Ведьма за миллион 2. Ловушка для инквизитора бесплатное чтение

Глава 1. Леди, которая не ленилась

– Ваша светлость, я закончила, – пискнула горничная, оседая позади герцогини дэ Аншэри. Со стороны могло показаться, что девушка падала в обморок от страха, а не делала привычный для прислуги книксен.

– Из какого только места у тебя руки растут, Луиза? – сердито поморщилась леди Регула. Она оглядывала праздничную прическу с помощью маленького зеркальца в золотой оправе и кривила душой, чтобы не хвалить горничную. В идеально уложенных черных прядях изысканно поблескивала изящная бриллиантовая диадема. Вампирка отшвырнула зеркальце. – Подавай платье, да поживее.

Несчастная понурила голову и помогла ей облачиться в расшитое драгоценными камнями платье цвета молодого вина. Хозяйка одевалась молча, изредка улыбаясь каким-то мыслям, и не обращала на нее никакого внимания. Когда было покончено с пуговицами на спине, ее светлость жестом и без напутствий отослала горничную. Оставшись одна, леди Регула достала из эмалированной шкатулки с цветочной росписью рубиновое колье и украсила им глубокий вырез платья. Она немного себя корила, что не отчитала девчонку для поддержания общей дисциплины.

Правила для замковых слуг были составлены еще прапрапра… в общем, каким-то очень далеким предком герцогини, в жилах которого текла чистая кровь Высших вампиров. Она гордилась этим фактом и считала своим долгом не посрамить память предка. Поэтому каждый вечер перед сном, лежа в постели с великолепным резным изголовьем, до дыр зачитывала маленькую книжечку в кожаном переплете с изображением своего родового герба. Особенно она любила пункты о наказаниях нерадивых слуг. Однако ее светлость не была бы собой, если бы не последовала еще одному совету пращура: "Не ленитесь! Подходите ко всему с энтузиазмом, и результат превзойдет ожидания!". У нее имелась собственная методичка по воспитанию слуг, опубликованная одним из самых престижных издательств Убежища.

На втором месте в ее сердце обосновался сын, и вот он никак не желал оправдывать надежд своей сиятельной мамочки: злостно уклонялся от исполнения обязанностей по продолжению их героического и знатного рода. Даже вступил в армию великого маршала Истиара дэ Сигимар во Вторую магическую кампанию против Светлых сил, лишь бы не жениться на дочери племянника двоюродной бабушки ее кузины маркизы дэ Помпиньи, чем довел мать до нервного срыва. Впрочем, леди Регула отличалась завидными терпением и хитростью, и после увольнения сына из армии продолжила капать ему на мозги на туже тему, но уже более тонко и завуалировано.

Вот и сегодня все было изящно замаскировано под ежегодный праздничный бал, который пришлось так некстати перенести с ночи Миллениума. Из-за угрозы нападения городских нищебродов многие из ее друзей приняли решения покинуть Бьёрсгард, пока не стало поздно. Она намеревалась поступить так же, как только станет ясно, что задуманное удалось. Благо теперь сын уже не мог прикрыться долгом перед Инквизицией и отказаться от присутствия на балу в качестве герцога дэ Аншэри, Лорда вампиров из рода Шайэт.

Среди гостей будут отец и дочь дэ Сигимар, а ее светлость уже давно знала о романе сына с Виривеной. Девушка была удивительно хороша собой, умна и могла принести Дому дэ Аншэри пользу, как золотом, так и связями. К тому же она напоминала герцогине ее самому, лет эдак триста тому назад, а главное, разделяла ее любовь к поддержанию дисциплины в рядах домашней прислуги. Если и сегодня Дэланакар не уступит, то не видать ей внуков уже никогда.

– Значит, сегодня я превзойду саму себя, – твердо сказала вампирка своему отражению в зеркале и направилась к двери, покачивая стройными бедрами. В свои четыреста с хвостиком она выглядела на двести пятьдесят. И порой даже задумывалась, а не выйти ли ей снова замуж, но сочла эту мысль неприличной при неженатом сыне. Сначала дела рода, а вот потом будет видно.

В бальном зале уже собрались гости. В дальнем его конце, у камина, стояла огромная, увешанная изысканными шарами ель, и ее макушка касалась лепного потолка. Под пушистыми ветвями на мягких диванчиках перешептывались дамы в возрасте, которые предпочитали дожидаться ужина у огня. Хрустальные многоярусные люстры изливали яркий холодный свет на искрящиеся драгоценностями девичьи стайки. Юные аристократки порхали между группами молодых людей, которые окружили столы с вином и закусками, ибо теплую кровь согласно этикету должны были подать только после полуночи. Отовсюду звучал смех и лилась прекрасная музыка. На первый взгляд, самый обычный бал, но лица мужчин были слишком серьезными, многие спорили, сдержанно размахивая руками. С появлением хозяйки замка на парадной лестнице музыка смолкла и пронзительно загудели фанфары.

– Ее светлость герцогиня дэ Аншэри, урожденная маркиза дэ Рион Лэдвальд! – зычным голосом объявил церемониймейстер. Матроны под елкой перестали судачить о нравах молодежи, прочие гости выстроились по обе стороны подножия лестницы.

Леди Регула величественно спустилась по ступеням. Она приветствовала каждого из них вежливым кивком головы. Ее миндалевидные глаза цвета красного дерева искали в толпе высокую фигуру непокорного сына, но неизменно натыкались лишь на пристальные взгляды гостей.

Слухи о проступке Дэланакара охватили город со скоростью пожара на лесопильне. Его присутствие на балу расставило бы точки над "i" – дескать, он ни в чем не виноват, поэтому ему незачем и скрываться. Но вместо этого он снова ставит ее в неловкое положение. Как тогда, в столице, когда леди Регуле пришлось одной предстать перед императором в день восхождения того на престол. Хвала богам, его императорское величество Дририй Первый во время церемонии помазания слегка переусердствовали со священным вином. И единственным, что пользовалось его вниманием, было декольте одной из фрейлейн императрицы, а вовсе не дворяне, лобызающие край парадной мантии. Чего не сказать о Дворе. Ядовитые насмешки летели ей в спину, пока она была в Хрустальном Граде.

Из-под лестницы вынырнул поверенный и подал ей руку, стоило ножке в изящной туфельке ступить на последнюю ступень. Какой стыд! По правилам это должен был сделать Дэланакар.

– Моя госпожа, вы прекрасны! – Бобикас, длинный, как жердь, и похожий на плешивый сучок с пышными усами, расплылся в подобострастной улыбке. – Ваши глаза сияют столь ослепительно, что даже солнечные лучи…

– Заткнись, Бобикас! Где мой сын? – прошипела герцогиня, одновременно улыбаясь графу дэ Фиртелле. Поверенный следовал за ней с небольшой коробкой в руках и подал ей маленький символический подарочек, которым она одарила графа в честь наступающего праздника.

– Он в кабинете, выходить не собирается, – шепнул Бобикас, шевеля усами. – Обещал порубить меня на кусочки отцовским мечом, если я еще раз притащусь.

– Ты сказал, что я его умоляю? – Из-за негодования голос вампирки прозвучал чуть громче, чем позволяли приличия.

Граф решил, что она обращается к нему и удивленно застыл. Ему тут же сунули под нос руку для поцелуя, унизанную перстнями. Каждый из них стоил годового бюджета небольшого городка в какой-нибудь заштатной Пещере, но это мало волновало леди Регулу во время последнего визита фамильного ювелира. Как и проблемы нищих и обездоленных за стенами ее замка, которых вдруг обуяла зависть. Главное, что камни были крупные и хорошо переливались. Граф усердно и с почтением облобызал хозяйскую длань, колупнул клыком огромный рубин и пропыхтел нечто одобрительно-поздравительное.

– И вам всего наилучшего, граф, – улыбнулась герцогиня, украдкой вытирая перстень о рукав поверенного. – Пойди и скажи ему, что, если он сейчас же не выйдет к гостям, я приду к нему сама!

Бобикас давно привык, что она не терпит замешательства. Он тут же ринулся исполнять приказ, прихватив с собой и коробку с подарка ми, но был схвачен за шиворот парадного костюма властной рукой.

– Ты куда, болван? – зашипела герцогиня. – Пойдешь, как только я раздам все подарки!

Поверенный поплелся следом за ней с самым тоскливым видом. Он в очередной раз оказался между молотом и наковальней.

Глава 2. Инквизитор за решеткой

Дэлан отсиживался в кабинете покойного отца третий час подряд и старался не замечать льющейся со стороны бального зала музыки. В этом году мать превзошла саму себя – устроила роскошное празднование по случаю Миллениума, но он понимал, для чего все было задумано. И это выводило его из себя. Да, не так, как те двое суток, что он провел сначала в допросной Управления, а затем разыскивая Колючкину по всему Бьёрсгарду, но все же.

Вампир забросил ноги в начищенных сапогах на крышку стола и увидел в носках свое отражение. И это никак не улучшило настроения.

Все-таки стоило взглянуть на праздничный костюм до того, как портной матери закончил работу. Столько камней и золотого шитья он видел разве что на первых полосах газет в день коронации императора Дририя. Хуже было только одно: ему придется выйти к гостям и повести мать в первом танце. Иначе в ближайшие тысячу лет она так и будет подвергать его пытке увещеваниями. Стоило остаться в Управлении и попросить у дэ Гаркхата политического убежища.

Дэлан угодил в допросную камеру прямиком с совещания. Генерал-магистр Готта сидел во главе овального стола и лучился самодовольством, как мухомор из Зараженных земель радиоактивным светом. В это время Калан в сопровождении пятерых охранников зачитывал ему обвинение в похищении человека с целью распития крови, которое повлекло за собой смерть.

– Камера для вас уже готова, магистр дэ Аншэри, но вы сами можете выбрать, как в нее попасть. – Готта спрятал ухмылку за кончиками сложенных вместе пальцев. – С почестями, положенными инквизитору под подозрением, или в наручниках из серебрила, словно опасный убийца.

В кабинете смолкли все звуки. Дэлан поймал взгляд Ардэ, он умолял не усугублять положение. Он сорвал с шеи жетон и бросил на стол.

– Я не виновен.

– Следствие покажет. – Генерал-магистр кивнул охране, приказывая увести главу КВМБ прочь. Он не стал сопротивляться, в этом не было смысла. Елисар поднялся, чтобы последовать за ними. – Ардэ, останьтесь. Совещание еще не закончено.

Так вампир сам оказался там, где с его помощью неоднократно оказывались другие – у кафельной стены в мизерной и холодной допросной комнате. Здесь имелись стол, стул и маленькое зарешеченное окошко в обитой серебрилом двери. И в наручниках. Так уж пожелал Адриан Тельгор. Иначе как бы он решился вести допрос в одной клетке с таким опасным хищником.

– Значит, вы так и будете утверждать, что не имеете никакого отношения к смерти этой женщины, несмотря на наличие у следствия неоспоримых доказательств вашей вины?

– Сначала я хочу узнать, о ком идет речь.

– Что ж, хорошо. – Адриан достал из папки несколько фотографий и жестом крупье со стажем разбросал по столу. На всех с разных ракурсов было запечатлено обнаженное женское тело, покрытое укусами и запекшейся кровью.

Дэлан не был уверен, но, кажется, ее звали Ларисса, или Лиирисса. Он видел ее лишь однажды. В тот день, когда Тэрчест настоял на выборе нового донора, ибо предыдущий погиб в результате несчастного случая. На станции ему предложили несколько образцов крови, а потом предъявили эту девушку, чтобы он смог убедиться в отсутствии у нее неприятных физических изъянов. На самом деле ее кровь была не лучше и не хуже остальных, он просто ткнул в ее медицинскую карту пальцем и отправился по делам, а вечером его ждал обычный бокал с кровью. Вот и вся история.

– Я так и не увидел на вашем лице признаков удивления. Знакомая картинка? – Тельгор взял в руки одну из фотографий и начала пристально рассматривать. – В лаборатории уже заканчивают делать слепки с укусов, но тут и так ясно. Они соответствуют тем, что вы оставили в картотеке кровососущей нежити.

Вампир прислонился к стене. Холод помогал держать себя в руках.

– Где представители Комитета по вампиризму?

– С чего бы вам желать встречи с ними? Всем известно, что там у вас нет ни одного приятеля, который поможет вам выкрутиться.

– А еще мы оба знаем, почему я здесь на самом деле.

Адриан снисходительно покачал головой:

– Вы здесь потому, что нарушили закон. Комитетчики займутся вами позже, как только закончат разбираться с последствиями беспорядков. Слишком многие вдруг возомнили, что могут творить все, что захотят. Сейчас долг любого инквизитора оказывать коллегам посильную помощь.

– И она состоит в том, чтобы усилия, затраченные на меня, не пропали даром.

Тельгор поморщился.

– Вам все равно придется отвечать на вопросы. Сейчас, или спустя несколько месяцев в камере, где о вас вполне возможно вообще забудут. Вы там заживо сгниете, а ведь жизнь у вашего вида долгая. Особенно если найдутся желающие сделать ее невыносимой. Сами начнете просить о смертном приговоре.

Дэлан сцепил клыки. Готта сделал еще один ход и, стоило признать, он ему удался.

– Вы все еще намерены молчать? Или расскажите, как все было, чтобы я позволил вам вызвать правозащитника? Сможете на пару настаивать на версии о невменяемости в момент совершения преступления.

– Мой ответ прежний – я не виновен.

– Бросьте, дэ Аншэри, улик достаточно. Взять хотя бы наличие вашей слюны в ранах девушки, или сообщение Виривены дэ Сигимар на вашей тарелочке. В контексте случившегося его значение становится слишком очевидным. Она знала, что вы сделали и пыталась предостеречь от продолжения Охоты.

– Вы уже допросили ее?

– Ваша невеста отказалась свидетельствовать против вас.

Вампир дернул углом рта. Виривена, Виривена, что же ты наделала.

– В какой-то момент вы поняли, что ежедневной порции разогретой крови от этой очаровательной крошки вам уже недостаточно, – продолжил Тельгор и снова выдвинул вперед одну из фотографий. – Поэтому вы похитили ее, чтобы высосать досуха. Я не вампир, но представляю, каково такому, как вы, ощущать привкус антикоагулянтов в ужине.

Дэлан поднял на него глаза.

– Я не убиваю людей ради крови.

– Удивительно, но жители одной из провинций Валенсира почему-то имеют иное об этом мнение. Напомните-ка, скольких из них вы убили во время кровавых вылазок с бандой Теней? Несколько жалких сотен? Их родные и близкие передают вам привет. Да-да, дэ Аншэри, теперь Управлению все о вас известно, так что никакие связи в Трибунале уже не смогут вам помочь. – Он сложил руки на груди, явно наслаждаясь ситуацией и произведенным эффектом.

Дэлан растер ноющий шрам. Кажется, его бег по замкнутому кругу с прошлым вот-вот подойдет к концу. Однажды это должно было случиться. Но только не здесь… и не сейчас.

– Вы готовы обвинить Трибунал в измене делу Инквизиции, лишь бы избавиться от меня? Я бы с удовольствием на это посмотрел. Но вряд ли наш генерал-магистр на такое отважится.

– Напоминаю, вы до сих пор не предоставили ни одного доказательства своей невиновности.

– А разве вы спрашивали меня об этом?

Тельгор скептически приподнял брови.

– Может быть, у вас есть алиби?

Вампир колебался, не зная, стоит ли вмешивать в это дело Колючкину. Она была темной лошадкой, от которой можно было ждать чего угодно, но он должен был использовать любую возможность, чтобы выйти отсюда.

– Эту ночь я провел в доме Виринеи Колючкиной.

– Какое знакомое имя. Ах, ну да, конечно. – Инквизитор достал из папки несколько листков бумаги и бросил к фотографиям. – Вот рапорты агентов, которых вы приставили следить за этой девушкой, пустив в ход служебное положение. С ней потом произошла такая странная история, в которой фигурировала некая, растворившаяся в воздухе тварь типа вурдалака. Агенты до самого утра обыскивали Ведьмину гору в поисках ее следов, но так ничего и не нашли. Сам собой напрашивается вопрос, а существовала ли она вообще или это часть какого-то хитроумного плана.

– Виринея важный свидетель, она нуждалась в моей защите.

Тельгор выслушал его со сладкой ухмылкой.

– Вы не заметили, но у вас дрогнул голос, когда вы говорили об этой девушке. Возможно, и мне стоит познакомиться с ней поближе. Я уверен, что рассказ госпожи Колючкиной прольет свет на недостающие кусочки мозаики. Пожалуй, я займусь этим немедленно, а вы пока насладитесь последними спокойными часами жизни. – Он поднялся и постучал в дверь, вызывая охрану. Но вместо них вошел шеф ОКДУ.

– А, магистр Ардэ, – усмехнулся Адриан. – Я все гадал, когда же вы появитесь.

– Уже закончили? – спросил шеф ОКДУ с непроницаемым лицом.

– Осталось увязать фактики. У вас ровно минута. – Он вышел, насвистывая себе под нос.

– Это уже не смешно, – покачал головой Елисар.

– Наверное, поэтому я и не смеюсь, – вздохнул вампир. – Ты должен кое-что для меня сделать.

– Сначала скажи мне правду.

Дэлан посмотрел ему в глаза.

– Ладно, я тебе верю. Подделать укусы проще простого, а синтезировать слюну может кто угодно. Достаточно заглянуть в твой дом, чтобы получить исходный образец хотя бы с зубной щетки. В конце концов, все будет зависеть от того, что покажет анализ твоих физиологических жидкостей. Но отпечатки ауры… Я читал отчет Собирателей. В том доме они повсюду.

– Потому что я там был. Виривена снимала его для некоторых из наших свиданий, но сейчас не об этом. Я хочу, чтобы ты навестил Колючкину и приставил к ней парочку толковых парней. Только предупреди, чтобы не позволяли ей угощать себя чаем с печеньками. Эту ночь я провел в ее доме под действием каких-то трав.

– Ты думаешь, она как-то связана с тем, что тебя подставили?

– Вряд ли, но я уверен – она не та, кем хочет казаться. От нее можно ждать чего угодно, в том числе и побега, а я… мы не можем позволить себе упустить ее.

– Что-то мне подсказывает, друг мой, что ты оговорился неслучайно, но сейчас не время выяснять причины. Я все сделаю, а ты не влипни в очередную историю.

– Сидя за решеткой, будет трудно не поддаться соблазну, – ухмыльнулся вампир.

Вошли двое охранников.

– Мы проводим обвиняемого в камеру.

– Сначала снимите с него наручники.

– Не велено. Приказ следователя Тельгора.

– Я старший по званию, – прищурился шеф ОКДУ.

– Никак нет. Генерал-магистр Готта наделил его чрезвычайными полномочиями на период проведения расследования. Он действует от его имени.

Дэлан и Елисар переглянулись. Оба понимали, что смысла настаивать нет. Вампир кивнул, давая понять, что как-нибудь переживет несколько часов вынужденного неудобства.

Серебрил превратил инквизитора в кроткого ягненка. Его протащили по коридорам и втолкнули в камеру, где долго и с оттяжкой били, помогая освоиться на новом месте. Когда охранники ушли, он сплюнул на загаженный пол и без единого стона забрался на скрипнувшую под его весом койку. От матраса нестерпимо несло разлагающейся кровью. Дэлан подозревал, что попросту лежит на том месте, где кого-то недавно прикончили, но это волновало его постольку поскольку. Он поднял скованные руки и растер шрам на виске. Странно, но сейчас он оказался единственным местом в его теле, где не ощущалось боли от стараний организма восстановиться вопреки действию серебрила. Тем не менее его все сильнее клонило в спасительный сон и он не стал с ним бороться. Что бы ни случилось дальше, от него уже ничего не зависело.

Его разбудил Ардэ. Дверь камеры была открыта, и свет из коридора бил по глазам. Дэлан с трудом сел и привалился к сырой стене. Старый кошмар не пожелал войти в его положение и явился тут же, как только удалось уснуть. Хотелось вдохнуть полной грудью, чтобы изгнать его отголоски, но отбитые ребра не давали нормально дышать.

– Хреново выглядишь.

– И чувствую себя не лучше. – Он поморщился и тяжело поднялся. Растер запястья и потрогал нижнюю губу. На кончиках пальцев остались сгустки свернувшейся крови, а рассечение саднило. – Сколько я здесь?

– Больше суток, но могло быть и дольше. – Елисар снял с него наручники и зашвырнул куда-то в темноту. – Я провожу тебя до выхода из Управления. Пока все закончилось в твою пользу. Результаты анализов подтвердили, что ты пил кровь этой девушки, но в ней уже содержались антикоагулянты, а с укусами подтвердилась моя версия. Тот, кто побывал в Хранилище две недели назад, не преминул заглянуть и в картотеку Комитета по вампиризму.

– И в чем подвох?

– Какой-то умник догадался провести над твоей кровью обряд Воспоминаний. Выяснилось, что твое тело все-таки принимало большое количество женской крови, причем относительно недавно. Где и при каких обстоятельствах это происходило, выяснить не удалось. Однако это дало им законный повод временно отстранить тебя от службы и наложить Печать ограничения на использование тобой боевых видов инквизиторской магии. Кое-кто намерен докопаться до истины. Пойдем, тебе предписано покинуть башню в течение получаса. – Ардэ потянул его прочь.

Пока они шли к лифту, охрана провожала их откровенно злобными взглядами.

– Все дела, под которыми стоит твоя подпись, отправлены на проверку, а текущие – приостановлены. Готта и дэ Гаркхат пляшут от радости, а ведь стоило бы сесть и поплакать. Причем всем вместе. Народ бунтует, город охвачен пожарами, эльфы ушли, от Хладриэля осталось пепелище. Из столицы пришел приказ, не вмешиваться и ждать распоряжений сверху. Все бы ничего, но днем на город обрушился кровавый ливень. Но ты, конечно, знал, что так и будет, – Елисар искоса посмотрел на вампира, ожидая ответа.

Дэлан кивнул и подошел к окошку дежурного, чтобы забрать бумажный пакет с личными вещами. Расписался за получение и зашнуровал ботинки.

– Почему тогда ничего не сказал?

– А что бы изменилось?

– Я бы вывез семью за пределы города.

– Ты, другой, третий, так и начинается неконтролируемая паника, которая приводит к большему количеству жертв, чем событие ее вызвавшее. Эльфы ушли, отдав на разграбление Хладриэль, но подумай, как все могло бы закончиться, стань об этом известно гораздо раньше? Как только бы пролилась первая кровь, поданные Владыки Маравиэля получили бы законное право защищать себя любимыми средствами, а у них, в отличие от девяноста процентов жителей Убежища, они есть. Что бы было тогда?

– Погибли бы сотни тысяч.

– Больше, Елисар, гораздо больше. Эльфы давно искали повода указать обычным магам на их место. Тот факт, что они просто вернулись в Налиндил, внушает надежду, что еще можно подготовиться к возможным последствиям. Я выслал агентов на улицы. Скоро все успокоится само собой, и можно будет подумать о том, как быть дальше.

– А вот это вряд ли. – Ардэ вызвал лифт. – Днем я видел в толпе несколько знакомых лиц, и поверь, занимались они чем угодно, но только не восстановлением порядка. Я бы скорее назвал это подстрекательством к действию. Либо агенты до того вжились в роль, что перешли на сторону народных масс, либо директивы Центрального Управления имеют двойное дно, знать о котором дано не каждому. Что-то там наверху затеяли, знать бы еще что.

– Об этом уже будет думать мой приемник, – безучастно сказал вампир, разглядывая себя в отполированной створке лифта. Лицо еще хранило следы побоев, что ненадолго, а вот прекрасный кашемировый свитер, покрытый грязью, кровью и наверняка приютивший колонию вшей, теперь годился разве что на половую тряпку.

Створки открылись, и они вошли в лифт. Елисар протянул руку, чтобы выбрать этаж, но Дэлан опередил его.

– Заглянем в лабораторию.

Шеф ОКДУ был так удивлен, что не стал ничего говорить. Несколько секунд в лифте царила тишина.

– Значит, Готта добился своего. Никогда бы не поверил, что у него получится напугать тебя.

Вампир поморщился.

– Дело не в Готте, но отстранение, как ни странно, пришлось весьма кстати. Я чувствую, что здесь замешан кто-то еще, и я намерен с этим разобраться. Надеюсь, ты мне поможешь.

Ардэ хмыкнул.

– Лишь бы ты не начал искать демонов там, где их нет.

При виде выходящих из лифта, идущая по своим делам лаборантка в голубых комбинезоне и шапочке, удивленно вскрикнула и выронила из рук самоохлаждающийся штатив с колбами. Вампир успел его подхватить и попробовал пристроить обратно в дрожащие женские руки. Ободряющая улыбка возымела обратный эффект. Девушка вцепилась в ношу и рванулась прочь по коридору, громко топоча резиновыми тапками.

Дэлан проводил задумчивым взглядом бесформенную фигурку и попросил Ардэ подождать его у лифта. Вернулся быстро, держа в руках папку с результатами анализа образца из квартиры Колючкиной. Он оказался прав, вещество в ее рвоте не было ни кровью, ни наркотиком. Это было некромантское проклятие, настолько мощное, что должно было убить ведьмочку в тот же момент, как началось отторжение. Подобные всегда имеют парочку отсроченных побочных эффектов, которые и сами по себе смертельны. Проклятую необходимо поместить в клинику и понаблюдать, заодно и хоронить будет проще. С кровью же на платке возникли проблемы. Заставить ее говорить пока не удавалось, несмотря на усилия лучших специалистов лаборатории.

– Твои люди еще у Колючкиной?

– Я отозвал их. – Елисар отвернулся от настенного плаката, который внимательно разглядывал.

– Почему?!

– Она исчезла. Не смотри так, меня там не было. Парни сказали, что вошли в ванную, а от Колючкиной остались несколько капель крови на полу да отпечаток ладони на стене. Это загадочное исчезновение могло бы сойти за похищение, если бы я своими глазами не видел, на что способна эта девка. Не думал, что пожалею такую скотину, как Тельгор, но все же. Не знаю, как и чем она его соблазнила, но после их знакомства беднягу поместили в психиатрическое отделение госпиталя в острейшем состоянии. Санитары не успевают его ловить – то рвется жениться, то повеситься. Профессора в один голос твердят, что столкнулись с неизвестным видом нейромодуляторов и потому помочь никак не могут, а в приемном покое рыдает его жена. Выпила годовой запас успокоительных зелий, хоть саму модулируй.

Вампир скрипнул клыками, стараясь не представлять себе неприятных картин, но выходило плохо. Это был укол ревности? Это был расстрел в упор.

– "ОКО" отыскала ее?

– Ее нет ни в городе, ни в окрестностях, – поморщился инквизитор. – Может, перестанешь бешено вращать глазами, и объяснишь, наконец, кто она такая? Эй, ты куда, дэ Аншэри, это же выход к пожарной лестнице!

Триста этажей вниз по крутой лестнице помогли вампиру прийти в себя. К тому моменту, как за его спиной сначала захлопнулась дверь такси, а чуть позже квартиры, он уже мог адекватно мыслить. Быстро и тщательно вымылся, чтобы убрать едкую тюремную вонь, едва пригубил поданной Тэрчестом крови (Тельгор был прав, его тошнило от одного только запаха консервов, и эту проблему стоило решить как можно скорее) и ненадолго заглянул в тайную комнату, прежде чем отправиться на Ведьмину гору. Картины сходящего с ума мира и железистая вонь от бурых луж, мелькающих за окнами машины, волновали его многим меньше, чем возможность упустить единственную призрачную ниточку, ведущую к разгадке мучившей его тайны.

Глава 3. В поисках исчезнувшей ведьмы

Надежда отыскать Колючкину испарилась, стоило Дэлану переступить порог ее квартиры.

Все, что когда-то стояло на своих местах, теперь представляло смесь погрома и стихийного пожара. Что не было сожжено, то было разломано, разбросано и залито мутной водой с островками пены. Особенно досталось кухне. Деревянная мебель обратилась в пепел, металл оплавился, а куски пластика, в которые превратились мелкие бытовые приборы, все еще удушливо чадили. Копоть покрывала стены сплошным слоем, но вампиру удалось разглядеть на них несколько схожих пятен по всему помещению. Это были следы плазменных шаров. Он обошел квартиру несколько раз, но так и не нашел ничего, что могло бы пролить свет на исчезновение ведьмочки. И перешел ко второй фазе пустой траты времени.

За час им были опрошены все, оказавшиеся дома жильцы. Результат: слезливые причитания пожилой соседки снизу: "Бедная девочка! Как жить, когда такое творится?", три версии про нападение террористов, пять про самоубийство и только одна более или менее правдивая – от извращенца с биноклем из дома напротив.

По его версии, девушка вернулась домой незадолго до полуночи, он понял это по цвету зажегшегося в окне пульсара, а потом завертелось. Взрывы, пожар, Колючкина, которая прыгнула с балкона и исчезла в неизвестном направлении, погоня на коврах-самолетах.

Можно было уходить, но Дэлан вернулся. Словно сотня кругов по разгромленной квартире могла бы дать ему ответ, где искать беглянку, но на сей раз ему почти повезло. Он поддел ногой обгоревшую крышку кофейного столика – хотел выместить злость хоть на чем-нибудь, и отодвинул ее в сторону гораздо осторожнее, чем собирался. Под ней лежали обгоревший кусок ошейника с оплавившимися серебряными шипами и расколовшийся надвое медальон – точная копия того, что вампир извлек из останков наемника тем недобрым утром.

Он отряхнул руки от пепла. Отсюда его путь лежал в Грязные Кварталы.

Удивительно, но на фоне творящегося вокруг безумия они казались островком спокойствия. Ни кто ничего не жег – все занимались привычным делом: торговали телом, дешевой выпивкой и чужими жизнями. И все же улицы были почти пустынны. Исключением был Квартал Скупщиков. По обе стороны улицы разбегались их разнокалиберные лавки и ломбарды. Народ бодро шнырял мимо, торопился скинуть добычу, потому и перезвон дверных колокольчиков не умолкал ни на минуту.

Инквизитор шагнул к двери под самой старой вывеской, покрытой струпьями отслоившейся краски. За мутным стеклом с некогда золотым, а теперь облупившимся изображением весов, шелохнулась ажурная занавеска со спущенными петлями. Впрочем, сей антураж был рассчитан на недалекое большинство. Самые глупые отправятся к более "нарядным" витринам. Те же, кто имел при себе что-то более ценное, чем набор столового серебра, не раздумывая, направлялись именно сюда.

Ава Магазинер знал толк в хороших вещах, а в случае объективной необходимости сводил любимого клиента с тем, кто мог сделать дополнительное приятно всем сторонам сделки. Чести быть рекомендованными Магазинером удостаивались только лучшие из лучших воров Бьёрсгарда, среди которых с недавних пор обосновалась и Рубиновая Кобра. Ава частенько подкидывал ей лакомые кусочки. Собственно поэтому Дэлан настойчиво искал возможность подобраться к скупщику вплотную, а тот, кто ищет, всегда найдет. Ну, или создаст условия, чтобы птичка или, точнее, птенец птички, угодил в расставленные силки, но это уже другая история. Главное, что в его руках оказался рычаг ощутимого давления на гражданскую сознательность Авы.

Вампир повернул замусоленную медную ручку и толкнул дверь. Внутри было сумрачно, пахло пылью и химическими реагентами. Единственная мутная лампа под потолком скудно освещала стеллажи вдоль стен, забитые малоинтересной рухлядью. Хозяин сидел за деревянной стойкой, которая была завалена шкатулками, футлярчиками и кожаными тубами с ощутимым запахом гари. В руках он вертел флейту, по спирали покрытую мягко светящимися рунами. Кончик длинного носа выглядывал из-под полей черной шляпы и беспрестанно подрагивал, выдавая радость скупщика от очередной удачной сделки. Колокольчик заставил его поднять голову. На узком, не слишком старом лице с жидкой бороденкой вспыхнула и погасла профессионально-скорбная улыбка.

– И шо вам опять надо до бедного меня, господин хороший инквизитор, шо ви готови отобрать у моей семьи последнюю крошку хлеба, торгуя вокруг моего скромного предприятия своим казенным лицом?

– Мне нужна информация, и чем скорее вы мне ответите, тем скорее я отсюда уйду.

– Все, шо знал несчастный я за предмет того подлого гешефта, шо ви так хорошо назвали взаимовыгодным сотрудничеством во благо моего глупого Сёмы, уже вам известно. Шо таки вам было непонятно?

– Мне нужно услышать это лично от вас.

– Таки в каком укромном месте ви не постеснялись спрятать записывающий кристалл, за шнурок которого ви собираетесь подвесить старого больного человека? Хеля, скорее снимай тот замок, шо твоя мама повесила на сундук с твоим приданным в день нашей свадьбы, я таки нашел ему правильное место – мой болтливый рот.

– Если я захочу сдать вас коллегам по цеху, я найду для этого что-нибудь более захватывающее, чем помощь следствию. Вы очень удивитесь, если узнаете, сколько скупщиков только на этой улице снабжают Управление сведениями.

– О-о! – Магазинер достал из-под прилавка перо и бумагу и приготовился записывать. – Можете ничего не говорить, но шо такое? Ви хотите сделать Аве каплю приятного за то добро, шо он вам сделал, и назвать несколько имен? Хеля, пошли Сему за плотником, чтоби снести одну маленькую стенку. Я уже слышу, как наш сосед Шмульцер начал вязать теплые носки до ближайшего колодца, так шо к вечеру его Фима уже будет чистить пол в твоей новой кухне, чтоби заработать себе и детям на скромную мацу. Ну, шо же ви молчите, как не родной? Говорите мне за всех.

Дэлан шагнул к стойке и схватил скупщика за недоразумение вокруг острого подбородка.

– Это шо, погром?

В глазах Магазинера зажегся маниакальный огонек. Дверь в жилую часть лавки приоткрылась, и высунулась женская голова в белом платке. Вампир знал, чем это закончится. На вопли и стоны хозяев сбегутся все, кому охота увидеть тщательно отрепетированное представление, и он останется ни с чем. Поэтому он отпустил скупщика и даже разгладил невидимую складку на его жилете, в то время как вторая его рука пережала Магазинеру горло, чтобы тот не издавал никаких звуков без разрешения.

– Что было в письме, которое вы мне отправили?

– Святой Иосиф, шо же ви такой нервный? Я за все скажу, тока отпустите! – Ава получил свободу, рухнул на табурет и жестом прогнал жену. – Посредник Кобры получил заказ, ви – мое письмо.

– Посредник? Вы никогда не упоминали, что Рубиновая Кобра кого-то использует.

– А шо, это так важно?

– Кто посредник?

Скупщик перестал изображать жертву, и его глаза жестко блеснули.

– Пусть я стар и слеп, но таки увидел, шо ви без жетона. Ми оба знаем, шо оно значит для инквизитора. Мои люди ждут сигнала за этой дверью. С утра один из них шо-то мастерил на предмет осинового кола. Вдруг споткнетесь, неудачно упадете, раз пятьдесят, сгорите, да так шо и мама родная не узнает. А оно вам надо?

Дэлан усмехнулся. Он бы с удовольствием поспорил за предмет уговора и без жетона, но рисковать сейчас не имел права.

– Что вы хотите за информацию?

Магазинер потер руки.

– Я рассказываю все, шо знаю, и ви делаете вид, шо в упор не знаете мою семью, и с миром идете дальше. С этого момента долг моего сына за покушение на вас будет погашен. Таки шо скажете?

– Вашего Сему не тронут. Даю слово.

Ава хрипло каркнул-рассмеялся, но кивнул.

– Таки ви тот, кому еще можно поверить. Но слушайте и не говорите потом, шо вас тут не стояло. Все зовут ее Золотой Лозой. Ви должны знать за нее.

Вампир кивнул. Золотая Лоза была травницей. Специализация – редкие и сильных яды. К ним Рубиновая Кобра питала особую слабость. Добавить сюда ведьмочку, и картинка начинала обретать четкость.

– Невысокая, волосы темные, глаза зеленые, отвратительный характер? – описал он Колючкину.

– Таки нет, очень высокая блондинка, нос горбинкой, родинка на щеке, – пожал плечами Магазинер. Его слова соответствовали описанию травницы в картотеке Управления. – Она приходила недели две назад, забрать заказ для наемницы. Я таки сразу взялся за перо и послал к вам дракона.

– Что было в письме?

– Шо же ви заладили – шо было, шо было?! – всплеснул руками скупщик. – Две недели назад Магазинер сообщил вам, шо отправил девушку в Белую Пустыню за одним редким товаром. Надо полагать, ви так резво побежали следом, шо сами не заметили, как ударились головой и все забыли.

Дэлан дернул углом рта. Вполне могло статься, что так и было.

– Где я могу ее найти?

– Шо может быть проще? Идите на улицу, спросите за это любого и смело идите туда, куда вас пошлют.

– Магазинер…

– Таки шо? Ви здесь инквизитор, или я? Ви найдете ее на Свободной улице. У нее там лавка.

Дэлан задумался. Слишком просто, чтобы сработало, но уже что-то. Он развернулся, чтобы уйти, но остановился.

– Что искала Рубиновая Кобра?

Скорбное лицо скупщика стало совсем печальным.

– Уже и не за шо говорить. Артефакт активирован до передачи заказчику и пошел на ювелирный лом, а ваш покорный слуга Магазинер остался без процента. Это был Венец Ашерат. Вам известно за него?

Инквизитор кивнул. Он лично внес его в список артефактов, подлежащих уничтожению во благо Убежища. А ведь следы Венца, чья сила заключалась в огромных запасах любовной магии, способной заставить сотни тысяч живых существ буквально впадать в экстаз по одному слову владельца, давно затерялись в веках. Выходит, нашелся. Спрашивать у Магазинера, кто был инициатором поисков, было бесполезно. Он не сдал бы клиента даже под пыткой, чтобы сберечь репутацию. Впрочем, теперь это волновало вампира меньше всего.

– Если это попытка меня обмануть, я вернусь, – пообещал он. – И уже не буду таким добрым.

– В этом не будет нужды, Ава Магазинер понимает за честь, – заверил его скупщик, слегка склонив голову.

Дэлан скупо кивнул и вышел из лавки. Оставалось навестить нескольких знакомых, способных помочь в поисках Колючкиной в уплату старых долгов. Но не успел он сделать и пары шагов по бурой слякоти, как на плечо опустился голубой почтовый дракончик и выплюнул в подставленную ладонь свиток. Он узнал печать матери.

Он разломил пломбу, прекрасно представляя, что будет внутри. Мать в ультимативной форме требовала незамедлительного возвращения сына в родовой замок. В противном случае на его голову падут кары небесные и светские, а также ее сердечный приступ, ведь однажды он непременно доведет ее до нервного срыва.

Вампир поморщился и отпустил дракончика. Зашвырнул комок гербовой бумаги в ближайшую сточную канаву и отправился в замок только к вечеру, предварительно разослав по городу маленькую армию соглядатаев. К тому времени приготовления к балу уже завершились, и недовольство ее светлости ощущалось даже в шорохе елочной мишуры и дробном перестуке ее каблучков по натертому до блеска паркету. Его он услышал, как только переступил порог кабинета. Мать почти бежала по коридору, чтобы высказать ему, что наболело. Только вот у Дэлана не было ни сил, ни желания ее выслушивать.

Он плюнул на приличия и попросту сбежал в свои покои проверенной годами дорогой. Забрался вверх по стене, увитой каменным плющом, в заранее приоткрытое Тэрчестом окно. Как раз в тот момент, когда в спину вонзился разъяренный материнский вопль. Но и там его не оставили в покое. Опытный камердинер быстро загнал его в угол между шкафом и парадным портретом какого-то бледного пращура и вынудил облачиться в парадный герцогский костюм.

Но стоило отдать матери должное, она не хуже старика знала о привычках сына. Стол в его кабинете, куда он отправился тайным ходом, превратился в маленький филиал агентства по подбору невест. Фотографии были разложены согласно силе желания матери видеть ту или иную претендентку в роли невестки. Верхнюю строчку ее личного хит-парада занимала Виривена, что вызывало у Дэлана особенную злость.

Он смахнул фотографии в ящик стола и забросил ноги на стол. И остался один на один с портретом отца. Мрачные небеса, острые иглы молний, посеребренные боевые доспехи, начищенные до матового блеска, меч в руке и тяжелый пронзительный взгляд. Художник солгал. Дэлан помнил отцовские глаза. Они были мертвы. Будто внутри него жила пустота, заполнить которую было нечем. И не кем. Даже ребенком он понимал, что мир вокруг отца, включая их с матерью, был для него театром теней.

Вампир отвел взгляд от портрета, словно смотрел на незнакомца, достал из другого ящика лист отменной гербовой бумаги и коснулся его кончиками пальцев, призывая простейшую магию. В центре листа само собой возникло лицо Колючкиной – так, чернильный набросок, отголосок его мыслей о живой девушке. Ведьмочка улыбалась, еще насмешливо, но в глазах уже таилось беспокойство. Он устало растер шрам на виске, который некстати дергало застарелой болью, и продолжил облекать в рисунок свои мысли.

В левом верхнем углу появилась маленькая фигурка Рубиновой Кобры. Она помахивала мешочком с артефактом. Наемница подмигнула ему. Портрет Колючкиной смерил Дэлана ревнивым взглядом, поджал губы и повернулся профилем. В дополнение к ним на листе возник дракон – точная копия татуировки со спины наемника. Этот обвился вокруг Древа и плюнул огнем в шипастую кляксу вурдалака. Следом на бумаге проявились реалистичные очертания Грязных Кварталов, из самого центра которых уверенного пробивался росток виноградной лозы в мелких ядовитых шипах. Рубиновая Кобра сделала колесо и с неприличным жестом переметнулась поближе к дому. Колючкина одобрительно кивнула.

Он соединил Колючкину с драконом, вурдалаком, Грязными Кварталами и возникшей внизу листа схемой Врат прерывистыми линиями. Врата атаковала нечисть из Мертвого мира и черный человечек с гротескным мечом. Чуть поодаль вытянулась вверх башня Управления, которую подпирала фигурка генерал-магистра. Компанию ей составили маска Оракула в кольце рун "Проект "Возрождение" и череп с костями.

Чего-то не хватало.

Тогда на нос Колючкиной сел черный мотылек. Вампир невольно улыбнулся, когда она попыталась сдуть наглое насекомое, а ведь, действительно, не стоило сбрасывать со счетов и некроманта.

Теперь можно было и подумать. Он небрежно коснулся схемы и передал ей свои знания. На мгновение рисунок смешался. Наемница металась между Грязными Кварталами и Вратами. Дракон обстреливал огнем нежить, которая кучкой собралась возле Готты и жалобно пищала. Вспыхивали и угасали линии связей, добавлялись новые персонажи – Виривена, убитая девушка, создатель Оракула и, конечно же, некий "Х", чья воля явно довлела над этой историей. Но только одно на листе оставалось неизменным.

Глава 4. Багровое око Тьмы

Стук в дверь отвлек Дэлана от того, что он и так знал.

– Пошел вон, Бобикас!!!

– Ваша светлость, это Тэрчест, – ответили из-за двери. Вампир выдохнул и начертил в воздухе отпирающую руну. Камердинер вошел мягкой и бесшумной, несмотря на преклонные года, походкой. – Прибыл господин Деволье, просит о встрече с вами.

Дэлан нахмурился. Он плохо представлял себе, что заставило его предшественника нанести визит именно сейчас, но кивнул.

Старик вышел, уступая место Залану Деволье. На бывшем инквизиторе был отличный костюм-тройка. В полумраке кабинета, где единственным источником света был огонь в камине, воротничок и манжеты сорочки казались вызывающе белоснежными. На носках дорогих ботинок блестели капли растаявшего снега. Дэлан поднялся, но предпочел остаться за столом.

– Ваша светлость, покорнейше благодарю, что согласились принять меня в такой час. – Визитер слегка поклонился и приложил руку к сердцу. При этом его взгляд успел скользнуть по его схеме. – Кажется, бал в самом разгаре, а ее светлость Регула, как и всегда, прекрасна. Алый цвет ей к лицу.

Дэлан спрятал лист в карман брюк и сложил руки на груди, не спуская взгляда с Деволье. Прежний глава КВМБ уже миновал порог зрелости, но еще не был стариком, хотя уже имел выбеленные сединой виски. В серых глазах соседствовали ум, хитрость и некоторая доля кротости. Весьма интригующая смесь.

– Что привело вас ко мне?

– Уверяю, исключительная необходимость. Вы, должно быть, заметили, что мир вокруг рушится гораздо быстрее, чем мы могли себе представить. И вы, Дэланакар, уже давно являетесь частью этого процесса.

Вампир приподнял брови.

– Будьте добры объясниться.

– Вот за этим я и пришел. Вы позволите? – Гость указал на кресла у камина.

– Прошу.

Дэлан сел первым. Деволье последовал его примеру. Положил ногу на ногу и с явным удовольствием вытянул руки к огню.

– Погода в Бьёрсгарде нынче совсем непредсказуема – то дождь льет, как безумный, то метель снегом заметает. Увы, с годами человеческое тело становится все более восприимчивым к таким переменам. Ему жизненно необходимы тепло и комфорт. – Он с сожалением отвернулся от камина и положил руки поверх резных подлокотников. – Я хочу, чтобы вы выслушали меня, но сначала ответьте на один вопрос. Как вы относитесь к пророчеству святого старца Тридора? Сегодня его слова обрели пугающую реальность.

– Полагаю, вы о пролившейся с небес крови?

Залан кивнул.

– Миллениум поднимет в небеса Багровое око Тьмы. Теперь это неизбежно. Близится конец этого мира. – Он умолк, видимо, ожидая реакции Дэлана, но он молча ждал продолжения. Загадки надоели ему еще днем. – Что ж, я не стану ходить вокруг да около. Я магистр ордена Ожидающих Пришествие.

Глаза Деволье блеснули. Что-то в них заставило вампира принять его слова всерьез. Вечер сразу перестал быть томным. Вот только обвинения в связях с очередным полулегальным сборищем фанатиков ему и не хватало.

Орден Ожидающих Пришествие представлял собой нечто среднее между Братьями Света и Братьями Огня. Порой его здорово шатало между двумя доктринами, порождая в рядах то святых великомучеников за все хорошее против всего плохого, то радикальных фанатиков, способных на что угодно ради искоренения зла. И перевес последних не лучшим образом сказывался на отношениях Ордена с Инквизицией. К большей части его магистров имелись разного рода законные вопросики, в отношении отдельных лиц уже выписывались ордера на арест – за пособничество террористам из числа Братьев Огня. И вот теперь, когда самого Дэлана обвинили во всех смертных греха, к нему явился Залан Деволье с подобными признаниями. И как прикажете на это реагировать? Выгнать и забыть, или все-таки выслушать.

– Вам не кажется, что я последний, кому стоило об этом говорить?

– После отстранения от службы вы остаетесь служителем закона даже в меньшей степени, чем были им всегда, а моя жизнь… Она ничто перед целями Ордена.

Вампир устало растер переносицу. Как же его все достало.

– И вы уверены, что мне можно доверять?

Деволье посмотрел ему в глаза:

– Вам нужны ответы, и я смогу их дать. Например, о том, как одной весенней ночью вы самовольно оставили полк, в котором служили под началом Истиара дэ Сигимар, попали в засаду и подверглись пыткам, о чем, конечно же, не помните из-за травмы головы. Все что у вас есть, это рассказ магистра Эйвэ, который своевременно оказался рядом. В ту ночь он рисковал собственной жизнью и доставил вас обратно в лагерь. Вам не хочется узнать, кто послал его за вами?

Дэлан вперил в собеседника ледяной взгляд. Часть его воспоминаний совпадала с тем, что говорил Деволье. До того момента, как ему пришлось сражаться за младенца с золотыми глазами. Все, что было потом, скрывал мрак. Он пришел в себя в лазарете в компании дроу, и оба были перемотаны бинтами, словно две мумии. Потом была комиссия, где он подтвердил версию Ильхара о похищении Светлыми и пытках. Так было проще.

– Вы отправились на драконе на север. Вы слышали Зов и не смогли остаться в стороне. Вы избранный, Дэланакар! Защитник Миссии, несущего с собой спасение мира от грядущей Тьмы!

– Прекрасно, – вздохнул вампир, оставляя кресло. Он подошел к окну. Снаружи мягко кружились и падали на землю хлопья снега, а небо затянули свинцовые тучи. Он попросил Деволье продолжать.

– Когда вас нашли, вы уже исполнили свое предназначение. Вас схватили и пытали, но только зря наносили увечья. Шрам свидетельство этих бесчеловечных пыток.

– И кто же меня пытал?

– Люди Калана дэ Гаркхата. На тот момент он еще не имел официального отношения к Инквизиции. Понимаю, вы хотите знать, почему вас не убили, но ответ и так вам известен.

– Я был нужен живым, чтобы рассказать, где спрятал это ваше… чудо, – задумчиво протянул Дэлан. – Меня бы держали в темнице, и до тех пор, пока я все не расскажу. Но что-то пошло не так. – Он отвернулся от окна. – Почему вы явились ко мне только сейчас?

Деволье поднялся. Трепещущий в камине огонь окружил его силуэт торжественным сиянием.

– Ваша светлость, час вернуть Миссию пробил.

Вампир подавил смешок.

– А ваш… э-э… наш Миссия, какую благодать с собой принесет?

– Согласно предсказанию Тридора, а как вы помните, Орден хранит у себя единственный в Убежище подлинник его пророчества, так что я знаю, о чем говорю, благодать наступит исключительно всеобщая. Маги наконец-то поймут, что им нечего и не с кем делить. Все будут заняты делом, восстанавливая разрушенный мир.

Дэлан все-таки усмехнулся.

– Думаю, сейчас вам лучше уйти. Я должен как следует проникнуться своей великой исключительностью. И желательно, в одиночестве.

– Что ж, понимаю. Вам необходимо все обдумать и осознать свою ответственность перед Убежищем, но знайте – его у нас почти не осталось. Очень скоро Тьма придет в наш мир, и тогда все, что имело для вас хоть какое-то значение, исчезнет. Вместе мы могли бы возродить вас к нормальной жизни. Без кошмаров и воспоминаний о боли, причиненной Зовом. Примите нашу помощь, вместо того, чтобы искать истину в сомнительных способностях падшей женщины.

Вампир в два шага преодолел разделяющее их расстояние и схватил Деволье за лацканы пиджака.

– Откуда вам об этом известно?! – процедил он.

– Орден всегда был рядом с вами. Держался в тени, оберегал, как мог. Поймите, Дэланакар, вы не просто шли по улице и вдруг вас осенило Зовом. Вы родились под звездой Избранного. Ваша встреча с Миссией предопределена. Об этом говорится в пророчестве.

– О чем еще там говорится?!

– Сокровенные слова святого старца Тридора доступны только членам Ордена, а вы пока еще не с нами. Заметьте, пока. Я уверен, как только вы все обдумаете, мы найдем общий язык.

– Что здесь происходит?!

Голос матери заставил Дэлана отступить. Леди Регула стояла на пороге кабинета, укоризненно сверкая глазами и драгоценностями. Из-за ее плеча выглядывали усы Бобикаса.

– Господин Деволье уже уходит. Прощайте.

– Наша следующая встреча неизбежна, а потому – до свидания. – Бывший инквизитор элегантно поклонился герцогине и исчез за дверью.

– Кто этот человек? – Ее светлость вошла и захлопнула дверь перед носом поверенного.

Дэлан украдкой оглянулся на окно. Похоже, на этот раз избежать разговора с матерью не получится.

– Это неважно. Чего вы хотите?

– Вопрос в том, мой дорогой, чего хочешь ты, – поджала она губы. – Твое отсутствие среди гостей уже вызывает недоумение. Но наши дорогие друзья настолько благородны, что не смеют выражать его открыто.

– Наши друзья, или все-таки ваши?

Мать предпочла проигнорировать его слова и продолжила:

– Ты немедленно отправишься со мной и займешь кресло в парадном зале. Пусть все поймут, что в нашей семье чтут традиции и законы, а все остальное – это просто слухи.

– Ах, вот оно что, – усмехнулся он. – Может быть, мне подойти к каждому и лично заверить в своей невиновности? Думаете, это поможет обзавестись лучшей племенной кобылой из тех, что вы для меня созвали?

– Дэланакар Эорат Шайэт дэ Аншэри, не смей так со мной разговаривать! Или я…

– Что, мама? Упадете в обморок от злости или швырнете в меня чем-нибудь тяжелым?

Герцогиня открыла рот, чтобы возразить сыну, но взяла себя в руки, резко выдохнула и растянула губы в улыбке.

– Нам обоим нужно успокоиться. Я потратила уйму времени и сил, чтобы все устроить, как того требуют приличия, потому что мы – дэ Аншэри. Этот бал, этот замок и наша честь это не только право – это обязанность. Особенно сейчас, когда все мы нуждаемся в поддержке своего Лорда. Одно твое присутствие среди гостей внушит им надежду, что все еще может остаться неизменным. Прошу тебя, сынок, если не ради меня, то ради этого. Всего несколько часов, а там, кто знает, как все сложится. Возможно, ты еще скажешь мне спасибо за должное участие в судьбе единственного сына.

– Послушайте, мама… – поморщился Дэлан.

– Пожалуйста, сынок, – она мягко коснулась его руки, заглядывая в лицо увлажнившимися глазами. – Что плохого в том, чтобы полюбоваться на прекрасных девушек или потанцевать с ними? Никто не заставляет тебя делать выбор прямо сейчас. Просто осмотрись.

Вампир смахнул ее руку и молча открыл дверь. Отделаться от матери невозможно, как и всю ночь сидеть в кабинете. Чем скорее он выполнит свою часть "маскарада", тем скорее сможет улизнуть из замка, не опасаясь удара вазой в спину.

– Идемте.

– Я знала, что ты меня услышишь, – просияла мать, принимая его руку. – Осталось встретить последних гостей. Кстати, дорогой, недавно я собралась передать фамильные обручальные кольца ювелиру, чтобы их почистили, но в сейфе их не оказалось.

– Теперь они хранятся у меня. И я сам буду решать, когда и на ком жениться, а не ждать, что вы снова отправите одно из них от моего имени.

– Я сделала это ради твоего же блага. Леорина дэ Помпиньи чудесная девушка.

– Только немного глуповата и с трудом протискивается в дверь парадной кареты даже боком, но зато какие связи могли появиться у вас, заключи я этот брак. Представляю, сколько планов вы успели настроить вместе с ее матерью.

– В отличие от тебя, мой дорогой, я не позволяю себе забывать о долге перед Домом дэ Аншэри, но поговорим об этом позже. – Они вошли в бальную залу, и герцогиня нацепила на лицо дежурную благосклонную улыбку. – Только не надейтесь, ваша светлость, что я забуду об этом разговоре. Вы должны сделать выбор, и вы его сделаете.

– Ночь долгая, и всякое может случиться, – возразил Дэлан. Он начинал отыгрывать свою партию.

Глава 5. Если часы пробьют полночь…

Дэлан вежливо улыбался, обменивался любезностями и целовал надушенные женские ручки. И от количества поглощенной парфюмерии его уже начало подташнивать. Возможно, еще можно было сбежать. Под лестницей как раз имелась узкая неприметная дверь, которой пользовалась прислуга, проход за ней вел в разные части замка. Он мог бы выйти в кухню и…

Перестук лошадиных копыт по брусчатке двора услышал не только он. Мать вцепилась в его руку, словно прочитала мысли. Лакей доложил о прибытии последних гостей и распахнул дверь.

Первым твердой поступью бывалого вояки вошел Истиар дэ Сигимар. Соболиная шуба, парадный черный мундир, серебро орденов на груди, тяжелый взгляд из-под сведенных бровей. Отсутствие необходимости в нахождении при штабе Темной армии не лучшим образом сказывалось на его настроении. С тех пор как Дэлан служил под его началом, прошло не так уж много времени, но маршал изменился, постарел. Мирная жизнь его медленно убивала.

Вслед за ним величественно вплыла его дочь. Изысканное соболиное манто, подбитое алым шелком, черное платье, расшитое черными бриллиантами и черным жемчугом, искристый блеск драгоценностей в обрамлении женских прелестей, поджатых корсетом. Виривена поймала его взгляд, изогнула серебристые от помады губы в сладкой улыбке и изящно сбросила манто в руки подоспевшему лакею. Каждое движение обнаженных плеч подчеркивало красоту ее тела. Эта вампирка знала, что внимание всех мужчин будет принадлежать исключительно ей. А уж если она войдет под руку с ним, то излитие желчи у женской половины общества и вовсе сделает ее императрицей праздника.

Еще совсем недавно обладание такой женщиной доставляло Дэлану некое удовольствие, да и сейчас он не мог отказать ей в привлекательности. Все в ней было совершенно: от кончиков пальцев до кончиков волос с россыпью вплетенных в прическу жемчужин. В какой-то мере его мать была права, отдавая предпочтение именно ей. Виривена удивительно уместно смотрелась на фоне свисающих с потолка гобеленов с родовым гербом дэ Аншэри. Но чем пристальнее он смотрел на приближающуюся к нему пару, тем яснее понимал, что ему самому здесь делать нечего. Замок всегда был для него чужим, будет так и впредь.

– Маршал дэ Сигимар, леди Виривена, – склонил он голову, когда гости оказались на пару ступеней ниже него и матери, – мы рады приветствовать вас в замке дэ Аншэри.

– Я был бы рад увидеть вас в полку, где место всякому настоящему мужчине, а не среди этих разодетых куриц! – прогудел Истиар. Как только взаимные поклоны и целования рук остались позади, он пронзил Дэлана тяжелым взглядом. Кажется, он все еще не мог простить ему позорного дезертирства из лучшего на свете места. Несколько гостей обратили на них внимание и остановились неподалеку, с явным намерением услышать продолжение. Виривена растянула губы в улыбке и сильнее сжала отцовскую руку, но тот ее проигнорировал. – Час назад я получил депешу из столицы! Наш доблестный император Дририй издал приказ о роспуске обеих армий за полнейшей ненадобностью, и Верховный Инквизитор его поддержал! Это сейчас, когда власть уже не способна привести народ в чувство! Еще немного, и свод Убежища рухнет на наши головы! Кто тогда, спрашивается, сможет разгрести все это де…

– Отец! – прошипела Виривена, не давая ему договорить.

– Прошу простить, но я вынужден переговорить с его светлостью немедленно. Возможно, нам придется оставить вас и отправиться в штаб Объединенной армии. Нужно созвать Совет сил и высказать решительный протест против этой глупости.

Герцогиня скрипнула клыками, не разделяя боевого пыла гостя. Да и Дэлан тоже. Он больше не имел отношения к войне, однако внезапная решимость императора казалась странной. Дэ Сигимар был прав. Усилий полиции было недостаточно, чтобы навести порядок в городах, а коль Инквизиция самоустранилась, то единственной действенной силой могла стать Объединенная армия Сил, выступившая от имени императора, но он сам отказался от этой возможности. Что заставило его это сделать?

– Ах, маркиз, это так ужасно, так ужасно! – Леди Регула повисла на руке маршала, выставляя вперед глубокое декольте, едва прикрытое рубинами. Она медленно увлекала его в сторону остальных гостей. – Уверена, такой галантный кавалер, как вы, сделает все, чтобы раздобыть для дамы бокал с вином, пока она не лишилась чувств!

– Я не могу сейчас… Я…

Но хозяйка замка не желала оставаться с носом, то есть без сына, и пустила в ход чары, чтобы отвлечь противника. Дэлан и не подозревал, что мать способна на такие пламенно-молящие взгляды, однако же она добилась своего. Вояка покраснел, просунул два пальца за ворот мундира и окончательно сдался. Уходя, мать послала сыну строгий взгляд.

– Посмотри на них, любимый, ну разве не прелесть? – промурлыкала Виривена, прижимаясь к нему бедром. Вампира окутало тяжелой волной ее духов. Слишком сладких, слишком избыточных, как и она сама. – Если так пойдет и дальше, то я, право, и не знаю, кем твоя мать станет для меня раньше – свекровью или мачехой. Кстати, как тебе мое платье?

Она приподнялась на носках шелковых туфель и, подхватив шлейф, повернулась вокруг себя. Дэлан увидел оголенную до самых ягодиц спину с бриллиантовой подвеской между лопатками. – Нравится? Собираясь на бал, я только и думала о том, как ты его с меня снимешь. – Она прильнула к нему и прижала ладонь к застежке его брюк. – Оно такое тесное, что я не смогла надеть даже крохотных трусиков.

Дэлан оттолкнул ее. Ему хотелось причинить ей боль, стереть с лица неизменное самодовольство. Он схватил Виривену за руку, но она лишь вызывающе улыбнулась, ибо прекрасно знала, что здесь и сейчас ей ничего не угрожает.

– Мне нужно имя! – процедил он. – Назови имя того, кому ты помогла меня подставить!

Она ухмыльнулась.

– Я же предупреждала, любимый, что тебя ждет сюрприз, и далеко не один. Жаль только, что я не видела твоего лица в момент ареста. Ну да ничего, главное, что теперь ты сможешь посвятить нашей свадьбе все свое время.

Вампиру показалось, что он ослышался, но Виривена смотрела на него с полнейшим осознанием своей правоты в глазах.

– Ты сошла с ума, – констатировал он.

– Вовсе нет. Сегодня ты сделаешь мне предложение и при свидетелях преподнесешь фамильное кольцо дэ Аншэри. И уже потом, в качестве свадебного подарка, если, конечно, ты будешь хорошим мужем, я назову тебе несколько имен. И, возможно, открою одну очень интересную тайну.

– Этого никогда не будет.

Виривена хрипло рассмеялась, и, казалось, ее смех был услышан сразу во всех уголках бального зала. Гости прекратили разговоры и посмотрели в их сторону. В том числе и его мать, которой приходилось сдерживать воинственный пыл маршала. Он размахивал свободной рукой, видимо, пытался внушить собравшимся вокруг мужчинам, среди которых было несколько офицеров, идею о неподчинении императорскому приказу.

– Ах, ты у меня такой смешной! Тебе давно следовало понять, что я всегда получаю, что хочу. И не важно, каким способом.

– Что за навязчивая идея? Зачем я тебе?

Она округлила глаза.

– Неужели я должна объяснять? Я женщина, ты – мужчина, любовь, продолжение рода, обязанности перед обществом. В конце концов, мы делили постель не одну ночь, а теперь ты хватаешь меня за руки на глазах у тех, кто стер язык, судача о нас. Мне приходится заботиться о чести своего отца.

– Виривена, которую знаю я, плевать хотела на чужое мнение.

– Все в этом мире подвержено переменам, и даже мы с тобой. – Она хотела коснуться его лица, но он увернулся. Взгляд вампирки стал жестким. – До полуночи ты опустишься на одно колено, или кто-то в этом замке пострадает. Смертельно.

– Что ты задумала? – Дэлан схватил ее за плечи и встряхнул. У нее клацнули зубы, но она снисходительно улыбнулась.

– Этот сюрприз будет лучше прежнего, потому что в него вовлечены буквально все. – Мимо проходил слуга с бокалами на подносе. Она взяла себе один, но пить не стала. Посмотрела сквозь вино на старинные часы над камином. Стрелки показывали без четверти десять. – Еда и напитки отравлены аллиумом.

На голове у вампира зашевелились волосы. Это же осиновая эссенция с добавлением чесночного концентрата, настоянного на освященном серебре, плюс вплетенные в формулу импульсы настоящего дневного света. Попадая в организм вампира, аллиум вызывает крайне мучительную агонию и необратимую смерть, сопоставимую с ударом осиновым колом в сердце. Как итог – маловыразительная кучка пепла на полу. Единственный способ избежать реакции – заключить яд в микроскопические гранулы со сверхпрочной защитной оболочкой, поддающейся действию специального активатора.

На данный момент никто в Убежище не имел ничего подобного в своем распоряжении. Кроме Инквизиции. Она-то и являлась разработчиком аллиума в рамках проектов по обеспечению расовой безопасности. На тот случай, если когда-нибудь инстинкты хищной нежити выйдут за рамки навязанной ей толерантности к пищевым ресурсам. Одно время вампиров сотнями пичкали специальными капсулами, которые сохранялись в организме не одно десятилетие, в обмен на увеличение квоты на кровь. До тех пор, пока однажды на применили активацию на практике.

Мутная тогда вышла история: с огромным количеством невинных жертв и широкой оглаской в прессе. Под давлением правозащитников лаборатории закрыли, а запас яда с помпой уничтожили. Но кто поверит, что Инквизиция отказалась от идей в угоду общественному спокойствию. Ибо не за тем ее создавали, чтобы идти на поводу у пролетариата, не способного мыслить стратегически и масштабно.

В руках Дэлана не раз оказывались документы, подтверждающие факт существования неких засекреченных лабораторий, однако достать аллиум на черном рынке все-таки было невозможно. Тогда где его взяла Виривена, да еще в таких количествах? Или это очередная ложь, чтобы вынудить его подчиниться.

И все-таки он мысленно поблагодарил жажду, которая отвратила его от еды и питья, ведь в последний раз он ел еще утром. С тех пор отвратительный тошнотный комок застрял в горле, отзываясь неумолчным зудом в клыках. Охота не завершилась, и роящиеся в подсознании мысли, о невозможности добраться до источника успокоения, загоняли вампира в пучину тоски.

– Это ложь, – процедил он. Хотелось схватить Виривену за горло и сломать ей шею. Он почти слышал этот вкрадчивый сухой щелчок.

– Ты во мне сомневаешься? – прищурилась она, и он увидел в ее глазах правду, о которой предпочел бы не знать. – У тебя два часа, чтобы сделать правильный выбор. А теперь извини, кажется, ее светлости нужна помощь с моим отцом. Ох уж этот император с его блестящими идеями!

Вампирка смахнула с себя его руки и прошептала, прижавшись щекой к его щеке:

– Я знаю, ты хочешь свернуть мне шею, поэтому предупреждаю: если со мной хоть что-нибудь случится, ты об этом пожалеешь. За меня есть кому отомстить.

Она куснула его за мочку уха и ушла. Дэлан долго смотрел ей в след. Посетившее его предположение было ужасным. Даже для извращенного ума Виривены подобное было слишком.

Он продолжил разыгрывать из себя хозяина, но его глаза неотступно преследовали идеальную женскую фигуру. Она плавно скользила от одной группы гостей к другой и бесстыдно флиртовала с мужчинами. Дамы за ее спиной шептались и переглядывались. Стрелки неумолимо двигались по извечному кругу. Медлить было нельзя.

Дэлан настиг Виривену, когда та проходила мимо череды декоративных ширм перед столами с шампанским. Ему ничего не стоило схватить ее, но он поступил иначе, наслаждаясь чувством легкого злорадства.

Носком сапога он прижал к полу самый край ее шикарного шлейфа. Виривена как раз расплылась в очередной сладкой улыбке и ускорила шаг по направлению к отцу и его матери. Раздался треск… и шелковое платье легко разделилось на две половины. Следующий шаг вампирка сделала уже под звонкую дробь скачущих по полу жемчужин. Наступила гробовая тишина, ибо даже музыка внезапно смолкла на верхней ноте.

Под платьем у дочери маршала дэ Сигимар ничего не было. И это ее ни капли не смутило. Она продолжила путь с гордо поднятой головой, даже не оглянувшись на растерзанное платье. Наготы они ничуть не стеснялась.

– Это немыслимо!!! – вскричал Истиар. Он бросился к дочери, чтобы укрыть ее своей фигурой. – Немедленно прикройся!!!

– Чем, отец? – холодно спросила она, явно тяготясь объятиями. Насколько Дэлан ее знал, сейчас она испытывала неподдельное наслаждение от обращенных к ней взглядов. Мужчины, не таясь, разглядывали обнаженное женское тело и кривили губы в ухмылках, дамы ошарашенно шипели и пытались закрывать им глаза руками и веерами. Выходило плохо.

– Маркиз, да снимите же с себя мундир и отдайте дочери! – раздраженно сказала герцогиня. Когда совет был исполнен, она приказала проводить бедняжку в гостевые покои и принести туда одно из ее праздничных платьев. Благо обе имели схожие фигуры и осанки. Как только возмутительница спокойствия покинула зал, все мало-помалу вернулось на круги своя и праздник продолжился. Дело оставалось за малым – успеть все исправить.

– Ваша светлость, позволите доложить? – раздался за спиной Дэлана голос камердинера. – Прибыл магистр Эйвэ. Я взял на себя смелость проводить его в кабинет.

– Как всегда, не вовремя, но весьма кстати. Тэрчест, у меня для вас задание.

– Все что угодно, – важно кивнул камердинер.

– Пусть немедленно уберут все поданные ранее вина и закуски и заменят их на свежие. Бобикаса поймать и запереть в дальней кладовой до моего распоряжения. Как только закончите, скажите моей матери, что я жду ее в кабинете. Сделайте это так быстро, как только сможете. И никому ни слова. Вы единственный, кому я могу доверять в этом замке.

– Будет исполнено, – поклонился камердинер, не выказывая и капли удивления. Дэлан же поспешил в кабинет, чтобы просить помощи у старого друга, что оказалось не так уж просто.

Дорогу ему преграждали любители пустопорожней светской болтовни, изящно замаскированной под разговоры о тревожном будущем Убежища. Дамы всех возрастов печально-надрывно вздыхали и смотрели на него оленьими глазами, пока кавалеры весьма мужественно поддерживали их под руки, унизанные кольцами и браслетами. От кокетливо трепещущих вееров рябило в глазах. Дэлану с трудом удавалось сохранять безучастно-вежливое выражение, хотя нестерпимо хотелось послать их всех… в пешее эротическое путешествие.

Улизнуть удалось только после вальса с одной из дебютанток, которую он выдернул из шумной стайки товарок. Девушка была юна, свежа и симпатична и смущалась оказанной ей чести, отчего мило краснела, но он был слишком увлечен поиском путей к отступлению, чтобы это заметить. И, кажется, перестарался со скоростью движений. Партнерша, затянутая в тугой корсет, лишилась чувств, чем невольно ему помогла. Хозяин замка легко растворился в поднявшейся вокруг суматохе.

Но когда он вошел в кабинет, то обнаружил лишь потрепанный походный рюкзак дроу, сброшенный посреди комнаты. Тяжелые оконные портьеры были небрежно сдвинуты в одну сторону, а ручка на раме повернута. Цепочка следов уходила прочь от окна и сворачивала за острую грань замковой стены. Дэлан не представлял, куда могло понести друга в такую погоду, но последовал за ним и оказался на заднем дворе, где обычно оставлял машину.

Поверхность служебного инквизиторского автомобиля полностью поглощала зыбкий свет фонаря, создавая абсолютно черный провал в реальности. Вокруг с интересом расхаживал Ильхар. На нем были боевые доспехи в подсвеченных заклятиями рунах, а за спиной виднелись ножны с боевым клинком. Белые волосы по армейской моде были заплетены в длинную косу до пояса. В ее кончике прятался ядовитый коготь василиска. Похоже, он явился сюда прямо из казармы. Знать бы еще, зачем?

Заметив приближающегося вампира, дроу заржал в голос:

– Да, дружище, павлин, глядя на тебя, удавился бы от зависти! Никогда бы ни подумал, что ты позволишь мамочке нацепить на себя нечто подобное. Но, видно, твоя изнеженная задница, погрязшая в балах, уже давно забыла, что такое боевое седло и пропитанный кровью доспех. Ты переливаешься, как праздничная елка!

Они быстро обнялись и коротко обменялись последними армейскими новостями. С роспуском армий ничего еще толком не решили, но большую часть состава уже разослали по домам. Пока в безвременное увольнение. Что будет дальше – неизвестно, но, скорее всего, никто уже не вернется. Армии Сил перестанут существовать. Кто-то воспринимал гражданку с радостью, кто-то – не знал, как жить дальше. В любом случае, проблем будет не избежать. Привыкших к войне и казармам солдат еще предстоит хоть как-то социализировать. А пока стоит ждать всплеска преступности. Но это уже проблемы грядущего дня.

– Похоже, твоя матушка снова устроила праздник, а ты выглядишь так, словно кого-то хоронят. – Ильхар уселся на капот машины и теперь прислушивался к доносящейся из замка музыке.

– Может, так оно и будет. Мне нужна твоя помощь.

– О боги, да неужели настал великий час?! – Дроу сложил руки перед грудью, будто собирался вознести молитву небесам. – Сам Дэланакар дэ Аншэри просит о помощи. Я не ослышался? – Что-то в лице вампира заставило его посерьезнеть. – Рассказывай.

Дэлан скупо обрисовал ситуацию и свою вынужденную беспомощность. Отстранение от службы лишило его возможности использования инквизиторской магии. Конечно, в тайной комнате у него имелся некоторый запас "серых" жетонов, но послать за ними было невозможно, а время утекало сквозь пальцы. Военная же магия мало чем уступала инквизиторской. Способностей Ильхара точно хватило бы, чтобы помочь.

– Ну и дела! У твоей невесты, похоже, не все дома. Хотя на что только не пойдешь ради положения в обществе.

– Титул интересует Виривену в последнюю очередь. Ей нравится манипулировать другими и причинять боль. А я отверг ее. Теперь она мстит. Ей даже удалось втянуть в это мать. Леди Регула прямо-таки грезит о продолжении рода Шайэт и упрочении положения дэ Аншэри, а Виривена единственная, с кем я имел хоть какие-то отношения. Я в ловушке.

Ильхар сочувственно похлопал друга по плечу.

– Я бы предпочел засыпаться в окопах на передовой, чем быть на твоем месте. Но прежде чем я пущу в ход все свои умения, ты просто обязан обещать мне культурную программу. Желаю утопить в бутылке радость от прощания со славным армейским прошлым и общим полковым котлом. Хочу мяса, водки, баб и кровать с периной. В любом порядке, главное, чтобы много.

– В городе творится черт знает что, но, думаю, "Вампирочка на шесте" все еще работает, – хмыкнул Дэлан.

Вестей из Грязных Кварталов по-прежнему не было, и Дэлану самому хотелось сбить напряжение и жажду. Если для этого нужно напиться, то так тому и быть. К тому же разговор с Деволье не оставил его равнодушным, и теперь он хотел задать другу несколько вопросов. Впрочем, при всей своей болтливости Ильхар никогда не отличался откровенностью, и вампир не мог не признать – он мало что о нем знал. Оставалось надеяться, что обильная еда и алкоголь в компании женщин, до которых дроу был невероятно охоч, развяжут ему язык.

– Отправимся туда, как только разберемся здесь, – пообещал Дэлан.

Ильхар довольно ухмыльнулся и взялся за дело. Над его раскрытой ладонью возник, разрастаясь, светящийся шар. Он резко сжал ладонь в кулак, и сквозь пальцы ударили яркие лучи. Огромный замок в одно мгновение оказался объят светящимся коконом импульса разведывательного заклятия. Как только свечение угасло, вампир увидел ошарашенное лицо друга.

– Ты не поверишь, Дэл, она отравила всех, даже собственного отца и твою мать. Замок покрыт следами яда, словно сеткой, но самых четких только два. Сказать, чьи они, или сам догадаешься?

Дэлан молча кивнул в сторону замка. Мать заслуживала словесной порки, однако он не ощущал даже злости, а только тупую усталость. Хотелось заставить ее в одиночку расхлебывать эту кашу, но, если Виривена исполнит свои угрозы, крайним все равно останется он. Если им не займется полиция, то получить кол в сердце от своих будет вдвойне неприятно. Не помогут ни титул герцога, ни звание Лорда.

В ожидании сына ее светлость расхаживала между дверью и портретом мужа, раздраженно покусывая ноготь на мизинце. Она успела сменить одно платье на другое и теперь походила на черную бархатную гадюку в короне из черных же сапфиров. Вслед за ней, словно змеиный хвост, волочился тяжелый шлейф. Услышав звук открывающегося окна, она немедленно бросилась в атаку.

– Что происходит, Дэланакар? Почему прислуга перестала разносить напитки и закуски, а Бобикас исчез? Что еще ты придумал?! О… – Поток вопросов неожиданно иссяк, потому что вслед за сыном вошел дроу. Идеальные брови вампирки сложились в злобную линию. – Что здесь делает этот белокосый солдафон?! Я не раз предупреждала, что не потерплю его присутствия в замке! Он дурно на тебя влияет!

– Рад встрече, – учтиво поклонился Ильхар с благоговейной миной, но наглой усмешкой в глазах. – Позволите поцеловать вашу ручку?

Она смерила его уничижительным взглядом и поджала губы. Дроу пожал плечами и преспокойно завалился в кресло, положив ноги на сиденье соседнего. Тепло от камина тут же растопило снег на подошвах, и красный шелк, расшитый золотыми лилиями, темнел на глазах.

– Немедленно уберите ноги, вода испортит обивку, – процедила герцогиня. Магистр Эйвэ проигнорировал замечание и сделал вид, что собирается вздремнуть. – Дэланакар, ты должен объяснить этому дроу, как следует вести себя в моем присутствии. Я нахожу подобное поведение оскорбительным.

– В таком случае, мама, мы с вами должны чувствовать одно и то же. Я не однократно доводил до вашего сведения, что считаю ваше поведение по отношению ко мне неприемлемым, но вы продолжаете игнорировать мои просьбы с переходящей любые разумные границы целеустремленностью. Но на этот раз вы превзошли саму себя, и чаша моего терпения переполнена. Молитесь всем богам, чтобы учиненная вами глупость не имела роковых последствий.

Герцогиня надменно вздернула точеный подбородок. Внешнее сходство между ней и сыном стало особенно явным.

– Я должна понимать, о чем идет речь, или ты снизойдешь до объяснений?

– Я о вашем сговоре с Виривеной. Я ждал подвоха, но и подумать не мог, что вы опуститесь до шантажа таких масштабов. Ваша фаворитка уже поставила меня в известность относительно планов на фамильное кольцо дэ Аншэри. Магистр Эйвэ просканировал замок. Вашей самоотверженности стоит только позавидовать, раз уж вы позволили напоить себя и гостей ядом.

Лицо ее светлости исказилось досадой.

– Магистр ошибся. Я велела Бобикасу добавить в напитки сонный порошок.

Дэлан втянул воздух сквозь клыки.

– Простите, что вмешиваюсь, но вместо сонного порошка вам подсунули аллиум, – подал голос дроу. – Вы помните что это?

Вампирка не удостоила его даже взглядом и подошла к сыну, сжав его ладонь своей.

– Сынок, я никогда не поверю, что миледи дэ Сигимар способна на такое. Конечно, я признаю, что до сих пор она не являлась образцом дворянского благородства, но она любит тебя. А ты, как мне казалось, тоже испытываешь к ней некоторые чувства, иначе не пошел бы на такие с ней отношения. Пойми, бедняжка рано осталась без матери, а отец был более занят войной, чем ребенком, вверив ее заботам многочисленных гувернанток. Ей не хватало рядом того, кто мог бы с любовью наставить ее на правильный путь.

– Полагаю, вы говорите о себе? – Дэлан освободил руку и отошел к окну. – Вы сильно ошибаетесь. Единственный наставник, советы которого принимает Виривена, это она сама, а вы жертва ее актерского таланта. Она обманула вас и заставила принять яд вместо сонного порошка. Кто придумал этот ужасный план?

– Это была я, но… – Ее светлость грациозно опустилась в кресло у стола. – Недавно она приехала ко мне вся в слезах, уверяла, что теперь ее честь опорочена навсегда, утверждала, что любит тебя, несмотря ни на что, и готова на все, чтобы вернуть твое расположение. Мы долго говорили, и, уже уходя, она сказала, что заставить тебя образумиться смогут только чудо или смерть. Тогда я не совсем поняла, о чем она говорила, но мысль об этом все не оставляла меня.

– Можете не продолжать. Не только мне известно ваше умение планировать. Виривена внушила вам свои идеи, после чего подсунула яд вместо безобидного порошка. Одного я никак не пойму, что вам так дались моя женитьба и появление возможного наследника? Почему бы вам не смириться с положением вещей?

Леди Регула неожиданно всхлипнула и прижала ладонь к губам, чтобы сдержать рыдания. Ильхар с интересом приоткрыл один глаз, а Дэлан обернулся. Он протянул ей белый кружевной платок с монограммой, из дюжины тех, коими его снабдил господин Роберти вместе с костюмом. Мать немедленно прижала его к лицу и вздохнула.

– Перед смертью твой отец взял с меня клятву, что тайна его наследия никогда не будет раскрыта. – Она промокнула глаза платком, убедилась, что на шелке не осталось разводов от туши и откинулась на спинку кресла. – Этот план был моей последней надеждой, заставить тебя поступить во благо Дома. У меня не было выбора.

– О каком наследии идет речь? – спросил Дэлан. Речь явно шла не о титуле, землях или замке.

Ее светлость вздохнула и прикрыла глаза ладонью, унизанной перстнями, словно мягкий свет камина причинял ей боль.

– Ты еще ничего не знаешь, но поверь, скоро для тебя все изменится, ведь они уже здесь. Явились, чтобы забрать тебя у меня, у Дома, наконец. Я не имею прав на полное владение титулом и имуществом дэ Аншэри, а вот твой ребенок – да. Я обязана сделать все, чтобы спасти наследство твоего отца, пока ты еще со мной, иначе его попросту раздерут на части все эти дядюшки и троюродные братья. Я останусь на улице, и сомневаюсь, что титул вдовствующей герцогини дэ Аншэри поможет мне выжить.

Дэлан склонился над матерью и схватил ее за плечи. Количество загадок, с которыми ему пришлось столкнуться за последнее время, уже стремилось к бесконечности, а вот полученных ответов близилось к нулю. Держать себя в руках уже не было ни сил, ни желания. Глаза матери испуганно вспыхнули, но она сохранила лицо и даже не вскрикнула.

– Кто такие ОНИ?

– Сынок, ты делаешь мне больно, – тихо сказала герцогиня.

– Я знаю, – процедил он. – Если сию минуту вы не скажете мне всей правды, то станет еще больнее.

– Эй, Дэл, не кипятись! – Дроу встал из кресла и приблизился к столу, но вмешиваться пока не спешил. – Остынь!

– Я не нуждаюсь в защите от родного сына, – высокомерным тоном заявила леди Регула. – Дэланакар, ты ведешь себя недостойно. Агрессия никак не поможет все исправить.

Вампир отступил и отвернулся к окну, надеясь найти успокоение в медленном танце пухлых снежинок.

– Я задал вопрос и жду ответа.

По шороху платья он понял, что мать встала и остановилась у него за спиной. Он почувствовал ее руку на своем плече.

– Я не могу говорить, но надеюсь, что однажды, когда все случится, ты все же поймешь меня и простишь, – сказала мать с грустью. Возможно, это были неподдельные чувства. – Но сейчас нам нужно действовать сообща. Ты ведь знаешь способ обезвредить аллиум?

Дэлан обернулся.

– Конечно, мама, знаю. Как и вы.

– Ты не можешь убить миледи дэ Сигимар. Боюсь, тебе стоит уступить.

– Я никогда не женюсь на ней.

– Или окажешься в руках Старейших. Тебя казнят.

– И вы потеряете свои привилегии, – хмыкнул Дэлан, смахивая ее руку. – Это все, что вас когда-либо интересовало.

– О, ты не справедлив ко мне, Дэланакар, я была тебе хорошей матерью и заботилась о тебе даже в самые страшные минуты. Это я вытащила тебя из Валенсира в последний момент. Я организовала для тебя реабилитацию после того, что ты натворил. И ценой собственной чести уговорила маршала дэ Сигимар дать тебе шанс искупить вину кровью. Благодаря мне ты стал инквизитором, а не покоишься в фамильной усыпальнице в мраморной урне. И что я получаю взамен на маленькую просьбу о сохранении твоего же рода? Все, что от тебя требуется, это жениться, пока не поздно, и подарить мне внука или внучку. Неужели это настолько ужасно, что ты не можешь переступить через гордость и упрямство, когда я готова пожертвовать ради этого жизнью?

Дэлан выслушал мать с непроницаемым лицом. Все это он уже слышал.

– О какой тайне отца шла речь?

– Нет, это решительно невозможно! – всплеснула руками герцогиня. – Я должна идти к гостям, а ты подумай, что нас ждет, если ты продолжишь проявлять упрямство.

– Я не изменю своего решения, – сказал он, но мать уже направилась к двери. Хотела выйти, но ее опередили.

После короткого стука, не дожидаясь разрешения, вошел Тэрчест.

– Миледи дэ Сигимар мертва, – размеренно и спокойно возвестил старик. – Одна из горничных нашла ее тело в гостевых покоях.

– Как?! – выдохнула леди Регула и пошатнулась. Ильхар услужливо поддержал ее под руку, чего она, шокированная новостью, даже не заметила.

– Вот это поворот, – ухмыльнулся дроу и многозначительно посмотрел на Дэлана.

– Кто еще об этом знает? – спросил вампир.

– Я, горничная и управительница, которой я велел запереть покои и никого, кроме вас, не впускать. После чего поспешил сюда.

Он кивнул.

– Паника среди гостей нам не к чему. Я поднимусь наверх, а вы отыщите маршала дэ Сигимар и приведете сюда. Я поговорю с ним, как только вернусь.

Камердинер поклонился и вышел.

– Проклятье, все мои усилия снова псу под хвост! – воскликнула ее светлость, поспешно отстраняясь от дроу с легкой гримасой брезгливости. – Какой невероятный скандал нас ждет! Я уже вижу отвратительные заголовки городских газет. Ах, я этого не вынесу!

Дэлан смерил мать тяжелым взглядом.

– Можете не беспокоиться. Завтра утром я вызову для вас ковер до вокзала, где лично посажу вас на поезд до Вышины. Оттуда рукой подать до вашего родового имения в Бровице, а там, как известно, местных газет не читают.

– Ты отправляешь меня в ссылку?

– Даю возможность обдумать свое поведение в успокоительной атмосфере родного дома. Потрудитесь отдать распоряжение свободной прислуге собирать в дорогу самые необходимые вещи. Остальное я пришлю вам позже.

Герцогиня прошлась по кабинету, покусывая губы.

– Мой отъезд лишь подстегнет сплетни и подозрения.

– С этим я разберусь сам. Достаточно будет сослаться на ваше плохое самочувствие после удара головой об пол. Ведь вы внезапно лишились чувств и неудачно упали в обморок, когда рядом никого не было. Надеюсь, у вас хватит таланта разыграть перед гостями такую роль?

Ее светлость поджала губы и отвернулась.

– Делай, как знаешь, но мне нужен Бобикас. Или ты думаешь, я сама стану всем заниматься?

– Я бы ни за что не позволил себе думать о вас так плохо. Я прикажу отпереть кладовую, и вы получите поверенного целым и невредимым, как только я побываю наверху.

Он вышел. Дроу догнал вампира на потайной лестнице наверх.

– Подумать только, Бровица. Это же такая глухомань, что там твоя мамочка зачахнет быстрее, чем успеют распаковать ее вещи.

– Мне следовало сделать это раньше. Надеюсь, там она не найдет ни одной подходящей кандидатуры на роль моей невесты. Между ней и ближайшими соседями – стариком виконтом и его бездетной женой, будет две сотни верст непроходимых болот. Общение с местными кикиморами откроет для нее новые горизонты.

– Главное, чтобы она не смогла приспособить их для связи. А то ведь для нее и пятьсот верст не станут помехой.

Дэлан пожал плечами.

– Сейчас Меня больше волнует, что случилось с Виривеной. Мы до сих пор не знаем, был ли у нее сообщник помимо моей матери. Это он мог ее убить.

– Или ты.

– Или я.

– Тогда зачем мы туда идем? Не лучшая идея – оставлять следы рядом с телом. А я вовсе не горю желанием оказаться в камере вместо того, чтобы надраться в "Вампирочке".

– Мне нужно увидеть тело до появления полиции, а ты можешь остаться здесь.

– Ага, и пропустить что-нибудь интересное? Нет уж.

Дэлан свернул с лестницы в коридор, зная, что Ильхар последует за ним. Возле двери в гостевые покои стояли госпожа дэ Бриллон и горничная Луиза. Если первая сохраняла видимое спокойствие, то вторая была бледна и пребывала в шоковом состоянии. Огромные от страха глаза бессмысленно смотрели в пустоту. Управительница услышала их шаги и толкнула горничную, обе присели в реверансе. Луизу заметно трясло, но она заговорила сбивчивым шепотом.

Миледи дэ Сигимар отказалась от помощи в туалете и велела принести фруктов и бокал крови. Горничная позвонила вниз и поспешила в кухню за подносом, потому что никто из кухонной прислуги на звон колокольчика не отозвался. Вернувшись, она обнаружила миледи Виривену сидящей перед туалетным столиком. В комнате горела всего одна свеча, а по полу стелился ледяной белый туман. На голос горничной она не отозвалась, после чего та подошла ближе, коснулась ее плеча и.... в тот же миг голова госпожи упала. Воспоминание об отрытых глазах вампирки вылились в поток несвязного слезного бормотания. Дэлан велел управительнице отпереть дверь и отвести Луизу вниз, где о ней должны были позаботиться.

– Ты веришь в эту страшилку? – скептически спросил дроу, провожая взглядом уходящих женщин.

– Строить догадки, стоя за дверью, неблагодарное дело, – ответил вампир и зашел в комнату.

– Если что я два раза чирикну, а ты вали через окно, там внизу полно сугробов, – предупредил Ильхар.

Дэлан только покачал головой и закрыл чуть скрипнувшую дверь. Зная дроу, можно было смело полагаться только на себя. Замок был полон симпатичных служанок, а это значило, что уже через минуту Ильхар мог оказаться где угодно, увязавшись за очередной юбкой.

Внутри пахло кровью и духами Виривены. Привычный аромат, но так он нравился ему гораздо больше. Видимо, потому, что его источник перестал действовать на нервы. Будь его воля, он бы передал тело отцу и просто обо всем забыл. Однако настырный молоточек в голове настойчиво бил тревогу о висок. Что-то было не так, начиная с разговора с Деволье и своевременного появления Ильхара и заканчивая смертью Виривены. Он чувствовал некую связь этой ночи с событиями не столько прошлых суток, сколько всей его жизни.

Комнату со старинной готической мебелью скупо освещала единственная, как и говорила Луиза, свеча на туалетном столике. В кресле перед ним находилось обезглавленное тело, с повисшими вдоль спинки руками. Никаких видимых следов борьбы вокруг не было, словно она и не подозревала, что убийца в комнате. И вошел он не через дверь, чтобы не спугнуть жертву случайным звуком. Или она его знала и повернулась спиной. Возможно, он, или она, скрывается среди веселящихся на балу гостей или же успел покинуть замок.

Вампир глубоко вздохнул и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях. Даже без жетона он смог уловить последние отголоски сильной черной магии. Комната дышала в лицо стылым могильным холодом, будто он оказался на пороге склепа. Это подтверждало рассказ Луизы о тумане. И неожиданно вернуло Дэлана к собственным обрывочным воспоминаниям о той ночи, когда Ильхар тащил его в лагерь. Он помнил боль, раздирающую голову на части, и застилающую глаза пелену ледяного тумана. Давно забытое ощущение внезапно напомнило о себе с безжалостной яростью. Боль обожгла висок, и вампир покрепче стиснул клыки, чтобы не заорать благим матом. Вот она, та самая связь, что не давала ему покоя. Все это уже было.

Он перетерпел внезапный приступ и открыл глаза, перед которым все плыло, приблизился к телу.

Голова Виривены лежала на ее коленях. В элегантной высокой прическе поблескивали изумруды, подобранные в тон к зеленому шелковому платью, прекрасные, густо подведенные фиалковые глаза смотрели на него по-детски невинно. Дэлан смотрел на это застывшее фарфоровое лицо и испытывал… Да ничего он не испытывал: ни жалости, ни былой злости, ни облегчения. Ему было все равно, как на любом другом месте преступления. Поэтому он занялся изучением места отделения головы от тела.

Срез был идеально ровный, что указывало на отсечение с одного удара и с огромной силой, ткани обуглены. Это объясняло отсутствие крови как вокруг раны и на окружающих предметах. Убийца определенно знал, как лишить жертву возможности воскреснуть. Его самого война научила выводить врага из строя, не сбиваясь с ритма атаки и любым, подвернувшимся под руку оружием, но его вечным спутником был превосходный клинок из черной гномьей стали. Сплошь покрытый смертельными рунами, с хитроумным механизмом подачи яда для особо живучих противников, вроде толстокожих троллей из Гружира. Он оставил его там, на поле, в грязи или чьем-нибудь теле, о чем до сих пор жалел.

В замке были еще офицеры, но ни один из них не был достаточно сильным черным магом. К тому же все они большую часть времени оставались у него на глазах. Факт спорный и не может служить безоговорочным алиби, а существование наемников никто не отменял. Но мотив… У кого еще он мог быть.

Истиара он исключил сразу. Слишком уж любил дочь, несмотря на все недостатки и пороки, на многое закрывал глаза. Остальные…

Четверо в разное время были ее любовниками, будучи "счастливо" женатыми. Виривена часто называла ему имена, надеясь вызвать у него ревность. Рассказывала, какое удовольствие ей доставляют мучения таких бывших. Стоило бедняге отправиться к месту службы, как его жена тут же получала надушенное письмо от незнакомки с благодарностью за постельные таланты супруга и просьбой не отвлекать такого замечательного самца от удовлетворения ее интимных потребностей. Анонимность, конечно, была чисто условной, в городе только безносый не мог узнать ароматной "подписи" миледи дэ Сигимар. Скандалы следовали за скандалами, в замках бился фамильный фарфор, пились успокоительные капли и собирались чемоданы, что никоим образом не сказывалось на количестве желающих наступить на чужие грабли. Порочные чары Виривены становились тем заманчивее, чем чаще она открывала свой дневник, чтобы вписать на его страницы еще одно имя. Насколько же велико было отчаяние его матери, раз уж она решилась сделать такую шлюху своей невесткой ради эфемерной возможности появления наследника.

Дэлан с силой растер ноющий висок. Только что он добавил в список подозреваемых две трети женской половины гостей и тех достойных горожанок, чьи мужья тоже не смогли устоять перед соблазном. Кто-то из них мог захотеть избавиться от источника семейных проблем. Пожалуй, ответы стоило поискать на страницах дневника Виривены.

Он вернулся к осмотру тела, но ни на первый, ни на второй взгляд ничего нового не увидел. Его взгляд в очередной раз прошелся по телу и неожиданно зацепился за пальцы правой руки. Они были сжаты несколько сильнее, чем на левой. Вампир увидел между ними черный кожаный шнурок. То, что он сделал в следующую секунду называли сокрытием улик. В его руке оказался медальон со знакомой эмблемой. Какое отношение Виривена дэ Сигимар могла иметь к секретным проектам Инквизиции?!

За дверью раздался голос маршала, требующий, чтобы его пустили к дочери, возражения дроу и мольбы герцогини сохранять спокойствие. Дэлан поднялся, сунул медальон в карман брюк и открыл дверь.

– Пусть войдет, – сказал он и отступил в сторону.

Перешагнув порог, Истиар дэ Сигимар внезапно растерял весь пыл, не решаясь посмотреть на обезглавленное тело в кресле. Дэлан закрыл за ним дверь, несмотря на гневный взгляд матери и разочарованную ухмылку Ильхара.

– Это она? – просил маршал тихо и глухо. Его лицо размягчилось, губы дрогнули, глаза увлажнились, однако в них читалась затаенная надежда. Словно он ждал возможности испытать облегчение и стыдился этого.

– Да. Ей отрубили голову.

Лицо Истиара исказила быстрая судорога, застывшая суровыми складками между густых бровей и вокруг рта. Маршал приблизился к дочери и встретился взглядом с ее мертвыми глазами. С шумом втянул в себя воздух, пропитанный запахами крови и духов. Он простоял у кресла несколько минут, затем обернулся и посмотрел Дэлану в глаза. Его взгляд отражал внутреннюю решимость.

– Не нужно полиции, – сказал он. – Случилось то, что должно было случиться.

– Вы знаете, кто это сделал?

– Выслушайте меня. – Истиар подошел к нему и положил тяжелую руку на его плечо. – Мне было известно о вашей связи. Моя дочь отравила вас, чтобы приблизить к себе, но это моя вина. Я слишком поздно понял, что ставка не место для юной девушки. Жизнь среди солдатни и тягот войны превратила девочку, лишившуюся матери столь рано, в жестокое и эгоистичное создание, готовое на все, лишь бы не оставаться одной. Никто не смел отказать дочери своего маршала, и она, не стесняясь, использовала мое имя, чтобы принуждать офицеров к повиновению, а потом разрушала их жизни. Я узнал об этом, когда один из тех, кому хватило духу отказать ей, был обвинен в шпионаже и казнен. Вдова этого офицера пришла ко мне и честно обо всем рассказала. Я был взбешен и обескуражен. Отыскал Виривену в походном притоне, пьяную от крови, полуголую, истерично хохочущую над пленниками, которых она остервенело стегала кнутом ради забавы. Я выволок ее наружу и дал пощечину, чтобы отрезвить. Мне никогда не забыть ненависти в ее глазах, я буду помнить эту ночь до самой смерти.

Маршал оставил застывшего Дэлана и тяжело опустился на край обитого красным бархатом топчана. Продолжил, глядя на тело дочери пустыми глазами:

– Я не знал, как поступить дальше, и велел запереть ее в одном из походных офицерских домов, а сам вернулся к работе при штабе. Новая кампания против Светлых сил была в самом разгаре, нужно было форсировать войска через Брельн и принимать пополнение. Я с головой ушел в работу, мы теснили противника, приближаясь к победе, гнев мой утихал. А Виривена знала, что в такие моменты я становлюсь непростительно мягок. Она не стала отпираться от содеянного и всячески уверяла меня в полном раскаянии. Умоляла простить ее, как я делал это всегда. Я пожалел ее и велел выпустить. Какое-то время она вела себя достойнее любой леди из общества, даже подрядилась ухаживать за ранеными в лазаретах. Там она встретила вас.

Дэлан кивнул, вспоминая те дни. Он приходил в себя не слишком часто, лица и морды медперсонала сливались для него в сплошную череду, но одну из сиделок он все-таки запомнил. Ее взгляд. Он был прекрасен и все же отталкивал. Много позже он сказал ей спасибо за хлопоты и покинул полк, чтобы стать инквизитором. Неудивительно, что встретив Виривену спустя столько лет, он не узнал в лощеной миледи дэ Сигимар ту юную сиделку. Как оказалась, жизнь вне армии сменила лишь фантик на конфетке, все остальное осталось прежним.

– Чем чаще она навещала вас, тем заметнее в ней что-то менялось. Думаю, она влюбилась, впервые, но вы отвергли ее. – В глазах Истиара не было осуждения. – Я не виню вас за это. Сердцу не прикажешь. Я и сам так и не смог полюбить ее мать при всей ее красоте, может быть, поэтому и с дочерью ничего не вышло. Но день за днем я видел глаза Виривены полные ненависти, замечал, как ее рука тянется к рукояти хлыста, всякий раз, как в лагерь приводили пленных. И однажды я снова поймал ее за пытками. Она приказала привести одного из них и забила до смерти, выкрикивая ваше имя. Виривена была не в себе, еще не помешалась, но уже была близка к этому. Я должен был что-то сделать, как-то переключить ее сознание. Врачи, которые тайно за ней наблюдали, велели отослать ее из ставки, пока не стало слишком поздно.

Я отправил ее к сестре в Лугар, там ей стало лучше, однако в скоре Марилин умерла. Полиция подозревала отравление, однако виновного так и не нашли. На тот момент уже был подписан договор о перемирии между Силами, и в моем присутствии при штабе не было нужды. Я уступил уговорам Виривены, оставить старый родовой дом, где все напоминало о милейшей тетушке, которая была к ней так добра, и переехать в Бьёрсгард. Она уверяла, что уже давно оставила историю с вами позади и готова начать жизнь с чистого листа. Соглашаясь, я и представить себе не мог, что все начнется сначала. К тому же судьба вновь свела вас. И признаться, я был удивлен, узнав о вашей связи. Виривена строила планы, не желая слушать увещеваний. Она была слишком уверена в себе, намекала, что теперь, благодаря новым могущественным друзьям, у нее появилось чудесное средство, способное повлиять на вашу сговорчивость. Я и предположить не мог, что все кончится так.

– Вы знали, что она намеревается отравить гостей на балу аллиумом, включая и вас, и мою мать, чтобы заставить меня жениться на ней?

Маршал поднялся и выставил вперед породистый подбородок.

– Клянусь честью воина, нет! Виривена не могла пойти на такое.

Дэлан сложил руки на груди и прошелся по комнате. Он был уверен, что ему не лгут.

– Но пошла. В ее руках были жизни сотни вампиров. – Он остановился и посмотрел на идеальный срез раны. Кожа вокруг уже потемнела. Еще немного, и тело начнет гореть, пока не рассыпется в прах. Он почувствовал взгляд Истиара. Тот ясно выражал непроизнесенный вслух вопрос. Вампир отрицательно покачал головой. – Кто-то избавил меня от необходимости принимать такое решение.

– И оно было единственно правильным, – вздохнул маршал и снова опустился на топчан. – Мне не хотелось верить в это до последнего момента, но теперь я признаю – моя дочь была безумна всегда. Я лишь усугублял ее болезнь, вместо того, чтобы обратиться за помощью.

– Не спешите винить только себя. – Дэлан сел рядом с ним. – Что вам известно о тех, с кем она общалась в последнее время?

– Я не раз нанимал сыщиков, но все они либо сразу же и бесследно исчезали, либо несли откровенную чушь о каких-то заговорах, но и эти вскоре пропадали вместе с наработками. За пять лет я так и не узнал ни одного имени, но, возможно, среди них мог быть кто-то из ваших. Я несколько раз видел рядом с ней кого-то в форме, но всякий раз он успевал исчезнуть. К тому же я начал замечать, что за нашим замком следят.

– Кто?

– Предположу, что те, чьи имена не должны быть раскрыты. Недавно я нашел в комнате дочери тайник, а в нем записывающий кристалл.

– Вы воспроизводили его содержимое?

– Пытался, но оно зашифровано. Я сделал копию и передал ее связистам, но тщетно. Им так и не удалось взломать код. Теперь я отдам кристаллы вам. Надеюсь, вы сможете понять, кто за этим стоит.

– Если я узнаю имя убийцы…

Истиар поднял руку.

– Не нужно. Все, что у меня было, это чувство вины, что я позволил дочери зайти так далеко. Больше не будет сплетен и разрушенных ее ненавистью судеб. Нынче мы оба обрели покой.

Он замолчал, глядя перед собой. Его лицо было спокойным. Дэлан понимал, что нужно что-то сказать, но и сам не чувствовал ничего, кроме облегчения. Виривена осталась позади.

– Я прикажу подать карету к малым воротам. Вы объявите о смерти дочери, когда и как посчитаете нужным. Полиция в это дело вмешиваться не станет, я об этом позабочусь. – Он позвонил в колокольчик, передал распоряжение через Тэрчеста и велел дроу проводить ее светлость вниз.

– Благодарю вас, мой Лорд, но после того, что случилось, вы в праве вершить судьбу Дома дэ Сигимар на свое усмотрение. Я приму любое проклятие крови, которого мы достойны, и отвергну титул в вашу пользу.

Великий маршал Объединенной армии Темных сил опустился перед ним на одно колено и склонил голову. Тот самый Истиар дэ Сигимар, который повелевал сотнями тысяч воинов, не раздумывая отправляя их на смерть, ради его, Дэлана, права вершить сегодня чужую судьбу. Тот, кого боготворили свои и ненавидел противник. Он был повержен к его ногам сумасшествием собственной дочери. Возвышаясь над ним в этот момент, Дэлан не мог не почувствовать некоторой доли тщеславного удовольствия, однако еще сильнее ему было просто жаль отца, потерявшего дочь. Блеск орденов затмил для него беду более близкую, нежели возможное будущее темных магов, из-за которого было пролито столько крови. Это будет с ним до конца его дней.

– Встаньте, – Дэлан помог сородичу подняться. – Титул останется при вас и перейдет по праву наследования. Даю вам обещание, что ни я, ни мои потомки не станем оспаривать принятого решения. – Он начертил в воздухе знак клятвы.

Маршал по-военному сухо поклонился.

– Ветвь дэ Сигимар рода Эсвалади не забудет вашей милости.

– Благодарю. Я провожу вас до кареты.

Истиар взял тело дочери на руки. Голову убитой положили на ее живот. Дэлан протянул руку, секунду помедлил и закрыл фиалковые глаза. Свои тайны Виривена уносила с собой.

Вампиры спустились вниз по одной из второстепенных лестниц. Напоследок маршал благодарно сжал его плечо, забрался в карету и более не оглянулся. Четверка черных, как ночь, лошадей резво понесла отца и его мертвую дочь прочь от огней замка.

Дэлан вернулся в кабинет, переговорил с матерью и оборвал веселье в бальном зале короткой речью с высоты парадной лестницы. Об истинных причинах попадания яда в еду и напитки он умолчал. Впрочем, после услышанного, мало кого интересовали подробности. Слишком уж дамы и господа спешили покинуть замок, терзаемые труднопреодолимым желанием слиться с пятилитровой клизмой. Как только за последним из гостей затворили дверь, вампир велел матери заняться здоровьем и сборами. И с явным облегчением и полными карманами новых вопросов взялся обеспечить Ильхару приятное вступление в "мирную" жизнь.

Глава 6. Полуночная ведьма

В моей комнате зажегся свет и послышались голоса, и я вынужденно отвлеклась от основной задачи – не стать добычей вурдалака. Шли секунды, тварь не нападала, а в спальне обнаглели до того, что начали швыряться мебелью. Я решила, что от добра добра не ищут и отправилась разбираться с очередными гостями.

Бесшумно подкралась к двери и осторожно заглянула в комнату. А ее, самозабвенно и не стесняясь, громили. Двое здоровенных парней и одна хрупкая на вид девушка. На них были маски, наполовину закрывающие лица, черные куртки и брюки. На поясах одного из парней и у девушки были мечи. И это в наш век амулетов, колец, браслетов и прочих фенечек для боевого колдовства?

Пока я прикидывала, чью задницу прострелю первой, обыск неожиданно прекратился и "гости" собрались в центре комнаты. Я опустила пистолет, чтобы сначала подслушать.

– Мы обыскали тут все, – посетовала девушка. – Ее здесь нет.

– Не бухти, Гризи, это же Привратница, – раздраженно перебил один из парней. – Она может быть где угодно, так что разуй глаза и ищи дальше.

– Крых прав, – согласился второй. – Медальон Госпожи указывает, что она рядом. Нужно поискать в других комнатах.

– А если хозяйка вернется? Она уже прикончила Фагруха. Я не готова закончить так же.

– Фагруха? – издевательски, однако не слишком уверенно, рассмеялся Крых. – Да его сам Кровавый Жнец победить не смог! Этот идиот, как и всегда, угодил не туда, вот и поджарился!

– А как же Йора? – не сдавалась она. – Видел, что от него осталось после встречи с тем упырем? Дымящаяся кучка!

– Инквизитор здесь не появится, – уверенно сказал второй. И его голос был очень знакомым.

– А ведьма?

– Вы что, боитесь ее? Она просто травница, причем не самая сильная.

– Справедливо опасаемся. Это же Посланник, хоть и не инициированный. Сам-то ты где отсиживался, пока мы тут жизнями рисковали?

– У меня были срочные дела.

– Из-за твоих срочных дел мы чуть все дело не завалили!

– Ну так не завалили же? Найдем Привратницу, потом Посланника…

– И замочим ее, – мечтательно протянул Крых. – Нет, сначала как следует с ней позабавимся, а уже потом укокошим, как и велела Госпожа. Только теперь принесем в жертву местного, и тогда медальон укажет, где искать Привратницу.

– И привлечем к себе лишнее внимание.

– По фигу. Как только шпилька окажется у нас, мы с Гризи тут же свалим обратно. Ты с нами, или как?

– Или как.

– А как же награда? – спросила девушка. – Госпожа не стерпит, если ее милостью пренебречь. Тем более ты ей приглянулся.

– Точно! – многозначительно заржал Крых. – Сначала она тебя нагнет, потом ты ее, ну а там по ситуации!

– Моя награда – возможность служить ей в моем мире, на большее не претендую, – процедил безымянный громила. – Лучше займитесь делом. Не найдем Привратницу, все останутся здесь.

– Ну так командуй, – огрызнулся Крых, – ты ж над нами старший. С тебя и спрос больше.

– Рад, что до тебя, наконец, дошло. Вали в ту комнату и все там хорошенько обыщи.

– И пойду, а вы тут не балуйте, а то у меня слух чуткий! – снова заржал он. – Не хочу слышать, как ты ей приказания отдавать станешь!

– Ты что несешь, придурок? – Девушка бросила быстрый взгляд на старшего… и тут наши глаза встретились. – Эй, это же… – Она показала на меня пальцем.

– Захлопни пасть, Гризи! Никто не смеет называть меня придурком!

– Замолчите, оба! – оборвал их безымянный. Он первым повернулся в указанном направлении. За ним Крых.

– Кукусики, – улыбнулась я, но радости от встречи в их глазах не заметила.

После секундного замешательства мечи оказались направлены в мою сторону.

– Ах, ты ж, сука ты е…

– А вот этого не надо, – оборвала я приветствие Крыха. – Лапки кверху и начинаем колоться, кто вас послал. Ну, живо!

– Не знаю, что это у тебя за штуковина в руках, но колдовать не советую, – предупредила Гризи, помахивая невзрачным медальончиком на кожаном шнурке. Я тут же опознала в нем Пожиратель магии. Откуда у наемников, пока предполагаемых, противомагические инквизиторские амулеты?

– Штуковина в руках? – фыркнула я. – Вы из какого мира, ребята?

– Отсюда не видно. Не зли нас, ведьма. Лучше сразу скажи, где Привратница, и тогда твоя смерть будет легкой.

– Минуту назад я слышала обратное.

– Подслушивать нехорошо, – сказала Гризи.

– Зато полезно. Значит так, я досчитаю до трех, и если вы не сделаете, что говорят, больно будет всем. Предупреждаю сразу, стреляю я метко, но при желании могу и промахнуться. Убить не убью, но инвалидом сделаю.

– А ты попробуй! – Крых шагнул вперед, эффектно размахивая мечом. – Я тебя и без магии по стеночке размажу! Соломкой нашинкую! Поперек постругаю!

Я прострелила ему правое колено. Наемник заорал благим матом, рухнул на пол и отшвырнул меч, зажимая рану руками. Сквозь его пальцы обильно струилась черная маслянистая жижа. Его утащили назад и усадили спиной к кровати.

– Что она со мной сделала?! – провыл он. – Замочите ее!!!

– Но медальон не реагирует! – Гризи трясла Пожирателем магии, но ничего не происходило.

– Плевать!!! – Крых схватил ее за куртку и притянул к себе. – Замочи ее!!! Не то я тебя саму прибью-у-у!

– Успокойся!!! – Гризи выдернула куртку из его перепачканных пальцев и поднялась. Над ее ладонью вспыхнул, разрастаясь, огненный шар. – Не знаю, каким колдовством ты владеешь, но мы сильнее – за нами Госпожа! Однако я дам тебе шанс умереть достойно. Скажи, где Привратница.

– Не знаю я никакой Привратницы. – Я нацелила ствол ей в лоб. – Только дернись и тебе конец!

– Как знаешь, я предлагала.

Гризи взмахнула рукой, шар взлетел в воздух. Я приготовилась стрелять и сразу прикидывала путь к отступлению. И тут свет стал тревожно-красным. С потолка раздалось мелодичное контральто городской системы безопасности:

– Внимание! Внимание! Внимание! Дестабилизация защитной оболочки Бьёрсгарда! Внимание!

– Что это?! Кто это говорит?! – Девушка завертела головой, пытаясь определить источник звука.

– Внимание! Заклинания до седьмого уровня включительно заблокированы! Несанкционированные попытки использования магии будут немедленно пресечены! Внимание!

– Это ее штучки! Она пытается нас отвлечь! – Крых с трудом поднялся с пола, опираясь на спинку кровати. – Чего смотришь, помоги Гризи! Или в штаны наложил, любимчик?

Я ухмыльнулась, хотя и не спешила опускать пистолет. Удача была на моей стороне, так что теперь мне почти хотелось, чтобы они использовали магию. Ведь тогда мне даже не придется ничего делать.

Гризи шагнула вперед, готовая швырнуть огненный шар, однако между нами неожиданно встал старший.

– Ты какого хрена творишь?! – зашипел Крых.

– Пытаюсь спасти нас, – сказал он и стянул маску. – Привет, Виринея.

– Ты?! – О неожиданности я секунды две смотрела, как Тьерен подходит ко мне с поднятыми руками, прежде чем наставить пистолет уже на него. – Хорошенькую же компанию ты для себя подобрал, светлый.

– Ты знаешь ее?

– Ах ты, гнида! Предать нас задумал?

– Я все еще с вами, но дело есть дело. Нужно вернуть Привратницу Госпоже и выжить самим. – Боевой маг остановился в трех шагах от меня и опустил руки. – Никакой магии, не то здесь начнется сущий ад. А ты – опусти пистолет.

– У меня встречное предложение. Расскажи, кто такая Госпожа и почему приказала меня убить, и тогда я, возможно, подумаю.

– Поверь, тебе это знание ни к чему. Верни активатор, и я отпущу тебя. Обещаю.

– Думаешь, я поверю такому, как ты, светлый? Или уже нет?

– Я там, где и был, – спокойно возразил Тьерен. – Но иногда, чтобы достичь конкретной цели, приходится пачкать руки. Гордиться здесь нечем, но если нужно будет тебя убить, чтобы предотвратить еще большее зло, я это сделаю. Боги мне свидетели, я надеюсь, что ты проявишь благоразумие и до этого не дойдет. Ты ведь не такая, как остальные темные.

– Такая, не такая, – проворчала я. – Привратница у меня, но я не отдам ее, пока не узнаю, что здесь происходит.

– Она с тобой?

– А что говорит медальон Госпожи? – блефовала я.

Маг не отвел взгляда, но прищурился.

– Она здесь. Отдай ее нам и разойдемся.

– Где она, ведьма? – вскричал Крых, ковыляя в мою сторону. – Я тебя на куски порву!

Тьерен оттолкнул его назад.

– Послушай, Виринея, тебе это ничем не поможет. Скорее, наоборот. Чем больше ты знаешь, тем больше у нас будет причин уничтожить тебя. Прими мое предложение и уходи.

– А ты попробуй, – улыбнулась я. – Вдруг я до того проникнусь, что сама на себя руки наложу?

– Не смей ей ничего говорить! – крикнула Гризи, создавая еще один шар. – Как только Посланник сдохнет, Привратница сама себя выдаст.

– А кто такой Посланник? – спросила я.

Повисла тишина. Тьерен посмотрел мне в глаза.

– Ты, Виринея. Разве она не говорила тебе об этом?

– Ну, до такой конкретики пока не доходило.

Крых и Гризи переглянулись.

– Ни хрена ты не знаешь. – Крых гадко осклабился. – Давай, поджарь ее как следует и займемся поисками.

– Давно пора, – кивнула девушка. – Отойди от нее, не то и тебя заденет.

– Не смей колдовать!!! Это приказ!!! – заорал боевик, но никто его не послушал.

Огненные сферы полетели в меня одна за другой. Светлый с матом бросился прочь от меня, а я задом скакнула обратно в коридор, где меня ждал еще один сюрприз.

Между мной и гостиной, припав на расставленные передние лапы и ощерив клыкастую пасть, стоял вурдалак. А ведь времени на раздумья, какую из смертей выбрать, мне не оставили. Волоски на коже уже шевелись под напором раскаленного воздуха. Еще секунда, и меня поджарят.

Я бросилась вперед, набирая скорость.

Шипастая тварь рванулась навстречу, радостно открывая пасть.

Ага, щас! Я оттолкнулась от пола у самого его носа, пробежала по стене и пропустила сферы мимо. Это был план "А", который должен был завершиться приземлением позади вурдалака и бегством, однако сработал план "Б". По квартире пронеслась силовая волна службы безопасности. В спальне с треском громыхнуло, а меня стряхнуло с потолка прямо на вурдалака. Я машинально схватилась за ошейник, и дальше мы поскакали уже вместе, потому что шипы прорвали ткань брюк и обеспечили нам крепкое сцепление. Я думала, что он захочет меня стряхнуть, но нет. Вурдалак лишь быстро оглянулся, будто хотел убедиться, что ему не почудилось, и влетел в спальню. Там он снова припал на передние лапы и низко зарычал, вздыбливая иголки. Не стану описывать свои от этого ощущения, но было страшно за свою честь.

А в спальне продолжать не спешили. Крыха придавило шкафом, и с боков торчали только вяло подрагивающие руки и ноги. Гризи засыпало обломками штукатурки, но она уже выбиралась из пыльной кучи, цепляясь за стену и край просевшей на одну сторону кровати. Из ванной появился Тьерен, его взгляд рассеянно блуждал по комнате сразу во всех направлениях, из ушей текла кровь. Самое время смыться, но проклятый вурдалак застыл на месте, мотая головой из стороны в сторону. Словно не знал, с кого бы начать.

– Крых, ты как? – прокашляла девушка.

– Вы… ит… да!!! – донеслось сквозь заднюю стенку шкафа.

– Сейчас, подожди, я только… Ты… – Она с трудом сделала вперед два шага. – Я тебя… убью! Считаю до одного! – Над ладонью девушки снова появился огненный шар, больше первых раза в три.

Я задержала дыхание и прицелилась. Пуля вошла в голову Гризи чуть выше правой брови, оставив после себя аккуратную дырочку. Спустя секунду из нее скатилась первая капля черной жижи и тело, покачнувшись, упало назад. Лишенный подпитки шар тут же растаял. Копошащегося под шкафом Крыха я решила оставить на сладкое.

На первый взгляд, контуженный светлый опасений не вызывал, однако приближаться к нему все-таки не стоило. Боевые маги способны на всякое, тем более воспользоваться заклинанием регенерации на уровне рефлексов. Отпустить его могло в любой момент, а посему медлить не следовало. Я прицелилась, собираясь продолжить освобождение квартиры от незваных гостей, но тут моя "лошадка", наконец, определилась с приоритетами.

Вурдалак мощно оттолкнулся задними лапами и распластался в прыжке. Глаза стремительно приближающегося Тьерена поразили своей осмысленностью. Он швырнул в нас сразу несколько белых плазменных шаров. Высшая светлая магия, мощь в чистом виде. Мы оба знали, чем это должно кончиться.

Вурдалак принял удар грудью. Меня ослепило вспышкой и опалило жаром. Следующее, что помню, полет в направлении горящей гостиной по ходу силовой волны, которая сбила меня вниз, протащила по полу и размазала по днищу перевернутого дивана. В ушах стоял звон, ноги жгло тлеющей тканью брюк. Я потушила себя хлопками и кое-как, кашляя и давясь густым черным дымом, поднялась. У окна, вместе со шторами, дотлевало прогоревшее до каркаса кресло, а пол и стены жадно лизало оранжевое пламя. Заблокированные противопожарные руны на потолке не выдавили из себя и капли влаги. Я хотела закрыть лицо рукавом и только тогда заметила, что крепко сжимаю опаленный с обоих концов кусок ошейника, а серебряные шипы пробили кожу ладони. Выбросила бяку и растерла ранки о штанину.

– Ты еще жива? – донеслось из спальни. – Игры кончились, больше никаких разговоров!

Я громко и от души закашлялась, поражаясь живучести некоторых индивидов.

– Внимание! Защитная оболочка стабильна! Все уровни магии разблокированы!

Голос умолк. Красный тревожный свет сменился отблесками пожара. В квартире стояла тишина, которую нарушал треск огня.

– Ну, все, п…ц тебе! – внезапно расхохотался Крых. – Молись, если можешь!

– Ага, только найду, что под коленки подстелить!

Я бросилась к двери, но в дыму налетела на незапланированную преграду и звучно приложилась о нее лбом. Судя по искрам из глаз, это был Ксюнин шкаф из мореного дуба, доставшийся ей от покойной прабабки. Штука на редкость уродливая, но крепкая. Спасла не один десяток прабабкиных полюбовников от расправы ревнивого прадеда. И жгли его, и взрывали, и топили, да все напрасно. У подруги не поднималась рука заставить Ратмира оттащить его на помойку, но и терпеть сей шедевр столярного искусства в спальне она тоже не могла. Вот мы и поставили его в прихожей, зачаровав от моли, чтобы хранить старые куртки и обувь. Если б я знала, что однажды он станет причиной именно этой шишки на моем лбу, я бы подожгла его в тот же день, как он здесь появился.

Пришлось резко изменить маршрут эвакуации в направлении кухни. Сразу пять белых молний врезались в стену над головой и с грохотом взорвались. Тьерен был в строю, но, похоже, после первого удара у него сбился прицел. Промахнуться-то он промахнулся, но меня с невероятной силой зашвырнуло в кухню, где я исключительно по счастливой случайности избежала столкновения с подставкой для ножей, но налетела бедром на угол кухонной столешницы. Не хрустнуло, но по ноге заструилось теплое. Я вскрикнула и осела на пол, сдерживая подступившую к горлу тошноту. Окно, до которого оставалось всего несколько шагов, смутно светилось в темноте. А в гостиной уже слышался топот. Я закрыла глаза, сосредотачивая сознание на гулких ударах сердца, как на маяке. Один удар, другой, третий. Ритм замедлился, останавливая время, возвращая разуму контроль над телом.

Я распласталась на полу. Над головой пролетел сгусток раскаленной плазмы, и жар опалил спину даже сквозь куртку. Налетел на холодильник и взорвался, заливая все вокруг жидким пламенем. Почти вся наша утварь тут же превратилась в комки оплавленного металла и пластика, а пол – в огненную лужу. Кухню заволокло едким дымом, так что ни дышать, ни нормально видеть стало невозможно.

Со стороны гостиной послышались издевательский смех Крыха и угрозы Тьерена, довести дело до конца и обыскать обугленный кусок мяса, который останется от меня, если только через десять секунд я не выползу отсюда с поднятыми руками. В ответ я наугад разрядила в них половину обоймы и снова, судя по матерному воплю, попала в Крыха.

– Брось сопротивляться, Виринея, это ни к чему не приведет! Ты всего лишь травница, а не маг, да и патроны у тебя скоро закончатся! Ты в ловушке! Неужели ты хочешь для себя такой смерти?

Я не стала вступать в бесполезную полемику. Засунула пистолет за пояс и швырнула в окно горящий табурет. Звон разбитого стекла, шипение огня и ругань преследователей слились воедино. Дальше раздумывать было некогда. Я добралась на заснеженного балкона в два прыжка. Небо было чистым и звездным, а воздух обжигающе-морозным. После дымной темноты кухни мягкий свет луны воспринимался почти болезненно.

Я позволила себе глоток свежего воздуха и с трудом вытянула из кучи хлама в углу старую полетную метлу. Когда-то она послужила мне верой и правдой, но теперь выглядела, прямо скажем, настораживающе. Пучок веток, стянутый потемневшим медным кольцом, уменьшился почти вдвое, а то, что от него осталось, либо было поломано, либо уже близко к этому. Лететь на этом было чистым самоубийством, как, впрочем, пытаться спуститься с седьмого этажа по балконам под обстрелом из плазменных шаров. Но ведь выхода все равно не было.

Я забралась на обледеневшие перила, балансируя рукой с метлой, а второй чертила в воздухе руну полета, страстно надеясь ничего не перепутать. Один неточный пасс… и все могло закончиться вертикально и быстро.

– Граждане, вы только гляньте! – завопил мужик из дома напротив. Он вышел покурить от скуки, а тут такое зрелище. – Самоубийца!

Одно за другим начали загораться окна, из которых высовывались лица и морды хозяев. Граждане откликнулись на полуночный призыв на бесплатное представление, и мороз никого не смущал.

– Вот что современная жизнь с приличными ведьмами делает!

– Знать, не такая уж и приличная, раз прыгать собралась!

– Ты прыгать будешь, а то спать охота!

– Может, вам помочь?– участливо спросили сверху.

Из разбитого окна вылетело несколько белых шаров. Они унеслись в небо и там с грохотом взорвались на счастье любопытных. Наверное, они приняли грохот и искры за салют по случаю мероприятия, потому что желающих посмотреть на представление становилось все больше. Для меня это стало последним предупреждением.

Я просунула метлу между трясущихся колен, зажмурилась и… спрыгнула вниз, готовая к тому, что последним звуком для меня станет свист ветра в ушах.

Тьерен прав, я всего лишь травница, а полет штука хитрая, опасная и прожорливая. Даже самый сильный практик не пойдет на такое без дополнительного источника энергии и защиты, чтобы не расплачиваться резервами организма, которые и так весьма и весьма ограничены. Я же за неимением соответствующих амулетов замкнула заклинание прямо на ауру. Все равно что сунула два пальца в розетку, да еще и стоя в луже воды. Сила устремилась в метлу, не встречая на пути никаких препятствий, словно вода из прорвавшейся вдруг плотины – впереди бесконечность, позади – стремительно мелеющая чаша. Сколько еще я пролечу, прежде чем покажется дно и проводник исчерпает себя до предела, выгорая до тла?

– Ты смотри, Колючкина из 13 вниз сиганула!

– Ну наконец-то!

– Ой, я что-то кровавого пятна не вижу!

– А что, должно быть?

– Ну разумеется!

– Специалисты, блин! – прорычала я, с трудом управляя вибрирующей метлой. Медленно, но верно она начала подниматься от земли. Двор разочарованно загудел. У меня же тряслись руки и грохотало в груди, а глаза застилала ледяная испарина.

– Вот же ведьмы пошли! Тьфу! Даже убиться не могут! – с досадой пробурчала со своего балкона "добрая" старушка. – Вот в мое время… Эх-хэ…

Мои преследователи, а их снова было трое, тоже добрались до балкона. На громкий свист боевика вереницей прилетели ковры. Единственное преимущество моей палки с ветками заключалось в большей степени маневренности. Но чтобы хоть немного отыграться, начала петлять между домами. И вряд ли Тьерен мог похвастаться лучшим знанием местных закоулков. А если я смогу добраться до Грязных Кварталов, мы еще посмотрим, в чью сторону качнется маятник.

Я снова направила метлу вниз и, круто обходя соседний дом, увеличила скорость насколько могла. Сил это отняло немерено, но того стоило. Троица потеряла меня из виду. Только радовалась я недолго. Мимо с гулом пролетели несколько белых шаров и разбились о фасады домов огненными кляксами. Спасаясь, я материлась и закладывала такие крутые виражи, что начинала самой себе завидовать. Однако все мои старания окончились ничем.

Потерялся только Крых, а Тьерен и внезапно ожившая Гризи продолжали меня преследовать, заметно сокращая дистанцию. К тому же я успела заметить в ее руке Пожиратель, который, судя по перекошенному яростью лицу, ей не терпелось пустить в ход. Если она меня достанет, то все – с какой-нибудь крыши соскребут горстку пепла.

А тут еще светлый взялся за старое, и белые вспышки замелькали вокруг с утроенной частотой, подпалив в нескольких местах мою кутку и куцый хвост метлы. Последняя сразу потеряла в управляемости. Сбить пламя можно было только магией, а я не могла позволить себе расходовать силу куда-то еще. По крайне мере, во время полета.

Впереди появились последние многоэтажки Ведьминой горы, нависшие над самым обрывом. Внизу начинались окраины Грязных Кварталов, чьи убогие лачуги, взбираясь друг на друга, упрямо карабкались вверх по отвесной скале. Я проскочила их и благополучно рухнула вниз, с грохотом угодив в кучу вонючего хлама. Можно было считать это мягкой посадкой, ибо к моменту приземления от метлы остался дымящийся с одного конца огрызок. Я зашвырнула его в ту же кучу и с трудом выбралась на душное и сырое перекрестье узких улочек и тупиков. Сверху их прикрывали веревки с полуистлевшим тряпьем и ржавые навесы. Летать здесь было невозможно. Маленькое, а все же преимущество.

Но после гонки сил едва хватало, чтобы стоять на ногах. К тому же меня колотило: то ли от холода, то ли от выброса адреналина, а во рту стоял противный металлический привкус. И судя по ощущению неестественной свободы, личина Золотой Лозы, которая автоматически возникала вокруг меня в Грязных Кварталах, тоже отхватила от меня свой кусок прежде чем исчезнуть. Так что небольшая передышка была жизненно необходима. Шли минуты, преследователи не объявлялись. Я успокоилась настолько, что начала немного соображать.

Искать меня здесь все равно что горошину в мешке с фасолью. Но с ними был Тьерен, который запросто отыщет мой след, ведь я не утруждала себя маскировкой. А может, уже нашел и теперь троица ждет, пока я приведу их к Привратнице. Знать бы еще, кто или что это такое. Почему они называли меня Посланником? Может, перепутали с кем-то? Нет, не похоже. Значит, не отстанут. Но ведь не могла же я сидеть здесь вечно. Меня ждали Дома, какой-никакой, а все же отец, который находился между жизнью и смертью, а еще домашние интриги покруче дворцовых. Кто знает, чем могло обернуться Микино геройство. Ох, не к добру это все, не к добру.

Наконец я отдохнула настолько, что решила пробираться дальше. Ушла недалеко. Над головой послышались спорящие голоса. Разобрала ругательства из лексикона Крыха, явно направленные на светлого, потому что возмущенный писк Гризи походил на попытки их разнять. Я на всякий случай затаила дыхание и постаралась слиться с ближайшей стеной. Наверху замолчали. Стало так тихо, что даже крысы в сточной канаве перестали шуршать.

И тут навес над головой с грохотом снесло. Я лишь успела заслониться рукавом от полетевшего в лицо мусора. Справа от меня завис паскудно ухмыляющийся Крых, слева – Гризи с Пожирателем, сверху и чуть поодаль – Тьерен.

– Кукусики, – передразнил Крых.

– Здрасьте, – оскалилась я. – Соскучились?

– Очень, – прошипела наемница, помахивая амулетом. – Слушай сюда, отдавай Привратницу, не то я приложу тебя этим промеж глаз!

– Спасибо, но предпочитаю договориться мирным путем. Что скажешь, Тьерен? – посмотрела я наверх. – Ты же тут главный, я правильно понимаю? Я не знаю, кто ваша Госпожа и когда я перешла ей дорогу, но мне Привратница и даром не нужна. Я готова отдать ее в обмен на гарантии, что вы не тронете меня после передачи.

– Я уже предлагал тебе это, и ты отказалась. Теперь я ничем помочь не смогу. – Он спрыгнул с ковра и достал из воздуха кинжал с черной каменной рукоятью. Черным и матовым было и короткое лезвие. Глаза Крыха и Гризи предвкушающе заблестели. – Ты умрешь здесь и сейчас.

– Хотелось бы знать за что. – Я не могла отвести взгляда от оружия. Было в нем что-то такое, что манило и притягивало.

– Во имя меньшего зла.

Он прижал острие к моему горлу, такое острое, что оно мгновенно пробило кожу, и за ворот куртки медленно скатилась теплая капля. Я отстранилась от него насколько могла и сглотнула пересохшим горлом. Нужно было как-то выпутываться.

– Эту твою мантру я уже слышала, давай по существу. Признаю, лгала насчет Привратницы, я ее в глаза не видела. Хотела спастись, вот и все. Так какой из меня Посланник? Кто его вообще куда посылал? Я ничего об этом не знаю. Ты же светлый, Тьерен, – напомнила я. – Неужели обагришь руки кровью невинного вопреки принципам своего Ковена? Подумай, сможешь ли ты смотреть в глаза остальным, когда они узнают, что ты сделал?

В зеленых глазах мага что-то промелькнуло, но тут влез Крых и похерил мне весь процесс.

– Чего ты ее слушаешь? Она тебе и не такого наплетет, лишь бы сбежать и сделать свое дело. Это ж Посланник. Давай уже, перережь ей глотку и дай маяку крови. Надо выманить Привратницу до рассвета.

Тьерен вздрогнул и его лицо окаменело. Он отвел кинжал назад хорошо знакомым мне жестом.

– Не надо, – тихо сказала я, быстро теряя остатки "веселья" и начиная прикидывать, где у такого тренированного верзилы достаточно слабое место для первого удара. Пора было заканчивать представление. – Ты пожалеешь.

– Прости, Виринея, но твоя смерть спасет многих.

Вряд ли это могло меня утешить, скорее, наоборот, потому что альтруисткой я никогда не была. Я перестала дышать, превращая удары сердца в метроном. Как и всегда, время для меня замедлилось, но что-то было не так. Воздух вокруг начал сгущаться и искриться, закручиваясь воронкой, а волосы на голове зашевелились, как при сильном ветре.

– Что это, колдовать задумала? – заорал Крых.

– Это не она! – крикнул Тьерен, но его голос звучал слишком слабо, словно каждый звук застревал в воздухе. – Это Привратница! Она постарается вытащить ее отсюда!

– Готовь ловушку!!! Сейчас мы вернем ее туда, откуда она вылезла!!!

Гризи быстро достала из кармана прямоугольный кусок серого отшлифованного камня размером с ладонь и что-то над ним прошептала. Он тут же разделился на две одинаковые половинки. Верхняя была покрыта черными, будто выжженными рунами, которые одна за другой наполнялись ярким белым светом, а в нижней имелась узкая и длинная впадина. Она дождалась, пока руны засветятся ослепительно ярко, и крикнула, что все готово.

– Давай! – дал отмашку Крых каким-то заторможенным голосом. – Режь ее или будет поздно!

Рука светлого дрогнула, начала уходить влево, чтобы нанести удар, и… застыла. Светлый вдруг превратился в очень реалистичный памятник, а Крых и Гризи в парящие в воздухе неподвижные фигуры. Я посмотрела на свои руки, пошевелила пальцами. Похоже, это странное явление не имело надо мной никакой власти. А потом я увидела глаза Тьерена.

Это были два голубых омута подернутых пеплом. Они сияли и угасали, притягивали и отталкивали. У меня закружилась голова и пересохло во рту. Губы мага зашевелились, и прозвучал детский голосок, лишенный, впрочем, любых детских интонаций.

– Не бойся, Посланник, теперь все будет хорошо.

Мои глаза начали закрываться. Я пыталась сопротивляться, но чем больше упорствовала, тем плотнее меня накрывало ледяным покрывалом. Наконец мои силы истощились и я погрузилась во тьму.

Глава 7. Баба Яга нового поколения

Разбудила меня едкая вонь.

Я поперхнулась последним вдохом, закашлялась и открыла глаза. Их тут же защипало от дыма, который заполнял пространство вокруг. Сквозь него виделись зыбкие и бесформенные тени, и они могли быть чем угодно и где угодно. К тому же я лежала на крышке громадного сундука, обитого железом, связанная по рукам и ногам тонкими веревками и с полосой бинта с маленьким аккуратным бантиком на левой изодранной штанине . И не просто так связанная, а со знанием дела. Тот, кто это сделал, точно разбирался в узлах. Чем настойчивее я старалась их ослабить, тем сильнее они затягивались и врезались в обожженную кожу. Похоже, этот кто-то очень не хотел, чтобы я спаслась из огня, жара которого, кстати говоря, не ощущалось. Тогда откуда дым?

– Эй, есть здесь кто?! – крикнула я и снова закашлялась. Никто не ответил, а дышать становилось все труднее. Тогда я решила спасать себя сама.

Для начала с горем пополам и матом села на крышке сундука и завертела головой. Обнаружила рядом пеструю занавеску, а за ней маленькое, затянутое инеем оконце. Оно ехидно транслировало внутрь скудную программу передач – голые, словно обугленные ветки деревьев и свинцовые зловещие тучи. И тут я расстроилась.

Во-первых, поняла, где нахожусь, и вороний грай снаружи только утвердил меня в этом, а во-вторых, я вдруг вспомнила, что именно послужило причиной столь бедственного положения.

Меня похитило нечто с детским голосом, без проблем вселяющееся в боевых светлых магов, и переправило в эту дыру. Кем бы ни была эта Привратница, а чувство юмора у нее было специфическое. Иначе зачем было спасать, а потом травить дымом. Но выбираться-то все равно нужно. И начать я планировала с глотка свежего воздуха.

Подышала на кончики пальцев, чтобы согреть, и нарисовала на оконце простейшую проветривательную руну. Стекло затуманилось, и дым медленно потянулся наружу. Скоро я смогла отдышаться и нормально осмотреться.

Это была избушка. Маленькая, тесная, скудно освещенная россыпью свечных огарков, отчего по углам и над головой клубилась непроглядная тьма. Закопченные бревенчатые стены густо увешаны травяными вязанками и разнообразной сушеной живностью и ее частями – жабьими лапами, нетопыриными крыльями и вороньими головами. На полках рядками литровые банки с затертыми ярлыками, содержимое которых любой бы счел за лучшее вообще не рассматривать. В центре здоровущий кусок черного гранита плоский сверху. Очевидно, он заменял хозяйке стол, потому что был завален кухонной утварью вперемешку с пестиками, ступками и зазубренными ножами в засохшей крови. И над всем этим башней возвышался медный котел на треноге.

Источником задымления была печка, а точнее, торчащий из нее зад, обтянутый камуфляжными брюками, и отчаянно скребущие по закопченной побелке руки. Кого бы не затянула здешняя кормилица, приходилось ему несладко. Печка зловеще пыхтела, распуская по избушке новые клубы дыма. Еще немного, и все было бы кончено, но тут она почему-то сдалась – раздулась и выплюнула нечто лохматое и черное от сажи. Заслонка возмущенно лязгнула и встала на место.

Судя по пышным округлостям под серой майкой и короткой растрепанной косе, это была девушка. Она неподвижно лежала на полу и, кажется, не дышала, что было мне на руку.

Я соскочила с крышки сундука, утвердилась в вертикальном положении и поскакала к столу за ножом, чтобы разрезать веревки. Где-то на середине пути с пола раздался судорожный кашель, чередующийся с неразборчивыми ругательствами. Я заскакала быстрее, споткнулась и рухнула на стол под грохот посуды. Один из ножей все же оказался у меня в руках, но на этом все и закончилось. Что-то холодное жестко ткнулось в затылок, вынуждая прижаться лицом к камню.

– Брось нож или отстрелю башку! – прохрипел голос за спиной, срываясь на кашель.

Я разжала пальцы, нож звякнул о доски пола. Меня тут же схватили за ворот куртки, протащили по полу и грубо водворили обратно на крышку сундука. Не дожидаясь, пока я отдышусь и сяду, девушка направили мне в лицо оружие, похожее на пистолет, но в странном исполнении – гладкий корпус с двумя рядами желтых и красных огоньков. Разноцветные глаза – один зеленый, другой – синий, – пристально и сурово смотрели из-под густых бровей. Я ответила тем же.

Несколько минут мы молча разглядывали друг друга.

Она была очень высокая, мускулистая, с острыми ушами – короче, чем у эльфов Убежища, но длиннее человеческих, длинным носом с едва заметной горбинкой и пухлыми губами. На Тьерена и компанию она совсем не походила. Если бы не обстоятельства "знакомства", я бы, пожалуй, сочла ее симпатичной.

– Так вот ты какая – баба Яга, – пробормотала я, отодвигаясь. – Добрые молодцы будут в восторге.

– Сама ты… баба Яга, – обидчиво процедила военизированная "бабуля". – Будем говорить, или сразу перейдем к пыткам?

– Сначала сними с меня это, а там посмотрим, – я выставила вперед связанные руки и получила кулаком в живот, отчего подавилась последним вдохом.

– Здесь я говорю и задаю вопросы, ты – отвечаешь. Поняла?

Я откашлялась и кивнула.

– Хорошо. Я хочу знать, сколько вас здесь.

– А где это здесь?

Теперь она ударила меня по лицу, да так, что голова мотнулась, как тряпичная.

– Сколько человек в твоем отряде и куда вы дели верхушку нашей антенны? После той вспышки ее словно отрезало!

– Не знаю ни о каких верхушках, – упрямо гнула я. Хотя подозревала, что вспышка была порталом, который, закрываясь, прихватил с собой эту самую верхушку. – Наверное, так вышло случайно.

– Случайно?! Твоя задница рухнула на голову связистке в момент активации маяка и свернула ей шею!

Черное от сажи лицо перекосилось. Я подумала, что получу за все, что у нее накипело, но она вздохнула и начала расхаживать по избушке, нервно косясь на печку.

– Уже неделю нет связи ни с флотом, ни с базой на Сигее, а в эфире только помехи. Передатчик спасательного маяка крепился к верхушке передающей антенны! Это была наша последняя надежда. Скажи спасибо штурману, что она уговорила нас взять языка, а то удавили бы тебя прямо там!

Она остановилась у стены и взяла с полки банку, которую начала машинально вертеть в руках. В мутном рассоле, в компании лаврового листа и кружочков жгучего перца, плавали глазные яблоки. Не знаю, кому они служили при жизни, но посмертно выглядели, прямо скажем, на любителя. И она им не была, потому что с визгом зашвырнула емкость в темноту. Раздался хлопок, и приятно запахло маринадом. Привычной ко всему мне захотелось кисленького, а она зажала рот ладонью и бросилась к двери. Ее зад долго торчал над порогом, пока она опорожняла желудок. Наконец, дверь закрылась. Бледная, даже сквозь слой сажи на лице, она притащила из другого угла изрубленный чурбак и поставила его у приоткрытой двери.

– Да что же это за место такое, где избушки на бройлерных окорочках ставят? – простонала она, просовывая нос в щель. Видимо, вопрос носил риторический характер. – А вчера какой-то бородатый старик приходил, на пень замшелый похожий, требовал бутыль самогонки, и огромная ящерица с крыльями пыталась унести штурмана, которая сидела на крыше! Куда мы, тархор тебя дери, попали?!

Я молчала. Она подошла ко мне и злобно пнула носком тяжелого ботинка в ногу, но с таким видом, будто в любую секунду могла удариться в истерику.

– Где мы, я тебя спрашиваю?! В какой системе?! Эниты, Куршата, Словены?!

– Вообще-то, в Солнечной. – Я хотела отодвинуться подальше, но мешала стена за спиной. Вот это я попала. Из огня да в полымя. Иномирянка! Вот только ее мне тут и не хватало. Очередная космолетчица на всю голову.

Девушка склонилась надо мной так низко, что наши лица почти соприкоснулись.

– Такой не существует. Даю три секунды на правильный ответ.

– Он будет прежним. Система Солнечная, планета Земля, а конкретнее, ее Единая магическая оболочка. И это избушка на курьих ножках, замшелый пень – скорее всего, леший, а крылатая ящерица – дракон.

– Какая еще оболочка?! Какая Земля?! – Она отскочила от меня как ошпаренная, с безумными глазами. Растрепанная коса встала дыбом. – Этого ничего нет! И тебя нет! Это все галлюцинации. Как только удастся наладить связь с флотом, мы вернемся домой! И никакие происки противника, и даже армия диверсанток, нас не остановят! Ну, ведь правда же, а?! – Она посмотрела на меня с надеждой.

– Нет, – припечатала я. – Вы не сможете покинуть Землю и вернуться домой. Так же как и ваш флот не сможет вас найти, потому что в вашем мире будет натыкаться на пустое пространство в том месте, откуда вы исчезли.

Меня внимательно выслушали, кивнули и вдруг заорали в потолок, тыкая туда же оружием:

– А-а-а, поняла! Это очередная учебная симуляция! Эй, ученые, тархора вам в зад, какие еще тесты вы проводите?! Мы вам не подопытные объекты! Мы солдаты Имперского флота! Слышите меня, а? Сейчас я наподдам этому облезлому фантому и провалю показатели по агрессивности!

Я тоже посмотрела в темноту над нами.

– По-моему, нас тут двое.

Она вернулась и от души смазала мне по скуле, а потом с сомнением посмотрела на костяшки.

– Странно, будто ударила живого человека.

– Наверное, потому, что я и есть человек! – зашипела я.

– Поговори мне еще! Хотя нет, я с удовольствием послушаю, какую сказку для нас приготовила эта стерва Зирмицберг.

– Я тебе не Кот-баюн, чтобы сказки рассказывать, – огрызнулась я.

– А так? – Она с неприятной ухмылкой ткнула мне в лоб оружием. – Даже не представляешь, как сильно мне хочется отстрелить тебе башку.

Я свела глаза к дулу. Да, дамочка была не в себе, а с такими лучше не спорить. Особенно с теми, что из Закрытых миров.

– Так ты говоришь, что из вашей… э-э-э… оболочки нет пути домой и нас не обнаружат? – Иномирянка подтащила чурбак поближе, села на него и положила подбородок на кулаки. – Тогда как мы сюда попали?

– Расскажу, если развяжешь.

– Получишь в лоб.

– Да хоть по лбу, ничего не изменится. И вообще, я есть хочу.

– Ну ты и наглая! С чего ты решила, что я стану тебя кормить?

– Ну, ногу-то ты мне перевязала, значит, понимаешь, что я здесь единственная, кто может вам хоть что-то объяснить. А потому нужна живой и хоть немного здоровой, чтобы говорить.

– Мне ничего не стоит тебя заставить.

– Это я уже поняла. Мне тоже нравится бить людей, но иногда можно обойтись и без этого. Достаточно проявить вежливость и капельку дружелюбия.

– Уж поверь, с тобой я была сама доброта и терпение.

– Представляю себе обратное, – пробормотала я. – Предлагаю обмен – информация за информацию. Или можешь бить меня, сколько влезет, я ничего не скажу. Только долго вы тут все равно не высидите.

– Это почему? – прищурилась она.

– А потому, что скоро вернется хозяйка избушки и погонит вас отсюда поганой метлой, а то и запросто превратит в кучку бледных поганок, которую пустит на мерзкое зелье. Но это еще в самом лучшем случае, потому что старушка может проявить гражданскую сознательность и брякнуть куда надо. Тогда за вами придут.

– Кто придет?

– Ну нет, ты – мне, я – тебе.

– Откуда мне знать, что ты не соврешь?

– Ниоткуда, но ничего лучше моего слова у вас не будет.

Космолетчица задумалась. Сидела долго, изредка шевеля губами и поглядывая на меня, словно взвешивала “за” и “против”. На ее месте я бы тоже не спешила верить “диверсантке”, но это были не мои проблемы. У меня хватало своих. Где-то там умирал отец, а я вместо того, чтобы найти лекарство, сидела в избушке на курьих ножках на территории кооператива "Мертвый лес" в двух сотнях верст от родного города. И это мне еще повезло, ибо шансов выбраться из владений диких оборотней было гораздо меньше. Но вот конкретно отсюда… Эх, когда явится команда зачистки, разбирать кто свой, а кто – чужой, никто не станет. Нет, надо что-то думать, и как можно скорее.

Мне на колени упал и раскрылся железный контейнер с прозрачными брикетиками. Названия были странные, таких рун я не знала.

– Что это? – Я придирчиво осмотрела все и остановилась на самом безопасном – печенье и плитке чего-то похожего на шоколад.

– Еда. Чего ждешь?

– Пожеланий приятного аппетита, – буркнула я, пытаясь освободить край плитки от оболочки. – Я не могу есть со связанными руками.

– Значит, останешься голодной, – пожала она плечами, но помогла – надорвала и отогнула упаковку.

Я изловчилась и с некоторым сомнением вгрызлась в глянцевую плитку. Нет, это был не шоколад, но что-то очень на него похожее. С чуть горьковатым и острым, согревающим небо и горло послевкусием.

– Вот теперь можно и поговорить, – довольно облизнулась я. – Давно я тут?

– Ты была в отключке почти сутки. Сегодня я собиралась тебя разбудить, чтобы допросить, но немного отвлеклась. – Космолетчица неприязненно покосилась в сторону печки. За заслонкой гулко треснуло и пыхнуло наружу сизым дымом.

– Сутки! – охнула я. Боги, ну что мне стоило сразу же отправиться к отцу, а не устраивать разборки с Тьереном со товарищи? Даже если он все еще жив, изменения в организме уже необратимы. – Эй, а почему я была в отключке?

– Потому что я тебя усыпила. Ты бредила, несла какую-то чушь и кричала так, что едва не высадила окно. И еще звала… Злата. Это кто?

– Если бы я сама знала. Ладно, теперь твоя очередь. Спрашивай. Только предупреждаю сразу, многого я рассказать не смогу, потому что не хочу нарушать законов нашего мира, а у меня с этим и так проблемы.

Она снова уселась на чурбак, вытянула ножищи и вздохнула.

– Если мы из другого мира, то как сюда попали? – спросила она.

– Дело в побочных выбросах транспортной магии, которую мы используем для перемещения между мирами. – Я похрустела сухими печеньками и продолжила: – Порталы открываются с помощью Врат и часто оставляют за собой следы в Межмирье, которые иногда срабатывают, как мины замедленного действия. Любая из последующих активаций может заставить их сработать, а вы, похоже, оказались не в то время, не в том месте. И угодили в ловушку. Глупая случайность, не более.

– Снова случайность?! Когда нас затянуло сюда, в корабле отключились все системы и он рухнул вниз. От удара о землю корпус превратился в искореженную консервную банку, большая часть экипажа погибла, остальные были ранены. И что нас ждало после посадки?! Снаружи был черный лес и злобные монстры, готовые впиться в глотку любому, кто рискнет отойти от обломков на пару лишних шагов. Даже деревья, и те пытались утащить нас под землю. В итоге от сотенного экипажа осталось трое – я, штурман и связистка. Нужно было подать сигнал бедствия, но контейнер с портативной вышкой вылетел из грузового отсека в самую чащу. То, с чем нам пришлось столкнуться, пока мы не набрели на этот… дом… Я прошла не одну мясорубку, падала с орбиты без газогенератора, зачищала дикие планеты для колонистов, а там было, отчего наделать в штаны, но это проклятое место переплюнуло все! И ты говоришь, что это глупая случайность?!

Я пожала плечами.

– А так же случайно нас вынести не может?

– Выброс никогда не происходит в одной точке. Покинуть Убежище можно только с помощью Врат, что для вас исключено. Гости из Закрытых миров у нас не в чести.

– Так мы не первые?! – В разноцветных глазах вспыхнула надежда. – Что с ними стало?

– Их уничтожили. И вас тоже – уничтожат.

– За что?! Мы же ничего не сделали!

– Пока не сделали, – поправила я, – но можете.

– Мы просто хотим домой!

– Другие тоже хотели, а в результате – ядерный взрыв, уничтоженный исторический памятник и межрасовый скандал. Вампиры потребовали от Инквизиции компенсации за выжженный до тла город, потому что кое-кто не выполнил обязательств по защите Убежища.

– Но ведь можно же сделать исключение? Если поговорить с кем-нибудь, объяснить, что мы не собираемся причинять никому вреда, то…

– Исключено, – отрезала я. – Видишь ли, к первым из вас мы относились с пониманием, пытались наладить контакт, несмотря на агрессию. В ответ против нас пытались применять какое-нибудь жуткое оружие. В последний раз это случилось, когда из-за неправильной работы Врат рядом с Претицей – одним из четырех вампирских островов, высадилась целая армия пришельцев. Оказалось, что у них неустойчивая психика, поэтому они плохо перенесли банкет, в меню которого значились главным блюдом.

– Как это – главным блюдом?

– Э-э-э… как ты успела заметить, здесь не все употребляют в пищу шоколад и печенюшки. Многие предпочитают прокусить тебе горло, прежде чем ты успеешь с ними поздороваться. В больших городах гурманские наклонности таких существ контролируются законом и полицией. Кто хочет заработать лишний златый, добровольно сдает им кровь, но основная масса монстров пьет консервированную. То ли дело на периферии, и уж тем более в узаконенном этническом заповеднике, коим и была Претица. Уж где-где, а там умели чтить гастрономические традиции.

– Почему умели?

– Меню взбунтовалось и применило оружие массового поражения. Когда пыль улеглась, от острова осталась только гигантская воронка, а земля вокруг стала мертвой. В тех областях до сих пор никто постоянно не живет. Ну, кроме ученых, которые изучают последствия взрыва. После того случая контакты с иномирцами сводятся к минимуму и заканчиваются уничтожением противника, а миры с потенциально опасным населением объявлены закрытыми для посещений. А вы, судя по твоему оружию и рассказу о разбившемся корабле, как раз из такого.

– Тогда почему никто за нами не пришел?

– Ну, продолжите сидеть здесь – дождетесь, – обнадежила я. – Каждая вспышка отслеживается, так что рано или поздно здесь появятся парни из службы зачистки. Они сравняют это место с землей.

Внезапно избушка наполнилась шумом: что-то трещало, пищало, фыркало и шипело. Сквозь эту какофонию пробивался едва различимый женский голос:

– … ви… К… слышишь меня, Ави?!

Девушка рванула за кусок гранита и притащила оттуда серый рюкзак, с торчащей из него длинной и гибкой антенной, достала наушники и приложила один к уху.

– Кори, я здесь! Слышу тебя плохо!

– Вижу… стро…дви…ихся объекта… низко… лесом…

– Тебя поняла. Что за объекты?

– Не могу рассмотреть, визуализация затруднена осадками! Нет, подожди! – неожиданно четко прорезался голос. – Хм, ты не поверишь, Ави! Их трое, и они летят на половиках с бахромой! Прямо на меня! Тархор меня подери, что это?! Нет!!!

В наушниках зашипело-загрохотало, раздался отчаянный вскрик… и затем вой ветра.

– Что случилось, Кори?! Тархор!!! Докладывай! Кори!!!

Не получив ответа, космолетчица отшвырнула наушники и бросилась к двери, но невольно отступила под натиском ледяного ветра. Он рванулся внутрь вместе со снегом и далеким хохотом. За порогом плотной стеной бушевала метель. Поход куда-то прямо сейчас был идиотической глупостью. Это было время снежных ведьм, жестоких красавиц с ледяными сердцами, излюбленной забавой которых было превращать живое в ледяную пыль. В Бьёрсгард и ближайшие деревеньки их не пускали охранные заклятия, но вот Мертвый лес принадлежал им наравне с остальными его обитателями. Здесь они творили, что хотели и подчинялись только Снежной Королеве – большой любительнице похищать маленьких мальчиков и превращать их в разнообразных, но одинаково послушных ее воле монстров. Гиблое место, даже для боевых магов.

Девушка растерла лицо захваченной с порога пригоршней снега и захлопнула дверь. В ее глазах читались одиночество и ясное понимание, что дальше ничего хорошего ее не ждет. Так оно и было.

– Это они? Чистильщики?

– Да нет, это скорее за мной. Еще одни желающие оставить меня без головы.

Она отодвинула меня и приникла к окну, продышав себе круг.

– А ты вообще кто такая?

Опомнилась, наконец. Весьма своевременный вопрос.

– Э-э, травница. Корешки по лесам собираю.

Я тоже забралась на крышку сундука и продышала кружок для себя. Космолетчица не возражала, хмуро рассматривая редеющую на глазах снежную завесу. Похоже, снежные ведьмы умчались дальше. А над верхушками черных обмороженных елей, укрытые от ветра щитом, зависли три ковра-самолета. Фигурки на них отчаянно жестикулировали между собой. Наконец, сговорившись, они слетели вниз – на границу леса и снежного пятна вокруг избушки. Крых и Гризи продолжили спорить, но Тьерен в их разборки не лез. Стоял неподвижно, только пальцы, сложенных вместе ладоней, быстро шевелились. Он плел заклинание. Я лихорадочно воскрешала в памяти содержимое конспектов по защите от белой магии. Выходило плохо.

– Не нравится мне это, – сказали мы в один голос и оказались правы.

Избушка вдруг покачнулась, закудахтала и начала отплясывать невообразимый танец. Нас стряхнуло с крышки и разбросало по сторонам, вместе с утварью и бьющимися банками, мгновенно вываляв в их содержимом. После очередного коленца сундук сорвался с места и заскакал по полу, взбрыкивая углами, аки бешеный бык. Я не успевала убираться с его пути, за что не раз отхватила по копчику за нерасторопно подобранный зад. А космолетчица отбивалась чугунным ухватом от яростных атак парящей в воздухе заслонки, которая теснила ее к печке. Но все закончилось так же внезапно, как и началось. Мы попадали на пол, кто где был.

– Эй, ведьма! – донесся снаружи голос Крыха. – Нихрена-то тебя не берет! Заговоренная ты, что ли?

– А ты не завидуй! – крикнула я. – Чего вам от меня надо?

– Есть разговор. Выходи, Вира, поговорим.

– Да пошел ты, Тьерен, так меня называют только друзья!

– Мне всегда казалось, что мы неплохо ладим.

– Это было до того, как ты решил принести меня в жертву.

– Я говорил тебе, это вынужденная мера. Если бы ты пришла ко мне той ночью, все было бы иначе. Мои люди обыскали бы твою квартиру и ушли с Привратницей. Но ты сама все усложнила. Но тебе нечего бояться. Обещаю.

– Прости, но я уже это слышала, и вот где оказалась!

– Слышь, ты, Госпожа желает заключить сделку. Чего молчишь?

– Пытаюсь не обделаться от счастья, не знаю, как сдержаться. Что еще за сделка?

– Выходи и поговорим.

– А мне и здесь не дует. Или говори, или валите отсюда… лесом!

Снаружи было тихо, а потом снова заорал Крых:

– Короче, ты должна служить Госпоже в обмен на свою жизнь. Или даем пять минут на самоликвидацию, а потом взрываем этот суповой набор! Пожиратель уже наготове!

– Ага, только завещание накатаю и белые тапочки раздам!

– Дело твое! Время пошло!

Я со стоном растянулась на полу. Нужно было как-то выпутываться, но сначала хотя бы минутку отдохнуть.

– И что ты надумала?

– Не знаю. До рукопашной тут не дойдет. У них Пожиратель. Ты, конечно же, не знаешь, что это такое, но когда он до нас доберется, избушку сначала скрутит в спираль, разрывая на мелкие кусочки, а потом поджарит в чудовищном тепловом выбросе. Даже кучки пепла не останется.

– Прямо как наш молекулярный разделитель, – почесала затылок космолетчица. – Так, может, согласиться?

– Больно надо, служить неизвестно кому. Нет, надо бежать, пока не поздно.

– Я в лес ни ногой!

– А тебе никто и не предлагает. Ты меня освободи, и скажем друг другу до свидания на мажорной ноте.

– И далеко ты уйдешь в таком состоянии? Там же снега по грудь и зубастые монстры.

– Далеко не далеко, а все лучше, чем торчать в этом гробу на куриных ножках и ждать смерти.

Она присела рядом и задумалась.

– Мда, не так я себе это представляла. Мечтала, что погибну в неравном бою за свободу Растарии, удерживая плазмобой слабеющими руками. – Она подобрала с пола расплющенный кусок металла с отчетливым оттиском завитушек с оковки сундука и с досадой отшвырнула. – Пойду с тобой, и будь что будет.

– Чудненько, – отвела я глаза, не собираясь отговаривать. В конце концов, мне нужно было позаботиться о собственной шкуре. Пройти сквозь Мертвый лес не так уж трудно, главное, не пересекать охотничьи тропы нежити, но лишний отвлекающий маневр не повредит. Если что скормлю ее первой. Жестоко и бесчестно? А вот нечего было руки распускать. – Сними.

Она достала из кармана складной нож и перерезала веревки. Я с наслаждением растерла распухшие запястья и с не меньшим же наслаждением врезала ей в нос кулаком. Ждала ругани и возвращения удара, но девушка только вытерла кровь ладонью.

– Теперь мы в расчете?

– В лесу посмотрим, – пообещала я, выглядывая в окно.

Троица обосновалась неподалеку, укрывшись за щитом светлого. Крых самозабвенно ковырялся в ухе, а Гризи помахивала лилово-черной звездой активированного Пожирателя.

– Что будем делать? Снаружи мы окажемся слишком простыми мишенями.

– Кто сказал, что мы куда-то пойдем? – ухмыльнулась я, разглядывая пол под ногами и не веря своим глазам. – Ты нас спасла!

Я выдернула из-под тяжелого ботинка маленькую книжечку с затоптанной обложкой и раскрыла. Магический паспорт на зооморфное существо "Избушка на курьих ножках. Модель "Пеструшка", модификация "Земля-воздух-земля". Магические характеристики, управление. Высижено и выращено на заводе "Красный Сказочник". Ниже заглавия веско светилась зеленая печать транспортного отдела полиции: "Поставлено на учет. Полковник магической полиции Н. А. Лапа". Еще ниже золотилась печать страховщиков: "Застраховано на все случаи жизни. Сумма страховки 100 000 магических кредитов".

Я пролистала главы с общими положениями и нормативными ссылками, игнорируя всякие там "прежде чем" и "ни в коем случае" и непонимающий взгляд космолетчицы, и сразу же перешла к пункту "Управление". А написано там было вот что:

“Примите позу №1 "Хозяйская". Топните ногой и властно скажите: "Избушка-избушка! К полету готовься!". Для укрепления контакта с зооморфным существом "Избушка на курьих ножках" и наиболее полного использования его полетных качеств наглядно покажите зооморфному существу, чего вы хотите. Для этого последовательно примите позы 2, 3 и 4. Подожмите под себя ноги и нахохлитесь. Далее имитируйте поведение курицы-наседки пестрой расцветки, высиживающей около трех-четырех яиц. Затем оживитесь, взъерошьте доступный вам волосяной покров и подпрыгните. При этом зависните в воздухе на максимально возможное время и активно размахивайте руками, как бы пытаясь улететь с кладки в крайне стрессовом состоянии. Опуститесь на пол в исходное положение. Если все действия будут выполнены верно, зооморфное существо “Избушка на курьих ножках” немедленно отзовется на призыв и станет вашим преданным другом”.

– Значит так, сейчас я сделаю кое-что странное, а ты не ржи, это меня отвлечет, – сказала я. Поместила книжечку в карман куртки и приступила к делу. Тот, кто написал эту инструкцию либо обладал своеобразным чувством юмора, либо страдал от какой-то наркотической зависимости. Для начала уперла руки в бока, топнула ногой и властно произнесла: – Избушка-избушка! К полету готовься!

Избушка заскрипела и заворочалась на месте. Под полом утробно заурчало и забулькало, мелко задрожали бревенчатые стены.

– Так она еще и летает?! – со священным ужасом в глазах вытаращилась космолетчица.

– Сейчас узнаем.

Представить себя пестрой психованной курицей было сложно. Я старалась не ржать над собой, пока входила в образ. Смешки невольной свидетельницы бесплатного циркового представления только усугубляли положение. Но я справилась.

В центре камня открылось отверстие, и появилась панель с кнопкой "Пуск", по которой я тут же стукнула кулаком. Печная заслонка со скрежетом встала на место, оконце закрылось непрозрачным щитком, а в стене появилось полноценное смотровое окно – большое, с прекрасным видом на ошалевшую троицу. Под крышей зажглись красные сигнальные огоньки.

– Вас приветствует система интеллектуальной связи с зооморфным существом “Избушка на курьих ножках!” – оповестил бархатный мужской голос. – Блокировка сглазом отключена. В целях обеспечения безопасности входы и выходы заблокированы. Начинаю предстартовый отсчет. Десять… девять…

Избушка присела и выпустила перьевые закрылки и начала мощно разгребать лапами снег.

– … три … два… один … СТАРТ!

Избушка пружинисто оттолкнулась от земли, ракетой взмыла в небо и понеслась сквозь тучи навстречу мерцающим звездам. Мы приникли к окну, молча созерцая расстилающееся впереди бескрайнее облачное море под синим бархатом небес. Из-за горизонта поднималась розовая луна.

– Наш полет проходит на высоте полутора верст над поверхностью земли. Температура воздуха за дверью минус двенадцать градусов. Необходимо построить маршрут. Пожалуйста, выберете конечную точку полета.

– Бьёрсгард, – сказала я, опускаясь на пол.

– Маршрут построен. Расчетное время прибытия в пункт назначения – тридцать одна минута пополуночи. Приятного полета!

– Угу, и тебе того же.

В избушке было тепло, даже жарко, но пол оставался приятно прохладным, особенно для моих обожженных ног и запястий.

– А те трое нас не догонят?

– Не должны, – отозвалась я. – Мы слишком высоко летим. Их коврам не подняться сюда. Но в городе все возможно.

Мы помолчали. Хотелось спать.

– Звезда упала, – вздохнула космолетчица.

– Это пульсары, а не звезды. Они иногда теряют связь с вершинами сталактитов и падают.

– Надо же, а как настоящие. И созвездия…

– Имитация звездной карты. Будь мы на поверхности планеты, было бы так же.

Она села рядом и протянула ладонь.

– Капитан космических войск Растарии Авитталь Виллед. Можно просто Ави. Сразу предлагаю забыть, что было, потому что извиняться я не собираюсь.

Я хмыкнула, но ладонь пожала.

– Виринея Колючкина. Бакалавр темной магии и зельеварения.

– Магии? Это что?

Я задумалась. И при желании, конечно, смогла бы назвать два или три определения из доброй сотни тех, что вызубрила перед первым школьным экзаменом. Но вряд ли это поможет. Проще было показать.

Я щелкнула пальцами, и над раскрытой ладонью появилась маленькая изумрудная птичка с бирюзовой грудкой и черными бусинками глаз. Она выглядела настолько настоящей, что можно было почувствовать ветерок от трепещущих крылышек. Я заставила ее облететь избушку по кругу и вернуться.

– Голограмма. – Ави безжалостно смяла мое творение в кулак. – Я провела здесь неделю, но поверить, что все это под землей… Это что, какой-то бункер?

Я проводила взглядом тающее в воздухе перышко. Столько усилий, даже пот на лбу выступил, а она вот так, безжалостно… Словом, очередная попаданка.

– Скорее, сеть естественных пустот в земной коре, но суть примерно та же. Здесь мы прячемся от тех, кто живет на поверхности.

– Почему?

Я посмотрела в окно. Луна почти миновала облака, зацепившись за них на самый краешек. Прекрасная иллюзия, точная копия, привычная, а ведь все равно – не то.

– Это длинная сказка с плохим концом.

– Если это поможет мне понять, куда я влипла, то я с величайшим удовольствием ее послушаю.

Я дернула плечом. В принципе это был неплохой способ скоротать время. Конечно, никто не заставлял меня ни с кем возиться, даже наоборот. Мне следовало избавиться от такой попутчицы как можно скорее, хотя бы вытолкать из избушки. Но что-то мне подсказывало – военизированная дылда еще может пригодиться, а своей интуиции я привыкла доверять.

Я поелозила по полу, чтобы устроиться поудобнее, и начала припоминать историю родного мира в самом кратком изложении.

Моими словами сотворялся земной мир, рождались боги и погибали цивилизации, жили, воевали, голодали и множились человеческие существа. Каждый во что-то верил, чего-то боялся и на что-то уповал. Создавались мифы, сочинялись сказки, выдумывались чудеса. Сменялись эпохи, взамен старым храмам воздвигались новые, разгорались костры и ветер пах жженой плотью не одно столетие.

– Ведьмы, колдуны, ангелы, демоны, упыри, вурдалаки, вампиры, оборотни, боги, богини, бесы, валькирии, гномы, сатиры, русалки, эльфы, тролли, гоблины, великаны, кентавры, драконы, василиски, гарпии и жар-птицы. Можно перечислять до бесконечности, но суть в том, что всех нас люди просто выдумали, чтобы хоть как-то объяснить окружающую реальность. Сами выдумали, сами поверили, а силу веры, как известно, недооценивать нельзя. Мы веками сосуществовали вместе. И зачем, спрашивается? А затем, чтобы люди получили оправдание собственным порокам. Мор, чума, проказа, сифилис, прости меня боги, кто виноват? Ведьмы, колдуны, чародеи, почем зря сношающиеся со злом. А что мыться нужно чаще и не спать с кем попало, им в голову не приходило, – зло сплюнула я. – Ну, ладно, привыкли валить с больной головы на здоровую, так нет же, все им мало. Сначала воевали между собой. Все спорили, чьи догматы правильнее. В походики ходили, кровь за веру проливали, а потом и за нас принялись. Люди, знаешь ли, могут, кому угодно жизнь испоганить, если зададутся целью. Инквизицию там придумать, книжку умную написать, дровами запастись, это им на раз плюнуть. Началось безжалостное и повсеместное истребление всего богомерзкого – сиречь волшебного и чародейского.

Драконоборцев да охотников на ведьм расплодилось, что поганок в лесу, не говоря уже о деревенщине с факелами и вилами. Каждый норовил внести вклад в общее дело – не ударить, на что у многих духу не хватало, так донести. Достаточно было ткнуть пальцем в соперницу и сказать: “Ведьма!”, как сразу объявлялись десятки свидетелей богомерзких деяний несчастной. Никто ни в чем не разбирался. Загнав свою жертву, эти пустышки, не способные пробудить в себе хоть ничтожную искру волшебства, собирались на ближайшей площади и устраивали костерок до небес. Сжигали дотла, чтобы и духу не оставалось от порождения дьявола.

– Без суда и следствия?

– Уж поверь, лучше так, чем попасть к инквизиторскому палачу. Итог-то один, зато путь к нему куда длиннее и мучительнее. Впрочем, среди тех, кого сожгли, истинных ведьм было немного. Потому что распознать оную, или колдуна, коль он сам того не захочет, не так уж и просто. Бредовые идеи с родимыми пятнами, поросячьими хвостами и отсутствием некоторых деталей организма, не имеют ничего общего с реальностью. Поэтому скрыться не удавалось лишь законченным идиотам, а такие, как известно, есть в любом приличном обществе. – Я перехватила заинтригованный взгляд Ави, направленный на мой копчик. Она глупо улыбнулась и отвела глаза. – Гораздо хуже приходилось волшебной живности. Истребление драконов и единорогов длилось веками, о разумных видах нежити – оборотнях и вампирах, вообще молчу. А кентавры? От них еще со времен античности только и остались, что чучела в коллекциях отдельных любителей старины.

– Тархор, да неужели вы не могли с ними справиться?

– Я же сказала, люди могут быть крайне настойчивыми. Это было уничтожение под эгидой Святой Церкви. Многих это превращало в слепых и глухих фанатиков, не способных на сострадание к исчадиям ада. Мы пробовали объединяться, создавать армии, но нас всегда было меньше, да и тогда мы были гораздо слабее.

– Но однажды вам надоело терпеть? – угадала мою следующую мысль Ави. Я кивнула.

– На тайном совете магов было решено отыскать и открыть проход в Казрагур – затерянное гномье царство, где любое разумное существо, владеющее магией и порожденное ею, могло бы чувствовать себя в полной безопасности. Присутствующие на совете гномы перспективам делиться возможными национальными богатствами с остальными не обрадовались. Подняли бучу, однако быстро свернули митинг.

Эльфийский Владыка Маравиэль фаэль Селундиэль спалил контору их вождю Тамагу гхат Трору. Дескать, бородатый народ готов предать своих братьев, коими являлись все без исключения маги и волшебные существа, дабы единолично спастись от человеческого террора в недрах Казрагура. Шокированный вероломством бородатых коротышек Совет пригрозил Тамагу войной, а то и сдать Казрагур людям. Гном быстро смекнул, что к чему, почесал бороду и начал качать права, выбивая своему народу хозяйские привилегии и звание Вечных зодчих Казрагура. На том и порешили. Так начался Великий исход, и длился он до тех пор, пока не удалось собрать в недрах Казрагура всех, кому посчастливилось выжить в войне с людьми. Ворота в гномье царство навечно закрылись.

Я осторожно почесала повязку на ноге. Рана под ней зудела неимоверно.

– Подожди, я немного запуталась. Ты же говорила, что царство этих… как их…

– Гномов, – подсказала я.

– Если их царство называется Казрагур, тогда откуда взялось Убежище?

Я откинулась на спину, закрыла глаза и продолжила рассказывать:

– Когда появилась возможность убраться подальше от людей, мало кто задумывался об истинных размерах Казрагура. А между тем подземный город, пускай и многоуровневый, не смог вместить и двух третей первой волны переселенцев. Нужно было принимать меры, и немедленно. Снова созвали Совет из самых мудрых из магов. Всего их набралось тринадцать.

Спорили они три дня и три ночи, не пили, не ели, чуть не передрались, а придумали. Велели гномам рыть землю и долбить камень до возможного предела, а они народ трудолюбивый и настойчивый, им два раза повторять не пришлось. Проковыряли дыру в земле в рекордные сроки, да еще и лестницей мраморной облагородили. Колдуны посмотрели, вниз поплевали, кивнули и, повелев всем молиться, кто кому горазд, отправились на дно. И исчезли.

– Погибли?

– Тогда все так и подумали. Ибо внизу вспыхнуло да грохнуло, обвалив лестницу почти до самого верха. День их ждали, два ждали, неделю надеялись, а ни один так и не вернулся. Жалко, конечно, а обустраиваться как-то надо. Дыру заколотили, часового приставили – на случай благих вестей, и взялись за расширение Казрагура. Но как ни старались гномы, места все равно не хватало. И дня не проходило, чтобы не вспыхнула драка за квадратные метры и кусок хлеба, потому как народ не только жил, но и плодился. Особенно нежить, охочая до крови.

Вампиры и оборотни сбивались в стаи и плодили себе подобных в геометрической прогрессии. А потом затевали войны за охотничьи территории. Чтобы выжить, остальным приходилось поступать также: жить и защищаться вместе, что невольно сплачивало. Однако время шло, а кушать хотелось всем. Идея укрыться в Казрагуре уже не казалась такой замечательной. Появились желающие вернуться на поверхность и затеять с людишками войну, лишь бы не гнить в каменной могиле. С каждым днем их становилось все больше, и врата гномьего царства вот-вот могли распахнуться в обратную сторону.

И тогда случилось великое чудо.

Тринадцать магов вернулись, и не просто так. Они построили для нас новый мир. Только спускаясь за ними в Убежище, никто и представить себе не мог, насколько он окажется огромен и красив. Маги ждали каменных пещер, а увидели голубые небеса и зеленые равнины. И были они не хуже тех, что остались людям. И что самое главное, места теперь хватало всем. Каждый мог выбирать, где и с кем ему жить.

Сперва народ растащило по разные стороны.

Эльфы построили для себя Налиндил, гномы – Гулдагар, вампиры обосновались на летучих островах, оборотни предпочли леса, вроде того, откуда мы только что сбежали, ну а ведьмы и колдуны остались верны человеческим привычкам к роскошным муравейникам и отгрохали для себя Этерналь, или Хрустальный Град. Нынче он у нас за столицу. В общем, жили себе, торговали, а там, где торговали, там и города строили. А чтоб не скучно было – воевали. Вот так и живем. Иногда у людей с поверхности холодильники с телевизорами воруем, оборудование там всякое и оружие. Но это уже другая история.

Я замолчала, чувствуя неодолимую сонливость.

– В голове не укладывается. – Ави поднялась и встала у окна. – Тархор меня дери, да как это вообще возможно? Где вы берете энергию для поддержания целого… мира? Это же такие объемы!

– Ну-у-у, – протянула я, зевая. – Каждый житель Убежища обладает неким запасом магии. У всех он разный, а от чего зависит, слишком долго объяснять. Но в каждой пещере есть специальные энергохранилища, которые вытягивают из нас магию. Ну до некоторого разумного предела, конечно. После распределения оной между основными коммуникациями “Императорская энергетическая компания” продает населению остатки по сходной цене. Чтобы не померли от истощения и смогли выжить: пищу там приготовить, согреться. Что-то бонусом приходит с поверхности, но простому люду достается примерно… никогда. И расслоение в обществе, кстати, тоже происходит именно на почве распределения энергетических ресурсов. Большинство из нас практически живет за чертой бедности и не может позволить себе выкупить ману свыше установленного минимума, а кто-то сидит на энергожилах и досасывает из пролетариата последние соки. Вот так и живем.

– Вы покупаете у правительства то, что вам дано от природы? – вытаращила космолетчица свои разноцветные глаза. – Разве это справедливо?

– А куда деваться-то? – пожала я плечами.

– Ну, не знаю, – покачала она головой. – Неужели вы не пытаетесь бороться?

– Да пытаемся, как не пытаться, – вздохнула я. – Вон как раз очередная революция назревает. Будем в городе, посмотришь. Наверное. А вообще, лучше расслабься и прими как данность, не то свихнешься. Это же МАГИЯ. – Я изобразила руками взрыв воображаемого фейерверка.

– А может, уже свихнулась? И мне это снится.

Я ущипнула ее за колено, дабы уверить в реальности происходящего.

– Ай, больно же! – дрыгнула Ави ногой.

– Значит, не спишь.

– Лучше бы наоборот. – Она помолчала, глядя в окно и зябко растирая плечи, хотя в избушке было тепло. – А как же остальные миры? Откуда они взялись? Я не готова взять и поверить, что мою планету создали какие-то маги.

– Другие миры это другие миры. Они существовали всегда. Основатели Убежища не имеют к ним никакого отношения. Но они дали нам Врата для перемещения между ними. Вот и все.

– Почему же вы тогда не перебрались куда-то еще?

– Наши ученые бьются над этой мыслью не одно столетие, но, видишь ли, мы можем ненавидеть людей сколь угодно сильно, но это они нас создали. Вся наша магия ничто без их веры в ее существование.

– Но вы же ушли из их мира.

– А память-то о нас осталась. Сказки, поговорки, детские книжки, фильмы, ток-шоу (отдельное спасибо Комитету памяти Инквизиции за подбрасываемые некоторым идиотам наверху идеи) и привычке людей верить шарлатанкам с хрустальными шарами. До тех пор, пока на Земле останется хоть один ребенок, верящий в существование добрых волшебников и злых колдунов, мы будем жить. Здесь наш дом, а там мы чужие, не существующие.

– Зачем же тогда Врата?

– Туризм, охота, рыбалка… свежие "пастбища" для разумной нежити.

– Вы позволяете им там убивать?!

– Ну, да, – пожала я плечами. – По лицензии и в соответствии с нормами магического права. И с минимальными потерями среди населения. Как правило, они даже не успевают ничего заметить или понять.

– А… а как же Закрытые миры? – нахмурилась Ави. – Туда тоже…

– Туда – нет, – успокоила я ее. – Там нет Врат, но иногда случаются выбросы транспортной магии. А что бывает после, ты уже знаешь. Еще вопросы будут или передохнем?

Она открыла рот, но время для расспросов закончилось само собой.

На горизонте ослепительно вспыхнула и угасла лиловая звезда. Взрывная волна всколыхнула розоватые облака и устремилась навстречу избушке. Через мгновение она прошла сквозь нас и понеслась прочь. Чистая концентрированная сила. Мне даже показалось, что я захлебнулась ею, что я парализована и не могу дышать. Но вскоре осознала, что не только жива, но еще и способна соображать. Что это было? Неужели Братья Пламени все-таки рванули городские энергохранилища.

Из потолка выскочила желтая сигнальная лампа, и система, вежливо и без паники, сообщила об аварийной ситуации – о выходе из строя центрального силового накопителя. Мы с глупым видом переглянулись. У космолетчицы дернулась щека.

– Сделай что-нибудь!

– Я травница, а не ремонтник! – огрызнулась я, прикидывая, а за чтобы вот прямо сейчас схватиться.

Рассудила нас избушка.

– Кудах-кудах! Приводняемся!!!

– ЧТО?! – заорали мы в один голос.

Там, где мы рухнули, был лед, и он оказался достаточно прочным, чтобы избушка зацепилась закрылками за края пробоины, отчаянно бултыхая голенастыми ногами. Система интеллектуальной связи с зооморфным существом больше не проронила ни слова. А между тем из всех щелей хлынула ледяная вода, и она быстро загнала нас на печь.

– Снаружи кто-то есть! Я видела лицо! Вот, еще одно! Сколько же их там?!

За смотровым окном, которое ушло под лед на две трети, мелькали бледные лица в ареолах разноцветных волос и толстое, похожее на аквариум с тиной, брюхо.

– Тархор меня подери! Они же там голые и… с хвостами! – Ави указала трясущимся пальцем на прижавшееся к стеклу личико. – А у этой жабры!

– Это русалки, нежить в которую превращаются души утопленниц, – пожала я плечами. – Те, что без хвостов, местные. А те, что с хвостами, скорее всего, переместились сюда из других пещер, чтобы погреться в горячих источниках на дне реки. У них тут что-то вроде курорта. И раз уж мы тут купаемся с большой вероятностью отправиться ко дну, они только и ждут удобного момента, чтобы нам помочь. Нужно уходить отсюда, если не хотим влиться в хвостатый коллектив.

– Но там же холодно! – Космолетчица попробовала пальцем подступающую воду и поежилась.

– Ну, через пару минут здесь будет то же самое, а я к тому же не умею плавать!

Над водой вздулся огромный пузырь, и вода начала прибывать в два раза быстрее.

– Дверь открыли, гадины! – прошипела космолетчица. Она поднялась на печке и уперлась руками в соломенный потолок. – Нужно проделать дыру и вылезти на крышу!

Из воды появилась голова, облепленная зелеными волосами. Бегающие синие глазки сфокусировались на мне. Я показала русалке фигуру из трех пальцев. Она обиделась и уплыла жаловаться. Тут же всплыли несколько ее товарок и головешка водяного в тине. По воде зеленым пятном расплывались его усы и борода.

– А у меня с собой ни петуха, ни черной свиньи для взятки должностному лицу, – пробормотала я, начиная нащупывать на стене вязанку с полынью. Если поджечь, то можно отпугнуть их вонью. – Лучше бы мы в лесу рухнули. С лешим всегда легче договориться.

– Лешим?! Ну-ну! – злобно забулькал водяной. – Ну-ка, девочки, научите-ка их уму-разуму! Пусть убираются отсюда!

Безобразный старикашка еще что-то булькнул и отбыл. Хохочущие, пищащие и шипящие русалки поплыли к нам, скаля жемчужные зубки. Вперед вырвалась самая пышногрудая, на шее которой матово переливались бусы из речного жемчуга. Видимо, местная фаворитка.

– Если хочешь ходить по земле, отдай нам подружку, – предложила она. Остальные поддержали ее одобрительным хохотом. – Ты ведь хочешь жить, темная?

– Приказ нарушаете? А не позвать ли вашего хозяина обратно?

– Он теперь заснул, так что не дозовешься. Просто неохота с магами связываться. Больше проблем, чем удовольствия. Давай разойдемся миром. Отдай подружку по-хорошему.

Сверху посыпался мусор, и я увидела дыру в соломе. Ботинки Ави уползали навстречу звездам. Вскоре их сменило ее лицо и она протянула мне руку.

– Ничего не выйдет! – заверещала фаворитка водяного. – А ну-ка, девочки, побыстрее утопим этот хлам.

Часть русалок скрылась под водой, остальные счастливо захохотали и захлопали в ладоши. Избушка закачалась и начала погружаться. Я показала им язык, ухватилась за руку и вылезла на кренящуюся крышу. Очень во время, потому что из дыры, вместе с хлынувшей наружу водой, потянулись бледные руки.

– Давай к берегу! – Я первой скатилась вниз, задавая направление. В саженях тридцати от нас белел спасительный вал сугробов и чернела густая щетка леса. – Нужно добраться туда быстрее, чем эти вредины взломают лед.

Уговаривать космолетчицу не пришлось.

Мы понеслись вперед, не оглядываясь на тонущую избушку. Вслед летели дикий хохот и гул вскрывающегося льда. Осколки осыпали спины колючим градом, трещины подло подставлялись под ноги, но мы успели. Нырнули двумя неуклюжими ласточками прямо в снег. Агрессоршам только и оставалось, что со злости обрызгать нас водой и уйти восвояси. Хотелось отдышаться, но я упрямо потащила Ави подальше от реки. И не успокоилась, пока мы не оказались среди деревьев. Несколько зябко жмущихся друг к другу русалок все-таки рискнули выйти на берег, но быстро попрыгали обратно в полынью. Холод ослаблял их, и они не решались покидать Ледянку надолго.

Мы молчали, тяжело выдыхая облачка пара. Небо над верхушками деревьев было чистым и звездным, воздух – обжигающе холодным, а в глубине леса солировали продрогшие волки. Не замеченный в азарте приключений собачий холод, уже давал о себе знать.

– З-зел-леные л-луга и г-голубые н-неб-беса? – простучала зубами Ави, растирая плечи руками. – Г-где он-ни, т-тархор-р м-меня з-з-а-д-дери?

Я накрыла нас согревающей сферой. Внутри было немного прохладно, но для долгой прогулки по лесу в нашем положении она точно не годилась. Но большего из себя я все равно выжать не могла. Да и то, ненадолго. Взрывная волна повредила накопители в куртке, и прозрачный купол вокруг нас заметно помигивал. Кто знает, насколько хватит и его, и меня.

– Климат Убежища привязан к погодным условиям на поверхности. Здесь так холодно, потому что Бьёрсгард расположен почти у самого Северного полюса планеты. Но, вообще-то, у нас и весна бывает, и лето, правда, длятся они всего ничего.

– Кто придумал поселиться в таком отвратительном месте? Растария почти вся покрыта влажными и теплыми лесами, а снег лежит только на вершинах самых высоких гор.

– Вот доберемся до города – расскажешь, а сейчас пошли. Глядишь, к утру выйдем к дороге, а там нас кто-нибудь и подбросит.

Лес был густой, засугробленный, выбеленный недавней метелью, которая покрыла снегом звериные тропы. Мы брели вперед плечом к плечу около двух часов, пока среди стволов не наметился первый просвет.

– Постой, слышишь? – Ави дернула меня за рукав. – Будто поет кто-то.

Я слышала, причем уже давно. Мелодичный печальный напев сливался с хрустом снега под ногами, поэтому я грешила на расшалившуюся фантазию.

– Смотри, там огни!

Впереди действительно что-то светилось, но разглядеть что-либо за деревьями было сложно. Странное явление для этой части леса, да еще и посреди ночи. Будь я одна, предпочла бы держаться подальше, однако моя спутница, хотя и крепилась, выглядела, прямо сказать, не очень. Уже начала синеть от холода. На мне хотя бы была куртка, а на не только майка.

– Хорошо, пойдем туда и посмотрим, – согласилась я. – Вдруг удастся раздобыть какую-нибудь одежду.

Мы поспешили на свет и пение.

Деревья расступились внезапно, и мы вышли на край дороги, обильно покрытой проталинами и зелеными ростками. А мимо, неслышно ступая по утоптанной земле, шли высокие фигуры в темных плащах. Теплый ветерок развевал серебрящиеся в свете звезд волосы. Не было слышно ни отдельных голосов, ни смеха. Лишь печальная песня из ниоткуда по старой доброй привычке остроухих к драме. Нас они не замечали. Или делали вид, что не замечают.

– Тьфу, позеры, – сплюнула я. – Идем, эти нам ничем не помогут.

Да куда там! Ави завороженно смотрела перед собой, и я не могла сдвинуть ее с места.

– Какие они все красивые…

– Подумаешь, эльфы, – проворчала я. – Предатели и злыдни. Вчера развязали гражданскую войну, а сегодня с песенками драпают в Налиндил. И кто они после этого? Козлы!!! – крикнула я, хотя, наверное, зря. Все-таки эльфы есть эльфы, существа от природы нежные и обидчивые. А это, учитывая их магическую одаренность, могло выйти нам боком. Впрочем, никто не обратил на нас ни малейшего внимания. – Пошли, говорю!

Космолетчица томно вздохнула, но таки позволила сдвинуть себя с места.

– Золотая Лоза? – Я обернулась. Ави тут же уставилась на приближающегося к нам эльфа. В отличие от остальных, на нем была черная кожаная куртка на меху с глубоким капюшоном, а за спиной висели перекрещенные мечи. – Откуда ты здесь?

Лайтэ легко перепрыгнул через ствол поваленного дерева и откинул капюшон. Открылось лицо, покрытое серебристой татуировкой. Она скрывала застаревшие шрамы.

– Привет! – Эльф скосил глаза на застывшую с открытым ртом девушку, но так и не дождался реакции и посмотрел на меня. – Что это с ней?

– Впервые видит такого отвратительного страшилу, – привычно улыбнулась я, благо он уже давно перестал комплексовать и злиться по поводу изуродованного лица. – Подрядился в охранники?

– В окрестностях Бьёрсгарда неспокойно. Кое-кому не терпится сквитаться с моим народом. Я ухожу с ними.

– Оставляешь один Дом ради другого. И остальные, выходит, тоже? Фьольд, Оран, Шантар? Они здесь?

Лайтэ отвел глаза.

– Когда сердце Владыки плачет, его дети возвращаются в Налиндил, без сожаления оставляя прошлое позади. Кем бы мы ни были здесь, наш истинный Дом там.

– Они отвергли вас, а Папочка принял. Ваша семья мы, Лайтэ.

– Я не жду, что ты поймешь, Золотая Лоза, ты человек, – покачал головой эльф. – Впереди страшные времена. Я хочу встретить их среди себе подобных, защищая то, ради чего стоит жить и умереть, а не память о том, кому при жизни не было до меня никого дела.

– Что ты сказал?! – Я схватила его за рукав куртки.

– Крестный Папочка умер. Теперь на троне Сапфировый Певец.

– Вот как, – отступила я, ощущая… Это было… облегчение. Странное, неуместное, однако слишком явное, чтобы просто промелькнуть и исчезнуть за ворохом мыслей. Оно заставило меня смутиться, но… не раскаяться.

Рука эльфа опустилась на мое плечо.

– Послушай, однажды ты спасла мне жизнь, теперь настал мой черед. В городе тебе делать нечего. Сапфировый Певец объявил награду за твою голову. Он обвиняет тебя в смерти Крестного.

– Не трудно догадаться, что все поверили. Мое слово против его ничего не стоит, но ведь я этого не делала. У меня не было причин.

– Мика прикрывает собственный зад. У Папочки было много врагов, но он единственный, кому по-настоящему была выгодна его смерть. Тем более после того, что он учинил в городе, а приструнить его некому. От Рубиновой Кобры уже несколько недель нет никаких вестей.

– Lait ayl, Laithe? (Что там, Лайте?) – Из-за спины эльфа выступила высокая фигура в темном плаще. Из глубины капюшона поверх роскошного мехового воротника, схваченного у горла изящным завитком броши, мягко струились серебристые пряди. Тонкие пальцы в изысканных кольцах коснулись плеча, покрытого острыми шипами. – Giat, hoil nore (Идем, нам пора), – сказала эльфийка. Ее голос прозвучал мягко, но настойчиво. – Athia Selund'ele hoit (Силундиэль призывает нас).

– Siath. Fia vaia kvethe tha s'ele (Сейчас. Я должен проститься с сестрой).

В темноте капюшона блеснули глаза, и я почувствовала неприязненный взгляд. На Ави он задержался дольше. Она даже протянула руку и схватила космолетчицу за ухо, бесцеремонно оное ощупывая. Ави вытаращила глаза, не зная, как ей поступить в ответ. Я и эльф, кстати, тоже.

– R'hiathe (Подделка), – наконец, бросила эльфийка, наклоняясь за горстью снега, чтобы очистить пальцы. – Fia nind g'ia, Laithe (Я жду тебя, Лайтэ), – договорив, она вернулась на опустевшую дорогу, не оставив после себя ни единого следа.

– И ничего подобного, уши у меня всегда чистые, – обиженно проворчала Ави.

– Какая милашка. Она всех подряд щупает или это вопрос сиюминутных предпочтений?

– Она решила, что видит перед собой одну из нас, но ошиблась. – Лайтэ куда внимательнее посмотрел на Ави, отчего та смутилась и покраснела. – Ты не принадлежишь этому миру. Кто ты и откуда?

– А не все ли тебе равно, братец? – вмешалась я. – Тебя уже ждут? Вот и иди. Всего хорошего, спасибо за информацию.

Я потащила космолетчицу прочь.

– Постойте!

Я обернулась и поймала брошенную эльфом куртку, благодарно кивнула за растарийку.

– Береги себя, Золотая Лоза. И прощай!

Я хотела махнуть рукой, но эльф уже исчез за деревьями, будто его и не было. Только ветер быстро скрывал под снегом дрожащие в его объятиях белые цветы.

Глава 8. Проклятая

Табор был большой.

Мы набрели на него спустя час после встречи с эльфами, и сразу бросились к единственному костру за пределами кольца из заснеженных кибиток, внутри которого стоял огромный общий шатер из медвежьих шкур. И стоит сказать – вовремя, потому что последние минут двадцать мы тащились по лесу уже без согревающей сферы. Накопители, вшитые в куртку, таки приказали долго жить. Ави повезло, что мы встретили Лайтэ и его куртку, которая пришлась космолетчице почти в пору.

– А-а-а, совсем уже обнаглели! Уже пачками шастаете?! – Навстречу выскочил молоденький цыганенок и выставил перед собой рогатину. – Небось, опять за подарками притащились? Совсем уже Морозный Дедушка обалдел. Аленушек ему молоденьких подавай на старости лет. Ходят тут всякие, а потом у честных людей кони пропадают! Волшебные, между прочим. Я ничего вам не скажу и дорогу показывать не стану!

Мы проигнорировали бессмысленные вопли, в наглую умащиваясь на длинном бревне под овчиной и протягивая негнущиеся пальцы к живительному теплу красноватого пламени.

– Вы чего это тут расселись? – выкатил черные и блестящие глаза паренек. – Я вас не приглашал!

– Ты чего, мальчик? – пока еще миролюбиво спросила я. – Тебе костра жалко?

– Мне уже шестнадцать, я – мужчина! А вы уходите отсюда, пока я на помощь не позвал!

– А как же святое правило – приютить, накормить и в баньке попарить?

– Это из другой сказки!

– Ну никакого гостеприимства, – покачала я головой. – Послушай, честный человек, мы не за подарками, мы – замерзли, и нам негде переночевать. Так что веди нас к тому, кто пустит нас на постой, или тетя ведьма расстроится и кого-нибудь сглазит. Хочешь испытать проклятие "Крысиная судьба" на собственной шкуре?

– А ты не пугай, мы тут пуганые, – не очень-то уверенно огрызнулся паренек, почесывая макушку сквозь меховой треух. – Ладно, я отведу вас в общий шатер. Там решат, что с вами делать. Эй, Гудло, подмени меня у костра!

Из ближайшей кибитки высунулась вихрастая, отродясь нечесаная голова такого же мужчины. Он натянул тулуп и шапку и подполз к костру.

– Чего спать не даешь? – забухтел цыганенок хриплым со сна басом, забирая у друга рогатину. – Это еще кто? Подозрительные какие-то.

– Из лесу вышли. Я провожу их к Старшим. Пусть сами с ними разбираются.

– Угмн, – пробурчал себе под нос сменщик, подсаживаясь к костру, и тут же потерял к нам всякий интерес.

– Я скоро. А вы пошли за мной. И чтобы без глупостей!

Мы и пошли. Табор выглядел спящим. По крайне мере у редких красноватых костров никого не было.

– А ты действительно умеешь превращать людей в крыс? – зашипела мне на ухо Ави.

– Не в буквальном смысле, – зашипела я в ответ. – Просто сглазить личность, испортить судьбу, да так, что и родичи отвернутся. И проклятый будет изнывать от собственной подлости целых сто лет. Но, вообще-то, я не глазливая. Так, для страху ляпнула.

– Эй, чего вы там шушукаетесь?! Прекратите! – грозно шикнул провожатый. – Не то передумаю!

И тут в одной из кибиток раздвинулись отвердевшие на морозе шкуры. На короткую лесенку с широкой доской наверху вышла типичная пожилая цыганка, укутанная в пеструю шаль. Смуглое, почти черное лицо, изрытое глубокими морщинами, резко контрастировало с седыми до белизны волосами. Покрывал их красный платок с бахромой из серебряных монет. Цыганенок резко остановился и почтительно поклонился.

– Госпожа Земфира, а я вот… веду в шатер.

– Да уж знаю, – проскрипела цыганка и поднесла к губам трубку из темного дерева. Ее руки были унизаны золотыми перстнями и звонкими браслетами. – Ты все правильно сделал, Ило. Теперь оставь их, это мои гости. А сам ступай обратно. Я замолвлю за тебя словечко перед Старшими.

– Но как же… – начал было цыганенок, бегая глазами между нами и цыганкой, но было видно, что ему не терпится спихнуть нас на кого-то другого. – Эх, ладно. Раз уж это к вам, то сами за них и отвечайте. А у меня там периметр без охраны. Ну, почти.

И убежал. Мы переглянулись, я пожала плечами. Цыганку я вообще-то видела впервые.

– Ну, и с чем пожаловала, Посланник? – спросила госпожа Земфира, попыхивая трубкой. Я промолчала, не зная, что и сказать. – Что, так и будешь стоять? Оробела, что ли? Кхе-кхе, а ведь минуту назад собиралась проклясть несчастного паренька.

– Да не собиралась я…

– Молчи, девочка, – она взмахнула сухой рукой. – Я и сама знаю, чего ты хотела, или не хотела. Моя внучка проводит твою подружку в общий шатер, там ее накормят и обогреют, а мы с тобой пока потолкуем.

Из-за цыганки выскочила бойкая девчонка лет пятнадцати и поманила за собой Ави. Космолетчица неуверенно посмотрела на меня. Я кивнула. А что еще я могла сделать? Наверное, пойти с ней, но твердый взгляд старухи давал понять, что разговора не избежать. А может, оно и к лучшему. Вдруг получится хоть что-нибудь узнать. Ведь назвала же она меня Посланником. И явно не просто так.

– Пойдем-пойдем, ничего с ней не случится. – Госпожа Земфира выпустила колечко сладковатого дыма и призывно откинула полу входа. Я посмотрела вслед уходящей космолетчице и покорно забралась в кибитку.

Внутри было тепло и сумрачно. Источником света служила глубокая железная миска с тлеющими углями, сквозь которые изредка пробивалось все тоже красноватое пламя. Пахло травами и табаком. Хозяйка кибитки устало опустилась на лежанку из овечьих шкур и затянулась трубкой, ради забавы выпуская симпатичных дымных зайчиков. Между нами оказался маленький столик, покрытый темно-синим бархатом.

– Чего стоишь, в ногах правды нет, – она кивнула на такой же ворох из шкур напротив себя.

"Ее и выше нету", – подумала я, но приглашение приняла. Сидеть на мягком было приятно, и вскоре я ощутила, как напряжение оставляет ноги.

– Кто ты и как сюда попала, я тебя спрашивать не буду, сама знаю.

– Так, может, и мне заодно расскажете, а?

Цыганка выпустила дым и посмотрела на меня в упор. Глаза у нее были ярко-зеленые, молодые.

– Сегодня я долго молилась покровительнице нашего рода. Она погрузила меня в особый сон, чтобы открыть сокровенную тайну грядущих времен. Впереди разрушения и смерть, гибель Убежища. И ты сему виной будешь.

– А я-то думала, что просто мимо проходила, – проворчала я.

– В нашем мире не бывает ничего случайного. Люди приходят и уходят, но жизнь каждого – узелок в канве мироздания. Друг за друга цепляются, так и живут. Один чихнет, другой, глядишь, уже и сопли кулаком утирает. А ты, ласточка моя, так и вовсе – всему начало.

– Вот и приехали, – нахмурилась я. – И где ж я умудрилась настолько облажаться?

– Не ты, яхонтовая, не ты. Чаша, что ядом полнится, всего лишь орудие в умелых руках.

Так, опять загадки и намеки.

– Простите, а вы не можете прямо рассказать, что именно со мной не так?

– Прямо? – Цыганка задумчиво пыхнула трубкой. – Нет, не могу. Права такого не имею.

– Тогда какого лешего мы тут сидим? – вырвалось у меня.

– А чего ж не посидеть? – Она пожала плечами, и монетки на ее платке звякнули. – Погрейся, а то нос, поди, отморозила. А я пока поворожу.

Она зажгла свечу, достала из-под шкур бархатный мешочек и потрясла. По столику рассыпались косточки. Разглядывая их, госпожа Земфира изредка попыхивала трубкой. А мне в дыму привиделось мужское лицо. Инквизитор смотрел с издевательской ухмылкой. Я украдкой развеяла дым и спросила:

– Очередное туманное послание?

Цыганка переложила трубку из одного угла рта в другой.

– Вижу, что судьба твоя непростая. Две жизни проживаешь, от того мучаешься. Да сколько воду в дырявой бочке сколь не держи, все одно – вытечет. Много злых людей рядом, но много и верных, не подведут они тебя в тяжелую минуту. – Она посмотрела на мое скучающее лицо и злорадно ухмыльнулась. – Вижу пятерых возле тебя.

– Кого – пятерых? – Я даже зевком поперхнулась.

– Мужчин. Трое рядом, что ручкой подать, а четвертый с пятым… далеко еще, ждут тебя не дождутся. Меж тобой и ними связь нерушимая, кровью скрепленная. Среди них и дружок твой сердечный имеется. Только я сегодня вредная, и который то будет не скажу, – рассмеялась она. – Что, удалось мне тебя удивить?

– Говорить что угодно можно, – фыркнула я. – Нет у меня никого. И не будет. Никогда.

– Отродясь такого не бывало, чтоб на распустившийся цветок, да шмеля и не сыскалось, а у тебя так сразу четверо. Не выберешь сама – судьба рассудит. Я это ясно вижу. Скоро и ты поймешь, коль в сердце свое Тьму не пустишь. Я расскажу тебе как…

Внезапно тело госпожи Земфиры содрогнулось. Она захрипела и повалилась на шкуры, корчась от судорог. Меня же подбросило вверх, словно тряпичную куклу, и с огромной силой протащило по забросанному шкурами полу. Угли в миске то бешено разгорались, то гасли под порывами гудящего на тысячи голосов ветра. Они то плакали, то кричали, то невнятно чего-то требовали. Наконец мне удалось приподняться на локтях. Старухи на лежанке не было. И тут мне стало жутковато. А уж когда нечто темное и страшное, похожее на огромного паука, обрушилось на меня сверху и прижало к полу… От ужаса меня словно парализовало, да так, что я и пальцем не могла шевельнуть. Видела только глаза старухи, которые обернулись двумя провалами засасывающей черноты. Кажется, я кричала и звала на помощь, но из горла не вырвалось ни единого звука.

– Ей никогда не появиться здесь! – замогильно пролаяла цыганка. – Ты слышишь меня, Посланник? Это говорю я, Черная Жрица Кимет. Кровь невинного дитя не отворит Ему Пути. А ты умрешь здесь и сейчас!

В руках старухи появился кинжал. Клинок ярко вспыхнул отраженных огнем и понесся вниз. Еще никогда смерть не казалась мне такой реальной и неизбежной, поэтому раздумывать и бояться было попросту некогда. Я вырвалась и перехватила ее запястья руками, намереваясь бороться до последнего. Но она обладала прямо-таки нечеловеческой силой. Кинжал приближался к цели, несмотря на все мои отчаянные попытки его остановить. Еще немного, и все было бы кончено, но внезапно все повторилось в обратном порядке.

Цыганку отбросило на лежанку, там она затряслась-задергалась и наконец затихла, глядя перед собой остекленевшими глазами. Прошла минута, другая, госпожа Земфира моргнула, откашлялась и как ни в чем не бывало села.

– Вы всех так встречаете? – прохрипела я.

– Случается, – пожала она плечами и подняла с пола трубку, которую раскурила угольком, зажатым щипцами. – Когда надоест пыль на полу собирать, подползай ко мне, расскажешь, что было.

– Нет уж, спасибо, – пробурчала я, с трудом вставая.

– Да не бойся ты, – рассмеялась госпожа Земфира. – Полночь теперь миновала, и духи больше не имеют надо мной власти.

В кибитку ворвалась ее внучка. Пора было что-то решать. Мне нужны были ответы, и я собиралась их получить. Цыганка все поняла и кивнула.

– Ты знаешь, что такое смерть, девочка, но пугать меня ею бесполезно. Я жила слишком долго, чтобы испугаться глупой старухи с косой. Да, я могла бы тебе о многом поведать, но не стану. Хочу последние деньки прожить спокойно. Скажу одно – проклята ты, а через тебя и все мы, как один. Не твоя в том вина, потому и не тебе решать, чему быть. Теперь иди, утром часть наших отправится в город и возьмет вас с собой.

Госпожа Земфира отвернулась, попыхивая трубкой. И я поняла, что больше она ничего не скажет. Ляля проводила меня к Ави и убежала обратно. Говорить не хотелось. Я молча жевала печеное на углях мясо и прикидывала, как быть дальше. Определенности не было, но интуиция глумливо подсказывала, что самое интересное ждет впереди.

Глава 9. “Золотая Лилия”

Было раннее утро. Кибитки миновали лес и вереницей потянулись к Бьёрсгарду по холмистой заснеженной долине. Холодное солнце висело низко, но раскинувшийся впереди город все равно сверкал и переливался. Легкий морозец ласково щепал за носы и щеки, цыгане пели, лошади ржали, а мы с Ави, завернутые в теплые тулупы, плавно покачивались вместе с кибиткой давешнего мужчины. В общем, идеалистическая картинка, слегка подпорченная запахом гари, который усиливался по мере приближения к источнику.

– Откуда запах дыма? – спросила Ави, высовываясь наружу.

Я зевнула в свое удовольствие и кратко обрисовала ей последние мировые события. В результате мы сошлись на том, что лучшего момента для ее появления в Убежище трудно было придумать. Инквизиции и властям было чем заняться, помимо затерявшейся в мегаполисе иномирянки. За разговорами мы как-то не сразу заметили, что мимо проплывают створки городских ворот.

Широкая дорога закончилась торговой площадью в окружении складов с обгоревшими вывескам. Сама площадь была завалена закопченным хламом, в который превратились торговые палатки и несколько перевернутых фургончиков. Воздух имел привкус гари, словно где-то там была припрятана готовая разгореться головешка.

Это место миновали быстро, торопились поскорее добраться до Грязных Кварталов. Занесенные снегом и мусором тротуары были пусты, если не считать редких прохожих, почти бегом спешащих по делам. Никто не останавливался и не глазел на разноцветные кибитки, как это бывало раньше, да и сами цыгане не торопились разбредаться по улицам, чтобы заработать монету ворожбой и песнями. Громко и обижено ревел посаженный на цепь медведь. Ни полицейских, ни инквизиторов видно не было, что сильно настораживало, но способствовало скорейшему прибытию на место.

– Ну и звон! Я словно карман с монетами! – заворчала Ави, стоило нам сойти в Грязных Кварталах. Она нервно поправляла повязанный на голове красный шелковый платок, обшитый по краю монетками. – И зачем я только поддалась на твои уговоры?

– Ничего, переживешь, – ответила я, украдкой осматриваясь. Волоски на теле странно шевелились. Слишком много свободной магии витало в воздухе. Настолько много, что тело было не в состоянии ее принять. – Немного маскировки не повредит.

Владения Коновала выглядели пустынными. Вокруг суетились только цыгане, полукругом выставляя свои кибитки на уличной площади. Мы в своих цветастых платья и платках смотрелись среди них весьма натурально, но задерживаться не стоило. Сейчас любой встречный мог быть потенциальным убийцей. Я увлекла глазеющую по сторонам Ави в ближайший переулок и пообещала отвести в тихое местечко. Спустя четверть часа блуждания и проверок на предмет слежки, я привела ее к своему убежищу.

– Это и есть тихое местечко? – с большим сомнением спросила космолетчица. Перед нами были облупленные стены, опасно нависшие над заброшенной и захламленной улицей. Крыша дома частично обрушилась, сквозь дыры просматривался обугленный пожаром остов, а в окнах зубьями торчали осколки закопченного стекла. – Я туда не пойду!

– Никого уговаривать не собираюсь. – Я толкнула надсадно заскрипевшую дверь под некогда роскошной золоченой вывеской, шагнула внутрь и привычно отмахнулась от неясного мерцания в сумраке забитого обломками фойе.

– Ворье пускать не велено! – прогудел призрак. Когда-то он служил здесь вышибалой, но погиб при пожаре. Сущность крайне агрессивная по обе стороны бытия, но мне удалось его приструнить и использовать вместо цепного пса.

– Свои, – шепнула я, но призрак проскользнул мимо, раздуваясь на глазах и покрывая стены толстым слоем инея. Сегодня он был сильнее обычного. За спиной раздался женский визг, переходящий в ультразвук. Кто бы мог подумать, что бравый капитан космический войск Растарии может издавать такие вопли.

– Фу, Бугай, место! Она со мной! – крикнула я. Призрак кружил вокруг девушки, и в воздухе висели захваченные его полем осколки. – Проваливай к своим костям, или сдам инквизиторам! Ну?!

Вышибала сдался. Сдулся в прямом смысле слова и юркнул под кучу сгнивших досок. Сверху со звоном упали стекла. Ави продолжала визжать. Я встряхнула ее, чтобы умолкла.

– Что… что это, тархор побери, было?! – Она открыла глаза, дико косясь по сторонам.

– Маленький охранный полтергейст. Я его прогнала. Видишь? Мы тут одни.

Я дождалась, пока она слабо кивнет и повела за собой, пригибаясь под обрушившимися балками. Космолетчица успокоилась и даже начала оглядываться по сторонам.

– Наверное, до пожара здесь было очень красиво. – Она остановилась под самой большой дырой в потолке, с края которой сыпались снежинки. Тусклый солнечный луч осветил полуистлевшие лохмотья бежевых обоев, широкую лестницу с резными перилами темного дерева, расколовшийся на две части мраморный фонтан с фигурой дриады и обломки хрустальной люстры на стойке администратора. Камни, покрытые сажей и пылью, еще пытались искриться на солнце.

– "Золотая Лилия" была лучшим борделем в Грязных Кварталах. Самым роскошным. Позолота, хрустать, шелка, изысканные вина, самые красивые женщины, богатейшая и наизнатнейшая публика.

– Так это Дом терпимости?! – выкатила глаза Ави.

– И что? – пожала я плечами. – Я знала его владелицу. Она была моей подругой. В то время единственной. Я многому у нее научилась.

– У хозяйки борделя? – усомнилась она.

– А почему нет? Госпожа Ивонна обладала острым умом, а по части умения читать в чужих душах ей не было равных. Любой, кто переступал порог ее заведения, был для нее открытой книгой. Она всегда знала, в чем нуждается каждый ее гость.

– Известно, в чем.

– Стереотип, навязанный обществом. Безусловно, удовлетворение физических потребностей здесь имело место, никто не спорит. Девочки Ивонны знали в этом толк, но также они имели прекрасное образование, умели петь, танцевать, музицировать и могли поддержать беседу на любую тему, коль у клиента возникало желание поговорить. Нередко дело до постели не доходило вообще.

– Кто станет платить за глупую болтовню о погоде и танцульки вместо… ну, ты понимаешь?

– Ты не поверишь, но извращенцев с плетками здесь побывало гораздо меньше тех, кто нуждался в том, чтобы их выслушали и поддержали. Без лишних нотаций и в приятной обстановке.

– И чему же здесь научили тебя?

– Смотреть, слушать, правильно понимать. Еще танцевать, как это принято в самом благородном обществе. Но до сих пор у меня не было возможности использовать это умение на практике. Таких, как я, на светские рауты обычно не приглашают.

– А что плохого в профессии травника?

– Да ничего, просто я не совсем обычный травник. А тот, к кому обращаются, когда кто-то кому-то очень сильно мешает.

– Не понимаю, – нахмурилась она.

– Яды варю, ясно? В больших количествах. У меня куча клиентов, но никто из них не станет афишировать свое со мной знакомство. Собственно, за это мне тоже очень хорошо платят. Чтобы я держала язык за зубами.

– Хм, – она как-то странно на меня посмотрела и почему-то отодвинулась.

– Успокойся, тебя травить я точно не собираюсь. Не для этого с собой тащила.

– А зачем тогда? – прищурилась она.

– Понятия не имею, – честно призналась я. – Обычно я так не поступаю. Но у тебя есть выбор – уйти или остаться.

Думала она недолго и сама сменила тему.

– Я чувствую чей-то взгляд. У меня от него мурашки по телу.

– Это призраки. В ту ночь, когда “Золотую Лилию” подожгли, здесь как никогда было много народа, включая девочек и саму Ивонну. Человек триста, не меньше. Все погибли в таких жутких мучениях, что их души до сих пор не могут покинуть это место. Они привязаны к нему навечно своими болью и ненавистью.

Ави замерла, будто могла услышать треск человеческих костей и пожираемых пламенем интерьеров. А может, так и было. Это место само решало, что и кому показывать.

– Кто решится на такое? – пробормотала она. – Убить столько человек…

– Это была казнь. Но виновной была только Ивонна. Остальные стали заложниками защитных чар, наложенных на "Золотую Лилию". Когда за ней пришли, она активировала их изнутри, замкнув на себя. Никто не смог сюда войти, но и выйти, увы, тоже. Да только никакой барьер не сможет противостоять жидкому драконьему пламени. Палачи облили им здание, а потом… Паника, дым, огонь. Те, кого не затоптали, сгорали заживо. Ночью слышны их крики, но плачь Ивонны особенный. Ее душа рвется из той ловушки, в которую угодила по собственной воле, но ничего уже не изменить. Она сама прокляла это место последним словом.

По второму этажу, где были спальни и комнаты страсти, пронесся и стих вопль ужаса. Капитан шумно сглотнула.

– Так что же она натворила?

– Предала братство наемников Грязных Кварталов, доносила Инквизиции. Ее агенты приходили в "Золотую Лилию" под видом клиентов и собирали здесь информацию. Из-за этого лучших из моих братьев казнили официально, иные же бесследно исчезли в застенках инквизиторских тюрем. Сама Ивонна спуталась с одним из инквизиторов. Наш Лорд узнал об этом и впал в ярость. Ивонне давали выбор – выйти и умереть быстро и в одиночестве, но у нее не хватило духу. Она заперлась в тайных покоях, в тех самых, где ее навещал инквизитор. Тогда Лорд приказал принести драконье пламя, дабы навсегда уничтожить память о существовании этого места. С тех пор прошло много лет, и я не оплакивала Ивонну, хоть она и была моей подругой. Но да, по-своему я ее жалела. От мужиков одни беды. Запомни, может пригодиться.

Вокруг было темно, и я радовалась тому, что Ави не видит моего лица. Когда-то я даже ненавидела Ивонну. Той страшной ночью я стояла рядом с отцом и смотрела, как драконье пламя яростно поглощает "Золотую Лилию", слышать крики внутри и отводить глаза от мелькающих в окнах лиц, искаженных предсмертным ужасом. Я тогда словно оцепенела, понимая, что никому уже помочь не смогу. Не лучшее воспоминание, но лишний раз подтверждающее правильность моих жизненных принципов.

Я сотворила золотистый комочек пульсара и сдула с ладони, чтобы он вел нас за собой. Мы покинули фойе и двинулись в темноту боковых коридоров. Чем дальше оставался дневной свет, тем яснее проявлялась сущность этого места. Зыбкая, колышущаяся тьма обступала со всех сторон, под ногами стонали искореженные половицы, под потолком не раз прокатилось воющее эхо тех ужасных событий.

– Как же ты здесь живешь? – спросила Ави спустя минуту тягостного молчания.

– Я здесь не живу, я здесь иногда прячусь, – ответила я, выдыхая облачко пара. – В покоях Ивонны. Они выгорели до тла, но магия творит чудеса. После пожара в "Золотую Лилию" не рискнули сунуться даже инквизиторы, а против призраков не смог помочь ни один из экзорцизмов, потому что проклятие Ивонны замуровало их среди стен. Вокруг этого здания начало твориться много странного и необъяснимого, исчезали забулдыги и проститутки, улица начала хиреть, а там и вовсе опустела. Отличное место, чтобы соорудить для себя норку.

– И судя по тому, как мы познакомились, ею ты пользуешься часто.

– На самом деле у меня не так уж и много врагов. Но теперь это изменится.

Я почувствовала на себе ее взгляд.

– Что? Хочешь знать, не я ли отравила Крестного Папочку? – догадалась я. – Нет. Он мой отец, а Сапфировый Певец – брат. Но я родная дочь отца и единственная законная наследница его владений, а он – бесправный приемный сын. И мы всегда жили как кошка с собакой. От кровопролития нас удерживал отец, но теперь его нет. И Мика пойдет на все, лишь бы утвердиться на его месте. Даже на убийство.

– И ты говоришь об этом так спокойно? – удивилась Ави, на что я только дернула плечом. Всего не объяснишь, да и не стоит.

– Я же говорю, так было всегда. И потом, Мике, как никому известно, что я сумею за себя постоять.

– Даже когда за тобой толпой гоняются желающие лишить головы?

– И такое уже было, – ухмыльнулась я. – Ничего, справлюсь. Ты лучше о себе подумай. Я не смогу возиться с тобой бесконечно.

– А я и не прошу. Мне бы только решить, что делать дальше.

Длинный коридор закончился кучей сваленного у стены обгоревшего хлама. Пульсар описал над ней круг и пролетел сквозь обломки. Космолетчица восприняла это явление на удивление спокойно, а когда я подтолкнула ее в том же направлении, стоически зажмурилась, шагнула вперед и исчезла. Прежде чем отправиться следом я оглянулась, но увидела только тени призраков. Скольких они погубили своей яростью, чьи еще кости гниют в этом кошмаре? Впрочем, меня они приняли благосклонно. Раньше я не знала, почему, а теперь, после слов старой цыганки… Я была такой же, как они. Проклятой.

Я шагнула следом. Ави стояла на краю крутой, уходящей вниз лестницы, ступени которой были едва подсвечены неверным сиянием пульсара. Мы спустились вниз и оказались перед самой обычной дверью, которую я отперла, используя ключ-руну.

– Ничего себе! А ты неплохо тут устроилась.

Я тоже переступила порог, покрытый защитными рунами. Такими же я потрудилась расписать и голубые стены в любовном гнездышке Ивонны – просторной квартирке на двоих, обставленной с дворцовой роскошью. На мой вкус здесь было пошловато. Слишком много антикварной мебели, подушек, хрусталя, лепнины и фресок на потолке и золоченых канделябров по обе стороны монументальной кровати в соседней комнате. Однако наличие маленькой, но приличной кухни, которую я быстро приспособила под лабораторию и собственную спальню, и ванной, мирили меня с окружающей обстановкой. Был еще камин, но разводить огонь я не рисковала, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Когда я здесь, пользуюсь только кухней и ванной. Это там и там. – Я поочередно указала ей на арку с бархатными портьерами и дверь в спальню. – Ты можешь располагаться, где захочешь и делать, что хочешь, например, вымыться и переодеться. В спальне в шкафу осталась парочка мужских рубашек. Главное, ни шагу за порог. И не вздумай никому открывать, даже если по ту сторону будут рыдать и умолять о помощи. Помогать там некому, а вот если впустишь – пеняй на себя. По сравнению с Ивонной, Бугай покажется тебе лучшим другом.

– А з-зачем ей приходить сюда?

– Она всегда чувствует живую душу, тем более там, где ее саму настигла смерть.

– Что, прямо тут? – Ави уставилась на бежевый ковер под ногами, словно ожидала увидеть на нем закопченное пятно.

Вообще-то, примерно так оно и было. Когда я наведалась сюда впервые, обгоревший скелет Ивонны лежал у двери и ее пальцы-головешки тянулись к порогу. Я долго смотрела в черные провалы глазниц обугленного черепа, прежде чем отодрать половицы и упокоить останки под ними. И все же ей отчасти повезло – ее кости были в одном месте, в отличие от того инквизитора. Ни кто не знает, в какую канализационную дыру спихнули мешок с его телом.

– Ты стоишь на ее могилке.

Космолетчица с негодующим воплем соскочила с места.

– В Растарии не принято ходить по чужим могилам!

– Здесь не Растария, – сухо напомнила я. – Посиди вон на диванчике и успокойся, пока я приведу себя в порядок.

– А потом?

– Мне нужно будет уйти, и со мной нельзя, – опередила я назревающий вопрос.

– Почему?

– Потому что, – сказала я и захлопнула за собой дверь спальни. Мне срочно требовалось принять душ и побыть в одиночестве, чтобы все обдумать.

К комнате примыкала большая ванная, отделанная белым мрамором. Я стянула с себя грязные тряпки, заползла под тугие горячие струи и позволила себе расслабиться. Но стоило выключить воду и встать перед зеркалом, как я тут же заглянула проблемам в глаза.

После приключений выглядела я плохо. Синяки и ссадины покрывали тело в шахматном порядке, а то и накладывались друг на друга. Хорошо еще, что рана, перевязанная Ави, почти не давала о себе знать. Я сменила повязку, тоже завязала на бедре бантик и задумалась.

Отец мертв, я не смогла спасти его, и теперь Мика старается занять его место чужими руками. Что ж, вполне в духе братца – отсидеться в какой-нибудь дыре с дружками и бутылкой, пока кто-то решит проблему. Спасибо, что у него хватило ума не болтать о том, кто такая Золотая Лоза на самом деле. Тем лучше.

Со смертью отца навсегда исчезли цепи, сковавшие меня с этим городом. Больше я никому и ничем не обязана, а потому пришло время навсегда исчезнуть. Я еще не знала, куда отправлюсь, но уже ощутила, что в любом другом месте мне будет лучше, чем здесь. Хватит с меня Грязных Кварталов и вечной бьёрсгардской зимы.

Но было глупо представлять себе новую жизнь, в которой я окажусь свободной от собственной сущности и стану бродить по далеким лесам, собирая цветочки и беседуя с дриадами. Все, что я умею – это убивать, хотя бы зельями. Однажды мне снова захочется заняться делами, но ведь никто не в силах запретить мне сначала отдохнуть. Вот попробовать помешать…

Похоже, ничего не оставалось, кроме как поговорить с Микой. И попробовать объяснить, что с моей стороны ему нечего опасаться, если, конечно, он не продолжит в том же духе. А не поймет… Что ж, одним воспоминанием из прошлого станет меньше.

Но что делать с теми, кто придет за Виринеей Колючкиной? Уже дважды я оставляла их с носом. Да, я могу о себе позаботиться, однако вечно убегать тоже невозможно. К тому же, сдавалось мне, не в преследователях дело.

Я сложила вместе свои кошмары, Тьерена и компанию, туманные намеки госпожи Земфиры и обещания вселившейся в нее сущности… и получила на выходе не самые приятные перспективы, а уж на фоне приближающегося Миллениума, так и вовсе катастрофические. Я почти ощущала на своей коже дыхание чего-то такого, о чьем существовании лучше и не знать. Проблема была в том, что оно имело на мой счет свои планы.

От неприятных раздумий меня отвлек стук в дверь.

– Эй, ты там как, жива? – спросил слегка взволнованный голос Ави.

Я завернулась в сухое полотенце и повернула ручку.

– Живее не бывает, – проворчала я. – Не могла посидеть одна пять минут?

– Пять минут? – фыркнула она. – Тебя не было два часа. Я уж подумала, ты утопилась.

– Иногда я думаю, что лучшего выхода и не найти, – вздохнула я, быстро одеваясь. Натянула припрятанные в шкафу брюки, майку, теплую рубашку и куртку на меху, напоследок затянув подсохшие волосы в привычный пучок. Космолетчица простояла рядом, не сводя с меня испытующего взгляда.

– Слушай, я все понимаю. Я для тебя большая обуза, особенно после того, как сама с тобой поступала.

– Вот именно, – согласилась я и закончила шнуровать высокие ботинки на толстой подошве. – Но на твое счастье я редко бываю злопамятной, так что пользуйся, пока дают.

– Но я не хочу! Я… я не привыкла быть бесполезной. Раз уж я не могу вернуться домой, буду приспосабливаться к этому миру. Но сидя здесь, в ожидании неизвестно чего, ничего нового не узнать.

– Снаружи для тебя пока небезопасно, а в моей компании тем более.

– Но я хочу помочь.

– Интересно чем? – поморщилась я. – Путаясь под ногами? Мне и без тебя проблем хватает.

Говорить было не о чем. Я оставила ее в спальне, а сама перебралась в кухню, где ничего не изменилось. Дистиллятор привычно коротал время в компании перегонной установки и всевозможных колбочек и пестиков. Я присела рядом с узким топчаном, который часто служил мне и кроватью, и больничной койкой, и вытащила из-под него коробку с оружием. Засунула за пояс кольт, за голенище ботинка – нож, и намотала на левое запястье гроздь защитных и поисковых амулетов. От Мики можно было ждать чего угодно.

– Ты собираешься встретиться с братом, – догадалась Ави, возникая в кухне. – Я пойду с тобой.

– Исключено.

– Тебе нужна защита.

Я громко и от души расхохоталась, не обращая внимания на поджатые губы защитницы. Похоже, я ее обидела, но у меня не было желания обращать внимание на такие мелочи.

– Наши семейные сборища зрелище не для слабонервных. Если не удастся договориться полюбовно, кто-то точно пострадает. Мне будет не до тебя.

Я посмотрела в коробку, подумала и сунула в карман горсть стальных звезд. Особого смысла в них не было, Мика с легкостью отразит хоть сотню, но для отвлечения вполне сгодятся.

Она взяла в руки одну из оставшихся в коробке звезд и посмотрела мне в глаза.

– Ты ведь не травница, – сказала она. – Так кто ты, Виринея Колючкина?

Я не ответила, потому что с недавних пор и сама не знала. Вытащила из кипы книг на столе покрытый пылью и пятнами пятикилограммовый фолиант и сунула ей в руки.

– Ты хотела узнать, где оказалась, вот, пожалуйста. Краткая история Убежища.

Ави нахмурилась, но заглянула под обложку.

– Это не одно и то же!

– И все же лучше, чем ничего.

– Я не понимаю вашего языка, – буркнула она, глядя на руны. – Закорючки какие-то.

– Ты уверена? Советую посмотреть внимательнее.

– Ой! Это же алфавит Растарии…

– Вот-вот. Я скоро вернусь.

Она как-то странно на меня посмотрела.

– Ты совершаешь ошибку, отказываясь от помощи.

Я покачала головой и оставила ее наедине с историей этого мира. Мне же было пора заняться продолжением собственной.

Глава 10. Страшные сказки

Мику я даже не искала. Его прихвостни праздно шатались по улицам, глумясь над всяким, кто попадался на пути, и громко похваляясь успехами Сапфирового Певца, примеряющего резиденцию Крестного Папочки под себя. Возможно, так меня заманивали в ловушку, но "душевный" семейный разговор должен был состояться.

Развороченный вход охраняли.

Я затаилась на ближайшей крыше и насчитала внизу, в переулках, полсотни парней с голубыми татуировками на шеях и еще с десяток у вентиляционных люков. Мика пытался избежать неприятных сюрпризов. Справедливо, но бесполезно.

Я знала все входы и выходы, включая те, о которых вряд ли догадывался даже отец. Спасибо моим кошмарам, библиотеке в его кабинете и сейфу за книжными полками, в неприкосновенность которого Папочка свято верил. Чтобы вскрыть наложенное на него семидесятиуровневое защитное проклятие, я провела там не один месяц, тупо убивая время до очередного рассвета. В итоге моей добычей стали стопка картонных папок с компроматом на весь Бьёрсгард и его окрестности и кристалл с планом дома, что порадовало меня куда сильнее.

Я облазила логово Крестного вдоль и поперек и таки нашла, что искала. И долго хохотала над предприимчивостью строителей, возомнивших себе, что смогут безнаказанно запустить свои гномьи пальчики в казну Лорда Грязных Кварталов. Бедняги не знали, что никакой тайный ход, замаскированный под канализационную трубу под вожделенным помещением, им так и не понадобилось. Ибо отправят их по такой же трубе, но только в другую сторону, как только Папочке разрежет красную ленточку на входе.

Люк над входом в лаз давно превратился в ржавый блин. С одного бока он и вовсе провалился в колодец, так что хватило двух пинков, чтобы обрушить его вниз. Я спрыгнула следом и зажгла пульсар.

Гномы строили под себя. Круглая затхлая дыра, плотно затянутая паутиной, едва доходила мне до подбородка, но это в начале. Потом тоннель сужался до размеров большой трубы, и двигаться вперед можно было только на коленях. Впрочем, омерзительное путешествие оказалось коротким – всего-то парочка кварталов. На развилке свернула прочь от сокровищницы и оказалась в подземном тупике с трубами. Я очень потрудилась, чтобы вывести этот участок за периметр системы безопасности дома.

За стеной находилась уборная, которой пользовалась немногочисленная домовая прислуга. Понятия не имею, зачем гномам понадобился выход в туалет, но и спустя столько лет рычаг подался как новый. Стена дрогнула, и небольшая ее часть, такая, что только протиснуться, с тихим шорохом отошла в сторону. Внутри было тихо, горел свет.

Я забралась внутрь. И тут же захотела обратно.

Комнату превратили в склад трупов. Искалеченные тела свалили в углу с ванной. Там лежали наши братья и сестры, прислуга, охрана… Запах было трудно описать словами. Мух не было только потому, что в Бьёрсгарде с ними была напряженка. А тут еще взгляд зацепился за рукав знакомой куртки и маленькую руку. Олли… Я сама отправила мальчишку к Бартлеру, и вот что случилось. Он не заслуживал такой смерти.

Я стиснула зубы, чтобы не зарычать, потому что ярость начала затягивать глаза кровавой пеленой, а это было чревато ошибками. Следовало успокоиться, чтобы не наломать дров, но эта комната… Она окончательно утвердила меня в мысли, что ждать адекватности от того, кто приказал учинить подобное, не приходится. А ведь меня он еще и ненавидел. Нет, Мика никогда не остановится, будет преследовать, загонять. Но вечно скрываться невозможно. Значит, все решится здесь и сейчас.

Дом был разгромлен и пуст.

Я медленно и бесшумно обошла комнату за комнатой, осторожно перемещаясь между завалами разбросанной мебели. Некогда роскошные антикварные кресла и стулья, картины и хрустальные люстры, редкие книги, тончайший эльфийский фарфор – все, к чему отец питал слабость при жизни, было попрано ногами сорвавшихся с цепи молодчиков. Теперь это был человеческий мусор в брызгах запекшейся крови. Однажды его отсюда выметут.

Новому хозяину он без надобности. Единственное, в чем Мика прекрасно разбирался, так это в содержимом бутылки, на дне которой оставлял мозги. А весь этот кровавый переворот лишь попытка расквитаться с прошлым за детские обиды. Впрочем, ума на такое у него бы не хватило. Значит, кто-то его подогрел. Борик, госпожа Катрине Три поцелуя или дядюшка Тибо? А, теперь и неважно.

Сапфировый Певец отыскался в кабинете отца. В камине тлели угли, разгоняя по углам темноту, на столе, рядом с догорающей свечой, стояла пустая бутылка из-под вина. В противовес остальным комнатам дома, здесь царил идеальный порядок, если не считать изорванного в клочья портрета бывшего хозяина с выжженными глазами, которым Мика самозабвенно любовался. Его белобрысая макушка виднелась над спинкой отцовского кресла, а терпкий запах вина витал вокруг, наводя на мысль, что братец, как и всегда, пьян.

Я остановилась на пороге, пока не зная, хочу ли я сделать все быстро или поступить благородно и глупо, то есть позволить Мике защищаться.

– Я знал, что ты вернешься, сестренка, ты всегда была слишком предсказуема, – проговорил Мика, странно растягивая слова. – Почему бы тебе не подойти поближе, пока нам не помешали? Все-таки родные люди должны смотреть друг другу в глаза. По-моему, это сближает. – Он хрипло рассмеялся, после чего надсадно закашлялся: – Иди сюда, Рубиновая Кобра, я знаю, ты здесь! Я чувствовал, что ты идешь!

Я прислонилась плечом к косяку и сложила руки на груди.

– Ты назначил цену за мою голову, а значит, оценил и собственную жизнь. Ты заплатишь за это здесь и сейчас.

– Фу, как неблагородно. Нападать сзади, да еще и на того, кто не в состоянии ответить.

– Не тебе об этом говорить, – процедила я, теряя терпение. – Ты подкрался к отцу, словно подлая змея, и укусил, пропитав клыки чужим ядом. Я не поверю, что ты додумался до всего сам. Для этого нужно быть ферзем, а ты – пешка.

– Знаешь, в чем твоя проблема? Ты считаешь себя лучше других. Миф о твоей исключительности раздут от дерьма, будто гнилой труп в канаве. Ты такая же марионетка Папочки, как и остальные. Вы покорно скакали туда-сюда, пока он дергал за нитки, чтобы сохранить власть. Но между нами есть принципиальная разница. Я сам позволял ему это делать, незаметно подменяя одни связи другими, более выгодными для меня. Только дурак возьмется за дело без поддержки правильных людей, а для вас я всегда был вторым сортом, пьяницей, идиотом. Ни ты, ни Папочка так и не увидели того, что творилось у вас под носом, а я воспользовался плодами чужого труда. Пусть все вышло не так, как хотелось – старикашка сдох до того, как я сыграл для него лучшую из своих мелодий, но я утешаюсь тем, что сам сдохну почти счастливым. Подойди, Рубиновая Кобра. Хочу видеть твое лицо, когда скажу тебе это.

Большая часть меня склонялась к тому, что сказанное было очередным пьяным бредом, однако мои собственные сомнения требовали удовлетворения. Я стиснула зубы и шагнула к столу. Ожидала увидеть раскисшую от вина физиономию Мики и… невольно отшатнулась.

Из груди и кистей Сапфирового Певца торчали рукояти кинжалов, а лицо представляло собой кровавое месиво. Он тяжело и хрипло дышал, выдувая носом кровавые пузыри. Они лопались, рассыпаясь по коже красными точками. При виде меня синие глаза, уже подернутые пеленой смерти, вспыхнули ненавистью.

– Как видишь, тебя опередили. – Разбитые губы Мики слабо дрогнули.

– Вижу, – вернула я улыбку. – Быстро же ты упал с высоты, на которую забрался.

Он оскалил окровавленные зубы.

– Заткнись, Кобра. Я все-таки добился своего.

– Чего, захлебнуться собственной кровью? Неужели оно того стоило?

– Что сделано, то сделано. Старикашка помер, а ты явилась сюда. Ко мне. Лорду Грязных Кварталов. Чтобы поговорить. А ведь раньше ты едва снисходила, чтобы перекинуться со своим братом хотя бы парой слов.

– Нам не о чем разговаривать, тем более теперь. Ты жалок, Мика.

Сапфировый Певец закашлялся. Я отвернулась, чтобы не видеть отвратительной картины.

– Ошибаешься, сестренка, – сипло выдохнул он. – Это мне жаль тебя. Ты притащилась сюда, чтобы спасти свою шкуру. Я вижу в твоих глазах страх, потому что ты знаешь, не случись этой досадной неприятности, я бы тебя из-под земли достал. Вот почему ты здесь. Но я меньшая из твоих проблем. Очень скоро твой страх сменится настоящим ужасом.

– Для страшных пророчеств ты еще слишком жив. Может, помочь тебе умолкнуть, а? – Я ткнула кончиком пальца в рукоять, торчащую из его груди. Мика слабо застонал и выругался.

– Тварь… Какая же ты тварь…

Я склонилась над ним.

– Не стоит переходить на личности в такой душещипательный момент. Как думаешь, сколько тебе осталось? Я бы рискнула предположить, что недолго. Может быть, маленькое признание облегчит твою душу. Ты, кажется, говорил, что кто-то помог тебе своими трудами. Как я понимаю, это его рук дело? Кто бы он ни был, но на его месте я бы вернулась и закончила начатое, чтобы всласть насладиться твоими криками. Но мы семья, а это значит, что я должна проявить милосердие. Я могу закончить все быстро. – Пальцы сами нашли заляпанную рукоять. Мне хватило бы одного движения. – Назови имя, Мика.

– В гробу я видал и тебя, и твое сраное милосердие! – Разбитые губы Сапфирового Певца скривились, и он плюнул в меня кровью. Не попал. – Пусть я сдохну, но еще успею увидеть, как он будет рвать тебя на куски. – Он начал хохотать, как сумасшедший, брызгая кровавой слюной.

И тут я поняла, что мы не одни. Вдоль позвоночника табуном пронеслись колючие мурашки, и волосы на затылке противно шевельнулись. Мы все были слепцами и круглыми идиотами. Слишком привыкли, слишком доверяли. Теперь настало время пожинать плоды этой глупости.

Бартлер шагнул из темноты коридора. На нем не было ничего, кроме свободных тренировочных брюк. В угасающем свете камина поджарое мужское тело, покрытое татуировками и пятнами засохшей крови, выглядело опасным. Его взгляд, тяжелый и прямой, принадлежал той части его сущности, от которой хотелось оказаться как можно дальше. Передо мной был дикий зверь, слишком долго просидевший на цепи. Зверь, чья кровь была пропитана горьким ядом ненависти. И оттого совершенно непредсказуемый.

Я застыла, не в силах отвести глаз от его горла, на котором ярко проступал след от ошейника. И даже не пыталась представить себе, как ему удалось разрушить заклятие подчинения. Куда важнее было позаботиться о собственном будущем. Выйти отсюда с минимальными потерями, коль уж ему припадет охота напасть.

– Так это все ты, – прошептала я. – Не подходи!

– Я не причиню тебе вреда, – с трудом сказал оборотень. В его голосе ясно слышалось рычание зверя. – Ты же знаешь.

– Знаю, Барт? Так же, как знали отец и Мика?

– Ты не понимаешь, я должен объяснить. – Он шагнул к нам.

– Да, расскажи нам, раб, как приказал убить нашу милую Кобру, – просипел Мика. Лицо Бартлера исказилось судорогой ненависти, и Сапфировый Певец довольно харкнул. – Ой, прости, ты хотел сохранить свой маленький секрет в тайне, а я все испортил? В таком случае, почему бы тебе не перестать трепать своим волчьим языком и не завершить начатое? Прикончи Кобру!

Руки Бартлера сжались в кулаки. Сапфировый Певец дернулся и захрипел, судорожно цепляясь пальцами за подлокотники кресла. Его глаза выкатились, в них был ужас смерти. Еще немного, и одной проблемой у меня стало бы меньше. Наконец Мика дернулся в последний раз и его голова упала на грудь. Я коснулась пальцами шеи, пытаясь нащупать пульс.

– Он еще жив, – сказал оборотень, подходя ближе. – Я закончу с ним позже.

– Остановись, – я отступила назад и ощутила спиной нижний край рамы. Сердце начало замедляться, а пальцы холодеть. – Еще шаг, и я задумаюсь о защите.

– Я хочу говорить с тобой, а не драться. Это твой дом, Рубиновая Кобра, ты в безопасности.

– Все вокруг уже итак говорит за тебя. Ты свел меня со "Спящей красавицей", убил Папочку и убьешь Мику, но тут я не в обиде. Он получит по заслугам. Я признаю твою силу, не собираюсь мстить или претендовать на власть в Грязных Кварталах. Я хочу оставить Дом позади и исчезнуть. Навсегда. Дай мне уйти, Барт.

– Я не собираюсь оправдываться. Многие называли меня рабом, но они и представить себе не могли, какого таскать на шее кожаную петлю, отдавая старику жизнь и честь. Я достаточно терпел, и мои клыки легко рвали плоть тех, кто посмел встать на моем пути к свободе. Я смыл их кровью свое прошлое. Твоя же положила начало будущему. Твоему будущему, Вира. Теперь ты тоже свободна.

Оборотень замолчал и облизнул расползающиеся в оскале губы. Его тело дрожало, обдавая жаром даже за несколько шагов. Упившейся кровью зверь отчаянно рвался наружу, но пока Барту удавалось его сдерживать. Ради чего? Сомнительной возможности заслужить прощение? Чушь, да и только, но если это поможет мне уйти отсюда, то так уж и быть.

Я кивнула, и Бартлер заметно расслабился, даже сел на пол. Поджал под себя ноги и сгорбился, отчего татуировки на теле сложились в устрашающие узоры. Они рассказывали историю страха и ненависти.

– Я родился на Белых Островах. В клане Хродрики Красноглазой. Волчицы называли мою мать Ведающей сокровенное. Она тоже могла читать мысли. Дар открылся в ней в ранней юности и оказался настолько силен, что жизнь среди сородичей стала для нее проклятием. Она ушла ото всех и поселилась в чаще священного леса Ледяных Богов. Там голоса в ее голове ослабевали до шепота. Она одичала, остальные боялись ее, хоть и являлись всякий раз, стоило случиться глупому спору. Когда пришло время первого брачного танца, пары ей не нашлось. Страдания Ланны были ужасны, она прокляла саму себя и весь мир, даже пыталась убить себя. Тогда духи леса сжалились над ней и ниспослали дитя. В день своего появления на свет я прогрыз себе путь наружу клыками, погубив свою мать. Она истекла кровью.

Нас нашли в ее лачуге. Я видел ужас в глазах людей и слышал их мысли. И свое отражение в их оружии, когда они, пересилив себя, засовывали меня в мешок, чтобы предъявить Хродрике. Она назвала меня порождением демонов. Я был отвратителен – получеловек, полу бог знает что. Хродрика приказала меня уничтожить. Сжечь. Однако меня спасла жрица Сигнар, которая уверила Хродрику в том, что, убив меня, она навлечет на племя жуткое проклятие. Будто одного меня было мало. Вот тогда вокруг моего горла впервые сомкнулся ошейник. Меня держали на цепи, в яме, подальше от глаз. В ней я провел первые несколько лет жизни, не зная, кто я и что я. Страдая от голода, стужи и постоянных попыток тела перекинуться в зверя. Это случалось вновь и вновь, и я неделями лежал на дне той ямы в клубке из металла и отверженной плоти.

Таким меня и нашли, когда к вождю допустили двоих мужчин, чьи мысли я без труда прочел, стоило им брезгливо заглянуть в яму. Один из них был болен и умирал, второй – тщетно пытался найти способ спасти господина. Он был некромантом, сильным, но недостаточно. В его глазах я увидел будущее. Ему не терпелось закрыться в лаборатории и раскрыть секрет моей живучести, чтобы создать зелье, способное исцелить того, другого. Эти двое предложили за меня много золота и кредитов, но Хродрика подарил меня как вещь.

Так я оказался в Доме Крестного Папочки. Снова на цепи, но уже в качестве подопытной мыши в клетке у некроманта Димитра. Его опыты надо мной длились годами, но так и не увенчались успехом. Папочка умирал. Смерть дышала ему в лицо.

А потом в его Доме появились ОНИ. Те, что прятали лица в глубине капюшонов. Им было что предложить Крестному. Один из них достал ошейник, тот самый, с которым я сроднился, чтобы разделить с ним хозяйскую долю. Димитр провел обряд и сковал нас незримой цепью. Я принял в себя то, что пожирало Папочку столько лет. Принял и переварил. Это было гораздо хуже того, что творилось со мной в той вонючей яме на Белых Островах. Я надеялся сдохнуть, но выжил. Даже стал сильнее и изменился. Я стал походить на человека. Раба своего господина.

Бартлер умолк. Он выгибал шею, будто ошейник еще сдавливал горло. Думаю, так и было. Он останется с ним навсегда. И никакая кровь не смоет того, что было.

– Чего они потребовали взамен? – спросила я.

Наши глаза встретились. Взгляд оборотня был пронзительным и тяжелым. В нем было больше от зверя, чем от человека.

– Папочка привык платить по счетам. Он оставил меня здесь, под надежной охраной, а сам отправился на поиски платы за свою жизнь. Его не было долго, очень долго, а когда он вернулся, то привез с собой вас – двоих мальчишек и девчонку. Но больше всего его интересовала именно ты. Он гордился тем, что смог сотворить с тобой в угоду спасителям, и какую власть это принесет ему, пока он сможет называть тебя дочерью. Он грезил, как вы, трое, возглавите армию наемников и подчините его власти Бьёрсгард. – Бартлер посмотрел мне в глаза. Я видела в них правду, которой не хотелось слышать. От этого внутри меня все заледенело. – Вся твоя жизнь была ложью. Крестный никогда не был твоим отцом. Тебя заставили в это верить, потому что так было нужно. ИМ нужно.

– А ты, по всей видимости, ждешь, что я поверю тебе. Не обольщайся, Барт. Одной сказки взамен другой явно недостаточно.

– Мне нет в этом нужды. Теперь я свободен, и это единственное, что имеет значение. И еще та маленькая девочка, которая не погнушалась лечить мои раны, когда все убегали в ужасе. Она достойна правды и свободы.

– Одно не ведет к другому, скорее, наоборот, – проворчала я. – Коль уж Папочка мне не отец, пусть так. Но это не изменит того, кто есть я.

– Это трудно принять, я понимаю. Ты цепляешься за прошлое, но и будущему ты не хозяйка. Все, что было с тобой, фундамент, заложенный Крестным. И скоро явятся ОНИ, чтобы возвести стены. Вспомни, ты уже встречалась с одним из НИХ. И осталась жива только потому, что нужна ИМ.

Я покачала головой.

– Ты все говоришь-говоришь, но правды за твоими словами я так и не услышала. Ты знаешь, кто они, или мне бояться любого, кто прячет лицо в капюшоне?

– Ты напрасно иронизируешь. Я искал ИХ много лет, но мне не удалось продвинуться ни на шаг. И все из-за ошейника, который закрывал сознание Папочки. Он умирал у меня на руках и смотрел мне в глаза. Жалкий, немощный старик, чьи внутренности превратились в кашу. Смерть разрушила преграды между нами, но меня постигло горькое разочарование. В его угасающем сознании воспоминания жизни превратились в разрозненные обрывки. Но я понял, Крестный знал о НИХ едва ли больше моего.

– Хочешь сказать, ты ждал, пока отец… пока Папочка отбросит коньки, чтобы отыскать тех, кто приковал тебя к нему?

Оборотень тяжело поднялся. Его губы расползлись, обнажая белоснежные клыки.

– Год за годом я приучал хозяина к мысли, что он может доверять мне. Я зарабатывал себе свободу и статус его… советника. Чем больше он мне доверял, тем больше власти оказывалось в моих руках. Меня боялись так же сильно, как и его, потому что знали о моей неприкосновенности. Знали, что Папочка сделает с теми, кто посмеет рыпнуться в мою сторону. Он до последнего верил, что раб не сможет поднять на него руку. Что мои мысли подчинены ошейнику. А я искал. Искал тех, кто сделал это со мной. Благо теперь у меня хватало собственных.... рабов. – Барт хрипло рассмеялся. – Деньги и защита действуют куда лучше ошейников. Мои шпионы были повсюду, рыскали по Убежищу день и ночь. В этом мире найдется мало мест, где бы ни побывали мои люди. Но они не нашли ничего стоящего. Только жалкие крохи слухов.

– И не удивительно, – скептически фыркнула я. – Трудно найти то, чего нет.

– Когда-то я тоже так думал. Даже был близок к тому, чтобы принять свою участь. Я был в отчаянии, когда ко мне пришел Антрацитовый Паук. Он знал.

– Впервые слышу это имя.

– Он был третьим из вас, самым непокорным. Его дар был настолько силен, что перебивал чары Димитра. Крестный опасался, что однажды он выйдет из-под контроля окончательно и натворит бед. Так и случилось. Во время очередного ритуала Преданности, он прикончил некроманта и сбежал. Позже он вернулся за тобой, но было уже поздно. Димитру уже удалось привязать тебя к Папочке сильнее, чем твой брат себе представлял. Ты, не раздумывая, встала на защиту Крестного и напала первой.

– И он сбежал, испугавшись мелкой девчонки.

– Тебе было пятнадцать. И хотя твое обучение еще не завершилось, ты уже многое умела. Антрацитовый Паук был хотя и ненамного старше, но гораздо сильнее. А ты так отчаянно сражалась, что вынудила его биться за жизнь. Он мог убить тебя.

– Благородно, ничего не скажешь.

– Когда-то вы были, как брат и сестра. Он не забыл об этом.

– Только не говори, что потом он жил рядом, оберегая меня от превратностей судьбы. Где же он был, когда ты подсыпал мне яд?

– Рядом со мной. Смерть стала последним шагом к твоему очищению от чар Димитра.

Я не нашла, что сказать. Хотя прекрасно помнила те два часа, что провела в туалете за тем самым… очищением. Просто уже не было сил даже разозлиться.

– А лучшего места для этого, чем "Початая бутыль", придумать было нельзя, да?

– Стечение обстоятельств. Тебя долго не было, а время, пригодное для ритуала, уходило. Мы решили не рисковать и сделать все быстро, пока ты снова не исчезла. Тебе ничего не угрожало.

– Ага, и делалось исключительно для моей пользы, верно?

– Антрацитовый Паук предложил сделку: ты в обмен на помощь в избавлении от Крестного. Он знал, как разделить нас, но сначала нужно было разрушить связи между тобой и Папочкой. На тот случай, если бы ритуалы, которые он собирался провести, не сработали бы, и мне бы пришлось защищать свое право на Грязные Кварталы. В том числе и от тебя. В ту ночь он провел первый ритуал и должен был забрать тебя из "Початой бутыли", но исчез. И все, чего я добился интригами против Крестного, пошло прахом. Ты снова была рядом с ним, его верный щит. И никто из главарей не рискнул бы созвать сходку против Крестного. Впрочем, все это уже неважно. Антрацитовый Паук выполнил свою часть сделки и дал мне свободу.

– И теперь ты заживешь долго и счастливо?

– Я получил, что хотел. Папочка сдох у меня на руках, и я видел в его глазах осознание того, что его жизнь кончена, а моя – нет. Я провел с его телом несколько часов, все ждал, что почувствую хоть что-то, но не испытал даже облегчения. Мне было наплевать. И на него, и на власть в Грязных Кварталах. Будто вместе с ошейником я выбросил ту часть сознания, которая когда-то принадлежала ему. Но стать по-настоящему свободным здесь, в Бьёрсгарде, у меня никогда не получится.

– Ты просто уедешь?

Бартлер пожал плечами.

– Видишь ли, я пытаюсь поверить, что в Убежище есть места и получше, чем это продрогший город. По сути, он единственное, что я видел в жизни, не считая клочка неба над ямой на Белых Островах.

– Ну и зачем тогда отбирать у Мики игрушку?

– Однажды я пообещал себе, что верну долг той маленькой девочке, что лечила мои раны.

– Я не та девочка.

– Но и Мика не тот идиот, каким мы привыкли его считать. Многие пошли за ним, как только все началось, и среди них те, кого стоит опасаться даже тебе. Они привыкли подчиняться, неважно кому, лишь бы была работа и золото. А Сапфировый Певец скупиться не стал. Так что однажды вопрос с наследием Папочки был бы закрыт. Он бы получил твою голову.

– Я бы и сама прекрасно справилась, – вздернула я подбородок.

– Ты знаешь, что такое охота, но быть жертвой, которую загоняет безжалостный и беспринципный охотник, тебе никогда не приходилось. А жизнь, даже продленная магией, слишком коротка, чтобы провести ее в какой-нибудь крысиной дыре в постоянном страхе получить удар в спину.

– Уж не ждешь ли ты теперь, что я расплачусь и брошусь к тебе на шею с благодарностью?

– Мы квиты, и ты ничего мне не должна. Просто перед тем, как уйти, пообещай мне кое-что.

Бартлер прекрасно знал, что я терпеть не могу невыполнимых обещаний, но, судя по его лицу, он собирался попросить именно об этом.

– Скоро за тобой придут. – Я состроила скептическую мину, но он продолжил: – Ты мне не веришь, но это случится. И будет лучше, если к этому моменту ты будешь готова.

– И что же мне делать, чтобы подготовиться?

– Найди Антрацитового Паука.

– Ты же сказал, что он сбежал.

– Исчез, не сбежал. Такие, как он, никогда не оставляют начатого без веской причины. Я пустил по его следу нескольких ищеек, но те потеряли след еще в пригороде. Он знал, что так будет, и потому несколько раз телепортировался, чтобы запутать возможную погоню.

– А может, ему есть что скрывать? Где его носило столько лет и почему он вернулся именно сейчас?

– Вот найдешь и сама у него спросишь.

– Интересно, как?

– Она поможет. – Оборотень указал на банку на краю стола. Паучиха в ней давно сдохла и теперь валялась на дне кверху лапками. В таком виде она нравилась мне чуточку больше, но я все равно поежилась от омерзения. Представляла себе, как стану искать того, кто сможет оживить эту членистоногую гадость ради парочки ответов.

– Это что, шутка? – спросила я, но по его глазам поняла, что нет. Вот всегда со мной так. Приходится лезть туда, куда нормальному человеку и в голову не придет сунуть нос. – Нет, Барт, как хочешь, а к нему я не пойду!

– Меня-то он точно не примет. В прошлом году я приказал сжечь его логово.

– Ну, знаешь, я его детей тоже не жалела!

– Ты, главное, с собой свой тапок не бери, – проворчал Бартлер, внезапно настораживаясь. Его тело напряглось и задрожало. Через секунду и я смогла различить шум сверху. То ли скрип, то ли скрежет. Еще тихий, но пробирающий до костей. Оборотень запрокинул голову, сгорбливаясь и обнажая клыки, и хрипло зарычал.

– Это они? – спросила я. – Люди Мики?

– Нет! Другие! Ты… уходить! Я… задержу…

– И не подумаю!

– Пошла! Убирайся! – Он двинулся ко мне, явно намереваясь вытолкать силой. Грохот наверху становился громче. Защитная система надрывалась, как могла.

– Зачем тебе это, Барт? Все уже позади, ты свободен!

Он все-таки бросился на меня. Когти с противным скрипом скользнули по вороту куртки, но я увернулась. Все человеческое в глазах оборотня исчезало, уступая место животной ярости. Не знаю, как насчет тех, кто ломился сверху, а у меня его настрой желания геройствовать не вызывал. В конце концов, каждый сам решает, что для него лучше.

– Ладно, Барт, я поняла! – подняла я руки.

– Прощай… Вира! Надеюсь… еще встретимся…

Он исчез в темноте за дверью, а я задержалась на минутку, чтобы напоследок оглянуться на жизнь, которую надеялась оставить позади. М-да, не так я себе это представляла. Думала, однажды соберу вещички и исчезну. Во что мне верить теперь, кому доверять? Прошлое разрушено, а мое место в будущем под большим вопросом. С другой стороны, разве не мы сами его создаем? Вот выберусь отсюда и что-нибудь придумаю. Барт прав, в Убежище есть места, где всяко лучше, чем здесь, и работа для травницы или наемницы там точно найдется.

Я хмыкнула и шагнула вслед за Бартлером, но остановилась. Услышала хриплый сип за спиной. Мика, живой? Если оборотень вернется, его не ждет ничего хорошего. Возможно, стоило проявить милосердие, однако жизнь научила, что каждый получает по заслугам. И не мне менять правила игры. Уходя, я чувствовала пронзающий спину взгляд, но так и не оглянулась.

Глава 11. Рассолу, ваша светлость?

Свет. Золотой и мягкий.

Мир вокруг соткан из теплых лучей. Деревья, трава, птицы над головой, горячие камни под ногами.

И даже запахи. Мед и полынь.

Здесь они исцеляли, мягко лаская измученное горло. Нет привычной боли и злости. Хорошо, почти счастливо.

Почти. Но чего-то не хватает. Прикосновения рук, далекого смеха, близкого тепла. Да, не хватает, отдаваясь тоской во всем теле.

И все же он идет вперед по мощеной камнем дороге, утопающей в цветах. Позабыв о холоде сырой ночи, о липкой крови на руках, о ненависти в сердце.

Он идет, и дорога все не кончается. Уводит за собой все дальше. В Свет.

Там его ждут…

Дэлан очнулся внезапно.

В левый глаз с немилосердной настойчивостью ломился раскаленный светящийся прут, не имеющий ничего общего с нежным теплом из его сна. Вампир подумал и открыл правый. Узрел над собой пышную еловую ветку с красными и черными стеклянными шарами. Шары, слегка покачиваясь, смотрели на него искаженными копиями его лица. Судя по ощущениям – голова раскалывалась, а во рту стоял привкус общественной уборной, в жизни он выглядел не лучше.

Он облизал сухие губы и попытался ликвидировать источник мучений слева. Размахнулся и сшиб рукой что-то железное, с грохотом и звоном откатившееся прочь. Свет в лицо бить перестал. Он вылез из-под ветки и огляделся, пытаясь понять, куда его занесло после возлияний с дроу.

Ель, часы, камин, воткнутый в угли меч, с насаженными на него кусками мяса, две пары мужских сапог, окно с оборванной шторой и блеклый блин луны в зыбком красноватом ореоле над замковой стеной.

Часы, кстати, натикали половину восьмого. Похоже, утра. Значит, ночью у них все-таки хватило ума вернуться назад, но не остановиться.

Под ногами валялись фарфоровые тарелки с остатками еды, пустые бутылки из-под водки, вина и шампанского с наискось отбитыми горлышками, как того требовал офицерский обычай, и красные шелковые трусики в количестве пяти штук. На всех имелся сверкающий стразами логотип "Вампирочка на шесте". Кажется, веселье все-таки удалось, чего не сказать о серьезном разговоре.

– Какого хрена?! – раздался за спиной хриплый голос. Ильхар спал на полу под тигриной шкурой, которая обычно лежала перед камином. Отломанный плафон садового фонаря лежал у его лица. Дроу настойчиво шарил по полу, не открывая глаз, пока удача над ним не сжалилась. – О, тепленький… – Он сгреб находку под шкуру и, блаженно улыбнувшись, захрапел.

Тем временем голова вампира продолжала гудеть, словно колокол после удара, а нужда поджимала и сверху и снизу, соревнуясь в интенсивности позывов к очистке организма. До ближайшей уборной было подать рукой. Достаточно было выйти в потайную дверь и пройти коротким коридором, но он уже не успевал.

Он рванул задвижку окна, выскочил наружу и тут же согнулся пополам. Все кончилось довольно скоро, принеся с собой некоторое облегчение. Дэлан набрал пригоршню колючего снега, растер им лицо и без сил прижался к заиндевевшей стене затылком и плечами. Холод унимал боль в голове. Он даже начал задремывать прямо там, так что шелест крыльев и острожные шаги по снегу уже казались частью подступающего сна.

Дэлан открыл глаза и встретился взглядом с высоким незнакомцем в плаще с меховым подбоем и мерцающих золотых доспехах. Его бледное до мраморной белизны лицо светилось в глубине капюшона, неподвижное и словно мертвое. Глаза с алой радужкой, холодные и пронзительные, следили за каждым движением Дэлана. Чуть поодаль, распластав крылья по снегу, сидел изящный изумрудный дракон под легким седлом с ажурной кованой спинкой. Каждая чешуйка на его шкуре сверкала, словно драгоценный камень. И он выглядел таким же мертвым, как и его наездник.

Вампиров разделяло всего несколько шагов. При незнакомце не было оружия, и он не выказывал никаких признаков агрессии, но Дэлан зарычал и ощерил клыки, готовый дорого продать жизнь. Хотя и понимал, что выстоять против даурийца, да еще и в таком состоянии, шансов нет.

– Приветствую тебя, сын Владыки. Меня зовут Кристан. Я Вестник Золотых Островов. И я пришел с миром.

Он медленно приблизился и откинул с головы капюшон, затем опустился на одно колено. В руках, унизанных драгоценными перстнями и браслетами, возник длинный узкий футляр из слоновой кости, богато украшенный резьбой и рубинами и перевитый золотым шнуром с пломбой.

Дэлан узнал оттиск, который однажды видел в бумагах отца. Золотой дракон с рубином в пасти. Рисунок имел явное сходство с гербом их Дома, с той лишь разницей, что ящер дэ Аншэри был белый и предпочел камню алую розу. Дэлану ее лепестки напоминали капли застывшей крови, живой и теплой, завораживающей. Отец мог смотреть на них часами, не видя и не слыша ничего вокруг и не замечая их с матерью.

– Почему ты назвал меня сыном Владыки? – Он не торопился принимать футляр. Казалось, стоит его коснуться, как он тут же обернется ядовитой змеей и вонзит клыки в руку.

– Эмилиар из рода Шайэт был одним из нас. Лучшим, сильнейшим, живым богом Золотых Островов. В жертву ему приносили прекраснейших женщин Убежища. Его дворец был полон наложниц и рабынь, – ответил Кристан, не меняя почтительного положения. – Отныне наступает эпоха нового Бога. Слепая Йонка начертала имя на камне Предков во тьме Колыбели Перворожденных. Это имя твое. Прими свиток Вызова и явись в свой истинный дом, дабы по праву занять трон Золотых Островов и стать Владыкой великого народа.

К концу речи даурийца Дэлан начал походить на соляной столб. Ничего этого не могло быть, потому что… Потому что он знал Эмилиара дэ Аншэри? Это было неправдой. Между ним и отцом лежала непреодолимая пропасть. Выстроить над ней мост понимания не смогли бы и лучшие гномьи мастера. Все, что он видел по ту сторону, было зыбким миражом, неясным удаленным силуэтом, безразличным призраком. Но Владыка Золотых Островов… Сейчас это было сверх его понимания.

Еще сильнее вампира смущало собственное "я". Он не питал иллюзий. Тьма всегда была вокруг него, и он прибывал в ней. Он видел ее в глазах своих жертв, чувствовал ее дыхание на своей коже, она была с ним в Валенсире, когда его травили, словно бешеного зверя. В качестве Владыки даурийцев он сможет расставить все по своим местам, отомстить за унижение, познать истинную власть над другими и повелевать жизнями. Исчезнут запреты, сотрутся границы дозволенного, останется лишь вечное наслаждение. Стоит только сломать печать на свитке…

Пальцы дрожали, когда он протянул руку. Красные глаза Кристана ярко вспыхнули и обернулись двумя кровавыми зеркалами. Дэлан увидел в них себя. И свое величие, обагренное кровью. Трон его стоял на груде мертвых искалеченных тел, озаренный сиянием золотого венца на его голове.

Это не твой путь, Дэланакар. Я укажу тебе Истину. Верь мне.

Этот голос…

Из той далекой ночи. Тогда он причинял боль, вынуждал повиноваться, сейчас же ласкал, согревая душу и сердце. Он был Светом, рассеивающим Тьму вокруг. Но после всех этих лет бесплодных поисков Дэлан не знал, чему верить и чего желать. Что из этого Его истина. Чего хочет он.

Рука опустилась.

– Я не приму его. Уходи.

Вестник поднялся и запахнулся в плащ, укрывая свиток среди складок. Его лицо оставалось таким же неподвижным и бесстрастным.

– Я чувствую силу твоего духа, она велика. Многим больше той, что жила в Эмилиаре. Ты отказался от свитка, отринул все, чем мог обладать. Не многие из нас способны на это, но избранники Золотых Островов всегда становятся Владыками. Твой отказ открыл путь, по которому судьба сама приведет тебя к нам – живым или мертвым.

– Но ведь я никогда не испытывал наслаждения от поглощения крови…

– Если ты чего-то не помнишь, это не значит, что этого не было. Ты упивался обладанием чужой жизнью, вонзая клыки в человеческое горло. Острова услышали тебя. – Вестник с тревогой посмотрел в беззвездное небо. Лунный блин над стеной истончился и стал похож на кружевную салфетку. Изумрудный дракон ожил, расправил крылья и негромко рыкнул, призывая вампира поторопиться. – Мое время здесь истекает. Поэтому прощай. В следующий раз мы встретимся уже в Даурице.

Дауриец скривил губы, поклонился и, легко взбежав по драконьему крылу, гортанно крикнул, приказывая ящеру взлететь. Дэлан проводил их невидящим взглядом и снова согнулся, но на сей раз на сухую. Во рту стоял привкус крови, смешавшейся с горечью полыни. Его ощутимо трясло от вида внезапно открывшихся перспектив.

Он не лгал Вестнику о прошлом, но что мог сказать о своем настоящем? Если слова Кристана правда, то ответы снова крылись в тех неделях, что исчезли из его памяти. Так был ли смысл в поисках, когда все уже свершилось. Да, он отказался от свитка в смутной надежде однажды обрести мифический покой. Но не был ли его ответ ошибкой? Может быть, там, в Даурице, в забытьи кровавых оргий, и скрывалось то, что он искал. Свобода от обязательств, от бешеной скачки в погоне за прошлым, от вечного кошмара.

Вампир сунул руку в карман и достал схему, которую начертил перед разговором с Деволье. Надо же, не потерялась. Листок был чист, его наброски исчезли. И только лицо Колючкиной смотрело на него с затаенной ухмылкой в глазах. Неужели это и был ответ – простой и единственно возможный? Он знал его с самого начала. Что ж, еще немного, и все будет кончено. И он будет свободен. Только радости не было. То, что он принял за финишную черту, могло стать началом нового забега.

Дэлан посмотрел на светлеющее небо и, поддавшись злости, скомкал листок и обратил в горстку невесомого, быстро истаявшего пепла. Легче не стало.

Он вернулся в замок, где его встретил Тэрчест с подносом в руках. На нем стояли запотевший кувшин с мутной жидкостью и пустой бокал. Белоснежные перчатки камердинера светились в сумраке залы.

– Рассолу, ваша светлость? – Камердинер невозмутимо перешагнул через храпящего дроу, от которого несло паленой шерстью и крепким перегаром.

– Осмелюсь сказать, он помидорный. Магистр Эйвэ повели себя крайне возмутительно. Выпили единственный кувшин с капустным, после чего изволили рыгнуть и снова уснули.

Дэлан посмотрел на Ильхара, раздумывая, как бы отомстить остроухому за мучения, но вздохнул и наполнил стакан. Сейчас ему было погано в тройне.

– Я велел добавить в него крови, – утешил старик. Он с любовью наблюдал за тем, как пьет его господин. – Кухарка готовит горячую похлебку. После завтрака вам станет гораздо лучше.

Вампир вернул стакан на поднос и кивнул. Рассол оказался до того ядреным и чесночным, что вышиб слезу и рухнул во многострадальный желудок ледяной глыбой. Но почти сразу полегчало. Если бы так можно было решить и другие его проблемы.

– Моя мать уже встала? – Он выдернул из углей меч и швырнул в камин сгусток пламени, чтобы оживить их.

– Леди Регула покинула замок, как только господин Гизаг закончил с очистительными процедурами. Она оставила для вас письмо.

Дэлан усмехнулся. Мамочка сбежала, не убоявшись даже нападения городской черни. Вполне в ее духе.

– Хорошо, пусть накроют в малой столовой.

– Как прикажете. – Тэрчест раскланялся и неслышно исчез.

Некоторое время вампир стоял неподвижно. Рассматривал свое отражение в лезвии клинка, покрытого рунами. Потом потрогал ногтем режущую кромку и сделал несколько пробных взмахов, со свистом рассекая воздух. Его рука помнила тяжесть боевого оружия и как рубила головы противника, не в силах остановиться, пока вокруг никого не оставалось. Он помнил запах пропитанной кровью земли, звон оружия и взрывы пульсаров, крики и вонь обгоревшей плоти. Тогда все было просто и ясно. Война сама расставляла точки над "i". Обезличенный враг всегда был по ту сторону баррикад. Но здесь и сейчас все было иначе. Жизнь Дэлана будто отразилась в кривом зеркале и перевернулась с ног на голову.

Он неслышно приблизился к храпящему Ильхару, поудобнее перехватил рукоять меча и приставил клинок к его горлу. Деволье удалось заронить в душу вампира тень сомнения, и теперь он не знал, на кого смотрит. На друга… или врага.

Никто не видел его в момент убийства Виривены. Он нашел его у своей машины, корпус которой устроен так, чтобы погашать любую исходящую извне магию, а ведь дроу никогда не проявлял интереса к подобным игрушкам. Так что он там делал – болтался от нечего делать или избавлялся от следов заклятия, после того как отсек Виривене голову? У него были и время, и возможность это сделать.

Стараясь действовать осторожно, Дэлан оттянул острием клинка ворот армейского свитера и обнажил шею Ильхара и несколько кожаных шнурков, перевитых серебряной цепочкой жетона. Поддел их, вытаскивая наружу. Затем таким же образом осмотрел запястья и лодыжки. Медальона с Древом среди них не было. Но пока это не значило, что его нет. Магистр Эйвэ имел привычку припрятывать амулеты в самых неожиданных для противника местах.

Он так увлекся процессом, что не заметил, как дроу перестал храпеть и теперь смотрел на него ясными голубыми глазами. Вампир размахнулся и вогнал меч в щель между камнями пола прямо перед его лицом.

– Что-то мне подсказывает, упырек, что вчера я слишком мало тебе наливал, – буркнул Ильхар и сел, используя оголовье меча вместо опоры. Шкура и фонарь, в клоках припаявшейся к стеклу ткани, разлетелись по разные стороны. Он потер припаленное пятно на животе, хмуро засунул пальцы под края дыры и махнул рукой. Его увлекала другая проблема. Он вскочил, приплясывая на месте, всем своим видом выражая невыносимое страдание. – А себе, похоже, в самый раз.

– Уборная там. Я буду в малой столовой.

Уходя, он без особой, впрочем, надежды на порядочность дроу, указал та ту дверь, которой сам так и не воспользовался.

В отсутствии хозяйки замок продолжал жить обычным порядком. Полы натирались, серебро начищалось, гасились свечи, раздвигались шторы, прислуга, лакеи и редкие, совсем уж бесстрашные пылинки вальсировали по коридорам в едином ритме. Поклоны, книксены и бодрые пожелания доброго утра поджидали Дэлана за каждым углом. Не хватало только извечного бряцания связки ключей на поясе госпожи дэ Бриллон, которую его мать, конечно же, увезла с собой в Бровицу. Однако все было иначе. Словно и каменные стены вздохнули с облегчением. Замок был полон приглушенных голосов и сдерживаемого смеха, не столько из страха перед герцогом, сколько из сочувствия к его утреннему недомоганию, что было оправдано. Боль, было отступившая на задний план под действием встречи с Вестником, вернулась с утроенной силой.

Дэлан миновал парадную столовую, отделанную сверкающим хрусталем и позолотой, уставленную роскошной резной мебелью красного дерева и столом на полторы сотни гостей, и вошел в небольшую уютную комнату, где упал на стул с высокой резной спинкой. Плотно затворенные шторы, слабый огонь в камине и свечи вокруг создавали приятный глазам сумрак. Овальный стол сервировали к завтраку на две персоны. Справа, на серебряном чеканном подносе, стопкой лежали письма и нож для бумаг.

Вампир растер лицо и начал с того, на котором красивым почерком матери было выведено его имя. Он скользнул глазами по строчкам. Она не скупилась на цветастые эпитеты и пыталась прикинуться кроткой овечкой – раскаявшейся в содеянном и готовой на все, ради возвращения любви сына. Даже ценой подорванного в отвратительных условиях проживания здоровья. Дальше он читать не стал. Зашвырнул письмо в камин вместе с конвертом.

На конверте другого он узнал размашистую подпись маршала дэ Сигимар. Это послание было кратким и по-военному сухим. Маркиз сообщал, что на рассвете тело его дочери обратилось в прах, который поместили в семейный склеп. На скромной церемонии присутствовали он сам, его верный адъютант и капитан Сетдер, по протекции Дэлана взявший на себя труд засвидетельствовать отказ от проведения полицейского расследования. Теперь уже ничто не держало маршала в Бьёрсгарде, поэтому далее он намеревался отправиться в столицу и созвать Совет Сил для решения вопроса о роспуске объединенной армии. Что касается обещания предоставить найденный кристалл, то выполнить его не представляется возможным. За время их отсутствия в замке некто проник в покои Виривены и подверг их обыску. Та же участь постигал и его личный кабинет. Оба кристалла похитили из самого надежного сейфа, что лишь подтвердило их ценность для вышеозначенных лиц.

Дэлан вернул письмо на поднос и закрыл глаза. Он пытался найти связь между собой и поведением Виривены, кроме очевидной. Перед его глазами вдруг вспыхнуло вспоминание о том, как он принимал бокал с отравленной кровью из ее рук. После этого он мало что помнил, а то, что все-таки всплывало в сознании, казалось бредом сумасшедшего – безумные лица вокруг, оскаленные клыки, дикие вопли, обнаженное женское тело, распростертое на столе, пятна крови на скатерти, жажда и ярость. Неужели это было реально, и он участвовал в кровавых оргиях, где убивал? Так вот зачем Виривена травила его. Чтобы заставить убивать.

В сознание вампира пробился методичный, чавкающе-металлический звук. Это дроу самозабвенно поглощал похлебку из небольшого расписного супника, ловко орудуя разливной ложкой и смачно откусывая от свежеиспеченной булки хлеба. Перед ним стояли початая бутылка водки и привычный ко всему Тэрчест, взирающий на творящийся беспредел с обычным флегматизмом. В конце концов Ильхар насытился, отложил ложку, церемонно промокнул губы заткнутой за ворот свитера салфеткой и сыто рыгнул в кулак. Довольный и собой, и трапезой, он откинулся на спинку стула с видом чистокровного аристократа. Камердинер тут же убрал посуду со стола, достал с нижнего яруса тележки еще один супник и наполнил тарелку господина.

– Пусть подадут ледяной крови и что-нибудь от головы.

– Отставить! – Ильхар грохнул по столу кулаком. – Вот оно, самое лучшее в мире лекарство! – Он разлил водку по хрустальным рюмкам и протянул другу золотистую гренку, щедро сдобренную чесноком. – Щас выпьешь и будешь как новенький!

– От тебя одни неприятности, – вздохнул Дэлан, принимая подношение.

– Что есть, то есть, – хмыкнул дроу и поднял рюмку. – Если бы не мои нечастые визиты, ты бы мхом покрылся в своем Управлении. Так что – за меня!

– Может, ты и прав, – задумчиво согласился вампир. Он опрокинул обжигающую жидкость между клыками и закусил гренкой. Желудок наполнился теплом, щедро делясь им с телом. Сразу стало хорошо, даже похлебка в тарелке стала гораздо аппетитнее. Дэлан зачерпнул ложку и сам не заметил, как проглотил тарелку, всерьез подумывая о добавке.

– Не хочешь объяснить, какого хрена это было? – голос Ильхара с трудом пробился сквозь шум в ушах.

– Что именно?

– За идиота меня держишь, дружище? Ты приставил меч к моему горлу. Думал, я сплю? – Дроу сократил дистанцию до неприятного минимума, и схватил вампира за ворот рубашки. Судя по перекошенному лицу, магистр Эйвэ долго и бесплодно говорил сам с собой, несвоевременно развивая неприятную тему, пока не потерял терпение. – Так что ты искал?

Дэлан смахнул его руки.

– Тебе показалось.

– Показаться мне могли только черти с перепою, а их там не было.

Вампир не ответил, но дроу, похоже, отставать не собирался. Инквизитор ждал чего угодно, даже драки, но уж точно не того, что Ильхару приспичит излить душу.

– Когда Светозарные пришли в Анэ, мне едва минуло шесть зим. Отец был стражем границы, он погиб одним из первых. Мать пала, защищая меня в нашем доме. Закрыла собой, но удар был такой силы, что хватило обоим. Острие вонзилось мне в грудь, и кровь матери по желобку на лезвии стекала мне на лицо, пока я захлебывался собственной. Когда он вытащил меч, тело матери упало. И я увидел его во всей красе. Как и положено Светозарному, его окружало белое сияние – нестерпимое, жгучее, но я смог разглядеть его глаза. Знаешь, в них не было ничего. Ни ненависти, ни жалости. Они были пусты как зеркала. Я видел в них себя, а через секунду и клинок, который выскочил из его груди. По-моему, он даже не понял, что умирает. Очнулся я уже в полковом лазарете вместе с теми, кому удалось дожить до прихода подкрепления. От огромного клана Эйвэ остались несколько десятков искалеченных сородичей. Остальные погибли, если не от мечей Светозарных, то в пламени их драконов. У меня не осталось ничего, даже праха родителей, чтобы развеять над Озером Скорби.

Дроу замолчал, подбрасывая над ладонью сервировочный нож. Вампир молча сжал его плечо, выражая сожаление, но он стряхнул его руку.

– Я не стану говорить, что поклялся мстить за них и поэтому подался в армию Темных. Это не так, хотя не стану отрицать – личная ненависть к врагу не раз придавала мне сил. Я остался, потому что мне некуда было податься, и казарма стала мне новым домом. Только вот с семьей не вышло. Не мне тебе объяснять принципы сосуществования по эту сторону черты. Здесь нет друзей, только те, к кому на выгодных условиях можно повернуться спиной, но и таких среди нас слишком мало.

– Той ночью в Валенсире я ничего тебе не предлагал. Так какого ты за мной поперся?

– Если бы у меня был ответ на этот вопрос, меня бы тут, вероятнее всего, не было. Надо быть конченым идиотом, чтобы подставить собственный зад за такого упыря, как ты, но, видимо, есть на свете вещи, которые все равно случаются. Только что я преспокойно отливал за офицерской палаткой, а в следующую секунду понял, что кубарем лечу с дракона в эпицентр кровавой бани, размахивая мечом, чтобы спасти твою шкуру. Но когда все закончилось, ты был дохлее любого из них, хотя и мне досталось не многим меньше. Знаешь, упырек, я на поле брани почти с пеленок, но никогда не видел, чтобы с настолько раскроенной черепушкой умудрялись дышать. Я уж думал, буду стаскивать любимые портки, чтобы собрать твои мозги в какую-нибудь кучку, но хватило рубашки и портянок. Так что по всему выходит – ты мне должен. Те портянки были со мной десять лет, я в них не одну атаку выстоял, пока твоей упырьей кровью не изгваздал.

– Ты мог оставить меня на том поле.

– Мог, но не оставил, – неожиданно посерьезнел дроу. – И вот что я скажу. Те версты были самыми погаными в моей жизни, потому что я сам чуть не скопытился, пока тащил тебя. Но боги мне свидетели, я о своих шрамах не жалею. И хоть воды с тех пор утекло немало, и многое в нашей жизни изменилось, до сегодняшнего утра мне упорно хотелось верить, что ты – мой друг, которому нечего от меня скрывать. Поэтому говори правду, или я сваливаю.

Дэлан колебался. Ильхар был прав, друзей по эту сторону черты не бывает, но события той весенней ночи, оставившие на их телах и душах столько шрамов, сделали невозможное. Дроу стал ему другом, возможно, даже единственным, кому стоило доверять. И да, он заслуживал честного ответа. Однако опыт всей жизни, отшлифованный инквизиторской бытностью, научил вампира одному – не все вокруг то, чем кажется, а дыма без огня не бывает.

– Что ты делал возле моей машины?

На мгновение лицо дроу вытянулось от удивления, а потом потемнело.

– Вот, значит, где собака зарыта, – хмыкнул он. – Мог бы и прямо спросить, не я ли грохнул твою невесту, а потом прилип к твоей тачке, дабы погаситься. Так что ты искал, Дэл? Это? – Он сорвал с шеи связку боевых амулетов вперемешку с жетонами и сунул вампиру под нос кулак, обмотанный цепочками. Амулета с Древом среди них не было. – Ты хоть подскажи, чтобы я мог оправдаться.

– Ты не ответил.

– Тьфу! – Ильхар со злостью швырнул амулеты на стол. – Знал бы, что так обернется, свалил бы сразу на острова Пханага. Валялся бы на пляже, посасывая ледяное пиво, а не морозил бы ноги в местной слякоти. Так нет же, думал, заскочу к старому другу, надеялся, что уговорю его составить компанию или, на худой конец, потреплю нервишки его мамочке, а вместо этого угодил на инквизиторский допрос.

Дэлан вздохнул. Дроу уходил от ответа. Что это было? Обычная его манера строить из себя клоуна или он оказался прав? Если же нет, то он извиниться за последующие действия.

– Ты что творишь, упырина?! – заорал он в скатерть. Хотел вырваться, но вампир лишь сильнее давил на его голову, до предела заламывая руку назад.

– Ты мой друг, Ильхар. По крайней мере, мне еще хочется в это верить.

– С друзьями так не поступают!

– Просто скажи правду, и все закончится. Ты знаешь, что это? – Он пальцем начертил на ткани знак с медальона, который тут же обуглился и почернел.

– Прости, конечно, но художник из тебя, как из дерьма пульсар! Это что, какой-то грибок?

– Это знак с медальона, который я нашел возле тела Виривены. Вероятнее всего, его оставил тот, кто ее убил.

– Да брось! Думаешь, если бы это был я, то стал бы таскать с собой запасной?!

– Ты мне скажи. Стал бы?

– Ну все, с меня хватит!

Дэлан почувствовал, как вздуваются под свитером мышцы дроу, и удвоил усилия. Удержать его в состоянии ярости было непросто.

– Не знаю, кто прикончил твою упыриху, но это не я! – Ильхар оттолкнулся от стола, развернулся, метя Дэлану в ухо, но не встретил сопротивления и, потеряв равновесие, едва не сверзился на пол. – Ты охренел, что ли, упырина?! – заорал он и начал закатывать рукава. Быть бы драке, но тут Тэрчест принес в столовую тарелочку с наливным яблочком, которое шустро носилось по кругу в режиме ожидания.

– Ваша светлость, на связи господин Ардэ.

Вампир нахмурился и взял тарелочку у камердинера, на всякий случай оставляя между собой и пыхтящим дроу стол. Предчувствуя, что случилась очередная пакость, он приложил перстень к эмблеме Управления и увидел напряженное лицо инквизитора.

– Ну, хвала богам, ты все-таки живой! – Шеф ОКДУ подался вперед, словно не поверил собственным глазам.

– Ненадолго, – проворчал Ильхар, возвращаясь за стол и наливая себе водки.

– Что стряслось, Елисар?

– Солла сбежал из Святой Валентии.

– Так. – Он отложил гренку, за которой было потянулся. – И как же это вышло?

Ардэ как-то странно на него посмотрел, но ответил:

– Ночью Братья Пламени взорвали главное энергохранилище. Импульс был такой силы, что вырубил освещение во всем Бьёрсгарде, естественно, отключив и систему безопасности в больнице. Охрана разбежалась еще до того, как пациенты Джаззака успели осознать, что свободны. По мнению полиции, лишняя сотня психов на улице погоды им уже не сделает. Так что искать Солла никто не станет.

– Он под юрисдикцией Управления, – возразил вампир, смутно припоминая проблемы с освещением в клубе и какие-то странные ощущения в теле. Это было похоже на быструю эйфорию. Правда, к тому моменту он уже настолько набрался, что и сам начал отключаться, так что кратковременный приток чистой энергии вряд ли бы смог привести его в чувство. Дроу пожал плечами, мол, было дело, но дела им до этого не было: все были при деле, сиречь напивались и вели себя крайне непристойно. – Пусть отправят группу на его поиски.

– Пытаться найти Соллу в бунтующем городе, все равно что искать иголку в стоге сена, будучи слепым. Ни один поисковый импульс не даст достоверных результатов. И потом, случилось кое-что еще, о чем тебе следует знать. – Елисар оглянулся и понизил голос: – Пока я знаю не больше остальных, но из столицы просачиваются слухи, что Дэнеску готов подписать декрет о роспуске Инквизиции, дабы народ получил то, чего жаждет и обрел долгожданный мир. Этого хватило, чтобы система застыла в подвешенном состоянии, никто никому не подчиняется. Готта взял отпуск за свой счет и слинял в загородную резиденцию. Вместо него теперь дэ Гаркхат.

– Весьма предусмотрительно с его стороны, – хмыкнул Дэлан.

– Это еще не все. Скончалась Рикке. Ее подопечные в один голос твердят, что их наставница переборщила с травами и потому не смогла разомкнуть связи с астралом. Он поглотил ее сознание.

– Ну, такое с прорицательницами случается сплошь и рядом. Многие общедоступные ритуальные сборы содержат опасное количество дешевых наркотических ингредиентов. Смертность при использовании составляет уже более двадцати процентов. Но я с трудом себе представляю, чтобы главная пифия Бьёрсгарда стала использовать в работе нечто подобное.

– Не знаю, чего надышалась Рикке, но перед смертью она искала встречи с тобой. Чудо, что я успел переговорить с ней раньше дэ Гаркхат.

– Искала меня? Зачем?

– Понять пифию дело непростое, они вечно говорят аллегориями, а госпожа Рикке к тому же была во власти необыкновенных видений. Если бы не сопровождающая ее послушница, я бы и слова не разобрал в ее бормотании. Но у меня сразу возникло ощущение, что девушка искажает слова наставницы. Я приказал ей ждать за дверью. Не стану ручаться за достоверность информации, но и ее хватило, чтобы всерьез напрячься. А ты знаешь, что я не сторонник предсказаний, исходящих от Ковена Пифий. Похоже, Дети Света были правы – мы разбудили лихо, и теперь грядет конец света. Вот-вот пробьет час, когда все Врата разверзнуться и в Убежище хлынет Тьма, которая уничтожит всех и вся. Но было что-то еще, что она намеревалась открыть только тебе.

– Гениально! – Дэлан громко рассмеялся, чем вызвал удивленные взгляды дроу и Ардэ. – Весьма любезно со стороны Ковена заговорить об этом накануне мероприятия. Помнится, на все запросы в Ковен я получал свитки с гороскопом, который так ни разу и не сбылся.

– Не знаю, дэ Аншэри, но к концу разговора она настолько пришла в себя, что стало ясно – Ковену вряд ли будет по вкусу ее самодеятельность. Они намеренно что-то скрывают. Впрочем, пифия мертва, так что ответов мы уже не получим, – покачал головой Елисар. – Послушай, пока нет Готты, я попробую надавить на Комитет по вампиризму и вернуть тебя в Управление.

– Спасибо, но нет. Я ценю твою поддержку, но что изменится, если я снова надену форму? Со мной, или без меня, но от Комитета уже давно осталась лишь золоченая табличка на стене. Убежище получит по заслугам. И, возможно, это единственный для нас шанс все начать сначала.

Брови шефа ОКДУ сошлись в одну линию.

– Неужели ты готов отказаться от своего долга?

Дэлан посмотрел на часы на каминной полке и покачал головой. Пора было оставить эту часть жизни позади.

– Сейчас без четверти девять утра. Как ни крути, а времени на спасение мира осталось маловато. Да и я далек от образа положительно героя, так же как Готта от жизни праведника. Все мои поступки в звании инквизитора служили исключительно моим личным целям. Да, я хотел получить кресло генерал-магистра, но боги мне свидетели, я не искал его власти. Но отныне наши пути с Инквизицией расходятся. Я подал в отставку, а ты береги себя и семью.

Вампир отключил тарелочку, смахнув с ее поверхности потемневшее лицо Ардэ. Стало легче, но не намного.

– Не знаю, кто такой этот Елисар, но мне его жаль, – ухмыльнулся Ильхар, вновь наполняя рюмки. – Ты только что бросил беднягу по тарелочке.

Выпили, не чокаясь. На этом поминки по главе КВМБ были закончены. Но, посмотрев на Дэлана, дроу снова наполнил рюмки и подал ему еще одну гренку.

– У, как все запущено. Не зря я вчера подсыпал в твой стакан порошочки.

– Ты подсыпал мне наркотики? – Дэлан поперхнулся гренкой и закашлялся.

– Раз или два, точно не помню, не считал. – Дроу хрястнул его между лопатками кулаком и вернулся на место с самым довольным видом. – У нежити сумасшедший метаболизм. Я потратил кучу золота, чтобы довести тебя до кондиции, но оно того стоило. Наблюдать за тобой было сущим удовольствием. В последний раз я так ржал лет сто назад. Девчонки и тот демон-вышибала, которому ты сломал три руки и оторвал ухо, когда он попытался встать между тобой и баром, тебя на всю жизнь запомнят. Эх, отличная вышла ночка. Чем займемся сегодня, раз уж тебе не надо в Управление?

Вампир хмуро смотрел на довольно ухмыляющегося друга. Читать нотации и возмущаться было бесполезно. Не поймет.

Снова вошел Тэрчест. На его плече сидел желтый почтовый дракончик, к лапе которого был привязан свиток.

– Вам сообщение, ваша светлость.

Ящер опознал своего адресата, издал пронзительный писк и перелетел к вампиру. Развязывая кожаные тесемки, Дэлан даже не пытался бороться с охватившим его возбуждением. Пальцы дрожали, пока он разворачивал тугой бумажный рулончик с посланием из Грязных Кварталов. Он не узнал почерка доносчика, но желания сто раз подумать прежде чем кому-то довериться, не возникло. Возможно, это был последний шанс поймать удачу за хвост, и он не собирался от него отказываться, даже ценой очередного разочарования. Но это будет потом, а сейчас его ждала Охота.

Глава 12. Вспышка из прошлого

Часы на башне у небольшой площади пробили полдень. Стылое утро официально уступило место промозглому дню. Ветер гнал по небу тяжелые свинцовые тучи, осыпая Грязные Кварталы комками подмороженной воды. Под ногами прохожих беспрестанно хлюпало и чавкало. Этот монотонный звук усыплял.

Боль в голове Дэлана обернулась тупой и нудной тяжестью в висках, но с такой ее формой уже можно было мириться. Прислонись он к стене, смог бы и задремать, но его взгляд был прикован к дому напротив.

Там был старый паучий притон, где за горсть монет любой получал укус маленькой твари. Дэлану не раз приходилось видеть последствия подобных пристрастий, когда от избытка паучьего яда человеческие внутренности медленно превращались в тягучий кисель. В аккурат для пропитания мерзости, свившей в подвале притона смрадное гнездо. Пол там усыпали белые кости. Они хрустели под ногами, когда Король пауков удостоил его своей аудиенции. Вонь разложения забивала легкие, пока Шшаах потрескивал и шуршал в глубине черной дыры, выслушивая его просьбу о помощи в поисках Рубиновой Кобры. В обмен на увеличение квоты на пропитание. Не самая приятная сделка, но лучших шпионов, чем пауки, придумать было сложно. И хотя вампир не был уверен, что Шшаах выполнит свою часть уговора, он все же ошибся.

Сейчас она была там. Так близко, что у него зудели клыки и пылало горло, но он заставлял себя ждать, внимая голосу разума. Ворваться в дом, полный ядовитых тварей, да еще и без жетона, стало бы огромной ошибкой. Поэтому он растер ноющие виски и сложил руки на груди, продолжая буравить дверь взглядом, которая вдруг открылась.

Ловушка для него захлопнулась. Он набросил на голову капюшон под тихий шорох спустившейся петли.

Их разделяла вечность. Он шел сквозь толпу, жадно глотая полынно-медовый яд, смешанный с дыханием города, не в силах отвести взгляда от невысокой фигурки впереди. Теперь он вспомнил – это уже было. Все те ночи, когда он шел по ее следу. Это была она. Всегда она. И только здесь все встало на места.

Он действовал почти открыто, но она не замечала ничего вокруг. Просто брела по улице, неловко уворачиваясь от случайных прохожих. Аромат ее тела стал тяжелее и горше, забивая пылающие легкие, раздирая глотку. Дэлан задыхался. Все его существо устремлялось вперед. Приходилось сдерживаться, чтобы не бежать, но расстояние между ними быстро сокращалось. Наконец, он протянул руку и его пальцы, деревянные от напряжения, сомкнулись на ее плече.

Она обернулась. Ветер сбил с ее головы капюшон и разметал волосы, осыпая их мелкими каплями. Лицо ведьмочки удивленно вытянулось, губы дрогнули, словно она хотела что-то сказать, но что именно, вампир так и не узнал. По глазам болью ударила синяя вспышка.

Восточная ночь.

Редкой красоты жемчужиной на бархат небес выкатилась полная луна. Сквозь бриллианты звезд, подобно пескам Белой Пустыни, струятся мраморные стены султанского дворца. Горячий воздух напоен ароматами спелых фруктов и пряностей, наполнен пением цикад и сытым иканием любимого султанского верблюда. Редкий ветерок всколыхнет нежные лепестки душистых цветков жасмина в уснувшем саду. И только в самом дальнем окошке султанского гарема тлеет маленький огонек да лениво перекликается стража в зыбкой от разведенных костров темноте…

А у зеленомордого стражника, чья скалообразная туша подпирала могучим плечом не самые главные дворцовые ворота, так, калитку в одной из стен, настроения любоваться на окружающую романтику не было. Ну, луна и луна, ну, звезды и звезды. Пожрать бы.

Ветерок донес до молодого тролля аромат запеченной на вертеле бараньей ноги. Засевшее в прохладной караулке начальство смачно обсасывало кости и глумливо рыгало, запивая прихваченные с султанской кухни кушанья прохладным шербетом. От яркого видения скользкого от влаги кувшина и поджаристой, щедро сдобренной специями корочки, рот наполнился слюной.

Раздосадованный стражник сплюнул под ноги, но тут же растер плевок по белой мраморной плитке. За такое осквернение султанских богатств можно было загреметь на другой конец Белой Пустыни – на границу с шакалоголовыми. А там уж не то что барашка со стола Великого Властелина, личинок мерзкого песчаного слизня не дождешься.

Послышались тяжелые шаги. Из темноты сада "выпорхнула" служанка любимейшей из султанских жен – прекраснейшая Наджийа. Троллиха была с ног до головы закутана в черные неприметные одежды. Открытыми оставались только густо подведенные, чуть раскосые глаза, блеснувшие в сторону стражника.

Не задавая лишних вопросов, ибо завсегда ясно, что совать нос в дела гарема себе дороже, стражник распахнул перед красавицей запертые на ночь ворота и осклабился. Из плотных складок покрывала тут же взметнулась ручка с отполированными до перламутра когтями, и у горла стражника оказалось лезвие острейшего кинжала. С украшенной узором рукояти кроваво сверкнул огромный рубин, призывая стражника к уважению. От прилива чувств молодой тролль сглотнул, и лезвие оцарапало шкуру, способную выдержать прямое попадание стрелы.

Складки вуали на морде служанки насмешливо заколыхались. Наджийа окинула его взглядом молодой норовистой верблюдицы и скрылась в темноте. Ночь в большом городе таила много страшных опасностей для одиночкой женщины, но, запирая ворота, он искренне сочувствовал тому разбойнику, который посмеет сунуться именно к этой.

В его же косых глазах прелестница выглядела дороже тех рубинов, что украшали ее кинжал. Да и сам он был очень даже ничего. Дворцовый стражник в четвертом поколении, с большими мужественными ноздрями, а в пасти ни одного ровного клыка. Красавец-мужчина с волосатыми ушами. Одна проблема: молодым троллем ни за что не хотела интересоваться прекрасная Наджийа, зато интересовался начальник дворцовой стражи.

Стражник бросил неприязненный взгляд на темные окна начальственных покоев и с презрением отвернулся. Только бы успеть смениться до того, как эта пародия на солдата с подведенными глазками изволит подняться для утреннего обхода. Тьфу!

Плевок вышел громкий. Эхо разлетелось по спящему саду. В его глубине нецензурно каркнул павлин и свалился с декоративной стены, увитой благоуханными розами.

Великий властелин Белой Пустыни, да хранят Песчаные Боги его праведный сон, раздраженно приподнял веко и узрел голову одного из четырех слуг, что держали на плечах его ложе. На счастье прикорнувшего тролля, луна как раз укрылась за единственным облаком, проплывающим над прекраснейшим из восточных дворцов. Султан принял бедолагу за одну из нелюбимых, но политически выгодных жен, и, сладко причмокнув толстыми губами, снова захрапел.

А увлеченный павлиньими воплями стражник упустил тот момент, когда из караулки появился господин Бугудай.

– Так-так, нарушаем покой любимейшего из павлинов Величайшего из ныне живущих Властелинов, да осветят Боги его жизненный путь светом своей божественной мудрости! – Начальник смачно облизал жирные пальцы и почесал толстыми когтями объемистое брюхо. – Плюем, значит, на султанскую плитку.

– Ну? – хмыкнул молодой тролль не особенно вежливо.

– Вай, ты как с начальством разговариваешь, верблюжья отрыжка? – рыкнул господин Бугудай. – Кто выходил через вверенные тебе ворота?

– Никто.

– По твоей наглой морде вижу, что выходил! Опять госпожу Наджийю пропустил без моего ведома?! Не испытывай моего терпения, о Сахирш-гнилой урюк, или я, невзирая на память твоих славную предков, сделаю все, чтобы твое место занял более достойный!

Сахирш подтянулся, но страха потерять столь "важный" пост он никогда не испытывал. Как раз наоборот. Его душа рвалась к подвигам. В те края, где вольный ветер разбросает по сторонам косы на его ушах и никто не обзовет его нехорошим словом. А если и рискнет, то останется без пары кривых клыков. А какие могли быть приключения во дворце, где прослужили пять поколений его предков? Никаких. Разве что снять с пальмы любимую кошку дочери Властелина.

Раздраженно сопнув ноздрями, начальство унесло свои необъятные социальные накопления обратно в прохладную караулку.

– А, чтоб тебе повылазило! Да чтоб тебе сам султан баранью ногу принес, а у тебя изжога приключилась! Да чтоб…

– Чего ты там себе под нос бубнишь, копыто Смрадного демона?!

– Я говорю, да не оставит меня ваша милость, господин начальник. Долгих вам лет.

– У- у, буль-буль, ы- ы- ы, – донеслось до Сахирша одобрительное бульканье.

"Вот же свинья, – теперь уже мысленно сплюнул стражник. Ему нестерпимо захотелось пить. – Зараза! Чтоб ты захлебнулся!".

То ли боги вняли его мольбе, то ли начальник не знал предела собственной жадности, но из караулки долетели кашель и грязная ругань. В кустах снова разорался нервный павлин.

– Что с вами, господин начальник? Не нужна ли вам помощь?

– Гха – гпа – гхе – гхы… чтоб тебя… гпа… ух!

– Что вы говорите?

– Я говорю … гхе- гха… занимайся своим делом… гхы…

Теперь довольный Сахирш обратил внимание на круглую луну и даже нашел ее довольно симпатичной. Увы, любование длилось недолго. Сначала со стороны жасминовых кустов послышался подозрительный шорох и под ноги стражнику с мявом выкатился полосатый кот самой помоечной наружности. Несколько мгновений мужчины оценивали возможности друг друга.

Кот вспоминал о минутах сладостного греха с белоснежной Савсан и философски размышлял о быстроте постигшей его кары. Стражник прикидывал, с какой силой наподдать под пушистый хвост, чтобы возмутитель спокойствия мигом перелетел через дворцовую стену и скрылся с глаз вместе с двумя шарообразными достоинствами. И даже успел занести для оного ногу, когда на его голову с шипением обрушилась гибкая черная тень и стрелой мелькнула на фоне звездного неба. Последнее, что услышал Сахирш, прежде чем отключиться, было шипение злосчастного демона:

– Не смей трогать котика!

Спасенный деловито пометил упавшего стражника обидной вонючей жидкостью и, гордо задрав хвост, удалился. А мерзкий демон прорисовался на фоне луны девичьим силуэтом и без опаски проскользнул в покои Великого Властелина. Легкие занавески лениво шелохнулись и опали.

Внутри было почти темно. Однако та, кого Сахирш принял за демона, быстро и уверено что-то искала. С огромного рабочего стола на ковер посыпались свитки, со стуком упала и прокатилась по полу султанская печать. Повелитель песчаных троллей пожевал чешуйчатыми губами и благополучно продолжил храпеть вместе с ночными слугами.

Ловкие пальцы с невзрачными колечками терпеливо прощупывали каждый выступ и каждую завитушку роскошного узора. Наконец по центру столешницы открылся маленький тайник. В нем, поблескивая пятнадцатью сапфирами, лежал серебряный венец, тут же оказавшийся в руках таинственной визитерши. На матовой поверхности ободка проступило клеймо с витиеватой надписью: "Венец богини Ашерат. Любовный артефакт 4 категории. Внимание! Возможна самопроизвольная активация в случае…". Остальную часть клейма прочитать не представлялось возможным из-за стершихся букв.

Внезапно из самого темного угла к воровке шагнула высокая и широкоплечая мужская фигура. Сработал эффект неожиданности, и наглец весьма удачно выбил из ее рук законную добычу. Венец отлетел в сторону, обиженно сверкая синими камнями.

– Опять ты, инквизитор! – зашипела она. – Предупреждаю сразу, еще один шаг и я подниму такой крик, что сюда сбежится вся дворцовая стража. Против сотни троллей не выстоишь даже ты!

– Валяй, я уже принял меры, – отозвался мужчина. – Наложил на покои султана звукоизолирующее заклятие, а на дворец – сонное. Мы снова остались один на один. И на этот раз я не отступлю. Артефакт отправится в Управление, а ты – пойдешь со мной. Пора ответить за свои преступления.

Воровка от души расхохоталась и прислушалась. Стояла тишина, никто в дверь султанских покоев не ломился, топота в коридоре слышно не было, а сам Властелин Белой Пустыни продолжил храпеть, раздувая занавески над ложем. Спали и слуги.

– Ну ладно, ты сам напросился.

Завязалась драка. В горячем ночном воздухе замелькали шаровые молнии. Когда в кабинете было сожжено все, что могло обратиться в пепел, а султан так и не проснулся, и без заклятия перекрывая шум богатырским храпом, странная ночная парочка сошлась в рукопашной. Противница едва доставала инквизитору до плеч, но это не мешало ей со змеиным шипением наносить ему хлесткие удары и выдерживать мощные тычки под ребра. Вскоре оба оказались достаточно измотаны, чтобы отказаться от прямого нападения.

Две черные тени бесшумно заскользили по кабинету. Они шаг за шагом подбирались к венцу, который нетерпеливо подрагивал на мозаичном полу, словно напрашиваясь в руки. К сожалению, или к счастью, это с как посмотреть, женская ручка и сильные мужские пальцы сомкнулись на вожделенной добыче одновременно. Султанские покои озарило ярким синим светом. Видимо, произошла та самая самопроизвольная активация, о которой упоминалось ранее.

Не в силах сопротивляться магии, мужчина ослабил хватку, и венец тут же оказался в руках девушки. А та, хоть и была во власти любовной лихорадки, быстренько спрятала его в сумку. И только потом сорвала маску и подставила губы для поцелуя. Позабыв обо всем на свете, парочка отдалась внезапно нахлынувшей страсти.

А в султанских покоях внезапно установилась тишина. Властелин Белой Пустыни перестал храпеть и теперь с удивлением прислушивался к романтической возне у стола с бумагами. Повелитель сполз с ложа и, сунув ступни в домашние тапки с загнутыми носками, гулко потопал на звук. Разборки с нерадивыми слугами он милостиво оставил на потом. Да только вскоре ему уже было не до этого.

Прямо на султанском столе, отрывая друг от друга куски черной кожи и являя взору отвратительное белое мясо, предавались греху разврата два богомерзких демона.

– Позвать ко мне чтеца молитв! – сипло вякнул Повелитель и с грохотом обрушился на пол в благочестивый обморок. Богомерзкие демоны перестали целоваться и отпрянули друг от друга, тяжело дыша.

Воровка схватила лежащую рядом сумку и ласточкой спрыгнула с балкона, не стесняясь почти полной наготы, ибо чувства чувствами, а заказ нужно выполнить в срок. Уже внизу она весьма удачно приземлилась на плечи только что вставшего Сахирша.

Разъяренный такой наглостью стражник попытался сбросить ее на землю и затоптать сапожищами, но его цепко ухватили за волосатые уши. Сахирш зарычал от боли, но поделать с демоном ничего не смог. Уши у троллей всегда были слишком чувствительным местом.

А пока девушка объезжала рычащего стражника, сверху спустился инквизитор. И оказался перед ошалевшим Сахиршем, совершенно не стесняясь идеальной наготы. Клыкастая пасть тут же распахнулась для призыва на помощь, но маленькая ручка так сжала волосатое ухо, что тролль только заскулил.

– Дорогая, будь любезна, брось мне сумку, – ласково прошипел мужчина, протягивая к ней руку. – Давай поговорим. Пожалуйста.

– Ага, разбежалась, – усмехнулась воровка и забросила сумку за спину. Над ее головой раскручивалась воронка портала.

– Ты ведь знаешь, я дважды никогда не повторяю! Брось мне сумку и иди сюда, либо я сверну твою очаровательную шейку!

– Кто это мне тут угрожает, а лошадка? – издевательски спросила она у пыхтящего от боли тролля.

– Какая я тебе лошадка, богомерзкая тварь?! – взвыл стражник. Яростно свистнула сабля, выпрыгивая из ножен. – А ну, проваливай в свою Смрадную трещину, пока я тебя на куски не порубил!

– Фи, как грубо!

Воровка не стала дожидаться разборок с двумя разъяренными мужиками, ловко вспрыгнула на плечи Сахирша и нырнула в ярко полыхнувший портал. Оставшийся с носом мужчина, в котором еще боролись два одинаково сильных желания – задушить заразу и зацеловать прелестницу, послал в него россыпь шаровых молний. Они тут же вернулись в удвоенном количестве.

А мечтающий о приключениях Сахирш, чья душа горела праведным гневом, успел подпрыгнуть и схватить удирающую девушку за отчаянно брыкающуюся ногу. Однако притяжение портала оказалось настолько велико, что, закрываясь, он прихватил с собой и злобно рычащего стражника. Последним с перекошенным яростью лицом в воздухе растворился инквизитор.

В саду снова стало тихо. И в тишине еще долго разносились вопли любимейшего павлина величайшего из ныне живущих Властелинов Белой Пустыни, да осветят Песчаные Боги его жизненный путь светом своей божественной мудрости.

Глава 13. Три болта для ведьмы

– ТЫ?!

Бледная до синевы ведьмочка посмотрела на Дэлана с таким отвращением, словно он был облит нечистотами с головы до ног и теперь пытался вытереть о нее пальцы. При этом она цеплялась за его руку, словно за спасительную соломинку.

– Я бы никогда… да еще и с тобой… – Наемница запнулась, будто не решалась сказать вслух, что именно, хотя видение не оставляло шансов для иной трактовки. В покоях Властелина Белой Пустыни они почти закончили начатое. И он помнил свое разочарование, когда пришлось остановиться в самый пиковый момент. Она уже была готова отдать ему кровь, когда проклятый султан все испортил. Последнее, что вампир помнил, это закрывающийся за стражником портал. Но что-то ему подсказывало, что ничего хорошего после этого случиться не могло. – Фу! Гадость какая!

– Уверяю тебя, дорогая, я тоже не в восторге, – процедил Дэлан.

– Тогда отвали!

– Но это ты за меня держишься, – просветил он. Девушка с удивлением посмотрела на свои руки и тут же отшатнулась, но он схватил ее за плечи. Вдруг побежит. – Той ночью мы не договорили. Я бы хотел продолжить… Рубиновая Кобра.

– Ты это серьезно? Ты знаешь, кто я и на что способна, и ждешь продолжения? Если ты встанешь на моем пути, я сделаю все, чтобы моя тайна сгинула вместе с тобой.

Вблизи со своими веснушками она выглядела смешной девчонкой. До чего же порой внешность бывает обманчива. В то утро он уже знал, что девчонка, которую он мечтал попробовать на вкус, не та, за кого себя выдает. Но скажи ему кто угодно, что она и есть его головная боль и возможное спасение от многолетнего кошмара, он бы ни за что не поверил. Теперь эта веснушчатая мелочь у него в руках, но все еще пытается угрожать. В эту секунду он даже не хотел ее крови, просто представлял, как его пальцы сжимаются на ее горле и слышится такой приятный хруст. Это было бы чудесно, если бы решило хоть одну проблему, но увы.

– Оставим прошлое в прошлом. Я здесь не за тем, чтобы сводить старые счеты. Но все будет зависеть от тебя. – Дэлан склонился так низко, что их лица почти соприкоснулись, и ощерил удлинившиеся клыки. – А сейчас ты закроешь рот и пойдешь со мной. Или я напомню тебе, как были получены некоторые из твоих шрамов. Поняла?

– Да пошел ты! Я уничтожу тебя!

– У тебя была такая возможность, причем не единожды! Так почему я жив?

– Не хотела за бесплатно руки о тебя марать!

– На султанском столе тебе тоже не платили, – напомнил вампир и, не дожидаясь очередного комментария, потащил упирающуюся и плюющуюся по сторонам ведьмочку по улице. Ему срочно требовалось проглотить горсть-другую волшебных таблеток и взять себя в руки, а сделать это можно было только за три квартала отсюда, в одной из тех квартир, что он использовал во время охоты на Рубиновую Кобру. Может быть, тогда он усадит ее на стул, возможно, даже предложит чаю, чтобы наладить контакт, но он уже понимал, что разговора без применения пыточных средств у них не получится. Проклятия сыпались в его сторону, как пули, и чем дальше, тем менее цензурные. Это было мило, особенно в той части, что касалась глубины проникновения осинового кола в его клыкастую задницу, но Дэлан был вынужден отвлечься на досадную неприятность.

Их преследовали.

Не открыто, но и не особенно скрываясь. Оборванцы в лохмотьях, или им хотелось, чтобы их приняли за таковых. Не инквизиторы, своих бы он почувствовал при любом уровне маскировки. Всего пятеро, не так уж и много для вампира, но… И без того немноголюдная улица быстро превращалась в пустынный коридор, ведущий прямиком к неприятностям. За снежными зарядами виднелись крепкие парни в военной форме без опознавательных знаков, кроме них, он успел заметить еще нескольких на крышах домов, и крылатый силуэт валькирии.

– Симпатичные у тебя друзья, – ухмыльнулась наемница, посматривая по сторонам. – Определенно стоит с ними поздороваться. Вдруг окажется, что мое присутствие здесь необязательно. Таки не хочу помешать теплой встрече.

– Скажешь хоть слово, пожалеешь, – пообещал вампир и остановился.

Справа через улицу, всего в нескольких шагах, был узкий проулок. Он выводил на параллельную улицу, но протиснуться сквозь наваленный там хлам было под силу только Рубиновой Кобре. И судя по ее лицу, она уже успела сделать соответствующие выводы. Дэлан предупреждающе сжал ее шею.

– Кто вы такие? – крикнул он. – Что вам нужно?

– У нас много имен, но они тебе ничем не помогут. Ты пойдешь с нами. – Вперед вылетела валькирия в облегающем, словно вторая кожа, комбинезоне. Она легко помахивала шипастой палицей. – На тот случай, если возникнет желание бежать, предупреждаю: здесь повсюду мои люди. Они вооружены арбалетами с аллиумом, так что твоя смерть может быть скорой и отвратительной. Не сопротивляйся и умрешь с честью.

– Знаешь, я, пожалуй, пойду. Не обещаю, что стану о тебе вспоминать, все-таки ты мне столько дел подгадил, но так уж и быть, выпью за упокой твоей души в ближайшей забегаловке.

– Мы уйдем отсюда только вместе.

– И на кой мне это? Кто бы ни были эти ребята, они пришли за тобой. Я против них ничего не имею, а наживать новых врагов при моем количестве старых дурной тон. Так что извини, если что не так, но дальше нам не по пути! – Она змеей вывернулась из его рук и замахала валькирии: – Эй, мне плевать, кто вы такие, и я не с ним! Предлагаю сделать вид, что меня здесь не стояло, и я уйду! Хорошо?

Рубиновая Кобра сделала шаг назад. Парни за спиной валькирии зашевелились, но она подняла руку:

– Пусть идет. Нам нужен только упырь.

Ведьмочка гадко ухмыльнулась и показала ему средний палец.

– Хотела бы я потратить время на прощание, но, увы, вот-вот опоздаю на твои поминки!

Дэлан до скрипа стиснул клыки, чувствуя, как пальцы сами собой сжимаются в кулак. Все пошло не так с самого начала. Использовать слова с этой девчонкой не имело смысла. Она понимала только один язык. Вообще-то, он был против насилия над женщинами, но обстоятельства не оставляли выбора. Он ударил ее в челюсть и подхватил оседающее женское тело. Сразу же стало как-то легче, по крайней мере, морально.

– Полагаю, вам известно, что я инквизитор, – сказал он, забрасывая отключившуюся наемницу на плечо.

– Там, куда ты отправишься после встречи с Отцом Истины, это не будет иметь никакого значения.

– Солла, – усмехнулся Дэлан.

Губы валькирии презрительно изогнулись.

– Имена пустой звук, а твое исчезнет вместе с тобой. – Она посмотрела на сизое небо и кивнула своим людям. – Свяжите его, и уходим. Отец ждет нас.

Их окружили. У адептов Чиделя были пустые лица и мертвые глаза марионеток. По части промывки мозгов равные ему могли найтись только в Академии Инквизиции. После выпуска он выглядел примерно также, одержимый идеей всеобщего блага. К счастью, реальная жизнь быстро его отрезвила. Теперь он оказался здесь, под угрозой ощутить на себе действие аллиума, но тем веселее. И пусть Рубиновая Кобра простит его за то, что он собирался сделать.

Дубинка из нее вышла так себе, ведь он не смог вложить в замах всю силу. Но одного удара хватило, чтобы смести с дороги ближайших адептов и опешившую на мгновение валькирию. Он быстро вернул на плечо свою ношу и в два прыжка преодолел расстояние до злосчастного переулка. Перемахнул через забор и рухнул в кучу мусора под свист болтов и вопль: "Не стрелять!!! Он нужен живым!!!". Дэлан с трудом разбросал старый хлам свободной рукой и бросился вперед по узкому просвету между домами. В конце его уже ждали, а над головой противно скрежетали металлические крылья и грохотали по крышам тяжелые ботинки. Арбалеты смотрели в грудь, но останавливаться и принимать навязанный бой, равно как и сдаваться на милость подручных фанатика, он не собирался.

Веса обвисшей на плече наемницы он не ощущал, но отталкиваясь от стены и пролетая над головами адептов Чиделя, он увидел тусклый блеск болтов с аллиумом ближе, чем хотелось. Но страха он так и не почувствовал, ибо в его жизни уже было и это. Чем быстрее он затеряется в паутине улиц, тем быстрее все кончится. Вампир приземлился на ноги, поскользнулся на комке слякоти и помчался прочь.

Их преследовали. Валькирия парила сверху и раздавала команды. Братья лезли изо всех щелей, не оставляя Дэлану иного выбора, кроме как идти по трупам, но их было слишком много. Он петлял переулками и чувствовал, что не успевает, сколько бы крови ни пролилось. Воздух вокруг звенел от магии, и привычные закоулки казались чужими. Грязные Кварталы превратились в бесконечный лабиринт, выхода из которого не было. Ловушка захлопнулась, он оказался в тупике в окружении глухих стен.

Грохот ботинок и скрежет крыльев еще не были слышны, но полоса везения, если это можно было так назвать, оборвалась на нецензурной ноте.

Рубиновая Кобра очнулась, и заткнуть нескончаемый поток ругательств на его плече, дополненный пинками в живот, было невозможно. Вампир сцепил клыки и ослабил хватку, позволяя брыкающейся наемнице свалиться с плеча. Тишина продлилась ровно столько, сколько она поднималась и отряхивала налипший снег с брюк и куртки. Потом их глаза встретились.

Это был взгляд змеи, которая могла броситься на него в любую секунду. Холодный и бешеный одновременно, гипнотический. Он не хотел драться. Не потому, что момент был, мягко говоря, не подходящий, не потому, что боялся зайти слишком далеко и причинить ей непоправимый вред. Чувство, которое вонзило ледяные когти в сердце, требовало уступить инстинктам. Они сжигали горло и велели пасть на колени перед той, что могла спасти или погубить.

Первый удар он пропустил. Ведьмочка била во всю силу, не щадя костяшек. Дэлан отшатнулся, мазнул рукой по губам и… увидел кровь.

– Теперь мы квиты? – спросил он. – Или хочешь, чтобы я извинился?

– Плевать на извинения! – прошипела она. – Я хочу избавиться от тебя раз и навсегда.

– Как только сделаешь по-моему. Даю слово.

– Слово инквизитора? Ты за кого меня принимаешь?

– Слово Дэланакара дэ Аншэри.

Наемница издевательски расхохоталась и ударила снова. На этот раз он был готов и потому легко уклонился, переплетая их руки так, что она казалась в ловушке. Лишенная возможности вырваться, она с рычанием вцепилась зубами в его запястье. Он не ожидал, что будет настолько больно, все-таки его кожа была достаточно крепкой, однако Рубиновая Кобра грызла его руку, словно разъяренная собачонка.

– Ах ты дрянь! – От удара о стену она поперхнулась и разжала челюсти. – Я хочу поговорить, но если ты продолжишь в том же духе, я перестану быть таким добрым.

– Можешь делать со мной, что хочешь, упырина, а говорить я не стану!

– Тогда поговорим мы, коль уж девушка не желает.

Дэлан обернулся. Это был Солла.

Свобода определенно пошла старику на пользу. Отец Истины сменил унылую больничную робу на просторную белую хламиду, подстриг седые космы и подровнял бороду до аккуратной эспаньолки. Только в черных глазах по-прежнему тлел огонек сумасшествия и дикой ненависти. При всей атрибутике духовного лидера, Чидель был чокнутым маньяком с потрясающей способностью сплачивать вокруг себя сумасшедших фанатиков, чтобы использовать оных вместо живого щита. Вот и сейчас он прикрывался стоящей впереди валькирией и десятком арбалетчиков.

Вампир отрастил клыки и задвинул Рубиновую Кобру за спину в угол. Судя по новой порции брани и ударов, ей это не понравилось.

– Я удивлен, что ты, дэ Аншэри, защищаешь кого-то, кроме себя. Видимо, это особенная девочка, раз уж ты так стараешься. Я найду для нее пару минут, как только закончу с тобой. – Глаза Чиделя предвкушающе заблестели. – Ты станешь умолять меня о прощении. И если будешь убедителен, то перед смертью увидишь мое лицо, читающее над тобой отходную молитву. Иного пути для тебя нет.

– Долго же ты готовил эту речь. Джазакк убедил всех, что сделает из тебя человекообразную тыкву в смирительной рубашке. Тогда на его стороне оказалось слишком много идиотов, сегодня их здесь нет. Твоим судьей буду только я.

Старик расхохотался. Резкий порыв ветра смахнул с его головы капюшон и разметал седые до белизны волосы, прижатые ко лбу серебряным обручем. С виду обычная побрякушка, а на деле – мощнейший усилитель телепатических волн.

– Оглянись вокруг, здесь повсюду мои дети. Один из них держит на прицеле твою маленькую подружку. Она получит болт в висок. Желаешь лишить ее шанса на долго, счастливо и без тебя?

Дэлан понимал, что окружен. Братья были повсюду. Возможно, это был конец истории, но сдаваться он не собирался. Если придется искупаться в крови, как это было в старые и недобрые времена, он это сделает.

– Надеюсь, у тебя достанет ума не дергаться. Стоит мне дать знак, и ее не станет. – Вампир стиснул клыки, и Солла довольно оскалился. – У меня есть для тебя наряд по случаю. Обещаю, тебе понравится. Облачиться в него самому будет сложно, так что пусть твоя подружка поможет. Милая, не выйдите ли к нам? Давай, выпусти ее!

Все существо Дэлана восставало против того, чтобы позволить Рубиновой Кобре сдвинуться с места, но он ее выпустил.

– Только попробуй что-нибудь выкинуть, слышишь меня?

– И что ты сделаешь? Нет уж, если удастся договориться и уйти, я оглядываться не стану. – Она ловко увернулась от него и подняла руки. – Я не с ним!

– В таком случае, деточка, вы нам поможете. Я бы не хотел понапрасну жертвовать своими детьми.

Валькирия швырнула наемнице сверток. Дэлан получил такой же год назад от судебного пристава, перед тем как втолкнуть Чиделя в инквизиторский воронок, который доставил его к воротам Святой Валентии.

– С удовольствием! – Она развернула смирительную рубашку и брезгливо поморщилась. – Идиотизм какой-то! Я бы сразу тебя прикончила. А то, зная твою привычку не желать убиваться по-хорошему, ничего путного из этого не выйдет.

– Ты должна помочь мне, Вира. Они все равно тебя не отпустят, потому что ты нужна мне.

– А ты мне не очень. Твои воскрешения успели набить мне оскомину. Так что я не упущу шанса избавиться от тебя. Ручки вперед, дорогой.

– Ты пожалеешь об этом, девочка.

– Поживем-увидим, – пробормотала она, пряча взгляд. Вампиру хотелось понять, что на самом деле кроется за ее словами. Он что-то чувствовал, а чтобы понять это, должен был увидеть ее глаза. Но в следующую секунду ослеп от вспышки.

Белый свет хлынул из ниоткуда, а когда исчез и к окружающему миру вернулись привычные краски, в их "теплой" компании прибыло.

– Тэрчест, какого хрена, где мое пиво?!

Пошатываясь и фальшиво насвистывая, магистр Эйвэ справлял малую нужду. В наступившей тишине журчание производило впечатление приличного водопада. Дроу облегчился, вжикнул молнией и повернулся к "зрительному залу" лицом. Радости это не принесло никому. Чиделя перекосило от злости и омерзения, а Ильхар начал трезветь на глазах. Быстро сообразил, что к чему, и поднял с земли кусок ржавой трубы.

– Опять ты!!! – заорал Солла, брызгая слюной.

Дэлан всегда ценил друга за умение разобраться в ситуации без лишних вопросов, но он не хотел втягивать друга в то, что его не касалось. Но судьба снова распорядилась их жизнями на свое усмотрение.

– Расстрелять! Всех троих! – приказал Солла, бешено вращая глазами. – А после залить тут все драконьим пламенем, чтоб и пепла не осталось!

Тонко взвизгнули арбалетные болты. Бежать было некуда. Это был конец. Дэлан хотел закрыть глаза, но не мог. Он видел перед собой глаза Рубиновой Кобры. Одно жалкое мгновение отделяло его от пустоты небытия, однако снова не сложилось.

Ни один из болтов не достиг своей цели.

Ильхар попятился назад, чтобы закрыть его собой, а Солла уходил в развернувшийся портал. Его марионетки, во главе с голубоглазой валькирией, остались. Количеством они превосходили их в десятеро, и мертвая фанатичная пустота в их глазах не оставляла надежды на мирный исход. Смерть уже витала над переулком, и запах тлена перебивал собой канализационные миазмы. Но Дэлан не чувствовал ни того, ни другого. Все исчезло за полынной горечью опалившей горло.

На посеревшем лице девушки застыло удивленное выражение. Губы дрогнули, искривились, словно она хотела сказать очередную гадость, но вместо едких слов по коже скатилась темная капля. За ней другая, третья… Они быстро слились в блестящий ручеек. Дэлан подхватил наемницу на руки. Ее тело оказалось неожиданно безвольным и тяжелым. Куртку вампира быстро пропитывала горячая и липкая кровь. Торчащие из спины болты шевелились в такт прерывистому и сиплому дыханию. Это легкие еще пытались вдохнуть в умирающее тело хоть немного жизни. Но ведьмочка была человеком, а люди всегда были излишне хрупки. Он знал об этом слишком хорошо, чтобы отвергать очевидное: Рубиновая Кобра умирала на его руках.

– Золотая… лилия, – прошептала она. Над ее губами вздулся и лопнул розовый пузырь, оросив щеки россыпью капель. – Отнеси меня… туда…

Глаза Рубиновой Кобры закрылись.

"Золотая Лилия" была последним в городе местом, куда бы Дэлан захотел отнести ее. Жуткая, гиблая дыра, способная высосать жизнь из любого. Но если она была той, кем он ее считал, то должен был послушаться. Если бы только это было так просто.

Братья Пламени наступали. И чем ближе подходили, тем яснее проявлялось сходство марионеток Солла с зомби: пустые глаза, скрюченные вокруг арбалетов пальцы. Не хватало только трупной вони, но и это можно было легко замаскировать чарами. Уж больно натурально выглядели.

– Снова здорово! – расхохотался дроу, поигрывая железякой. – Кому-то позарез нужно сохранить твою шкуру, и почему-то за мой счет. Как думаешь, какова вероятность промахнуться из арбалета, да еще с такого расстояния, и повезет ли нам во второй раз? Заметь, это я даже не спрашиваю, кто эта девка!

– Хочешь остаться и поразмышлять над этим, или все-таки свалим отсюда?

– Я бы с радостью, но куда и как? Сдается мне, никто нас отпускать не собирается.

– Когда это тебя останавливало?

Дроу осклабился.

– Главное, под руку не лезь.

– Да уж постараюсь, – поморщился Дэлан, вглядываясь в лицо Рубиновой Кобры. Она тяжело и часто дышала. Минуты утекали сквозь пальцы вместе с кровью из ее ран.

Ржавый кусок металла не мог сравниться с боевым мечом, но при должном уровне азарта и капле воображения с лихвой его заменил. Первый же фанатик рухнул, как подкошенный, забрызгав Ильхара мозгами, второй – согнулся пополам, распрощавшись с гипотетической возможностью стать отцом, челюсть третьего пронеслась над головами остальных, навсегда затерявшись в кучах мусора. И вот тут понеслось по-настоящему.

Братья навались всем скопом, оставляя позади себя спокойно парящую валькирию. Дэлан как мог помогал матерящемуся и окровавленному дроу и награждал особо активных мстителей пинками. Адепты наигрались в драчку и вспомнили про арбалеты. Новая попытка расстрела окончилась тем же: никто в них не попал, что было до смешного странно, но ни вампир, ни дроу шутки не оценили. Как и марионетки Чиделя, чьи ряды усилиями Ильхара поредели втрое, но и это их не остановило. Он отер лицо рукавом загаженного свитера и принял на себя вторую волну. Калек под ногами прибавилось.

Теперь пришел черед валькирии.

– Вообще-то, у меня правило женщин и стариков не бить, но для тебя, крошка, я сделаю исключение, – осклабился Ильхар, разглядывая ее. Он в третий раз поудобнее перехватил склизкую от крови трубу.

Военизированная дева изящно переступила попавшееся под ноги тело и расправила металлические крылья. Они зеркалом отразили багровый этюд на асфальте. Огни на ее костюме вспыхнули красным, а глаза – голубым. Воздух стал холоднее и тяжелее, оседая на одежде и стенах белым инеем. Палица описала круг-другой и превратилась в серебристый диск. Не будь у Дэлана на руках безжизненного женского тела, вопроса – драться или нет, не возникло бы, но он чувствовал запах ее крови, и он уже утратил половину чудесных оттенков.

– Отец сказал свое слово! Вы умрете проклятыми, полными скверны! Молитесь своим богам, если хотите, но это вряд ли облегчит вашу участь!

– А ведь сначала она мне почти понравилась, – пробормотал дроу. – Не удивительно, упырек, что ты до сих пор не женился! Бабы мрут возле тебя, как мухи. Ладно, я возьму эту курицу на себя, а ты уходи.

– Один ты против нее не выстоишь.

– Можно подумать, ты мне чем-то поможешь. – Дроу принял боевую стойку. – Кто-то очень хотел, чтобы я оказался здесь и снова тебя спас, а значит, еще можно уповать на чудо. Вали, кому говорят!

– Никто из вас не уйдет отсюда! – Валькирия размахнулась и бумерангом швырнула в них палицу. Вампир и дроу синхронно уклонились от удара. – Так сказал Отец!

– Заткнулась бы ты, а то ведь заставлю! – Ильхар выдвинулся вперед, обходя валькирию слева и стараясь держаться подальше от вращающейся палицы. Он кружил вокруг, словно стервятник, выискивая слабое место для удара, но проблема была в том, что его не было. Крылья и костюм защищали деву со всех сторон, в то время как дроу хватило бы и одного удара палицей, чтобы получить невосполнимый урон. Вдвоем у них было больше шансов, но Дэлан снова оказался в ситуации, когда приходилось делать выбор. Но он понимал, что все случилось по чужой воле. По чьей и для чего, ответов у него было. А вот кровь на его руках была реальна, как и мертвый взгляд голубых глаз валькирии, прикованный к его лицу.

Ильхар ударил первым и вынудил деву защищаться. Несмотря на разницу сил, бой выглядел весьма зрелищно, но его вряд ли бы хватило надолго. Это значило, что и вампиру задерживаться было не к чему.

– Найдешь нас в "Золотой Лилии". – Дэлан ушел, оставляя друга позади. Он прижимал к груди то единственное, что теперь имело значение – почти безжизненное тело Рубиновой Кобры.

С уходом безумного старика улицы Грязных Кварталов приняли прежний облик. До "Золотой Лилии" было не так уж и далеко. Хватило четверти часа, чтобы дойти до сгоревшего борделя. Присутствие злобных призраков ощущалось уже у порога, отчего волосы на затылке сами собой зашевелились.

– Надеюсь, это не очередная твоя ловушка, – сказал он, вышибая дверь ногой.

Эхо от удара дробью пронеслось по сгоревшим комнатам и обернулось его шагами. Внутри было темно, провал в крыше света почти не давал, но вампир различил на полу две цепочки следов – они вели в один из боковых коридоров. Над головой раздался протяжный стонущий крик, сменившийся диким хохотом. Шепот и тихое пение окружили его со всех сторон, обретая смутные очертания человеческих тел. Знак инквизитора на ауре мог сдержать их до поры до времени, но вот позже ему бы пригодился жетон.

Следы привели к стене, заваленной обгоревшим барахлом. Это была иллюзия. Он узнал это место сразу. Вспомнил по фотографиям из архива. Там, внизу, были обугленные останки госпожи Ивонны, которые не рискнули даже захоронить. Так и оставили на том месте, где сгорела. С тех пор здесь ничего не изменилось, если не считать того, что Рубиновая Кобра устроила логово среди подобного ужаса.

Дэлан прошел сквозь иллюзию и спустился вниз. Из-под двери выбивалась тонкая полоска света. Он подергал ручку, и над ней появилась запирающая руна, из тех, что защищают не только от привидений, но и от нечисти с нежитью.

– Прекрасно, – процедил вампир. Если по ту сторону никого нет, то войти он не сможет. Он постучал.

Сначала за дверью было тихо, потом он уловил слабый шум и частое биение сердца. Он снова постучал.

– Кто там? – спросил писклявый детский голосок, и вампир нахмурился. Откуда здесь было взяться ребенку?

– Инквизиция! Открой дверь, девочка. Я не причиню тебя вреда.

За дверью послышались частые шаги. Туда-сюда, туда-сюда.

– Я… я не могу. Мне нельзя никого впускать.

– Конечно, ты большая молодец, что слушаешься тетю Виринею.

– Какую тетю Виринею?

– Ту самую, которая стоит рядом со мной и передает тебе, чтобы ты меня впустила.

– А почему она сама не скажет?

– Ну, ей немножко плохо. У нее три стрелы в спине, и она вот-вот умрет, но мы, наверное, пойдем, а ты оставайся здесь одна и с кучей страшных привидений, – находя себя полным кретином, Дэлан изобразил уходящие шаги и… не прогадал.

Щелкнул замок, и он наткнулся на армейский тесак, направленный ему в лицо. Девочка там тоже была. Ростом с него, обернутая в банное полотенце, край которого она придерживала свободной рукой. Пикантный, конечно, факт, но голые ноги незнакомки интересовали его в последнюю очередь. Внимание вампира привлекла ее аура. Слишком яркая и чистая, чище и ярче ауры любого жителя Убежища. Такие он видел у тех, кто однажды превратил Претицу в глыбу расплавленной породы. Все они кончили плохо. А эта стояла перед ним, да еще и пыталась отрезать нос здоровенным ножиком.

– Ты чего с ней сделал, упырина?!

Дэлан поморщился. Чувствовалась школа Рубиновой Кобры. Все, кто имел дело с это ведьмой, не смогли бы отличить разумного вампира от мерзкой нежити, даже имея перед глазами Магический Альманах с картинками. Он обошел глазеющую на него девушку. Силы были на исходе. Он желал крови сильнее, чем когда-либо, и ее запах навевал опасные фантазии.

– Захлопни дверь, пока сюда не залетел какой-нибудь призрак. И найди столько чистых бинтов и полотенец, сколько сможешь. Я собираюсь вытащить из нее болты. Будешь помогать.

На этом Дэлан потерял к девушке интерес и наугад двинулся в сторону бархатной портьеры в поисках места, чтобы усадить наемницу. И оказался в комнате, которая с равным успехом могла быть и кухней, и лабораторией, в которой она варила свои знаменитые яды. Кухонная утварь перемежалась с разноцветными колбами, змеевиками, мутными ретортами и булькающими перегонными кубами. Сквозь туман под потолком едва проступали развешенные по стенам травяные вязанки. Вампир с грохотом смахнул со стола какую-то посуду и усадил на него девушку. Его невольной помощницы пока не было. Уж не сбежала ли, часом?

Нет, не сбежала, а все принесла. Швырнула на стол кипу чистых белоснежных полотенец, недоверчиво поглядывая на Дэлана и поигрывая тесаком, но с лишними вопросами пока не лезла. Он намек понял, но только покачал головой. Против него все равно не может. Вместе они сняли с ведьмочки куртку и рубашку. Под ней были майка и торчащие из спины болты. Два из них проникли не слишком глубоко. Спасла подкладка куртки с защитными рунами, а вот на третьем везение кончилось. Он наискось проскользнул между ребрами и, видимо, задел легкое. Достать его можно было, только протащив сквозь тело. В груди у вампира похолодело. Он не знал, что случится, когда он это сделает, удастся ли остановить кровь, ведь она и так потеряла слишком много.

– Подержи ее, – приказал Дэлан, и девушка подчинилась. Он снял с себя пропитанную кровь куртку и зашвырнул куда-то в угол, затем закатал рукава свитера. Легко отобрал у иномирянки оружие и распорол им майку на части. Грязные лоскуты улетели вслед за курткой. – Внимательнее нужно быть. – Он вернул тесак хозяйке.

– А ты чего тут распоряжаешься? – опомнилась она, выставляя оружие перед собой. Ее взгляд носился между ним и наемницей, пока он осматривал болты и ощупывал раны вокруг них. – Ты кто такой вообще? Может, это ты ее и подстрелил?

– А теперь пытаюсь спасти?

– Ты что, врач?

– А ты?

– Нет, но…

– Тогда заткнись и помогай, желательно молча. Сначала достанем болты, потом дадим регенеранты. Действовать нужно быстро, иначе она умрет. Предупреждаю сразу, крови будет много. Если боишься, говори сразу. Рухнешь в обморок, и я ее потеряю, тебя ждет самое отвратное пробуждение в жизни. Поняла меня?

– Да!

Дэлан набрал в грудь побольше воздуха, чтобы успокоиться. Потерять контроль он не имел права. Все нужно было делать быстро и слажено. Девчонка не выглядела испуганной, но кто знает, каких сюрпризов можно было от нее ждать.

– Хорош болтать, не то оба у меня дождетесь, я не собираюсь подыхать из-за вас… – раздался вдруг хриплый и слабый голос Рубиновой Кобры. – Зелья в том ящике… красный и синий флаконы… Смешаешь один к трем… И сахару добавь, чтоб горечь убрать. Антисептик в нижнем правом… зеленый флакон с черепом… зальешь раны, когда закончите. Там же бинты. Давай, Ави, шевелись! А ты, – она схватила его за свитер и притянула к себе, – только попробуй что-нибудь выкинуть, я тебя и с того света достану, инквизитор. Обещаю, слышишь меня? Если хоть один твой клык коснется моей шеи…

– Я знаю, можешь не продолжать, – усмехнулся вампир, но его рот тут же наполнился слюной. – Только без меня болты не вынуть.

– Без тебя их там бы и не было, – справедливо прошипела ведьмочка. – Ави, подай черный флакон. Я хочу быть в сознании, когда этот упырь станет тащить болты.

– Фу-у! – Иномирянка понюхала содержимое стеклянного флакончика, брезгливо сморщилась и отдала наемнице. – Что это?

– Редкостная дрянь… но без нее я отключусь. – Она отпустила его свитер и обыденно опрокинула в себя содержимое флакона, даже не поморщившись. Сколько же раз ей приходилось это делать? И сколько из них было по его вине?

– Не обольщайся, у меня и без тебя хватает врагов, – угадала она его мысли.

– Вир, ты как вообще? – влезла иномирянка. – Выглядишь хреново.

– Вот и чувствую себя примерно так же. Ты, главное, не дай ему меня прикончить.

– Так давай я его сразу того, а? Я и сама тебя заштопаю. Я могу.

– Может, вам еще и пивка налить, чтоб беседу скрасить, пока ты истекаешь кровью? – напомнил о себе Дэлан.

Наемница одарила его очередным взглядом из серии “Чтоб ты провалился!”, но кивнула. Это был прогресс. Теперь оставалось не выпустить инстинкты наружу, если он хотел сохранить клыки. Все-таки с их помощью он когда-то ел.

– Начнем с этих двух, – сказал вампир, указывая на самые простые болты. – Я вытаскиваю – ты крепко зажимаешь рану, пока я вытаскиваю третий. Как только я это сделаю, ты зажимаешь раны со спины, а я – со стороны живота, и даю ей зелье. Оно остановит кровь. Быстро заливаем раны антисептиком, потому что они начнут затягиваться почти сразу. Где кружка? Она должно быть под рукой!

Иномирянка поджала губы и поставила кружку рядом.

– Готова? – спросил он у Рубиновой Кобры. Выглядела она ужасно.

– Начинай уже, – огрызнулась она. На этом "веселая" часть закончилась.

На поверку помощница оказалась не так уж и плоха. Ловко зажала рану полотенцем, как только Дэлан вытащил первые болты. Ведьмочка не издала ни звука. То ли помогло обезболивающее зелье, то ли упрямство. Аромат ее крови сводил с ума. Хотелось облизать липкие пальцы, медленно смакуя, но вместо этого он швырнул болты на пол и взялся за третий: потянул на себя, чтобы удобнее ухватиться, а затем резко и с силой вогнал обратно. Наконечник прорвал кожу, с хрустом выскальзывая наружу. Дэлан выдернул его без особых усилий. Из раны тут же хлынула кровь, густая, темная. Девушка выдохнула и закашлялась, сплюнула кровью. Ее глаза потеряли блеск и ясность. Не самый благоприятный признак.

– Зажимай раны! – зарычал он, силой вливая в наемницу содержимое кружки. – Пей, я прошу тебя!

Вряд ли она слышала его, но все же глотала. Зелье катилось по подбородку, смывая сгустки крови. Наконец, кружка опустела.

– Какая же все-таки дрянь, а ведь я сама ее варила, – просипела она. Ее лицо стало пепельно-серым, глаза закатились. Она отключилась. Вполне ожидаемый результат для человека, если бы не тот факт, что зелья не справились. Шли минуты, а кровь и не думала останавливаться, толчками выливаясь из раны. Полотенца в их руках пропитались насквозь. Бледная от напряжения иномирянка сменила их трясущимися руками. Рубиновая Кобра истекала кровью у них на глазах, а Дэлан не мог ничего сделать. Ближайший госпиталь был слишком далеко.

– Сделай что-нибудь! – Иномирянка вцепилась в его плечо и с силой тряхнула. – Она же совсем ледяная!

Ледяная? Это было мягко сказано. Даже воздух вокруг стал холоднее, настолько, что они оба выдыхали пар, а по столу поползли белые узоры. Рубиновая Кобра едва дышала. Он мог потерять ее в любое мгновение. Еще секунда, и будущее будет потеряно навсегда, все останется глупой бессмыслицей. Он знал, что нужно делать, у него не оставалось выхода.

Вампир прижался ртом к ее шее, не слыша ни криков иномирянки, ни чувствуя ее рук на своих плечах, которые пытались оттащить его. Клыки легко вошли в мягкую плоть, и кровь наполнила его горло, но она была мертвой и холодной. Полынь и мед больше не говорили с ним. От них остались далекие отголоски. Он остановился, однако яда все еще было недостаточно, чтобы спасти ее, поэтому Дэлан приник к ране между ребер, а после и к остальным. Он зализывал раны до тех пор, пока во рту не стало сухо, словно в пустыне. А потом залил их антисептиком и сам забинтовал грудь ведьмочки. Он поднял на руки невесомое тело, чтобы унести с покрытого засохшей кровью стола, но ему преградили путь:

– Она… будет жить?

– Не знаю, я не врач, – просипел Дэлан, чувствуя, что и сам потерял слишком много сил. Почти мертвая кровь подействовала на него крайне негативно. Что-то было не так. К горлу то и дело подкатывал тошнотный комок. – Похоже, мне нужно немного отдохнуть. Так и будешь стоять или поможешь ее отсюда унести?

Какое-то время девушка, прищурясь, на него смотрела, но потом отступила и распахнула портьеры.

– Там есть спальня. Только в ней гроба нет.

– Спасибо, предпочитаю постель. – Вампир чувствовал себя все хуже, однако последнее замечание его даже позабавило.

Стук в дверь застал их посреди гостиной.

– Кто там? – спросила иномирянка, шумно сглотнув.

– Сто грамм! – раздалось из-за двери. – Я знаю, что упырина там! Открывайте, я не собираюсь подыхать на пороге!

– Открой ему. Это свой.

Девушка скорчила гримасу, но открыла. И ту же заполучила на руки окровавленного дроу, который сразу же отключился. После всего, что случилось, Дэлан был рад увидеть его хотя бы живым, но сейчас ему был нужен отдых, да такой, что он не отказался бы и от гроба.

– Сможешь обработать его раны?

– А если скажу, что нет? Ты сам им займешься?

Наверное, он мог и ответить, но дверь в спальню за ними уже закрылась. В комнате было темно. Только в углу на полу стоял маленький ночник. Он уложил ведьмочку на кровать, снял с нее ботинки и укрыл простыней. И бросился в соседнюю дверь, весьма удачно оказавшуюся ванной, где его вывернуло настолько жестко, что на краях мраморной раковины остались вмятины от его пальцев. Прийдя в себя, вампир смыл следы черной свернувшейся крови, прополоскал горло каким-то мятным эликсиром, чтобы хоть немного убрать дикую горечь, и из последних сил дополз до кровати. Стянул с себя заляпанный кровью свитер и растянулся рядом с наемницей. Мыслей не было, только пустота и ее слабое дыхание. Подчиняясь его ритму, он провалился в темноту и уснул.

Что-то настырно и мерзко дребезжало. Где-то за пределами забытья. Дэлан открыл глаза. Рубиновая Кобра спала, ее дыхание было слабым, но ровным. Он сел. Сон, сколько бы он не продолжался, облегчения не принес. После попойки с дроу он чувствовал себя и то лучше.

Дребезжание не унималось, действуя на нервы. Он запустил руку под кровать и вынул покрытую пылью тарелочку. Яблочко носилось, как сумасшедшее. Вампир коснулся исцарапанной поверхности, даже и не удивившись эмблеме Инквизиции. Все-таки нашли. "ОКО" поработала на славу.

Это был Вольц. И выглядел он так, словно только что выбрался из адского пекла.

– Дэ Аншэри?! – проорал он. – Взорван небоскреб "ЙотунХолл"! Полный трындец Вратам! Все, что осталось от здания, теперь висит в воздухе над воронкой! Без вас мы не справимся!

Дэлан не понял, стало ли ему сразу лучше или еще хуже. В любом случае он окончательно проснулся.

– Я больше не инквизитор.

– Может и так, но мы уже раздобыли для вас жетон, и вам лучше немедленно им воспользоваться. Сволочи, что это устроили, засели под обломками и теперь угрожают добить Бьёрсгард до конца, если вы не явитесь к ним лично. У них Пожиратель магии. Сами знаете, что будет, если он соприкоснется с полем вокруг воронки.

Не дожидаясь его согласия, тарелочка исторгла из себя ненавистный ему кусок металла. Дэлан вздохнул, понимая, что отказаться не выйдет.

– Скоро буду.

Он отшвырнул тарелочку и посмотрел на Рубиновую Кобру. Она продолжала спать. Маленькая и хрупкая, но самая большая заноза в его… жизни. Он знал, что, если уйдет, она точно сбежит, но остаться не мог. Сейчас его отстранение ничего не значило. Он снова был инквизитором, а она – наемницей, чья кровь текла по его горлу. Это связало их, крепко и навсегда. Теперь он найдет ее повсюду.

Дэлан надел свитер, пропахший медом и полынью, и вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Глава 14. Судная ночь

Впервые в жизни я просто спала, если можно было так назвать состояние полнейшей отключки. Но в какой-то мере разницы мне не было. Главное, что в миллионный раз не нужно было тащиться сквозь холод и мрак до пропасти с мертвыми телами. На этом моя радость от пробуждения и закончилась.

Спина и правый бок болели как после хорошего спарринга, зуд в ранах сводил с ума при полнейшей невозможности почесаться. Настолько затекло тело. Даже веки и те поддались с огромным трудом.

Скудный свет ночника ударил по глазам и рассыпался золотыми бликами. Только никакие это были не блики. Вся кровать была покрыта черно-золотой, беспрерывно шевелящейся массой. Я таращилась на странное покрывало, пока один из мотыльков, трепеща полупрозрачными крылышками, не спланировал мне на нос. Некоторое время мы смотрели друг на друга. Потом я чихнула и мотыльки вспорхнули золотым облаком и быстро растворились в темноте под потолком. Сил удивиться не было.

Да и был ли смысл? С этой историей с самого начала творилось что-то неладное. Как бы я поступила, знай я тогда, что, отправляясь в логово мерзкого чудовища, получу три болта в спину по вине проклятого инквизитора? Ответ был очевиден: я бы все равно туда поперлась.

Краска облупилась, но знак на стене – намалеванный черной краской паук, был виден слишком хорошо. Обновляли его каждую неделю, чтобы ни один из клиентов, не приведи боги, не ошибся дверью в поисках очередной дозы. Будто кто-то из них еще мог что-то там рассмотреть.

Прежде чем постучать в дверь с маленьким окошком, я украдкой оглянулась. Никто за мной не следил, я приняла меры. Улица была пуста, если не считать пары забулдыг, слоняющихся вдоль домов, да свары насквозь промерзших проституток. И все-таки меня не оставляло ощущение чужого взгляда. Ветер швырнул в лицо комок слякоти, вынуждая принять решение.

Я постучала.

Заслонка отвалилась беззвучно, поморгала мутным от вечной темноты глазом, прошуршал затвор. Дверь открылась ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь боком.

– Одна? – просипела темнота. Не задержи я по привычке дыхания, непременно бы ощутила невыносимую вонь, вечную спутницу этого места и всех ее обитателей.

– Как и всегда, – кивнула я, мечтая поскорее привыкнуть к темноте, чтобы свести к минимуму всякий шанс общения с местной фауной.

Дверь за спиной захлопнулась. Я пошла вглубь дома. По капле впускала в себя здешний воздух и старалась не споткнуться о чьи-нибудь руки-ноги.

Закопченная лампа под потолком хотя и плохо, но освещала узкую комнату без окон, полную копошащихся или застывших в странных позах людей в белесой паутине. Это было отвратительно, мерзко, до дрожи в пальцах и слез в глазах. Да и воняло здесь сегодня гаже обычного, будто хозяин покинул логово, чтобы лично выбрать себе обед.

У дальней стены перед занавесью, прикрывающей ход в другую, совсем маленькую комнатушку, стоял стол. На нем сидел карлик в кожаном жилете. Его глаза были закрыты, в руках он держал ржавую банку для платы за удовольствие. Монеты здесь не брали – ни золотые, ни медные. В цене здесь были сразу жизни – накарябанные на клочках пергамента. Имена, имена, имена… Свои, чужие, врагов, жен, детей, матерей и отцов. Проклятая лотерея.

Привратник медленно открыл глаза, мутные, как у слепца. Запах тухлятины усилился. Похоже, с прошлого моего визита он успел окочуриться, а выбирать нового не торопились. Хотя чего проще – запустил руку в банку, и готово. Впрочем, говорить я собиралась не с ним, а с тварью, что управляла телом. Ее лапы можно было разглядеть в спутанной шевелюре. Паук сидел на затылке, вонзив жало в основание черепа. Это его глаза смотрели на меня.

– Господин ждет, – расползлись губы карлика.

Я нырнула за занавеску и оказалась в полной темноте. Не успела сделать и шага, как провалилась одной ногой под пол, но сгруппировалась быстрее, чем успела ухнуть в логово Паучьего Короля. Завоняло еще сильнее, ударило в лицо тленом и застарелой плесенью. Я сотворила пульсар, который слабо подсветил верхние ступени каменной лестницы. Осторожно спустилась, держась за ветхие перила и на последних ступенях замерла – дальше начиналась непроглядная тьма. Такая, что выстави я вперед руку, увидела бы только культю. Однажды я уже проделывала такой опыт и едва не осталась без полезной конечности.

По ту сторону меня ждали. Справа послышались скрежет и шорохи. Завоняло совсем не выносимо. К горлу подступил комок тошноты.

– Я слышу тебя, Шшаах. Нужно поговорить.

В темноте красными точками зажегся пучок из шесть глаз.

– Ты вкус-с-но пахнеш-шь, – прощелкали ужасные жвалы. – К-как бы не выш-шло чего.

– Ты не причинишь мне вреда.

– Мож-жет б-быть, нет, мож-жет быть, д-да. Времен-на н-нынче нас-с-стали с-с-мутные. Не вс-с-се т-то, ч-чем каж-жется.

– На твоем месте, Шшаах, я бы не надеялась на перемены. Ты не выйдешь отсюда.

– Т-ты прав-ва, ж-женщ-щина. Я н-никогда не в-выйду отс-с-сюда. С-с-свет с-с-снаружи пог-губит меня, но больше нек-кому держ-жать меня здес-с-сь. Теперь я с-с-свободен, даж-же в этой темниц-це.

Жвалы щелкнули у самого лица. Я успела отскочить и вложила в пульсар всю силу. Вспыхнул яркий белый свет, вытаскивая из черноты стены, потолок и усыпанный костями пол. Спасаясь от гибельных лучей, мерзкая тварь уползла в дальний угол и засверкала оттуда красными глазками. Над головой зашуршало. Король Пауков призвал детей.

– Убери их, Шшаах! – закричала я. – Твой долг еще не уплачен! Ты принадлежишь Дому наемников!

– Д-дома Ёдгара больш-ш-ше нет! Твой гос-с-сподин издох-х, укуш-ш-шенный моей дочерью! И ты издох-х-хнешь здес-с-сь, в моем логове! Я выс-с-сос-су тебя дос-с-суха!

– Ни ты, ни твои выродки не причините мне вреда. Ничего не изменилось! У Дома наемников есть господин, и ты принадлежишь ему! Если со мной что-то случится, от этого места ничего не останется. Его выжгут до тла!

Скрежет в углу можно было принять за смех.

– Т-ты долж-жна з-знать, ж-женщ-щина, я никогд-да не имел ничего п-п-против т-тебя. Я даж-же был благодар-р-рен, что однаж-жды ты с-спас-сла меня и моих дет-ток от-т гибели, но веч-чной благодарнос-с-с-ти не бывает. Никто не позабот-титс-ся обо мне лучш-ш-ше, чем я с-с-сам.

– Ну и как это понимать?

Король Пауков сунулся было вперед, но я сжала кулак. Пульсар брызнул светом и загнал его обратно в угол.

– С-сапф-фировый Певец-ц предупреж-ждал меня, что очень с-с-скоро ты явиш-ш-шься с-сюда, ко мне. С-станеш-шь задавать вопрос-с-сы или угрож-жать. Я зак-ключил с-с ним с-сделку. Твоя ж-жизнь в обмен на мою и моих крош-ш-шек. Т-так-к чт-то не обес-с-с-судь, ж-женщ-щина, с-сейча-с-с ты…

– Сапфировый Певец мертв. Дом принадлежит Бартлеру по праву сильнейшего. Вряд ли ему захочется жить на одной земле с тем, кто способен подослать к нему убийцу.

Шшаах снова зашевелился. Оборотень не поддерживал идею Папочки использовать пауков для сбора полезной информации. Слишком опасно заключать сделку с тем, кто легко может действовать в обе стороны. Но отец не терпел возражений. А посему мне не раз и не два приходилось избавляться от тех, кто мог донести инквизиторам на мерзкую тварь. И вот оно каким боком вышло. Намерений Барта я не знала, как и того, кто и с какими предложениями приходил сюда помимо Мики. Шшаах тоже был не дурак, хоть и на шести лапках. Мог сложить одно с другим.

– Ты лж-жеш-шь!

– Спроси у своих детей.      

– Вшии!!! – прощелкали жвалы. – Приди!

Я брезгливо поморщилась. Стены и потолок покрывала шевелящаяся масса, по которой бодро шустрил лапками неприметный паучишка. Из тех, что прячутся под ванной или за унитазом, чтобы однажды устроить сюрприз. Лучший шпион из тех, что можно себе представить. Прошустрил мимо и исчез в темноте. Красные точки погасли и снова зажглись. И раз уж пауки не повалились на меня со всех сторон, можно было считать, что удача на моей стороне.

– Ч-чего ты х-хочеш-шь, ж-женщ-щина?

Я сдержала ухмылку. Тварь завозилась углу, подбирая свои мерзкие лапы.

– Мне нужны ответы, Шшаах. Я хочу знать о человеке по имени Антрацитовый Паук. Это он…

– Тшшш! Я слыш-шу с-смерть! Какая-то мер-рз-зкая тетка наверх-х-ху с-снова убила кого-то из моих-х прелес-стных кр-рош-шек.

Очень понимаю эту милую женщину и всячески поддерживаю. Сама ненавижу пауков до нервной икоты и истерического визга.

– Т-так ч-что т-ты т-там говор-рила? Знаю ли я и мои дет-тки, где и-с-с-скать Антрац-ц-цитового П-паука?

– Именно так, – кивнула я.

– Мерз-з-зкий человечиш-шка, хоть и нос-сит такое крас-с-с-сивое имя! Подлый некромаг, с-с-столь бесполезно погубивш-ш-ший одну из прекраснейш-ших моих дочерей. Его нет в Бьёрсгарде, инач-че бы я воздал ему по зас-с-с-слугам немед-дленно.

– Так ты знаешь, где он теперь?

– В пос-с-следний раз его видели у Пер-р-р-рехода ис-с город-да. Больш-ше я нич-чего не знаю.

– Мне нужно больше информации. Когда найдешь Антрацитового Паука, сообщи мне.

В темноте глухо заскрежетало. Королю Пауков не понравилось мое поручение. Но я знала, что он его исполнит.

– Х-хорош-шо. Тепер-р-рь ух-х-ходи, пок-ка я не пер-р-р-редумал.

Глаза Шааха угасли, "аудиенция" была окончена. Я рванулась наверх, пронеслась по залу. Дверь была открыта, меня выпускали. Снаружи глотнула свежего воздуха, набросила капюшон на голову и пошла прочь от этого места, не обращая внимания на ветер и летящие в лицо комки снега.

Переход из Бьёрсгарда представлялся слишком зыбкой целью, но это было лучше, чем ничего. А потом меня кто-то схватил. Я так задумалась, что не сразу поняла, что происходит. Очередной порыв ветра сорвал с меня капюшон и выстудил голову, отчего мысли разом прояснились. Это был дэ Аншэри. Проклятый инквизиторский упырь выследил меня. Но как?

Он был бледнее обычного, на лице алым пятном горели красивые губы с едва обозначившимися клыками. Ноздри вампира подрагивали, как у гончей, почуявшей добычу. Он явно охотился. И раз уж вцепился мертвой хваткой именно в меня, несложно было сообразить, кто жертва. Мне бы вырваться и бежать, да ноги словно приросли к месту. Я ничего не чувствовала, кроме дикой усталости и желания… сдаться. Словно это было самым правильным, что я могла сделать. А после той синей вспышки происходящее и вовсе показалось миражом.

Мне все-таки удалось перевернуться набок и даже худо-бедно пошкарябать бинты ногтями. Полегчать полегчало, но не настолько, чтобы снова умиротворенно отрубиться, потому что от соседней подушки пахло инквизитором. Запах будоражил кровь и навевал странные размытые образы. В них было много солнца и песка. Такого же белоснежного, как там, за синей завесой, но другого – влажного и соленого. Проклятье, что же было после того, как я убралась из того дворца?!

Скрипнула и открылась дверь, расчертив пол в комнате ярким лучом. Мне нужно было подумать, а не болтать, поэтому я закрыла глаза, притворяясь спящей. Послышались шаги, и стук о тумбочку. Кто-то сел на край кровати, и я почувствовала прикосновение прохладной руки ко лбу, с трудом сдержавшись, чтобы не вздрогнуть.

– Я знаю, что ты не спишь, – сказала Ави. – И я рада, что с тобой все в порядке.

– Я бы с этим сильно поспорила, – пробормотала я, силясь приподняться на локте. Боли я никакой не почувствовала, скорее, мешали тугие бинты. Она помогла мне сесть, подсунула под спину подушку и подала дымящуюся кружку.

– Что это? – Я с большим сомнением принюхалась. Пахло травами.

– Нашла на кухне справочник по зельеварению, красненький такой, с листиком на обложке, и баночки с готовыми травяными эссенциями. Приготовить напиток для восстановления сил по инструкции было несложно. Пей, не помешает. – Видя, что я не тороплюсь с дегустацией, Ави потянулась за кружкой. – Думаешь, я сварила что-то опасное?! А ну отдай!

– Да нет, все в порядке. Сборник ядов черный, с черепом и костями. – Я увернулась от ее пальцев, расплескав немного обжигающей жидкости на простыню, которой была укрыта, и едва отхлебнула из чашки. – Так, медуница, снегоягодник, гномий ружильник, женьшень и жальник. Это моя любимая “Веселушку". Молодец, неплохо вышло. Переборщи ты с жальником, я бы отлеживалась в туалете. Он дает устойчивый мочегонный эффект. – Я откинулась на подушку, наслаждаясь разливающимся по горлу теплом. Скоро станет полегче.

Космолетчица пожала плечами, но было видно, что ей приятно.

– Я уж думала, что этот упырь тебя намертво загрыз. Ты была такая бледная, лежала, как эта… как ее… в хрустальном гробу… очень долго.

– Он что сделал?! – Я поперхнулась новым глотком отвара.

– Он укусил тебя и зализал раны, а потом перевязал.

Я выругалась. Раны! Оттянула край простыни. Повязка была наложена на голое тело.

– Так он меня что, еще и голой видел?! – прошипела я.

– Ну-у, – смутилась Ави. – Нужно было что-то решать, как-то спасать тебя. Никто не подумал, что нужно как-то прикрыть твои сис… твою грудь. По-моему, он не смотрел.

– А ты не могла все сама сделать?! – не унималась я.

– Этот полоумный мне не позволил. Не в драку же было лезть против вампира?

– Подумаешь, вампир, – буркнула я. – С чего бы тебе бояться?

– Ну, знаешь, пока ты где-то там болталась, я тут кое-что почитала. И вообще…

Что там “вообще” узнать не удалось. В соседней комнате началась какая-то возня. На мой вопросительный взгляд, она досадливо вздохнула.

– Этот проснулся…

– Вампир? – с надеждой на скандал просила я.

– Нет, с ушами такой. Притащился следом за вами. Весь в крови, еле живой. Думала, мне бинтов не хватит, чтобы все его раны перевязать. А тот ушел часа три назад, пока ты спала. После того как где-то что-то грохнуло. Пол под ногами словно взбесился, с потолка штукатурка посыпалась. Я к тебе, а ты даже не проснулась.

Шум за дверью сменился грохотом и руганью. Мы переглянулись. Я сбросила ноги с кровати, встала, отвергнув помощь, и завернулась в простыню за неимением рядом чистой футболки.

Посреди гостиной развернулась интересная картина. Огромный, голый по пояс дроу, тот самый, из подворотни, забинтованный, аки мумия, свирепо душил блондинку в красном пуховом комбинезоне. Блондинка шипела дикой кошкой и пыталась одной рукой выцарапать душителю глаза, а другой упорно цеплялась за ручку ярко-розового чемодана, который, словно якорь, перевешивал ее на одну сторону. С ним моя разлюбезная подруга и отправилась в отпуск.

– Ты, остроухий, отпусти ее немедленно! – заорала я. – Она своя!

Остроухий, как ни странно, послушался и отпустил блондинку. Та, не желая оставаться в долгу, пнула его в голень, обложила сиплым матом и без сил рухнула на диван. Она растирала горло, а дроу прыгал на одной ноге.

– Насчет своих я бы поспорил! Эта дура бродила вокруг и вынюхивала! – Он схватил стул и, морщась при каждом движении, поставил его напротив дивана, оседлав задом наперед. Ави поступила так же, только поставила стул чуть поодаль, молча наблюдая за происходящим.

– Я не вынюхивала, а искала подругу! – прошипела Ксюня, стягивая с себя верх комбинезона. – Ну, Вирка, ну, зараза! Какого лешего ты забыла в этой дыре?!

– А ты? – Я села рядом и осмотрела ее шею. Синяки, конечно, будут, но вроде бы ничего страшнее не случилось. – Рада тебя снова увидеть, подруга.

Она одарила меня "добрым" взглядом.

– Меня бы здесь не было, если бы кое-кто не лишил меня любимой квартиры.

Сказать на это было нечего. Наша квартира сгорела по моей вине, пусть косвенной, но моей.

– А Ратмир где?

– Уехал к семье, до того, как я попала домой. Мы попрощались на вокзале.

– Он бросил тебя там одну?! – округлила я глаза. – В этом хаосе?!

– Никто меня не бросал. Я вполне способна позаботиться о себе сама, – поморщилась Ксюня. – Его семья живет в Белоречье. Там еще хуже, чем здесь. Гибнут или исчезают ведьмы и маги. Вчера мы узнали, что пропала его мать, а потом и отец, который отправился на ее поиски. Сестра развела панику, а братья поддержали. Вот я и отправила его домой, а сама осталась здесь, пока все не прояснится, чтобы не мешать. Потом я уеду к нему и больше не вернусь. Ратмир сделала мне предложение, и я согласилась.

Дроу и Ави одновременно и крайне пренебрежительно хмыкнули, а я подобрала отпавшую челюсть.

– То есть как – уедешь и не вернешься? Как это замуж? ТЫ, да еще и за светлого?

– Да какая теперь разница, Вирка?! Мир вот-вот провалится в тартарары, а ты болтаешь о таких мелочах! Ратмир сильный и я сильная, вместе мы сможем защититься от того, что скоро случится! А нет, так хоть умрем в один день, – невесело улыбнулась она. – Жаль только жизнь короткая получилась.

– Когда это ты успела стать такой фаталисткой?

Лицо подруги потемнело.

– Я видела, что будет, и тебя… – Она запнулась, и я поняла, что этот разговор только для нас двоих. Я едва заметно кивнула. – Я вернулась домой, чтобы тебя найти, а там – пепелище! И аура такая гадкая, а тебя нет. Я сразу поняла, что случилось страшное. Решила использовать кристалл, – она предъявила мне обернутый вокруг запястья шнурок с отполированным кусочком азурита. – Он привел меня сюда. Неплохо ты тут устроилась, только бы убрать из интерьера лишние предметы. – Ксюня стрельнула глазами в остроухого, который достал из-за голенища сапога нож и теперь вычищал из-под ногтей бурую грязь. Тот бросил на нее взгляд, достойный лающей собачки, и продолжил занятие. – Ну, а ты кто такая? Его подружка? Вы прям как одного поля ягоды. Накачанные такие. Только аура у тебя какая-то странная. Не здешняя. А ты не из Закрытых миров будешь?

Космолетчица посмотрела на меня, словно спрашивая, как себя вести.

– Это Ави, – сказала я. – И она со мной.

Теперь уже дроу и Ксюня посмотрели на меня.

– Не в том смысле. Да, она из Закрытых миров. И да, я ей помогла.

– Чего?! – вытаращилась подруга. – Да ты, Вирка, переплюнула даже меня. Нам здесь только команды зачистки не хватало.

Я развела руками. Тут она была права.

– Ладно, неважно. Я рада, что с тобой все в порядке. – Она быстро обняла не сопротивляющуюся меня и быстро отстранилась.

Под потолком раздался треск. Из воздуха материализовались два свитка из тонкой кожи. Вместо традиционных, заговоренных от взлома печатей, вокруг них вились черные молнии. Свитки повисели над нашими головами и упали прямо в руки. Молнии исчезли, а это значило, что послания предназначались именно нам. Мы с Ксюней переглянулись и развернули каждая свой.

"Гильдия Черных Ведьм Бьёрсгарда. Комитет по надзору за проведением общеобязательных черномагических обрядов.

УВЕДОМЛЕНИЕ.

Доводим до сведения магистра темной магии госпожи В. Колючкиной, что в Ночь Тысячелетий Гильдией будет проведен черномагический шабаш, включающий в себя обряд Перерождения и принесения жертвы Черной Богине-матери. Прохождение Обряда строго обязательно. В случае невозможности прибытия на мероприятие уважительной причиной признается только смерть адресата.

Место проведения шабаша – храм Черной Богини-матери у Мертвого Камня. Рецептура перемещающего зелья прилагается.

С уважением, глава Комитета Реджинальдиа Ровик. Да воцарится Тьма!".

Лоскуты кожи выскользнули из рук, свернулись в трубочки и рассыпались пеплом. Хорошо еще, что у меня профессиональная фотографическая память.

– Охренеть! – сказали мы и одновременно посмотрели на часы на стене.

Большая стрелка предательски приближалась к десяти.

– Скажите, что мне это снится! Какие еще обряды и человеческие жертвоприношения?! Их же запретили! Да и кто теперь в это верит?! Я в храме не была сто лет. Да все мои подруги уже давно просят милости Богини по тарелочке. Жрецы на ура отпускают добрые дела оптом и в режиме онлайн, а то и по фотографии.

Я развела руками, прикидывая, а хватит ли у меня ингредиентов для зелья.

– Ты сама видела, что твориться теперь в Убежище. Какие теперь запреты. А это было официальное приглашение. Скажи спасибо, что обойдемся зельем, а не полетим на метлах.

– Одно другого не лучше. Ты не боишься идти к Мертвому Камню?

– Чему быть, того не миновать, – пожала я плечами. Список дальнейших "приключений" я составить пока не успела, но посещение сего официального мероприятия в него явно не вписывалось. Наемница из меня вышла лучше, чем ведьма. Милостью Богини я тоже интересовалась по стольку поскольку: крови не жертвовала, с демонами не якшалась, да и вообще – не слишком веровала во всю эту божественную чушь, полагаясь исключительно на себя. Кто ж мог знать, что однажды Черная Мать призовет своих дочерей, чтобы воздать по заслугам за сотворенное в ее славу зло. Может, мне и было чего предъявить, но не в ее честь точно.

– Хреновый из тебя утешитель, Вирка. – Ксюня подскочила, нервно расхаживая перед камином.

– Если не явимся, нас все равно найдут. И принесут в жертву Черной Богине как отступниц. По крайней мере у Камня у нас, возможно, будет шанс оправдаться и пообещать исправиться.

– Многоликая это тебе не препод в школе. Тут зароками не отделаешься. А мне какого? Я за светлого замуж собралась. Да меня и на порог храма не пустят! Я грешница!

– Ну, надо было раньше, Ксюнь, думать. Мы обе очень плохие темные ведьмы, но выбора нет. Поможешь котел из чулана вытащить?

– Никто ничего никуда не потащит. – Дроу согнал меня с дивана и вальяжно на нем растянулся, подложив под голову руки. – Ночку скоротаем вместе, а утром посмотрим.

– Кто ж нам помешает? – Ксюня выдвинулась вперед. Закатывала рукава и явно собиралась восполнить пробел в жертвоприношениях. Я ее остановила.

– Это тебе дэ Аншэри приказал? Может, и мне попробовать? Апорт, сидеть!

– Гав! Кончай болтать, вы останетесь здесь, пока инквизитор не вернется. Можете выбирать, как провести остаток ночи: словно крыски в норке или здесь, со мной, – он похлопал по дивану рядом с собой. – Меня на всех хватит, главное, чтобы эта штука выдержала.

Теперь уже Ави начала разминать кулаки, но у меня родилась другая идея.

– Хорошо, почему бы нет? – кивнула я. – Только сначала предлагаю выпить за знакомство.

– Ты чего, Вирка? – зашипела подруга, вцепляясь мне в руку. – Я не собираюсь…

Я сделала страшные глаза, надеялась, что подруга правильно поймет, и не ошиблась.

– Ави, ты с нами? Укатаем этого жеребчика?

Девушка густо покраснела и твердо помотала головой.

– Понятно, нет так нет. Сейчас выпьем, а потом закроешься в спальне, если захочешь. Чур, не подглядывать. Я не люблю делиться.

Я ушла на кухню, чувствуя на себе ошарашенные взгляды. Вернулась быстро. Поставила на стол бутылку и раздала девчонкам бокалы с густым бардовым вином. Бесцеремонно забралась на дроу и сжала его бедра своими, поерзала, устраиваясь поудобнее. Он ухмыльнулся и одним рывком сел вместе со мной. Я отдала ему бокал, отхлебнула вина, облизнулась, невзначай приспустила простыню, оголяя плечико.

– А Дэл говорил, что ты стерва, каких поискать. – Он обвел пальцем мои губы, приподнял лицо за подбородок.

– Что еще он обо мне говорил?

– Он не из тех, кто много болтает. – Мужские губы прижались к моему горлу, и я почувствовала язык на своей коже. Меня передернуло от омерзения. – Может, ты сама мне о себе расскажешь? Хочу знать, ради кого меня сегодня накромсали.

– Извини, я тоже не люблю лишних разговоров. Да ведь и ты не поболтать нам предложил, верно? – Я снова поерзала на его бедрах, отмечая, что движения произвели должный эффект. – Так как, ты говорил, тебя зовут?

– А я не говорил. – Остроухий схватил меня за волосы, больно потянул. Сквозь ресницы я увидела его голубые глаза, и мне не понравился их стальной блеск. Как далеко я зайду, чтобы заставить его осушить бокал. – Зачем тебе мое имя?

– Расслабься, милый, – промурлыкала я. – Хочу кричать его, пока ты будешь доставлять мне удовольствие. Или ты против?

По его лицу трудно было что-то понять. Этот тип был не тем, кем хотел казаться, но мне позарез нужно было его имя, иначе ничего не выйдет, а времени оставалось совсем мало. Я вырвалась и впилась в его рот своими губами. Мне тут же ответили, нахально пихая язык мне в рот. Я его оттолкнула и хлебнула вина, чтобы осадить подступивший к горлу комок.

– Мы все еще не выпили за знакомство,– напомнила я.

Он прищурился.

– Хорошо, но я выпью из твоего бокала.

– Думаешь, я хочу тебя отравить? – расхохоталась я, обмениваясь с ним бокалами. – Некрофилия меня не привлекает. Я люблю горячих мужиков.

– Тогда ты его уже нашла. Ильхар. Это имя ты запомнишь надолго.

– Виринея. Ави. – Ксюню я не упомянула нарочно. Ее в этой связке быть не должно.

Мы чокнулись, выпили. Я слегка пригубила, он осушил до дна. Дело оставалось за малым, дать настою упокой травы всосаться в кровь. Главное, чтобы я верно рассчитала дозу и этот бугай остроухий не очнулся во время обряда Перемещения и не помешал все сделать правильно. Он забрал у меня бокал и зашвырнул за спинку дивана. Его рука скользнула под простыню, проникла за пояс брюк, а затем в трусики. В следующее мгновения я ощутила его пальцы в запретной зоне. И поняла, что не готова продолжать ни за какие коврижки. И вот прямо сейчас, когда он не ожидает, возьму и сверну ему шею.

Ильхар отрубился внезапно. Кулем навалился сверху, так и не вытащив руки из моей… моих брюк. Тут же сзади что-то с грохотом обрушилось на пол. Я отпихнула дроу и спрыгнула с дивана. Ави лежала на полу в живописной позе. Ксюня же смотрела на меня с таким видом, словно впервые видела.

– Что? – Я досадливо запахнулась в простыню, все еще чувствуя мужские пальцы там, где не следовало.

– Я уж думала, еще пара минут и ты его трахнешь.

– Ты не думай, ты помогай, – проворчала я, берясь за ноги космолетчицы. Ксюня хмыкнула, подозрительно принюхалась к вину и, махнув рукой, залпом выпила, потом взялась за запястья девушки. Вместе мы уложили ее под бочок к остроухому. К утру эти двое очнутся. Космолетчица, конечно же, будет зла, но это волновало меня в последнюю очередь. Всякая благотворительность должна иметь границы.

– Что дальше?

– Я варю зелье, ты – рисуешь пентаграмму и расставляешь свечи.

Так и поступили. Сначала притащили котел и разнесли мебель по углам. Потом я сменила простыню на свободную рубашку и, пока подруга рисовала на полу звезду, высунув от усердия язык, занялась зельем. По мере того как я всыпала в котел порошки и нашептывала слова связующего заклинания, оно густело и тугой розовой воронкой вертелось вслед за ритмично движущейся ложкой из виселичной доски. Из котла слышались голоса. Это другие ведьмы со всех уголков Убежища взвывали к Мертвому Камню, умоляя принять их души в чертогах подземного храм и разрешить испить крови невинного младенца во славу Черной Богини… Образы захлестнули меня, утягивая за собой на дно котла.

– Вирка, чтоб тебя!!! – Ксюня отчаянно трясла меня за плечо, заглядывая в лицо. – Наше зелье пытается убежать!!!

– Что? – Я никак не могла понять, чего она от меня хочет. – В каком это смысле?!

– В прямом!!! – орала подруга и размахивала над котлом ложкой, потому что зелье превратилось в пушистую розовую сороконожку.

Я выругалась и схватила ее рукой – на ощупь она была как щетка для полов, только на вид противная, – и запихнула под крышку. Подождала немного и снова открыла, чтобы добавить в зелье остальные ингредиенты. Из розового и мерцающего оно вдруг сделалось абсолютно черным.

Магический огонек под котлом из синего стал красным и попытался заняться полами, на мои приказы подчиниться он никак не реагировал. На поверхности зелья вздулся и лопнул большой пузырь. Там, куда попали черные брызги, выступила пышная плесень. Завоняло тухлятиной. Что-то явно пошло не так. Но дело было не в самом зелье, а в общем магическом фоне. Словно нечто постороннее и враждебное витало в воздухе. Где-то наверху раздавались жуткие нечеловеческие вопли. То, что мешало нам, беспокоило и привидений. Стрелки часов неумолимо неслись вперед. До полуночи оставалось полтора часа.

– Что-то мне не по себе, – прошептала Ксюня, обнимая себя руками. – У меня волосы на голове шевелятся. И этот холод… Как думаешь, так и должно быть?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Но в прошлый раз такого не было.

– В прошлый раз с нами была наставница, а мы с тобой так тряслись, что чуть не уписались со страху. Надеюсь, ты все сделала правильно, и я не покроюсь шерстью или коростой, как только окажусь в храме.

Она щелкнула пальцами. На черных свечах с шипением заплясали красноватые огоньки. Часть из них закружилась по комнате и повисла в воздухе у самого пола, повторяя очертания перевернутой пентаграммы. Сквозняк заставлял огоньки зловеще трепыхаться.

– Вот выпьем и узнаем.

Ксюня слабо улыбнулась, а я вдруг поняла, что, возможно, вижу ее в последний раз. Раньше я не задумывалась о том, насколько привязана к этой блондинке. По сути, она была единственным человеком в жизни, к которому я испытывала хоть что-то, кроме безразличия или ненависти, а ведь мы столько прожили вместе, пока я лгала ей, играя роль Виринеи Колючкиной. Мне хотелось что-нибудь сказать, чтобы изгнать из горла подступивший вдруг комок. Еще пара минут, и все это станет прошлым, но мне отчаянно захотелось потянуть время.

– Ты говорила, что видела меня. – Я взяла в руки бронзовую чашу и подала подруге нож.

– Видения начались еще в Пханаге. Не во сне, как обычно, а днем. Мы с Ратмиром плавали в океане, когда я отключилась. Нахлебалась воды, но он успел меня вытащить. Ничего не помнила, но дальше стало хуже. Испортила нам отпуск по полной. Впадала в транс по нескольку раз в день. – Она смело порезала ладонь и сжала ее над чашей, потом посмотрела мне в глаза и заговорила так спокойно, словно сообщала о возможности очередного снегопада следующим утром. – Я видела Тьму, Вирка. Она придет. Убежищу конец, понимаешь? Всем нам конец. И ты уйдешь во Тьму. По серой дороге. Он уже идет за тобой.

– Кто – он? – Я облизнула губы, потому что в горле внезапно пересохло. Чаша жадно вибрировала, требуя еще крови. Ксюня забрала ее из моих рук.

– Я… я не хочу об этом говорить, Вир. Нет, я не могу. Просто не могу.

– Зачем тогда вернулась?

Подруга отвела глаза.

– Я не знаю. Наверное, хотела предупредить, чтобы ты была осторожнее, но все бессмысленно. Никто из нас ничего не сможет изменить. Нужно было ехать с Ратмиром, а не тебя пугать.

– А ты меня и не напугала. Я и так это знаю. – Я резанула себя поперек ладони. Кровь потекла в чашу, смешиваясь с кровью Ксюни. В этот момент все ведьмы становились единой цепью: живой, дышащей, подчиненной одной цели. – Пора! – объявила я.

Глаза подруги, как, полагаю, и мои, засветились потусторонним зеленым светом. Наполненная кровью чаша лениво нырнула в котел, зачерпнула густого черного зелья и прыгнула ко мне в руки, предлагая первой снять пробу. Ну, правильно, сама варила, значит, и первая буду травиться.

Вкус крови я ненавидела, а в смеси с жабьими бородавками варево обещало доставить массу "приятных" впечатлений, однако оно оказалось таким приятным, что я едва не выхлебала все сама. Ксюня смогла выцарапать у меня чашу только после того, как подпалила волосы шаровой молнией.

Стоило чаше опустеть, как из котла хлынул бурый магический туман. Подруга удивленно нахмурилась, пытаясь пошевелить губами, но так и не смогла. В ее глазах я увидела страх. Хотела спросить , что происходит, но не смогла. Тело одеревенело и не подчинялось. Грохот в груди оглушал. Однако сквозь бешеный ритм прорывалось нечто древнее и ужасное – экзальтированный хор диких воплей, переходящий в неуправляемую коллективную истерику. С каждым ударом сердца жуткий вой все приближался, причиняя телу физическую боль.

Из наполовину опустевшего котла вырвался черный вихрь. Он быстро заполнил пентаграмму из свечей и начал с ревом пробиваться наружу. Вокруг нас с бешеной скоростью замелькали призрачные лица. Из разинутых ртов потянулись алчные руки с когтистыми скрюченными пальцами. Я захрипела от ужаса и дикой боли, а время внутри пентаграммы словно сошло с ума. Оно то летело вперед со скоростью товарного состава, то завязало на месте, словно зубы в несвежей ириске, а пытка болью все не кончалась. Из последних сил я зажмурила глаза, но веки оставались прозрачными. Я видела, как острые когти жадно раздирают нас на части. Им навстречу отчаянно рванулись белесые силуэты наших душ. Тела, что некогда служили им пристанищем, рассыпались серым пеплом, чтобы навсегда исчезнуть в бешеном вихре.

Глава 15. Гончая Тьмы

Я нечасто посещала ведьмовские сборища, но столь значимое мероприятие представлялось мне иначе. Признаю, мое мнение могло быть предвзятым, ибо я пребывала под влиянием эффектного перемещения. Поэтому ждала чего-то дикого, необузданного, пошлого и разнузданного, а не раута в городской ратуше. Только здесь собралось исключительно женское общество. И в честь Великой Ночи дамы отказались от вечерних платьев в пользу полнейшей естественности, слегка прикрытой ювелирным блеском.

Среди соответствующих декораций – алых бархатных портьер, натертого до зеркального блеска паркета, моря хрусталя в огромных люстрах под сводчатым потолком и звенящих в торжественных тостах бокалов, плавно перемещались группы молоденьких ведьмочек и заслуженных дам, чья юность пришлась в аккурат на времена Великого Переселения. Словом, все смеялось, стучало каблуками и колыхалось под приятную и ненавязчивую музычку. Я даже залюбовалась.

Бесконечная зала искрилась и переливалась в свете парящих в воздухе свечей и могла вызвать зависть у любой ювелирной выставки. Только суть сего представления была иная. На обозрение выставлялись не сами украшения, а то, что они собой символизировали. Чем больше ведьма натворила "добрых" дел, тем больше на ней висело побрякушек. Иные прошли такой трудовой путь, что не могли стоять без поддержки. Их носили по залу на роскошных носилках с балдахинами.

От "любования" выставкой меня отвлек объемный бюст, заслонивший собой картинку. На нем, как на подложке, вольготно раскинулось гранатовое колье. Сама впечатляющая грудь лежала на не менее впечатляющем брюхе. И оное вполне могло сбить меня с ног, если бы не одно маленькое "но" – в храме меня попросту не было.

А была я неизвестно где, прикованная к каменному столбу цепью с двумя железными кольцами. Голая, с поднятыми гад головой руками, под бьющим сверху лучом белого света. Очнулась, от души поорала, естественно, без толку. Зато появилась хрустальная сфера с "ювелирной выставкой".

Поорать еще, что ли?

Поорала. Никто на мои крики не явился, а сфера продолжила показывать шабаш. Свет в храме начал меркнуть, и послышались восторженные крики:

– Идут! Они несут! Младенец уже родился! Теперь скоро…

Искрящееся море женских тел забурлило, заколыхалось и застонало. Я надеялась разглядеть Ксюню, но поняла, что бесполезно. В дальнем конце храма объявился облаченный в просторную черную хламиду жрец Черной Богини. Над головой он нес пронзительно кричащий комочек, не обсохший еще от следов единения с материнской утробой. На белоснежную шевелюру, поверх которой искрился роскошный остроконечный венец Посвященного в таинство, падали мутно-алые капли и стекали на лоб. Совсем еще молодой и довольно красивый мужчина, почти мальчишка, брезгливо морщился. За ним, с гордыми лицами и в более скромных венцах на одинаково рыжих головах, следовали Приближенные ведьмы. Первая несла в руках каменную чашу, покрытую рунами. Самая последняя украдкой смаргивала слезы и плотнее сжимала обескровленные губы. Ее живот еще хранил следы разрешившегося бремени. Толпа с суеверным трепетом тянула к ней руки, чтобы коснуться Очистительного Чрева.

Алтарь покрывала черная бархатная ткань. По мере приближения к нему жреца, пространство вокруг очищалось. Колыхались разноразмерные груди, человеческое море почтительно отступало и кланялось в пол. Наконец он дошел до рабочего места. Приближенные взяли Мертвый Камень в ровный круг, опустились на колени и взялись за поднятые кверху руки. Общий свет окончательно угас и широким лучом ударил из пентаграммы на потолке, заливая мужскую фигуру молочным сиянием. Тень от орущего младенца упала на лицо жрица, придавая тому сходство с опереточным злодеем. Смеяться не хотелось, от слова совсем.

Между тем он выжидал эффектную паузу. Отовсюду слышались судорожные вздохи и звуки падения тел. Покрывало взметнулось с алтаря и исчезло в темноте, чем вызвало уже целый обвал.

– Сестры мои, мы так долго ждали этой великой ночи и вот – она настала! – Голос жреца раскатился по всем, даже самым отдаленным уголкам храма. – Черная Матерь ниспослала нам этого младенца в награду за истинную веру в ее могущество! Пусть его кровь очистит ваши тела от тлена и обновит жизненный путь, дабы вы с еще большим усердием творили черные дела, прославляя свою Богиню!

С преамбулой было покончено. Жрец опустил младенца на ледяной камень под гул ликования. Подарок богини зашелся в страшном крике, пустив сценарий не по плану. Мать кинулась к ребенку и прижала его к обнаженной груди.

– Смерть отступнице! – крикнул кто-то, и темнота эхом подхватила клич: – Смерть! Смерть! Убить грешницу!

– Быть по сему! – постановил жрец, протягивая руки за ребенком. – Принесем и ее в жертву Многоликой богине!

Ведьма сопротивлялась, прижимая крошечное тело к себе, но против толпы она оказалась бессильна. Грешница в последний раз обреченно коснулась подсохшего темени губами. Ребенок выскользнул из обреченно опустившихся рук и вернулся на алтарь. Толпа одобрительно завыла. Жрец поднял руку, призывая собравшихся к тишине.

– Ты оскорбила Богиню! Я вырву твое нечестивое сердце и раздавлю над этим алтарем!

Незапланированная жертва взирала на отца своего ребенка пустыми глазами. Двое из Приближенных выступили из темноты и схватили оступившуюся сестру за поникшие плечи.

– Во славу Черной Матери!

Она даже не успела издать последнего крика, а между двух холмов, наполненных жизнью, уже зияла черная, хлеставшая кровью дыра. Жрец занес над алтарем окровавленный кулак и с выражением великого наслаждения на лице раздавил сердце отступницы. Первая за эту ночь кровь оросила лица Приближенных ведьм.

Он отер липкие пальцы о хламиду и ткнул пальцем в первые ряды ведьм, указывая на новую наложницу. Усыпанная бриллиантами счастливица быстро сорвала с безжизненной головы венец, водрузила на мгновенно порыжевшие локоны и заняла место в круге Приближенных. Кровавый обряд продолжился.

– Сестры мои, час Возрождения пробил!

На сей раз храм погрузился в полнейшую тишину. Если не считать сольной партии младенца, никто не хотел нарушать торжественности момента. Я отчетливо слышала, как там, в темноте, от напряжения скрежещут чьи-то зубы. Мне стало противно.

Одним движением жрец скинул хламиду. Тут же несколько особо чувствительных ведьм не удержались от трагического всхлипа, ибо идеальное мужское тело на почве вдохновленности от собственной исключительности, не иначе, самым откровенным образом выдавало удовольствие от происходящего. Меня этот эксгибиционист не впечатлил.

Кинжал в его руке возник внезапно. Только что ничего не было, и вот уже черное лезвие блеснуло в потоках белого света. Рука поудобнее перехватила рукоять и безжалостно взметнулась над умолкнувшим вдруг младенцем.

Вот оно! Еще мгновение… и кровь наполнит ритуальную чашу. И всех по темечку стукнет тотальным омоложением. Казалось бы, радуйся, черная душа, ликуй, но было гадостно до тошнотных спазмов в горле. В груди ворочалось липкое и холодное. Хотелось убежать, а в ушах стоял, так и не успевший раскатиться под сводами храма крик Приближенной.

В кадре кто-то упал, заслоняя тушей происходящее. Он и к лучшему, ибо какое-то время мне ничего не было видно, кроме взметнувшейся кверху руки с оружием. А потом плач оборвался, и спустя несколько долгих мгновений над белоснежной макушкой жреца поднялась ритуальная чаша. Упавшую ведьму оттащили, и я снова оказалась в гуще событий. Хотелось разреветься от бессилия и чувства мерзости.

– Свершилось, о дочери Тьмы! – провозгласил жрец. Его достоинство, похоже, познавшее вершину жестокости, теперь вяло поникло. – Вот он, эликсир вашей молодости! Ваша награда за служение Тьме! Причастимся же кровью этого младенца! Да прибудет с нами Черная Богиня!

Под рев осчастливленных упыриц он сделал первый глоток. Облизал окровавленные губы, небрежным жестом передал чашу наложницам и величественно испарился.

И тут понеслось.

Ведьмы вырывали друг у друга чашу, дрались, выцарапывали соперницам глаза. Бриллианты холодными звездами сыпались под ноги и утопали в крови. Крики боли и отчаяния сменялись воплями восторга тех, кто успел дотянуться до вожделенного артефакта, чтобы через мгновение исчезнуть из храма. Чаша не успевала упасть, подхваченная следующей ведьмой. А ведь где-то там была и Ксюня.

Я вновь подергалась, надеясь высвободить руки, когда сфера внезапно угасла., а вокруг вспыхнуло пламя, хотя бы отчасти приоткрывая тайну моего местонахождения. Атмосферное это было местечко, нечего сказать.

Огромная пещера из разновеликих черепов. Свод поддерживали стоящие кругом каменные истуканы высотой в три человеческих роста, в которых легко узнавались Черные боги Убежища. У подножия каждого в медной чаше плясали языки алого пламени. Казалось, по стенам и камню льется кровь, а может, так оно и было, потому что воздух здесь имел специфический "аромат". И я была в центре этого жуткого круга, лишенная возможности пошевелиться. Вывод напрашивался очевидный и неприятный.

Приноситься в жертву мне откровенно не хотелось.

Послышались шаги, и появился беловолосый жрец, обвешанный бриллиантами, что праздничная елка мишурой. За ним гибкими тенями проскользнули Приближенные ведьмы и взяли меня в маленький круг – опустились на колени, а затем прижались ладонями к полу. Я обвела взглядом поднятые кверху попы, понимая, что с ними разговора не получится. Оставался только мальчишка. И пока я придумывала, с чего бы начать, он рассматривал меня с нескрываемым интересом, что было особенно неприятно, ведь я была голая. Но дело, кажется, было не в этом.

– Приветствую, госпожа! – Жрец изящно поклонился. – Меня зовут Кайлан. Как вы себя чувствуете? Вам холодно?

Я почему-то удержалась от прицельного плевка и обоснованной жалобы на условия содержания. Вряд ли бы с жертвой стали любезничать, а значит, стоило попытаться сыграть в эту игру вдвоем.

– Да, немного. – Я натурально поежилась.

– Мы немедленно это исправим. Принесите ожерелье и вина!

Две Приближенных встали и, пятясь задом и не поднимая глаз, исчезли. Кайлан продолжал пялиться на меня, как на диковинную невидаль. Глаза у него были ярко-голубые и детские. Сколько ему было-то? Восемнадцать, двадцать зим? Мелочь еще, а руки уже в крови, не то что по локоть, по плечи.

– Эм… а почему меня приковали к этой штуке? – спросила я.

– Небольшая мера предосторожности, – он фальшиво улыбнулся и развел руками. – Предыдущие… претендентки не отличались адекватностью. Вели себя излишне агрессивно, пытались нападать на моих наложниц, умоляли отпустить их или… прекратить страдания. Но мы-то здесь не занимаемся благотворительностью.

– И сколь же их было, этих… претенденток?

– Разве это важно? – приподнял белые ниточки бровей мальчишка. – Главное, что теперь вы с нами, госпожа, и на вас все закончится. Эти поиски и вечное ожидание так утомляют. Столько обрядов, столько самозванок, ошибок… Но вот вы явились к нам, чтобы озарить наши сердца надежной на скорое возрождение Великой Тьмы!

– Ага, как есть, – пробормотала я.

Последнее откровение ни в коем разе не отменяло вероятности кровопускания. Видали мы таких фанатиков. Сначала почести окажут, а потом ритуальным кинжальчиком под ребра ткнут. Я на всякий случай тоже оглядела Кайлана, но мальчишка, если не считать навешанных на него бусиков-колечек, был гол. Но ведь всего несколько минут назад я своими глазами видела фокус с появлением оружия из ниоткуда.

Вернулись Приближенные. Одна держала в руках подушечку из черного бархата, на которой лежал металлический ошейник с шипами внутрь, вторая – чашу из выбеленного человеческого черепа, в глазницы которого были вставлены крупные рубины. При здешнем освещение они казались сгустками живой крови. Я окончательно утвердилась в мысли, что чая с печеньками не будет.

– Последнее испытание, и я представлю вас Черной Богине. – Жрец принял из рук Приближенной череп и поднес к моим губам. – Выпейте, госпожа. Это поможет вам согреться и обрести силы.

– Что это? – Я подозрительно принюхалась к темному и густому на вид содержимому. Уж не взбитыми ли мозгами меня тут угощают? Ощутила прекрасный винный аромат, сквозь который недоразумением пробивалось нечто кровавое. Меня передернуло.

– Не противьтесь, – он настойчиво разъединил мои губы краем чаши, и я почувствовала сладковато-горькую жидкость во рту. – Это убережет вас. Пока вы просто человек, хрупкая оболочка, но очень скоро частица Тьмы, которая только что соединилась с вашим телом, пробудит в вас прекрасное сверхсильное существо. Вы приведете в этот мир величайшего из богов Тьмы!

Под его жаркий шепот я почувствовала, что глаза начинают вылезать из орбит. И не от удивления, от него у меня отпала челюсть, которую я успела поднять на положенное место до того, как внутренности сначала скрутило в ледяной жгут, а потом испепелило огнем. Хотелось кричать, выть, рычать, но из горла не вырвалось ни звука. Через секунду меня вывернуло наизнанку собственной кровью, а эта беловолосая мразь довольно кивала, любуясь моей агонией. В голове шумело, и слышался жуткий, замогильный смех. Я словно вновь оказалась на серой дороге у ямы с телами. И нечто преследовало меня, настигая, пронзая острыми, словно бритва когтями, раздирая на части, превращая в ничто, заставляя подчиниться. Кошмар оборвался, и моя голова бессильно упала на грудь. Стало холодно, очень холодно. А потом мои тело и сознание сделались чужими.

– Неужели опять?

Жесткие пальцы ухватились за женский подбородок, повертели голову, но отпустить не успели. Она ухватила жреца за руку, словно бешеная собачонка, мечтающая оторвать кусок побольше. Беловолосый взвизгнул, заорал, призывая на помощь Приближенных. Она поборолась с ведьмами из чистого упрямства, а потом брезгливо выплюнула наглую конечность и ухмыльнулась. Наблюдала, как мальчишка скачет на месте и машет ладонью со следами чужих зубов. Ей было забавно, силы возвращались, а посему она позволила себе даже посмеяться. Вот только кольца слегка мешали, но и с ними, пожалуй, можно справиться.

– Кайлан? – Раздался ледяной голос, и смех оборвался. Это ожила парящая рядом сфера.

Беловолосый перестал скулить и упал на колени, уткнувшись носом в пол. Ей немедленно хотелось пнуть точеный зад с симпатичной родинкой на копчике, но было не дотянуться.

– Ты уже преподнес ей чашу? Она выжила?

– Да, моя Богиня.

Сфера помолчала.

– Хорошо. Ложа скоро будет здесь. Я должен использовать ошейник.

Сфера погасла.

Жрец поднялся с колен, взял с подушечки "украшение" и расстегнул, опасливо заходя сбоку. Она многозначительно оскалилась и поцокотала зубками, извиваясь всем телом, чтобы выбраться из оков. Металл трещал и гудел, но пока не сдавался. Заговоренный, не иначе. Что-то сомкнулось на горле и впилось в кожу, обжигая болью, туго затянулось, мешая нормально дышать. Вниз потекло теплое, ароматное. Жрец подергал застежку и встал перед ней.

– Простите, госпожа, но это вынужденные меры. Проявите немного терпения.

– Ну вот еще, – фыркнула она и наконец высвободила правую руку, с наслаждением пошевелила затекшими пальцами. Оставалось освободить левую, чем она и занялась.

Жрец догадливо попятился назад, навстречу черному пламени, охватившему одну из статуй, и тут же рухнул на спину – споткнулся о мелкое горбатое обезьяноподобное существо, метнувшееся под ноги. Оно взвизгнуло-охнуло и подкатилось к столбу. На существе был ошейник с кольцом для поводка. Пунктик у них тут, что ли, на этих штуках?

А потом появилась она. Красавица, каких не найти среди смертных. Идеальная фигура, роскошные формы, оливковая кожа, завораживающей красоты лицо, в обрамлении черных, как сама Тьма, локонов под золотым венцом. Разрез на платье цвета свежей артериальной крови обнажал длинную стройную ножку в золотой туфельке, усыпанной драгоценными камнями.

Кайлан перестал изображать барахтающегося в гов… песках скарабея и пополз целовать струящийся по полу подол, причитая нечто невнятно-подобострастное. Красавица брезгливо переступила через беловолосого. Процокали по камням костяные шпильки, и она подошла к столбу. Долго и брезгливо разглядывала подвешенное женское тело. Изящный носик морщился, кривились пухлые губы, щурились черные глазки. В общем, на лице божества читалось полное разочарование.

– Кого вы мне опять подсунули? – Черная Богиня осмотрела пленницу со всех сторон и, по всей видимости, разочаровалась окончательно.

– Как заказывали, моя богиня, – пропищал обезьяныш. – За все время самая подходящая кандидатура. Я ощущаю в ней присутствие Тьмы!

– В этой-то? – приподняла идеальную бровь Многоликая и задумчиво коснулась пальчиком пухлых губ. – Возможно, ты и прав, раб, хотя ничего особенного я не вижу. Обычная девка, каких до нее были тысячи. Почему именно она?

Богиня вдруг наклонилась и лизнула ее в лицо раздвоенным, как у змеи, языком, оставив липкий ледяной след. Облизнулась, смакуя вкус.

– Да, что-то ощущается. Посмотрим, что она скажет, когда все соберутся. Ты уже пробовал активировать ошейник? – Ответа не последовало. Многоликая отвернулась. – Кайлан?! Я задала тебе вопрос.

Беловолосый старался ответить, как мог: размахивал руками и строил рожи, пока за спиной божества ему мило улыбалась она, разминая уже обе руки. Забавная такая миниатюра, но хорошего помаленьку.

– Что…

– Ошейник, – пролаял Кайлан, хватаясь за горло, – не подействовал!

Обезьяныш тоже запищал, дергая богиню за край разреза.

Поздно.

– Слышь, подруга, я не люблю, когда меня лижут без разрешения.

Вытянувшееся лицо Черной Богини доставило ей истинное удовольствие. Жаль только, что длилось оно недолго. Она вонзила когти в грудь Многоликой и сорвала с нее очеловеченную личину. Так-то лучше, и главное, намного правдивее.

Морщинистая рогатая старуха в роскошной золотой короне, с дюжиной костлявых рук, шестью обвисшими грудями под ожерельем из детских черепов и мордашкой злобной обезьянки яростно зашипела, выкатывая желтые змеиные глаза с вертикальными зрачками. Она ухмыльнулась и схватила бабушку за горло. Слегка придушила.

– Так-то лучше, а то вырядилась, сама на себя не похожа. Ты, что ли, та древняя кровожадная шлюха, что посмела обратиться к самой Тьме? Отвечай, когда тебя спрашивают!

Для пущего эффекта она потрясла старуху, словно мешок с горохом, и та еще сильнее выпучила желтые глаза.

– Я Черная Богиня-Матерь, – просипела Многоликая. – Повинуйся мне, Гончая Тьмы, или я прикажу покончить с тобой…

– Серьезно? Уж не с помощью ли этой шипастой цацки? Сказал же тебе человек, что эта штука не работает.

Ошейник полетел на пол. Старуха сглотнула сдавленным горлом, и ее желтые глаза осветились пониманием и ужасом. Она же освободилась окончательно и деликатно отпихнула ножкой обломки железных обручей. Оглянулась посмотреть, к чему была прикована. Камень. Цилиндрический. С набалдашником сверху. Неприличные ассоциации напросились сами собой. Она провела рядом с этим х… этой штукой столько времени?!

– И чего, я извиняюсь, вы хотели добиться с помощью этого? Думаете, я стану сговорчивее, узнав, что меня призвали какие-то извращенцы?! Да я вас самих сейчас по очереди этим камнем так…

Она не договорила. Истуканы один за другим окутались черным пламенем и исторгли из себя бесформенные сгустки материи, которые быстро обретали человекообразные формы со всевозможными отклонениями в сторону отдельных элементов животного мира: голов, хвостов, крыльев, рогов, копыт и прочей чешуи. Добавить к этому обезьянью старуху, и получился такой божественный зоопарк, что нечто внутри девушки ошалело. Никогда она так не смеялась, честное слово. До колик в животе и боли в ребрах. Переждав ее истерику, вперед выдвинулся двухметровый накаченный мужик с бронзовой кожей и ослиной головой.

– Обитающие во Тьме приветствуют тебя, Посланник!

Он сложил руки на груди и опустился на одно колено. Остальные зверушки последовали его примеру.

– Мы боги этого мира. Меня зовут Сет. Я буду говорить от имени остальных. Станешь ли ты внимать мне, Посланник?

– Ну, допустим, – пожала она чужими плечами. – Говори, зачем меня призвали?

Сет поднял голову.

– Отпусти нашу сестру. Она усвоила урок.

Многоликая закивала. Посланник ухмыльнулась. Зверушки начинали с того, что хотели лишить ее козыря в виде возможного трупика сестрички, если кто-то из них рыпнется в ее сторону. Глупые-е. Ни в каком щите она не нуждалась, но пусть лучше думают, что смогут ее подчинить.

Она разжала пальцы. Многорукая старуха, перхая кровью, быстро уползла за спины товарищей. Обезьяныш последовал за ней, а вот жрец и ведьмы незаметно слиняли. Умные.

– Может, кого-то за ушком почесать? Или сразу будем говорить?

Сет поклонился в знак согласия и скормил ей красочную сказку о смене эпох, извечной борьбе добра со злом и надеждах последнего обрести бесконечное могущество посредством победы над врагом. Хороший план, прямо-таки редкой гениальности, если бы не одна малюсенькая загвоздка – не хватало полководца. Почесали боги маковки, порылись в мудрости древних, сиречь манускриптах, книжечках, скрижалях и… нашли. За тридевять миров, в темнице хладной за вечной печатью, скрывался тот, кому под силу было возглавить Черное воинство. Страшный-престрашный, зело могущественный. Но и тут все вышло не во славу богам. Темница есть, и печать на ней есть, а Ключа – нет. Ковыряли, ковыряли замочек, только поцарапали. Сели тогда боги рядком, звериные головы повесили, стали думу думать, книжки умные древние читать, да выискивать. И ведь нашли, зверушки эдакие. Ее. Да, на ключ она не тянула, формой не вышла, а вот нюхом… Лучше нее не сыскать. Не зря бабуля ее Гончей Тьмы приласкала. Ей тот Ключ искать, землю носом рыть да разыскивать. Настал черед Посланника опечалиться. Предстояло ей пойти незнамо куда, искать то, незнамо что. Правда, тут же ее обрадовали. Так уж звезды сошлись, что всем несказанно повезло. Легендарная отмычка оказалась ближе, чем могло ожидаться. Можно сказать, за порогом. Ищи, не хочу. Знать бы еще что, где и как. Об этом их умные книжки промолчали. Ей же предстояло разбираться самой.

– Итак, подведем итог. – Посланник кокетливо накрутила на палец чужую темную прядь и обвела зверушек взглядом. – С причинами моего появления здесь разобрались. Чего хотите – понятно. Тут наши цели совпадают. Мой господин непрочь прогуляться по новому миру, коль уж так настойчиво приглашают. Вопрос в том, что будет предложено взамен.

– Взамен? – переспросил Сет, оглянувшись назад.

– Да, какова будет плата? Или вы думали, что отделаетесь простым спасибо?

– Мы склоняем голову перед силой твоего господина, о, Посланник, но этот мир слишком мал, чтобы принять его величие, – процедил Сет. – Проложив вместе с нами путь во Тьму, он получит свой прежний мир, а мы – свой.

– Вот как, – прищурилась она. – Даруете ему его же темницу? Неслыханная щедрость.

Посланник посмотрела на ослиноголового парламентера, обвела взглядом остальных богов. Ошейник, который пытались на нее одеть, был красноречивее слов. По окончании партии ферзя ждала участь пешки. Можно было и сразу догадаться.

Она рассмеялась. Перед ней стояли глупцы, возомнившие себе, что могут управлять самой Тьмой, заставить служить себе, а потом отправить обратно в Ничто. Эти идиоты, начитавшись древних книжек, так и не удосужились прочесть между строк и понять, на что замахнулись. Поверили, что смогут управлять тем, у кого сотни имен, кому принадлежат тысячи миров, а уничтоженных и не счесть вовсе, тем, чья сила безмерна, тем, кто есть Конец всего сущего. За ошибки приходится платить. Но этот момент еще впереди, а пока они ей, пожалуй, пригодятся.

– Вы мне даже нравитесь. Сами суете голову в петлю, да еще с такой радостью, что хочется помочь. В любом случае большая темница точно лучше маленькой. Ну что, ударим по рукам и разбежимся?

– Не пытайся обмануть нас, Посланник, этот мир принадлежит нам. Каждый твой шаг будет известен нашим слугам. Не стоит создавать проблем. Поверь, вместе мы добьемся большего, чем ты одна против нас. Отыщи Ключ и освободи Немуана. Мы же позаботимся о том, чтобы проложить для него дорогу. И да воцарится Тьма!

Ага, не хватало только трибуны. И желания слушать.

– Ваши условия приняты. Что дальше? Будем дело делать или болтать?

Сет поднялся. Остальные последовали его примеру, возвращаясь в статуи.

– Мы отыщем тебя, когда все будет готово. Уже скоро, так что поторопись.

Ослиноголовый последним шагнул в статую и исчез. Она осталась одна в кровавой пещере из черепов.

Ей здесь даже нравилось. Совсем как дома, которого больше нет. Эол разрушила храм, где она жила, поклоняясь могуществу Немуана. Да что там храм, весь их мир. Могла ли она, обращенная в пепел, развеянный ветрами, мечтать возродиться вновь. Да еще и послужить господину, после того как не слишком-то верила в истинность собственной веры. Но теперь она здесь, в чужом мире, в роли Посланника. Гончая Тьмы, так ее здесь назвали. А что, неплохо. Она пойдет по следу и принесет им Тьму по имени Немуан. Скорее, чем они могли себе представить. Она чувствовала, что Ключ, с помощью которого они надеялись управлять Тьмой, был где-то рядом. Да и господин тоже. Его дух заставлял трепетать новое тело. Интересно, каким оно было?

Одна из чаш заменила Посланнику зеркало. Металл отразил бледное женское лицо, настолько изможденное, что трудно было понять, молодое оно или принадлежит старухе. М-да, не так она представляла себе триумфальное возрождение. Господин запросто мог подарить ей что-нибудь вроде личины кровожадной старухи. Впрочем, грех ей было жаловаться. Она снова жива и скоро станет могущественней Кимет, жрицы храма, при котором жила. Тогда уж она выберет себе любую внешность, а пока нужно улучшить эту, а заодно и пополнить силы.

Гончая Тьмы отбросила импровизированное зеркало и сладко потянулась, наслаждаясь жизнью. Если здешние мужчины хотя бы отчасти так же хороши, как тот беловолосый мальчишка, ей будет жаль, если Ключ отыщется слишком быстро. Но для начала нужно найти выход. Кажется, это где-то там?

Они появились внезапно. Посланник оказалась в кругу десятка высоких и крепких мужчин в черных доспехах. Не все красавцы, но выправка и стать присущи каждому. И сила. Очень много силы. Она заставляла волоски на теле шевелиться.

– Привет, мальчики. Это Сет вас послал?

Мальчики молчали и совершали ручками пассы, которые гипнотизировали. Как-то ей оно сразу не понравилось, но было поздно. Ее схватили за руки и плечи. Жесткие пальцы причиняли новому телу боль и сопротивляться было невозможно. Слишком мало прошло после воскрешения, и она была слаба. А в лицо уже летел кулак с пылающим кольцом, от которого, так и веяло жаром и ужасом.

Удар был такой силы, что голова Посланника будто взорвалась и все вокруг исчезло, сожженное болью. Гончая Тьмы перестала существовать.

Обнаженное женское тело осело вниз. Его тут же подняли, обернули тончайшей золотой фольгой, чтобы согреть, и поместили в хрустальный ящик, напоминающий гроб. В нем оно весьма органично смотрелось, потому что отказывалось подавать признаки жизни. Наложенная печать звездой полыхала на лбу, отбивая охоту прикасаться к телу на чисто интуитивном уровне, но убедиться было необходимо.

Дорел согнулся над камерой и проверил реакцию зрачков на свет. Меньше всего ему хотелось докладывать начальству, что от страха он налажал, как новобранец – переборщил с Печатью блокировки и прикончил вселившуюся в объект дрянь, а заодно и ее саму.

– Оно живое, кэп? – спросил Раду.

Вот и он хотел бы знать. Зрачки слабо, но дернулись. Дорел понял смысл выражения “отлегло от задницы”. Надолго ли? Светящаяся точка в центре лба уже очертилась черной каймой. Слишком быстро.

– Пока все в норме. – Он захлопнул крышку камеры и дал знак парням, чтобы открывали портал. Камера поднялась в воздух и медленно поплыла к светящейся арке. – Поторапливайтесь! Необходимо как можно скорее переправить ее к Белладонне!

Боевые маги, каждый из которых мог в одиночку выстоять против взбешенного дракона, разом вздрогнули. Никому не хотелось в случае провала угодить в качестве подопытного к девчонке в очках на пол лица и белом халатике. В жуткой пещере явственно прозвучал отзвук надеваемых резиновых перчаток. Грохот ботинок по каменному полу слаженно ускорился. В тайном храме остались только двое.

– Заряды?

Раду ухмыльнулся, что у него всегда означало полную готовность.

– Через пол минуты так рванет, что ни черепушки не останется. Ложа исчезнет навсегда.

– Ну, и чему ты радуешься? Мы такую кашу сейчас заварим, что мало никому не покажется. Пошли, Белладонна ждет.

– Уж лучше я тут останусь, – проворчал боевик, в последний раз запуская с браслета на запястье проверочный импульс. – До взрыва пять секунд.

– Иди первым. Я должен быть уверен, что храм уничтожен.

– Но…

– Это приказ. Пошел!

Раду скорчил недовольную гримасу и шагнул в портал. Дорел убедился, что остался один, и достал из нагрудного кармана медальон на кожаном шнурке, бросил на пол. Маленькая такая "хлебная крошка", которую найдут те, кому нужно. Огромный огненный шар вспух и распался в дальнем конце пещеры, запуская цепную реакцию. Первым пал Сет и потянул за собой остальных. Золотое пламя смешалось с черным, воздух пропитался болью и ужасом, вопли погибающих богов смешались с грохотом падающий древних статуй. Портал закрылся. За мгновение до того, как Ложа Обитающих во Тьме навсегда исчезла под грудой камней.

Глава 16. Старые “друзья”

Как там говорят, утро добрым не бывает? Это было отвратительным.

Ветер мел острые, словно осколки стекла, крупицы ледяной крошки, и она толстой коркой оседала на воротниках курток и пальто. Собравшиеся у желтой заградительной ленты журналисты, полицейские и испуганные зеваки, кутались в шарфы и углублялись в капюшоны, будто загипнотизированные открывающимся видом.

Все, что осталось от пирамиды "Йотун Холл" с бешеной скоростью вращалось в гигантской воронке из обломков хрусталя и бетона. Под ней пылал ад глубиной в сто подземных этажей. Порода светилась расплавленным золотом, окрашивая все вокруг в оттенки летнего заката. У воронки парили инквизиторы, и в подобном контексте напоминали стаю чаек.

Машины городских служб окружили место взрыва тройным кольцом, и подобраться к наспех разбитой палатке с надписью "ШТАБ" было невозможно. Еще больше мешало четвертое кольцо из журналистов, которым привалила несказанная сенсация, будто кому-то в их свихнувшемся мире еще было дело до последних новостей. Дэлан плюнул на приличия, взобрался на ближайшую машину скорой помощи и по крышам соседних машин направился к штабу. Остановился у первого кольца оцепления, чтобы осмотреться.

Квартал представлял собой жалкое зрелище. Ни единого целого здания. Все либо разрушено до основания, либо восстановлению не подлежит. От парков и аллей остались черные полосы, которые быстро исчезали под снегом. “Йотун Холл” смело с лица Убежища, а вместе с ним и все то, за что он так упорно боролся все эти годы. Если бы он так и не нашел Рубиновую Кобру, его бы ждало великое разочарование. Поэтому ужасающее зрелище не оказало на Дэлана особенного действия. А может, он просто устал.

Вампир спрыгнул на землю и, огибая стоящих по периметру инквизиторов и полицейских, вошел в палатку. А там было не протолкнуться. Представители полиции, медиков, пожарных и инквизиции склонились над объемной проекцией дыры в земле и вертящейся сверху воронки, изредка переглядываясь с хмурыми лицами. Явно не знали, что и предпринять. И с появлением бывшего главы КВМБ окончательно впали в ступор.

– Дэ Аншэри?! Вы же в отставке!

Неважно, кто сказал это вслух, на всех лицах читалось знакомое: у кого-то недоумение, у кого-то – неприязнь. Привычная картина.

– А он сам себя вернул, – заметил один из инквизиторов. – Похвальное стремление в такой час. Зарабатываете баллы перед Трибуналом?

– Я исполняю свой долг перед Убежищем. Но, если вы, магистр Иданэл, готовы взять на себя ответственность за принятие необходимых решений, я немедленно подчинюсь вашему приказу.

– Никто из нас не имеет таких полномочий. И вы, дэ Аншэри, тоже. До приказа генерал-магистра дэ Гаркхата никаких действий предпринимать не велено.

– Генерал-магистра дэ Гаркхата? – прищурился Дэлан.

Иданэл самодовольно осклабился.

– На загородную резиденцию генерал-магистра напали неизвестные. Силы были неравны, и охрана не выстояла. Господин Готта и его… семья были повешены в саду на ветвях деревьев. Учитывая сложившуюся в городе обстановку и отсутствие связи с Центральным Управлением, Совет инквизиторов принял решение назначить господина дэ Гаркхата временно исполняющим обязанности генерал-магистра.

Представители городских служб, не сговариваясь, посмотрели на вампира.

– Я поздравлю Калана с получением трона, как только он появится здесь, как и подобает магистру Инквизиции. А пока готов выслушать любого, кто способен выступить по существу. Вы готовы, магистр Иданэл?

Он склонился над проекцией, не дожидаясь ответа. Дыра в земле расширялась на глазах, воронка набирала обороты. Промедление могло дорогого стоить.

– Любые заявления до получения последних данных не обоснованы, – процедил Иданэл.

– Хорошо, магистр, я вас понял. Послушаем тех, кто не стесняется думать собственной головой. Докладываем по одному, четко и по существу. Вы. – Дэлан кивнул представителю спасательной службы.

– На момент взрыва в здании агентства находились около сотни человек. В основном обслуживающий и технический персонал, но списки еще уточняются.

– Выжившие? – спросил Дэлан. Как и ожидалось, спасатель отрицательно замотал головой.

– Мы первым делом отрубили коммуникации и подачу энергии из резервного энергохранилища, а потом занялись осмотром разрушений вокруг. Пострадавших много, но меньше, чем могло быть, рвани Врата в мирное время. Воронка нестабильна, и я был вынужден отдать приказ прекратить спасательные операции до полной стабилизации поля. Грунт ослаб и дает глубокие трещины. Высока вероятность обрушения сводов пещеры. Если магическое поле вокруг воронки не стабилизировать прямо сейчас, возможен еще один взрыв, способный повредить участок земной коры.

– Ваши предложения?

– Расширить оцепление до десяти кварталов от нынешнего и организовать эвакуацию населения до полной стабилизации поврежденного участка. Мы сделаем все от нас зависящее, но остальное за Управлением.

Дэлан кивнул и повернулся к полицейскому:

– Обеспечить сопровождение эвакуации. Прессу убрать. Нагнетание паники ни к чему.

– Но как же… – заикнулся полицейский. – Они же завтра нас так обгадят…

– Сейчас вас должно волновать только обеспечение безопасности. Войну с прессой оставьте пресс-службе Управления. И предупредите своих, чтоб лишний раз не болтали. – Все понимающе закивали. – Теперь вы. – Представитель пожарных подобрался. – Уменьшить концентрацию техники вокруг. Рассредоточиться в пределах новых границ оцепления. То же касается и медицинских служб. Здесь уже спасать некого. Вы будете нужнее во время эвакуации. Свободны.

Народ с облегчением бросился исполнять приказ. Завыли сирены. В палатке остались только инквизиторы.

– А вам что, особые приказания требуются, Иданэл? Спасателям пригодится любая помощь.

– Я не намерен подчиняться вам!

– Воля ваша. Желаете отсидеться здесь – пожалуйста. Заодно подсчитаете заработанные мною баллы.

Иданэл скрипнул зубами.

– Скоро прибудет нарочный генерал-магистра. Я буду снаружи.

Он вылетел из палатки, умудрившись хлопнуть мягкими створками. За ним ушли остальные. Дэлан хмыкнул и оперся руками о стол с проекцией. Воронка росла, как на дрожжах. Помехи на картинке отражали явную нестабильность магического поля. Что же там случилось этой ночью, и как это разгребать?

Да сущие пустяки! Расставить сотню маячков вокруг и установить точку опоры стабилизирующей сетки в центре торнадо из бетона. Кто на такое отважится? Это же верная смерть. Но вопрос был не в этом. Чего стоили отдельные жизни против миллионов спасенных, вот о чем стоило подумать. И какова была цена его собственной.

Шлепки подошв по подтаявшему внутри палатки снегу вывели вампира из тяжелой задумчивости. Старший его личного десятка выглядел потрепанным. Боевые доспехи были покрыты грязью и вмятинами.

– Кое-кому сильно не понравилось, что вы с нами, – заметил он. – Иданэл рвет и мечет, того и гляди – начнет блевать желчью.

– Где ты был? – спросил Дэлан, не желая развивать тему. Сейчас было не до этого.

– Ползал по краю воронки. Такое чувство, что заглянул в саму Адскую Бездну. Жуть, волосы дыбом встают.

– Докладывай по существу.

– Так я ж и говорю. – Вольц почесал ухо, что означало прослушку, и кивнул на выход.

Скрываясь за машинами оцепления и метелью, они дошли до руин некогда лучшего в городе торгового центра – границы с воронкой. Дальше начиналась бетонная круговерть. Десяток приветствовал его довольными рожами.

– Дальше иди в таком виде небезопасно. Призывать магические доспехи не советую, обломки реагируют на них, как быки на красную тряпку.

Двое боевиков притащили старую рыцарскую амуницию и быстро надели на Дэлана.

– Вы что, музей ограбили?

– Устав разрешает экспроприацию городского имущества в случае необходимости, – ухмыльнулся боевик. – Идемте!

Он ловко поднырнул под пронесшийся сверху кусок бетона с торчащей в разные стороны арматурой. Дэлан последовал за ним.

Вблизи воронка впечатляла еще сильнее. Особенно дыра под ней, пылающая расплавленной плазмой. Вращение обломков поднимало настолько сильный ветер, что передвигаться удавалось только благодаря веревке между остовами разрушенных зданий, за которыми скрывались инквизиторы. Обломки поменьше, захваченные внешними слоями поля, со свистом носились по воздуху.

Наконец они добрели до широкой трещины в земле, в которую Вольц нырнул, как к себе домой, и поманил за собой вампира. Внизу оказался заваленный с одного конца тоннель метро. В неверном свете обыкновенной керосиновой лампы сверху сыпались пыль и камни. Ее тусклого света едва хватало, чтобы различить силуэты штурмовиков.

– Они где-то там. – Он указал на трещину в стене тоннеля. – Судя по карте, за стеной параллельная ветка метро. Ее изрядно разрушило, но пустот хватает. Они могут быть где угодно. Точно определить не удается. Поле разрушает пульсары на раз.

– Как выходят на связь?

– Орут благим матом в рупор.

С потолка посыпалось. Тоннель загудел.

– Это ветер задувает в вентиляцию, но задерживаться здесь не хотелось бы. Кто знает, насколько все повреждено.

– Эй, козлы, привели упырька? – раздалось из трещины. – А то ведь у меня терпение не резиновое. Один пальчик уже соскочил с Пожирателя магии! Вдруг в дырочку уроню!

Вольц выругался и сплюнул.

– Там есть выход к воронке? – спросил Дэлан.

– Да их бы там уже зажарило! Мы в километре от нее, а уже дышать нечем. – Под его пристальным взглядом штурмовик кивнул. – Все возможно. Тоннель мог обвалиться не полностью.

– Дайте мегафон. – Он поднес раструб к губам. – Говорит Дэланакар дэ Аншэри. Чего вы хотите?

– О, да неужели это и в самом деле ты? – послышалось из трещины. – Чего мы хотим?! Ты-то дураком не прикидывайся. Отдай свою ведьму, упырь! Посланник принадлежит нам!

Вампир скрипнул клыками.

– Эта женщина под стражей Инквизиции. Я не распоряжаюсь ее судьбой.

– Ха-ха-ха! Да ты уже распорядился ее судьбой, когда посмел выродиться на этот свет!

– Как это понимать?

– А как хочешь, так и понимай. Если через пять минут ее здесь не будет, я сброшу Пожиратель в ямку, и привет!

– Неужели эта женщина стоит ваших жизней?

– А мы неубиваемые! Ты еще не понял? Нельзя убить то, что давно мертво. А вот ваш уютный мирок мы отправим в Преисподнюю. Нам нечего терять! Решай: ведьма или еще один мертвый мир?

– Почему я должен вам верить?

– А тебе еще и доказательства подавай?! Ну ты и наглец, упырек! Щас я тебя порадую!

Все вокруг задрожало и загудело. Трещина, через которую велись переговоры, поползла в стороны, расширяясь. Сверху обрушились куски бетона. Сквозь новые трещины было слышно, что наверху происходит нечто страшное.

– Думаю, надо искать проход! Первый, шестой за мной! Третий, седьмой останетесь с инквизитором!

– Это верная смерть! Вас завалит обломками!

– Мы не можем больше ждать! Оставайтесь здесь…

– Нет! Как только поле успокоится, я попробую их отвлечь!

Вольц поднял руку, останавливая штурмовиков.

– Я знаю, что не имею права вас спрашивать, но я и мои парни должны знать, ради чего мы будем погибать! С чего им далась какая-то баба?

Если бы он сам знал.

– У меня нет ответа на этот вопрос. Так что нам всем предстоит утешиться мыслью, что мы умрем, защищая Бьёрсгард и Убежище!

Наконец гул и грохот наверху понемногу утихли.

– Ну что, упырек, понравилась тебе наша маленькая презентация?! – донеслось из расширившийся втрое трещины.

– Впечатляет! – ответил инквизитор. – Я вам верю. Но мне нужно больше времени, чтобы доставить ее сюда.

– Хорошо! Даю тебе шесть минут!

– Ваше требование не конструктивно. Инквизиция готова выдать Посланника, но прошу хотя бы полчаса. Если вам так нужна ее голова, почему бы не подождать еще немного? Можем даже отрезать ей голову и преподнести вам на подносе! Только подождите!

– Вот, как ты запел, красавчик! Ладно, меня устроит ее голова, но с одним условием! Ты сам отрежешь ей башку, чтобы я это видел. Сможешь, упырек?

– Смогу.

– А вот ни хрена ты не сможешь, и мне самому придется все делать! Но ты, я погляжу, меня за идиота принимаешь? Время тянешь, чтобы твои псы успели нас грохнуть. Ничего не выйдет. Мы хорошо спрятались. Но так уж и быть, даю тебе двадцать минут.

Больше из трещины не донеслось ни звука.

– У нас есть двадцать минут, чтобы обезвредить этих ублюдков.

– Вообще-то, может хватить и десяти. Судя по силе звука, тоннель свободен от обломков. Там есть несколько служебных помещений.

– Дайте мне оружие. – Через секунду в руке Дэлана оказался служебный дигл. Вампир проверил обойму и кивнул.

Стена обвалилась почти бесшумно, и штурмовики исчезли в провале один за другим. Он нырнул туда последним.

В этом тоннеле было по-настоящему темно. Лампа желтым пятном плыла впереди отряда, исключительно благодаря природным способностям одного из парней к телекинезу. Вольц сверился со старой потрепанной картой.

– Первое помещение через десять метров. Потушить свет. Я первый, затем Киран и Бьерн.

Но за выбитой так же бесшумно дверью оказалось пусто. Они вернулись на рельсы и двинулись дальше. Неожиданно первый сделал предупреждающий знак, и отряд остановился.

– Есть постороннее движение.

– Всем приготовиться!

Полыхнувший в непроглядной темноте тоннеля свет, ослепил их. На миг Дэлан потерял ориентацию, сбился с темпа и был вынужден остановиться. Далеко впереди слышались выстрелы и брань. Стены тоннеля загудели, сминаясь под тяжестью обломков обвалившегося свода. Через секунду его сознание раскололось на две сверкающие части и покрылось тьмой.

Комнатушка, примыкающая к допросной камере, была маленькая и душная, выкрашенная в серый безликий цвет. Лампа на потолке не горела, зато светилось широкое – во всю стену, окно в соседнее помещение, которое по ту сторону выглядело монолитной зеркальной стеной. У окна стояли двое: генерал-магистр Каланакар дэ Гаркхат и бывший следователь ОКДУ Адриан Тельгор, которого всего несколько часов назад отпустили из психиатрического отделения. Отныне он занимал должность старшего дознавателя Управления. Взгляды обоих были прикованы к допросной, где на узкой металлической кушетке лежала обнаженная девушка, настолько неподвижная, что казалась мертвой. Только смотрели они по-разному. Вампир выглядел скучающим, потому как ожидал большего, а полукровка Тельгор боролся с подступающей к… горлу страстью.

Портал за их спинами открылся бесшумно и пропустил в комнату третьего в черном плаще, чье лицо скрывалось в глубине капюшона. Вслед за ним ворвался стылый промозглый ветер. Инквизиторы обернулись и тут же склонились в приветствии. Им не ответили. Прибывший подошел к окну, привычно скрывая руки в рукавах, отчего стал похож на жуткого монаха.

– Ее доставили два часа назад, – сказал новый генерал-магистр. – С тех пор в себя не приходила. Ваша Печать действует, Мастер. Посланник под полным нашим… э… вашим контролем. Она не сможет ничего сделать, пока вы не прикажете ей.

Капюшон качнулся.

– Все готово?

– Д-да, маячок активирован, – запнувшись от волнения, ответил старший дознаватель. – Осталось направить ее дальше.

– Ее направляет сама Судьба, мы лишь открываем для нее удобные для нас Пути. Эта женщина бесценна для Убежища.

– Мы понимаем, Мастер.

– Понимаете, разве? Тогда почему Ложа Обитающих во Тьме нашла ее раньше нас?

В комнатушке похолодало до морозного дыхания. Инквизиторы почувствовали на шеях ледяные пальцы. При желании, их могли задушить даже без рук, если бы девушка в камере не издала слабый стон, подавая первые признаки жизни. Их отпустили, но никто не рискнул хотя бы выдохнуть.

– С этой минуты она будет под круглосуточным наблюдением. Совет должен знать о каждом ее шаге. И позаботьтесь о вампире. Страж должен покинуть город в назначенное время.

– Но почему он, Мастер? Во мне тоже течет кровь Владык Золотых Островов!

– Слепая Йонка назвала его имя, а не твое, брат Каланакар. Смирись и служи Совету.

Дэ Гаркхат попытался заглянуть в темноту капюшона, но тут же ощутил жгучее желание вогнать осиновый кол самому себе в зад и потому поспешил склонить голову.

– Вы знаете, что делать дальше. И не заставляйте меня думать, что Совет в вас ошибся.

Инквизиторов обдало нестерпимой стужей, и портал закрылся, поглотив фигуру в плаще. Тельгор рискнул посмотреть на вампира, потирающего горло, и оттянул воротничок кителя. По его спине тонкой струйкой бежал холодный пот.

– Чего уставился, недомерок?! Она очнулась. Нужно подогреть ее и спровадить из Бьёрсгарда. Поедешь с ней, убедишься, что уехала.

– Я немедленно займусь этим, – отчеканил новый старший дознаватель.

– Отставить! – рявкнул дэ Гаркхат и поправил мантию генерал-магистра. – Сначала Стурла закончит. И смотри, не облажайся.

Калан вышел, хлопнув дверью. Он был в бешенстве, но идя к лифту, который должен был поднять его в кабинет генерал-магистра, взял себя в руки и отдал приказ секретарю пригласить туда же Елисара Ардэ. Этот был такой же идиот, как и дэ Аншэри, упертый и безмозглый, настолько, что этот разговор мог отбить ему аппетит.

Вампир зашел в лифт, дождался закрытия дверей и позволил себе довольную ухмылку. Предвкушал, как собьет с шефа ОКДУ спесь. Обрушение Врат его пока не заботило.

Глава 17. Златый на удачу

Очнулась лежа. Ноги раскинуты, руки болтаются, голова свешивается на бок. Шея затекла, что и стало причиной пробуждения. Во рту погано, в голове туман. Котел с зельем и Ксюню, исчезающую в вихре перемещения, я еще помнила, а вот что было после – вообще никак.

Я стащила себя с койки и не сразу сообразила, откуда взялось сразу четыре абсолютно голых меня. И только потом поняла, что отражаюсь в зеркальных стенах большой комнаты без двери, зато на стыке стен и потолка поблескивали серебристые искры магической защиты. Это наводило на мысль, что стены эти наверняка прозрачные, и с той стороны за мной также наверняка наблюдают. Знать бы еще кто.

Я обхватила себя руками, ибо без одежды было неуютно и противно, и побродила из угла в угол. Колупнула стыки стен и не нашла ни единой щелочки. Полюбовалась на себя в близи. Ничего нового не увидела, кроме, пожалуй, трех тонких шрамов сбоку от болтов и круглого синяка на лбу. По форме и рисунку он здорово напоминал отпечаток кольца. Все те же татуировки, все те же шрамы… и никаких следов от укусов. При случае повыдираю дэ Аншэри клыки. Да будет ли он, тот случай. Пока у меня были большие сомнения.

А дверь здесь все-таки была. Мерцающий прямоугольник, такой узкий, что протиснуться в него можно было только боком. Что и сделал вошедший. Инквизитор, незнакомый. Черная форма с иголочки, в руках желтая папка и какая-то одежда. Лицо выразительное, словно подошва натертого до блеска сапога, стеклянные глаза. Вот так приплыли.

– Оденьтесь. – Он бросил одежду на койку и сел с другого края. Раскрыл папку и потерял ко мне всякий интерес.

Я быстро натянула белую майку и темные спортивные брюки. Не тюремная роба и то хорошо, но и это пока ничего не значило.

– Встаньте там. – Инквизитор кивнул на дальний от себя угол. – Руки держите так, чтобы я их видел.

– Сначала скажите, где я и что вам нужно.

Он и бровью не повел, а меня снесло с места и впечатало в обозначенный угол. Я охнула, сползла вниз и поняла, что отбила себе все, что выступало сзади.

– Встаньте.

– И не подумаю, – огрызнулась я.

Руки взметнулись вверх по стене, утянув за собой тело. Он подвесил меня на моих же запястьях.

– Я дам вам совет, который убережет вас от лишних травм. Уясните сразу: в этой комнате только я решаю, что вы будете, а чего не будете делать. От вас потребуются ответы "да" или "нет". О необходимости развернутого повествования я вас предупрежу. В этом случае прошу отвечать коротко и по существу. Говорите только правду. Будете лгать – я пойму. Любое ваше неповиновение будет наказано. Вам ясно?

– Куда уж яснее, – буркнула я.

Инквизитор прошелся по мне пустым взглядом.

– Меня предупредили, что вы можете быть… упрямой. Видимо, меня вы тоже не услышали. Или не захотели услышать. Это первое предупреждение.

На запястьях вздулись багровые рубцы ожога. Я зашипела от боли.

– Теперь вы меня услышали?

– Да!

– В таком случае мы можем начинать. Запись нашей беседы будет передана Квалификаторам Управления для всестороннего анализа. – Он посмотрел на часы на запястье. – Запись начата в восемь пятьдесят шесть утра. Допрос ведет дознаватель Хенрик Стурла, номер инквизиторского значка шестьдесят восемь семьдесят четыре. Допрашиваемая Виринея Колючкина, темная ведьма. Инкриминируется преступное пренебрежение безопасностью Убежища в корыстных целях, повлекшее за собой причинение ущерба магической оболочке Бьёрсгарда, а также принадлежность к группировке Несущих Смерть. Сейчас я зачитаю подозреваемой ее права, после чего мы продолжим.

Инквизитор что-то бубнил, а я думала о том, что меня сдали. Кто? Мика, дэ Аншэри? Зачем тогда весь этот спектакль? И причем здесь магическая оболочка Бьёрсгарда?

– Назовите свое имя.

– Виринея Колючкина, – выплюнула я.

– Вы магистр темной магии, имеете очень черный диплом по зельеварению и второй очень черный диплом по технологии создания магических артефактов?

– Да.

– Настоящее место работы?

– Агентство "Йотун Холл". Младший инженер отдела разработки охранно-поисковых заклинаний, артефактов и экспериментального зельеварения.

– В чем заключалась ваша работа?

– В разработке активирующих зелий нового поколения, способных увеличить пропускную способность Врат агентства.

– Расскажите подробнее.

– Это коммерческая тайна.

– Для Инквизиции не существует такого понятия. Что вы делали на своем рабочем месте?

– Создавала формулы зелий. После этого относила листик в экспериментальную лабораторию, получала готовый продукт и отправлялась посмотреть, сработает или нет.

– То есть вы подтверждаете, что знакомы с алгоритмом запуска Врат?

– А вы как думаете?

– Да или нет?

Запястье обожгло гораздо сильнее, чем в первый раз. Я практически ощутила, как на запястьях вздуваются волдыри.

– Да! Я знаю, как запускать Врата!

Инквизитор кивнул, достал из кармана ручку и сделал пометку на полях чистого листа.

– Это принадлежало вам?

Перед лицом возник стандартный бланк для записи формул, но забрызганный кровью. В верхнем левом углу сияла эмблема "Йотун Холл". В переплетении рун я узнала ту самую формулу, которая загадочным образом исчезла с моего рабочего стола.

– Да, но…

– Хорошо, – оборвали меня, делая очередную пометку на листке. – Это ваш почерк?

– Да, это мой почерк.

– То есть вы подтверждаете, что разработали эту формулу?

– Нет.

Дознаватель посмотрел на меня по-новому. Листок с формулой улегся в папку.

– Но это ваш почерк?

– Мой, а формула не моя. Моя не была доработана. Я только начала расчеты, когда обнаружила фатальную ошибку. Но бланк исчез до того, как я все исправила.

– Но эта формула закончена. Кто, кроме вас, мог это сделать?

– Да кто угодно. Конечно, при условии, что у этого кого-то имелись знания в данной области.

– Но почерк ваш.

– У меня такое чувство, что вы забыли в каком мире живете, – вырвалось у меня. – Достаточно взять ручку из любого детского набора, чтобы получить сотню копий даже с ваших закорючек. Будете день искать десять отличий и ни одного не найдете.

– Советую следить за словами, не то я инкриминирую вам подделку документов.

– Ша, да зачем стесняться? Сразу спишите на меня половину нераскрытых дел Управления, меня ж все равно повесят. Только сначала я хочу знать, что мне все-таки шьют.

Инквизитор не поленился подняться и наотмашь смазал мне по губам. Удар был такой силы, что я ударилась затылком о стену. Из рассеченной губы на подбородок потекла кровь.

– О, тепленькая пошла, – фыркнула я, сплюнув на пол. Попала на идеально начищенный сапог. – Вам мама не говорила, что бить женщин нехорошо?

– Для меня любой преступник в этой камере лишен пола, – сказала дознаватель, внимательно рассматривая мое лицо.

Я широко улыбнулась, несмотря на боль в ране… и получила сильнейший удар кулаком в область солнечного сплетения. Была бы свободна, согнулась бы пополам, но на вдернутых кверху руках задыхаться и корчиться от боли было вообще не комильфо. Когда звездный туман перед глазами рассеялся, я увидела пред собой вереницу страшных кадров: разрушенные кварталы и бетонный смерч над пылающей дырой в земле.

– Что это? – прокашляла я.

– Врата Бьёрсгарда. Или вернее то, что от них осталось благодаря вам, Виринея. Или вы предпочитаете другое свое имя?

Я смолчала.

– Я могу называть вас Золотая Лоза. Или Рубиновая Кобра. Имя Виринея и личина простой темной ведьмы для такой, как вы, несколько простоваты. Не нужно удивленных глаз, Инквизиции все о вас известно. Мы следили за вами задолго до Дэланакара дэ Аншэри. – Дознаватель достал из кармана выточенную из драгоценного камня фигурку кобры. Расправленный капюшон змейки переливался на свету. – Таких у нас набралось на приличный сундучок, а эту мы забрали из его дома. Не очень-то вы баловали главу КВМБ своими автографами. И все-таки он вас нашел. Выследил, спутал кровавые планы Крестного Папочки, вынудив клан переключить внимание на другие способы обогащения. Однако вы отхватили кусок больший, чем смогли проглотить. Врата разрушены, Семья распалась. Отец мертв, брат погиб, а господин Бартлер, которого вы, возможно, считали своим другом, вряд ли вам поможет. Ему теперь выстраивать собственную империю, в которой для вас едва ли найдется место. Признайте, Виринея, это конец.

Стурла встал у стены, рассматривая свое отражение, а я думала. Рассчитывать на счастливый финал точно не приходилось. За мои "заслуги" перед Отечеством меня ждала казнь. И не просто – раз топориком, и готово, а пытки, долгие и страшные. Вот потом уже – да, мне отрубят голову, но только не ради избавления от страданий, а наоборот. Души, как известно, бессмертны, а Инквизиция знает, как отравить жизнь даже призраку. Но коль уж я не в пыточной, а здесь, значит, разговоры ведутся не просто так.

– Чего вы хотите?

– Облегчите душу. Суд учтет это при вынесении приговора. – Инквизитор посмотрел мне в глаза. – Взгляните на эти проекции.

Он убрал волосы с моего лица, чтобы не мешали рассматривать объемные изображения отрубленных голов. Отвратное зрелище, но не узнать давешнюю компанию под предводительством Тьерена было трудно.

– Вы узнаете кого-то из них?

– Впервые вижу.

В ту же секунду я получила удар по ребрам. Как раз по шрамам от болтов. Вот это было по-настоящему больно.

– Я предупреждал, Виринея, ложь не пойдет вам во благо. Вы узнали всех. Это Тьерен Сандер, студент Бьёрсгардской Академии Высшей магии, где вас неоднократно видели вместе.

Передо мной парадом пронеслись проекции. На всех были я и Тьерен в разных частях Академии, в том числе и в буфете за пирожками с чаем. Не хватало в коллекции только поцелуя на аллее. Я даже и не представляла себе, насколько часто мы пересекались за время моих курсов. Надо же, а ведь повсюду шпионы.

– А это Маргрит Борге, викарий Дэланакара дэ Аншэри. С ней вы тоже знакомы. Ее постигла та же участь, что и вашего друга. Как и Унни Иверс, вашу коллегу из "Йотун Холл".

Инквизитор показал очередную проекцию. В отрубленном состоянии женские головы сильно потеряли в красоте. Они-то тут причем?

– Ну и? – подняла я брови. – Хотите знать, кто их обезглавил? Так это точно не я.

– Мне нужна правда о том, как ваши записи оказались на месте обрушения Врат среди вещей госпожи Иверс, тело которой найдено вместе с телами Тьерена Сандера, Маргрит Борге и еще двух неустановленных лиц. Мы хотим знать, кто стоит за этими пятерыми и какое отношение к ним имеет глава КВМБ. Дать вам минуту на размышления?

Мда, уж лучше сразу пару дней. Вот зачем Тьерен полез к Вратам? Ну не мог же он не знать о последствиях. И почему Унни взялась доделывать мою формулу? Да еще так безграмотно. Не заметить такой грубой ошибки в расчетах могла только круглая идиотка. А дэ Аншэри… Похоже, кто-то в Управлении мечтает сковырнуть упыря с насиженного места, а под жернова угодила бедная я.

– Извините, конечно, но я совсем не понимаю, зачем меня сюда притащили, – прищурилась я. – Допустим, я – Рубинова Кобра. Хотите казнить, казните, но улик, подтверждающих мою связь с обрушением Врат, кроме бланка с бракованной формулой и факта сомнительного знакомства с Тьереном Сандером, у вас нет.

Дознаватель качнулся с носка на пятку и даже улыбнулся. Нехорошо так. Но бить не стал. Значит, будем говорить и договариваться.

– Достоверность любой улики зависит от того, кто и под каким углом на нее посмотрит, а казнить вас мы всегда успеем. Но что-то мне подсказывает, что вы захотите продлить себе жизнь.

Ну вот, так и знала. Сейчас начнутся торги, выиграть которые мне никто не даст. И продам я душу дьяволу за здорово живешь. С другой стороны, мне бы только спастись, а пообещать ради этого можно что угодно.

– Сделки я предпочитаю обсуждать в нормальном положении.

– Видите ли, Виринея, или Рубиновая Кобра, тут как вам больше нравится, вы, кажется, меня неправильно поняли. Никаких сделок не будет. Вы в руках Инквизиции, и вас все равно казнят, но только сначала вам предстоит кое-что для нас сделать.

Инквизитор вдруг застыл, к чему-то прислушиваясь, но в комнату не проникало ни единого постороннего звука.

– Хорошо, я сейчас буду, – сказал он. – Прошу извинить, но я вынужден вас покинуть.

– Ага, я пока здесь повешу, не волнуйтесь, – буркнула я.

– Не сомневаюсь.

Стурла ушел, а я пнула зеркало пятками в бессильной ярости. Однако почти сразу дверь снова открылась, пропуская кого-то внутрь. Но это был не дознаватель. По-змеиному желтые глаза посмотрели на меня с обожанием. Господин Тельгор сладострастно облизнулся и танцующей походкой направился ко мне, помахивая курткой и ботинками. Я как-то сразу пожалела, что почти обездвижена. Уж больно плотоядно он меня рассматривал.

– Дорогая, ты еще прекраснее, чем тот образ, что сохранился в моей памяти! Я мечтаю целовать твои ручки! Каждый пальчик, каждый ноготок, каждую родинку! Позволь же ничтожному рабу осуществить свою скромную мечту!

Я подобрала отпавшую челюсть, а эта инквизиторская мелочь начала подпрыгивать бешеным кузнечиком, пытаясь лобызнуть мои руки. Спустя минуту до него дошло, что можно и по-другому. Он меня освободил. Я плюхнулась на пятую точку и растерла запястья настолько интенсивно, насколько позволяли ожоги. Ввиду занятости вышеозначенных конечностей, ничтожный раб приложился к лодыжкам, словно изголодавшийся кобель к сахарным косточкам. Мое терпение лопнуло, когда он начал их вылизывать.

– Да отвали ты! – рявкнула я и врезала инквизитору в челюсть обслюнявленной ступней.

Тельгор отскочил, потирая ушибленное место. В желтых глазах немного прояснилось.

– Да, ты права, дорогая, сейчас не время и не место для нашей страсти. Ты должна довериться мне. Я пришел, чтобы увести тебя отсюда.

– Это шутка или проверка?

– Ну что ты, как можно? Собирайся, я уведу тебя отсюда, пока магистр Стурла не понял, что никто его никуда не вызывал.

– С чего это ты мне помогаешь?

– Скажем так, я привык заботиться о своих женщинах, чтобы там обо мне не говорили, – приосанился спасатель. Видимо, я должна была быть наслышана о его похождениях, а потому просто обязана проникнуться неземным счастьем от перепавшего мне внимания. – А нас с тобой свела сама судьба. Я давно искала такую, как ты. Сильную, смелую и прекрасную. Когда я возьму тебя, наша страсть будет подобна распустившемуся цветку. Его аромат изольется вокруг, освобождая нас от границ и предрассудков.

– Ладно-ладно, я пойду с тобой, только заткнись, – проворчала я. – Ботинки-то отдай.

Инквизитор подал мне обувь, наблюдая за тем, как я обуваюсь самыми щенячьими глазами.

– А можно я шнурочки затяну? – облизнулся он.

– Ага, потом как-нибудь, если захочешь, – пообещала я, проверяя шнуровку.

За куртку пришлось побороться и применить прием с ударом в горло, иначе этот обольститель никак не хотел понять, что руки нужно держать при себе.

– Ничего, так даже интереснее, нагуляем аппетит. – Прокашлявшись, Тельгор отворил комнату и поманил меня за собой. За порогом была еще одна комната, доверху набитая непонятными приборами и экранами. Снаружи, как я и предполагала, зеркала были прозрачными. Все-таки следили извращенцы, в блокнотики строчили, анализировали. Вот прямо сейчас двое в форме сидели за столами и пялились в мониторы.

– А…

– Сомнамбулистическое заклятие, – пожал плечами инквизитор, вытаскивая из корпуса одного из компов накопитель с записью и заменяя его своим. На экранах я снова оказалась в камере. – Когда очнутся, ничего не вспомнят. А мы уже будем далеко. Прошу.

Он вывел меня в узкий пустой коридор. Справа он заканчивался лифтом, слева – круглым люком с винтом, подсвеченным зеленой лампой.

– Об охране не беспокойся, ее здесь почти нет. Мы в подземной части Управления. Все этажи изолированы друг от друга титалиевыми переборками. По тревоге они опускаются, а в вентиляцию подается нервно-паралитический газ. Нам туда. Этот лифт ведет в канцелярию генерал-магистра, но выйдем мы немножко раньше.

Двери лифта распахнулись. Тельгор вошел первым и протянул ко мне руку.

– Прошу, дорогая, все будет хорошо. Мой человек в охране остановил запись в кабине, а наверху нас ждет машина.

Меня терзало смутное сомнение. Уж больно складно получалось. Наступал тот момент, когда стоило прислушаться к пресловутой женской интуиции, которая, как назло, решила объявить бойкот. Решение приходилось принимать на трезвую голову, а поскольку стоять здесь было еще глупее, чем не стоять, я выбрала второе.

Лифт плавно двинулся вверх. Он тоже был зеркальный. Это уже напрягало. В основном потому, что с моим отражением творилось нечто странное. Оно троилось, расплывалось и всячески рябило. Несколько раз мне привиделась стоящая за спиной тень. Но инквизитор никак не реагировал. Видимо, привиделось. Кто знает, чем меня накачали, прежде чем я очнулась здесь.

– Ты знаешь, что Управлению от меня нужно?

– А что мне будет за ответ?

Я недвусмысленно выставила вперед два пальца. Этот идиот перецеловал их по очереди. Тьфу!

– Те пятеро с отрубленными головами вершина айсберга. По некоторым особенно секретным сведениям за ними стоят очередные бешеные фанатики. Это на их совести первые два инцидента с Вратами. Их предводители умеют прятаться, да так, что Управлению до сих пор ничего о них неизвестно. Ну кроме того, что их интерес к тебе, моя курочка, не вызывает сомнений. И вряд ли они мечтают пригласить тебя на чай. Так что выбор невелик. Либо ты дружишь с Управлением против них, либо Управление тебя убирает, чтобы спутать врагу планы.

– Каким же образом сюда вписывается глава КВМБ?

– Да никаким, – проворчал инквизитор, прожигая меня ревнивым взглядом. – Он слишком больших размеров заноза в заднице, а связь его викария с террористами оказалась кстати, чтобы раз и навсегда от него избавиться. Осталось только подкрепить улики живыми показаниями. Например, одной прекрасной наемницы. Слишком уж рьяно этот кровосос занимался ее поисками. Настолько, что ведь мог и найти. И попасть под ее дурное влияние. Настолько дурное, что помог негодяям исполнить задуманное. Кстати, у тебя с ним ничего такого не было? Или было?

Он вперился в меня неприятным змеиным взглядом.

– Чего это такого? – прищурилась я. – Ты на что намекаешь, гремлин-переросток?

– Вообще-то, мой батюшка был из гоблинов, но вот с матушкиной стороны что-то такое было, да, – и не подумал обидеться Тельгор, придвигаясь поближе. – Но знаешь, это совсем неважно, дорогая, потому что, когда мы окажемся только вдвоем и я покажу тебе, что такое настоящий мужчина, ты позабудешь все, что было с тобой до нашей встречи. Поцелуй же меня, моя девочка, – он потянулся ко мне, выпятив губы кустиком. – Ну же, детка, тебе стоит быть посговорчивее. Без меня тебе отсюда не уйти.

Кажется, меня начинало тошнить. Оторвать бы ему башку прямо сейчас, да нельзя. Прав, пригодится еще. По крайней мере, до выхода из башни. Поэтому я наклонилась и чмокнула его в лоб, украдкой сплюнув.

– Ну, и что это было? Нет, так не пойдет. Если хочешь, чтобы я тебя спас, убеди меня. Ну, давай же, тебе понравится.

Он схватил меня за руки и потянул на себя. Ошибка, которая могла стоить мне много, потому что терпение мое оказалось не так велико, как хотелось бы.

Слегка дрогнув, лифт остановился. Инквизитор убрал лапы и выглянул наружу. Судя по ровным рядам машин, это была подземная стоянка.

– Здесь полно следящих сфер, так что держись рядом.

Дальше мы перемещались исключительно вприсядку, прячась за машинами и опорами, уворачиваясь от поисковых пульсаров, пока не добежали до цели. Тельгор указал на самый темный угол стоянки, где стояло нечто на четырех колесах, отдаленно напоминающее ржавый табурет. Машинка была серо-невзрачная, маленькая, всего-то на два места, но с моего ракурса было хорошо видно, что поместится там только один из нас.

– Разве они не смогут отследить ее? – Я провела пальчиками по капоту и заглянула внутрь. Ни ключей, ни запирающих рун видно не было.

– Я уничтожил все маячки.

– Правда? Ты такой предусмотрительный у меня, – промурлыкала я, переплетая наши ладони. Пока Тельгор обалдевал от перемен, я успела ощупать его пальцы и стащить его кольцо. Дело оставалось за малым.

Он вздрогнул и осел на пол, сведя глаза к носу и зажимая руками причинное место.

– За что? – прохрипел он.

Я дотронулась до его щеки почти нежно, а вырубила еще нежнее. Отпихнула тело от машины, полюбовалась трофейным колечком. Одевать не стоило, все-таки инквизиторское, можно и без конечности остаться. Приложила печатку к замку, забралась внутрь. Отсюда места внутри казалось еще меньше. И все было такое пластиково-казенное.

Я тоскливо посмотрела в зеркало заднего вида. Бледная, растрепанная, синяк на лбу, глаза больные. Устала. Да, устала. Не столько физически, сколько от беготни последних дней. А сколько еще предстоит? Когда Инквизиция спустит по моему следу всех собак, мечтать об отдыхе не придется. Нужно было ехать, чтобы выиграть для себя хотя бы пару часов, но куда? Где теперь найти безопасное место. И есть ли они, такие места?

Лишь одно я знала точно – в этом городе меня больше ничего не держало.

Со стоянки меня выпустили беспрепятственно, и даже не следили. Ну, по крайней мере, я не заметила. А где же погоня? Где мигалки, шашечки в небесах и бесцветные голоса, требующие прижаться к обочине? Ничего. Не хватало только сплошной зеленой полосы из светофоров, вплоть до главной городской развязки, но после взрыва энергохранилища ни один них так и не заработал. Да и регулировать-то было нечего. Дороги до самого городского вокзала были абсолютно пусты.

Машину остановила за два квартала, сунула кольцо компании слоняющихся рядом подростков – пускай покатаются. Сама незаметно нырнула в знакомый проулок. Тайник с вещами никуда не делся. Переодевалась и приводила себя в порядок быстро, стараясь не обращать внимания на удивленные взгляды случайных свидетелей. Спустя пятнадцать минут из того же проулка вышла элегантно одетая дама в роскошной шубе, с милым чемоданчиком на длинной ручке. Она помахивала маленькой сумочкой, в которой лежали поддельные документы лучшего качества и бездонный кошель с золотом, и поправляла модные черные очки, поглядывая по сторонам. Стучали каблучки по асфальту, шуршали колеса чемоданчика. Весьма приятное утро, чтобы отправиться в путешествие. Пока я не знала, куда, но от этого завтрашний день только выигрывал. Не бог весть какие приключения, но я даже немного радовалась, что проведу часть пути в самом настоящем поезде.

Похожий на огромную стеклянную черепаху вокзал жил обычной для любого вокзала жизнью. Только толпа, обыкновенно состоящая из тех, кто прибывал, убывал, провожал и встречал, сегодня валила исключительно в сторону железнодорожных путей. Все десять залов были битком набиты желающими уехать из сходящего с ума города. И каждый пытался утащить за собой, если не все, то хотя бы часть того, что было нажито непосильным трудом.

Носильщиков не хватало, а те, что имелись в наличии, нервно носились по вокзалу, грубо расталкивая недостаточно расторопных пассажиров парящими над полом тележками. Народ падал друг на друга, вспыхивали ссоры, быстро перерастающие в массовые кулачно-магические свалки. Полицейских было слишком мало и они ни во что не вмешивались. Читали газеты, равнодушно пялились на дерущихся, а то и спали с открытыми глазами, похрапывая в унисон крикам. Из охрипших динамиков раздавались маловразумительные плевки диспетчера. Тех, кого не зацепило общим “весельем”, начинали орать друг на друга, требуя перевода. Лучшего места, чтобы раствориться в толпе, трудно было и представить.

Я пристроила чемодан у кофейного автомата и жевала купленный бутерброд с колбасой, запивая крепким кофе без сахара. Спать хотелось нереально, а нужно было смотреть и наблюдать.

– …"Йотун Холл". Обрушение Врат произошло во время одного из тестовых запусков после проведения ремонтных работ, что повлекло за собой разрушение всего небоскреба. Сейчас вы можете видеть, что осталось от крупнейшего в Убежище агентства…

Я перестала жевать и рванулась к киоску, где десять минут назад купила бутерброд. Девушка-продавец включил тарелочку, чтобы посмотреть новости.

– 

Пожалуйста, сделайте громче.

На меня посмотрели не слишком благосклонно, но просьбу выполнили. Мне было наплевать, я вглядывалась в маленькое круглое изображение и не могла понять, что вижу. Невероятные разрушения там, где недавно гордо вздымалась ввысь хрустальная пирамида агентства. Какие-то оплавленные куски бетона и голая, выжженная земля, заметаемая снегом, вместо парковых аллей. И над этим ужасом парило исполинское торнадо из того, что осталось от здания. Вокруг воронки кружились черные точки – отрывали от нее большие глыбы и деловито утаскивали за пределы кадра. Ракурс сместился, выставляя напоказ чудовищную дыру в земле.

Картинка сменилась фигурой диктора. Воронка отступила на задний план.

– Представители Инквизиции утверждают, что сохранявшаяся до сих пор возможность повторного взрыва окончательно исключена. Новый генерал-магистр бьёрсгардского Управления, проявивший не свойственную для его должности отвагу, лично занимался усмирением магического поля над дырой. Что скрывается за подобным усердием? Возможно, ответы мы найдем в запланированном на семь вечера выступлении магистра дэ Гаркхата. Итак, давайте снова посмотрим на то, что осталось от "ЙотунХолл". Но послужат ли эти кадры в назидание тем, кто по-прежнему наживается на Вратах?

М-да, заварилась кашка, ложечку не провернешь. И вот в этом собираются обвинить меня? Чокнутые фанатики тут не прокатят, взбешенной толпе будут нужны факты и реальные лица. А раз уж сделка не состоялась…

– Внимание! Внимание! Только здесь и сейчас! Первый пробный запуск новой услуги от ЖДУ! – По громадному залу прокатился усиленный магией голос, выгнав из-под крыши стаю прикорнувших голубей. – Если вы свободны настолько, что нечего делать, если вам куда-то хочется и вы не знаете, куда от этого деться, если хотите увидеть новые места, но не знаете, куда отправиться, чтобы насладиться последними минутами перед самым грандиозным финалом времен, то милости просим сюда! Автомат сам решит за вас, чему быть, согласно индивидуальному астрологическому прогнозу знаменитой Васки! Всего один златый, дамы и господа, и поезда нашей компании умчат вас за дальние дали! Приключения здесь! Испытайте свою удачу!

Я кисло посмотрела на безразмерную очередь за билетами и направилась навстречу "приключениям", которые могли меня отсюда вытащить.

Источник информации, невидимый за плотно обступившей его толпой, продолжал надрываться и рекламировать. Я не слишком любезно растолкала народ, который почему-то не торопился принять заманчивое предложение, и пристроилась послушать в первом ряду. Зазывала напоминал ушлого торговца краденым из Грязных Кварталов. Черные блестящие глазки бегали по лицам потенциальных клиентов, и над губой нетерпеливо подрагивала тонкая нитка усов. За его спиной возвышалось нечто, покрытое синей бархатной тканью.

– Ну же, кто из вас, дамы и господа, готов стать первым счастливчиком? Компания подарит вам бесплатный билет в приключения! – Тонкий палец зазывалы указкой тыкал в толпу. – Вы? Вы? А может быть, это будете вы?

– А может, это буду я? – громко сказала я. – Хочу увидеть вашу чудо-машину.

Глазки мужчины дернулись на голос, но он предпочел изобразить блуждающее косоглазие и продолжил тыкать в толпу.

– Ты че, не слышал?! – вступился за меня здоровенный детина в черной кожаной куртке и тяжелых ботинках с высокой шнуровкой. – Девочка хочет приключений!

– Да, показывайте уже свой агрегат! – крикнул еще кто-то.

– Очередной лохотрон!

– Позовите полицию!

У зазывалы дернулся тощий кадык. Он был вынужден поднять руки вверх, призывая всех к спокойствию.

– Хорошо, господа, только не надо полиции! Вот мы и нашли нашего счастливчика… э-э-э… счастливицу! Идите же сюда, моя дорогая!

Я нагло выступила вперед и изобразила бурную радость под одобрительные возгласы. Зазывала смерил меня не самым добрым взглядом и театральным жестом сдернул ткань. Под ней оказалось что-то вроде парящей над полом рулетки. Сбоку имелась узкая прорезь для монет.

– А вот и наш новый автомат! – вскричал зазывала. – Осталось мысленно решить для себя, чего вам не хватает для полного счастья, и забросить монетку! – Для меня же он шепотом добавил: – Надеюсь, у вас найдется златый?

– У меня-то да, а у вас? – усмехнулась я, доставая из кармана шубки монету.

– Отлично! Но я обязан предупредить, что компания не несет ответственности за то, в какую ды… место вас занесет судьба. Так что подавать иски в суд будет бесполезной тратой времени. Вы все равно согласны испытать свое везение?

Я молча сунула монету в прорезь и мысленно скрестила пальцы. Стоило ей звонко удариться о пустое дно, как рулетка закрутилась. Хотелось надеяться, что эта штуковина услышит мои мысли, и я отправлюсь туда, где смогу отыскать Антрацитового Паука.

Зазывала с лучезарной улыбкой гипнотизировал толпу, не забывая, впрочем, бросать обеспокоенный взгляд то на меня, то на колесо. И что мне стоило уже тогда задуматься над собственной глупостью? О, нет, я дождалась, пока колесо остановится, и в руках мужчины появится маленький ящичек.

– А вот и ваш билет! Прошу!

Я откинула крышку. Внутри оказался длинный конверт с надписью: "Путь № 13".

– И что это значит?

– Сюрприз! Что может быть лучше приятной неожиданности? Ваш поезд уже ждет вас! Прощайте!

И я оказалась на пустой платформе под полосатым столбом с табличкой "Путь № 13." В моих руках был конверт с билетом на прибывающий поезд. Острый, хищно очерченный нос локомотива вынырнул из парового облака и протянул вагоны далеко вперед. Я представляла себе, что сейчас из них повалят утомленные дорогой пассажиры, но за два вагона от меня из идеально гладкого корпуса с легким шипением выдвинулась вперед и отъехала в сторону узкая полоска двери. На платформу по ажурной лесенке спустился стюард в красной форме.

– Ваш билет, мадам.

Я протянула в белоснежные перчатки свой конверт, ожидая, что сейчас мне дадут от ворот поворот, но нет.

– Прошу вас пройти за мной. Время стоянки поезда в Бьёрсгарде ограничено. Нам стоит поторопиться. Я могу взять ваш багаж?

Я рассеянно кивнула и послушно застучала каблуками по обледеневшим камням платформы. Стоило нам подняться по лесенке, как дверь вернулась на место и поезд плавно двинулся вперед, подавая короткие предупредительные гудки.

– Обслуживающий персонал рад приветствовать вас на борту "Алой стрелы". Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ваше путешествие прошло в наивысшей степени комфортно.

– Спасибо, – кивнула я, но мой взгляд был прикован к исчезающему вдали городу, в котором я прожила всю свою жизнь. Мне казалось, что этих лет никогда и не было. Я больше не знала, кто я, а того, кто знал, еще предстояло найти.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – напомнил о себе стюард.

Я отвернулась от окна и пошла вглубь вагона. Пол под ногами чуть подрагивал, каблуки утопали в изысканных ковровых дорожках. Слева тянулись обтянутые бежевой кожей панели и окна, справа – зеркальные двери купе. С потолка приглушенно золотились лампы. Не слишком ли шикарная обстановка на златый?

– Прошу.

Одна из зеркальных дверей бесшумно отъехала в сторону, и я оказалась в купе на двоих. И здесь тоже царили дорогая кожа и бежевый цвет.

– А вы не знаете, куда я еду? – обернулась я к стюарду.

– Нет, мадам. По условиям акции это станет известно непосредственно перед остановкой поезда в указанной точке. О ней я вам сообщу заранее. – Он занес мой чемодан в купе и поставил под окном. – И на протяжении всей поездки вас никто не потревожит.

– Даже так? Отлично! – Я скинула шубку и упала на мягкий диванчик. – Принесите мне бутылочку вина.

– Какую марку предпочитаете?

– На ваш выбор. – Сверкнув маленькой молнией, брошенный златый исчез в белоснежных перчатках.

Через несколько минут передо мной возник маленький складной столик, а на нем бутылка белого вина и хрустальная тарелка с изысканным эльфийский сыром в нежно-голубых, чуть горьковатых прожилках плесени. Я заблокировала дверь, с наслаждением скинула сапоги, улеглась на диванчик и, подложив под спину миленькую бархатную подушечку, напилась. И куда бы не уносил меня поезд с красивым названием "Алая стрела", сейчас я собиралась как следует выспаться. А все остальное пусть будет потом.

Глава 18. Цирковая обезьянка

Дэлан задыхался, не в силах поднять грудную клетку, будто сдавленную тисками.

– По-моему, он не дышит.

– Не может такого быть. Этот вампир должен быть живым. Я вижу его ауру.

– Снимите с него эту консервную банку и дайте уже маску с кислородом. Живо!

Вдруг стало намного легче дышать. Глотнув воздуха, он закашлялся и с трудом разлепил стянутые чем-то липким веки. Видел он плохо, едва различая склонившееся над ним пятно.

– Ну, я же говорил, коллеги. Все в порядке.

Одно пятно сменилось другим, похожим на зеленое лицо. Дэлан хотел сфокусировать взгляд, но тут же поморщился от боли в голове. В затылок словно забили раскаленный гвоздь.

– Что произошло? Где я?

– Господин инквизитор, не волнуйтесь. Вы в госпитале.

– ЧТО?! – Его буквально подбросило над тем местом, где он лежал. Зрение внезапно прояснилось, и он увидел столпившись вокруг него троллей в белых халатах.

Чьи-то руки попытались уложить его на место.

– Отставить! – рявкнул он, да так, что все прекратилось.

– Он не в себе, – сказал кто-то из троллей.

– Неудивительно, – кивнул самый здоровенный, с аккуратными очочками на мясистом носу. – Он получил бетонным блоком по голове. Хорошо еще, что только краем зацепило. Посмотрите сюда, господин дэ Аншэри.

В глаза ударил луч света. Голова вампира тут же взорвалась болью с новой силой.

– Хм, реакции зрачков на свет в норме. Где у вас еще болит, кроме очевидного для собравшихся места?

– Я должен вернуться в штаб, – процедил Дэлан. Тело, конечно, болело, но, похоже, доспехи сослужили ему добрую службу. Он остался жив.

– Еще успеется. Вам необходимо пройти полный медицинский осмотр. Нужно взять кровь на анализ, в конце концов…

– Я сейчас у каждого сам отопью! – Вампир не пожалел сил, чтобы удлинить клыки. – Я должен быть у воронки!

– А вот этого не нужно, – на всякий случай отодвинулся тролль. – Санитар, позовите этого, который его сюда притащил. Может, он его успокоит. Не хотелось бы применять к этому вояке клизму с осиновым экстрактом. Вы прилягте пока на подушечку, отдохните. Все уже позади.

– Что это значит?!

Из-за тролля вывернулся Вольц. Лицо у него было хмурое, доспехи покрыты пылью и пятнами засохшей крови.

– Магистр дэ Аншэри, – кивнул он, – рад, что все обошлось.

– Оставьте нас одних.

– Так уж и быть, – сдался медик. – У вас есть пара минут, но потом вам нужно будет сменить повязку.

Тролли выкатились из палаты на две койки с удивительной для своих размеров быстротой.

– Ты был ранен? – спросил Дэлан, осторожно ощупывая присохший ко лбу бинт. Мало того что рана болела, так она еще и чесалась, как проклятая.

Штурмовик скосил глаза на свои доспехи.

– Нет, эта кровь ваша. Мы не успели сделать ни единого выстрела. Нас опередили.

Так. Вампир сел, стараясь переварить информацию. Посмотрел на Вольца, но тот сделал знак, что их могут подслушивать.

– Достань мне новые доспехи. Я должен быть в штабе.

– Вообще-то, вам лучше остаться здесь.

– Вы что, все сговорились?!

– Ваше присутствие там уже не требуется. Поле вокруг воронки стабилизировано. Обломки потихоньку отделяют от общей массы. Самое время подумать о себе. Дэ Гаркхат жаждет вашей крови. И у него на это есть все основания. Среди тех, в тоннеле, было две женщины. Одна из них Маргрит.

– Мой викарий? Ты уверен?

– Я ж не слепой. Успел насмотреться, пока стервятники из Управления не налетели. Запаковали всех в черные мешки и увезли.

Дэлан поднялся с койки, раздраженно сорвал с головы бинт и швырнул его на кучу искореженного железа, которое совсем недавно спасло ему жизнь.

– Я должен увидеть их сам.

– Было бы на что смотреть. Их всех обезглавили, а тела обыскали. Вроде ничего не упустили. – Вольц перебросил ему кругляш на шнурке. Вампир мельком взглянул на медальон и сжал кулак с такой силой, что тот рассыпался крошкой. Снова проклятое Древо.

Он кивнул, отряхнул ладонь о штанину и вышел из палаты, не реагируя на угрозы применить осиновую клизму для его успокоения. Ни от кого бегать он не собирался. Нужно было покончить с этим как можно скорее и вернуться в "Золотую Лилию" за Рубиновой Коброй. Если еще было за кем возвращаться. Чуяло его сердце, что ведьмочка уже сбежала.

Вампир остановился на пороге госпиталя. Рассвело, небо было голубым и высоким, снег искрился в лучах яркого солнца, которое скупо согревало кожу. Он втянул в себя морозный воздух и снова поморщился от боли в затылке.

– Прекрасное утро. Даже не верится, что ночь была столь отвратной.

Голос Ардэ вывел его из короткой задумчивости. За спиной шефа ОКДУ стояли трое. Еще столько же у припаркованной рядом машины с надписью "Инквизиция". Из них он знал только одного, остальных видел впервые.

– К чему все это, Елисар? Я способен добраться до Управления самостоятельно.

– Меня послал Совет.

– Ты хотел сказать генерал-магистр?

– Сейчас это одно и то же. Мы с тобой и представить себе не могли истинных размеров этой опухоли. За одну ночь мы потеряли больше половины союзников среди магистров. Думаю, к обеду лишимся остальных. Никто не встанет на нашу сторону. Мы проиграли.

– Мы? Нет, ты теперь по другую сторону.

– Прости, но мне есть что терять. Да и тебе тоже. Хотя бы жизнь. Калан отдал приказ на уничтожение, на тот случай, если ты захочешь бежать. Так что давай без глупостей, друг. – Ардэ достал из кармана шинели серебриловые наручники. – Я отвезу тебя в Управление, где ты предстанешь перед Советом.

– И что же он предложил тебе?

– Самую малость – жизни моих детей и жены.

Выбор был очевиден. Дэлан подставил запястья. Инквизитор коротко и благодарно кивнул, защелкивая браслеты, и добавил:

– Кое-кто болтает, что связь со столицей, на отсутствие которой так надеется наш Калан, может восстановиться в самый неподходящий момент. Так что самое страшное, что он успеет сделать, это произнести приветственное слово. Можно уводить!

Елисару не доверяли. Иначе бы не стали проверять наручники, пока заталкивали Дэлана на заднее сиденье напичканной смертоносными заклятиями машины. Он не сопротивлялся. Теперь уже было поздно. Он откинулся на жесткую спинку и закрыл глаза, представляя себе хитрые зеленые глаза. Судьба снова сыграла с ним злую шутку.

В Управлении их ждали. Как ждут представления в цирке, когда анонсом заявлен редкостный уродец. Зала Советов была набита инквизиторами до отказа. Здесь были все: и враги, и друзья, и даже те, кто всегда и во всем соблюдали нейтралитет. Новый генерал-магистр умел продавать билеты в первый ряд.

Ардэ занял место в Совете, а Дэлана поставили в центре арены, обряженного в инквизиторскую форму без нашивок и прикованного серебриловой цепью к кольцу в полу. Вампир не слышал выкриков в свой адрес и не замечал обращенных к нему взглядов. Все это с ним уже было. Он снова оказался в выгребной яме, только воняло здесь еще хуже, чем там, в Валенсире.

Отрешенный взгляд Дэлана бродил по полукружию из пяти пустых кресел с высокими спинками. Над ними на три ступени возвышался трон, еще вчера принадлежавший Радовану Готте. Сегодня его займет Каланакар дэ Гаркхат. Елисар был прав, он недооценивал душечку Калана, поэтому теперь стоит здесь, вместо того, чтобы заниматься Рубиновой Коброй. Он невольно усмехнулся, хотя и радоваться, конечно, было нечему.

Неожиданно наступила тишина. Это явились остальные члены Совета и молча заняли свои места, сохраняя бесстрастные лица. Одно кресло осталось пустым. Обычно его занимал Дэлан. Удивительно, что Калан до сих пор не предложил его кому-то полезному для себя. Видимо, "выборы" остались на сладкое, если до этого у нового генерал-магистра кое-где не слипнется от полученного удовольствия.

Наконец появился и виновник торжества. Каланакар дэ Гаркхат медленно вошел в залу Советов. Идеально сидящий мундир, развевающаяся за спиной мантия, на груди жетон с раздавленной курицей. Совет и трибуны приветствовали его стоя. Новый генерал-магистр Бьёрсгарда проследовал к трону, но садиться не стал. Поднял руку, призывая всех к тишине, будто кто-то здесь собирался разразиться бурными овациями. Стоящего в центре Дэлана, он пока что игнорировал.

– Это заседание мы начнем на скорбной ноте. – Калан выждал театральную паузу. – Не стало лучшего среди нас. Радован Готта был мудрым и справедливым наставником. Для меня он был не только учителем, но и другом. Он научил меня многому, и я лишь могу наедятся, что однажды смогу стать достойным переданного мне опыта. Почтим же память ушедшего от нас коллеги, инквизитора и друга минутой молчания.

Зазвучал метроном. Дэлан почувствовал, что хочет зевнуть, но стиснул челюсти до хруста. Представление началось, и первая его минута оказалась вечностью. Но и она закончилась.

– Я выражаю искреннюю благодарность Совету и вам, коллеги, за оказанное мне доверие, – снова заговорил дэ Гаркхат. – Клянусь исполнять свой долг справедливо, честно и во благо Убежищу. Начнем. Магистр Ардэ зачитайте обвинение.

Глаза вампиров встретились. Новый генерал-магистр дернул щекой. Елисар поднялся, развернул традиционный свиток и начал зачитывать обвинения, избегая смотреть на друга:

– Магистр Дэланакар дэ Аншэри, вы приглашены сюда для дачи пояснений по ряду выдвинутых в ваш адрес обвинений. Совет обвиняет вас в следующем: измена Убежищу, посредством преступных сношений с девицей Виринеей Колючкиной, травницей, которая, являясь наемницей из Дома Несущих Смерть по прозвищу Рубиновая Кобра, вступила в сговор с неизвестной террористической группировкой. Доподлинно известно, что ее действия повлекли за собой взрыв и обрушение Врат. Также вы обвиняетесь в сокрытии убийства Виривены Эсвалади дэ Сигимар, которое было совершено в резиденции дэ Аншэри. Дочь маршала дэ Сигимар была обезглавлена, так же как и Маргрит Борге, тело которой было найдено в числе прочих террористов, угрожавших безопасности Убежища. Также Совет обвиняет вас в попрании законов Убежища. Будучи Лордом вампиров, вы пили кровь не зарегистрированного в качестве донора человека, чем подвергли наш мир опасности восстания своего вида…

Дальше Дэлан уже и не слушал. Прочтение затянулось надолго. Наконец шеф ОКДУ замолчал и сел.

– Что ж, магистр Ардэ, спасибо, что озвучили лишь некоторые из обвинений, предъявляемых магистру дэ Аншэри, – довольно кивнул генерал-магистр. – К сожалению, рамки заседания слишком узки, чтобы рассмотреть полный список злодеяний этого вампира. Однако и того, что мы услышали, уже достаточно для вынесения приговора, который мы готовы озвучить немедленно. Но закон, перед которым, как известно, все равны, требует от нас дать обвиняемому последнее слово. Впрочем, в сложившейся ситуации и в столь неспокойное время, мы не можем позволить себе тратить драгоценные минуты на излишне долгие речи, в которых не будет и толики правды, ведь у Совета достаточно улик против него. – Дэ Гаркхат снова посмотрел ему в глаза. В его взгляде читалось торжество и издевка. – Говорите, дэ Аншэри. Совет слушает вас.

Дэлан оставался бесстрастным. Что он мог сказать здесь и сейчас, когда приговор ему уже вынесли?

– Я буду говорить только с Трибуналом.

– Что-что? – поднял брови дэ Гаркхат. – Наш волк в овечьей шкуре заговорил о Суде Чести? Я не ослышался?

Советники переглянулись.

– Впрочем, почему бы и нет? Хотите предстать перед Трибуналом? Будет вам Трибунал, – ухмыльнулся дэ Гаркхат поверх сложенных домиком пальцев. – Пока нет связи с Центральным Управлением я вправе взять на себя обязанности Высшего Аудитора и внять вашим мольбам.

– А не надорветесь?

Раздавшийся вдруг глубокий голос многих в зале заставил вздрогнуть. По широкому проходу величественно шел Вельзагра Гругра – Камерарий Верховного инквизитора всея Убежища. Для голограммы, да еще и передаваемой с такого расстояния, седой тролль в мантии выглядел весьма натуралистично. Даже тяжелая поступь эхом разлетелась по смолкнувшей зале. Дэ Гаркхат заскрипел клыками, неохотно поднимаясь с троноподобного кресла навстречу нежданному гостю.

– Магистр Гругра, – процедил вампир. – Мы приветствуем вас на Совете…

– Довольно, я уже достаточно слышал, магистр дэ Гаркхат, – отмахнулся тролль. – Как видите, связь с Центральным Управлением восстановлена, так что вы лично сможете рассказать Верховному Инквизитору о том, как назначили себя Высшим Аудитором Трибунала. А пока я уполномочен заявить следующее. – Тролль обвел взглядом молчащих инквизиторов. – Милостью Верховного Инквизитора материалы дела об измене магистра дэ Аншэри Убежищу уже были рассмотрены Трибуналом Аудиторов. Было решено следующее: ввиду положительных характеристик магистра признать любые доказательства его вины сомнительными. Однако дабы избежать нежелательных проявлений неуважения к решению Трибунала, магистру дэ Аншэри надлежит явиться в Капитул для личной встречи с Главным Квалификатором. До тех пор он объявляется свободным.

Зала Советов зароптала. Общий смысл возмущения сводился не столько к освобождению Дэлана, сколько к возможности обмана почтенной инквизиторской публики. Уж больно вовремя, или не вовремя, тут как посмотреть, появился тролль.

– Слышите, они говорят, что вы ненастоящий, – ухмыльнулся дэ Гаркхат, не слишком, впрочем, уверенно. – Так почему я должен вам верить?

Гругра не сказал ничего. Просто кротко улыбнулся и вздохнул, словно ему разговаривал с маленьким несмышленым ребенком.

– Заседание Совета окончено, – объявил он. – Все свободны. И вы тоже, магистр дэ Гаркхат. С вами мы поговорим позже.

Помещение опустело быстро. Инквизиторы уходили молча, ровными рядами. Последним ушел генерал-магистр, глупо улыбаясь самому себе. Дэлан проводил его взглядом, размышляя о том, что ждало его самого.

– Это уже не к чему. – Тролль повел седой косматой бровью, и оковы вампира упали на пол.

– Благодарю, – кивнул Дэлан, растирая запястья под умильно-добродушным взглядом Камерария. – Видимо, будет излишним спрашивать, как вы здесь оказались.

– Иногда стоит принять случившееся как данность. Неважно, когда и где вы находитесь, чем занимаетесь и во что верите, Верховный Инквизитор заботится о своих сыновьях, дабы ни один не был обделен его вниманием.

– Так, значит, за мной следили.

Тролль качнул седой головой.

– Наблюдали. Архимагистр Дэнеску заинтригован истоками ненависти, питающей стремление господина дэ Гаркхата превзойти вас во что бы то ни стало. Он прямо-таки одержим идеей опорочить вас. Сие поведение недопустимо для инквизитора.

– Ему это удалось.

– Только потому, что вы сами этому способствовали. В любое другое время за связь с преступницей уровня Рубиновой Кобры и малейшее подозрение в измене Убежищу, вас бы неминуемо ждало суровое наказание. Думаю, вы и сами это понимаете. Иначе бы не стали скрываться с ней в Грязных Кварталах. Ведь вы не собирались возвращаться в Управление? Ваш друг Елисар Ардэ передал мне ваш утренний разговор. Поверьте, отставка не решит проблем с наемницей, но усугубит их. Она была поймана и сбежала из Управления на одной из служебных машин при пособничестве старшего дознавателя Тельгора. Об этом станет известно с минуты на минуту. Сейчас она уже далеко от Бьёрсгарда. И вы теперь, конечно же, последуете за ней.

Хотя Дэлан и ожидал чего-то подобного, а новость все же застала его врасплох. Теперь его свобода слишком эфемерна, чтобы начинать все сначала и беспрепятственно носиться по всему Убежищу.

– Да, Дэланакар, в делах Инквизиции никто не может обладать свободой в полной мере, – словно угадал его мысли тролль. – Ни вы, ни я, ни даже Верховный Инквизитор. Все мы служим Убежищу, а это создает некие границы, которые приходится соблюдать. Однако некоторым из нас трудно с этим свыкнуться. Особенно, когда случаются такие сильные чувства. Тут я вас понимаю, ведь я и сам когда-то был молодым и горячим, но решил оставить эту жизнь за стенами Академии. По словам мастера Уртилы, вы подавали большие надежды. Он неоднократно восхищался вашей выдержкой и силой духа в беседах с Архимагистром, чем сумел убедить его в вашей исключительной полезности для нашего дела. Верховный Инквизитор имел на вас большие планы, но вы оказались слишком упрямы и горды, чтобы принять его помощь и остаться в столице.

– Я сожалею, что разочаровал Архимагистра.

– О нет, не разочаровали, скорее, наоборот, – улыбнулся Камерарий. – Он ценит тех, кто способен отстаивать собственные убеждения. Только бы они могли мыслить здраво, принимая решения, которые могут иметь неугодные последствия.

– Кому неугодные?

– Всем нам, мой друг. Сажем так, попросив меня отправить сюда мое астральное тело, Архимагистр также попросил выразить вам его надежду на ваше благоразумие по отношению к его просьбе.

– Я не стану избегать встречи с Главным Квалификатором.

– Конечно, не станете, тут не может быть никаких сомнений, но просьба состояла не в этом. – Тролль продолжал благодушно улыбаться, но его глаза жестко блеснули. Дэлан молча ждал продолжения, по холоду в груди начиная подозревать, что сейчас услышит. – Вы должны найти Рубиновую Кобру и привести ее в Этерналь.

– Она уже была у вас.

– Не будем отожествлять Каланакара дэ Гаркхата с Инквизицией. Он упустил наемницу, а вы вернете. А потом уже можно будет и Главного Квалификатора навестить.

– Простите, но много ли стоит один против целой армии, которой только стоит обозначить цель?

– Все не так просто, мой друг. – Тролль прошелся туда-сюда перед опустевшими креслами Советников. – Сегодня разве что немой не обвиняет нас в сговоре с Братьями Огня, а в толпе полно подстрекателей. На инквизиторов открыт сезон охоты, многие мертвы, еще больше пропали без вести. Да, мы сильнее, но против толпы мы бессильны. Толпы не обезумевшей, нет. Ею управляют, снабжают оружием и мощнейшими заклятиями. В городках поменьше, худо-бедно удается сохранить порядок, но в мегаполисах… В общем, это тот случай, когда один в поле как раз таки воин. По крайней мере, до тех пор, пока мы не восстановим порядок в Убежище. К тому же, друг мой, вы пили кровь Рубиновой Кобры. Как и почему это вышло, уже неважно. Главное, что теперь вы сможете отыскать ее в любом месте. Вас поведет жажда. Инквизиция готова одобрить Охоту и всячески ей способствовать.

– Я так понимаю, иного выхода, кроме как проявить благоразумие и согласиться, у меня нет?

Камерарий кивнул.

– Вы приведете наемницу к нам и получите полнейшую амнистию.

– Зачем она вам?

Тролль развел руками.

– Я не могу говорить об этом. Мои уста сомкнуты обетом молчания. Могу лишь заверить, что ей не причинят никакого вреда. А потом, возможно, если все сложится наилучшим образом, вы сможете увести ее с собой, куда сочтете нужным. Соглашайтесь, Дэланакар, ведь вы все понимаете. Лучше нам и дальше оставаться друзьями. Так что же мне передать, Верховному Инквизитору?

– Вы же сами знаете мой ответ.

– Вот и замечательно. – Вельзагра положил руки ему на плечи. – Отправляйтесь немедленно. А я пока загляну к магистру дэ Гаркхату, дабы прояснить некоторые моменты его избрания на должность генерал-магистра. Прощайте, мой друг.

На этом Камерарий Верховного Магистра всея Убежища исчез так же внезапно, как и появился.

Дэлан остался один, пнул лежащую на полу цепь и побрел к выходу. Тролль был прав дважды. Во-первых, Рубиновая Кобра могла быть где угодно, а во-вторых, пора было начинать охоту. Тем более что на руках у него было негласное разрешение. Так-то оно так, но вампир хотел лечь и уснуть. Он бы даже забрался в какой-нибудь склеп и категорично задвинул за собой каменную крышку.

– Дэ Аншэри.

После серебрила Дэлан еще чувствовал слабость, но рефлексы сработали быстрее сознания. Деволье хотел убрать его руку со своей шеи, но не преуспел.

– Что вам надо? – процедил он, с трудом заставляя себя разомкнуть пальцы.

Залан с сипением втянул в себе воздух и потрогал шею.

– Я… хотел… с вами поговорить, – прохрипел он. – Гхе! Ну и хватка у вас. Вы легко могли сломать мне шею.

– На ваше счастье, это удовольствие может дорого мне обойтись. Не советую испытывать мое терпение очередной порцией чуши про всеобщую благодать. Я не в том настроении.

– Все от того, что вы столкнулись с противодействующими силами. Обвинения, прозвучавшие в Зале Советов, только начало. Сегодня вас спасли заботами Верховного Инквизитора, но что будет завтра? Каланакар дэ Гаркхат никогда не отказывается от того, что уже начал. Да и стоит ли доверять словам Камерария, ведь Инквизиция, как известно, ошибок не прощает. Они уже озвучили вам цену за возможность уйти отсюда живым?

– Что вы об этом знаете?– прорычал Дэлан, хватая Деволье за плечо.

– Пока не больше вашего, – прошипел тот. – Но в этих стенах еще остались преданные мне люди.

– И много здесь таких? – поинтересовался вампир, ослабевая хватку.

– Достаточно, – бывший инквизитор растер руку. – Но не все из них наши с вами единомышленники.

– У нас с вами нет ничего общего.

– Пока, мой друг, пока. Говорят, вода камень точит. А вы далеко не скала. Вы живое существо не лишенное сострадания. Хотя бы по отношению к тем, к кому питаете искренний интерес. Рано или поздно они заставят вас заплатить по счетам. Вы готовы отдать им Рубиновую Кобру?

– А вы предлагаете мне помощь в ее спасении от инквизиторского произвола?

– Выходит, что так, – кивнул Деволье. – Вы должны присоединиться к нам, стать нашим братом. Тогда Орден сможет помочь защитить эту девушку.

– И что же вы попросите взамен? Чудо? Тогда мой ответ – нет. Я у мамы один, и братья мне не нужны. Я эгоист.

– Очень рад, что смог вас развеселить, но и огорчить я тоже смогу. Дэ Гаркхат приказал убить тех, кто преследовал вашу ведьму с целью замолчать некие факты. Думаю, что и Виривену дэ Сигимар приговорил он же, ведь она не раз бывала в его обществе. Признайтесь самому себе, вы втянуты в это по самое достоинство. Вас загоняют в ловушку.

– Видимо, меня спасет только чудо! – Дэлан придал лицу выражение, которое разве что издалека можно было принять за одухотворенность.

– Все будет зависеть от того, в какие руки Миссия попадет.

– И ваши руки правильнее остальных?

– Хотелось бы верить. Вы должны помочь Ордену ее найти. Так будет лучше для всех.

– Ее? Вот вы и проговорились.

– Я оговорился.

– Хорошо, если я вдруг сделаю вид, что проникся духом вашей веры, каков будет следующий ход?

– Я бы не хотел слышать все эти “если” и “вдруг”. Мне нужно, чтобы вы сказали: “Я верую, брат”.

– Этого не будет. Не знаю, в результате каких умозаключений вы решили, что я тот, кто даст вам ответы, но вы ошиблись. Прощайте.

– Однажды у вас не останется иного выбора, кроме как принять нашу помощь, потому что нести эту ношу одному окажется слишком тяжело даже для вас, – рука Деволье остановила уходящего вампира. – Эти смерти только начало.

– Какое мне дело до террористов?

– А Виривена?

– Пустое увлечение.

– Получается, я ошибался, предполагая, что вы захотите узнать правду, – покачал головой Деволье. – В этом мире многие тайны идут рука об руку. Помогая нам, вы разрешите личные дилеммы.

– Это вряд ли.

– Вы можете сколько угодно злиться и утверждать, что вам не интересны мои слова, но однажды вы вспомните все, что когда-то забыли. И тогда поймете, что все в этом мире взаимосвязано. Я в это верю.

– Дело ваше, но я бы не стал на это рассчитывать. Нам с вами не по пути. – Дэлан сбросил руку Деволье, и тот удрученно покачал головой.

– Что ж, Дэланакар, вы вольны поступать как знаете. Орден всегда придерживался стратегии мирного урегулирования подобных разногласий, но я вас предупреждаю. Во имя столь великой цели, мы пойдем на что угодно. У нас достаточно адептов и ресурсов, чтобы помочь вам очиститься от неверных заблуждений. Возможно, госпожа Рубиновая Кобра поможет нам наставить вас на истинный путь.

– Вы угрожаете мне?

Бывший инквизитор развел руками.

– Мы готовы на все, Дэланакар. На все.

Да, вампир в этом не сомневался. Он посмотрел в глаза Деволье и увидел в них полнейшую убежденность. Продолжать разговор было глупой затеей. Поэтому он ничего не ответил, а просто оставил мрачного Залана позади. Вызвал лифт и нажал на кнопку вызова верхнего этажа. Ловить Рубиновую Кобру вслепую было бесполезно.

Глава 19. Прощание блондинки

В техническом отделе, как и всегда, царил кавардак, ибо заваленные хламом столы и свисающие с потолка разноцветные гирлянды силовых кабелей, вперемешку с полуактивированными артефактами и полуразобранным оружием, назвать беспорядком уже было трудно.

– Эй, кто дома? – громко спросил Дэлан.

В куче хлама в самом дальнем углу послышалось шевеление и выглянула всклокоченная голова. Там у Настройщика было гнездышко из проводов и мониторов. Там же стояли узкий топчан, маленький холодильник и самая шикарная кофемашина, какую только можно было отыскать на черном рынке. Не хватало только стационарного санузла, но судя по спертому и не свежему воздуху, с которым не справлялись вытяжки, о наличии последнего где-то поблизости можно было поспорить.

– Магистр дэ Аншэри?! – Брови Настройщика поползли вверх. – Вас же того… отстранили. Или нет?

– Это имеет какое-то значение? Мне нужна помощь.

– Ну, если вы здесь без соответствующих полномочий, это может сильно не понравиться генерал-магистру, – по лицу Настройщика начала расползаться счастливая ухмылка. – Значит, я просто обязан вам помочь. И потом, разве за этими завалами можно найти малюсенькую бумажку с идиотским приказом? Вот и я говорю, что нет. Чем я могу вам помочь?

– Найди одну из служебных машин Управления, которая была угнана со стоянки.

– Не вопрос, конечно, но этого не может быть, я бы знал. – Настройщик упал в кресло перед стеной из мониторов, на которых томно покачивала бедрами размноженная ими обнаженная эльфийка. Парень смутился, и красотка, обиженно надув губки, сменилась гербом Инквизиции, а затем и программой слежения. – Мать моя винда! – Он застучал по клавиатуре, вглядываясь в сплывающие окна. – Кто-то сглазил всю систему!

– И?

– Хитрое проклятие, цепкое, извне наслали, но я еще наглее, – забормотал парень, пробегаясь пальцами сразу по пяти клавиатурам, установленным на разной высоте. Шестую он создал из воздуха и увлеченно по ней затарабанил. – Врешь, у меня тут все схвачено! Да вы садитесь, не стойте. – Он рассеянно махнул куда-то в неизвестность. – Щас все будет.

Дэлан осмотрел закуток шесть на шесть шагов, где умещались все нехитрые пожитки хозяина. Топчан, покрытый скомканной несвежей простыней, не прельщал. Вампир смахнул в корзину тарелку с плесневелыми остатками бутерброда и примостился на краю стола.

– Есть!!!

– И что там? – Он подался вперед, надеясь, наконец, увидеть хоть что-то полезное.

– Вот! – Настройщик вытер лицо краем рабочего халата и ударил по клавише ввода, выводя на экраны запись из гаража Управления. На ней ничего не было, кроме редких кадров, где в поле зрения следящих сфер попадали движущиеся размытые тени. Тельгор знал, что делал. Однако что-то пошло не так. Со стоянки машинка выехала только с водителем.

– Покажи мне того, кто был за рулем.

Настройщик пробежался по клавиатуре и вывел на экран несколько не слишком удачных кадров, но не узнать на них темноволосую девушку было невозможно. Выглядела наемница не лучшим образом. О методах получения признаний в допросных комнатах Управления Дэлан знал не понаслышке. Не раз наблюдал за работой палача, когда возникала необходимость, а возникала она постоянно. Такая уж у него была работа. Но пытать ее…

– Покажи допросные комнаты.

Пара секунд, и он увидел все своими глазами. Итак, ее допрашивал Стурла. Большой любитель распускать руки по необходимости и без оной. После его дознаний многие отправлялись прямиком в тюремный лазарет или на кладбище. Впрочем, с наемницей он обошелся мягче обычного. Бил только для порядка. Тут он его почти понимал. Эта девчонка постоянно вызывала у него желание задать ей хорошую трепку. Она ее заслуживала. Содержание допроса ничего не дало, а вот Тельгора, возомнившего из себя спасителя прекрасных дев, хотелось разорвать на куски. Дэлан сам перемотал слюнявые попытки Адриана облапать наемницу, стараясь не поддаваться ярости и брезгливости, но с момента их поездки на лифте начались неприятные чудеса. От помех на экране рябило в глазах, голоса искажались до неузнаваемости.

– Я могу улучшить, если нужно. Правда, займет часов пять, но сделаю.

Вампир отрицательно покачал головой. Пять часов слишком долго. Он бросил последний взгляд на экран. Помехи не исчезли, но… он нажал на клавишу остановки записи, перемотал назад и нахмурился. Настройщик тоже прилип к экрану, разглядывая единственное нормальное изображение.

– Откуда там взялся третий? – почесал он в затылке. – Лифт же не останавливался.

На полноценного третьего силуэт за спиной наемницы не тянул. Так, тень. И она ее видела. Смотрела прямо в отражение.

– Охренеть! – присвистнул парень. – Это ж демон пятого уровня! И мы позволили ей уйти?! Надо срочно тревогу поднимать!

Дэлан растер лицо. Может, вот он, настоящий секрет вечных удачи и неуловимости ведьмочки, а совсем не то, что он себе выдумал. Проданная в рабство душа, взамен обретенных способностей. Теперь он, по крайней мере, мог предположить, зачем она понадобилась Ордену. Впрочем, какая ему разница?

– Ты можешь отследить машину? Тот, кто вывел эту женщину, скорее всего, убрал маячки.

Сработало. Внимание Настройщика тут же переключилось на более интересные проблемы.

– Не о то всех, – ухмыльнулся он. – Есть там один секретный. Установили на все тачки, когда Солла наших похищать начал.

Он вывел на экран карту Бьёрсгарда, покрытую разноцветными мигающими точками. Часть из них была рассредоточена по городу, остальные облепили Управление. Ему была нужна лишь одна.

– Вот эта! – Настройщик ткнул пальцем в красную точку. – Это ж Хладриэль. Что она там забыла?

Вот и Дэлану тоже было очень интересно.

– Быстро вы туда не доберетесь. Если только я не помогу. – Он достал из кармана жетон и, не глядя, передал вампиру. – Чистенький, как младенчик. Хватит на несколько перемещений в пределах города, но сильно не скачите. Кругом блокировки стоят. Вы идите, а я, если что, отвлеку инквизиторов…

Настройщик обернулся и понял, что говорил с пустотой.

Портал открылся в центре пропахшего гарью Хладриэля. От некогда симпатичных эльфийских усадеб остались черные остовы, от роскошных цветочных клумб – месиво из грязи и травы, припорошенное опадающими с обожженного ясеня листьями. Сверху падал не то пепел, не то серый снег, оседающий на плечах одиноких бродяг. Последних стервятников, палками разгребающих кучи обгорелого мусора в надежде отыскать хоть какие-то отголоски эльфийских сокровищ.

Машину он нашел у подножия Древа. Внутри грохотала музыка и клубился дым, который просачивался наружу тонкими струйками. Вонь от сожженной травки ощущалась за десять шагов. Дэлан открыл дверь и нащупал в дыму чье-то тело. Тело мычало, упиралось, но выволоклось наружу, глядя на него стеклянными глазами.

– Где машину взяли?

– Э… мнэ… у-у…

Вампир выругался. Длинно и смачно, пнув дверь с такой силой, что с противоположной стороны кто-то вывалился.

– Э, упырь, ты че делаешь?! Отпусти его, а то мы тебя вчетвером отделаем!

Дэлан обернулся. В пяти шагах от него стоял лопоухий здоровяк в кожаном плаще и держал в руке пакет с пивными бутылками. Здоровый, но всего лишь подросток. Первое тело упало на землю и поползло обратно в машину. Здоровяк выронил пакет. От удара о землю бутылки взорвались, окатив его пивом, а вампир уже держал его за горло, чувствуя, как под ладонью дергается кадык малолетнего наркомана.

– Откуда машина?

– Так… это… – просипел он. – Девка… в шубе… дала… пок-к-ататься… На Привокзальной…

Он отшвырнул малолетку, открыл новый портал и вышел в переулке за два квартала до городского вокзала. Каменные стены, мусорный бак, а за ним неприметная дыра в стене. Аромат ведьмочки он почувствовал сразу. Слабый, разбавленный здешней вонью, но он был.

Дэлан шагнул к баку и откинул крышку. На дне лежали вещи. Куртка, брюки, майка, ботинки. Видимо, здесь у нее был один из тайников. И здесь же она переоделась и двинулась дальше. Куда? Со слов Камерария, покинула город. Он втянул в себя запах вещей, пропитанных полынью и медом, и с грохотом захлопнув крышку, вышел из переулка. Встречная привокзальная публика убиралась с его дороги. Он опоздал, а потому торопиться уже не было смысла. Вампир открыл портал и вернулся к себе на квартиру.

Обыск провели с душой. Вынесли, что могли, а что не пригодилось, разбили и разломали. Особенно оторвались в тайной комнате. Забрали даже обои, а в стенах понаделали дыр. Скорее всего, искали тайники. Они-то были, но не здесь.

Дэлан побродил по разгромленному дому, наспех перекусил сооруженным бутербродом (батон колбасы в холодильнике оказался разломан на две части), запил кровью из консерватора и, бросив в сумку кое-что из одежды, оставшейся в шкафу, захлопнул дверь за спиной. Он знал, что сюда уже не вернется. Выйдя на улицу, осмотрелся. Слежки не заметил, но вряд ли ему позволят разгуливать по городу в одиночку. Ни одна из трех заинтересованных сторон.

Он активировал жетон в последний раз и, как только оказался в Грязных Кварталах, зашвырнул его в кучу какого-то хлама, чтобы окончательно скрыть следы перемещения. Набросил на голову капюшон куртки, быстро добрался до собственного тайника и с помощью одноразовой тарелочки связался с Тэрчестом.

Старик выглядел плохо и говорил с трудом. При обыске замка его сильно избили за попытку встать на пути правосудия. В отличие от квартиры, там оно не ограничилось возможными уликами и утрудилось выносом семейных ценностей дэ Аншэри, включая хрустальные люстры из бальной залы и позолоченные краны из уборных. Слуги заколотили окна и разбежались кто куда, оставив камердинера в замке одного. Но Дэлан не мог вернуться, да и камердинер уверил его, что имеет достаточный запас еды, чтобы дождаться его возвращения, раз уж молодой господин отказывается брать его с собой. Много ли старику надо?

Вампир уничтожил тарелочку и забрал из тайника деньги и ключи от внедорожника, спрятанного за городом. Он был в ярости, но поделать ничего не мог. А впереди оставалось последнее дело, которое нужно было закончить, прежде чем покинуть Бьёрсгард.

Ильхар спал сладко. Ему снились солнечные полянки и стройные нимфы в одеждах из цветочных гирлянд, а он… Он не сразу понял, что его мужскому потенциалу не суждено было проявить себя во всей красе, ибо дроу и сам был такой голенькой нимфой. Сидел в кругу милых созданий и плел себе веночек. И все ему было фиолетово, кроме полянки, этого самого веночка, птичек и кузнечиков. Однако что-то было не так. Он… или она? Нет, все-таки он… должен был что-то сделать, но никак не прохлаждаться на залитой солнцем полянке.

Тут дроу, наконец, проснулся. Во рту стоял приторный привкус цветочной пыльцы. Он с трудом сглотнул пересохшим горлом и постарался сесть, но не смог. Его обвивали женские руки и нога в камуфляже и армейском ботинке. На его плече спала иномирянка. Дроу пошевелил мозгами, смутно припоминая, что вроде бы собирался развлечься с двумя другими крошками, но точно не с этой. А потом он все-таки вспомнил. И теплую женскую кожу под ладонями, и терпкое вино, которым его опоили.

– Отравила, стерва, – вздохнул он мечтательно.

– Я предупреждал.

Ильхар повернул голову и встретился с тяжелым взглядом, сидящего в кресле напротив вампира.

– А я не жалуюсь. Если каждый раз меня ждет такая прелюдия, то я тот яд стаканами хлебать буду.

– И как далеко ты успел зайти? – Глаза друга сузились. Он ощутил волну ярости, исходящую от него. И почувствовал удовлетворение.

– Достаточно. – Ильхар закинул руки за голову, не заботясь о том, что потревожит брюнетку. – Лучше бы предупредил, что она такая горячая штучка. Я бы нырнул к ней под простынку куда раньше. Она бы и возражать не стала. Уже готовая была, когда я забрался к ней в трусики.

Вампир медленно поднялся с недвусмысленным выражением лица.

– Да врет он все, – сонно пробормотала девушка, перекладывая голову с плеча дроу на грудь. – Чуть-чуть за попу Виркину подержался, а потом отключился. Как и я. Она нас обоих отравила. Что за подушка такая твердая?

– Наверное, потому, что не подушка, – проворчал Ильхар.

Ави ощупала мужскую грудь рукой и открыла глаза. Еще ни разу дроу не приходилось видеть два таких огромных разноцветных шара.

– Ку-ку, – улыбнулся он.

– Извращенец! – взвизгнула иномирянка, хлестнув его по лицу ладонью, и скатилась на пол. – Ты и меня облапал, пока я спала?!

– Больно надо. – Ильхар потер щеку. Рука у нее оказалась тяжелая.

– Так я и поверила!

– Сама меня, как питониха, руками задавила.

– Я без сознания была, а ты и воспользовался!

– А может, наоборот? Да ты не стесняйся, попроси. Я когда хорошо высплюсь, добрый. Поддамся.

– Ну ты и урод! – зарычала Ави, поднимаясь на ноги. – Да что б я, да еще и с тобой…

– Хватит собачиться, – оборвал их вампир. – Оба хороши. Из-за вас она сбежала из города.

– Так связал бы ее, прежде чем смыться.

Пить хотелось нестерпимо. Ильхар обошел брюнетку по широкой дуге и двинулся в кухню, где надолго присосался к крану. Вода окончательно смыла привкус пыльцы и вернула его к жизни, напомнив о других насущных проблемах. Например, поискать уборную и чего-нибудь поесть. С первой частью проблем не возникло, а вот со второй… Холодильник оказался пуст. Ну как, пуст? Бутылка молока едой не считалась априори.

– Нас, вообще-то, четверо было, – сказала Ави.

За неимением чистой футболки, дроу надел изрезанную куртку и улегся обратно на диван, вытянув ноги поверх подлокотника.

– Да поймал тут вчера одну бешеную кошку, – сознался он на вопросительный взгляд друга. – Крутилась вокруг с азуритом, вынюхивала. Оказалось, подружка твоей наемницы. Вместе на шабаш к Мертвому Камню и свалили.

– Сам ты бешеный, – раздалось из-за дивана злобное шипение, и за его спинку ухватилась женская рука. Следом появилась всклокоченная голова. Блондинка пыталась смахнуть с лица налипшую челку и одновременно вынуть из уха тяжелую бриллиантовую сережку. Второе ухо было красное и распухшее. И без сережки. – Ну и ночка! Чего смотришь, упырь? Лучше воды принеси. Я пить хочу. Фу-уф, ну наконец-то!

Блондинка вынула из уха многострадальную сережку, потерла распухшую мочку и, охая, выползла из-за дивана. Не реагируя на установившуюся при этом тишину, она, пошатываясь и хромая, потому что на одной ноге у нее была туфелька на шпильке, а на другой – нет, дошла до кресла, упала в него с закрытыми глазами и закинула ногу на ногу.

– Ни в жизни больше эту гадость пить не буду! – Она открыла один серо-голубой глаз, осмотрела молчащую аудиторию. – А где Вирка?

– Сбежала, – сообщила Ави.

– Как это, сбежала? Вот зараза! Мы ж вместе пили зелье перемещения, а потом был обряд у Мертвого Камня, но я ее в храме так и не нашла. А вы куда это смотрите?

Девушка проследила за мужскими взглядами и узрела свою обнаженную грудь, да и все остальное, тоже не шибко одетое.

– Ух ё!

Ави бросила ей две большие диванные подушки. Блондинка выскочила из кресла, прикрыла ими грудь и зад, сдула с лица светлую прядь и припустила в соседнюю комнату, стараясь при этом не хромать. Вампир проводил ее хмурым задумчивым взглядом. Ильхар – веселым. Черноволосая от эмоций воздержалась.

– Пора прощаться. Виринея покинула Бьёрсгард. Я отправляюсь за ней. Один.

– Надо же какая честь, упырек. Хорошо хоть предупредил, а то бы я по городу стал бегать, тебя искать и плакать. – Ильхар подскочил с дивана и подошел к вампиру вплотную. – Дурака из меня сделать хочешь? Думаешь, я тебя одного отпущу, а потом меня опять из сортира дернет, хорошо если в штанах, чтоб мою задницу вместо твоей подставить? Я не подписывался платить по твоим счетам. Дружба дружбой, но пора с этим завязывать. Так что: либо мы вместе за твоей телкой едем и во всем разбираемся, либо заканчиваем прямо тут. Ну, как тебе мой план, а, Дэл? Проверим, как судьба повернется, если я сам начну тебе морду бить? Ты ж все равно мне не доверяешь. Подозреваешь в чем-то. Так ты прямо скажи, в чем. Может, так оно проще получится, чем в кошки мышки играть?

– Да какие тут игры, когда все ясно. Хочешь со мной? Милости прошу. Только теперь все будет иначе. Цена на наши жизни либо взлетит до небес, либо за них и гроша ломаного не дадут. Все будет зависеть от моей, как ты изволил выразиться, телки. И пойдем за ней не только мы, остроухий. Твоя задница все равно пострадает.

– Ну хоть какая-то определенность. Теперь мы знаем наверняка, что хреново будет в любом случае. Но ты мне должен. Так что выкладывай, что будем делать дальше? Уедем из города?

– Никуда вы, мальчики, не поедите. – Из спальни вышла одетая уже блондинка. В руках у нее были тарелочка и теплая курточка.

– Ты это о чем, детка? – спросил дроу, разглядывая ножки, едва прикрытые коротким серым платьицем.

– Только что передали в новостях, что все выходы из Бьёрсгарда деактивированы до распоряжения нового генерал-магистра Управления. Никого не выпустят. Особенно вас двоих. – Она показала тарелочку с их фотографиями.

– А ты-то тут причем?

– Я та, кто может помочь вам покинуть эту пещеру.

– И какой же будет цена? – спросил вампир.

– Видите ли, меня тоже здесь больше ничего не держит, поэтому нужно как-то выбираться. Желательно под охраной и не на своих двоих. Взамен я сведу вас с тем, кто переправит нас в соседнюю пещеру. Но учти, упырь инквизиторский, Вирку свою я тебе не продам, хоть эта паразитка и спалила нашу квартиру.

– Оксана Белова, – догадался Дэлан. – Не могу сказать, что рад знакомству. Чувствуется влияние подруги.

– Симметрично, – пожала плечами блондинка. – Так мы будем эвакуироваться отсюда или нет?

– Откуда ж у тебя такие связи? – потер подбородок Ильхар.

– Считайте, что это мой маленький женский секрет. Вы помогаете мне, я – вам. Вот и все. Потом чешите, куда хотите, моя совесть будет чиста. Вирку я не сдавала.

Вампир и дроу переглянулись. Ильхар ухмыльнулся, Дэлан – кивнул.

– Я б на твоем месте обувь поудобнее надел, а то неровен час споткнешься на своих каблуках и коленки разобьешь, – сказал дроу.

– Почему это? – задрала нос блондинка.

– Бегать на них неудобно. Только далеко ты все равно не убежишь, если вздумаешь нас кинуть. Вот он женщин не бьет, а я – бью. Пожалеешь, что не осталась здесь. Вот с этой вот, разноглазой.

– А кто сказал, что я останусь здесь вот с ней? – возмутилась до сих пор молчавшая Ави. – Я с вами.

Все трое разом уставились на нее.

– Ты-то нам зачем? – фыркнула Ксюня. – Вирки тут нет, возиться с тобой никто не собирается. Так что извини, подруга.

– Не извиню. Я тут у вас недавно, но уже кое-что поняла. Спасибо, Виринея просветила. Домой мне не попасть, а одной тут не выжить. Город большой, неспокойный. Мне бы местечко потише найти. Сама я отсюда не выберусь. Следовательно, я пойду с вами. А не возьмете, я сумею сделать так, что все, кому надо быстро узнают, куда вы трое отправились.

– Нет, ну ты видал такую, а? – хохотнул Ильхар. – Смелая какая нашлась.

– Тебя саму сразу же уничтожат, – напомнил вампир.

– Возможно, – Ави пожала плечами. – Но это если я не найду что рассказать тем, кто станет спрашивать. А я найду. Например, что в глубине кооператива "Лесные избушки" скрывается целый отряд иномирян с во-от такенной ядерной бомбой, а вы им симпатизируете. Вы трое очень похожи на террористов, которые решили воспользоваться ситуацией в мире. Ну или на тех, кто по доброте душевной поможет попавшей в беду девушке.

– Никогда бы не подумала, что Вирка такое трепло, – зло сплюнула Ксюня. – Сама сбежала, а нам теперь расхлебывай. Короче, берем ее с собой. Мне перед свадьбой только разборок с Инквизицией и не хватало.

– Я предлагаю поступить проще, – осклабился дроу. – Прибьем обеих здесь, и дело с концом. Кто станет шариться по этим развалинам? А даже если и найдут чего, то на фиг они никому не сдались. Что скажешь, упырек?

– Вот, значит, как? – побледнела блондинка. – Прокляну!

– Не успеешь! – Ильхар с хрустом размял пальцы. – С кого начать?

– А ты попробуй! – Брюнетка подобралась и выставила вперед сжатые кулаки. – Я и призраком вас сдам!

– Слышал? Чего молчишь?

Вампир обвел их усталым взглядом.

– Чему быть, того не миновать, – сказал он. – Пойдете с нами.

– Чего? Да на кой нам эти курицы?

– Поговорим об этом, когда выберемся из города. А пока пусть говорит. Каков план?

Ксюня перевела дух, но Ави расслабляться не спешила.

– За городом есть старая драконья ферма. Там имеется работающий технический портал для доставки драконов, который везде значится как деактивированный. Только это не так. После того как ферму закрыли, у нее появились новые хозяева.

– Контрабандисты, – хмыкнул вампир.

– Их главарь наш с Виркой знакомый. Он нам должен за одну услугу, так что проблем с переходом не возникнет.

– Почему-то я не удивлен, – вздохнул Дэлан. – Хорошо, тогда выходим немедленно. До фермы путь неблизкий.

– Есть! – подпрыгнула блондинка.

– Спасибо, – кивнула иномирянка.

– Отлично. – Ильхар злобно пнул спинку дивана. – Марш бросок под бабское нытье. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Знаю, поэтому за городом нас ждет машина.

Собирались быстро. Дроу застегнул изрезанную куртку, брюнетка надела цыганский тулуп и засунула в сумку подаренный фолиант, Белова потянула за собой чемодан, вампир ушел налегке. Наверху они поспорили. В основном о том, кто из мужчин удостоится сомнительной чести понести блондинку на руках. Спор закипел нешуточный, и победила в нем Ави, которой надоело слушать ругань дроу. Она без труда подхватила на руки умолкнувшую от неожиданности девушку и велела Ильхару взять розовый чемодан, с которым тот выглядел нелепо, но ничего поделать не мог. Так они и пошли по улицам Грязных Кварталов, оставляя позади пропахший дымом и кровью город.

И никто из них не заметил взгляда маленьких птичьих глазок. Воробей сорвался с края обугленной крыши, сбил облачко снежной пыльцы и скрылся в том же направлении.