Академия попаданок. Четвертый семестр бесплатное чтение

Академия попаданок. Первый семестр
Мила Светлая

1

Эх, если бы я только знала, куда попаду сегодня вечером, то ни за что бы не стала замачивать белье.

Все попаданки встают утром, прихорашиваются, выходят на улицу и находят приключения на свою… В общем, находят приключения.

Все!

По крайней мере из тех книг, которые я читала.

Вот почему у меня не так? Чем я хуже? Из-за имени-фамилии? Фигушки, зовут меня Марина Голубева, и это самое обыкновенное имя. Тридцать пять — баба-ягодка в самый раз. Правда, разведенка, но детей не нажили, поэтому я свободная птица.

У меня тоже две руки, две ноги, копна соломенных волос и пара десятков лишних килограммов. Может, именно из-за этих лишних килограммов меня сперли вечером? Ну да — пока подготавливали аппаратуру, пока корректировали показатели для моего веса, пока расширяли пространственно-временной континуум…

Понятия не имею, что такое этот самый пространственно-временной континуум, но постоянно посылаю туда надоедливых покупателей, которые сами не знают, чего хотят. Я работаю… Работала продавщицей хлеба в одном из многочисленных ларьков нашей необъятной родины. Работа не пыльная, ларек стоял недалеко от крупного магазина, поэтому покупателей было немного.

В основном посетителями были бабушки, которым не с кем поболтать, а у меня тепло, светло и даже стульчик стоял недалеко от обогревателя. Холодной зимой — я просто находка для старушек. И я обычно их не слушала — болтают и болтают, только иногда поддакивала, когда они замолкали. Все же веселее.

Но в этот январский день ко мне пришла незнакомая бабушка, которая взяла кирпич «Бородинского» и «Нарезной» батон. И у этой бабушки была широкополая шляпа, как у ведьм из американских фильмов. Ну да, наши-то ведьмы ограничиваются платками, а вот заграничным нужны широкополые — чтобы вороны не гадили.

Так вот эта бабушка и начала говорить про академию попаданок… Странное заведение, в которое отбираются землянки. Ага, я тоже офигела сперва от такой идеи. Что за бред? — подумала я в тот момент. Но на всякий случай начала прислушиваться — вдруг бабка из буйных, она может все булки по полу раскидать.

— Недобор нынче в академии. Совсем жительницы Земли испортились, и готовить не умеют, и шить разучились и даже стирать не хотят. Эх, а нашим-то принцам мастерицы да умелицы нужны, — жаловалась мне старушка.

— А я вот и готовить умею, и шить, и стирать. Все умею, а счастья как не было, так и нет, — соврала я, прикидывая в уме — покупать сегодня пельмени или хватит вчерашней пачки?

Бабушка-божий одуванчик посмотрела на меня подслеповатыми глазами умирающей таксы и спросила:

— А не хочешь ли ты стать последней из набора?

— Чой-то я последней? Я первой хочу, — подбоченилась я.

Мне было очень скучно в тот момент, а бабулька теперь показалась не такой уж буйной, а скорее забавной. Может, чего еще расскажет? Я сказки люблю послушать.

И старушка давай заливать, что и жизнь в их волшебной стране сказочная, что принцы на каждом углу валяются, только успевай сортировать, да в связки укладывать. Выпускниц академии сразу же разбирают, словно по профопределению. А еще всяких волшебников, колдунов и обычных фокусников, как собак нерезанных. И могут они помочь мне забеременеть, если я выпущусь из академии.

Вот тут она меня прямо по живому резанула — мы же с моим бывшим и развелись из-за того, что у меня детей быть не может. Бесплодная я. Говорю так спокойно потому, что уже не одна подушка вымокла под моими слезами. Отревела свое, но все равно неприятно.

— Бабуль, а не пошла бы ты по своим делам? — спросила я, когда бабушка на миг прервала свои излияния. — Иначе пошлю тебя в пространственно-временной континуум и там навсегда заблудишься.

— Ты не сердись, красавица. Я что-то не то ляпнула, так это по старости лет. Понять и простить-то меня можно. А ты еще не надумала в нашу академию поступать?

— Надумала. Больно красиво ты все выписываешь. Так и быть — поступлю. Вот прямо завтра пойду документы подавать.

Бабка начала меня раздражать. И ее сморщенное личико, и белые зубы (интересно

— они у нее вставные?). Пора бы от этой особы избавляться. Надо соглашаться со всем и тогда она смоется. А я вечерком к пельменям докуплю пломбир. Возьму «48 копеек» и поставлю на компьютере «Ванильные небеса». Всплакну немножко. Хоть и бодрюсь, но смогла старуха меня растревожить.

— А не надо никуда ходить. Достаточно палец приложить к вот этому пергаменту, и все будет оформлено, — улыбнулась коварная старуха.

О том, что она коварная, я поняла позже, когда бабка достала свернутый листок желтой бумаги, похожий на египетский папирус и отогнула краешек. Вот же плюшки- ватрушки — я слишком расстроилась, чтобы прочитать этот самый папирус!

И приложила я палец к желтой бумаге, а эта старая ведьма уколола с другой стороны булавкой!

Я ойкнула и отдернула палец, а на папирусе осталась маленькая красная капелька, которая расплылась вокруг отверстия. Матерные слова благодарности за такую подставу сорвались с моих губ, а эта сморщенная аферистка тут же подвернула уголок и спрятала пергамент за отворот кофты. Улыбнулась своей белозубой улыбкой и даже показала язык.

Эта особа себе слишком много позволяет!

Я решила не обращать внимания на почтенные седины и выгнать бабку из ларька. Вот только ранку перекисью водорода обработаю и тут же выгоню!

Но, пока я отвернулась за белым пузырьком и пластырем, бабка успела смыться. Да-да, когда я вынырнула из-под прилавка, то на табуретке сиротливо лежали хлеб «Бородинский» и «Нарезной» батон. Старухи след простыл.

Простыл и начал кашлять…

Извините, нервное…

А вечером, когда я шла домой, то встретила двух верзил с лицами, похожими на лицо боксера Валуева, после трудного боя. И эти «красавчики» предложили мне…

Нет, не миллион долларов, как вы могли подумать!

Эти мужчины предложили мне закрыть глаза.

Всего лишь закрыть глаза… Ага, нашли дурочку с переулочка.

Как раз мы и остановились в плохо освещенном переулочке. Впереди эти два амбала, позади Москва, отступать некуда. Надо было прорываться!

И я начала прорываться…

Как это было красиво — сумочкой со связкой ключей по голове одному, резиновым сапогом по паху другому и прыжок вперед…

Увы, ни тот ни другой не среагировали как нормальные мужики, то есть не упали в обморок и не зажали руками причинное место. Эти два амбала подхватили меня подмышки и прыгнули в небо.

У меня перехватило дух. В глазах замелькали разноцветные огни, словно я летела по радужному мосту из фильма о красавчике Торе.

Прошло несколько мгновений, и я приземлилась пятой точкой на изумрудно-зеленую траву перед огромной каменной стеной. И все бы ничего, но рядом со мной стояли похитившие меня амбалы, и они тоже были сделаны из камня!

2

На самом деле мне грех было жаловаться — я не успела отбить ноги и руки о каменных истуканов, как ко мне из открывшихся ворот вышел самый красивый мужчина на свете. От его вида я прямо-таки застыла с занесенным кулаком, когда в очередной раз собиралась треснуть каменного похитителя по башке.

Казалось, что сердце у меня тоже остановилось, а потом пару раз несмело стукнуло и заколотилось с бешенной скоростью.

Это был породистый самец из тех, которых выводят в секретных лабораториях для разбивания женских сердец. Такие чаще всего мелькнут пару раз на экранах и оставят образы романтиков в душах обычных женщин. Прямой нос, высокие скулы, пронзительно-голубые глаза и черная короткая стрижка. У меня даже колени задрожали, когда он начал приближаться.

— Добрый день.

Ох, плюшки-ватрушки, всего два слова, а у меня внутри лопнула какая-то струнка, и я забыла, что на свете есть другие мужчины. Такой бархатистый голос я слышала только у сотрудника Сбербанка, когда он пытался уговорить меня взять кредит. Но в тот момент я удержалась, хотя, если сотрудник был хотя бы чуточку похож на этого мужчину….

— Добрый день? — мужчина приподнял бровь.

— Угу, — только и смогла я произнести.

— Немая? — снова спросил мужчина.

— Да, — ответила я и густо покраснела.

— Это хорошо. Молчаливая жена — находка для мужа. Я так понимаю, ты последняя в наборе?

Я не сразу поняла, что он закончил говорить, так как пялилась в его губы и еле сдерживала себя от поцелуя. Есть такие мужчины, к которым тянет, как магнитом. Это был самым ярким образцом из подобных магнитиков.

— Ты меня слышишь?

Вот теперь его слова дошли до меня.

— Да, — промямлила я.

— Хорошо. Я ректор академии попаданок, обращаться ко мне можешь так, — мужчина чуть приосанился, выставил вперед ногу и стал похож на одного из памятников вождю мирового пролетариата, — барон Симпатир Чернокудр.

— А меня зовут… — выдавила я.

— Неважно, — поднял он ладонь. — Иди за мной. Тебе нужно попасть в комнату до наступления комендантского часа.

Мужчина повернулся и пошел к воротам. Похоже, что я поторопилась со своими восторгами — он мог бы быть и полюбезнее. Я все-таки стукнула пару раз по башкам каменных истуканов, на что они отреагировали меланхоличностью кремлевской стены и поторопилась за уходящим мужчиной.

Замок был огромен! Он таким показался мне снаружи, и еще более огромным он оказался изнутри. Мы очутились в большом зале, который был уставлен кадками с танцующими драценами, кактусами и пальмами…

Я протерла глаза, но мне не почудилось — растения действительно двигались. Они жили собственной жизнью и склонялись из стороны в сторону без малейшего присутствия ветерка.

Мужчина шел прямо к широкой лестнице, устеленной алой дорожкой. Его прямая спина выражала недовольство. Вот не знаю — как спина что-то может выражать, но у нее это получалось. Я плелась за ним, как побитая собачонка и оглядывалась по сторонам.

За растениями возвышались колонны, расписанные причудливыми рисунками. Если в церквях, храмах и других подобных заведениях на стенах были картины святых, мучеников или даже адских мук, то тут были рисунки глажки, стирки, готовки. Я сама не поверила глазам, когда увидела крупную женщину в фартуке и поварском колпаке возле большого котла, а перед ней с десяток молоденьких девушек. Но факт оставался фактом, и против этого не попрешь.

Подобные мозаичные изображения можно и по сей день увидеть в старых зданиях советских времен. Когда было миру мир и труду труд.

Мы подошли к лестнице, когда из-за угла вынырнул невысокий плешивый мужчина в красной ливрее и почтительно поклонился. Такие мужчины пасутся возле метро и сшибают мелочь на проезд. Но по крайней мере от этого не пахло застарелым перегаром. Возле его ног терлась дрожащая такса, ее блестящие глазки не отрывались от меня, будто животинка пыталась загипнотизировать. Ее брыла чуть подергивались и иногда обнажали кипенно-белые зубки.

— Уважаемый Глазун, проводите последнюю из землянок в ее комнату и проследите, чтобы до обряда посвящения она не шлялась по коридорам, — скомандовал мой потрясающе красивый провожатый и отвернулся от нас.

Он повернул налево и пошел в коридор, который освещался странным красноватым светом. Перед его приближением ветви растущей акации раздвинулись в стороны, а после того, как он прошел, тут же сдвинулись обратно.

Закрыли колючками от меня Симпатира…

— Пойдем, — проскрипел Глазун и мотнул головой в сторону лестницы.

— У вас симпатичная собачка. Можно ее погладить? — я попыталась наладить контакт со своим провожающим.

— Нет.

Понятно, контакт наладить не получается. Но я была бы не я, если сдалась так легко.

— А у меня такая же собачка была в детстве. Мы с ней вместе по утрам гуляли и по вечерам тоже. Я ее Зюзей называла и постоянно кормила косточками, — я подмигнула таксе, а она в ответ вильнула хвостом. Похоже, что с собакой контакт наладить легче, чем с ее хозяином. — А как вы свою называете?

— Титаном, — буркнул провожатый и снова замолчал.

Мы к этому времени поднялись на второй этаж. Вправо и влево уходили коридоры, устланные все той же красной ковровой дорожкой. Мы пошли влево. На стенах висели картины, изображающие мужчин и женщин в дорогих одеждах. Судя по коронам на их головах — это были супружеские пары. Вряд ли королева приедет к чужому королю, чтобы чисто попозировать перед художником.

— А кто это? — спросила я, когда мы проходили мимо очередной картины, где черноволосая девушка положила руку на плечо худощавого паренька. Одеты оба были так, как будто сейчас выйдут из картины и пойдут сниматься на киноплощадку исторического фильма.

— Это все выпускницы нашей академии. Они выпустились и вышли замуж за принцев, — пробурчал Глазун, а Титан согласно тявкнул.

Голос у Титана был сообразен его виду, такой же мелкий и тонкий. Я подмигнула собакену, он подмигнул в ответ и помахал хвостиком. Тогда я решилась задать главный, волнующий меня вопрос:

— А меня зачем похитили? Я же не молоденькая уже, а на картинах вон какие…

— Твой возраст — твое преимущество, — ответил после паузы провожатый. — Не спрашивай меня — почему? Я все равно не скажу, но поверь, что это сыграет тебе на руку.

— А как я могу вернуться обратно? — на всякий случай спросила я у Глазуна.

— Ты вернешься обратно в том случае, если тебя отчислят, — после непродолжительной паузы ответил Глазун.

Что же, этого-то мне и надо. Вернуться я всегда успею. Я решила сегодня осмотреться (все-таки не каждый день воруют в чужие миры), а после устроить местным обывателям райскую жизнь. Думаю, что мой опыт выживания в коммуналке мне очень сильно пригодится.

3

Когда мы подошли к двери, я успела заметить, что лампы на стенах загорелись без какого-либо постороннего вмешательства. То есть никаких проводов и выключателей на стенах. Либо они включались из-за датчиков движения, либо…

Я не должна ничему удивляться! Я же читала! Я верила, что магия существует, верила, что приключения приключаются!

И вот я сама шурую по коридору академии за хмурым дворецким, а по спине пробегает такая щекочущая волна мурашек, что хочется поежиться. Такса поглядывает на меня и иногда подмигивает. Похоже, что у нее все-таки нервный тик.

Мимо нас проплывали однотипные двери, будто их всех заказали из мастерской через дорогу от моего ларька — одинаково коричневые и мрачные. Даже в позолоченных ручках не было ни капли веселья.

Перед одной из таких дверей мы остановились.

— Вот твоя комната. Внутри все необходимое, — буркнул провожатый и развернулся, чтобы идти обратно. — Утром не опаздывай!

— Куда? — спросила я.

Он не ответил.

— Куда? — спросила я у таксы, но та лишь пожала плечами и дружески подмигнула.

Я вздохнула и толкнула дверь в неизвестность. Неизвестность оказалась солидных размеров комнатой, моя однушка легко бы уместилась здесь. В комнате горели лампы с желтыми расписными абажурами, и в их тусклом свете я смогла рассмотреть три кровати. На двух из них лежали симпатичные девушки в длинных ночнушках, а третья была пустой.

Как раз на третьей кровати я и увидела комплект постельного белья и рядом сверток из плотной бумаги. Похоже, что эта кровать ждала меня. В спальне все выдержано в розовато-желтоватом цвете, будто здесь недавно бурно стошнило перепившего единорога. Меня даже передернуло. С детства не любила этот признак гламура. Но об этом как-нибудь расскажу вам после.

— Это что за кобыла в наш цветник заперлась? — приветствовала меня блондинка с непрокрашенными корнями волос.

— Кобылу ты в зеркале увидишь, на пятые сутки, когда фингалы спадут, — вежливо улыбнулась я в ответ.

Вежливость — залог успеха при знакомстве, поэтому я и постаралась так улыбнуться. А что слова… Это тоже залог добрососедских отношений, ведь надо с ходу показать — кто в доме штаны носит.

Кстати, я так и не сняла куртку и теплые джинсы, потому взмокла и хотела принять душ. А когда женщина хочет принять душ, то на ее пути боятся вставать даже бульдозер с экскаватором. По отдельности боятся, вместе им уже не так страшно.

— Ты чего наглеешь, подруга? Или хочешь, чтобы я тебе волосы повыдергивала? — соскочила с кровати крашеная сучка.

— Девочки, не ссорьтесь, — пискнула с другой кровати миловидная русоволосая девушка.

— Тихо, Агапа! — прикрикнула крашеная.

— Но, Джулия…

— Я сказала — тихо! Или я тихо сказала?

— Слышь, ты, выдра отмороженная, я сюда пришла с мирными целями, но могу и повоевать слегонца. Ты никогда не видела летающую ватрушку Шаолиня? Тогда иди сюда, я из твоих непрокрашенных патл швабру сделаю, а шишку такую на лбу поставлю, что будешь на единорога походить. Чтобы еще какие-то прошмандовки на меня пасть разевали! — эта белобрысая меня не на шутку завела.

Девчонка зашипела как ошпаренная кошка и выставила вперед расставленные пальцы. Я тоже выставила палец. Один. Думаю, что не стоит пояснять — какой именно. Девчонке повезло, что между нами был стол, пока мы его обходили, позади раздался грозный оклик.

— А ну разошлись по углам! Разошлись!!!

И такая власть звучала в этом голосе, словно у нашего начальника полиции, когда он на утреннем разводе распекал подопечных. Полицейское отделение находилось недалеко от моего дома, поэтому утром мне не нужны был звон будильника — ор Бориса Максимовича Свистулькина проникал в самые отдаленные уголки подсознания.

Вот и сейчас у меня почему-то сжались поджилки, и я смахнула со лба испарину. Нельзя же так кричать в спину — так и описаться недолго.

Я развернулась, чтобы увидеть женщину, которая умеет так грозно взрыкивать. Скажу честно — глаза у меня полезли на лоб сами по себе, я их не заставляла. Да и было отчего — передо мной стоял орк. Вернее, орчиха… Или как там называть женщину орка?

Она была похожа на женщину-борца сумо, которую облили зеленкой и нарядили в веселенький цветастый халатик. Нижние клыки выпирали из огромной челюсти, как зубья медвежьего капкана. Маленькие злые глазки уперлись в меня и старались прожечь две аккуратненькие дырочки. Сама орчиха по комплекции была в два раза больше меня, поэтому желание возражать и спорить отпало как-то само собой.

— Миледи Чистара Метловира, новенькая первая начала, — тут же заныла непрокрашенная блонди.

— Джулия, я не хочу знать, кто начал первым. Я знаю только то, что я это закончу. Ложитесь спать и не поднимайте шум. Утром будет общее собрание, поэтому вам нужно выспаться, чтобы запомнить все, что там будут говорить. А говорить будут важные вещи. Поэтому всем спать!

От последней фразы сразу же захотелось бухнуться в кроватку и закрыть глазки. С щелчком. Я кивнула и прошла к свободному месту. Джулия показала пальцами сперва на свои глаза, а потом на меня. Я снова показала прежний палец. А что? Не я же первая начала.

— Всем спать! Услышу хотя бы звук — отправлю в изолятор, — буркнула орчиха и закрыла дверь.

— В изолятор? А можно сразу в монастырь? В мужской! — вырвалось у меня, но в ответ послышался только удар в дверь. Мощный такой удар. Попади он мне по лбу

— никакой бы изолятор не понадобился.

Мы с Джулией еще пару минут показывали друг другу страшные рожи и на пальцах объясняли — кто и откуда взялся и куда должен пойти, чтобы всем наступило всеобщее счастье. Так продолжалось до тех пор, пока русоволосая девушка не слезла с кровати и не взялась за край простыни.

— Я помогу заправить, — шепнула она.

— Спасибо… Агапа?

Девушка кивнула и помогла мне приготовить постель. Белобрысая тем временем уткнулась в какую-то книжку и, казалось, потеряла к нам всякий интерес.

— А меня зовут Марина, — шепнула я, когда подушка обрела одежду из наволочки.

Постельное белье, кстати, мне понравилось. Похоже на поплин, но мягче.

— Так ты русская? — улыбнулась Агапа. — А я из Минска.

— Вот это здорово, — кивнула я в ответ. — Я из Балашихи. А эта кикимора откуда? — кивнула я на лежащую Джулию.

— Эта «кикимора» из Остина, штат Техас, — вместо Агапы ответила Джулия. — И я все-таки надеру тебе задницу, вот только окажемся на соревнованиях.

— Каких соревнованиях? — спросила я.

— Я сказала: «Всем спать!» — прогремел в комнате голос Чистары.

Мы тут же замолчали, а я на всякий случай оглянулась — где спряталась эта зеленокожая?

Ну, не в шкафу же для одежды? Хотя, кто его знает, какие тут порядки? Вдруг ночью вылезет и начнет осматривать как мы спим. На всякий случай я переложила документы из внутреннего кармана под подушку и уснула.

4

Если вам тридцать пять лет, то жажда приключений вряд ли стихла в пятой точке. Вот и у меня она тоже всколыхнулась с утренним криком:

— Подъем, первокурсницы!!!

Рев был так силен, что нас просто смело с кроватей, а Агапа даже попыталась заползти под мою кровать. Увы, я уже была там, а места хватало только для одного человека. Я с горестным видом развела руками и храбро толкнула Агапу под ее кровать. Увы, как и всякая запасливая белорусская девушка, Агапа успела забить свое подкроватное пространство пятью мешками с картошкой. И почему я не догадалась с собой пару батонов взять?

Агапа тяжело вздохнула, ойкнула и закрыла голову руками, как при команде «Воздух!» Чем там занималась Джулия, было не ясно, но, судя по долетевшему запаху, она очень сильно испугалась.

— Вылезайте и умывайтесь! Вас ждут в Большом зале! — снова прогрохотал мужской голос.

По моей спине начали бегать мурашки. Эти паразитирующие пупырышки настолько офонарели от голоса, что взяли и вынесли меня наружу. Вот как так у них получилось — даже не спрашивайте. А я оказалась перед обладателем звучного баса. И в этот момент поняла, почему так пахло со стороны Джулии — перед нами висел призрак! Да-да, самый настоящий призрак, то есть не фигня в простыне, которой мальчишки пугали нас в пионерлагере, а полупрозрачный детина в стиле Конана-варвара.

И даже меч у него торчал!

Вернее, не у него, а из него. Прямо из мощной груди, из того места, где у обычных людей находится сердце. Я не знаю, что на этом самом месте находится у призраков, но думаю, что тоже какое-то подобие сердца. Хотя, судя по тому, как этот мускулистый призрак набирает в полупрозрачную грудь воздух, чтобы снова разораться в нашей комнате — нет у него сердца.

Нет и никогда не было!

— Ты чего орешь, голограмма неадекватная? — задала я первый вопрос, который пришел мне в голову.

— Как ты меня назвала? — опешил призрак.

— Голограмма неадекватная. А что? Ты думаешь, что в наш век продвинутых технологий мы будем пугаться орущую картинку? Да ты не видела… Не видел… В общем, ты не видело моего соседа дядю Витю, когда он возвращается с получки. Вот там был голосина… Он ростиком от горшка два вершка, а когда запевает песню, то кажется, что орет великан, которому дверью прищемили… Нос!

С каждым словом я становилась храбрее. А что? И в самом деле это всего лишь синеватое изображение. А динамик где-нибудь спрятали и теперь развлекаются. И вообще — за ночь я все переосмыслила и надумала, что меня разыгрывают.

Ну да. Были два амбала, они вкололи мне какую-то фигню и мне приключилось. Ага, и замок не настоящий, и орчиха всего лишь актриса… Скорее всего, я попала в программу «Розыгрыш» и теперь кто-то за экранами мониторов здорово развлекается, наблюдая за нами. Ну вот фигушки я дам над собой развлекаться.

— Так, чувырло полупрозрачное, а ну-ка свали из комнаты и дай девчонкам нормально одеться!

Я даже притопнула в конце, чтобы показать всю важность своих слов.

Похоже, что голограмма растерялась. Ну да, «Конан» покрутил полупрозрачной головой по сторонам и посмотрел на моих соседок по комнате. Те в ответ пожали плечами, мол, одеться бы не мешало.

— Дык я это… должен навести на вас страх и ужас. Чтобы вы прочувствовали всю серьезность своего положения, — неуверенно проговорил призрак.

— А мы почувствовали. Вон Джулия даже поседела от страха, правда, корни так и остались непрокрашенными, но она очень сильно испугалась. Я тоже едва не описалась, а Агапа теперь будет заикаться три месяца. Так что свою миссию ты выполнил. Проваливай, — ласково напутствовала я его.

— Ну, если испугались… Тогда я пойду других будить? — спросил призрак.

— Ага, иди-иди. И это… как тебя звать-то?

— Борзян Задира, — хвастливо выставил вперед ногу мускулистый призрак. — Убит триста лет тому назад во время войны с орками.

— Во время боя убит? — спросила осмелевшая Джулия.

— Нет, — понурился призрак, — поднял тревогу, а меня по ошибке и проткнули мечом. В общем, там запутанная история и как-нибудь я вам ее расскажу.

— Ладно, Борзян. Ты это… В следующий раз к нам не приходи, а кричи погромче из соседней комнаты — у нас сон чуткий, мы сразу проснемся, — улыбнулась я как можно милее.

Он даже поклонился в ответ — вот что значит мягкая улыбка. Борзян подплыл к двери и просочился, как дымок сквозь марлю. Агапа за спиной облегченно выдохнула.

— Марина, а ты, оказывается, смелая.

— Да ладно, вы тоже повелись на это чудо технологии? Я думаю, что в люстре где- то спрятан проектор, который нам и показывал картинку качка, а где-нибудь под ковром есть динамики. Вот и вся разгадка этого волшебства, — хмыкнула я.

Девушки переглянулись. Из соседней комнаты донесся далекий рев Борзяна, а следом истошный девичий визг. Похоже, наш будильник твердо знал свое дело.

— Она до сих пор не верит… — сказала Джулия. — Впрочем, для содержимого ее черепушки это слишком сложно.

— Милая, если не хочешь огрести люлей, то придержи свой язычок. Смотрите сами!

— торжествующе сказала я и сдернула ковер с паркета.

Увы, кроме вощеных половиц на месте призрака ничего не оказалось. Я даже постучала по половицам, но они не поддались и вообще сделали вид, что им на меня по фиг. И на люстре не оказалось никаких технических наворотов. Сказать по правде — на люстре даже лампочек не оказалось, а то, что освещало нашу комнату, напоминало летающих ежиков, которые свернулись в клубок и пускали в разные стороны лучики света.

Я дотронулась до одного — он был холодным, но светил ярко. От моего прикосновения колючий шар покачнулся и вернулся на прежнее место.

Я икнула. Неужели моя такая удобная версия разлетается в пух и прах? Девчонки начали одеваться в широкие розовые мантии, а я все также стояла на стуле и ощущала, как комната потихоньку плывет перед глазами.

На самом деле в магической академии и перед нами был всамделишный призрак? У меня зашевелились волоски на шее. Малоприятное ощущение, скажу я вам. И ведь орчиха была настоящая…

Что же, где наша не пропадала. Эх, плюшки-ватрушки, надо сперва разобраться, что к чему, а после и за диверсии приниматься. Я тоже начала натягивать на себя ужасную розовую мантию.

5

Мы еще пару раз поцапались с Джулией, пока одевались и красились. Ну да, не могу же я в свой первый день выйти на люди ненакрашенной. Это молодым особой раскраски не нужно, а мне уже приходится ретушировать и припудривать мелкие морщинки. Вот за место возле зеркала мы и пособачились немного.

Потом нас оторвал от этого приятного занятия дворецкий. Глазун красовался в фиолетовой ливрее и поблескивал расшитыми золотом галунами. Еще сильнее сверкало его розовощекое лицо, он прямо-таки лучился от счастья.

— Девушки, нас уже ждут внизу. Если не поторопитесь, то начнут без нас.

— А что начнут-то? — спросила я, нанося последние штрихи боевой раскраски.

Еще чуть-чуть голубых теней и я становлюсь похожа на Клеопатру, только расписной вазы на голову не хватает, или как там называют эту вытянутую шляпенцию? Смущает розовый цвет мантии. В ней я похожа на веселый помпон, который болтается на зимней шапке и везде привлекает внимание.

— Начнут праздничный завтрак и знакомство с новичками. Если мы не успеем на распитие кубка Поступления, то некоторые могут сразу же отправиться домой, — Глазун остановил на мне многозначительный взгляд.

— Что так? Это что за кубок такой? — не могла я удержаться от вопроса.

— Собирайся быстрее. Правду сказал Черчилль, что русские долго запрягают, — проворчала Джулия.

— Зато быстро ездят, — парировала я второй половиной известного афоризма. — Кстати, откуда ты так хорошо знаешь русский?

— Это же магическая академия. Тут все разговаривают на одном языке. Собирайтесь же! — прикрикнул Глазун.

Джулия что-то пробурчала себе под нос, но я демонстративно размяла пальцы (ого, вот это хруст), и спор пропал сам собой. Я вышла первой, оттеснив плечиком Джулию. Та злобно прошипела в ответ и собралась плюнуть мне на спину, но я вовремя обернулась и прищурилась. Джулия передумала делать свое мокрое дело и сглотнула. Агапа только покачивала головой, глядя на нас.

В коридоре у своих дверей стояли другие розовые «помпоны», которые ожидали провожатого в фиолетовой ливрее. Я всего насчитала десять групп, значит, нас было тридцать.

— Идем все за мной и ничему стараемся не удивляться. Все потом, а сейчас просто примите тот факт, что вы находитесь в магической академии. Следуйте за мной и старайтесь не отставать! — скомандовал Глазун.

Он легкой подпрыгивающей походкой пронесся по коридору, а остальные абитуриентки устремились за ним розовой волной. Мы плыли за Глазуном, и почему-то мне казалось, что все эти красивые девушки и не очень красивые мужчины на портретах наблюдают за нами. Вот возникает такое чувство, когда идешь по пустынному парку ночью и кажется, что из кустов за тобой наблюдает какой-нибудь маньяк. И сжимаешь в руке банку с баклажанной икрой, чтобы в случае чего можно было шарахнуть его по башке и убежать. Вот такое же чувство было у меня сейчас, только не было под рукой банки…

Мы покинули коридор, и Глазун остановился на верхней площадке лестницы с красной дорожкой. Внизу все также шевелились и переплетались живые растения. Акация выставила колючки длиной с палец и явно намекала, что мы не пойдем во второй коридор. Мы окружили провожатого, а он вытащил из рукава пожелтевший платок, помахал им в сторону потолка и прокричал:

— Вира!

Вы не поверите, но площадка, на которой мы стояли, едва ощутимо дернулась и… поползла вверх.

Прямо в потолок, расписанный сценами из женского быта!

Девчонки завизжали что есть мочи. Я тоже поддержала их нестройный хор, так как очень не хотелось быть расплющенной в самом начале путешествия по магической академии. Две девушки даже попытались спрыгнуть, но вокруг площадки оказалась прозрачная стена, которая отшвыривала обратно.

Как незыблемый айсберг на пути крадущегося «Титаника» в центре хаоса стоял Глазун и с удовольствием наблюдал за кутерьмой.

Мы все ближе подъезжали к потолку, и я даже могла различить прыщики на щеках Купидонов, которые парили над детскими колыбелями и натягивали свои маленькие луки. На кого они там охотились? Хотя, этот вопрос волновал меня в тот момент меньше всего. Сейчас надо было думать о выживании. Агапа вцепилась мне в плечо и что-то шептала. То ли молилась, то ли материлась.

А когда между потолком и площадкой осталось меньше двух метров, все присели. Кроме Глазуна.

Он так и остался стоять, и его улыбающаяся физиономия погрузилась в потолок!

Как раз в люльку к спящему младенцу. Надо сказать — младенец так и не проснулся. А я испуганно икнула, потом еще раз, когда остальное тело Глазуна прошло сквозь потолок, как наш утренний «будильник» сквозь дверь.

Неужели потолок тоже голограмма?

Я продолжала цепляться умом за разумное технологичное решение, и никак не хотела верить в магию. Хотя, наша площадка поднималась безо всяких приспособлений, но мой рациональный мозг выдал и тут подсказку — суперсильные магниты.

Пару раз перекинув мысли из одного уголка сознания в другой, я успокоилась и тоже поднялась в полный рост.

Ага! Это все-таки иллюзия и я прошла сквозь твердый на вид потолок, как сквозь утренний туман.

— Ты храбрая, — услышала я голос Глазуна. — Самая первая решилась.

— А куда деваться с подводной лодки? — пожала я плечами.

Девичий визг стих, как только площадка поднялась полностью вверх. Сидящие на корточках и зажимающие головы девушки понемногу распрямлялись и вставали в полный рост. Тридцать человек начали оглядываться по сторонам. А я что? Я тоже начала делать тоже самое.

Плюшки-ватрушки, кругом красотища такая же, как в залах Эрмитажа. Нет, даже красивее и богаче. Стены и колонны украшены затейливой золотой вязью. С расписного потолка спускались хрустальные люстры с таким количеством висюлек, что я невольно посочувствовала тем, кто протирал с них пыль.

На сверкающем мраморной крошкой полу расположился массивный стол, за которым сидели пятнадцать девушек в пурпурных мантиях. Чуть дальше выглядывали семь красавиц в фиолетовых одеждах и замыкали девичьи посиделки три девушки в ослепительно белых мантиях.

На постаменте находился другой стол. За ним сидели уже не девушки, а мужчины и женщины. У меня радостно подпрыгнуло сердце, когда я увидела в центре Симпатира Чернокудра. Ох, плюшки-ватрушки, как же ему шла эта золотая мантия. Рядом со мной восхищенно выдохнула Агапа. Судя по всему, она тоже влюбилась в начальника академии.

Почему тоже? Неужели и я влюбилась? Ой, а чтобы и не помечтать? Пусть скрашивает женские сны по ночам — я не против. А что у меня практически нет шансов по сравнению с другими молоденькими девушками — так это наплевать. Буду брать нахрапом!

— Добро пожаловать на праздничный завтрак! — громко сказал Симпатир и улыбнулся.

Раздавшийся хор женских вздохов подсказал мне, что битва за сердце Симпатира развернется нешуточная.

6

— Проходите и занимайте ваши места, — повелительным жестом Симпатир указал на свободные стулья у стола.

Ровно тридцать штук. А что — Глазун с нами не сядет?

Так и есть, дворецкий прошел дальше и занял место за столом. Самый крайний справа, но все же за учительским столом. И еще там оставалось крайнее левое место, где находились приборы, но не было человека… Или волшебного создания.

Да-да, именно волшебного создания, потому что за учительским столом находился не только Симпатир и Глазун. Кроме них там еще были… Но, впрочем, все по порядку, а то скачу как горная козочка с эпизода на эпизод. Поймите меня правильно — я просто порядком струхнула.

— Вы попали в академию неслучайно, — сказал Симпатир, когда мы расселись по местам.

Передо мной оказалась пустая тарелка, пустой бокал и пустые вилка, ложка и нож. Пустота такая же, как в желудке. В моем мире я уже заточила бы яичницу с сосисками и пару тостов под кофе, а тут мой желудок начинает недовольно взревывать, как голодный тигр перед козлом Тимуром. Сейчас внутри меня раздалось бурление, как будто в горах Урала произошел небольшой обвал.

Симпатир невольно посмотрел в мою сторону, а я как можно милее улыбнулась. А что мне оставалось делать? Остальные девчонки вряд ли достигли двадцатипятилетнего рубежа, и по сравнению с ними я даже в боевой раскраске выглядела перезрелой теткой. Так что терять нечего, а вот приобрести пару приятных бонусов я бы не отказалась. Если уж попала сюда, так надо поразвлекаться от души.

— Так вот, вы попали в академию неслучайно, — продолжил Симпатир, когда отголоски обвала в моем желудке утихли. — За каждой из вас наблюдали и следили помощницы-рекрутеры, которые не один день…

— Уарррра! — снова раздалось в моем желудке.

Милая улыбка на этот раз мало помогла, поэтому я покраснела, как помидор на грядке под жарким южным солнцем. А что? У меня желудок не с наперсток — он жрать хочет!

Теперь на меня с укоризной взглянули все, кто находился в зале. Я краснела, улыбалась, и пыталась выглядеть так, будто ничего не произошло. Увы, мне это слабо удавалось, так как бурление внутри еще давало о себе знать.

— Которые не один день ставили вам плюсы и минусы. Вы все собраны здесь для того, чтобы в будущем стать спутницей одного из монархов нашего мира. Это крайне почетная долж…

— Турум-бум-бум, ту-ту-ру-бу-ру-бум! — пропел мой желудок.

Я едва не сорвалась с низкого старта, чтобы подбежать к площадке и провалиться сквозь пол. Было одновременно и стыдно за свой организм, и весело. Такое веселье появляется, когда выпьешь пару бокалов шампанского и пускаешься в отчаянный пляс на безумной вечеринке «кому за тридцать».

Симпатир укоризненно покачал головой и взмахнул платком. Красивым, алым платком. Вроде бы даже шелковым, хотя из-за расстояния плохо разбиралась ткань. Почему все они махали платками, может, это у них фишка такая?

На моей пустой тарелке появился банан. Желтый такой, упругий на первый взгляд, на ощупь такой же.

— Съешьте банан, пожалуйста, а то из-за вашего грохота я собственных мыслей не слышу, — мягко улыбнулся Симпатир.

В этот момент я была готова не только провалиться сквозь пол, а еще и умереть со стыда. На меня уставились все студентки и весь педагогический состав. Даже такса Титан выглядывала из-под стола и издевательски подмигивала.

И в то же время веселая злость тоже присутствовала, как будто на вечеринке махнула еще два бокала и теперь оглядывала зал в поисках жертвы на ночь. Ой, не смотрите с такой укоризной — я свободная женщина и выбираюсь на такие вечеринки раз в полгода.

А между тем, внимание ко мне не ослабевало, а рыки из желудка походили на рев реактивного самолета. Я демонстративно взяла банан, очистила от кожуры и тут же его схрямкала. С удовлетворением заметила, как Джулия сглотнула слюну. Видимо, тоже голодная, но ее-то не угостили. Мелочь, а приятно.

— Я могу продолжать? — осведомился Симпатир.

Я кивнула. Меня уже распирало от смеха, когда заметила недовольство на лицах присутствующих. Стыд пропал вместе с урчанием желудка. Внутри зрела мысль: «А что? Не виноватая я — вы сами меня похитили!» Уголки рта Агапы подергивались от смеха. Я подмигнула ей в ответ, и она не смогла удержаться от улыбки. Хоть кто-то меня понимает.

Прорвемся!

— Дорогие новички, сейчас объясняю исключительно для вас. Так вот, это крайне почетная должность — быть женой монарха. Из трех выпускниц только одна будет удостоена такого звания. Мы здесь обучаем женщин искусству быть королевой. Это нелегкая работа и вам предстоит много узнать. Ведь каждая королева должна суметь заменить собой кухарку на кухне во время военных действий, но мало какая кухарка сможет заменить королеву на троне.

Плюшки-ватрушки, такого пафоса я не слышала со времен предвыборной компании на должность президента. В то время кандидаты прямо-таки соревновались в высокопарности слога и умении красиво перекричать друг друга.

— У нас четыре курса. Сначала вы носите розовые мантии, на втором курсе для вас будут созданы пурпурные, на третьем — фиолетовые, а на самом последнем курсе вы будете обязаны носить белые, как символ чистоты и непорочности, — говорил Симпатир.

У меня невольно вырвался смешок. Да уж, я-то реально символ чистоты и непорочности. Не скажу, что такая уж матерщинница, но умею всего за минуту объяснить грузчикам, что от них требуется, используя из нормальных слов только союзы. Ну, а посиделки с подругами хоть и проходят редко, но зато какие мы там песни душевные поем… С мужем не сложилось, это да, но и непорочной себя считать после неудачного замужества как-то не с руки.

Симпатир сверкнул в мою сторону глазами, мол, сейчас-то что? Я сделала вид, что подавилась, закашлялась и показала Джулии, которая сидела рядом, похлопать меня по спине. Эта зараза не упустила своего шанса и от сильного шлепка я едва не выплюнула недавно съеденный банан. Наградив ее хмурым взглядом, я повернулась обратно к Симпатиру. Кивнула.

— Чтобы вы оказались в одинаковом положении, то есть начали свое обучение с белого листа, мы приготовили для вас лимонад в кубках поступления. Выпейте по глотку и с этого момента вы будете считаться официально поступившими, — Симпатир снова взмахнул платком.

Кубки перед первокурсницами наполнились зеленоватой жидкостью. Ого, эта жидкость даже пахла «Тархуном». Неужели опять фокусы? Я храбро взяла кубок и сделала глоток.

Пузырьки газа ударили в нос, и появилось такое сногсшибательное ощущение, будто я… Плюшки-ватрушки, что со мной происходит?

7

Я взмахнула рукой, и она поднялась с такой легкостью, будто ничего не весила. Даже привычного хруста в плече не было слышно.

А еще исчез шрам на тыльной стороне ладони, возникший девятого мая позапрошлого года, когда мы с девчонками гей-парад разгоняли. Я ничего не имею против любителей однополых браков, если они не выставляют свою ненормальность напоказ. В этот день размалеванные мальчишки и девчонки понесли свой радужный флаг и радужные ленточки к Вечному огню. Мужчины отводили взгляды, вроде как нельзя бить гомиков, пока они не совершали противоправных действий. Ой, не смотрите так. Подумаешь, назвала гомиков гомиками — они же у нормальных баб мужиков отбивают, так что икать я хотела на всю толерантность.

Ветераны плевались, полиция бездействовала, а мы с соседкой Ленкой Соколовой уже успели опрокинуть по сто грамм фронтовых под гречневую кашу. Ну, мы и кликнули клич, другие девчонки поддержали, и началась охота на сексменьшинства. Ветераны улюлюкали, полиция подначивала, а сломленные противники бежали со страшной скоростью даже на каблуках. Я тогда запнулась и упала на заколку одного из заводил. Это была единственная кровь с нашей стороны. Зато и победа была безоговорочная, прямо как в сорок пятом.

И кроме шрама еще прибавилось несколько бонусов — подтянулась и посветлела кожа, грудь поднялась и заняла то самое место, где она должна быть, а уж какой упругой стала попа… И ушел жир с боков! Вы не представляете, выпила всего лишь один глоток, а помолодела лет на десять-пятнадцать. Я даже посмотрелась в блестящую поверхность тарелки — оттуда выглядывала симпатичная мордашка молоденькой девчонки.

Ой, плюшки-ватрушки, это же я! Я, которая последний раз так шикарно выглядела на выпускном в институте! Я до свадьбы и развода! Это же я, которая была уже не взрослой теткой, а молодой и очаровательной студенткой! Ух, меня сейчас прямо- таки разорвет от чувств.

А что будет, если еще отхлебнуть этого эликсира молодости? Я потянулась за кубком, но зеленая жидкость исчезла точно также, как и появилась. Жаль, если бы получилось слямзить и узнать рецепт, то я бы озолотилась на продаже этого чудо- напитка.

Кстати, «Тархун» помог не только мне — другие девушки тоже помолодели и похорошели. Даже Джулия перестала быть похожей на грымзу… по крайней мере до тех пор, пока не открыла рот.

— Мда, глядя на тебя, могу сказать, что слухи о русских красавицах сильно преувеличены, — сказала она с язвительной усмешкой.

— Зато ты являешься прямым доказательством, подтверждающим слухи об американской беспардонности и тупизне, — очаровательно улыбнулась я в ответ.

Мы бы еще долго шипели друг на друга, как два плевка на раскаленной полосе металла, но снова раздался голос Симпатира:

— Прекрасно, все новички сейчас перешли в тот возраст, когда им было восемнадцать лет. Это необходимое условие нашей академии — быть молодыми и красивыми, чтобы к выпуску у монархов был самый трудный выбор. Сейчас же позвольте представить наш педагогический состав, а после приступим к еде… Пока снова у кого-то на зарычал живот.

Я с вызовом взглянула в ответ — это вполне естественные реакции, и их нечего стеснятся. В конце концов, я же не испустила газы! Всего лишь не справилась с урчанием в животе.

Первой встала…

Вы не поверите — первой встала именно та старушка, которая и спровоцировала мое попадание сюда. Только теперь она уже не горбилась, а была прямой, как спица, и такой же худой. На черной мантии поблескивали серебряные звезды, и казалось, что преподавательница надела на себя кусок ночного неба. Макушку венчала черная же шапочка, похожая на поварской колпак.

— Графиня Глистана Сухопаридзе будет отвечать за улучшение ваших поварских навыков и за обучение приготовлению колдовских зелий.

— Я рада приветствовать новичков в нашей академии, — проскрипела старушка, и задержала взгляд на мне.

Я шмыгнула носом и покачала головой, не одобряя ее поступок с пергаментом и моей подписью кровью. Слабая пародия на улыбку возникла на ее губах, которые стежками морщин были пришиты к белой коже лица. Она приветственно кивнула и села на свое место, будто кусочек ночи уменьшился в объеме.

— Маркиза Ежина Колючкаускас будет обучать вас плести заклинания, которые пригодятся в домашних делах, а также отвечает за улучшение ваших швейных навыков. Вдруг у короля мантия прохудится — вряд ли кому он доверит штопку своего королевского атрибута, — проговорил Симпатир.

— Не улыбайтесь. Жизнь короля не так уж легка и безопасна — любой портной оставит отравленный кончик иглы в месте заплатки и все… вдове можно будет заказывать шикарные похороны для безвременно ушедшего мужа, — высокомерно проговорила женщина с прической а-ля «взрыв на макаронной фабрике».

Разноцветные волосы торчали в разные стороны, из-за этого прическа напоминала ощетинившегося ежа и голову испугавшегося панка одновременно. Маркиза не была такой же худой, как предыдущая преподавательница, но и у нее была своя отличительная черта — заостренные уши сигнализировали о том, что перед нами либо поклонница Толкиена, либо настоящий эльф.

— А если королева оставит отравленный кончик? — вырвалось у меня.

А что? Любопытно же.

— Наши выпускницы не такие, — кисло улыбнулась Ежина, так еще улыбаются, когда во рту спрятана половинка лимона. — За триста лет существования академии ни один монарх не получил удар в спину от своей спутницы жизни.

— У вас несчастные случае на стройке были? — вспомнилась мне фраза из «Приключений Шурика». — Будут.

Лицо Ежины сморщилось, будто сейчас она проглотила спрятанную половинку лимона:

— Я думаю, что после наших занятий такое желание пропадет.

Ну да, если женихом будет какой-нибудь престарелый динозавр, то такое желание только приумножится. Агапа улыбалась во все тридцать три белых зуба, а Джулия неодобрительно покачивала головой. Другие девушки недовольно озирались на меня — я ведь уже сточила банан, а они продолжают сидеть на голодный желудок. Подумав, что так неправильно, я решила помолчать.

— Следующим вашим преподавателем будет Арифметина Дробная, — сказал Симпатир и показал на низкорослую женщину, которая по комплекции походила на тумбочку с поставленной сверху вазой.

— Я буду учить вас высшей, низшей и средней математике, а также научу вас составлять гороскопы и даже иногда видеть будущее, — веселым голосом проговорила преподавательница и почесала за ухом.

После этого движения, я поняла, что она мне симпатична. Гораздо симпатичнее, чем эльфийка или женщина в платье из ночи. А когда она еще и шумно высморкалась в пожелтевший от времени платок, то я поняла, что мы сможем договориться. Вот есть же такие люди, которых чувствуешь душой и к которым тянешься. Именно такой для меня стала Арифметина, и чуйка меня не подвела.

8

— Я не опоздал? — послышался от двери громкий голос, который заставил всех вздрогнуть.

Даже я вздрогнула, хотя вроде бы привыкла ко взрывам петард, когда школьники проходили мимо моей палатки. Взгляды присутствующих воткнулись в вошедшего, как стрелы Робин Гуда в тренировочную мишень. А я успела заметить, как скривилось лицо Симпатира, будто он ударился мизинцем о ножку стола.

Прервавший знакомство мужчина оказался из разряда тех, кого с первого взгляда можно назвать асоциальным типом и тут же постараться спрятать кошелек как можно дальше. Трехдневная щетина украшала худое скуластое лицо так же успешно, как мох в лесу украшает пенек с опятами. Если говорить о грибах, то нос мужчины напоминал крепкую ножку боровика — такая же крупная и ноздреватая блямба. Маленькие маслята выгладывали из глазниц, а полуприкрытые русыми волосами уши можно было сравнить с груздями.

Ой, не судите строго за такие аналогии — я ужасно хотела есть.

Мужчина своим телосложением напоминал карельскую березку, такой же невысокий и корявый на вид. Его руки беспрестанно что-то делали: то теребили черную мантию, не звездную, как у Ежины Колючкаускас, а беспросветную, похожую на дно глубокого колодца; либо пощипывали волоски на бородавке, которая вольготно расползлась по подбородку и размерами была не меньше пятака; или ерошили волосы, с которых, как снег из зимних туч, осыпалась перхоть.

Мда, хороший шампунь ему явно не помешал…

— А, так вы еще знакомитесь? Пфф, глупости какие! — воскликнул мужчина. — Познакомятся на уроке! Симпатир! Я жрать хочу! И хочу так сильно, что сейчас вцеплюсь кому-нибудь в бочок и не отпущу до тех пор, пока вместо бока не предложат отлично прожаренную отбивную с чертовски обжигающим соусом! Давай же, взмахни платочком и приступим к обжираловке!

Казалось, что мужчина из той породы людей, которых называют контуженными… причем на всю голову. Он не мог говорить спокойно, а постоянно повышал голос, как будто находился в стране тугих на ухо людей.

— Крысиус Грыз, ты снова опоздал! — прикрикнул Симпатир. — Почему ты всегда нарушаешь дисциплину? Садись и не мешай!

Русоволосый нарушитель спокойствия тут же плюхнулся пятой точкой на стул и махнул рукой, мол, трынди о том, как космические корабли бороздят просторы Большого театра. Сам же он вытащил из рукава платок не первой свежести и чуть взмахнул им. В ту же секунду перед ним образовалась горка лесных орехов, и он забросил один в рот.

Симпатир неприязненно взглянул в сторону новоприбывшего и сказал:

— Ас этой преподавательницей некоторые уже знакомы, — он показал на ту самую орчиху, которая помешала мне начистить хореографию Джулии, — Миледи Чистара Метловира, она будет отвечать за ваше умение наводить порядок в замке и параллельно обучит управлять слугами. Она…

Хрррряяк!

Все вздрогнули от раздавшегося сухого хруста. С таким звуком ломаются доски у каратистов, но посреди зала не было ни одного мужчины в кимоно со штабелем стройматериала. Зато с края учительского стола сидел Крысиус Гриз, который с самым невинным видом вытаскивал изо рта скорлупки расколотого ореха.

Грозная представительница зеленокожего племени метнула в сторону Крысиуса раздраженный взгляд и взвесила на руке кубок, словно собиралась метнуть его вслед за взглядом. Тот в ответ улыбнулся, подмигнул орчихе и поцеловал воздух. Мне показалось, что Чистара слишком сильно сжала кубок, и ножка погнулась. Когда же она смогла справиться с собой и поставила емкость на место, то я поняла — не показалось.

— Кхм-кхм, — откашлялся Симпатир. — Так вот, она научит вас организовывать из прислуги военно-способную армию, которая сможет защитить монарха при нападении клана Серых убийц.

— А также научит отправлять на конюшню дерзких и непокорных для наказания и…

— вмешался Крысиус.

— При случае, я и сама могу наказать излишне дерзких, — буркнула Чистара.

Хррряк!

Именно такой ответ последовал от Крысиуса и снова он невинно сплюнул скорлупки. Похоже, что это местный бунтарь, который всех раздражает и тащится от этого. Мы с Агапой переглянулись и я подмигнула — держись, похоже, что учеба будет веселой.

Остальные же студентки высших курсов сидели с едва сдерживаемыми улыбками на губах. Скорее всего они уже поучились у этого преподавателя и знают, на что он способен.

— А это граф Болтуняго Скороговор, наш учитель красноречия, — покрасневший Симпатир показал на невысокого человечка с кудрявой круглой головой. — Он научит прекрасной речи и искусству очарования.

Человечек вскочил со своего места, и я невольно икнула. Он очень был похож на Мартина Фримена, но не тогда, когда играл доктора Ватсона в сериале «Шерлок Холмс», а тогда, когда бегал за гномами в фильме «Хоббит: нежданное путешествие». Увы, белая скатерть скрывала его ноги, но я не сомневаюсь, что ноги у него были волосатые. Ага, такие волосатые, что даже зимой мог по снегу шлепать, как в валенках. Он начал говорить так восторженно, будто ему только что вручили «Оскара» за самую эмоциональную роль первого плана.

— Я рад, я весьма рад оказаться в стенах этой академии и неописуемо счастлив стать преподавателем для таких прекрасных девушек. Я абсолютно уверен, что монарх, которому выпадет удивительный шанс стать мужем одной из наших новеньких студенток, станет самым счастливым человеком во Вселенной. И, когда мы приступим к нашим занятиям…

Хрррряк!!!

Я испугалась за челюсть Крысиуса, но он всего лишь снова выплюнул скорлупки и бросил в рот следующий орешек. Вот же выдержка у мужика — на него все недовольно косятся, а ему хоть бы хны. Скорее всего у него стальные яйца, или ему просто на всех наплевать.

— И, когда мы приступим к нашим занятиям…

Хрррряк!!!

Я прыснула. Так же поступила половина моих одногруппниц. Определенно, этот некрасивый дядька мне нравится.

Хоббит нахмурился и тоже взвесил на руке бокал. Потом поставил обратно и закончил:

— Тогда мы научимся хорошо говорить и зажигать сердца своих подданных.

— А это наш последний учитель первого курса — герцог Крысиус Грыз, — сказал Симпатир. — Он будет учить вас бороться с темными силами и воспитанию детей. Порой это одно и тоже.

— Я рад… — начал говорить Крысиус и в этот момент почему-то у остальных учителей задвигались тарелки, покатились кубки, упали вилки. В общем, возник шум и звон, который заглушил слова Крысиуса. Преподаватели роняли на пол все звонкое и гремящее, лишь бы не дать ему сказать.

Герцог улыбнулся и в наших головах раздался его голос:

— Каждый год испытываю над своими коллегами эту шутку и каждый год они пытаются меня заглушить. Я рад видеть вас. А теперь давайте нормально пожрем. Ненавижу эти представления, а они в ответ ненавидят меня.

Я не смогла удержаться от хохота — весело начинается обучение. Я решила еще на чуть-чуть задержаться, если есть такие учителя.

9

Если описывать все блюда, которые возникли, когда Симпатир взмахнул рукой, то лучше не читать после шести — сразу же захочется подбежать к холодильнику. Просто так. Чтобы убедиться, что там все в порядке.

Я остановила свой выбор на привычной пище: гороховый суп, картофельное пюре с котлетой и салат витаминный. На ужине можно было попробовать и больше, благо выбор блюд колебался от рисовой каши до жареных в собственном соку мальтийских тараканов, но я решила пока ограничиться. Вдруг у меня от всего этого кулинарного излишества диарея случится?

Вспоминая поездку в Индию, могу сказать точно — странное и немытое никогда есть не буду. Лучше перебздеть, чем недобздеть, а потом обделаться. Да, эти мысли вовсе не к столу, но нужно смотреть вперед, в светлое будущее.

Симпатир и весь учительский состав насыщались со всевозможными условностями и в соответствии с правилами этикета. То есть наблюдать за ними было одним сплошным удовольствием — булочку с изюмом нужно взять щипчиками, изюм выковырять специальной ложечкой, кусочек отрезать ножичком с зубчиками и добычу положить за левую щеку.

Ляпота!

Я так даже в детстве не заморачивалась, когда меня заставляли пользоваться вилкой и ложкой. А тут целое искусство. И ведь нужно было ни крошки не уронить, а донести все до желудка. Плюшки-ватрушки, да они так надрываются, что после ужина им еще дополнительный ужин нужен будет, чтобы восполнить потраченные на этикет калории.

Ужин проходил более-менее спокойно. Я всего лишь раз сыпанула здоровенную ложку молотого чили в суп Джулии, а она мне в отместку знатно посыпала пюре солью. Мы обе мило улыбнулись друг другу и пожелали скорейшего отравления.

Хруст разгрызаемых костей и треск за ушами продолжались до тех пор, пока Крысиус не поднялся с кубком в руках. Сначала на него не обратили внимания, тогда он испробовал старый испытанный метод — щелкнул орешком. Да не просто щелкнул, а с таким треском, будто сломалась мачта на корабле викингов. Я по телеку такое видела, так что знаю, о чем говорю.

Присутствующие вздрогнули, мелкий Титан вроде бы даже слегка обмочился, а глаза фигур на картинах повернулись к герцогу. Вот это был первый раз, когда я увидела, что картины не такие простые, какими стараются показаться. Впрочем, в дальнейшем они мне еще не раз устроят пакости, так что я правильно сделала, что решила рядом с ними держать ухо востро.

— Дорогие первокурсницы, — с легким пафосом начал герцог, — я понимаю, что для вас все в новинку и поражаюсь вашей стойкости и выдержке. Сам я уже полчаса как катался бы по полу и орал, чтобы меня вернули обратно, но вы держитесь и даже не теряете аппетит. Я же в свою очередь хочу сказать, что рад вас всех здесь видеть и прошу назвать ваши имена, чтобы разобрать вас по группам.

Мы с девчонками переглянулись. Что за группы? Куда нас хотят разбирать? Остальные студентки молчали, холодные, как огурцы в ледяной окрошке, и неприступные, как сейф Абрамовича. Даже не подмигнули, мол, не бойтесь, девчонки, все будет нормально. Я потом уже узнала, почему они такие молчаливые, но в тот момент они мне показались ужасными зазнайками. И чем ближе к выпуску, тем еще более зазнаистыми они казались. Три девушки в белом вообще как из мрамора выточены.

— Девушки, — повысил голос герцог, — я прошу назвать ваши имена! Вы же в мире Стратуина, а тут один язык, так что вам не удастся сделать вид, что вы меня не понимаете!

— Да, дорогие первокурсницы, назовите ваши имена, — поддержал герцога Симпатир.

Тут же вскочила Джулия. Вот почему-то ни грамма не сомневалась, что первой будет она. Мне кажется, что вы думали также. Нет? Вы думали, что первой поднимусь я? Спасибо за такое доверие, мне очень приятно, но нет — я приглядывалась, принюхивалась, прислушивалась. Если уж попала в такое место и на халяву обрела молодость, то надо вести себя тихо — вдруг удастся чего-нибудь еще урвать…

— Джулия Ангри, Техас! — крикнула она так звонко, что у меня в ушах зазвенело.

— Ты забыла добавить «Сэр! Да, сэр!» — передразнила я ее.

И вот в этот момент девчонки в пурпурных платьях прыснули. Не поверите — это было также неожиданно, как если бы Мона Лиза на картине Да Винчи показала оттопыренный средний палец. Все-таки у них остались эмоции.

— Заткнись, дурында, — прошипела Джулия и тут же запрыгала на правой ножке, когда я удачно попала ей по левой. — Да ты… Да я…

— Не надо! — рявкнула я на нее. — Я сама представлюсь! Марина Голубева, маде ин Советский Союз!

Вот теперь эмоции проявились на лицах девушек в фиолетовых мантиях. «Белые» все также хранили температуру снега.

Зато мои действия вызвали некоторую заинтересованность у герцога. Он махнул платком и рот Джулии накрепко сомкнулся, как у Киану Ривза в фильме «Матрица», когда он был еще неизбранным на допросе у агента Смита.

— Дорогие коллеги, похоже, что я нашел свою первую ученицу. Надеюсь, никто не будет возражать?

Надо было видеть глаза Джулии… Видели у Киану Ривза? Так вот у Джулии были в четыре раза больше. Она стала похожа на японского покемона в крайней степени изумления. Ее руки шарили по тому месту, где были губы, и не находили их. Мне даже стало чуточку жаль эту вредную американку. Вот все мы, русские, такие — отобьемся, накостыляем врагу, а потом его жалеем.

Однако, потом до меня дошел смысл слов Крысиуса — он хотел меня взять в свою группу! А я ведь мечтала попасть к Симпатиру и там очаровать его своим обаянием! Увы, все преподаватели согласно кивнули, и моя судьба была решена. Меня, как лежалый товар, отдали в руки хулиганистого герцога.

Ему же хуже!

— Агапа Дворжунская, — подала голос моя соседка.

— Маньяра Белло, — тут же откликнулась чернокожая кудрявая девушка, которая сидела неподалеку от нас.

— Илона Тойвонен! — воскликнула белокурая высокая девушка с голубыми, как волосы Мальвины из «Золотого ключика», глазами.

Остальные девушки тоже подключились к перекличке. Нас выбирали, как помидоры на рынке — осматривали, оценивали, хорошо еще, что не ощупывали. В итоге вместе со мной к герцогу попала Агапа, Маньяра и еще три девушки. Я облегченно выдохнула, когда Джулию забрал к себе хоббит. Все же будем реже видеться, а после вести о том, что первокурсницы должны будут поменяться комнатами, чтобы одногруппницы были недалеко друг от друга, я и вовсе заулыбалась.

А Джулия ничего не сказала — даже когда смилостивившийся герцог взмахом платка разрешил ей разговаривать. Она просто промолчала.

10

После праздничного завтрака нас повели осматривать академию. Знаю, что вы тысячи раз читали о магических академиях в книгах и поэтому имеете представление о метлах, которые метут сами по себе, о тряпочках, которые быстрыми ласточками цвиркают по деревянным поверхностям и, иногда, натирают лица на портретах. Уверена, что вы читали и о призраках, которыми населены академии.

Ну а что? Живут себе — тепло, светло, на улицу не выгоняют. Чем не жизнь? Если я вдруг стану призраком, то тоже хотела бы попасть в подобную академию… Только мужскую, если вы понимаете, о чем я.

В этом же учебном заведении я насчитала около пяти привидений. Три мужских и два женских. Они были не очень общительными, скорее даже наоборот — мелькнут между колонн и исчезнут, как гастарбайтеры в строящемся дому во время ОМОНовской облавы. Но у каждого из привидений была своя функция, об этом нам любезно сообщил экскурсовод. Правда, сообщил так, что многим тут же захотелось никогда не видеть эти бестелесные создания.

Догадались, кто стал нашим экскурсоводом? Нет? Тогда даю подсказку — он герцог. Ой, похоже, что это слишком грубая подсказка — вы сразу догадались. Ну да, как же еще не догадаться, если каждый из преподавателей взял себе по шесть человек и повел каждую группу на осмотр здания?

— Вот в этом крыле и будет проходить наше обучение, — показал наш предводитель нашей группы на оранжевый коридор с десятью дверями по обе стороны от ковровой дорожки.

На стенах висели уже не портреты королей и королев, а изображения сказочных существ. Там были тролли, гоблины, эльфы, орки, даже попалась одна Баба-Яга, но это неточно. Возможно, эта седовласая бабка в лохмотьях была всего лишь ведьмой, а я ей такое звание присвоила. И все эти существа были в темных мантиях преподавателей. Даже у бабки в лохмотьях сверху накинута мантия.

— Это те, кто преподавал раньше? — спросила я.

— Нет, конечно. Это мы в фотошопе изощряемся, — хмыкнул герцог. — На самом деле мы бессменные преподаватели. И учим уже не первую сотню лет.

— И сколько же вам сейчас?

Нет, я конечно догадывалась, что тот «Тархун» не только студенты при поступлении употребляют, но чтобы несколько сотен лет… Это же скучно. Похоже, что мои мысли отразились на лице.

— Да, это невыносимо скучно, каждый год натаскивать студенток на одно и тоже. Поэтому мы и развлекаемся как можем, увы, вам это все только предстоит узнать, но… — герцог поднял палец вверх. — Но вам нужно уяснить первую истину — все, что вас не убивает, делает вас сильнее. А мы уж постараемся не только развлечься, но и научить вас всему тому, что должна знать спутница короля.

Мы зашли в один из классов. Плюшки-ватрушки, да тут как будто снимали сериал «Кухня». Вот честно, я даже заглянула в холодильник — не фритюрятся ли там герои Вика и Макс. А так все один к одному и даже часы на стенке такие же, из ложки и вилки.

— Это же… — начала я.

— Да, это одной из наших студенток не до конца стерли память, вот она и написала сценарий и воссоздала увиденное в академии, — кивнул герцог.

— То есть как «стерли память»? — спросила Маньяра.

Негритяночка уже успела примерить длиннющий поварской колпак, который в сериале носил кондитер. Получилось забавное зрелище, как будто на розовое пирожное положили кудрявый чернослив, а сверху выдавили белый крем.

— А вот так. У нас серьезное учреждение, поэтому всем, кто не прошел соревнования, стирают память и возвращают обратно на Землю. Вам покажется, что нахождение здесь всего лишь забавный сон и через пару часов забудете о нем. Вас даже вернут обратно в тот же день. Так что, если у вас появится желание вернуться, то… — герцог обвел нашу группу многозначительным взглядом.

— А если такое желание и не пропадало? — спросила я.

Герцог хмыкнул:

— Да все равно. До соревнования первого курса вам придется жить в академии. Вы же подписали пергамент.

— А если я спалю академию ко всем чертям, то мне тогда можно будет отправиться домой? — спросила я с самой очаровательной улыбкой.

— Увы, если ты вознамеришься как-нибудь навредить академии, то будешь вынуждена до скончания веков убирать ее и заниматься наведением порядка. Ты думаешь, что это обычные метелки и тряпочки? Пфф, нет, они тоже были своевольными студентками, которые не слишком внимательно читали контракт, — также очаровательно улыбнулся герцог.

— Да я вообще его не читала! — возмутилась я в ответ. — Мне просто подсунули какую-то древнюю писюльку и я, ради прикола, приложила туда палец.

— И я! И я! — послышались голоса других студенток.

— Девочки, меня вообще не интересует, как вы сюда попали. Вы попали, и это уже хорошо. Так наслаждайтесь же. У вас появилась молодость, у вас появился шанс стать женой монарха, у вас появилась возможность вырваться из своего скучного бытия и насытить жизнь балами, приемами, войнами и другими веселыми вещами. Чего же вы ноете? Этот шанс дается не каждому, так не профукайте его напрасно! — притопнул герцог.

Моя рука потянулась к крупному половнику. Да, я никогда не была так близко к мысли об убийстве. Вот если шлепнуть сейчас по этой довольной физиономии, то кем я буду? Метелкой или тряпочкой?

Половник пополз прочь. Я взвизгнула от неожиданности. А эта стальная дура еще и поднялась на свою изогнутую ножку и покачала круглой плашкой. Вот прямо один в один бешеная кобра.

— Марина, ты не будешь ни метелкой, ни тряпочкой. Ты станешь лопаточкой для переворачивания рыбы, — улыбнулся герцог. — Да-да, я читаю ваши мысли. И на первых уроках мы будем учиться блокировать помысли, чтобы враги не могли узнать о наших планах. А врагов у монархов немало.

— Скажите, герцог, а неужели выпускницы обязательно становятся женами монархов? Где же их столько взять-то?

— Марина, это глупейший вопрос, но я на него отвечу. В мире Стратуина пятьдесят королевств и так заведено, что каждый год один из монархов берет в жены выпускницу нашей академии. Редко, когда две выпускницы выходят замуж, такое было всего пару раз за все время существования академии.

— Но…

— Да. После каждого курса вы участвуете в соревнованиях, это что-то вроде экзамена на прохождение на другой курс. И в конце, из трех студенток одна получит главный приз — короля. Так что можно постараться ради такого приза.

Я недовольно покачала головой. Дожили — бабы учатся четыре года, чтобы стать женами. Добиваются мужиков. Нет, такое не по мне, но… Это треклятое «но». Но надо было все-таки почитать тот контракт.

11

Следующим нашим кабинетом для осмотра стала швейная мастерская. Вот честно, я сразу вспомнила Ирку Веселову, которая была бухгалтером на швейной фабрике. Когда забегала к ней в гости, то видела такой же небольшой зал, где над машинками склонялись макушки в цветастых платках. И этот непередаваемый запах…

Запах пыльной ткани невозможно спутать ни с чем. Не верите? Тогда пройдите летним днем по городским дорогам пару километров, вернитесь домой и понюхайте. Нет, вы не морщитесь, а понюхайте ткань — именно в этот момент вы почувствуете, какой запах стоял в кабинете магической академии.

Вот только машинки тут были вовсе не современными, небольшими и компактными, а старинными, на каких еще работали прабабушки. Если на металлических поддонах будет выбито "Зингер", то я ни капли не удивлюсь.

— А это наша швейная мастерская. Тут Маркиза Ежина Колючкаускас будет обучать вас шитью и заклинаниям домашнего уюта. Не смотрите так, как будто увидели вместо своей "Мазератти" древний "Запорожец"! — воскликнул герцог, когда увидел наши перекошенные лица. — На самом деле это магические швейные машинки и они созданы специально для облегчения жизни королев. А вот тут у нас хранится…

Герцог показал пальцем на древний платяной шкаф, прямо на деревянный бок, где была искусно вырезана сцена охоты на единорога. Однако, он не успел осведомить нас о том, что там хранится, как дверцы шкафа распахнулись и оттуда вылетел рой…

Нет, не так — оттуда вылетел РОЙ!

И вовсе не пчел, даже не мух или комаров. Нет! Из шкафа вылетел огромный рой пискляво орущих человечков с маленькими крылышками и сморщенными рожицами. По размерам они были больше мальтийского таракана, виденного мной на завтраке, но меньше домашней мыши. И каждый из человечков в руках держал либо нитку, либо иголку.

Судя по их злобным мордочкам, эти летающие портные явно не были рады нашему приходу.

— Ой, а что это за милахи? — вырывалось у меня.

Извините, это было нервное.

— Иглотыки! — крикнул герцог. — Все назад!

Увы! Дверь за нашими спинами с грохотом захлопнулась, возле нее ощетинились иглами не меньше сотни мельтешащих созданий. Отступать некуда. А эти угрюмые человечки начали сжимать круг, сбивая нас в одну визжащую кучу.

Признаюсь, я сама пару раз взвизгнула. Так, для проформы, чтобы не выделяться из общей толпы. Я не боялась, принимала это за своеобразное приключение. Ведь с нами был герцог, а этот циничный дядька может со всем справиться. Так мне казалось ровно до того момента, пока он не вытащил платок, чтобы взмахом разогнать писклявых надоед, а какой-то шустрый иглотык на бреющем полете не вырвал кусок ткани из его руки. Вот тут уже я завизжала от души.

Летающие мальки окружили нас и мы оказались внутри игольчатого кокона — куда ни ткнись, отовсюду торчали острия длинных игл. Они пока ничего не предпринимали, но я увидела, как иглотыки начали просовывать свои иглы в иглы. Готовилось что-то нехорошее.

Мда, как будто до этого было что-то хорошее… Ну, кроме Симпатира, конечно.

— Не паниковать! — прикрикнул герцог. — Иглотыки редко нападают просто так. Скажите, что вам нужно?

Вперед вылетел человечек в красной мантии. Его седая шевелюра спускалась на спину, а борода доходила до пояса. Он так походил на миниатюрного Деда Мороза, что мне невольно захотелось взять его и повесить на елку. А еще и булавка в руках очень напоминала пресловутый дедушкин посох.

— Плюшки-ватрушки, какая же он прелесть, — снова вырвалось у меня.

Миниатюрный Дед Мороз стрельнул в мою сторону глазами, и я постаралась скорчить самую глупую рожицу, мол, что с дурочки взять? Иглотык откашлялся и писклявым, но до невозможности пафосным голосом начал говорить:

— Великий осквернитель земель и сотрясатель гор, могущественный и непобедимый, великолепный и неповторимый маг Похотун Писюкастый требует к себе в услужение одну из студенток.

Я не могла удержаться. Вот как хотите, но смех начал разбирать с самого первого слова. Если вы вдохнете гелий из воздушного шарика, а после начнете цитировать обращение Ленина к партсобранию, то тоже покатитесь со смеху на втором предложении. А имя мага меня добило звучанием. Сначала я думала, что ошиблась, но растянутые губы остальных студенток подтвердили услышанное.

В этот момент я поняла, что это преподаватели нас разыгрывают. Ну да, герцог же говорил, что им скучно жить бессмертными, вот они и развлекаются, как могут. Стало быть, не надо бояться, а можно всего лишь подыграть, а потом сделать всему преподавательскому составу "козью рожу".

— А чего же сам не явился этот осквернитель воздуха и трясун своим великолепием? Почему он мотыльков присылает? — выступила я вперед. — Нет, я понимаю, что получилось прикольно, вот только как-то скучно, без огонька. Подумаешь, мелкие эльфы с иголками… Вот если бы тролль с копьем, то я бы впечатлилась, но вы…

— Замолчи! Мы не эльфы! Не смей сравнивать нас с этими подлизами! Мы свободные иглотыки, летаем, где захотим… — перебил меня дедочек.

— Вот и летали бы в другом месте, — перебила я его в ответ. Он не знал, что я умею осаживать назойливых покупательниц, которым не нравится свежесть вчерашнего хлеба и сухость залежавшейся слойки. — А мы тут между прочим в жены королям готовимся. Так что нечего своими иголками размахивать.

— Потише, Марина, — прошептал герцог.

— А чего потише? Они тут летают, как шмели-беспредельщики, и угрожают своими иголками. А ну убрали оружие, извинились и раскаялись. Быстро! Пока я "Дихлофос" не достала!

Я даже притопнула ногой. Правой. Увы, это было моим последним движением, так как одновременно со стуком вся летающая братия кинулась на нас…

Крики, визги, даже мат (мой) наполнили швейную мастерскую. Иглотыки пошли в атаку — они кидались толпой на каждого человека и в одно мгновение ока обездвиживали жертву.

Кто сказал, что мантия удобна для ношения? Враки! Она удобна только для того, чтобы за несколько секунд сделать мешок для похищения. Эти мелкие создания воспользовались кутерьмой и пришили сначала мои рукава к мантии, а после и саму мантию по низу и поверху. Даже накинули капюшон и я оказалась в непроницаемом коконе.

Рот они мне не сшили, так что я поливала их самыми отборными ругательствами, которые слышала, когда неподалеку от моего ларька рабочие ремонтировали прохудившийся водопровод. И поверьте, даже когда меня подняли в воздух и понесли в сторону от остального народа, я не высказала еще и пятой части богатого словарного запаса.

Судя по отдаляющимся голосам, мы залетели внутрь шкафа, а потом появилась голубая вспышка, свет которой проник даже сквозь ткань мантии. Вспыхнуло ярко-ярко и крики стихли.

12

Тащили меня недолго. Вскоре я была поставлена на ноги и едва не упала на пятую точку, когда меня мотнуло назад. Эти мелкие засранцы так лихо сшили полы мантии, что они стали походить на казацкие шаровары.

— И кого же вы мне принесли, дети мои? — раздался противный голос.

Вот с таким голосом удобно в туалете кричать: "Занято!" Скрипучий, как несмазанная калитка, и громкий, как рев фанатов на концерте Пугачевой.

— Смерть твою притащили! — рявкнула я в ответ. — Так что шуруй быстренько мыться, надень все чистое и ложись в гробик — меньше хлопот доставишь родным и близким.

— Дерзкая девчонка! — проскрипел голос. — Мне такие нравятся. Покажите мне ее!

С моей головы сдернули капюшон и я целую минуту пыталась проморгаться. Медленно, очень медленно зрение возвращалось в привычное состояние и перед глазами возникал белокурый мужчина в самом расцвете лет.

Признаюсь честно, что сердечко мое слегка екнуло. Вот имею слабость к блондинчикам, а этот был похож на короля эльфов из фильма про хоббита. Его еще частенько на обложки к самиздатовским книгам пихают. Нос прямой, брови черные, губы мужественные. Телом тоже не подкачал…

Этот маг возвышался надо мной на десяток сантиметров, вместо мантии носил добротный черный костюм, белую, как первый снег, рубашку и посверкивал заколкой в виде черепа на шелковом галстуке. Прямо успешный бизнесмен, да и только. Если бы такой мужчина меня просто пригласил на ужин, то я вряд ли бы смогла отказаться, но вот у меня почему-то аллергия на похищения, поэтому я была злой.

— Ну что, посмотрел? Теперь вели своим малькам нести меня обратно, — я как могла дерзко шмыгнула носом.

Вы умеете дерзко шмыгать? Нет? Тогда вам определенно нужно научиться, если собираетесь перемещаться в другой мир. Ну да, без этого тут никуда. Как еще можно вывести из себя мага, если вовремя не шмыгануть?

К сожалению, моей дерзости он не оценил, не покаялся и даже не извинился. Этот тип всего лишь улыбнулся и подмигнул мне в ответ. И так дерзко, что сразу стало понятно — он стреляный воробей.

— Дитя, похоже, что ты не понимаешь, куда попала?

Я огляделась по сторонам. Мда, порядочек тут навести явно не мешало. Такой огромный и запущенный зал сделал бы честь Кощею Бессмертному, но никак не отутюженному типу с копной белоснежных волос. В мрачном помещении всюду были раскиданы сломанные стулья, порванные книги, какие-то тряпки и даже грязная посуда. По этим "трофеям" скакали отблески огня от факелов на стенах.

Мда, словно орду пятиклашек оставили в музее на полчаса. И это только одно из помещений. Вряд ли у такого "могущественного и непобедимого" под началом всего один зал.

— Я попала на помойку в Бирюлево? Судя по запаху тут очень давно не убирались. А вон там даже дохлая мышь валя… а нет, не дохлая, просто спит. Что??? МЫШЬ??? А-а-а-а-а!!!

Я завопила так громко, что потолок зала едва не треснул от звука. На факелах задрожало пламя, гобелены шевельнулись, словно собрались скрутиться в трубочку и уползти прочь. Мотыльков с иголками отнесло на добрых два метра, и они затрясли маленькими головками, стараясь отделаться от контузии.

Сам белобрысый маг едва устоял на ногах, а потом ухмыльнулся. Он взглянул на человечков и негромко проговорил:

— Оставьте нас одних.

Сказал он негромко, но уверяю — его услышали даже самые контуженные. Иглотыки мельтешащей ордой рванули в сторону выхода и вскоре в грязном зале остались только мы двое.

— Я знаю, что ты не боишься мышей. Я вижу это по твоим глазам, — улыбнулся маг.

Ну да, не боюсь. В свое время так храбро отбивалась от их нашествия французскими багетами, что заслужила у них прозвище «Бешеная самка Марина». Судя по их организованным нашествиям у мышей по любому был свой стратегический штаб и даже свои карты наступления. Хорошо еще, что «языка» у них так ни разу не получилось взять — я всегда отбивалась.

Так что сказка про Щелкунчика была всегда для меня прозой жизни. И я никогда не боялась мышей, но от возможности повизжать вволю не смогла удержаться.

— И что? Зато прочистила голосовые связки. Для здоровья полезно иногда выплеснуть эмоции в крике. Так еще Дейл Карнеги говорил.

— Кому говорил? — не понял маг.

— Мышам, кому же еще. У него их столько водилось, что он только с ними и разговаривал. Не верите? Спросите у мышей.

— Каких мышей? — нахмурился маг. — Чего ты мне голову дуришь?

— Он и о голове тоже говорил. Поймает главную голову и давай в нее говорить. Если не поседеет, то записывал в книгу и потом даже опубликовал. Они были в восторге.

— Кто они? Какую главную голову? О чем ты вообще? — маг начал наливаться краской.

Так прикольно, скажу я вам. Эх, я любила иногда потроллить тупоголовых самцов на сайтах знакомств, так что навыки сарказма и издевки мне сейчас пригодятся.

— В главную голову поголовно озаглавленного главаря. Если чего-то непонятно, то спросите у мышей, они еще не то могут рассказать о возглавляющем главбухе главенствующего златоглавого главка.

— Чего? Куда?

— Не куда, а кому! — убежденно сказала я. — Конечно же семиглавый в природе не встречается, но вот трехглавого главаря можно обезглавить на две головы. И причем одна из них будет главной.

Ох, видели бы вы, как у этого белобрысого глазки сошлись на переносице. Я услышала, как в его голове катаются шарики и звонко бьются о ролики. Рожа стала краснее запрещающего сигнала светофора — еще немного и из ушей повалит дым. Я даже немного испугалась — вдруг он кони двинет, а мне придется потом выход искать и перед иглотыками за их «великого трясуна» отчитываться.

Но нет, он справился с собой и снова постарался улыбнуться. Правда, на этот раз улыбка вышла какая-то кривоватая, сползшая на ухо.

— Не понял? Тогда я поясню еще раз. На чем я остановилась? Итак…

— Не надо, — вылетевший из рукава платок закрыл мне рот.

Вернее, не сам платок, а его взмах. Я оказалась в том же положении, что и Джулия на завтраке, когда ее заставили замолчать. Губы слиплись, словно я только что целовалась с тюбиком клея «Момент». И ведь этот засранец сам меня похитил, а теперь еще и рот закрыл.

Свободу всем Маринкам!

Увы, у меня получилось только промычать, и так жалобно, что мышка подняла голову, смахнула кончиком хвоста слезинку и умчалась по своим делам. Думаю, что она сейчас телепортируется на Землю, чтобы рассказать о пленении «Бешеной самки Марины». Ох, какой же пир устроят эти хвостатые…

13

— Слушай меня, девочка! — пафосно начал маг. — Ты попала к самому могущественному и…

И он начал повторять то, что рассказывали мальки с иголками. Но если тот крылатый Дед Мороз уложился всего лишь за две минуты, то Похотун распинался полчаса. И красивый-то он, и умный, а уж сильный какой — одной рукой слона поборет и хобот на бигуди накрутит.

Мне ничего не оставалось, как стоять и ждать финала его словесного водопада. Даже перекатывалась с носка на пятку и пыталась носом насвистеть что-либо из «Рамштайна». У меня был выработан иммунитет на такое словоизлияние. Во времена моей студенческой юности я жила в одной комнате с самой великой болтушкой на свете. Светка могла часами говорить о чем угодно, она сводила любого парня с ума своей болтовней.

Поначалу от ее разговоров взрывался мозг, я выбегала в коридор и билась головой о стены. Но потом как-то случилось так, что я перестала ее слышать. Вернее, я слышала, но отсеивала всю словесную шелуху и вычленяла только нужные вещи. Как говорится — я познала дзен. Вот сейчас этот опыт мне и пригодился.

Интересно, а что сейчас творится в моем мире? Меня уволят за прогулы, или эти придурочные волшебники все-таки вернут меня в тот же самый миг, что и утащили?

Я слишком задумалась и не заметила, как воцарилась тишина. Я продолжала молчать и посвистывать носом. Теперь шел репертуар группы «Блестящие».

— Эмм, я тебе не мешаю? — тактично поинтересовался Похотун.

Я помотала головой и продолжала насвистывать «Там, только там».

— Девочка, ты вообще меня слышала?

Я кивнула и продолжила песню.

— Перестань свистеть, когда с тобой разговаривает хозяин! — повысил голос белоголовый.

Я опять кивнула и снова продолжила посвистывать.

Маг огорченно вздохнул и махнул платком. Мой рот разлепился. Никогда не думала, что так буду рада возможности дышать.

— Так зачем меня похитили? — спросила я с самым невинным видом.

— Да что же это такое? — жалобно спросил маг. — Ничего не слышит, мышей не боится, чушь несет… Наберут кого попало в такую академию и мучайся потом. Ты хотя бы готовить умеешь?

Да что у них тут всех — бзик на готовке? Неужели так все любят пожрать, что ради этого даже похищают девушек?

— Умею, конечно же умею. Я все умею — убирать пылесосом, ставить пиццу в микроволновку, закидывать белье в стиральную машинку. Если чего-то из названного у вас нет, то наше сотрудничество не состоится. Возвращайте меня обратно, — я снова дерзко шмыгнула.

Маг пожевал губами, словно только что съел ложку меда. Потом вздохнул и отошел на пару шагов назад.

— Знаешь, девочка, я понятия не имею, о каких вещах ты говоришь. А сотрудничество… Слово-то какое интересное! Так вот, наше сотрудничество состоится при любом варианте развития событий. Ты видела в академии метелки и тряпочки? Так вот, если я еще раз спрошу и не услышу правильного ответа, то обращу тебя в метелку и будешь ты убираться здесь до тех пор, пока все прутики не выпадут.

— Эм, а если я откажусь? Упаду и буду валяться? — улыбнулась я.

— Тогда я скормлю тебя мышам, — такой же улыбкой ответил Похотун.

Не очень хорошая перспективка. Я не хочу быть съеденной мышами. Я вообще не хочу быть съеденной никем.

— Итак, я спрашиваю последний раз — готова ты подчиниться мне? Будешь готовить, убирать, стирать и рассказывать мне сказки в те ночи, когда я почувствую скуку?

Платок покачивался в руке мага. Всего один взмах и я могу стать метлой. Мда, не очень хорошее завершение карьеры.

— Я…

Как все-таки хорошо, что я не успела согласиться. Нет, конечно же это ничего не значило бы, но вот удар по психике нанесла бы себе необратимый — из кандидаток в королевы переквалифицироваться в Золушки. И не в простую Золушку, а из тех, у кого нет крестных фей, а есть феи с иглами.

Мне повезло.

Да, всего двумя словами можно описать то, что произошло дальше — мне повезло.

— А ну опусти платок и толкни его ногой в мою сторону. Руки вверх, подлый фокусник! — раздался позади меня голос Симпатира.

Я едва не взвизгнула от радости, когда услышала его голос. Я обернулась и обомлела — ректор выходил из синеватого круга и держал платок нацеленным на Похотуна. Глаза мага расширились и стали размером с колеса от детского велосипеда. Белокурые волосы встали дыбом, будто сквозь него пропустили разряд в пару сотен вольт, и он стал похож на одуванчик. Я даже прыснула от смеха. Действительно, получилась забавная картина.

— Ты снова портишь мои планы, — прошипел маг.

— И не только он! — за моей спиной раздался еще один голос, а следом хруст раскусываемого орешка.

— И ты здесь?

— И я тоже! — послышался еще старческий голос.

Я не успевала вертеться по сторонам — то тут, то там появлялись синие круги порталов и из них выходили преподаватели академии. Платки нацелены на хмурого мага, который медленно положил платок на пол и сделал шаг назад.

Кругом платки. Мне это напомнило хоровод, того и гляди, сейчас маг достанет из кармана мантии гармонь, залихватски притопнет каблуком, и все пустятся в пляс. Герцог обязательно будет петь матные частушки.

— Стоять! Иначе вы все сгорите, как мотыльки на костре! — рявкнул Болтуняго Скороговор, когда из соседнего зала с писком вылетели иголотыки.

Человечки замерли. Они переводили взгляды с мага на врагов и злобно скалились на пришедших. Похотун тоже оглядывал незваных гостей. Воцарилось молчание и только стрекот крылышек нарушал тишину. Я решила вмешаться, а то надоело стоять, да еще и песни из репертуара «Блестящих» закончились.

— А можно я пойду? Мне бы в туалет — носик попудрить, а то стою тут такая вся неприпудренная и смущаюсь.

— Мы еще встретимся, — зловеще прошипел Похотун Писюкатый.

— Обязательно, — кивнула я. — Будете проходить мимо — проходите. Будут деньги — присылайте, если вознамеритесь еще раз похитить, то я буду готова.

Мы смерили друг друга прищуренными взглядами, как ковбои, чью дуэль прервали, и они договорились перенести смертоубийство на более удобное время. Да, трусила, но вида не подавала — вдруг он передумает похищать такую вредную и борзую, а стибрит более покладистую?

— Девочка, зайди в портал и жди нас там.

Симпатир показал мне на синеватый круг, который завихрялся красками на стене. Я прошла к порталу и сделала шаг внутрь. Честно, думала, что меня разыгрывают и сейчас я влеплюсь в стену, но нога провалилась внутрь и в глазах вспыхнуло также, как при моем похищении.

14

Сказать, что Агапа обрадовалась моему появлению — это ничего не сказать. Она так высоко запрыгала от радости, что я даже испугалась за ее голову, вдруг ударится о потолок? Кто же ее тогда дурочкой-то замуж возьмет? Хотя, если вспомнить ту девчулю, к которой ушел мой муж, то становится понятна истина, что "джентльмены предпочитают тех, рядом с которыми они выглядят умнее".

Мой вообще был рядом с новой пассией профессором самых замудреных наук.

Ладно, не думаю о плохом, думаю о хорошем!

Остальные четыре девушки тоже запрыгали и завизжали от радости. Я не могла удержаться и запрыгала вместе с ними. Это было прикольно! Не верите? Вот возьмите запрыгайте и завизжите прямо сейчас! Ага, не можете? Потому что вы степенные и умные, а вокруг вас скучные и угрюмые люди. А если бы вы попрыгали и повизжали, то смогли бы вызвать на их лицах улыбки.

Ну, или люди вызвали бы бригаду "Скорой помощи" с плечистыми молодцами и немодной рубашечкой в руках. Зато вы познакомились бы с новыми людьми.

— Мы так переживали, так переживали, — скороговоркой произнесла Агапа. — Я даже начала оду по тебе складывать. Правда, получилось только название и первая строчка. "Песнь о похищенной красавице". Начиналось так: "Стыбзили иглотыки подругу…"

— У тебя явно талант, — похвалила я.

А что? Всем приятно быть красавицей. Ну и пусть преувеличение, зато преувеличение в нужную сторону.

— Что там было? — подскочила черная, как уголек, Маньяра.

Я оглянулась на портал — вроде пока никто не показался. Тогда я дала своему воображению волю. А что? Когда все позади, можно и приврать немного.

— Ой, девчонки, попала я в такое место страшное… — само собой, тут я сделала паузу, чтобы они прочувствовали весь трагизм ситуации. — Там скелеты на каждом шагу висят, души неприкаянные ручонки призрачные тянут и стонут так жалобно, аж сердце разрывается. Кругом темно как в одном месте у… — тут мой взгляд упал на Маньяру, и я вспомнила о политкорректности, — у индейца.

— А что там было? — ахнула Агапа.

— Как что? Сразу целоваться полез, на колени встал и начал умолять о женитьбе. Мол, влюбился и жизнь готов отдать безвозвратно. А я такая холодная стояла и все мольбы отвергала…

— А он страшный?

— Конечно страшный! Зубищи в пол, ручищи в потолок, глазищи сикось-накось. Волосики жиденькие и опадают, как листья по весне. А мне и задарма не надо такого сокровища, не для того маманя ягодку растила. Вот и начал он угрожать, что запрет в самой высокой башне и приставит для охраны дракона.

— А ты?

— А я ему в глазенки плюнула, ногой по паху добавила и выругалась от души. Эх, если бы не появились преподаватели, то кранты пришли бы колдунишке, — я улыбнулась и сдула прядку со лба.

Да уж, надо было видеть ошарашенные лица моих одногруппниц — в их глазах я стала помесью былинного богатыря, черепашки-ниндзя и супергерл. Странное сочетание, но именно оно отражалось в восхищенно распахнутых глазах.

А между тем начали появляться преподаватели. Они были вспотевшими, испачканными гарью и с прожжеными проплешинами на мантиях. На щеке Симпатира появилась длинная царапина, что, впрочем, лишь украсило его.

Все как один посмотрели на нашу группу и вышли вон, оставив после себя запах горелых тряпок. Последним появился герцог. Бедный, похоже, что ему досталось больше всего, так как цветом кожи он сравнялся с Маньярой. Только белки глаз яростно сверкают.

— Девочки, ввиду непредвиденных обстоятельств, на сегодня экскурсия закончена. Внизу вы можете увидеть расписание, не забудьте номер кабинета. Обеда и ужина сегодня не будет, еда прилетит к вам в комнаты. В целях вашей безопасности, комнаты покидать не рекомендуется. Если кому нужно, то для оправления физиологических нужд мы можем принести ночные горшки.

Мои сокурсницы поморщились. Я тоже решила, что лучше прогуляться до туалета, чем терпеть в комнате горшок с фекалиями. Это только высокородные особы могли себе позволить такую фигную под кроватью, а мы пока еще только готовимся ими стать, поэтому пока сходим по скромному.

В уборную, а не так, как вы подумали… Ой, в общем, вы поняли.

— Скажите, а что там с магом? — решила я блеснуть осведомленностью. — Он остался жив после вашей атаки?

— Да, и почему-то он теперь зол именно на тебя, дитя, — вздохнул герцог. — Прежде чем сбежать, он прокричал, что вернется за тобой и тогда тебе точно не поздоровится. Бедное дитя…

Улыбки на личиках девушек будто сдуло налетевшим ветерком. А у меня шевельнулись волоски на шее — таким печальным тоном это было сказано, словно Крысиус произносил эпитафии на моих похоронах.

— И что? Вы же снова окажетесь рядом и наваляете ему по первое число? — я постаралась улыбнуться, но улыбка почему-то сползла вниз, изображая мину грустного клоуна.

Герцог вздохнул и развел руками. Почему-то этот вздох показался мне приговором. Я почувствовала, как по спине прошлась рука смерти и вздрогнула. Сзади ойкнули. Я обернулась и увидела, что это вовсе никакая не смерть, а Агапа, которой вздумалось меня утешить.

Эх, плюшки-ватрушки, от такого утешения недолго и инфаркт Миокарда заработать. Мне срочно требовалось утешение. Литр! Нет, это вовсе не вода, и не водка. Я всегда утешаюсь чаем с малиновым вареньем. Как раз его-то мне сейчас и не хватало.

— Я не могу всегда находиться рядом, но… — с этими словами герцог полез в карман обгорелой мантии, — но я могу дать тебе вот это.

Он протянул мне небольшой кругляшок на веревочке. Обычный кругляшок, не больше пяти рублей. Даже без рисунка, гладкий и… и чуть теплый, будто его только что сняли с осенней батареи центрального отопления.

— Как только почувствуешь, что он становится ледяным — тут же бери его в руки и думай обо мне. Медальон будет предупреждать об опасности, — сказал герцог.

— А почему он теплый? Что у него внутри? Уголек? — постаралась улыбнуться я.

Ну надо же было как-нибудь разрядить обстановку.

— Нет, там нос любопытной Варвары, — с серьезным видом ответил герцог. — Она тоже хотела заглянуть — что внутри.

— Ой, да ладно, — отмахнулась я, но желание проверить как-то отпало.

— Идите по комнатам, девочки, — тяжело вздохнул герцог. — Я тут пока кабинет приведу в порядок.

Мы потихоньку вышли и потянулись к комнатам. На душе было неспокойно и… как- то мерзко. От этого мага, что ли?

Стоило только двери за нами закрыться, как с другой стороны послышался звук падения, будто уронили свернутый в трубу персидский ковер. Я попробовала дернуться, но дверь была крепко заперта, когда же прислонила ухо к деревянной поверхности, то услышала сдержанный стон.

15

Я сидела возле окна и смотрела на солнечную улицу. Какая же там ляпота — люди гуляют и радуются теплым денькам, собаки машут хвостами и радостно поднимают лапы возле деревьев, голуби радостно оставляют пожелания денег на шляпках и плечах. А мне приходилось сидеть на экзамене и изредка подглядывать в телефон.

Я пошла на заочное экономическое отделение не просто так — мне нужно было отвлечься от мыслей о разводе. И я углубилась в учебу с головой. Вот только на экзамен по бухучету я взяла с собой телефон, чтобы уж наверняка можно было получить хорошую оценку.

Списала хорошо, незаметно и быстро. Вот только спрятать телефон было некуда — я надела легкую юбку и полупрозрачную блузку. Пришлось его спрятать в бюстгальтер. Как умная девочка Маша я выключила телефон, сняла его с вибрации. В общем, обезопасила себя целиком и полностью.

Единственное, что я забыла — выключить вспышку. Когда я перевела взгляд с улицы на преподавателя, то оказалось, что уже несколько минут подмигиваю ему правой грудью. В его очках отражались редкие вспышки. И почему-то преподаватель напоминал мне мага Похотуна. Он скривился, открыл мою зачетку и…

— Подъем, первокурсницы! — донеслось из соседней комнаты.

Я открыла глаза и улыбнулась. Это всего лишь сон, всего лишь дурной сон.

Хотя, может, я и хотела бы вернуться обратно. Вернуться туда, где все понятно, где платочками машут лишь на полустанке, и редко когда можно увидеть настоящего иглотыка. Мой папа, царствие ему Небесное, иногда видел их, и даже гонял, особенно когда на заводе происходила получка, и он забегал с коллегами в рюмочную «Второе дыхание».

А с другой стороны — тут скучать не приходится. Вечером мы подружились с девчонками еще больше. Джулия к нам больше не вернулась и ее заменила Маньяра. Оказалось, что ее похитили с выступления Энрико Иглесиаса, когда она в перерыве вышла в туалет. До сих пор не могла простить похитителям пропуска заявленных хитов.

Мы еще немножко поболтали, пока к нам не прилетел обед на блестящих подносах. Очень удобно — подносы прилетели, встали на столик, а после того, как мы поели — подносы умчались прочь. Вот это сервис, мне даже захотелось оставить чаевые, вот только официантов нигде не было видно.

Когда мы выходили в коридор, то видели наших преподавателей, которые ходили вдоль стен, помахивали платками и бормотали под нос заклинания. Я ничего не разобрала, но, судя по серьезному выражению лица Симпатира, дело приняло серьезный оборот. Я даже загордилась от осознания того факта, что причастна к этой суете.

Фрейлина Арифметина шепнула нам по секрету, что до этого дня магу всегда удавалось украсть первокурсницу, а вот со мной у него вышла загвоздка — он не успел закрыть магический портал и остальные преподаватели нашли его замок. Похотун страшно рассвирепел, когда добыча ускользнула из его рук. Преподаватели тогда еле справились с его гневом, но маг в ярости вытурил их из своего замка и закрыл ведущие к нему порталы.

— Ты крутая девчонка, Марина, — сказала тогда Маньяра, но почему-то от этой похвалы не захотелось загордиться и расправить плечи.

Я знала, что за зверь — обиженный мужчина. А уж если мужчина всегда привык получать то, что хочет, он просто сходит с ума, желая получить недоступное. Но это было вчера, а сегодня утро началось с выкриков из соседней комнаты. Студентки прогоняли громкоголосое привидение прочь, а он продолжал настаивать на всеобщем подъеме.

— Девчонки, сегодня новый день! — воскликнула я и поспешила к зеркалу, чтобы успеть навести красоту. — Вставайте и пойдем учиться охмурять королей.

— Эх, а мне приснилось, что я на свидании с Энрико, — потянулась на кровати Маньяра. — И только я потянулась поцеловать его, как он разорался, что пора подниматься. Вредный Энрико… то есть вредный Борзян — такой сон обломал.

Я улыбнулась в ответ. Агапа принялась расчесываться и продолжала это делать вплоть до стука в дверь.

— Девушки, напоминаю, что через час у вас занятия у маркизи Ежины. Завтракайте и выдвигайтесь, — раздался голос Глазуна. — Кто останется в комнате, должен иметь на это объективную причину.

Объективных причин для прогуливания у нас не нашлось, поэтому, после легкого завтрака, мы вышли в коридор. Джулия со своими новыми соседками оказалась в пяти комнатах от нас. Она поприветствовала меня похвальбой маникюра на среднем пальце. Я же показала, какой длины рыбу однажды поймала на пруду, то есть согнула руку в локте и ладонью левой похлопала по тому месту, где у мужчин должен быть бицепс.

Глазун только покачал головой, глядя на наши действия, и что-то записал в небольшую книжечку, которую потом спрятал в карман. Эх, сколько же неприятностей доставила нам эта книжица, но, не буду забегать вперед.

Дружной стайкой веселых помпонов мы покинули крыло общежития и покатились в сторону аудиторий. Деревья все также приплясывали на местах, а портреты следили за нами и делали вид, что просто висят и никого трогать не собираются.

Когда же мы вошли в кабинет по шитью, то я невольно поежилась — так и почудилось, что сейчас из шкафа вылетят маленькие создания и снова утащат меня в грязный замок. А там…

Брр! Нет, надо думать о хорошем! Надо настраивать себя на позитив!

Вот только не получилось настроиться — в настройки влезла Джулия.

— Надеюсь, сегодня никакую корову не будут похищать? — громко спросила она.

Две здоровенные девушки по бокам Джулии захихикали. Обе блондинки и обе похожи на варваров в мантиях. Судя по внешнему виду, их своровали из Скандинавии, и они были сестрами-близнецами. Маньяра от их хихиканья съежилась и постаралась сделаться меньше. Мда, троица собралась как на подбор

— одна задира и две огроменные подхихикивалки.

— Иглотыки сообщили, что они увидели козу с тощим выменем и разочаровались в этом бренном мире. От разочарования мальки собрались покончить жизнь самоубийством, но я уговорила их заколоть предмет страданий. Перефразируя одного известного человека: «Нет козы — нет проблемы!» — под общий хохот закончила я.

— Да уж, если бы они увидели, что коза гуляет в компании слонов, то даже твои уговоры не помогли бы, — поддержала Агапа.

Надо было видеть, как личико Джулии налилось краской, и она собралась выдать еще что-то ядовитое. Ее словесному поносу помешало появление маркизы Ежины.

Женщина возникла за преподавательским столом из воздуха и тактично откашлялась. Все девушки повернулись к ней.

— Доброе утро, студенточки, — проговорила маркиза и широким жестом обвела столы со стоящими на них швейными машинками. — Прошу вас занимать места, и мы начнем урок. Если хотите еще поговорить, то советую сделать это за дверью или в кабинете ректора. Вам выбирать.

Я показала, что застегнула рот на невидимую молнию, и уселась за столом с древней машинкой. Агапа и Маньяра сели за соседние парты.

16

— Кто скажет, чем мы сейчас будем заниматься? — маркиза Ежина обвела взглядом нашу группу.

Джулия тут же подняла руку. Я не могла ей уступить и тоже подняла, хотя в голове не было ни одной мало-мальской фантазии касательно занятия.

— Говори, дитя! — кивнула Ежина Джулии.

— Мы будем учиться шитью и домашним заклинаниям! — отчеканила вскочившая Джулия.

— Есть, сэр. Да, сэр, — прошептала я едва слышно, но девчонкам хватило, чтобы услышать.

Агапа с Маньярой не смогли удержаться от смеха. Маньяра зря пыталась скрыть смешок — он вырвался через нос и получился такой звук, как будто рядом высморкался слон. Соседка покраснела. Я поняла это потому, что темно- коричневая кожа приобрела цвет передержанного в огне кирпича.

Джулия метнула в меня тяжелый взгляд. Ни капли не сомневаюсь, что будь у американки под рукой двухпудовая гиря, то она бы метнула эту махину вслед за взглядом. И я вряд ли бы увернулась…

— Дитя, ты права лишь отчасти, — не обращая на нас внимания, произнесла маркиза Ежина. — Самое первое, чем мы займемся, будет изготовлением собственного платка. Вы видели, что это не просто платок, а сильнейшая вещь с помощью которой творится магия.

— Так точно, мэм! — отчеканила Джулия, которая так и не опустилась на место. — Именно это я и хотела сказать!

— Ты молодец, мы все тобой гордимся, — хихикнула я. — Вот прямо сейчас сидим и гордимся твоим умением вовремя подлизывать…

— Студентка! — не дала мне высказаться маркиза. — Как твое имя? Ты мне кого-то очень сильно напоминаешь…

Я с неохотой поднялась. Вот такие вопросы ни к чему хорошему не приводят. А ведь я хотела лишь подковырнуть Джулию и ее рвение вылезти из кожи вон.

— Марина Голубева. Я же представлялась на праздничном завтраке. Да-да, как раз за полчаса до того, как меня сперли, — пробурчала я.

Надо было видеть лицо Джулии — она прямо-таки лучилась от радости, что меня сейчас будут распекать. Если сунуть ей в рот два провода, то от заряда счастья можно было бы обогреваться круглый год.

У, вредина блондинистая!

— Я сначала не поверила своим ушам, когда ты назвала свое имя вчера, но теперь вижу… — маркиза почесала нос и глубоко вздохнула.

Пауза затянулась и у меня тоже засвербело в носу. Что же она видит? Я тактично откашлялась.

— Простите, а что вы увидели?

Маркиза еще раз вздохнула, словно набиралась храбрости для последующих слов. Остальные девушки притихли, в кабинете воцарилась полнейшая тишина, как в Государственной Думе, когда предложили отдать голоса за урезание зарплаты депутатам.

Маркиза смотрела на меня застывшим взглядом, она еще и замогильности добавила в голос:

— Ты та, которую мы все так долго ждали… Ты избранная!

У меня даже мурашки табуном проскакали по спине. Я избранная? Я Нео из "Матрицы"? Буду фигачить плохих агентов и носить облегающие латексные штанишки? Круто. К молодости еще и избранность отхватить…

Я подмигнула Джулии. Ее нижняя челюсть упала под швейную машинку и в ближайшие год-полтора не собиралась вылезать обратно. Да уж, большего ущемления для ее величия и придумать нельзя.

Увы, моя радость длилась ровно до момента, пока маркиза снова не открыла рот.

— Ты избрана верховными силами для великой миссии… — маркиза снова сделала паузу, взвинтив интригу на недосягаемые высоты. — Только ты сможешь пойти и качественно намочить тряпку, чтобы я могла стереть с доски.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом моя гордость под грохот женского смеха скатилась в бездну унижения. Я слабо улыбалась в ответ — еще бы, если не улыбаться на подколки, то потом заклюют. Я улыбалась, но в уме завязывала узелок на память — не доверять никому из преподавателей.

Пока я шла к возвышению и потом с тряпкой в руках обратно, на ум пришли слова герцога:

"Да, это невыносимо скучно — каждый год натаскивать студенток на одно и тоже. Поэтому мы и развлекаемся как можем, увы, вам это все только предстоит узнать. Но вам нужно уяснить первую истину — все, что вас не убивает, делает вас сильнее".

Эх, чувствую, что предстоит мне веселая жизнь в этой академии…

Чувство усугубилось еще больше, когда в туалете я встретила студентку второго курса. Она сидела на подоконнике и смотрела на небо. По ее бледно-розовым щекам стекал небольшой ручеек из слез.

Я редко когда прохожу мимо чужого горя. Мне обязательно надо остановиться, посмотреть и посочувствовать. Вот и сейчас я намочила тряпку, и, вместо того, чтобы отправиться восвояси, подошла к девушке.

Миловидная шатенка посмотрела на меня покрасневшими глазами, хлюпнула носом и отвернулась. Вот если бы она не хлюпнула, то я пожала бы плечами и ушла, но этот жалкий звук… словно скрип ножа по стеклу…

— Привет, подруга, чего глаза на мокром месте? Или ты узнала что Бред Питт снова обзавелся подругой?

Девушка не поворачивалась. Я коснулась пурпурной мантии, и второкурсница вздрогнула, как будто это было не легкое прикосновение, а хороший пендель. Честное слово, так на меня реагировали впервые.

— Да что случилось-то? Поговори со мной, подружка, о тяжкой печали своей, — я пыталась хоть как-то привлечь внимание этой царевны Несмеяны, но она только отворачивалась.

Ага, легче от клеща из уха избавиться, чем от меня, когда я собралась посочувствовать. Я скинула ноги девушки с подоконника, и ее невольно развернуло ко мне. Она пыталась спрятать лицо в волосах, но я схватила ее и хорошенько встряхнула. Хотела еще оплеуху зарядить, но девушка вроде пока не истерила, поэтому пришлось задержать мой удар из арсенала тейквон-до и после.

— А теперь ты мне скажешь, что произошло и почему ты тратишь влагу напрасно? Неожиданно девушка рванулась из моих рук так резко, что я невольно отшатнулась. Она посмотрела на меня с тем самым скорбным выражением лица, с каким олигархи смотрят на падение акций собственной компании.

— Ты с первого курса… Ты еще можешь уйти… — прошептала девушка.

— Подожди-подожди! Куда я должна уйти? Мне здесь пока что нравится. Даже молодость отхватила на халяву — где еще такое можно получить?

Девушка тяжело вздохнула и прошла к умывальнику, где одиноко лежала намокшая тряпка. Второкурсница плеснула себе в лицо пару раз и повернулась ко мне. Теперь она уже улыбалась, но улыбка ее была из разряда тех, что демонстрируют с витрин манекены. То есть ледяная и безжизненная.

— Уходи, пока еще есть шанс. Дальше будет только хуже… — проговорила девушка и вышла из туалета.

Я подхватила тряпку и поспешила за ней. Однако, когда я выскочила в коридор, то там никого не было. Либо девушка очень быстро бегает, либо провалилась сквозь пол. Я потопала — пол не проваливался. Следовательно, я говорила со спринтершей.

Странная девушка… И слова у нее странные.

17

Я вернулась обратно в аудиторию. Не могу сказать, что мне там сильно обрадовались, но, по крайней мере, драться не кинулись и то ладно.

Я отдала намоченную тряпку преподавательнице и уселась на место. Про ехидную ухмылочку Джулии даже упоминать не хочется. Так бы и дала ей подзатрещину, но нельзя! Тогда могли услать гораздо дальше, чем намочить тряпку, а я еще не разобралась со странной второкурсницей.

— Итак, сейчас мы будем делать с вами первый в вашей жизни волшебный платок. Это не так трудно, как кажется на первый взгляд и более сложно, чем может показаться на второй. Если углубиться в историю волшебных платков, то окажется, что мы многое о них знаем. Знаем, но как-то упускаем из виду — это одно из побочных эффектов нашего волшебства! Да-да, побочным эффектом является забывание об увиденных магических вещах и превращениях.

— Круто! — вырвалось у меня. — Значит, волшебники могут творить что хотят, а люди все забывают, будто на них направили вспышку-стиралку памяти из фильма «Люди в черном»?

— Девочка моя, — ласково улыбнулась преподавательница. — Я вижу, что тряпка катастрофически быстро высыхает. Могу снова попросить намочить ее, если тебе это так понравилось.

— Извините, — насупилась я.

Да-да, насупилась. А чего она? Я же просто спросила.

С мордочки Джулии можно было рисовать картину вселенского счастья. Ее соседки тоже старательно растягивали губы в стороны и зарабатывали морщины на лице. Ух, злыдни какие.

— Вот и хорошо. Прощаю. Но лучше все-таки не выкрикивать с места, а поднимать руку, если хочешь ответить или вдруг захотелось в туалет, — кивнула преподавательница.

Я кивнула в ответ. Агапа вздохнула, и я была очень благодарна за такой жест сочувствия. Подмигнула ей, мол, не бзди — прорвемся. Соседка тихонько улыбнулась.

— Так вот, я остановилась на том, что побочным эффектом является забывание магических вещей и превращений. Однако! — на этом слове преподавательница сделала паузу и оглядела аудиторию. — Однако, среди людей Земли порой попадаются сильные медиумы, и они запоминают увиденное. Правда, эффект все- таки присутствует, и люди видят не то, что нужно, а нечто иное, и после воображение уже дорисовывает остальное и трансформирует в причудливые формы. Допустим, многим из вас известны такие упоминания о волшебной ткани, как ковер-самолет, скатерть-самобранка, шапка-невидимка. Все это трансформация волшебного платка в то, что воображение дорисовывает людям.

Маньяра подняла руку, и маркиза Ежина милостиво кивнула.

— То есть, не было огромных персидских ковров, а были всего лишь платки?

— Да, дитя мое. Были всего лишь волшебные платки. На них вставали и летели туда, куда хотелось. На них появлялись самые изысканные яства. Под ними можно скрываться от вражеских глаз и проникать в самые охраняемые здания. Это великие и чудесные по своему могуществу вещи. Не верите? Тогда смотрите сами!

Маркиза Ежина вытащила из рукава накрахмаленный платок с красной окаемочкой и причудливо вышитым вензелем в углу прямоугольника. Она взмахнула им и…

Вот если вы когда-нибудь надевали очки виртуальной реальности, то можете понять, что я испытала — мы с девчонками оказались не в мрачной аудитории, а посреди девственных джунглей!

С поросших мхом огромных ветвей свисали лианы и парочка обалдевших змей, которые во все глаза пялились на неожиданных гостей. По деревьям прыгали макаки, показывали, что у них есть из красного, а одна, самая наглая и отвязная, начала целиться в меня бананом. Еще немного и желтый бумеранг полетел бы в меня, если бы я храбро не спряталась за швейной машинкой.

Но вот от местных комаров за такой малостью не спрячешься и вскоре то тут, то там начали раздаваться шлепки. Похоже, что шлепки послужили сигналом к атаке этих мелких созданий и вскоре над нами заклубился целый рой, из которого армадами пикировали жужжащие кровопийцы. Таких больших комаров я никогда не видела — мне они показались размером с воробьев, а их жала походили на остро заточенные карандаши.

Девчонки визжали, пытались убежать, но наши подошвы оказались приклеенными ко мху!

А маркиза Ежина стояла возле висящей в воздухе доски и тихонько улыбалась. Ее- то комары не трогали! Улыбалась до тех пор, пока со стороны наглой обезьяны не послышался трубный рев, как будто сумасшедший нашел тромбон и начал что есть силы дуть в него.

Когда же следом послышался ужасающей силы треск, словно через джунгли ломилась стая бульдозеров, то на лице маркизы даже появилась озабоченность. Обезьяны с криками помчались в противоположную сторону, за ними устремились комары, словно кровососы тоже испугались приближения неизвестного врага.

Я начала лихорадочно вспоминать молитвы, девчонки же с прежним упоением визжали и старались оторвать подошвы, чтобы рвануть вслед за комарами.

Треск приближался, и я даже успела увидеть огромные серые уши, которые грязными парусами возвышались над деревьями.

Я вспомнила молитву, но не успела произнести: «Отче наш…», как мы тут же оказались опять в кабинете.

Никаких комаров, макак и огромных слонов не предвиделось. Лишь возле доски стояла улыбающаяся маркиза Ежина и ласково смотрела на нас.

Девчонки ощупывали себя на предмет укусов, но их не было. Зеркальца не подтвердили того, что недавно на носы и щеки бросались озверевшие комары. Я первым делом попробовала оторвать ноги от пола, и они легко поднялись в воздух.

Фух, ну и демонстрация силы платка. Я тоже себе такой хочу — припрется ко мне пьяный покупатель, начнет куражиться, а я его фигак! — и в джунгли. Моментом протрезвеет и начнет звать полицию.

— Вы видели, что может платок, и это только малая толика его возможностей. В русской сказке царевна-лягушка махала отнюдь не рукавами, а двумя платками — это была могущественная волшебница и она могла творить великие дела. Правда и попался ей великий враг, но все-таки она с принцем смогла справиться. Какие еще волшебные вещи вы можете вспомнить? — спросила Ежина.

Девушки молчали и переглядывались между собой. После той встряски, которую мы только что ощутили, все мысли покинули нас и требовалось хотя бы какое-то время, чтобы прийти в себя. Преподавательница терпеливо ждала, и я решила ответить.

— Сапоги-скороходы?

— Почему? — брови маркизы удивленно поползли вверх.

— Ну, платки могли использовать вместо портянок, — высказала я свое предположение.

Маркиза пожевала губами, слыша, как в аудитории потихоньку нарастает смех. Девчонки сбрасывали с себя оцепенение и им нужен был выплеск эмоций, а я как раз очень кстати ляпнула про портянки.

Хихиканье перерастало в истерический хохот, когда маркиза взмахнула платком и шум в кабинете стих.

— Девочка моя, пока мы путешествовали, тряпка успела высохнуть. Будь добра — намочи ее еще раз, — и преподавательница с милой улыбкой протянула мне абсолютно сухую тряпку.

Сдалась ей эта тряпка? Все равно же ничего не пишет и не рисует! Но, делать нечего, и я опять поплелась мочить ткань.

18

Только я вырулила в коридор, как мне навстречу попался Глазун. Его такса посмотрела на меня слезящимися глазами и грустно вздохнула. Я ответила ей тем же.

— Что ты делаешь в это время в коридоре, дитя? — подозрительно уставился на меня Глазун.

— Хожу-брожу, мочу тряпку, — голосом булгаковского кота Бегемота ответила я.

— Тебя выставили в коридор развеяться и подумать над своим поведением! — догадался Глазун. — Неужели ты успела насолить преподавательнице?

— Второй раз иду, — и я с невинным видом опустила глаза.

Такса щерилась во все свои двадцать зубов.

— Зря! — крякнул Глазун. — Чем больше ты гуляешь по коридорам, тем меньше будешь знаний обретешь. Пока ты ходишь с тряпкой, твои сокурсницы учатся и обретают магическую мощь.

Я вздохнула. А что поделать? Я же не виновата, что слова сами срываются с моих губ. Я их пытаюсь удержать, но они срываются и срываются. Прямо как яблоки по осени падают с деревьев.

— Мы сейчас там изучаем волшебный платок. Да, я осознаю свою несдержанность и впредь постараюсь вести себя тише воды, ниже травы, — говорю я и делаю лицо ее невиннее.

Боюсь, теперь моя физиономия напоминает купленную наволочку, которую только что достали из пакета. Большей невинности я не знаю. Или можно сравнить с первым выпавшим снегом, когда на него не вступил еще ни один человеческий сапог. Что-то меня на поэзию потянуло…

— Ладно, поверю на первый раз, — протянул Глазун и взмахнул вытащенным из рукава платком.

Вы не поверите, но тряпка в моей руке тут же стала сырой, как будто она резко вспотела. Не знаю — видели ли вы когда-нибудь потные тряпки, но именно такое ощущение возникло в моей руке.

— Возвращайся в аудиторию и постарайся больше не вылетать из нее, — улыбнулся Глазун.

Мелкий шибздик с пафосным прозвищем Титан подмигнул мне и даже чуточку улыбнулся. Честно-честно, мне не показалось.

— Спасибо вам за помощь, — кивнула я в ответ и у меня почему-то возникло желание присесть в реверансе.

Глазун только кивнул в ответ и отправился дальше по коридору.

— А вот и я! Цветов не надо! — с такими словами я возникла на пороге.

Сказать, что маркиза была счастлива меня видеть — это означало бы жестко соврать. Вам врать мне никакого смысла нет, поэтому признаюсь честно, Ежину немного перекосило. Джулия с улыбкой следила за моими перемещениями и даже выставила в проход ножку.

Наивная!

Я же училась в советской школе и мальчишки не упускали случая выказать мне свое внимание. И я научилась наступать на подставленные ножки. Вот и сейчас вскрик Джулии заставил всех вздрогнуть.

— Ой, прости, я не хотела так слабо, — самым сахарным голосом пропела я.

— Тебе конец, — прошипела Джулия, со стоном потирая отдавленную лодыжку.

— Пыжилась лягушка, да лопнула, — с глубокомысленным видом изрекла я первое, что пришло на ум.

Джулия открыла было рот, чтобы ответить мне очередной колкостью, но хлопок со стороны маркизы помешал осуществлению ее планов.

— Девочки, я вижу, что у вас взаимная любовь. Так может быть мне посадить вас вместе?

Я тут же представила, как сжимаю в руках пряди белых волос с непрокрашенными корнями и помотала головой. Я не любительница драк со смертельным исходом.

— Не думаю, что это хорошая идея. Во-первых, у меня аллергия на задавак, а во- вторых…

Эта маркиза даже не удосужилась выслушать, что у меня было во-вторых. А ведь у меня еще около десяти пунктов наклевывалось. Ух, как бы я расписала возможный апокалипсис, который обязательно бы произошел, если бы меня посадили вместе с Джулией.

— Дитя, я поняла, что ты ничего не знаешь о выдержке и такте. Будь добра, сходи еще раз намочи тряпку.

Ежина взмахнула платком, и я огорченно вздохнула. Однако, через секунду я расплылась в широкой улыбке и протянула ей все еще мокрую тряпку.

Надо было видеть, как маркиза нахмурилась — будто два кустика сошлись на переносице и получилась мохнатая сойка. Вы никогда не видели мохнатую сойку? Значит, вам никогда не приходилось видеть сердитую маркизу. Она снова взмахнула платком, но тряпка осталась все той мокрой тканью. Преподавательский эффект умер в зародыше.

— Кто тебе помог? — три слова с трудом процедились сквозь плотно сомкнутые губы.

— Глазун, — тихо прошептала я.

— Понятно. Не знаю, чем ты понравилась нашему дворецкому, если он сделал для тебя вечно влажную тряпку, но сделанного не воротишь. Ладно, садись на место и чтобы я не слышала ни звука с твоего места.

Я кивнула, положила тряпку возле доски и продефелировала на место. Там подмигнула Агапе с Маньярой и сложила руки в позе самой прилежной ученицы со времен Аристотеля и Платона. Девчонки прыснули было, но, под строгим взглядом Ежины, тут же выпрямились, как будто проглотили по лому, и точно также сложили ручки.

Мы три самых прилежных ученицы!

Остальные студентки едва сдерживали улыбки, глядя на наши каменные физиономии. Маркиза покачала головой, прицокнула языком, собралась сделать движение "рука-лицо", но после передумала и только глубоко вздохнула. Потом она взмахнула платком и дверцы шкафа распахнулись.

Я невольно сжалась. Честное слово — я ждала появления иглотыков, но потом расслабилась, когда наружу бешенными чайками вылетели белоснежные прямоугольники. Они затрепетали в воздухе, а после спикировали вниз, как осенние листья.

Перед каждой студенткой лег прямоугольник. Даже передо мной, что не могло не радовать.

— Девушки, внимание, перед вами лежат волшебные платки. Они девственно чистые и пока еще не подчиняются никому. Чтобы сделать их вашими, и только вашими, — на последних словах Ежина сделала особенный упор, — нужно уколоть указательные пальцы и сцедить каплю крови на уголок платка. Да, наша магия замешана на крови, зато потом вашим платком никто не сможет воспользоваться. Это своего рода защита от воров.

Я недоверчиво покачала головой, но когда увидела, что Джулия со своими подругами бесстрашно укололи пальцы, то кивнула своим девчонкам и мы сделали то же самое. Девчонки ойкнули, я же мужественно закусила губу и выдавила небольшую толику алой крови.

Вы не поверите… Да я и сама не поверила, когда капля красной жидкости упала на ткань, и, вместо того, чтобы застыть уродливой кляксой, она начала расплываться и растекаться по ткани. Красные капельки пробежали по основе, проскакали по утку и вернулись обратно, соединившись в виде затейливого вензеля, в центре которого красовалась большая буква "М".

Восхищенные ахи послышались с соседних столов. Похоже, что там тоже возникли вензеля и буквы.

Студенты получили волшебные платки. Эх, поторопились преподаватели давать нам такое сильное оружие в руки. Но, сами виноваты. Я же видела, как Джулия коварно улыбнулась.

19

Если вы думаете, что один взмах волшебного платка может решить любую проблему, то вы крупно ошибаетесь. Да-да, я это знаю точно!

Стоило только монограмме занять место в углу платка, как мы с Джулией превратились в ковбоев Дикого запада. Вот только музыки Морриконе не хватало для полноты ощущений. Мы тут же наставили платки друг на друга, храбро отвернулись и… взмахнули!

Я всего лишь желала, чтобы Джулия превратилась в лягушку, мерзкую и поганую, а об ее желании я так и не узнала до конца обучения. Увы, ни она ни я не знали точно, что именно нужно говорить и как правильно махать. В итоге у нас обеих из платков вырвался звук, какой издает человек, объевшийся гороховым супом. Справедливости ради хочу заметить, что у меня звук получился громче.

— Мда, девочки, вас явно нужно сажать друг с другом, — хмыкнула маркиза и в этот момент издалека донесся слабый колокольный перезвон. — Что же урок закончен. На следующем занятии мы начнем плести кружева и изучим парочку заклинаний. Девочки, я за вами наблюдаю.

А «девочки» тем временем попытались еще пару раз взмахнуть платками. Результат тот же, но к звуку прибавился и запах, поэтому пришлось прекратить эксперименты, а то глаза начали слезиться.

Другие студентки поспешили прочь, чтобы не дышать ароматами войны, а мы же взглядами пообещали друг другу «при случае надрать задницу».

Следующим уроком шло «поварское мастерство и изготовление зелий». Я приготовилась к тому, что нас отведут в темный подвал, где преподавательница в темной мантии и обязательно с сальными волосами будет обучать нас всяческим премудростям. Да, я насмотрелась Гарри Поттера, ну и что? Пусть первым бросит в меня камень тот человек, который никогда не слышал об этом очкастом волшебнике.

Эй, тихо-тихо-тихо, хватит выковыривать булыжники из мостовой, я пошутила!

Тем временем мы перешли по красной ковровой дорожке в новую аудиторию. Вы должны помнить ее, она еще напоминала кухню ресторана из сериала «Кухня». Помните? Ну и прекрасно.

За центральным столом стояла строгая старушка, которая помогла мне оказаться в этом мире. Глистана Сухопаридзе. Графиня. Вот нечем тут больше графиням заниматься, как обучать студенток варить борщи и лепить пельмени! Я даже хихикнула своим мыслям в ответ.

Грозный взгляд из-под бровей никак не напоминал тот умоляюще-слезливый взор побитого щенка, которым старушка смотрела на меня в хлебном ларьке. Теперь это была не просительница, а преподавательница. И теперь я должна буду ей подчиниться.

— Здравствуйте, девочки, — проскрипела старуха Шапок… то есть графиня Глистана Сухопаридзе.

Мне вовсе не хотелось желать ей здоровья, но, повинуясь стадному инстинкту я промямлила что-то вроде «и вам не крякнуть». Вот могла бы предупредить о перемещении, я бы белье не замачивала…

— У вас не совсем стройно получается. Давайте еще раз и дружно! — скомандовала графиня.

— Здрав-ствуй-те! — хором проскандировали студентки, а я влилась в общий хор.

Пусть ей чуть здоровья прибавится. Я же не злопамятная — отомщу, а потом забуду, что отомстила, и отомщу снова.

— Занимайте любое удобное для вас место, — провела преподавательница рукой по направлению столов для готовки.

На столах красовались глубокие миски, возле них белел творог, по пачке муки, яйца и какие-то шевелящиеся мешочки. Как будто тараканов в носки напихали и теперь они стараются выбраться наружу. Меня даже передернуло от такой фантазии.

— Сегодня мы будем готовить пышные сырники с пищащим изюмом, — улыбнулась Глистана.

Я не выдержала и подняла руку.

Да! Я научилась поднимать руку!

Мне просто надоело бегать в туалет для увлажнения ткани. Хотя, та плачущая второкурсница не выходила у меня из головы. Надо будет обязательно после занятий найти ее и устроить детальный расспрос.

— Что ты хотела, дитя?

— А почему изюм пищит? — спросила я.

— Жить хочет, — пожала плечами преподавательница.

Вот это было для меня как удар веслом по затылку. Я даже оглянулась — не подобралась ли ко мне сзади Джулия? Но нет, эта ехидна со своей свитой стояла в нескольких метрах от меня и брезгливо тыкала шевелящийся мешочек вилкой.

— Так изюм живой?

— Да, кругом все живое, но это не повод королю оставаться голодным, — флегматично ответила преподавательница и обратилась к группе. — Выкладывайте творог в миски, разбивайте два яйца и добавляйте три ложки муки. Пару щепоток соли и две ложки сахара, в самую последнюю очередь добавляйте пищащий изюм и тут же начинайте перемешивать, пока он не сбежал. Я пока отлучусь на пару минут, — с этими словами преподавательница вышла из кухни.

Я представила себе бегающий изюм и на всякий случай вооружилась лопаткой — вдруг они тут тараканов изюмом называют. Признаюсь честно: я никогда раньше не делала сырников, поэтому сам процесс показался мне странным — замешивать, размешивать и так далее.

Агапа лихо трясла над белой массой мучной пылью, когда мне пришла в голову забавная идея. Пока Глистана не вернулась, я могу позабавиться. Я выпрямилась и три раза хлопнула в ладоши.

— А спорим, что у американских девушек очень слабо развита сила духа?

Джулия тут же вскинулась, что мне и было нужно.

— Да у нас самая сильная в мире сила духа! Мы избранная нация и всегда и во всем мир равняется исключительно…

— А докажи! — прервала я пафосно-словесный понос. — Если сможешь передуть яйцо на другой край стола у… — тут я картинно осмотрелась и остановила взгляд на подруге Джулии. — у своей соседки по комнате, то тогда я встану и провозглашу, что американцы самые духовно сильные люди в мире.

— Легко! — подмигнула Джулия здоровенной блондинке, а та согласно кивнула. — Давай свое яйцо и мы как можно быстрее с этим покончим. Мне не терпится услышать от тебя слова поражения.

Я взяла из картонного лотка яйцо, повертела его в руках.

— Я видела, как вы перемигивались. Поэтому, для чистоты эксперимента я хочу, чтобы вам завязали глаза и все было честно.

Джулия фыркнула. Она взяла со столешницы полотенце и протянула другой соседке, та повязала ей на глаза. То же самое случилось и со второй участницей шоу. Притом ее завели за стол и получилось, что Джулия и скандинавка очутились друг напротив друга. Я дала каждой пощупать яйцо и дождалась согласных кивков.

— Отлично! Теперь осталось всего ничего. На мой счет три, вы должны будете начать дуть как можно сильнее! Итак, раз! Два! Три!

Как они начали дуть… Казалось, что по всей академии пронесся тайфун от задорно дующих девушек.

Надо ли говорить, что я вместо яйца поставила тарелку с мукой?

Зато надо было видеть белесый туман и лица девчонок, когда они закашлялись и стянули с себя повязки. Старый пионерский розыгрыш. Все-таки жаль, что в Америке не распространены пионерские лагеря.

— Я убью тебя! — взревела Джулия и бросилась ко мне под общий хохот студенток.

Я изобразила испуг и начала стремительной ланью скакать по кухне, по пути скидывая на пол миски, творог, муку и прочную утварь. Пару раз я довольно-таки метко запулила в лоб Джулии яйцами, правда, самой тоже досталось изрядно. Все это происходило под ободряющие крики и смех. Веселье было в полном разгаре, и я даже заметила, как глаза Джулии пару раз скашивались на поварской нож. Мда, это пора было прекращать, и я пнула назад табурет.

Мне повезло лишь отчасти — Джулия навернулась, но я влетела ровно в объятия вернувшейся преподавательницы.

— А мы тут плюшками балуемся, — ничего другого мне не пришло на ум.

Глистана нахмурилась и осмотрела поле битвы, которое осталось после наших гонок. По полу белой пылью была рассыпана мука, снежками лежали комки творога и между ними коричневыми пятнышками сновали изюминки, которые издавали едва слышимый писк. Видимо, у кого-то все-таки развязался мешочек, и пленники вырвались на свободу.

Это были не тараканы, но ощущение похожее, некоторые студентки взвизгнули и постарались запрыгнуть на столы. Правда, на столах тоже попискивали сморщенные комочки, поэтому студентки отбежали в угол и застыли там с испуганными лицами.

— Она первая начала! — обиженно протянула Джулия.

Она успела встать и теперь поглаживала ушибленную коленку.

— Вы возможные жены короля, а это уже что-нибудь да значит. Мне все равно — кто из вас первым начал! Я это первая закончу! — скомандовала старушка и взмахнула платком.

Тут же с пола поднялся белый ураган, который подхватил пищащие изюмины вместе с комками творога и увлек их в мусорный бак. Вилки, ножи, поварешки запрыгнули на свои места и как давай там висеть, будто не принимали участия в веселой погоне. Во мгновение ока на кухне воцарилась чистота и порядок. Наши мантии тоже очистились и приняли прежний идеально розовый вид.

Ух ты, вот бы мне так, а то приходится каждый субботний день начинать с уборки и заканчивать ею же. А тут пришла, помахала платочком и все само убралось. Красота, да и только.

Подождите, но если обитатели академии так лихо убирают помещения, то зачем им метелки и кисточки для пыли, которые скачут сами по себе? Что-то непонятно.

— Займите свои места и продолжайте делать сырники с пищащим изюмом! — скомандовала Глистана таким голосом, как будто посылала воинов в бой.

На столах снова появился творог, яйца, мука. Я с некоторой опаской сделала все, что от меня требовалось и высыпала из мешочка пищащий изюм. Он сразу постарался смыться из миски, но я была начеку. Тут же ложкой размешала массу, и чтобы вы думали — изюм перестал пищать и начал вести себя точно также, как его родственник с Земли.

В некотором роде почувствовала себя убийцей пищащего изюма. Мелочь, а неприятно.

— Как только масса позволит себя скатывать в шарики, тут же разминаете в небольшие кругляши и кладете на сковороду. Не забывайте подливать масла. Вот так, а после взмахните платком и скажите волшебное слово: «Вкусницио!»

То тут, то там начали раздаваться подобные возгласы, я тоже так воскликнула. Ничего не произошло. Сырники оставались сырниками, у меня даже четыре штуки подгорели. Но потом, когда с опаской начали снимать пробу…

Ммм…

Таких вкусных сырников я не пробовала никогда! Неужели это я сама состряпала?

20

В этот день больше ничего не происходило, а так как мы пообедали собственными творениями, то нам разрешено было отдохнуть до ужина, а после собраться в главном зале.

Конечно же мы с девчонками обсудили ту второкурсницу, которую я увидела в туалете. Вот как только вернулись с учебы, как только сняли эти надоедливые мантии и привели себя в порядок, так сразу же и обсудили. Да-да, еще чуть-чуть поигрались с новым приобретением в виде платков, а потом без промедления кинулись обсуждать.

— Ой, она была такая грустная и зареванная, — рассказывала я, — что у меня едва сердце не разорвалось. Вот если бы не нужно было мочить тряпку, то я сразу же и померла на месте от горя.

— Она так тебе ничего и не сказала — почему нам надо уйти? — спросила Маньяра.

Я пожала плечами. Я только что три раза повторила наш незатейливый разговор в туалете, а Маньяра продолжала спрашивать, как будто пыталась найти хотя бы крупицы тайны в нашей беседы.

— А может быть у нее закончилась косметика, или же она из дома недостаточно припасов взяла? — сказала Агапа.

— Кстати, Агапа, а откуда у тебя под кроватью картошка? И почему так много? — ответила я вопросом на вопрос.

— Так меня перенесли сюда сразу же с овощебазы, я даже и глазом не успела моргнуть, как стояла посреди комнаты с мешками картошки.

— Ну вот, одну тайну мы раскрыли. Теперь давайте сходим в крыло второкурсниц и попытаемся найти ту самую плаксу, — предложила я.

Девушки согласились, и мы отправились в крыло второго курса. Узнать, где оно располагается было не так уж трудно. Мы всего лишь похвалили вездесущего Борзяна, а он прямо расцвел на глазах, если призраки умеют расцветать. Все-таки хороший он парень, хоть и призрак.

— Конечно же покажу, мне несложно. Правда, я не в ладу с тамошним призраком, но показать-то я могу. А если Хлипарь Зануд нападет первым, то вы расскажете, что я храбро сражался и не менее храбро отступил, — говорил Борзян, пока летел впереди.

— Расскажем-расскажем! — подмигнула я. — Да мы такой эпичности наведем, что о вашей битве будут слагать легенды. И наши правнуки будут рассказывать своим внукам, как Борзян накостылял Хлипарю. Ведь это такое событие один раз в сто лет происходит.

Борзян приободрился и даже выставил вперед мускулистую грудь. Эх, мужчины, всегда ведутся на женскую лесть. Стоит только чуточку похвалить и можно из них вить веревки. Правда, иногда веревки оказываются гнилыми и непрочными, но это уже результат совместно прожитого времени.

А мы тем временем прошли два пустых коридора и свернули в третий, в конце его виднелась фиолетовая дверь. К этой-то двери мы и направились под пристальным вниманием королей и королев, смотрящих со стен.

Ведь какие хитренькие — стоит только отвернуться и сразу же портреты начинают пялиться, а смотришь на них в упор, то делают вид, что нарисованы давно и даже не думали шевелиться. Под такое наблюдение мы и прошли до двери.

Эх, не зря я внизу видела чудные растения — тут возле двери стояли в горшках двадцать кустов шиповника. При нашем приближении их ветви тут же переплелись между собой и образовали колючий забор, через который невозможно было пройти. Нет, можно попытаться, но почему-то мне кажется, что до конца дойдут только уши. Похоже, тут специальное ограждение между курсами, чтобы более опытные не просвещали неопытных.

Жаль, конечно, а то я уже собиралась уговорить Борзяна показать нам последний курс. Там бы я узнала парочку нужных заклинаний и ух, тогда берегись, Джулия!

— Борзян, а ты не можешь позвать нам одну студентку? Она такая из себя вся… — я в нескольких словах описала незнакомку из туалета.

Вы бы видели, как перекосило рожу призрака. Ну да, одно дело — храбриться перед тремя девушками, и совсем другое — сунуться на рожон к заклятому врагу.

— Может, мы вместе постоим и покричим ту незнакомку? — предложил несчастный призрак. — Не, я могу поорать во всю мощь своих проткнутых легких.

Он тут же принял позу оперного певца Лучано Паваротти и приготовился исполнить арию вызова туалетной незнакомки. Я вовремя закашлялась, а то мы могли бы оглохнуть в замкнутом пространстве.

— А какой смысл от твоего ора? — сообщила я призраку, когда он с сомнением уставился на то, как Агапа и Маньяра участливо дубасят меня по спине.

— Так я могу…

— Так ты вызовешь своего врага гораздо быстрее, чем если незримой тенью скользнешь по комнатам и вызовешь нам ту второкурсницу, — я не дала ему докончить мысль.

Пусть лучше и в самом деле пролетит, а то выскочит наружу целая орда второкурсниц… Объясняй потом.

— Ну, какое-то здравое зерно в твоих словах есть, — протянул призрак. — Что же, я так и сделаю. Скоро увидимся.

Он пролетел над кустами шиповника, и не обратил никакого внимания на выставленные колючки. А кусты постарались зацепить его всем, чем только можно. Один куст даже выметнул корень, но призрак не обратил на него ровно никакого внимания.

Борзян просочился сквозь стену, и мы стали ждать. Я начала играть с портретами в гляделки. Увы, у них опыта было больше, и я постоянно проигрывала.

Маньяра с Агапой обсуждали последние тенденции в мире моды, мне же это было неинтересно. Сами подумайте — какая польза от моды, если мы тусуемся в закрытом здании и на уроки надеваем розовые мантии? Тут хоть обложись журналы с ног до головы, но все равно толка не будет. Поэтому я молчала. Вот стану королевой, тогда буду дефилировать каждый день в новом наряде, а…

Так, стоп! Я уже начала думать о том, как стану королевой. Мне уже стало интересно дойти до конца и посмотреть на того мужчинку, которого выпускнице хотят подсунуть. И я почему-то решила, что стану именно той, которой достанется главный приз с короной на голове.

Мы ждали целых пять минут, а после раздались истошные крики и вскоре из стены вылетел Борзян, который закрывал уши руками и орал громче, чем на утренней побудке.

Следом за ним высунулась на свет очень интересная физиономия…

21

Если вы видели Фрунзика Мкртчана (вредного дядю-водителя из фильма «Кавказская пленница»), то можете представить ту физиономию, которая высунулась из стены. Тот же вытянутый нос, грустные глаза и мохнатые брови. И я совсем не удивилась, когда он заговорил точно таким же голосом:

— Э, дарагой, куда спишишь? Пагавари с дядей Хлипарем, я тибя нэ абижу.

— Он обещал меня кинжалом зарезать! — выкрикнул Борзян и улетел в сторону нашего коридора.

Призрак второго курса огорченно почесал большой нос и посмотрел на нас.

— Ви чито здэсь забыли? Ваш курс в другом крыла.

Я набралась храбрости и выступила вперед. Если с Борзяном прошла лесть, то, может быть и с этим призраком получится?

— Многоуважаемый Хлипарь, просим прощения, что отвлекаем вас от весьма важных дел своим появлением, но у нас очень большая проблема и решить ее может только такой мужественный призрак, как вы.

Ого, вот это я завернула фразочку. Маньяра с восхищением посмотрела на меня и даже пошевелила губами, пытаясь запомнить обороты.

— Ви чито здэсь забыли? — более грозным тоном спросил Хлипарь.

Мда, на лесть не купился. Похоже, что не все призраки одинаково полезны. Этот может и навредить своими криками. Тогда я решила сказать все как есть.

Я рассказала о плачущей второкурснице и попросила призрака помочь в ее поисках. Хлипарь пощипал кончик большого носа и отрицательно помотал головой.

— Втарой курс нэ должэн гаварить с пэрвым.

Вот что бы мы не говорили, всегда наталкивались на эту фразу. Не должны мы говорить со вторым курсом и все тут. Мне надоела эта носатая башка и я ляпнула в сердцах:

— Значит, прав был Борзян, когда сказал, что Хлипарь трус и обыкновенная зануда.

— Чито? — взревел призрак и тут целиком вылетел из стены. — Эта отрыжка шакала так сказала?

Он оказался тощим мужичком, который нес на худеньких плечах огромную голову. Так вот почему его назвали Хлипарь. Кстати, я догадалась, почему его еще прозвали и Зануд. Тощий мужчина в набедренной повязке — прямо таки бери и изучай по нему анатомию.

— Да, а еще он назвал тебя земляным червяком, — подлила я масла в огонь. — И сказал, что ты ни за что не сможешь найти эту девушку.

— Я? Нэ смагу? Да это Вирджиния Кламанс! Она жывэт в сорок пятой комнатэ! Сэйчас я ие приводу и вы расскажыте Борзяну, что он ослиная сапля! — с этими словами призрак исчез в стене.

Вот ослиную соплю у меня никак не получалось представить, поэтому я просто запомнила это выражение, чтобы при случае использовать в разговоре с неприятным собеседником.

Мы ждали минут двадцать, пока наружу не высунулась печальная физиономия Хлипаря.

— Прастыте, но я нэ магу ие найти. Ие ныкто ужэ полдиня нэ выдел!

22

Мы вернулись обратно в свое крыло, где из-за угла выглядывал Борзян.

— Где эта призрачная неадекватность? — тихим голосом произнес он.

— Остался на месте и приглашал тебя в гости, — ответила я.

— Ага, если мне еще раз захочется ему навалять, то я обязательно слетаю. Видели бы вы, как я схватил его за нос и пару раз влепил хорошую оплеуху… — Борзян выгнул грудь колесом.

Торчащий из груди меч воинственно задрался к потолку. Маньяра и Агапа постарались сохранить серьезные выражения лиц. Я же показала за спину призрака:

— Ой, вот же Хлипарь! Покажешь еще раз, как ты ему влепил?

Скорость, с которой призрак нырнул сквозь пол вряд ли уступала скорости света. Только что он был, и тут же исчез. Тут у нас троих вырвался сдерживаемый смех и через пару секунд из ковра возникло обиженное лицо Борзяна.

— Обманули? Так нельзя, я же… Я хотел обойти Хлипаря сзади, чтобы… А ну вас, противные девчонки.

После этих слов призрак обиженно растаял. А мы отсмеялись и вернулись в комнату.

Вечером мы не разговаривали, но каждая думала о своем. Я думала о пропавшей девушке, Агапа о картошке под кроватью, а Маньяра пыталась в уме перемножить семнадцать тысяч триста двенадцать и сорок миллионов восемьсот пятьдесят две тысячи тридцать два. В итоге мы так ни до чего нормального и не додумались. Хотя, нет-Агапа все-таки отнесла картошку на кухню.

Что-то мне подсказывало, что не все так просто с отправкой назад. Какой-то червячок сомнения ел изнутри. Да что там ел — прямо-таки жрал огромными кусками. Непонятная тайна довлела над всей этой академией, так как на утреннем завтраке не оказалось той самой второкурсницы, а когда я дернула парочку ее сокурсниц, то они отводили взгляды и отмалчивались.

На следующий день у нас преподавала Арифметина Дробная. Урок обещал быть веселым, так как она сходу сообщила нам, что в конце года от нашей группы останется лишь половина. Заглянула в будущее, так сказать, как будто нам это и так не было ясно. А остальные отправятся обратно на Землю…

Мы сидели в новом кабинете, где стены украшались плакатами с изображением уравнений, математических формул и странных изображений звездного неба. Как не искала глазами, я не смогла найти Большую Медведицу.

Арифметина же влетела небольшим снарядом и сразу угнездилась на преподавательском возвышении. Она приняла картинную позу вещателя истины, только балахона не хватало для полного сходства и чугунных вериг.

Она вообще поразила нас своим провидением, сначала сказала, что одна из нас точно станет королевой и она даже предвидит, кто именно эта счастливица. Но пока не скажет, чтобы не испортить обучение и соревновательный эффект.

Почему-то Джулия сразу выставила вперед те пупырышки, которые пафосно именовала грудью. Вроде как — не должно возникнуть сомнений в той, на чью голову наденут корону. Я же едва не прыснула от напыщенной физиономии, от ее же гневного взгляда должна была сгореть, но по всей видимости мама и папа создали меня огнеупорной.

— Да-да, так и будет. Королей на всех не хватит, но на счастливице лежит особенная печать. И я знаю, что вы все родите крепких, здоровых детей…

Я тут же подняла руку, так как не хотелось снова идти мочить тряпку из-за выкриков с места.

— Да, дитя, — Арифметина обратила на меня свой благосклонный взор, полный тайны и мистицизма.

— Скажите, а если я не смогу родить?

— Сможешь-сможешь. Выпитый вами напиток излечил вас от всевозможных болезней и недостатков. Теперь вы самые здоровые существа в нашем мире и сможете рожать хоть каждый год.

— Не, каждый год я не согласна, — насупилась я. — Я же не инкубатор какой.

— Дитя мое, если на то будет королевская воля, то придется.

— Все равно не буду рожать каждый год, — пробурчала я. — Пусть король сам рожает.

Тут же подняла руку Джулия. Арифметина чуть нахмурилась, но кивнула.

— Мэм, я согласна рожать королю каждый год! — отчеканила подскочившая Джулия.

— Прошу записать это в моем личном деле.

Арифметина благосклонно кивнула. Она подошла к Джулии и погладила ту по голове. Из-за разницы в росте фрейлине Арифметине пришлось залезть на стул. Если бы у Джулии был хвост, то она завиляла бы с такой силой, что поднявшийся ураган вынес нас всех из аудитории.

— Милое дитя, у тебя есть все шансы стать супругой короля, так что старайся и твое усердие не останется без оплаты. Я думаю, что другие могут равняться на тебя.

— Да, мэм, так точно, мэм! — вырвалось у Джулии, и наша троица покатилась со смеху.

Фрейлина Арифметина тоже попыталась обжечь нас гневным взглядом, но мои соседки по комнате даже не задымились.

— А вот кто-то останется в стороне, — проговорила Арифметина. — И если не будут вести себя прилично, то рискуют не дотянуть даже до второго курса.

— Ну, так и я могу видеть будущее, — протянула Маньяра. — В этом нет ничего сложного.

— Ничего сложного? — спросила Арифметина. — Может, ты продемонстрируешь нам?

Мои брови удивленно взлетели, когда Маньяра пожала плечами и вышла на центр кабинета. Она закатила глаза так, что остались видны одни белки, оскалила зубы и медленно пошла вперед. Признаться, у меня мурашки побежали по спине. Сначала табун промчался вниз, потом поскакал вверх — малоприятные ощущения.

— Я ви-и-ижу, — протянула Маньяра, когда указала на Листрату Жевчуг. — Ты женщина.

Потом она указала на Стояну Стратон:

— Я ви-и-ижу, ты утром пила чай, а скоро будешь пить воду.

Потом пришла очередь Джулии:

— У тебя скоро будет выплеск злости. Вот когда я скажу, что ты ненатуральная блондинка.

— Да что ты такое говоришь? — взвилась Джулия. — Это я специально корни в русый цвет подкрашиваю…

— Я ви-и-ижу, что все мы сегодня пойдем на обед, а завтра будет новый день, — замогильным голосом протянула Маньяра.

Я перевела взгляд на фрейлину Арифметину и удивилась еще больше — гномиха беззвучно смеялась. Она махнула рукой и Маньяра остановила свое шоу предсказаний

— Достаточно. Ты повеселила меня, дитя. Теперь сходи, намочи тряпку, и мы продолжим.

Намочи тряпку? Снова мочить тряпку? Да что у преподавателей за бзик-то такой — посылать всех в туалет? Они же могут одним заклинанием сделать тряпку вечно мокрой, так почему же посылают? Наказание такое? Вроде как — сходи, проветрись, потом вернешься.

Маньяра не стала возражать, лишь блеснула белыми зубами и отправилась на мокрое дело.

— Дети мои, — снова картинно воздела руки Арифметина. — Мне абсолютно наплевать на то, кем вы были в прошлой жизни. Абсолютно наплевать на то, какие у вас всех характеры и в какой степени у вас развито собственное эго. Мне нужен результат, а если в процессе достижения результата у нас возникнет недопонимание, то вы отправитесь зарабатывать баллы к Отражалке.

— Снова Отражалка, — шепнула мне на ухо Агапа. — На прошлом занятии я думала, что это преподавательница пытается нас запугать, когда ты выходила, но Арифметина тоже упоминает Отражалку…

— А кто это? — шепнула я в ответ.

— Не знаю, но если идешь мочить тряпку, то зарабатываешь баллы у Отражалки.

Арифметина кашлянула, привлекая наше внимание.

— Дети мои, для того, чтобы пошептаться, у вас будет время. А сейчас, доставайте свои платки, дождемся возвращения девушки с тряпкой и приступим.

23

Маньяра вернулась с таким задумчивым видом, будто думала, когда лучше сажать помидоры — до того, как облетит яблоня или после? Она молча отдала мокрую тряпку Арифметине и села на свое место.

— Что с тобой случилось? — шепнула я.

— Кто-то еще хочет увлажнить тряпку? — вопрос Арифметины заставил меня замолчать.

Надо было видеть лицо Джулии, которое прямо-таки сияло от счастья, словно она утром вместо полотенца вытиралась блинами. Ее подхалимки тоже старательно тянули уголки губ к ушам. Ну ничего — пусть зарабатывают морщины, будут брутальными красотками.

— Вот и хорошо, — кивнула Арифметина. — Тогда расправьте свои платки так, чтобы уголок с монограммой смотрел на север. На всякий случай уточню — север у нас там, — и она ткнула пальцем себе за спину.

Мы молча распрямили платки и уложили их так, как сказала преподавательница. Теперь перед каждой студенткой лежало по платку, вот только тарелки с борщом не хватало сверху. Ну и хлебушка… мягкого, «Бородинского»… Такого, чтобы корочка хрустела, а внутри была еще теплая мякоть… Нам такой изредка привозили и я не могла удержаться от детского желания — откусить от хлеба краюшку, пока несешь домой. Я невольно сглотнула.

Мда, тут такого нет. Тут больше черствый или на подходе к нему.

— Вот и молодцы, а теперь посмотрите прямо в центр платка. Посмотрите так, будто за ним скрывается самое драгоценное сокровище изо всех возможных. Вот так, хорошо! Теперь произнесите волшебное слово: «Будущногадалюкус!»

Казалось, что весь кабинет хором гаркнул:

— Будущногадалюкус!

И что бы вы думали произошло?

А вот ни фига!

Я старательно пялилась в центр платка, но ничего не происходило. Все те же нити, все то же переплетение. Я недоуменно покосилась на Агапу, та в ответ пожала плечами. Маньяра повторила ее жест.

Я оглянулась на Джулию с подпевалами — они пытались прожечь взглядами платки, даже жилки на лбу выступили.

— Ну что, дети мои, видите ваше будущее? Скажите, какое оно? — медоточивым голосом пропела Арифметина.

Тут же взлетела вверх рука Джулии, прямо как ракета «Томагавк» с авианосца. Арифметина кивнула, и Джулия вскочила с места.

— Мэм, я вижу пышный бал! Вижу рядом с собой красивого мужчину и на его голове сверкает золотая корона. Мы кружимся вместе по огромному залу, а все присутствующие замерли в восхищении! Вот что я вижу, мэм!

Мы снова переглянулись с девчонками. Неужели это мы настолько тупые, что не видим ничего, кроме обычного платка? Другие сокурсницы тоже недоуменно переглядывались.

— Скажите, а другие что-либо подобное увидели? — спросила Арифметина.

Аудитория покачала головами.

— Мэм, это означает, что я избранная? — отчеканила Джулия. — Я стану женой короля?

— Дитя мое, — расплылась в улыбке Арифметина. — Мне очень радостно, что ты увидела это все в простом переплетении нитей. На самом же деле я только что придумала этот набор букв, и он был призван выявить среди вас тех, кто… — Арифметина замялась, подбирая слово, — кто излишне любит выдумывать. Сядь и впредь постарайся не обманывать преподавательницу.

Аудитория грохнула от смеха. Люди всегда любят наблюдать за тем, как кого-то возгордившегося опускают с небес на землю. То есть за падением князя в грязь.

— Но я на самом деле это увидела, — пыталась протестовать покрасневшая Джулия.

— Да? Тогда я сообщу нашему ректору, что среди наших студенток затесалась сумасшедшая первокурсница и пусть он принимает меры по ограждению ее от остальных, — сурово сказала Арифметина.

— Ой, теперь я вижу, что мне это показалось, — тут же смешалась Джулия. — Да, тут всего лишь переплетение нитей.

Я не могла удержаться и снова прыснула. Надо же, как быстро Джулия умеет переобуваться. Прямо-таки на лету меняет направление.

А преподавательница — молодец! Зря про нее плохо подумала. Похоже, что на ее занятиях скучно не будет.

— Вот и хорошо, — кивнула Арифметина. — Тогда сейчас прекратим смех и налепим серьезность на наши лица. Мы действительно займемся гаданием, но, так как вы еще слабы в магии, то сможете заглянуть только в завтрашний день. И запомните сразу, что будущее зыбко и никогда не предрешено — вы сможете увидеть только один из возможных вариантов развития событий.

Я тут же подняла руку.

— Да, дитя мое.

— А что вы имеете ввиду, говоря о зыбком будущем?

— То, что оно никогда не предопределено до конца. Ты можешь увидеть сегодня завтрашний пир, а с утра может приключиться понос, потому что вечером поела селедки с молоком, и пир пройдет без тебя. Так что все наше будущее опирается на наше настоящее.

— То есть, все зависит от нас?

— Всегда все зависит от вас, — серьезно сказала Арифметина. — Так что думайте, прежде чем что-либо сделать.

Эх, такие же слова мне говорила мама. Я вздохнула — как она там сейчас без меня?

— Не нужно вздыхать. Все у вас получится, главное — нужно в это верить. Сейчас же проведите рукой над тканью. Вот так! — ладонь Арифметины проплыла в нескольких сантиметрах над тканью. — И произнесите: «Окулипостерум!»

Рука Джулии взлетела в воздух.

— Это снова проверка, мэм?

— Нет, это уже упражнение. Делайте, как я сказала. Окулипостерум!

Теперь уже студентки без опаски провели ладошками над платками и произнесли заклинание.

Ух! Я словно коснулась планшета, и экран загорелся роликом из Ютуба. Я увидела незнакомый кабинет, девчонок, прижавшихся к стенам и себя в центре комнаты.

И на меня нападала метла, а я отбивалась от нее стулом!

От неожиданности я моргнула и на месте планшета снова появилась ткань платка. Я выдохнула. Другие девушки тоже выдыхали и отрывали взгляды от платков.

Что это было? Что за фокусы?

Я снова провела рукой над платком, произнесла заклинание, но ничего не случилось. Платок оставался платком. Я тут же подняла руку.

— Фрейлина Арифметина, а почему у меня платок не работает? Может, его требуется отнести в ремонт, он вроде бы еще должен быть на гарантии?

— Дитя мое, заклинание «Окулипостерум» работает всего раз в сутки, чтобы не было соблазна досконально узнавать будущее и готовиться к нему. Теперь, ты можешь испытать его только завтра. Кто что увидел? — обратилась Арифметина к аудитории.

— Я увидела, что на завтрак будет овсяная каша! — отчеканила Джулия.

— Я видела, что завтра воспользуюсь синими тенями, — сказала Агапа.

Последовали другие ответы, но никто и близко не сказал о том, что видела я.

— А ты что видела, дитя мое? — спросила Арифметина.

— Увидела, что сра… — тут я подумала, что меня засмеют, если нашей битвы с метлой не будет. — Увидела, что с раннего утра к нам в комнату залетал Борзян и громко голосил о начале дня.

— И больше ничего? — прищурилась преподавательница.

— Больше ничего, — ответила я и постаралась сделать взгляд наиболее невинным.

— Ну-ну.

Арифметина покивала и отошла. Эх, если бы я знала, чем закончится завтрашний день, то наплевала бы на чужой смех и рассказала бы все без утайки.

24

После такой демонстрации у всех загорелись глазки. Мои сокурсницы жаждали продолжений магии и волшебства. Да что там мои сокурсницы — я сама хотела увидеть еще что-нибудь этакое, вычурное и волшебное.

Увы, коварная Арифметина в этот раз заставила нас заниматься математикой. То есть разожгла интерес, а после на этой волне начала подпихивать скучные формулы.

Логарифмы, неизвестные, синусоидные графики…

Интерес потух ровно к окончанию занятия, зато после него остались какие-то знания, а не так как в школе — вышла на перемену и забыла, что только что говорил учитель. Хотя Арифметина и осталась недовольна нашим уровнем знаний — сказала, что раньше были более подготовленные попаданки.

Мы молча стерпели. Даже Джулия.

Как раз подошло время обеда, и я снова выглядывала ту самую второкурсницу, которая плакала в туалете. И снова ее не было. Тогда я приступила к допросу с пристрастием к своим соседкам по комнате.

— Давайте, колитесь — кто такая эта Отражалка и почему ее надо бояться?

— Как нам рассказывала Ежина… — начала Агапа, пока накладывала картофельное пюре.

— Как мне рассказывала Ежина! — поправила ее Маньяра, ломая хлеб. — Я же хотела помочь Марине и вместе с ней намочить тряпку.

Агапа с белорусской беззлобностью кивнула и шмякнула еще одну ложку:

— Да, как Маньяре рассказывала Ежина… Отражалка является духом наказания в академии попаданок. Живет она в основном в туалете и ставит для себя галочки, когда одна из студенток мочит тряпку. Своего рода это призрачный надзиратель, жесткий и беспощадный.

— Она была самой первой студенткой, которую отчислили. С горя она пошла и утопилась в пруду Забвения, — подхватила Маньяра. — Она так хотела выбиться в люди, что не могла вернуться обратно на Землю. А после ее увидели местные призраки и начали отгонять от академии, но она так и не смогла уйти. Ходила вокруг академии и горестно вздыхала. Даже Хлипарь не в силах ее прогнать.

— Тогда-то Симпатир и придумал для нее работу — следить за студентками и считать их промахи, а после…

— А после наказывать за нерадивость и несознательность, — трагическим шепотом закончила Маньяра. — Вроде как студентки добровольно отказываются от того, за что Отражалка умерла.

Я почувствовала, как волоски на шее встали дыбом, а в горле застрял кусок курицы. Я закашлялась. Добрая Маньяра хлопнула меня от души по спине, кусок перелетел на другую сторону стола и плюхнулся в бокал Джулии.

Блондинка ничего не заметила — она увлеченно щебетала со своими подпевалами о будущей невесте короля. Мы стали наблюдать за ней, ждали реакции, когда она увидит плавающий кусок, но Джулия так до самого окончания обеда и не притронулась к напитку. Мы даже облегченно выдохнули, что все обошлось без скандалов.

Отражалка…

Я весь обед думала о ней — что это за странное создание и чем оно так страшно? Подумаешь, призрак. Ха! Да у нас один Борзян чего стоит…

Точно! Борзян!

Вот кого стоит расспросить о наказывающем призраке. Я кивнула своим мыслям и перевела взгляд на Симпатира. Вот уж о ком более приятно думать, чем о мертвой девчонке.

Ректор сидел с серьезным видом и ковырялся в тарелке, слушая красноречивого хоббита, который без умолку что-то рассказывал. Я даже посочувствовала Симпатиру — вряд ли произошло что-либо важное, чтобы так долго выслушивать невысокого краснобая.

Эх, как же Симпатир очарователен, прямо-таки мила�

1

– Агапа-а-а! – позвала я подругу, когда не обнаружила её в спальне. – Агапа-а-а! Ты где прячешься? Нам надо выйти пораньше, чтобы испортить жизнь Похотуну побольше!

Прошло уже полгода с тех пор, как мы покинули в поисках украденных первокурсниц Академию Попаданок.

Плюшки-ватрушки, целых полгода!

С ума сойти можно за такой длинный срок, когда ты заперт в каменных стенах черного замка. Но мы с подругой не сходили – наоборот, отравляли как могли жизнь нашего пленителя, мага Похотуна Писюкастого.

Фантазия у меня богатая, а вот средства к отравлению таяли с каждым днем. Иглотыки подглядывали изо всех щелей и несколько раз пресекали наши диверсии, но, в целом, мы справлялись с нашей задачей. Редко какой день обходился без скрежетания зубов белобрысого мага.

А что нам оставалось делать?

Первокурсниц маг превратил в инструменты для уборки помещений и теперь бедные девчонки в виде метелок, шваб и пипидастров днями напролет наводили порядок в черном замке. Нам было их до слез жалко, но ничего сделать не могли. Не было у нас таких ресурсов, чтобы помочь зачарованным первокурсницам.

Сначала мы ждали, что к нам на помощь примчится если не вся королевская рать, то хотя бы пара преподавателей из Академии. Ждали ровно два дня, пока Маньяра по волшебному зеркальцу не передала неутешительные новости – про нас в Академии забыли!

Вот и вся благодарность за нашу жертвенность!

А мы ведь добровольно остались, взамен на то, что черный маг запустил в Академию преображенных иглотыков. Ну да, хорошего в этом мало, поэтому мы с Агапой быстренько всплакнули и начали мстить. За обман, за пренебрежение к человеческому достоинству и за постоянное занудство.

Поверьте – Похотун не раз превращал нас в метлы, но потом не выдерживал и расколдовывал обратно. Мало чьи нервы могли выдержать постоянное шорканье прутьев под дверью и тычки древками в разные болезненные точки.

Маньяра сама порывалась нас спасти, но её муж с нашей помощью сумел отговорить подругу от столь бредового занятия. Да и к тому же – она родила! Чудесного черномазого мальчишку, который сразу же разревелся, стоило мне только показать в волшебное зеркальце козу. Так что операция по нашему спасению пока откладывалась.

Да и вряд ли бы мы ушли без девчонок-первокурсниц.

Но вот как их расколдовать?

Увы, мы этого не знали. В поисках нужного заклинания мы прорывались в библиотеку Похотуна, но она постоянно была на запоре, а наши скромные знания не могли разрушить волшебные замки.

В один из прекрасных дней, когда наши пятые точки были подняты вверх, а мы сами увлеченно ковырялись в самом нижнем из пяти замков, Похотун деликатно покашлял. Мы переглянулись, а потом с виноватым видом поднялись.

Он стоял, облокотившись на стену и укоризненно покачивал головой.

– Вот чего ты добиваешься? – спросил он меня. – Ну, неужели тебе не живется спокойно? Я же вас не трогаю! Живите и радуйтесь жизни, тем более, что всем необходимым вы обеспечены… Чего тебе ещё надо-то?

– Надо найти способ расколдовать девчонок и смыться, – честно ответила я.

– Нет, такого не будет.

– Будет, и совсем скоро, – показала я ему язык.

– Нет, не будет!

– Будет!

– Нет!

– Да!

– Я сейчас вас снова заколдую!!! – взвизгнул разъярившийся маг, когда увидел, как иглотыки покатываются от хохота в конце коридора.

Вот если бы он притопнул ногой, то и я бы не удержалась от смеха, а так… Подумаешь – сверкает глазами и дымок струится из ушей.

Нас таким не напугать!

Мы с Агапой как всегда опустили глаза вниз и начали застенчиво ковырять кончиками туфель плитки замка. Синхронно. Мы постоянно так делали, когда маг выскакивал с красным от ярости лицом и мечущими молнии глазами. Притворялись невинными, но сами потом ржали, как заведенные в своих спальнях.

– Мы больше не бу-у-удем, – также синхронно отвечали мы. – Честно-честно.

– Знаю, что будете. Ладно, давайте договоримся – я буду обучать вас магии, а вы взамен не будете делать мне гадости?

Соблазнительное предложение. Ведь как ни крути, но мы уже вешались от скуки в этих темных стенах, а тут хотя бы какое-то развлечение.

– По рукам! – сказала я, а Агапа кивком подтвердила своё согласие.

И вот как раз сегодня должны были начаться наши уроки по магическому совершенствованию. Я даже причесалась с утра, чего уже пару месяцев со мной не бывало. Нет, я причесывалась, но ближе к обеду, чтобы своим появлением испортить Похотуну аппетит за завтраком. Агапа поступала также, поэтому с черным магом обычно завтракали две лохматые кикиморы.

Сегодня же я забежала за Агапой в приподнятом настроении и с боевой раскраской на лице – пусть черный маг увидит, какую красавицу он держит в плену. Но вот подруги почему-то не оказалось ни на кровати, ни под кроватью, ни даже в шкафу. Я постояла ещё немного в спальне, а потом принялась делать то, с чего началось моё повествование – я начала звать подругу.

– Агапа, растудыть твою кочерыжку! Где же ты скрываешься, ненаглядная моя подруженция? – кричала я, пока шастала по коридорам черного замка. – Хорош играть в прятки, я сда-а-аю-у-уся-а-а!

– Госпожа Агапа ждет вас в классе для занятий, – поклонился мне встречный иглотык. – Просила вас не опаздывать и тащить туда свою очаровательную…

– Да бегу я, бегу, – отмахнулась я от стрекочущего малька.

Если вы забыли, кто такие иглотыки и с чем их едят, то напомню вам, что это созданные магом Похотуном крылатые существа, похожие на фей из Питера Пена. Вот только в замке они вредные и противные, а ещё обожают слушать, как я ругаюсь. Я редко когда оставляю их без этого удовольствия.

Вот и сейчас мне захотелось выругаться – какого лешего она меня не подождала? Увидев застывшее в умилительном ожидании лицо иглотыка, я прошипела адрес, по которому он может отправиться. Иглотык явно испытал бурный экстаз, поскольку перекувырнулся в воздухе через голову и помчался вдаль по коридору.

Надеюсь, что он не буквально принял мой посыл…

Хотя, черт их разберет этих мальков – они же вроде бы все мужского пола, а может и бесполые, как кукольный Кен, друг Барби.

Я же вприпрыжку помчалась по коридору в противоположную сторону. Мы договорились с Похотуном, что наше обучение будет проходить на арене для хула-хупиуса, где мы так позорно проиграли Джулии возможность возвращения в Академию. И это тоже являлось одним из поводов для нашей мести.

Если вы не выросли в коммуналке, то вряд ли сможете оценить все исхищрения подковерной войны между соседями, когда дверные ручки мажутся… ммм… зубной пастой. Или когда под дверь подкидывается горящий бумажный сверток, внутри которого оказывается… ммм… шоколадное масло, а выходящий Похотун начинает тушить ногой и оказывается измазан… Или когда натягивается тоненькая веревочка между входными дверями, а при падении сверху накрывает кастрюлей полной… ммм… старого чая. Вот лишь мизерная толика того, что ожидало Похотуна каждое утро.

И лишь сегодня было не так – сегодня мы заключили временное перемирие для обучения. Ну да, на что не пойдешь ради получения новых знаний? А наши мозги уже соскучились по новым ощущениям и впечатлениям. Наши мозги начали деградировать и этого нельзя было допускать, если мы хотели вернуться в Академию и снова стать кандидатками на королевский престол. Мы должны были изучить что-то новенькое.

Когда я домчалась до входа на арену, то отдышалась, оправилась, толкнула дверь и королевской походкой вошла в зал под открытым небом. Амфитеатр, похожий на Колизей, только не разрушенный, а целый, сегодня был пуст, если не считать черного мага и скачущей возле его ног белой козочки.

Похотун обернулся на скрип двери и улыбнулся, поглаживая козочку по спине:

– Вот, Агапа, и твоя спасительница пришла. Если у неё всё получится, то на обед ты отправишься на двух ногах, а не на четырех копытцах.

Я взглянула в грустные глаза козочки и поняла, что учеба у нас намечается веселой…

2

– Чтобы расколдовать своего друга или подругу, мало произнести «Инанис» и взмахнуть платком. Нет, в этом случае ты должна выучить совсем другое заклинание. Трансформатус! – Похотун махнул платком справа налево, словно прочертил в воздухе линию горизонта.

Козочку подняло в воздух и вокруг тощего тельца появилось серебристое сияние, будто она по уши нырнула в краску-серебрянку, а теперь на неё наставили мощный прожектор. Козочка испуганно заблеяла и начала перебирать ногами в воздухе, как будто пыталась подплыть ко мне поближе.

– Отпусти её! Ей же больно! – крикнула я, когда в результате бешенной переборки ногами козочка перевернулась пузом вверх.

– Она превращается, – хмыкнул Похотун. – Ты запомнила заклинание?

Не успела я кивнуть, как у козочки удлинились передние ноги и превратились в руки, а задние стали человеческими ногами. Спустя мгновение на каменный пол арены опустилась моя верная подруга, у которой изо рта торчал стебелек травы.

Во многих фильмах люди при превращении были нагими, поэтому я несколько удивилась, когда увидела Агапу в ночнушке. Как-то неправильно её превратили, не по-киношному.

– Марина, меня утром похитили иглотыки, а после он… Он меня превратил… И даже дал травы пучок… Кстати, никогда не думала, что свежая трава бывает такой вкусной. Тьфу, привыкну ещё, – выплюнула Агапа стебелек.

– Самое действенное обучение – наглядное. Если вы не видели и не ощутили, то вряд ли сможете отложить в памяти, поэтому – Риходикус! – маг взмахнул платком снизу вверх и на каменный пол снова опустилась беленькая козочка. – Марина, теперь пробуй ты!

Я тут же взмахнула платком в его сторону и воскликнула:

– Риходикус!

Да, я честно ожидала, что на месте мага возникнет черный козел, но моим ожиданиям не суждено было сбыться. Похотун отмахнулся платком и укоризненно покачал головой.

– Не то заклинание, Марина. Превратить меня во что-либо у вас не получится… Пока. Да и в дальнейшем я постараюсь такие заклинания вам не давать. Так что расколдовывай свою подругу, а я прослежу.

Я подумала об ещё одной попытке, но слишком самоуверенным был взгляд мага. Даже захотелось дать ему хорошего пенделя, чтобы чуточку сбросить самоуверенность.

– Трансформатус! – воскликнула я.

Плюшки-ватрушки, а вот рукой-то я взмахнуть забыла…

Бедная Агапа…

У подруги появились человеческие ноги и… всё. Получилась своеобразная пародия на суслягуха, только тот был смесью лягушки и суслика, а тут человекокозочка начала нервно притоптывать ногой. Левой.

– Марина, советую сосредоточиться и вернуть всё, как было. Вряд ли Агапе нравится находится в таком состоянии…

Из-за дверей послышалось тоненькое хихикание. Ага, похоже, что там себе устроили наблюдательный пост иглотыки. Что же, я не люблю, когда надо мной смеются.

– Шандарахус! – воскликнула я настолько громко, насколько позволили связки.

Из платка вырывался зеленый шар и со скоростью ракеты "Земля-небо" полетел в сторону двери. Больших разрушений моя магия не произвела, всё-таки мы находились в плену у черного мага, а здесь он был господином всех магических возмущений, но дверь шар смог резко распахнуть.

Целый рой иглотыков впечатался в противоположную стену. Кукольные личики сморщились, а в руках появились металлические иглы. Я лишь ухмыльнулась, встала в любимую позу Брюса Ли и поманила их к себе. Уж чего-чего, а с этими мальками я научилась справляться.

– Вон, – тихо сказал Похотун и рой тут же молча испарился.

Вот только что они были воинственными подобиями ос, а через секунду никого уже не наблюдалось. Слуги очень уважали своего хозяина.

– Марина, сосредоточься! – нахмурился маг.

– Я постараюсь, – буркнула я в ответ.

– Не надо стараться, надо делать.

– Риходикус! – воскликнула я, желая вернуть Агапе облик козочки.

У меня вроде бы получилось. Белая козочка проскакала два раза вокруг меня и даже толкнула лбом с короткими рожками в бедро, мол, давай – расколдовывай!

– Трансформатус! – воскликнула я в очередной раз и даже постаралась изобразить тот самый жест, который делал Похотун.

Раздалось шипение и легкий щелчок.

– Бе-е-е, – возмущенно проблеяла коза с человеческими ушами.

Да плюшки-ватрушки, что же не так-то?

Маг демонстративно поднял руку и начал любоваться ногтями. Ух, даже подсказку никакую не даст. Делал вид, что сейчас его больше всего на свете интересовали заусеницы…

Пришлось начинать всё по новой…

Спустя два часа и одну отсохшую руку передо мной стояла живая и здоровая Агапа. У меня получилось! Она оглядела себя и на сей раз вроде бы не нашла изъянов.

Маг откровенно зевал, глядя на нас.

– Я выполнила твоё задание! Ура, что ли?

– Почти что «ура»! – поправил маг. – Агапа, повиляй хвостиком?

Моя подруга тут же схватилась за то место, куда мужчины чаще всего кидают взгляд, когда открывают перед женщиной дверь. Она горестно вздохнула и повернулась ко мне спиной – под платьем шевелилось что-то маленькое и почти неприметное.

– Агапа, а у тебя раньше никогда этого хвостика не было? – с надеждой спросила я у подруги.

– Марина-а-а, – укоризненно протянула Агапа.

– Ну ладно, – вздохнула я и начала всё с самого начала.

Опять козочка, опять подруга… с бородкой. Опять козочка, опять подруга… с лохматыми ушами. С каждым превращением Агапа бросалась к зеркалу и возвращалась весьма недовольная тем или иным упущением.

– Похотун, да преврати ты её обратно. Сделай такой, какой она была вчера, – взмолилась я ещё через полчаса укоризненных взглядов Агапы.

Беленькая козочка нетерпеливо постукивала копытцами и гадала – с какой частью животного тела я оставлю её в следующий раз.

– Нет, если я сделаю это, то ты забудешь всё через пару месяцев. Сейчас же ты испытываешь психологическое давление, которое будет процарапано в памяти раскаленным кинжалом вины. Твоя подруга будет запоминать также. Мне некуда торопиться, так что вы тоже можете не спешить.

Я разозлилась. Ух, как во мне вскипела кровь. Очень сильно захотелось пульнуть в мага тем же «Шандарахусом» который разметал иглотыков по сторонам. А он стоял на возвышении, точно такой же веселый, каким был на нашем поражении.

– А если…

– Если не превратишь, то вина будет лежать только на тебе, – пожал плечами маг.

– Но это нечестно.

– Нечестно? Несправедливо? Не по совести? Забудь об этих вещах, девочка. Тут правлю я и лишь моё слово является определением правды и совести.

Я не выдержала. Мне и раньше было надо немного, чтобы вспыхнуть, как спичка, а сейчас и вовсе нервы стали ни к черту.

– Шандарахус! – взвизгнула я и запустила в мага зеленый шар.

Он даже не прекратил улыбаться. Просто взмахнул платком и шар потух, не долетев пару метров. Потом покачал головой и что-то прошипел. Я почувствовала слабость в ногах. Колени подкосились, и я упала на пол арены.

Руки стали такими тяжелыми, что поднять их не удавалось даже неимоверным напряжением мысли.

Нет сил даже на крик.

Похотун начал неторопливо спускаться по ступеням. Ух, как я ненавидела его в этот миг. Даже зубы сводило от ненависти…

– Всего лишь простенькое заклинание обездвижения и ты уже стоишь на коленях передо мной. Ты знаешь, что сейчас я могу сделать с тобой всё, что угодно?

Я видела, как белая козочка разбежалась и хотела боднуть Похотуна, но он взмахнул платком и Агапа легла на бок возле меня. Её большие, печальные глаза смотрели на меня так, словно спрашивали – почему я сижу и ничего не делаю?

А я не могла ничего сделать. Просто сидела и смотрела, как Похотун подходит ближе. Черный балахон струился по полу, подметая мелкие песчинки. Его глаза холодными льдинками вперились в меня. Глумливая улыбка застыла на губах.

– Молчишь? Не можешь ничего сказать? А надо ли тебе говорить? Когда ты молчишь, то выглядишь гораздо умнее. Но ладно, разрешаю тебе высказаться.

Снова взмах платка и мои губы обрели подвижность.

– Если будешь ругаться, то кричи громче – иглотыки обожают твою ругань.

Да, я хотела ругаться. Хотела завизжать, забиться в истерике, даже заплакать на самый крайний случай, но он же только этого и ждет…

А вот хрен ему на постном масле!

– Не буду я ругаться. Но и ты расколдуй Агапу.

– Нет, ты сама должна это сделать. Иначе мы не уйдем с арены.

– Плохое у тебя обучение, – буркнула я.

– Нормальное. К концу его ты станешь вполовину такая же сильная, как я. А это, поверь мне, очень и очень неплохо для нашей миссии, где ты сыграешь немаловажную роль.

Он положил мне одну руку на голову, а второй взмахнул в воздухе, где тотчас появились голубовато-белые линии. Эти линии переплетались между собой, образовывали странные узоры и снова распадались на отдельные составляющие. Это было завораживающе красиво. Настолько красиво, что я едва не забыла о чем думала…

Я и роль? Что-то я не догоняла.

– Зачем я тебе?

– Зачем? – хмыкнул маг. – В этой жизни мне нужны всего две вещи: ты и власть над миром.

3

Сказать, что я не была ошарашена его словами – это ничего не сказать. Маг снова хмыкнул, взмахнул платком и пошел прочь. Лишь на пороге он остановился:

– Расколдуй свою подругу. На сегодня обучение закончено.

Дверь за ним захлопнулась с таким жутким треском, что я испугалась – вдруг она пролетит внутрь и шарахнет меня по лбу? Я даже закрылась руками, слабая защита, но хотя бы что-то.

Я закрылась руками?

Да! Я снова могла двигаться.

Вот уж никогда не думала, что буду радоваться такой возможности. Плюшки-ватрушки, теперь я понимала тех людей, которые после паралича начинали ходить. И ведь как это прекрасно – просто помахать пальцем и притопнуть ногой…

– Бе-е-е, – напомнила о себе моя подруженция.

– Трансформатус! – отмахнулась я платком.

Отмахнулась небрежно, как будто прогоняла муху, вовсе не надеясь на результат. Каково же было моё удивление, когда она встала с пола нормальной Агапой. Она осмотрела свои руки, ноги, пощупала везде, куда смогла дотянуться и улыбнулась.

– Получилось, Марина!

– Да ладно? Ты везде посмотрела?

– Ну, почти везде… – смутилась Агапа. – Но вроде бы всё нормально.

– И на ногах копыт нет?

– Нет, пальцы шевелятся, показать?

– Не нужно. Блин, а ведь я даже не думала о том, чтобы сделать всё как надо.

– Может, в этом и есть смысл урока – чтобы не думать, а действовать на автомате.

– Да пофиг. Ты слышала, что маг сказал?

– Да, сама едва в обморок не упала. Зачем-то ему ты нужна…

– Вот и я думаю – зачем?

Мы с Агапой твердо решили это выяснить. Уже вечером, после ужина, на который маг так и не пришел, мы сели в моей комнате за составление плана по выведению Похотуна на чистую воду. Сначала надо было взвесить все «за» и «против», выяснить, что мы имеем и в какую сторону надо двигаться дальше, чтобы прийти к победному результату.

Итак, что у нас есть?

Да, маг Похотун ищет возможность вернуть в этот мир свою любовь – Отражалку или как её на самом деле зовут – Ярославу. Но пусть ищет без нашей помощи!

Раньше маг похищал девиц и рисовал их портреты, поскольку думал, что нарисовав девушку, похожую на Ярославу, он сможет вернуть её из зеркального плена. Но, плюшки-ватрушки, однажды ему попалась я и сама его нарисовала волшебной кистью. Это было нервно, некрасиво и чересчур аляписто.

Увы, только потом я поняла, что это был его план по лишению ректора Академии разума. И потом ещё герцога взяли под стражу… А ещё и Арифметину Дробную тоже куда-то дели.

А теперь в Академии целых десять иглотыков под личинами первокурсниц будут обучаться и стараться изжить своих соперниц со свету.

И всё это для того, чтобы безболезненно подминать под себя королевство за королевством. В следующий семестр он снова похитит десять первокурсниц, через год ещё десять, потом ещё. А их будут спасать и возвращать в Академию, где старшие курсы станут помогать продвижению своих «товарок». И они пройдут до конца и станут выпускницами. А короли будут брать в жены заколдованных иглотыков и даже не заподозрят подлог.

И в один прекрасный день…

А что будет в один прекрасный день, мы так и не смогли договориться – или верные «женушки» зарежут своих мужей в постели (моя версия) или подговорят народ на бунт и заточат мужей в темницы (версия Агапы). А после под началом мага будет несколько королевств, которыми управляют заколдованные иглотыки и он сможет завоевать весь Стратуин.

Таким образом он обретет власть над миром. Неторопливо, расчётливо, с легкой улыбкой на устах.

Но какую роль в этом грандиозном замысле играю я? И почему я нужна магу?

– Может быть, ты всё знаешь, поэтому и нужна ему? – спросила Агапа.

– Но ты тоже всё знаешь. Однако, он почему-то выделил именно меня.

Наша мозговая атака так ни к чему не привела. Мы решили сделать ночную вылазку и снова попытаться вскрыть библиотеку. Конечно, это была глупая идея, но что нам оставалось делать? Вопросы возникали один за другим, а ответов не было. На этой минорной ноте мы и решили расстаться на время с Агапой.

Сумерки за окном сгустились быстро, как будто кто-то на небе тоже торопился по делам и торопливо выключил свет. Из моего окна были видны три деревянные фигуры, которые были выставлены по приказу Похотуна для устрашения возможных воров. На ветру стоял великан Пушок, на одном его плече примостился староста из деревни Спятки, а на другом красовался Шмур Пройдоха.

Трое мужчин, которые согласились нам помочь и теперь спали деревянным сном, исполняя роль пугал. У меня даже защемило в груди от жалости к ребятам. Они же не виноваты, что у меня не вышло спасти первокурсниц.

Потерпите немного, ребята, я обязательно найду способ вернуть вам человеческий облик.

Иглотыки как обычно проверили моё наличие на кровати и унеслись по своим делам. Пришла пора выходить на дело.

Чувствовала себя по меньшей мере японским ниндзя, который пробирается в чужой дом, чтобы узнать секреты и плюнуть в чайник врага. О! Как раз такой костюм мне и подойдет для вылазки.

Я разложила платье на кровати, где уже из подушек была сформирована моя фигура (для маленьких любопытных глазок, которым вдруг вздумается подсмотреть в замочную скважину) и подняла платок:

– Фасониус Модератус!

Фиолетовое платье тут же начало темнеть, скукоживаться и усыхать. Оно любезно разделилось на две половинки, и из нижней прекрасно получились черные трико, из верхней же чудесная блузка с капюшоном и черной повязкой.

Мда, похоже, что я буду самым модным ниндзя в этом мире. Осталось зачаровать туфли, чтобы они не цокали каблучками по мраморным плитам, и я с этим отлично справилась, получив в итоге нечто среднее между бальными пуантами и домашними тапочками.

Получившийся воин Тени тихо выскользнул в коридор и почапал по направлению к комнате Агапы. Моя верная подруга ждала меня на месте и нетерпеливо похрапывала, лежа в кровати. Конечно же я сразу догадалась, что она так маскировалась для любопытных иглотыков, поэтому запаслась терпением и начала тормошить Агапу.

Если вы хотя бы раз видели, как медведи выходят из зимней спячки, то сможете представить себе вид разбуженной Агапы. Растрепанная, злая и бурчащая на весь мир она не сразу поняла, что я от неё хочу. А потом начала оправдываться, что почти не смыкала глаз, а на кровать легла лишь из вежливости и вообще не спала, а храп только из-за заложенного носа…

Спустя пять минут тихих переругиваний и наведения боевой раскраски, мы тихими мамонтами выплыли в коридор. Трепетание стрекозиных крылышек было слышно издалека, поэтому мы успевали найти нишу с тенью и скрыться в ней, ожидая пролета очередного иглотыка.

Библиотека располагалась двумя этажами ниже, поэтому лестницу мы преодолевали как два веселых крокодила, прижимаясь к ступеням грудью и стараясь не очень сильно оттопыривать зады. Фортуна была сегодня на нашей стороне, и мы благополучно выползли в библиотечный коридор. На наше счастье там никого не было.

– Агапа, у тебя есть заколка? – шепнула я, пока мы подкрадывались к дверям.

– Нет, она в шкатулке осталась. Я побоялась, что она будет греметь и отложила её в сторону.

– Молодец, а как же мы будем открывать двери? – я добавила в голос как можно больше укоризненности.

– А у тебя есть? – парировала Агапа.

– Вообще-то я тебя будила, – напомнила я в ответ. – А это уже немало. Если мне ещё и о таких мелочах вспоминать, то вообще бы никуда не смогли дойти.

– Но я…

– Тихо, смотри, – показала я пальцем на приоткрытую дверь.

Неужели нам и сейчас повезло?

Неужели маг забыл закрыть святая святых?

Мы на цыпочках подкрались к двери. Мда, зря мы так рано радовались. Далекое бормотание Похотуна показало, что мы ошибались.

– Марина, давай вернемся обратно? – дрожащим голосом прошептала Агапа.

– Ага, и пропустим самое интересное? Ну вот уж фигушки. Пусть он меня ещё раз сделает метелкой, но я ни за что не уйду, пока не узнаю – чего он там бормочет.

Агапа продолжала что-то испуганно шептать, но я уже струйкой дыма просочилась в библиотеку. Стеллажи с книгами встретили меня таинственным молчанием. Они уходили высоко, почти под самый потолок, который начинался в десяти метрах от пола. Корешки книг не отличались разнообразием – почти все черные, с беловатой махрой старинных закладок.

Сколько же мудрости тут сосредоточено?

И где тут найти заклинание для расколдовывания наших спутников?

Названия были нанесены тиснением, но в полумраке почти ничего не разобрать. К тому же впереди маячил голубой огонек и виднелась фигура черного мага. Что он там говорил?

Я по-пластунски начала подбираться ближе, скрываясь в тени стеллажей и представляя себя Матой Хари, Джеймсом Бондом и Штирлицом в одном лице.

Маг стоял в центре библиотеки, склонившись над большой каменной чашей из которой выплескивалось голубоватое свечение. Его симпатичное лицо при таком освещении казалось мертвенной маской.

Что он там видел? Что было в чаше?

Через секунду я получила ответ, когда услышала знакомый голос:

– Ты правильно сделал, что взялся за обучение. В последнем временном цикле она должна быть во всеоружии.

Я уже слышала раньше этот женский голос. И после его появления у нас всегда случались неприятности.

Хозяйка!

Кто же это?

– Почему же ты не сказала мне сразу о ней? – спросил Похотун. – Я мог бы повернуть всё иначе.

– Ты и так сделал немало для нашего спасения. А если бы я сказала, то всё могло повернуться иначе… Грядет великий излом, она должна научиться противостоять не только внешним опасностям, в первую очередь ей нужно поднатореть в сопротивлении внутренним переживаниям. Другого шанса не будет, Похотун. Учти это.

Нигде не видно ни одного иглотыка, поэтому разговор явно не для посторонних ушей. Но почему тогда была открыта дверь? И это… «грядет великий излом». Где-то я уже это слышала.

– Мама, я всё сделаю как надо. Ты только не торопи меня. И так нервы на пределе, а излишнее давление заставляет совершать ошибки…

– Я не тороплю. Торопит время. Тебе ещё нужно…

И тут, как в плохих бульварных романах, у меня засвербело в носу. Вот пока крались с Агапой по коридорам, пока ползли по лестнице, пока я просачивалась к месту наблюдения – не свербело. А тут на тебе. Так отчаянно и резко зачесалось, что я не удержалась и чихнула.

Плюшки-ватрушки, надо было видеть, как высоко подпрыгнул маг. Он едва не достал макушкой до потолка, но, пока он падал обратно, я уже успела подскочить и дать стрекача.

– Шандарахус! – донеслось мне в затылок, а за спиной ярко вспыхнуло и громыхнуло.

Пол ощутимо тряхнуло, на мраморные плиты дождем посыпались книги.

Конечно же я не стала останавливаться и оценивать принесенный ущерб. Наоборот, я припустила так, что сшибла подглядывающую Агапу с ног, а после подхватила её под грудки и потащила к лестнице.

– Бежим, – шипела я, стараясь передать в этом слове весь адреналин, который захлестнул с головой.

– Куда? – оторопело спросила Агапа.

Да, я ответила матом, но в своё оправдание могу сказать, что за нами слышался топот бегущего мага, а попадаться ему очень не хотелось. Зато эти слова возымели на Агапу волшебное воздействие – она вывернулась из моих рук и помчалась по лестнице со скоростью газели, которую преследует гепард.

– Марина-а-а!!! – раздалось нам вслед.

Ага, так я и остановилась.

Фигушки!!!

Я влетела в комнату и нырнула под одеяло. Всё, я в домике.

4

Зря боялась преследования и не спала полночи – в замке было тихо. Нет, я не стала выползать из комнаты, чтобы поинтересоваться самочувствием Агапы. Я пролежала, затаив дыхание и следя за зеленым квадратом света, который перемещался по полу.

Фалька, местная луна, молчаливо передвигалась по небу и ей было глубоко наплевать на наши страхи. Она величественно плыла среди звезд и мечтала только об одном – бухнуться за горизонт и нормально отоспаться, а то эти ночные смены так выматывают…

Я сама не заметила, как заснула.

То, что мне снилось, опять не лезло ни в какие рамки – я оказалась в своей комнате, а по полу полз белесый туман. Он был на вид настолько сумрачен и лохмат, что я сначала приняла его за чьи-то седые волосы, которые волшебным образом стелились по полу. Потом сама на себя удивилась – какие волосы могут быть на высоте десятого этажа?

Только если какая-нибудь сумасшедшая и пожилая Рапунцель зафигачила их так высоко.

Потом появилась и девушка. Снова та самая девушка, с портрета Симпатира. И она же была на портрете Похотуна. Славояра. Любовь сошедшего с ума ректора Академии Попаданок.

– Мне очень грустно, что в сердце пусто, все мои чувства забрал медведь, – пропела она.

– Что? – не поняла я. – Ты о чем вообще? Ты можешь нормально говорить?

– Моя судьба мне не подвластна. Любовь моя, как смерть, опасна, – продолжала она напевать.

– Да мне нафиг твоя любовь не сдалась. Ты лучше скажи, чего от меня тебе надо?

–Погаснет день, луна проснется, и снова зверь во мне очнется, – с этими словами Славояра повернулась ко мне спиной и поплыла к окну.

– Стой! Ты куда? – подпрыгнула я на кровати и кинулась к ней.

Славояра махнула платком и меня пригвоздило к простыне. Она коснулась подоконника и растаяла вместе с туманом. Не простыня растаяла, а Славояра, если вдруг вы неправильно меня поняли.

А вы бы на моем месте стали правильно формулировать предложения? Вот и я была занята тем, что отчаянно себя щипала – мало того, что девушка исполнила мне тут песню «Короля и Шута», так ещё и пропала беспардонно. Мне не до верных формулировок.

И к тому же – три покраснения на коже прозрачно мне намекнули, что если я ещё раз ущипну себя, то к ним прибавится четвертое.

Я не спала!

Когда же я смогла отлипнуть от противной простыни, то тут же подбежала к подоконнику, но за ним всё также скромно прогуливалась Фалька, а где-то далеко внизу бродили хмурые древстуны. Очертания великана Комара выдавали его крепкий и глубокий сон. Гербариуса нигде не было видно.

А вот куда подевалась Славояра?

На этот вопрос Фалька отказалась ответить, до древстунов не докричаться, об остальных и речи быть не может. Она снова загадочно исчезла, как в лесу, когда спела песню Киркорова. Неужели она перешла с попсы на панк?

Я вернулась в свою кровать и погрузилась в размышления. Моего погружения хватило всего на пять минут, а после этого наступил настоящий, хотя и беспокойный сон.

Видимо сон был настолько беспокойным, что я сразу же проснулась от скрипа двери. Комнату заливал солнечный свет, зайчики прыгали по стенам и озадаченной мордашке Агапы. Она заглядывала ко мне так осторожно, словно вот-вот собиралась умчаться без оглядки, если вдруг тут окажется Похотун и я буду в роли наказуемой.

– Привет, ты уже проснулась? – потянулась я на кровати.

– Да я почти не спала. Вздрагивала от каждого шороха, – призналась мне Агапа, которая бочком протиснулась в дверь и тут же её закрыла. – А эти проклятые иглотыки как будто нарочно устроили гонки по коридорам и стрекотали своими крыльями…

– Я не слышала.

– Да? Повезло. Небось храпела, как убитая? Может, это вовсе и не иглотыки шумели, а твой храп по всему замку разносился? – нервно хихикнула Агапа.

– Ой, да ну тебя, – я бросила в неё подушкой, и сама получила по лбу в ответ, когда подушка вернулась в родные пенаты.

– Марин, что нам теперь делать-то? – посерьезнела Агапа.

– Если бы у нас были штаны, то могли бы их снять и начать бегать…

– Ну, чего ты начинаешь?

– А что я ещё могу сказать? Не знаю – будем действовать по ситуации. Сейчас же мне нужно принять душ, выпить чашечку кофе… – попыталась я спародировать Андрея Миронова из «Бриллиантовой руки».

– Доброе утро! – раздался за дверью тонкий голосок. – Великий маг Похотун ждет вас к завтраку.

Кожа Агапы на лице стала белее снега. Я даже испугалась – вдруг она сейчас бухнется в обморок и мне придется тащить её на закорках к завтраку. Тут же подскочила с кровати и налила ей стакан воды. Всё-таки подруга справилась с собой. Она глубоко вздохнула и растерла щеки, заставив кровь вернуться обратно.

– Вот, будет тебе и кофе, и какава с чаем, – слабо улыбнулась она.

– Не дрейфь, подруга. Хуже, чем быть метелкой, нам уже не светит, так что терять нам нечего. Будем вести себя как ни в чем не бывало…

– А что бывало? Ты вчера так мне и не рассказала, – шепнула Агапа.

– Давай расскажу, – я начала натягивать платье. – Похотун вчера болтал с Хозяйкой по чаше…

– По чему? – распахнула глаза Агапа.

– В центре библиотеки есть чаша. Вот он говорил туда, а оттуда она отвечала. Вроде нашей сотовой связи или Скайпа волшебного. Вроде как что-то должно произойти, но вот что именно, я так и не поняла. И мы в этом как-то участвуем. Я не успела всё разузнать – пыль попала в нос, и я чихнула. Потом всё и началось. А ещё ко мне ночью приходила Славояра…

– Кто-о-о? – глаза Агапы стали настолько большими, что я могла даже не смотреться в зеркало – мне было достаточно посмотреть подруге в лицо.

– Любовь всей жизни Симпатира, – терпеливо пояснила я.

– И что?

Я открыла рот, чтобы пропеть ей песенку, которой огорошила меня ночью неведомая красавица, но мои певческие способности так и остались нереализованными.

– Девушки, маг долго ждать не любит! – снова послышался за дверью тонкий голосок.

– Ладно, потом расскажу, – кивнула я Агапе. – Если будет спрашивать, то мы ночью спали и ничего про библиотеку не знаем…

Мы поспешили в обеденную залу, где нас встретил мрачный маг.

Стол как обычно был сервирован на троих, возле наших наполненных тарелок стояли бокалы с красной жидкостью. Вряд ли это было вином, скорее гранатовым соком, но, вспоминая случай с Фендюлятором, когда тот почти заставил меня выпить зелье Правды, я не стала притрагиваться к бокалу. Агапа тоже присела на краешек стула и сложила руки на столе, как усердная ученица, готовая слушать преподавателя.

Если вы хотя бы раз краснели при виде того, как мужчина поедает яичницу, то вы можете оценить то состояние, в котором мы с Агапой оказались. Мы вроде бы и пытались сделать вид, что ничего не произошло, но я ощущала всю фальшивость наших движений и глупую непроницаемость лиц.

– Доброе утро, – сказал маг таким тоном, что мы сразу поняли – утро вряд ли будет когда-нибудь добрым.

– Здрасте, – хором пискнули мы.

Почему пискнули? Не знаю, так получилось. Агапа снова побледнела и цветом лица стала похожа на скатерть. Я себя не видела со стороны, но вряд ли тоже осталась розовой.

– Вчера вечером я был в библиотеке… – слова мага падали тяжеловесными гирями. Как только не разбились мраморные плиты пола?

– Поздравляю, – вырвалось у меня.

Маг одарил меня обжигающим взглядом. Я даже почувствовала, как начала поджариваться печенка, но постаралась ответить самым невинным изо всех возможных взглядов.

– Так вот, вчера я был в библиотеке и обнаружил там огромную крысу…

Это он меня так обозвал?

Я крыса?

Да я сейчас ему… покажу всю свою заинтересованность и даже слегка распахну глаза, как это делала Агапа недавно.

– К-к-крыса? – спросила Агапа, почему-то посмотрев на меня.

Мда, фиговый из неё конспиратор. Маг даже не спросил, кто ползал между стеллажей с книгами, как она меня сдала с потрохами. Похотун только усмехнулся.

Я покраснела. Вот сидела с прямой спиной и краснела так отчаянно, что моё лицо можно запросто было использовать вместо запрещающего сигнала светофора. Но я держалась, ведь русские не сдаются.

– Да, крыса. Огромная, наглая крыса, – медленно и со вкусом произнес маг.

Похоже, что он сейчас наслаждался сложившейся ситуацией. Да мало того – он был в полнейшем восторге от лицезрения наших лиц. Надо было срочно брать себя в руки, поэтому я сделала вид, что ужасно заинтересована беседой и схватила вилку, чтобы защититься от возможной «огромной и наглой крысы» если ей сейчас вздумается зайти в обеденную залу.

Да-да, ещё и начала озираться по сторонам в поисках ужасного чудовища. Думаю, что играла плохо. Известный режиссер Станиславский явно вращался в гробу со скоростью пропеллера, чтобы выбраться из ямы, появиться на нашем завтраке и указать на меня пальцем с зычным криком: «Не верю!!!»

Крысы нигде не было видно, поэтому моё внимание привлекла яичница, которую я и начала поглощать, чтобы хоть чем-то заняться, пока взгляд мага пытался прожечь во мне дыру.

– И… и что? Крысы бегают по за-замку? – спросила Агапа.

– Да, чтобы их уничтожить, нам потребуется один важный ингредиент. Вот за ним мы и отправимся в небольшое путешествие. Кушайте завтрак, а после вылетаем в Старанод.

– Куда-а-а? – снова хором спросили мы.

– В город Старанод, столицу Гиспаны. Вернее, в его пригород – деревню Светлень. Там как раз обитает тот, кто нам нужен. Как раз на месте выучим ещё одно заклинание, которое вместе с прошлым будет нам весьма полезно.

– А что нам взять с собой? А на какой срок мы летим? А будет ли там магазин с косметикой? – чтобы переключить внимание мага с размышлений о «ночной крысе» мы засыпали его вопросами.

Впрочем, он уткнулся в тарелку и больше не разговаривал с нами. Мы вынуждены были последовать его примеру.

В гранатовом соке вроде бы не оказалось никаких примесей, хотя, Агапа и так была вместо зелья правды. После завтрака Похотун мотнул головой на выход, и мы последовали за ним. Даже сама спина мага выражала такую укоризненность, что мы шли следом с виноватым видом.

И какой же ингредиент ему был нужен для уничтожения «крыс»?

Мы поднялись почти на самый верх самой высокой башни, вышли на небольшую площадку. Перед нами, насколько хватало глаз, простиралась лесистая равнина. Чуть в стороне от замка я снова увидела деревянное трио, которое с печалью в глазах смотрело вдаль.

Бедные помощники, сердце сжалось от их вида.

Ну да ничего, я всё равно найду способ их вытащить из деревянного плена!

Заметила, что кулачки Агапы тоже сжались. Мы явно разделили одну мысль на двоих.

На продуваемой всеми ветрами площадке лежала простыня-самолет. Маг встал на неё, скрестив руки на груди. Вот прямо точь-в-точь, как капитан императорского флагмана, который догонял пиратскую шхуну. Позер!

Мы несмело встали чуть поодаль, и простыня поднялась в воздух. Мы полетели навстречу приключениям.

Эх, если бы только знать, чем они закончатся – фиг бы я вышла утром из комнаты!

5

Полет за спиной недовольного мага напоминал катание на американских горках. Похотун словно специально заставлял простыню кидаться вниз и взмывать вверх. Вот почему-то мне это здорово напомнило бег на плечах Пушка. Очень сильно напомнило. Аж даже до зубовного скрежета.

– По-по-по-поти-ти-ти-ше-е-е-е! – пыталась докричаться Агапа до стоящего рулевого, но тот даже не оборачивался.

Мы летели вперед со скоростью выпущенной стрелы. Ветер свистел в ушах по-разбойничьи, взлохмачивал волосы по-парикмахерски, вышибал слезу по-жалостливому. Я думала только об одном:

Как бы не свалиться!

И это мучение, в процессе которого нас швыряло с одной стороны на другую продолжалось целых десять минут.

Ага, это вам кажется, что десять минут это не так уж много, но если вы проведете эти десять минут в летящей с горы бочке, то они вам покажутся вечностью. Конечно, я не призываю к тому, чтобы вы тут же затаскивали бочку на Эверест, а потом с веселыми криками отталкивались от верхушки. Вовсе нет! Я лишь пытаюсь вызвать у вас сочувствие.

Ну чего вы улыбаетесь?

А, не улыбаетесь?

Сочувствуете?

Тогда ладно…

Рано или поздно, но всё заканчивается. Вот и наш полет подошел к концу, когда милая сердцу земля вдруг с размаха шарахнула по ногам и заставила нас кубарем покатиться по свежей траве.

Плюшки-ватрушки, какое же это было блаженство… Просто катиться по твердой поверхности и плевать на всякие кочки и камешки под пятой точкой – главное, что мы приземлились!

– Когда вам наскучит валяться, то следуйте за мной, – пробурчал маг.

Он отправился как ни в чем ни бывало в сторону небольшой деревеньки, которая красовалась на большой равнине, среди возделанных пшеничных полей. Мы с Агапой покряхтели от души, пожаловались друг другу на жестокосердного блондина и, прихрамывая, отправились его догонять.

– Агапа, а ведь сейчас мы не в замке… Может, пульнем в него сдвоенным «Шандарахусом»? – задумчиво спросила я.

– Бесполезно! – крикнул в ответ маг. – Я зачаровал ваши платки так, что они не могут принести мне никакого вреда. Можете попробовать прямо сейчас.

– Я ему не верю, – шепнула я Агапе.

Вот не должен был маг нас услышать – он отошел уже на сто метров.

– Ну и напрасно не веришь! – донеслось до нас. – Я же говорю – попробуйте.

Мы с Агапой переглянулись и вытащили платки.

– Шандарахус! – прозвучало в утреннем воздухе заклинание волшебной молнии.

Два зеленых сгустка энергии устремились к магу падающими метеоритами. Он стоял и с улыбкой ждал приближения наших снарядов. Зеленые шары врезались в него с громким хлопком и…

И ничего!

Совершенно ничего. Они пропали, как будто бы их и не бывало. Маг остался стоять с той же ехидной усмешечкой.

– Вот как с ним сражаться после этого? – жалобным голосом спросила Агапа.

Я только пожала плечами.

– А не надо со мной сражаться. Со мной дружить надо! – прогремел голос Похотуна. – Тогда и желаемого можно быстрее добиться.

– О чем это он? – теперь пришла моя очередь спрашивать Агапу.

Очевидно, что мы поменялись ролями, так как сейчас уже она пожала плечами.

– Не отставайте, девушки! – окрикнул нас маг и снова продолжил путь к деревне.

– А может, попытаемся убежать? – как можно тише прошептала Агапа.

– Не получится! – донеслось до нас. – Я всё равно вас догоню и тогда рассержусь ещё больше!

– Да как он нас слышит-то? – возмутилась я.

– Потому что я маг! – долетел ответ. – А вы ещё не научились ставить кокон Беззвучия.

С этим утверждением было трудно поспорить, поэтому мы пожаловались друг другу взглядами на тяжелую жизнь и поспешили за уходящим магом.

Кузнечики прыгали вокруг как оглашенные, они то и дело норовили прыгнуть нам на платья, руки, плечи. Приходилось быть настороже, чтобы прыгуны не залетели в глаз или не попали в ухо. Мало приятного, когда живность начинает копошиться в волосах, да при этом ещё и противно попискивать.

Нас встречали…

В этих двух словах я постаралась выразить всё своё недовольство выставленными вилами. Из-за деревянной ограды высыпались и выстроились в ряд около десятка мужчин и у всех них в руках красовались эти предметы уборочной техники. Вряд ли они хвастались этим оружием крестьян с целью продажи, поэтому мы с Агапой начали притормаживать. Очень не хотелось переть на рожон, как это делал маг.

Он остановился только тогда, когда кончики вил уперлись ему в грудь.

– Слышь-ко, путник белоголовый, обошел бы ты нашу деревню. Да и красавиц своих забери-ко, покуда мои родичи их не оприходовали в ближайших кустах, –  проговорил самый огромный из мужчин.

Видом они походили на питекантропов, которым кто-то рассказал о пользе огня, об иголках и способах выделки ткани. То есть на интеллигентных питекантропов, если такие имелись в природе. Серые домотканные штаны, замасленные рубахи, мозолистые руки и грубые лица, словно вырубленные топорами из стволов старой осины. Про крошки в бородах и лохматые космы упоминать излишне.

– Я прислан к вам Великим Ковеном магов, чтобы помочь справиться с досаждающим оборотнем. Но, если вы считаете, что можете справиться сами, то я умываю руки и тут же отправляюсь со своими спутницами в обратный путь. Тогда больше не жалуйтесь на похищенных детей и разорванных пополам баб…

С этим словами маг медленно развернулся и пошел к нам. Медленно пошел. Точно также неторопливо доходила информация до мозгов деревенских жителей. Похоже, что первое село Спятки в отношении мыслительных процессов могла дать десять очков форы деревне Светлень.

Светлень…

Да похоже, что кто-то прикололся и назвал так деревню, которой больше бы подошло название "Темень".

Похотун шел к нам с невозмутимым лицом, ни одна черточка не вздрагивала на его безмятежном челе.

– Эй, путник, а ну-ко погодь. Чего ты там про оборотня-то болтал? – окрикнул мага мужчина.

И снова маг медленно развернулся. Плюшки-ватрушки, он специально так делает?

По всей видимости, эта неспешность принималась за важность – ведь только важному человеку некуда торопиться. И ещё невозмутимо-надменное лицо, как будто он король и принимает неприятных послов. Возможно, даже американцев.

– Повторяю в последний раз – я прислан к вам Великим Ковеном магов, чтобы помочь справиться с досаждающим оборотнем. У кого на лбу выжечь эту надпись, чтобы вы больше не задавали глупые вопросы?

Стоило магу только достать черный платок, как вилы тут же упали в квелую траву, а следом на колени повалились недавно грозные мужчины.

– Не делай с нами ничего худого, Великий магик! – завопил лохматый мужчина, который недавно потрясал вилами. – Испуганы мы неимоверно, оттого и кидаемся на всякого путника перехожего! Ой, да ты прости нас, магик! Ой, да непутевые мы слишком! Ой, да мы боимся своей тени-и-и…

– Агапа, перестань пританцовывать, – одернула я подругу.

– А чего он так мелодично выводит-то? Прямо за душу берет, так бы и пустилась в пляс.

Похотун кинул на нас взгляд и снова повернулся к крестьянам.

– Ведите нас в самую лучшую избу и угощайте обедом. Не видите – притомились мы с дороги?

Голосом мага можно было остудить действующий вулкан. Даже у меня по спине побежали мурашки от холода, а волоски на шее встали дыбом, как будто я присела возле трансформаторной будки.

– Да-да, извольте пройти, – угодливо поклонился мужчина. – Меня Цвинкарь зовут, я местный глава. Вот в моей избе и остановитесь. Сколько надобно, чтобы извести перекидыша проклятого, столько и будете столоваться и иметь крышу над головой.

Маг даже не кивнул. Прошел мимо склонившихся мужчин с прямой спиной, словно ему в одно место кол вогнали до самого затылка. Нам с Агапой не хотелось оставаться за воротами и мы поспешили за магом.

Да, у нас была мысль сбежать, но…

Плюшки-ватрушки, вот почему всегда самые хорошие идеи упираются в это пресловутое "но"? Вот почему так получается?

Это мне напомнило о том, как я хотела после развода привести себя в форму и начала бегать.

Назло бывшему мужу стать красивой!

Да, бег – это прекрасное средство от слез и переживаний. Когда язык на плече, пот в три ручья, а ноги тяжелее каменных тумб – явно не до эмоций. Хочется добраться до дома и сдохнуть…

Для бега был выбран парк недалеко от дома и я там довольно удачно выплескивала негативные эмоции вместе с потом и слюнями. И вот в одно прекрасное утро возвращалась я после пробежки, вся в потных потеках, растрепанная и ненакрашенная. Птички радостно распевали о том, что уже поели и скоро снова проголодаются. Солнышко светило ярко и намекало, что сегодня можно и позагорать. Воздух был чист и свеж, как хрустальная люстра в Эрмитаже. И тут мне на глаза попалась куча мусора…

Эта куча портила хорошее настроение и вид окружающей красоты. А у меня было хорошее настроение и я решила быть хорошей, решила убрать кучу, благо неподалеку нашелся пакет для строительного мусора.

Справилась быстро, возможно, во мне затаился талант к дворническому делу. Шурую я к мусорным контейнерам, вся исполненная гордости за себя такую хорошую и благородную. Шурую и радуюсь солнышку, птичкам, даже хмурым людям, которые спешат на работу. Пусть я потная, пусть я с разводами на щеках, пусть взлохмаченная и не в новом трико – я была довольна собой.

И вот в это время влезает то самое ненормальное "но" – я была довольна собой, но мне навстречу попался бывший муж со своей новой пассией.

Уже солнышко не так ярко стало светить, и пение птиц скорее напоминало скрипы старой калитки, и этот долбанный мусор в грязном мешке высовывался из прорех. Бывший только кивнул мне и тут же отвел взгляд, но в его глазах я увидела фразу: "Быстро же ты скатилась без меня…"

Вот, называется, и улучшила свою физическую форму…

И сейчас тоже включилось противное "но" – мы не могли убежать. Как только мы делали шаг назад, как нас тут же неведомая сила толкала к магу на два шага вперед. Мы могли бежать назад со сверхсветовой скоростью, но в итоге оказались бы возле Похотуна.

И как он нас так заколдовал? Когда успел?

Не иначе во время полета…

Мы с Агапой пошли следом и постарались пройти мимо мужчин с тем же выражением лица, с которым прошел Похотун. Не знаю, как у меня, но у Агапы это не получалось капитально – она корчила рожицы и то ухмылялась улыбкой маньяка, то хмурилась, как разозленная Годзилла.

Похотун прошел в самую большую избу и поманил нас за собой. Мы бы и рады не послушаться, но наши ноги сами понесли нас вперед. Очередное приключение начиналось со знакомства с крестьянским бытом.

6

Обед был очень сытным. Вот если что говорить о нашем пребывании в деревне Светлень хорошего, то именно эти четыре слова: «Обед был очень сытным». Щи из свежей капусты с кругами жира, гречневая каша с бараньим боком, мягкий хлеб с хрустящей корочкой, сочащиеся соком ароматные куриные ножки, свежие огурцы с непередаваемым хрустом и запахом, парное молоко с пенкой сливок. Даже сейчас, когда вспоминаю об обеде в крестьянской избе, то слюнки капают на пергамент.

Мы сидели в просторной комнате, где на стенах висели связки сушеных растений, большую часть которых я даже не знала, хотя и проходили в Академии растениеводство. В углу обязательная прялка и целую стену занимала беленая печь. С печи поблескивали глазенками пятеро мальчишек, сыновей Цвинкаря. Его жена, Тулия, очень быстро нашла с нами общий язык, и мы с Агапой даже помогли ей накрывать на стол.

Цвинкарь оказался радушным хозяином, старался угодить во всём и даже достал из погреба своё достояние – мухоморовую настойку. Он предложил нам попробовать искусство местного самогоноварения, но мы дружно отказались от подобного эксперимента. Слишком уж хотелось жить.

– Дык я и талдычу, милсдарь маг, што завелась у нас тварюка поганая и рыскает по ночам округ деревни. Мы уж и забор супротив неё поставили, но токмо это не преграда для перекидыша – перемахивает одним махом, как куря через плетень. Задирала то овечу, то теля, а уж когда один раз Перепелёнок по малой нужде вышел… Семь годков мальцу было. Вот с той поры и не выходим на улицу опосля закату. Боязно. Ты уж избавь нас от этой напасти, милсдарь маг, а мы за ценой-то не постоим. Скинемся всем миром и отдадим последние… пять секундарей.

Я едва не поперхнулась молоком – секундари в этом мире были аналогом наших копеек. И это за защиту от оборотня, который уже вкусил человеческой крови? Нет, я понимаю, что мы должны сделать это бесплатно, но если уж предлагать деньги главе весьма небедной деревни, то не такие же мизерные…

– Пятьдесят, – отрезал Похотун.

– Да смилуйтесь, милсдарь маг, откель же мы возьмем пятьдесят секундарей? – округлил глаза Цвинкарь. – У нас и пшеница не уродилась, и лес заботой обделил – ни одного гриба по осени. Доедаем последнее, дальше вообще по миру пойдем. И так пять секундарей наскребли всей деревней, а вы…

– Часандров, – тем же тоном сказал Похотун.

– Што-о-о? – челюсть Цвинкаря упала на столешницу с такой силой, что миски и плошки подскочили едва ли не до потолка. – Да откель же у нас такие деньжищи-то? Энто же цельное стадо коров можно купить, да ещё и на баранки останется. Энто же нет никакой возможности, милсдарь маг… Пятьдесят часандров, да такие деньжищи токмо у короля Гиспаны и имеются, да не будет икаться ему после королевской похлебки и долгие лета ему жизни сладкой. Нет, милсдарь маг, не согласные мы.

– Ну, раз не согласны, то и говорить дальше не о чем, – поднялся маг. – Благодарю за угощение, всё было очень вкусно. Девочки, пойдем. Нам тут делать нечего. Крестьяне и сами справятся.

Снова неведомая сила подняла нас на ноги и повлекла за магом. Но если эта сила не давала нам сопротивляться, то вот язык был свободен, и я не могла удержаться от колкости:

– Я думаю, что мы сможем избавить деревню от оборотня и за пять секундарей! Ведь это такие большие деньги для нас!

Надо было видеть, как вспыхнуло радостью лицо Цвинкаря и как помрачнело лицо мага. Я лучезарно улыбнулась Похотуну в ответ.

– Дык вот и я о том же – последнее ить отдаем, от сердца отрываем, малых детушек без сосалок на палочке оставляем. Правду говорит девка красавная – пять секундарей достаточно.

– Часандров, – проворчал Похотун.

– Да ладно вам, Великий маг, – поддержала развлечение Агапа. – Мы ведь и так делаем доброе дело – могли бы и вовсе денег не брать.

– Как тебя звать-то, красавица? Я за тебя всем богам молиться буду, – расцвел Цвинкарь в самой радушной улыбке.

– Пятьдесят часандров и ни секундарем меньше! – прорычал маг и вышел из избы.

Нас потащило следом. Я успела ободряюще подмигнуть Цвиркуну, мол, не робей – мы уболтаем мага.

Уже на улице маг остановился у заросшего крапивой плетня и хмуро посмотрел на нас.

А мы что?

Мы начали ковырять носками туфель землю, как будто собрались на рыбалку и нам срочно понадобились черви. Я макушкой ощущала его огненный взгляд – ещё немного и волосы задымятся, а то и вовсе вспыхнут.

– Значит так, вы не лезете в разговор, а я продолжаю ваше обучение. Если будете вставлять палки в колеса, то отправитесь обратно в замок и будете там сидеть до скончания века.

Слова падали как капли горящей пластмассы, которую на палке держит мальчишка.

– Тебе бы палку в одно место вставить… и провернуть три раза, – прошептала я.

Агапа улыбнулась, а маг пошел красными пятнами.

– Что-о-о? – тихим голосом проговорил Похотун. – Вы будете брыкаться? В таком случае – летим обратно.

Он повернулся и пошел по пыльной дороге, поднимая обиженные облачка. Не знаю, как облачка пыли могут быть обиженными, но у мага они выглядели именно такими. Его спина снова была прямой, а кулаки сжаты. Явно он находился не в самом лучшем расположении духа.

– Мы просим прощения, – проговорила Агапа, когда невидимое что-то потащило нас за магом. – Больше не будем. Честно-честно…

– Точно не будете? – спросила спина мага.

– Точно не будем, – ответила ей Агапа.

Маг постоял посреди деревни, хмыкнул и развернулся. Он с каменным лицом прошел мимо нас и снова нырнул в избу Цвинкаря.

– Ты чего? – прошипела я, когда нас потащило следом.

– А чего? Вот отправимся обратно в замок, а ведь нам ещё нужны ингредиенты для спасения Симпатира. Или ты забыла?

– Волосок из уха оборотня… – ахнула я. – Агапа, вот ты молодчинка какая, а я напрочь про это забыла.

Подруга только улыбнулась и подмигнула мне. Хорошо иметь такую подругу – никогда не забудет главного, хотя и трусиха ужасная.

– Марина! Марина-а-а! – донеслось из кармана платья.

Я вытащила зеркальце, там маячила озабоченная мордашка Маньяры.

– Вы чего не отзываетесь? Я уже и так пищала и этак, а вы всё молчите. Что у вас там?

– Да мы прилетели в деревню Светень, тут оборотень досаждает жителям. Вот сейчас Похотун торгуется за цену освобождения от этого оборотня. Ему предлагают пять секундарей, а он хочет пятьдесят часандров.

– Ну, в принципе это нормальная цена, – кивнула Маньяра. – А тем более для Гиспаны, это небедное королевство.

– Мы с Агапой немного постарались сбить цену, так он очень сильно разозлился.

– Я бы тоже разозлилась, если честно.

– Ладно, разозлилась бы она… – отмахнулась я от укоризненного взгляда Маньяры. – Ты чего нас вызывала?

– На сердце что-то тяжеловато, тревожно стало за вас. Вот прямо что-то должно произойти, но что именно, я пока не могу сказать. Да и Шимун тоже весь день плачет, а этого за ним не замечала ни разу – твердый, как и его отец.

– Да всё нормально будет, не переживай. Шимуна чмокни за нас, Дримли тоже не забудь. Мы отчитаемся о победе над оборотнем сразу же, как только победим. Вон Агапа напомнила о волоске из уха, тоже полезная вещь будет.

– А ведь и точно, вы же собираете на лекарство для Симпатира. Ну, я жду вестей и ерзаю на месте.

– Помощницы мои верные! – донеслось из избы. – Мы договорились с уважаемым Цвинкарем, вы можете зайти.

Мы можем зайти? А если мы не хотим?

Похоже, что Похотуну было наплевать на наши желания, поскольку неведомая сила просто затащила нас внутрь и представила пред ясные очи находящихся там. Я пыталась зацепиться за косяк, но пальцы предательски разжались.

– На чем сошлись? – спросила я, чтобы скрыть своё недовольство.

– Да, на пятидесяти часандрах, – упавшим голосом проговорил Цвинкарь.

7

Ночь принесла с собой прохладу и далекий волчий вой. Мы обрадовались первому и не очень второму, так как вместе с наступлением сумерек умчались в неизвестность крылатые кровососы-комары.

Фалька вышла на усыпанный звездами небосклон и как начала разливать вокруг свой зеленый свет… Сегодня местная луна была полной, как будто возвращалась с каникул из деревни от бабушки. Если у вас есть бабушка в деревне, то вы поймете, о чем я говорю.

Наша троица храбро засела в кустах, неподалеку от главных ворот. Похотун застыл деревянным изваянием, а мы с Агапой всё никак не могли устроиться. Ерзали, шмыгали носами, пересаживались с места на место, в общем, вели себя совсем не так, как полагается вести себя в засаде.

– Или вы перестанете ерзать, или я на вас обеих наложу заклинание паралича, – наконец не выдержал маг.

– Да тут неудобно и крапива на шею бросается, – прошептала я в ответ.

– А у меня муравьи ползают, – плачущим голосом уведомила нас Агапа.

– Какие муравьи? Ночь на дворе, все муравьи давно спят, – отрезал маг.

– Тогда это ночные муравьи… Но ползают же, – проговорила Агапа.

Маг только вздохнул и снова превратился в статую, словно его по затылку огрел корень древостуна.

Мы ещё немного пошуршали ветками, а после прислонились друг к другу плечами и превратились в слух. Так как никаких оборотней поблизости не наблюдалось, мы даже закрыли глаза, чтобы лучше слышать, если вдруг этот перекидыш начнет подкрадываться.

Ветер трепал по-дружески вытянутые листья рябин над нашими головами и, казалось, тоже устраивался в засаде, чтобы поймать оборотня. Не знаю, какая польза была бы от ветра, если бы вдруг нам предстояло драться? Скорее всего ветер мог бы швырнуть в глаза оборотня горсть песка, а пока тот чихал и вытирался, мы бы его схомутали… наказали… выдернули из уха…

Я сама не заметила, как задремала и прозевала появление того самого, кого мы ждали. Проснулась только оттого, что маг быстро рванулся из кустов и опрокинул нас вместе с Агапой.

В своё оправдание могу сказать, что подруга тоже задремала!

Когда я открыла глаза, то сразу же увидела катающийся по траве клубок из которого высовывались руки и ноги.

– Агапа! Обходи их справа! Я их слева обойду! – крикнула я и бросилась вперед.

– А зачем их обходить? – донеслось мне вслед.

– У нас есть шанс слинять! – ответила я подруге уже на бегу.

Агапа всего пять секунд сомневалась, а потом позади раздался топот её ножек. Нас не держали никакие узы волшебства. Мы были свободны, а маг занят.

Это был наш шанс к спасению!!!

– Помогите-е-е, – послышался хрип полузадушенного голоса.

Ага, так мы и бросились на помощь – нам-то никто не помогает.

– Марина, помоги! – теперь мне в спину долетел уже голос Агапы.

Вот же заноза и надо было ей вмешаться…

Я с сожалением повернулась к битве в траве. А ведь могли и убежать, но что остановило? Помощь неизвестному незнакомцу? Ну неужели это так было необходимо?

Агапа вмешалась в схватку и через полсекунды уже летела прочь, зажимая лоб ладошкой. Непонятно, от кого она выхватила удар, то ли от незнакомца, то ли от Похотуна.

Плюшки-ватрушки, ну нельзя же лезть в чужую драку, если не хочешь быть побитой. Когда я дралась с девчонками на дискотеке во времена бурной молодости, то к нам даже крепкие мужики боялись подойти. Опасались.

Похоже, что Агапа не знала этих простых принципов выживания и кинулась спасать…

Зеленая луна Фалька осветила дерущихся. У меня вырвался нервный ик. Ещё бы ему не вырваться от увиденного.

Плюшки-ватрушки, да под магом копошился мой суслягух. Вот уж кого не ожидала увидеть в этой глуши, так это моего вредного фамильяра. Полузадушенный симбиоз суслика и лягушки тем не менее не собирался сдаваться, а дрался как лев. Он хлестал по лицу Похотуна лягушачьими лапками и даже старался прокусить черную мантию острыми зубками суслика.

Вот только силы были явно не равны – маг всё-таки побеждал и уже надавил коленом на шейку моего фамильяра.

– Ты сейчас сдохнешь, надоедливый принц, – прошипел Похотун. – Молись своим драконьим богам…

Возможно, это только показалось мне, пока я добежала обратно и прыгнула в гущу схватки, чтобы весом сбить Похотуна с моего фамильяра.

Если вам никогда не били по лбу так, чтобы звездочки добавились к ночному небу, то вы вряд ли поймете моё состояние. Похотун был в ярости и вряд ли разбирал, кто или что на него напало. Он махнул рукой и меня снесло с него волной воздуха.

«Ага, это подключился ветер» – почему-то подумалось мне в тот момент. – «Вот только почему он не на нашей стороне?»

Тем не менее я сбила мага с полумертвого фамильяра, а суслягух не был дураком – он тут же ушел в невидимость.

– Где ты, мерзкая тварь? – прорычал поднимающийся маг. – Появись и дерись как мужчина!

– А вот барабульку тебе с маслом! – донеслось из воздуха. – Когда стану мужчиной, тогда и наваляю тебе как следует, а пока что даже не подумаю.

– Появись! – выпалил маг, взмахнул платком и в сторону голоса полетел ярко-красный шар.

Я уже говорила, что суслягух не был дураком, поэтому шар беспрепятственно долетел до дальней сосны и растекся яркой кляксой по коре. Через секунду мирно дремавшее дерево дрогнуло, медленно и величаво накренилось, а после с треском и шумом рухнуло на землю. Гул от удара быстро докатился до нас, заставив деревенских собак обеспокоенно затявкать.

– Пали-пали, через пару лет может и попадешь, – насмешливо заявил воздух совсем в другой стороне.

– Великий маг, не тронь суслягуха, – взмолилась Агапа. – Он хороший.

Вообще-то это я должна была сказать, но в тот момент была очень сильно занята потряхиванием головы и ощупыванием шишки на лбу. Судя по размерам, гематома должна вылезти знатной.

– Зачем он нам? Только мешаться будет, – процедил Похотун.

– Буду-буду, вот тебе-то обязательно буду, – снова ответил воздух, но уже в третьей стороне.

Я прямо-таки представила себе суслягуха, который перебегал с места на место и высовывал язык, дразня мага. А может и что другое высовывал – с этого хулигана станется.

– Покажись, тварь, не нервируй людей! – выкрикнул маг.

– Мы крикнем – суслягух, э-ге-гей! – вырвалось у меня в ритм песни «Дискотеки Аварии».

И маг и Агапа уставились на меня. Не сомневаюсь, что и суслягух на меня уставился тоже, просто его не было видно.

– А что? Надо же мне тоже внести лепту, – улыбнулась я, поглаживая лоб. – И вообще, я контуженная – мне можно.

– Не надо было попадаться под горячую руку, – буркнул маг.

– Так это ты рукой так? – ахнула я. – Мне показалось, что ногой зарядил.

– Надо было ногой…

С этими словами маг встал на ноги и осмотрелся. Суслягух благоразумно не показывался и, по всей видимости, даже не дышал. Крестьяне тоже не высовывались из-за забора. Понятное дело, что никто не спал в деревне, я четко слышала перешептывание за заостренными бревнами. Собаки прекратили лай, сменив его на испуганное поскуливание.

– Если попадешься на глаза, то сравняю тебя с землёй, – пробурчал маг.

– Да я…

Голос суслягуха прервал близкий волчий вой.

Мурашки рванулись по спине так быстро, словно тороплись покинуть кожу и спрятаться под кустом. Даже под зеленым светом Фальки была видна бледность Агапы. Похотун напрягся и всем телом разврнулся в ту сторону, откуда раздался звук.

Неторопливой походкой, можно сказать прогулочным шагом, к нам приближался огромный черный волк. Причем шел он на задних лапах, а правой передней опирался на щегольскую тросточку.

Плюшки-ватрушки, да ему только пенсне не хватало и цилиндра с бабочкой, чтобы стать похожим на лондонского денди.

– Доброй ночи, многоуважаемые маг, студентки академии и забавный фамильяр. Прошу прощения, что своим появлением прервал вашу увлекательную беседу, но вынужден заметить, что в эту прекрасную ночь я вознамерился хорошенько поужинать, поэтому не будете ли вы столь любезны освободить дорогу?

– Ни фига себе, во чешет, как по писаному, – вырвалось у меня.

– Увы, моя природная скромность не позволяет мне ответить словами: "Сам тащусь", поэтому просто спасибо.

Похотун без лишних слов метнул в ночного гостя зеленый шар огня. Огромный волк ушел пируэтом, который сделал бы честь самой грациозной бабочке. Казалось, что махина из шерсти, клыков и когтей вовсе не имела веса.

Маг даже не удивился, а следом выпустил целую автоматную очередь из огней. Ночь осветилась яркими вспышками и на несколько мгновений ослепила нас. Судя по взрывам и воздушным толчкам, волку явно не поздоровилось. Каким бы ловким не был оборотень, он вряд ли смог бы выжить под чередой таких убийственных шаров. Магия Похотуна вызывала уважение.

Когда же слепота прошла и стали видны очертания, то на том месте, где недавно красовался огромный волк, теперь зияла глубокая яма. Оборотня не было. Его не было ни в яме, ни возле ямы, ни позади нас, ни впереди. Нигде.

– Вот и всё, – проговорил маг. – Вот и всё…

– Справился с оборотнем? – спросил воздух голосом суслягуха. – Пойду, поставлю тебе памятник, убивец.

– Ты ещё здесь? Покажись и раздели участь с оборотнем!

– Ага, нашел дурака, – ответил воздух.

– А где оборотень? – спросила Агапа.

– Соскучился и ушел чай пить, – ответила я. – Но обещал вернуться.

Словно в подтверждение моих слов с другого конца деревни раздался режущий слух женский крик, а следом детский плач. Мы переглянулись и рванули туда, благо крестьяне успели открыть ворота.

Мы бежали так быстро, словно от скорости зависела наша жизнь. Но мы всё равно опоздали – я только увидела огромную тень, которая одним махом перелетела через деревянный частокол. Возле дома Цвирканя стояла его жена, к её подолу прижимались испуганные дети и поглядывали на нас блестящими глазенками.

Агапа вскрикнула и показала на дорожку из поблескивающих клякс. Под мертвенным светом Фальки они казались чудовищными следами ушедшей смерти…

8

Половину ночи мы прорыскали по кустам в поисках сбежавшего оборотня. К счастью, его ночной жертвой стал не человек, а коза Цвинкарей. Клочья белой шерсти с красными каплями вели нас вглубь леса, а потом неожиданно обрывались, как будто у козы выросли крылья и она взлетела вверх.

– Вот и всё, – проговорил суслягух, когда мы в очередной раз вернулись к последнему месту. – Вот и пропала козочка.

– Тебя не спросили, – буркнул маг и метнул на голос атакующий шар.

Но фамильяр так и остался невидимым, а уж попасть в невидимого суслягуха гораздо труднее, чем в глаз комара темной ночью.

– Возвращаемся, – скомандовал маг и повернулся к нам спиной.

Словно в издевку неподалеку прозвучал волчий вой, но как мы не всматривались туда – никакого движения замечено не было. Мы снова побрели за магом, подталкиваемые неведомой силой, как собачки на поводке.

– Я могу расколдовать вас, и мы слиняем отсюда, – прошептал над моим ухом суслягух.

– А смысл? Если маг не может победить оборотня, то волчара вырежет всю деревню…

– А вы-то чем можете помочь?

– Не знаю, но что-то внутри подсказывает, что мы должны остаться. Вот есть такая фигня, называется чуечка. Вроде бы головой понимаешь, что надо уйти, а чуечка подсказывает остаться.

– И часто тебя твоя "чуечка" выручала? – спросил маг, даже не повернувшись в нашу сторону.

– Редко. В лотерею ни разу не выигрывала, зато грибы хорошо в лесу ищу, – ответила я.

Маг только вздохнул и махнул рукой. Он продолжал идти к деревне неспешной походкой и что-то бормотал себе под нос. Или матерился, или бормотал заклинания.

– Ну и дура, – ощутила я шлепок по загривку и потом голос суслягуха стих.

Раздалось ухание совы и над нами пролетело беловатое тело. Я почему-то вспомнила Гарри Поттера и его Буклю. В лесу было темно, как в одном месте у афроамериканца. Мы с Агапой зажгли над головами небольшие фонарики, которые светлячками парили перед нами и рассеивали тьму. Так хотя бы могли идти по лесу и не бояться расквасить носы.

– Марина, мне совсем здесь не нравится, – проговорила Агапа дрожащим голосом.

– Ну и зря, я вот в полном восторге, – буркнула я в ответ.

– А я платье порвала.

– Не страшно, главное, что сами живы-здоровы.

– Не отставайте! – прикрикнул маг. – Если на вас нападет оборотень, то не только платья могут быть порванными. Будете потом в полнолуние бегать в волчьем обличии.

Мы переглянулись и поторопились догнать мага. Хотя он и вредный, но рядом с ним как-то безопаснее.

Вскоре показалась деревня. В предрассветных сумерках ярко горели факелы и особенно геройски вздымались к небу вилы. Похоже, что крестьяне были готовы ко встрече с оборотнем. Вот только вряд ли оборотень был готов к встрече с крестьянами. Вряд ли он побрился и побрызгался духами. Скорее всего этот уникум уминал где-нибудь козу за обе щеки, оставив на черный день рожки да ножки.

– Милсдарь маг, ты жо обещал нас избавить от перекидыша… А что выходит-то? Ни денег, ни козы, – причитающим голосом сообщил Цвинкарь.

– Всё под контролем, – отрезал маг и хотел было пройти мимо крестьян.

– Милсдарь маг, а коза-то денег стоит, – заканючил Цвинкарь. – От победишь ты тварюку проклятущую, сожжем мы его, а пепел по ветру развеем… А кто мне Свитанку вернет? Она же почитай нас пять годков молоком да шерстью одаривала…

– Цвинкарь! – одернул его Похотун. – Я могу прямо сейчас тебе предоставить виновника всех бед. Вот прямо сейчас взмахну платком и пред вами предстанет оборотень. Голодный, злой, жестокий оборотень. Вот только кто после такого выживет, это уже меня не касается. Итак, раз! Два!..

Цифры «три» почему-то никто не стал ждать. Первой завизжала какая-то старуха с веником в руке. Она бодро выбросила свой веник и, подобрав юбки, живо потрусила к дому, как будто она неожиданно вспомнила, что забыла выключить утюг, молоко закипало на плите и поросята не кормлены.

Следом за бодрой бабулькой храбро разбежались остальные жители деревни Светень. На улице остались только мы и Цвинкарь. Мужчина почесал голову, посмотрел по сторонам и горестно вздохнул. Так может вздыхать только человек, который разочаровался в политике государства.

– Значитца, денег обратно я не получу? – с искоркой надежды в голосе спросил Цвинкарь у мага.

Тот отрицательно покачал головой и прошел в дом. Цвинкарь опустил голову вниз. Он поплелся следом, не глядя на нас, и бормоча что-то себе под нос. Он то ли проклинал жадного мага, то ли жаловался на трусливых соседей, то ли обсуждал сам с собой погоду.

– Плюшки-ватрушки, ну и скотина же этот Похотун, – вырвалось у меня. – Нас не отпускает, на деньги разводит, да ещё и угрожает деревенским. Вот же, блин, спаситель местного разлива нашелся.

– И не говори, Марина. Я сама в шоке. А бедного суслягуха вообще едва не покалечил, – поддержала меня Агапа. – Как таких только Земля носит?

На этот риторический вопрос я не могла ответить. Ещё и не таких носила Земля. Если вспомнить, кто начинал великие войны, то сердце кровью обливается, но тут другое. Тут маг, который вредничает, и вроде бы пока не начал войну. Хотя, если его заколдованные иглотыки станут женами королей, то до объявления этих разрушительных мероприятий не так уж и далеко.

– Меня обсуждаете? – выглянул Похотун. – Ну и зря, там яичница на столе стынет.

– Почему ты не победил оборотня? – спросила я в лоб. – Почему назвал суслягуха принцем? Он же бывший мельник… Что ты знаешь такого, о чем на знаем мы?

– Много чего знаю, – скривился маг. – Со временем и вы узнаете. А сейчас пошли есть. Тулия не зря старалась.

Мы уже успели узнать, что Тулией звали жену Цвинкаря, заботливую женщину, чью красоту съел тяжелый крестьянский труд. Былые отблески женской прелести ещё отражались в её редкой улыбке или в блеске глаз, когда она поглядывала на детей, но в остальном она почему-то старалась скрывать своё лицо.

Подобным поведением она мне напомнила девушек Ближнего Востока, которые вынуждены свою красоту прятать под хиджабом и показывать только мужу. Хорошо ещё, что сейчас всё больше и больше открывают лица, а то париться под мешковиной в сорокоградусную жару то ещё удовольствие.

Яичница и в самом деле была вкусной. Сколько раз я делала такой завтрак по утрам, пока собиралась на работу, и ни разу яичница не получалась такой воздушной и в то же время наполняющей желудок. Я съела всего тарелку, чуть не проглотила язык, но отстранилась от стола, сыто отдуваясь. Нет, без магии тут точно не обошлось, точно что-то подмешано в пищу.

Трое детишек уже успели поесть и веселой стайкой умчались на улицу. За столом остались одни взрослые. Маг уткнулся в свою тарелку и задумчиво уминал завтрак.

– Вкусно? Положить ещё? – блеснули на миг белые зубки Тулии, когда она посмотрела на меня.

– Спасибо, но ещё кусочек в меня вряд ли полезет, – охнула я. – Нет, всё вкусно, вы не подумайте, но я забила желудок по самое горлышко.

– Энто моя женушка шуткует так. Она всех гостей потчует до отвала, а опосля спрашивает о добавке. Никто ещё добавки не попросил, – с гордостью произнес Цвинкарь.

– А где так готовить научилась, Тулия? – спросил маг.

Он не поднимал головы, всё также ковыряя вилкой в тарелке.

– Дык в замке короля она поварихой была, – ответил за жену Цвинкарь. – Вот там и научилася.

– Из замка в деревню перебралась? Странный выбор.

– А вот захотелося ей так, милсдарь маг, – почему-то посуровел Цвинкарь. – Не всё же в клетке-то ютиться, захотелося и на воле полетать.

Тулия понуро собирала со стола. Она молчала. Мы с Агапой помогли ей донести глиняные тарелки до шайки с водой, и я заметила, как слезинка блеснула на щеке жены Цвинкаря.

Что-то тут не то происходит. Или Цвинкарь что-то недоговаривает, или Тулия что-то умалчивает. Маг же в это время мрачно допивал молоко, последнее молоко пропавшей козы.

И ведь даже не подавился ни разу! А ведь мог хотя бы поперхнуться для приличия…

Словно в ответ на наши с Агапой гневные взоры, он поднял белобрысую голову и прожег нас взглядом:

– Раз поели, то отправляемся в лес. Нам ещё нужно собрать нужные травы.

– Какие травы? – спросила я. – Для чего?

– Будем травить оборотня, – отрезал маг.

В этот миг из рук Тулии выпала тарелка и с веселым звоном разлетелась на куски. Женщина растерянно посмотрела на острые осколки, а потом опустилась на колени и начала осторожно их собирать в кучу.

– Как говорят у вас на Земле – на счастье, – проскрипел маг, а потом хрипло расхохотался.

Мы с Агапой только нахмурились, а вот с лица Тулии упало ещё две слезинки. Цвинкарь почему-то мрачно сопел и смотрел перед собой.

Мы помогли поднять осколки и выпрямились. Маг поднялся со скамьи и вышел, не проронив больше ни слова. Мы поспешили за ним.

9

Когда деревня скрылась за листвой, а мы погрузились в лес на добрых пару километров, на нас неожиданно обрушился птичий ор. Казалась, что птицы собрались здесь, как менеджеры в пятницу в караоке-баре, и начали кричать в микрофоны, стараясь победить в громогласности своих товарок. Причем каждая горланила свою песню, не сбиваясь и не подпевая другим.

Лес днем выглядел вовсе не таким опасным и пугающим, как это было ночью. Наоборот, он казался светлым и радостным, если таким может быть смешанный лес.

Почему-то раньше именно светлыми и радостными мне казались березовые рощи, в которых было очень приятно ходить по палой листве и выискивать прячущиеся подберезовики. Как давно это было… И вряд ли вернется обратно…

Да если честно, обратно я и не стремилась. Мне и тут нравилось, несмотря на временные трудности в виде плена и этого вредного мага.

Кстати, если говорить о маге, то он шел и бурчал себе что-то под нос, размахивал руками и иногда притоптывал ногой. В общем, вел себя как обычно, когда думал, что на него никто не смотрит.