Вы не авторизовались

Пик бесплатное чтение

Мерседес Лэки
Пик

Памяти Сью Акорд, друга и товарища по играм. Я люблю тебя и скучаю.

Пусть не меркнет твой свет, Луна.

1

Год назад…

Год назад я была совсем не та, что нынче. Обычная Охотница из Монастыря на Горе. И в тех краях я гоняла чудовищ под чутким руководством и опекой Учителей. А жила я в месте, ничуть не похожем на Пик-Цивитас и другие большие города. Словно на другой планете.

Год назад я о Пик-Цивитасе почти не помышляла. Ну, разве что чуть-чуть, когда смотрела какие-нибудь важные новости. Или когда приходил поезд со снабжением. Раз в неделю нам, деревне, доставляли всякую всячину, в том числе и игры, в которые кто-нибудь играл. В общем, о Пике я не думала. Мне и в голову не приходило, что однажды я покину Монастырь. Да мне и не хотелось никогда.

Год назад Элита была для меня недосягаемой легендой. Элит-Охотники – сказочные герои, насчет которых я даже не была уверена, что они существуют на самом деле.

Год назад я еще и ведать не ведала, каково это: стоять лицом к лицу с Жителем-Волхвом.

Учителя всегда говорили, что за год может измениться очень многое. Ну и вот пожалуйста: я живу в Пике, я Элит-Охотница, и, кажется, домой в Монастырь мне путь заказан. И вообще из зеркала на меня смотрит какое-то незнакомое лицо.

Еще пару месяцев назад я на полном серьезе задавалась вопросом, выстоит ли Пик? И сама-то я выстою или как? В последнем я не на шутку сомневалась. Потому что два месяца назад пришлецы нанесли сокрушительный удар прямо по Прайм-Барьеру. Обрушились на нас всей своей мощью – и, казалось, нам конец. Словно опять начался Дисерей – по крайней мере, в столице так точно.

Мы в итоге победили, но после двух Битв за Барьер Элита порядком выдохлась. Самой не верится, что мы как-то ухитрились не только уцелеть, но еще и отогнать пришлецов.

Отогнать-то мы их отогнали, но вот чтобы прикончить раз и навсегда – нет, до этого еще далеко. Пришлецы дали нам передохнуть с месяцок – и снова тут как тут. Правда, теперь они набросились не на сам Пик, а на разные городки и городишки, даже на деревни. Но все равно это окрестности столицы: не дальше пары часов лета на винтокрыле.

А для населения Пика все вернулось на круги своя. Охотники и Псаймоны победили чудовищ, и упорядоченной размеренной жизни здешних цивов отныне ничего не угрожает. Никакая тварь не выскочит на них из-за угла.

Ага, держите карман шире.

Меня прямо бесит, какие тут все расслабленные. В моих краях народ все время начеку. Нас ни на минуту не отпускает здоровая паранойя. А в Пике… память у них короткая, у этих цивов.

Но цивы – это цивы, а военные с Элитой толком и присесть не успевают. Вызов за вызовом – каждый день, каждую ночь, не меньше двух за сутки, а то и шесть, а в самые жесткие дни доходит и до восьми. Элита разбилась на смены, дневную и ночную: двенадцать часов работаешь – двенадцать отдыхаешь. Хотя если дела совсем плохи, то и с постели поднимут, и побежишь как миленькая. Из наших никто не погиб – пока. Но сейчас я с тоской вспоминаю те беззаботные деньки, когда была рядовой Охотницей из Пик-Цивитаса. Поохотилась два раза по-серьезному – получай выходной. А уж когда я жила на Горе и мы все помогали друг дружке, да еще с нами были Учителя – это была не жизнь, а сказка.

Сегодня нас вызвали в городок неподалеку от Прайм-Барьера – лететь пятнадцать минут. Я уже давно перестала запоминать названия спасенных нами городишек. Там зерновые фермы – вот и все, что мне известно. Местечко даже не укреплено. То есть оно когда-то было укреплено – со стенами и с тяжелыми орудиями, – но в один прекрасный момент тамошние цивы решили, что им особо ничего не грозит, а если что и случится, Элита справится. Поэтому стены и орудия убрали много лет назад.

Любой, кто вырос у нас на Горе и в окрестных поселениях, сказал бы им: не дело вы, ребята, затеяли – стены с орудиями убирать. Но здесь все та же история: раз городок так близко к Пику, то можно и не париться. Местные словно заразились от столичных цивов беспечностью.

Военные добрались до места раньше нас: у них база в южной части Пика, гораздо ближе к городку, чем наш штаб. Я оказалась в последнем винтокрыле, посланном Элитой, и сидела там одна. Я и с прошлого вызова вернулась последней: соскочила с одного винтокрыла, у которого уже топливо заканчивалось, и тут же возле штаба запрыгнула в следующий.

И этот новый винтокрыл уже снижался, собираясь меня высадить. На моей частоте раздался голос Кента:

– Радка, несколько пришлецов проникли в город.

Я ругнулась про себя.

– Мы заходим с запада, – продолжил Кент. – Большая часть пришлецов воюют с армией. Там, похоже, трое Жителей-Волхвов.

Ясно, куда ж без них. Со времен Битв за Барьер без Жителей ни одно сражение не обходится. Хоть один да есть.

Винтокрыл завис над землей, и я выпрыгнула, перекатилась и вскочила на ноги.

– Я на месте, в восточной части города, – доложила я Кенту.

– Молот и Гвоздь прибыли предыдущим винтокрылом. Я им приказал идти в город. Отправляйся следом, и держитесь все вместе.

– Вас поняла, – ответила я.

Я призвала Гончих по-быстрому, отворив Путь с помощью одной только магии, собственной воли и мандал на ладонях. В последнее время так часто приходилось прибегать к боевому призыву, что я уже даже не чувствовала, как горят ладони. И мы побежали: несколько Гончих-разведчиков впереди, несколько позади для прикрытия, а Ча с Мирддином по бокам. Моя изначальная семерка была в облике алебрихе: диковинных зверей несусветных мастей и с безумными узорами – зато их лучше видно издалека. Кусач и Дергач, бегущие впереди, напоминали волков, сотканных из тени. Они были в стае у Карли до ее гибели. Мирддин и Гвалхмай, густо-серебристые горгульи, прежде Охотились с Асом, пока он не предал всех нас и не попытался убить меня. Со всеми Гончими, кроме Карлиных, я могла общаться мысленно, а Кусачу с Дергачом их собратья пересказывали все что нужно.

Мы миновали разрушенное зернохранилище и по мощеной главной дороге вошли в город. Населения здесь, должно быть, несколько тысяч. Примерно половина домов выстроены в старом стиле и в смысле защиты очень добротно: крепкие бетонные стены с очень узкими окнами, а то и совсем без окон. Но это, к несчастью, всего половина. А вторая половина – деревянные и кирпичные постройки. Жить в таких наверняка чудесно – но и горят они тоже замечательно. И вломиться в них пара пустяков. Хорошо бы все цивы успели попрятаться в бетонных домах.

Потому что те, которые не бетонные, уже полыхали вовсю.

За считаные минуты я углубилась в город. Воздух от дыма был такой, что хоть топор вешай. Судя по шуму, военные мутузили пришлецов где-то за пределами городка. Мне пришлось надеть противогаз, а то в таком дыму недолго задохнуться, да и не разглядишь ничего. Я держалась чутко, сторожко, балансировала на грани страха – но это был правильный страх. Про такой страх Учителя говаривали: «Если Охотник не боится – жить ему недолго». Штука в том, чтобы превратить страх во что-то полезное – использовать его самой и не дать ему использовать тебя.

Мы с Гончими уходили все дальше в город. Нам попалось еще несколько горящих зданий – скорее всего, тут поработали какие-нибудь пришлецы, которые умеют исторгать пламя. Кетцели, например. Я оставила при себе Душану, а остальных отправила в разные стороны вместе с Ча и Мирддином. Вожак и его заместитель сумеют, если что, всех грамотно скоординировать.

Цивов нигде не было видно. Зато тут и там виднелись кучки серого праха – останки нагов. Наги – это четверорукие пришлецы: низ у них змеиный, а верх с натяжкой можно назвать человеческим. Когда наги погибают, они обращаются в прах, остаются только мечи – и сейчас они валялись возле кучек. Видимо, Молот и Гвоздь уже успели поцапаться с пришлецами в самом городе. Наги вроде бы не проникли в дома и не добрались до людей – и на том спасибо. Кажется, парни разделались со змеелюдьми довольно быстро – не в пример мне, когда я впервые столкнулась с нагами.

Я остановила Душану и попыталась связаться с Кентом:

– Похоже, ребята повстречали нагов и зачистили их. Молот с Гвоздем где-то впереди меня.

– Вас понял, продолжать, – отозвался Кент. Тут в наушниках затрещало, а на северо-востоке взметнулся сполох магической энергии. Словно плотный сверкающий столп воздвигся над крышами ближних домов. – Видишь, какая тут засада. Мне нужны твои глаза, и все твои таланты, вместе взятые, и твоя стая. Волхвы – лишь отвлекающий маневр, эти уроды хотят что-то замутить в городе. Если это так, то разберись с ними. – Кент выругался и продолжил: – Двое Волхвов тут, рядом, и это красавчики, не дикари. Третий куда-то смылся еще до нас. Гляди в оба, ищи его. У них лихожгун.

Вот уж обрадовал. Лихожгун – это как напалм, его попробуй еще загаси. Едва Кент закончил говорить, как на его частоте послышался сдавленный вскрик, и над крышами взметнулись новые сверкающие столбы. Ох, только бы его отряд справился с этим всем.

Дым все густел. Он так и валил вдоль улиц плотными серыми клубами с черными прожилками. Людей-то как жалко. Выйдут из своих укрытий – и увидят, что все их добро сгорело дотла. Но главное – чтобы сами они не сгорели.

– Слушаюсь, сэр, – отчеканила я в микрофон. – Конец связи.

Мы обогнули очередной угол и очутились на площади с дозорной башней посередине. В дыму почти ничего нельзя было разглядеть, но мне почудились две смутные фигуры по ту сторону башни. Я направила туда Гончих. Внезапный порыв ветра развеял дым: там и правда были фигуры, и они оказались Молотом и Гвоздем. Молот стоял чуть поодаль; он палил из дробовика в кого-то на крыше. Пулями-жакан палил, не дробью. Гвоздь был поближе, и его стая смешалась со стаей брата. Я позвала Гвоздя.

И вдруг рядом с Гвоздем блеснуло что-то медно-синее.

Я так и обомлела. Третий Волхв! Посоха у Жителя не было: он лишь простер обе руки – и Гвоздь, перелетев через дорогу, грохнулся о стену и сполз вниз. Волхв поднял руку с огненным шаром. Шар зловеще поблескивал зеленым. Лихожгун.

«Ча!» – мысленно заорала я, потому что надо спасать Гвоздя, а заклинание мне так быстро не сотворить. Ча бацнул от меня, появился из ниоткуда рядом с Гвоздем и вскинул Щит точнехонько в тот миг, когда Житель швырнул лихожгун. Огненный шар, ударившись о Щит, разлетелся брызгами. И тогда Житель развернулся ко мне. Я-то думала, он будет злой как собака. А он смотрел на меня совершенно без всякого выражения. И это было даже хуже.

Я выставила Щит; Гончие уже мчались навстречу Волхву. Во взгляде Жителя мелькнуло удивление. Миг – и Волхва и след простыл: Гончие кинулись на пустое место. И он не через Портал ушел, а бацнул. Каждый раз забываю, что они еще и бацать умеют. И каждый раз удивляюсь.

Я подбежала к Ча и Гвоздю. Гвоздь понемногу приходил в себя: поднял голову, потер затылок. Я помогла ему сесть, подоспел его брат. «Ты лучшая Гончая на свете», – подумала я, обращаясь к Ча. Он высунул язык и самодовольно улыбнулся мне.

– Дай-ка фонарик, – попросил Молот. Я отстегнула фонарик с пояса и вложила в его протянутую ладонь. Поддерживая брата одной рукой, Молот посветил ему в глаза и удовлетворенно хмыкнул. – Говорил же я: твоя крепкая башка на что-нибудь да сгодится, – сказал он. – Дыши давай. – Гвоздь послушно задышал. – Болит что-нибудь?

Гвоздь медленно покачал головой и прокашлялся:

– Да нет, задохнулся просто. И что это вообще за фигня была?

– Третий Житель-Волхв бацнул прямо к тебе, – пояснила я. – И швырнул тебя через всю площадь.

– Вот дым проклятый! Ничего не видел, – пробурчал Молот.

– Все случилось очень быстро, а ты к нему спиной стоял, – ответила я. – Если бы я прямо на тебя не смотрела, тоже бы ничего не увидела.

Молот погладил Ча:

– Кабы не этот славный малый…

Ча просиял еще сильнее. Когда он в облике алебрихе и при этом улыбается, получается довольно страшненько: зубов-то у него ого-го сколько. «Скажи ему, не стоит благодарности, – прозвучал голос Ча в моей голове. – И передай, что с него минимум гоблин».

Я по-честному передала все слово в слово. Гвоздь сдавленно фыркнул и осторожно поднялся на ноги. И тут же на наших трех перскомах загорелось сообщение от оружейника.

– Отряд МГР, как слышите?

– Вас слышим, Кент, – ответил за всех Молот.

– У нас тут пришлецы уложили одного армейского Мага. Если вы там уже более-менее разобрались, как вам кажется, оставьте Радку зачищать мелкоту, а сами давайте ко мне.

Оба брата посмотрели на меня, и я кивнула.

– Вас понял, – ответил Молот Кенту. – Сейчас будем.

Молот рывком поднял брата на ноги. Гончие сгрудились вокруг, и вся компания бодрой рысью припустила прочь. И вскоре исчезла в дыму. А я обернулась к своим Гончим: «Значит, так. Разбиваемся на тройки, как раньше. Тактика та же. Вперед».

Мы разделились. Я все ждала каких-нибудь невиданных сюрпризов, но нам попадалась одна мелюзга. Несколько шаек красных колпаков с их жуткими двухфутовыми ножами да одинокий огр со здоровенной деревянной дубинкой – усеченная версия двуглазого великана магога. Я наконец сообразила, в кого стрелял Молот – в гарпий. Был бы тут Паладин со своими крылатыми Гончими! А то сама я этих гарпий и разглядеть не могу, куда уж там стрелять в них.

Я слышала, как они перекрикиваются над крышами, скрытые завесой дыма. Вот же засада. «Жаль я иллюзии творить не умею, – посетовала я Душане. – Сотворила бы приманку – что-нибудь маленькое, беззащитное, прямо на улице, и тогда…»

«Зачем тебе иллюзия?» – перебил Душана.

Ча фыркнул: «Вот именно: зачем? Погоди минутку».

Я видела раньше, как он из алебрихе превращается в собаку-грейхаунда. Но тут он весь засверкал и запереливался. Я, признаться, даже не знала, чего ждать. Наконец сверкание поугасло, и я с изумлением обнаружила на месте Ча годовалого карапуза.

«Ну как, похоже? – обеспокоенно осведомился Ча. – А то мне не довелось как следует отработать этот облик».

Поборов удивление, я внимательно и придирчиво его осмотрела. «Человека-то ты не проведешь, но для гарпий сойдет», – заверила я его. Ребенок из Ча получился немного недоделанный: лицо какое-то размытое, волосы слишком жесткие для малыша, а руки-ноги коротковаты. Но гарпии всего этого не заметят. С ума сойти: Ча, значит, умеет в человека превращаться! Вот еще один фокус, которые мои Гончие умеют, а другие нет. Во всяком случае, я ни о чем таком ни разу не слышала.

«Главное, чтобы эти клуши клюнули», – фыркнул Ча. Он вразвалочку протопал на середину улицы, шлепнулся в пыль и заревел.

И, ясное дело, гарпии мигом навострили уши.

Из-за дыма я их не видела, но слышала отлично. Они не только летают шумно – они еще без умолку орут друг на друга. Мы с Душаной прижались к какой-то двери и, затаив дыхание, следили за Ча. А тот очень убедительно всхлипывал на тротуаре. Да, детский плач у него прямо-таки шедевральный. У меня сердце колотилось – не от страха, а скорее от восторга. Все как в старые добрые времена: у себя на Горе я то и дело стреляла гарпий.

Перед актерскими дарованиями Ча гарпии не устояли – они довольно быстро устремились вниз, чтобы схватить добычу. Тварей было три, и они чуть ли не пихались плечами, лишь бы поскорее добраться до лакомства.

Вот тут-то Ча и задал им жару.

В мгновение ока он обернулся алебрихе и руками-щупальцами ухватил двух гарпий за лапы, а третьей зубами вцепился в хвост. Гарпии заверещали и забились, захлопали крыльями Ча по голове. Долго ему бы не удержать барахтающихся тварей – но долго и не понадобилось. Тремя выстрелами я в минуту уложила всех трех. Это вам не минотавры, толстая шкура от пуль их не спасает. Душана выскочила из нашего укрытия, чтобы поживиться их утекающей манной.

К этому времени подтянулись и все остальные тройки моих Гончих. «Не скажу, что мы обнюхали каждый порог и каждый куст, но мы уверены, что Охотиться больше не на кого, – сообщил Мирддин. – Правда, если враги не откроют Портал».

Ча задумчиво воззрился на своего заместителя. «Если они это сделают, то непременно в центре города, – заметил Ча. – Думаю, Волхв именно этим и занимался. Он открывал Портал. Просто он не ожидал встретить тут нас».

Я облизнула губы: ого, пересохли-то как. «Вероятно, поэтому он и не убил Гвоздя прямо на месте, – предположила я. Вытащив из рюкзака флягу, я сняла противогаз и отпила большой глоток. – Он же не подозревал, что там кто-то есть, вот, не подумавши, и жахнул от неожиданности». Я поспешно натянула противогаз обратно. Чуть-чуть вдохнула дыма, пока пила, и уже закашлялась.

«Тогда нам стоит вернуться в центр и спрятаться, – изрек Ча. – На всякий случай».

Мы вернулись к дозорной башне и попрятались кто где – кто в дверных проемах, кто за разными выступами. Я скорчилась за бетонной стенкой, которая защищала дверь позади меня. Это чтобы никто не вломился в дом с разбегу – мы такие тоже ставим у себя на Горе. Гогу эта стеночка, конечно, не помеха, но ведь гогу вообще мало что помеха.

Меня уже начала грызть совесть, что я рассиживаюсь как в гостях и ничего не делаю. Но тут Гвалхмай насторожился. Прямо на нас вдоль по улицам надвигалась целая лавина нагов. Так что рассиживаться больше не пришлось.

Когда с нагами было покончено, с меня градом лил пот. И стоять я могла, лишь привалившись спиной к стене.

– Кент вызывает Раду.

– Вас слышу, прием, – ответила я. – Мы только-только тут все зачистили.

– Отлично. Если еще стоишь на ногах и если в городе чисто, ты нужна нам тут.

– Вас поняла.

Неведомо откуда взяв силы, я отлепилась от стены. Жалко, Гончие не могут питать меня физической энергией как магической.

По-хорошему мне полагается благодарить судьбу за то, что нас осенило насчет Гончих. Ну, чтобы они подкармливали своих Охотников магией. Если бы не это открытие, мы бы все полегли во Второй Битве за Барьер.

Мы направились к городской окраине, где все еще кипело сражение. Улицы здесь кривые, запутанные, как лабиринт – и это тоже мера предосторожности. Через каждые двадцать футов – новый поворот. Особо не разгонишься. Быстро петлять тут могут разве что наги. Но в узких улицах скапливался дым – он валил откуда-то у нас из-за спины. Может, пришлецы подожгли зернохранилища. А что: если они затеяли войну на истощение, самое то лишить нас припасов.

В этих петляющих улочках, да еще в дыму, я так и не разглядела, где кончается город. Мы это место проскочили на полном ходу. Вдруг налетел ветер, дым развеялся – и выяснилось, что я чуть ли не носом упираюсь в спину Жителю-Волхву.

Значит, их не трое, а четверо! И этот четвертый был не абы какой Житель. Он парил в воздухе в трех футах над землей, заключенный как в воздушный пузырь в свой Щит. И что это был за Щит – просто загляденье! И крепкий, и дым задерживает – а воздух пропускает: Житель внутри может нормально дышать. Этот Волхв явно важная птица; могущества у него как у троих простых Жителей, вместе взятых.

Это был не «мой» Житель. Не тот, что проявлял ко мне необъяснимый интерес. Хотя выглядел незнакомый Волхв не менее расфуфыренно, чем «мой», лавандовый. У этого светлые волосы были покороче – едва доходили до лопаток, – и он носил их забранными в несколько хвостов и перевязанными золотыми лентами. Со спины казалось, будто его изысканный доспех и мантия длиной до лодыжек – разных оттенков золотого. Доспех украшал затейливый рисунок и драгоценные камни, а мантия была щедро расшита золотом и усыпана драгоценными бусинами.

Мои натянутые нервы звенели как гитарные струны. Гончие, встав вокруг, вскинули Щиты вдобавок к моему. И вот Житель развернулся.

Как и «мой», этот Волхв был такой красивый, что… даже чересчур. Совершенная красота – но зловещая, какая-то нечеловеческая. Золотые глаза Жителя вспыхнули, и от его взгляда мне сделалось здорово не по себе. И улыбка у него была под стать взгляду.

– Так-так-так, – произнес он медоточиво-стальным голосом. Такой, оказывается, тоже бывает, хотя представить сложно. – Наш прославленный пастырь. Береги овец, пастырь, – если сможешь.

И прежде чем я раскрыла рот, он отворил Портал и исчез в нем.

То есть этот незнакомый Волхв меня знает? Вот так номер.

«Докатилась, – мрачно подумала я, немного отойдя от потрясения. – Угораздило же прославиться среди Жителей! И добром это точно не кончится».

2

Судя по всему, я спугнула главного стратега. Я наблюдала за сражением с городской окраины и хорошо видела: после исчезновения Жителя битва стремительно сошла на нет. По всему полю боя открывались Порталы. Пришлецы, кто еще был в состоянии, удирали в Потусторонье, бросая своих товарищей на произвол судьбы. Когда я наконец присоединилась к отряду, Гончие Молота и Гвоздя загоняли последних сопротивляющихся нагов в последний открытый Портал.

Охотники еле передвигали ноги – в отличие от Гончих: те скакали как резвые щеночки. Везет же Гончим. Наверняка все Охотники им сейчас завидуют.

Я и сама порядком сдулась. Встреча с очередным высокопоставленным Жителем меня, конечно, ненадолго встряхнула, но теперь я снова была как потрепанная выжатая тряпка. Я пересчитала всех по головам: все на месте. «Если ушел с Охоты на своих двоих – значит, Охота уже удачная» – ага, помним, как же. И к битвам это тоже относится.

Мы один за другим подтягивались к Кенту. Двое армейских Магов тем временем увели в город по отряду солдат каждый – проверить, всех ли я зачистила, сказать цивам, что опасность миновала, и увезти раненых.

– …они собираются требовать, чтобы им поставили стены, – краем уха услышала я. Это Кент говорил Лучнику.

Тот закатил глаза:

– Да они своими руками снесли те стены шесть лет назад! Сами дураки, что сидят теперь без стен.

Кент в ответ лишь пожал плечами и заозирался в поисках, где бы присесть. А четверка его Гончих, сытая и довольная, разлеглась на земле.

– Первыми увезут военных, а мы подождем. Возражения есть? – спросил Кент всех нас.

– У них есть раненые, а у нас нет, – резонно рассудил Молот.

Одна из крупных Гончих подставила Молоту бок, чтобы он мог опереться спиной. Душана сделал то же для меня, и я охотно плюхнулась наземь, а мои одиннадцать Гончих устроили мне гнездышко. Я стащила противогаз и глотнула еще воды. Настоящая амброзия с дымком.

– Я чуть не врезалась в еще одного Волхва на окраине, – сообщила я. – Так что их было четверо. Мне кажется, он у них за военачальника. Я его сбила с толку, и, по-моему, он решил не рисковать: все-таки я была не одна. Как только он исчез, битва пошла на спад.

О словах Жителя я упоминать не стала. А то мало ли что.

Кент потребовал подробностей, и я рассказала все, что вспомнила, а народ внимательно слушал. Когда я закончила, воцарилась тишина. Лишь вдалеке стрекотали приближающиеся винтокрылы.

– Он смахивал на того, который остановил поезд, когда я ехала в Пик, – добавила я. – Тот был весь лавандовый, а этот золотой.

Кент с Лучником переглянулись.

– Ты думаешь… – начал было Лучник и умолк.

– Вроде все одно к одному, – ответил Кент.

– Вы бы, ребята, просветили и нас тоже, а? А то ведь мы не Псаймоны, – раздраженно встрял Гвоздь и закашлялся, поперхнувшись дымом, прилетевшим вместе с ветром.

Кент с Лучником скривились.

– Не здесь. – Кент быстро оглянулся по сторонам. – В штабе. Радкины земляки правы: если о них… ну, вы поняли, о ком… думать или говорить – это их привлекает. А нам не надо, чтобы они возвращались.

Я привалилась затылком к Душаниному боку, зарылась рукой в шкуру Ча и прикрыла глаза. Думать ни о чем не хотелось. Хотелось просто насладиться крохами отдыха, которые нам выпали, пока винтокрылы не сели. У моей смены уже был вызов сегодня утром; вторая половина Элиты еще отсыпалась после ночной смены.

Рядовым Охотникам тоже приходилось вкалывать больше обычного. Больше никто не ходил в дозор соло; они Охотились парами – в водостоках, у Барьеров и даже в некоторых районах Отстойника, которые прежде были угодьями Элиты. Да рядовым нынче и некогда ходить на фан-встречи и тусоваться в клубах. Они если и делают это, то совсем редко, не как раньше.

Хорошо хоть, что вся эта свистопляска вокруг одного Пика. Кент кинул клич по другим городам: дескать, присылайте нам на подмогу своих Охотников, если кто захочет. Поэтому у нас появились новички – но новички опытные. И они нам нужны до зарезу. Я никого из них пока не видела, но народу в списке прибавилось примерно на дюжину.

Если честно, я даже подумывала, не попросить ли помощи у Монастыря. А то мне как-то совестно скрывать Монастырь от своих здешних товарищей. Но у монастырских Охотников обширные угодья – примерно такие же, как у Элиты в Пике. И не факт, что Монастырь может кем-то безболезненно пожертвовать. Но даже если и может… Нет, пороть горячку не стоит. Мне пока даже не приходит в голову, как объяснить внезапное появление целой толпы бывалых Охотников в тех краях, где их будто бы отродясь не водилось.

– Охотники, ваш транспорт прибыл, – возвестил штаб на общей частоте.

– Вас понял, штаб, спасибо, – устало отозвался Кент.

Никто не двинулся с места; все развалились на земле возле Гончих, и никому не хотелось вставать прежде времени. Когда винтокрылы сели, мы встали – кто-то сам, кому-то помогли, – отворили Путь для Гончих и нога за ногу поплелись к транспортам, как компания лунатиков. Усевшись, мы пристегнулись и закрепили ремни под подбородками. Может, удастся хоть чуточку вздремнуть.

Остаток смены прошел без происшествий. Наутро я проснулась и тут же вспомнила, что Кент с Лучником говорили что-то загадочное про красавцев-Волхвов. Я быстренько и без особых раздумий накинула одежду, в которой была вчера вечером, привела себя в порядок и зашагала в столовую. Я пришла пятой из нашей восьмерки. Кент с Лучником уже были там, только приступали к своей яичнице. Повара всегда кормят нас с утра яйцами со всякой всячиной – чтобы мы понимали, что сейчас утро.

– И о чем это вы двое вчера толковали? – с ходу осведомилась я. – Один спросил «Ты думаешь?», а второй ответил «Вроде все одно к одному».

Все как по команде уставились на Кента и Лучника.

– Ты сказал, что в штабе поговорим, – напомнил Гвоздь.

Кент и Лучник многозначительно переглянулись. Лучник пожал плечами.

– Ты у нас главный, ты и выкладывай. – И он опять принялся за еду.

– Это предположение, – осторожно проговорил Кент. – Доказательств, конечно, никаких. Большинство людей, знающих о существовании Жителей, утверждают что Жители – анархисты. У них якобы нет правителей. Союзы у них непрочные. Захват территорий, диктаторская власть – это все про людей, а Жителей это не слишком интересует. Во время Дисерея было так: если двое Жителей оказались рядом с людьми, еще неизвестно, объединят ли они силы против людей или предпочтут подраться друг с другом. Но с тех пор Жители мало-помалу стали вести себя иначе. Мы с вами отлично все видели в Битве за Барьер: мы сражались не с разрозненным стадом, а с армией. Однако до сего дня нам не доводилось наблюдать, чтобы Житель командовал пришлецами. То, что ты видела, Радка, – это и есть доказательство. У них имеются настоящие лидеры. Настоящие военачальники.

Не такие уж сенсационные новости. Но я сделала вид, что удивилась. Учителя знали про перемены у Жителей уже в те годы, когда я только стала Охотницей.

– Он вел себя совершенно как военачальник, – поддакнула я, втайне радуясь, что можно уже не разыгрывать неведение. – Для нас не секрет, что Жители владеют псай. Он, скорее всего, отдавал приказы силой мысли. И если он сосредоточился на командовании, то понятно, почему мне удалось к нему подобраться незаметно.

– Мда-а-а… – протянул Молот. – Просто зашибись.

– Это сути не меняет, – заметил Лучник. – Разве что… – Он потер ухо. – Тем из нас, у кого много Гончих или у кого Гончие летают, надо бы отправить кого-нибудь из стаи за военачальником. Пусть Гончая найдет его, а мы его загоним туда, откуда пришел. И тогда все битвы будут заканчиваться гораздо быстрее.

– Ха. И то верно. – Молот немного повеселел. – А ты не так прост, как о тебе болтают.

В этот момент загорелся сигнал тревоги: вызов на отряд из четверых. Кент отправил по вызову нас с Молотом, Гвоздем и Лучником, и мы понеслись к посадочной площадке. Нам сообщили, что будут минотавры и огры, значит, надо прихватить вооружение потяжелее.

Едва мы вернулись, как следующая четверка – Кент, Скарлет, Мей и Пожар – умчалась по новому вызову. А мы на скорую руку затарились боеприпасами – и снова понеслись. Питательными батончиками подкреплялись прямо в винтокрыле. И ждал нас всего-навсего реально большой драккен. Всего-навсего, ага…

Мы притащились в штаб на закате. Драккен решил просто так не сдаваться. Этот паршивец размером был примерно как одна из Асовых «новых Гончих». Остальные из нашей смены уже вернулись, и вид у нас у всех был такой, словно мы сутки разгружали вагоны.

– Кто-нибудь заметил военачальника? – спросил Кент, когда мы подсели к его отряду в столовой.

Мы помотали головами, и Кент вздохнул.

Я случайно подняла взгляд на видэкран – там крутили Охотничий канал. Тобер с Искрой дружно укладывали парочку огров. И я сразу узнала место действия.

– Ого, – сказала я. – Это же штаб псайкорпуса. И чего это ни один Псаймон не выйдет и не поможет?

– А они Охотникам больше не помощники, – ядовито усмехнулась Мей. – Абигайл Дрейф очень не понравилась реакция общественности на самопожертвование ее Псаймонов во время Первой Битвы.

Вот это новости. Но все, что бесит Абигайл Дрейф, уже само по себе интересно.

– Реакция общественности? – переспросила я.

– Скорее недостаток реакции, – фыркнул Пожар. – О, я слышал, кто-то неизвестный оставил на ступенях псаймонского штаба траурный венок с лентой. А на ленте будто бы надпись «Так держать».

Даже не знаю, что об этом думать. Абигайл Дрейф я ненавижу. По-настоящему. Из-за нее нам пришлось расстаться с Джошем, Псаймоном на службе у моего дяди. Дрейф своими Псаймонами крутит и вертит как хочет, и это очень мягко сказано. Она без зазрения совести и вполне осознанно подвергла их смертельной опасности, а кого-то вообще отправила на верную гибель. И вряд ли хоть словечком обмолвилась своим подчиненным, что́ на самом деле им грозит. Вот кого бы сделать наживкой для драккена. Пускай бы драккен ее жевал, а я бы не спешила его укладывать.

Но не отправь она тогда Псаймонов к Барьеру, мы бы полегли как трава в поле, а город был бы во власти пришлецов. Ну ладно… Отправила так отправила. Но бедняги Псаймоны не заслужили всего этого – чтобы валиться замертво от истощения или что там их убило в конце концов. И Дрейф послала их к Барьеру, зная, что их там ждет. Нет, это не в псайкорпусе проблема. Проблема в одной лишь Абигайл Дрейф. Попадись она мне – скормлю драккену.

Судя по лицу Кента, он думал что-то в этом роде. Пожар покосился на него и даже покраснел от гнева.

– Я бы эту Дрейф под поезд кинул и глазом не моргнул, – медленно произнес Кент. – А псайкорпус… тут ни при чем. Уверен, что многие Псаймоны нипочем не станут болтаться у вас в голове по одной лишь прихоти Дрейф. Может, даже и большинство из них. И… не хочу так думать, но сдается мне: те, кого она бросила к Барьеру умирать, не больно-то соглашались быть у нее на побегушках.

Пожар согласно покивал: мол, да, такие дела.

И тут случилось маленькое чудо. Все наши перскомы и сигнализация в столовой хором подали теперь уже знакомый мне сигнал: «штормовое предупреждение». Мы все воззрились на видэкраны – а там показывали великолепную, грандиозную бурю, которая надвигалась на нас. Роскошный густо-красный и фиолетовый грозовой фронт. И шел он не слишком быстро – значит, в этот раз обошлось без гром-птиц, – но очень даже уверенно, обещая нам двенадцать, а то и все двадцать часов передышки. Или еще больше – если буря подкопит по дороге сил и влаги. И у нас у всех вырвался громкий вздох, вернее, даже стон. И это был искренний стон облегчения.

– Отбой, Элита, у нас выходной, – объявил оружейник. – Кто со мной выпить?

– Я пас, – ответил Лучник. Мей, Скарлет и Пожар тоже покачали головой. – Я лучше спать. А то как бы мне не заснуть по пути к себе.

Зато Молот, Гвоздь и Марк поддержали оружейника. А я постаралась сделать невозмутимое лицо, но Кент сам ткнул в меня пальцем:

– И ты тоже, детка, если не вырубишься сию минуту. Ты Элит-Охотница – считай, тебе присвоено почетное звание взрослой.

– Ну, раз так, – вмешалась Скарлет, – я передумала. Мы с Радкой как-нибудь вместе доползем.

Мы со Скарлет жили прямо напротив друг друга. Очень удобно, если одна из нас что-то растянула или вывихнула и надо намотать повязку или сменить бинты. Такая вот дружба по поводу растянутых лодыжек. Для цива, наверное, звучит странно, но мы, Охотники, так и живем.

Да нет, я не то чтобы любительница возлияний, но я же помню, как мне стало хорошо от той сладкой вкуснятины, что я пила в Элит-баре. А я вся закаменела и никак не могу расслабиться. Учителя мне, вероятно, посоветовали бы успокоительное вместо горячительного, то есть медитацию. Но если попробую медитировать – точно засну. И проснусь такая же твердокаменная. Сейчас немножко выпью… утром приму горячую ванну… И через сутки снова стану человеком. Поэтому я резвой рысью двинулась следом за товарищами на второй этаж, где у Элиты имелся свой бар.

При нашем появлении в баре зажегся свет. Здесь все было примерно как в солидных заведениях из старинных роликов: много дерева, вдоль стен тянется ряд кабинок на двоих с мягкой обивкой, рядом с кожаными стульями примостились маленькие столики, перед стойкой из натурального дерева выстроились высокие барные стулья. И целая батарея бутылок на полках за стойкой. На стенах висят портреты погибших Охотников из Элиты. Надо думать, в «нормальные» времена сюда часто кто-то приходит выпить – Элита ведь в клубах не зажигает. Во всяком случае, давненько не зажигала.

Мы расселись на высоких стульях, а Кент отправился за стойку изображать бармена.

Себе и Марку он налил виски, мне – того же красноватого напитка, что в прошлый раз, Скарлет – чего-то прозрачного, а братьям – тоже чего-то прозрачного, но из другой бутылки. У нас на Горе такого разнообразия напитков и в помине нет. Есть старый добрый самодельный виски двух видов – свежий и бесцветный или выдержанный в деревянных бочках. И еще у нас делают пиво и ягодное вино, которое по чуть-чуть дают даже детям. Но пиво я никогда не любила, а от вина, если выпить больше стакана, начинает болеть голова.

Я потягивала потихоньку вкусный напиток и чувствовала, как мышцы мало-помалу размякают. О-о-о, вот оно, счастье! А еще большее счастье – знать, что сегодня я хоть высплюсь нормально, не вполглаза, когда толком не спишь, а дремлешь в ожидании сигнала тревоги. Даже через мощные стены штаба было слышно: раскаты грома все ближе.

Я все еще осторожно, маленькими глоточками, смаковала первый бокал, а остальные уже пошли по второму кругу – и как раз грянула буря. Здание содрогнулось, лампочки, мигнув, зажглись – видно, молния ударила где-то неподалеку и питание на полсекунды отключилось.

Кент поднял стакан. Мы последовали его примеру.

– Моя Джесси обрадуется передышке, – сказал Марк.

Мы с Марком обменялись понимающими взглядами. Ну да, Марк был Охотником и у себя дома, но там-то его не снимали беспрерывно на камеру и не крутили эфиры перед его молодой женой. Для Джесси это и правда будет отдых – не столько от работы, сколько от эфиров и тревоги за Марка.

– Да мы все обрадуемся, чего уж там, – кивнул Кент. И перед следующим глотком обернулся ко мне: – А теперь, когда тут нет десятка лишних ушей, давай-ка выкладывай, что тебе сказал тот Волхв.

Тьфу ты! Небось перед сном просмотрел запись. Но я ответила ему по-честному, все пересказала дословно.

Кент погрузился в размышления.

– И что ты сама об этом думаешь? – наконец спросил он.

К счастью, «моего» Волхва это не касается, так что врать не придется:

– Он определенно меня узнал. Вероятно, слышал обо мне от Жителя-дикаря, Асовой дворняжки. И это, кстати, лишний раз доказывает, что у Жителей между собой все схвачено. А эта тема про «пастыря» и «овец» – тут, по-моему, все ясно. Сами-то мы зовем себя Охотниками, но, подозреваю, для Жителей мы вроде пастушьих псов, защищающих стадо. С их точки зрения мы ни на кого не охотимся. Если бы охотились, то делали бы это на их территории.

– Где бы она ни была, – пробормотал Гвоздь.

Кент удовлетворенно кивнул. Скарлет провела пальцем по кромке бокала.

– Надо бы этим красавцам имечко поточнее придумать, что ли, – произнесла она. – Житель-Князь?

Я поморщилась, но согласно кивнула:

– Он себя так и вел – будто он тут главный. Прямо само величие и могущество.

– Значит, пускай будет Князь, – после короткой паузы заключил Кент.

Мы сидели, вслушиваясь в несмолкающие раскаты грома. Барная стойка слабо подрагивала под нашими руками.

– Я послал еще один запрос в другие крупные города. Мы получим новое подкрепление. Не Элиту, но очень опытных Охотников.

Марк Паладин слегка нахмурился:

– Да, они нам нужны. Надеюсь, они и впрямь опытные. Мы совсем выдохлись. Скоро начнем косячить по-крупному чисто от усталости.

Хм… Раз такое дело… Мне пришло кое-что в голову. Дары и силы, а почему нет?

– Оружейник Кент, – сказала я, – а что, если нам взять учеников из рядовых Охотников? Тех, кто вызовется сам? Чтобы Элит-Охотник был как бы учитель, а доброволец – как бы ученик.

Это у нас в Монастыре так заведено: при каждом Учителе – ученики, один или несколько. И когда ученика отправляют Охотиться в одиночку, это означает, что он уже больше не ученик.

Кент на меня так странно посмотрел, что я даже испугалась: а вдруг я сморозила что-то ужасно глупое? Наконец он одним глотком осушил стакан и произнес:

– А что, мысль неплохая. Прибудут новички, они и заменят добровольцев – если мы, конечно, наберем шестнадцать желающих.

– Раньше я бы сказал: поди еще найди таких, которые за здорово живешь бросят свой рейтинг, – ответил Марк. – Но после Битв за Барьер… Нынче, я думаю, рейтинг и яйца выеденного не стоит.

– За это я и выпью, – провозгласила Скарлет, поднимая бокал.

Кент наполнил бокалы. Даже мой. Пошарив под стойкой, оружейник вытащил пачку с жареными орешками. Я по-прежнему потягивала свой напиток, но на втором бокале почувствовала, что расслабляюсь уже больше, чем надо. Кент посмотрел на меня и сказал:

– Похоже, ты права. Нам стоит взять добровольцев в… ну, пускай в ученики, хоть мне это название и не по душе. И если уж ты это придумала, тебе и производить набор.

– Я это могу, сэр, – кивнула я.

Где-то в глубине меня сидела другая Радка – она ужасалась такой дерзости и со всей мочи трясла головой. Но та другая Радка была совсем маленькая – она порядочно съежилась с тех пор, как Кент впервые вручил мне полномочия командира. Дары и силы, я как-никак Охотница Рада, у меня одиннадцать Гончих, и хоть я не в рейтинге и не имею личного канала, я все равно звезда и меня то и дело где-то показывают. И надо учиться этим пользоваться, а не разбазаривать попусту.

– Отлично, – кивнул Кент.

Мне надо будет выступить перед обеими сменами – и дневной и ночной… Вероятно, лучше всего сделать это сейчас, во время бури, пока все в штабе.

– Разрешите оповестить всех Охотников по перскому, – попросила я. – Я бы собрала всех с утра.

– Разрешаю, – ухмыльнулся оружейник. И посвятил меня в суть процесса, в том числе научил, как выйти на операторов связи. Через пять минут на всех перскомах зажглось новое сообщение.

Скарлет выпила последний глоток и задумчиво уставилась на бокал.

– Еще? – спросил оружейник, приподнимая бутылку с ее напитком.

Но Скарлет покачала головой:

– Лучше пойду к себе, пока еще ноги держат. А то придется по стенкам ползти, – она слезла со стула. – Радка, ты идешь?

– Твой план мне нравится, – ответила я и тоже соскользнула с высокого сиденья. – Пусть парни выпьют по-мужски.

И мы со Скарлет отправились к себе. Надо сказать, добрались мы вполне благополучно. Только немного покачивались – самую чуточку.

3

Наутро я проснулась куда раньше, чем полагалось. Пока одевалась, размышляла, что же я скажу остальным Охотникам. И за завтраком тоже сидела вся в глубоких раздумьях по поводу будущей речи. Видимо, глубокие раздумья читались у меня на лбу, потому что в столовую зашел сначала один человек, потом другой, посмотрели на меня, кивнули, но подсаживаться и заговаривать со мной никто не стал. Примерно в половине девятого утра я неспешно дошла до ангара и встала там в ожидании. Народ начал потихоньку подтягиваться еще до девяти, а к назначенному времени ангар оказался полон. Я прочистила горло, и динамики послушно усилили мое покашливание – поэтому даже те, кто на меня не смотрел, разом обернулись ко мне.

– Охотники, если с кем-то мы вдруг не встречались, я Элит-Охотница Рада Чарм, – начала я, стараясь говорить обыкновенным тоном. Я заметила, что Элита тоже вошла в ангар и заняла место позади всех. – За последнее время нам порядком досталось. И, похоже, в ближайшем будущем послабления не предвидится. Как вам известно, оружейник Кент запросил помощи у других городов, и спасибо тем из вас, Охотники, кто откликнулся. – Я кивнула паре незнакомых лиц в переднем ряду. – И оружейник намерен просить еще подкрепления, потому что я вам кое-что предложу. И, возможно, мое предложение покажется вам интересным. Сейчас, понятное дело, вступительные испытания для желающих стать Элитой не провести. Но, может быть, кто-то захочет присоединиться к Элите на правах младшего напарника?

Я умолкла и подождала вопросов.

– А это навсегда? – спросила Искра.

– Как сами захотите. Когда нынешние трудности закончатся, вы сможете пройти испытания. И соло вы Охотиться не будете, – заверила я. – Ваш личный канал и все прочее остается при вас. Но такое партнерство даст Элите дополнительные ресурсы, и мы сможем охватить большую территорию.

– По-моему, годная затея, – произнес Тобер своим глубоким хрипловатым голосом. – Записывай меня.

– И меня, – подхватил Рейнд, не дав никому и рта раскрыть.

– Меня тоже. – Это был Битен.

Сьелль молча подняла руку, а следом Искра. И вскоре у нас набралось шестнадцать добровольцев – по одному на каждого Элит-Охотника. Трев, Реджи и Сара – с этими все понятно. Но Тобер, Битен, Рейнд и Сьелль? Вообще в голове не укладывается. Они же все из свиты Аса. Не скажу, что они на меня смотрят волком после того, как Аса схватили, – нет, такого нет. Но чтобы они в первых рядах подорвались и побежали исполнять то, что я предложила, – вот это и впрямь чудеса.

В динамиках раздалось покашливание Кента – значит, теперь он ведущий.

– Ну что ж, Охотники, отдыхайте, покуда не отгремела буря. Все свободны, кроме добровольцев. А добровольцев прошу пройти в мой кабинет, мы подберем каждому из вас напарника из Элиты.

Я направилась было к себе, но меня остановила Сьелль.

– Если ты удивилась… А я уверена, что ты удивилась, – заговорила она, неловко скривив губы. – С тех пор как Ас… Ну, мы все как будто должны что-то доказать. Что нам с ним не по пути, понимаешь? То есть да, он и приколист был тот еще, и все крутые клубы знал, и если с ним тусуешься, то типа и твой рейтинг выше. Но чтобы… – Она качнула головой. – Короче, мы ни о чем не подозревали. Даже после гибели его брата. Понимаешь, да? Никто из нас не думал, что с ним вот такое творится. – Сьелль помрачнела. – Мы об этом даже вроде и не разговаривали особо, но все наши наверняка скажут то же самое. Мы хотим доказать, что мы Охотники. Я так точно хочу.

– Да брось, он ведь и Кента одурачил, – пожала плечами я. – Ас вами манипулировал, и вы тут ни при чем. Но я тебя понимаю. Вы все топовые Охотники. Если бы мы не искали добровольцев, я бы сама пришла к вам и сказала: «ребята, давайте к нам. Мы рады, что вы с нами».

Неловкая гримаса на губах Сьелль разгладилась:

– А ты ничего, Рада Чарм.

– Да, бываю иногда, – фыркнула я и пошла дальше. К себе в спальню проверять прогноз погоды.

Судя по прогнозу, гроза собиралась бушевать еще дольше, чем мы предполагали. Кажется, до самого завтрашнего утра. Можно книжку почитать или покрутить ролик… Но заманчивее всего – посидеть-отмыться-отмокнуть-пропариться как следует в моей навороченной ванне. Испробовать наконец все до единой примочки, которые там есть. И тогда мышцы совсем-совсем перестанут ныть.

Выйдя из ванны и закутавшись в большой мягкий и теплый халат, я почувствовала себя гораздо лучше. В углу видэкрана мигала иконка «сообщение». Я плюхнулась на кровать и приказала открыть его.

Сообщение было от Кента. «Я поставил к тебе в пару Сьелль, – объявил он с видэкрана. – У нее кое-что очень лихо получается. И на более дальнем расстоянии, чем у тебя. Думаю, вам есть чему друг у друга поучиться. Вдобавок у нее Гончие летают, а это может оказаться очень кстати. Конец связи».

Ух ты. Очень вовремя у нас со Сьелль все наладилось.

Оставалась единственная ложка дегтя: с Джошем-то ничего не наладилось. И я не решалась сделать первый шаг. Зуб даю, Абигайл Дрейф только и ждет удобного случая прочесать мне мозг. Поэтому ни одному Псаймону я довериться не могу. А тем более тому, кто вроде как за мной ухаживает. Да и насчет ухаживания у меня все-таки есть сомнения. Я до сих пор не уверена, действительно ли Джош что-то такое ко мне испытывает или нет. Врать он мне, конечно, не врал, но… Во всем необъятном Пик-Цивитасе нам с дядей больше других надо следить за своими мыслями. Потому что наши мысли могут раскрыть тайну Монастыря и Горы.

И если уж на то пошло… Чем дольше мы с Джошем были в разлуке, тем яснее я сознавала: я почти ничего о нем не знаю. Моя лучшая подружка Кей запросто выложит целую кучу подробностей про каждого из своих парней: и какой цвет он любит, и всякое такое. Да если надо, даже какая песня ему нравилась, когда он пешком под стол ходил. А я… я почти ничего не смогу рассказать о Джоше. Расскажу, что воспитывался он не в яслях, а дома, у мамы, потому что мама тоже была Псаймоном. Но неизвестно, почему мама рассталась с папой и что вообще у него за папа. Если сравнить, что я знаю о Джоше и чего не знаю, то получится примерно как детское ведерко и бассейн. Я, наверное, касательно Джоша выдавала желаемое за действительное. И вела себя соответствующим образом. Так что, может, оно и к лучшему, что судьба нас разлучила.

Что-то в этом роде я себе неустанно твердила.

Если бы мы с Джошем были вместе, то сейчас, скорее всего, резались бы в видигру. Но у меня духу не хватало играть одной в нашу прежнюю игру на двоих. Видно, я так и не узнаю, чем там все закончилось.

А если бы Марк Паладин не был женат, мы с ним поторчали бы в гостиной, или поплавали бы в бассейне, или поболтали бы в саду, обсудили бы, что новенького дома. Но теперь ничего не выйдет: нам нельзя затевать что-то вдвоем, без Джесси. Как и большинство Христовых девушек, Джесси с детства усвоила: если парень остается наедине с девицей, которая не жена и не невеста, он тем самым жене и невесте изменяет. А звать Джесси с нами толку мало: мы-то Охотники, у нас общая тема, а она будет чувствовать себя третьей лишней.

И в конце концов, им наконец-то выдалась возможность нормально побыть вместе. А то ведь пока этот сыр-бор с пришлецами, Марк все свободное время спит. С моей стороны было бы свинством лишать Джесси общения с мужем.

Поэтому я задала параметры поиска в библиотеке и отыскала несколько художественных книжек начала двадцатого века о магии. Полезное чтение – вдруг там попадутся какие-нибудь ценные идеи. Я выбрала одну наугад, завела будильник, чтобы напомнил мне об ужине, и погрузилась в чтение. И так зачиталась, что даже вскрикнула от неожиданности, когда будильник прозвенел.

Поставив закладку, я навела справки об авторе. Надо же, она дожила чуть ли не до самого Дисерея. И книгу выпустила буквально накануне. Как раз в то время, когда всякие важные чины наперебой твердили, что «не верят» в изменение климата, «не верят», будто причина этого – в сжигании ископаемого горючего. А сами в это время копали, бурили, взрывали – и жгли, жгли, жгли. И мало-помалу это привело к массовому выбросу метана из вечной мерзлоты в тундре, а потом к тотальному и катастрофическому потеплению, дальше пошли войны на истощение, а там и ядерный взрыв на Ближнем Востоке. А после началось Вторжение – к нам повалили пришлецы. Так рассказывали наши Учителя. И вдобавок ко всему этому – еще землетрясения, засухи, сокрушительные бури и извержения вулканов.

И я задумалась об авторе этой книги – она же все это наблюдала собственными глазами. Она понимала, что творится? Чувствовала ли бессилие и страх? Ведь от таких, как она, ничего не зависело. Может, эти романы о магии помогали ей забыться и спрятаться от собственного бессилия? У меня хорошее воображение: я очень живо представила себя на месте писательницы. Вот сижу я сложа руки и смотрю, как мир катится под откос. И ничего не могу изменить. Моей жизни каждую минуту что-нибудь да угрожает. Но я хотя бы не беспомощна. Я могу изменить многое.

Я отыскала в столовой уголок поспокойнее, уселась там и принялась размышлять. Уже даже не о книге – мысли мои снова крутились вокруг Князей, которые узнали меня и говорили со мной: один лавандовый, второй золотой. И как я дошла до жизни такой, что среди Жителей стала знаменитостью?

«Вот дурочка, – мысленно осадила я себя. – Все яснее ясного: Лавандовый тебя запомнил по той истории с поездом. А Волхв-дикарь видел, как ты уложила Аса с двумя драккенами. Он и рассказал Золотому». Ха, вы когда-нибудь видали, чтобы кто-то в одиночку прибил двух самых здоровенных драккенов на свете? То-то Жители захлопали прекрасными очами. Я, строго говоря, укладывала драккенов не в одиночку, совсем не в одиночку. Но Волхв, бросивший Аса в наших нежных объятиях, был не в курсе.

«Береги овец, пастырь… если сможешь». Очень необычная фраза. Смахивает на формулу вызова, только без последующего поединка.

Или Князь имел в виду что-то еще?

Вдруг это он про цивов, пропавших во время штурма города? Или намекал, что у них еще кое-что запасено, помимо уже привычных нам нападений?

Но эту мысль я додумать не успела, потому что возле моего стола возникла Сьелль с полным подносом.

– Завтрашняя пицца, – объявила она. – Это повара для ночной смены готовят. Не хочешь попробовать кусочек, мм?

– Если ищешь способ составить мне компанию, то, считай, нашла, – ухмыльнулась я, указывая Сьелль на стул напротив себя. – Присядь же, о незнакомая чужестранка, и поведай мне, что это за невиданное кушанье – завтрашняя пицца.

Сьелль плюхнулась рядом, водрузила на стол свой поднос и легонько подтолкнула его ко мне:

– Завтрашняя пицца, о могущественная кудесница, во многом сродни сегодняшней пицце, однако для нее существует особое заклинание, меняющее белый сыр на желтый и добавляющее лук, бекон и яйца.

– Звучит вкусно. – Сьелль указала на тарелку, что стояла поближе ко мне. Я взяла кусок. – Мм, и правда вкусно! Спасибо!

Сьелль нерешительно улыбнулась, и мы с ней как по команде набросились на пиццу. Вскоре на подносе остались одни воспоминания. Раз уж Сьелль подошла первая, то самое время получше узнать мою новую… напарницу.

– Хочешь, обсудим, как Охотиться с Элитой?

– Ага, – кивнула Сьелль. – Я типа ради этого тебя пиццей и подкупила.

Честно признаюсь, эта Сьелль мне была по душе куда больше, чем та, какой она казалась прежде.

– Тогда начнем с основного. У тебя сколько Гончих? Кент говорил, твои летают.

– У меня как у всех. Четыре, – ответила Сьелль. – Они вроде койотов с летучемышиными крыльями. И непробиваемые точно гарпии, даже хуже. Они разговаривают со мной.

– То, что летают, это плюс. Во всем Пике летучие Гончие только у тебя, у Скарлет, у Заступника да у Марка. – Я несколько секунд разглядывала Сьелль. Ее крашенные в розовый и асимметрично постриженные волосы. Ее Охотничий наряд – малиновый, розовый и белый. И впечатление, что она вся нежная, воздушная… Хотя, разумеется, это не так. Но все равно Сьелль такая ультраженственная – полная противоположность мне. – Слушай, а как тебе удается не перемазаться? – наконец выдавила я.

Сьелль сдавленно фыркнула.

– Я же все время в городе Охотилась, – напомнила она. – В водосток не спускалась, в Отстойник не ходила. До Битвы за Барьер мне и пачкаться было негде. – Она закусила изящную нижнюю губу… Я говорила, что Сьелль сногсшибательная? Когда она была с Асом – так прямо не подступишься. Да и сейчас немного изменилось. – А у тебя есть какие-нибудь мысли? Ну, как приспособить для Элиты мою одежду?

Ну и ну. Я – и в роли стилиста. И совета у меня просит не кто-нибудь, а неотразимая Сьелль!

– Э-эмм… Пускай самый темный цвет будет основным. Пусть в него немного подбавят серого. А светлые цвета пусть останутся в оторочке. И, скажем, оторочку сделать водонепроницаемой.

У Сьелль вспыхнули глаза. Просияв, она потянулась к перскому. Пока я дожевывала ужин, Сьелль заказала себе новый наряд и снова обернулась ко мне.

– А что ты умеешь делать? – спросила я. – В смысле, какой магией владеешь? Ну, про ледяные залпы я помню.

Я наблюдала ее в деле и знала, что с любым стволом она способна творить чудеса. Но магию я видела явно не всю.

– Я еще кое-что умею, правда, не особо полезное. Пока ты не вычислила, что Гончие могут нас питать, толку было с гулькин нос, – призналась она. – Я могу… как бы сказать… делать что-то вроде мощных лазерных лучей. Но раньше мне после одного залпа приходилось отдыхать не меньше получаса. А теперь Гончие могут меня подзарядить.

Я озадаченно заморгала, потому что… потому что это как в старинном ролике.

– А дальность какая?

– Попаду во все, что вижу, – уверенно ответила Сьелль. – Если цель достаточно большая и я могу ее видеть – попаду и с полумили. Но это, естественно, магическая энергия, не настоящий лазер. Поэтому если у моей мишени крепкий Щит или что-то такое, то мой залп ударит в него и рассыплется.

– Зато, если я проковыряю дырку в Щите, – рассудила я, – он очень даже пригодится.

Сьелль кивнула:

– С тех пор как ты нам показала этот фокус, мы с Асом так и делали, много раз. – Она досадливо поморщилась. – Я не хочу его вспоминать, но он сам лезет и…

– Да это понятно: вы же так много работали вместе. И к тому же, когда он стал предателем, у него уже стопроцентно крыша ехала.

Я это сказала вслух, но уточнять ничего не стала. Никому не положено знать, что шуры-муры с Жителями у Аса начались вскоре после гибели брата. Дары и силы, да и мне этого знать не положено. Дядя тайком провел меня на допрос Аса. Я видела, как Дрейф шерстила ему мозги, и слышала все самое главное.

Сьелль задумчиво кивнула:

– После гибели брата он сделался сам не свой. И мы… ну, в общем, мы перестали с ним бывать вместе. Я пыталась ему сочувствовать, но он совсем отстранился, и в конце концов я сдалась. Решила, пускай он успокоится, наведет порядок у себя в голове, а там все само собой вернется. Только он не успокоился. – Она медленно водила пальцем по узору на столе. – Звучит как-то тупо, да?

Я молчала. Что ей сказать? «Ага, реально тупо звучит» или «Вы же не были очень близки, да?» Я не самый тактичный человек в мире, но такое и я бы не ляпнула.

– Мы по-настоящему даже и не сблизились. – Сьелль словно подслушала мои мысли, и я даже слегка опешила. – Мы скорее были друг другу… полезны, что ли. Ну, знаешь, рейтинг и все такое.

Конечно, знаю. Но это кем надо быть, чтобы сейчас тыкать своим знанием Сьелль в лицо. Поэтому я просто пожала плечами:

– Да ладно. Слушай, не мне тебя судить. Мой бывший парень – Псаймон, который, вероятно, пытался пробраться ко мне в голову, чтобы использовать меня против моего дяди. Насколько я понимаю, Аса в основном заботило его первое место в рейтинге. С таким гонором ему вообще было не до тебя.

На лице Сьелль мелькнуло облегчение.

– Точно, – кивнула она.

И мы заговорили о всяких деталях и особенностях Охоты за Барьерами.

Потом я спросила Сьелль, откуда она. Она лишь пожала плечами:

– Мои родители – оба из полицейского департамента Пика. А мне до смерти не хотелось служить, как и они, в полиции. Там все время пашешь как лошадь и вообще не прикольно. Но мне повезло: дар пробудился, и я очутилась тут.

Да уж, такой подход кое-что объясняет.

– А здесь разве не то же самое? – заметила я. – Тоже пашешь всю дорогу, а с приколами напряженка. Ты когда в последний раз в клубе была? Или на фан-встрече? Да хоть высыпалась-то когда по-человечески?

– Все равно тут прикольнее, чем в полиции, – возразила Сьелль. – И шмотки не в пример лучше. У меня есть фанаты, я в ведущей двадцатке. И к тому же Охота не такая уж скукотища. А в полиции ты все время ходишь или ездишь в патруле, с одними и теми же людьми, в одно и то же время, делаешь одно и то же. Так и свихнуться недолго. – Тут она осеклась, прижала ладонь ко рту и вспыхнула. – Ой, боги и божечки! – потрясенно произнесла она. – Людям ведь по-настоящему грозит смертельная опасность, монстры истребляют целые города – а я тут треплюсь про рейтинг. – Сьелль зарделась еще гуще. – Удавить меня мало.

Пока она сама это не сказала вслух, я примерно так и думала. Но после ее слов мне расхотелось ее удавливать.

– Это ты раньше так думала, – ответила я. – Когда я сюда приехала, за одну жесткую Охоту полагался целый выходной! Поэтому рейтинг и фан-встречи так запросто из головы не выкинешь.

– Да, но у тебя-то их вообще в голове не было, – вздохнула Сьелль.

– Так я же деревня! В моих краях шестилетним детям дают в руки ружье. И у нас постоянно кто-то погибал, все время. – Я пожала плечами. – То, что заложено в детстве, изменить трудно.

– Но ты из-за этого даже не паришься… хотя могла бы, – чуть подумав, сказала Сьелль.

– А чего мне париться? Ну да, конечно, ты сморозила чушь – так ты же сама себе по губам надавала. Знаешь, сколько я всякой чуши говорю!

И я сменила тему: принялась расспрашивать Сьелль про полицию. Во-первых, мне хотелось узнать поподробнее, чем занимается народ в полицейском департаменте, а во‐вторых – чтобы отвлечь ее от неловкого момента. И я осознала, что Сьелль мне по-настоящему нравится – не только ее способности, но и она сама. Она, казалось бы, совсем не походила на Кей – но в то же время чем-то неуловимо ее напоминала. И под конец мы уже вовсю перешучивались.

Покончив с едой, мы отправились к Сьелль (о боги, этот розовый интерьер!), и я показала ей все ролики Элиты для ограниченного просмотра, к которым имела доступ. И сделала краткий обзор Охот после возобновления атак. Сьелль слушала и смотрела, она впитывала все вдумчиво и сосредоточенно. Так мы с ней просидели час или около того, и она сама начала подавать идеи. Где пригодятся ее Гончие и где можно уложить чудовище этим ее лазерным лучом.

– А, наги… – произнесла она, просматривая ролик последней Охоты. – Со мной им не совладать. Если Гончие меня подкормят, я с полпинка уложу два ряда.

– Здорово, – одобрила я. – Теперь я с тобой дружу.

Она рассмеялась.

Мы обе уже позевывали, и я решила остановиться, пока мы не заснули.

– Мы собираемся спозаранку в оружейне и экипируемся, – сообщила я. – Потом либо Кент, либо дежурный куда-нибудь нас отправляют. Обычно еще роса в полях не просохла, а мы уже в пути. Но это если ночная смена не застряла где-нибудь. А если застряла – мы вскакиваем и мчимся во весь опор ей на подмогу, без всяких сборов.

– А так часто бывало? – осведомилась Сьелль.

– Пока ни разу, – призналась я. – Просто имей в виду, что так может быть. Держи в рюкзаке запас батончиков – на случай, если придется завтракать в винтокрыле.

– Ну во‐от. – Сьелль скорчила рожицу. – Ну во‐от… Ну, сама же подписалась. Значит, увидимся утром.

– Заметано.

Сьелль проводила меня, и я направилась к себе, мысленно хихикая. Драккены, гарпии, наги, огры – все это ее не особо расстроило. Но питательные батончики на завтрак огорчили определенно.

4

Я проснулась за час до звонка будильника, бодрая, хорошо выспавшаяся – спасибо грозе. За последние недели впервые почувствовала себя человеком.

Мы со Сьелль вроде бы нашли общий язык. Похоже, у меня наконец появится подруга примерно моих лет – впервые с тех пор, как я оказалась в штабе. Мне этого ужасно не хватало. Из всех, с кем я тут познакомилась, ближе всех я сошлась с Марком и Карли. Но Марк из-за молодой жены теперь держится от меня подальше, а Карли… Ее больше нет.

Зато Сьелль – она есть. Я с ней чувствовала себя приблизительно как с Кей. Может, и не все у нас пойдет гладко, но основа для дружбы есть. Это я точно знаю.

В столовой я нахватала еды и быстренько проглотила завтрак. Сьелль пришла как раз, когда я уже встала из-за стола, и мы помахали друг другу.

Я подумывала пойти пострелять по мишеням из того оружия, каким мало пользовалась в последнее время. Свернув в коридор, где располагалась оружейня, я буквально нос к носу столкнулась с Джошем. Каким-то чудом умудрившись не взвизгнуть, я отпрыгнула футов на пять и вытаращилась на него. Сердце у меня колотилось как бешеное.

Под глазами у Джоша залегли темные круги, светлые волосы были взлохмачены. Он смотрел на меня тем же взглядом, что и при нашей последней случайной встрече. В голубых глазах отражалось много всяких чувств. И к ним прибавилось что-то еще. Это отчаяние, подумалось мне.

– А ты… что тут делаешь? – наконец выдавила я, украдкой активируя псайщит на перскоме.

Я довольно быстро взяла себя в руки. Не так давно я билась с двумя громадными драккенами. Из-за одного-единственного человека мое сердце не станет выскакивать из груди. Даже если этот человек Джош.

Он оглянулся по сторонам, потом схватил меня за локоть. Я не стала сопротивляться. Здесь он мне ничего сделать не сможет, даже если прибыл по личному поручению Дрейф, чтобы меня похитить. Я могла одной левой размазать его по стенке: вряд ли Псаймонов обучают боевым искусствам.

– Мы можем где-нибудь поговорить? – нервно спросил Джош. – Чтобы не в коридоре. Пожалуйста!

Я выразительно покосилась на свой локоть. Он убрал руку и покраснел.

– Сюда. – Я прошла еще несколько футов по коридору и открыла дверь. – Склад боеприпасов. Сюда никто не придет, пока в оружейне не закончатся боеприпасы.

В том коридоре было несколько таких помещений – небольших, огнеупорных, взрывостойких, с тяжелыми металлическими полками, на которых выстроились ящики с боеприпасами. В таком складе можно спокойненько переждать хоть целое землетрясение. Первое время я все никак не могла взять в толк: почему штаб такой большой? И лишь став Элитой, сообразила: штаб набит всем, чем можно, на случай длительной осады. Нынешний личный состав минимум год проживет на штабных запасах. У нас есть еще своя аварийная энергосеть, а при крайней необходимости можно очистить воду из бассейна.

Ноль шансов, что на складе нас кто-то подслушает. Через эту дверь не проникнет ни один звук.

Дверь закрылась, и Джош обернулся ко мне. Да, выглядел он неважно. Хуже, чем при последней встрече. То ли спал плохо, то ли не ел совсем.

– Радка, мне нужна твоя помощь, – взмолился он. – Больше я никому не могу довериться.

Именно это, слово в слово, он и должен был сказать, если бы Абигайл Дрейф послала его по мою душу. Я скрестила руки на груди, выровняла дыхание и постаралась не думать, скольким я ему обязана (и как он мне нравится):

– А я тебе могу довериться, как считаешь? Твое начальство…

– Мое начальство – это проблема, и речь не о твоем дяде, – перебил Джош. Он тяжело вздохнул. Я глянула вниз и увидела, что у него дрожат руки. – Я в беде. То есть мне так кажется. В смысле я не знаю наверняка, но…

– Это из-за Дрейф? – Теперь моя очередь перебивать. Он тут бекает и мекает, а мне вот на этом самом месте нашей беседы уже пора бы убедиться, что это не ловушка.

Он кивнул:

– У меня есть приятель в администрации псайкорпуса. И он говорит, что Дрейф хочет меня перевести, а твой дядя не дает. Но дела день ото дня хуже и хуже, пришлецы все время атакуют города по ту сторону Барьеров, и люди за Барьерами пропадают без вести… По словам моего приятеля, Дрейф собирается обратиться напрямую к премьеру и сказать ему, что я нужен в другом месте.

Люди пропадают без вести?!

Ладно, об этом я подумаю позже. Сейчас важнее выслушать Джоша.

– Она скажет премьеру, что ты нужен для того самого проекта, в котором Псаймонов искусственно подзаряжают и они потом стареют и умирают? – Я стиснула зубы. – Я поняла. Ты не стал раскапывать про меня всякую дрянь, которую она могла бы использовать. И типа она тебя так наказывает, верно?

– Верно, – кивнул Джош. Он немного отдышался, но выглядел очень несчастным. И я догадалась, что еще поселилось в его взгляде. Страх. И я хорошо понимаю Джоша. Не знаю, скольких Псаймонов Дрейф сгубила своим экспериментом – но какая разница. – Предположительно, это не совсем тот же самый эксперимент. И, предположительно, она добилась лучших результатов. Но это все догадки. Мой приятель считает, что она не просто прикажет – мол, подайте мне Джоша, – она сделает хитрее. Пойдет к премьеру Рэйну, поделится с ним ценной информацией – и Рэйн даст ей все карты в руки. Дрейф затаила злобу. А я под ее дудку плясать не стану.

Впервые я слышала от Джоша подтверждение тому, что Дрейф намеревалась внедрить его в мои мысли. И я могла бы взбеситься. Но вместо этого мне стало его жалко. Пока мы встречались, он сто раз мог сказать мне: да убери ты этот свой псайщит, голова от него раскалывается. И еще неизвестно – может, я бы и послушалась. А он бы легко и непринужденно покопался у меня в мозгах. Но Джош ни о чем таком меня не просил.

– Пока даже не знаю, чем помочь… – медленно проговорила я. И внезапно меня осенило. – Хотя нет, знаю. А давай ты ей намекнешь, что я типа немного смягчилась. Это поможет выиграть какое-то время. Со мной же у Дрейф больше счетов, чем с тобой. И если она такая злопамятная, то перекинется на меня.

Джоша сразу отпустило. Он стиснул мою руку в ладонях и залопотал пылкие благодарности. А я и не возражала. В эту минуту Джош казался настоящим. Настоящий страх, настоящее облегчение. Едва ли он так талантливо мог все это сыграть.

Ну и, если уж по правде, мне самой этого хотелось. Чтобы все было по-настоящему. Чтобы я нравилась ему взаправду и чтобы он взаправду пытался уберечь меня от хитросплетений и дрязг большой политики.

– А ты давай-ка живенько на работу, – сказала я, открывая дверь и выпроваживая его в коридор. – А то опоздаешь – сразу все что-то не то подумают. Я снова начну принимать твои сообщения. Только пусть они будут… ну как бы несмелыми. И не отправляй слишком много сообщений. Сначала одно. Мы с тобой типа миримся.

– Ну да. Так и сделаю, – с жаром отозвался он. И припустил бегом к выходу – наверное, чтобы вызвать транспод и прибыть на службу раньше дяди.

А я? А я потопала в оружейню встречаться со Сьелль. Мне есть о чем подумать, но это пока подождет.

Когда мы со Сьелль выпрыгивали из винтокрыла, мы не очень-то понимали свою задачу. Нам велено было пообщаться с мэром насчет какой-то постройки. Деревенский мэр увидел снижающийся винтокрыл и сам выбежал нам навстречу. А мы приземлились, между прочим, на настоящую посадочную площадку – с буквой «Н» на траве, все чин чином.

Я сразу же призвала Гончих. Для незнакомых людей, кто меня никогда не видел, без Гончих я просто девушка в Охотничьем наряде. А с одиннадцатью Гончими я тут же становлюсь «Мама дорогая, да это же Охотница Рада!». В этот раз тоже сработало на ура. Едва я отворила Путь и появились Гончие, выражение лица мэра сменилось с «Чтоб им пусто было, прислали мне двух сопливых девчонок!» на «О-о-о-о!».

Сьелль последовала моему примеру и призвала свою очаровательную стаю. Она говорила, что ее Гончие – койоты с крыльями как у летучих мышей, но забыла уточнить, что они нежного серо-голубого оттенка. Разумеется, ее Гончие моментально поблекли на фоне моих алебрихе.

– Элит-Охотница Рада и Охотница Сьелль, – представилась я мэру, пропустив всех Гончих и затворяя Путь. – Нас не посвятили в подробности, сказали лишь, что требуется помощь Элиты.

– У нас вся сельхозтехника и транспорт стоит вон там. – Мэр показывал на бетонный купол немного поодаль. – После бури мы открыли ангар, чтобы взять все нужное, – и тут на нас накинулись огры. Мы закрыли дверь, заперли и позвали на помощь.

Я даже не стала спрашивать, сколько там огров. Этим цивам было явно не до подсчетов. Я молча приняла к сведению: огров много.

Нам, можно сказать, повезло. Огры, даже целое племя, не такие уж страшные. Нам они вполне по плечу. По всей вероятности, огры притащились к деревне, а тут грянула буря – и они побежали искать укрытие. И обнаружили, что бетонный холм открывается. Вот они и спрятались там как в норке. Почти двое суток без еды и питья – естественно, они озверели с голодухи. Можно было бы решить проблему с помощью пары-тройки гранат: забросить их в ангар и захлопнуть дверь. Но здесь не тот случай – все-таки там внутри техника.

– Давайте-ка прикинем, как нам быть, – сказала я мэру, и тот согласно кивнул. – Я бы на вашем месте объявила людям: пусть прячутся в убежищах. Уверена, от нас ни один огр живым не уйдет, но осторожность никогда не повредит.

На лице мэра читалось облегчение. Он опять кивнул и поспешил в деревню. А мы вместе с Гончими направились к ангару.

Огры – это не то чтобы сплошной аттракцион, но и ничего особо сложного. Я бы и одна справилась. А значит, это подходящий случай, чтобы отработать наш дуэт.

Мы встали возле строения. Дверь – видимо, стальная – оказалась раздвижной и огромной – чтобы прошел комбайн, никак не меньше. Замка как такового не предполагалось, но дверь накрепко запирала щеколда. Изнутри кто-то отчаянно ломился.

Сьелль разглядывала дверь без тени беспокойства на лице.

– Ну что, – сказала она, – надо уложить парочку, чтобы подкормить Гончих. А они подкормят нас.

– Согласна, – кивнула я. – У меня очень крепкий Щит. Мы откроем дверь, я поставлю Щит как загородку и буду пропускать огров по одному, по двое. Что скажешь?

– У меня Щит не очень, загона из него не получится. Если сильно вдарить, он не выдержит. Поэтому давай так и сделаем: ты их пропускай, а мы с Гончими будем их укладывать.

Сьелль явно была довольна, что ей не пришлось придумывать стратегию. Вот, значит, ее слабое место: она не знает, как спланировать атаку. Или, скорее, думает, что не знает. Но в любом случае немного практики – и она поверит в себя.

Пока стратегическим планированием займусь я. А Сьелль, может, вступит по ходу дела со своими задумками.

Я огляделась. Никакого возвышения, чтобы Сьелль на него встала, поблизости не нашлось, поэтому для дополнительной защиты я отправила к ней Ченрезига и Шиндже. Я вскинула Щит, расположив его прямо напротив двери, и дернула щеколду. Дверь послушно поехала вбок. Изнутри выбежал огр, грянулся с разгону о мой Щит и отскочил от него. А я отпрыгнула в сторону.

Росту в огре было футов восемь или девять. Здоровенная, несоразмерная телу башка вся заросла густой бородой и зелеными – будто тина – космами. Одет он был в меховую тунику, а в руках держал увесистую дубинку. И… ой, мамочки, а вонь-то какая! До гога с магогом ему, конечно, расти и расти, но все равно… фу-у-у!

Огр вскочил на ноги в мгновение ока. Мимо него пулей пронесся еще один – вернее, одна. Ее точно так же шмякнуло о Щит и отбросило прочь. Огриха, в нелепо сидящем длинном кожаном платье с кожаным фартуком, оказалась пониже ростом и покоренастее. И волосы у нее были белые. Огры неслыханно сильные и на диво быстрые. Не будь мои Гончие такими умниками, не поберегись они – огры бы живо их прикончили. Они этими своими дубинками орудуют ох как проворно. И главное – бьют метко, словно по лазерной указке.

Первый огр снова кинулся на Щит, но в этот раз я его пропустила. Огр на всех парах проскочил мимо меня, и я не стала его останавливать, а вместо этого взялась за винтовку, заряженную патронами со стальными гильзами. С такого маленького расстояния мне даже целиться не понадобилось.

Стальные пули или картечь – это для огров прямо беда. По паре пуль в каждое колено и в каждый локоть – и вот огр валится наземь. А тут и Сьелль подоспела.

Действительно, та магия, которую она испускала, очень напоминала лазерный луч примерно дюйм диаметром. И этот луч насквозь прошил череп твари. Сьелль, пригвоздив огра, двинулась кругом, и поверженный огр тоже поворачивался следом. Гончие Сьелль устремились вниз, чтобы поживиться его манной. Мои стояли в сторонке, зная, что мне добавка магической энергии пока не нужна.

Я пропустила огриху. Внутри ангара послышались вопли и возня – должно быть, там еще пять или шесть тварей. Ясное дело, деревенским своими силами со столькими ограми не справиться – тем более с обычным оружием. Огриха прошла через ту же процедуру, и ее сородичи в ангаре притихли. Огры вовсе не тупые, как гоги с магогами. Они смекнули, что, если кто выбегает нас убить, тому крышка.

Я бы их даже пожалела. Но не буду, потому что они, как и гоги с магогами, едят людей. Предпочитают детей, если удается ими разжиться. Согласитесь, непросто проявлять сочувствие к тем, кто на завтрак не прочь полакомиться сэндвичем с младенчиком.

Сьелль словно прочитала мои мысли:

– Надо бы нам придумать что-то новенькое. Какой-нибудь приемчик, чтобы их выманить. – И только она это произнесла, как ее лицо просветлело.

И одновременно снизошло на меня.

– Эссенция скунса! – выпалила я.

– Та вонючка, что ты испытала на Асе! – подхватила Сьелль.

Значит, она все-таки умеет придумывать сама. Небось это Ас ее притормаживал. Наверняка раздавал приказы, сам все решал, не спрашивая ее, – вот она и выбрала путь наименьшего сопротивления. Но видно же, что голова у нее работает. И мыслить самостоятельно она умеет.

Мы кивнули друг другу и полезли в рюкзаки.

В наше теперешнее снаряжение обязательно входит противогаз. Мы вытащили противогазы и нацепили их. Ну а Гончие спасаются от вони или ядовитых газов по-своему. Я на секунду убрала Щит, насадила на светодиодную палочку бомбу-вонючку и зашвырнула внутрь ангара. Пришлось бросать еще и еще – надо было закинуть бомбу так, чтобы я могла ее видеть со своего места. С третьей попытки у меня получилось – буду целиться в свет. И я снова вскинула Щит.

На испытаниях я с бомбой-вонючкой осторожничала: все-таки мы с Асом сражались под общим Щитом. Но сейчас осторожничать было незачем – и уж я зарядила свою бомбу по полной.

Из ангара донеслись гневные вопли; кто-то начал давиться кашлем. Огры ломанулись к двери, и мне с трудом удавалось сдерживать их и пропускать по одному.

Тут мой Щит дернулся, и мимо меня проскочили сразу двое.

– Берегись! – заорала я.

Сьелль уложила одного, но слишком поспешила со вторым выстрелом и промахнулась. Гончие ринулись мне на выручку, а там и Сьелль опять выстрелила – и попала.

Мы стояли, тяжело дыша и глядя друг на друга. Сьелль злилась, я это видела. Но еще я видела, что она держится и воли злости не дает.

– Извини, это мой косяк, – сказала я, прежде чем она произнесла хоть слово.

Она как будто удивилась – впрочем, я догадываюсь почему. Не думаю, что Ас когда-нибудь извинялся за свои промахи.

Она вдохнула и выдохнула, вдохнула и выдохнула, выравнивая дыхание. И перестала сердиться.

– Просто второй как-то протиснулся. В следующий раз буду готова сразу к двум.

С этими словами мы занялись делом. После трех уложенных огров Сьелль получила подзарядку от своих Гончих и могла палить своим лазером налево и направо. Ее магия, моя винтовка – в общем, мы справились довольно быстро.

К тому моменту, когда мы прикончили всех огров, а Гончие насытились, было уже ясно, что мы суперкоманда. Я прервала заклинание бомбы-вонючки – жестоко было бы оставлять эту вонь деревенским – и вызвала транспорт, а Сьелль тем временем написала сообщение мэру, что ангар чист. К счастью, огры из тех пришлецов, которые после смерти очень быстро превращаются в слизь и впитываются в землю. Большую уборку местным затевать не придется.

Пока деревенские возились со своей техникой, прилетел наш винтокрыл. Сьелль опрометью кинулась к нему и запрыгнула внутрь. Я лишь порадовалась, что она не стала устраивать фан-встречу. Нет, мне не жалко – пускай бы устраивала, я бы подождала, пока она раздает автографы и все такое. Но Сьелль без напоминаний с моей стороны сообразила, что время нам очень дорого, – и я почувствовала к ней симпатии еще больше. Надеюсь, все напарники сработались так же круто, как мы.

Кто бы сомневался: мы поднялись в воздух – и через десять минут прозвучал вызов. Стая вайвернов пытается свить родовое гнездо. В бурю мы, конечно, передохнули, но, похоже, отныне покой нам только снится.

– О боги, – простонала Сьелль, откидываясь затылком на подголовник кресла в винтокрыле. – Сейчас сожру всю столовую и бухнусь носом в тарелку.

Я тоже была совсем никакая. Закрепив ремень на подбородке, я заметила:

– Ночная смена только пошла в дозор, так что мы на сегодня отстрелялись. Как тебе кажется, потянешь такой режим?

Сьелль приоткрыла ближайший ко мне глаз:

– Если ты потянешь, то и я потяну.

Я просияла. Именно такое мне и хотелось услышать. Я уже раскрыла рот, чтобы ей ответить, но тут на общей частоте заговорил Кент:

– Всем прибывающим отрядам явиться в оружейню. Там будет чем заморить червячка до настоящего ужина.

Мы обе взвыли. А потом откинулись на спинки кресел и попытались вздремнуть немного, пока летим.

Нам пришлось подождать, пока другой винтокрыл освободит для нас место на посадочной площадке; а за нами завис в ожидании еще один. Такое впечатление, что сегодня Элита размазалась по всему континенту, гася небольшие – относительно небольшие – пожары. Мы обе слишком устали, чтобы припустить в штаб со всех ног, сподобились лишь на ленивую рысцу. В оружейне уже сидела половина дневной смены. Кент не обманул: здесь было много ледяной воды и питательных батончиков – тех, что повкуснее наших обычных. Мы развалились на стульях и зачавкали батончиками, запивая их водой. Кент, оглядев нас, улыбнулся:

– Сердитых лиц я не вижу. Значит ли это, что эксперимент проходит успешно?

Мы все утвердительно замычали: и Элита и рядовые – правда, с разной степенью энтузиазма. Мы со Сьелль отчитывались четвертыми.

– Кент, не скажу, что все сработало как часы, – сказала я. – Но это лишь потому, что раньше мы не Охотились вместе. У меня нет на руках статистики, но, по моим впечатлениям, мы уложили вдвое больше пришлецов, потратив вдвое меньше сил, чем если бы я была одна. – Я покосилась на Сьелль – она вроде бы немного оробела в присутствии такого количества Элит-Охотников. Она отпила большой глоток и храбро произнесла:

– Не знаю насчет «вдвое меньше сил», но, по крайней мере, я стараюсь не отставать, а если попрактиковаться, толку от меня будет еще больше. Я в деле.

Одни лишь Паладин и Скарлет высказались сдержанно. После обсуждения выяснилось, что у некоторых магические дары не очень подходят друг к другу. Поэтому назавтра кое-кто решил поменять напарника. Но мы со Сьелль, естественно, остались вместе. И Кент сказал, что все свободны. Однако нас он придержал на пороге.

– Ну что же, вы двое, похоже, поладили, верно? – осведомился оружейник, вопросительно подняв брови.

Сьелль хихикнула и впервые стала похожа на Сьелль – подружку Аса. Я очень пристально к ней пригляделась. Она чуточку зарумянилась и стояла очень уж по-девичьи: застенчиво так склонила голову к плечу, а носком слегка водила по полу. Я же видела девчонок в такой позе, вспомнила я. У нас дома, если девушка разговаривает с парнем, который ей нравится, она вот так и стоит. Сьелль запала на Кента! Так она поэтому, что ли, вызвалась добровольцем?! Ну и ладно, какая разница – она выкладывается на сто пятьдесят процентов. Поэтому я лишь усмехнулась и кивнула:

– Все точно как я сказала, сэр. Двойной результат, половина усилий.

Кент сверился с перскомом:

– Статистика все подтверждает, Радка. Сьелль, а у тебя на канале просто всеобщее помешательство по поводу новых эфиров. Ты взлетела на три позиции вверх.

Сьелль просияла.

– Ой, да?! – пискнула она, но тут же спохватилась. – А я об этом даже и думать забыла… – Но, похоже, слова Кента разом вернули ей все потраченные силы.

– Ну, идите опустошите столовую и выспитесь хорошенько, – отеческим тоном сказал Кент. Выходит, заметил, что Сьелль ему глазки строит! – Завтра снова в бой.

Придя к себе, я не завалилась с порога спать. Я бухнулась на кровать и подперла подбородок кулаками. Мне надо было поразмыслить.

Я обещала помочь Джошу, не успев ничего толком обдумать. И, возможно, совершила какую-то глупость. Я знаю, что между Абигайл Дрейф и дядей идет борьба за власть. И также знаю, что Дрейф хочет использовать меня против дяди. Это может быть ловушка. Дяде подчинены все Охотники, не армия. И среди Охотников один предатель уже есть – Ас. Скажем, Дрейф подучила Джоша обратиться ко мне, чтобы я помогла ему бежать. А существуют ли, интересно, законы против Псаймонов, бежавших из псайкорпуса? Наверняка существуют. Есть же закон, предписывающий любому, кто владеет псай, явиться в псайкорпус и обучаться там. И если Джош сбежит, это будет как… как дезертирство у военных, да? А я, если стану ему помогать, буду вроде как изменница. Объявить меня изменницей – это не только способ от меня избавиться. Это еще способ бросить тень на дядю. За Аса его пока никто не винил – но это до поры. Стоит всем узнать, что я такой хамелеон, все скажут: ага, поглядите-ка на префекта Чарма – уже второй предатель за время его срока. Да и кто предатель-то – родная племянница. В общем, дяде потом век не отмыться от позора. При таком раскладе Дрейф одним мизинцем вышвырнет дядю с его места и посадит туда кого-нибудь своего.

Это с одной стороны. А с другой – вдруг Джошу и правда грозит беда? Тогда я должна ему помочь. Если он сгинет в этом эксперименте, усиливающем способности Псаймона ценой его жизни, я этого никогда себе не прощу. Я не позволю этому случиться. Просто не позволю, и все.

Ну ладно. Остается лишь донести суть проблемы до дяди. Я уже потянулась к пульту, чтобы включить видэкран и позвонить дяде, как вдруг экран зажегся сам. Это был Кент.

Я быстро села – и от удивления, и оттого, что нечего ему смотреть, как я валяюсь на постели точно пьяная.

– Радка, префект уже едет сюда. У нас с ним назначена встреча, и он предложил, чтобы ты тоже присутствовала. – Лицо и голос оружейника оставались невозмутимыми. – Он будет здесь через пять минут. Сможешь прийти ко мне в кабинет?

– Уже бегу, сэр.

Хорошо, что я не успела переодеться в пижаму. Все мое тело возмущалось, но я усилием воли оторвала себя от кровати.

У самого кабинета я заметила дядю: он шел с противоположной стороны. Кент открыл дверь.

– Тютелька в тютельку, – улыбнулся он. – Входите оба.

Я вопросительно глянула на дядю, но он лишь пожал печами. Значит, как и я, понятия не имеет, что задумал Кент.

Я быстро сообразила – Кент повел нас в атриум в центре штаба, к пруду с золотыми рыбками. Здесь, в саду, не было никаких электронных устройств, кроме наших перскомов, поэтому никто нас тайком не подслушает. А шум водопада, низвергающегося в пруд, глушит наши голоса. Кент закрыл за нами дверь и раздал нам корм. Мы уселись на высоком берегу пруда и принялись бросать еду лениво плавающим рыбкам.

– Псайщиты, – скомандовал Кент.

Я послушно включила псайщит на своем перскоме. Но дядя с Кентом не шевельнулись – видимо, их псайщиты уже работали. А я свой не держу включенным все время. Во-первых, от него странное ощущение: словно что-то тихонько звенит в голове. А во‐вторых, он мешает разговаривать с Гончими.

– Итак, Чарм, вы сообщили, что вам нужно обсудить нечто, связанное с вашим личным помощником-Псаймоном и Радкой – а следовательно, и с Дрейф, не так ли? – заговорил Кент.

Я от изумления вытаращила глаза и чуть не просыпала гранулы рыбьего корма на траву.

– Именно так, – ответил дядя. И пересказал то, что говорил мне Джош, – чуть ли не дословно. С той разницей, что в дядином рассказе Джош явился просить о помощи его.

– Джош подкараулил меня сегодня утром перед самым выходом в дозор и сказал почти то же самое! – выпалила я.

Дядя кивнул:

– Он сказал, что просил твоей помощи. Если я хоть что-то понимаю в людях, он смертельно напуган и искренне опасается, что Дрейф волоком втащит его в этот самый эксперимент.

– Вы оба понимаете, что это выглядит как типичная ловушка, – хмуро произнес Кент и высыпал в воду остатки корма. Рыбки гурьбой ринулись к еде, взбаламутив воду. – На месте Абигайл Дрейф я бы постарался вас обоих вывести из игры. Дрейф отнюдь не глупа; она прекрасно понимает, что если убрать вас, Чарм, то Радка горы свернет – лишь бы вернуть вам доброе имя и статус. А избавляться от одной Радки нет смысла, ведь цель Дрейф – избавиться от префекта. Поэтому она хочет убрать вас обоих.

Приближалась ночь, и в саду зажигались огни: мягкий приглушенный красноватый свет создавал видимость уютных сумерек. Я послушала дядю, послушала Кента и наконец вступила сама:

– Вряд ли Джош вам сказал, но я предложила… чтобы мы как бы снова сошлись. Так мы сумеем обвести Дрейф вокруг пальца. Она решит, что Джоша опять можно внедрять ко мне в голову и раскапывать там все, что ее душеньке угодно. Так мы выиграем какое-то время. Может, это и не лучшая в мире идея, но…

– …но и не худшая, – задумчиво пробормотал дядя. – Ты все равно не сможешь встречаться с Джошем лично – Элита сейчас круглосуточно в дозоре. Но Дрейф врял ли об этом задумывается. Она считает, что сейчас все как в старые добрые «нормальные» времена, когда у Охотников и даже у Элиты не было недостатка в свободном времени. И поначалу она ни о чем не догадается. Ну, раз не встретились, второй – ничего особенного, бывает. Она так и будет ждать, когда вы с Джошем начнете ходить на свидания. До нее не сразу дойдет, что в нынешних обстоятельствах это нереально.

– По-моему, весьма недурной способ обвести ее вокруг пальца, – согласился Кент.

– Тогда я начинаю действовать, – решительно заявила я. – Я выйду на связь с Джошем по открытым каналам и помирюсь с ним. Он никогда не лгал мне, – прибавила я. – Я порвала с ним в первую очередь из-за того, что опасалась псайкорпуса: боялась, что они через Джоша доберутся до меня, а там и до тебя, дядя. Знаю, что по-хорошему доверять Джошу не стоит и в его пользу только мое чутье, но… чутье говорит мне, что он никогда не лгал.

– Мне случалось верить и менее надежным источникам, – рассудил Кент. – И должен сказать: если Дрейф и впрямь расставила ловушку, то сделала это крайне неумело. Ловушка сработает, только если мы не будем встречаться и обсуждать все меж собой. Но рассчитывать на это глупо – особенно в случае с вами и Радкой.

– Не зазнаваться, – хором произнесли мы с дядей. И переглянулись со смущенной улыбкой.

– Будем делать вид, что Дрейф у нас главный мозг. Возможно, так оно и есть. Если мы ее переоценим, то ничего не потеряем. А если недооценим… – Дядя покачал головой, а я проглотила комок в горле. Прекрасно помню, как Дрейф на меня смотрела: словно я какое-то недоразумение у нее на тарелке – разве что псу скормить, не самой же есть.

– Вот и договорились. План на первое время у нас есть. Будем держать друг друга в курсе событий, – заключил Кент.

Я кивнула. И тут кое-что вспомнила.

– А насчет людей, пропадающих без вести в тех городах, которые штурмуют пришлецы, что-нибудь известно? – спросила я. Про Отстойник я даже спрашивать не стала – кто их считает-то, этих бедолаг, которые там прозябают.

Кент, кажется, удивился. И в ответ задал резонный вопрос:

– А как отличить пропавшего от съеденного? И почему ты спросила?

– Хотела узнать, есть ли такие, кто просто пропал, а не убит на месте, – объяснила я. – Все думаю о том, что сказал тот Житель-Князь. И еще… Еще о людях, которые исчезают, упомянул Джош.

Оружейник кивнул, потом пожал плечами:

– Охотникам ничего не известно о похищенных людях. Сейчас нам лучше сосредоточиться на текущих задачах. Как ты собираешься поддерживать связь с префектом?

– Буду изъясняться с помощью книг, которые мы оба читали, – ответила я. – Мы с дядей так уже делали.

– Разумнее, чем пользоваться рабочим кодом, – одобрил дядя. – Ну что ж, Кент, давайте вернемся в ваш кабинет, и я просмотрю отчеты. Хочу увидеть, какова в деле Радкина блестящая идея о напарниках. Радка, а тебе уже давно пора отдыхать.

– Спасибо, я с удовольствием, – сказала я. Уже можно и без официального тона. Я встала, неловко отдала честь дяде и оружейнику и зашагала к себе.

И у себя я тяжело вздохнула. Хорошо, что мы с Джошем снова друзья.

Но жалко, что только друзья – и не более. И, видимо, это надолго.

5

Раскаленный ветер обжигал мне лицо. Душана мчался так, что земля под нами превратилась в смазанное пятно. Я от души радовалась, что у него нет гривы, а то эта грива исхлестала бы меня до смерти. Ча бежал впереди, ведя нас меж затейливо расставленных магических ловушек, которые могут видеть только Гончие – это еще один дар Сьелль. Я пока такому не научилась. Вообще-то эти ловушки предназначены для пришлецов помельче, чем драккен. Но наша задача была уложить драккена. И мы, помозговав, пришли к выводу, что ловушки, если драккен соберет их побольше, его хотя бы притормозят. Ну, как если бы человек много-много раз наступил в липучку для мух, которую мы развешиваем в разгар лета. По нашим расчетам, на подходе к тому месту, где засядет Сьелль со своим лазером, драккен должен сбавить скорость наполовину.

То есть это все в теории. На практике наш замысел… как бы не работал. Драккен десятками топтал эти ловушки, а замедляться и не думал.

Драккен смачно чавкнул челюстью-языком за моей спиной. Я вся обмерла и невольно пригнулась. А потом посмотрела через плечо. Жаркий воздух на моих глазах леденел.

– Сьелль, тварь ни фига не замедлилась, мы уже совсем близко, – произнесла я на нашей с ней общей частоте. Хоть бы голос не выдал той паники, которую я испытываю, мысленно молила я. – Тебе надо выстрелить до того, как я сдамся и бацну. Иначе он кинется на тебя!

Сьелль промолчала, но я и не ждала от нее ответа. Ей важно сосредоточиться – ведь не привыкла стрелять по такой стремительной мишени. И к тому же такой громадной. Вообще-то Сьелль упрашивала меня позвать еще парочку Охотников из Элиты – и тогда мы с ней впервые поспорили. И ей пришлось уступить, потому что я ей объяснила, что у Элиты лишних Охотников нет. «Давай же, Сьелль, – яростно думала я. – Давай же, ты справишься!»

Мы перепрыгнули, вернее почти перелетели, через гребень холма, который загораживал Сьелль обзор. И через долю секунды следом сиганул драккен. Мы с Душаной резко свернули, чтобы подставить драккена под лазер. Тварь не отставала, точно привязанная. Несколько мгновений – и вот мы уже на полном ходу проскакиваем Сьелль. Я затаила дыхание.

Ярко-белый магический луч сверкнул рядом – но пришелся ниже цели. Ой, мама, она же вдарит мимо головы! Я приклеилась к Душаниной спине, держа наготове заклинание вспышки, чтобы ослепить драккена и дать деру…

…И тут тварь так истошно заголосила, что у меня кишки свело. Передние лапы драккена подогнулись, и он бухнулся наземь, по инерции проехав вперед и во все стороны болтая лапами. А Душана, спасаясь от лавинообразной туши, благоразумно прянул вбок.

Туша в полете взметнула вверх все что можно. Мы с Душаной ускорились, но нас все равно обсыпало всякой всячиной. Остановились мы лишь тогда, когда драккен перестал кувыркаться. Мы замерли настороже, готовые мчаться дальше, если тварь подаст признаки жизни.

Драккен запрокинул башку. Но я в свои годы убила уже достаточно зверья – и обычного, и пришлецов, – и я видела, что тварь умирает. Драккен снова вскрикнул, задрав морду к небу, а потом его шея бессильно обмякла и громадная голова звучно ударилась о землю, подняв тучи пыли.

Четыре Гончие Сьелль закружились над мертвой тушей, предвкушая поживу. Моя стая уже неслась к ним навстречу по высокой пшенице. Я слезла с Душаны, чтобы и он тоже получил свою долю манны, и поплелась к Сьелль: та сидела в засаде примерно в четверти мили от меня – на дереве, откуда ей ничто не загораживало холм.

Мы были на ферме, где выращивали пшеницу или какие-то злаки. Раньше, до Дисерея, обычно на поле растили что-то одно, а в наши дни так делали редко. На здешних полях колосилось видов шесть пшеницы да еще какие-то похожие зерновые – их тщательно отбирали, чтобы они могли вызревать вместе. И если какая-нибудь болезнь или вредители поразят один злак – другие уцелеют, и будет что собирать в пору урожая. Я из здешних сортов узнала один, а остальные видела впервые. Оно и понятно: эти поля на несколько тысяч футов ниже, чем наши поля на Горе.

Дерево Сьелль стояло в ряду деревьев, отделявших поля друг от друга. Когда я добралась до него, Сьелль уже слезла вниз и сидела, привалившись к стволу.

– У тебя получилось! – выкрикнула я. – Я в тебя верила! Ты просто молодчина!

– Я и не рассчитывала попасть ему в голову, он слишком быстро бежал, – устало объяснила Сьелль. – Поэтому я сотворила самый большой луч, какой смогла, и прицелилась в туловище.

– Так ты в нем дырку-то какую пробурила! Хватило, чтобы он скопытился. Здорово придумала! – И я плюхнулась в траву рядом с ней. – Прямо загляденье, а не Охота. Короче, игра всухую. – Я вышла на частоту штаба. – Отряд РС.

– Отряд РС, вас слышу.

О, здорово. Если они отвечают так быстро, значит, их там никто не рвет на части и у нас будет передышка.

– Драккен уложен. Готовы к вызову.

– Вас понял, отряд РС. Есть винтокрыл неподалеку от вас, там одно место. Элит-Охотница Рада, кто-то из вас может подождать второго транспорта?

Я быстро прикинула в уме: получается, там Молот, Гвоздь, Искра и Тобер. Молот и Гвоздь вдвоем идут за троих. И в шестиместный винтокрыл двое пассажиров уже не влезут.

– Вас поняла, штаб. Я подожду. А Сьелль нужно побыстрее закинуться пятью тысячами калорий.

Сьелль одними губами сказала:

– Спасибо.

Я улыбнулась.

– Вас понял, отряд РС. Винтокрыл за Охотницей Сьелль прибудет в течение пяти минут.

– Пойду-ка подымлю.

Я вышла в поле и запустила сигнальную ракету. Сьелль кое-как поднялась на ноги и отворила Путь. Ее сытые Гончие, не садясь на землю, упорхнули домой. Они так мило летают. Как только вся стая благополучно перебралась в Потусторонье, Сьелль закрыла Путь. А мои жадные проглоты застряли – ясное дело, высасывали последние капли манны из останков драккена. Небось эти останки так и будут тут валяться, пока их не растащат охотники до кожи и костей.

Столб красного дыма вскинулся вверх на тысячу футов, и я услышала, как вдалеке стрекочет винтокрыл. Сьелль тоже услышала. Мы с ней вместе встали возле деревьев ждать. Винтокрыл показался из-за холма – нырнул вверх, потом вниз, пошел в футах десяти над полем, и пшеница пригнулась от ветра.

Пилот молодец: посадил машину так, что полозья встали прямо между рядами, не повредив пшеницу. Винтокрыл сел как влитой, даже не качнувшись. Сьелль, пригнувшись, побежала к транспорту; возле двери три пары рук подхватили ее за лямки рюкзака и втащили внутрь. Винтокрыл взлетел, сделал круг и умчался прочь. Я заметила Гвоздя – он махал мне в открытую дверь.

– Штаб вызывает Элит-Охотницу Раду, – раздалось в моих наушниках.

– Вас слышу, штаб.

– Твой транспорт прибудет примерно через полчаса. Мы предупредим тебя за пять минут, чтобы ты запустила новую ракету. А пока отдыхай и любуйся пейзажем.

– Вас поняла, штаб.

Я вернулась к дереву Сьелль и уселась, привалившись спиной к стволу. Дежурный в штабе, вероятно, сказал это в шутку – «Любуйся пейзажем», – но тут правда было чем любоваться. Под деревьями оказалось заметно прохладнее, чем в поле. Легкий ветерок колыхал еще зеленые, всего наполовину выросшие колосья – из того, что мне доводилось видеть, это зрелище больше всего напоминало волны на каком-нибудь обширном водоеме. И еще я очень люблю небо, по-настоящему люблю. У нас дома много неба я видела только из окна Монастыря, потому что он стоит выше границы снегов. А ниже границы небо заслоняют горы – поэтому там светает на час позже, а темнеет на час раньше, чем на вершине Горы.

За мной никто не гнался, и я ни за кем не гналась, и к тому же я не совсем обессилела. Даже вода в бутылке не нагрелась. Я отпила и сунула бутылку назад в рюкзак.

– До чего безмятежный вид – не так ли, пастырь?

Я так и подскочила, вся похолодев. Лавандовый Житель, стоя в футах шести от меня, обозревал пшеничное поле.

Он выглядел… приблизительно так же, как и при нашей первой встрече, когда он остановил поезд и попытался выторговать у меня несколько пассажиров. Разумеется, он был красив – все Жители красивы, даже дикие. Но то-то и оно, что он был слишком красивый. Слишком совершенный. Намного выше человека, со стройным, с виду даже хрупким телом, с изящным лицом, тонкими бровями и заостренными ушами.

А одежда… не скажу, что на нем был прежний наряд, но очень похожий, в тех же цветах. И длинные серебристо-лавандовые волосы, идеально ухоженные, гладкие как лед, он опять уложил в затейливую прическу с нитями искристых бусинок над правым ухом. Как и прежде, у него на лбу блестел серебряный обруч с лавандовым камнем в тон глаз. У Лавандового Жителя одежда казалась меньше приспособленной для боя, чем у Золотого, – все такое мягкое, сверкающее, серебристо-лавандовое, рукава струятся, и все расшито серебряной нитью и блестящими бусинами.

Но Житель не парил в воздухе. Он твердо стоял обеими ногами на земле. И Щита у него не было. Он разглядывал меня, и глаза у него лучились, а на губах играла едва различимая усмешка. Я почувствовала, как вскинулись и помчались ко мне через поле Гончие.

– Тебе нечего страшиться, пастырь, – промолвил Житель, точно прочтя мои мысли.

Ну конечно, он их прочел! Я торопливо включила псайщит.

Усмешка Жителя стала чуть заметнее.

Гончие одним прыжком одолели последние несколько футов и застыли как вкопанные. И уставились на него. Они замерли по бокам и позади меня, но нападать не спешили.

– Не тревожьтесь, верные, – спокойно произнес Лавандовый. – Я сказал вашему пастырю, что страшиться нечего. Во мне нет для тебя угрозы, пастырь, – и разве я не доказал это? Я не однажды помогал тебе и, о да, я спас твоего товарища. Однако это хорошо, что ты настороже, ибо многие из моего рода суть угроза для тебя и прочих людей.

– Например, тот в золотом доспехе, – догадалась я. – Так что, ты уже покончил с загадками? Когда ты мне в последний раз помогал, твои игры в угадайку чуть меня не угробили.

К моему удивлению, он рассмеялся. И смех у него тоже был красивый. В прямом смысле слова завораживающий.

– Ты нетерпеливый мотылек. Я кое-что поведаю тебе. Мое имя Тирсион.

Я думала, меня удар хватит. Жители никогда – никогда! – не называют нам своих имен. Как гласят разные старинные предания: если ты знаешь имя существа, то можешь им повелевать с помощью магии.

– Произнеси мое имя трижды, пастырь, и я услышу тебя, где бы ни находился, и явлюсь поговорить с тобой. – Он помрачнел. – Но не пытайся таким образом заманить меня в западню. Если попытаешься – тебе несдобровать.

– Я… не буду пытаться, – выдавила я.

И в тот же миг поняла, что дала ему обещание. Он мне ничего плохого не сделал – наоборот, он мне помогал. Неведомо зачем, но помогал. И это правда, что он спас Гвоздя от верной гибели в Первой Битве за Барьер.

Лицо Лавандового снова просветлело. Он как будто хотел сказать что-то еще, но тут в моих наушниках затрещало, и голос дежурного произнес:

– Элит-Охотница Рада, твой транспорт прибудет через пять минут.

– Вас поняла, штаб, – ответила я.

Надо запускать сигнальную ракету. Я было приподнялась, но тут же села обратно. Ведь если я встану, неизвестно, что подумает Житель. Может, он решит, что я вознамерилась на него напасть.

– Ступай, – сказал Тирсион, чуть скривив уголок рта. – Мы еще побеседуем. Однако опасайся тех, кто за вашими волшебными стенами думает лишь о себе. Они без колебаний отдадут тебя Великому Союзу, если узрят в том выгоду.

И совершенно непринужденным, даже рассеянным жестом он открыл Портал у себя за спиной и скрылся в нем. Только его и видели.

Под вечер я, как водится, валилась с ног. Но сна при этом не было ни в одном глазу. Я приняла душ и наконец-то призвала Ча. Развалившись на кровати с Ча в качестве диванной спинки, мягкой и жесткой одновременно, я притворилась, будто смотрю новостной канал. «Ну, что скажешь?» – спросила я.

«Он назвал тебе истинное имя, – заметил Ча. Но в его мыслях читались неуверенность и сомнения – точно как в моих. – Я не знаю, что сказать. По ту сторону Портала те, кто живет в его державе, мне и моим сородичам враги».

Это что же выходит? Сразу два новых факта о Потусторонье. Во-первых, у них там имеются какие-то державы, где, по всей вероятности, живут пришлецы разных видов. А во‐вторых, они там, оказывается, между собой воюют. Или, во всяком случае, не ладят.

«А что ты чувствуешь?» – спросила я вместо того, чтобы допытываться, что он думает. Чутье Гончих верная штука – почему бы не положиться на него?

«Разум говорит, что верить ему глупо, но чутье подсказывает, что он достоин доверия, – ответил Ча после долгого молчания. – Мое чутье редко меня подводит. Однако… если подводит, то очень и очень сильно. И это означает, что существо, насчет которого я обманулся, чрезвычайно умно и изворотливо и ему под силу одурачить даже меня».

«А что думают другие?» – спросила я. В стае ведь могут быть разные мнения. Я никогда не вмешиваюсь в их дела: Ча вожак, и что они с Мирддином решат, то стая и сделает. Но, наверное, стоит выслушать разные точки зрения. Если кто-то не согласен с Ча, неплохо бы знать почему.

«Разногласий меж нами нет. Мирддину и Гвалхмаю этот Тирсион по душе – возможно, оттого, что их держава ближе к его державе, чем наша».

Я так опешила, что чуть не подпрыгнула.

«Но раз так… – начала я. – Раз Мирддину с Гвалхмаем по душе его народ…»

«Такого я не говорил, – к моему облегчению, поправил меня Ча. – Я сказал, им по душе сам Тирсион. Им о его народе известно больше, чем мне. Думаю, здесь их суждение вернее моего».

Ну ладно, как скажешь. Вопреки здравому смыслу, вопреки всему, чему меня учили, я буду верить Жителю-Князю. По крайней мере, пока.

Короче, у меня есть два человека – или нет, второй все-таки не человек, – кому я доверяю с опаской. И каждому из них обмануть мое доверие пара пустяков.

Джош и Тирсион. И любой из них в состоянии навлечь на меня такие напасти, с которыми мне не справиться.

После нашего с Джошем как бы примирения мы обмениваемся сообщениями – чаще текстовыми, иногда роликами. Результат всегда более или менее одинаковый: ах, извини, Джош, у меня такой плотный график, я вся такая загруженная, что сейчас никак. Иными словами, мы разводим пустой треп – в этом-то и проблема. Потому что, дары и силы, меня раздирают сомнения. То я свято уверена, что Джош говорит чистую правду и Дрейф действительно готова спустить на него всех собак за то, что он меня прикрывает. То начинаю сама себя накручивать, что все он врет и только прикидывается моим парнем. Я-то думала, что знаю его, но на самом деле нет. И те крохи общения, что нам выпадают нынче, ничего к моим знаниям не прибавляют.

Я ненавижу – вот серьезно, ненавижу! – себя нынешнюю. Я никогда не относилась к людям с подозрением. Политика и та муть, которую политика неизбежно поднимает со дна, меня никак не касались. Разнюхивание, тайны, заговоры – это все совершенно не мое. И я не хочу, чтобы оно становилось частью меня.

Перед сном я прошерстила весь архив наших с Джошем сообщений, которые мы писали друг другу после того, как он подкараулил меня в штабе. Встречаться нам не пришлось – спасибо моему безумному расписанию. Но мы обменивались посланиями. И я пристально изучила, что и как он говорил. И честное слово, не нашла никаких подтверждений тому, что Джош притворялся. В первом же сообщении было заметно, что его по-настоящему отпустило.

«А помнишь, я упоминал своего приятеля? Похоже, бог не выдаст, свинья не съест, – произнес Джош с видэкрана. Выглядел он вполне безмятежно: тело расслаблено и брови не насуплены. Судя по всему, приятель из администрации псайкорпуса сообщил Джошу, что пока можно выдохнуть. – И префект Чарм выделяет мне собственный кабинет».

Значит, и дядя получил ту же информацию: до поры Джош в безопасности.

Следующие несколько сообщений лишь утвердили меня в моем мнении и успокоили. Но в последнем, сегодняшнем, Джош опять казался встревоженным. Не то чтобы очень сильно, но все-таки… «Достала уже эта работа. Вот бы у тебя выдался свободный вечер, как раньше». Кажется, псайкорпус на него давит, чтобы уже поскорее выманил меня на свидание. А в ответном сообщении я как бы в тон Джошу ответила, что у меня, если он забыл, есть дела поважнее штрауссирования.

«Хватит крутить сообщения, ложись-ка лучше спать», – вмешался Ча.

И он перестал быть диванной спинкой, а сделался просто мягкой подушкой. Я выключила видэкран и свет и послушалась его совета.

И как обычно, утро настало слишком скоро. В три часа ночи я подскочила как ужаленная: грянул вызов. Понадобилась моя сеть – нам пришлось иметь дело с самой большой стаей ночекрылов, какая бывает на свете. Ночекрылы – они в прямом смысле ночекрылы. Такие создания без четко очерченного тела – похожи на морских зверюг под названием скаты. Ночекрылы обволакивают свои жертвы, оборачиваясь вокруг них. И они страшно умные, хотя по виду нипочем не догадаешься. В погоне за добычей они способны бить окна и проникать через дымоходы. Стая ночекрылов, спустившаяся на очередной городишко в окрестностях Пика, в два счета высосала бы жизнь из всего местного населения. Но один ночекрыл оказался очень порывистым и ринулся на добычу впереди сородичей. Цивы его засекли и успели попрятаться вместе с детьми в подвалах и помещениях без окон. Городишко позвал нас на помощь – и, собственно, мы явились.

Тут дарования Сьелль не очень-то пригодились, зато ее летучие Гончие пришлись как нельзя кстати. И в ее сети отлично попадались отдельные ночекрылы. А пока что те из нас, кто мог, ловил тварей большими сетями по десять – двадцать за раз. Гончие замечательно подкрепились. Если ночекрыл не может обернуться вокруг жертвы, он делается совсем беспомощным.

Мы со Сьелль столкнулись в дверях столовой. Набрали себе еды и сели рядом с Кентом, Скарлет и их напарниками из рядовых. Сьелль как будто не терпелось что-то спросить. Кент взглянул на нее:

– Нет, такого скопища нам прежде не попадалось. Надеюсь, мы от них избавились на какое-то время.

– Если бы они проникли в Пик… – Скарлет аж передернуло. И меня тоже.

Я так и вообразила: люди как ни в чем не бывало гуляют себе по улицам – и вдруг откуда ни возьмись налетает такая вот зараза. И никто не соображает, что делать и куда бежать. А ведь ночекрыл за минуту высасывает из человека жизнь. Они могут прикончить десяток, а то и больше взрослых, пока не насытятся. Сьелль испуганно приоткрыла рот.

– Главное, что этого не случилось. А мы теперь знаем, что они способны сбиваться в такие большие стаи. Я предупредил всех, чтобы следили в оба и перехватывали их до Пика, – твердо произнес Кент. – Пули хорошо их берут. Несколько винтокрылов с пулеметами – и стая быстренько ужмется до приемлемых размеров.

Мы лишь отбиваемся, не нападаем сами, вдруг поняла я. И было заметно, что Кент при всей своей внешней уверенности думает о том же.

Нам нужно взять ситуацию под контроль. Переломить в свою пользу.

Вот именно. Дело за малым – придумать, как ее переломить.

6

Мы едва закончили завтракать, как раздался общий вызов – и для нас, и для ночной смены. Мы хором застонали, но повыскакивали из-за столов и понеслись на посадочную площадку.

По пути мы узнали, что нам предстоит защищать довольно большой город под названием Бастион и этот город благоразумно сохранил физические стены и артиллерию. Но когда мы туда попали…

Выяснилось, что это сущий ад. На стены просто напирали хорошо организованные полчища пришлецов. Мы словно заново проигрывали Первую Битву за Барьер. Мы повываливались из винтокрылов, не дожидаясь, пока те приземлятся, и призвали Гончих по-боевому. Враг знал о нашем приближении – винтокрылы слышно издали. И мы знали, что через несколько минут пришлецы схватят нас за глотку. Порталы в Потусторонье распахивались вдоль нашего неровного строя, и оттуда выпрыгивали Гончие. Когда наконец все были на месте, пришлецы оставили стены в покое, разбились на неравные группы нагов, огров и минотавров – и рванули к нам.

Но Бастион не был безоружен. У местных имелись минометы, гранатометы, пушки и множество милых безделиц, которыми и из которых они палили по арьергарду пришлецов. На западной стене артиллеристы не давали очухаться драккену, но это означало лишь, что с драккеном мы можем повременить. Между тем орудия малой мощности поливали наступающих на нас пришлецов дождем из разных боеприпасов.

– Стройся за мной! – приказал Кент, и мы все подтянулись к нему. – Гвоздь, Молот, Паладин, давайте живо тройной Щит! Гончие снаружи, мы внутри. Радка, ты и твой вожак командуете Гончими.

Имей я время на раздумья, меня такой приказ вогнал бы в ступор. Но на раздумья времени не было: только на действия.

«Ча, Кент приказал нам командовать Гончими…»

А вот у Ча никакого ступора не случилось: «Каждая Гончая из твоей стаи возьмет на себя две стаи. Мирддин, Гвалхмай, Хеваджра и я возьмем по четыре. Все будет хорошо. Говори, что делать».

Нужно было срочно что-то придумать. Мне-то Кент не отдал никаких указаний! «Хеваджра, бери всех огнедышащих. Ча, если таких стай больше четырех, ты бери остальных. Мирддин, Гвалхмай, вы забирайте летунов. Душана, твои – самые крупные. Остальные – разбирайте тех, кого знаете. – Вот удача, что я спокойно могу положиться на Ча и Мирддина: они все перескажут Кусачу и Дергачу. – Мирддин, гарпии есть?»

Твари уже сгрудились вокруг нас и пытались пробить наш тройной Щит.

«Гарпии есть, – подтвердил Мирддин. – Мы с летунами разберемся с ними и со всеми, кто летает. Когда мы покончим с этим, летуны смогут кидать камни. Или гранаты, если нам их дадут».

– Кент! – гаркнула я в микрофон. Приходилось гаркать, потому что мы крушили тварей своей магией, твари долбились о наш Щит, и ор стоял такой, что не слышно было даже того, кто рядом. – Свяжитесь с силами обороны Бастиона. Если у них есть ручные гранаты, пусть дадут Гончим-летунам, они прилетят на стены.

И то, что я орала Кенту, я мысленно проговорила Гончим.

– Вас понял. Гранаты для Гончих-летунов.

«Мы слышали», – тут же отозвался Мирддин.

«Вам виднее, что делать. Делайте что можете».

На этом мне пришлось прервать диалог с Гончими: наш Щит уже гнулся под тяжестью пришлецов и под натиском оружия и примитивной магии. Поэтому надо было уже самой приступать к заклинаниям.

На севере гарпии взвились в небо – видимо, где-то там открылся Портал. Но их встретили наши доблестные Гончие, которым эти трусливые твари были что мухи. Мирддин с Гвалхмаем притаились где-то внизу, в укрытии, откуда они могли наблюдать, что творится в небе, и командовать летунами. Я им полностью доверяла – да и как иначе? Моя стая – вместе и по отдельности – спасала мою жизнь столько раз, что уже и не сосчитать.

Душана тем временем разросся до самого своего большого размера – то есть стал примерно с сарай – и собрал вокруг себя стаю. Две Гончие величиной с лошадь встали по бокам от него, остальные – примерно с пони – выстроились сзади. В десятке футов от нашего Щита они протаранили передние ряды противника, впиваясь зубами и когтями во все, что попадалось на пути. Крупные Гончие расчищали дорогу для тех, что поменьше, – их вели за собой Шиндже и Ченрезиг. Их подопечные в свою очередь пускали в ход клыки и когти, грызя и разрывая пришлецов по обе стороны расчищенного прохода. Это немного ослабило натиск на тройной Щит и внесло сумятицу в авангард неприятеля.

Огнедышащие стаи сеяли панику и смерть в рядах нагов. Насколько я могла разглядеть, Гончие под водительством Кусача, Дергача, Бэгце и Калачакры совершали набеги на задние ряды пришлецов, отвлекая их и вынуждая сражаться на два фронта. А мы, Охотники, пока не могли прибегнуть к обычному оружию – из-под Щита работала только магия. Чтобы стрелять пулями, нужно опустить Щит, а значит, стать уязвимыми для физической атаки.

У пришлецов очень тонкое чутье, поэтому я сразу, где могла, рассадила бомбы-вонючки. Правда, тут важно не переборщить, а то запах понесет на нас и нам тоже придется несладко. Но, на наше счастье, ветер дул мне в спину. И, судя по количеству пришлецов, выражавших бурное недовольство вонью, мой замысел сработал на ура.

Возникшее преимущество я использовала с умом. Тут и там я возводила невысокие Стены. Пришлецы то и дело спотыкались о них и шлепались наземь – между прочим, ничуть не хуже, чем растрескать Щит и засадить врагу в нос стрелу-молнию. Но тут надо было делать все аккуратно, чтобы не подсунуть препятствие под лапы Гончим. Поэтому свои Стеночки я воздвигала на несколько секунд – и тут же убирала.

Сьелль пока не решалась высунуться со своим мегалазером – боялась задеть Гончих. Она постреливала небольшими зарядами, и тот, в кого она попадала, больше не вставал.

Душана со своей командой второй раз внедрился в ряды противника, оставляя после себя крики боли и предсмертные стоны. Тройной Щит обдало красными брызгами, а потом окатило красным как из ведра. «Гарпии прямо над вами, – предупредил Мирддин. – Тяжко им, бедным». Меня слегка замутило: хорошо, что смотреть вверх нет времени.

И тут на нас с неба повалились мертвые гарпии: они грохались о купол и соскальзывали по Щиту вниз, оставляя за собой алые полосы. По пути они развоплощались и, ударившись о Щит, уже начинали крошиться в пыль. На полдороге до земли они исчезали совсем, и стукаться о землю было нечему.

Но большинство гарпий – недобитых – обрушивались прямо на своих товарищей-пришлецов, создавая окончательную неразбериху. «Как там летуны?» – с беспокойством осведомилась я, подсовывая очередную Стеночку под ноги трем минотаврам.

«Манны достаточно для исцеления», – коротко отозвался Мирддин. А пока что Душана со своими головорезами ринулся в третью атаку на пришлецов.

Мои Гончие определенно знали, что делали. Вот бы и мне так.

Паладин, Молот и Гвоздь держали тройной Щит сколько могли. Но мало-помалу их физические силы истаивали. Магия выдыхалась. Тогда парни опустили нашу защиту, и все перешли на обычное оружие. На одно крошечное мгновение мне показалось, что мы проигрываем.

Но Гончие прорвались к нам через ряды пришлецов и окружили нас, оскалившись, выставив когти и выдыхая пламя. Повергая врагов, они, в отличие от нас, лишь получали энергию, а не теряли ее. Гончие ничуть не уставали, напротив, их силы крепли. Магии у нас было предостаточно. А вот физических сил не хватало.

И наконец вступило в бой наше воздушное прикрытие – винтокрылы со скорострельными пулеметами, заряженными «пришлецовыми» пулями. Пулеметчики прогнали Жителей-Волхвов, открывавших Порталы, и принялись косить подкрепление, прибывшее к пришлецам взамен погибших. И в битве наступил перелом.

Оставшиеся пришлецы, осознав, что подмоги не будет, врассыпную бросились наутек. Мы с моими Гончими отпустили наши подопечные стаи к их Охотникам; все вместе мы кинулись в погоню за врагом. А восемь Охотников во главе с Кентом отправились добивать последнего драккена. Драккен, надо сказать, порядочно сдал после обстрела из пушек – и при виде этого я чуть не пустила слезу умиления. Кажется, я ни разу так не выматывалась – ну, если не считать Битв за Барьер, конечно. И, по-моему, все Охотники были не в лучшей форме.

Убойное получилось сражение. И, кстати, спасибо огромное Сьелль: она как-то исхитрилась собрать всю волю в кулак и выдать свой фирменный лазерный мегаудар. И нам уже оставалось всего ничего: изрешетить драккена градом из пуль и заклинаний. А Гончим – только поживиться его манной.

Я уже слышала стрекочущие вдали винтокрылы, и вдруг мое сознание словно овеяло холодным ветром. Я широко распахнула глаза и резко развернулась вправо.

На короткое мгновение я его разглядела. Он стоял совсем один на другом конце поля битвы. Тот самый Золотой Житель-Князь. Ча поднял голову: он тоже заметил. Под моей рукой спина Ча внезапно задрожала от рыка.

Псайщит я, естественно, держала выключенным – иначе как бы я общалась с Ча и со стаей? Единственным спасением от псайспособностей Волхва был Один Белый Камень. Но поможет ли он?

Волхв не отводил от меня своих глаз, похожих на расплавленное золото. А я не находила в себе сил отвернуться. Словно я птичка, на которую уставилась змея.

Потом он язвительно улыбнулся, открыл Портал – и исчез в Потусторонье.

В этот раз у нас были раненые. На пару дней мы лишились примерно трети наших сил. Я готова была руки целовать нашим напарникам из благодарности, что они с нами. Сьелль я отправила в медчасть – пусть медики дадут ей что-нибудь, чтобы поскорее восстановиться. В винтокрыле она сидела вся обмякшая, точно тряпичная кукла без набивки. Ну а я потопала в гостиную – гораздо ближе к оружейне, чем мои апартаменты. И развалилась там на диване. Я была не одна такая. Видэкраны милосердно показывали, как под тихую, бессвязную музыку сменяются разные геометрические узоры.

Это была разведка боем? По мне, так именно она.

Есть, конечно, слабая надежда, что пришлецы, испытывая нас, уж больно замахнулись. Сами потеряли больше, чем могли себе позволить. И это, возможно, даст нам пару дней передышки. После Битв за Барьер несколько недель ничего не происходило.

Я лежала, постепенно приходя в себя; все мои шишки, синяки, порезы и растяжения потихоньку затягивались, рассасывались и излечивались. И я задумалась: а как сами-то они должны себя чувствовать после такой вот мясорубки? Они – в смысле пришлецы. Мы убитыми никого не потеряли, а их вон сколько полегло на поле брани! Или им все равно? Такое впечатление, что да. Они приходят в ярость, когда ранены и еще когда, повинуясь инстинкту, защищают потомство. Но когда их сородичи десятками и сотнями гибнут рядом – это их, похоже, не трогает.

Что же заставляет их сражаться с нами? Ну ладно, один или даже несколько пришлецов просто хотят пожрать. Но целые армии? Должно же быть что-то, что их направляет. Или кто-то. И по всей вероятности, это Волхвы, которые, надо полагать, не только Порталы открывают.

Но вряд ли Жители все время управляют их разумом, подумала я, выныривая из усталого полусна. Пришлецам попроще наверняка хватает самых незатейливых заклинаний. Мы такой магией не владеем, но в старинных легендах нечто в этом роде упоминается часто.

– Эй, народ, – произнесла я в тишине гостиной, – а кто-нибудь понимает, почему эти уроды безматерные кидаются на нас, словно им жизнь не мила? Логика тут где? Это ведь иррациональное поведение. Вы сами видели, что произошло, когда я предложила гром-птицам отступиться от нас. Почему бы и другим пришлецам этого не сделать?

– Они всегда так себя ведут, иррационально, – раздался голос Заступника с другого конца гостиной. – Во всяком случае, если нападают всем скопом.

– А всем скопом они нападают, когда… когда с ними Жители-Волхвы. – Скарлет определенно сложила два и два, как только что это сделала я сама.

В общем, я замутила дискуссию, но сама решила, что буду помалкивать и слушать, что скажут другие. У моих товарищей опыта с пришлецами куда больше, чем у меня, а я в основном спец по притягиванию неприятностей.

Подошло время обеда, а народ все никак не унимался, и обсуждение переместилось в столовую. И там в него включились все, кто пришел поесть.

Как ни странно, спорили довольно мало – по большей части делились наблюдениями. Я кое-что записывала, хотя видсистема и так фиксировала все на камеру. Тут ведь как: вся информация вроде бы есть в ролике, который снимался во время сражения. Но то-то и оно, что это запись самого боя. А Охота – это не только про то, как убивать пришлецов с помощью дара и оружия. Охота – это в немалой степени про наблюдение и обучение. Что-то из серии наших совместных работ над ошибками в гостиной. Поэтому я и записывала – важно же собрать то, что не отразит никакой эфир. То, что подсказывает нам сердце, нутро – наши наблюдения, наши догадки, высказываемые вслух.

Я отправила Кенту пару текстовых сообщений, чтобы он был в курсе нашей дискуссии в столовой. Уж, конечно, в штабе Охотников среди техников найдутся эксперты по части подобных штук, которые мы тут обсуждаем. Я получила краткий, но бодрящий ответ: «Это вы млц». «Млц» – видимо, означало «молодцы».

В общем, я раскачала лодку. Может, наши техники – или скорее армейские Маги – найдут способ блокировать, а лучше совсем устранить заклинания, с помощью которых Жители управляют пришлецами. Если хотя бы часть пришлецов взбунтуется и даст деру – уже будет большое облегчение.

Стоило мне об этом подумать, как мой перском подал голос. Простой вызов. Мы со Сьелль и Паладин со своим напарником. На деревню надвигается стая глазунов. Я наброшу на них сеть, Сьелль продырявит их лазером, а Марк с напарником тем временем отстреляют издали этих гаденышей шакалов – верных спутников глазунов.

Я встала из-за стола. Еще три стула царапнули по полу. И мы все вчетвером устремились к выходу.

Было еще три легких вызова, но нас со Сьелль уже не вызывали. Глазуны на открытой местности оказались не так просты, но, поскольку у Сьелль и Марка Гончие летают, все обошлось. Марк и его напарник Соболь засели на вершине водокачки, чтобы избежать глазуньих взглядов, и знай себе отстреливали шакалов. Гончие Соболя и половина моей стаи подгоняли шакалов под выстрелы. Я набрасывала на стайку глазунов сеть, Сьелль их разом вырубала, а Гончие-летуны, покружившись над ними, выпивали манну. И мы все переходили к следующей стайке.

Последних мы уложили уже почти на закате. Я насчитала десятка четыре этих поганцев. А раньше я чуть не в обморок хлопалась при виде одного-единственного глазуна. Это было совсем недавно, а кажется – будто вечность назад.

Ужин мы, разумеется, пропустили, но в нашем распоряжении была кухня для Элиты. Правда, теперь ею пользовались все, потому что не только Элита – все пропускали часы работы столовой. Мы набрали гору еды, разогрели ее и умяли в один присест. Потом пожелали друг другу спокойной ночи и отправились к себе лечить душем ушибы и болячки.

Меня в комнате ждало сообщение. От Джоша. Очень тщательно подбирая слова, он поведал о своих новых тревогах. Его предупреждают, что Дрейф теряет терпение. Она недовольна, что мы всего-навсего обмениваемся сообщениями. Дядя мне ничего такого не говорил – будто Дрейф наседает на Джоша. Но ведь у дяди нет приятеля в администрации псайкорпуса, который знает все про Псаймонов, вписанных в… в ту самую программу.

И вот снова-здорово. Опять я возьми и поверь ему на слово.

Ох, до чего же тошно сомневаться в людях, которым я всегда верила! В миллионный раз я пожалела, что я не дома. Лучше бы нам с Джошем никогда не встречаться. Ну почему все непременно должно быть так сложно?!

Вот бы найти способ испытать Джоша.

И в этот миг меня осенило. Такой способ есть!

Если ему и правда так страшно, если он спит и видит, как бы сбежать от Дрейф и псайкорпуса за тридевять земель, то я ему помогу.

А он пускай выкинет свой перском, прикроется псайщитом и отправляется туда, куда никакой псайкорпус в жизни не сунет носа.

В Отстойник.

Кент наверняка поможет мне снабдить его походным снаряжением. А мы с Марком знаем в Отстойнике кучу мест, где можно устроить себе мало-мальски безопасное жилище. Да хоть бы то убежище, где мы втроем обсуждали мое вступление в Элиту. Псайкорпус нипочем не догадается искать его там. В псайкорпусе никому и в голову не придет, что кто-то из их братии занимается столь экстремальным туризмом.

Если он и впрямь так напуган, он обеими руками ухватится за мое предложение и станет умолять, чтобы я все устроила сию минуту. А если он притворялся… ну, тогда он придумает тысячу отговорок.

План, похоже, неплох, но надо заручиться авторитетной поддержкой.

Я набрала сообщение Кенту: «О чем договорились в столовой? Или я зря воду в пруду мутила?» Я рассчитывала, что он поймет намек насчет воды в пруду.

И правильно рассчитывала. Мне тут же пришел ответ: «Много о чем. Вода в пруду прозрачная. Не пора ли покормить рыбок?»

«Уже бегу», – отстучала я и, мысленно попросив прощения у ноющего тела, направилась к пруду с рыбками. Как я и ожидала, Кент появился чуть позже. Он плотно закрыл за собой дверь и выжидательно посмотрел на меня.

Я торопливо изложила ему план. Пока я говорила, оружейник кивал.

– Звучит убедительно, – подытожил он. – Мы с твоим дядей сможем все организовать. Тебе вряд ли что-то грозит. Если даже это ловушка – просто прикинешься влюбленной дурочкой, которая пытается помочь своему ухажеру.

Я слегка поморщилась:

– А точно прокатит? Все-таки я помогаю ему сбежать…

Кент пожал плечами:

– Мы воспользуемся лазейками, на которые прежде никто не обращал внимания. Полноправному цивису не возбраняется покидать Пик-Цивитас и селиться в Отстойнике. Вероятно, потому, что такое взбредет на ум лишь преступнику. Твой дядя должен знать, запрещено ли Джошу покидать псайкорпус и куда-то уходить. Вполне возможно, что таких запретов не существует – ведь до сих пор никто так не поступал. Если тебя в чем и обвинят, так только в сокрытии от псайкорпуса намерений Джоша.

Неужто все так легко? Прямо не верится.

– Ну, если только в этом… Тогда я им скажу, что Джош как-то обронил между делом: мол, смотаться бы куда-нибудь из Пика…

– Ложный путь, вот именно. Но не говори им, что не знаешь, где он. Врать не надо, надо лишь сообщать не всю правду, – посоветовал Кент. – И ко всему прочему, если он не лжет, то быстро окажется вдали от Дрейф. А если лжет – сочинит сотню причин не принимать твое предложение.

– Вот и я об этом, – задумчиво произнесла я. – Но…

Кент прямо-таки рассмеялся:

– Радка, да он же изнеженный городской мальчик. Он привык, что у него всегда есть еда, не его руками приготовленная, нормальная ванная, нормальная постель и все разновидности защит от пришлецов. При обычных обстоятельствах он бы ни за что не согласился жить в условиях Отстойника. Поверь мне: если он тебя обманывает, нет ни единого шанса, что он согласится.

Я вздохнула. Да, наверное, Кент прав. Почему-то мне даже хотелось, чтобы Джош начал придумывать отговорки. Я бы хоть поняла окончательно и бесповоротно, на чьей он стороне.

– Я свяжусь с Чармом. Ты свяжись с Джошем. Назначь где-нибудь встречу, когда закончится твоя смена. Изложи ему план побега. Мы посмотрим, как он отреагирует, и, исходя из этого, будем действовать дальше.

Кент потер лоб рукой, и я вдруг увидела, как оружейник устал. Так же устал, как и все мы. Я-то привыкла видеть в нем этакое непробиваемое воплощение силы. Привыкла, что на нем держатся все – и Элита, и Охотники. И совсем не замечала, казалось бы, очевидного: эти бесконечные битвы измотали его не меньше, чем всех нас. А то и больше.

Я похлопала рукой по краю пруда, приглашая Кента присесть.

– Это не обязательно делать сию минуту, – сказала я. – И сегодня не обязательно. Дядя даст мне знать, если от него станут требовать, чтобы он отдал Джоша. И в конце концов, Джош ведь из псайкорпуса. Он не наш.

Кент уселся рядом.

– Но тебе он, похоже, очень нравится, – заметил он, лукаво подняв брови.

– Раньше нравился, но… но… – тут я замялась. – Нравится мне парень или нет – это не имеет значения. Найдутся вещи поважнее, – наконец пробормотала я. И про себя порадовалась темноте. Кент хотя бы не видит, как я заливаюсь румянцем. – Но он мне много помогал, и я ему обязана.

– Радка, посмотри-ка на меня, – приказал Кент.

Я подняла на него взгляд, чувствуя, как пылают мои щеки. А он положил мне руку на плечо – точно как Учитель Кедо, когда хотел серьезно со мной поговорить:

– Я очень рад, что у тебя долг на первом месте. Но это не значит, что тебе нужно закупоривать свои чувства и не давать им воли. Понимаешь меня?

Щеки у меня совсем раскалились.

– На самом деле… я не очень понимаю про свои чувства, – заикаясь, проговорила я. И – вот ужас! – у меня защипало в глазах. – Я к тому, что, может, он устроил весь этот цирк, чтобы пробраться ко мне в мысли!

– А может, он не для тебя устраивал цирк, а для псайкорпуса, с целью защитить тебя, – возразил Кент. – У нас не было случая проверить это. Если он устроил цирк, чтобы прибрать тебя к рукам – я уверен, ты выдержишь этот удар и не сломаешься. А если не было никакого цирка – получается, у тебя есть настоящий преданный друг, на которого ты можешь положиться. И это, поверь, дорогого стоит. Что до всего прочего между вами… – Оружейник чуть улыбнулся. – Если дела сейчас плохи, это не повод жертвовать всем, включая чувства. И нет никаких официальных запретов на близкое общение с представителями псайкорпуса. Если, конечно, ты не забываешь предохраняться…

Я фыркнула.

– …от неправомочного проникновения Джоша в твою голову. – Улыбка Кента сделалась шире. – Или любого другого Псаймона, если на то пошло. А ты о чем подумала, Рада Чарм?

7

На следующий день фортуна проявила ко мне снисхождение. Все вызовы были легкими, мы со Сьелль справились вдвоем, правда, закончили мы поздно и, когда выскочили из винтокрыла, столовая уже была на замке. А у меня возник правдоподобный повод позвонить Джошу.

Он ответил сразу же:

– Привет! – Явно удивился, даже опешил. И, кажется, обрадовался. – Я и не ждал, что нынче вечером можно будет поболтать. Что-то случилось?

– И тебе привет. Столовая закрыта, а я только что со смены и умираю с голоду. А полуфабрикаты уже в горло не лезут. В кои-то веки выдался удобный случай, чтобы нам с тобой наконец встретиться. Ты знаешь какое-нибудь тихое заведение, где нас вкусно покормят? – Я сделала ударение на слове «тихое».

– Еще бы! – просиял Джош. – Ты макароны еще не разлюбила? Тогда заказывай транспод на адрес Катальпа, двенадцать-двадцать-два. Там и встретимся.

Он прервал вызов, и я тут же вызвала транспод, а сама кинулась в спальню и напялила первый попавшийся костюм из гардероба. Мне удалось выскользнуть из штаба и сесть в транспод, и перском даже не пикнул. Все-таки нет худа без добра: после того как мы с Джошем расстались, камеры оставили нас в покое. Нет, перском, конечно, показывает, где я нахожусь, но в последние недели я все время на вызовах плюс еще разрыв с Джошем – в общем, я стала скучной персоной в смысле новостей. Теперь я была просто Элит-Охотницей, и не из тех, кому подражают.

Катальпа 1222 оказалась огромным зданием. Я даже поначалу испугалась, что это второй Штраус Палаццо или гигантский развлекательный комплекс. Но приблизившись к входу, увидела, что ошиблась.

Это было здание с кучей магазинов и заведений, где можно поесть-попить. Вроде главной улицы в маленьком городке. Или уменьшенная версия торговой части Узла. Я подождала у входа, и через несколько минут появился Джош, в одном из своих бежево-коричневых костюмов. Вот и отлично, он выглядит как самый заурядный цив. И никто не будет на нас таращиться.

– Привет! – сказал Джош. – Не узнаешь местность? Это мой район, где я вырос. Здесь все многоэтажки почти на одно лицо, как мой дом детства. На первых двух этажах всякие магазины и всякая всячина, выше, с третьего по десятый, – квартиры. И в подвале рекреационный центр. Пойдем в тихое местечко. Тебе там понравится.

На этом этаже народу было не так много. Время ужина – все, наверное, едят у себя дома. Джош повел меня куда-то вглубь, потом повернул налево, и мы прошли по коридору между магазинами. И по правую руку у нас обнаружилась небольшая кафешка с вывеской: «Лапша».

Мы вошли. Внутри человека три-четыре ели лапшу из объемистых мисок. Мы выбрали кабинку в дальнем углу. Заказ здесь нужно было делать через сенсорный видэкран, встроенный в столешницу. Тут готовили макароны и лапшу на любой вкус – сказочное изобилие блюд, в основном, как мне показалось, азиатских. Я впилась глазами в пад тай ¹ – не ела его с тех пор, как приехала в Пик – и ткнула пальцем в строчку электронного меню. Экран показал, что заказ принят, и у меня тотчас потекли слюнки.

– Я буду то же самое, – кивнул Джош. – Когда я жил в этом районе, сюда частенько захаживал. Потому что тут тихо.

Я понимающе кивнула в ответ. Ясно, что он имеет в виду. Псаймоны чувствительны не только к мыслям, но порой и к звукам.

Еду нам принесли быстро, и мы уткнулись в свои миски. Джош, похоже, проголодался: наверняка вкалывал весь день напролет и поесть толком не успел. Ну а я, как всегда, была готова слопать быка. Мы проглотили нашу лапшу, и нам принесли нарезанные фрукты. И лишь тогда мы приступили к разговору.

– Насколько тут тихо? – осведомилась я, выделив голосом слово «тихо». – Я про все здание.

Джош поднял брови, прикрыл на минуту глаза и поднес два пальца к виску, как он всегда делал.

– Никого с необычной чувствительностью во всем здании, – сообщил он. – Камер тоже нет, кроме камер виднаблюдения. Сюда знаменитости не захаживают – все больше здешние обитатели. А тут живут продавцы да менеджеры.

– Вот и хорошо. Потому что у меня есть план. – И я протараторила ему то, что обсуждали мы с Кентом.

Джош целое мгновение мерил меня недоверчивым взглядом. Мое сердце забилось чаще. Я не смела надеяться, что…

– А когда вы сможете меня вытащить? – с жаром прошептал он.

Мы проговорили дольше, чем я рассчитывала. Джош заказал еще фруктов и напитки – просто из вежливости, чтобы сделать приятное хозяину заведения. Теперь, когда Джош согласился, мне, кровь из носу, надо было удостовериться, что он осознает, чем это ему грозит: все опасности Отстойника, почти никакие условия, и все в этом роде. Я разливалась соловьем про тараканов и паразитов, про жару и холод, про сырость, про бури: ведь пережидать бурю в старом обветшалом здании – это отдельное удовольствие. Короче говоря, я вещала про все прелести жизни в Отстойнике.

Джоша все это не волновало.

Мне хотелось вскочить со стула и сплясать.

– Джош, – я взяла его за руку и посмотрела ему прямо в глаза. – Я не знаю, сколько это продлится. Я не знаю, как ты вернешься обратно в Пик, и будет ли это безопасно. Может статься, тебе придется жить в Отстойнике куда дольше, чем все мы предполагаем. И тебе надо будет смириться с тараканами, погодой и пришлецами, но еще и зима впереди, а зимой там будет гораздо хуже.

– Я готов рискнуть, – решительно заявил он. – А у тебя не будет неприятностей?

– Когда ты исчезнешь, я буду или у себя в спальне, или на Охоте, далеко от Отстойника, и мой перском это подтвердит, – заверила я его. – А если кто-нибудь явится ко мне и начнет расспрашивать, где ты, я ударюсь в переживания и, может, даже пущу слезу и намекну, что ты мог совершить глупость. И мне даже врать не придется: я же по-честному буду ужасно переживать и беспокоиться за тебя.

Он слабо улыбнулся:

– А глупости совершать я мастер. Об этом тоже врать не придется. – Он накрыл мою ладонь своей. Я была на седьмом небе от счастья. – Спасибо, – искренне прибавил он.

– Пока не за что, подожди, когда все закончится, – возразила я, но руку убирать не стала. Хотя напомнила себе, что для сердечных дел сейчас не время. – Нам нужно все как следует организовать, и это не день и не два. Поэтому наберись терпения. – Я прикинула в уме, что он сам может сделать для подготовки. – А ты пока покрути старые Охотничьи ролики. Марк Паладин много Охотился в Отстойнике – вот его эфиры и посмотри, особенно если добудешь непорезанные. И перемежай их с другими роликами. Так хоть получишь представление о будущем убежище. И, кстати, если будет возможность, стоит еще полистать какие-нибудь старинные, додисереевские пособия по выживанию.

Вот тут он заколебался. Значит, все-таки притворялся? Сидит и придумывает, как бы отвертеться? А мне, выходит, голову морочил все это время? Сердце у меня упало.

Джош помолчал немного, закусив губу, а потом выдал:

– Почитать и посмотреть – это одно, а научиться – совсем другое. А если я начну рыскать в поисках материалов, меня могут застукать. Как думаешь, Марк согласится пустить меня к себе в мысли? Я бы все взял прямо оттуда. И навыки бы приобрел – помнишь, как с вальсом…

Ох нет, только не это. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Марк знает о Горе и Монастыре. И я не позволю ни одному Псаймону копаться у него в голове. Даже если этот Псаймон – Джош. Даже если Марк будет не против.

– Земляки Марка живут в нормальных домах, а не в землянках, – надменно заметила я. – У них есть электричество, перскомы, грузовики, водопровод, ванные и туалеты, очень мощные дровяные печи и проточная вода. И то же самое с моими земляками. Если мы деревня, это не значит, что мы живем в пещерах и жарим на огне убитых белок.

– Ой, ну да… прости, пожалуйста, – сконфузился Джош. – Я не сообразил, что…

– Ладно, проехали. Ты получишь все необходимые сведения, и я сама об этом позабочусь, – пообещала я, не имея понятия, как это ему устроить. И вообще, что за сведения ему понадобятся.

Мой перском загудел – я сама установила будильник. Мы оба уставились на него, и Джош, вероятно, увидел, который час, потому что сразу приуныл:

– Тебе пора, да?

– У меня смена начинается в семь утра, – напомнила я. – И длится двенадцать часов. А иногда больше.

– Тогда мне нужно быть благодарным за каждую минуту с тобой, – сказал Джош. Он взял мою руку и поцеловал. А я вспыхнула, но руку не отдернула. – И еще более благодарным за твою помощь.

Мы вышли из кафе вместе и держались за руки, пока ждали трансподов. Нет, мы не то чтобы стерли из памяти все, что между нами произошло – но мы словно начинали заново, и так было даже лучше.

– Слушай, – сказала я, завидев первый из наших трансподов. – Если все станет совсем караул, отправь мне сообщение с пометкой «срочно» – тогда мне придет текстовое оповещение. А в сообщении напиши: «Ты ведь любишь розы?» Договорились? А потом иди прямиком к дяде. Он тебя спрячет – в чулане или еще где-то. – Я вроде бы шутила, но вроде бы и говорила всерьез.

– Договорились, – заверил меня Джош.

Мой транспод приблизился, и я вошла внутрь, оставив Джоша стоять в одиночестве на тротуаре.

Транспод уносил меня прочь, я смотрела на Джоша в окно. Он не видел меня сквозь затемненные стекла. Стоял, скрестив руки на груди, и все в его позе говорило об одном: ему страшно. Мой транспод завернул за угол, и Джош исчез из виду. А я погрузилась в раздумья: откуда у меня это чувство вины перед ним?

На самом деле ясно откуда. Это все из-за меня. Не появись я в его жизни, никто не заставлял бы его лезть ко мне в голову. Он бы жил спокойно и горя не знал.

В столовую размашистым шагом вошел Кент. Вид у него был выспавшийся. И у всех вокруг тоже. Сонная была одна я. Потому что я всю ночь ворочалась с боку на бок, думая о Джоше, маялась угрызениями совести, гадала, каково ему придется в Отстойнике и куда бы его поселить, чтобы его жизнь не стала еще опаснее, чем сейчас.

Но хоть вызова не случилось – и на том спасибо.

– Ну что, Охотники, времени до вызова у нас, скорее всего, немного, поэтому послушайте меня. Особенно те из вас, кто отправится в Отстойник. Смотрите на экраны.

На видэкранах возникла карта Пика. Я почему-то считала, что Пик – это аккуратные концентрические круги. А тут я, к своему удивлению, вдруг осознала, что вовсе нет. Главная часть города, где живет большинство населения, напоминала идеально расчерченную решетку, заключенную в неровный продолговатый прямоугольник. Но за пределами прямоугольника начиналась полная чересполосица. Каждый новый слой все больше смахивал на расплывчатую амебу с выступами и зазубринами.

Отстойник выглядел как фасолина, прилепившаяся к последнему Барьеру. Фасолина упиралась верхушками в громадную военную базу на юге и в район с пометкой «незаселенный», весь утыканный значками радиации и ядов, на севере. Оружейник увеличил изображение фасолины, и на ней стали видны отметки.

– Лет пятнадцать назад у нас с тогдашним оружейником появилась одна задумка насчет Отстойника, – продолжил Кент. – Мы прошерстили старые аварийные убежища, зачистили их, подбросили туда припасов и установили новые замки, которые открываются Охотничьими перскомами. Идея была в том, что, если вас застала буря, в таком убежище можно отсидеться сколько надо. Но так уж повелось, что бури шли к нам неспешно и мы успевали доставить всех людей в штаб. Поэтому нужды в наших убежищах не было, и про них все забыли. Но, – многозначительно прибавил он с невозмутимым видом, – как вам известно, характер Охоты изменился. И если случится нападение на Отстойник, нам может понадобиться безопасное место, где укрыть раненых, пока их не эвакуируют. Или, скажем, вы Охотитесь в Отстойнике и чувствуете, что вот-вот сдуетесь – а тут убежище, где можно передохнуть. Именно поэтому я обновляю ваши карты и заношу туда новые локации, а попутно отправляю в убежища новые припасы. Вопросы есть?

У меня вопрос был, но не из тех, которые задают прилюдно. Больше вопросов ни у кого не оказалось. А тут и вызов подоспел.

Мы со Сьелль попали в один отряд с Кентом и Рейндом. Наш отряд прибыл на место как раз вовремя, и мы спасли от гогов с магогами несколько элеваторов с зерном. Сьелль вконец вымоталась и на обратном пути заснула. Мой перском завибрировал – сообщение от Кента: «Я добавил одно лишнее убежище на твою карту. Туда отправится твой друг. Скарлет тоже в курсе».

Что ж, по крайней мере, с алиби у меня проблем быть не должно.

Я с облегчением улыбнулась Кенту, а он подмигнул мне в ответ и откинулся на спинку кресла. У меня как будто огромная гора свалилась с плеч. Бедолаге Джошу не придется выживать среди развалин, спасаясь то от пришлецов, то от повстанцев, которые не многим лучше бандитов. Он будет жить в надежном безопасном месте, где есть все необходимое. Веселья тут мало, комфорта тоже немного, но с такими условиями столичный мальчик вполне способен свыкнуться.

Я только-только соскребла с себя несколько слоев всякой дряни и пота и, стоя в душе, тянулась за халатом. И вдруг подал голос мой перском. Я даже не стала сдерживать стон. Взяла гаджет, прочла сообщение – и моей расслабленности как не бывало. «Явись в мой кабинет. Старший Псаймон Абигайл Дрейф настоятельно желает тебя видеть».

Так, главное – без паники. Наверняка Дрейф как-то пронюхала, что штаб помог Джошу вырваться из ее когтей. Или нет, что это я помогла Джошу – именно я. Это первое, что пришло мне в голову. А второе – что, возможно, я недооценила его актерские способности. Значит, он всю дорогу меня дурачил, а теперь вот явил свою истинную сущность.

Ненавижу это все. От всей души ненавижу. Я Охотница. Мое дело – пришлецы. И вовсе не мое дело – постоянно оглядываться через плечо, ожидая, что мой, казалось бы, друг всадит мне в спину нож.

Я старательно и вдумчиво подобрала одежду – в итоге облачилась в Охотничий костюм, больше всего напоминающий доспех. И лишь соорудив прическу волосок к волоску, разгладив каждую складочку и включив псайщит, я отправилась в кабинет Кента.

Я побарабанила в дверь, и та распахнулась, впуская меня. Дрейф сидела в кабинете. Со своими белыми зализанными на затылок волосами она напоминала хорька – причем сегодня даже больше, чем в прошлый раз.

– Вы вызывали меня, Старший Элит-Охотник? – вежливо произнесла я, подчеркнуто не замечая Дрейф.

Сегодня она не у себя в псайкорпусе и не в офисе моего дяди. Сегодня она в штабе Охотников. И если она начнет тут играть мускулами, я ей этого так не спущу. Да, согласна, звучит глупо. Но у меня Абигайл Дрейф уже в печенках сидит.

Лицо Кента оставалось невозмутимым, только возле глаз чуть собрались морщинки.

– Старший Псаймон Дрейф хочет задать тебе несколько вопросов, Элит-Охотница Рада, – ответил он.

Мне никто не предложил присесть, и я осталась стоять. Иногда, чтобы рулить ситуацией, лучше сидеть, но сейчас я предпочитала оставаться на уровне глаз Дрейф. Я лишь встала так, словно мне скомандовали «вольно». Не собираюсь перед ней вытягиваться по струнке.

– Конечно, Старший Элит-Охотник, – кивнула я и обернулась к Дрейф в ожидании ее вопросов. Та, определенно не обратив внимания на мое поведение, хмуро уставилась на меня.

А я сосредоточилась на Одном Белом Камне. Да, я рассерженна и испуганна, но Дрейф не увидит, как я от страха обливаюсь холодным потом.

– Когда ты прибыла сюда, тебя нередко видели в обществе Псаймона, не так ли, Охотница? – спросила Дрейф ледяным, как Гора в разгар зимы, тоном. И я окончательно убедилась, что весь переполох из-за Джоша.

– Псаймона Джоша, да, Старший Псаймон, – произнесла я бесцветным, как овсянка без молока, голосом.

Запугать меня у нее не выйдет, но прямо перечить ей тоже не стоит. «Не давай ей лишней информации, – мысленно одернула я себя. – Спросит – ответишь, а так молчи». Зря я, наверное, сболтнула имя Джоша – ну да ладно, раньше надо было думать. Меня так и подмывало сказать ей: а что, разве не вы подстроили нашу недавнюю встречу? Будь наши отношения вам неугодны, Старший Псаймон, их бы попросту не было. Вы бы все пресекли еще на первом свидании.

Эти слова вертелись у меня на языке, но я молчала. Потому что это лишняя информация.

Цивы не жалуют псайкорпус, что вполне объяснимо. Псаймону ничего не стоит порыться в голове у ни в чем не повинного обывателя просто так, от нечего делать. Но цивы-то ладно, а вот Охотники Псаймонов на дух не переносят. И это взаимно. И не исключено, что причина этой враждебности – Абигайл Дрейф. Уж она-то точно терпеть не может Охотников – ведь цивы нас разве что на руках не носят, а она завидует. И вдобавок она терпеть не может моего дядю, потому что стремится выбиться в любимицы премьера, а дядя ей мешает, это как пить дать.

– Недавно меж вами произошла размолвка, – продолжила Дрейф, буравя меня взглядом.

– Да, Старший Псаймон, – подтвердила я.

Дары и силы, если вот так ходить вокруг да около, она меня всю ночь допрашивать будет! Зато, если я буду цедить информацию по капле, она разозлится и отступится. Не факт, но надежда есть.

– Из-за чего вы поссорились? – осведомилась Дрейф.

– При всем уважении, Старший Псаймон, вас это не касается. – Так, на мой взгляд, должен прозвучать ответ человека, непричастного ни к каким козням и каверзам. – Это был личный вопрос, и он никак не затрагивает ни мой статус и положение Охотницы, ни интересы псайкорпуса.

Чуточку слукавила, но не соврала. И если уж разложить все по полочкам, то причина, по которой я дала Джошу отставку, глубоко личная. Я пыталась его защитить. И вовсе не от псайкорпуса, а от самой Дрейф.

– Коль скоро личная жизнь Охотницы Рады никак не влияет на ее трудоспособность, она не обязана отчитываться по данному вопросу, Старший Псаймон, – вмешался Кент.

– Однако их размолвка определенно повлияла на трудоспособность моего Псаймона, – прошипела Дрейф.

– При всем уважении, полагаю, эта проблема должна решаться между вами и вашим подчиненным. Я со своей стороны не могу пожаловаться на ухудшение работы Элит-Охотницы Рады. – На лице Кента было написано такое же спокойствие, какое я видела у Учителей.

Роль беспристрастного и бесстрастного Псаймона удавалась Дрейф из рук вон плохо. Ну и, в конце концов, кто, как не она, клялся премьеру Рэйну, что псайкорпус спасет Пик и всю страну – а у нее одна сплошная неувязочка. Жаль, дяди с нами нет. Он бы осадил ее так, что Дрейф сидела бы тут как оплеванная. А мне оставалось лишь надеяться, что я знаю больше, чем Дрейф.

Я сосредоточилась на Одном Белом Камне. Это был самый настоящий камень, я подобрала его на дне ручья под названием Хлопотун – он бежит меж поселений Двоемол и Греймов. По наущению Учителя Кедо, я выбрала первый камень, на котором задержала взгляд. Я думаю, это кварцит – такая порода бывает золотоносной. Но в моем камне никакого золота не было: он привлек мое внимание тем, как играли на нем солнечные лучи. Сотни лет этот камень кувыркался по дну ручья, и вода обточила его, и он лег мне в ладонь как влитой. Я разглядывала его с утра, часов с девяти, до самого заката. А потом вернула в ручей. Важно ведь не обладать камнем, а познать его. Познать так глубоко, чтобы он мог занимать мои мысли сколько потребуется.

И я правильно сделала, что сосредоточилась на Одном Белом Камне, потому что Дрейф ухватила меня за подбородок и уставилась мне в глаза. А ее глаза были как две серые бусины, зрачки съежились до размеров булавочного острия. Я же думала об Одном Белом Камне.

Каковы бы ни были ее намерения, ничего у нее не вышло. Спустя мгновение она отпустила меня, брезгливо хмыкнув. Кент не сказал ни слова, я тоже промолчала.

– Но ты возобновила общение с Псаймоном, – в тишине произнесла Дрейф. – Почему?

Кент сверкнул на меня глазами: мол, в этом месте осторожнее. А то я сама не знаю.

– По трем причинам, Старший Псаймон, – наконец проговорила я. – Во-первых, он очень переживал, что мы расстались. Мне была неприятна мысль, что он так расстраивается из-за меня. Во-вторых, я осознала, что это я была не права, а поэтому я и должна извиняться. И в‐третьих, я просто по нему соскучилась.

Абсолютная и чистая правда. Ничего, кроме правды. Прямо сейчас Дрейф может залезть мне в голову и сама убедиться. Я выдала всю тираду совершенно невозмутимо, не дерзя, не нарываясь. И, хочется верить, тон я выбрала верно.

Кент издал смешок – довольно странно прозвучало в напряженной тишине.

– Моя Охотница и ваш Псаймон – вы сами-то подумайте, сколько им лет, Старший Псаймон. Их дело молодое: то влюбляются без памяти, то сердца друг другу разбивают, и никто им при этом не указ.

Дрейф прошила Кента ледяным взглядом, но оружейник и бровью не повел. Он лишь улыбнулся и пожал плечами.

– Моих Псаймонов это не касается, – сухо отчеканила Дрейф. – Для моих Псаймонов крайне нежелательно вступать в близкие отношения.

– В таком случае вы совершенно напрасно поощряли вашего Псаймона, когда он приглашал Радку на свидания, – заметил Кент, и Дрейф вся закостенела. – Помилуйте, всем известно, что вы держите Псаймонов в ежовых рукавицах. Да он бы дохнуть не осмелился в присутствии Радки, не то что штрауссировать с нею, не будь на то вашего высочайшего соизволения. Кто же спорит: симпатичный молодой Псаймон встречается с хорошенькой харизматичной культовой Охотницей – блестящая реклама. Псайкорпус с человеческим лицом. Но вы рисковали, позволяя молодым людям встречаться. Был риск, что они на самом деле увлекутся друг другом. Именно это и произошло, а вы проиграли. Поэтому теперь отойдите в сторону и предоставьте им возможность разбираться самим. Если вы оставите в покое вашего Псаймона, перестанете запугивать его девушку и дадите событиям идти своим чередом, надо полагать, это наилучшим образом скажется на его трудоспособности.

Дрейф слушала все это с раскрытым ртом. Целую минуту не закрывала, зуб даю. Надо думать, из всего, что она ожидала тут услышать, речь Кента стояла в списке на последнем месте.

Наконец она нашла в себе силы опять развернуться ко мне. Вперив в меня длинный белый ноготь, она приказала:

– Чтобы больше никаких ссор!

Кент громко рассмеялся.

– Боюсь, от нас тут мало что зависит, – заметил он. – Да и от них-то, пожалуй, тоже. Оставьте все как есть, Старший Псаймон. Есть вещи, которые по плечу решать одному Господу Богу.

От предыдущей реплики Дрейф утратила дар речи, а от этой скисла. Она открыла рот и закрыла, затем взяла себя в руки и попыталась уничижительно посмотреть на оружейника сверху вниз. Это далось ей нелегко ввиду того, что Кент был намного выше ростом.

– Я приму это как информацию к размышлению, – процедила Дрейф и вышла из кабинета.

Мы с оружейником переглянулись. Я опустилась на стул, не дожидаясь приглашения. А Кент уселся напротив, за свой рабочий стол.

– На этот раз пронесло, – наконец произнес Кент и испытующе глянул на меня. – Ты поняла, что она пыталась пробраться за твой псайщит?

– Ага, догадалась, – кивнула я, обмякая на стуле. – А думаете, она… – Конец фразы повис в воздухе.

Но оружейник покачал головой:

– Похоже, ее милые опыты над Псаймонами идут не так безупречно, как она описала премьеру. Вероятно, она ищет, на ком бы сорвать злость. А тут как раз ты со своим мальчиком.

Вряд ли все так просто. Но Дрейф ушла разочарованная, не получив желаемого.

– А Псаймон вообще может пробиться через псайщит? – спросила я, чтобы уж прояснить вопрос до конца.

– Ходят слухи. – Кент потер затылок. – Но, как говорят, это надо быть очень одаренным по псаймонским меркам. И еще нужен физический контакт. Хотя, возможно, Дрейф лишь хотела, чтобы ты ощутила себя четырехлетней девочкой.

– Я примерно так себя и ощутила, – призналась я.

Мы еще немного поговорили с Кентом, и я вернулась к себе. Все-таки я была не совсем с ним согласна. Едва ли Дрейф ищет себе жертву для запугивания. Зачем я ей – у нее полно своих Псаймонов, которые при ней пикнуть не смеют. Как вариант – но это лишь вариант, – она пыталась таким образом достучаться до дяди: мол, смотрите мне, префект Чарм, я вашу племянницу живо прищучу. Кент эти ее поползновения мигом пресек, дав ей понять, что я не чья-то там племянница, а Охотница – в первую очередь, и во вторую, и во все остальные тоже. И что он меня в обиду не даст.

Или она прощупывала, не выболтал ли Джош мне ее секреты. К примеру, какие-нибудь подробности эксперимента. Или скольких Псаймонов Дрейф уже сгубила.

Или же она просто рыскала в поисках любой информации – какая попадется.

До чего же тоскливо от всего этого, не передать.

Ясно одно: когда Джош задумает бежать, у меня должно быть железное алиби. Мне надо находиться где-нибудь подальше от него. И желательно, чтобы это фиксировали камеры.

Вот бы отловить Марка и загрузить его по уши насчет Джоша и Дрейф. Ужас до чего тяжко без друга, посвященного во все мои тайны. Сьелль подходит на роль идеальной подруги, но все-таки я не рискну рассказывать ей про Джоша. А вот Марку я бы запросто…

Нет, это эгоистичные мысли. Только Марка еще не хватало в этом дурдоме. Наоборот, друзей надо от всего такого беречь. Чем меньше народу знает о моих замыслах, тем лучше.

8

Во-первых, разразилась буря. Короткая, всего на полдня, но нам она пришлась очень кстати, чтобы восстановиться. А во‐вторых, чуть небо прояснилось, случилась очередная атака пришлецов – на этот раз, к счастью, не массовая. И как по заказу, случилась она в Отстойнике. Опять-таки то, что надо. Я изо всех сил старалась не слишком скакать от радости, но все выглядело так, будто звезды наконец сошлись.

Пришлецы, должно быть, не рассчитывали, что мы так быстро очухаемся после бури. Потому что объектом нападения они выбрали выложенный кирпичом туннель под Барьером. В этот раз их вел в бой всего один Волхв – из дикарей.

Кент, Сьелль, Рейнд и я – мы вчетвером довольно быстро спугнули Волхва, и разношерстное сборище пришлецов, которыми он командовал, стремительно испарилось. Мы прочесали весь район, но ничего не обнаружили, только перемазались.

– Мне тут надо кой-чего проверить, – сообщил Кент, когда мы собрались на пятачке, подходящем для посадки винтокрыла. – Как транспорт сядет, скажите пилоту, что нас, возможно, будет пятеро. – И не дожидаясь нашего ответа, решительно зашагал в сторону беспорядочно громоздившихся развалин.

Ну, значит, вот он – заветный шанс.

«Пора, – мысленно сказала я Ча. – Ступай за Кентом».

Сьелль и Рейнд озадаченно воззрились на меня. А я в ответ пожала плечами и попыталась изобразить растерянность:

– А чего я-то? Я сама без понятия, куда это он. Давайте пока Гончих отпустим, а то винтокрыл вот-вот прилетит.

Хорошо все-таки иметь большую стаю, да к тому же когда большая часть – алебрихе. Когда я отворила Путь и открыла Портал, туда хлынул пестрый поток. И в этой мешанине безумных цветов и узоров Сьелль и Рейнд даже не заметили, что моя стая недосчитывается вожака. Одним больше, одним меньше – кто тут что разглядит?

Вскоре перед нами опустился винтокрыл, и я сказала пилоту, что мы ждем Кента и, видимо, еще одного пассажира. Через минуту появился Кент: �

Скачать книгу

1