Последний экзамен колдуна бесплатное чтение

Макс Корбин
Последний экзамен колдуна

Глава 1

Я старался не смотреть в гроб, чувствуя, как подкатывает к горлу ком. Специально для этого книгу захватил, но буквы в «Проекции фигур и знаков в боевой артефакторике» Стэнна все время предательски расплывались, и причиной тому было не освещение. Свечей в часовне хватало. Последний караул, последние почести… Исполнял я их на стуле. Что бы дед сказал на это?

В голове прозвучал ворчливый голос старика: «Читай, не отвлекайся! Я уже точно никуда не денусь». Да, примерно так бы и сказал… Господи, какого хрена я вообще сюда напросился?!

Да потому, что никто бы не взял бесталанного пацана на охоту за оборотнем, порвавшим сильнейшего колдуна клана. Пошли только опытные одаренные: колдуны и перевертыши, даже молодые таланты вроде кузена Логана дома остались.

Пелена в глазах стала такой густой, что пришлось моргнуть. Слезы брызнули из глаз, прочертили дорожки к кончику носа, где собрались вместе большой каплей и обрушились на желтые страницы старой книги. Я закрыл и отложил бесполезную сейчас вещь. Не помогала она справиться с эмоциями, и если уж я разрыдаюсь, то лучше сейчас, чем завтра, во время похорон. Слез старик Грегор не одобрил бы. Старый глава клана вообще слыл человеком жестким и бескомпромиссным. Прости, дед, я стараюсь, но мне до тебя еще далеко…

Слезы потекли по щекам полноценными ручьями.

Я не останусь один: есть Логан, тетя Мэри, другие Кинкейды, но как же тяжело будет без тебя, старый ворчун! Кто еще поделится житейской мудростью, кто подскажет нужную книгу и оценит свежую идею? Ты всегда поддерживал меня… Особенно после того, как я подвел клан, семью, тебя…

– Прости, дед, – сказал я хриплым от слез голосом, – ты еще будешь мной гордиться.

– Что? – В ответ я услышал сиплый посвистывающий голос.

Я вскочил на ноги, стул перевернулся, книга полетела на пол. Правая рука метнулась под полу пиджака и сжала рукоять девятьсот десятого ФН, подарок деда. Левая сжалась в кулак, и, хотя, на первый взгляд, никто не прятался в тенях, я приготовился активировать перстень с дешевым корундом. Чертовы печати не давали мне сделать это мгновенно, как и напитать артефакт собственной силой, но пару лет назад я даже не надеялся ощутить заклинание в кольце.

– Уважаемый, это очень плохая шутка! – сказал я, приглядываясь к бликам свечей и игре теней на стенах. Если шутник использовал стандартный отвод глаз, его можно было вычислить.

Дед в гробу вяло пошевелился, поднял руку и потер туго замотанное бинтами горло. Рана на горле была причиной его смерти, и оставлять ее на всеобщее обозрение было не лучшей идеей. Я и не заметил, как нацелил ствол на гроб. Одержимость, вампиризм, некромантия… но никак не ликантропия. Вампиры восстают через сутки – прошло около двух, обряд поднятия наши одаренные почувствовали бы, а вот духи… могли пошалить… С учетом того, что земля освященная, вероятность встретить злобную демоническую тварь уменьшается, но у потусторонних гостей одного гонору может быть достаточно для создания проблем.

Вот для таких случаев последний караул и берет оружие. Жаль только, что ввиду дедовой смерти у меня пистолет и серебряные пули. В данной ситуации лучше бы дробовик с заговоренной солью подошел. Впрочем, восемь граммов освященного металла калибром девять миллиметров обладают отличной останавливающей способностью, особенно если в голову, в третий глаз, через который духи берут управление. Повреждение физического тела в районе энергоузла создаст большой резонанс с тонким телом и исказит потоки эфира. Слабого духа выбросит сразу, а могущественному сильно затруднит управление. Только выстрел должен быть точным, после него договориться уже не выйдет. Да и неправильно это, неуважительно. Проклятье, и своих не предупредить, шум его может разозлить. Отец Мартин справился бы с этой проблемой куда лучше меня. Впрочем, я тоже не пальцем деланный, да и ты, старик, меня хорошо учил.

Воспользовавшись тем, что одержимый на меня не смотрел, я спрятал пистолет обратно в кобуру под пиджак. Попробуем договориться. Может, обойдемся скромным подношением.

– Уважаемый, боюсь, вы немного ошиблись телом.

Дед повернул седую голову, но край гроба мешал ему рассмотреть меня, тогда старик схватился рукой за бортик и сел.

– Что за чушь ты несешь… – Старик посмотрел на меня, мазнул взглядом по многочисленным свечам, опустил глаза вниз и замер.

– Боюсь, это так, – продолжил я, воспользовавшись паузой, но дед нахмурился и поднял указательный палец, как он делал всегда, требуя тишины.

Крепкая морщинистая рука сжалась в кулак и постучала по стенке гроба.

– Дерьмо, – резюмировал он. – Не, сам гроб нормальный, сосна хорошо гореть будет. Ситуация дерьмо. Одержимость откидывай сразу. Оружие почему не достал? Или в последний караул сейчас… Вообще, почему ты?

– Деда?! – спросил я. Это как, мать его, так?! Он два дня мертвым валялся, уже обмыть-переодеть успели.

– Как видишь! – съязвил старик, приложив два пальца к шее, нащупывая пульс. – Времени не теряй, сколько я уже?

– Вторые сутки.

– Значит не вампир. Хотя… – Дед тряхнул рукой и в ней появился длинный обоюдоострый кинжал. Я машинально вытащил пистолет. – Оружие с собой, – сказал он. – И почему мы еще разговариваем? Надо было сразу пулю в лоб!

– Я думал, духи чудят. Договориться хотел.

– Ты с Ферришем уже договорился, – хмыкнул дед и полез в рот пальцами, а потом еще и кинжалом. Через мгновенье что-то хрустнуло. Старик вытащил изо рта длинный клык, вытер его о пиджак и бросил мне. – На, полюбуйся.

Я отстранился, позволил зубу пролететь мимо и упасть на мраморный пол. Дед одобрительно хмыкнул и добавил к зубу кинжал, забросив его к стене, чтобы я не нервничал. Я вновь ощутил себя на одном из его экзаменов. Не теряя старика из виду, сделал шаг назад и вправо, чтобы зуб оказался у моих ног, присел на одно колено, чтобы иметь возможность быстро подняться, и, не наклоняя головы, посмотрел вниз. Тонкая кривая полоска еще не была полноценным клыком, но уже легко могла прокусить кожу.

– Тебя же оборотень порвал!

– Вот именно, – сказал дед, – не тяни. Пулю в лоб – и я к предкам.

– Подожди, это ведь явная подстава. Судя по скорости обращения, вампирскую кровь тебе влили уже после смерти, а сама по себе она мертвых не обращает.

– Использовали сильное целебное зелье либо что-то вроде того, – подтвердил дед. – Дункан, я понимаю, что это атака на род либо на клан, но разбираться с ней будет следующий глава. Надеюсь, Брайс не профукает пост. Сынок, время критично.

– Ты о зове?

Дед кивнул. Раньше я бы сказал, что ни один вампир не пройдет мимо наших перевертышей, что некому пробудить его жажду и у нас еще три проклятых дня, пока он не начнет сходить с ума по крови, но ввиду последних событий… Родственникам придется многое объяснить.

Рукоять пистолета стала предательски скользкой, но я кивнул.

– Молодец, – усмехнулся дед. – Знаешь, а ведь из этой ситуации можно извлечь выгоду! Подними кинжал Ферриша. От такой добычи он не откажется.

– Жертва на освященной земле? Отец Мартин будет в ярости.

– Мартин может поцеловать меня в задницу после отпевания. Так ему и передашь. Бери кинжал.

Я подошел к стене, поднял клинок, посвященный древнему духу охоты, и сразу почувствовал на себе внимание могущественной потусторонней сущности, что наделила деда магией. Мы с ней уже встречались пять лет назад. Тогда разговор не задался, и я был немного наказан за дерзость.

– Давай, сынок, в основание черепа. Это будет не тяжело.

Дед вновь лег в гроб и перевернулся на живот. Удар в эту область действительно легкий, если обсуждать физическую часть вопроса. Вот только клинок налился тяжестью, а острие дрожало, как руки алкоголика наутро без опохмела. Чертовы слезы вновь начали заливать глаза. Хорошо, что дед меня не видел, потому что не мог я! Не мог, чтоб его!

– Дункан! – пригрозил дед.

– Не сработает, – сказал я, убрав клинок. – Не похож ты на добычу, охоты не было. Чего доброго, еще больше разозлю.

– Эх, сынок… – Дед вновь перевернулся в гробу и сел. – Осторожность – хорошо, когда в меру. Ладно, стрельни пару раз в воздух, посмотрим, кто прибежит.

Я посмотрел деду в глаза и смущенно отвел взгляд. Он понял, что не только в осторожности дело.

Стрелять серебряными пулями в воздух – еще то расточительство, но я был рад потратиться, распахнул дверь часовни, поднял ствол…

– Не надо… – вальяжно произнес незнакомец из самого темного угла часовни. Тени там игнорировали ближайшие свечи и неестественно сгущались, отчего фигура говорившего не имела четких очертаний.

Я рывком направил ствол на голос, подставив под рукоять пистолета кисть левой руки. Кинжал все еще был в ней, и бросать клинок для более удобного хвата я не собирался, вдруг пригодится. Дед тоже выскочил из гроба и расставил руки скрюченными пальцами вверх. После этого в них обычно зажигались колдовские искры, но на этот раз магия дала сбой. Новообращенный вампир больше не был могущественным колдуном, хоть ранее и сумел призвать клинок Ферриша. Дед выругался и попробовал несколько других приемов, но ни один не ответил.

– Не старайся. – Тень оформилась мужчиной в черном плаще с капюшоном. – На сегодня твой лимит исчерпан.

От кинжала повеяло дикой злобой. Враг! С большой буквы. Тот, за кого Ферриш не только простит старую глупость, но и наградит. Эта эмоция словно была обещанием. Я точно понял, что за жизнь этого человека дух снимет печати с энергоузлов. И это странно. Ферриш – дух вздорный, но не кровожадный. Охота интересует его куда больше добычи.

– Назовись! – приказал дед.

– Не узнали, Кинкейды? – Незнакомец сбросил капюшон, явив скуластое лицо под напомаженной модельной стрижкой с идеальным пробором слева. Молодой, едва ли на пару лет старше меня, девятнадцать-двадцать, но гладко выбритый подбородок с ямочкой добавлял мужественности. Тонкие губы изогнулись в издевательской улыбке. – Ай-я-яй, сломали человеку жизнь и выбросили из памяти.

– Саймон, – узнал я. – Ты здесь как замешан?

– Пф, я это организовал! – возмутился парень. – И опусти пукалку, она тебе не поможет.

Незваный гость вальяжно указал на меня рукой в лайковой перчатке, но почему-то опускать не спешил. Эмоция удивления мелькнула на его лице, и он пошевелил пальцами. Что-то угрожающее было в этом незначительном жесте, словно парень пытался творить магию. Он же запечатанный, как и я! Что не мешало ему использовать отвод глаз, хотя там и возможны варианты с артефактами и амулетами. Я на всякий случай отступил в сторону, а вот дед наоборот, сделал шаг вперед с не самыми мирными намерениями.

– Стоять! – рявкнул Саймон. – По праву слова госпожи и родителя!

Дед споткнулся и упал, не в силах противостоять власти, что несли за собой эти простые слова.

Саймон кровосос? У них старшие умеют подчинять младших, но что-то с этим подчинением не так. Черт, я же изучал вампиров! Что не так? Жажда кинжала Ферриша не давала сосредоточиться, разобраться, а этот гад еще и дедом командовать взялся.

– Руки за голову, лицом в пол! – приказал я.

– Заткнись, тряпка, ты даже эту тварь прирезать не сумел, а он не сопротивлялся. – Саймон пнул деда. Тот дернулся и попытался схватить обидчика за ногу. – Лежи! – рявкнул злодей.

Для тебя, урод, возможно и тварь, для меня…

Я нажал на спуск. В маленьком помещении громыхнуло так, что уши заложило. Тяжелая серебряная пуля пролетела возле лица неприятеля, врезалась в стену и выбила ямку в кирпичной кладке. Саймон дернулся, ужаленный осколками, и приложил ладонь к щеке. Его глаза угрожающе сузились. Противник убрал руку от щеки и посмотрел на кровавые пятна, что остались на перчатке.

Порезы на лице обильно кровоточили. Не вампир.

– Убей! – приказал он деду. – Порви!

На втором слове я снова спустил курок. Пуля врезалась противнику в плечо и повалила на землю. Надо было сразу так сделать.

– Дрянь! – заорал Саймон.

Дед поднялся и оскалил оставшийся тонкий клык. В его глазах плескалось безумие и жажда крови, но стальная воля некогда могущественного колдуна и главы клана Бреморов сдерживала тело, что уже ему не принадлежало. Борьба явно была неравной, потому как инстинкты пересиливали, заставляя вампира двигаться крохотными шажками.

– Останови его! – приказал я.

– Убей! – рявкнул Саймон в ответ, за что получил еще одну пулю в ногу и взвыл от боли.

Дед сделал резкий шаг, и я выстрелил ему в плечо. Вампира качнуло. Я прострелил голень, он упал на колено, но не сдался.

– Дед, проклятье! – попытался я образумить его. Вампиру оставался всего шаг, а у меня две пули и два противника. Саймон, скотина, это ведь только наши счеты, зачем было впутывать старика!

Выбора не оставалось. Драку нужно было заканчивать. Я упал на колено напротив деда, прицелился и нажал спуск. В бинтах на его горле появилась дымящаяся дыра. Пуля пробила разорванное горло и размозжила позвонок за ним. Даже вампиры не живут с такими повреждениями. В голову было бы надежней, но я не хотел, чтобы деда хоронили с дырой во лбу, даже мысль об этом была неприятна.

Вампир замер, качнулся, голова упала на плечо, шея неестественно изогнулась, и тело осело на пол. Из этой дикой позы дед улыбнулся и приоткрыл рот, но последних слов не произнес, глаза остекленели раньше.

Старик!

Второй раз за пару дней сердце сжала невидимая сила, грудь сдавило, не давая вздохнуть. Захотелось орать, вопить, но вокруг словно кончился воздух. Все силы ушли на то, чтобы разогнать наваждение, сделать единственный вдох и довести дело до конца. Последний патрон. Я еще не закончил!

– С-саймон! – прошипел я. – Дорогуша!

Прирежу скотину. Я сейчас с Ферришем солидарен – дальше некуда. Вот только урод вновь воспользовался отводом глаз. На полу его не обнаружилось, и тени там ложились ровно.

Дверь!

Я быстро закрыл самый очевидный путь отступления и осмотрел пол на наличие крови. При том потоке, что лился из щеки, из пулевых должно было по луже натечь, но нет. Проклятие! Каменная кожа либо ее аналог. Я вновь направил толику воли в свое кольцо. Если противник отделался синяками – будет не лишним.

Последний патрон надо тратить с умом – лучше всего в глаз, а уже потом проткнуть тушку кинжалом, освидетельствовать добычу, пока теплая. Клинок, кстати, перестал пылать ненавистью, потеряв противника из виду. Надеюсь, это не значит, что он смылся. Я внимательно прошелся по теням, но так ничего и не заметил. Либо маскировка идеальная, либо я поспешил. Положился на слух – ни одного лишнего звука. Сюда бы Логана, он бы услышал… Кстати о слухе, на шум никто не прибежал. Странность – на заметку, на подкрепление не рассчитываем. Ситуация патовая, на чьей стороне время – совершенно непонятно.

Патрон у меня последний, а пистолет – главный сдерживающий фактор… Пистолет… Почему Саймон пришел без оружия? Понадеялся на магию? До пятнадцати лет он проходил обучение в клане, должен понимать, что такое страховка. Да и дед всегда учил считать возможности противника шире продемонстрированных. Будем исходить из предположения, что пистолет есть. Если я правильно помню особенности заклинаний отвода глаз – у некоторых есть изъяны в виде реакции на движение. Он не может шевелиться! А я не могу опустить пистолет для провокации, не рискуя получить пулю.

Я внимательно осмотрел ближайший подсвечник, логически, Саймон должен был держаться подальше от источников света. Чем я рискую? Только своей жизнью… Нет, если у противника еще осталась вампирская кровь. Опять неверно. Смерть деда была обставлена основательно, мой же труп будут исследовать тщательней, особенно после того, как заметят клыки старика. Другие риски? Имя нападавшего останется неизвестным. Впрочем, этот риск остается актуальным при любом решении.

Я сунул кинжал в карман пиджака, сгреб десяток тонких свечей с подсвечника и веером бросил их на стены. Тень под аркой с окном дернулась, и я активировал кольцо, приготовившись к удару вражеской пули. Нельзя палить наугад, второго шанса не будет. Нечеткая фигура вскинула руку с пистолетом. Только бы не в голову! Если в рот попадет – шансы еще есть, но если в глаз…

Последнее резкое движение сорвало маскировку полностью, я увидел белки противника. Ствол и так смотрел в нужную сторону, осталось довернуть самую малость, какой-то миллиметр…

Вражеский револьвер выплюнул пулю. Кусок свинца испортил мне пиджак, и судя по незабываемым ощущениям – ребро. Но выстрел я выдержал. За первой пулей последовала вторая – она бросила меня на дверь, потом третья… Саймон стрелял быстро, взводя курок одной рукой и спуская второй. Все шесть пуль вылетели из ствола менее чем за три секунды – время, нужное на полную разрядку перстня с каменной кожей. Будь он хоть на мгновение медленней, и я бы отправился к праотцам. Грудь жгло. Заклинание на ребра не действовало! Глаза залила мутная пелена, рука с пистолетом перестала слушаться и опустилась. Кажется, я рычал от боли, поднимая ее вновь, получалось медленно.

Саймон не был столь любезен подождать, пока я прицелюсь, резко развернулся, ударил стволом по стеклу. Ублюдок влез на подоконник, я выстрелил. Поскольку он развернулся филейной частью, о глазах речь не шла, но некая природная брешь в этой части тела тоже была, вот в нее я и целился. Жаль не увидел, куда попал, пуля вытолкнула гада за окно.

Добить!

Пистолет был бесполезен. Я бросил его на пол и достал чудом не вылетевший из кармана кинжал. Через окно я бы сейчас не вылез, поэтому открыл дверь и двинул в обход. Скорость была небольшой: каждый шаг простреливал в ребрах, вызывая цветные круги в глазах, каждый вдох впивался в легкие иглами, поэтому воздух приходилось глотать по чуть-чуть. Рукоять кинжала вспотела и норовила выскользнуть, но упорно держалась в руке яростью Ферриша, вновь увидевшего врага.

Саймон ковылял прочь, придерживая раненую ягодицу и подволакивая левую ногу.

– Дорогуша, ты куда?! – прошипел я.

Оглядываться противник не стал, заковылял энергичнее в сторону сада, на ходу доставая из кармана какой-то пузырек. Зубами вытащил пробку и опрокинул содержимое внутрь. Я ускорился. Круги в глазах превратились в сплошную пелену, фигура врага расплылась, но я стал догонять. Недолго. Через пару секунд гонок инвалидов Саймон отпустил задницу и пошел ровнее – зелье начало действовать, до деревьев оставались считаные метры. Я сцепил зубы, сделал последний отчаянный рывок, чтобы достать урода клинком. В глазах совсем потемнело. Звезды поменялись местами с травой, а земля лягнула, словно буйный жеребец копытом. Короткое мгновение звезды плясали даже в траве, понятия верх и низ потеряли смысл, но стоило сделать мучительный вдох и все пришло в норму, в том числе и боль.

Я поднял голову. Саймона не увидел.

Глава 2

Проклятье! Упустил!

За садом начинался лес, давший название сначала клану, а позже и всему графству Бремшир. Саймона, как и меня, учили ходить его тропами. Лес никогда не прощал слабаков, а населенный одаренными зверями – и подавно, поэтому знания неофитам вбивали намертво. «Альтернативно одаренным» инструкцию прописывали ремнями на заднице так, что сидеть было невозможно. В двенадцать лет любой мальчишка клана сдавал экзамен, для которого уходил в лес и проводил там ночь. До того как сбежать, Саймон сдал четыре. И на последнем он уже был запечатанным, с меткой добычи, на которую хищники реагировали, как кошка на мышь.

Будем исходить из того, что лес для него не угроза. Не знаю, на сколько хватит того зелья, что он принял; если в основе вытяжка из рога солнечного оленя, может хватить на добрых три часа. За это время он будет на полпути к горам графства Элфиш, войдет в Глембатрик либо Инверласс, где сядет на поезд в любой конец. Хотя зачем? То же самое можно сделать здесь, в Авоке, и в лес сильно углубляться не придется, всего лишь небольшой крюк под деревьями от кланового квартала в город. Черт, а если он на автомобиле? Даже если нет, сложно украсть, что ли?

Саймона надо догонять и делать это быстро, пока след не простыл. Я по следу и днем не так хорош. Нужна помощь.

Первая попытка подняться была провальной. Отбитые ребра разом напомнили о том, что надо бы поаккуратней. Вторая вышла лучше. Так же аккуратно я выбрал скорость, при которой не валился с ног, и поперся обратно. Скрипел зубами от убегающего времени, и каждых несколько шагов напоминал себе, что при следующем падении могу и не подняться, а ползком выйдет еще дольше.

Родовая часовня осталась позади. Я постарался не думать о том, что тело деда сейчас на полу валяется. Переключился на первые дома, что начинались в паре сотен метров. Никто так и не услышал стрельбы, значит, использовал какое-то шумопоглощающее заклинание. А раз так, тревожить ближайших соседей часовни мы не станем. Здесь три дома Бейли, а они с Феронами дружны, один из которых – Саймон. Вообще часовню изначально строили на отшибе поселка, но это еще когда было… Авок, столица графства, так разрослась, что поселок теперь всего лишь один из районов.

Так, здесь у нас вообще Фероны живут, Томас Мак-Лили… из дружественной семьи, но жена его – Бейли. Еще два дома и я на месте… Низкий белый штакетник едва не стал для меня непреодолимой преградой. Руки тряслись и соскальзывали с крохотной защелки. Но я справился, добрался до тяжелой дубовой двери и ударил кулаком, чтобы звук дверного молотка не привлек соседей. Удар ножом отозвался в ребрах, но его пришлось повторить дважды.

Дверь открылась без разговоров. Логан, как всегда, почувствовал мое приближение заранее. Тогда Ферришу показалось мало запечатать мои энергоцентры, он еще и метку охотника навесил, от которой травоядные разбегались в ужасе, а хищники предпочитали обходить стороной. Логан тоже чувствовал ее, но легко игнорировал влияние на разум, поскольку был перевертышем. Я помню того лохматого волкодава, чей дух он принял. Добрейшая была псина.

– Братец… – удивленно сказал Логан.

Я не дал ему договорить, толкнул внутрь и закрыл за собой дверь. Логану пришлось посторониться, чтобы я протиснулся мимо его огромной туши. Младшие сестры, все три, пораженно охнули, как только увидели дыры от пуль в пиджаке и рубашке. Их реакция живо заинтересовала тетю Мэри, и она тоже выглянула в гостиную.

– Боже мой, Дункан!

– Саймон вернулся, – прохрипел я.

– Какой… Ферон? – догадался Логан. В синих глазах кузена зажглись опасные оранжевые огоньки, выдавая его полузвериную натуру. – Это он тебя?

– Он подстроил смерть деда, отравил его вампирской кровью. Дед восстал, пришлось…

– Элли, Зои, – властно приказала тетя. – Марш по комнатам!

– Ну мам! – возмутилась самая мелкая егоза, за что тут же получила подзатыльник.

– Ремнем добавлю.

Младших словно ветром сдуло, старшая тоже неохотно повернулась, но мать дала ей знак остаться.

– Надо догнать Саймона, – сказал я. – Он в парк ушел от часовни.

Черты Логана стали звериными. Челюсти подались вперед, а губы вздулись под напором подросших клыков, брат схватил дверную ручку и был остановлен властным голосом матери.

– Стоять! – Проигнорировав его удивленный взгляд, она меня спросила: – Ранен?

Я головой покачал.

– Каменную кожу использовал.

– Тащи его на диван, – приказала тетя Логану. – Иви, зашторь окна и позвони в бар отцу.

Кузен подхватил меня как пушинку, но при этом зацепил ребра, и я вновь едва не зарычал от боли. Кузина задернула окна и сняла трубку с большого дискового телефона на угловом столике. Тетя продолжала командовать с уверенностью бывалого генерала, не забывая поносить нас нехорошими словами и просвещать о текущей ситуации в клане. При этом она не стала миндальничать и рванула на мне рубашку. Пуговицы вместе с парой свалившихся за шиворот пуль застучали по полу.

– Ломанулись догонять, дуболомы. Мало вам старика? Сами на тот свет спешите? Брайс голову оборотня принес, пьянствуют сейчас по этому поводу. Знаешь, что будет, если ты о Саймоне кричать начнешь? Что это он убил Грегора, а не залетный, обожравшийся сильных сердец оборотень.

– Я потому к вам и пошел…

– А если кто-то из вас погибнет? Обо мне не думаете, о репутации семьи хоть задумайтесь.

Тетя, наверное, ответ слышать не хотела, потому что надавила на грудь, и мой мир пошел трещинами боли, но даже так я прохрипел:

– Он ранен, измотан и под зельем.

– Ма, я догоню! – рыкнул Логан.

– Сядь, не мельтеши, а то и тебя выпорю!

Логан послушался. Он всегда слушался, но никогда не скрывал, что об этом думал. На этот раз поделиться мыслью ему не дала сестра. Пока мы спорили, она дозвонилась отцу.

– Ма, – сказала она, показывая на трубку.

– Деда точно упокоил? – спросила Мэри, прежде чем взять ее.

– Гарантия.

– Логан, дуй в часовню так, чтобы ни одна душа тебя не видела, осмотрись и жди! По следу пойдете, как помощь придет!

Логан сорвался с места в сторону двери, но резко сменил направление, метнулся в кладовку и выскочил с винтовкой и патронташем.

– Гордон, дорогой, – сказала тетя Мэри в трубку, – делай что хочешь, но Брайс с Эваном должны быть у нас через минуту, иначе не видать твоему братцу поста главы, как собственных ушей…. Нет, тебе не обязательно. – Тетя положила трубку. – Иви, приведи Салли.

– У нее же…

Я знаю, что хотела сказать Иви. Салли полторы недели как родила.

– Тетя… – попытался я заступиться за двоюродную племянницу, которая, впрочем, была на три года старше.

– Бегом, я сказала!

Салли тоже была колдуньей. Ферриш наградил ее небывалой чувствительностью, позволяя буквально видеть слабые места живых существ. Эту способность она часто использовала в медицине.

В клане были более профессиональные доктора и целители, но им тетя довериться не решилась.

Первым на зов прибежал Эван – еще один кузен, талантливый колдун сорока двух лет от роду и по совместительству отец Салли. Его отсутствие на вечеринке по поводу свершившейся мести было легче объяснить.

– Кто? – спросил он.

– Саймон Ферон. Он влил деду кровь вампира.

Эван не поверил. Наверное, подумал, что я брежу.

Я осторожно повернулся набок и достал из кармана пиджака кинжал. Странно, что тетя Мэри сразу его не реквизировала.

Недоверие Эвана сменилось изумлением. Семья знала, что дед держал клинок в пространственном кармане. Я протянул его рукоятью вперед, но едва Эван коснулся, тут же отдернул руку.

– Он живой! У нас что, вампир в поселке?

– Нет, деда я упокоил: Ферриш назначил цену за печати.

– Дух готов их снять?

В дом ворвался отец Эвана – дядя Брайс. Ну вот, опять с начала рассказывать.

– Да не важно это! Главное поймать Саймона! – сказал я так, что ребра опять заныли. – Он как-то овладел магией.

– Что за Саймон? – спросил Брайс, но Эван остановил отца жестом, позволив мне продолжить.

– Логан сейчас у часовни, ищет следы.

– Пошли! – Эван схватил отца под локоть и потянул на выход. – У нас след по рунам.

– Каким еще рунам? – спросил я, но отвечать мне не стали. В дверях Эван столкнулся с Салли, чмокнул дочку в щеку и убежал, прихватив с собой Брайса. Похоже, старшее поколение в курсе каких-то других темных дел и сумело связать их с Саймоном, оставив меня в полном неведении.

Следующие полчаса Салли старательно всматривалась в мои ребра и глубже. Перелом обнаружился всего один, зато трещин и других внутренних травм хватало. Кроме мышц и костей пострадали легкие и печень, но, зная точно весь перечень травм, женщины быстро отобрали нужные эликсиры и начали вливать их в меня. После того, как я уже не мог глотать всю эту гадость, настал черед натираний, и я едва не задохнулся от вони. Кто-то другой, может, и сопротивлялся бы, но по самым скромным подсчетам выходило, что семья потратила на меня около тысячи фунтов в мазях и зельях.

– Попробуй уснуть, – велела тетя Мэри. – Тебе сегодня очень рано вставать.

От исполнения этой просьбы меня даже вонь не остановила, вот только поспать не дали. Едва я сомкнул глаза, кто-то потряс меня за плечо:

– Дункан!

Мне показалось, что это дед Грегор, но нет, всего лишь дядя Гордон. И запах его перегара легко перебивал вонь мазей. Он-то и привел меня в чувство.

– Дядя, не дышите, – попросил я.

– А ты морду не ворочай, будто я сам хотел до поросячьего визга напиваться.

– Будто не хотел! – возмутилась за его спиной тетя Мэри.

– Зато теперь никто не вспомнит, что Брайс с Эваном отсутствовали!

– О, жду не дождусь, когда мне соседки начнут рассказывать, что ты там творил.

– Мой тебе совет, парень, не женись. Женщины – создания неблагодарные, сначала просят что-то, а потом выставляют претензии за исполнение.

Дяде прилетело полотенцем по загривку, но ни он, ни жена не стали развивать конфликт.

– Саймона поймали? – спросил я.

– Нет, он грамотно следы замел, – честно ответил дядя. – Логан полночи по лесу носился, нюх едва не сжег. Парень что-то едкое использовал.

– И что теперь?

– Ванна. Приведи себя в порядок, скоро Брайс зайдет. Разговор будет серьезным.

В ванной впервые осмотрел себя в зеркале. Под глазами залегли темные круги, но их можно было списать на бессонную ночь. А вот без рубашки мне на людях показываться противопоказано. Грудь и живот переливались сине-желто-зелеными пятнами. Ребра болели, но не так, как ночью. Вряд ли пару часов назад я сумел бы сам потереть спину мочалкой. А тереть приходилось сильно, но даже так полностью смыть запахи мазей не вышло. Пока вытирался, понял, что они впитались в кожу. Единственная надежда была на бальзам, которым тетя обработала меня после ванны.

Брайс пришел к концу растираний, надевать рубашку на свежий бальзам мне запретили, так что серьезный разговор я вел в несерьезном виде. Тетя усадила нас на кухне, поставила две тарелки яичницы с беконом, по чашке чая и закрыла за собой дверь. Брайс яйца проигнорировал, но глоток чая сделал.

– Давай сначала и в деталях, – попросил он.

Я выложил все, как учил дед: только факты, никаких домыслов и предположений, никаких эмоций. Слава богу, Брайс не просил уточнить.

– Спасибо, – серьезно сказал он.

– Да не за что.

– Есть! – веско припечатал дядя. – Если бы ты не упокоил отца, это бы сильно ударило по семье. Я знаю, что он был тебе дорог не меньше моего и… – Слова давались дяде нелегко, и он явно предпочел бы чаю бутылку забористого виски. – Мне шесть десятков – солидный возраст, и даже сейчас я сомневаюсь, что сумел бы… Это достойный поступок. Достойный голоса в совете.

Да ладно! Он предлагает мне войти в совет клана? Логану двадцать, несмотря на весь талант, только в этом году пригласили, дядю Гордона в тридцать, а тут семнадцатилетний запечатанный сопляк!

– Тем противней, – сказал Брайс, – просить тебя об одолжении.

Я кивнул. Знаю, что это за одолжение, пускай в общих чертах.

– Совет никогда не был моей целью. Буду молчать.

– Прости, – повинился дядя. – Саймона мы тоже упустили. Кинжал словно сгорал от ненависти?

Я снова кивнул. На этот раз более заинтересованно.

– Сталкивался с таким дважды, – объяснил Брайс. – Оба раза – кровососы, оба раза на фронте. В шестнадцатом году союзник в чинах попался, пришлось отпустить, а за другого, через год, Ферриш отблагодарил щедро. Уверен, что Саймон не вампир?

– У него кровь текла, – напомнил я свой рассказ, – но он мог командовать… вампиром. По слову госпожи.

– Кровь мы нашли, только она порчена. В ритуал слежки не пойдет. Его хорошо подготовили.

– Считаете, Саймон не сам все это придумал?

Пришло время Брайса качать головой.

– Наделить человека властью над молодой кровью по праву слова может только старейшина либо древний.

Опять кровососы. У клана длинная история взаимоотношений с ночными тварями практически с самого основания. Ферриш хорошо платил за опасных зверей. Последнее нелегальное гнездо в Бремшире вырезал мой отец в тысяча девятьсот двадцать седьмом. Кровососы отомстили, сделав меня круглым сиротой. Дед тогда вояж по стране устроил. Не в одном графстве гнезда горели, говорят, даже пара древних графов в ад отправилась.

– Тогда тот оборотень, что убил деда…

– Его просто использовали. Выжгли на коже руны подчинения, опоили зельями, скормили пару редких сердец и привели на заклание.

– Но как безумная тварь с дедом справилась?

Брайс недоуменно пожал плечами:

– Помогли.

– Кто-то из своих?

– Не знаю! Пока ты не сказал о Саймоне, я думал на Шона, но даже он не стал бы использовать сына.

Шон Ферон – отец Саймона, был главным конкурентом дяди на выборах главы. Деда он ненавидел, особого кодекса чести не имел, но сына любил искренне. Когда тот сбежал, меня едва не убил, обвиняя во всех смертных грехах.

– Значит, молчим и подозреваем всех?

– Примерно так, – согласился Брайс. – Ешь яичницу, остынет.

Я быстро расправился с завтраком, надел свежий костюм, что приготовила тетя, сунул в кобуру вычищенный и смазанный кем-то пистолет, бросил во внутренний карман пиджака кинжал в новеньких кожаных ножнах. Дядя Брайс проводил меня в часовню, прикрыв от чужих взглядов одним из фокусов Ферриша.

Окно, разбитое Саймоном, оказалось цело, свечи по полу не валялись. Часовню заново вылизали, заделали след от пули в стене, оставив едва заметный аромат свежей штукатурки. Старика перемотали и переодели, скрыв следы пулевых ранений, и дед мирно почивал в гробу, чуть улыбаясь. С улыбкой, появившейся после второй смерти, ничего сделать не смогли.

Я второй раз заступил в последний караул. На этот раз без книги и слез.

– Господь милостив, – неожиданно сказал Брайс. – Но не мы.

Дядя словно дал отцу какое-то обещание, потом круто развернулся, хлопнул меня по плечу и вышел. Момент был эмоциональный и я поддался. Не мне замахиваться на кукловодов, стоящих за Саймоном, но вот этого ублюдка я достану. Во что бы то ни стало – достану!

Глава 3

Панихида проходила в центральном соборе Авока. На отпевание рвался сам епископ, но его, мягко говоря, приструнили. Единственным попом, которого дед переносил при жизни, был отец Мартин, да он и сам был практически членом семьи, хотя и носил другую фамилию. По возрасту Мартин был ровесником Брайса, но деду спуску не давал и регулярно обкладывал того такими конструкциями из священных текстов, что не сразу и поймешь: благословил или послал.

В этот раз Мартин мудрить не стал и речь его была понятна всем. При жизни они с дедом часто спорили, куда отправится его душа. Последнее слово отец Мартин оставил за собой, отправив старого друга прямиком в рай. Потом выступил Брайс. Именно что выступил: его речь была менее искренней, зато гораздо актуальней в преддверии выборов. Пускай толпа в церкви к совету клана отношения не имела, но поддержка населения кандидатами учитывалась. И у Брайса она была.

Пару раз я незаметно притрагивался к рукояти кинжала под пиджаком и оглядывался на зал, надеясь, что Ферриш заметит там Саймона. Умом я понимал, что ублюдок уже далеко, но ничего с собой поделать не мог. Логану моя неусидчивость надоела, и братец крепко врезал мне локтем по ребрам. У него после бешеной ночки были красные воспаленные глаза и хлюпающий нос: просто идеальный образ горюющего родственника. Я со своими фингалами на его фоне выглядел злобным гоблином в костюме.

После отпевания тело деда погрузили в блестящий новый катафалк и отвезли обратно в клановый район. Та служба была для людей графства, о ней и в газетах напишут, и по радио передадут, но настоящее действо начиналось только сейчас. Собрались все свои: Кинкейды, Мак-Лили, Фероны, Бейли, Бойли и другие менее распространенные семейства, мужчины, женщины и дети, что могли выдержать трехчасовой поход в лес по старой тропе. Сотни четыре человек. В глазах рябило от клановых цветов. Крупная сине-зеленая клетка составляла основу почти всех женских юбок, церемониальных килтов, что носило старшее поколение, и большинства беретов.

Дома мы надолго не остались, гроб быстро перекочевал с катафалка на руки молодежи. Нас с Логаном от этого дела отстранили как скорбящих родственников, определив в строй позади гроба и детей Грегора. Но в самом начале процессии пошли старики, они же задали темп остальным.

Мы шли к Древним камням – одному из пяти мест силы, разбросанных по лесу. Конкретно это принадлежало стихии земли и издревле служило клану кладбищем. Процессия растянулась змеей, шум толпы распугал зверей, даже тех, что не боялись человека по определению. Ясени и клены сменились буком и березой, почва стала каменистой. Тропа поползла вверх по скрытому деревьями склону, показались первые сосны, а когда лиственные деревья исчезли совсем, склон выровнялся и теперь уже сосны стали редеть. Вместо деревьев земля рождала валуны. Иногда некоторые из них оживали, обретали звероподобную либо человекообразную форму и отправлялись бродить по лесу, творя безобразия. Таких мы отстреливали и разбирали на десяток ценных ингредиентов. Сейчас здесь таких нет. Место проверили еще вчера, минералы-заготовки убрали, чтобы не портить торжественность момента. Мой корунд в перстне каменной кожи заряжали именно здесь.

В центре поляны камни не росли. В самом средоточии силы сама земля становилась каменной. Гроб с дедом там и поставили. Старики расселись на камнях вокруг и стали поджидать остальных. Понадобилось около получаса, чтобы хвост процессии вполз на поляну.

Старуха Логг встала первой, за ней поднялись патриархи Бейли и Ферон, к ним присоединились бабушки Мак-Лили и Кинкейд, все одаренные, что были старше восьми десятков и могли передвигаться без помощи. На прошлых похоронах дед Грегор стоял с ними, теперь его место внизу. Старики обступили гроб и почтительно склонили головы. Молодежь, что несла гроб, быстро переложила тело на камень и убралась из круга. Лакированный ящик больше был не нужен и его убрали в сторону, на один из больших обгоревших валунов.

– Бремор, – хором произнесли старики, вложив в слова толику силы. Я знаю, что и другие дружественные кланы повторяли древние слова про себя, потому магия отзывалась с готовностью. Эта речь не была изящным структурированным заклинанием просвещенного века, но она звучала здесь тысячи раз еще с седых веков, когда магия была груба, честна и сильна, как эти валуны. – … наша кровь, наша плоть, наш дух! Прими того, кто больше не пойдет твоими тропами.

Камень под гробом пошел рябью, тело начало медленно тонуть. Погружение проходило в полной торжественной тишине. Я будто и дышать забыл, сделав глубокий вдох, только когда длинный нос старика полностью скрылся в камне.

Все! Реально все! Вот теперь я уже никогда его не увижу! Дед, твою налево!

Сильный подзатыльник прервал едва не начавшуюся панику.

– Ты чего?! – возмутился я, обернувшись к Логану. Только он мог меня достать.

– Что? – не понял кузен. Руки его были нервно, до белых пятен, сцеплены в замок.

Я оглянулся, пытаясь вычислить, кто это, но по серьезным рожам было не понять. И что, никто не видел? Удар-то крепкий был. В последний раз так от деда прилетело за сломанный клык громового медведя.

Старики в последний раз почтительно поклонились пустому месту и развернулись к гробу. Народ поспешил отойти от ящика. Он был не нужен, не использовать же его повторно. Дядя Брайс первым зажег на ладони небольшой оранжевый огонек. Все колдуны клана, что владели подобными фокусами, зажгли свои. Чьи-то огни были красными, чьи-то синими, у некоторых это были огромные фаерболы, у других – крохотные искры. Будь на дворе ночь, это, наверное, выглядело бы красиво.

Брайс качнул рукой, и его огонек пробил лакированные доски навылет, оставив после себя жженые дыры. К нему присоединились другие огни, огоньки, плети и струи пламени. Буйство колдовских красок обрушилось на сосновый ящик, порвали его как картон, взревели столбом пламени и за считаные мгновения превратили в золу, что ветер разнесет по Бремору. На этом обычно официальная часть похорон заканчивалась. Все потащились бы обратно, чтобы как следует набраться эля и виски. Но не сегодня.

Сегодня на этом месте решался еще один вопрос. Кто займет место Грегора Оливера Кинкейда на посту следующего главы клана и получит титул следующего графа Бремора. И опять первой начала старуха Логг.

– Красивых речей толкать не буду, не в парламенте, – пошутила она, намекая на последнее выступление премьера, что крутили по радио всю неделю. – Итак все знают, для чего мы здесь собрались. Хотя для многих это и в новинку. Я сама на последних выборах еще девкой была.

– Ну ты не загибай, – прервала ее бабушка Мак-Лили, – пятым на сносях была.

– Да, опыт у меня был, но и задору молодого хватало! – сварливо отозвалась Логг, чем вызвала смешки и немного разрядила обстановку. Не удивлюсь, если ушлые бабули так и задумывали. – Не мешай, Клара. Итак, сейчас я попрошу выйти вперед тех, кто имеет право голоса.

В толпе начались ротации. Я хлопнул Логана по плечу, отошел во второй ряд и поспешил к камешку, что приметил ранее, пока на него кто-то другой не влез.

– Брайс, – старуха указала на центр площадки, только что поглотившей тело его отца, – выходи.

Следующим она назвала имя Шона Ферона – отца Саймона, а потом Вильяма Мак-Лили. И если первый вышел с высоко поднятой головой, то второй сразу отказался.

– Я пас, – заявил Вильям. – С двумя внуками едва справляюсь, клан точно не потяну.

– Погоди, пока правнуки пойдут, – поддела его бабушка Логг. – Еще жалеть будешь, что вовремя не смылся.

По толпе пробежал смешок. Вильям тоже улыбнулся, но решительно покачал головой.

– Дело вольное, – кивнула Логг. – Еще желающие есть? Этих троих выбрали старейшины, но, может, кто-то считает, что мы незаслуженно обошли его вниманием?… Нет?… Прекрасно. Голосуем сразу или говорильню разводим? Можем еще поорать и бумажками покидаться, как в парламенте сейчас принято.

Обращалась Логг к претендентам в центре.

– Пусть дела говорят, – ответил Брайс, отчетливо понимая, насколько высока его репутация после убийства оборотня, прикончившего деда.

– Пф, – фыркнул Шон.

Для него это была последняя возможность перехватить инициативу и симпатии избирателей. Да, репутация у него была хуже, но при этом он был моложе Брайса на полтора десятка лет, а это серьезный промежуток времени, за который многое может измениться. Шон все еще рвался совершенствоваться как колдун, тогда как дядя не охотился на Ферриша с начала седьмого десятка.

Я превратился в слух. Вдруг Ферон скажет что-то такое, что его выдаст. Но Шон начал с банальных обвинений.

– Ваши дела говорят, что семья Кинкейд забрала слишком много силы.

– Эта сила служит клану.

– Сила служит сильным. Четырнадцать одаренных у Кинкейдов.

– Эй, я только одного сделал! – отшутился Брайс. Народ одобрил шутку, кто-то хлопнул по плечу Эвана и тот поднял руку.

– А я двоих! – гордо заявил кузен.

– Слабаки, у меня трое! – выкрикнул Магнус Мак-Лили.

Старуха Логг не дала обсуждению превратиться в балаган, хотя и сделала это своеобразным способом.

– Разорались тут, будто сами их рожали! Женам спасибо скажите! – заявила она, от чего толпа взорвалась хохотом. – Шон, ты, если сказать хочешь, – говори прямо, а то до таких старых маразматиков, как я, плохо доходит. А ты балаган не устраивай. – Старуха грозно наставила узловатый палец на Брайса, и тот поднял руки в жесте капитуляции. – Ну, раз трындеть будем, дайте бабушке присесть. Молодежь, организуйте старейшинам стульчики.

Пара ребят, что регулярно работали с этим местом силы, начертили на земле фигуры, прочли заклинания и вырастили несколько каменных пней. Через день-два магические потоки сровняют их с землей, но на один совет старикам хватит.

Бабушка Логг уселась на свой «стул» и кивнула Ферону.

– Напрямую хотите? Кинкейды не дают развиваться другим семьям.

– Чушь! – огрызнулся Брайс, и голоса в толпе его поддержали, но были и другие шепотки. – Приведи хоть один пример.

– Мой сын, – возвысил голос Шон. – Все знают, какие надежды он подавал!

От чужих взглядов стало неуютно. Не все, но многие смотрели на меня. Я не любил вспоминать ту историю.

– Он мог стать великим колдуном, опорой клана… – продолжил Шон, но его неожиданно перебил Логан:

– Поганцем великим он мог стать!

Кузена та история бесила еще больше, чем меня. От Саймона действительно многого ждали и многое прощали. А потом дед начал тренировать меня. В десять лет я повторил успех Ферона – открыл центральный энергоузел и пошел по пути развития духовного сердца. Саймон перестал быть единственным и уникальным. Парню это не понравилось, и он начал меня доставать. Два года разницы в возрасте и занятиях энергопрактиками позволили ему легко доминировать. Логан тогда занимался с нами, но никакого таланта не демонстрировал от слова вообще. Вот только беда, у него всегда был комплекс старшего брата-защитника. В общем, мы регулярно отхватывали на пару. К двенадцати годам я реально устал терпеть этого козла и его прихвостней, а после того, как Логану в очередной потасовке сломали ногу, я решил устроить отморозку темную и напугать так, чтобы на всю жизнь запомнил.

Готовился неделю: строил тактику, проектировал ловушки, прикидывал, какие зелья и артефакты смогу умыкнуть у деда, а что придется доставать через других ребят. Место облюбовал в старом амбаре для трав. Саймон, притихший после взбучки за Логана, долго не велся на провокации, но, единожды сорвавшись, вновь начал вести себя по-старому. В первом же конфликте я завел гопоту в амбар и позволил себя избить. На следующий раз приложил все усилия, чтобы убежать, и мне это удалось. Потом – опять амбар и избиение. До придурков даже не дошло, что я использую те самые методы охоты, о которых нам рассказывали учителя, и вырабатываю у них рефлекс.

Последнее посещение амбара я устроил поздним вечером, и это стало для них полной неожиданностью. Во-первых – ловчие сети, во-вторых – дротики со снотворным, пока они лишний шум не подняли. Саймону я прописал дротик с усиленным составом, как самому развитому энергопрактику. Как только парней вырубило, я их связал, Саймона погрузил на тележку и вывез в лес. Для двенадцатилетнего пацана даже с развитым духовным сердцем это было нелегко, поэтому я использовал зелье выносливости. Действовать пришлось быстро. Для опытного охотника следов я оставил предостаточно, к ночи родители всегда проверяли безопасность детей, так что угроза срыва висела надо мной, как дамоклов меч. Жаль, что он так и не обрушился, потому, что вышло только хуже.

Раздев и привязав Саймона к дереву, я развел огонь, используя керосин, чтобы быстро получить большое пламя, сунул туда кочергу, после чего привел Ферона в чувство одним из украденных эликсиров. Пугал я его недолго в основном той самой кочергой, как только она раскалилась, а потом достал кинжал.

Колдунами становились по-разному. Единственным обязательным условием было наличие развитого духовного сердца, которое благосклонный дух отмечал эфирной печатью. А вот расположение духа – дело другое. Ферриш требовал выследить, поймать и убить опасного сильного зверя. Когда я сообщил Саймону, что он будет моим зверем, парень обмочился. Я отомстил сполна. Мне бы тогда остановиться, но его испуг был так приятен, а месть так сладка, что я решил доиграть пьесу до конца и действительно обратился к древнему духу с просьбой принять добычу.

Ферриш юмора не понял, а Саймона посчитал серьезной добычей. Мы с Фероном оба вдруг осознали, что один точный удар сделает меня самым молодым колдуном за всю историю клана. Более того, дух не награждал, а позволял самостоятельно выбрать одно из трех заклинаний, повторяющих приемы, что я использовал во время своей охоты: путы, сон и выносливость. Это был нереально щедрый дар, и я от него отказался. Мне и в голову не пришло согласиться.

Сам по себе дух охоты не злой. Не думаю, что ему вообще понятна концепция добра и зла. Мой отказ он принял за обман. Духи вообще существа вздорные и в ярости страшные. Я защитой не озаботился, так что оказался в полной власти Ферриша. Сердце сдавило, грудь запылала огнем, а я заорал. Саймон заржал. Ферришу это не понравилось, и Ферон заорал вслед за мной, а потом мы потеряли сознание.

В себя пришли в больнице. С запечатанным духовным сердцем, родником стихий и третьим глазом. Ферриш мало того, что главные энергоузлы запечатал, так еще и метки на тонком теле оставил. Меня теперь животные боялись, а Саймона воспринимали как добычу.

После того происшествия много плохого случилось, меня даже судили, год выдался тяжелым, но и хорошее было. Дед продолжил гонять меня по энергопрактикам, подсчитав, что так я сумею взломать печать к сорока годам, Логан решил поддержать и неожиданно прорвался в собственном развитии. Через год Саймон сбежал из дома, а Логан принял в сердце дух старого волкодава и стал перевертышем. Ягненок дома, лев в бою. Он и раньше пугливым не был, а потом стал воистину бесстрашным.

Мне тоже было что о Саймоне рассказать, но вот так, при всем клане, я бы не сумел.

– Как символически, что это говорит Кинкейд, – ядовито сплюнул Шон. – Считаешь себя лучше других, Логан?

– Звездной болезнью, в отличие от Саймона, не болел! Старики, может, не в курсе, но мое поколение помнит, каким засранцем он был. Питу Мак-Лили окно разбил, а Лиама заставил взять вину на себя. Поджог амбара помните? Так это не Рональд с Малколмом, а Саймон с Беном и Рупертом, и это не говоря о том, что он постоянно кого-то задирал, пинал и бил. Дункану вообще прохода не давал. Ты бы спасибо сказал, что он его не прирезал.

Шон аж позеленел от злости, а старуха Логг рявкнула:

– Логан Грегор Кинкейд! Имей уважение к старшим!

– Я к старшим всегда с уважением, если они клевету не разводят! – огрызнулся Логан.

– Совет по этому поводу прошел пять лет назад, – спокойно сказал Брайс.

– Когда Кинкейд был главой! – огрызнулся Шон.

Дядя попытался акцентировать внимание на негативе в его словах.

– Так тебе за этим место главы? Старые счеты свести?

Но Шон тоже не пальцем деланный был.

– Вину уже не отрицаешь?

– Уважаемые, – спросил дядя, – кто тогда на совете был? Есть здесь такие, кому отец приказал спустить дело на тормозах? На кого давил?

– Дело-то разбирали досконально! – подтвердил Дэвид Бойли, но Марта Бейли тут же возразила:

– Да что ты говоришь! Ферриша после пары вопросов отпустили.

– Умная какая, сразу видно – дура. Кинкейды долг за призыв на себя взяли, не побоялись. От Феронов я такого рвения тогда не видел. Могли бы тоже призвать, другие вопросы задать.

– Заткнулись все! – рявкнула старуха Логг, усилив голос амулетом. – Совсем себя депутатами почувствовали. Может, вам еще и парики с мантиями раздать?

– Ну, спикер из тебя неплохой вышел бы, – поддела ее бабушка Мак-Лили.

– Это да! Я бы в парламенте порядок навела, не то, что этот Тетчер. Хватит пустословить! Что для клана делать будете? – спросила бабушка претендентов.

Здесь Шон опередил Брайса.

– Я прослежу, чтобы все было справедливо! Чтобы каждый член клана имел равные права и возможности! Чтобы родственные связи были последним, на что обращают внимание!

Чем-то эта речь выступление премьера напоминает.

– За справедливостью пускай совет следит, – насмешливо произнес Брайс. – Права и обязанности тоже его вотчина. Я на Дальнем востоке золотых карпов закупить хочу и на Гром-лохе рыбный питомник поставить. Айли пробовала в некоторых зельях их пузырь использовать – эффективность возросла. Втрое, если говорить об обычном противопростудном. Но это на завозном сырье. Надо смотреть, рыба нашу силу примет. С Нового Света лунных оленей завезти хочу, а под Живой чащей амариллис высадить. Еще в Глембатрике кирпичный завод ставить пора. Старый не справляется, лорд Пибоди на дела забил, а люди из соседнего графства стройматериалы завозить начинают. Есть шанс легко на рынок выйти. Пока все, а там посмотрим.

Красиво сказал. Бабушке Логг точно понравилось, да и с негатива сбил, на который Шон напирал.

– Голосуем? – спросила старуха-спикер.

Деды с бабками покивали и оторвали задницы от каменных сидений. Логг сдала пальму первенства деду Кинку. Тот был перевертышем-орлом и, несмотря на старость, сохранил отменное зрение.

– Поднимаем руки за Брайса, – сказал дед. – Юджин, не тяни, тебя голоса на прошлой неделе лишили. – Старый перевертыш медленно обернулся вокруг своей оси и выдал сакральное: – Ага… Сорок шесть. – За Шона голосуем… Ага… Сорок один.

Старуха Логг опять взяла слово:

– Возражения есть?

Шон покачал головой и с фальшивой улыбкой подал руку Брайсу.

– Поздравляю, – сказал он.

– Спасибо, – ответил дядя.

Шон вышел из круга, прошел толпу насквозь и направился домой, не оставшись на присягу. Никто, даже жена, не последовала за ним. Дядя Брайс снова завладел всеобщим вниманием, и я воспользовался этим, чтобы улизнуть следом за Фероном. Подозрительным мне показалось его отступление.

Глава 4

Охота никогда не была для меня легким занятием. Звери чувствовали во мне хищника еще раньше, чем видели. Так что подбираться приходилось издалека и так же издалека стрелять. Дед позаботился о том, чтобы я не мазал, патронов и практики было предостаточно. А еще с двенадцати до пятнадцати лет в дополнение к стандартному укрепляющему набору алхимических адаптогенов, что принимали все дети клана, я пил модифицированный эликсир «орлиного глаза». Это изменило хрусталики глаз и затронуло сетчатку. Действительно орлиным зрение не стало, но и обычным его больше не назовешь. Я позволил Шону оторваться на расстояние, на котором его силы не должны были меня засечь, а фигура терялась среди деревьев, и двинул следом, ориентируясь по мельканию синего килта меж деревьев. Колдун не скрывался, шел по извилистой тропе прямо домой. В саду кланового района пришлось сделать крюк, чтобы не выйти прямо на молодежь, что занималась сервировкой поминальных столов под открытым небом.

Шона я из виду потерял, но предположил, что он пойдет домой. Пробежал несколько домов, обогнул те, где были самые брехливые собаки, и присел на лавочку скрытой в жасминовых зарослях беседки Фергюсона Мак-Лили. Думаю, он был бы удивлен застать меня здесь, если бы со всей семьей не был у Древних камней.

Засаду я выбрал вовремя. Шон Ферон зашел домой и задернул шторы на первом этаже, а через пару мгновений за ними сверкнула вспышка. Декоративный колокольчик на крыльце качнулся, но не издал ни звука.

Мою правую руку рвануло и вывернуло назад, чужое колено уперлось в правую лопатку, а шею обхватили и сдавили сильные пальцы. Знакомый прием.

– Логан! – прошипел я.

– Что ты здесь делаешь?! – тихонько прорычал кузен, показывая, что находится в полузвериной форме.

– Смотри! – сказал я.

За шторками опять сверкнуло, и колокольчик на крыльце вновь качнулся.

– Бесится мужик, что проиграл. Купол тишины навесил, чтобы не позориться. Я спрашиваю, ты что здесь делаешь?

– Жду, пока он перебесится и к столам пойдет.

– Дальше, – потребовал Логан.

– Дальше я планировал проникнуть в его дом и обыскать.

– Рассчитываешь, что защита разряжена будет и в бардаке никто не заметит, что ты там рыскал?

– Примерно.

– Дурак, – сказал Логан, отпуская руку и шею. – Это я обычно действую импульсивно.

– Я все обдумал. Дядя уже глава, вы все должны быть с ним. Я рисковал только собой.

– Ну, примерно так он и сказал, когда просил за тобой присмотреть.

– Брайс?

Логан кивнул.

– Я тебе больше скажу, Эван отыскал след Саймона.

– Где?

– Вот сам и спросишь. Пошли обратно. Мы должны появиться там раньше Ферона.

Логан меня уговорил. Семья должна помянуть деда в этот день, да и дядю поддержать надо. Он принял присягу, и вся масса людей хлынула обратно с леса. Запахи жареного на углях мяса заполонили весь район, заставляя сходить с ума всех собак, а бочки с холодным элем будоражили умы мужчин. Логан быстро наполнил две кружки и сунул одну в мои руки.

– Пора бы тебе, братец, научиться пить как мужчина.

– Не боишься, что я напьюсь и начну лишнее говорить?

– Не, я тебя тогда вырублю, – пообещал Логан. – Запомни, я от тебя сегодня ни на шаг.

– Даже если Дженни решит тебя утешить? – ухмыльнулся я.

Надо было прощупать почву насчет вариантов избавиться от этой няньки. С Дженни у него все было серьезно, семья девушку давно одобрила и закрывала глаза на их шалости, лишь бы не родила до замужества.

– Блин, ну не сегодня же! – возмутился он.

– Вы практически женаты.

– Брат, ну ты… – Логан покачал головой и сделал большой глоток.

Я тоже пригубил эля, прикидывая, как бы остаться трезвым. Эти поминки должны были пройти в стиле «Король умер, да здравствует король!». Пить будут все. Если у дяди завтра будет болеть голова и я поймаю его до принятия похмельного зелья, – смогу выжать больше.

Первый тост был за старого главу, второй – за нового, третий – за клан, а потом каждый пил по желанию, не сильно оценивая возможности. Народ пил так, словно в последний раз. С наступлением сумерек зажглись костры, музыканты вытянули флейты, волынки и барабаны, Люис Логг притащил скрипку, а Данн Ферон – гитару. Поминки плавно перетекли в праздник жизни.

Я на общем фоне выглядел бледно и угрюмо, хотя Логан и пытался подливать мне эля, щедро разбавляя его виски, я эту дрянь сливал под стол, а после и вовсе покинул действо.

– Куда? – спросил кузен.

– Домой, Логан, честно.

– Пошли, – сказал он.

– Ну ты хоть мяса и пива захвати. Я сюда больше не вернусь.

Логан захватил говяжий окорок и десятилитровый бочонок.

– Что делать будем?

– Ты – пить, а я – читать.

– Фу, скука какая! – сплюнул братец.

– Дедовы дневники, – пояснил я.

Свой дневник вел каждый одаренный клана. Эта вещь считалась настолько же личной, насколько и сакральной. Дневник – первое, что искали после смерти охотника, потому что в большинстве случаев именно он проливал свет на обстоятельства его смерти.

– А разве дядя их не забрал?

– Только последний.

– Уверен? – спросил Логан.

Понимаю его сомнения. Читать дневник должен наследник. Наследником был Брайс, но последние девять лет мы жили вдвоем. Вдвоем делали всю работу по дому, готовили и стирали, занимались и тренировались.

– Кое-что дед оставил мне лично, – сказал я.

Для главы клана у деда был скромный дом. Он говорил, что для двоих больше и не надо. Каменное строение двух этажей с библиотекой, кабинетом и спальней-чуланом на втором этаже. На первом кроме гостиной с камином и большим радио – кухня, ванная и большая спальня, что принадлежала мне. Были еще алхимическая лаборатория и круг призыва в подвале, но работать дед предпочитал в кабинете прямо за столом. Туда мы и отправились.

Логан упал на диван под стеной и занялся пивом, а я сдвинул стол, поднял половицу дедовым кинжалом и вытащил на свет сверток кожи со знаками охранительных чар. В нем – три разноцветных дневника с застежками на кожаных обложках и пухлый конверт с лаконичным: «Дункану».

Я снова воспользовался кинжалом не по назначению и вскрыл бумажный пакет. В основном там были какие-то документы, но нашлось и письмо.

– Здесь документы на дом, – писал дед, – счет в банке. Его лучше не трогай. Для начала тебе хватит того, что в сейфе. Код – тридцать два пятьдесят девять. В сером дневнике я записывал мысли о снятии печатей. Информации там немного, да и толку тоже, зато сразу сможешь отбросить бесперспективные направления. Коричневый писал, когда ты учудил с Саймоном. Его прочти обязательно. Не думаю, что парень простит тебя, считай, первого смертельного врага ты нажил. Черный – пустой. Соберешься чудить – запиши для потомков.

Похоже на деда: коротко и по делу.

Я взял серый дневник, откинул застежку и перелистнул страницы. Дневник был исписан едва ли на четверть. А вот коричневый выглядел гораздо более потрепанным. На коже обложки сохранились невыводимые пятна, имелись они и на пожелтевших страницах. Я сел в дедово кресло и подвинул ближе настольную лампу. Записи были разной длины. Иногда это пара строчек, иногда – страниц. Даты в заголовках записей следовали день за днем, а потом пропадали на целые месяцы. Я отыскал десятое июля одна тысяча девятьсот тридцать первого года. День, который я не забуду никогда.

О случившемся дед сообщал сухо, но я с удивлением узнал, что он был в курсе моих приготовлений и даже в некотором роде одобрял. Вот только старику и в голову не могло прийти, что я вызову Ферриша. После этого в клане вспыхнула нешуточная буча. Я с удивлением узнал, что Шон Ферон требовал принести меня в жертву Ферришу, дабы вернуть силы сыну, узнал, что дед готовился к внутренней войне и приставил слежку за многими членами клана, но вскоре накал страстей спал, Фероны потеряли влияние, а у Кинкейдов проявился талант Логана. Саймон затаил злость. Дед не ожидал ничего хорошего, если мы оба останемся в клане. Увозить меня он не хотел, поскольку тогда Саймон остался бы своим, а я со временем превратился бы в чужака. Поэтому старик приказал доверенному человеку, имени которого не называл, вложить в голову Саймона мысль о том, что американские шаманы могут удалить печати. Дед сам толкнул парня на побег! Тот самый человек, имени которого он не называл, проследил Саймона до Фарнелла. Дальше след терялся, но дед предполагал, что тот сумел пробраться на корабль.

Я бросил дневник на стол, потер уставшие глаза.

– Налей и мне! – попросил я Логана.

Брат с готовностью наполнил чистую кружку.

– До грязного белья добрался? – спросил он. – У тебя все на роже написано. Я знать не хочу! – заранее предупредил он.

– Блин, как-то оно… – Я сделал длинный глоток.

– Верю, – сообщил Логан.

Я понимаю, что дед сделал это не только ради меня, но и ради клана. С конфликтом надо было разбираться, да еще так, чтобы клан не порвало братоубийственной войной, и это было удачное решение, но кроме логики есть еще и эмоции. Эмоционально я не был готов читать это. Саймон из конченого ублюдка опять стал злобным козлом, возможно, даже в своем праве. А меня вновь начало мучить чувство вины. Что будет, если я его убью? Как на это отреагирует клан? Сколько еще грязных тайн всплывет под шумок? У меня возникло острое желание выдрать из дневника пару страниц и сжечь их к чертям.

Да, после этих строк давняя история предстала в ином свете, но… Слишком неразборчив Саймон оказался в своей мести. Дело было между нами, а пролитая кровь принадлежала человеку, что пытался уладить дело миром. Не думаю, что Ферон остановится на достигнутом, а значит, и выбирать нечего: Саймон должен умереть!

В голову прокралась мысль: так ли чисты мои мотивы или я просто хочу снять эти проклятые печати? Мысль была неприятной, я списал ее на хмель и прогнал вон, а чтобы не вернулась, взялся за чтение серого дневника.

Начало было знакомым. Так или иначе, я это уже читал: в книгах об эфирных рунах, о высших духах, проклятиях, благословениях, колдунах и многих других. К семнадцати годам я скопил основательную теоретическую базу по энергопрактикам и магии. Но дед общался с разными людьми. Подчас его специалисты оказывались не столь имениты, зато талантливы и умны. По крайней мере, на метод перегрева, что я сейчас использовал в медитации, наткнулся на четвертой странице. Эксперт был чародеем, и за тот совет мы до сих пор раз в месяц высылали ему по большому куску дымчатого кварца, заряженного силой земли.

Серый дневник я дочитал далеко за полночь и ничего интересного, кроме имен старых знакомых деда, я не узнал. Логан к тому времени опустошил бочонок больше чем наполовину и отрубился. Я тоже решил выспаться перед серьезным разговором.

К дяде Брайсу я пошел поздним утром. Новый глава сидел на кухне с тяжелой головой и ждал, пока жена состряпает ему легкий супчик на бульоне.

– Тетя, дядя, – поздоровался я.

Брайс оценил мой решительный настрой и сказал:

– В кабинет пошли. Айли, сделаешь нам чаю?

– Печенье? – спросила тетя.

– Обойдемся.

Кабинет Брайса во многом копировал кабинет деда, так что обстановка была привычной, да и ситуация. С позиции просителя мне уже приходилось выступать.

– Ждем чай? – спросил дядя.

Я отрицательно покачал головой.

– Логан сказал, что Эван нашел след Саймона.

– След есть, – подтвердил Брайс.

– Я хочу участвовать в охоте.

– Я помню, что это за возможность для тебя. И поверь, никто его не тронет. Саймон – твоя добыча.

– Я хочу участвовать в процессе от начала и до конца.

– Я хочу, я хочу… – передразнил дядя. – Как мальчишка, клянчащий игрушку. Прежде чем…

В дверь постучали. Дядя на пару минут заткнулся и подождал, пока тетя Айли зайдет и поставит на стол чай.

– Спасибо, дорогая, – сказал он.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Тетя вышла, а Брайс продолжил:

– Прежде чем хотелкой махать, подумай, чем ты можешь быть полезен. Со своей меткой-то? Какой от тебя толк?! Если он действительно овладел магией – ты ему не враг.

– У нас была драка, и я выжил!

– Потому, что он переоценил свои силы! А теперь их переоцениваешь ты! Дункан, мы его выследим, поймаем, после чего делай с ним что хочешь.

– Ферришу нужна охота, – напомнил я.

– Не нужна, – отрезал Брайс. – Я спрашивал. Тебе достаточно будет забрать его жизнь. Это не лес, Дункан, здесь у тебя нет опыта. Пускай займутся те, кто его имеет.

Дядя был убийственно логичен. Мне оставалось только цедить сквозь зубы чай. Домой я пошел в полном раздрае, но и там долго не задержался, прихватил винтовку, рюкзак с припасами и поперся в лес, к Древним камням. Из-за смерти деда мой график медитаций улетел к чертям, да и кольцо с корундом перезарядить надо было.

Сегодня место силы сияло всеми цветами радуги. Это переливались разложенные на валунах полудрагоценные камни-заготовки, что напитывались силой. На землю минералы не клали, все, кроме местных валунов, она с охотой поглощала. По этой же причине не рекомендовалось медитировать на земле. Для этого было отведено два других валуна. Конечно, постоянного положения они здесь не имели, поэтому рабочие выбирали валуны по своему усмотрению.

Я расстелил коврик на ближайшем и в первую очередь занялся кольцом. Контролируемая напитка проходила не в пример быстрее, но тут еще следовало учитывать, что кольцо было готовым артефактом, а другие камешки здесь напитывались впервые.

Убедившись, что в следующий раз мне будет чем прикрыться от пуль, я сконцентрировался на дыхании, а после нырнул в духовное сердце, заполненное печатью Ферриша. Я ощущал его как большой шар, заполненный разнообразными загогулинами. Вот только загогулины эти были эфирными рунами и вместе составляли сложную пятиуровневую конструкцию. Четыре года я бегал на Гром-лох, накачивая одну и ту же руну печати силой воды, пока она не перегорела и не образовала в конструкции брешь. Именно после этого ко мне вернулась способность активировать артефакты.

Пробитая брешь открыла мне доступ к трем рунам четвертого уровня. Две имели яркий огненный окрас, одна – серый каменный и легко поддавалась силе земли. Именно ее я собирался взломать следующей. Целью было добраться до центральной руны и сжечь ее. По идее, тогда рухнет вся конструкция, но только в духовном сердце. Третий глаз с Родником стихий так и останутся запечатаны. Правда, специалисты говорили, что печати там двухуровневые.

На перегрев руны ушло несколько часов, и это еще быстро из-за соответствия стихий. Что делать, если на следующем уровне окажутся стихии, чьих мест силы нет в Бреморском лесу, – я не знаю. Жар энергии начал причинять физическую боль, и я прекратил, чтобы не сжечь весь энергоузел. Такой расклад тоже был вероятен.

Домой приперся под вечер, приготовил ужин и начал принимать гостей. Первым отметился Логан, после него заглянула Салли и пригласила к отцу. Тот как раз собирался в длительную командировку. Я отказался, тогда она попыталась заинтриговать.

– Да ладно, отец на первое задание нового главы едет.

Знаю я, что это за задание, если Брайс сына посылает. За Саймоном он едет.

– Не хочу.

– Да ладно, – повторила Салли. – Там все так секретно, что аж жуть, но билет он до Драмока взял.

Я поднял взгляд на Салли, пытаясь понять, что происходит. Что такое секретность, она знала не хуже меня и так глупо подставлять отца не стала бы. Зачем ей болтать о том, куда едет Эван? Только если ей сказали так сделать. Хорошо… А зачем мне знать, куда едет Эван? Чтобы следом поехал?

Это все напоминает мне штуку, что дед провернул с Саймоном. Нужный человек вложил ему в голову нужную мысль… Недалеко яблочко откатилось, теми же методами пользуется. Только зачем дяде убирать меня из города? Немного обидно, что он прямо не сказал. Видно, утром я себя не так хорошо держал, как казалось. По крайней мере, Салли как-то убедили, что это необходимо.

Что я знаю о Драмоке? Только то, что у прошлого герцога были терки с вампирами и город полсотни лет как от них освободился. Картина вырисовывается.

– Это все интересно, но я уже поел, – ответил я Салли. – Ты беги, ребенка ведь на мужа оставила.

– Ага, пускай помучается. Знаешь, как я за день устала.

– Так ты не меня пригласить пришла, а сбежала!

– Каюсь, – облегченно засмеялась Салли. – Ладно, пойду я, а то и вправду… Пока, Дункан.

– Пока, Салли. Отец когда уезжает?

– Утром.

Я кивнул. Хорошо, если дядя хочет, чтобы я уехал, – не будем его расстраивать.

Глава 5

Салли заставила меня напрячься. Я полночи черкал бумагу за столом в кабинете деда, записывая известные мне данные, но дядиных планов так и не разгадал. Решение пришлось принимать интуитивно, а я этого ужас как не любил. Был большой соблазн поддаться и последовать плану старшего родича, вот только родич этот был еще и главой клана, и приоритеты имел несколько другие. Мог ли он пожертвовать моим усилением в пользу клана? Да легко! У Бремора сейчас и так боевое крыло – одно из самых сильных в стране, да еще почти на треть из Кинкейдов состоящее. Другое дело, что кроме своей магии дядя мог пожертвовать и местью. Живой Саймон ему невыгоден, но мертвый – вообще может поперек горла встать. Главе нужно быть осторожным. И вот тут моя логика была солидарна с эмоциями: подонка надо валить как можно скорее, пока он еще больше силы не набрал.

Из размышлений о внутренней политике клана я переключился на охоту за Саймоном. Ферон продемонстрировал два магических фокуса: отвод глаз и купол тишины. Его отвод завязан на тени, так что можно предположить, днем будет не столь эффективен, но средство против сокрытого необходимо.

Я встал из-за стола и перешел в библиотеку. Художественных романов здесь не было, только специфическая литература по магии: от древних заклинаний до точного математического подхода. Я на заклинания положиться не мог, поэтому сразу заглянул в разделы артефакторики и зельеварения. Большинство этих книг дед заставил меня перечитать. Многое я так и не понял ввиду слишком юного возраста и заумного языка изложения, но Грегор настаивал, что пригодится. Теперь у меня действительно была хорошая теоретическая база, и я, по крайней мере, не терялся, какие книги с полок тянуть.

Под первую проблему подходило четыре. Дальше… заклинание тишины. Никто не слышал моих выстрелов в часовне, так что можно предположить – оно имеет определенную площадь покрытия. Другое дело, фиксирована она в пространстве или может перемещаться вместе с якорем, от этого зависели методы борьбы. Еще пять книг… Был еще тот странный жест, в котором я тоже подозревал магию, и дырка в заднице врага. По жесту слишком мало информации, а по заднице – Саймон теперь точно обзаведется аналогом моей каменной кожи, да и боеприпас усилит так, чтобы мою броню пробивал. Ну, здесь книги мне не нужны, я и так формулы помню, а в оружейном шкафу лежат пули на любой вкус.

Для сокрытого я сначала задумал очки или монокль – это было очевидным решением, но расход энергии на их поддержание входил бы в адекватные рамки, только если бы я мог свою тратить. Самый длительный эффект в моем случае давали зелья. В тех книгах, что я отобрал, было три рецепта настоек, два зелья, эликсир и мазь. Эликсир давал длительный эффект, на несколько суток, но готовился почти неделю. На общем фоне лучше всего выглядела мазь: доступные расходники, длительное сохранение эффекта после приготовления и пара часов действия после нанесения. Надо было просто нижнее веко намазать. А для обнаружения сокрытого можно использовать простой сигнальный амулет на основе стихии воздуха. Эфир, конечно, лучше, но в Бреморском лесу, да и во всем графстве, нет такого места силы. Те три камня, что были в запасниках деда, нужны были для другого. Кроме того, амулет на основе воздуха мог сигнализировать о подавлении звука. Со звуком я больше ничего не могу… Или могу? Надо прикинуть.

Я взял чистый лист и набросал несколько формул математическими рунами – двумерной проекцией эфирных. Если использовать те же воздушные камни, можно добиться кратковременного игнорирования чужого заклинания. В часовне это бы мне помогло. Один выстрел – и через пару минут возле меня толпа была бы. Не знаю, к каким еще последствиям это привело бы, но Саймона бы поймали, а его отец не посмел бы даже заявиться на пост главы. Хотя нет, этот посмел бы.

Руны эффективнее всего на пистолет нанести. Жаль, я его усилением расписать собирался. Хм… А если так…

Я переписал формулу, разделив ее на две равные части, по сути – два разных заклинания, одно из которых звук усиливало, а второе гасило. Ведь может так статься, что и мне глушитель понадобится. Решено, этот вариант мне нравится.

Оставшуюся часть ночи я провел в подвале, вываривая мазь и работая с гравировочной машинкой. Пришлось принять зелье концентрации, чтобы не запороть амулеты, но к утру работу я закончил. Большой хризопраз вставил в медный медальон и повесил на шею – это будет сигналка. Крохотный аметист приварил к пистолету перед спусковой скобой. Вместе с цепочками рунной гравировки он выглядел скорее украшением, нежели функциональной частью. Основной запас мази отправился в небольшую жестяную коробочку, а разовую порцию я поместил в перстень с тайным отсеком. За защиту теперь отвечал широкий кожаный браслет с кармашками и выжженными на нем рунами, но камешки для него еще только предстояло добыть, да и проверить амуницию следовало. Вот только, если я прав, – дядя приставил к дому слежку, и, вместо того, чтобы переться к Древним камням или пойти провожать Эвана, я завалился спать.

Разбудил меня Логан далеко за полдень.

– Ты что, реально дрых все это время? Наши уже волноваться начали.

– Наши, это Брайс? – спросил я прямо.

– Ты не веришь, что я мог по своему желанию прийти?

– Думаю, твое желание совпало с чьим-то еще.

– А может, и совпало. Дункан, мы о тебе переживаем!

– Не стоит, брат, я в норме.

– Раз не стоит, тогда пошли к нам. Мать черничный пирог испекла.

– Сразу надо было говорить!

Тетины пироги – это нечто, да и попрощаться надо. Хотя прямо этого делать я и не собирался. Не думаю, что тетя Мэри в курсе планов дяди Брайса. Не будем их ссорить.

Из-за пирогов бежать к Древним камням было поздно, и я выпросил три заряженных корунда у дяди Гордона. Он как раз готовил партию на продажу. После возвращения домой вскрыл сейф и обнаружил горсть явно дорогих магических побрякушек, папку с документами, но разбираться с ними времени не оставалось. Больше меня интересовали деньги: три тысячи фунтов бумажными купюрами, тысяча золотом и пять сотен серебром. Состояние, на которое рачительный селянин мог всю жизнь прожить, но я не крестьянин и траты предвидел огромные. Металла взял за пару монет, его хоть и брали охотней, но это лишний вес. Купюры выгреб все, вспомнил разговор с дядей о том, что город не моя стихия, вспомнил, как полностью лишился денег и часов на цепочке в толпе на ярмарке, и начал наскоро пришивать уродливые тайные карманы на футболку. Вернее, даже не карманы, я брал кусок ткани от другой футболки и намертво вшивал под него десяток купюр. Чтобы незаметно рассовать все купюры, пришлось пришить восемь карманов.

Самый большой походный чемодан я забил старыми шмотками, прибавив пару обычных булыжников для весу. А вот к сборам рюкзака подошел ответственней. Во-первых, выбрал походный небольшой саквояж и походную сумку с ремнем через плечо. В сумку я упаковал пару коробок с патронами, набор для ухода за пистолетом, зелий на все случаи жизни, десяток заряженных камней из запасников и сложный жетон с камнями эфира и тумана. Дед закончил его в последние дни своей жизни, и мы даже успели его испытать. Формула жетона гасила мою метку. За пять минут та снова наливалась силой за счет жизненной энергии, так что часто повторять этот трюк было чревато, но вещь, без сомнения, была полезной.

В саквояж я сложил один из комплектов походной одежды. Достаточно прочной, удобной и в то же время дорогой, чтобы не вызывала лишних вопросов при поездке в поезде. К одежде добавил любимые сапоги и невесть откуда взявшийся в дедовом шкафу картуз-восьмиклинку. Саквояж с сумкой отправились в рюкзак, а пустоты я забил все той же старой одеждой, для придания округлой формы.

Сверив часы и выпив на дорожку чаю, я вызвал к дому кеб, а сам надел свой самый дорогой костюм. На границе квартала таксиста остановят и спросят о цели визита. Это и будет первой проверкой. Если Брайс действительно собирается убрать меня из Авока – машину пропустят.

В дверь позвонили через десять минут. Это был Брайс.

– Привет, дядя, – приветствовал я, открыв дверь. Черный кеб стоял на улице за его спиной, но усатый таксист курил и вроде никуда не спешил.

Брайс оценил мой вид.

– Можно войти? – спросил он. – Или так на пороге и будем говорить?

– Меня кеб ждет.

– Его ожидание оплачено, – хмыкнул дядя.

Я посторонился, пропуская дядю в гостиную. Его оценивающий взгляд прошелся по рюкзаку и чемодану. Дед бы сразу заподозрил неладное, но дед сам меня воспитал, а дядя не нашел подвоха ни в одежде, ни в размере багажа.

– Куда собрался? – спросил Брайс.

– Да вот думаю к морю съездить. В Драмоке, говорят, сейчас красиво.

Брайс замер с каменным лицом и медленно кивнул.

– А как же твои медитации? Не жаль занятия прерывать?

– Я же не навсегда. Через месяц-другой вернусь.

– Дункан, ты уверен, что правильно разобрался в ситуации?

– Ты будешь удивлен, – парировал я, не удержавшись от колкости.

Брайс досадливо поморщился. Эта эмоция выглядела донельзя искренней.

– Поверь! – в сердцах сказал дядя, и я впервые усомнился в решении. – Лучше тебе остаться.

Нет, я по-прежнему не понимаю, что происходит, но сейчас, кажется, меня не из города убирают, а по ложному следу направили.

– Не думаю, – покачал я головой.

Брайс тяжело вздохнул и протянул мне золотой перстень-печатку с дубовым листом и скрещенными клинками за ним.

– Держи, лорд Локслин.

– Э-э-э, – только и смог выдавить я, но дядя и не собирался останавливаться.

– А вот бумаги-подтверждение и новый паспорт с отметкой.

Дядя меня крупно прикрыл. Одно дело обычный джентльмен, с ними даже констебли не церемонятся, но барон… Попахивает неприятностями для слишком ретивых служак.

– У тебя будут проблемы, – предупредил я.

– Это еще почему? Титул принадлежит графской семье.

– Но его должен носить твой правнук!

– Это мне решать, да и Берк пока не сподобился.

– Спасибо, дядь. – Я поддался порыву и обнял Брайса. Все-таки семья обо мне заботится.

– Может, останешься? – спросил он, забросив последний камешек наудачу.

– Не могу, – ответил я.

– Ну, тогда с Богом, пошли, провожу, – сдался дядя.

Он считал, что по-прежнему контролирует ситуацию. Даже билет на вокзале я покупал под его чутким наблюдением. Не знаю, было ли спланировано место моей посадки заранее, сосед у меня был один – тощий мужчина лет сорока с пышными усами. Возле него амулет с хризопразом словно иголками покрылся. Я подавил желание использовать мазь. Мы пока по вагону шли, он трижды так делал. Кроме того, большинству колдунов и перевертышей не нужно было видеть меня, чтобы чувствовать метку охотника. Впрочем, попутчик в мои планы не входил.

С первым гудком паровоза мы с дядей обнялись в последний раз. Он покинул вагон, дождался, пока поезд двинется, и помахал мне ручкой с перрона.

– Ну что, молодой человек, будем знакомиться? – спросил сосед.

– Дункан Кинкейд, – сказал я. – Простите, уважаемый, но у меня в этом поезде друг должен ехать, я пойду его искать.

– А почему сразу к нему не сел? Фред О’Шоннеси, – представился он.

– Дядя нашего знакомства не одобряет. Еще раз простите.

– Уж не женского ли пола ваш друг? – подмигнул сосед.

Я многозначительно улыбнулся.

– Присмотрите за вещами?

Рюкзак я шнуровал так, что узлы только резать, а в чемодане ничего нужного.

– О чем речь, дерзайте, Дункан.

Конечно же никакого друга в поезде не было, зато был проводник, в чье купе я и постучал.

– Здравствуйте, уважаемый. Не поможете? – Я протянул мужчине в железнодорожной форме сложенную вчетверо фунтовую купюру.

– Помогать пассажирам наша обязанность, – с готовностью заверил меня проводник.

– Отдельное купе до самого Драмока, лучший чай с печеньем мне и моему бывшему соседу.

Мой билет на станции обошелся в фунт двадцать три пенса. Четыре места за пятерку и полфунта на чай. Я продемонстрировал проводнику две бумажки номиналом в пять и два. При таком раскладе его интерес получался значительным, даже если купе придется искать в других вагонах.

– Одну минутку, сэр!

Проводник потянулся за деньгами, но я убрал их в карман. Он намек понял и кивнул.

– Одну минутку! – повторил он. – Подождите пока здесь.

Проводник пригласил меня в свое купе, а сам постучался в одно из подконтрольных. Дверей он не закрывал, так что я слышал, как он рассыпается в извинениях. Похоже, наглец только что взял и переселил кого-то, освободив купе. Не больше минуты он возился с багажом и снова вернулся ко мне, сияя, как новая монета.

– Прошу!

Купе он действительно освободил. Возвращаться к усатому Фреду было неловко, поэтому я попросил перенести мои вещи и отдал ушлому типу его деньги.

Со шнуровкой рюкзака все оказалось нормально, и я не стал торопить события, разрезая ее, дождался чаю.

– Если меня не потревожат до Драмока, оставлю еще фунт на столе, – пообещал я и, только когда двери закрылись, принялся распутывать узлы рюкзака. Минут через десять сам был готов их разрезать, но нож, в отличие от пистолета, был внутри походной сумки.

Дождавшись наступления ночи и очередной станции, я намазал веки мазью. Когда поезд дал первый гудок к отправке, я прихватил дедов жетон и вышел в пустой коридор. Поезд загудел вновь и медленно тронулся. В этот же момент я активировал магию жетона. Она прошлась волной по моему тонкому телу и рассеяла энергию метки.

Дверь соседнего купе распахнулась и в коридор выскочил Брайан Мак-Лили. Молодой колдун, добывший Ферришу только двух зверей.

– Привет Брайан, сказал я.

– Э-э, вы обознались, – ответил он.

Я указал на мазь под глазом.

– Проклятье! – выругался Брайан.

Я же ехидненько улыбнулся, пожелал спокойной ночи и вернулся в купе. Через минуту в дверь постучали.

– Кто?

– Брайан.

Я открыл дверь.

– Чего хотел?

– Вместе поедем.

– Да хрен тебе. Я все купе оплатил.

– Дункан, подлец!

– Спокойной ночи!

Основную роль выходка сыграла – шпиона я выявил. Не думаю, что дядя на двоих раскошелился бы. Но отводил я ей и вторую роль. Брайан должен был увидеть, как развивается подобная ситуация. Долго прививать рефлекс на этот раз я не собирался, было бы подозрительно и могло иметь обратный эффект, заставив парня все время быть на взводе. Да и метка активно жизненные силы пожирала, восстанавливаясь. Пока что это простая усталость, но раза три повтори – и жди неприятностей. Следующий повтор должен быть последним. Я достал из рюкзака заряженные камни и медленно перелил силу эфира и тумана в жетон. Половина энергии выливалась впустую, я потратил два из трех эфирных камней, что было еще одной причиной заканчивать аферу.

Булыжники из чемодана я выбросил в окно, а на их место переложил ненужную одежду из рюкзака. Две пятидесятипенсовые монеты оставил на столе проводнику и стал ждать следующую остановку.

Следующая мне не понравилась. Это была именно что остановка посреди захолустья, а мне нужен был город и вокзал побольше. В идеале – столица графства, как Авок. Такого города я не встретил, но следующий был понарядней и с первым гудком нашего поезда к платформе напротив прибыл встречный. События складывались в мою пользу, и я решил действовать.

Ситуация с Брайаном повторилась один в один, только на этот раз он выскакивал не так быстро. Колдун открыл двери купе, бросил на меня хмурый взгляд и захлопнул двери обратно. А ведь поезд совсем еще не набрал скорости. Я метнулся в свое купе, дверь на защелку, рюкзак в окно, и сам следом. Надеясь, что Брайан не смотрит. Через пару минут он начнет волноваться и решать, стоит ли ему прыгать из поезда.

Второй откат от использования жетона был тяжелее, но я упрямо забросил рюкзак за плечи и побежал на железнодорожную станцию. Мой предыдущий поезд не успел отойти далеко от перрона, но к хвосту другого я добежал под его первый гудок, а в вагон забрался, когда проводник трап поднимал. Мужик подал руку и рывком втянул меня внутрь.

– Уф… Спасибо. – Я достал из кармана фунт. – Не поможете, уважаемый?

– Всегда рад угодить щедрому пассажиру! – ответил тот.

– Прекрасно! Чаю и железнодорожную карту.

– А едете куда, сэр?

– Вот карту посмотрю и пойму.

– Тогда прошу в мое купе.

Делиться планами с проводником я не стал, просто отметил для себя первое большое пересечение железнодорожных линий на нашем пути и попросил разбудить там, добавив еще фунт. Поразительно, но за эти деньги я получил абсолютно пустое купе. Полчаса переодеваний, полтора часа крепкого сна и утренний перрон встретил совершенно другого человека. Вместо богатенького щеголя с рюкзаком с поезда сошел простоватый парень с саквояжем и сумкой через плечо, а через три часа он отправился в столицу графства Росс – Балливинтерурк. Мне нужен был реально большой вокзал, чтобы затеряться окончательно. Я собирался сделать еще три пересадки, но вспомнил, как дед костерил меня за излишнюю осторожность, и направился прямиком в Фарнелл.

Глава 6

Железнодорожный вокзал Фарнелла поражал: десятки пассажирских платформ, сотни, если не тысячи снующих туда-сюда пассажиров и ежеминутные гудки паровозов. Недаром этот город с окрестностями был полноценным административным графством, а доменом являлся вообще герцогским. Герцогу, конечно, принадлежал только старый район и часть порта, но имел он с них больше, чем наш клан с Бреморского леса, и я не возьмусь предположить, во сколько раз. Шутка ли, второй по величине порт страны и первый, что торговал с Новым светом. Герцог Фарнелл был богат сказочно, городская знать и бизнесмены – состоятельны, а денежный поток, которым они управляли, манил преступников и голодранцев, как свет лампы – мотыльков.

Пару раз в год мы с дедом и Логаном либо с кем еще из родственников выбирались в столицу, так что опыт нахождения в людных местах у меня был, да и столицу графства деревней не назовешь. Но я не обольщался, двести тысяч Авока сравнивать с тремя миллионами Фарнелла было смешно. Новый город – новый лес, перед охотой нужно изучить его зверей, их повадки и было бы неплохо послушать опытного охотника. Связей у меня здесь не было, но тот специалист, что придумал трюк с перегреванием рун печати в энергоузле, жил где-то здесь. Жаль, адреса в дневнике не было, но талантливый чародей – не та личность, что уйдет от внимания общественности и желтых страниц.

От платформы я направился в здание вокзала, отыскал свободную телефонную будку и взял с полки изодранную телефонную книгу. Желтых страниц не хватало через одну, но Гарри Смит в разделе «Магические услуги» отыскался. Я уродовать книгу не стал, просто выписал адрес в оставленный дедом чистый дневник. Первая запись, я даже побег описывать не стал. Дед в своем тоже лаконичен был и не всегда мотивы раскрывал.

Кебов у вокзала было полно – на любой вкус. Пары минут наблюдения хватило, чтобы определить систему в их движении. Ближе к центральному входу рычали новые таксомоторы, а по краям ютились конные повозки, впрочем, ни те ни другие не простаивали. Стоило подойти к краю тротуара и поднять руку, как подкатывал извозчик, главное было верно определить зону ответственности. Самые шикарные, блестящие авто подъезжали прямо ко входу, думаю, и цена за проезд там была соответствующая. Я стал ниже меж центром и ближайшим конным такси. Едва поднял руку, ко мне ломанулось сразу два такси. Одно подрезало другое, и возмущенный водитель ударил по клаксону, но тут рядом стала женщина, и второе такси переключилось на нее. Я тоже не стал зацикливаться на разборках кебменов, открыл дверь и забросил саквояж на заднее сиденье.

– Рапси, Лонхед-роуд, семнадцать, – бросил я.

– Понял, сэр, – улыбнулся водитель в большое зеркало заднего вида и потянул ручку таксометра. Механическое табло моментально накрутило тридцать пенсов, после чего пошел нормальный отсчет. – Впервые в городе, сэр?

Я отметил излишнее любопытство таксиста, пытаясь понять, чем оно вызвано. Его коллеги из Авока не были столь болтливы, но там я принадлежал к клану хозяев, а здесь…

– Был здесь пару лет назад.

– Пара лет для Фарнелла – век в провинции! – хохотнул таксист. – Обязательно посетите Шайни ночью. Район сильно изменился, в некоторые места без удавки уже и не заглянуть, да и цены там кусаются. Рабочий люд по-прежнему ищет развлечений в Пабсете, но посмотреть сияние Шайни ночью обязан каждый.

– Благодарю за совет.

– Вы сами откуда, сэр? Чувствую северянина по выговору.

– Элфшир, – соврал я, назвав северного соседа Бремшира.

– А я с юга…

Кебмен не затыкался и трындел о нелегкой доле южной провинции до самого места назначения. Хорошо хоть вопросы задавать перестал. Я и не заметил, как обветшали дома, исчезла дорога и мы въехали в типовые трехэтажные трущобы. Все величие прогрессивного города осталось позади. Улицы грязные, стеклянные шары фонарей побиты, пьянь засветло шатается, многие окна заколочены досками, а в крышах еще новых зданий – дыры. По всему выходило, что обитают здесь не самые добропорядочные и работящие граждане. Как назло, на домах не было ни названий улиц, ни даже номеров.

– Приехали, сэр, – сообщил таксист, тормознув у проулка, заканчивавшегося вполне приличным по местным меркам домом. По крайней мере, в окнах были все стекла. Да, небогато живут фарнеллские чародеи.

– Уверены?

– Обижаете! За четыре года я Фарнелл вдоль и поперек исколесил. С вас два сорок семь.

Я сунул таксисту два пятьдесят.

– Сдачи не надо.

– Благодарствую! – обрадовался тот.

– Не спешите уезжать, – попросил я, предчувствуя неприятности.

– Конечно! – пообещал таксист, но стоило мне захлопнуть дверцу и отвернуться, кеб сорвался с места, да так, что покрышки завизжали.

– Стой!

Из окон соседних домов начали выглядывать любопытные, а из подворотен повалила шпана в латаной одежде с палками наперевес, да так шустро, что человек шесть, по двое, вмиг перекрыли мне все пути отступления. Тактика как на громового медведя. В каждой паре был мальчишка постарше и крупнее лет четырнадцати, а чуть сбоку и сзади его страховала мелочь на пару лет моложе. Задача старших, очевидно, была взять на себя первый удар и натаскать молодое поколение. У нас в клане так и делали. Я даже засмеялся от такого сравнения, ощутив себя могучим, но загнанным в угол хищником. Шпана сбилась с шага.

Самый мелкий шкет, лет десяти, дернул своего партнера за закатанный рукав и что-то шепнул. Парень нахмурился, хлопнул подтяжками и переспросил. Он выглядел старше, наглее, приличнее одетым и даже вооружен был иначе. Рубашка на нем была целой, штаны без латок держались подтяжками, а два свинцовых кастета блестели на солнышке. По всей видимости, он был командиром шайки, а значит – моей целью. Только так громовые медведи и уходили – убрав с пути сильнейшего.

Замешательство лидера было мне на руку. Оно всегда плохо сказывается на отряде, поэтому я улыбнулся еще раз и пошел навстречу. По возрасту и росту парень был примерно с меня, но на килограмм пятнадцать легче. Сплошные углы и жилы вместо мышц. Я быстро отогнал мысли о превосходстве. Несмотря на все мое обучение, практики кулачных боев у парня могло быть куда больше. Я остановился в паре шагов от противника. Его спор с мелким мне был непонятен, но полезен.

– Я так понимаю, это не Рапси?

– Кастет! – прошипел мелкий, но старший на него грозно цыкнул и обратился ко мне:

– Не Рапси, деревенщина, ты конкретно заплутал.

Я изогнул бровь на наглость и добавил в голос сарказма:

– Так, может, «уважаемые джентльмены» покажут бедному деревенщине дорогу, пока никто не попал в неприятности?

Мелкий опять дернул старшего за рукав, но тот отмахнулся, сплюнул мне под ноги.

– А че не показать. Даже от неприятностей убережем. А ты нас отблагодаришь. Цацки у тебя прикольные. Девкам понравятся.

Я все время контролировал движение остальной шайки боковым зрением. Две другие пары остановились на чуть большей дистанции, чем было до главаря.

– Боюсь, это невозможно. Подарок дедушки, я им сильно дорожу.

– Кастет! – пискнул мелкий.

Так это кличка? Оригинально. Но просто так ее бы не дали, а значит, парень умеет бить. До этого лучше не доводить.

– Еще подарит! – сказал главарь, сделав решительный и устрашающий шаг вперед.

Я откинул полу куртки, продемонстрировав пистолет в наплечной кобуре. Это его остановило.

– Умер дед. И я бы предпочел не слышать глупых шуток на эту тему. Могу обидеться… Сильно!

Противник колебался всего секунду, он был в шаге, на расстоянии удара, мой пистолет в кобуре под левой рукой, а в правой я держал саквояж. Вытаскивать пистолет было долго. Кастет и не подумал, что я не попытаюсь, за что и поплатился. Ударил классической двойкой. Я сделал полшага назад, отступив от левого кулака и отмахнулся саквояжем. Сумка сбила его правую на излете, а инерция от тяжелой железяки в руке утянула корпус бойца следом, чем я и воспользовался, подшагнув на тех же полшага и без затей пнув парня пяткой в голень. Очень неприятный удар, по себе помню, противника сгибает гарантированно и морду потом легко достать коленом. Кастета тоже согнуло, но саквояж мешал удару коленом. Поэтому наглой роже досталось сумкой снизу вверх. Поскольку набит саквояж был преимущественно тряпками и книгами, силы я не сдерживал. Тело парня сделало красивый пируэт, приземлилось на голову и плечи, укрывшись ногами. Блестящие кастеты разлетелись в разные стороны.

Я вовремя обернулся, чтобы пресечь атаку остальной банды со спины.

– Замерли! – скомандовал я. Вовремя: крысеныши не успели разобраться в произошедшем, но по удивленным глазам и нервно сжатым палкам было понятно – поражения лидера они не ждали. – Кыш, – вальяжно махнул я рукой.

Малолетние бандиты неуверенно переглянулись. Видно, это впервые, когда добыча оказалась им не по зубам.

– У-у-у, – застонал Кастет. Крепкий, зараза, оказался, даже сознание не потерял, и при помощи подоспевшего мелкого попытался встать.

Я бросил саквояж на живот главаря банды, вернув его обратно на землю, и повернулся к мелочи.

– Вас рядом уложить? Брысь отсюда!

Следующим движением я достал из кобуры пистолет и взвел курок. Мелочь как ветром сдуло. Кроме самого мелкого шкета, что стянул с главаря саквояж.

– Куда, на землю?! – рявкнул я так, что мелкий аж подпрыгнул. – А ну поднял! И не дай бог, я там хоть пятнышко найду!

Мелкий подчинился. Я видел, как хотелось ему слинять, но парнишка с полными глазами страха по какой-то непонятной причине держался. Я перешагнул оклемавшегося Кастета, приставил дуло пистолета к его лбу и сел на живот. – Что тебе известно о контрибуции?

– Че? – не понял он.

– Это когда побежденная страна деньги платит, – пискнула мелочь в кепке.

– Верно, – подтвердил я и улыбнулся.

Понятие немного шире, и денег от шпаны я точно не ждал, но и отпускать просто так не собирался. Во-первых, наплыва кебов я здесь не видел, а выбираться как-то надо. Не забыть еще имя таксиста узнать. Ему рожу начистить – святой долг.

– Это ты мимо, красавчик, нет у нас денег, – все так же нагло ответил Кастет, подтверждая мою догадку о своей платежеспособности.

– Неурожайный день? Или я у вас сегодня первый? Так вроде не утро давно. Поздно встаете, господа грабители.

– Нет у нас денег, еще и должны Талботу за тебя остались. Он за клиента двадцатку дерет. Наличкой. Еще и копы десятку требуют.

– Бедные вы, несчастные. Получается, проку от тебя, как от козла молока. Так, может, с ваших девок цацки снять? Ты говорил, они такое любят.

– Нет у нас девок никаких. Для понту ляпнул.

– А цацки куда деваете? – Имя скупщика краденого тоже сойдет. Это выход в криминальный мир, где все про всех знают всё и даже немного больше. – Ты хорошо подумай перед ответом, уважаемый, а то я скучать начинаю.

– Я принесу! – пискнул мелкий.

– Кепка! – рявкнул Кастет.

Кастет и Кепка, какая колоритная парочка!

– Помолчи, – попросил старшего. Не то, что ожидал, но тоже весьма неплохо. – В вашей ситуации это будет верным решением. Но учти, мой юный друг, терпение мое небезгранично. И ждать я буду… – Переложив пистолет в другую руку, я достал из кармана часы-луковицу и щелкнул крышкой. – Две минуты, время пошло.

– Останемся на улице! – предостерег мелкого Кастет.

– Переживете, – отмахнулся я.

Кепка дернулся, остановился. Его смущал приказ старшего и мой саквояж в руках. Когда я понял это, положил часы обратно в карман и протянул руку. Парнишка тут же сунул его мне и вихрем понесся по улице, шлепая великой для него обувью.

– Кепка, стоять! Черт, я отдам! Ты не понимаешь!

– Просвети, – попросил я, замечая, что зевак в окнах добавилось.

– Ночью в трущобах опасно. Люди пропадают, а убежище в Монете стоит недешево.

– Что есть Монета?

– Деловая часть Смаглер-бей, где обитают серьезные люди.

– Это там вы краденое сбываете?

– Да.

– О, смотри, мелкий действительно бежит. – Была мысль, что вместо добычи он мне принесет только проблемы.

Кастет тяжело вздохнул и тихонько выругался.

– Ну-ну, не все так плохо, – успокоил я его.

Тяжело дышащий мелкий притащил мне большой кожаный кошель. В руки его брать я отказался, но, указав на землю, приказал:

– Сыпь.

– Смотрят же! – простонал Кастет.

– А то они не видели, как вы это добро снимали, – парировал я. – Сыпь.

Кепка вытряхнул содержимое кошеля на землю. Чего там только не было: кольца, броши, ожерелья, сережки. Я осторожно прошелся рукой по камням, в большинстве своем оказавшимся цветным стеклом. Из настоящих камней ответил только один – невзрачный цитрин в примитивной медной оправе. Я поднял колечко перед лицом Кастета.

– И сколько уважаемые грабители собирались за это выручить?

– Пенсов десять, – сказал Кастет.

Я только покачал головой, представляя, как на них перекупщик наживается. И тут неожиданно подал голос мелкий:

– Фунт.

– А ты мне нравишься! – Сначала он меня испугался, потом кольцо… Не знаю, что за заклинание вложено в него, – веет огнем. Новое такое могло стоить как пять, так и все десять, но ворам такую цену никто не дал бы. – Каким путем идешь? – спросил я, подозревая в мелком энергопрактика.

– Я не одаренный, – открестился Кепка.

Вопрос был личным, так что я не стал настаивать.

– Как скажешь. Собери все, – указал я на россыпь украшений. – Кроме вашего друга Талбота другие кебы в эту дыру заезжают? Мне нужен транспорт до Рапси.

Кастет промолчал, поэтому говорить снова пришлось мелкому:

– У старика Юсома есть двуколка, и он еще не должен быть сильно пьян.

– Лошади меня не любят, – отмел я предложение.

– В двух кварталах отсюда есть мясной. У хозяина двухместный «остин». Думаю, он согласится прокатить вас, но сдерет как минимум трешку.

– Этот вариант мне подходит. – Я постучал затихшего Кастета стволом по лбу. – Видишь, все обошлось. Бери мой саквояж. Поработаешь честно для разнообразия.

Кольцо с цитрином я забрал, а вот остальное меня не интересовало, хотя кепка и протянул мне кошель.

– Вот, сэр.

– Неси пока, – отмахнулся я пистолетом. – Вперед, мои дорогие. Только давайте без засад. Я устал и возиться, тем более проявлять милосердие, более не намерен.

– Я сам пойду, – проворчал Кастет. – Отпусти мелкого.

– Шагай давай! – приказал я, пропуская грабителей-неудачников вперед. – Награбленное кому сдаете?

Ребята переглянулись.

– Мне могут понадобиться связи подобного рода, – честно сознался я. – Кастет молчи, я Кепке больше доверяю. Ну, молодой человек? – Я спрятал пистолет в кобуру, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– В «Комод» несем Патрику Мэлори, – признался мелкий.

– Это в Монете?

– В Пабсете, – сплюнул Кастет. – В Монете нам бы и тех грошей не дали.

Пока я думал о том, стоит ли расспрашивать шпану о вампирах, мы пришли к небольшому мясному. На большой доске мелом было написано «Свежая кровь». Похоже, мясник в этой теме был осведомлен лучше шпаны.

– Пришли, – сказал Кастет и отобрал у мелкого кошель. – Марш домой, – после чего открыл дверь лавки, приглашая меня за собой. – Мелкому сюда нельзя.

Я не сильно поверил, но местные расклады понимал плохо, поэтому не сопротивлялся.

– Здорово, Дик, отец дома? – спросил Кастет такого же тощего пацана за прилавком.

– Тебе какое дело? – удивился тот.

– Да вот. – Кастет кивнул в мою сторону и неожиданно следом бросил саквояж, я поймал его обеими руками, а он перескочил прилавок и скрылся за дверью подсобки.

– Эй! – возмутился сын мясника, а я рассмеялся.

– Уважаемый, дело к вашему отцу у меня, не могли бы вы его позвать?

Смех и уверенный тон парня насторожили, поэтому он не стал спорить. Свое дело хозяину я изложил быстро и четко, предложив для начала половину озвученной Кепкой суммы. Мясник сразу умножил ее втрое, но сошлись действительно на трех фунтах. Через час я был на другом конце города в намного более благополучном районе. Другое дело, что мясник его не знал и на поиски нужной улицы у нас ушло еще некоторое время. А вот особняк чародея нашли сразу. Он сильно выделялся среди однотипной местной застройки. Новенькие опрятные четырех-пятиэтажные домики из красного кирпича были натыканы так густо, что не оставляли прохода внутрь квартала, а огороженный кованым забором особняк сам занимал квартал. Серый каменный дом в центре роскошью не поражал, был как минимум на этаж ниже соседних, зато был окружен собственным старым заросшим садом. Это было словно глоток воздуха в царстве кирпича, асфальта и вонючих бензиновых выхлопов. Хотя в последнем, очень даже может быть, виноват старый «остин» мясника.

Я покинул автомобиль у кованых ворот с эмблемой наковальни, расплатился с водителем, сделал шаг к калитке и услышал чей-то окрик. Оглянулся и увидел машущего человека на крыльце дома в квартале напротив чародейского.

– Постойте, сэр!

Я оглянулся, не уверенный, к кому он обращается.

– Вы, вы, сэр. – Мужчина быстро пересек улицу. С его приближением амулет на груди отозвался покалыванием, и я незаметно открыл крышку перстня, макнув большой палец в мазь. Мордатый тип хоть и был одет в дорогой коричневый костюм, доверия не внушал. – Сэр Смит сейчас не принимает, – объявил он.

– А вы, уважаемый…

– Мартин Белор. Если вам нужна профессиональная помощь чародея, могу рекомендовать дом Фейрберна: около десяти специалистов, несколько веков чародейской традиции и титул барона у главы дома.

Звучало как реклама по радио.

– Боюсь, мне нужен именно сэр Смит.

Я решил не начинать конфликт и развернулся к калитке. Но тяжелая рука легла мне на плечо.

– Парень, тебе же сказали не ходить туда. – Тон из уважительного сменился угрожающим, и я мазнул пальцем под правым веком, левому достались остатки, дождался, пока зрение изменится, дом чародея за садом засияет, и развернулся к мужчине. Его фигура была окутана легким голубым сиянием, что распространял амулет. Примерно такое же свечение распространял и мой.

– Уважаемый, я не люблю, когда мне указывают!

Мартин ткнул пальцем в мою грудь.

– Не нарывайся на проблемы, деревенщина. Вали отсюда!

Я тоже ткнул его пальцем в грудь. Прямо туда, где под рубашкой отсвечивал силой амулет. Атакующие на грудь не вешают. Посмотрим, что это такое.

Чужой амулет отозвался силой воздуха, и я тут же спустил ее с поводка.

На лице Мартина отразилось удивление, а я понял, что это воздушный щит, отклоняющий дистанционные атаки.

– Уважаемый, я извинений требовать не буду, но, если вы не исчезнете в течение трех секунд, так отделаю – целители не помогут.

Шпана тоже хорохорилась, пока я пистолет не достал, поэтому тянуть снова я не стал, достал пистолет и упер его в пузо Белора. С такого расстояния даже при активном щите не промажу.

– Раз!

– Я понял, сэр. Простите, сэр, извините.

Мартин сделал шаг назад, второй и быстро побежал обратно в дом. Я сунул пистолет в кобуру и вернулся к калитке, только сейчас заметив, что она тоже отсвечивает магией. А вот это уже может быть охранное заклинание.

Глава 7

Проклятье, с калиткой надо было что-то решать, и решать быстро, пока громила не пришел в себя и не вернулся. Хуже всего, что я не мог отличить одну силу от другой. Все, что имело основу воздуха или воды, было блеклым и однотонным в диапазоне бирюзово-голубого. Разве что молния, благодаря составляющей огня, имела более яркий фиолетовый окрас. Одаренным энергопрактикам с развитым третьим глазом не составляло труда отличить одно от другого, но мазь не давала таких возможностей. Впрочем, мне ведь было с чем сравнить!

Я бросил саквояж на землю и достал из походной сумки шкатулку с камнями. Каждый хранился в отдельном отсеке и имел свой окрас, кроме разряженных в поезде эфирных и туманного. Ярко-красный огонь, почти черный металл и серую землю отметаем сразу. Вода…

Я вынул камень из шкатулки и поднес к ручке калитки. Сомнительно… И не молния. Опять воздух?

Сияние воздушного камня сильно напоминало то, что окутывало не только ручку калитки, но и весь забор. Проклятье, обычное сигнальное заклинание? Надеюсь, руку мне не отрежет. Я вернул шкатулку в сумку, оставив в левой руке отливающую зеленой силой крови гранатовую бусину. Если получу физическую травму – смогу хоть немного на сырой силе восстановиться.

Моя рука легла на ручку и надавила. Калитка щелкнула ржавым замком и со скрипом давно несмазанных петель отворилась. Руку кольнуло чужой силой, но не более. Я уже спокойнее подхватил саквояж и ступил на усыпанную гравием дорожку. Дорожка для пешеходов петляла рядом с въездной дорогой и находилась в довольно плачевном, неухоженном состоянии. Меж гравия пробивали себе дорогу к жизни разнообразные сорняки. Пара колючих чертополохов разрослась так, что с дорожки нужно было сходить. Как раз возле прячущихся в траве красных пятен огненной силы. И это была не единственная ловушка. Парк просто светился силой, и даже посреди огромной дороги встречались мощные круги с печатями мрачной силы металла и темно-красной магмы. Дом будто находился в осадном положении. И предупреждение странного типа уже не выглядело столь нелепым. Простому человеку действительно было нежелательно заходить в эти владения.

Дополнял зловещую картину большой фанерный щит, установленный посреди дорожки. Выцветшей красной краской на нем было написано: «Проваливай, пока цел!!!» – и приписка мелким шрифтом: «Сходить с дорожки опасно для жизни. Постоянные клиенты знают, что делать». Сразу за щитом начиналось минное поле мелких печатей разноцветных сил.

По дорожке идти не вариант, но если существуют постоянные клиенты… Я пригляделся.

В высокой траве справа была едва заметная ложбинка, словно раньше там существовала тропа. Вела она к старому дубу, и это было единственное направление, свободное от печатей на земле. Добравшись до него, я определил другое направление, что подводило меня прямиком к большому крыльцу с толстыми колоннами и огромным балконом на уровне второго этажа. Проклятье, у этого Смита либо дела пропащие, либо он последний параноик! Печати даже на крыльце обнаружились. Чистой дороги оставалось метра полтора в ширину! Да еще и двери неприятно светились какой-то голубоватой гадостью. Особенно бронзовый дверной молоток. Но на него-то нет смысла атакующее заклинание вешать. Скорее всего, сигналка, как на калитке.

Обычно молотки делают в виде большого кольца в пасти диковинного зверя, но у Гарри молоток был молотком и сам висел на колечке, а бил по пластине, изображающей наковальню. Я стукнул трижды и услышал, как разносится по дому усиленный магией звон.

Ждать пришлось долго. Я постучал опять… и снова. Заходить в дом чародея без спросу не столько бескультурно, сколько опасно, да и мазь прекращала свое действие. Молоток едва отсвечивал силой, поэтому я решился и открыл огромную дверь.

– Сэр Смит! – позвал я. Эхо разнесло мой голос по пыльному холлу. Света здесь было маловато. Двустворчатые двери, что должны вести в большой зал, были закрыты. По обе стороны от них крыльями хищной птицы ко второму этажу поднималась лестница. Тусклая фигура с синим отливом эфира на правом крыле привлекла мое внимание. – Сэр Смит? – переспросил я.

Синее пятно выстрелило лучом такого же синего света. Он мгновенно окутал мои ноги и рванул вверх так, что я выронил саквояж и едва успел придержать сумку, прежде чем оказался верх ногами, но и ее невидимая сила вырвала из моих рук.

– Аккуратно! – только и успел крикнуть я. Как ни странно, мой пленитель послушался, и сумка не вмазалась в пол, что могло бы плохо сказаться на пузырьках с зельями, а приземлилась плавно. – Сэр Смит… – Я надеялся, это был он.

– Он самый, а вот тебя я не знаю! – Синее пятно оформилось высоким тощим человеком с лохматой бородой и блестящей лысиной. Чародей был одет в простую рубашку и грубые рабочие штаны на подтяжках. Он властно тряхнул вытянутой рукой, и меня знатно мотнуло вверх-вниз, отчего из внутреннего кармана куртки вылетел дедов кинжал. Чародей заинтересованно протянул левую руку в его сторону, я увидел, как чужая сила пытается окутать клинок, но тот так и остался лежать на полу. – Колдун? Не похож…

– Дед был колдуном, – торопливо признался я. – Грегор Кинкейд. Я Дункан, вы осматривали меня пять лет назад.

Та же сила, что держала меня за ноги, схватила за руки и, вытянув их вниз, понесла к чародею, остановив всего в полуметре от мужчины, но не потрудившись развернуть головой вверх. Смит всмотрелся в мою грудь, немного повертел тело в воздухе и только после этого развернул, поставив на пол.

– Я смотрю, времени ты не терял. Одна руна сломана, над второй работаешь. Похвально. Извини за встречу, парень, у меня тут небольшой конфликт.

– Я заметил. Человек на улице не советовал мне заходить.

– Не советовал? – Чародей изогнул бровь. – Тот ублюдок всех кого мог распугал, а кого не мог, распугал его хозяин! Что за хрень у тебя под глазами, никак не пойму.

– Мазь, чтобы видеть сокрытое.

– Сразу видно колдовское обучение. В следующий раз попробуй третье веко мазать.

– Мой третий глаз закрыт.

– Ты попробуй! – настоял Гарри.

Я решил чародея не расстраивать, открыл кольцо и выскреб мизинцем остатки мази. Но едва поднес ко лбу, Смит скомандовал:

– Ниже.

– Знаю, точка чуть выше бровей.

Я мазнул, и мир почти мгновенно расцвел другими, более яркими красками. Стихиальные окрасы приобрели четкость, и даже фигура Смита изменилась, явив небольшое синее пятно там, где должен быть его третий глаз, зеленое в месте духовного сердца и серое в Роднике стихий. Все три ключевых энергоузла у него были открыты и искрились силой.

– Впечатляет, – шепнул я.

– Скажи, а ведь всего лишь применил правильно! Ладно, собирай свой хлам и пошли на кухню, угощу тебя чаем из шиповника и печеной картошкой. Больше, увы, нет ничего.

Я бросился за саквояжем и сумкой, но замер. Из-за обновленной мази стало видно, как сквозь щель в двери зала пробивались мощные потоки магии. Серая земля менялась на почти черный металл и тут же сменялась ярко-синим эфиром. Что за сложное заклинание могло так фонить?

– Пошли уже, – проворчал сэр Смит. – Как будто ты мест силы до этого не видел.

– Но три стихии…

– Оно не оформилось еще.

Теперь понятно, из-за чего весь сыр-бор. Если чародей пробуждал собственное место силы, логично, что конкуренты пытались ему помешать. Вот только я никогда не слышал, чтобы столь тяжелый ритуал проводился одним человеком. Сэр Смит либо гений, либо безумец, а возможно, и два в одном.

– А разве вам можно отлучаться? – спросил я, подчинившись команде чародея.

– Пф… Я с ним год вожусь, – ответил он, направляясь на кухню. – Час-другой погоды не сделает.

– Год?! Но это получается, вы год не выходили из дому?

– А как бы я тогда картошку выращивал и шиповник собирал? Доставщиков эти сволочи тоже распугали. Убил бы за бекон и пару яиц.

– А чего кур не завели?

– Были у меня куры, пока в курятник лиса не забросили. Я к ритуалу основательно готовился.

Мы зашли на просторную светлую и кое-где пыльную кухню. На такой можно было и небольшой прием организовать, но следы активности имелись только у газовой плиты и на краешке стола. Чародей зачерпнул ковш воды из деревянной бочки и наполнил чайник.

– Водопровод и газопровод отрезали сразу, как поняли, чем я занимаюсь. Колодец на заднем дворе и пара баллонов в подвале спасают. Та же история с электричеством. Даже канализацию закупорили. Еще пытались в суд меня вызывать, но отчего-то перестали. Понятия не имею почему.

Чародей зажег плиту и поставил чайник.

– Голоден?

– Последний раз ел в поезде, – признался я.

– Тогда хватай нож, картошку будем чистить. У деда твоего ловко получалось. Как старый хрыч поживает? – Чародей протянул мне короткий кухонный нож.

– Убили его.

– Оу-у… Извини, парень. Ты же… Я… давно с людьми не говорил. Оттягивал этот момент, ты наверняка ко мне с делом. Говори, чем помочь могу.

– Там длинная история. Могу рассказать, пока картошку чистить будем.

– Ха! Давай.

– Один вопрос. Как долго еще ритуалу проходить? – Я быстро объяснил, пока Гарри вновь не подвесил меня вниз головой: – Хочу знать, насколько откровенным можно быть. До конца ритуала вы точно никому не разболтаете.

– Месяц. Плюс-минус неделя.

Я рассказал все. Гарри оказался человеком эмоциональным: на восстание деда матерился, Саймона ругал последними словами, на побеге с поезда искренне смеялся, а как дошло до шпаны, советовал отыскать и выпороть.

– Знаешь, кого мне больше всего жаль в этой истории? – спросил он, когда чайник закипел. – Брайса. Подкинул ты ему геморрой. Молодец, кстати, что о ритуале уточнил. Будь у меня возможность, я бы точно твоим сообщил.

– Спасибо за откровенность, – поблагодарил я.

– Да не за что, – отмахнулся чародей, заливая толченые ягоды шиповника в заварнике. – От меня ты что конкретно хотел? Чтобы я твоего Саймона нашел?

– Нет, – удивил я его. – Хотел узнать городские расклады. Еще хотел узнать, что так заинтересовало Ферриша в Саймоне. Дядя говорил, его кинжал так на вампиров реагировал.

– С сосунками я дел не вел, – сразу открестился Гарри. – А из городских раскладов вообще почти год как выпал.

Картошка у Гарри была… Он, оказывается ее магией подкармливал, да не кровью, а землей, отчего та имела чертовски специфический вкус дорожной пыли. А вот чай из шиповника был ничего так. Чародей позволил мне остаться на ночь, отдохнуть с дороги и обдумать дальнейшие действия. Я честно признался, что привез небольшое состояние, и он категорически не советовал носить его с собой. Впрочем, оставаться он тоже не советовал. Барон Фейрберн был той еще влиятельной скотиной и ссориться с ним, не имея покровителя, было чревато. Сам Гарри с радостью выступил бы таким покровителем, но пока был серьезно стеснен в возможностях. Поэтому мне досталась одна из пыльных комнат особняка и желанная кровать, на которой я и встретил утро. Довольно позднее, если честно.

У двери валялась записка, видно, Гарри просунул ее под дверь: «В зал не входить!!! Зови. Если не отвечаю – занят. Картошка на плите».

Надо будет ему мяса прикупить.

Несколько раз позвав Гарри и не дождавшись ответа, я черкнул записку, что ушел в город. Оставил ее на кухне, но прежде перебрал содержимое походной сумки, сложив лишнее в саквояж: камни, половину зелий, футболку с вшитыми купюрами. Две сотни фунтов наличности должно было хватить с головой. Сумма втрое, если не вчетверо превышала среднюю месячную зарплату работяги в Авоке. Единственной крупной ценностью, что не отправилась в саквояж, был баронский перстень. Очень может пригодиться, но надевать его на палец я не стал, повесил на шнурок к сигнальному амулету. Еще раз позвал Гарри, и на этот раз услышал ответ из-за закрытых дверей:

– Еще час!

– Я в город.

– Не нарывайся, – посоветовал чародей.

Возле калитки я задержался и даже рукой помахал дому, в котором прятались люди Фейрберна. Хотел договориться миром, но никто не вышел, и я направился к соседней площади, где, по словам Гарри, собирались кебы.

Свободных машин оказалось около десятка. Время было такое, что никто никуда не спешил. Второй же кебмен узнал указанное мной заведение в Пабсете. Совершенно ожидаемо «Комод» оказался средней руки ломбардом. Я впервые был в таком заведении, поэтому осматривался с интересом. Чего только здесь не было: часы, кухонная утварь, мебель, оружие и произведения искусства. Патрик Мэлори оказался большим тучным человеком с добродушной улыбкой любимого дядюшки и маленькими масляными глазками. Он сразу определил во мне приезжего и взял в оборот. Определенно надо менять гардероб.

Мэлори уверил меня в том, что на улицах Фарнелла меня ждут многочисленные опасности, от которых спасет только надежный пистолет, и попытался впарить устаревший полвека назад револьвер. В ответ я продемонстрировал ему свой пистолет, и торговец заметно сник, но я, надеюсь незаметно, намекнул, что боюсь только кровососов. Торговец воспарил духом и тут же впарил мне деревянное, трижды освященное самим епископом распятие. Всего за фунт. Крест я купил. Надо же было как-то налаживать контакты. Вопрос о теневом обществе города и вампирах в частности, мог его просто спугнуть, так что ломбард я покидал, не особо чего-то и добившись.

Следующим пунктом повестки дня был поиск жилья, но жизнь преподнесла сюрприз. Пабсет был районом развлечений, поэтому днем здесь шатались только самые залетные гуляки. Улицы были пусты и наполнялись прохожими ближе к вечеру. Тем не менее парочка крепких парней сразу пристроилась мне в хвост. Я остановился у паба – они тоже, я прошел метр – они за мной.

– Уважаемые, вы чьи интересы представляете? – спросил я прямо. Мало ли кого могла заинтересовать моя фигура. Может, это обычные грабители.

– Что? Мы… – замялся один.

– Мы тя трогаем? Гуляй дальше, – сказал второй.

– Прошу прощения, я уже пришел. А вы проходите, не смею задерживать.

– Так мы тоже пришли! – заявил первый.

– Тогда проходите, прошу! – Я указал на дверь пивной. Повисла неловкая пауза. – Очевидно же, что вы за мной следите. Может, просто скажете, по чьему приказу, и устроите мне встречу с этим человеком?

– Чего? – синхронно удивились громилы.

– А что такого? Всегда есть возможность договориться миром. И не нужно потом тела от полиции прятать.

– Какие тела? – ляпнул первый.

– Ну не живые же! Живые и сами уйдут. Ну так что, уважаемые?

Крайне напряженные мужики вдруг расслабились. Я проследил их взгляд себе за спину и обернулся. По тротуару спешил злой, как тысяча чертей, Мартин, а за ним еще пара громил. Нас еще разделяло приличное расстояние, и он, похоже, боялся моего побега. Но бежать от хищника – вернейший способ включить его охотничьи инстинкты.

– Мистер Белор, – крикнул я и помахал ручкой. В дополнение еще и пошел навстречу. Мартин замедлил свой шаг, а я просканировал окружающее пространство боковым зрением и подгадал свой шаг так, чтобы мы встретились точно у двери очередного заведения. Судя по женским манекенам в фривольных платьях за стеклом, – это была не пивная, откуда меня могли легко вытащить. Возможно, какое-то ателье. Надеюсь, мужчинам есть сюда вход. Отделка и ухоженность здания говорили о кое-каком статусе.

– Сэр, – выплюнул Мартин вместо приветствия.

– Меня просветили о разногласиях сэра Смита и лорда Фейрберна. Можете заверить своего нанимателя, я не собираюсь вмешиваться. Но мне нужно время подыскать другое жилище. К вечеру надеюсь управиться, а сейчас прошу меня извинить. – Я развернулся на девяносто градусов, сделал шаг к двери и нажал на кнопку электрического звонка. Если никто не откроет, меня размажут по тротуару тонким слоем.

Дверь не открывали, пришлось звонить еще раз под хмурым взглядом Белора. Он сбил шляпу на затылок и сильно наморщил лоб, пытаясь понять, что происходит и как ему поступить. Слава богу, дверь открылась раньше, чем он дошел до силового варианта решения проблемы. И лицо, отворившее ее, навевало мысли о мучительной смерти. Громила в жилетке и распущенной бабочке был больше любого присутствующего.

– Девочки спят! – заявил он.

Проклятье, наконец платья увязались у меня с кварталом развлечений. Бордель!

– Разве эта проблема не решаема? – спросил я, продемонстрировав пятифунтовую купюру. Продемонстрировал бы и больше, но эта первой попалась под руку в кармане.

– Все? – спросил громила.

Я обернулся на ошарашенную компанию.

– Платят за себя сами.

– Вход – пятерка! – постановил громила.

Я сунул купюру в его руку и просочился внутрь, стараясь сохранять достоинство и спокойствие. Никто из команды Белора не последовал за мной, но ближайшее будущее все же вызывало у меня некоторую тревогу.

Глава 8

– Пожелания есть, мистер? – спросил громила.

– Помоложе да посвежее, – сказал я. Опыт в интимном вопросе у меня был, спасибо Бетти Мак-Лили, но она быстро на Джона Кинка переключилась.

– Подождите минутку, девушка приведет себя в порядок. – Здоровяк указал мне на обитое красным бархатом кресло. – Чаю?

– Не откажусь.

Здоровяк исчез за боковой дверью, а я постарался по максимуму использовать свободное время на анализ ситуации. Впечатлил я не только преследователей, но и самого себя. Это ж надо было так влететь! И что мне теперь делать?! Нет, я знаю, чем обычно в таких местах занимаются, Бетти… осталась в Авоке и не имеет никакого отношения к происходящему. Господи, ну и каша в голове!

Здоровяк вновь показался в холле, сообщил, что чай скоро принесут, и потопал наверх по лестнице.

Так, прежде всего – успокоиться. Теперь – вернуться к текущим задачам. Надо снять комнату, перевести деньги в банк, но прежде – отделаться от громил Фейрберна. Не думаю, что они просто так уйдут. Окон на первом этаже, по понятным причинам, не было, а то заглянул бы за шторку. Куковать мне здесь… либо выбираться через задний двор. Еще можно попробовать окна и крыши.

Из той двери, куда раньше ходил здоровяк, показалась дородная женщина с подносом в руках и шалью на плечах. На подносе исходила паром чашка ароматного чаю, стояла небольшая вазочка с печеньем, на блюдце имелась пара крупных кубиков сахара, а в крохотной бутылочке – молоко.

– Прошу вас, сэр.

Я встал, чтобы принять поднос из рук женщины, но та отмахнулась.

– Что вы, что вы! Это моя работа, – и сама поставила поднос на столик рядом. – Сахар?

– Нет, спасибо. Молока. – В чашке оставалось место, ну и бутылочка за себя говорила.

Пока женщина наливала молоко, я обратил внимание на крупные камни в золотой оправе ее колец. Прислуга так не одевается. Управительница, или, может, хозяйка? Слышал, что те из жриц любви, что вышли в тираж, но сумели скопить пару монет, часто открывают свои заведения либо принимают их в наследство от старых хозяек. Злоупотребление противозачаточными зельями не лучшим образом сказывается на их репродуктивной способности, и редко какая шлюха рожает после трудовой пятилетки.

– Прошу вас, сэр. – Женщина подала мне чашку на блюдце и прикоснулась к вазочке с печеньем. – Угощайтесь.

– Благодарю.

С такими дамами ухо нужно держать востро. Они много грязи видели и свою выгоду извлекать умеют. Для моих целей лучше молодая проститутка подойдет.

– Прошу прощения, сэр, – сказала дама. – Но почему сейчас? Редко кто ходит в бордели по утрам.

– А почему бы и нет? По крайней мере, мне не грозит очередь, – пошутил я.

Дама тоже засмеялась.

– Вежливый, да еще и с чувством юмора. Отличные качества! Вы мне нравитесь, молодой человек, и я сделаю вам подарок. Час с девушкой для вас бесплатно.

Девушке понадобилось больше минуты, чтобы привести себя в порядок. Я, впрочем, тоже мысли в кулак собрал и чай допил. И хорошо, что допил, иначе бы подавился при виде рыжей «прелестницы». Да громилы Фейрберна выглядели аппетитней. Нет, девушка вроде бы и в платье приличном была, и локоны завиты, брови выщипаны, губы напомажены, да только не вязалось все это! Что с меня взять – деревенщина я и есть. Мне больше крепкие сельские девушки нравятся. Крепкие, а не жирные! Эта девушка за весом явно не следила и талию держала исключительно корсетом. Брови-ниточки, дорисованные помадой губы-бантики и густые тени под глазами вообще мысли о болезнях навевали. Тем не менее я сделал титаническое усилие и улыбнулся.

– Мисс…

Девушка зарделась, как маков цвет. Бордель-маман подала ей непонятный знак и исчезла, а девушка взяла меня за руку и без слов утащила наверх. В крохотной спальне она первым делом отстегнула пышную юбку и широко расставила ноги, в панталонах с прорезью, демонстрируя то, за чем, по ее мнению, я пришел.

Помоги мне Господи!

Несмотря на отвращение, я почувствовал, как подымается мужское естество. Что за фокусы?!

Девушка, по ее мнению, зазывно сделала шаг и попыталась снять с меня сумку.

– Так, стоп, минутку. Одно мгновение, мисс! – вырвался я из ее цепких ручек.

– Не волнуйтесь, сэр, я умею быть нежной, – засмеялась она.

Что за чертовщина?! Она же мне противна!

– Чай! – догадался я. Будь он трижды проклят, как и моя неосмотрительность. – Что там было?

Девушка переменилась в лице. Действительно свежа, раз маску не удержала. Видно, на таких вот лопухах, как я, молодняк в борделе и натаскивают.

– О чем вы, сэр?

– Понятно, – вздохнул я. – Присядь на минутку.

– Но…

– Сядь! – приказал я и полез в сумку.

В чае был стимулятор, значит, антидот по второму варианту. Чудо, что я не оставил его дома. Пробирку с мутной жидкостью я вытащил не глядя, откупорил…

– А может, не надо? – пискнула рыжая со страхом в глазах. – В чае было достаточно!

– Это антидот, – успокоил я ее.

– А зачем? – не поняла она. – Там простой возбудитель. Чтобы неопытные клиенты не терялись.

Я едва не поперхнулся зельем.

– У меня есть опыт! – А, ладно, кому я доказываю, и главное, зачем?

Уняв негодование, я осмотрелся, оценил размеры зашторенного окна и аккуратно выглянул из-за занавески. Окно выходило на улицу и для побега явно не подходило, хотя следов людей Фейрберна я не обнаружил. А нет, вон стоит один, курит. Ну травись себе на здоровье.

– Задняя дверь куда ведет? – спросил я, чем еще больше напугал девицу.

– Вы что, сбежать собрались?! Беатрис меня закопает!

– Пятерку хочешь? – спросил я, но девица отчаянно замотала головой. – Десятку!.. Двадцать?… Да ты издеваешься, мисс!

– Я лучше отработаю! Хоть на сотню. Вам понравится.

– Дорогая моя, боюсь тебя расстраивать, но сюда я зашел не за удовольствием, а чтобы слежку сбить. Иди сюда. Видишь того громилу с сигаретой.

– Ты кто такой? – встрепенулась проститутка. – Слежка, зелья в сумке.

– Тот, чья смерть вам у порога не нужна, – решил я припугнуть рыжую, раз она столь впечатлительна. – Хотя тут еще возможны варианты, кто кого…

– Вам лучше с Беатрис поговорить…

– Не нравится мне она, – признался я. – Хитрая слишком.

– Я ничего не решаю, – отмахнулась рыжая. – Беатрис купила меня у родителей за три сотни. Пока не отработаю – я рабыня.

– Я могу тебя выкупить.

– И что мне делать потом? Обеспечите мне жизнь? Я не хочу гнить прачкой, как мать, найти мужа-алкаша, нарожать от него детей и терпеть побои… Уж лучше здесь.

– Очень жаль, – ответил я, доставая из сумки другую пробирку, а из внутреннего кармана куртки кинжал. И то и другое я сжал правой, а левой схватил рыжую за волосы, развернул к себе спиной и приставил лезвие к горлу. – Тихо! – приказал я. – Мне искренне жаль, что это происходит. Я не собираюсь тебя убивать, но гарантировать лояльность могу только так. – Я отпустил ее волосы и вытащил пробирку из правой руки, не отводя кинжала. – Держи, – сунул пробирку в ее руку. – Пей.

– Вилли…

– Не успеешь. Люди с перерезанным горлом не кричат.

– Беатрис не простит…

– Не будь дурой, пей!

Проститутка аккуратно открыла пробирку и влила содержимое в рот, проглотив его меленькими глотками, словно боялась, что порежется при большом.

– Молодец, – похвалил я. – Теперь о том, что было внутри. Это яд. Хочешь жить – делай, что я говорю. Противоядие у меня с собой. Голова кружится?

– Д-да, – проблеяла рыжая.

– Отлично. – Я убрал кинжал в куртку. – Кричать не советую. Яд действует быстро, а пробирок у меня в сумке много. Некоторые еще хуже того, что ты приняла.

– М-мне плохо! – Рыжая села на пол.

– Закрой глаза, подними голову и открой рот, – приказал я. Как только она выполнила указание, капнул ей пару капель противоядия. – Это даст нам немного больше времени. Остальное получишь потом. Задняя дверь куда ведет?

– Во внутренний двор.

– Оттуда есть выход?

– Только через другие дома.

Как я и подозревал, квартал был глухой застройки.

– Чердак?

– Есть… Мне очень плохо!

– Тогда отвечай быстрее! – Выход на крышу?

– Я не знаю.

– Окна на чердаке есть?

– Есть. Дай мне противоя… яд… – Девушка начала клевать носом и повалилась на пол.

– Успокойся, это обычное снотворное.

Я поднял девушку с пола и забросил на кровать. Еще раз проверил наличие слежки и тихонько открыл дверь спальни. Два лестничных пролета – и я оказался под люком в потолке, за которым скрывалась выдвижная лестница чердака. Скрипучая, зараза. Шлюхи на этаже, видно, сильно утомились, раз не выглянули на шум.

Вопреки ожиданиям чердак был чист, имел четыре треугольных окна. Два из них вели на улицу, два других выходили во внутренний двор. Жаль только, что окна были заколочены наглухо, открывались только небольшие форточки. Пришлось снова воспользоваться кинжалом, чтобы поломать раму, вытащить гвозди и вынуть стекла. Через несколько минут я выбрался на красную черепицу и осмотрелся. Посреди глухого внутреннего двора росло три каштана, была пара клумб, несколько столиков и песочница для детей.

Какого-то приемлемого спуска я не обнаружил. Водосточные трубы выглядели слишком хлипкими, но два дома на противоположной стороне квартала имели балконы, вот к ним я и направился, рискуя поскользнуться и слететь с черепицы. Встреча с брусчаткой могла оказаться фатальной. Даже если я успею активировать каменную кожу, остаются еще внутренние повреждения и переломы. Особенно переломы!

Кинжал я не стал прятать, наоборот, его острие обеспечивало мне хоть какой-то упор и сцепление с твердой черепицей. Хорошо еще, что все дома квартала стояли вплотную и имели одинаковую высоту. Через двадцать напряженных минут я добрался до нужного дома и притормозил. Можно влезть на балкон и выйти через дверь, но это чревато проблемами с хозяевами. Можно перебраться на внешнюю сторону и спуститься балконами, обратив на себя внимание всей улицы, а возможно, и полиции. Полицию может и владелец вызвать. А еще владелец может стрелять… Ладно, констеблям, если встретятся, скажу правду – сбежал из борделя.

Но особо нарываться я не стал, добравшись до гребня крыши, первым делом осмотрелся. Представителей полиции на улицах не наблюдалось. Дальше надо было действовать быстро, но я предпочел осторожно. В следующий раз надо будет веревку в сумку положить. Медленно добравшись до края крыши, я спрыгнул на первый балкон. Удивительно, но редкие прохожие меня заметили, только когда я перебрался на балкон ниже. Тем не менее спуститься дали без происшествий. Никто не подошел поинтересоваться. Видно, кинжал в моей руке предостерегал от знакомств. Спрыгнув на землю, я сунул его обратно в карман с ножнами, мой взгляд случайно зацепился за проезжающий мимо кеб, и руку обожгло яростью.

– Не понял?!

Женщина на заднем сиденье совершенно точно не была Саймоном! Кеб повернул и скрылся за ближайшим углом, а я отпустил рукоять кинжала и со скоростью гончей бросился следом. Повернул за угол и увидел, как одинаковые кебы поворачивают в разные стороны.

Который?!

Я рванул рукоять кинжала из кармана куртки, но не успел, машины скрылись из виду.

– Проклятье! – в сердцах выругался я и только сейчас заметил в трех метрах перед собой ошарашенного мальца Кепку. Паренек держал в руках вчерашний кошель. Очевидно, тащил добычу в «Комод» по приказу старшего. – О?! – Я указал на мелкого кинжалом. – Замри. – Но шпаненок попался непослушный. Он круто развернулся и дал стрекача! – Стоять! – рявкнул я и понесся следом.

Никогда мне еще не попадались столь быстрые дети. При всей моей физической подготовке, тренировочных издевательствах деда, я догнал его только через три квартала, но и тут малыш заорал: «Эйли!» – и юркнул за спину невысокой девицы с корзиной. Я едва с ног ее не сбил.

– Прошу прощения, леди, мне нужен этот воришка! – Я вновь указал на перепуганного Кепку кинжалом.

– И что вы собрались с ним делать?! – грозно спросила девица, ничуть не испугавшись стали, которую я забыл спрятать в суматохе. Ее тон немного меня отрезвил.

Я глянул на кинжал, понял, что она имеет в виду, и рассмеялся.

– Простите, это случайность. – Я сунул его обратно под куртку. – Так лучше?

– Натан, отдай ему то, что стянул! – все так же грозно приказала девица.

А она симпатичная. Милое личико, вздернутый носик и длинная черная коса на плече.

– Но я ничего не воровал! – пискнул малыш.

Девушка грозно оглянулась.

– Правда! – возмутился Кепка.

– Тогда почему вы за ним гнались?

– Есть за что. Правда, Кепка? – спросил я.

Малыш спрятался от моего взгляда за спину девушки.

– Либо говорите, либо уходите.

– Девушка, милая, – начал злиться я, – а что вы сделаете? Констебля позовете? Так у вашего воришки полный кошель чужих драгоценностей.

Натан-Кепка съежился под суровым взглядом девушки и неловко спрятал кошель за спину.

– Зачем констебля, – произнесла девушка. – Я и сама справлюсь.

Ее глаза полыхнули оранжевым. Девушка решительно сунула корзину в руки Кепке и одним движением сорвала с себя юбку. Прежде чем грязные мысли провели аналогию с борделем, я увидел серые мужские штаны и высокие походные ботинки на шнуровке. А симпатичные ножки, крепкие… Это еще чай говорит или уже я?

Я сделал два шага назад. Драка с перевертышем в мои планы не входила… Но девушка молода. На вид моего возраста либо младше. Именно в этом возрасте слияние с духом и происходит. На полное раскрытие потенциала уходит еще лет пять – десять, но первый год они пьянеют от силы, пока кто-то на место не поставит. Меня дед пару раз использовал для этого. Но тогда я готовился, изучал повадки противника. Сейчас бой будет вслепую. Отступить я не могу, нельзя показать слабину. Пока я у мелкого определенный авторитет имею, того рода, что автоматически делает его послушнее.

Эх, не отхватить бы сверх меры!

Прежде всего я обратился к корунду в кольце каменной кожи. Я сунул руку в сумку и под пристальным взглядом девушки вытащил оттуда пробирку с зельем. Она позволила мне вытащить зубами пробку и опрокинуть содержимое в рот. Зря. Надо было сразу бить.

Боевой коктейль мгновенно разогнал кровь и взбодрил нервную систему. В ушах неприятно зашумело. Мгновение, и это прошло, организм адаптировался.

– Предлагаю отступить, – предложил я севшим голосом.

Вот теперь девушка поняла, что затянула с реакцией на мои действия, и атаковала. В свою защиту скажу, что такого приема еще ни разу не видел. Девушка подпрыгнула, сжалась как пружина и резко ударила меня обеими ногами в грудь, выпрямившись практически параллельно земле. Меня сбило на землю и протащило метра три по тротуару.

Проклятье, я каменную кожу с неожиданности потратил, зато она здорово смягчила удар. Пули Саймона больнее били.

Девушка тоже приземлилась неудачно – на пятую точку, и выглядела при этом крайне удивленно. На ногах я оказался раньше, мгновенно сблизился. Она еще только подымалась, я ударил ногой в солнечное сплетение. Попал ниже, но девушку все равно снесло. Хорошо, что племяшка Салли заранее выбила из моей головы стереотипы о женской слабости. Иначе валяться на тротуаре пришлось бы мне.

Противница попыталась встать, но я снова сблизился и ударил ее в солнечное – физическое отражение духовного сердца. На этот раз попал. Девушка хрюкнула и скрутилась в позу эмбриона. Тут же раздались полицейские свистки. Два констебля в высоких шлемах с дубинками в руках спешили в мою сторону.

Замечательно, проклятье! Не могли раньше явиться?

Я бросил беглый взгляд на Кепку и заметил, что мелкий вновь улепетывает, оставив на тротуаре корзину и юбку девушки.

– Стоять! – крикнул я, дернулся следом. Неудача, констебли… – Держи вора! – крикнул я, указывая на мальчишку, но полицейские меня проигнорировали.

– Мордой в пол, быстро! – приказал подоспевший коп с пышными, как щетка, усами. – Не то… – Он угрожающе взмахнул дубинкой.

– Повежливее, уважаемый, – ответил я. Боевой коктейль еще бурлил в крови, как и злость с досадой, и это вылилось неуместным раздражением. – Не то затолкаю эту дубинку тебе в глотку по самую рукоять! Леди-перевертыш ударила первой. Это я здесь пострадавшая сторона. Кроме того, вы упустили воришку, за которым я гнался. Так что, всех святых ради, повежливей!

Констебли опешили от моей отповеди, но я убегать не собирался, и это сбило их с толку, заставило неуверенно переглянуться. Впрочем, я собирался быть паинькой. Добавлять полицию в список врагов – плохая идея. Меньше чем через час зелье отпустит и я получу страшный откат в виде серьезной слабости. Надо попытаться уладить происшествие до того, как это случится.

– Свидетели сейчас разбегутся! – напомнил я.

Тот, что грозил мне дубинкой, кивнул другому, мол: займись. А сам обратился ко мне:

– Вы, это, извините, сэр, не разобрались сгоряча.

– Бывает, – смилостивился я. А вот констебль меня жалеть не стал.

– Пройдемте в участок, пожалуйста. И вы мисс. – Усатый поставил оклемавшуюся девушку на ноги. – Вы же не будете сопротивляться?

Девушка отрицательно качнула головой.

– Вот и ладно, – заключил констебль и крикнул младшему напарнику: – Джонни, если показания сойдутся – троих хватит. Пойдемте, мисс.

Пришибленная девушка на автомате двинулась следом за полицейским.

– Момент! – вспомнил я и подхватил корзину с юбкой. – Это ее.

Глава 9

Пока мы шагали, я хотел изложить свою версию произошедшего. Пришибленность девушки была мне на руку, более того, я хотел воспользоваться ее состоянием, как бы это пошло ни звучало, и выбить подтверждение своих слов, но помешал констебль, заявивший, что опрос сторон должен проводиться независимо. Хорошо еще, что полицейский участок Пабсета обнаружился буквально в четырех кварталах.

Едва перешагнув порог, констебль со всем уважением сбагрил нас дежурному сержанту за регистрационной стойкой. Нет, сам он никуда не делся, доложил суть и продолжил исполнять функции конвоира, но дал понять, что больше ничего не решает.

Сержант посмотрел на нас маленькими уставшими глазами и поставил на стол два ящика.

– Личные вещи, ценности и оружие сюда, – пробормотал он.

Девушка стянула с пальца неприметное колечко, сняла кулон, высыпала в ящик пригоршню монет и поставила корзину сверху.

Я достал из кобуры пистолет, заставив констеблей напрячься, быстро вытащил магазин и передернул затвор, чтобы выскочила пуля из ствола. Все это сопровождая комментариями:

– ФН тысяча девятьсот десятого с магазином на семь патронов, калибр ноль сорок пять, артефактно-модифицированный. Камень-резервуар заряжен полностью, количество пуль в магазине, – выскочившую из затвора я вставил обратно в магазин, – семь. Первая пуля артефактно-модифицирована на бронебойность, заряд камня полный. – Это, конечно, громко сказано, но крохотный осколок корунда в ней был. – Кинжал… – Здесь я немного запнулся. Колдовской, только хозяин его мертв, я сил не имею, и скажи другое, может получиться не пойми что. Поэтому будет он, – … охотничий, в ножнах. Сумка походная…

Я заметил, с каким подозрением на меня смотрели констебли и девушка. Особенно девушка. Наверно, думала, что было бы, выбери я не зелье, а пистолет.

– Уважаемый, – заставил я отмереть сержанта, – вы разве не должны записывать?

– Потом.

– Будьте добры, сейчас. И один вариант описи, с вашей подписью, я хочу получить на руки.

– Парень, ты охренел? Накупил себе цацек и думаешь, важным стал?! – прикрикнул сержант, вспомнив, что это он здесь власть.

– Думаю, полицейские обязаны соблюдать закон! – Я тоже повысил голос. – Опись, будьте добры! Либо отказ от составления оной!

– Ты что, герцога внебрачный сын? – все еще нагло, но уже более осторожно спросил сержант. – Или от бодяги своей голову потерял?

– Бодяги?! – Обозвать работу тети Айли бодягой… Услышал бы дядя Брайс… да любой из клана, даже Ферон – от этого придурка и мокрого места не осталось. – Боевой коктейль второй категории. Средняя цена на рынке – сорок фунтов!

После прозвучавших цифр к нам стали приглядываться внимательней, а мужчина в коричневом штатском костюме решил вмешаться.

– Что здесь происходит?

– Да вот, – сержант махнул рукой в мою сторону, – богатенький деревенщина права качает.

Черт подери, чем эта одежда так отличается?!

– Детектив-инспектор Джон Сансет, – представился мужчина. В подтверждение слов он откинул полу пиджака, продемонстрировав приколотый к жилетке значок.

– Очень приятно, инспектор, меня зовут… – а как мне представиться? Слишком много народа смотрит, еще слухи ходить начнут. Шансы, что они до Саймона дойдут, мизерные, но лучше перестраховаться. – Магнус, – использовал я свое второе имя, но заминка от детектива не укрылась. – Констебль отказывается составлять опись моих вещей.

– Да нужен кому его хлам!

Я на автомате вытащил из сумки сдвоенную пробирку. Зелье из одной должно было смешиваться с порошком из другой уже во рту.

– Вам знакома маркировка? – спросил я детектива, протянув ему эликсир.

Сансет сделал брови домиком. А я продолжил:

– Драку спровоцировал не я, не я начал угрожать, и тем более не я первым ударил!

– Натан ребенок! – возразила перевертыш.

– Воришка и член банды!

– Тихо, – приказал детектив.

– День сегодня не задался, – сказал я. – Не хочу рисковать ценным имуществом. Особенно учитывая халатность, с которой ваш сержант относится к своему делу.

Сержант побагровел от злости, но строгий взгляд детектива заставил его прикусить язык.

– Кларк, возьми ящик, – приказал Сансет. – Устроит, если вещи все время будут находиться в поле зрения? – спросил он меня.

– Вполне, – кивнул я.

– Сумку туда же.

Я снял с плеча сумку и положил в ящик, что перекочевал на руки усатому констеблю.

– Продолжайте, – попросил детектив-инспектор.

Пришлось снять кольца, вывернуть карманы, но шнурок с амулетом и перстнем на шее я не тронул, да и паспорт достал последним. Сансет сразу взял документ. Я внутренне сжался, ожидая чего угодно, но инспектор просто хмыкнул.

– Пройдемте ко мне в кабинет. Вы, молодая леди, тоже. Кларк, держись возле… Магнуса.

В кабинет, что находился на втором этаже, меня пригласили первым. Ящик поставили на окно, а констебля выдворили. Детектив подошел к книжной полке и снял оттуда «Реестр аристократических домов Дутхая», после чего отыскал в ней мой титул.

– И что же привело правнука графа Бремора в Фарнелл? Похожий эликсир я видел еще в армии, лорд, вы воевать приехали?

– Во-первых, новому графу я племянник. Нет у него еще правнука. А во-вторых, этот эликсир остался у меня еще со времен обучения.

– Интересное у вас обучение было, лорд Локслин. С девушкой что не поделили?

– Только благодаря этому обучению я сам дошел до участка. Милая леди – перевертыш.

Я немного исказил историю, начав ее сразу с Кепки, да настоящие мотивы, почему за ним погнался, утаил. После меня с ящиком выставили из кабинета и пригласили собеседницу. Как раз второй констебль с показаниями прибыл, и после разговора с ним инспектор отпустил меня.

Очень-очень вовремя, потому что действие боевого коктейля закончилось и участок я покидал на морально-волевых. Хорошо, что Пабсет – район развлечений. Первое кафе, где можно было присесть и восполнить энергетические потери организма, нашлось практически напротив участка. Наверняка копы и были его основными посетителями, а это значит – дешевая и качественная еда. Обеденное время подошло к концу, и посетителей внутри было мало. Я выбрал свободный столик у окна и позвал официанта.

– Черный пудинг есть? – спросил я.

– Кровяные колбаски. Начинка без ливера.

Кровь – это хорошо, именно то, что мне надо для восстановления. Я слышал, некоторые умники выступают против употребления ее в пищу, мол, это делает нас похожими на кровососов, но в клане черный пудинг считался традиционным блюдом для восстановления. Жаль, что колбаски без ливера, но в дополнение к ним я заказал две большие жирные свиные котлеты, а на сладкое – яблочный пудинг и огромную чашку крепкого чая с молоком. Едва умял все. Даже не понял, от чего пот на лбу выступил. То ли зелья откат, то ли жевать устал. Забив желудок работой, а организм естественной энергией, я заказал вторую чашку чая и достал дневник с авторучкой. Записал текущую дату и коротко расписал произошедшее, после чего наконец включил мозги.

Главный вопрос, что меня интересовал, – кто была та женщина в такси. Ферриш совершенно точно желал ее смерти так же сильно, как и смерти Саймона. Слишком коротким было то мгновение, я не совсем разобрался, но, похоже, даже награда осталась прежней. Получается, духу плевать на Саймона, его интересует то, что объединяет эту женщину с Фероном. И очень вероятно – вампирами, встреченными дядей на войне. И как мне их найти? Таскаться по городу с кинжалом в руке?

Я вытянул кинжал из кармана, посмотрел на посетителей, официанта, выглянул на улицу…

Вот сейчас не понял!

Леди-перевертыш шла по тротуару вместе с другой девицей. Ее вроде как наказать должны были. Хм, а ведь это идеальный момент задать пару вопросов. Здесь, перед участком, вторую драку она не устроит. Даже если в дальние дали пошлет замысловатой дорогой, меня это не сильно расстроит, но вдруг выгорит? Главное вопрос верный задать. А его еще придумать надо.

– Официант! Счет, уважаемый, быстро.

– Одну минутку, мистер.

– Спешу, уважаемый. Двух фунтов хватит?

– Э-э-э.

– Три. Сдачи не надо. Всего хорошего.

Такими темпами я вскоре по миру пойду. Теперь истории о молодежи, промотавшей родительское состояние в столице, представляются совершенно в другом свете. Экономней надо быть!

Прежде всего я решил рассмотреть девушек издали. Зрение позволяло. Спутница перевертыша была выше ее, а благодаря каблукам, возможно, и меня. Стройная фигура затянута в зеленое платье, уверенная походка, заливистый смех, копна ярких, рыжих как пламень и пышных как облака волос. Эта дама несомненно привлекала взгляды. Мой тоже не минул ее достоинств.

Интересно… А ведь это не платье. Юбка, похоже, отстегивается так же, как и у брюнетки. Еще один перевертыш?

Воспользовавшись тем, что девушки меня не замечали, я нанес мазь на третий глаз. На спине брюнетки расцвел зеленый цветок духовного сердца. Мазь не позволяла рассмотреть дух в средоточии, тут нужен состав совершенно другого уровня. Духовное сердце рыжей было развито плохо, немногим лучше, чем у меня, зато Родник стихий внизу… кхм… живота полыхал красным: элементалист огня.

Господи, куда я лезу?!

Спокойно, участок еще видно. Тогда надо начинать, пока они за угол не свернули. Я стер мазь со лба и прибавил ходу. Как ни странно, зрение сразу не пропало, состав в кожу впитался.

Брюнетка вздрогнула и обернулась. Метку чувствует? Я оценил расстояние. Гораздо хуже Логана.

Девушки соизволили подождать и даже перекинуться парой слов.

– Леди, – поздоровался я с рыжей.

– Мистер, – ответила она. – Вы нас преследуете?

– В некотором роде, только не вас. – Я многозначительно посмотрел на брюнетку. – Кажется, леди зовут Элли…

– Эйли, – поправила она меня.

– Прошу прощения. Присядем где-то, поговорим? Я угощаю.

– А вы наглец, мистер! – рассмеялась рыжая. – Или это такой ловкий ход. Сначала избить девушку, а потом пригласить на свидание.

Несколько прохожих удивленно обернулись в мою сторону.

– О, на этот счет можете не переживать, я всего лишь хочу узнать, почему леди-перевертыш меня атаковала.

– А если мы откажемся? Потащете силой?

– Всего лишь вернусь в участок, переговорю с детективом-инспектором Сансетом и, возможно, напишу заявление о нападении.

– Фин, – брюнетка дернула рыжую за рукав, – не стоит, я согласна.

Но рыжую уже понесло, она почему-то завелась. Я увидел, как завертелись потоки красной силы у ее правой ладони, собираясь воронкой. Девушка выставила ее перед собой и самодовольно произнесла:

– Думаешь, помогут тебе бумажки…

Я сунул указательный палец прямо в обжигающую воронку и вложил доступную мне каплю личной силы. То, что собиралось на ладони элементалиста, хлопнуло и разошлось в стороны волной жара. Завоняло паленым волосом, от жжения в пальце хотелось выть, но пришлось держать мину. Потом его намажу.

– Не теряй головы, – сказал я и указал на участок за спиной. – Обе там окажетесь.

– Фин, успокойся! – твердо произнесла брюнетка, и это возымело кое-какой результат.

Рыжая сунула мне под нос правый кулак с крохотной золотой печаткой на безымянном пальце.

– Уверен, что хочешь ссориться с Флауэрами? – нагло спросила она.

– Это официальное заявление?

– Вспышка, не смей! – рявкнула брюнетка на подругу.

– Заткнись, Коза, – отмахнулась та. – Да, мальчик, все по-настоящему.

Я вытянул из-под воротника шнурок с амулетом и снял его с шеи, развязал узел и снял свою печатку. Под пристальным вниманием девушек свой перстень я надел на безымянный палец левой руки, как глава рода и носитель титула. Конечно, я мог оказаться зарвавшимся сиротой, одиночкой, поэтому сразу развеял их надежды.

– Забыл представиться, лорд Локслин. Мой клан давно не охотился на элементалистов.

– Ой, дура… – сказала брюнетка, прежде чем рыжая открыла рот. – Заткнись, не делай хуже. Мы еще можем договориться? – спросила она меня.

– Мы могли сделать это с самого начала! – почувствовав превосходство, я позволил себе некоторую надменность, чем совершенно не горжусь.

– Тут недалеко есть кондитерская… – предложила Эйли.

– Ведите, – разрешил я, после чего вспомнил о манерах. – Позвольте вашу корзину.

– Благодарю, – отозвалась перевертыш и сделала страшные глаза рыжей.

Кондитерская оказалась выше всяких похвал. Пирожные были просто объедение, а вот слезливой историей Натана и Клинта Спарроу можно было подавиться. Кастет и Кепка оказались братьями, а я уже и не рад был, что решил использовать их. Раньше семья эсквайра Спарроу жила в районе Старого города по соседству с семьями лорда Флауэра и сэра Шеридана – отца Эйли. Дети дружили, но лет семь назад жена эсквайра заболела и умерла, сам Спарроу с горя запил и буквально пропил адвокатскую практику. Не прошло и года, как мужик в пьяном угаре повесился, но спокойно отправиться в ад не сумел и стал посещать детишек в виде призрака, а тут еще и власти заинтересовались сиротами. Близких родственников у детей не нашлось, поэтому детей сдали в приют, а дом с призраком продали по бросовой цене в его пользу. Из приюта, впрочем, они слиняли при первой возможности и обосновались в трущобах Смаглер-бей, промышляя мелким воровством и прочей незаконной деятельностью.

У Эйли Шеридан Натан вызывал то ли материнский инстинкт, то ли комплекс старшей сестры, так что она регулярно его подкармливала. Отметилась в этом деле и ее подруга Финелла Флауэр. В общем, это я был для девушек злодеем, а они защищали: Эйли – невинное дитя, а Финелла – младшую подругу.

Шкура злодея оказалась довольно неудобной, и я с трудом не поддался эмоциям. Желание раскаяться было, но я придавил его в зародыше.

– Мне, по сути, ваши ребята неинтересны. Просто они пытались меня ограбить, так что я считаю – за ними должок. Но его можете выплатить и вы.

– Сколько? – дерзко бросила Финелла.

Я рассмеялся и покачал головой:

– Деньги мне не нужны.

– Тогда что? – спросила Эйли. – Что такого есть у беспризорников?

– Информация, – совершенно серьезно ответил я. – Милые дамы, давайте договоримся сразу, если вы возьмете на себя долг братьев Спарроу, то не будете спрашивать, зачем мне это. Я забуду о ваших проколах, – здесь я выразительно посмотрел на рыжую, – а вы сделаете все, чтобы узнать нужное мне. Либо направите к человеку сведущему.

Я дал девушкам минуту на размышления и воспользовался ею, чтобы переместить перстень обратно на шнурок с амулетом.

– А если мы не согласимся? – спросила Финелла.

– Вспышка! – проворчала Эйли.

– Остынь, Коза, я серьезно. Не всякие вопросы нужно задавать.

Я изобразил аплодисменты.

– Поэтому ты спрятал кольцо? – спросила Эйли.

– Это война? – спросила Финелла. – В газетах ничего еще не писали.

Рыжая была предельно серьезна.

– Нет, – ответил я. – Это охота. На одного человека. А вот он может быть связан с другими, менее приятными и более опасными личностями.

– Какой шанс против этих личностей имеют два беспризорника? – спросила Эйли.

– Ну ты уж совсем подлецом меня не выставляй. Босота многое и так знает. Кроме того, им я собирался платить. Честно!

– Назови свой клан, – потребовала рыжая.

– В «Реестре домов» посмотришь, – огрызнулся я.

– А что, если мы передадим твои вопросы? – предложила Эйли.

– Да зачем вы мне тогда? Если участвуете – вносите личную пользу. Спрашивайте родню, знакомых. Мои вопросы не такие и секретные. Напоминаю, я в Фарнелле человек новый, а вы многое знаете априори, уже потому, что здесь живете.

– Ладно! – согласилась Эйли.

– Ну и кто тут дура? – спросила Финелла. – Ты даже не торговалась.

– Не на базаре, Вспышка. Задавай свои вопросы, лорд.

Я выразительно посмотрел на рыжую.

– Да куда я теперь денусь, – ответила она.

– Что вам известно о вампирах в городе?

– А я говорила, – ехидно пробурчала рыжая.

Глава 10

Официальных гнезд в Фарнелле было три, около десятка кровососов в каждом. Большинство – женщины. Они реже слетали с катушек из-за физиологических ограничений, что накладывало на мужчин-сосунов превращение. Нормальный ток крови в организме останавливался, и некоторые приятные аспекты бытия становились доступны только после плотного обеда. Конечно, кровь продавали во многих мясных и на любой скотобойне, но обжорство очень плохо влияло на вампирскую психику. Тем не менее два из трех «родителей» в городе были мужчинами и все как один – обеспеченные сволочи. Это несложно, когда живешь около трех сотен лет и две из них в богатом городе. Говорят, этот ход придумал славный предок нынешнего герцога, лично отобрав трех зрелых вампиров у враждующих князей и разрешив им возглавить кровососущее общество бурно развивающегося города. До этого кровососы создавали слишком много проблем, но новоприбывшие быстро разделили сферы влияния, вымели поганой метлой чужаков и основали свои гнезда. Некоторые лорды-наместники от государства пытались изменить систему, но она оказалась на удивление стойкой и удовлетворяла как аристократов, так и государственную власть.

Хищники надели шкуры дельцов, меценатов и ценителей искусства, но природы своей не изменили, поэтому во тьме ночной регулярно лилась кровь, а когда ее становилось слишком много, святые братья могли и «исповедовать» парочку кровососов. Полтора века назад таким образом сменился отец одного гнезда, и только чудо пополам с герцогской поддержкой помогло удержаться его наследнику.

– В городе много таких? – поинтересовался я у девушек. Сам я как-то упустил боевых братьев из виду. В свою защиту скажу, что моя семья никогда набожной не была. Хотя отец Мартин вроде состоял в одном… Как же его… – коульеры?

– Госпитальеров много, десницы есть, – сказала Эйли.

– Викарий Макс коульер, если не ошибаюсь, – сказала Финелла. – Он год назад у брата пустые огненные камни для экзорцизма одалживал.

– Ферриш, кого-то огненный дух захватил? – спросил я.

– Год назад в Рапси пожары были, потом внезапно прекратились, – сказала Эйли.

– По времени совпадает, – подтвердила Финелла.

– Где он живет? – спросил я.

Девушки синхронно пожали плечами. Но Финелла этим не ограничилась.

– Служит в соборе Святого Павла на границе Рапси и Старого города. Вот его, кстати, о кровососах можешь расспросить. По-любому церковь за ними следит. Да и с десницами у него связь должна быть.

– Ладно, этот вопрос считаем закрытым. В чем суть конфл

Глава 1

Я старался не смотреть в гроб, чувствуя, как подкатывает к горлу ком. Специально для этого книгу захватил, но буквы в «Проекции фигур и знаков в боевой артефакторике» Стэнна все время предательски расплывались, и причиной тому было не освещение. Свечей в часовне хватало. Последний караул, последние почести… Исполнял я их на стуле. Что бы дед сказал на это?

В голове прозвучал ворчливый голос старика: «Читай, не отвлекайся! Я уже точно никуда не денусь». Да, примерно так бы и сказал… Господи, какого хрена я вообще сюда напросился?!

Да потому, что никто бы не взял бесталанного пацана на охоту за оборотнем, порвавшим сильнейшего колдуна клана. Пошли только опытные одаренные: колдуны и перевертыши, даже молодые таланты вроде кузена Логана дома остались.

Пелена в глазах стала такой густой, что пришлось моргнуть. Слезы брызнули из глаз, прочертили дорожки к кончику носа, где собрались вместе большой каплей и обрушились на желтые страницы старой книги. Я закрыл и отложил бесполезную сейчас вещь. Не помогала она справиться с эмоциями, и если уж я разрыдаюсь, то лучше сейчас, чем завтра, во время похорон. Слез старик Грегор не одобрил бы. Старый глава клана вообще слыл человеком жестким и бескомпромиссным. Прости, дед, я стараюсь, но мне до тебя еще далеко…

Слезы потекли по щекам полноценными ручьями.

Я не останусь один: есть Логан, тетя Мэри, другие Кинкейды, но как же тяжело будет без тебя, старый ворчун! Кто еще поделится житейской мудростью, кто подскажет нужную книгу и оценит свежую идею? Ты всегда поддерживал меня… Особенно после того, как я подвел клан, семью, тебя…

– Прости, дед, – сказал я хриплым от слез голосом, – ты еще будешь мной гордиться.

– Что? – В ответ я услышал сиплый посвистывающий голос.

Я вскочил на ноги, стул перевернулся, книга полетела на пол. Правая рука метнулась под полу пиджака и сжала рукоять девятьсот десятого ФН, подарок деда. Левая сжалась в кулак, и, хотя, на первый взгляд, никто не прятался в тенях, я приготовился активировать перстень с дешевым корундом. Чертовы печати не давали мне сделать это мгновенно, как и напитать артефакт собственной силой, но пару лет назад я даже не надеялся ощутить заклинание в кольце.

– Уважаемый, это очень плохая шутка! – сказал я, приглядываясь к бликам свечей и игре теней на стенах. Если шутник использовал стандартный отвод глаз, его можно было вычислить.

Дед в гробу вяло пошевелился, поднял руку и потер туго замотанное бинтами горло. Рана на горле была причиной его смерти, и оставлять ее на всеобщее обозрение было не лучшей идеей. Я и не заметил, как нацелил ствол на гроб. Одержимость, вампиризм, некромантия… но никак не ликантропия. Вампиры восстают через сутки – прошло около двух, обряд поднятия наши одаренные почувствовали бы, а вот духи… могли пошалить… С учетом того, что земля освященная, вероятность встретить злобную демоническую тварь уменьшается, но у потусторонних гостей одного гонору может быть достаточно для создания проблем.

Вот для таких случаев последний караул и берет оружие. Жаль только, что ввиду дедовой смерти у меня пистолет и серебряные пули. В данной ситуации лучше бы дробовик с заговоренной солью подошел. Впрочем, восемь граммов освященного металла калибром девять миллиметров обладают отличной останавливающей способностью, особенно если в голову, в третий глаз, через который духи берут управление. Повреждение физического тела в районе энергоузла создаст большой резонанс с тонким телом и исказит потоки эфира. Слабого духа выбросит сразу, а могущественному сильно затруднит управление. Только выстрел должен быть точным, после него договориться уже не выйдет. Да и неправильно это, неуважительно. Проклятье, и своих не предупредить, шум его может разозлить. Отец Мартин справился бы с этой проблемой куда лучше меня. Впрочем, я тоже не пальцем деланный, да и ты, старик, меня хорошо учил.

Воспользовавшись тем, что одержимый на меня не смотрел, я спрятал пистолет обратно в кобуру под пиджак. Попробуем договориться. Может, обойдемся скромным подношением.

– Уважаемый, боюсь, вы немного ошиблись телом.

Дед повернул седую голову, но край гроба мешал ему рассмотреть меня, тогда старик схватился рукой за бортик и сел.

– Что за чушь ты несешь… – Старик посмотрел на меня, мазнул взглядом по многочисленным свечам, опустил глаза вниз и замер.

– Боюсь, это так, – продолжил я, воспользовавшись паузой, но дед нахмурился и поднял указательный палец, как он делал всегда, требуя тишины.

Крепкая морщинистая рука сжалась в кулак и постучала по стенке гроба.

– Дерьмо, – резюмировал он. – Не, сам гроб нормальный, сосна хорошо гореть будет. Ситуация дерьмо. Одержимость откидывай сразу. Оружие почему не достал? Или в последний караул сейчас… Вообще, почему ты?

– Деда?! – спросил я. Это как, мать его, так?! Он два дня мертвым валялся, уже обмыть-переодеть успели.

– Как видишь! – съязвил старик, приложив два пальца к шее, нащупывая пульс. – Времени не теряй, сколько я уже?

– Вторые сутки.

– Значит не вампир. Хотя… – Дед тряхнул рукой и в ней появился длинный обоюдоострый кинжал. Я машинально вытащил пистолет. – Оружие с собой, – сказал он. – И почему мы еще разговариваем? Надо было сразу пулю в лоб!

– Я думал, духи чудят. Договориться хотел.

– Ты с Ферришем уже договорился, – хмыкнул дед и полез в рот пальцами, а потом еще и кинжалом. Через мгновенье что-то хрустнуло. Старик вытащил изо рта длинный клык, вытер его о пиджак и бросил мне. – На, полюбуйся.

Я отстранился, позволил зубу пролететь мимо и упасть на мраморный пол. Дед одобрительно хмыкнул и добавил к зубу кинжал, забросив его к стене, чтобы я не нервничал. Я вновь ощутил себя на одном из его экзаменов. Не теряя старика из виду, сделал шаг назад и вправо, чтобы зуб оказался у моих ног, присел на одно колено, чтобы иметь возможность быстро подняться, и, не наклоняя головы, посмотрел вниз. Тонкая кривая полоска еще не была полноценным клыком, но уже легко могла прокусить кожу.

– Тебя же оборотень порвал!

– Вот именно, – сказал дед, – не тяни. Пулю в лоб – и я к предкам.

– Подожди, это ведь явная подстава. Судя по скорости обращения, вампирскую кровь тебе влили уже после смерти, а сама по себе она мертвых не обращает.

– Использовали сильное целебное зелье либо что-то вроде того, – подтвердил дед. – Дункан, я понимаю, что это атака на род либо на клан, но разбираться с ней будет следующий глава. Надеюсь, Брайс не профукает пост. Сынок, время критично.

– Ты о зове?

Дед кивнул. Раньше я бы сказал, что ни один вампир не пройдет мимо наших перевертышей, что некому пробудить его жажду и у нас еще три проклятых дня, пока он не начнет сходить с ума по крови, но ввиду последних событий… Родственникам придется многое объяснить.

Рукоять пистолета стала предательски скользкой, но я кивнул.

– Молодец, – усмехнулся дед. – Знаешь, а ведь из этой ситуации можно извлечь выгоду! Подними кинжал Ферриша. От такой добычи он не откажется.

– Жертва на освященной земле? Отец Мартин будет в ярости.

– Мартин может поцеловать меня в задницу после отпевания. Так ему и передашь. Бери кинжал.

Я подошел к стене, поднял клинок, посвященный древнему духу охоты, и сразу почувствовал на себе внимание могущественной потусторонней сущности, что наделила деда магией. Мы с ней уже встречались пять лет назад. Тогда разговор не задался, и я был немного наказан за дерзость.

– Давай, сынок, в основание черепа. Это будет не тяжело.

Дед вновь лег в гроб и перевернулся на живот. Удар в эту область действительно легкий, если обсуждать физическую часть вопроса. Вот только клинок налился тяжестью, а острие дрожало, как руки алкоголика наутро без опохмела. Чертовы слезы вновь начали заливать глаза. Хорошо, что дед меня не видел, потому что не мог я! Не мог, чтоб его!

– Дункан! – пригрозил дед.

– Не сработает, – сказал я, убрав клинок. – Не похож ты на добычу, охоты не было. Чего доброго, еще больше разозлю.

– Эх, сынок… – Дед вновь перевернулся в гробу и сел. – Осторожность – хорошо, когда в меру. Ладно, стрельни пару раз в воздух, посмотрим, кто прибежит.

Я посмотрел деду в глаза и смущенно отвел взгляд. Он понял, что не только в осторожности дело.

Стрелять серебряными пулями в воздух – еще то расточительство, но я был рад потратиться, распахнул дверь часовни, поднял ствол…

– Не надо… – вальяжно произнес незнакомец из самого темного угла часовни. Тени там игнорировали ближайшие свечи и неестественно сгущались, отчего фигура говорившего не имела четких очертаний.

Я рывком направил ствол на голос, подставив под рукоять пистолета кисть левой руки. Кинжал все еще был в ней, и бросать клинок для более удобного хвата я не собирался, вдруг пригодится. Дед тоже выскочил из гроба и расставил руки скрюченными пальцами вверх. После этого в них обычно зажигались колдовские искры, но на этот раз магия дала сбой. Новообращенный вампир больше не был могущественным колдуном, хоть ранее и сумел призвать клинок Ферриша. Дед выругался и попробовал несколько других приемов, но ни один не ответил.

– Не старайся. – Тень оформилась мужчиной в черном плаще с капюшоном. – На сегодня твой лимит исчерпан.

От кинжала повеяло дикой злобой. Враг! С большой буквы. Тот, за кого Ферриш не только простит старую глупость, но и наградит. Эта эмоция словно была обещанием. Я точно понял, что за жизнь этого человека дух снимет печати с энергоузлов. И это странно. Ферриш – дух вздорный, но не кровожадный. Охота интересует его куда больше добычи.

– Назовись! – приказал дед.

– Не узнали, Кинкейды? – Незнакомец сбросил капюшон, явив скуластое лицо под напомаженной модельной стрижкой с идеальным пробором слева. Молодой, едва ли на пару лет старше меня, девятнадцать-двадцать, но гладко выбритый подбородок с ямочкой добавлял мужественности. Тонкие губы изогнулись в издевательской улыбке. – Ай-я-яй, сломали человеку жизнь и выбросили из памяти.

– Саймон, – узнал я. – Ты здесь как замешан?

– Пф, я это организовал! – возмутился парень. – И опусти пукалку, она тебе не поможет.

Незваный гость вальяжно указал на меня рукой в лайковой перчатке, но почему-то опускать не спешил. Эмоция удивления мелькнула на его лице, и он пошевелил пальцами. Что-то угрожающее было в этом незначительном жесте, словно парень пытался творить магию. Он же запечатанный, как и я! Что не мешало ему использовать отвод глаз, хотя там и возможны варианты с артефактами и амулетами. Я на всякий случай отступил в сторону, а вот дед наоборот, сделал шаг вперед с не самыми мирными намерениями.

– Стоять! – рявкнул Саймон. – По праву слова госпожи и родителя!

Дед споткнулся и упал, не в силах противостоять власти, что несли за собой эти простые слова.

Саймон кровосос? У них старшие умеют подчинять младших, но что-то с этим подчинением не так. Черт, я же изучал вампиров! Что не так? Жажда кинжала Ферриша не давала сосредоточиться, разобраться, а этот гад еще и дедом командовать взялся.

– Руки за голову, лицом в пол! – приказал я.

– Заткнись, тряпка, ты даже эту тварь прирезать не сумел, а он не сопротивлялся. – Саймон пнул деда. Тот дернулся и попытался схватить обидчика за ногу. – Лежи! – рявкнул злодей.

Для тебя, урод, возможно и тварь, для меня…

Я нажал на спуск. В маленьком помещении громыхнуло так, что уши заложило. Тяжелая серебряная пуля пролетела возле лица неприятеля, врезалась в стену и выбила ямку в кирпичной кладке. Саймон дернулся, ужаленный осколками, и приложил ладонь к щеке. Его глаза угрожающе сузились. Противник убрал руку от щеки и посмотрел на кровавые пятна, что остались на перчатке.

Порезы на лице обильно кровоточили. Не вампир.

– Убей! – приказал он деду. – Порви!

На втором слове я снова спустил курок. Пуля врезалась противнику в плечо и повалила на землю. Надо было сразу так сделать.

– Дрянь! – заорал Саймон.

Дед поднялся и оскалил оставшийся тонкий клык. В его глазах плескалось безумие и жажда крови, но стальная воля некогда могущественного колдуна и главы клана Бреморов сдерживала тело, что уже ему не принадлежало. Борьба явно была неравной, потому как инстинкты пересиливали, заставляя вампира двигаться крохотными шажками.

– Останови его! – приказал я.

– Убей! – рявкнул Саймон в ответ, за что получил еще одну пулю в ногу и взвыл от боли.

Дед сделал резкий шаг, и я выстрелил ему в плечо. Вампира качнуло. Я прострелил голень, он упал на колено, но не сдался.

– Дед, проклятье! – попытался я образумить его. Вампиру оставался всего шаг, а у меня две пули и два противника. Саймон, скотина, это ведь только наши счеты, зачем было впутывать старика!

Выбора не оставалось. Драку нужно было заканчивать. Я упал на колено напротив деда, прицелился и нажал спуск. В бинтах на его горле появилась дымящаяся дыра. Пуля пробила разорванное горло и размозжила позвонок за ним. Даже вампиры не живут с такими повреждениями. В голову было бы надежней, но я не хотел, чтобы деда хоронили с дырой во лбу, даже мысль об этом была неприятна.

Вампир замер, качнулся, голова упала на плечо, шея неестественно изогнулась, и тело осело на пол. Из этой дикой позы дед улыбнулся и приоткрыл рот, но последних слов не произнес, глаза остекленели раньше.

Старик!

Второй раз за пару дней сердце сжала невидимая сила, грудь сдавило, не давая вздохнуть. Захотелось орать, вопить, но вокруг словно кончился воздух. Все силы ушли на то, чтобы разогнать наваждение, сделать единственный вдох и довести дело до конца. Последний патрон. Я еще не закончил!

– С-саймон! – прошипел я. – Дорогуша!

Прирежу скотину. Я сейчас с Ферришем солидарен – дальше некуда. Вот только урод вновь воспользовался отводом глаз. На полу его не обнаружилось, и тени там ложились ровно.

Дверь!

Я быстро закрыл самый очевидный путь отступления и осмотрел пол на наличие крови. При том потоке, что лился из щеки, из пулевых должно было по луже натечь, но нет. Проклятие! Каменная кожа либо ее аналог. Я вновь направил толику воли в свое кольцо. Если противник отделался синяками – будет не лишним.

Последний патрон надо тратить с умом – лучше всего в глаз, а уже потом проткнуть тушку кинжалом, освидетельствовать добычу, пока теплая. Клинок, кстати, перестал пылать ненавистью, потеряв противника из виду. Надеюсь, это не значит, что он смылся. Я внимательно прошелся по теням, но так ничего и не заметил. Либо маскировка идеальная, либо я поспешил. Положился на слух – ни одного лишнего звука. Сюда бы Логана, он бы услышал… Кстати о слухе, на шум никто не прибежал. Странность – на заметку, на подкрепление не рассчитываем. Ситуация патовая, на чьей стороне время – совершенно непонятно.

Патрон у меня последний, а пистолет – главный сдерживающий фактор… Пистолет… Почему Саймон пришел без оружия? Понадеялся на магию? До пятнадцати лет он проходил обучение в клане, должен понимать, что такое страховка. Да и дед всегда учил считать возможности противника шире продемонстрированных. Будем исходить из предположения, что пистолет есть. Если я правильно помню особенности заклинаний отвода глаз – у некоторых есть изъяны в виде реакции на движение. Он не может шевелиться! А я не могу опустить пистолет для провокации, не рискуя получить пулю.

Я внимательно осмотрел ближайший подсвечник, логически, Саймон должен был держаться подальше от источников света. Чем я рискую? Только своей жизнью… Нет, если у противника еще осталась вампирская кровь. Опять неверно. Смерть деда была обставлена основательно, мой же труп будут исследовать тщательней, особенно после того, как заметят клыки старика. Другие риски? Имя нападавшего останется неизвестным. Впрочем, этот риск остается актуальным при любом решении.

Я сунул кинжал в карман пиджака, сгреб десяток тонких свечей с подсвечника и веером бросил их на стены. Тень под аркой с окном дернулась, и я активировал кольцо, приготовившись к удару вражеской пули. Нельзя палить наугад, второго шанса не будет. Нечеткая фигура вскинула руку с пистолетом. Только бы не в голову! Если в рот попадет – шансы еще есть, но если в глаз…

Последнее резкое движение сорвало маскировку полностью, я увидел белки противника. Ствол и так смотрел в нужную сторону, осталось довернуть самую малость, какой-то миллиметр…

Вражеский револьвер выплюнул пулю. Кусок свинца испортил мне пиджак, и судя по незабываемым ощущениям – ребро. Но выстрел я выдержал. За первой пулей последовала вторая – она бросила меня на дверь, потом третья… Саймон стрелял быстро, взводя курок одной рукой и спуская второй. Все шесть пуль вылетели из ствола менее чем за три секунды – время, нужное на полную разрядку перстня с каменной кожей. Будь он хоть на мгновение медленней, и я бы отправился к праотцам. Грудь жгло. Заклинание на ребра не действовало! Глаза залила мутная пелена, рука с пистолетом перестала слушаться и опустилась. Кажется, я рычал от боли, поднимая ее вновь, получалось медленно.

Саймон не был столь любезен подождать, пока я прицелюсь, резко развернулся, ударил стволом по стеклу. Ублюдок влез на подоконник, я выстрелил. Поскольку он развернулся филейной частью, о глазах речь не шла, но некая природная брешь в этой части тела тоже была, вот в нее я и целился. Жаль не увидел, куда попал, пуля вытолкнула гада за окно.

Добить!

Пистолет был бесполезен. Я бросил его на пол и достал чудом не вылетевший из кармана кинжал. Через окно я бы сейчас не вылез, поэтому открыл дверь и двинул в обход. Скорость была небольшой: каждый шаг простреливал в ребрах, вызывая цветные круги в глазах, каждый вдох впивался в легкие иглами, поэтому воздух приходилось глотать по чуть-чуть. Рукоять кинжала вспотела и норовила выскользнуть, но упорно держалась в руке яростью Ферриша, вновь увидевшего врага.

Саймон ковылял прочь, придерживая раненую ягодицу и подволакивая левую ногу.

– Дорогуша, ты куда?! – прошипел я.

Оглядываться противник не стал, заковылял энергичнее в сторону сада, на ходу доставая из кармана какой-то пузырек. Зубами вытащил пробку и опрокинул содержимое внутрь. Я ускорился. Круги в глазах превратились в сплошную пелену, фигура врага расплылась, но я стал догонять. Недолго. Через пару секунд гонок инвалидов Саймон отпустил задницу и пошел ровнее – зелье начало действовать, до деревьев оставались считаные метры. Я сцепил зубы, сделал последний отчаянный рывок, чтобы достать урода клинком. В глазах совсем потемнело. Звезды поменялись местами с травой, а земля лягнула, словно буйный жеребец копытом. Короткое мгновение звезды плясали даже в траве, понятия верх и низ потеряли смысл, но стоило сделать мучительный вдох и все пришло в норму, в том числе и боль.

Я поднял голову. Саймона не увидел.

Глава 2

Проклятье! Упустил!

За садом начинался лес, давший название сначала клану, а позже и всему графству Бремшир. Саймона, как и меня, учили ходить его тропами. Лес никогда не прощал слабаков, а населенный одаренными зверями – и подавно, поэтому знания неофитам вбивали намертво. «Альтернативно одаренным» инструкцию прописывали ремнями на заднице так, что сидеть было невозможно. В двенадцать лет любой мальчишка клана сдавал экзамен, для которого уходил в лес и проводил там ночь. До того как сбежать, Саймон сдал четыре. И на последнем он уже был запечатанным, с меткой добычи, на которую хищники реагировали, как кошка на мышь.

Будем исходить из того, что лес для него не угроза. Не знаю, на сколько хватит того зелья, что он принял; если в основе вытяжка из рога солнечного оленя, может хватить на добрых три часа. За это время он будет на полпути к горам графства Элфиш, войдет в Глембатрик либо Инверласс, где сядет на поезд в любой конец. Хотя зачем? То же самое можно сделать здесь, в Авоке, и в лес сильно углубляться не придется, всего лишь небольшой крюк под деревьями от кланового квартала в город. Черт, а если он на автомобиле? Даже если нет, сложно украсть, что ли?

Саймона надо догонять и делать это быстро, пока след не простыл. Я по следу и днем не так хорош. Нужна помощь.

Первая попытка подняться была провальной. Отбитые ребра разом напомнили о том, что надо бы поаккуратней. Вторая вышла лучше. Так же аккуратно я выбрал скорость, при которой не валился с ног, и поперся обратно. Скрипел зубами от убегающего времени, и каждых несколько шагов напоминал себе, что при следующем падении могу и не подняться, а ползком выйдет еще дольше.

Родовая часовня осталась позади. Я постарался не думать о том, что тело деда сейчас на полу валяется. Переключился на первые дома, что начинались в паре сотен метров. Никто так и не услышал стрельбы, значит, использовал какое-то шумопоглощающее заклинание. А раз так, тревожить ближайших соседей часовни мы не станем. Здесь три дома Бейли, а они с Феронами дружны, один из которых – Саймон. Вообще часовню изначально строили на отшибе поселка, но это еще когда было… Авок, столица графства, так разрослась, что поселок теперь всего лишь один из районов.

Так, здесь у нас вообще Фероны живут, Томас Мак-Лили… из дружественной семьи, но жена его – Бейли. Еще два дома и я на месте… Низкий белый штакетник едва не стал для меня непреодолимой преградой. Руки тряслись и соскальзывали с крохотной защелки. Но я справился, добрался до тяжелой дубовой двери и ударил кулаком, чтобы звук дверного молотка не привлек соседей. Удар ножом отозвался в ребрах, но его пришлось повторить дважды.

Дверь открылась без разговоров. Логан, как всегда, почувствовал мое приближение заранее. Тогда Ферришу показалось мало запечатать мои энергоцентры, он еще и метку охотника навесил, от которой травоядные разбегались в ужасе, а хищники предпочитали обходить стороной. Логан тоже чувствовал ее, но легко игнорировал влияние на разум, поскольку был перевертышем. Я помню того лохматого волкодава, чей дух он принял. Добрейшая была псина.

– Братец… – удивленно сказал Логан.

Я не дал ему договорить, толкнул внутрь и закрыл за собой дверь. Логану пришлось посторониться, чтобы я протиснулся мимо его огромной туши. Младшие сестры, все три, пораженно охнули, как только увидели дыры от пуль в пиджаке и рубашке. Их реакция живо заинтересовала тетю Мэри, и она тоже выглянула в гостиную.

– Боже мой, Дункан!

– Саймон вернулся, – прохрипел я.

– Какой… Ферон? – догадался Логан. В синих глазах кузена зажглись опасные оранжевые огоньки, выдавая его полузвериную натуру. – Это он тебя?

– Он подстроил смерть деда, отравил его вампирской кровью. Дед восстал, пришлось…

– Элли, Зои, – властно приказала тетя. – Марш по комнатам!

– Ну мам! – возмутилась самая мелкая егоза, за что тут же получила подзатыльник.

– Ремнем добавлю.

Младших словно ветром сдуло, старшая тоже неохотно повернулась, но мать дала ей знак остаться.

– Надо догнать Саймона, – сказал я. – Он в парк ушел от часовни.

Черты Логана стали звериными. Челюсти подались вперед, а губы вздулись под напором подросших клыков, брат схватил дверную ручку и был остановлен властным голосом матери.

– Стоять! – Проигнорировав его удивленный взгляд, она меня спросила: – Ранен?

Я головой покачал.

– Каменную кожу использовал.

– Тащи его на диван, – приказала тетя Логану. – Иви, зашторь окна и позвони в бар отцу.

Кузен подхватил меня как пушинку, но при этом зацепил ребра, и я вновь едва не зарычал от боли. Кузина задернула окна и сняла трубку с большого дискового телефона на угловом столике. Тетя продолжала командовать с уверенностью бывалого генерала, не забывая поносить нас нехорошими словами и просвещать о текущей ситуации в клане. При этом она не стала миндальничать и рванула на мне рубашку. Пуговицы вместе с парой свалившихся за шиворот пуль застучали по полу.

– Ломанулись догонять, дуболомы. Мало вам старика? Сами на тот свет спешите? Брайс голову оборотня принес, пьянствуют сейчас по этому поводу. Знаешь, что будет, если ты о Саймоне кричать начнешь? Что это он убил Грегора, а не залетный, обожравшийся сильных сердец оборотень.

– Я потому к вам и пошел…

– А если кто-то из вас погибнет? Обо мне не думаете, о репутации семьи хоть задумайтесь.

Тетя, наверное, ответ слышать не хотела, потому что надавила на грудь, и мой мир пошел трещинами боли, но даже так я прохрипел:

– Он ранен, измотан и под зельем.

– Ма, я догоню! – рыкнул Логан.

– Сядь, не мельтеши, а то и тебя выпорю!

Логан послушался. Он всегда слушался, но никогда не скрывал, что об этом думал. На этот раз поделиться мыслью ему не дала сестра. Пока мы спорили, она дозвонилась отцу.

– Ма, – сказала она, показывая на трубку.

– Деда точно упокоил? – спросила Мэри, прежде чем взять ее.

– Гарантия.

– Логан, дуй в часовню так, чтобы ни одна душа тебя не видела, осмотрись и жди! По следу пойдете, как помощь придет!

Логан сорвался с места в сторону двери, но резко сменил направление, метнулся в кладовку и выскочил с винтовкой и патронташем.

– Гордон, дорогой, – сказала тетя Мэри в трубку, – делай что хочешь, но Брайс с Эваном должны быть у нас через минуту, иначе не видать твоему братцу поста главы, как собственных ушей…. Нет, тебе не обязательно. – Тетя положила трубку. – Иви, приведи Салли.

– У нее же…

Я знаю, что хотела сказать Иви. Салли полторы недели как родила.

– Тетя… – попытался я заступиться за двоюродную племянницу, которая, впрочем, была на три года старше.

– Бегом, я сказала!

Салли тоже была колдуньей. Ферриш наградил ее небывалой чувствительностью, позволяя буквально видеть слабые места живых существ. Эту способность она часто использовала в медицине.

В клане были более профессиональные доктора и целители, но им тетя довериться не решилась.

Первым на зов прибежал Эван – еще один кузен, талантливый колдун сорока двух лет от роду и по совместительству отец Салли. Его отсутствие на вечеринке по поводу свершившейся мести было легче объяснить.

– Кто? – спросил он.

– Саймон Ферон. Он влил деду кровь вампира.

Эван не поверил. Наверное, подумал, что я брежу.

Я осторожно повернулся набок и достал из кармана пиджака кинжал. Странно, что тетя Мэри сразу его не реквизировала.

Недоверие Эвана сменилось изумлением. Семья знала, что дед держал клинок в пространственном кармане. Я протянул его рукоятью вперед, но едва Эван коснулся, тут же отдернул руку.

– Он живой! У нас что, вампир в поселке?

– Нет, деда я упокоил: Ферриш назначил цену за печати.

– Дух готов их снять?

В дом ворвался отец Эвана – дядя Брайс. Ну вот, опять с начала рассказывать.

– Да не важно это! Главное поймать Саймона! – сказал я так, что ребра опять заныли. – Он как-то овладел магией.

– Что за Саймон? – спросил Брайс, но Эван остановил отца жестом, позволив мне продолжить.

– Логан сейчас у часовни, ищет следы.

– Пошли! – Эван схватил отца под локоть и потянул на выход. – У нас след по рунам.

– Каким еще рунам? – спросил я, но отвечать мне не стали. В дверях Эван столкнулся с Салли, чмокнул дочку в щеку и убежал, прихватив с собой Брайса. Похоже, старшее поколение в курсе каких-то других темных дел и сумело связать их с Саймоном, оставив меня в полном неведении.

Следующие полчаса Салли старательно всматривалась в мои ребра и глубже. Перелом обнаружился всего один, зато трещин и других внутренних травм хватало. Кроме мышц и костей пострадали легкие и печень, но, зная точно весь перечень травм, женщины быстро отобрали нужные эликсиры и начали вливать их в меня. После того, как я уже не мог глотать всю эту гадость, настал черед натираний, и я едва не задохнулся от вони. Кто-то другой, может, и сопротивлялся бы, но по самым скромным подсчетам выходило, что семья потратила на меня около тысячи фунтов в мазях и зельях.

– Попробуй уснуть, – велела тетя Мэри. – Тебе сегодня очень рано вставать.

От исполнения этой просьбы меня даже вонь не остановила, вот только поспать не дали. Едва я сомкнул глаза, кто-то потряс меня за плечо:

– Дункан!

Мне показалось, что это дед Грегор, но нет, всего лишь дядя Гордон. И запах его перегара легко перебивал вонь мазей. Он-то и привел меня в чувство.

– Дядя, не дышите, – попросил я.

– А ты морду не ворочай, будто я сам хотел до поросячьего визга напиваться.

– Будто не хотел! – возмутилась за его спиной тетя Мэри.

– Зато теперь никто не вспомнит, что Брайс с Эваном отсутствовали!

– О, жду не дождусь, когда мне соседки начнут рассказывать, что ты там творил.

– Мой тебе совет, парень, не женись. Женщины – создания неблагодарные, сначала просят что-то, а потом выставляют претензии за исполнение.

Дяде прилетело полотенцем по загривку, но ни он, ни жена не стали развивать конфликт.

– Саймона поймали? – спросил я.

– Нет, он грамотно следы замел, – честно ответил дядя. – Логан полночи по лесу носился, нюх едва не сжег. Парень что-то едкое использовал.

– И что теперь?

– Ванна. Приведи себя в порядок, скоро Брайс зайдет. Разговор будет серьезным.

В ванной впервые осмотрел себя в зеркале. Под глазами залегли темные круги, но их можно было списать на бессонную ночь. А вот без рубашки мне на людях показываться противопоказано. Грудь и живот переливались сине-желто-зелеными пятнами. Ребра болели, но не так, как ночью. Вряд ли пару часов назад я сумел бы сам потереть спину мочалкой. А тереть приходилось сильно, но даже так полностью смыть запахи мазей не вышло. Пока вытирался, понял, что они впитались в кожу. Единственная надежда была на бальзам, которым тетя обработала меня после ванны.

Брайс пришел к концу растираний, надевать рубашку на свежий бальзам мне запретили, так что серьезный разговор я вел в несерьезном виде. Тетя усадила нас на кухне, поставила две тарелки яичницы с беконом, по чашке чая и закрыла за собой дверь. Брайс яйца проигнорировал, но глоток чая сделал.

– Давай сначала и в деталях, – попросил он.

Я выложил все, как учил дед: только факты, никаких домыслов и предположений, никаких эмоций. Слава богу, Брайс не просил уточнить.

– Спасибо, – серьезно сказал он.

– Да не за что.

– Есть! – веско припечатал дядя. – Если бы ты не упокоил отца, это бы сильно ударило по семье. Я знаю, что он был тебе дорог не меньше моего и… – Слова давались дяде нелегко, и он явно предпочел бы чаю бутылку забористого виски. – Мне шесть десятков – солидный возраст, и даже сейчас я сомневаюсь, что сумел бы… Это достойный поступок. Достойный голоса в совете.

Да ладно! Он предлагает мне войти в совет клана? Логану двадцать, несмотря на весь талант, только в этом году пригласили, дядю Гордона в тридцать, а тут семнадцатилетний запечатанный сопляк!

– Тем противней, – сказал Брайс, – просить тебя об одолжении.

Я кивнул. Знаю, что это за одолжение, пускай в общих чертах.

– Совет никогда не был моей целью. Буду молчать.

– Прости, – повинился дядя. – Саймона мы тоже упустили. Кинжал словно сгорал от ненависти?

Я снова кивнул. На этот раз более заинтересованно.

– Сталкивался с таким дважды, – объяснил Брайс. – Оба раза – кровососы, оба раза на фронте. В шестнадцатом году союзник в чинах попался, пришлось отпустить, а за другого, через год, Ферриш отблагодарил щедро. Уверен, что Саймон не вампир?

– У него кровь текла, – напомнил я свой рассказ, – но он мог командовать… вампиром. По слову госпожи.

– Кровь мы нашли, только она порчена. В ритуал слежки не пойдет. Его хорошо подготовили.

– Считаете, Саймон не сам все это придумал?

Пришло время Брайса качать головой.

– Наделить человека властью над молодой кровью по праву слова может только старейшина либо древний.

Опять кровососы. У клана длинная история взаимоотношений с ночными тварями практически с самого основания. Ферриш хорошо платил за опасных зверей. Последнее нелегальное гнездо в Бремшире вырезал мой отец в тысяча девятьсот двадцать седьмом. Кровососы отомстили, сделав меня круглым сиротой. Дед тогда вояж по стране устроил. Не в одном графстве гнезда горели, говорят, даже пара древних графов в ад отправилась.

– Тогда тот оборотень, что убил деда…

– Его просто использовали. Выжгли на коже руны подчинения, опоили зельями, скормили пару редких сердец и привели на заклание.

– Но как безумная тварь с дедом справилась?

Брайс недоуменно пожал плечами:

– Помогли.

– Кто-то из своих?

– Не знаю! Пока ты не сказал о Саймоне, я думал на Шона, но даже он не стал бы использовать сына.

Шон Ферон – отец Саймона, был главным конкурентом дяди на выборах главы. Деда он ненавидел, особого кодекса чести не имел, но сына любил искренне. Когда тот сбежал, меня едва не убил, обвиняя во всех смертных грехах.

– Значит, молчим и подозреваем всех?

– Примерно так, – согласился Брайс. – Ешь яичницу, остынет.

Я быстро расправился с завтраком, надел свежий костюм, что приготовила тетя, сунул в кобуру вычищенный и смазанный кем-то пистолет, бросил во внутренний карман пиджака кинжал в новеньких кожаных ножнах. Дядя Брайс проводил меня в часовню, прикрыв от чужих взглядов одним из фокусов Ферриша.

Окно, разбитое Саймоном, оказалось цело, свечи по полу не валялись. Часовню заново вылизали, заделали след от пули в стене, оставив едва заметный аромат свежей штукатурки. Старика перемотали и переодели, скрыв следы пулевых ранений, и дед мирно почивал в гробу, чуть улыбаясь. С улыбкой, появившейся после второй смерти, ничего сделать не смогли.

Я второй раз заступил в последний караул. На этот раз без книги и слез.

– Господь милостив, – неожиданно сказал Брайс. – Но не мы.

Дядя словно дал отцу какое-то обещание, потом круто развернулся, хлопнул меня по плечу и вышел. Момент был эмоциональный и я поддался. Не мне замахиваться на кукловодов, стоящих за Саймоном, но вот этого ублюдка я достану. Во что бы то ни стало – достану!

Глава 3

Панихида проходила в центральном соборе Авока. На отпевание рвался сам епископ, но его, мягко говоря, приструнили. Единственным попом, которого дед переносил при жизни, был отец Мартин, да он и сам был практически членом семьи, хотя и носил другую фамилию. По возрасту Мартин был ровесником Брайса, но деду спуску не давал и регулярно обкладывал того такими конструкциями из священных текстов, что не сразу и поймешь: благословил или послал.

В этот раз Мартин мудрить не стал и речь его была понятна всем. При жизни они с дедом часто спорили, куда отправится его душа. Последнее слово отец Мартин оставил за собой, отправив старого друга прямиком в рай. Потом выступил Брайс. Именно что выступил: его речь была менее искренней, зато гораздо актуальней в преддверии выборов. Пускай толпа в церкви к совету клана отношения не имела, но поддержка населения кандидатами учитывалась. И у Брайса она была.

Пару раз я незаметно притрагивался к рукояти кинжала под пиджаком и оглядывался на зал, надеясь, что Ферриш заметит там Саймона. Умом я понимал, что ублюдок уже далеко, но ничего с собой поделать не мог. Логану моя неусидчивость надоела, и братец крепко врезал мне локтем по ребрам. У него после бешеной ночки были красные воспаленные глаза и хлюпающий нос: просто идеальный образ горюющего родственника. Я со своими фингалами на его фоне выглядел злобным гоблином в костюме.

После отпевания тело деда погрузили в блестящий новый катафалк и отвезли обратно в клановый район. Та служба была для людей графства, о ней и в газетах напишут, и по радио передадут, но настоящее действо начиналось только сейчас. Собрались все свои: Кинкейды, Мак-Лили, Фероны, Бейли, Бойли и другие менее распространенные семейства, мужчины, женщины и дети, что могли выдержать трехчасовой поход в лес по старой тропе. Сотни четыре человек. В глазах рябило от клановых цветов. Крупная сине-зеленая клетка составляла основу почти всех женских юбок, церемониальных килтов, что носило старшее поколение, и большинства беретов.

Дома мы надолго не остались, гроб быстро перекочевал с катафалка на руки молодежи. Нас с Логаном от этого дела отстранили как скорбящих родственников, определив в строй позади гроба и детей Грегора. Но в самом начале процессии пошли старики, они же задали темп остальным.

Мы шли к Древним камням – одному из пяти мест силы, разбросанных по лесу. Конкретно это принадлежало стихии земли и издревле служило клану кладбищем. Процессия растянулась змеей, шум толпы распугал зверей, даже тех, что не боялись человека по определению. Ясени и клены сменились буком и березой, почва стала каменистой. Тропа поползла вверх по скрытому деревьями склону, показались первые сосны, а когда лиственные деревья исчезли совсем, склон выровнялся и теперь уже сосны стали редеть. Вместо деревьев земля рождала валуны. Иногда некоторые из них оживали, обретали звероподобную либо человекообразную форму и отправлялись бродить по лесу, творя безобразия. Таких мы отстреливали и разбирали на десяток ценных ингредиентов. Сейчас здесь таких нет. Место проверили еще вчера, минералы-заготовки убрали, чтобы не портить торжественность момента. Мой корунд в перстне каменной кожи заряжали именно здесь.

В центре поляны камни не росли. В самом средоточии силы сама земля становилась каменной. Гроб с дедом там и поставили. Старики расселись на камнях вокруг и стали поджидать остальных. Понадобилось около получаса, чтобы хвост процессии вполз на поляну.

Старуха Логг встала первой, за ней поднялись патриархи Бейли и Ферон, к ним присоединились бабушки Мак-Лили и Кинкейд, все одаренные, что были старше восьми десятков и могли передвигаться без помощи. На прошлых похоронах дед Грегор стоял с ними, теперь его место внизу. Старики обступили гроб и почтительно склонили головы. Молодежь, что несла гроб, быстро переложила тело на камень и убралась из круга. Лакированный ящик больше был не нужен и его убрали в сторону, на один из больших обгоревших валунов.

– Бремор, – хором произнесли старики, вложив в слова толику силы. Я знаю, что и другие дружественные кланы повторяли древние слова про себя, потому магия отзывалась с готовностью. Эта речь не была изящным структурированным заклинанием просвещенного века, но она звучала здесь тысячи раз еще с седых веков, когда магия была груба, честна и сильна, как эти валуны. – … наша кровь, наша плоть, наш дух! Прими того, кто больше не пойдет твоими тропами.

Камень под гробом пошел рябью, тело начало медленно тонуть. Погружение проходило в полной торжественной тишине. Я будто и дышать забыл, сделав глубокий вдох, только когда длинный нос старика полностью скрылся в камне.

Все! Реально все! Вот теперь я уже никогда его не увижу! Дед, твою налево!

Сильный подзатыльник прервал едва не начавшуюся панику.

– Ты чего?! – возмутился я, обернувшись к Логану. Только он мог меня достать.

– Что? – не понял кузен. Руки его были нервно, до белых пятен, сцеплены в замок.

Я оглянулся, пытаясь вычислить, кто это, но по серьезным рожам было не понять. И что, никто не видел? Удар-то крепкий был. В последний раз так от деда прилетело за сломанный клык громового медведя.

Старики в последний раз почтительно поклонились пустому месту и развернулись к гробу. Народ поспешил отойти от ящика. Он был не нужен, не использовать же его повторно. Дядя Брайс первым зажег на ладони небольшой оранжевый огонек. Все колдуны клана, что владели подобными фокусами, зажгли свои. Чьи-то огни были красными, чьи-то синими, у некоторых это были огромные фаерболы, у других – крохотные искры. Будь на дворе ночь, это, наверное, выглядело бы красиво.

Брайс качнул рукой, и его огонек пробил лакированные доски навылет, оставив после себя жженые дыры. К нему присоединились другие огни, огоньки, плети и струи пламени. Буйство колдовских красок обрушилось на сосновый ящик, порвали его как картон, взревели столбом пламени и за считаные мгновения превратили в золу, что ветер разнесет по Бремору. На этом обычно официальная часть похорон заканчивалась. Все потащились бы обратно, чтобы как следует набраться эля и виски. Но не сегодня.

Сегодня на этом месте решался еще один вопрос. Кто займет место Грегора Оливера Кинкейда на посту следующего главы клана и получит титул следующего графа Бремора. И опять первой начала старуха Логг.

– Красивых речей толкать не буду, не в парламенте, – пошутила она, намекая на последнее выступление премьера, что крутили по радио всю неделю. – Итак все знают, для чего мы здесь собрались. Хотя для многих это и в новинку. Я сама на последних выборах еще девкой была.

– Ну ты не загибай, – прервала ее бабушка Мак-Лили, – пятым на сносях была.

– Да, опыт у меня был, но и задору молодого хватало! – сварливо отозвалась Логг, чем вызвала смешки и немного разрядила обстановку. Не удивлюсь, если ушлые бабули так и задумывали. – Не мешай, Клара. Итак, сейчас я попрошу выйти вперед тех, кто имеет право голоса.

В толпе начались ротации. Я хлопнул Логана по плечу, отошел во второй ряд и поспешил к камешку, что приметил ранее, пока на него кто-то другой не влез.

– Брайс, – старуха указала на центр площадки, только что поглотившей тело его отца, – выходи.

Следующим она назвала имя Шона Ферона – отца Саймона, а потом Вильяма Мак-Лили. И если первый вышел с высоко поднятой головой, то второй сразу отказался.

– Я пас, – заявил Вильям. – С двумя внуками едва справляюсь, клан точно не потяну.

– Погоди, пока правнуки пойдут, – поддела его бабушка Логг. – Еще жалеть будешь, что вовремя не смылся.

По толпе пробежал смешок. Вильям тоже улыбнулся, но решительно покачал головой.

– Дело вольное, – кивнула Логг. – Еще желающие есть? Этих троих выбрали старейшины, но, может, кто-то считает, что мы незаслуженно обошли его вниманием?… Нет?… Прекрасно. Голосуем сразу или говорильню разводим? Можем еще поорать и бумажками покидаться, как в парламенте сейчас принято.

Обращалась Логг к претендентам в центре.

– Пусть дела говорят, – ответил Брайс, отчетливо понимая, насколько высока его репутация после убийства оборотня, прикончившего деда.

– Пф, – фыркнул Шон.

Для него это была последняя возможность перехватить инициативу и симпатии избирателей. Да, репутация у него была хуже, но при этом он был моложе Брайса на полтора десятка лет, а это серьезный промежуток времени, за который многое может измениться. Шон все еще рвался совершенствоваться как колдун, тогда как дядя не охотился на Ферриша с начала седьмого десятка.

Я превратился в слух. Вдруг Ферон скажет что-то такое, что его выдаст. Но Шон начал с банальных обвинений.

– Ваши дела говорят, что семья Кинкейд забрала слишком много силы.

– Эта сила служит клану.

– Сила служит сильным. Четырнадцать одаренных у Кинкейдов.

– Эй, я только одного сделал! – отшутился Брайс. Народ одобрил шутку, кто-то хлопнул по плечу Эвана и тот поднял руку.

– А я двоих! – гордо заявил кузен.

– Слабаки, у меня трое! – выкрикнул Магнус Мак-Лили.

Старуха Логг не дала обсуждению превратиться в балаган, хотя и сделала это своеобразным способом.

– Разорались тут, будто сами их рожали! Женам спасибо скажите! – заявила она, от чего толпа взорвалась хохотом. – Шон, ты, если сказать хочешь, – говори прямо, а то до таких старых маразматиков, как я, плохо доходит. А ты балаган не устраивай. – Старуха грозно наставила узловатый палец на Брайса, и тот поднял руки в жесте капитуляции. – Ну, раз трындеть будем, дайте бабушке присесть. Молодежь, организуйте старейшинам стульчики.

Пара ребят, что регулярно работали с этим местом силы, начертили на земле фигуры, прочли заклинания и вырастили несколько каменных пней. Через день-два магические потоки сровняют их с землей, но на один совет старикам хватит.

Бабушка Логг уселась на свой «стул» и кивнула Ферону.

– Напрямую хотите? Кинкейды не дают развиваться другим семьям.

– Чушь! – огрызнулся Брайс, и голоса в толпе его поддержали, но были и другие шепотки. – Приведи хоть один пример.

– Мой сын, – возвысил голос Шон. – Все знают, какие надежды он подавал!

От чужих взглядов стало неуютно. Не все, но многие смотрели на меня. Я не любил вспоминать ту историю.

– Он мог стать великим колдуном, опорой клана… – продолжил Шон, но его неожиданно перебил Логан:

– Поганцем великим он мог стать!

Кузена та история бесила еще больше, чем меня. От Саймона действительно многого ждали и многое прощали. А потом дед начал тренировать меня. В десять лет я повторил успех Ферона – открыл центральный энергоузел и пошел по пути развития духовного сердца. Саймон перестал быть единственным и уникальным. Парню это не понравилось, и он начал меня доставать. Два года разницы в возрасте и занятиях энергопрактиками позволили ему легко доминировать. Логан тогда занимался с нами, но никакого таланта не демонстрировал от слова вообще. Вот только беда, у него всегда был комплекс старшего брата-защитника. В общем, мы регулярно отхватывали на пару. К двенадцати годам я реально устал терпеть этого козла и его прихвостней, а после того, как Логану в очередной потасовке сломали ногу, я решил устроить отморозку темную и напугать так, чтобы на всю жизнь запомнил.

Готовился неделю: строил тактику, проектировал ловушки, прикидывал, какие зелья и артефакты смогу умыкнуть у деда, а что придется доставать через других ребят. Место облюбовал в старом амбаре для трав. Саймон, притихший после взбучки за Логана, долго не велся на провокации, но, единожды сорвавшись, вновь начал вести себя по-старому. В первом же конфликте я завел гопоту в амбар и позволил себя избить. На следующий раз приложил все усилия, чтобы убежать, и мне это удалось. Потом – опять амбар и избиение. До придурков даже не дошло, что я использую те самые методы охоты, о которых нам рассказывали учителя, и вырабатываю у них рефлекс.

Последнее посещение амбара я устроил поздним вечером, и это стало для них полной неожиданностью. Во-первых – ловчие сети, во-вторых – дротики со снотворным, пока они лишний шум не подняли. Саймону я прописал дротик с усиленным составом, как самому развитому энергопрактику. Как только парней вырубило, я их связал, Саймона погрузил на тележку и вывез в лес. Для двенадцатилетнего пацана даже с развитым духовным сердцем это было нелегко, поэтому я использовал зелье выносливости. Действовать пришлось быстро. Для опытного охотника следов я оставил предостаточно, к ночи родители всегда проверяли безопасность детей, так что угроза срыва висела надо мной, как дамоклов меч. Жаль, что он так и не обрушился, потому, что вышло только хуже.

Раздев и привязав Саймона к дереву, я развел огонь, используя керосин, чтобы быстро получить большое пламя, сунул туда кочергу, после чего привел Ферона в чувство одним из украденных эликсиров. Пугал я его недолго в основном той самой кочергой, как только она раскалилась, а потом достал кинжал.

Колдунами становились по-разному. Единственным обязательным условием было наличие развитого духовного сердца, которое благосклонный дух отмечал эфирной печатью. А вот расположение духа – дело другое. Ферриш требовал выследить, поймать и убить опасного сильного зверя. Когда я сообщил Саймону, что он будет моим зверем, парень обмочился. Я отомстил сполна. Мне бы тогда остановиться, но его испуг был так приятен, а месть так сладка, что я решил доиграть пьесу до конца и действительно обратился к древнему духу с просьбой принять добычу.

Ферриш юмора не понял, а Саймона посчитал серьезной добычей. Мы с Фероном оба вдруг осознали, что один точный удар сделает меня самым молодым колдуном за всю историю клана. Более того, дух не награждал, а позволял самостоятельно выбрать одно из трех заклинаний, повторяющих приемы, что я использовал во время своей охоты: путы, сон и выносливость. Это был нереально щедрый дар, и я от него отказался. Мне и в голову не пришло согласиться.

Сам по себе дух охоты не злой. Не думаю, что ему вообще понятна концепция добра и зла. Мой отказ он принял за обман. Духи вообще существа вздорные и в ярости страшные. Я защитой не озаботился, так что оказался в полной власти Ферриша. Сердце сдавило, грудь запылала огнем, а я заорал. Саймон заржал. Ферришу это не понравилось, и Ферон заорал вслед за мной, а потом мы потеряли сознание.

В себя пришли в больнице. С запечатанным духовным сердцем, родником стихий и третьим глазом. Ферриш мало того, что главные энергоузлы запечатал, так еще и метки на тонком теле оставил. Меня теперь животные боялись, а Саймона воспринимали как добычу.

После того происшествия много плохого случилось, меня даже судили, год выдался тяжелым, но и хорошее было. Дед продолжил гонять меня по энергопрактикам, подсчитав, что так я сумею взломать печать к сорока годам, Логан решил поддержать и неожиданно прорвался в собственном развитии. Через год Саймон сбежал из дома, а Логан принял в сердце дух старого волкодава и стал перевертышем. Ягненок дома, лев в бою. Он и раньше пугливым не был, а потом стал воистину бесстрашным.

Мне тоже было что о Саймоне рассказать, но вот так, при всем клане, я бы не сумел.

– Как символически, что это говорит Кинкейд, – ядовито сплюнул Шон. – Считаешь себя лучше других, Логан?

– Звездной болезнью, в отличие от Саймона, не болел! Старики, может, не в курсе, но мое поколение помнит, каким засранцем он был. Питу Мак-Лили окно разбил, а Лиама заставил взять вину на себя. Поджог амбара помните? Так это не Рональд с Малколмом, а Саймон с Беном и Рупертом, и это не говоря о том, что он постоянно кого-то задирал, пинал и бил. Дункану вообще прохода не давал. Ты бы спасибо сказал, что он его не прирезал.

Шон аж позеленел от злости, а старуха Логг рявкнула:

– Логан Грегор Кинкейд! Имей уважение к старшим!

– Я к старшим всегда с уважением, если они клевету не разводят! – огрызнулся Логан.

– Совет по этому поводу прошел пять лет назад, – спокойно сказал Брайс.

– Когда Кинкейд был главой! – огрызнулся Шон.

Дядя попытался акцентировать внимание на негативе в его словах.

– Так тебе за этим место главы? Старые счеты свести?

Но Шон тоже не пальцем деланный был.

– Вину уже не отрицаешь?

– Уважаемые, – спросил дядя, – кто тогда на совете был? Есть здесь такие, кому отец приказал спустить дело на тормозах? На кого давил?

– Дело-то разбирали досконально! – подтвердил Дэвид Бойли, но Марта Бейли тут же возразила:

– Да что ты говоришь! Ферриша после пары вопросов отпустили.

– Умная какая, сразу видно – дура. Кинкейды долг за призыв на себя взяли, не побоялись. От Феронов я такого рвения тогда не видел. Могли бы тоже призвать, другие вопросы задать.