно обезумевший зверь. Кто-то тихонько запищал под боком. Стискивая зубы от рвущихся из груди рыданий, Зоран поднял своего малыша на руки и со всех ног побежал в ближайшую деревню.

– Местный знахарь поможет ему выжить! Обязательно поможет! – бормотал он.

В свое время он постарался уйти как можно дальше от людских поселений и сегодня первый раз пожалел об этом. Несмотря на раны и ожоги, Зоран прошел путь до небольшого людского поселения в три раза быстрей, чем делал это обычно. Когда на горизонте появились дома, он упал на колени и подумал, что больше не сможет ступить ни шага. И вновь свершилось чудо. По небу прокатились раскаты грома, на его пылающее лицо упали крупные капли ледяного дождя, а вскоре весело забарабанили по опаленной одежде. Вода принесла облегчение истерзанным телам отца и сына, утолила их жажду, и охотник продолжил свой путь.

– Помогите! – заорал он, едва добрался до дома с резными ставнями, стоявшего на самой окраине деревни. – Кто-нибудь! Сюда! Мой сын умирает!

В окошко с любопытством выглянула женщина, испуганно отшатнулась, не поверив своим глазам, но все же позвала своих домочадцев. Вскоре к нему прибежали взволнованные люди со всего села, обступили со всех сторон плотным кольцом и стали мрачно перешептываться друг с другом.

– Кто это?..

– Не знаю.

– Кто с ними это сделал?

– Людоед… Свар… он убил его жену и ребенка.

– Охотник, что у озера отшельником жил…

– Не знал, что у него есть дети.

– Позовите знахаря! Прошу вас! – хрипел он, но никто даже не пошевелился, чтобы оказать ему помощь.

Мужчины и женщины будто не слышали или не понимали его. Качали головами и с любопытством рассматривали пострадавших в огне, как каких-то чудных зверушек. Только один из них тихо и робко предложил принести ему воды.

– Прошу! – в изнеможении Зоран опустился перед народом на колени. Его лицо исказила гримаса отчаянья. – Люди вы или нет? Позовите знахаря…

– Чего встали тут как вкопанные? Ну?! Посторонись! – старик, одетый в рваную длинную рясу, яростно расталкивал народ длинным кривым посохом. – Я кому сказал?! У-у-у! Недоумки! Не разойдетесь по домам – прокляну! Так и знайте! Прокляну!

Люди нехотя расступились перед старцем.

– Ах ты, горе-то какое! – воскликнул знахарь, быстрым взглядом окинув пострадавших.

Он осторожно принял Берека из рук Зорана и поспешил прочь. Мужчина, шатаясь от усталости, тяжело поднялся на ноги и, сгорбившись, побрел за ним следом. Люди молча шли рядом в надежде услышать от него подробности произошедшего несчастья.

В маленькой темной землянке с низким потолком было прохладно. Знахарь не считал нужным поставить в своем жилище дверь, и охотник, сидя на лавке у стола, с облегчением вдыхал полной грудью дуновения свежего и влажного после дождя ветра.

Все изменилось. И это был не дурной сон, это была дурная явь. Кто-то пришел в его дом и безжалостно лишил самого ценного. Все это не укладывалось в голове, в это не хотелось верить. Ему казалось, что сейчас он на миг закроет глаза, откроет, и все вернется на свои места. Но ничего не менялось. Надо было как-то заставить себя продолжать жить, что-то делать, а он не мог даже пошевелиться. Ведун вывел его из одурманенного состояния, с грохотом поставив перед ним на стол плошку с бурой жижей и резким запахом.

– Пей! – приказал он.

– Что это? – с трудом разлепил пересохшие губы мужчина.

– Выпей и поспи немного! Нельзя так, – настойчиво советовал старик. – Отдохнуть тебе маленько надобно. Ты же не хочешь, чтобы твой сынок сегодня еще раз стал сиротой?

Зоран небрежно отодвинул чашку в сторону и решительно поднялся.

– Куда ты? Скоро ночь на дворе! – удивился Ведун.

– Надо мне.

– Знаю, что надо! Утречка сперва дождись, а потом ступай. Нельзя сейчас! Опасно! Того и гляди Людоед вновь на охоту выйдет, а ты один в лес собрался! Это мерзкое чудовище сожрет тебя и не подавится!

– Вот и посмотрим, кто чьей дичью станет, – со злостью буркнул Зоран, до хруста в костях сжимая рукоятку своего меча.

Дед заглянул охотнику в глаза, вздохнул и больше не сказал ни слова. Он помешал палочкой в глиняной миске коричневую кашицу и осторожно наложил ее на ожоги Берека. Мальчик вздрогнул, тихонько пискнул, но не очнулся.

Зоран быстро вышел из землянки и направился в лес. Ему во что бы то ни стало нужно было вернуться сегодня домой. Просто потому, что его жена лежит там… одна… без него. Не дай бог дикие звери залезут в кострище и потревожат от вечного сна его любимую!

Уже к рассвету он оказался на месте пожара и сразу понял, что ночью там кто-то бродил. Зоран заметил один след на мокрой земле у леса, еще один в золе, совсем рядом с погибшей Верной. Видимо, вчера Людоед не покинул место убийства, затаился где-то поблизости, а потом наблюдал за ним. Дождался, когда он окончательно уйдет, и вернулся в дом. Вот только непонятно, зачем. Тело он не тронул. Ничего ценного из дома не забрал. Может, злодей просто любовался содеянным?

Охотник завернул покойную жену в чудом уцелевшее покрывало и отнес к лесному озеру. Туда, где они встретились в первый раз. Он выкопал недалеко от берега глубокую яму, положил у изголовья погибшей все дорогое, что имел, соорудил поверх захоронения небольшой курган из камней и, положив на него охапку полевых цветов, тяжело уселся рядом с погребением на песок. Тихо заплакал, изо всех сил сжал голову руками, из груди невольно вырвался протяжный стон.

Тот памятный день обещал быть очень жарким. Проснувшись на рассвете, молодой охотник с большой неохотой натянул на потное тело несвежую одежду, глянул на сапоги и, поморщившись, решил отправиться к озеру босиком. Вода еще не зацвела, и ему не терпелось окунуться с головой в вязкую прохладу, постирать белье, а потом поваляться на берегу и немного позагорать.

На полпути до заветной цели Зоран попал в облако злобной мошкары. Отчаянно отбиваясь от приставучих насекомых, расчесывая до крови болезненные укусы, он выскочил из леса с тихой руганью. На ходу стянул с плеч рубаху, скинул штаны до колен, поднял голову и замер. На камнях в тени раскидистого дерева сидела прекрасная нимфа и с удивлением смотрела на него огромными ярко-синими глазами. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и застыл в нелепой позе, не придумав ничего стоящего.

Девушка была одета в богатое платье, но босая. Ее белоснежные густые волнистые волосы, спускались по плечам до самой земли, а кожа казалась на солнце почти прозрачной. Длинные светлые ресницы, алые пухлые губки, нежный овал лица придавали ее внешности какую-то сказочную красоту.

Незнакомка окинула парня смущенным взглядом, прикрыла ладошкой рот и тихонько захихикала. Очнувшись от наваждения, Зоран попытался вернуть штаны на место, но получилось это не так ловко и быстро, как хотелось бы. Парень покраснел от досады, и тогда незнакомка захохотала в голос. Смех ее был приятным и заразительным, но он все равно рассердился. Еще никому на свете не удавалось его так смутить, а уж тем более заставить краснеть, словно нашкодившего мальчишку. Но вскоре он рассмеялся сам, осознав всю нелепость ситуации. Охотник поприветствовал нимфу дурашливым поклоном, подошел к воде и с удовольствием умылся.

– Голову напекло, оттого мерещится всякое, – пробормотал он, скосив глаза в сторону.

Наваждение не исчезло. Девушка продолжала как ни в чем не бывало сидеть на камне и теперь с нескрываемым интересом его рассматривала. От такого взгляда у парня сбилось дыханье, он весь взмок, словно до этого никогда не видел женщин.

– Ты кто? – наконец спросил он.

– Твоя жена, – весело улыбнулась незнакомка.

– Хорошо, – тут же согласился он и вновь умылся.

Зоран постарался принять непринужденный вид, осторожно приблизился к девушке. Она его не испугалась, склонила голову набок так, словно ждала от него чего-то важного. Какие-то слова или, может быть, действия, он точно не знал, что конкретно, поэтому продолжил задавать вопросы.

– Как тебя зовут и почему ты здесь одна?

– Вéрна, – улыбнулась нимфа. – Это мое имя. Я много дней пряталась, потом бежала, потом снова пряталась, и вот я здесь.

– От кого ты бежала? От кого пряталась? – насторожился Зоран. – Если заблудилась, я отведу тебя к родному дому. Не бойся! Ты только скажи мне, где он находится?

Верна грустно покачала головой и отвернулась. Зоран заглянул ей в глаза и вздрогнул.

– А если тебя обидел кто-то – я накажу негодяя! Не сомневайся! – на нежной светлой коже он заметил следы недавних побоев. Да и за лесную нимфу он принял ее не зря. Она и впрямь была тонкой, полупрозрачной, изнеможенная от продолжительного голода и страданий.

– Кто посмел все это сделать с тобой?! – разозлился охотник.

Щеки девушки зарделись смущенным румянцем, и она пожала плечами.

– Ты не знаешь, как его зовут?

Она кивнула.

– Как он выглядел? Старый, молодой? Крестьянин, купец, торговец или служит при королевском дворе? Мне все равно! Я разыщу и убью его!

Но в тот день он больше не добился от нее ни слова. Они весь день просидели в тени леса у воды, а вечером направились к его шалашу. Верна с удовольствием легла на его импровизированную лежанку, сладко потянулась и закрыла глаза. Он укрыл ее ноги волчьей шкурой, а сам тихонько выбрался наружу. Лечь рядом с ней он не посмел.

Весь следующий день Верна так крепко спала, как будто не делала этого по меньшей мере неделю. Зоран старался ее не тревожить и превзойти самого себя в поварском деле. Жаркое на костре удавалось ему лучше всего, и он не мог скрыть своей радости, когда, проснувшись, красавица с аппетитом поела то, что он с таким усердием для нее приготовил.

После сытного ужина она удобно устроилась у костра, но стоило ему накрыть ее плечи своим плащом, как красавица тут же вновь задремала. Охотник осторожно перенес ее в свой шалаш. Лишь спустя несколько дней она рассказала ему о себе еще немного.

– Я родилась в большой, дружной семье. Наш род знаменит знаниями травного и знахарского дела. Мы живем вдали от людей и, может быть, именно поэтому очень счастливы. С самого детства моя мама учила меня всему тому, что знала и умела сама… Однажды мы пошли в лес на сбор ягод, и на нас напали. Мои сестры сражались так яростно, что погибли в бою, а мама и я не смогли избежать плена. Нас много дней и ночей куда-то везли, и теперь я не знаю, как мне вернуться домой.

– Что же случилось с тобой потом?

– Несколько недель мы сидели в какой-то яме, а потом нас подняли наверх. Разрешили искупаться в реке, одели в красивые наряды и отвели на рынок. Кругом было много мужчин. Они рассматривали нас как лошадей перед продажей. Моей маме повезло, она смогла украсть у зазевавшегося покупателя нож и убила себя, перерезав горло…

У Зорана отвисла челюсть.

– А меня вновь куда-то повезли. Человек, который купил меня, очень хотел, чтобы я стала ему женой…

– Значит, ты замужем?

– Нет, – мягко улыбнулась Верна. – Я от него убежала!

– Как зовут этого человека? – еще раз спросил Зоран, но, не дождавшись ответа, предложил: – Если у тебя остались какие-то родственники, то я могу отвести тебя к ним. Ты знаешь названия поселений, которые находятся рядом с их домом?

Конечно, больше всего на свете он хотел, чтобы красавица осталась с ним, но он предложил, а она согласилась. И вскоре они пошли на юго-восток к южному морскому городу под названием Киры.

«Ее семья ни за что не отдаст мне ее в жены!» – с горечью думал Зоран и мечтал лишь об одном: чтобы их путешествие никогда не закончилось.

Впрочем, он так и не узнал, кем были ее родственники, потому что они до них так и не дошли. Где-то на полпути до города они остановились переночевать у берега небольшой речушки. Охотник подстрелил пару уток, Верна зажарила их на костре, потом полночи с интересом слушала, как он рассказывает ей что-то глупое и смешное. Она до слез хохотала над его рассказами, а Зоран тонул в ее блестящих огромных глазах и с трудом заставил себя замолчать. Нужно было прилечь и немного поспать перед следующим длительным переходом.

Почти до рассвета он страдал от мысли, что она так близко от него, и еще от чего-то совсем непонятного. Кровь словно закипала в его жилах, горячими волнами пробегала от макушки до кончиков пальцев ног, сбивая дыхание. Измученный мечтами, откровенными виденьями, он вскочил, со всех ног бросился к реке и замер там, потрясенный увиденным. Мир грез и сказок превратился в реальность. Верна стояла в воде совершенно обнаженная. Большая круглая луна отбрасывала искрящиеся блики на поверхность водоема. Белоснежная кожа красавицы, её удивительные волосы мерцали и загадочно светились в темноте. Он боялся пошевелиться и невзначай вспугнуть столь волшебное зрелище, а девушка вдруг повернулась и поманила его к себе рукой.

Следующие несколько дней стали для Зорана самыми безумными, сладкими, дикими и восхитительными в его жизни. Кто бы мог подумать, что для того, чтобы забыть обо всем на свете, достаточно было ее ласкового прикосновения, поцелуя и нежной улыбки.

Спустя какое-то время Верна сплела из трав и цветов два венка, села у костра рядом с ним, обвязала их руки широкой алой лентой, которую носила вместо пояса, и произнесла молитву. С этого дня они стали считать друг друга мужем и женой. Влюбленная пара вернулась в его шалаш у лесного озера, построила себе рядом с ним небольшой, но уютный дом и была там счастлива. Очень счастлива! А теперь ничего не осталось. От страшных ожогов страдало не только его тело, вместе с Верной сгорело все. Душа, сердце, желание жить, думать, двигаться.

Его жена всегда носила на шее амулет своего рода. Он вовремя вспомнил о нем, хотел забрать себе на память, но на ее теле его не обнаружил. Это был очень необычный небольшой кулон из странного сплава золота, серебра и еще какого-то незнакомого ему металла. Удивительно искусный ювелир обвил широкое кольцо изумительными по красоте цветами, птицами и отшлифовал их до блеска. Зоран перевернул сгоревший дом вверх дном, обшарил руками каждую пядь земли близ него и вернулся в деревню, где оставил сына, с пустыми руками.

На пороге старой землянки его встретил старик Ведун. Он сидел у входа на пеньке, печально повесив голову, и палкой рисовал на земле непонятные знаки.

– Думал, уж не явишься, – недовольно буркнул старец.

– Почему? – устало спросил его охотник.

– Взгляд у тебя был словно у бешеного пса. Отчаянный. Думал, самоубился ты, и все дела.

– Я своего сына не брошу, – ответил Зоран, дернув плечом. – Я жене обещал. Кстати, как он?

Дед торопливо опустил глаза.

– Он жив? Отвечай! – повысил он голос.

– Еще жив, – многозначительно ответил старик и кряхтя поднялся на ноги. – Ты, сынок, не сердись, да только моих знаний и сил не хватит, чтобы его выходить!

– А у кого хватит? – не на шутку перепугался охотник.

Ведун подошел к нему вплотную и зашептал:

– Знаю я, что в темницах Ярвуда томится старая ведьма, которая делает для его хворого сынка чудесное снадобье. Тот уж много лет как к праотцам отправиться должен был, а все живет. Только она такое чудо сотворить может, никто больше!

– Откуда про это знаешь?

– Ясное дело откуда, – хмыкнул Ведун, пожав плечами. – Люди говорят! Ты сходи к королю-то, авось он поможет твоему горю.

Зоран задумался. Он с рождения жил в королевском замке и, конечно, не только слышал про эту сумасшедшую старуху, но и видел ее своими собственными глазами. Еще мальчишками он, Ярвуд, Аден и Басай много раз пробирались в мрачные сырые подвалы темницы, где сидели преступники, и заглядывали в ее клетку. Она до ужаса пугала их своим безумным неопрятным видом, бессвязными бормотаниями и дикими воплями. Поговаривали, что эту женщину пленил еще отец Орона. Но до сегодняшнего дня Зоран не догадывался, что пленница владеет какими-то колдовскими или знахарскими знаниями.

– Поторопись! – стрик постучал клюкой по его груди. – Если мальчик тебе действительно дорог, не тяни. Думаю, Ярвуд поможет тебе по старой памяти. Ведь он, как никто другой, знает, каково это, когда единственный сын при смерти мается.

Охотник послушался совета старца. Утром следующего дня он уже стоял у крепостной стены в длинной очереди вместе с остальными просителями и с нетерпением ожидал появления короля. Зоран мучительно гадал, что тот скажет ему при встрече. Прогонит прочь или пощадит?

Ворота замка со скрипом распахнулись. Ярвуд в сопровождении королевской охраны широким шагом направился к первому просителю. Свита следовала за ним по пятам, внимательно поглядывая по сторонам. За прошедшие годы правитель Черноречья нисколько не изменился, разве что взгляд его стал более умиротворенным и властным. Не отставали от короля ни на шаг верные Басай и Аден. Аден превратился из изящного юноши в широкоплечего чуть лысоватого рыжебородого воина. Басай стал чрезмерно серьезным, еще сильнее раздался в поясе, но на неповоротливого толстяка вовсе не походил. Теперь вместо обычного костюма он носил одежду главного советника короля, под мышкой у него торчал писарский набор для заметок и указов, за ухом виднелось заточенное гусиное перо. Видимо отец Басая к этому времени успел уйти на покой или умер, освободив свое место сыну.

– Ну?! – мельком окинув взглядом толпу, правитель нетерпеливо крикнул слуге: – Ты сказал, что Зоран здесь! Зови его сюда немедля!

Слуга смущенно кашлянул в кулак, поднял дрожащую руку, указывая на стоявшего у стены охотника. Народ торопливо расступился в стороны и притих. Зоран медленно направился к королю, а Ярвуд, увидав его обожженное лицо и руки, побледнел.

– Ты… ты… Что с тобой случилось?! – наконец смог вымолвить он.

Охотник молчал, взгляд у него был почти безумным, челюсти сурово сжаты. Он смог заговорить лишь после того, как кто-то грубо встряхнул его за плечи.

– Беда у меня, Яр! – прохрипел мужчина. – Людоед…

Люди, услышав это имя, испуганно охнули, взволнованно зашептались.

– Убил жену, сжег дом. Прошу, не оставь меня в беде! Помоги! Я отплачу тебе за добро чем захочешь!

– Да, да! Конечно! – с готовностью отозвался король. – Я и сам давно этого зверя отловить мечтаю! Но пока, как видишь, мой отряд каждый раз с пустыми руками возвращается.

– Это потом…

– Чем я могу тебе еще помочь? – Ярвуд ласково и ободряюще ему улыбнулся.

Зоран опустил глаза на лежащего в его руках Берека.

– Какой ужас… – выдохнул король, разглядывая ожоги мальчика.

– Слышал я, что у тебя сын… что есть у тебя средство… подумал, что, может быть… – сбивчиво бормотал Зоран, не находя нужных слов.

Несколько мгновений король как-то странно смотрел на него, а потом, ни слова не сказав, развернулся на пятках и быстро скрылся за воротами. Слуги растерянно заметались на месте.

– Что это значит? – спросили Басая. – Сегодня просителей принимать не будем?

Тот растерянно покрутил головой, обменявшись встревоженным взглядом с Аденом.

– Пошлю человека узнать, – друг верно понял намеки советника.

«Вот и все! – устало подумал охотник. – Не простил Ярвуд мой уход. И теперь уже ничего не изменить, ничего не поправить! Мой сын скоро умрет, а я ничем не могу ему помочь».

Отчаянье сменилось пустотой. Он стоял в толпе людей и равнодушно слушал разговор слуг, которые гадали, следует ли им оставить Зорана здесь или прогнать прочь. Он ожидал увидеть в глазах своих друзей презрение или даже ненависть, но Басай и Аден смотрели на него с неподдельным сочувствием и печалью.

Ярвуд вернулся так же стремительно, как и ушел. Он показал охотнику маленькую бутылочку с темной жидкостью и решительно откупорил восковую пробку.

– Надеюсь, еще не поздно, – прошептал он, влив несколько капель в рот малыша.

Берек вздохнул, задышал ровно. Еще несколько капель, и он открыл глаза. Когда бутылочка полностью опустела, мальчик уже не страдал так сильно. Страшные раны на его теле побледнели и как будто немного затянулись. Зоран с благодарностью посмотрел на друга. В глазах Ярвуда, как и у него, стояли слезы.

За окном стояла глубокая ночь. Берек лежал в детской кроватке и в первый раз за эти дни спокойно спал. Зоран с Ярвудом сидели за столом в небольшой, но уютной комнате замка. Долго рассказывали друг с другу о своей жизни и неторопливо пили вино.

– Я только сейчас понял, какую ошибку совершил, когда ушел из города, – виновато произнес Зоран, покачав головой. – Твоя дружба дорогого стоит. Я не ценил твою доброту и поступил, как настоящий предатель! Теперь ты спас моего сына. А я даже не знаю, как мне тебя отблагодарить за это!

– Ну что ты! Что ты, в самом деле? Я давно простил тебя, мой друг, – тихо ответил Ярвуд. – Хорошо, что ты вернулся. И попрошу я от тебя за свою помощь немного. Стань моим воеводой! Отлови зверя! Убей Людоеда! Отомсти ему за себя и избавь мою землю от этого демона!

– Будь уверен! Даже если бы ты не попросил меня об этом, я жизнь положу, но разыщу его!

– Вот и славно, – улыбнулся Ярвуд. Он поднялся из-за стола, похлопав друга по плечу. – Ложись спать. Ты устал и ужасно выглядишь.

Зоран согласно кивнул, но не пошевелился. Ярвуд сочувственно покачал головой, подхватив его под руки, бережно довел до кровати.

– Обе комнаты твои. Одна для тебя, другая для сына. На службу пока не торопись. Отдохни пару дней.

Но Зоран уже крепко спал и не услышал его слова. Король тихонько подошел к колыбели, долго рассматривал спящего мальчика, а потом ласково погладил его по светлым опаленным волосам.

– Вот и славно, – повторил он. Выйдя в коридор, Ярвуд тихо прикрыл за собой дверь и улыбнулся. – Так и должно было случиться…

Обязанности воеводы Черноречья все эти годы выполнял Аден. Заняв его место, Зоран опасался со стороны друга недовольства или сопротивления, но тот повел себя очень достойно. Пожав друг другу руки, они встали плечом к плечу на защиту родной земли и короля. Зоран занялся военными походами и наведением порядка на земле, а Аден стал главой королевской охраны и замка. Однако большую часть своего времени новый воевода посвящал поискам изверга, который так жестоко убил его любимую жену.

Глава 3

Утром следующего дня он первым делом проверил, как чувствует себя его сын. Мальчику было гораздо лучше. Он даже смог сесть за стол, самостоятельно выпить кружку молока и съесть немного хлеба на завтрак.

– А где моя мама? – услышал отец, когда переносил ребенка на кровать. – Я хочу, чтобы она покачала меня на ручках.

– Тихо… тихо, родной… – прошептал Зоран, с любовью прикоснулся к щеке Берека и пообещал: – Она скоро придет. Скоро… ты пока поспи немного. Ладно?

Когда-то лицо его сына обрамляли длинные светлые кудри, а теперь виднелась только опаленная розовая кожа. Все еще страдающий от боли ребенок быстро уснул, а мужчина какое-то время лежал рядом, смотрел на него бессильно, терзаемый жалостью, и сердце его разрывалось от горя, когда взгляд падал на ожоги. После пожара у малыша больше всего пострадала нога, левая рука, голова и лицо. Но была надежда, что со временем все наладится. Берек вырастет, возмужает, раны его затянутся, побелеют и станут не так заметны.

– Все будет хорошо, – тихо пообещал он.

Утерев со щек непрошенные слезы, Зоран решительно поднялся, растопил камин, подогрел воды, заварил себе иван-чая и, усевшись за стол, стал писать короткие заметки на куске бересты. Он постарался припомнить все, что когда-либо слышал о Людоеде.

Зверь, а иначе этого человека назвать нельзя, появился в Черноречье, когда Зорану было девять лет. В то время его отец Храбр служил воеводой при короле Ороне, и он краем уха слышал много подробностей тех жутких историй. Позже, живя в лесу, мужчина опасался встретить этого страшного душегуба, но совершенно не интересовался им. Теперь ему предстояло наверстать пропущенное. Подробно опросить очевидцев и свидетелей тех давних событий, сравнить с тем, что знал сам, выяснить все о происшествиях, которые произошли недавно.

Вечером, отложив писало в сторону, он сложил все написанное на столе в один ряд и внимательно просмотрел свои записи. Получалось, что первое жестокое убийство невинного человека в Черноречье произошло пятнадцать лет назад, аккурат на праздник зимнего солнцестояния. Оно запомнилось ему произошедшими накануне необычными природными явлениями и несколькими дурными предзнаменованиями.

С раннего утра, не нарушая древних традиций, местные жители приносили свои дары к алтарю у капища, чтобы задобрить грозного Чернобога, правителя нижнего мира. Каждый старался быть щедрым, дабы не причинил он им вреда после смерти. Не оставил души бродить в миру неприкаянными и принял их в царство мертвых. Основным подношением было зерно или дичь, а от богатых купцов и представителей высшего сословья – крупный скот, домашняя птица, лошади, посуда или украшения.

Две женщины, празднично разодетые, словно барыни, встретились на заснеженной дороге.

– Здорово, кума! – поприветствовала одна другую. – Ты только идешь? Припозднилась сегодня что-то.

– Здорово, Полеля! – откликнулась другая. – Забор от снега упал, Буренка моя отвязалась и со двора сбежала. Зараза такая! Пока отыскали блудню, пока подоила ее, пока собралась… вот и припозднилась…

Со свистом и гиканьем на горожанок налетела свора мальчишек, чуть не сбила их с ног и быстро умчалась прочь, не извинившись.

– Куда несетесь, окаянные?! – возмутились бабы. – Уши бы вам пообрывать! Безобразники эдакие!

Зоран и его закадычные друзья не обратили никакого внимания на ругань. Они пролетели по главной улице города словно ураган, стараясь как можно быстрее привести свой план в исполнение. Немедля приступить к интересному развлечению, пока взрослые были заняты важными делами. Мальчишки стащили у своих отцов оружие, спрятались в королевской конюшне и, подражая взрослым, устроили там игру в войнушку.

– Держи оборону! Прыгай вниз!

– Бей их сильнее! Обходи его со спины! На тебе! На!

В самом разгаре «побоища» за этой проказой их застукал отец Зорана. Грозно нахмурив густые брови, вытащив из-за пояса пучок длинных крепких розог, мужчина ласково спросил:

– Кто первый?

Храбр щедро одарил каждого отрока несколькими крепкими ударами, но решив, что этого наказания будет мало, заставил сорванцов почистить все лошадиные денники от навоза. Какое-то время удовлетворенно наблюдал, как дети с недовольными минами собирают с пола грязь и мусор, но вскоре ушел, пообещав напоследок, что обязательно вернется и проверит их работу.

Быстро закончив свои дела, ребята побежали к капищу, чтобы поглазеть на костер, в котором вот-вот должны были сжечь жертвоприношения Чернобогу. Старейшинам и жрецам долго не удавалось развести огонь, хотя заранее заготовленные дрова были сухие и погода стояла безветренная. Бог как будто не хотел принимать дары народа. Это был первый дурной знак.

Второй нехороший знак произошел после обеда. Едва на алтаре догорел последний уголек, погода неожиданно испортилась. Вместо празднеств и народных гуляний люди сидели по домам, с ужасом слушали раскаты грома и наблюдали из окон за яркими вспышками молний. Вечером на землю пролился теплый летний дождь и растопил нанесенные за предыдущие дни сугробы.

На памяти стариков подобного никогда не случалось. Они посчитали все это дурным предзнаменованием. В тот день произошла битва между Чернобогом и Белобогом, говорили они. Все опасались, что после этого новый год выдастся неплодородным. Однако к вечеру светопреставление закончилось, обычная зимняя погода вернулась, с неба повалил пушистый снег, и люди немного успокоились.

На следующий день молодой парень по кличке Лис собрался подзаработать себе на жизнь немного денег. У королевской пасеки он незаконно нарубил кучу дров, собрал ворох хвороста и поспешил на межиборский рынок. Чтобы успеть засветло продать свою нехитрую кладь, парень решил скоротать дорогу до города и пошел прямиком через лес, благо с собой у него были снегоступы.

В низине у поваленного дерева он заметил торчащий из белой насыпи сапог. Обувь выглядела добротной и новой. Подивившись чужой небрежности, юноша обрадовался находке. Он легко смог бы продать обувь на рынке за мелкую монетку или обменять ее у старьевщика на что-то путное.

Лис несколько раз дернул сапог за подошву и испуганно повалился на спину, обнаружив внутри чью-то ногу. Объятый тревогой, он попытался откопать замершего человека. Быстро разгреб снег в стороны, но добравшись до живота и грудины неизвестного, заорал не своим голосом и не смог закончить начатое дело. Зияющие раны мертвеца были настолько ужасными, что ему стало нехорошо. Он поспешил сообщить городскому дозору о своей находке, но перед этим все-таки поддался искушению, не удержался от соблазна, присвоил себе чужие сапоги и позже удачно продал их.

Зоран, как обычно в будние дни, занимался своими домашними обязанностями. Он накрыл для отца стол для трапезы, а теперь тащил в его комнату огромные ведра с водой. Поднимаясь по лестнице, услышал окончание доклада военного и навострил уши.

– Один отряд уже там, охраняет место находки и ждет вас. Скорей всего, это произошло вчера вечером или ночью. Человек, нашедший тело, утверждает, что это был медведь, но некоторые охотники сомневаются.

– Наверняка косолапый, – заранее решил Храбр. – Вчера из-за дождя очнулся от спячки, пошел бродить по окрестностям и нашел себе сытный ужин.

Воевода вздохнул. Он был голоден и еще не успел пообедать, но все же поднялся из-за стола, вытер рот полотенцем и с неохотой стал собираться на выезд. Мужчина воспринял это сообщение спокойно, потому что, к огромному сожалению, подобные находки в здешних местах встречались нередко. В лесах водились волки, рыси, вепри, да и шатуны были обычным делом.

Едва мужчины скрылись за дверью, Зоран небрежно бросил ведра у входа, расплескав на пол добрую треть ноши, и прошмыгнул в коридор вслед за ними. Басая и Адена он обнаружил у ворот. Те увлеченно играли в ножечки, но услышав последние новости, тут же решили составить ему компанию. Пробегая через королевский сад, ребята заметили там жену Ярвуда и его слуг. Девушка с завязанными глазами кружилась вокруг себя и с громким смехом кричала:

– Раз, два, три, четыре, пять… я иду искать! Кто не спрятался, я не виновата! Ярик, чадушко мое ненаглядное, куда ты спрятался от меня, маленький проказник?

Принц время от времени выглядывал из-за пустых бочек у стены, довольно хихикал и, коротая время, с удовольствием жевал пирожок с капустой. Увидав загадочные лица друзей, Яр на мгновенье высунулся из своего укрытия и громким шепотом позвал их:

– Эй! Куда это вы собрались?

– В лесу за городом мертвяка нашли! – крикнул ему донельзя счастливый Басай. – Говорят, деревенского мужика медведь задрал. Мы идем посмотреть на него. Айда с нами?

Ярвуд мигом позабыл про жену, про игру, попятившись задом, быстро скрылся с друзьями за углом здания. Весело гогоча, ребята со всех ног побежали в лес и оказались на месте происшествия раньше воеводы. Удобно устроившись за кустами рядом с убитым, они с любопытством глазели на покойника, затаив дыхание, прислушивались к разговорам взрослых.

– Выяснили, кто это? – сурово спросил командир толпившихся неподалеку мужчин.

– Да. Вокром его звали, – бодро откликнулся лесничий. – Жил в пригороде вместе со своим семейством. Ушел на охоту утром прошлого дня и пропал. Бедолага! Сыновья всю ночь его искали, да, видно, не там, где надо было.

Храбр откинул с груди усопшего покрывало и внимательно изучил раны. Мальчишки за кустом восторженно охнули, вытянули шеи, чтобы лучше рассмотреть покойника. Ярвуд упорно отводил взгляд в сторону, но все же скривился, стыдливо отполз в сторонку от своих товарищей. Его мучительно вырвало.

– Давай я отведу тебя в замок? – с сочувствием предложил ему Зоран.

– Нет! Ни за что! – гордо отказался тот, решив, что это было бы проявлением трусости. – Это, наверное, пирожок был несвежим. Пустяки!

Ребята продолжили свои наблюдения.

– Ну? Кто скажет мне, это следы от зубов медведя, волка или лесная кошка потрудилась? – продолжал расспросы воевода.

– Для медведя слишком маленькие, да и для волка тоже, – задумчиво почесал бороду лесничий. – Может, тут несколько животных лакомилось? – предположил он. – Лисы, птицы, полевки опять же…

– А ты что скажешь? – обратился воевода к старому охотнику из ближайшей деревни.

Мужик торопливо стянул с головы меховую шапку, сжал ее в руках, насупился, с опаской глянул на благородных мужей, но все же решился озвучить то, что его смущало.

– Может, это и кошка, спорить не буду, – осторожно начал он. – Да только слишком уж аккуратна она… Сердце, печень, почки не выдраны… скорее отрезаны. Лицо цело… Отродясь такого не видывал.

Воевода нахмурился, а его помощники с легкими усмешками на лице переглянулись. Опытный воин оглядел рыхлый снег вокруг и направился прямиком к кустам, за которыми прятался отряд маленьких сорванцов. Быстро осознав, что за своеволие им снова влетит, мальчишки бросились врассыпную от места своего лежбища.

– Стоять! Кому я сказал! – гаркнул воевода.

Ребята испуганно замерли и с виноватыми лицами вернулись на место.

– Ох и негодники! Шалопуты и прохвосты! Кто вам разрешил уйти из замка? Да еще наследника короны сюда с собой притащили! – окончательно разозлился мужчина и с гневом глянул на Зорана.

– Батя, я не знал… я не хотел… прости… – виновато забормотал мальчишка.

– Молчать! – прикрикнул на него отец и, погрозив кулаком, многозначительно пообещал: – С тобой я потом разберусь…

Воевода прошелся за кустами, тщательно осматривая землю. В этом месте она была хорошенько истоптана детскими ногами, и он тяжело вздохнул.

– Не видели тут ничего интересного? Например, следы крупного зверя?

– Мужские следы были. Две пары отпечатков, – ответил внимательный Зоран. – Наверно, лесничего или охотника.

– Ты уверен? – озадачился отец. Он взял сына за подбородок и поднял его лицо так, чтобы тот смотрел ему прямо в глаза. – Ты готов поклясться, что видел их? Это не шутки, парень!

Мальчишка смутился, часто заморгал ресницами.

– Мне кажется, да…

– Кажется или готов поклясться? – снова рявкнул на него отец.

У Зорана всю уверенность как рукой смахнуло. На глазах ребенка появились слезы, и единственное, что он смог сделать, это пожать плечами.

– Отправляйтесь домой немедленно! – прикрикнул на ребят Храбр. – И чтобы больше я вас здесь не видел! Ясно?

– Ясно! Понятно! – в один голос прокричали в ответ дети, сорвались с места и со всех ног припустили к крепостным стенам.

Воевода проводил их насмешливым взглядом и неторопливо вернулся к своим товарищам.

– Да, сработано чисто… – произнес воин и тут же внушительно заметил: – Однако… каких только чудес на свете не бывает. Будем считать это чистой случайностью.

На том мудрые мужи и сговорились. Объявили народу, что Вокра задрал дикий зверь, после этого разрешили передать тело семейству убитого. Подошли сыновья покойника, положили тело отца на носилки и собрались отнести его в Город Мертвых на погребение, но его бережливая жена вдруг возмущенно запричитала:

– Да что ж это делается, люди добрые?! Дикий зверь был, говорите? А куда одежа его подевалась? – баба пронзительно завизжала. – Шапка бобровая где, тулуп овечий? Безрукавку из собачьей шерсти я ему сама вязала! Сапоги почти новые были, только этой осенью пошили! Где все это, я вас спрашиваю?!

– Разыщите-ка мне Лиса, – сухо приказал воевода.

Парня быстро отыскали, привели к командиру и допросили с пристрастием. Тот быстро сознался в краже сапог, но категорически отказывался от обвинений в воровстве остальной одежды. Хорошенько избив его, воины отволокли несчастного в темницу. Король Орон приказал пытать вора, покуда тот во всем не сознается. Так и не выбив из подлеца признания, городским советом было решено отрубить преступнику голову при большом скоплении народа.

Перед смертью Лис клялся стократно возместить причиненный родственникам ущерб от утерянных вещей, но его не помиловали и быстро привели казнь в исполнение.

Ровно через год примерно на том же месте опытный охотник обнаружил тело Проста – второго убитого. Как и в первом случае, у покойника отсутствовала часть внутренних органов, верхняя одежда и еще несколько мелочей. Мужик осенью и зимой зарабатывал на жизнь охотой, а летом мыл в горных реках золотой песок. На шее он носил шнурок с медвежьим зубом, который был украшен широким золотым ободком, в правом ухе приметную серьгу из того же металла, все эти вещи тоже исчезли.

Нашедший Проста охотник первый открыто и смело заявил, что в ранах покойного побывали не звериные, а человеческие зубы. И резали его не когти, а охотничий нож.

Поначалу новость про объявившегося в здешних лесах людоеда люди восприняли с большим сомнением. Никто не хотел верить, что кто-то способен на такую чудовищную жестокость. Хижину старика, обнаружившего тело, тщательно обыскали, но пропавшие вещи там не нашли. После этого местные жители стали просто насмехаться над ним и каждый раз, встретив мужчину на своем пути, ехидно выспрашивали:

– Уж не ты ли убивец, старик? Признайся, имей совесть! Кому продал вещи несчастного Проста?

Шутки закончились, когда еще через год нашли третье тело. В этот раз убитого осмотрели воины, прошедшие не одну войну, знахари и старейшины. Все как один сошлись во мнении, что старый охотник был прав. На земле Черноречья появился страшный человек, возможно, злой колдун, который любому другому мясу предпочитает человеческое.

По королевству тут же поползли ужасные слухи, и первыми решили отловить Людоеда жители сел и деревень. Менее защищенные, чем горожане, они самостоятельно собрались в небольшие отряды. Несколько раз прочесали ближайшие леса и горы в надежде отыскать изверга. Не обнаружив ничего подозрительного, народ немного успокоился. Посчитали, что, сделав свое черное дело, убийца наконец-то убрался в другие земли.

Однако следующей зимой произошло новое нападение. На этот раз жертвами Людоеда стали сразу два человека. Это были закадычные друзья, промышлявшие на реке зимней рыбалкой. Молодые парни славились на всю округу немыслимой силой и отвагой, часто учувствовали в побоищах, кулачных боях и всегда выходили из них победителями. Однако, несмотря на это, их тела нашли в ужасающе истерзанном состоянии.

Только после этого народ Черноречья по-настоящему перепугался. В лес теперь старались ходить только днем, группами не менее пяти человек, но и после этого преступления не прекратились. Каждый год осенью или зимой, когда на земле лежал снег, чудовище забирало жизни людей и, по всей видимости, останавливаться не собиралось.

А потом погибла его Верна. Это было первое убийство женщины и первое убийство, которое Людоед совершил летом. После этого случая он стал убивать дважды в год. Зимой он расправлялся с охотниками, а летом с юными пастушками, собирательницами хвороста, грибов или ягод. Иногда это были молодые симпатичные замужние женщины, приходившие к реке искупаться или постирать белье.

Отличия были и еще кое в чем. Женщин Людоед не ел, только истязал и насиловал. Ко всему прочему чудовище стало играться с огнем. Злодей обезображивал трупы бросая их в кострище или факелом выжигал на их коже странные рисунки.

В народе этого убийцу прозвали Свар из-за знака, который он всегда оставлял поблизости. Это был рисунок, изображавший символ Страхбога, а поверх него наносился символ Сварбога. Сварбога почитали в здешних местах как хозяина огня и его повелителя. Также он считался покровителем охотников и землепашцев. Страхбог был повелителем Тьмы.

Испокон веков многие чернореченцы, сотворившие дурное злодеяние, любили сваливать свою вину на Страхбога.

– Ночью он пришел ко мне и приказал сделать это (убить, украсть, изнасиловать), а потому моей вины здесь нет, – рассказывали разбойники перед казнью всякому, кто соглашался их слушать.

Но вот уже сто лет, как правители Черноречья более не считали такие речи оправданием злодеяния и наказывали таких людей так же, как и тех, к кому Страхбог не являлся. По сей день в здешних горах и лесах еще можно было найти немало алтарей с истуканами этого божества, но с каждым годом все меньше народа поклонялось ему, все реже приносилось ему даров. Только очень злые люди его не забывали, продолжали ему молиться, дабы помогал он им в преступном ремесле.

Став воеводой, Зоран первым делом сделал то, что до него уже пытались сделать селяне и городская дружина. Он собрал особый отряд и прочесал с ним всю землю Черноречья, леса, горы, берега рек и овраги. Уделил особое внимание непроходимым и гиблым местам, куда редко захаживали местные. Обнаружив там несколько необжитых, полуразвалившихся хижин и лежбищ, Зоран со своими воинами устроил рядом с ними засаду. День проходил за днем, месяц за месяцем, но только позже выяснилось, что до появления убийцы охотники использовали эти постройки для выслеживания дикого зверя или вынужденной ночевки. Раздосадованный воевода приказал эти строения сжечь и начал свои поиски заново.

Расспросы местных жителей также не увенчались успехом. Как говорят: «Страхбог покажет то, чего нет». Никто Людоеда в глаза не видел, но каждый норовил приписать ему нечеловеческую, звериную силу, умение колдовать и, конечно же, ужасающую внешность, присущую чудовищу, демону, упырю или злому духу.

Время неумолимо шло, но ни расставленные по лесам дозоры, ни регулярные обходы местности, ни попытки пройти по следу Свара от места убийства до места его схрона ни разу не увенчались успехом. Словами не передать, как все это огорчало и злило Зорана. Он давно потерял сон и аппетит, не мечтал ни о чем другом, кроме как поймать изверга и собственноручно порубить его на мелкие части.

Глава 4

Прошло десять лет.

На дворе стояла ранняя осень. Листья с деревьев еще не опали и были зелеными, но этой ночью сильно подморозило. В городские ворота одна за другой въезжали роскошные кареты в сопровождении вооруженных всадников. За ними следовали повозки, груженные многочисленными сундуками, мешками и сумками. Местные жители толпились на обочине у дороги, радостными криками приветствовали гостей, а те щедро кидали им сувениры, сладости и мелкие монетки.

Два раза в год правители близлежащих земель собирались вместе, чтобы обсудить торговые сделки, совместные военные походы или заключить выгодные браки между своими детьми. В этот раз принимать высокопоставленных гостей выпало Ярвуду. По такому поводу он приказал устроить в своем замке роскошный пир, а на главной площади праздник для простого народа с бесплатной едой и танцами. В надежде хорошенько повеселиться из деревень к городу шла молодежь и желающие поесть вдоволь за чужой счет.

Король, за плечом которого стояли его верный воевода, глава королевской охраны и главный советник, под рев труб и грохот барабанов встречал гостей у входа в замок. Мужчины кутались в длинные теплые шубы, прикрывали лицо от ледяного ветра меховыми воротниками и молились, чтобы не начался снегопад и не испортил людям праздник.

– Боже! Я замерз как собака! – раздраженно ворчал Ярвуд. Он усиленно растирал свой посиневший нос, активно притоптывал ногами на месте. Несмотря на высокие валенки с меховыми отворотами, две пары шерстяных носков, его ноги окоченели. И золотую корону он сейчас с огромным удовольствием обменял бы на меховую крестьянскую шапку с ушами.

– Сюда! – глава охраны свистнул своим людям. Те торопливо перенесли поближе к ним уличные обогреватели, железные бочки с открытым огнем, подкинув туда больше дров.

Первым в замок прибыл Отай – король восточной земли Громграда. Рядом с его каретой на пяти белоснежных лошадях гордо гарцевали его сыновья, низкорослые, чрезмерно широкоплечие, темноволосые, как и их отец. Отай обожал всех своих мальчиков, всегда превозносил их достоинства до небес. Он рассчитывал на этой встрече сосватать хотя бы одного из них за родовитую принцессу.

Вторым явился Бож – лохматый рыжеволосый великан из северной земли Снегобор. С ним приехала его жена и восемь дочерей, взявших себе от отца силу и рост, а от матери красоту и мудрость.

Третья кавалькада принадлежала королю Стояну из южного Солнцедара. Этот крупный жизнерадостный мужчина был обладателем объемного живота, громогласного голоса, заливистого смеха и золотой казны, которой многие завидовали. Он был холост, бездетен и беззаботен. С собой Стоян привез лишь отряд поваров, заботливо собранных им с разных концов света.

Последним приехал меланхоличный и печальный Эвлит из земли Белогорья. С ним были два близнеца-подростка Лилия и Кросс, их многочисленные няньки, врачи и учителя. Много лет назад любимая жена короля умерла от тяжелой болезни, и с тех пор он был безутешен. Единственной его отрадой были дети, которых он безумно любил, баловал и берег как зеницу ока. Много лет Эвлита терзало волнение за своих детей потому, что они появились на свет такими же слабыми и болезненными, как их мать. Он растратил почти все свое состояние на колдунов и шарлатанов, которые обещали подарить им крепкое здоровье. До сегодняшнего дня этого сделать никому не удалось, но в глубине души он все еще лелеял на это надежду.

Пока гости расселялись по своим комнатам, взволнованный Берек, успевший за это время вырасти и стать нескладным юношей, носился по длинным коридорам замка. Он был очень увлечен новыми знакомствами, окружающей его сумятицей и толкотней. Мальчик слегка прихрамывал на правую ногу, изувеченную руку скрывал под одеждой, а на голове носил смешную шапочку, которая скрывала от любопытных глаз окружающих уродливые шрамы на лице. Зоран несколько раз пытался отправить его в конюшню или на кухню, занять каким-нибудь делом, чтобы он не путался под ногами, но не был услышан сыном.

– Берек! Берек!!! Немедленно спускайся вниз, помоги слугам с вещами! Они снова перепутали багаж!

– Сейчас, пап! Уже иду! – крикнул мальчишка, но свернул на лестницу, ведущую на верхний этаж, и быстро исчез из поля зрения.

– Маленький оболтус! – тихо обругал его Зоран.

Он хотел догнать непослушного парня и наказать его, но был отвлечен от этой мысли сыновьями Отая. Молодым ребятам было интересно послушать о дичи, водящейся в ближайших лесах, местных развлечениях и хороших трактирах.

Тем же вечером гости спустились в главный зал, торжественно расселись за длинный стол, под звуки свирели принялись за трапезу, между делом обсуждая друг с другом свои дела. Ближе к ночи женщины покинули мужчин, и вскоре разговор пошел не о делах, а все больше о победах в сражениях, женах и заботах о подрастающих детях. Ярвуд был вежлив и внимателен к рассказам соседей, но только его близкие друзья понимали, как тяжело ему было слушать все эти разговоры.

Король Черноречья единственный, кому нечем было похвастаться перед своими собеседниками. Своего единственного ребенка он скрывал от окружающих из-за его тяжелой болезни. Мальчик не вставал с постели и, вероятней всего, даже не понимал, что вокруг него происходит. Последние годы Ярвуд менял своих жен как перчатки, и каждая неудача в появлении здорового потомства все больше и больше приводила его в ярость. Он буквально зациклился на вопросе появления наследника. Это заметно отразилось на его характере и настроении. К тому же слухи о Людоеде давно разошлись за пределами королевства. Шли годы, а королю Черноречья так и не удалось от него избавиться. Этот страшный душегуб, как и прежде, пугал всю округу зверскими убийствами. Теперь его люди целыми деревнями снимались с места и, не страшась дороги, уходили туда, куда этот бешеный «зверь» не захаживал.

– Эй! Огарок! Притащи-ка мне еще кувшин вина! – крикнул Стоян. – Выбери самый большой, что найдется на вашей кухне!

Зоран возмущенно вскочил на ноги, заскрежетал зубами, но быстро подавил свой гнев под тяжелым взглядом Ярвуда.

– Этот мальчик сын моего воеводы, а не прислуга! – рявкнул король и ударил кулаком по столу. – Понял?!

– Не сердись, мой господин! – улыбнулся Берек. – В нашем городе все меня так называют. Но на правду не обижаются. Ведь так?

Он украдкой покосился на отца и торопливо заковылял на кухню, а вскоре вернулся оттуда, неся в здоровой руке огромный кувшин с вином.

– Прости меня, славный друже воевода! Не подумав брякнул! – пьяно заголосил Стоян, пустив слезу, но тут же забыл про все на свете, загорланив песню:

Зоран тяжело вздохнул. Следы от ожогов на его лице были не так заметны, как у сына. Сгоревшие волосы вновь отросли и были такими же густыми, как и прежде. Впрочем, все это не имело никакого значения, он и раньше не был красавцем. А вот Берека от насмешек горожан не спасали ни его добрые синие глаза, как у матери, ни то, что его отец славился в народе суровым нравом, непримиримым характером и мог покалечить любого, если бы у мальчишки появилось желание пожаловаться ему на обидчика.

«Он радость моя, он моя боль, – с горечью подумал отец. – Он вечное напоминание мне о моем горе».

Не желая больше слушать пьяные разговоры пирующих, воевода накинул на плечи шубу и спустился во двор. На улице немного потеплело, в воздухе кружились крупные пушистые снежинки. Взглянув наверх, Зоран окинул мрачным взглядом ночное черное небо, выдохнул облако холодного воздуха и спросил пустоту:

– Наверное, уже готовишься сожрать чью-то печень? Как скоро мне ждать от тебя очередной «подарок»?

От грустных мыслей его отвлек громкий смех. У ворот стоял рослый деревенский мужик, который держал в своих руках огромную корзину, прикрытую овечьей шкурой. Дворцовая охрана окружила его со всех сторон и перекидывалась с ним веселыми шутками.

– Борода? С чем к нам пожаловал? – поприветствовал знакомого Зоран и крепко пожал мужчине руку.

– Здорово, воевода! – со смехом отозвался Борода. – Да вот, ребятишек своих навестить пришел. Новый приплод принес нашему славному королю в подарок. Смотри, какие красавцы!

Мужик откинул с корзины теплую шкурку и с гордостью показал Зорану трех крупных щенков. Одного из них он поднял за холку и покрутил в руке, чтобы все по достоинству оценили его «ребятишек».

– Единственная сука из всего приплода. Самая злобная и зубастая! Чуть подрастет и станет грозой медведя! – похвалился он.

Щенок тонко и жалобно пищал, но как только воевода взял его на руки, тут же с рычанием вцепился ему в палец острыми молочными зубками.

– Ах ты, зараза такая! – рассмеялся Зоран и, осторожно положив щенка в корзину, пригласил мужика следовать за собой. – Ну пошли, поставим твоих красавцев на довольствие.

– Потихоньку отучаю их кидаться на хозяина, но молодые еще, глупые, иногда не слушаются приказа, – по дороге на псарню рассказывал Борода. – Смотри, как морду мне расцарапали!

На лбу и на носу мужика красовались длинные глубокие ранки, и Зоран вновь рассмеялся.

– Значит, тебе тоже достается? Неделю назад меня Заза за пятку крепко тяпнула. Сапог прокусила, хорошо хоть до кости не добралась!

Борода был опытным и очень удачливым охотником. Он часто помогал Зорану с поиском Людоеда, и за эти годы мужчины успели сдружиться. В последнее время этот простой деревенский житель пошел в гору по карьерной лестнице, его поставили служить при королевской псарне и часто приглашали участвовать вместе с Ярвудом в охоте в качестве загонщика.

Причины столь быстрого и головокружительного успеха были просты и в то же время необычны. Несколько лет назад Борода нашел в лесу двух брошенных волчат, принес их домой, выходил и вырастил. Став взрослыми, те стали такими же непревзойденными охотниками, как их хозяин. Многие соседи очень завидовали ему и хотели заполучить себе таких же защитников и добытчиков. Мужик не растерялся, свел своих питомцев с парой крупных сук. Первый приплод удачно продал, а уже через пару лет у него на дворе имелась своя псарня. Самых лучших собак у него покупал король Ярвуд. Псы были хороши на охоте, но слишком злобные и непослушные в обычное время, поэтому требовали ухода опытного в этом деле человека. Именно таким человеком был Борода.

Позабавившись во дворе с собаками, Зоран вернулся в замок, уселся за стол, но не успел он допить свою ладью пива, как в зал заглянул слуга. Он страшно выпучил глаза и стал подавать ему странные знаки. Мужчина, поклонившись гостям, вновь тихонько вышел в коридор. Выслушав тревожное сообщение, он спешно направился в конюшню, торопливо вскочил в седло приготовленной для него лошади и взял ее под уздцы.

– Отец! – окликнул его звонкий голос.

– Что? – грозно отозвался воевода.

– Он снова вернулся? – Берек стоял у двери и с тревогой всматривался в хмурое лицо отца.

– Ступай к себе в комнату! В замке без тебя слуг хватает, – строго приказал родитель.

– Возьми меня с собой! Я хороший наездник, отлично владею мечом даже левой рукой! – заупрямился сын. – Я тоже мечтаю отомстить Людоеду за смерть своей матери!

– Я знаю, – мягко остановил его отец. – Ты обязательно станешь настоящим воином, будь я проклят! И, может быть, однажды поймаешь его, если мне не удастся.

– Правда? – удивился Берек.

– Правда! – улыбнулся Зоран. – Однажды имя великого и смелого воина Берека узнают во всех королевствах. Люди будут слагать о твоих подвигах песни и баллады.

– Так ты возьмешь меня с собой? – не отставал мальчишка.

– Однажды обязательно возьму. Ты только подрасти еще немного. Хорошо?

– Хорошо, – согласился парень и тоже улыбнулся.

Улыбка у него была в точности как у Верны. Мягкая, доверчивая, удивительно добрая. Зоран вздохнул, но по-мужски пожал сыну руку.

– А теперь живо беги наверх, – почти ласково сказал отец, и Берек послушно заковылял в сторону лестницы.

Незадолго до рассвета Зоран с отрядом дружины добрались до горы Гостолла. Поднялись к Большой Пещере. Спешились. У заброшенной каменоломни собрались мужчины со всех ближайших поселений. Они развели кострища у входа в недра земли, а самые отчаянные смельчаки решились на несколько шагов зайти внутрь и осветить горящими факелами часть прохода.

– Рассказывайте! – коротко приказал воевода.

– В этот раз он устроил бойню недалеко от деревни Гончары. Без малого четверых сожрал! Чудовище проклятое! Теперь их даже мать родная не узнает, – хмуро произнес стоявший неподалеку мужчина. – Хотел, паскуда, попировать от души, но не успел. К нему на огонек другой отряд охотников вышел. Вот тогда он от них в лес и драпанул.

– Гнали по лесу мы его долго! – с восторгом перебил свидетеля молодой светловолосый паренек. – А тут еще помощь подоспела. Удалось нам его на гору загнать! Теперь уж никуда от расправы не денется, душегуб проклятый!

– Давно он там? – спросил Зоран, доставая из ножен меч.

– Еще не стемнело, когда мы сюда вышли, – ответили ему и с уважением посторонились.

Не теряя больше времени на разговоры, воевода взял из рук охотника факел и вместе со своим отрядом прошел в пещеру. Раньше здесь добывали уголь и камень для строительства, но пару лет назад рудник завалило вместе с работниками. Теперь от длинных тоннелей остался лишь короткий коридор в сто шагов и огромный зал с низким потолком. Мужчины быстро обошли все закоулки, растерянно остановились у узкой расщелины между двумя огромными серыми глыбами.

– Неужто он смог сюда протиснуться? – воскликнул Авар. Это был молодой безусый паренек, совсем недавно поступивший на военную службу.

– Другого выхода отсюда нет, – со злостью пробормотал Зоран.

Он осмотрел камни с огнем, быстро избавился от теплой одежды, немного подумав, снял с себя пояс с оружием и, взяв в руку только меч, не без труда протиснулся в расщелину.

– Кто со мной? – крикнул он, перед тем как исчезнуть в темноте.

За ним последовало несколько человек, отличавшихся от других не слишком большим ростом, определенной стройностью и смелостью. Проход то сужался, то расширялся. Иногда им приходилось ползти на коленях и изгибаться словно змея в закрученном витиеватыми петлями лазе.

Грязно ругаясь, раздирая кожу на лице и плечах, Зоран упрямо полз вперед и совершенно не обращал внимания на перепуганные голоса за спиной. Вскоре впереди показались очертания деревьев. Неожиданно для всех мужчины выбрались на свежий воздух с другой стороны горы. Большая круглая луна висела в небе прямо над скалами, и в ее тусклом свете виднелась старая, давно нехоженая тропа, уходившая в лес. Ее хорошенько засыпало снегом, но следы прошедшего по ней человека все еще были различимы. Мужчина в ярости взмахнул рукой и, ударив мечом о камни, выбил искры.

– Я убью тебя! Убью!!! Ты меня слышишь?! – отчаянным криком пригрозил он пустоте.

Горы ответили ему эхом и камнепадом. Он быстро вернулся к расщелине, поискал глазами слабое место, со злостью поддев его мечом, завалил лаз булыжниками.

– Пусть попробует сюда еще раз сунуться! Ему потребуется немало времени, чтобы расчистить себе дорогу, – процедил воевода сквозь зубы.

Уверенным шагом он повел своих ребят к лошадям вниз по крутому склону. Деревенские мужики все еще толпились у входа в пещеру, а увидев воеводу, спускающегося с другой стороны скалы, растерянно загалдели.

– Кто-нибудь из вас знал, что там есть еще один выход? – грубо спросил он.

Присутствующие переглянулись и пожали плечами.

– Да кто ж туда ходить и узнавать будет? Души не упокоенных до сих пор по пещере бродят. Потому каменоломню и забросили, – буркнул какой-то старик.

Зоран заскрипел зубами. Теперь ему не терпелось попасть на место, где погибли охотники. Сопроводить его вызвались пятеро местных. Отцы и братья этих людей ушли вчера на охоту и все еще не вернулись в деревню. В первый раз осматривая тела, они не решились признать в них своих родных и хотели взглянуть на убитых еще раз.

– Когда вы их обнаружили? – расспрашивал по дороге Зоран.

– Наш отряд возвращался домой, когда еще было светло, как обычно. Совсем недалеко от деревни заметили дым от костра, – отозвался один из мужчин. – Решили, что это наши друзья нас дожидаются. Подошли ближе, а там…

– А его вы видели?

– Видели. Те, кто впереди нас бежали, уж точно… – неуверенно откликнулись охотники.

– И как он выглядел?

– Как? – удивился такому странному вопросу светловолосый парень. – Все прекрасно знают, как он выглядит. Здоровый, зараза, в два человеческих роста, не меньше, плечи в три или даже в четыре раза шире моих, лохматый, словно псина. Говорили даже, будто он не бежал, а вроде как над землей летел, словно у него были крылья. Одним словом, злой дух, а не человек…

Зоран нахмурился. Слова охотника ему не понравились.

– А навстречу никто не попадался? Может, кого-то из знакомых встретили?

– Были люди. Точно! – признался парень. – Все, кого встречали, с нами в погоню отправились. Никто не испугался. Одним словом, дружно сработали! Жаль только, что душегубу все же удалось сбежать.

К тому времени, когда вышли к небольшой поляне, ее успел покрыть толстый слой снега. Истерзанные человеческие тела лежали вокруг потухшего костра так, что Зоран не сразу понял, сколько людей здесь погибло. Некоторые покойники были частично или полностью раздеты, порублены топорищем, ножом или мечом, а на целых телах зияли страшные раны.

Тем, кто увидел творение Людоеда в первый раз, стало плохо. Крепких практически бесстрашных мужчин мутило и рвало. Ну что тут скажешь? Воеводе и саму было не по себе, хотя он много лет подряд два раза в год имел несчастье любоваться подобной картиной. Сегодня Свар опять добавил в свой ритуал что-то новенькое. Зоран сразу заприметил котелок, висевший над костром, и зная, что охотники давно не готовят себе пищу в лесу, открыл крышку, брезгливо поморщившись, взглянул на его содержимое.

– Если бы не выбор дичи, он мог бы стать хорошим мясником или поваром, – пробормотал Зоран. Он с отвращением вытер руки о плащ и отвернулся. Это был первый раз, когда Людоед ел не только сырое, но и приготовленное человеческое мясо.

Закончив с местом преступления, он перешел к осмотру окрестностей. Его не покидала надежда, что однажды убийца совершит оплошность, в спешке обронит какую-нибудь вещь, которая приведет его к логову злодея или которую смогут опознать охотники, но до сегодняшнего дня тот не совершил ни единой ошибки.

На коре ближайшего дерева виднелись вырезанные ножом знакомые всем знаки. Один из них означал Страхбога, а поверх него Сварбога. Справа от костра отпечатались следы первого отряда охотников, а слева тех, что вышли к этому месту позже. Чуть дальше располагалась вытоптанная десятками ног тропа, по которой пробежали люди из деревни. Зоран прошел еще сотню шагов в глубь леса и резко остановился. Кто-то из ребят врезался в его спину, испугано ойкнув. Воевода не повел и бровью. Он с огромным интересом рассматривал землю под ногами.

– Да ты у нас весельчак, – пробормотал он.

– Выходит, правду говорят… он великан? – дрожащим голосом спросил Авар.

В прошлом году отец и два брата этого юноши погибли от рук убийцы. Авар поклялся матери отмстить за свою семью и мечтал первым поймать Людоеда. Именно по этой причине он всегда внимательно прислушивался к опросам свидетелей, но из-за своей молодости и наивности больше верил россказням и сплетням о душегубе.

– Ты так думаешь? – Зоран с усмешкой похлопал парня по плечу.

На земле довольно глубоко отпечатались два огромных человеческих следа примерно с аршин в длину. Свар, конечно, знал, что воевода охотится за ним, и иногда подкидывал ему подобные шутки. В прошлый раз это был скелет из смеси звериных и человеческих костей. В изголовье Людоед положил три черепа – медведя, змеи и лисицы. Должно быть, намекал ему, что обладает такой же силой, изворотливостью и хитростью, что приписывают этим животным.

– Но ведь люди говорят… – растерялся Авар.

– Люди говорят, чего не знают! Веришь людям? Тогда, должно быть, Свар рожден уродом! – Зоран рассмеялся. – Ты видел когда-нибудь в Черноречье мужика с меня ростом, но вот с такими огромными ногами?

Парень непонимающе заморгал ресницами, а Зоран вздохнул и пояснил:

– В той горной расщелине, что мы с тобой лазали сегодня ночью, не мог протиснуться кто-то хотя бы в полмизинца шире меня в плечах и ненамного выше ростом! Он обычный человек, такой же, как ты или я! Вот в чем весь ужас.

Лицо парня исказилось недоверием, а воевода с кривой ухмылкой покачал головой.

– Приведи сюда собак, попробуем найти его по следу.

Спустя мгновенье к углублению в земле подвели охотничью свору. Заза рычала громче всех, рвалась с ошейника.

– Давай, родная, понюхай хорошенько, не торопись, – прошептал он, присев на корточки перед умным животным.

Как только суке отдали приказ «искать», она потащила людей вперед с такой силой, что те с огромным трудом смогли удержать ее на поводке.

Вернувшись в замок только следующим вечером, Зоран переоделся в чистую одежду и сразу же отправился к Ярвуду доложить о случившемся. Гости еще не разъехались, третий день спокойно пировали в замке, явно не догадываясь о творившихся вблизи его стен мерзостях. Разговоры за столом были странные, и воеводе пришлось долго ждать, когда король отвлечется от них и обратит на него свое внимание.

– Да, о чем ты говоришь? Кто не хочет взять иштарку себе в жены?! Сможешь показать мне этого дурака? – пьяно вопрошал своего соседа раскрасневшийся Стоян. – Это мечта всех королей от западных земель до восточных. Да за такую красотку я сам полцарства отдать готов, не меньше!

– А ты съезди к Горе Трех Великанов и предложи им осчастливить тебя! Вдруг одной из них нравятся мужчины, у которых вместо живота бочонок пива? – громко хохотал в ответ Бож. Он тоже был сильно навеселе и с трудом фокусировал взгляд на своем собеседнике.

– Конечно! Я не так красив, как Ярвуд, но уверен, едва дикарки увидят меня, то сразу полюбят за веселый нрав и прекрасную душу! – воскликнул Стоян. Он пропустил обидную шутку про свою полноту мимо ушей, нисколько не рассердившись. – Я щедрый, добрый, нежный, веселый! Отчего бы им не выбрать меня себе в мужья?

– Да не верю я, что эти женщины вообще существуют! Все это сказки для дураков! – возражал Бож. – Ходят по миру хитрецы и истории про прекрасных дев нам рассказывают. Лишь бы из таких доверчивых простачков, как ты, побольше денег вытянуть!

– А вот и нет! А вот и не сказки! – воскликнул уязвленный Стоян. Видимо, совсем недавно он расстался с крупной суммой, и его собеседник своим комментарием попал точно в цель. – Всем известно, что несколько лет назад на рынке рабов в землях Хазар одну иштарку продали какому-то счастливчику! Значит, существует и Гора Трех Великанов, и поселение их – Явимир, и само племя красавиц!

– Явимир? Что за дурацкое название? – продолжал насмехаться над толстяком рыжеволосый великан.

– Бож, прошу тебя, остановись! – вежливо попросил Эвлит. Он отложил в сторону свой нож, аккуратно вытер губы полотенцем и, взмахнув рукой, с уважением склонил голову. – Мы с удовольствием послушаем историю короля Солнцедара! Расскажи нам, дорогой Стоян, про иштарок! Всем очень интересно узнать о них побольше!

– Пусть рассказывает! – хором откликнулись сыновья короля Отая. – Байки о прелестных дикарках сейчас будут в самый раз!

– Отчего же не рассказать? Слушайте на здоровье! – благодушно отозвался южанин. – Раз в год, в начале лета, эти красавицы выходят из зачарованного леса, куда мужчинам дороги нет, и выбирают себе мужа среди тех, кто пришел в тот день к горе. Проводят со своими избранниками одну единственную ночь, которую потом не в силах забыть ни один из счастливчиков, и вновь исчезают на год.

– Брехня! – воскликнул Бож. Недоверчиво покачав лохматой головой, он осушил свой кубок до дна.

– Да я клянусь тебе, так все и есть! – настаивал Стоян. – Пару лет назад проезжал по моей земле путешественник по имени Ковар. Он как раз возвращался домой от Горы Трех Великанов и своими глазами видел тех дикарок. Утверждал, они настолько красивы, что многие мужчины, один раз взглянув на них, сходят с ума от страсти и любви. А также поведал мне во всех подробностях, как там все у них происходит. Ага!

Толстяк смачно причмокнув пухлыми губами, многозначительно закатил глаза.

– Говорят, они такое вытворяют в постели, на что ни одна обычная женщина неспособна! На следующий год Ковар вновь собирался встретиться со своей иштаркой. Если красавица за это время смогла родить сына, то отдала бы его ему.

– А если дочь? – спросил Отай.

– Девочек они оставляют себе и воспитывают в своем понимании мира и веры. Ковару дочь была не нужна. Его дома ждали пять жен, и все, словно сговорившись, каждый год рожали ему дочерей, именно потому он ходил к горе. Надеялся заполучить от иштарки сына! Наследника! Говорят, что мальчики от этих женщин рождаются сильными и смелыми, а уж ума им Мать-Природа дает… во! К слову сказать, рожают они даже от тех мужчин, кто с другими женщинами бессилен.

Стоян восторженно взмахнул руками и чуть не свалился с лавки.

– Возможно, если я не дождусь от своей будущей жены ребенка, то тоже туда отправлюсь. Но сейчас меня больше всего интересует, что же такое эти женщины вытворяют, что мужики, один раз побывав в их объятьях, становятся словно полоумные? – Стоян пьяно захихикал. – Наверное, вот так и эдак!

Он попытался изобразить замысловатые позы, и его соседи по столу радостно заржали.

– Признаюсь, денег я, конечно, заплатил за эту историю немало! Зато, в отличие от вас, знаю дорогу к той горе!

– Нас с собой возьми! – Бож больше не смеялся, а стал необычайно серьезным. – У меня восемь девок, и от сына, честно говоря, я бы не отказался.

– Почему нет? Раскошелишься хорошенько, может, и возьму! – заразительно расхохотался Стоян.

– Очень интересно, – деловито заметил Эвлит. – Дети у меня есть, но по-настоящему красивые женщины большая редкость. Хотел бы я увидеть, так ли они хороши на самом деле, как о них рассказывают. Так какова цена? Сколько золота возьмешь с нас за это?

В ответ толстяк громко рыгнул, привалился головой к плечу соседа и захрапел. Ярвуд смеялся над сказкой об иштарках вместе со всеми, но только его друзья заметили, что он буквально застыл, стараясь не пропустить ни единого слова от захмелевшего короля Солнцедара. Вскоре все гости разошлись в свои опочивальни, однако Ярвуд уходить не собирался. Он настойчиво усадил Стояна рядом с собой и растормошил его ото сна.

– Хочу с моим дорогим гостем еще немного вина выпить, – приговаривал он, щедро разливая по кубкам алый напиток. – Принеси-ка нам еще один бочонок, – тихонько попросил он Адена, многозначительно подмигнув своим друзьям. – Я надеюсь, пара глотков забродившего винограда развяжет язык нашему славному парню!

Глава 5

Через полгода после отъезда гостей Ярвуд неожиданно для всех засобирался в дорогу. Зоран, Аден, Басай давно успели позабыть о россказнях короля Солнцедара, однако, как оказалось, их друг много думал об этом и за это время успел самостоятельно составить план похода до Горы Трех Великанов.

– Совсем скоро я заполучу себе здорового сына! – воскликнул он, усаживаясь на коня. – Пришло время действовать решительно, а не ждать у моря погоды.

– Что ж… в добрый путь! – Зоран отдал приказ, и группа людей двинулась прочь из города Межибор.

Небольшой отряд отправился в дальнюю дорогу налегке. Несколько воинов для охраны правителя Черноречья, пара телег, груженных под завязку провизией, с возницами и слугами, палатки и теплые вещи – вот и все, что решил взять с собой король. Зоран уезжать не хотел, но ему пришлось, потому что об этом его попросил лично Ярвуд. Басай и Аден были в это время вдовцами. Они не смогли отказать себе в удовольствии поучаствовать в этом интересном приключении и тоже хотели попытать свое счастье с иштарками наравне с остальными участниками смотрин.

В общем и целом путешествие до заветной цели для всех выдалось довольно приятным. Теплая солнечная погода располагала к неторопливому переходу от одной стоянки к другой. По вечерам друзья удобно устраивались у костра, пили медовуху или пиво, вспоминали свое детство, бурную молодость, шутили и трепались о жизни. За все эти годы между ними никогда не случалось ссор, не было дрязг, ни злословия, ни сплетен. Они умудрились сохранить между собой удивительно теплые, почти братские отношения.

– А помнишь, как мы залезли на колокольню? – хохотал до слез Ярвуд. – Ты говорил мне: «Тише! Тише!», а сам споткнулся о веревки и устроил в Межиборе настоящий переполох!

– Это был не я! Это Аден! – весело хрюкал Басай. – Звон на все Черноречье стоял. Ох, и влетело нам тогда! Век не забуду!

– Все это ерунда! – заливался Аден. – Вспомните лучше, как мы решили стать странствующими бардами! Хотели путешествовать и петь за деньги в трактирах! Ах-ха-ха!

Все четверо сильно изменились за эти годы. Ярвуд стал гораздо мудрее и все свои жизненные невзгоды переносил довольно стойко. Возраст нисколько не испортил его внешность, наоборот, он стал еще красивей, мужественнее, обаятельней, мягче. Аден превратился из крикуна, агрессивного драчуна в очень серьезного, сдержанного, молчаливого и довольно замкнутого воина. Он был трижды женат, но воспитанием своих детей не занимался, а от очередной жены или любовницы требовал только сытной еды и тепла в постели. Басай совершенно позабыл о своих мечтах путешествовать, полностью погряз в рабочей суете, семейном быте, но казался невероятно довольным этим обстоятельством. Он сильно облысел, стал еще более грузным, однако несмотря на полноту, оставался таким же активным и подвижным, как и раньше. Бывший весельчак и балагур, любитель повеселиться и погорланить песни, теперь стал солидным, почтенным и уважаемым горожанином.

Зоран, конечно, изменился больше всех остальных. Поменялся не только его характер, но и внешность. Теперь это был совершенно другой человек, в нем не осталось ничего от прежнего молодого Зорана. Когда-то трепетный, отзывчивый, застенчивый юноша теперь стал настоящим богатырем. Он заматерел, зачерствел, его крепкие плечи раздались вширь, стали, что называется, с косую сажень, на непроницаемом и огрубевшем лице сверкали колючие настороженные глаза. Раньше они смотрели на мир с восхищением и восторгом, а теперь даже изменили свой цвет, из серых превратились в стальные, равнодушные и холодные. Упрямый грубиян, чрезвычайно требовательный к себе и к окружающим, он полностью игнорировал мнения и советы других людей и совершенно ничего не боялся. Может быть, только огонь вызывал в нем небольшую тревогу, дурные воспоминания, горечь. Он больше не женился, постоянной женщины у него тоже не было. Пару раз во хмелю во время больших праздников друзья пытались затащить его в гости отдохнуть с милыми девушками, но он совсем не ценил такие предложения и каждый раз отказывался. Ему было гораздо приятней улечься спать в свою постель, чем идти куда-то развлекаться на ночь глядя.

На всех мужчинах жизнь оставила свой отпечаток. Но в эти приятные вечера они как будто вновь ненадолго становились собою прежними. Как будто не было всех этих лет, наполненных до краев самыми разными событиями: и горькими, и трагическими, и печальными, и очень редко счастливыми.

Через три недели путешествия мужчины вышли к морю, обогнули его вдоль берега, а еще через пару дней вышли к тропическим лесам и вскоре очутились у плато Горы Трех Великанов. Ее острые верхушки круглый год были покрыты снегом и действительно чем-то напоминали военные шлемы огромных исполинов.

У подножья каменных утесов было на удивление шумно и многолюдно. Там уже собрались мужчины со всех концов света и в нетерпении поджидали дня солнцестояния.

– Фью-ю… – удивленно присвистнул Басай, с интересом оглядываясь по сторонам. Он почесал свою макушку и с нервным смешком заметил: – Женихов целое полчище, однако! Кто бы мог подумать…

– Ты не думал, что найдутся желающие провести ночь в объятиях удивительно красивых женщин? – рассмеялся Ярвуд. Увиденное ему нравилось, он ни на мгновенье не сомневался в успехе своего предприятия.

– И как в такой толпе протиснуться к месту для палаток? – Зоран озадаченно осматривал нагруженные межиборские повозки позади себя.

– Не бойся, прорвемся! – уверенно заявил Аден. Расставив локти в стороны, он грубо растолкал перед собой зазевавшихся прохожих, воевода к нему присоединился, и вскоре они быстро расчистили дорогу своему королю и его сопровождающим.

Чернореченцы были откровенно растерянны от творившейся здесь сумятицы и столпотворенья. Мимо них с суровыми лицами проходили северяне, разодетые, несмотря на жару, в длинные шубы из ценных пород пушного зверя, восточные шейхи в золоте и самоцветах и даже полуголые вожди мавританских племен, плечи которых украшали подвески из алмазов размером с кулак и шкуры львов-альбиносов. Но в толпе богатых и родовитых представителей мужского населения можно было заметить купцов средней руки, воинов и даже землепашцев. Было похоже, многие страстно мечтают стать мужьями дикарок. Пусть даже если эта роль достанется им всего на одну ночь.

Помимо претендентов в мужья у горы встречались простые путешественники-зеваки, воришки, между делом клянчащие мелочь у приезжих, расчетливые торговцы. Последние, не желая терять время даром и упускать явную выгоду, установили прямо у кромки леса торговые палатки и занимались тем, что предлагали прибывшим купить у них свой товар. Нашествие такой армии мужчин, активно сметающих все подряд, а также возможность кормить бесчисленное число богатеев были для них поистине настоящим благом. За эти дни они заработали с продаж столько денег, сколько не зарабатывали купцы, торгуя весь год на рынках южных городов.

Выбор товара на широких деревянных прилавках был удивительно разнообразным. Здесь можно было найти все, что душе угодно: глиняные статуэтки, изображающие пышнотелых дам, роскошную или практичную одежду, оружие, диковинные фрукты и овощи, которые, по словам продавцов, помогали мужчинам не посрамиться в объятиях страстных женщин, разнообразная мелочь, необходимая в быту, и, конечно же, вкусная еда и питье.

– Приветствую вас, господа! – радостно закричал кудрявый паренек, заметив проходивших мимо него чернореченцев. – Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что именно вам завтра улыбнется удача! Вы обязательно станете мужьями самых красивых дикарок! Клянусь всеми богами, так и случится! За много лет я научился угадывать счастливчиков с одного взгляда и давно не ошибаюсь в своих предсказаниях!

Ярвуд тут же остановился, его лицо невольно расцвело в улыбке, и он охотно подошел к веселому продавцу.

– Всем известно, что новичкам везет больше всех! – продолжал болтать парень. – Те женихи, что тут есть, уже не раз пробовали предложить себя иштаркам и давно им приелись. А увидав такого красивого, высокого и сильного воина, они не посмеют отказать вам в вашем праве приласкать себя! Вот только… – торговец смущенно улыбнулся, – вам надо обязательно купить у меня статуэтку богини Иштар! Если вот такую положить в карман, а вот эту поставить на ночь у изголовья, Праматерь обязательно шепнет своим дочерям, кто тут больше остальных достоин их благосклонности!