Девять дней волшебства бесплатное чтение

Вместо пролога или день номер ноль

Это был самый обычный день. На небе светило радостно солнышко, ветерок играл с листочками деревьев. На улице царила поздняя весна и каждый человек радовался жизни в этот замечательный во всех отношениях день. И никто даже не подозревал, что именно сегодня чья-то и так не безоблачная жизнь может разрушиться окончательно.

Дарина никогда не была баловнем судьбы. Все доставалось ей с трудом и страданиями. Когда ей было десять ее родители развелись. Дарина хотела остаться с отцом, которого очень любила, но ее не спросили. Меркантильная мать не хотела отказываться от немаленьких алиментов, а потому через суд оставила дочь при себе. Вскоре она снова вышла замуж. И когда Дарина стала старше отчим начал вполне недвусмысленно приставать к молодой девушке. Мать не верила, а когда застала неприятную сцену изнасилования собственной дочери, обвинила ее в том, что та сама соблазнила отчима и выставила пятнадцатилетнюю дочь из дома. Без вещей, денег, телефона, даже одеться нормально Дарина не успела в холодный осенний вечер. Хорошо, что сердобольные соседи разрешили ей позвонить отцу. Про то, что сделал с ней отчим Дарина не рассказала своему папе. Сказала лишь, что она серьезно поссорилась с матерью из-за него. Дарина боялась, что вспыльчивый отец, сильно любящий свою дочь, пойдет убивать насильника и сядет за это в тюрьму.

Постепенно их с отцом жизнь наладилась. Дарина закончила школу с золотой медалью, которую ей пришлось выгрызать зубами. Поступить в университет на бесплатное отделение не удалось, несмотря на набранные в нужном количестве баллы. Кто-то богатенький купил ее место за хорошую взятку. Пришлось учиться платно и идти работать. Дарина не могла позволить себе совсем сесть на шею отцу, так что она вознамерилась хотя бы учебу оплачивать самостоятельно.

В университете она познакомилась с мужчиной. Долго Дарина не решалась ответить на его ухаживания, но в конце концов ему удалось сломить ее недоверие и страх, связанные с подростковой психологической травмой. Этому поспособствовал и отец, который поначалу был вполне доволен будущим зятем. Но зятем и мужем Артем становиться не торопился. Вот уже три года Дарина жила с ним вместе, но о свадьбе шли только разговоры.

Если смотреть на жизнь Дарины изнутри, то ярких моментов в ней было не так уж много. Лагерь для подростков в школе и походы в горы с отцом не в счет. После окончания университета распорядок дня сводился в схеме дом – работа – магазин – дом. А вечер проходил за приготовлением ужина, поглощением оного и чтением на ночь. Девушка редко ходила куда-либо, Артем никуда и никогда ее не водил. А когда и случалось ей пойти в театр или поехать отдыхать это происходило, как правило, в компании отца – единственного по-настоящему родного ей человека.

Тучи сгущались над головой Дарины довольно давно. Но она не замечала или не хотела замечать этого. На работе у нее давно назревало сокращение. Об этом шептались, говорили в перерывах, но официально никто ничего не заявлял. Начальству фирмы было невыгодно выплачивать работникам пособие по сокращению, так что они решили действовать иначе. Чего, спрашивается, проще: подставить работника и предложить ему уйти по собственному желанию, во избежание скандала и увольнения по статье? А начать решили с Дарины.

– Но я ничего не брала! – раздавался из-за двери кабинета начальника женский голос.

   К двери прильнули любопытные сослуживцы, ловя каждое сказанное повышенным тоном слово, стараясь не упустить ни одного повода для сплетен.

– Но ключ от сейфа есть только у Вас, Дарина Павловна! Кто же тогда по-вашему присвоил эти деньги, если это были не Вы?

– Не знаю! Я ключ никому не давала и не теряла! Этого просто не может быть! В бухгалтерии должно быть ошиблись!

– Нет никакой ошибки. Вот смотрите сами. Можете пересчитать, если угодно, но пятидесяти тысяч не хватает!

– Не может быть! Я ничего не брала! Вы же давно меня знаете! Я здесь уже семь лет работаю! Ну неужели Вы считаете, что я способна на такое?

– Как же я могу верить Вам, если все факты против? Как, я Вас спрашиваю?!

На несколько минут за дверью повисла тишина, а потом собравшимся подслушивающим пришлось как следует напрячь задействованный орган.

– Успокойтесь, Дарина. Я вижу только один выход из ситуации. По старой дружбе, так сказать, я не стану давать делу ход. Просто вычтем сумму в счет вашей зарплаты. И я позволю Вам уйти по собственному желанию, так и быть, а не по другой статье.

– Но я же не в чем не виновата! – чуть не плача прошептала девушка.

– Это все, что я могу для Вас сделать.

***

Меня, как всегда, разбудил бешеный писк будильника. Пи-ип – пи-ип – пи-ип! Звуки разрывающие нейроны в моем мозгу! Сколько раз я просила Артема сменить звук на его телефоне, но он упорно желал просыпаться под это! Эх!

Встала. Ноги помимо воли понесли меня куда-то. Я совершенно не выспалась и упустила кашу, оставив себя без завтрака. И Артема заодно, что определенно станет причиной очередного скандала, когда он проснется и станет названивать. Ведь сегодня у него выходной, а значит будет сидеть дома весь день. Как мне надоели уже эти скандалы по любому поводу и даже без него. Одни претензии и упреки. Постоянно. Как же я не заметила, что в нашей совместной жизни давно уже нет радости?

Я спешно стала одеваться, чтобы не опоздать. Ну вот, колготки порвала! Что же это такое?!

Зря я надеялась, что сюрпризы этого дня закончатся на порванных колготках. Поездка в метро в час пик тоже не улучшила моего настроения, а уж заставший на выходе дождь окончательно окунул меня в состояние близкое к унынию. Через силу улыбнувшись коллегам я принялась за работу. Но не успело пройти и двух часов, как меня вызвали к начальству.

Что, вот что я такого плохого в жизни сделала? За что расплачиваюсь? Ведь я не брала тех денег! Да мне и в голову такое не пришло бы никогда! Не так меня отец воспитывал.

– Но я же ни в чем не виновата.

Эта мысль не могла улечься в голове. Как так получилось? Куда эти деньги делись? Выходя из кабинета начальника, где на столе осталось мое заявление на увольнение по собственному желанию, я как-то отстраненно заметила столпившихся коллег, что смотрели на меня, как на вставшую из могилы Соньку Золотую Ручку. В каком-то ступоре собрала свои и только свои вещи в найденный на дне сумки полиэтиленовый пакет. Какой смысл оставаться до конца дня? И конечно ни о каких двух неделях отработки не может быть и речи. А деньги? Да пусть они все подавятся этими деньгами! Разве смогу я когда-нибудь доказать свою невиновность? Хотя для меня и очевидно, что меня просто подставили.

Не взяв с собой ни одной казенной скрепки, я вышла на улицу. Дождь, который давно уже закончился, верно заметив меня, решил начаться снова. Что ж, только промокнуть окончательно не хватало мне для полного счастья. Зря я это подумала! Не успела подойти к дороге, как проезжающая машина окатила меня грязью с ног до головы. Одна радость – час пик закончился и домой я ехала сидя.

Дома сломался лифт. Пришлось подниматься на двенадцатый этаж пешком. Конечно же я сломала каблук. Разве могло быть иначе в такой "замечательный" день? Вся грязная, страшно злая и обиженная на весь свет я ввалилась в нашу однушку и уже из прихожей услышала весьма характерные звуки.

Артем не услышал, как я пришла. Я стояла у порога, а он изменял мне на кровати, которую я сама выбирала и покупала за свои деньги. На моей любимой простыни. Да и какая разница, собственно, на чем? Он мне изменял в этот конкретный момент! Я снова открыла и с силой закрыла дверь, чтобы находящиеся в комнате люди точно заметили мой приход.

В комнате притихли, потом зашептались и наконец в коридор вышел Артем, в наспех надетом халате.

– Ты?

– А ты ждал кого-то другого? Оргию устраиваете? А мне почему не сказали, я может быть тоже хочу поучаствовать!

– Не неси чуши! Ты почему так рано и почему в таком виде?

– Это больше не твое дело. Мне нужно принять душ и собрать вещи. Мне понадобится полтора часа. Идите пока погуляйте куда-нибудь. Я не хочу видеть ни тебя, ни тем более твою шлюху.

– Заткни свой рот! И не смей называть ее так! И какие такие вещи? Куда ты собралась?

– Подальше отсюда, разве это не понятно?

Я скинула сломанные туфли и грязный плащ, зашла в ванную помыть руки и лицо. Когда вышла снова в коридор меня схватил за плечи Артем.

– Постой! Давай поговорим.

– Не о чем. – спокойно ответила я.

Как ни странно, мне совсем не хотелось скандалить, да и вообще разговаривать. Хотелось только поскорей покинуть это место. Я высвободилась из Артемовых рук, подошла к двери в комнату и постучала.

– Эй, ты, там. Оделась?

– Да. – мышкой пропищала находящаяся там особа.

– Ну выметайся, в таком случае. И ты поторапливайся, – сказала, обращаясь уже к Артему, – нечего мне под ногами тут мешаться.

– Значит, вещи собирать? И куда же ты пойдешь дорогая? – иронично поинтересовался мой, уже бывший, жених, сложив руки на груди.

– Это тебя не касается. Уходи.

– Выгоняешь меня из моего же дома? Совсем совесть потеряла? Хочешь обокрасть меня напоследок?

Звонкая пощечина оставила красный след на его лице. Рука сама поднялась, я даже и подумать не успела. А если бы и успела, то врезала бы кулаком, да посильнее.

– Не смей обвинять меня в таких вещах! Тебе не удастся оскорбить и унизить меня больше, чем ты уже это сделал. Дай мне уйти и больше ты меня не увидишь.

Я резко распахнула дверь в комнату.

– Ты что померла здесь? – обратилась строго к сидящей на заправленной уже кровати высокой блондинке.

– А? Нет.

– Иди, уведи его. Погуляйте часика полтора. – и добавила более строго и громко, – Поняла?!

– Да.

Она встала и защебетала вокруг Артема уговаривая его уйти. Вот же безвольная швабра. Другая бы тут меня уже за волосы оттаскала, а эта безропотно выполняет мои приказы. Неужели Артем хотел, чтобы я была вот такой вот бесхарактерной? Чем я его не устроила? Силой духа?

Наконец-то я осталась в квартире одна. К горлу сразу подступил ком, а к глазам слезы.

Нет!! Нельзя плакать! Не время!

Утерев соленую влагу с лица пошла в душ. Горячая вода ласкала тело. Чуть-чуть все-таки всплакнула, но буквально заставила себя успокоиться. Потом поплачу. А сейчас вещи надо собрать.

Достав из кладовки чемодан, огромный походный рюкзак на сто двадцать литров и небольшую, но вместительную, удобную и очень любимую дорожную сумку я приступила к сборам. В чемодан пошли такие вещи, как шуба, пальто, обувь и ноутбук. В рюкзак запихнула все, что только можно было. Начиная с одежды, которую не страшно помять, заканчивая феном, книгами и плюшевым мишкой.

Привычка – штука непробиваемая, дорожную сумку я собрала так, будто собралась куда-то лететь. Как это обычно бывает, в чемодан кладешь все подряд, а в сумку – вещи первой необходимости. Портативная зарядка для телефона, как ни странно, заряженная, аптечка с пластырями, бинтом, перекисью, мазью от ожогов, таблетками от головной и всякой другой боли и всем, всем, всем, что так или иначе могло пригодиться вне дома. Я часто ходила в походы с отцом, а еще крайне невезучий на мелкие, а теперь и не только, неприятности человек, так что эта аптечка у меня пользовалась успехом. Кроме этого, в сумку было положено кое-что из нижнего белья и другой удобной одежды, а также всякие мелочи, которые подобрала в квартире во время ее контрольного обхода. Из вредности я даже забрала с собой молоток и крестовую отвертку, которые сама покупала.

Оглянулась на пороге, окинув прощальным взглядом место, где жила последние три года. Жаль. Мне было безумно жаль этих, потраченных впустую лет.

Я закрыла дверь на все замки, ключи в почтовый ящик брошу. Все. К папе.

Взяла телефон, посмотрела время – начало второго. А быстро я, однако, упаковалась. Так, глянуть в кошелек, на всякий случай, и надо такси вызывать. А то как я это все на себе попру? Я, конечно, сильная девочка, но не настолько.

Упс! А в кошельке-то почти пусто! Как я могла забыть! Утром еще думала, что надо с карты денег снять, а то совсем наличных не осталось. Вот блин! С таксистом картой не расплатишься, теперь мне дорога только в метро. Что же делать-то с этими сумищами?

"Energize me with a simple touch

Or with an open heart.

Energize me, fire up this flame

That's burning between us" – запел звонок телефона.

Кто там? Артем, конечно! Может не брать? Ну его, гада!

"It's not a fantasy,

Another mystery,

It's just what I can feel

And something I can see"* (* After Forever – Energize Me, альбом: Energize Me) – соловьем заливалась Флор Янсен. Ладно уж. Возьму.

– Алло. – спокойным тоном отвечаю на вызов.

– Ну наконец-то. Слушай, я еле избавился от этой дуры. Никуда не уходи, я буду через пять минут и поговорим нормально.

– Нам не о чем говорить, Артем. – сказала и повесила трубку, и телефон выключила.

Никогда ты не возбуждал меня касанием, и искренним, как оказалось не был. И не было между нами никакого огня. А я вот сейчас поняла, что хочу этого. Как в этой песне хочу.

   Утерев набежавшую опять слезу, встрепенулась. Пять минут! Решение пришло в голову внезапно, и я нажала на звонок соседской двери. Я понадеялась на удачу. Сосед работал дальнобойщиком и его вполне могло не быть дома. Но мне открыли. Необъятных размеров лысый шкаф. Мужчина был лет сорока, имел на редкость неприятную физиономию и криминальное прошлое. Но при всех его минусах у него имелось два жирных плюса. Он редко отказывался помочь и сильно недолюбливал Артема.

– Здравствуйте, Валентин.

– И Вам не хворать. Случилось чего?

– Да, от Артема ухожу. – не стала темнить я.

– Давно пора! Говорил я тебе, гнилой он!

– Ага, говорили. – понуро согласилась я, – Валентин, а можно я у Вас вещи оставлю, ненадолго. А то сейчас забрать возможности нет, а оставлять у него, – кивнула головой в сторону бывшего жилья, – не хочется.

– Конечно. – согласился бугай и сам занес в свою квартиру мой чемодан и рюкзак. – Я, если что, послезавтра в рейс, дней этак на восемь. Так что, если завтра не заберешь, придется потом меня ждать.

– Это ничего. Но я постараюсь завтра успеть.

– Куда подашься-то?

– Домой, к папе. Вы только козлу этому не говорите. – попросила я.

– Могила!

Сидя в полупустом вагоне метро я тихо плакала. Слезы сами катились. Ну как так? И работа, и личная жизнь к чертям, и все в один день. Потом был автобус. Папа еще после развода продал квартиру и вложился в таунхаус. Теперь он был гордым обладателем двухэтажного жилища с подвалом, в котором был оборудован небольшой спортзал с бассейном. В общем не дом, а мечта. Еще и район чистый, зеленый. Городок приятный буквально в километре.

Погрузившись в эти мысли о папином доме, в котором я уже очень давно не бывала, я успокоилась и в душе поселилось умиротворение. Все у меня будет хорошо. Я молодая, красивая, сильная. Я построю свою жизнь заново. Я ничем не больна, мой папа тоже здоров, так что нечего унывать.

Когда я приехала, было около четырех часов дня. Папа должен был быть еще на работе. Я достала свой комплект ключей и попыталась открыть дверь, когда вдруг обнаружила ее уже открытой. Вот это фокус! Отец раньше пришел с работы? Или я воров за делом застала? Замок вроде не взломан. Тихонько пробравшись внутрь и стараясь не шуметь, я прошла по всему первому этажу и хотела пойти инспектировать второй, как услышала, что по лестнице спускается какая-то девушка, напевая себе что-то под нос.

В голове прояснилось. Я вспомнила, что папа рассказывал мне про то, что встретил женщину, к которой не мог остаться равнодушным, и которая ответила ему взаимностью. Я знала, что ее зовут Ирина и что она не сильно меня старше, кажется, лет на семь. Отец тогда очень смущался из-за этого, боялся, что я не одобрю. Но мне было совершенно не важно сколько кому лет, только бы мой обожаемый папа был счастлив.

Я не была знакома с ней лично, как-то не представилось случая. Но теперь-то откладывать нет смысла. Я пошуршала ногами, чтобы не напугать Ирину своим внезапным появлением из-за лестницы и неторопливо вышла ей на встречу.

– Ой! – все-таки я ее немного напугала.

– Здравствуй. Ты, наверное, Ирина?

– Да. – осторожно ответила она, – А Вы, надеюсь, не любовница Паши?

– Нет, – я даже улыбнулась такому предположению, – Я его дочь, Дарина.

Я протянула Ирине руку, которую она аккуратно пожала.

– Приятно познакомиться.

Ирина и правда выглядела довольно молодо. Да чего уж там! Она выглядела превосходно. Высокая, с медными волнистыми волосами до талии и миндалевидными глазами, а фигура-то, фигура! На тридцать она никак не тянула. Максимум на двадцать пять. Я невольно ей залюбовалась, одновременно начиная гордиться папочкой. Моя мама тоже была красавицей, но Ирине все-таки уступила бы, даже пятнадцать лет назад.

Неловкая ситуация усугублялась. Рыжая красавица явно не знала, как реагировать на мой неожиданный приезд, а я в свою очередь впала в какой-то ступор. Спас положение папа. Открыв ногой не закрытую мной до конца дверь, он внес в дом два чемодана.

– Ир, ты чего дверь на распашку держишь? – на ходу говорил он. А потом увидел меня. – О! Даринушка! Солнышко, ты чего это, проводить нас что ли приехала.

Точно. Они же уезжают. В отпуск. На десять дней. И я это знала, но со всем, что случилось сегодня я совсем об этом забыла. И если я сейчас, как всю дорогу хотела, начну плакаться отцу в жилетку, он никуда не уедет. Я такого себе позволить не могла. Еле-еле выдавив из себя улыбку, я как можно бодрее ответила:

– Привет, пап! Да, подумала вот, может помощь в сборах нужна или до аэропорта довезти.

– Ну в сборах помогать уже не надо, – смеясь говорил отец, – осталось вот, только в чемоданы все упаковать. А довезти – это идея хорошая. Спасибо, доченька. – и он звонко чмокнул меня в щеку.

– Вы, я смотрю, с Ириной уже познакомились. Давно пора, а то ты со своей работой давненько не была у меня.

– Да уж. – согласилась я, стараясь также улыбаться.

– Так, ладно. – Папа взглянул на часы, – у нас есть часа четыре до выезда. Мы с Ирой, сейчас быстренько упакуемся, а ты иди пока в кабинет, напиши доверенность от моего имени, только не забыть бы подписать. А потом чайку попьем, на дорожку. Согласны, девочки мои?

– Да. – хором ответили мы с Ирой.

Я, как и было велено, отправилась в кабинет. Прежде выскользнув на улицу и закинув свою сумку в отцовскую машину под сиденье, чтобы папа ее не заметил и не стал задавать вопросов. В кабинете я столкнулась с небольшой проблемой. Как эту доверенность писать-то? Но вспомнила, что у отца где-то был ежедневник водителя, в котором были готовые бланки доверенностей, в который требовалось только вписать данные. В поисках этой книжицы я забралась в его секретер. После пятиминутного перебирания разных книг, папок и просто бумажек мой взгляд упал на одну, ничем с первого взгляда не примечательную.

Это было что-то медицинское. На листе А4 мелким шрифтом было написано много непонятных мне фраз и слов, смысл которых сводился к одному. К диагнозу. Я не удержалась на ногах и села прямо на пол. Просидела так несколько минут. Поднялась. Протянув руку, безошибочно вытащила искомый ежедневник и аккуратно вырвав бланк с доверенностью заполнила его. После чего уселась в кресло и стала перечитывать врачебное заключение более вдумчиво. За этим занятием меня и застал папа через некоторое время.

– Даринка, ну ты чай-то идешь пить? – спросил он весело, но увидев, что я держу в руках перестал улыбаться, вошел полностью в кабинет и тихо прикрыл за собой дверь.

– Даринушка, послушай…

– Ты собирался сказать мне? – перебила его я.

Он виновато опустил голову и отрицательно помотал ею.

– Нет. Не собирался.

– Почему? – с горечью в голосе спросила я.

– Я не хотел, чтобы ты мучилась ожиданием неизбежного. Не хотел, чтобы ты меня жалела и таскала по врачам. Опухоль неоперабельная. Я пью экспериментальные таблетки, которые пока помогают. Я живу полной жизнью. И хочу жить так до конца, когда бы он меня не настиг.

Я понимала его позицию. Я бы и сама, наверное, поступила бы так же. Но все-равно мне было обидно. Безосновательно, по-детски. Мне было обидно, что отец не доверился мне.

– Ирина тоже не знает? – я пыталась сдержать слезы и потому смотрела в сторону. Отец подошел ко мне чуть слышно и взял в ладони мое лицо.

– Вот видишь, милая? Ты уже плачешь, будто бы оплакиваешь меня заранее. Не надо. Перестань. – уговаривал он меня. По сравнению с этим известием, все мои другие беды померкли и забылись, зато это сдержать было невозможно, и я бы разревелась в голос, если бы папа внезапно не ударил меня по щеке.

– Так! – строго проговорил он, – А ну не истерить! Посмотри на меня – я полон сил и энергии! И не надо хоронить меня раньше времени! Я счастлив сейчас! Господь всемогущий сделал мне такой подарок, возможность остаток дней прожить счастливым в окружении самых дорогих для меня людей: любимой женщины и любимой дочери. И я намерен эту возможность использовать, а не проваляться в больничной койке в ожидании конца. Поняла?

– Угу. -кивнула я головой.

– Успокоилась?

– Угу.

– Вот и хорошо. – он крепко меня обнял, – Жаль, что ты не смогла поехать с нами из-за работы, но это не последняя наша поездка. Я просто так не сдамся, ты не думай. Без лечения себя не оставлю. так что еще поживем. а теперь пойдем пить чай.

Перед чаем были котлетки с картошечкой и квашеной капустой. Готовила Ирина и, надо признаться, готовила превосходно. Я хоть тоже не бездарь какой, но оценила. Казалось бы, такая простая еда, а вкусно-то как!

Потом и чаю попили, как положено. Поговорили. Ирина все пыталась расспросить меня про работу, про Артема, но я ловко уклонялась, переводила разговор на нее саму. Так и узнала, что ей тридцать лет, что закончила она консерваторию, а работает администратором ресторана, где и познакомилась с моим отцом. История обычная. Я вот тоже закончила педагогический. А работала до сих пор бухгалтером.

Но пришло время выезжать в аэропорт. На заднее сиденье села Ира и на мою сумку внимания не обратила. Вот и хорошо. До аэропорта доехали без происшествий и в тишине, если не считать бормотание радио. Я проводила папу с Ириной до регистрации и отправилась обратно. В голове была пустота. Я села в машину, включило радио. "Московское время двадцать два часа" – сообщил диктор. Я завела мотор и стала выезжать со стоянки буквально на автопилоте.

Ночная дорога радовала малым количеством машин. В какой-то момент перед глазами у меня все начало расплываться. Я протерла их рукой и поняла, что это текут слезы. Нет! В таком состоянии за рулем сидеть нельзя! Я свернула на ближайшую заправку и зашла в кафе, которое на счастье там имелось. Зашла в уборную смыть слезы холодной водой и решила посидеть немного, выпить кофе и призвать к порядку расшалившиеся нервы. А поплакать еще успею. Потом.

Посетителей в кафе почти не было, по крайней мере тех, кто захотел, как и я отдохнуть от руля. Все лишь оплачивали бензин и иногда покупали что-нибудь в дорогу. Не знаю сколько я так просидела, разглядывая то чашку с кофе, то этих немногочисленных по случаю позднего вечера людей, но в какой-то момент ко мне за столик присела женщина.

Глядя на таких как она сразу и безошибочно можно заключить – цыганка. Но не такая, каких встретишь порой у вокзала, наглых побирушек в разноцветных тряпках. Эта женщина выглядела совершенно иначе. Невозможно было сказать на вид сколько ей лет, то ли двадцать, то ли сорок, не разобрать. Одета в длинное черное платье с глубоким, на грани вульгарности, вырезом. Черные, как смоль волосы собраны в тугой низкий пучок. В ушах длинные и массивные золотые серьги и больше никаких украшений. Она смотрела на меня своими черными глазами и не произносила ни слова.

– Добрый вечер. – я первая не выдержала этого молчания. Когда на тебя так пристально смотрят, поневоле начинаешь чувствовать себя неловко. И чего она ко мне села? Свободных столиков же полно. Ну то есть все, кроме моего и свободны.

– Такой уж и добрый. – с иронической усмешкой заметила цыганка низким бархатным голосом с еле заметной хрипотцой.

Я нахмурилась. Что ей от меня нужно? Почему она молчит? Только смотрит пристально, как будто в душу. Просидели мы так минут десять. Я продолжала пить кофе и старалась не смотреть на соседку. Уходить я не хотела просто из принципа. Я первая пришла, так с какой стати буду уходить из-за какой-то странной бабы.

Так и сидели. Наконец кофе мой кончился, на донышке осталась лишь гуща. Не успела я поставить чашку, сделав последний глоток, как цыганка выхватила ее у меня из рук и перевернула ее на блюдце пододвинув к себе. Сказать, что меня удивили ее действия, значит ничего не сказать, я была просто в шоке.

– Вы что делаете? – возмутилась я.

А цыганка вцепилась в мою руку ну просто железной хваткой и, перевернув ладонью вверх, начала разглядывать ее.

– Да что вы себе позволяете?! – я попыталась освободиться, но сухопарая женщина была неестественно сильной. Она даже не шелохнулась и все рассматривала мою руку.

– Тяжелая судьба. – заговорила она своим обволакивающим голосом, от которого я начала будто погружаться в какой-то транс, – Разочарования, боль и потери, потери, потери. В этом мире не будет у тебя счастья, не будет.

– Ну значит будет в другом! – зло сказала я. Тоже мне, предсказательница.

– А ты хочешь? В другой?

Я вырвала, наконец, свою руку из ее хватки и стала судорожно надевать свою кожаную куртку.

– Знаете, если у меня был плохой день, это не значит, что я сведу счеты с жизнью.

С этими словами я покинула придорожное кафе. Сумасшедшая какая-то! Везет же мне сегодня!

Снова села в машину и вырулила на трассу. Возмущение на странную дамочку постепенно прошло, вновь сменяясь тоской. Пытаясь развеять ее, щелкала кнопкой переключения радиостанций, в поисках чего-нибудь интересного. Но вдруг рука сама остановилась. Эту песню итальянской группы Lacuna Coil я узнала с первого звука.

"I lay, looking at my hands

I search in these lines

I've not the answer. "

Я съехала на обочину и остановилась. Словно следуя словам песни, посмотрела на свои руки. И что там увидела эта цыганка? Я никогда не верила в гадания и хиромантию. Но что, если это правда? Представить лишь на секунду, что в моей жизни действительно не будет ничего хорошего? Сдаться?

"And now the beat inside of me

Is a sort of a cold breeze and I've

Never any feeling inside

Ruining me…

Bring my body

Carry it into another world

I know I live…but like a stone I'm falling down…"* (* Lacuna Coil – Falling Again, альбом: In a Reverie)

Нет! Ни за что! Я всегда буду бороться с судьбой, что бы она мне ни уготовила.

   Вдруг справа, в пролеске, мелькнул какой-то огонек. Мне бы нажать на газ и убраться подальше, но любопытство, как известно, не порок. Я взяла сумку, нашла в ней телефон и включила. Если что, смогу быстро набрать номер службы спасения. Уже спустившись в кювет, я заметила, что по привычке взяла с собой сумку и закрыла машину, сжимая в руке ключи. Обернулась, оценила крутой подъем и решила не возвращаться. Только ключи спрятала подальше, чтоб не потерялись.

Тем временем, между деревьев вновь что-то призывно мелькнуло. Как будто кто-то светит фонариком. Может там кому-то нужна помощь? Со всей возможной скоростью, учитывая кучу бурелома, я устремилась вглубь пролеска. Или леса. Сейчас в непосредственной близи это уже не казалось обычной лесополосой. А может она просто так здорово разрослась. Хорошо, что одета я была крайне удобно для лазанья по подобным местам. Удобные джинсы и невысокие сапоги из тонкой кожи без каблука, но на рельефной нескользящей подошве. А кожаная куртка как нельзя лучше защищала от посягательств комаров.

Наконец, я выбралась на небольшую полянку. Осмотревшись, я нигде не увидела никакого света. Мне вдруг пришла в голову мысль, что я веду себя крайне глупо. Полезла не пойми куда. Ночью. Одна. А если это маньяк какой так завлекает жертв? С этой мыслью я резко обернулась, чтобы припустить обратно к машине, но тут же замерла без движения. Прямо передо мной на высоте около полутора метров завис ярко светящийся белый шар, сантиметров тридцать в диаметре.

Так вот что мелькало между деревьев. Шаровая молния. Душу наполняли противоречивые чувства. С одной стороны, мне посчастливилось увидеть самое удивительное и невероятно прекрасное явление природы. А с другой, это самое явление, возможно последнее, что я вижу в жизни. Ведь эта штука совершенно непредсказуемая, и вполне может меня убить.

Я стояла и старалась даже не дышать. Может она улетит? Но эта гадина, наоборот стала приближаться ко мне. Медленно и неотвратимо. А я смотрела на это и понимала, что бежать бессмысленно. Но когда шаровая молния приблизилась ко мне почти вплотную, так, что я начала щуриться от ее яркого света вокруг вдруг разлилась темнота. Именно разлилась, как будто в стакан с водой налили чернил, окружающее пространство наполнила непроницаемая тьма. Или это я просто сознание потеряла?

***

Мельтрара смотрела вслед выходящей из придорожного кафе девушке. Сильная, умная, красивая. Казалось бы, ей уготованы великие дела. Но нет. В этом странном мире, где нет магии, по крайней мере такой, к какой Владычица Ночи привыкла, где живут одни только люди, которых тут до неприличия много, жизнь и судьба этой девушки не имела никакого значения для мироздания.

А судьба ей уготованная, совсем не радовала Мельтрару. Она переключила свое внимание на перевернутую чашку кофе. Взяла ее в руки и вгляделась в рисунок, что оставила на стенках фарфора кофейная гуща. Вот что ее ждет. Природное явление, встреча с которым повлечет долгое и дорогостоящее лечение. И инвалидность на всю жизнь. Неужели она заслужила? Определенно нет.

Мельтраре было жаль девушку. Каждый раз, когда ей становилось особенно скучно, и она путешествовала по разным мирам, то давала себе слово, не вмешиваться в чужое творение. Но сейчас ей очень хотелось вмешаться. Просто руки чесались. Но, увы, Мельтрара не могла отвести от девочки судьбу. Ведь Владычица всего лишь гостья в этом мире и не имеет тут никакой власти. Но что, если забрать девочку в свой мир? Для этого она все равно ничего не значит. Решено! А там уж будь что будет!

День первый

Я очнулась от холода. Мне было жутко холодно, и это не удивительно, ведь я валялась на земле и сейчас была весьма холодная весенняя ночь. Темная-темная ночь. Честно говоря, когда я теряла сознание было не так темно. И вовсе не из-за близости светящейся шаровой молнии, которой кстати нигде не было. И слава Богу! Получается я провалялась тут довольно долго, раз стало так темно, а я основательно замерзла. Что ж, оставим лирику, надо двигаться к машине и домой.

Идя по лесу, я отметила, что деревья стали вроде как больше, а бурелома наоборот поубавилось. Но я решила, что это темнота виновата. Но когда я, посмотрев время на телефоне, поняла, что бреду уже полчаса, то поневоле напряглась. Неужели я заблудилась? Как в той пословице, в трех соснах. Я же от машины, хорошо если на тридцать метров отошла, а может и того меньше! А может я не в ту сторону иду?

Я развернулась на сто восемьдесят градусов и снова продолжила путь. Ну и ну. Когда уже этот проклятый день закончится?! Ой, уже закончился, определила я, вспомнив, что уже пол второго ночи. Неужели и этот день будет таким же ужасным? Да нет. Куда уж ужасней. Тем временем я все шла и шла, беспрерывно спотыкаясь о всякие корни и сухие ветки. В одном месте пришлось даже продираться сквозь заросли крапивы. И когда только так вымахать успела? Листья ведь только три недели как распустились, а эта пакость уже с меня ростом! Чудеса! Да и крапива ли это? Вроде жжется так же, пришлось даже куртку на голову и руки натянуть, а листья совсем другие. Или это все темнота виновата?

«А сколько я уже иду?» – спросила сама себя, неожиданно вслух. Собственный голос даже напугал немного в этой лесной тишине. Пока стояла и вытаскивала из сумки телефон, поняла, что тишина совсем не тихая и в соседних кустах кто-то шебуршавится. Чуть не выронив от волнения вытащенный из сумки гаджет включила на нем фонарик и посветила на те самые кусты. Шебуршание не прекратилось, а теперь, в свете фонаря мне было видно, как раскачиваются ветки.

Сердце ушло в пятки, скрывшись там до лучших времен, а я стала медленно наклоняться за толстой палкой, так удачно валяющейся прямо у меня под ногами. «Иди к маме, родная. Вот так.» почувствовав себя гораздо уверенней, вооружившись сим незатейливым предметом, я стала медленно надвигаться на расшалившийся куст, посчитав что лучшая защита – это нападение. За пару шагов до укрытия предполагаемого врага, я решила добавить еще и шумовую составляющую и громко заорала, размахивая палкой.

Из кустов, с противоположной стороны от меня, тут же выскочил ошалевший заяц, и припустил со всех ног. Решил, наверное, не связываться с сумасшедшей мной! Ну и правильно. Нет, ну заяц! Я-то наивная, всегда думала, что они ночью спят, а оно вон как оказывается! Переведя дух, я посмотрела наконец на часы. Начало третьего. Это что, я опять не туда иду? Сколько уже можно бродить по этому лесу? Откуда он вообще здесь такой большой взялся, что я никак выйти из него не могу? Или я просто хожу кругами? Да нет, вроде иду прямо. Решив, что оставаться на месте, в любом случае, не стоит, я продолжила путь в никуда. Ну, то есть я, конечно, надеялась, что к шоссе.

Я шла еще около часа. Я шла и шла, глядя только себе под ноги, и, хотя последнее время дорога моя была практически лишена препятствий, я очень устала. Хотелось спать и просто нестерпимо хотелось пить. И если ходьба еще как-то разгоняла сонливость, да и свежий воздух бодрил, то вот жажда становилась все сильнее. Язык прирос к небу, а в горле начало першить. И, о, манна небесная! Ручеёчек! Наконец-то повезло! Я отчаялась уже выйти к дороге, просто шла, куда ноги несут. Но хоть от жажды не умру, и то ладно. Напившись в вдоволь, огляделась. Заметно посерело. Было уже не так темно, но все же до рассвета далеко. И вот что я с ужасом заметила. Смешанный лес остался позади и теперь вокруг были преимущественно сосны. Под ногами же была ровная, относительно, земля, покрытая толстым слоем хвои. Вот тебе раз.

Не придумав ничего умнее, я пошла по течению ручейка и вскоре мне послышался какой-то странный гул, похожий на шум моря. Я, наверное, начала сходить с ума по-настоящему. Ну откуда в Подмосковье море?! Но, не прошло и пятнадцати минут, как ручеек вывел меня на самый настоящий пляж самого настоящего моря. Я даже ущипнула себя. Больно.

Но даже это поразило меня не так сильно, как то, что я увидела в небе. Две луны! Одна луна очень похожа была на обычную, нашу единственную, с той лишь разницей, что была больше раза в два! Белая, яркая, она почти затмевала вторую. Почти, да не совсем. Ее все равно было отчетливо видно. Она была гораздо меньше и какая-то темно-серая, как будто находилась в тени первой, а по контуру у нее был красноватый ареол. Потому то ее и невозможно было не заметить. Но две луны!

Я села на песок и задумалась о своем психическом здоровье. Наверное, если бы я сошла с ума, то все происходящее не, казалось бы, мне таким невероятным. В голову пришла мысль о том, что я попала в какой-нибудь параллельный мир. Вспомнилась цыганка из кафе. Она ведь тоже про другой мир говорила, что, если она имела в виду именно это? Бред какой-то. Я, конечно, читала пару книг про пападанок, но это же выдумка! Это просто не может быть правдой, потому что не может быть в принципе!

Я скинула с плеча сумку, сняла сапоги и джинсы и подошла к воде. Холодная, в такой не искупаешься, но ноги помочить можно. Чуть-чуть, а то простужусь. Волны были не сильные, а берег песчаный, не пологий, но и не крутой. Красота, да и только, жаль, что холодно. Походив немного туда-сюда по берегу, я успокоилась и решила действовать по ситуации. Другой это мир, или мои собственные галлюцинации, мне надо отсюда выбраться и попасть домой.

С такими мыслями я посмотрела на море, где далеко-далеко на горизонте медленно рассеивалась ночная хмарь. Но тут мой взгляд зацепился за что-то темное в воде, метрах в пятидесяти от берега. Сначала мне подумалось, что это просто водоросли. Но чем дольше я смотрела, тем больше казалось, что это человек. Постояв так, вглядываясь в это темное нечто, еще минут пять я собрала в кулак свою силу воли и решила сделать-таки заплыв и проверить наверняка. Ну и что, что вода холодная. Авось не заболею.

Я разделась догола, нечего одежду мочить, от смущения не умру, если что, и с разбегу бросилась в воду. «А-а-а! Хорошо!» – закричала я в голос. Сдержаться было невозможно, уж очень холодной оказалась морская водичка. Плыла брасом, стараясь не сбить дыхание и не намочить волосы, забранные в пучок. Хорошо еще, что волны слабые, а то унесло бы меня в открытое море, вместе с этим темным непонятно-чем.

Непонятно-что оказалось все-таки человеком. Мужчиной. Он лежал на воде лицом вверх и кажется дышал, я не могла разобрать, находясь на плаву. Что ж, раз уж приплыла, надо его вытаскивать. Я подплыла к нему сзади и, перевернувшись на спину, кое как уцепилась за него, и так и поплыла на спине к берегу. Очень сильно мешал его кожаный плащ, который мне, увы, снять с него не удалось. Но я все-таки справилась с задачей и скоро мы оба лежали на мелководье.

Расслабляться было некогда. Спасенный не спешил приходить в сознание, и я серьезно засомневалась в том насколько он жив. Припав ухом к его груди, прислушалась. Дыхания нет и сердце не бьется! Как же так? Не за тем я тебя тащила из моря, чтоб ты сейчас помер! Искусственное дыхание в купе с массажем сердца принесли свои плоды минут через пять. Сначала изо рта выплеснулась вода, потом он начал надрывно кашлять и наконец задышал ровно. Но в сознание так и не пришел. Что ж, хотя бы уже не умирает. Теперь можно и отдохнуть.

Я все никак не могла отдышаться и набраться сил встать. В конце концов мне снова захотелось пить и я, преодолевая усталость и лень побрела к ручью. Попила и кое как, из ладошек смыла с себя морскую воду. Быстро добежала до места, где бросила вещи и растерлась майкой хорошенько, до красноты. Сразу потеплело. Одела белье, другую, вытащенную из сумки, майку и куртку. Джинсы решила пока не надевать, мне же еще этого утопленника с мелководья утаскивать.

Мне было тяжело с ним плыть и безумно тяжело его тащить по суше. Но мне удалось! Я молодец! Только вот за ним тянулся отчетливый кровавый след. Только этого-то мне и не хватало, для полного счастья! Так, без паники! Раз идет кровь, значит есть ранение. Значит нужна вода и аптечка. Второе у меня имеется, а вот первое слишком далеко. И принести мне ее не в чем. Вот засада! «Ты потерпи, мужик, не умирай пока. Я сейчас что-нибудь придумаю!»

Сбегала до леса и ободрала несколько молодых сосен для благого дела. Притащила ветки к утопленнику и перекатила его на это ложе. Так, теперь он уже лежал не на песке. Прекрасно. Далее нужно его раздеть. Одет он был весь в кожу. Кожаные штаны, заправленные в высокие с отворотами сапоги (которые каким-то чудом не потерялись в море) и кожаную куртку и плащ. И сейчас мне следовало его раздеть, дабы определить источник кровотечения. С сапогами и штанами проблем не возникло, и я обнаружила рану. На бедре был глубокий не длинный порез. Но где одно ранение там и другое, так что я решила заголить спасенного полностью. Ну, кроме трусов.  Расстегнула пуговицы куртки и стянула с рук рукава, с рубашкой поступила так же, а вот дальше возникла проблема. Не знаю, как крепился ко всему этому огромный кожаный плащ, но он никак не снимался и мешал снять куртку. Пришлось перевернуть мужчину на живот. И вот тут я снова выпала в осадок.

 Плащ оказался вовсе не плащ. На куртке, как и на рубашке оказались аккуратные прорези, в которые я смогла увидеть кусочек спины. А из спины росли… крылья. Крылья! Крылья!!! С осознанием этого факта моя крыша весело убежала за горизонт, а я заорала, что есть мочи и побежала, куда ноги понесли.

Ноги понесли меня в лес. Так что очень скоро я споткнулась и упала, рассадив себе левое колено и ладони. И так и осталась сидеть на земле. Крылья! Как такое возможно? Наверное, точно так же, как путешествие в параллельные миры. Нет, ну действительно! Если, предположим, я в своем уме, и взаправду попала в другой мир, то почему бы тут не жить крылатым людям? И чего, спрашивается, я так испугалась? Ну подумаешь, крылатый. Да хоть рогатый! Он же там умирает, а я прохлаждаюсь тут!

Поднялась и, чуть-чуть прихрамывая, вернулась на пляж. Надела джинсы, носки и сапоги. Хватит уже мерзнуть. Подхватила сумку и подошла к спасенному. Куртку пришлось разорвать, чтобы снять с него. Это было сложно, но помогало то, что она и так была уже изрядно подпорчена на боку, где обнаружилось еще одно ранение. Тоже нанесенное каким-то режущим предметом. А вот рубашку достаточно было просто приподнять, она была их тонкой мягкой ткани, похожей на хлопок или лен и не мешала так, как грубая кожаная куртка.

Из рукава уничтоженной куртки я сделала что-то вроде бурдюка для воды, завязав узлом один его край. Влезло литра три, наверное. Теперь следовало найти в недрах сумки мою чудо-аптечку. Не мудрствуя лукаво, я просто вывалила все, что в ней было, выясняя, заодно, что я туда засунула второпях. А оказалось там много интересного. Помимо надетой уже мной майки из одежды обнаружилось кружевное нижнее белье, белая шелковая блуза, горячо мною любимая, не менее любимые широкие синие штаны и длинная легкая туника, которую я, кстати, не могла найти с прошлого лета. Косметичка, в которой, кроме декоративной косметики, были и все мои крема и душистые мыла. Портативная зарядка для телефона, мини-колонки, любимый универсальный штопор, все мои документы, старый фотоаппарат «Зенит» (ничего я Артему не оставила, даже этот хлам), и много еще всяких мелочей. Ну и конечно же моя аптечка!

Она, кстати, заслуживает отдельного внимания. Мы с отцом периодически ходили в походы и после каждого из них моя аптечка все пополнялась и пополнялась. В итоге мне надоело, что все это постоянно путается между собой и позаимствовав идею хранения кистей для макияжа, сделала себе чудо-аптечку. Круглая кожаная сумочка раскладывалась в полотно тридцать на семьдесят сантиметров со множеством разнообразных кармашков, в которых хранились средства, буквально на все случаи жизни. Начиная с таблеток от головной боли и перекиси с зеленкой, заканчивая, необходимыми мне в данный момент, иглами для зашивания ран и некрашеными шелковыми нитками.

Начать свою хирургическую практику я решила с ноги. промыла как следует рану, сначала водой, потом перекисью. Парню повезло, что не задета бедренная артерия, а то он давно бы истек кровью. Шила я хорошо, но вот человека зашивала впервые. Но вроде бы у меня получилось. Он даже не дернулся. Зато, когда я почти закончила с его правым боком он начал ворочаться и стонать.

– Тише, тише. – успокаивала я его, – Еще чуть-чуть, еще два стежечка. – помогали мои уговоры или нет, но он перестал ворочаться, и теперь только еле слышно постанывал, когда я в очередной раз протыкала его иглой. – Ну-ну, ты же большой мальчик, потерпи еще немного. Вот так.  – последний узелок и я заклеила шов большим пластырем.

Он открыл глаза и что-то прошептал так тихо, что я ничего не разобрала.

– Что? – переспросила я, наклонившись к самым его губам.

– Крыло. – сказал он и вновь отключился.

Делать нечего. Крыло так крыло. Перевернула его на здоровый бок и стала осматривать это нечто. Крылья были почти как у летучей мыши. Только вместо маленьких коготков на них были огроменные загнутые когти. Они были темно-бордового цвета, теплые и бархатистые на ощупь. Правое оказалось порвано, причем очень сильно. Я некоторое время думала, как зафиксировать шов, чтобы все срослось правильно, в конце концов решила поставить что-то вроде заплатки из обрывков куртки. Получилось, на мой непрофессиональный взгляд, неплохо. Вспомнилась даже сказка про Айболита:

«Не печалься, мотылек,

Ты ложись-ка на бочек,

Я пришью тебе другое,

Шелковое голубое

Новое хорошее крылышко!»

Мда. Закончив со спасением моего утопленника, я устроилась рядом с ним на ветках и обняв свою сумку, в которую собрала вываленные вещи, уснула сном праведника.

***

Невероятным усилием воли Рзартарихарт заставил себя открыть глаза. Луны уже скрылись и над морем вставало Айве. Но вовсе не его свет разбудил лиссара, а вполне естественные потребности. Боль была уже не такой сильной, как в момент прошлого пробуждения, зато гораздо более многогранной. Если в прошлый раз внимание заострялось на том, как девчонка протыкает тело иглой, то теперь чувствовалось все. Раны на бедре, боку и разорванное крыло ныли, болели многочисленные синяки, полученные при столкновении с водой, когда лиссар падал с большой высоты. А еще, кажется, была вывихнута кисть левой руки и очень болело горло и легкие. Терпя весь этот букет ощущений, Рзартарихарт осторожно встал, одел снятые с него штаны и сапоги и, хромая добрался до кромки леса.

Справившись с нуждой, он вернулся к лежанке из сосновых веток, на которой сейчас спала, дрожа от холода, девчонка, спасшая ему жизнь. Маленькая и хрупкая, и как только у нее сил хватило вытащить его из моря? К сожалению Рзартарихарта, она лежала на самом краю лежанки, так что лиссару пришлось вновь укладываться на левый бок. Он хотел прижать девушку к себе, что бы она не мерзла, но она заворочалась и что-то проворчала невнятно, отталкивая его руку. Тогда он аккуратно прикрыл ее раненым крылом, заметив заодно, как своеобразно оно было зашито. Как будто заплатку поставили на плащ. Но и за это следовало сказать спасибо, ведь если крыло не зашить вовремя, то потом его будет очень сложно восстановить. Теперь же, благодаря регенерации все заживет за пару дней.

С этими мыслями лиссар вновь провалился в сон без сновидений.

***

Резкие и ритмичные аккорды прорывались в мой мозг откуда-то издалека, заставляя его работать и соображать.

«I, I went to hell

I might as well

Learn by my mistakes» – запел будильник

Не хочу вставать. Не хочу на работу.

«I at twenty-four

Was insecure

To whatever it takes» – продолжала завывать Долорес, солистка группы “The Cranberries” откуда-то из-под уха, но почему-то слишком тихо для того, чтобы я проснулась сразу.

Точно! Меня же уволили! Ну значит и вставать не надо. С такими мыслями я решила дальше не просыпаться.

«Come on now

Wake up, wake up, wake up, wake up

Shut up, shut up, shut up, shut up

It's time, smell the coffee, the coffee»* (* The Cranberries – Wake Up And Smell the Coffee, альбом: Wake Up And Smell the Coffee) – никак не заканчивалась песня, которую я определила на будильник.

Да что ж такое, придется вставать и выключать. Вспомнить бы только куда я телефон положила. И я открыла глаза. Лучше бы не открывала, честное слово. Меня укрывало с головой что-то темно-бордовое с черной заплаткой. Я посмотрела на это несколько секунд и меня накрыло страшным осознанием. Весь вчерашний бред мне не приснился и сейчас я лежу под крылом того монстра, которого вчера спасала от смерти.

– А-а-а-а-а!!!! – заорала я что есть мочи и резко вскочила.

С другой стороны заорал от боли владелец крыла. Я спотыкнулась и упала на песок, перевернулась лицом к опасности и поползла как рак подальше.

– Ты что, умалишенная? – искренне поинтересовался моим душевным здоровьем этот… эм… человек? Сидя на лежанке, подвернув под себя здоровую ногу он ощупал шов на крыле и слизнул с пальцев несколько капель выступившей там крови. Красной, как у людей, кстати.

– Не знаю. – ответила ему честно. Я и сама уже не была уверенна в своей разумности.

У крылатого утопленника удивленно вытянулось лицо. Видимо он так и не нашелся, что сказать на мое заявление, потому как молча встал и чуть прихрамывая подошел ко мне, протягивая руку. Я подозрительно на нее покосилась. Обычная рука, если не считать толстых и заостренных ногтей в цвет крыльям. Красит он их что ли? Хотя, не похоже.

– Ты что, боишься меня? – удивился спасенный моему замешательству.

– Ничего я не боюсь! – воскликнула возмущенно и схватилась за руку, вставая с песка. И, пытаясь скрыть легкую дрожь, стала судорожно от этого песка отряхиваться.

Нет, ну что за вопросы?! Конечно же я боюсь! Но уж точно не буду в этом признаваться.

– Пробуждение вышло не очень. – заметил этот субъект, глядя на мои попытки держать себя в руках, – Может попробуем начать с начала? – предложил он, надо сказать очень приятным бархатным баритоном.

– Ну давай попробуем. Я – Дарина. – представилась и робко протянула ему свою ладошку для рукопожатия. Он взял ее, перевернул и поцеловал. Я, кажется, покраснела.

– Рзартарихарт. – проговорил он какую-то белиберду, наверное, это его имя. Бедный, как же он живет с таким. – Спасибо, что спасла меня, как я могу тебя отблагодарить?

– Ну… – я высвободила свою поцелованную ручку и задумалась. Благодарность – это хорошо, благодарность мне пригодится. – Понимаешь-ли, я попала в очень интересную ситуацию.

Рассказывать, или не рассказывать? Вот в чем вопрос!

– Присядем? – указала на груду сосновых веток, о которые отлежала себе все, что только можно, но зато песка в трусах нету.

– Умыться бы. – внес предложение этот Рзрт-кто-то-там.

– Это можно. Тут ручеек рядом.

После тщательного умывания и набирания воды в импровизированный бурдюк, над которым этот крылатый гад смеялся всю дорогу, мы уселись на нашем царском ложе, и я обижено зарылась в сумку. Подумаешь, куртку его испортила и емкость из рукава сделала. Да я вообще гений, что додумалась до такого! А то валяться бы ему с сепсисом! Или как я раны его промывать должна была? В горстях таскать?

– Ну не дуйся, Да-аррина, – все еще отсмеиваясь сказал он, как-то странно произнося мое имя, – Это на самом деле очень хорошая идея, учитывая обстоятельства.

И как-то сразу расхотелось обижаться. И бояться его тоже расхотелось, уж очень задорно он смеялся. И его страшные бордовые с узким зрачком глаза становились какими-то добрыми и милыми, что ли. Ели такое слово вообще можно применить к этой крылатой горе мышц.

Наконец я извлекла из недр дорожной сумки Барберри изрядно початую пачку печенья и выложила ее перед мужчиной.

– Угощайся. – предложила ему.

– А ты? – как это мило. Нет, ну правда! Артем вот никогда бы не поинтересовался, мол, раз предлагает, значит сама не хочет.

– Ты раненый, тебе нужней. Ешь.

– Давай на пополам. – тоном, не терпящем возражений отрезал крылатый и забрал их бумажной упаковки полагающиеся ему четыре печененки. Такие же остались дожидаться меня. Да уж, не густо. Долго мы на этом не протянем. Будто подслушав мои мысли или просто прочитав их у меня на лбу, Рз… блин, не помню, продолжил.

– Надо от сюда выбираться. По дороге поймаем кого-нибудь, поедим нормально.

На счет поймаем я очень сомневалась. Чем, интересно, мы будем ловить этого кого-то? У меня вот ничего пригодного для ловли животных нет. У этого героя я тоже не заметила ну никого оружия вообще. Даже ножа. Надеюсь, он не будет есть личинок, как Беар Гриллс? Или хотя бы меня заставлять не будет.

– Кстати, где мы? – вновь подал голос мой утопленник, прервав мои размышления.

– Хороший вопрос! Я не знаю. Это как раз к разговору о моей интересной ситуации. – да уж. И как такое рассказывать? Да еще и незнакомцу крылатому? Сейчас прикопает меня в этом песочке и дальше себе полетит. Что-то я опять начинаю бояться.

– Так, успокойся. – не знаю, что он увидел в моих глазах, но выводы сделал правильные, – ты что лиссаров никогда не встречала? Мы людьми не питаемся. – И, подумав секунду, добавил, – И убивать я тебя тоже не собираюсь. Ты мне жизнь спасла, я твой должник. Так что давай рассказывай.

– Ну… в общем, я, кажется, попала сюда из другого мира. – фух, даже легче стало. И как-то самой теперь проще в это поверить.

А этот… этот, вместо того, чтобы сказать что-то типа «А, ну раз так, то я сейчас взмахну волшебной палочкой, и ты проснешься в своей постельке», тупо заржал. Заливисто так, заразительно. Только вот мне совсем не смешно было. Увидев мое лицо кирпичом, он тоже перестал смеяться.

– Ты серьезно? – и столько скепсиса в голосе, хоть на хлеб намазывай!

– Серьезней некуда! – я даже злиться начала. А он мне ладонь ко лбу приложил. Тоже с весьма серьезным видом.

– Так, горячки вроде нету. Ты головой не ударялась в последнее время, нет?

– Зря я тебя спасала! Надо было тебя в море оставить! Ты хоть знаешь, как тяжело мне было тебя вытаскивать? Да я сама чуть не потонула! – я вскочила на ноги от переизбытка эмоций и сорвалась на крик.

– Сядь. – негромко сказал крылатый, но так твердо и резко, что я сразу заткнулась и села. – Слушай меня, женщина. Не смей повышать на меня голос. Никогда. Будь я хоть тысячу раз обязан тебе, такого не потерплю. Ты поняла меня, Да-аррина?

– Да. Поняла. – честно говоря, хотелось заплакать. А еще встать и гордо уйти. Вот только куда я пойду? От этого типа теперь зависит моя жизнь, хотя бы потому, что больше я тут никого не знаю.

– Хорошо. – уже нормальным тоном сказал мужчина. – Что же касается другого мира. Допустим, – на этом слове он сделал акцент, – я тебе поверил. Но с этим мы разберемся чуть позже. В первую очередь надо убраться отсюда.

С этими словами он встал, подхватил мою сумку и пошел.

– Эй, а ты куда? – опомнилась я и побежала за ним.

– Туда. – крылатый указал рукой на лес. Но не в ту сторону, откуда я пришла, а южнее.

– Ну ладно. Лес так лес. Ночью я там уже ходила, похожу теперь днем, для разнообразия.

– Чего ты там бурчишь? – обернулся на меня этот, как бы так повежливее у него еще раз имя спросить?

– Да так, мысли вслух. – отмахнулась я.

Вот вроде бы, в ногу раненый, должен еле ковылять. А он, хоть и хромает, все равно быстрей меня идет. Как так?

Лес не радовал. Ну, то есть, было очень красиво, живописно. Сосны, кустики, солнышко сквозь кроны светит. Но все равно мне было не радостно от одного осознания того, что я здесь, а не дома. Мне было страшно. И такого страха я не испытывала еще в своей жизни. Это не тоже, что бояться пауков или тараканов, и не так как бояться за своих близких, как я боюсь за папу. И уж точно не похоже на страх перед экзаменом, когда сосет под ложечкой. Нет. Это было что-то иное, первобытное, страх перед абсолютной неизвестностью. Как войти в незнакомую комнату, в которой нет ни капли света. Казалось, что в будущем меня ждет эта тьма, и я до чертиков ее боялась.

За своими мрачными мыслями и не заметила, как сильно отстала от утопленника. Ухватив покрепче рукав, наполненный водой, чтоб не расплескалась, я побежала его догонять.

– Эй, постой. Подожди! – вот что-что, а с бегом у меня плохо. Идти – пожалуйста, хоть весь день могу, а бегать не умею. Буквально через сто метров легкие начинает разрывать тяжелым дыханием. Папа говорит, что это из-за ларингита, которым я в детстве болела. – Может помедленней будешь идти? У тебя все-таки нога повреждена.  – Предложила я стараясь не согнуться из-за боли в боку.

– Я-то нормально себя чувствую. А вот ты похоже не очень.

– Просто у меня ноги не такие длинные как у некоторых. – пробормотала обиженно.

Крылатый, или как он там себя назвал, лиссар, улыбнулся и пошел медленнее.

– Ты хоть знаешь куда мы идем?

– Очень приблизительно.

– Блеск. И куда?

– Вперед.

– Ты издеваешься?

– Самую малость. – вот… Рзрт! – Если я не ошибаюсь, то мы на Западном Фариссе.

– Где?

– Это материк. И судя по соснам, мы в северной его части. Тут очень много небольших рек, по которым очень просто выйти к какому-нибудь человеческому селению.

– Хорошо. А если ошибаешься?

– Хм. – как-то нехорошо он усмехнулся, – Лучше мне не ошибаться.

– И все-таки. – пришибленно спросила я. Специально он что ли на меня страх нагоняет.

Он снисходительно на меня посмотрел и соизволил успокоить:

– Расслабься.  В срединном океане куча небольших необитаемых островов, возможно мы на одном их них. Это самое страшное, что может нас ждать.

– Я ночью тут видела зайца, значит мы не на острове? – воодушевилась я. Застрять среди океана в компании вот этого субъекта на неопределенно долгий срок мне не хотелось.

– Необитаемый – не населенный людьми. Зайцев на острове может быть сколько угодно. – развеял он мои надежды.

Дальше шли молча. Долго шли, целых четыре часа, определила я, сверившись с часами на телефоне. И, подумав, выключила его. Связи все равно нет, что не удивительно. Так что нечего батарею сажать. Вдруг он мне пригодится еще для чего-нибудь. Да хоть бы и музыку послушать.

Наконец-то до слуха донеслось журчание воды. А скоро и глазам посчастливилось лицезреть небольшую, метров в пять шириной, реку, которая весьма бодро несла свои воды по большущим валунам.

– Ура! Река! – обрадовалась я ей как родной, – Значит, мы не на острове, да?

– Ну, наверное, – посмеиваясь над моей реакцией, ответил лиссар.

– Как это, наверное? Ты же говорил: «реки, село»!

– Вот дойдем до села, тогда и будешь скакать. А пока рано. – я опять скисла. – Но это после обеда.

Он походил вдоль берега реки, осмотрелся, и, сделав какие-то мне не понятные выводы, указал мне на небольшой пятачок ровной земли рядом с большим камнем.

– Собери хворост и разведи тут костер, а я пойду что-нибудь поймаю.

– А чего это ты раскомандовался? – нет, я на самом деле ничего против его плана не имела, но чувство противоречия было сильнее меня. Особенно когда вот так вот приказывают. Даже отец в наших с ним походах со мной иначе разговаривал, советовался. Хотя, может это как раз потому, что он мой отец?

– А у тебя есть возражения? – удивился крылатый.

– Ну, в общем, нет. – потупилась я. Зачем, вообще выступала? Как-то странно я себя веду. Это все нервы!

– Ну вот и прекрасно. – рассудил мужчина и скрылся за кустами, бросив перед этим мою сумку рядом с камнем.

Костер, костер, костер! Ну, собрать хворост труда не составило. Сложить правильно тоже, не зря же я с папочкой каждое лето в походы ходила! А вот поджечь! Это уже проблема. Я не курю. Так что зажигалок и спичек у меня не было. Оставалось только два способа: трение и высечь искру камушком. Первый мне не подходит, сколько ни пыталась, так и не поняла, как он работает, и даже Беар Гриллс мне не помог. А вот второе попроще. В теории. На практике-то я таким еще не занималась. Но я ведь смогла зашить крылатому раны? Что мне какой-то там костер?! Я все знаю и все сумею!

Ха! Ха! Ха! Рзрт… моего утопленника не было около часа. За это время были избиты друг о друга все камни в округе. Я даже побилась головой о тот большой, рядом с которым валялась сейчас моя сумка. Искр не получалось. Я перепробовала все! Нет, ну правда все! Даже достала из аптечки скальпель (да, там и такое есть) и попробовала использовать его как кресало. Только порезалась. Заготовка для костра издевательски смотрела на меня, а вокруг валялись разномастные камни и насмехались над моей самоуверенностью.

В конце концов я не выдержала упала на колени и, обхватив лицо ладонями, взвыла в голос:

– А-а, да что ж это такое, Господи-и?! За что мне все это? Я хочу домой, в свой нормальный мир! Где мне не надо будет разводить костры таким варварским способом! Хочу стейк, телевизор и душ!

И тут из кустов вышел он! Весь такой крылатый и с двумя птицами в руках. Сел перед недокостром на корточки, щелкнул пальцами, и он вспыхнул, как пучок соломы.

– Етить-колотить. – все, что смогла я сказать.

Ближайшие полчаса я смотрела на все происходящее с благоговейным ужасом. Хотя ничего ужасного не происходило. Лиссар ощипал пойманных птичек, каждая величиной со небольшую курицу сполоснул их в реке и, обмазав речной глиной, положил в небольшую ямку и засыпал углями из костра. Даже положил пару свежих веток сверху, чтобы жар был больше. Но волшебное поджигание костра меня так впечатлило, что я не могла вымолвить ни слова, и лишь изумленно наблюдала за своим утопленником. Вскоре ему это надоело.

– Чего ты на меня так смотришь?

– Как ты это сделал? Это какой-то фокус?

– Ты об этом? – он снова щелкнул пальцами, соединив большой, указательный и средний в щепоть, над которой загорелся язычок зловещего черного пламени.

Я вскрикнула, но все же сдержалась и не убежала, а наоборот подалась вперед, рассматривая это чудо.

– А почему оно черное?

– Потому что это магия тьмы.

– Чего?

– Ты ничего не знаешь о магии? – как-то обреченно поинтересовался он.

– Откуда? – удивилась в ответ, – Я же из другого мира, забыл?

– Может я как-нибудь в другой раз расскажу тебе основы магии разных рас? А? – с надеждой в голосе спросил крылатый, явно не собираясь мне рассказывать об этом никогда.

Но мое любопытство уже проснулось и здравый смысл решил скрыться в недрах подсознания до лучших времен. Так что я была готова внимать магической чуши, и чем скорее, тем лучше.

– Нет уж, рассказывай сейчас! Все равно делать нечего, пока птички готовятся.

Крылатый уселся на траву скрестив ноги и вытянув крылья за спиной. Некоторое время он молчал, глядя куда-то в даль, видимо собираясь с мыслями. А я рассматривала его самого. У него была необычная, по крайней мере для людей, внешность. Если отбросить такие странности как крылья и ногти-когти, то телосложение у него было вполне обычное, спортивное. Ну, то есть, он был высок и худощав. А под одеждой, как я успела ночью заметить, были сплошь одни жилы и мускулы. У него была довольно смуглая кожа. Волосы черные, отсвечивающие бордовым на свету. Правильные, но резкие черты лица. Узкий, длинный и идеально прямой нос, без всяких там горбинок, широкие брови, высокий лоб. Резкие высокие скулы и тонкие губы. И глаза. Пожалуй, самое странное в его лице – миндалевидные, цвета выдержанного красного вина с тоненькими черными прожилками и с узким и резным, как у некоторых ящериц зрачком. Выглядело ну очень жутко. Особенно учитывая то, что белок напрочь отсутствовал.

– С чего бы начать. – наконец разорвал тишину его низкий бархатный голос. – В нашем мире…

– А как он, кстати называется? Ну в смысле ваша планета? – перебила я его.

– Ланим. Может ты не будешь перебивать? – спокойно ответил лиссар.

– Извини. – ничуть не раскаялась я.

– Так вот, в Ланиме есть несколько рас. Эльфы, люди, драконы, лиссары и гномы. У каждой своя магия. Самая разнообразная и многогранная – это магия людей. Про нее очень долго рассказывать, так что это как-нибудь потом. Эльфы называют свою магию светлой. Сопровождают ее многочисленными песнопениями и ритуалами, и не могут вот так как я зажечь огонь. Сами они считают себя высшей расой, а магию свою совершенной. Но я скажу тебе по секрету, и они сами и волшба их довольно примитивны.

Я не очень удачно подавила смешок. Крылатый тоже улыбнулся и продолжил.

– Гномы – мастера. Их магия не имеет внешних проявлений.

– В смысле?

– Они делают артефакты, зачаровывают оружие и так далее. – спокойно пояснил мужчина. Хоть он и просил не перебивать, казалось, на самом деле не имел ничего против моих вопросов.

– Драконы владеют стихиями. Но не как люди. Один дракон – одна стихия, не более.

– А люди как?

– Если человеческий маг – стихийник, то ему подвластны все сразу. Он может развивать владение какой-то одной, или несколькими или всеми, в зависимости от желания, силы и упорства конкретного человека.

– Ясно. – поверить во все это конечно трудновато, но все равно было очень интересно. А рассказывал лиссар так, будто всю жизнь отстоял за кафедрой.

– Так вот драконы не просто подчиняют себе какую-то стихию, они сами являются ее частью.

– Это как? – удивилась я.

– Честно говоря, это сложно объяснить. Тем более, что я сам не до конца понимаю. Вот если встретишь дракона, спросишь. – я не поняла, серьезно он говорит или шутит, но решила уточнить.

– А он меня не съест, если я его встречу?

– Это зависит от его характера и настроения. – сквозь смех ответил этот шутник.

– Опять издеваешься. – повинила я его, – Ну а такие как ты?

– Лиссары наделены Владычицей магией тьмы. Собственно, то, что ты видишь, – он снова зажег на пальцах черное пламя, – не совсем огонь. Я бы даже сказал совсем не огонь.

– А как тогда костер загорелся, если это не огонь? – да, я дотошная.

– Слушай, тебе обязательно все это знать в деталях? – раздраженно спросил этот… этот. – Просто прими как данность.

– Ну, – я решила оставить пытки на потом, – а что ты еще умеешь?

– Много чего. Всего и не перечислишь. При случае сама увидишь. Все, обед, думаю готов.

Мы съели напополам одну птицу, а вторую убрали в сумку, предварительно завернув ее в какие-то большие листья, по словам крылатого не ядовитые. После чего я набралась-таки смелости и спросила:

– Слушай. Я дико извиняюсь, но не мог бы ты еще раз сказать мне свое имя. А то я его, если честно, не запомнила. – протараторила я, искоса поглядывая на моего утопленника, следя за его реакцией. А то вдруг обидится.

– Мог бы, – усмехнулся он, – Рзартарихарт.

– Как-как? – переспросила еще раз. Потому что запомнить это было, по-моему, подвигом.

– Рзартарихарт, – медленно, чуть ли не по слогам повторил лиссар. – Знаешь, зови меня Харт. Так проще будет.

– О, спасибо! Ты тогда тоже можешь мое имя как-нибудь сократить, если хочешь.

Я вообще-то не очень любила, когда мое имя сокращают. В основном потому, что все непременно хотели назвать меня Дашей.  Но я понадеялась, что этот лиссар, не знакомый с именами моего мира, проявит фантазию. Если, конечно, вообще будет его сокращать.

– Я подумаю над этим. – великодушно согласился Харт.

Теперь наш путь лежал вдоль берега реки. Солнышко во всю припекало, так что я решила снять свою кожанку и идти в одной футболке, но стоило мне это сделать, как я тут же ощутила на себе прохладный ветерок. Но хуже была неуемная любовь москитов, в избытке кружащих вокруг, к моей сладкой кровушке. Пришлось вновь одевать куртку и париться.

– Слушай, Харт. – обратилась я к лиссару на ходу, – а что мы будем делать, когда доберемся до села?

– Ты хотела сказать если?

– Ну, хорошо, если, – хмуро согласилась я, – и все-таки что?

– Отдохнем, попробуем разжиться каким-нибудь оружием и транспортом, и отправимся дальше.

– Куда?

– В Раитмах, полагаю. – пожимая плечами ответил крылатый, глядя вперед себя.

– А Раитмах это значится… – этот разговор начинал меня раздражать.

– Город.

– Ты не забыл, случаем, я из другого мира! Ты можешь нормально отвечать на вопросы, так, чтобы я все поняла! – не выдержала я.

Он резко развернулся и посмотрел на меня своими прищуренными нечеловеческими глазами и мне как-то сразу стало не по себе.

– Я не кричу, нет-нет. Я просто возмущаюсь. – поспешила оправдаться я, – Нет, ну правда. Я же тут ничего не знаю, и твои односложные ответы раздражают. И вообще, кто-то говорил про благодарность.

– Я и не отказываюсь. – все еще сверля меня взглядом Харт снова пошел по намеченному маршруту, то есть вдоль берега. – Скажи, чего ты хочешь, и я постараюсь это тебе дать. Если, конечно, это в моих силах, иначе тебе придется придумать что-нибудь другое.

– Чего хочу. – пробурчала себе под нос, – Домой я хочу.

–Домой, так домой. – отозвался крылатый, и вдруг опять развернулся ко мне, – Постой. Домой в этот твой другой мир? – и посмотрел на меня так, будто надеялся, что я сейчас рассмеюсь и скажу, что про другой мир – это шутка такая, а на самом деле я юродивая из ближайшей деревни.

– Именно! – развеяла я его мечты. – В тот самый, что зовется Земля, где только одна Луна и есть страна Россия и город Москва, где я и живу! Я! Хочу! Домой! – сказала я весьма эмоционально. И уже гораздо тише и спокойнее добавила, – И, если ты мне поможешь, считай, что мы в расчете.

– Джаграш эн тратх, фаэрсах! – кажется он только что выругался на своем родном. По крайней мере выражение лица было соответствующее.

– Значит так. Мне нужно в Раитмах. Это столица свободной Дзартии. У меня там дела. Закончу их и попробую помочь тебе. Но ничего обещать не могу. Я с подобным еще не сталкивался.

– И на том спасибо. – искренне поблагодарила я его заранее.

В конце концов он мог бы меня просто тут бросить или того хуже, а он вон, благородный какой. Согласился помочь первой встречной сумасшедшей. Ну, то есть я, конечно, нормальная, но Харт в этом явно сомневался. Будто отвечая на мои мысли, он негромко проговорил, не оборачиваясь на меня и обращаясь, судя по всему, к самому себе:

– Для начала свожу тебя к менталисту, посмотрим, насколько ты вменяема. – я услышала, но ничего говорить на это не стала. Доказательства моей нормальности никому не повредят.

– Слушай! А это твое шир-тыр-фыр на каком языке было? – всплыла в моей голове интересная мысль.

– На лиссарском. Только не спрашивай, как переводится. – попросил Харт.

– Вот еще, наверняка это нецензурно! Я о другом. Почему ты меня понимаешь, а я понимаю тебя? Вот ты сейчас со мной на каком говоришь?

– На общем, человеческом. Как и ты. – кажется он удивился вопросу.

– Не-ет, я говорю на русском и ты, кстати, тоже.

Он снова посмотрел на меня, не забавляя шага, и было в его взгляде что-то странное.

– Ты кажешься нормальным человеком, но иногда говоришь такие вещи, что я всерьез опасаюсь, не больная ли ты. – признался мне лиссар. – Если ты и вправду из другого мира, то возблагодари Творца, Владычицу и своих богов заодно, что мы понимаем друг друга.

– И правда. – с этим не поспоришь. Если бы не понимали, было бы на порядок сложнее.

Долго ли коротко шли мы вдоль берега… Ладно шли не долго. Где-то через час Харт так резко затормозил, что я врезалась в его спину.

– Ты чего?

Он как-то странно повел носом.

– Чувствуешь? – спросил он шепотом.

– Нет. – так же тихо ответила я, – А что я должна чувствовать?

– Дымом пахнет. – я принюхалась, но ничего не заметила. – Кажется мы куда-то все-таки пришли.

Я уже готова была завизжать от счастья, так как этот поход в неизвестность порядком мне действовал на нервы, но Харт вовремя на меня цыкнул.

– Не шуми. Не известно, как нас там встретят.

Он отправился дальше, уже не так быстро, как до этого. И вот тут я наблюдала еще одно чудо. Крылья лиссара, которые весь день просто топорщились за его спиной вдруг разложились во весь свой немалый размер, а потом миленько так сложились наподобие плаща, зацепившись самыми большими и изогнутыми когтями за плечи Харта. А потом все это дело подернулось черной дымкой и моему взору предстали уже не крылья, а обыкновенный плащ.

– Это что, тоже магия была? – спросила я забегая вперед, и не могла не заметить, что и глаза лиссара тоже изменились. Теперь они были вполне человеческими. Карими.

– Да. Маскировка, на всякий случай. Лиссарам не везде бывают рады. Если что, не зови меня полным именем.

– Да я бы и не смогла. – не постеснялась признаться я.

– И про другой мир тоже ни слова.

На это я решила промолчать, но Харт все-таки потребовал ответа.

– Да-аррина!

– Хорошо-хорошо! Я поняла, не тупее паровоза! – огрызнулась я. Честно говоря порядком уже достало то, что этот умник считает меня ненормальной.

– Твое имя тоже не совсем обычное. Не против если я буду звать тебя Рина?

– Нет, я же говорила, можешь сокращать. – отмахнулась я.

Все мои мысли устремились вперед, где по предположению Харта должно быть чье-то жилье. И, наконец, мы его узрели! У самого берега стояла водяная мельница, а в некотором отдалении за миленьким низеньким заборчиком стояла избушка. Рядом было еще несколько домиков поменьше сарайного типа. А вокруг все тот же лес. И все. Если это село, то я испанский ежик.

Вероятность того, что в этой одинокой избушке живет кто-нибудь достаточно сердобольный, что бы пустить в свой дом первых встречных поперечных незнакомцев была… такая же в общем-то, как и встретить на Тверской тираннозавра. Либо встретишь, либо нет.

Но нам, похоже повезло. Дверь избушки открыл бодрого вида старичок в бесформенной серой хламиде до пола.

– Вечер добрый, отец. –  поздоровался с ним Харт и перешел сразу к делу, – Переночевать пустишь?

– Пущу, от чего же не пустить, коли зла не желаете мне. – фраза с намеком, которую лиссар непременно понял.

– Клянусь своей силой, что мы не причиним тебе вреда. – спокойно произнес он.

Старичок посторонился, пропуская нас в избушку.

Внутри было довольно уютно. Небольшие сени, сразу за ними большая комната, которую делила на две части просто огромная печь. За печкой закуток, где видимо спал хозяин, а в передней части, судя по столу, располагалась кухня и столовая.

– Вы как раз к ужину поспели. Кашкой не побрезгуете, гости дорогие? – спросил дедушка, доставая из печи горшочек, из которого отчетливо пахло гречневой кашей.

– От чего же брезговать? У нас тоже вот есть чем тебя угостить. – улыбнулся Харт и достал из сумки нашу птичку.

В общем ужин получился вкусный. Хозяин дома, который представился дедом Торимом оказался никем иным, как лесничим. На меня он произвел более чем положительное впечатление.

– Как же господ магов занесло в мой лес? – поинтересовался Торим после того, как мы поели и попили вкусного травяного чаю.

– Попутным ветром, отец. – усмехнулся Харт. – А не скажешь ли, куда именно нас занесло?

– Скажу, отчего же не сказать. Это Ринемский лес. Говорит тебе что-нибудь это название?

– Говорит. – спокойно ответил Харт, а я, как ни старалась, не смогла разглядеть на его лице никаких эмоций по поводу услышанного. – И в какой же его части, нас угораздило оказаться?

– В южной части полуострова. Не переживайте, господа маги, вам повезло. Тут небольшой городок арах в ста – ста двадцати. Я вам дорогу-то укажу.

– Спасибо отец.

– Да чего уж там. – Улыбнулся дедок. – Ну, а баньку не желаете ли?

Ох! Баня – это просто чудо чудесное! И подождать часок, пока она истопится совсем не трудно! Я забралась вместе с сумкой на печь, куда нас определил на ночлег дед Торим, почему-то вдвоем, но спорить с хозяином я не стала. Достала и включила телефон и, воткнув в уши наушники, разлеглась на теплой лежанке, ждать бани.

Не знаю, сколько времени прошло. Под приятную музыку я довольно быстро задремала. И очень испугалась, когда меня вдруг затряс Харт.

– Ты чего? – удивленно возмутилась я, вытаскивая из ушей провода.

– А ты чего? Я зову тебя, а ты не отвечаешь. Я думал тебе плохо!

– Я просто в наушниках была. – показала я лиссару свой телефон, обмотанный зелеными проводами.

– Что это? – и столько любопытства во взгляде.

– А у вас что такого нету?

– Первый раз вижу. Это какой-то артефакт?

Ну конечно! Как же я сразу то не додумалась? Вот оно – доказательство того, что я из другого мира. Что я вовсе не сумасшедшая, какой до сих пор меня считает Харт. Воодушевившись, я села в позу лотоса.

– А ну-ка забирайся сюда, кое-что покажу тебе. – похлопала я по одеялу рядом с собой.

Движимый любопытством крылатый мастер маскировки без вопросов забрался на печь и уселся рядом со мной. Благо потолок в избе был довольно высоким и даже Харт с его огромным ростом спокойно мог сидеть на печи.

– Вот это, – я включила перед ним экран своего сенсорного телефона, – называется смартфон. С его помощью можно общаться с людьми на любом расстоянии, писать им короткие письма, которые доходят до адресата за секунды. А еще можно слушать музыку, смотреть и снимать видео, делать фото и много-много еще чего!

В доказательство своих слов я показывала разные фотографии, меню сообщений. А потом и музыку включила, вставив лиссару в ухо один наушник, а другой оставив себе.

Я решила не шокировать его своим любимым тяжелым роком. Кто знает, какая у них тут музыка. Через секунду в наушниках раздались мягкие гитарные аккорды в сопровождении фортепиано, и хриплый голос Владимира Высоцкого запел:

«Здесь лапы у елей дрожат на весу,

Здесь птицы щебечут тревожно.

Живешь в заколдованном диком лесу,

Откуда уйти невозможно.»

Харт был в шоке. Смотрел на меня широко раскрытыми глазами, с которых даже иллюзия спала.

«Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,

Пусть дождем опадают сирени –

Все равно я отсюда тебя заберу

Во дворец, где играют свирели.»

Тексты Высоцкого всегда берут за душу. А от этой песни у меня вообще мурашки бегали по коже. Я перестала наблюдать за реакцией лиссара и, прикрыв глаза, просто наслаждалась песней.

«Твой мир колдунами на тысячи лет

Укрыт от меня и от света.

И думаешь ты, что прекраснее нет,

Чем лес заколдованный этот.»* (* , альбом: Баллады и песни)

Мы дослушали песню до конца, а потом я выключила телефон. Харт еще некоторое время растерянно смотрел мне в глаза. Все еще не мог поверить.

– Послушай, мне не легче поверить в это, чем тебе. И сначала я тоже думала, что сошла с ума. Особенно когда увидела две луны и твои крылья. В моем мире, знаешь ли, такого нет. И магии нет.

– Но в песне…

– Это выдумка, не правда. – не дала я ему договорить, зная и так, что он скажет.

– Но как?!

– Если б я знала! Может потом это выясним, а сейчас в баньку и спать? – с надеждой предложила я.

– Я уже был, пока ты спала. Твоя очередь.

Предвкушая хорошую помывку, я кое как спустилась с печи и стащила сумку.

– А дай еще послушать этот твой… ну эту штуку. – вдруг попросил лиссар.

Мне он в этот момент показался таким милым! Просто до невозможности! Даже не смотря на эти жуткие глаза. Ой, глаза!

– Харт, твои глаза! – напомнила ему о конспирации, и тут заметила, что и крылья тоже выглядят как крылья. Они продолжали цепляться за плечи, но с плащом их уже не перепутать.

– Расслабься. Торим все-равно понял, что я не человек.

– Зачем вообще нужен был этот маскарад тогда? – удивилась я, протягивая ему телефон с наушниками. – Вот сюда тыкаешь, и музыка включается, – наспех инструктировала я крылатого, – вот сюда – переключать, а вот это громкость.

– Разберусь. – он отобрал у меня мой телефон и жестом отправил в … баню. Вот же, самоуверенный! Посмотрим, как он разберется.

– Харт, забыла спросить, – обратилась я к лиссару перед ем как уйти, – что такое ар?

Меня это слово сразу заинтересовало, но как-то вылетело из головы. А теперь вот вспомнилось.

– Ар – мера длины. В них измеряют большие расстояния. – как по учебнику ответил Харт.

– Ну а хоть примерно, сколько это? – заинтересованно посмотрела на мужчину, так, чтобы понял, что я не отстану.

На минуту крылатый задумался, а потом выставил передо мной руку, согнутую в локте с вытянутыми пальцами.

– Вот это, – он провел второй рукой от сгиба до кончиков пальцев первой, – приблизительно, равно реару. Ар в тысячу раз больше. А париар в сотню короче. – он свел пальцы, оставляя между ними расстояние в полсантиметра.

– Надо запомнить. Спасибо. – я улыбнулась и пошла, наконец, в баню. Харт, кажется, был этому рад.

Напарившись и намывшись от души, я оделась и вышла на улицу. Была уже совсем ночь, часов, наверное, одиннадцать, а то и позже. Спать хотелось неимоверно. Вдохнув полной грудью лесной воздух, я направилась к избушке. Мне на встречу шел дед Торим, наверное, чтоб затушить банную печь.

– Ну что, напарилась? – издалека поинтересовался дедок с добродушной улыбкой.

– Ага. – я тоже улыбнулась.

Уже на крыльце дома я обернулась и посмотрела на луны. Удивительно! Как же это все удивительно! На фоне большой белой луны в небе мелькнула огромная крылатая тень. Увидев ее, я сначала испугалась, от неожиданности, но успокоила себя тем, что это какая-нибудь сова-переросток.

В доме горела всего одна свеча на столе. Так что было довольно темно. Я тихонько и быстро переоделась в тунику, решив использовать ее вместо ночной рубашки и убрав вещи в сумку, полезла на печь. Харт мирно спал под аккомпанемент песен Короля и Шута. Мило. Я осторожно освободила его от наушников и убрала телефон.

Заботливо прикрыла одеялом этого красавца, а лиссар действительно был красив, в этом ему не откажешь, я закуталась в свое такое же как в кокон и моментально уснула.

День второй

Мне снилась какая-то чушь. Я то куда-то проваливалась и падала, то бежала, а за мной кто-то гнался. Все было размытое и непонятное. А потом меня как подбросило, и я проснулась.

Было еще раннее утро. Это я поняла по тому, что за окном был туман, а в избе полная тишина. Я лежала лицом к Харту, который спал на спине и, о чудо, не храпел! Его дыхание было ровным и почти неслышным. Я приподнялась на локте и стала рассматривать его лицо. а потом не выдержала и провела указательным пальчиком по его скуле.

От этого прикосновения Харт проснулся моментально. Перевернул меня на спину, прижал мои руки к лежанке и навис, уставившись своими красными глазищами! А я замерла не в силах ни сказать что-либо, ни глаз отвести. И было в этом что-то интимное…

Так! Дарина, а ну губу-то закатай! Не хватало еще влюбиться в этого крылатого нелюдя!

Но тут мы услышали какой-то шум на улице и дружно повернули головы в сторону окна. Харт отпустил меня и тихонько переместился ближе к краю.

На крыльце послышались шаги и в дверь гулко постучали. Я услышала, как за печкой заворочался дед Торим, вставая. Лиссар неслышной тенью скользнул с печи и пристроился у двери так, чтоб она загораживала его, если ее открыть. От его странного поведения мне стало страшновато. Ворча себе под нос, кого там принесла нелегкая, Торим шел к выходу из избы, шаркая ногами по полу. Спросонок он даже не обратил внимание на Харта и открыл дверь.

Наш гостеприимный хозяин не произнес ни слова. Лишь захрипел и завалился навзничь, а я увидела, что по его серой хламиде стремительно расползается кровавое пятно в районе груди.

От страха у меня дыханье сперло. Я не могла даже пискнуть, только вжалась изо всех сил в лежанку, надеясь стать невидимкой. В дверях стоял еще один крылатый. Из-за плохого освещение он весь казался черно-серым. Он переступил через тело бедного лесничего и прошел в центр комнаты. Моментально к нему со спины подлетел Харт, реально подлетел, взмахнув своими исполинскими крыльями, выхватил из ножен черного меч и приставил к его же горлу.

– Не меня ли ищешь? – вкрадчиво поинтересовался мой утопленник. И вот я бы не хотела, чтобы он таким голосом со мной говорил.

– Добегаешься, Рзартарихарт. Рано или поздно.

– Ну уж лучше поздно, верно? – кажется это был риторический вопрос, потому что ответа Харт не стал дожидаться, перерезав черному горло.

Бли-и-ин! С кем я связалась?! Куда я влезла?! Сейчас он и меня, как свидетеля порешит! Надо делать ноги! С этой здравой мыслью я, стараясь не пыхтеть, попыталась выпутаться из своего одеяльного кокона, в результате чего сверзилась с печи. Больно!

Открыв зажмуренные в полете глаза, я встретилась с обеспокоенным взглядом Харта.

– Ты в порядке?

Что бы ему такого ответить, чтобы он меня не убил? Я даже открыла рот, но так и не смогла произнести не звука. Неужели я онемела? Это что навсегда?

– Рина, ты не сильно ушиблась? – так, ну раз волнуется, не ушиблась ли я, значит, наверное, прямо сейчас убивать не станет. Не справившись с собственным горлом, я просто помотала головой, давая понять, что не сильно я ушиблась, ибо и до того была пришибленная.

А лиссар отошел от меня и начал спешно одеваться. Воспользовавшись тем, что он занят не мной, я стала вновь выпутываться из одеяльных пут. Это заняло у меня несколько минут, так как я совсем чуть-чуть, очень сильно паниковала. Но, как только я почувствовала свободу, сразу припустила к двери, перепрыгивая препятствия в виде мертвых тел.

Но мой побег, увы, не удался. В самых дверях меня перехватили за талию кое чьи когтистые руки, прижимая к кое чьей уже одетой груди. Но я не сдавалась, изо всех сил размахивая руками и ногами. Все это сопровождалось каким-то жалким поскуливанием.

– Рина, успокойся! – Харт прижимал меня все сильней, чтобы у моих конечностей не было особо размаха.

Боже, какая же я жалкая! Нет чтобы гордо встретить свою смерть. С такими смелыми мыслями я перестала брыкаться. Харт аккуратно поставил меня на землю и ослабил объятия. Чем я тут же и воспользовалась, снова вероломно сбежав. Но долго я опять не побегала. Меня снова поймали, только в этот раз сразу завернули в одеяло, снова делая из меня гусеничку.

Он закинул меня на плечо и пошел в дом. Посадил меня на лавку и кое-как напялил на мои ноги сапоги. Обыскал мертвого лиссара, забрал у него все, что можно было, в том числе и его оружие, которого, кстати, было не мало, подхватил мою сумку, меня и пошел на выход.

– Отпусти меня, пожалуйста. – заныла я.

– Чтоб ты опять побежала непонятно куда?

– Я не буду, честно-честно! – дрожащим голосом увещевала я этого душегуба, тыкаясь носом в его крыло, при каждом шаге.

– Так я тебе и поверил. – усмехнулся он.

И тут я услышала этот звук. Описать его невозможно, похоже было на крик птеродактиля из фильма про динозавров. А так как я болталась у Харта на плече и не могла определить источник этого вопля, то мне стало еще страшнее. Спустя минуту лиссар куда-то забрался, судя по всему в седло и я увидела огроменный чешуйчатый хвост и мощные задние ноги твари, которая была, наверное, в три раза больше лошади.

– Это что еще за тварь?! – заорала я что есть мочи и вновь начала брыкаться, точнее извиваться, так как одеяло немало мешало.

– Это – виверн. Не ори мне на ухо. – совершенно невозмутимо ответил Харт и посадил меня поперек седла перед собой.

Вместо передних лап у виверна были крылья, а морда совсем не похожа на птеродактиля, скорее на ящерицу.

– Я на этом не полечу! Отпусти меня! Пусти-и! Я никому ничего не расскажу! Не убивай меня-а!

– Так! – строго сказал Харт, – У меня нет ни времени, ни желания выслушивать твою истерику! Я повторю еще раз: я не собираюсь тебя убивать. Наоборот буду защищать, по мере сил. Слышишь? Я никогда не причиню тебе вреда! Ты понимаешь меня, Да-аррина?

То, как он произнес мое имя подействовало успокаивающе. Я всхлипнула и судорожно кивнула.

– Вот и хорошо.

Харт коротко поцеловал меня в губы и дернул повод этой твари. И мы взлетели. Боже, как же страшно! Я вжалась лицом куда-то Харту в подмышку и боялась пошевелиться.  Набравшись смелости, я все-таки выпростала руки из своего кокона и обняв лиссара за талию приложила максимум усилий, чтобы не упасть с виверны. Ну, то есть вцепилась изо всех своих девичьих сил.

Через какое-то время мне стало неудобно сидеть в одной и той же позе, да и еще в таком напряжении. Волей-неволе пришлось двигаться, пытаясь принять более удобное положение. Успокоившись, я поняла, что упасть мне в любом случае не дадут, так что повернулась лицом вперед и откинулась на грудь лиссара. Руками же взялась за луку седла. Как хорошо, что оно большое, мягкое и мы в нем поместились вдвоем без труда.

Под нами куда ни посмотри простирался лес. Какой же он огромный! Можно было бы блуждать в нем годами! А слева было море. Как же красиво! Словно мечта! Кто бы мог подумать, что мне доведется увидеть такое с высоты птичьего полета.

Тут вспомнилось как я себя вела. Стало жутко стыдно.

– Харт. – тихонько позвала я.

– Да?

– Извини, пожалуйста. – я аж зажмурилась.

– Извиняю. – я не видела, но явственно представила себе, как он ухмыляется. – Только постарайся больше так не делать. Жуть как не люблю женских истерик.

– А чьи любишь? – ехидно поинтересовалась я.

– Ха, ничьи! – я тоже заулыбалась.

– Просто я никогда не видела, как кого-то убивают. – улыбка вновь сползла с лица.

– Все бывает в первый раз. – пф, тоже мне, капитан Очевидность.

А потом я вспомнила лесничего. На глаза навернулись слезы. Мы ведь его даже не похоронили. Я невольно шмыгнула носом. Мой утопленник тут же повернул мое лицо к себе, заглядывая в глаза и вытирая слезинку большим пальцем.

– Ты чего, опять? Мы же договорились!

– Деда Торима жалко. – я отвернулась от него и вновь устремила взгляд вдаль. Ветер высушивал слезы. Я почувствовала горячее дыхание лиссара у себя на макушке.

– Мне тоже.

Некоторое время летели молча. Я смотрела на окружающие нас красоты и думала. А подумать было о чем. Точнее о ком. Сказать, что я совсем перестала психовать и бояться – значит соврать. Но я держала себя в руках и в панику решила больше не ударяться. Одно ясно – Харта мне бояться не следует, хоть и очень хочется.

В голове кружился просто рой вопросов. Помучавшись около часа, я все же набралась смелости эти вопросы задать.

– Харт, слушай, а откуда взялась эта тварюшка? – я, конечно, имела в виду виверну.

– На нем прилетел ищейка, я думал это очевидно. – давай-давай, ехидничай, я потерплю, зато все узнаю.

– Ищейка? А искал он, конечно же тебя.

– Да.

– И много таких ищущих? – осторожно поинтересовалась. Надо же знать, что в будущем меня ждет. Если Харт, конечно, не планирует от меня избавиться в ближайшем городе. Нет, не так радикально, как я думала сначала, а просто оставить одну.

– Достаточно. – ох что-не нравится мне его вкрадчивый тон.

– Ну и вопрос года: почему они тебя ищут? – я внутренне сжалась в комок, готовая к любому повороту.

– Думаю, тебе лучше не знать подробностей, Рина. Для твоей же безопасности. – ой, какие мы заботливые.

– Что, боишься, что я побегу тебя сдавать со всеми потрохами? – съехидничала я.

– А вдруг? –нет, ну не гад, а?

Я подумала и решила обидеться. Мне еще много о чем хотелось спросить. Например, с чего он вздумал меня целовать. И эта его фраза «Буду защищать по мере сил» тоже насторожила. Но я молчала. Так и сидела, надувшись, в кольце его рук, пока мой желудок не начал возмущаться вынужденной голодовке. После третьего или четвертого его крика о помощи Харт не выдержал.

– Скоро будет уже город. Потерпи еще полчаса.

– Я и терплю. Разве я что-то говорила? – немного резковато отозвалась на его вопрос.

– Ты нет, – непробиваемая невозмутимость, – а вот твой живот довольно красноречив.

– Ну извините, я его не контролирую. – хотелось показать ему язык, но поворачиваться было лень.

Вообще меня как-то укачало. Так что я решила эти полчаса подремать. Что я и сделала, уютно устроившись в руках моего утопленника, закутавшись в одеяло почти с головой.

– Просыпайся соня. – бархатный баритон лиссара мягонько вполз в мое сознание, и я изволила разлепить глазки.

Мы уже приземлились, только почему-то не в городе, а опять в лесу, на довольно большой поляне.

– Я долго спала? – чуть охрипшим голосом спросила у крылатого, который слезал вместе со мной с виверна.

– Часа два.

– Ты же говорил полчаса до города. – возмутилась, но не сильно, помня, что он не любит, когда на него повышают голос.

– Тот мы давно пролетели, это – другой.

– А-а. Ясно. Ну а где же город?

– Во-первых, тебе нужно переодеться. – он смерил меня, одетую в тунику и сапоги, кутающуюся в одеяло, скептическим взглядом, – Во-вторых, виверна мы оставим тут. И в-третьих, сними, пожалуйста швы.

– Уже? Так там же еще ничего не зажило.

Я бесцеремонно подскочила к крылатому, задрала его рубашку и отклеила пластырь. Шок! Не очень аккуратный красноватый шрам и все.

– Так быстро? – тихонько удивилась я.

– А чего ты хотела? У лиссаров отличная регенерация! – как само-собой разумеющееся сказал Харт. – Ну так что? Поможешь?

– Да.

Следующий час я очень аккуратно вынимала из Харта нитки щипчиками для бровей. А что? Удобно. Я даже кончик языка высунула, так сосредоточилась. Мне было очень страшно сделать лиссару больно. Он это видимо просек и когда я потянула очередную ниточку из его бока он вдруг закричал.

– А-а! – я закричала вместе с ним, отдергивая руку с пинцетом, – Больно?! Господи, прости! Я…

И тут я увидела, что этот гад крылатый ржет! Потешается надо мной! Я тут, видите-ли, стараюсь ему больно не сделать, а он! Со сжатыми губами вновь ухватила ниточку и, гаденько посмеявшись про себя, со всей силы дернула.

– Ау! Вот теперь правда больно! – возмутился Харт.

– Так тебе и надо! Пожестче, значит любишь? Ну так я тебе сейчас устрою! – с улыбкой истинного маньяка я потянулась к следующей ниточке.

– Не-не-не! Я помягче люблю! – сквозь смех оправдывался этот гад, – Не надо! Ау! Рина!

О, этот взгляд побитого котеночка! В общем, мстить дальше у меня рука не поднялась.

От нашей полянки до города оказалось не так уж далеко, каких-то пятнадцать минут прогулочным шагом. Буквально через десять метров от места посадки лес резко кончился и до самых городских стен шло поле. Птички пели, солнышко светило и вообще погода была замечательная. И мне бы радоваться, но я опять начала грузиться.

Я изо всех сил старалась не думать о бедном дедушке Ториме, который погиб лишь за то, что был добр к нам с Хартом. Но мысли все равно возвращались к событиям сегодняшнего утра. И, хотя я была тут совершенно не при чем, чувствовала себя виноватой. Стараясь отвлечься стала опять приставать к Харту с расспросами.

– А как называется город? – забегая чуть вперед лиссара задала я первый пришедший в голову вопрос.

– Точно не помню, Вирт, кажется. – пожал плечами Харт.

– А страна? В какой мы стране?

– В Ариме. – Харт подозрительно покосился на меня, кажется понимая, что я теперь не отстану.

– А до Дзартии далеко?

– Не очень. Это соседние страны.

– Здорово! А эта Дзартия, от чего она свободная? – Харт вздохнул.

– От предрассудков.

– А серьезно?

– А я и не шучу.  – усмехнулся он, – Все существующие расы живут там на равных правах. Разрешены межрасовые браки. И никто никогда не будет унижать ребенка за то, что он полукровка. Можно исповедовать любую религию. В общем мир и благодать. – гордо вещал он. А потом добавил тихо и печально, – Была.

Я была бы не я, если бы не прицепилась к этому слову!

– Почему «была»?

Харт посмотрел на меня прищуренными глазами, будто бы оценивая, можно ли мне доверить великую тайну. И, видимо, счел достойной.

– Три года назад в Дзартии произошел переворот. Короля Шартризарда и его жену убили. Несовершеннолетний наследник пропал. А те, кто прибрал власть к рукам придерживаются иной политики, нежели законные правители.

– Король был лиссаром?

– Да.

– То-то у него имечко такое же непроизносимое, как и у тебя. А те, кто совершил переворот, тоже лиссары?

– Да, тоже.

– И политика у них такая, что лиссары – верх эволюции, а остальные – грязь у них под ногами. – с пониманием покивала я.

– Не знаю, что такое «эволюция», но в общем да. А ты откуда знаешь? – слегка удивился он. И взгляд его стал таким, будто в душу смотрит и подозревает в самых страшных грехах.

– Успокойся. Нацизм и расизм, наверное, во всех мирах присутствуют. Даже если живут там одни только люди, и нет ни эльфов, ни гномов, ни кого бы то ни было еще. – печально заключила я. – Дзартия – твоя родина?

– Да.

– А тебе самому что, не нравиться быть венцом творения?

Харт посмотрел на меня с таким омерзением, будто я кучка испражнений того виверна, и даже сделал шаг в сторону. От этого взгляда я и сама почувствовала себя последней скотиной!

– Я пошутила вообще-то, не надо на меня так смотреть.

– Так не шутят, Рина. – покачал головой Харт.

– Извини. – я потупила взгляд.

Мне действительно было стыдно. Видимо я оскорбила крылатого в лучших патриотических чувствах. Как я успела заметить, чувство юмора у лиссара далеко не атрофированное, а значит этот вопрос действительно очень много значит для него.

Когда в поле зрения появились ворота города, Харт почему-то стал забирать сильно левее от них. Меня это не на шутку насторожило.

– Харт, а куда мы идем? Ворота там! – указала я на проход сквозь высокие серые стены рукой.

– Мы не пойдем через ворота. – режим невозмутимости включен.

– Может ты конечно и умеешь ходить сквозь стены, как Дэвид Коперфильд, Бог тебя знает, с твоей магией, но я так пока не научилась.

– На воротах стоит стража. Проверяет документы и берет плату, за вход в город. У нас с тобой нет ни первого, ни второго. – снизошел до нормального объяснения лиссар.

– Блеск. Дикость какая! – не возмутиться я не могла, – брать деньги только за то, что человек хочет войти в город. И все-таки, как мы туда попадем?

– Через стену, дорогая. Если ты не заметила, у меня есть крылья. – сарказм хоть ложкой ешь.

– Ой-ой-ой! А что же мы тогда на этой гадине хвостатой летели, раз у тебя крылья есть? – на тебе, я тоже так умею.

– Скажи мне, почему люди ездят на лошадях, ведь у них и свои ноги есть? – вопрос определенно с подвохом. Я прям его чую!

– Ну, лошади выносливее, быстрее и вообще, при чем тут… ах ты гад!

Харт засмеялся и начал от меня убегать, я понеслась за ним с целью немедленно убить мерзавца, который опять надо мной издевается! Но куда мне, с моими слабыми легкими, до этого длинноногого спринтера?

В боку закололо и скоро я упала на траву, не в силах отдышаться. Харт навис надо мной.

– Я сдаюсь! – на выдохе сказала ему.

Харт закинул меня на плечо и продолжил путь, а я висела и пыталась дышать.

– Ты совсем не умеешь бегать. – открыл, тоже мне, Америку.

– Я и не претендую. Зачем ты на до мной все время издеваешься? – состроив обиженный голос задала лиссару провокационный вопрос.

– Прям-таки и все время? – усомнился крылатый. – Я же совсем чуть-чуть. Просто ты такая забавная.

Я ударила его кулаком по спине, и по крылу заодно, которое опять висело словно плащ.

– Это что там? Комарик что ли укусил меня?

– Я тебе отомщу! Вот увидишь! Ты будешь плакать и рыдать от моего остроумия!

– Совет на будущее: когда планируешь месть, не предупреждай об этом свою жертву.

– И мстя моя будет страшна!

– Конечно-конечно! Я уже весь дрожу в предвкушении. – гад, вот как есть гад!

Мы подошли вплотную к стене и Харт поставил меня на ноги.

– Ты меня перенесешь, да? –  спросила, глядя на каменную стену высотой метров этак пятнадцать.

– Ну, если хочешь, можешь попробовать залезть. – предложил лиссар, как и я, глядя на верх стены.

– Ты опять?

– Это сильнее меня! – и улыбка до ушей, как же без этого. – Так, иди сюда. – он притянул меня ближе, – держись крепче.

Сказано – сделано. Я обхватила его руками за шею, а ногами за талию и прижалась крепко-крепко. Носом уткнулась куда-то в шею и зажмурилась. А он вкусно пахнет, кстати.

– Все, я готова. – пискнула я.

Харт тоже меня обнял, а потом был толчок и взлет. Я все-таки открыла глаза на секундочку. И не пожалела. Какие же у него огромные крылья! И какие красивые! Особенно когда солнце вот так просвечивает сквозь эту бордовую кожу! Но потом я посмотрела вниз и увидела, как стремительно удаляется земля. Нет, лучше глаза закрыть!

– Рина, ты весь день будешь на мне висеть? – ворвался в мои мысли голос Харта.

– А что мы уже прилетели? – признаться, я и правда не заметила, как мы приземлились.

Медленно расцепила ноги и коснулась носочками земли. Встать на полную ногу не удалось из-за роста Харта и того, что я еще висела у него на шее.  А вот расцепить руки оказалось не так просто. От сильного напряжения их свело судорогой и теперь я не могла пошевелить и пальцем.

– Харт, – выдохнула я ему в шею, – Я не могу расцепить руки.

Ни говоря ни слова он стал разминать мои плечи в этих прикосновениях не было ничего эротичного. Вот совсем. Иногда он довольно больно нажимал в некоторые точки. Но мне все равно было приятно все это время утыкаться в его шею и вдыхать его приятный запах. Так что, когда я почувствовала, что мышцы рук расслабляются я с некоторым сожалением отошла от него на шаг.

Крылатый размял мне все руки до самых кончиков пальцев. Все это время я кривилась и морщилась. Ощущения были далекими от приятных, будто тысяча малюсеньких иголочек вонзаются в кожу. но буквально через минуту все прошло, а Харт, закончив с моим лечением, пошел в какие-то переулки, что уводили нас вдаль о городской стены.

Город мне нравился. Маленький, но чистенький, он был словно игрушечный. По крайней мере мне, как жительнице огромного мегаполиса казалось именно так.  Мы шли по узеньким улочкам и еще более узким переулкам. Мимо нас проходили люди в непривычной для меня, старомодной одежде. Я знала немного историю европейского костюма, так вот то, что носили тут сложно было сравнить с каким-то определенным периодом моды моего мира. Как будто все это взяли, свалили в один котел, как следует перемешали, проварили и получилась вот это! Одно лишь правило прослеживалось – особи женского пола не носили брюк. Я искренне надеялась, что мне не придется одевать на себя корсет в купе с множеством юбок, чтобы слиться с толпой. Уже не раз и не два я замечала на себе странные взгляды прохожих и причина, как я думала, заключалась в моих обтягивающих джинсах, с которыми мне ну очень не хотелось расставаться. Понимаю, что по-детски, но все же.

После того, как у меня заболела шея смотреть по сторонам, я решила поинтересоваться-таки у крылатого о месте нашего назначения.

– Харт, а куда мы идем? – я дернула его за рукав, привлекая к себе внимание.

– Ты вроде хотела есть? Вот мы и идем в таверну.

– Ты же говорил, что у нас нет денег? – удивилась я, – Или тут процветает коммунизм?

– Это еще что такое? – лиссар посмотрел на меня так, будто я только что его обозвала ну очень неприличным словом.

– Ну это когда от каждого по способностям и каждому по потребностям. Когда нет бедных и богатых, когда все равны. И нет денег.

– Похоже не утопию. – усмехнулся Харт.

– Это и есть утопия. – кивнула ему в ответ. – Так что там на счет наших средств к существованию? Они есть или нет?

– Есть, но очень мало. – признался этот конспиратор.

– Ах ты обманщик! – я укоризненно покачала головой, – А врал зачем?

– А ты согласилась бы тогда лететь через стену? – скепсиса в этом вопросе было просто через край.

– А то! – подавись! – Еще как согласилась бы! Харт, я же не совсем тупая. Мне можно просто объяснить свою точку зрения. Обманывать или недоговаривать необязательно. – очень хотелось обидеться, но я решила отложить до следующего раза. Сейчас мне и правда очень хотелось кушать и было не до обид.

– Я и не считаю тебя тупой, Рина. Просто порой твои нескончаемые вопросы мне надоедают.

– Это я еще себя сдерживаю! – призналась я крылатому, от чего тот закатил глаза. – Кстати! Мне ведь не придется переодеваться, правда?

– Зачем? – кажется такого вопроса Харт ожидал менее всего.

– Просто на меня все как-то странно смотрят. Даже пялятся! И, как я заметила, девушки у вас тут носят только юбки.

Он остановился и изучающе смерил меня взглядом, будто видел первый раз, задержавшись на долю секунды на груди и ногах. Я сейчас была без куртки, футболка была не сильно обтягивающая, но и не скрывала моей фигуры. При моем небольшом росте, всего-то сто шестьдесят восемь сантиметров я, слава Богу, была худой без всяких диет. Грудь моя, за которую зацепился взглядом этот развратник, была не такой и выдающейся. Самая обыкновенная, самого распространенного размера. А вот ноги – да! Красивые, длинные, стройные – моя гордость. А в обтягивающих джинсах так вообще загляденье!

Но Харт рассматривал меня не долго, придя к какому-то выводу он сам себе кивнул и пошел дальше.

– Так что с переодеванием? – переспросила его.

– Не вижу смысла. В такой одежде ты выглядишь, как магичка. Это даже нам на руку, меньше будут приставать.

– Но я же не магичка! А если кто-то меня попросит что-нибудь сделать? Я же не умею, и вся конспирация пойдет прахом в тот же миг!

– Скажешь, что ты техномаг. Они редко способны на внешнее проявление магии. И не спрашивай, пожалуйста, как и что у них работает и чем они занимаются. Я тебе как-нибудь потом расскажу.  – лиссар начинал понемногу закипать, я это слышала по его интонации. Видно я и правда его заколебала вопросами. Но еще один я не могла не задать. Любопытство – не порок, как известно.

– А с чего ты взял, что ко мне будут вообще приставать?

– Потому что ты очень красивая.

Ух ты! Хорошо, что я иду немного позади Харта и он не видит, как я покраснела. Надо же, красивая! Нет, я это конечно и так знала, но слышать подобное от мужчины, да еще и от такого, да еще и с приставкой «очень» – это совсем иное. Жаль только, что произнесено это было не как комплимент, а как констатация факта, совершенно его не волнующего.

Мы наконец набрели на заведение, которое Харт, по одному ему известным признакам, определил, как удовлетворительное. Как по мне, так оно было совсем не удовлетворительное. Грязный, посыпанный старыми подгнившими опилками пол, засаленные столы и скамейки. Окна не мыли, наверное, никогда, так что даже при отсутствие каких-либо занавесок, в помещении был полумрак. Запахи тут витали совсем не аппетитные, ну а контингент вверг меня в полнейшее уныние.

– Я тут есть не буду! – категорично заявила я и вышла на улицу.

Воздух! Свежий воздух!

– Рина, давай без упрямства, ладно? – вслед за мной вышел Харт и, взяв меня за локоть, попытался втянуть обратно в таверну.

– Что это за гадюшник? Отпусти! Я туда не пойду! – я старалась говорить тихо, чтоб не злить Харта и не привлекать внимание прохожих, но эмоционально, чтобы дать понять собеседнику всю степень моего негодования.

– Рина, прости, но на данный момент это все, что мы можем себе позволить. Обещаю в ближайшее время решить проблему с деньгами, но в этом городе у меня такой возможности нет. – в голосе Харта прорезались виноватые нотки. А мне опять стало стыдно. Ну что я в самом деле! Можно и потерпеть.

Глубоко вздохнув, я вновь переступила порог этого кошмара и даже прошла к одному из свободных столов. Пары алкоголя совместно с гнилостным запахом, идущим от пола, сразу ворвались мне в легкие. Помимо этого, к букету ароматов примешивался душок каких-то помоев и вроде как запах еды. По-моему, не совсем съедобной.

Харт уселся на скамью и выжидающе уставился на меня. А я поняла, что меня сейчас стошнит! Закрыв рот ладонью, я пробормотала: «Извини, я не могу!», и пулей вылетела из заведения. Перебежав на другую сторону улицы, я оперлась одной рукой о стену каменного здания и согнулась в три погибели, готовая выворачиваться наизнанку. Но этого, слава Богу, не произошло. Я только покашляла немного. Вот они, плюсы пустого желудка!

– Ты в порядке? – мне на плечо легла рука Харта. Я виновато на него посмотрела.

– Знаешь, мне, кажется, расхотелось кушать. Давай я тебя тут подожду, а? Или лучше вон там, – я указала на небольшую площадь метрах в тридцати от нас, в центре которого стоял маленький фонтанчик. – на парапете фонтана посижу.

Харт тяжело вздохнул и, взяв меня за руку, проводил к этому фонтану.

– Никуда не уходи, ни с кем не разговаривай и…

– Все будет хорошо, Харт. – я как можно милее улыбнулась ему.

Он развернулся и собрался уже уйти, но я его остановила.

– Постой! – Я подскочила к нему и зарылась в сумку, которую все это время он нес, одев ремешок через плечо. Я хотела достать телефон и послушать музыку, но под руку попался фотоаппарат. Что ж, почему бы и нет? – Все иди.

Я проводила Харта глазами до злополучной таверны. После чего села на парапет и открыла крышку «Зенита», с целью проверить, есть ли в нем пленка.  Прикосновение к этой вещи – это как прикоснутся к собственному детству. Мне этот фотоаппарат отдал отец, когда я в седьмом классе решила серьезно увлечься фотографией. Всякие мыльницы мне были не интересны, я хотела, чтобы все было по-настоящему. Помнится, даже сама все проявляла.

Пленка оказалась на месте. Правда при проверке я засветила кадр, но это ничего. Глянув на счетчик, определила, что в моем распоряжении еще тридцать два кадра из тридцати шести. Я с благоговением стала настраивать выдержку и объектив, собираясь сфотографировать лежащую передо мной улицу. Как вдруг меня накрыла чья-то тень.

Мой взгляд упал на ноги, обутые в высокие лакированные сапоги. Мужчина, не Харт. Медленно подняла взгляд, отмечая богатую одежду и меч в вычурных, отделанных драгоценными камнями, ножнах и встретилась с голубыми человеческими глазами на миловидном улыбающемся лице.

– Добрый день, госпожа магесса! Простите мне мою бестактность, но могу я поинтересоваться что привело Вас в мой скромный городок?

Э-э-э… что там Харт говорил? Ни с кем не разговаривать? Это немой, что ли притвориться? А ведь этот парень и правда меня за мага принял.

– Здравствуйте. – все-таки я решила ответить. Иначе это выглядело бы очень подозрительно. – А Вы, собственно, кто?

– О, я так невежлив! Баронет Аникс Ливенрой, сын градоправителя Виртраса к Вашим услугам. – он поклонился мне, заложив одну руку за спину, а вторую приложив к сердцу. А с названием города Харт все-таки чуть-чуть ошибся. – А как Ваше имя, прекрасная магесса?

«Как мое имя, как мое имя?» – судорожно заметались мысли по черепной коробке, отскакивая от стенок и натыкаясь друг на друга.

– Рина, – ме-едленно проговаривала я, соображая, что Харт говорил про мое полное имя. А Фамилия?! Что с ней-то делать? Не представляться же Ридиной? – Ридной. – переделала я свою родную фамилию, на манер бароновской.

– Очень приятно познакомиться, Рина Ридной. Могу я присесть тут, рядом с Вами?

– Д-да. – откажешь ему, пожалуй. Сын градоправителя, блин! И как меня угораздило? Лишь бы от Харта не влетело.

– Скажите, а в какой области простираются Ваши способности? Не подумайте ничего плохого, просто мне, как человеку не одаренному, всегда было интересно посмотреть на работу мага.

А-а-а!!! Как хорошо, что я говорила об этом с Хартом!

– Я – техномаг.

– Неужели? – баронет подозрительно расцвел, – А это, должно быть Ваше изобретение? – парень указал на фотоаппарат в моих руках.

О, Господи, хоть бы пронесло.

– Да. – я вцепилась крепче в свой Зенит, как утопающий в спасательный круг.

– А что оно делает? – кажется я начала понимать, почему Харта так бесят мои многочисленные вопросы.

– Ну, с помощью этого аппарата можно делать моментальные картинки. – видя непонимание на лице баронета, стала объяснить подробнее, – То есть я прямо сейчас могу навести объектив, это вот эта штучка, на что угодно, нажать вот сюда и внутри аппарата появится миниатюрная картинка.

– Невероятно! Я, кажется, понял, о чем вы говорите. Слышал такие разработки ведут в институте Тервии. Значит Вы оттуда?

Да что ж это такое?!

– Д-да. – лучше согласиться.

– И все-же что привело Вас сюда, так далеко от дома?

Черт-черт-черт! Кажется, разговор заходит в тупик!

– Я… эм… в отпуске! – выпалила я внезапно появившуюся мысль. – Решила вот посмотреть мир! Заодно испробовать новое устройство.

– Как же Вы будете извлекать из него картинки? С помощью магии? Может быть Вы покажете мне?

Как же хочется его ударить! Чем-нибудь очень тяжелым по голове. А еще аристократ, называется! Любопытство аж из ушей лезет!

– Знаете, я работала над ним не одна. Не думаю, что могу открыть Вам эту тайну без согласия своих коллег Истмана* и Тальбота*. А наш научный руководитель, господин Ньеп*, вообще будет в ярости! – Господи, что я несу?! (*Уильям Тальбот – в 1835 году получил первый негатив. *Истман, Джорж – первым получил патент на фотопленку в рулоне, а через некоторое время и фотокамеру "Кодак ", разработанную специально для работы с рулонной фотопленкой. *Джозеф Нисефор Ньеп – первый создал камеру-обскуру с системой линз и раздвижной трубкой-объективом, которая зафиксировала изображение на слое асфальтового лака.)

– Понимаю. – кивнул баронет. – Ну а какие новости в Тервии?

Твою ж мать! Хватит задавать провокационные вопросы!

– Знаете, баронет. – медленно проговорила я, давая себе самой паузу на подумать, – Я все больше времени сижу в институте. Работаю. Совсем не слежу за происходящем в мире. – фух! Кажется, выкрутилась. По крайней мере собеседник понимающе кивал.

– Но что же мы сидим? Позвольте показать Вам город, прекраснейшая Рина? – он встал и протянул мне руку.

Комплимент я пропустила миму ушей. Я сидела, смотрела на его руку, затянутую в белую перчатку, и думала о причинах моего невезения. Получается, как в плохом ужастике. Он сказал ей не делать этого и не ходить туда, а она сделала и пошла. А потом ее порезали на кусочки и смыли в канализацию. Баронет не был похож на маньяка, но идти с ним куда-то я все-равно не собиралась.

– Простите, но вынуждена отказаться, – все так же глядя на руку Аникса ответила я, – я должна встретиться здесь со своим другом.

– Не переживайте на этот счет, мой слуга встретит вашего друга и сообщит куда мы пошли. – с широченной улыбкой сказал аристократ, подзывая к себе кого-то.

Рядом с Аниксом тут же возник мужик типа «бугай» и мрачно кивнул, показывая тем самым, что все слышал и все понял.

– Спасибо, но я лучше дождусь его сама.  – стала я отнекиваться, с опаской глядя на огромного слугу.

– Но я настаиваю! – ласково, как кот мышке, промурлыкал баронет.

Я шумно сглотнула. Что-то мне все это совсем не нравится! Что-то я начинаю паниковать! Где там Харта черти носят?!

– И все-таки я останусь. – внутри меня все дрожало, но голос был твердым, а взгляд полон уверенности. Потом меня, конечно, накроет не по-детски, но это потом.

– Не упрямьтесь, госпожа техномаг.  – продолжал увещевать баронет, а его ручной амбал сделал выразительный шаг вперед и навис надо мной.

И в этот самый момент я увидела, как позади них из таверны выходит Харт. До него было каких-то метров тридцать! Не думая больше ни о чем, я вскочила и понеслась ему на встречу. Точнее хотела. Слуга баронета очень резво среагировал на мой порыв и схватил поперек талии, подняв в воздух.

– Отпусти! – я засеменила ногами, и, как ни странно, меня тут же поставили на землю.

Слуга даже отошел на шаг. А вот его хозяин, наоборот приблизился, схватил мою ладонь одной рукой, а второй накрыл сверху.

– Прошу, не нужно бояться! Если Вы так хотите дождаться своего друга, давайте подождем его вместе. Простите, если я напугал Вас своей напористостью, этого более не повторится! – тут он наклонился и поцеловал мне руку.

– Заводишь новые знакомства, Рина? – прозвучал рядом голос Харта, в котором я явно услышала угрозу. Только вот кому она предназначалась, мне или баронету я не поняла.

Я вырвала свою руку из цепких пальцев аристократа и сделала шаг в сторону от обоих.

– Это и есть Ваш друг, прекраснейшая Рина? – и не дожидаясь ответа обратился к крылатому, – Позвольте представиться, баронет Аникс Ливенрой, сын градоправителя Виртраса. – парень слегка кивнул головой.

– Позвольте сохранить инкогнито. – все тем же угрожающим тоном ответил Харт, – Рина, нам пора.

Крылатый схватил меня за локоть и потащил за собой. Но на нашем пути тут же возник слуга баронета, а он сам обратился ко мне. И в его голосе явно слышалось беспокойство.

– Вы с ним по доброй воле, госпожа техномаг? Если у Вас проблемы, вам стоит только кивнуть, и я избавлю Вас от общества этого грубияна.

Я услышала, как Харт шумно втянул в себя воздух. Он явно сдерживался из последних сил.

– У меня все отлично, мы правда очень торопимся! Может еще увидимся, …эм… Аникс, мир тесен.

И я уже сама затолкала Харта вперед.

– Если Вам понадобится помощь, я всегда к Вашим услугам, прекраснейшая! – раздалось нам вслед.

Мы шли молча. Очень долго шли. Когда дошли до стены, лиссар без предупреждения притянул меня к себе за талию и взлетел. Хваталась я за него уже в воздухе. Гад! Страшно ведь! А когда мы приземлились он просто оторвал меня от себя и весьма грубо поставил на землю.

Это вообще, что такое? Я-то в чем виновата?

Пока шли по полю к лесу, солнце заметно приблизилось к горизонту. А я и не заметила, как вечер наступил. Шикарно! Опять ночевать не понятно как. Ну хотя бы одеяло у нас теперь есть! Виверн покорно ждал нас на той самой полянке, где мы его оставили. Правда морда его была в крови, и он меланхолично что-то жевал. Точнее кого-то.  Так, лучше об этом не думать. Мало ли какая зверушка тут пробегала?

Мы все так же молчали. Я решила не злить лишний раз своего утопленника и не доставать вопросами. Теперь-то я знала каково это, быть на месте допрашиваемого. Но кажется сейчас Харта бесило даже мое молчание. Все его движения стали резкими, хищными, а глаза разве что не метали молнии.

Он скинул с плеча сумку и бросил ее на землю. Потом вынул меч и яростно порубал несколько ни в чем не повинных молоденьких сосеночек, соорудив из них такое же ложе, что и я в первую ночь. И все это с такой злобой! Я завороженно смотрела на все это и не знала, что делать. Крылатый подошел к сумке, раскрыл ее и достал какой-то сверток. И резко кинул его мне, я еле поймала. В свертке оказалась еда. Запеченный кусок мяса и печеный же картофель. А еще несколько свежих огурцов.

Я стояла и смотрела на них в полнейшей прострации.

– Чего застыла?! Ешь! – первые слова за вечер, – Прекраснейшая! – сказал, как помоями облил!

Вот это номер!

– Это что, ревность?

– Что?! – как бы не взорвался, – Вот еще, с какой стати мне ревновать, ты мне никто!

– Ах, так? – я перешла на крик.

– Я сказал тебе ни с кем не разговаривать! – не уступил мне в громкости этот мерзавец.

– Мне надо было притвориться немой?! – хотелось в него чем-нибудь кинуть, но руки были заняты едой, а таким сокровищем я разбрасываться не собиралась.

– Да, надо было!

– Иди на хрен! – я развернулась и зашагала куда глаза глядят.

– Дорогу не покажешь? – бросил этот гад мне в спину.

Я шла вперед, все также держа в руках раскрытый сверток с едой, а по щекам градом катились слезы. Сволочь! Скотина! Никто я ему! Ну и ладно! Я и сама как-нибудь справлюсь. Нафиг он мне не нужен! Наверняка он преступник, вон как лихо того лиссара убил и даже рука не дрогнула! Зачем я вообще его спасала?! Неблагодарная крылатая тварь! Ненавижу!

Так я шла, пока мне не встретилась симпатичная кочка, на которую я уселась и стала заедать стресс.

Все я конечно не съела. Не влезло. Остаток опять завернула в коричневатую бумагу, похожую на нашу, для выпечки. Пока набивала желудок немного успокоилась и вспомнила, что я оставила этому гаду свою сумку. Ну уж нет! Фиг с ними с вещими и даже с телефоном. Но без своей чудо-аптечки я пропаду!

А между тем на лес уже опустилась ночь. Теперь я шла гораздо медленней, стараясь в темноте разглядеть обратный путь. Все усложнялось еще тем, что дороги как таковой я не видела. Слезы мешали. Ду-ура, плакса! Что же соображалка то у меня совсем не работает? Или это на меня так этот мир влияет?

Я шла и шла. Мне становилось страшно. Начали мерещиться какие-то тени, преследующие меня. Поднялся сильный ветер. Он раскачивал верхушки сосен и их стволы натужно постанывали, нагоняя на меня еще больший страх. Порой мне даже казалось, что они зовут меня: «Рина, Рина». Тогда я затыкала уши и ускоряла шаг.

Как же далеко я забрела! Меня уже начала накрывать паника, когда лес вдруг кончился и я увидела перед собой знакомое уже поле и городскую стену в дали, красиво подсвеченную по верху факелами, но чуть-чуть с другого ракурса. Каким-то образом я проскочила мимо нужной поляны и прошла много дальше. Но по крайней мере теперь точно не заблужусь.

Я простояла на опушке довольно долго. Пейзаж был поистине завораживающим. Красная луна была сейчас ярче, чем вчера и из-за этого ночь казалась какой-то особенной. Будто в обычный сумрак добавили немного лилового. Я потянулась к фотоаппарату, висевшему на груди. Настроила выдержку, чтобы кадр вышел четким и изо всех сил понадеялась, что вставленная в «Зенит» пленка цветная.

Такой вид должен быть не только в памяти! Щелчок затвора. Ностальгия, аж сердце сжалось. По инерции перемотала пленку на следующий кадр, подцепив рычажок большим пальцем. Полюбовавшись еще немного пошла вдоль кромки леса, в сторону нужной мне поляны. Ветер завывал, приминая полевую траву к земле и все сильнее раскачивая деревья. Стало заметно темнее. Посмотрев на небо, поняла почему. Обе луны скрылись за огромной тучей. Сверкнула молния где-то над лесом и через несколько секунд я услышала гром.

Люблю грозу! Буйство стихии! Когда дождь стеной и ветер ураганный, и молнии сверкают, и гром гремит. Но вот незадача. Все это я люблю, когда сижу дома и смотрю на это из окна! А когда этот дождь заливает за шиворот, ветер грозит сбить с ног, молнии бьют чуть ли не в голову, а гром оглушает, мне это совсем не нравится!

До поляны я дошла промокшая, продрогшая и злая теперь не только на Харта, но и на весь этот дурацкий мир! А на поляне меня оказывается никто не ждал. На лежанке из сосновых веток лежало сложенное одеяло, а сверху моя сумка. Ни виверна, на Харта. Напрашивался очевидный факт. Он меня бросил.

Плакать больше не хотелось. Какой смысл? Я же уже решила, что справлюсь без него. Вот пожалуйста. Бойтесь своих желаний. А Харт, очевидно, пошел искать дорогу на хрен. Как бы не заблудился, бедняжка. Туда дорога тяжела. Но все-таки, каков мерзавец!

Я закуталась во влажное одеяло. И улеглась на сосновые ветки. Дождь начал убывать, а ветер стихать. Гроза шла дальше. Холод пробирал до костей. Я никак не могла унять дрожь. Нужно что-то с этим делать, только заболеть мне и не хватало, для полного счастья! Вытащила аптечку и разложила перед собой. Такс, а чем мне запить мои колеса?

Оглянулась вокруг, мой импровизированный бурдюк валялся рядом с моим ложем плотно завязанный кожаным шнурком, от него и отрезанным. Отличненько, хоть воду опять искать не придется. Выпив скопом иммуностимуляторы, противовирусные и противопростудные таблетки я воткнула в уши провода и пустила по кругу песню Malukah – Reignite.

«Hope can drown lost in thunderous sound

Fear can claim what little faith remains

But I carry strength from souls now gone

They won't let me give in…» – саундтрек из игры «Mass Effect», в которую я так и не поиграла, давно запал мне в душу глубоким смыслом. И к моей ситуации как нельзя лучше подходил.

«I will never surrender

We'll free the Earth and sky

Crush my heart into embers

And I will reignite…

I will reignite… » – я лежала, дрожала и соглашалась со словами. Никогда я не сдамся! Никогда! Так и уснула с этой мыслью.

Мне снился кошмар. Снилось будто я не смогла вернуться домой. И умирающий отец, который смотрел на меня сквозь пространство, и в этом взгляде было столько боли, столько обиды. Я уливалась во сне слезами. Бежала вперед, тянула к нему руки. Но ноги увязали в чем-то мерзком, а легкие разрывало огнем. И сколько бы я не старалась, отец лишь отдалялся и отдалялся.

Мне снился Артем. Он ползал вокруг меня, похожий на гигантского таракана. А я никак не могла сдвинуться с места. Не могла пошевелиться и скинуть его мерзкие лапки, которыми он цеплялся за мою одежду, пытаясь забраться на меня. Я кричала, но ни звука не вырывалось изо рта.

Мне снился Харт. Он смотрел на меня с презрением. Медленно отворачивался и уходил, оставляя меня одну. А вокруг сгущалась тьма, которой он мог управлять. Она засасывала меня, поглощала и я сливалась с ней в единое целое, не в силах противиться.

Никогда до этого я не видела таких кошмаров. Обычно снилось только как меня опять насилуют. Но теперь у меня появились другие страхи. И это было гораздо хуже. Гораздо сложнее побороть. Я пыталась проснуться, но мне не удавалось. Я понимала, что сплю, но вырваться из иллюзий было мне не под силу. Я проваливалась в них все глубже и глубже, пока они не сменились, наконец, полной чернотой и тишиной.

***

Рзартарихарт не мог унять злость, даже когда Рина развернулась и ушла, послав его по интересному адресу. Он метался по поляне, пытаясь найти что-нибудь, что можно сломать. А потом вдруг споткнулся о сумку девушки. И его накрыло осознанием ситуации. Что там сказала девчонка? Ревность? Именно она пробралась в душу и разъедала ее. Каких-то два дня, а он уже ревнует девчонку так, будто она его жена!

Опомнившись, Харт сложил разбросанные по поляне вещи на лежанку из веток и побежал за Риной. Его Риной. Но скоро он понял, что догнать ее так вряд ли сможет. Рзартарихарт не был следопытом, но он мог найти ее с воздуха. Резко взмахнув крыльями, он поднялся над деревьями высматривая в сумерках тоненькую фигурку.

Он пролетел совсем немного, как правое крыло пронзила острая боль. Кожа хоть и срослась, но еще не окрепла. Лететь дальше было невозможно. Пришлось возвращаться пешком на поляну и седлать недовольного этим виверна. Давно наступила ночь, но это ничуть не мешало лиссару. Он прекрасно видел в темноте, благодаря строению зрачка. Но Рины нигде не было. Как же он пропустил ее? Он облетал округу уже который раз, все медленнее и ниже, зовя девушку по имени.

В небе полыхнуло и началась гроза. А лиссар продолжал тщетно искать девушку, пролетая все дальше. Но тут в голове возникла мысль, так неожиданно, будто кто-то ее туда вложил. Что если она вернулась сама? И теперь мокнет на поляне одна, в темноте, думая, что он ее оставил? Натянув повод виверна, Рзартарихарт развернул его и полетел обратно.

Его девочка лежала на сосновых ветках, завернувшись в промокшее одеяло. Она вся дрожала, на лбу выступил пот.

– Рина. – Харт присел рядом с ней, девушка не отозвалась. Она спала.

Рзартарихарт убрал с ее лба мокрые пряди волос и резко отдернул руку. А потом приложился этому месту губами, проверяя не показалось ли ему. Увы. У Рины был сильный жар.

– Демоны! – выругался Харт.

Он подхватил вещи и закрепил их на седле. Осторожно взяв Рину на руки он плотнее закутал ее в одеяло и вместе с ней забрался на виверна.

– Потерпи, девочка. – успокаивал он, казалось, самого себя. – Тут не долго лететь. Еще до рассвета будем у целителя. Потерпи, милая.

Харт прикладывался ко лбу Рины то щекой, то губами и с ужасом понимал, что жар усиливается. Она начала метаться у него на руках, и мужчина не знал как ей помочь. Ей явно снилось что-то плохое. Она кричала и пыталась размахивать руками. А лиссар прижимал ее к себе, такую хрупкую, маленькую, гладил по голове и шептал ласковые слова, не заметив, что давно перешел на родной язык.

– Шаве, ратраимас вер, шаве! (тише, хорошая моя, тише) – уговаривал он бессознательную девушку, губами собирая слезинки с ее лица. – Ви рзаграт рза ври-ис дер ра-атри! (я никогда не оставлю тебя больше).

До приграничного Дзартийского города Фартис они долетели, когда только начало светать. Местный целитель был давним знакомым Рзартарихарта, именно поэтому он летел сюда, а не в Сиатр, который был восточнее и ближе к Виртрасу.

Рзартарихарт приземлился прямо во дворе дома друга. Аккуратно, чтобы не потревожить лишь недавно успокоившуюся девушку, он спланировал на землю и подошел к двери. Минуту он примеривался как ему постучать, ведь у него заняты руки, он уже замахнулся на ни в чем не повинную дверь ногой, как ее распахнул заспанный хозяин.

– Харт? – от удивления маг даже проснулся, – ты что тут делаешь? Да еще и в такую рань?

– Пациента тебе принес. Может пустишь нас в дом, у нее сильный жар.

– О, Создатель! Никогда не зайдешь просто так, пропустить стаканчик, вечно с проблемой! – сокрушался человек, лет сорока на вид, пропуская друга с девушкой на руках и закрывая за ними дверь.

День третий

Я просыпалась тяжело. У меня все болело. Ломило каждую клеточку тела. Стоило вздохнуть, и я зашлась в ужасном сухом кашле, который обжигал мне легкие и горло. Дыхание тоже было горячим, что свидетельствовало о высокой температуре. Эх, не помогли мои таблетки. Теперь помру, вот незадача-то. Я разлепила веки с невероятным трудом. Глаза сразу же заболели тоже.

Взору предстал вовсе не лес, и это очень радовало. Судя по всему, я лежала на мягкой кровати в каком-то доме. Вертеть головой я не могла, хоть и хотелось осмотреть комнату полностью. Из того что я видела был стол, он стоял на против меня. Рядом с ним тумбочка, а за ней дверь. Все это было на расстоянии метра в полтора от кровати, на которой я лежала.

Под потолком плавали какие-то огромные светлячки. Очень красивые, золотистого цвета. Мне даже подумалось, что они магические, так как ни к чему не крепились и не слепили глаза, когда я на них смотрела. А еще я смогла определить, что я в комнате одна.

Не успела я это подумать, как дверь бесшумно открылась и в комнату, как мягколапый кошак, прокрался среднего роста мужчина, лет этак сорока, с веселыми морщинками вокруг глаз и короткими каштановыми волосами.

– О, проснулась? Прекрасно-прекрасно! –  заговорил он, увидев, что я его разглядываю.

В дверном проеме тут же материализовался Харт:

– Проснулась? – воскликнул он и, кажется, хотел броситься ко мне, но первый посетитель его остановил, встав грудью на амбразуры. Смотрелось забавно, ибо он был на голову ниже.

– Харт уйди, ты будешь только мешать! – лиссар оторвал от меня взгляд и перевел его на говорившего.

– Но я…

– Уйди тебе говорят! – на дал ему закончить мужчина, вытолкав-таки крылатого за дверь и захлопнув ее у него перед носом. – Так, на чем мы остановились? – спросил он, потирая руки, чем не мало меня напряг.

– Ах, да! – вспомнил он, – Вы проснулись и это замечательно! Позвольте представиться, я Мирим – целитель и друг Харта. Так что если Вы доверяете ему, то можете не о чем не волноваться. – я завозилась, а он продолжил, – Если же не доверяете, то все равно не волнуйтесь, ибо Вы теперь моя пациентка и находитесь под моей защитой. И я защищу Вас даже от него.

Вот это новости. Значит Харт все-таки вернулся и даже отвез меня к целителю. Интересно, где он пропадал?

– У Вас, дорогая моя, воспаление легких и это очень плохо. – говорил он, доставая из ящиков стола какие-то скляночки и вытаскивая из них пробочки. По комнате поплыл запах трав, выдержанных на спирту. – Но я маг, а не просто лекарь, и это хорошо!

Вот говорливый-то! Я попыталась сказать ему, что очень рада, что он маг, но не смогла. Голоса не было совсем.

– О, не разговаривайте, милая леди, это Вам пока не доступно. Вот сейчас выпьете лекарство и скоро станет полегче. А пока лучше помолчать.

В общем-то выбора у меня никакого и нет. Но то, что меня будут лечить, да еще и магией здорово обнадеживало. Ведь воспаление легких, даже в моем мире, тот еще подарочек! Мирим тем временем смешивал чудо-лекарство в прозрачном стакане, аккуратно отмеряя в него то или иное снадобье специальной мензуркой с пометками. Делал он это быстро, профессионально. А я наблюдала, как менялось итоговое зелье. Именно зелье, по-другому назвать сложно. Оно постоянно меняло цвет и само собой закручивалось в стакане маленьким водоворотиком.

А потом Мирим настойчиво предложил мне это выпить. Пахло вкусно, так что сопротивляться я не стала. К сожалению, вкус резко отличался от запаха в худшую сторону. Я скривилась и попыталась отвернуться, и даже отползти, мол, извините, но эту гадость пить невозможно!

– Надо-надо, деточка. Не упрямьтесь, леди. Или хотите проваляться в постели неделю? Будете хорошей девочкой и к сегодняшнему вечеру станете петь и танцевать. Так что пейте!

Пришлось давиться. Если эта мерзость поможет мне вылечиться от пневмонии за день, то можно и потерпеть, действительно. Но какая же гадость! Даже сравнить не с чем!

– Вот и умница, вот и славненько! – приговаривал целитель. – так, а теперь повернитесь ко мне спиной, милая леди, и поднимите тунику. – это он про майку, наверное.

Поворачивалась я медленно. Кожа стала очень чувствительной и мне было больно любое прикосновение, будь то одеяло, майка или мои же руки. Но все-таки я справилась. Маг в это время достал какой-то лосьон и как следует растер им свои ладони. Запахло медом.

Мирим делал мне что-то вроде массажа, но очень-очень легкого. Водил по спине руками, и я чувствовала, как по легким растекается приятное тепло. И правда магия. Как ни странно, но все это время маг молчал. Наверное, поэтому я опять уснула. И в этот раз мне ничего, ну вот совсем, не снилось.

Когда я проснулась второй раз в комнате уже не было тех светлячков. Зато откуда-то из-за моей спины лился дневной свет. Я на удивление легко приняла сидячее положение и осмотрела, наконец, всю комнату целиком. Она была не большой. Моя кровать стояла у стены. За изголовьем была еще одна тумбочка, близняшка той, что у стола. А сразу за ней окно. У противоположной окну стены возвышался большой шкаф. А еще в ногах кровати обнаружился Харт.

Он сидел на полу, согнув одну ногу в колене и вытянув другую, прислонившись спиной к кровати. Правое крыло завернуто вперед и как бы укрывает его, а левое откинуто в сторону. Голова была запрокинута назад. Лиссар спал.

Я подползла к нему, не слезая с кровати и села рядом с его головой. Такой красивый и такой гад. Довел меня до слез, а потом бросил в лесу! И все равно я улыбалась, глядя на него спящего.

Я так просидела рядом с ним минут двадцать. Потом он резко дернулся и открыл глаза. Он повернулся ко мне, встав на пол на колени, так что наши лица оказались почти на одном уровне, и попытался накрыть мои плечи одеялом.

– Рина, ты чего раскрылась, замерзнешь! – это было так мило, что я опять заулыбалась.

– Мне не холодно. – ой! Голос появился! Слабый еще, но говорить не больно! От этого я разулыбалась еще шире.

Харт посмотрел на меня как-то обреченно, протянул руки вдоль моих бедер, обнял ладонями талию и уткнулся лицом мне в голые колени. Голые! Я только сейчас заметила, что на мне нет джинсов.

– Да-аррина, прости меня. – попросил он своим умопомрачительным голосом.

А я поняла, что этот нелюдь сводит меня с ума. И я не могу на него обижаться, хоть он и гад. О чем я ему и сообщила. Не про то, что с ума сводит, а про обиду и гада. Я зарылась пальцами в его волосы. Они оказались мягкими и густыми. А он взял и поцеловал мою коленку. Левую. Я замерла от неожиданности и наглости этого мужчины. А он поцеловал снова, но уже выше, проведя до этого места дорожку горячими губами.

И в этот эпичный момент дверь открылась, и вошел Мирим с подносом в руках.

– А ну, голубки, разлетайтесь! – скомандовал он весело, – Точнее ты, Харт, кыш отсюда. А Вам, милая леди, надо позавтракать.

– Не называй ее так. – тихо прорычал лиссар, подняв голову от моих коленей, но не отпуская из своих рук.

– Заткни свою ревность поглубже и дуй на кухню. Лимка тебе уже накрыла. – невозмутимо ответил целитель все тем же бодрым тоном.

– Иди, Харт. – тихо поддержала я Мирима, стараясь сделать вид, что мои красные щеки такие от природы.

– Я зайду попозже. – пообещал крылатый и вышел.

Я шумно выдохнула и поспешила накрыть ноги одеялом.

– О, голосок прорезался? Превосходно, просто превосходно! – обрадовался Мирим, чуть ли не больше меня.

– А Лимка – это кто? – полюбопытствовала я.

– А Лимия, это моя драгоценная женушка. – улыбнулся маг такой теплой улыбкой, что сразу стало понятно, в этой семье царят любовь и гармония.

Завтрак был просто чудесным. Наивкуснейшие блинчики со сладким домашним творогом, большой стакан обожаемого мной молока, от вкуса которого я просто млела. М-м-м! так вкусно я кушала только когда приезжала на дачу школьной подруги. Ее бабушка тоже так готовила. Но это было давным-давно. Но в каждой бочке меда обязательно затешется ложка дегтя. Завтрак омрачила необходимость опять давиться тем мерзопакостным лекарством.

– Вы невероятно легко поддаетесь лечению, дорогая моя пациентка! Сейчас еще разок погреем Ваши легкие и надо будет еще полежать. А если опять уснете, будет просто превосходно!

– Да что-то мне спать не хочется. – призналась я лекарю.

– Что ж, но полежать все-равно надо. Хоть жар и спал, надо дать организму отдых. Если хотите, попрошу Лимку занести Вам что-нибудь почитать. – предложил целитель, снова водя руками по моей спине. В этот раз с большим нажимом и тепло от его ладоней проникало еще глубже. Оно расслабляло и умиротворяло.

– Это было бы чудесно! – улыбнулась я, хотя Мирим и не мог этого видеть, ведь я лежала, уткнувшись в подушку.

Беспрестанно приговаривая что-то себе под нос Мирим закончил процедуры и вышел из предоставленной мне комнаты. Меня немного разморило и я, хоть и не хотелось спасть, немного повалялась в кровати. Потом потянулась как следует и с ужасом поняла, что мне не повредила бы ванна. Да уж. Ночью с меня должно быть семь потов сошло!

Обведя комнату цепким взглядом, я не нашла своих вещей на видных местах и решила поискать их в шкафу. Дедукция меня не подвела. Шкаф делился на две части по вертикали. Справа было много полочек. На средней лежали мои джинсы и носочки, аккуратно сложенные и явно выстиранные, а на нижней стояли сапоги, тоже до неприличия чистые. Слева же было место для вешалок, на одной из которых висела моя черненькая курточка, а внизу обнаружилась сумка.

Вытащив из сумки остальную одежду, разложила ее по полкам и, набравшись смелости, взглянула на себя в зеркало, установленное с внутренней стороны одной из створок шкафа. Да уж. Все признаки болезни на лицо. Кожа бледная, под глазами тени. Волосы тусклые и спутанные. И грязные. И я вся грязная. От этой мысли тело сразу зачесалось. Как бы не хотелось мне снять пропотевшую и пропахшую футболку, одевать чистые вещи на немытое тело мне хотелось еще меньше.

Интересно, разрешит мне Мирим помыться? Наши врачи обычно не рекомендовали это делать во время болезни, но я их никогда не слушала и ничего страшного со мной от соблюдения гигиены не случилось.

– Ой, – раздался за моей спиной женский голос, и чуть переведя взгляд я увидела в отражении милую блондинку лет тридцати, – я не вовремя?