Последнее зелье бесплатное чтение

Пролог

Чтобы добраться сюда, приходилось ехать на попутках. Своего транспорта у неё не было, только смятая карта и адрес, который нужно отыскать. Проведя в пути больше двух часов, спрашивая дорогу у случайных прохожих, она, наконец, была на месте.

Жаркий день. Грузная дама направилась к дому, указанному на карте, поднимая пыль с просёлочных дорог.

Дом стоял вдалеке от деревенских хат. В голове у неё промелькнул вопрос: отчего дом построили поодаль ото всех? Из суеверия?

Размышлять не хотелось. Со лба не переставая катился пот и, дорога утомляла.

Дом не был огорожен забором. Рядом с добротным сараем она заметила пень, из которого торчал топор, и сложенные пирамидкой дрова. Хозяин дома развалился в плетёном кресле на веранде. Он был молодой, но не мальчик, чуть смуглый, одетый в рваные джинсы и футболку с символикой группы led Zeppelin. На деревянном столе стояла кружка пива. Осталось на донышке.

Он держал в руках открытую на середине книгу в мягком переплёте. Чёрные волосы аккуратными завитками падали на лоб, в ухе блестела толстая золотая серьга, как у пирата.

Взъерошенная женщина подошла ближе и громко сказала:

– Эй, мальчик! Крамера, 32, это здесь?

«Мальчиками» гостья, которой самой было далеко за 40, называла всех, кто был моложе тридцати. Если судить чисто внешне, она была не далека от истины.

Хозяин поднял голову:

– Да.

– Мне сказали, что здесь мне помогут… – она собиралась рассказать, в чём заключалась её просьба, но потом замолчала и посмотрела в сторону, в сомнениях.

«Не может ведь этот малолетка…»

– Помогут с чьем? – спросил пират с акцентом, не дав ей додумать свою мысль.

– Мне сказали, что здесь живёт колдун. – проговорила гостья.

– Хм. – хозяин загнул край страницы треугольничком и отложил книгу.

– Колдун. Я ищу колдуна. Можешь позвать его? – повторила дама ещё раз, решив, что он не понимает.

Парень рассмеялся, сощурив глаза, вокруг которых показались морщинки, потом поднялся с кресла. Под его ногами скрипнули половицы.

Гостья почувствовала себя странно. Хозяин указал пальцем ей за спину, она обернулась и долго высматривала, на что же он показывает. Не найдя там ни человека, ни зверя, ни чего-то другого примечательного, кроме деревьев и края деревни, она подумала:

«Да он что, издевается?» – и собираясь отчитать паренька, она снова посмотрела в его сторону.

Вместо дома с широкой верандой, перед ней лежали обгорелые развалины, поросшие сорной травой.

1. ШЁПОТ В ТЕМНОТЕ

Марта остановила велосипед возле дверей булочной, куда недавно устроилась на работу помощником пекаря. До полудня она сонно месила тесто, смотрела в окно, слушала сплетни о том, что сказал Янек, когда узнал, что его жена…

Каждый день коллеги делились друг с другом новостями, увиденными по телевизору. Всё чаще они говорили о таинственных убийствах, которые так и оставались не раскрытыми. Марта старалась перевести тему, но это не всегда увенчивалось успехом, и она снова слышала надоевшие призывы быть осторожными, и не отпускать детей одних на улицу, ведь убийца до сих пор был на свободе.

– Не удивительно, что люди разочаровались в полиции. – говорили на кухне, – Они ничего не могут сделать. Расследуют, расследуют, а всё без толку. Люди продолжают умирать.

В полдень Марта засобиралась на обед. Она причесала непослушные, плохо осветлённые волосы и заплела их в тугой хвост, избегая встречаться взглядом с коллегами. Она поправила юбку, и посмотрела на себя в зеркало, ещё раз отметив, что снова набрала пару килограммов, так что лишний вес стал ещё заметнее. Она вздохнула, накинула плащ и открыла дверь на улицу.

– Марта! – окликнула её пожилая повариха, – Купи сухой мяты! В том магазинчике на углу!

«Если я новенькая, значит должна быть на побегушках?» – возмутилась про себя Марта, но в ответ только молча кивнула.

Она любила свой маленький город. Улицы узкие и изогнутые, дома похожие на пряники. Черепичные крыши, летние кафе, маленький тесный рынок недалеко от центра города. Уютно и душно, как и во всех небольших провинциальных городках.

Прогуливаясь здесь часами, она всё больше начинала верить, что можно убежать от своего прошлого. Окунаясь в созерцание пейзажей города, заваленного красными листьями, с его мощёными мостами, неспешным ритмом жизни, она ощущала себя дома, и в безопасности. Теперь Марта всё реже просыпалась по ночам в холодном поту, слыша шёпот в темноте.

Подходя к дверям магазинчика, что был совсем недалеко, Марта подумала, что почему-то никогда раньше не была здесь, даже из любопытства.

«Зелёная аптека», «Магазин специй», так окрестили жители города этот небольшой семейный бизнес. Магазин пользовался популярностью среди местных, не жалующих новомодные химические медикаменты, за неимением денег или достаточного образования. В лавке продавались лекарственные травы и настои, как поняла Марта из рассказов своих коллег.

Ходили слухи о том, что хозяин приторговывает в своей «аптеке» марихуаной. Конечно же, в медицинских целях. На дворе был конец 80-х и такие разговоры никого не удивляли, и вполне могли быть правдой.

Булочница открыла дверь, и солнечный свет, отразившийся от стекла, ударил ей в глаза. Зажмурившись, она переступила порог. Наверху громко звякнул колокольчик.

Марту тут же окутал пряный запах трав. Ласковый аромат лаванды, сандал и красный перец, задавали основную ноту. Тмин щекотал в носу, розмарин и полынь кружили голову. Розовое масло блестело в небольших баночках на полках, источая густой и удушливый запах, впрочем, не такой резкий.

Из-за двери за прилавком слышались звуки радио. Шёл футбольный матч. Марта вдруг почувствовала слабую боль возле предплечья. Не боль даже, а ломоту, как при простуде. Она осмотрелась.

Всю стену, слева от неё, занимали аккуратно расставленные на полках-витринах стеклянные банки с зелёными порошками, стручками, бутонами цветов, листьями и сушёными ягодами. С правой стороны в маленьких деревянных ящичках, выстроенных в несколько рядов, лежали высушенные травы и цветы со стеблем. Каждый из ящичков был подписан каллиграфическим почерком. На стенах за прилавком висели большие полки, на них стояли флакончики из тёмного стекла. На каждой ёмкости была этикетка, с надписью на латыни. Большой прилавок из полированного тёмного дерева. За ним – никого.

Марта вздохнула. В это время из узкой двери, ведущей, видимо, в подсобное помещение, появился продавец.

Булочница взглянула на него и замерла в оцепенении. Пред ней стоял главный герой её ночных кошмаров. Он вышел, читая журнал, сложенный пополам, а когда поднял глаза – выругался по-испански, но тут же взял себя в руки и поздоровался:

– Дьень добрый.

Акцент. Эта деталь тоже запомнилась Марте с их первой встречи.

– Эм… – протянула она.

– Чьем могу помочь?

– Я… Я… Пришла за мятой… У нас в кондитерской кончилась. – промямлила Марта. Она боялась пошевелиться от страха и смущения. Продавец разулыбался, видя, что девушка опешила.

– Мята, говорьишь.

– Да. – она почувствовала, что заливается краской.

Хозяин усмехнулся, подойдя к своим ящикам. Достав оттуда бумажный пакет, наполненный чем-то шуршащим так же подписанный на латыни, он захлопнул ящик и выпрямился.

– На этот раз, могу я узнать твоё имья? – спросил он.

– Марта. – беззвучно ответила Марта.

Хозяин лавки снова улыбнулся, и эта улыбка показалась устрашающей.

– Я Герман. – ответил он, едва заметно поклонившись, как бы по привычке, – Тебе нечьего бояться, Марта. Дыши глубже.

Она подчинилась, и действительно стало немного легче. Было неловко, ведь однажды этот человек вылечил её, а она так испугалась, что даже не поблагодарила. Это можно было понять, учитывая обстоятельства, при которых всё произошло.

– Что ты здесь делаешь? – набравшись смелости, спросила Марта.

Герману показалось невероятно милым то, как покраснели её щёки.

– Работайю. – ответил он так, будто это был глупый вопрос.

– Слушай, я… Должна поблагодарить тебя. За тот случай, то есть… За ту ночь, то есть…

Марта не смогла как следует сформулировать фразу. Герман же был горд собой.

– Спасибо. Что вылечил меня. – всё же закончила она, борясь с желанием сбежать.

– То есть? – не понял продавец.

– Тогда в лесу… Ты подобрал меня и вылечил мою руку.

– Подобрал, имьенно, но я тебья не лечил.

Марта на секунду опешила, и тут же вскипела.

«Вот значит как? Делаешь из меня сумасшедшую!?».

– Я знаю, что я видела! И я не сумасшедшая!

– В любом случайе, – спокойно продолжил Герман – ты будьешь должна мне услугу.

– Услугу? – не поняла Марта.

– Если бы ты осталась в льесу, то возможно не дожила бы до утра.

– Так значит, ты мой спаситель да? Как скромно. – нервно усмехнулась Марта и скрестила руки на груди.

– Скромность – нье моя сильная чьерта. – пояснил он.

«А ещё ты лжец!» – всё ещё возмущённо подумала Марта, но всё же не захотела устраивать скандал.

– И что это за услуга, которую я буду должна тебе? – надменно спросила она.

– Пока не знайю. – ответил Герман – Но, когда ты мне понадобьишься, я сообщу.

Он бросил в неё бумажный пакетик с мятой, который сложил, как мяч. Хозяин лавки был в прекрасном настроении и сделал вид, что разговор вовсе и не уходил в сторону неприятной темы. Марта растерялась, но поймала свёрток в последний момент.

– Ole! – обрадовался Герман.

Марта нервно засмеялась.

– Твоя мьята. Двьести грамм. С половьиной.

– Сколько с меня?

Хозяин сделал вид, что не слышал вопроса.

– Заходьи когда хочешь. – он снова взял свой журнал. – Если захочьешь поболтать.

Марта кивнула, на самом деле надеясь больше никогда не возвращаться сюда.

В этот момент в магазин вбежала женщина с длиннющими рыжими волосами и чуть не сбила с ног растерянную и румяную булочницу. Лицо рыжей, курносое, с раскосыми голубыми глазами, тоже было знакомым. От неожиданности Марта выронила бумажный пакт, что держала в руках.

– Ой, – запыхавшись, засмеялась рыжая – извини!

– Ничего. – ответила Марта, поднимая пакет с пола, но никому не было до этого дела.

Рыжая красавица, как у себя дома, обошла прилавок и пошла к служебной двери, многозначительно посмотрев на хозяина лавки.

– Аргентина выигрывает одьин – ноль. – сообщил Герман.

Марта вышла на улицу ошарашенная. Она постаралась собрать во едино хаотичные мысли, но эмоции зашкаливали и мешали думать. Тут она вспомнила, что собиралась на обед. Аппетит совершенно пропал. Сердце выпрыгивало из груди, а вся кровь в организме, казалось, прилила к её пылающим и красным, как свёкла, щекам. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, как советовал- лечащий врач, и медленно направилась к ближайшему кафе.

Усевшись за столик и спрятавшись за раскрытым меню, она закрыла глаза и почувствовала, что, наконец, может остановиться и подумать. Ей захотелось ещё раз проиграть про себя события начала лета, после которых, как она понимала, её жизнь уже не будет прежней.

….

– Зачем ты меня притащила сюда? Уже ночь скоро. – Марта несла рюкзак, и уже устала. Они с подругой пробирались всё дальше в лес.

– Здесь не те кадры будут. Мы пришли, чтобы сделать фотографии, и они должны быть натуралистичными. Свет от свеч и сумрак… – объясняла Мария.

Безумные идеи подруги давно не удивляли Марту.

– А как будем возвращаться, ты не подумала? – забеспокоилась она.

– Это всего пара снимков. Не будь трусихой.

Они шли ещё и ещё. То Марии не нравился то свет, то фон… Вот наконец, подруги нашли подходящее место на небольшой полянке. Они расположились, зажгли свечи и сделали несколько фото на старый Nicon.

Вдруг поднялся ветер. Все свечи разом потухли. Подруги посмотрели друг на друга, и тут стало понятно, что уже довольно темно.

– Я же говорила, что надо возвращаться! – вспылила Марта.

– Да, уже пора.

Мария, наконец, поняла, что у них есть реальный шанс заночевать в лесу. Она огляделась и, встав на ноги, сказала:

– Пошли.

– Мария, мы пришли не оттуда. – остановила её подруга.

Марта осознала, что в такой темноте им не найти дорогу, и внутри неё что-то похолодело. Лес чернел каждую минуту.

– У меня есть ещё спички, но их немного. Доставай фонарик. Я пойду, поищу сухие ветки.

– Что? – Мария дрожала.

– Разведём костёр, погреемся. Да и светлее станет.

Мария не успела ничего ответить. Марта уже шла к ближайшим зарослям орешника.

Войти в чащу было страшно.

Лес, как оборотень преображался с приходом ночи. Шла Марта медленно, короткое платье цеплялось за ветки. Распущенные волосы запутались. Она ступала осторожно, освещая себе путь лучом карманного фонарика. Но чем дальше она шла, тем больше видела, что весь лес был влажным и сухой травы для костра здесь не найти. Ноги её промокли, от луча света, дрожащего в её руке, блестели листья.

Вдруг, Марта услышала шорох. Она замерла и затем резко обернулась. За ней была темнота. Она посветила перед собой и позвала:

– Мария?!

Никто не ответил. Тогда она решила вернуться к подруге. Марте казалось, что она уже должна была выйти туда, где она оставила Марию, но поляну она не нашла. Ноги изранили кусты, к коленям липли комары.

– Мария!! – позвала она ещё раз и, остановившись, прислушалась. Снова никто не отвечал. Марта запаниковала, она пошла быстрее, но, споткнувшись, упала. Фонарик выпал у неё из рук, ударился о дерево и погас. Марту сковал страх. Она посмотрела вверх. Над деревьями виднелось звёздное небо.

– Мария, это не смешно! Зажги свой фонарик!

Ответа не последовало.

Тогда Марта решила идти вперёд. По её мнению, она уже должна была быть близко. Встав на ноги, бедняжка, осторожно ступая, пошла прямо. Глаза её уже привыкали к темноте, однако всё равно, кроме чернеющих силуэтов деревьев, ничего не было видно. Снова послышался шорох. Марта обернулась, и ей показалось, что справа от неё кто-то стоял.

Булочница закричала от страха и побежала вперёд, не разбирая куда. Бежать пришлось не долго, потому что она снова упала, и выкатилась на залитую лунным светом поляну.

Ссадины на руках болели, сердце бешено колотилось. Она подняла голову и увидела куст папоротника. Высокий и величественный, он красовался своей пышностью в бледном свете луны. Среди листьев, как из ниоткуда, показался маленький, нежный цветок. Хрупкий и прозрачный, он блестел в черноте леса.

Марта услышала шёпот, похожий больше на шум ветра, чем на человеческую речь.

– Не смотри… Отвернись… – прошелестел ни то голос, ни то ветер.

Но Марта не слушала, только заворожено смотрела на лунный цветок. Ощущение реальности растворялось в ночной прохладе. Булочнице показалось, что вокруг цветка летают крошечные огоньки. Она поднялась на ноги, уже не чувствуя боли от ушибов, подошла к папоротнику и глаза её заблестели зелёным светом. Теперь всё виделось по-другому. Мимо ног пробежали ящерицы. Воздух менял цвета, поляна вдруг показалась освещённой. Девушка могла видеть всё так чётко, как никогда раньше. Каждый блик на траве, каждого жука, изгибы коры на вооон том далёком дереве.

Марта протянула руку, чтобы сорвать цветок, но едва она коснулась невесомого лепестка, как руку её обожгла горячая боль. Она отпрянула, зажмурившись, и взялась за пальцы. Обожжённая кожа пульсировала и покраснела. Это вернуло к реальности. Вокруг всё стихло и потемнело. За её спиной показался чей-то силуэт.

Вдалеке пронзительно и тоскливо завыл волк. Марта обернулась, но увидела только темноту. Вой послышался снова. Казалось, теперь он ближе. Марта снова почувствовала, как страх холодным дыханием обнимает её тело, застревает в груди. Едкий ужас выступил испариной на лбу. Марта побежала в противоположную от звука сторону.

Она уже устала, так что не смотрела под ноги, но если бы и смотрела, то ничего бы не увидела. Вскоре она остановилась, чтобы отдышаться. Прямо перед ней послышалось звериное рычание. Сердце её замерло, дыханье перехватило. Марта попятилась назад, оступилась и полетела вниз с обрыва. Обрыв был не слишком высоким, но внизу лежали камни, и сломанное сухое дерево.

Очнулась бедняжка от боли. Она сильно ударилась головой. Здесь было открытое пространство, и Марта могла видеть силуэты того, что было вокруг, хотя и не вполне отчётливо. Она попыталась подняться, но боль была нестерпимая. Тут Марта поняла, что вся её одежда мокрая и ей стало холодно. И тогда она увидела, что её рука странно изогнута и, из неё торчит переломанная кость. Вся её одежда была в крови. Увидев это, Марта хрипло и надрывно закричала, слёзы брызнули из её глаз. Ей показалось, что она снова слышит шёпот, и что кто-то приближается к ней. Не успев поймать ни единой мысли, она потеряла сознание.

Кто-то подошёл ближе, склонился над ней и… пощупал её пульс.

Марта открыла глаза в маленькой спальне, укутанная одеялом. Первое, что она заметила, это неприятное ощущение возле предплечья. Она попыталась размять мышцы, но ничего не изменилось. В комнате пахло так, словно она находилась на скошенном лугу, где-то в деревне. За окном темно. На прикроватном столике стоял включенный светильник.

Она села на кровати и увидела, что была в одном белье, а её одежда лежала рядом с кроватью на стуле, чистая и аккуратно сложенная. Дверь комнаты приоткрыта, за ней был виден свет, и слышались тихие голоса. Марте стало не по себе. Она встала и спешно оделась, стараясь двигаться как можно тише. Затем она на цыпочках подкралась к приоткрытой двери и осторожно выглянула, чтобы посмотреть, что там.

Она увидела просторную гостиную, с камином, в котором догорали полена. Рядом в старинном кресле, поджав ноги, сидела рыжеволосая женщина. Волосы её свешивались через подлокотник кресла и почти доходили до пола. Свет от камина отражался в них, красиво переливаясь.

Рыжая женщина говорила:

– …Подумаешь, какой-то цветок. У тебя их миллион! Одним больше, одним меньше.

– Я был так бьлизко! – с досадой проговорил её собеседник, цокнул языком и вздохнул. – Такая рьедкость! В моём льесу! И я нье смог взять его.

– Главное, что ты в порядке. Ужас какой.

– Я хотьел остановить её, но нье мог подойти.

Марта неслышно приоткрыла дверь и тогда увидела того, с кем говорит женщина в кресле. Напротив неё, скрестив руки на груди и облокотившись спиной о деревянную балку, подпирающую потолок, стоял мужчина, представившийся ей впоследствии как Герман. Очки для чтения, сдвинуты на нос. Кудрявые волосы, серьга в ухе, щетина на лице. Не высокий и худоватый.

– Что теперь делать? – озадаченно спросила рыжая.

– Это нье простой маньяк… Это чьёрный. – пояснил Герман.

Рыжая замерла. Бокал чуть не выпал из её рук.

– Бьез меня из дома не выходьи. И на работу будьешь ездить только со мной, поньяла? – Герман нервно прошёлся по комнате.

Рыжая кивнула.

– Братство уже знает, как думаешь?

– Если ньет то скоро узнайет. Об этом я позабочьусь.

– А девочка? Что будем делать с ней?

– Утром я отвьезу её в город. – Герман пожал плечами. – Я уже сдьелал всё что мог, даже перьестарался.

Марта посмотрела на свою руку. На месте ужасного зрелища переломанной кости теперь не было даже шрама. Она пошевелила пальцами, согнула кисть. Боли не было. Марта попыталась осознать, как такое возможно.

– Уже? Может хотя бы подождать, пока она поправится?

– Не к чьему ждать. Её уже начьяли искать, – продолжал Герман, – Два днья прошло.

Глаза Марты округлились:

«Два дня?!»

– А если она очнётся?

– Я скажу то, что говорю всьегда. Скажу, что всьё это ей показалось. Вообще она должна благодарьить меня, что не стала следующей.

Он посмотрел в сторону и поправил волосы рукой.

– Вторую дьевушку уже нашли. – он помедлил, – И её голову тоже.

«Что?!»

Марта шумно вздохнула. Рыжая женщина обернулась и посмотрела прямо на неё. Сердце девушки забилось, как у канарейки. Она отпрянула от двери и закрыла рот руками. Подбежала к окну, и попыталась открыть створку. Та не поддавалась. Марта начала паниковать.

– Эй… – послышался голос у неё за спиной.

Марта вздрогнула и обернулась.

– Тише, дьевочка. – Герман показал ей ладони и не приближался. Его глаза светились бледно-зелёным светом. Свет исходил из белков глаз, охватывая зрачки тоже. Это свечение преображало лицо, делая его похожим на фонарь, который вырезают из тыквы на Хэллоуин.

– Не бойсья. – мягко сказал он.

Но это было сложно. Марта так испугалась, что у неё потемнело в глазах. Почувствовав тошноту, бедная булочница прикрыла глаза. Она шумно дышала, её бросило в пот.

– Не подходи! – выдохнула она.

Герман медленно подошёл. Марте показалось, что она стала героиней триллера. Секунды казались долгими. Она поняла, что бежать ей некуда, и в душе появилось ощущение покорности судьбе. Марта смотрела как горящие глаза зловещего незнакомца приближались к ней, и была готова протянуть к нему руки и отдать себя на растерзание.

Садистом Герман не был. По крайней мере, сегодня. Он провёл рукой у лица напуганной девушки и что-то прошептал, так тихо, что нельзя было разобрать. Перед глазами у Марты всё поплыло, веки стали тяжёлыми, и она повалилась на пол без сознания. Герман едва успел подхватить её, чтобы она не ушиблась.

Проснулась Марта на скамейке городского парка ранним утром, накрытая мужским пальто. Она поёжилась от холода. Огляделась по сторонам. Казалось, что во всём парке она была совершенно одна.

Марта знала, где находится и заблудиться не могла. Немного придя в себя, она рассеянно побрела домой. В кармане булочница нашла мелочь, ровно столько, чтобы можно было потратить на проезд в автобусе.

….

– Добрый день! Слушаю Вас.

Марта подняла глаза. Перед ней стояла стройная официантка с блокнотом в руке.

2. АВРОРА

Плотно закрыв за собой дверь, ещё не старый, но поживший колдун прошёл в мастерскую, не вытерев грязные ботинки о коврик, что лежал у двери. Это был высокий и статный мужчина, с благородными чертами лица и копной рыжих волос, аккуратно убранной в хвост. С виду он казался суровым почти перманентно, однако не многие знали, что на самом деле, более мягкого и терпеливого колдуна сложно было отыскать.

Он зажёг софиты, повязал льняной фартук, запачканный краской, и ещё раз взглянул на картину. Девушка, изображённая на ней, сонно прикрыв глаза, смотрела мимо художника. Она сидела в плетёном кресле и подпирала подбородок рукой. Её фигура была ещё не прописана, и сад за окном был словно в тумане.

Приступив к работе, художник подумал, что, пожалуй, это было одной из её милых особенностей – смотреть мимо и витать в облаках, когда она позировала. Воспоминания захлестнули его с головой. Казалось, сейчас она еле слышно проходит по коридору, стараясь не разлить крепкий кофе в чашке. Неслышно открывает дверь, подходит ближе и заглядывает ему через плечо. Он почти слышит её дыхание… Рука с кистью замирает, не прописав мазок.

Прошло уже больше семидесяти лет с тех пор, как любимая оставила его навсегда. В памяти снова всплыли страшные картины из прошлого.

Во время первой мировой войны, в начале века, Георг, так звали нашего героя, служил хирургом в военном госпитале во Франции. Всего несколько месяцев назад, он покинул относительно спокойную Аргентину и отправился на фронт, ведомый чувством долга, и чрезмерными амбициями. Оставив беременную жену на попечение знакомых ведьм, он распрощался и пообещал вернуться к концу года.

Однажды утром, в середине сентября, он получил письмо, в котором говорилось, что ему должны с прискорбием сообщить, что его Елены больше нет в живых. Но их новорожденный сын чувствует себя хорошо.

Георг тяжело вздохнул и отложил кисть. Много раз во сне он видел свою жену, лежащую в крови, рядом с их долгожданным сыном. Впоследствии, ведьма, что стала кормилицей ребёнка, рассказала, что произошло на самом деле.

Георг запрещал себе думать об этом, однако снова и снова внутри себя он ненавидел сына за то, что он существует. За то, что Елена любила его, ещё ни разу не видев, и эта непостижимая любовь заставила её отдать младенцу свою жизнь, когда тот родился мёртвым. Ненавидел себя за то, что не был рядом, когда она приняла это страшное решение. Снова и снова спрашивал себя, зачем Елене было уходить на прогулки так далеко от подруг, что присматривали за ней, да ещё будучи на сносях…

Мальчика назвали Герман. Имя ему дала няня, ведьма, с которой он жил, пока его отец приходил в себя, возвратившись с войны и тяжело переживающий смерть любимой жены.

Когда Герману исполнилось десять, он отправился в школу, как и все дети его круга, но школа эта была особенной. Официально это была гимназия для мальчиков закрытого типа, но внеклассные занятия в ней были такими: "зельеварение", "искусство превращений", "тонкая ботаника", "колдовская каллиграфия", и многие другие, в зависимости от уровня знаний учеников.

Герман занимался до тех пор, пока не падал от усталости. Отец, который был его «мастером» (то есть учителем и наставником), не давал ему спуску ни в чём, и скоро младший Тьери стал лучшим учеником в классе. Он первым получил огонь без огнива, осушал стаканы с водой, поднеся к ним руку, передвигал предметы силой мысли. Уже в тринадцать, он знал наизусть учебник ботаники.

Поскольку мальчик был находчив, ему часто удавалось обмануть бдительность отца, и сбежать в город, чтобы купить сладостей для братьев-учеников, так что наказания он познал сполна. Георг бил его без жалости, и скоро мальчик научился терпеть боль и считал это своим достоинством. Ненависти к отцу он не испытывал, но видел, как ведут себя другие отцы со своими сыновьями, и по-доброму завидовал.

Однажды, после очередного переезда… а переезжать им приходилось раз в несколько лет, так как их жизненный цикл значительно отличался от человеческого – жили колдуны и ведьмы до трехсот лет, взрослели медленно и люди могли это заметить.

Итак, после очередного переезда, их школа на время объединилась со школой для ведьм. Девочки с интересом общались с братьями-учениками, однако никакой романтики между ними не было и не могло быть, поскольку в их возрасте они ещё не могли испытывать подобные чувства. Маленькие колдуны имеют заторможенное гормональное развитие, по сравнению с человеческим. Они не агрессивны и не имеют влечения к противоположному полу, которым одержимы человеческие юноши в этом возрасте. И только по достижению тридцатилетия, после ритуала Перехода они станут взрослыми, будут называться «мастер» или «ведьма» и смогут лечить людей, учить молодых колдунов или станут защитниками и воинами, а так же могут выбрать себе пару.

В тот день братья учились проращивать семена без воды на большом поле с высохшей землёй. Герман заметил, что за ними с расстояния наблюдает ведьмочка – ученица, видимо отставшая от своего класса. Она осторожно подошла ближе и внимательно следила за рассказом мастера о последовательности действий и великой пользе для людей от такого умения колдуна. В старые времена, таким образом можно было спасти целые деревни от голодной смерти во время засухи.

Девочка слушала и слушала. Чёрное платье юной ведьмы развивалось на ветру, коса длиной до пояса растрепалась, и тонкие пряди светлых волос падали на её личико. Как только она увидела, что на неё смотрят, тут же поспешила в сторону школы.

Вскоре, на занятии по изучению мхов Герман снова её увидел. На этот раз он подошёл и заговорил первым:

– Добра тебе! Я видел тебя на поле. Что ты там делала? Это ведь был не твой урок.

Девочка удивлённо посмотрела на него:

– Добра тебе. Извини, я слушала мастера, мне было интересно, и…

– Ясно. Из-за тебя я прослушал заклинание. – сказал он, улыбаясь, как будто это была шутка.

– Правда? Прости, – она подумала, что с такими вещами не шутят, – я помешала тебе. Нужно извиниться перед твоим мастером.

– Не стоит, – перебил её Герман.

Ведьмочка озадаченно посмотрела в сторону мастера Георга Тьери. Выражение его лица было и в самом деле чересчур серьёзным.

– Я Герман – представился Герман.

– А я Аврора – она отчего-то застеснялась.

– Красивое имя, – похвалил ученик – как раз для тебя.

От его слов она застеснялась ещё больше.

– Я хочу сегодня сбежать в город, – продолжил он, – там будет праздник. Ты была когда-нибудь на празднике в городе?

– Нет, никогда. Нам не разрешено уходить к людям.

– Аврора, а хочешь, пойдём вместе?

Герман заговорчески посмотрел на неё. И тут глаза её загорелись!

– Конечно, хочу!

Изучение мхов оказалось сегодня на редкость скучным и долгим. Мысли Авроры были заняты только предстоящим побегом. Она несколько раз отвлекалась и теряла нить рассказа своей наставницы. Прошёл час, второй…

«Этот урок никогда не закончится?!»

Щёки её горели от волнения, она то и дело бросала взгляд на своего нового знакомого. Он сидел среди братьев-учеников на траве и что-то рассматривал через лупу.

Наконец, все ученики и ученицы были отпущены для самостоятельных упражнений. Аврора осмотрелась. Германа нигде не было.

«Неужели ушёл без меня?» – подумала ведьмочка и закусила губу от досады.

Но в ту же минуту у неё над ухом послышался шёпот:

– Готова? – сказал её новый друг.

Аврора окинула взглядом своё платье. Чёрное, длиной до щиколотки, белый воротничок. Вряд ли такой наряд подходит для праздника.

– Дай мне пять минут, я переоденусь, – попросила она.

Ученик кивнул. Не теряя времени, Аврора отправилась в сторону своего жилого корпуса.

Юный колдун ждал её возле изгороди. Вскоре он увидел свою спутницу. На ней было льняное платье изумрудного цвета, длиной до колена, и маленькие чёрные ученические туфельки.

– Так-то лучше. – довольно сказала Аврора.

Герман тепло улыбнулся ей:

– Идём?

Аврора разве что не подпрыгнула от нетерпения. Ученик мельком огляделся, схватил её за руку, и они скрылись в густом кустарнике, росшем вдоль всей изгороди. Как оказалось, в заборе уже была проделана дыра внушительного размера, но из-за густой растительности её не было видно.

До города было ещё далеко и, скрывшись в роще, они перешли на шаг. Через полтора часа пути они, наконец, были на месте.

Зрелище, которое они застали, поразило не искушённое воображение учеников. Широкие городские улицы были наполнены народом. Повсюду развешаны праздничные гирлянды и воздушные шары. Над головами прохожих натянуты верёвки, с висевшими на них цветными бумажными фонариками. Беглецы смешались с толпой. Казалось, происходящее вокруг превратилось в разноцветный фейерверк блеска, ярких цветов, незнакомых улыбающихся лиц. Уличные музыканты покоряли публику дивной музыкой, играя на волынке, банджо, виолончели… Были даже необычные причудливо изогнутые инструменты, названия которых наши ученики не знали. Жонглёры в ярких костюмах, стоя на ходулях, демонстрировали своё искусство, акробаты исполняли немыслимые трюки. Люди танцевали в национальных костюмах, под звуки бубна, кружась и сплетаясь в хороводы. В какой-то момент Герман понял, что теряет ощущение пространства и снова взял Аврору за руку. Она купаясь в море новых впечатлений, не обратила на это внимание.

Ученики не заметили, как на город опустились сумерки. Неизвестно откуда, появились мерцающие фонарики. На улицы вышли факиры. Чарующий танец огня заворожил наших беглецов. Они, затаив дыхание, следили за каждым взмахом рук артистов, мечтая научиться этому искусству, по возвращению.

Но возвращаться не хотелось. Более того, Герман и Аврора совершенно забыли, что давно уже должны были быть в Школе. Они вдыхали этот чудесный вечер, не желая пропустить ни единого мгновения. Крепко держась за руки (теперь уже для того чтобы не потерять друг друга в толпе), они выглядели как влюблённая пара студентов или старших школьников. Они ели мороженое, смеялись, пели знакомые им песни вместе с уличными музыкантами, открыв рот, смотрели на цирковое искусство.

Выйдя к речке, они сели на ступени маленького мостика, перекинутого через неё. В руках у каждого было мороженное.

– Герман, как здорово! – глаза Авроры светилась от радости. – Если бы не ты, я бы никогда не увидела ничего подобного! Спасибо тебе!

С лица Германа тоже не сходила улыбка.

– Влетит нам, наверное!

Опять он не воспринимал это всерьёз. Но на этот раз, даже Аврора, воспитанная в самых строгих правилах, решила не думать о том, что будет, когда они вернутся. Ей хотелось наслаждаться ароматами в воздухе, музыкой, танцами, и отчего-то так грела сердце улыбка юноши-колдуна, сидящего рядом с ней.

– Скоро будет фейерверк – сказал Герман, прервав её размышления.

Праздник закончился далеко за полночь. Герман и Аврора нехотя пошли в сторону школы. Усталость давала о себе знать. Ноги устали ходить и танцевать, лицо устало улыбаться, руки устали держаться друг за друга. Благодарность к своему новому другу переполняла Аврору ничуть не меньше, чем новые впечатления. Выходя из центра города, они запетляли через подворотни, направляясь в сторону густой рощи, через которую пришли сюда.

Им на встречу вышли трое нетрезвых парней. Они были здоровенными и побриты на лысо. Их взгляды не предвещали для наших героев ничего хорошего. Ученики остановились. Парни, посмеиваясь и переговариваясь между собой, подходили ближе. Их речь была не связной, но по обрывкам фраз можно было догадаться, что их заинтересовала блондинка в зелёном платье. Не отводя напряжённого взгляда от негодяев, Герман отодвинул Аврору себе за спину.

– Идите своей дорогой – сказал он, не повышая голос.

В ответ послышался смех.

– Заткнись, сопляк! – самый высокий парень вышел вперёд, – Твоя девочка хочет развлечься с нами.

Маленькая ведьма попятилась назад. Герман понимал, что ему не хватит сил защитить её. Парней было трое, а он один. Но попытаться стоило. Поэтому ответом на слова лысого был точный удар по его колену. Несмотря на существенную разницу в росте и телосложении (Герман был ещё мальчик и гораздо ниже противника), адреналин сделал своё дело. Высокий парень упал, держась за ногу, и вопя от боли.

«Всего лишь вывих» – промелькнула мысль в голове колдуна.

Аврора, вскрикнула и закрыла лицо руками. Двое парней, стоящих поодаль, на несколько секунд растерялись, но быстро сообразив, что происходит, с яростью бросились на Германа. Тяжёлый кулак прилетел ему в челюсть. От удара головой о землю у него потемнело в глазах. Он попытался встать, но тут же получил ещё два удара по рёбрам тяжёлыми сапогами. Закончив с ним, здоровяки двинулись к несчастной ведьмочке, оставив своего хромого, по милости юного колдуна, приятеля наблюдать за происходящим, сидя на земле поодаль.

Герман открыл глаза. Дышать было трудно. Вязкая боль пульсировала во всём теле. То, что увидел юный колдун, поразило его так, что перекрыло все впечатления от праздника, на котором они только что побывали. Пристально глядя на бритых пареньков, Аврора сдавленным шёпотом произнесла короткую фразу на колдовском языке, резко выставила руку вперёд и сжала кулак. В это время зрачки её глаз разгорелись изнутри, как угли. Парни немедленно упали на колени, держась за горло и хватая ртом воздух, словно кто-то душил их.

Не ослабляя хватку, маленькая ведьма сделала шаг в сторону. Лица парней перекосились и чуть посинели.

– Аврора! Ты же убьёшь их! – просипел Герман.

Ведьма не сразу опомнилась, но опустила руку. Ещё недавно такие сильные и непобедимые противники, вдохнули воздух как первый раз в жизни и закашлялись. Герман поднялся, сплюнул кровью, и взглянул на Аврору. В её глазах был страх и изумление от самой себя. Девушка схватила колдуна за руку, и они побежали прочь, впрочем, не очень-то быстро – Герману всё ещё было больно двигаться.

Убежав достаточно далеко и запыхавшись, они остановились.

– Как ты? Тебе больно? – спросила Аврора.

Она хотела коснуться его лица, но колдун не позволил. Челюсть сильно болела. Рёбра сломаны небыли, но ушиб был ощутимым.

– Ничего. – сказал он. – Не беспокойся.

Герман чувствовал себя странно. Он ещё не знал тогда, что это и называется «унижение».

– Так темно! У тебя есть с собой фонарь? – спросила Аврора. Герман помотал головой. Руки его стояли на коленях, а голова была опущена вниз, со лба капали капельки пота.

– Как нам найти дорогу до школы? – беспокоилась маленькая ведьма.

– Попробуем, – сказал ученик – в крайнем случае, заночуем в той роще.

– Мне страшно… – сказала Аврора.

– Чего бояться? – запоздало строил из себя героя молодой колдун.

– Боюсь, что потеряю тебя и останусь одна. – кротко ответила ведьма.

Герману стало жаль маленькую ведьму. Он размышлял, что могло заставить её научиться таким радикальным приёмам самообороны. Сейчас она казалась хрупкой и нежной. Колдун улыбнулся:

– Не бойся. Я буду держать тебя за руку.

Девочка робко положила свою ручку на ладонь Германа, сжала его руку, и они пошли вперёд.

– В какой стороне школа? Ты уверен, что мы идём правильно? – вопросы ведьмы нарушили тишину после часа пути.

– Теперь уже нет – послышался ответ из темноты.

Луна скрылась за тучами. Они уже вошли в рощу, поодаль от города. Беглецы не видели ровным счётом ничего, и слышали только шорох своих шагов, треск веток под ногами. Чувствовали запах ночной свежести, кожей ощущали ветки кустарников, на которые они то и дело натыкались выставленными вперёд руками. Горячее сплетение рук, казалось, было единственной связью с жизнью и реальностью, которое сейчас существовало. Стало холодно.

– Давай останемся здесь. – предложил Герман.

– На всю ночь? – Аврора остановилась, ученику пришлось сделать то же.

– Я уже совсем потерял ориентацию. Зажгу огонь, погреемся.

Девушка вцепилась в его руку так, что он не смог высвободить её, для того чтобы прощупать почву под ногами и зажечь огонь пальцами.

– Не отпускай меня – прошептала ведьмочка.

– Держись за мои плечи – предложил он, и тут же почувствовал, как холодная ручка легла на его плечо и слегка его сжала.

– А теперь руку отпусти. – улыбнулся колдун.

Аврора послушалась. На освобождённой из плена девичьих страхов руке молодого колдуна остались белые следы от маленьких пальцев. Герман, не медля, опустился на корточки и провёл рукой по земле. Она оказалась холодной и засыпанной иглами от корабельных сосен, росших здесь повсюду. Поняв обстановку, ученик сделал особый знак пальцами и произнёс слово "гореть" на его ладони и между пальцев засветилось рыжее пламя. Он опустил его на землю и теперь можно было погреться и передохнуть. Ведьмочка немного успокоилась и отпустила своего друга.

– Как ты думаешь, где мы? – спросила ведьмочка, оглядываясь.

– Понятия не имею – сказал Герман.

– Мы останемся здесь? – нерешительно спросила она.

– Да, придётся – ответил Герман и уселся, опершись спиной о мощный ствол высокого дерева с размашистыми ветвями, доходящими до самой земли. Костёр, разведённый колдуном, разгорелся сильнее, однако оставался на месте, не распространяясь. Такой фокус мог сделать каждый ученик, будучи ещё ребёнком. Аврора начала мелко дрожать. Её поцарапанные от блужданий в темноте ноги покрылись гусиной кожей.

– Вместе нам будет теплее – сказал Герман, опередив её.

Аврора подошла к своему другу, и отогнав от себя последние крупицы смущения, прижалась к нему, положив голову на его плечо. Беглецы вскоре согрелись и незаметно для себя уснули.

Широкие лапы ветвей дерева, под которым устроились ученики, пришли в движение и словно живые, объяли собой Германа и Аврору, оберегая их сон.

Беглецов, конечно, давно искали. Ученик проснулся от того, что его грубо толкают в плечо. Кое-как продрав глаза, он увидел, что его подруга стоит поодаль и, стыдливо опустив глаза, выслушивая что-то нелицеприятное от своей наставницы, которая размахивала руками и выпучивала глаза, отчитывая сонную беглянку. Не успев почувствовать жалость, он содрогнулся от пронизывающего холода и обнял свои плечи, пытаясь согреться. Рядом с Германом, скрестив руки, стоял его отец.

Будучи приведены в школу, оба на две недели были отстранены от занятий. Дни они проводили в библиотеке, каждый в своём учебном корпусе, где за это время должны были выучить по книге заклинаний. Герман был даже рад этому. Он считал, что легко отделался.

Конечно теперь с неразлучной парочки не сводили глаз наставники и старшие ученики. Хотя никто не поощрял их общения, недавнее происшествие только укрепило их привязанность друг к другу.

Успехи у обоих были неплохие. Они перенимали друг у друга знания, которые им не давали из-за разницы полов, и подтягивали друг друга по трудно дающимся предметам. Учёба стала ещё интереснее. Иногда их видели вместе, читающими одну и ту же книгу, иногда спорящими до хрипа. Они больше ни разу не позволяли себе прикосновений, так как не хотели снова быть наказанными за непристойное поведение. И всё же, полностью восстановить репутацию им не удалось.

Так прошло два года, и однажды в школу для ведьм приехала знатная дама в красном шёлковом платье. По её просьбе всех ведьм – учениц, что были сиротами, в полдень привели в большую комнату с плотно закрытыми шторами, велели раздеться догола и распустить косы.

Девочки смущённо переступали с ноги на ногу, не понимая, что происходит. Дама в атласном платье измерила каждую из них вдоль и поперёк, просила пройтись и вызвать различные чувства у присутствующих. Наставница в белом переднике стояла возле входной двери с отсутствующим выражением на лице.

Окончив осмотр учениц, знатная дама выбрала из всех только двоих. Это были Аврора и её сестра Роксана. Девочки были самыми красивыми сиротками из всех. Остальным было разрешено продолжить занятия. Когда свободные ученицы покинули зал, оставшимся двум сказали, что Дама ждёт их через час у входа в Школу с вещами. Поняв что это значит, и не найдя никакого выражения жалости в глазах наставницы, Аврора со всех ног побежала в соседний дом, где проходили занятия для мальчиков.

У учеников мастера как раз был перерыв. Аврора быстро нашла в толпе Германа. Тяжело дыша, она рассказала ему что случилось, и что, скорее всего, это их последняя встреча. Произнося эти слова, она отёрла крупные слёзы со своих прекрасных глаз рукавом платья.

Герман стоял ошарашенный, и не мог произнести ни слова. Ему казалось, что в этот момент жизнь его разбивается вдребезги. Горячие слёзы самого дорогого для него существа обожгли его сердце.

– Я буду писать тебе каждый день, обещаю. Прощай. – и она быстрым шагом ушла прочь, не оборачиваясь.

– Аврора! – ученик окликнул её, понимая, что не знает что сказать, если она обернётся. Она слышала, но решила, что от долгих прощаний будет ещё больнее. Новый поток слёз исказил её зрение. Она не обернулась.

Шли месяцы и годы, но ни одного письма от Авроры Герман так и не получил.

3. УСЛУГА

– Хах, а тебе не кажется, что это глупо?

Молодой мастер шёл на ощупь в темноте, раздвигая руками кривые ветки.

– Чтобы я ещё раз тебя послушал…

Он выругался. Глаза его блеснули зелёным светом.

– Если ты не в курсе, я не могу видеть в темноте! – снова начал он, и тут, рука опустилась на его плечо, настойчиво надавливая, опуская его на колени. Он нехотя подчинился, возмущённо сдвинув брови.

Всё стихло, и он мог слышать только своё дыхание. Через мгновение кто-то сзади быстрым движением взял его за волосы, и холодное лезвие ножа полоснуло по горлу. Мастер захрипел и попытался вырваться, но было поздно.

…….

Герман толкнул дверь ногой, нагруженный пакетами с покупками. Тут он заметил Джейн, сидевшую на диване. Перед ней стояла открытая бутылка вина.

– Рыжайя, а ну ка, помоги мнье! – крикнул он.

– Я не могу, я страдаю. – послышалось в ответ.

– Бессовьестная, – Герман прошёл в кухню и бросил пакеты на стол. Он хотел сразу подойти к сестре и спросить, что случилось, но его мания порядка не позволила.

Тьери разложил все продукты по местам, стараясь, чтобы угол одной коробки точно совпадал с углом другой, чтобы все пакеты лежали в порядке убывания массы и размера. С годами это стало занимать меньше времени. Когда он, наконец, закончил, то подошёл к Джейн и, наклонившись, поцеловал её в щёку.

– С утра уже бухайешь?

Тут он заметил, что ведьма была в слезах. Тушь растеклась по её щекам, помада смазалась. От слёз на её лице выступили подглазины. Туфли валялись на полу. Она сидела, по привычке, подогнув ноги. Короткая юбка, обозначалась только номинально, и Герман мог обозревать её чулки.

– Эй, детка, что случьилось?

Он присел рядом.

– Всё было так хорошо, – всхлипывала ведьма, вытирая слёзы ладонью, ещё больше размазывая тушь – он мне так нравился! А потом опять началось то же, что и всегда: «Куда идут наши отношения, Джейн?», «Почему ты живёшь с братом, а не со мной?».

Она саркастически закатила глаза, и потом промокнула нос рукавом шёлковой блузки. Герман вздохнул, достал из кармана платок и вытер ей лицо, как маленькой девочке.

– Ты ему нравишьсья, Дженни. – проговорил он. – Развье это плохо?

– В том то и дело! Я ему не просто нравлюсь! – Джейн снова готова была расплакаться. – Он сказал, что любит меня! Понимаешь?

И она всё же зарыдала. Герман обнял её, положив её голову на плечо так, чтобы она не запачкала его футболку.

– Тебье решать, что с ним дьелать.

Ведьма тяжело вздохнула и крепко обняла брата. Она сидела здесь уже довольно давно и ей наскучило думать о каком-то человеке, не достойном её внимания. Она решила перевести тему, всё-таки оставаясь в ужасном настроении.

– Ты уже знаешь? Мастер убит. – сказала она, промакивая нос платком Германа.

Тьери промолчал, задумчиво опустив глаза.

Джейн шмыгнула носом и, отнявшись от груди колдуна, постаралась взять себя в руки.

– А та девочка? Как её? – вдруг вспомнила она.

– Марта. Она работайет в булочной.

– О чём вы говорили? Она задавала вопросы?

– Ньет. Похоже, она удьивилена, что встретила меня.

– Можешь мне поверить, она ещё начнёт спрашивать. – уверила ведьма.

Герман встал с дивана, взял со стола бутылку вина и отпил немного.

– Это пугает. Док. – Джейн ждала от него решительных действий, но колдун, похоже, действовать не собирался. Он уселся на ковёр у камина и скрестил ноги по-турецки.

– М-да. Нье приятно. – проговорил он.

Джейн зевнула и опустила голову на подушку, лежавшую на диване.

– Надо с ней поговорить. Слышишь? С этой Мартой. – у Джейн закрывались глаза против её воли.

– Да, стойило бы. Пока она нье сдала нас охотникам. – ответил Герман

Ведьме не понравился такой расклад.

– Охотники? Они что?..

– Да, охотньики в городе. Пока что бояться ньечего, похоже, что их нье много. К тому же, бьелый ковен уже послал ловцов рассльедовать убьийство. Нье удивляйся если они нагьрянут к нам в лавку с проверкой.

Джейн кивнула. Это успокаивало. Ловцы белого совета – не простые колдуны, это военный ковен. Если они в деле, значит скоро оно будет закрыто. Джейн не сомневалась, что они разберутся так же и с охотниками, и с чёрными и скоро жизнь войдёт в привычное русло.

– Марта хорошая девочка. Ей не поверят, даже если она решит рассказать всем о своём чудесном исцелении. – улыбнулась ведьма.

– Она напугана. И опасна. – возразил колдун.

– Надеюсь, убийцу скоро найдут. – сказала Джейн и закрыла глаза.

– Я был в льесу один ньесколько раз после убийства, и ньичего необычного нье произошло. Значит, я убьийцу нье интересую. – рассуждал Тьери.

– Ты ходил в лес?! – Джейн распахнула глаза. Спать расхотелось.

– Коньечно я ходил в льес. Я же знахарь. – Герману действительно казалось, что это очевидно.

– Ты спятил?! – она не могла поверить, что этот великовозрастный колдун, имевший две учёные степени, может быть таким идиотом. – Пока убийца разгуливает на свободе?!

– Дженни… – он посмотрел на неё – Нье волнуйся за меня, я уже большой.

Он саркастически улыбнулся и продолжил:

– Я поговорью с дьевочкой и решу, что делать. Если она нье может быть мне полезна, тогда она должна забыть всьё, что видела.

Джейн скрестила руки на груди.

– Это что значит?

– Ньебольшой инсульт, частичная потеря памьяти. Ничьего страшного.

– Ты этого не сделаешь! – вспыхнула ведьма.

– Дженни, нье волнуйся. Это почти бьезопасно.

– Она ни в чём не виновата!

– Я занйю. – кивнул колдун.

– Ты не имеешь права использовать её!

– Она должна мне услугу.

– У тебя хватило наглости просить её об услуге?! Она не просила её спасать! – Джейн уткнула руки в бока.

– И тем не меньее, я спас ей жизнь. Или ньет? – колдун был непреклонен.

– Ты создал эту проблему! Ты нашёл её в лесу, хорошо. Но ты, во-первых, вылечил её руку, вместо того чтобы наложить швы и поставить шину.

– Джен… – хотел перебить Герман, но ведьма продолжала.

– Во-вторых, ты мог сделать так, чтобы она забыла всё, что видела, ещё той ночью, а ты этого не сделал!

Колдун нахмурился.

– Ты присмотришь за ней, но и пальцем её не тронешь, и это будет единственное разумное решение!

– Дженни, я сам разбьерусь. – отвернулся Герман.

– Тебе не нужны мои дурацкие советы, да?!

Колдун не отвечал. Джейн встала с дивана, ушла в свою комнату и хлопнула дверью. Эта детская манипуляция должна была заставить его передумать.

– Джен! – позвал колдун. Ответа не последовало. Он вздохнул и выпил ещё вина, глядя на танцующее пламя камина.

«Женщины…» – подумал он.

……

Подойдя к первым деревьям на опушке, колдун разулся и тронул землю рукой. Приветственный ритуал – обычное дело. Земля была влажной и мягкой. Тьери поднялся и, поправив висящую на плече объёмную сумку, вошёл в лес.

Лес звенел и переливался звуками жизни. Щебетали маленькие птицы, трещали снующие тут и там насекомые, шуршали грызуны, и все эти звуки смешивались с шорохом листьев. Незаметно, они создавали умиротворяющий хор, оркестр. Сам в себе, лес источал аромат свежести.

Герман шёл долго, касаясь руками деревьев, проводя пальцами по высокой траве. Кусты чуть заметно поворачивались корпусом своих ветвей в его сторону.

Колдун водил ладонями параллельно земле, глаза его светились. Издали его движения походили на танец. Знахарь сливался с природой в одно целое, в дуновение ветра, в звуки и ароматы. Он искал корни для зелий. Почувствовав своим естеством то, что ему было нужно, он отвлёкся от своих медитативных переживаний и посмотрел себе под ноги. Птицы, следовавшие за ним, уселись на ветки и перекрикивались на своём птичьем языке.

Герман опустился на колени, достал из сумки тряпичный свёрток и развернул его. Внутри лежали несколько стеклянных ёмкостей, плотно закрытых пробками, пинцеты, острые щипцы, лупа, кисточка с грубой щетиной, старинные медные монеты и маленький нож с резной рукоятью. Он открыл пузырёк из толстого матового стекла, высыпал из него на правую ладонь немного белого порошка и растёр его, словно вымыл им свои руки. Сделав это, взял нож и, произнося заклинание Разрешения, надрезал мшистую почву у своих ног. Аккуратно приподнял мох за краешек разреза, а другой рукой при помощи пинцета вытянул из земли корень. Отрезав от него часть, поместил её в пустой стеклянный сосуд и плотно закрыл его пробкой. После, он пригладил ладонью место разреза и снова что-то прошептал. Он собрал свои инструменты и убрал их в сумку. На место разреза он положил монету.

Герман поднял голову и посмотрел перед собой. Перед ним на стволе молодого дуба висела оборванная паутина. Колдун сдвинул брови, его глаза снова засветились изумрудным огнём. Дерево было больным, хоть и казалось вполне крепким. Герман вспомнил, как когда-то он читал в книгах, что в старые времена колдуны говорили, что деревья видят и слышат. Что деревья хранят память обо всём, что происходило рядом с ними. Но не каждый знахарь мог задавать вопросы деревьям и слышать их ответы.

К сожалению, Герман такого не умел. Он посмотрел дальше и увидел, что и некоторые другие деревья также были заражены странным недугом.

Он поднялся на ноги, повесил на плечо свою сумку и прошёл дальше вглубь чащи. Птицы снова последовали за ним, но заметно забеспокоились, и уже начали мешать колдуну своим свистом. Герман строго взглянул на них, и они умолкли.

Он шёл, стараясь не ломать ветки и не издавать шума. Вскоре запахи стали гуще, значит близко было болото. Невдалеке от воды, густо заросшей тиной, так, что её не было видно, стояли, друг напротив друга, пять деревьев. Но что было необычно, так это то, что корни их вышли на поверхность земли, сплетаясь между собой, образуя окружность. Герман подошёл ближе. Деревья были больны, листьев на них не было. На болоте заквакали лягушки. Тьери поднял руку, приказывая им замолчать. Стало тихо. Герман сделал ещё пару шагов и оказался на участке выжженной земли.

Вокруг лежали капли воска от чёрной свечи, пепел от сожжённого стебля бессмертника и звериной кожи. Запёкшаяся кровь высохла на траве, но её было не много. На одних кустах паутина была оборвана, на других же лежала так густо, что покрывала их практически полностью. Все растения в этом периметре были больными, и даже кое-где покрытыми красноватой плесенью.

Тьери не произнёс ни слова. Он смотрел, как смерть распространяется по лесу, медленно съедая всё живое. Колдун поёжился.

Лес. Его лес. Лес, который уже стал домом. Где каждое дерево, каждая кочка были знакомы теперь был под властью чёрного колдуна.

Герман же не был ни ловцом, ни даже магом с каким бы то ни было рангом. Он был знахарь, на счету у которого не перечесть сколько нарушений Закона. И лучшим решением для него было бы не отсвечивать и не нарываться на неприятности. На этот раз он понимал, что, если попадётся ловцам, ему будет уже не отмыться.

За спиной у знахаря послышался треск. Он укорил себя, что отвлёкся и не сразу заметил, что давно уже был не один. Тьери молниеносно отреагировал и блеснув глазами, исчез.

……..

Марта закрывала булочную. Дождь уже перестал и улицы стояли мокрыми. Она оглянулась на магазин специй. Свет из окон-витрин падал на мощёную мостовую, и камни блестели будто смазанные маслом. Дверь в лавку отворилась с неизменно громким звоном колокольчика и на улицу вышел пожилой мужчина. Он посмотрел на небо проверяя ни пошёл ли снова дождь и убедившись, что зонт не понадобится, ушёл осторожно переступая чтобы не поскользнуться.

Попытавшись отогнать тревожные мысли, Марта направилась вниз по улице. Вдруг, дорогу ей преградил бездомный. Грязный и отвратительный, одетый в рваное пальто.

Он зашипел:

– Не говори с продавцом ядов, девочка! Продавец ядов – колдун!

Сказав это, бездомный сипло рассмеялся. Марта отшатнулась в испуге и быстро зашагала проч.

Она потеплее укуталась в шарф и, цокая каблуками, зашагала по мостовой в направлении дома. Благо идти было не далеко. Ночь заполнила мраком улицы, дурно пахнущие по углам, свистящие сквозняками, изредка поднимающими ей юбку. Марта шла, торопясь и стараясь укрыться от холода.

Вдруг на её пути снова возникла устрашающая фигура. Бездомный, шаркая дырявыми сапогами, направлялся прямо к ней. Булочница оценила обстановку и поняла, что на улице кроме них, никого нет, так что скорее всего, просто пройти мимо ей не удастся. Она развернулась и юркнула в узенький переулок, перейдя там с шага на бег.

Едкое чувство дежавю пробрало её с ног до головы. Она часто дышала, выпуская едва заметный пар изо рта. Но поддаваться панике не собиралась. Не в этот раз. Она повернула налево, потом направо, ещё раз налево. Впереди показалась площадь с большим фонтаном в центре. Марта побежала туда и, выйдя из переулка, и посмотрев по сторонам, она перевела дыхание.

Квартира, которую она снимала, была совсем рядом, оставалось только пересечь парк, усаженный старыми клёнами, и она будет на месте.

В парке было темно. Марта скорчила гримасу, и всё-таки пошла вперёд как можно быстрее. Веяло сыростью. Стало ещё холоднее, но Марта уже не замечала этого. Посторонних шагов она не слышала, так что немного успокоилась.

Метрах в пятидесяти стояла старая церковь. Несмотря на поздний час, в окнах горел свет. Из широких церковных дверей вышли двое мужчин. Издалека, костёл напоминал островок света среди тёмной реальности. Марта решила войти.

Внутри удушающе сладко пахло ладаном и сыростью каменных стен. Старые скамейки, выстроенные рядами, были приколочены к полу. Слева у алтаря располагался орган.

Булочница затворила за собой дверь. В церкви она всегда испытывала некоторый трепет, хотя верующей не была. Она прошла и уселась на крайнюю скамейку. Она была не одна. Пожилая женщина стояла на коленях у статуи девы Марии. Две девчонки-гимназистки перешёптывались у окна.

Марта закрыла глаза. Ей стало так спокойно, как когда-то в детстве, когда она жила у бабушки.

– Добрый вечер. – хриплый голос прервал её идиллию.

Марта подняла глаза на того самого бомжа, которого она видела у булочной. Он появился как неизбежность, словно сейчас был его ход. Но сейчас он стал, как будто выше. Неприятного запаха Марта не почувствовала.

– Что тебе надо от меня?! – строго спросила Марта.

– Говори тише. – голос бездомного так же сделался более «человеческим».

– Я позову полицейских!

– Не стоит, если хочешь, чтобы я рассказал тебе правду.

Марта сделала паузу.

– Правду?

– О твоём друге.

– Каком ещё друге? – Марта прекрасно понимала о ком идёт речь – у меня нет никакого друга.

Бездомный походил на актёра, вышедшего из роли, он оставался такими же неприятным. Марта решила игнорировать его и уставилась на алтарь.

– Он колдун, лжец и убийца. – продолжал он.

– Что? – Марта догадывалась об этом с самого начала. Но всё же, она продолжала отдавать себе отчёт, что возможно, это только то, что ей хотелось услышать, и оттого эта версия ей нравилась больше, чем другие. То, что ей просто всё показалось, и что Герман её спаситель… всё это ей не нравилось.

– Он варит зелья в своей аптеке и травит людей! Они не такие как мы, девочка. Они ненавидят нас.

– Что ты несёшь? Кто ты вообще такой?

– Я говорю то, что знаю, и теперь это узнаешь и ты тоже. У нас есть достоверная информация о колдунах.

– У «нас»?

– Нас много, милая. И скоро мы сожжём их всех, и больше никто не будет умирать от их рук. А ты окажешь нам и всему миру неоценимую услугу, что поможешь избавиться от этих существ.

– Каких ещё существ? Вы что, хотите… убить его? – при всех подозрениях Марты, при всех её страхах, это было уже слишком.

– Пойдём со мной, и я тебе всё расскажу.

– Вот ещё! Я пока что в своём уме!

– Здесь в храме есть библиотека. Пойдём, я покажу тебе кое-что любопытное.

Марта помедлила, не зная, что сказать.

– Не бойся меня, я-то уж точно не причиню тебе вреда. К тому же ты можешь быть нам очень полезна, дорогуша.

«Дорогуша… фу» – поёжилась Марта. Однако церковь вызывала доверие и, как ни странно, теперь мысль о том, чтобы выслушать версию городского сумасшедшего не показалась булочнице такой уж глупой.

– Я не собираюсь никого убивать!

– О, этого и не нужно. – тут же ответил бездомный – От тебя требуется всего лишь поделиться твоим… опытом. Расскажешь, что с тобой произошло и что ты видела.

– Ты то откуда знаешь? – ошарашенно проговорила Марта.

– У всех, кто знаком с колдунами, так или иначе, есть что нам рассказать, а твоя реакция сейчас только подтверждает мои слова.

Булочница потупилась.

– Имей в виду, я знаю приёмы самообороны. – предупредила она.

– Ну что ты, они тебе не пригодятся. – уверил бездомный.

– Я серьёзно. – Марта должна была это сказать, однако любопытство уже брало над ней верх.

– Кто ты такой?!

– Моё имя тебе ничего не скажет. Но ты можешь называть меня…

– Знаешь, нет. Спасибо, мне от тебя ничего не надо. – вдруг прервала его речь Марта. Она решительно встала и пошла в сторону выхода.

– Я не сумасшедший! Я – охотник! – прокричал он и хотел схватить Марту за рукав, но она сама остановилась и снова развернулась к нему.

На них тут же шикнули.

– Охотник? – подняла брови булочница.

– Да. И С твоей помощью я поймаю убийцу.

Марта помолчала, раздумывая.

– Ты думаешь, что Герман – это убийца, которого все ищут? – догадалась она.

– Не думаю, а знаю. – сказал бездомный-охотник.

Марта молчала. Ей стало очень неприятно, но, всё же, она сдалась.

– Ну хорошо, только держись от меня на расстоянии, ясно?

– Как пожелаешь.

Бездомный изобразил крестное знамение, поцеловал свои пальцы и поклонился перед распятьем спасителя. Марта старалась не проявить неуважение к вере охотника.

После дифирамба господу, совершённый «охотником» они прошли в узенький коридор. Справа была деверь, которую охотник открыл ключом. Комната была пуста, но вела в новый коридор, снова длинный и узкий.

Марта шла следом за бездомным и уже успокоилась, хотя вопросов у неё появлялось всё больше. Так или иначе человек, служащий церкви вызывал у неё доверие.

Вот наконец они вошли в просторный кабинет, который, по-видимому, и был библиотекой.

– Я покажу тебе кое-что дорогая, и ты убедишься, что я не сумасшедший. – начал свой рассказ бездомный – Наш орден следит за этими существами десятки и даже стони лет.

– То есть вы говорите, что они не люди. Но погодите, это же бред какой-то. И при всём уважении к церкви и вашей вере, я…

– Смотри и слушай, девочка. – не дал ей закончить охотник. Он указал на кресло, стоящее у письменного стола, и достал из стеллажа с книгами несколько томов в потёртых переплётах. Книги он положил на стол перед Мартой.

– Тебе, наверное, известна история охоты на ведьм, верно? Святая инквизиция.

– М-да, а также мне известны истинные причины этих бесчеловечных и мракобесных церковных расправ. Земля, которой владели так называемых «ведьм», переходила церкви. Так что не надо мне рассказывать ваши сказки, как тебя там…

– Терпение, дорогая, я ещё не закончил. Так вот, действительно, это было. И судить о том, верно это было иди нет, я оставлю богу. Возможно, святые отцы и ошибались в чём-то, однако те, кто охотился на ведьм в те времена, всё же обнаружили кое-что очень любопытное.

Тут охотник положил перед Мартой пыльную книгу, о сохранности которой явно не очень-то заботились.

– Это мемуары охотников тех дней. Книга на латыни, но если хочешь, можешь почитать на досуге, я одолжу её тебе.

Марта глянула на охотника с призрением.

– Ты не читаешь на латыни? – притворно удивился бездомный.

– Представь себе, нет.

– Ну тогда я расскажу тебе, вкратце, о чём в ней идёт речь. Во времена святой инквизиции в Англии, Испании и других странах, святая церковь судила всех, кого обвиняли в колдовстве, и как ты справедливо заметила, возможно не все обвинения были справедливы. Однако одна группа охотников пропала в деревне в Англии. Послали бригаду разузнать куда они подевались, и их тела нашли четвертованными. По всей их коже были выжжены сатанинские символы. Другой случай, двое монахов повредились умом увидев в лесу, как они утверждали, танцующих женщин, с венками из трав на головах, кружащихся в языческом танце, и глаза их святились словно раскалённые угли. Не успели монахи и ахнуть как девы исчезли.

– Повредились умом? Что, сразу оба? Да уж, доказательства у вас так себе.

– Именно. Здесь описано ещё много случаев…

Дальше Марта кивала только из вежливости. Несмотря на то, что она видела своими глазами, (хотя в этом она уже не была уверена), всё-таки вступать в какую-то религиозную секту она не желала.

Пока охотник разглагольствовал про волю Господа и сверхъестественные знамения, Марта осмотрелась. Стеллажи с книгами доходили до самого потолка, к ним приставлена лестница, казавшаяся такой же старой, но прочной, как и вся церковная мебель. Каменные стены покрашены в белый цвет, и видимо уже не в один слой. Комод, старое кресло, такое же, как и то, в котором сидела сама Марта. У письменного стола стоял стул, обтянутый кожей грязно-зелёного цвета, по краям спинки выстроились в ряд ржавые круглые заклёпки.

Книги, что лежали перед ней на столе, были написаны на латыни, на английском и на польском языках, несколько листов начертаны на кириллице. Страницы пожелтели и казались липкими и хрупкими. Среди всех книг Марта обратила внимание на одну, тонкую, в тканевом переплёте, на котором гладью были вышиты цветы, корни которых вплетались в замысловатые символы, то ли кельтские, то ли старославянские. Марта не была ни искусствоведом, ни историком, но эта книга так ей понравилась, что ей захотелось подержать её в руках.

Охотник заметил, что Марта не слушает и сделал паузу, которая привлекла внимание его гостьи. Она на мгновение вспомнила как когда-то в детстве, испытывала то же чувство стыда, когда учитель на уроке обращала внимание на то, что она отвлекается на свои мысли и не слушает лекцию.

Марта снова посмотрела в глаза охотнику и подняла брови как бы говоря ему: «Ну, продолжай».

– Ты думаешь, что я сумасшедший.

– Или религиозный фанатик, я ещё не определилась. – искренне ответила Марта.

– Удивляет, что похоже, что ты не веришь мне, хотя видела необъяснимые вещи своими глазами.

– Я не уверена в том, что я видела. Я была очень напугана, ударилась головой и теперь всё то, что произошло со мной как в тумане.

– Ты можешь это проверить. – начал охотник с новым энтузиазмом и, подвинув кресло, сел напротив булочницы.

– Проверить? – Марта инстинктивно откинулась назад.

– Я докажу тебе, что он колдун.

Марта усмехнулась, но всё-таки ей было любопытно поиграть в детектива.

– Ну и как же? – скептически спросила она.

– Его глаза способны излучать зелёный свет. Он может быть ярким или тусклым, и это похоже на то, как будто в его глазах зажигаются фонарь.

Марта молчала. Она почувствовала, как у неё напрягаются плечи.

– Этот свет появляется во время ворожбы. Но не только. Если их разозлить, то ты снова увидишь это свечение. Попробуй вывести его из себя, и ты убедишься в этом сама. Только не оставайся с ним наедине, неизвестно на что способно это чудовище! Ещё свечение может появиться если ведьма испытывает другую сильную эмоцию, как например, – он злорадно улыбнулся – ужас.

Марта по-прежнему молчала и уже заметно напряглась.

– Есть ещё один признак, который можно проверить. Эти существа живут дольше чем люди. Однако они не бессмертны. По скудным, но точным данным, которыми мы располагаем, продолжительность их жизни составляет около трёхсот лет. Охотникам встречались и дети, старики среди ведьм, значит торговец ядами всё ещё молод, однако спроси его, сколько ему лет. И ты увидишь, что он скорее всего затруднится с ответом или станет искать оправдания чтобы не отвечать. Но, подумай сама, какой человек не помнит сколько ему лет?! Судя по его виду, ему должно быть не больше ста тридцати.

Марта снова не сдержала усмешки.

– Ну, знаете, многие люди не сразу вспомнят дату своего рождения или просто скажут, что это не важно. И это вполне нормально.

– Да, но ведьмам приходится менять дату рождения в поддельных документах, иначе разницу между их возрастом и внешностью заметят люди. Сложно не запутаться в датах в таком случае. Я бы запутался.

– Хм… знаешь, это тоже не убедительный аргумент.

– Повторяю тебе, он не человек.

– Ладно, ладно допустим, – согласилась Марта, только чтобы охотник снова не стал вдаваться в подробности.

– Это ещё не всё. Слушай дальше девочка если ты украдёшь его личную вещь, то я могу помочь тебе сделать амулет против его чар.

– Знаешь, уже поздно и мне пора домой. – Марте это надоело.

– Подожди, ты ведь ещё не рассказала свою историю. Прошу тебя, это очень важно! Расскажи, что ты видела или слышала. Любая деталь важна для нас!

– Может, как-то в другой раз. – Марта встала и собралась уходить, но всё же остановилась в дверях и продолжила говорить.

– Нечего там рассказывать. Моя подруга погибла. Я не видела как. Я заблудилась в лесу и очень испугалась. Потом я упала и ударилась головой. И больше ничего не помню.

– Совсем ничего? – сощурился охотник.

Марта вспомнила отчётливо, как никогда, то самое свечение глаз Германа, о котором говорил бездомный.

– Извини, но мне нечего больше сказать тебе.

– Ну хорошо. – отступил охотник – Надеюсь, ты последуешь моему совету и убедишься, что я не обманываю тебя.

Он встал и приблизился к Марте. Она снова отступила назад.

– Если ты почувствуешь себя в опасности, или вспомнишь что-то новое, можешь рассчитывать на мою поддержку. Ты не одна.

Марта кивнула.

– Поводи меня до выхода. – устало попросила она.

– Конечно, дорогая, пойдём. – охотник галантно открыл дверь перед Мартой и пропустил её вперёд.

Уходя, она обернулась и поглядела на костёл, освящённый отсветами тусклых фонарей. В окнах по-прежнему горел свет. Марте вдруг стало очень холодно. Она запахнула пальто и посильнее сжала тонкую книгу в тканевом переплёте с вышивкой, которую она спрятала под широким шарфом.

Придя домой Марта скинула пальто, и уселась за стол не снимая ботинок.

С неведомым трепетом она положила перед собой книгу, только что украденную ей в церкви.

Хоть страницы пожелтели и сморщились от времени, но чернила по-прежнему оставались яркими и текст можно было прочитать. Конечно, ели ты знаешь латынь. Марта с досадой закусила губу. Но всё равно, книга была красива сама по себе. Иллюстраций как таковых в ней не было, но на полях были изображены корни растений, замысловатые символы, обнажённые мужчины и женщины. Они как раз не были красивыми. Нарисованные в средневековой манере с нарушением пропорций и смешными выражениями на лицах. Марта улыбнулась.

Она пролистала книгу и удовлетворённая своим новым приобретением, положила её в сумку, которую брала с собой на работу.

……

Хорошенькая официантка из кафе напротив опиралась локтями о прилавок Германа Тьери. Оранжевые лучи закатного солнца проникали через окно-витрину лавки и блестели в её волосах. Она скрестила ноги, вынув пятку из тесной туфли.

Герман стоял за прилавком, повторяя её позу.

– …И что ты думаешь она ответила? – глаза её блестели. – «Я не такая!».

Официантка рассмеялась. Её смех, такой беззаботный, делал её ещё красивее.

Герман улыбнулся в ответ.

– Бет, ты сегодня заньята? – спросил он.

Красотка кокетливо прикусила губу и поглядела на него, взмахнув ресницами.

– Сегодня моя смена. В другой раз, Герман.

Не успел колдун вздохнуть с досадой, как звякнул колокольчик и в лавку вошёл священник.

Вернее, сначала вошло позолоченное распятие, которое «батюшка» держал в подрагивающей вытянутой руке, а следом, прячась за его спиной, короткими шажками семенили ещё двое, судя по одежде, саном пониже первого.

– Эмм чьем могу помочь? – начал было Герман, и вдруг понял, что не знает, как правильно обращаться к этому ряженому.

– Именем Господааааа… – начал басом старший поп.

Герман сначала обалдел, но потом догадался что к чему.

– А в чьём, собственно, дьело, пане? – поднял бровь колдун. – Я не заказывал освящьение помещьения.

Официантка обалдела ещё больше, чем сам Тьери.

– Я, пожалуй, пойду. – с профессионально-фальшивой улыбкой сказала она, нежно коснулась руки колдуна и вышла, толкнув дверь плечом. Герман проводил её взглядом.

Сопровождавшие священника дьячки растерянно переглянулись. На прилавке стояли две чашки из-под чая, по радио передавали рекламу детского шампуня, лампы на потолке мерно гудели. В общем, никакой чертовщины не наблюдалось.

– Верую в Господаааа нашегоооо Иисууусааааа… – не унимался главный поп.

– Начинаайется. – проворчал Тьери.

Тут до святого отца дошло что от креста освящённого вчера похмельным владыкой видимого эффекта, не наблюдается и решил, что и впрямь, не стоит позориться перед подрастающим поколением. Он чуть поколебался, но крест всё же отпустил.

– Говорят в селе, что сила в тебе бесовская, сын мой.

"Только что я был демоном, а теперь сыном стал. Удобно." – подумал Герман.

– Глупостьи. – колдуну стало неинтересно. Крестным знамением, святой водой, иконами, и прочими артефактами веры Германа пытались напугать чуть ли ни в каждом городе, где бы он ни появлялся. К такому быстро привыкаешь, тем более, что стоит заговорить о медицине и науке, как служители священного культа тут же понимают, что «кина не будет», и пора расходиться.

– А вот давеча говаривали селяне, будто вылечил ты бесовской силой Якова, раба божьего. Что ты на это скажешь?

– А что тут говорьить? – пожал плечами Герман – всё было поньятно. Развьился ишемический ньикроз участка миокарда…

Тут колдун осёкся.

– Инфаркт, есльи короче. Я провьёл необходьимые реанимационные процьедуры, которые мог в тьех условиях, вот и всьё.

      Тут дьяки расслабили плечи. Теперь уж точно, "кина не будет."

– Ты доктор, стало быть, сын мой? – дошло до старшего попа.

Колдун кивнул. Уточнять, что работал в больнице он уже двадцать лет назад, и то в морге, а диплом об окончании аспирантуры мед университета он получил ещё в 54-м, Герман не стал.

– Довольно скучно. Кругом сердьечники, и язвьенники, хоть бы один интьересный случай.

– Веруешь ли в Господа нашего Иисуса Христа сына божьего?

– В этой странье свобода вьероисповедания, – парировал Герман новую нападку попа. – и есльи мы во вьём разобральись, то менья ждьёт работа.

Колдун открыл свой журнал для записей и сделал вид что увлечённо что-то в нём читает.

– Я пришёл задать тебе вопросы! – священник не любил, когда к нему проявляют неуважение и неповиновение его словам.

Тьери поднял глаза.

"Ага, а твоё эпичное появление, это простое любопытство?".

– В селе говорят, что ты колдун, и служитель Сатаны.

– Тьем лучше, – не растерялся Герман. – Чьем больше обо мне сочиняют ньебылиц, тем больше у менья клиентов. Нье принимайтье это на свой счёт, преподобный. Бизнес есть бизнес.

"Крыть тебе больше нечем." – подумал колдун. И только он так подумал, молоденький дьячок, вдруг осмелев, бросил на прилавок, прямо перед Тьери колючую головку чертополоха, связанного атласной лентой с веточкой розмарина. К ленте была приклеена маленькая печать из сургуча, которая чуть слышно стукнула по столу.

У Германа защипало в носу. Он как можно естественнее сделал шаг назад.

– Как тебе такое, а!? – обрадовался дьяк. Но тут же поймав на себе грозный взгляд священника промямлил:

– Эээээ то есть… Саят Свят Свят.

– Carduus acanthoides – сказал Герман, и сощурился, стараясь скрыть что его глаза тоже начали краснеть и слезиться.

На это сочетание трав у всех ведьм и колдунов была сильная аллергия. Они издавна служили амулетом, которым люди пытались защититься против чёрных ведьм. Печать же вызвала отдельный интерес Тьери. Она была зачарованная, не простая.

– Вам нужен чьертополох? Настои из него дьелаются пока он сьвежий. Я могу собрать его для вас и приготовьить препарат. Какая у вас пробльема?

Священник зло нахмурился и плюнув на пол, немедленно вышел не попрощавшись. Тьери возмутил этот плевок, однако, как только за преподобными закрылась дверь, колдун вынул из кармана носовой платок. Не касаясь амулета голыми руками, он завернул его, унёс в подвал. Травы он тут же сжёг, а печать оставил себе. Для коллекции.

……

Весь день в кондитерской обсуждали последние новости. Сообщали о новой жертве убийцы, найденной на опушке леса. Тело молодого парня, с перерезанным горлом. Услышав об этом впервые, Марта невольно вздрогнула. Ей представился владелец лавки специй с перерезанным горлом, лежащий в лесу. Она забеспокоилась и даже захотела сходить узнать, всё ли с ним в порядке. Она тут же одёрнула себя, не понимая откуда вдруг возникла тревога за этого надменного обманщика.

– Какой ужас! – тучная повариха вытирала руки полотенцем, не отрываясь от экрана. Снова прозвучал призыв, не выходить на улицу в ночное время суток, не разговаривать с незнакомыми людьми и не оставлять детей без присмотра.

– Проклятый лес. – тихо сказала себе Марта. – Надо было уехать в пустыню. Где вообще нет лесов.

– Уже уходишь? До завтра, Марта! – окликнула её повариха.

Девушка кивнула ей, обернувшись. На душе было не спокойно. Она надеялась, что время вылечит и все ужасы останутся позади, но похоже, что прошлое опять пришло к ней, смотрит из всех окон, следит за ней и не оставляет в покое.

Она уже собиралась уходить, как вдруг входная дверь резко открылась, и в булочную вошли трое высоких мужчин, одетые в чёрную военную форму, мокрую от дождя. Марта и повариха удивлённо переглянулись.

– Извините, но мы уже закрыты! – сказала Марта, но на неё не обращали внимания.

Они без церемоний прошли в служебное помещение, открыли ящики письменного стола и начали вынимать оттуда бумаги.

– В чём дело?! – возмутилась повариха – Что происходит?!

– Простая формальность. – ответил человек в форме. – У нас есть ордер. Ваша лицензия и документы на аренду, пожалуйста.

Повариха засуетилась, доставая бумаги из шкафа. Марта же наблюдала.

«Руки болят слишком часто в последнее время!» – подумала она и, достав из кармана упаковку таблеток, положила одну себе в рот.

К ней подошёл один из военных.

– У нас несколько вопросов к Вам, пани. – сухо сказал он.

– Ко мне? Я слушаю. – ответила Марта.

– Где вы были в ночь на 7 июля, когда была убита Мария Воржак?

Марта скрестила руки на груди и постаралась выглядеть как можно спокойнее.

– На все вопросы я уже ответила полиции. И подозрения с меня официально сняты. – отвечала она, как её научил адвокат.

Мужчина в форме помолчал, внимательно вглядываясь в её глаза.

– Так. Тогда другой вопрос. Какие у тебя отношения с Германом Тьери?

Марту бросило в жар. Невозмутимый настрой сразу же пропал.

– Никаких… – невнятно проговорила она, – Я его толком не знаю. У него магазин на углу.

Военный продолжал смотреть ей прямо в душу.

– С ним что-то случилось? – спросила Марта, ещё раз изумившись собственному приступу гуманизма.

– Всего хорошего, пани.

Человек в форме развернулся и вышел вон, подав знак своим коллегам. Они просматривали документы ещё с полчаса и после ушли, одновременно, как по команде прекратив работу. Последний из военных, остановившись в дверях, вынул из кармана кусок мела и нарисовал на стене круг, после чего тут же вышел, хлопнув дверью.

Когда все в булочной обсудили это возмутительное вторжение, Марта вышла на улицу и огляделась. Бездомных нигде не было. Зато она увидела Германа. Он закрыл дверь своей лавки ключом и теперь опускал металлические ставни. Марта вздохнула с облегчением, и решительно пошла к нему. Знакомое неприятное ощущение покалывания нарастало в её руке по мере того, как она подходила к Тьери.

– А, это ты? – сказал он, заметив её, не поздоровавшись.

– Что всё это значит?! – начала Марта.

– Ты о чьём? – сделал вид, что не понимает в чём дело Герман.

– Обо всём! То, что было тогда в лесу, моя подруга… И теперь какие-то люди спрашивают меня о тебе! Какого чёрта?!

Герман едва сдержался, чтобы не закрыть ей рот руками.

– Незачьем поднимать шум. – он посмотрел по сторонам. – Пойдьём в бар, выпьем чего-нибудь и поговорьим. Я угощьяю.

– Хорошо, но ты мне всё расскажешь!

– Да, да.

Герман убрал ключи в карман и зашагал вниз по улице. Марта засеменила следом. Каждый раз, находясь рядом с этим вежливым иностранцем, она испытывала необъяснимое волнение, которое было ей неприятно. Она была уверена, что он цыган. Внешность его отличалась от той, что она привыкла видеть, прожив всю жизнь в маленьком городе.

Он был странным. Всё же ей хотелось определиться, было ли то, что она чувствовала страхом, симпатией, или наоборот отвращением. Наверное, всего было понемногу. Такое испытываешь, смотря на что-то чужеродное, иное. Человекообразное, но странно отличающееся на каком-то незримом уровне. Наверное, было в нём и что-то красивое, например его серые пронзительные глаза, и его манера держаться, такая галантная в жестах и в то же время наглая. С другой стороны, ужас, который вселяло в неё свечение его глаз, она не забыла. И приправленный теперь впечатлениями от рассказа охотника, вечер обещал быть содержательным.

За закрытыми дверями бара слышалась музыка и громкие разговоры подвыпивших завсегдатаев.

«Злачное местечко» – подумала Марта.

Тьери зашёл первый и даже не удосужился придержать ей дверь. С непривычки булочнице показалось, что когда она вошла в бар, то все, оглянувшись, посмотрели на неё. Стало неловко, и она покраснела.

Бармен поприветствовал Германа, как родного:

– О, дружище, здорова! Как жизнь?

Герман ответил на приветствие и добавил:

– Бутылку виски.

– Вообще-то, я не пью! – сделала замечание Марта.

– Правильно дьелаешь. – одобрил Герман.

Они уселись за самый отдалённый столик, где им никто не мешал. С собой колдун принёс бутылку и два стакана. Он тут же налил обоим и откинулся назад, принимая непринужденную позу.

– Я слушайю, – сказал колдун.

И тут Марта растерялась. Она отпила немного и своего стакана и закашлялась. Герман ждал.

– Я хотела спросить… – она корила себя, что вся её прыть пропадает, как только приходит время действовать. – о той ночи в лесу.

– Тебье лучше знать, что там произошло. – тут же ответил Герман.

– Я была с подругой, – начала вспоминать Марта – мы заблудились, потом я ушла искать дрова для костра.

– Умно. – усмехнулся Герман.

Марта зло посмотрела на него и продолжила:

– Потом я увидела тень, или силуэт, не уверена. Он был нечёткий, как… дым.

– Можъет, это и был дым? – Герман сделал ещё глоток виски.

– Помолчи, пожалуйста!

– Слушай, я могу тебье сказать только то, что нашёл тебья в льесу, ты была беьз сознания. Я принёс тебья домой и привьёл в чувства.

– А что ты там делал?

Тьери не ответил, и как-то не по-доброму посмотрел на неё.

– Что ты делал в лесу ночью? – повторила Марта.

Колдун быстро придумал что ответить.

– Мой дом там неподальёку. Я услышал крик, и пошёл посмотрьеть, что случилось.

Это было логично. Но Марта не поверила.

– Ты живёшь в лесу? – спросила она.

– Ага. – кивнул Герман.

Марта скривила брови и недоверчиво посмотрела на Тьери.

– Ну, допустим. А как ты меня вылечил?

– Опьять ты за своё. – Герман цокнул языком. – Повторьяю ещё раз, я не лечил тебья. Можьет быть ты ушиблась и испугалась, но больше ньичего.

Марта скрестила руки на груди и вздохнула, смотря, как Тьери залпом опрокидывает второй стакан виски себе в рот.

– Моя рука была сломана! – упрямилась она.

– Нет, нье была. – отрезал Герман.

Марта наклонилась вперёд, уставившись ему в глаза.

– Я видела, как кости торчали из моей руки, когда я была в лесу! Когда я проснулась в вашем доме, моя рука была как новенькая.

Герман молчал и наливал третий стакан виски.

– И я так же видела эти твои свечения в глазах. И как ты шептал какую-то абракадабру. Знаешь, такое сложно забыть. Меня чуть кондратий не хватил! И кстати, я уверена, что то же самое я слышала в лесу!

Марта была очень довольна собой, что вывела продавца специй на чистую воду. Она чувствовала себя Эркюлем Пуаро, произносящим разоблачительную речь, собрав в гостиной всех подозреваемых.

– Я бы посовьетовал тебе обратиться к психотерапьевту.

Марта опустила глаза и обиженно надула губы.

– Я прохожу терапию уже три месяца.

– Угу. – кивнул Тьери с пониманием – Что принимаешь?

– Какое тебе дело?! – вспылила Марта. Теперь её взгляд был как у затравленного волчонка.

– Остынь, Марта. Это профьессиональный интьерес.

– Бездомный на улице сказал мне, что ты – колдун. – после недолгой паузы проговорила Марта.

«Этого ещё не хватало! Охотники уже говорили с ней». – подумал он.

Вот теперь колдун и в самом деле занервничал. Ему хотелось прекратить это как можно быстрее. Усыпить её, и там, в голове, где электрические импульсы бегают шустрыми вспышками, сделать один маленький «Щёлк!».

– Да, я слышал, что кто-то в городе распростаняйет сплетни обо мнье. – Тьери прищурился – Не знайешь, кто?

– Я тут не причём! – Марту затрясло от волнения и злости. Она встала, схватила сумку и собралась уходить.

– А-ну сьядь! – скомандовал Герман.

Марта обернулась. Взгляд колдуна сделался угрожающим. Роговицы его серых глаз сначала позеленели, а потом изнутри начал пробиваться свет, отражаясь от век и падая на скулы. Герман зажмурился и отвернулся, потирая глаза пальцами.

Марта открыла рот от изумления и медленно села, как велел Тьери. Сумка выпала из её рук, и на пол вывалились помада, блокнот, заколки, связка ключей, и книга в вышитом переплёте.

Колдун открыл покрасневшие глаза и проморгался. Марта помедлила, всё ещё приходя в себя от преображения глаз Германа, но всё-таки принялась поднимать содержимое своей сумки складывать всё обратно.

– Что это? – спросил продавец специй, и по спине у Марты пробежали мурашки.

Она подняла глаза, держа в руках ключи.

– Ключи. – ответила она.

– Что это за книга? – Тьери знал, что она поняла с первого раза. Так же он знал, что означает замысловатый узор, вышитый на этом переплёте не меньше, чем двести лет назад.

– А, это… Это подарок. Одной моей подруги.

– Дай посмотрьеть. – потребовал Герман и протянул руку.

У него была особая мягкая манера командовать, которая поражала Марту. Колдун не повышал голоса, не менялся в лице и даже казался дружелюбным. Это обезоруживало. Марта без колебаний повиновалась.

Тьери взял книгу с каким-то благоговением, и осторожно отряхнул её от пыли, которой на ней не было.

Марта подняла свои вещи и поставила сумку на лавку рядом с собой. Она наблюдала, как Герман рассматривает книгу, что она украла из церкви. Он пробежался глазами по тексту первых страниц, и перевёл взгляд на булочницу.

– Где ты это взьяла? – тот же требовательный тон.

– Это подарок. – промямлила Марта.

– Ложь тебя нье украшает, дьевочка. – колдун посмотрел ей в душу, так же, как совсем недавно человек в чёрной военной форме.

Марту передёрнуло. Она не стала оправдываться.

– Я спас твою жизнь. – он чуть не добавил «никчёмную», – Тепьерь, как я уже говорьил, ты должна мне услугу.

Сердце девушки с силой барабанило о рёбра. Колдун налил ещё виски, и нашёл в себе силы смягчиться. Книгу он закрыл и положил слева от себя.

– Я не враг тебье, но советую меня нье злить.

– Прости. – Марта понимала, что он прав и несмотря на то, что Герман пугал её, она действительно была у него в долгу. Спасение жизни, это не шутка и одного «спасибо» здесь мало.

– Так-то лучше. – ответил Герман, сделав большой глоток виски.

«Господи, он же выпил уже почти целую бутылку! Как он ещё может разговаривать?» – подумала Марта, но про себя отметила, что, как ни странно, её собеседник совсем не был пьян. Вслух же она спросила:

– И что это за услуга, которую ты хочешь?

Герман ответил, не раздумывая ни секунды:

– Я хочу эту книгу. – колдун коснулся ладонью вышитой обложки.

Марта не была довольна, что придётся отдать цыгану её новое сокровище, с другой стороны, она всё равно не понимала, что там написано.

– Ладно, забирай. – ответила она с показным безразличием.

– И вот ещьё что, – Герман пододвинул к себе стакан виски, и только тут Марта обратила внимание что его ведущая рука левая. – Я тоже попрошу тебья об услуге.

Марта удивилась и вместе с тем немного успокоилась. Теперь разговор становился более конструктивным.

– Я слушаю. – она сложила руки на коленях.

– Я хочу, чтобы ты пошла со мной в льес, туда, где была убьита твоя подруга. Ты была там. Возможно, ты что-то видьела, но забыла. Я хочу, чтобы твоя памьять рассказала мне больше о той ночьи, а ты показала, где всё пройизошло и как.

– Я ничего не видела. – тихо сказала Марта. В тот миг ей отчётливо вспомнился полупрозрачный белый цветок, озаряющий своим светом поляну.

Колдун как будто угадал её мысли и выражение его лица сменилось на злорадное.

Марта посмотрела на него с недоверием. Отвечать на просьбу Германа она не торопилась.

– Зачем тебе это надо?

– Похоже, что польиция не очьень-то старается выяснить, кто режет людьей в моём льесу. А мне вот очьень интересно.

– Твоём лесу? – саркастически улыбнулась Марта – Ты что, лесник? Или может, леший?

– Очень смьешно. – Герман улыбнулся одним ртом, хотя его глаза оставались серьёзными.

– Я подумаю. – ответила Марта и насупилась.

– Подумай. – Тьери допил бутылку до конца, и всё ещё совершенно не казался пьяным.

– Естественно, за это ты можьешь просить у менья ответную услугу. – пояснил колдун – Я понимйаю, тебе будет нье очень-то приятно вспомьинать ту ночь.

– Дело совсем не в этом. – снова вспылила Марта – Дело в том, что малознакомый мужик предлагает мне пойти с ним в лес, где (какое совпадение), как раз уже убили несколько человек. За кого ты меня принимаешь?

Колдун снисходительно улыбнулся.

– Так ты идьёшь или ньет?

– Нет. – очевидно ответила Марта.

Колдун поджал губы. В целом, всё шло по плану.

– Если пьередумаешь, ты знайешь, где менья найти. – по-дружески подмигнул он – А сейчас мы будьем прощаться.

– Подожди, – Марта не была готова заканчивать разговор. Герман встал, вынул из кармана несколько смятых купюр и бросил их на стол. Не забыл он и про книгу, которую только что получил в качестве ответной услуги, он сунул её в карман куртки, куда она не поместилась полностью.

– Ты уходишь? – Марта взяла Германа за руку, чтобы остановить, но тут же отпустила, испугавшись собственной смелости.

– Сестра меня ждьёт. – Тьери, старался выдать своё смущение за грубость, но у него плохо получилось.

– Если честно, мне совершенно не хочется идти с тобой. – она снова и снова представляла себе это неестественное свечение глаз продавца специй и ей в голову не приходило ни одно разумное объяснение тот, как это возможно. Вспомнились слова охотника церковника «он колдун лжец и убийца».

– Это почьему? – спросил Герман.

Марта подняла на него влажные глаза.

– По-моему, ты – психопат.

– Я?! – чуть не рассмеялся колдун.

– Твоё настроение поменялось уже несколько раз за вечер. То ты пугаешь меня, то командуешь, то вдруг хочешь дружить. Ты принимаешь что-то? Или что с тобой не так?

– Если тебье нужны отвьеты, ты придёшь. Всьего хорошего, Марта. – Тьери не обиделся. Сказав это, он одарил Марту загадочной улыбкой и вышел прочь.

4. ДОМ ПЕРВЫХ

Герман встал из-за стола и снял очки, отодвинув в сторону звенящие мензурки. На сегодня достаточно. Он потёр покрасневшие глаза, встряхнул горячие руки, налил себе мате и уселся в кресло, возле открытого окна.

Вечер воевал с ночью, не желая отдавать свою территорию. Грузные облака, как клубящийся дым, эпично наплывали на оранжевое небо с севера. Колдун отпил немного мате, смотря вдаль. Усталость окутывала его, как одеяло, и мягко растекаясь по телу.

Колдун улыбнулся сам себе и снова посмотрел в небо. Солнце уже село. Сорок лет, а может и больше прошло с тех пор, как…

Герман хотел отпить ещё, но калабаса была пустой. Он не заметил, как выпил всё, пока любовался облаками. Пришлось встать и снова пойти на кухню. На этот раз он налил себе виски. Вернувшись в кресло с курительной трубкой, привезённой из Мексики, и пакетиком табака, он устроился поудобнее, уложив ноги на кресло, что стояло рядом. Колдун зажёг трубку и, вдыхая ароматный дым, вернулся мыслями в то далёкое время, когда он был ещё очень молод, однако его жизнь уже была отравлена. Он выдохнул струйку дыма и тот заклубился у него над головой.

Перед глазами у Тьери снова встало её лицо. Лицо женщины, что преследовало его в воспоминаниях, напоминало о себе болезненным уколом в сердце, когда он того не ждал. Болело и пульсировало в голове беспощадной невозможностью. Герману часто снилась её улыбка, то, как она держала его за руку и то, как только она могла целовать и касаться его.

После Второй мировой войны Герман Тьери и его отец жили в тесной квартире не далеко от центра Буэнос-Айреса. Георгу уже не приходилось содержать сына одному, Герман постепенно перенимал у него управление семейным бизнесом. Кроме того, он блестяще знал Тонкую ботанику – колдовское знание о растениях, позволяющее использовать не только их основные свойства, но и жизненную энергию, саму их сущность. Герман сам смешивал зелья, заговаривал корни, изготавливал мази и настои, имеющие поистине чудесные свойства. Однако никто из людей не смог бы уличить сына хозяина лавки в колдовстве. Его работа была настолько искусной, что никто не отличил бы заговорённый отвар от простой спиртовой настойки.

Герман был знахарем. В то время как сам Георг всё больше занимался финансовыми делами. Ботаника его не заботила так сильно, как материальное состояние его маленькой семьи. Так или иначе, за годы преподавания в Школе волшебства для мальчиков, ему удалось собрать необходимые средства для открытия собственного бизнеса, который в свою очередь позволил семейству Тьери жить безбедно.

Герману было уже тридцать лет, и совсем скоро он должен был стать совершеннолетним. Он всё ещё выглядел как подросток лет шестнадцати, что создавало ему много проблем. Отец постепенно ослаблял контроль над его жизнью. Сам ученик колдуна всё чаще проводил время в уединении. Читать книги ему нравилось гораздо больше, чем слушать нравоучения отца. В последнее время, Герман стал замечать, что его ужасно раздражает, что Георг по любому поводу высказывает своё мнение. Это новое чувство заставило молодого колдуна задуматься. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного.

Как-то утром, Герман встал пораньше, чтобы помочь отцу в лавке. Он с трудом поднялся с кровати, тело словно отказывалось слушаться, перед глазами ходили круги. Он дошёл до ванной, включил воду и умыл лицо холодной водой. Стало легче. Теперь казалось, что всё в порядке. Колдун вспомнил, что вчера допоздна читал в постели. Найдя это причиной своей дурноты, он оделся и пошёл готовить завтрак.

Придя на кухню, Герман включил радио, разбил в глубокую миску яйцо, зажарил на сковороде грибы с диким чесноком и укропом, выдавил сок из апельсинов. Как раз в тот момент, когда наливал его в стакан, почувствовал, что через его тело прошла молния острой боли от плеча через грудную клетку, дальше по бедру до голени. Герман выпустил из руки стакан, и липкий сок пролился, каплями стекая на пол. Молодой колдун замер, судорожно соображая, что это может значить. Он подождал пару минут – ничего не происходило.

«Странно» – подумал он.

По пути на работу, ему казалось, будто его нервы воспалены. И всё что происходило вокруг, оглушало и злило его. В автобус набилось много народа, и ему несколько раз наступали на ноги. То и дело веяло зловонными сквозняками, все кто попадался ему на пути, казались уродливыми.

Войдя в магазин с чёрного хода, Герман остановился, чтобы отдышаться и в этот момент он не выдержал и произошёл «взрыв».

Георг, стоя за прилавком, услышал грохот и звон бьющегося стекла. Он извинился перед клиенткой и поскорее обслужил её. Зайдя в комнату, где только что побывал Герман, он увидел, что высокий стеллаж, на полках которого стояли сосуды с готовыми зельями и приготовленными для них смесями, был перевёрнут и всё его содержимое разбито вдребезги. Дверь на улицу была распахнута, а ученика нигде не было.

– Переход. – сказал сам себе Георг.

Младший Тьери осознал, что произошло, только когда прошёл, не видя дороги, уже два квартала и остановился, переводя дух. Теперь он чувствовал невероятную эйфорию. Как будто цвета в его голове поставили на максимум. Он дышал полной грудью, и воздух казался ароматным.

Прохожий громко и смачно высморкался прямо рядом с Германом, и юный колдун скорчил гримасу отвращения. Не понятно откуда взявшаяся радость тут же улетучилась.

Он решил вернуться домой. Обратная дорога показалась короче, чем путь к работе, только люди на улицах… Люди были повсюду! Герману казалось, что он не может переносить их присутствия. Его нервировало каждое слово, которое он слышал, их запах, звук их шагов… Так или иначе, вскоре, он был уже дома.

«Что происходит? Переход? Похоже на то.» – подумал он.

Он вышел на крошечный балкон своей квартиры и закурил сигарету. Мимо проходила молодая женщина, в общем обычная и даже малопривлекательная. Когда она проходила мимо, взгляд колдуна задержался на её груди. Округлые формы, плавные изгибы… Странное, горячее ощущение в животе, зудящее желанием, которое он не знал раньше, стало окончательным подтверждением его догадок.

В брюках стало тесно. Герман отвернулся, затушил только что начатую сигарету, и быстрыми шагами отправился в свою комнату. Там он достал с полки пыльную открытку, на обратной стороне которой, выцветшими чернилами был написан адрес. Ехать туда далековато, но выбора не было.