Магические камни любви. Том II бесплатное чтение

© Лариса Печенежская, 2023

ISBN 978-5-0056-9415-7 (т. 2)

ISBN 978-5-0056-9414-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Места, где происходят события, и герои романа

Глава 23

С наступлением ночи отряд вступил на землю Тапионии. Никто не заметил лесных воинов, окруживших их. Онгон, убедившись, что это не гачаи, пошёл было уже навстречу командиру, который с высоты своего коня оглядывал местность, как вдруг увидел Агнара. Радостная улыбка расплылась по его лицу, и он быстрым шагом направился к нему. Друзья обнялись, затем, похлопав друг друга по плечу, сели под раскидистым дубом.

– Как переход через пустыню? – спросил Онгон. – Наслышан, в каких серьёзных битвах вам приходилось участвовать. Был крайне удивлён, что Аббас решил пропустить ваш отряд через горы, где гачаям было бы легче всего разбить вас. Впрочем, у него в голове созрел более соблазнительный план.

– Ты знаешь что-то, чего не знаю я? – тотчас ухватился за его слова Агнар.

Онгон мысленно обругал себя за беспечность, с которой чуть не проболтался о том, что на земли Тапионии готовится нападение, но вовремя вспомнил предупреждение Аймана не сообщать Агнару об этом.

– Да нет, ничего другого я не знаю, – попытался выкрутиться командир вигдаров. – Просто логически предположил, что без запасного плана вас вряд ли выпустили из Мунаввара. А раз разрешили спокойно перейти горы, значит, что-то у них на уме всё-таки есть. Просто вы пока с этим еще не столкнулись.

– У меня тоже подобные мысли были, – согласился с ним Агнар. – Но на нашей земле никакой западни или ловушки Ильвар и Шахсар устроить нам не могут, поэтому, думаю, они перенесли их на землю Мракоты, когда мы пересечём её границу. Впрочем, сейчас давай лучше я познакомлю тебя с нашим командиром. Для меня честь, что все эти дни я со своим отрядом был под его командованием.

Поднявшись, они направились к Рэйму, который, видя усталость и психологическую нагрузку своих воинов, пережитых во время перехода через горы, уже дал команду заночевать на лесной поляне, куда они выехали.

Увидев Агнара с незнакомым ему мужчиной, он направился им навстречу, чтобы выяснить, кто к ним пожаловал, но не успел ничего спросить, так как незнакомец был представлен ему как командир вигдаров, лесных воинов.

– Онгон, – назвал себя старший вигдар. – А ваше имя я знаю от своего друга.

– А где же ваши воины? – удивился Рэйм. – Или нас приехал встретить только один командир?

– Нет, конечно, – засмеялся Онгон. – Они все здесь, взяв ваш отряд в окружение. Так что без моей команды ни один из вас не сможет сделать ни одного шага с этой поляны.

Рэйм оглянулся вокруг себя, но никого из посторонних не заметил.

– И где же они? – поинтересовался он.

Онгон три раза свистнул – и из-за деревьев, словно тени, вышли вигдары в темно-зеленых одеждах. Другие спрыгнули с деревьев, в которых успешно замаскировались. Третьи, к великому изумлению Рэйма, вылезли из куч опавших листьев.

– Да, – потрясенно произнёс он, – ты со своими вигдарами только что преподал мне серьёзный урок, ткнув носом в проявленную мной неосторожность по безопасности отряда. Я это учту на будущее и не проявлю более столь вопиющей легкомысленности. А теперь прошу меня извинить, но я вынужден покинуть вас, чтобы проследить за тем, как мои воины обустраиваются на ночной отдых.

А им особо и не нужно было обустраивать свой ночлег. Не тратя времени впустую, они отпустили лошадей на выпас, а сами легли спать, постелив на землю пледы и укрывшись шерстяными накидками.

Проснулись с первыми лучами солнца. Первое, что бросилось в глаза, – густые белые облака, съедавшие горы, которые они только вчера перешли. Несмотря на то, что стояла ранняя осень, солнце, казалось, решило не покидать небосклон и упрямо пялилось на землю.

Агнар тихо подошёл к Рэйму, любовавшимся окружающими картинами природы.

– Сейчас в нашей стране стоит любимая пора, которую тапионийцы называют золотой осенью, – сказал он, – поскольку главный её цвет – жёлто-золотистый. К тому же нет более яркого и богатого на краски времени в году.

– Да, – согласился с услышанным Рэйм, – Ваша природа не скупится на умопомрачительные пейзажи и буйство красок в этот период. Невозможно не восхищаться её величавой красотой.

Подошедший к ним Эйл закрыл от удовольствия глаза, втягивая носом ароматный воздух.

– В воздухе пахнет прелыми листьями, грибами и осенними цветами, – сказал он. -Удивительный букет осенних запахов. Всё вокруг изобилует яркими, весёлыми красками. Деревья стоят нарядные и нереально красивые, переодевшись в пёстрый осенний наряд, словно готовясь к большому празднику. Красивейшие у вас места, Агнар.

Тот, польщенный похвалой, весело засмеялся и спросил, заранее зная ответ:

– Красивее, чем в Мунавваре?

– Конечно. Разве можно сравнивать море фактически однотонного песка с буйством красок вашего леса? – ответил Рэйм. – И как долго длится период золотой осени?

– Где-то около двух месяцев, а потом в природе наступают не совсем приятные изменения. Становится холодно. Часто идут дожди. Резко дует ветер. Все эти неизменные атрибуты поздней осени всегда навевают грустные мысли. А затем приходит зима со своими обильными снегопадами и ярким, но не греющим солнцем. Уж таковы законы природы, которые изменить человеку не под силу.

Эйл увидел Росалиу, гуляющую по лесной опушке и собирающую букет незатейливых цветов. Оставив своих собеседников, он подошел к ней:

– Доброе утро, прелестница! – прошептал он ей на ушко, прижав к своей груди. – Решила поспорить своей красотой с изумительными картинами природы Тапионии?

– Да, они поистине изумительны, – согласилась с ним девушка. – Ты только посмотри, как бронза дубов, ярко-желтая листва лип и берез, желто-зеленоватые, как будто застенчивые, ясени и красные вкрапления кленов и осин переплетаются между собой, создавая удивительное сочетание красок и запахов. У нас во Флории царствует вечное лето, поэтому мы лишены таких восхитительных пейзажей.

Лиа замолчала, с восхищением наблюдая, как листья, будто окрашенные волшебной кистью в оранжевый цвет, медленно кружатся в воздухе и с тихим шорохом падают на землю.

– Всё вокруг выглядит так, будто живописец окрасил природу в желтые, красные и оранжевые цвета, расплескав повсюду свои краски, – тихо сказала она, прижимаясь спиной к надёжной груди Эйла.

Он поцеловал девушку в волосы и подумал о том, что хотел бы вот так стоять с ней вечность. Но громкий голос Рэйма прервал их идиллию, потребовав, чтобы отряды становились в колонну. Агнар поехал рядом с командиром, чтобы показать дорогу через леса, которые в этой части Тапионии были особенно густыми.

Они ехали между деревьев, по темным стволам которых игриво скакали неуловимые солнечные зайчики, пробившиеся сквозь поредевшую листву. Жёлтые и багровые листья неспешно падали на землю, выстилая их дорогу пёстрым ковром. Вокруг были слышны разнообразные звуки леса: песни птиц, шуршание листьев, жужжание насекомых, дуновение прохладного ветерка. Сухая желтая трава приятно шуршала под копытами лошадей. Запах засохших трав, опадающей листвы, сырости после дождя, запах хвои и грибов приятно щекотал ноздри.

За день преодолели довольно большое расстояние и к ночи въехали в рощи гинкго, внушительных по размеру деревьев, не уступающих баобабам. Во главу колонны подъехал Аинн.

– Командир, – обратился он к Рэйму, – мы можем расположиться на ночь в поселении шаунов. Оно находится неподалёку.

– Нас много, – ответил Рэйм, – поэтому я не хочу стеснять людей. Но если они смогут покормить нас нормальной человеческой пищей и постирать наши вещи, загрязнившиеся во время длительного перехода через пустыню, было бы очень здорово.

– Для этого нет никаких проблем, – сказал Аинн. – Шауны к тому же могут нагреть свои бани, чтобы члены нашего отряда могли помыться.

Предложение Аинна было весьма заманчивым, и Рэйм дал команду свернуть с основной дороги в поселение тапионийцев. Когда все спешились в окружении детишек, выбежавших из небольших срубных домов в сопровождении стариков, Агнар подошел к командиру и, борясь с неловкостью, спросил:

– Можно я и старшие моих отрядов, пока все будут спать, в сапогах быстрого перемещения посетим свои семьи? К утру будем на месте.

Рэйм на мгновение задумался, а потом сказал:

– Учитывая то, что вы могли бы присоединиться к отряду, когда он уже был бы на земле Тапионии, но решили вместе с нами пройти полный опасности путь по пустыне, участвуя в боях, думаю, вы заслужили полное право увидеться со своими семьями. И не только старшие отрядов, а все без исключения. Так как на всех сапог быстрого перемещения не хватит, возьми у девушек из Флории флаконы с настойкой «Cep», с помощью которой твои воины смогут быстро передвигаться, преодолевая большие расстояния. Действие её ограничено шестью часами. Так что на обратную дорогу им придется выпить еще по шесть капель.

Агнар, не скрывая радости, поблагодарил Рэйма и отправился к своему отряду. Вскоре тапионийцы покинули лагерь, а антамурийцы и флорийцы разошлись по баням, после которых их ждал обильный ужин, приготовленный от всей души женщинами шаунов.

Айара, одетая в песцовую шубу, спустилась вслед за Йерком по винтовой лестнице, после чего он провёл её в зал жилой башни. Она с интересом озиралась по сторонам, впервые покинув свою комнату.

– Ты не голодна? – спросил он девушку.

– Нет, я уже поела. Мы скоро выйдем на улицу?

– А ты не хотела бы посмотреть замок?

– Потом. Когда вернёмся. Он ведь подождёт? – несколько настороженно спросила девушка.

– Подождёт, – ответил с улыбкой Йерк. – Ему же несколько веков, так что пару часов он как-нибудь переживет.

Они вышли из главного входа и по дуговой лестнице, охватывавшей двор от стены до стены, спустились во внутренний двор, который содержали в идеальной чистоте и порядке. Там их уже ждали сани с ковровым задком и мягким сиденьем с запряженными четырьмя ездовыми буровато-серыми оленями.

– Как называются эти красивые, гордые животные? – спросила Айара.

– Олени. Это дикие животные, но их приручают, чтобы они помогали людям выживать в условиях Крайнего Севера. Не каждый олень подходит для упряжи, особенно резвых и задиристых используют для легковой езды. Не особо хороши для этих целей олени, являющиеся помесью с дикими особями. Они плохо поддаются обучению и крайне упрямы. Для того чтобы тянуть санки, подходят крепкие и спокойные животные. Они должны быть выносливыми, послушными и доверчивыми.

– Можно их погладить? – в глазах Айары застыла мольба, перед которой всеправитель не смог устоять.

Подозвав слугу, который держал под уздцы ведущего оленя, Йерк приказал ему принести смесь ягод. Он вскоре прибежал, неся деревянную миску с сушеной морошкой, черникой и брусникой.

– Клади немного ягод на руку и подноси её к морде оленя, – сказал Йерк девушке. – Он не сразу начнёт есть, поскольку твой запах ему незнаком, но прояви терпение. Однако будь осторожна с его ветвистыми рогами.

Айара положила ягоды на ладонь и стала угощать ими оленя, которого держал под уздцы слуга. Обнюхав её руку, он пристально посмотрел на неё черными большими глазами, а потом склонил свою вытянутую, слегка горбоносую морду на длинной шее к лакомству и стал их подбирать своими мягкими, ворсистыми губами. Айара звонко засмеялась, одернув руку.

– Щекотно, – сказала она, оправдываясь.

А потом скормила все ягоды остальным оленям, чтобы никому из них не было обидно. Йерк наблюдал за ней с нескрываемой улыбкой, получая удовольствие от радости, которая не сходила с лица девушки. Он не мог оторвать от него глаз, видя её впервые столь восторженной, счастливой и непосредственной.

Когда знакомство с оленями закончилось, Айара посмотрела на кучу снега, еще не вывезенную со двора, и спросила:

– Можно?

Йерк проследил за её взглядом и покачал головой:

– Нет. Он грязный. Как только мы выедем за пределы города, я остановлюсь, и ты сможешь удовлетворить своё желание.

Усадив девушку в сани, он взял в руки повод и направил оленью упряжку по каменной дороге, соединяющейся с замком через каменный мост, по бокам которого тянулись резные мраморные статуи двух лежащих драконов. Через кованную арку, украшенную дивными узорами, они выехали на узкое пространство между внешней и внутренней крепостными стенами и, подождав, когда поднимут металлическую решётку, откроют ворота и опустят подъемный мост, помчались по неприветливым улицам города.

Спустившись с горы к её подножию, Йерк направил оленей к красно-черным горам. Вокруг дороги лежал нетронутый снег. Он остановил упряжку и вынес Айару из саней на руках, поставив на укатанную дорогу.

– Вглубь снежного покрова не ходи. Намочишь ноги и заболеешь., – предостерёг он девушку, которая, присев на корточки, уже зачерпнула в руку снег.

– Ой, – вскрикнула она, стряхивая руку, – а он действительно очень холодный и мокрый. И такой ровный-ровный. Кажется, что снег укрыл землю белым покрывалом. Она не замерзнет?

– Нет, – опять не сдержав улыбки от наивности девушки, ответил Йерк. – Наоборот, он согреет её в сильные морозы.

– Как такое может быть! – воскликнула Айара. – Вель он же холодный!

– А мороз намного холоднее и может убить всё живое.

– А какой он?

– Мороз невозможно описать, так как он не виден, но его можно почувствовать. Он щиплет щеки, нос краснеет, руки синеют, а тело мёрзнет.

Девушка посмотрела на свои руки и сказала:

– А у меня они всё еще белые. А мой нос? Он уже красный?

– Нет, – засмеялся Йерк. – Просто сегодня мороз совсем небольшой, а потому не проявляет своей агрессивности ко всему живому. Едем дальше?

– Сейчас. Я ещё немного подержу снег. Он такой красивый! Особенно под лучами солнца. Кажется, что он состоит из мелких ослепительно искрящихся алмазов.

Терпеливо ожидая, пока Айара насладится новыми впечатлениями, Йерк молча наблюдал за ней, не испытывая обычного раздражения, которое постоянно сопровождало его, когда приходилось сталкиваться с какими-либо задержками. Но в эти минуты вместо него он испытывал удовольствие от того, что стал причиной радости девушки, которая при нем всегда надевала на себя маску безучастности и холодного равнодушия.

Он провёз её по бескрайним снегам, остановился на замерзшей реке, чтобы девушка увидела, что такое лёд и походила по нему, затем показал ей пещеры с золотом и драгоценными камнями, и к обеду они возвратились в замок.

Зал был натоплен теплее обычного и, сняв с девушки шубу, Йерк накинул ей на плечи шерстяной плед. Усадив её в кресло возле камина, сел напротив и распорядился накрыть небольшой стол, поставленный между ними. Вскоре на нём появилось жаркое из дрофы, куски поджаренной оленины и сырный пирог.

Они впервые сидели за столом вместе, а потому Айара стеснялась есть в присутствии Йерка. Она смотрела на блюда и не решалась приступить к трапезе. Наконец отломила от пирога кусочек и стала понемногу от него откусывать.

Видя, что девушка испытывает неловкость, находясь рядом с ним, Йерк не стал заострять на этом своего внимания, а просто положил ей на тарелку немного жаркого и кусок оленины, бросив коротко:

– Ешь.

На десерт принесли имбирную коврижку с ягодами и взбитые сладкие сливки.

После обеда он провёл Айару по замку, показав ей все основные помещения. Когда возвратились назад в зал, Йерк спросил:

– Что мне нужно переделать здесь?

– Я не знаю, как должно быть в таком большом помещении. Но вот ковры на стенах поменяла бы на более яркие, чтобы избавить помещение от мрачности: ведь в нём так мало света. И серую облицовку каминов не плохо было бы заменить на цветные камни, как у меня в комнате.

– А что переделать в нашей спальне?

– То же самое, что и в зале. И ещё пошить парчовое покрывало на постель и шелковый балдахин. И постелить большой толстый ковёр под кровать, чтобы не было холодно под ногами.

– Что ж, изменения совсем небольшие. За пять месяцев всё успеют сделать.

– Я могу идти к себе? – не глядя на Йерка, спросила Айара. – Я что-то очень устала.

– Это с непривычки, – ответил он, поднимаясь. – Я тебя провожу.

Ильвар собрал свой большой отряд, чтобы поставить перед ним новую задачу.

– Воины Аббаса, – обратился он к ним, – наш правитель оказал нам великую честь, выбрав нас для завоевания земель Тапионии. Он хочет расширить свои владения, и для этого ему нужны проверенные, надёжные и храбрые гачаи, которые всегда были для него опорой. Мы успешно защищаем северные границы нашего государства и столь же успешно завоюем богатую соседнюю страну. Наши руки тверды, мечи остры, а сердца исполнены мужества. Да убоятся нас те, кто встанет на нашем пути!

– За Аббаса, за нашего правителя! – громко выкрикнув, призвал он своих воинов.

В ответ дружно прозвучало:

– За нашего правителя!

– Готовьтесь к трудному походу, – продолжил Ильвар. – Одеваемся в нашу боевую одежду. И не забудьте взять с собой, помимо мечей, оружие ближнего боя и еду на первые дни. Можете быть свободными и начинайте собираться.

После построения своих бойцов он отправился к Шахсару, чтобы обговорить с ним, какую помощь он может им оказать, чтобы завоевание Тапионии прошло более успешно и с меньшими потерями.

Маг обедал и, показав на место рядом с собой, продолжил есть. Перед ним стояла тарелка с вигной, перемешанной с мелко нарезанным козьим сыром, и стушенный с базиликом кролик.

– Угощайся, -предложил он гостю. – Как говорится, чем богаты…

– Я не голоден, – сказал Ильвар, – а вот чаю выпил бы. Только без миндальных орехов.

Шахсар хлопками вызвал своего слугу и приказал принести чай. Поскольку у мунавварцев было не принято обсуждать серьёзные вопросы во время еды, поддерживали легкий разговор, не касающийся будущего похода.

Когда с трапезой было закончено, командир гачаев сразу задал интересовавший его вопрос:

– Какую магию ты будешь использовать против тапионийцев?

– По обстоятельствам. Как я могу заранее определить, не зная, с чем нам придётся столкнуться: ведь в Тапионии неплохая Школа Чародейства и Магии. Буду ориентироваться на месте. Магических артефактов у меня нет, но я хорошо владею элементальной магией и могу вызвать нам в помощь василиска, амару и тараска, с которыми тапионийцам справиться не удастся. Так что противостоять нашим гачаям им будет не под силу, к какой бы магии они не прибегли. Так что не волнуйся и спокойно собирайся в поход.

Диэнна и Эйдж неожиданно даже для себя жили мирно, обходясь чувствами, которые оставляли сердца спокойными и не вызывали ненужных эмоций. Днём они жили привычной для себя жизнью, не обременяя собой друг друга, а вот ночью, увлекаемые безудержной страстью, сполна выплёскивали себя. Но утром, позавтракав поодиночке, забывали друг о друге, занимаясь своими делами.

Не раз бывало, что целый день проводили в постели, покидая её лишь для того, чтобы поесть. Но в целом их семейная жизнь практически ничего не изменила в их привычках. Ровные безэмоциональные отношения их вполне устраивали, а потому они не стремились что-либо изменить в них.

Скоро они впервые должны были выйти в свет как муж и жена, поскольку получили приглашение на бал-маскарад, который устраивала семья Дэйма, правителя древних кианов. Авиэла, его жена, всегда с размахом проводила подобные балы, ставшие очень популярными. Их проведение соответствовало всем правилам церемониала и культурным традициям Антамурии. Бал-маскарад дарил уникальную возможность попасть в блестящее переплетение времён, почувствовать себя таинственным гостем.

Каждый год Авиэла объявляла тему бала, согласно которой прорабатывалась драматургия вечера. Этот бал имел красивое название «Полна природа озаренья…» и сопровождал его оркестр. Кроме того, были организованы игровой салон, салон художника, стилизованный буфет. Словом, вечер превращался в яркую феерию бальных игр. Поэтому многие желали получить на него персональное приглашение.

Поскольку семья Хэдриана происходила из древних гридов и он входил в Совет Мудрейших, она пользовалась преференцией. Диэнна была в восторге, тщательно, до самых мелких деталей продумывая свой и мужа костюмы, надеясь всех восхитить изысканностью их образов. Она заказала себе костюм лесной феи, а Эйджу – льва, царя зверей. Рисунки костюмов для швей Диэнна нарисовала сама и подобрала для них соответствующие ткани. Наконец настал день бала.

Каждый из них одевался с особой тщательностью. Диэнна нервничала и сердилась на служанок, которые помогали ей готовиться к балу. Сначала она потребовала, чтобы из волос ей сделали замысловатую причёску, но приложив к себе платье, осталась недовольна и выплеснула накопившееся раздражение на ни в чем неповинных девушек.

Глядя на себя в зеркало, Диэнна вдруг поняла, что волосы надо уложить необычно, но вот как? Она долго смотрела на себя в зеркало и потребовала зачесать все волосы на правую сторону и заплести косу из пяти прядей чуть ниже подбородка, а потом оставить их в виде локонов, скользящих по правой груди до талии. Когда её требование было выполнено, Диэнна осмотрела причёску со всех сторон и осталась довольна своей фантазией.

Надев платье, она придирчиво стала рассматривать себя в зеркале. Наряд был изящным и подчеркивал все достоинства её красивой фигуры. Светло- зеленый шелк заманчиво облегал все её изгибы, акцентируя внимание на осиную талию, открытые покатые плечи, высокую грудь и округлые бёдра. На левом плече верх лифа соединялся бретелькой, исполненной в виде фигурных темно-зелёных листьев бруссонетии. Такие же листья выходили из-под маски вверх, образуя своеобразную корону на голове. Они были сделаны настолько тонко и умело, что их можно было принять за только что сорванные с дерева. Сама маска, прикрывавшая большую часть лица, была сделана из того же шелка, что и платье, и весьма искусно украшена мелкими изумрудами. Пояс в виде небольших листочков, сделанных также из изумрудов, обвивал ее тонкий стан и спускался по расклешенной юбке до середины бедра. Но самым изысканным элементом костюма были небольшие прозрачные крылышки с витиеватым узором из бриллиантов.

Она еще продолжала любоваться собой в зеркале, как в комнату вошёл Эйдж. Он был великолепен в своем костюме льва, сделанном из золотистой ткани с ромбовидным рисунком. Брюки обтягивали его ровные длинные ноги, а бёдра охватывали по два золотых обруча. Короткий камзол с узкими рукавами плотно облегал его стройную фигуру, дополненный широким золотым поясом. Слева от талии до середины бедра начиналась драпировка из блестящей однотонной золотистой ткани на тон светлее, нежели сам костюм, которая, перекинутая через правое плечо, спускалась по спине до самого пола. Золотая львиная маска была украшена бриллиантами. Из-под неё на плечи и на спину опускалась роскошная грива из золотых нитей. На руках были надеты перчатки с коричневыми ногтями.

Диэнна перевела взгляд на свой костюм, и он показался ей не столь эффектным, как у мужа. Настроение испортилось. Его усилило и то, что Эйдж, увидев её в костюме лесной феи, не высказал своего восхищения.

– Я не пойду на бал, – сказала капризно она. – Можешь идти один.

– Почему? – искренне удивился Эйдж.

– Я на твоем фоне выгляжу как простолюдинка. Не хочу, чтобы за моей спиной шушукались.

– Не говори глупостей. Твой костюм подчеркивает твой изысканный вкус. Вряд ли кто еще из женщин придет в столь элегантном наряде. Уверен, что многие из них разукрасят свои платья цветами и фруктами, а другая часть выберет костюм какого-то цветка. На их фоне ты сразу выделишься своей нетривиальностью. Уверен, что многие втайне позавидуют тебе.

Слова мужа пролились бальзамом на уязвленное себялюбие Диэнны – и она довольно улыбнулась, еще раз осмотрев себя в зеркале.

– Тогда пойдём, а то мы уже непростительно опаздываем.

На воздушной ладье они быстро добрались до дворца Дэйма. В зал вошли, когда он был уже полон. Их поодиночке представили собравшейся публике выбранными маскарадными именами, после чего они, чтобы не обращать на себя внимания как на супружескую пару, направились в разные стороны. Эйдж подошел к своим друзьям и, изменив голос, поздоровался с ними. Никто его не узнал. Правда, попытались выяснить, кто он, но Эйдж не поддался на уловки друзей и ничем не выдал себя.

После церемонии открытия бала-маскарада гостям было предложено принять участие в тайном голосовании, которое будет продолжаться на протяжении всего вечера, чтобы выбрать Короля и Королеву бала. И начались танцы.

Диэнна, охватив своим придирчивым взглядом зал, тотчас убедилась, что муж оказался прав, описав, как будут выглядеть другие женщины. Уверенность в себе поднялась на обычную для неё высоту, вызвав довольную улыбку. Её каждый танец был расписан, и от кавалеров не было отбоя. Они окружали её в перерывах, осыпая комплиментами и пытаясь узнать, кто скрывается под маской лесной феи, но Диэнна только смеялась, не произнеся ни слова, чтобы не выдать себя своим звонким голосом.

Наконец её пригласил на танец лев.

– Вы пользуетесь бешеным успехом, мадам, – шепнул он ей на ухо, озорно подмигнув. – Я даже начал ревновать. Когда вернемся домой, придётся держать ответ перед мужем.

– И в чем он будет заключаться? – кокетливо спросила Диэнна.

– Ему придется убедиться, так ли вы великолепна без маскарадного костюма, как и в нём.

Она не успела ответить Эйджу, как закончилась музыка и мгновенно к ней подошел очередной воздыхатель, мечтающий закружить её в танце.

Никто не следил за временем, и вот наступил момент узнавания, когда все гости должны снять маски. Как только Эйдж снял свою, в зале раздались аплодисменты, поскольку многие сгорали от любопытства узнать, кто скрывает под ней. Диэнна не спешила показывать себя, а потому почти последней открыла своё лицо. Мужчины отреагировали на это криками «Браво!», и Диэнна, ослепительно улыбнувшись им и послав воздушный поцелуй, направилась к мужу, взяв его под руку. Перебросившись несколькими фразами со своими приятелями, они направились в буфет, чтобы немного перекусить. После этого заглянули в комнату художника и, увидев, что он скучает в одиночестве, заказали ему свой портрет на память об этом вечере.

Вернулись в зал, когда Дэйм и Авиэла подводили итоги тайного голосования. Большинством голосов Королем был признан Эйдж – лев, а Королевой – Диэнна – лесная фея. На головы им надели короны, и они закрыли бал совместным танцем. Уже дома, почти засыпая, Диэнна прошептала:

– Я же говорила, что у нас всё получится…

С наступлением рассвета все тапионийцы явились в поселение шаунов и присоединились к завтраку, коим женщины потчевали своих гостей. Лошади уже были готовы к дальнейшему переходу и стояли, пофыркивая, в ожидании своих хозяев.

Командиры всех отрядов, как обычно, собрались вокруг Рэйма, который решил потратить время на обсуждение дальнейшего продвижения.

– Сколько дней нам потребуется, чтобы пересечь Тапионию? – спросил он.

– При хорошей скорости дней за шесть, думаю, выйдем на границу с Мракотой, – ответил Агнар.

– Кто из вас бывал в стране Крайнего Севера?

– Я, – отозвался Топиас, командир бриинов. – Моя сестра вышла замуж за одного из мракотинцев. Я несколько раз гостил у них.

– Что собой представляет эта страна?

– Где-то около половины территории занимает лесотундра. Сейчас в стране вот уже месяц, как началась зима. В настоящее время температура, хоть и морозная, но умеренная. Но чем дальше мы будем продвигаться на Север, тем она будет снижаться. Вообще-то лошадей в Мракоте я не видел. В основном пользуются оленями.

Рэйм задумался, не зная, как поступить со своими четвероногими друзьями.

– Если мы оставим коней на территории Тапионии, сколько дней нам придётся добираться пешком до её столицы? – задал он очередной вопрос.

– Если обычным ходом, думаю, где-то около двадцати дней, – высказал свое предположение Топиас. – Но ведь у нас есть капли быстрого передвижения. Использовав их, мы сократим время.

– Это не выход. Капли действуют шесть часов. На следующий день можно выпить еще – и всё. Нужно делать двухдневный перерыв.

– Но ведь за двенадцать часов мы преодолеем расстояние в три раза больше. Так что это выгоднее, нежели идти пешком, – высказал своё мнение Кальяс.

Эйл добавил:

– В любом случае мы не сможем ехать по Мракоте на лошадях, поскольку они не привыкли к низким температурам. Да и вообще морозы их просто погубят. Поэтому их однозначно надо оставлять с кем-то на земле Тапионии.

– Надо позвать мою сестру, – сказал Кальяс. – Пусть выскажет свои соображения по этому поводу. Не исключено, что у них есть какие-то магические настойки и элексиры.

Росалиа пришла быстро и, не скрывая напряжения во взгляде, посмотрела на Рэйма, поскольку не понимала причины неожиданного вызова.

– Если бы нам пришлось добираться до Ай-Азы пешком, чтобы из ваших зелий помогло нам сократить расстояние и не замёрзнуть от холода? – спросил он.

– Настойка быстрого передвижения с промежутком в два дня и элексир полета по воздуху. В каждом отряде есть по нескольку сапог быстрого перемещения, не оставляющих следов. Вот, пожалуй, и всё. А уберечься от мороза помогут браслеты тепла на ноги и пояса тепла. Правда, на всех их не хватит. Есть настойка сопротивления холоду «Var», которая сохраняет тепло тела при больших минусовых температурах. Пять капель себе на язык – и мороз не страшен. Чтобы не заболеть, можно использовать элексир «Gef», укрепляющий силы и повышающий противостояние организма плохим погодным условиям. Ну если уж кто отморозит ткани, вылечим мазью «Blàt», восстанавливающей их. Больше ничего не могу предложить.

– Этого вполне достаточно, – сказал Эйл, с нежностью посмотрев на девушку. – Как долго действует настойка «Var»?

– В течение двенадцати часов. Потом снова нужно принять её. И так – сколько необходимо.

– Значит, ограничений никаких? – уточнил Кальяс.

– Никаких. Настойка безвредна для человеческого организма.

– А для лошадей? – спросил Рэйм.

– Не знаю. Лошадям мы её не давали. Никому не ведомо, как они на неё отреагируют.

Амэтос поинтересовался:

– Как много у вас этой настойки?

– Достаточно, чтобы обеспечить всех теплом до самого возвращения назад.

– А элексира полёта по воздуху?

– Тоже должно хватить на всех, но я должна проверить количество флаконов.

– Что ж, – подвёл итог Рэйм, – у нас еще есть настойка быстрого передвижения. При необходимости на крайний случай воспользуемся ею. Итак, слушаю ваши соображения.

– Тогда, наверное, нам надо сразу воспользоваться возможностями зелья и оставить коней здесь, в поселении, – высказал свое мнение Гардэн.

Эйл возразил ему:

– Это дополнительный расход этого чудодейственного элексира, каждая капля которого у нас на счету. Лучше доскакать до границы и там оставить коней с отрядом Фарли и девушками, а остальным отправиться за кристаллами Любви.

Топиас возмутился, что его отряд вновь оставляют в резерве, но Агнар остановил его, сказав, что, если такой приказ поступит, он не будет обсуждаться.

Лиа, понимая, что в настоящий момент решаются вопросы, от которых зависит и её будущее, обратилась к Рэйму:

– Командир, отряду нельзя оставаться без знахарки. Если понадобится оказание помощи раненому или обмороженному, без меня вам не обойтись. Поэтому прошу взять меня с собой.

Рэйм с минуту подумал и кивнул головой, сказав:

– Ты права, Лиа. Твоя помощь в Мракоте будет нам необходима. Поэтому проверь, что есть у всех девушек в наличии и отбери себе всё необходимое.

А потом обратился ко всем остальным:

– Думаю, нам остался самый сложный участок пути, где нас будет везде ждать смерть. Йерк по-доброму не отдаст Талисманы Любви и сделает всё возможное, чтобы они не оказались у нас. Я не знаю, зачем они ему понадобились, но, наверное, причина была серьезной, раз он пошёл даже на военное противостояние.

Так что решено: мы оставляем лошадей недалеко от границы с Мракотой и передаём их на попечение отряда Топиаса и девушек. А сейчас отправляемся в путь. Так что всем по коням!

Командиры поспешили к своим отрядам и вскоре Рэйм и Агнар поскакали впереди колонны, потянувшейся за ними.

Стояла осень, которая своим теплом и сухостью словно помогала им преодолевать тяготы долгой дороги. Кони легко преодолевали за световой день большие расстояния. На первом же привале Гардэн подошел к Алтхее с небольшим букетиком поздних лесных цветов. Она смутилась, приняв его, и робко посмотрела ему в глаза:

– Неожиданно, – тихо сказала она. – Это за помощь в последней битве? Не стоит благодарности. Я сделала то, для чего нахожусь в отряде.

– Эти цветы не имеют никакого отношения к тому случаю. Нарвать их тебе подсказало мне сердце, которое не может спокойно биться в груди при виде тебя.

Румянец окрасил лицо девушки от столь откровенного признания, но при этом она не могла противиться радости, которая вспыхнула в её душе ярким светом: ведь Гардэн давно нравился ей, однако даже в самых смелых своих мечтах она не могла надеяться, что он может обратить на неё свое внимание.

Алтхея вновь подняла свой взгляд на молодого человека, которому было… Впрочем она не знала, сколько ему лет из-за густой бороды и усов, закрывавших всю нижнюю часть лица. Она смутно помнила его без них, когда впервые увидела во Флории и он сразу же вызвал у неё интерес. Его волевое худощавое лицо с прямым носом привлекало благородностью черт. На неё смотрели красивые карие, словно растопленный шоколад, глаза, оттененные чёрными ресницами. В их взгляде искрилась мягкая, добрая улыбка. Темноволосый красавец, он не раз снился ей ночами.

Гардэну, оказалось, не нужны были слова: он всё понял по взгляду девушки. Взяв изящную девичью руку, он прижал её к своим губам. Запах, который он вдыхал, кружил ему голову, наполнял душу предвкушением неизведанного им ранее чувства.

– Ты согласишься быть моей девушкой? – услышала Алтхея замерший в ожидании голос.

– Да, – выдохнула она шёпотом, но Гардэн услышал и прижал девушку к себе.

– Спасибо! – с облегчением произнёс он, – а я так боялся, что ты мне откажешь.

– Зря. Я ведь сама мечтала об этом, но не смела надеяться.

– Почему? – спросил он, не отпуская от себя девушку, будто боясь, что потеряет её.

– Ты такой красивый, из знатной семьи в Антамурии… А я обычная тапионийка, ничем не примечательная, которая недавно закончила школу Знахарства.

– Ты прелестна, сердце моё. Твои движения так изящны… в них столько грации, что я готов смотреть на тебя вечно. А твои серые, словно жидкое серебро, глубокие глаза, в омуте которых мне хочется затеряться… Они кого-угодно сведут с ума.

– Не преувеличивай, – засмеялась Алтхея. – У меня все обычное. А вот Росалиа… она действительно изумительно красива.

– Для кого как. Для Эйла, возможно, но её красота не затронула моего сердца. Твоя же лишила его покоя.

Алтхея больше ничего не стала говорить, с упоением вслушиваясь в голос Гардэна, вдыхая его мужской мускусный запах, чувствуя его тепло, которое обволакивало её, заставив замереть в трепетном блаженстве.

– Я не верю, – рассмеялась она. – Не верю, что всё это происходит со мной. Может я сплю и мне снится чудесный сон?

– Нет, милая. Всё происходит наяву. Но нам предстоит на какое-то время расстаться, когда мы перейдем границу Мракоты. А ты будешь меня ждать и ухаживать за моей Огненной Кометой. Только тебе я могу доверить её. Я не многого прошу от тебя?

– Ну что ты! Я буду рада, если она примет меня.

– А вот мы сейчас это и увидим. Она не сможет отвергнуть ту, которая завладела сердцем её хозяина. Взяв Алтхею за руку, Гардэн потянул её за собой, направившись к своей лошади.

Амэтос все никак не решался подойти к Алесте. Он наблюдал за ней со стороны, боясь, что она откажется выслушать его. Сегодня, когда они спешивались с коней, их взгляды остановились друг на друге и на какое-то время задержались. Он почувствовал, как горячая волна окатила его с головы до ног – и в смущении отвернулся, чтобы девушка не заметила его реакции на неё.

Амэт поискал взглядом Эйла: он и Лиа, держась за руки, сидели под разноцветной кроной дуба и не видели никого вокруг, о чем -то весело разговаривая. С другой стороны в отдалении находился Гард, прижав к своей широкой груди гибкую, словно ивовый прутик, Алтхею. Значит, уже объяснился с ней, и девушка приняла его ухаживания.

Возле ольхи в одиночестве грустила Алеста, прислонившись спиной к её стволу и положив голову на согнутые колени. И в этот миг Амэтос понял: или сейчас, или никогда. Что ж, этот тихий вечер определил его судьбу. Он больше не мог сопротивляться нежному очарованию девушки, музыке ее низкого мягкого голоса, совершенной гармонии, которая делала все вдвойне очаровательным в ней.

Он был чрезвычайно смел в бою, но в эту минуту испытывал страх, который заставлял его медлить и стоять, не двигаясь, на месте. Устав от самого себя, Амэт решительно направился к девушке и молча сел рядом. И только когда она удивленно посмотрела на него, спросил:

– Можно?

Ничего не ответив, она кивнула головой, не скрывая улыбки, которая озарила её лицо – и на щеках появились милые ямочки, которые его окончательно очаровали. Её овальное лицо было обрамлено рыжими локонами, которые, словно языки пламени, струились по ее плечам и спине. На него смело смотрели миндалевидные глаза насыщенного зеленого оттенка в обрамлении длинных пушистых ресниц. Они отбрасывали тень на покрытые легким румянцем щеки. На высоком лбу выделялись изящно изогнутые брови. Тонкий, слегка вздернутый нос придавал лицу девушки игривое выражение. Высокие скулы, бледная кожа и заостренный подбородок выдавали аристократическое происхождение красавицы.

Амэтос не мог отвести взгляда от её полных, четко очерченных губ нежно-розового цвета, за которыми прятались ровные жемчужно-белые зубы. Поймав себя на этом, он смутился и стал смотреть себе под ноги, растеряв все слова, которые знал.

– И долго будем молчать? – услышал он мелодичный голос.

Вздрогнув, повернулся на него и встретился взглядом с зелеными глазами, в которых искрилось веселье.

– Я думала, что ты ко мне так и не подойдешь, – сказала Алеста. – Если бы я не видела тебя в бою, подумала бы, что ты…

– Трус, – закончил вместо неё Амэт, тяжело вздохнув. – Что ж, правильно бы подумала, так как я не находил в себе смелости подойти к тебе и сказать о своих чувствах.

– А что же случилось сегодня? – не скрывая смешинок во взгляде, спросила девушка. – Откуда взял смелость? Неужели ей надоело наблюдать за твоей нерешительностью?

– Я не знаю, что тебе ответить, – сказал Амэтос, потирая рукой лоб. – Я прожил двадцать семь лет, но не испытывал чувств ни к одной девушке. Даже думал, что со мной что-то не так. И вот я увидел тебя…

– Из твоего столь красноречивого объяснения следует, что твои чувства наконец-то пробудились. И именно ко мне.

Амэт согласно кивнул головой, не глядя на Алесту.

– Что ж, взаимно, – рассмеялась она. – Никогда не думала, что мне придётся вытягивать из парня признание в этом прямо-таки по словечку.

– Повтори, – услышала девушка просьбу встрепенувшегося молодого человека.

– Что? – удивилась она.

– То, что ты сказала в ответ на мои чувства.

– Ааа, вза-им-но, – произнесла она по слогам.

– Я тебе действительно нравлюсь? – обрадованно вскочил на ноги Амэтос.

– Этим не шутят, – ответила Алеста тихо.

Тогда Амэт встал перед ней на колени и приложил обе её ладошки к своим горячим от внутреннего напряжения и волнения щекам.

– Если бы ты знала, как я рад это слышать. До сих пор не могу поверить, что такая красавица обратила на меня своё внимание, – прошептал он, целуя длинные тонкие пальцы с розовыми ногтями.

_ Ты тоже красив, – не согласилась она с услышанным.

И Алеста нисколько не покривила душой. Амэт, не уступал в росте своим друзьям, был таким же стройным. Лицо его с гордым орлиным носом было мужественным и выразительным. Длинные ресницы могли бы смягчать лицо, но вместо этого лишь усиливали контраст с высокими скулами, сильным подбородком и твёрдым решительным ртом, скрывая красоту глубоко посаженных выразительных голубых глаз, которые сейчас пристально смотрели на неё в окружении кудрявых волос, связанных на затылке кожаным ремешком. Несколько темно-русых прядей, слегка выцветших на солнце, упали на его выпуклый лоб, и Алеста не удержалась, чтобы убрать их.

– Да, ты красив, – повторила она. – И это я сразу заметила, как только увидела тебя.

Амэтос не стал далее поддерживать эту тему, поскольку много раз видел себя в зеркале и сложил собственное мнение о своей внешности. Будучи вторым сыном Лэйса, правителя древних кианов, он унаследовал все типичные для его рода черты. Да, в его внешности было благородство, но не было утонченности, присущей гридам. Впрочем, его это сейчас абсолютно не волновало, поскольку он испытывал счастье от того, что на фоне его более красивых друзей Алеста всё же обратила своё внимание именно на него.

– Если бы у меня были крылья, я бы сейчас взмыл в облака от радости, – сказал он, целуя уже ладони девушки – Какие они у тебя мягкие. И этими руками ты столько дней управляешь лошадью!

– А у меня нет другого выбора. Я знала, что меня ждёт, а потому взяла кожаные перчатки. Мой отец, правда, не хотел отпускать меня в этот поход, но я настояла. А он, как всегда, уступил мне. Сколько себя помню, отец ни в чем не мог мне отказать. Я же, не скрою, этим успешно пользовалась.

– А кто твой отец?

– Один из Старейшин Совета ингов. Двоюродный брат короля Рига. Но это никак на меня не влияет. Я привыкла полагаться только на себя.

– Так ты согласишься стать моей невестой?

– Вот так сразу и невестой? Слишком быстро. Мы ведь совсем друг друга не знаем. Когда в наши страны вернутся кристаллы «Локоны Венеры» и в наших сердцах сегодняшние чувства превратятся в любовь, я даже соглашусь стать твоей женой. А пока давай просто общаться и соприкасаться душами.

– Ты хочешь казать, что разрешаешь мне ухаживать за тобой?

– Именно это я тебе и сказала.

Не скрывая внутреннего порыва, Аметос подхватил девушку на руки и закружил, ликующе смеясь.

Глава 24

Разведчик вернулся в поселение с важной новостью и тотчас пошёл к Ильвару, который точил свой меч и сразу же его отложил, увидев своего дозорного.

– Докладывай, – коротко бросил он.

– Отряд оставил своих лошадей на земле Тапионии и пешком пошёл к границе.

– Всех лошадей?

– Да. Их там больше сотни. Целый табун отменных рысаков. И оставили охранять их отряд коротышек с холмов. Надо бы коней забрать себе, командир. Расправиться с бриинами нам ничего не стоит. Они вряд ли воевать умеют. И три девушки остались с ними. Все белолицые красавицы. Особенно одна. Высокая, зеленоглазая, а волосы, как огонь.

– Всё? – уточнил Ильвар, чтобы прекратить поток слов разведчика.

Тот кивнул, нутром почуяв недовольство командира.

– Можешь идти, – услышал он и, облегчённо выдохнув, покинул комнату.

Ильвар сразу же пошёл к магу. Передав ему, какие известия принёс разведчик, спросил:

– Стоит напасть на бриинов, чтобы угнать табун коней?

– Думаю, нет. Одно дело их захватить, а другое перевести через горы. Но ты командир и тебе виднее, насколько эти лошади тебе нужны. Мне хватает той, которая у меня есть. Возможно, ты рискнёшь ради девушек.

– Даже три красавицы не стоят одного рысака. Особенного белого, который принадлежит командиру отряда. Я видел его со стороны. Корпус и стать у него отменные. А ноги и ход – выше всяких похвал.

– Вижу, ты загорелся, – сказал, смеясь маг. – Завоюй Тапионию и отправляйся за рысаками. Тебе никто не помешает их забрать.

Получив поддержку своим мыслям, Ильвар отправился провести смотр боеготовности своего отряда и, выходя из комнаты, бросил через плечо:

– Завтра с рассветом выступаем.

– Я догоню вас через два дня. Не думаю, что смелые гачаи не смогут без мага постоять за себя. Да и отпор там дать им особо некому. Вигдары – противники достойные, но они растянуты по всей границе Тапионии. Если сразу и встретитесь с небольшой частью из них, перебить их не составит особого труда. На крайний случай количеством их возьмёте.

Ничего на это не ответив, Ильвар закрыл за собой полог, закрывающий дверной проём.

Не обремененные лошадями, гачаи уже к вечеру спустились по ту сторону гор. Лес, который близко подходил к ним, в густых сумерках, переходящих в ночь, выглядел мрачно и угрожающе. Привыкшие к хорошо просматриваемой пустыне, они сразу же испытали неуверенность, не горя желанием углубляться в него, и жались к подножию гор в ожидании командира, который шёл последним.

Вдруг из -за деревьев в них полетели стрелы. Светящиеся бумеранги, зависшие над гачаями, осветили их растерянные лица, в которые одна за другой впивались стрелы, летящие также из крон деревьев. Даже не ступив ни одного шага по тапионийской земле, их отряд уже понёс потери.

Ильвар мгновенно оценил обстановку и, выхватив из ножен меч, кинулся вперед, увлекая за собой пришедших в себя гачаев. Незнакомая местность, сплошь поросшая деревьями и кустами, сковывала движения и не позволяла в открытую видеть врага, который слился с окружающим их ночным пейзажем.

Ни он, ни его гачаи не видели тех, кто косил их стрелами. Когда подбегали к дереву, из-за которого вылетала стрела, там уже никого не было, а уничтожить того, кто сидел в его кроне, тоже не могли, так как никто из его воинов не умел лазить по деревьям. Понимая всю бессмысленность ночного противостояния вигдарам, Ильвар дал команду вернуться на горную дорогу, с которой они спустились, понимая, что только так он сможет спасти свой отряд от полного истребления. Будучи уверен, что вигдары не сунутся на неё, он, подгоняя своих воинов, провёл их по дороге вверх и дал команду расположиться на ночь за поворотом, благодаря которому они не просматривались снизу. Быстро посчитал потери и заскрежетал зубами: менее чем за час его отряд уменьшился на двадцать четыре человека. Ильвар понимал, что тоже самое может повториться и утром, так как по сравнению в вигдарами они находились в невыгодном положении.

Злясь на Шахсара, который по непонятным причинам не пошел с ними, он попытался связаться с ним телепатически, но наткнулся на блок.

– Задница ослиная, – выругался командир, сплюнув себе под ноги. – Надо будет донести на него Аббасу как на предателя. Впрочем, он и есть предатель, раз оставил отряд без своей поддержки в период захватнического похода.

Всю ночь Ильвар не сомкнул глаз, не находя выхода из создавшейся ситуации. Делать из гачаев живые мишени для вигдаров он не хотел, а как уничтожить их не знал. Каждый раз, как только они предпримут попытку спуститься с гор, тотчас будут попадать под стрелы пограничных воинов.

Когда рассвет стал несмело заползать между гор, к нему подошли два его помощника и молча сели, видя, что их командир без настроения и достаточно неосторожной маленькой искры, чтобы он вспыхнул гневным пламенем.

– Что будем делать? – спросил Ильвар, глядя на них исподлобья.

– Спускаться нам нельзя, – ответил Ариф. – Это смерти подобно. Надо возвращаться назад.

– С подогнутым хвостом, уподобившись побитым собакам?

– Нет, чтобы поменять место нападения.

– В других местах проходной тропы через горы нет, – устало произнес Ильвар, чувствуя, что веки сильно потяжелели из-за бессонной ночи. Он с силой протер глаза и посмотрел на Арифа, поскольку не понимал, что тот имел ввиду.

– Но Ариф говорил не о горах, – вступил в разговор Сунгал. – Мы уже с ним продумали все пути, по которым можем перебраться в Тапионию, и решили, что можем зайти в неё с востока, проплыв небольшое расстояние на плотах, и высадиться на берегу. Там вигдары нас наверняка не ждут и забрали с этого участка своих приграничных воинов, чтобы усилить отряд, который поставлен возле горного перехода. Ведь его они рассматривают как единственно возможный для нас.

Ильвар на какое-то время задумался, осмысливая неожиданное предложение. Потом посмотрел на Сунгала и спросил:

– А из чего мы сделаем плоты?

– На склонах гор в той части разрослись целые рощи тамариска. И хотя большая часть из них кустообразные, есть много и деревьев, из стволов которых можно соорудить плоты. Иначе нам никак не пройти на земли Тапионии.

Воодушевленный заманчивой идеей, Ильвар вскочил, приказав всех будить и отправляться обратно.

Утро застало вигдаров на тех же местах, которые они заняли с вечера. Солнце уже поднялось достаточно высоко, а гачаи так и не предприняли попытки спуститься вниз. Подождав до полудня, Онгон подозвал к себе своего младшего брата, который перешёл в выпускной класс Школы Чародейства и Магии.

– Надень на себя, Бенат, обруч-невидимку и сапоги быстрого перемещения и пройди вверх по дороге в горы. Посмотри, где там обосновались гачаи и чем они заняты. По логике, они должны были уже предпринять еще одну попытку разбить нас, чтобы продолжить продвижение по Тапионии к её столице.

Бенат достал из сумки необходимые магические предметы и исчез с глаз. Онгон довольно щелкнул пальцами, каждый раз дивясь результатам магии, и сел под елью, не сняв вигдаров со своих постов. Время тянулось медленно. Солнце уже начало скатываться по небосклону вниз, когда явился Бенат.

– Я прошел по тропе до другого края гор и спустился к их подножию, где находится поселение гачаев. Они все разбрелись по своим пещерам. На площади видел только одних женщин: одни доставали из колодца воду, а другие оплакивали своих погибших мужей. Те, что возле колодца, говорили между собой, что Ильвар был взбешён и ушел искать мага, который не сопровождал их в походе. Больше ничего я от них не услышал и вернулся обратно.

– Хорошую новость ты принёс, брат. Отдыхай, а я созову своих воинов.

Когда вигдары собрались, Онгон обрадовал их, что воины Аббаса сбежали назад, поняв, что им здесь не пройти вглубь страны.

– На всякий случай, если они вдруг надумают вернуться, – сказал он, – мы еще дней семь покараулим их здесь и дадим достойный отпор. Если же гачаи так и не соберутся нападать на нашу страну, в этом месте останется обычное количество пограничных воинов, а остальные вернутся на свои границы. Однако, чтобы нас не застали врасплох, все это время на дороге, где она переходит в скальную тропу, будет находиться наш дозорный. Его будут сменять каждые двенадцать часов другим. Обруч поможет оставаться невидимым для врагов, поэтому его и сапоги быстрого перемещения будете передавать друг другу.

Послав первого дозорного на место наблюдения, Онгон дал команду расходиться. Несмотря на то, что гачаи вернулись в своё поселение, на душе у него было неспокойно. Он знал, что в другом месте через горы перейти нельзя, но есть еще подход к Тапионии с востока и запада по большой воде. Смогут ли они перебраться по ней? На этот вопрос он не мог себе ответить, так как ни разу за всю историю его страны таких попыток мунавварцы не предпринимали. По какой причине, Онгон тоже не знал. Возможно, воины пустыни боялись воды, а может, не имели лодок. Сам так ни до чего и не додумавшись, он решил посоветоваться с Марли и Грайей.

Оставив вместо себя Далира, который всегда занимал его место командира, когда он отсутствовал, Онгон, выпив капли настойки быстрого передвижения, вскоре оказался в Илире. Столица встретила его обычной жизнью. Телепатически узнав, что Грайя дома, он направился к ней, попросив Марли прибыть туда же.

Когда все собрались в беседке, Онгон обрисовал им ситуацию со сбежавшими в свое поселение гачаями и высказал предположения, где они смогут предпринять новую попытку захватить Тапионию. После долгого обсуждения решили всё же неделю подождать и затем укрепить границы с востока и запада, оставив часть вигдаров на юге. И в этот период усилить охрану водных границ линнами.

– Они же мирные озёрные люди, – сказал Онгон. – Из них вряд ли кто умеет пользоваться оружием. А гачаи умелые воины, принимавшие участие не в одной битве с кочующими дикими племенами. Силы ведь не равные.

– И что из этого? – буркнул Марли. – Можно подумать, что у нас есть другой выход.

– Я привлеку к линнам преподавателей и выпускников Школы Чародейства и Магии, которые помогут им уничтожать врага своими способами. Вместе они смогут устоять, а там и вигдары подтянутся.

Успокоившись, Онгон вернулся обратно на юг страны. Здесь было спокойно, поскольку Ильвар со своим отрядом больше не пытался выйти на её земли. Началось время бездейственного ожидания, нагнетавшее внутреннее напряжение.

Йерк вызвал к себе командира южных пограничных воинов, так как Вийвека сказала, что сводный отряд приближается к границе Мракоты. Он был крайне удивлён тому, что непрошеные гости продвигаются по её территорию на лошадях, которые не выживают в условиях Крайнего Севера, но посчитал, что они взяли с собой коней от незнания местного климата. Впрочем, это его вовсе не волновало. Сейчас для него было важнее обговорить с Хайардом, как остановить этот отряд.

Командир сигейров, невысокого роста, но крепкого телосложения, явился быстро и вытянулся перед всеправителем в ожидании приказа. Его лицо с высоким лбом, постоянно подставленное всем ветрам, приобрело бронзовый оттенок и отличалось крупными правильными чертами. Весьма привлекательным его делали прямой, резко очерченный нос, аккуратная курчавая бородка и вьющиеся каштановые волосы, стянутые на затылке в короткий хвост. В напряженном взгляде больших, широко расставленных, словно темный янтарь, глазах застыл не заданный вслух вопрос.

Хайард нравился Йерку своей исполнительностью и требовательностью. Дисциплина в его отряде была железной. Он подобрал в него крупнокостных сигейров, проживавших вдоль южной границы Мракоты. Они были весьма подвижны несмотря на то, что выглядели массивными. Каждый из них был очень силён физически и мог легко тащить на себе целого оленя, что входило в дополнительную тренировку их силы и выносливости. А еще для них был обязателен каждодневный бег и поднятие тяжелых камней, что позволяло им быть постоянно в хорошей форме. Сигейры были одними из лучших воинов всеправителя, которые никогда не сдавались в плен врагу, поскольку всегда убивали себя. Для них воинская честь была превыше всего.

Йерк хорошо знал каждую народность, проживавшую на территории Мракоты. Если говорить о сигейрах, то они много сотен лет населяли её южные земли и отличались от других людей тем, что очень легко впадали в гнев и были удивительно настойчивые, не признающие поражения ни в чём.

Холод, голод, боль, долгая бессонница и неудобства были естественной частью жизни сигейров, поэтому чего-то трагического они в этом не видели и все терпели с удивительной стойкостью.

Их могучее физическое здоровье объяснялось тем, как они вообще появлялись на свет. Рожающей женщине было не только запрещено стонать во время родов, но и вообще показывать, что ей больно. К тому же она должна была рожать сама без чье-либо помощи. Если же роженица умирала, младенца душили, как и тех детей, которые рождались слабыми.

Мужчины выбирали себе женщину в жены не по красоте лица, а по физической силе и ширине таза, обещавшей беспроблемные роды наследника.

Однако для сигейров имела значение не только наследственность, но и закалка, причём, с раннего детства. Их маленькие дети бегали целый день на морозе с обнаженной верхней частью тела, а взрослые, выполняя какую-либо физическую работу, раздевались и обкладывали себя снегом, чтобы быстро охладиться.

Все эти мысли пробежали в голове Йерка, пока он немигающим взглядом смотрел на Хайарда и умышленно выдерживал довольно длительную паузу, заставляя его нервничать и чувствовать себя во власти всеправителя.

– Я тебя вызвал по очень серьезному вопросу, – наконец произнес он. – Совсем скоро границу, которую ты охраняешь со своими сигейрами, пересечёт отряд чужеземцев. Ты должен его остановить и не пустить дальше своей территории. И мне не важно, какой ценой.

– Я понял, великий Йерк, – Мой отряд станет для них неприступной стеной.

– Тогда можешь идти и следи, чтобы к столице ни одна муха не пролетела.

Хайард вышел из зала и, надев сапоги быстрого перемещения, вскоре оказался в своём отряде. Не теряя времени, сразу же послал разведчика выяснить, где находятся чужеземцы и чем заняты. Он вскоре вернулся и доложил, что чужаки разбили лагерь и отпустили на выпас лошадей, а сами собираются переходить границу.

Командир сразу же собрал свой отряд и поставил перед ним задачу уничтожить врага.

Земли Мракоты на границе начинались чередой холмов умеренной высоты, спускавшихся вниз своими пологими склонами туда, где долина расширялась, и более круто туда, где она сужалась. Внизу протекала еще не замёрзшая река, но с двух сторон уже взятая в тонкое кружево льда. Пройти вглубь страны, минуя её, было невозможно. Справа по её берегу едва просматривались беспорядочно разбросанные срубные дома сигейров из неошкуреных кривых брёвен.

Расположив своих воинов за холмами, покрытыми пожухлой травой с большими белыми пятнами нерастаявшего снега, Хайард, надев очки орлиного зрения, стал наблюдать за лесистой частью границы, где росли березы, полярные ивы и лиственницы. Именно оттуда должны были появиться те, которых ему надлежало истребить.

Долго ждать не пришлось. Среди редколесья появились первые пешие чужаки. Пройдя несколько вглубь территории, они подождали остальных. Когда все собрались, высокий мужчина в черном плаще-накидке что-то стал говорить остальным, и Хайард посчитал это хорошим моментом для нападения.

Он подал тревожный сигнал самца белой куропатки – и в воздухе раздалось настороженное раскатистое «кубэррррррр», и тут же, словно в ответ ему, прозвучало «ко-ко-ко-ко-кубэррр-р-р»…

Рэйм насторожился, пристально обведя взглядом холмы.

– Всем приготовиться, – послал он телепатический приказ командирам и взял в руки посох.

Кальяс и Агнар бросились к своим отрядам и стали во главе их. И тут из-за холмов показались бегущие с мечами наперевес пограничные воины – мракотинцы. Их было в несколько раз больше, и Рэйм принял самоличное решение спасти свой отряд от новых смертей.

Он поднял свой малый посох, сделанный из молодого ясеня, наиболее подходящего для чародейства. Его навершием являлась серебряная пентаграмма со вставками из зелёного ахзарина, натурального, закономерного накопителя энергии, – осколка кометы, не догоревшей в атмосфере Земли. Наконечник тоже был сделан из ахзарина и являлся катализатором высвобождения энергетического потока. Рэйм нарёк его именем «Вигэн», то есть «сильный, могущественный».

Быстро вращая посох перед собой, он создал прочную воздушную стену, которая была невидима для человеческих глаз. Повернувшись назад, Рэйм крикнул:

– Все уходят за пограничную черту и остаются на земле Тапионии до нашего возвращения, кроме тех, кто владеет магией.

К нему тотчас подошли Эйл, Амэстос и Гардэн, чуть позже Кальяс, Агнар и Росалиа, Просвещенные Эйвин и Лэрс, а также Вэлиан, Скэл, Гэйд, Хэлир и Митиэн. Быстро прикинув, сколько их осталось, Рэйм довольно щёлкнул пальцами.

Сигейры, увидев, что отряд отступает, с победными криками воодушевлённо ринулись вперёд. Хайард бежал впереди своих воинов, не понимая, почему большая часть чужеземцев ушла с его пограничных земель, а немногим больше десяти человек остались. Шестое чувство подсказывало ему, что это неспроста, но, движимый общим чувством ликования, он не прислушался к нему, продолжая бежать сам и увлекая за собой своих сигейров.

Что вскоре случилось, он сразу даже не смог себе объяснить. Первый ряд нападавших со всего разбега ударился обо что-то и упал, как подкошенный. Второй ряд налетел на первый и завалился на него. Хайард тоже не избежал этой участи, остановленный невидимой стеной. А чужаки спокойно смотрели на них, не пряча улыбок. В его душе вспыхнул гнев, заставивший вскочить и снова ринуться вперед. Но новая попытка не увенчалась успехом: враги как были, так и остались вне их досягаемости.

Упавшие потихоньку поднимались. Некоторые из них были в крови. В чьей, сказать было трудно, поскольку падали друг на друга с обнаженными мечами. Пятнадцать сигейров не поднялись вообще. Лица некоторых из них были обезображены резаными ранами и залиты кровью, что ещё больше взбесило Хайарда. Ещё бы! Даже не вступив в бой с чужеземцами, его пограничные воины уже понесли невосполнимую потерю. Не выдержав, он показал насмешникам свой огромный кулак и потряс им в воздухе. Они никак не отреагировали на эту смехотворную угрозу, что еще больше вывело из себя командира сигейров.

Отходили за холмы с бесславно опущенными головами. Все молчали, боясь командирского гнева. Некоторые были ранены и передвигались медленнее других, поэтому им приходилось помогать. Выставив дозорных, Хайард сам проследил, чтобы всех раненых отвели в поселение, где женщины обработают их раны, а легкораненым приказал вернуться обратно, как только им сделают перевязки.

Рэйм тем временем поставил в известность всех, кто остался с ним, что за Локонами Венеры они отправятся сами, так как магии, которой они владеют, вполне достаточно, чтобы бороться с мракотинцами и победить их.

– А сейчас, – продолжил он, – нам необходимо выпить капли элексира полёта по воздуху и продолжить продвижение к столице.

– Мы оставим сигейров, не пощипав им пёрышки? – удивился Агнар. – А если они пойдут за пограничную черту и нападут на наш отряд, который мы оставляем?

– Да, такое может быть, а ты Рэйм даже не назначил им временного командира, чьим приказам они должны подчиняться, – поддержал его Камэтос.

Рэйм был вынужден согласиться с их доводами и спросил, кого можно оставить за главного.

– Кого-то из антамурийцев, – сказал Кальяс. – У отрядов из Флории и Тапионии уже есть свои командиры.

– Там осталось только четыре антамурийца, но ни у одного из них нет командирских навыков. Они хорошие исполнители, но не более. Мне кажется, можно назначить командиром Адгама. Он весьма требовательный, инициативный и смелый. Или у кого-то из вас есть другие соображения по этому поводу?

Поскольку возражений не поступило, Рэйм сказал, что отправится сейчас к отряду и передаст свои полномочия Адгаму.

– А как долго нас будет защищать воздушная стена? – спросил его Кальяс.

– Где-то около часа. А пока я буду отсутствовать, обсудите, с помощью какой магии мы проредим сигейров, чтобы у них пропала всякая охота переходить границу и нападать на наш отряд.

Все в отряде встретили новость, что они остаются на земле Тапионии, возмущенно. Они хотели участвовать в битвах, а не отсиживаться в тылу. Но Рэйм был непоколебим, объяснив, что не стоит подвергать себя неоправданным рискам тем, кто не владеет магией.

– Мы уже достаточно понесли потерь, чтобы еще увеличивать их, когда этого можно избежать, – убежденно сказал он, обращаясь к воинам отряда. – Я сформировал новый отряд из четырнадцати человек, и его вполне достаточно, чтобы добраться до кристаллов Любви и забрать их. Вашей же задачей будет как можно быстрее в целости и сохранности доставить их в свои страны, и, поверьте, эта задача не менее важна, нежели поиск и нахождение самих талисманов. Особенно это касается флорийцев, которым предстоит дальний путь через враждебный Мунаввар. Так что набирайтесь сил. К тому же на вас могут напасть мракотинцы, если вы останетесь так близко к границе. Поэтому вам необходимо отойти вглубь Тапионии и там разбить лагерь. Вместо себя вашим командиром в свое отсутствие назначаю Адгама. Его приказы обязательны для исполнения.

Когда все вопросы были обсуждены, Рэйм попрощался и отправился к своему небольшому отряду. Его уже ждали, так как время воздушной стены истекало. После прибытия командира состоялся небольшой совет, на котором было решено разбить сигейров с помощью магии природных стихий, а потом отправляться в Ай-Азу.

Достав свои посохи и жезлы, как только воздушная стена исчезла, они отправились к холмам. Дозорные тотчас сообщили Хайарду, что чужеземцы приближаются к их укрытиям. Вновь подав сигнал тревоги, он стал взбираться на холм. Его примеру последовали другие сигейры. На относительно ровной территории между редколесьем и холмами оба отряда стали друг против друга. Их разделяла только полоска земли шириной около трёх сотен метров. Но это не волновало ни одну из сторон.

Сигейры еле сдерживали себя, чтобы не броситься на чужеземцев, из-за которых погибли их товарищи. В них, словно лава, кипела жажда мщения. Их мечи сверкали в лучах скудного северного солнца, готовые обрушиться на головы ненавистных врагов. Но их командир не спешил, вновь не понимая, что они задумали, оставшись против сигейров, которые превышают их где-то в пятнадцать раз. А поскольку чужеземцы не походили на сумасшедших, значит, что-то в запасе у них всё же имеется. Вот знать бы только что? Не зная ответа на этот вопрос, Хайард медлил, ожидая, что они первыми развяжут бой. Вот тогда он и определится, как ему действовать.

Наблюдая друг за другом, отряды оставались на месте, не предпринимая никаких действий. Но если отряд Рэйма не выказывал никакого напряжения и волнения, то сигейры, не сводя с чужаков злобных взглядов, с каждой минутой закипали всё больше, поскольку привыкли сбрасывать напряжение в битвах, а не в молчаливом ожидании непонятно чего. Их терпение достигло своего апогея и было готово выплеснуться на врагов, поливая их кровью замерзшую землю. Хайард это чувствовал каждой клеточкой своего тела и опасался, что ему не удастся и дальше держать взвинченный донельзя отряд на месте. Ситуация грозила выйти из-под его контроля. Понимая это, он все же дал команду о наступлении.

Сигейры, возбуждая себя громкими криками и размахивая мечами, побежали на врага. Гардэн под заклинание «Pulsate ofget addicitur»1 сильно ударил посохом сверху вниз, создав мощную ударную волну воздуха, которая устремилась навстречу сигейрам. Не ожидавшие никаких препятствий на пути к своей цели, они были беспощадно отброшены ею назад. И опять они сами себя и друг друга поранили собственными мечами. Некоторые так и не смогли подняться, ударившись головой об острые камни, другие не могли встать на ноги из-за сильного головокружения и рвоты, однако значительно большая часть всё же поднялась и с оторопью посмотрела на своего командира.

– Что происходит? – возмущенно спросил один из сигейров, подбежав к нему.

– Они применяют магию, – ответил Хайард, тяжело вздохнув. – Теперь я понял, почему они остались в таком небольшом количестве. Тех, кто не владеет магией, они отправили в Тапионию, а сами маги остались, чтобы бороться с нами, и, уничтожив, отправиться в Ай-Азу.

– Но мы их не пропустим даже ценой собственных жизней. Я правильно говорю? – крикнул он громко, чтобы услышали остальные члены его пограничного отряда.

– Да! – прозвучало дружно в ответ.

– Мы порвём на куски чужеземцев?

– Да!

– Мы умрём за своего всеправителя Йерка?

– Да!

– Тогда вперёд!

И вновь сигейры рванули.

– Отойдите все от меня, – попросил Эйл. – Я сейчас их угощу разогретым блюдом.

– Подпусти поближе, – сказал Гардэн смеясь, – чтобы мы могли видеть их лица. Представление обещает быть интересным.

– Это того не стоит, – возразил Амэт. – Потеряется охват врага.

Как только мракотинцы вновь побежали с криками вперёд, Эйл, сконцентрировав в себе метафизическую энергию, произвёл несколько резких ударов ногой с разворотами и послал в разных направлениях пять колец огня, радиус которых увеличивался по мере отдаления от него.

Сигейры, увидев приближающийся к ним огонь в страхе остановились и, развернувшись, побежали обратно.

– Ложитесь! – закричал что есть мочи Хайард, видя, что между огнём и землёй есть промежуток, благодаря которому можно спастись.

Упав сам, он стал наблюдать за своими воинами. Некоторые, услышав его, прижались к земле, другие в панике продолжали бежать, третьи, споткнувшись о камни, упали… Но бежавшим так и не удалось спастись, поскольку огонь настиг их. Ужасные крики пронеслись над холмами, с которых мчались вниз похожие на факелы сигейры. Одни стали кататься по земле, пытаясь сбить пламя, другие из последних сил бежали к реке и, достигнув её, ломая кромку льда, бросались в воду.

Хайар от ужаса даже закрыл глаза, а потом, движимый жаждой отмщения, бросился на чужаков. Увидев своего командира с мечом наперевес, за ним побежали остальные, те, которые сумели спастись от смертоносного огня. Страх в их душах, свившийся клубком, словно змея, не заставил их дрогнуть и сбежать с поля битвы. Наоборот, он рождал понимание того, что нужно уничтожить врага любой ценой, иначе он уничтожит их – и это придавало им смелости атаковать его. Но их атака длилась недолго.

– Амэт, – стань от меня справа на расстоянии около пяти метров. А ты, Гард, повтори то же самое, но только слева, – крикнул Рэйм. – Сейчас создадим каменные диски и отобьём ими атаку сигейров.

Взяв свой малый жезл, с помощью его и заклятия он поднял перед собой каменную колонну и стал «срезать» с неё диски, запуская в противника. Втроём они создали массированную атаку. Диски, попавшие в грудь, сбивали пограничных воинов с ног, а те, которым они пробивали головы, падали бездыханными на землю. Не повезло и тем, кому диски сломали ноги.

Хайард скомандовал отступать, бросив на поле боя раненых и покалеченных. Каково же было удивление отряда Рэйма, когда на его глазах они добили себя мечами.

– По-видимому, по их кодексу чести нельзя попадать в плен, – предположил Эйл. – Что ж, избавили нас от зачистки. Терпеть не могу убивать беспомощных.

– Пока они зализывают раны, давайте подготовим для них небольшие сюрпризы, – предложил Кальяс.

– Что ты имеешь в виду? – уточнил Митиэн.

– Заманим их в разные ловушки. Я создам «Каменного ёжа».

Скэл рассмеялся:

– Тогда я – «Танцующего дракона».

– За мной «Болотный омут», – поддержал друзей Агнар.

– Выходит, мне тоже не гоже оставаться в стороне, – сказал Гэйд. – Приготовлю-ка я для них ледяной подарочек.

Каждый из них начертил своим магическим посохом большой круг. Когда подготовка к встрече сигейров закончилась, все четверо отошли на небольшое расстояние от своих кругов. Остальные отодвинулись назад, чтобы не мешать им.

Пограничные воины снова пошли в атаку. Правда, первоначального боевого задора у них уже не было, но, подгоняемые командиром, всё же побежали на ненавистных чужаков, которые стояли не двигаясь.

– Вновь задумали какую-то магическую пакость, – подумал Хайард, но так как не знал какую, продолжал бежать вместе со всеми.

Никто из врагов даже не пошевелился.

– Может, у них закончились их магические штучки? – попытался он успокоить себя.

Бежавшие впереди вдруг резко остановились и стали метаться из стороны в сторону, словно попали в заколдованный круг, из которого не было выхода. Хайард остановился, дав знак оставшимся своим воинам отступать и, когда они отошли на безопасное расстояние, увидел, как четверо из чужеземцев стали совершать только им ведомые движения своими малыми посохами и читать какие-то заклинания. И тут начало твориться такое, что заставило его волосы зашевелиться на голове.

В первом круге из земли стали выходить тонкие каменные шипы и в прямом смысле нанизывать его воинов. Во втором появился танцующий огненный дракон, который, отплясывая вокруг попавших в смертельный круг сигейров, безжалостно поджигал их. В третьем ненасытное вязкое болото постепенно засасывало попавших в него. Они из последних сил пытались вырваться из трясины, хватаясь друг за друга, но невидимые болотные руки тянули их за ноги в темный омут, из которого не было спасения. В четвертом его воины попали под ледяной купол, из которого не было выхода. Сначала они метались, пытаясь найти его, а потом стали сами покрываться коркой льда, которая прямо на глазах, словно живая, ползла по их туловищам снизу вверх, пока не превратила в ледяные статуи.

Уши Хайарда уже отказывались слышать истошные крики тех, через тела которых пробивали себе путь вверх острые каменные шипы. Его стало тошнить от воплей горевших заживо, которые вскоре слились в общий вой, прекратившийся через время, – и воздух наполнился тошнотворной вонью горевшей человеческой плоти. Его желудок стал избавляться от утренней еды, спазмами выталкивая её под ноги. Затяжная рвота обессилила его, и он сел на заледеневшую землю.

Остатки его перепуганных воинов сбились в кучу и не сводили с него затравленных взглядов. Посидев немного, Хайард встал, подавая личный пример стойкости, хотя и понимал, как это нелепо выглядит после того, как он только что на глазах у всех проявил невиданную слабость. Посмотрев на чужеземцев, он увидел, что они значительно приблизились к нему и остаткам его отряда. Вдруг один из них отделился и опять своим треклятым посохом сделал резкие движения под слова на неизвестном языке – и от него в земле появилась трещина, которая с невиданной скоростью, одновременно расширяясь, прошла под его воинами, которые с криками падали в её темное голодное чрево. Когда крик затих, земля сошлась, не оставив даже намёка на недавнюю трещину, а все четырнадцать чужеземцев поднялись в воздух и полетели.

Хайард закрыл глаза, подумав, что он сходит с ума, но, когда вновь открыл их, убедился, что увиденное ему не привиделось. Чужаки, которых он обещал всеправителю Йерку остановить, чего бы это ему не стоило, успешно направились по воздуху в столицу. И он был не в состоянии помешать этому.

Закон чести сигейров не позволял ему жить дальше, и Хайард, взяв свой надёжный меч, поставил его остриём вверх и с открытыми глазами упал на него. Лезвие прошло сквозь шею – и меч со своим хозяином вместе закончили свой земной путь. Никто, кроме мёрзлой земли, не видел кровь последнего сигейра, которая стекала на неё с острия меча, превращаясь в красный лёд.

Глава 25

Йерк сидел на своём троне в особом судебном помещении внутри дворца и смотрел на танец пламени в камине. Только что он закончил вершить суд, как вошла Вийвека со своим вороном на плече. Шаркая ногами по каменному полу, она ворчливо сказала:

– Куда не придёшь, везде собачий холод. Если всеправитель себя обогреть не может, что можно говорить о его бедном народе.

– Сколько себя помню, ты все время недовольна. Ну что за скверный характер! Когда бы не явилась, всегда и на всё жалуешься. Что тебя сейчас ко мне привело?

– Плохие вести. Очень плохие.

– Чужеземцы уже перешли нашу границу?

– И не только. Они уже на пути к нам.

– Как сигейры пропустили их? – еле сдерживая гнев, спросил Йерк, привставая с кресла.

– Об этом мы их уже не спросим, – проскрежетала колдунья. – Их осталось девять человек и те, можно сказать, при смерти.

– Хайарда немедленно ко мне! – приказал он, повернувшись к своему помощнику, стоявшему неподалёку.

Вийвека подняла руку, приостанавливая его.

– Не суетись. Хайард убил себя. Так что все твои пограничные воины полегли на поле боя, но остановить чужеземцев не смогли.

– И где они сейчас?

– Большая часть отряда осталась на земле Тапионии, а четырнадцать человек во главе в Рэймом сыном Хэдриана из Антамурии направляются к нам в Ай-Азу.

– Тогда их остановят хейкины. Им нет равных по силе.

– Не обольщайся силой. Она ничто по сравнению с магией, которой владеют эти четырнадцать. Да и не достанут они их.

– Не говори загадками, Вийвека, – возмутился Йерк. – Терпеть не могу эту твою привычку.

– А я без всяких загадок и говорю, что не достанут их хейкины, потому что они летят по воздуху.

Йерк снова привстал со своего кресла, только теперь от удивления:

– Как люди могут летать? Они же не птицы…

– Не знаю. Но в зеркале я видела, что они летят. Без крыльев, но летят. Впрочем, сам посмотри, – и колдунья достала из-под накидки Зеркало.

Что-то пробубнив над ним, она поднесла его всеправителю. Тот впился в него изумленным взглядом, а потом откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя перед собой.

– Что ж, – через время сказал он, – встретим их в столице с великими почестями. Им же придётся, когда они прилетят сюда, спуститься на землю – вот мы и угостим их нашим гостеприимством. Да так, что мало не покажется. Мои гораны от этих наглецов даже следа не оставят.

– Твои гораны только ростом да силой отличаются, а эти четырнадцать все магией обладают.

– А ты мне зачем? – раздраженно бросил ей в лицо Йерк. – Надо свои любимые пироги с олениной отрабатывать, а то запру в темницу – там и сдохнешь.

– Не получится, – не обращая внимания на его негодование, – прошамкала Вийвека. – Разозлишь меня – в крысу превращу, и будешь бегать по замку и пищать среди таких же. Их у нас везде много.

– Станешь крысиным королем, – рассмеялась своим каркающим смехом старуха. – Может, в таком виде девчонка согласится за тебя замуж выйти, а то в своем настоящем виде ты ей что-то не приглянулся.

Йерк, почувствовав свое бессилие перед колдуньей, ничего ей в ответ не сказал. Он сжал зубы и только бегающие на скулах желваки выдавали его состояние.

– То-то, – сказала в ответ Вийвека, – со мной лучше дружить, нежели ссориться. И не попрекай меня куском хлеба. Я его зря не проедаю. И сейчас помогу горанам уничтожить чужаков. Если не помру до этого.

И опять её мерзкий смех резанул Йерка по ушам, от чего он даже скривился.

– А что ты можешь? – спросил он, успокаиваясь.

– Многое могу. Но вот что из этого пригодиться, выберу на месте, когда наши гости в Ай-Азу пожалуют. А сейчас пойду. Нагнал ты мне аппетит, вспомнив про пирог.

Вийвека направилась к дверям, но выйти не успела, так как её оставил всеправитель.

– Избавь Мунаввар от Аббаса. Мне все равно как. Главное, чтобы уже сегодня этого получеловека не было. Пусть с миром покоится среди песков.

Колдунья, почесав крючковатым пальцем свою грязную голову, посмотрела на Йерка и сказала:

– Считай, что его уже нет. А пока я съем с вином свой кусок пирога, пусть поживет. Не долго ему пролеживать свою софу осталось.

Когда Вийвека ушла, Йерк вызвал к себе Хайварда. Тот пришёл быстро, догадавшись, что время Сараира пришло. Но, не показав этого, он, ничего не спрашивая, в почтении преклонил свою седую голову перед всеправителем.

– Встреться с Главой совета атиков и скажи, что я принял решение поставить его вместо Аббаса и что он обязан будет явиться ко мне по первому моему требованию.

– Когда? – уточнил Хайвард.

– Когда уберу со своей дороги чужеземцев, которые летят в Ай-Азу за кристаллами Любви. Да и старухе еще надо избавить Мунаввар от нынешнего правителя. Когда все проблемы будут решены, тогда и встречусь с ним. Но, если Сараир мне не понравится, придется тебе искать ему замену.

Хайвард ни в чем не стал убеждать Йерка и, узнав у него, что может быть свободен, ушел. Придя в свои покои, Главный Старейшина сел возле камина, чтобы согреть руки. Он задумался, как лучше составить разговор с Сараиром, а потом решил ничего ему не говорить, пока Вийвека не уберёт с дороги Аббаса. Он был весьма умным, а потому никогда ничего не делал второпях. За свою долгую жизнь он не раз убеждался в том, что, предпринимая дело, не стоит спешить наскоро достичь результата, потому что спешка – его враг. А поскольку всегда осторожно оканчивал любое начатое дело, он не знал, что такое неудача. Торопливых людей Хайвард считал неудачниками, так как не раз убеждался в том, что они действуют слепо и неблагоразумно и что поспешность сама себе мешает.

Ильвару и гачаям удалось на плотах переправиться по большой воде на восточные земли Тапионии. На берег сходили осторожно, боясь нарваться на спрятавшихся за деревьями вигдаров. Благо, что деревья здесь росли не так густо, как на южной границе, но было много больших кустов, за которыми тоже можно было сделаться невидимыми со стороны океана. Поэтому сначала подплыли к берегу на одном плоте и, оказавшись на суше, сразу же проверили близрастущие кусты и деревья. Убедившись, что пограничных воинов нет, дали знак подплывать остальным. Успешная высадка отряда вселила в душу Ильвара уверенность, что они захватят Тапионию и без Шахсара, который не только не появился в поселении, но и не снял блок для телепатической связи с ним.

Гачаи долго шли по редколесью, не встречая никаких препятствий, что весьма воодушевило их. Расчет, что Онгон забрал отсюда своих пограничных воинов, чтобы усилить южную границу, оказался верным. На пути им попалось большое озеро, на противоположном берегу которого стояли красивые срубные дома. Немало их было и на большой поляне, окруженной туранговой рощей. Во дворах играли дети, которые, увидев чужаков, с криками скрылись в домах, из которых вскоре вышли мужчины.

Все они, как на подбор, были светлооки, с длинными усами, среднего роста и крепкими. По их плечам были рассыпаны роскошные золотые волосы, а у некоторых они имели явно выраженный рыжий оттенок.

Ильвар сразу понял, что перед ними мирные линны. Они были одеты в полосатые и клетчатые разноцветные хитоны, подпоясанные кожаными поясами, которые прикрывали до середины бёдер коричневые и зеленые штаны, заправленные в высокие кожаные ботинки. У отдельных на поясе были прикреплены короткие мечи.

– Кто такие? – крикнул один из них, выйдя вперед.

Командир гачаев несколько растерялся, не сразу сообразив, что он может сказать им в ответ. Между ними в воздухе повисла тишина, которая была прервана очередным вопросом:

– Еще раз спрашиваю, кто такие? Вы зашли на чужие земли. А потому уходите туда, откуда пришли, иначе мы будем вынуждены вступить с вами в бой.

Часть гачаев весело рассмеялась, не скрывая своего превосходства перед линнами.

– Мы пришли отобрать у вас вашу землю, – выкрикнул кто-то из них, и Ильвар обернулся и бросил на воинов недовольный взгляд, заставивший их замолчать. Но слово уже было сказано, и линны обнажили свои мечи.

– Они в самом деле решили с нами драться? – удивленно спросил один из гачаев, стоявший за командиром. – Мы же их шутя разобьём.

Ильдар в глубине души почему-то не был столь уверен в этом, а потому тянул время, прикидывая, где и как можно обойти озеро. Он осмотрел берег, на котором они находились. В отличие от противоположного, он зарос довольно высокими белыми ивами с пышной кроной из ниспадающих стеблей, на которых под порывистым ветерком шевелились отливающие серебром листья.

Поскольку все, нетерпеливо гудя, в ожидании смотрели на командира, когда он даст команду обходить озеро, чтобы сразиться с линнами, никто не услышал несколько коротких вскриков. Ильвар наконец приказал разделиться на две группы и обойти водоём с двух сторон. Как только гачаи двинулись по берегу и освободили занимаемое пространство, он увидел лежащих возле деревьев пять своих воинов: по одному возле каждой ивы. Подбежав к ним, командир убедился, что они мертвы и затравленно оглянулся по сторонам. Он ничем не мог объяснить их смерти, поскольку, кроме них, на этом берегу никого не было. Он поспешил за отрядом, который пошел в обход озера с правой стороны, продолжая настороженно озираться по сторонам. Вдруг прямо на его глазах один из воинов, проходивших мимо серебристой ивы, остановился и стал дергаться, пытаясь что-то снять с шеи. Ильвар помчался к нему, чтобы помочь и понять, что происходит. Его взгляд выхватил девушку, которая длинным гибким ивовым стеблем оплела шею несчастного и задушила его, а потом вошла в дерево – и исчезла.

Ильвар протер глаза, подумав, что ему это привиделось, но его взгляд вновь уткнулся в лежащего возле дерева гачая. Наклонившись над ним, он убедился, что жизнь покинула его еще теплое тело, и несколько раз обежал вокруг дерева в надежде увидеть, куда делась девушка. Но её и след простыл. Озадаченный, он остановился, не понимая, что происходит. Вскоре до него донеслись возмущенные крики его воинов, которые тоже столкнулись с этим загадочным явлением. Подойдя к ним, Ильвар увидел еще трёх гачаев, лежащих возле разных деревьев.

– Командир, ты понимаешь, что здесь происходит? – встревоженно спросил Сунгал. – Только что они были живыми, а теперь лежат мертвыми.

– Я видел возле этого дерева девушку, – крикнул один из гачаев, – только я не понял куда она делась. Пока я добежал, она скрылась в дереве, но ведь это невозможно. И в доказательство этого постучал рукой по твердому стволу.

Пока Ильвар пытался найти хоть какое-нибудь разумное объяснение происходящему, увидел, что к ним приближается Ариф в другой частью отряда, которая пошла в обход озера с левой стороны. Они несли тела четырёх гачаев. Положив их на землю возле других трупов, он подошел к командиру и, не пряча страха, сказал:

– Здесь происходит какая-то чертовщина с девушками, которые исчезают неизвестно куда.

Перепуганные гачаи заговорили, перебивая друг друга. Один из них подошел и потребовал:

– Объясни, командир, как погибли наши товарищи. Ты нас сюда привёл – тебе и ответ держать перед нами.

– Я не знаю, что это за девушки и куда они деваются. Я только видел собственными глазами, как одна из них задушила ивовой лозой Игнара. Пока я добежал, она растворилась в стволе ивы. Могу сказать всем только одно: держитесь подальше от деревьев.

– Может, это духи деревьев? – высказал кто-то предположение?

– Не знаю, – резко ответил Ильвар. – А теперь прекращаем разговоры и огибаем озеро. Наша задача – истребить всё поселение линнов и продолжить продвижение вглубь страны. Ариф, забирай свою часть отряда и встречаемся на том берегу.

Но встретиться в назначенном командиром месте им не удалось. Как только гачаи стали с обеих сторон приближаться к поселению линнов с оголенными наперевес мечами, те стали швырять перед собой какие-то кубики, которые, ударяясь о землю, рассыпались на мелкие искры. Но затем эти искры превратились в ходячие сгустки огня, принявшие очертания человеческого тела. Огненные девушки двинулись на гачаев, запуская в них горящие шары.

Идя рядом друг с другом, они создали наступающую на врагов стену огня, за которой уже не было видно ни самого поселения, ни линнов. Горящие шары, попадая в гачаев, поджигали их, и те с громкими воплями бросались в воду, чтобы потушить вспыхнувшую на них, словно солома, одежду. Но чьи-то руки в озере выталкивали их обратно, продлевая муки от тлеющей, а потом опять вспыхивающей одежды.

Чтобы уберечь отряд от дальнейшего истребления, Ильвар приказал срочно отступить на другой берег. Гачаи, перегоняя друг друга, бросились бежать и, когда опасность, исходившая от огненных девушек, осталась позади, облегченно перевели дух. Вскоре к ним подошел командир.

– Что будем делать? – спросил Ариф. – Мне кажется, нужно пока оставить это поселение и другой дорогой идти на столицу Тапионии. Когда захватим её, и линны подчинятся новому правителю.

– Думаю, ты прав, – согласился с ним Ильвар. – Сейчас уйдём подальше вправо и там уже повернём на Илир.

Построившись в колонну, они выдвинулись вслед за командиром. Шли долго, сторонясь деревьев, пока не вышли на поляну. Решили на ней отдохнуть, а потом, свернув налево, отправиться к столице. Но их плану не суждено было сбыться, так как по необъяснимой причине они кружили вокруг этой поляны, и, куда бы не шли, все время возвращались на неё.

– Да что здесь творится! – не выдержал Сунгал. – Не страна, а какое-то сплошное заколдованное место.

Ильвар не знал, что сказать ему на это. В его душе пробуждался неуправляемый страх, поскольку он ничем не мог объяснить, что с ними происходит. Его отряд был психологически измотан и мог в любую минуту выйти из-под его командования. Гачаи не только физически устали, но и были напуганы. И он, объявив привал, решил дать им возможность отдохнуть.

Подозвав к себе Арифа и Сунгала, он тихо, чтобы никто больше не слышал, спросил:

– У кого-нибудь из вас есть предложение, как нам выйти из этого заколдованного круга?

Те пожали плечами, не зная ответа на этот вопрос. Но провидение, по-видимому, проявило жалость к измученным мунавварцам и послало им в помощь старика, который нес корзину, полную грибов. Другой рукой он опирался на кривоватую палку. Увидев его, Ариф вскочил и направился к нему. Схватив бесцеремонно его за накидку, он потащил старика за собой.

– Пусть он выведет нас отсюда, – сказал он командиру, толкнув к нему седобородого.

Ильвар приподнялся на локте и смерил его своим тяжелым взглядом.

– Ты местный? – спросил он.

– Да, – ответил тот, не проявив ни малейшего страха.

– Эти места хорошо знаешь?

– Лучше, чем хорошо. Я здесь родился и в этих местах живу, уже даже не помню сколько лет.

– Тогда выведи нас с этой поляны. Мы уже долго кружим на ней.

Старик засмеялся, глядя на незваных гостей с легким прищуром своих зеленых глаз, которые излучали лукавство.

– Это не простая поляна, – наконец произнёс он, тряхнув густой гривой своих белых волос. – Она не отпустит от себя тех, кто пришел на эту землю со злыми помыслами.

Ильвар непроизвольно вздрогнул и, пристально посмотрев на старика, спросил:

– Что ты этим хочешь сказать?

– То, что сказал. Если вы пришли с добрыми намерениями…

– Хватит нести чушь, – перебил его Сунгал, не скрывая злости, которой был переполнен. – Выводи нас отсюда, а то сейчас мечом голову твою снесу с плеч.

– Сноси, – спокойно отреагировал старик на его угрозу. – Без меня вы на этой поляне так и умрёте с голоду, а ваши тела растащат по кускам дикие звери. Так что не стоит меня пугать смертью. Я прожил в этом мире достаточно, чтобы без страха покинуть его.

Ильвар бросил недовольный взгляд на своего помощника и вежливо попросил грибника вывести их с этой поляны на дорогу, которая ведёт в столицу.

Тот согласно кивнул и поднялся со словами:

– Мне еще далеко идти домой, поэтому поторопитесь собраться, чтобы я вывел вас на тропу, которая приведёт в Илир.

Дав команду построиться в колонну, Ильвар пошёл за стариком, а за ним уже потянулась и она. Шли довольно долго, потеряв в пути еще пять человек, неосторожно приблизившихся к деревьям.

– Кто эти девушки, что душат моих воинов? – спросил он у провожатого, размеренной поступью шествующего впереди отряда.

– Аааа, – махнул тот рукой, – это сильвии балуются. Они терпеть не могут чужаков, которые попадают в их леса.

– А кто такие сильвии? – спросил Ариф, подлаживаясь под шаг командира.

– Лесные нимфы, покровительницы деревьев.

– Они духи? – уточнил он.

– Да нет. Сильвии неотделимы от дерева, с которым связаны и умирают, когда умрет дерево.

– А почему они враждебно настроены к людям?

Старик остановился и, опершись на палку, посмотрел на командира отряда. Потом, спустя паузу, сказал:

– Люди, сажающие деревья и ухаживающие за ними, пользуются особым покровительством сильвий. Они не дадут никому из них пропасть в лесу, если он вдруг заблудился или с ним что-то случилось. А за безосновательное повреждение или уничтожение деревьев лесные нимфы могут сурово покарать человека.

– Так мы не повредили ни одной веточки в их лесу, а они вон сколько уже наших воинов задушили! – возмутился Ариф.

– Сильвии могут читать в душах людей, и раз они враждебно встретили вас, значит, в ваших увидели зло.

– Глупости всё это, – не согласился со словами старика Сунгал, подошедший к ним.

– Раз вы считаете смерть своих воинов глупостью, значит, так тому и быть. Что ж, отдохнули – и можно идти дальше.

– Еще долго до дороги? – спросил Ильвар.

– Скоро уже будем на месте. Выведу вас – и попрощаемся.

Какое-то время шли молча, а потом вдруг лес закончился и отряд вышел на ровную местность, покрытую болотом, которому не было ни конца, ни края.

– Ну вот и пришли, – сказал старик, повернувшись к командиру и его помощникам. А дальше вы уже сами.

– Ах, ты старая ослиная задница! – вскричал Ариф, хватая его за грудки. – Ты куда нас завёл?

– Туда, где вам и место, – спокойно ответил старец, нисколько не испугавшись перекошенного злобой лица чужака, который выхватил свой меч и уже занёс его над ним.

Но опустить его на голову старика ему не удалось, так как он неожиданно превратился в волка и, оскалившись, схватил гачая за ногу. Внезапная боль была настолько сильной, что он взвыл, выронив из руки меч. На помощь другу бросились Ильвар и Сунгал, но убить волка им не удалось, так как он прошмыгнул между ними и исчез в лесу. Растерянно они посмотрели ему вслед, а потом склонились над ногой Арифа, из глубоких дырок которой, оставленных зубами дикого зверя, вытекали струйки крови.

– Кто это был? – спросил Ариф, чувствуя дрожь, пробегающую по телу. Его голос, слегка прерывающийся, выдавал его внутреннее смятение и волнение.

– Наверное, оборотень, – буркнул Сунгал. – Я слышал, что бывают такие, но никогда не видел собственными глазами. Ильвар молчал, глубоко задумавшись. Он пребывал в шоке, понимая, что Тапиония – не Мунаввар, что для них она неизвестная страна, в которой всё не так, как они привыкли. Здесь даже деревья защищают свою землю.

Его вид вызвал улыбку у Вудиса, который наблюдал за гачаями из глубины леса. Будучи старшим лесным духом, он самолично решил завести чужаков в болотный край, предупредив своих акайсов, чтобы они не спускали с них глаз и не позволили выйти из леса на берег океана. У его помощников не было мечей, но они обладали другими способностями, которые не уступали оружию.

Наконец Ильвар встал и решительно приказал искать тропу, по которой они пришли сюда. Однако поиски никаких результатов не дали. Тропа, которую он видел собственными глазами, когда шёл за стариком, куда-то исчезла. Впереди были болота. Значит, надо идти через лес, который они оставили позади себя.

Войдя в густой ельник, они вдруг увидели протоптанную тропу, уводящую влево. Приняв решение продвигаться по ней, Ильвар повёл за собой отряд. Все уже были злые и голодные. Ноги от длительной ходьбы гудели, а ступни болели, не привыкшие к неровной и каменистой почве. Впереди ельник становился более редким, и вот наконец они вышли из него. Окинув окрестности пристальным взглядом, командир гачаев от злости заскрежетал зубами: они вновь упёрлись в болото, которое охватывало их полукольцом.

– Почему же сюда протоптана тропа? – вслух подумал он. – Какой смыл сюда ходить?

Ариф, спустя минуту, высказал пришедшее в голову предположение:

– Возможно, тут можно болото перейти? Не исключено, что под слоем воды в болоте имеется твёрдая почва.

– Обратите внимание, – сказал Сунгал, указывая рукой на болото, – Одна его часть покрыта густой травой и осокой, при этом вода стоит ниже поверхности. Часть, которая посередине, усеяна кочками и редким кустарником, а вода стоит на поверхности. А вот та часть, что слева, покрыта сплошным слоем каких-то мелких растений. Может, одна из них проходимая?

– И как нам это узнать? Возможно, ты нам подскажешь? – съязвил Ариф. – Как я понял, ты у нас специалист по болотам.

Сунгал ничего ему не ответил и вопросительно посмотрел на Ильвара. Тот тоже промолчал, но отправил его за девятью гачаями. Когда он вернулся с воинами, командир, распределив их на три группы, приказал, чтобы они проверили болото на проходимость.

– Срежьте себе по длинной ветке и, держась за неё, попробуйте на определенном расстоянии друг от друга пройти на тот берег. Если кого-то из вас начнет затягивать топь, дайте ему палку и постарайтесь вытянуть из неё.

Срубив по палке, они взялись за неё и пошли к болоту в трёх направлениях. С первых же шагов они провалились в него по щиколотки, но продолжали медленно продвигаться вперёд. Потом глубина болота увеличилась, и гачаи уже шли, провалившись в него по колено. И вдруг вокруг них что-то забулькало, заохало, а над болотом пронеслось утробное гуканье, сменившееся громкими стонами.

Эти звуки вогнали воинов в животный страх, который заставил их бежать, забыв о том, что находятся в болоте, которое под громкие причмокивания безжалостно и неумолимо стало затягивать их в свое мутное брюхо. До них было уже не дотянуться, но Ильвар все же попытался им помочь, срубив с дерева длинную ветку. Оно застонало, но командир не обратил на это никакого внимания, так как бежал к болоту, чтобы бросить ветку тем, кто изо всех сил барахтался, пытаясь выбраться из прожорливой трясины. Однако ветка не достала ни до одного из них.

Тогда он крикнул Сунгалу срубить еще одну, но более длинную. Как только тот подошел к дереву, покалеченному Ильваром, из него вышла девушка и, нагнув толстую ветку, молниеносно опутала его горло её тонкими стеблями, а затем отпустила ветку, вздёрнув чужака. Его короткий вскрик перешёл в хрип. Повиснув, Сунгал из последних сил пытался освободить горло от опутавших его гибких стеблей, но еще больше затягивал их своими дергающимися ногами. К нему уже спешили несколько гачаев и Ариф. Подбежав, они попытались перерубить ветку, но она была слишком толстой. Когда ее наконец срубили, Сунгал упал вместе с ней на землю, но душа уже покинула его бренное тело. Ариф взвыл, словно раненый зверь, и стал изо всех сил рубить ствол дерева своим мечом. Подошедший Ильвар отобрал у него оружие и перевёл в другое место подальше от деревьев и кустов.

– Успокойся, – сказал он угрюмо. – Сунгалу уже ничем не поможешь, только вызовешь гнев лесных нимф, которые в этих лесах расправятся с нами. На этой земле всё против нас. Помимо Сунгала, мы еще потеряли девять гачаев. Видишь, с каким наслаждением болото заглатывает их. И хотя еще шесть из них пытаются ему противостоять, силы неравные, поскольку трясина побеждает. Скоро и они скроются, поглощенные ненасытной топью.

И столько горечи было в словах Ильвара, что Ариф поднял на него свои глаза, полные слёз, а потом сказал:

– Ты же знаешь, что Сунгал был мне как родной брат. Мы с детства с ним вместе, а теперь его нет. Я не могу смириться с этой мыслью.

– Мы бессильны перед смертью, – тихо произнёс Ильвар. – Нам остается только смириться с её приходом. А теперь мне надо думать, как вывести отряд из этого места. Сейчас вернемся по тропе, по которой пришли сюда, назад и будем думать, куда идти дальше.

– Но ведь там тоже болото!

– Да, но мы можем пойти в ту сторону, где его нет.

Сказав это, Ильвар встал и пошел посмотреть на тропу, но она исчезла. Он закрыл глаза и, втянув глубоко воздух, выдохнул его. Однако вновь открыв их, убедился, что зрение его не обмануло – тропы не было.

Глава 26

Аббас, как обычно, лежал на своей софе в ожидании, когда ему принесут обед. Сегодня он заказал себе гуся, фаршированного печенью молодого барашка с фисташками и приправой из шалфея. Он уже выпил две рюмки водки, сделанной из сока финиковой пальмы, и у него разыгрался аппетит. Недовольный, он постучал по столу – и тотчас явился Кайс.

– Где мой обед? – рявкнул он, не сводя с советника негодующего взгляда.

– Уже несут, о благодать наших душ! – сказал он, чуть ли не уткнувшись носом в свои полусапожки из кожи песчаной змеи.

– Иди и поторопи их, – приказал правитель, поудобнее укладываясь возле низкого стола, приставленного почти вплотную к софе.

Через минуту на большом блюде в зал внесли специально откормленного для него дикого фаршированного гуся. На отдельном блюде лежал пирог из муки, сделанной из стручков мескитовых деревьев. В небольшую золотую пиалу были насыпаны семена сосны пиньон, к которым Аббас питал слабость.

Обильно поев, он растянулся на софе, закрыв глаза и довольно постукивая по ней кисточкой своего хвоста. Настроение поднялось, и жизнь казалась прекрасной. Вообще он был рабом своего желудка и тратил много золота на изысканные блюда, которые ему готовили четыре раза в день. На ужин Аббас заказал себе обжаренное кусочками филе павлина в яичном кляре с клюквенным джемом. Клюкву и бруснику он получал из Мракоты, поскольку любил не только джем из этих северных ягод, но и различные соусы.

Предавшись фантазиям о вечерней трапезе, правитель Мунаввара не заметил, как в его зал влетела птица. И только услышав звук хлопающих крыльев, он открыл глаза и увидел сидящего на столе крупного черного ворона.

– Откуда здесь взялась эта страшная птица? – возопил он в надежде, что откроется дверь, и в неё, как всегда, неслышной тенью проскользнёт его советник Кайс. Но вместо него возле стола с черным вороном проявилась старуха с крючковатыми пальцами.

– Вийвека, – щелкнуло в мозгу, вызвав неподотчетный ему страх.

– Не сводя с неё испуганного взгляда, Аббас прерывающимся от волнения голосом спросил:

– Что ты делаешь в моём зале?

– Мы с Инграмом решили немного прогуляться, – хохотнула колдунья. – Сегодня Смерть с косой отдыхает и попросила меня навестить тебя.

– Зачем? – испуганно прошептал он, вжавшись в софу, как будто она могла защитить его от надвигающейся опасности.

– Затем, что пришел твой смертный час.

Аббас открыл было рот, чтобы позвать свою охрану, но старуха махнула рукой с палочкой – и из его горла вырвался мышиный писк. Попробовал сказать хоть слово, но вновь раздался тихий писк.

– Не трать впустую последние минуты своей жизни, – посоветовала ему Вийвека, набрав из пиалы в руку сосновых семян пиньон. Съев их, причмокнула от удовольствия губами и перевела тяжелый взгляд своих черных глаз на правителя, дрожащего на софе, как в лихоманке.

– Да что ж ты такой трус! – возмутилась она. – Даже видеть тебя противно. И не смотри на меня так затравленно. Не пожалею. Ты не выполнил данного слова и за это должен ответить. Йерк никогда не прощает тех, кто подвёл его. Впрочем, зачем я тебе всё это говорю?

– Инграм, – обратилась колдунья к своему ворону, – я тебе обещала сегодня, что ты сможешь полакомиться своей любимой едой. Так что можешь приступать.

Опять взмахнув своей палочкой, она обездвижила Аббаса – и ворон сел ему на лоб. Умостившись, начал клевать ему правый глаз, затем перешел к левому. Из пустых глазниц по щекам потекли красные струйки крови. Затем ворон стал пробивать своим твёрдым клювом темя. Раскурочив дырку, он стал поедать мозг правителя Мунаввара. Насытившись, ворон взлетел и вновь сел на стол.

– Наелся, мой миленький? – вопрошала старуха, гладя его по спине.

Инграм подтвердил, трижды повторив «наелся», – и Вийвека довольно кивнула ему головой. Затем посмотрела на тело Аббаса и, презрительно скривившись, надела на голову обруч мгновенного проявления, взяв в руки своего пернатого любимца. Она исчезла также невидимо, как и явилась в этот зал.

Предположив, что правитель уже проснулся от послеобеденного сна, Кайс тихо постучал в дверь, чтобы спросить, не желает ли он выпить чего-либо перед полдником. Однако ответа не получил и решил попытать удачи позже.

Спустя время вновь постучал в дверь. Тишина. И тогда на свой страх и риск советник заглянул в дверь. Аббас лежал на софе и лицо на его свесившейся голове было всё в крови. От ужаса сердце замерло в груди Кайса, и он отшатнулся назад, испуганно посмотрев на двух хоардов, стоящих с секирами по обе стороны двери. Телепатически связавшись с командиром дворцовой стражи, он сел на свое кресло и вытер пот со лба. Вскоре явился Сурун и вопросительно посмотрел на советника.

– Зачем я понадобился правителю?

– Ты понадобился мне, – резко ответил Кайс, снова вытерев пот со лба. – Зайди в зал и посмотри, что с ним.

Сурун скрылся за дверью, и вскоре оттуда раздался возмущенный крик, после чего он выбежал из зала и стал перед хоардами.

– Кто последний заходил к правителю? – спросил он, не сводя с них подозрительного взгляда.

– Аукат и его поваренок из кухни. Они принесли обед, а потом поваренок забрал поднос с костями. Он зашел и быстро вернулся обратно.

– Больше никого не было?

– Нет. Совсем недавно в двери заглядывал советник, но в зал он не входил.

– После обеда Аббас вам ничего не говорил?

– Нет. Мы слышали какой-то отдаленный шум, но не знаем, что там происходило, поскольку он не вызвал нас к себе.

Сурун кивнул головой Кайсу, позвав его без слов за собой в зал. Они зашли, и начальник дворцовой службы направился к софе. За ним двинулся и советник. Увидев пустые глазницы и дырку в голове, он согнулся пополам и вырвал прямо на ковер. Потом отошёл и отвернулся, чтобы не смотреть на обезображенное лицо Аббаса.

После того, как всё тщательно осмотрел, к нему подошел Сурун и сказал:

– Поварёнок не смог бы вынуть оба глаза и пробить голову правителя, выбрав из неё часть мозгов за то время, пока забирал поднос. Как ты думаешь, кто бы мог причинить такую страшную смерть Аббасу?

– Не знаю, – покачав головой, ответил Кайс. – Даже не представляю, чем это можно было сделать. Если бы кто-то пришел к нему и стал применять силу, правитель позвал бы охрану, но он этого не сделал. И эту загадку я разгадать не могу. Тем более, что сам сидел в приемной недалеко от двери и никого не видел. К тому же не могу ответить и на вопрос, как вообще кто-то мог пройти к нему, минуя двери. Других дверей в зал нет, как нет и окон, через которые могли пробраться. Так что разгадывать эту загадку тебе придётся самому. А я сейчас пойду к Главе Совета и расскажу о постигшем нас несчастье. Пока не будет назначен новый правитель, ему придется управлять Мунавваром.

После этих слов Кайс повернулся и вышел из зала, направившись в ту часть замка, где работал и жил Сараир. Тот был у себя в кабинете, когда в дверь постучал советник Аббаса, попросив разрешения войти.

Склонившись перед Главой Совета в поклоне, более глубоком, чем обычно, он скорбным голосом сказал:

– Я пришёл к тебе, Мудрейший, с плохой вестью: наш высокочтимый правитель убит. Теперь, пока у нас не будет нового, тебе надо исполнять его обязанности, поэтому я пришел, чтобы получить поручения, которые мне надлежит выполнить в этот скорбный для страны час.

Сараиру с трудом удалось спрятать рвущуюся изнутри радость за печальным выражением лица.

– Когда это случилось и как? – спросил он, горестно раскачиваясь в кресле, прикрыв глаза.

– Точно не могу сказать. Где-то в промежутке между закончившимся обедом и полдником. Я не видел его в это время. А когда заглянул к нему, чтобы узнать, чем он хочет попотчевать себя на полдник, увидел его лежащим на софе с окровавленным лицом. Вызвав начальника дворцовой стражи, зашел вместе с ним к Аббасу и увидел его с пустыми глазницами и проломленным черепом. Вот и всё, что я могу тебе поведать.

– Что ж, надо Аббаса похоронить со всеми королевскими почестями. Вот этим ты и займёшься в ближайшие дни.

– А когда его тело предадим земле, какова будет моя участь?

– Пока будешь, как и прежде, выполнять свои обязанности. Когда на трон взойдёт новый правитель, он сам решит твою дальнейшую судьбу.

– Спасибо и на этом, мудрейший Сараир. Я пойду готовить тело Аббаса к прощанию и погребению. Он будет покоиться в крипте?

– Там, где все правители Мунаввара, – коротко бросил Глава Совета.

Еще раз поклонившись ему, Кайс вышел из кабинета, оставив Сараира одного. Тот вскочил из-за стола и, не скрывая ликования, хлопнул в ладоши. Всё складывалось как нельзя лучше. Правда, оставалось неясным, кто убил Аббаса, но ответ на этот вопрос его интересовал мало. Главное, его смерть открыла ему дорогу на престол Мунаввара. Не удержавшись, он попытался телепатически связаться с Хайвардом. Тот подключился сразу.

После приветствия Глава Старейшин Мракоты спросил:

– Почему ты беспокоишь меня?

– О, простите меня, высокочтимый Хайвард, – ответил он, сдерживая радость, – но у меня весьма уважительная причина для этого. Наш правитель Аббас был найден убитым в своём зале. С этой минуты я приступил к исполнению его обязанностей до того, как будет назначен новый правитель Мунаввара, и хотел бы напомнить вам о нашем разговоре.

– Я помню о нём. Сейчас сообщу всеправителю Йерку эту печальную новость и узнаю, что он думает по поводу будущего вашей страны. Когда мне будет что тебе сказать, я свяжусь с тобой.

И отключился. Сараир закрыл глаза в немой просьбе, чтобы внешние силы поспособствовали его восхождению на трон Мунаввара. Понимая, что больше нельзя тянуть с посещением места убийства Аббаса, где находилось его тело, Глава Совета накинул на себя черный плащ – накидку и отправился в его покои, натянув на лицо маску сильнейшей скорби.

Пролетев четыре часа по морозному воздуху, Рэйм почувствовал, как холод стал проникать сквозь одежду, вызывая в теле дрожь. Передав всем телепатически приземляться, пошел на снижение. Местность под ними была уже более заснеженной. В большой долине, разделенной покрывшейся льдом рекой, по обеим ее сторонам росли кустарники, карликовые березы, ели и лиственницы. Среди снега краснела клюква и брусника, словно маленькие солнышки, оранжевым оттенком радовала взгляд морошка, но самой неприметной среди северных ягод была черника.

Приземлившись среди этого ягодного великолепия, не испугавшегося снега и мороза, Рэйм, чтобы размяться, разрешил всем полакомиться этими дарами природы, а сам подозвал к себе Росалию.

– Дай всем капли сопротивления холоду, поскольку тело стало замерзать. Как часто их можно употреблять?

– Сколько необходимо. Ограничений нет.

– Тогда займись делом, чтобы никто не заболел, пока мы будем продвигаться на север. Чем дальше, тем будет морознее.

– Может, дать еще и элексир «Gef»? Он укрепит силы и повысит противостояние организма плохим погодным условиям.

– Как считаешь нужным, так и действуй. Я разрешил тебе отправиться с нами исключительно потому, что ты хорошая знахарка, поэтому больше не грузи меня вопросами, которые являются твоей компетенцией.

Лиа кивнула головой и стала снимать с плеча сумку, в которой находились необходимые зелья. Когда все перекусили горохом насыщения, приняли капли и полакомились подмороженными ягодами, вновь отправились в путь, взлетев невысоко над землёй, поскольку сила ветра здесь была слабее.

Девушка летела рядом с Эйлом. Он иногда брал ее за руку, но чаще всего с нежностью поглядывал на неё, наполняя сердце теплом. Они пролетели еще четыре часа, но так как опасного для организма холода не ощущали, решили продолжить полёт. Вокруг них воздух наполнялся теменью, и лишь звёзды тускло освещали им путь. Надо было искать место для ночлега, о чем Рэйм предупредил всех. Наконец выбрали подходящее место и приземлились.

Вокруг белел бесконечный снег. Не понимая, как они могут спать среди снежных сугробов, Лиа бросила вопросительный взгляд на брата. Тот пожал плечами, оглядывая пространство вокруг них. Эйл и Гардэн проверили плотность снега и, пощупав его, убедились, что он лег на землю в результате одного снегопада и уже спрессовался. Затем, достав свои малые посохи, стали вырезать из него блоки длинной в метр и шириной в полметра. Трещины, появившиеся на них, Амэтос и Митиэн стали замазывать рыхлым снегом. После этого на спрессованную снежную поверхность по часовой стрелке уже все вместе установили подготовленные блоки в квадратное помещение. Поскольку снег оказался очень глубоким, вход устроили в полу, прорыв к нему небольшой тоннель. Правда, по нему пришлось пробираться в основное помещение на четвереньках, но это никого не смутило, лишь вызвало веселье. Зато в единственной комнате можно было встать в полный рост.

Рэйм с помощью магии земли создал своим посохом каменные двухместные лавки, на которых можно было спать, не опасаясь голодных медведей, лис и волков. Ночь была спокойной, а потому все крепко спали, пропустив рассвет и поднявшись, когда день уже вступил в свои права. Съев горох насыщения, они оставили свой импровизированный дом и, оторвавшись от земли, полетели дальше. Их путь пролегал по южной тундре.

Было уже далеко за полдень, когда в небе появилась стая крупных черных воронов, которая летела прямо на них. Рэйм приказал быстро спускаться на землю, так как у него возникло подозрение, что эти хищные птицы встретились им в небе не случайно.

Приземлившись, Скэл, Гэйд и Хэлир достали самовозвращающиеся шестиконечные бумеранги с электрическими зарядами и, дождавшись, когда агрессивные птицы начали атаковать отряд, стали запускать их. Сражённые ими вороны, словно чёрные «кочки», расцвечивали белоснежную равнину, но остальные, выпустив когти, подобные кинжалам, старались нанести фатальные увечья людям.

Видя, что трое антамурийцев не справляются с огромным количеством впавших в ярость стервятников, Рэйм взял свой посох, решив прибегнуть к древней магии крови. Он сделал плавные движения посохом и очертил в воздухе круг, в котором огнём написал таинственный знак, а затем прочитал заклинание. Через мгновение вся стая воронов, кровь которых превратилась в лёд, даже не трепыхнувшись, мертвыми тушками усеяла землю.

Вийвека, наблюдавшая за своими воронами в зеркало, увидела их бесславную кончину и впала в ярость. Эта надёжная стая стервятников не раз успешно выполняла её задания, и напрасная гибель специально выращенных ею агрессивных птиц затронула в душе какое-то давно невостребованное чувство сродни жалости, о существовании которой она много лет как забыла. Злость сотрясала её тщедушное тело и, схватив свой костыль, старуха стала им колотить по сундуку, стоявшему неподалёку. Выплеснув на него всё своё негодование, она села и задумалась, как отомстить ненавистным чужакам, которые поставили под сомнение её возможности как колдуньи.

Отряд не стал задерживаться и, вновь поднявшись в воздух, полетел. Эйл, летевший рядом с Рэймом, спросил:

– Это Вийвека наслала на нас злобных пернатых тварей?

– Больше некому. И, как я полагаю, это только начало. Впереди нас ждёт еще немало испытаний. Надеюсь, мы сумеем противостоять им: ведь эта колдунья весьма сильна в магии.

До наступления темноты никаких происшествий с ними не случилось, а потому все облегченно вздохнули, приземлившись, чтобы соорудить себе из блоков спрессованного снега жильё. Сообща быстро возвели снежный дом и, обустроив его каменными «ложами», легли спать.

Среди ночи проснулись в аду: вращающаяся с бешеной скоростью воронка втянула в себя снежные блоки их временного жилья, раздробив их и окрасив смерч в белый цвет. Столб, соединивший небо и землю, вращался в своём диком танце с оглушительным рёвом, втягивая в себя и их сумки, и их самих. Уцепившись друг за друга, они пытались противостоять этой воздушной стихии, но Лиа не смогла удержаться – и её втянуло внутрь, закружив с бешеной скоростью.

Эйл, увидев, что произошло с девушкой, разжал руки и сознательно последовал за ней. Их кружило в отрыве друг от друга, и он, как не пытался, не мог приблизиться к Росалии. Наконец смог ухватить её и прижать к себе.

– Зачем ты пожертвовал собой? – прерывающимся от страха голосом спросила она, прижимаясь к нему.

– Ты знаешь ответ. Я никогда бы не позволил себе наблюдать, как тебя уносит от меня смерч. Если нам суждено умереть, мы сделаем это вместе.

Эйл попытался увидеть что-либо снаружи, но это оказалось невозможным из -за плотного снега, крутящего вместе с ними. Их поднимало по воронке все выше от земли, и он подумал о том, что им вряд ли удастся выжить, упав с такой высоты. Сколько длилось это бешеное верчение, никто из них не знал. Наконец он почувствовал, что смерч теряет силу – и вскоре началось падение вниз. Эйл постарался принять такое положение своего тела, чтобы Лиа оказалась сверху. Удар о землю был настолько сильным, что он потерял сознание.

Когда девушка открыла глаза, вокруг было темно. Она не сразу поняла, где находится, а потом вспомнила, как их неистово кружил смерч…

– Эйл, – вскрикнула Лиа поднимаясь с мягкого тела. Он лежал, неподвижно распластавшись на снегу.

Она стала ощупывать его голову, постоянно поднося руки к глазам, чтобы определиться, есть ли кровь. Благо ночь была лунной. Убедившись, что открытой раны на голове нет, девушка ощупала его ноги и облегченно вздохнула, не найдя переломов. Тогда она попыталась перевернуть его на бок. У неё это получилось не сразу, так как тело было слишком тяжелым, а сил оказалось недостаточно для этого, но в конце концов ей это удалось.

Пробежав руками по его позвоночнику, Лиа убедилась в тщетности своих попыток, так как не понимала, в каком он состоянии. На первый взгляд, всё с ним было в порядке, но сможет ли Эйл подняться, когда придет в себя, она наверняка не знала. И эта неизвестность вселяла страх, с которым она не могла справиться.

Понимая, что до рассвета она ничего не сможет предпринять, так как сумки с зельями с ней не было, Лиа села и положила голову любимого себе на ноги, чтобы не застудить её. Гладя рукой его мягкие волосы, она шептала ему самые ласковые слова, которые только могла придумать, и отчаянно просила, чтобы он пришел в себя и посмотрел на неё. Но время шло, а Эйл лежал неподвижно. Девушка, отгоняя от себя страшные видения, постоянно находила пальцами его пульс на шее и, убедившись, что он поддерживает жизнь в застывшем теле, немного успокаивалась, убеждая себя в том, что с приходом дня ей удастся найти свою сумку и привести Эйла в чувство.

Казалось, время остановилось. Темнота никак не рассеивалась, а рассвет не наступал. Еще никогда ей ночь не казалась такой длинной. Наконец стало светать, а Эйл не подавал признаков сознания. Лиа, уже не сдерживаясь, стала плакать. Сначала тихо, а потом навзрыд. Она наклонилась над любимым лицом, но не видела его из-за слёз.

– Не пугай меня, Эйл, – шептала прерывисто она сквозь всхлипывания. – Как же мне жить без тебя? Я не хочу тебя терять, слышишь?

Но он не слышал, и это так сильно пугало её, что тело стала сотрясать нервная дрожь. Рассвет все увереннее вступал в свои права. Лиа оглянулась вокруг себя – куда не падал её взгляд, везде расстилалась снежная равнина. Капли сохранения тепла уже почти не действовали, и она с ужасом подумала о том, что мороз не пощадит их несмотря на то, что им удалось выжить после того, как они побывали в объятиях смертоносной воздушной воронки.

Росалиа встала, сняла с себя плащ и, сложив его, подложила под голову Эйла. Потом посмотрела на широкую полосу, оставшуюся на снегу от смерча, которая позволила ей понять, откуда их принесло в это место, и пошла по ней, вглядываясь справа и слева в снежное безмолвие в надежде, что отыщется её сумка. Но её нигде не было.

Наконец она увидела чью-то сумку и, что есть мочи, побежала к ней. Быстро её открыв и порывшись, девушка извлекла два пояса тепла, флакон с каплями сохранения тепла и мешочек с горохом насыщения. Как хорошо, что она раздала всем эти флаконы, а не держала у себя. Эта мысль несколько обрадовала, но не решила имеющиеся проблемы. Конечно, этого им было недостаточно, но всё же хоть какое-то время они сумеют выжить в условиях Крайнего Севера.

Повесив на плечо сумку, Лиа побежала к тому месту, где оставила Эйла. Он лежал в той же позе, как она и оставила его. Надежда на то, что он придёт в себя, таяла, как снег под лучами солнца, но она не позволила себя отчаяться. С трудом открыв Эйлу рот, она накапала ему настойку «Var», потом накапала пять капель себе и положила в рот шесть горошин, которые стала тщательно разжёвывать, пытаясь придумать, как ими можно накормить Эйла. Но, перебрав все варианты, отказалась от этой идеи. Внимательно осмотрев его лицо, убедилась, что капли стали действовать: оно порозовело, избавив кожу от прежней синюшности. На всякий случай, поскольку он лежал на снегу, надела на него пояс тепла.

Девушка не могла сидеть в бездействии, надеясь все же найти свою сумку. Она вскочила и решила пойти на поиски в противоположную сторону. Не исключено, что из воронки смерча она и Эйл выпали первыми, не считая найденной сумки, а значит, остальные надо искать по ходу смерча.

Уже было отойдя от Эйла, Лиа вернулась назад и вытряхнула из сумки всё, что в ней находилось. По магическим предметам она определила, что её хозяин антамуриец, но кто именно, не знала. Когда всё складывала обратно, в руку попала маленькая бутылочка с элексиром полёта по воздуху. И тут ей пришла в голову мысль выпить его и поискать сумки, летая по воздуху: и быстрее будет, и обзор больше. Выпив шесть капель, Росалиа поднялась и полетела, оглядывая путь, где закончил своё движение смерч.

К великой радости, она через какое-то время увидела три сумки, разбросанные недалеко друг от друга. Спустившись к ним, Лиа от огорчения закрыла глаза, сжав губы, поскольку среди них её сумки с зельями не было. Вскоре нашлась еще одна – и в ней она узнала сумку Эйла. Долетев до конца полосы, оставленной воздушными завихрениями, она уже было повернула назад, но в снежной куче заметила что-то темнеющее. Приземлившись, разгребла руками снег и заплакала от радости, вытягивая свою сумку. Закинув её на плечо, она полетела к Эйлу.

Приближаясь, девушка увидела окруживших его Рэйма, Кальяса, Амэтоса и Гардэна. Гард первым увидел её и сказал остальным. Они все повернулись, с напряжением следя за её приземлением. Первым к ней подбежал брат и, обняв за плечи, прижал к своей груди. Так они и стояли обнявшись, пока Лиа не высвободилась из его рук.

– Мне нужно к Эйлу, – тихо сказала она, глядя в полные слёз глаза Кальяса, который не стесняясь вытер их рукой.

– Я думал, что уже никогда не увижу тебя, – его голос прервался от волнения. Потом он опять прижал к себе сестру и поцеловал в голову.

Три друга замерли в ожидании, когда девушка подойдёт к ним.

– Что с Эйлом? – спросил Рэйм, обратившись к ней.

– Не знаю. После того, как смерч, можно сказать, вытолкнул нас, мы полетели на землю. Было очень высоко, и Эйл, прижав меня к себе, принял весь удар на собственное тело, поскольку, упав, я оказалась на нём, а потому не пострадала физически. Но он с тех пор не приходил в себя. Никаких явных повреждений я на нём не нашла, а что с позвоночником сказать не могу. Кое-как дождалась утра и пошла искать сумки. В первой нашла капли сопротивления холоду и дала ему, чтобы он не окоченел, лежа на мерзлой земле. Наконец нашла свою сумку с зельями и сейчас попытаюсь привести его в сознание.

Росалиа достала необходимые флаконы и накапала в рот Эйлу двойную дозу напитка исцеления «San», а потом элексира, восстанавливающего запас сил. Сев с ним рядом, она взяла его за руку и с замиранием сердца стала ждать.

Прежде чем Эйл открыл глаза, она почувствовала, как он попытался сжать ее пальцы, и радостная улыбка осветила ее красивое лицо. Она наклонилась над любимым и, не обращая ни на кого внимания, стала целовать его губы, щёки и закрытые глаза. Её губы ощутили лёгкое шевеление век – и слезы потекли из глаз, капая на лицо Эйла. Он вдруг открыл глаза и удивленно спросил:

– Почему ты плачешь, любовь моя?

– От счастья, – прошептала Лиа и вновь стала его целовать.

С каждой минутой Эйл приходил в себя и даже стал шутить с друзьями. Когда его физические силы немного восстановились, Росалиа попросила его сесть. Со второй попытки это ему удалось. После этого на попросила Рэйма и Гардэна поднять друга на ноги. С их помощью он встал и даже попытался самостоятельно сделать несколько шагов, но пошатнулся. Однако друзья не дали ему упасть, подставив с двух сторон свои плечи. Лиа сказала:

– Попробуй пошевелить руками и ногами.

Эйл выполнил её просьбу, и она облегченно выдохнула, поскольку травмы позвоночника не обнаружила.

– Что болит больше всего? – спросила она.

– Спина и затылок.

Росалиа подняла на спине одежду и сочувственно покачала головой:

– Она вся у тебя в синяках, поэтому еще долго будешь испытывать болезненные ощущения, но мышцы восстановятся. Главное, цел позвоночник.

– Что ж, мы готовы лететь дальше, – сказала она, раздавая найденные сумки. – Не знаю, все ли собрала. Если нет, поищите вы, а мы здесь вас подождём.

Поскольку остальные сумки смерч в свою воронку не захватил, все поднялись в воздух и полетели туда, где их ждали другие члены отряда. Эйл летел между Амэтосом и Гардэном, которые с двух сторон поддерживали его. Кальяс сопровождал сестру, а Рэйм летел впереди. Их путь в Ай-Азу продолжился несмотря на страшное ночное происшествие. Да, им пришлось многое пережить, но они опять были все вместе и полны решимости найти талисманы Любви.

Глава 27

Вийвека довольно засмеялась, видя, как смерч снёс временное убежище чужаков и закружил его и их сумки в своей смертоносной воронке, а когда двое из них попали в её ненасытное чрево, она и вовсе обрадовалась. Колдунья мастерски владела магией природных стихий, и создание воздушного смерча всегда доставляло ей удовольствие. Вот и сейчас, глядя на растерявшиеся лица пришлых наглецов, она тихо хихикала, потирая руки.

Что ж, они теперь без своих магических предметов ничего из себя не представляют и абсолютно не опасны для Йерка. Поскольку чужаки остались без зелий, мороз собьёт с них спесь и потихоньку заморозит. К тому же пешком им одолеть путь до столицы не удастся. Удовлетворенная содеянным, Вийвека отправилась спать, а поскольку легла далеко за полночь, встала поздно. Может, еще бы и поспала, но холод согнал с кровати.

Одевшись потеплее, она набросила на плечи шубу и, шаркая больными ногами, направилась в обеденный зал. Вызвав служанку, спросила, чем сегодня кормят, и выбрала себе молочную кашу с затиркой, молоко и пирог с черникой. Насытившись, еще какое-то время посидела за столом, а потом решила посмотреть, живы ли еще чужаки.

Добравшись до своих покоев, достала из серебряной шкатулки, украшенной самоцветами, Всевидящее Зеркало и, прочитав заклинание, посмотрела в него. Сначала она не поверила собственным глазам, увидев, что они с сумками наперевес продолжают лететь. Отвела взгляд в сторону и вновь посмотрела в Зеркало. Ничего не изменилось. Сдерживая рвущийся наружу гнев, колдунья пересчитала чужеземцев. Их было по-прежнему четырнадцать. Со злости она затопала ногами, сотрясая в воздухе кулаками. Как могло случиться, что все они продолжают свой путь? На этот вопрос она не знала ответа, что её ещё больше разозлило. Что ж, решила она, чужаки бросили мне вызов – и я его принимаю.

Ильвар приказал гачаям предать Сунгала земле. Он не мог позволить, чтобы тело его верного помощника растащили на куски дикие звери. Когда могилу сравняли с землёй, возле неё сел Ариф и, закрыв глаза, стал прощаться со своим другом. Сколько он себя помнил, с ним рядом всегда был Сунгал. Верный, надёжный и преданный Сунгал, которого он считал своим братом, поскольку еще в детстве они смешали свою кровь, проведя ритуал братания. А теперь он остался один. От осознания этого сердце защемило. Душа разрывалась от горя, которое невозможно было унять.

Услышав шаги позади себя, Ариф обернулся и увидел Ильвара.

– Что мы забыли на этой проклятой земле? – спросил он с болью в голосе. – Что получим, когда завоюем эту страну? Ни золото, ни самоцветы не вернут мне Сунгала. Да и кто нам их даст?

– Мы воины, Ариф, и давали клятву верности нашему правителю. Мы не пустынные племена, живущие сами для себя. Мы охраняем северные границы Великой Пустыни и подчиняемся приказам Аббаса. Наше дело не обсуждать их, а выполнять. Я разделяю твое горе, но ты не можешь погрузиться в него, забыв о своих обязанностях воина. Так что вставай и присоединяйся к отряду. Будем думать, как выбраться из этой болотной ловушки, в которую нас завёл оборотень.

Ариф нехотя встал и пошёл за Ильваром. Ему расхотелось участвовать в захватническом походе, к которому он потерял всякий интерес. Он со страхом думал о том, что скажет Актании по возвращении. Она обязательно спросит его, как погиб её муж. И что он ей на это ответит? Скажет, что его подвесила древесная нимфа на ветвях своего дерева? Он не сможет ей сказать такое, хотя это и правда. Его мысли были прерваны каким-то вопросом командира, который он не услышал.

– Что ты у меня спросил? – обратился он к нему, испытывая неловкость.

– Выходи уже из скорби. Имей мужество жить. Умереть-то любой может. Ни я, ни ты от смерти не застрахованы.

– Это мой последний военный поход, – сказал Ариф. – Вернёмся – буду вести мирную жизнь. Женюсь, заведу детей и буду разводить верблюдов. Надоела эта походная жизнь под постоянным прицелом смерти. Так что ищи себе нового помощника.

Ильвар ничего не сказал в ответ, решив, что Ариф принял это решение под воздействием эмоций и потери лучшего друга. Пока они вернутся домой, он не раз еще его поменяет. Успокоив себя подобными мыслями, командир продолжал вести за собой несколько поредевший отряд, пристально следя за всем, что их окружало. Казалось, болота остались позади и скоро они найдут дорогу на Илир.

Однако тропа, по которой он шли, вновь оборвалась, упершись в болото. Правда, по сравнению с другими, оно было значительно меньше, что вселило в него надежду на то, что его можно обойти. И он повел отряд в обход слева. Там тоже оказалось другое болото, а между ними лежало большое бревно.

Ильвар обрадовался и, построив свой отряд в шеренгу, сказал, чтобы по одному перебирались на другую сторону. Времени ушло на это много, но в конце концов все перешли в указанное место. Последним сошел с него Ариф.

Командир повёл их дальше, но отряд опять упёрся в болото. И в какую бы сторону они не повернули, результат был один и то же. Ариф подошел к нему и тихо, чтобы никто из гачаев не слышал, сказал:

– Мы попали на небольшой остров, который находится в окружении болот. Нам надо вернуться туда, откуда мы пришли, иначе все сдохнем здесь.

Ильвар уже и сам понял, что они попали по доброй воле в болотную западню и скомандовал возвращаться назад. Когда подошли к тому месту, где должно было лежать бревно, его там не оказалось.

– Мы точно здесь переходили? – спросил он растерянно своего помощника.

– Здесь, – ответил тот угрюмо. – Когда я последний сошел с бревна, я бросил на землю несколько фиников как опознавательный знак. Вон видишь, они лежат среди травы. Так что мы не ошиблись.

– И кто тогда убрал с этого места бревно?

– Откуда мне знать? – возмутился Ариф. – Я и другого не понимаю: посмотри на место, где находилось бревно. Видишь, там нет твёрдой земли. Получается, что оно лежало прямо в болоте.

– Такого не может быть! – воскликнул Ильвар. – Бревно лежало на твёрдой поверхности, в противном случае оно было бы подвижным. Да, в этом лесу происходят какие-то непонятные явления. Но как бы там ни было, нам необходимо искать выход из этой ловушки.

Оставив отряд отдыхать, он вместе с Арифом стал обходить остров по периметру и присматриваться к болотам. На одном из них они увидели знакомое бревно.

– Выходит, мы не к тому болоту вышли, – обрадовался командир гачаев. – Вот оно лежит, как лежало.

– Но здесь на берегу нет фиников, – воспротивился его помощник. Ни с одной стороны бревна, ни с другой.

– Вот дались тебе эти финики! – не сдержал раздражения Ильвар. – Нам нужно бревно, чтобы по нему перейти, – и вот оно перед нами.

Он подошел к бревну и стал на него, попытавшись раскачать. Оно не поддалось и, дойдя до середины, приказал Арифу привести всех гачаев и организовать переправу. Когда помощник вернулся вместе с воинами отряда, Ильвар уже ждал их на другом берегу.

– Можете идти друг за другом, – крикнул он. – Бревно надёжное.

Гачаи стали переходить – и вдруг по обе стороны от бревна из болота показались какие-то страшилища и стали выдувать воздух пузырями, громко причмокивать и хлопать ладонями по воде. Перепуганные гачаи стали сваливаться в трясину, где их хватали за ноги невидимые руки и затягивали с головой в болотный омут.

Отряд оказался разбитым на две неравные половины: меньшая часть успела переправиться к командиру, а большая осталась на острове с Арифом. Что касается бревна, то оно, подпрыгнув, превратилось в мерзкое существо с расплюснутым носом, под огромным ртом которого свисала длинная борода, измазанная в болотную жижу.

– Разрешите представиться: я Ронди – предводитель лимнеев, болотных духов, – сказал он кривляясь. – Поскольку вы без спроса вторглись в мои владения и нарушили наш покой, я вынужден наказать вас.

Ильвар, не зная, как ублажить это странное существо, заискивающим тоном стал извиняться:

– Простите, но мы пришли издалека и не знали, что, направляясь в столицу Тапионии, попадём в болота. Это произошло случайно, и, если вы поможете нам выбраться на дорогу, которая ведет в Илир, мы вас больше никогда не потревожим.

– А что вы забыли в Илире? – грубо спросил Ронди.

Командир гачаев какое-то время молчал, подбирая правильный ответ, а потом сказал:

– Мы по торговым делам. Хотим предложить вашему королю товар, который выращиваем у себя в Великой Пустыне.

– С мечами? – захохотал предводитель. – Вы меня за дурака держите? Я не настолько глуп, чтобы поверить в ваше лживое объяснение.

А потом, заложив грязные пальцы в рот, как свиснет – и из болота стали вылазить на остров лимнеи. Невысокие ростом, коренастые и физически крепкие, они имели серый цвет кожи и зеленые светящиеся глаза. Практически все носили окладистые бороды, усы и длинные волосы грязно-зеленого цвета. На лице у них не было ни бровей, ни ресниц. Во всклокоченных волосах цвета тины торчали мелкие веточки деревьев, хвоя и подгнившая листва.

Больше не обращая внимания на незваных гостей, Ронди коротко распорядился:

– Убрать их всех с глаз моих.

Ильвар смотрел и не верил собственным глазам: эти болотные существа без труда стали поднимать двумя руками парализованных от ужаса гачаев и швырять их в болото. Некоторые из его воинов вышли из ступора и выхватили мечи, чтобы защищаться, но оружие не произвело на лимнеев устрашающего эффекта. Они спокойно брали мечи за лезвия и, выдергивая из рук, бросали на землю, а их владельцев, кричащих от страха, отправляли в болотную топь, которая жадно поглощала их. Последним нашел в ней свою кончину Ариф.

Увидев, что лимнеи попрыгали в болото, чтобы перебраться к ним, Ильвар пришел в себя и побежал, позвав за собой оставшихся от отряда воинов. Сколько они бежали по лесу, вряд ли кто из них мог бы вспомнить. Остановились, потому что уже стали задыхаться от бега.

Ильвар посчитал своих воинов и ужаснулся. Из трехсот гачаев на момент их похода в Тапионию осталось в живых всего сто два человека. Он не знал, в какой части страны находится, так как потерял всякие ориентиры. Но стоять и ждать, что их по одиночке задушат сильвии, которых в этом лесу было столько же, сколько и деревьев, он не собирался. Решительно тряхнув головой, он повел за собой свой небольшой отряд, сам не зная куда.

Покружив по лесу, они вновь вышли к болоту. Справа от него раскинулась поляна с сочной зеленой травой, окруженная густым ельником. Углубляться в него Ильвар побоялся всё из-за тех же сильвий, поэтому решил обойти болото по поляне. Это было единственное место, по которому можно было выйти из болотной западни.

Когда часть гачаев уже почти дошла до противоположной стороны поляны, она неожиданно провалилась в трясину, захватив их с собой. Их смерть не была мгновенной. Стараясь сопротивляться безжалостно засасывающей их топи, они, хватаясь друг за друга, пытались выбраться, взывая к командиру о помощи, но он не мог им её оказать. Видя его бездействие, воины не скупились на проклятия в его адрес, и с выпученными от напряжения глазами, исторгая страшные крики, с бульканьем исчезали в темной жиже.

Ильвар наблюдал за происходящим в какой-то прострации, не в состоянии осознать, что это происходит с ним и его бесстрашными воинами, и пришел в себя, услышав рядом возмущенные голоса, спрашивающие, куда он их завёл.

– Если бы я знал! – с горечью в голосе крикнул он. – Я такой же заложник этой чертовщины, как и все вы. Я никогда раньше не был в Тапионии, а потому не знал, что нас здесь ждёт. Во всём виноват Шахсар. Он маг и, по все видимости, ему было известно, что эту землю невозможно завоевать и подчинить чужой воле. Поэтому он исчез в неизвестном направлении, бросив наш отряд на произвол судьбы. Но что теперь говорить об этом. Нам надо выбираться отсюда и возвращаться домой. Правда, не знаю как. Вокруг лес и болота, а они наши злейшие враги. Что ж, будем ходить по тропам, пока не выберемся из этой заколдованной местности. Кто хочет, может идти со мной. А те, кто не хотят, могут выбираться сами.

– А куда мы можем сейчас направиться, когда вокруг нас сгущается ночь?

Этот вопрос заставил Ильдара осознать, что из-за шока он потерял счет времени и не заметил, что первый день на чужбине подошел к концу. Надо было располагаться на ночлег. Выбрав место подальше от болота и в небольшом удалении от елей, он с четырёх сторон выставил дозорных, чтобы к ним никто не смог подобраться, и лег вместе с остальными на землю, покрытую пожухлой травой и опавшей хвоей. Долго не мог заснуть, осмысливая прошедший день. После того, как заменил дозорных, выбросил все мысли из головы и стал погружаться сон, как вдруг сел, осененный внезапной догадкой: поляна, покрытая зеленой сочной травой, была не чем иным, как ловушкой. И признаки этого были налицо, но он не заметил очевидного: осенью трава не могла быть зеленой. Они весь день ходили по жухлой траве, которая доживала свои последние дни, однако он, не заметив вопиющей разницы, отправил пятьдесят девять воинов на верную смерть. В тяжелой полудреме, меняя дозорных, он скоротал ночь и встал с первыми лучами солнца.

Ужасно хотелось есть. Он достал из кармана кусок лепешки и козий сыр, завернутые в кусок белой ткани, и неспешно съел их. Вскоре все проснулись и доели остатки еды, взятой с собой в дорогу. Небольшой отряд, справив нужду, пошел за командиром, который сам не знал, куда их ведёт, но в глубине души надеялся выбраться из этого проклятого леса с его болотами и ловушками.