Шёпот леса бесплатное чтение

Иллюстратор Виктория Скоморощенко

Редактор Александра Демакова

Корректор Александра Демакова

© Ксения Чепурнова, 2022

© Виктория Скоморощенко, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0056-6435-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Дом, в котором живет ведьма

– Агидель, ты знаешь, что на окраине нашей деревни в покосившемся доме живет ведьма? – произнесла светловолосая девушка. Ее волнистые длинные волосы были заплетены в тугие косы, завязанные кружевными лентами. За день одна из кос растрепалась, и теперь несколько прядей выбивалось из прически. Девушка шла вприпрыжку. Одной рукой она придерживала подол желтого платья, достающего до колен, а другой везла по грунтовой дороге дорожный чемодан.

– Ведьма? – переспросила подруга, подняв от удивления бровь. Девушка подтянула сползшую с плеча лямку белого сарафана, откинув за спину длинные рыжие волосы, переливающиеся золотистыми бликами в лучах заходящего солнца. – Не говори ерунды, Дина, – отмахнулась Агидель, скривив губы. Ощутив легкий прохладный ветерок, девушка поежилась. Она не верила в нечистую силу, однако после слов подруги девушке стало не по себе.

Словно почувствовав ее состояние, где-то в деревне завыла собака, сделав обстановку еще мрачнее, чем прежде.

– В твоем голосе проскальзывают нотки сомнения, – улыбаясь, точно подметила Дина.

– Тебе кажется! – отрезала девушка, нервно перебирая пальцами рыжие волосы.

Небольшая деревня под названием Мостилесово находилась недалеко от елового леса. Она была отделена от него узенькой неглубокой речушкой. Ее берег зарос молодыми кустиками ивы, высоким камышом, шуршащим от дуновения ветра, да пушистым рогозом, а вода была покрыта широкими листьями кувшинок, разросшимися, словно грибы. Петляя, речушка скрывалась за лесом, в котором, по рассказам местных жителей, водился леший. Дина не раз пугала Агидель различными мистическими историями, связанными с лесом – якобы там периодически теряются люди. Но та считала рассказы подруги выдумкой. И, несмотря на предостережения, ходила с дедушкой в лес по грибы да по ягоды. Однако было в рассказах Дины что-то такое, отчего сердце начинало биться быстрее, ладони потели, а ноги неосознанно тряслись.

– Ты хочешь меня напугать? Вот возьму и пойду домой! А ты в одиночку добирайся до остановки, – разозлилась Агидель, настороженно осмотревшись вокруг.

Вечер стоял жаркий и душный, почти безветренный. По проселочной дороге бегала ребятня, играя в догонялки. Их задорный смех разносился по округе, и девушка немного успокоилась, невольно вспомнив о детстве. Окна многих одноэтажных домов украшали наличники. Их узоры были похожи на снежное кружево, появляющееся на стеклах морозным утром. Во дворе одного из домов кто-то жег костер. Запах едкого дыма стелился по округе, пропитывая волосы и одежду гарью. Агидель обратила внимание на яблоню, полностью покрытую серо-зеленым лишайником. Ее ветви были усыпаны увесистыми плодами. Зрелые яблоки падали прямо за забор и терялись в высокой – по пояс – траве.

Лето выдалось жарким. Каждый день солнце беспощадно нагревало иссохшую от недостатка влаги землю. И только к вечеру местные жители наконец выходили из своих домов и принимались за работу: кто-то собирал в стога высушенное за день сено, кто-то поливал грядки, а кто-то собирал урожай, готовясь к зиме. В эту пору женщины заготавливали соленья из овощей и варили варенья и компоты, душистый аромат которых разносился по округе. Куда ни погляди, почти на каждом, даже заросшем сорняками огороде росло по несколько плодовых деревьев. Здесь были стройненькие яблони, раскидистые сливы, колючая облепиха, утонченная калина и даже высокая груша, росшая во дворе у Дины. Однако ее плоды так и не успевали дозревать. Невзрачные мелкие груши, больше похожие на алычу, к середине августа просто-напросто сами отрывались от веток.

– Ты обещала моей бабушке, что проводишь меня. У нее болят ноги. Она не может уходить далеко от дома! – продолжила разговор Дина, надув пухлые губы.

Подружки могли похвастаться крепкой дружбой, проверенной временем. Их знакомство состоялось еще в детстве, когда Агидель в первый раз приехала к бабушке и дедушке на лето в деревню. Дина и Агидель довольно быстро нашли общий язык и стали проводить время вместе. Они купались на речке, плели венки, мастерили из трав кукол, объедались ягодами и помогали бабушкам на огороде. В отличие от Дины, которая жила со своей бабушкой в деревне, Агидель приезжала к бабушке и дедушке лишь на лето, а затем перед началом учебного года возвращалась в город к родителям. Однако теперь, когда подругам исполнилось по восемнадцать лет, их привычный ритм жизни сильно изменился. Дина поступила в экономический институт и сегодня собиралась переезжать в общежитие.

– Хорошо-хорошо, не волнуйся. Я провожу тебя, ведь моя лучшая подруга уезжает учиться в город. И я не знаю, когда мы увидимся вновь, – с грустью на сердце ответила девушка. – Но я не пойму, к чему ты завела разговор о ведьме?

Дина вздохнула и вытерла с загорелой, сияющей здоровьем кожи капельки пота. Агидель хорошо знала подругу. Дина не любила лето. Она предпочитала холодные зимние дни со щипающим щеки морозцем.

– Поговаривали…

Подруги подошли к окраине деревни. Солнце наполовину зашло за лес, погрузив деревню в полутень. Именно здесь, недалеко от речки, от которой тянуло влажным илистым воздухом, стоял тот самый дом, о котором говорила Дина. Его прохудившаяся крыша и старенький заборчик, который того и гляди повалится от ветра, говорили о том, что в доме никто не живет. И если бы в это мгновение кто-то не задернул кружевные занавески, то Агидель и вправду бы подумала, что подруга ее разыгрывает.

Ярко-красное солнце буквально на глазах закатилось за горизонт, а небо раскрасилось разнообразными цветами. Ближе к горизонту оно было малиново-фиолетового цвета, а чуть вдали – голубо-синего. С заходом солнца на улице начались сумерки. В некоторых домах замерцали оранжевые огоньки, а в воздухе после знойного дня наконец запахло долгожданной прохладой. Тени стали длиннее. Они зловеще вылезали из-под фундамента домов, из оснований деревьев и колодца, протягивая длинные и острые, словно копья, руки.

– Что именно? – поинтересовалась Агидель, стараясь скрыть волнение. Девушка с ужасом осознала тот факт, что ей придется возвращаться домой в абсолютной темноте. В деревне часто отключали свет, так случилось и сегодня.

Агидель любила тихие, безветренные и умиротворенные летние вечера. Природа словно замирала, вместе с людьми готовясь ко сну. В траве просыпались цикады, наполняя деревню оглушительным пением. Бабушка зажигала керосиновую лампу, освещающую лишь половину комнаты, и принималась вязать. Ее руки в буквальном смысле ходили ходуном, и уже наутро на столе лежали шапки да варежки. Девушка засыпала под монотонный стук спиц, думая о том, чтобы попросить бабушку научить ее вязать.

– Поговаривали, что зимой по ночам в деревне видели странных существ с серой кожей. А через месяц те существа внезапно пропали. Я предположила, что, наверное, эти самые монстры пришли вслед за старушкой. Она переехала этой зимой в нашу деревню, – рассказывала с волнением подруга. Одной рукой она показывала на загадочный дом, а другой пыталась выкатить чемодан, колесо которого застряло в небольшой ямке. – Неизвестно, кто еще появится здесь…

– Не верь нелепым слухам, потому что они в большинстве случаев оказываются неправдой. А старушка здесь при чем, и почему сразу ведьма? Нельзя же так, Дина! – рассуждала Агидель, взывая к совести и здравому смыслу подруги. – И вообще давай сменим тему, – вдруг резко предложила девушка. Она, сама того не замечая, сминала от волнения подол и уже успела измять сарафан.

Агидель считала, что не нужно безоговорочно верить чьим-либо словам. Для начала нужно лично пообщаться с человеком и только потом составлять о нем мнение. Она не верила, что старушка ведьма. Однако после рассказа Дины Агидель стало не по себе. Она то и дело всматривалась в стволы берез, росших вдоль дороги, и обводила глазами силуэты домов, словно там притаились неизведанные сущности, выжидающие удачный момент, чтобы напасть на подруг.

Дина молчаливо кивнула в ответ.

С речки дул ветер, обдавая ноги прохладой. Такой колючий неприятный ветерок обычно гулял по лесам. Он выползал по вечерам из болот и низин, подгоняя запоздалых грибников вернуться домой. В тяжелом воздухе было что-то таинственное и зловещее, чуждое для некогда теплого летнего вечера. Агидель взглянула на небо. Оно было чистым, беззвездным. И лишь со стороны поля небо потихоньку затягивали темные, по всей видимости, дождевые облака. «Вот ведь, похоже, будет гроза. Этого еще не хватало», – подумала Агидель.

Когда подруги дошли до автобусной остановки, в деревне окончательно стемнело. Возле широкого столетнего дуба, кора которого местами потрескалась, был припаркован красный автобус. На остановке, как и в салоне, кроме водителя, никого не было. Седовласый мужчина с безразличием глянул на девушек и завел автобус. Свежий летний воздух тут же наполнился примесями выхлопных газов, отчего Дина закашлялась.

– Обещай, что будешь хорошо учиться, – бодро проговорила Агидель, похлопав подругу по плечу.

Дина хитро улыбнулась и произнесла:

– Обещаю, но и ты не отставай!

– Хорошо, – ответила Агидель, ощутив, как холодная капля упала на плечо, – ничего себе, какая большая туча!

– Поторопись домой, – произнесла обеспокоенным голосом Дина, потянувшись за объятиями.

Подруги наспех обнялись. Агидель помогла Дине затащить в салон чемодан и, дождавшись, когда автобус тронется с места, помахала рукой.

К этому времени некогда светлое небо полностью затянули хмурые дождевые облака, словно клубы черного едкого дыма. Порывы ледяного ветра своевольно гуляли по округе, взлохмачивая волосы. Ощутив неприятный холодок, пробежавший по спине, девушка потерла плечи. Ей было холодно. Ветер истошно завывал, словно одинокая собака, привязанная на цепь, и гнул до земли молоденькие березки, беспощадно срывая с ветвей листья.

Агидель побежала. Мелкие капли чаще застучали по листьям, подобно рассыпающимся по половицам сушеным горошинам. Где-то за лесом глухо гремел гром. Его раскаты сопровождались вспышками молнии. В такие моменты Агидель закрывала глаза. Она не верила ни в лешего, якобы заманивающего людей в дремучую чащу, ни в болотника, скрывающегося в топях и выползающего, как только путники подойдут ближе. Однако сейчас девушка изо всех сил старалась не смотреть по сторонам, чтобы не увидеть нечто необъяснимое, не поддающееся логике. Агидель понимала, что ее воображение разыгралась, однако… Колени немного тряслись, а сердце сильно колотилось. Агидель ловила себя на мысли, а вдруг те существа, о которых говорила Дина, действительно существуют, и рассказы о них – вовсе не вымысел?

Откинув за спину мокрые, прилипшие к плечам волосы, Агидель ускорила бег. Ее ноги заскользили по мокрой земле, отчего девушка пару раз чуть не упала, но, к счастью, она смогла удержать равновесие. По сторонам мелькали дома и деревья, тусклые огни и ослепляющие вспышки молнии, а капли так яростно барабанили по крышам, что, кроме шума дождя, Агидель ничего не слышала.

Об опасности грозы Агидель знала не понаслышке. Страх того, что в нее может попасть молния, пересилил страх встречи с нечистой силой. Девушке ничего не оставалось, кроме как постучаться в первый же дом и попросить у хозяев переждать ливень.

– Если хочешь, можешь укрыться у нас! – словно прочитав ее мысли, произнес чей-то звонкий голос.

Перед девушкой неожиданно возникла девочка лет десяти, и Агидель чуть не врезалась в нее. Ее белые шорты и черный топ изрядно промокли, а с волос, убранных в высокий хвост, стекала вода. Девочка задорно улыбнулась и, не дав и слова сказать, побежала куда-то в темноту. Агидель, наступая на лужи, бросилась следом. Страх встретить потусторонних существ улетучился, словно и не было его.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась Агидель, догнав девочку на повороте.

– Злата, – ответила та. – Бежим, скорее, – поторопила девочка.

Вскоре взору Агидель предстало смутное очертание покосившегося дома. Злата резко дернула калитку, отчего та чуть не слетела с петель. Дорожка, что вела к дому, полностью заросла репьем, и его колючки тут же прицепились к сарафану. Поднимаясь по скользкой трухлявой деревянной лестнице, Агидель заметила, что клумбы, как и тропинка, заросли сорняками, которые прижал к земле ливень.

Злата потянула на себя дверь, и та со скрипом отворилась. Агидель вошла на веранду, ощутив стойкий запах плесени и сырости, и осмотрелась вокруг. На столе стояла почти догоревшая свеча. Белый воск причудливо расплавился и прилип к клеенчатой скатерти. На подоконнике стояла ваза с полевыми цветами. Резкий порыв ветра, ворвавшийся в окно, принес терпкий цветочный аромат, и Агидель ненароком чихнула. Просторные окна закрывали хлопковые занавески с цветочной вышивкой, в углу веранды стояла прялка, а на полу лежала ковровая дорожка.

Агидель заметила возле порога пару обуви и поспешила спросить:

– Злата, с кем ты живешь?

Девочка сняла сандалии и, взглянув на Агидель карими глазами, ответила:

– С бабушкой!

Яркая вспышка молнии осветила веранду. В дверном проеме показалась сгорбленная старуха, одетая в длинную ночную сорочку белого цвета. Пучок волос, завязанный на макушке, изрядно растрепался, словно старуха только-только проснулась. Незнакомка, больше походившая на привидение, слегка приоткрыла алые тонкие губы, показав беззубый рот, и что-то протянула Агидель.

Агидель была не из робкого десятка. Она никогда не боялась призраков и спокойно смотрела фильмы ужасов, тогда как ее подруги частенько сбегали из кинотеатра на половине фильма. Однако вид старухи почему-то вызвал у девушки страх. Наверное, рассказ Дины, гроза и встреча со старухой в совокупности сыграли свою роль. Агидель завизжала и бросилась к двери, сбив стоявшую у порога обувницу. Ноги ее не слушались, а сердце стучало так сильно, что было нечем дышать. Агидель жадно хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, призывая себя мыслить разумно и твердо. Однако леденящий душу ужас оказался сильнее.

Агидель открыла дрожащей рукой дверь, увидев стену дождя. Мелкие колючие капли подобно острым иглам тут же попа́дали на голые стопы, а сильный порыв ветра ударил в лицо.

– Ты куда? – до ушей донесся глухой и скрипучий голос старушки.

Девушка не оборачиваясь шагнула вперед, и в это мгновение кто-то схватил ее за руку. Время словно остановилось, а шум дождя затих. Агидель слышала лишь биение собственного сердца и свое частое дыхание.

– Не уходи, дождь еще не закончился, – донесся взволнованный голос Златы.

Агидель обернулась, увидев позади себя девочку. Злата насупилась. Ее щеки были надуты, а брови нахмурены.

– Ты не хочешь со мной дружить? – спросила девочка.

Агидель не знала, что ответить. Как признаться ребенку, что ее напугала старуха? А быть может, это была и вовсе не старуха, а привидение? Агидель погладила Злату по голове и с опаской подняла глаза. В дверном проеме все так же стояла жуткая бабушка. Ее широкая сорочка колыхалась по ветру, словно старуха вот-вот оторвется от пола и взлетит под потолок, наполнив веранду цепенящим душу хохотом. Однако ничего такого не случилось. Старушка вздохнула и, сделав два шага вперед, как ни в чем не бывало присела на табурет. «Человек», – подумала девушка, и ее щеки залились краской. В небольшой деревне, где все друг друга знали, Агидель впервые увидела незнакомую ей старушку и девочку. «Может, они недавно переехали? – поразмыслила девушка и тут же вспомнила слова Дины. – Неужели?!»

– Злата, внучка, поди переоденься, – добавила незнакомка, задержав взгляд на девочке.

Злата кивнула и, взглянув на Агидель, произнесла:

– Дождись меня.

Девушка как-то неуверенно кивнула головой. Здравый смысл твердил – «беги отсюда», но что-то останавливало ее, и Агидель не понимала что.

Злата скрылась из вида, оставив старушку и девушку наедине.

Незнакомка довольно тяжело встала с табурета и, сгорбившись, подошла к Агидель, протянув полотенце. Затем старушка медленно, скрипя половицами, зашаркала по полу, пересекла комнату и молчаливо скрылась в дверном проеме. Девушка тихонько, буквально на цыпочках, проследовала за старушкой, но входить в помещение не стала. Она остановилась в дверях и, обхватив руками дверной косяк, принялась наблюдать за старушкой.

Та хлопотала возле печки, в которой тлели ярко-красные угли. От высокой каменной печи, находившейся возле двери, тянуло теплом, и стена с противоположной стороны помещения нагрелась. «И лежанка есть!» – с восхищением подумала девушка, представляя, как Злата, лежа на теплой печке, коротала зимние дни. Старушка сняла с печи зеленый чайник, достала из деревянного буфета несколько чашек и поставила их на стол. Движения ее были неторопливые и плавные.

Заметив Агидель, старушка улыбнулась. По ее подбородку и щекам тут же забегали глубокие морщины.

– Присаживайся, дочка, я тебе чаю налью. С ромашкой, будешь такой? – с заботой промолвила старушка.

Агидель кивнула и осторожно, будто чего-то боясь, присела за стол, накрытый тканевой скатертью. На столе помимо чашек стояла крынка, прикрытая белой салфеткой, и лежало несколько засушенных ломтей белого хлеба, которые вероятно либо старушка, либо Злата макали в молоко. Живот Агидель заурчал, напомнив о голоде.

Девушка не знала, как начать разговор. Она трудно сходилась с людьми, была плохим собеседником и не умела шутить. Даже со своей лучшей подругой Диной Агидель была немногословна, предпочитая больше слушать, нежели говорить.

Старушка налила в чашку кипяток и добавила бледно-желтую заварку. Теплый пар медленно заструился вверх, и до носа Агидель донесся запах ромашки. Девушка обхватила чашку обеими руками и сделала глоток, посмотрев в окно. Редкие вспышки молнии освещали двор. Агидель увидела, как, не в силах совладать с ветром, гнется к земле старенькая яблоня, ветви которой того и гляди сломаются. По стеклу и подоконнику барабанили крупные капли, заносимые ветром в приоткрытое окно, отчего на полу образовалась лужа.

– Как тебя зовут? – оборвав тишину, поинтересовалась старушка, присев напротив.

Только сейчас Агидель наконец удалось рассмотреть незнакомку. Ее волосы были полностью белые, разве что за исключением нескольких каштановых прядей, которые не тронула седина, а зеленые, словно у кошки, глаза по-доброму смотрели на Агидель. На лице у старушки было несколько старческих пигментных пятен, которые обсыпали щеки и нос подобно веснушкам.

– Агидель, – тихо ответила девушка, сделав из чашки глоток. Агидель не любила ромашковый чай, но стеснялась признаться в этом старушке.

– А меня Тайна зовут, – произнесла бабушка Златы. Она потерла глаза и зевнула.

Монотонный шум дождя, мерцание одинокой свечи, духота, исходившая от печки, – все это навевало сон.

– Мне рассказала подруга… – осторожно начала Агидель, наконец решившись на откровенный разговор, – в ночь, когда вы переехали, в деревне видели существ с серой кожей… в общем, одна девушка предположила, что вы ведьма…

Тайна вскинула брови и ухмыльнулась.

– Правда, что ль? – громко вскрикнула старушка, стуча по столешнице пальцами. Она надела очки с большой круглой оправой и взяла с соседнего стула деревянные пяльцы с незаконченной вышивкой. – Я не ведьма, а обычная старушка. Однако я верю в нечистую силу… – пробормотала Тайна, не отрываясь от вышивки.

В окно ворвался ветер. Заколыхалась занавеска, а свеча заискрилась и зашипела, подобно обозленной змее.

– Вот как, – успокоилась Агидель. Чай начал остывать, и девушка поспешила его допить.

Нечисть была для Агидель чем-то нереально сказочным. Она не верила, что, к примеру, домовой или банник могут как ни в чем не бывало жить рядом с людьми. Однако выслушав Тайну и вспомнив рассказы Дины, Агидель призадумалась: «Вдруг нечисть и вправду существует?»

Прервав ее мысли, за печкой раздался какой-то звук. Агидель обернулась, увидев кота, усы и морда которого были вымазаны в сметане. Рыжий кот с необычными для животного глазами ловко запрыгнул на печку и принялся вальяжно умываться, задирая голову.

Агидель любила животных. Вот и сейчас девушка с улыбкой на лице позвала кота, но тот никак не отреагировал.

– Не зови его, это не кот, он не подойдет, – вдруг выдала старушка. Отложив вышивку, она спустила на нос очки и пристально посмотрела на «кота».

– Что вы имеете в виду? – спросила Агидель, подумав, что ослышалась. Нет, конечно, девушка могла не узнать какое-нибудь дикое животное, но точно не домашнего кота.

Кот мяукнул и подтянулся, выгнув спину, словно всем своим видом показывал, что он действительно кот и никто иной.

– Это домовой, – сказала старушка, пожав плечами.

Агидель резко поднялась из-за стола, отчего стул, на котором она сидела, упал под ноги. В этот момент на улице сверкнула молния, а затем через несколько секунд, надрываясь, загрохотало небо. Казалось, что вместе с раскатами грома дрожит и избушка, которая и без того кренилась вбок. Агидель не поняла, чего напугалась больше: кота, который, по словам старушки, был ни кем иным, как домовым, или же того, что избушка вот-вот упадет.

Девушка отбежала к стене. Агидель изредка посматривала на кота, а кот на нее. Они словно играли в гляделки, и у девушки мелькнула невероятная мысль, что, возможно, старушка права. Агидель представила, как рассерженный кот набрасывается на нее, подобно свирепой рыси, вонзаясь острыми когтями в кожу.

– Тебе нечего бояться, – пожала плечами Тайна. – Посмотри, сейчас он находится в образе моего кота Рыжика. Ну прям один в один!

– Домовой… – еле слышно промолвила девушка, неотрывно смотря на кота. Ее мысли путались, не желая принимать всерьез полученную за вечер информацию. – Не может быть…

– Еще как может. Домовой селится не во всех домах, наверное, в твоем доме нет домового или же он хорошо прячется…

– Прячется… – взволнованно произнесла Агидель и, заметив, что кот скрылся за печкой, немного успокоилась.

Шум дождя затих, капли больше не барабанили по крыше, а вспышки молнии и раскаты грома раздавались где-то вдалеке, указывая на то, что грозовая туча наконец ушла. В доме стало непривычно тихо. Раскаленные алые угли изредка потрескивали, медленно превращаясь в золу.

На душе было тревожно и промозгло, словно в холодный осенний день, да и мокрое платье, прилипшее к коже, неприятно морозило. Агидель чувствовала себя неуютно в гостях у старушки. Девушке хотелось добраться до дома, переодеться и лечь спать, искренне надеясь на то, что последние события были не чем иным, как сном.

– Ну, я, наверное, пойду, – нерешительно произнесла девушка, с опаской косясь на печку.

– Хорошо, уже поздно. Наверное, тебя заждались, – согласилась старушка, вставая из-за стола.

– Бабушка с дедушкой в отъезде на месяц, а я присматриваю за домом, – торопливо проговорила Агидель.

Тайна, взяв в руки подсвечник, проводила девушку до двери. В тишине казалось, что дом живет своей жизнью: крыша будто ходила ходуном, половицы протяжно скрипели, открытое окно при порывах ветра стучало о стену, а под полом копошилось семейство мышей.

Зайдя на веранду, Агидель, смущаясь своего поведения, молчаливо подняла обувницу и аккуратно расставила обувь. На веранде было холодно. Вечерний тяжелый воздух своевольно гулял по помещению, залетая в окно и в огромную щель под дверью.

Когда Агидель надевала кроссовки, Тайна слегка пошатнулась, схватилась за голову и плавно, словно листок, маневрирующий по ветру, осела на пол.

– Что с вами? – со всех ног подбежав к старушке, обеспокоенно спросила Агидель.

– Не волнуйся, это не впервой…

Агидель дотронулась до ее лба. Морщинистая кожа старушки была холодной и влажной. Тайну трясло, ее губы посинели, а дыхание было глубоким и частым. Агидель помогла старушке подняться и, усадив ее на табурет, принесла стакан воды.

– Спасибо, дочка, – произнесла старушка и жадно выпила жидкость. – У меня было видение. Парень лет двадцати пяти, одетый в черную одежду и обладающий мощной магической силой, пришел в нашу деревню в сопровождении ведьм, – запинаясь на каждом слове, рассказала Тайна, – но, к сожалению, я не знаю его намерений.

Агидель замерла. Девушка скептически отнеслась к словам Тайны. Однако, как это бывает, ей почему-то стало неосознанно страшно. Теперь девушка сильно сомневалась, стоит ли выходить на улицу.

– Иди домой быстро, не останавливаясь, и не смотри по сторонам! – пригрозив указательным пальцем, предостерегла ее Тайна.

Агидель понимала, что не может попросить ни старушку, ни уж тем более Злату проводить ее до дома, а оставаться на ночь и стеснять своих новых знакомых ей совсем не хотелось.

– Вы ясновидящая? – спросила Агидель, надевая обувь.

– Да, порой я вижу кое-какие вещи. Однако я не знаю заклинаний, не умею делать талисманов и ничего прочего, что умеют ведьмы, – неторопливо объясняла Тайна, подперев подбородок рукой. Ее взгляд потух, а некогда блестящие глаза казались матовыми.

Злата, по всей видимости, услышала, что бабушка и Агидель столпились в дверях, и вышла из комнаты. В руках у девочки было красное спелое яблоко.

– Агидель, ты уходишь? – спросила она с досадой, опустив уголки губ.

– Да, уже поздно, мне пора идти домой, – объяснила девушка, потоптавшись на месте.

– Обещай, что придешь к нам в гости! – попросила девочка, с хрустом откусив яблоко.

– Конечно, приду, – заверила Агидель и широко улыбнулась.

– Подожди, – раздался вдруг голос старушки.

Она осторожно встала с табурета и, шаркая тапками, подошла к ведру, доверху наполненному яблоками. На дворе стоял конец августа. Год выдался урожайным. Ветви деревьев в буквальном смысле ломались под тяжестью плодов. И даже лес преподнес свои дары, наградив местных жителей множеством грибов и ягод.

– Я тебе яблок дам, такого сорта ни у кого нет, угостишь бабушку и дедушку, как вернутся, скажи, что от меня, – попросила Тайна и принялась аккуратно перекладывать фрукты в плетеную корзину.

Агидель увидев, что корзина стремительно заполняется, поспешила сказать:

– Хватит! Пожалуйста, больше не надо.

Рука Тайны остановилась.

– Прости, увлеклась. Не нужно носить тяжести, – ответила старушка, – держи.

Тайна стала веселой и бодрой, как и прежде, а ее глаза вновь засияли.

– Спасибо вам, вы были очень добры ко мне, – Агидель вежливо поблагодарила Злату и Тайну за гостеприимство и открыла входную дверь.

С улицы дунуло прохладой. В свежем воздухе витали ароматы влажной древесной коры и земли. Агидель закрыла глаза и глубоко вдохнула. С крыши капала вода, со звоном ударяясь о металлическое ведро, а во дворе одного из домов зловеще выла собака. Обернувшись, гостья помахала хозяевам дома рукой и заметила рыжего кота, сидящего у двери. Поежившись то ли от холода, то ли от страха, Агидель осторожно спустилась по мокрым ступенькам.

Глава 2. Кто прячется в ночи?

Агидель, сжимая в руке корзину, доверху наполненную яблоками, бежала по лужам. Казалось, еще немного, и яблоки рассыплются по земле, подобно бусинам от разорванного ожерелья. Безлюдная размытая дождем проселочная дорога выглядела угрюмо и зловеще. По обе стороны тянулись мрачные и темные силуэты деревенских домов. Кое-где дорогу перегородили поваленные сильным ветром осинки, и несколько раз Агидель приходилось перелезать через стволы. Ощущая чье-то присутствие, девушка то и дело оборачивалась, но позади нее была только пустынная улица.

Несмотря на слишком жаркий для их деревушки август, после ливня на улице было довольно прохладно. Гроза прошла, оставив после себя неприятный колючий ветерок, вовсе не похожий на тот, что резвился днем, игриво поднимая волосы и лаская щеки. Черные облака постепенно рассеивались, и вскоре на небе показалась тонкая бледно-оранжевая луна. Она тускло осветила проселочную дорогу, и гладь мутных луж заискрилась разноцветными отблесками.

У дома с зеленым забором девушку облаяла собака. Ее серая шерсть свалялась и превратилась в огромные колтуны по бокам. Агидель знала, что животные могут ощущать присутствие нечистой силы. Девушку успокаивал тот факт, что собаки, живущие во дворах, вели себя довольно тихо.

В нервозном состоянии Агидель миновала половину деревни. Девушка не встретила ни ведьм, ни загадочного парня, одетого во все черное. Немного успокоившись, она сбавила шаг и даже начала обходить широкие лужи, больше похожие на озера. Девушка не располагала фактами, прямо подтверждающими существование нечисти, а верить на слово неоднозначным рассказам, больше похожим на выдумки, она не привыкла. И неважно, звучали ли они из уст Тайны или Дины. «Увижу – поверю! – отрезала девушка. Агидель начала сомневаться и в существовании домового: – Обычный кот с хвостом и ушами!» – убедила себя Агидель и услышала какой-то шорох.

Выдохнув облачко пара, словно в морозный зимний день, она обернулась. На узкой проселочной дороге стояли две босые девушки. Их белые длинные платья, походившие на ночные сорочки, струились по ветру. А серые, словно испачканные в пепле лица притягивали взгляд. Незнакомки хитро улыбались, словно что-то задумали и, не сводя красных глаз, неотрывно смотрели на Агидель. Одна из девушек нервно постукивала по предплечью указательным пальцем с длинным и острым ногтем. Другая, та, что стояла поодаль, крутила на запястье металлические браслеты и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

Агидель завизжала и, бросив корзину, кинулась куда глаза глядят. В деревне тут же поднялся оглушительный лай, но, несмотря на это, ни в одном из окон не загорелись огни. Темная, словно безлюдная, деревня, несомненно, навевала леденящий душу страх. Деревянные домики, деревья, росшие вдоль дороги, чернеющий вдалеке лес – все это стало чужим и незнакомым, словно кто-то навел на деревню морок. Ветви деревьев скребли по крышам, заполняя улицу противным стоном, а над головой раздавалось карканье.

– Лови ее! – послышалось сзади, а затем раздался шум.

Агидель, не сбавляя темпа, посмотрела назад. Одна из девушек наступила на яблоко и, не удержав равновесие, грохнулась в лужу. Ее некогда белое струящееся платье изрядно испачкалось, а по голым ногам потекли капельки грязной воды. Незнакомки зашипели, подобно хищным зверям, и бросились следом.

«Неужели старушка права?! – подумала Агидель, слушая топот босых ног, хлюпающих по лужам. – Нет, невозможно! Я сплю!»

Ее дыхание сбилось, ноги не слушались, во рту пересохло, а язык прилип к небу. Перед глазами пронеслось улыбчивое лицо бабушки, когда она готовила золотистые блинчики, запах которых разносился по избе. Агидель увидела дедушку с его распахнутыми от удивления глазами, когда он наконец-то нашел грибную поляну, скрытую за широкими лапами елей. Девушка ощутила нежные руки матери, осторожно поглаживающие ее по голове, и услышала заразительный смех отца. От приятных воспоминаний ее сердце сжалось от боли, а в изнеможенное и уставшее тело вновь вернулись силы. «Им меня не догнать!»

Агидель свернула с проселочной дороги и оказалась на узенькой, едва заметной глазу тропе. Девушка знала, что тропка выведет ее к мосту, а затем, извиваясь по полю, заросшему разнотравьем, приведет прямиком в дремучий еловый лес. Агидель надеялась, что таким образом ей удастся оторваться от незнакомок и выиграть драгоценное время, чтобы что-то придумать.

Девушка пригнулась к земле и начала осторожно спускаться со скользкого берега, хватаясь за острые, словно бритва, пучки осоки. Эта ночь была особенно темной. Луна изредка показывалась из-за туч, нехотя освещая тропку, а затем вновь пряталась, погружая деревню и ее окрестности во мрак.

Спустившись, Агидель взглянула на пересохшую речку. Вниз по течению медленно, растянувшись на несколько метров, плыли длинные нити тины, собирая за собой ветки, листья, траву. Над водой виднелась белесая, едва заметная глазу полоска тумана. В зарослях камыша время от времени квакала жаба. У противоположного берега реки раздавался какой-то плеск и едва различимые женские голоса. И как только Агидель подошла ближе, голоса затихли, словно и не было их. «Неужто русалки?» – призадумалась девушка.

Агидель дошла до купальни. Днем, не в силах вытерпеть жару, сюда сбежится ребятня, и вплоть до вечера с реки будут доноситься радостные крики. Гладь воды засияет разноцветными бликами, словно в калейдоскопе, а кувшинки и лилии, развернувшись к солнцу, вновь раскроют свои бутоны. И на яркие ароматные цветы слетятся осы да пчелы.

Туман сгущался, ухудшая видимость. Серебрились листья камыша, накрытые пушистой дымкой. Замолкли жабы, скрывшись в воде. Агидель едва различала очертания деревни, а лес, как и мост, и вовсе пропал из видения глаз. Девушка любила туман, но не вечерний промозглый, а утренний теплый. Когда невесомые клубы пара накрывают собою поля и леса, мокрые от росы травы прижимаются к земле, а в воздухе веет прохладой и едва уловимым смолянистым запахом хвои, приносимым с леса.

Агидель нерешительно переминалась с ноги на ногу. «Возвращаться в деревню опасно», – размышляла девушка. Она потерла друг о друга ладони и хотела уж было присесть на траву, как в кармане зазвонил телефон.

– Алло, бабушка, – шепотом сказала Агидель, настороженно оглядевшись по сторонам, но, кроме тумана, девушка ничего не увидела.

– Ты дома? – ответил низкий голос.

– Нет, я немного задержалась, но уже иду домой…

– Хорошо, старайся приходить домой пораньше, я волнуюсь.

– Да, не волнуйся. Пока-пока, – ответила девушка и ощутила, как на плечо опустилось нечто неприятно холодное.

Развернувшись, Агидель увидела серую нечеловеческую руку. Белесая пелена рассеялась, и ее взору предстало непонятное существо с желтыми глазами и острыми клыками. Его серая кожа, покрытая многочисленными складками, была грубой и холодной, словно у змеи. Существо издало какой-то звук, похожий то ли на хрип, то ли на рык. И Агидель потеряла сознание.

Девушка лежала на кошенине. В воздухе витали ароматы травы и мокрой земли. Агидель с трудом подняла словно зажатую в тиски голову. Виски ломило, и боль неприятно отдавала в шею и в правое плечо. Небольшая полянка периодически освещалась яркими вспышками. Во время одной из таких вспышек Агидель увидела существо, отвратительный вид которого она желала забыть, и двух босых девушек, которые по какой-то неизведанной причине отважно сражались с существом.

Агидель не понимала, что происходит. Но, быстро оценив ситуацию, она встала на ноги, заметив, что ее сандалии куда-то пропали, и, пока никто не увидел, побежала в пролесок. К горлу подкатывала тошнота, а голова кружилась, казалось, вот-вот и она вновь потеряет сознание. Теперь Агидель ничем не отличалась от таинственных незнакомок. Ее сарафан струился по ветру, босые ноги хлюпали по лужам, а копна запутанных волос закрывала лицо.

Отбежав от поляны, Агидель осмотрелась вокруг. На улице стояла глубокая ночь. Средь тоненьких стволов осин все так же стелился туман. Где-то над головой раздавался приглушенный крик сыча, вышедшего на ночную охоту. А в траве шуршали ежи. «Где я?» – недоумевала девушка. По округе пронесся ветерок. Затрепетали листья осинок. А плечи обдало холодом. Обхватив себя руками, Агидель присела под дерево и горько заплакала. Ее руки и ноги дрожали, а быстрые удары сердца глухим эхом отдавались в ушах. «Я сплю! Сплю!» – закричала про себя девушка. Агидель не знала, как долго была без сознания и как оказалась в совершенно незнакомой ей местности. «Неужели те девушки ведьмы? – Агидель замотала головой. – Нет, не может быть» Одно происшествие сменялось другим, еще более нелепым, чем прежнее. Домовой, живущий у Тайны, босые незнакомки, свободно гуляющие по деревне, и неизведанное существо, похожее на вампира. «Вампиров не существует! – рассуждала Агидель, и в памяти тут же всплыло другое название этого существа. – Упырь! А ведь Дина предупреждала о появлении в деревне серых существ. Кроме того, она говорила, что помимо этих существ в деревне может появиться кто-то еще. Неужели она была права? Однако Тайна тут не причем! Дина предположила, что старушка ведьма, но это оказалось не так!» Девушка поежилась, то ли от страха, то ли от холода. Агидель никогда бы не подумала, что по стечению обстоятельств будет бегать по деревне от нечистой силы.

Девушка выросла в городе, но ее всегда привлекала природа. В деревне царила особая безмятежная атмосфера. Агидель любила вставать на заре и бродить по мокрой от росы траве, смотря, как природа постепенно пробуждается ото сна. Солнце медленно показывалось из-за горизонта, освещая блеклые травы. Днем девушка ходила в поле. Она собирала букеты полевых цветов и плела венки из ромашек и клевера, ловила пушинки, приносимые ветром, и лазила по высоким стогам сена. А в угрюмые дождливые дни Агидель обычно сидела на веранде, слушая стук капель, барабанящих по крыше.

Девушка постаралась прогнать от себя тревожные мысли, а необъяснимое существо, похожее на вампира, и вовсе списать на помутнение разума.

Услышав уханье, Агидель обернулась. На ветке сидела серо-коричневая сова. Птица пристально всматривалась оранжевыми глазами куда-то в темноту, а затем, взлетев, скрылась в тумане, оставив после себя перышко, которое плавно опустилось на землю. Проводив птицу взглядом, Агидель заметила едва уловимое глазу движение. В редких зарослях осинок туман немного рассеялся, и девушка увидела босых незнакомок. Они стояли в сторонке и, изредка хихикая, о чем-то перешептывались между собой.

– Что вам нужно? Отстаньте! – закричала Агидель и тут же встала с земли. Ее голос дрожал, выдавая волнение. Девушка постаралась взять себя в руки. Она сжала пальцы в кулак и глубоко вдохнула, набираясь решимости.

В воздухе пахло грибами. Пройдет два-три дня, и в этом пролеске отовсюду вырастут молоденькие крепкие подосиновики с ярко-оранжевой, словно подрумяненной солнцем шляпкой.

– Мы играем, нам скучно, – пожав плечами, ответила одна из девушек.

Над ее губой Агидель увидела небольшой шрам.

Незнакомки посмотрели на девушку тяжелыми прожигающими насквозь взглядами и противно засмеялись.

Агидель суетливо перебирала в руках свои рыжие волосы и нервно подергивала губами, словно вот-вот заплачет. Спину девушки обдало холодным потом, губы покалывало от холода, а глаза неприятно щипало. Сколько бы Агидель ни отрицала существование нечистой силы, сейчас перед ней стояли не кто иные, как ведьмы. И похоже, что они приняли свой истинный облик, которым можно было бы перепугать всю деревню. Их некогда молодые лица состарились, а серую кожу покрывали глубокие морщины. Ведьмы двигались изящно и плавно, подобно кошкам. Они изредка шипели и нюхали воздух загнутыми носами, протягивая перед собой руки с длинными ногтями.

В какой-то момент небо содрогнулось. Агидель ощутила несколько капель дождя, упавших на плечо. Капли были холодные и колючие, словно шипы малины. Отовсюду задул ветер, не имеющий определенного направления, и туман постепенно рассеялся. Оказалось, что в округе, помимо осинок, росло несколько затерявшихся в траве елочек. А на окраине леса стояла сосна, нижняя ветка которой давно отломилась, а иголки осыпались. Мелкий дождь усилился. Крупные капли беспощадно забарабанили по деревьям, срывая неокрепшие листья, а ураганные поры ветра беспорядочно трепали волосы.

Ведьмы нервничали. Они нюхали воздух, терпко пахнущий прелой листвой, и оглядывались по сторонам, словно кого-то искали. Агидель, как и ведьмы, завертела головой, но, кроме стены дождя, ничего не увидела. На душе было тревожно и неспокойно. Воздух потяжелел, и Агидель ощутила чье-то присутствие.

Беспокойство ведьм становилось все более заметным. Они настороженно озирались по сторонам, вздрагивая от каждого шороха. Агидель вспомнила слова Тайны, что помимо ведьм в деревню вошел некто, обладающий мощной магической силой. И именно его появления, по всей видимости, ведьмы боялись больше всего.

Старухи, подняв головы, посмотрели куда-то вдаль. Там на самой вершине сосны, ветви которой покачивались на ветру, стоял худощавый парень. Проливной дождь обходил незнакомца стороной. В какой-то момент парень резко взмахнул рукой, и дождь прекратился.

Свинцовые тучи медленно развеялись, и на небе, осветив округу, показалась луна. С мокрых темно-зеленых листьев закапала вода, а с земли, наполненной влагой, стали подниматься пушистые клубы пара.

Парень сделал в воздухе кувырок, словно акробат, и, спрыгнув с сосны, не спеша подошел к ведьмам.

Агидель наконец смогла разглядеть незнакомца. Направляющийся к существам парень оказался довольно красив. Чуть длинноватые густые черные волосы, острые скулы, тонкие алые губы и темные глаза, цвет которых так и остался загадкой, безусловно, не могли не привлечь внимание. Что уж говорить о его высоком росте и идеальной осанке. Неудивительно, что одна из ведьм, по наблюдению Агидель, была к нему неравнодушна. Парень производил впечатление сильного, спокойного и уверенного в себе человека. Однако несмотря на его, казалось бы, надменный и строгий взгляд, Агидель улавливала в его глазах теплоту каждый раз, когда он смотрел на нее.

– Что происходит? – обращаясь к ведьмам, произнес незнакомец, медленно и четко проговаривая каждое слово.

Голос парня был тихий и властный, и Агидель невольно поежилась.

Одна из ведьм приняла образ миловидной девушки с большими глазами, русыми, достающими до поясницы волосами, изящной фигурой, тонкой талией и хрупкими запястьями, которые, казалось, вот-вот сломаются. От былой страшной и сильной ведьмы не осталось и следа.

Агидель хотела убежать, но ноги словно вросли в землю. Девушке ничего не оставалось, кроме как со страхом в сердце наблюдать за происходящим.

– Что вы тут устроили? – поинтересовался парень. Его маленькие темные глаза хаотично забегали по ведьмам, а губы замерли, так и оставшись полуоткрытыми.

– Прости, Орислав, нам было скучно, и мы… – запинаясь, сказала девушка со шрамом на губе, нервно покручивая браслеты.

– Мы не сделали ничего плохого! А наоборот, защитили девушку от упыря! – вспылила другая ведьма. Она предстала перед Ориславом в образе двадцатилетней девушки со светлыми, достающими до плеч волосами. А ее лицо на фоне алых пухлых губ казалось непривычно белым.

– Это правда? – незнакомец обратился к Агидель. Он дернул головой, откинув с лица непослушные пряди.

Девушка ничего не ответила. Она склонила голову, и копна рыжих волос упала на побледневшее от страха лицо.

– Не бойся, – раздался приглушенный голос, и незнакомец осторожно, будто боясь, взял ее за руку.

Агидель вздрогнула. Рука парня была холодной, словно лед. «Неужели он не человек?» – в панике подумала девушка. Агидель не стала одергивать ладонь. Девушка, превозмогая холод, слегка приподняла голову и незаметно, сквозь волосы, посмотрела на незнакомца. Парень, закрыв глаза, что-то нашептывал под нос. Его щеки, лоб и подбородок были покрыты небольшими родинками, взъерошенные волосы причудливо торчали в разные стороны, над верхней губой пробивалась едва заметная щетина, а на ворот черной вышитой рубахи была неряшливо приколота медная фибула, словно парень приколол ее в спешке.

Орислав замолчал. Ведьмы тоже не издавали ни звука. В округе стало непривычно тихо, лишь отдаленный вой волка да копошащиеся в траве ежи изредка нарушали тишину.

– Вы мне соврали! – через какое-то время свирепо закричал незнакомец, обращаясь к ведьмам.

В небе, подобно салюту, зарядили частые вспышки молнии, освещая омытые дождем листья осинок. Девушки испуганно прижались к широкому дереву. Его ветви дрогнули, осыпав ведьм многочисленными каплями.

– Позволь мне… у тебя на щеке небольшая царапина, – тихо произнес парень, вновь посмотрев на Агидель, и слегка коснулся пальцами ее щеки.

Девушка зажмурила глаза, ощутив в области царапины легкое покалывание. От парня пахло дымом и дождем. Несмотря на его суровый, не внушающий доверия вид, Агидель поймала себя на мысли, что она, в отличие от ведьм, не боится Орислава. Девушка чувствовала, что парень не причинит ей вреда.

Вскоре Орислав убрал руку и произнес:

– Готово.

Агидель притронулась к щеке, с удивлением обнаружив, что ее царапина куда-то пропала. «Кто он? Знахарь? Маг? – размышляла Агидель, потирая раскрасневшуюся то ли от смущения, то ли от магических действий щеку. – Нечистая сила и вправду существует! Тайна права! А то непонятное существо было никем иным, как упырем! – заключила Агидель. – Но, быть может, я сплю?» Девушка ущипнула себя за руку. Однако ничего не изменилось. Орислав копался в своем льняном мешке, будто что-то искал. А ведьмы о чем-то шептались, испуганно поглядывая на парня.

Агидель не понимала, как Орислав узнал о том, что натворили ведьмы. «Неужели он мысли читает?» – предположила девушка, вспоминая, как парень, взяв ее за руку, что-то нашептывал под нос.

Агидель обернулась. Туман давно рассеялся, но только сейчас девушка заметила, что находится на окраине деревни. По правую сторону текла черная, едва заметная в темноте речка, а по левую сторону стояла покосившаяся избушка, в которой проживали Тайна и Злата. Агидель выдохнула, радуясь хотя бы тому, что не заблудилось.

На крыльце ни с того ни сего зажглась масляная лампа, о которую тут же забились насекомые, и в дверях показалась сгорбленная старушка. Она обеспокоенно завертела головой и, увидев Агидель, махнула рукой.

– Уходим, – произнес взволнованно парень, обернувшись к ведьмам.

Отовсюду подул пронизывающий ледяной ветер. Его потоки, соединившись воедино, образовали воронку, поднимающую с земли мелкие ветки и прогнившие листья. Агидель увидела, как в воронке исчез Орислав, а за ним стали исчезать и ведьмы. Агидель отбежала в сторону, но сильные поры ветра подхватили ее, словно перышко.

Последнее, что услышала Агидель перед тем, как пропала в воронке, – это крик старушки:

– Агидель, осторожно, это ведьмак!

Глава 3. Ведьмак

Агидель проснулась ранним утром. Она потерла глаза, лениво перевернулась на другой бок и по привычке потянулась к прикроватному столику. Однако вместо телефона девушка нащупала колючую солому. Не понимая, что происходит, Агидель вскочила на ноги и осмотрелась вокруг. В соседнем стойле, недовольно раздувая ноздри, фырчала черно-белая корова. В спертом воздухе витали ароматы сена и недоеденной похлебки, над которой летали огромные темно-зеленые мухи. Сквозь многочисленные щели в хлев пробивались озорные лучики, подсвечивая поднятые с пола миллионы пылинок. Под ногами шныряли серые юркие мыши, а где-то за хлевом кудахтали куры и, надрываясь, горланил петух, оглушительный крик которого можно было услышать в соседней деревне.

Снаружи послышались неторопливые шаги. Агидель на цыпочках подошла к стене и припала щекой к щелке между досками. Мимо хлева, напевая песню, шла девушка. На ней был надет белый льняной сарафан, а русые волосы, достающие до плеч, игриво подергивались при каждом шаге. На лбу девушки проступили капельки пота, а волосы вблизи лица слегка намокли. Она по-детски размахивала руками, занятыми ведрами, и осторожно ступала босыми ногами по тропинке, обходя мутные лужи, образовавшиеся после дождя. «Ведьма! – произнесла про себя Агидель, узнав девушку. – И, судя по ее поведению, она не знает, что меня случайно затянуло в смерч» Ведьма подошла к колодцу-журавлю и поставила ведра на низенькую лавочку. А затем, открыв тяжелую скрипучую крышку, опустила в колодец привязанное ведро. Груз, служивший противовесом, высоко поднялся в небо, когда ведро достигло воды. Ведьма ловко наполнила ведра и быстро скрылась за хлевом, расплескав по тропинке воду.

Агидель вышла из хлева, вдохнув свежий августовский воздух. Девушка любила август. В этом месяце в полях золотилась несжатая пшеница и рожь, кожа приобретала бронзовый загар, а светлые волосы выгорали прядками. Стоило пройтись по полю, и в волосах тут же запутывались семена растений, а в руках возникал пахучий букет цветов.

«Где я? Неужели в соседней деревне? – посмотрев по сторонам, подумала девушка, – да, похоже, так и есть! Тут, как обычно, не ловит связь!» – огорчилась Агидель, спрятав телефон в карман. Деревни Мостилесово и Холмиветрово находились рядом друг с другом. Их разделяла укатанная машинами проселочная дорога, проходящая мимо леса. Агидель не раз видела на этой самой дороге пушистых зайцев, рыжих лисиц и даже лосей, выбегающих из леса. Периодически, когда Агидель была еще ребенком, бабушка брала ее с собой в деревню Холмиветрово в гости к своей подруге. Агидель вспомнила высокую плакучую иву, росшую у калитки, и пруд, заросший ряской. В нем водились крупные золотистые караси, плавающие у поверхности воды. Однако стоило подойти ближе, и рыбы тут же скрывались на дне, махая на прощание хвостами.

Несмотря на раннее утро, на улице было жарко. Над полем зависло марево, размыв очертания леса. В тени, куда ни погляди, болтались тонкие нити паутин, усыпанные множеством мелких капель росы. За деревянным покосившимся забором колосилась пшеница. Дунет легкий ветерок, и поле тут же оживает. Идет по верхушкам колосьев волна, пропадая за горизонтом. На тропинке, заросшей бело-розовым клевером, стояла овца. Она заглядывала в ворота, словно ждала приглашения, и жадно смотрела на железный тазик, заваленный крупной редькой и кормовой морковью белого и рубинового окраса. Во дворе на столе лежали пучки свежесорванной перечной мяты, душицы и лаванды, от которых исходил терпкий сладковатый запах. А рядом стоял железный бидончик, доверху наполненный парным молоком. «Неужели, когда я спала, ведьма в соседнем стойле доила корову?! К счастью, она меня не заметила! – выдохнула Агидель. Девушка нерешительно потопталась на месте. – Ведьмак, ведьмы, упырь, – Агидель нахмурила брови, – это был не сон. Я действительно встретила мифологических существ! Кому расскажу, не поверят!»

Агидель вспомнила, что около года назад в холодный дождливый день она бесцельно бродила по дому, пока не забрела на чердак. В небольшом и тесном помещении, куда ни глянь, лежали стопки пожелтевших от влажности книг, на полу были разбросаны расколотые тарелки, ненужная одежда, поломанные часы с кукушкой и прогнившие столярные инструменты. На старом столе с отломанной ножкой небрежно повисла некогда белая скатерть, впитавшая в себя пыль. А в высоком сундуке, закрытом на замок, наверняка хранилось множество тайн. Агидель, сидя на полу, под звук барабанящих по крыше капель долго рассматривала цветные ботанические иллюстрации с грибами и растениями, пока не нашла книгу о славянской мифологии. Агидель прочитала о берегине, кикиморе, мавках, ведьмаке и других существах, населяющих леса, дома, поля и болота. Девушка смутно вспомнила, что ведьмак обладает магической силой, руководит ведьмами и борется с упырями. В книге также говорилось, что ведьмак может как вредить людям, так и, наоборот, защищать их. Встретив Орислава в реальности, Агидель была уверена в том, что ведьмак не предоставляет ни для нее, ни для людей опасности.

Девушка обошла хлев и оказалась напротив избушки, одна сторона которой полностью заросла душистым хмелем. На его цветы, похожие на сосновые шишки, слетелось множество пчел. Возле крыльца, подобно живой изгороди, разрослись непроходимые кусты малины. На мокрой лестнице стояло ведро с крепкими хрустящими огурцами. Под окном, сбрасывая пожелтевшие от жары листья, росла широкая рябина. С ее ветвей свисали тяжелые ярко-красные, переливающиеся в солнечном свете гроздья. От рябины до молодой яблони, усыпанной мелкими, словно черешня, плодами, была натянута бечевка. А на ней, развеваясь по ветру, висело выстиранное белье.

Из открытого настежь окна доносились женские голоса. Агидель тихонько встала на лавочку и краем глаза сквозь кружевную занавеску заглянула в окно, на котором остывала шарлотка. У кухонного стола, заваленного кастрюлями и тарелками, хлопотали две девушки. Одну из них Агидель видела впервые. С ее детского с виду лица не сходила улыбка. Голубые глаза сияли подобно глади воды, а задорные пшеничного цвета кудри, повязанные белой косынкой, игриво пружинили. Ее румяные щеки были испачканы в муке. Девушка раскатывала деревянной скалкой тесто и лепила пузатые пирожки с яблочным повидлом. Во внешности девушек улавливались схожие черты. У них была одинаковая форма губ, похожая на бантик, небольшие уши, плотно прилегающие к голове, и аккуратный нос. «Они сестры? – предположила Агидель. – Похоже, это их дом. Но где же ведьмак?» Позади девушек стоял стеклянный буфет, забитый чашками и блюдцами, разложенными в определенной цветовой гамме. Рядом с буфетом на полу лежала сетка, наполненная оранжевыми и белыми яйцами. А по помещению, исчезая в темных углах, то и дело юрко пробегали солнечные зайчики.

Ведьма укутала в белую ткань снятый с печи глиняный горшок.

– Пойду отнесу Ориславу кашу. Не пойму, почему ему нравится сидеть в одиночестве…

– Сестра, не все любят шумные компании, – ответила девушка с кудряшками. – Хотя бы черники добавь, все вкуснее будет… В подполе была одна баночка…

– Не стоит, Чара. Он не любит ни фрукты, ни ягоды, – твердо ответила ведьма.

Агидель вспомнила, как в детстве в июне дедушка приносил из леса чернику. Она с интересом разглядывала лукошко, в котором помимо ягод лежали пучки мха, сухие еловые веточки и разбегались по разным сторонам небольшие насекомые и паучки.

– Пойди умойся! – кричала бабушка и качала головой, смотря на почерневшие от черники пальцы, зубы и рот.

Однако Агидель лишь задорно смеялась и резво убегала от бабушки. А та, не в силах ее догнать, смеялась вместе с ней.

Ведьма надела сандалии и вышла во двор. К счастью, окно находилось с противоположной стороны дома. Агидель решила проследить за ведьмой. Здравый смысл подсказывал, что нужно вернуться, но любопытство взяло верх. «Взгляну одним глазком на ведьмака и сразу уйду!» – твердо решила девушка.

Ничего не подозревающая ведьма вышла за калитку. Агидель побежала следом. На улице, обжигая плечи, припекало солнышко, из кустов доносилось оглушительное пение воробьев, в траве стрекотали кузнечики, а во влажном липком воздухе летала надоедливая мошкара. Ведьма не стала идти через деревню. Она свернула на поле и затерялась в высокой пшенице. Агидель без колебаний шагнула за девушкой. На поле земля была твердой и плотной, словно камень. Среди пшеницы росли васильки, развернув бутоны к солнцу. Ведьма шла медленно. Порой она останавливалась и смотрела на небо, где, летая друг за другом, задорно резвились стрижи.

Вскоре девушки вышли на край поля. Впереди чернел могущественный еловый лес. Перед ним росли молоденькие кусты ивы и жгучая, достающая до пояса крапива. Ведьма беспрепятственно обошла стволы ив, собрав платьем паутину. Агидель же потребовалось несколько больше времени. Ветки, словно живые, цеплялись за волосы и царапали плечи. Однако, получив ожоги от крапивы и многочисленные ссадины, Агидель удалось, не привлекая к себе внимания, дойти до леса.

Многовековые ели раскинули широкие лапы, словно не хотели впускать путников в свои владения. В лесу веяло прохладой. Воздух пах мхом, прелой листвой и маслянистой хвоей. Почти на каждом трухлявом, покрытым мхом пне росла кислица и оранжево-красные трутовики. Под ногами, куда ни погляди, лежал сплошной ковер пушистого мягкого мха, в котором утопали сандалии. Кое-где росли низенькие кустики черники и, выделяясь красными шляпками, из земли пробивались червивые сыроежки. Тропинки здесь не было. Однако ведьма знала дорогу и уверенно шагала вперед. Агидель же едва за ней поспевала. «Наверняка здесь много гадюк!» – рассуждала девушка, смотря себе под ноги. В лесу кипела жизнь. Над головой раздавалось щебетание соловьев, где-то в дремучей чаще стучал дятел, доставая личинок, под ногами шныряли едва уловимые глазу ящерицы, а по стволам туда-сюда бегали крупные муравьи.

Вскоре Агидель увидела ветхую избушку, которая почти наполовину вросла в землю. А может, просто-напросто выросла из нее, словно гриб либо дерево. Ее острая крыша была полностью покрыта зеленым мхом, а единственное окно наполовину ушло под землю. «А ты что думала, Агидель? – девушка обратилась сама к себе. – Что ведьмак живет в замке?»

Ведьма топталась у порога. Она на скорую руку поправила прическу, заправив за ухо волосы, и разгладила длинное белое платье, подол которого промок в утренней росе. Агидель подозревала, что ведьме нравится Орислав. И сейчас она окончательно убедилась в своем предположении. Ведьма улыбнулась – на щеках проступили ямочки – и три раза постучала по двери. Вскоре на пороге показался Орислав.

Он вяло почесал голову, взъерошив черные волосы, и зевнул:

– А, это ты, Ясмина. Заходи.

Ведьма кокетливо улыбнулась и скрылась за дверью.

Агидель подбежала к избушке и заглянула в окно. «Что я делаю! Подглядывать нехорошо!» – девушка недоумевала от собственного поступка. Однако разглядеть интерьер ей так и не удалось. Агидель обо что-то споткнулась. Она машинально ухватилась за ветвь низенькой рябины, растущей у окна. Но ветка хрустнула, просто-напросто не выдержав ее веса. Агидель упала на мягкий мох, сбив ржавое железное ведро. «Вот ведь! Неужели проделки лешего?!» – вставая с земли, подумала девушка и, потирая ушибленный локоть, быстро побежала на задний двор. За избушкой стояла полупустая дровница, заросшая вьюнком, и валялся хлам – ненужный чайник, продырявленные резиновые сапоги, покореженная клетка для птиц и битое стекло. Вдалеке поблескивала гладь воды, не то пруд, не то озеро.

Вскоре отворилась дверь и на крыльце возник обеспокоенный Орислав и не менее обеспокоенная Ясмина. Парень недовольно хмурил брови и внимательно смотрел по сторонам. Девушка, скрестив на груди руки, стояла позади и нюхала воздух.

– Упырей здесь нет, – спустя какое-то время твердо заявила она.

Ведьмак кивнул, но, несмотря на слова девушки, неторопливо направился за дом.

«Нельзя допустить, чтоб меня обнаружили!» – пытаясь унять дрожь в коленях, подумала Агидель. Она обошла избушку и забежала в открытую дверь, оказавшись в единственном помещении. Слева от входа находилась низенькая печка-буржуйка, на столе, накрытом белой скатертью, лежали столовые приборы и стоял глиняный горшок, в дальнем углу находилась кровать, застеленная одеялом, сшитым из разноцветных лоскутков ткани, а с правой стороны валялось несколько деревянных бочек. Услышав звук приближающихся шагов, Агидель смекнула, что нужно спрятаться за бочками.

– Наверное, дикий зверь, – вздохнув, произнесла ведьма, заходя в избушку. Она потопталась на пороге, стряхнув с подошвы грязь.

– Кто-то за нами следил … – сиплым голосом ответил ведьмак. Парень вытер со лба проступающие капельки пота и присел за стол, застучав по столешнице пальцами.

На улице после дождя стояла влажность. Тело моментально потело, а намокшая одежда прилипала к коже.

– Не думай об этом, кушай, – отрезала ведьма, подвинув к Ориславу горшок. Девушка уперлась локтями о стол, и на ее лице заиграла сияющая улыбка.

Парень с неохотой взял со стола ложку и зачерпнул рисовую кашу.

– Орислав, что приготовить на завтра? – внезапно произнесла девушка, с любовью и нежностью посмотрев на парня.

– Готовь, что хочешь, – пожав плечами, сухо ответил парень.

Агидель стало немного неуютно. «Зачем я спряталась? Сказала бы, что заблудилась. Что мне теперь делать?» – испуганно подумала Агидель, взглянув на бочки, покрытые пылью и паутиной, в которой болталась мошкара и иссушенная черная муха. Между стеной и полом было пустое пространство, проеденное мышами либо крысами. Агидель обхватила колени руками, с опаской поглядывая по сторонам.

Вскоре парень доел кашу и тихо промолвил:

– Ступай к сестре.

Ясмина неохотно кивнула, словно не хотела уходить, и, взяв горшок, медленно поплелась к двери.

– Прошлой ночью упыри вновь напали на деревню… – на ходу произнесла девушка.

– Да, с этим нужно что-то делать, дождемся ночи. А сейчас я хочу побыть один, – твердо ответил ведьмак, выпроваживая девушку.

– Пока, – кинула на прощание Ясмина, а уголки ее губ небрежно опустились.

Агидель и ведьмак остались одни. Орислав подпер подбородок рукой и о чем-то задумался, изредка посматривая в окно. Пряди его черных волос то и дело лезли в глаза, из-за чего Орислав постоянно моргал. Было в его образе что-то загадочно-холодное. Белая, словно лист бумаги, кожа, уверенный взгляд, острые черты лица, обрамляющие лицо черные волосы и алые тонкие губы. Казалось, через мгновение-другое Орислав обратится волком и выбежит в лес. Однако ничего такого не случилось. Парень не спешил покидать избу. Он прошелся по комнате и присел на корточки. Подняв половицы, ведьмак достал из подпола толстую книгу в пошарпанном кожаном переплете. Агидель, словно завороженная, с интересом наблюдала за Ориславом. Тот в свою очередь положил перед собой раскрытую посередине книгу и, слегка приоткрывая губы, стал произносить заклинание, одновременно с этим рисуя сову. В помещении откуда ни возьмись загуляли холодные потоки воздуха, а над книгой появилось голубоватое свечение. Вскоре перед Ориславом показалась птица. Она взъерошила полосатые перышки и села на жердочку. Ведьмак что-то написал в воздухе, и сова, будто поняв, что там написано, взмахнула широкими крыльями и вылетела в открытое окно.

Агидель протерла глаза. «Как такое возможно?» – недоумевала девушка.

Ведьмак продолжал сидеть над книгой, отвернувшись от Агидель. Девушка не видела, что делает парень, но в скором времени заметила, как по полу начал стелиться туман. Вскоре очертания комнаты скрылись. Агидель зевнула и, закрыв глаза, провалилась в глубокий сон.

Агидель проснулась глубоким вечером. В избушке было темно. На столе догорала единственная свеча, а из открытого настежь окна сквозило прохладой. Орислав куда-то собирался. Он надел ботинки, снял с вешалки черный плащ и спешно покинул избу. Агидель соскочила с места и, выйдя из укрытия, двинулась следом за ведьмаком. «Орислав приведет меня в Мостилесово! Ясмина упоминала, что в ней появились упыри», – поежившись, подумала девушка. Агидель не хотела вновь встретить упыря, при виде которого у нее подкашивались ноги, а по спине пробегали мурашки. Девушка дотронулась до мочки уха и обнаружила, что ее сережка куда-то пропала. «Наверное, где-то обронила. Неудивительно!» – подытожила Агидель.

Ведьмак, несмотря на позднее время суток, хорошо ориентировался в лесу. Он, не сбавляя темпа, уверенно обходил болота и раскидистые лапы елей, которые так и норовили нахлестать по лицу. Вечер в деревне существенно отличался от вечера в лесу. В деревне прогретая за день земля долгое время отдавала тепло, а после захода солнца на улице вплоть до одиннадцати было светло, тогда как в лесу земля казалась промерзлой, а с закатом природа тут же погружалась в темноту.

Сквозь черные неподвижные силуэты елей пробивался тусклый свет луны, а небо было усыпано множеством звезд. В воздухе кружили зеленые светлячки, норовя запутаться в волосах, а над канавами, заполненными мутной дождевой водой, стелился густой туман. Агидель никогда не была в лесу после заката. Она с интересом смотрела на завораживающий пейзаж, сожалея о том, что не умеет сочинять стихи или же рисовать, чтобы запечатлеть на бумаге необычайную красоту ночного леса. Однако Агидель умела сочинять небольшие рассказы. Она записывала их на бумаге и хранила листы под матрасом. В этих историях Агидель представляла себя чародейкой, способной победить зло.

Через какое-то время ведьмак дошел до опушки. Там под луной, взявшись за руки, водили хоровод четыре босых девушки, изрядно примяв ногами траву. Их головы украшали объемные венки из цветов и листьев папоротника, а волосы были завязаны в густые косы. Вокруг девушек, поднимаясь с земли и пропадая в небе, кружились ярко-желтые искорки, о происхождении которых можно было только догадываться. Ведьмы, заметив Орислава, тут же улыбнулись и, разорвав хоровод, встали напротив.

– Я пришел! – нервно воскликнул ведьмак.

– Мы получили послание и поспешили к тебе, – ответила одна из девушек, покрутив на запястье браслеты. Она выглядела старше остальных ведьм и производила впечатление уверенного в себе человека.

«Неужели сова доставляет послания!» – предположила Агидель, прячась за деревом.

По две стороны от Анастасии стояли Чара и Ясмина. С лица Ясмины не сходила улыбка. Девушка кокетливо хлопала глазами, неотрывно смотря на ведьмака. Чара, слушая диалог, задумчиво накручивала на палец кудряшки. А в сторонке, скрестив пальцы в замок, топталась низенькая девушка с осиной талией. Судя по ее неторопливым движениям и потерянному взгляду, девушка была тихой и скромной. «Она тоже ведьма?» – задалась вопросом Агидель.

Внезапно лицо Анастасии постарело, а на руках выросли длинные ногти. Ведьма понюхала воздух и громко произнесла:

– Он здесь!

– Быстро, за ним! – скомандовал парень.

Девушки скрылись в ночи, оставив облако густого тумана. Ведьмак же остался стоять на месте. Парень заметно нервничал. Он вертел головой, словно кого-то искал. Агидель замерла. Она понимала, что попала в эпицентр чего-то плохого. Черные силуэты елей, отдаленный вой волков и непонятные ночные шумы в виде шорохов, постукиваний и скрежета навевали страх. Здесь, средь дремучего леса, в абсолютной темноте Агидель невольно поверила в лешего. Она выдохнула облачко пара, пристально вглядываясь в темноту, и увидела позади Орислава серое безобразное существо. Оно открыло свой рот, полный гнилых зубов, и истошно зарычало.

Перед глазами за один миг пролетели все восемнадцать лет жизни. Агидель хотелось кричать, но она не могла издать ни звука. Девушка в панике выбежала из-за дерева и, сжимая подол сарафана, бросилась куда глаза глядят. Она сильно пожалела о своем решении проследить за ведьмой и узнать чуточку больше о ведьмаке. «Глупая! Глупая!» – твердила себе Агидель.

– Снова ты! Откуда ты взялась? – послышалось за спиной. А затем что-то вспыхнуло и затрещало, будто костер.

Но девушка не собиралась оборачиваться. Она лишь ускорила бег. По сторонам мелькали стволы деревьев, подсвечиваемые луной, а из-под ног разлетались в разные стороны брызги. Разум рисовал ужасные картины, что помимо упырей из темноты могут выскочить и другие существа, от которых, как ни крути, не будет спасения. Агидель больше не желала знать ни о ведьмаке, ни о ведьмах, ни об упырях. Ей хотелось вернуться на несколько дней назад и продолжить жить обычной деревенской жизнью. Однако девушка понимала, что после всего, что случилось, ее жизнь, как бы она ни хотела, никогда не станет прежней.

Вскоре Агидель миновала опушку леса и увидела очертания знакомой избушки.

– Тайна! – сорвалось с сухих губ.

Глава 4. Прислушаться к Тайне

Агидель смутно помнила, как добежала до дома старушки. В ее воспоминаниях проскальзывали знакомые лица Тайны и Златы, теплые руки, обрабатывающие полученные ссадины, и горячий чай с мелиссой, после которого она крепко уснула.

Яркие лучи солнца плясали на лице. Девушка долго ворочалась и протирала глаза, пока сон окончательно не исчез. Открыв глаза, Агидель увидела незнакомую комнату. В помещении раздавалось тиканье часов. На противоположной стене висел ковер, возле окна, слегка покачиваясь, стояло кресло-качалка, а на подоконнике в глиняных горшочках росли фиалки. Над фиолетовыми цветами кружили две пчелы, залетевшие в окно.

Девушка постепенно вспомнила события прошлой ночи. Какой бы сильной, рассудительной и смелой она ни казалась в глазах своих подруг, перед лицом неизвестности Агидель, как и многие люди, испытывала страх. Одно дело – верить в нечистую силу, а совсем другое встретить ее в собственной деревне. Теперь всякий раз, как только Агидель закрывала глаза, она видела существо с длинными костлявыми пальцами.

Девушка посмотрела по сторонам и заметила на табуретке свой телефон. «Отлично!» Связь ловила, вот только зарядки оставалось совсем чуть-чуть. Агидель набрала нужный номер и через несколько секунд услышала обеспокоенный голос бабушки.

– Агидель! С тобой все в порядке?!

– Да, бабуль, извини. Я… я уронила телефон, и он перестал работать. Но брат моей подруги Светы… его починил! – на ходу придумала Агидель, и ее щеки залились краской. Девушке было стыдно врать бабушке, но она не могла рассказать правду, а иначе пожилого человека хватил бы удар.

– Ох, ты меня напугала!

– Не переживай, все хорошо!

– Ладно, ты меня успокоила. Позвоню завтра.

Не желая вылезать из теплой постели, девушка перевернулась набок. Мышцы на ногах болели и при каждом неосторожном движении неприятно пульсировали. Краем глаза Агидель заметила, что дверь в комнату отворилась и на пороге возникла Злата.

– Доброе утро! – с улыбкой на лице воскликнула девочка. – Как твои раны?

Злата присела на край кровати, задорно размахивая ногами.

Агидель дотронулась до плеч, покрытых многочисленными ссадинами, оставленными острыми еловыми иголками.

– Уже не болят, – ответила девушка, посмотрев на Злату.

Девочка была одета в красный бархатный сарафан. Из нагрудного кармана с принтом льва, небрежно опустив бутоны, торчали завядшие ромашки.

– Хорошо! Мы с бабушкой испугались за тебя, – обеспокоенно протянула девочка и с хрустом откусила морковку, которую держала в руке.

– Со мной столько всего случилось. Где твоя бабушка? Мне нужно поговорить с ней, – спросила Агидель, кинув взгляд на дверь.

– Бабушка ушла в магазин и приказала не спускать с тебя глаз, – задорно засмеялась Злата. – Она скоро придет, – добавила девочка.

– Отлично, – обрадовалась Агидель. Здесь ее мысли о предстоящем разговоре с Тайной оборвал аромат еды, доносящийся из кухни.

– Чем пахнет? – спросила Агидель, потирая урчащий от голода живот.

– Это пахнет творожной запеканкой и пирожками. Бабушка рано встает и хлопочет на кухне, – объяснила Злата, добавив: – Пойдем возьмем пирожки.

Агидель с трудом встала с кровати и прошлась босыми ногами по полосатой ковровой дорожке. Подойдя к двери, она увидела стоящий в углу комнаты столик с зеркалом. Столиком явно никто не пользовался. Зеркало заросло тонкими нитями паутины, а столешница была покрыта внушительным слоем пыли. Присев на табурет, Агидель взглянула в зеркало. Темные круги под глазами, спутанные волосы, бледная кожа и болезненно иссохшие губы говорили об ее усталости. Не в силах противиться голоду, Агидель перестала смотреться в зеркало и поспешила на кухню. На табуретке, зажмурив глаза, сидел рыжий кот. Вокруг него летали пылинки, подсвечиваемые солнечным светом. Животное, услышав шаги, открыло один глаз и, увидев перед собой незнакомого человека, быстро выпрыгнуло в окно, слегка задев стеклянный стакан, в котором стояли сорванные Златой ромашки. «Убежал!» – выдохнула девушка.

Агидель присела за стол, увидев огромную тарелку подрумяненных пирожков, из которых кое-где сочилось яблочное повидло.

– Угощайся, – промолвила Злата. Девочка налила в чашку обычный черный чай и поставила ее перед Агидель.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, жадно схватив пирожок. – Очень вкусно! – добавила она с набитым ртом.

– Рада, что тебе понравилось, – засмеявшись, ответила девочка.

Агидель мимолетно взглянула в окно. Там, уходя далеко за горизонт, виднелось поле, заросшее разнотравьем, а вдоль дороги росли высокие, качающиеся от каждого дуновения ветра березки, создающие тень.

– Пойдем прогуляемся? – предложила Агидель. Ей хотелось подышать свежим воздухом, чтобы привести свои мысли в порядок.

– Давай, – кивнула девочка и побежала к двери.

Агидель, взяв с собой два пирожка, встала из-за стола и настороженно посмотрела на печку, на которой стоял большой закопченный котел. «Домового вроде нет!» – подумала девушка и, прижимаясь спиной к стене, вышла на улицу.

День обещал быть жарким и ясным, на небе не было ни облачка. Во дворе росла огромная яблоня. Под деревом лежали прогнившие плоды, над которыми летали мошки. У навеса стояла бочка с чистой кристальной водой. Агидель зачерпнула руками воду и наспех умылась. Под ногами туда-сюда бегали курицы и черный петух. Агидель побаивалась петухов. Как-то раз, когда она была маленькой, ее клюнул соседский петух. С тех пор Агидель старалась обходить этих птиц стороной. Подняв голову, девушка увидела рыжего кота, удобно устроившегося на крыше.

Злата побежала за дом, и девушка двинулась следом. Вскоре они оказались на огороде. Повсюду, куда ни погляди, были сделаны аккуратные маленькие грядки. Здесь росли душистый цветущий укроп, кинза, петрушка и листовой салат.

– В доме моих бабушки и дедушки тоже есть огород, – сказала Агидель, шагая между грядок.

На одной из грядок, растянув на тропинке длинные плети, росли пузырчатые огурцы. Агидель осторожно, чтобы не помять растение, миновала тропинку и вышла к грядке с морковью. Морковь была наполовину убрана, а засыхающая ботва валялась под деревом. Посередине огорода стояло нанизанное на длинную палку пугало. Черный балахон плавно развевался по ветру, а шляпа так и норовила слететь с «головы».

– Пойдем на поле, – предложила Злата.

Агидель кивнула. Она вышла из тени раскидистой рябины и, обойдя участок, оказалась на поле. Девушка прошлась по тропинке, касаясь ладонью травы, щекочущей руку, и, подставив лицо солнцу, прислушалась. Вокруг задорно чирикали птицы, а ветер шелестел верхушками трав.

– Жаль, что лето скоро закончится, – с сожалением произнесла Агидель и продолжила путь.

Часть поля была выкошена. На скошенном участке паслась привязанная веревкой бело-рыжая корова, отгоняя насекомых хвостом. Поодаль раздавался свист срезающей траву косы и мужские голоса. Повсюду цвела календула, пижма и озорные ромашки, а синие васильки робко выглядывали из-под широких листьев лопуха.

– Сплетем венок? – окинув взглядом разноцветный ковер, предложила Агидель.

– У меня плохо получается, – надув губы, протянула девочка.

– Это несложно, я тебя научу, – ответила девушка, сплетая между собой тонкие стебли ромашек, – вот смотри.

Злата с интересом следила за каждым движением пальцев.

– Дай мне! Я тоже хочу! – через какое-то время попросила девочка.

– Держи.

Поначалу у девочки ничего не получалось. Однако под бдительным руководством Агидель Злата сумела сплести кривой венок с торчащими в разные стороны ромашками.

Когда Агидель завязала концы венка травинкой и надела его Злате на голову, девочка звонко завизжала, захлопав в ладоши. От громкого крика из травы вылетела птица и, преодолев небольшое расстояние, приземлилась где-то посередине поля.

– Подожди, я тебя сфотографирую, – сказала Агидель, доставая телефон.

Девочка продолжала смеяться, и Агидель нажала на кнопку. Девушка любила случайные фото, когда во время улыбки сияют глаза, а поза выглядит естественной.

– Отличная фотография, – произнесла с одобрением Агидель, – а теперь сфотографируй меня.

Агидель надела венок и начала позировать на камеру. Девушка плохо получалась на фотографиях, поэтому ей хотелось, чтобы Злата сделала как можно больше снимков.

Закончив фотосессию, Агидель и Злата поспешили к избушке.

Солнце сильно напекало голову, над тропинкой висело едва заметное марево, а роса полностью испарилась с листьев растений. Коты попрятались в тени деревьев и домов, и только соседской ребятне все было нипочем. Мальчишки и девчонки с бронзовым загаром и выгоревшими до цвета зрелой пшеницы волосами играли на улице.

Зайдя на участок, Агидель увидела в окне веранды старушку. На ней был надет клетчатый сарафан, а голова была повязана белым платком. Услышав шаги, старушка обернулась, и ее лицо тут же озарила улыбка. Тайна положила на подоконник руки и выглянула в окно.

– Простите, мы со Златой вышли подышать свежим воздухом, – поспешила оправдаться Агидель.

Тайна замотала головой.

– Ничего страшного, я знала, что вы поблизости, – ответила низким голосом старушка и, посмотрев на девочку, добавила: – Что это у тебя?

Злата засмеялась. Она сняла с головы венок и протянула его бабушке.

– Агидель меня научила. Правда здорово? – похвасталась внучка.

– Да, ты молодец! – ответила бабушка и махнула рукой. – Заходите в дом, тут прохладно.

Агидель поднялась на крыльцо и внезапно обернулась, посмотрев на забор. «Эта хиленькая преграда не спасет от упырей», – подумала девушка. Ступив на порог, она увидела пару кур, свободно расхаживающих по веранде. На низенькой скамейке, вальяжно свесив лапу, лежал рыжий кот, с интересом наблюдая за птицами. Агидель буквально на цыпочках миновала веранду. «Никогда бы не подумала, что буду бояться кота. Дина узнает, будет смеяться», – поразмыслила Агидель.

Злата убежала в свою комнату, а Тайна хлопотала на кухне. Старушка не спеша раскладывала по шкафам продукты, которые купила в магазине. Из открытого настежь окна, одно из стекол которого было треснуто, доносился оглушительный стрекот кузнечиков и детские голоса.

– Я помогу! – спохватилась Агидель, доставая из пакета упаковку сахара.

– Спасибо, дочка. Рассказывай, что с тобой стряслось? Я видела, как тебя затянуло в воронку! А потом ты внезапно пропала! Мы искали тебя со Златой, но не нашли, – призналась Тайна, высыпав в конфетницу карамель.

– Вы не поверите! – на повышенных тонах воскликнула Агидель.

– Что ж не поверю, поверю! Ты встретила парня из моих видений!

Агидель вздохнула. Из всей нечистой силы, что она повстречала за прошедший день, Орислав оказался самым добрым и заботливым человеком. Девушка не спеша рассказала Тайне о своих недавних приключениях. Старушка, слушая рассказ, нервно дергала глазом и изредка охала, качаясь из стороны в стороны в сторону, словно неваляшка.

– Скажите, Орислав человек? Или же… – девушка осеклась, боясь произнести слова вслух.

– Человек, человек… он обучен ведьмачеству. Этот парень опасен! – нахмурив брови, предупредила Тайна. Старушка, шаркая, дошла до холодильника и положила в него пачку сливочного масла.

– Опасен? Вы уверены? – засомневалась Агидель и неосознанно притронулась к щеке, где ранее была царапина.

Тайна произнесла:

– Это странно, что он исцелил твои раны. Ведьмак руководит ведьмами. Они вредят людям!

– Не может быть! – возразила Агидель. – Он уничтожает упырей! – поежилась девушка и присела за стол, подперев подбородок рукой. В ее ушах все еще звучало рычание серого костлявого существа, готового в любую секунду наброситься на нее.

– То ты не веришь в нечистую силу, то убеждаешь меня, что ведьмак не способен причинить вред, – недовольно протянула Тайна, – не пойму, чем ты думала, когда решила проследить за ведьмой!

Тайна была возмущена. Брови старушки были нахмурены, уголки губ нервно дергались, грудь вздымалась. Агидель впервые увидела Тайну в таком состоянии.

Девушке стало неловко и стыдно. Она опустила плечи и уставилась в одну точку. Агидель понимала, что повела себя безрассудно и глупо, не осознавая всю серьезность последствий своего необдуманного поступка.

– Простите меня, я больше не буду, – протянула Агидель, и по ее щеке скатилась едва заметная слеза.

– Ладно, ладно! Хорошо, что с тобой ничего не случилось! – замахала головой старушка. Тайна погладила Агидель по голове. Ее прикосновения были нежными и мягкими и Агидель немного успокоилась.

В этот момент на кухню прибежала Злата. Девочка уселась за стол, схватив пирожок.

– Ты руки помыла? – тут же спросила старушка, поднимая с пола трехлитровую банку с компотом из красной смородины. Горлышко банки было обвязано марлей.

Злата кивнула.

– Агидель, хочешь еще? – спросила девочка, тыча пальцем в тарелку с пирожками.

– Когда вы успели поесть? – поинтересовалась старушка, разливая в стаканы компот.

Агидель любила компот из красной смородины, да и прохладный кисленький напиток был как нельзя кстати.

– Когда ты была в магазине, – ответила девочка, за две щеки уплетая пирожок.

– Злата, сколько пирожков ты съедаешь за раз? – поинтересовалась Агидель.

– Могу хоть целую тарелку, – пробубнила с надутыми щеками девочка.

В дверь тихонько постучали, прерывая их разговор. Агидель и Тайна удивленно переглянулись.

– Кого принесло? – протянулась старушка, вставая с табуретки.

– Я пойду посмотрю, – пожав плечами, промолвила Агидель. Девушка подошла к двери и взялась за ручку. Дверь со скрипом отворилась. Агидель просунула голову, однако во дворе никого не было.

«Наверное, ушли. Может, успею догнать?» – подумала девушка и вышла на крыльцо, ощутив испепеляющие солнечные лучи. Стоило Агидель спуститься с лестницы, как кто-то спрыгнул с крыши и с нечеловеческой силой закинул ее на плечо.

Глава 5. В логове зверя

Агидель оглушительно закричала и позвала на помощь, но никто не откликнулся. Избушка старушки, как назло, находилась на окраине деревни. Девушка в отчаянии била кулаками по плечу и брыкалась, пытаясь вырваться из крепкой хватки, но, к сожалению, ее попытки не возымели успеха. Тело похитителя было холодным, словно у мертвеца, а дыхания будто и вовсе не было. Незнакомец быстро миновал поле, пробежал по мосту и неторопливо зашел в лес.

– Отпустите! – захлебываясь собственными слезами, кричала Агидель.

Незнакомец скинул девушку с плеча, словно мешок с картошкой, и та упала на мох. Мягкий лесной ковер сумел смягчить падение.

– Что вам нужно? – спросила Агидель, приподняв голову. Перед ней стоял мужчина средних лет с короткой стрижкой и овальным, ничем не примечательным лицом.

Похититель молчал, а его губы расплывались в ехидной ухмылке. Мужчина, недолго думая, схватил ее за запястье.

– Отстаньте! – завизжала Агидель и свободной рукой толкнула незнакомца в грудь.

Мужчина упал и закашлялся. Агидель не понимала, что произошло, но здравый смысл подсказывал, что нужно бежать, пока представилась такая возможность. Девушка поднялась на ноги и развернулась, увидев средь могущественных елей ведьм. Их длинные белые платья напоминали лохмотья, изодранные собаками. Горбатые длинноносые старухи поднялись в воздух и, пролетев над Агидель, приземлились рядом с мужчиной, обступив его с разных сторон.

– Снова ты?! – произнес знакомый голос над ухом.

Агидель вздрогнула и обернулась. Позади нее стоял Орислав. Его лицо выглядело уставшим: бледная кожа, темные круги под глазами, словно парень не спал всю ночь. Девушка суетливо топталась на месте, поочередно смотря то на ведьм, окруживших мужчину, то на ведьмака, недовольно постукивающего указательным пальцем по предплечью.

В какой-то момент Орислав незаметно кивнул, и ведьмы по его приказу набросились на мужчину. Незнакомец буквально на глазах изменил образ, превратившись в устрашающее костлявое существо. Его серая кожа была полностью покрыта складками, а длинные черные волосы местами редели, словно кто-то вырвал несколько клоков.

«Упырь!» – трусливо подумала Агидель, почувствовав, что теряет сознание.

Когда Агидель открыла глаза, то увидела знакомую комнату. «Дом ведьмака», – произнесла про себя девушка. Она лежала на низенькой кровати, ощущая пробегающий по полу сквозняк. От одеяла и подушки пахло чем-то лесным, не то смолой, не то влажным мхом. Под потолком висела ажурная паутина с неподвижно сидящим в центре огромным пауком-крестовиком. Где-то у входа раздавались голоса ведьм и Орислава. Агидель закрыла глаза, не желая выдавать своего пробуждения. Девушка надеялась, что ведьмы скоро уйдут и она останется наедине с Ориславом. Ведь он, в отличие от ведьм, не только не причинял ей вреда, но и всегда пытался помочь.

Орислав о чем-то шептался с ведьмами, но до ушей Агидель долетали лишь обрывки фраз. Через какое-то время к кровати кто-то подошел. Шаги были неспешные и тяжелые, словно мужские. «Орислав?» – предположила Агидель.

– Спит? – раздался женский голос.

– Нет, – сухо ответил парень и резко одернул одеяло, – притворяется.

Агидель застали врасплох. Девушка подтянула к себе одеяло, будто оно могло защитить, и с ужасом посмотрела на ведьм. Девушки не сводили с Агидель глаз, словно молча осуждая ее. Не зная, как поступить, Агидель не придумала ничего лучше, чем слезть с кровати и броситься к двери.

– Постой, – сказала ведьма, схватив девушку за запястье.

– Отойди! – воскликнула Агидель. Оттолкнув ведьму, она взялась за ручку. Но дверь оказалась заперта.

– Мы не причиним тебе вреда. Позволь мне все объяснить, – спокойным и ровным голосом попросила ведьма.

– Нет, отпустите меня! – умоляла Агидель. Она беспрерывно дергала за ручку, надеясь на то, что произойдет какое-то чудо и дверь отворится.

– Мы отпустим тебя, но для начала выслушай меня. Этой касается твоей безопасности, – не унималась ведьма. Русые волосы падали на ее лицо, и она постоянно убирала их за ухо. Ведьма была одета в черный льняной сарафан, достающий до колен, а на ее руках красовались металлические браслеты и кольца.

– Хорошо, говори! Но я не сойду с места, – твердо произнесла Агидель, опершись на дверь. Девушка взглянула в окно. На улице начинало темнеть. Длинные лапы ели лезли в окно, слегка постукивая по стеклу, а где-то в глубине лесной чащи раздавался протяжный крик сыча.

– Меня зовут Анастасия, а это Ольга, – ведьма указала рукой на стоящую неподалеку девушку. Та, испуганно взглянула на Агидель и тут же отвернулась, ни проронив ни единого слова.

«Она вновь ни с кем не разговаривает и держится в сторонке, словно Орислав», – поразмыслила Агидель.

– Так, – протянула задумчиво Агидель, – ближе к делу.

– Хорошо, – вздохнула Анастасия, – я вижу, что ты боишься нас, но, поверь, твой страх необоснован. Если честно, мы впервые рассказываем о себе постороннему человеку. Но в связи с последними событиями…

– Что ты с ней возишься, – перебив, недовольно крикнула девушка в белом длинном платье, напоминающем фасоном ночную сорочку. Ведьма сидела за столом, подперев рукой подбородок. Ее длинные кудрявые волосы волнами спадали по спине, а голубые глаза устало смотрели вперед.

– Чара, мы договорились все рассказать, – нахмурив тонкие брови, ответила Анастасия.

Чара промолчала, отвернув голову.

Агидель была удивлена. При первой встрече Чара показалась довольно спокойной и доброй девушкой. Агидель не ожидала, что у ведьмы колючий характер.

– Ты должна знать, – продолжила Анастасия, обратившись к Агидель, – мы ведьмы! И вместе с Ориславом защищаем деревню Мостилесово от упырей…

– Неужели? – переспросила Агидель, недоверчиво взглянув на ведьму, словно та говорила неправду. – Тот мужчина, что напал на меня? Я видела у него клыки… он и есть упырь? Я не ошиблась, ведь так?

– Да, – ответила за Анастасию другая девушка в белом платье. Ее светлые волосы, достающие до плеч, были растрепаны, а платье испачкалось в грязи. По всей видимости, Орислав и ведьмы не так давно сражались с упырями.

Агидель сразу узнала Ясмину, ту девушку, что приносила ведьмаку еду.

– Они пьют кровь? – поинтересовалась Агидель. Она немного расслабилась и наконец опустила напряженные плечи.

– Упыри обычно пьют кровь скота, но могут нападать и на людей, – пояснила Анастасия, – однако почему-то упыри стали появляться и днем, это довольно странно… Вообще вся нечисть в последнее время стала довольно активной и вредит людям.

Агидель обратила внимание на ведьмака. Тот сидел на кровати и читал. В его глазах загадочно отражалось мерцающее пламя свечи. Ведьмак изредка перелистывал пожелтевшие страницы, не желая принимать участие в разговоре.

– Вы вредите людям?! – выкрикнула Агидель.

– Нет, с чего ты взяла? – раздался низкий голос ведьмака.

– Тогда почему они бегали за мной по деревне? – раздраженно спросила Агидель. Ее руки дрожали, и, чтобы не выдать волнение, девушка спрятала их за спину.

– Нам было скучно! Мы тебя немного попугали! – извинилась Анастасия, склонив голову.

– Я их отругал, они больше не будут пугать ни тебя, ни кого-либо еще, – заверил Орислав, наконец отложив книгу.

– Понимаю, после всего, что произошло, тебе сложно нам поверить, но это действительно так. Мы отпустим тебя. Но впредь знай: там, где находимся мы, тебе находиться опасно. И забудь о нашей встрече, так будет лучше для всех, – не торопясь рассказала Анастасия.

Агидель потерла виски. Получалось, что ведьмак и ведьмы оказались не такими плохими людьми, как думала Тайна.

Анастасия произнесла:

– Я провожу тебя до дома, а пока разреши тебя расчесать. Твоя прическа напоминает птичье гнездо.

Агидель покосилась на Орислава. Парень был предельно спокоен, и девушка кивнула головой.

– Вот, присаживайся на стул, – предложила Анастасия, указав на место за столом.

Чара и Ясмина тут же встали из-за стола и подошли к Ольге. Девушки о чем-то зашептались, и только Орислав не сдвинулся с места, словно полностью погрузился в собственные мысли.

Агидель присела на скрипящий стул, который вот-вот развалится, и уперлась локтями о стол. В животе урчало, а в горле пересохло, но девушка боялась попросить стакан воды. Она изредка косилась на ведьм, а те презрительно смотрели на нее, щуря глаза, и периодически хихикали. Агидель сделала непринужденное лицо. Она понимала, что ведьмы, скорее всего, просто-напросто недовольны ее присутствием в доме Орислава, поэтому ей хотелось уйти.

Анастасия достала из льняного мешочка, висевшего на поясе, деревянный гребень и красную ленту. После встречи с упырем волосы Агидель сильно запутались, а кое-где даже образовались колтуны.

Агидель взглянула в окно. На улице потемнело. За последние дни она то и дело падала в обморок, спала, где придется, убегала от упырей и получала различные травмы. «Расскажи я кому-нибудь о своих недавних приключениях, мне бы вряд ли поверили. А глядишь, и того хуже… просто-напросто приняли бы за сумасшедшую!»

За размышлениями Агидель не заметила, как Анастасия расчесала ее запутанные волосы, очистив их от грязи. Напевая песню, ведьма взяла со стола красную ленту и вплела ее в косу.

Агидель протяжно зевнула и потерла слипающиеся глаза.

– Орислав умеет лечить? – пытаясь прогнать сон, поинтересовалась девушка.

– Да, умеет. Благодаря его умению залечивать раны мы быстро восстанавливаемся после схваток с упырями, – пояснила Анастасия.

Агидель невольно притронулась к щеке, потерев бархатную кожу. Она вспомнила приятное покалывание и тепло, после чего царапины и след простыл.

– Сколько вам лет? – неожиданно поинтересовалась Агидель.

– Мне тридцать семь, Ольге двадцать два года, Ясмине двадцать лет, а Чаре девятнадцать. Ну а Ориславу двадцать пять. Ольга нелюдима, как и Орислав, а вот сестры Чара и Ясмина любители поболтать. Орислав хорошо относится к тебе, в отличие от Ясмины, Чары и Ольги…

Агидель взглянула на ведьм, те продолжали держаться в сторонке.

– Они недолюбливают меня, почему?

– Ты узнала о нас. Они не доверяют тебе…

– Я не собираюсь о вас рассказывать!

– Да, но… сама понимаешь, ты чужая для нас. Мы не злые ведьмы, как тебе могло показаться на первый взгляд, просто у каждой из нас свой уникальный характер. Ведьмак тоже добрый, а бывают как злые ведьмаки, так и злые ведьмы. Однако я не думаю, что ты когда-либо с ними столкнешься…

– То есть пугать меня ради забавы – это доброта? Вы хоть представляете, что со мной было?!

– Прости…

Ведьма завязала на конце косу и улыбнулась, одобрив прическу.

– Взгляни, – Анастасия перевела разговор, подавая Агидель зеркальце.

– Спасибо, – без улыбки ответила девушка. Агидель отложила зеркальце и вновь обратила внимание на ведьм.

Девушки перешептывались, разглядывая какой-то предмет в руках у Ясмины. Агидель заинтересовалась предметом. Она всмотрелась в руки ведьмы и узнала сережку: золотой гвоздик с розовым фианитом. Девушка судорожно дотронулась до ушей. «Так вот где я ее потеряла!» – подумала Агидель. В этот момент ведьмы, словно прочитав мысли, резко обернулись.

– Ты была здесь! – грозно воскликнула Чара.

Ведьмак посмотрел на девушек. Версия с обвинением его явно заинтересовала.

– Я и сейчас здесь, – пыталась оправдаться Агидель, – меня принесли без сознания, наверное, тогда она и укатилась.

– Нет! – топнула ногой Ясмина, – мы нашли сережку за бочками.

– Говорю же, укатилась…

Щеки Агидель залились краской. Девушка не умела врать и оказалась в весьма щекотливой ситуации. «Если ведьмы поймут, что я потеряла сережку день назад, то правда о том, что я следила за ведьмаком, тут же раскроется», – ужаснулась Агидель.

– Врешь! – гневно крикнула Ясмина. Лицо некогда молодой девушки постарело, а на руках выросли длинные ногти. Ведьма сделала шаг и, оторвавшись от пола, полетела к Агидель.