Нелисар Брегон бесплатное чтение

Часть 1. Сын Арахая

Глава 1. Лазарет

Солнце уже почти спустилось. Туман, поднявшийся днем к кронам деревьев и немного рассеявшийся, теперь постепенно густел и опускался к земле. Не пройдёт и пары часов, как он станет совсем плотным, окутает дома и жизнь словно бы остановится. Город замрет, тщетно пытаясь прорезать мглу светом фонарей.

У города, раскинутого посреди долины Шествие Времён, не было имени. Центром его жизни был замок и все так и говорили «у замка» или «в замке», имея в виду не только саму серую громадину, но и поселение. Это было самое крупное поселение Арахая и единственное, заслужившее статус города. Маленькие, двухэтажные домики, деревянные хозяйственные постройки, сарайчики окружали замок довольно плотной группой. Узкие улицы, напоминающие местами скорее тропинки, петлями между домами. Единственной широкой улицей была та, что вела к главным воротам замка.

Замок. Мрачное здание. Когда-то его построили как временное пристанище королевской семьи и их приближённых, как пристанище для послов с других планет, караванов и просто почетных гостей. Но история сложилась так, что «временное» затянулось на довольно большой срок. Светло-серый камень замка успел потемнеть и внушительное здание приобрело угнетающий вид. К тому же, не проходящий, вот уже почти двадцать лет, туман делал своё дело, подтачивая «здоровье» замка.

Бросив короткий взгляд за окно, Нелисар сунул в карман ручной фонарь. Он знал что ему не успеть до наступления темноты. Нел схватил со стола список и ещё раз сверился. Всё было в порядке. Застегнув большой, жесткий рюкзак, он повернулся к нему спиной, присел, натянул лямки на плечи и распрямился. Стеклянные сосуды, покоившиеся теперь за его спиной, угрожающе звякнули.

Выбравшись на улицу, он на секунду замер, с упоением вдыхая свежий, прохладный воздух. По телу пробежали мурашки, от перепада температуры, и он поежился. Чуть в стороне горело несколько костров, слышался смех и болтовня множества голосов – это работники замка возвращались в свои бараки. Нелисар накинул на голову глубокий капюшон и быстрыми шагами направился к воротам. Его встретили молодые, до неприличия серьезные стражники. На их лицах были такие суровые выражения, что казалось они вот-вот лопнут от натуги.

– В лазарет? – спросил один из них, когда увидел Нела, тот в ответ молча кивнул. – Не успеешь.

– Знаю, – просто ответил Нел.

Стражник кивнул и Нелисар вышел. Он прекрасно знал дорогу, но на пол пути все таки решил зажечь фонарь. Ноша была слишком ценной и не хватало ещё разбить её по глупой оплошности.

Вот уже больше двух лет, Нелисар служил при замке и последний год, работал в лаборатории лазарета. Лазарет, который именовали королевским, размещался в небольшом светлом здании на территории замка. Там лечили всех его обитателей. Сюда приходили разного рода вельможи, в индивидуальных палатах лежали советники и особо важные персоны. Исключением явились только регент и король с братом. У них был собственный лекарь при замке, который крайне редко появлялся в лазарете.

Нелисар считал, что ему очень повезло. Он никогда не взаимодействовал с посетителями лазарета, но при этом имел доступ до сокровенных знаний, к коим всегда питал неподдельный интерес. В его власти была лаборатория. Он занимался смешиванием снадобий, подготовкой лекарств, проверял качество притирок, настоек, порошков, составлял рецепты по указаниям лекарей. Периодически ходил в лес на сбор трав, грибов, корней и прочего. А ещё, по ночам, он крал у себя несколько часов сна и читал. Он давно уже знал наизусть все книги, что нашел в лаборатории и все что ему удавалось позаимствовать у лекарей. Порой, его самого поражала собственная жадность до знаний в вопросах медицины, потому что он твёрдо чувствовал, что его жизнь связана с чем-то другим. Но пока он не выяснил, с чем именно и потому преспокойно отдавался захлестнувшей его страсти.

Достигнув наконец нужного ему здания, Нелисар прикрутил ручку фонаря и свет внутри почти погас. Это был городской лазарет. В отличии от королевского, это было большое, трехэтажное здание. Самое высокое и самое длинное здание города, если не считать сам замок. И при этом, самое ветхое и унылое. Город вообще был полон унылых, ветхих, полуразрушенных домов. В каждом из них чувствовалось, что они были временными и никто не собирался оставаться жить здесь долго, но как-то так вышло, что все остались.

Нелисар открыл дверь и уверенно вошел. Как и всегда, лазарет был полон гула голосов, лишь немного стихающем при приближении ночи. Откуда-то доносились сдавленные стоны, чья-то болтовня, ругань и смех. Пройдя длинным коридором, он вошел в одну из общих палат. Стараясь ни на кого не смотреть, Нел прошел между двумя рядами коек и подошел к следующей двери. Здесь располагался кабинет главного лекаря, но дверь оказалась заперта.

– Он вышел, – послышался юношеский голос с боку.

Нел не обернулся и никак не отреагировал. Он старался не смотреть на больных людей. Взгляд Нелисара многих пугал, у него имелся дефект зрачков – один был шире другого. Из-за этого его взгляд отдавал безумием и незнакомые люди периодически пугались этого. Поэтому, Нел предпочитал не рисковать и так подорванным здоровьем посетителей лазарета.

– Сказал, что скоро вернётся, – снова произнёс тот же голос.

На этот раз Нел кивнул, в знак благодарности, но так и не посмотрел на говорившего. Он бережно снял рюкзак, опустил его на пол и сел на скамейку для посетителей.

Лаборатория городского лазарета, временно лишился одной пары рук и не справлялась с необходимым объемом лекарств. Нелисар помогал им по мере сил, приносил самые необходимые составы. При этом, он лишал себя возможности посвящать время книгам, что несколько огорчало его. Но его грела мысль, что всё это было временно.

Его отвлекло от размышлений ощущение, что на него кто-то пристально смотрит. Забыв о собственных предосторожностях, он бросил короткий взгляд по комнате. Палата была полупуста, многие из присутствующих уже мирно спали, один человек что-то пытался писать в тусклом свете свечи. Его рука так быстро скользила по бумаге, что казалось он пишет и зачеркивает, пишет и зачеркивает, снова пишет и снова зачеркивает.

Но взгляд Нела привлек молодой парень, на койке с боку от него. Он сидел, опираясь о подушку и не стесняясь рассматривал Нелисара. По виду, парень был ровесником Нела, но был таким худым, даже тощим, словно голодал пару недель. Серебрянные, длинные волосы, по правилам лазарета, были вплетены в тугую косу. Под ярко голубыми глазами, казавшимися огромными на исхудалом лице, залегли тени. Этот молодой человек явно был истощен и измучен. Но при этом взгляд его был полон, почти нахального любопытства. Лангоритянин. Самый настоящий, чистокровный. Город, в принципе, был населен лангоритянами, но именно такие определения лезли в голову Нела при взгляде на этого парня.

Нелисар Брегон и сам был совсем юным, двадцатилетним лангоритянином. По крайней мере, он таковым себя считал, хотя и отличался от них. Он был как-то странно не красив, что было в принципе не свойственно арахайцам. У него были черные буйные длинные волосы, всегда стянутые на затылке и прикрытые широкой повязкой на лбу, линия его тонких губ была не правильной, один уголок был опущен ниже другого, отчего лицо его казалось хмурым и даже недовольным. Но более всего поражали его глаза, с тем самым странным дефектом, синие, необычно большие.

Вырос он вдалеке от города и замка и, до определённого момента, даже не подозревал о его существовании. Растила Нелисара мать и симболец по имени Муаре. Мать он помнил смутно, она умерла когда он был совсем еще мал, но острое впечатление беспредельной любви, нежности и какой-то глубокой печали врезались в его память. После, он остался вдвоем с Муаре. Тот был строг с ним и холоден, а порой и груб. Но чем взрослей становился Нелисар, тем больше уменьшалась грубость симбольца. И наконец, детский страх перед стариком отступил далеко назад и Нел стал мучать его расспросами. Именно от него Нелисар узнал о том, что Арахай не всегда был таким. В прошлом, когда король Владислав был жив, Арахай был райским уголком. Сезон туманов длился всего пару месяцев в году, а в остальное время была приветливая погода. Живности и растительности было не счесть и между народами, между симбольцами и лангоритянами царили мир и любовь. Но, король умер… Он был еще не стар и не достиг даже трёхсот лет, но смерть настигла его. Арахай погрузился в состояние скорби, спустились густые туманы, жизнь словно замерла на время. Народ, до глубины сознания, любивший своего великого короля, долго и тяжело оплакивал его смерть.

У Владислава было двое сыновей и старший из них унаследовал престол. Но так и не смог взять бразды правления Арахаем. Он был тяжело болен и слаб здоровьем и прекрасную землю возглавили его советники, один из которых стал теперь регентом – Сургат Элиансер. И Арахай так и не вышел из состояния замирания и по сей день, сезон туманов не кончался, словно никогда и не было по-другому. Потом была война среди народа, причин и результатов которой, Нелисар не знал. Ему было ведомо лишь то, что Сургат считал лангоритян близкими себе существами, а симбольцев он рьяно ненавидел.

Это все, что старый Муаре посчитал необходимым рассказать юному Нелисару. Это не удовлетворяло его, но привносило некоторую ясность. Он часто задавал много вопросов, но каждый раз натыкался на глухую стену не понимания, а со временем и неоправданного равнодушия. Он упорно пытался узнать, почему они живут отшельниками, глубоко в лесу, в отрыве от всех остальных. На это Муаре всегда отвечал только одно: «Такова воля твоей матери». Это фраза приводила его в смятение и злила. Она не давала абсолютно никаких ответов, лишь дразнила его. Почему мать этого хотела? От кого или чего она скрывалась? Была ли за этим какая-то тайна или это просто прихоть? Почему нельзя нарушишь её волю? Но Муаре не давал ответов, просто переложив всю ответственность, на умершую мать Нелисара.

И со временем он перестал задавать вопросы. А спустя еще какое-то время, научился принимать реальность как должное. Он становился все спокойнее, все меньше вопросов мучило его, все меньше волновало его буйную душу, он становился равнодушнее, холоднее, он стал замечать в себе жесткость, холодную прямолинейность и способность подчинять себе волю Муаре.

А потом произошло то, что перевернуло жизнь юного Брегона. Однажды, Муаре не вернулся с охоты. Он не раз уходил на несколько дней, но что-то заставило Нела беспокоиться, что-то подсказало ему, что случилась беда. Несколько долгих, бесконечных часов он провел в поисках и нашел. Тело старика было искалечено, изодрано. Он явно попал в лапы хищникам. То что Муаре был ещё жив, говорило о том, что хищники напали испугавшись. Если бы они охотились, от старика не осталось бы и следа.

– Нелисар, – хрипло прошептал Муаре, – ты должен знать… – Нелисар молча склонился к нему, – Прости меня… я должен был всё рассказать тебе… Твоя жизнь… Ты… Ты Нелисар…

В глазах Муаре мелькнул ужас и непередаваемая тоска, он захлебнулся кашлем, судорожно хватая воздух ртом. Глаза его расширились и он стал цепляться руками за рубаху своего воспитанника. Нелисар уговаривал его успокоится и полежать тихо, но тот изо всех пытался что-то сказать, силясь справится с болью и спазмами.

Муаре умер, так и не сумев ничего больше передать ему.

И Нелисар остался один. Совсем один. Гулкая пустота заполнила его сознание.

– Нелисар.

Знакомый голос вырвал его из потока воспоминаний. К нему приближался старший лекарь Брит.

– Ты сегодня поздно.

Констатировал он, вставляя ключ в замок. Нелисар ничего не ответил, хотя и чувствовал, что Брит ждёт от него хоть каких-то комментариев. Они прошли в кабинет и Нелисар, со знанием дела подошел к стеклянному стеллажу и стал вынимать из рюкзака флаконы.

– Останешься здесь? – спросил Брит, внимательно глядя на принесённые лекарства, – Я распоряжусь подготовить тебе комнату. Она совсем маленькая, но переночевать там вполне можно.

– Нет.

– Но тебе не успеть до закрытия ворот.

– Знаю. Останусь у стражников.

Брит бросил на него удивленный взгляд, поджал губы и буркнул:

– Как знаешь, – и добавил, словно опомнившись, – Это последний раз. Завтра наш лаборант возвращается к работе, – Нелисар кивнул, почувствовал внутри легкое возбуждение от мысли, что у него освободиться немного времени, – Спасибо за помощь.

Брит протянул руку, Нел пожал ее и сделал легкий полупоклон. Простившись, Нелисар снова вышел в палату и не задерживаясь, направился прочь. Но уже у самой двери, снова почувствовал на себе всё тот же взгляд. Обернувшись, он встретился глазами с тем же парнем. Долю секунды Нел пристально вглядывался в голубизну его взгляда. И неожиданно, юноша улыбнулся ему. И Нелисар понял, что это был удивительно очаровательный, красивый молодой человек, и когда на его лицо вернётся присущая юности мягкость и округлость черт, он будет буквально неотразим.

***

Довольно скоро Нелисар добрался до ближайших ворот. Стража размещалась как с внутренней стороны ворот, так и с внешней. С наступлением сумерек, все ворота замка запирались и открывались только в исключительных случаях. Нелисар таковым не являлся и не смотря на то, что многие стражники знали его, никто не рискнет пропускать его раньше, чем займется утро.

Причина такого строго режима охраны лежала в конфликте лангоритян и симбольцев. Нелисар слышал, из разговоров рабочих, что на замок нападали несколько раз, но это было давно. Но замку, как и городу, обойтись без симбольцев было сложно. Они были прекрасными охотниками, за что их даже прозвали волками. Ни один лангоритянин, как бы ни был он хорош, не мог сравниться с ними в способности добывать дичь, загонять и одомашнивать стада диких животных. К тому же, они мастерски выделывали кожу. И потому, правители замка и горожане были вынуждены держать дипломатические отношения с теми симбольцами, которые соглашались сотрудничать.

У стражей горел огонь в двух больших, костровых чашах. Огонь рассекал туман и отбрасывал на белое покрывало причудливые тени. Нела встретили двое суровых мужчин, но опознав в нем своего, ему позволили остаться. Он устроился поближе к огню и не обращая внимание на редкие реплики лангоритян, задумался. Радостное возбуждение, которое он ощутил в кабинете Брита, немного улеглось и сменилось спокойным ожиданием. И вскоре, треск дерева в огне, тихий шепот ветра, редкие фразы стражников стали сливаться воедино и, незаметно для себя самого, Нелисар задремал.

Глава 2. Подвалы замка

Привилегия лаборанта была в том, что он мог обедать когда ему захочется. Все работники лазарета, ходили на обед по четкому расписанию. Но Нелисар был полноправным, безраздельным властелином лаборатории и потому, сам определял когда делать перерыв. На самом деле, лабораторией заведовал старший королевский лекарь Юнт. В первые недели пребывания Нела в стенах лазарета, тот неустанно следил за каждым его шагом, не доверял ему ключи, не разрешал смешивать особо ценные составы и вообще, был крайне придирчив к юнцу, который только вчера рубил дрова и бегал по мелким поручениям слуг замка. Но с каждым днем, если не часом, Юнт убеждался, что новоиспеченный лаборант не только превосходил прежнего, по скорости и внимательности и учился с потрясающей быстротой, но уже имел не шуточный запас знаний. А спустя ещё какое-то время, Нелисар стал постепенно выживать Юнта из лаборатории, попутно вытягивая из него всевозможные тонкости искусства врачевания. И в конце концов, Юнт сам не заметил, как перестал приходить в лабораторию, оставляя списки необходимых составов на столике, возле двери и забирая там же уже готовые и проверенные составы. И объяснял он себе это тем, что Нел уже не нуждался в его контроле и подсказках, а вовсе не тем, что на самом деле он побаивался той власти, которой обладал над ним этот юноша.

Освободившись гораздо раньше, чем в последние дни, Нел прошелся по территории замка. Довольно внушительно здание, было окружено не менее внушительной стеной. У одной из стен располагались три длинных барака для рабочих. У каждого барака был свой навес. Под ним располагались длинные столы, с такими же длинными скамьями и большие костровые чаши, в которых и сейчас горел огонь. Здесь жили работники. Они обслуживали территорию замка и жили в бараках по пять суток, а потом, на пять суток, возвращались в свои дома, в поселение. А на смену приходила следующая бригада. Условия у них были вполне приемлемыми, если не сказать хорошими.

Нелисар сам когда-то работал вместе с ними и жил в подобном бараке. Разница была лишь в том, что у Нела не было дома и ему не куда было возвращаться, он жил в бараке постоянно. Несколько раз ему предлагали перейти на службу в сам замок. Слуги замка имели возможность жить прямо в нем. Но эта затея каждый раз проваливалась. Буйный, не покорный, горделивый нрав Нела, приводил к конфликтам со стражей и другими слугами. А последний раз, Нелисар сам сбежал из замка, назад к тяжёлой работе на его территории. Серые стены давили на него, лишая возможности дышать свободно.

А потом, случай привёл его в лазарет. Один из работников довольно серьёзное поранился, сунувшись туда, куда не следовало. В ожидании лекаря, Нелисар весьма умело оказал ему первую помощь. Каким-то образом эта информация дошла на Юнта и он пригласил Нела для беседы. В тот же вечер, Нелисар перебрался со своими скромными пожитками жить в лазарет.

Миновав бараки, с их однообразными воспоминаниями, Нел подошел к старой, весьма потрепанной двери и вошел внутрь. Это была большая столовая, предназначенная для слуг замка. Но сейчас, здесь царила почти идеальная тишина. Время обеда уже давно миновало, для ужина было ещё рано и потому ни одного работника, в обозримом пространстве не было. Но из бокового прохода, ведущего в кухню, доносились веселые женские голоса. Поколебавшись немного, Нел пошел прямо туда. Лангоритянки, перекидываясь свежими сплетнями, стояли спиной друг к другу и бодро намывали грязные тарелки. Одна из них заметила Нела и указала на маленький столик, не прерывая при этом своего пространного монолога о чьих-то любовных похождениях. На столике стояли две кастрюли, а под белым полотенцем покоился внушительных размеров кусок хлеба. Это запасы оставлялись специально, для таких заблудших, как Нелисар, коим неведомо было понятие режима.

Наложив себе в тарелку мяса и немного вареной крупы, Нел устроился тут же, за маленьким столом. На самом деле, он и думать не мог о еде. Весь день, он провёл словно пьяный, выполняя свои обязанности скорее по инерции и с нетерпением ожидания этого самого времени, когда на кухне и в столовой почти никого не будет. И пришел он сюда с одной единственной целью – пробраться в подвал замка. В кухне была одна неприметная, самая обычная дверь, ведущая вниз, в закрома. Но если пройти дальше… Нелисар открыл там для себя сокровищницу. Что только не хранилось в бесконечных, темных комнатах. Они были набиты всяким хламом, картинами, портьерами, бочками с вином, какими-то свертками, похожими на карты и чертежи, покрытой толстым слоем пыли мебелью, трубами, остатками отделочного материала, какими-то инструментами и оборудованием, назначением которого оставалось не понятно. Но главное, он нашел комнату с книгами. Большинство из них были для него бесполезны. Но нашлись и те, что представляли не малый интерес. Это были книги по лекарскому делу, начиная от сбора растений и заканчивая древними ритуалами и законами химии. Часть этих книг безнадежно устарела. И Нел, с разочарованием обнаруживал это, только в своей лаборатории. Опасаясь стражи или невольных свидетелей, он выбирал книги очень быстро и у него не было времени знакомиться с содержанием. И довольно часто приходилось разочаровываться. Но были и те, в которые он вгрызался с упоительной жаждой знания.

Теперь же, в его сумке лежал подобный, абсолютно бесполезный, экземпляр и он надеялся вернуть его на месте и взамен взять что-то другое. Главное, сделать это незаметно. Подвалы замка не были закрытым местом, но и всем подряд туда не позволялось ходить. И так как Нел не входил в число тех, кто беспрепятственно мог туда спускаться, ему приходилось делать это тайком.

Болтовня кухарок неожиданно привлекла его внимание. Из просто эмоциональной беседы она перерастала в горячий спор. Женщины повернулись друг к другу лицом и что-то яростно говорили, почти не слушая. Нел медленно поднялся и медленно отступил к заветному проходу. Замерев на месте, он подождал немного и снова отступил назад. Кухарки не обратили на него никакого внимания, увлеченные яростным спором. Нелисар медленно повернулся к ним спиной и медленно вышел с кухни. Всё ещё слыша громкие голоса, он распахнул дверь, ведущую вниз и быстро преодолел весьма крутые ступеньки.

Дорога была ему хорошо знакома и довольно быстро он оказался у необходимой ему двери, даже не смотря на отсутствие освещения. Несколько светильников висели у входа в подвалы и ещё пара освещала путь к закромам и к хранилищу с вином. Но коридор, по которому прошел Нелисар не было нужды освещать, потому как пользовались им, судя по всему, крайне редко. Маленькое окошко под сводчатым потолком комнаты едва освещало пространство, но этого было вполне достаточно. Вокруг царил настоящий хаос, книги были везде, на полках старых, покосившихся, стеллажей, на одиноком столе, под столом, на полу. И в большинстве своем, это были абсолютно бесполезные книги: детские сказки и мифы, азы математики и письменности, легенды Таниана – лесов Арахая, и прочая, не представляющая ценности литература. Все это Нел уже и без того слышал, знал и читал об этом. За все свои немногочисленные атаки на эту книжную гробницу, Нел смог отыскать для себя всего несколько полезных экземпляров. Он оставил их в своей комнате, справедливо полагая, что книги хранящиеся в таком диком беспорядке, в сырости подвала едва ли кому-то нужны.

Вернув принесенную книгу на место, он принялся просматривать ту стопку книг, что была до сих пор обделена его вниманием. Он водил пальцем по корешкам и если название привлекало его, вытаскивал и быстро пролистывал содержание. Убедившись, что книга его не интересовала, он аккуратно возвращал ее на место.

В коридоре, под сводами подвала послышались чьи-то уверенные, чёткие, спокойные шаги. Нел отступил в темноту комнаты, подальше от маленького окна. Кто-то явно приближался к книжному хранилищу. Но тут шаги стихли и Нел, скорее почувствовал, чем услышал, как открылась какая-то дверь и наступила тишина. Потом снова раздались шаги и снова открылась очередная дверь. Кто-то что-то искал в подвалах замка. Нелисар помедлил какое-то время. Ничего не происходило. Едва ступая, он направился к двери. Если этот кто-то действительно что-то искал, то рано или поздно он мог прийти и сюда и будет лучше, если они разминутся.

Осторожно выйдя в коридор, он стал медленно отступать в темноту. Присутствие кого-то ещё явно обозначилось повешенным на стену фонарем. Нел не боялся и не испытывал ни грамма волнения из-за возможной встречи с кем-нибудь. В запасе у него всегда имелось объяснение, ни сколько не отступающее от истины: он просто ищет полезные книги. Да, пусть без разрешения, но всё же. Но жизнь отшельника, которую он вёл большую часть своих лет, вовсе не способствовала развитию стремления к общению и потому, он старался ограничиваться лишь необходимыми контактами.

Нелисар собирался просто уйти, но остановился и обернулся. И тут же, одна из дверей, почти бесшумно открылась. Нелисар успел шагнуть к стене и скрыться за выступом. В коридор вышел мужчина и глядя на него, Нел почувствовал, как сердце провалилось куда-то. Это был весьма ещё молодой человек, с прямыми, словно отлитыми из метала темными волосами, поблескивающими, в слабом свете фонаря, серебром. На висках были заплетены тонкие косички. Все его движения, фигура были наполнены изяществом, но при этом абсолютно отсутствовала всякая жеманность. Человек остановился посреди коридора и задумчиво уставился в стену. Дверь за ним медленно и тихо закрылась. Нел смотрел на него, не отрывая взгляда и подмечал все детали: одежда, из самых качественных и красивых тканей, прямая, ровная осанка, движения наполненные спокойствием и властью. Кто же это мог быть?

Незнакомец повернул голову и посмотрела на Нелисара и у того чуть не подкосились ноги. На долю секунды он абсолютно уверовал, что мужчина смотрит прямо на него. Но синие глаза скользнули дальше. Стоя в круге тусклого света фонаря, окруженный непроглядной темнотой, мужчина физически не мог увидеть спрятавшегося Нела. Помедлив ещё немного, незнакомец, повернулся и толкнул рукой дверь, плотнее закрыв её. Не задерживаясь более, он снял со стены фонарь и направился прочь.

Пока мужчина не завернул за угол и не скрылся, Нелисар не мог отвести глаз от его смутного силуэта, едва обозначенного светом небольшого фонаря. Но и тогда, он стоял и прислушивался, как четкие шаги затихают, где-то в глубине здания. И только теперь Брегон понял, что не дышал все это время. Кто это был? Почему его колотило как в припадке, от одного только вида этого человека? Почему он вызвал в нем неведомое до толе волнение? Нел тряхнул головой и ударился о выступ стены, за которым скрывался. Это немного отрезвило его.

Не раздумывая ни секунды, Нелисар двинулся к той самой двери, из которой только что вышел незнакомец. Это снова было хранилище, но по сравнению с другими комнатами, здесь царила почти идеальная чистота. По периметру стояли стеллажи, заставленные книгами, аккуратно разложенными свертками, кубками, какими-то фигурками и всякой прочей мелочью. На стенах висели картины с пейзажами Арахая. Нел задержался, глядя на них, они изображали тот Арахай, которого он не знал. Арахай, не окутанный бесконечным туманом.

Вдоль дальней стены комнаты стоял длинный стеллаж. Нел направился к нему и бегло осмотрел полки пройдя от одно стены до другой. И тут до него дошло, что за этим стеллажом стоял следующий. Оптический обман: не подойдя ближе, и не дойдя до нужного места, увидеть проход между стеллажами было невозможно, особенно в сумраке едва освещенной комнаты. Нел прошел в проход между полками, снова дошёл до конца стеллажа и обнаружил ещё один проход.

Продолжая свое путешествие, Нелисар насчитал пять поворот и мысленно подивился размерам комнаты. За очередным стеллажом стоял большой, квадратный стол. Он замер, поражённый увиденным. На столе была установлена подставка из темного дерева и на тонких изящных держателях покоился необычно длинный меч. По его лезвию вытянулся витиеватый, едва различимый узор из букв – Арахай. Рукоять, венчалась крупным камнем, глубокого синего цвета и была украшена тонкой филигранью. Камней, подобных этому, он никогда еще не видел. Словно завороженный, Нел наблюдал за слабым лучом света, проникающим из окна под самым потолком и едва прикасающимся к лезвию меча.

Нелисар испытывал неудержимое влечение. Едва смея дышать, он протянул дрожащую руку и слегка коснулся рукояти меча. И мир словно перевернулся. Одно прикосновение изменило все. Он закрыл глаза, чувствуя себя так, словно бы ничего более важного в его жизни еще не происходило. Ему казалось, что сам меч, словно рад ему и словно камень в его рукояти стал переливаться ярче в неверном свете.

Он потерял всякий счет времени, ощущения растворились, не стало границ и условностей. Сознание его стало столь светлым, каким не было ещё никогда.

***

Нелисар смутно помнил дорогу до лазарета. Он даже не мог точно сказать, был ли кто-нибудь в кухне или в столовой, когда он проходил через них. Последнее, что четко отложилось в его памяти – это напряженное усилие воли, которым он вынудил себя оторваться от меча и уйти из замка. Первоначальная цель его прихода в подвалы потерял всякое значение.

Он прошел маленькую комнату, служившую ему спальней, и не раздеваясь повалился на кровать. Что-то произошло. Что-то изменилось. Внутри него что-то пробудилось. Незнакомец, поднявший в нем бурю эмоций. Меч, завладевший всеми его мыслями. Слишком много для одного вечера.

Сон овладел его перевозбужденным сознание с удивительной быстротой и лёгкостью. И во сне он видел, как снимал меч с держателей, как прохладная рукоять точно ложится в его ладонь. Что-то манило его. Он жаждал вновь увидеть меч и главное – прикоснуться к нему, он только и мог, что думать о нем, даже во сне. Что-то изменилось, словно по мановению какого-то неведомого закона, когда металл коснулся его кожи. Он незримо ощущал это внутри себя, во всем что его окружало. Словно в полотне его жизни вдруг соединились воедино надорванные нити, словно он обрел давно утерянную часть самого себя. До конца не понимая еще, что произошло с его существом, он четко осознавал, что эти изменения будут иметь огромные последствия.

И он снова видел незнакомца. Раз за разом мужчина оборачивался и смотрел в темноту, на его укрытие. Раз за разом, Нел разочарованно осознавал, что их разделяет тьма и незнакомец не может увидеть его. Но в конце концов, мужчина улыбнулся ему, но это была не его улыбка, это была улыбка того самого, болезненно-худого юноши из лазарета.

Глава 3. Доминик

Комната была наполнена туманом. Вечером, вернувшись из замка, он забыл закрыть дверь. Благо хоть дверь в лазарет была плотно заперта. Через пару часов, когда взойдет Санримор, туман поднимется и немного рассеется. А тот что застрял в его комнате, останется влажным следом на всех поверхностях. Это было одно из удивительных, странных свойств тумана: он никогда не просачивался в щели окон или дверей, но стоит только оставить что-нибудь открытым на ночь, как он с удовольствием завладевал новым пространством. Из-за этого, некоторые особенно суеверные арахайцы приписывали туману мистические свойства.

Нелисар быстро проверил крышки на всех сосудах с травами и снадобьями – всё было плотно закрыто. Он равнодушно взирал на свой рабочий стол и не мог понять, что он вообще здесь делает, зачем он здесь? Почему он именно здесь, а не где-то ещё? Он казался сам себе чужим в этом месте и не понимал почему.

Но надо было что-то делать, как-то отвлечься. И Нел направился к сараю где хранились дрова. Когда туман сойдёт, он разожжет огонь в очагах и просушит комнату. Он взял топор и принялся разрубать круглые, длинные поленья. Уже через несколько минут, Нел почувствовал, как по спине заструился пот, несмотря на прохладную погоду. Он самозабвенно, словно от этого зависела жизнь, вонзал топор в сухое дерево. Нел старался не о чем не думать, хотя подумать было о чем. Но он чувствовал, что стоит ему позволить проскользнуть в своем сознании хоть одной мысли, как его тут же затопят вопросы, на которых у него не было ответа.

Он остановился только тогда, когда почувствовал, что стер ладони в кровь. Количество дров превышало все его возможные потребности на несколько недель вперед. Он перетаскал их все в лабораторию и разжег слабый огонь, намереваясь вскоре превратить комнату в настоящее пекло. Как он мог забыть закрыть дверь? Это было совсем на него не похоже. Сухость в комнате – это была важная деталь для успешной работы с лекарствами.

Нелисар приоткрыл дверь, что вела в лазарет и глянул на столик у двери. Как и следовало ожидать, там ещё ничего не было. Слишком рано. Юнт сейчас даже ещё не открывал прием и список препаратов появится не раньше, чем через пару часов. Можно было бы конечно намешать самые ходовые составы, но желания браться за это не было никакого.

От входной двери раздался тихий шорох, словно кто-то хотел постучать и обозначить свое присутствие, но в последний момент засомневался, стоит ли это делать. Нел подошел, привлеченные этим шорохом, и первое, что он увидел – глаза, голубые, цвета неба, глаза.

– Ты что здесь делаешь?

Он даже немного опешил, признав это болезненно худое лицо. Его гость сидел на пороге, полубоком, поставив ноги снаружи, на ступеньки и едва заглядывая внутрь.

– Там, человеку помощь нужна, – это был тот самый юноша, которого он видел в городском лазарете.

– Я не работаю с людьми, обратись к дежурному лекарю.

– Не могу… – что-то такое было в лице и голосе парня, что заставило Нела воздержаться от расспросов. Он долго посмотрел на него, оценивая насколько стоит верить этому незнакомцу.

– Что хоть случилось? – спросил он, уже решившись и доставая сумку.

– Не знаю…

– И как ты предлагаешь мне помочь кому-то, если не можешь толком объяснить что нужно? – между тем Нелисар складывал в сумку всё что могло бы пригодится: бинты, обеззараживающий раствор, настойки.

– Он травмирован.

– Падение?

– Нет… – он замялся, – скорее… избиение…

Нел бросил на него быстрый взгляд через плечо. Уж не сам ли он избил того несчастного и уж не потому ли не хотел обратиться к дежурному лекарю? Но скользнув глазами по его фигуре и лицу, Нелисар отбросил эту мысль. Парень был слишком истощен, чтобы ввязываться в такие истории. Разве что с ребёнком. Но он явно не походил на того, кто способен на такое.

– Тебя как зовут-то хоть?

– Доминик.

– Я – Нелисар.

Доминик кивнул. Нел повесил через плечо сумку и вышел. Его гость проворно вскочил на ноги и быстро зашагал. Полотно тумана путалось вокруг его ног, забавно завиваясь. Нелисар шел молча, чувствуя что было что-то странное в происходящем, что-то не понятное. И тут до него дошло – Доминик шел практически бесшумно, словно бы он совсем не касался земли. Это было до того не обычно, что Нел на мгновение решил, что он все ещё спит.

В молчании, они обогнули замок, миновали бараки и продолжили идти дальше. Наконец, в тумане обрисовались хозяйственные постройки. Между двумя дряхлыми строениями, стоял маленький покосившийся сарайчик. Рядом с узким входом, лишенным двери, лежал человек. Одна его нога была прикована к длинной тяжёлой цепи.

Нелисар аккуратно приблизился к нему. Прикованный человек, был необычно бледным, почти белым и даже волосы его были белого цвета. Альбинос. Все лицо и тело было покрыто синяками и ссадинами, глаза заплыли, на потрескавшихся губах запеклась кровь, вместо одежды на нем висели какие-то лохмотья, длинные волосы спутались, свились в жгуты и колтуны. Он лежал на голой земле, подтянув колени к груди. Услышав, что к нему кто-то приближается, он приподнял голову и сделал попытку сесть. Попытка не увенчалась успехом.

Опустившись рядом с ним на колени, Нел помог ему перевернуться на спину и тщательно ощупал его тело. Теперь он отлично понимал, почему Доминик не обратился к лекарям. Это был симболец. Убедившись, что у него нет никаких серьезных повреждений, он промыл все его раны и дал выпить терпкого, травяного раствора.

– Вот, возьми, – Нел протянул ему флакон, – будешь добавлять в воду.

– Нет, – прохрипел симболец, – если найдут, всем не сдобровать.

Поджав губы, Нел нахмурился, понимая, что его подопечный был прав.

– Давай мне, я буду приносить его, – ввернул Доминик. – Какая доза?

– Два раза в день, по десять капель.

– Отлично, – улыбнулся Дом.

– В целом, – снова заговорил Нел, – с тобой всё в порядке. Переломов нет, органы тоже не повреждены. Покой, здоровый сон и нормальное питание – это все что тебе сейчас нужно.

Повисло долгое, неловкое молчание. Было даже слышно, как шуршит трава от слабого дуновения ветра. Они все понимали, что такой простой рецепт выздоровления, как раз таки и был не достижим в данном случае.

Нелисар подумал, что, пожалуй, симболец будет выше его ростом, только сил у него совсем не осталось. Альбинос, симболец-альбинос. Он никогда ещё не встречал подобных людей.

Никто так и не нарушил молчание и вскоре, под воздействием лекарств и теплоты ладони Нелисара, лежащей на его лбу, симболец начал дремать.

Туман успел за это время значительно подняться и вокруг начинало постепенно светлеть.

– Идём, – Доминик потянул Нела за рукав, – У нас будут проблемы, если нас здесь застукают.

Некоторое время они шли молча, не глядя друг на друга. Между ними возникла некоторая неловкость. Оба знали, что симболец попавший в замок был обречён, знали, что они лишь продлевали его мучения. Они ничем не могли ему помочь и их молчание говорило об этом лучше любых слов.

– Ты знаешь его?

– Нет.

Поддавшись любопытству, Нелисар покосился на Доминика. Не так часто встречались ему лангоритяне, готовые помочь симбольцу, да ещё и с риском для себя. Заметь их кто-нибудь и им не избежать разбирательств по этому поводу.

– Почему он на цепи?

– Видимо, таково решение регента – словно выплюнул Доминик, – Очевидно подобрался слишком близко к замку… Или просто попал на глаза Сургату.

– Так для того, чтобы издеваться над симбольцем, достаточно просто слова регента? Для этого не нужные веские основания?

– Черт его знает… Может и были основания. На лбу-то у него не написано. Только…

– Что, только?

– Зачем издеваться? Он сказал что его не кормили несколько дней и не давали воды. Да и вообще такое чувство, что о нем просто забыли. Даже если он виновен в чем-то… зачем голодом-то морить?

– Я смотрю ты по опыту знаешь, какого это?

Доминик расплылся в широкой улыбке, но ничего не ответил на это. Они расстались возле бараков, где уже появились первые, ещё сонные работники.

***

День прошел в усиленных хлопотах. Нел непрестанно находил себе какие-то задачи. Закончив с составлением лекарств и выставив их на столик у двери в лазарет, он принялся перемывать и перепроверять всю посуду. Покончив с этим, он взялся за инвентаризацию запасов и убедил себя в том, что надо бы сходить в лес и собрать лекарственных трав. После, Нелисар снова отправился к сараю с дровами и помог подготовить довольно внушительный объем поленьев для лазарета и замка. Он так боялся остаться наедине со своими мыслями, что забыл даже про обед.

Но совсем не думать он не мог. Перед его мысленным взором постоянно появлялась чистая подвальная комната со стеллажами обманками, широкий черный стол и меч, с его прекрасным синим камнем в рукояти… Синеглазый незнакомец…

Вернулся в лабораторию Нелисар только вечером. По несущественным деталям, он догадался что в лабораторию приходил Юнт и, очевидно, искал его. На короткое время Нелу даже стало любопытно, что за этим последует, станет ли Юнт выговаривать ему. Но довольно быстро он потерял к этому интерес. Нел опустился за свой стол и задумался. Глупо было бегать от самого себя. Но проблема была в том, что он не мог объяснить себе сводящей с ума жажды. Жажды снова прикоснуться к мечу.

Краем глаза Нелисар заметил какое-то движение у входной двери и от испуга вскочил с места.

– Ах ты ж срань! – воскликнул Нел.

Лицо его гостя вытянулась от удивления, глаза расширились и открылся рот.

– И тебе, привет! – проговорил он.

Ровно в том же самом месте и в той же самой позе, что и утром, сидел Доминик. Удивление на его лице сменилось замешательством.

– Прости! Я не ожидал гостей… особенно второй раз за день.

– Да, – протянул Дом. – Оно и видно… Извини, что напугал.

Повисла неловкая пауза, которую нарушил Брегон.

– Как там..? – он не договорил, но Дом понял его.

– Всё нормально, на сколько это возможно. Я пришел к тебе прямо от него, ему стало лучше, после твоих лекарств. – Нел кивнул в ответ, а Доминик, внимательно глядя на него, добавил, – Срань… ну ты даешь…

Брегон взглянул на него исподлобья и они оба расхохотались.

– Я тут принёс кое-что, – и он вытащил два зажаренных куска рыбы, завернутые в бумагу, кусок сыра и немного овощей.

Увидев всё это, Нелисар почувствовал как скрутило внутренности от голода.

– Заходи, – позвал Нел, – и дверь закрой плотнее.

Брегон принёс высокую бутылку, графин с водой и два стакана. Они устроились прямо на полу, уперевшись спинами о стену. Нел разлил содержимое бутылки по стакан и разбавил водой.

– Что это?

– Настойка.

– А вода зачем?

– Я не ел со вчерашнего обеда, а ты… – он бросил на него косой взгляд, – тощий как жердь… она свалит нас наповал.

– Тощий? – Доминик поднял руки, покрутил их и внимательно осмотрел со всех сторон. – Ого, не может быть… Как же я не заметил! О, Мир, как же этой случилось, – панически запричитал Дом.

– Ну хватит, – скривился Нелисар, а Дом тут же расхохотался.

– Ладно, – продолжил он улыбаться, – я-то допустим тощий, а ты? Чокнутый?

– Чокнутый?

Они выпили и оба принялись за еду. Какое-то время тишину нарушали только весьма определённые звуки, наглядно демонстрирующие, как оба они были голодны.

– Чокнутый, значит? – повторил Нел.

Доминик посмеивался и кивал головой, потому что рот его был набит едой.

– Ты бы видел себя днем во дворе, бегал из угла в угол, словно за тобой черти гнались. И глаза у тебя бешеные. Пару дней назад, в городском лазарете, ты не был таким. Я тебя даже не сразу признал. С тобой что-то случилось?

– Мда… случилось… только сам не понимаю, что именно. Утром, – сменил тему Нелисар, – я навещу нашего больного, принесу еды и посмотрю что как, – Доминик кивнул, с хрустом откусив кусок овоща.

– Я тогда вечером загляну.

Нелисар снова наполнил стаканы. Настойка была терпко-сладкая и оставляла после себя приятное послевкусие.

– Почему ты обратился именно ко мне?

– А к кому ещё? Ты единственный был похож на того, кто не сдаст меня страже, за такую выходку. Хотя, признаться, я здорово трусил. Но выбор был не особо велик: либо рискнуть головой, либо позволить этому человеку умереть.

– Какое благородство, – буркнул Нел.

– Ага!

Они съели весь принесенный ужин и выпили ещё настойки. Нел почувствовал, как тепло разливается в желудке и мир вокруг слегка покачивается. Легкая дымка добралась до его сознания и телу стало совсем легко. Он грустно подумал о симбольце, вынужденном в одиночестве коротать холодную, туманную ночь, почти под открытым небом.

– Что ты делал в городском лазарете? – услышал он собственный вопрос.

– Да так… ничего особенного, – сонно проговорил Доминик, его речь слегка изменились под действием настойки, – сознание потерял.

– Голодный обморок, – догадался Нел. – Как ты себя довел до такого состояния?

– Так получилось, – пожал плечами Дом и снова обезоруживающе улыбнулся. – Ладно… пойду я… – и он сделал попытку подняться, но она не увенчалась особенным успехом.

– Да куда ты пойдёшь? Тебя же ноги почти не держать. Ни на корячках же ты поползешь в таком тумане.

– И что ты предлагаешь?

– Оставайся.

– Остаться? С тобой? Ну знаешь ли… у меня большие сомнения на твой счёт, – Нел не понимающе нахмурился, а Дом наконец справился с непосильной задачей и поднялся на ноги. – Ты согласился помочь сс.. ссссим… ну, известно кому. Да и в целом, ведешь себя странно. И глаза у тебя бешеные… Так что я не уверен, что стоит ночевать с тобой под одной крышей. Хотя… я наверно все таки останусь, – он хихикнул, – не дойду до барка. Да и знаешь, нравишься ты мне. Какой-то ты ни… ни такой. Даже мудак Брит с тобой, ни… ни мудак, а нормальный человек. Ох и прав же ты был по поводу настойки….

Нелисар слушал этот монолог, глядя на Дома с нескрываемым любопытством и осторожно подталкивая того к двери в спальню.

– И на лангоритянина ты не похож. Хотя и на симбольца тоже… Ох…

Нел втолкнул Доминика в спальню, подвёл к кровати и тот безропотно повалился на нее.

– Ты что же, соблюдаешь законы гостеприимства? Уступишь мне кровать, а сам расположишься на полу?

– Могу уступить тебе пол.

– Боюсь ты раздавишь меня, когда побежишь ночью по зову природы. Безжалостно истопчешь мою молодую, пылкую грудь, – театрально выговорил Дом надрывающимся голосом.

– А тебе никто не говорил что у тебя слишком длинный язык?

– Как же, не говорил, – забурчал Дом, удобнее располагаясь на кровати, – не далее как вчера, мне сообщил об этом твой приятель, Брит.

– Он мне не приятель, – Нел стянул с безнадежно охмелевшего Дома сапоги.

– Да!? Странно. Он с тобой так разговаривал.

– Как, так?

– Ну… для него, почти что нежно. Вот я и подумал… На остальных-то он только гавкает. «Хорошо что ты пришёл, Нелисар», – передразнил Дом.

Нел набросил на Дома одеяло, прилег рядом с ним и уставился в потолок.

– Надо освободить этого беднягу, – задумчиво прошептал Нел, – Как его зовут?

– Морин… У тебя есть идеи как это сделать?

– Пока он в таком ослабленном состоянии – нет.

– Придется ждать?

– Боюсь что да… Ждать и надеяться, что о нем не вспомнят. Ладно, – Нел сел, – спи. Потом обсудим.

Взяв из кладовой лазарета пару одеял, Нелисар устроился на полу собственной спальни. Странный был день и вел он себя каким-то не свойственным ему образом. Совсем не свойственным. Позволил остаться Доминику у себя. Даже непросто позволил, а настаивал на этом. Болтал с ним, словно они заправские приятели и Нел, за один вечер, наговорил больше, чем обычно говорит в целый месяц. Но он явственно чувствовал искреннее расположение к Доминику.

***

Нел снова плохо спал. Ему снились горы и меч. Казалось бы, ничего неожиданного или страшного он не видел во сне, но почему-то ему было ужасно не по себе. Ему хотелось бежать, спасать кого-то, но кого, он не мог понять. Он чувствовал холод внутри себя, холод огромной ледяной глыбой засевший где-то на уровне желудка. Иногда ему казалось, что он задыхается, тонет в серо-зеленной, горькой воде, в каком-то невероятно странном месте. И это место манило его и вместе с тем пугало.

Несколько раз он просыпался ночью в холодном поту. Рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, безмятежно спал Доминник.

Он снова засыпал, и ему казалось, что он снова видел того же незнакомца из подвалов замка. Видения смешивались со снами, ему казалось, что он растекается, что тело – это бесформенная масса, что его практически нет.

И тут он увидел глаза. Темные, фиолетовые глаза смотрели на него, словно говоря что-то. Они пугали и в то же время манили его, словно он стоял на краю пропасти и его хотели толкнуть туда и одновременно уберечь от падения! И внезапно, его объяла боль, какая-то странная глубокая, где-то за гранью физического тела.

Глава 4. Братья

Нелисар намеревался отправится за границы замка, собирать лечебные травы. На самом деле, ему безумно хотелось оказаться в лесу. Выросший среди Таниана – арахайского леса, он нередко скучал по нему, в серых стенах замка. Там он был дома, там ему было спокойно и понятно. Вот и теперь, терзаемый непонятной тоской и жаждой, он хотел оказаться именно там.

К тому же, запасы трав действительно стоило пополнить. Прежде, когда он просто помогал знахаркам замка, они всегда с радостью соглашались на его предложения помощи в сборе трав. Нел никогда не ошибался и точно выполнял все их поручения. Он всегда чувствовал не бывалый интерес к медицине и жадно впитывал в себя все, что рассказывали ему женщины-знахарки. От них же он узнал, что на Триаде могут научить такому знанию, которое им всем и не снилось. И что из всех лекарей и знахарей только Юнт, Брит и личный лекарь королей обучались там. Нелисар смутно представлял, что Триада – это соседнее созвездие, с одной обитаемой планетой, и что там храниться мудрость миров.

В рюкзаке у него покоились бумажные свертки для трав, небольшой запас еды и походная аптечка. Ещё у него имелся небольшой, довольно легкий нож, который он прятал в сапог.

Нел успел навестить еще до рассвета Морина и убедился, что симболец действительно чувствовал себя гораздо лучше. Они перекинулись несколькими, ничего не значащими фразами. И Нел выяснил, что за все это время, Морина никто не беспокоил. Это несколько обнадеживало, возможно о нем действительно попросту забыли.

Когда начало светать, Нел подошел к воротам, возле которых снова стояли двое стражников, с оружием. Один из них приоткрыл ворота и Нел покинул территорию замка. Накинув капюшон на голову, он плотнее запахнул потрепанную куртку и быстро зашагал через нестройные ряды домов поселения.

Жители поселения и замка считали лес опасным для лангоритян, но Нелисар любил его. Большую часть своей жизни он провел в лесу и потому не понимал, что могло так пугать остальных. Только со временем Нел понял, что лангоритяне боялись не самого леса, а ту угрозу, что он мог скрывать – симбольцев.

Весь день Нелисар бродил по лесу. Здесь все было просто, понятно и легко. Он тщательно изучал и отбирал целебные травы, осторожно срезал кору с деревьев, искал строго определённые грибы. В замке он всё тщательно переберет, ещё раз проверит каждый стебель, каждый цветок и только потом пустит в дело. Часть из них высушит и так и будет хранить в засушенном виде. Из других он сделает мази, притирки и настойки. А кое-что подготовит для Юнта, чтобы он отправил их в соседнее созвездие – на Триаду. Помимо всего прочего, Триада была своеобразным медицинским центром. И Арахай, изобиловавший разнообразной растительностью, с радостью снабжал этот центр лекарственными травами.

Почувствовав неприятный спазм голода, Нел наскоро перекусил и снова побрел дальше.

Лес успокаивал его, убаюкивал и он почти перестал чувствовать мучительный зуд, не покидающий его вот уже несколько дней кряду. Он совсем потерял ощущение времени и увлекшись, не заметил, как Санримор, за плотным туманом, склонился к горизонту. И без того сумрачный лес стал совсем темным. Верхушки белоствольных гигантов окончательно исчезли из вида. Нел запоздало понял, что возвращаться уже поздно, он не успеет до того, как ворота замка закроют.

Интересно, будут ли его искать? Юнт наверняка взбеленится, если оставленных им запасов не хватит. А Доминик? Он собирался заглянуть к нему вечером. Нелисар подумал, что не хотел бы причинить ему беспокойства. Это было странно. Неужели он привязался к нему, за те полторы встречи и два разговора? Но он ждал новой встречи.

***

Лес изобиловал звуками и шорохами, редким щебетанием птиц, шепотом листьев. Пару раз Нелисар столкнулся с муренами. Это были удивительные создания, быстрые и гибкие, наполненные грацией и степенного достоинства. Их использовали для верховой езды, но приучить их к дому не удавалось. Мурены приходили и уходили в лес когда им вздумается и ничто не могло их удержать. К тому же, они были гордыми и не терпели грубой силы и грубого отношения к себе и уж тем более насилия.

Нелисар стал искать место для ночлега продвигаясь все дальше в лес. Неожиданно деревья расступились и глазам Нелисара предстало зрелище, не сравнимое своей красотой ни с чем. Рассекая лес на двое, в ленте каменистого берега весело спешила куда-то река.

Это был Лирт, самая могущественная река Арахая. Течение здесь было не сильным, да и река не глубокой и не широкой. Нелисар слышал от Муаре, что впадая в океан Тихих звезд, Лирт был таким широким, что едва ли можно было увидеть противоположный берег. Но здесь, похоже, он только набирал свою силу. Нел с непередаваемым восторгом любовался своим открытием и радовался тому, что решил изменить своим привычным маршрутам и уйти в другую сторону от замка.

Нелисар нашел подходящее место для сна недалеко от берега реки. Устроившись у корней одного из крупных танианов, он натаскал туда опавшей листвы, сунул под голову обломок крупной ветки и снова накрывшись своей же курткой попытался заснуть. Он вслушивался в шум реки, шум леса и глаза его медленно стали слипаться.

***

Арахай был неописуемо красив. Он был воплощением гармонии. Больше половины планеты было покрыто невероятно высоким лесом Таниан, остальную часть заполнял океан Тихих звёзд. Но были и величественные горы, которые Нелисар мечтал увидеть вблизи, равнины, наполненные бесчисленными красками, мощные реки. Он обладал огромным разнообразием живых существ. Его красота была величественна и щедра, но словно бы мертва… Сезон туманов не кончался вот уже почти двадцать лет и казалось что жизнь Арахая остановилась, словно сам Мир заморозил его.

Стайка фиолетовых птиц прыгала по кромке воды. Они перескакивали с камня на камень почти бесшумно. Лишь иногда слышалось их негромко щебетание, словно они проводили перекличку. Некоторые из них останавливались и вытянув пернатую шею, пытались согреться в скупых лучах Санримора, едва рассеявших плотный туман.

Раздался хруст веток и стайка, захлопав крыльями, испугано поднялась в воздух. Нел подошел к самой воде и, опустившись на корточки, черпнул воды двумя руками. Он чувствовал себя удивительно спокойно, ощущал себя до крайности ясно, он был здесь и был частью всего происходящего.

С жадностью умывшись он почувствовал что-то странное, его настигло внезапное чувство постороннего присутствия. И тут, из лесной чащи на другом берегу реки появился симболец. Нелисар замер, наблюдая за происходящим. Это был высокий, очень крепкий мужчина, практически великан. За спиной у него торчали пустые ножны, на боку висел небольшой кинжал. Он явно побывал в драке, лицо было разбито, одну руку он прижимал к телу и все его движения говорили о том, что ему пришлось не просто.

Мужчина осторожно подошёл к воде и наклонившись, зачерпнул полную горсть и умыл лицо. И тут его глаза метнулись к лицу замершего Нелисара. Казалось, прошла целая вечность. Но симболец вскочил на ноги и выхватил своё единственное оружие. Нел понял, что если мужчина решит напасть, у него не будет никаких шансов, кроме бегства. Он хорошо знал лес, хорошо ориентировался в нем и быстро передвигался и потому легко скрылся бы. Но им овладело такое непередаваемое удивление, что он не пошевелился бы, даже если перед ним в этот момент выплясывал бы сам король.

А мужчина вдруг пошатнулся, схватился рукой за лицо, побледнел и рухнул на бок. Он попытался подняться, но силы окончательно изменили ему и он откинулся на спину, потеряв сознание.

Несколько мгновений, Нелисар все ещё сидел, пораженным увиденным. Но, словно очнувшись, он резко вскочил. Инстинкт самосохранения кричал ему о том, что необходимо бежать, спасаться. Незнакомец был явно настроен не доброжелательно и эта встреча могла дорого обойтись. Но вместо этого, Нел бросился в реку и пересёк ее. Его толкало не просто желание помочь тому, кто в этом нуждался, но и то, что он увидел. Нел упал на колени, рядом с симбольцем. Мужчина был серьезно избит, крупные гематомы и ссадины расползлись по его телу, рука была сломана, в области живота виднелась неглубокая рана от меча. Нел перехватил его подмышки и потащил бесчувственное тело подальше от реки. Мужчина был крупным, высоким, плечистым и Нелисару стоило не малых трудов убрать его подальше от чужих глаз.

Справившись наконец с этой задачей, Нел заметил, что незнакомец тяжело и часто дышит. Обморок переходил в лихорадку. Нел достал из сумки походную аптечку, сходил к реке за водой, промыл и обработал раны мужчины. Он внимательно осмотрел каждый порез, каждый ушиб. Глядя на все это, Нелисар не сомневался – этого могучего человека, просто одолели численным перевесом. Брегон не был профессионалом, не был воином, но даже ему было очевидно, насколько беспорядочно нанесены удары.

Вытащив из аптечки несколько флаконов, он смешал их содержимое с водой и замочил в этом растворе бинты – это остановит кровь и поможет избежать заражения. Дальше предстояло самое трудное, рука была сломана и следовало поставить кости на место. Нел уже имел подобный опыт, но все же не был уверен в своих способностях. Нел стал ощупывать сломанную кость, пытаясь найти осколки. Незнакомец не шевельнулся, только казалось, что побледнел ещё сильнее. Убедившись что кость сломана в одном месте, он одним резким движением поставил ее на место. Мужчина вздрогнул всем телом. Быстро приладив широкие ветви местного растения, польмира, с двух сторон к руке, он старательно замотал ее. Намешав специальный раствор, он осторожно влил его в рот мужчины.

И неожиданно, незнакомец пришел в себя. Нелисар так и отпрянут от него. Лицо мужчины исказилось и рука потянулась к ножнам. Судорожно пошарив на своем боку, он яростно уставился на своего лекаря. Нел показал ему кинжал.

– Я отдам тебе его после, когда ты проснешься. Не советую вставать, средство, которое я тебе дал, очень скоро подействует и лучше бы тебе оставаться в лежачем положении.

– Чем ты меня опоил?

Незнакомец цедил слова сквозь зубы и Нел с трудом разобрал сказанное.

– Ничего особенного. Просто средство чтобы восстановить силы. Но оно вырубит тебя на несколько часов. Точнее, до самого вечера…

Последние слова Нел произнёс самому себе, потому что его уже никто не слушал. С лица мужчины сошло злобное выражение, глаза закатились и он почти моментально отключился.

Оставшись в одиночестве, Нел не отрываясь смотрел на своего подопечного. Это было удивительно, казалось иллюзией, но он знал это лицо. Только это лицо полно жизни, на щеках его теплился слегка болезненный румянец, волосы были светло-соломенного цвета, на лбу пролегла морщинка не простых забот, не разгладившаяся даже во сне. А то, другое лицо, было белым. Братья. И не просто братья, братья-близнецы.

Симболец, как и предполагал Нел, пришел в себя только вечером. Сон явно принёс ему облегчение, но не настолько, чтобы подняться и самостоятельно уйти. А его настроение и отношение к Нелу не улучшилось ни на грамм. Он непрестанно следил за своим лекарем и будь у него немного больше сил, скорее всего расправился бы с ним без колебаний. Брегон понятия не имел, чем мог вызвать подобную жгучую агрессию, но точно знал, что не ошибался. Он увидел это в глазах симбольца, в самое первое мгновение их встречи. Но сейчас дело шло о его жизни и даже при всем желании, великан едва смог бы сопротивляться.

Нелисар хотел рассказать симбольцу о его брате, сидящем на цепи в замке. Но жгучая ненависть, пылающая в глазах волка и его отказ разговаривать, остудили этот порыв.

Пробыв с незнакомцем еще половину дня, Нел решил, что пора бы возвращаться в замок. Он простился с волком, оставив ему еще пару пузырьков с лекарствами и посоветовав не спешить и отдохнуть ещё какое-то время, прежде чем отправляться в путь. Мужчина никак не отреагировал и даже не повернул головы в сторону Нела.

Возвращаясь в замок, Нел думал о Доминике. На удивление, он обнаружил, что ему совершенно безразлична реакция Юнта, на его отсутствие. А вот о реакции Дома он думал. Что он предпринял, когда вчера вечером не обнаружил Нела в лаборатории?

Пришел он в замок только к ужину, забросил в лабораторию рюкзак со сбором и обошел всю, доступную ему территорию. Все, кого он встречал понятия не имели, где был Доминик.

Он проведал Морина и рассказал ему о состоявшейся в лесу встрече. И Морин подтвердил, что это его брат, Мовиан, и что, скорее всего, он пытался попасть в замок. Не исключено что он вступил в схватку с патрулем, где-нибудь на границах города, за что и был так жестоко изувечен. Благо что сумел уйти и не составил компанию Морину. Не смотря на спокойствие, с которым Морин выслушивал и рассказывал, Нел видел, что эта история взволновала его.

– Ты вернёшься к нему?

– Не собирался, – Морин опустил глаза, напряженно думая.

– Если ты встретишь его снова, передай ему что со мной всё хорошо, что меня не нужно спасать.

– Морин… ты же понимаешь, что если я ему скажу это, он попытается вытянут из меня и всё остальное. И боюсь, что вместе с моими кишками.

– Ты прав, – закрыв лицо руками Морин застонал. – Но как мне удержать его от этих опрометчивых попыток попасть в замок. Мне страшно за него.

Нелисар с любопытством слушал его и наблюдал. У него никогда не было братьев и сестер. Да что уж там говорить, большую часть своей сознательной жизни он был одинок и не представлял себе, какого это, боятся за жизнь другого, тогда как твоя собственная висела на волоске. Хотя, если подумать, сейчас он сам, точно так же рисковал собой, находятся здесь, рядом с симбольцем. И ради чего он рисковал? Ради того, чтобы рассказать ему о брате, ради того, чтобы узнать о Доме. Не было ли это чем-то сродни братским чувствам?

– Я вернусь туда, завтра днем и поговорю с Мовианом.

– Что ты собираешься ему сказать?

– Не знаю. Зависит от того, захочет ли он вообще со мной разговаривать.

К большому огорчению Нела, Морин не видел сегодня Доминика. Так ничего и не узнав, Нел был вынужден покинуть симбольца. Он бродил по территории замка, пока не стало темнеть. Весь вечер, да и всю ночь Нелисар ждал Доминика в лаборатории, но тот так и не появился. Нел гнал от себя дурные мысли, надеясь, что Доминика задержали где-то какие-то дела. Вполне вероятно, что Дом просто выбросил из головы их уговор, с учетом его легкомыслия, с него станется и просто забыть. Но что-то подсказывало Нелу, что Доминик незабыл, что он остро хотел убедится, что с его приятелем все в порядке.

Едва стало светать, Нел снова отправился искать Доминика. Он снов обошел двор и внимательно всмотрелся во всех, кто выходил из бараков. Но его друга нигде не было.

Оставалось одно единственное место, где он ещё не был – Королевский сад. Вполне вероятно, что Дом перешел на службу к садовникам и тогда этим объяснялось его отсутствие. Королевские садовники жили при замке и не так часто покидали территорию сада. Обойдя замок Нелисар подошел к красивой, кованной калитке. Та оказалась не заперта. Оглядевшись, Нели осторожно толкнул её и вошел в сад. Здесь было огромное количество декоративных кустарников, цветов и низких деревьев с шикарной кроной. Где-то журчал фонтан, слышалось хлопанье крыльев, щебетание каких-то птиц и мягкая поступь животных. Узкие тропинки были выложены обработанным, гладким камнем. В какой-то момент Нелу даже показалось, что он попал в невероятное райское место. Он знал каждое растение, каждый цветок, каждое дерево. Но здесь, всё было продумано до мелочей, тщательно подобрано. Казалось, что каждая травника находится в строго определённом месте и создаёт невероятную гармонию. Из густой, широкой кроны, низкорослых деревьев свешивались большие куполы цветов, по земле стелилась мягкая трава и ползучие растения. Между деревьев, небольшими островками были разбросаны цветники.

А запах… Запах чуть не свел его с ума. Ароматы цветов, путались со сладковато-терпким запахом деревьев. Это был запах леса усиленный и приукрашенный в сотни раз. Все дело было в цветах. Они испускали бесчисленное количество ароматов. Нелисар дышал полной грудью и не мог надышаться. Ему даже стала смешна собственная жадность, с которой он вдыхал эти запахи.

Забывшись, Нелисар во все глаза смотрел по сторонам. Если бы в этом месте неожиданно начала бы играть нежная, мягкая музыка, он совсем не удивился бы. Он был так впечатлён, что не заметил, как какое-то вьющееся, стелющееся по земле растение, поймало его в свои сети. Нелисар споткнулся и едва устоял на ногах. Первым желанием было резко дернуть растение и просто избавится от него. Но опустив глаза он увидел удивительно тонкий плющ с маленькими нежными цветами. Осторожно распутав его, Нел освободился и убрал побеги с тропинки. Сделав ещё буквально десяток шагов Нелисар оказался возле фонтана, звон которого слышал за деревьями.

Почувствовав на себе чей-то взгляд Нелисар резко обернулся. Какое-то сметенное чувство сжалось у него в груди и отчего-то дрогнуло сердце. Нел не испытывал ничего подобного никогда в жизни. Смесь удивления, робости и доля какого-то восторга окутала его, овладела им.

На скамье, в тени деревьев сидели двое. Они были удивительно похожи друг на друга, оба с синими глазами, темно-русыми с серебряным отливом, прямыми волосами, с фарфоровой кожей и тонкими чертами лица. От висков спускались по две тонкие косички, остальные волосы были откинуты на спину. Одежда облегала их стройные фигуры, а их талии были стянуты широкими поясами. Лишь выражения лиц их было прямо противоположным. Один смотрел на Нела со спокойным любопытством, слегка прищурив глаза и слабая улыбка касалась его губ. На лице второго явно проступало удивление и доля какого-то непонятного, хорошо скрываемого замешательства. И тут Нелисар узнал его, это был тот самый человек, которого он видел в подвалах замка. И как и в тот раз, сердце его дрогнуло.

– Как ты попал сюда, юноша? – спросил тот, кто казался старшим, из двоих.

Запоздало понимая, кто перед ним, Нелисар склонил голову и едва слышно ответил:

– Мой король… я искал своего друга, но я не намеревался нарушить…

– Не стоит оправданий, – это был король Дериан. Сам король Арахая. Эта мысль билась в голове Нелисара, словно шмель, попавший в сачок. Он плохо понимал, что ему говорят и замерев в полупоклоне, он робко поднял глаза и неотрывно смотрел то на короля, то на его брата.

Это Эдриана он видел в подвалах замка, это он невольно привел Нела к мечу. И это из-за встречи с ним, Нелисар потерял покой. Эдриан. Это был Эдриан. И этот факт объяснял реакцию Нелисара. Любой арахаец, кем он ни был и каковы бы ни были его взгляды, испытывал невольный восторг и трепет, при взгляда на короля и его брата. Так действовала связь. Королевская семья, Арахай и его люди были соединены древнейшей связью и зависали друг от друга.

От наметанного взгляда Нелисар не скрылось ничего. Король был болен. Это было едва заметно, но Нелисар был уверен в этом. Что-то болезненное было во всем его облике, проглядывало в его чертах, виднелось в невероятно синих глазах. Кто-нибудь, менее внимательный и менее опытный, ни за что не увидел бы этого. Взгляд короля, хоть и был ясным, словно устремлялся куда-то далеко. Тонкий плетеный венец охватывал голову и это было единственное, что выдавало короля в его облике. Брат его внешне выглядел куда лучше, но душевное состояние их похоже не отличалось. Хоть в глазах его и была сила, воля, уверенность, но там была и такая страшная тоска, от которой сжималось сердце. И при этом, в каждом движении, в позе читалась готовность придти на помощь королю.

– Как твое имя? – голос короля был спокоен и Нел почувствовал необъяснимую доброту, с которой король смотрел на него.

– Нелисар Брегон, – Дериан вновь слабо улыбнулся.

– Тебе лучше уйти, – вмешался в разговор его брат. Лицо его стало хмурым и он с каким-то странным беспокойством смотрел на Нела, – слугам не место здесь.

Нелисар хотел что-то сказать, но понимал, что ему действительно здесь не место, но что-то держало его. В молчании, они смотрели друг на друга, и Нел вдруг подумал, что братья были безупречно красивы и словно что-то пробуждали в его памяти. Ему казалось что их черты ему знакомы, едва уловимо.

Дериан и Эдриан, сама суть связи народа с Арахаем. Но король Дериан нуждался в помощи. Нел почувствовал это всем существом, всеми инстинктами, но объяснить этого он не мог.

Ему хотелось остаться, говорит с ними, прикасаться к их рукам… Но голос короля безжалостно вернул его к реальности:

– Тебе пора, – мягко сказал он.

И Нелисар ушел.

***

Нелисар не был уверен, что встреча с королем ему не привиделась. В его голове никак не укладывался тот факт, что он вообще смог пройти в королевский сад и не наткнутся на охрану. А она была там – это он точно знал. И сама встреча произошла так неожиданно и так быстро, словно призрачное ведение. Буря эмоций, вспыхнувшая в его душе, до сих пор отзывалась где-то внутри, когда он думал о произошедшем. А сам себе он теперь казался идиотом, который и двух слов связать не смог.

Из королевского сада, Нел пришел в лабораторию и наткнулся там на взбешенного Юнта. Главный лекарь явно порывался его отчитать по полной программе, а то и выгнать из лазарета. Но что-то останавливало его. Он долго распинался о том, как важно их дело и как важно быть точным и последовательным, а в конце даже поинтересовался, в порядке ли Нелисар. Нел, сам не зная по какой причине, сказал, что скоро покинет лабораторию. До того, как Нелисар сказал это, он вовсе не собирался уходить, но как только эти слова прозвучали, он четко почувствовал, что сказал правду. Юнт даже не попробовал уговаривать Нела, так глубоко было высказанное решение, что не оставляло сомнений. Он высказал свое огорчение по этому поводу и ушел совсем в расстроенных чувствах, даже не поинтересовавшись, когда Нел уйдёт.

Теперь Нелисар шел широкими, торопливыми шагами, словно боясь опоздать куда-то и ему казалось, что он хочет обогнать само время. Как только он покинул замок, его не оставляло странное чувство, что за ним следят, наблюдают внимательные глаза, так похожие на бездонную синеву глаз короля и его брата. Он даже несколько раз обернулся на башни замка, словно можно было что-то разглядеть в такой тумане.

Преодолев реку, Нел огляделся и убедившись что он один, быстрыми шагами пришел к тому месту, где оставил Мовиана. Там было пусто.

– Мовиан… – позвал Нел, зная, что никто не отзовется. Симболец ушел.

Нел постоял с минуту, созерцая опустевшее укрытие. Ему не было ни грустно, ни печально. Он надеялся поговорить с симбольцем, исполнить просьбу Морина. Уж не последнюю ли? И уж не потому он взялся исполнить её?

Пройдясь немного, Нел разглядел несколько пар следов. Очевидно, другие симбольцы нашли своего товарища и помогли добраться до дома. Нел подавил в себе желание, отправиться за ними по следам и пошел в другую сторону. Вернувшись к реке он направился вверх по течению.

Ему не удалось выполнить просьбу Морина. Не удалось найти Доминика. Возможно Доминик просто покинул замок. Ведь Нелисар даже не спросил его, откуда он, где он живет и почему служит именно в замке. Он горько жалел о том, что не проявил хотя бы немного любопытства и участия. Он заявил Юнту, что покидает лабораторию. И между всем этим, его неудержимо манило в подвалы замка, к мечу. Что дальше?

Глава 5. Деревня «волков»

Он шел вдоль реки, вверх по течению. Поймав себя на этом, Нелисар решил найти устье Лирта, чтобы отвлечься и собраться с мыслями. Идти приходилось в подьем, все чаще стали попадаться заболоченные места и их приходилось обходить.

В голове была каша из мыслей и образов. Сегодня, всего несколько часов назад он видел короля. И это был не сон. Определённо не сон. Нел встряхнулся. Эта встреча безусловно останется в его памяти надолго, но сейчас нужно было понять, что делать дальше. Из лаборатории он благополучно ушел. Но всегда мог вернутся. Хотя желание возвращаться отсутствовало напрочь и не только в лабораторию, но и в сам замок. С другой стороны, вернуться хотелось, потому что в замке был меч и потребность овладеть им никуда не делась и даже не уменьшилась.

Нелисар сел у самой воды. Это раздвоение собственных ощущений и желаний раздражало его. Но на чашу весов за возвращение в замок ложился ещё один очень важный аргумент – это жизнь Морина. Он твердо знал, что должен был хотя бы попытаться спасти его. И снова в его голове сталкивались аргументы за и против. И главное: зачем? Зачем это было нужно лично ему? Ему, который проявлял завидное равнодушие почти ко всему, что его окружало. Но внутри него зрело понимание, маленькая оговорка: именно проявлял, прежде, до того, как побывал последний раз в подвалах замка. И действительно, с момента прикосновения к мечу, в нем что-то изменилось. Вернее было бы сказать, с него слетела маска, шоры, через которые он смотрел всё это время на Арахай. Не случись этого, он прогнал бы в тот вечер Доминика и не стал бы помогать Морину, не стал бы рисковать и помогать Мовиану и уж тем более, ни за что не сидел бы теперь и не ломал бы голову над тем, как помочь симбольцу выбраться из замка.

Санримор поднялся высоко над его головой и туман обозначился легкой, серой дымкой, едва заметной. И лес отвлек его от мыслей своим совершенством. В его покое было столько застывшего величия и красоты, что у него, как и всегда это было, захватывало дух. И это был лишь край их мира. А горы? Он же еще не видел величественные Белые горы, с прекрасной, самой высокой вершиной – Элладэл! Он слышал, что когда Санримор ярко светит, можно ослепнуть глядя на эти горы. Правда такого уже не случалось многие годы. Туман не давал пробиваться лучам Санримора. Солнечного света хватало ровно настолько, чтобы растительность и живность не погибли окончательно. Нелисар не мог даже на секунду вообразить, какова была красота этого удивительного леса прежде, если даже сейчас он поражал его воображение.

Чувства Нелисара были обострены и потому он ощутил что за ним следят раньше, чем услышал мягкую поступь. Глупо было торчать по эту сторону реки, вот так, на открытой местности, там, где заканчивались охраняемые территории замка. Встреча с симбольцами, да и с лангоритянами таила в себе слишко много неизвестных. Он ещё может успеть скрыться в лесу. Нел осторожно поднялся и замер, выбирая удобный момент и тут же сердце его екнуло. Он услышал муренов и его надежда успешно ускользнуть – растаяла. От седака на мурене не скрыться нигде. Эти потрясающие животные прекрасно передвигались в любых условиях: и в лесу, и на равнине, умели плавать и даже лазать по деревьям.

Решив не ударятся в крайности, Нел остался стоять, памятную о том, что в сапоге спрятан нож. Из леса вышли три симбольца, двое из них сидели верхом на муренах, один успел спешится. Позади всех мелькали любопытные морды ещё двух муренов. Незнакомцы казались почти такими же высокими и могучими, как и братья-близнецы. Нел снова мысленно назвал их великанами. Кожа у них, как и у всех симбольцев была темнее, чем у лангоритян, да и кровь была горячее и потому, даже в постоянный, сезон туманов, они ходили полураздетыми.

Один из незнакомцев направился к Нелисару. Подходил он медленно, будто бы демонстрируя свои мирные намерения, но на самом деле, оценивая Нела. Несколько полосок темной кожи украшали его грудь и руки. За спиной висел короткий меч. На ногах были невысокие ботинки из мягкой кожи. Его тело дышало силой, ловкостью и здоровьем. В ухе торчала, поблескивая, небольшая серьга. Всё это Нелисар подметил окинув его коротким взглядом. Подойдя поближе, мужчина замер, словно обдумывая свои действия.

– Это ты помог нашему соплеменнику?

Нелисар не разобрал его интонации. Казалось этот человек сам не мог определиться со своей реакцией.

– Какое это имеет значение?

Мужчина знал правильный ответ. И Нелисар знал, что он знает. На рюкзаке Нела была нашивка королевского лазарета, как и на флаконах с лекарствами, что он оставил Мовиану, стояло клеймо.

– Послушай, лично для нас никакого. Но человек, которому ты помог, сын главы нашей деревни.

Снова наступила пауза, как будто то, что сообщил симболец, должно было впечатлить Нелисара. Но Нел снова промолчал и снова ни как не отреагировал.

– В общем, – продолжил наконец симбольцев, – мы из племени Северных Волков. И нас прислал сюда наш предводитель. Он хочет поговорить с тобой и приглашает в нашу деревню.

Собираясь сказать, что он не хочет ни с кем разговаривать и не собирается никуда идти, Нел проглотил эту фразу раньше, чем она слетела с его губ. Пререкаться с тремя вооруженными симбольцами, да ещё и с муренами – так себе идея.

Словно почувствовав его колебание, симболец сказал:

– Тебе ничего не угрожает. Ты помог Мовиану и твоя жизнь неприкосновенная.

– Зачем я понадобился вашему предводителю?

– Я не знаю. Но могу предположить, что он хочет просит помощи.

В словах, в напряженных движениях симбольца, Нел видел и слышал всё, что было не сказано. У него не было шансов отказаться, его привезут в деревню, даже если для этого придется связать его и тащить силком. Глаза Нела скользнули по их хмурым лицам: они боялись его отказа, боялись, что им придется или уговаривать его или применять силу. И он чуть не плюнул от досады. Какого черта! Это была его земля, его дом, его лес, его соплеменники. Какого черта, все четверо испытывали такое дикое напряжение, граничащее со страхом, если все они были на своей земле? Почему он был готов бежать, лишь бы не идти туда, куда его пригласили те, кто не сделал ему ничего дурного? Почему все они сперва выбирали недоверие?

– Хорошо! – Как можно мягче сказал Нел.

Мужчина не смог скрыть радость, осветившую его лицо.

– Отлично! – он вполне искренне улыбнулся, – Путь не близкий. Ты ездил верхом? – Нел отрицательно покачал головой, – Что ж… Это не сложно. Вот это Шарман, ты поедешь на ней.

Нел приблизился к мурену и с восторгом погладил его. Он любил этих необычных, умных, сильных животных. Плотная, толстая кожа была мягкой и приятной и ощущалась под пальцами, почти как бархат. Шарман повернул к нему свою умную морду и внимательно посмотрел в его глаза. Это был человеческий взгляд, умный, оценивающий, спокойный, с полным сознанием своей силы и значимости. Шарман мягко выгнул спину, понюхал Нелисара и осторожно толкнул его мордой.

– Ты смотри, – не сдержался симболец, – ты ему понравился.

Шарман согнул все четыре лапы, прижимаясь к земле и Нелисар забрался к нему на спину. На груди мурена болтался повод, который служил лишь для того, чтобы за него держаться. Управлять муренами было невозможно, они сами выбирали дорогу и не повезёт тому, кто не сможет объяснить им место назначения.

– Если потник собьется под тобой, постарайся не оцарапать Шарману бока. Он этого не любит.

Теперь Нелисар понял, почему все они были обутые в мягкие полуботинки, совсем не предназначенные для пеших переходов.

– Пригнись плотнее к его шее, – снова заговорил симболец, – и береги глаза.

Не успел Нелисар ничего ответить, как мурен сильно осел на задние лапы и в следующее мгновение, гибкое тело выбросило вперед. Нел, последовав совету, прижался и обхватил его шею одной рукой, а на другую намотал повод.

Мягкие лапы, с безумной легкостью и силой выбрасывали гибкое тело вперед. Вокруг замелькали пейзажи. Шарман оседал и резко взмывал перелетая овраги, поваленные деревья. Нел прижался к его шее вдыхая запах его кожи. Ему казалось, что он часть мурена, что они единое целое уносящееся в танце, в безумном движении. Он чувствовал ритм его сердца, дыхание, силу его лап. Он закрыл глаза и увидел мир глазами животного. Резкие четкие картины, быстрое движение, сердце гонит кровь… Он ощущал его тело в сто крат лучше своего и ему мерещилось, что он часть этого движения. Когда Нелу казалось, что ещё немного и он полетит на землю, Шарман изворачивал свое гибкое тело, делал лёгкое движение всем корпусом в сторону и словно бы подбрасывал Нела обратно, на свою спину.

Нел потерял счет времени и потому, когда мурен резко осел останавливаясь, для него это стало полной неожиданностью. Еще мгновение и он оказался бы перекинут через голову Шармана, но реакция не подвела. Он инстинктивно сжал бока животного и перехватил крепче его шею. Одна секунда и он мог уже расслабится.

Его спутники остановились рядом и Нел мгновенно соскочил на землю. Глаза его встретились с глазами мурена и, в знак благодарности, он слегка поклонился. К его удивлению, Шарман сделал тоже самое.

Они оказались на другом краю Танианского леса. Не вдалеке мерцало своими водами небольшое озеро, а в другой стороне высился стройный лес. Голубая трава покрывала большую равнину, цветы доставали почти до колен и были так нежны, что хотелось упасть на них и заснуть. Окружающие краски, не смотря на свои холодные оттенки, были очень нежными. Нелисар подумал, что чем дальше от замка, тем Арахай был более живым и теплым.

Посреди всей этой красоты раскинулась деревня симбольцев. И это казалось самым естественным из того, что можно было здесь увидеть, самым правильным. Нел, не дожидаясь никого, пошел вперед. Будь он чуть внимательнее, он бы заметил, как один из его спутников подал знак пропустить Нела и как пристально за ним следили жители деревни. Все это не имело значения. Он шел чуть в сторону от домов и его глаза неотрывно любовались пейзажем, раскинувшись перед ним. Как мучимый долгое время жаждой, пьет без остановки воду, так и он пил красоту Арахая. Он только сейчас осознал как тосковал по дикому, необузданному великолепию своей земли, сидя в серых стенах замка и не уходя от него дальше известных границ.

– Это великолепно, не правда ли? – послышался голос за спиной.

– Более чем, – ответил Нел не оборачиваясь, – Я стал забывать, что Арахай так удивителен. К тому же там, откуда я пришел, он совсем другой.

– Это не так, – Нел обернулся. И ему показалось, что говоривший вздрогнул всем телом, слегка побледнел и растерялся на мгновение. Это был престарелый арахаец, симболец. Нелу показалось, что в чертах его лица действительно было что-то волчье. В нем было величие и строгость, вся его осанка, движения, выдавали в нем властного и сильного арахайца, хотя одет он был весьма просто. Нел подумал, что очевидно это и есть глава деревни.

– Арахай един, нет места лучше или хуже, где бы ты ни был, в каком уголке Таниана не затерялся, как высоко не забрался бы в Белые горы – ты всегда дома, с тобой везде твой Арахай.

– Мой Арахай, – как заклинание прошептал Нел.

Его очаровало то, с каким вдохновением и проникновенностью говорил этот старик. Но внутри него было некое разделение, одна его часть была очарована, захвачена чувствами, другая же находилась на стороже, внимательно и остро воспринимая всё происходящее вокруг.

– Я Миригард Тануа! – резко сменил тему мужчина, – Глава племени Северных Волков, – спокойно представился он и слегка поклонился. Нел ответил ему таким же поклоном.

– Нелисар Брегон.

– Мовиан – мой сын, он говорит что ты… помог ему. Это так?

– Да, – Миригард одобрительно посмотрел на него.

– Не часто встретишь служитель замка, готового помочь симбольцу.

– Всякое бывает… – ответил Нел, лишь бы что-нибудь ответить.

– Ты живешь в городе?

– При замке.

– А вырос..? – Нел заметил очень внимательный взгляд, брошенный на него стариком.

– Это имеет какое-то значение?

– О нет, – расплылся в невинной улыбке Миригард. – Просто любопытство старика. Мне не часто доводится видеть новые лица.

Нел не поверил ему. Старик не из праздного любопытства задал этот вопрос.

– Должен сказать, – сменил он тему, – что твои познания сослужили нам значительную службу. И я готов тысячу раз благодарить тебя, за то что ты не бросил моего сына. Судя по тому, что он рассказал, его вполне могли найти патрульные замка. И меня очень впечатлило, что ты не только подлечил его, но и помог укрыться, – он снова поклонился. – Скажи, у кого ты учился?

– Я служу при лазарете замка.

– Ах, вот оно что, – старик знал это, но всё равно проявлял удивление.

Нелисара начинало все это раздражать. Он видел, что вся эта беседа, все вопросы были прелюдией к чему-то. И Нел решил идти напрямую.

– К чему это фальшивое удивление? Тебе прекрасно известно, что означает нашивка на моей сумке. Не будь её, твои люди не привели бы меня сюда? Так что скажи прямо, зачем я здесь? Чего ты от меня хочешь?

Миригард какое-то время молча смотрел на него.

– Что ж… Знакомая прямолинейность… – пробубнил он. Нел уже хотел было спросить, что он имеет в виду, но Миригард продолжил. – Ты прав, я не просто так пригласил тебя сюда. Нам нужен медик, человек, знания которого хоть немного обширнее наших. Моя жена больна и с каждым днём становится все слабее. Мы перепробовали все что могли, но её состояние не улучшается.

– Я хотел бы помочь, Миригард, но я не лекарь.

– Не лекарь? – в голосе старика прозвучала неподдельная горечь.

– Я работал при лаборатории лазарета. Моих знаний не достаточно, чтобы излечить больного. Но я могу осмотреть её.

– Да… я буду тебе крайне благодарен.

***

Нелисар провел несколько часов рядом с женой Миригарда – Айрой. Это была сухая, прямая женщина, со следами увядающей красоты на лице. Она была слаба, быстро уставала и уже почти не покидала своего жилища. Но при этом ощущалось, что она не теряла присутствия духа, внутренней твердости. Айра приняла Нелисара со всей возможной приветливостью и радушием, что не мало удивило его.

Потом, они долго и тихо беседовали. Нелисар сидел в глубокой задумчивости, внимательно слушая всё, что Айра рассказывала ему о своей болезни. Она полулежала на маленьком, грубо сколоченном диванчике, обложенная подушками и одеялами.

Выслушав и осмотрев её, Нелисар принялся за лекарства. Он перепроверял все составы, проверял настойки, которые она потребляла почти каждый день. И почти все из них, были им отвергнуты. Он оставил всего два флакона из запасов Айры и Миригарда, замешал ещё пару новых и написал подробную инструкцию, как составить необходимые лекарства и как правильно их принимать.

Удрученный Миригард, ждал его у входа. Старик внимательно выслушал Нелисара. Тот не мог сообщить ему ничего нового: он не знал, от чего угасала Айра. Но Нел сделал предположение, что в своем стремлении во что бы стало излечить Айру, они слишком перегрузили её организм различными препаратами. Возможно, нужно дать ей самостоятельно справиться. Рассказал он так же и о том, как важно следить за состоянием препаратов: любое значительное изменение влажности, температуры хранения, попадание остатков других лекарств – все это может приврать даже самый лучший состав в негодный, а то и в яд. Миригард выслушал его очень внимательно, а потом мягко, по-отечески улыбнулся и искренне поблагодарил. Нелисар не был уверен, что старик внял его призывам, но и убеждать его он не видел смысла. К тому же, Айра была стара. Нел удивлялся тому, что Миригард так упорно старался избежать этого осознания. Он и сам был уже в весьма почтенном возрасте. В отличии от королевской семьи, обычные арахайцы редко доживали до возраста больше двухсот лет.

Миригард привел Нелисара в дом Мовиана. Нел отметил резкое улучшение его состояния, он даже стал моложе выглядеть. Вид его был слегка утомленный, но в принципе вполне здоровый. Мовиан встретил его очень холодно и эта холодность едва не граничила с враждебностью. Внимательно выслушав отца, Мовиан прокомментировал рекомендации Нела, говоря что стоит относиться к ним с должной осторожностью.

Задумчиво глядя на гобелен, весевший на стене комнаты, Нел упорно не смотрел в сторону симбольцев. Он знал, что усмешка, играющая на его губах, приведет Мовиана в бешенство. Даже не глядя на него, он понимал все, что хочет сказать этот великан. Он бы выгнал его из деревни и даже близко не подпустил бы к своей матери. А ещё лучше, зарезал бы там, на берегу Лирта. Но присутствие отца и то почтение и любовь, с которыми он явно к нему относился, заставляло его выбирать слова и быть деликатным в выражениях.

Дверь открылась и в комнату, словно вихрь, влетела женщина. В первое мгновение, Нелисар подумал что это сон. Женщины Арахая были прекрасны по определению, но подобного удивительного, безупречного создания ему ещё не доводилось встречать в своей жизни. Черноволосое, синеглазое совершенство. Её лёгкая улыбка внесла такое очарование в комнату, что на пару секунд Нелисар замер удивленный, хотя лицо его и осталось непроницаемым.

– Миригард, – воскликнула женщина и Нелисар заметил, как на этом прекрасном лице проступило отчаяние, – помоги мне убедить этого упрямца, поберечь себя. Он ни за что не хочет меня слушать. Эти его вылазки плохо кончатся.

– Луада… – но женщина отмахнулась на Мовиана.

– Ты знаешь, что он пытался пробраться в замок и именно там, на границах Солнечного берега, столкнулся с патрулем и ввязался в драку? Всё это может плохо кончится и не только для него, но и для всего племени.

Она замолчала, часто и прерывисто дыша. Миригард молчал какое-то время, грустно глядя на сына.

– Опять замок, – констатировал он наконец, – Мовиан… – с неописуемой горечью заговорил он, – мы и так с трудом уладили последний конфликт. Боюсь ещё один приведет всех нас к гибели. Мы находимся слишком близко к замку и в случае чего, не сможем противостоять силам регента, Мовиан!

– Там мой брат! – в ярости выкрикнул Мовиан, – Мой брат, отец! Твой сын! Мне плевать на сами законы мироздания, пока я не узнаю что они с ним сделали! И поверь, я найду способ отомстить за него!

Нел почувствовал, как в груди кольнуло. Его привели сюда явно не для того, чтобы он был свидетелем этой драмы. Он острожно отступил к двери и вышел на улицу. Никто из троих не обратил внимание на его исчезновения, так сильно они были поглощены своим разговором.

Люди страдали от власти регента и король ничего не может с этим поделать. Как так вышло? Король… Король нуждался в помощи, если не в спасении, да и как он мог помочь народу, который воевал против самого себя? Но этот крик: «Там мой брат!» – в нем было столько боли, столько тоски.

Долго Нелисар бродил среди построек поселения, задумчиво рассматривая не затейливые, легкие домики, присматриваясь к жителям. Он пробыл в деревне почти весь день. С ним пытался завести разговор один из тех мужчин, что встретили его у Лирта, но ничего из этого не выходило и посидев с ним немного, он ушел.

Нел наблюдал, как жизнь в деревне идет своим чередом, как между построек дремали крупные собаки, положив голову на лапы, как уходили в лес и возвращались назад мурены, как полураздетые, босые дети бегали друг за другом, звонко смеясь, как женщины пели песни, вместе с мужчинами выделывали кожу, как воины тренировались на деревянных коротких мечах, как из леса возвращались охотники и собиратели, каждый со своей добычей. Иногда в поле его зрения появлялся Мовиан. К нему явно относились с уважением и почтением. А иногда появлялась удивительной красоты Луада. Её чёрные волосы были заплетены в причудливую косу, одета она была как охотница и явно не просто так. Она часто смеялась и задорно шутила.

В какой-то момент, Нелисар с удивлением понял, что она была из лангоритян. Её красота так ослепила его, что до него не сразу дошел этот очевидный факт. Светло-синие глаза, более светлая кожа – все эти признаки отличали лангоритян от симбольцев.

Бродя по деревне он наткнулся на двух мальчишек, лет пяти от роду. Нел уловил в них черты рода Миригарда. Внуки.

– Симбольцы – это храбрые воины, верные подданные Арахая, – приговаривал один из мальчишек, ползая и что-то рисуя на земле. Нел подошел ближе, заинтересованный таким началом. – А лангоритяне наоборот, враги нашего мира. Где они живут, у лангоритян нарисован крест, чтобы все знали, что лангоритяне злые.

– А что у добрых симбольцев нарисовано?

– Плюсик.

– А чем отличается крест от плюсика? – Первый мальчик вздохнул так, словно его товарищ не мог понять самых простых, элементарных вещей.

– Ну плюс добрый, а крест злой! Что тут путать?

Нелисар взглянул на две кучки совершенно одинаковых символов, нарисованных детской рукой на земле. В трёх словах, пятилетний ребенок объяснил всю суть происходящего с людьми Арахая. Кто-то когда-то решил, что один из народов, объединенных единой судьбой, единой связью – злой, а кто-то добрый. Кто-то плюсик, а кто-то крест. И действительно, что тут путать, если они абсолютно одинаковых и всё зависело лишь от угла зрения?

Это открытие, данное ему ребенком, долго не отпускало его. Он непрестанно думал об этом. Как всё просто и как сложно, одновременно. И это пожалуй было бы смешно, если б не было так печально.

Время тянулось очень медленно. Привыкший к постоянным заботам, Нелисар с удивлением обнаруживал, что безделие безбожно растягивало день и вечер едва начал приближаться. Он ушел за границы деревни и долго сидел там задумавшись. Он думал о братьях-близнецах, о том стоило ли рассказывать Мовиану и Танташу о Морине. Не приведет ли это к действительно печальным послесловиям? Но и промедление может дорого обойтись?

Нелисар был так увлечен своими мыслями, что не заметил как к нему подошел Миригард и опустился рядом. Его волосы были уже сильно поддернуты сединой, словно туманом, лицо покрыто мелкими морщинами, но глаза оставались всё еще чистыми. Миригард сел на колени, положив на них руки и устремил взгляд туда же, куда и Нел.

– Что тебя так тревожит? – спросил наконец старик, после длительного молчания.

– Это так заметно?

– Не то чтобы… – мягко улыбнулся Миригард, – просто положение обязывает меня видеть чуть больше.

Нелисар долго молчал. Он не привык говорить о собственных чувствах, тревогах.

– Я понимаю твоё молчание. Доверять едва знакомому старику, сующему везде свой любопытный нос… – он хрипло рассмеялся.

– Арахай… – неожиданно для самого себя ответил Нел, – король, люди… Почему вокруг этот вечный туман? Как помочь королю, исправить вероломство? И было ли оно? – Миригард вздохнул и нахмурился, тщательно обдумывая свой ответ.

– Это слишком сложные вопросы, – ответил он наконец и на долю секунды, Нел ощутил разочарование, – И боюсь, кроме тебя самого, никто не даст тебе на них ответа, – Нелисар фыркнул, – Да, только ты сам. Я могу рассказать тебе всё что знаю и всё что предполагаю, особенно в тебе, но я предвзят. Мой взор затуманен событиями прошлого, которые имели большое влияние на мою жизнь и жизнь моей семьи. А тебе нужны только лишь девственные сведения, холодные факты не затуманенные ни чьей болью.

– Какие утраты ты понес? – тихо спросил Нел.

– Мои старшые дети, дочь и сын… – он не договорил, голос его дрогнул.

Они замолчали, каждый задумавшись о своём. Сколько потерь принесла эта страшная война? Сколько судеб и жизней было разбито? И всё из-за того что плюсик добрый, а крест злой… Какая глупость. Чертова глупость.

– Расскажи о своем сыне, о том, которого ищет Мовиан, – сменил тему Нелисар.

– Морин… – Миригард хрипло вздохнул и весь его облик, голос тут же изменились, – Моринарк Галд Тануа.

– Галд – значит белый?

– Да, белый волк. Считалось, что симбольцы никогда не рождаются белыми… А у меня родился… Белый мальчик-альбинос, – он печально усмехнулся. – Они с Мовианом близнецы. У них не простые отношения, но Мовиан очень любит его. Знаешь, Морину было очень трудно, его не принимали в детские компании, дразнили. Мовиан защищал его, старался не давать в обиду. Но что можно сделать против суеверия людей. Морина называли проклятием, отродием, связывали с ним разного рода несчастья. Когда он родился, нашлись те, кто предлагали избавиться от него, отнести в Таниан и оставить на волю Арахая. А всё потому, что никогда прежде не рождались такие близнецы. Наша история не знает того, чтобы один из близнецов был рожден альбиносом, а второй нет. Да и вообще, альбиносы прежде встречались только среди лангоритян, да и то, не часто.

Морин всегда знал, что он не такой как все. А чем старше он становился, тем более замкнутым и отчужденным он был. Мовиан же наоборот, был центром притяжения своих ровесников, был их вожаком. Но это странная, братская связь… Мне кажется, в юности Мовиан тяготился ей, но вместе с тем, очень любил Морина. На этом фоне между ними порой происходили страшные сцены.

Он вздохнул, помолчал немного, а потом продолжил. Слова лились из него, словно поток воды.

– Два года назад Мовиан объявил о своем решении создать свою собственную семью с Луадой. Кто мог бы устоять перед такой откровенной красотой? Она лангоритянка и устроить их было не просто. Несколько месяцев мы с Мовианом вели переговоры с семьей Луады и всем их племенем. В итоге, всё было улажено, не без труда, конечно. И представляешь, нам всем пошло это на пользу. Мы подружились с деревней лесных жителей, так себя именует племя лангоритян, откуда пришла Луана. Хотя подружились – громко сказано, но кое-какие отношения у нас завязались. Во всех этих хлопотах, нам было не до Морина. Откровенно говоря, я не представляю чем он был занят в это время, да и чем он жил вообще.

– У Луады и Мовиана, есть дети? – Миригард печально улыбнулся и покачал головой.

– Нет… После конфликта между народами, что-то поломалась в законах Арахая. В первые годы между симбольцами и лангоритянами рождались мертвые дети. А потом… Потом и вовсе женщины в смешанных семьях перестали беременеть. Луада и Мовиан слишком молоды и пока их всё это не очень заботит. Но придет время и это может стать их камнем преткновения.

Миригард снова тяжело вздохнул, откашлялся и надолго задумался. Когда он снова заговорил, голос его стал совсем печальным.

– Знаешь, мы так привыкли к тому, что Морин как тень. Почти всегда безмолвный, незаметный. Придет и уйдёт… и часто его никто не видел несколько дней подряд. Возвращаясь он никогда не рассказывал о том где был. Периодически он приносил много дичи в деревню, не все, самые лучшие охотники могли с ним сравнится. Признаться, – тут он рвано вздохнул и голос его дрогнул, – мы… я перестал обращать внимание, здесь он или нет. Перестал утруждать себя разговорами с ним и расспросами. О, Мир… Никто и не понял, что Морин пропал и не появлялся уже довольно давно. До сих пор не могу поверить, что это случилось со мной. Я всегда считал себя хорошим отцом и… и попросту не заметил что мой мальчик пропал… Мы поняли это только пару дней назад, когда в нашу деревню забрел лангоритянин. Он увидел Мовиана и рассказал, что видел точную, белую его копию в замке.

Они замолчали. Нел заметил, как Миригард украдкой стирает слезу с постаревшего лица. Сколько седых волос ему прибавила эта история?

– Жив ли мой мальчик? – спросил он, словно обращаясь к самому Миру, – Что мы можем сделать без короля, против регента? Мовиан чуть не сошел с ума, когда осознал как все мы виноваты перед Морином. Он буквально был готов штурмовать замок. Лауде и мне удалось немного остудить его пыл, но как видишь, он не оставляет надежды проникнуть туда и освободить Морина… Но боюсь это доведет его до смерти.

Нел резко поднялся, его вдруг озарила догадка:

– Где тот лангоритянин, что рассказал об этом? Как его звали?

Миригард не сразу понял, о чем его спрашивают. Нелу даже показалось, что его задела порывистость Брегона, словно бы он оскорблял его горе, но виду старик не падал.

– Доминик. Он искал кого-то, спрашивал приходил ли в деревню кто-то чужой. Он ушел от нас, сказав что должен вернутся в замок.

В голове Нелисара сложилась картина событий. Доминик, очевидно, напросившись в помощники к знахаркам или ещё к кому, отправился за ним в лес. Но потеряв время, он уже не догнал Нела и в поисках наткнулся в конце концов на деревню волков, где и рассказал о симбольце-альбиносе. Они попросту разминулись с Нелисаром.

– Мне нужно вернутся в замок, – Миригард покачал головой.

– Ты знаешь его?

– Да! Возможно он искал здесь меня, мы разминулись, – старик снова понимающе покачал головой и тоже поднялся.

– Я приведу кого-нибудь, проводить тебя к Солнечному берегу.

– Хорошо…

Миригард ушел и вернулся с весело улыбающимся симбольцем и двумя муренами. Нел задумчиво наблюдал за тем, как они накидывали потники на спины животных. Ему снова предстояло ехать на Шармане.

Симболец ехал впереди, задавая темп. Шарман легко и быстро следовал за ним по пятам, но Нел больше не следил за его движениями, как это было утром. Он был весь поглощен своими мыслями. В замок его тянуло желание помочь Морину, освободить его и найти Доминика. А после… О том что будет после, он не хотел задумываться.

Узнав о том, что Миригард в курсе, где сейчас его сын, он не стал пересказывать то, что старику и так было известно. Он боялся того, что услышит мольбу о помощи. И хоть сам он жаждал спасти Морина, но едва ли он хотел давать надежду скорбящему, тонущему в чувстве вины, отцу. Пусть даже и призрачную надежду. Ведь на самом деле, не было абсолютно никакой надежды вытащить Морина из замка живым.

Симболец остановился раньше, чем они достигли берега река.

– Дальше я не могу пойти. Ещё довольно светло и можно наткнуться на стражу. Шансы малы, конечно, но всё же. Ты еще придешь в нашу деревню? – Нел внимательно посмотрел в его смеющиеся глаза. Парень был отлично сложен, широкие плечи, сильные руки – всё в нем выдавало охотника, умеющего обращаться с оружием. За спиной, как и всегда, торчала рукоять короткого меча.

– Не знаю… – отрезал Нел и смех мгновенно исчез из глаз симбольца. Но его лицо не выразило никаких эмоций, словно слова Нела не задели его. Нелисар понимал, что парень стремился быть с ним миролюбивым и ждал того же в ответ. Но его мысли были заняты другим и он совсем не думал о тоне своего ответа.

Ни сказав больше ни слова он направил Шармана через реку. Он знал, что симболец провожает их взглядом. Ему не хотелось так холодно расставаться с ним, не хотелось возводить стену недоверия. Но ему так же не хотелось строить между ними и тёплых отношений.

Нелисар так ни разу и не обернулся. Дорогу до замка он почти не помнил. Оставив Шармана на краю деревни, он преодолел оставшееся расстояние бегом. Запыхавшись, он влетел в главные ворота, когда те, уже собирались закрывать. Не успел он сделать и нескольких шагов, как стража преградила ему путь и от неожиданности он споткнулся и повис у стражников на руках. В непонимании, его глаза метнулись по лицам окружающих и он увидел того, из-за кого его остановила стража.

В нескольких шагах впереди стоял сам регент, сам Сургат Элиансер, обернувшийся на шум за своей спиной.

Глава 6. Белая пустыня

Сургат был высоким, стройным и ещё довольно молодым, немного старше сорока, лангоритянином с прямыми волосами. Серо-голубые глаза были полны спокойствия и недюжинного ума. Вся его одежда отдавала лоском и вкусом. Теплый длинный плащ был оторочен мехом. Нелисар был удивлён до глубины души. Все эти истории, о том, что регент был повинен во вражде народов, будоражили его воображение и он представлял себе Сургата карикатурным монстром, уродливым, с хитрыми и жадными глазами. И теперь, впервые столкнувшись с ним лицом к лицу он был поражён тем, насколько другой была реальность. Сургат был приятен и даже притягателен, и в лице его Нелисар не прочёл ни следа той подлости, которой ему приписывали.

Повисшая пауза стала затягиваться, свита регента начала громко перешептываться и подступать к Нелу вплотную.

– Как тебя зовут? – спросил регент Нелисара, и тот заметил как выражение кратковременно замешательства и удивления, уступило место любопытству.

– Нелисар Брегон, – он передернул плечами, ещё никогда ему не приходилось так часто произносить собственное имя, как в последние дни, – Я служу при лазарете.

– И куда ты так спешил? – добродушно улыбнувшись поинтересовался регент, от этого тона Нелу стало не себе.

– Сюда, в замок… Боялся что ворота закроют и я останусь снаружи.

– Но это главные ворота? – снова улыбнулся регент.

Нелисар промолчал, пытаясь не думать о том, что мышцы его напряглись так, словно он был готов отражать нападение. Он совсем не подумал о том, что слугам нельзя было пользоваться главными воротами, они предназначались для королевской семьи и регента. Это делалось в целях безопасности и ради более удобной логистики. Но это были ближайшие ворота для входа в замок и Нел не задумался о такой мелочи, как нарушение субординации. И похоже очень зря. Глупо было теперь оправдываться, едва ли это поможет.

Сургат дал знак охране, они отпустили Нелисара и подтолкнули вперед. Брегон понял, что ему нужно было следовать вместе со свитой регента. Его тут же окружили люди, один старикашка даже взял его под руку и то и дело заглядывал Нелу в лицо. Брегон почувствовал не шуточное раздражение, вздернул подбородок и, не глядя на своего невольного спутника, попросту выдернул у него свою руку. Пожилой лангоритянин на это лишь усмехнулся и отстал от Нела на шаг, не переставая при этом следить за ним взглядом. Нелисару показалось это странным, как минимум. Да, он представлял из себя весьма любопытный объект, но не до такой же степени, чтобы заслужить столь чрезмерное внимание. Да и от кого? От регента, его приближенных и помощников.

Хотя, признаться, многие быстро потеряли к нему интерес. Многие… но не все. В особенности тот самый старикашка. Нел затылком чувствовал на себе его взгляд.

Наконец они дошли до замка. Сургат на ходу негромко переговаривался со своими спутниками и отдавал какие-то распоряжения. Нелисар с жадностью вслушивался и всматривался, но разобрать хоть что-то ему не удавалось. Войдя в замок, они прошли несколько освещенных залов и коротких коридоров. Тут вся компания остановилась, регент что-то сказал и кивнул в сторону Нела, так и не посмотрев на него. К нему направились охранники и все тот же пожилой лангоритянин. Он снова вцепился в плечо Нела, на этот раз, с твердым намерением не отпускать его. В сопровождении охраны, они молча последовали куда-то. Нел во все глаза следил за Сургатом. И, неожиданно, когда они уже почти скрылись за поворотов, регент на ходу слегка обернулся и взгляды их встретились. Нелу показалось, что за маской равнодушия и спокойного любопытства скрывалось нечто гораздо большее. И это большее, имело непосредственное отношение к нему. Он с жадностью впился глазами в лицо Сургата, но Нела грубо дернули вперёд и регент исчез из его поля зрения.

Они шли какими-то незнакомыми Нелу путями, короткими и длинными коридорами, винтовыми лестница. Но Нелисар совсем не обращал внимания, на происходящее вокруг и даже не пытался запомнить дорогу. Он думал о Сургате. Этот человек, с практически безупречной внешностью, поразил его воображение. Совсем не так он представлял себе того, кто был виновен в свершившемся вероломстве. Уж по крайней мере, у него не могло быть такого чистого, открытого взгляда. Но он был. Мысленно, Брегон примерял на регента роль злодея и она никак к нему не клеилась. Злодеяние никогда не проходит бесследно, оставляя свою метку в глазах, на лицах своих исполнителей. Но Сургат, будто бы был чист. Либо, он свято верил, в праведность того, что сотворил, либо он был виртуозным мастером перевоплощения.

Пока Нелисар мысленно рассуждал и раздумывал, они уже успели прийти в одну из башен замка. Отперев дверь, стража пропустила его внутрь. Пожилой мужчина, вошёл вслед за ним, но остался стоять у двери. Он смерил его странным взглядом, усмехнулся и произнёс:

– Нелисар Брегон, значит. Любопытно, очень очень любопытно. Давно ты служишь здесь?

– Больше двух лет.

– Вот как? – он снова усмехнулся, – и ни разу за это время не попался никому на глаза. Да, вот так история.

Нел нахмурился. Ему этот разговор совершенно не нравился. К тому же, его не покидало ощущение, что этот человек что-то знает, но его посвящать в это явно не собирается.

– Ну что ж, тебе придётся пока остаться здесь, – на лице отразились черты заботы, отчего Нела передернуло. – Тебе не о чем беспокоится, всё будет хорошо, – и ещё раз внимательно осмотрев его, он усмехнулся, – Нелисар Брегон. Хе-хе. Да уж… любопытно…

С этими словами он покинул комнату, заперев за собой дверь. Нел прислушался к быстро удаляющимся шагам. Когда всё стихло, он почувствовал облегчение, а вместе с тем и внезапное ощущение страшного одиночества. Это была ещё одна причина, почему он не любил замок – он делал его изгоем, одиночкой, чего не происходило на просторах Арахая. Хотя там, он куда чаще и дольше не видел никого из людей, но никогда не ощущал себя таким одиноким, как здесь.

Но одиночество продлилось совсем не долго. Скоро пришла знакомая ему кухарка, в сопровождении стражи, и принесла ужин. И как бы ни были сильны переживания уходящего дня, при виде еды, Нелисар понял, что зверски голоден. Он пытался распростись женщину, почему его заперли здесь, но выяснилось, что она сама намеревалась узнать это у него. Так и не удовлетворив своё любопытство, кухарка спешно покинула его и стража снова заперла дверь.

Покончив с ужином он осмотрел башню. Для тюрьмы она была слишком уютной, с большими окнами и светлыми стенами. Хотя сбежать отсюда было невозможно, уж слишком неприступна высота стен. Но какой смысл отправлять в заточение, обычного лаборанта? Даже не лекаря? Охранять кухарку, как будто он страшный неуправляемый преступник? Неужели только из-за того, что он оказался не в том месте, не в тот час?

Мысленно, он вернулся к встрече с Сургатом, вспоминал всё произошедшее, думал о собственных словах и словах регента, цеплялся за всякие мелочи. Но вскоре Нелисар почувствовал себя не хорошо. Он опустился в кресло, перед маленьким столиком и по телу тут же разлилась пугающаяся слабость. В ушах появился какой-то шум и стал нарастать. А вскоре этот шум перерос во что-то необычное, что стало биться в его голове. Оно корчилось, сдавливало его мозг, изменяло зрение. Кровь стучала в висках, мир переворачивался, смеялся и давился этим смехом. Вокруг плясали бесы издавая какое-то странное карканье. Все было за гранью, за пределом. Неведомые силы поднимали его и тащили куда-то. Несколько раз он испытал порыв вскочить с места, но не был уверен, что сможет хотя бы пошевелится.

В углах комнаты ему мерещился регент и гаденько, мерзко улыбался, сверкая своими серо-голубыми глазами. Нелисар порывался запустить в него чем-нибудь или накричать, выгнать его из этого угла и заставить говорить по форме. По какой такой форме, он и сам не имел ни малейшего понятия.

А потом его закружили вихри и было в них что-то радостно темное, злое. Это что-то щекотало его нервы, дразнило его и манило. Образы понеслись с такой дикой скоростью, что нельзя было и помыслить о том, чтобы остановиться и увидеть что там, за гранью его сознания.

И неожиданно какая-то неведомая мощь пронизала его насквозь и заставила все его существо трепетать от восторга.

***

Нел обнаружил себя всё в той же комнате, на вершине все той же башни. Он сидел на коленях обнимая деревянную ножку стола, располосованную следами от его ногтей. Руки саднило от боли, под ногтями забились содрана краска и мелкие занозы. Несколько ногтей он умудрился сорвать а из-под остальных выступила кровь. Ужасно болела голова, настолько сильно, что ему было больно моргать.

Он не знал что с ним происходило, но не чувствовал страха, просто отстраненно осознавал тот факт, что с ним что-то не так. Если бы ему было не настолько плохо, он точно попытался бы разобраться. Но теперь, каждая мысль давался ему с таким усилием, что Нелисар предпочитал принимать всё как данность и не задумываться.

Предприняв попытку выбраться из-под стола, он почувствовал, как на него навалилось что-то страшное, тяжелое, ему казалось, что еще не много и оно раздавит его, размажет и его остатков хватить, чтобы оставить след на каждом миллиметре вселенной. И так было тихо, что казалось он обезумеет, сойдет с ума от этой тишины. Сколько же это будет длиться? Он успеет растерять себя в этой тишине и ничего не останется, ни следа…

Медленно, словно в густой массе, он выбирался из своего укрытия. Он даже не пытался представить себе, сколько времени это заняло, но наконец ему удалось добраться до края стола, приподняться и вцепиться в него. Ещё немного, и он смог распрямиться настолько, что его лицо теперь возвышалось над столом. Там стояла еда и вода, очевидно принесенная, пока он был в забытие. При виде графина с водой, он обнаружил, что во рту у него пересохло настолько, что было больно дышать. Дрожащей рукой он потянулся за водой и вцепился в графин. Сосредоточив все свои силы на том, чтобы не опрокинуть его, Нелисар потащил его на себя. Достаточно придвинув графин, он тяжело отдышался, словно бежал весь день без устали. Выждав достаточно времени, он наконец, с жадностью припал губами к воде.

Вода оказалась с привкусом чего-то кисло-терпкого. Он точно знал этот вкус – это был один из тех составов, которые он сам неоднократно замешивал в лаборатории. Но понять какой именно, он был сейчас не в силах. Наличие чего-то в воде показалось ему странным и подозрительным. Но Нел не смог оторваться, пока не осушил кувшин полностью, до самого дна. Напившись, он снова опустился на пол, подавив в себе странное желание опять забраться под стол, и, внезапно, почувствовал, что боль в голове утихла. Важная, но неопределённая мысль проскользнула в его сознание, но Нел не успел за нее зацепится.

Состояние его стало лучше, но что-то болезненное не давало покоя, тихо и нудно сверля его существо. Он смог, на этот раз, без особых усилий подняться и довольно успешно добраться до кресла. Нелисар упал в него и замер в одной позе, не шевелясь и бессмысленно глядя на то, как тусклая тень ползет по полу. Время стало растекаться, превратившись во что-то неосмысленное и не существующее.

Он мог просидеть так очень долго. Гораздо дольше, чем сам был готов себе признаться. Но его одиночество было бесцеремонно нарушено. Когда за окном снова стало темнеть, дверь медленно, с противным скрипом приоткрылась. Нел ощутил это какой-то частью сознания, так и не обернувшись. Он даже подосадовал, что его покой нарушили.

– Нелисар… – голос показался чужим, незнакомым. Нел с трудом повернул голову и попытался сфокусировать взгляд. Их было двое. Один рослый, сильный, молодой, с самодовольным выражением лица. Другой гораздо старше, почти совсем старик, но с очень живыми и умными глазами. Нелисар неожиданно вспомнил его – это он провожал его в башню. Но воспоминание тут же потухло и он потерял всякое понимание, откуда лицо этого старика знакомо ему.

– Как ты провел это время? Надеюсь тебе не пришлось скучать? – Нел бессмысленно пялился на него, не подавая никаких признаков понимания. – Я не просто так беспокоюсь о тебе. Видишь ли, меня направил к тебе регент, с очень важным заданием – констатировал старик, но Нел опять не отреагировал, молча ожидая продолжения. – Мне известно, что ты весьма надёжный юноша. Кое-кто очень хорошо отзывался о тебе… – старик покровительственно улыбнулся, подошел к окну и задумчиво посмотрел в темноту.

Его молодой спутник, все это время молча стоял у двери, скрестив руки на груди и словно прислушивался к каждому звуку. Нелисар не стал вдаваться в подробности и вникать в смысл и ему совершено было не интересно, кто мог хорошо о нем отзываться. Уж не Юнт-ли? Но где-то внутри, он знал, что ему лгали. И снова, у него не нашлось сил, чтобы продолжить эту мысль. Он отметил происходящее как факт и не более того.

– Регент не просто так привел тебя сюда. Королю и ему нужен надёжный лангоритянин, на которого можно положиться.

Старик повернулся и уставился на Нелисара. Тот уставился на него в ответ, медленно и словно не хотя понимания, что должен был что-то ответит. В голове его, с усилием, подбирались нужные слова и складывались во фразы.

– Я должен что-то сделать? – сумел он наконец выдавить из себя. Старик улыбнулся в ответ.

В голове Нела вспыхнула мысль, что старик был бы довольно приятным, если бы не подспудное ощущения какой-то хорошо спрятанной фальши. Уж слишком сильно он акцентировал внимание на воле короля и регента. Старик что-то продолжал говорить ему, но Нелисар никак не мог сосредоточится, он то и дело терял нить повествования, он цеплялся за отдельные слова и осмысливая их, терял смысл всей фразы.

– …Необходимо посетить все эти земли и подготовить их к нашему прибытию, – долетело до сознания Нела, – И регент, посоветовавшись с королем, выбрал тебя – снова это подчёркнутая отсылка на регента и короля, – Ты будешь одним из тех, кто встретить нас там.

Брегон вдруг почувствовал то, что не замечал до этого. Старик играл на его состоянии. Нел был слаб и измотан, сознание было спутанным, не ясным. Он ощутил это с яркой силой, они были уверены, что Нел не совсем вменяем. Хотя по сути, так и было. Но, кажется, он соображал лучше, чем им бы того хотелось.

– Ты видел уже почти двадцать туманов?

В ответ Нелисар поморщился, доставая из закромов своей памяти знание, что год когда-то называли туманом. Так было до того как туман стал бесконечным.

– Верно.

– Хорошо… – он задумчиво поскреб подбородок, что-то обдумывая про себя. – Что ж. Тебе предстоит совершить переход, возможно, тебя ждет серьезная опасность, а может там будут райские места, я не могу сказать. Это неведомо никому.

– Куда мне предстоит отправиться?

– Ты можешь выбрать сам, – и старик подал ему карту звездных переходов.

Нел осторожно взял карту в руки, словно это была не бумага, а нечто ядовитое. Но уже через секунду, он забыл обо всех опасениях. Впервые в жизни Нелисар видел нечто подобное. Это была карта ближайших созвездий и их созвездия – Санримор. Рядом значились Триада и Налибреск. Триада, та самая Триада, о которой не раз он слышал от лекарей и знахарок. Арахай соединялся с этими созвездиями цветными линиями. Между звездой Санримор и Арахаем располагалась планета Невесил и крошка Етуан. За Арахаем следовал Лангор и Симбол. Нел совсем позабыл зачем в его руках оказалась эта карта и с жадным любопытством рассматривал витиеватые подписи возле планет и звездных проходов. Даже болезненное, тяжелое состояние отступило куда-то. Каждый проход имел свое обозначение. Причем меж созвездий они были более тщательно прорисованы и имели много пометок, а между планетами обозначались пунктирами. На одной из гигантских планет Налибреска, он рассмотрел ещё множество пометок – внутренние переходы, действующие только в рамках планеты. На Архае таких не было, в виду маленьких размеров планеты и довольно низкой численности жителей.

Наверно он просидел бы над ней целую ночь, если бы старик не окликнул его.

– Нелисар! Тебе нужно выбрать, куда ты отправишься.

– Я могу выбрать любое место?

– Совершено любое, в рамках Санримора.

– Но как же туда попасть?

– Все уже подготовлено. Тебе просто нужно выбрать место.

Нел тупо пялился на карту, с трудом соображая, что от него требуется. Спустя довольно много времени, старик снова напомнил ему что от него требовалось и на этот раз, с каким-то нетерпеливым раздражением. Нелисар поймал себя на том, что вот уже несколько минут неотрывно смотрит на одно и то же название планеты и осознав его, он выдал:

– Етуан…

– Ты уверен?

– Да!

– Хорошо! – старик долго посмотрел на него, поджав губы и снова потёр подбородок. Он о чем-то раздумывал и Нелу даже показалось, что он внутреннее на что-то решался, – В твоем распоряжении будет несколько рассветов, – снова эта старая манера называть дни рассветами. – Твоя основная задача, разведать местность, узнать о сохранившихся животных. На пятый рассвет, жди нашего прибытия. Мы будем там в любом случае, доложишь о том что удалось выяснить, – Нелисар кивнул, – Там в сундуке возьми одежду и оружие.

Нел резко поднялся, пол под ним несколько раз качнулся и ему показалось это даже забавным. Достав вещи, он переоделся, старик нацепил на его плечи плащ, накинул шарф, подал ему широкий ремень с пристегнутыми ножнами. У Нела ни на одно мгновение не возникло мысли о том, зачем он все это делает.

Когда все приготовления были закончены, он снова сел на кровать отдышаться. Во всем теле он все ещё чувствовал не ясную слабость. Где-то, на задворках сознания, он знал причины этой слабости и болезненности, но не мог осмыслить. Мысли его путались, он был рассеян и не мог сосредоточится, что было в принципе ему не свойственно. Молодой лангоритянин зажег факел и поманил Нела за собой. Они вышли из комнаты и какими-то витиеватыми путями стали спускаться. В полном молчании они покинули замок через маленькую, узкую дверь, выходящую на задний двор. Лица их были скрыты капюшонами. Когда они дошли до одних из врат замка, к ним пристроилось ещё несколько лангоритян – охрана. «И зачем им охрана, – подумал Нел, – чего они боятся?». А они действительно боялись. Они часто нервно оглядывались по сторонам, скользя взглядами по окружающим предметам, словно ощупывая их, словно проверяя, не скрывают ли они в себе угрозу.

Если бы Нелисар находился в более здравомыслящем состоянии, он бы заметил много странных мелочей. Замок они покидали чёрным ходом, которым даже слуги крайне редко пользовались, у ворот замка, словно намерено, не было часовых. Поселение они миновали тоже какими-то задними дворами. Да и лица всех были скрыты глубокими капюшонами, даже его собственное. Но его состояние не позволяло ему рассуждать холодно и трезво.

Теперь они шли по равнине, в темноте, едва рассекаемой унылым факелом в руках одного из стражников. Равнина была окружена высокими гигантами, деревьями таниан. «Лес до небес…» – подумал Нел и ему вдруг стало легко, он не боялся ничего, даже неизвестности. Он мог взять сейчас, да и вытащить собственно сердце из груди и не о чем более не думать, не пытаться понять. Он не заметил бы, даже не почувствовал, потому что ему было все равно… теперь уже все равно. Ему казалось, что он задохнется, или сойдет с ума… или задохнется. Может его сердце не выдержит и перестанет биться. Это даже смешно и совсем не страшно. Странные вещи с ним происходят, очень странные.

Он ничего не чувствовал, ни боли, ни страха. Ему было лишь немного жаль, что так и не свиделся с Домиником, не рассказал куда и зачем его отправляют, не освободил Морина. «Все только начинается» – мелькнуло у него в голове и он истерически хихикнул. Старик недоуменно посмотрел на него.

– Что, страшно тебе? – не своим голосом произнёс Нелисар, даже не понимая откуда эти слова взялись и смутно ощущая, что сказал их не он, а кто гораздо больший.

Старик вздрогнул всем телом, побледнел и замер. Кажется он тоже почувствовал что эти слова сказал устами Нелисара кто-то другой. Арахай? Но Нелисар успешно потерял эту важную мысль, как и все прочие.

Вся компания остановилась и послышались взволнованные вопросы. Отступив от Нелисара, они все столпились вокруг старика. Нел слышал обрывки их фраз, но не мог осмыслить. Он разобрал только интонации, в которых мешалось всё сразу: страх, злость, решимость, недоверие. Он уже не помнил, что только что сказал и что вызвало испуг старика и такой переполох. Он бессмысленно пялился на своих провожатых, чувствуя, что выглядит безумно. Поддавшись какому-то внутреннему азарту, он улыбнулся и улыбка тоже вышла пугающей.

Наконец они снова тронулись в путь. На него старались больше не смотреть. Поняв это, Нел нарочно старался встретиться с кем-нибудь взглядом и ещё раз напугать кого-нибудь. Но вскоре ему надоело и он бросил это занятие, тут же позабыв о нем.

Нелисар потерял счет времени и расстоянию и когда они пришли к месту, едва ли он мог сказать, долго они добирались или нет. Старик, не глядя на него, указал куда-то:

– Встань в центр круга, – послышался дрожащий голос.

Нел огляделся, они стояли на равнине. На том месте, куда ему указывали, было множество кругов, каждый из которых был вписан в другой. Сделаны они были из какого-то неизвестного ему материала и покрыты множеством различных знаков, надписей, символом. В центре этих кругов могла поместиться довольно большая компания людей.

Не задумываясь, Нел прошел в центр, куда ему указали. Ему показалось, что его мгновенно пронизали потоки необычной энергии – энергии звезд! Она проходила сквозь его тело, смешивалась с его кровью, текла по жилам.

Старик шел вдоль кругов и прикасался к некоторым символам. В его движениях было столько таинства, они были так ювелирно точны, словно он был художником. Вскоре старик остановился и отступил на шаг. Круги засветились, приятным, лёгким, слабым светом – днём, его было бы не разглядеть.

– Удачи, Нелисар… – проговорил старик, стоя там, за чертой света, в темноте ночи.

Нел, услышав его голос, вспомнил где он и зачем и куда отправляется. Он поднял взгляд и успел увидеть глаза старика и в них вспыхнули все его не прикрытые чувства. Он видел в них сомнение и страх, но вместе с тем и какое-то алчное удовлетворение. Нел готов был поклясться, еще секунда и на его лице появится хитрая, двуличная усмешка. Но вокруг разлился мягкий белый свет, заполнив собой всё пространство и отгородив его от остальных и от Арахая. Нел потерял из-под ног опору. Но он не боялся упасть, он расправил руки в стороны и ему показалось, что он летит словно птица, словно нет ничего, только он и мягкий белый свет, льющийся сквозь него, согревающий его сердце.

Но все закончилось. Ноги ударились о твердую почву. От неожиданности, Нел не удержался и рухнул на горячий песок. Яркий свет ослепил его. Яркий и белый, но совсем не похожий на свет звездного прохода. Свет Санримора.

***

Когда глаза Нела привыкли, ему открылась страшная картина. Картина его смерти.

Вокруг, на сколько хватало глаз, раскинулась бесконечная мертвая пустыня. Санримор палил так, что воздух казался густым, горячим и застревал в горле.

– Черт возьми…

Нел все понял в одно мгновение. И чему так сомнительно восторженно улыбался старик и чего они все так боялись, и почему почти невинная фраза вызвала такое замешательство. Они отправили его не смерть. Даже если здесь обитает хоть какое-нибудь живое существо, едва ли Нел будет в силах найти его. Он был слишком слаб.

Нел осмотрел проход. На кругах, идеально сливающихся с песком были выгравированы тысячи, а может и десятки тысяч символов. Он почувствовал, как его сердце сковал страх. Отвернувшись, он накинул на голову капюшон, защищаясь от палящих лучей Санримора.

У него не было шансов выжить. Это была мертвая пустыня. Нелисар чувствовал это подсознательно, ему не нужно было в этом убеждаться. И он не знал, как вернутся назад. Его отправили на смерть… На смерть… с легкой руки регента… Теперь он не сомневался в способностях Сургата совершать вероломства и преступления. У него не было никаких сомнений в том, что регент прекрасно был осведомлен, что отправил Нела в смертельное путешествие. Да, он сам выбрал Етуан, но посланники Сургата не могли не знать, что это голая, белая пустыня, без единого признака жизни. Они не дали ему не единого шанса на выживание. В том, что за всем этим стоял Сургат, Нелисар не сомневался.

Подлец. Настоящий подлец. И надо же уметь так притворяться, так вести себя. И глаза-то невинные, как у младенца. Вообразить себе невозможно, как этот человек произносит ему смертельный приговор. А вот произнёс же.

– Черт! – прошептал он, словно обращаясь к пустыне, – Зачем ему убивать меня?

Но пустыня оставалась немой. Ни дуновения, ни звука. Безмолвие и пустота. И было в этой тишине столько силы, что казалось, она способна раздавить, уничтожить. Словно безмолвный воин, пустыня сознавала всю свою мощь и потому, не торопилась убивать противника, зная, что он никуда не денется.

Нел шел, без цели, без смысла, просто не желая оставаться на одном месте. Песок был так горяч, что ему казалось, сапоги вот-вот расплавятся. Он не боялся смерти, он уже ничего не боялся. Он лишь хотел чтобы она скорее пришла.

Вскоре глаза стали нещадно болеть, словно в них засыпали горсти горячего песка. Во рту все пересохло, губы слиплись, словно расплавившись, язык прилипал к гортани. У Нела начались спазмы, ему казалось что его стошнит, но этого не происходило. Несколько раз он проваливался, словно терял сознание. У него начались галлюцинации, он видел белые, могущественные вершины Элладэл и пленительные воды Лирта. Ему казалось, что еще пара шагов и он достигнет спасительной влаги и упадет в нее, раствориться в ней, вдохнет ее полной грудью. Он почти дошел, почти, еще пара шагов и все будет кончено, мучения пройдут.

Нел падал. Лицом в песок. Он обжигал его, руки покраснели, кожа на них полопалась. Песок забивался в глаза, нос, рот. Нел задыхался, пытаясь освободиться от этого безумного плена. Поднимался и еле переставляя ноги шел дальше. Он чувствовал песок во рту, на губах, на лице, он преследовал его, душил.

Нелисар понимал, что если не умрет в ближайшие часы, то уж точно обезумеет. Тишина, слепящий свет Санримора, раскаленный песок, галлюцинации, безвыходность положения, все это сводило его с ума. Провалившись в очередное забытие, Нел обнаружил себя, яростно спорящим с кем-то. Он слышал свой собственный срывающийся голос, но не узнавал его и не мог разобрать слов. Словно слов и вовсе не было, а одна лишь бессмысленная, пустая шелуха.

Наступил момент когда он перестал понимать кто он. Он четко и ясно ощущал присутствие кого-то другого, но в то же время знал, что он был один. Этим кто-то был он сам, но это был и не он. Пытаясь понять и разобраться, Нелисар чувствовал что сходит с ума. Он кричал в пустоту, что этого не может быть, что здесь только он, но тот другой говорил с ним и даже утешал его. Брегон не на шутку пугался и тогда другой отступал, стремясь сохранить их общий рассудок. Пытаясь разобраться в этой кутерьме, происходящей с ним, Нелисар растерял остатки самообладания.

Все было кончено. Силы изменили Нелу и он рухнул на горячий песок. Он чувствовал, как тот жжет его, как тело страшно ноет. Но подняться он уже не мог. Конечности стали чужими, не желали подчинятся ему. Снова страшно болела голова. Он все ещё ощущал себя разделённым, но уже не мог даже думать об этом.

Санримор почти скрылся за горизонтом. Нел подумал, что ему будет тоскливо умереть, не видя его свет. Он даже мысленно упрекнул звезду, что та не хочет остаться и увидеть как его душа раствориться посреди песков. Санримор вернется не скоро, чтобы увидеть его холодное тело и спалить его своими лучами. Что ж, вполне угодная жертва, чтобы увидеть звезду так близко. Нел подумал, что это не такая уж и высокая плата. Что собственно изменится с его смертью? Или с их смертью? Ничего.

Нет, кажется, он все таки ошибся. Санримор увидит его смерть… Все потеряно… все кончено…

Глава 7. С чистого листа

Больше нет граней, нет условностей. Усталость или чувство извечного покоя… Сердце бьется в груди и словно жаждет сломать ему ребра в своем стремлении жить. Дышать, он хочет дышать глубоко и верно, чувствуя запах мокрого, стылого леса. И тем самым просто быть. Жить, ради того чтобы в конечном счете умереть и предстать перед величием Мира. Но Жить, именно Жить и знать себя счастливым.

Словно что-то несет его над землей, словно его душа поднимается к самим звездам. Еще немного и он вовсе взлетит, оторвется от земли и взмоет ввысь. Отец… как же это прекрасно, как легко и… и хорошо.

Сама смерть смотрит в него, и он готов идти ей навстречу, готов отдать ей свою душу. Ни боли, ни страха, ни страдания, ни сомнений…. Только свет и легкость. Еще немного и он коснется самого Мира, сольется с Отцом всего сущего. Только бы он принял его, только бы он оказался достоин. Свет льется сквозь него, проходит через его сердце. Как удивительно, не познано и совершено…

Тонкая струна, соединяющая его молодое сильное тело с величайшим разумом, готова оборваться и он навечно покинет землю прекрасного Арахая. Его ждут иные звезды… иная жизнь… Пустота…

Если бы только он сумел подобрать такие слова, чтобы определить то, что с ним происходило, чтобы выразить то, что он чувствовал. Но разве могут слова описать то, когда смотришь в сам Мир. Только бы найти в себе силы, быть храбрым. Страх губителен, он уничтожит его душу.

Его всё ещё было двое. Это больше не пугало его, он просто отвернулся от этого знания. Ни на что другое он сейчас не был способен.

Нет… он еще не мертв, он еще видит часть горизонта, пустыню и звездное небо… Как прекрасно каждое творение Всеотца, каждое творение Мира…

Чьи это руки несут его, такие необычно сильные руки? Вот бы найти в себе силы, поднять голову и посмотреть. Отец, как же слабо его тело, как же это странно, так ясно сознавать все происходящее и быть таким бессильным, чтобы взглянуть в глаза тому, чьи руки так верно держать его. Спокойные, сильные руки. Отец, как же ему справится со всем этим?

Больше нет жара, нет жажды и боли. Он почувствовал, как его опускают. Всё те же руки придерживают его голову. Он с трудом разлепляет опухшие глаза в надежде увидеть своего спасителя. Но видит лишь мрак, черный мрак, словно сама тьма собралась со всей вселенной и снизошла к нему. Может все же это конец?

Нел снова откидывает назад голову и закрывает глаза. Ощущения постепенно возвращаются к нему. Он чувствует, как этот кто-то достает нож и режет свою ладонь. Зачем? Зачем он это делает? Нел не может понять, его объяла жарким огнем боль.

Кровь… Кровь касается его губ. Отец… это немыслимо. Он ощущает, как кровь льется в его разомкнутые, пересохшие губы, как она движется внутри его плоти, стремится к сердцу, смешивается в его жилах с его кровью. Как это не выносимо, как это трудно и как… прекрасно.

О, ему не напиться, не остановится. Он вечно ощущал бы, как незнакомая сила сливается с его существом, пронзает каждую частицу его плоти, наполняет неведомой энергией…

***

Этот жар никогда не оставит его. Он весь горит. Кожа совсем чужая, он хочет снять ее, и дать телу дышать. Спасает только ткань, мягкая, прохладная. Да еще и ветер… Откуда этот ветер? О, Мир, где он вообще находится и как оказался здесь?

Нел с трудом перевел взгляд. Рядом с ним, скрестив ноги сидел лангоритянин. Необычно худой… Доминик. Он вырезал что-то ножом из дерева. Кажется это нож Нелисара, и ножны на полу его. А в изголовье стоит миска с водой.

– Доминик, – голос не слушается, вместо уверенного тона, он еле шепчет, – воды…

Доминик вскочил на ноги. Он проворно достал откуда-то кувшин с водой и помог Нелу сесть на его постели, подставив под спину свое плечо. Прохладная вода коснулась его губ, но вместо облегчения, горло Нела пронзила боль, словно сотня маленьких кинжалов вонзились в него. Он не выдержал, оттолкнул кувшин, облившись водой и захлебнулся кашлем. Доминик вскочил, спешно отставлять кувшин и не отрывая широко открытых глаз от Нелисара.

Боль накрыла Нела с такой силой, что ему казалось, она разорвет его. Он скатился на прохладный пол и встав на четвереньки попытался откашляться. Руки, как же болят руки. Нел бросил на них взгляд. Его ладони были испещрены множеством мелких порезов, словно он сжимал в них осколки стекла. Его начал душить приступ дикого спазма, он почувствовал, как в горле что-то надрывно лопается, в голове нарастает дикий шум, словно сосуды в ней сейчас разорвутся. К кашлю примешивается кровь. Все его тело сжала сильная судорога и ему показалось, что он выплюнет собственные легкие.

Заботливые руки убрали от лица волосы и ко лбу прижали холодный компресс. Стало легче, но незначительно. Сквозь шум в ушах и боль, до Нелисара долетал голос Дома, в котором звучали панические нотки.

– Не прикасайтесь к нему! – кричал кому-то яростный и одновременно растерянный голос.

– Его нужно уложить и успокоить, иначе он навредить сам себе, – говорил кто-то невидимый.

– Нет!

Кто-то приобнял его за плечи и чуть потянул за собой. О, Мир, зачем они трогают его, зачем они прикасаются к его горящей огнем коже? Зачем они устроили ему эту пытку?

– Не прикасайся к нему! – прорычал совсем рядом голос Доминика.

Даже сквозь кошмар происходящий с Нелом он ощутил всю силу вложенную в эти слова. И кто-то невидимый, очевидно тоже, потому что незнакомые руки тут же исчезли. Они говорили что-то ещё, но разум Нела окончательно помутился от боли и он больше ничего не мог разобрать. Но руки Доминика снова придержали его волосы и это снова принесло облегчение.

Раны на руках вскрылись и начали кровоточить. Его сотрясло дрожью, страшная сила скрутила все его внутренности. Нел сжал до скрежета зубы, сдерживая рвущиеся из него стоны. Еще немного и что-то лопнет в нем, как натянутая струна, порвется с таким грохотом, что сам Арахай содрогнется. Арахай… Арахай… Как он оказался здесь?

Сильный спазм скрутил его тело. Из его груди все же вырвался стон, скорее похожий на рык свирепого хищника. Его вырвало с такой силой, словно выжало из организма все соки. И всё закончилось. Всё… оставив после себя дикую слабость и ноющую боль во всем теле.

Обессилено обмякнув он оказался в объятиях Дома, руки которого заметно подрагивали. Втроем, они приподняли его и переложили обратно на кровать. Сквозь приоткрытые веки он разглядел Миригарда и ещё одного незнакомого лангоритянина. Все трое о чем-то говорили и постоянно бросали на него обеспокоенные взгляды, но Нел не мог разобрать ничего. Единственное что он уловил, это то, что Дом яростно отвоевывал свое право единоличной сиделки. И судя по всему, он был готов отстаивать это любой ценой.

– Воды… – одними губами снова выдохнул Нел.

Доминик, как и первый раз, помог ему приподняться и дрожащей рукой поднес кувшин, продолжая бросать косые взгляды на двоих пришельцев. Горло Нела снова пронзило болью, но на этот раз не такой сильной и он жадно напился большими глотками.

Не открывая глаз, Нелисар почувствовал, как Доминик заботливо укладывает его обратно на постель и кладет на лоб смоченную в холодной воде ткань. Ему хотелось спать, но он изо всех сил сопротивлялся тянущей его слабости.

– Ему нужно отдохнуть, – сказал Мириград, глядя на обожженное, опухшее лицо, на сухие растрепанные волосы.

Доминик сел рядом с Нелом и стал аккуратно смывать с его рук кровь. Его больше никто не убеждал в том, что он сам нуждается в отдыхе и он спокойно занялся своим делом ни на кого не глядя. Закончив с руками Нела, он достал из кладовки принадлежности для уборки и не дрогнув, с каменным лицом, стал убирать всё, что извергнул из себя его друг.

Двое гостей наблюдали за ним какое-то время, а потом молча удалились. Как только дверь за ними закрылась, Нелисар приоткрыл глаза и прошептал:

– Доминик… – тот тут же подскочил к нему. – Найди дом Миригарда и Айры. Я оставил лекарства для неё. Найди серди флаконов серый порошок, на нем ещё зеленый крест. Надо развести ложку порошка на стакан воды. Он нужен мне два раза в день. Давай мне, даже если я буду без сознания.

Доминик кивнул и что-то затараторил, но по уставшему лицу своего друга понял, что рассказывать что-то бессмысленно: тот совершено не понимал его. Но Нелисар прекрасно чувствовал все переживания Дома, даже острее чем можно было ожидать.

– Я теперь не умру, – тихо и очень мягко сказал он.

Ответом ему была улыбка, а потом Дом резко наклонился и крепко поцеловал его в лоб. Нел заметил, что глаза друга увлажнились, но тот изо всех сил пытался скрыть накрывшие его эмоции.

– Тебя отравили?

Нелисар слегка кивнул, едва заметно.

– Да. Под воздействием яда я перестал нормально соображать.

Голос его был хриплым, скрипящим, слова давались с трудом. Доминик порывался остановить его, уговорить отдохнуть, но Нелисар чувствовал потребность говорить, чтобы овеществить хоть как-то то, что его память еле-еле выскребала из своих закромов.

– У меня не было шансов выжить. Но кто-то был там, на Етуане. Кто-то нашел меня, – он закрыл глаза, с трудом балансируя на границе сна. – И этот кто-то провел древнейший ритуал. Он даровал мне жизнь… попутно связав меня навечно с собой.

– Что это значит? – почти с ужасом прошептал Доминик.

Нелисар долго не отвечал и Дом заподозрил, что он уснул.

– Он теперь властен надо мной.

***

– Чудо, что он жив. Отправится на Етуан и вернутся – это достойно восхищения.

Это был невысокий мужчина, в самом расцвете своих лет. Статный, с заплетенными в мелкие косы волосами. Его глаза излучали спокойствие и глубокую печаль, но лицо было хмурым, словно когда-то давно он жестоко разочаровался и с тех пор разучился радоваться. На тонких чертах лежал отпечаток глубокой заботы. Вместе с Миригардом, они ушли подальше от деревни и теперь прогуливались нахоженными тропами.

– Да, только чудом это и можно назвать.

– Так и становятся суеверными, – немного помолчав он добавил. – Знаешь Миригард, ты мог бы и сказать, что он… возможно… – лангоритянин осекся и даже обернулся, словно опасаясь что кто-то подслушает его мысли.

– Это лишь догадки, – вздохнул Миригард, – Нет ни одного факта, который может подтвердить…

– Как и опровергнуть… – они помолчали немного.

Обронив пару слов, тайный смысл которых был понятен лишь им, они больше не возвращались к этой теме.

– Не знал, что ты водишь дружбу с прислужниками регента.

– Он помог моей жене и моему сыну…

– Но возможно помогал удержать на цепи Морина.

– С чего такие выводы? То что он служил при замке, не делает его виновным во всех грехах.

– Но кто знает, что на уме у таких как они. Люди королевского поселения не очень-то склонны жаловать всех прочих. В особенности твоих собратьев. Да, я прекрасно помню всё что рассказал Доминик, но, откровенно говоря, я не очень склонен верить ему на слово…

– По-твоему мы должны были бросить их на произвол судьбы? Нужно было оставить этого мальчика умирать? К тому же, ты и сам говорил, что очевидно он сильно не угодил регенту, раз его люди отправили его на верную смерть.

– Я не советчик тебе, Миригард, но как по мне, так лучше было бы вернуть их в замок. Туда, откуда они пришли. К тому же, ты говоришь что Нелисар работал при лазарете, возможно ему помогли бы там гораздо лучше или быстрее.

– Или снова попытались бы убить… Ну уж нет, Танташ. Я понимаю, что ты не готов принять под свою опеку этих юношей, но я тебя об этом и не прошу. Мне просто нужны твоя помощь. Ты гораздо больше разбираешься в вопросах медицины, чем все мы. В остальном, мы сами о них позаботимся и они будут находиться здесь до тех пор, пока Нелисар не сможет самостоятельно покинуть деревню.

– Это твоё дело Миригард. Но ты не боишься, что если об этом прознают, твоей деревне не сдобровать?

– Нет… – Миригард задумчиво посмотрел вдаль. – Я не думаю что кто-то будет проверять, вернулся ли он.

– Кстати, это интересный вопрос, каким образом он смог вернуться на Арахай? Насколько мне известно молодежь сейчас не обучают правилам пользования переходами. Да и вообще, мало чему обучают.

– Очевидно Нелисар является исключением из правил. Он же работал с Юнтом, видимо у него и научился. Но я думаю, что мы узнаем все подробности, когда он окончательно придет в себя.

– Он очень заботит тебя?

– Да. Я верю… – Миригард осекся и вздохнул, но они словно поняли друг друга без слов. – Уж не знаю почему Танташ.

– Ведь он же только мальчишка. Просто мальчишка и не более, – устало произнес Танташ.

Он надолго задумался глядя на высоченные деревья-гиганты, верхушки которых исчезали в тумане и казалось что они подпирают собой небо. Танташ что-то взвешивал про себя, вздыхал, хмурился. Миригард терпеливо ждал, не задавая вопросов и не вдаваясь более в рассуждения. И, наконец, дождался:

– Ну хорошо! Если уж такого веление твоего сердца, на мою поддержку они тоже могут рассчитывать. Только не уверен что смогу ему чем-то помочь. Судя по твоим рассказам, он разбирается в лекарстве не хуже меня.

– Я уже не так в этом уверен. Кажется, его предложение относительно лекарств Айры, не очень-то работает.

– Что ж… – в голосе Танташа, едва уловимо, прозвучало торжество. – Тогда стоит вернутся к моим рекомендациям.

– Боюсь всё не так просто. Айра и слышать ничего об этом не хочет.

Отвернувшись в сторону, Танташ стиснул зубы, дабы не проявить не прошенного, злого смеха. Миригард пустил в свой дом чужака, который убедил его жену отказаться от проверенного лечения. И результат был теперь на лицо. Танташ поморщился. Ему не понравились эти чувства. Окажись он на месте Миригарда, будь у него жена и умирай она непонятно от чего, ещё неизвестно, на какие крайности он решился бы сам. Пусть даже и безумные. И теперь ему совершенно не нравилась собственная, почти злорадная реакция на отчаяние другого человека, пусть даже и симбольца.

– Я помогу ему, если это понадобится. И поговорю с Айрой.

– Спасибо, Танташ, – с едва заметным облегчением прошептал старик.

***

«Мир идеален, в нем нет несовершенства! Все имеет основание быть и ничто не может быть неуместным, лишним! Самая малая его часть, имеет огромное значение. Зла не существует, как не существует и добра. Мир не белый и не черный… В нем очень много красок…»

Нелисар очнулся, но все еще слышал этот голос. Голос Арахая. У него не было сомнений ни на одно мгновение в том, кто с ним говорил. В бреду он постоянно видел Элладэл, видел Лирт. Он всегда думал, что устье Лирта находиться где-то вблизи Солнечного берега, того самого берега, который тянулся до первых порогов. Но во снах он видел, как Лирт, тонким ручье берет начало с белых скал великих гор. Он должен был отправится туда. Ни первый раз он уже видел эти горы во сне и каждый раз они манили его, манили своим величием и неприступностью.

Нел приподнялся. Рядом с его постелью, на полу, на меховом одеяле спал Доминик. Судя по его позе, усталость сморила его против желания. Нелисар осторожно встал, не желая будить своего бдительного стража и накинув плащ, вышел.

Скоро рассветет. На деревне еще лежали остатки холодной, туманной ночи, звезд не было видно. Он поежился и втянул воздух как можно глубже. Его что-то мучило. Там на Етуане, с ним происходило что-то очень странное, не понятное. Настолько не понятное, что он не брался дать этому определение. Ему казалось, что он не был единым целым, что он был разбит на части. Но сейчас, здесь, на Арахае он не ощущал ничего, даже близкого к происходящему там. И он нашёл для себя единственное логичное объяснение – там, на Етуане, он помутился рассудком, под воздействием жары, жажды и, очевидно, яда. И хотя что-то глубоко внутри, маячило ему о том, что он лжёт сам себе, он просто отмахнулся от этих мыслей.

И его воображение озарила другая мысль. Ему нужно оружие… оружие. Меч! О, Мир, ему нужен меч! Тот самый меч! Нел почувствовал почти трепетный восторг, представив, как его рука наконец прикоснется к холодному металлу. Ему придется вернуться туда, куда он ни за что не вернулся бы по собственному желанию.

Нел стал нервно прохаживаться по тропинкам. На него оглядывались еще сонные жители. Босой, закутанный только лишь в плащ, с осунувшимся лицом, разбитыми руками и обожженными волосами, он вызывал не малое удивление среди жителей деревни. Но более всего поражали его глаза. Дефект зрачков словно бы стал еще сильнее, а цвет синих глаз потемнел. В них горел какой-то лихорадочный, болезненный огонь. Брегон чувствовал всё это и намерено старался как можно реже встречать с другими взглядом.

Нелисар более не ощущал пустоты внутри себя, он более не испытывал тоски и страха. В ночь, когда его держали те неизвестные, но такие близкие руки, он изменился навсегда.

– Нелисар! – раздался голос Доминика, предупреждающего о своем бесшумном приближении.

Нел, словно вынырнул из своих мыслей и пошел обратно. Доминик встретил его почти в центре деревни и Нел уловил в нем что-то необъяснимое, что именно, он сам ещё не мог определить. В глазах его друга не было испуга и недоверия, как в других жителях. Нел вдруг понял, что Доминик принимает его таким, каким, возможно, он сам себя не принимал. И в этот момент все сомнения окончательно испарились. Доминик был с ним всем сердцем.

Они вернулись в дом, в котором им отвели комнату с собственным входом, и некоторое время молчали. Нел сидел подобрав под себя ноги и завернувшись в теплый плащ, вызывающий у него немыслимое отвращение. Это был тот самый плащ, что так заботливо опустил на его плечи прислужник регента.

Доминик разжег огонь в очаге и комната мгновенно наполнилась мягким светом, запахом дыма и теплом.

– То, что ты говорил, что тебя кто-то спас, ведь это же правда, – то ли спросил, то ли утвердил Доминик.

Нел в ответ просто кивнул.

– Расскажешь?

– Я не знаю кто это был, не помню.

– А что за ритуал?

– Великое кольцо. Суть в том, что при определенных знаниях и навыках, человек способен передавать другому часть своих жизненных сил. Это очень сложный и опасный ритуал. Я не знаю, как он в точности происходит. Это очень древнее знание и я нашел лишь упоминание о нем. Но судя по тому, что есть в наших книгах, главная опасность – это завершить ритуал слишком рано или слишком поздно. Первое приведет к тому, что от ритуала не будет пользы, второе – может убить целителя. При чем не существует каких-то точных правил и рамок. Нужный момент просто надо знать, чувствовать. Но как – мне не известно.

– То есть, тот кто помог тебе…

– Не просто обучен, но и обладает огромной силой сознания. Психической силой, если хочешь.

– И за это приходится расплачиваться зависимостью от него?

– Ну… В общем-то, да. Великое кольцо когда-то давно, когда создания Мира находились на более низком уровне сознания, заканчивалось запечатыванием кровью. Это позволяло укрепить результаты, человек становился больше не восприимчив к тем повреждения, от которых он был исцелен.

– К яду.

– Да, в моем случае к яду и к… очевидно к адскому жару, какой был на Етуане. Но кровавое завершение ритуала имело обратную сторону, человек до конца дней оставался во власти своего целителя. И тот мог по своему желанию распорядится его жизнью.

– Черт возьми… – ошеломленно прошептал Доминик.

– Когда люди поднялись на более высокую ступень, они отказались от завершения ритуала кровью. Таким образом, Великое кольцо стало чуть слабее, но зато никто более не впадал в крайную зависимость от другого.

– И в твоем случае… – Доминик не договорил.

– Да… Ритуал был завершен кровью… Кто-то спас мне жизнь, ценой моей свободы.

– И что теперь?

Нелисар в ответ пожал плечами.

– Ничего. Ритуал не обратим.

Они надолго замолчали, каждый думая о своём. Лицо Доминика побледнело. Услышанное потрясло его. С одной стороны, он был искренне рад, что Нелисар жив, но с другой… Кто знает, что на уме у того, кто даровал ему жизнь.

Неподвижно сидя на своем месте, Нел пристально следил за своим другом. И что-то вдруг заставило его напрячься.

– Почему ты здесь? – тихо спросил он.

Взгляд, который Дом поднял на него, был прямым и чистым. В темных, как сама тьма зрачках Нела, отражался блеск огня. Во всем его полу болезненном облике было что-то пугающие, какая-то сила, которая заставляла сердце сжиматься от страха и в то же время притягивала магнитом. Но Доминик не боялся. Он видел силу Нела, его свет и жесткий внутренний стержень и признавал это, со всей своей внутренней мудростью и спокойствием.

– Я не знаю… – честно ответил он, – Я хочу быть с тобой…

– А если это желание будет стоит жизни?

Побледнев ещё сильнее, Доминик без объяснений понял, чью жизнь имел в виду Нелисар. Что если тот, кто обладал теперь властью над Нелисаром решит злоупотребить ей, сможет ли Доминик положить этому конец? Сможет ли он освободить Нела, заставив его сердце остановится?

– Значит, так тому и быть, – не дрогнув, тихо, но твердо ответил лангоритянин.

– А уверен ли ты в своих словах, Доминик?

И было в этом зловещем шепоте что-то, отчего у Доминика по спине пробежали мурашки. И в следующую секунду рядом с ним оказался тот, кого он был готов убить, но за кого был готов и сам умереть. Доминик не знал, когда Нел успел сбросить плащ и как их глаза оказались совсем близко. Сильные пальцы вонзились в его тело, и он понял, в ту же секунду, что никакая в мире сила не способна встать между ними.

– Посмотри на меня!

В этих глазах было столько воли и силы, что хватило бы на весь Арахай. И в них был вопрос, вопрос, зачем ему, Доминику, быть здесь, рядом с Нелисаром Бреганом. Доминик вцепился в ответ в его плечи, словно страшась разорвать ту невероятную, удивительную связь возникшую между ними. Связь, балансирующую на гране страха и полного доверия. Это было лезвие бритвы и ему жизненно важно было удержать на этом лезвии их обоих. Нелисар, с его независимостью и внутренне свободой, оказался в незавидном положении. И ему жизненно важно было найти сейчас опору, удержаться и не уничтожить само себя. И Доминик был готов дать ему эту опору, пусть даже такой страшной ценой – обещанием лишить его жизни.

– Я не знаю, что ты хочешь услышать, – твёрдо, почти жестко заговорил Доминик. – Но я знаю только одно, я был готов пойти за тобой, с самой нашей первой встречи. Ещё там в лазарете. Я бы поплелся за тобой уже тогда, высунув язык, как собака. Я не могу этого объяснить, Нелисар. Но я бы сделал это, будь у меня тогда хоть немного больше сил. И когда я нашел Морина – это был прекрасный повод обратится к тебе. Да, я хотел помочь Морину, но прежде всего я думал о тебе. Я не знаю кто ты, Нелисар и почему ты имеешь на меня такое влияние и не только на меня. И боюсь, мне в этом не разобраться. Я сделаю то, о чем ты спрашиваешь меня, пусть даже ценой собственной жизни. Я. Освобожу. Тебя! Если это понадобится.

Глаза Нела наполнились так и не высказанной благодарностью. Говорить спасибо, за согласие на убийство – это было как-то странно. Он ещё сильнее сжал плечо Доминика и, отпустив наконец ворот его рубахи, осел обратно на кровать.

– Не возвращайся больше к этому вопросу, – отрешенно попросил Дом. Нел кивнул, а Доминик резко сменил тему, – знаешь, я удивляюсь полнейшему отсутствию у тебя страха, когда тебя вели к проходу.

– Это всё яд, у меня в голове помутилось.

Тихо ответил Нелисара, не сразу сообразив, что вообще-то стоило удивится словам Доминика. Откуда тому были известны такие подробности?

– Да и чего мне боятся, когда я был уже одной ногой по ту сторону?

– А чего боялись приспешники Сургата, когда вели тебя на смерть… Им-то почти ничего не угрожало. – Нел всё таки удивился, а Дом усмехнулся. – Я всё видел. Ты шел без страха. А они, словно затравленные псы, вели тебя, оглядываясь, боялись что Арахай подсмотреть их темные мысли, – Доминик тонул в тёмно-синих, глазах, – И они дрожали от страха, так боялись, что даже умудрились устранить часовых у перехода, тряслись, что их увидят, что расскажут о том, что они хотят совершить.

– Кто тебе рассказал?

– Я слышал, как они злорадствовали, когда ты исчез в переходе! Но я знал, что ты вернешься. Они были уверены, что отправили тебя на верную смерть. Что никакая сила не способная помочь тебе. Но я знал, знал. Я видел как ты наткнулся на Элиансера, видел что тебя отвели в замок. У кухарок я разузнал, что тебя держат взаперти в одной из башен замка. Я дождался когда тебя выпустят оттуда и проследовал за вами по краю леса. И стал ждать. Я ждал тебя всю ночь и весь день, – глаза Доминика остекленели, словно он опять видел те же самые картины, – Я не мог сойти с места, не мог дышать глубоко, не мог моргнуть лишний раз. И я дождался. Ты вернулся. Тебя принес кто-то темный, очевидно тот самый, что исцелил тебя. И оставив возле прохода, исчез, – Доминик вздохнул и немного помолчав, продолжил. – Знаешь ещё тогда, в лазарете, я увидел что ты другой Нелисар. Ты не похож ни на симбольцев, ни на лангоритян. Но ты арахаец, я твёрдо в этом уверен. И рядом с тобой, моя жизнь неожиданно стала обретать цели и смыслы. Мне сложно облекать в слова то, что я просто чувствую. Но я хочу быть с тобой рядом, хочу следовать за тобой. И не я один. Посмотри внимательно на этих людей, – Доминик маханул рукой в сторону входа. – Ты не видишь как они меняются в твоём присутствии, словно всем разом захотелось стать лучше, добрее, искренне. А я видел это, Нелисар… – он тряхнул головой, словно отгоняя от себя все спутанные мысли.

Они сидели глядя в огонь и не зная, что ещё сказать друг другу. Доминик впервые так откровенно и серьезно, без тени обычного для него веселья, говорил о своих чувствах и переживаниях. Он не просто рассказывал это Нелу, он рассказывал это прежде всего, самому себе.

– Регент думает что ты мёртв, – снова заговорил Дом. Нел поморщился:

– Они знают, что я вернулся.

– Нет. Звездные проходы фиксируют все перемещения. Но ты вернулся не используя его. Я не знаю как, но тот, кто принес тебя, не прикасался к переходу.

– Ты уверен?

– Да. Я, честно говоря, всегда думал, что такое невозможно.

– Я тоже.

Нел задумался. Выходит, что ни Сургат, ни его приближенные, не знали о его возвращении.

– Расскажи мне, что было дальше.

– Дальше…

Доминик до сих пор видел, как ночной воздух сгустился, совсем потемнел и темная фигура, скрытая плащом обрисовалась на фоне серого тумана. Он держал на руках Нелисара. Его тело расслабленно раскинулось, голова запрокинута. Незнакомец опустил Нела на землю, склонился к нему, словно желая ближе рассмотреть и исчез. Доминик с болью вспоминал опухшее, обожженное лицо Нелисара, его опухшие, покрасневшие веки и лопнувшие губы. Его руки были все в крови, волосы сожжены. Он стонал в бреду, звал Арахай и Мир. Доминик боялся, что его стоны привлекут кого-нибудь. Он не знал что делать, ему нужна была помощь, нужно было доставить Нела туда, где ему помогут. Но не мог же он бросить умирающего друга в такой близи от замка и бежать за помощью. Обратится в лазарет он побоялся, ведь там могли был оставлены указания, относительного появления Нелисара.

На выручку пришел Шарман. Его привело будто само проведение. Доминик не стал вдаваться в рассуждения, откуда мог появится мурен. Онпросто втащил Нела на спину ожидающего животного и повел его в сторону Солнечного берега Лирта. Он знал, что до ближайшей деревни лангоритян им не добраться. Ближе всего была деревня Северных Волков на Синей равнине. И на том берегу, они встретили симбольцев, патрулирующих лес на границе с замком.

Слушая рассказ Доминика, Нел задумчиво смотрел на своего спасителя. Он был его ровесником, но был таким худым, что казался хрупким. У него были светлые, пепельные волосы, собранные высоко на затылке. Лицо было очень красивым, гармоничным и Нел видел, что когда Дом придёт в норму, его черты обретут ещё большую привлекательность. И это была не просто милота юного лица, Доминик был по истине красив. Большие синие глаза смотрели на Нела с такой мудростью и верой, что казалось перед ним вовсе не подросток, а взрослый зрелый мужчина. Но там же, в бездонной синеве плескались необузданное озорство и веселье.

– Где твоя семья?

– Далеко. Я жил в Речной долине.

– Как же ты попал в город?

– Я всегда хотел увидеть могущественный лес Таниан. У нас только и говорят о том, как он огромен и величествен и что он может вместить в себя весь народ Арахая и никому не будет тесно. Каждый мальчишка в деревне мечтает хотя бы раз, просто увидеть его. Вот я и уговорил родных отпустить меня, увидеть Таниан.

– А в замок ты как попал?

Доминик пожал плечами:

– Просто пришел! – он усмехнулся, – Я был слишком самонадеян и взял с собой минимум запасов и никаких приспособлений для охоты. Через несколько дней пути я понял, что был абсолютно не готов к такому путешествию. Запасы стремительно кончались, а охотиться я особо не умел. Благо воды по пути было много и смерть от жажды мне не грозила, – Доминик снова усмехнулся, – А потом я достиг Таниана и воспрял духом, но не надолго. Кроме ягод и плодов мне не удалось добыть другой еды. В какой-то момент я даже хотел повернуть назад, домой, но понял что едва ли найду дорогу… В общем, когда на пути встретилось поселение и замок – это было само проведение. Дойдя до города, я просто отключился, грохнулся без сознания перед первым же домом. Местные меня отнесли в лазарет. Но там я не задержался больше чем на два дня. Брит такой козел, что мне кажется больные выздоравливают так быстро, только лишь чтобы оказаться от него подальше. Местные ребята посоветовали устроиться работать в замок, что я собственно и сделал. Я сначала сомневался, что меня так запросто примут, но оказалось что там рады всем, кто готов трудиться. Вот, собственно и всё.

Нелисар протянул руку и снова сжал предплечье Доминика, взгляды их встретились.

– Спасибо!

– Ну что ты! Ты такой милашка, что я просто не мог пройти мимо, – место не привычной серьезности, снова заняло обычно для Дома веселье.

Нелисар бросил на него уничтожающий взгляд, но уже в следующую секунду отчаянно рассмеялся.

***

Он закрывал глаза и каждый раз видел песок над звездным небом, перевернутый горизонт… Ни дуновения, ни звука. Его несут. И ноги незнакомца почему-то не утопают в песке… Почему его измученное тело так сильно изогнуто? Кто-то, кто несет его, знает, что он не в силах поднять голову, не в силах взглянуть на него. Потому его так и несут, чтобы случайно не увидел, не узрел того, кому обязан.

Его снова двое. Это чувство не покидало его даже тогда, когда он пытался не думать об этом, вспоминая произошедшее.

Но вот над его головой снова звездное небо. Его опускают и сильные руки поддерживают. «Кто же ты? Как твое имя? Как ты попал, на пустынную, мертвую планету? Что ты искал здесь?»

Изогнутый короткий нож блеснул в свете звезд. По лезвию потекла темная кровь. Он видит, как теплые капли падают и вот они уже касаются его губ. Он закрывает глаза приникает к своему спасению, к порезу на ладони незнакомца.

«Но кто же ты, дай взглянуть, – Нелисар жадно смотрит, но видит лишь темноту, черную, бездонную темноту, – Почему спасаешь, но скрываешь свое лицо? Почему не даешь шанса быть благодарным, помнить и знать? Кто же ты?»

И снова он видит песок над звездным небом. Собственное тело кажется ему легче воздуха. Он чувствует как кровь бежит по жилам незнакомца, как сердце гонит его по телу, как каждое движение дышит силой и могуществом. И снова теплый белый свет, и снова энергия звезд проникает сквозь него…

Небо… Он узнает это небо сквозь все туманы. Где бы он ни был, что бы не случилось с ним, он никогда ни с чем не спутает небо великого Арахая. Его снова опускают и сначала руки касаются чуть влажной земли, а после и все тело его ощутило самое долгожданное прикосновение. Прикосновение к родной земле.

«Кто же ты?» – крик его души, был еле слышным стоном. Незнакомец склонился к нему и Нел уже понадеялся, что узнает. Но снова видел лишь тень, лишь тьму. Но он мог поклясться что его спаситель улыбнулся и сказал… сказал…

***

Нел сел, уперся локтями в колени, уронил голову на ладони и тяжело вздохнул. Все было бесполезно. Он не мог вспомнить того, чего не знал. Он помнил все до мельчайших подробностей, даже мог сказать какие звезды были на небе Етуана. Но он не знал, кто спас ему жизнь.

Танташ молча сидел напротив него и гасил в кувшине с водой пучок подожженных трав. Нел устало посмотрел в пространство, словно ничего не видя, провел рукой по волосам, которые пришлось коротко срезать, и задумался. Он жил в деревне около недели. За это время он изучил жизнь волков и соседней деревни лангоритян, главой которой был Танташ. Поселки старались изо всех сил сохранять мирные отношения. Но давалось это не очень-то легко. Между жителями часто возникали трения, небольшие стычки. Эти стычки не переходили в открытое восстание, только благодаря усилиям глав деревень. Миригард и Танташ делали всё возможное чтобы сохранить дружескую обстановку. Они не всегда были довольны друг другом, даже часто испытывали неприязнь и раздражение, но долг обязывал их идти на уступки и искать компромиссы. Для них хрупкий мир, который им удавалось пока сохранять, был куда важнее личных эмоций и амбиций.

Несколько раз ему удалось тайком навестить Айру. Он убедил её, что ухудшение состояния временно и связано с отменой того количества лекарств, которое она принимала изо дня в день. Её организму нужно время. Она верила ему. С искренне материнским переживанием она выспрашивала Нела о его собственном самочувствии и радовалась, когда замечала, как стремительно стирались следы произошедшего с Нелисаром.

– Нужно пробовать ещё, – сказал Танташ, вернув Нела в реальность.

– Нет. На этом всё. Я не вижу больше того, что и так знаю.

Танташ поджал губы и покачал головой. Ему не нравилась глубокая убежденность Нелисара, словно тот не допускал других вариантов и возможностей. Хотелось объяснить Нелу, убедить его продолжать поднимать воспоминания из тьмы. К тому же, Танташу не нравилась скрытность Нелисара, граничащая с подозрительностью.

Брегону же совершенно не нравилась идея сидеть в полубессознательном состоянии, с человеком, которого он едва знал. Он был не готов никому, кроме Доминика, открывать то, что с ним случилось на Етуане, а кто знает, что сорвется с его языка, пока он в полузабытие.

Танташ что-то ещё говорил, но Нел остановил его жестом и, слегка поклонившись, в знак благодарности, вышел прочь. Холодный воздух защекотал ему нос.

В центре деревни был разведен большой костер. Вокруг него грелись женщины и дети. Их лица были омрачены грустью. Отсутствие теплых лучей Санримора, ушедших из-за бесконечного сезона туманов, часто вгоняло людей в беспричинную тоску и апатию. Там же, у костра сидел Доминик.

Когда Нелисар окончательно пришел в себя, Дом рассказал ему, что в порыве эмоций поведал Миригарду о том, что регент решил отправить Нела на верную смерть, под прикрытием исследования земель Санримора. И что сам он решил не мараться в этой истории, а сделать все руками своих слуг. Но он умолчал о подробностях возвращения Нела на Арахай, а потому эту тайну знали лишь они двое.

На коленях Доминик держал кусок дерева, который почти уже превратился в красивого, статного волка. Он работал широким кинжалом и Нелисар признал в нем тот самый, что оставил ему посланник регента. Наблюдая какое-то время за движениями рук Дома, Нел неожиданно понял, что тот был амбидекстром.

– Хочешь научу тебя подкрадываться? – не поворачивая головы спросил Доминик.

– Не хочу.

– Я так и подумал. Но я тебя всё равно научу.

Нелисар сел рядом с ним, продолжая следить за ловкими, четкими движениями рук.

– Оставь себе этот нож. Я смотрю, ты уже успел с ним сродниться.

– А ты? Думается мне, тебе нельзя совсем без оружия?

– У меня с ним дурные ассоциации. Мне понадобиться кое-что другое, – и перед мысленным взором Нелисара предстал образ меча с синим камнем.

– Что же?

– Меч, – и глаза его загорелись.

– В двух рассветах пути отсюда живут кузнецы, они делают хорошие мечи, но им нужно принести металл. Сами они его не ищут. Да и… – стоило ему поднять глаза на Нелисара, как он тут же осекся.

– Нет. Мне нужен другой меч.

– Какой же? – Нел улыбнулся и наклонился ближе к Дому.

– Он хранится в замке.

– В замке? Нелисар, это безумие, – зашептал он в ответ, но глаза при этом заговорщицки заблестели.

– Безумием будет, если я не заберу его оттуда. Он нужен мне! – и лицо его озарило предвкушение.

– Но почему именно он? – Доминик пришел на такой тихий шепот, что его едва было слышно.

– Ты поймёшь, когда увидишь его.

– Ну хорошо. Я пойду с тобой и даже не пытайся меня переубеждать.

Но Нелисар и не пытался. Он прочувствовал трепетную, глубокую привязанность к нему Доминика, когда тот едва не рыдал от радости у него на груди, когда Нел с твердой уверенностью сообщил, что не умрет.

Глава 8. Меч

Было ранее утро, но из-за тумана, было ещё весьма сумрачно. Длинный плащ едва не волочился за ним по земле, но Нелисар не обращал внимания. Иногда он оглядывался, не отстал ли Доминик, он все никак не мог привыкнуть к бесшумной поступи своего друга. Доминик ходил так, словно не касался земли, даже ветки под его ногами не хрустели.

Меховой ворот плаща хорошо согревал, не давая холодному ветру пробираться под кожу. Этот плащ подарил ему Танташ, перед тем как покинул деревню Северных Волков. На ногах высокие, до колен сапоги, мягкие и прочные, руки спасали такие же мягкие перчатки. Узкие штаны и такая же узкая куртка вовсе не стесняли движений. Арахайцы знают, как выделывать материал так, чтобы он был удобен и сохранял тепло.

Из замка Нелисар собирался отправится сразу в горы, потому за плечами у него был рюкзак, где бережно сложено все самое необходимое. У Доминика на спине был такой же рюкзак. За время, проведенное в деревне, Доминик закончил вырезать своего волка из дерева и подарил его Луаде. В тот же вечер, Нел сообщил Миригарду, что намерен покинуть их. На вопрос вернется ли он, Нел промолчал. Он не знал. У него не было никакого четкого плана, он собирался просто прийти и забрать меч и желательно так, чтобы ни одна живая душа его не видела.

Они вышли рано утром, когда вся деревня еще спала. Не успели они преодолеть и половины пути до Солнечного берега, как он почувствовал, что за ними кто-то идет, скрываясь, прячась. Доминик поравнялся с ним и тихо спросил.

– Ты знаешь, что за нами идут?

Нелисар едва заметно кивнул.

– Мовиан… – одними губами произнёс он.

Они оба понимали, зачем он идет за ними. Спасти брата. С их помощью. Доминик, в теории, может пройти свободно в замок и Мовиан собирался воспользоваться этим. И судя по всему, в его планы входила скрытая игра. Наверняка он хотел загнать их в угол, войти с ними в контакт, когда они будут уже у самого города, а возможно и в городе. И под угрозой поднятия тревоги, у них не останется выбора. Иначе бы он не шел скрываясь, тайком, а договорился бы с ними ещё в деревне.

– Поговорим?

– У него было полно времени для разговоров.

Нел на минуту задержался. Подойдя к Дому со спины, он достал из его рюкзака клочок бумаги и карандаш, быстро что-то набросал и зацепил записку за ветку. Не задерживаясь более, быстрые, стремительные и почти бесшумные, они растворились в лесу, словно бы их и не было.

Спустя несколько минут, на том самом месте уже стоял Мовиан. Он так и не понял, как он мог упустить этих двоих. Ещё только пару минут назад он держал в поле зрения мелькающий за деревьями фигуры. Сорвав с дерева записку, он испытал приступ бешенства и ринулся бегом вперед.

Не разбирая дороги, он мчался вперед, почти рыча от злости и бессилия. Выскочив на Солнечный берег, он замер и тупо уставился на реку. Ни следа, ни звука, ни намёка на то, что кто-то пересёк реку до него. Они скрылись словно тени, словно призраки.

Волнение и гнев Мовиана были так сильны, что он был готов бросится и разорвать на части лангоритян, если бы только смог отследить, найти их. Но вместе с тем, что-то останавливало его, какая-то сила не пускала в погоню, через реку. И эта сила заключалась в «возвращайся назад» твёрдым, жестким почерком выведенное на бумаги.

***

Переправившись через Лирт и уйдя от него на некоторое расстояние, они спрятали все свои вещи. Нелисар оставил даже плащ, чтобы не мешал и был совершенно безоружен.

– Может стоит подождать наступления ночи?

– Ночью все становятся подозрительными, – усмехнулся Нел. – А мы явно выглядим странновато.

– Как же мы попадем туда?

– Часовых на территории сейчас нет, охраняются только ворота и главный вход. Если мы переберемся через стену, то окажемся во внутреннем дворе.

– Мы могли бы войти в замок через западные ворота.

– Да, могли бы, – Нел задумался, просто войти в ворота замка было соблазнительно. Западные ворота использовались меньше всего, там почти не было оголтелого потока людей, снующих туда сюда, как у других ворот, – Многие стражники знают меня. По замку могут поползти слухи, что я вернулся, да ещё и в таком виде, – Нел тряхнул головой, намекая на свои состриженные волосы, – И тогда нам не то что не выйти из замка, но и не попасть туда.

В городе у замка всегда кипела, бурлила жизнь: отовсюду слышались громкие разговоры, шум работающих мастерских, по улицам сновали женщины с корзинами в руках, бегали дети и собаки. Они вошли в деревню разными дорогами, максимально избегая столкновений с жителями. Благо время было такое, что многие были заняты работой и мало обращали внимание на пришельцев. Нел выбирал самые узкие, петляющие дорожки, которыми редко пользовались. Он накинул капюшон на голову, стараясь скрыть изменившуюся внешность. Уверенно прошагав всё поселение насквозь, он остановился за одним из больших домов. Бросив вокруг быстрый взгляд, Нелисар тут же шмыгнул во двор и проскочил за хозяйственные постройки, плотно примыкающие к защитной стене замка. Там его уже ждал Доминик.

Действовали они быстро и молча. Нелисар подсадил Дома и тот забрался на одну из построек. Примерим на глаз расстояние, Доминик присел на самый край крыши и словно кошка, выбросил своё тело вперёд. Впечатавшись в стену, он вцепился в нее мертвой хваткой и поморщился от неприятного, тупого чувства боли в груди. Но не задержавшись, ни на секунду, он тут же исчез за стеной.

Нелисар снова осторожно огляделся, проверяя не появился ли кто из любопытствующих. Он сделал несколько шагов, примерил на глаз постройку и разбежался. Какая-то немыслимая сила вытолкнула его вперед и он взбежав по стене, зацепился за край крыши и повис. Нел подтянулся, закинул наверх ногу и забрался. И тут же он увидел, как Доминик перебросил через стену, уже не нужную веревку. Следуя примеру друга, Нел перепрыгнул расстояние, что разделяло постройку и стену и уже через пару секунд оказался во внутреннем дворе замка. Его глаза ощупали все щели, окна, углы, деревья. Нигде не было ни души, хотя откуда-то доносились приглушенные голоса. Рядом с ним тут же оказался Доминик.

– Видишь?

Доминик оглянулся в том направлении, что указывал Брегон. Там, со стороны поселения, возвышались над стеной фруктовые деревья, которые они не приметили сразу. Они могли послужить хорошим прикрытием во время их ухода из замка.

– Постарайся там закрепить веревку, – Доминик кивнул.

Идти в замок вдвоем было слишком рискованно. Доминик должен был остаться во дворе. В случае, если Нелисар не вернётся, Дом снова напросится на работу при замке и постарается помочь Нелу выбраться. Или, хотя бы, постарается выяснить что с ним произошло.

Оставаясь во дворе, он тоже не собирался бездействовать. Они условились, что Дом постарается освободить Морина. Доминик даже прихватил из деревни набор каких-то небольших инструментов. Нелисар питал большие сомнения на этот счет, но ни сказал ни слова.

– Если я не успею покинуть замок вовремя, то останусь там до рассвета. Я знаю пару укромных мест в подвалах, никто не станет искать там незваных гостей.

По глазам Доминика было видно, что он с радостью отправился бы вместе с Нелом, но он понимал, что едва ли это было разумно. Нел проследил за тем, как его друг движется вдоль стены, залюбовавшись его бесшумной, легкой поступью. Поднявшись, он отряхнул одежду и пошёл вдоль оградительной стены замка. Он знал, что спокойствие и уверенность – самая лучшая маскировка. Многие стражники знали его в лицо и он не вызвал бы подозрений. Хотя по замку уже непременно расползлись слухи, что он внезапно исчез. Или что он был заперт в башне, после встречи с регентом. И его чудесное появление среди бела дня на территории замка вызовет слишком много вопросов. Так что контактов стоило избегать.

Обогнув замок с одной стороны, он вышел к Королевскому саду. Здесь, если соблюдать осторожность, почти не было шансов кого-нибудь встретить. И ему действительно повезло. Осторожно пробираясь от дерева к дереву, от куста к кусту, он не наткнулся ни на кого и спокойно добрался до самого здания.

Он не задумывался, какие окна ему нужны и, по воле случая, попал к какому-то кабинету. Нел аккуратно заглянул в окно. За широким столом сидел сам Дериан, откинувшись назад и положив ноги на полированную поверхность. Его красивое лицо было странно отрешенным. Руки расслаблено повисли, красивые тонкие пальцы иногда вздрагивали, словно бы он хотел встать, сделать что-то но не было сил. Может и глаза его были печальны и больны, Нелисар не видел. В его груди снова что-то потеплело, как и в первую его встречу с королем.

Нел заставил себя оторвать глаза и опустится на корточки. Король в кабинете был не один, несколько человек бродили по комнате, занятые какими-то делами, и они вполне могли заметил Нела.

Пригибаясь, стараясь не издавать звуков и почти не дыша, Нелисар прокрался дальше. Миновав три окна, он заглянул в четвертное. Комната была пуста. Он осторожно, осмотрелся, выпрямивший во весь рост и запрыгнул на карниз. Еще раз оглядевшись, Нелисар достал из голенища тонкий нож, аккуратно вставил его в раму и нажал на рукоять. Лезвие скользнуло и сбило засов. Нелисар замер, несколько секунд он прислушивался, сердце забилось так, что зазвенело в ушах. Убедившись в том, что никто не прибежал на шум, Нел выдернул нож и отварил окно. Легко спрыгнув на пол, он запер раму и отступил в темноту комнаты.

Помедлив немного, он тихо подошел к двери и прислушался – в коридоре было тихо. Нел выскользнул наружу. Он испытал странно щемящее чувство. Там, всего в нескольких метрах от него, был король. Двадцать шагов, пара дверей и он окажется рядом. Желание было таким сильным, что он едва не сделал движение в сторону кабинета короля. Владей он собой чуть хуже и катастрофы было бы не избежать.

Коридор был плохо освещен и откуда-то тянул холодом. Нелисар передернул плечами и огляделся. В голове тут же возник образ замка, вход в столовую для работников, кухни, узкий проход к закромам, коридоры подвала. Он представил себе примерный план здания и направился в сторону, которая по его представлениям, вела к подвалам. Нел ориентировался благодаря какому-то внутреннему компасу, что-то направляло его верными коридорами, подальше от чужих глаз. Остановившись у неприглядной двери, он сразу почувствовал что именно она и нужна ему.

Он оказался на совершено темной, крутой лестнице. Подождав немного, пока глаза привыкнут к темноте, он стал спускаться вниз. Медленно и осторожно, продвигаясь шаг за шагом, ибо любое неосторожное движение могло стоить ему жизни. Лестница показалась ему безумно длинной, каждый шаг ему приходилось выверять. Он аккуратно ступал, прижавшись спиной и руками к шершавой стене.

Его донимало не успокаивающееся сердце. Оно бешено скакало почти на уровне горла, руки из-за этого мелко подрагивали. Нелисар остановился, закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул. Но это не помогло, ему казалось, что чем ближе он к цели, тем сильнее его охватывает какое-то странное, граничащее с восторгом, волнение.

Лестница закончилась. На ощупь, Нел добрался до другой стены и обнаружил большую тяжелую дверь. Старая уродливая ручка неприятно впилась в ладонь. Дверь легко поддалась. Это был коридор подвала. Почти дрожа от предвкушения, Нелисар побрел внимательно осматриваясь и пытаясь обнаружить знакомые признаки. Одна дверь, другая, третья. Ему попадался на пути комнаты наполненные старым хламом, брошенными сундуками, рамами от каких-то картин, полотнами старых штор, стопками рукописей и книг.

Меч где-то здесь. Чем ближе он был к концу поисков, тем бешеней скакало в груди сердце. Нелисар был словно пьян, он плохо отдавал себе отчет в том, что делает, но сразу же узнал нужную ему дверь. Замок, как и прежде, был не заперт. Он толкнул ее плечом, осторожно прошел через лабиринт стеллажей и задохнулся. Во мраке, у дальней стены блестел синий камень в рукояти меча. Его снова поразило удивление, как и тогда, как и в тот раз.

– О, Мир… – невольно прошептал он пораженный этим зрелищем.

Не задумываясь более ни о чем, широкими порывистыми шагами он преодолел комнату и схватился за меч. Тот неожиданно легко выскользнул. От удивления, Нелисар потерял равновесие и упал спиной назад. Меч остался зажат в его руке.

Потрясение было так огромно, что ему не сразу удалось осознать произошедшее. Не падение, не тянущая боль в локтях и затылке от удара, а ощущение прикосновения к своему новому оружию поразило его до глубины души. Ему казалось, что ничего прекраснее в свой жизни он еще не испытывал. Он был необычно длинным, рукоять отделана тонкой филигранью и камень, камень безумно чистого синего цвета. Меч был не просто великолепен, он был идеален.

Нел чувствовал, как в нем все дрожит от восторга и тот же самый восторг исходит от меча. Они словно были единым целым, двумя составляющими, наконец соединенными вместе. Его пронзила необычная огромная сила, наполнила его до краев, осветила сознание.

Но время шло. Нел вскочил на ноги и устремился к выходу. Надо было торопиться. В подвалах замка едва ли появятся часовые, но вполне можно было наткнутся на кого-нибудь из слуг. Так же тихо, как и пришел, Нелисар стал возвращаться. Теперь, заполучив меч, он чувствовал себя куда спокойнее и сердце больше не стучало у него в висках. Но он стал опасаться, что именно сейчас, когда он был так близок к цели, что-нибудь пойдет не так.

Достигнув лестницы, он прижался к стене и стал аккуратно подниматься, снова выверяя каждый свой шаг. Оказавшись в коридоре, он осмотрелся и прислушался – все было тихо. Некоторое время он раздумывал, стоит ли ему возвращаться тем же путём, каким пришел или проскользнуть через кухни? С одной стороны, шансы столкнуться с кем-нибудь на кухне слишком высоки. Но с другой – пройти знакомым путем проще, чем пытаться теперь выяснять, какая дверь ведёт в пустующую комнату, да ещё и выходит окнами на безлюдную территорию.

Решив все же не рисковать, Нел пошёл прочь от коридора, ведущего в кухни. И неожиданно он услышал быстрые, уверенные шаги. И не успел он ничего предпринять, как из смежного коридора кто-то появился.

Глава 9. В замке

Все последовавшее дальше произошло настолько быстро, что Нелисар не успел ничего понять. Он ясно осознал только одно, перед ним был Эдриан и он был удивлен этой встречей, гораздо больше, чем сам Нел.

Но мгновенно взяв в себя в руки, Эдриан резко шагнул назад, следовавший за принцем человек наскочил на него, споткнулся и не удержавшись повалился вперед. Эдриан резко ударил его локтем в живот. В попытке удержаться, мужчина пытался схватиться за плечо принца, но тот, словно змей, вывернулся и стражник упал на пол. Эдриан склонился над ним и схватив его за волосы, резко приложил лбом о каменный пол. Убедившись, что лангоритянин потерял сознание, Эдриан выпрямился. Его сильно побледневшее лицо исказилось гневом и раздражением. Он упёрся взглядом в Нелисара. Крылья его носа дрожали от резкого прерывистого дыхания, линия губ искривилась. Он молча смотрел на Нелисара, едва сдерживая бурю своих эмоций.

Нел видел, каким трудом далось принцу то, что он только что сделал. Его руки мелко дрожали, на лицо никак не хотела возвращаться краска, а глаза пылали. Глаза! Синие глаза, точно как камень в рукояти меча.

– Ты что здесь делаешь? – прошипел наконец Эдриан, но тут его взгляд упал на меч и Эдриан побледнел ещё сильнее и пошатнулся. Он схватился на мгновение за стену, лицо потеряло все гневные черты и озарилось замешательством, удивлением. – Идем, – тихо промолвил он, надломившимся голосом и повел Нела какими-то, неизвестными ему коридорами.

Ни секунды не раздумывая, Нелисар последовал за принцем Эдрианом, подобно тени, стараясь двигаться как можно бесшумнее. Происходящее казалось ему какой-то выдумкой, бредом. Он даже хотел прикоснуться к принцу, чтобы магия разрушилась и он снова вернулся в реальность. Может он всё таки сошёл с ума, там, на Етуане?

– Зачем ты это делаешь? – ответа не последовало, – Слуга с разбитым лицом вызовет слишком много вопросов. А если нас кто-нибудь увидит…

– Заткнись! – резко бросил Эдриан. Нелисар проглотил окончание фразы, внутреннее подивившись самому себе – подчиняться грубости ему было не свойственно.

Он смотрел в спину принца и невольно подмечал все его особенности. Эдриан шёл слегка ссутулившись, словно произошедшее придавило его. Иногда по его телу пробегала дрожь и он вздрагивал так сильно, что это было заметно. Он нервно поправлял волосы, всё еще дрожащей рукой, шумно вздыхал, но так ни разу и не обернулся к Нелу. Подходя к очередному повороту, принц останавливался, осторожно вслушивался и только потом следовал дальше.

Принц был одного роста с Нелисаром, но на нем сказалась постоянная жизнь в замке и отсутствие физической нагрузки. Он был узок в плечах, руки тонкие, даже хрупкие. Брегон подумал о том, что Эдриану стоило огромных усилий расправится со слугой и, очевидно, руки его дрожали, не только от волнения.

– Жди здесь! – неожиданно бросил Эдриан и втолкнул Нела в тёмную нишу.

Сам он подошёл к какой-то двери и бросив быстрый взгляд на укрытие Нела, остановился. Прикрыв на секунду глаза он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Привычным движением он поправил одежду и провёл рукой по волосам. Нелисар с неподдельным восхищение наблюдал за тем, как взволнованное, бледное лицо Эдриана в мгновение ока стало спокойным и даже скучающим, как распрямилась его спина, руки перестали подрагивать и даже движения стали словно бы ленивыми. Теперь, он выглядел как ленивый, избалованный, заносчивый принц. Весь его вид говорил об утомленном раздражении. Без церемоний он толкнул дверь и вошел в комнату. Послышался короткий разговор, где звучал приглушенный, но явно гневный голос Эдриана, но слов разобрать было невозможно.

Похоже, что принц пытался выиграть время, да и, наверняка, прикрыть самого себя, чтобы не попасть в неловкую ситуацию с разбившимся слугой. Эд снова вышел, всё ещё сохраняя маску спокойствия. Он плотно прикрыл дверь, помедлил несколько секунд и осторожно поманил Нелисара. Тот двинулся к Эдриану, но дверь снова открылась и кто-то вышел в коридор. Нел замер и осторожно, стараясь даже не дышать, спиной двинулся обратно, в свое укрытие.

Он видел, что лицо Эдриана не дрогнуло. Он не выразил ни испуга, ни волнения, лишь легкое раздражение. Глядя в спину тому, кто вышел к Эдриану, Брегон вдруг понял, что это был тот самый старик, что сопровождал его к переходу. Холодная ярость овладела им и он, невольно, крепче сжал рукоять меча. Старик что-то говорил, буквально захлебываясь словами, сыпал как бисером. До Нела долетали только обрывки фраз, суть которых оставались не ясной. Слышались только подобострастные, смиренные интонации. Верхняя губа Эдриана скривилась и он произнёс что-то резкое и жесткое. Из всего сказанного, до Нела долетело только холодное и однозначное «Нет». Спина старика слегка согнулась, он кажется хотел попробовать настаивать, но холодность Эдриана не оставляла шансов на сомнение. Принц раздраженно махнул рукой, приказывая старику удалиться, тот с поклоном отступил спиной к двери. Эд развернулся и пошел прочь.

Несколько секунд старик медлил, глядя в спину удаляющемуся Эдриану. Он сделал движение, словно хотел сплюнуть, и прошипел несколько ругательств. Потом обернулся, скользнул пустым взглядом по коридору, не пропустив и укрытие Нела. В лице его читалась озабоченность и злость со следами подобострастия. Отказ принца явно пришелся ему не по вкусу. Поджав губы и недовольно щелкнув языком, он скрылся в кабинете, громко захлопнув дверь.

Шаги Эдриана стремительно удалялись, но все еще было слышно, как его уверенная поступь отдается о стены коридора. Не теряя времени, Нелисар выскочил из своего укрытия и бросился догонять его, стараясь не издавать ни звука. Когда он нагнал принца, тот даже не обернулся и Нел, так и остался чуть позади него. Они шли быстро и молча. Нел следовал за ним неотступно, даже не задумываясь о причинах, заставлявших его верить незнакомцу.

Глядя в затылок Эдриана, Нел никак не мог поверить в то, что только что видел. Принц был словно хамелеон. Когда дверь кабинета внезапно открылась, сердце Нела упало в пытки, тогда как Эдриан даже глазом не моргнул. Ходя по лезвию ножа, он сохранял такое хладнокровие и представал таким безразличным ко всему, что вызывал восхищение.

Погруженный в эти мысли, Нелисар совсем не думал о том, куда его ведут. Принц мог привести его хоть в тюрьму, хоть на висельницу и Нел бы не сопротивлялся.

– Кто этот старикашка? – Эдриан бросил на Нела быстрый взгляд, через плечо.

– Хардиш, один из главных советников Сургата. По факту тварь, присосавшаяся к королю и регенту, – голос звучал холодно.

– Он сопроводил меня на Етуан.

Эдриан так резко замер, что Нел наскочил на него.

– Что?!! – принц развернулся, голос его стал похож на сдавленное карканьем.

– Я наткнулся на регента у главных ворот. Меня заперли в одной из башен, а потом Хардиш, с компанией, проводили меня к проходу и отправили на Етуан.

Некоторое время Эдриан что-то обдумывал. Но, словно опомнившись, он взял Нела за плечо и увлёк за собой. Он открыл дверь и, оглядев в темноте комнату, пропустил туда Нелисара. Войдя следом, Эдриан без промедления зажег свет. Это снова был кабинет, напоминающий тот, через который Нел пробрался в замок. Ни висельницы, ни казематов не наблюдалось, что обнадеживало. Зато на стенах висели светлые, уютные картины, на полках книжных стеллажей стояли фигурки из дерева и различных камней. Разглядеть что-то ещё Нелу не удалось, потому что на него набросился принц:

– Я не представляю о чем ты думал, когда решил прийти сюда! Ты хоть понимаешь, что сделал? – в голосе его звучал гнев и в голове Нела происходил полный хаос. Холодное, ленивое спокойствие в его позе, жестах и мимике, никак не вязалось с эмоциями в его голосе и глазах.

– Мне нужен был меч, – твердо ответил Нел.

– Меч… – гнев отступил, оставив тяжёлое напряжение и что-то столь глубинное, что у Нела защемило сердце, – Попадись ты вместе с ним кому-нибудь, тебя бы растерзали на мелкие куски!

– Так я и попался… – Нел осекся под жестким взглядом. Щека Эдриана дернулась, брови почти сошлись на переносице, губы сжались. Казалось ещё немного и его глаза нальются кровью. Нел ожидал жесткого ответа, а то и удара, но вместо этого Эдриан достал из ящика стола ножны, с широким боевым кинжалом.

– Возьми! – сунул Эд кинжал в руки Нелисару, – Куда ты собираешься?

– В горы.

– Верно. Отправляйся в горы, без промедления, вместе с мечом.

– С мечом… – тупо повторил Нел, но принц не отреагировал.

– Постарайся не свернуть там себе шею.

– А что потом?

– По чем я знаю, что потом?! – гневно воскликнул принц. – Додумался же ты пробраться в замок, так вот теперь подумай что делать дальше, – но всмотревшись в лицо Брегона, он добавил, уже более спокойным тоном, – отправляйся в горы, там станет понятно, что дальше.

– Расскажи мне, что здесь происходит!

– На это нет времени.

В коридоре, словно в подтверждении его слов, послышались отдаленные шаги. Эдриан снова не дрогнул.

– Мне нужно поговорить с тобой. Как нам увидеться?

Что-то мелькнуло в лице Эдриана, казалось он на секунду заколебался. Но прозвучавший ответ был твердым и уверенным.

– Никак! Не возвращайся сюда!

Подойдя к окну, он осторожно распахнул его и вдруг обернувшись, порывисто и крепко обнял Нелисара. И, к собственному удивлению, Нел вцепился в него в ответном объятии, будто страшился потерять эту возможность прикоснутся к брату короля. Но в следующее мгновение, Эдриан разжал объятия.

– Всё… убирайся… – и он сильно толкнул Нелисара, тот не удержался, выронил меч, отступил на шаг, наткнулся на подоконник и выпал наружу. Его догнал голос брата короля, – Уходи и не возвращайся!

Бледная рука выбросила, в след за ним меч, и он, почти бесшумно, приземлился на влажную землю. Окно тут же захлопнулось, загорелся дополнительный свет и замелькала тень Эдриана. Нел не мог оторвать взгляда от этой тени. Принц прошелся по кабинету и, очевидно, остановился у стола, помедлил немного и опустился в кресло. Нелисар испытывал жгучее желание заглянуть в окно, посмотреть ещё раз на принца. Но это было слишком рискованно: если Эдриан не прибьет его собственноручно, то наверняка сдаст страже. И словно в подтверждение, в комнате замелькали новые тени.

Сказать, что Брегон был ошеломлен – ничего не сказать. Принц Эдриан, брат самого короля помогает ему совершить преступление – похитить меч. И не просто помогает, а помогает, рискую собственной безопасностью, а возможно и жизнью. Почему он это сделал? Этот безупречно красивый, неотразимый брат короля, помогал ему, ничего не представляющему из себя лангоритянину…

***

Придя в себя, Нелисар поднялся, схватил меч и стал осторожно пробираться через сад. Он успешно разминулся с несколькими часовыми и достиг того места, где держали Морина. Доминик должен был уже покинуть замок, какого же было удивление Нелисара, когда он увидел своего друга возле прикованного симбольца. Отчаяние, отразившееся на лице Дома, говорило само за себя – ему не удалось освободить Морина от оков.

Не говоря ни слова, Нел подскочил, схватил цепь, которой был прикован симболец, перекинул ее через камень и замахнулся мечом. Волк дернулся в сторону и цепь натянулась. Описав дугу, меч ударил. Нелисар снова размахнулся, моля в душе Мир чтобы шум никого не привлек или хотя бы привлек чуть позже, чтобы у них осталось время уйти. На третий раз, одно из звеньев цепи наконец-то разлетелось. Не успел мужчина прийти в себя от удивления, как Нел схватил его за руку и вздернул вверх. Крепко удерживая его за плечи, они помогли ему забраться на стену, с помощью верёвки, которую успел закрепить Дом. Симболец едва мог держаться за край стены. Взобравшись на нее, Нел втащил альбиноса наверх и не церемонясь, скинул на другую сторону.

Оказавшись на земле, они помогли волку подняться и отошли подальше от стены. Они спрятались за одной из старых, полу развалившихся построек.

– Придётся ждать полной темноты, – тихо сказал Нел, осматриваясь, – Втроём нам не уйти незамеченными.

Ждать пришлось почти час. За это время Нел раздобыл холщовый мешок и замотал им меч. С соседнего двора, вместе с Домиником они стащили несколько вещей для Морина. Те оказались ему малы, но это было гораздо лучше, чем те лохмотья, в которые он был одет. Пришлось спрятать волосы Морина под импровизированный платок, а лицо вымазать пылью и грязью. Будучи альбиносом, он был слишком бледным, даже для лангоритянина. Слишком высоким. Слишком другим.

Доминик высмотрел самую неприметную и тихую тропинку. И как только сумерки окончательно сгустились они тронулись в путь. Доминик ушёл вперёд, дабы предупредить о случайных прохожих. Нел перекинул одну руку Морина через свои плечи, дав ему возможность почти повиснуть на себе. Перехватив удобнее меч в правой руке, он постарался взять большую часть веса симбольца на себя, но задача усложнялась тем, что тот оказался больше чем на пол головы выше Нела. Ноги их сначала путались, они спотыкались, но вскоре оба приноровились к шагу и, стараясь идти как можно быстрее, следовали за Домиником.

Узнать в Морине симбольца не составляло никакого труда. В случае, если им попадутся случайные встречные и Дому не удастся вовремя предупредить всех, Морин должен был притворится пьяным и ни за что, не распрямляться в полный рост и не показывать лицо.

Они уже почти достигли конца деревни, когда впереди послышался голос Доминика. Он стоял рядом с девушкой и расслабленно говорил с ней о чем-то. За ее спиной маячили ещё фигуры людей и слышались веселые голоса. Нелисар замедлил шаг и едва слышно чертыхнулся.

– Свернём туда, – Морин осторожно кивнул в проулок. Нел хотел было уже скользнуть туда, как из-за спины девушки показались ещё несколько лангоритян и пристально всмотрелись в неординарную пару. Отступать было поздно, это вызвало бы слишком много подозрений.

Не сбавляя шага, они пошли дальше, как ни в чем не бывало. Морин низко опустил голову, почти уткнувшись в шею Нела и громко сопел. Количество любопытных увеличилось и уже несколько пар глаз внимательно наблюдали за происходящим. Двое старших мужчин рассматривали их весьма подозрительно.

Девушка кивнула на них и Доминик обернулся. Скользнув по их фигурам любопытным, веселым взглядом он отвернулся и что-то бросил мужчинам. Те взорвались хохотом и некоторые тут же потеряли к паре интерес. Но двое из них, хоть и улыбнулись, не теряли подозрительности.

Девушка стала зазывать Доминика в дом, там явно происходило какое-то веселье. Нелисар и Морин поравнялись с ними. Один из мужчин что-то сказал другому и тот двинулся на встречу паре. Но Доминик ловко оказался у него на пути и бросил Нелу:

– Кажется твоему другу не помешает немного отдохнуть! Заходите, здесь собралась отличная компания, – весело бросил Дом и его рука, как бы сама собой оказалась на талии девушки. Прижав ее к себе, Доминик загородил выход со двора, не давая прохода мужчинам.

– Нет, – хохотнул Нел, придавая голосу немного пьяные интонации, – мой друг уже не способен отдыхать! А вот я воспользуюсь приглашением, – и тут Нелисар подставил Морину подножку, тот споткнулся, соскользнул с его плеч и не сопротивляясь повалился лицом в грязь, послышалось приглушенное ругательство. По компании мужчин прокатилась волна смешков, – Только доставлю это тело до места назначения, – подмигнул Нел собравшимся зрителям.

Поднявшись они побрели дальше. Нелисар услышал за своей спиной суровые голоса мужчин:

– Знаешь их? Они местные? – Нел не разобрал ответ Доминика, но когда снова послышался смех, он расслабился, понимая что Дом позволит им уйти.

Стало совсем темно и холодно, когда они достигли границы леса. Они не могли ждать Доминика, на территории от замка до Лирта, можно было встретить патруль. Шансов на это немного, по рисковать было нельзя.

Не останавливаясь они дошли до того места, где были спрятаны их вещи. Симболец почти свалился с плеч Нелисара, когда тот лишь слегка ослабил хватку. Белый волк. Нел внимательно посмотрел на его выбившиеся белые волосы, на бледную кожу, перепачканное лицо и руки. Отвернувшись, Нелисар достал тонкое одеяло и завернув в него свой трофей, перемотал веревкой и закинул за плечи. Меч был довольно длинным, но почему-то Нел не чувствовал неудобства. Он достал свой теплый плащ и отдал его симбольцу.

Они спрятались в тени деревьев, ожидая Доминика. Нелисар опасался, что он сможет прийти только к утру, но вопреки его ожиданиям, Дом появился уже буквально спустя час. Собирая свои вещи, он довольно ухмылялся и Морин не выдержал:

– Что ты там делал?

– Тебе в подробностях? – хохотнул Дом, поиграв бровями.

Но Морин не успел ответить:

– Идем, – сказал Нелисар, завершив все приготовления. – Дойдем до Солнечного берега, там и переночуем.

Подобно теням, они растворились в темноте густого тумана. Всю дорогу Нел непрерывно думал об Эдриана. Он не мог не признаваться себе, что всё что он видел, вводило его в замешательство и приводило в восхищение. Как можно было владеть собой на таком уровне? Что, есть специальная школа принцев, где учат управлять эмоциями? Эдриан не дрогнул, ни разу, ни на секунду не утратил своей маски ленивого спокойствия. Но помимо восхищения его терзали и более тяжелые мысли. Чем грозит принцу то, что он помог Нелу? Узнает ли кто-нибудь о произошедшем? И не придётся ли принцу все рассказать? Почему он велел ему не возвращаться? Ответов не было и Нелисар с раздражением пытался отбросил все эти мысли, но непрестанно возвращался к ним. Эдриан знал, на что шёл и шёл абсолютно сознательно. Ни к чему было мучит себя, бесполезными вопросами, но Брегон ничего не мог с собой поделать.

Они шли, плотно прижавшись и поддерживая с двух сторон симбольца. Тот старался идти так, чтобы они не подстраивались под его шаг. Но удавалось ему это плохо, он то и дело сбивался, норовил упасть без сил и если бы не поддержка, давно уже потерял бы сознание. Нел вел их благодаря какому-то внутреннему компасу. В туманной темноте было почти не различить дороги. Он намеревался достичь Солнечного берега, помочь симбольцу переправится через реку и оставить дожидаться там его сородичей, патрулирующих границы замка. Сами они отдохнуть немного и отправятся дальше вверх по течению.

Но когда наконец послышался шум воды, бьющейся в лоне Лирта, стало очевидно, что все они настолько устали, что нечего было и думать о продолжении пути. Найдя укромное место, они наскоро постелили плащи и походные одеяла и забылись сном.

***

Устроившись на берегу, почти у самой воды, Доминик и Нелисар с любопытством наблюдали за разворачивающейся сценой. Там, на другом берегу происходил разговор братьев, Морина и Мовиана. Сцена была действительно любопытной. Спокойный Морин и его кипятящееся, отражение. Морин почти не говорил. Он принял решение и озвучил его брату. Но тот никак не желал воспринять произошедшее спокойно и отпустить Морина.

Ранним утром, Нелисар с удивлением обнаружил, что их новый спутник выспавшись и плотно позавтракав, полон сил. Ещё вчера Нел думал о том, чтобы отправить Морина в родную деревню, но видя его таким бодрым и вдохновленным понял, что в этом нет необходимости. К тому же сам Морин, высказал желание следовать вместе с ними. Он рассказал, как попал в замок. Оказалось, что на охоте он столкнулся со свитой из замка. Произошло замешательство и добыча была упущена. По общему решению, все обвинили Морина и притащили его в замок. С того момента, как его заковали, он никого больше не видел. То ли про него забыли, то ли это была изощренная пытка – медленно, но верно умирать от жажды и голода.

Они решили дождаться патруля из деревни, которое довольно часто осматривали берег реки. И никто даже не удивился, когда через некоторое время, на другом берегу Лирта появился Мовиан.

Сквозь шум воды доносились восклицания. Мовиан кричал, размахивая руками, о том, что Морин не думает ни о ком, кроме себя, ни об отце ни о матери. Что мать и так больна и уход Морина может стать для нее ещё большим ударом. И всё в том же духе. Мовиана подогревало ещё и то, что двое приятелей сидели и смотрели на всё происходящее, как на представление. Почему-то, он был уверен, что они насмехаются над ним.

Хотя на самом деле, Нелисар и Доминик, хоть и смотрели в их сторону, были заняты своими собственными мыслями.

– Я встретил принца Эдриана, в замке, – произнёс Нел тихо, но Доминик услышал.

– Да ну… И как ты сбежал от него?

– Я не сбегал. Он сам помог мне покинуть замок.

– Ты серьезно? – Доминик повернулся к нему всем корпусом.

– Такими вещами не шутят. До сих пор не могу себе вообразить, по какой причине он не сдал меня стражникам. Да ещё и вывел из замка.

Доминик как-то странно и долго посмотрел на него, но комментировать не стал.

– Он запретил мне возвращаться в замок.

– Ну здесь-то ничего удивительного. Тебе явно не все там рады.

– И велел отправляться в горы.

Нервно поерзав на своем месте, Доминик заговорил, понизив голос:

– Слушай, тебя ни на какие мысли это не наводит? Сначала от тебя пытаются избавится на ровном месте. То же мне повод, вошел в главные ворота. Любого другого оштрафовали, отругали и отпустили бы. Так нет же, тебя потащили в башню и заперли там. А потом вообще решили сжить с Арахая. Теперь Эдриан. Вместо того чтобы бросить тебя кому-нибудь на растерзание, он тебе помогает. Да ещё напутствует на дорогу. Ни на какие мысли не наводит?

Нелисар посмотрел ему в лицо, словно там и был написан ответ.

– О чем ты?

– Не о чем. Просто подумал, что может у тебя есть гипотеза.

Нелисар видел, что Доминик сам что-то подозревал, предполагал, но словно бы опасался высказать этот слух.

– Нет у меня гипотез. Я обо всем этом думаю без конца и чем дальше, тем больше запутываюсь. В какой-то момент мне вообще стало казаться, что я чокнулся.

– Ну уж нет. Если уж ты чокнулся, то я и подавно. А я на такое не согласен.

– Расскажи, что ты подозреваешь?

– Ничего конкретного. Так…

И Доминик не договорил. Видя, что это тема заставляет подбирать Дома слова, Нел не стал настаивать.

– Удивляюсь, откуда у Морина столько выдержки, – сменил тему Доминик. – Ты посмотри на них, один бушует так, словно у него глаза сейчас повыскакивают, а второму всё ни по чем. Видимо, одному при раздаче забыли отсыпать сдержанности.

– А второму насыпали её слишком много. Пора заканчивать этот балаган.

Нел поднялся, глядя в сторону братьев, но совершенно не думаю о них. Но, к собственному удовлетворению, он продолжал подмечать происходящее вокруг, словно в его голове была специальная функция, которая продолжать работать сама по себе, в независимости от того, что с ним происходило: нахмуренные брови Мовиана и его кривящийся рот, расслабленная поза Морина и его, немного гордый, наклон головы. Его мысли прервал Доминик:

– Нелисар… – он заговорил неожиданно серьезно. – У меня действительно есть кое-какие мысли, – он поднялся, они стояли теперь лицом к лицу. – Ты не думал о неких… родственных связях? Я имею в виду тебя и королей. Никто из нас понятия не имеет, куда уходят ветви королевской родословной. Это многое объяснило бы.

Пристально посмотрев на Дома, Нел слабо улыбнулся и кивнул. Это действительно объяснило бы много, если не всё. Очевидно, принц, регент и его прихвостни признали в нем кого-то, потому и их реакция была такой неоднозначной. Нелисар даже близко не думал о таком. В его голове детство и юность, проведенные в полном отшельничестве, никак не вязались с возможностью родства с королевской семьей.

Не продолжая разговор, они быстро собрали свои вещи. Заметив это движение, Морин бросил несколько слов брату и направился через реку, но тот остановил его.

– Гляди-ка, никак братские чувства заговорили? – иронизировал Доминик, глядя на то, как Мовиан раздевается и отдает свою одежду Морину.

Тот без сопротивления, но как видно, и без особой благодарности, воспринял этот жест. Очевидно, Мовиан принял непреклонность брата, но не смирился. Раздеваясь, он прожигал взбешенным взглядом Нелисара, словно бы он был повинен во всех грехах всего мира. И тот факт, что Нел фактически спас Морина, не имел особого значения для близнеца.

Но самого Нела мало волновали отношение к нему Мовиана. Его гораздо больше волновало, что его спутник получил хорошую, добротную, теплую одежду и обувь, которые идеально подходили ему по размеру, кинжал, моток веревки и несколько карманных зажигалок. И за это он был благодарен Мовиану. Он был готов даже искренне выразить свою признательность, если бы был уверен, что это жест не приведет к жесточайшему выяснению отношений и уже не в словесной форме.

Когда церемония с переодеванием была завершена, братья сухо и сдержанно попрощались. Морин, высоко закатав штаны и закинув на плечо сапоги перешел реку. Обувшись, он еще раз помахал брату и все трое растворились среди Таниана.

Глава 10. Восхождение

Морин и Доминик крепко спали. Они лежали, прижавшись друг к другу спинами, стремясь сохранить ускользающее тепло и спастись от холода, тянущего от земли. Нелисар накрыл их своим одеялом и отсел подальше. Разводить огонь они не рискнули. Несмотря на то, что они успели уйти на достаточно большое расстояние от замка, все же никто из них не хотел встретить в лесу незваных гостей. Нелисар ёжился от холода, его теплый плащ так и остался у симбольца.

Он достал меч и развернув одеяло, положил его к себе на колени. Прохладный метал приятно холодил ладонь, лезвие было гораздо длиннее, чем обычно принято на Арахае. Он внимательно осмотрел его и не нашёл ни единого повреждения. Нел разрубил металлическую цепь, которой был прикован Морин, но ни одной зазубрины на лезвии не было. Он был идеально ровным и гладким, словно Нелисар и не всадил его со всего размаха в метал. Нел с самого первого момента знал, что меч необычный. Но что настолько не обычный, он и не подозревал.

Почти по всей длине, растянулась изящная гравировка – «Арахай». Это был меч Арахая. Нелу казалось, что он словно признал в нем кого-то. Но кого? На этот вопрос у него не было ответа. Он поднялся и несколько раз взмахнул мечом. Тот уверено лежал как в одной ладони, так и сразу в двух. Словно какая-то энергия перетекала из меча в Нела, ему казалось, словно тот был его старым добрым другом, встречи с которым он ждал немыслимо долго. Для обоих это соединение значило очень многое.

***

Между Морином и Домиником быстро установились тёплые, дружеские отношения. На коротких привалах они оживленно беседовали. Точнее ораторствовал в основном Доминик. Он без конца смешил Морина и тот оказался очень восприимчив к веселости лангоритянина. Они обменивались историями из собственного детства, происшедшими с ними случаями. Нелисар молча слушал их рассказы и байки и удивлялся тому, сколь яркими были взаимоотношения людей, сколь прекрасно могло быть детство и юность. Его отношения с Муаре были голодными на эмоции, на проявления, в них почти отсутствовала теплота и искренность. Старик был всегда холоден, сдержан. Нел мог по пальцам сосчитать, сколько раз Муаре улыбнулся или обнял его, за годы, проведенные вместе.

В одном из разговоров, Морин рассказал, что был уже в Белых горах, но подниматься туда не посмел. Там обитала какая-то удивительная сила, она пронизывала все вокруг, одаривала светом и теплом. Но в тоже время, давала понять свою значимость и мощь и что не следует попусту тревожит ее. Элладэл и вовсе считалась Королевской вершиной и путь туда был доступен лишь избранным.

Рассвет сменялся рассветом. Путь был долгим, но не утомительным. На каждом шагу их поджидали открытия. Им встречались удивительные животные, не мыслимой красоты и размеров цветы, яркие, разноцветные грибы, размером с маленького ребенка. Полуразумные растения, открывали и закрывали створки листьев, словно выпрашивали еду, поворачивали свои бутоны в след путникам, словно провожая их невидимыми глазами. У них была возможность любоваться лесом во всей его бесконечной красоте и не удалятся далеко от реки. Нелисар вырос в лесах Арахая, провёл в них большую часть своей жизни, но так и не перестал восторгаться им, словно впервые вступил в его владения.

Как-то рано утром их разбудила большая семья муренов. Нел молча наблюдал за тем, как они поднимаются на задние лапы и грызут ветки деревьев. Они буквально дышали изяществом и мощью. Маленький детёныш не стесняясь подходил к мужчинам, в поисках чего-нибудь вкусного. Его огромные добрые глаза были способны растопить даже самое черствое сердце и они скормили бы ему весь свой запас еды, но родители цыкнули на него и детеныш убежал, весьма довольный собой.

Среди арахайцев жила легенда о том, что мурены знают все дороги в Танианском лесу и все тропы на равнинах. Что они хранители гигантского белого леса и могут слышать сердце Арахая.

Дважды Нелисару казалось, что видел Шармана. Но либо он ошибался, либо Шарман не собирался приближаться к ним.

***

Вскоре Таниан начал редеть и Морин объявил, что они в одном дне пути от Элладэл. И действительно, к вечеру, они вышли из леса и увидели величественные, могущественные Белые горы. Высокие скалистые пики упирались прямо в туман и тонули в нем. Зрелище было завораживающим. И прямо перед ними, высилась самая высокая, самая белоснежная, невероятно прекрасная вершина Элладэл. Вся цепь гор уходила далеко за горизонт, покуда хватало глаз, и из сумрачного тумана виднелись лишь легкие, едва уловимые очертания. Это неописуемое великолепие гор словно сияло жизнью, изливалось восторгом самого Мира, заставляло сердце сжиматься в груди.

Не останавливаясь для ночлега, они следовали к Элладэл и уже к утру были у его подножия.

– Отец рассказывал нам, – заговорил Морин, когда они стали устраиваться на отдых – что никому еще не удавалось уйти в горы и вернуться оттуда таким же, как и прежде. Они хранят в себе тайну, доступную лишь тем, кому Арахай готов открыть ее и открывается он лишь избранным. В них живет огромная, бесконечная сила, которую не стоит тревожить из любопытства.

Нел действительно чувствовал, что от гор исходит та самая сила, о которой говорил его спутник. Не сила, а буквально необъятная мощь. Но она не пугала его, а наоборот, манила. Нел не мог ждать, его терзало неумолимое нетерпение. Он не мог заставить себя оставаться на месте, даже бессонная ночь не сказалась на его силах. В нем не было страха, только стремление двигаться, жажда постичь, увидеть, осознать, прикоснуться. Пусть даже это грозило ему смертью, он должен был узнать, что скрывают в себе эти могущественные, великие горы.

Целый день они потратили на подготовку снаряжения, сбор запасов и исследование самих гор. Выбрав самый пологий склон из всех доступных, они начали своё восхождение.

***

Каждый день, как только позволял туман, они отправлялись в путь. Без остановок и привалов, они тратили изо дня в день по шесть, а то и по восемь часов. Шли они не торопясь, молча, оберегая себя от травм и сохраняя дыхание. Извилистая тропа обвивала великолепную гору и подъем поначалу не казался сложным или опасным. А потом туман остался позади, внизу. Там, снизу, всегда казалось что туман заполнял Арахай до самых облаков и как странно было обнаружить, что слой этого марева составлял не так уж и много. Местами, даже было видно верхушки белоствольных деревьев. Они выглядывали, словно островки в море. А сам туман казался живым существом. Он непрестанно двигался, переливался в лучах Санримора, то светлел, а то сгущался, словно бы имел какой-то свой собственный умысел.

Им встречались мелкие, тоненькие водопады и с запасом воды проблем не было. Ели они очень мало и в основном растительную пищу, которой по пути было в изобилии.

На четвертый день тропа пошла круто вверх. На одном из привалов пришлось оставить все лишние вещи: смену одежды, кинжалы, запасную посуду. Распределив вещи между двумя рюкзаками, они в пути менялись ими и выходило так, что все периодически отдыхали. Это существенно облегчало путь.

В какой-то момент, кто-то из них заметил, что они прошли какую-то границу и теперь облака были не только сверху, но и снизу. Это вызвало какой-то непередаваемый, почти слезливый, восторг. В какой момент это произошло, никто точно не знал.

Ещё через пару дней пути у всех начались головные боли, головокружения, пропал аппетит и нарушился сон. К тому же спать было до ужаса холодно и всю ночь, они жались друг к другу, стремясь сохранить хоть немного ускользающего, призрачного тепла. По утрам обнаруживалась жесткая, долго не проходящая рассеянность. В пути появилась отдышка, да и идти стало значительно сложнее. Заметив все эти симптомы, Нелисар принял решение остановится на пару дней. Он понятия не имел, по каким правилам совершается восхождение в горы и действовал абсолютно интуитивно.

Им попалась небольшая пещера, в которой они и устроили стоянку. В эти несколько дней покоя, в них проявилась и эмоциональная нестабильность. Их до слез трогал каждый рассвет и закат, каждое проявление жизни, что их окружало. Они почти не разговаривали, но проявляли столько нежной и трепетной заботы друг о друге, что в иных обстоятельствах это могло бы показаться странным. Но здесь и сейчас, это было самым естественным, самым правильным из всего, что могло бы произойти.

Пара дней, растянулась на гораздо более долгий срок. Поняв, что им не одолеть просто так подъем, они разработали некую стратегию. Поднимаясь настолько высоко, насколько было для них возможно, они проводили там некоторое время, а потом спускались. Но останавливались они всегда немного выше, чем в предыдущий раз. Так, раз за разом, день за днем, они постепенно продвигались к своей цели.

Уже никто точно не знал, как долго они были в пути. Но в какой-то момент, Нелисар принял решение следовать дальше одному. Его верные спутники восприняли эту новость так, словно бы ожидали нечто подобное. Какая-то непреодолимая, не объяснимая вера заставляла их идти за ним и заставляла их твердо знать, что с ним все будет хорошо.

***

Нел плотнее запахнул плащ. Ночь спустилась на Элладэл и было так холодно, что он не мог спать. Нелисар не знал, сколько времени он уже был в дороге и давно уже не понимал, продвигается ли он вообще к своей цели. Сознание обрывалось, стало словно фрагментарным. Иногда на него находило какое-то подобие приступа, когда сердце колотилось с такой силой, что было больно дышать. Он не думал о том, что ел последний раз не известно когда, что запас воды подходил к концу, что снег, который он натолкал в свою флягу может, как минимум привести к расстройству его измученного организма. Ни о чем подобном он не думал. По правде говоря, он вообще ни о чем не думал. Единственное что он четко знал – это то, что он должен дойти. Куда и зачем, это уже было не важно.

Вот и теперь, он покинул своё укрытие прямо посреди ночи, не сознавая, что это может стоить ему если не жизни, то здоровья. Тропа, по которой они шли прежде, давно закончилась, но склон горы позволял подниматься пешком. За всё время пути ему пришлось карабкаться всего пару раз, да и лишь для того, чтобы ускорить подъем. Теперь же, он и не думал об этом. Он продвигался медленно, шаг за шагом, едва переставляя ноги. На него накатывала головная боль, периодически с тошнотой, а одышка стала его постоянным спутником.

В какой-то момент он поймал себя на том, что бредет в очень крутой подъем, по краю обрыва, внимательно и жадно глядя вниз. Как давно он так идет? И как до сих пор ещё не шагнул в темнеющую пропасть? Но стоило ему только отвернуться, как нога соскользнула по льду. Не удерживая сила потащила его назад. Он упал на спину, не в силах остановится, спастись, его тело, как тряпичная кукла сделало кувырок через голову и он понял, что пропасть настигла его. Он видел, как черная бездонная пасть уже разверзлась внизу…

В самый последний момент, когда бездна уже была готова принять его тело в себя, Нел успел зацепиться за край обрыва. Со всего размаха он ударился о скалу, из носа тут же хлынула кровь. Но он бы все равно сорвался. Едва ли ему хватило бы сил удержаться. Его спасло почти чудо, веревка, которой был перемотан меч и которая опоясывала его грудь, крепко зацепилась за выступ. Она врезалась в его тело, меч больно уперся в затылок и спину, но она держала его.

Подтянувшись на столько, на сколько хватило сил, он закинул одну ногу на выступ. Отдышавшись немного, он напрягся изо всех сил и смог наконец втащить самого себя. Нелисар так и остался лежать на спине, на краю обрыва, раскинув руки в стороны и стараясь привести сердцебиение в норму. Ему казалось, что он больше не поднимется. Он только сейчас подумал о том, какой немыслимый путь он совершает. Он поднимается в горы! И не просто в горы, а на великую белую вершину Элладэл. И это было немыслимо… Путь, который он проделал, был колоссален. У него не было ни снаряжения, ни подручных средств. И все же он преодолел почти всю дорогу к вершине. Оставалось совсем немного. Он твердо это знал. Но это немного и было самым сложным.

Нел дотянулся до снега и взяв горсть скатал его в комок и приложил к переносице. Боль не беспокоила его, но надо было остановить кровь. Ощущения совсем притупились. Он не чувствовал ни боли, ни холода, ни голода. Он не почувствовал как его же рука безвольно опустилась и он провалился в сон.

Проснувшись Нел все еще чувствовал жестокую усталость. К тому же, лёжа на снегу, он здорово замерз и его пронизал страшный холод, от которого ему стало дурно. С трудом поднявшись, он попытался размять измученное тело. Но больше всего хотелось лечь и не двигаться, замереть, снова заснуть.

На востоке небо начинало постепенно светлеть и он снова отправился в путь. Идти действительно стало ещё труднее, попадались весьма скользкие и опасные участки. Местами, ему пришлось передвигаться на четвереньках, чтобы не повторить свое триумфальное падение еще раз. Его трясло от холода, зубы стучали друг о друга, внутри все тряслось и скакало. Несколько раз Нелисар спотыкался и падал и каждый раз ему казалось, что это падение станет последним. Но он поднимался и шел. Снова и снова.

В затуманенном сознании Нелисара всплыл образ Эдриана. Именно его совет, укрепил его в решении последовать в горы. Все это время Нелисар старался гнать от себя назойливые мысли об их встрече в замке. Слишком много она дала ему вопросов и ответов не предвиделось. Эдриан… В нем было что-то, что Нелисар не видел и не чувствовал более ни в ком. Он жаждал узнать его, жаждал увидеть и понять. И желание это было необъяснимо. Почему именно он так волновал его? Почему никто более? Помоги ему кто-нибудь другой, засел бы он в его сердце подобно Эдриану?

Увлеченный своими мыслями, Нелисар не заметил как на востоке показался Санримор. Он поднимался все выше и выше и наконец, свет его разлился вокруг. Нел обернулся. Облака словно полотно покрывали землю и Нелу показалось, что он летит над ними, на огромной скале, летит на встречу Санримору. Белый свет его становился все ярче. Снег блестел так, что не было сил смотреть на него. Нел закрыл глаза, понимая, что рискует ослепнуть. Но даже сквозь опущенные веки, он чувствовал, как мягкий белый свет накрывает его, окутывает. Он больше не чувствовал опоры под ногами, не чувствовали боли и усталости. Только свет, только он и свет. И свет нес его на своих руках…

Глава 11. Воля Арахая

– Нелисар…

Нел открыл глаза. Он лежал на сине-зеленной траве, покрывающей все плоскогорье, на котором он оказался. Вокруг возвышались острые пики снежных гор. Дыхание восстановилось, сердце билось ровно, прошла головная боль и сознание прояснилось. Он смутно подумал, что на такой высоте – это было удивительно. По его представлениям, он должный был, буквально, задыхаться. И здесь был приятно тепло, вопреки его ожиданиям.

Какой-то монотонный, твёрдый звук заставил его прижаться ухом к земле. Нет, сомнений не было. Осталось только решить в чем именно не было сомнений: в том что он сошел с ума, или… или в том, что он слышал как бьется сердце. Вот в чем была тайна Элладэл, он скрывал в себе сердце великого Арахая.

– Верно! – Нелисар вздрогнул. Подавив в себе порыв вскочить на ноги, он медленно приподнялся, но остался сидеть, – Ты боишься, Нелисар? – голос звучал ото всюду и в то же время ни откуда.

– Да…

– Почему?

– Потому что не понимаю. Это… сон?

Последовала длительная пауза, во время которой Нелисар прислушивался к биению и старался сопоставить его с ритмом собственного сердца.

– Это не важно…

– Кто ты? – но ответа не последовало.

Нел поднялся и подошел к одному из каменных гребней, окружающих его убежище. Плоскогорье словно находилось в некой каменной чаше. Каменные выступы, гребни, хорошо скрывали это место от любопытных глаз. Хотя откуда бы им взяться, на такой высоте. Нелисар взобрался на гребень и устроился на нем верхом, свесив ноги вниз. Его глазам открылась неописуемая картина. Белые вершины гор громоздились одна подле другой, они переливались в лучах Санримора и утопали своими подножиями в тумане, словно в гигантском, воздушном море. Был полдень и яркие теплые лучи пробивались через пелену и почти рассеивали ее на время. К вечеру туман снова войдет в полную силу, снова станет темно и совсем холодно.

Там внизу, туман медленно двигался, словно огромное, могучее, живое существо. Он осмотрелся вокруг. Где-то там, на северо-западе был океан. Нелисар еще ни разу не видел его, океан Тихих звезд. Муаре рассказывал, что свое имя океан получил из-за того, что когда заканчивается сезон туманов, океан бывает так спокоен и неподвижен по ночам, что и не отличить где закачивается он, а начинается звездное небо.

– Ты Арахай! – почти одними губами выдохнул Нелисар.

– Верно – и снова этот странный голос, проникающий ему в кровь.

– И здесь твое сердце!

– Сердце всего народа. Пока арахайцы остаются со мной, мое сердце будет биться.

На какое-то время наступила тишина, такая легкая и пронизывающая, что даже усталость отступила куда-то.

– У тебя сильное, твердое сердце, Нелисар, сердце королей! Оно свободно! Иначе, ты никогда не смог бы сюда прийти.

– Но зачем я здесь, – Нел, вспомнил как видел во снах Элладэл, как Эдриан посоветовал ему отправится сюда и ответ нашёл себя сам, – Ты позвал меня!

– Верно! И я укажу тебе путь назад. Но сперва слушай, Нелисар Брегон, сын великой земли, мой сын. Слушай и внимай мне, твоя история начинается здесь, но длится она очень далеко отсюда. И я отпускаю тебя на поиски силы и знания, на поиски самого себя. Иди туда, куда поведет тебя твое сердце. Испытай себя, свою силу, узри миры, о которых не смел и мечтать. Ты волен, отправится туда, где не ступала еще нога ни одного арахайца.

– Покинуть тебя… – Нелисар не сразу осмыслил это, словно бы слова стали ему не понятны. Его чувства смешались, буря эмоций захватила его. Он только только начал познавать свой прекрасный мир и должен был покинуть его? Нелисара захлестнули столь противоречивые мысли, что он не мог разобраться в них. – Когда? – спросил он, только чтобы не молчать.

– Когда ты будешь готов.

– Но… я…

Нелисар закрыл лицо руками. Как он может быть вообще когда-нибудь готов к такому? Как он может решиться покинуть дом? Происходящее показалось ему диким, немыслимым кошмаром. Он был готов даже поверить в то, что он все ещё в лихорадочном бреду.

– Нелисар, я лишь указываю тебе путь. Но выбирать ты волен сам, остаться или отправится в дорогу.

Он чувствовал сейчас только одно, что отдал бы все на свете, лишь бы ничего не выбирать, лишь бы вернуться назад, туда где он был просто рабочим при лазарете, где никто не взваливал на его плечи подобных задач. Он не хотел никуда идти, он хотел быть здесь, на Арахае и не знать об этом выборе.

– Но мне так многое еще хотелось узнать, здесь, – он понимал, как по-детски глупо звучало то, что он только что сказал. Но он действительно почувствовал себя совсем маленьким, беспомощным ребенком, которого оторвали раньше времени, от материнской груди. Ему хотелось истошно доказывать, что он имеет полное право остаться, быть здесь, быть частью земли, что дала ему жизнь. Но он знал, что Арахаю известно всё, о чем он молчит.

– В твоей душе много вопросов, они захлестывают тебя. Я дам тебе ответы. Ты сойдешь с гор особой тропой и там, где твои ноги коснуться земли – начало твоего пути. От того места ты будешь идти ровно три дня, туда, где великий Санримор касается горизонта. И на утро четвертого дня, когда он будет точно за твоей спиной, ты придешь туда, где многое станет тебе ясно. А теперь иди, иди сын мой.

Нелисар спрыгнул и увидел чуть в стороне узкую тропу ведущую вниз, которую не замечал до того. Он понимал, что пора уходить, но что-то заставляло его задержаться. Хотя Арахай и дал ему понять, что все сказал, что-то удерживало его. Внутри у него все трепетало от радикально противоположных чувств, от восторга до отвращения, от трепетного благоговения, до истошной ненависти, от веры до грехопадения. Но вместе с тем, его наполняло особое чувство, которое ещё никогда не заполняла его с такой силой. Это была любовь, всецелая любовь и преданность. Он понимал, что это делал с ним Арахай, дабы смягчить тот удар, что он ему нанёс.

– Я люблю тебя! – вырвалось у Брегон, почти против воли. И не смотря ни на что, он говорил это искренне, но с тяжелым, болезненно ноющим сердцем.

– Я люблю тебя, сын мой!

***

Открыв глаза, Нел увидел высокого альбиноса, сидящего не далеко от огня. Он сумел распутать свои белые волосы и с помощью Доминика подровнять их. Это придало его облику практически совсем здоровый вид. Широкая грудь его вздымалась от спокойного дыхания, а бледные глаза были устремлены куда-то вдаль. Высокий, могучий, он олицетворял собой всю красоту и силу своего племени. Изредка он подкидывал в костер сухие ветки, поводил плечами, разминая их. С одного взгляда Нелисар понял, почему многие не принимали его и боялись в родной деревне. Они не могли его понять, разгадать. Хотя и гадать-то там было нечего. «Симбольцы никогда не рождаются белыми». Нет, рождаются, и живой пример сидел сейчас вполоборота к Нелу. Этот страх был лишь рождением их сознания, рождением воображения. Миригард не понял, да так и не поймет никогда, что его сын, сознавал этот страх племени перед ним, потому и был одиночкой, скрывался, старался почаще уйти из деревни. Да, собственно, потому и был посажен на цепь. Осознание этого, светилось в глазах Морина глубокой печалью. Белый волк… И вот он с ним, рядом, обязанный ему жизнью и Нел будет хранить ее, хранить ценой собственной души. Как и жизнь Доминика.

Нел вдруг понял, почему позволил едва спасенному, слабому альбиносу пойти вместе с ним. Потому что Морин был не таким как все, он был не нормальным, не правильным, он не поддавался общим представлениям и понятиям. Как и сам Нелисар.

Вздохнув, он снова закрыл глаза. Спустился с гор он вполне благополучно. Тропа, которую ему открыл Арахай, выглядела весьма угрожающей, но на деле оказалась безопасной. Не без помощи Арахая, его больше не мучали никакие признаки горной болезни, не мучала отдышка и усталость и уже через несколько дней, Нел оказался в объятиях своих встревоженных друзей. Брегон с удивлением обнаружил, что отсутствовал довольно долго. Гораздо дольше, чем он сам представлял. За это время, его друзья оборудовали настоящий лагерь: устроили лежанки, из камней сложили место для костра, сделали запас воды и успели даже несколько раз спуститься пониже за сухими ветками. Помимо этого, они предприняли несколько попыток последовать за Нелисаром, но ни одна из них не увенчалась успехов. А когда Доминик сорвался и едва не разбился, все попытки были брошены и им не осталось ничего другого, как только просто ждать.

Они собирались рано подняться, чтобы как можно быстрее вернуться на тропу, по которой спускался Нел и сойти с Элладэл. Оттуда, они отправятся на поиски ответов. Нелисар с трудом представлял себе, что это могло значить, но сам Арахай направил его. Он отогнал от себя все мысли, об указании Арахая покинуть его. Брегон понимал, что решение не делать выбор, не избавит его от ответственности. Нет, он не хотел сбегать от предстоящего ему выбора, просто сейчас он был ещё не готов идти в эту боль. В том, что это будет боль он не сомневался.

Нел не мог больше заснуть. Он надеялся, что в горах многое станет ему ясно, а в итоге он еще более запутывался. Зачем Арахай призвал его в горы? Чтобы сказать, что он волен покинут его, и только? И главное! Кольцо! На его левой руке, на безымянном пальце появилось кольцо. Он заметил его только тогда, когда пришел в лагерь. Тонкое, из белого металла, с тремя камнями, такими же синими, как и в рукояти меча. Это кольцо даровал ему Арахай, в этом не было сомнений. Но зачем? Что это означало?

Он вздохнул и выбрался из-под одеяла.

– Морин, – шепотом позвал он, симболец обернулся, – отдохни.

Морин спокойно посмотрел на него и не задевая вопросов, кивнул и устроился на меховой лежанке. Нел подсел к огню и подперев кулаком щеку, задумался. Что же все это значит? Король болен и, судя по рассказам, загнан в ловушку регентом и его приспешниками. Сургат отравляет его и отправляет на смерть. Меч, носящий на себе имя великого Арахая, признает его и дает возможность овладеть собой. Арахай призывает его к себе, позволяет покинуть землю и отправится в путешествие. И в то же время, дарит ему кольцо. Кольцо, которое непременно что-то означает. Арахайцы – единый народ, но между лангоритянами и симбольцами идут распри. А что твориться в других местах? Более далеких от замка. Может там ожесточенная, кровопролитная борьба? Но почему? Некоторые упоминают о единстве. Но о каком? И почему народ Арахая был великим, но больше не является таковым? И почему о короле Владиславе говорят с благоговением, а одно упоминание имени Дериана, приводит жителей в крайнее отчаяние и печаль?

***

– Четвертый рассвет… – задумчиво произнёс Морин.

– Странно – Доминик огляделся, – такое мертвое место. Что мы можем здесь найти?

Они оказались в заболоченной местности. Вокруг не было слышно ни птиц, ни животных. Морин предлагал обойти болота, но Нел настоял, чтобы идти через них. За все три дня, он ни разу не осмелился отклонится, от указанного пути следуя строго за Санримором. И вот они были здесь, в этом тихом и странном месте. И не было здесь ни одной живой души.

– Подождите… – все замерли как вкопанные, а Морин глубоко втянул в себя воздух, – я чувствую запах дыма, – он еще раз потянул воздух носом, – Там, впереди… там что-то есть!

– Сможешь вывести нас к нему?

– Да, – и без лишних слов, Морин двинулся вперед. Его товарищи еле поспевали за ним. Их ноги вязли в жидкой грязи, периодически они выдергивали друг друга из топей. Они были не опасны, но крайне не приятны.

Наконец они вышли к холму, с первого взгляда совершенно не приметному. Морин остановился и снова втянул воздух, его охотничьи навыки были доведены буквально до совершенства. Он не понимающе покрутил головой по сторонам и осторожно двинулся к холму. Они обошли его и обнаружили с другой стороны сруб. Дверь, пара ступенек, маленькие светлые окна. Это был дом, построенный из молодых стволом Таниана и углубленный в землю так, что распознать его можно было только с одной стороны, стоя лицом к восходящему, за плотным слоем тумана, Санримору. Перед фасадом дома, вокруг затушенного кострища лежали четыре полубревна, вместо скамеек. Здесь же стояла деревянная кушетка и небольшой столик, рядом с ней, сделанный, очевидно, из старого пня.

Дверь дома неожиданно распахнулась и все трое отпрянули назад. В дверях показался высокий, стройный мужчина. На нем была пожелтевшая ряса до пола, перехваченная на талии белым тряпичным ремнем, босые ноги уверено ступили на порог.

– Ну, что стоите, – громко спросил мужчина, – заходите! – и тут же исчез в глубине дома, оставив пригласительно распахнутую дверь.

Все трое переглянулись. Первым вошел Нелисар. Его сразу обдало уютным, домашним теплом, совсем как в деревне волков.

– Ну вот, промокли, – заговорил хозяин дома, – Да, сейчас не самое безопасное время пересекать болота. Это все из-за тумана. Раньше здесь было сухо и тепло, совсем как на равнине. Раздевайтесь, да садитесь поближе к огню.

Нелисар, скидывая плащ и сапоги, внимательно смотрел на мужчину. Это был не лангоритянин и не симболец. Его русые, с проседью волосы были сплетены в беспорядочную косу, кожа была словно бесцветной, почти прозрачной. Даже Морин, будучи альбиносом, обладал большим цветом, чем он. Помимо всего прочего, у хозяина дома были длинные, тонкие руки и такие же пальцы, напоминающие белых пауков. Выглядел он очень молодо, едва старше Нелисара, но в его голосе, движениях было что-то старческое, почти немощное. Он странно посмеивался себе под нос и кашлял, практически как старик.

– Сейчас, сейчас! Вот вам будет и еда и питье. Потерпите, сейчас все вам будет, – забормотал мужчина, словно его кто-то подгонял.

Нел подсел к огню, который был разведен в специальном углубление в каменном полу, прямо посреди комнаты. У стены были сложены дрова, один к одному, как на подбор. Нел отметил это про себя и решил, что очевидно есть и другие обитатели дома. Хозяин дома был таким тощим, что едва ли мог поднять с земли топор, не говоря уже о заготовке дров в лесу.

В обстановке комнаты не было ничего не обычного. Стол, толстые потертые ковры на каменном полу, очаг, свечи, дверь в другую комнату, занавешенная портьерой, скамьи, на вид совсем новые, только пыли на них уж больно много, несколько полок с книгами. На стене две картины, на одной изображены Белые горы и величественная Элладэл, на другой какой-то не знакомый Нелу пейзаж Арахая.

– Вот ведь как. Не ждал никого, а тут вы! Вот если б знал, приготовил бы чего-нибудь, – бубнил себе под нос хозяин дома, – Ну ничего, ничего, сейчас быстро всё сготовлю, – он так и продолжал свой странный монолог ходя по комнате. В его руках мелькали ложки, тарелки, котелки, – Вот ведь досада, ждать придется. Поди устали с дороги. Сколько дней-то в пути? Уж и забыли, наверное, что такое хороший обед и спокойный сон.

Друзья переглянулись. Морин наклонился к Нелу и тихо шепнул.

– Он, похоже, немного свихнулся.

Нел ничего не ответил, но такое подозрение закралось и в его мысли. Уж больно беспорядочно говорил этот странный мужчина. А тем временем, хозяин дома повесил над огнем два котелка и что-то бормоча, ушел в другой конец комнаты. Но скоро вернулся и принес каждому по кружке и простой деревянной миске.

– Сейчас, сейчас, – он заглянул в один из котелков и помешал свое варево. Свет от огня упал на его лицо и Нелисар увидел, что оно все было покрыто маленькими, едва заметными морщинками, а глаза просто выцвели. Ловко взяв сразу четыре миски, хозяин дома наполнил их и передал каждому. А потом наполнил и кружки теплым, пряным вином. Не то чтобы они голодали в пути, но все же соскучились по простой домашней еде. Потому Доминик и Морин с благодарностью приняли угощение. Хозяин дома тихо хихикнул и сам принялся за свой обед.

Нелисар некоторое время следил за ним, а затем опустил свою миску. Он не мог и думать о еде. Он знал, что Арахай отправил его именно сюда, но с какой целью? Зачем он здесь? У этого молодого старика?

– Тебе не нравится? Попробуй! Думаю, в дороге вы ничего подобного не ели.

Морин и Доминик переглянусь и удивленно уставились на Нела. А он не мог отвести глаз от этого прозрачного лица, словно желал прочесть что-то скрытое за этой старческой улыбкой, за этим полусумасшедшим бредом. Они смотрели друг другу в глаза неотрывно, не отводя взглядов. Друзья Нелисара замерли, не смея даже дышать. Было слышно лишь как дрова трещать в огне.

– Зачем я здесь? – не своим голосом спросил Нелисар.

Некоторое время хозяин дома все так же пристально смотрел в лицо Нелу, а потом спокойно и удовлетворенно ответил:

– Право, ты удивил меня! Откуда же мне знать? Как тебя зовут?

– Нелисар Брегон.

– Нелисар Брегон..? И только?… – Нелисар напрягся, – Да, конечно. Очень любопытно, – Нелисар не заметил на его лице ни единой эмоции и по голосу нельзя было понять, чувствует ли что-нибудь этот странный молодой старик, даже смех его был каким-то чужеродным, словно плохо отрепетированный спектакль, – А я принял вас троих за обычных путников. Кто у меня здесь только не бывал, но таких интересный гостей я уже давным давно не принимал. Да вы ешьте, ешьте. Кто бы мог подумать, в моем скромном обители, сам… Нелисар Брегон – Нел видел, что на самом деле, он вовсе не удивлен, казалось, этого странного обитателя землянки ничто не могло удивить или взволновать, словно у него и не было вовсе эмоций. А между тем, он продолжал говорить и к нему снова вернулась та же, старческая манера, – И давно вы уже в пути? Сколько ночей вы не спали? У вас всех такой изнуренный вид. Но ничего, я вас в миг поставлю на ноги. Вот сейчас подкрепитесь и спать.

– Как же нам обращаться к тебе? – спросил Морин. Хозяин землянки уставился на него пустым взглядом и замер. Казалось, что в одно мгновение, его сознание унеслось куда-то. Но через некоторые время он без всяких эмоций улыбнулся и ответил:

– Ох, да как хотите. Я уж столько времени один что и не помню своего имени. Да и не к чему мне имя, – и он издал тихий звук, похожий на смех.

С едой было покончено. Нел заставил себя поесть и выпить немного вина. От него ему стало немного легче и теплее.

– Оставайтесь, оставайтесь сколько хотите! Отдохните, наберитесь сил, а там и дальше отправитесь, – все время повторял хозяин дома.

Когда все было прибрано и друзья стали клевать носами, Нелисар собрался и ушел. Долгое время он бродил без всякой цели. Обогнул болото, дошёл до Таниана, побродило среди белоствольных гигантов и повернул назад. Снова стало холодно, не спасал даже теплый плащ. Нелисар шел спокойными широкими шагами, стараясь успокоить бушующее в нем волнение и привести в порядок мысли. Но все смешалось, не было ни выхода, ни смысла. Он не понимал, зачем он здесь, какого черта Арахай отправил его сюда? Что он может узнать у этого сумасшедшего, который похоже и имени своего не помнил.

Надо было уходить, уходить. Одному, навсегда. Арахай сказал, что он волен покинуть его. Так он и сделает. Круто развернувшись, так что плащ взметнулся, он пошел обратно, к обители этого странного, сумасшедшего старика в молодом теле.

Глава 12. История Санримора

Когда он вернулся, его верные друзья уже спали. Хозяина не было видно. Нелисар, аккуратно ступая, забрал меч и свой рюкзак. Отсутствие запасов его не волновало, он знал что в Таниане никогда не останется голодным. Снова приладив меч за спиной, он в первый раз за всё время подумал о том, что надо было сделать ножны для него. Нел окинул взглядом комнату, тихо подошел к своим друзьям и опустился рядом на одно колено. Они были дороги ему, он успел полюбить их, привязаться всем сердцем. Но он не мог позвать их с собой. Их дом был здесь!

А ему нужно было уйти. До прохода около двадцати дней пешего пути, а если привалы делать редко, то и того меньше. Несколько дней он будет идти без отдыха, чтобы Морин и Доминик не нагнали его. Он пойдет мимо Белых гор, потом к замку, ночью обойдет его и окажется у самого прохода. Звездные проходы фиксируют все перемещения. Это составляло некое затруднение. С другой стороны, если он решил бежать, а он именно бежал, то не все ли равно кто узнает, о его бегстве? Часовых он не опасался, он сможет проскользнуть мимо них.

Но что заставляло его бежать отсюда? Что заставляло его лишить выбора своих друзей, под маской заботы о них? Он отмахнулся от этих мыслей. Это был его выбор – уйти одному, скрывшись. Уйти и не возвращаться никогда, пока Арахай не призовет его. А он не призовет его, в этом Нел был уверен. Потому что он бежал, бежал от ответов, как трус, а трусы не нужны Арахаю.

Нел направился к выходу, обернулся, еще раз окинул взглядом темную комнату и открыл дверь. Что-то было не так, но он не хотел думать об этом. Он вдохнул ночной холодный воздух полной грудью и всмотрелся в белое марево тумана. Нелисар уже собирался было сделать первый шаг, с которого начнется его позорное бегство из Арахая. И… и остался.

Он не мог уйти. Тяжело опустившись на порог он уронил голову на руки. Он сознавал, что мог уйти, прямо сейчас. И не мог. Оцепенение овладело им моментально. Разум его работал с поразительной четкостью, а тело отказалось повиноваться. Чувствуя, как его сознание двоится, он плотнее прижал ладони к глазам и едва не застонал. Уже знакомое чувство другого постепенно прокрадывалось в него и он резко распахнул глаза.

В комнату стал заползать туман, медленно, неуверенно, словно страшащийся дикий зверь. Он постепенно обвил фигуру Нелисара и пустил свои щупальца дальше. Нел бессмысленно, потеряно следил за этим, почти магическим танцем тумана. Он так и просидел бы до рассвета, если бы его не настиг, как гром среди ясного неба, спокойный голос:

– Дверь закрой! Чай ни день на дворе.

Нелисар встал, молча прикрыл дверь и запер на засов. Остатки тумана моментально растаяли. Ему даже показалось на мгновение, что легкая дымка словно втянулась в еле заметную щель под дверью и сбежала на улицу. Нел тряхнул головой, отгоняя от себя наваждении.

– Хорошо, что ты остался, Нелисар Брегон! – Нел даже не удивился, когда услышал его.

– Но зачем я здесь?

– О, это я должен спросить тебя, зачем ты здесь, – из мрака комнаты вышел высокий, казавшийся прозрачным, хозяин дома.

– Меня направил сюда Арахай.

– И зачем ты пришел?

– Узнать правду…

Нел знал и подмечал всё, что происходило вокруг, все странности. Хотя он, местами, и закрывал глаза на происходящее, он не мог совершенно отвернутся от этого знания. Его попытки найти поверхностное, простое объяснение уже давно перестали его удовлетворять. Он жаждал знать смысл, желал связать в единое целое обрывки фраз и поступков, но в то же время и страшился. Какая-то часть его сознания не хотела рушить тот призрачный мир, в котором он жил.

– У меня есть ответы, которые тебе нужны. Не говоря ни слова, ты уже задаешь вопросы. И твой первый – на твой левой руке, второй – за твоим левым плечом. Но твой главный вопрос – у тебя в сердце. Да, да, Нелисар! Как бы ты не пытался убедить сам себя, что все происходящее, просто стечение обстоятельств, тебе не обмануть своего сердца.

Некоторое время Нел молча смотрел на своего собеседника, силясь понять, почему этот незнакомец знает больше чем он сам. Но, одновременно, Нелисар начинал чувствовать раздражение, словно ему опять задавали бесконечные загадки.

– Ты знаешь о том, что со мной случилось? – вымолвил он, наконец, чтобы прервать это мучительное молчание.

– Я знаю все, что касается Арахая и его людей.

Нел вздрогнул, его словно озарило. Он был там, куда отправил его Арахай, там, где были ответы, где хранилась история Арахая.

– Но ты же не арахаец, – в недоумении выпалил Нел.

– О, я имею гораздо больше права назвать себя арахайцем, чем ты, мальчишка! Ибо я с ним, с самого его рождения.

Он взял с полки фонарь и зажег его. Посмотрев на Нела, он поманил его за собой.

– Идем, я кое-что покажу тебе.

Нелисар разделся, осторожно поставил в угол рюкзак и положил рядом меч. Они прошли в другую комнату, которая оказалась спальней. Хозяин откинул очередной полог и за ним оказалась еще одна дверь, массивная, тяжелая. Он достал откуда-то ключи и через несколько мгновений дверь открылась. Высоко подняв фонарь, он повел Нелисара длинным, темным коридором, круто спускающимся вниз. Уходящий вниз пол местами сменялся крутыми ступеньками. Наконец они пришли к еще одной двери, повозившись немного с замком, старик отпер ее и они прошли в следующую комнату.

Это был большой зал с каменными стенами. Вся его площадь была занята стеллажами с книгами. Чем дальше они проходили, тем старше казались и книги, и полки. Неожиданно стеллажи словно расступились и перед ними оказался большой деревянный стол. На нем лежала раскрытая книга, комплекты письменных принадлежностей, несколько свертков и штук пять книг. Нелисар подивился, в каком идеальном порядке содержался стол. Казалось, что каждый предмет на нем находится в строго определенном месте: свертки лежали по одной линии, книги лежали точно друг над другом и не один уголок не выступал. Страницы открытой книги были накрыты тончайшей бумагой, которая просвечивала ровные четкие строки и небольшой рисунок.

Пока Нелисар рассматривал стол, его проводник, прошелся по периметру зажигая светильники. Оказалось, что стеллажи с книгами уходили дальше, вглубь и было сложно даже представить себе, размеры этого хранилища. Воздух, на удивление, был сухим и прохладным, совсем не похоже было, что они в каменном подземелье.

– Это короли Арахая? – спросил Нел указывая на портреты, висевшие на стенах зала.

– Короли, – подтвердил тот. – Все, от самого акта сотворения.

Нел ещё осмотрелся и увидел, что чуть дальше стоял ещё один большой стол. Там стояли какие-то станки, лежали прямоугольные листы тонкой кожи, какие-то дощечки, иглы, катушки с нитками, банки с красками и какими-то составами, чем-то заполненные ящики. И всё тоже в идеальном порядке. Книги не просто писались здесь, они здесь создавались, начиная с отливки бумаги и заканчивая последним, самым крошечным завитком самой последний буквы.

– Ты всё это создаешь?

– Да. Я – сказатель, здесь, – он указал рукой в сторону стеллажей, – весь смысл моего существования, здесь моя жизнь.

– Ты говоришь об этом так, словно… – Нел запнулся, подбирая нужное слово.

– Словно мне безразлично?

– Да! – Нелисар провел не твердой рукой по лбу и коротким волосам, стараясь собраться с мыслями.

– Так и есть. Я не обладаю ни единой страстью из тех, которым подверженны все остальные. Именно поэтому я здесь. Как можно писать историю, если твое сердце принадлежит той или иной стороне? Только трезвый ум, только холодный расчет! И тогда история будет написана беспристрастно, трезво, такой, какая она есть.

Проведя пальцем по упругим, кожаным корешкам, Нелисар достал наугад одну из книг. Страницы были покрыты идеально ровными строчками, идеально красивыми буквами. Перелистнув несколько страниц, он бережно закрыл книгу и вернул её на место.

– Ты знал, что я приду? – тихо спросил он.

– Нет, Нелисар. Но я знал, что ты остался жив.

– Они хотели убить меня, верно?

– Полагаю, что так.

– Но зачем?

– У всех свои мотивы! Кого-то ты просто напугал, кто-то боится за свою жизнь, кто-то за власть – Нел опешил от такого заявления.

– Что за… бред? – иронически поинтересовался он. – За какую власть?

– О, ты обладаешь огромной властью, – Нелисар посмотрел на него как на умалишенного, – Да, Нелисар. Да! Некоторые почувствовали это и дабы исключить всякую возможность, решили избавится от тебя. Они так дорожат своим положением и текущим положением дел, что готовы пойти на что угодно, ради того, чтобы удержаться у власти.

– Я не понимаю. О чем ты говоришь? О какой власти? Я всего лишь простой арахаец, каких тысячи на нашей земле.

– Всего лишь простой арахаец… – сказатель внимательно посмотрел на него, – Возьми свечу и взгляни на портрет короля Владислава, – он указал пальцем на одну из картин.

Нел послушался и теперь стоял высоко подняв руку со свечой и внимательно всматривался в полотно. Это был Владислав и его жена. Он во все глаза вглядывался на смотрящее с картины лицо. Черные волосы, синие глаза, такие же тонкие губы, те же черты, те же линии. Нелисар, пораженный увиденным, невольно отступил назад, пока не уперся спиной в стеллаж с рукописями. Его взгляд метнулся к лицу королевы. Нел дернулся, уронил свечу, больно ударился о полки стеллажа. Его пронизала дрожь, в голову ударил жар и он задохнулся. Силы изменили ему, ноги подогнулись и он сполз на пол.

Только слепой мог не заметить это сходство Нелисара с королем Владиславом. Но тот был красив, его черты были приятны и даже притягательны, в них было много благородства, силы и уверенности. Черты Нелисара же, были не правильными, словно увеченные, и все же сходство было поразительным.

Но не это привело Нела в столь сильное смятение. Король, высокий, красивый, с длинными черными волосам с вплетенными тоненькими лентами. А рядом, положив руки на плечо королю, стояла его верная супруга Анна. Он очень смутно помнил ее, но глядя на портрет, Нелисар ни на одно мгновение не усомнился – это была его мать…

Она была удивительно красива в своем светло-сиреневом платье. У нее светлые волосы и чистые голубые глаза, такие как и у короля Дериана. Она улыбалась и казалось, вот-вот подует ветер и она засмеется, вспорхнет как бабочка, поцелует Владислава в щеку и устремится куда-то в даль. У Нела сжалось сердце от безумной тоски, он знал Анну другой. Она всегда была грустна, печальна и безумно нежна к нему…

Отчаяние, охватившее его, было так сильно, что на глазах проступили слезы. Собравшись с силами, Нелисар оттер холодный пот со лба и поднялся, молча взял другую свечу и снова подошел к портрету. Они смотрели на него, словно живые, но он не мог угадать их чувств, их эмоций, он не мог представить, как бы Владислав подмигивал бы ему, а Анна хмурилась из-за какой-нибудь его проказы. Как бы она нежно его любила и баловала, а король учил бы управляться с мечом…

Нелисара снова обдало жаром… Он зажмурился. Что если это сон? Что если его воспаленное сознание играет с ним и на самом деле, он видит лишь то, что хочет увидеть.

Нел открыл глаза и снова внимательно посмотрел на картину. Перед ним, гордый и мудрый Владислав обнимал одной рукой неотразимую жену, а другой опирался на… меч. Нелисар не сразу узнал его, потому что ладонь Владислава закрывала синий камень. Но он не сомневался, что это был он. Та же рукоять, те же большие буквы на лезвии. Нел двинулся дальше, к портретам других королей. И на каждом портрете он находил меч. Кто-то убрал его в ножны, кто-то положил на колени, а вот кто-то замахивается им, словно для удара. Но везде, на каждом полотне он видел тот же самый меч.

На не твердых ногах Нел прошел к креслу напротив сказателя и просто упал в него. Тот равнодушно посмотрел на Нелисара, словно давая время прийти в себя. Нел действительно был поражен, все происходящее казалось ему бредом. Ему даже показалось, что вот сейчас он проснется, а рядом, на его постеле спит Доминик и всё окажется пьяным бредом, фантазией, наваждением. И снова начнется его обычный день и он будет работать в лаборатории. А вечером, они снова встретятся с Домом и, возможно, снова напьются.

Нел встряхнул головой, отгоняя наваждение и снова посмотрел на портрет короля. Ни в каком сне, ни в каком бреду ему не могло присниться это…

– Не может быть…

– Может Нелисар… Твоя мать, Анна Ларуен, жена короля Владислава Пирэл Аратея… Твоего отца!

Каждое слово отпечатывалось в голове у Нелисара раскаленным пламенем. В глубине души он уже знал эту правду, и все же, она придавила его своей неотвратимостью. В его голове всплыли слова Арахая: «У тебя сердце королей». Так это была не метафора…

Его внутренности скрутило неприятным узлом и на него накатил приступ тошноты. Нелу хотелось крикнуть сказателю, что он лжет, что всё это бред. Но что-то внутри него настойчиво зудело о том, что эта была правда.

– Да, Нелисар… да… Ты истинный арахаец, сын великого короля Арахая, ты его наследник, наследник той самой сильной веры, что поддерживает народ, ты Нелисар Брегон Аратей. Арахайцы, да и сам Арахай, не умирают лишь потому, что все еще верят! Но эта вера слаба, она гаснет, вместе с тем, как гаснет жизнь в глазах короля Дериана. Любовь к королю и Арахаю – это почти единственное что осталось общего у людей, но когда-нибудь, силы короля иссякнут… Все мы – дети Мира! Он дал каждому из нас какое-то назначение, но мы сами выбираем чем и кем нам быть. Кому служить и как! Каждый сам творить себя. Ты – сын Арахая, но ты сам творишь свою судьбу. Над тобой не властен никто, никто не может встать между тем, кто ты есть сейчас и тем, кем можешь быть. Никто, кроме тебя самого.

Нелисар неожиданно вскочил, глаза его лихорадочно заблестели. Он хотел что-то сказать, но задохнулся от нахлынувших эмоций. Сказатель понял его без слов:

– Нелисар! – голос его был спокоен, – Выслушай меня внимательно! Этот меч – это меч королей! Им может обладать любой достойный носитель королевской крови. Меч сам выбирает, кому будет служить. И Сургат прекрасно осведомлен об этом. Появись ты в замке, да еще и с мечом – тебя убьют. И никто, слышишь меня, никто уже не сможет помочь королю и Арахаю!

Отчаяние было таким сильным, что у Нела снова подкосились ноги. Он успел вцепиться в край стола и устоял.

– Но я не могу сидеть сложа руки… – прошептал Нел и всё таки упал в кресло.

– Сперва, выслушай меня. Мне придется начать с самого начала. История Арахая очень богата, – заговорил сказатель глухим, спокойным голосом, – Здесь ты можешь найти историю о правлении каждого короля и обо всем, что так или иначе связано с Санримором. Но я, пожалуй, расскажу то, что тебе необходимо знать именно сейчас.

Мир, Отец, Первоисточник, Господь, Вседержитель – как не назови, смысл один, он создатель всего живого, сущего и не существующего. Само начало, он всё и ничто, везде и нигде. Мир создал все миры и пространства, он Творец и Бог. Вселенная, созвездия, планеты, все создал он и поделил на четверти и дал им имена: Миргард, Аргард, Соргард и Тингард. И все существует, благодаря весам равновесия, на чашах которых его хранители – Соренто и Лейорна. Две противоположности, которые не могут существовать друг без друга. Их главная опора – это стражи равновесия. Они рассеяны по всем мирам и помогают хранить чаши равновесия в покое.

В четверти Арград, Мир создал удивительное, прекрасное созвездие и дал ему имя Санримор. Он состоит из пяти планет: Невесил, Етуан, Арахай, Лангор и Симбол и дневного светила – звезды Санримор. И не было в Арграде ничего более удивительно и прекрасного, чем это созвездие. Оно было полно жизни и процветания. Едва ли во всей вселенной найдется более прекрасное место, чем Санримор. От самого начала времен, Мир поставил во главу Санримора семью Аратей. Род, который сочетал в себе удивительные свойства обеих рас, силу симбольцев и ловкость лангоритян, но не принадлежал ни одной из них. Всегда, из покон веков, в семье Аратей старший ребёнок принимал трон.

Лангор, земля, на которой обитали лангоритяне, земля полная воды и света. Симбол, далекая, холодная земля, жители ее – симбольцы, их кровь так горяча, что они не бояться холодов. Мир и любовь царили меж двух планет, меж двух разных и таких близких народов.

Арахай – пристанище королей. Земля неописуемых красот, плодородная и богатая. На Арахае, всегда жили короли и часть их подданных с разных планет. Они защищали Санримор, поддерживали мир и спокойствие. Король Санримора – это связующая между Арахаем и народом Санримора. Арахай не просто планета – он хранит в себе силу и мудрость народа, его историю, саму суть его существования.

Но пришло время перемен, время Большой печали. Жизнь звезды Санримор подходила к концу. Он стремительно остывал. Минула всего пара десятков лет и жизнь на Симболе стала невозможной. Симбольцы были обречены на гибель. Жители Симбола до последнего боролись за его жизнь, но спасти планету было невозможно. Волки покинули свой дом, скорбя и страдая. Народ Симбола расселился на Арахае и Лангоре.

Но та же страшная участь вскоре постигла и дом лангоритян. Спасаясь, народ был вынужден переселиться на Арахай. Всем было ясно как день, пройдет еще лет сорок, а может и того меньше и Арахай погибнет, подобно своим собратьям. Уже тогда его климат стремительно менялся, лес который прежде заполнял всю землю, погибал. И народ возопил к Миру о прощении и помощи. Король, совместно со своими людьми вознес молитвы Отцу, прося пощадить столь удивительный и тонкий мир. Из рассвета в рассвет народ призывал высшие силы себе на помощь.

И Мир услышал. Он не оставил народ Санримора и остановил умирание звезды, навечно продлив ее жизнь и вернув Арахаю тепло и изобилие. С тех самых пор, народ стал именовать себя арахайцами. Лангоритяне и симбольцы жили единой семьей, бок о бок со своим королем.

Рассказ заворожил Нелисара. Он ярко представил себе Арахай от края до края покрытый Танианом. Он и сейчас был в большей части заполнен белоствольным, прекрасным лесом. Но были и равнины, такие как равнина Шести времён. А сказатель всё продолжал:

– Когда на трон взошел один из самых могущественных и великих королей Арахая, твой отец, король Владислав, всем стало очевидно, что это будет самое прекрасно время. Владислав посвятил большую часть своей жизни заботе о народе и его процветании. Им было сделано очень многое: был расчищен Таниан, проложена тропа на великую вершину Элладэл, открывающаяся лишь избранным, построен замок, для проходящих через Арахай караванов и послов, были избраны главы симбольцев и лангоритян, сформирована школа. Детей учили грамоте, языку Рунок и истории, и люди жили в согласии и понимании. И это было время, когда народ Арахая был великим и несокрушимым.

Но правление Владислава было омрачено личной трагедией. Его старший сын, венценосный Дериан, перенес тяжелую болезнь в ранней юности и она отразилась на его здоровье. Дериан выжил, но так и не оправился окончательно от произошедшего.

Как и было принято, король избрал из юношей Арахая двоих, они должны были стать советниками Дериана, когда он коронуется. Они учились быть непросто советниками, но и помощниками будущему королю, его опорой. Как ты понимаешь, один из них и был Сургат Элиансер. Второй симболец – Лесвил Танкре. Все вместе и младший брат Дериана, они постигали историю Арахая и науку правления им и должны были стать советниками будущего короля.

И помимо всего этого, Владислав занялся строительством города, получившего имя Ханривел. Он хотел осуществить мечту многих поколений королей, мечту тысячелетий, построить город, где весь народ сможет жить в единстве и содружестве. Но случилось то, чего не ожидал никто. Владислав внезапно умер… Его смерть пришла слишком неожиданно, никто не был к этому готов. Он вернулся к Миру, в то время, как строительство было только начато. Владислав едва преодолел черту двухсотлетнего возраста, он мог бы прожить ещё как минимум лет сто, а то и сто пятьдесят. Но увы… он покинул нас.