Сумеречное королевство бесплатное чтение

Глава 1. Страшные сказки.

«Там за окном –

Сказка с несчастливым концом.

Странная сказка»

(В.Цой «Странная сказка)

В поместье Стрейн готовились к важному событию, поэтому с самого утра дом превратился в кипящий жизнью улей.

Хозяйка дома, Луиза де Стрейн, быстрыми шагами пересекала комнаты, где с минуты на минуту должны были появиться гости. От ее пристального взгляда не ускользала ни одна деталь. Горничные снова и снова поправляли сервировку на столах, дочищали и без того блестящий паркет, стирали невидимую пыль с каминных полок.

Луиза в сотый раз придирчиво расправляла драпировку портьер на окнах бальной залы, хмурилась, переставляла с места на место вазу с цветами в кремовой гостиной, просила принести или унести то или иное блюдо.

Музыканты настраивали инструменты, в бальной зале царила какофония, хлопали двери за слугами, торопливо выполнявшими поручения графини. Вдруг обнаружилось, что в буфете недостаточно льда для игристого вина, а из города еще не привезли букеты для танцев.

Досадные, но такие важные мелочи требовали немедленного внимания. Чтобы ни одна высокопоставленная леди, ни один чопорный стареющий дворянчик не смогли позже сплетничать, укоризненно качать головами, намекать о таком недопустимом упущении, пусть даже оно не оказало никакого влияния на общую атмосферу праздника.

Красный как рак, разгоряченный повар, колдовал над кастрюлями, его помощники стучали ножами, солили, перчили и помешивали, подавали искушенному мастеру все новые и новые ингредиенты, нахваливали его тонкий вкус и безупречную работу. Всюду что-то шипело, булькало, миллионы запахов смешались в единую симфонию. Весь этот кулинарный концерт сопровождался непрестанной бранью великого шефа, который не гнушался кинуть в нерасторопного поваренка ложку или луковицу.

Весь дом был заполнен сутолокой, шумом, громкими разговорами. Мелькали взволнованные лица, стучали каблучки горничных, топали сапоги лакеев. Сегодня графская чета обещала оплатить старания преданных слуг в двойном размере, было ради чего спешить и трудиться. Кроме того, в такие большие праздничные дни, слугам всегда доставался небольшой праздничный ужин, сдобренный вином и несколькими золотыми монетами.

В хозяйских комнатах тоже царила неразбериха: молоденькие служанки причесывали и укладывали волосы прекрасной половине семейства Стрейн, отглаживали платья, всюду валялись шпильки, булавки, баночки с таинственным содержимым, флакончики духов, – все то, что, по общему женскому мнению, должно сделать любую девушку красавицей.

Хозяйка дома, Луиза де Стрейн, мать двух дочерей, то и дело сводила свои тонкие брови, негромко что-то говорила экономке, и та незамедлительно приводила весь этот механизм в движение, отдавала распоряжения и покрикивала на горничных.

Переполох был вызван совершеннолетием старшей дочери, Жанны Аделины де Стрейн. Девушке исполнялось 18, по меркам Свободного Королевства Оринберг, юная графиня входила в брачный возраст.

Вот почему спокойная и размеренная жизнь в графском доме превратилась в жуткую неразбериху: сегодня де Стрейн устраивали бал, на который были приглашены знатные и уважаемые семьи. Графиня Луиза намеревалась подобрать удачную партию для своей дочери.

Сама же виновница торжества, замученная бесконечными примерками, причесыванием, наставлениями матушки, мечтала лишь о том, чтобы ее оставили в покое.

К своим 18-ти годам Жанна заметно вытянулась, ее фигура приняла зрелые женственные формы, огромные фиолетовые глаза утратили детскую искру, она стала взрослой. Куклы и ленточки были заброшены в шкаф, их место сменили книги.

Ее жемчужные волосы, заплетенные в высокую прическу, локонами спадали на белую шею. Красное, точно запечённая кровь, платье подчеркивало высокую грудь и тонкую талию.

Именно такой ее увидели гости, когда, наконец, изматывающие приготовления были завершены, а чета де Стрейн начала встречать именитых друзей.

– Боже мой! Какая красавица! Август, ваша дочь прекрасна! – Восторженно нахваливали ее.

– Не может быть? Это ваша крошка-Жанна? Как быстро летит время! – Картинно вздыхала стареющая тетушка.

– Клянусь, ваша дочь разобьет не одно сердце! Мое уже разбито! – Доверительно подмигнул какой-то пышный барон, за что его тут же наградила укоризненным взглядом супруга.

Самой Жанне все это было немного непривычно, легкий румянец то и дело покрывал ее щеки, в голове давно перепутались все графы, маркизы, бароны, князья и виконты…

Она заскучала, устав раскланиваться с прибывающими дворянами. Мать легонько сжала руку девушки, ободряюще кивнула, и Жанна благодарно улыбнулась в ответ. Как же Луиза гордилась своей дочерью. И переживала едва ли не больше самой именинницы.

Жанна прилежно изображала роль хозяйки бала, в тайне мечтая поскорее присоединиться к смеющимся подругам, окунуться в их беззаботное и легкое общество, которое, впрочем, она все меньше и меньше понимала.

Кокетство и томные вздохи подруг детства казались нелепыми, но, чтобы не прослыть синим чулком, Жанна вторила этому общепринятому тону, стараясь не отставать от маленьких жеманниц.

Август де Стрейн не одобрял желания супруги поскорее выдать дочь замуж. В конце концов, и старший сын, Луи, еще не нашел себе подходящую партию. Перечить Луизе Август не смел: вся власть в доме безраздельно принадлежала супруге. Но как жаль ему было расставаться с дочерью.

Жанна была его любимицей. Отец ценил ее добрый и рассудительный ум, гордился ее открытым сердцем и жизнерадостным нравом, восхищался красотой. Как же быстро она выросла! Да, девочка порой проявляла излишнее упрямство и самоволие, но для него это была все та же крошка-Жанна: милая и мечтательная.

Одна карета сменяла другую, распорядитель громко объявлял гостей, светская болтовня и музыка сменили дневные приготовления. Дом ожил зажжёнными свечами в канделябрах, разряженными дамами и галантными кавалерами всех возрастов. Пьянящий запах непринужденного веселья и вина заполнил гостиную, шелест юбок и легкие "па" послушно следовали танцам.

– Герцог Альберт Свейн. – Объявил распорядитель бала.

По гостиной прошел взволнованный шепот, дамы стали поправлять прически, кавалеры спешили выказать свое почтение брату короля, который вдруг решил посетить графское семейство.

Все помнили историю о том, как граф де Стрейн, заплутав в лесу во время охоты, был спасен людьми герцога. В благодарность, Август де Стрейн подарил герцогу трех своих лучших лошадей. Графские конюшни славились отменными скакунами королевства. Потом было несколько визитов вежливости в столице и вот, дорогой гость принял приглашение на совершеннолетие старшей де Стрейн.

– Ваше превосходительство. Какая честь для нас. – Склонилась в реверансе Луиза.

– Прошу вас, перестаньте. – Отмахнулся Свейн. – Было бы непростительно с моей стороны не поздравить лично вашу прелестную дочь с совершеннолетием.

Герцог, как человек, привыкший делать все на ходу, вечно спешащий, еще в парадной завладел красивой коробочкой, что бережно нес его паж.

Жанна, также склонившаяся в реверансе, не смела поднять глаз, как учила ее матушка.

– Графиня, – обратился к ней герцог, – примите мои поздравления и мой скромный подарок.

Девушка робко посмотрела на гостя.

Герцог Свейн был красив, но вся его внешность вызывала странную неприязнь в Жанне. Ей все время казалось, что он смотрит на нее свысока, а губы выражают некую усмешку, точно он знает что-то компрометирующее о собеседнике.

– Благодарю вас, ваше превосходительство – Жанна мило улыбнулась и приняла протянутую ей коробку.

– Открывайте же, смелее. – Подбодрил ее герцог. В его руках появился бокал с игристым вином, мужчина сделал глоток, учтиво, с достоинством приветствовал кого-то из гостей, губы улыбнулись молоденькой даме.

Гости столпились вокруг, сгорая от нетерпения, выглядывая из-за плеч, вставали на цыпочки.

Жанна сорвала золотистую ленту, открыла крышку. В коробочке лежал прекрасный медальон. Тонкая как кружево бабочка, чьи крылья были инкрустированы драгоценными камнями, была размером с детскую ладошку.

Девушка подняла удивленные глаза на Свейна.

– Я надеюсь, что угодил вам. – Улыбнулся герцог. – Камни такие же яркие, как ваша красота. А скрывать такую красоту – преступление. Я бы хотел, чтобы вы присутствовали на зимней охоте. Ведь вы же присоединитесь к нам, граф? – обратился герцог к отцу Жанны.

– Разумеется, ваше превосходительство. – Кивнул отец.

Пронесся и стих легкий шепот: во истину королевский подарок. Такие вещи дарят только жене или любовнице. Так неприлично принимать девице драгоценности от чужого мужчины, пусть даже брата короля. Но обвинить герцога в дерзости никто не желал. Луиза де Стрейн испуганно взглянула на медальон и поспешно спрятала лицо за веером.

Начались танцы, и Жанна потеряла счет времени. Танцы она любила. Кружась, точно пушинка, она совсем забыла и о дорогом подарке, и о высокомерном герцоге. Казалось, не она следует за музыкой, а музыка рождается в ее движениях.

Жанна присела на диванчик возле окна. Щеки ее пылали как два алых мака, глаза светились восторгом. Все было прекрасно в этом празднике. Жаль только, матушкина затея не удалась.

При всем своем великолепии и блеске, никто из представленных ей юношей не обладал самыми главными, по мнению графини, свойствами – способностью рассуждать и мыслить, искренне чувствовать красоту мира.

Ей не с кем было обсудить привезенные в столицу полотна художников нового века, рассказать о том, как волнительно играл на виолончели Милвен Грей, необыкновенное музыкальное дарование. Некого было удивлять историями о высоких белых дворцах южного королевства Бирэм, откуда они с семьей вернулись не так давно. Никого не интересовали гипотезы историка с Юга, касающиеся возникновения цивилизаций…

Вся мужская половина королевства наперебой обсуждала только одно: вспыхнувшую на севере континента стычку со старым, давно забытым врагом.

Оринберг граничил с четырьмя державами: Бирэм – на юге, Атлана – на западе, Саадан – на востоке и Дрейтон – на севере. Его смело можно было назвать сердцем мира.

Оринберг славился мягким климатом, сладкими фруктами и драгоценными камнями, которые добывали из недр его земель. Большинство жителей королевства занимались земледелием и разведением скота. Трудились и на рудниках, промышляли рыболовством. Побережье в избытке баловало людей своими дарами, будь то нежная форель или беловато-розовые креветки.

«В Оринберге вы найдете себе дело по душе!» – Всегда говорил отец. И был прав. Этот светлый клочок земли был просто рогом изобилия!

В свою очередь, отделенный от Оринберга Льдистым морем, Дрейтон столкнулся с небывалым противником с холодных берегов Норса.

Считалось, что Норс, земля долгих зим и холодных весен, населен различной нечистью. Люди веками судачили о кровососах, крадущихся в ночи, ворующих детей и юных дев. О ледяных эльфах и великанах, морских кракенах и злобных пустынных старухах, что питались младенцами.

В Оринберге к жителям Норса относились свысока: дикари, что с них взять? Все чудовища вымерли еще в древние века, склонились перед величием человека.

Подобного рода легендами могли похвастаться все страны мира. Бесспорно, в каждом государстве, в каждом королевстве и в каждой империи из уст в уста передавались истории о магических существах, монстрах и прекрасных феях, некогда живших в далеком прошлом…

И каждый цивилизованный человек прекрасно знал, что времена божественных созданий давно миновали, последнего дракона сразил богатырь из хмурой лесной Увары. Последняя фея погасла в плену садданского султана, ее окаменевшее крохотное тельце так и хранится в стеклянном сосуде, выставленное на всеобщее обозрение в приемных покоях дворца.

Давно вырублены вековые вечнозеленые рощи, служившие приютом для единорогов, а их бесценные хрустальные рога разошлись на обереги для представителей королевской семьи Атланы.

Волшебный мир пал от жадной и всесильной руки человека. Остались лишь служители богини Лорин, да легенды об их былом могуществе.

Только Норс по-прежнему был загадочным и неприступным для великих держав. Жители этой холодной страны кочевали по своему крошечному материку, прячась от зимней стужи в походных домах из звериных шкур. С приходом короткого яркого лета – возвращались на поля, где запасались алыми кислыми ягодами, сушили травы, пасли скот.

Норс из поколения в поколение передавал легенды о неких великанах с золотыми глазами, что отнимали людские души, о крепких рыцарях, что плечом к плечу стояли рядом с великанами в древней войне…

О чем были легенды, в какие времена происходили загадочные битвы – никто во всем мире не знал и не придавал значения россказням дикарей.

– Сначала появились обезумевшие от страха жители Норса. Их Лодки, обитые шкурами медведей и оленей, привезли, кажется, всех обитателей ледяной страны. Ну, или тех, кто выжил. – С горящими от азарта глазами вещал какой-то совсем юный дворянин.

Молодежь облепила диван, на котором, размахивая руками, делился новостями юный оратор.

– Захватчики, кем бы они ни были, появились следующей же ночью. Они отвоевали у Дрейтона часть его территорий. Эти существа вовсе не безмозглые! Они крадутся в ночи, нападают на людей и отнимают их жизни одним взмахом руки!

– Да вы просто сказочник, граф! – Рассмеялся один из слушателей.

– Клянусь Лорин! – Обиделся рассказчик и с азартом продолжил. – В какой-то момент Норс откинул противника назад, но воины под алыми стягами вернула свои позиции достаточно быстро. Ничто их не берет: ни стрелы, ни мечи, они быстрые и не чувствуют боли. Но стоит отрубить им голову или пронзить сердце – тела разлетаются на мелкие песчинки.

– Вы верите в эти россказни? – Насмешливо обратился к соседке незнакомый Жанне юноша.

Жанна невольно прислушалась. Беседующая группка людей расположилась на соседнем диване. Рядом с рассказчиком сидел молодой человек в темно-зеленом сюртуке, расшитым золотыми нитями. Густые волосы, цвета топленого молока, завязанные в короткую косу, гибкий, точно у девушки, стан, белая атласная кожа, яркие зеленые глаза…

– О, разумеется, верю! – Воскликнула прекрасная маркиза, изящно прячась за свой веер.

– Право, маркиза, не стоит бояться! – Сверкнул белозубой улыбкой юноша – Дрейтон стойко держит оборону, но против кого – никто не знает. Эти дрейтонцы – народ дикий и сумасшедший. Они каждого культурного человека за упыря принимают.

– Но мой кузен писал мне, что упыри уже подходят к нашим границам. – Не унималась маркиза, явно продолжая разговор только ради разговора. – Он служит войскам его величества на границе.

– Вашему кузену пора вернуться к цивилизованному обществу, милая Ирэн. – Хихикнула другая девушка, кокетливо подмигивая зеленоглазому красавцу. – Еще и не такое привидится на холодных берегах дикого моря.

– Давайте спросим у герцога. Он – особа высокопоставленная, все знает о таких важных вещах. – Горячо воскликнул оратор, что затеял этот разговор.

– Вот же и он. – Подхватила маркиза, раздосадованная тем, что ей не верят тоже.

Однако Свейн направлялся к Жанне, вежливо кивнув спорщикам.

– Графиня, могу я пригласит вас на вальс? – Он галантно протянул девушке руку, унизанную кольцами.

– Разумеется, ваше превосходительство… – замешкалась Жанна. – Только…

Брови герцога изумленно поползли вверх.

– Только графиня обещала этот танец мне. – Рядом возник буквально из ниоткуда юноша в темно-синем костюме.

Его изумрудные глаза азартно сверкали, тонкое аристократичное лицо озаряла полу-усмешка, полуулыбка.

– Совершенно верно. – Обрадовалась спасителю Жанна. – Я обещала танец… – она замялась, герцог выжидательно смотрел на нее, понимая, что ему лгут.

– Графу Вильяму Валуа. – Юноша кивнул.

Через десять минут Жанна оживленно болтала с новым знакомым. Граф Валуа был родом из Атланы, путешествовал вместе со своим другом, который насмехался над суевериями молодого дворянства, Маркизом Рамиресом Фрей.

На праздник к Жанне молодые люди попали абсолютно случайно: их новый знакомый приходился троюродным братом Луизе де Стрейн.

Разные, как день и ночь, дворяне, казалось, были связаны чем-то вроде кровных уз. Что-то было общее в их утонченных лицах, манере говорить и держаться раскованно. Люди собирались вокруг них, очарованные какой-то магией, обаянием.

Новые знакомые с увлечением рассуждали о литературных веяниях и полотнах выдающихся художников. Их заинтересовали рассказы Жанны о Бирэме с его белокаменными дворцами и слонами, дикими джунглями и золочеными храмами.

В этот вечер она больше не увидела герцога Свейна, оскорбленного ее невниманием, но с радостью узнала, что ее новые друзья тоже участвуют в зимней охоте…

– А где же матушкин родственник? Как вы сказали его имя? – Внезапно спросила Жанна, прерывая Вильяма на полуслове.

– Он плохо себя почувствовал и в последний момент не смог приехать. – Печально вздохнул Рамирес.

– Да, Грегори любезно принял нас у себя. – Подхватил Вильям. – И так хотел познакомить со своей кузиной. Но вот беда, кажется, схватил простуду.

– Бедный дядюшка Грег. – Жанна лукаво обвела друзей глазами. – Ему ведь уже под шестьдесят. Куда же ему угнаться за двумя молодыми людьми.

– Великая Ночь! Вы нас раскрыли, дорогая! И, должно быть, презираете? – Рамирес всплеснул руками.

– Моли пощады у прекрасной дамы, лжец! – Вильям толкнул друга в бок и сам первым упал на колени.

Жанна смеялась как дитя. Конечно, ей хотелось узнать правду: кто они, откуда и зачем пришли на ее праздник. Но они так забавно разыгрывали раскаяние, напугали своими громкими причитаниями важных дам и горничных, что Жанна добродушно простила обоих.

***

Полная луна освещала узкие улицы трущоб. На крыше небольшой церквушки сидела темная фигура. Вскоре, от стены отделилась вторая.

– Ты задержался.

– Пришлось удирать от стражи.

– Но мы не раскрыты?

– Обставил все как ограбление.

– Ты сильно рискуешь, Рамирес. Этот город еще не готов принять сказочных чудовищ.

Вильям подошел к другу ближе.

– Еще одна охота – и спать. Завтра мы обещали Жанне быть в опере, ты не забыл?

– Милая графиня. Бьюсь об заклад, ее кровь сладкая, как мед. – Рамирес откинул со лба непослушную челку.

В свете луны его профиль выглядел как чеканка на монете.

– Жанна – хорошая девушка, ее кровь – не твоя забота. – Разозлился Вильям.

– Хорошая, милая, умная. – Рамирес сел на крышу, прислонившись к колокольной башне. – Ты хочешь, чтобы такая красавица вышла замуж за какого-нибудь болвана, родила ему кучу баронов или маркизов, и всю жизнь с каменной улыбкой кланялась занудам-Свейнам?

– Мы не можем взять ее с собой. – Отрезал Вильям. – Мы – дезертиры, за нашу голову кое-кто многое отдаст. А кое-кто другой – еще больше, чтобы твоя глотка больше не узнала вкуса крови.

– Хорошо, я не настаиваю. – Примирительно вскинул руки Рамирес. – К тому же, мне кажется, мы в этом городе не одни, кто ею интересуется.

– О чем ты? – Не понял Вильям. – О герцоге?

– О том, что нам пора убираться отсюда. Нас выследили. Он выследил нас. – С нажимом на слове «он» ответил Рамирес.

В эту ночь две хорошеньких девушки не дошли до дома, их отец, хозяин магазина тканей, лишился обеих дочерей. Утром он сойдет с ума от горя, а двое нищих никогда больше не будут просить милостыню на крыльце храма святой Елены…

***

Охота подходила к концу. К концу же подходило терпение герцога Свейна.

Совершенно очевидным стало то, что он не просто так посетил когда-то дом Стрейнов. Отец Жанны, хмурил брови, но молчал. Сама Жанна старалась ускользнуть от герцога.

Честных намерений у последнего явно не было, положение становилось опасным. Весь двор знал, что Альберт Свейн всегда добивается того, чего хочет. И весь двор с сочувствием смотрел на молодую графиню, не выказывая при этом желания помочь.

Альберт то и дело пытался остаться с Жанной наедине, то на ледяной переправе, то в охотничьем доме, богатом на множество уединенных комнат и потайных дверей, то среди зимних лесов, где шла охота.

Безропотность отца выводила Жанну из себя. Она надеялась на его защиту, но граф, от чего-то не спешил вмешиваться. В их семье всем правила Луиза, сам граф был слишком добродушен. Скорее всего, Альберт искренне надеялся на порядочность герцога.

Жанна отчаянно жалела, что Луи не было в Оринберге. Старший брат наверняка вступился бы за честь сестры.

О, Луи. Смешливый, бесстрашный и рассудительный старший братец. Он тайком учил сестричку обращаться с оружием. Ее девичьи руки с трудом удерживали меч, тогда он привез из столицы легкую садданскую саблю. Эта новая игрушка все равно была слишком массивна, но через несколько недель девушка уже не ощущала ноющую боль в мышцах, что позволило брату и сестре с азартом предаться шуточным поединкам.

Когда Август де Стрейн обо всем узнал, уроки пришлось прекратить.

– Ваша матушка не одобрит. Жанна. Ты девица, а не рыцарь. Твоя забота – шитье и пение, а не лязг стали. Подумать только. Во что превратятся твои руки? А если Луи ранит тебя? Нет, нет. Решительно запрещаю вам это баловство.

Жанна расстроилась, но то немного, чему научил ее брат, надолго врезалось в память. И теперь она с тоской вспоминала о любимом брате, сожалея, что военная служба обязывала Луи отбыть на границу.

Не известно, когда герцог загнал бы свою жертву в угол, если бы не два красивых друга Жанны, ни на шаг не отстающих от своей подруги. Они так напоминали ей Луи с его легким сарказмом и гордостью истинного дворянина.

– Грядет буря, мой друг, поверьте мне. Через пару дней герцог свернет нам шеи. – Смеялся Вильям.

Жанна, одетая в костюм для верховой езды, ехала на белой лошади рядом с друзьями. Юноши скрывали лица под белыми масками, объясняя это тем, что солнце дает отвратительный загар для кожи аристократа.

– Как он был зол, когда вы появились на переправе в одном сапоге, без лошади. – Засмеялась Жанна.

– Не мог же я дать вас в обиду. – Рамирес потрепал гриву своего пегого коня. – Пришлось импровизировать. Конь в самом деле скинул меня.

Троица расхохоталась.

– Тише, господа. – Жанна, обернувшись, увидела приближающегося герцога.

– Господа. Не могли бы вы оставить меня наедине с графиней. Мне необходимо ей кое-что сообщить.

Вильям бросил вопросительный взгляд на Жанну. Та едва заметно кивнула.

– Разумеется, ваше превосходительство. – Юноши откласнялись, пришпорили коней, удаляясь вперед, однако, остались в поле зрения.

– Вы необыкновенная девушка, графиня. – Начал Свейн. – Вы либо слишком глупы, либо – слишком умны.

– Объяснитесь, герцог. – Холодно ответила она.

– Вы прекрасно понимаете, о чем я. – Сквозь зубы процедил герцог. Эти двое – либо ваши любовники, либо парочка идиотов, раз вечно таскаются за вами. Вам они не кажутся странными, не так ли?

– Я понимаю вас все меньше и меньше. – С нарастающим гневом, откликнулась Жанна. – Ваши крайности – только Ваши. Есть простой ответ на ваш вопрос: эти двое благородных молодых людей – мои друзья. Неважно, насколько они отличаются от других. И как мои друзья – они не желают, чтобы со мной случилось что-нибудь для меня неприятное.

– «Неприятное», графиня, случается с каждым. И очень неожиданно. – Его серые глаза сузились. – Сегодня ночью убили двух крестьян, вы слышали? Говорят, это вампиры, ибо жертвы были обескровлены, их шеи изорваны. Но мне почему-то кажется, что это – дело рук обыкновенных разбойников, которые хотят ввести местные власти в заблуждение. С момента, как мы въехали в мои охотничьи угодья, в близлежащих селах стали происходить странные убийства. Пока что погибают простолюдины, но, кто знает, такое может случится и с дворянами… Будьте осторожны, графиня, здесь становится опасно, пора завершать охоту.

– Вы угрожаете? – Не веря услышанному, прошептала она.

– Я информирую и беспокоюсь за вас… и ваших Странных друзей.

***

Она вспомнила об этом разговоре на следующий день.

Ее верные друзья внезапно сказались больными и остались в охотничьем домике. Жанна вместе со свитой герцога продвигалась по лесу. День клонился к закату, мужчины, во главе с Альбертом Свейном, увлеченно загоняли оленя, дамы мирно беседовали и смеялись возле палаток с напитками и едой.

Жанна заскучала. Она решила немного проехаться по дороге, чтобы хоть как-то развлечься. Подруги держались особняком: с тех пор, как герцог стал проявлять знаки внимания к Жанне, а двое ее друзей, напротив, высказывать холодность к юным кокеткам, девушки подчеркнуто игнорировали графиню.

Молодые люди все ка один обсуждали прибывавшие с границы новости: Дрейтон пал! Если Норс населяли племена примитивные, то Дрейтон вполне можно было причислить к цивилизованному государству. И все беженцы твердили одно и то же: золотоглазые великаны несут смерть.

Мысли Жанны были погружены в себя, когда Кристалл, ее прекрасный жеребец, дико заржал и понес девушку в лес.

Черные стволы замелькали, угрожающе хлестали ветки, а конь все никак не хотел слушаться.

Что же испугало ее милого и всегда послушного жеребца? Волки? В угодьях герцога хищники чувствовали себя вольготно: Альберт Свейн считал их наличие гарантированной защитой от любого, кому в голову придет желание поохотиться на его земле. Мнение крестьян было безразлично вельможе.

После долгих минут бешеной скачки, Кристалл остановился. Он все еще беспокойно перебирал копытами и фыркал, его уши настороженно прислушивались к лесной тишине. Жанна осмотрелась: как вернуться назад? Она погладила Кристалла по шее. Упасть с коня она не особенно боялась: все тот же Луи любил брать сестру на конные прогулки.

В такие часы брат и сестра не редко пускали лошадей в галоп. Бывали и падения, и переломы. Потом Луиза де Стрейн надолго лишала молодых людей такого удовольствия, но их это не останавливало никогда.

Лес хранил тишину. Лишь скрип снега под копытами, да тяжелое дыхание жеребца. Ранние зимние сумерки все стремительнее переходили в ночь.

Девушка развернула коня, стараясь разглядеть на снегу следы. Это было не легко, не было даже намека на тропинку или дорогу, ей пришлось спуститься на землю.

Легкая меховая мантия и изящные, но такие не практичные перчатки совсем не грели графиню, она начинала замерзать.

Паника нарастала, Жанне стали чудиться шорохи, а тени казались густыми и живыми, она ускорила шаг.

Прошел час, но никто не торопился искать ее, и мороз пробирал до дрожи. Внезапно Кристалл заржал и встал на дыбы. Поводья выскользнули из онемевших рук Жанны, и конь снова помчался прочь во весь опор.

– Кристалл. – Отчаянно крикнула она осипшим от страха голосом.

Девушка стала озираться: чего или кого испугался жеребец?

"Только бы не волки", – с ужасом подумала она и тут же упала в снег от резкого толчка в грудь.

Огромная черная морда с оскаленными зубами смотрела на нее. Жанна мысленно попрощалась с жизнью. Золотые глаза уставились на графиню, широкие лапы намертво придавили к земле.

Волк был просто чудовищно большим. Девушка едва смела вздохнуть, по телу пробежал озноб, она боялась даже моргнуть.

Зверь всматривался в ее лицо. Взгляд у волка был какой-то странный: не человеческий, но и не звериный. Какой-то чужой и гипнотический.

И запах. Странный запах. От черной шкуры пахло горькими полевыми травами и ветивером. Точно от ручной собачки, которую заботливая хозяйка каждый день купает в ванной.

Волк повел носом, принюхиваясь, склонил голову на бок, отступил.

Жанна пролежала, не шевелясь несколько мучительно долгих минут. Наконец, девушка решилась встать. Но сразу же упала вновь, сбитая с ног.

"Да он просто издевается" – Жанна закусила губу от отчаяния. – "Лорин, пошли мне легкой смерти, молю тебя"

Волк обошел ее кругом, сел поодаль. Жанна попыталась отползти и тут же пожалела: волк зарычал и цапнул ее за руку.

Алая кровь моментально оросила снег. Жанна вскрикнула от боли. Хлынули слезы ужаса.

Зверь вдруг ощерился и попятился, потом тоскливо заскулил. Жанна зажмурилась, всем сердцем надеясь, что вот сейчас он ее и убьет.

Шершавый язык аккуратно слизывал кровь с запястья, затем облизал ее щеки, горячий нос уткнулся в шею, послышалось жалобное поскуливание.

«Ох, уже просто убей меня или уйди» – Подумала Жанна.

"Не могу", – отчетливо прозвучало в голове.

Кажется, она сходила с ума. Жанна попыталась вновь отползти.

"Даже не думай, – предупредил голос, – за тобой уже идут"

Волк лег рядом, положил свою тяжелую квадратную голову ей на грудь, согревая своим теплом, обволакивая запахом летних трав.

"Мы еще встретимся" – пообещало чудовище, прежде чем веки Жанны сомкнуло забытье.

***

Ей повезло: она не замерзла насмерть, даже не простудилась. Когда егеря нашли графиню, волка уже и след простыл.

Свита герцога немедленно зашушукалась, вновь и вновь вспоминая тревожные новости с севера, легенды об оборотнях и прочей нечисти.

Но прошел день, другой, охота подходила к концу, неприятный инцидент забывался: ничего ведь не случилось, никто не умер. И мало ли что померещится в глухом лесу юной девушке? Надо меньше читать книг: они лишь забивают голову порядочных девиц бреднями и ненужными мыслями.

Тем не менее, Август де Стрейн вызвался возглавить поиски волка. Герцог дал обещание, что отправит Жанну домой незамедлительно.

Рука болезненно пульсировала, а по ночам Жанна все чаще видела волка, снились ей и кошмарные великаны, что ступали по земле Оринберрга и отнимали жизни одним взмахом руки.

Герцог от своих намерений не отступился. Его по-прежнему интересовала молодая графиня, о чем он незамедлительно дал ей понять.

– Каков подлец! – воскликнул Вильям. – И твой отец сейчас где-то в глуши, ловит этого… волка.

Юноша поежился. Происшествие взволновала и его, и Рамиреса. Они помогали Жанне обрабатывать рану на запястье, расспрашивали подробности, утешали и успокаивали.

Между тем, поведение друзей изменилось: они все реже покидали охотничий домик, и, кажется, всерьез засобирались продолжить свое путешествие как можно скорее.

– Но ты же не пойдешь, Жанна? Обещай, что не пойдешь! – Рамирес обнял подругу.

– Разумеется, нет! – Жанна поджала губы. – Я только не знаю, что теперь делать, герцог не оставит в покое ни меня, ни мою семью.

Друзья сидели в ее уютной маленькой комнатке. На улице уже стемнело, едва слышался лай собак в псарне, но уже отчетливо пахло зажаренным оленем, которого герцог все-таки подстрелил.

– Что он еще сказал тебе? – Рамирес нетерпеливо перебил подругу.

– Что если я соглашусь, он подберет мне удачную партию, обеспечит будущее моей семье и Маргери, моей сестре…

Щеки Жанны разгневанно вспыхнули.

– Отблагодарит, значит. – Зло процедил Вильям.

– Но ты не согласишься? – спросил Рамирес.

– Нет и еще раз нет! Как ты можешь так говорить? – Девушка топнула ножкой. – Вот только… Луи служит на северных границах. – Жанна вздохнула. – Герцог грозился послать его в самое пекло.

– Успокойся, дорогая. – Вильям сел рядом с Рамиресом и Жанной на широкую кровать. – В пекло мы пошлем этого развратника-Свейна.

– Если я решусь, то за ужином я должна надеть медальон, который он мне подарил.

Воцарилась пауза. Вильям задумчиво теребил подбородок, Рамирес нервно барабанил пальцами по ноге.

– Есть один выход, дорогая. – Вздохнул Вильям. – Согласишься ли ты?

– Ты же говорил, что мы не можем. – Догадался Рамирес.

– Не можете чего? – С надеждой спросила Жанна.

Вильям еще раз вздохнул.

– Послушай, мы с Рамиресом направляемся в Атлану. Ты никогда не спрашивала нас, откуда мы приехали, почему и куда движемся. Мы предали одного… очень опасного, гм-м-м … человека. Мы должны были выполнить его поручение, но не смогли. Мы – дезертиры, Жанна. Наши принципы и взгляды разошлись, мы бросили службу. Мы бежим в Атлану, куда он не сунется. Во всяком случае, не скоро.

– Хочешь ли ты поехать с нами? – Рамирес серьезно посмотрел на нее. – Это опасно, но все будет выглядеть так, будто ты просто сбежала, а герцог не сможет испортить жизнь тебе и твоей семье.

– И когда-нибудь я смогу вернуться? – Спросила она.

– Сможешь. Он же не бессмертный, твой герцог. – Подтвердил Вильям.

– Я тоже. – Грустно добавила она.

Друзья переглянулись.

– Ну, некоторые существа бессмертны.

– Хватит уже этой болтовни. Не вы ли смеялись над этими суевериями на балу. – Слабо улыбнулась Жанна. – Я только и слышу о всякой нечисти. Это все – глупости и легенды. Давно известно, что люди вытеснили сказочных существ, и никто давно не видел даже цветочных фей.

Снова юноши переглянулись.

– А как же тот случай? Волка ведь не нашли? – Вкрадчиво поинтересовался Рамрес.

– Он снится мне ночами. – Продолжила Жанна, совершенно смутившись, – Вы не будете смеяться надо мной? Скорее всего, это из-за этого. – Жанна многозначительно коснулась забинтованного запястья.

– Нет, что ты. Расскажи. – Вдруг насторожился Рамирес.

– Он приходит ко мне, стоит закрыть глаза. Я не слышу его голос, слова сами приходят в голову. Потом он меняется… Хотя, скорее всего, это оборотень. – Вдруг засомневалась она.

Вильям нахмурился:

– И как он выглядит?

– Смутно помню его лицо… Глаза янтарные, с вертикальным зрачком… – Она смешно наморщила лоб, пытаясь вспомнить. – Острые скулы, тонкие губы. – Жанна задумалась на мгновение. – Эти глаза. Я хорошо запомнила их, они завораживают… У него выбриты виски, на них какие-то татуировки, узоры, волосы собраны в длинную косу. Все как в тумане… Помню, у него на мундире узор из символа.

– Символа? Помнишь его? – Заинтересовался Рамирес.

– Я нарисую.

Вильям заметался по комнате, подошел к маленькому бюро, что стояло возле окна, и протянул девушке бумагу и чернила.

Жанна положила бумагу на колени и стала рисовать.

– Какой странный… – глядя на набросок, сказал Рамирес.

На белом листе бумаги сплетались округлые линии, образуя чашу, в центре который четырьмя росчерками выделялись две буквы. Но Жанна не смогла бы различить их, потому как буквы эти не принадлежали ее миру.

– Неприятный сон. Снится мне после нападения. И рука болит нестерпимо. – Продолжала Жанна шепотом, напоминая испуганное дитя. – Так что, не стоит играть с моим воспаленным разумом, он и так восприимчив ко всяким сказкам. – Она поежилась, точно холодный зимний воздух пробрался в эту светлую комнатку.

Жанна отдала рисунок Рамиресу, тот нахмурился, протянул его другу.

Юноши помолчали.

– Раз тебя мучают такие кошмары, тем более пора бежать. – Резюмировал Вильям. – Но, для начала, проучим герцога.

– Бежать. – Она недовольно скривила личико. – Это еще больше опозорит мою семью.

– По крайней мере, ты будешь в безопасности. Уж это мы тебе гарантируем. – Обиделся Рамирес.

– Проучить герцога разрешаю. А дальше будет видно.

– Ты слышала последние новости с границы Дрейтона? – Поинтересовался Вильям.

Жанна кивнула. Об этом говорили все: беженцы, испуганные, измученные, все твердили о неземных захватчиках, о том, что они брали в плен людей, а те возвращались уже другими. С жаждой крови и алым блеском в глазах.

– В Лорин существует легенда о Великой битве. – Начала Жанна. – Будто эти самые великаны, лоринцы и воины черного василиска сражались вместе против какой-то богини. Будто вторглись в мир какие-то существа, не то люди, не то звери и Лорин попросила помощи у других богов. Вот только, легенда эта старая как мир и принадлежит язычникам. Каждый знает, что в Лорин – одна богиня и других быть не может.

– Думаешь, это просто совпадение? – серьезно поинтересовался Рамирес. – В каждой сказке есть доля правды.

– Думаю, кто-то из наших соседей решил сыграть на суевериях. Сааддан давно заглядывается на наши богатые земли, ему не дают покоя наши шахты с драгоценными камнями. Атлана, как бы ни клялся в этом ее посол, мечтает сама поставлять в Бирэм свои вина и морепродукты. Но их климат слишком влажный для благородной виноградной лозы. Соседи недолюбливают нас.

– Ты необыкновенно умна для юной девицы на выданье! – Восхитился Вильям. – Поверь, я познакомился с дамами из свиты герцога – все как один озадачены только нарядами и замужеством!

– Луи настоял, чтобы меня обучали вместе с ним. – Смутилась Жанна. – Вы – единственные, кто действительно слушает, что я говорю. Вы и мой брат. Быть образованной для женщины почти проклятье в любом уголке мира.

– Ты просто обязана поехать с нами! – Заключил Рамирес. – Что ждет тебя в Оринберге? Замужество? Нет ни одного достойного тебя человека в Оринберге, я в этом просто уверен!

За ужином Жанна блистала в темно-красном бархатном платье, ее шею украшал злополучный медальон.

Герцог был доволен. Он расшумелся, много шутил и благодарил подданных за охоту. Не замечал он лишь ироничных усмешек Рамиреса и Вильяма.

Перед герцогом было напуганное личико Жанны и предвкушение конца охоты. Жертва была приговорена.

После полуночи все разошлись по комнатам.

С наступлением назначенного часа, хрупкая девушка проскользнула по коридору. Тень от ее свечи металась, едва разгоняя ночной мрак.

Она на цыпочках прошла мимо комнат, где смотрели десятый сон гости герцога, остановилась в условленном месте.

– Я ждал вас, – шепнула ночь. От стены отделилась фигура мужчины.

– Я исполнила обещание.

Мужчина подошел к девушке, взял ее за руку и потянул к своей спальне. Жанна неожиданно заупрямилась высвобождаясь.

– Идемте же, дорогая, медлить нечего. – Удивился Свейн. – Вы пришли, поздно отступать.

– Я не хочу, отпустите меня. – Вскрикнула она. – Я передумала.

– Не шумите, графиня, нас услышат. – Зашипел Свейн, прилагая больше усилий. – Я же обещал вам – я все устрою.

Из темноты появилось еще два действующих лица.

– Ба! Герцог! Какая неожиданная встреча. – В слабом лунном свете засверкали звериные глаза.

– И неприятная притом. – С другой стороны появилась еще одна пара огоньков.

– Кажется мне, Жанна просила ее отпустить? – На свет вышел Рамирес.

Обомлевший герцог, увидев лицо маркиза, пришел в еще большее замешательство.

Холодная как лед ладонь коснулась его плеча.

– Отпусти ее. – Над самым ухом прозвучал голос.

Герцог непроизвольно выполнил приказ.

– Иди, Жанна, больше тебе здесь нечего делать – Вильям чуть подтолкнул изумленную подругу, мягко, но настойчиво забрал свечу. – Не оборачивайся, милая, иди.

Через несколько шагов девушка все-таки оглянулась.

Ее друзья плавно кружили вокруг затравленного герцога. Человек не робкого десятка, Альберт был испуган. Рамирес что-то прошептал Свейну на ухо, и герцог, сломя голову, кинулся прочь под сдавленные смешки молодых людей.

Жанна, напуганная не меньше герцога, заспешила в свою комнату, на ощупь пробираясь по коридору.

Она закрыла дверь на ключ, попыталась отогнать жуткое видение, забралась под одеяло. Она слушала ночь, но было тихо. Наконец, сон сморил ее.

– Ты уверен, что мы можем… – Горячо зашептал Вильям.

– Ты много видел верийцев, способных превращаться в волка? – Риторически спросил Рамирес.

– Может, это все-таки оборотень? – Неуверенно начал юноша.

– Не говори глупости, это все – миф. – Фыркнул Рамирес. – Так точно описать Гевальта мог только тот, кто видел его! Татуировки, символ, волк. Задачка сошлась с ответом. И вообще, мы уже пришли…

Молодые люди проскользнули в комнату подруги. Второй ключ они отобрали у герцога: кажется, вельможа был настроен идти до конца даже против воли Жанны.

– Не разбуди ее. – Рамирес склонился над девушкой, откинул волосы с ее шеи.

– Только быстро, друг мой: слишком беспокойный сон.

– Если она откроет глаза – загипнотизируй ее.

– Вдруг не получится? Ты пробовал когда-нибудь…

–Тс!

Рамирес приподнял подругу за плечи. Ее голова безвольно откинулась назад. Маркиз приблизил свои губы к ее шее, во тьме сверкнули белоснежные зубы.

Жанна заметалась, морщась от боли, резко распахнула глаза. Вильям, растерявшись, пытался поймать ее безумный взгляд. Девушка настойчиво сопротивлялась, гипноз не оказал на нее никакого воздействия.

По ее шее текла кровь, графиня вывернулась из цепких рук, подгоняемая ужасом и болью. Вериец на мгновение растерялся, и этого было достаточно. Жанна закричала, нарушая тишину ночи, бросилась прочь из комнаты.

– Лови ее, болван! – Выругался Вильям.

Со всей своей нечеловеческой скоростью юноша кинулся за Жанной, но та уже захлопнула дверь, перед его носом щелкнул замок.

– Открывай же, чего застыл? – Выругался Рамирес.

– Я оставил ключ в замке с той стороны. – Признался юноша.

– Тогда в окно. Не хватало наделать еще больше шума. – Рамирес отдернул занавеску, но вдруг отпрянул. – Ты? – Его лицо исказил испуг.

Она ехала верхом, одетая лишь в легкую шелковую сорочку. Кристалл мчался во весь опор.

Из последних сил Жанна пыталась удержаться в седле, но руки слабели, а сознание мутилось от страха. Холодный ветер кусал ее со всех сторон, заставляя зубы стучать, беспощадно терзал плоть.

За спиной оставался охотничий дом, в котором уже зашевелились напуганные слуги и гости, залаяли сердитые псы, вспыхнули огни в окнах.

Неразбериха поставила охотничий дом на уши. Естественно, крики графини подданные пропустили мимо ушей, они все прекрасно понимали, как дорого может обойтись вмешательство в ее судьбу. Но грохот выбитой двери, дрожь стен, будто ураган пытался разорвать дом изнутри. Это было слишком любопытно и жутко для ночного свидания.

Разорванные когтями деревянные половицы, лужи крови, пустая спальня Жанны де Стрейн и испуганный до смерти герцог, – вот что ожидало тех, кто решился-таки выглянуть в коридор.

– Жанна, стой! – Рядом с ней поравнялся Рамирес. – Остановись, я не причиню тебе зла… Дьявол! – он выругался, ибо девушка, собрав остатки сил, попыталась хлестнуть друга плетью.

– Прошу, выслушай! – С другого бока появился Вильям.

Оба друга бежали за ней с невероятной скоростью.

– Оставьте меня… – прошептали ее губы.

Она была напугана. Значит, все правда: вампиры, слухи и волк ей не приснился. А может, был одним из этих двоих. И все эти легенды о страшных захватчиках…

Краем глаз она заметила, как резко сменил направление Рамирес, что-то просвистело совсем близко, разрубая воздух.

Она еще слышала предостерегающие крики, потом началась суматоха, какие-то люди окружили ее со всех сторон (люди ли?), пытаясь догнать.

Сухие ветви черных деревьев царапали немеющее тело, Кристалл скакал все быстрее, дальше. Конь был напуган не меньше хозяйки.

Лес внезапно расступился, Кристалл выскочил на поляну. Несколько мгновений, – и под копытами коня земля превратилась в глубокий обрыв.

Что-то тяжелое прыгнуло на круп коня позади Жанны…

Кто-то бесцеремонно отобрал поводья и вцепился рукой в плечо.

Глава 2. Советник и Король.

«Я здесь, я пришел к тебе

Пришел вопреки судьбе.

С небес льется лунный свет,

Я – зверь, мне покоя нет»

(«Ария» – «Зверь»)

Кто-то снял ее с коня. Жанна пришла в себя. Она увидела белое, как молоко лицо с острыми скулами и угольными бровями. Золотые глаза светились огнем, белоснежные волосы спадали на плечи, открывая высокий упрямый лоб.

Она закричала, не слыша себя, стала вырываться.

Тот, что ее нес, больно швырнул на снег возле ног жуткого существа. Назвать их людьми язык не поворачивался. Их глаза светились в полумраке, пугающе-острые ногти отливали глянцем, слова перемешивались с непонятными рычащими звуками. И они были высокими. Выше любого мужчины Оринберга.

Незнакомцы еще о чем-то переговаривались, но для девушки эти звуки казались какой-то тарабарщиной, даже отдаленно не похожей ни на один язык цивилизованного мира.

Она попыталась приподняться и взглянуть на варваров, но это стоило ей последних сил.

– Если выходишь ее – умрешь легко и быстро. – Голос обволакивал, зачаровывал своей мягкостью, гибкая высокая фигура мелькала, то и дело, закрывая тусклый свет.

– Милорд, ее укусили. – Заскулил в ответ кто-то над головой. – Она потеряла много крови.

– Делай, что говорю. В твоих советах нуждаюсь в последнюю очередь. – Повелительно бросил первый.

Слова звучали странно и обрывисто, точно человек с трудом подбирал их.

– Здесь ей не выжить… Тут – крысы, сырость и холод. Люди нуждаются в тепле и комфорте. – Проныл лекарь.

– Кто вы? – Приоткрыв глаза, проговорила Жанна и осеклась.

Над ней стояли двое: щуплый человек в рваной серой одежде заискивающе смотрел на силуэт из ее снов.

– О, ты пришла в себя. – Белое лицо приблизилось, тонкие губы едва улыбнулись. – Кто укусил тебя, скажи? Я вырву его зубы. – Искренне пообещало чудовище, точно эта новость должна была Жанну осчастливить.

Существо погладило ее волосы, озабоченно рассмотрело укус на шее.

Руки у него были теплыми, осторожными.

– Ты снишься мне… – Пробормотала Жанна. – Все это – дурной сон. – Она снова попыталась подняться, но не смогла, заметалась в горячке. Маленькие ладони брезгливо отталкивали от себя незнакомца, а тело извивалось, пытаясь, высвободится.

Ужас пробрал ее до кончиков волос. Чудовище походило на ее ночного гостя, на ее кошмар. Надо было бежать! Срочно!

– Милорд, она угасает. – Заволновался лекарь. – У нее лихорадка и…

Мужчина с силой ударил лекаря, бедняга отлетел в угол камеры, закричал от боли. Лекарь трясся от страха, прижимал дрожащие руки к кровавым бороздам на лице.

Он был простым лекарем. Когда он возвращался от очередного пациента, его схватили, засунули в мешок и долго везли куда-то далеко… Очнулся несчастный в этой самой камере, рядом с умирающей девушкой и созданием самого темного кошмара.

Девушка болезненно приоткрыла глаза, цепляясь за зыбкую реальность, застонала.

Ночной кошмар никуда не делся: он навис над ней, все также ласково перебирал шелк ее волос и растирал замерзшие девичьи руки.

– Это не сон. – Все так же отрывисто проговорил мужчина, точно прочел мысли. – Меня зовут князь Фауст Гевальт.

Реальность слилась с галлюцинациями, было тяжело и муторно.

– Этого не должно было произойти. – Задумчиво произнес он, его страшные янтарные глаза всматривались куда-то вдаль. – Я вырву их зубы и сделаю из них бусы для тебя…

– О, Лорин! Что за омерзительное создание! – Прошептала она.

– Милорд, ей нужна кровь. – Снова заскулил лекарь. – Боюсь, она умирает.

– Так дай ей все, что нужно! – Зашипел Фауст, вскакивая. Он с ужасом заметил, как красивое лицо девушки с каждой секундой все больше напоминает восковую маску. – Что ты ноешь над ней? Если она умрет – я сниму с тебя кожу. Сантиметр за сантиметром.

Желтые глаза полыхнули красными огоньками.

Затем чудовище что-то забормотало по поводу расплетенных нитей души и глупых необразованных полукровках.

Она все время видела эти звериные глаза, обеспокоенное лицо Фауста. Так звали ее ночной кошмар. И все звучала непонятная речь вперемешку с ее родным языком. В страшных видениях, опутавших воспаленный мозг, Жанна бежала по холодному снегу, стараясь скрыться от чего-то огромного и темного, добежать до далеких огоньков вдали. Но, как в любом кошмаре, ноги двигались медленно, точно бежать приходилось по воде, а преследователь, напротив, обретал небывалую скорость. В конце концов, тьма, антрацитовая, непроницаемая, волной накрыла беглянку, выбивая воздух из легких.

Пахло лекарствами, в вену вонзилась боль, и тепло хлынуло по телу. Когда она проснулась окончательно, монстр сидел рядом, задумчиво поглаживая ее руку.

– Доброе утро. – Улыбнулся Фауст, обнажив белоснежные зубы.

– Я думала – ты снился мне. – Приходя в себя, ответила Жанна. – Кто ты и где я? – И она тихонько отдернула руку, точно коснулась насекомого.

Это галлюцинации или реальность? Голова шла кругом, слабость одолевала, каждое движение давалось с трудом.

– У тебя много вопросов. – Он коснулся рукой ее щеки, вызвав новую волну отвращения. – Но тебе нельзя говорить, побереги силы. Прошло уже чуть больше недели с твоего появления. Поспи еще. Я буду здесь.

– Откуда ты меня знаешь? – Спросила она, но Фауст прижал палец к губам.

– Все потом.

Мир вновь закружился в карусели снов.

Следующее пробуждение было менее приятным.

Грохот и ругань разбудили ее, а руки двух мужчин выдернули из кровати.

Ее волокли, не отвечая на вопросы, по каменным коридорам и лестницам, пока не швырнули на пол перед чьими-то сапогами.

Девушка подняла глаза. На высоком троне сидел тот беловолосый монстр, что велел бросить ее в тюрьму.

– Да ты еще жива, смертная? – Ухмыльнулся он. – Как ты посмела попасть в мое королевство? – Он говорил небрежно. Либо не осознавая, какой вселяет ужас, либо, не обращая на это внимание.

Голос его гремел, неловко подбирая слова.

Она молчала, пытаясь прийти в себя. В глазах плясали черные мухи, все крутилось в бешеном танце. По бокам стояла стража.

Над массивным столом, под широким зарешеченным окном, склонились тени, рассматривая какие-то карты. Они не говорили друг другу ни слова, лишь обменивались красноречивыми взглядами. Но Жанна готова была поклясться, что между ними идет оживленная беседа. Запестрели их одежды, все еще кружилась голова.

Огонь свечей казался слишком ярким, загонял тьму в углы просторной комнаты, резал глаза. В окно заглядывала любопытная луна. Выцветшие гобелены на стенах изображали батальные сцены, холодный каменный пол заставлял зябко дрожать.

Беловолосый потерял терпение и нехотя подошел к девушке. Стража рывком заставила Жанну подняться, но ноги едва держали ее. Даже выпрямившись во весь рост, она доставала ему макушкой лишь до широкой груди.

– Простите, милорд, если чем-то оскорбила вас. – Проговорила она ему в лицо, отчаянно стараясь не дрожать. И голос не изменил девушке, лишь зубы стучали друг о друга не то от озноба, не то от страха.

– Я – Кейн. Сумеречное Королевство – мое. А ты здесь не должна жить.

Чужестранка даже не вздрогнула, долго смотрела ему в глаза, не выказывая ужаса.

Кейн изумленно приподнял кустистую бровь: смелая. Он стал обходить ее вокруг, бесцеремонно рассматривал, точно раздевал до самой души. Говорил он смешно, вот только Жанне было не до смеха.

Кажется, Кейн понял, что его речь недостаточно чиста, потому что дальнейший разговор происходил в голове Жанны.

– Я триста лет правлю великой расой верийцев. Я убил бога, создавшего наш мир, и занял его место. Кто ты и почему до сих пор жива? Я сам бросил тебя перед дверями тюрьмы. И ты должна была жизнью расплатиться за нарушение границ, ибо больше с тебя взять нечего. – Продолжил он. А в глазах плясала насмешка. – Как ты сумела пробраться в мои земли?

Жанна собрала остатки гордости, вскинула голову. Она – дворянка, и не позволит этому чудовищу запугать и унизить себя.

Кейн снова встал перед ней, скрестил руки на могучей груди в ярко-алых доспехах. Девушка пыталась ответить хоть что-нибудь, мысли разбежались как мыши от кота. Он смотрел долго и пристально, пока она не потупила взгляд.

– Я к вам в королевство не собиралась. – Жалко выдавила она. – Я лишь спасала свою жизнь. Это вы напали на Дрейтон. – Догадалась она.

– Ты утомляешь меня. Я узнаю все быстрее.

Его золотые глаза вдруг заполнили все пространство, тело девушки стало ватным. И она вспомнила все, что произошло в последнюю ночь охоты, день рождения, детство…

Когда видения, яркие, как крылья весенних бабочек, реальные, будто она переживает все заново, закончились, она упала к ногам мучителя. Было тяжело дышать, тошнота подкатывала к горлу.

– Что ты за тварь? – С ужасом прошептала она.

Существо рассмеялось, запрокинув голову.

– Жизнь твоя скучна. Признаться, я ожидал разведчика от смертных. А ты – жалкая девчонка, которая жива по прихоти моего верного Советника.

Кейн нарочито брезгливо поморщился. В этих фиолетовых глазах можно было утонуть! Жемчужные волосы спадали на плечи, голова гордо вздернута, хотя смертную била дрожь. Детально и ярко запечатлелись ее личные воспоминания, будто он сам лично присутствовал в ее жизни. Что-то было не так с лоринкой!

– Прошу прощения, милорд.

Воздух сгустился, в комнате появился Фауст. Он встал рядом с Жанной, помог ей подняться, накинул на ее плечи свой мундир.

– Ты возишься с ней, как с куклой, Фауст. – Усмехнулся Кейн. – Зачем тебе это ничтожество? – К его изумлению, девчонка спряталась за спиной князя Гевальт.

Конечно, она не понимала, о чем сейчас говорили два жутких существа, этот язык не был ей знаком. И от этого становилось еще страшнее. И все же, Фауст явно был единственным меньшим злом.

– Ты обещал мне награду, Кейн. Награду за двух дезертиров. Вот их зубы. – Фауст с достоинством протянул королю четыре клыка.

Король невозмутимо взглянул на трофеи.

– Я не сомневался в твоей ловкости.

Казалось, он вовсе забыл о девчонке, с любопытством рассматривая добычу князя.

– Она – моя награда. – Мягко произнес Фауст, кивая головой за спину, где еле держалась на ногах чужестранка. – Это мой трофей.

– Я не привык, чтобы мои приказы обсуждались, – заупрямился Кейн. – К тому же, ей удалось преодолеть магические барьеры Костяных гор. Она должна умереть.

– Я свой выбор сделал. – Отрезал Фауст. – Безопасность Костяных хребтов – задача Лилит и Лино ди Герра.

Беловолосый задумчиво окинул взглядом непрошенную гостью.

– Играй со своей куклой. – Скривился Кейн. Он снова принялся рассматривать клыки, подаренные Фаустом. – И пусть не попадается мне на глаза. Я с удовольствием поужинаю ее душой.

Жанна, переодетая в пышное голубое платье с золотой вышивкой, бездумно смотрела на зимний сад. Она была растеряна. Огромное душевное напряжение отступало, холодная логика пыталась

найти разумное объяснение всему, что произошло. Она сошла с ума и не иначе. По-другому и быть не могло.

Накануне охоты она получила письмо от Луи, в котором ее старший брат описывал странные и пугающие вещи. Он писал о поражении королевства Дрейтон, о кровожадных существах, что превосходили доблестных солдат Оринберга скоростью и числом. Жанна решила, что Луи шутит, чтобы посмеяться над легковерной сестренкой. Но теперь ей было не до смеха.

Но как? Как она попала к этим… чудовищам? Или они подошли так близко к столице?

Фауст появился тихо и не заметно. Точно из воздуха соткался высокий и гибкий силуэт.

– Не тревожься. – Мягко произнес он, вкладывая в слова что-то особенное, успокаивающее. – Здесь ты в безопасности.

Девушка вздрогнула от неожиданности, обернулась на бархатный голос. Тревога угасала как тлеющие угли в глазах этого существа. Бояться было нечего. Кроме короля… До сих пор она видела перед собой его острое скуластое лицо, переполненное отвращением.

– Кто он? И почему вы говорили обо мне, как о куске мяса? – Бледным голосом спросила она. – Словно я – хромая лошадь на рынке.

– Прости. – Он вздохнул, взял ее руку за кончики пальцев, слегка коснулся губами. – Кейн слишком прямолинейный и жестокий. Война – вот его интересы. Мы – верийцы, нам свойственно думать о людях, как о еде.

– Верийцы? – Она задумалась. – Пьете кровь? Так почему ты не убил меня? – Девушка холодно отстранилась. – Зачем оставил жизнь и ведешь себя так, будто мы давние друзья? Тебе какая выгода от моей жизни? – Она попыталась встать, но изнеможённое болезнью тело отказалось повиноваться.

Жанна застыла, ожидая реакции. Похоже, не все эти твари вели себя высокомерно и вспыльчиво. Лицо Фауста, обладающее чертами, несомненно, благородными, осталось радушным, не смотря на услышанные обидные слова.

– Верийцы питаются чужими душами.

– Не все ли равно? Живете за счет других – значит, вампиры. – Упрямо заключила Жанна.

– Как тебе будет угодно.

– Я хочу домой. – Девушка нахмурилась. – Я не знаю, как сюда попала, ваш король может быть спокоен: даже если я расскажу о вас другим людям – меня поднимут на смех и отправят в дом для душевнобольных.

– Я спас тебе жизнь. – Князь зажмурился, точно кот. Голос его тоже напоминал мурлыканье.

– Да, это так. – Нехотя согласилась Жанна. – Чем я могу отплатить тебе за это? Надеюсь, верийцы не лишены благородства. – Надменно закончила она.

– Можешь не сомневаться, дорогая. Мне будет очень приятно, если ты задержишься в моем мире в качестве гостьи.

Жанна прикусила побелевшие губы. Однако взгляд золотых глаз быстро погасил тревогу.

– Кое-что я поняла. – Кивнула она. – Тебе нужна игрушка? На подобии экзотического животного в зверинце? Боюсь, что ты выбрал неподходящую кандидатуру. – Она холодно и надменно окинула его взглядом, отвернулась.

– Ты ошибаешься. Мое любопытство вполне оправдано: смертные нашего мира больше похожи на диких животных. Мне еще не приходилось встречать такую утонченную и сильную девушку. К тому же, мы уже знакомы, разве нет?

Жанна нахмурилась.

– Очень странный способ познакомиться. – В ее голове возник образ черного волка, что не так давно ранил ее на охоте.

– Только не для меня! – С чувством отозвался чужак. – С первой капли крови…

Она поежилась.

– Нет, нет. Не бойся. – Спохватился князь, прижимая руки к сердцу. – Я не причиню тебе вреда… больше.

– Думаю, после сегодняшней ночи меня трудно чем-то испугать. – Горько улыбнулась она.

– Только не в Маледиктусе. – Пожал плечами Фауст. – Здесь может произойти все что угодно.

– Что такое Маледиктус?

– Все, что ты видишь вокруг. – Он развел руки, Жанна невольно осмотрелась по сторонам. – Крепость. Город верийцев. Сердце Сумеречного Королевства.

– И ты живешь здесь? – Жанна с интересом коснулась ближайшей стены ладонью.

Стена оказалась на удивление теплой.

– В основном – да. – Фауст предложил ей руку. – Но у меня есть свой замок. И я увезу тебя туда. Хочешь осмотреть Маледиктус?

– Мне кажется, безумный король-злюка не будет в восторге от моего присутствия. – Ехидно ответила она.

Фауст усмехнулся. Девушка действительно была не из простых.

Даже если она встанет на цыпочки – ее голова едва будет доставать до подбородка верийца.

"Какие же они высокие и мощные по сравнению с нами" – Не без восхищения подумала она.

– Мы не задержимся здесь, Жанна. Если тебе не интересно – можем уехать прямо сейчас.

– Нет, нет. – Возразила графиня. – Я все еще не могу прийти в себя. Но с тобой мне не так страшно. Во всяком случае, ты не пытаешься запугать меня или убить.

То, что Фауст называл Маледиктусом, являло собой огромный город-крепость, что врастал одной половиной в горную плоть.

Жанна запомнила не много: высокие черные башни, множество комнат, лестницы, коридоры, в которых встречались мужчины и женщины в красивых одеждах или сияющих доспехах с пересекавшимися в узоре линиями… Были среди жителей крепости простые люди. Они все время молчали, их испуганные глаза смотрели в пол, а руки сами выполняли свою работу. Некоторые носили какие-то знаки отличия и выглядели вполне удовлетворенными своим положением.

Маледиктус не спал ни днем, ни ночью. Каждое мгновение по его бесконечным просторам прогуливались верийцы, спешили курьеры, едва слышно скользили тени. Несколько этажей вверх, вдоль скалы, и вниз, к подвалам и сырым камерам узников.

Пожалуй, здесь можно было блуждать бесконечно. Крепость была красива и ужасна одновременно. Среди залов с высокими сводчатыми потолками вполне можно было наткнуться на распятого узника или давно истлевший скелет какого-то преступника.

Были залы, посвященные победам Кейна и его предшественников, часовни во славу старого бога и нового, библиотеки и множество скульптур, статуй, фресок.

– Никогда не ходи в Маледиктусе одна. – Предупредил ее Фауст.

Жанна согласно кивнула: она не сумасшедшая.

Маледиктус дремал в долине среди заснеженных горных вершин. Солнце в Сумеречном Королевстве было тусклым. Пелена белесых, выцветших туч затягивала бледный розовый диск. Широкий овраг заполняла холодная горная река, стремительно мчалась дальше, рассекая долину на две части.

По высоким стенам смело могли проехать две кареты, абсолютно не соприкоснувшись друг с другом.

Густой заброшенный сад в одном из внутренних дворов служил местом для прогулок Фауста и Жанны.

– Перед тем, как все это случилось со мной, я встретила двоих странных молодых людей. – Призналась Жанна.

В саду было тихо, только ветер завывал в каменных изваяниях, изображавших каких-то страшных крылатых зверей. Под ногами хрустел снег.

– Кажется, я знаю, о ком ты говоришь. – Кивнул Фауст. – О паре дезертиров-полукровок.

– Да, они так и сказали: дезертиры. – Удивилась она. – Значит, это ваши…

– Это мои подчиненные. – Подтвердил Фауст. – И боялись они меня не напрасно.

– Что с ними стало? – Взволнованно спросила Жанна, плотнее кутаясь от холодного ветра в меховую шубку.

– Они получили по заслугам. – Холодно ответил Фауст. – О, я обещал тебе… – Вдруг вспомнил князь.

Он протянул ей браслет, сделанный из странных белых камней.

Девушка взяла украшение в руки и тотчас же уронила на пол: браслет был сделан из человеческих зубов!

Князь удивленно посмотрел на лоринку.

– Для бус было слишком мало. – Растерянно произнес он, поднимая украшение и снова предлагая Жанне принять его.

Жанна поежилась и опустила глаза.

– Я не могу это взять. – Тихо ответила девушка.

Фауст задумался, но настаивать не стал, спрятал браслет обратно в карман мундира.

Какое-то время шли молча. Она думал обо всем, что происходило в Оринберге, об убитых крестьянах, о тревожных новостях. О Луи. О своей семье.

– В нашем мире есть легенда о Великой битве. В ней упоминаются высокие люди с золотыми глазами. – Она робко нарушила тишину.

– Это битва против обезумившей Сахрезейи. – Кивнул князь и с любопытством взглянул на свою спутницу. – Ты знаешь о Великой битве?

– Это – легенды диких племен. Миф.

– То есть я – тоже миф? – Рассмеялся князь. – Я иду рядом с тобой.

– Прости. – Она смутилась. – Я просто хотела… Расскажи мне.

– В другой раз. – Сдержанно пообещал он.

Глава 3. Князь Гевальт.

Сменялась светом тьма, и ночью день

Была иллюзия прочна

Ты засыпал опять, и просыпался вновь

Но сон – не прекращался никогда

(Теургия – «Гений сновидений»)

В Маледиктусе Жанна провела несколько дней, пока лекарь не убедился, что девушка абсолютно здорова. Она не стремилась ходить по крепости, в которой обитало слишком много золотоглазых существ.

За дверями чудился шепот и шорох. Вид из окна выходил на горы и раскинувшуюся внизу долину. Монотонные черно-белые оттенки лишь на закате сменялись лиловыми и нежно розовыми цветами.

Наконец, они покинули крепость.

Дорога вилась серпантином через ущелья, слева нависали каменные груды, справа бесновалась река. Дух захватывало от одной мысли, что будет, если случится обвал и карета полетит вниз!

Но извилистый путь свернул в сторону и пошел под уклон. Сумерки окончательно сгустились, чужестранка уснула, убаюканная мерным ходом лошадей.

Если Маледиктус казался сном, а его обитатели – сказочными чудовищами, то именно здесь, среди красных высоких стен, пришло сознание действительности.

Волчий замок стоял у подножия горы, возвышаясь над долиной. Его четыре башни тонули во мгле, рассмотреть что-либо ночью было сложно. Стяги густого винного цвета, с черным волком, что воет на полную луну, украшали замок изнутри и снаружи.

– Это – Волчий замок. – Прервал тишину вериец. – В роду Гевальт верят, что окрестные волки – это души предков, которые обрели свой последний приют. Каждый из моих потомков обладал способностью перевоплощаться в этого беспощадного зверя. Впрочем, теперь, нас осталось трое.

Сердце Жанны съежилось от ужаса, когда она увидела на стенах клетки с костями и полуистлевшими трупами.

– Тебе ничего не угрожает, поверь. – Хозяин замка проследил за ее взглядом.

Жанна рассеянно кивнула. В одной из клеток, оскалив беззубый рот, скрючился покойник. Несомненно, труп был еще свежим, хотя вороны и поклевали его. Она узнала в нем своего бывшего друга, Рамиреса. Узнала по светлым волосам и некогда богатой и красивой одежде, теперь залитой кровью и забрызганной грязью.

Как бы ни кляла она старых друзей за все, что они собирались с ней сделать, ей было жаль этих обаятельных и скрытных юношей.

Фауст удивленно приподнял бровь: она жалела убитого искренне, точно не по его вине очутилась в этом мире. Это сострадание смутило верийца. Вот почему чужестранка не приняла его подарок.

– Я держу свое слово: они поплатились за свои преступления перед королем. – Будто оправдываясь, произнес он.

Карета остановилась, князь помог девушке выйти. В полумраке их встречали слуги с подсвечниками в руках: пять женщин и шесть мужчин в темно-серой униформе. Женщины исподтишка бросали любопытные взгляды на гостью: кто такая?

Слуги были молчаливы, но усердны. Смертные не то чтобы боялись своего хозяина, скорее дорожили своим местом и возможностью жить под его покровительством. И улыбались они гораздо чаще людей из Маледиктуса.

Встречались в замке полукровки, а также Истинные верийцы, из тех, что когда-то присягнули дому Гевальт. Абсолютно все были заняты своими делами, отрываясь лишь для того, чтобы поприветствовать своего господина. Они не боялись князя, в их глазах светились преданность и обожание верной собаки.

К приезду гостьи готовились наспех, а потому, некоторые комнаты сияли чистотой и уютом, в то время как в других сохранялась затхлая и пыльная атмосфера заброшенности.

Потолки замка украшали фрески, мебель была сделана из драгоценных пород дерева. Изысканными витражами смотрели на гостью окна галерей, глубоким мягким ворсом ковров встречали гостиные, через которые ее вела одна из служанок.

Да, Волчий замок уступал Маледиктусу размахом и величиной. Но он не был так страшен, как твердыня бессмертных.

Рейна понравилась Жанне сразу. Молодая девушка болтала без умолку о всяких мелочах, расспрашивала о ее впечатлениях от Маледиктуса, и вообще, всячески выражала восторг по поводу появления гостьи в замке.

Гостья лишь удивлялась, что служанка свободно владеет ее родным языком, не успевая осмотреться по сторонам, шла за своей провожатой.

– Сюда, госпожа. Я вам и ванну горячую приготовила с дороги то. И одежу свежую. Устали, небось.

Они поднимались по круговой лестнице все выше и выше. Бесконечные коридоры, гостиные, еще лестницы, несколько этажей вверх. Наконец, дверь вывела их в длинную галерею с огромными окнами. Перед взором Жанны предстали величественные горы. Их могучие очертания простирались далеко, на сколько хватало взгляда, щетинились густым лесом.

– Тут никто давно не живет, но князю это крыло больше всего нравится. Здесь и оранжерея на крыше, и до библиотеки недалеко, вы ведь любите книжки читать?

Жанна лишь кивала головой. Смешливое веснушчатое лицо Рейны совсем не вписывалось в мертвую обстановку замка.

– Я страсть как люблю истории про чувства. – Рыжие локоны служанки смешно взвились. – Только я плохо читаю, госпожа. Это у нас Герда грамотная.

Комната Жанны была простой и аккуратной. Кровать с воздушным пологом, бюро, пара кресел и маленький ажурный столик. Золотистые портьеры прятали широкие окна, стены, облицованные вишневым деревом, украшали пейзажи в резных рамках. Рейна увела свою гостью в смежную комнату, где притаилась горячая ванна.

Жанна позволила себя раздеть и искупать. В голове снова всплыла ужасная ночь в охотничьем домике. Как же сейчас ее семья? Матушка места себе не находит! Отец жалеет, что оставил ее одну…

А Маргери? Как же Маргери? Ведь они всегда были вместе. Все поездки, все путешествия – только семьей. Даже на день совершеннолетия Жанны, Маргери умудрилась тайком посмотреть на бал, а потом прокралась на кухню, чтобы попробовать торт. А Луи? Он уже знает?

И она представила себе, как ее высокий статный брат сломя голову мчится в родовое имение, бросая службу. Как отчаянно и тщетно разыскивают ее, Жанну, по охотничьим угодьям герцога Свейна.

О, Луи устроит скандал! Может, вызовет герцога на дуэль. Луи – это не отец, кровь в нем кипит, он не потерпит оскорбления своей семье, не проглотит оправдания даже от королевского брата.

– Да вы дрожите вся. – Рейна укутала гостью, помогла выбраться из ванны. – Не окрепли еще от болезни! Ох, я этим лакеям задам! Комнату не протопили совсем! Все в спешке! Нам его светлость только вчера приказ передали то! И не приготовились толком! Мы же, это, отвыкли гостей то принимать!

Рейна растирала худенькие плечи гостьи пушистым полотенцем, бережно промокнула мокрые волосы другим. За делом рыжая кудрявая горничная продолжала без умолку свою болтовню.

– А вот пять лет назад еще балы давали, тогда и старая княгиня в последний раз приезжали! Ох, не к ночи ее помянула! Никак нагрянет опять! Злющая она, все его светлости пеняет за разорванную помолвку с… Ой, что это я! – Всплеснула руками Рейна. – Это лишнее уже! Простите, госпожа, я не то…

Жанна беззвучно заплакала. Она только сейчас осознала, что не спит. Все происходило с ней на самом деле. Ожившие из мифов чудовища, чужой мир, полный опасностей. Где она сейчас? Сможет ли выжить и вернуться домой?

До сих пор ей удавалось подавлять свои страхи, была надежда вернуться домой, ведь Маледиктус, кажется, был совсем рядом от ее дома. А сейчас она отдалилась еще. И это, к сожалению, не сон, не розыгрыш – этот странный и безобразный Верес.

– Что это? Что за слезы? – Горничная всплеснула руками. – Я вас обидела? Ну-ка, ну-ка. Такая красавица! Лицо сейчас в миг опухнет. Вон уже нос покраснел.

– Мне страшно. – Прорыдала Жанна. – Я хочу домой.

– Великая Ночь! Только приехали – уже домой! – Всерьез разобиделась Рейна. – А для кого же я пол замка перемыла? Вы думаете, мне эти дурехи помогали? А Варвара для кого весь день на кухне старалась? До сих пор переживает: пересушила утку, али нет! Что придумали! Ну-ка, ну-ка, вытираем слезы. Нам еще пол ночи танцевать!

– Как танцевать? – Удивилась Жанна. – Я никуда не пойду. – Она замотала головой, плотнее завернулась в простыни. – Пускай сразу убивает. Еще не хватало – развлекать. Ты видела мертвецов в клетках? Меня потом – тоже…

Она снова зарыдала.

Рейна встряхнула Жанну за плечи.

– Князь Гевальт вам не упырь какой-нибудь. Да мы все молимся на него, простит нас Великий Кейн. Он же Истинный. Благородная кровь. За зря чужие жизни не переводит. А эти на стене – предатели и преступники-полукровки. – Рейна беспечно махнула рукой.

– Я ничего не понимаю. – Жанна удивленно уставилась на Рейну. – У вас здесь просто сумасшедший дом.

– Я вам потом все объясню. – Рейна снова принялась растирать Жанну полотенцем. – А хотите – князя расспросите. Он лучше расскажет. Он ученый, не то что мы – смертные. А сейчас – переодеваться, и чтоб никаких слез! А бояться, госпожа, у нас некого. Никто вас пальцем не тронет, уж я прослежу.

Жанна впервые улыбнулась: горничная выглядела грозно и решительно. А что она могла против своего господина?

Но на душе стало спокойно.

– Волосы то какие! – Вздохнула Рейна. – Загляденье! Мы их сейчас высушим, Герда прическу сделает! Она раньше у княгини-матери служила! Да та совсем разлютовалась после… Опять я лишнее! В общем, отправила девчонку к нам. Никак шпионить наставила.

Дверь отворилась и вошла еще одна девушка. Не в пример Рейне, вторая горничная выглядела отстраненно и собрано. Она вежливо кивнула гостье.

– Князь велел помочь вам одеться. Меня зовут Гердой.

– Явилась наконец-то! – Хмыкнула Рейна. – Давай, давай, поторапливайся! Госпожа тебя до рассвета ждать чтоль должна? – Рейна уперла руки в боки.

Несмотря на свой добродушный вид, Рейна явно имела власть над слугами, потому как Герда лишь поджала губы и принялась расчёсывать и сушить волосы Жанны.

– Вы, госпожа, не обращайте внимания: у нас тут половина слуг пришибленные от страха после войны с Невеккет. Весь мир на ушах стоял, ну и смертным досталось маленько.

– С кем? – Удивилась Жанна.

Она сидела возле зеркала, наблюдая за работой Герды. Горничная ловко собирала локоны в простую, но красивую прическу.

– Ты в своем уме, Рейна? – Вдруг подала голос Герда. – Откуда ее светлости знать такие вещи? Простите, госпожа, гости из других миров у нас не бывали прежде. Князь сам расскажет все, что посчитает нужным. – Обратилась она к Рейне. Ее зеленые глаза гневно сверкнули.

Рейна хотела отчитать девушку, но передумала. Так и застыла с открытым ртом, вызвав невольную улыбку Жанны.

– Да что-то заболталась я. – Спохватилась Рейна. – Платье ее светлости помоги выбрать.

Рейна проводила молодую гостью в столовую, где ее уже ждал хозяин замка.

– Замечательно! – Он обошел ее вокруг, рассматривая с головы до пят.

– Благодарю. – Девушка покраснела. – Платье, действительно, прекрасно.

Своих вещей у девушки не было, но Герда приготовила для нее все необходимое. У князя была супруга или сестра? Одежда пришлась в пору, точно мерки снимали с самой графини.

– Что за вздор. Оно прекрасно только благодаря тебе.

– Вы смущаете меня, князь.

– Дорогая, давай оставим светский тон, ведь мы почти друзья, верно?

Жанна покорно кивнула.

– Ты боишься меня? – Князь нахмурил черные брови. – В Маледиктусе ты чувствовала себя увереннее. Посмотри на меня.

Девушка вскинула испуганные как у зверька глаза.

Лицо у князя было красивым и приятным, но привычка повелевать проглядывалась как в плотно сжатых тонких губах, так и в чуть надменно приподнятых бровях. И было что-то чужое в больших золотых глазах.

– Я не причиню тебе вреда. – Пообещал он, и Дар, вложенный в слова, Дар убеждения, подействовал моментально.

– И я когда-нибудь вернусь домой?

– Разумеется.

Блюда вовремя ужина были вполне привычны: никаких отрубленных руки и крови. Фауст рассмеялся и чуть снисходительным тоном объяснил:

– Кровь утоляет голод только полукровок, дорогая Жанна. Они черпают в ней бессмертие и магию чужих душ. Истинные обладают Даром извлекать эту энергию без физического контакта.

Жанна недовольно приподняла бровь, ей не понравилось, что к ней обращаются свысока.

– Я бы хотел показать тебе весь замок, но, боюсь, его сначала нужно привести в порядок. Это займет время. Быть может, моя коллекция картин развлечет тебя?

– Буду рада. – Вежливо улыбнулась гостья.

Она совсем не знала, о чем говорить с хозяином замка, чувствовала себя неловко. Пристальное внимание только вызывало тревогу.

В картинной галерее девушка долго блуждала, рассматривая работы незнакомых ей художников. Она то подходила совсем близко, то делала несколько шагов назад. Ее губы тихонько бормотали, а глаза восхищенно лучились.

– Кто писал эти полотна? – Наконец восторженно спросила она.

Фауст все это время смотрел на нее саму как на создание какого-то мастера.

– Так ли это важно? – Его янтарные глаза изучали каждую эмоцию Жанны, сознание осторожно соприкасалось с мыслями гостьи.

Девушка была красива. Совсем юная, немного наивная. Однако же в ней явно скрывался упрямый и сильный характер, живой ум и богатая фантазия. Возможно, поэтому она и не сошла до сих пор с ума от всего, что с ней случилось: ее это не шокировало.

– Тебе понравились работы? – Спросил он.

– Они восхитительны! Я никогда раньше не встречала такой манеры письма. Если не ошибаюсь, здесь представлены работы десяти разных художников.

И она увлеченно принялась объяснять все, что показалось ей интересным, какие детали заставили прийти к таким выводам, то и дело водила рукой по полотну, трепетно касаясь загустевших красок.

Фауст слушал ее внимательно, продолжая изучать каждую черточку, каждое движение.

– Тебе скучно. – Осеклась Жанна.

– Напротив. Эти полотна я собирал много лет, мне приятно, что кто-то смог оценить их по достоинству.

– У тебя прекрасная коллекция! Жаль, что сейчас темно. При солнечном свете они смогли бы рассказать больше.

– Через два часа рассветет. – Он протянул ей руку. – Думаю, моя библиотека тебе тоже понравится. Идем, тебе стоит отдохнуть.

– Время пролетело так быстро. – Искренне удивилась Жанна. – А я так и не задала своих вопросов.

Они покинули галерею, и вышли на смотровую площадку замка.

– Горы скрывают солнце, но оно скоро взойдет. А твои вопросы… У нас еще будет возможность поговорить.

С площадки открывался вид на прекрасный парк и вереницу гор. Внизу шумела река. Небо, серое, затянутое хмурыми тучами, действительно начинало бледнеть.

– Я должен вернуться в Маледиктус. Несколько дней меня не будет.

– Кто-нибудь в замке, кроме Рейны и Герды, говорит на моем языке также хорошо, как ты?

– Не все. Но они научатся. – Фауст позволил себе улыбнуться. – Ты можешь делать все, что захочешь, только не покидай пределы парка.

– Мне немного не по себе… – Призналась Жанна.

– Если что-то понадобится – скажи Рейне.

– Кто вы такие? – Почти прошептала Жанна тот заветный вопрос, что мучил ее все это время.

Фауст улыбнулся, предложил ей присесть на скамейку, снял свой камзол и накинул на плечи девушки, чтобы она не замерзла.

– Мы – верийцы. Когда-то давно бог Верес создал восемь первых Истинных из своей крови. Они помогали ему собирать умершие души и возвращали эту энергию в Маледиктус, чтобы новые существа могли появиться на свет.

Жанна слушала внимательно, представляя себе неведомого бога, который населил свой мир смертными. Люди плодились и умирали, Верес не успевал справляться со своими обязанностями.

– Значит, вы лишь отдаете души своему богу? – Она почувствовала облегчение: не столь ужасны эти создания!

– Уже нет. – Покачал головой князь. – Все изменилось. Души дают могущество, вечную молодость и бессмертие. У нас появились Дары Вереса – особенности, которые наделяют нас умениями как опасными, так и созидательными.

– Вы не устояли перед соблазном?

– Верес сам позволил нам. Пришли тревожные времена, ему нужна была армия. Было недостаточно свободной материи, мы начали забирать чужие жизни. А потом и вовсе разучились видеть мертвые потоки. Мы стали превращать смертных в полукровок, меняя их природу. Так смертные стали слабой ступенью мира Верес. Они начали опускаться все ниже и ниже.

– А битва с богиней? – Жанна ловила каждое слово.

– Думаю, тебе стоит узнать историю с самого начала.

Первые лучи солнца выглянули из-за горизонта.

– Нам пора. – Вериец торопливо потянул девушку обратно в тепло замка.

***

В распоряжении Жанны был последний этаж восточного крыла замка, с великолепным видом и небольшой оранжереей на крыше.

Тоска и одиночество угнетали, мысли о доме не покидали ни на минуту. Она боялась выйти из комнаты. Двадцать шагов в одну сторону, пятнадцать – в другую. Маледиктус все еще жил в памяти и было не известно, насколько безопасен Волчий замок.

Она сидела в мягком кресле возле окна, и ей казалось, что мир за витражным стеклом не существует. Только ее комната, где она изучила каждый отрезок.

Рейна всегда улыбалась и принималась болтать. И рядом с ней было тепло и спокойно. Простая и прямая, экономка расспрашивала гостью о ее мире, рассказывала о своем.

Понемногу любопытство взяло верх, лоринка позволила Рейне уговорить себя покинуть комнату. Девушка водила Жанну на кухню, где смешливая пышная женщина назвалась Варварой и, ломая слова, расспрашивала о том, нравится ли ее стряпня.

На кузнице широкоплечий великан подковывал лошадь. Жанне позволили угостить животных сахаром. Девушка осмелела настолько, что выхватила у помощника кузнеца, тощего юноши, щетку, и принялась чистить бока белоснежной кобылице.

За этим занятием ее и застал князь Гевальт.

Фауст появлялся с закатом, уходил в середине ночи. Он говорил, что день и солнце – не опасны для его расы. Однако, подобно людям, верийцы лучше чувствовали себя в свое время суток.

Солнечные лучи обесцветили чарующую красоту верийца, превратив его в бледный набросок: светлая кожа стала пугающе-алебастровой, зрачок превратился в тонкую нить, глаза – в золотую бездну.

Жанна испуганно вздрогнула, столкнувшись с его взглядом, и спряталась за лошадь.

– Я хотел показать тебе библиотеку.

Голос у хозяина замка был приятным и бархатным, но сейчас совсем не вязался с его внешностью. Одновременно отталкивающий и по-своему красивый.

– Да, разумеется. – Жанна не поднимала глаз от лошадиной шкуры, боясь снова увидеть это чудовище.

Наконец, она пересилила себя, не желая проявить невежливость.

К счастью солнечный диск уже ушел за горизонт, перед Жанной снова стоял высокий мужчина с точеными чертами лица.

Князю нравилось ее живое, искреннее любопытство ко всему новому. Она заставляла Фауста читать ей вслух, а затем попросила обучить веалору, – языку верийцев, чтобы читать самой и общаться с другими обитателями замка.

Ждать и проявлять терпение Жанна не умела, а потому, следующие несколько часов старательно выводила замысловатые буквы, произносила непривычные и резкие звуки.

– У тебя получается довольно хорошо. – Отметил Фауст.

Желание получить что-то сиюминутно, не откладывая, было присуще лоринке. Она не была капризна, но упряма и настойчива.

И он всегда с интересом слушал ее рассказы о доме. О людях, о традициях и обычаях, о законах и взаимоотношениях государств между собой. Казалось, ему нравилось, что Жанна знала так много. Большинство женщин Оринберга пренебрегало книгами, если только это не любовный роман.

"Книги – для мужчин" – Твердил отец. А Луи приносил ей географические атласы, описания путешественников и красивые альбомы с грифельными рисунками художников. Он покупал все это в разных городах и странах, куда забрасывала его служба в доблестных войсках его величества. И всегда, в каждом городе, Луи находил школы живописи, выкупал рисунки учеников, а если хватало денег – настоящих мастеров. Он знал: сестра любит живопись и очень надеется поступить в Женскую академию при монастыре святой Натальи.

У этой маленькой смертной на все было свое мнение. Жанна горячо отстаивала свою точку зрения, но также умела признать правоту собеседника.

Взгляды верийцев на мироустройство приводили ее в ярость! В Сумеречном Королевстве люди считались существами третьего сорта, не способными к обучению дикими животными, которых приручали.

Да, некоторые удостоились чести пройти ритуал Обращения, стали полукровками. Им позволяли служить и умирать в войсках Великого Кейна, но большинство людей все же выполняли черную работу, были слугами и рабами, а то и вовсе – пищей, источником силы.

– Что же тебя удивляет? В вашем мире люди занимают такую же позицию. – Пожимал плечами Фауст.

– В нашем мире нет других разумных существ. – Возражала Жанна.

– А если бы были? Сомневаюсь, что два вида смогут существовать на равных. Один всегда будет пытаться доминировать над другим. Разве ваши государства не воюют за власть и земли? И куда исчезли магические существа Лорин? Они были достаточно разумны.

– Мы истребили их. – Горько призналась Жанна. – Но ведь я сижу сейчас перед тобой. – Она вскочила со своего места, вцепилась ладонями в его ладони, продолжила с нарастающим волнением в голосе. – Неужели я так отвратительна в твоих глазах, что ты смог бы просто убить меня как дикое животное? Просто ради того, чтобы набраться сил?

– Три месяца назад я попытался. Разве ты не помнишь? – Он ответил на пожатие.

Жанна вздрогнула, отстранилась.

– Три месяца. – Завороженно повторили ее губы. – Что же остановило тебя?

В библиотеке воцарилась тишина. Девушка отвернулась к широкому окну, уставилась на занесенный снегом внутренний дворик с застывшим фонтаном и несколькими скамейками.

– Твой запах. Твоя кровь.

Его бархатный голос проникновенно звучал в голове, а перед глазами проплывали воспоминания так, словно Жанна увидела все с его стороны. Увидела и ощутила.

– Как ты это сделал? – Девушка изумленно посмотрела на князя.

Он сидел, прикрыв глаза.

– Я ничего не делал. – Фауст пожал плечами. – Ты сделала это. Ты почувствовала.

Он подошел к ней, с нескрываемым интересом заглянул в ее изумленное лицо.

– Об этом я и говорю: ты другая. Редкая. Из тех, кто хочет создавать, а не разрушать. Твой разум просто недостаточно развит, чтобы работать в полную силу. Но я хотел бы тебя научить. И это вполне возможно.

– Спасибо, что не считаешь меня безнадежной. – Обиделась Жанна. – Но в Оринберге много хороших и умных людей. Гораздо умнее меня.

Фауст покачал головой, улыбнулся.

– Других я не заметил.

Жанна смутилась и потупила взгляд.

Между тем, все попытки князя сделать комплимент или просто быть вежливым были нелепы. Ей все время казалось, что он смотрит на нее, а видит перед собой хороший сытный ужин.

– Я тебе верю. – Поспешно пробормотала девушка и вернулась за столик с книгами.

Князь с досадой ощутил, что снова не смог правильно подобрать слов. И почему она обиделась?

– Я давно хотела спросить у тебя, – начала она после долгой паузы. – Как ты попал в мой мир? И как случилось, что я здесь?

– Мы разорвали границу. – Просто ответил он. – Лорин – не первый мир, куда мы вторгаемся. И не последний. У Кейна далеко идущие планы на счет всех восьми миров.

– Восьми? – ее брови удивленно поползли вверх. – Великая Лорин! Я только свыклась с тем, что есть другой мир, а их восемь!

– Восемь миров, что создали боги. – Князь взял с верхней полки увесистый фолиант. Он положил книгу перед Жанной, быстро пролистал несколько страниц, пока не нашел то, что хотел.

На выцветшей картинке художник изобразил восемь миров, круглых сфер, что идут друг за другом, образовывая кольцо.

– Разве Лорин не учила своих созданий основам? – Фауст указал пальцем на каждую сферу, поочередно называя: Карьяд, Сантер, Лорин, Верес, Невеккет, Сахрез, Болгайр, Арнхос.

Жанна рассматривала иллюстрацию. Она погладила шероховатую страницу, повторила шепотом каждое название.

– Зачем вы вторглись к нам? – В глазах мелькнуло подозрение. – Вы хотите войны?

– Мне будет сложно объяснить тебе все сразу. – Князь захлопнул книгу, протянул ее девушке. – Прочти сама. Потом мы сможем обсудить все. Ты уже достаточно хорошо читаешь на нашем языке. А если какие-то слова будут тебе незнакомы – подчеркни. Я объясню.

Снова «прочти». Жанна вздохнула, прижала к груди книгу. Неужели так сложно просто рассказать?

День в этой стране был много короче ночи, но удлинялся с приходом весны. И белый снег нехотя начал таять, обнажая мерзлую черную землю. Лиловые тени в парке выцветали, становились нежно-сиреневыми. Лед на пруду уже стал ломаться, коньки, которые смастерил для нее угрюмый кузнец, были заброшены.

Фауст стал появляться реже: его дела и заботы требовали времени.

Безлюдные великолепные комнаты замка вызывали тоску. Впрочем, все достаточно быстро пришло в движение: безмолвные слуги наводили блеск, появлялись цветы в изысканных расписанных вазах, огромные окна избавились от вековой пыли, замок задышал, весело затрещали дрова в камине.

Жанна изо дня в день наблюдавшая за своей матерью, разыгрывала теперь роль хозяйки, пыталась внести хоть маленькую каплю привычного уюта в этот чужой дом. Ей была отдана свобода действий во всем, что касалось пределов восточного крыла.

Когда Жанна попросила холст и краски, ей принесли и то и другое незамедлительно. К концу месяца у девушки было множество портретов, натюрмортов, пейзажи.

Она вполне сносно могла построить простой диалог на языке верийцев… Но все это было скудно.

А ей хотелось домой. Хотелось проснуться от этого нелепого кошмара… Она скучала, но разговоры о возвращении пресекались на корню, вызывали у князя какую-то неловкость и обиду. Книга, которую Жанна усердно читала по вечерам, будила тревогу и новые вопросы.

Падение мира Карьяд, захват Невеккет, война между Балгайр и Сахрезеей, Союз Балгайр и Арнхос… Боги воевали, потому что теряли силу.

Они создавали свои миры, играли с ними, словно дети и однажды понимали, что мир вышел из-под контроля. Их создания вытягивали силу, плодились, растворяли своего бога в себе. Так случилось с Карьяд. Богиня исчезла, ее имя стерлось из памяти, храмы разрушились.

Оставшиеся миры нашли другой выход: покорение соседей. Боги время от времени затевали войны между собой, опустошали и истребляли чужой мир, чтобы подпитаться его энергией.

Великая и древняя Сахрезейя впала в паранойю: ей казалось, соседи желают расправится с ней раз и навсегда, и она напала первой…

Напала на Лорин. Богиня, не приспособленная к войне, чей мир населяли ажурные и миролюбивые существа, обратилась за помощью к Вересу и Сантеру. Между этими тремя богами всегда были странные отношения: Верес во всем поддерживал прекрасную Лорин, а та, в свою очередь, слепо доверяла Сантеру.

Держалась троица особняком от остальных, даже свои миры они расположили рядом.

Никто так и не смог понять, что случилось с мирной и доброй Сахрезейей, но битва оказала огромное влияние на всех оставшихся: Невеккет, самый младший, перестал покидать свой мир, стал угрюм. Балга и Архнос окончательно утонули в бесконечных стычках между собой. Сантер и Лорин стали еще ближе друг к другу, а Верес…

Жанна задумалась, оторвавшись от страниц: неужели боги способны чувствовать то же, что смертные? Дружить, любить, ненавидеть? Она вздохнула и вспомнила свою семью.

Девушка часто видела во сне свою мать и отца, родное поместье, любимую Маргери и, конечно, ей отчаянно не хватало Луи.

При мысли, что родные, близкие люди, не знают, где она и что произошло, Жанна впадала в беспокойство. И никаких сомнений не оставалось: ее дому грозит беда.

Что-то не спешил вериец рассказывать своей гостье о том, почему и как она вдруг столкнулась с ним, зачем между мирами перекинут тонкий мост?

– Ты говорил, что я смогу вернуться. – Девушка злилась, становилась резкой и нетерпеливой.

– И ты вернешься. Но не сейчас.

– Я слышу это каждый день! Назови точный срок! – Она топнула ножкой по ковру.

Фауст ощутил нарастающее раздражение: он не привык, чтобы с ним так разговаривали. Уж не забывается ли эта смертная?

– Ты не в праве требовать от меня ответа. – Сухо произнес он.

– Ах, да, разумеется! – С сарказмом воскликнула Жанна. – Смертные вообще не в праве что-либо требовать от верийцев! Простите меня, ваша светлость! – Она низко поклонилась, точно была служанкой. – Могу ли я вернуться в свою тюрьму?

– Ты не знаешь, что такое – настоящая тюрьма. – В тон ей ответил князь, резко отложил книгу, что читал ей несколько минут назад. – Ты у меня в гостях, так… – Он сдержался, сжал руку в кулак и опустил.

– Продолжайте, ваша светлость! – Вскинулась Жанна. – Покажите мне ваше гостеприимство! У вашего короля это получилось чудесно!

– Замолчи! – Золотые глаза вспыхнули яростью.

Она обиженно отступила, эмоции бурлили в душе. Жанна прикусила нижнюю губу, засопела, готовая расплакаться как дитя.

Эти разговоры были неприятны обоим и заканчивались ссорой. Обычно Жанна обижалась, не выходила из своей комнаты, отказывалась есть. И совсем не боялась. Ни капли. Ее юность била ключом и нуждалась в такой же юности.

Это ставило верийца в тупик, ведь остальные люди тряслись от одного его взгляда. Слишком сдержанный и правильный, Гевальт наслаждался обществом своей гостьи, но не умел так же беспечно радоваться простым мелочам. Время от времени он забывал, что чужестранка не имеет ни малейшего представления о том порядке, что царит в Вересе.

– Прости. – Фауст протянул ей руку, сделал несколько шагов навстречу.

Но она так и застыла на пороге библиотеки, не решаясь уйти.

– Ты не права. Я не могу тебе объяснить. Не сейчас. Но ты не справедлива ко мне.

– Не думаю, что я хочу знать твои мотивы. Ничего не происходит, князь. Ты ничего не просишь от меня за свою щедрость. – Жанна горько улыбнулась. – Я благодарна тебе за жизнь и за то, как ты со мной обращаешься. Разумеется, это лучше, чем умирать в тюрьме Маледиктуса. И я…

– Я понимаю твою тоску. – Перебил он. – Я не просто так запрещаю покидать замок. Верес – опасный мир, твое желание увидеть его…

– Перестань копаться в моей голове! – Вдруг резко крикнула она.

Жанна давно догадалась, что Фауст иногда считывает ее мысли. Это открытие было неприятным сюрпризом: она не могла от него ничего скрыть! Ни своих желаний, ни страхов, ни планов на побег…

Не мог он просто чувствовать, чего хочет Жанна. Фауст всегда точно знал, чем порадовать свою гостью, желает ли она прогуляться в окрестностях замка, послушать музыку, остаться одной.

Последнего ей хотелось все больше и чаще. Черные мысли кружились в голове Жанны, ее раздражала покорность слуг, замкнутость пространства, в котором ей, смертной чужестранке, дозволено существовать.

– Закончим этот разговор. – Князь подавил сознание смертной Даром. Оставив ее в легком трансе, Фауст покинул библиотеку.

Все тягостнее становились эти эмоциональные стычки. Девушка притягивала своей живостью, красотой, пытливым умом. Из нее вышла бы чудесная полукровка! К сожалению, мироустройство Вереса было Жанне чуждо, противоестественно. И мириться с этим она не собиралась.

Ее вынужденное общество состояло из горничных. Герда нехотя отвечала на расспросы о Сумеречном королевстве и мире, к которому она принадлежал. Ее надменный голос несколько смущал, она смотрела на гостью как на неразумное дитя, раздражающее своей глупостью и любопытством.

В то же время, Герда проявляла интерес к обычаям Оринберга, моде, прическам, танцам и песням. С восторгом рассматривала она наброски платьев, которые для нее рисовала Жанна.

Загадка обширного гардероба была проста: Герда шила одежду, как для князя, так и для Жанны. Вот откуда взялись великолепные платья и изысканные наряды для гостьи.

Болтливая и простодушная Рейна нравилась Жанне больше. Девушка была чуть старше графини, ее живой и добродушный нрав завоевал расположение Жанны. Именно с ней лоринка могла позволить себе любое веселье от вторжения на кухню Варвары и попыток замесить тесто до игры в снежки.

Жанна снова и снова думала, как сбежать из замка и подбивала Рейну пойти на сделку с собственной совестью. Преданность в горничной всегда одерживала верх, хоть она искренне сочувствовала графине.

– Ах, леди Жанна. Если бы не князь – мое мертвое тело валялось бы среди других деревенских. – Поведала Рейна. – Король наш – настоящий тиран, ему бы только убивать. А князь сжалился надо мной и моей матерью. Взял к себе служить. Матушка умерла год назад, так что вы для меня – отрада. Служить буду вам преданно, как князю.

От других слуг толку не было вовсе: все они смотрели на Жанну так, будто она говорила откровенные глупости. Их пугал не столько князь: он был справедлив и щедр по отношению к своим рабам. Смертные боялись короля Маледиктуса и его подчиненных. За пределами замка Гевальт мир обрисовывался черными красками.

– Чем ты так обязана своему господину? – Однажды спросила Жанна. – Разве не верийцы сожгли твою деревню и уничтожили всех ее жителей? А ты заступаешься за него! Ведь это он и ему подобные пришли на ваши земли!

Рейна неловко улыбнулась.

– Верийцы дозволяют нам жить, своих земель у смертных никогда и не было.

Жанна на минуту задумалась: все слуги вели себя странно. Будто что-то не договаривали, тщательно скрывали. Весь этот сказочный замок с его идеальными комнатами, улыбчивыми обитателями и невозможностью выйти за пределы парка, казался искусственным. Словно перед Жанной разыгрывали тщательно отрепетированный спектакль.

– Смертных больше в Вересе. – Уверенно произнесла девушка. – Но вы боитесь. Точно овцы на бойне. Покорно ждете своего часа.

– За что же так, госпожа? – Обиделась Рейна.

Ее ловкие руки с белоснежной кожей, усыпанной рыжими пятнышками, застыли над чугунным утюгом.

– Ты трусиха, Рейна. –Разочаровано поджала губы графиня. – Жить лишь бы как – это не для меня. Как мне выбраться из Волчьего замка? Ведь есть же в Вересе другие города?

– Я не могу сказать, я дала слово.

– И кому же ты его дала?

– Господину Фаусту. – Рейна снова принялась отглаживать складки бело-голубого платья для своей госпожи.

– Ну хорошо. – Не унималась Жанна. – Неужели никто из слуг никогда не выходит за пределы замка?

– Нет, госпожа, и не просите! – Возмутилась Рейна.

– Ерунда какая-то! – Жанна сердито топнула ножкой. – Вокруг сплошная военная тайна!

Жанна вышла из прачечной, быстрыми шагами пересекла кухню, выбежала во внутренний двор, где сушилось на веревках белье.

Она задумчиво прошлась по двору, заглянула на кухню, рассеянно кивнула поварихе и ее помощникам. Все глубже погружаясь в свои мысли, девушка не заметила, как забрела вглубь другой половины замка.

Ей никогда не приходилось бывать в западном крыле. Коридор освещался несколькими свечами, но потом проваливался в густой мрак. Жанна взяла ближайший подсвечник, прислушалась к глухой тишине и медленно двинулась вперед, пряча пламя от сквозняка.

Ни звука. Двери почти все были заперты на ключ, а те, в которые удавалось заглянуть, не скрывали за собой ничего, кроме пыльной зачехленной мебели.

В этой половине убранство было скромнее: ни гобеленов, ни статуэток, все просто и лаконично. Коридор разветвился. Поколебавшись, Жанна свернула направо и очутилась возле лестницы, ведущей вниз.

Девушка застыла. Каким-то шестым чувством она понимала: внизу ее не ждет ничего хорошего. Но все было по-прежнему тихо, лишь гулко стучало сердце, да ладони взмокли от волнения.

Жанна набрала побольше воздуха, точно собираясь нырнуть в глубокий омут и начала спускаться вниз. Шаги эхом отпрыгивали от холодных стен, ступеньки стали чуть влажными.

Лестница сделала несколько витков, опускаясь все ниже и ниже, уперлась в массивную дверь, возле которой горела лампада!

«Значит, кто-то все же здесь есть», – Ощутив приступ паники, подумала девушка. И, точно завороженная, потянула дверь на себя.

Коридор кутался в полумрак. То, что это тюрьма не было никаких сомнений. Камеры были пусты, лишь запах сырой соломы, да возня крыс.

Девушка застыла, прислушиваясь. Где-то очень далеко раздался крик!

«Бежать!» Первый порыв почти сдвинул Жанну с места. «Но откуда в Волчьем замке узники? Кто они и за что?»

Лоринка решительно двинулась дальше, ускоряя шаг. Следующее помещение встретило ее несколькими ямами, накрытыми тяжелыми решетками. Холод и сырость стали ощутимы, под ногами что-то юркнуло, Жанна вскрикнула, зажимая рот, чуть не упала! Язычки пламени на свечах опасно встрепенулись, готовые погаснуть.

Полный боли крик стал явственным, к нему добавился грозный пугающий голос.

Жанна поспешила на звуки, покидая одно за другим помещения: камеры, пыточные с жуткими приспособлениями, на которых засохла, въелась кровь. Кандалы, колодки, топоры и щипцы, дыба и одной Лорин ведомо, что еще за приспособления боли притаились в темноте, будто наблюдая за живой душой, предвкушая. Легкая дрожь пробежала по телу девушки.

Любопытство влекло ее больше страха. Луи всегда говорил, что у нее нет чувства самосохранения. И в тот день, когда Жанна пятилетней девочкой забралась на отцовского скакуна, чудом удержалась на возмущенном животном, которое понесло незадачливую наездницу. Тогда ее перехватил конюх.

И в день, когда она решила переплыть на другой берег реки, где заманчиво алели маки. Жанна внезапно передумала и повернула обратно. И утонула бы, если бы не Луи.

И было еще множество возможностей расстаться с жизнью от любопытства, внезапно возникающих порывов и желаний…

Крик звенел в ушах, кровь стыла от ужаса. Но Жанна нашла в себе силы приникнуть к маленькому окошку в стене, откуда раздавались звуки.

Перед ней предстала кошмарная картина: к столбу был привязан человек, которого беспощадно били плетью! Спина превратилась в кровавое месиво, местами обнажились кости, несчастный уже не стоял на ногах, обвиснув на цепях, что сковывали его поднятые руки.

Грузная низкорослая фигура палача выдавала полукровку или же такого же смертного, как пленник. Мучитель громко выкрикивал вопросы. Из слов Жанна поняла только «где» и «будешь». Ее взгляд скользнул в другую сторону, и она узнала хозяина замка! Фауст со скучающим видом просматривал допросные листы за небольшим столом.

Он что-то сказал палачу, тот кивнул, принялся освобождать пленника. Мужчина рухнул на каменные плиты. Он был молод, чуть старше Жанны, его лицо распухло и посинело от ударов, волосы слиплись от крови, одна рука неестественно вывернулась в другую сторону.

Фауст медленно приблизился к нему, обхватил избитого за горло и поднял вверх! Мужчина забился, задыхаясь, пытался схватиться ладонью за горло! А князь невозмутимо что-то спросил и запустил в живот пленника руку. Раздался вопль, Жанна зажмурилась от ужаса, бросилась прочь и вдруг поняла, что не одна!

Послышался окрик, подсвечник выпал из рук и погас! Ее больно вжали в стену, схватили за волосы и поволокли! Все произошло за два удара сердца. Жанна кричала от ужаса и боли, пытаясь встать на ноги, но ее тащили и тащили в ту самую пыточную.

Девушку протолкнули внутрь, она распласталась на залитом кровью полу.

– Жанна? – Князь помог ей встать, затем яростно отчитал стража, что привел ее сюда. Слов было не понять, но интонация говорила сама за себя!

Страж что-то растерянно отвечал в ответ, девушка пыталась отстраниться от Фауста, чьи руки были все еще в крови.

Запах боли и смерти вызывал тошноту, было невозможно смотреть на измученного пленника, лоринка зажмурилась, понимая, что вот-вот расплачется.

– Зачем ты пришла сюда? – Он пытался сгладить гневные интонации в голосе.

– Я просто гуляла. – Она часто задышала, больше не в силах сдерживать себя, залилась слезами.

На полу лежал еще живой человек, но его грудная клетка была разорвана. Несколько ребер валялось рядом, кровь бурным потоком хлестала на пол, заливая изысканные сапоги хозяина замка! Мундир Фауста, его руки, его хищное лицо были также испачканы! А в глазах светились алые искры. Точно перед ней был тот самый волк, каким она его повстречала впервые.

Князь отдал приказ и страж взял девушку за локоть, настойчиво уводя из подземелья.

***

Как она снова очутилась в своей комнате, – Жанна не помнила. Моментально появилась Герда, принесла чистую одежду, увела гостью в ванну.

– Кто это был? – Ни к кому не обращаясь спросила Жанна, пока горничная оттирала кровь с ее тела. Девушку била мелкая дрожь, она никак не могла согреться.

– Говорят, один из ваших. – Тихо ответила Герда. – А может, кто-нибудь из восточных охотников. Они снова пытаются бунтовать. Не хотят подчиняться власти Кейна.

– Это отвратительно. – скривилась Жанна.

– Это нормально, госпожа. – Покачала головой Герда. – Вся власть замешана на крови.

– Он сам…

– Господин должен внушать страх.

– Он получал от этого удовольствие. – Жанна прикрыла глаза, но снова вспомнила жуткое зрелище, вздрогнула, повела плечами. – Не хочу его видеть, Герда. Никогда.

– Так не получится, – усмехнулась служанка.

Она помогла графине переодеться, расстелила кровать и удалилась, пожелав хорошего сна.

Ждать визита не хотелось. Ни сегодня, ни завтра. Лишь Герда скрылась за дверью, Жанна вскочила с постели, кинулась к гардеробу и обнаружила, что он пуст.

Жанна сжала губы: позаботились, чтоб не сбежала. Этим ее было не остановить! Она зло сдернула с кровати покрывало, завернулась в него, поспешно сунула ноги в ночные туфли: обуви тоже не оказалось на месте.

За дверью стоял страж. Разумеется.

– Я хочу увидеть Рейну. – Жестко бросила она полукровке.

– Не велено… – Косноязычно произнес страж. На вид он был еще мальчишкой лет 16-ти. Но внешность верийцев обманчива.

– Что стоишь как истукан? – Напустилась на него Жанна. – Веди! Рейна! – Она сопроводила свои слова поясняющими жестами.

Страж, видимо, что-то обдумал и кивнул.

Рейна жила на первом этаже, как и все слуги. Ее комната была не далеко, путь занял не больше пяти минут.

Информация в Волчьем замке явно передавалась по воздуху, так как рыжеволосая экономка уже ждала Жанну, наспех одетая в свою униформу.

– Можешь идти! – велела Рейна стражу. Тот послушался. – Госпожа! – Рейна бросилась обнимать девушку. – Зачем же вы…

– Замолчи! – Резко перебила ее Жанна. – Я хочу выбраться отсюда, Рейна!