Сапфир бесплатное чтение

«Придёт он на Вазамбию с Земли, зачатый от жезла Великого. Земные родители воспитали его и другое имя ему дали, и космический народ весь спасёт, и бессмертную деву полюбит, юную и прекрасную, будто звезда из нашей Вселенной. Настанет в наших мирах – мир и покой, вечная любовь и счастье!»

Пролог

Трансильвания

Его изящные пальцы легонько прикасаются к её пухлым губам, она закрывает глаза, взмахивая пушистыми золотистыми ресницами, пытаясь прочувствовать ту энергию, которую они, будто выпускают и окутывают сладким дурманом. Кончики пальцев плавно плывут по волевому подбородку, переходя на шею, задерживаясь на миг на верхней части высокой груди. Она делает глубокий вдох в мучительном ожидании его прикосновений, таких манящих в таинственные дали, от которых мозг отключается, а мысли улетают в чувственный мир. Упругая грудь, будто наливается той же сладкой энергией, а нежно – розовые соски становятся болезненно – изнывающими точками. Она напрягается от единственной мысли, бьющей в голове, как хвост рыбы, умирающей без воды безжалостно выкинутой на берег «Прикоснись»…

И вдруг кончик его изящного пальца обводит по кругу один из напряжённых сосков, рисуя кружевной рисунок на белоснежной коже. Вдох – выдох, и желанные пальцы продолжают сказочный путь к плоскому животу, заигрывая и танцуя какой–то странный танец, уносящий остатки её сознания за грани невозможного. Изящные движения исполняют арию любви, и только ему известны эти ноты. Напряжение нарастает, нежные пальцы застывают на месте – над любовным треугольником, и она выдыхает, вкладывая в летящую мысль кусочек вампирской души: «Сан, возьми меня…»

Лилия – Любовь открыла глаза цвета молодой ляпис – лазури и, оглядевшись по сторонам, разочарованно вздохнула: «Ах, это был только сон…»

Глава 1. Детство

Солнце совсем слабо пригревало, несмотря на самый разгар лета в Румынии, слегка освящая зелёный пригорок неподалёку от величественного замка в немецко–готическом стиле с душистой густой травой, укрывающей землю плотным живым ковром с разбросанными красными и синими полевыми цветами. Резвились белокурые дети: чудесная девочка, тонкая, как тростинка, лет семи на вид, и крупный мальчик, оба с бледно–фарфоровой кожей, но будто горящими странным огоньком лазурными глазами, с цветом, которых мог бы поспорить драгоценный самоцвет – сапфир. По всей округе раздавались воинственные крики малышей, похоже, они играли не в добрую детскую игру, а яростно дрались друг с другом, как на настоящей взрослой войне, да ещё и увесистыми мечами грубой формы, вырезанными из старого дуба, служащий им когда–то уютным домиком для других мирных игр.

– Ну вот, ты снова победил! В следующий раз я отвоюю у тебя победу! – громко вскрикнула девочка, хмурясь, сдвинув золотистые брови, гневно топнув маленькой ножкой о мягкую изумрудную траву, которая тут же обидчиво примялась от такого грубого обращения с матушкой природой.

– Не получится, милая сестрёнка, я сильнее тебя!

– А я – старше! – она сопроводила резкую реплику взмахом меча, разрезая им воздух пополам, будто бисквитный торт, пытаясь со всей силы ударить по руке ухмыляющегося мальчишки, который являлся ей, единокровным братом по отцу.

Он резко выставил вперёд правую руку в виде защитного блока, и девчонка от обратной силы своего же сильного удара, отлетела в сторону, упав на землю маленьким задом, раскинув широко ноги, опустив голову, хмуро смотря исподлобья.

– Я ненавижу тебя!..

– За что же, сестрёнка? За то, что я сильнее? Ну, так я же мальчик!

– Ну и что, а я – вампир и графиня!

– Ха, глупая, так и я тоже – вампир и граф, мы же дети одних родителей!

Малышка хмыкнула, отвернулась, надула розовые губы и, уставившись в землю, задумчиво стала ковырять кончиком меча, бубня себе под нос: «И родители почему–то его любят больше, а я – ненавижу…, и цвет волос у него другой, с чего бы это?»

– А может, ты не от моих родителей вовсе?

– Ну что ты говоришь глупости? Я сын Константина – нашего отца и Арии – моей матери. А ещё я бы хотел, чтобы ты поцеловала меня.

– Ты идиот! Я твоя сестра!

– Только по отцу.

– Это неважно.

После этой тирады между сестрой и братом, мальчик, гордо вскинув голову, усмехнулся и повернулся по направлению к замку, чтобы идти домой.

Подул лёгкий ветерок, колыхая разные по цвету и форме листья многочисленных кустов, небрежно раздувая светлые длинные волосы с серебряным отливом мальчугана, с красотой которого мог бы поспорить сам греческий Бог Аполлон; совершенно необычайная внешняя красота – гордость всех потомков этого великого вампирского рода Дракулы. Его взгляд поражал уникальностью и, будто бил электрическим разрядом, глаза ярко–голубого цвета, точнее назвать их можно сапфировыми. Лучи местного солнца, будто поглощались ими и, преломляясь, выпускались обратно, распространяя по ним тончайшие золотые лучики, казалось, что оно играет в них, как в правильных и идеальных гранях настоящего драгоценного сапфира самого лучшего качества, в честь таких уникальных глаз мальчика так и назвали Сапфир.

Он пошёл вперёд, глубоко задумавшись о странной ненависти и чёрной зависти сестры, которую крепко любил всем мёртвым сердцем и вампирской душой, плюс ко всему прочему, она ему нравилась намного больше, чем семейное понятие – сестра. Сапфир боялся собственных мыслей и желаний, но часто ловил себя на мысли, что хочет поцеловать её розовые чувственные губы, которые так мило украшали фарфоровое высокомерное лицо. Красота сестры завораживала его юную душу, и в похожих голубых глазах он тонул, чувствуя странное волнение, от которого ему иногда становилось тяжело дышать. И тут такая ненависть, за что? Он и сам не знал, мысли обуревали, и мальчик тряхнул волосами, как гривой, чтобы сбросить уныние и отчаяние. Волосы всколыхнулись, отражаясь в лучах солнца серебряными переливами на тёмном фоне, как волны моря, когда в нём глубокой ночью плескается полная луна, лукаво заигрывая с ним.

Внезапно родной пригорок осветило яркое золотое светило, дети вздрогнули и сразу посмотрели вверх, думая, что само солнце приблизилось к земле, но это оказалось вовсе не оно, а нечто вообще странное для этих унылых мест, где вечно царил полумрак, шли частенько дожди и стоял густой молочный туман.

Мальчик остановился, как вкопанный, зажмурившись от неожиданности и сильного свечения, больно режущего глаза, несмотря на мощнейшее заклинание семейного колдуна Альберта, не боятся ни солнечного света, ни зеркал, ни чеснока и тому подобного.

– Что это? – вскрикнула малышка, находясь чуть позади, указывая изящным пальчиком с острым коготком на золотое огромное облако, медленно двигающееся по небу прямо над ними и плавно опускаясь совсем рядом на землю.

Мальчик открыл глаза и, опешил при виде странного второго солнца, не зная, что и ответить любимой сестре. Он уставился на выходящих или даже больше было похоже выплывающих из золотого облака странных существ такого же цвета, совершенно непохожих на людей, а на огромных глиняных кукол. Волосы совершенно отсутствовали, лысые грушевидные головы создавали ещё более страшный вид, безликие черты лиц сливались в единое пятно, глазницы того же жёлтого цвета, что и тело, и выглядели как–то совсем не естественно, даже неприятно, отталкивающе, длинные руки с тонкими изящными пальцами завершали это живое видение. Семеро существ подплыли к детям, слегка касаясь земли, на миг подвисая в воздухе, и один из них, выплывая вперёд, произнёс грозным голосом, отдалённо напоминающим раскаты грома:

– Приветствуем тебя, Сапфир!

– Кто вы? – спросил мальчик, совершенно их не боясь, но, не понимая, что же это за странные существа, да ещё такие яркие.

– Мы прилетели за тобой.

– Как это за мной? Что это значит?

Тут к ним совсем неожиданно подскочила девочка.

– О, отлично, кто бы вы ни были, мне всё равно, забирайте его, он мне не нужен! Я ненавижу его!

Сапфир удручённо взглянул на сестру, но она только скривила с корявым ехидством гримасу в ответ на его тоскливый взгляд. Пришельцы удивлённо переглянулись, как показалось детям и вдруг то существо, что стояло первым, и было самым высоким, около двух метров ростом, подняло руку, под ней образовался сгусток золотистой энергии в виде неправильной формы шара, и совершенно без жалости швырнул в девочку; шар полетел, попав точно ей в грудь, она вскрикнула от внезапной боли и упала назад на землю, тут же потеряв сознание. Мальчик от неожиданности вздрогнул и кинул обеспокоенный взгляд на сестру, лежащую в беспамятстве.

– Что вы делаете? Зачем? – гневно прокричал и подскочил к сестре, схватив её, бережно держа одной рукой под шею, слегка затряс, пытаясь привести в чувство.

– Лилия, что с тобой? Очнись, сестрёнка!

Но девочка не дышала и не открывала глаз.

– Она нас недостойна, эта девчонка вас ненавидит, оставьте и следуйте за нами, и душа её чёрная, а ваша – золотая! Вы – Великий!

Мальчик медленно поднял голову и посмотрел на подступающего пришельца, его мягкий локон бело–серебряных волос упал на лицо, прикрывая один глаз, взгляд потемнел и побагровел, глаза стали быстро менять лазурный цвет на тёмно–красный, одновременно выросли острые клыки, вылезли когти. И с криком «Я убью тебя!» стремглав кинулся на стоящего рядом ничего не подозревающего пришельца, повалил наземь, пытаясь бить со всей силой кулаками и ногами, но не тут–то было – золотое инопланетное существо оказалось намного сильнее семилетнего вампирского ребёнка и, схватило за руки и ноги.

– Помогите его втащить на платформу, а там Великий сам разберётся с этим вампирским выродком!

Остальные шестеро незваных гостей кинулись к ребёнку, чтобы утащить в золотое облако, как вдруг внезапно они начали разлетаться в разные стороны и падать на землю, это уже подлетели к ним родители Сапфира и Лилии – граф и графиня – Константин и Ария. Они с яростью, на какую только способны в защите своих детей, стали рвать странных золотых существ на части, но те тоже сильны и больно ранили вампирскую кожу, прожигая золотыми сгустками энергии, исходящими из рук. Двоих вампиры всё же разорвали, оторвав головы, которые покатились в разные стороны по земле, оставляя золотые ручейки, одна подкатилась ближе к детям и остановилась у ног Сапфира. Мальчик взглянул на неё и чуть отпрянул назад от отвращения: на него смотрели пустые глазницы, в которых стихал золотой свет, а из отброшенных родителями тел существ вытекала густая жидкость того же золотистого цвета, сжигая траву под собой, будто раскалённая лава. Но оставались ещё трое, тоже очень сильных непрошеных гостей, встали в ряд и все вместе напали на Константина. Он отбивался, как мог, но золотые существа обладали странной великой силой, и один из них уже схватил графа за волосы, а двое других пытались оторвать голову. Вампир ещё держался, напрягая все мышцы так сильно, что если б он этого не делал, его голова уже покатилась бы по земле, как и головы врагов.

– Константин! – вскрикнула Ария от ужаса и отчаяния и тут же, присев на корточки, ударила со всей силы кулаком в землю, та содрогнувшись, как от мощного землетрясения, отбросила всех троих существ от любимого мужа на несколько метров назад. Пришельцы получили такой сильный удар телами об землю, что замешкались, пытаясь встать, пошатываясь, потряхивая грушевидными головами от сильной ударной волны. Это дало время Арии и Константину сразу подлететь друг к другу и, взявшись за руки, встать, закрыв собой детей, приготовиться к смертельному бою.

Существа побежали на них, немного даже подлетая от земли с громкими боевыми криками:

– Вы – мерзкие твари, тогда мы убьём вас и ваших выродков прямо здесь и сейчас!

Граф и графиня сильно напряглись, глаза горели кровавым пламенем, острые когти, будто наточенные ножи, были наготове…

Момент истины настал… И вдруг позади Арии и Константина появилось такое же яркое золотое свечение, сильно грея спины, существа увидев это – растерялись, остановились и замерли. Граф с графиней не совсем ещё понимая, что происходит, оглянулись и увидели сына в густом золотом облаке, который стоял, широко расставив ноги и руки, волосы развевались, как будто вокруг бушевал ураган, из ладоней шёл яркий золотой свет… Ребёнок, не соображая, что делает, пошёл и, дойдя до оторопевших существ, вытянул руки, мгновенно сжигая их полностью, оставив только кучку золотого пепла. Облако содрогнулось, из которого они появились, быстро поднялось в небо и вскоре растворилось. Ария и Константин не могли сказать ни слова, глядя на сына, находящегося в трансе, стоя неподвижно, в глазах вместо привычного красного цвета в моменты вампирской ярости, стояло жидкое золото.

Глава 2. Обида

Прошло двадцать лет.

Сапфир вырос до возраста двадцати пяти лет, и больше не менялся, внешне был похож на родителей: сильное накачанное тело, упругие каменные мышцы, высокий рост, как у всех вампиров в этом роду, примерно метр девяносто, лукавые ямочки на щеках при улыбке, но улыбался очень редко, после того случая с инопланетянами с детства, ненависти сестры, когда она хотела, чтобы его забрали чужаки, врезалась навсегда в сердце, как острый нож, и сидела глубокой обидой. Белоснежные ровные зубы и чувственные губы, какими награждены все его предки, обещающие сладостные поцелуи будущей избраннице.

В его сознании всегда жила только одна девушка, сестра Лилия – Любовь. Он часто видел её нагую, купающуюся в местном озере с прозрачной ледяной водицей, и с недавних пор его член остро реагировал на неё, укрепляясь до каменного болезненного состояния.

Сапфир не унаследовал черты характера отца и матери с чувством юмора, а вырос эмоционально холоден, отчуждён, не позволял ни кому прикасаться к себе, женщин ещё не познал и даже не думал о них. Однажды он любил девочку всей душой и сердцем ещё в нежном возрасте, часто шутил и смеялся, но она постоянной ненавистью, завистью и агрессией уничтожила все его добрые чувства к женщинам. Со временем такой постоянной эмоциональной войны между ним и сестрой, сердце Сапфира очерствело, душа закрылась твёрдой непробиваемой скорлупой, поселилось чувство глубокого одиночества и сильнейшей обиды, которую он не понимал, а просто жил с ней сроднившейся, как с паразитом. Он не пил человеческую кровь, не любил сам охотиться и убивать животных, не хотел быть вообще вампиром, но от родной сути не избавиться, и ему всё же необходима кровь. Поэтому молодой граф ел слабо прожаренное мясо, которое всегда подавалось в замке и пил в изящном бокале свежую сцеженную поварами для хозяев животную кровь.

Родители очень любили детей, несмотря на их вражду и явную неприязнь друг к другу. Лилия – Любовь – дочь Константина была полной противоположностью брата, сильно похожая на отца – взбалмошная, жестокая, кровожадная, обожающая сама охотиться, часто приносила животных в замок и, безжалостно сцеживая с них, свежую кровь, преподносила тёплую сладкую семье. Ещё в детстве до семи лет Лилия узнала, что она только дочь Константина, а матерью стала обычная крестьянка, умершая при родах. Сапфир же их общий сын, и она возненавидела его всей душой, пытаясь превзойти во всём, дралась с ним на мечах и ножах, почти не уступая в силе, и очень гордилась своей вампирской сущностью и жестокой, красивой внешностью, грубо выставляя напоказ. А когда прилетала в замок с охоты и видела во дворе брата, занимающегося домашними делами, спускалась рядом в окровавленном виде, нарочно показывая свои жертвы, выставляя клыки, с которых стекала алая кровь тонкими струйками по её острому подбородку. В один из таких же дней Лилия залетела во двор замка и, спустившись неподалёку от брата, который вышел обмыться из стоявшей во дворе бочки с дождевой водой, чтобы поехать в деревню проверить как там дела у крестьян. Она стала медленно подходить, держа в одной руке за хвост мёртвую лису, с которой стекала кровь и оставляла на земле полоску из алых частых капель. Лицо девушки, рот, руки полностью в крови, глаза горели красным огнём и ненавистью, которую питала все эти годы к сводному брату. Лилия подошла на расстояние вытянутой руки и швырнула мёртвым животным, с пренебрежением скривившись.

– Лови обед, братец!

Сапфир поймал лису и, спокойно без лишних эмоций отложив в сторону на камень, посмотрел молча на сестру, зная, что она обязательно выкинет сейчас ещё, что ни будь этакое, чтобы зацепить его. Ждать пришлось недолго. Лилия подошла очень близко и кровавым указательным пальчиком провела по его лицу, на секунду остановившись на губах, сильнее надавливая на нижнюю, слегка приоткрывая, невольно любуясь его жемчужной белизны зубами, дальше по мускулистой шее и по стальной груди, делая кровавые виражи, обводя каждый сосок брата по отдельности, дошла до накачанного каменными кубиками пресса, здесь изящный палец остановился, так как дальше мешало препятствие в виде кожаного пояса, вдетого в замшевые брюки. Она попыталась просунуть его глубже сверху под пряжку, но Сапфир, как обычно молча, убрал её руку и продолжил заниматься своим делом, хотя еле сдерживался, чтобы тут же на неё не наброситься и не поцеловать в надежде на большее, но девушку очередное безразличие брата возмутило до предела.

– Ты, любимчик родителей, жри свежую кровь прямо из туши этой лисы, а не жди, пока тебе сцедят кровушку в изящный бокальчик и подадут с белым платочком!

– Не хочу… – буркнул и быстро, надев рубашку, запрыгнул на статного вороного коня, но Лилия, схватив лису, взлетела и попыталась подсунуть к лицу брата. Тут уж он не стерпел и, схватив сестру за руки, скрутил, прислонив спиной к стальной груди в распахнутой белоснежной льняной рубашке с короткими рукавами.

– Оставь меня в покое, ешь сама, – процедил брыкающейся фурии на ухо.

– Я ненавижу тебя, отпусти!

– Ты же знаешь, что я намного сильнее. Оставишь меня в покое?

– Нет! Я сильнее! А ты просто имеешь какую–то адскую космическую силу, без неё ты обычный вампир! И как жаль, что больше за тобой не пришли те космические твари, а я так на это надеялась, что тебя заберут и убьют, или вообще сожрут.

– За что же ты так меня ненавидишь?

– За всё!

Сапфир тяжело вздохнул и резко отпустил сестру, она упала на землю около его коня и, приподняв голову, злобно кинула на него взгляд сочно–зелёных глаз.

– Когда–нибудь эти космические монстры всё равно убьют тебя!

Но он уже ускакал, пытаясь не думать о злых словах сестры, проскакал в высокие арочные ворота замка по деревянному мосту, по бокам бурлила шумная местная река, и помчался в поле. Вокруг росли множество разноцветных полевых цветов, которые он очень любил и, спешившись, присел на одно колено у маленьких алых маков, наклонился и нежно обнял один из них.

– Моя сестра такая же красивая и огненная, как и ты, но почему же она так зла на меня, за что? А я так хочу её… владеть гибким телом, пухлыми губами, изящными руками, всем, что она могла бы мне дать, а я ей.

Но цветок ему не мог ответить, и вдруг в него врезалась с высоты своего полёта Лилия, сразу начав драться, как дикая кошка. Они покатились по полю, как два заядлых соперника. Она наносила сильные удары кулаками куда попало, брат не отвечал агрессией, а только защищался, не желая повредить ей что–нибудь. Через мгновение он всё–таки крепко зажал её тело между ног, держа за руки.

– Лилия, успокойся, за что ты кинулась сегодня на меня?

– Ты, ты… игнорировал мой шикарный подарок – лису, ненавижу тебя!

– Но ты же знаешь, что я не пью кровь прямо из туши животного, почему же тебе просто не принять этот факт?

– Не могу, с какой такой стати для тебя должны сцеживать кровь в бокал?

– Я с детства не приемлю пить кровь по–другому.

– Ты такой же, как и я – вампир, и не более того! Отпусти меня, иначе…

– Что иначе? Ты же ничего не сможешь мне сделать, оставь меня в покое. И мне в последнее время кажется, что тебе пора бы уже найти мужа и, возможно, дурная злость улетучится, так как ты начнёшь расслабляться с ним, твоя сексуальность уже делает тебя сумасшедшей фурией.

– Не смей!

– Но ты же уже не ребёнок, тебе двадцать пять, так и старой девой можно остаться.

– Мне столько же лет, как и тебе, и то, что я ни с кем ещё не сплю, это только моя забота, сам найди себе кого–нибудь, перестанешь заглядываться на меня, – злобно отпарировала Лилия, пытаясь его укусить.

– Да, но я же мужчина, и старым никогда считаться не буду, и потом ты всё сделала для того, чтобы я не желал связываться не с одной женщиной.

– Это почему же?

– Потому что, когда–то я любил тебя всей душой и сердцем, но ты в один момент всё перечеркнула, много лет назад, а потом вообще постоянной ненавистью убила во мне окончательно все чувства не только к себе, но и вообще к другим женщинам. Однако я питаю к тебе другие чувства и они более острые, чем братская любовь.

– Ха, дурак, я же твоя сестра, как ты мог так меня любить?

– Сердцу не прикажешь, да и потом ты не в полной мере мне сестра, а только по отцу.

– Чушь, а я никогда не полюбила бы тебя, даже яркую внешность твою ненавижу. Мне нравится нежный Сан, и даже больше, я хочу его и только его.

– Ты в своём уме, Лилия? Сан же женат на Мейли, да ещё и безумно любит жену, и потом он же тоже брюнет, как и я.

– Ну и что, мне он нравится весь с головы до ног, и я могу убить её, а Сана потом утешить и влюбить в себя.

– Ты – ненормальная! Не смей влезать в их семью, иначе я не буду так лоялен к твоим агрессивным вспышкам.

– Да! И что же ты мне сделаешь?

– Ещё не знаю, но что–нибудь придумаю вместе с Альбертом нашим колдуном.

– Да он же уже совсем старик, как он меня сможет остановить?

– Он сильный и мудрый, и уж поверь, придумает, как остановить тебя.

После этих слов Сапфир, держа её крепкой хваткой, взлетел к одному из деревьев и, сняв с себя пояс, крепко привязал за талию к стволу.

– Что ты делаешь, идиот? Я же всё равно развяжусь.

– Но благодаря моей космической силе, развяжешься не скоро, сутки пробудешь здесь точно и подумаешь над своим глупым поведением.

– Скотина, ненавижу!

Сапфир, не отвечая уже на её гневные тирады, слетел вниз к примятым цветам, где они бились покатом и, присев на корточки, с нежностью провёл по ним ладонью, из которой плавно вышла золотистая энергия и быстро восстановила все уничтоженные цветы. Губы молодого графа тронула лёгкая улыбка, и он поехал в деревню, чтобы помочь крестьянам в постройке нового частокола.

Лилия всеми силами пыталась вырваться, но пояс Сапфира в кольце золотой энергии держал очень крепко. Она гневно кричала, потом плакала, но тщетно, так прошёл вечер, долгая звёздная ночь, наступил рассвет и девушка, не желая больше беспомощно висеть на стволе, разорвала клыками руку, кровь сразу заструилась по стволу дерева вниз.

– Сан, Сан, любимый, где ты? Спаси меня.

Сан – князь в этом мире, женат на Мейли, изначально они из Китая и друзья графа Константина и Арии, уже несколько столетий как жили вместе и были счастливой парой, любящей друг друга, но даже самый крепкий камень точит вода, и он уже давно знал, что дочь друга к нему неравнодушна. Она постоянно не давала ему прохода, развязно заигрывая. Он начал невольно слышать её мольбы и зов крови и, оставив ещё спящую жену, вылетел на поиски, ориентируясь на запах, доносящийся ветром из–за горы с поля неподалёку от замка друзей.

Вампир подлетел к полю и, осмотревшись вокруг, увидел её, такую жалкую, висящую высоко над землёй, привязанную кожаным поясом к стволу одного из деревьев, тряхнул головой, откидывая чёрные кудри со лба, и подлетел к ней.

– Лилия – Любовь, что случилось? Кто это сделал с тобой?

– Как будто ты не знаешь кто? Только этот ублюдок мог привязать меня своей адской силой, скорее развяжи.

Сан попытался прикоснуться к поясу Сапфира, и его тут же ударила энергия, исходящая от него электрическим разрядом, вампир кубарем полетел вниз и шлёпнулся на землю, с отчаяньем посмотрев наверх.

– Лилия, мне так жаль, но я не могу тебя развязать, насколько он привязал тебя, сказал?

– На сутки, вот… мерзкая тварь!

Сан снова взлетел и завис в воздухе напротив разъярённой графини.

– Тогда раз не можешь меня развязать и мне придётся здесь ещё болтаться, как мешок с дерьмом до вечера, то скрась моё одиночество.

– Ладно, Лилия, я останусь рядом с тобой, – и он присел на ветку рядом.

Вампирша подняла окровавленную руку и жалобно посмотрела на неё, тщательно скрывая обман:

– Видишь, как он сильно порвал мою кисть, я истекаю кровью и до сих пор не смогла регенерироваться, помоги мне.

Сан опешил от такой жестокости Сапфира над собственной сестрой и с неподдельным удивлением, сдвинул смоляные брови.

– Но как он мог такое сделать, ведь мы очень долго не можем регенерироваться от клыков сородичей? – подлетев к ней, быстро прокусил артерию на своей кисти и поднёс к её пухлым сочным губам.

Лилия схватила руку Сана и, подкрепившись, для восстановления сил и быстрой регенерации от вампирской крови, стала целовать его кисть, делая глубокие засосы, прикусывая и, облизывая маленькие ранки. Сан попытался выдернуть руку, но не тут–то было, Лилия крепко держала и в следующее мгновение уже втянула в рот один из его изящных холодных пальцев, засасывая и облизывая, томно смотря ему в глаза.

Вампира, как кипятком обдало при виде этого до боли возбуждающего взгляда и того, что она вытворяла с его пальцем. Лилия притянула ближе его за руку и, схватившись за другую, положила к себе на пышную грудь, которая напряглась, поднимаясь и опускаясь в такт её глубокого возбуждённого состояния. Дыхания не было, так как вампиры были мертвы и не могли дышать, но грудь девушки стояла, будто колом.

Князь хотел вырваться, однако не смог так обидеть дочь лучшего друга и замер на миг, становясь податливым пластилином в похотливых руках. Девушка начала двигать его рукой по своей груди.

– Лилия, перестань… – хрипло выдавил из себя.

Тут она резко разорвала верх платья, и упругая обнажённая грудь предстала перед глазами Сана с тёмными острыми сосками, всем развратным видом показывая, как изнывает от желания. Вампир тяжело вздохнул, чувствуя, что сознание уплывает, а здравый смысл теряет разум, всё тело пробила мелкая дрожь и даже губы задрожали, а член сразу встал, выпирая из штанов, сильно натягивая плотную ткань.

– Ну что же ты смотришь, поцелуй меня, я хочу, чтобы это сделал ты, сейчас, ну давай же.

– Но, Лилия, я не могу… – хрипло прошептал Сан, собирая последние остатки воли в кулак.

– Ты хочешь, чтобы я отдалась какому–то местному мужлану, грязному и вонючему крестьянину?

– Нет, – выдавил, пытаясь отвернуться.

– Тогда возьми меня, я хочу, чтобы моим первым мужчиной стал ты. Ты и никто другой, понимаешь?

Вампира уже полностью трясло от сумасшедшего возбуждения, и он нежно прикасаясь кончиками подрагивающих пальцев к пышной груди сексуальной искусительницы, прильнул к зовущим губам, слившись в сладком поцелуе. Пояс Сапфира больше не бился током, потому что Сан не пытался её освободить, а жаждал совсем другого. Он приблизился настолько близко, что Лилия почувствовала его стальное орудие, упирающееся в лобок под тонкой тканью юбки. Он судорожным движением стал задирать тонкую ткань, обнажая стройные бёдра.

– Да, да, возьми меня, сейчас… – влажные губы исступлённо шептали.

Мозг Сана взорвался мириадами звёзд от раздирающих разноликих чувств: верности к жене, мысли, что это дочь Константина, который оторвёт ему голову, если он лишит её девственности, и безумного возбуждения, от которого уже трясло всё тело, а мысли смешивались в единую липкую массу. Он держался из последних сил, руки дрожали, но девушка всё сильнее и сильнее прижималась к нему гибким и податливым телом. Руки князя крепко взялись за стройные бёдра красавицы, пальцы врезались в кожу, оставляя красные следы, голова совсем затуманилась, и вдруг он внезапно отлетел от мощного удара в сторону, упал на землю под дерево, где был до этого, взглянул вверх и увидел разъярённого Сапфира. Его смоляные волосы развевались на ветру, глаза горели ярким пламенем, кисти рук были сжаты в кулаки, мышцы напряжены. Он размахнулся и ударил со всей силы в ствол дерева, где привязана сестра, одновременно другой рукой оторвал её от него, разорвал на куски свой пояс. Старое дерево сразу распалось на две части, и одна из них упала на сидящего внизу Сана, тот только и успел выставить руки вверх и, подхватив дерево, вскочил.

– Сапфир, прости, я не хотел…

Граф опустился с Лилией на землю, пытаясь не смотреть на её обнажённую грудь.

– Прикройся, бесстыжая! – грозно рыкнул.

Но девушка не повиновалась.

– Чего это ты раскомандывался? Я хочу его! Убирайся!

– Нет!

Между Сапфиром и сестрой началась громкая перепалка. Сан, стоя чуть поодаль, выглядел, как побитая собака, и даже побаивался вмешиваться.

– Что нет? Мне не нужна твоя забота и контроль!

– Найди себе мужа!

– Я хочу, чтобы он стал моим мужем!

– Он уже женат, и Мейли тебе свернёт за него шею!

– Это я сверну ей шею!

– Ты глупая, он не женится на тебе, хочешь стать его шлюхой?

– Какое тебе до этого дело? Значит, буду его шлюхой!

Лицо Сана посерело, он не хотел бросать жену, так как сильно любил её, а Лилия – просто наваждение, насильно ему навязанное.

Сапфир схватил брыкающуюся и кусающуюся сестру, будто разъярённую тигрицу, так и не потрудившуюся натянуть на место платье и, крепко зажав стальными объятиями, взлетел, бросив уже в полёте Сану:

– А с тобой я после поговорю.

Лилия отчаянно боролась с братом, что ему даже пришлось подлететь к озеру и с высоты полёта бросить девушку в него, чтобы немного охладить её возбуждённый до предела пыл.

Лилия сразу ушла с головой под воду, затем быстро выплыла, всё ещё ругаясь, как мужлан, вышла на берег, глядя с верху вниз на лежащего на траве брата.

– Ублюдок.

Граф старался не смотреть на её всё ещё обнажённый верх.

– Прикрой грудь.

– Не хочу! Любуйся, как я прекрасна, намного красивее этой… Мейли!

Но он уже не выдержал такой бесцеремонности сестры и, подскочив, схватил в крепкие объятия, грубо целуя в губы.

Лилия опешила от его такого странного поведения и, крепко сжав зубы, начала упираться, выставляя руки в стальную грудь, но через мгновение он резко отпустил, и она, от неожиданности упав на землю, начала натягивать верх платья.

– Что ты делаешь, сумасшедший?

– Ты не оставила мне выбора, я хоть тебе и брат, но всё же мужчина, и мой член встаёт при виде твоей великолепной груди!

– Я же твоя сестра, держи свой член в штанах и не кидайся на меня!

– А ты не крути обнажённой грудью перед моими глазами! – отпарировал Сапфир.

Она, сердито фыркнув, взлетела вверх, чтобы улететь, но он не дал этого сделать, взлетел за ней и крепко схватил за руку.

– Ты полетишь со мной домой, и я посажу тебя под домашний арест.

– Что? Да как ты сможешь меня удержать? Я пожалуюсь родителям, что ты пристаёшь ко мне.

– Тебе никто не поверит, и потом их нет в Трансильвании, они переселились сегодня в Японию в XX век к другу отца Наоки, чтобы развеяться и погулять. А закрыть тебя в твоей комнате мне поможет Альберт древним заклинанием.

– Ты не посмеешь!

– Посмею и более того, точно это сделаю, я не хочу, чтобы ты разрушила крепкую семью Сана с Мейли. Посидишь так несколько дней, а я подумаю, что же с тобой делать дальше.

– Раз так, то я начну убивать людей!

– Ты не посмеешь, дед тебе это не позволит, как когда–то не позволял нашему отцу.

Лилия в это время заметила крестьянина с телегой в поле под ними и, изловчившись, вырвавшись из объятий брата, камнем упала вниз прямо в телегу. Сапфир сразу же кинулся за ней, тоже увидев человека, но не успел, вампирша, быстро проговорив мужику: «Прости, ты ни в чём не виноват», кинулась к его шее и, прокусив, свернула. Сапфир, подлетев, сбил сестру с телеги на землю и, схватив мужика, осознал, что его уже не спасти и перевёл сердитый взгляд на сестру, сидящую на земле, ехидно ухмыляющуюся.

– Сумасшедшая дура!

– Я же сказала, что начну убивать людей, если ты будешь контролировать меня.

Сапфир уже не мог выдержать такого жестокого поведения сестры и, подлетев к ней, дал крепкую пощёчину. Лилия не ожидала этого от него и, вскрикнув, схватилась за горящую щеку, злобно сверкнув красными глазищами.

Следующим движением брата стало снова взятие её в охапку, и он полетел с ней в замок.

Зная, что Лилию нигде сейчас нельзя оставить в доме просто так, всё равно убежит, залетел в окно своей спальни, опустился на деревянный пол и потащил упирающуюся вампиршу в подземелье, впихнул в металлическую клетку, закрыв на замок.

– Прутья этой клетки заколдованы нашим колдуном, и ты не сможешь из неё выйти, пока я не решу, что с тобой делать.

– Скотина! Не смей меня здесь оставлять, а – а – а!

Но Сапфир, не обращая внимания на злобные крики, вышел и закрыл темницу снаружи на ещё один большой замок, после направился в замок деда – графа Валентина, чтобы поговорить с семейным колдуном Альбертом.

Долетев к величественному, мрачному замку, вокруг которого всегда летали летучие мыши, спустился на широкий двор, где копошились слуги, каждый занятый своим делом по хозяйству. Они, как, только завидев молодого графа, учтиво поклонились, низко склонившись в поклоне.

– Колдун у себя или в деревне? – безразлично взглянув на них, спросил спокойным тоном.

– У себя, Ваше сиятельство, – пролепетал один из слуг, теребя шляпу в сухих руках.

Граф, кивнув, прошёл двор и вошёл в замок, направившись сразу в каморку колдуна. Тот варил очередное варево, из дверной щели шёл едкий запах и тонкая струйка дымка, скручивающаяся в видение похожее на змейку. Сапфир аккуратно постучался в деревянную дверь, украшенную металлическим чёрным пауком с огромным чёрным обсидиановым глазом и устрашающего вида лапами.

– Войдите, – послышалось за ней.

Граф вошёл, колдун, бросив на него мимолётный взгляд, оставил дела и, склонился, хватаясь за спину, глухо кряхтя.

– О, Ваше сиятельство, вы здесь какими судьбами?

– Здравствуй Альберт, у нас беда.

– Я весь во внимании, – показал суховатой рукой на высокий дубовый стул с подлокотниками в виде голов кобр с раскрытыми пастями, всегда стоящим в углу для дорогих гостей.

Сапфир присел, подставив локоть под подбородок, помолчал с минуту, безразлично разглядывая каморку, и поведал всю печальную историю, происходящую между ним и сестрой, а также о её низкой похотливой любви к Сану, безжалостном убийстве крестьянина, и о том, как он закрыл её в клетке, в подземелье, будто обезумевшую тигрицу.

– Да… дела, – ответил как–то очень задумчиво колдун, – а что ваши родители говорят на этот счёт?

– Да ничего, они об этом не знают, во–первых, я никогда не рассказывал им о её ненависти и глупом поведении, а во–вторых, они же сейчас в Японии и, судя по всему, надолго, пусть отдыхают.

– Но Ваше сиятельство, её нельзя долго держать в клетке, она же ваша сестра и графиня, как и вы!

– Да, ещё и любимая, – добавил как–то удручённо Сапфир.

– Это тоже неправильно.

– А правильно, что она хочет женатого вампира?

– И это неправильно, она явно не в себе.

– Ага, или просто похотливая, невежественная, разбалованная девчонка, которую надо приструнить.

– Как вы хотите это сделать, Ваше сиятельство?

– Например, я бы хотел её сам взять, как женщину, а потом жениться, так смог бы обуздать эту похотливую кобылку и умерить чересчур сексуальный пыл.

– Ох, она копия ваш батюшка в молодости.

– Да, он и сейчас также молод, вампиры не стареют.

– Это–то да, но он поменялся, когда влюбился в миледи Арию, вашу матушку.

– Вот и отлично, значит надо Лилию влюбить в меня.

– Нет, Ваше сиятельство, это невозможно.

– Почему?

– Во–первых, я не занимаюсь приворотной магией, а во–вторых, так нельзя. Вы не можете желать свою сестру, это абсурд, хоть и единокровную по отцу.

– Понимаю, дорогой Альберт, но сердцу не прикажешь, – вздохнул Сапфир, и его белокурая голова понуро поникла.

– Может, вам стоит тоже отправиться в другую эпоху и подыскать себе невесту, как это сделали ваш отец и дед, чтобы отвлечь мысли похотливого желания от Лилии?

– Нет! – отрезал граф. – Я не хочу ни одной женщины, кроме неё! Лучше её отправь куда–нибудь!

Старик задумался, глядя, как его слова о невесте взбесили графа.

– Ладно, мы сможем её отправить… туда же в Японию.

– Отлично, только не в то время, где сейчас мои родители.

– Хорошо, тогда отправлю немного с разницей во времени от того времени, в котором они находятся сейчас, вы согласны?

– Да.

Колдун покопался на запыленной полке в разных цветных бутылочках с зельями и, достав одну, украшенную золотым драконом, протянул.

– Что мне нужно с этим сделать?

– Заставить графиню выпить.

– Отлично, благодарю.

Граф встал и сразу вышел, даже не закрыв за собой массивную дубовую дверь.

Снова вернулся в отцовский замок, спустился в мрачное сырое подземелье по крутым каменным ступеням, идущим сотней далеко вниз, по стенам кое–где висела густая паутина, капала вода, стекая в каменные ниши, и тут же услышал громкое:

– Придурок, выпусти меня, немедленно! Или я прокушу твою шею!

Он слегка улыбнулся, подойдя к чёрной клетке, где металась красавица.

– Я выпущу тебя, если пообещаешь, что замолчишь и будешь вести себя тихо.

– Ублюдок!

– Неправильный ответ, тогда останешься здесь до утра, – он отвернулся, сделав широкий шаг по направлению к выходу.

Как вдруг она прошептала:

– Сукин сын, ладно перестану так себя вести… на время.

Сапфир обратно развернулся и, открыв клетку, приготовился к атаке, совершенно не доверяя речам сестры, так и произошло, она тут же кинулась к его шее, выставив огромные острые клыки и когти. Граф повернулся вокруг своей оси и, схватив её обеими руками, прижал к груди.

– Ты злобная тигрица, сейчас тебе придётся открыть твой маленький ротик и кое–что выпить.

– Что? Что ты хочешь в меня залить, скотина?

Он, зажав её тело ногами, одной рукой держа за обе руки, второй – достал пузырёк, перевёл левую руку к шее и прижал пальцами гневный рот так, чтобы открылся. Она захрипела от беспомощности и злости, он быстро влил зелье и резко отпустил. Лилия упала на каменный холодный пол и, злобно сверкая глазами, начала отплёвываться.

– Что это? Что ты в меня влил, мерзкий труп.

Сапфир молча отошёл чуть назад и прямо на его глазах мрачные стены посветлели, пространство в подземелье заволокло густым молочным туманом с разноцветными маленькими искорками, и сестра стала медленно растворяться. Сначала дым обволок её стройные ноги, будто змея, чуть позе плоский живот с кубиками пресса не хуже, чем у мужчин этого древнего вампирского рода, высокую грудь, изящные руки, которыми она пыталась схватить стоящего неподалёку брата, громко крича отборные ругательства.

Он замер, наблюдая, как она часть за частью, растворяется в таинственном тумане, сердце защемило, несмотря на её ненависть и ругань, тяжело вздохнул и прошептал: «Найди там своё счастье». В вампирской душе бушевала настоящая буря: «Этим счастьем хочу стать я, но почему же ты так ненавидишь меня, за что?»

Лилия в последний момент злобно сверкнула красными глазами и окончательно растворилась, оставив на каменном сером полу, золотой браслет, который, расстегнулся и упал с руки в момент, когда она пыталась схватить брата. Сапфир поднял и погладил указательным пальцем, бережно проводя по изящному плетению: «Прости, любимая».

Снова тяжело вздохнул и вышел из подземелья, поднялся во двор замка и, не обращая внимания на слуг с опаской поглядывающих на него, вскочил на верного коня и помчался наравне с ветром, куда глаза глядят, а в мыслях проносилось, будто ураган: «Прости, прости, любимая».

Глава 3 Вазамбия

Сапфир лежал в высокой траве с закрытыми глазами, думая о сестре:

«Куда же ты попала, девочка моя? Что с тобой? Ты, наверное, теперь вообще готова разорвать меня на части?»

Стояла тишина, крестьян вокруг не было, и только слышался лёгкий шелест кустов от бережных ласк ветра.

Вдруг он почувствовал даже сквозь закрытые веки сильнейшее свечение и, открыв глаза, сразу сильно зажмурился, прикрывая рукой. Свет приближался, и граф резко вскочив, медленно открывая глаза, продолжая щуриться, прикрывая рукой от увиденного, изумился. К нему подплывало огромное золотое облако, как было уже когда–то очень давно, и тут он вспомнил: «Это же Они! Те странные золотые существа, которые прилетали в нашем детстве, чтобы забрать меня».

Облако ярко светило, как солнце, подлетело ближе и плавно опустилось на поляну неподалёку. Граф замер, глядя прямо на него. Ждать пришлось недолго, через минуту оттуда выплыли такие же золотистые существа, которых он уже видел однажды.

Сапфир приготовился к атаке, помня, как жестоко они проявили себя тогда.

Пришельцы подняли руки, в которых тут же образовались сгустки золотой энергии в виде шаров. Граф помнил, что это больно, если они попадут в него и напрягся…

Вскоре в него полетел первый шар, он увернулся, второй, третий, четвёртый, пятый… Сапфиру пришлось превратиться в вампира и взлететь, чтобы стало легче уворачиваться от этих странных боевых золотистых шаров, но вдруг один из золотых существ кинулся на него, пытаясь схватить длинными руками. Граф размахнулся и сбил его кулаком на землю с такой силой, о которой ещё и сам не знал, так как таких настоящих боёв в его жизни ещё не было, кроме тех, что проходили с сестрой, где он никогда не дрался в полную силу. Другие пришельцы заметив, какой силищей обладает вампир, кинулись сразу впятером на него. Сапфир закружился, как вихрь, вокруг своей оси и, размахивая кулаками, как мельница, отбивал от себя злобных тварей, те падали на землю, но снова поднимались и взлетали, подлетая всей гурьбой. Прошло долгих полчаса, пока граф всё же справился с ними, кому оторвав руки или те конечности, которые можно было назвать руками, а кому голову, и, переведя дух, плавно опустился на землю, всё ещё с опаской поглядывая на облако. Оно заколебалось, будто высокое желе, и чуть приподнявшись от земли, медленно двинулось на него, угрожающе вспыхивая яркими золотыми бликами.

Ещё мгновение и огромный сгусток золотой энергии накрыл Сапфира с головой. Он закричал от отчаяния, одновременно пытаясь бить могучими кулаками в липкую горячую массу, но справиться с ней никак не смог. Несмотря на его силу и бессмертие, облако обладало силой сотен вампиров, и силы графа стали потихонечку угасать. Они были уже на исходе, как вдруг произошла ещё одна яркая вспышка света, совсем другая, огненная, более мощная, его, будто вырвали невидимой сильной рукой из затягивающей в себя золотой энергии, и он потерял сознание…

Сапфир открыл глаза и уставился в белоснежный потолок. Такой белизны ещё никогда не видел, в голове немного гудело, привстал на локоть и огляделся. Он находился в абсолютно круглой комнате с необыкновенно гладкими стенами без стыков и швов, с нарастающим интересом опустил взгляд вниз: пол такой же белый и гладкий, будто вся комната вообще сделана не человеческими руками, а каким–то волшебством. Изумлённо перевёл взгляд на кровать, такую же круглую и белую, опустил голову, на лоб упал серебряный локон, придавая ему миловидный вид, и задумался: «Где я? Что произошло?»

В этот момент, будто в ответ на его мысли, в стене напротив образовалось прямоугольное отверстие, открываясь наружу, в комнату ворвался ослепительно–белый свет, граф напрягся, взглянув на то, что можно назвать входом и замер. Вошёл очень высокий мужчина, как показалось Сапфиру, намного выше его самого, хотя и он немаленького роста, почти два метра. Вошедший пребывал в костюме серебряного цвета, полностью облегающем поджарое тело, некрасиво обтягивая даже половые органы, большая несколько вытянутая голова абсолютно лишённая волосяного покрова, огромные ярко–синие глаза. Он сделал широкий шаг по направлению к графу, напрягшемуся ещё сильнее, и низко поклонился.

– Приветствуем вас, Великий Сапфир на Вазамбии. Я Малик – ваш провожатый, мне поручено всё вам здесь показать, и ввести в курс событий.

Граф, удивлённо приподняв бровь, открыл рот в немом вопросе, не в силах что–либо ответить, судорожно соображая, пытаясь переварить ту информацию, что только что услышал. Странный мужчина заметил замешательство гостя.

– Великие – это хозяева нашей планеты, теперь и вашей, так как вы один из Великих.

Вот тут–то Сапфир уже не выдержал.

– Что это значит? С каких это ещё Великих? Какая ещё планета? Где я?

Мужчина с невозмутимым каменным лицом слегка склонил голову.

– Вы на Вазамбии, это наша и ваша родная планета.

– Что?

– Вы зачались вашими родителями – вампирами, благодаря жезлу одного из Великих, мать выносила вас и родила, но жезл – наш древний артефакт был отправлен на землю вместе с одним из Великих на поиски людей. Однако наши Великие на тот момент ошиблись с веком его переселения, и он попал в вашу доисторическую эпоху, где и умер, так как источника жизни в виде людей не мог там найти, чтобы восстановить силы.

– Ничего себе! – выдохнул граф, не скрывая удивления. – Так кто же на самом деле мой отец?

– Ваш биологический отец – граф Константин, а энергетический – Великий.

– А имя у этого Великого есть?

– Нет, имён нет ни у одного из Великих, имена есть только у слуг.

– Но у меня же оно есть! Как здесь будут ко мне обращаться, пока я у вас гощу?

– У вас есть имя земное, у нас оно не имеет никакого значения и смысла. Вы – Великий, и только так к вам будут все обращаться на Вазамбии.

– Ну, ладно, Великий значит Великий, а что вы от меня хотите? Или эти… ваши Великие?

– И ваши тоже…

– Да ладно и мои, так что?

– Наша планета разрушается, горит изнутри, нужен живой источник, чтобы спасти её, живая материя, энергия.

– И что это значит?

– Нужны люди… много людей.

– Как люди? Куда? Откуда я их возьму?

– Только вы сможете нам помочь, так как выращены на земле, вы можете там жить, питаться, дышать и развиваться. Мы не можем, увы… Вам нужно вернуться на землю и привезти нам людей, потом ещё и ещё.

– Ну, ничего себе запросы! А что будет с этими людьми в итоге?

– Их будут отдавать в жертву в огненное жерло Вазамбии, которое пожирает нашу планету, будто кровожадный монстр.

– Ох, да кем вы себя возомнили, Богами? Чтобы я граф – потомок великого Дракулы стал мальчиком на побегушках по привозу вам людей в качестве топлива для вашей планеты! Вы с ума сошли!

– Всего лишь ваш покорный слуга и передаю волю Великих, а планета эта и ваша тоже, я уже это говорил.

– Ха, сумасшедшие садисты, и даже если б я согласился привезти вам людей, то, как бы это вообще сделал?

– Мы дадим вам средство для полёта, на землю, кажется, оноу вас называется космический корабль.

– Это тот огненный шар, в который вы меня затянули?

– Да, именно, и спасли вас от верзулей.

– От кого?

– Верзули это наши враги – они с Верзулии, а мы – с огненной Вазамбии.

– Дела, одни садюги вокруг, какие–то сумасшедшие Верзули, гоняются за мной с детства, а теперь ещё и эти Великие с вашей Вазамбией на мою голову.

– И вашей тоже, Великий.

– Безумие какое–то.

– Верзули знают пророчество.

– Какое ещё пророчество?

– Пророчество гласит, что один из Великих с грязной кровью поразит Верзулей в самое сердце.

– И что? – как–то напрягся граф.

– А то, что это вы, и поэтому Верзули хотели убить вас ещё в детстве, но мы тогда связались с вашим колдуном и он закрыл вас такой сильной защитой на все эти годы, что больше никто из них вас не мог увидеть до вчерашнего времени.

– А почему они и вы считаете, что это я?

– Вы – полукровка, наполовину Великий, наполовину вампир, ваша кровь считается грязной по нашим понятиям.

– Понятно, что ничего не понятно, а как вы с нашим колдуном связались?

– Телепатически, мы пришли к нему во сне.

– Он никогда мне об этом не рассказывал.

– А он и не имел на это права, мы запретили, иначе защита могла бы ослабнуть.

– А почему же защита тогда разрушилась?

– Это связано с вашей сестрой.

– С сестрой? Но причём тут она?

– Нам известно, что вы желаете её, как женщину, и после того, как она исчезла из вашего поля зрения далеко в двадцатый век, вы стали подсознательно сильно себя винить и тем самым сами и разрушили свою защиту, очень быстро, почти за несколько часов. Ваша связь с сестрой порочна.

– Это не ваше дело.

– Но на Вазамбии такая похоть к родным по крови не приветствуется, так вы ещё больше загрязните свою кровь, если ваш жезл войдёт в неё.

– Ха, а если она его просто оближет? Тоже загрязню кровь?

– Это не смешно, Великий, да, повторяюсь, такая связь низка и порочна.

– Отлично, значит быстрее исполню это ваше дурацкое пророчество. Я готов со своей сводной сестрой залезть в такую грязь по самые уши и копошиться в ней, как довольные свиньи, хрюкая от порочного удовольствия.

– Вы не правы, Великий, но кто я такой, чтобы об этом судить.

– Вот и заткнись тогда, я сам решу, когда и в кого засунуть свой жезл.

Малик только покачал большой головой.

– А теперь давайте всё же пройдём к Великим, они вас ждут и уже очень давно.

Граф, нехотя встал и пошёл за Маликом. Они вошли в длинный бело–жёлтый коридор, похожий на пластмассовую гладкую трубу, без окон и дверей. Сапфир, как заворожённый, протянул руку и потрогал стену, такая гладкая, что он чуть не упал, совсем не ожидая такого скользкого ощущения.

Малик, заметил это.

– Эта дорога ведёт к Великим.

Сапфир молча кивнул, и они двинулись дальше. Прошли достаточно большое расстояние и вышли наружу, где сразу же оказался чудный сад со странными на первый взгляд растениями: яркие цветы, колючие кустарники и нечто зубастое, что попыталось схватить за руку чужака. Он резко отдёрнул руку и выругался:

– Чёрт, это ещё что за звери?

– Это не звери, а бромохонтус, хороший охранник от непрошеных гостей.

– Бромо кто?

– Когда нас атакуют эти ядовитые растения, бромохонтусы становятся в ряды защитников не хуже Вазамбийцев.

– Я думал, что у вас все зовутся Великими.

– Нет, все это вазамбийцы, а Великие – наша элита, высшая каста, энергия и самая сильная защита Вазамбии.

– Как короли?

– Да, именно так.

– И что они могут?

– Всё то, что и вы, Великий.

– Да, что я могу? Только неплохо драться и летать.

– Вы не знаете ещё своих великих сил, которые дремлют в вас.

– Да! И что же это за силы?

– Например, вы можете собирать сгустки энергии с Вазамбии из самого её сердца, как это делают все Великие и атаковать врага, а также летать в наших космических кораблях, читать мысли, растворяться в воде, сливаться с ней в единое целое и многое другое…

Сапфир так удивился всему сказанному, что открыл рот и хотел ещё что–то спросить, но тут перед ними открылось огромное отверстие в стене, будто его кто–то мгновенно разрезал невидимым мечом, впуская яркий свет, что он невольно зажмурился, слегка отстраняясь назад.

Малик пропустил его вперёд, указывая жестом руки прямо, и он вступил в светлое помещение: огромное и круглое, в бело–золотых тонах, стеклянные стены сильно отражали сияние яркого света. Сапфир прошёл чуть дальше, обратив внимание, что этот яркий свет идёт из середины помещения, как ему показалось с отверстия в полу в виде мощных прозрачных камней, сложенных горкой, напоминающих земной кварц с розовым отливом. Он остановился около них на мгновение, невольно залюбовавшись причудливой игрой света; взглянул вперёд вглубь помещения и, как будто его что–то потянуло туда, такое таинственное и чудное. Прошёл дальше, озираясь по сторонам, и заметил двух высоких мужчин, отличающихся внешне от Малика, похожих на земных атлетов, стоящих у предмета похожего на земной стол.

Они о чём–то говорили, но заметив его, смолкли в молчаливом ожидании, пока гость вплотную подойдёт к столу.

Он подошёл и замер, один из Великих обошёл круглый зеркальный стол, и к его неожиданности быстро подойдя к нему, обнял, раскрыв широко огромные ручищи, похлопывая по крепкой спине.

– Здравствуй, юный Великий… Мы ждали тебя.

Сапфир, всё ещё не отошедший от шока всего происходящего, тихо спросил, как ему показалось позже, глупость:

– Юный?

– Ха – ха – ха, – рассмеялся грубым заливистым смехом, – конечно, малыш, совсем ещё зелёный юнец по нашим меркам. Мы живём вечно, и нам сейчас по тысяче лет, а тебе только двадцать семь.

– Понятно… – протянул Сапфир задумавшись и, подумав с минуту, продолжил, – но мы же тоже бессмертны.

– Мы это кто? Ты и так бессмертен, как один из рода Великих.

– Мы – вампиры! – гордо вскинул голову, отбрасывая назад удлинённые светлые пряди.

– Тут нечем гордиться, твоя вампирская кровь только загрязнила нашу чистейшую элитную, ты – полукровка, однако мы всё равно любим тебя и надеемся, что ты примешь правильное решение остаться с нами навсегда, защищая свой народ и Вазамбию.

– Я не могу с вами остаться!

– Почему же?

– Я люблю женщину – вампира, и она осталась на земле.

– Бред, земная женщина, да ещё и вампир! Бред! Возьмись за ум, Великий!

Сапфир почувствовал сильное раздражение от слов Великого против его возлюбленной, что ударил кулаком о стол, тот зазвенел, но на удивление не раскололся, он опустил заинтересованный взгляд на зеркальную поверхность.

– У вас и мебель какая–то волшебная, небьющаяся?

– Да, у нас не так–то просто что–либо разрушить, на это способны только наши заклятые враги – верзули. От них и нужно защищать планету, и не только, врагов во вселенной предостаточно, кто хочет захватить наши камни света.

– Это те, что лежат в середине комнаты, от которых исходит весь этот яркий свет?

– Да, именно они… вся наша планета состоит из них, но в последнее столетие из–за частых нападений верзулей и разворовывания наших камней Вазамбия сильно пострадала. Она начала стонать, а это даёт нам вазамбиятрясения и неконтролируемые мощные вспышки огня в разных частях планеты, нелепые смерти вазамбийцев, так как они не могут справиться со слезами и гневом Вазамбии.

Нам нужна твоя помощь, только Великие могут противостоять верзулям, а особенно ты. Сила в тебе есть уникальная, намного сильнее, чем у всех нас. И если захочешь, станешь самым Великим среди нас, все мы в итоге поклонимся тебе.

– Я не хочу! Ваша планета мне чужая! Ваши проблемы не мои! Я – вампир! Землянин! Вы мне абсолютно чужие! Отправьте меня домой! Немедленно! – раскричался Сапфир, глаза налились кровью, а на изящных пальцах вышли страшные острые когти и он провёл ими по гладкой поверхности стола, оставляя глубокие царапины. Вот тут и Великие уже удивились.

– Ошибаешься, Великий, сильно ошибаешься, мы тебе не чужие, я твой родной брат и зачат от того же Великого, от жезла которого зачат и ты, а уникальная сила в тебе уже начала пробуждаться. Никто и никогда не смог бы повредить наш рабочий стол, поверь, его сплав не подлежит повреждениям. У нас Великих и дома такие же, стёкла вокруг, которые ты видишь повредить невозможно, даже верзулям. В тебе заключена великая сила!

Сапфир посмотрел на когти, потом на стол, поднял взгляд на мужчину, и тут до него стал доходить смысл его слов:

– Брат? – приподнял бровь с таким удивлением, что Великий невольно улыбнулся.

– Да, брат…

– Ничего не понимаю, кто же мой отец на самом деле?

– У тебя два отца: Великий и твой – вампир…

Он в задумчивости опустил голову, когти стали уходить, глаза приобретать привычный ярко–голубой цвет, но вдруг мужчина подошёл к нему и снова обнял.

Сапфир снова поднял на него взгляд в немом вопросе, и брат ему ответил, догадавшись, о чём он думает:

– Ты не можешь отказаться от своих корней, нас, Вазамбии и нашего народа. Это твоя судьба.

– Но я хочу вернуться домой.

– Ты вернёшься туда ненадолго, за людьми для Вазамбии.

– Нет! Я не буду привозить вам людей на заклание как ягнят.

– Но без людской крови Вазамбия не сможет восстановиться, слишком сильно верзули навредили ей.

– Должен быть другой выход.

– Другой – есть, но он абсолютно нереален, реальнее привозить людей.

– Какой? Говори… – глаза Сапфира загорелись в ожидании.

– В горящий центр Вазамбии, в самое жерло вулкана нужно отдать в жертву кого–то из королевской крови верзулей, но это совершенно невозможно. Никто из нас никогда не был на Верзулии, мы даже приблизиться к ней не можем, её защищает золотое световое энергетическое поле. Оно настолько мощное, что если б наш корабль подлетел к ней, то тут же сгорел бы. Здесь на Вазамбии мы можем защищаться от их энергетических атак. Принцессу никогда и никто не видел, она не вылетает с Верзулии, подступиться к ней не предоставляется возможным, она единственный потомок верзулей королевской крови. Да и потом насколько мы осведомлены, она очень сильная, намного сильнее нас, мы с ней не справимся. Людей приволочь на Вазамбию значительно проще.

– Да, но людей надо много, а её одной хватит.

– Ты прав, люди слабые, их надо очень много, вернее плоти и крови, чтобы восстановить нашу планету, а сейчас я хочу показать тебе её, поверь, ты полюбишь Вазамбию, это же твой дом.

И Великий подошёл к стене, взмахнул рукой, и в ней будто в огромном экране появилось изображение всей планеты.

– Мой дом в Трансильвании, – буркнул себе под нос Сапфир и подошёл ближе к брату, с нарастающим удивлением разглядывая, то, что представилось его взору.

Сама планета овальной формы, похожая на зерно арахиса, расположена в галактике лёжа, вокруг множество мелких астероидов, укрывающих как шлейфом. Изображение стало приближаться, и Сапфир увидел розовые пустыни, где песок и стоящий густой туман плотно–розового цвета. Нереальная картинка полетела дальше, и они оказались в оазисе: огромные водопады, глубокие чаши с кристально–прозрачной водой, розовый туман придавал этим чудесным местам такое милое очарование, что он невольно улыбнулся. Изумрудная зелень, несколько пугающая необычностью и яркостью, украшала эти места, совершенно нестандартные для глаз Сапфира, цветы поражали пёстрым великолепием, причудливыми головками в виде огромных земных пауков, медуз, осьминогов, кальмаров. Он даже громко вздохнул и Великий, сразу заметив это, усмехнулся.

– Я знал, что тебе понравится наша Вазамбия, хочешь увидеть наши города, дома вазамбийцев?

– Да… – немного заинтересованно расширил глаза Сапфир.

Великий снова взмахнул рукой, будто смахивая с экрана предыдущий кадр, и перед глазами появились высоченные башни, похожие на бледные поганки, тонкие и длинные с разлапистыми шляпками, также тёмно–розового цвета.

– Это дома вазамбийцев высшего ранга, а низшие – живут в нишах скал Вазамбии, – и он легонько провёл по экрану в стене справа налево, почти не касаясь.

Выплыло изображение скал с частыми дырами, и показались глубокие ниши, тёмные входы внутрь.

– Вот там и живут вазамбийцы низшего ранга, это наши работники, которые строят нам дома и работают на шахтах по добыванию световых камней.

– А высшего ранга что делают? – уже как–то больше заинтересовался Сапфир.

– Высшего – это наши воины, которые защищают Вазамбию. А мы – Великие, управляем ими и всей нашей планетой.

В этот момент Великий смахнул с экрана живую картинку, и всё потухло, как будто ничего и не было.

– А теперь, мы тебя угостим, как родного, лучшими нашими блюдами.

– Но я же не ем обычную еду! – возмутился Сапфир. – А пью только кровь животных и ем слабо прожаренное мясо.

Великий улыбнулся, обнажая великолепные белые ровные зубы.

– Мы это знаем, мясо наших животных отменное, тебе понравится, и приготовлено оно по твоему вкусу. И ещё один интересный для тебя факт, у нас есть замена крови.

– Этого не может быть! Как это замена крови! Вы бредите!

– Нет, это не бред, – Великий нажал какую–то кнопку под столом, стекло открылось наполовину, и снизу вышел на металлической подставке изящный бокал. Сапфир сразу отметил, что он сделан из необычного материала, серо – серебряного цвета, гладкий, будто вылитый неким волшебством, а не руками живых существ. Он вытянул голову и заглянул в него, там красовалась алая густая жидкость по внешнему виду похожая на кровь. Великий, наблюдая за его реакцией, снова ухмыльнулся.

– Возьми бокал и пригуби, это мы для тебя приготовили.

Сапфир с опаской прикоснулся к бокалу, пальцы сразу заскользили, и он просто не смог его поднять, удивился ещё сильнее, вскинув густые светлые брови.

– Это что какая–то ваша злая шутка? Я даже его взять не могу, не то, что пригубить.

– А ты подумай, почему?

– И почему же? – съязвил с нарастающим раздражением.

– Ты – Великий! Включи мозги, если тебе не подвластен наш обычный бокал, то, как же тогда ты будешь управлять вместе с нами Вазамбией?

– А я и не хочу управлять вашей Вазамбией!

– Тогда ты умрёшь здесь от голода, так как в Трансильванию мы тебя не отпустим, пока ты не согласишься привозить нам людей.

– Этого не будет! Никогда!

– Тогда голодай, – ответил спокойно брат и, кивнув другу, молча стоящему рядом. Тот нажал ещё на какую–то невидимую кнопку в стене, и она открылась. Великие тут же вышли и стена за ними закрылась, будто в ней и не было никогда не входа, не выхода.

– Вернитесь! Не оставляйте меня здесь одного!

Побесившись немного, он всё же остро ощутил чувство голода, так как давно уже не ел и попытался снова взять бокал, но безуспешно, потом ещё и ещё…

В конечном счёте, окончательно выйдя из себя, ударил со всей силы кулаком в зеркальную стену.

– Малик! Открой!

Стена задребезжала, но осталась целёхонька, и ровно через минуту в ней образовался выход. Сапфир шагнул и, увидев Малика, покорно склонившего голову, разозлился ещё сильнее.

– Что за дела здесь происходят? Почему я не могу взять этот чёртов бокал? И зачем меня оставили одного в этой гладкой коробке?

– Господин Великий, вы не можете взять наш бокал, потому что не принимаете своей истинной сути, его может поднять только Великий, а оставили вас одного, чтобы вы попробовали это сделать и либо смогли бы, либо нет, – спокойным тоном ответил Малик.

– И что? Что мне теперь делать? Я есть хочу.

– Вам надо всего лишь успокоиться и принять то, что вы тоже из рода Великих и наш метал вам покорится, тогда вы сможете выпить его.

– Я не Великий! А – вампир и граф в Трансильвании. Верните меня домой немедленно, иначе всё здесь разнесу к чёртовой матери!

Малик покачал головой.

– Увы, это невозможно, только Великие могут вас отправить домой. И потом вы не сможете ничего здесь разнести, если даже наш бокал взять не можете, а сейчас мне велено проводить вас на прогулку в низины Вазамбии.

Сапфир негодовал, глаза попеременно меняли цвет с ярко–голубого на алый и обратно, но выхода не было, и он угрюмо поплёлся за Маликом.

Малик вошёл в прозрачную трубу, находящуюся прямо перед ними, и кивком головы показал стать рядом с ним. Тот подчинился, и он достал из кармана брюк какой–то странный малюсенький предмет, похожий на пульт от музыкального центра, нажал зелёную кнопку; перед глазами Сапфира всё поплыло в огненном зареве. Вспышки одна за другой слепили, и он невольно закрыл рукой глаза, но вдруг всё стихло, послышался сухой низкий голос Малика:

– Можешь открыть глаза, мы уже на месте.

Сапфир медленно огляделся и опешил: вокруг сплошная розовая пустыня и никакого намёка на жизнь.

– А где же вся эта великолепная растительность, которую мне показывал Великий?

– Это на другой стороне нашей планеты, а здесь мы добываем световые камни.

– Где? – удивление Сапфира уже зашкаливало. – Здесь же один песок, хотя и такой необычный.

– Идём…

Малик уверенным шагом пошёл вперёд. Пройдя немного, остановился и резко обнял его со спины, тот не поняв, что происходит, возмущённо вскрикнул:

– Что ты делаешь?

Но Малик не ответив, начал быстро кружиться вокруг своей оси входя вниз в песок, как шуруп, вкручивающийся в доску. Спустя несколько минут, они оказались в тёмном месте, похожим на шахту, сразу пахнуло каким–то неприятным затхлым запахом. Сапфир снова огляделся: темно, мрачно, с чёрных стен капала вода.

Малик показал идти за ним и он, подчиняясь, молча пошёл. Так они прошли достаточно длинный коридор, и вышли в огромный зал, где копошилась сотня вазамбийцев, грязных, по уши в розовой пыли.

Они копали и возили на тачках разного размера неочищенные световые камни. Сапфир с неподдельным интересом пригляделся к ним.

– Это те же самые камни?

– Да.

– А почему они не светятся, как там, в комнате Великих?

– Потому что они ещё не родились.

– Как это не родились, если их уже откопали?

– Наши камни рождаются, когда выходят наружу, к свету Горонда.

– К свету кого?

– Не кого, а чего, Горонд – это наше светило, как ваше солнце.

– А – а – а, то–то я и подумал, что у вас как–то странно светит солнце, не по–нашему.

– Потому что это не ваше солнце. Горонд – светило не только Вазамбии, но и всей нашей галактики. Оно же светит и Верзулии – нашим заклятым врагам.

Малик взял один из самых маленьких камней и протянул его Сапфиру.

– Зачем он мне?

– Он будет вашим талисманом, у каждого Великого есть такой. Наши искусные мастера сделают его вам в виде кулона, и вы сможете его носить на шее, тогда ни один верзулий не сможет вас убить.

– Они и так меня не убьют. Я их сам растерзаю.

– Не думаю, Великий, ваш потенциал ещё не раскрылся.

Сапфир фыркнул, но всё же взял камень и спрятал в карман брюк.

Они уже собрались выходить из шахты, как вдруг раздался грохот, и им на головы посыпался песок.

– Верзули! Нас атакуют верзули! Прячьтесь! – вскрикнул Малик.

Сапфир, ещё совсем не понимая, что стоит тоже испугаться, ещё сбольшим с удивлением стал наблюдать за суетой вазамбийцев, которые начали прятаться в глиняных нишах и закрывать головы руками. Внутрь стали залетать круглые золотистые шары ста двадцати – ста пятидесяти миллиметров в диаметре, пролетая сквозь крышу и стены прямо, как острые ножи, разрезающие свежий торт. Они влетали в грунт, разлетающийся на мелкие куски в разные стороны.

– А почему вы прячетесь? Что это за шары?

Малик, стоящий в тёмном углу, в страхе скосил глаза.

– Нас жестоко атакуют верзули, а это их мощнейшее оружие: шары являются сгустками огненной энергии и причиняют нам не только адскую боль, но и при точном попадании в голову могут сразу убить.

– Понятно, а что же нам теперь делать? Ждать пока они тут разнесут всю вашу шахту в хлам?

– Да, Великий, именно спрятаться в нишах и ждать, вы всё равно ничего не сможете сделать, только себя загубите, так как сила Великих в вас ещё не проявилась.

– Хватит говорить мне этот бред! – вспылил Сапфир. – Я – вампир из благородного рода и не желаю прятаться как крыса от каких–то негодяев.

Малик хотел ещё что–то сказать, но не успел, граф выставил руки вверх, сжавши в кулаки и внезапно взлетел. Мгновенно пробил верх шахты и вылетел наружу. Малик перепугался не на шутку за то, что не смог сдержать новоиспечённого Великого от безрассудной смелости.

– Великие убьют меня… – и, взлетел следом за графом в то же отверстие с громким криком: – Великий! Вернитесь в шахту! Вы ещё не готовы!

Но когда вылетел на поверхность, так и замер, зависнув в воздухе, открыв рот от удивления.

Сапфир схватился в свирепой драке с тремя верзулями одновременно. Он дрался, как разъярённый вепрь, одного схватив за шею крепкими ручищами, сжал со всех сил, да так, что у того вылезли глаза из орбит и одним быстрым движением оторвал ему голову. В этот момент его сграбастали другие верзули за спину, пытаясь раздавить, но он напряг каждую клеточку тела и нечеловеческой, мощной даже взрывной вампирской силой, разжав их лапищи, резко разверзнулся и ударил, будто стальными кулаками в челюсти сразу обоих верзулей. Те совсем не ожидания такой силы от простого вазамбийца, отлетели в разные стороны и, упав, вытаращили глаза.

– Кто он? Может из этих… Великих? – прокряхтел один из них гнусаво.

– Да не может быть, от него же нет золотого сияния, которое им дают световые камни, значит он обычный вазамбиец, только какой–то самородок, очень сильный.

– Ага, и свирепый.

Один верзулий встал и за доли секунды покинул поле битвы, второй – решил поступить также и мгновенно взлетел за другом, оказавшись в своём огромном золотистом облаке, которое служило им космическим кораблём.

Сапфир так рассвирепел, что полетел за ними, и снова услышал испуганный крик Малика, раздающийся позади:

– Великий, остановитесь!

Но у него уже взыграла вампирская кровь и он, не обращая внимания на отчаянные крики Малика, подлетел к облаку, совершенно забыв, как его уже спасали от него однажды, так и врезался в густую золотую энергию. В этот момент она начала затягивать его внутрь, противно обклеивая руки и ноги. Граф, совсем не ожидая такого, начал бороться с совсем непонятной ему силой, но тщетно. Малик был уже рядом и, схватив Сапфира за одну руку, стал с силой тянуть на себя. Вдруг золотая злая энергия схватила вазамбийца за шею и тоже потащила внутрь. Граф, понимая, что Малик оказался намного слабее, собрал всю волю в кулак и, совершенно не осознавая, как это сделал, вытащил Малика из облака и отбросил его на Вазамбию. Но его самого верзулиевская энергия начала затягивать уже сильнее, ещё минута и она поглотит тело целиком. Сапфир чувствовал, что не может справиться и, как–то совсем странно для вампира начал задыхаться, как вдруг его мускулистое тело стало внезапно сиять, почти как те камни, которые видел в комнате Великих, но даже ярче, то золотым, то серебряным свечением, то совершенно необъяснимым светом, и вдруг услышал чёткий властный голос в голове: «Борись, ты – Великий!»

Он встряхнул головой и взгляд внезапно поймал двух Великих, зависших в воздухе на расстоянии двух метров напротив него – его так называемый братец с подручным. «Борись!» – снова послышалось в голове. Сапфир хотел с нарастающей злостью прошипеть в ответ: «Как, чёрт возьми, я могу бороться с этим липким киселём?»

Но слова не произносились, рот не открывался, всё тело сковало так, что он уже не мог пошевелить ни одной мышцей. Вражеское облако затягивало сильнее и сильнее. Он почувствовал адскую боль от сильного сжатия тела, вплоть до хруста костей и натяжки всех жил.

«Борись же, Великий!» – голос повторился.

Сапфир закрыл глаза от беспомощности, и тут перед мысленным взором встала Лилия – Любовь и её прекрасная обнажённая грудь, которую она так демонстративно выставляла перед ним. От этого видения его пробила волна безумного возбуждения, и силы каким–то чудом вернулись. Усилием неимоверной воли, вытянул всё тело в струну, откинул голову назад и закричал:

– Я хочу тебя, сестра!

В этот миг его тело засияло ярким светом, окутывая полностью алмазным серебристым сиянием, и золотая злобная энергия дрогнула, медленно, будто трусливый слизняк, стала отползать, оставляя вокруг тела некоторое пространство, чтобы он смог вытянуть из неё руки, ноги и всё остальное.

Ещё мгновение и облако начало быстрее отходить, миг, и улетело, так быстро, что Сапфир даже не понял, куда оно делось, оглянулся на Великих, и хотел выругаться, но замер в удивлении от их странной реакции. Они смеялись.

– Ох, никогда не видел, чтобы Великий справился с верзулиевой энергией силой мужского возбуждения. Бред, но факт остаётся фактом. Как можно так желать собственную сестру, брат, ты в своём уме?

– Она мне не родная, а единокровная, – злобно буркнул Сапфир и плавно слетел вниз на поверхность Вазамбии.

– Пусть единокровная, но тоже родная, – всё ещё улыбаясь, добавил Великий.

– Ага, если принять всю ту правду, которую ты мне преподнёс сегодня, что мы с тобой дети одного Великого с Вазамбии, и я зачат от космического жезла, то моя сестра мне вовсе и не родная, тогда я могу хотеть её в полной мере.

– Ха, но если так размышлять то да, однако, твои родители тоже являются ими, косвенно, ну да ладно, это твоё дело, кого тебе хотеть. Только ты вазамбиец и твоя судьба здесь, а не на земле, а твоя сестра жить на Вазамбии не сможет.

– Почему же? Я же могу здесь дышать и ходить.

– Глупый, ты вазамбиец и наш воздух для тебя родной, а она здесь погибнет.

– Как это погибнет? Она же бессмертна, вампир, такая же, как и я.

– Нет, брат, это её на Вазамбии не спасёт. Твоя сестра – сгорит.

– Бред. Какой бред, тогда я вернусь жить на Землю и заставлю ее, себя полюбить.

– Ты и так вернёшься на Землю за людьми, наша планета жаждет их, иначе мы все погибнем.

– Я уже высказал своё мнение насчёт людей.

– Твоё мнение сугубо субъективное, земное, подумай о вазамбийцах, о наших семьях и детях. Мы же без человеческого ресурса погибнем. Ты – Великий и это и твой народ.

– Я – вампир!

– Жаль, значит, пророчество не про тебя и мы ошиблись.

– Какое пророчество? Тот бред, что я слышал от Малика?

– «Придет он на Вазамбию с Земли, зачатый от жезла Великого. Земные родители воспитали, другое имя ему дали, и космический народ весь спасёт, и деву полюбит, юную и красивую, будто звезда, из нашей вселенной. Настанет в наших мирах – мир и покой, вечная любовь и счастье!»

– Ну, ничего, себе, а почему вы решили, что это я?

– Всё сходится именно с тобой.

– Ха, а что это за дева такая тогда? Я хочу только свою сестру, и она не из вашей вселенной.

– Как знать, как знать, кто она такая и где?

Сапфир злобно фыркнул и пошёл в сторону Малика, который уже поджидал его как верный сторожевой пёс.

И хорошо бы продолжить им путь дальше по окрестностям Вазамбии, как вдруг поверхность содрогнулась, да так сильно, что все стоящие не удержались, и кто–то присел на корточки, а кто и упал ничком в песочек. Сапфир, не совсем ещё осознав, что происходит, тоже присев, опасливо поглядывал по сторонам.

– Надо лететь в укрытие, сейчас начнётся! – встревоженно вскрикнули Великие.

– Что начнётся? – опять ничего толком не понял.

– Вазамбиятрясение, и поверь, оно бывает крайне опасным. Летим! – двое Великих сразу же взлетели. Малик подал ему руку, чтобы помочь подняться, тот взглянул исподлобья и сам встал, небрежно отряхиваясь от песка.

В этот миг совсем неподалёку произошла глубокая трещина на поверхности и в неё тут же начал всыпаться песок. Внезапно выскочила огненная волна и, будто огромный красный язык, поглотила одного из вазамбийцев стоящего в двух шагах, тот загорелся и громко закричал от боли и страха. Сапфир мгновенно кинулся к нему, пытаясь вырвать из огненной геенны, но не смог, вазамбиец упал в горящую бездну. Вазамбия содрогнулась ещё раз, и вдалеке снова произошли мощные огненные фонтаны, безжалостно забирая вазамбийские жизни. Сапфир ничего не мог поделать, он лишь метался между огненными вертикальными волнами в надежде спасти хоть кого–то, но это у него не выходило: вазамбийцы сгорали очень быстро от жестокого огня рассерженной планеты. Вазамбия опять сильно содрогнулась, произошёл такой мощный толчок, что Сапфир не устоял на ногах, упал и сразу покатился к глубокой расщелине, образовавшейся в коре планеты, ввалился в неё и его начало затягивать в страшную глубину. Великие, увидев, как он полетел в огненную бездну, кинулись за ним, пытаясь на лету схватить за руку.

– Сапфир, дай руку! – закричал брат.

Вампир даже не мог заставить тело взлететь, так сильно его притягивала зияющая огненная дыра, будто гигантским магнитом. Собрав всю волю в кулак, протянул руку брату, но тот не смог схватить… Выхода не оставалось, ещё несколько мгновений и Сапфира бы затянуло сердитое огненное сердце Вазамбии и Великий, мгновенно приняв решение, выставил руки вперёд, из которых вышла мощная золотая энергия, окутывающая Сапфира, будто одеялом, и Великий прокричал:

– Подумай, где ты хочешь сейчас оказаться!

Сапфир закрыл глаза, и перед его мысленным взором встала красавица Лилия – Любовь с высокой обнажённой грудью.

– Лилия… – выдохнул и провалился в темноту.

Глава 4. Китай

XX

век

Сапфир стремительно летел в космосе, как огненная комета в ореоле мощной энергии Великого его брата. Мозг затуманен, глаза закрыты, открывал их иногда и видел мелькающие звёзды, вновь закрывал и проваливался в тёмную бездну. Вдруг перед внутренним взором снова предстала Лилия, в сладостном виде с наполовину обнажённым телом, упругая грудь с нагло торчащими тёмными сосками призывно стояла перед глазами. Он вновь почувствовал, как волна безумного возбуждения заливает его крепкое мускулистое тело и шевелит мужское орудие, которое слегка вздрогнуло, окрепло и встало, звеня маленькими болевыми молоточками, начавшими отбивать эротический ритм по всем извилинам затуманенного мозга.

– Лилия… – прошептали пересохшие губы, и он провалился ещё глубже в космическую бездну, и страстную пучину эрофантазий…

«Она подходит к нему вплотную, призывно виляя стройными бёдрами, прислоняется обнажённой грудью к стальной груди и трётся маленькими розовыми сосочками.

– Ах, – вздыхает, взмахнув длинными ресницами, закатывая глаза. По прекрасному любимому лицу с высокими скулами пробегает лёгкое возбуждающее выражение, девушка призывно облизывает розовым язычком пухлые губы, и они засверкают влагой в свете окружающих звёзд, ноздри маленького носа расширяются… – Ах…

Сапфир упирается ей в бёдра упругим членом, хватает точёную фигурку так крепко, что мгновенно чувствует, как хочет войти в её сладкое лоно, дышащее в унисон с его внушительных размеров органом.

Рвёт остатки её одежды, обнажая бёдра, бережно берёт на руки, широким шагом подходит к огромной постели, покрытой алым покрывалом, кидает спиной, ложится сверху, сжимает гибкую фигуру ещё крепче, разводит стройные ноги и…»

Больно ударяется об асфальт.

– Что это, чёрт возьми? – вскрикнул Сапфир и потёр ушибленный зад. Встал, отряхнулся, с любопытством оглядываясь по сторонам, шире раскрывая глаза от того, что увидел, судорожно соображая и вспоминая, куда отправил Лилию, и о чём подумал, когда брат закричал ему в бездне: «Срочно подумай, где бы ты сейчас хотел оказаться!» Всё встало на свои места в голове, и с удивлением выдохнул:

– Это Китай…

Он знал об этом месте по подробным рассказам родителей, но увидеть всё самому воочию совсем иное. Сапфир растерялся, глядя на ярко–одетых странных бронзовых людей, полуголых девушек как ему показалось на первый взгляд, разноцветные повозки, носящиеся на бешеной скорости по дорогам, огромные высоченные замки или это вовсе не замки ещё не разобрался. В полном непонимании, что ему теперь делать и где искать сестру, оглянулся и, присев на бордюр, склонил голову, крепко задумавшись: «Так, надо вспомнить… Китай, полураздетые девушки, не глазеть на них, здесь все так одеваются, что же ещё? Думай Сапфир, думай. Город Ханчжоу… Вейшенг, ресторан, танцующие девочки! О! Надо найти его! Он может что–то знать о Лилии, о ней невозможно не знать. Она бы уже где–то обязательно проявилась, так как не может справляться со своим буйным нравом.

Сапфир с удручённым видом встал и побрёл, куда глаза глядят, абсолютно не зная, что делать дальше. Голова опущена, мысли расползались, будто змеи в разные стороны. Шёл, шёл, ноги еле ворочались от голода, завернул за угол и увидел бродячую собаку. Он не любил нападать на животных, но желудок сжало от острого голода, и стремглав схватил ничего не подозревающее животное, та заскулила, поджав облезлых хвост.

Посмотрел в круглые тоскливые глаза и, несмотря на жуткий голод, ему стало безумно жаль это беззащитное существо, и с каким–то умилением потрепал по загривку.

– Живи, малыш, а я сдохну с голоду в этом проклятом месте, – отпустил собаку на землю. Та благодарственно завиляла хвостом и убежала в сторону гаражей. Сапфир снова пошёл дальше, еле волоча ноги, прошёл километр и, не выдержав от голодного бессилия, упал во дворе у одного из домов. Сколько он так пролежал одному Богу известно, но когда открыл глаза, то увидел над собой белоснежный потолок, очень удивился, привстал на локте, оглянулся и узрел, что лежит в просторной комнате: круглая с белоснежными стенами и такими же белыми шифоновыми занавесями, пол светло–песочный, деревянный… встал, пошатываясь от голода, желудок свело так, что он готов уже сожрать кого угодно, походил в задумчивости: «Где я? Похоже, потерял сознание, но кто меня сюда приволок? Как же я хочу есть…

Дверь внезапно распахнулась и вошла густо накрашенная девица, ярко и вульгарно одета, даже почти раздета, подошла и улыбнулась, скалясь как пиранья.

– Очухался, красавчик? Я подобрала тебя обдубашенного на бордюре и еле приволокла к себе. Хочешь есть?

– Да, а что у тебя есть из еды? – спросил с хрипящим волнением в голосе.

– Да так, особо ничего, но вот свежего мяса купила, приготовить кусочек, оно ещё с кровью, так весь кулёк залила.

От этих слов он затрясся, глаза покраснели.

– Дай…

– Что дай? Меня? Ох, как ты скоро? Вижу, что член у тебя явно большой и уже прямо выскакивает из штанов, но давай сначала поедим.

– Дай мясо! – прошипел странный невероятно красивый парень и как–то угрожающе двинулся к стоящей девушке у двери с кульком, с которого капала алая кровь на чистый пол.

Она, ничего не поняв, попятилась назад, но Сапфир оказался проворнее и уже рвал кулёк на части. Выхватил из него кусок мяса и съел, даже не жуя, с особым упоением, облизывая кровавый кулёк. Девушка от ужаса раскрыла широко глаза и хотела закричать, но вампир стремглав подскочил к ней и, закрыл рот рукой.

– Я не трону тебя, мне просто очень плохо, хочу ещё есть, нужна кровь, много крови.

– Ты – ты не убьёшь меня? – пролепетала, заикаясь.

– Нет, но ты можешь мне помочь и тогда останешься жива.

– Как я могу тебе помочь?

Он схватил одной рукой, лежащий на столе нож, другой – притянул упирающуюся девушку за руку к столу, где стоял стакан. Наклонил её кисть к нему и резко резанул по венам, она вскрикнула, но он так строго взглянул на неё красными глазами, что она стиснула зубы, терпя и боль, и безумный страх. Алая кровь быстро стала стекать в стакан, наполняя до краёв, и девушка потеряла сознание. Сапфир выпил залпом всю кровь и, облизнувшись, схватил с её шеи лёгкий шёлковый шарфик, туго перевязал ей руку и ринулся к выходу, неожиданно столкнувшись с дородной дамой, бросил на прощание:

– Вашей соседке, похоже, стало плохо, ей нужен врач.

Женщина перепугалась и кинулась в комнату, а он быстро унёсся, как ветер. Сапфир ещё не чувствовал полного насыщения, крови нужно было гораздо больше, чтобы насытится после такого долгого голодания, носился по огромному Ханчжоу в поиске ещё хоть какой–то еды; однако не леса, не животных, кроме бродячих собак не видел; и уже совсем отчаялся, как вдруг забрёл в какой–то парк и увидел сидящую на скамеечку юную девушку, читающую книгу. Ещё на расстоянии услышал биение её сердца, его лоб покрылся испариной, несмотря на то, что он был мёртв, но в часы острого голода человеческая оболочка давала сбой. Взгляд приковался к нежной шее, на которой так сильно пульсировала аппетитная жилка. Его глаза покраснели, руки затряслись, ноги стали ватными и подкослись, в голове стучала единственная мысль: «Я хочу есть, пить, есть, она… Нет, нет, как же мне плохо… но я же не нападаю на людей, – он резко отвернулся и приготовился бежать, как вдруг на него выскочила из–за кустов огромная собака и Сапфир, не сдержавшись, схватил её обеими ручищами и вонзил острые зубы в шею. Собака громко заскулила, задёргала массивными лапами и испустила дух. Он с жадностью выпил всю кровь и вытер рот рукавом, оставляя на нём багровые разводы, отбросив мёртвую собачью тушу в кусты, собрался уходить. Голод немного отступил, но до полного насыщения было ещё совсем далеко. И тут услышал женский пронзительный крик: