Архикватор – королевский палач бесплатное чтение

© Ася Невеличка

Задолго до нашей встречи у нас бывали одинаковые сны.

Владимир Набоков

ПРОЛОГ

Фаербол летел мне в лицо. Мгновение растянулось на минуты. Я мог уклониться, или выставить защиту, или кинуть нейтрализирующее заклинание. Всё мог, ведь моя первая специализация – боевик.

Только я хотел поймать фаербол. В лицо даже надежнее, почти гарантированная смерть. На поединок я не пригласил моего друга Эланда. Дуэль задумывалась тайной. Верскок не хотел светить своими делишками против Короны и мне было на руку не разглашать нашу встречу.

Успел мысленно смачно выругаться и вылетел из тела. Окружающая темнота мягко окутывала мой дух, но расслабляться нельзя, у меня не такая большая фора, чтобы свалить в бесконечность. Жалел ли я о прожитой жизни? Остались ли у меня незавершенные дела, которые тянули обратно? Ничего подобного! Я жаждал расстаться со всем бренным и обрести, наконец, покой.

Вдруг я почувствовал его присутствие. Черт, как рано! Еще не спустился свет, а он уже нащупал меня и ждет, чтобы перехватить.

– Эланд, если это ты, то отпусти… Ради нашей дружбы – оставь меня.

В ответ молчание. Значит, не Эланд. Кого теперь Королева приставила ко мне?

Сверху забрезжил свет упокоения. У меня будет меньше мгновения резко рвануть вверх, но даже тогда Ловец может вытянуть обратно. Тот поступил мудрее, только свет коснулся моего духа и проявился контур, Ловец уже держал меня в хватке.

Королева снова победила. Если бы я мог дотянуться до её шейки и свернуть эту миленькую головку! Боль от тьмы затопила, дух выворачивало, крутило и выжигало, когда Ловец уводил меня дальше от луча света.

– Добро пожаловать домой, Вейд. Мамочка просила передать, что ты весьма сраный дуэлянт. А Верскока она казнила. Впервые справившись без тебя. Из-за чего крайне зла.

– Она никогда не выходит из этого состояния, – буркнул я, не открывая глаза и не желая встречать новую жизнь и новое утро.

– Не правда, злой она бывает только перед цикличными. Сущая ведьма.

– Эланд, ты только что Королеву и мать назвал ведьмой. Поостерегись.

– Прекрати, она же моя мамочка, что мне будет? Шлепать меня перестали лет восемьдесят назад.

– Лишит всех девственниц. Чем будешь развлекаться?

– Вейд, какой же ты злой. Может и у тебя цикличные? Не осмотришь свое тело, вдруг матушка в наказание сделала тебя одной из девственниц мне в подарок? – грязно пошутил Эланд, мой Король, и я поспешно открыл глаза и отбросил простынь.

Новое тело, совершенно идентичное моему, ранее сгоревшему от фаербола. Не обращая внимания на наготу, вышел из лечебницы и быстрым шагом направился к Академии.

– Вейд, стой.

– Отвали, Эланд! Какого черта ты не помог мне сбежать?

– Потому что ты мой друг! И дал мне родовое слово чести, что мы сбежим вместе.

Я остановился и оглянулся на Короля. Он стоял в дверях лечебницы и уже не строил из себя развеселого парня. Тот же потухший взгляд, то же выражение утомления на лице и отсутствие радости от жизни, которые я наблюдал у себя последние полвека. Когда заставляют жить вечно, теряешь вкус к жизни, перестаешь получать удовольствие от приятных вещей и всё больше тянет на извращения, попробовать что-то такое, чего не пробовал в предыдущих жизнях.

Я понимал этот взгляд пресыщенности. Но в отличие от Эланда, у меня был еще один повод сбежать из рук Королевы.

Она сидела за моим рабочим столом в кабинете и рассматривала голое тело, не стесняясь и не отводя взгляда.

– Снова неудачная попытка, дорогой. И так будет всегда.

– Когда-нибудь всё закончится. Вам надоест или я найду способ уйти…

– Я подстраховалась на все подобные случаи, Вейд.

– Благодаря вам у меня впереди много времени – я найду способ освободиться.

– Не забывай, что и у меня времени столько же – я найду тебе клетку покрепче.

Я уже натянул штаны и застегивал рубашку, когда она подошла сзади и обхватила меня руками.

– Ты же знаешь, как я ценю тебя. Второго такого мага не найти, я не могу рисковать тобой.

– Не хочу снова играть с вами в игры. Мы уже заключали сделку – вы нарушили слово. Я уже выполнял беспрекословно ваши приказы – вы не сдержали своего обещания. Я уже трахал вас – мы не смогли договориться. Больше никаких сделок, условий и уступок. Никаких игр. Я устал от них. Устал от вас. Устал от жизни!

– Более чем понятно. Только я не отпущу тебя – ты единственная опора моей власти. Вот если бы существовал наследник с твоей магией…

Её шея так близко, такая хрупкая… Мне нужно одно мгновение, чтобы свернуть её…

– Благодарю, что сообщили о своих планах. Я откажусь от продолжения рода.

– Это глупо. Дети такая радость, которую каждый должен испытать. Полнота жизни откроется тебе в отцовской гордости за своего сына. Особенно, если он родится с правильной магией. Иметь сына со специализацией Ловца так бесполезно при удержании власти. Вот если бы мой сын был Архикватором!

– Я никогда не стану вашим сыном…

– Но ты можешь сделать мне сына.

Глава первая

Помахав девчонкам на прощание, я села в машину и завела двигатель. Критически оглядела себя в зеркале заднего вида, поправила помаду, улыбнулась своим мыслям, включила заднюю передачу…

…Меня скомкало, разорвало, сломало. Жизнь разбилась на миллион фрагментов, замелькала калейдоскопом забытых и очень трепетных воспоминаний. Все мои девятнадцать лет проносились перед глазами: скомканные болью, пронизанные сожалением, наполненные любовью, постыдные и горделивые. Как будто меня заново окунули в прошлое, заставив прожить всю жизнь за эти несколько мгновений… Только при этом пропускали через мясорубку.

Но сейчас я не чувствовала никакой боли. Вокруг было темно и тихо. Наверное, я в больнице, и меня оставили в палате одну. Осторожно пошевелила руками, но не нащупала под собой кровать, словно ее и не было, будто я плыла в воздухе.

Вот теперь я активнее замахала руками и брыкала ногами, но по-прежнему не находила опоры.

"Мама!" – мысленно крикнула я. Вообще, хотела заорать во всю силу своих легких, но получилось только мысленно.

Ладно, попробую восстановить в памяти, что случилось и обдумать, как я могла оказаться здесь. Заодно догадаться, где "здесь".

После пары села в машину, это помню преотлично. Вечером мы договорились с девчонками встретиться в кафешке и отметить окончание семестра. Ах, да! Я сдала все зачеты и экзамены, чем была очень довольна. И не посмотрела назад, когда выезжала с парковки. Дальше вообще, кроме боли, ничего не помню. Зато по ощущениям в меня не просто въехали, а закатали в асфальт.

Теперь подумаем логически. На парковке не разгоняются настолько, чтобы разбить автомобиль всмятку со мной в придачу. Еще там не может разъезжать асфальтоукладочный каток, стоит исключить эту версию тоже. Тогда…

– Взрыв, – раздался голос в темноте.

"Взрыв?" – мысленно отозвалась я.

– Ну конечно, идеально выверенный, предсказуемый и стопроцентный результат – это какой-нибудь взрыв.

"Кто вы?"

– А еще "где я", "я умерла", "что произошло", "почему со мной" и океан слез, безысходности и саможалости.

"Я умерла", – прошептала я, если мысленно можно шептать.

– Еще нет, но скоро, – также бодро подтвердил голос. – А я тот, кто может спасти тебя, если ты хочешь жить.

"Хочу! Очень хочу жить!" – ни минуты не колеблясь перебила я.

– Аха! С тобой легко. Замечательно, что обошлись без истерик, – к голосу добавилось удовольствие и улыбка.

"Ты ангел?" – полуутвердительно спросила я.

– Нет, Ловец. Помогаю переходить из вашего мира в наш.

Повисла пауза, для меня как воронка непонимания, для него как… пауза, которую нечем заполнить.

– Сейчас появится тоннель, ты обретешь контур и я смогу перехватить тебя. Главное не смотри вверх и не сопротивляйся мне.

"Тоннель? К Богу?"

– К смерти, дурочка. Ага, вот…

Все случилось одновременно: сверху задребезжал свет, я почувствовала, как меня омывает утешением и спокойствием, но тут из тьмы метнулась рука, грубо обхватила мою и выдернула из льющегося потока. И снова затопила боль, только теперь другая, и чем больше расстояние между мной и утешающим светом, тем нестерпимее становилось всему моему существу. Вот только кричать я не могла даже мысленно. Сознание затопило тьмой.

– Миленькая и бесполезненькая, – прожурчал надо мной женский голос.

Я попыталась открыть глаза, но не смогла.

– Аха, красавица, шикарное приобретение, – и чуть капризно мужской голос добавил: – Ну же, похвали меня. Я чертовски долго охотился за ней.

– Ты меня умиляешь, – сладко пропела женщина. – Та самая, которую хотела она?

Ответа не услышала, возможно, собеседник кивнул?

– Только Архикватор озвереет, когда узнает, – произнес мужчина.

– Постарайся отсрочить их встречу. Правда, должна тебя предупредить, сейчас многие отбыли на Первый Континент, так что он остался за старшего.

– Думаю, ничего страшного в этом маленьком обмане не будет. В конце концов, девчонка окажется обычной и отойдет покровителю за приличный взнос в казну…

Женский голос хмыкнул:

– Стала бы Королева действовать за спиной Вейда и вытаскивать именно её к нам? Вряд ли она обычная.

– Тогда еще проще. Если пройдет проверку на магию – Королева заберет её себе. Вейд даже не столкнется с девчонкой ни разу, – самоуверенно заверил мужской голос.

– Так ты не знаешь, зачем все отбыли к Королеве?

– Нет. Зачем?

– Мальчишка, – усмехнулась женщина. – Тебе лучше заручиться поддержкой отца, потому что твоя казнь неминуема.

– Я между двух огней: меня преследует Королева, теперь будет мстить Архикватор…

– Между трёх – посчитай еще и отца. Но мы заболтались. Оставим ее ненадолго. Ассимиляторы должны прижиться до того, как она очнется.

Голоса надо мной стихли и я снова отключилась.

– Вставай, хватит валяться, пора включаться и жить! – бодро выдернул меня из дремоты уже знакомый мужской голос.

Часто моргая и щурясь, я разлепила глаза. Надо мной склонился молодой парень со светлыми всклокоченными волосами.

– Помнишь меня? Понимаешь меня?

– П-понимаю, – просипела я. – Воды. Пить…

Парень улыбнулся, протянул мне пиалу. Я попробовала приподняться на локте, но он так близко держал чашку, что я никак не могла выпрямиться. Так что, повозившись, осталась лежать.

– Ох, какая ты беспомощная, – отозвался парень и небрежно приподнял мне голову за затылок и поднес пиалу к губам.

Я тянулась и чмокала губами, пытаясь сделать хоть глоток, но из посуды больше проливалось, чем попадало в рот. Он резко отпустил меня и убрал пиалу.

– Я Ловец, помнишь?

Я отделалась кивком, погруженная в неприятные ощущения сырой сорочки на груди.

– Несколько дней я несу ответственность за тебя. Ты будешь задавать мне вопросы, а я отвечать. И познакомлю тебя тут со всем, что нужно знать. Вставай, пошли.

– Уже? – голос больше не сипел, но и силы в нем не было. – Я поправилась после взрыва?

– Хо, да ты времени не теряешь, детка. Взрыв был там, в твоем мире. Там ты умерла. Но благодаря мне, твоему спасителю, получила второй шанс и вторую жизнь. Можешь не набрасываться с поцелуями, повремени, но собирайся быстрее, скоро обед, не хочу пропустить.

Осторожно поднялась и села в кровати, огляделась. Я была в нетипичной палате. Вроде лаборатория, с кучей приспособлений, трубок и колбочек, со стерильными заправленными больничными койками. С другой стороны, высокие готические потолки с росписью на сводах и стрельчатые мозаичные окна, выходящие на две стороны комнаты делали из лаборатории храм.

Я спустила ноги на пол, пошевелила голыми пальцами, осмотрела руки, оттянула мокрую горловину балахона.

– Во что мне переодеться?

Парень кивнул в сторону высокого белого комода:

– Там халат и тапочки, возьми пока их. В обители девчонки тебя приоденут.

– В обители? – не поняла я.

Он закатил глаза, еле сдерживая раздражение:

– Потом. Всё потом. Сейчас выходить пора.

В комоде висели белые монашьи рясы, на полке белые носки-тапки. Я оглянулась на парня, который неотрывно смотрел на меня.

– Где мне переодеться?

Он развел руками:

– Прямо здесь, – и когда я не отвела вопросительного взгляда, уточнил – Что тебя смущает? У нас никто не смущается наготы.

– Подожди меня за дверью, – тихо, но настойчиво произнесла я.

– Подумаешь какая. Я жду две минуты. Время пошло.

И он в развалку прошел к двери, задев меня плечом. Как только парень скрылся, я сняла с себя мокрый балахон и надела сухой, натянула носки-тапочки и допила воду из пиалы.

– Короткая инструкция, – провозгласил парень, грубо хватая меня за руку и утягивая по коридору, прочь от лаборатории.

– Ты в другом мире, в параллельном. Это тоже Земля, только другая. Ты с Терры, то есть со своей Земли, а здесь Лемурия. Наша Атлантида стала прародительницей – ваша затонула. У нас много общего, но только забудь про интернет, компьютеры и автомобили, – Ловец резко остановился и развернулся ко мне, – здесь их нет.

Мы в бешеном темпе помчались дальше.

– Тебе будет проще, если ты знаешь историю. Ты хорошо знаешь историю?

– Какую? – на бегу уточняю я, – земную или вашу?

– Хо, а ты забавная, – ржет парень и выталкивает меня из темного коридора на свет.

На несколько секунд я слепну от яркого солнца, от многоцветья окружающего мира; глохну от шелеста крон деревьев, треска цикад, щебетания птиц, журчания ручья. Невольно улыбка растягивает мои губы и до ушей доносится заключение Ловца:

– …Так что думай, что ты где-то между шестнадцатым и восемнадцатым веком вашей истории. В это время рабство еще не отменили?

Он склонился надо мной и задорно заглядывал в мое несколько растерянное лицо.

– Нет, вроде, – пробормотала я.

– Чудесно! – неестественно бодро отозвался парень. – Тогда тебе проще будет принять свою судьбу.

– Что?

Но он уже шел дальше, не выпуская моей руки и игнорируя вопрос.

– Основное отличие Терры от Лемурии – это магия. Да-да, ты не спишь и я не бред. У нас все пропитано маной, поэтому нам не нужна техника, грязь, оружие. У нас нет войн. Лемурия – это земной рай, если сравнить. Рай, о котором вы все мечтаете, пока живете и дышите пуками…

– …газами? – поправила я.

– Выбросами? – еще раз попробовал он.

– Да, выбросы тоже подходят.

Парень остановился и озабоченно посмотрел на меня:

– Ты все понимаешь, что я тебе говорю?

Я кивнула.

– У нас разные языки, но мы придумали ассимиляторы, которые вживляем вам в ухо, тогда все произнесенное здесь для тебя понятно. Должно быть.

Я снова кивнула.

– А как ты понимаешь, что я говорю?

– Чары, – отмахнулся он и повел дальше. – Продолжим. У тебя есть шанс стать полноправным лемурианцем после перемещения. Я говорил, что войн мы не приемлем, что мы ко всем открыты и предоставляем шанс начать жизнь заново… Жизнь после смерти. Красиво звучит? Это я сам придумал. Чтобы начать жизнь заново, ты должна научиться пользоваться магией. Поэтому ты поступаешь в Академию магии Третьего Континента, проходишь обучение и проверку.

– Круто…

– Что? – не понял он.

– Круто, говорю, что меня магии научат.

– Нет, не научат, если ты не маг. "Круто" – это что такое?

– Это сленг, типа, я в полном улёте от открывающихся перспектив.

Ловец стоял и озадаченно смотрел на меня.

– Ладно, забудь, я просто непонятно выразилась, – махнула я рукой и улыбнулась.

Парень внимательно проследил за моим движением, тряхнул головой и продолжил экскурсию.

– Сейчас я доведу тебя до обители, там ты будешь жить. После обеда познакомлю тебя с остальными правилами.

– Да, ладно… Я уточнить хотела. Академия, экзамены – это все круто… эээ… это все понятно, но что насчет моих родителей? Я могу им позвонить?

Он мотнул головой.

– Письмо передать?

Снова отрицание.

– Как я могу сообщить маме, что жива?

– Никак. Ты мертва.

Я сидела на краешке кровати в одной из комнат большого пристроя к древнему замку. Собственно, сидела так уже давно. Ловец привел меня сюда и оставил. С момента, как я услышала о своей окончательной смерти, что-то во мне замкнуло.

Сейчас в тишине я перебирала все мысли в голове.

Я умирала, а парень предложил мне жизнь. Тогда я не уточнила какую жизнь, но согласилась. Я не ушла окончательно, но покинула свой мир. Мама и папа, которых я больше не увижу, похоронят мои останки, будут плакать над могилой, пока я буду постигать магию в Академии.

Снова и снова прокручивала в голове более правдоподобные варианты: я попала в аварию, мне проломило череп и я лежу в коме, что вполне вероятно. Или мне делают операцию под сильным наркозом и я галлюцинирую. Или я все же умерла, и загробная жизнь выглядит вот таким причудливым образом, и сколько бы раз не умирала, мои путешествия по параллельным мирам не закончатся.

Закинув ноги на кровать, свернулась, поджав под себя колени, и замерла. Думаю, все решится через какое-то время. Может я очнусь, может окончательно умру и тогда перестану сомневаться в реальности происходящего.

Что-то не могу припомнить ни одного случая, чтобы со мной происходило нечто похожее. В детстве я не была фантазеркой, и вообще, предпочитала реализм всему остальному. Поэтому нереальность происходящего основательно выбивала из-под меня фундамент бытия. Наверно, я напоминала себе Алису, которая попала в Зазеркалье в попытке догнать белого кролика.

Пассивно наблюдала, как Ловец зашел в комнату, нарочито активно расхаживал перед кроватью, где я лежала, и разглагольствовал о пище низкого качества, которой пичкают элиту магического сообщества.

– Если моё тело взорвалось, как оно оказалось тут?

Он застыл.

– Не списывай все на магию, – злобно предупредила я.

Парень смущенно почесал затылок:

– Но это магия, детка, – словно извиняясь, произнес он. – Твоё тело взорвалось, но мы создаем питательный кокон, воссоздающий материальную оболочку, а потом вмещаем в него энергию.

– И всё?

– А сверху посыпаем фейским порошком и ты оживаешь. Всё, – тон сменился с извиняющегося на шутовской.

– Что за фейский порошок?

– Это шутка! – расхохотался парень. – Ты вообще не понимаешь наших шуток, так? Со всеми террийцами так, они смеются невпопад, постоянно.

– А душа как попадает в новое тело?

Он перестал смеяться и раздраженно повторил:

– Я же сказал, что энергию направляем в кокон, до того, как сформируется тело.

– Энергия и есть душа?

– Я не понимаю слово "душа".

– Это ты был со мной в темноте и выхватил из тоннеля?

– Я, – горделиво усмехнулся Ловец.

– Чем я тогда была?

– Энергией. Но ты не в том направлении сейчас думаешь. Давай вернемся к основам жизни на Лемурии…

Я смотрела в потолок и повторяла:

– Тело не моё, душа моя. Земля не моя, смерть моя. Мамы больше нет. Меня нет. Я в чужом теле…

– Это твоё тело, – не согласился парень с моим бормотанием. – Им никто до тебя не пользовался. Тело создали для тебя, а энергия придала ему последний запомнившийся вид. Это точно твое тело!

Я встала и огляделась:

– Здесь есть зеркало?

Ловец кивнул на дверь в другую комнату. Я зашла в маленькую ванную, где над умывальным столиком висело блестящее отражающее нечто, что вполне соответствовало понятию "зеркало". Из него смотрели мои карие глаза, во все стороны торчали волосы шоколадного цвета, кожа была чище, лицо чуть худее. Во всем, что отражалось в зеркале, я узнавала себя.

– И как? – Ловец появился в дверях ванной.

– Хорошо получилось, – равнодушно кивнула я и вернулась в кровать. – Продолжай рассказывать про правила. Итак, я выучу заклинания и мне выдадут волшебную палочку. Что потом?

– Какую еще палочку? – нахмурился парень. – Ты будешь учить заклинания и правила пользования магией. Потом пройдешь проверку на теорию и перейдешь к практике. Вот тут тебя завалят, и тогда ты должна будешь пойти в услужение к покровителю.

Я непонимающе изогнула бровь.

– А! Давай я без психологической адаптации тебе объясню. Ты крепкая девчонка, истерики по пустякам не устраиваешь, значит справишься. Слушай, у вас, террийцев, магии совсем нет, соответственно она не пробудится. Вы абсолютно бесполезны! Но у нас справедливое и равное отношение ко всем прибывающим, а значит, мы не можем лишить вас шанса пробудить магию. По моему опыту ни одна террийка магом не стала, поэтому ты не надейся, а сразу ищи себе покровителя. Он будет о тебе заботиться и после отчисления возьмет к себе.

– Понятно, – задумчиво кивнула я. – А если я смогу обучиться магии, что меня ждет?

– Ты ничего не поняла, – возмутился парень. – На Лемурии все террийцы – рабы. Тебя ждет рабство.

Глава вторая

Мы с минуту молча смотрели друг на друга.

– Какое рабство, если вы открытые, справедливые и демократичные?

– Какие? – смутился парень. – Демократичные – это как?

– Относитесь ко всем как к равным, уважаете право выбора…

– Да, – гордо кивнул он, – мы демократичные к тем, кто полезен сообществу. Но вы, террийцы, бесполезные. В вас совсем нет магии, поэтому мы демократично предоставили вам выбор – пойти в услужение покровителя. Сама Королева показывает всем нам пример своей демократичности – у нее рабынь около десятка.

– О каком выборе идет речь, – прервала я его торжественные речи, – если в итоге все землянки становятся рабынями?

Он хохотнул:

– Никак не привыкну. У нас "землянка" – это ягода, потому мы вас террийцами зовем. Привыкай и переучивайся. У нас нет молний на одеждах, липучки, сотовые, жвачки – это все другой мир. Тебя никто не поймет. Говори так, словно ты совершила скачок в прошлое. Так будет меньше путаницы.

– Я спрашивала про выбор! – напомнила я, возвращая к своему вопросу.

– Выбор, я помню. Раньше всех террийцев умертвляли.

Он ушел, а я осталась лежать. За окном темнело, в моем сознании тоже. В коме я или под наркозом, но выйти из этого бреда не могу. Видимо меня как следует шандарахнуло. Это если верить словам парня, порожденного моим больным мозгом, потому что есть альтернативные варианты: авария, упал столб, раскатало катком, кто-то сзади ударил битой по голове. Мало ли. Возможно, мама и папа сидят сейчас в реанимации, держат меня за руку и молятся, чтобы я пришла в сознание.

Я пролежала всю ночь не меняя положения, между сном и бредом, между поиском сознания и абсолютным отчаянием. На рассвете мне в голову пришла мысль, принесшая облегчение: я должна умереть здесь. Если я погибну здесь и сейчас, откажусь продолжить это наваждение, то в реальности произойдет… что-то произойдет – или я очнусь, или умру. Зато это состояние будет конечным.

Я встала, оглядела еще раз полупустую комнату и ванную. Подошла к окну, из которого открывался чудесный вид на парк с естественным озером, и окно моё находилось на уровне четвертого этажа. Я оглядела раму, подергала створки, но из трех окон открылось только одно, находящееся в ванной.

Встав на узкий подоконник, посмотрела вниз. Ветер раздувал белый балахон, откидывал спутанные волосы с лица и отговаривал запахом цветущих деревьев, свежестью утреннего тумана и едва уловимым привкусом солнечных лучей. А внизу темнела булыжная дорожка и сырая, еще не согретая солнцем лужайка.

Последний раз взглянула на рассветное небо и прыгнула вниз.

Если бы я не взвизгнула, то вполне возможно лежала бы на булыжниках окончательно мертвая. Но мой визг услышал пробегающий мимо мужчина и щелчком включил левитацию. Я плавно спустилась на дорожку прямо перед ним.

– Я хочу умереть, – успела проговорить, когда он поднес указательный палец к моему лбу и буквально выключил.

– Бездарный самовлюбленный юнец, – рычал кто-то за дверью, – ты отстранен, пока повторно не пройдешь курс адаптации переселенцев и лично не сдашь мне зачет!

– Господин декан, я был уверен, что она всё приняла. Даже за демократичность нас похвалила! – встрял уже знакомый мне голос Ловца.

– За что похвалила?

– За демократичность. Это одним словом отражает все принципы нашей свободной Лемурии. Я был поражен, когда…

– А я поражен сейчас, – оборвал его мужчина. – Ты специалист по переходу, знаешь насколько тонкая психика у террийцев и судя по услышанному, сломал эту девочку. Отстранен. Я не допускаю тебя до протежирования.

Раздался щелчок и возмущенный голос Ловца:

– Что, опять? В студенты?

– И так будет до тех пор, пока ты не докажешь состоятельность, – припечатал его мужской голос.

Потом дверь открылась, кто-то вошел и всё затихло.

– Откуда у тебя синяки? – спросил меня мужчина, вошедший в комнату.

Я промолчала, притворяясь спящей. Он взял мою руку и приподнял рукав, разглядывая результаты ночных самоистязаний, которые так и не помогли проснуться или убедиться в реальности происходящего.

– Как тебя зовут? – настойчиво продолжил он, а я даже обрадовалась: он первый, кто догадался поинтересоваться.

– У тебя есть имя? – не отставал он.

Я открыла глаза и раздраженно уставилась на него. На рассвете я не особо его разглядела, поэтому только сейчас констатировала, что это мой спаситель и он завораживающе красив. Если бы на земле жили феи, то плод любви феи и восточного шейха выглядел именно так.

– Девочка, ты понимаешь мои слова? Ты можешь назвать свое имя? Как тебя зовут? – мягко спросил он полными четко очерченными губами, и заглянул мне в самую душу медовыми глазами опушенными невероятными "хочу-такие-же" ресницами.

– Динь-Динь, блин, – отозвалась я, чтобы он перестал со мной сюсюкаться, потому что ненавижу слащавых мужчин.

– Хорошо, я запишу тебя на первый курс. Динь-Динь – имя или фамилия?

– Имя.

– Студентка: Блин, Динь-Динь, – продиктовал он, что-то написав в формуляре.

– Нет-нет, – вмешалась я, – без Блин, пожалуйста. Просто имя и фамилия похожи. Динь Динь.

– Аха, – отозвался он, внимательно оглядев меня, и внося правки в формуляр. – Итак, Динь, давай познакомимся. Я – господин Берсариус Вейд, декан факультета контроля и безопасности. Наш факультет не преподает в Академии на первых двух триместрах, но до начала курса мы будем часто с тобой видеться и общаться. Ты не против?

Он улыбнулся так, что я поплыла. Кто в своем уме откажется общаться с таким парнем? Я улыбнулась в ответ и кивнула.

– Хорошо, – добавил он мягким тоном. – Ты уже знаешь про Академию и чему мы хотим тебя научить?

– Не совсем. Я мало что успела понять…

– Вот желтоклюв… – пробормотал в сторону декан, потом уже повернулся ко мне: – Ты должна извинить Нейтаса, это его второе задание после выпуска и от лёгкой эйфории успеха ему значительно вскружило голову.

– Нейтас? Я думала он Ловец.

– Ловец – это специализация, а Нейтас – имя недоучки.

Я кивнула, полностью соглашаясь с ярлыком, в свете подслушанного разговора:

– А у вас какая специализация? – и видя как он поморщился, предположила: – Исправлять ошибки за нерадивыми студентами?

Он вскинул брови и прищурившись добавил:

– Я постараюсь, – доверительно улыбнулся, – исправить. Как ты себя чувствуешь?

– Есть хочу, – он понимающе кивнул и стал подниматься с кресла стоящего возле кровати. – Слона бы съела, – добавила я, чтобы подчеркнуть, насколько голодна. Вот тут он замер и с тревогой оглянулся на меня.

– У нас не едят слонов. Если ты предпочитаешь мясные блюда, то кабан, дичь и баранина в твоем распоряжении, – проговорил он, взвешивая каждое слово.

– Барс, не напрягайтесь, я пошутила про слона, – попыталась разрядить обстановку, поднимаясь с кровати вслед за ним.

Мужчина так и не отодвинулся, когда я встала, в результате буквально легла ему на грудь. Он резко отодвинулся и взял меня за плечи, чтобы не упала.

– У нас есть правила обращения.

– О, у вас на всё есть правила, – тихо пробубнила я, неотрывно глядя в его глаза.

– Моё имя – Берсариус, не Барс! Однако тебе следует обращаться ко мне "господин Вейд" или "господин декан". Между собой студенты могут допустить вольность и назвать меня деканом Вейдом, но в части личного обращения это недопустимо.

– Хорошо, господин Вейд. Теперь мы можем идти?

Декан отпустил мои плечи, пристально оглядел с ног до головы, поморщился:

– Только переоденься, чтобы предстать перед всеми в подобающем виде.

Я закинула руки за голову и развязала тесёмки, на которых держался балахон, потом спустила с плеч и…

– Что ты делаешь? – резко остановил меня Вейд.

– Снимаю рясу, а что?

– Следует взять у меня из рук одежду и уединиться для облачения. Не смей демонстрировать вольности – у нас не принято выставлять себя напоказ, – отчитал меня декан и, всучив в руки сверток с одеждой для меня, вышел из комнаты.

Я снова была в лаборатории и как же разительно отличались мои пробуждения здесь: Ловец стремился убедить, что нагота тут обычное дело, а декан чуть не вскипел от негодования. Хотя именно перед ним я бы хотела раздеться. Лёгкая эйфория от его близости и прикосновений еще кружила голову.

Натянув плотно прилегающие кожаные штаны на ноги, и пытаясь приладить кожаный жилет со шнуровкой на нижнюю светлую рубашку, я поняла, что не обращала внимание в какой одежде ходят мужчины и, конечно, не видела ни одной женщины, чтобы адекватно оценить предоставленный мне наряд. Скорее всего, полагала, что все местные носят белые балахоны, выданные мне в этой палате. Возможно ли, что это "шутка" уже в исполнении декана? Если вспомнить, что говорил мне Ловец о средневековье и местных нравах, то обтягивающая меня кожа чрезмерно вызывающая.

Я выглянула в коридор. Вейд стоял? прислонившись к стене и опустив голову вниз. Его чуть удлиненные волосы спадали на лицо, он меня не заметил, и воспользовавшись минутой, я разглядела, что на нем надето. Кожаный черный жилет с дополнительными накладками на плечах одетый поверх белой рубашки со стоячим воротничком, ноги также обтягивала черная кожа, мягкие высокие сапоги завершали костюм. Для романтического образа рыцаря с большой дороги ему не хватало длинного плаща и пистолетов на поясе.

Пояс! На бедрах у него был широченный пояс, похожий на бандаж наших охотников, с кучей ячеек, петель и кармашков.

Вейд повернул ко мне голову:

– Готова? – осмотрел меня и удовлетворительно кивнул. – Пойдем.

Он не протянул мне руку, не схватил за запястье, как делал Ловец, а просто пошел вперед. Я не мешкая догнала его, ведь на кону стоял мой обед.

– Что это за здание? – оглянулась я на отдельно стоящее сооружение, в котором располагалась лаборатория.

– Лечебница, – декан не обернулся и уверенно шел к замку по дорожке.

Четырех башенный замок стоял гордо разверзнув крылья в виде прямоугольных пристроек. В правом от замка находилась "обитель", где мне выделили жилую комнату. Мы направлялись к левому крылу.

Несмотря на то, что территория Академии была огромна, то тут, то там я видела работников, садовников и просто прогуливающихся, при этом мы ни с кем не встретились, пока не дошли до дверей левого пристроя.

– Господин Вейд, – мужчина в темном столкнулся с нами на входе, почтительно отодвинулся и склонился.

– Господин Карк, – учтиво, но без поклона отозвался декан и зашел внутрь, кивнув мне следовать за ним.

Мы прошли через коридор с кучей дверей по обе стороны, пока не вошли в зал, пахнущий едой и выглядевший как трактир.

Появление Вейда вызвало маленькую бурю среди официанток и барменш. Полноватая женщина выскочила из-за стойки, склонилась перед деканом, поспешно вытирая руки фартуком.

– В закрытую комнату, – распорядился Вейд и женщина, которая оказалась хозяйкой, не переставая кланяться, повела нас через весь зал к выделенным кабинетам.

Я озиралась по сторонам, едва поспевая за ними. Зал трактира не пустовал. У окна сидели трое молодых парней и с интересом разглядывали меня. В углу приютилась девушка одетая как я, она интереса ко мне не проявила, провожая глазами Вейда. Еще группа взрослых мужчин занимала стол побольше, рассчитанный на десяток персон, они поклонились Вейду и вернулись к разговору.

– Что будешь кушать? – спросил декан, усаживаясь за столик в просторной изолированной комнате.

– А что есть? – пытаясь отыскать взглядом листок с меню, но Вейд перевел вопросительный взгляд на хозяйку.

– Пить: сидр на липе и квас. Из еды есть ваше любимое, – тут она остановилась, а декан кивнул. – Девушке что-то особенное? – неуверенно продолжила она.

– Что-нибудь мясное, и овощи положите. На десерт засахаренные фрукты.

Хозяйка кивала на каждое сказанное им слово.

– И попить, – вставила я.

– И сидр, – чуть помедлив согласился он.

– Будет, всё будет, – поклонилась хозяйка и, не разгибаясь, вышла из комнаты.

Я заглянула ему в глаза и впервые почувствовала его неуверенность.

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась я.

Декан вздохнул, провел ладонью по лицу и мотнул головой:

– Все нормально, если не считать, что все Ловцы на задании и мне некому поручить тебя.

– Меня не надо никому поручать, я очень хорошо чувствую себя рядом с вами, – убедительно прошептала я и не солгала, в его присутствии отступало беспокойство, он заполнял все мое сознание и каждую мысль.

– Не сомневаюсь, – грустно улыбнулся декан.

Дверь открылась и официантка внесла кувшин с мутноватой светлой жидкостью и две глиняные пиалы. Не поднимая глаз на нас, прошла, поставила на центр стола, склонилась и не разгибаясь вышла. Следом зашла следующая, с плетенкой полной восхитительно душистого хлеба. Выходила она также, низко наклоняясь и пятясь к двери.

Я уже открыла рот, чтобы задать декану вопрос, но увидела его внимательный взгляд, когда он неотрывно наблюдал за моей реакцией.

– Динь, я не очень знаком с вашим миром, потому в качестве протектора буду бесполезен в объяснении различий наших миров. Я могу только рассказать тебе о нашем.

Я кивнула, вытащила из плетенки отрезанный ломоть хлеба и с удовольствием откусила.

– Начну с того, что у нас единое королевство, поэтому иерархия сословий очень важна и сильно влияет на общественную жизнь.

– Поэтому официантки постоянно кланяются?

– Официантки? – чуть сдвинув брови переспросил он. – Ты про служанок? Да, как низшее сословие, они живут прислуживая.

Вейд разлил сидр по пиалам и сделал два глотка из своей. Я же не могла оторвать взгляд от его кадыка.

– Я не буду описывать подробности, на курсе у вас будет отдельный предмет посвященный сословиям нашего мира. Теперь про магию.

– Да-да, – поддержала я его, – Это мне очень интересно и непонятно.

– Магия неотъемлема от мира, ее можно сравнить с… языком. Дети понимая речь и обучаясь говорить на родном языке, также и с магией – рождаются с ней и постигают всю жизнь, развивая и усиливая. Кто-то предпочитает остановиться на природном уровне, кто-то строит карьеру и изучает магию на профессиональном уровне, а кто-то хочет стать значимым и заметным – те изощряются в магии… Ты понимаешь меня?

– Не очень. Мне, наверное, не столько интересна магия, сколько волнует, почему я здесь и могу ли стать магом? Вы упомянули о низшем сословии, но ничего не сказали о рабах. Меня перенесли, чтобы сделать рабыней? – в лоб спросила я, видя как его лицо вытягивается.

– Вот как…

Он снова налил сидр и выпил до дна. Тут нас прервали: служанки внесли блюда, перед деканом поставили сашими, соусник и зелень. Для меня было приготовлено рагу в горшочке: я разглядела кусочки мяса, моркови, лука и чего-то еще. Аромат просто чудесный, и, не дожидаясь пока хоровод служанок выйдет, я накинулась на еду, причем вместо ложек нам подали палочки.

Декан подцепил пласт рыбы и обмакнул в соус, потом над салфеткой аккуратно поднес ко рту и съел, ни разу не капнув.

– С террийцами сложно. Лемурианцы все владеют магией, могут решить – развивать ее или нет. А вот террийцы должны пробудить магию. Те, кто попадают к нам – наделенные, иначе переход невозможен, но как показывает опыт столетий – вы не способны дотянуться до магии. Королева не теряет надежды и во всем видит предначертание. Поэтому её волей каждому перешедшему террийцу мы даем знания и шанс пробудиться.

Я отложила палочки для еды:

– И если магия не проявится, то?..

– Королева снова проявила благосклонность, подарив каждому террийцу возможность жить и быть полезным жителям Лемурии.

– Быть в услужении у жителей, так? – он кивнул. – У богатых жителей?

Декан поморщился:

– Покровитель может быть из любого сословия, но удобнее выбрать родовитого и состоятельного, потому как рабов надо кормить, одевать и обеспечивать другие потребности.

– А есть альтернатива?

Декан снова положил в рот пласт рыбы и закусил веточкой салата.

– Много лет назад всех немагов признавали уродами и умерщвляли, потому что они были обузой обществу, они несли угрозу немагического развития нашего мира. Королева прекратила эту практику, но сдвинула немагов на самый низ сословной иерархии. Немаги живут, но ничего не меняют, ни на что не влияют и это устраивает всех. Если ты не выберешь покровителя – тебе его назначат. У нас много желающих принять к себе террийку. Позже поймешь почему, но я уверен, без покровителя ты не останешься.

– Но если я не захочу? Не соглашусь?

– Подумай.

Он продолжил обедать, в то время как в моей голове метались мысли. Допустим, я немаг, не выбрала покровителя, и мне назначили кого-то. Какой у меня выбор – подчиниться и служить хозяину или…

– Сбегу?

– У нас нет нищих. Мир их отторгает. Ты или пропадешь или станешь рабыней более низкого сословия.

– Если откажусь служить и подчиняться?

– Тебя заставят, ты должна понимать, что инструментов принуждения много. В том числе и немагических.

– Я могу выбрать любого покровителя? – он кивнул. – Могу выбрать покровителем вас?

Вейд поперхнулся и, отвернувшись от стола, откашлялся в салфетку.

– Нет, тебе нужно предварительное согласие покровителя, чтобы твой переход признали законным.

– Всё ясно, – я снова взяла палочки и достала из горшочка кусочек разваренного мяса. – Теперь про Академию расскажите.

– В Академию поступают те, кто желает поднять уровень мастерства, кто хочет занять должности при королевском дворе. Они получают знания и практикуют приемы под наблюдением. Академия все это предоставляет. По окончании Академии наши студенты сразу зачисляются на службу.

Я допила сидр, долила еще, словив неодобрительный взгляд декана.

– Про одежду, еду, деньги, развлечения расскажите?

– Одежду, еду ты получишь здесь. Деньги тебе будут не нужны…

"Потому что полный пансион вначале и абсолютное рабство в конце", – подумала я.

– В отношении развлечений… не знаю… возможно, про это тебе стоит узнать у студенток в обители, – он пожал плечами.

– А как вы, взрослые, развлекаетесь?

Он отложил салфетку:

– Тебе это знание не пригодится.

– Хорошо, – я тоже отложила салфетку. – Теперь вопрос про обнажение. Ловец сказал, что у вас принято оголяться, а вы повели себя пуритански…

Декан сел прямее и сердито пробормотал:

– Я не знаю, что такое "пуритански", но парень получит наказание за такое обучение. Наши девушки ведут себя очень сдержано, хранят чистоту до сочетания с мужчиной. И это соблюдается строго, потому что чистота крови сословий – это честь рода. Так понятно?

Я немного опешила и он пояснил:

– Ты должна быть готова к тому, что покровители будут появляться раньше, чем ты пройдешь обучение. К сожалению, у нас нечасто появляются террийцы и интерес к ним очень высокий. Но что бы тебе не предлагали, обдумай последствия для себя, если магия всё же пробудится, запятнанной тебя не примет ни один род.

– А что, если я уже не девственница?

Глава третья

Декана оказалось нелегко смутить:

– Ты девственна, если я правильно понимаю принцип работы кокона.

– Серьезно? – Я расстроилась, потому что память о первом сексе была болезненной.

– Если ты закончила трапезу, то расскажу тебе, зачем на столе вся эта посуда. Едим мы палочками, из пиал – пьем, соус макают хлебом только низшие сословия…

При этих словах я покраснела, потому что с трудом сдержалась и чуть не вылизала тарелку.

– …Мы соус отливаем в плошку и из нее отпиваем.

– А суп как есть?

– Сначала палочками съедаешь отваренные мясо и овощи, потом отливаешь бульон в плошку и пьешь из нее.

– Как есть салат? – спросила я, представляя, что буду ковырять палочками "селедку под шубой" или оливье.

– Вот так, – ответил он, подцепляя пальцами зеленую веточку с тарелки и отправляя в рот.

– Ясно.

– Здесь мы закончили. Время трапезы написано над стойкой.

Мы вошли в обитель. По дороге декан объяснил, что в левом крыле живут студенты, а в правом – студентки и преподаватели.

– Я переселил тебя на первый этаж. Он предназначен для преподавателей, но мне пошли на встречу. Комната будет чуть больше и удобнее, думаю, тебе понравится.

– Где мне взять одежду?

– Завтра к тебе придет портниха, снимет мерки и подготовит необходимый гардероб.

Я благодарно улыбнулась и вошла за ним в новую комнату.

В отличие от закутка на четвертом этаже, здесь были апартаменты: гостиная комната с письменным столом у окна, спальня с окном выходящим на лужайку перед Академией, ванная комната с отгороженным биде.

– Очень красиво, – восхитилась я и повернулась к нему, ожидая, что он покинет меня. Но декан удивил: прошел к диванчику у стены и сел, кивнув на кресло напротив.

Усевшись в кресло, я целиком сосредоточилась на странной конструкции из металлических прутьев на круглом подносе возвышающейся посередине чайного столика.

– Думаю самое время рассказать о себе, – напомнил декан о своем присутствии.

– О, конечно, – закивала я. – Мне интересно кто вы, из какого рода и чем занимаетесь.

Он кашлянул, качнул головой:

– Мы будем говорить не обо мне, а о тебе, – мягко поправили меня.

– Что вы хотите узнать? – смутилась я и затеребила шнуровку на жилете.

– Давай поговорим о смерти. Ты приняла её?

И тут меня перевернуло. Моментально нахлынуло то отчаяние, которое не отпускало с момента перемещения сюда, горе от потери родителей, страх за себя и неопределенность своего существования. Я дёрнулась и поддалась вперед к человеку, сидящему напротив. Декан Вейд оставался на месте и не двигался, при том что я знала кто он – не узнавала. Передо мной сидел зрелый мужчина, с седеющими висками, с глубокими складками вокруг рта, неулыбчивый, жесткий, не знающий мягкости и учтивости, презирающий слабость и чувствительность, не теряющий контроля и самообладания.

Уголки губ задрожали, глаза защипало от слёз и я подавила первый всхлип. Декан протянул ко мне руку, но я отпрянула, вжавшись в кресло.

Что за морок? Рыдания разрывали меня изнутри. Как я могла забыть, что мне нужно попасть домой, к маме!

– Так не пойдет, – пробормотал мужчина, приблизился ко мне и снова ткнул пальцем в лоб.

– Динь, тебе нужно рассказать всё, это поможет жить дальше, иначе ты не поправишься, тебе нужно желание жить, – это первое, что я услышала очнувшись.

"Только не тебе исповедоваться", – зло подумала я, не до конца понимая, почему как привязанная весь день ходила за ним и заглядывала в глаза.

– Мне надо в туалет, – сказала я и поднялась с кровати, встретившись с ним взглядом.

Вейд, прекрасный и притягательный, сидел на маленькой скамейке у широкой постели. На нем была та же одежда, и я заметила, что у замечательного пояса необычная пряжка – объемная голова ящера с крыльями летучей мыши.

Я прошла мимо него в маленькую комнату с ванной и биде. Сделав дела, поняла, что ни смыва, ни крана над умывальным столиком не предусмотрено. Заглянув в ванную – обнаружила, что и там крана нет.

– Господин В… декан? – неуверенно позвала я. – Не могли бы вы мне подсказать, откуда льется вода?

Он приоткрыл дверь, и я отпрыгнула, потому что не ожидала вторжения.

– Начальная магия – наполнение водой. – Он пощелкал пальцами и тазик для умывания, ведро возле биде и ванная наполнились водой.

– Оставьте меня еще на минутку, – попросила я и, когда он вышел, погрузилась лицом в таз.

Холодная вода заливалась в уши, в нос и смывала с щек слезы. Я умылась и не нашла полотенца. Сполоснула биде, проверила воду в ванной – холодная.

– Господин декан, а заклинание наполнения горячей водой существует?

– Нет, есть – нагревание.

– А где полотенце? – помахала я мокрыми руками выходя из ванной.

Он перекрестил пальцы, что-то пробормотал и поток воздуха ненавязчиво осушил мое лицо и руки:

– Магия воздуха, начальный уровень. Теперь ты понимаешь, что немагам сложно выжить в нашем мире? Без начальной магии не будет огня, воды, крова и здоровья.

– Здоровья? Вы лечите болезни магией?

– Конечно, – подтвердил декан, – мы лечим все болезни, кроме…

– Рака?

– Н-нет, – смутился он, – мы не лечим раков. Магией нельзя исцелить психические расстройства, тут мы бессильны. Поэтому я прошу, помоги мне, поговори со мной, что тебя расстраивает.

В этот момент он взял мое запястье и заглянул в глаза. Я утонула в обожании к нему, таяла от прикосновений, купалась во взгляде и в очередной раз отметила, как он красив.

– Я люблю вас, – прошептала, и потянулась к его губам.

Вейд отпрянул, тряхнул головой, и пересел с дивана в кресло.

– Тебе нужно выговориться, – повторил он, скрещивая руки на груди и отгораживаясь от меня.

Затопила обида и чувство одиночества. Сглотнув комок в горле, я уставилась в окно, мне было легче думать и говорить, когда я не смотрела на него.

– Я не верю что умерла. Мне кажется, что это какой-то сон, и когда он закончится, я снова буду сама собой. Вернусь к маме и папе. С утра побегу в институт, учиться. Я даже рассматриваю такую версию, что очнусь в больнице. Пусть. Лишь бы выйти из этого состояния с нелепым миром, непонятной магией и… рабством.

Он достал не перебивал, внимательно слушая и задавая вопросы:

– Сны у террийцев бывают такими длинными и непрерывными, похожими на другую жизнь?

Я задумалась. Мне часто снились красочные сны с сюжетами, иногда были с продолжениями. Могу ли я после проведенных здесь суток поверить в реальность?

– Сны – очень непредсказуемая вещь. Вполне могу себе представить такой сон. К тому же пару раз вы меня вырубали…

– Я тебя не рубил, – поправил декан.

– Нет, не рубили – оглушали, выключали, лишали сознания, – я продолжала искать синонимы, пока он не кивнул, что уловил суть. – Но этот перерыв вполне может быть разрывом сна, может быть подтверждением нереальности.

– Тебе надо убедиться, что это не сон, что он не закончится?

Я кивнула, по большому счету мне хотелось определенности, а продолжение этого сна только оттягивало вердикт.

– Давай немного упорядочим факты, – предложил он. – Итак, по одной версии, ты спишь, видишь сон про иной магический мир, по другой – ты действительно умерла в своем мире, но смогла возродиться в новом. Если ты примешь решение умереть сейчас, то в первом случае ты очнешься на Терре, во втором – ты умрешь окончательно.

Снова кивнула.

– Но проблема в том, что на Терре ты тоже можешь не очнуться… Ты готова умереть?

Я отрицательно покачала головой и смотрела на него завороженная голосом.

– Тогда посмотрим на другие варианты: если ты не прервешь сон смертью, то в первом случае ты рано или поздно проснешься в своем мире, во втором – ты останешься жить здесь, ассимилируешься к новой жизни, к магии. И при таком выборе – ты ничем не рискуешь, ты все равно будешь жива и здорова. Так?

– Но все может затянуться, вдруг я в коме после аварии? Вдруг пройдут года, прежде чем сон закончится и я проснусь?

– Почему ты не хочешь попробовать жить по-новому? Тебя пугает другая жизнь или что-то неприемлемо твоим законам рода? – Я задумалась, а Вейд продолжал: – Ты получишь все необходимое для жизни на Лемурии, тебе дадут лучшее образование, что есть в нашем королевстве, у тебя будут подруги, поклонники и возможность выйти замуж. Впереди балы и соревнования, пиры и турниры. Ты действительно не хочешь попробовать эту жизнь на вкус, даже если она просто сон?

– Хочу. Хочу, если все будет так. Но есть же другая сторона медали? Я смогу выйти замуж, если стану рабыней?

– Нет, – его лицо застыло, но он был честен со мной. – Покровитель станет единственным мужчиной в твоей жизни.

– А если я влюблюсь – мужчина сможет стать моим покровителем?

Декан выдохнул, резко поднялся с кресла и отошел к окну:

– Ты можешь влюбиться и он может стать твоим покровителем, но я бы не советовал действовать так опрометчиво. Любовь пройдет, любовь могут предать, твой покровитель может полюбить другую, но ты останешься связанной с ним навсегда. Может ли любовь быть главной причиной в выборе покровителя? Подумай.

Мы молчали. За окном опускались сумерки и комната погружалась в полумрак. Я лежала на диване и размышляла над его словами.

Я очень боялась смерти – так мало прожила и так мало попробовала, не открыла жизнь со всеми ее возможностями и не почувствовала во всех ее проявлениях. Я не любила всерьез, до дрожи в пальцах, у меня не было любимой работы, и нелюбимой тоже. По большому счету меня гнетет только тоска по родителям, но ведь после института я бы все равно от них съехала. Я грущу по своим воспоминаниям, по тому к чему не смогу вернуться, не смогу пережить заново, но ведь воспоминания даже в моем мире останутся недосягаемыми: разве я смогу провести все лето у бабушки – нет, разве смогу снова поцеловать Растика за школьным гаражом – нет, смогу стать королевой выпускного – нет, обнять папу и разрыдаться над первым подаренным колечком – нет.

Еще меня пугали потерянные и не осуществленные планы: хотела спрыгнуть с парашюта, осенью съездить на “Октоберфест”, навалять Машке за подставу с Русланом, выпросить у него колечко с бриллиантом, завести котёнка и назвать его Black Star, еще хотела шикарную свадьбу и ребеночка. Но если я умру здесь и смерть станет окончательной там – неважно, реальный это мир или кома в больнице, я же могу не проснуться никогда, – тогда ничего из моих планов не воплотится в реальность.

Может, есть смысл не форсировать события и приглядеться к здешнему миру?

– Если всё пойдет по лучшему сценарию, то во мне проснется магия, я стану полноправным членом общества, смогу выйти замуж за родовитого мага и поступить на службу, так? – Декан кивнул, что я поняла по темному силуэту на фоне окна. – Но в плохом сценарии, я стану чьей-то рабыней на всю жизнь и у меня не будет ни свадьбы, ни детей…

– Дети у тебя могут быть, – вставил декан.

– Без свадьбы? – не поняла я.

Он кивнул и отошел от окна ко мне. Его походка была как у крадущегося зверя, что несколько сбило с мысли, но суть я уловила:

– То есть, когда вы говорили, что в моей жизни будет только один мужчина, покровитель, вы говорили это про все аспекты взаимоотношений?

– Да.

– Я должна буду стать его… наложницей?

– Если он пожелает.

Я потрясенно смотрела на него снизу вверх.

– Тогда мне лучше проснуться до этого времени…

Вейд щелкнул пальцами и над моей головой в настенном светильнике зажегся свет. Глаза мужчины блеснули, обводя меня взглядом, отчего по ногам побежали мурашки. Я резко села и поправила сбившуюся рубашку.

– Мне интересно, почему судьба наложницы грозит исключительно террийцам, а недотрогами ходят ваши магички?

– Их можно трогать, – отозвался декан.

– Нет, не то, – я задумчиво щелкнула пальцами, подбирая синоним "недотрогам", а Вейд резко уклонился, схватил меня за руку, сдернул с дивана и зажал рот, прижав спиной к себе.

– Что ты делаешь? – зашипел он.

– Ммм…

– Никогда, слышишь, никогда не щелкай пальцами, не скрещивай их, не наставляй на других – для тебя это смертельно опасно. Поняла? – я кивнула, он разжал рот.

– А в ладоши хлопать можно? – язвительно спросила я, начиная потихоньку сходить с ума от его близости.

– На праздниках. В обычной жизни мы не хлопаем в ладоши.

– А флиртовать можно? – с придыханием вырвалось у меня.

Он тут же отстранился и чуть оттолкнул меня.

– Ты решила остаться с нами? Хочешь узнать этот мир лучше и получить ответы на свои вопросы?

– Однозначно, – хмыкнула я.

– Хорошо. Тогда сейчас спи. С утра начнется новая жизнь – в восемь трапеза, в десять у тебя визит портнихи, в час – трапеза, к трем придет обувщик. Вечером заселение студентов, думаю, тут ты сориентируешься.

– Ладно. Круто. Только я не хочу спать.

Он приблизился, ткнул пальцем в лоб и его распоряжение воплотилось – я вырубилась.

Глава четвертая

Проснулась в постели от грохота в дверь.

– Сейчас, минуту! – я обмоталась одеялом и спотыкаясь, поспешила к входной двери. На пороге стояла суровая дородная женщина и не успела я приоткрыть дверь, как она, отжав меня плечом, прошла на середину комнаты.

– Убирай одеяло и тащи скамейку из спальни, – распорядилась она, раскладывая на столике метр, иголки, блокнот, карандаш и еще какие-то штучки.

– Сколько сейчас времени? – спросила я.

– Десять, – процедила портниха. – А теперь поторапливайся, если на обед хочешь успеть.

Больше убеждать меня не пришлось.

Я стояла на скамейке посреди комнаты, пока тётка ходила в туалет мыть руки.

– Снимай всё. Вставай на скамейку и стой смирно.

Я застыла голая посреди гостиной, пока портниха кружила возле меня, прикладывая метр то к бедру, то к руке и бесконечно приговаривая:

– Обхват бедер значит будет… Талии… аха. Обхват ноги… Раздвинь, – командовала она, и я беспрекословно раздвигала. – Подними, – и я поднимала. – Грудь полновата.

– Ну, какая есть.

– Не дерзи! Повернись задом. Зад тоже крупноват.

Я взвыла от негодования:

– Что-нибудь нормальное есть или все как на кобылу?

– У тебя всё нормальное, детка, даже очень, – донесся от входной двери мужской сиплый голос.

Я взвизгнула, слетела со скамьи и спряталась за кресло. Портниха в голос орала на парня, а Нейтас стоял в раскрытых дверях и разве что слюни не пускал, пытаясь разглядеть меня.

– Ах, ты блоха навозная, кто вламывается в комнату к даме без стука? Я вот выскажу твоему декану, поелозишь ты еще по сковородке. Выходи, выходи, желтоклюв.

Она вытолкала его и закрыла перед носом дверь.

– Я на обед хотел ее позвать, тёть! Не говорите декану, мне и так уже влетело. Ну тёть? – прокричал он из-за двери.

– Время обеда? – спросила я портниху.

– Ну, – подтвердила она.

– Может, прервемся, а? Кушать очень хочется, – попыталась уговорить её.

– Ладно, после обеда, до трех еще снимем и фасоны принесу. Выбирать будем.

– Хорошо, спасибо, – заулыбалась я.

– Какое спасибо? Что ты лопочешь? Торопись, пока этот змееныш дверь не вышиб.

Я застегнула рубашку, потом заскочила в спальню и натянула кожу, на ходу зашнуровывая жилет, вышла за дверь, где ждал Ловец.

Он сиял широкой улыбкой.

– Пойдем, покажу где трапезная у нас.

– Я знаю где. Ты извиниться не хочешь?

– За что? – Нейтас нахмурился и посмотрел на меня. – В нашем мире мужчины не извиняются. А тут и вовсе нет причин – тело женщины создано, чтобы им любоваться.

– Да ну? – ухмыльнулась я. – А мне вчера птичка накаркала, что девушкам положено честь блюсти. Кому мне верить – тебе или птичке?

Нейтас кисло хмыкнул:

– Верь птичке, которая каркает.

Взял меня за руку и повел к левому крылу.

– Я опять приставлен к тебе, – довольно сообщил он после некоторого молчания. – Декан сказал, что ты абсолютно беспомощная и что моей проверкой будет – помощь тебе. Я не против, если честно. Ты миленькая. По мне, лучше тебе буду помогать, чем по десять раз переписывать лекции по адаптации.

– Как ты узнал, где моя комната?

– У кастелянши спросил, – отозвался Нейтас.

Он вошел в трапезную и не придержал дверь, та с силой отлетела в меня, я пискнула и раздраженно прошипела:

– Мог бы пропустить вперед.

– Так не делают, мужчина ходит впереди.

Мой писк и заминка у двери привлекли общее внимание. В зале было много народа, не в пример вчерашнему дню. Нейтас не повел меня в отдельную комнату, а сел за общий стол к другим парням.

– Знакомьтесь, моя протеже, Динь Динь, – объявил он, хлопая ладонью по сиденью рядом с собой.

Мне стало ужасно неловко от идиотского имени, но, похоже, разовая шутка теперь стала суровой реальностью.

– Здрасте, – выдавила я и плюхнулась за стол.

– Чего это она сказала?.. Забавная. Ого, какая девчонка на курсе будет! Террийка, к удаче. Да, нашему курсу повезло, – слышалось от ребят, помимо того каждый называл своё имя, и склонял голову в лёгком кивке.

– Забудьте все ваши фантазии, – оборвал их Ловец. – Она моя, все прониклись? Бить буду, если увижу хоть одного из вас у ее двери.

Мне хотелось треснуть Нейтаса по башке, но разбираться прилюдно и визжать, что я ничья, и в последнюю очередь его, совсем не к месту. Ограничилась тем, что пребольно ущипнула его за ляжку. Однако он повернулся, расплылся в обалдевшей улыбке и накрыл мою руку своей, прижав ладонь к бедру.

Подошла служанка, сделала полупоклон и стала записывать на листочке заказы.

Пока все перечисляли блюда, я внимательно слушала и выбирала, что из услышанного хочу.

– Ухи, – произнесла я, когда дошла очередь делать заказ.

– Что? – служанка внимательно на меня посмотрела, и я снова стала подбирать аналоги:

– Суп из рыбы? Да. Еще жареные овощи и запеченную рульку кабана. И салат, – закончила заказывать и откинулась назад.

– Вам что, господин Девар? – обратилась служанка к Нейтасу.

– Уже ничего, ей помогу, – пробурчал он и служанка ушла.

– Что значит помогу? Я сама справлюсь! – отрезала я и вырвала руку.

– Я посмотрю, как справишься. Ты даже в этом беспомощна.

Зал гудел от разговоров, мимо нас проходили мужчины, но не занимая пустые столы, шли дальше, в отдельные комнаты.

– Преподаватели, – пояснил Нейтас, увидев, что я разглядываю проходящих.

Служанки принесли блюда: передо мной поставили большую миску горячей ухи, две плошки помельче для бульона, как я поняла, а потом к нашему столу торжественно вынесли два подноса с огромной голенью крупной свиньи. Одно такое блюдо заказали парни на четверых, второе поставили передо мной.

– Вау! – выдохнула я.

– Съешь? – засмеялся Нейтас и взял большую двурогую вилку и нож, похожий на кинжал.

– Только не говори, что сейчас подадут еще овощи, – промямлила я.

– А вот и овощи, – Ловец кивнул в сторону подходившей служанки.

Чуть сдвинув кабанью ляжку к себе, Нейтас освободил место для поданной бадьи с крупно нарезанными и обжаренными овощами.

– Ты должен был предупредить меня, – шикнула я на парня, несколько обескураженная количеством еды.

– Да все хорошо, ты привыкнешь что порции здесь большие. Ешь. У тебя не так много времени осталось.

Чуть дотащившись до своей квартиры, как я ее называла, наказала Нейтасу не появляться у меня до самого завтрака.

В гостиной сидела портниха, сытая и раздобревшая.

– Раздевайся, вставай, – без лишних разговоров велела она. – Посмотрим мерки для церемонных нарядов. Объем талии… Девочка! Что это? Подбери! – она пребольно хлопнула меня по переполненному животу.

– Не могу, – заныла я.

– Соберись, пышка, как можно на полтора сантиметра за обед расширить талию? – её возмущению не было предела, как и одолевающей меня сонливости.

– Ай, туго. Ай! Больно! – периодически вскрикивала я, пока меня вертели, наклоняли, раздвигали и поднимали.

– Всё, – припечатала портниха. – На сапоги мерки обувщику передам.

– Ладно… А можно мне сделать сапог с высоким голенищем, но сзади сделать шнуровку как у жилета? И шоколадного цвета.

– И это передам. Сейчас давай фасоны покажу.

Разложив на коленях альбом, портниха открыла рисунки с нижним бельем.

– Ну, вот смотри, есть такое (передо мной предстали высокие рейтузы с удерживающим поясом), вот такие (теперь я разглядывала что-то типа шортиков), вот эти на цикл заказывают.

– Какой цикл? – уточнила я, рассматривая странную конструкцию, позволяющую полностью забинтовать бедра и промежность.

– На лунный цикл! – с ударением произнесла портниха.

Я удивленно посмотрела на нее.

– Эх. Когда у тебя последний раз кровь шла?

– А! – осенило меня. – Это для месячных.

– Ну, – удовлетворенно кивнула тётка и перевернула листок. – Вот эти облегченные на жару (полоска ткани, завязывающаяся на бёдрах по бокам).

– Эта модель мне нравится, как наши купальники.

– От этой "модели" ветер между ног свистит, – неодобрительно причмокнула тётка. – Еще смотри.

– Я выбрала – светлые и темные облегченные. Темные как раз пойдут для цикла.

– Ты не в себе – в цикл в облегченных ходить? Сошью как всем. Теперь по рубахам.

Я рассматривала разной длины сорочки, с рукавами и без рукавов, с вырезом впереди и сзади.

– Это все под кожу одевается? – портниха кивнула. – А платьев у вас нет в арсенале?

– Это как же нет? А на мне что надето – покрывало? Есть платья. Вот – смотри.

Альбом с платьями делился на три раздела: платья ремесленные, платья торжественные и платья костюмированные.

– Выбирай из торжественных – одно. На первый бал. Второе сошью позже.

Я рассматривала бальные красивые наряды, с подолом куполом и колокольчиком, во мне просыпался азарт. В таких платьях я еще не рассекала. Мысленно примеряла каждое, раскрашивала в подходящий цвет и подбирала нужные аксессуары.

– Это мне подойдет. Только подол не очень нравится, я на него наступать буду. Давайте укоротим его спереди – вот так, – я взяла из ее рук карандаш и перерисовала платье с укороченным подолом, чуть убрала объем, получив миленькую модель интригующего вечернего наряда.

– Дерзко, – констатировала портниха, разглядывая набросок. – Сделаю красный верх, а нижние юбки и вот эти оборки белые.

– Теперь повседневное платье.

– Так уж выбрала, – удивилась портниха.

– Не хочу ходить в кожаных штанах, я в платьях ходить привыкла. Можно посмотреть ремесленные? – я раскрыла раздел с простыми фасонами, выбрав наиболее подходящий перерисовала на листок и внесла изменения. – Вот такое сможете сшить?

Портниха забрала листок и внимательно посмотрела, сравнивая с оригиналом:

– Юбка то не слишком коротка?

– У меня сапоги до середины бедра же будут, хорошо получится.

– Ох, дерзко… Не нравится мне всё это…

– Много время на шитье уйдет? – поинтересовалась я, видя как у нее загорелись глаза и зашевелились губы.

– Нет, за пару ночей с одной примеркой управлюсь. Только голову обмерить надо. Наклонись.

Я склонила голову, она достала из бездонного кармана метр и обхватила им голову.

– Ладно. Два платья и нижнее шью. Торжественное через неделю, остальное к первому дню учебы.

– Это завтра?

– Завтра день открытия. Учеба послезавтра начнется. Успею.

– А еще мне надо полотенце, я сушиться не умею, – извиняющимся тоном попросила я. – Несколько штук. Можно?

Портниха кивнула, впервые за день улыбнулась и ушла.

– Эй, я мыло принес, – Ловец сунул в руки мне кусок мыла, которое я у него просила еще до обеда, и пошел исследовать комнаты моей квартиры.

– Нейтас! – окликнула я.

– Да? – раздалось из спальни.

– Завтра день открытия?

– Аха.

– И больше никакой информации?

– А что тебя интересует? – его голова высунулась из дверного проёма.

– Горячая вода, полотенце, расческа, сушка волос и стирка рубахи!

– Я рубаху стирать не буду, – тут же отозвался он. – Остальное – пожалуйста.

– Тогда помоги мне для начала с горячей водой и придумай что-то с полотенцем.

– Детка…

– И не зови меня "детка" – где ты только этой пошлости набрался? – огрызнулась я.

– Я услышал это в вашем мире. Что такое пошлость и полотенце?

Я протяжно завыла, потом объяснила, тщательно подбирая слова и вопросительно взглянула на него.

– Детка, я сам могу тебя высушить, – нахально улыбнулся он.

– Забудь.

Остальное время он был терпим и весьма услужлив: освободил мне ванну, наполнил снова и нагрел. Пока я отмыкала и стирала рубаху, он принес простынь вместо полотенца, разжег светлячков и принес чайник с чашками.

После небольшой заминки у двери, когда я забирала простынь и передавала сорочку, день закончился на оптимистической ноте. Нейтас сушил сорочку, мои волосы, потом распрямлял заклинанием распрямления…

– А если я локоны захочу?

– Тогда заклинание скручивания.

– Слушай, я совсем во времени не ориентируюсь, как вы его узнаете: когда обед, когда ужин?

– По часам, ты что! – видя мой растерянный взгляд, Нейтас добавил: – У тебя их нет? Ладно, сейчас…

Он поднялся, подошел к входной двери и… я ожидала увидеть магию, но парень вышел и через пять минут вернулся с шаром, который водрузил на стол.

– У кастелянши взял.

– А! – протянула я, делая пометку познакомится с этой таинственной кастеляншей завтра и разжиться еще какими-нибудь полезными вещами. – Как по таким часа узнать время?

Я разглядывала мутную стеклянную сферу, признавая, что покажи мне ее раньше, то последнее, о чем я подумала, так это о часах.

– Поцелуй – скажу.

– Что? – я вскинулась и Нейтас тут же прижался к моим губам.

Я отстранилась и залепила ему пощечину.

– Эй! Не смей касаться лица мужчины! – взревел он, прижимая ладонь к покрасневшей щеке.

– Если мужчина не будет меня домогаться – то и по роже не получит! – рыкнула я в ответ.

– Дурочка… Вот так вы и не доживаете до старости, потому что нарушаете правила на каждом шагу! – обижено пробурчал он и ушел.

– Эй, ты забыл сказать про часы! – крикнула я ему вслед.

– Сама разберешься, – не повернувшись ответил Нейтас и дверь захлопнулась.

Глава пятая

Во сне мне снилась портниха, которой я показывала, как прошить выточки и объясняла, для чего они нужны. Потом мы примеряли разные платья, которыми оказался набит шкаф. Я негодовала на жилеты стягивающие женскую грудь и рассказывала ей о жутких последствиях таких утяжек. Про рак груди, про импланты, пушапы и косточки.

Когда речь зашла про шпильки, зазвучал колокол. Я оглядывалась, но не смогла определить источник звука.

– Это часы, – проговорила портниха, и я проснулась.

– Что за фигня? – зло уставилась на часы-сферу силясь понять сколько же сейчас времени. – Это не часы, а гадальный шар!

Завернуться в одеяло и заснуть мне не дал стук в дверь.

– Динь Динь, открывайте! – требовал настойчивый женский голос.

Я распахнула дверь, чтобы познакомиться, как потом выяснилось, с кастеляншей.

– Недопустимо опаздывать в день открытия. На торжественную речь прибудет сам Король, поэтому за два часа вас выстроят на площади перед Академией и дадут основные положения.

Я закивала:

– Да-да, а сколько сейчас? И во сколько надо быть там?

Кастелянша с недоумением посмотрела на меня и выразительно посмотрела на шар:

– Семь, начало восьмого.

– Как?!

– Что как? – не поняла моего возгласа женщина.

– Как вы определяете время?

Она подвела меня к шару и ткнула пальчиком на подставку. Я в упор не видела ни цифр, ни стрелок.

– Вот новая рубашка, Элиза сказала, что тебе пригодится; еще одна простынь – подумала, что с утра понадобится.

– О, спасибо! – и прижала к груди два свертка.

– Что это за слово? Я не понимаю его, – смутилась женщина.

– Это что-то вроде благодарности, когда я очень хочу выразить искреннее расположение.

– Понятно. Достаточно сказать "благодарю", чтобы её выразить.

– Я учту, спасибо.

– Что-то еще?

– Вообще, да, – сморщила нос. – Мне в больнице давали рясу, балахон, белый такой, – она кивнула, понимая о чем речь. – Можно мне один такой в домашнее пользование? Я не могу каждый раз натягивать кожаные штаны, а гардероб еще не готов.

– Конечно, сейчас готовься к выходу, а как вернешься, я принесу тебе халат.

Не сдержав эмоций и услышав такое знакомое и родное слово "халат", я обняла её.

– Ох, – растерянно выдала она и отступила. – Тебе пора собираться.

По моим внутренним часа я справилась за отведенные тридцать минут и, чуть раскрасневшаяся от бега у замка появилась вовремя.

Перед Академией собралось много людей выстроившихся в ряды. Надо отметить, все в темной кожаной одежде, как парни, так и девушки. Вся лужайка перед замком заполнилась студентами и преподавателями. Перед каждой группой учащихся стоял герольд и держал знамя с определенным знаком. По внешнему полукругу выстроились студенты и я присоединилась к ним, стараясь не обращать на себя внимание. Ближе к центру получившейся подковы находились преподаватели, а перед ними установили семь кресел, видимо для более крупных шишек. Всё наше собрание было направлено на возвышение с троном.

Моё разглядывание прервал шепот на ухо:

– Смотрю, ты не проспала?

– Ждал, что террийка опоздает на открытие возглавляемое Королем?

– Чего-то ждать от тебя? Вот уж нет.

– Ты провалишь проверку, вечный студент, потому что плохо справляешься с ролью наставника, – прошипела я в ответ, не поворачиваясь к Ловцу.

– Тебя серьезно – перевели? Почему? – заинтересовалась девушка, стоявшая рядом.

– Сейчас я вам расскажу, ждите, – огрызнулся Нейтас, развернулся и ушел прочь.

– Он опять на обучении? – спросила девушка, провожая Ловца глазами.

– Да, его Вей… – я запнулась и поправилась, – господин Вейд вернул на курс.

– Сам декан Вейд? Надо девчонкам рассказать. А из-за чего?

Я пожала плечами, не желая вплетать себя в будущие сплетни.

– Жаль, что не знаешь… Ты новенькая?

– Да, меня зовут Ка… Динь. Динь Динь.

Блондинка прищурилась:

– Ты случаем не с Терры?

Я кивнула.

– Так и подумала, – она отвернулась и замолчала.

Пренебрежительно? Брезгливо? Что это за отношение? Парни мне оказывали куда более благодушный прием, чем местные девушки.

Вдруг впереди зашевелились. На возвышение к трону поднялся мужчина в чёрном плаще, по шепоту стоящих рядом поняла, что это проректор Академии.

– Сейчас появится, мамочки, я каждый раз так взволнована, так взволнована этим моментом…

– Взволнована из-за присутствия Короля или декана Вейда? – шепотом подколола другая.

– Я уписываюсь от обоих! – встряла третья.

Но когда к трону поднялся другой мужчина в кожаной защите, я в нем сразу опознала декана, даже без шумного возгласа студенток.

– Он останется преподавать? Прошлый триместр его не было… О, вот бы мне попасть на его факультет.

– Остынь, ты же знаешь к нему никого не берут… Безнадежно. Вот если бы он защиту взял на практике… Ооо!

– Безнадежно, сейчас два курса на втором триместре.

– ТИ-ШИ-НА! – прокатилось по лужайке и все замолчали. – Господин Вейд, прошу.

Декан что-то проделал и поднял ладонь к небу, на облаках появилась проекция знаков. Они менялись, словно тикали, и все не мигая смотрели в небо.

– ПРЕКЛОНИТЕСЬ! – снова прогремел проректор Академии и я встала на колени, опустила голову, подражая студентам и преподавателям.

В небе полыхнула молния и загремел гром. Я приподняла голову и заметила, что трон занят третьим мужчиной, который хлопал по плечу Вейда.

– Подданные мои, поднимитесь, – произнес мужчина с трона и голос его звучал на всю площадь, явно чем-то усиленный.

Справа и слева от меня поднимались студенты и каждый не преминул хлопнуть ладонью по коленям, словно выполняя ритуал. Я, чтобы не выделяться, тоже хлопнула по коленкам и заметила, что они испачканны в земле. Попыталась смахнуть, но только растерла грязь.

– Ну надо же, – раздосадовано протянула я, а блондинка рядом со мной усмехнулась и толкнула рядом стоящую, чтобы та тоже стала свидетелем.

Оглядев их колени, для меня стал понятен ритуал хлопанья по ногам – снова заклинание, наверное, какой-нибудь чистоты.

– Депиляцию вы тоже аплодисментами делаете? – спросила я ехидно.

– Что-о? – протянула подруга блондинки.

– Оставь ее, Ена, она – террийка, ничего путного произнести не в состоянии.

– А, – коротко согласилась та, и они обе отвернулись от меня.

И тут зазвучала речь Короля, студенты притихли, внимая каждому слову:

– Я благодарен каждому из вас, кто выбрал путь служения Короне, кто отказался от рода, личных целей и пришел сюда усилить истинную магию, чтобы потом стать верой и опорой нашего королевства. Король и Королева-мать ценят ваш выбор, ценят силы, которые вы потратите на пробуждение, чтят каждую жертву, отданную нашему королевству, и помнят каждого из вас, выбравшего путь пробуждения магии.

По какому-то незаметному мне знаку, преподаватели преклонили колени, и все студенты поступили также.

– Да ладно! – фыркнула я и снова опустилась коленями на истоптанную лужайку.

Сверху сверкнуло и загрохотало. Это что-то нереальное – грозовое сопровождение прибытия и отбытия Короля. Эффектно, нечего сказать. Около меня сразу все зашевелились и захлопали по ногам. Я поставила себе на заметку: носить с собой влажные платочки, пока не научусь применять очищающие заклинания.

– Мы благоговейно признательны Королевскому Святейшеству – Ректору за оказанную честь и выделенное время для напутственного слова для нас, но сейчас думаю, вы желаете послушать своего проректора, – вдруг заговорил с возвышения тот милый старикан в плаще. – А мне есть, что вам сказать перед началом триместра.

– Три месяца наши славные преподаватели и доценты будут изучать с вами теорию магии. Вы пришли сюда уверенные, что многое знаете и почти всё умеете, но мы развенчаем ваши заблуждения.

– Начальной магией наделены все, от лавочника до пекаря. И этот уровень не даст вам преимущества и не станет полезным на службе. К дару важно получить знание. Кому знания будут даваться с трудом, а такие бывают на каждом курсе, будут отчислены из Академии. Приложите ваши усилия в других областях, не связанных с усиленной магией и службой Короне.

– Те, кто перейдет на второй курс, это полезно знать тем, кто уже пришел на второй триместр, начнут постигать навыки. Отработку теории магии на практике. С вами будут заниматься наши лучшие специалисты – удостоенные службы у Короля. – Проректор чуть повернулся к отдельно стоящей группе преподавателей и похлопал в ладоши, студенты подхватили аплодисменты, а преподаватели сдержанно поклонились в ответ.

– Третий триместр – распределение на специализации. Сейчас каждый декан факультета зачитает списки студентов, которые зачислены по специализации. Вы знаете, что именно с вашего курса отчислений не будет: обучение закончится тогда, когда декан сочтет вас готовыми к службе. Впереди сложная подготовка и тренировка. Вы пройдете через важные задания и серьезные испытания.

Проректор отошел и на возвышение поднялся один из деканов:

– Факультет сельского хозяйства. Со второго триместра к нам зачислено двенадцать студентов, – дальше он зачитал список родовых имен, и спустился, уступая место следующему декану.

– Факультет естественной среды, восемь студентов присоединяются к нам, – снова список, который я пропустила мимо ушей.

– Факультет торгово-экономический принимает одиннадцать студентов.

– Факультет транспорта и коммуникаций зачисляет четырех студентов.

– В социально-правовой факультет записаны следующие…

– На факультет культуры и просвещения приняты две бесподобные студентки, – пропела мелодичным голоском единственная женщина-декан и зачитала имена, от всей души улыбаясь своим ученицам.

В какой-то момент я подумала, что всё отдам, чтобы попасть учиться к ней.

– Изыскательский факультет? – спросил проректор, когда между деканами вышла заминка. – Никого? Кто следующий: господин Пиласс или господин Вейд?

Снова заминка и вот на помост выходят оба декана. Заговорил тот, кого я раньше не видела, видимо, господин Пиласс:

– Факультет интеграции нового приема не открыл, но к нам поступает вновь выпускник прошлого триместра, Нейтас Девар…

Лужайка потонула в гомоне, соседки ахали, что Нейтаса публично оскорбили, заявив на всю Академию об отстранении от службы, в рядах "важных кресел" вообще слышались выкрики.

Вот тут чуть вперед поддался декан Вейд и всё стихло:

– Это было моё распоряжение о возвращении младшего господина Девара на дополнительную тренировку после провала последнего задания. Кто-то хочет мне возразить? – он явно обращался к "креслам" перед возвышением, но там всё стухло, никто не решился бросить вызов Вейду.

– На факультет контроля и безопасности никто не зачислен, – закончил декан и кивнул проректору.

– Чудесно, – как-то вяленько перехватил эстафетную палочку старикан. – Тогда по старой традиции, хочу поблагодарить Совет наших попечителей: начну с высокоуважаемого господина Девара, – проректор захлопал в ладоши, преподаватели с энтузиазмом, а студенты для общего шума поддержали его.

Я вытянула голову, надеясь увидеть Нейтаса, но с кресла поднялся высокий, худой и бледный мужчина с перекошенным от злости лицом, с трудом сдерживая эмоции, сухо наклонил голову в знак благодарности проректору.

– Господин Карк, господин Эллирик, господин Виртс, господин Куршун, господин Паблик, госпожа Делириум. И конечно, господин Вейд и я, ваш покорный слуга, – проректор поклонился и снова над лужайкой зазвучали аплодисменты.

– Хлопаем в ладоши крайне редко, – усмехнулась я.

После этого торжественное открытие резко свернули и небольшими группками студенты и преподаватели стали рассеиваться в разные стороны. Ну, не рассеиваться в прямом смысле этого слова, а расходиться. Я завертела головой, стараясь увидеть Вейда или Нейтаса, чтобы узнать что мне делать дальше, но не находила ни того ни другого.

Проректор Академии выделялся своим длинным черным плащом, и я заметила, как он прошел прямо через центральный вход в замок. Логично предположить, что и деканы пойдут туда же. Я, петляя, чтобы не натолкнуться на студентов, пошла за ним.

Тёмный высокий свод замка этажа в три высотой гулко отражал звуки шагов. Справа и слева от входа уходили лестницы на верхние ярусы. Дальний конец огромного вестибюля разглядеть не удалось – он тонул в промозглой темноте.

Звук хлопнувшей двери раздался слева сверху и я повернула туда. На втором ярусе мне показалось, что вдалеке мелькнул знакомый силуэт декана Вейда, я побежала за ним, боясь снова потерять в этих переходах. Добежав над пропастью вестибюля до конца, я повернула влево, путь по галерее закончился, и буквально налетела на стоящего посередине прохода мужчину.

– Ой, простите, – я отшатнулась и подняла глаза. Худощавый, высокий мужчина не убрал рук с моих плеч, даже чуть повернул, чтобы лучше разглядеть в тусклом свете.

– Вот так встреча. Никак та самая террийка, что обрушила все шансы моего сына на возвышение, – пробормотал он.

– Послушайте, я не…

– Мила. Очень мила. – Не давая вставить мне хоть слово, он покрутил кругом и снова повернул к себе, вглядываясь в лицо прищуренными глазами.

Он мне категорически не понравился, и я никак не могла вырваться из его цепких лап:

– Меня господин Вейд ждёт, как к нему пройти?

– Вейд? – выплюнул он имя декана и тут же выпустил меня. – Дальше по коридору его покои. Он на месте, уже ждет тебя. – Мужчина мазнул по мне неприятным взглядом и ушел, больше ни разу не оглянувшись.

Я прикусила губы. Вряд ли Вейд ждет меня, он даже не знает, что я его ищу, но нужно поторопиться, раз кто-то к нему должен прийти, времени у меня мало. Дойдя до конца коридора, я упёрлась в двустворчатые массивные двери, с тяжелыми кольцами вместо ручек, продетыми в нос ящера с перепончатыми крыльями, как и на поясе Вейда.

Попробовала потянуть за кольцо – двери не открылись, толкнула – не поддались, я забарабанила кольцом и стук очень громко разнесся под сводами. Двери распахнулись, сразу обе.

– Заходи, я налью нам виски, – Вейд стоял ко мне спиной в одной рубашке без защитного жилета.

– Да, виски бы не помешало, – пробормотала я, стараясь собрать мысли в кучку и решить, с чего начать разговор.

Глава шестая

При звуке моего голоса декан вздрогнул и резко повернулся:

– Какого дьявола ты здесь делаешь? – прошипел он, отставляя бокалы с виски.

– Я искала вас, но не смогла подойти раньше, – начала неуверенным голосом.

Планы срывались: я по лицу декана видела, что всё происходит чертовски не вовремя, что кроме бегства меня сейчас ничто не спасет. А еще лицо декана снова изменилось – я с ужасом смотрела в злые черные глаза неприятного мужчины, настолько далёкого от образа восточного принца и больше приближенного к прожженному жизнью пирату. Неприятное чувство страха уже превратило мои мозги в вату, а ноги – в желе.

– Никто. Не смеет. Заходить. Ко мне. Без вызова.

Он не шелохнулся, но моё горло сдавила невидимая рука и вышвырнула из комнаты, ударив о противоположную стену. Двери захлопнулись перед носом. Как только меня выдворили, я сползла по стенке на пол и, судорожно хватая ртом воздух, ощупывала шею.

Такого приёма я не ожидала. Откуда во мне появилась уверенность, что я могу обратиться к Вейду за поддержкой в любой момент? Почему этот отвратительный мужчина так преобразился – и что я не знаю о нем такого, что знают и боятся остальные?

Чуть отдышавшись, отползла подальше, встала по стенке на ноги, поморщившись от неприятного болезненного ощущения в позвоночнике и, шатаясь, пошла прочь. Теперь второй ярус слева – для меня под строжайшим запретом!

Покидая коридор, я снова столкнулась с входящим. Точнее с входящей. Моложавая женщина чуть выше меня, с осиной талией и высокими бёдрами, затянутыми в кожаную защиту, с распущенной шнуровкой жилета, так что высокая грудь выдавалась вперед, через низкий вырез рубашки и распирала кожные покровы.

Вот это да, корсет явно уже придуман до меня! Пожалуй, я зря отказалась от пошива защиты.

Женщина чуть отстранилась, мельком скользнула по мне взглядом и прошла мимо.

Пить виски.

Теперь понятна злость декана на непрошенное вторжение, но не понятен выбор женщины – могла бы найти мужчину привлекательнее с её то данными.

Я уже спустилась вниз, когда справа у стены заметила взметнувшийся плащ проректора. Если декан не стал мне помогать, может проректор не откажет? Ведь кто-то же отвечает за меня и моё пребывание здесь?

Уже достигнув нужной ниши, я поняла, что нахожусь на пороге аудитории, но не успела войти внутрь, как услышала голоса:

– …Кто на него может повлиять, помилуйте вас Королева-мать, – увещевал кого-то проректор.

– Он разносит в прах честь моего рода, я это так не оставлю, – бесновал второй мужчина.

В этот момент я уже решила уйти, дождаться проректора в вестибюле, или вообще поискать в другой день, но услышала Нейтаса:

– Отец, возможно, декан Вейд прав – я несколько вольно отнесся к своим обязанностям, девчонка решила вышибить себе мозги, размазать по булыжникам…

– Прекрати! – прервал его отец. – Не Вейду решать продолжать тебе службу или возвращаться на обучение.

– Но декан Вейд, к моему прискорбию, имеет полномочия выше декана Пиласса и в некоторых вопросах выше моих, – снова проговорил проректор.

– Он прилюдно унизил мой род! – негодовал отец Нейтаса. – Я не могу ему спустить такое неуважение.

– Он никого не уважает, – встрял Ловец. – Пока ты созерцал грязь под своим носом, он братался с Королем!

– Заткнись! – хором оборвали его отец и проректор.

– Господин Девар, я постараюсь не затягивать с возвращением вашего наследника на службу. Думаю, пара месяцев, никак не триместр. Со своей стороны, я постараюсь. Это вполне в моих силах.

– Да господин Кутир, постарайтесь ради нашего общего дела. И верните моего мальчишку на службу с триумфом! Пусть о нем услышат по всему континенту из уст Манджирины. Я смогу устроить вещание Коронного сплетника.

– Сама Манджирина? Здесь, у нас? – Проректор похоже несколько смутился.

– Да, утрём нос безродному Вейду…

– Тише, прошу вас!

– Проректор Кутир, вы дадите нам с сыном еще пару минут поговорить о делах семейных?

– Конечно-конечно, я пойду к себе, у меня еще много дел. Всех благ вам!

– Благодарю, – ответил господин Девар, а я отошла подальше от двери и присела ниже, чтобы проректор меня не заметил.

Он покинул аудиторию, затворил за собой дверь и ушел, взметнув плащом. Я чуть выждала и пошла за ним, когда поравнявшись с прикрытой дверью комнаты, услышала хлёсткий удар и вскрик Нейтаса.

– Змееныш-ш! Ты упустил шанс стать личным Ловцом Короля, – шипел от злости отец Нейтаса. – Двенадцать Ловцов на всё королевство – двенадцать! И свободное место при Короле. Ты. Упустил. Такой. Шанс! – Снова удар и глухой стон.

– Две недели, и ты должен взлететь, слышишь? Взлететь с триумфом, с оглушительной победой, только так ты утрешь нос Вейду и заслужишь моё прощ-щ-щение.

Послышались сильные печатающие шаги в мою сторону, я отпрыгнула и вжалась в стену. Дверь с грохотом отскочила, мужчина высокий и худой, не оглядываясь, ушел из коридора. Нейтас так и не показался.

Отлепившись от стены и поморщившись от боли, я заглянула в аудиторию. У дальней стены на полу сидел Нейтас, запрокинув голову вытирал окровавленный нос.

– У тебя есть платочек или салфетка? Лучше приложить и подержать, – тихо проговорила я, подходя и присаживаясь перед ним на колени.

– Уходи.

– Ну уж нет, – кровь из носа не переставала бежать, я вытащила подол новенькой рубашки и с треском оторвала край.

– Что ты делаешь? – просипел Ловец.

– Спасаю тебя от обескровливания.

Нейтас убрал руку, я приложила ткань к носу и оглядела его лицо: разбитый нос и вспухшая скула, в остальном вроде нормально.

– Кто такая Мандарина?

– Кто?

– Ой, тебе же неудобно отвечать, молчи. Кровь уже останавливается. Знаешь, мне тоже досталось – я думала найти Вейда, попросить сориентироваться на занятиях на первое время, а он меня вышвырнул за дверь и приложил к стенке. Очень больно и обидно.

– Зачем ты пошла к нему – я бы тебе помог…

Я отняла ткань и проверила нос:

– Еще немного посиди, потом надо будет смыть кровь, ты весь измазался.

Он хотел кивнуть, но я успела обхватить его подбородок и запрокинула голову:

– Посиди так еще чуть-чуть. Значит, у тебя тоже неприятности из-за Вейда?

Нейтас горько хохотнул:

– Ну да. Чёрт. Дёрнуло его перед всей Академией тряхнуть грязным бельём.

– И из-за меня…

Он, не мигая, смотрел в мои глаза, и я заметила, какие они у него красивые, серо-голубые, удивительно чистые и трогательные.

– Я сам виноват, что оттолкнул тебя. Знал, что кроме Вейда, никого в Академии в тот день не было, и поторопился, вывалил на тебя все события. Знал, что в случае оплошности никто меня не прикроет…

– Ох, не вини себя, а то сейчас расплачусь от жалости к себе, – я криво улыбнулась сквозь набегающие слёзы.

Нейтас поднес руку к моему лицу и аккуратно стёр пальцем предательски скатившуюся каплю.

– Я помогу тебе, как и должен был.

– А я помогу тебе, хотя две недели и Мандарина – это слишком жёсткие условия, – шмыгнула я носом и мы с ним рассмеялись.

Обнимая меня за плечи на террийский манер, мы дошли до обители.

– Заходи к себе и открой окно, я залезу снаружи, чтоб носом не светить.

– О`кей.

– Что?

– Ладно, – хихикнула я и толкнула в бок, он ойкнул и зажался, словно получил смертельный удар.

– Прости, прости, Нейтас, я не хотела, – подбежала к нему и попыталась заглянуть под руку. Как же я не подумала, что ему могло прилететь от отца не только по лицу.

Он тут же разогнулся, схватил меня в охапку и прижал тесно к себе:

– Никогда не бей меня, – прошептал в ухо парень.

– Ты притворялся? – ахнула я.

– И в лицо никогда не бей, – снова склонился он надо мной.

– Ладно-ладно, пусти, – я упёрлась ему в грудь и оттолкнула. Он поддался и отпустил, но на губах играла странная улыбка. Знакомая многообещающая улыбка. И если бы не измазанное в крови лицо, я бы ни за что не открыла ему окно.

Он лежал в моей ванне и громко отвечал на мои вопросы, чтобы я услышала его из большой комнаты.

– То есть, Коронованный сплетник – это что-то типа наших новостей по телеку?

– Детка, упрощай свои фразы, даже мне, высокообразованному специалисту, не всегда понятны твои слова! Ну что такое "телек"?

Я закатила глаза, но он этого не видел:

– Телек – упрощенное слово от телевидения, всё как ты просил.

– Серьезно? Тогда ни в коем случае не упрощай, мне дали слишком хорошее образование, без сокращений. Да, Манджирина – главная дама наших новостей. У нее целая агентура на всех трёх континентах, но тайная. Никто не знает, кого ждет разоблачение в следующем выпуске.

– Круто. Ман-джа-ри-на.

– Манджирина.

– Хорошо.

– Детка, у меня к тебе еще одно важное поручение.

– Какое?

– Нельзя звать Вейда Вейдом.

– Это бред, – хохотнула я подходя к двери ванной и опираясь на косяк.

– Не бред, а разумная предусмотрительность. Всё что ты скажешь о нём – до него может дойти.

– Тоже тайная агентура?

– Не исключаю, – поморщился Нейтас. – Так что зови его либо с соответствующим обращением, либо…

– Никак? – предположила я.

– Да, лучше никак.

Раздался стук в дверь и я подпрыгнула от неожиданности.

– Сиди-молчи, – велела я. Нейтас округлил глаза, но не произнес ни слова.

Я захлопнула дверь в ванную и открыла входную.

С ворохом одежды ко мне вошла портниха Элиза.

– Раздевайся на примерку, – распорядилась она, скинув платья на диван. Сама же развернулась и пошла по направлению к…

– Госпожа Элиза, стойте! – крикнула я. – Туда нельзя.

Я перекрыла ей дорогу и раскинула руки для солидности.

– Мне руки помыть – или тебя щупать прямо непомытыми?

– Сегодня можно щупать так.

Портниха нахмурилась:

– Откуда ты моё имя узнала?

– От кастелянши, а что? Это тайна?

– Не тайна, что ты. Но какая госпожа? Просто Элиза. Ладно, вставай на скамейку.

Я убедилась, что она отошла от двери ванной и поспешила за подставкой. Уже вытаскивая скамейку из спальни, увидела, как портниха выходит из злополучной ванной, потрясая в воздухе руками.

– Вставай, чего глядишь.

Я поставила скамейку на середину, сама недоверчиво пошла к закрытой двери:

– Сейчас…

Я заглянула и посмотрела на полную вспененной воды ванну – Ловца там не было. Вышла, закрыв дверь, и пока раздевалась для примерки, подумала, что Нейтас телепортировался.

– То, что хотела? – спросила портниха.

– Даже лучше, госпожа Элиза.

– Не льсти мне, подлиза, – расплылась она в улыбке, несколькими булавками прихватывая платье в талии.

– Никогда! А можно все же попросить сшить мне защиту? Мало ли…

Портниха кивнула, прибирая платья с дивана.

– Только, если возможно, с низким вырезом. Нарисовать?

Элиза насмешливо подняла бровь:

– Тебе защита нужна или силки?

Я хихикнула, а она метром шлёпнула мне по заду:

– Вот ехидна, словишь не того зверя – наплачешься еще.

С размаху плюхнувшись на диван, я натягивала опостылевшие кожаные штаны:

– Как вы узнали, что такое полотенце? – задала я мучавший меня вопрос. – Кастелянша не поняла, о чем я говорю…

– Зоя нечасто с террийцами общается, а я таких как ты много обшивала.

– И где они сейчас?

– Известно где – под покровителями, – невозмутимо ответила она. – Завтра в семь принесу тебе бельё да платье. До этого времени будь прибрана.

Портниха Элиза ушла, а я подскочила, услышав из ванной что-то вроде ругательств.

– Нейтас? Ты тут?! – распахнула дверь и влетела внутрь.

– А где мне быть, чёрт возьми!

Он стал подниматься из лохани и я поспешно повернулась к нему спиной.

– Я думала, ты телепортировался к себе…

– Думала она, – буркнул Ловец. – Если бы ты действительно думала, то не разводила болтовню со служанкой.

Я увидела в зеркале, как он подпрыгивает на одной ноге, вытрясая воду из ушей.

– Так ты под водой сидел? – догадалась я, разглядывая сильные мышцы спины, бёдер и упругие ягодицы.

– Аха, – закончил он и повернулся лицом ко мне, я поспешно опустила глаза, как будто и не подглядывала.

– Ладно, ты сушись, не буду тебе мешать, – и выскользнула за дверь.

Сказать, что я не нуждаюсь в Нейтасе – ничего не сказать. Сидела в зале и размышляла, что будь я в своем институте, с защитой в лице моих родителей, то обязательно обратила внимание на этого парня с крепким задом. Бросила бы Руслана ради Нейтаса и во мне не шевельнулось ни одно щупальце совести.

Но при сложившихся обстоятельствах, когда Нейтас являлся моим единственным помощником и защитой – мутить с ним было неэтично. Я бы его откровенно использовала, а потом чувствовала себя виноватой. Или же мы в один прекрасный день поругались бы, и я осталась без единственного друга, одна в мире отторгающем террийцев.

– О чем задумалась? Могла бы чайник подогреть, – Нейтас, приятный, притягательный парень, стройный, гибкий, с утонченным лицом, полностью одетый, вышел как новенький, разве что распухшая скула свидетельствовала о недавних побоях.

– Серьезно? Я чай могу остужать, уж никак не греть, – фыркнула я.

– Можешь остудить? – застыл от удивления Ловец.

– Ну конечно, грей чай, сейчас покажу.

Нейтас щелкнул пальцами по направлению к железной конструкции в центре столика, на подносе занялся огонёк, и чайник просился подвесить его на крюк над огнём.

Вот оно что, почти микроволновка!

– Нравится? – смешливо подмигнул мне Нейтас.

– А то, – улыбнулась я в ответ и пихнула его локтем.

Мы сидели на диване, рядом, близко, я чувствовала приятное умиротворение, впервые, как попала сюда.

– Нейтас, что не так с деканом Вейдом?

– А что с ним не так? – тихо спросил он, что я почувствовала, декан – последняя тема, на которую Ловец хотел бы говорить.

– Не дуйся, он после тебя единственный мой знакомый. Хотя теперь я вряд ли могу рассчитывать на это знакомство.

– А, ну раз он после меня, то спрашивай, – оживился Нейтас и развернулся, положив мне голову на колени.

Помедлив минуту, решала как мягче спросить его то, что гложет меня весь вечер. Не придумав ничего умного, решила спросить напрямую:

– Когда я сегодня его увидела, то не узнала: старый, страшный, злой дядька; хотя в момент нашего знакомства мне казалось, что он самый красивый мужчина на свете. Он чем-то болен?

– А, это… – Нейтас разве что не вздохнул с облегчением. – Чары. Он хотел, чтобы ты доверилась ему, вот и напустил чары. Они действуют как любовные, но иначе. Я, в общем, не знаток в тонкостях…

– Вейд напустил на меня любовные чары? – не поверила я.

– Не любовные, говорю же! Наверное, проще показать, чем объяснить. Смотри на меня.

Нейтас все также лежал на моих коленях, поднял палец, наставил на мой лоб и помахал перед лицом ладонью. Я моргнула и залюбовалась мальчишкой, с такой нежностью заглядывающего в мои глаза. Сердце сжалось от восхищения от линии его бровей, от тонкого носа с изящными ноздрями, от губ… которые хотелось… поцеловать…

Я склонилась над ним и коснулась своими губами. Нейтас порывисто выдохнул, обхватил рукой мой затылок и сильнее прижался губами. Я растворилась в поцелуе, в игре его смелого жаждущего языка, в ощущениях его пальцев, гладящих и перебирающих мои волосы.

Я застонала и перехватила инициативу, покрывая лёгкими поцелуями его веки, скулы, виски. Он бесподобно пах, голова кружилась и мне было мало: мало поцелуев, мало прикосновений. Я хотела большего…

– Ай-йа! – завопил Нейтас и попытался вырваться, но я с силой схватила его за чудесные белокурые волосы, такие шелковистые, отливающие платиной и еще раз укусила за мочку уха.

– Стой-стой! Ай! Прекрати, – он щелкнул пальцами и мне крайне не понравился звук, я сдавила его лицо сильнее, намереваясь добраться до сладких губ…

Еще щелчок перед носом и я поняла, что мальчишка не хочет отдаться мне полностью, он сопротивляется, он отвергает меня. Я зарычала и получила тычок в лоб.

Глава седьмая

Выползая из тьмы, я разлепила глаза и увидела склоненное надо мной лицо Нейтаса:

– Я же говорил, что не разбираюсь в тонкостях чар.

Я залепила ему пощечину и оттолкнула. Ловец скатился, прижал ладонь к лицу.

– В другую сторону не могла ударить? Болит же!

– Мало болит, – припечатала я.

Сейчас понимала, что моё состояние ничем кроме как "мороком" не назовешь. Лицо Нейтаса выглядело так же, как и час назад, но целовать его, а тем более съесть, уже не хотелось.

– Ты что-то другое со мной сделал! Я была под чарами, но на декана Вейда так не набрасывалась и не пыталась его сожрать – всё из-за того, что ты плохо с ними ладишь?

– Нет, – неохотно признался Нейтас. – Просто декан знал о последствиях и держался от тебя подальше, не давая чарам подкормки.

– Как узнать, что я очарована?

Он хохотнул:

– Ну, если ты кого-то начнешь грызть – значит, ты под чарами.

– А серьезно?

– Только так. У всех по-разному подкормка идет… Но однозначно, что поведение станет нетипичным для очарованного. Два года назад одна студентка начала прилюдно раздеваться. Вообще, это было забавно.

– Террийка?

– Ну а кто же? Ээээ… Прости, это не было забавным.

– О`кей. Проехали-забыли.

Стараясь унять нервную дрожь, я сцепила пальцы, чтобы Ловец не заметил, что я все еще не пришла в себя.

– А любовные чары чем отличаются от… этих?

– Начинает свербить в одном месте… Налить чай?

Я кивнула.

– А как долго они действуют?

– По разному. До отмены, или до достижения цели – это часто любовные, или когда кончается подкормка.

Нейтас разлил чай по чашкам и, подавая мне, был крайне обходительным:

– Тебе не понравилось?

– Что не понравилось? – все еще сердито уточнила я.

– Целоваться со мной?

Я промолчала. Ох и скользкая же это тема, когда лучше остаться друзьями, и скрыть, что поцелуи меня взбудоражили, очень непросто.

– Давай, мы потом обсудим твои поцелуи. Лучше расскажи, что нас ждет завтра и подумаем вместе над планом восстановления тебя на службе.

Нейтас неохотно кивнул и стал накидывать мне расписание завтрашнего дня. На разработку плана наша фантазия не сработала, и мы его отложили.

Утро выдалось солнечное. Я каким-то чудом проснулась заблаговременно, до прихода Элизы. Освежилась в заготовленной заранее ванной. Разложила волосы на подоконнике и ждала прихода портнихи.

Солнце ласкало кожу, зайчики слепили даже через закрытые веки, жужжали пчелы (или осы, по жужжанию никогда их не различала) и я с удивлением подумала, что даже если это сон, то мне он приятен. А если не сон, то я смогу привыкнуть к этой жизни. Если рядом будет Нейтас, готовый наполнить мою ванную водой, Элиза с кучей платьев на выбор, Зоя, добрая душа, предугадывающая все возникающие потребности. Мне стало немного грустно, потому что вся моя любовь к миру предполагала потребительский интерес и удобство собственной персоны.

Дома была добрая мама, которая заботилась о моих нуждах, папа, делающий подарки и исполняющий все мои капризы, а заодно улаживающий недоразумения. Даже Руслан, который был, чтобы поддерживать мой статус «принцессы». Я его держала при себе, на зло подругам и для поднятия собственной самооценки.

Это какой же надо быть дурой, чтобы решиться умереть, впервые столкнувшись с трудностями? А я почти так и сделала, если бы декан не остановил мое падение.

Теперь в голове жужжали не пчёлы и осы, а мои собственные мысли. Может, со мной должно было произойти нечто подобное, чтобы из никчемной мажорной девчонки получилась настоящая стальная леди? Я должна пройти трудности, не только получая от других подарки, но и отдавая, возможно даже отрабатывая их. Сейчас всё хорошо, но проблемы не за горами, все твердят мне об этом, значит, нужно собраться, стать сильнее и быть готовой победить тех, кто встанет на моем пути.

Возможно ли, что в награду я получу свою жизнь обратно? Это было бы чудесным окончанием сна…

Элиза порадовала меня не только бельём и платьем, но и сапожками, заботливо сделанными обувщиком.

Она же помогла просушить волосы, под моим руководством скрутила в лёгкие локоны. И сейчас перед зеркалом я разглядывала свое блестящее отражение: бежевое платье с крупными цветами, обозначенными коричневым контуром, с желтыми листьями. Подол чуть выше колен, сшит с расширением от пояса. Прямоугольный вырез и рукава на три четверти дополняли образ "школьного" платья, но своей девичности оно не утратило.

Копна роскошных каштановых локонов придавала мне женское очарование. Высокие сапожки с игривой шнуровкой по заднему голенищу обтягивали ноги, подчеркивая их стройность.

Я готова завоевать мир.

– Ты готова взять Академию штурмом. Ну, беги. Я с Зоей тоже выйду посмотреть на это, – озорно хихикнула Элиза.

А я охваченная бурей эмоций обняла её и поцеловала в щёку.

Я шла к входу вдоль студентов, группами стоящих справа и слева, ловила на себе их взгляды и свисты. Среди студентов, одетых в кожаную защиту преимущественно коричневого и черного цвета, я в новеньком платье выделялась, как бабочка среди углей.

Высоко задрав подбородок, натянуто улыбаясь, чтобы скрыть нервно стучащие зубы, неторопливо продвигалась к замку, надеясь, что меня заметит Нейтас, выйдет и встанет рядом. Но вот уже двери в вестибюль, а Ловец так и не подошел.

Не успела я вытянуть руку, чтобы толкнуть дверь, как один из парней, стоящих рядом открыл ее передо мной.

– Спасибо, – проговорила я, надеясь, что голос звучит уверенно.

– Что? – улыбнулся парень.

– О, благодарю, – покраснела и смутилась от оговорки.

– Ты террийка? На первом триместре? – Парень прошел следом за мной и остановился. – Я Гай. С третьего.

– Очень приятно, Гай. Я Ка… Я Динь.

– Падла… – прошипела блондинка, которая вошла за нами, и теперь проходя мимо, задела меня плечом.

Я недоуменно оглянулась на девушку, а парень заметно смешался и отвел глаза.

– Пойдем, провожу тебя к куратору, он выдаст твое расписание.

Я снова заучено улыбнулась парню.

Куратор оказался молодым бойким парнем, недавно окончившим Академию, о чем я могла судить по приветствиям студентов с ним.

– Динь Динь? Да, вот ваш формуляр. Занятия начнутся на первом ярусе восточной башни.

Гай, видя моё замешательство, осторожно подхватил под локоть, вывел из толпы окружающей куратора и повел дальше по вестибюлю к тому коридору, где я вчера случайно подслушала разговор проректора и отца Нейтаса.

– Твои занятия будут здесь, – сказал Гай, с сожалением выпуская мою руку. – Хочешь, зайду за тобой на обед?

Он был доброжелателен и мил. Высокий, поджарый брюнет с привлекательной внешностью. Я невольно ответила на его улыбку, как вдруг со спины Гая появился Нейтас, грубо впечатал того в стену и прорычал:

– Еще раз увижу рядом – убью.

Надо отдать Гаю должное, он стряхнул руку Нейтаса и, не переставая улыбаться, процедил:

– Будь в следующий раз порасторопнее, может сам окажешься рядом.

– Убью, – выплюнул Нейтас, но Гай уже не слушал, кивнул мне и вышел из восточной башни.

– Где ты был? – спросила я Ловца, когда мы остались одни.

– Неважно. Ты круто выглядишь. Слишком много…

– Что много? – не поняла я.

– Открыто слишком много. Но выглядишь невероятно… круто.

– Спасибо, – несколько смутилась я, довольная, что достигла нужного эффекта. – То есть, благодарю!

– Не благодари. Мне теперь от тебя ни на шаг нельзя отойти, снова кто-нибудь прилипнет.

Я глупо хихикнула, взяла его под руку и потащила в аудиторию, стараясь отвлечь от вчерашних событий, произошедших здесь.

В помещении уже сидели парни и девушки, довольно много. Все как один уставились на нас. Нейтаса разглядывали не меньше меня, так что неловкость мы разделили на двоих.

– Сядем у двери.

– У окна, – попросила я.

Он дернул щекой, но кивнул и повел меня к окну на третий ряд.

Блондинка, обозвавшая меня, сидела тут же, на первом ряду.

– Нейтас, кто она? – шепотом спросила я, когда мы уселись.

– Из рода Синдеров. Старшая дочь. Сочетания не состоялось, вот её и сослали в Академию.

Ничего не поняла из его слов, решив расспросить подробности вечером.

– Покажи формуляр.

Он протянул руку, но я отдернула:

– А ты разве не идешь на свои занятия?

Нейтас поморщился и фыркнул:

– Детка, я закончил обучение триместр назад! Что нового они могут мне сказать?

– Например, как не доводить девушку до самоубийства?

Нейтас нахмурил брови, собираясь что-то ответить, но в этот момент в дверях появился декан Вейд, сразу выхватил взглядом меня, потом посмотрел на Нейтаса:

– Господин Девар, пройдемте со мной, – он не стал ждать, развернулся и тут же покинул аудиторию.

Все зашевелились и зашептались.

– Вот чёрт, – пробормотал Нейтас, слегка сжал мою руку и ушел следом за деканом.

– Что у тебя с ним? – прошептала мне в ухо подсевшая светленькая девушка, с которой я стояла на открытии.

– С кем? – не сразу поняла я, разглядывая ее и вторую, тёмненькую.

– С Ловцом! – нетерпеливо добавила вторая, кажется, Ена.

– Ничего, он выполняет свои обязанности наставника. Ко всем переселившимся сюда террийкам прикрепляют наставников.

Подружки переглянулись.

– Ена? – подтолкнула светленькая свою подружку.

– Он назначен твоим покровителем? – спросила Ена.

– Нет! – возмутилась я, уже зная, кто такой покровитель и в каких случаях назначается.

– И как надолго он к тебе прикреплен? – уточнила светленькая.

Я пожала плечами. Не рассказывать же первым поинтересовавшимся о нашем плане быстрой сдачи экзаменов для Нейтаса. Я была уверена, что после исправления ошибки, Нейтас знать меня перестанет.

– Ена, представь меня.

– Представляю тебе госпожу Мияну Остопову.

– Да-да, торговые верфи третьего континента принадлежат нашему роду, – тут же добавила Мияна. – В какую комнату ты заселилась? Что-то я не видела тебя на нашем ярусе.

– Я на первом.

Ена и Мияна снова переглянулись.

– Ты террийка? – еще раз уточнила Ена.

Кивнула:

– Динь Динь, помните?

– Помню и не понимаю, почему тебе оказана честь жить на первом ярусе, – проговорила Мияна. – Ты уверена, что не заказная?

– Какая? – мне показалась, что ослышалась.

– Тебя точно не под заказ высокородного покровителя перенесли?

Прокомментировать и тем более обдумать я просто не успела, в аудиторию вошла женщина, та самая, с которой я столкнулась в коридоре, ведущем в покои декана Вейда, та самая, которая предположительно пила с деканом виски.

– Господа и дамы, – начала она с легким кивком головы, студенты не вставая, также кивнули ей. – Я декан факультета культуры и просвещения госпожа Индра Флафель. В вашем формуляре мой предмет отмечен первым, а все потому, что этот триместр открывает Королевский бал! – восторженно сообщила она. – И у нас всего две недели на подготовку. Поэтому я дам вам вводные знания по костюмам и распределю на группы, которые будут вести мои преподаватели.

По залу пошел шум. Ена округлила глаза и одними губами прошептала "бал", на что Мияна закатила глаза.

– Я требую от вас не расслабляться во время наших занятий, потому что ударить лицом в грязь на глазах высшего сословия – наихудший позор для рода. Достаем записки и делаем пометки.

Все зашуршали свитками, я же решила дать Нейтасу тумака, за то, что не предупредил меня о "записках".

– Сейчас настанет горячая пора для портних. Платье торжественное для седьмого-третьего сословия изготавливается минимум за четыре недели!

Девчонки в аудитории застонали, похоже ни для кого это не являлось секретом.

– Но для многих из вас, подойдут платья попроще, мы помним, что каждое сословие с тринадцатого по восьмое, должно покорять высокородных простотой и практичностью. Поэтому мы прибегнем к женским хитростям…

– А мужчинам можно уйти? Нам есть чем заняться, помимо изучения дамских хитростей.

Госпожу Флафель оказалось не так просто смутить:

– Те мужчины, которые не хотят разбираться в женских хитростях могут стать мишенью для ловких дамочек ниже пятнадцатого сословия! Поэтому на вводной части занятий порекомендовала бы вам остаться, а на практике я особенно попрошу обратить на вас внимание и максимально задействовать в обучении, господин Григорен.

Я оглянулась на парня, который не сводил насмешливых глаз с декана Флафель. Ну еще бы! Она ходила перед рядами студентов, эффектно покачивая бёдрами, и постоянно прикладывая руку якобы к сердцу, чем привлекала внимание к высокой груди.

Пожалуй, виски, Вейд и диван – подходящее сочетание для этой дамы.

– Вы кто?..

Она неожиданно остановилась напротив меня и склонила головку.

– Студентка, – негромко произнесла я.

– Статус меня интересует меньше всего. Ваш род?

– Я террийка, – решила сразу прекратить все разговоры на тему моего рода.

– Террийка, – протянула она. – Тогда понятно. Встаньте. А лучше, выйдите к нам.

Покраснев, я поняла, что декан Флафель не отстанет. Мияна и Ена уже отодвинули сиденья, пропуская меня.

Что ж, еще один выход. Я справлюсь, ведь еще утром решила, что трудности мне нипочем!

Встала, расправила платье и плавно зашагала к декану, не менее эффектно покачивая бёдрами, как она.

– Блестяще, – прошептала Флафель, взяв меня за локоть и поворачивая то спиной, то боком. – Сапоги! Обратите все внимание! Почему мы носим закрытые сапоги?

– Для защиты!

– От воды…

– От укусов!

– Именно. Ужасно непрактично носить такие сапоги и такое платье, – заключила она, чуть сморщив носик. – Поэтому урок первый – никакой инициативы в прописанных стандартах торжественных платьев! Можете идти на место, – отпустила она меня.

Я, закипая от бешенства, прошла перед первыми рядами студентов, где девушки откровенно насмехались, а парни одобрительно хмыкали. Блондинка с первого ряда разве что не плюнула мне вслед. Когда я успела перейти ей дорогу?

– Зря она – у тебя очень милое платье! – прошептала Ена.

– И сапоги, – добавила Мияна, и я от благодарности и облегчения сжала им руки.

В перерыве на обед, прислонившись к стене напротив выхода, стоял Гай.

– Идем? – улыбнулся он и потянул меня за руку за собой.

Я оглянулась, чтобы пригласить девчонок с нами, но наткнулась на ненавидящий взгляд блондинки.

– Ты знаком с Синдер?

– А что? – Я видела, он хотел уйти от ответа, что лишь подтверждало мои догадки.

– Твоя бывшая?

– Что? – тут он остановился и удивленно посмотрел на меня.

– Ну, она твоя бывшая девушка?

Гай расхохотался:

– У нас не бывает бывших девушек. Либо она ничья, либо уже связана с родом. И нет, Сивилла со мной не связана.

Мы пошли дальше, пока не заняли столик в трапезной, быстро наполняющейся студентами.

– Мне сашими, – попросила я служанку, не рискуя в отсутствие Нейтаса заказывать что-то неизвестное по размеру и наполнению.

– Что? – удивилась служанка.

– Сашими, – я оглянулась на Гая, но тот тоже не понимал, что я хочу. – Это любимое блюдо декана Вейда. Мне можно такое?

– Строганину? – облегченно улыбнулась служанка и записала блокнот.

– А где вы берете такие блокнотики?

Служанка снова недоуменно уставилась на меня.

– Я себя порой инопланетянкой чувствую, ей-богу! – призналась я Гаю, но словив его недоумение, отступилась. – Больше ничего не надо, только саши… эээ… строганину. Спаси… эээ… Благодарю!

Служанка записала заказ Гая и удалилась.

– Какая у тебя специализация? – решила я начать светский разговор.

Но видимо тема была выбрана неудачно, парень смутился и заговорил о другом:

– Откуда ты знаешь любимые блюда господина Вейда?

– Мы как-то обедали вместе.

– И он съел не тебя? – расхохотался Гай.

Я не стала отвечать, тем более заметила идущего к нам Нейтаса.

– Ты снова тут? – подходя, сорвался он на Гая.

– Ты снова опоздал, – лениво отозвался тот, не испугавшись нависшего над ним Ловца.

– А провались ты к чёрту, – фыркнул Нейтас моментально из набычившегося гопника превращаясь в рубаху-парня. – Только давай без заходов к ней. Договоримся? Я один все равно не услежу, против тебя у меня нет возражений, если дашь слово.

Гай облизнул губы, и я словила небольшое возбуждение от этого жеста.

– Но я хочу быть в списке, когда придет время.

Нейтас поморщился, явно без энтузиазма восприняв условие.

– Но до этого не пытайся!

– Ты тоже!

– Договорились.

Они приложились большими пальцами и оба откинулись на спинки скамейки.

– Договорились о чем?

– Неважно.

– Забудь.

– Нейтас, Гай?

Ловец поморщился:

– Вообще, с ней трудно, она постоянно несет ерунду и лезет к Вейду.

– Я заметил, – усмехнулся Гай.

Нам принесли еду, я практически сразу разделалась с сашими, невероятно вкусной рыбой из-за непонятного кисло-соленого соуса.

– Я забыла попросить сидра. Можно твой? – спросила я Нейтаса и потянулась к его пиале.

– Сивилла, – тихо шепнул Нейтас. – К тебе.

Я вскинула брови и мы одновременно с Гаем повернулись.

– О боги, в какой компании наши славные мальчики, – пропела она с еле сдерживаемой злостью, но стараясь казаться очаровательной. – Не знала, что за падлами теперь в очередь встают. Как печально и унизительно для рода.

На последней фразе она выбила пиалу у меня из рук, и красный сидр потёк по моему платью.

Я вскочила, ошарашенная и расстроенная из-за испорченного платья. Но Гай опередил меня, грубо схватил блондинку за локоть и вывел из трапезной. В зале повисла тишина – всё внимание было сосредоточено на мне. И стоя посреди студентов Академии в испорченном платье, мне ужасно хотелось заорать и провалиться.

Нейтас взял меня да руку и повел к выходу.

– Я чего-то не понимаю? Чего она ко мне прицепилась?!

– Из-за Гая.

– Он сказал, что не связан с ней!

– Их род два года обсуждал сочетание между ними и Гай отказался.

– Значит, она все же бывшая, он мне соврал! – Как я была зла. – Почисти мне платье. Куда ты меня ведешь?

– Не могу почистить, надо постирать, потом я просушу и будет как новое.

– Почему не можешь? – напирала я. – Эта сучка обозвала меня падлой, хотя все претензии у нее к Гаю, а не ко мне! А ты мне платье почистить отказываешься.

– Детка, я не отказываюсь, но есть правила пользования магией. В данном случае, мы постираем и просушим. Это быстро.

– Дебильные правила, дебильная магия и дебильная Сивилла!

– Хорошо то, что в моем мире никто не понимает смысл слова "дебильная", иначе мы бы за Сивиллу огребли, даже её оскорбление не стало бы защитой.

– Какое оскорбление? – остановилась я.

– То, что она назвала тебя падлой. Если бы она так сказала родовитой девушке из сословия выше девятого, то ответное оскорбление…

– Что значит "падла" на вашем?

Нейтас замолчал.

– Говори.

Он покраснел, пару раз мотнул головой, явно подбирая слова.

– Говори как есть, – приказала я, устав наблюдать, как он раскачивается.

– Шлюха.

– Что?! Она дважды прилюдно назвала меня потаскухой? – Во мне клокотал гнев.

– Нет-нет, шлюхой, – поправил меня Нейтас, надеясь, что я не так поняла.

– Заткнись.

Пока мы стирали и сушили платье, он не проронил ни слова.

Я писала правила переделки старых торжественных платьев в новые на выданном мне Зоей блокноте и сверлила взглядом затылок белобрысой Сивиллы.

– Подрезав платье на треть, мы вернем ему длину дополнительными оборками, по последней моде первого континента. Затёртости удалены – и требования королевской моды учтены. Пишем далее, – надиктовывала госпожа Флафель, а я строила планы мести.

Месть – блюдо холодное, готовить его надо с трезвой головой, чтобы полностью насладиться дегустацией. Эта гусыня должна испытать унижение не просто прилюдно, а перед Гаем, чтобы даже тени надежды у нее не осталось.

– Мияна, почему Сивилла так поздно поступила в Академию? – спросила я девушку, перегнувшись через Нейтаса, который сел между нами. Мияна теперь сидела вплотную к нему и выглядела несколько потерянной, за нее мне ответила Ена:

– Это участь старых дев. Все девицы в роду не получившие связи с мжчиной пытают счастья в Академии. А если тут не получится, тогда идут в приживалки или ищут место на общественной службе.

– Вы тоже девы? – у меня вытянулось лицо от изумления.

Нейтас прыснул, а Мияна выпятив губу, наконец, отозвалась:

– Нет, это наш свободный выбор. Мы с Еной решили достичь магического уровня, а уже потом сочетаться с мужчиной, – в этот момент тон ее голоса изменился, и она как-то странно посмотрела на Нейтаса.

Я подумала, что по поводу Мияны и ее интереса к Ловцу подумаю позже, а сейчас хочу думать только о несчастной участи белобрысой девы.

На вид ей было около двадцати двух – двадцати пяти и она не единственная старшая девушка в первом триместре.

– Нейт, сколько лет Гаю?

– Как ты меня назвала?

– Нейтас…

– Зови меня Нейт, мне понравилось, – расплылся он в улыбке, и закинул левую руку на спинку сидения, точно за моей спиной. – Дай подумать… Почему тебя интересует Гай?

– Ты не о том думаешь, – одернула я его, заметив, как Мияна напряженно следит за рукой Нейтаса. – Если они два года обсуждали связь с Сивиллой, то ей было около двадцати?

Нейтас задумчиво кивнул:

– Двадцать два.

– Тогда Гаю сколько сейчас?

– Двадцать пять.

– А тебе?

– Двадцать шесть, – тут же ответила Мияна и смутилась.

– А Вейду сколько?

Мне никто не ответил.

– Ена?

Она пыталась заглянуть в глаза Мияне и Нейтасу, но те отворачивались.

– Ена? – еще раз надавила я.

– Ну… Никто точно не знает. Он перерожденный.

Глава восьмая

Моя адаптация в Лемурии уже позволяла почувствовать, что тема перерождения запретная, и никто не станет объяснять почему. Из задумчивости меня выдернул голос декана Флафель:

– …Вероятно, господин Девар знает ответы на все вопросы в ускоренной подготовке к торжеству? – несколько надменно обратилась она к Нейтасу.

– Почисти брюки и вали на бал! – буркнул Ловец через плечо, адресовав совет кому-то с задних рядов.

Индра Флафель поджала губы:

– Возможно, вам стоит посещать другие занятия, господин Нейтас Девар?

– Так и будет, госпожа Флафель, – лениво потянулся Нейтас, проявляя явное пренебрежение перед деканом. Потом взял мой формуляр и зачитал: – После ваших занятий, я посещу изучение зелий, сословий и далее по порядку, – улыбнулся ей Ловец, а я выдернула формуляр из его рук.

Пока декан Флафель призывала группу к тишине, я уткнулась в расписание лекций.

Перед глазами поплыли витиеватые закорючки, кружочки с хвостиками и башенки с флагами.

– Нейт, я не понимаю что тут написано.

Ловец снова отобрал формуляр и шепотом зачитал.

Первым значились часы по эстетическому образованию, причем разбиты они были на три блока. Значит, за триместр с госпожой Любовницей Вейда я еще увижусь и не раз. Затем шло сказочное для меня изучение зелий. И далее по списку предметы и часы:

История сословий и родовая иерархия.

Понятие мироустройства и начальный курс по иноземью.

Создание и усиление охранных знаков и амулетов.

Природа стихийной магии и правила запретных заклятий.

Основы нападения и защиты.

Углубленный курс по стихийной магии.

И расписанные по часам вставки по физической и медицинской подготовке.

Я толкнула Нейтаса и забрала формуляр:

– Вы же всё лечите магией, зачем нужны занятия по медицине?

Ловец оказался близко к моему лицу.

– Ты чего? – я немного отстранилась, а он мотнул головой, словно стряхивая наваждение.

– Чего спросила? Про лекарей? Аха, они тоже начитывают часы. Магией лечатся немагические болезни и ранения. А с боевыми приходится искать лекаря или самому лечить.

– Он разбил тебе нос магией? – охнула я слишком громко, чтобы Мияна услышала и наклонилась в нашу сторону.

Нейтас мотнул головой:

– Нет, кулаком двинул.

– Почему ты не остановил кровь? – нахмурилась я.

– Я хотел, но ты прервала, а потом не давала даже дотронуться…

– А, – я отступилась несколько сконфуженная своей "помощью".

Декан между тем несколько раз поглядывала в нашу сторону и под конец не выдержала:

– Я буду вынуждена обратиться к вашему декану, господин Девар. Вы мешаете мне проводить курс и отвлекаете студенток от получения знаний.

– Не думаю, что вы сможете испортить её вкус своими советами, – снова непочтительно отозвался Нейтас и сложил руки на груди, нахально откинувшись на спинку сиденья.

– Тогда я так и поступлю. Уже завтра господин Вейд найдет вам достойное занятие вместо моих.

– Вообще, моим деканом является господин Пиласс, – вставил Нейтас.

Декан Флафель сморщила носик и отвернулась, а я поймала себя на мысли, что еще вчера мечтала учиться у нее. Никогда не знаешь, что прячется за миловидным личиком и нежным голоском.

– Она, похоже, мутит с Вейдом, – шепнула я на ухо Нейтасу.

"Да ну?" – одними губами отозвался он и тут же шепнул новость Мияне. Та зачаровано осталась сидеть, не проявляя никакой реакции, хотя Ена усиленно тормошила ее, сгорая от любопытства.

Лекции по эстетике закончились зачислением меня в группу преподавателя Лилань. Туда же записали Сивиллу. Закон Мерфи действовал без прикрепления к определенному миру.

Уже спускаясь с третьего ряда, я остановилась перед блондинкой, загораживающей мне дорогу:

– Как же трудно отвязаться от падлы, – проговорила она, а я, не теряя времени и не охлаждая кипящую месть, схватила ее за волосы и резко пригнула к полу:

– Еще раз назовёшь меня падлой, я с тебя лицо сотру, мымра!

– Эй-эй! – засуетился побледневший Нейтас, не зная как нас растащить.

– Руки подними, – процедила я, вдруг осознав, что белобрысая вполне может наколдовать.

Я отпустила её и наставила палец:

– Только посмей что-то запустить в меня. Навсегда останешься с задницей вместо лица.

Раскрасневшаяся Сивилла с настороженностью смотрела на мой палец держа свои руки по сторонам:

– Ты ничтожная террийка, в тебе нет магии!

– Хочешь проверить? – вкрадчиво угрожала я.

– Убери эту ненормальную! – взвизгнула потрепанная блондинка Нейтасу.

Тот сгреб меня и вынес из аудитории.

– Как ты мог?! Я еще не разобралась с ней! – негодовала я на пути в обитель. Притихшие Ена и Мияна шли следом.

– Ты нарушила с десяток правил, – ругался Нейтас. – Тебя накажут, я даже помочь ничем не смогу!

– Она меня оскорбила!

– Кого это волнует? Она из рода девятого сословия, а ты террийка!

– И что? – встала я и упёрла кулаки по бокам, краем глаза наблюдая, как Ена повторила мое движение.

– А то, что ты будешь наказана. И стоит надеяться лишь на то, что наказанием займется не Вейд!

– Что ты делаешь? – не выдержала я, засмеявшись над Еной. Она смутилась и тут же спряталась за спиной подруги.

– Просто ты забавная, твои словечки, поступки… Мымра – это забавно. Другие террийки не такие, – пояснила Мияна.

– Много ты их видела! – встрял Нейтас.

– У отца есть одна, – покраснев, ответила она.

– Она уже рабыня, сломленная. А на Терре они все как Динь.

Мы с девочками уставились на него, но спросить решилась только Ена:

– То есть, Динь станет сломленной после Академии?

Нейтасу вдруг стало неудобно, он махнул рукой и бросил нас, пошел обратно в сторону замка.

– Я не хочу становиться рабыней, – проговорила я, глядя в спину Ловца.

– Тогда ты должна стать магом, – прошептала Ена.

– Как? Научившись давать распоряжение пришивать к платью оборки? – горько усмехнулась, вспомнив первые уроки «по магии».

– Тогда найди правильного покровителя, – серьезно ответила Мияна. – Потому что большинство из них сделают из тебя падлу, как мой отец.

– И мой, – добавила Ена.

Я пригласила девчонок к себе в гости, но обе отказались, обещая зайти позже. В трапезную решила не ходить, в комнате заняться было решительно нечем, вот тогда я осознала, насколько зависима от Нейтаса!

Свободное от учебы время, которого, между прочим, оставалось не так много, решила посвятить обретению независимости. Достала блокнот, странную ручку и накидала вопросы, ответы на которые мне нужно получить. Именно знания делают нас независимыми. Вот с их получения и начну.

Я лежала на диванчике задрав ноги вверх, потому что во всю длину не умещалась, когда в комнату без стука ввалилась Элиза.

– Что за напасть?! Вот ты мне скажи – почему на меня, помимо срочной подготовки к балу, поступило еще два заказа на платье "как у террийки"? А?

– Только два? – разочаровано протянула я, тут же получив нагоняй от портнихи.

– Хорошо, что только два! Но обе интересовались, что я шью тебе на бал.

– Кто они?

– Так я тебе и сказала, – фыркнула Элиза и завертела меня в примерке торжественного платья.

– Теперь, егоза, я к тебе ходить не буду, у меня времени нет ходить по комнатам в связи с предстоящим Королевским балом. Сейчас ночи бессонные начнутся.

– Представляю.

– Ничего ты не представляешь. Наклонись. Ниже… Откуда тебе знать, какой ажиотаж сейчас разгорается у местных девиц! Каждая хочет показать себя в выгодном свете. Повернись. – Элиза крутила меня и закалывала платье булавками то тут, то там. – Распрямись, руку в сторону выбрось.

Через час она меня отпустила, я снова завернулась в халат, переданный мне кастеляншей Зоей.

– Бал на что-то влияет?

– Конечно! На будущие связи родов. На балах больше всего заключается соглашений на сочетание с мужчиной.

– Ого, бал невест!

– Чего ты бормочешь? Говори понятнее. Так что лучше бы ты одной защитой ограничилась – платья то тебе на смену шить у меня времени не будет.

– Не страшно, позже сошьешь, как освободишься и отдохнешь.

– Тогда уже и триместр кончится, и тебе мои платья не нужны будут, – покачала головой портниха.

– Почему? – не поняла я причину ее расстройства.

– Так увезет тебя покровитель подальше и одевать уже по своему будет…

– Да что вы все с покровителем носитесь! Вдруг я колдовать научусь?

– Чему ты научишься, чума? – крякнула Элиза, дёрнув меня за волосы. – Красавица ты по нашим меркам. Войну еще устроишь среди мужчин. Поскромнее тебе надо быть на балу. Чтоб не выделяться. Там говорят не только Король, а и Королева-мать будет. А это значит, девочка, приедут сословия с первого континента. За такую возможность местные перегрызут друг друга. И не дело будет, если все внимание несвязанных достанется тебе и составлением списков на тебя. А ты в красное… Эх.

Элиза забрала заготовку моего торжественного платья и ушла, а я дописала еще десяток вопросов в блокнот.

Солнце уже садилось, светлячков зажигать было некому и я умылась заранее припасенной водой, чтобы отправится спать, когда в дверь осторожно постучали.

– Как шикарно! – охала Ена, заглядывая в каждый угол моей квартирки.

– Тебе повезло, – подтвердила Мияна, чинно усевшись на кресло и разливая чай по бокалам.

– Чем вы занимаетесь вечерами? – спросила я.

Ена подсела ко мне на диван.

– В основном сплетничаем и пьем чай. А в дни показа Сплетника – смотрим последние новости…

– Чтобы потом было о чем сплетничать, – добавила Мияна.

– И всё? – протянула я разочаровано.

– А чем еще можно заниматься?

– Да много чем! Мы с девчонками ходили в караоке. Или в клуб потанцевать. Иногда тусовались с парнями, катались на машинах. Или закатывали вечеринки…

Я заметила какими взглядами обмениваются девчонки.

– Что не так?

– Вечеринки? Что это? – неуверенно спросила Ена.

– Это когда мы пьем вино, коктейли, отрываемся под хиты… Ладно. Мне сложно объяснить, я лучше позже закачу вам такую вечеринку, когда узнаю, как здесь работают ди-джеи и бармены.

– Хотите, схожу за лакричными личинками к чаю? – предложила Ена.

Мияна радостно кивнула и Ена убежала.

– Личинки?

– Тебе понравится, не бойся.

– Могу я называть тебя Мия? – неуверенно попросила я и облегченно вздохнула, когда она кивнула. – Тебе нравится Нейтас?

Мия покраснела, но согласилась.

– А почему ты так неуверенно с ним держишься?

– Он из седьмого сословия.

– И что? – не поняла я.

– А я из десятого, – огорченно закончила она, – У нас нет шансов на сочетание. Господин Девар в жизни не подпустит меня к своему роду…

– Так, – протянула я. – У вас имеет большое значение сословие, а не возраст и не деньги? Ты же говорила, что ваша семья владеет верфями?

– Наш род владеет верфями, – поправила меня Мия.

– Значит, у вас много денег. Так почему ты не пара Нейтасу?

– Потому что у седьмого сословия денег, влияния и магии еще больше.

Я поспешно записала вопрос о связи силы магии с родом в блокнот.

– А по любви у вас не женятся?

Видя изумленный взгляд Мияны, постаралась переспросить понятнее:

– Если вы друг другу нравитесь, у вас взаимная любовь, тогда вы можете сочетаться?

– Такое бывает… Очень редко, потому что в соглашении о связи принимают участие все члены рода.

– Значит, у тебя есть шанс! – постаралась вдохновить Мию.

– Ни одного. Редко такое бывает, когда разница хотя бы в одно сословие, или как у Сивиллы и Гая, а между мной и Нейтасом – три.

– А какое у них?

– У нее девятое, у Гая Тредос – седьмое. Они не договорились.

Я задумалась…

– Мия, у них разница в два сословия. Значит, они любили друг друга?

– Даже если любили – какая разница, если не могут быть вместе?

Я удивилась:

– Да как можно запретить? Ведь если не дают разрешение на брак… семью… ну, то есть, на связь, они же все равно могут жить вместе, у них может появиться ребенок, – я замолчала, увидев ошарашенное лицо Мияны. – Что?

– Так нельзя. Не положено. Это скандал!

– Подумаешь, один скандал. Зато уже никто не сможет запретить быть им вместе, – настаивала я.

– Ты не понимаешь. В нашем мире девушка не вступает в отношения с мужчиной без сочетания. Если это произойдет – такую девушку признают безродной и уже никто не возьмет её.

– Мия, зачем ей кто-то ещё, если она будет с любимым? – не унималась я.

– С любимым? Когда род подберет ему подходящую девушку для сочетания, эта останется одна, брошенная и забытая, без средств к существованию, да еще возможно с ребеночком на руках. Динь, если девушка теряет честь с несвязанным мужчиной, то её судьба печальна – она останется без поддержки и будет искать унизительную службу, лишь бы прокормиться. Так что лучше обойтись без сантиментов и любовных привязанностей.