Хроники древних. Длань Танатоса. Том I. Убийцы магов бесплатное чтение

© Эндрю Огнёв, 2021

ISBN 978-5-0053-3495-4 (т. 1)

ISBN 978-5-0053-3496-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ранее в серии выходили:

Хроники Древних. Малефистериум. Том 1. Испытание Фрэйи

Хроники Древних. Малефистериум. Том 2. Самайнские игры

Хроники Древних. Малефистериум. Том 3. Узник Псикамерона

Хроники Древних. Малефистериум. Том 4. Цена скорби

Глава первая. Убита? Переметнулась?

Развалины, развалины, развалины…

На сотни шагов в любую сторону сплошные развалины. Это все, что осталось от некогда великого города, ныне стертого войной и временем с лица Земли.

Темным пятном в центре мертвого городища застыл древний собор в готическом стиле. Он единственный целым возвышается среди холодных руин и, хотя главный купол и башни приделов обвалились, здесь еще достаточно места, чтобы укрыться от непогоды и согреться у огня в камине. Камни почернели от времени, стены густо покрыты мхом и плющом, окна зияют слепыми глазницами, а остатки некогда великолепных витражей кажутся кровоточащими ранами.

Внутри собор отлично сохранился: сказывалось удаленное расположение от крупных городов с их бесчисленными копателями. О заброшенности помещения свидетельствовали слои пыли, густая трава, заполонившая сырые места, и разбросанные по полу сухие листья. Их то и дело перекатывало по просторным помещениям порывами ветра. Под потолком к балке пристроилось гнездо, здесь с незапамятных времен жила одинокая сова – дочь той совы, которая жила здесь до нее, праправнучка той совы, которая еще помнила совершающиеся здесь церковные службы.

Закатный свет живописно освещал внутреннее пространство собора.

Никто из ныне живущих людей не пытался забраться в эти древние руины: жуткие легенды, порождавшие многовековой животный страх, охраняли эти места лучше любой стражи.

Никто из людей… Но не чудовищ.

В тени сводов и в многочисленных кельях приделов нашли себе пристанище те, от чьих имен любого в этом мире бросало в дрожь, кто не знает жалости и сострадания, кто в равной мере готов и сам умирать, и других убивать – члены самой жестокой и неуловимой банды в истории – Гвиней-и-Родан.

В центральной зале на алтаре сидел высокий человек мускулистого телосложения. Он пристально изучал символы на сверкающем лезвии своей катаны, столь же черном, как его глаза и волосы, небрежно зачесанные назад.

Проведя рукой по щетине, образующей усы и бородку, мужчина придирчиво проверил пальцем остроту лезвия: раздался характерный свистящий звук.

– Сотню раз говорил тебе, Блэкхарт, – донесся смешок из тени придела, – сколько бы ты ни начищал свое оружие, светлее оно от этого не станет.

– Тебе-то откуда знать, Ивар? – грубо ответил мужчина, которого назвали этим грозным именем – Черное Сердце. Он скосил взгляд в направлении насмешника.

– Откуда мне знать?

Сначала обозначилось постукивание костыля и тяжелое шарканье ног, затем на тусклый свет, проникающий через узкие глазницы-окна, вышел человек лет тридцати на вид. У него были темные слипшиеся волосы, небрежно заплетенные в четыре короткие косички. Яркие голубые глаза сверкали под густыми выпуклыми бровями. Левой рукой он опирался на костыль, правая нога была скована железом. Она-то и порождала это зловещее шарканье.

– Да ты же насквозь пропитан тьмой! – Белозубый оскал блеснул в полумраке. – Как и твоя катана. Ее ни тряпочкой, ни гранитным песком не очистишь.

– Тебе так хочется умереть? – сквозь зубы проговорил Блэкхарт. Этот голос обычно заставлял и не у таких смельчаков кровь стыть в жилах, но собеседник воспринял его слова скорее как шутку.

– Умереть? Ха-ха! – невесело усмехнулся Бескостный (а это был именно он). – Я бы рад доставить тебе такое удовольствие, но, увы, такая честь не про меня.

– А скажи-ка мне, Ивар, – проявил не свойственный ему обычно интерес главарь банды, – каково вам, бессмертным, жить в мире смертных? В чем кайф – идти в бой, наперед зная, что тебя не убьют, разве что шкуру немного попортят? Трусость, смелость, героизм, страх, азарт, наконец, – тоже не для тебя?

– Честно? В боях и мне доставалось немало, – похлопал Ивар по окованной железом ноге. – И я не раз оставался на поле брани, истекающий кровью, и черные вороны так же принимали меня за падаль.

– Но ты всегда выживал, в то время как твои товарищи…

– Порою аж зависть берет, – признался викинг. – Все, кто был близок и дорог тебе, с кем связаны лучшие и наиболее интересные моменты жизни, давно почили, а ты живешь и живешь. Особенно тоскливо в дни безделья, когда ни сейчас, ни в отдаленной перспективе нет ни битв, ни авантюр, ни захватывающих тебя полностью интриг. В такие часы хочется исчезнуть, раствориться в пространстве, даже руки на себя наложить.

– Так и наложил бы.

– Да пробовал…

– И каков результат?

– Пустая трата времени, – неожиданно сорвался на грубость Бескостный. – Чего лезешь с глупостями? Язык почесать захотелось?

– Твое хамство – вот пустая трата времени! – рыкнул главарь Гвиней-и-Родан. – Умерь свой пыл – ты не на поле брани!

– Так не лезь в душу!

– Ох, какие мы нежные стали!

– Блэкхарт! – набычился Ивар, глаза его налились кровью, а по скулам заходили желваки.

– Ладно, успокойся, – примирительно сказал главарь и небрежно махнул рукой, – присаживайся к алтарю и выпей со мной.

Это прозвучало не как приглашение, а больше как приказ. А приказов относительно своей персоны древний викинг с вечно юным лицом не выносил.

– Зачем вызывал? – Ивар остановился в паре шагов от главаря, всем своим видом показывая непослушание – он сложил руки на костыле, выставив его перед собой, стер улыбку с лица и продолжил: – Не для того же, чтобы поковыряться грязными лапами в душе бессмертного или предложить ему бокал черного эля?

Как ни старался он выглядеть невозмутимым, рядом с главарем непобедимый викинг невольно робел. За веселостью и развязностью он пытался скрыть ту напряженность, которая сидела в нем. Никогда еще Блэкхарт не вызывал его сюда для простого разговора. Что ждет на этот раз?

– А почему бы и нет? – улыбнулся тот и протянул руку. – Мы что, перестали быть боевыми товарищами? – Одной фразой мудрый главарь выбил почву из-под ног Ивара.

«Хитрец! – ругнулся про себя викинг. – Любую ситуацию вывернет в выгодную для себя сторону. И слова-то как умеет подобрать! Знает, что мне легче головы рубить, чем разговоры водить».

Ивар переступил с ноги на ногу, сделав вид, что нужно перевести дух, и прошел на предложенное место.

– Твое здоровье, – поднял кубок главарь и одним глотком осушил его.

– Здоровья желают смертным, – усмехнулся Ивар. – Мне удача нужна.

– Так добудь ее! – Прежней вспышки гнева как не бывало.

– Намечается дельце? – оживился викинг.

– И не одно, – обрадовал Блэкхарт.

– Наконец-то! – В глазах Ивара был нескрываемый интерес. – Люблю пощекотать кому-нибудь нервишки.

Посчитав, что достойно провел начало встречи и ничем не уронил своего достоинства, викинг расслабился и позволил себе осушить предложенный кубок. Крякнув, вытер губы тыльной стороной ладони и поставил пустой сосуд перед главарем.

– Еще? – спросил тот.

– Мог бы и не спрашивать, – хмыкнул Ивар.

– Вот это по-нашему!

Блэкхарт похлопал собеседника по плечу и принялся наполнять сначала его, а затем и свой кубок до краев. Гость наблюдал, как густой черный эль тягуче переливается в сосуды и заполняет их, образуя отливающую синевой гладь, и тут же мощная ручища Бескостного вцепилась в бокал.

– Узнаю старого вояку! – весело сказал Блэкхарт и тоже поднял бокал, но не спешил пить, а пристально смотрел на собеседника. Выждав, когда тот поднесет напиток к губам и сделает первый глоток, сказал намеренно под руку и в то же время как бы между делом: – Кстати, в Малефистериуме новый Консул.

Рука Ивара дрогнула, челюсть отвисла; капли черного эля тягуче упали на его бедра, прожигая на одежде большие дымящиеся дыры.

– Что? – впился в него глазами Бескостный. – Лориана скинули?

Вожак не спешил с ответом – он смаковал эль, делал вид, что с головой поглощен в распознавание вкусовых качеств крепкого напитка: причмокивал, облизывал языком губы, закатывал от удовольствия глаза и шумно тянул носом.

– Вообще-то, говорят… м-м-м! Что он сам ушел, – наконец, выдал он официальную версию.

– И ты веришь в эту чушь? – сморщил губы Ивар. – Пять раз в кровь бился, чтобы еще один срок носить эту мантию, и вдруг сам, добровольно? С такой должности просто так не уходят.

– Да-да, – поддакнул Блэкхарт, – думаю, его приперли к стенке.

– А было за что?

– Все мы не без грешка, – усмехнулся главарь.

– Да ну! – скривил губы Ивар.

– Я, будь у меня такая возможность, даже и не пытался бы зарегистрироваться кандидатом в Консулы. С моим послужным списком отсеют на первом же этапе. Мало того, на радостях тут же отдельный кабинет со всеми возможными неудобствами бесплатно выпишут.

– В Академии? – попался Ивар.

– Рядом, – засмеялся Блэкхарт. – От главной башни наискосок.

– А что там? – все еще не понимал уловки викинг.

– Псикамерон, дорогой друг! Псикамерон! – главарь откровенно издевался над старым воином.

– Все шутишь, – буркнул Ивар, отпил из бокала и спросил: – И кто теперь правит?

Теперь Блэкхарт уже не смаковал эль, он просто не спешил с ответом, опустил голову и глубоко задумался. Ивар не стал торопить своего предводителя, воспользовался случайной паузой и маленькими глотками пил из бокала достойный напиток.

– В том-то и беда, – заговорил, не глядя на собеседника, главарь, – бразды правления перешли к нашему не очень большому «другу».

– Эк, удивил! – усмехнулся викинг. – У нас там все не очень большие друзья.

– Скорее – мы у них.

– Тут ты прав, – опять поддакнул Ивар. – Так кто вместо Лориана?

– Фаэлар Лаэритар!

Вот новость так новость! Ивар даже поперхнулся, хорошо в бокале напитка оставалось на дне и очередного излияния эля на его ноги не произошло.

– Некроманты захватили Малефистериум? – выделяя каждое слово, спросил он.

– В том-то и дело!

Ивар выругался на древнем наречии.

– Знал бы ты, как я их ненавижу! – На кулаке викинга вздулись толстые жилы, стальной кубок был смят, словно бумажный. – Живучие, как тараканы! Даже драконов убить проще…

– Их ненавидишь не только ты, друг мой. Вспомни Черную Жатву.

Но Ивар не стал углубляться в воспоминания, он привык действовать здесь и сейчас.

– А что же мы?

– Ты о чем?

– Ты куда смотрел? – набросился викинг на главаря с проклятиями. – Как смогли вы… мы такое допустить?

Бескостный не зря предъявлял претензии главарю – на протяжении веков банда не раз вмешивалась в выборы Консула: одного из кандидатов запугивали – и он под давлением отказывался от борьбы, другого похищали, а самых несговорчивых даже убивали, лишь бы у руля в Малефистериуме не становился неугодный Гвиней-и-Родан правитель. Лориан Форхед пять раз подряд избирался консулом, но вовсе не потому, что он был человеком банды, а лишь потому, что был предсказуемым и самым безобидным для них. Так им говорил прежний главарь Артур Рэйвенвуд, и ему безоговорочно верили. Почему же нынешний глава допустил такую оплошность?

– Все случилось в одночасье, – оправдывался Блэкхарт, – вечером, заметь – ничто не говорило о приближении бури, Лориан Форхед объявил о своей отставке, а утром следующего дня уже был назначен новый консул.

– А как же устоявшиеся традиции? Выдвижение кандидатов, открытое обсуждение, в конце концов?

– В их ситуации…

– Какой ситуации? – вскинулся Бескостный. – Я ничего об этом не знаю!

– Когда Малефистериум едва не превратился в руины!

– Что такое? Почему я не в курсе?

– Оно тебе надо? – отмахнулся Блэкхарт. – В общем, в их ситуации было не до традиционных церемоний. Мы в нашей глуши узнали об этом как о свершившемся факте.

– Плохо! Очень плохо! – продолжал неистовствовать викинг.

– Но ты же понимаешь, даже если бы мы и владели полной информацией, против некроманта ничего сделать бы не смогли.

– Лаэритара не убьешь, – оскалился недоброй ухмылкой Ивар, – здесь я с тобой согласен! Но его можно было скомпрометировать или хотя бы похитить!

– Хорошая мысль, – похвалил главарь. – Я как-то в эту сторону не подумал.

– А я вот подумал!

– Увы, друг мой, дело сделано. Будем исходить из того, что имеем.

– Сейчас в Малефистериуме начнется веселая жизнь, – озвучивал свои расклады викинг.

– Вот потому я и вызвал тебя, – признался Блэкхарт. – Нам придется на время затихнуть.

– Надолго?

– Будем ориентироваться по обстановке.

– А как же мои дела? – спросил Ивар.

– Какие дела?

– Я отправил боевой отряд в окрестности города.

– Отзови их.

– С ума сошел? – напористо спросил викинг. – И как я объясню это своим бойцам?

– В Малефистериуме новая власть и нам надо присмотреться.

– Ага, испугались?

– Почему сразу испугались? Подстраховываемся!

– И это я скажу своим воинам? Да они поднимут меня на смех!

– В новых условиях их задание становится слишком опасным.

– Когда это опасность сдерживала этих головорезов? – презрительно сморщился Ивар.

– Есть такие ситуации, – уклончиво ответил глава, – когда, кроме безграничной смелости, надо проявить еще и толику ума.

– Это моим-то солдатам говорить об уме? – рассмеялся Бескостный. – Ты, случаем, не свихнулся?

– Может, следующая новость немного остудит тебя? – попытался сменить тему главарь.

– Еще одна гадость? – нахмурился Ивар. – Не много ли для одного вечера?

– Но это – самое важное! – уверил Блэкхарт. – Когда ты узнаешь, для чего я тебя вызвал…

– Да не тяни ты!

– Мы потеряли главный и единственный источник надежной информации в Малефистериуме, – в очередной раз за вечер ошарашил собеседника главарь. – Теперь некому сообщать нам новости их жизни, тайные намерения Совета и предупреждать о готовящихся на нас атаках.

– А как же Медуза?

– Я о ней и говорю, – раздраженно ответил Блэкхарт. – Она уже больше месяца не выходит на связь. Именно из-за нее мы и проворонили смену власти.

– Пленена? Убита? Переметнулась? – на одном дыхании выпалил приемлемые для него варианты Ивар.

– Вот это тебе и предстоит выяснить. – Теперь разговор перешел в деловое русло, без панибратства и шуток – разговор главаря с подчиненным.

– Только выяснить? – с недоверием посмотрел на того Бескостный. – Для такого задания мог бы позвать кого попроще.

Глава проигнорировал последнюю фразу собеседника.

– Если она в Псикамероне, – поставил задачу он перед викингом, – ее потребуется освободить.

– И тем самым рассекретить? – остудил его пыл Ивар. – Да мы после этого потеряем ее, как нашего тайного агента, навсегда!

– Если она останется в Псикамероне, – настаивал Блэкхарт, – она не только потеряна для нас на все время заточения, но и опасна. Вдруг в обмен на свободу кому-то захочется развязать ей язык?

– Я верю Медузе! – резко ударил кулаком по алтарю викинг.

От удара камень треснул, по собору прокатились гул и вибрация.

– Я тоже, – заверил главарь, проводя пальцем по трещине. – Но я, в отличие от тебя, знаю, что такое Псикамерон. Еще не придумано такой тайны, которую узник не согласился бы выдать даже не за свободу, а всего лишь за ее обещание, за призрачную тень.

– Ого! Это уже интереснее!

– Потому я и ставлю перед тобой такую практически невыполнимую задачу, Ивар. Ты как никто другой в Гвиней-и-Родан знаешь цену развязанного языка Медузы. Лаэритару может прийти в голову то, до чего никогда не опустился бы Лориан, это вне всяких сомнений.

– А если она убита? – шепотом предположил Ивар.

– Если так, – в голосе Блэкхарта послышались печальные нотки, – это будет самой страшной потерей со времени гибели Артура.

– Это точно, – склонил тяжелую голову викинг.

– Найдешь место захоронения и доставишь останки сюда. Мы воздадим ей должные почести.

– А если… – Окончание вопроса повисло в воздухе.

– Убьешь ее! – вполголоса сказал главарь.

Ивар исподлобья посмотрел на него.

– Убить, говоришь? – взгляд викинга остекленел. – Медузу?

– Она смертна!

– Не в этом дело, друг! – теперь и в голосе старого вояки зазвучала мягкость. – Я знаю ее сильно дольше тебя.

– Неужели грозный Ивар Рагнарсон, прозванный Бескостным, о ком—то переживает? – подколол его Блэкхарт.

– Она не просто наш товарищ, – возразил викинг. – Она – одна из основательниц Гвиней-и-Родан. Не забывай, – сквозь зубы процедил он и ткнул пальцем в главу банды, – что именно Медуза настояла на том, чтобы тебя, Блэкхарт, приняли в наши ряды. Приняли даже после того, как ты провалил испытание! Без нее ты бы сейчас… а, да что говорить!

Катана главаря окуталась черным пламенем.

– Не лучшая мысль бередить старые раны, – тихо, но грозно проговорил он, – особенно когда я в таком настроении.

Ивар знал, что, несмотря на бессмертие, связываться с Блэкхартом себе дороже. Недаром после гибели Артура Рэйвенвуда его избрали главой банды. Магия Тьмы, которой он обладал, вызывала ужас. Но еще больше пугало то, что никто не знал в полной мере истинных возможностей вожака, что порождало страшные слухи.

– Думаешь, мне она не дорога? – Главарь отложил оружие в сторону. – Думаешь, мне не больно думать, что, возможно, придется ее убить?

Ивар молчал.

Глава вторая. Медуза

Она до сих пор помнит в мельчайших подробностях этот разговор более чем десятилетней давности с прежним главарем банды Гвиней-и-Родан.

– Ты хорошо справилась с заданием, – похвалил ее Артур, – родила ребенка. Но ты же понимаешь, Медуза, это только первая часть запланированной нами многоходовки.

– Что дальше?

– Твоему сыну надо обязательно попасть в Малефистериум.

– Вырастет – подумаем, как это устроить, – беззаботно ответила она. Жизнь в последние два года складывалась для нее удачно. На первых ролях при дворе короля, никаких забот, не надо прятаться, месяцами сидя в темных и сырых норах, вздрагивать от каждого шума. В ее ли положении стремиться к переменам и желать лучшего?

Но у Артура были на нее другие планы.

– Ты не поняла меня, Медуза! – повысил он голос. – Твоему сыну прямо сейчас надо покинуть дворец!

– Почему, Артур? – спросила она растерянно. Ответ главаря обескуражил ее и, кажется, даже поставил в тупик. И первая-то часть задания еще пару лет назад казалась невыполнимой, это осознавал и сам Артур, да и она не очень-то верила в успех задуманного. – Забрать у него сына сейчас? Как ты себе это представляешь?

– Вот об этом мы и должны подумать.

– Ты же знаешь, отец без ума от мальчика и не хочет отпускать его от себя ни на шаг!

– Кем он вырастет во внешнем мире, Медуза? – задал вопрос Рэйвенвуд и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Что ждет его, незаконнорожденного сына короля, рядом с отцом?

– Любимое дитя…

– Да, согласен, беспечная жизнь при блестящем дворе ему обеспечена: прислуга, путешествия, редчайшие знания и магия… Но эта жизнь без будущего, Медуза. Сначала – этакий маленький придворный хлыщ, потом – подросший придворный хлыщ, а после – взрослый придворный хлыщ! Игрушка для отца и не более! Разве такой участи ты хочешь для своего сына?

– Кто меня спрашивает, Артур? – с грустью ответила мать. – Я для короля мимолетное увлечение, пустое место.

– Это всего лишь отговорка, – твердо сказал он.

– Нет, не отговорка! – почти крикнула она. – Он уже остыл ко мне!

– Неужели? – с легкой иронией спросил главарь и окинул взглядом Медузу. – Это к тебе-то?

– Как только родился ребенок, мальчик, – она отвела глаза, наполнившиеся предательским блеском, – он словно перестал замечать меня! Да, он по-прежнему любит… говорит, что любит, но я вижу разницу! Он любит меня не как женщину, понимаешь? Только как мать, его мать.

– В тебе говорит обиженная женщина, Медуза, – разгадал ее Артур. – Обычно появившийся на свет ребенок встает между отцом и матерью и отодвигает в сторону мужчину – так слепа материнская любовь. У вас все наоборот – отодвинутой оказалась ты, и это задело тебя!

– Да, задело!

– Я же предупреждал, – приобнял ее за плечи Артур и доверительно шепнул в ухо, – не пускай его далеко в свое сердце, оно растает.

– Он… он… – слова клокотали в ее горле.

– Он без ума от тебя! – договорил главарь то, что она не могла произнести. – И ты это отлично знаешь!

– Увы, Артур, это в прошлом.

– Но-но, без сантиментов! Мы оба знали, на что ты идешь, зачиная этого ребенка. Знали и строили под это определенные планы. Его рождение – не просто радость материнства для тебя. Это шаг к реализации наших больших планов.

– Незаконнорожденный сын короля – вечное клеймо.

– То, что он – незаконнорожденный, как раз и есть самое важное в нашем плане, Медуза! И король, и весь двор, и мы знаем его будущее, знаем пророчество!

– Пророчества не всегда говорят правду.

– Согласен, – ухмыльнулся главарь банды. – А мы на что? И сам король, и его приближенные знают то, что было предначертано мальчику при рождении. И неважно – верят они в это предсказание или нет, дело сделано: семя посажено и росток взошел. Теперь в игру вступаем мы! Мы поможем сбыться этим предсказаниям! И никто, понимаешь, никто даже не подумает в нашу сторону! Пророчество исполнилось? Значит, судьба, Медуза, судьба!

– Так пусть пока все идет своим чередом.

– Нет, Медуза! Нет! И я приведу тебе два убийственных аргумента в пользу своего тре… своей просьбы, – смягчил удар Артур.

– Вот как? – усмехнулась женщина. – Даже два?

– Два убийственных, – уточнил главарь, – после которых и ты проникнешься моей озабоченностью за жизнь мальчика.

– Даже так? – напряглась она.

– Пока он там, при отце, мы не сможем выучить его так, как надо нам, не сможем развить в нем те силы, которые в нем заложены, не сможем дать ему частицу твоей силы и пробудить в нем магию короля! А скажи мне, кто он без этой магии? Один из множества?

– Да! Один из множества… – задумчиво повторила Медуза. – Ты прав, Артур.

– Сын Медузы – один из множества! – с пафосом воскликнул Рэйвенвуд.

– Ты обижаешь меня.

– Нет, Медуза, я не обижаю тебя. Правдой нельзя обидеть. Стоило ради этого наш огород городить? Вспомни, с каким трудом мы проникли в королевство, втерлись в доверие, выбили тебе должность при дворе, покорили его твоей красотой!

– Я проникла, я покорила, – поправила женщина.

– Хорошо, – легко согласился Артур, – пусть будет по-твоему, ты, все ты. А я, по праву старшего и возрастом, и чином, говорю тебе – или ты сейчас решаешься, или потом всю жизнь будешь проклинать себя за несделанный шаг. Подумай о нем! А как там он? Твой сын?

– А что он? Разве ему там плохо?

– Что будет, когда он вырастет и его сила проявится? Эльфы не смогут его удержать, и ты это знаешь. Ты и вправду готова пустить все на самотек? Пожертвовать всем, что мы уже сделали?

– Ты требуешь от меня невозможного!

– Нет ничего невозможного, – уже начал раздражаться Артур, – а твои попытки уйти от ответа не более чем проявление слабости.

– Чего ты хочешь от меня?

– Скажи «да»!

– Как у тебя все просто!

– Стоит тебе только решиться, и завтра же я сделаю то, что и должно быть сделано.

– Это не навредит ребенку?

– Это в интересах его, тебя и всей Гвиней-и-Родан! – пылко убеждал главарь. – Твой ребенок вырастет под нашим наблюдением и контролем! Каждый его шаг будет спланирован, каждый урок, данный ему, – просчитан! Есть цель, и мы сделаем все, чтобы достичь ее! Когда-то он должен будет занять достойное место по праву рождения.

– Я так далеко не думала.

– А я вот думаю, поэтому в очередной раз спрашиваю тебя: ты готова?

Как нелегко ей сказать это короткое «да!». Касайся этот вопрос чужого ребенка, даже ребенка Артура, она бы не медлила ни секунды. Но сын, ее сын… он еще такой маленький, совсем малыш. Сказать «да» – не просто определить его судьбу на многие годы вперед, но и практически лишить его детства, а может и того хуже – подвергнуть многим и многим опасностям. Обучение в Академии Малефистериума – это не прогулка по парку чудес, это трудное и полное опасностей дело. Да и отец. Он разве не станет искать мальчика, чтобы вернуть его себе?

Достаточно того, что она пережила. Всю жизнь служит, всю жизнь маскируется, прячет свое истинное лицо, лишая себя права выбора, лишая себя свободы. Годами живет в спартанских условиях, ест не то, что хочется, а то, что есть. Всегда на первом месте интересы кого-либо, и только потом – свои, если на них в череде бесконечных дел останется время и место. Сын будет расти при дворе в блаженстве и достатке. Красивая беспечная жизнь – о чем еще мечтать любой матери? Но нет, на подобную своей судьбу она сейчас должна обречь и своего ребенка?

– Ты знала об этом, – прочитал ее мысли Артур и дружески похлопал по плечу. – Наши дети – наследники нас и наших дел. Они обречены служить великой цели.

– Я понимаю, но Питер…

– Ты о моем сыне?

– Извини, Артур.

– Я готовлю его с рождения. Даже не так, Медуза! Я еще только подумал о ребенке, как уже знал, какую дорогу приготовлю для него.

– Но ему всего три года!

– Ему уже три года! И в нем уже чувствуется частица меня и моей силы!

– Ты гордишься этим?

– Да!

– Ты хочешь, чтобы он сменил тебя?

– Мой пост не передается по наследству, Медуза, – напомнил Артур. – Его всегда занимает самый достойный, единодушно выбранный всеми членами банды.

– Твой сын – и не достойный?

– Я могу дать ему много разных знаний, могу научить его искусству борьбы. Но сделать его самым достойным я не могу. А использовать свое влияние, чтобы посадить на свое место любимое чадо, я не хочу и не буду – это неизбежно внесет раскол в наши ряды!

– И кем он станет?

– В море намеченных нами дел найдется и для него достойное занятие. Думаю, кем бы он ни стал, я всегда буду гордиться своим сыном.

– А я? – спросила скорее сама себя Медуза.

– А ты? – ответно спросил Артур.

Он не давил на нее, не попрекал ее нерешительностью, просто привел себя в пример и дал ей свободу выбора: хочешь вырастить неизвестно что, годное разве что щеголять в красивых нарядах среди таких же пустышек, или желаешь создать личность, способную влиять на ход истории?

Жестокий Артур…

Жестокий мир…

Жестоко само право выбора.

Скажи она сейчас «да», и все, назад уже пути не будет. Она – не король, не Артур, не вся их банда – только она с этой минуты примет на себя ответственность за своего сына. С нее за все спросится.

Готова ли она к такому повороту событий?

– Ты знаешь, что стоит на кону, Медуза.

Женщина промолчала.

– Тогда слушай второй аргумент!

Слова главаря прозвучали как угроза, и душа ее сжалась в комок.

– Не все при дворе захотят, чтобы пророчество свершилось. Ты лучше меня знаешь тех, кому рождение твоего сына словно кость в горле.

– О чем волноваться? – Она поняла, куда клонит главарь. – По закону он не может наследовать трон!

– Ну, во-первых, закон всегда можно поменять, была бы королевская воля. А во-вторых, и в этом законе есть лазейка!

– Какая?

– Он не может наследовать, это так, но только в том случае, если у короля есть другие наследники!

– Они есть, Артур, и даже двое! – радостно воскликнула она.

– Ты так ослеплена материнской любовью, что не хочешь видеть реалий. Ты наивно думаешь, что закон убережет твоего сына от смерти?

– О чем ты говоришь? – Страшное слово испугало ее, она прикрыла рукою рот.

– Его уже пытались отравить, – холодно ответил главарь.

– Когда?

– Мой человек в окружении мальчика нашел под его подушкой вот это. – Он положил перед Медузой красивый осколок стекла с острыми гранями. – Достаточно самой маленькой ранки, и яд, да-да, это именно яд, моментально убил бы ребенка!

– Кто?

– Зачем тебе это?

– Я пожалуюсь королю и мерзавца казнят!

– На его место придут другие.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Кто-то всерьез воспринял пророчество!

Медуза в упор смотрела на яркий кусочек стекла. Какая-то страшная сила толкала ее потрогать играющий светом осколок. Она без опаски взяла бы его в руки, не скажи ей Артур, что тот отравлен, и даже сейчас, вооруженная знаниями, с трудом сдерживала себя. А он, ее маленький сын? У него хватило бы сил удержаться?

– Да! – сквозь зубы выдавила она, и непонятно было – дает ли она согласие или это констатация факта. Но решение уже созрело и, чтобы у Артура не было никаких сомнений в ее преданности делу, женщина выкрикнула громко и твердо: – Да, Артур, да!

Главарь выдохнул и только сейчас понял, каких сил стоило ему это ее решение. Казалось, не она, а он вел с собой эту изнурительную внутреннюю борьбу.

– Я знал – разум возобладает над слепой материнской любовью.

Артур Рэйвенвуд строил далеко идущие планы. Он хотел мирной жизни и для этого пытался расставить везде своих людей, чтобы в решающий момент объединенными силами противостоять общей угрозе, той самой, что надвигалась на его мир и которую он одним из первых просчитал.

Она пришла в Малефистериум почти десять лет назад. Она – одна из трех основателей банды Гвиней-и-Родан, самая известная и разыскиваемая из всех ныне живущих преступников – добровольно поселилась в том месте, где ее признали вне закона и объявили награду за ее голову. За ней не просто охотились с целью найти и арестовать, нет.

При обнаружении она подлежала немедленной ликвидации! Без суда и следствия, потому как все возможные суды и следствия давно совершены, а перечень ее злодеяний настолько велик, что и десяти ее жизней, если таковые были бы ей отпущены, не хватит расплатиться за них сполна.

Отец Питера был членом Совета и уважаемым Магистром. Он преподавал в Академии стихийную боевую магию. Все знали его как стихийника-универсала, и только Лориан, тогдашний Консул Академии, знал про него все: и что Артур маг Тьмы, и что он – главарь банды Гвиней-и-Родан, и даже что он…

Артур помог ей изменить внешность, нашел хорошее место, тихое и безопасное, и теперь о ее новом облике знал только он, друг и соратник по борьбе. Никто в банде не узнал бы ее, пока она… пока она сама не показала бы свой истинный облик.

По настоянию главаря и по подготовленной им легенде шесть лет назад в Малефистериуме появился Лиам, ее сын. Жаль, сам Артур не дожил до этого дня, но мальчика приняли в его семье как родного. Миссис Рэйвенвуд стала его наставницей и второй мамой.

А как повела себя Медуза?

Она была мудра и опытна и знала – за ней все время охотятся. Учитывала, что любая тайна может стать известной кому-то, и если этот кто-то раскопает историю Лиама, ее будут ловить на него, как на живца.

– Ловите, ловите, господа сыщики! Только я вам в этом деле не помощница!

Как тяжело ей было узнать, что ее сын заточен в Псикамерон. Знать и ничего не делать – есть ли большее испытание? Но Медуза просчитала: сделай она хоть одно движение в его сторону – и загубит не только себя, но и карьеру сына, лишит его блестящего будущего. Зато как пело ее сердце, когда сын всего лишь после трех дней заточения оказался на свободе.

Киллиан знает тайну Медузы и следит за Лиамом. Он считает – рано или поздно мать выдаст себя, и тогда он исполнит свой долг, уничтожив ее. За грехи банды Гвиней-и-Родан: убийства целых знатных магических семей, разграбления хранилищ ценнейших артефактов и библиотек, опустошения родовых поместий и геноцид нескольких магических рас… Вот лишь неполный перечень преступлений банды.

Все это было совершено по наводкам или при непосредственном участии самой Медузы. А потому нет ей пощады!

Она не знала всего, но была готова к тому, что какой-нибудь наемник пронюхает то, чего не должен знать никто.

– Ты, я, Медуза, Артур… Нет, не так, – поправился Блэкхарт, – Артур, Медуза, ты, Ивар, и уже потом к вам примкнул я.

– Верно, – кивнул викинг.

– Мы, если помнишь, поклялись блюсти наши законы даже в том случае, если кто-то из нас останется в одиночестве. Нет с нами Артура – мы втроем продолжили его дело. Теперь пропала Медуза. Но дело, которое мы начали, должно жить даже тогда, когда не будет меня или тебя.

– Стоп, – протестующе поднял палец Ивар.

– Да-да, извини, ты со своим бессмертием не в счет. Дело! Ты помнишь, о чем говорил Артур? Дело – вот главное, ради чего мы существуем. И если кто-то или что-то встанет на пути нашего дела, что с ним надо сделать?

– Убрать!

– Помнишь слова нашего главаря Артура Рэйвенвуда! – похвалил Блэкхарт. – Как видишь, вопрос о предательстве мы рассматриваем в последнюю очередь, как самый маловероятный. Мы сражались плечом к плечу столетиями, смерть не раз проверяла нас на верность. Вероятность, что Медуза предала нас, очень мала. Но такой вариант – не исключение.

– Как я понял, до тебя дошли кое-какие слухи?

– Я не склонен верить слухам, – отрезал главарь.

– Порой слухи как раз и оказываются самыми правдивыми, – с грустью заметил Ивар.

Блэкхарт медленно повернул голову и даже подался вперед.

– По слухам, которые кто-то упорно распространял в банде, выходило, что это я подстроил смерть Артура Рэйвенвуда. Ты и этому будешь верить?

– Зная тебя… вернее, не зная тебя – да, поверил бы! – честно ответил Ивар.

Главарь так долго сверлил его взглядом, что викинг начал нервничать.

– Так почему именно меня ты посылаешь за Медузой? – перевел он разговор со скользкой темы.

Да, почему именно Ивара избрал главарь для подобной миссии? Потому что он небезосновательно боится – другие спасуют, увидят Медузу и выдадут себя и свои намерения. Она не так проста, опасность чует за три версты! От нее невозможно ничего скрыть, дух смерти не раз пасовал перед ней, и вероятность того, что ей вновь удастся ускользнуть, слишком высока, и тогда никому мало не покажется! Иметь ее в рядах своих врагов не просто опасно, а смертельно!

Потому Блэкхарт и остановил свой выбор на Иваре.

– Ты, в отличие от многих из нас, бессмертен, – выдал он свой главный аргумент.

– Будь я хоть трижды бессмертен, один я с ней не справлюсь! – честно признался Ивар. – Да ее еще и найти надо, она, напомню тебе, умеет прятаться как никто другой!

– Возьми себе помощников. Кого пожелаешь, – предложил главарь.

– Кого?

– Могу дать Паука! – расщедрился Блэкхарт.

«Ого! – вскинулся Ивар. – Он даже Пауком готов пожертвовать? Крепко же его… и нас приперло!» – сказал он про себя, а вслух ответил:

– В таком деле нужен кое-кто похуже.

– Кто же? – насторожился главарь.

– Астральный убийца!

– Он безумец! – замахал руками Блэкхарт. – Даже для нас он опасен. А уж там, в Малефистериуме, он провалит любое дело!

– Я найду на него управу, – заверил Ивар, – будет послушен, как собачка.

– Только не убей его во время этой миссии.

– Ты никак жалеешь его?

– Он хоть и псих, но его таланты незаменимы.

Глава третья. Жест отчаяния

По большому кабинету идеально круглой формы вышагивал высокий темный эльф – лицо его излучало благородство, ухоженные волосы отливали сединой, черная мантия, богато расшитая золотыми узорами, развевалась вслед за ним, не осмеливаясь отстать от хозяина ни на дюйм. Он в задумчивости вышагивал по мягкому ковру, размышляя о чем-то, беззвучно шевеля губами и активно жестикулируя, замирал на мгновение, поймав за хвост нужную мысль, и бодро продолжал заученное движение.

– Привыкаете к новой должности, наставник? – с легким поклоном спросил появившийся из портала Коллам. – Или проверяете, соответствует ли размер кабинета учетной ведомости?

Лаэритар, мгновенно натянув на лицо приветливую улыбку, повернулся на голос своего ученика; тот сумел заметить – никаких изменений ни в облике дроу, ни в его одеждах с получением должности Консула не произошло. Разве что на груди появился значок – символ высшей власти, но он был настолько мал, настолько скромен, что просто терялся в богатом одеянии главного некроманта Академии.

Юноша почтительно замер перед Консулом всего Малефистериума.

– Рад тебя видеть, – избегая взгляда глаза в глаза, поприветствовал Коллама наставник и в свою очередь принялся рассматривать ученика.

Черные волосы, бледное лицо, темный свитер тонкой шерсти под самое горло и светлые брюки. В правой руке посох, который в любой момент может превратиться в грозное оружие – косу и заставить любого противника или отступить, или капитулировать. Да, это его лучший ученик, надежда всех некромантов, его опора и возможная замена в Академии.

Возможная.

Еще вчера он думал только так, и казалось, нет на свете силы, которая могла бы заставить его изменить свое мнение.

Вчера.

Но не сегодня.

И это тяготило его.

Они молча стояли друг напротив друга: Коллам в ожидании, когда наставник заговорит и объяснит причины столь срочного вызова, Лаэритар в смятении. То, что он должен сказать и, более того, сделать своему лучшему и, можно даже сказать, любимому ученику, портило ему настроение. Потому дроу оттягивал момент разговора, прятал глаза, делал вид, что внимательно рассматривает юношу и настолько занят этим, что пока не до слов. Он пытался углядеть в нем не столько внешние изменения, сколько его внутреннюю наполненность.

Так сплелась паутина событий, что к этому дню в юном некроманте, помимо его собственной души, проявились еще две сущности. Одна – прародителя всех некромантов Танатоса, что должно было обеспечить Колламу блестящую карьеру и позволить достичь таких высот, о которых даже сам Лаэритар не мог мечтать; и вторая – могучего демона, заточенного четыре века назад в казематах Псикамерона. И если к силе прародителя дроу был более или менее готов – он давно ждал появления наследника, то захват души любимого ученика древним демоном никак не входил в его планы.

– Молодец, что прибыл так быстро, – нейтрально сказал он, по-прежнему избегая смотреть в глаза парню. – Хочу ввести тебя в курс наших дел.

– Вы о том, что Малефистериум цел и почти невредим, а вы наконец-то стали его Консулом? – хмыкнул юноша. – Это я заметил.

– Ценю твой неугасающий юмор, мой мальчик, – приобнял его за плечо дроу, – но я хочу обсудить с тобой не только это. – Лаэритар воспользовался возможностью поговорить о незначительном и дать себе шанс найти подходящие слова.

Он переживал за этого ученика не меньше, чем иной отец переживает за своего сына. По сути, дроу вполне мог считать Коллама своим сыном, хоть и не являлся ему родственником по крови. Как и от всех других их соплеменников, от ребенка-некроманта отказалась семья, он был передан на попечение общины при Башне Некромантов. Начавший жить с новой сутью, Колл все время был безоговорочно предан темному эльфу и никогда не пытался узнать прямо или в обход о своем происхождении. Это не могло не радовать Лаэритара – мальчику лучше не копаться в своем происхождении. Ненужное знание добавило бы много проблем как самому юноше, так и всей общине некромантов.

– Для начала хочу поздравить тебя с победой на Самайнских играх, – тянул время дроу.

– Спасибо, – благодарно поклонился Коллам. – Только вы нас уже поздравляли.

– Тогда было общее поздравление, – парировал Лаэритар, – от имени Академии.

– А сейчас? – ответ явно заинтересовал ученика.

– А сейчас прими мои поздравления как от… как от друга, – неожиданно для самого себя выпалил темный эльф.

– Неожиданно, – дрогнул голос у Коллама.

– Именно – друга! – нашел, наконец, подходящие слова дроу. Теперь он чувствовал себя увереннее, впервые открыто посмотрел в глаза ученику и смог перейти к главному. – Я хотел бы, – голос его быстро обрел твердость, – чтобы ты всегда помнил – я твой друг.

– Благодарю, учитель, – поклонился юноша.

– Запомни, – продолжал Лаэритар с нарастающим волнением в голосе, – что бы я ни делал по отношению к тебе, какими бы жесткими ни казались тебе порой мои просьбы или решения, а иногда и жестокими, знай – я делаю это не потому, что хочу наказать тебя, унизить или лишить моего расположения, нет, я делаю это исключительно из необходимости и для твоего блага.

– Я не понимаю вас, Магистр, – отступил на шаг Коллам, он выглядел растерянным.

– Попробуй просто принять это как данность, – мягко попросил дроу, но такой ответ еще больше насторожил юного некроманта.

– Это как-то связано с вашей новой должностью, господин Консул? – попробовал угадать Коллам. – Вы не сможете уделять мне столько же времени и внимания, как прежде, и поэтому заранее просите прощения? Не нужно! Я отлично понимаю – теперь вы не просто Магистр и наш Учитель, теперь вы – лицо общественное, и таких, как я, у вас – толпа! Я не претендую на особое расположение, я не претендую на поблажки или снисходительность! Вы же знаете, я никогда этого не просил. Я с готовностью приму любые изменения в наших отношениях. Вы об этом? – с надеждой в голосе спросил юный некромант.

– И да, и нет, – уклончиво ответил Лаэритар. – Сейчас я действительно должен думать обо всех жителях Малефистериума, но я имел в виду несколько иное… Уверяю тебя, мое отношение к тебе не претерпит никаких изменений в худшую сторону из-за высокой должности, выпавшей на мою долю. Ты был и останешься моим лучшим и любимым учеником. Но… как бы тебе это объяснить, мой мальчик… У всякого возвышения, а мое случайное консульство – это все-таки возвышение…

– О котором не только вы, но и все некроманты мечтали много веков!

– Да-да, ты прав, о котором и я, и все некроманты мечтали много веков, но только для реабилитации нашего рода, а не для разжигания новой войны, – громко сказал дроу, словно у этих стен могли быть уши. – Со времен Черной Жатвы мы живем в мире. И пусть кому-то из наших соратников приходится все это время находиться в заточении, число тех, для кого мир стал благом, несоизмеримо с теми несчастными из нас, кто лишился свободы, опять же для того, чтобы абсолютное большинство наслаждалось мирной жизнью. Лориан, честь и хвала ему, сделал очень много для того, чтобы в нашем мире царило равновесие. Да, ему постоянно приходилось лавировать по острию ножа, находить компромиссы, и он, надо отдать ему должное, успешно справлялся с этой миссией.

– Вы сомневаетесь в себе, Магистр? – с сомнением в голосе спросил юноша.

Вопрос заставил Лаэритара вспомнить о своем высоком статусе.

– Видишь ли, мой дорогой, – ответил он, – давать оценку себе как Консулу я не могу по двум причинам. Первая – я еще слишком мало времени являюсь Первым Лицом Малефистериума и еще не успел практически ничего сделать на этом поприще. И вторая – давать оценку моему правлению должен буду не я, а народ, которому я призван служить.

Говорил Консул без пафоса, не для красного словца, а вполне искренне, и его ученик, несмотря на свой юный возраст, не смог не оценить этого.

– Мне кажется, – уважительно посмотрел на своего наставника Коллам, – уже эти слова говорят о том, что вы будете великим Консулом, сэр! Время вашего правления, я уверен, будет достойно описано в летописях Малефистериума.

– И тем не менее, мой друг, я возвращаюсь к своему первоначальному утверждению. Все, что я сделаю по отношению к тебе: плохое это или хорошее, расценивай как или неизбежную необходимость, или заботу о тебе и твоем будущем.

– Вы пугаете меня, Магистр! – голос мальчика менялся с каждым произнесенным словом. В глазах его вспыхнул недобрый огонек. Вокруг него заплясало алое пламя, зрачки почернели, а на губах растянулась презрительная ухмылка.

Лаэритар тут же заметил перемены в облике мальчика, в один миг приблизился к нему, схватил за плечи и начал трясти.

– Коллам! – взывал он, вглядываясь в расширившиеся зрачки. – Очнись, мальчик мой!

Ученик резко сбросил руки Консула со своих плеч.

– Но-но! Без этих ваших штучек, – угрожающе сказал он и гордо вскинул голову. На губах растянулась дерзкая ухмылка. – Позволь поздравить тебя, Лаэритар, с исполнением давней мечты! Консул Академии – некромант! Это ли не чудо?

Теперь устами Коллама говорило несколько человек – и с усмешкой, и с поздравлениями, и с угрозами:

– Ты добился своей цели!

– Ты – Консул и глава этого города.

– Пришло время платить по счетам.

– Отдавай мне мальчишку! Немедленно!

Уста Коллама извергали все эти звуки, и, в зависимости от сказанного, лицо принимало соответствующее фразам выражение – усмешка переходила в лучезарную улыбку, которую сменяли плотно сжатые губы и нахмуренный взгляд. Юноша был марионеткой в руках захвативших его сущностей.

– Не сегодня! – сжал кулаки Консул.

– Сегодня и прямо сейчас! – требовал демон.

Дроу застали врасплох.

– Почему ты не можешь подождать хотя бы один день? – уговаривал он, и слова его звучали унизительно.

– Потому, подлый некромантишка, что я вижу тебя насквозь! – открыто издевался устами Коллама демон. – Чую, а я всегда чую подлость, ты задумал схитрить. Ладно бы по отношению ко мне, это я и понять могу, и терпеть готов. Но ты своего любимчика собираешься принести в жертву, только бы не отвечать по своим долгам!

Незаслуженное обвинение разозлило Консула.

– Скоро ты поймешь, как был неправ! – гордо вскинул он голову. – Я умею отвечать по своим договорам так же, как и ты.

– Так докажи это! – снова потребовал демон. – Отдай мальчишку!

– Приди через час, – попросил Консул.

– Сейчас! – стоял на своем демон.

– Через полчаса!

– Сейчас!

– Дай мне хотя бы десять минут… – умолял дроу.

– Сейчас и ни минутой позже!

– Хорошо, – сдался некромант. – Ты сам этого хотел.

Дроу сжал и без того тонкие губы. Отблески пламени играли в его черных глазах.

«Сейчас или никогда!» – подстегивал себя он, затем напрягся и замер, как парализованный.

– Напомни, как тебя зовут? – без эмоций выхолощенным голосом спросил некромант.

– А то ты не знаешь! – усмехнулся демон. Он уже уверовал в свою победу и потерял бдительность.

– И все же? – елейно спросил дроу.

– Имя мне – Утэриэль! – гордо ответил собеседник.

Лаэритар подавил ухмылку – половина задуманного сделана.

– Стены этого кабинета услышали тебя! – торжественно произнес темный эльф.

– И что с того? – ответил демон с ухмылкой, но ухмылка эта была жалкой. Глазки его беспокойно забегали. Где он сделал промашку? Почему уверенность в один миг покинула его, а предательская вялость окутала конечности?

– А теперь слушай меня, демон! – Некромант широкими шагами обошел комнату и вновь оказался перед юношей. – Как прах безволен и покорен мне, так и ты, Утэриель, будешь безволен и послушен мне!

– Что ты творишь?! – воскликнул тот, до него только теперь начало доходить, что задумал Лаэритар. – Остановись! – отшатнулся он, но было поздно.

– Асам, Атор, Аох!

Дроу коснулся груди ученика в трех точках, по телу Коллама вспыхнули и, пожирая друг друга, побежали магические символы.

– Я запрещаю тебе, Утэриэль, являться в этом теле! Ты не тронешь больше моего ученика!

Алое пламя вокруг юноши начало угасать.

– Думаешь, все так просто закончится, эльф? – угрожающе прошипел демон. – Сейчас ты, может, и изгнал меня. Но наш договор намного сильнее, чем твой жалкий экзорцизм.

– Не желаю больше слушать твою болтовню! – взмахнул рукой Лаэритар.

– Я знаю, ты сейчас сотворишь одну мерзкую вещь, – шипел Утэриэль.

– И ты не сможешь мне помешать!

– Ты наивно полагаешь, что это заставит меня отказаться от притязаний на твоего любимчика? Да, возможно, ты прав и тебе удастся выиграть время. Но я терпелив, эльф! В конце концов я получу то, что мне нужно. А ты останешься на пепелище, – пригрозил демон. – Этот мальчик – ключ ко многому. А ключ всегда находит свой замок.

– Сгинь! – взмахнул руками дроу.

И демон исчез.

Коллам медленно приходил в себя, он потряс головой, прогоняя наваждение, открыл глаза и пошатнулся. Лаэритар придержал мальчика за плечо.

– Ты в порядке? – заботливо спросил он.

– М-м-м… немного в глазах помутнело, – ответил он. – Так о чем вы говорили, Магистр?

– Дай мне свою косу, – приказал темный эльф, в голосе его больше не было сомнения. Просьба была настолько необычной, что всегда послушный Коллам замешкался.

– Я что-то сделал не так? – спросил юный некромант, протягивая свое оружие.

– Не ты, Коллам.

– Тот, кто во мне? – спросил юноша, ударяя себя указательным пальцем в грудь.

– Ты знаешь о нем?

– Да, Магистр, – признался мальчик, – теперь знаю.

Дроу коснулся косы ученика, и по ней поползли светящиеся символы.

– Есть одна очень серьезная причина, по которой я временно запечатываю твою косу, – торжественно сказал Лаэритар.

– Но в ней моя некромантская сила, учитель!

– Придется привыкать обходиться без нее.

– Это из-за… него? – спросил Колл.

Дроу смерил мальчика взглядом.

– Возможно, – Лаэритар завершил последний символ и вернул мальчику его косу, ставшую обычным посохом. – Некромантией ты больше не занимаешься.

– А как же мои обязанности телохранителя? – спросил юноша. Он вертел в руках ставший простой палкой посох. – Я же не смогу защитить Влада Виггина и Стэфана МакДугалла этим!

– Надобность охранять их отпала.

– И… что мне делать теперь? – Колл был не столько расстроен, сколько растерян. – Вы дадите мне другое задание?

Сколько юноша помнил себя, он всегда был верным помощником главы некромантов Малефистериума. Он привык приходить по первому зову и выполнять поручения дроу, не задавая лишних вопросов. Так же, как привык быть лучшим. А что теперь?

– Некромантия – это не все, чему я учил тебя, – Лаэритар попытался успокоить Коллама. – Ты талантлив не только в магии Смерти. Лишение тебя косы и силы – мера временная. Обещаю тебе, мой мальчик, при первой же возможности вернуть все на круги своя.

– Но как… чем я теперь буду жить?

– Алхимия, мальчик мой! Алхимия!

Колл помолчал, обдумывая слова наставника.

– Кроме того… опыты помогут тебе попробовать себя в другом качестве.

– Каком же, господин Консул?

– В качестве изобретателя и создателя.

Эти слова смутили юного некроманта. Почти полжизни он напитывался магией Смерти. Сила Бога Смерти росла в нем день ото дня, дожидаясь своего часа. И несмотря на то, что он в реальности не забрал еще ни одной жизни, Коллам «настраивался» на определенную миссию, предначертанную наставником, а это явно шло в разрез с таким понятием, как «созидание».

Но… раз Консул всего Малефистериума, его учитель и наставник Фаэлар Лаэритар принял такое решение… так тому и быть.

Однако оставался еще один вопрос.

– Простите, учитель, – спросил юноша. – Про Вирса мне тоже забыть или?..

– Я повторюсь, твое отлучение от некромантии – временная мера. Задание же по поимке Вирса остается в силе. Но тебе придется изменить свои методы.

– Без косы я ему не соперник.

– Почему же? – усомнился дроу. – По-моему, именно сейчас вы с ним в равном положении. Легко идти на сражение, зная, что твой соперник намного слабее тебя.

– Сэр! – возмутился Коллам. – Я не давал вам повода!

– Сейчас силы ваши сопоставимы.

– Его коса, в отличие от моей, не запечатана, – воскликнул юноша.

– Зато пользоваться ей он не может.

– Почему?

– Его сразу запеленгуют и препроводят в Псикамерон.

– Простите, я упустил этот факт.

– Я видел бой на третьем этапе Самайнских игр, – заговорил, казалось, на отвлеченную тему дроу. – Сражались твоя подопечная Эльфрида с Владом Виггиным.

– Причем здесь Эльфрида?

– Она слишком полагалась на свое оружие и силу, дарованную им. Даже так – она оказалась в плену своего оружия и перестала реально оценивать обстановку. И в итоге проиграла.

– К чему вы вспомнили эту историю, сэр?

– Не повторяй ее ошибок, – ровным голосом ответил дроу.

– Я в растерянности, – признался мальчик.

– У тебя есть то, чего нет и никогда не будет у Вирса, – обнадежил дроу.

– Что же?

– Моя поддержка и команда соратников.

– Команда? У меня? – удивление Коллама было искренним. – Я чего-то не знаю, Магистр?

– Ты немедленно вступишь в отряд Младших Хранителей Малефистериума во главе с Владом Виггиным, – как о решенном, сказал дроу.

– Вы серьезно? – скривил рот юноша.

– Так надо, Коллам! – строго сказал Консул. – И спрячь, пожалуйста, презрительную ухмылку. Благодаря этим «так называемым Хранителям» Малефистериум сейчас не валяется в руинах! – Тонкие брови темного эльфа сошлись на переносице. – Тебе пора перестать их недооценивать. Особенно Влада.

Коллам несколько секунд молчал. Затем отступил на шаг и поклонился.

– Простите мне мою неучтивость, господин Консул. Я выполню все, что вы скажете.

– Хорошо. Тогда можешь быть свободен.

Когда ученик ушел, Лаэритар коснулся браслета.

– Вызываю Младшего Хранителя Малефистериума Владислава Виггина! Срочно явиться в мой кабинет в Главной башне!

Глава четвертая. Младший Хранитель

Прошло всего несколько дней после смены власти в Малефистериуме. И хотя глава Башни Некромантов, вступая в должность, поклялся священным обетом на Весах Равновесия в равной мере блюсти интересы всех жителей, многие были уверены – раз у власти оказался некромант Фаэлар Лаэритар, непременно настанет переворот. Он везде расставит своих верных слуг, и с этой поры городом будут править повелители нежити.

Однако ничего подобного не произошло, наоборот, дроу ограничил в правах Коллама и продолжил поиски Вирса, а все усилия жителей славного города и немалые ресурсы направил на устранение последствий Золотого Кризиса – так народ Малефистериума стал называть события, которые чуть не привели город к гибели.

Четырнадцатилетний юноша Гвинд Селенор, ослепленный горем от потери брата, создал невероятное – фальшивые монеты, само появление которых поставило существование города под угрозу. Так бы и случилось, если бы не несколько смельчаков.

Никто и подумать не мог, что огромный город спасут не умудренные жизненным опытом и наделенные великой силой Магистры, а подростки. Называлось несколько имен храбрецов, так или иначе связанных с этим событием: Влад Виггин, Стэфан МакДугалл, Коллам Хантер, Лиам О’Малли, Киллиан Зордик.

Так как официальной информации не было по весьма прозаической причине – ее в действительности не существовало, оценить степень участия в разрешении Золотого Кризиса каждого из названных учеников Академии достоверно было невозможно. Потому и приписывала молва лавры победителя то одному, то другому.

Совет же Малефистериума, возвышая одних и не замечая других, исходил из того, что было доподлинно известно, а именно – только лишь один из них одновременно отличился в учебе, Самайнских играх и обнаружил источник опасности. Ученик первого курса Владислав Виггин.

А значит он получает титул Младшего Хранителя Малефистериума с правом набрать себе в отряд некоторое количество Хранителей.

И вот сейчас он, Влад Виггин, назначенный Советом Малефистериума Младшим Хранителем, стоял перед главным некромантом, а теперь еще и Консулом, Фаэларом Лаэритаром. Стоял и немного робел: и от все еще непривычного блеска кабинета Консула, куда вообще попадали единицы жителей Малефистериума, а тем более первокурсники; и от шикарного наряда дроу, и от него самого.

Нет, Влад стоял перед ним не первый раз, все-таки главный некромант уже целый семестр вел у них занятия по алхимии. Но одно дело видеть перед собой учителя при его учительской должности и в учительской мантии, и совсем другое – созерцать наивысшее должностное лицо Академии во всем его блеске.

– Позвольте, мистер Виггин, – торжественно произнес Консул, – официально поздравить вас с вашей первой должностью!

– Спасибо, сэр! – поклонился мальчик.

Лаэритар вручил ему верительную грамоту.

– Теперь вы не просто ученик, вы – официальное должностное лицо на службе Академии и Малефистериума.

– И что я должен делать? – вертел мальчик в руках печатный лист с золотым тиснением и не знал, куда его деть. Свернуть и спрятать в карман, сунуть подмышку или так и стоять с ним, неловко выставляя тыльной стороной к собеседнику?

– О, сущие пустяки, – успокоил его Лаэритар. – Служить городу и Академии.

– Простите, но я… я всего лишь первокурсник!

– Потому и Младший Хранитель, – кивнул дроу. – Был бы на третьем курсе, твоя должность называлась бы просто Хранитель, а потом и Главный Хранитель. Видишь, какие перспективы открываются перед тобой?

– Я, право…

– Да не волнуйся ты так! – положил руку на плечо мальчика темный эльф. – Ты – не один.

– Кто еще?

– Все! – отчеканил Консул. – Все, кого ты зачислишь в свой отряд.

– А я…

– Конечно, можешь! И Стэфана, и Лиама, и любого, кто готов охранять покой нашего города. Я даже от себя лично даю тебе в помощники Коллама Хантера!

– Коллама? Мне?

– Да, в полное и безоговорочное подчинение!

– Но он же наш…

– Он больше не ваш телохранитель, – признался дроу. – Вы выросли из детского возраста, теперь не вас, теперь вы будете всех охранять. Вот, возьми, – Консул передал юноше голографическую доску, на которой огнем пылали строки:

«Права и обязанности Хранителя Малефистериума»,

положение номер 509

Младший Хранитель Малефистериума и члены его отряда обязаны:

1. Стоять на страже мирной жизни граждан города.

2. Патрулировать территорию Малефистериума и еженедельно отправлять доклад об итогах проделанной работы.

3. В случае обнаружения нарушений внутреннего распорядка или основ мирного сосуществования социальных кланов и групп Хранители обязаны самостоятельно устранить нарушения, а в случае невозможности их устранения известить об этом Совет и проконтролировать наведение порядка.

4. Беспрекословно выполнять специальные поручения Консула и членов Совета, направленные на обеспечение безопасности города и его граждан, в пределах своей компетенции.

5. Оказывать посильную помощь жителям Малефистериума, а в случае невозможности помочь нуждающимся привлекать соответствующие ведомства (Серые Стражи, Гвардейцы, Хранители Света, Ночные Охотники, а также специалисты Башен Основателей).

Хранителям позволено:

1. Запрашивать информацию из Великого Архива, в том числе из запретных отделов.

2. Заявлять о подозрительной деятельности и личностях в пределах Малефистериума и вне его.

3. Применять магию в случае необходимости.

Хранителям запрещено:

1. Злоупотреблять своими полномочиями в корыстных целях, а также с целью провокации.

2. Использовать полученную информацию во вред граждан, о которых получена компрометирующая информация.

3. Заниматься деятельностью и выполнять задания, опасные для жизни членов отряда Младших Хранителей, не согласовав предварительно с одним из членов Совета или Консулом.

Дроу терпеливо ждал, пока Влад внимательно ознакомится с текстом.

– Если у вас есть ко мне вопросы – спрашивайте, я отвечу.

– Вопросов нет.

– Не позднее завтрашнего дня жду от вас список кандидатов в ваш отряд.

– Кандидатов?

– Да, Виггин, да! Пока, на первом этапе вашей работы, их должно быть не больше десяти. Совет рассмотрит каждого претендента на предмет соответствия его высокому званию Младшего Хранителя.

– Я думал…

– Ты верно думал, мой мальчик. Но, наделяя вас определенными правами, мы должны быть уверены, что эти права изначально не будут использованы не по назначению.

– Вы нам не доверяете?

– Очень даже доверяем, мистер Виггин, – перешел на торжественный тон Лаэритар. – Иначе бы не назначили на этот высокий пост. И хотим в такой же мере доверять и каждому из названных вами Хранителей.

– Позвольте спросить, господин Консул.

– Спрашивайте.

– Почему выбрали именно меня? – запинаясь, спросил мальчик.

– Мой предшественник на этом посту верил, что вы – молодые, бесстрашные, решительные, не обремененные грузом столетий – построите такое будущее, в котором вам хотелось бы жить. И чем раньше вам дозволено будет менять этот мир, тем лучше будет полученный результат. Почему именно вас выбрали быть первым среди лучших? Да потому что вы как раз и оказались первым. Не каждый из мира смертных может поступить в Академию Малефистериума, не каждый может стать чемпионом Самайнских игр в первый же год обучения. И не каждый может самостоятельно спланировать и организовать свое собственное расследование и спасти от гибели наш маленький мир.

Влад смущенно опустил взгляд.

– Но я ничего не сделал, – негромко сказал он. – Это все они – мои друзья.

– Вот именно, друзья! Вам удалось за короткое время сплотить вокруг себя столько ярких личностей, что с нашей стороны было бы непростительной ошибкой не воспользоваться вашими организаторскими способностями. Какова роль лидера? Не лезть самому в каждую дырку, нет! Задача лидера – построить работу так, чтобы самого его, может быть, и не было видно. Но дело! Дело живет, мистер Виггин. Разве не так? – Консул сделал паузу, давая возможность мальчику осмыслить сказанное. – И я, и Совет надеемся, что вы оправдаете наши ожидания.

– Я буду стараться, сэр, – поклонился Влад и сказал то, что давно носил в себе: – Господин Консул… я так и не поблагодарил вас за то, что вы спасли меня там, в лаборатории.

– Ну что вы, юноша! Еще неизвестно, кто кого больше спас. – Дроу внимательно посмотрел на Влада и заговорил хоть и вслух, но больше сам с собой: – Интересный малый! Он как будто даже и не осознает, что спас Малефистериум и всех нас – ни гордости, ни радости, ни ожидания похвалы и наград.

Мальчик отрешенно смотрел в пол.

– Не за горами Йоль, – сменил тему Лаэритар, – один из главных праздников в мире магов. У меня есть личная просьба, Виггин.

– Слушаю, сэр.

– Нужно приложить все усилия, чтобы сохранить спокойствие и порядок в городе, – Лаэритар серьезно взглянул на мальчика.

– А разве гвардейцы…

– Основные силы Малефистериума будут, как всегда, на страже.

– И чем же можем помочь мы?

– У вас есть одно преимущество.

– Какое, сэр?

– Ваша незаметность. Вас, в отличие от наших официальных структур, мало кто знает в лицо, у вас нет единой формы одежды и, главное, у вас свежий взгляд, не затуманенный чином и властью.

Влад понимающе кивнул и спросил:

– Господин Консул… про моего куратора… про Питера до сих пор… ничего?

Дроу вздохнул, и у мальчика оборвалось все внутри.

– Сожалею, Влад. Ваш куратор до сих пор числится пропавшим без вести. Даю слово, что как только он будет найден – вы узнаете об этом в числе первых.

Влад разочарованно вздохнул, но быстро взял себя в руки и спросил:

– Каково мое первое задание?

Лаэритар улыбнулся, похвалив про себя ученика за сдержанность.

– Их два. Первое – набрать отряд, и времени у вас на это, как я уже говорил, сутки. Второе… второе… Многие порталы во время Золотого Кризиса вышли из строя или просто захлопнулись, жители Малефистериума при эвакуации застряли на полигонах и около наружных порталов, можно сказать даже – заблудились, – обозначил проблему дроу. – Ваша задача: прочесать эти территории в поисках пропавших и помочь им вернуться домой. Когда будете отбирать кандидатов в свой отряд, имейте в виду именно эту задачу – кто вам нужен в первую очередь. Завтра вечером у вас первое дежурство. Все понятно?

Мальчик кивнул.

– Кроме этого, – Влад указал на голографическое изображение с перечнем прав и обязанностей, – есть ли в нашей работе какие-то особые задачи?

– Вирс! – с ходу выпалил дроу, словно ждал этого вопроса. – Он по-прежнему в бегах, по-прежнему опасен.

– Сэр! – Влад уже не раз возвращался к мысли о Вирсе и своей роли в его немилости, и с каждым разом все больше и больше жалел изгнанника. – Так ли велика его провинность, что вы не желаете простить его и вернуть в лоно своих учеников? Я, право, чувствую себя виноватым в этой ситуации.

– Вы хотите сказать, что вам жаль его? – в очередной раз удивился нестандартности юноши дроу.

– Я бы сказал так: мне жаль, что я стал одной из причин его немилости. Я нарушил правила Малефистериума и вышел на прогулку в неурочный час.

– На что я скажу вам, Виггин, что и он точно так же нарушил правила и вышел на прогулку без надобности и в неурочный час.

– Мне трудно отвечать за него, я не знаю, чем он при этом руководствовался.

– А чем руководствовались вы?

– Я? – растерялся Влад от такого вопроса. – Незнанием, сэр, всего лишь незнанием.

– То есть вы нарушили наши правила неосознанно?

– Боюсь, что так, сэр!

– А он, в отличие от вас, знал, что нарушает. И нарушает не в первый и не во второй раз, а многократно, более того, дерзко и подло – нападает на тех, кто беззащитен перед ним.

– Может быть, сейчас, сэр, – Влад перешел на еле слышный шепот, он понимал всю безумность своей просьбы и стоял, потупив взор, – когда вы стали Консулом, вы проявите мудрость, выслушаете его и найдете возможность простить?

– Простить Вирса? – еще раз подивился неожиданной просьбе мальчика Консул.

– Да, сэр!

– Вы… Вы просите меня простить того, кто пытался лишить жизни вас, кто чуть было не уничтожил город и всех нас?

– Но мы ведь спаслись!

Дроу молча зашагал по кабинету.

«Какой неожиданный ход предлагает этот юноша! – думал темный эльф. – Мудрый и простой!

Амнистия?

А почему бы и…

Нет!

Вирс – некромант, меня сразу же обвинят в поблажках своим.

И что?

Я так и буду всякий раз, принимая решения, руководствоваться не пользой или целесообразностью, а оглядываться на всегда и везде присутствующие злые языки?»

Дроу остановился напротив Влада и сказал мягко:

– Хорошо, Виггин. Я подумаю.

Вирс окинул взглядом лабораторию, в которой находился.

Зачем он умыкнул установку? Что собирается делать? Опять заниматься фальшивками?

Нет, этот этап пройден и возврата к старому не будет. Тогда зачем он потратил столько сил и энергии, перемещая ее и пряча?

Вирс был в замешательстве. Опять сначала сделал, а потом подумал и очередной раз убедился, что загнал себя в тупик. Не этого хотел он, когда пошел на сделку с ним, а затем подговорил Гвинда!

– Начиналось так хорошо, но в какой-то момент вышло из-под контроля.

Я сам виноват!

Сам!

Что теперь ему делать? Как вернуться к нормальной жизни?

Пойти и сдать лабораторию?

Сдаться самому?

Поверят ли?

Простят ли?

Юноша откинул начавший раздражать капюшон. В стекле огромного сосуда отразилось его лицо, бледное, озабоченное, но все еще человеческое. Светлые волосы, серые глаза, выступающие скулы и прямой нос.

Внешне Вирс еще был человеком.

Внешне.

А внутренне?

Он еще раз посмотрел на свое отражение и стиснул в руке косу.

Что вело его все это время? Как изменил он свою жизнь, начиная с того дня, когда он впервые призвал мертвых, а его семья отказалась от него?

Клятва Танатосу, которую он дал, предписывала забыть о прошлом. И он забыл бы, если бы был тем, за кого себя выдает.

Вирс не забыл.

Он помнит.

Помнит все.

– Итан! Итан! – Не успел он ступить на крыльцо, из дома выбежал и бросился к нему на грудь младший брат Гидеон, такой же светловолосый и синеглазый. – Ты получил рекомендацию?

– А как же! – ухмыльнулся старший и взъерошил младшему шевелюру. – Ты посмел во мне сомневаться?

– Нет, но…

– Что? – наигранно прищурился Итан.

– Постоянно быть лучшим… это ску-у-у-учно! – протянул мальчик.

Итан хмыкнул.

– Кому как, – пожал он плечами. Сил напускать на себя важность не осталось, и он расплылся в лучезарной улыбке. – Видел бы ты лица проигравших!