Сердце нового мира. Книга седьмая бесплатное чтение

Пролог

– Открытое нарушение договора, Вольтер, – облокотился на угол обеденного стола Виктор Кери, – я вынужден заблокировать тебя.

Феликсиниан не отреагировал ни на слова Высшего, ни на его скрещенные у груди руки, ни на то, что обоих их обдувал лёгкий летний ветерок, хотя они находились в замке Владыки. Князь практически лёг на кресло главы рода и опустошённо глядел на стол перед собой.

– Вы с Варгом – истинно дети, – закатил глаза Виктор, – отрицаешь? – хмык, – молчание. Замечательно. Остановка времени пятнадцать минут. Думал, что я не отслежу её? Ты не первый, кого я планирую заблокировать. Ты должен это понимать. Удерживает меня от этого лишь Элла.

Отсутствующие три стены из четырёх в столовой дворца делали комнату настолько светлой, что лица замерших неживыми статуями членов Совета Танатоса озарились лучами солнца.

– Однако, как я уже говорил, у нас был договор, – пытался добиться ответа от напряженного, но безразличного Князя мужчина, – и я не идиот – понимаю, что будет, дотронься я до её коробки с игрушками.

Вольтер усмехнулся с весомой долей злости.

– Ощущаю себя тем, кто прячется за одной юбкой, чтобы схватить другую, – посмеиваясь произнёс Феликс.

– Оставь иронию для Айза, – опустился в кресло Кери, – вы с сестрой совершили столько непростительных дел, что я не успеваю подчищать. Всепрощение не та добродетель, которой я обладаю. Тебе стоит это понимать, – хмык, – как и твоей героически самоуверенной привязке.

На этом моменте Князь поднял на оппонента полный черноты взгляд и приготовился к битве. Словестной или физической – нет разницы.

– Однако, разговор со мной ты ведешь, – выпрямился в своем кресле он.

Виктор кивнул.

– Полагаю, в твоей голове сложилось представление, что это в последний раз, – будто и не замечал настроя Феликса мужчина, – но не без гарантий, – его лицо не дрогнуло, не смотря на то, что напряжение в комнате возросло, – очередная взаимовыгодная условность, при нарушении которой ты и я потеряем больше, чем приобретём.

Замершие Лорды из Совета продолжали смотреть кто-куда – их взгляды могли быть обращены лишь туда, куда были направлены в момент блокировки пространства. Аезелвалф был единственным, кто стоял, в отличие от всех остальных. И его взор застыл яростью на Вольтере.

– Ты не тронешь Лесси, – разглядывал отца той, о ком говорил, Фил, – что требуется от меня?

– Печать, – заставил усмехнуться Князя Кери, – твоя.

Они оба понимали, какие последствия будут от этого. Однако, у первого в запасе был важный козырь.

– Я не смог остановить время для Варга, – произнёс отрешенно он, – у него тоже статус охотника?

Виктору его уход в сторону не понравился – Лорд поджал губы.

– Да, – ответ без эмоций.

– Он помнит? – закинул ногу на ногу Феликс.

– Нет, – терял терпение мужчина, – и мне на самом деле прельщает мысль о том, что он сейчас слышит каждое наше слово. Ни я, ни он не вспомним о следующем за его освобождением из пут инциденте, когда вернётся Элли. Убить он тебя не сможет, однако жалеть не станет, – на его лице промелькнуло что-то садистское, – в этот раз.

– Пугаешь? – лениво усмехнулся Феликс.

Виктор даже не повёл бровью.

– Печать, – напомнил он.

Усмешка переросла в довольную улыбку:

– У меня её нет, – заставил нахмуриться Высшего Вольтер, – могу лишь указать направление, – хмык, – вернее говоря, локацию, – с максимально гадкой улыбкой, – Туманная Роща.

Взгляд Виктора полыхнул негодующим гневом.

– Элла, – сразу же догадался он.

Князь, казалось, сел ещё ровнее.

– Её печать у тебя? – очень сурово взглянул на него Феликс.

Кери поднялся на ноги, открыл портал и молча вошёл в него, услышав в спину:

– Я не пойду на переговоры, сделай ты ей что-то посерьёзнее искусственной привязки.

Лицо светловолосого мужчины озарила вспышка злости.

Переход закрылся. Феликсиниан остался молча смотреть в глаза Аезелвалфу, достав из портала бокал.

Виктор в этот момент шагал по приветливо исходящейся волнами коридоров Роще на третий этаж. Собственная спальня встретила его мятным цветом стен, покрашенных не позднее, чем тысячу танатосских лет назад его второй, но главной женой. Именно её он поприветствовал, зайдя в бывшую спальную комнату, перенесённую в первую гостиную:

– Куда ты её спрятала, крадущая? – хмык, после которого он подошёл близко к колбе, – или, сказать вернее, «прячущая»?

Взмах рукой – потоки магии взметнули руки безвольной, практически мёртвой куклы вверх ладонями, вынеся их на глаза к Лорду.

– Я так и думал, – добавил он, рассматривая круглую печать среди рунных, запечатывающих магию, – мальчишка выходит за грань, Элли. Ты должна понимать, что воспитатель из меня откровенно ужасный.

Ещё один взмах пальцами. Потоки вызволили белую женскую руку на воздух из формалина. Виктор прикрыл глаза на секунду и выдохнул:

– Только печать, защищающая. Никакого вмешательства в твою оборону.

Он слегка прикоснулся пальцами к нужной татуировке, пока вторая рука схватила направившийся к его сонной артерии хвост.

– Мне нужна буквально секунда, – он сжал сопротивляющуюся с невероятной силой конечность, – ничего… Элла!

Кожа на руке начала пузыриться и облезать от выступившего на висталочьей коже яда. Пальцами он надавил на ладонь, из-за чего на ней стала образовываться синяя липкая слизь. Концентрации яда усилилась. Кожу руки, удерживавшей синий хвост, прожгло до самой кости, отчего пальцы стали непроизвольно разжиматься. Это послужило сигналом к действию для длинного игольчатого острия: секундная заминка на то, чтобы вычислить траекторию, и резкий удар в обезвреженную ранее ладонь, чтобы войти в руку от кисти до локтя, расщелкнув и расколов лучевую кость, повредив локтевую.

Виктор едва успел отшагнуть, прежде чем, казалось бы, посредственная защита, пробралась глубже внутрь. По его лицу прошла судорога боли. Рука повисла истерзанной плетью, пока он сквозь начинающийся бред тяжёлого отравления подошёл к креслу, упал на него и сказал сбившимся тоном:

– Я больше не буду, Элли. Успокаивайся. Не трать на меня силы.

Сознание покинуло его через несколько секунд после того, как светлые голубые глаза заметили на себе две ярко-синие светящиеся точки в почти непроглядной тьме мутной жидкости внутри тяжело вздыхающей мириды.

Глава 1

– Я сняла привязку.

– Двести один! – жизнерадостно объявил Лерой, – сестрица, ты бьёшь рекорды.

– А сейчас только одиннадцать утра, – вторил ему Гаспар, – нет, ну чисто умирающий лебедь. Принести яду, чтобы не мучилась?

Я промолчала, утопая в закрывающем лицо одеяле. Дышалось под ним тяжело. От чего именно – трудно сказать: нехватка кислорода не так пугала меня, как…

– Я сняла привязку.

– Кляп, – предложил элтан, – второй день пошёл, элтани – жопная принцесса страданий. Прекращай давай, иначе я тебе это… – он задумался.

– Праздник у рабов не покажем! – нашёлся хранитель.

Никто не проникся.

– Хреновая мотивация, бздюх, – прокомментировал Гаспар, – давай что-нибудь интересное для неё, а не для тебя.

Минута тишины.

– Так… я это… она же всё ради своей цели сделала, а тут она и результаты, и эти… стремления увидит! – неуверенно пробурчал братец.

Я откинула одеяло, резко села, вперила невидящий взгляд в кровать перед собой и сообщила им чётко и обстоятельно:

– Вы правы. Цель должна быть приоритетной. Я сделала всё, чтобы её осуществить, а значит не время расклеиваться! Я теперь глава рода, и на моих плечах держится вся наша семья и не только!

Но в реальности почему-то вышло совсем по-другому:

– Я сняла привязку, – плаксиво и с опустившимися плечами.

Оба парня закатили глаза. Я упала на подушки и снова закрылась одеялом.

Сил не было ни на что, кроме желания использовать портал, забраться на колени к ожидающему меня Князю, обнять его за шею и сидеть умолять простить меня.

– Слушай, бздюх, а идея классная! Помимо того, что она увидит всех освобождённых рабов, так ещё и сможет им силу духа своим появлением поднять! – подхватил тему прозорливый элтан, – только представь, какие они там все голодные, несчастные, жизнью обиженные, а ещё облезлые все… – понесло его, – противные такие, а как им можно помочь! Всех этих обосран… ладно драных, убогих – их даже покормить некому там. Только Лесси этой ху… этим хорошим делом может заняться. Всех вонючек мира бы перенюхала, бомжей приласкала…

– Я, только чтобы ты заткнулся, пойду, – откинула с лица одеяло.

– Помогло же, – пожал плечами он, – поднимайся. Помочь тебе трусы надеть? Я ящик с ними уже нашёл, не переживай! Сребровласка, зайченыш, отвернись, тебе такое смотреть нельзя – я ревнивый. Бздюх, ты глухой?!

В момент, пока они копошились в моей гардеробной, я лежала и смотрела в потолок, представляя на нём отчетливую грозовую тучку, спускающуюся на меня так яростно, что хотелось подставить ей свое лицо и задохнуться.

– Жопа, ты идёшь? Мы все приготовили. Где ты такие стрёмные трусы откапала? Ещё бы понталошки носила, честное Цикловое, – он был по-настоящему возмущён, – ты ещё не встала?

– Зачем мне новое белье? – не поняла его я, – даже спрашивать не буду, для чего ты заглядывал в этот ящик.

– Ты второй день лежишь тухнешь, – опёрся о дверной косяк он, взмахнув в воздухе моим цветастым корсетом.

Спасибо, что не трусами.

– Ты по запаху почти поравнялась с теми бомжами, которые рабы, – продолжил надсмехаться элтан, – тебя только я со своим нежнейшим амбре спасаю. Так сказать, разведриваю вонь амброзией. Вставай.

– Ты вкусно пахнешь, – подтвердил смущённый Лерой, – но она лучше, – его палец указал на меня.

За что получил корсетом по голове от недовольного его словами Гаспара.

– Ты, кстати, с нами не идёшь, – добил его последний, – мне надо познакомить жопу со своим начальством, а оно, знаешь ли, захочет тебя у меня отбить. У него на таких мальчиков глаз намётан, так что… сиди с сумасшедшей бабкой.

Хранитель поджал губы, плюхнулся на софу в гардеробной и надулся с максимально обиженным взглядом.

– Не-не, я не поведусь на твои пухленькие губки, – махнул на него элтан, – можешь даже не рассчитывать. Лесс, ты сдохла? У нас куча дел.

Мысли были подобны его последнему слову.

– Зачем мне знакомиться с твоим начальством? – пробурчала для парня.

Он швырнул в меня корсет и стянул с кровати за руку, попутно поясняя:

– Ты без него на свою божественную сторону никого не перетянешь. Слухи про Богиню Луну уже пошли, но тебе никто не верит. Пара его движений, и ты станешь для них идолом. А так – останешься без поддержки в слою низших, а значит и смысла в твоей войнушке не было, – меня утянули в сторону ванной, – может свергнете этот тупорылый строй Высших, м? Будешь им пальчиком указывать, а они на своих крысиных лапках побегут подчиняться, – хмык, – будешь новой бабкой, только помоложе.

В воду он меня швырнул без зазрения совести – как есть: в одежде и не боясь, что я пойду ко дну.

– Помочь раздеться? – ехидное.

Я покачала головой. И дождалась его выхода и закрывания двери.

По ощущениям всё было крайне хреново. Я казалась себе танцующей в раскалённых железных башмаках ведьмой, которая обула их по собственной глупости. Или загнавшей себя в снежную пургу, в то время пока вокруг цвела самая яркая пора весны.

– Но он же не пошёл за мной, – оправдала я себя, – значит не так и нужна ему.

От этой мысли стало ещё гаже. Очнулась я, только когда громко швыркнула носом.

Цель. Только она. Никаких Вольтеров, Князей, Филов, Феликсов, аларов и волчьих пар. Утопление?

Я вынырнула на воздух, закашлялась и была на грани того, чтобы ударить себя по голове. Так меня ещё не крыло. Спасибо, жизнь.

– Час прошёл, жопа, – опустился на пол рядом Гаспар, – я думал ты утопла.

Я даже не заметила, как он приблизился.

– Помочь? – протянутая ко мне рука.

Я помотала головой, противореча самой себе, ухватилась за его ладонь, и встала, как была и до этого в одежде. Затем, наплевав на всё, пошла в сторону гардеробной. Что толку мыться, если… так, Алесса, заткнись. Не думай. Вообще ни о чём, потому что каждая мысль магически перетекает в его сторону, а если я успела подумать о нём, то отбросить это будет невозможно.

– Знаешь, а у меня есть идея! – шагал вслед за мной элтан, – она у меня ещё давно появилась, но ты больше на овощ была похожа, а овощам такое не надо. На, короче!

В его протянутой руке был небольшой деревянный коробок с резными символами на крышечке.

Это даже смогло отвлечь меня от не отпускающего депрессняка.

– Что это? – я почему-то решила принюхаться.

Пахло знакомо: горьковато, резко и… бабулей.

– Опиум, – взметнулись Гаспаровские брови, – но этот без трубки можно.

Я сунула ему пакость обратно, тяжело выдохнула и вернулась к более насущным проблемам. Итак, платье или свободные брюки?

– Зато отпустит быстро, – хмыкнул он, – а ты ещё и курт – на тебя действует сильнее, даже самая мелкая доза. Ты только не переборщи, а то откинешься, а мне потом… – он завис, – а пофиг. Всё равно отказалась. Но ты знай, что я, если что, всегда тут.

– Мне нужно переодеться, – выпроводила его я.

Опиум? Серьёзно? Я что похожа на идиотку? Прыгнуть из одной зависимости в другую? Да страшно даже не это, а реакция на эту пакость – Агератум, когда свою трубку достаёт, то становится настолько податливой и умиротворённой, что иногда буквально растекается по своему креслу. Я же сходить с ума пока не планировала.

Хотя, если честно, находилась на грани.

– Я готова, – шаг в спальню.

Две пары глаз уставились на меня с жалостью.

– Сестрица, хочешь кушать? – выдавил виноватую улыбку Лерой.

– Ой, не прицепляйся к ней. Там поедим, – махнул рукой Гаспар, – и ты будто бы не знал её до этого – всегда дрищеватой была.

– Сейчас просто… как-то совсем, – буркнул хранитель.

Я закатила глаза, дождалась вскакивания элтана и вышла в коридор.

***

Хлопок портала за спиной, пока мы двое выходили на улицу, освещённую бумажными фонариками, висящими ровными рядами на веревках, которые в свою очередь прицеплялись к фасадам домов.

Вдалеке виднелся Сахарный домик, однако район города я узнала – поблизости находился тот самый «клуб по интересам», где я как раз находила Гаспара в прошлый раз.

– Вы собираетесь здесь по какой-то причине? – поинтересовалась у последнего.

Он довольно улыбнулся, взмахнул светлыми волосами и взял меня за руку, попутно указывая дорогу вперёд по улице.

– Район безопасный, – ухмылка, – Дакерэй за этим следит.

Сейчас он казался мне немного взволнованным, помимо привычного для его лица удовлетворения.

– Здесь везде глушилки для поисковиков, – продолжил он, – так что, если будет нужно сбежать от слежки, то перемещайся сюда. Координаты запомни только, – усмешка, – заранее скажу: Рэй эм… своеобразный. Будь с ним уважительнее – он, вроде как, помочь хочет. Вернее, ему твоя дружба выгодна, но лучше спокойнее реагировать… особенно на внешность.

Я хмыкнула.

– Я ему нужна, элтан. Значит на уступки он пойдёт сам, – поджатые губы.

Парень покачал головой.

– Вспомни куда ты лезешь, жопа, – зло сказал он, – это не игрушки. Он таких милых девочек как ты разменивает на раз-два! – пытаясь мня убедить, – А ты даже не поймёшь!

Я покачала головой.

– Я уже проходила это, – упрямое, – и жила в подобном кругу на Фобосе, – уверенное, – я знаю, как нужно с такими общаться.

Быстрые шаги вперёд по лестнице, пока Гаспар бурчал позади:

– Это уже не Фобос. Здесь всё по-другому.

Стоило мне ступить на крыльцо, как передо мной открыл дверь чрезвычайно широты амбал, попутно оглядев меня сверху вниз. Тот факт, что Фил был ниже него, заставил меня напряженно дождаться элтана и неуверенно ответить на возникший передо мной вопрос «Чё надо, бабка?»:

– Я к господину Дакерэю, – вышло даже немного уверенно.

Секьюрити ухмыльнулся, недоверчиво меня оглядел и попытался закрыть дверь. Помехой ему стал проскользнувший вперед Гаспар, объявивший мужчине громкое:

– Эндж, иди проспись, Рэй нас ждет!

– А-а-а! Так это ты, Гас! – крайне наигранно, – иди-иди. Он тебя ждёт. А бабка здесь откуда?

Ответ элтана был ехидным и неоднозначным:

– Эндж. Ты опять нажрался, понял? В дребедызг, прям до отключки, – хитрый взгляд на меня, – она тебе снится. Ну у тебя и фетиши, конечно!

Охранник поверил ему без сомнений, потому решил отстоять свои вкусы:

– Сам-то чего с ней рядом идёшь? Как далеко, так бабка, а как рядом появится, так за ручку её! Отдавай тогда её мне, раз это моя отключка!

Он попытался схватить меня за руку, однако элтан был в два раза быстрее.

– Э, нет. Я, знаешь ли, слежу за твоим ментальным здоровьем, а ты сейчас как влюбишься, начнёшь по ней страдать, – хмык, – про меня с Рэем забудешь. Кого мы тогда на досуге… пошли, короче, Лесс. Чего ты с ним разболталась?!

Я привычно пожала плечами, давно привыкла к его манере общения. Затем прошла мимо амбала в коридор, побрезговав браться за чистую с виду, но неприятную по запаху перилу.

Обстановка здесь была не бедная – столько аляповатых предметов вместе я не видела вообще никогда. Просто концентрация золота, пестроты и безвкусной роскоши. Даже лестница была с позолотой. Спасибо, что не агерат. А, нет. Он оказался вкраплённой полоской в самом конце ступеней второго этажа.

– Нам стоило подкупить его, – догадалась я.

– Ха! Ты не волнуйся, элтани. Он своего не упустит. Вы с ним это точно успеете обговорить, – усмехнулся он.

Гаспар выбрал самую вырвиглазную дверь, открыл её, после чего сунул в щель голову и заголосил:

– Ты не занятой, или как обычно ничего не делаешь? – вопрос без выбора.

– Я надеюсь, ты захватил своего красивого мальчика, Гасик, иначе… – низкий мужской голос ему в ответ, – иначе я сдохну со скуки, пока она мне будет кипятить мозги.

По моим предположениям он был размером с того амбала, что встретился нам на входе. Или, как минимум возрастом и комплекцией папы.

– Потерпишь, Рэйчик, – заржал в ответ элтан, – я завожу, или ты ещё не навёл марафет?

Из комнаты донёсся цок. А после передо мной распахнули дверь.

За ней была достаточно простая комната с тем же интерьером, что и во всем остальном доме. Три из четырёх стен имели на себе красные узорчатые ковры (причём, в одном была вырезана дыра под окно), в углах стояли кожаные кресла, стола здесь не было, а посреди был большой разложенный диван, на котором сидела девушка, рассматривающая меня с тем же интересом, что и я её.

Длинные, но идеально ровные рыжие кудри были аккуратно разложены по плечам и спине, голубые глаза ловили отблески от свечей, пухлые губы были намазаны алой помадой. На ней было открытое платье с пайетками, а довершало образ в целом очень милое лицо, пухлое так же, как и остальные части тела.

– Вы чего молчите то? – не стерпел Гаспар, – как два жопных истукана.

Я зависла ещё на некоторое время, которое хватило для поворота головы в сторону парня рыжей госпоже.

– Так она же должна первая здороваться, – вылетел из её рта тот самый бас.

Если бы не голос, я бы даже не подумала, что… Танатос оказался ещё страннее Фобоса по контингенту.

– Она почти Владычица так-то, – упал на диван рядом элтан, – Лесс, давай тоже ложись – он не кусается.

Рыжая Рэй поджала полные губы.

– Сам ты «он», – кивок в мою сторону, – для неё я «она».

Гаспар закатил глаза.

– Я тебе собственным… ты понял, клянусь, что она адекватная. Говорили же уже про это. Ты чего? Лесс, не хочешь ложиться – садись, – он указал на пахнущее как перилы кресло в углу.

Я помотала головой. И решила взять всё в свои руки:

– Леди Дакерэй, я…

– Корнэллия, – представилась… она, – Корнэлли Брахман. Рэй я – для своих людей.

Я кивнула, принимая, но совершенно не понимая зависимость всех этих имен. Может второе имя? Иногда аристократы давали его.

– Гаспар сказал, что вы сможете помочь с эм…

– Тебе нужна вера от бывших рабов? – подползла к краю своего дивана она, – я тебе не помощница.

– Рэй… – начал было элтан.

– Ч-ш-ш! – шикнула на него она, поднявшись на ноги и дойдя до мелкого чайного столика, с которого взяла смутно знакомый коробочек, достала из него порошок, всыпала на разбросанные тут же листки какой-то газеты и начала сворачивать, – сходи к ним сама, – хмык, после которого она облизала край бумажки, чтобы запечатать свою сигарету, – дай денег, расскажи что-нибудь про душу и остальные бредни, которые придумала. Они доверчивые – припугни их, и они твои, – по комнате разнёсся ещё более острый дым, чем источала трубка бабули, – зачем тебе я, если ты сама вся такая сильная и независимая? Боишься залезть ручками в грязь? Так ты уже по нос в ней, Волчья принцесса.

Я прошла до второго кресла, села в него и закинула ногу на ногу.

– У вас всё так просто, – я хмыкнула, отмечая блуждающие перед глазами круги от опиумного отравления.

Даже через фильтры пробрался?

– Ладно, уговорила, – прямо в лицо выдохнула дым она, – но только потому, что мне нужна от тебя ответная услуга.

Я вздёрнула бровь.

– Никаких денег? – то, что волновало меня сейчас.

В ответ мне был смешок.

– Помимо денег, – была довольна она, – передай своему отцу, что его любимая Леди Брахман передаёт привет.

Я устало откинулась на спинку, слыша шум крови в голове.

– И всё? – не поверила ушам.

– Помимо пяти сотен золотом, ничего, – показала ровные белые зубки она.

Рост у нее был совсем крошечный. Даже Алиса была выше на добрый десяток сантиметров. Может сто пятьдесят, может чуть больше. Однако для меня она казалась практически ребёнком.

– Ты, конечно, загнул, – рассмеялся Гаспар, глядя на затянувшуюся Леди.

– Так я жду когда она начнёт торговаться, – хмыкнула она.

Элтан засмеялся.

– Кто? Лесси? Ты видел её высшелордовскую личику? Она и не скажет, что ты много просишь, – пояснил своё веселье он.

Его начальник нахмурилась и поджала губы.

– Сойдёмся на двух сотнях, – махнула она рукой мне, – Гасик, ты останешься на праздник?

Парень кивнул, чем обрадовал её, а после выдохнул с просьбой:

– Дашь мне допуск на крышу? Только на сегодня.

Рыжие кудряшки встрепенулись от её поворота головы.

– Что за дело? – голубые глаза уставились на элтана.

В моё лицо снова прилетела копна дыма. Мир сошёлся в одну точку – я закинула голову на спинку кресла и расслабилась.

Хм… она, то есть он, Брахман. Почему так не похож на тех, которые сейчас правят? Те все темноволосые и высокие, а он – нет. Может дальний родственник?

– Личное, Рэй, – повел бровью Гаспар, – только на один вечер – большего не прошу.

– А что мне за это будет? – она вытянула губы и начала внимательно разглядывать свои длинные ногти.

Тяжёлый вздох.

– Заберу с замка Владыки тот портрет, который тебе приглянулся, – признался в будущей краже элтан, – и даже подарю.

Рыжие брови подлетели вверх.

– Так сильно надо? Ты прямо-таки заставляешь меня умирать от интереса! – поёрзала на сиденье она, – но это позже. Сейчас дела с тобой, Волчья принцесса. Чек передаст тебе Гасик, а насчёт твоего отца, то мне важна реакция – опиши её письмом.

Я безразлично кивнула, видя лишь отчётливый силуэт тучи на потолке. Что же ты меня преследуешь?! Или я уже не в себе? По ощущениям я полупьяна.

– В остальном ожидай отчётов – кроме них, я тебе ничего предоставить не могу, – хмык, – да и заплатишь ты мало для чего-то большего.

– Ты сама столько назвала, – так же перешла на ты я.

Но смотреть на неё не могла – мы с тучкой словно были на одной волне.

– Дерзишь? – хмыкнула своим низким голосом она, – я даже жалею, что ты женщина. Твой бы рост, демонскую внешность, да напор… мм-м я бы…

– Рэй, – продолжал валяться на чужом диване Гаспар, – Лесс не такая как мы, и воспримет всё… сложнее.

Рыжие кудряшки, запутавшиеся в дыму, качнулись в его сторону.

– Ты минуту назад говорил, что она наша, – с ухмылкой и снисходительным взглядом ответила Дакерэй, – такой ты… склизкий тип, Гасик. Ещё и с бабкой связался. Я тебя в этот раз прикрыть не смогу – мы с её папашей не дружим, а Корни показать хвостик не хочет.

В голове всплыла странная мысль, такая же затуманенная, как всё здесь: сам…ма госпожа назвалась для меня Корнэллией, однако сейчас сказала так про кого-то другого. Сокращение «Корни» в моём представлении могло образоваться только от такой полной формы.

– Я понимал это изначально, – поджал губы элтан, – я и идти не хотел, но у вас с Лесс так много общих черт, что похищение уже становится привычным.

Рэй уважительно оглядел меня своими голубыми глазами.

– Интересно, – его взгляд стал внимательным, – мне казалось, что Варги все милые и хорошие.

Моего непонимания не развеял даже дурман, захвативший сознание.

– Папа хороший? – поинтересовалась у неё.

Она повела плечами и немного наклонилась ко мне.

– Слишком много бросаний блесток вокруг него, – важный кивок, – а на самом деле он не более чем мальчик с манией величия, – она усмехнулась, – это ему тоже можешь передать. Корни ничего не забывает, – хмык, – Корни помнит всё.

Миловидное лицо стало довольным.

– Я поняла на кого ты похожа, – вдруг осенило меня, и я села прямо, – Грим. Вы знакомы?

На полных губах расцвела улыбка дьявола.

– Гриммивера, – поправила меня она, – моя родная сестра.

А я вспомнила, что кто-то мне уже называл её полное имя. И предупреждал, что до добра общение с ней не доведёт.

– Насколько я знаю, ей больше двух тысяч лет по Фобосу, – задумчиво пробормотала я.

В ответ мне был снисходительный кивок.

– Жопа, ты можешь не копаться в чужих шкафах хотя сейчас? – остановил дальнейшие расспросы Гаспар, – у тебя дел других нет? Так пошли, у меня есть. Давай, вставай! Поднимай жопец и пойдём.

– Так быстро? – упала на диван Брахман, – Гасик, заходи почаще. Я скучаю, – вытянутые губы, – Волчью принцессу тоже можешь с собой брать. Она, в отличие от папульки, не конченая мразь.

Элтан рассмеялся и протянул мне руку.

– Ага, – добавил он, – так, мразотка. Лесс, ты живая?

Я попыталась собрать ноги в кучу. Вышло с трудом.

– Первый раз всегда тяжело, – игриво легла Рэй, – опиум перемешивает всё в голове. Вспоминаю реакцию её отца, – хмык, – он был буйный. Дурачок такой.

Она рассмеялась. Мне стало противно.

Папа… он? С ней к-хм… с ним?!

– Твой отец считает меня женщиной, Волчья принцесса, – увидела моё выражение лица она, – думаешь, будь мы с ним близки, он бы ничего не понял? – язвительно, – не раскрывай ему моих тайн. Это будет… нехорошо.

Голубые глаза стали стальными. То есть меня не просто «попросили».

– Только из-за твоей помощи, – сообщила ей.

Мне важно кивнули.

– Пока-пока, – помахала ногтистой рукой она.

Мы в этот момент медленно ковыляли к лестнице.

– Он специально тебя одурманил, прости, – совершенно не выглядел виноватым Гаспар, – мне казалось, что тебя не возьмёт.

Когда мы вышли на воздух, стало легче. В спину нам донеслось:

– Ты бессовестный, Гас, – тот самый секьюрити, который встретил нас на входе, – я же тебе поверил.

– Меньше пить надо, – хмыкнул элтан.

– Я всё равно трезвее чем она, – кивнул на меня.

И закрыл за нами дверь.

– Ладно, Лесс, – меня схватили за рукав, – а сейчас идём смотреть на твоих облезлых и несчастных заморышей.

Мы обошли дом, из которого вышли, проскользнули в незаметную калитку, на которой висел пропустивший нас барьер, затем поднялись по замаскированной деревянной лестнице на два этаже вверх. Ступени лестницы сперва нужно было потянуть вбок, чтобы они разложились. И только после мы добрались до той самой крыши, о которой упоминал Гаспар.

– Знаешь, – стало немного смешно мне, – она так мило называла тебя «Гасик». Может и мне так тебя называть?

Парень закатил глаза.

– Мы давно знакомы, – пояснил он мне, – он реально классный, особенно если сравнивать с другими бывшими к-хм… «друзьями». С ним дела вести проще, – он вдруг стал серьёзным, – а насчёт сокращения – давай. Мне даже нравится.

Я ступила за ним на крышу и мотнула головой в отрицании.

– Я пошутила, – и сразу решила перевести тему, – здесь нет зазоров между крышами!

Это немного удивило. Как и то, что выгнутые вовнутрь под китайский манер покрытия позволяли свободно перемещаться по ним втроём и взявшись за руки. Здесь даже было ограждение, помимо освещения и защиты от льда.

– Лесс, мы в разбойном районе столицы, – произнёс как для дурочки он, не забывая тянуть меня вперёд, – здесь всё специально прослеживается – крыша самый удобный путь добраться до Рэя, если у тебя нет допуска на портал, – он хмыкнул, – а их немного. Только для доверенных лиц.

– Голова кружится, – я вцепилась рукой в перила и втянула в лёгкие чистый воздух.

– Скоро отпустит, – снова потянул меня элтан, – пошли. Иначе не успеем посмотреть на праздник.

Глава 2

Не знаю, что именно было причиной моего хорошего настроя в следующий час, однако потянувший меня вперед элтан вскоре смог перейти на бег, подгоняя меня к центральной площади столицы.

Волосы распустились уже на четвёртом доме. А когда мы двое рванули из-под барьера «защищенной улицы», их начал трепать ветер, не останавливаемый стенами двухэтажных строений – мы находились ниже Сахарного домика, нависающего своей мрачной громадой справа.

Черепица под ногами не смогла отвлечь меня от происходящего на оживлённой улице: сновала тягучая шумная толпа, иногда отвлекаемая высокими куклами из тёмной ткани на длинных кривых шестах – каждая из них не была похожа на другие. Я заметила несколько знакомых и истинно танатосских животных, «изображенных» в масштабе (особенно тех, которые имели размер с одноэтажный дом из двух просторных комнат), однако чаще всего здесь появлялись портреты метр на метр, запакованные в золочёные рамки, которые носили солдаты Брахманов (что было моей догадкой) из одной стороны улицы в другую. То, что на них будет изображена Богиня Луна, было очевидным. Вот только выглядели они практически как иконы, а запомнившаяся воякам Корделии «Богиня» нарисована на выбеленной ткани в объятьях закрытой солнцем луны.

Тот самый момент. Они рисовали меня.

Дакерэй был прав – я могла выйти к ним и сказать пару напутственных слов, и толпа невероятных размеров, не знающая где найти духовное пристанище, была бы моей с первым же словом.

Мы успели добежать до центральной площади, где, взамен свисающего истерзанными клочьями знака рода Вольтер, на постаменте виднелись кривые, написанные рукой очевидно какого-то крестьянина, символы, переводящиеся не иначе как «Правящая Хакгард».

– Там дальше твой портрет на полстены, – указал мне вперед Гаспар, когда я остановилась разглядеть то, от чего бежали мурашки по спине, – не хочешь взглянуть?

Я мотнула головой и попыталась прислушаться к хоровым песнопениям под живую и едва слышимую музыку на площади. Нельзя было разобрать даже отдельных звуков, не то что слов.

– Что это за язык? – я подошла к мелкому ограждению по щиколотку, которое скорее всего служило лишь как украшение, и села на замшелую черепицу, подобрав ноги под себя.

Приходилось кричать, чтобы парень услышал меня – мне в этом плане было куда проще, потому как у меня был волчий слух, о чём он знал.

– Язык бедняков, – он стоял рядом, – самый низший, – он хмыкнул, – ты, если думаешь, что я привел тебя просто так к начальству, то ты дуреха. Выйди к ним, и половина из них попытается тебя убить, – хмык два, – ты со своим освобождением им всю жизнь испортила – теперь ведь работать надо. А если вторая любящая тебя половина успеет спасти твою шкуру, то ты со своими красивыми словами донесешь до них только то, что ты богиня, а они ущербные, – пронзительный взгляд сверху вниз, – Рэй хотя бы понимает, что и как с ними делать, – он снова оглядел меня и недовольно опустился рядом, – да и язык их ты не знаешь. Ведь раньше могла встретить таких как они только в страшном сне.

Я вспомнила целую толпу коленопреклоненных девушек в Туманной Роще. Лорд Кери вроде говорил, что от него никто убежать не захочет.

– В других городах так же? – я была уверена, что он что-то сейчас знает.

Как в общем то и всегда.

– В тех, которые перечислила твоя недовоительница, – ехидное, – в остальных ничего не будет, – хмык, – их разобьют ещё на подступах к драконьему материку.

Я нахмурилась.

– Что за драконий материк? – отвлеклась на озадаченного элтана я.

– География как наука в стае запрещена? – поржал он.

Я закатила глаза.

– Да ладно, жопа, не сердись, – хохот от него, – я, кстати, поторопился, когда сказал, что ты от рабов далека – на одном уровне развития будете.

За это он уже получил. Его ржание прекратилось в тот самый момент, когда я попыталась скинуть его с крыши. У меня даже почти получилось.

– Ладно-ладно! – поднял ладони вверх он, – сдаёшься, так сдавайся. К-хм… перемирие говорю! – он начал довольно поправлять сбившуюся одежду, – так называют восточный материк, – он заставил меня представить карту, – землями там по большей части владеет Кери, но ещё немного отхапал Виватма и Брахманы.

Ага. А на Деймосе там живут как раз драконы, гномы, и стоит Магистрат.

– Земли Виктора до гномьих гор? – глаза вернулись к постаменту с именем моего рода.

– Чьих гор? – не поверил он мне, – я ослышался?! Лесс, я тебя боюсь. Гномы вымерли тыщи две лет назад.

Я опешила. Самолично в том мире гномку видела. И гнома тоже. Бородатого такого, на маленького мальчика похожего. Но развивать тему не стала.

– А драконы? – я вспомнила, что их глаз тоже встретить не успела.

– Ха! Летают себе спокойно… где-нибудь подальше отсюда. По большей части свалили на Фобос. Может парочка осталась. А насчёт гор и земель, то Кери продвинулись намного дальше – у них под контролем почти всё побережье на самом востоке, а ещё центральная часть. И это не считая северных земель до тех самых гор.

Я сопоставила размеры владений Лордов двух миров и поняла, что те, что живут здесь, имеют намного больше. Вопрос: как при соединении миров они будут эту землю делить? Но об этом потом.

– Ну правильно, – пробормотала я, – их пятеро Высших, а на Деймосе восемь.

Гаспар не услышал меня, разглядывая танцующую в грязно-сером парике (или это была краска?!) девушку с огненными кинжалами, с пути которой расступалась глазеющая толпа.

– Тебя пародируют, – указал на неё элтан, – даже платье под цвет подобрали.

Я нахмурилась.

– У меня было синее платье? – брови сошлись в одну.

Он сперва завис, а потом отрешённо кивнул. По его лицу будто прошла судорога, прежде чем он резко выпрямил спину, сквасился и повёл глазами, мол «Всё понятно, расходимся». Голубые глаза вновь вернулись к грязной красавице в толпе, размахивающей кинжалами. На меня он предпочёл не смотреть, особенно после того, как я поняла, что он хочет что-то сказать.

– Опиум реально помог, Рэй хрени не посоветует, – раскрыл, что он во всём этом участвовал, парень.

– Зачем? – я пыталась разглядеть в его выражении лица причину.

Уверенный взгляд, собранные в высокий идеальный хвост светлые волосы, плотно сжатые губы и прямой нос – он был настолько похож на Александра, насколько не был похож на Фила. От мысли о последнем в груди что-то засвербело.

Долго будет это продолжаться? А если я не справлюсь? Если оставлю своё мнение позади, то всё разлетится прахом, да? Мои стремления, каждый мой шаг вперёд…

– Я твой истинный, – слова, которые не смог затмить даже грохот небес от запущенного ввысь фейерверка.

Алый и совершенно не похожий на мою метку символ «Х» возвысился над дворцом Владыки, рекой освобождённых и испуганно-радостных крестьян, и осветил мрачные лица двух смотрящих друг на друга нас. Вот только у него был ожидающий неравнодушный взор, в то время как мои расширенные от нежелания слышать это глаза сопровождала трусость вперемешку с тревогой.

– Это… – я натянула улыбку на дрожащие губы, – здорово… мы же не просто так были друг для друга элтани и…

Он усмехнулся и подался ближе к застывшей глыбой льда мне, чтобы, едва касаясь носом носа, добавить:

– Я люблю тебя, накуренная дурочка, – не позволяя мне выдохнуть.

И пытаясь приблизиться быстрее. Я успела отскочить от его губ в последнюю секунду – попросту поднялась на ноги рывком, отбежала к противоположной стороне крыши и вновь впала в ступор уже там.

– Лесс, не делай вид, что ты ничего не понимала, – не стал менять положение он.

По крайней мере я не слышала ни шагов, ни шороха крыши, ни шуршания одежды.

– Это было очевиднее, чем то, что вы с Князем не уживётесь. Только представь его в образе твоего мужа, – он рассмеялся, – он в этот раз совсем ненормальным стал. Опять выставляет правила сам, играет нечестно, а ты…

– Зачем тогда Лерой? – я показалась себе прямее самого ровного камня, – тоже с ним… играешь?

Теперь я услышала, как он становится на ноги.

– Вот только давай без негатива, – несколько неуверенных шагов ко мне, – никто не стал бы отрицать того, что он похож на тебя. А ты до последнего…

Я прикрыла глаза. Стоя спиной к нему, это было просто. Как и выдохнуть застоявшийся в лёгких воздух.

– Лесс, ты же понимаешь, что эта связь, она не просто так, – слова, от которых действительно начали падать небеса.

Второй взрыв над головой – теперь окольцованные буквы «А» и «Х». Агератум Хакгард. Богиня Луна. А какая она должна быть? Сидящая с опиумной трубкой в зубах сумасшедшая? Или несозревшая для войны неуверенная девочка, обиженная на мир? Не способная даже справиться с эмоциями! Жалкая. Истерзанная, как её собственная душа. Израненная ею самой. Беспомощная и трусливая.

– Ты сняла привязку, – его лоб ткнулся в мой затылок, – больше никакого Князя, – ладони ласково прошлись по плечам, – я помогу тебе, – пальцы сомкнулись с моими, – только ты и я, – прикосновение к вздымающейся быстро груди, – и больше никого, – животу, – обещаю.

Его губы на моём затылке. Тёплые, как в детстве. Тогда он казался мне тем, с кем я проведу всю свою жизнь – весёлый и преданный мне друг. Элтан. Всегда на моей стороне. Всегда открытый, готовый помочь и верный. А ещё только мой.

Раньше это казалось очень важным. Что изменилось сейчас?

Поцелуй у виска. Он двигался к моему лицу. Хотела ли я этого?

Соленые и мокрые от слёз уголки глаз. Всё ещё тепло. Только не знаю где: в голове, сердце или животе. Что-то же не позволяет мне сбежать с этой крыши. Сигануть вниз. Можно даже спиной вперед, чтобы видеть его лицо. Зачем только. Столько вопросов. И полный сумбур в сознании. Тараканы попадали на тамошний пол кверху лапками.

Щека. Я зажмурилась.

Нас определенно ждет взрыв при соприкосновении. Вселенная или я сама? Я бы не хотела…

Губы.

От него пахло какими-то дорогими пряными духами, немного опиумом и мускусом. А ещё каким-то родным запахом, смешанным в моей голове с ароматом дома. Тёплый запах объятий дорогого мне человека, разбившего мне сердце минуту назад.

– Хватит, – отстранилась от его поцелуя я.

Мы всё ещё находились лицом к лицу. Так близко, как я не смогла бы позволить подойти никому. Кроме… него.

Но измена?! Зачем и ради чего?!

Я не изменю ему только потому, что мы с ним теперь никто.

Мой судорожный всхлип потонул в пиджаке на его плече. Я прижалась к нему сама, боясь отпустить последний лучик солнца из своей жизни. Последний островок надежды на то, что моя чёрная полоса закончится, и вскоре я смогу выйти без защиты, барьеров и прикрытий на залитый светом полуденный луг.

– Я не обижу тебя, как он, – резануло по ушам.

Кто-то уже говорил мне это. Вот в чём проблема. Никто никогда не сможет меня обидеть, потому что я не чувствую ни к кому того же, что ощущаю к нему! Только по этой причине! Только…

– Лесс, я… – мой подбородок был поднят его пальцами.

Я подалась вперед. Паника? От своих же действий? Сердце рвануло галопом подальше отсюда. Голова опустела. Душа… она осталась здесь, скованная нитью истинной пары с тем, кого я поцеловала.

Сама.

Его ладони уместились на моей талии, вжимая меня в его торс. Мои пальцы впились в напряжённые плечи.

Я уже не знала, чего хотела. От этого было гадко, мерзко, неоправданно дебильно и так, что разрывалось сердце. Я боялась оступиться. И иронично не понимала, где именно ступать правильно. А есть ли это «правильно» вообще?

– Лесс… – шёпот с тяжёлым дыханием мне на ухо.

Его рука в этот момент закидывала мою ногу к нему на талию и не встречала сопротивления. Я ощущала себя расплавленной патокой, стекающей по той форме, которая нужна кондитеру.

Всё ещё закрытые глаза. Горячий неправильный поцелуй. Сумасшедший и совершенно неуместный.

Его рука на втором моём бедре. Тёплая, но грязная. Не липкая, не вызывающая неприятие и неприязнь, однако не такая.

Руки на его обнаженной шее. Я расстегнула несколько верхних пуговиц, чтобы подобраться к ней. Зачем? Мои зубы на нежной коже. Не сильно. Мерзко играючи.

Пьяна? Уже нет.

Обжигающие ладони под платьем. Под чулками. Под бельем. Под кожей. Безразлично. Просто так надо.

Портал. Поспешные и сумбурные шаги в него. Не мои – я прижималась к нему, одновременно практически вырывая с корнем непослушные пуговицы на его рубашке. Голая кожа. Ладонь на его животе. Судорожный выдох-стон от него.

А после падение на кровать, подминая меня под себя, вгрызаясь твёрдыми губами в нежную кожу на скулах, шее и ключицах. Ловкие пальцы, нырнувшие под юбку и стянувшие белье.

Слёзы, затекающие в уши и совершенно не заметные для его взора.

Платье через голову. Рубашка. Её следом.

Руки по груди, животу, бедрам, спине.

Звон пряжки ремня.

Разрывающий сердце поцелуй.

Всхлип.

Портал!

Мгновенный, потому что призвала я его сама. Прошедший сквозь треск нескольких барьеров, встреченных мною на пути. Однако каждый из них пропустил меня, уронив на бархатные покрывала, защекотавшие спину. И заставившие почувствовать. Чувства!

Спальня Сахарного домика стала полна моего крика. Из груди вырвались рыдания – хлюпающие и надрывные, как то состояние, в котором я была уже больше получаса.

Горло охрипло уже через час истерики, пальцы, сжимающие мертвой хваткой покрывало онемели и не хотели разжиматься – пришлось делать это сквозь боль, однако единственным, что остановило меня, стало совсем не это. Я вдохнула запах леса, костра и моей любви. Маняще, сладко, больно и дразняще.

Так, как надо.

Мне хватило нескольких долгих минут, чтобы перестать прижимать проклятое Циклом покрывало к носу и не умирать от осознания того, чего я лишилась, сняв привязку. Буквально вырвав своё сердце.

Через силу и опухшие веки я оглядела тёмную спальню с двумя настенными подсвечниками у камина, в которых из всех находящихся в комнате горели свечи. А перед горящим огнём со в сотый раз налитым вином сидел Феликс, не отводя обсидианово-чёрных глаз от замершей меня. На его лице не отображалось ровным счётом ничего, однако я чувствовала едкий запах алкоголя, витающий вокруг него, подмечала матовую пьяность в зрачках и впервые радовалась этому.

На лице появилась несдержанная улыбка лёгкости, а ноги сами потянули меня с кровати, чтобы…

– Оставайся на месте, – тяжелый тон от того, от кого я не ожидала подобного.

Я вмиг почувствовала себя выбитой из пространства куда-то в вакуум. Стало некомфортно быть под его не опускающимся вниз взглядом голой, и я натянула обнюханное ранее покрывало на плечи.

Господи, что он по это вообще подумал? Он же был здесь всё это время и не стал предпринимать ничего. Ещё и мой вой. А что если…?!

– Ничего не было, – попыталась принюхаться к самой себе я.

Точнее к губам. От рук запах не остаётся. Наверное.

– Замечательно, – максимально безразлично ответили мне, не забыв сделать глоток.

Уголки губ опустились глубоко вниз – я не смогла это контролировать, настолько гадко чувствовала себя. Голова склонилась вниз, мои волосы закрыли лицо.

Что же ты творишь, Алесса? Сходишь с ума, как бабушка? Зачем пришла, раз такое совершила? Зачем совершила, раз смогла прийти?

– Прости, – слёз уже не осталось.

Только промозглый шёпот, который не сможет передать и капли чувств. Особенно непонимания и боли.

– Я… не знаю, что со мной… – отрывистое бормотание, а затем впервые громкое, – я ненормальная. Не понимаю, что делаю уже который раз. Боюсь что-то сломать и ломаю. Боюсь потерять и отталкиваю сама. Обижаю всех, кто… кого люблю. Это… – я смогла поднять голову, – на меня всё это навалилось. Правда. Все эти миры, бабушка, мама, папа, их драки и… желания, обиды, – я потёрла лоб ладонями, – я просто устала и не понимаю, что творится вокруг. Мне очень тяжело. Честно. А ты… ты был таким холодным все то время! Я от тебя грелась раньше, а тут… мне показалось, – я выдохнула, – мне показалось, что так будет лучше. Что… – я покачала головой с едкой улыбкой, – да кому я вру? – и признание для самой себя, – я хотела, чтобы ты, наконец, обратил на меня внимание, – взгляд глаза в глаза, – я хотела, чтобы ты вернул своё время мне, а не проклятому Танатосу с его чёртовыми проблемами!

Вышло у меня зло. На себя или на него – не знаю. Я смогла гордо встать, запахнуть плед и продолжить:

– Ты меня бросил. Сбежал решать проблемы, а меня оставил в Садах с рехнувшейся бабулей! Помахал ладошкой, сказал пару слов и сбежал играть с другими мальчишками в песочнице, а меня… забыл, – я села обратно, не став удерживать спину в прямом положении, – мне просто ничего не оставалось. Бежать доказывать тебе, что я тоже могу быть рядом. Потом то, что я не хуже тебя. Потом, что ты не можешь мне приказывать. И всё так намоталось клубком, что… я уже не понимала, что я должна делать. Мне было так обидно, что я, даже сама не осознавая, – хмык, – и придумывая отмазки для всех, разорвала всё насовсем, – я посмотрела в разные по цвету глаза и добавила жалостливо, – мне так было больно. Прости.

Тишина стояла в комнате минуту. Но не угрюмая и совсем не напряжённая. Мы оба сейчас понимали, что помиримся. Я видела его взгляд и ту жажду, которая была сейчас и во мне. Нужно было ускорить примирение так, чтобы мы оба не казались сдавшимися без боя. У меня выходило плохо – если бы у меня был висталочий хвост, давно бы бежал в его сторону и нёс меня вместе с собой.

– Ты и слова мне не сказала, – он отставил бокал на каминную полку– готовится к тому, что я подбегу к нему.

А я ждала знак. Любой. Господи, почему всё так сложно? И долго? Проклятая привязка и проклятая я, которая сняла её!

– Я говорила, – мысли были уже в другом месте, – пыталась начать разговор, а ты уходил от ответа. Или вообще уходил. Физически.

Заброшенная на другую нога встала прямо. Ну же! Я готова бежать к тебе. Только скажи мне «можно».

– Ты должна понимать, что прежде чем… – в моей голове это продолжилось «ты побежишь ко мне», – мы должны обсудить некоторые обстоятельства.

Какой же он красивый. Я хотела бы видеть его раскосый чёрный взгляд на себе каждую секунду. Особенно такой, как сейчас – пылающий. Едва сдерживаемый, о чём говорили стиснутые побелевшими пальцами подлокотники его кресла.

– Я больше не буду, – сообщила ему то, что он хотел услышать.

Тем самым поторопила события. Живот свело где-то в глубине. Что там Нира говорила? Вернее, предупреждала. Тринадцать детей? Да хоть двадцать. Можно мне…

– Не будешь что? – оставался в сознании он.

Вот у меня с этим было откровенно плохо.

– Ничего не буду, – грудь вздымалась быстро, как после того, о чём я сейчас думала.

Ноги пришлось свести вместе, иначе меня дурманила я сама.

– Лесси, – немного осуждающий тон.

Про что именно он говорит?

Но голос у него необычайный. Вибрирующий такой, низкий, с капелькой хрипотцы. Волнующий меня голос.

– Ты разрешишь мне делать выбор самой? – хоть немного разведрило в голове, – не станешь запирать нигде и…

– Не стану, – улыбнулся он, – прекращай ёрзать и иди сюда.

Просить дважды меня не пришлось – я налетела на него как вихрь, от падения нас удержала только его сила.

Первый поцелуй вышел смазанным. Коротким чмоком, как тот, который дарят любимому на прощание. По крайней мере я представляла его именно так – неосознанным, рваным и быстрым, однако настолько чувственным, насколько не могла быть ни одна жизнь вместе. Мы сейчас не прощались. У нас была противоположная ситуация. Однако, я чувствовала себя той, кто отпустил его тогда по ошибке. Такой ошибке, о которой можно сожалеть всю жизнь, прожитую в разлуке.

Я была мёртвым озером тогда – сейчас же стала живым бьющим ручейком среди живописного сада.

Второй поцелуй. Не отличимый от той сотни, что последует за ним. А может даже тысячи невообразимо влюбленных прикосновений, способных плавить без каких-либо приспособлений.

Покрывало упало на пол перед его ногами, не удержавшись ни на моих оголённых плечах, ни под его обжигающими пальцами на моей спине. Его губы сминали мои. Забираясь в самое сердце калёными нитями, связующими нас навсегда. Сжимая, выдавливая из меня боль и погружаясь внутрь осознанием свободы.

Я была свободна с ним, но скована без него.

Мой стон разнёсся по спальне и исчез где-то под потолком. Я сжала его бедрами, подалась вперёд и прижалась к паху сильнее. Ногти впились в его спину. Губы в область у уха.

Теперь был черёд его стона.

Я довольно отстранилась, чтобы провести по небритой в последние дни щеке носом, тайком порадоваться этому и запечатлеть поцелуй в уголке его губ. Глаза нашли его.

– Унесёшь меня в кровать? – пришлось выгнуть спину, чтобы прижаться к нему полностью.

Рывок вверх. Я вцепилась в его шею, не понимая, почему он стал настолько напряжённым. Спина коснулась прохладного постельного белья, в то время как находящийся между моих ног мужчина сперва снял и отбросил пиджак, затем повторил то же с рубашкой, швырнув её на пол, а после прижался ко мне, наклонился к уху и, едва коснувшись мочки, прошептал:

– А знаешь, поговорим о отметинах на твоей шеё завтра, – сильная и быстрая рука схватила мои обе в секунду.

Я не сдержала громкого выдоха. А следом стона от яростных, покусывающих и немного болезненных поцелуев, которые оставлял поверх тех он. Несдержанное движение. А за ним следующие. Уносящие нас прямиком в звездное небо.

Без облаков. И без туч. Зато с осознанием единения, способного восстанавливать и созидать. Без магии. Без каких-либо заклинаний и слов. Даже без висталочьих песен.

– Я так тебя люблю, – не сдержала прерывистых слов шёпотом я.

Звезды окружили нас двоих. Одновременно. В поцелуе.

Взрыв ударил по ушам, повторившись громким щелчком и ударной волной во все стороны. Эпицентром были мы двое. Только мы.

Моя рука на его щеке, он во мне, небрежно брошенное поверх одеяло и две догорающие свечи в подсвечниках. Нам не нужно было ничего другого в целом мире.

Во всех мирах.

Глава 3

Я спрятала голову под одеялом, почувствовав на коже покалывающий лучик солнца. Фил, укутанный моими стараниями под подбородок, скосил глаза на лежащую на его груди меня и непримиримо откинул одеяло, оставив нас двоих без прикрытия.

– Я наложил щиты, – сонно сообщил о том, что сделал уже час назад.

Это первые слова, которые были произнесены в комнате за всё утро. Я посмотрела в его как обычно беззастенчиво открытые глаза, а он, очевидно, подметил мои подрагивающие ресницы, прикрывающие направленный куда угодно, но только не на него взгляд.

– Нира сказала, что у нас будет много детей из-за… того, что я сделала, – попыталась начать диалог я.

Вышло, как уже все поняли, хреново. Он молчал, наблюдая за мелкими пылинками, витающими в воздухе у приоткрытого окна.

– Вроде как природа мне отомстит и… – тяжёлый вздох, – всё такое.

Его пальцы медленно двинулись от моего бедра вверх по обнаженной коже, остановившись на шраме от куртьей блокирующей печати, которую срезал тогда Лерой. Единственное несовершенство на хакгардовском теле. Даже родинок на нём не было.

– Ты уже хочешь детей? – выдохнул он, обратив на меня всё своё внимание.

В его глазах я видела ту же стену, которую преодолевала сейчас сама. Я пожала плечами:

– А ты?

Он сел, заставив меня поспешно сползти с него на кровать, и поднялся на ноги.

– Я желал этого изначально, – мужчина позволил мне пронаблюдать за его неспешным надеванием брюк и шагами в сторону ванной.

Я набросила на себя отброшенное ранее одеяло и зажмурилась, стараясь справиться с эмоциями.

– Ничего не было! – выпалила, когда он уже открыл дверь.

Он остановился. Однако оборачиваться не стал.

– Я бы отследил, будь оно не так, – холодное.

И щёлкнувшая за ним дверь.

Единственное, о чём я сейчас пожалела, это о том, что не увидела его лицо в момент произнесения. Или так мне скорее повезло?

– Попробуем по-другому, – прошептала для самой себя, параллельно выбираясь из плена одеяла.

Дверь открылась снова.

– Брат, т-там в столовой… – впопыхах и указывая пальцем себе за спину, вбежал Айдар.

Дверь была не та, что я ожидала. Однако, поймавший мою задумчивость наследный принц впечатлился как никто другой: дёрнулся всем телом, вмиг показался мне всклоченным и очень лупоглазым, а ещё совершенно испуганным и непонимающим.

– Как дела? – скосила взгляд ниже пояса я – но только на секунду, с весомым таким намеком, – мне казалось ты будешь отлёживаться в кроватке ближайшую недельку, – ехидно, – все, кого… обычно с трудом встают.

Спасибо Айдар! Я нашла куда деть скопившуюся желчь. Ещё и собственный страх сейчас в неё преобразую…

– Т-ты не можешь… – он попятился на выход, – Феликсиниан, он…

– Планируешь лежать, пока я тебя не подберу? – облокотился на дверной проем со скрещенными руками Князь, – можешь идти, Айдар. Я разберусь с происходящим там позже.

Я поджала губы.

– Не лезь больше ни к кому! – в спину удирающему принцу, а после, встав и откинув одеяло, для Фила, – это было жестоко с твоей стороны, – прокомментировала его слова про «подберу», – но я заслужила. Ладно. Прости.

Нос ткнулся в его напряжённое плечо.

– То, что ты с ним сделала, повлияло на отношение Владыки к стае, – будто не слышал мужчина.

Я виновато его оглядела.

– Клан Варг и до этого не особо любил Вольтеров, – пожала плечами я, – и наоборот. Вот только… я ему отказала, – вернулась к нужной мне теме я, – мне было плохо, и мы с тобой рас…хм…стались, но ничего не было, – прижалась лбом к плечу, – молчишь. Отлично. Скажи, что у тебя никогда такого не было! К-когда ты… уже находясь со мной…

Меня дёрнули в сторону набранного до середины бассейна и с нескрываемой злостью ответили:

– Не было.

Я потерялась. Губа, казалось, лопнет под давлением зубов.

– Прости, – повернула к нему голову я, – такого больше не… буль!

Вынырнула я под его ехидным взглядом. Помнится, он так уже делал один раз в Мридифе. Только там, помимо моих надоедливых для него слов, была ванна. В бассейн падать было глубже.

– Вспомни как я отношусь к миллионным просьбам простить, – на меня глядели свысока в прямом смысле этого слова, – потому не перебрасывай свои мученические мысли на меня.

Я убрала с лица мокрые пряди, поднялась и почти добежала до него, чтобы начать развязывать шнурок на свободных домашних брюках, попутно оставляя чмоки на благодушно подставленных мне губах.

– Это я тоже не люблю, если ты забыла, – остановил он меня, однако, взяв под бёдра и немного подкинув, все равно унёс к набирающемуся бассейну, в котором сел на среднюю ступень и посадил меня сверху, – но я услышал тебя, аларин. И обещаю, что одинокой ты себя больше не почувствуешь.

Я напряглась, с сомнением глядя ему в глаза.

– Звучит как угроза, – с кривой улыбкой.

– Однако ей не является, – его взгляд потеплел на пару градусов.

Я свободно выдохнула.

– Это даже не я, – положение нос к носу, – этот проклятый опиум и ещё…

Ставший синим несколько секунд назад глаз резко вобрал в себя черноту, отдалился от меня на возможных полметра и зафиксировался, как моя голова, удерживаемая его цепкими пальцами за подбородок.

– Опиум?! – он показался мне таким злым, что я ухватилась обеими руками за его запястье, пусть больно он мне не делал, – его навязал тебе этот… – его грудь быстро вздымалась от ярости, – не смей даже трогать что-то подобное, поняла?!

Он слегка оттолкнул меня, оставив в воде, а после открыл портал и добавил:

– Мне нужна минута.

И скрылся в переходе. Мокрый, полуголый и злой. А ещё – взбешённый непонятно из-за чего. Да разве он до этого так психовал?! Я его таким злющим вообще в первый раз увидела. Какого чёрта?

Пришлось отстранённо добрести до подноса с принадлежностями для купания, взять похожий на мыло кусок шампуня и начать мыть волосы, пока… он же его убьет! Взмах рукой. Портал не сработал! Он заблокировал мне перемещения?!

Хлопок перехода. Я успела лишь развернуться и впечататься носом в его грудь, прежде чем меня обняли и прижали к ней сильнее. Дышать в таком положении было сложно.

– П-почему ты так… – попыталась выбраться я.

Получилось развернуться и заметить вытираемую платком кровь на его руке.

– Ф-фил, – вышло плаксиво, – он хотя бы живой?

– Да, – прохладное.

– Почему такая реакция на этот… опиум? – выбралась из его пут я, – ты даже от этих чёртовых засосов так не… это кошмар.

Никто мне отвечать не планировал. Феликс лишь повторил:

– Никаких наркотиков, Лесси, – ледяное.

Я нахмурилась.

– Я и не собиралась… постой. У вас с Гаспаром договор насчёт меня. Так? – я развернулась к нему.

Очень недовольный кивок.

– Я узнала, что он истинный, – мое тело, казалось, застыло, – что дальше? Что-то должно измениться?

Его губы посетила лёгкая усмешка.

– Ничего, аларин, – слегка дёрнул бровью он, – помимо моего осознания, что он играет нечестно и обвиняет в этом меня – ровным счетом ничего.

Я закатила глаза. И разозлилась:

– А может хватит «играть»? – прошипела, – ты уже доигрался. Я даже привязку сняла! Хочешь, чтобы произошло что-то посерьёзнее?! – в сердцах.

– Гениальный ход, Лесси, – скрестил руки у груди он, – я на секунду почувствовал себя виноватым. Как находчиво. Указать тебе на действительно виновную персону?

Я стушевалась и помотала головой. А после и вовсе вспомнила, что не одета, и нужно продолжать мыться. Феликс занялся тем же, искоса поглядывая на меня и вторя моему поведению. Но всё равно молча.

– Почему ты так легко согласился не прятать меня в Мридиф? – я закуталась в полотенце, – это было странно, если учитывать, как ты на этом к-хм… настаивал в прошлый раз.

Вольтер довольно погладил меня по волосам, высушив их, а после подкинул меня на руки. Спальня встретила нас убранной слугами кроватью, подготовленной одеждой и наполнившим пространство солнечным светом – когда мы уходили шторы были приоткрыты.

– Виктору не выгодно меня убивать, и он идёт на уступки, – Фил был хмур и недоволен чем-то, пусть и говорил про положительное, – можешь собирать Атланту дальше, – он хмыкнул, – после твоего подарка для Элли можно было даже не думать про это.

Я напряглась и внимательно на него посмотрела. Даже перестала разворачивать полотенце.

– Откуда ты знаешь про подарок? – я скрестила руки у груди, – точнее то, что он предназначался ей?

Мужчина усмехнулся. И с ехидным выражением лица принялся меня одевать. Белье под молчание я стерпела. Но только дошёл черед до чулок…

– Я не отстану, – сообщила ему.

Он пожал плечами. И промолчал.

– Фил, это нечестно, – насупилась.

На этот раз он кивнул. Так же молча.

– Пожалуйста, – настаивала на своём я.

И он сдался:

– Я буквально стоял у колбы в момент прихода письма твоему отцу. Как ты поняла – вместе с ним, – он упрямо натянул на мою ногу чулок.

Прицепила его к белью уже я сама.

– Что ты там делал? – поджала губы я.

Второй чулок я отобрала у него под тихий смех.

– Твои чёрные глазки выдают в тебе ужасную ревнивицу, аларин, – уголки его губ стремились вверх.

– Ты не ответил, – рука потянулась к подъюбнику.

Он повёл глазами, мол «а так хотелось».

– Стоял, – хмыкнул мужчина, а под моим недовольным взором добавил, – узнавал нужную для себя информацию.

Я подпрыгнула на кровати, подтянув юбку.

– Узнал? – выдохнула едва ли не с паром изо рта.

Пришлось прикрыть рот рукой, потому что Князь отвлёкся, а я… какого хрена?! Какой ещё пар? Я же не драк… блин. Надеюсь мне не будет так адски больно, как в прошлые разы.

– Узнал, – вновь повернулся ко мне лорд, – по большей части то, что эти двое помешаны, безумны и зациклены на одном.

Я хмыкнула.

– Это было понятно и без твоих поисков информации, – я подвязала ленты у груди на платье, – чего только стоил тот сервиз. Но… с какого перепугу тебя туда пустили? Там барьеров как в драконьем хранилище с золотом, честное слово.

Фил опустился в кресло у камина, достал из портала бокал и с удовольствием налил в него вина.

– Благодарю, – радостно отобрала у него напиток.

Не кислое! Где он такое находит, и почему мне попадается только всякая пакость?

– Забавный факт: слухи на Деймосе твердили, что твой отец редкостный ублюдок, – он отпил из нового бокала и продолжил, – позавчера он сообщил мне, что если я не стану называть его отцом, то он на меня обидится.

Я хрюкнула и допила всё отведённое мне до дна.

– Он был пьян? – вопросила.

– Несомненно, – ответ, – стоило тебе вернуться в Сады, как стая Варг резко вернулась к круговороту действий, в котором я их застал при первой встрече.

Запой. Ничего другого на ум не приходило. Хорошо, что там мамы нет.

– Однако сейчас он трезв, – удивил меня Вольтер.

Я приподняла бровь с вопросом.

– Я решил поставить его на путь трезвости.

Смех вырвался из моей груди сам.

– Ты?! Князь, ты даже сейчас пьёшь, а время… – взгляд на часы, – десять утра!

Он поступил так, как поступал в такие моменты всегда – отвернулся к окну с невозмутимым видом и молча начал в него смотреть, видимо не желая отвечать на мой вопрос. Я не выдержала: рванула к нему, придерживая нижние юбки, поставила бокалы на пол, прижалась к мерно вздымающейся груди и замерла, ткнувшись носом в его нос. Если бы на свете существовало что-то приятнее, чем видеть его синеющий взгляд, то я бы знала об этом. А так – нет, во всей вселенной не было ничего прекраснее моей любви к нему.

– Я почти сошла с ума без тебя, – прошептала в его губы.

Лёгкий ласковый чмок стал мне ответом.

– Ф-феликсиниан… – неуверенно застыл в проходе Айдар, придерживая при этом дверь на случай побега, – у-у м-меня кажется…

Перед нами двумя вспыхнул чёрный непроницаемый барьер. Ну да – я же была не одета.

– Айдар, избавь нас от своих посещений, – нахмурился Князь.

– У-у меня… мне опять нужен целитель, а п-па-папа… там внизу, и он…

Вольтер старший промолчал. Лишь слегка сузил глаза, сверкнул ими, и заставил подлого братца исчезнуть в коридоре.

– Мне не жалко, если тебе интересно, – я перевела взгляд с закрытой двери на мужчину, на коленях которого сидела, – он урод. Моральный.

– Не отрицаю, – подхватил и поднял меня он, – однако, нам стоит спуститься вниз и решить насущные проблемы до того момента, пока зависящие от Владыки личности не осточертели мне сильнее, чем сейчас.

В дело пошли вторая нижняя рубашка, верхнее платье и туфли на низком каблучке. Волосы собирать я не стала, набросив на голову заколку-обруч с длинными тонкими цепочками, которую определила мне бабуля вчера.

– Что не так с Александром? – решила поинтересоваться.

– Закодирован по технологии, которую я использовал с твоим отцом, – туманно и немного с усмешкой выразился Фил, – заранее сообщу, что тебе не понравится.

Я хмыкнула:

– Похоже на предупреждение, чтобы эм… не рассердить меня, – меня взяли за руку, и мы двинулись в коридор, – от тебя это слышать забавно. Ты к-хм… переживаешь?

Улыбку удержать мне не удалось.

– Скорее нахожусь в некотором смятении, – будто бы соврал он.

Вид у него был пофигистичный. Причём, не скрывающий эмоции, а именно спокойно-наплевательский.

– Я бы тебе не поверила, если бы не переживала о «кодировке» папы. Хм… кстати, странно слышать от тебя это слово. Не думаю, что оно существовало на Деймосе или здесь, – это показалось мне забавным, – может мы вообще понимаем его по-разному.

Он в последнее время стал каким-то чересчур домашним, словно исконно лордовские черты его характера пропали, оставив после себя немного другого Фила. Более нетерпящего, слегка импульсивного и открытого, но ставшего несколько добрее.

– Мы верно друг друга понимаем, – только и произнёс Князь, ведя меня вниз по широкой лестнице.

Хотела бы я оказаться сейчас на такой же, только в другом мире.

– Это-то и напрягает, – шепнула одними губами, чтобы он не услышал.

Первое, что я почувствовала, сойдя с последней ступени на первый этаж – это ветер. По залам ходил неплохой такой сквозняк, заставивший полы платья затрепыхаться у ног. Вторым признаком нехорошести стала тишина: если находящиеся поблизости Лорды-противники не кричали друг на друга, значит они или мертвы, или в процессе сосредоточенного удушения друг друга, поэтому лишь с ненавистью кряхтят. Как уже стало понятно, кряхтения тоже не было.

– Ты их убил? – решила поинтересоваться заранее, – если так, то папу мы будем оживлять вместе.

Феликс усмехнулся.

– Всё не так глобально, – его пальцы сжали мои.

Опять я чувствовала себя подтаявшей мороженкой на солнце. Забавно, что я тоже теперь на солнце… плавлюсь.

– Как скажешь, – я неуверенно заглянула в пустой тронный зал со всё ещё царящим здесь хаосом, – слушай, а как ты тогда остановил время? Это же точно был не…

– Стазис, – перебил меня Князь, – никакой остановки времени не было.

Я даже остановилась, чтобы посмотреть в его глаза и убедиться во лжи.

– Во время стазиса сознание остается активным и человек понимает, что он обездвижен. А ещё глаза шевелятся! – мы дошагали до столовой, – вот… как у всех, кому не повезло быть здесь.

Я оглядела четырех из пяти Лордов совета Высших, застывших кто в какой позе. Отличная кодировка. Так и вижу, как счастлив застывший на бегу отец. У него на лице прямо отпечаталась радость.

– Мм-м… – продолжила восхищаться я, – стена. Вернее, её отсутствие, – я прошла и села в противоположное хозяйскому кресло, чтобы оглядеть всю картину, – понятно, что именно взорвалось здесь после моего ухода. П-подожди! – спохватилась, – они так уже третьи сутки?!

Князь предпочитал стоять в дверном проёме, отгородившись от меня скрещёнными на груди руками. А я не смогла удержаться от иронии:

– Кстати! Это не первая твоя панорамная стена. Помнишь, я хотела балкон в Мридифе?

Фил закатил глаза, расцепил руки и двинулся в мою сторону. Я же посмотрела папе в глаза. Доброго там и в самом деле было мало.

– Отпустишь папу? – я проследила за великим и высокомерным усаживанием Лорда.

– Только его? – ответный вопрос.

– Остальных мне не жалко, – улыбнулась я, – а Виктор Кери где? – взгляд метнулся по лицам мужчин, – Виватма, Вольтер, Варг и… Брахман, очевидно. Уже назначили нового?

Фил взмахнул рукой. Лорды попадали на пол.

Со стороны устоявшего благодаря разве что молитве отца раздалась длительная громкая и насыщенная матерная трель, из которой было понятно лишь:

– Если ты (это к Феликсу) хоть пальцем тронешь мою дочь… – а затем реальные его слова, – Паучок, ты… – он глубоко вздохнул носом, – я сейчас тебе вырву… – и продолжение мата, совемещённого с его крайне быстрым приближением к Князю.

Я успела спохватиться:

– Пап, это… всё хорошо в общем… никто ничего… мы с ним… – брови сошлись в одну, – пара?

Причём спросила я у самого папы. Тот даже притормозил на подлёте.

– Ещё одна подобная выходка, щенок, и… – начал было Брахман, обращаясь к Филу, но Варг махнул на него рукой, и его снесла силовая волна, а нам двоим с тучкой было произнесено:

– Отпразднуем свадьбу в стае вечером, – по интонации стало понятно, что он доволен.

– Замечательная идея, – подхватил его настрой Фил.

Папа даже решил обнять последнего, чтобы показать насколько сильно он рад. Княжеская радость от этого испарилась, заменившись лёгким оттенком негатива.

– Говорил я, что ты мой сын, а! Вольтер, – обращение к Владыке, – пошёл в очко со своими кровными наследованиями! У меня сын!

– Никаких свадеб до окончательного сбора Атланты, – решила оглядеть обломки стены я, – мне ещё рано замуж.

Варг отпустил вольтеровскую харю. Князь хмыкнул:

– Дежавю.

Я пожала плечами.

– Пап, никто от меня не откажется. Но у меня ещё есть дела до того момента, как можно будет уделить время свадьбе, стае, Мридифу и… всему остальному. Разберусь с бабушкой, и можете начинать меня сватать.

То, с каким просяще-щенячьим выражение смотрел на Фила папа – можно было идти просить солнце не печь так сильно – оно сжалилось бы. Варг старший манерно опустился на стул, стащил со стола бокал и хлебнул из него, даже не поинтересовавшись кому он принадлежал.

– Стену стоит отремонтировать, – туманно выразился старший Вольтер.

Младший из присутствующих хмыкнул и промолчал.

– Брахмана нужно будет заменить, – вернулся в залу Виватма, – этот… сломался.

Все осмотрели дверной проём, через который пролетел мужчина.

– Хрупкие ныне Высшие пошли, – усмехнулся папа, – паучок, пошли я тебя покормлю.

На губы сразу же налетела улыбка. А после неё хмурость.

– Блин, у меня столько дел, – тяжело выдохнула, – прости, пап. Давай как-нибудь потом.

Ага. Первым в списке задач стоит объяснение с Гаспаром. Может всё-таки стоит сбежать от всего в стаю?

– Тебе, кстати, привет передали, – удивила его я, – Леди Брахман.

Его брови рванули вверх. Он, кажется, и не понял, про кого я говорю.

– Постой, – дернулась я, – не так. «Твоя любимая Леди Брахман передаёт привет», – точно повторила слова девушки.

На этом моменте папа дёрнулся.

– Не ходи туда больше, паучок, – по его щекам ходили желваки, – и с Корнэллией не общайся. Она тебе ничего хорошего не даст – только одни несчастья.

Я закинула ногу на ногу и неуверенно спросила:

– Вы как-то связаны?

Он медленно мотнул головой и откинулся на спинку кресла, всё так же не смотря на меня.

– Ничего существенного, паучок.

– Она попросила сказать тебе именно так, – пошла на попятную я.

Мне по какой-то причине было не особо комфортно во всей этой ситуации.

– Я понял, Лесси, – он опустошил бокал, – Вольтер, ты в стаю?

Они оба поднялись на ноги.

– Сперва переправить аларин в Сады, – Феликс подал мне руку, – уверена, что не хочешь остаться?

Я мотнула головой.

– Пап, ты… – начала было я, однако меня решительно отобрали у Князя, крепко обняли, так что затрещали кости, а ещё чмокнули в лоб, приговаривая:

– Паучок, ну какая с тебя свадьба? Правильно! Пошёл он… ты ещё совсем волчонок. Пойдём я тебя вкусно накормлю, ты поспишь, а потом обязательно решим, что делать дальше? Какая ещё «аларин»? Тебе тридцать пять!

Я улыбнулась на его нежелание принимать мою взрослость, отлепилась, буркнув совсем не то, что хотела:

– Пап, а где мама?

Фил открыл портал, в который я шагнула первой. В спину нам полетело от Владыки что-то возмущённое про стену. Князь задержался с ним на мгновение. Мы же с отцом успели выйти на выжженном поле.

– Понятия… не знаю, Лесси, – мягче произнёс он, – если хочешь, то узнаю.

Я не знала, как будет лучше.

– Просто скажи мне потом, что она в порядке, ладно? Или – нет. Я сама постараюсь узнать.

От этого было странно.

– Она вернулась в стаю два часа назад, – закрыл за спиной портал Князь, – на данный момент дожидается твоего отца.

Последний выругался.

– Я так и подумала, что ты не удержалась, – испугала меня сидящая под ближайшим кустом Нирраллин, – никто не способен противостоять привязке.

С её стороны раздался хруст. Опять какая-то палка.

– Я буду заходить в гости, – растянулся в улыбке папа.

После чего ещё раз крепко обнял меня и добавил для Фила:

– Пошли. Там ещё не всем психопаткам… эм… то есть хорошим, но вредным «мамашам» закрыт контур стаи.

Князь закатил глаза.

– Да ладно! – пихнул его в плечо отец, – ты её тоже недолюбливаешь, давай не пи… ври.

Вольтер в этот момент встал напротив меня.

– Прощание опять, да? – запечатлела поцелуй на его щеке я.

– Я недалеко, – кивнул с улыбкой мне он.

– Убери от неё руку, – сбил весь сентиментальный настрой Варг.

– Папа, – с укором зыркнула на него я.

Он решил отвернуться. Зато в дело вступила Нира:

– А ты мне ещё деньги не отдала, – вспомнила она, – Лесс, давай быстрее. У вас там гости опять, а бабка базлает, будто ей опять глаза… Айз, научи так же, а? Я бы ей язык то…

– Ты не некромант, – усмехнулся он.

– Жаль, – пробурчала висталка.

Я на секунду прикрыла глаза, чтобы успокоиться.

– Я напишу, хорошо? – улыбка вышла кислой, – можешь отвечать не односложно. Пожалуйста.

Князь кивнул, отпустил мою ладонь и отвернулся, зашагав по чёрной выжженной земле от меня.

– Не трогай её, понял? – поравнялся с ним папа, – давай, кто быстрее до главного шатра! Мгновенным порталом.

Два одновременных хлопка, от которых разлетелись птицы, сидящие на ветвях в относительном отдалении леса.

– Мальчишки, – прокомментировала Нира, – долго ещё стоять будешь? Тяжело расставаться с ним теперь? Говорила же – привязка больно ударит.

– Что за гости? – сменила тему я.

– О, тебе понравится, – пританцовывая, направилась в сторону поместья она, – мы такую интересную штуку обнаружили!

Я осталась стоять на месте, вглядываясь в тёмную гущу леса Варг.

Глава 4

– Неудачи в твоей жизни только от того, что в душе нет места для Бога! – донеслось до меня, стоило шагнуть вслед за отворившей дверь Нирой.

Основной дисбаланс был в том, что голос, произносивший эти слова, и смысл никак не могли сойтись у меня в голове в одного человека.

– Она уже скаталась в мелкий шарик, – пальцы Алисы показали в сторону Королевы знак «окей», – мелкий такой и чёрный, – на её хитреньком лице обозначилась основная эмоция – ехидство, – пара несчастных лет, и выброшенный из Цикла перерождений дух будет гнить в Пустоте вечность!

Её активно жестикулирующие руки показали «взрыв», разбежавшись растопыренными пальцами в разные стороны.

– Ох, замолкни со своими взывающими к Богу речами, м-маленькая дрянь! – гаркнула на неё Гера, – сколько можно нести это… не иначе как свихнувшаяся монашка! Ещё одна?! Сколько вас здесь собралось? Убирайтесь из моего дома, больные песьи суки! Вон!

Гаспар закатил глаза и вернул их к книге. Сидящий рядом на подлокотнике Лерой беззаботно поболтал ногами, продолжая слушать. Алиса довольно сложила руки на ещё более увеличившимся животе, а Корделия практически подтянула губы к носу.

– Вам бы тоже подумать о душе, о великая… свеча, – висталка часто похлопала ресничками.

Моя бровь подлетела вверх.

– Это тонко, – села рядом с ней Нирраллин, – но мне всё равно больше понравился «фонарь».

Я встала в дверном про1ме.

– Мм-м… может лампа? Прожектор? – не сдерживала смеха Алиса.

– Загнула, конечно! – махнула на неё рукой старшая из хвостатых, – ей бы до фонаря дотянуть, а ты, считай, восхваляешь её.

Меня раскрыл стук каблуков по полу, попавший в тишину между их фразами.

– В чём смысл шутки? – я упала рядом с элтаном, посчитав, что если не сбежала раньше, то сейчас уже поздно, а значит лучше идти напрямик.

– Явилась, – махнул светлыми прядями Гаспар, – ну и как оно? Сколько минут ему потребовалось, чтобы простить тебя? Ты же явно старалась вы… молить его прощение.

Я такого никак не могла ожидать, потому ошарашенно поджала губы, даже не зная, что ответить.

– Леди Агератум называют «мой свет», – принялась разряжать обстановку Алиса, – мне показалось это слишком пафосным, а Нира и сказала, что её света не хватит даже на одну комнату. И… вот. «Мой светильник».

– Проститутки, – сообщила насколько понравилось ей бабуля.

– Не, максимум факел, – хохотнула Нирраллин.

– Лампочка? – очередное предложение.

Я всё ещё пыталась найти что-то кроме агрессии в глазах Гаспара. И я нашла – там была понятная, но гадкая со всех сторон обида, по этой же причине ненависть и… болезненность. Буквально ломота.

Я наклонилась к его застывшему с одним выражением лицу, прижалась губами к тёплой щеке и виновато улыбнулась, отстранившись поспешнее, чем могла бы. Странное чувство, потому как разумом я понимала, что никакой моей вины в происходящем нет. Разве только тот ответ, который он получил на крыше вчера – это было крайне неправильно. Однако он знал, что подобное произойдёт, ведь прошлые чувства забыться за пару дней не смогли бы.

В какой-то мере именно он был нехорошим, выгрызая из моего сердца дружбу в несколько десятков лет и впихивая туда свою любовь. Смысл был в том, какой момент он для этого выбрал – я была сознательно слаба в те минуты. А значит… поступи я опрометчиво, всё воспринялось бы в сотню раз тяжелее.

– Я понял, – скрестил руки на груди элтан, – ты молодец, Лесс. Выбираешь кого посильнее, повыше, поинтереснее. Куда мне до сереброволосой принцессы? Почти что Богини!

– Что-то произошло? – подался вбок братец, чтобы рассмотреть нас двоих как можно внимательнее, – он, конечно, всегда ворчит, но сейчас… чем ты его опять взбесила, сестрица?

Все присутствующие смотрели на нас. Я отвернулась от Гаспара, скрестила руки на груди и принялась делать отвлекающий манёвр для самой себя:

– Леди Брахман, как результаты? Есть ещё что-то новое, кроме того факта, что Высшие назначили себе нового главу вашего рода?

Женщина встрепенулась, кивнула мне с присущей ей скованной быстротой и произнесла:

– Мой Свет, вы так много знаете, что я… это было единственным моим… донесением, прошу у вас прощения, – она поджала губы.

– Бесполезный рот, засовывающий лапы в мои закрома! – не упустила возможности для ругательств Агератум.

В её пальцах уже успела образоваться трубка с опиумом. Я нахмурилась, вспоминая дурман в гостях Рэя. К слову о ней – письмо.

– Могу вас порадовать, – усмехнулась я, доставая из подпространства лист бумаги и карандаш, – назначенный Лорд Брахман пал в неравной битве со стеной.

Коренная танатосская жестокость. М-да.

– Он мёртв?! – не поняла Корделия.

Я кивнула и начала писать: «Уважаемая Леди Корнэллия! Я взяла на себя смелость исполнить один из пунктов нашего договора, потому пишу заинтересовавшую вас реакцию: он был напряжён. Посоветовал мне никогда с вами не связываться и сообщил о вашем нехорошем общении со мной.»

– Если учитывать первое предложение, то да, – весело ответила ей Алиса, – он, видимо, тоже не верил в Бога.

Я хмыкнула.

– Зато в папу верил, – вспоминая того, кто именно послал ту сметшую Лорда волну, – Гаспар, у нас с тобой окончательная ссора, или ты меня ещё терпишь?

Глаза поднялись всего на секунду – элтан продолжал дуть губы и сверлить меня взглядом. Молча.

«Перевод на ваш счёт будет сформирован мною в течении десяти минут. Жду ответного письма и буду рада видеть результаты вашей деятельности воочию. Агератум Хакгард, глава рода, Правящая.»

Печатка зазубрила восковые края, немного скривив саму бляшку. Менять что-то уже было поздно.

– Ладно, – кивнула молчащему элтану я, – Геор.

Мирида скользнула мелкой серебристой змейкой с моей макушки, на которой появилась, по шее, плечу и к запястью, где свилась в клубочек головкой сверху и полупкала на меня «драконьими» глазами.

– Отнеси письмо Леди Корнэлии Брахман, – я протянула конверт машущей головой змейке, – нет? Почему?

Под миридой несказанно чесалась рука. Да, я боялась змей. Вышло иронично. Хорошо, что я не ассоциирую себя с пауком, иначе…

– Она мертва-с-с, – прошипела змейка.

Я подняла бровь.

– Уже? Как такое возможно? За два дня е       успели… – я была возмущена тем, что я то успела всё сделать, а вот сама девушка вряд ли.

– Лорд Дакерэй Брахман, – подсказал мне недовольным голосом Гаспар, – тупая жопа.

Махнула ему кулаком в ответ и… да, он окончательно обиделся, встал, мерно прошагал до входной двери и хлопнул ею так, что бабуля почти выронила свою трубку.

– Чертец проклятый! – отправила она ему вдогонку.

– Он перенёсся порталом? – спросила у мириды.

Та кивнула. Я дёрнула щекой, но заставила себя успокоиться.

– Тяжело, – шепнула, но продолжила уже ровным тоном, – письмо ты поняла кому передать? – дождалась очередного кивка, – хм… погоди, а почему Лорд Дакерэй называется чужим именем? Получается, эта самая Корнэллия ему родственница? А папа… его же я поприветствовала от её имени. Странно.

– Дакерэй Брахман, мой Свет, – решила сказать мне Корделия, – считается мертвым уже две тысячи лет. Его портрет мне пришлось изучать до вступления в брак, как единственного наследника мужского пола в… плохая память на даты. Насчет Леди Корнэлии, то она записана пропавшей. Как и их сестра Гриммивера.

Вот тут я напряглась.

– Вот на кого она была похожа, – я задумчиво вытянула губы трубочкой, – Грим. Обе рыжие, кудрявые и со странным характером.

А Рэй очевидно взял себе образ сестры Корни. Зачем? Отдельный вопрос. И, скорее всего, не мой.

– Рыжие, по-моему, все с прибабахом, – ни к кому не обращаясь, сказала Алиса.

Корделия скривилась.

– Сразу заметен твой оттенок, – любезно ответила она.

– Вот не надо трогать рыжих! – осадила их Нира, – знала я одну очень рыжую, которая была умнее всех вас, вместе взятых!

Обе закатили глаза практически синхронно. Я кивнула самой себе.

– Перенеси на счёт Леди Брахман, которая Дакерэй, двести золотых, – вернула внимание я к собственной мириде, – и не забудь про письмо. И ещё – вернись потом ко мне, я… второе письмо отправлю.

Мелкий кивок, и змейка исчезла с конвертом.

– Леди Брахман, а где тот мальчик, что приходил с вами в прошлый раз? – вдруг догадалась я.

Никто не смог бы назначить другого главу, пока есть прямой наследник. Пусть и не совершеннолетний.

Королева опустила голову.

– Брахманы оказались ужаснее, чем я предполагала, – пробормотала она, – его выкрали в тот самый день, когда мы были с вами.

Я откинулась на спинку дивана.

– Это Танатос, Леди, – вышло у меня жестоко и жёстко, – привыкайте.

Что сподвигло меня так сказать? Уход Гаспара, то, что я ничего с этим не могла сделать, расставание с Филом, собственный страх, сползший с моей руки пару секунд назад. И ещё много факторов, которые были со мной до этого.

– Я такой тебя и представляла, – разглядывая собственные кривые ногти, сказала Алиса, – если в чём-то мы с тобой похожи, то в том, что сдаваться не любим. А так… ты всегда была холоднее. Когда я шутила – ты становилась рассудительной, – она улыбнулась насыщенно-карими глазами, наверное, впервые за всё то время, что мы были раздельно, – Бог создал тебя уже хмурой.

Я хмыкнула и ответила так, как думала всегда:

– Я создала себя такой сама.

– Эм, – натянула улыбку она, – амбициозно.

Я нахмурилась, видя в ней совершенно не того человека, которого оставляла в стае Варг. Девушка сама по себе менялась крайне быстро: начиная от отравления меня на свадьбе Мао, продолжая нашим разговором в клане и заканчивая тем, что я слышала сейчас – разговоры о всевышнем, невероятная улыбчивость и спокойствие. Последнее настораживало больше всего.

– Синоним слова «напыщенно», – откинулась на спинку стула Нира.

– Она – Хакгард! – гордо возвестила Гера, – правящая! Не ровня мелким… крестьянским… пёсьим вам!

Случилось повальное закатывание глаз практически у всех присутствующих. Кроме нас с Лероем – мы, казалось, начинали верить в эти слова сами. Не в плохом смысле, конечно. Не в том, что адресовала бабуля. Скорее в положительном ключе – таком, в котором я смогу привнести в этот мир что-то хорошее, смогу закончить страдания собственных близких, обычных людей и даже освобождённых рабов, используемых несколько тысяч лет. А может сотен тысяч!

Это всё казалось мне под силу. Так что сейчас совершенно не было времени на ироничные шутки. Я серьёзная? Да. И я останусь такой до того момента, пока цели не будут достигнуты, а в моём сознании не будет удовлетворения.

– Почему именно бог? – спросила я у болтающей ногами Алисы, – чем тебя так привлёк Цикл?

Она пожала плечами и сощурила глаза в смешливом жесте.

– Я не замечала очевидных вещей, – её взгляд, казалось, горел, – Бог позволил мне их заметить. Моя жизнь была такой ужасной только потому, что я неправильно жила! – она хлопнула в ладоши, – всё так преобразилось, стоило ей сказать, что вселенная не окружает меня. Что я лишь её мелкая частичка, и я… – она выдохнула, довольно растянув губы, – я поменяла свое мировоззрение, Лесси. Теперь всё будет хорошо. Если и ты поймешь настоящие ценность жизни, то…

– Кто «она»? – резануло по ушам мне, – «стоило ей сказать». Кому «ей»?

Присутствующие резко замерли и уставились кто куда, лишь бы не на меня. Я заподозрила что-то неладное.

– Я из-за этого тебя поторопила тогда на поле, Лесс. Это, конечно, странно, но ты знаешь… – решительно пробормотала Нира.

Однако её перебила Алиса практически воплем:

– Ариэлла!

Бровь поднялась и вопросительно изогнулась сама собой. Но я промолчала, ожидая чего угодно. Фанфар, что ли. Светомузыки. Соединения миров без Атланты.

– Н-не надо произносить её пёсье имя в моём доме, чертовка! Как собачий гром! Как ливень из чьей-нибудь… – пояснений не требовалось.

– Понятия не имею как, но они общаются, – махнула кулаком перед лицом бабули Нирраллин, – я только раз краем глаза увидела, но мне хватило. Может и ты застанешь?

Она беззаботно отвлеклась на окно, пока другая висталка продолжила:

– Она невероятная! Знала бы ты, как она меня понимает! Только она и никто, представляешь?

– Пробралась в еще одно юное сердце, – прошипела Гера, – паучиха, что б её!

– Мм-м… – усмехнулась Нира, – я слышу отголоски ревности в твоём брюзжании.

– Да как ты… – возглас.

Я закатила глаза.

– Давайте сменим тему! – остановила их, решив, что с Алисой стоит поговорить позже, – Леди Брахман, каков дальнейший план действий?

Корделия подсобралась и смущённо выпустила изо рта удерживаемую там чайную ложечку

– Туманная Роща, – наконец, выдохнула она.

В полной тишине все посмотрели на неё, после чего раздался громкий смех. Мы с Королевой потерянно взглянули друг на друга.

– Что смешного? – не особо поняла она.

Ответила ей, как ни странно, Агератум:

– Восемьдесят три барьера над крепостью, идиотка, – тряхнула покровом на глазах она.

– Три, в том числе распознающий личность, над лесом в километре, – добавила Нирраллин.

– Сильнейшая мирида в истории, – мило улыбнулась Алиса, – что? – когда на неё все посмотрели, – я читала, чем отличается род моей бабушки. Это интересно, – а после раскрыла тайну, – там в картинной галерее под портретом какого-то старикашки была написана его история. Из него вроде как мириду сделали потом. А ещё он архимаг.

Вторая висталка поправила:

– Вплели его душу при создании, а не из души сделали. Это было бы святотатство.

Я кивнула.

– Ни одного барьера не ощутила, когда была там, – сообщила им.

Нира была непоколебима:

– Твоего папульку же пускают. Значит и тебя никто отгорождать не станет.

С этим пришлось согласиться. Вспоминается один такой барьер.

– Ещё туман, кстати, – пробормотала Алиса, – он же становится ядовитым, когда дедушке надо. Мм-м… ещё сам замок полностью подвластен ему. Он, вроде как, даже коридоры с комнатами может менять местами.

– Главное, что ты не пролезешь в эту щель, пёсья дура! – подалась вперед к Корделии бабушка, – психопат Кери за свою Паучиху горло всем перегрызёт, даже если мимо проходила! А ублюдочный Варг…

– Все поняли, – перебила её старшая висталка, – правда, Рощу попасть нереально. Я пыталась за всё это время миллион раз – как только про Элли узнала, – она тяжело выдохнула и печально повела глазами, – но, видимо, Виктору я не нравлюсь. Даже Аезелвалф не помог.

Мне по какой-то причине стало тяжело, словно я была ею в этот момент.

– На каждом проёме блокирующие морок руны, – вспомнила сама Королева, – а ещё сильные маги на каждом посту: дворецкий, управляющая, секретарь. Я заметила только троих, помимо самого Лорда, который… даже не знаю во сколько раз сильнее меня. Но… – она вперила суровый взгляд в стол перед собой, – там одна из самых крупных концентраций невольников. Очень много.

Я задумчиво нахмурилась.

– Кери не раз говорил, что его рабы бастовать не станут, – зачем-то сказала ей, – узнай сперва, почему он так думает. После будем думать о плане.

– Им там очень хорошо, – вставила Алиса, – они хорошо одеты, – она подняла взгляд на меня, – рабы эти ваши. Не тощие, как в столице. Да и сами по себе не жалуются ни на что. Тихие и всё. Пугаются только жены деда. А так…

Она пожала плечами, ничуть не смутившись под моим пронзительным взглядом.

– Почему не пойдёшь жить туда? – вырвалось у меня, – рассказываешь о Роще так, будто там рай. Но сама не стремишься.

Девушка замялась.

– Помимо того, что я тебе говорила тогда у обрыва, – она сквасилась, – не люблю тишину. А там так спокойно, будто в склепе. В стае, столице и здесь с вами не хочется особо погружаться в свои мысли и… всё такое.

Я пожалела о вопросе. Всё же её эмоции никуда не исчезли, как бы она их не прятала.

– Получается, рабам там хорошо? – перевела тему я, – все условия. Вернее, такие, которых нет больше нигде. Значит мало кто перейдёт к нам добровольно, – сделала вывод и кивнула, – а это говорит о том, что стоит идти другим способом: я планирую пойти на ближайший Совет Танатоса как представитель рода Хакгард.

Присутствующие показались мне изумлёнными.

– Птенец, – тяжело выдохнула бабуля, – как же с тобой нелегко бывает, пёсья птица. Понимала бы ты своей тугой головой хоть десятую часть того, что я в неё вкладываю!

– Знаешь, Лесси, бабка тут права, – попыталась убедить меня Нира, – я, конечно, не знаток политики, но тебя там сожрут.

– М-могу высказаться и я, мой Свет? – дождалась моего упрямого согласия Королева, – вы не вправе отвечать за род, который принадлежит вам не полностью, – она решила пояснить, завидев моё непонимание, – вы носите двойную фамилию, а значит не принадлежите ни к одному из родов.

Я скривилась.

– Это значит, что я принадлежу им двоим, – более логично обосновала, – однако, в этом есть доля правды. Я не полностью Хакгард. Хм… есть у меня одна идея. Точно пойду на Совет.

В сердцах было радостно и впервые за длительное время ясно, как на солнышке.

– Что касается Туманной Рощи, то… может послать туда шпиона? – стрельба в воздух, как смысл жизни, – постойте, одна там уже есть! Может она сможет нас провести, и мы… знаете, это глупость! Спросим всех, хотят ли они идти в вольную жизнь. Дальше заберём согласившихся и уведём с собой. Остальные не согласны, значит им это и не нужно. Всё!

В этот момент ожил Лерой:

– Тогда, получается, этих тоже освобождали просто так, сестрица, – вот он моментально стушевался, – их же тоже много кого против воли… из оков там… выбросили. И никто не спрашивал.

Я потерла лоб ладошкой. Почему так тяжело? Ты раб! Желай того, чего у тебя нет. Свободы, блин! Что это за негатив такой?!

– Я хотела бы поговорить с вами также о… финансировании, мой Свет, – мягко произнесла Корделия.

Я готова была немного повыть, чтобы призвать Вольтера, и чтобы он пришёл и решил всю морочащую мне голову пакость. Почему так тяжело? Имелось всё то же «но», в виде моего упёртого характера и нежелания принимать помощь того, кого я планировала обойти.

– Постой, – я подняла тяжёлую голову с собственных ладоней и задалась вопросом вслух, – раньше деньги на армию тратились из брахмановской казны? Почему тогда… – тут я вспомнила, что Совет уже назначил наследника.

Ясно, что им несложно будет раздобыть следующего. А это означает, что и Королева там ничем не управляет. В этом скрывалась самая нехорошая проблема. Во-первых, потому что изначально в военные игры влезла именно бабушка, у которой что-то бзикнуло в её небесно-прекрасной голове. Во-вторых, я своё «На кой нам эти рабы?!» воскликнула ещё несколько месяцев назад, то есть априори была не согласна с этой глупостью. В-третьих, с хрена ли этим должна заниматься я?! У меня под боком сидит прорва голодных ртов и одна не в меру прыткая (периодами) бабуля. Я должна заниматься сбором Атланты, а не рвать волосы на голове, вопрошая у самой себя насколько сильно будет обзываться Гера, когда узнает, что все мои нехорошие траты происходят с помощью схрона её бывшего и мёртвого мужа? Или не мёртвого. С этим Танатосом вообще не понятно кто умер, кто в стазисе, а кто заточён в другом мире. Здесь вообще кто-нибудь нормально умереть может?

– Ещё меценаты, кроме нас с бабушкой, имеются? – недовольно достала из портала бумагу и карандаш я.

Корделия сообразила на своем лице щенячье-котяточное выражение и натянула кривую улыбку в стиле «Извиняй, мамаша, но ты мой самый любимый лох… то есть Свет». Тот самый светильник, да.

– Понятно, – буркнула, даже не став дожидаться ответа, – на! Полный отчёт по тратам с прописанными суммами. Что, куда и зачем. А ещё, желательно, кому и на сколько этого хватит.

– Н-но мой Свет… – потерялась глазами она – бегали они на удивление быстро.

– Всё, – в ход пошла вторая бумажка и моё желание расслабить активно соображающую голову, – можешь вернуться в лагерь и прислать мне отчёт письмом. И это… – я сурово на неё посмотрела, – я проверю каждую строчку. И урежу то, что мне не понравится.

Она сдержанно кивнула, поднялась на ноги и, отвесив мне приличествующий реверанс, двинулась на выход, так же буркнув:

– Всем доброго дня.

Только Алиса помахала ей рукой в ответ, крикнув в спину:

– С Богом! И запомни: Цикл спасёт тебя, только если ты искупишь свои прегрешения!

Все прониклись. Дверь хлопнула, выдав настрой ушедшей Леди.

– Не исправится, – хмыкнула Нира.

Внимание перетекло к ней.

– Она карандаш спёрла, – пояснила висталка, – грех засчитывается, даже если ты комара убил.

– Это ещё почему? – удивилась Алиса.

Нирраллин сделала наставительно-гордый вид.

– Убийства разрешены только для питания. Ты комара после этого съела? – заставила посмеяться почти всех она, – греховная. Все мы здесь грешники.

Я закатила глаза. Меня эта божественная история немного коробила, помимо того, что веселила.

– Карандаш, – задумчиво пробормотала себе под нос, – она так и не сказала, как собирается пролезть в Туманную Рощу. Да и зачем? Смысла нет никакого.

– С Советом и тем, что нужно договориться – хорошая идея, – словно приведение опустился на стул рядом со мной братец, – ты очень умная, сестрица, – явно наигранная хвальба, потому как дальше шло, – я так и не понял, почему Гаспар ушёл. Он же… ушёл? Насовсем?

Я хмыкнула.

– Это вряд ли, – грифельный кончик упёрся в бумагу, – элтан не может спокойно усидеть ни секунды. Особенно если обижен, и никто за ним не помчал. Ночью жди его пьяным и негативным.

Рука уже чертила послание: «Тучка. Я совсем не знаю, что писать, кроме того, что я соскучилась.

Хм… как дела в стае? Как там мама? Что вы решили с ней делать? Надеюсь, что папа не злится на неё сильнее, чем было при её весьма бурном уходе. Она, вроде как, его ударила. Зная папу, он теперь её игнорирует. Эм… я всегда знала, что я плохая дочь и всё такое, но… выпни её из стаи, пожалуйста. Иначе вся эта нервотрёпка и издевательства продолжатся с утроенной силой, а я желаю ей лучшей жизни. К слову, замечательно было бы выпнуть её порталом в Белокаменный замок и там запереть.

Знаешь, мне не хватает мессенджеров, сейчас бы написала тебе и хотя бы смогла понять – прочитал ты или ещё не успел, потому что занят.

Да, кстати. Кто победил в вашей гонке? И не лги, что не участвовал или тебе было не интересно. Я заметила твой азарт и улыбку.

Твоя Лесси»

Письмо улетело к адресату.

– Он почти всегда пьяный и негативный, – пока я писала письмо, успел надуться Лерой, – но это он что-то с тобой не поделил, сестрица, – как обычно непосредственно заметил парень, – если скажешь мне, то я объясню ему в чём он не прав.

На его губах заиграла улыбка.

Я же поняла, что вся эта ситуация для него выглядит так, как он видел нас с Гаспаром всегда: я не могла быть не права. И это было странно, потому что сейчас чью-либо виновность в отношении нас двоих с элтаном сложно было распознать. Никто не виноват в том, что произошло. Или… великий Цикл, я только отодвинула все эти размышления на задворки, погрузившись в более насущные мысли, как меня вернули в их заново!

– Он вернётся ночью и всё будет как обычно, – попыталась успокоить всех, а в особенности себя я, – видимо, Рэй сегодня тоже не ответит.

Иначе к кому и куда направился этот немножко подлый Лорд? Не к отцу с братом в Сахарный домик же!

Свист ветра, и в приоткрытое, но зашторенное окно угодил строгий чёрный конверт, отправителя которого можно было вычислить лишь по оттиску на задней стороне.

«Аларин. Скука – однозначно чувство скверное, однако в твоём случае оно восхитительно. Я буду счастлив НЕ отслеживать твоё местоположение каждые десять минут, опасаясь, что ты отправилась расправляться с одним из несчастных Высших, на которых планируешь охоту. Скука обозначает факт твоей безопасности в конкретный момент, потому я практически счастлив.

Окончательно счастье пропитает меня в том случае, если ты сообщишь о ближайших планах предельно честно, открыто, с датами, точным временем, координатами и способами подраться с кем-либо из Совета, зарождёнными в твоей голове ранее. Я полагаю, что ты этим для занялась в окружении как минимум диверсионной Агератум, а как максимум Нирраллин, которая является одной из сильнейших боевых магов двух тысячелетий.»

Я оторвала глаза от листка и озадаченно взглянула на очень знакомо грызущую ногти висталку. Правильно – отрасти же успели.

– У тебя ко мне вопрос? – заметила она моё внимание, пусть от своего дела глаз не подняла.

Я пожала плечами.

– Ты сильнее папы? – пошла окольными путями.

Её взор всё-таки обратился ко мне, став иронично-насмешливым.

– Я не Высшая и не Леди, Лесси, – хрюкнула она, – а твой отец, если ты не знала, остаётся самым физически сильным на Танатосе и, думаю, в других мирах. Он это в себе развивал всё то время, что мог.

Я отстраненно кивнула.

– Получается, Фила на поединок он звал неспроста, – выдохнула я, обратив внимание на сопение со стороны бабулиного кресла.

Это показалось мне странным, потому и спросила:

– Она переборщила с опиумом?

Нира весело прошептала:

– От неё винищем несёт за версту. Ты купила пару бутылок, она прооралась и налегла на них сама.

Я оставила в памяти зарок не тащить в Сады алкоголь. И вернулась к письму: «Что относительно твоей прекрасной мамы и просьбы, то всё произошло за пятнадцать минут до того момента, как мною было получено письмо. Наш замечательный отец, под моральным давлением которого я написал это местоимение, отправил её порталом во дворец Владыки, объяснив ей нецензурными выражениями, что статус Ашерры отныне упразднён. С ней всё в порядке – матушка любяще приписала мне титулы левиафана, изверга и отморозка, после чего исчезла из поля зрения, добавив важную новость о том, что она отправилась на поиски тебя. Дальнейший статус её путешествия мне неизвестен, чему я крайне рад.

Стая стоит. Даже после незаконного вторжения твоей мамы.

В гонке победу одержал Варг – он начинает соревноваться со всем, чем может соревноваться в случае проигрыша. Это же относится к тем воистину ужасающим моментам, если при его победе никто не выразил восхищение, не одарил его аплодисментами и не признал его великое достижение.

Приложи к своему ответу планы на ближайший месяц или более. Я подстрою свою график под твои «операции» по спасению заблудших жизней.

Отягощённый твоим отсутствием и присутствием твоего отца, Фил.»

– Я думал, что ты его любишь, – пробормотал Лерой, поднимаясь с места.

Я дёрнулась. Гаспар?! Как ему теперь объяснить всю эту пованивающую историю с привязкой и истинным? Как он вообще успел понять это? Я… зачиталась и что-то пропустила?

– Ты его письму так скалилась, что я себя не в себе чувствую, – вернулся на диван братец, – ты бываешь такой смешной, сестрица.

Удар лбом о стол. Письмо. Как же я не догадалась сразу. Он говорил не про элтана, а про Фила. Однако факт остается фактом: почему я так сильно напугалась? Сердца буквально из груди вырывались.

– Он снова пытается меня контролировать, – выдохнула, подняв голову, – милая тирания. Да.

– А на что ты рассчитывала, связываясь с мужчиной? – отвлеклась от приглушённого разговора с Алисой Нира, – что он тебе золотишко подкидывать будет и ручки целовать? Ха! Первое ещё может быть, но вот второе – сама будешь делать, – она ухмыльнулась, – и не только ручки.

Вторая висталка звонко захихикала, заставив тем самым дёрнуться бабулю.

– Тебе помочь дойти до комнаты? – спросила у последней.

Гера встала, добрела до меня, едва передвигая затёкшие ноги и, чмокнув в лоб, пророкотала:

– Без тебя справлюсь, пёсья… девчонка! – каблучки её туфель поцокали по полу, – словно гончая… нашла и вцепилась своими клыками в… и теперь сидит, гордая правящая птица! – бурчание прервалось трелью ругательств, – проклятое семя её собачьего отца… только и делает, что тратит деньги! Что скажет Хозяин, когда вернётся?! И как её оправдывать прикажете мне? Ничего без меня не…

Её прервал удар двери о бедную недавно отремонтированную стену прихожей.

– Агератум, старая маразматичка! Я пришла! Ты довольна?! Отдавай мою дочь!

Глава 5

Все резко посмотрели на меня. Я осознала, что сейчас на моей голове не останется волос, зубы исчезнут, а проткнутое мечом тело будет истекать кровью где-нибудь под столом.

– Кто тебя ждал, пёсья подстилка? – возмутилась бабуля, – что шлялась по своему лесу, что в столице, что здесь… исчезни с моих глаз, т-ты! Дитя этого монстра, твоего умертвлённого отца! Чтоб его семя сгнило, покрылось червями и… – дальнейшие слова мы не услышали, потому что Луна времени не теряла и сбегала от непризнанной дочери подальше и побыстрее.

Суровые уверенные шаги по скрипящему под её походкой полу и через пару секунд в проеме замерла, держа меч в полной боевой готовности, Рая. Высокая, статная, с тяжёлым взглядом на мне, прямыми серебристыми волосами ниже пояса и плотно сжатыми губами.

– Нирраллин, – направилась она к закатившей глаза висталке, – Варг послал меня сюда, сказав, что… – по дороге села на диван у Лероя, – хранитель, подвинься, – она закинула ногу на ногу, – Агератум и в самом деле две.

Теперь мне стало ещё некомфортнее. В прошлую встречу она хотела зарубить меня мечом, вообще-то. Такое хрен забудешь.

– Она одна, мам, – я сглотнула.

Её брови сошлись в одну. Она решила разделить их привычным жестом: потёрла переносицу.

– Ты была маленькой, – голос у неё дрожал сильнее моего, – волосы были чёрными.

– Выросла, – пожала плечами Алиса, – изросла тот цвет волос, – она наклонилась к Нире, – у меня вообще первые два года жизни были голубые глаза. А потом потемнели до светло-карих. Ты помнишь это, Лесси?

Я пожала плечами, блуждая в собственном сознании, однако не из-за её вопроса.

– У Маргариты были такие глаза, как у меня сейчас – она пошла в своего отца, – отвлекала всех висталка, – а вот у бабушки голубые, как и у прадеда. Хм… Нира, а какие глаза изначально были у Ариэллы?

Она, кажется, искренне пыталась убрать то напряжение, что между нами сейчас висело. Получалось ли – вопрос интересный.

– Синие, – отвлеклась от залипания в окно Нирраллин, – насыщенные такие… знаешь, – она закинула ноги на стол, – я такие ни у кого не видела. А потом она их сделала карими и… всё. Так что они у тебя не от неё, а вот кудряшки – это да.

– Хочешь чаю? – предложила я собственной застывшей от негодования матери, – или, может быть, обед?

– Кто управляет этим затхлым местом? – ответила вопросом на вопрос она.

Я хмыкнула, немного расслабившись.

– Бабушка и я. Поместье уже не такое затхлое и пыльное, как было в момент моего прихода, однако… я веду ремонт, – я выдавила улыбку, – продвигается он медленно.

– Бабка запрещает передвигать пыль по углам, – отрапортовала Нира.

– Строителей бьёт, – Алиса.

И Лерой:

– И ругается громко! Сестрица, помнишь, как она трубкой маляров отходила? Ха! Смешно было… они тогда все в этом её порошке были!

Все заулыбались, вспомнив недавнее происшествие.

– Ты останешься? – с воодушевлением спросила у неё, параллельно взяв в руки исчерченное вольтеровскими завитками письмо и положив его обратно в конверт.

Пальцы нащупали чистый листок в схроне, нащупали карандаш на столе и замерли, дожидаясь ответа Раи.

– Александр знает об этом месте? – откинулась на спинку дивана она.

Я пожала плечами. А потом вспомнила:

– Скорее всего да, но он сюда не сунется – боится мести бабули за предательство.

Она задумчиво кивнула. Передо мной образовалась шипящим колечком мирида, направилась к моей руке, заползла на неё и сообщила:

– Письмо Лорд Дакерэй получил. Надеюсь, он про него вспомнит, – она хихикнула, – ответил что-то непонятное и вернулся к спаиванию вашего элтана, Правящая.

Мамины брови оказались где-то на небесах. Я решила пояснить:

– Мы сняли печати и надо мной появился значок Хакгардов. Несколько дней назад я забрала у Вольтеров наш родовой меч, или вернее его обломок. И перенесла место силы. Хм… Геор, а ты случайно не знаешь – при оставлении замка без меча, что происходит с самим замком? Щиты и защитки же должны спасть?

Мирида кивнула своей змеиной головкой.

– Если никто не включил защиту самого дворца, то ничто больше его не охраняет, – подтвердила мою радость она.

Я даже душой воспылала в этот момент! Итак, письмо Королеве: «Сахарный домик без защиты». Достаточно. Теперь… хлопок портала, врезавшегося в наш щит!

Я взглянула в глазки змее.

– Лорд Александр Вольтер, – прошипела она.

Мне оставалось только плясать.

– Отнеси письмо Корделии и пропусти Лорда, – я сложила бумажку вдвое, – мы закончили осаду замка Владыки!

Нира похлопала. Маме это по нраву совсем не пришлось:

– Алесса, что ты делаешь? Какая ещё осада?!

Змейка с письмом испарилась.

– Долгая, мам, – я взяла второй лист бумаги, – и безуспешная. Была. Теперь у Вольтера нет рабов. Остался Кери.

– И Виватма, – подсказал Лерой, – он ещё пытается бороться с нами. Но мы не сдадимся, да, сестрёнка?

Я довольно кивнула. Дверь резко открылась.

– Бабушку разбудишь, и я тебя больше не пущу! – произнесла для него.

А бывший «дед» шёл. Медленно крался мечом вперед, периодически оглядываясь и внимательно следя именно за мной.

– Чаю? – предложила максимально гостеприимно.

– Риа, нам пора! – возвестил мужчина.

Я закатила глаза. Мама же была непоколебима:

– Я передумала, Алекс, – безразлично, – иди домой.

Он опешил от её слов. Даже острие меча слегка опустил.

– Я нанёс тебе брачную метку. Мы уходим домой, – огорошил всех он.

Я сквасилась.

– Лучше уж папа, – пробурчала и вернулась к ответу для Фила.

«Алар. Никаких отчетов – максимум, что скажу: завтра встретимся с тобой на Совете. Можешь меня там даже мрачно оглядеть, как умеешь только ты.

В остальном, да. Папа такой. Однако, я никогда не видела, чтобы он был так горд, счастлив и радостен при общении с кем-либо из моих «друзей». Даже элтана недолюбливал. Я, если честно, не ожидала настолько бурной реакции на тебя. Мне это нравится.»

– Месяц, и никаких меток не будет, – махнула на мужчину рукой Риайя, – я нашла Лесси. Так что пошёл вон. Давай.

Мне в какой-то момент стало его жалко – настолько у него было убитое выражение лица. А потом прошло – я вспомнила меч в живот, измены, отношение к ней.

– Риа, он тебя бросил, – выпрямил спину Александр, – выгнал из стаи и даже не пускает! А ты…

– А я пришла не к нему, а к своей дочери! – прорычала для него мама, – пошёл в зад этот Варг! И ты следом! Единственный, кто меня не предавал – это Лесси, пусть она и… связалась с кем попало, – она насупилась на меня, – ты же должна понимать, что она тебя использует! Заставляет делать гадости и идти против отца, своего дома и… и меня!

Я мотнула головой.

– Я сама здесь осталась, мам, – не стала уточнять для неё всех нюансов, – и я теперь глава рода. А значит и ответственность несу за тебя я. Потому… Лорд Вольтер, нанесение вами брачной метки было незаконным, потому как не было согласовано со мной. Но я прощаю вас на первый раз. Ещё одна такая… один такой выверт, и вам несдобровать.

Острие меча плюхнулось на пол.

– За дыры и царапины в полу тоже получишь, – зыркнула на него.

– Глава рода? – он добрёл до стола и сел напротив меня, – Совет никогда теб не одобрит, Лесси. Какая с тебя глава?

– Завтра и посмотрим, – сузила глаза, – можешь идти.

И вернула внимание письму: «Мама пришла к нам. И твой волочащийся за ней отец. Единственное, о чём я сейчас жалею, это о том, что не могу отобрать у него родовой меч, которым он тычет во все возможные стороны. Атланта на рукояти меня чрезвычайно привлекает.

А папа не такой вредный, как я думала – сказал же ей где я. А ещё, видимо, разъяснил что и как во второй раз.

Не ругайся из-за Совета, пожалуйста. Обещаю, что буду сидеть рядом с тобой и, если хочешь, даже трястись от страха.

Я тебя люблю. Есть вероятность, что больше жизни. Но ты не обольщайся сильно. Тебе, очевидно, с вредной мной целую жизнь жить. Готовься сейчас.

Восхищена тобой, Лесси.»

– Вы обе сошли с ума! – отвлёк меня от запаивания конверта Лорд.

– Вы мешаете ей писать, – остановила его Алиса, – смотрите, как она улыбается. Пишет Вольтеру очередную пошлятину.

Я даже голову повернула к ней, чтобы показать насколько она не права.

– Вы с ним привязаны, – поддержала её Нира, – ты ему, кроме пошлостей, можешь написать только «Хочу детей» раз восемьсот! И только, чтобы строчки было чем заполнить! Так бы уже бежала в стаю…

– Ой, давай без этого! – закатила глаза я, – я писала ему о другом. Что вообще за манера делать всех подобными себе? Почему я не могу любить его без того, что сидит у вас в головах?

– Любить? – усмехнулась старшая из висталок.

Младшая решила пойти другим способом:

– Я в твоей голове просидела двадцать лет. Кому ты врёшь? Чистая любовь! Ага.

Смутить меня она не смогла. Только заставить слегка надуться.

– Какая ложь, – буркнула так, что все поняли, кто тут врёт на самом деле, – Лорд Вольтер, вам пора.

Мама впервые за все время, что находилась здесь, улыбнулась, кивнула и помахала мужчине пальцами, мотивируя того к уходу. Последний понуро опустил голову, выдохнул с тяжестью и подошёл к креслу напротив меня. Сел, источая взбешённый негатив, выпрямил спину и скрипнул зубами.

– Что мне нужно сделать для этого брака? – крылья его носа заметно расширялись, насколько сильно он их раздувал.

Сперва я подумала, что вопрос адресован мне, однако так это было или нет, мне узнать не удалось – мама послала его сама:

– Вернуться во времени, не жениться на Гилиде, не делать ей ребенка, не трепать мне мозги! – скрещённые на груди руки, – и это для начала.

Висталки и я слаженно посмотрели в окно, сделав вид, что нас здесь нет.

– Ты обиделась на это? – недоумевающе повернул голову в профиль к ней Лорд.

Я не смогла сдержать закатывания глаз. Серьёзно? Он до сих пор этого не понял?! Однако, он решил нас всех добить:

– Варг тебе направо и налево изменял! А… а ещё издевался, насильно… трепал о тебе столько всего, что…

– Что оно всё даже вместе выглядело не так убийственно, как то, что делал ты, – не выдержала я, – а ещё она от него ушла. Так что, дед, будь добрым и адекватным, хотя бы сейчас. Иди к себе домой.

Несколько секунд звонкого молчания. Я видела в его глазах то, что успела заметить в тот момент с Филом и снятием привязки. Больно. Ему было больно.

– Риа, ты уверена? – выдохнул он.

Голос почти не дрогнул.

– Да, – вот у неё дрогнул.

Я постаралась остаться безучастной. Мужчина встал и держась всё ещё прямо, двинулся на выход.

– Холодные суки Хакгард – ничего нового, – хмыкнула Нира, – он же её любит. А вы издеваетесь.

Мама потёрла переносицу. Я же перестала вертеть в пальцах карандаш, застыв с ним.

– Папа как-то сказал мне, что есть те, кого буду любить я, а есть те, кого не буду. И в этом смысл всего: я не обязана любить того, кто чувствует это ко мне, – я поймала рванувшее сквозь окно письмо от Князя, – заставлять скорбеть себя о том, чего не могу у себя вызвать – последняя вещь.

Даже если меня будет любить тот, кого я никогда не смогу принять иначе, как элтана. Как близкого и самого родного брата. Пусть истинного. Пускай он станет кем угодно – он останется для меня дорог, однако не так, как хотелось бы ему самому.

В этом нет моей вины.

Наверное.

– Да куда она денется? – перебила меня веселая и совершенно беззаботная Алиса, – он её истинный – ничего она сделать не сможет.

Я напряжённо сжала пальцами едва открытый конверт.

– Что за «истинный»? – не поняла мама.

Нира открыла рот.

– Лерой, сходи, пожалуйста, покажи маме её комнату – ту, которая ближе всего к моей, – перебила её я, – противоположную бабушкиной.

Братец кивнул, опасливо обошел Риайю полукругом и махнул ей за собой:

– Пойдемте, Л-леди, – был смущён он, – там даже немного прибрано. Туда должна была заехать сама сестрица Лесс, но она Геру одурачила и забрала себе спальню Хозяина.

Его слова удалялись, поднимаясь выше по лестнице.

«Мне это не нравится. Вся концепция появления на Совете для тебя в равной степени идентична твоим лишениям. Я выразил своё недовольство сбором Атланты – ты пренебрегла. Я стерпел. Однако, аларин, восстановление миров ни в какой мере не относится к вступлению в политические дебаты на уровне правления Танатоса. Желаешь поспорить с досадой и унижением для самолюбия? Сделай шаг из-под барьера Агератум – я перенесу тебя в стаю к нам с Варгом и, обращаю твоё внимание, семи несносным волчицам, с которыми мы двое управы не находим уже который день.

Частные встречи Совета, на которых ты присутствовала с отцом ни в коей мере не соответствуют тем, которые практикуются в закрытом зале. Вспоминай Деймос и свою очаровательную потерю в глазах, когда ты неосознанно не отпускала мою руку, опасаясь вымолвить единое слово. Вспомнила? Мир богов строже и агрессивнее в разы.

Тебя ждет профанация. Открытая и непредсказуемая.

Однако, как бы не было мне смешно и одновременно страшно это писать, на всё твоя воля. Даже если она в какой-то мере абсурдна.

Полагаю, следящий завтра за тем, чтобы никто не полакомился твоей безрасчётностью, Феликс.»

Хотелось обозвать его в ответ. Какой важный, серьёзный и напыщенный. Я даже слышала его возвышенный тон, пока читала. А какие слова использовал! Я надула губы, бросила письмо порталом на кровать и подпёрла голову ладонями.

– Может быть сходим в сад? – надоело сидеть на месте Нире.

Алиса пожала плечами.

Я хмуро обернулась, услышав стук второго письма о оконное стекло.

– День макулатуры какой-то, – буркнула старшая из висталок.

– Пять минут, и я пойду с вами, ладно? – произнесла им, – Дакерэй.

Я нахмурилась ещё сильнее.

«Такая ты фигура, Алесса! Я, значит, ради тебя иду на договор без привычных для меня способов построения действий. Делаю невыгодные для себя вещи, потому что этот утырёнок задалбливает меня своим нытьём. Игнорирую желания ребят, которые так же, как и я, жаждут тебе по голове… стукнуть пару сотен раз, чтобы больше не требовалось. А ты?!

ТЫ ПОЧЕМУ ЕГО ТАК РАЗМЕНЯЛА, БЕССОВЕСТНАЯ?! Он ради тебя столько сделал! Столько дерьма в свой адрес услышал, но пошёл тебе помогать, а ты что?!

Ты где, в здравом уме, видела такую же любо… отношени… чувства… пошла к чёрту! Мы с тобой больше не общаемся. Ты для нас потеряна, как человек, божий высерок и Леди. Уеб… уматывай к своему этому, на кого променяла Гасика. И даже не приходи сюда.»

Жирная клякса чернил.

«Адрес ты знаешь. Порталы я тебе разрешил. Кидалова.»

– Попьём чаю в саду, – поспешно встала из-за стола я, – Битс, сделай нам чай, пока в моей голове ещё остались мысли, а не… совесть.

– Что-то случилось? – подошла немного ближе Алиса.

Только сейчас стала заметна разница в росте – я была выше её на целую голову. Если не больше.

– Ровным счётом ничего, – поджала губы, направляясь в фойе, – ты стала веселее, – я улыбнулась, – как тогда – внутри моего сознания, – я хмыкнула, – или как вредный голос в моей голове.

Смешливая, ехидная, не умолкающая с каким-то шутками. Тогда я видела в ней ту, кем никогда бы не смогла стать. Забавно осознавать сейчас, что я всё понимала всё правильно тогда: пусть она и не была Алессой, но осталась той мной, которой я хотела остаться.

Хоть «взрослая жизнь» и избила нас обеих.

– Она дала мне смысл жизни, – её рука легла поверх живота, пройдясь по нему немного опухшими пальцами, – Саша. А Элли указала на неё, – пронзительный взгляд мне в глаза, – у неё, кстати, тоже такой небольшой живот, как у меня! Может линия Кери такая вся? Мы все небольшого роста. Или… нет? – она засомневалась, продолжая смотреть вперёд и щуриться, – Том и Эрик высокие. Не такие, конечно, как… – улыбка на меня, – да и дед тоже не такой длинный.

От её болтовни ни о чём становилось спокойнее. Она своим монологом выбрасывала из моей головы волнение.

– Комната… – громкий тон мамы заставил меня напугаться, – сносная. Я с вами – боюсь не выдержу ещё одной встречи с бабкой.

Она быстро спустилась со ступеней, так и не оставив в своей новой комнате меч – ухватила ножны с собой, придерживая их рукой. Будто она не хотела оставлять здесь даже собственные вещи, чтобы не засиживаться самой.

– Я налила чай в бутыль! – протянула мне вазу возникшая из ниоткуда Битс, – Луна уснула, а значит я должна сторожить её сон. Можно мне вернуться к ней?

Я кивнула, отпустив её и с сомнением проследив за опускающимися в сосуде крошками какой-то гадости.

– Сегодня без чая, – вынесла вердикт, затем поставила вазу, блин, для цветов на подоконник и вышла на крыльцо, щурясь от полуденного солнца.

– Лавочки там есть? – пробежала мимо меня Алиса.

Я хмыкнула.

– Сад – это только название. Там кроме травы и одного зачахлого деревца ничего нет, – ответила ей.

– Какой страшный дом! – подбоченилась мама, – здесь не ремонт нужен, а строительство. Без полного сноса будет худо.

Я сошла со ступеней следом, подождала плетущуюся на своей волне забавно-пританцовывающей походкой Ниру и рассмеялась:

– Только не говори такого бабуле. Иначе она тебе так покроет бранью, что говорить с ней потом не захочется.

Рая пожала плечами:

– Мне и без этого не хочется.

Все смущенно поджались. Кроме очнувшейся Ниры:

– Хреновая из тебя дочь, – очень плохие слова.

Я дернула её за рукав.

– Не согласна? – повернулась она ко мне, – они друг друга стоят, знаешь ли! Я бы ещё поняла, если бы такая ситуация была у висталок – у нас с дочерями хороших отношений не может быть, но Хакгардихи то чего не поделили? Сиди себе спокойно – люльку качай.

Маман скривилась.

– Она мне не мать, – только и произнесла.

– Совет Танатоса забрал её ещё до рождения, – выдохнула я, – я видение видела. Может она и не стала бы тебя оставлять и так… относиться, если бы тебя Александр не отобрал.

На меня махнули рукой, не принимая всего сказанного, и поравнялись с Алисой.

– Малышка не капризничает? – спросила она у неё.

– Ты ей тоже теперь не люба, – добавила Нирраллин мне, – холодная, как… демоница. Что толку, что красивая?

На душе стало тяжело.

– Я выгляжу так же? – не сдержалась.

Девушка пожала плечами.

– У тебя же детей пока нет, – не смотря на меня, – есть такая байка, – начала она, – вернее была, когда все ваши ещё правили, что только обращённые демоницы любят своих детей, – она остановилась, плюхнулась на синюю травку и вильнула хвостом над макушкой, – вообще всех детей. Помнишь, я называла тебе имя прошлой Владычицы? – взгляд на меня, – Анастасия Хакгард. Мы её всем Ковеном называли мамой. Единственная обращённая на тот момент. У неё, вроде, родных детей не было никогда, но мы… для нас она была даже лучше старших из того поколения, которое нас учило, – она опустила голову, – тогда я сама уже была не ребенком, но всё равно ощущала себя рядом с ней… не такой. Я и Элла. Знаешь, иногда думаю и… останься я тогда в монастыре и согласись я на место в Ковене, то… может, и она осталась бы дома? И ничего бы не случилось. Она была бы жива.

– Такова воля Цикла, – села рядом с ней Алиса, – он дал ей жизнь. А значит и его воля забрать её тогда, когда нужно, – её рука заправила прядь тёмных волос Ниры ей за ухо, – не грусти об этом – Ариэлла сама понимала, что на всё воля Бога. И ты сама это знаешь.

– Звучит одновременно как оправдание того, кто с ней это сделал, и как отказ от какой-либо борьбы, – не стала слушать продолжение я.

Мама в этот момент переводила глаза с меня на Алису.

– Никто не оправдывает злодеяния, Лесси, – скрестила руки на груди вторая висталка, – всем воздастся. По тому, что он совершил на протяжении всей жизни. Пустота никого не прощает. И не жалеет.

Я была не согласна. Но промолчала.

– Ариэлла – это мать Тини? – нахмурилась мама, – несчастная женщина.

Ах, мама. Если бы ты знала кем она приходится отцу, то ты бы так не сказала. Нирраллин, кажется, подумала так же, потому как вскинула к ней голову.

– Не надо, – остановила её я, – ты на самом деле молодец, Алиса, – быстрее перевела тему, – я бы тоже старалась ради ребенка. Это, наверное… здорово.

Я хмыкнула с улыбкой. Очевидно, меня сейчас резко нагнала привязка, потому как… дети у нас будут метисами. Черноглазыми маленькими азиатами с…

– Лесс! Ау! – махнула перед моим лицом младшая висталка, – слышишь меня?

Я отстранённо кивнула и вернулась в реальность.

– Дети – смысл жизни висталки, – продолжила она, – я бы не смогла бороться с тем, что заложено в моей голове. Да и… я впервые кого-то люблю так сильно!

Нира закивала с улыбкой знающего человека.

Барьер над головой мигнул, пропуская письмо. Чёрный конверт, который судорожно раскрыли мои пальцы, будто бы чувствуя прошлое моё состояние.

«Портал?».

Я закрыла глаза. Кое-кто чувствовал то же, что и я. Отлично. Даже если не учитывать, что ребёнок у нас будет невероятно красивым. Черноглазеньким, улыбчивым и…

– Лесси, не мучай бумагу, – ехидно сказала Нира, – кроет? – она усмехнулась над моим мотанием головой, – сколько детей хочешь?

– Пять, – машинально ответила ей, – эй! Нет! Никаких детей!

Обе они важно закивали. Рая не могла проморгаться.

«Не надо. Люблю тебя» – отправила Филу. И попыталась успокоиться.

– Ладно, – тяжёлый вздох, – пора пойти готовиться к завтрашнему «бою».

Я поднялась на ноги, махнула им рукой и направилась в сторону поместья. Меня ждали книги по политике. Могли ли они помочь? Сейчас главным было осознание себя в спокойствии, несколько росчерков карандаша по бумаге с краткими тегами предстоящей речи и уверенность. Я же Хакгард. Правящая. А ещё… демон с двумя оборотами за плечами. Неужели, если я пережила такую боль, то не переживу пару часов в компании Совета Высших?

Подумаешь, Лорды.

Глава 6

Первым, о чём я подумала этим утром, были мечи и пророчество, о них говорящее.

Два разбитых меча отольются в один,

Явив архимага клинок…

Вольтеровский меч принял Фила в качестве главы ещё в стае. Папа подтвердил это тогда же. Где храниться эта железяка догадаться было не сложно – при необходимости клинок становился кольцом, и его можно было носить с собой. Вспоминая отношение нынешнего Владыки к миру вокруг, он боязливо таскает его, не расставаясь ни на минуту. Следовательно Атланта может быть на эфесе меча. Забрать его возможно будет только через Фила, потому как игра «отбери ревностно хранимую вещь у паникёра» сработает в пяти из ста случаях.

Оставалось надеяться на удачу. То есть, во время поисков нижних осколков лезвия хакгардовскго меча, я могла наткнуться и на вольтеровский. Что-то мне подсказывало, что везение моё находилось с Феликсом.

Однако у меня была небольшая идея на сегодняшний «приём» Совета Танатоса. А потому, словно самый тихий шпион бабули, я кралась по коридору первого этажа Сахарного домика, радуясь идентичному расположению комнат и особенно кабинета главы рода. Вскрывать замки я умела, ко всему прочему в моей голове теплилась уверенность, что Александр, как Лорд, не сильнее Князя и не смог поставить плетение, покрывающее способности моего весьма обширного по причине слияния с привязкой источника. Архимаг я теперь, или кто?!

– Мой Свет! – раскрыл меня крик на весь коридор, – мы победили, моя Луна! Теперь замок… Вас проводить до зала, Сияющая?

Я поправила мешающую видеть шторку и помотала головой на вопрос бывшей рабыни. Уже седьмая за один этот путь. А здесь только по фойе пройти, свернуть в коридор мужской половины и добраться, наконец, до этой проклятой двери!

– Что делает Лорд Вольтер? – продолжила путь я.

– Владыка, мой Свет? – засеменила за мной она, – вы у нас сегодня ещё краше, чем обычно! У вас такие волосы…

Столичные рабы были умнее, и это плюс для них. Минусом была наглость.

Я подергала ручку нужной мне двери и осталась недовольна.

– Что с Владыкой? – напомнила сбившейся ей.

– Сидит в своём кабинете и считает сколько может нам платить! – почти подскочила она.

Я нахмурилась. В своём кабинете? А этот тогда чей? Это вообще кабинет?

– Тут всегда заперто, Восхищающая, – воззрилась на меня с угодливым настроем девушка, – поговаривают, что сам Владыка сюда не может войти.

Ещё интереснее. Не Фил же здесь обосновался? Когда успел бы только.

– Хорошо, я поняла. Спасибо, – кивнула ей и настроилась расплетать очередную корзиночку, – сходи посмотри прибыл ли Лорд Феликсиниан, – отправила её.

Мне показалось, что она радостно подпрыгнула, за неимением лучшего выражения эмоций, кивнула, а после рванула по коридору к главной лестнице. Странно, но я успела заметить в этом замке несколько открытых сейчас потайных дверей с обычными лестницами, видимо, для слуг. Вот почему в Мридифе нельзя было встретить прислугу в коридорах – у них есть свои, ранее неизвестные мне.

– Геор! – по привычке позвала вслух я, – открой мне эту дверь. Пожалуйста.

Мне просто было интересно что там внутри.

Змейка выползла откуда-то из-под моих волос, скользнула по шеё и двинулась по руке, шипя при этом:

– Низ-зя туда-с, – свернулась колечком на моём указательном пальце, – гос-сподин-с будет ругатьс-с-ся.

– Не будет, – забросила на макушку свой покров я, – я – Правящая. А он… ты про Зигмунда? – догадалась я.

Глазки мириды блеснули.

– Он-с.

Я поджала губы.

– Придётся ему потерпеть, – упрямо, – узнает ли он вообще? Знаешь, я воспользуюсь принципом: пока его нет в этом мире – он ничего не поймёт. Открывай, может обломки нашего меча здесь.

Змейка решила проблему кардинально – сиганула с моего пальца вниз, кажется, решив самоубиться. Я опешила.

И «разопешила» в тот момент, когда она отрастила себе лапки в полёте, приземлилась на них, распласталась по полу и бесхитростным образом пролезла в щелку под дверью. По той стороне деревянной послышался мерный стук, быстро ринувшийся вверх, а после раздался щелчок ручки.

– Спас… – начала было я.

– Нету-с, – под скрип двери на моем пальце вновь образовалась… ящерка, – обломс-сков.

Я не опечалилась. Потому как шагнула в совсем не похожий на Филов кабинет, закрылась и решила повнимательней оглядеться.

Чего-то особо примечательного я в нём не увидела. Стеллаж с пыльными книгами стоял справа от входа, заставляя подумать о стазисе или о другой магии, потому как сохраниться в первозданном виде за такое время бумага вряд ли могла. На те же выводы наталкивал ярко-синий цветок, чем-то напоминающий пальму, в углу у окна. Причём не засохший, не сгнивший и сам по себе выглядящий живее всех живых. Мне бы так выглядеть на две тысячи лет существования.

Стол посередине. Тонкий, из светлого дерева и, что забавно, изрисованный обыкновенными чернилами. Пара надписей на танатосском, куртьем и незнакомом для меня языках гласили: «Нет лени!», «Вперёд к экспериментам!», «Зиг-ги все могёт!» и… «Гера-лапочка».

На последнем на лице появилась улыбка. Кажется, в отличие от бабули, её муж её любил. Пусть для себя самого оставить такие пометки было странным. Будто он какой-нибудь тренинг с Фобоса проходил. По личностному развитию или стремлению к успеху. Не думаю, что это могло работать вообще.

Вот бумаги, которые были на столе, выцвели под прямыми лучами солнца из окна. Некоторые даже немного истлели от времени.

– Дед любил Агератум? – не оставляла меня в покое та запись.

Мирида, обратившаяся в девушку и болтающая ногами у окна, разглядывая пейзаж снаружи, повернула голову ко мне.

– Как каждый Лорд нашего рода любил свою жену, – без прикрас ответила она.

– Это писал не он, – догадалась я, – а кто тогда?

Геор вновь отвела взгляд к окну. Выглядело это немного странно.

– Ты знаешь? – не смогла успокоиться я.

Она вернула внимание мне.

– Я не могу сказать, – для не перестающей удивляться меня.

Я не поверила своим ушам.

– Ты ведь связана со мной, – я тряхнула головой, – мне казалось, что ты не можешь не говорить мне о чём-то.

Пожатие плечами и неожиданное:

– Так и есть, – тяжёлый вздох, – однако у меня блок на информацию о создателях. Только об этом я смогла бы умолчать даже при непосредственном слиянии сознаний.

Это она про «подглядывания», как иногда делал Фил через Тихана?

– Создатели? – задумчивое, – про них есть упоминание в учебниках или ещё где? На Деймосе нам рассказывали, что они появляются сами, но Нира тогда… постой! Она тогда…

– Миридой возможно стать? Или… он изначально таким был? – всё ещё не отошла от шока я.

Но это было только начало, потому как… я его видела! Человека с портрета! Вот почему он показался мне таким знакомым! Тихан показывал мне свой человекоподобный облик лишь однажды – когда я в теле Алисы ворвалась к Филу в Тритон. У него было шипастое лицо с кошмарной улыбкой, а на голове не было волос. Всё остальное время он был собакомонстром. И на виду! Загадочная буква «Т»! Бабушкины разговоры о том, что она видела его, пока была в Мридифе, а он её не узнал.

В этом то и вся соль – я думала, что мирида это… что это вообще?!

« – Можно, – ответила Нира, – знаешь почему у Геры выжженные глаза? Она залезла в Рощу за записями той, кто придумал этих хранителей.

– Элла, – прошептала я, – она их создала. А когда бабуля захотела узнать, как их делать… папа её поймал.»

– Это писала Ариэлла?! – почему-то не поверила я, – почему тогда… мне казалось, что она… это не он убил её? Не Зигмунд?

Геор показалась мне печальной.

– Я не могу раскрывать информацию о моих создателях, – повторила она.

Мои глаза определённо горели.

– Эксперименты! – почти вскрик, – второй создатель – мой дед?

Мирида махнула головой в отрицании.

– Нет? – это показалось мне странным, – странно, но Нира тогда говорила про одну Ариэллу, – я стушевалась, – ещё про луну что-то… оказывается всё ещё сложнее, чем я думала. Она была здесь, – я громко хмыкнула, – и нихрена она не добрая, раз мутила воду здесь. И ещё бабушка… она говорила о том, что она была любовницей Зигмунда. Хм. «Зиг-ги». По-моему, здесь всё ясно. А папа…

В душе было много сумбура, трудно было что-то понять. Я слишком сильно хотела оградить отца от любви к ней. Будто от моего понимания её подлости, злости или того, что я могла приписать той, кто не способен ответить, я делала его на несколько шагов дальше от той колбы.

– А это что? – я подошла к стене за столом, – знаешь, если здесь не будет портрета бабули, а будет она, то я… это?

Сдёрнутая пыльная ткань с рамы на стене опала к моим ногам.

– Ещё интереснее, – скрестила руки на груди я, – какие у тебя объяснения этого?

Мирида оглядела портрет полной рыжей и сильно кудрявой девушки, давящей широкую улыбку нам двоим и тому, кто её тогда рисовал.

– Дакерэй здесь даже милее, чем тогда показался мне, – разглядывала знакомое лицо я, – дед был нетрадиционной ориентации?

Геор не сдержала смешка.

– Нет, – только и ответила она.

Я скосила на неё взгляд.

– Опять что-то из запрещённого?

Она кивнула.

– Дакерэй то как туда угодил? – не стала наседать на неё я, а потому спросила риторически, – я уже не знаю, что думать. Это какой-то кошмар.

Мирида резко и испуганно спрыгнула с подоконника и заняла позицию у двери. Я напряглась.

– Кто-то идёт сюда? – вопросила у неё.

Мне достался лишь кивок. В дверь постучали максимально неуверенно и тихо. Я решила выйти.

– М-мой Свет, Л-лорд Вольтер, о котором вы спрашивали, прибыл и передал вам, что очень ждет вас, – сообщила та самая бывшая рабыня, – он спрашивал где вы, но я не сказала. Я же знаю, как вы не любите, когда кто-то за вами… ой!

Последний звук был испуганным только от того, что рядом с ней открылся портал, из которой мне была протянута рука.

– Мы уже начали, аларин, – нетерпеливое от Князя.

Мне пришлось выйти из кабинета, закрыть за собой дверь и принять помощь от него.

Из перехода я шагнула в коридор третьего этажа одной из башен. В Мридифе я, если и была в подобном месте, то мельком и вспомнить местоположение не смогла. Только вид из окна подсказывал, что мы находились где-то над женской половиной.

– Привет, – не стала отпускать руку мужчины я.

Вышло у меня, помимо того, что немного смущённо, так я ещё и сумбурно подалась к нему, припечатав на губах лёгкий чмок.

– А родного отца она даже не заметила, – надул губы папа, облокотившись на подоконник и наблюдая за нами двумя, – паучок, это не честно.

Я отлипла от алара, сделала шаг к нему и застыла, услышав громогласное:

– Варг, мы ещ      ё не договорили!

В начале коридора, видимо с лестницы, появилась серебристая макушка мамы, на всех парах и совершенно не запыхавшись рванувшая в сторону настроенных на приветствие друг для друга отца и дочери.

– Ну уж нет! – поднял руки в останавливающем жесте Варг старший, – я так больше не могу.

Его спина мелькнула за широкой и открытой нараспашку двустворчатой дверью зала.

– Ты клялся мне, что она не пострадает! Ты обещал! – подлетела к заискрившемуся барьеру она – в залу входить ей было запрещено, в то время как папа прошёл свободно, – не игнорируй меня! – она скрестила руки на груди, – я тебе и слова не сказала про нас двоих. Я хочу решить проблему с нашей дочерью, а ты…

Ответа от него не было. Я даже не видела, что он делает из-за всё того же барьера.

– Мам, что именно тебя смущает? – аккуратно шагнула к ней я.

Она вздрогнула! Затем оглядела меня с ног до головы и пробормотала:

– Великий бог, я вас всё ещё не различаю…

– Почему не стала говорить со мной, а пошла к папе? – не стала обращать внимание на слегка обидные вещи, которые исходили от неё.

Не узнать свою собственную дочь? Может вчера она не успела запомнить как я выгляжу, однако легче от этого по какой-то причине не становилось.

– Я… поговорим после вашего… собрания, ладно? М-милая, я так переживаю. Зачем ты только… это же не игра совсем! А т-ты… твой папа не позволит им обидеть тебя, хорошо? Я… потом, ладно? – попутно словам она пятилась назад, всеми силами стараясь не смотреть на меня.

Через пять секунд не было ни её самой, ни сбивчивых слов, которые она произнесла.

– Это всё тот же блок? – глядела ей вслед я.

– Нам пора, – не стал, как и всегда, заострять внимание на подобном Фил, – я открыл тебе доступ на этот раз, – лёгкая ухмылка, – ты всегда сможешь уйти. В любое мгновение.

Я мотнула головой, хмыкнула и ответила:

– В следующие разы буду открывать себе доступ сама.

Мой уверенный и холодный шаг в главный зал Совета Танатоса.

– Бабка?! – крик, встретивший нас с Вольтером, – может ещё освобожденных ею рабов позовём? Это Совет Высших, падшая ты…

Я преодолела половину зала, поднялась на центральный постамент за кафедру и обратилась к продолжающему поносить меня, бабушку и всех Хакгардов разом мужчине:

– Уверяю вас, Лорд Брахман, я задержусь в этом зале дольше вас, – внимание на Владыку, – четыре часа ровно. Я могу начинать, или вы планируете ждать опоздавших?

Ответом мне стало всеобщее молчание. Кроме практически аплодирующего папы.

– Это моя дочь! – гордо заявлял он… Князю, – смотри какая строгая! А как мордочку квасит! – он начал улыбчиво кивать, – мой паучок.

Александр, услышав, что это я, а не бабушка, расслабился и продолжил сидеть на своем кресле так, будто у него была весьма кривая жердь за спиной. Поза его никогда не менялась.

У меня появилась секунда, чтобы рассмотреть всё, что было вокруг. Начать стоило с самого «кабинета» – большое помещение без окон, с одной дверью, круглой формы и… зал совета на Деймосе был ну очень на него похож. Кто кого копировал – догадаться несложно. В остальном: шесть расположенных на равном расстоянии друг от друга каменных кресел с высеченными буквенными знаками родов. Двое из них были задрапированы обычными тканевыми накидками, что показалось мне немного странным. На одном сидел новый Брахман, а на втором старший Вольтер. К слову, букв принадлежности на обоих креслах видно не было, что наталкивало на определенные мысли.