Император бесплатное чтение

Пролог

Цветы на залитом солнцем холме изо всех сил тянулись к его ласковому, живительному свету, стремясь вобрать в себя его тепло.

Со стороны, глядя на обилие и разнообразие этих цветов (красные лепестки, синие, желтые) могло бы показаться, что радуга – чудесное явление, которое можно порой увидеть на небе после дождя, внезапно появилась на земле. Эта земная радуга была осязаемой, мягкой на ощупь и привлекала к себе рои насекомых.

Вились над цветами жужжащие пчелы, спеша собрать с них нектар и отнести в свой улей. Нет-нет, да и мелькали крылья бабочки, которая недавно пришла в этот мир, сбросив надоедливый кокон. Порхая от цветка к цветку, красивая летунья словно спешила прожить день, что и был для нее целой жизнью.

Словно суетливая служанка за гордой королевой, летела за ней жужжащая стрекоза, с огромной скоростью шевеля своими бесцветными крыльями. Она прятала за быстротой движений их блеклость, недостойную быть явленной миру вместе с яркими крыльями ее веселой госпожи.

Прячась среди цветочных стеблей, суетливо передвигались по ими же ''протоптанным'' тропам труженики-муравьи. Их то и дело окликали на своем языке ленивые крупные жуки, не смея, однако, преградить путь.

Пройдя по холму, солнечные лучи направлялись дальше. Добравшись до леса, они на миг освещали высокие деревья, тонули в густой листве, а затем, направившись еще ниже, окрашивали ярким золотом текущий у лесной кромки ручей, распространяя его сияние далеко окрест.

Тессаригские холмы бывают разными.

Зимой – белые от снега, они суровы и беспощадны, осенью – покрытые растущей на деревьях и опавшей желтой листвой, мрачны и суровы.

А еще, они таят в себе опасность. Неосторожный путник или даже опытный охотник рискует столкнуться в чаще с троллем, гигантским пауком или стаей каменных крыс, а то и простых волков, а может и с медведем. Да и другие – разумные обитатели Тессарига не всегда рады соседству людей.

Нет-нет, да и мелькнет из-за деревьев сидская1 стрела, стоит лишь неосторожному глупцу случайно пересечь черту, отделяющую владения древнего народа от других земель. А то и ящеры – сарги2, пройдя длинный путь от своих болот, решат поохотиться на людей или забрать их с собой и принести в жертву. Холмы опасны всегда. Но именно весной они, воистину, прекрасны.

Сидя на камне близ растущих неподалеку высоких кипарисов, Луция с задумчивой улыбкой смотрела на купавшийся в солнечных лучах ручей. Царивший на душе покой, как всегда в этом месте, отгонял прочь беспокойные мысли. По-настоящему она ощущала его только здесь. Здесь никто не указывает ей что делать, как вести себя, что думать. Никто не будет глазеть, следить за каждым шагом.

Здесь она не дочь старейшины – магистрата, являющая собой образец достойного поведения и пример для подражания для девушек ее возраста, от которого зависит честь семьи. Здесь, в холмах, она, пусть и ненадолго, может просто побыть собой. Наверное, сегодня она вернется поздно и, скорее всего, ее в очередной раз накажут. Мягкостью родители – Маркус – глава общины и его супруга Марисса, никогда не отличались. Наплевать! Каждый приход сюда стоит наказания, сколь угодно сурового.

Сбегать из дома в лес она начала с одиннадцати лет. Ее находили, ловили, наказывали.

Сначала лишали завтрака и запирали в чулане. Когда она стала старше, мать била ее палкой, а потом со слезами на глазах пыталась внушить неугомонной девчонке, как опасно гулять одной в лесу. Отец хмурился, ругался, а потом, с животрепещущими подробностями, рассказывал очередную историю о пропавших в холмах людях, об убитых лесной нечистью охотниках.

Затем следовали байки о похищенных сидами молодых девушках (которым, к сожалению, для авторов баек, противоречил общеизвестный факт – человеческими женщинами сиды никогда не интересовались), о саргских пленниках…

Ничего из этого не помогало. Она понимала, что за нее волнуются, понимала, также, что большинство рассказов отца не выдумка и даже изредка видела накрытые саванами тела, доводилось ей бывать и на похоронах некоторых соседей.

Но для нее лес никогда не был по-настоящему опасным местом. Она с легкостью находила путь сквозь чащу, с не меньшей легкостью ориентируясь в холмах.

Больше того – зачастую она заранее чувствовала опасность и успевала спрятаться за каким-нибудь деревом за минуту до того, как на облюбованном ею месте появлялся дикий зверь, гигантский паук или тролль. Об этой своей способности она никому не рассказывала, особенно родителям.

Считалось, что тессары не владеют магией. А точнее, в сравнении с нечеловеческими расами, или своими сородичами из-за моря – тилланцами, владеют ею настолько слабо, что это даже не стоит упоминания.

По древней легенде, которую уже едва помнили даже старики, тессары произошли от сидов. Якобы, когда-то давно к берегам Тессарига, где никогда не слышали ни о каких людях, во время жестокого шторма прибило тилланский корабль.

Вся его команда погибла, как и почти все пассажиры, не считая молодой женщины, свалившейся в море прямо перед тем, как корабль разбился о скалы. Там она бы и утонула, если бы ее не спас случайно прогуливающийся по побережью сид.

Он выходил женщину и вылечил ее раны. Говорят, что они полюбили друг друга и какое-то время жили вместе. Спустя несколько лет сид ушел обратно в свои леса или погиб, а женщина стала родоначальницей нового рода.

И так как сама она не владела магией, родившимся у нее детям, всего лишь, передалась малая часть способностей отца – сида.

Повзрослев, дети женщины основали первую общину людей, называвших себя тессарами, в честь земли, ставшей их домом.

Община со временем росла, как и ее население. Разумеется, с течением времени люди, которым стало тесно в ее границах, отделились и создали новую общину, а их потомки – уже другую.

Однако, следующего, по логике истории, объединения общин хотя бы в бледное подобие государства так и не произошло. Не произошло по той простой причине, что тессары год за годом с трудом выживали во враждебном окружении, посему, ни о каком развитии не могло быть и речи.

Каждая тессарская община напоминала небольшую крепость, укрепленную в меру умений своих защитников. По существу, она представляла собой несколько десятков домов, окруженных высоким частоколом. Во главе общины стоял избранный жителями магистрат, управлявший ею при поддержке совета старейшин. Он же, при нападении на общину, руководил ее защитниками.

Нападений (особенно в последние годы) было немало. Сиды, которых тессары долгое время почитали как своих предков, ничуть не оценили подобного отношения. Более того, они глубоко презирали своих человеческих ''потомков'', и при любом удобном случае убивали, проявляя при этом не больше снисхождения, чем к дикому зверью.

Гордые тессары, до которых их ''предки'' поспешили донести эту истину, едва ли не со времени основания первой общины, очень скоро начали отвечать тем взаимностью.

Из почитаемых существ сиды превратились во врагов, ничуть не уступающих жестокостью нападающим на людей в лесах тварям.

Вторые по силе хозяева Тессарига – гномы, относились к людям нейтрально, считая тех довольно нелепыми созданиями, которых, в общем и целом, можно как-то терпеть и даже, время от времени, иметь с ними дело.

Порой в общинах появлялись торговцы – гномы, обменивающие снедь на простые приспособления, вроде замков для дверей и ворот. Ни о какой покупке оружия небогатые общинники не смели и мечтать. Изредка какой-нибудь ушлый гном, в знак доброй воли, мог уступить свой старый кинжал главе общины, разумеется, за приличные деньги.

Более того, гномья добрая воля резко заканчивалась у ворот гномьих же крепостей. Приснопамятный путник, доведись ему забрести не на территорию сидов, а, скажем, в горы и забраться при этом слишком глубоко, запросто мог, вместо сидской стрелы, получить удар гномьим топором.

Для тех же общин, что имели несчастье располагаться слишком близко к болотам, истинной напастью были сарги. Люди – ящеры, искренне почитавшие свою расу старше и древнее даже сидской, мнили себя истинными хозяевами Тессарига, остальных же считали своей законной добычей.

Они ничуть не гнушались того, чтобы, при любой удобной возможности, напасть на сидов или гномов, не говоря уже о людях, которые были слабее и тех и других.

Даже неразумные лесные твари, вроде пауков, троллей или крысолаков, нет- нет, да и сбивались в крупные стаи, рисковавшие нападать на укрытых частоколом людей.

Так и жили, точнее, существовали тессары – общинами, с трудом сообщающимися между собой, окруженными врагами и опасностью.

Тем более ценились среди них те, кто мог загодя почувствовать эту опасность и своевременно предупредить о ней сородичей. Таких людей называли видящими.

Луция раздраженно поморщилась. Насколько ей бы было легче, родись она мальчиком! Мужчины, обладающие даром, ценились в общинах на вес золота. У них был особый статус, они могли позволить себе гораздо больше, чем простые общинники, могли едва ли не на равных говорить со старейшинами и магистратом.

Любая семья была бы счастлива отдать свою дочь замуж за видящего, увеличив тем самым фамильную честь и вероятность появления новых одаренных.

Иное дело она – женщина, жизнь которой определяла ее семья. Узнай кто-нибудь о ее даре, и статус ее семьи, и без того высокий, вознесся бы едва ли не до небес. И, вместе с тем, это положило бы конец ее, и без того ограниченной, свободе.

Какие там походы в лес?! Ей сильно повезет, если ее, хотя бы изредка, станут выпускать из дома. Отец, разумеется, будет сильно дорожить своим сокровищем, гордостью рода, хвастаться ею перед соседями, а матушка начнет суетиться и бегать по тем же соседям, подыскивая ей подходящую партию.

Девушка невольно вздрогнула. И будто мало ей было страха, ее, вместе с неприятными мыслями, вот уже в который раз, кольнуло чувство вины. Будущее будущим, но для кого-то вроде нее скрывать свой дар сродни предательству.

Видящий делает общину сильнее. С его поддержкой, она готова противостоять любой угрозе или, по меньшей мере, будет готова ее отразить. И наоборот. Община без видящего слаба.

Она, по сути, является мишенью, листом на дереве, что может сорваться и улететь от любого сильного порыва ветра. Остается успокаивать себя тем, что еще жива Тария – видящая их общины, хотя говорят – в последние дни несчастной старушке нездоровится…

Потому она – Луция и приходит сюда раз за разом. Давно облюбованное место на холме – ее тихая гавань, убежище от дурных мыслей и предчувствий. Здесь ей всегда дышалось легче, свободней, и все плохие мысли уносились прочь, стоило ей прийти на свой холм и, сев на камень, просто взглянуть на ручей. Более того, в последнее время чувство покоя и защищенности словно стало сильнее.

И, одновременно с этим, она все чаще стала ощущать незримое присутствие, чужой взгляд, буравящий спину. С одной стороны – это немного неприятно, с другой – во взгляде не было и намека на угрозу. Он излучал чистое любопытство, и еще в нем, как ни странно, чувствовалась забота.

– Покажись, – не выдержала она, когда ощущение стало почти невыносимым. – Я знаю, что ты здесь, перестань прятаться!

Послышался шелест ветвей. Из леса вышел высокий мужчина в тунике, со скрывающим половину лица капюшоном. Луция пригляделась. Покрой туники показался ей довольно странным: уж, по крайней мере, она явственно отличалась от тех, которые носили мужчины в общине.

В душе зародилось странное сомнение. А потом тонкие, изящные пальцы откинули капюшон, и девушка резко отшатнулась, едва не закричав. Как такое может быть?! Неужели она ошиблась?

На нее смотрел сид.

Ясные, пронзительные глаза прожившего целую жизнь существа на молодом лице, сложная, на пол лица, татуировка – все признаки были налицо. Следовало бежать, спасаться, но угрозы она до сих пор не ощущала. Первая реакция прошла, и теперь она с любопытством смотрела на одно из существ, о которых до сих пор лишь слышала.

– Я не причиню тебе вреда, – спокойно произнес сид.

Он не шевелился, со стороны напоминая точеную статую, на молодом лице жили лишь мудрые глаза, изучавшие девушку с интересом и странной теплотой. И внезапно мимолетное ощущение страха исчезло, сменившись ощущением правильности происходящего.

Сид не влиял на ее чувства, несмотря на свой слабый дар, это она почувствовала бы сразу. Чувства были ее собственными – она ощущала покой и защищенность.

– Посидишь со мной? – спросила она, удивляясь собственным словам и своему спокойствию. – С этого холма открывается красивый вид.

Сид кивнул и подошел поближе. Они сели на камень и молча стали смотреть на ручей.

– У тебя очень редкий дар, – произнес сид спустя какое-то время. – Ты смогла почувствовать мое присутствие, редким смертным это под силу.

– Как тебя зовут? – немного невпопад спросила девушка?

– Сеану.

–Я Луция.

Сид кивнул, и они оба снова замолчали. Молчание было спокойным, уютным. Через какое-то время Луция осторожно взяла сида за руку, и тот не отстранился.

***

Это повторялось день за днем. Они встречались на холме и, держась за руки, вместе встречали закат, с каждым разом, с каждой встречей будто становясь единым целым.

В один из таких дней Луция, наконец, не выдержала.

– Я всегда чувствовала, что ты рядом, – с улыбкой призналась она сидящему рядом сиду.

– Каждый раз, как ты появлялся, я чувствовала радость и покой. Наверное, это звучит странно и глупо, мы с тобой встретились недавно, я совсем тебя не знаю, но ты словно часть меня, часть моей души, – словно испугавшись собственного признания, она чуть отстранилась и посмотрела на сида. Тот спокойно кивнул.

– Я тоже всегда это чувствовал, – произнес он со странной болью, – и потому не хотел показываться, – взяв руку Луции в ладони, он с грустью посмотрел ей в глаза.

– Я хотел бы остаться рядом с тобой, но мои желания не важны. Вышло так, что я отвечаю не только за себя. Рано или поздно, но мне придется уйти, и я стану причиной твоей боли.

– Я знаю, – ответила девушка, решительно глядя в ответ. – И я готова к этому. Пусть случится то, чему суждено. Я не стану ни о чем сожалеть.

В тот день не случилось больше ничего особенного. Они просто, как всегда, держались за руки и смотрели, как заходит солнце.

На другой день случилось то же самое. День за днем они, по сложившейся привычке, встречались и смотрели на закат.

Постепенно, спокойно и естественно, держание за руки сменилось поцелуями.

С каждым разом, с каждой встречей, человеческая девушка и сид становились друг другу все ближе…

Часть 1

Мальчик

Глава 1

Тессары не болтливы.

Они не сплетничают и не распространяют слухов, бегая по соседям-друзьям-знакомым со словами, начинающимися с сакраментальной фразы ''ты знаешь''…

Суровая жизнь окруженного врагами народа не располагает к болтовне и праздности.

Да и сама натура гордых тессаров – спокойных, немного угрюмых, но исполненных чувства собственного достоинства, людей, яростно противится тому, чтобы шушукаться о других за их спиной. Тессары не болтают, но видят и слышат все.

Человеку, являющемуся частью их, малочисленной, но сплоченной общины, чья жизнь, по сути, проходит на ее глазах, приходится постоянно держать себя в рамках общих правил и законов. Иначе он рискует подвергнуться молчаливому осуждению людей, среди которых он живет и выживает, защищаясь вместе с ними от опасностей окружающего мира.

На причуды дочери магистрата, с малолетства любившую проводить большую часть своего времени в лесу, поначалу почти не обращали внимания. Ну, бегает и бегает. Слава предкам, пока жива, ну и ладно. Если уж тяжелая рука отца ее не вразумила, может с годами дурь сама выветрится из головы, и девчонка, повзрослев, все-таки, осознает свою ответственность перед общиной и, наконец, начнет вести себя, как подобает дочери ее главы.

Первые признаки заметила мать Луции. Ее дочь выглядела усталой, мало ела, а после, ее, и вовсе, стало тошнить от еды. Обескураженная женщина рассказала все мужу, и магистрат крепко задумался. Луция слыла в общине дикаркой.

Сверстники не то, чтобы сторонились ее, но и не особо стремились поддерживать отношения.

Опять же, сговорена она ни с кем не была, кажется, некоторые молодые сыновья из достойных семей пытались осторожно за ней ухаживать, но быстро сдались, осознав всю тщетность своих усилий.

А вот теперь это, прямо как гром среди ясного неба…

Собственно, позора для семьи еще можно избежать. Отправить жену, чтобы та осторожно поговорила с дочерью, выяснила подробности. Затем он сам, не менее осторожно и тихо, поговорит с главой семьи, к которой принадлежит парень. Глава, конечно, всыплет сыну (или внуку) по первое число, а затем они соберутся все вместе и сделают все как положено. Но сначала следует во всем убедиться.

Когда на пороге их дома появилась видящая Тария, Луция поняла, что в этот день и час решается ее судьба.

Так или иначе, запершись с матерью и видящей в отдельной комнате, она спокойно дала старухе себя осмотреть, ничем не выдав своих эмоций.

– Да, – спустя какое-то время прокаркала старуха своим хриплым голосом, – Твоя дочь носит под сердцем дитя, – она повернулась к бледной Мариссе, – это мальчик, я чую в нем сидскую кровь.

Женщина побледнела еще сильнее. Буквально подскочив к дочери, она схватила ее за плечи и развернула к себе.

– Луция, дочка, расскажи мне все, – громко зашептала она, поглаживая девушку по плечу. – Как это случилось? Что эта тварь с тобой сделала…

– Он не тварь, мама,– решительно перебила ее Луция, решительно глядя в глаза матери. – И он не сделал ничего, чего бы я не позволила.

Казалось – Марисса вот-вот задохнется. Резко отстранившись, она едва ли не минуту сверлила дочь неверящим взглядом. А затем лицо девушки обожгла хлесткая пощечина.

– Ты мне не дочь, – четко, по слогам проговорила Марисса и резко вышла из комнаты.

Вскоре из общей гостиной послышались крики отца.

– Дальше будет только сложнее, девочка, – спокойно произнесла старая видящая, взглянув на решительную девушку, упорно не желавшую выдавать своих чувств. – Ты ведь понимаешь, что правда бы рано или поздно всплыла, даже если бы я промолчала? – в голосе старухи девушке послышались извиняющиеся нотки. – Рано или поздно, так или иначе, и тогда стало бы еще хуже, – девушка кивнула.

– Жить будешь у меня, – непреклонно выдала старуха. – Все лучше, чем одной на отшибе, вдали от общины и частокола.

– Спасибо, – тихо сказала Луция.

– Не спеши благодарить, дорогая, – закаркала – засмеялась Тария.

– Думаешь, я приглашаю тебя к себе по доброте душевной? Я ведь уже не молода, девочка, – спокойно пояснила она в ответ на недоуменный взгляд. – И я чувствую, что мое время почти пришло. В тот день, когда я воссоединюсь со своими предками, я буду уверена, что у общины есть новая видящая.

– Что…– только и нашлась Луция.

– Ты и про дар никому не рассказала, так? – полуутвердительно осведомилась старуха, взглянув в глаза Луции.

Девушка снова ограничилась коротким кивком.

– Что ж, – вздохнула женщина, – прости милая, но старую Тарию тебе так просто не провести. В конце концов, – продолжала она, ласково погладив девушку по плечу, – все, что не делается – к лучшему, по крайней мере, ты нашла свое предназначение. Или, как оно часто бывает – оно нашло тебя. Не нам бегать от судьбы и своего дара.

Луция слабо улыбнулась и, не выдержав, тихо всхлипнула.

***

Сборы не заняли много времени. В сущности, вещей у Луции было немного.

Покинув свой бывший дом, она, под молчаливыми, неодобрительными взглядами встреченных по пути соплеменников, вслед за Тарией медленно побрела к новому.

В каком-то смысле, старая видящая действительно жила на отшибе. Но все же, не совсем. Ее хижина располагалась, чуть ли не в нескольких шагах от высокого частокола, отделявшего тессарскую общину от остального мира.

Видящей и не полагалось находиться слишком далеко. В случае необходимости она всегда должна была успеть предупредить сородичей об опасности. Жить за частоколом решила когда-то сама Тария после смерти второго мужа.

Маркус поворчал, но согласился, лишь попросив ее не сильно удаляться от общины.

– Ну, вот и пришли, милая, – чуть устало произнесла старушка, едва они подошли к хижине.

Дом старой видящей, действительно, представлял собой самую обычную деревянную хижину. Если сородичи Луции – жители общины еще, в какой -то мере, старались обустроить свои жилища максимально близко к унаследованному от предков ''тилланскому'' стилю, практичная старуха подобными мелочами и вовсе не заморачивалась.

Изнутри дом тоже ничем особенным не выделялся. Из мебели в нем были широкая койка, стол и несколько стульев. Стены были увешаны высохшими растениями, в одном из углов сиротливо ютился небольшой очаг.

– Прости, дорогая, пока придется устраиваться на полу, – пожала плечами Тария. – Кровать мне придется использовать для своих старых костей, а вдвоем мы на ней не поместимся.

– Собственно, время уже позднее, – она криво усмехнулась, – по моей милости мы слишком долго сюда добирались. Сейчас достану тебе какое-нибудь тряпье, и будем укладываться на боковую.

Уложив свои вещи в одном из углов, Луция обустроила себе на полу кровать рядом с койкой старухи. Перед сном старая видящая неожиданно погладила ее по щеке и мягко произнесла:

– Смотри веселей, девочка, неизвестно, что принесет нам завтрашний день.

***

Утром, еще до рассвета, начались обычные хлопоты. Проснувшись и разбудив Тарию, Луция помогла ей одеться и привести себя в порядок. А после завтрака, состоящего из скудных запасов старой видящей, они вместе пошли в лес.

На опушке Тария сделала девушке знак рукой, велев остановиться.

– Думаю – это место нам подходит, – произнесла она своим хриплым голосом.

– Подходит для чего? – спросила Луция, хотя уже начала догадываться – почему они вышли в лес.

– Хочу понять – на что ты способна, – подтвердила ее подозрения Тария.

– Я смотрела на тебя, девочка, особым взглядом, – старуха задумчиво постучала пальцем по нижней губе, – и вчера и сегодня утром. У тебя довольно сильный дар, но его нужно развивать, иначе толку от него будет немного.

– Вот, – указала она пальцем в сплетение древесных ветвей напротив места, где они стояли, – всмотрись, как следует и скажи, что ты видишь.

Внутренне подобравшись, девушка повиновалась. Раньше ей не приходилось использовать свой дар осознанно. Кажется, за все годы, что она бегала в лес, каждый раз, когда чувствовала своего сида (на сердце немного потеплело), все происходило само по себе, на уровне инстинктов.

Но Тария права, пусть ее собственная семья и отказалась от нее, а сородичи смотрят как на предательницу (по меньшей мере), у нее все еще есть долг перед общиной.

И коль уж скоро ее способности больше не являются секретом, по крайней мере, для ее наставницы, их нужно развивать. Ведь, как это ни печально, Тарии, действительно, скоро не станет, и общине понадобится новый видящий.

Сосредоточившись, Луция посмотрела на ветки растущего перед ней крупного дерева, изо всех сил стараясь представить себе каждую из них, тщательно воспроизвести в сознании каждый побег, каждый листочек…

В какой-то момент ее зрение словно расплылось, и ветка, на которую она пристально смотрела, вдруг увеличилась, стала гораздо ближе.

И она, действительно, увидела.

Луции казалось, что она каким – то образом смогла проникнуть в суть растущего перед ней дерева: перед ее глазами пронесся весь цикл его жизни – от маленького побега, изо всех сил тянущегося к солнечным лучам, до древесного исполина. И это было еще не все.

Она видела окружающую дерево жизнь, от суетливо или степенно перемещавшихся по ветвям насекомых, до на миг промелькнувшей среди деревьев белки.

Откуда – то девушке было известно, что зверек спешит, торопится попасть в свое гнездо до наступления ночи…

С трудом прервав транс, она тут же с упоением рассказала о своем видении наставнице, спеша поделиться с ней впечатлениями.

– Сильна! – с уважением и, как показалось Луции, с легкой завистью, протянула Тария.

– У тебя, действительно, сильный дар, девочка, уж, по крайней мере, посильнее моего, а ведь свой дар я развиваю уже много лет.

– Попробуем еще, – возбужденно предложила Луция и вдруг пошатнулась от внезапно нахлынувшей слабости.

– Довольно на сегодня! – непреклонно произнесла Тария, схватив ее за плечи. – Хм, кажется, мы немного увлеклись, девочка, – добавила старая видящая, взволнованно глядя ей в глаза.

– Прости старую дуру. Я тороплюсь сама и тороплю тебя, так как у меня осталось немного времени…

– Но при этом, – она резко оборвала саму себя, – я эгоистично забываю, что в тебе растет новая жизнь, а магия (уж поверь мне) порой сильно утомляет, а утомление сейчас, явно, не пойдет тебе на пользу.

– Магия, – удивленно переспросила Луция?

– Ну вот, опять тороплюсь, – криво усмехнулась старуха. – Ну что ж, раз уж начала, надо договаривать.

– Да, девочка, магия. Видишь ли, среди видящих издавна бытует мнение, что наши способности не сродни магии, они и есть магия.

– В разные времена среди нас, даже находились те, кто утверждал, что в магии мы ничуть не слабее людей за морем, просто нам не хватает знаний, а наши способности некому развивать. Не у сидов же нам учиться, – она снова усмехнулась.

– Так или иначе, – продолжала Тария, с помощью, подставившей ей плечо, девушки медленно ступая обратно к хижине, – от учителя к ученику с давних пор передаются те немногие плетения, которые известны нашему народу.

Моим наставником, например, был мой первый муж. Он обучил меня некоторым плетениям, для усиления концентрации, развития сознания, ну и паре других. Их, на самом деле, немного. Мы – тессары, действительно, мало знаем о магии, – вздохнула она под конец.

– И ты меня научишь? – округлив глаза, спросила Луция.

– Научу, милая, – усмехнулась старуха, – но уже не сегодня. А пока, давай поторопимся, – надо успеть домой до темноты.

Глава 2

Сархаш вдохнул утренний воздух и оскалился, обнажив острые клыки. Пахло добычей. Ноздри сарга возбужденно затрепетали, чувствуя ее приближение.

До поры втянув острые когти, он безмолвной статуей замер в заранее облюбованных камышах, приготовившись ждать. Охота не терпит суеты.

Даром, что некоторые замшелые старики, чья чешуя едва не облезла, а клыки и когти с возрастом затупились, порой ворча, называют ее ''пустой блажью для глупой молодежи, достойной лишь теплокровных млекопитающих''.

Напротив – это целое искусство, для достижения вершин в котором, как раз таки, идеально подходит холодная кровь ящеров – саргов. Охота помогает усилить рефлексы тела, развить скорость и силу мышц и она требует немалого терпения. Об этом постоянно твердят тренеры в Бойцовских Ямах, шипастыми дубинами вгоняя свою науку в спины и сознание молодых ящеров.

Ближайшие камыши задрожали от чужой поступи и вскоре разошлись, являя огромную тушу болотного тролля. Сархаш мигом подобрался. Теперь главное не спешить.

Волосатое зеленоватое существо, похожее на огромную обезьяну, всеми четырьмя лапами грузно ступило на небольшой участок земли, расплескивая комки грязи. Волосатые передние конечности уперлись кулаками в почву, и тролль шумно втянул носом воздух.

Сархаш не шевелился, лишь немного выдвинул вперед кисти рук, выпуская длинные когти и еще больше углубляясь в камыши.

Даже для своих сородичей сарг был довольно крупным, сильная мускулистая туша превосходила размерами иных старших ящеров, не говоря уже о молодняке.

Чешуйчатая шкура оберегала тело сарга не хуже железного доспеха, а, покрытый костяными наростами, череп служил ему дополнительной защитой. Собственно, из-за своего роста, Сархаш и выбрал в качестве укрытия высокие камыши. Плюс – зеленая шкура прекрасно помогала слиться с местностью.

Охота бывает разной.

Порой это погоня за ускользающей жертвой, преследование быстрой пугливой добычи. Или загонная охота, устроенная вместе с сородичами или, как сейчас, засада на крупного хищника. Этот вид охоты Сархаш всегда предпочитал всем остальным.

В конце концов, нет никакого удовольствия в том, чтобы преследовать беззащитную жертву.

С другой стороны, охота на крупного, матерого хищника – это настоящее испытание силы и воли. Шанс стать сильнее и опытнее, который вполне оправдывает смертельный риск.

Тролль внезапно повел плечами и снова втянул ноздрями воздух, явно, волнуясь.

Сархаш насторожился. Он спрятался достаточно хорошо, добыча едва ли могла его учуять, но что-то ее явно взволновало, а значит – придется поторопиться, что, к сожалению, подразумевает дополнительный риск.

Он, конечно, уже давно мог бы ментально оглушить тролля, запутать его сознание, даже возможно, ненадолго подчинить и с легкостью прикончить, но это испортило бы все удовольствие от охоты.

Терпеливо дождавшись, пока гигант пересечет незримую черту, сарг напряг все мышцы и резко выпрыгнул из кустов, нацелившись когтями в бок тролля.

Тот, с неожиданной для его туши скоростью, подался в сторону и опустил обе, сжатые в кулаки лапы, на клочок земли, на который выпрыгнул сарг.

Едва успев увернуться, Сархаш, увеличивая дистанцию, перекатился через плечо и, быстро вскочив на ноги, громко зашипел, провоцируя добычу. Привстав на задние лапы, тролль постучал по груди передними, оглашая болота яростным ревом, а затем резко бросился вперед.

Уворачиваться от огромных лап оказалось неожиданно сложно, но Сархаш все продолжал перескакивать с кочки на кочку, терпеливо выжидая, пока противник откроется. Наконец, спустя, примерно, минуту, тролль, в очередной раз, попытался достать сарга своей длинной лапой. Тот быстро поднырнул под нее и, не дав врагу опомниться, ударил когтистой рукой по незащищенному боку, а затем, продолжая по инерции двигаться вперед – по сухожилию на задней лапе.

Быстро отскочив в сторону, Сархаш закружился вокруг тролля, не сводя глаз с раненного зверя. Тот, окончательно обезумев от боли и ярости, снова набросился на юркого ящера, стараясь достать его любой ценой и не замечая, как слабеет с каждой атакой. И когда гигант уже начал уставать, Сархаш резко бросился вперед и, в невероятном прыжке забравшись ему на спину, вцепился клыками в толстую шею, а затем резко мотнул челюстью.

Тролль в последний раз конвульсивно дернулся и рухнул на землю мертвой тушей.

За несколько минут сняв с добычи шкуру, Сархаш приступил к трапезе. Однако, едва он успел проглотить несколько кусков, в его сознании тут же прозвучал мысленный приказ.

Сархаш на минуту застыл в неподвижности, позволив чужому сознанию занять свой разум. Когда воздействие исчезло, он начал быстро пластать когтями тушу тролля и забрасывать в пасть шматы мяса, запасая его впрок3.

Затем он без труда взвалил себе на плечи оставшееся мясо и направился в сторону болот.

Туша станет его даром вызывающим, и оправданием за возможное опоздание.

***

Путь сквозь болото был долгим. Пройдя сквозь хитросплетения кочек и древесных ветвей, тщательно избегая участков с топкой тиной, Сархаш, наконец, увидел то, что человеческие глаза зачастую видели один единственный раз – последний в своей жизни – город саргов.

Простые, сделанные из деревьев и листвы, хижины, с покрытыми ветками и той же листвой крышами, спокойно соседствовали здесь с каменными зданиями.

В первых жили обычные сарги, во вторых – те, кто занимал в их иерархии более высокое положение, вроде военных вождей и тренеров, служащих в Бойцовских ямах.

Неподалеку находились сами ямы, из которых постоянно доносились рык и громкое шипение. В них строгие безжалостные тренеры готовили из молодых ящеров бойцов, которые потом пойдут в набеги или будут охранять город. Иногда в ямах устраивались бои (зачастую смертельные), в которых молодые бойцы сражались друг с другом или, специально выловленными или выращенными для этой цели тварями. Так тренеры отбраковывали слабых особей.

То и дело на пути Сархашу попадались отгороженные высоким частоколом загоны для рабов. Сейчас они пустовали. В последнее время у саргов не было удачных набегов.

Над всеми зданиями болотного города, как колосс над пигмеями, возвышалась Пирамида.

Общество саргов, с момента своего основания, было посвящено культивации силы. Слабые и недееспособные существа в нем попросту не выживали. Те же, кто прошел отбор, становились охотниками, воинами – руками саргов, а в Пирамиде обитали те, кто был их головой.

Маги среди племени людей – ящеров были редкостью, но они же, как правило, занимали в нем доминирующее положение. Они были командирами боевых отрядов и теми, кто создавал законы и управлял обществом саргов. Последние заседали в Пирамиде.

Об иерофантах среди саргов ходили самые разные слухи. До Сна богов они были жрецами, поклонявшимися женщине – змее Сухмет.

Собственно, после Сна Богов их власть ничуть не уменьшилась, они прекрасно поддерживали ее с помощью векового авторитета и магии.

Иерархия среди них была относительно простой. Городом правил совет иерофантов. Возглавлял его Первый Иерофант, за ним шли второй, третий и дальше по цепочке. Собственно, от магической силы жреца – мага напрямую зависело его место в иерархии.

Среди саргов издавна бытовало мнение, что иерофанты не знают себе равных во всех видах магии, включая темпоральную, но поскольку своими знаниями они не делятся больше ни с кем (включая не входящих во внутренний круг саргов), в остальном мире принято считать, что магией Времени владеют лишь сиды.

Подойдя к Пирамиде, Сархаш мельком взглянул на многочисленные, тянущиеся к вершине, ступени, которые ему предстояло преодолеть. Много раз по этим ступеням длинными вереницами всходили рабы, чтобы закончить свою жизнь на алтарях.

Раньше это были жертвы богине саргов, но после Сна Богов иерофанты каким-то образом поддерживали с их помощью свою собственную магию.

Ввиду чего они постоянно нуждались в новых жертвах, и бойцы -сарги то и дело ходили в набеги.

У подножия, ведущей на вершину пирамиды, лестницы стояли крупные мускулистые сарги, облаченные в сделанную из панцирей местных насекомых броню и вооруженные огромными обсидиановыми топорами.

При появлении Сархаша они бесшумно расступились, пропуская его вперед. Стражами становились самые сильные и свирепые воины саргов.

Возможно, что и самому Сархашу когда-то отводилась такая роль, не обнаружь он в себе способности к магии.

Путь на вершину был поистине долог.

Ближе к концу Сархашу уже начало казаться, что огромная мясная туша на его плече весит намного больше, чем еще час назад, и основательно давит на плечи.

Наконец, преодолев все ступени, он вошел на веранду, где около алтаря, в окружении больших каменных чаш, его ждал облаченный в фиолетовую мантию старый сарг.

На первый взгляд, Третий иерофант, бывший на голову ниже Сархаша, отличался немного хрупким, по меркам саргов, сложением, и его мускулатура была развита не так хорошо, как у бойцов племени.

Но это впечатление было более чем обманчивым.

Истинная сила саргских магов была отнюдь не в мускулатуре. Пожелай того маг, он мог бы уничтожить на месте того же болотного тролля одним движением руки.

Голову иерофанта венчали растущие прямо из черепа яркие перья – видовая особенность и символ статуса4.

– Я, кажется, прервал твою охоту, – тихо прошелестел Третий иерофант, кивком головы указав на тушу.

– Воля Старейшего священна, – ответил Сархаш ритуальной фразой, положив тушу к ногам старого ящера, – подобная мелочь не достойна упоминания. Ты звал меня, и я явился так быстро, как мог.

– Прими мое подношение, – закончил он, отойдя на несколько шагов и скрестив руки на груди.

Третий иерофант змеиным движением склонил голову на бок. На миг щелкнули крупные веки, прикрыв желтые глаза.

– Подношение принято, – прошипел он, бросив равнодушный взгляд на тушу. – Скажи мне, что ты видишь, – спросил он внезапно, безо всякого перехода указывая длинным когтем на каменный алтарь.

На алтаре лежал сарг. Его желудок и грудь уже были вскрыты, и рядом в разных сосудах были аккуратно разложены внутренности. Само присутствие на алтаре сородича означало, что жертва была добровольной…

Сархаш честно описал увиденное.

– Все верно, – прошипел Третий иерофант, в чьем голосе Сархашу внезапно послышалась горечь.

– В последние годы добычи все меньше, мы уже вынуждены принимать добровольные жертвы от своих собратьев…

– Я слышал о тебе, – и снова, никакого перехода. – Старший тренер в Ямах говорит, что у тебя высокий потенциал, настолько высокий, что тебе уже сейчас можно доверить собственный отряд.

– Благодарю, Старейший… – начал было Сархаш.

– Мы это проверим, – невозмутимо продолжал старый маг, будто его и не перебивали.

– С завтрашнего утра под твое командование поступит отряд в сто боеспособных особей, и вместе с ним ты получишь свое первое задание.

– Ты верно расслышал, сто, – повторил Третий иерофант, заметив, что голова Сархаша чуть склонилась набок, выдавая его удивление. – Обычно мы обходимся меньшим количеством бойцов, но не в этот раз.

– Позапрошлой ночью мы почувствовали силу, огромную силу. Возможно, даже, что ее достаточно, чтобы…впрочем, – резко перебил он самого себя, – тебя это уже не касается. Источник силы находится в отдаленном людском поселении – близ сидских земель.

Подойдя к алтарю, старый ящер сложил руки за спиной и, как показалось Сархашу, окинул немного задумчивым взглядом раскинувшийся внизу город.

– Вероятнее всего, это детеныш или беременная самка, думаю, у тебя хватит сил, чтобы самостоятельно распознать телесную оболочку источника, – медленно протянул он, повернув голову и оценивающе взглянув на Сархаша.

– В любом случае, доставь нам источник, живым. Это все, – коротко бросил маг, под конец, снова отвернувшись.

Сархаш с поклоном удалился.

Глава 3

Неторопливо обходя лесную поляну, Луция вглядывалась в хитросплетение ветвей растущих вокруг деревьев. В последнее время ее дар начал расти, и его требовалось развивать.

Она, как и раньше, часто выходила в лес, но теперь никто ее за это не осуждал. Более того, обучающая ее своему искусству, Тария даже настаивала на более частых вылазках, во время которых девушка, собственно и должна была развивать свой дар.

Старая видящая честно старалась обучить Луцию тому немногому, что знала и умела сама. Девушка училась видеть скрытое, четко различать характер и намерения стоящего перед ней человека или существа и, самое главное – чувствовать опасность.

Как и обещала, Тария обучила ее нескольким приемам, усиливающим способности, которые, по сути, были небольшими заклинаниями. Некоторые из них помогали даже немного влиять на людей, уменьшая их враждебность, делая более дружелюбными.

Другие, наоборот, призваны были защитить ее собственное сознание, уберечь его от чужого влияния, от искусственно наведенного страха и других трюков, которыми, по рассказам Тарии, иногда владела местная нечисть.

Иногда, при использовании этих небольших заклинаний девушке казалось, что ее сознание ненадолго касается чего -то огромного и незримого, словно она сама ненадолго попадает в другой мир.

Когда она рассказала об этом Тарии, та просто пожала плечами и посоветовала не волноваться, заодно поделившись новыми знаниями.

Об Эфире тессарские видящие знали немного. По сути, лишь то, что это нематериальный мир, каким-то образом связанный с магией.

– Кажется, вся магия берется оттуда, – говорила Тария. – Прости, девочка, но больше я не знаю, никто из наших не знает, только сиды и маги из-за моря.

Помимо магии, Луция училась травничеству и целительству. Как часто любила говорить ее наставница, ''одной магии мало, особенно нашей – слабоватой''. Сегодня, например, она, осмотрит эту поляну, заодно тренируя свой дар, убедится, что на ней нет ничего опасного, а завтра они с Тарией придут сюда уже вдвоем и…

Резкое, будоражащее кровь, чувство опасности появилось внезапно, словно кольнув сердце кинжалом. Быстро махнув рукой, Луция воспроизвела в уме нужную формулу. Угол ее зрения тут же изменился, отдаленные деревья стали гораздо ближе, и девушка четко и ясно разглядела прячущихся среди их ветвей крупных, на голову выше любого человека, существ, словно слившихся с зеленью листвы. Не позволив нахлынувшему страху затопить сознание,

Луция резко прервала заклинание и медленно стала отступать к выходу из поляны, стараясь не дать наблюдающим за ней тварям понять, что они замечены…

''Стой!'' внезапно ясно и четко прозвучало в ее голове, и колени тут же предательски подогнулись, заставив ее буквально рухнуть на траву. На миг ее сознание словно сдавило тисками чужой злобной воли, заставившей замереть на месте и мешавшей двигаться.

В то же время, из-за деревьев вышли три крупных ящера в набедренных повязках и целенаправленно направились в ее сторону. Двое имели коричневый окрас, видимо помогавший им, скрываясь, сливаться с деревьями. Третий, с зеленой чешуей, своим ростом и крупным сложением выделялся даже на фоне собратьев. Его желтые, змеиные глаза, не отрываясь, смотрели на девушку, гипнотизируя и подавляя волю.

Единственным, что не давало Луции окончательно забыться, была мысль о том, что она отвечает не только за себя. Эта мысль росла, заполняла почти подчиненное чужой волей сознание, и вот, в какой-то момент, неимоверным усилием освободив разум от чужого влияния, она тут же окутала его защитой, которой ее научила Тария.

Затем, резко вскочив на ноги, она бросилась бежать.

Не обращая внимания на злобное шипение за спиной, Луция изо всех сил бежала в чащу, на бегу усиливая защиту сознания. Последнее оказалось как нельзя кстати: атаки на ее разум возобновились и, одновременно с этим, ящеры бросились в погоню.

Поначалу Луция просто бежала вперед, не разбирая дороги, буквально чувствуя за спиной дыхание преследовавших ее ящеров.

Но затем ее посетила новая мысль, обернувшаяся безумной надеждой. Это ее лес. Она знает в нем чуть ли не каждую травинку, каждое дерево, в отличие от пришедших со своих болот ящеров.

Она резко изменила направление и целенаправленно еще больше углубилась в чащу, заманивая туда своих преследователей.

Ее идея была настолько безумной, что, при других обстоятельствах, ужаснула бы ее саму. Но сейчас другой надежды на спасение она не видела.

В лесу было место, о котором прекрасно знали охотники общины и которого они всеми силами старались избегать. Тому же они учили новичков, то же повторяли собственным детям. Есть места в лесу, которые не принадлежат людям, и от них лучше держаться подальше.

Вскоре ноги привели ее в неприметную лощину, с деревьями, через одно покрытыми толстым слоем паутины. Не останавливаясь, Луция подхватила с земли крупный камень и, изо всех сил метнув его в ближайшее дерево, тут же свернула в сторону.

Через минуту по ее следам в лощину вбежали ящеры. Почуяв в воздухе запах ускользающей добычи, они хотели было броситься следом за ней, но неожиданно натолкнулись на препятствие.

Из-за деревьев, с деревьев, даже, будто, из-под земли, начали вылезать крупные, размером с большую собаку, черные пауки. И первыми, кого увидели, потревоженные в своих логовах насекомые, стали выскочившие на поляну сарги.

Споро передвигая конечностями, насекомые бросились на превратившихся в добычу охотников. Закипел бой.

Отбежав достаточно далеко от лощины, Луция позволила себе, судорожно дыша, прислониться к дереву. Кажется, ей удалось заманить ящеров в ловушку, и из паучьего логова они уже не выберутся.

Повинуясь странному наитию, девушка снова использовала магию и мельком взглянула на сражавшихся с пауками ящеров.

Один из них дрался двумя шипастыми деревянными мечами, с костяными заострениями на конце. Двое других, включая крупного зеленого ящера (видимо вожака), вполне успешно отбивались от пауков когтями и клыками.

Внезапно девушка почувствовала, как зеленокожий вожак использовал какую-то магию. Но она была направлена не на Луцию а словно куда -то вовне, будто ящер отправлял кому-то послание.

Повинуясь все тому же наитию, девушка попыталась отследить путь этого ''послания'', и когда ей это удалось, чуть снова не упала на землю от страха.

Пробиваясь сквозь деревья, на помощь командиру спешил отряд в несколько десятков, в сотню ящеров!

В нем были самые разные сарги, от безоружных крупных тварей, лишь немного уступавших в росте своему вожаку, до ящеров помельче, вооруженных мечами и луками.

Быстро прервав заклинание, Луция, невзирая на усталость, со всех ног бросилась сквозь лес к общине. В голове мелькала одна единственная мысль – затверженная с детства истина. Сарги всегда ходят на охоту поодиночке. Максимум – от двух до пяти особей. Если их больше (если их столько!), значит – это уже не охота, а набег!

***

Тария волновалась. С утра все не ладилось, то травы выпадут из рук, то еда подгорит. Да и девочка, с утра уйдя в лес, до сих пор не вернулась. Ворча что-то себе под нос, старуха взяла клюку и, выйдя из дома, направилась в сторону леса.

Не успела она пройти и десятка шагов, как из-за деревьев навстречу ей выбежала Луция, в разорванном в нескольких местах платье, осунувшимся лицом и бегающими глазами.

– Сарги! – едва слышно прошептала она, едва не свалившись на, чудом успевшую подхватить ее, старуху.

Видящая резко побледнела, но тут же, подставив девушке плечо, быстро заковыляла к частоколу, кляня по пути свой проклятый возраст.

Стоящий на страже молодой караульный при виде двух потрепанных отшельниц широко раскрыл глаза и чуть не выронил длинное копье.

– Сарги! – изо всех сил крикнула ему Луция и потеряла сознание.

Увидев, что опешивший парень все еще не двигается с места, Тария, не церемонясь, влепила ему пощечину.

– Труби тревогу, болван! На нас напали! – бросила она резко. – И помоги мне занести девочку внутрь, добавила она немного ворчливо.

***

Подготовка к обороне не заняла много времени. Постоянная опасность, вечная напряженная обстановка – все это невольно сделало из тессаров сильных и умелых бойцов, готовых противостоять почти любой угрозе.

Вышедших из-за деревьев саргов встретили запертые ворота, стоящие перед ними бойцы, с щитами и длинными копьями и скопившиеся на стенах лучники.

С высоты деревянной башни Маркус хмуро смотрел на собравшихся у лесной опушки саргов.

Кажется, к обороне все готово. На стенах плотными рядами скопились лучники. У ворот занял позицию отряд бойцов в плотной кожаной броне, вооруженных деревянными щитами и длинными копьями. И все равно, на сердце неспокойно.

Общине не раз приходилось противостоять внешней угрозе. Все ее мужчины были опытными бойцами, которые не раз и не два отбивались от тех же саргов. Но никогда еще, ни разу, проклятых тварей не собиралось под сотню! Тогда как, в общине едва ли наберется семь десятков человек, половина из которых женщины и дети.

Опять же, неясно, чем это вызвано. Для простого набега ящеры обычно посылают отряд, самое большее, в три десятка особей. Опять же, что можно взять с небольшой общины? Допустим, сарги, в конце концов, сломят сопротивление защитников и завладеют новой территорией. И что дальше? Доброй сотне здоровенных ящеров, каждый из которых на голову выше человека, попросту негде здесь развернуться!

И добычи, опять же, никакой…

Мысли магистрата были прерваны заметным оживлением на поляне. Почти синхронно повернув длинные морды в сторону частокола, сарги резко, с места бросились в атаку.

– Лучники! – резко бросил Маркус.

Его приказ тут же передали дальше по цепочке, и в саргов полетели первые стрелы.

По мере приближения ящеров к частоколу, их поток становился все гуще, собирая кровавый урожай. Но вскоре к осаде подключились саргские лучники, и стрелкам на стенах пришлось переключиться на новую угрозу.

Очень скоро десятку ящеров удалось прорваться к воротам, и они яростно набросились на сомкнувших щиты бойцов.

Строй выдержал. Через несколько минут ящеры отступили, оставив на поляне кучу трупов. Затем они, вроде бы, перегруппировались для новой атаки, а потом…

Ошеломленный Маркус не поверил собственным глазам. Сарги отступили! Одна неудачная атака, и отряд в целую сотню огромных, сильных саргов, просто – напросто, ушел обратно в лес. Магистрат покачал головой, явно осознавая, что прожив на свете пятьдесят лет, он все еще ничего не знает о мире, в котором живет.

***

Стоя на краю поляны, почти у самых деревьев, Сархаш наблюдал за осадой людского поселения. Внешне лицо – морда командира саргского отряда не выражала никаких эмоций, хотя больше всего сейчас ему хотелось выпустить когти и яростно шипеть – небывалое чувство для обычно спокойного и хладнокровного существа.

С самого начала все пошло не так. Сначала, когда, даже не добравшись до общины, еще в лесу Сархаш почувствовал искомую самку, от которой исходил запах странной магии, он решил, что ему улыбнулась удача. А потом проклятое человеческое существо, не только сумело сломать его ментальный контроль, но и подло заманило его в засаду. Пришлось подключить отряд, чтобы отбиться от каких-то пауков!

Затем, млекопитающее, судя по всему, сумело добраться до своей общины и предупредить остальных. Что ж! Осада, так осада.

После провала первого штурма Сархаш приготовился лично возглавить следующий. Незачем тянуть и понапрасну терять бойцов.

Поставленный на тело щит отобьет стрелы, он без труда сумеет ментально подавить вражеских командиров и, пробившись к воротам, усиленным магией ударом когтистой лапы с легкостью снесет их с петель.

Сарг собрался было выйти к бойцам и начать формировать отряд, когда его разума, в очередной раз, коснулось чужое сознание. Чужое и незнакомое! И не просто коснулось, но буквально сдавило в тиски, сходу пресекая любую попытку сопротивления. Изо всех сил стараясь защититься, Сархаш попытался обнаружить враждебное сознание.

И в какой-то момент ему удалось.

Перед мысленным взглядом сарга предстал, покрытый цветами, высокий холм, на холме стоял, одетый в серую тунику, сид и смотрел прямо на него.

Едва их взгляды встретились, Сархаш буквально сжался внутри собственного разума, почувствовав силу древнего существа. Сам он будто превратился в мелкого муравья, в муравья, над которым был занесен чей-то сапог.

Внезапно, видение изменилось. Сархаш будто со стороны увидел лесную поляну, защищенную частоколом общину и своих, штурмующих частокол, бойцов. Он увидел, как темнеет небо, как над ним собираются грозовые тучи. А через несколько секунд, с неба в воображаемых саргов ударили молнии, одна, две, три… десятки. И вот на месте сотни саргов валяются искореженные, обгоревшие трупы…

Так же внезапно как появилось, чужое сознание вдруг исчезло. Не выдержал, Сархаш, все- таки, зашипел, срывая злость и досаду. Он понял все и сразу.

Странный сид, способный с легкостью уничтожить и его и его бойцов, вместо этого, давал ему шанс (первый и последний) отступить с честью. Отдав мысленный приказ командирам десятков, Сархаш первым направился в сторону леса.

Дома его ждало наказание за провал.

Глава 4