Переплетённые нити. На грани бесплатное чтение

Пролог

На что способны люди для защиты своих близких, дорогих им людей? Юсина Лина готова была отдать собственную жизнь взамен на то, что её возлюбленный остался бы жить, однако девушку спасли. Отец Лины – Исайя пожертвовал собой, своим будущим и счастливым будущим своих детей, для того чтобы спасти жену. Мать Исайи – Люпиния, для того чтобы спасти жизнь своей внучки, заставила её убить единственную родную бабушку. Ну не абсурд ли? Что если бы что-нибудь пошло иначе? Если бы Лина, действительно, погибла, или Исайя не смог бы спасти Марию и погиб вместе с ней, или Лина бы выбрала собственную смерть, а не своей бабушки.

Все они безумцы. Да они просто сошли с ума! Люди в здравом уме не пошли бы на такой риск. Не всё всегда идёт гладко, например, как в случае с Мирой. Хотя, наверное, если бы был способ спасти свою сестру, Лера тоже пошла на всё что угодно. Может быть, любовь сводит людей с ума? Возможно, она толкает их к необдуманным поступкам?

Глава 1

После свадьбы и оформления всех документов, новоиспечённые супруги в свой медовый месяц путешествовали по миру. Вернулись они загорелые, счастливые и уставшие от разъездов. Вадим продал квартиру, где раньше жил совсем один, и с деньгами, которые они накопили за 7 лет разлуки, смогли купить большую квартиру с видом на парк.

За два последующих года супруги обжились: сделали ремонт, привыкли друг к другу, к новой обстановке, к новому статусу. Ох, сколько ссорились они поначалу, но всегда мирились. А когда все узнали, что Лина беременна, это было нечто. Каждый день в течение всех девяти месяцев ей кто-нибудь да звонил: одноклассники, друзья, родители, родители мужа, брат и многие другие. Вадим же чуть ли не на руках её носил, делал сию же секунду всё, что бы она ни сказала. Вот так и прожили сумасшедшие девять месяцев. Девятого марта Лина родила близнецов: мальчика в 13:40 и девочку спустя 5 минут. Вадим и Лина долго спорили насчёт имён, но, в итоге, сошлись на том, что имя девочки Ника, а мальчика Михаил.

Как их мама, она сразу поняла, что и Миша, и Ника – волчата. У Миши с рождения серые волосы и синие глаза, а у Ники карие глаза и тёмные каштановые волосы, но она станет более похожей на потомка рода волков, только немного позже – Лина прочла её будущее, но не всё, буквально пару моментов. Они так похожи друг на друга, но, всё же, отличий было много. Мальчик больше походил на отца, а девочка на маму.

Их окружили любовью и заботой. Гармония, спокойствие и счастье. Счастье. Долго ли оно продлится? Конечно! Ведь они столько всего пережили: смерть родных, издевательства, предательство, тяжесть собственных способностей, разлуку. Так что у них обязательно всё должно быть хорошо. Но нет. Судьба не так благосклонна к тем, кто намеренно её рушит или меняет. Жизнь не так проста, она всегда подкидывает трудности, когда их меньше всего ждёшь.

Счастье – оно продлилось всего 2 месяца. И одной тёмной дождливой ночью наступила чёрная полоса. Май. Шёл сильный дождь – ливень. Ночь. Звонок в дверь. На лестничной клетке стояла бледная женщина со впалыми щеками и огромными синяками под глазами. Длинные мокрые угольно-чёрные волосы прилипли к её лицу, прикрывая такие же чёрные глаза. Она была в чёрном длинном плаще, а за ней стоял ребёнок – точная копия матери. Он испуганно цеплялся за край плаща.

– Здравствуйте, Юна… – хриплым простывшим голосом произнесла женщина. Пустота – вот что слышалось в нём.

– Здравствуйте… – отозвалась Лина, не понимая, кто это, что ей нужно, – Что вас привело ко мне в столь поздний час? – как психолог пришлось смягчить тон и выяснить, что произошло.

– Я была у вас на приёме до того, как вы ушли в декрет. Я Марина Геннадьевна, – объяснила женщина.

– Может, вы пройдёте внутрь и объясните ситуацию, за одно и согреетесь? – предложила Лина, видя, что она промокла и дрожит.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась женщина, опустив глаза в пол, – Дело не займёт и пяти минут, – она с нежностью и грустью посмотрела на мальчика, – Заберите у меня этого ребёнка.

– Почему? – перебила тут же волчица, не понимая, как можно просить забрать собственное дитя. Она грозно посмотрела на Марию Геннадьевну.

– Помните, я приходила к вам на приём? – обречённо вздохнула женщина, держа крохотное создание за руку. Он изо всех сил сжимал её в ответ.

– Да. Мы обсуждали вопрос о воспитании детей, – выдохнула и успокоилась Лина, взглянув на них.

– Я вас проверяла. К тому же я узнала, что вы необычный человек. Менять судьбы людей не каждому под силу, – улыбнулась женщина. В её глазах застыло отчаяние и надежда, будто Лина – это последний лучик света.

– О чём вы говорите? – заволновалась Лина, не осознавая, к чему ведёт женщина и как она до этого додумалась. К разговору подключился сонный Вадим, но пока лишь наблюдал за происходящим издалека.

– Я смотрю, и ваш супруг не совсем обычный. Я чувствительна к таким вещам после рождения сына. Умоляю вас, Юна, возьмите ребёнка к себе, – Марина Геннадьевна резко подняла голову и умоляюще посмотрела Лине прямо в синие бездонные глаза. Вадим встревоженно бросил взгляд на жену, но в мысли вторгаться не стал – у них возникла такая договорённость: он не читает её мысли, она не читает его судьбу – однако услышать мысли незнакомой и ужасной на вид женщины он не смог. Это поразило и насторожило его. Неужели и у неё есть какие-то способности?

– Хорошо, – не отводя взгляд, согласилась молодая мама, – Я возьму этого ребёнка к себе, – она присела на колени и посмотрела на маленького мальчика с большими тёмно-карими глазами, чёрными, как смоль, волосами, скрывающимися под капюшоном, бледными пухленькими щёчками, улыбнулась и спросила, – Как тебя зовут?

Мальчик едва ли понимал, что происходит, но его жутко пугало всё вокруг. Единственной его защитой была мама, которая сейчас уйдёт и оставит его. Очень страшно, особенно отвратительные синие глаза, источающие покой. Вдруг мальчик отпустил мамин плащ и жалостливо посмотрел на неё. В ответ мама грустно улыбнулась ему и немного прищурила глаза, чтобы не видно было слёз. Весь её вид говорил: «Прости».

– Глеб, – сказал он так грустно и обиженно, что слёзы невольно полились из глаз не его матери, а Лины. Мальчик удивлённо посмотрел на неё и прикусил губу. Никто не мог понять, что у него на уме. Никто. За исключением одного единственного человека, которого теперь тоже никто не понимал.

– Иди к ней, Глеб. Теперь она будет твоей мамой, а не я, – легонько подтолкнула его Марина Геннадьевна. Ребёнок медленно подошёл к сидящей на коленях женщине, вытирающей слёзы. Он смотрел себе под ноги и не плакал. Мальчик чётко понимал, что его сейчас бросят, но не рыдал, как все обычные дети. Вадим неподвижно стоял с застывшим в глазах ужасом, а Лина тем временем продолжала говорить какие-то бессмысленные для него вещи.

– Завтра встретимся в моём офисе. Надо оформить всё документально.

– Хорошо. До свидания, – развернулась и ушла Марина Геннадьевна, не проронив ни слезинки. Она сдержала их в себе. Лина провела малыша внутрь, а Вадим закрыл на замок дверь.

– Ты в своём уме?! – чуть не начал кричать Вадим, но встретился с угрожающим взглядом жены. Она, полностью его проигнорировав, переключила внимание на мальчика, снова села на колени, но в этот раз не улыбалась, а со всей серьёзностью сказала:

– Глеб, послушай меня, – медленно и вкрадчиво начала говорить она, – Твоя мама тебя не бросила. У неё не было другого выбора, пожалуйста, не вини её. Я знаю, что не смогу тебе её заменить, поэтому даже пытаться не буду, – тут лицо мальчика словно перекосило, – Взамен я стану твоим лучшим другом, буду твоей поддержкой и опорой. Всегда буду тебя защищать и никогда не брошу. Ты согласен? – мягко, но серьёзно сказала Лина.

Вадим слушал это безумие и не перебивал, держа себя в руках и думая о дальнейшем разговоре с женой. Неожиданно он прочитал в мыслях ребёнка желание выдавить глаза его жены. Он хотел оттолкнуть это чудовище от Лины, но она жестом показала, что не нужно этого делать. Мальчик тихонько кивнул в ответ на вопрос, не выдавая никаких эмоций.

– Можешь не называть меня мамой, если не хочешь. Моё имя Лина, а этого большого дяди – Вадим, – указала она на шокированного мужа, – Ты можешь мне доверять. Обещаю, я тебя никогда не оставлю, – хотела уже встать, но вдруг на неё прыгнул и обхватил маленькими ручками Глеб. Он зарылся в одежду и громко заплакал, как самый обычный ребёнок, Лина обняла его и погладила по головке.

Как ни странно от такого шума близнецы не проснулись. Они крепко спали в своих кроватках. Через несколько минут плач стих, и мальчик от усталости уснул. Лина аккуратно сняла с него верхнюю промокшую одежду. Так же тихонечко нашла плед и завернула малыша в него. Она положила его на диван, а сама ушла в спальню, поманив за собой Вадима, у которого накопилось много вопросов.

– Да что ты творишь? – шёпотом закричал муж, не понимая поступков своей жены и осуждая её выбор.

– Я не могу оставить этого ребёнка одного, – твёрдо заявила Лина. Её глаза яростно блеснули. Брови сдвинулись к переносице. Она всем видом показывала, что не собирается отступать.

– Ты-то тут причём? У него есть мать! – хотел повысить голос, но сдержался Вадим. Он не терял надежды достучаться до её благоразумия.

– Может быть, и есть, а, может, и нет, – ответила она загадкой. После этих слов Вадим совсем потерял над собой контроль.

– Ты хоть знаешь, что у него в голове твориться?! У него жуткие мысли! Это не ребёнок, а чудовище!

– И что? Это всего лишь мысли. И не факт, что это его мысли. Я сознательно, зная всё про этого ребёнка, взяла его, – продолжила Лина настаивать, – Он не чудовище – он ребёнок. Он настолько мал, что я не верю, что это его мысли! – сама чуть не перейдя на крик, взбесилась она, – Если тебе что-то не нравится, если тебе не нравится мой выбор, то тебе лучше уйти! Я ни за что не откажусь от Глеба, – супруга схватила подушку и одеяло и ушла. У Вадима от удивления чуть челюсть не отвисла. Лина устроилась рядом с Глебом, укуталась в одеяло и уснула. Вадим накрылся вторым более тёплым пледом, но так и не уснул, ворочаясь с одного бока на другой, обдумывая сложившуюся ситуацию.

Глава 2

Утром, когда плач малышей разбудил Лину, Вадим ушёл, забрав некоторые свои вещи. Зубная щётка, пара комплектов одежды и ощущение защищенности. Он оставил её одну с тремя детьми. Лина открыла глаза, почувствовав, что её слёзы маленькой тёплой ручкой вытирал Глеб. Он внимательно, не отводя своих больших глаз, удивлённо наблюдал за взрослой женщиной, которая плачет, как ребёнок. Сквозь слёзы она улыбнулась и сказала:

– Доброе утро, Глеб. Пойдём знакомиться с твоими братом и сестрой.

Молодая мама и не пыталась проникнуть в сознание мальчика, но всё же каким-то непонятным образом она увидела до ужаса страшные вещи. Глеб весь в крови и держит нож, рядом с ним лежат мёртвые тела младенцев, а в его глазах отражалось наслаждение. Лина глубоко вдохнула и быстро выдохнула, закрыв глаза. Мальчик вопросительно на неё посмотрел.

Она взяла его за руку и повела в детскую, где громко плакали близнецы. Красивая белоснежно-бежевая комната на солнечной стороне. Две кроватки с маленькими ревущими детьми, серо-белый ковролин с длинным мягким ворсом, множество разных игрушек, небольшой диванчик, столик, комод с детской одеждой и полка с книгами и дисками. Красиво и уютно была обставлена комната.

Лина посадила Глеба на диванчик, а сама потянулась к мальчику. Покормив и поменяв пелёнки, она поднесла к Глебу ребёнка.

– Знакомься, это мальчик – Миша. Миша – а это твой старший братик – Глеб.

Младенец замер и тщательно начал рассматривать новое лицо. Пару раз он хлопнул ресницами и заулыбался. Глеб тоже со всех сторон его оглядел и остановил свой взор на синих блестящих глазах. Потом он перевёл взгляд на Лину и снова на малыша.

– Глаза одинаковые, да? Зато внешне он больше похож на отца, – грустно улыбнулась мама.

Не успел Глеб сообразить, женщина уже взяла второго ребёнка и сделала всё то же самое, что и с первым.

– А вот это девочка – Ника, а это твой будущий защитник – Глеб, – задорно улыбнулась Лина. Девочка на мгновение замерла, а потом активно замахала ручками, – Видимо, она хочет, чтобы ты её подержал. Хочешь попробовать?

Мальчик опустил голову и помотал ею, отказываясь от предложения.

– Ну ладно, захочешь – попроси. У нас теперь с тобой будет много времени. Я тебя ни за что не оставлю, – переходя на шёпот, сказала Лина, а, когда положила малышку, резко повернулась, лучезарно улыбнулась и громко заявила, – А теперь и нам пора завтракать. Хочешь посмотреть, как я готовлю?

Глеб решительно спрыгнул с диванчика и скромно кивнул головой, продолжая наблюдать за женщиной, которая должна стать его мамой. Они вместе позавтракали омлетом с какао, переоделись, захватили с собой малышей и пошли к маме Лины. Мальчик не особо понимал, куда и зачем они идут, но не отставал.

Май месяц. Идёт холодный моросящий дождь. Снега уже нет. Мокрые асфальтовые дорожки бесконечно переплетались между собой. Ещё не нарядившиеся в листву деревья стояли, дрожа от холода. Хлюпанье резиновых сапог по лужам навеивало тоску. Как-то грустно. Мальчик остановился и посмотрел на пасмурное серое небо. Глеб думал, что сейчас его «новая мама», поглощённая своими детьми, так и пойдёт дальше, оставив его позади и забыв о его существовании. Однако Лина, сделав пару шагов вперёд, обернулась и, не отпуская одной рукой коляску, присела и протянула руку.

– Давай руку, дружище. Проверял меня, да? – улыбнулась она, разгоняя хмурую тоску, а мальчик, засмущавшись, опустил голову и подошёл к ещё малознакомой ему тёте, робко и несмело положил свою крохотную ручку, замерзшую от холода, на большую тёплую, но почему-то дрожащую руку. «Может, она боится меня?» – подумал Глеб. А она продолжила говорить, – Я бы тоже проверяла, – сказала Лина Глебу, а потом переключилась на свои мысли, говоря их вслух, – А ведь и я тоже проверяла. Мы ведь через столько прошли вместе, а он просто взял и ушёл… – сделала она небольшую паузу и вернулась к Глебу, уверенно добавив, – Так что проверяй меня, хоть всю свою жизнь, я ни за что не оставлю и не предам.

Малыши сладко спали в коляске, не замечая ни холода, ни шума. Держа одной рукой коляску, другой Глеба, Лина чувствовала себя немного спокойнее. Вот где-то упал ребёнок и оглушительно заорал. Именно заорал, а не заплакал, привлекая к себе как можно больше внимания. Глеб презрительно посмотрел на пятилетнего мальчика, а тот показал язык и снова начал кричать. И тут, словно иглой, пронзили Лину и ещё нескольких людей мыли Глеба: «Завали хлебало переросток недоразвитый!». Эти несколько людей повернулись и посмотрели на ребёнка, который, казалось бы, произнёс это вслух, но поймали только его вопросительный взгляд. Только Лина. Только она никак на это не отреагировала, как будто ничего не слышала.

Через некоторое время они уже стояли напротив квартиры, где раньше и жила волчица. Лина неуверенно нажала на звонок, и сию же секунду распахнула дверь красивая счастливая женщина.

– О! Лина! Какими судьбами? – мягко и нежно спросила Мария Владиславовна.

– Привет, мам. У меня есть просьба – посиди, пожалуйста, с близнецами. Мне нужно по делам сбегать. Часика два, наверное, хватит, – топталась на одном месте, словно в чём-то провинилась, Лина. Глеб же спрятался за ней, крепко сжимая её руку.

– А Вадим? – заметила какое-то движение мама и вопросительно посмотрела на дочь.

– А у Вадима свои дела. Мам, ну пожалуйста. Дело очень срочное и важное, – торопливо произнесла она, не глядя в глаза. Ей не хотелось сейчас всё рассказывать.

– А этого молодого человека мне не оставишь? – на этом слове мальчик вздрогнул и спрятался за ногами Лины, чувствуя себя неуютно.

– Нет, не оставлю. На самом деле, дело как раз-таки его и касается. Пока не могу ничего сказать. Мам, посидишь? – умоляюще посмотрела Лина.

– Конечно. Без вопросов, это же мои внучата. Тогда, когда вернёшься, всё объяснишь, – вошла в положение Мария Владиславовна.

– Хорошо, – передала она коляску с детьми, – Ника, Миша не балуйте, я скоро вернусь, – попрощалась она с детьми, поцеловала их и в один миг оказалась на улице с Глебом.

Они вдвоём отправились в офис Юны, где должны были встретиться с Мариной Геннадьевной. Однако вместо неё пришёл мужчина. Он представился юристом. За эти два часа, как и планировала, Лина разобралась со всеми документами. Юрист же заявил, что последние этапы он оформит сам, а позже передаст все документы непосредственно Воскресенской Лине Исайевне. Мальчик же в это время уснул в соседнем кресле. Его не интересовали взрослые беседы и были ему скучны.

Проснулся он уже ближе к вечеру дома у незнакомой женщины. Глеб испугался, подумал, что его снова бросили, но Лина тут же начала гладить по голове, и он успокоился.

– Вот оно всё как было. Опять сама за всех всё решила, – неодобрительно покачала головой Мария Владиславовна, смотря на провинившуюся дочь.

– Мам, а что я ещё могла сделать? – взволнованно спросила Лина.

– Отказаться. Не нужно всем подряд в голову лезть, – Глеб огорченно посмотрел на Лину. И снова кошмар. Нож воткнут прямо в сердце её матери, а рядом стоит исчадие ада. Девушка грустно улыбнулась, погладила мальчика по голове и крепко обняла, взяв на руки. Хорошо, что этого больше никто не увидел.

– Ошибаешься. Ребёнок не вещь, чтобы так от него отказываться. Разве возможно не полюбить этого скромного мальца. Теперь он – мой сын, член моей семьи, как и ты, и Степан Григорьевич, и Артём, и Даша, и ваши дети, и Вадим, и Ника с Мишей. Я никого не отпущу, – абсолютно серьёзно говорила Лина.

– А как же Вадим? Ведь ты его уже отпустила.

На лице Лины отразилась боль, но она не хотела напугать Глеба и поэтому через силу улыбнулась.

– Я его не отпустила. Он в моём сердце и всегда там будет. Мама, я люблю его так сильно, что, наверное, я всё ему смогу простить. А он? Интересно, он сможет сделать то же самое, что и я когда-то для него? Любит ли он меня на самом деле или это просто благодарность?

– Дурочка, – ласково сказав, присел на кресло Степан Григорьевич, – он тебя тоже много раз спасал, разве нет? Ну не буквально из-под машины вытаскивал, а морально. Он ведь всегда был рядом в нужные моменты.

– Но и я тоже была рядом… – ей стало только больнее.

– А почему бы просто не позвонить ему и не рассказать о своих чувствах? – вмешалась мама.

– Он меня не простит, – прошептала она так, что её никто не услышал, а потом, радостно улыбнувшись, громко сказала, сменив тему, – Пора нам домой! Засиделась я уже.

– Я подвезу, собирайтесь, – встал с кресла Степан Григорьевич и пошёл заводить машину.

Примерно час они были уже дома. Лина покормила детей и затеяла перестановку. Она перетащила колыбельки Ники и Миши в её с Вадимом спальню. Аккуратно уложив детей, она присела на кровать и устало улыбнулась, смотря на спящие лица близнецов.

– Залазь ко мне, мы теперь здесь все вместе спать будем, – в глазах мальчика промелькнуло сомнение, – Не бойся, кусаться не буду.

Глеб, всё ещё сомневаясь, залез на большую мягкую кровать и подполз к Лине, но держался от неё на расстоянии вытянутой руки. «Он до сих пор не доверяет мне. Неудивительно, после всего, что с ним случилось» – подумала она.

– Слушай, я хочу сказать тебе кое-что важное, – Лина сделала паузу, пытаясь подобрать правильные слова, – Ника и Миша – моя жизнь. Если с ними что-то случится, я попросту этого не переживу. Если они умрут, я последую за ними. Они моя ниточка жизни. И ты стал частью этой ниточки. Так что, когда они подрастут, подружись с ними, ладно? Вы все одинаково важны для меня. И когда-нибудь вам придётся спасать меня… – Глеб удивлённо и непонимающе посмотрел на новую маму, – Хочешь подержать кого-нибудь из них за ручку, пока они спят? Они ведь просто прелесть!

Мальчик кивнул головой. Лина подхватила Глеба и поднесла к кроватке Ники. Он вытянул руку и пальцем коснулся ладошки девочки, а она сжала палец в кулачок. Глеб сначала вздрогнул, а потом расплылся в улыбке. Его глаза прямо засияли, но он так и не произнёс ни слова.

– А к Мише хочешь? – ребёнок помотал головой, застеснявшись, – Как хочешь, заставлять не стану. Может, рассказать тебе сказку? – сказала первое, что пришло в голову, Лина, пытаясь отвлечься от своих тяжёлых мыслей. Глеб одобряюще кивнул, продолжая улыбаться новым необычным ощущениям.

– Ох, мало же я сказок знаю… Ну, ладно. Я расскажу тебе сказку, которую ты должен будешь держать в секрете. Когда они подрастут, я им сама эту сказку расскажу. А ты никому не рассказывай, это будет наш маленький общий секрет, ладно? – мальчик кивнул, готовясь слушать. Они вдвоём улеглись, и Лина начала рассказывать:

– Когда-то давным-давно жила стая волков. И в этой стае родился волчонок с особенными синими глазами, совсем как у меня. Так вот, этот волчонок всегда был один и когда подрос, ушёл от них. Но с ним всегда были его друзья – духи. И вот однажды эти духи загадочным образом превратили волчонка в человека.

Этот волчонок стал мальчиком и начал жить в деревне вблизи тайги, где он родился. Жил себе поживал и вдруг увидел страшное будущее, что ждёт эту деревню, но никто из жителей даже слушать его не хотел. Мальчик не знал, что делать, метался туда-сюда, но ему хотелось защитить людей, что были так добры к нему.

И в его голову пришла самая худшая идея из всех – он решил изменить людям память. Чтобы избежать страшного будущего, он создал ужасное прошлое. А самым страшным злодеем выставил себя. Ну не дурак ли? После этого он отправился в путешествие, чтобы попытаться предотвратить катастрофу. А жители деревни стали ненавидеть синеглазых.

И всё же страшное будущее настигло деревню к тому дню, как мальчик вернулся назад. Деревня продержалась, и самое ужасное не случилось, однако чуть не погибла молодая девушка – её спас мальчик, которого ненавидели все. Они друг друга полюбили, но жизни в деревне им не было, и ушли они в тайгу. Там построили домик, колодец да потихоньку жили. Родился у них сын – тоже синеглазый. Когда он подрос – явились духи и по волшебству превратили родителей мальчика в волков. Этот мальчик ушёл к людям, а у этих волков родились ещё детки. Вот и сказочке конец.

Глеб уже спал в объятиях Лины. Она посмотрела на маленького, заглянула к близнецам и, выключив свет, уснула.

Глава 3

С момента появления Глеба в семье Воскресенских прошло два месяца. Два месяца абсолютного кошмара. Тёплый июль. Распустилась листва, отцвели все деревья. Уже давно перестали петь птицы. Солнечные лучи обжигали кожу. Жаркий денёк. Растянувшись в теньке на траве, лежит чёрно-белая кошка. Прохладный ветерок освежал замученные лица людей, идущих после работы. А Вадим так и не вернулся к своей семье, оставив её одну с тремя детьми.

Каждый божий день в каждую свободную секунду она набирала номер Вадима и подолгу смотрела на кнопку вызова, но так и ни разу не решилась позвонить. Если кто-то звонил в дверь, она бросала все дела и мчалась, чтобы поскорее открыть её, но каждый раз это был не он. И каждый раз разочаровываясь, Лина сдерживала слёзы и улыбалась. Будто чувствуя беспокойство матери, Ника и Миша стали плакать очень часто. И днём, и ночью их приходилось долго укачивать, чтобы они уснули. А когда сама Лина засыпала, ей постоянно снились кошмары. Она просыпалась в холодном поту под плач детей.

Мама сильно похудела, под глазами образовались огромные синяки, а от прежнего сияния в её глазах осталась только тень, но она не смотря ни на что продолжала улыбаться. Глеб всё это замечал и понимал, что она становится похожа на родную мать. Тогда эхом в его голове пронеслась мысль: «Может быть, это я во всём виноват». Тогда Лина, как будто услышав, подбежала к нему и крепко обняла.

– Не бросай меня. Не уходи от меня… Не оставляй меня совсем одну! – впервые за эти два месяца она дала волю слезам, боясь потерять ещё одного дорогого человека, – Хотя бы ты останься рядом со мной…

Воскресенье. Выходной. Близнецы тихо посапывают в кроватках. Соседи уехали на озеро. Тишина. По близости нет ни души. Держа Глеба в объятиях, Лина снова набрала номер Вадима. Мальчик услышал, как часто-часто стучало сердце его матери, и почувствовал, как дрожали руки. Неожиданно в глазах Лины всё поплыло, телефон выпал из рук, но не разбился. Она отпустила Глеба, одной рукой упёрлась в пол, а другой прикрыла глаза. Темнота. Спустя секунду девушка лежала на полу, не открывая глаз и не отзываясь на голос мальчика.

Глеб испуганно посмотрел на неподвижное тело женщины и начал громко звать, толкать её и плакать.

– Ма… мама! МАМА! Ма-а-а-а-ама-а-а! – он кричал настолько сильно, что, наверное, сбежались бы все соседи, если бы они находились дома. Спустя пару минут мальчик понял, что то, что он делает, никакой пользы не принесёт, а мама может больше не проснуться. Тогда Глеб взял мамин телефон, в котором по счастливой случайности был набран номер. Он знал, что этого человека очень ждёт мама, что каждый раз она его набирает.

Мальчик нажал на кнопку, вокруг которой всегда ходил её палец. Он видел, как разговаривает мама по телефону, поэтому знал, что нужно сделать, но, всё равно, сильно испугался громких гудков. Глеб чуть не бросил телефон, но, услышав мужской голос, приложил его обратно к уху.

– Лина?! Ало… – Вадим сидел в тёплом уютном кресле рядом со своим отцом, смотря телевизор. Первое, что он услышал по связи – всхлипы, – Что-то случилось? – не понимал Вадим, а мальчик не знал, как к нему обратиться, ведь это голос того человека, которого так сильно ждёт мама.

– П..п…па…па… Папа! – переборол себя Глеб, а Вадим чуть с кресла не упал от такого. Он был настолько удивлён, что не заметил дрожи в голосе мальчика. Не зная, как реагировать, Вадим продолжил слушать, – Мама, – он подумал, что мужчина не поймёт о ком речь, – Мама Ли… Она…Она!

– Что?! – осознав, что дело нечисто, вскочил мужчина. Он почувствовал тревогу.

– Упала! У-у-а-а! – разревелся Глеб и уронил трубку.

Вадим, попутно собираясь, вызвал скорую помощь и, ничего не объяснив родным, побежал домой к Лине. Хорошо, что они жили не так далеко. Однако у него не было ключей от двери, а Лина всегда закрывалась. Выбить бы тоже не получилось – Вадим сам её делал. Оставалась надежда, что мальчик сможет открыть дверь изнутри.

Глеб залез на тумбочку рядом с дверью, еле дотянулся до замка. Стоя на цыпочках почти по диагонали к двери, он провернул ручку так, что вход стал открыт, хотя сам мальчик упал и расшиб лоб. Вадим подошёл к Глебу и спросил, боясь к нему прикоснуться:

– Ты как? – на его лице чётко читалось недоверие к чужому ребёнку. Глеб резко отвернулся от человека, которого назвал отцом, но пальцем показал на лежащую на полу женщину.

Дрожа от страха, Вадим подошёл к девушке. Те же переливающиеся в свете солнца серебристо-серые волосы, та же одежда, которую она носила, то же кольцо на безымянном пальце правой руки, однако эта девушка очень худая. Нет тех щёчек, за которые можно было бы ущипнуть, огромные синяки от недосыпа, потресканные губы, а на глазах слёзы. Она ждала. Долго ждала. Лина сохранила тот уют в доме, что царил, пока он не ушёл. Всё осталось на своих местах. Тот же самый запах. Хотя некоторые вещи переместились, хотя появился ещё один ребёнок, атмосфера не изменилась. Она не позволила ей измениться. По щекам Вадима текли слёзы.

– Прости… прости меня… – сидел он на коленях перед своей женой.

Глеб не стал подходить к этому мужчине, хотя ему очень хотелось помочь своей маме. Он подошёл к близнецам, слава Богу, они спали. Впервые за долгое время они крепко и сладко сопели. Глеб пошёл в ванную и смыл кровь. Через несколько минут в дом вошли врачи.

Они, ни капли не торопясь, вразвалочку подошли к Лине и быстро привели её в чувства, хотя внешний вид этой девушки их немного обеспокоил. Когда мальчик приблизился к ним с раной на голове, врачи с подозрением посмотрели на Вадима. Лина, заметив кровь на его голове, резко подскочила и взяла его лицо в свои руки.

– Что случилось? Почему у тебя кровь? – испуганно смотрела на него мама.

– Мама… – заплакал мальчик, упав на её колени.

– Дамочка, вам бы полежать, а не вскакивать, – сказал один из врачей, – Нам вызвать полицию? – продолжал он наблюдать за мужчиной.

– Нет, что вы – что вы… – Вадим стоял в стороне и в шоке смотрел на происходящее, – Я просто переутомилась, а Глеб… – Лина задумалась, нежно перебирая его волосы, – Глеб, что случилось?

– Упал… дверь, – поднял голову мальчик, вытирая слёзы.

– Видимо, он упал, когда открывал дверь… Просто я всегда закрываю дверь на замок, потому что у меня трое маленьких детей, а я одна, – объяснила ситуацию уставшим голосом Лина.

– А это тогда кто? – вклинился в разговор, глядя на мужчину, второй врач.

– Это… – девушка, наконец, посмотрела на остолбеневшего Вадима и, чуть не заплакав, отвернулась, – Это мой муж. Он был в командировке долгое время и, видимо, только вернулся. Не нужно вызывать полицию. Спасибо, что приехали.

– Вам необходимо отдохнуть. У вас же трое детей, надо следить за здоровьем, – сказал первый врач, собирая вещи, – А вы, – обратился он к Вадиму, – просто ужасны, хотя это и не моё дело. Оставить жену с тремя маленькими детьми… – недовольно цыкнул врач, – Будьте здоровы, до свидания.

– До свидания, – вежливо попрощалась Лина, стараясь не обращать внимания на слова врача, хотя ей было немного обидно.

Дверь захлопнулась. Тишину нарушали только всхлипы Глеба. Вадим стоит и ничего не может сказать. Лина сидит на полу, гладя по голове мальчика и обдумывая, что же сказать своему мужу.

– Вадим, – в глазах девушки снова защипало, но она, прикусив губу, продолжила, – если тебе нечего мне сказать – уходи. Глеб теперь мой сын, и я его никому не отдам.

Вадим сжал кулаки, ногти впились в его кожу… до крови. Ему стало стыдно от того, что оставил её одну. Он смотрел на неё и видел уставшую слабую девушку с сильным и непоколебимым взглядом. Она ни за что не отступит от своего решения.

– Не молчи. Скажи уже хоть что-нибудь, – с грустью посмотрела Лина в окно.

– Прости… Прости меня, Лина, – всё же решился заговорить Вадим, – Я идиот, полный кретин, прости… – в его голосе слышалось раскаяние.

– И что ты собираешься делать дальше? – так же холодно, как в день последнего разговора, сказала Лина.

– Что я собираюсь делать?.. – сам себе задал вопрос Вадим, но девушка восприняла это слишком остро и, стараясь сохранить хладнокровие, не вытерпела и сорвалась:

– Ты даже сам не знаешь?! Зачем тогда извиняешься? Зачем ты сюда пришёл? Зачем?! – Лина встала, посадила ребёнка на стул и хотела ударить мужа, как следует, но она споткнулась и упала прямо к нему на грудь, – Почему ты сейчас здесь стоишь передо мной? Почему я так долго ждала тебя, а ты не приходил? – вложила она всё своё отчаяние в удар, но он не был достаточно сильным.

– Прости… – поддержал её Вадим, чтобы жена не упала.

– Прости? – перешла она на шёпот, – Скажи, ты меня ещё любишь? Ты скучал по мне? Ты останешься рядом со мной? – озвучила Лина все свои страхи и боялась услышать ответ.

– Потому что я люблю тебя. Затем что я люблю тебя. Я места себе не находил. Я не знал, что мне делать, но, когда этот мальчик позвонил мне и сказал, что ты упала, я подумал, что потеряю тебя навсегда. Да я чуть с ума не сошёл! Никогда, слышишь, никогда не смей больше так меня пугать! – обнял он свою жену так сильно, что она вскрикнула. Лина услышала, как его сердце часто стучало, а руки дрожали.

– Ты сам в этом виноват, дурак! – заплакала девушка, повиснув у него на шее, а потом крепко заснула. Вадим взял её на руки и положил на диван, укрыв пледом.

– Глеб, прости и ты меня. Я очень виноват. Честно, я не знаю, как себя с тобой вести, но раз уж мы незаменимые для неё люди, давай хотя бы станем друзьями. Мир? – протянул свою большую руку Вадим с искренним намерением подружиться, а мальчик на неё с отвращением посмотрел, но протянул свою руку, потому что он не в состоянии защитить маму сам.

– Ты не папа, – исподлобья глянул на мужчину Глеб.

– А-а… Да, я тебе не отец и не претендую на эту роль. Зови меня дядя Вадим, можешь просто по имени или же дядя. Сойдёт? – глупо улыбнулся и почесал затылок Вадим. Мальчик кивнул, хотя и был недоволен, что этот мужчина теперь будет жить рядом с его мамой.

Постепенно Лина вернулась в норму и стала очень часто искренне и беззаботно улыбаться. Вадиму пришлось долго объяснять своим родителям, что произошло. В итоге, от отца он получил хороший подзатыльник, а от матери выговор. Она прочитала ему целую лекцию на счёт этой ситуации. Таким вот образом, закончилась их раздельная жизнь. Семья снова стала единым целым.

Глава 4 «Глеб»

Обычное тусклое осеннее утро. Тучи опять заволокли всё небо. Грязь, слякоть, жёлтые листья в лужах на асфальте. Хотя мне не нравится слякоть, полумрак больше по душе. С того момента, как меня предала собственная мать, прошло примерно 5 лет. Я до сих пор живу с женщиной, которой меня отдали. Она не такая плохая, как казалось при первой встрече, я даже называю её мамой.

Мамины дети – близнецы меня недолюбливают, хотя мы раньше очень часто играли. Мы очень весело проводили время вместе, пока они не увидели мой кошмар. Первым меня стал избегать Миша, ведь у него такие же глаза, способные видеть всё, как у мамы. А потом и Ника перестала подходить ко мне. Я сам виноват. Любой бы испугался, если бы стал видеть кошмары наяву.

Раньше я не понимал, что происходит и почему люди от меня шарахаются, а, когда понял, стало страшно. Я понемногу сходил с ума, но мама всегда меня спасала, хотя я так ей и ничего не рассказал. Я, наверное, доставил ей кучу неприятностей, но она меня не бросила, как моя настоящая мать. Ненавижу её, но мама всегда её защищает и говорит, что нельзя её ненавидеть. Вот и сейчас, пока близнецы у бабушки, мы спорим.

– Она меня бросила, как мне к ней ещё относиться? – хмуро я посмотрел на маму.

– Она тебя не бросила. У неё не было другого выбора, – снова мама повторила дежурную фразу.

– Ты постоянно повторяешь одно и то же. Почему ты её защищаешь?

– Потому что это правда. Нельзя её ненавидеть. Ты ещё такой ребёнок, Глеб, – опять улыбнулась мама.

– Я не ребёнок! Я буду ненавидеть её всю свою жизнь! – я повысил голос, чтобы мама поняла, что я серьёзен.

– Хорошо, значит ты уже достаточно взрослый для этого, – загадочно сказала мама, снимая фартук, – Иди – одевайся.

– Зачем? – растерялся я.

– Я отведу тебя к маме, и ты скажешь ей это в лицо, – она выдержала паузу и шёпотом добавила, – или не в лицо.

– Я не хочу с ней видеться! – начал отпираться я.

– Слушай меня внимательно, я не позволю тебе нести этот груз ненависти всю жизнь. Ты можешь однажды сорваться. Ты же знаешь, что я люблю тебя и никогда не оставлю, и ты прекрасно понимаешь, что я ничего не делаю просто так, – спокойно продолжала убеждать меня мама, и я поддался. Я ушёл собираться, и через несколько минут мы пошли в неизвестном мне направлении.

Мы шли по одинокой тропинке вдоль дороги, но машины редко встречались. Мы всё время шли пешком, а мама крепко держала за руку. Она дрожала – её рука. Мама явно волновалась, но не показывала мне этого. А мы уходили дальше по кленовым красным листам, вымокшим в лужах. Я только и делал, что смотрел под ноги или на лицо мамы, но, когда посмотрел чуть дальше, испугался.

Чёрная железная ограда, а за ней могилы, украшенные цветами, и красные клёны. Так страшно. Зачем меня сюда привели? Я в ужасе посмотрел на маму, а она смешала улыбку с болью. Ей тоже было страшно. Она ещё крепче сжала мою руку. Мы шли мимо памятников с белыми лицами. Море искусственных цветов.

Я прикусил губу и молча следовал за мамой. Неужели она покончила с собой из-за моих кошмаров. Может, это я во всём виноват? Мои ладони вспотели, а руки задрожали, мама, несомненно, это заметила и крепко-крепко меня обняла. Она поцеловала меня в макушку и, будто прочитав мои мысли, ласково сказала:

– Ты ни в чём не виноват. Мы почти пришли.

И правда, пройдя ещё пару метров, мы остановились. Перед могилой мамы. Вокруг всё чисто, убрано, а сама могила украшена цветами. На фотографии она улыбается. И дата. Дата – самое страшное. Я закрыл глаза перед тем, как посмотреть. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокоившись. А мама молча стояла рядом, выжидая момента, когда стоит начать говорить.

Я открыл глаза. Сфокусировал зрение на дате. Дата рождения – на момент того, как она меня отдала, ей было 30 лет. Дальше перевожу зрение – дата смерти – на момент смерти ей тоже было 30 лет. После того, как она меня отдала, мама прожила один месяц. Один месяц! Только лишь месяц. Неужели я был прав? Но ведь мама сказала, что я невиноват. Меня будто загнали в угол. Я жалостливо посмотрел на маму.

Она присела на одно колено передо мной несмотря на грязь и необычайно серьёзно начала говорить:

– Как я уже сказала, ты ни в чём невиноват. Твоя мама тебя очень сильно любила, ни за что тебя бы никому не отдала и не бросила, убив себя. Она была больна. Серьёзно больна. Рак головного мозга. У неё был шанс вылечиться, ей даже сделали операцию, но через полгода метастазы пошли в мозг. Ей оставалось меньше полугода, когда она узнала, что умрёт. Тогда она начала искать человека, кому она могла бы оставить своего единственного ребёнка. Особенного ребёнка. Марина Геннадьевна пришла ко мне на приём ещё до того, как я ушла в декрет. Наверное, ей было очень больно и очень страшно оставаться одной… – закончила мама рассказ о моей родной маме.

Слёзы как-то невольно сами покатились из глаз. И эту женщину я ненавидел? Она для меня нашла замечательного человека. Что со мной было бы, если бы я не оказался рядом с ней? Прости… Извини меня, мама.

– Ну что, ещё ненавидишь её?

– Нет… Мам, а почему ты раньше мне ничего не рассказала?

– Ведь ты никогда всерьёз не говорил, что будешь ненавидеть её всю жизнь. Ненависть порождает лишь ненависть. Сейчас был наилучший момент разорвать этот порочный круг.

Мама всегда всё делает вовремя. Она невероятна, а я так мал. Ведь я ещё действительно ребёнок. Я маленький беспомощный ребёнок. После этого мы молча шли домой. Я плакал, много плакал. Всю дорогу домой.

Мама редко ездила на автомобиле, она любит ходить пешком. Она всегда говорит, что ей легче дышать на воздухе, чем задыхаться в автомобиле. Моя мама – чудо, она научила меня многим вещам, которые я сам не понимал. Когда мы вернулись, мама налила мне чай, а сама села рядом.

– Я встречала много людей и у каждого были свои проблемы, – начала она издалека, – Я подолгу с ними разговаривала. Некоторые из них поступали жестоко, некоторые винили во всём других, оправдывая тем самым себя, некоторые становились жертвами обстоятельств и их личности ломались. Каждого я выслушиваю спокойно, хотя и мне порой хочется некоторых ударить. Есть упрямые люди, есть наивные, добрые, жестокие… Много разных людей. И у каждого есть своё мнение. Но, тем не менее, у каждого, кого бы я ни встречала, есть причина, по которой он что-либо делает. Они даже сами иногда не осознают, какая причина, – мама слегка улыбнулась, – Бывают, конечно, и исключения, но, в основном, не думаю, что ошиблась.

– Я уже понял, что у моей родной мамы была весомая причина, чтобы оставить меня у тебя, – поник я, – Мам, ты веришь в сверхъестественные вещи?

– Да, – мама многозначно улыбнулась.

– Мама, мне страшно смотреть людям в глаза… Я боюсь видеть их испуганные лица, – я набрался мужества рассказать маме о том, что она и так знала. Я просто хотел, чтобы она услышала это из моих уст, – Мама, во мне живут как будто два человека. Один из них распространяет кошмар. У него ужасные мысли. И самое страшное то, что я не могу его держать в себе, – мама спокойно меня выслушивала, а, когда я закончил, она сказала:

– Я знаю, что ты неплохой человек, и ты никогда не поддашься кошмару.

– Но в моей голове творится какой-то хаос. Как мне себя контролировать?

– Хотя иногда в твоей голове плохие мысли, хотя ты вселяешь в людей ужас, но ты ни мне, ни тем, кто мне дорог не сделал ничего плохого.

– Но у меня кроме тебя никого нет, а если ты потеряешь их из-за меня, ты возненавидишь меня.

– Тогда представь, у каждого человека в этом мире есть незаменимый человек, как я для тебя. Он очень дорог ему. Что будет, если кто-то заберёт мою жизнь?

– Я не знаю, – я представил это себе. Это было бы ужасно. Это самое худшее, что могло бы случиться.

– Вот. Запомни этот страх. Каждый имеет такого человека, и кому-то станет просто невыносимо, если ты заберёшь чью-то жизнь. Если ты когда-нибудь кого-либо захочешь убить, помни, что в этот момент ты делаешь больно не только этому человеку, но и тому, для кого он дорог.

– А ведь точно. Но, а что мне делать с кошмаром?

– Перебори себя! – улыбнулась мама.

– Что?! Это не так-то просто! – разозлился я.

– Знаю. Если честно, я тоже раньше боялась смотреть людям в глаза. Где-то с пяти лет и до пятнадцати я избегала прямого взгляда, но это тянуло меня ко дну.

– Но у тебя нет такой силы.

– Такой, как у тебя, нет. Я не распространяю кошмар. Но я проклинала свою силу, проклинала свои глаза. Ненавидела себя. Дело в том, что я тоже не могла держать свою силу под контролем. Я могу видеть прошлое и будущее людей.

– Ну и что в этом такого? – поразился я.

– Раньше я могла видеть прошлое и при минимальном контакте глаз. Само по себе влезать в чужую жизнь это плохо и противно, однако я не только видела. Я на собственной шкуре испытывала всё, что испытывал человек в прошлом. Это ужасно. Боль от ударов, страх, ненависть – я могла чувствовать всё, ну я и сейчас могу это делать, – вздохнула мама, а я просто глупо и непонимающе смотрел на неё, – Ха-ха, а главный парадокс в том, что все обиды, всё от чего человек не мог избавиться, доставалось мне, а человек, освободившись от так называемого груза, жил себе счастливо, а я мучилась. И ничего не могла забыть. Я даже один раз такими темпами чуть с собой не покончила.

– Серьёзно?! Как так получилось?

– Просто встретила человека с очень тяжёлым прошлым. Поэтому я тебе и говорю – борись. У тебя есть я, у меня в своё время не было такого человека. Эх, какая я глупая тогда была.

– Мама, ты сказала, что видишь будущее. Это правда?

– Да.

– А можешь посмотреть моё будущее?

– Нет. Даже если я посмотрю – ничегошеньки не скажу.

– Почему-у?

– Потому что каждый сам творец своей судьбы. Я по ошибке посмотрела своё будущее и мне оно совершенно не нравится. Слушай, я всегда буду рядом с тобой, даже если умру. Как и твоя мама, я буду наблюдать за тобой.

– Ты больна? – испугался я.

– Нет. Это не случится в ближайшем будущем, обещаю. И я сделала всё, что было в моих силах, чтобы его изменить. Не беспокойся. Всё будет хорошо.

– Мама… Я постараюсь стать лучше и держать под контролем собственную силу, только, пожалуйста, не умирай.

– Ну тогда, я не умру. Я буду жить, – гладя меня по голове и нежно улыбаясь, мама соврала ради меня.

С того момента я всегда находился как можно ближе к маме. Я очень боялся, что она заболеет или споткнётся и упадёт, что случится несчастный случай, но ничего не происходило. Со временем я успокоился и понял, что не я тот, кто сможет спасти маму. Она сделала всё – означает, что мама всё рассказала человеку, который должен её спасти, но это не я. И вот прошло уже 9 лет, а я всё ещё думаю об этом.

Глава 5 «Ника»

Обычное дождливое утро унылого октября. Листья переливались яркими цветами осени, а небо было постоянно серое, как… как грифель карандаша разной твёрдости. Под ногами хлюпает – лужи, да ещё и грязь. Как меня раздражает эта «очаровательная» осень. Уж лучше поскорее бы лёг снег, чем «наслаждаться» вот этим вот всем.

Я учусь в седьмом классе. Честно говоря, я не в восторге от нашей школы, хотя выглядит она неплохо и, вроде бы, внутри уютно. Но я говорю не о её состоянии, а о людях внутри. Это просто ужас. Учителя здесь ниже среднего, хотя я и не гений. Надоело мне постоянно с ними спорить и выбивать себе оценки, поэтому, по их мнению, я не дотягиваю до отличницы.

Ко всему прочему в этой школе учились и мои родители, поэтому меня постоянно сравнивают с ними. Терпеть этого не могу. Но это ещё ничего, ученики тоже не айс. Практически все девчонки вешаются на моего брата-близнеца, а парни создали целую фракцию, целью которой было отвадить моего брата от девчонок, а меня то и дело, втягивали в какие-то споры по поводу него.

А в этом году мне ещё и «повезло» быть с моим братишкой в одном классе. Хуже некуда. Точно! Не сказала ещё. Вся параллель седьмых классов экспериментальная. Нас раз в два года перемешивают, чтобы, как они говорят, мы могли привыкнуть к новому коллективу. У нас в школе четыре седьмых класса. Но в прошлом году они про нас, видимо, забыли и перемешали в этом.

В этой же школе только в девятом классе учится мой второй только неродной брат – Глеб. Он всегда мрачный и, честно говоря, мы с ним особо не ладим, не перевариваю я его, как и осень, но есть что-то в нём притягательное. Хотя он и симпатичный, но девушки на него не обращают внимания. Молчаливый, депрессивный – полный набор отрицательных качеств, хотя он в большей степени напоминает мне моего близнеца. Что за люди?

Вот уже второй месяц в новом коллективе. Я как бы подружилась с двумя девчонками: Неверовой Светой и Астровой Ликой, хотя им двоим нравится Ветров Сергей, который не раз уже предлагал мне встречаться. Кстати, Ветров Сергей оказался тоже популярен среди девчонок наравне с моим братом. А также я успела нажить себе врага в виде Неверовой Нади. Не знаю, что я ей сделала, но она постоянно ко мне придирается.

Я сижу на втором ряду на третьей парте, как говорится, не далеко – не близко, а братиш на первом ряду шестой, последней парте – один, а я со Светой, а позади меня находится Сергей. И вот он снова дернул меня за хвост, как младшеклассник, испортив мне всю причёску, и заговорил, когда я резко к нему повернулась, чтобы высказать ему всё.

– Ника! Я тебя люблю, давай встречаться? – он смотрит мне прямо в глаза. На его щеках, как всегда, появился лёгкий румянец. Когда он мне впервые признался, я тоже засмущалась и не знала, как себя вести, но и тогда я ему отказала. Но сейчас, наверное, двадцатый раз и это надоело.

– Сколько мне раз надо повторить: «Нет!», чтобы ты отвязался от меня? – хладнокровно, смотря ему прямо в глаза без тени смущения, снова я ему отказала.

– Непреклонна, как гора, – высмеяла меня Света.

– Сколько раз не повторяй, я от тебя не отстану, потому что я абсолютно серьёзен, – ответил Сергей, не принимая отказа.

– Хотя бы не дёргай меня за хвост! Как первоклашка, ей Богу. Ещё раз дёрнешь, я тебе по физиономии так звездану, что ты очень долго своим фонарём будешь дорогу освещать, понял? – как можно увереннее и угрожающе сказала я Сергею.

– Ладно-ладно, оставлю в покое твой очаровательный хвостик, – довольно улыбнулся Ветров.

– Ника, не могла бы ты свой жаргон употреблять не в пределах учебного заведения, уши режет! – как всегда надменно влезла Надя.

– Надежда, если тебе не нравится мой жаргон, закрой свои ушки и выйди из класса, поджав хвост, – лестно отозвалась я.

– Это некультурно! – завелась она.

– Влезать в чужой разговор – вот это некультурно!

– Ты находишься в школе, а не в подворотне! Кто тебя вообще воспитывал?..

– А вот родителей моих не трожь, ясно? Или ты такое сейчас услышишь, что твои уши в трубочку завернутся и отсохнут. Лучше закрой свой ротик на замочек, пока не поздно, – спокойно обрезала её фразу я.

– Ну, правда, сестрёнка, хватит. Ты перегибаешь палку, – вмешалась Света, после этого Надя всегда молча уходила. Хотя они и сёстры, но неродные, насколько я знаю.

Примерно так и проходит каждый мой день. Позже, когда я возвращаюсь домой, меня встречает мама, потом приезжает папа. Мы всегда вместе ужинаем. Все улыбаются, и этому я очень рада.

Глава 6 «Миша»

Мне, как и моей сестре, 13 лет. В этом году мы попали в один класс, чему она очень не рада. Я не люблю сближаться с людьми, а в особенности смотреть им в глаза. Да, я не совсем обычный человек. Как мне рассказала мама, я синеглазый волчонок, поэтому могу видеть прошлое людей. Хотя я вижу далеко не всё, как мама, но и от небольшого кусочка воспоминаний меня в дрожь бросает.

Нет, я не чувствую на себе и не проживаю чужие жизни в этих осколках памяти, но само чувство, когда проникаешь в чужое сознание – мерзость. Ненавижу вторгаться в чью-то память. Будущее я видеть тоже не могу, к сведению.

Когда мне было лет 7-8, мама показала тайгу – место, где обитают синеглазые волки. Там очень красиво и уютно. А волки такие дружелюбные и приветливые, что и не скажешь, что это волки. И что самое главное, даже Глеба с папой мама сюда не пустила. Это место только наше. Это наша родина. Также мама рассказала о самом первом волке и о начале нашего рода.

Честно говоря, я очень удивился от этой истории, но в ней чего-то не доставало. В тайге я научился владеть своими глазами и теперь не вижу прошлое каждый раз, когда смотрю в глаза. Но так же по привычке избегаю прямых взглядов. Там, среди волков, мы пробыли 2 недели. С тех пор мы туда не возвращались, потому что ждём, когда пробудятся силы Ники.

В школе у меня есть один друг – Сергей Ветров. Сначала он пытался со мной подружиться только из-за моей сестры, которая ему нравится, но позже мы нашли общие с ним интересы. С ним весело, он открытый человек. Серый – я так его называю, очень популярен среди девушек, ну и я тоже, хотя мне это совсем не нравится. Когда мы с ним сдружились, нас стали называть «Дуэт красавчиков» или «Горячий дуэт». Как мне это надоело… У них что, совсем нет своих дел?

Сейчас Серый, наверное, уже в двадцать первый раз предложил Нике встречаться, а она ему отказала. Он с расстроенным лицом походит ко мне и спрашивает:

– Миха (он так меня прозвал), она мне опять отказала, – я в голос засмеялся, весь класс на меня оглянулся, но я с умным видом кашлянул и обратился к Ветрову.

– Ну, попытайся завтра снова, – сказал я, за что получил злобный взгляд от своей сестрёнки. Да уж, чувствую, влетит мне дома.

– Точно! Так и сделаю! – восторженно заискрился Серый, а я услышал хруст. Ника сломала карандаш. Она, конечно, спокойная, но и меня бы это из себя вывело.

– Эй, Серый, ты сегодня занят?

– Да не особо, а что? – вопросительно он посмотрел на меня.

– Давай сегодня ко мне заскочим? – не хотелось бы от сестрёнки нагоняй получить, хотя бы сегодня.

– Давай! Я не против! – Сергей так обрадовался, что, если бы он был собакой, завилял бы хвостом. Но Ника явно не в восторге от услышанного. Через минуты две я услышал, что и она своих подруг к нам позвала. Сообразительная у меня сестрёнка.

Глава 7

После школы Ника, Света, Лика, Миша и Сергей, как и планировали, отправились домой к близнецам. Она жили не так далеко, так что все единогласно решили добраться пешком.

Компания семиклассников направилась в парк с интересными статуями. Забавные фигуры потешали одноклассников близнецов, но они сами привыкли их видеть, ведь каждый день ходили именно этой дорогой. Золотые листья прилипали к верхушкам искусственных людей, но никто их не убирал. Даже тропинки редко подметали.

– Как-то грустно, не думаешь? – Ника шла вместе с Мишей немного впереди друзей.

– Да, немного печально, – согласился Миша, посмотрев на улыбающиеся лица застывших статуй.

– Эй, о чём вы там шепчетесь? – подбежала к Нике Светлана. Её прекрасные волосы развеивались на ветру, искрясь на свету золотом, а глаза напоминали небо. Она похожа на осень.

– Да так, о своём, – улыбнулась Ника и заметила, что на скамейке, на соседней тропинке сидит её старший брат, – Идите вперёд, я догоню. У меня тут дельце нарисовалось.

– Ладно, иди, я всех отведу к нам, – не обращая внимания на выходку сестры, пошёл он вперёд.

– Хорошо, только быстрее догоняй, – поддержала Лика.

Миша повёл всех дальше, а Ника подошла к одинокому юноше, читающему книгу, и присела рядом.

– Привет. Так вот где ты пропадаешь после школы, а я всё гадала, – она пристально на него посмотрела.

– Привет. Да я, в общем-то, и не скрывал, где нахожусь, – не поворачивая головы, холодно ответил Глеб.

– В твоих волосах застряли листья, прямо как у статуй, – Ника хотела разболтать парня, но он её проигнорировал, – Знаешь, мы сегодня с Мишей пригласили друзей к нам домой, так что задержись в парке подольше, я не хочу тебя знакомить с ними. Ты ведь всех распугаешь, – специально надавила на больное Ника, чтобы вывести на эмоции Глеба, но он лишь перевернул страничку книги и холодно ответил:

– Хорошо.

Ника подпрыгнула и побежала к своим друзьям, но догнала их почти у самого дома. Миша открыл дверь и пригласил всех внутрь. Сладкий аромат яблочного пирога окружил ребят. Быстро сняв обувь, Ника и Миша вбежали на кухню, совсем забыв о друзьях, которые, переваливаясь с ноги на ногу, стояли в коридоре.

– Мама?! – хором крикнули близнецы.

– Приветики. Миша, Ника, как у вас дела в школе? – улыбнулась Лина.

– Хорошо… но почему ты так рано дома? – удивилась Ника.

– Просто сегодня было мало людей записано, – продолжила нарезать салат мама.

– Мам, у тебя какие-то трудности на работе? – серьёзно спросил Миша, смотря прямо в глаза. Он уже не раз пытался пролезть в прошлое своей мамы, но у него никак это не получалось. Она ущипнула его за нос и погладила по голове.

– Всё нормально, просто произошло небольшое недоразумение. А вы разве одни пришли?

– Ой, точно! Проходите, – позвала всех Ника.

На кухню зашли парень и две девушки.

– Две девушки – мои подруги. Блондинка с голубыми глазами – Света…

– Здравствуйте, – не скромничая, поздоровалась Света.

– А рыженькая с серо-зелёными глазами – Лика…

– Здравствуйте, приятно познакомиться, – застеснялась Астрова.

– Парня зовут Ветров Сергей, он мой друг, – заважничал Миша.

– Здравствуйте! – заулыбался во весь рот Серый.

– Приятно со всеми познакомиться, я мама близняшек, Лина Исайевна.

– Лина Исайевна, а почему Ника и Миша не похожи друг на друга, даже цвет волос и глаз отличается? – поинтересовалась Света.

– Секрет, – подмигнула Лина, – Кстати, я работаю психологом, если вам нужная моя консультация обращайтесь, для друзей моих детей бесплатно, а для ваших родителей в полцены. Погодите, я вам свои визитки дам, – взяла свою сумку мама, вынула оттуда три карточки и раздала детям. Сергей заметно побледнел.

– Извините, вы учредитель компании «Юна»? – Ветров растерянно посмотрел на маму Миши.

– Да, а что? – заметила его странную реакцию Лина.

– Нет, ничего… – замялся Сергей, пытаясь скрыть свою ненависть.

– Серый, что с тобой? – заинтересовался состоянием друга Миша.

– Всё нормально, пошли веселиться, – закинул руку на плечо Сергей Мише, и они разошлись по комнатам: девочки к Нике, парень к Мише. Лина же продолжила готовить ужин.

Через минут двадцать, под предлогом выйти в туалет, Сергей вышел из комнаты Михаила. Лина стояла спиной к парню и совсем не обращала внимание на то, что её окружало. Ветров на цыпочках неслышно подобрался к волчице. Находясь в паре шагов от женщины, он увидел небольшой кухонный нож, аккуратно взял его и перешёл к атаке, но Лина резко обернулась и схватила лезвие ножа рукой. Потекла кровь.

– Нашла его! – улыбнулась мама, – Не объяснишь ли ты, почему хотел меня порезать, – добавила она шёпотом.

– Как? Как вы услышали? – испуганно он смотрел на окровавленный нож, всё сильнее бледнея.

– Шестое чувство подсказало. Так и какой у тебя мотив? – не отпуская нож, говорила она.

– Из-за мамы… Из-за вас она чуть с собой не покончила, а теперь в психушке лежит! – его рука начала дрожать, но голос оставался уверенным.

– А причём тут я? – удивилась Лина.

– Причём? Это ведь случилось после того, как она сходила в вашу чёртову компанию. Девушка с синими глазами и серыми волосами – с ней мама разговаривала. Это всё вы! – парень заплакал, – Она заплатила немалые деньги, чтобы попасть к вам, чтобы к вам за помощью обратиться, а вы… вы! – Сергей с ненавистью посмотрел на женщину.

– Где сейчас лежит твоя мама? – мрачно спросила Лина, выхватив нож.

– В психбольнице… – он отвёл взгляд.

– Отведёшь меня к ней, я помогу, – спокойно смыла она кровь.

– Если вы туда пойдёте, ничем хорошим это не закончится! – снова злобно посмотрел на неё Сергей.

– По дороге объясню. Уж лучше там ей точно не станет, – начала Лина собираться, выкинув нож в раковину, но тут её озарило, и она резко повернулась к парню, – Скажи, ты дружишь с моими детьми только ради мести? – взволнованно спросила она.

– Нет! Я и не знал, что вы их мать! – Ветров сразу же опровергнул, и сделал такой вид, будто его оскорбили.

– А если бы знал? – парень склонил голову и замолчал, – Ладно, гадать не будем. Я сейчас перебинтую руку и переоденусь, а ты попрощайся со всеми, а потом отведёшь меня к своей маме. Я ничего плохого ей не сделаю, обещаю, – вытерла она мокрые руки о полотенце.

Сергей вернулся в комнату Миши мрачнее тучи и начал собирать свои вещи.

– Эй, ты чего? Что-то случилось? Ты куда? – озадаченно смотрел на него Миша.

– Это всё твоя мама… Извини, мне надо уйти, – накинул он на плечо рюкзак и вышел в коридор, где уже стояла Лина. За Сергеем выскочил и Миша.

– Мам, что происходит? – обеспокоенно спросил сын.

– Прости, появилось неотложное дело. Видимо, вернусь поздно, ужинайте без меня, Нике тоже это передай. Пока-пока, – фальшиво натянула улыбку Лина.

Глава 8

Перед психбольницей, где лежала мама Сергея, Лина остановилась и с облегчением выдохнула. Ветров вопросительно на неё посмотрел, но ничего не спросил.

– Хорошо, что твоя мама именно тут, – на минуту задумавшись, она продолжила, – Извини-извини, просто здесь работают люди, которым я могу доверять, и кое-чем твоей маме я смогу помочь.

Когда эти двое перешли порог больницы, к Лине подбежало много врачей. Все её восторженно о чём-то спрашивали.

– Давно вы у нас не были! – Сергей, услышав это, стал прислушиваться к разговору, стоя в стороне, – Сегодня с врачами пришли побеседовать или к пациентам?

– Просто некоторые проблемы на работе, поэтому не получается сюда выбраться. Как только всё наладится, буду почаще приходить, – глаза у Сергея совсем округлились, – Сегодня я пришла к одному из пациентов, Сергей, прости, как зовут твою маму?

– Ирина Николаевна, – пробурчал Ветров.

– Я пришла к Ирине Николаевне, пропустите меня вместе с Сергеем в её палату? – виновато улыбнулась Лина.

– Но она никого к себе не пускает и ведёт себя… эм… – врач посмотрел на парня.

– Я понимаю, но вы ведь знаете, что, когда за дело берусь я, то люди ведут себя спокойно.

– Но мальчик… – сомневались врачи.

– Она своему сыну вреда не причинит, если что случится, беру всю ответственность на себя. Пропустите? – уверенно сказала Юна.

– Эх… Хорошо. Надеюсь, и она после разговора с вами выпишется отсюда, – Сергей с подозрением посмотрел на врача, – Да-да, парень, те, с кем говорила Юна, выписались.

– Идём, – приказным тоном сказала Лина.

Оказавшись в палате Ирины Николаевны, Лина замерла. Красивая женщина с волнистыми каштановыми волосами до пояса сидела на кровати и смотрела в окно светло-карими глазами. Её кожа была настолько бледна, что сливалась с белым халатом на ней. Врач ушёл, защёлкнув за собой замок. Всё, что случится в этой комнате, останется только в этой комнате. Лина сделала пару шагов вперёд и остановилась, а Сергей решил молча наблюдать, сидя в стороне.

– Здравствуйте, Ирина Николаевна, я психолог Юна. Я пришла извиниться за причинённые…

– Что вам от меня надо?! – громко перебила женщина, продолжая смотреть в окно.

– Я пришла попросить прощения за свою коллегу. Прошу, простите её, и меня простите за то, что я приняла её на работу. Я извинилась перед всеми, кого она обслуживала, и помогла им. Больше та девушка не работает в моей компании. Простите меня, я могу даже на колени встать, но…

– Так почему вы всё ещё на ногах? – с усмешкой произнесла безумная женщина. Лина, наступив на свою гордость и до крови прикусив губу, встала на колени, – Если так хочешь моего прощения приклони голову до самого пола, – надменно посмотрела она.

Лина послушно опустила голову, чуть ли не плача от унижения. Сергей уже хотел вмешаться и остановить свою мать, но женщина, стоя на коленях, показала ему ладонь, говоря: «Не надо».

– Простите… – снова повторила Юна. Ирина Николаевна развернулась, встала, подошла к психологу и наступила ей на голову.

– И ты думаешь, что я тебя прощу?! Нет! Я отдала последние деньги, чтобы попасть к тебе на приём. Я пошла в твой грёбанный офис, цепляясь за последнюю ниточку надежды. Я хотела разобраться в себе, выговориться, отпустить свой грех и жить дальше, а всё, что мне сказали: «Почему бы тебе просто не сдохнуть»! Ненавижу! – она продолжала наступать на голову, втаптывая её в пол. Лина молча всё выслушивала и принимала все удары, но, когда женщина закончила говорить, Юна поймала её ногу забинтованной рукой.

– Хватит. Я уже достаточно перед вами унизилась, дальше некуда. Вам больно, но вы всё равно били меня несильно. Вам страшно? Вы же боитесь причинять боль другим людям, не так ли? – Лина отпустила ногу и сама поднялась, – Сколько вы заплатили за приём? – отряхнулась она, не проронив ни слезинки.

– Пятнадцать тысяч… – затихла Ирина Николаевна.

– Держите! – Лина достала деньги и подкинула их в воздух. Тысячные купюры разлетелись по всей палате, – Я всегда отрабатываю деньги. Мне не нужны деньги, из-за которых человек хочет прыгнуть в гроб. Я, конечно, хотела вам помочь, но вы не хотите воспринимать меня как человека, как и ваш сынок.

– Подождите, – успокоилась женщина, – Простите… – она в надежде ухватилась за край юбки Юны.

– Вам не за что извиняться. Чего вы хотите на самом деле? – стояла спиной к женщине Лина.

– Жить как все нормальные люди… – сжалась Ирина.

– Но вы тоже нормальный человек. И находиться здесь вполне нормально, – холодно отвечала Лина, даже Сергей напрягся.

– Вы же всё поняли! – жалостливым взглядом посмотрела женщина.

– Так произнеси вслух! – перешла на «ты» Юна.

– Я хочу жить вместе со своим сыном и мамой, хочу готовить для них еду, убираться дома. Когда кто-то уходит, хочу говорить «пока», приходит – «привет». Я хочу иметь семью, – заплакало прекрасное лицо.

– Но? – продолжила давить Лина.

– Но я не могу ничего забыть, мне очень сложно выкинуть из памяти тот день, – Юна подошла и вытерла женщине слёзы, а затем, не отрывая взгляд, проникла в её воспоминания.

Детство Ирины было наполнено радостью, счастьем. Её очень сильно любили, ведь она единственный ребёнок в семье. Будучи подростком, Ира часто ругалась с родителями, потому что ей много чего запрещали, но, в итоге, мирились и находили компромисс.

В двадцать лет она серьёзно влюбилась в того, кого родители не могли одобрить. Ему было 30 лет, алкоголик в завязке, не женат. Несмотря на неодобрение родителей они сыграли свадьбу, позже родился Сергей. Тогда-то всё и началось.

Её муж снова начал пить. Тратил все деньги на выпивку. Скандалы. Ссоры. Дело дошло до рукоприкладства. Но Ира не сдавалась и верила, что он завяжет, и всё будет, как раньше. Вскоре умер отец Ирины. Несчастный случай на работе, а она очень долго была на него обижена и не разговаривала с ним. А теперь и не у кого просить прощения.

Тогда она решила, во что бы то ни стало вытерпеть всё, но сохранить семью. На её теле было много синяков. Несколько раз ей пришлось писать заявление в полицию, но её игнорировали. Жизнь для неё стала важнее. Муж перешёл на наркотики. Под наркотическим опьянением он поднял нож на сына, тогда она впервые подняла руку на него. «Беги и зови на помощь!» – крикнула она двенадцатилетнему Сергею.

Паренёк убежал. Началась борьба. Он порезал ей руку и ногу, но она выхватила нож, и так получилось, что Ирина вспорола ему живот. Его внутренности вывалились наружу. Ира потеряла сознание от шока, а её муж умер прямо на ней. Мальчик не видел этого ужаса, так как его не пустили.

Ветрову Ирину суд оправдал, признав это самообороной. Но ей оказалось не под силу справиться с таким стрессом, поэтому она обратилась в компанию «Юна»…

Из глаз, похожих на океан, лились слёзы. В них застыл ужас и отчаяние. Ноги подкосились, и Лину начало тошнить. Всё это прокручивалось и прокручивалось в её голове. Не понимая в чём дело, Ирина Николаевна и Сергей подбежали к ней, чтобы помочь, но она напрочь ничего не слышала. Эти воспоминания, словно выжгли на её сердце клеймо. Замок защёлкнулся…

Лина попыталась выровнять дыхание. Но едва она посмотрела на свои руки, её начало мутить ещё сильнее. Кровь. На её руке кровь. Как в воспоминаниях этой женщины. Лина убежала в туалет, и её там вырвало. Прочистив желудок, она всё же смогла взять себя в руки. Оказалось, что её рана от пореза открылась, когда она сжала руку в кулак.

Юна вышла, придерживаясь за дверь. Лицо её было белее простыни, а в глазах потухла искорка.

– С вами всё в порядке? – искренне волновалась Ирина, даже не заметив, что произошло. Лина остановилась прямо напротив выхода.

– Всё нормально. Я договорюсь, что, если всё будет хорошо, вас выпишут отсюда через 2-3 дня. Наверное, вам будет трудно найти работу после всего, что произошло, так что я вас жду в своём офисе через 2-3 недели, у меня есть для вас предложение, если не понравится, можете отказаться. А сейчас поговорите с сыном. Наверняка он по вам соскучился и сильно за вас волновался. Я пойду, – Лина сделала три стука в дверь и её выпустили.

– А мальчик?

– Дайте ему хотя бы полчаса. Им необходимо поговорить. Проводите меня к главврачу.

После того, как она добилась согласия главврача выписать Ирину Николаевну, поехала домой на такси. От усталости Лина сбросила с себя туфли, не поставив их на полочку, кинула пальто на вешалку.

Она вернулась ближе к ночи, так что в квартире было темно. Ника и Миша уже спали. Лина прошла на кухню и открыла холодильник. Пошарив по полкам, она нашла несколько кусочков пирога. Взяв один, Лина захлопнула холодильник и в полной темноте, сев за стол, стала его есть, проглатывая слёзы.

– Мам, ты как? – тихо подошёл Глеб.

– Нормально, иди спать, тебе завтра в школу… – Лина лежала лицом на столе, закрывшись руками.

– Мам, что у тебя с рукой? Почему окровавленный нож лежал в раковине?

– Ничего страшного не произошло. Иди спать! – хлопнула она кулаком по столу, не желая показывать ему свои слёзы.

– Ладно, – развернулся Глеб, думая, что лучше уйти, но тут же был схвачен за край кофты.

– Прости… Просто я почувствовала на себе настоящий кошмар. Я не в состоянии сейчас разговаривать… – объяснила она ему сквозь дрожь ситуацию.

– Давай хоть руку тебе обработаю нормально.

– Не надо, завтра сама подлатаю. Спокойной ночи, – Лина встала и пошла в спальню, похлопав по плечу Глеба. Он зевнул и тоже пошёл спать. Зайдя в комнату, Лина плюхнулась в кровать, не раздеваясь.

– Эй, Лина, ты чего так поздно? – протёр глаза Вадим, а Лина заревела в голос. Он повернулся к ней и обнял, гладя по голове, – Опять влезла в чужую память?

– Я не влезла, а помогла, – ей стало горько от этих слов, – Ты же знаешь, что я не часто пользуюсь этой силой! – Лина крепко-крепко обняла Вадима и почувствовала чужой запах, – Чей это запах?

– Ты о чём? – притворился, что не понял супруг.

– Ты пахнешь кем-то чужим… – не заметила она фальши.

– А это! У меня же встреча была, – немного он занервничал, но быстро нашёл выход.

– Понятно… Я люблю тебя… – в объятиях Лина уснула так крепко, что еле проснулась утром.

Глава 9

Лина проснулась после второго будильника. На кухне вовсю кипела жизнь. Вадим приготовил всем скромный завтрак – яичницу с колбаской. Выйдя из комнаты, вся помятая, а по-другому её и никак не опишешь, держась за голову, она увидела, как все сидели за столом и ели завтрак. Глеб, Ника, Миша, Вадим в фартуке – все были за одним столом, о чём она так долго мечтала, но… Дружная семья, улыбки на лицах близких людей, но… Но там нет её. Там даже нет столовых приборов для неё. Они не стоят на столе.

Сердце Лины быстро-быстро застучало в груди и отчего-то стало так больно. Внутри неё всё сжалось. Она прикусила губу, чтобы перебить смутные чувства и отогнать плохие мысли, и, улыбнувшись, сказала:

– С добрым утром, что-то я сегодня проспала.

– С добрым. Я подумал, что после вчерашнего тебе бы следовало отдохнуть побольше, поэтому не разбудил, – прояснил ситуацию Вадим, – Ты как?

– Честно, голова просто раскалывается… – вздохнула Лина.

– Мам, что случилось, когда Сергей вышел из моей комнаты? – не стал тянуть с вопросом Миша.

– Хм… Скажу так, я не могу тебе рассказать, что произошло на самом деле, а лгать я не хочу. Спроси Сергея сам. Если он посчитает нужным рассказать, то расскажет, если нет, то не допрашивай его, пожалуйста, и не смотри его прошлое, – спокойно объяснила мама.

– Почему? – забеспокоился Миша.

– Даже от маленького фрагмента его памяти тебе станет плохо. Даже я сломалась… А если он всё же решится, то передай ему от меня, что я не против, чтобы он рассказал про ту унизительную сцену тоже, – Лина сошла с лица и по стенке сползла на колени.

– Мама! – Ника и Миша, бросив завтрак, ринулись к Лине, – Что с тобой?

– Всё нормально, только мне немного плохо… – она обняла близнецов, крепко-крепко прижав к себе, – «Неужели мне скоро придётся со всеми прощаться?..» – подумала Лина и по её щеке тихо скатилась одна маленькая, еле заметная, слезинка.

Никто её не заметил. Почти. Нет, это был не Вадим. Он даже мысли её не читал, просто стоял рядом, как приложение. Глеб. Единственный, кто заметил, Глеб. Он не подбежал к маме, не бросился в объятия, он только смотрел со стороны и не мешал.

Глеб знал, что, если подойдёт, то Лина тоже его примет, но близнецы нет. Он боялся, что всё испортит, и маме будет ещё больней. А ещё Глеб до ужаса испугался, что мама проронила слезу. И тут, как гром среди ясного неба, в его голове прозвучало: «Слушай, я всегда буду рядом с тобой, даже если умру…» Но ничего не сказал.

И совсем скоро все разбрелись кто куда. Лина, приведя себя в порядок, отправилась в офис к клиентам. Вадим в свою компанию. Глеб, Ника и Миша в школу.

Тихое осеннее утро. Тучи заволокли небо, однако солнечный свет всё равно находил проблески и освещал красочные листья. Мокрый холодный асфальт усыпали цветы осени. А люди ходили с хмурыми лицами. Осень тяжелое время. Это время перемен.

В школе Миша хотел сразу же расспросить обо всём Сергея, но не нашёл его. Ника же, не понимая, что могло произойти, не стала лезть в их проблемы, а как обычно болтала с подружками.

Только после школы Миша всё-таки смог поймать Сергея, который очень быстро и хорошо умел скрываться из вида. Только прозвенит звонок – его и след простыл. Но, видимо, после уроков Серый сам дал себя поймать.

– Почему ты сегодня весь день от меня бегал? – запыхался Миша.

– Я думал, много думал. Мне было необходимо побыть одному, – в непривычной манере выразился Сергей.

– Ну и что надумал?

– Ничего… Даже не знаю, что и сказать, после того, что произошло, – с грустью ответил Ветров.

– Давай рассказывай всё, что произошло вчера, – настоял на своём Миша.

– Но это касается не только меня… – задумался Сергей.

– Если ты беспокоишься о моей мама, то она сказала, что если ты решишься мне всё рассказать, то она не против, чтобы ты также упомянул про какую-то сцену унижения. Дословно не помню, что она сказала.

– Окей. Понятно, раз она так сказала, то я всё объясню, – смирился парень.

Ветров полностью пересказал весь вчерашний день, начиная с того момента, как он вышел из комнаты. Ещё он немного поведал о своём убитом отце. Повисла недолгая тишина. Миша не знал, как относится к рассказанному.

– Я в самом начале хотел убить Юну, так что можешь меня ненавидеть, – опустил голову Сергей и теперь смотрел только под ноги.

– А как ты теперь к ней относишься? – был явно расстроен Миша.

– Хотя она и исправила ситуацию, но сделанного не вернуть. Я не собираюсь менять мнение о ней – я её ненавижу, но вредить ей больше не намерен.

– А ко мне ты как относишься, ведь я её сын?

– Ты мой друг. Ты же не виноват, что родился у такой мамаши, как она, – подчеркнул своё отношение к его матери Ветров.

– Это да… а Ника? – ни капельки это не задело Мишу.

– Что Ника? Нику я всё равно люблю. Она классная. А ты всё ещё считаешь меня другом?

– Ну да. Раз ты мне всё рассказал, как есть, значит, ты хороший человек. А мама у меня действительно не от мира сего, – они оба рассмеялись, хотя ситуация была не такая смешная.

– О, кажись, помирились, – посмотрев на Мишу и Сергея, сказала Ника, явно радуясь этому.

– А они ссорились? – поинтересовалась Лика.

– Не знаю, но Сергей целый день прятался от Миши, – пожала плечами его сестра.

– Эй, Ника, а тебе кто-нибудь нравится? – игриво спросила Света с хитрой улыбкой.

– Да вроде, нет, – покачала головой она, – А вам?

– У меня есть кое-кто на примете, но это секрет, – приложила палец к губам Света и, чуть наклонившись, улыбнулась.

– И у меня тоже. Но я ничего не скажу, – немного покраснела Лика, засмущавшись.

– Ну скажи-и-и-и-ите… А если вам один и тот же нравится? – подметила Ника.

– Возможно, – ответила Астрова, поникнув.

– А, может, и нет! – добавила Неверова.

– Ну и ладно. Вот тоже влюблюсь, а вам ни словечка не скажу, – погрозила пальцем Ника, – Пока-пока, мне пора домой бежать!

– Пока, – посмотрели друг на друга Лика и Света и, резко отвернувшись, разошлись по разным сторонам.

«Интересно, Глеб сейчас в парке?» – подумала Ника, идя в сторону дома. Взглянув на парк, девушка остановилась. «Нет, я не ради него иду через парк, просто там красиво» – снова говорила про себя Ника. Дойдя до места, где она вчера встретилась с Глебом, остановилась и посмотрела на скамейку, но его там не было. Ника решительно отвернулась и быстро, зажмурив глаза, помчалась по тропинке вперёд. «О чём я только думала?»

По законам жанра она должна была врезаться в Глеба, но вместо этого её кто-то крепко схватил за руку и остановил прямо перед женщиной с коляской. Ника не удержала равновесия и упала на попу.

– Что ты творишь?! – злобно рыкнула Ника, но, заметив, кто её остановил, поубавила пыл, – Извини…

– Смотри, куда бежишь… – тихо и без злости либо упрёка сказал Глеб, а затем протянул руку, чтобы она смогла встать на ноги. Ника с благодарностью приняла помощь, но только она хотела сказать спасибо, парень ушёл.

– Стой! Подожди, пожалуйста, – девушка снова его догнала лишь потому, что он остановился, – Я хотела извиниться за вчерашний день. Я грубо поступила. Прости.

– … – Глеб не повернулся, не сказал ни слова, на его лице не читалось ни одной эмоции.

– Почему ты ничего не говоришь? – как ребёнок, обиженно топнула ножкой.

– Для чего? – также равнодушно ответил Глеб.

– Я хочу с тобой поговорить. В конце концов, мы брат и сестра, – старалась идти в одном темпе с братом Ника.

– Мы не родные…

– Ну и что? Мы ведь выросли вместе, – уговаривала его девушка.

– Я тебя не понимаю… – немного сдвинул брови Глеб.

– Мама всегда говорила, что нам нужно подружиться, – продолжала проявлять внимание к Глебу Ника, что вводило его в ступор.

– Я напугал вас кошмаром. Вы не обязаны со мной общаться, – также безразлично продолжал Глеб.

– Но я хочу с тобой разговаривать. Я знаю, что раньше я плохо к тебе относилась, но сейчас всё по-другому.

– Что изменилось с того времени?

– Мы выросли, – привела аргумент Ника.

– За один день? – немного разозлился парень.

– Я же извинилась за вчерашнее! – возмутилась девушка.

– Тебе не обязательно обращать на меня внимание. Для меня существует лишь один человек, который принял меня. Я могу доверять только ему, – отмахнулся он от неё.

– Моя мама, да? – грустно опустила взгляд Ника.

– Да, – чётко ответил мрачный парень. Её назойливое поведение начало его раздражать.

– Но я не собираюсь лезть к тебе в друзья. Я просто хочу стать для тебя сестрой. Просто не игнорируй меня и всё, – это всё, что смогла Ника в такой ситуации, чтобы брат хотя бы замечал её.

– Ладно, – согласился Глеб, не в силах противостоять её давлению.

Глава 10

Время понемногу шло вперёд, всё меньше оставалось листьев на деревьях, становилось с каждым днём холоднее и холоднее. Привыкнув к новому классу, Ника стала более общительной, так сказать, влилась в коллектив. Но она по-прежнему держалась на расстоянии. На Мишу обращали внимание теперь лишь изредка. Сам он общался только с Сергеем.

Ника начала больше разговаривать с Глебом, но он не очень изменился. Как обычно, холодно отвечал на её вопросы. Ветров до сих пор таскался за Никой, а за ним Лика и Света, хотя тщательно это скрывали. Они ждали момента, когда подруга допустит оплошность, чтобы очернить её. Однако Ника это знала, а Миша старался держаться на расстоянии от них. А, в общем, ничего не изменилось.

Такой же, как и всегда, серый мраморный пол, блёклые зелёные стены, пластиковые подоконники, а на них стоят цветы. Единственный узкий коридор, который ведёт в небольшой холл со скамейками. Деревянные двери в кабинеты. Ничего не поменялось со времён Лины и Вадима. В одном из этих коридорчиков Неверова Надя перехватила Нику.

– Ника! Стой, у меня к тебе дело есть, – крепко взяла руку Надя.

– Какое ещё дело? – с презрением посмотрела Ника на бестолковую особу и отдёрнула руку.

– Больно много о себе возомнила, – злобно прищурила глаза девушка.

– Если это всё – аривидэрчи, – развернулась Воскресенская.

– Стой! Мне необходимо встретиться с твоей мамой, – взяла себя в руки Неверова.

– Зачем? – удивилась Ника.

– Моя мама просила кое-что передать Юне лично и не в офисе. Она сказала, что это важно, – прямо в глаза смотрела Надя.

– Ладно. Сегодня мама должна раньше освободиться, так что просто пойдёшь за мной после школы, – в этот раз дружелюбно ответила Ника.

– Договорились, – поморщила носик Неверова и, резко развернувшись, ушла. Высокомерия ей было не занимать.

– Что ей от тебя опять нужно было? – незаметно подкрался со спины Миша, чем немного напугал сестру.

– Говорила, что нужно маме что-то передать. Что за взбалмошная особа! Возомнила о себе невесть что. Она чуть ли не прямым текстом заявила, что я насекомое, – хмыкнула девушка с недовольством.

– Пха-ха! Да уж, интересно, что у неё в голове творится…

– Если интересно, так иди и выясни, а меня она бесит, – развернулась и ушла Ника, восприняв слова Миши всерьёз, хотя он сказал это с иронией.

Скучные нудные уроки. По окну стучал холодный дождь. Кто-то беспрестанно щёлкал ручкой, приглушённо чиркал по доске мел. Монотонно говорил учитель, стоя с учебником в руке. Мигала лампочка. Все молча сидели в ожидании звонка.

Когда занятия закончились, Ника быстро собралась и ушла, ничего не сказав. Надя очень взбесилась от такого поведения, но не стала вопить, как обычно. Дело было, действительно, серьёзное, раз даже неродная мать с таким усердием просила помочь. Однако Неверова успела догнать Нику. Немного позади девушек шёл Миша.

– Надя, зачем тебе нужно встретиться с моей мамой? – неожиданно серьёзно спросил Михаил. Неверова вздрогнула, на её щеках появился лёгкий румянец, но, пытаясь казаться уверенной, она чётко и громко ответила:

– Мне нужно передать ей лично в руки какое-то письмо! – никто и не услышал дрожи в её голосе, только подумали, что она странная.

– Твоя мама знакома с моей? – продолжил вести диалог парень.

– Как-то была у неё на приёме. Юна очень помогла ей, поэтому мама захотела передать ей письмо, – чуть спокойнее сказала Надя.

– Если это письмо с благодарностями, то я могла бы и сама передать его маме, необязательно было и тебе переться, – встряла в беседу Ника.

– Что за манеры?! Тебя нормально разговаривать никто не учил? – разозлилась Неверова, сложив руки крестом на груди.

– Так ответишь на её вопрос? – переспросил Миша нормальным тоном.

– «Это не письмо с благодарностями, а письмо в благодарность, потому что она достойна лучшего» – вот что дословно сказала мама. И это письмо больше никто не должен видеть, в том числе и я, – сбавила тон Надя, с уважением ответив на вопрос.

– И тебе не хочется взглянуть на содержимое письма? – поддерживал диалог Миша, раз у сестры не получается спокойно вести беседу.

– Это не моё дело. Иногда есть то, чего лучше не узнавать, – она с грустью устремила свой взгляд в небо, но быстро его опустила, вернув улыбку, – Поэтому я не стану читать содержимое этого письма и никому не позволю этого сделать кроме Юны.

– Я тебя понял. К тому же, когда ты говоришь тише, тебя приятнее слушать, – без задней мысли сказал Миша.

– Пришли! – разбила всю атмосферу Ника.

Все трое зашли в дом и начали разуваться за исключением Нади. Миша вопросительно посмотрел на неё, а девушка отвела взгляд в сторону и произнесла:

– Я не ваш друг, так что мне нет смысла разуваться. Я не могу здесь долго задерживаться, – опустила она голову, тем временем парень понимающе кивнул и громко крикнул:

– Мам! Иди сюда, к тебе кое-кто пришёл!

Резкий громкий низкий и красивый голос. Надя даже подпрыгнула от неожиданности, а затем залилась краской. Она узнала кое-что новое.

– Иду-иду! – так же громко, как и Миша, ответила Лина. От этого звука руки девушки затряслись. Такой мощный, сильный, но приятный голос. «Этим голосом только и командовать людьми!» – подумала Надя, но тут же разочаровалась. Эта женщина никак не подходила на роль главнокомандующей.

– Здравствуйте! – прокричала Неверова.

– Здравствуй… – испытала лёгкий шок Лина от внезапного приветствия.

– Я Неверова Надя. Моя мама просила передать вам письмо. Я сейчас его достану, – она разволновалась и заторопилась.

– Не спеши. Успокойся, – улыбнулась Лина, а Миша и Ника покривились. Они двое не любили работу их матери, хотя уважали её, – Как зовут твою маму? Я не помню, чтобы у меня были клиенты с такой фамилией.

– А-а… Это потому что она вышла замуж за моего отца. Ммм… Кажется, её прежняя фамилия Белорозова. Точно! Белорозова Елизавета… – вспомнила Надя и перестала сильно нервничать.

– Всё, я поняла, о ком речь, – вежливо ответила Юна. Надя достала из сумки чёрный конверт, – Эм… что-то случилось? – растерялась мама.

– Нет-нет! Просто она не хотела, чтобы кто-то кроме вас видел его содержимое, – она протянула конверт, – Держите! – Лина взяла его и сразу же распечатала.

Первым, что она вытащила – фото. Ника и Миша не смогли увидеть, что на нём изображено, потому что Лина в тот же миг засунула его обратно. Её глаза стали стеклянными и пустыми, по щеке покатилась слеза. Все трое были в шоке, но только Надя уже видела слёзы взрослых людей, поэтому быстрее пришла в себя и виновато сказала:

– Простите…

Лина тут же опомнилась, запечатала конверт, смахнула слезу и улыбнулась.

– Не за что тебе извиняться. Передай своей маме от меня спасибо, – никто даже не успел почувствовать её слабости, ведь она профи в своём деле и может скрыть любые эмоции.

– Хорошо, до свидания, – вышла Надя в растерянности и потрясении.

– Мам, что в этом конверте? – поинтересовался Миша без какого-либо умысла.

– Ничего особенного, – натянуто улыбнулась Лина, пытаясь скрыть своё разочарование, но чем дальше, тем становилось хуже.

– Раз ничего особенного, может, покажешь, мам? – подозрительно посмотрела Ника на маму, которая впервые выглядела настолько растерянной. Стараясь подобрать слова, Лина замолчала, её обычная улыбка сошла с лица.

– Эм… – выдавила из себя хоть какой-то звук Лина, она смотрела, куда угодно, только не на своих детей. Впервые рядом с близнецами она чувствовала себя неуютно. Все её мышцы были в напряжении.

– Успокойся, мам, – грустно улыбнулась Ника, – не хочешь говорить – не надо. Если это очень важно для тебя, то я… не стану лезть, только не делай такое лицо, – заметила её напряжение дочь.

– Но Ника! – раздраженно выкрикнул Миша, сжав руки в кулаки. Вот теперь ему, действительно, хотелось узнать, что запечатано в конверте.

– Заткнись! Я всю жизнь тебя слушала, а теперь послушай меня ты! Если мама не нашла, что ответить – это, точно, что-то, о чём она не может соврать, значит, это важно. Первый раз я вижу её в таком состоянии, и ты хочешь на неё сейчас надавить?! Ничего хорошего из этого не выйдет. Всё равно, рано или поздно ей придётся нам это рассказать, – вспылила девушка, защищая маму. Ей было непонятно, почему её брат не может отступить.

– Спасибо, Ника, – опустила взгляд в пол Лина, – Ты права, когда придёт время, я расскажу вам о том, что в этом конверте. Идите – ешьте, голодные, наверное, – по её лицу можно понять, что ей нехорошо.

В тишине все разошлись. Лина заперлась в комнате и, крепко сжав чёрный конверт пальцами, она долго на него смотрела, а потом вывалила всё на кровать. Оттуда выпало 4 фотографии и письмо. Лина собрала фотографии и каждую очень внимательно рассмотрела. Она пыталась найти хоть одно отличие, но на всех изображениях был Вадим. Вадим и какая-то незнакомая женщина. На первой они разговаривали около какого-то магазинчика с красной вывеской. На второй он нежно обнял её за талию, она положила свои руки на его плечи и, встав на носочки, тянулась к его губам. Вадим влюблённо на неё смотрел и счастливо улыбался. На третьей – их губы соединились в поцелуе. Они очень органично смотрелись друг с другом. Вадим в рабочем костюме и с синим галстуком, который ему завязала Лина, волосы немного растрёпаны. На ней белая блузка, чёрная юбка-карандаш до колен и лаковые пепельные туфли на высоком каблуке.

На фотографию упала слеза. Лина хотела разорвать, сжечь и выбросить их, но не могла. Это не сжечь, не разорвать и не выбросить из памяти. Это уже никуда не исчезнет. Она с трудом смотрит четвёртое последнее фото. На нём ракурс взят ближе так, что можно было рассмотреть их лица. Их счастливые лица. Лина убрала снимки обратно в конверт и развернула письмо. Красивый понятный почерк, но немного мелкий. Пришлось вытереть слёзы, чтобы прочитать.

«Простите меня, Юна, за то, что вам пришлось увидеть то, что вы увидели. Хотя, возможно, вы уже знали. Я понимаю, что я лезу не в своё дело, но я не смогла просто закрыть на это глаза. Я думаю, что вы достойны лучшего к себе отношения.

Объясню, откуда я знаю, как выглядит ваш муж. Однажды я вас встретила на улице вместе, но не стала подходить и сделала фото. Дело в том, что я фотограф, поэтому камера всегда со мной.

Я встретила их 28 сентября около отеля. Это было на улице Южной. Простите, но я не смогла пройти мимо.

И спасибо вам за то, что помогли мне. Я, правда, вам очень благодарна. И теперь я, действительно, счастлива. И вы найдите своё настоящее счастье».

– А достойна ли я, быть счастливой? – полушепотом произнесла Лина и вложила фотографии и письмо обратно в конверт. Она встала, открыла свою шкатулку с украшениями, высыпала их все, затем потянула за едва видимую верёвочку, поднялась дощечка. Положив туда конверт, Лина вернула всё на свои места и легла спать. Она проспала до самого утра следующего дня.

Глава 11

Барабанящий по окну дождь и раздражающий шум будильника разбудили обитателей дома Воскресенских. Шаркая по полу тапочками, все начали готовиться к новому рабочему дню. На плите что-то громко шипело, лилась вода в ванной. Звенела посуда. А потом дверь захлопнулась, и стало тихо. Сколько же звуков хранит в себе этот дом.

Ника, Миша и Глеб, как только добрались до школы, разделились. Ника ушла болтать с подружками, Глеб в свой класс, а Миша подошёл к Наде. Девушка удивилась неожиданному вниманию и слегка покраснела, но поприветствовала в ответ.

– Можно с тобой поговорить? – загадочно спросил Миша.

– Да, что-то случилось? – опустила глаза в пол, засмущавшись, Надя.

– Почему сразу что-то случилось? – раздраженно глянул на неё Михаил. И тут Надю переклинило:

– Ну, уж извините! Слишком редко ты со мной разговариваешь, чтобы считать это чем-то обычным!

– Ты права, – задумался парень, но извиняться не стал, слишком упрямый, – Можем поговорить в другом месте?

– Ладно, пошли, – схватила за руку и вытянула из класса Надя Мишу, – Извини, что схватила, – она резко его отпустила, – Есть одно место, где мы можем поговорить без лишних глаз. Пойдём? – девушка перестала стесняться после неадекватного поведения Миши.

– Пошли, только от лишних глаз сложно будет уйти… – вздохнул парень.

– Я знаю каждый уголок в этой школе, поэтому нас там точно не найдут и тем более не пойдут за нами, – хитро улыбнулась Надя, – просто иди за мной.

Долго блуждая по коридорам, они вышли на внешнюю лестницу, ведущую на крышу. Перила этой лестницы ужасно скрипели, а внешний вид оставлял желать лучшего, но плюс в том, что ни одного из окон не выходило на эту лестницу, так что их там не увидят, а ещё дверь, ведущая на эту лестницу, запирается на ключ. А ключ был у Нади.

– Откуда у тебя ключ? – озадаченно он посмотрел на староватый ключик.

– Да какая разница? Есть он, и есть. О чём хотел поговорить? – быстренько она убрала его в карман юбки.

– Да так, хотел извиниться за вчерашнее. Мама у меня, правда, со странностями, – опустил взгляд вниз Миша.

– Не за что тут извиняться. Твоя мама замечательный человек. Тут, скорее, мне надо извиниться за свою. Это ведь из-за содержимого конверта твоя мама расстроилась.

– Ты что-то узнала о нём? – не поднимая глаз, взволнованно спросил парень, желая выведать подробности.

– В общем, ничего, хотя из-за этого я разругалась с мачехой, – отвернулась Надя, показывая всем видом, что не хочет развивать эту тему.

– А в деталях? Что тебе удалось узнать? – он перестал осторожничать и не заметил, что она против этого.

– Ты, серьёзно, хочешь докопаться до правды? – разочарованно сказала девушка, подняв взгляд на пасмурное небо. Её это не разозлило, а заставило задуматься о грустных вещах.

– Да, очень хочу. Я понимаю, что некоторых вещей лучше не знать, но, если я не узнаю сейчас, то, возможно, буду сожалеть всю жизнь. Скажи! – Миша хотел посмотреть Наде в глаза и уже сам всё узнать, но не смог, она даже не хотела смотреть в его сторону.

– Понимаю. Каждый сам для себя решает, что ему необходимо знать, а что нет… – многозначно ответила она.

– Говори уже! – не выдержал Миша и перешёл на грубость.

– Не ори на меня! Я тебе никто, так же как и ты для меня! – в ответ вспылила Надя.