Двойник Бога бесплатное чтение

© Хан Мора, 2015

I. Черная молитва

США, полтора года до миллениума

Всё готово. И все участники в сборе.

Она обвела взглядом одиннадцать человек.

Элита. Избранные.

Привыкли смотреть на мир у своих ног? Объединились ради общей цели?

Нет, власть не объединяет – а заставляет жаждать большего.

И теперь каждый из ВАС мнит себя кукловодом. А остальных считает лишь звеньями цепи… Магической цепи, которую они собрались составить.

Под вуалью лица женщины никто не видел – и она усмехнулась.

Чудеса – для простаков. ЭТИМ нужно другое… Всё здесь – бизнес, даже если в ход идут магические средства. В деле, где любые средства хороши, если приносят результат.

Одиннадцать.

Нет. Десять и один тот, кто всегда выходит сухим из воды. И она сама. Ведьма.

Я бросила приманку – и теперь ВЫ здесь.

Легче всего обмануть тех, кто хочет быть обманутым…

Когда-то давно я совершила ошибку.

Лучше бы вырвала черное сердце у НЕГО из груди. Лучше бы не начинала то, что не могу закончить. Лучше бы…

Но… поздно сожалеть. Не время сомневаться. Бояться уже бесполезно.

Пришло время действовать!

США, полтора года до миллениума

• Гордо рей, наш звездный флаг,
• Не страшась судьбы, свой путь,
• Проложили мы в веках.
• Пока живы храбрецы,
• Дух свободы в нас силен,
• Нам и битвы не страшны,
• Если Богу мы верны…

Том хотел вытряхнуть из ушей всю эту чушь – от слов гимна до нраавоучений отца. Все достали. Пусть обойдутся без него – хотя бы сегодня ночью!

– Ну наконец-то. Сыт по горло! – Джордж хлопнул Тома по плечу.

Джордж вволю повеселился на школьном выпускном, протащив с собой выпивку и травку. Ловкач.

Джордж провел ладонью по зализанной шевелюре – блестящей, как лацканы его смокинга. Он дружил с Томом с тех пор, как тот вступился за него в драке. Том до сих пор не знал, что на него тогда нашло. Несмотря на внушительный рост и атлетическую фигуру, Том вовсе не был задирой. Парень из рекламы – так Джордж его называл. Ну да, наподобие тех, что с глупым видом поливаются на камеру каким-нибудь дезодорантом и улыбаются в тридцать два зуба.

– Нас ждут девчо-онки! Милашки, кошечки-и! – Подвывая, Джордж крутил на пальце брелок с ключами от машины.

– Да уймись ты! – Том толкнул приятеля, а тот захохотал, плюхаясь на переднее сиденье.

Самые популярные девушки собирались продолжать вечеринку в другом месте. И приятели были рады присоединиться. Том знал, о чем жалеет Джордж. Вот об этом довеске…

На руке Тома повисла совсем не клевая девушка. Да знаю я, мать твою. Но не могу же я ее бросить. Как все достало! Как же все задолбало!

Джордж завел машину, которую подарил ему к окончанию школы отец – менеджер строительной компании. Отец Джорджа надеялся лишь, что у сына не будет неприятностей с полицией. Поэтому и подарил «Шевроле Метро», а вовсе не спортивный «Корвет». Плевал Джордж на папашины резоны. Он мечтал о «Феррари»…

Вряд ли мои так расщедрятся! Тома усыновили в два года, но когда ему исполнилось десять, отчим рассказал ему правду. Как мужчина – мужчине. Отчим рассчитывал на сыновнюю благодарность, словно это были проценты к кредиту, который следует отдать. Какая там к черту новая тачка? Ты вначале должен понять, что значит зарабатывать деньги своим трудом. Вести себя прилично, слушаться родителей, поступить в колледж – и жениться. На Сесиль – дочке делового партнера отчима…

Это поможет тебе, сынок, строить карьеру в будущем.

…На этой самой, что посапывает на заднем сиденье. И дернул черт налить ей…

Том помнил совсем другую девушку. Тоненькую, черноволосую, с глазами цвета зимнего неба. Эх, она даже не пришла на выпускную вечеринку… Зря надеялся, дурень. Не для тебя девочка. Не для тебя новая машина. Не для тебя…

– Чего надулся? – спросил Джордж.

– Да так… Забей.

Ее зовут Катрин. И она не чета девчонкам из группы поддержки. Те сами вешались на Тома, неплохо игравшего в американский футбол. Может, из-за того, что школьная команда всегда выигрывала, его и не выперли – учился-то он не очень. Как и она. Перевелась к ним в середине года. Недотрога… Том и не надеялся, что она обратит на него внимание. Но раз вышло, что обоих оставили на дополнительные занятия за неуспеваемость. Он увязался за ней, нес ее сумку. Они перекинулись парой слов. Его по-собачьи преданный взгляд говорил, что он не переступит черты, которую проведет она. Он узнал, что Катрин хочет сдать на права и учил ее водить свою подержанную развалюху, которую отчим взял за несколько сотен баксов…

– Да что с тобой, брат? – Джордж пошарил в кармане и вытащил фляжку. – Глотни-ка, полечись. Твоя кислая рожа портит мне вид.

Том глотнул – и Джордж загоготал от его гримасы.

– Ты что там набодяжил? – Том сунул фляжку обратно.

– А секрет!

– А папашин виски! – передразнил Том.

– Да пошел ты!

Они бы продолжали переругиваться, но кто-то открыл заднюю дверь. Пришла очередь Джорджа помрачнеть. Натан-очкарик подслеповато щурился на Сесиль.

– Садись уже! – проворчал Джордж.

Том отвернулся, спрятав улыбку. Стал бы Джордж брать с собой такой балласт, если бы не задолжал Натану? Черта с два!

Лупоглазый ботан с прической под ранних Битлов и длинными костлявыми граблями вместо рук мог распугать всех кошечек и птичек. Джордж не хотел обсуждать с Томом этот долг. А Том не настаивал. Сесиль, допустим, поспит в машине. Нехорошо, конечно. Но… Да пошли все!

Джордж изображал пофигизм. Выставив локоть в окно, он крутил руль одними пальцами, притопив газ и проходя повороты почти не снижая скорости. Натан примостился на краешке сиденья, отодвинувшись от Сесиль и сверля взглядом затылок Джорджа. Том нахмурился.

Если бы эта ночь не кончалась… Если бы можно было проблемы закинуть подальше, как шмотки, которые никогда не носишь.

Вот Джордж не думает, как ему дальше быть.

Иметь или быть – вот в чем вопрос!

А Сесиль будет ИМЕТЬ его – во всех смыслах.

Ты унаследуешь дело отчима. Будь благодарен. Упиваясь размеренной жизнью среднего класса – если повезет. Я благодарен. Наплодишь детишек, прикупишь тонны рекламируемого хлама. Благодарен! Будешь голосовать за правильную политическую партию и непременно выпишешь несколько газет и журналов. С одним из них Сесиль разок застанет тебя в ванной…

– Да хватит уже! – взорвался Джордж.

Только сейчас Том заметил, что все время щелкает джорджевой «Зиппо».

– Прости. – Том отбросил зажигалку, и она упала на пол. – Черт!

– Забей.

На пустом шоссе Джордж на поворотах выезжал на встречную. Сунув в рот сигарету, он потянулся за прикуривателем, одновременно входя в очередной поворот. Фары выхватили какую-то невысокую тень. Прямо перед капотом машины. Джордж открыл рот – и сигарета упала. Он изо всех сил вдавил тормоза. Машина пошла юзом и чуть не перевернулась. А потом был глухой удар. Том отчетливо ощутил, как колеса что-то переехали – дважды…

– Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! – Джордж бил руками по рулю заглохшей машины.

Шевроле развернуло поперек шоссе, фары светили прямо на… Туда никто не хотел смотреть. Том оглянулся на заднее сиденье. Сесиль даже не проснулась! Натан вцепился в переднее сиденье. Его очки съехали набок, напряженно поджатые губы побелели. Он разлепил их и сказал:

– Я здесь ни при чем. Меня тут вообще не было.

Джордж дышал, как марафонец после забега. Когда Том положил руку ему на плечо, тот дернулся, будто от удара.

– Может, это собака? – предположил Том.

– Какая на хрен собака! – взвизгнул Джордж.

Глаза его сверкнули. Он потянулся к ключу зажигания. Том перехватил его руку.

– Надо выйти и посмотреть.

– Герой выискался! Супермэн! Я не сяду! – Он помотал головой в каком-то исступлении. – Ни хрена подобного! Отец меня убьет!

– Нет. – Том не чувствовал уверенности, с какой говорил. – Я с тобой.

– Вместе сядем, значит? – Джордж почти подпрыгнул на сиденьи и ткнул в Сесиль. – И ее втянем?

– Перестань! Надо посмотреть.

– Машину бросим. – Подал голос Натан. – Скажем, что угнали.

– Заткнись. – Сказал Том. – Пока мы тут гавкаемся… может, он еще жив…

Джордж шумно сглотнул. Выдернув ключи из замка зажигания, Том открыл дверь. Я не хочу туда идти! Пересилив себя, он вышел.

На вмятом капоте была кровь. Она стекала вниз по радиатору, капая на асфальт. Почему столько крови? И не только крови. Какая-то слизь, окровавленные ошметки… Тома замутило. Одна фара оказалась разбита, но продолжала гореть.

Будь сильным, сынок. Будь мужчиной!

Спасибо, папаня, без тебя никак.

– Что там? – Джордж отчего-то заговорил громким шепотом.

Выбравшись из машины, он глянул туда, куда Том еще не отважился. Сердце Тома колотилось так, что шумело в ушах. Сквозь этот шум Том услышал, как Джорджа выворачивает наизнанку. Когда Том посмотрел туда, кровь отхлынула от его лица.

На влажном мясе отпечатались следы шин. Это не собака. Розовые волокна мышц. Изломанное тело. Не собака. Кожа содрана. Лицо – окровавленная маска, лишенная глаз, губ, носа. Без щек – сплошные зубы.

– Я не знал… не хотел… – бормотал Джордж где-то далеко-далеко у машины.

Том был здесь один – лицом к лицу с этим.

– Дорогая вещь, – донесся со спины голос.

Том обернулся и увидел Натана. Щурясь сквозь очки, тот указывал куда-то вниз. На окровавленной шее внизу холодно блестела внушительная золотая цепочка.

– Да ну? – Том захотел врезать Натану.

– Сними. – Натан не шутил.

– Ты охренел!

Натан отступил на шаг. Том сверлил его взглядом. А Натан подобрался к Джорджу и вцепился в его рукав. Том шагнул к ним, сжав кулаки. Натан спрятался за спиной Джорджа и что-то зашептал ему на ухо.

– Может… он жив… проверь… – выдавливал из себя Джордж.

– Щас проверю, – прорычал Том, сделав еще шаг вперед.

Из машины донесся испуганный голос Сесиль. У Тома задергалось веко.

– Заткни ее! Ну, скажи там что-нибудь… – Джордж выглядел, как зомби, направляемый чужой волей.

Сесиль уже стучала кулаками в стекло. Том возненавидел ее опухшее от сна лицо, плаксиво скривившиеся губы. Косметика размазалась, делая ее уродиной. Он рывком открыл дверь. Увидев Тома, Сесиль улыбнулась и снова вырубилась.

В багажнике есть одеяло – Джордж всегда его возит с собой. Пойди и возьми.

И что дальше? Что делать с этим?

Добро наказуемо. Да, папочка, знаю!

Хочешь очистить совесть?

Но совесть удобно очищать, когда это не требует усилий…

Том взял одеяло из багажника. Закрывая его, увидел Джорджа, который опустился на корточки. Явно не пощупать пульс сбитого человека.

Уронив одеяло, Том бросился вперед. Оттолкнул Джорджа. Замахнулся врезать Натану… и оцепенел. Валявшийся под колесами полутруп поднялся! Тенью метнулась рука. Пальцы сомкнулись на горле Натана – как сквозь масло прошли. Рывок – до Тома долетели кровавые брызги.

Цепляясь за Джорджа, Том отступил назад. Тварь раскрыла зубастую пасть во всю ширь и заглотила еще теплый кусок мяса. Тело Натана не успело осесть, как тварь оказалась перед ними. Джордж вывернулся из руки Тома и с воплями побежал прочь. Том не успел защититься – его вырубил сокрушительный удар.

Том едва не застонал – все тело затекло. Шум двигателя, вибрация…

Он едет в машине.

Связан… Рот заклеен скотчем… У Джорджа, помнится, в багажнике всегда валялся моток. Пытаясь сесть поудобнее, Том ударился носом в боковое стекло. Так. Спокойно…

Они свалили с вечеринки. С вече…

Том откинулся назад, сохраняя шаткое равновесие.

Джордж за рулем, Сесиль – на переднем сиденье. А на заднем – ночной кошмар, завернутый в одеяло. Не обращая на Тома внимания, он облизнулся – язык прошелся по ряду зубов, слюна на лице без щек текла вниз по подбородку. В руках он вертел пачку сигарет. Потом вытащил одну, откусил кусок и сожрал! Следом, видимо, решив не мелочиться, он отправил в зияющий рот всю пачку целиком вместе с оберткой.

Том заметил, что в твари что-то изменилось. Появились глаза. Как будто не из плоти – словно туманная тьма сгустилась в пустых глазницах.

Том замер, стараясь не дышать, но, похоже, никому до него не было дела. Тварь опять что-то жрала – от этого звука Тома затошнило. Остальные хранили гробовое молчание. Голоса по радио резали слух. Светало.

Машина плавно затормозила. Том заморгал. Не может быть – белый забор, знакомый почтовый ящик. Мой дом.

Сердце подпрыгнуло в груди и остановилось. Стало трудно дышать. Том вздрогнул, когда тварь выскользнула из двери, словно ночная тень, которая должна растаять на свету. Дверь с его стороны открылась, и Том выпал наружу – носом на газон. Тварь схватила Тома за одежду, словно котенка за шкирку. Увидев, что машина отъезжает, Том замычал. Нет! Не бросайте меня! Разгорающийся свет нового утра прогонял ночь.

Том никогда еще не входил так в свой дом. Его протащили по газону, затем по ступеням – он больно бился о каждую. Потом тварь ударом ноги вышибла дверь, как картонную. Замок просто вырвало с мясом.

Войдя, монстр швырнул Тома вперед. Тот проехался по коридору и влетел в комнату. Теперь он лежал лицом вниз на ковре и вообще не мог вдохнуть. Весь сжался, но тварь больше не прикасалась к нему. Том отважился поднять голову.

Помогите! Хоть кто-нибудь!

Он перевернулся, пытаясь сесть, но снова упал.

Где соседи, везде сующие свои носы?

Никто тебе не поможет! Ты притащил это дерьмо к себе домой! Из-за тебя… твои родители!

Том пополз вперед. Ножницы, нож – все, что угодно, чтобы разрезать скотч. Ползти оказалось тяжело. Ножи только на кухне. Ножницы в ванной, а это еще дальше по коридору.

Ведь ты уже знаешь, что не сможешь ими воспользоваться.

В поле его зрения появились босые ступни. Чудовище медленно приблизилось, оставляя кровавые следы на светлом ковре. Том не успел сгруппироваться, как получил пинок в живот. От боли глаза чуть не выскочили из орбит. Схватив Тома за воротник, чудовище дернуло его вверх, лицом к своей оскаленной пасти. От запаха крови Тома передернуло.

В дверном проеме появился отчим. У Тома вспыхнула надежда – и погасла. На груди отчима, прямо на светлой пижаме отчетливо виднелся кровавый отпечаток.

Монстр оставил Тома и подошел к отчиму. Схватив его за руку, откусил сразу два пальца.

Том отчаянно замычал, дергаясь всем телом. Отчим застыл, как парализованный. Подойдя к Тому, монстр сорвал скотч с его рта.

– Погоди, – быстро заговорил Том, – у нас много еды в…

Монстр посмотрел на отчима – тот указывал на большой холодильник. Чудовище в два прыжка преодолело расстояние и сорвало дверцу, как крышку с консервы. Тварь принялась жрать, запихивая все в свою пасть – не жуя, не останавливаясь, чтобы передохнуть.

Теперь он насытится?

Пользуясь моментом, отчим перевязал руку.

Том никогда не любил отчима. Тот всегда был слишком строг и не прощал оплошностей. Ты просто уступил ей, правда? Когда она захотела ребенка… Том увидел мачеху – и внутри все сжалось. Нет, мама, не входи сюда! Пожалуйста…

Она казалась такой маленькой и хрупкой в своем слишком теплом халате. Руки, похожие на птичьи лапки поправляют воротник снова и снова. Ласковая улыбка блуждает по лицу. Всегда так тщательно одетая, она даже утром была безукоризненно причесана, словно гости могли нагрянуть в любой момент. Сейчас без привычного макияжа она выглядела потерянной и жалкой. Том стиснул зубы. Никогда не прощу тебе, что ты заставил ее выглядеть жалкой.

– Кофе или чай? – мачеха неуверенно улыбалась, глядя на тварь, опустошающую холодильник.

Монстр уставился на женщину.

Не смей, гад! Даже не думай!

– Кофе? Я сделаю, как себе, – прошептала она, так и не дождавшись ответа, – с сахаром и сливками…

Словно идя по стеклу, отчим приблизился к Тому. Наконец-то! Он разрезал скотч, и Том потер затекшие руки. Тварь по-видимому была полностью поглощена мачехой. Облизываясь, монстр следил за ее руками, готовящими кофе. Женщина достала пару маленьких изящных чашечек…

Том медленно поднялся, встав рядом с отчимом. Парень попятился к двери – и монстр мгновенно оказался рядом. Том даже не уловил, как это произошло. Перед ним мелькнул злобный взгляд и зубастый оскал, а потом монстр вырубил его одним ударом.

Как же больно!

Убить их всех? Найти другое место?

Он и не думал, что когда-нибудь еще будет так больно.

Почти как тогда…

НЕТ! Нет никакого тогда. Только здесь и сейчас.

Как же невыносимо больно!

Это хорошая боль.

Он бы улыбнулся. Приятно сознавать себя живым. Ничего – скоро он сможет улыбнуться по-настоящему.

Эти сгодятся не хуже всяких других. Как и это место.

Если бы только не проклятая боль – он ощущал ее даже во сне…

Мамочка вошла в комнату. ОН не понимает. Она не бросит ЕГО одного в такой момент. Когда ЕМУ так плохо.

Но теперь ОН спал. И не хотел, чтобы она нашла ЕГО – иначе зачем спрятался под кроватью? Совсем как Том в детстве, когда еще не привык.

ТЕБЯ тоже мучают кошмары? ТЫ боишься, что мамочка ТЕБЯ не любит? Глупый! Мамочка любит вас обоих. Но ТЕБЯ – даже больше. Потому что ТЫ – ее воплощенная мечта. Само совершенство.

Отчим сжал голову руками. В тишине кабинета он никак не мог собраться с мыслями.

Если бы не Том… Том – самое большое разочарование.

Пришлось уступить жене. Какая жалость, что у нее аллергия на шерсть – сразу начинает задыхаться. Если бы не это, можно было бы обойтись собакой. Или даже кошкой – эти менее навязчивы и их не нужно выгуливать. И они не лают.

Боже, о чем он только думает! Как все это невовремя…

Я не хочу, чтобы ОН презирал меня. Не хочу казаться ЕМУ старым и жалким.

Отчим не замечал, как повязка на руке пропитывается кровью. Даже боли почти не чувствовал.

ОН таков, каким Том никогда не будет. Ни Том, ни кто-либо другой…

– Я отвезу тебя, – Джордж сказал это, когда молчание стало невыносимым.

– Мне так страшно, – Сесиль подняла на него заплаканные глаза.

Он свернул на обочину и остановился. И тогда девушка вцепилась в его руку. Машинально Джордж притянул ее к себе, и она разрыдалась у него на плече.

– Тише, тише, – он гладил ее волосы, – все будет хорошо, вот увидишь.

Он даже позабыл, что терпеть ее не может. Сейчас Сесиль казалась такой беззащитной. Такой… милой.

Джордж не заметил, что и сам дрожит.

От дыхания Сесиль на его шее по телу пошли мурашки. Кожа, словно наэлектризованная… Да-а… Он вздрогнул, когда девушка коснулась его – обвила руки вокруг его шеи. Ее губы так близко. Они казались чуть припухшими. Его дыхание сбилось, а сердце колотилось все сильнее.

Она застонала, когда он поцеловал ее. Все мысли вылетели у него из головы. Джордж вовсе не ощущал себя таким сильным, чтобы утешить девушку. Но это стало неважно. Она была теплая, податливая и такая желанная в этот момент…

…Джордж курил, другой рукой обнимая Сесиль. Она забрала у него сигарету и тоже сделала пару затяжек. Она ни о чем не спрашивала, он тоже молчал. И это молчание казалось коконом, где можно спрятаться от мира. Мечтая, чтобы здесь и сейчас застыло – пока они не будут готовы очнуться.

Не спрашивая, Джордж отвез Сесиль к себе – его отец уехал в командировку. А мать, поглощенная светской жизнью, едва замечала его. Этой ночью они были одни в большом доме. Словно боялись уснуть, ища утешения в объятиях друг друга.

Никому из них не хотелось думать о том, ЧТО их объединило…

Джордж проснулся от кошмара и сел в кровати – обливаясь потом, с колотящимся сердцем. Сесиль спала безмятежно, как ребенок. Джордж смотрел на нее некоторое время, потом тихонько встал. Сейчас он радовался, что она спит и не видит его.

Джордж вышел и тихонько прикрыл за собой дверь.

Ночью он бежал, спотыкаясь и падая. Не чувствуя, как ноги вязнут в земле. А потом ОН его догнал. Сбил с ног, навалившись всем весом. Оскаленная пасть дохнула запахом крови. Ты визжал, как девчонка, пока удар не вышиб воздух из легких. Тьма заслоняла черное небо – там не было звезд. Ты падал. Тонул во мраке этих дьявольских глаз.

Когда ты очнулся – все было кончено. Ты понимал, что произошло с Натаном, но не хотел знать.

ОН оставил тебе жизнь, но мог отнять ее в любой момент. Но зачем ЕМУ забирать то, что и так ЕГО – и душой, и телом?

Ты накинул ЕМУ на плечи одеяло – словно драгоценный плащ, который ЕМУ пристало бы носить. Твои руки быстро собрали оставшуюся от Натана одежду и сунули в багажник…

Джордж бросился в гараж.

– Ч-черт!

Окровавленный помятый капот машины таращился на него разбитой фарой. А одежда Натана так и валялась в багажнике. Джордж сунул ее в мусорный пакет. Бросился отмывать машину.

Ты не можешь терять времени. Тебе нужно к НЕМУ. Немедленно. Вдруг ЕМУ что-нибудь нужно…

Джордж бежал по улице. Том жил неподалеку – иногда они вместе выходили на утреннюю пробежку. Надо было делать это чаще, тогда был бы в такой же отличной форме, как Том. Джордж позабыл, что собирался оставить Сесиль записку. Не думал и о том, что выглядит нелепо, несясь по улице. Главное – успеть.

Все утро ОН провел с мамочкой. Никуда не спеша, не перебивая ее. Позволяя делать ей все, что она пожелает. Как самый примерный в мире сын. Только в тысячу раз лучше. Само совершенство. А благодаря ее усилиям ОН и выглядел теперь великолепно. Как настоящий джентльмен. Просто мечта. ОН не перечил ей ни в чем. Наоборот. А когда ОН улыбнулся – она просто растаяла…

Джордж влетел во двор Тома, задыхаясь и чувствуя боль под ложечкой. Замедлил шаг, одернув пиджак и приглаживая волосы. Рука так и застыла, когда Джордж увидел ЕГО. Просто офигеть! Джордж смотрел и глазам не верил. Я знаком с невероятно крутым парнем! Не верите? Ха! Плевал я на вас.

Старикан Тома открыл гараж, показывая ЕМУ какую-то развалюху, которую называл машиной.

Боже, какой идиот! Разве ОН может ездить на таком рыдване? «Феррари»! Вот что ЕМУ подошло бы.

ОН приблизился с улыбкой на своем невероятном лице. Бросил Джорджу ключи – и тот поймал их.

Джордж забежал вперед, и открыл ЕМУ дверь, приглашая сесть. Эта дрянная тачка ненадолго. Я обещаю! ОН сел, ничего не спросив. И ничего не сказав.

Джордж едва не прыгал от радостного возбуждения. Все было как во сне.

Они вошли в дорогой автосалон, у витрин которого Джордж раньше подолгу простаивал, любуясь своей мечтой. Консультант, сразу распознав в НЕМ потенциального клиента, скакал вокруг, как заведенный.

Отвали – ОН лучше знает, что нужно.

Так ОН заполучил новый автомобиль. Конечно же – красный. Настоящий «Феррари» не может быть другого цвета.

С НИМ все так просто. Ведь ОН всегда получает то, что пожелает. Всегда.

Отец ни за что не позволил бы – но ведь это не папочкина тачка! ОН… ОН дал ключи мне! Мне! От «Феррари»!

Джордж почувствовал возбуждение – даже дыхание участилось.

ОН будет доволен! Я знаю, как нужно водить крутые быстрые тачки! Красная спортивная машина рассекала воздух, как болид Формулы-1.

– Стой.

ЕМУ не понравилось? Я сделал что-то не так? Нет, нет, нет, нет… Нет! ОН хочет сесть за руль!

Джордж резво перебрался на место пассажира. Затаил дыхание, наблюдая. ОН дотронулся до приборной панели, провел пальцами по рулю, и вдруг сорвал машину с места – в точности как сам Джордж до того. Джордж научился такой залихватской езде далеко не сразу – убил несколько месяцев, чтобы узнать все тонкости. И пару лет, чтобы довести навык до автоматизма. ОН скопировал стиль Джорджа до мелочей. Тот словно до сих пор чувствовал свои руки, лежащие на руле. Как мощное авто отзывалось на малейшее движение, сумасшедшую скорость и кровь, стучащую в висках.

И тут Джордж очнулся от ступора. Им сигналили – почти все.

ОН пролетел на красный, выскочил на встречную, повернул с заездом на тротуар, едва не сбив пешехода. Когда ОН погнал прямо по двойной сплошной, не обращая внимания на другие машины, Джордж похолодел. Поздно – они уже привлекли внимание полицейской. Дамочка резво вскочила на байк и погналась за ними, требуя остановиться. ОН обращал на нее внимания не больше, чем на надоедливую муху.

– П-полиция… – Джордж втянул голову в плечи.

Сейчас она потребует права – и всему конец.

ОН остановился и ждал, пока она слезет с байка и подойдет.

Она назвалась и потребовала документы. ОН снял темные очки и посмотрел ей в глаза. Одна ЕГО рука по-прежнему лежала на руле. Джорджа вдруг замутило. Он едва заметил, что полицейская упала на колени, цепляясь за дверь «Феррари».

ОН… убъет ее…

Открытым ртом Джордж хватал воздух, к глазам подступили слезы. Его затошнило, а потом так же резко отпустило. Полицейская неловко поднялась с колен, и шла, пошатываясь, к своему байку. ОН снова надел темные очки и плавно тронулся, влившись в поток движения. Совсем как другие водители.

– Если мы едем домой, нужно повернуть, – отважился сказать Джордж.

– Да. – ОН перестроился так лихо, что Джордж поморщился. – Что дальше?

– Чуть помедленнее, – прошептал Джордж, – не так резко. Пропустите машину за вами. Покажите поворот…

ОН послушался, выполняя все в точности, как говорил Джордж.

Сесиль проснулась в чужой постели в чужом доме. Воспользовалась чужой ванной и выпила чужой кофе. Все это неважно. Так ее волновавшие до того вещи теперь перестали иметь всякое значение. Она даже не задумалась, куда делся Джордж. Ничуть не беспокоясь по этому поводу, надела свое вчерашнее платье и воспользовалась чужой косметикой.

…Сесиль плохо помнила, что случилось ночью.

Она будет помнить только то, что ОН хочет, чтобы она помнила. Но ей нужно знать наверняка. Нужно увидеть ЕГО снова…

Она прогулялась тем же путем, что до нее Джордж. Но, конечно, не бегом.

Рев мощного двигателя заставил ее повернуть голову. Автомобиль плавно затормозил. Джордж выскочил первым, а затем вышел ОН. Сесиль была ошеломлена. Таких красивых не бывает! Невероятно! Чтобы кто-то был таким стильным, крутым, классным, уверенным и сильным одновременно… Если только это не ОН.

– Сес? – голос Джорджа вернул ее с небес на землю.

ОН успел уйти в дом.

– Сес, извини, что я… – Джордж.

– Забей. – Она не сводила глаз с места, где недавно стоял ОН.

В душе Джорджа вдруг всколыхнулась неприязнь. Черт, она едва глянула на меня. Будто я пустое место. После всего, что было! Но не это задело его сильнее всего. А вдруг ОН предпочтет ее мне? Не-ет. ОН – ее? Не смешите меня… Ведь это я самый нужный ЕМУ человек… Наверное…

– Ладно. – Джордж улыбнулся.

Так даже лучше. Он ненавидел обязательства. Вчера нам было классно. Но это же не значит, что теперь…

Сесиль прошла мимо него в дом.

ОН прислонился к стене, борясь с приступом тошноты.

Реальность рассыпается и рвется, как ветхий полог. А под ним…

Через миг ОН обнаружил, что сидит на полу.

Мгновения утекают сквозь пальцы, как вода…

Перед глазами вспыхивали сияющие искры. ОН где-то потерял свои темные очки.

Душа. Человеческая душа – вот что держит ЕГО в этом мире. Не дает всем элементам рассыпаться. Человеческая душа взамен того, что ОН потерял. Взамен того, что у НЕГО отняли. НЕТ! Не вспоминай!

Чужая душа. Мешает. Как и проклятая золотая цепь – что давит, как ошейник. Знак связи с… Как его звали? Пейн, кажется. Дурацкое имя.

Отрывочные воспоминания человека мелькали перед ЕГО глазами.

Не хочу этого!

Теперь все изменилось. Теперь эта душа мешает.

Собственные воспоминания пылающими искрами таяли, и их невозможно было ухватить.

Люди всегда цепляются за воспоминания. Люди…

Как же хочется есть!

Слишком много энергии уходит, чтобы вращать колесо судьбы в обратную сторону…

Мужчина ее мечты рассматривал недра развороченного холодильника.

– Вот… – Сесиль растеряла все слова, что хотела ЕМУ сказать.

Она сжимала в руках ЕГО темные очки.

Девушка не смогла уловить его движения – просто очки вдруг оказались у него на лице. Но ЕГО прикосновение все еще горело на ее пальцах.

Похоже, больше ОН ее пока ничем не осчастливит. Жаль…

– Где ОН? – Джордж появился в дверях.

– Не знаю, – Сесиль обернулась, – вроде, только что был здесь…

– Черт! – Джордж глянул на развороченный холодильник и бросился вон.

Сесиль прикусила губу. Что со мной? Отголоски прошлой ночи тревожили ее душу. То, о чем она не хотела думать.

Соседский песик заскулил, когда Джордж взбежал на чужое крыльцо.

– Ах ты, бедняжка… – парень хотел потрепать пса по холке, но тут заметил кровь.

Пес издыхал. Он не мог двинуться с переломанным позвоночником. Боже, его просто раздавили, как таракана. Дверь тихонько хлопала от сквозняка. Джордж попятился. Не ходи туда! Но все же шагнул вперед, распахнув дверь. В доме было тихо. Слишком тихо. Здесь жила пожилая пара – из тех, что суют свой нос во все. Наверное, оттого, что их одиночество не скрашивали дети и внуки.

Пару раз Джордж с Томом даже заходили сюда – помочь. Предки Тома старались дружить со всеми соседями. И всегда здесь пахло лекарствами и старостью. Но сейчас к привычному запаху примешивался другой.

Джордж наткнулся на соседа, завернув за угол коридора. Быстро отвернувшись, парень переждал приступ дурноты. Переступил тело, стараясь не смотреть вниз. Не запачкаться кровью. Похоже, кровь из вырванного горла била фонтаном, запачкав даже стены. Найти ЕГО не составило труда – по кровавым следам. Старухе в гостиной ОН просто свернул шею. Джордж увидел опустошенный холодильник с кровавыми отпечатками на распахнутых дверях.

ТЫ не можешь предпочесть ее, потому что я… я сделаю для ТЕБЯ что угодно.

Джордж содрогнулся, увидев ЕГО. На миг показалось, что он все еще там, у машины на той ночной дороге. Но нет – просто на НЕМ было слишком много крови. Скорчившись у стены, ОН обхватил голову руками, тихонько подвывая и раскачиваясь вперед-назад. Не смотри! ОН не простит тебе, если узнает, что ты видел. А потом ОН поднял голову и посмотрел на Джорджа…

– Можно мне с вами? – Сесиль не сводила с НЕГО восхищенного взгляда.

Сейчас ОН выглядел еще круче. Джордж хмыкнул. Ну да – после того, как ЕМУ пришлось принять душ и переодеться.

В этот раз ОН ее заметил. Кивнул. Джордж подогнал минивэн соседей. Если я правильно понял, нам понадобится очень много еды. Трупы пока оставались там, где их настигла смерть, Джордж присоединил к ним издохшую собачку. Я сделаю для ТЕБЯ все, что угодно… Сесиль сияла улыбкой. Считаешь себя неотразимой, детка? Но ведь это не ты видела… не тебе ОН доверил… не ты так быстро поняла, что ему нужно.

Джордж открыл дверь, приглашая ЕГО садиться. Сам устроился за рулем. Сесиль поместилась сзади. ОН хочет съездить в магазин… Ну да, закажи я пиццу, пришлось бы заказывать панихиду еще и по разносчику. Джордж поостерегся перечить ЕМУ или предлагать что-то иное. В магазин так в магазин. Со временем разберемся.

ОН сидел очень прямо, глядя вперед. Джордж прибавил газа.

Минивэн подъехал к супермаркету. Джордж схватил тележку.

Лучше бы эта дурочка, Сесиль, взяла еще одну – чтобы влезло побольше…

Но девушка пялилась на НЕГО, а ОН остановился у входа. Эти люди привыкли, что еду не нужно убивать. Вся их еда рассована в глянцевые упаковки.

Люди копошились, перекладывая нечто в корзины, входя и выходя. Снова выкладывая нечто на ленту транспортера у кассы. Потом грузили в пакеты или обратно в корзину. Как муравьи.

В голове у НЕГО неожиданно всплыло воспоминание Пейна.

Грязные ряды, где царит зловоние. Рынок…

А потом ОН увидел, как…

…на вертеле жарится целый кабан… Слуги носятся взад-вперед.

Все хотят угодить, потому что…

ОН стиснул зубы, но воспоминание ускользало, делаясь бесконечно далеким.

…в ЕГО руке кубок, полный вина…

…огромные столы заставлены изысканными яствами…

…его охотничий трофей, который сейчас…

ОН очнулся от боли, впившейся в виски отравленными шипами. Воспоминания Пейна смешивались с ЕГО воспоминаниями, делаясь одинаково далекими и нереальными.

В этом проклятом месте люди с тележками, особенно дети или даже младенцы с их мягкими косточками – и есть еда!

ОН сделал несколько шагов. Джордж шел следом. А потом обнаружил, что ОН исчез, двигаясь так быстро, что нельзя уследить. Сесиль дернула Джорджа за рукав.

– Что? – рявкнул Джордж.

Она надулась.

– Ну прости! – Джордж хлопнул по ручке тележки.

– Я понимаю, каково это. – Тихо сказала девушка.

– Да что ты говоришь? – Джордж злобно взглянул на нее.

Но она понимала – и это злило его еще больше.

– Пойдем, – Сесиль тронула Джорджа за руку.

– Куда?

– Мы зачем сюда приехали? – Она толкнула тележку. – Вот и давай купим что-нибудь.

Джордж ее не останавливал. Толкая набитую доверху тележку, он мучительно переживал свое горе. Кроме продуктов, Сесиль набрала кучу всего. Косметики, сувениров, свечей для именинников, журналов. Карманный тренажер, набор заколок, белье и джинсы… Джордж перестал следить, что попадает в корзину. От себя добавил несколько упаковок пива…

– Может, на кассу? – спросила Сесиль, когда в тележку ничего больше не помещалось.

ОН же оставил Джорджу кредитку или карточку – разве нет?

Джордж хотел было съязвить, но тут к ним подошла охрана.

– Давай за мной, парень, – один из охранников кивнул Джорджу, – тебя там ждут.

Сесиль двинулась за ним, но второй охранник помотал головой, указав на кассы. Оборачиваясь, Джордж увидел, что для девушки открыли отдельную кассу.

Сам он прошел с провожатым через служебный вход. Потом через подсобки. Миновали цех переработки и изготовления полуфабрикатов. И дальше – мимо дверей, за которыми виднелись развешанные на крюках свиные полутуши, вниз по пандусу. Наконец вышли на улицу с другой стороны супермаркета.

ОН стоял на рампе, к которой подъезжали для разгрузки огромные рефрижераторы. А вокруг него увивался человек в костюме с бэджем. Джордж ухмыльнулся. Прыгает, как заведенный. Как тот консультант в автосалоне…

Джордж оглянулся на охранника. Тот указал на НЕГО и ободряюще покивал. А тот, что прыгает вокруг НЕГО – бледновато выглядит. Как бы не вырубился.

Генеральный менеджер увидел достаточно. И как ОН жрет – тоже. Просчитать затраты на снабжение… организовать поставки… позаботиться о месте хранения… сделать дозаказ… О, Боже!

ОН даже не запачкался. Почти. Заметив кровавое пятно у НЕГО на щеке, генеральный менеджер протянул платок. Но не успел – ОН слизнул кровь. Менеджер застыл – хоть движение и было мгновенным, но он заметил достаточно.

Боже, эти острейшие зубы… и язык… он не может дотягиваться так далеко… а назад он будто вернулся сквозь кожу в… в… полную крови пасть! Как в воронку, куда через секунду провалится и это идеальное лицо и вся реальность. Сама его бывшая реальность…

Менеджеру казалось, что ОН постоянно преображается – неуловимо. Это сводило с ума. И еще запах: отвратительный – крови и сырого мяса, и перекрывающий его, словно парфюм на грязной коже, запах адских цветов с нотой гнили.

Сесиль не удивилась, что все товары ей достались бесплатно. Охрана даже помогла донести до машины. Ходить с НИМ по магазинам – сплошное удовольствие.

ОН приближался уже с целой свитой охраны и персонала. Джордж плелся в хвосте, разговаривая по мобильному. ОН отослал увязавшуюся за НИМ толпу легким движением руки и сел в машину. Джордж влез за руль. Воткнув ключ в замок зажигания, бросил на НЕГО быстрый взгляд. Черт! Сказать или нет? ОН зевнул, устроившись на сиденье поудобнее. Нет, лучше не надо.

Джордж только что разговаривал с отцом Натана. Да, блин, мы все еще вместе. И Том с нами… мы, собственно, у него сейчас. Идиот! А что было делать – вдруг они стали бы искать Натана в моем доме? А там в гараже – машина с разбитой фарой. Скажи ЕМУ! Все это само собой не рассосется. Ну да, и ОН решит проблему… О, черт…

Джордж еще раз посмотрел на НЕГО. Но ОН дремал под плавный ход машины. Темные очки сдвинулись, и Джордж видел ЕГО закрытые глаза – веки чуть подрагивали, готовые открыться в любой момент. Джордж вздохнул. Нет, не сейчас. Позже, быть может…

Том как сквозь туман услышал чьи-то голоса. Голова кружилась, затылок ныл, ноги и руки отяжелели. Открыв глаза, Том увидел, что лежит в кровати в своей комнате – одетый в пижаму.

Будто ему приснился кошмар. Будто.

Он не мог даже пошевелиться! От паники Том почувствовал, что задыхается.

Черт! Я вообще не могу дышать!

Он услышал голоса. Они доносились из комнаты напротив – через коридор Том видел, что там работает телевизор. Сесиль и Джордж болтали друг с другом как ни в чем не бывало, разгружая пакеты из супермаркета.

Эй, я здесь!

Вдруг Сесиль бросила пакеты и с радостным визгом устремилась к нему.

– Проснулся!

Ну почему она ведет себя, как девчонка – причем только со мной?

Они ворвались в комнату, довольные, сияющие, словно он был их желанным подарком.

– Наконец-то! – Сесиль обняла его за шею, целуя в щеку.

Далее пошла партия Джорджа:

– Ну ты дал, брат! Почти день в отключке!

Он уже по-хозяйски перебирал коллекцию дисков Тома, попутно включив телевизор и здесь.

Да что с ними? Травки накурились?

Джордж щелкал пультом. Местный новостной канал. Главная новость – кот, которого сняла с дерева спасательная команда.

Что с Натаном? В жопу Натана – спасите меня! Кто-нибудь! Ведь я не могу даже…

В комнату просеменила мать в сопровождении незнакомца.

Наконец-то! Хоть кто-нибудь.

Но они не обратили на него внимания, поглощенные беседой. Вернее, говорила только мать. А ее спутник лишь слушал – очень внимательно, как полицейский. У Тома на секунду вспыхнула надежда – и погасла.

Это не полицейский. Ни разу даже.

И внешность, и поведение выдавали в незнакомце птицу гораздо более высокого полета.

А вдруг это агент спецслужб? Или еще кто покруче… Ага, шишка из правительства… Здесь?

Высокий и стройный, с великолепной осанкой. Летний светлый костюм хорошо сидит, гармонируя с белой рубашкой, галстуком чуть темнее костюма, и легкими туфлями. В нагрудном кармане пиджака – солнцезащитные очки. Одет слишком глянцево – точь-в-точь, как мамочка хотела бы, чтобы одевался сам Том.

В черных, как вороново крыло, волосах незнакомца выделялась белая прядь. А лицо его было не просто красивым – совершенным. И в этом чувствовалось что-то неправильное.

Я будто ангела вижу. Ну да, только наряженного в светский костюм…

Том почувствовал озноб. В незнакомце ощущалось что-то хищное и злое.

Что-то знакомое.

А мама все говорила, говорила… Она нашла идеального собеседника.

Сейчас все хотят только говорить. Многие даже деньги платят, чтобы их выслушали! Неважно кто. Неважно, интересуясь сказанным или просто вежливо помалкивая.

– Прекрасный кофе, – сказал незнакомец.

Мама с улыбкой забрала у него чашку. Том вздрогнул, услышав его голос. Тот был под стать внешности.

Незнакомец подошел к кровати. Том заметил, что они уже остались одни. Мужчина посмотрел на Тома – и тот наконец увидел его глаза.

Зрачки с булавочную головку словно плавали в белесых озерцах тумана. Дрогнув, они расширились, как чернильное пятно в молоке. Том не смог бы отвести взгляда, даже если бы захотел.

Глаза приблизились. Том словно тонул в черноте ледяного озера. Слепящий холод проник до самого сердца. Это было невыносимо больно.

Он был таким маленьким – как песчинка, затерянная в пустыне вечности. Как капелька, вылетающая из набежавшей волны. Как крупинка мела…

Мел описывал круг, крошась. Круг замкнулся, довершив сложную фигуру с вписанными в нее символами – зловещую и смутно знакомую. Но его рукой словно водила чужая воля. Призрачное видение на грани сна и яви – фигура в плаще с капюшоном. Лицо скрывала тень, только светились глаза. Не глаза даже – скорее блуждающие в тумане болотные огни.

По краям пентаграммы зажглись свечи. Том вдруг увидел себя – с широко открытыми невидящими глазами – в самом центре начертанной звезды. Фигура в капюшоне текуче приблизилась к нему. Том закричал бы, если бы смог – туманные глаза глядели теперь прямо в его собственные, а он был, как безвольная кукла. Капюшон сдуло словно порывом ветра, волосы рассыпались по плечам фигуры в плаще. Черные, как вороново крыло – со знакомой белой прядью. Они обрамляли нечто, бывшее когда-то лицом. Лишенное кожи, носа, губ, даже глаз – это была жуткая и отвратительная маска. Но в глазницах сгущался туман, в котором светились призрачные огни – они ВИДЕЛИ, точнее глядели прямо ему в душу. Он падал и падал в холодную тьму, таящуюся за этими иллюзорными глазами…

Пейн… Какое дурацкое имя.

Том на миг вынырнул, но тут же снова погрузился обратно.

Нет, это не я! Пейн – вот кто в центре пентаграммы.

Но теперь Пейн – это ты.

НЕТ!

Том хотел закричать – но не смог.

Как Пейн там оказался? Как ты там оказался?

…Он плелся по грязной узкой улочке. Пейн был молод, но лицо выглядело потасканным – щеки в оспинах, щербатая ухмылка, сломанный нос. И он был грязен, но даже не замечал этого. Простой наемник, рискующий жизнью за деньги. Но в этот раз ему досталось не в битве. Избитый, в порванной одежде, он горел ненавистью и страхом. И насмеялись над ним лишь ради забавы – просто от того, что подвернулся под горячую руку!

Нет, не хочу!

Том попытался вдохнуть, но…

…Его держали крепко. Он дрожал, ноги подгибались. Его зовут Пейн – какая насмешка! Но титулованного мучителя не интересует его имя. Зачем узнавать имя того, с кем забавляешься, как с игрушкой, а сломав – бросишь обратно в грязь.

Какой дьявольский случай привел богатых и знатных сэров в эту жалкую таверну? И какого черта я оказался здесь именно в это время?

Мучитель приподнял подбородок Пейна кончиком кинжала. Ангельское лицо приблизилось. Пейн узнал это лицо. Узнал еще до того, как собутыльник лорда стащил с него маску. Еще до того, как увидел под грубыми плащами роскошную одежду. Северный дьявол. Черный лорд! Кровавый грифон – как его еще называли по фамильному гербу. Вот бы оказаться за тысячи миль отсюда!

Кинжал чиркнул по лицу, распоров плоть до кости. Лорд слизнул с клинка кровь. Его глаза, пьяные вином и безумием, уставились на Пейна. Раз увидев, такие уже не забудешь. Один глаз – весь черный, как слепая тьма. А радужка второго – как арктический лед.

…Пейн прислонился к стене в темноте переулка. Ноги дрожали. Но это ничего. Он жив! Кровавый грифон выпустил его из своих когтей! И не просто выпустил…

Пейн везучий, всегда был таким…

Он посмотрел на зажатый в кулаке золотой. Черный лорд славно поглумился над ним – но взамен расплатился золотом!

Пейн усмехнулся. Достоинство! Кто о нем думает, глядя на такие деньги? Целое состояние. Да он за меньшее готов жизнью рискнуть!

Все, что ему нужно, это надраться – и забыть. Растворить в выпивке страх, унижение и боль…

– Я знаю, что тебе нужно, – голос возник откуда-то легким дуновением возле уха.

– Кто здесь?

Слова замерли у Пейна на губах. Казалось, кто-то смотрит на него из тьмы.

Нет, он здесь один.

…Лорд не забрал твою жизнь, как не давят муху с оторванными крыльями. Твою жалкую жизнь…

– Кто здесь? – Пейн оглянулся.

Он чуял смерть.

– Ты ведь хочешь отомстить?

– Нет.

Я хочу жить! И забыть.

Золотой выпал из его руки и покатился в грязь. Его утешение – и сытный обед, и выпивка, и веселая шлюха, которая поможет забыть… Пейн видел лишь болотные огни во тьме опущенного на лицо капюшона. …Белая рука поманила его.

Нет. НЕТ! Не делай этого, Пейн!

Том кричал и бился, словно в тесной клетке.

Ты разве еще не понял, Томми? Ты не в силах что-либо изменить. Все это УЖЕ произошло. Очень-очень давно…

Т уманные глаза во тьме капюшона были холодны, как клинок. Взглянув в них, Пейн окончательно потерял волю…

…Пейн стоял на холме, ветер пригибал траву к его ногам, сдувал с разгоряченного лица потные волосы. Трава пропиталась кровью, как губка, и его меч был обагрен кровью. Он ЖИЛ, и это ощущение казалось ветром, поднимающим над землей…

…Она стонала под ним. Тяжело дыша, Пейн двигался между ее ног. Они сплетались, как змеи – вино и вожделение бушевали у него в крови…

…Пейн с товарищами надирался в кабаке. Он орал песни со всеми, щипал девок за задницы, норовя задрать юбку…

…Меч был слишком тяжелым и длинным для него, подростка, челюсть ныла от удара. Но Пейн тряхнул головой, отгоняя дурноту. Поднял меч и бросился на противника…

…Он держался за юбку, крепко сжимая свою детскую ручонку. Рот открылся от удивления – вокруг было столько интересного. Его раньше никогда не брали на ярмарку. Выступал бродячий театр, жонглеры и фигляры. Собака задрала ногу на колесо телеги…

Судьба тасует проклятую колоду – снова. Твоя судьба…

Англия, год 15…

Вильям Дарси появился на свет, убив свою мать. Суеверные люди говорили, что он напился ее крови еще в утробе. Леди Елизавета истекла кровью, которая все хлестала, не останавливаясь. Она умерла, а ребенок еще не появился на свет. И тогда Филипп Дарси – граф Норт, отец Вильяма – оттолкнул бесполезных повитух, рассек живот жены и вытащил младенца.

– Сын!

Филипп Дарси засмеялся. Он обернул сына полой плаща, а тот открыл свои глаза цвета морозного неба – такие же, как у отца – и зашелся в яростном крике. Ужасный смех вторил крику младенца, а кровь засыхала на простынях. Слуги отворачивались. Тут подоспели и повитухи с мазями, омовениями, притирками, пеленками.

Милорд получил своего звереныша. А что достается тебе? Что?

Адриан Линдсей, двоюродный брат Филиппа, смотрел на графа Норт, не отрываясь. Тот не замечал его, как лев не обращает внимания на блоху в своей шкуре. Женщины заохали над младенцем – не от умиления. В его маленьком рту они увидели маленькие острые зубки. Кормилица трясущимися руками взяла младенца.

Зубы? О, наш властитель Филипп не поморщился бы, родись его сын с хвостом или рогами. Он так жаждал наследника…

Адриан улыбнулся. Все были так заняты ребенком, что не заметили, как он подошел к ложу и склонился над леди Елизаветой…

Всю жизнь Адриан Линдсей кому-то завидовал. Еще ребенком он завидовал братьям, ведь ему не повезло родиться младшим из троих сыновей. А это значило, что стоит ему немного подрасти – и он станет обузой для отца и старшего брата, которому в будущем достанется наследство и отцовский титул.

Почему судьба так несправедлива? Родись он в соседней Франции, то мог бы праздно поживать, не вылезая из долгов. Но его родина Англия, а значит отцу вскоре придет в голову спасительная мысль отдать его в ученики юристу или даже купцу. Какой удар – его заставят зарабатывать на жизнь, словно простолюдина! Даже тощего наследства и жалких земель ему никогда не видать!

Иногда Адриану грезилось, что он мог бы родиться принцем. Или красавцем. Быть сильным, смелым. И, конечно, богатым.

Но он таковым не был. То ли дело Филипп – ЕДИНСТВЕННЫЙ сын своих родителей, баловень судьбы, богач и счастливец.

Как можно вынести такую несправедливость! Почему всё то, о чем мечтаешь, получает другой? И получает незаслуженно!

Свирепый отец Филиппа, Ричард Дарси, граф Норт, не пострадал от кровопролитной войны Алой и Белой Розы. Не менее тридцати лет подряд дворяне резали друг друга, как скот – одни мечтали посадить на трон Йорков, другие – Ланкастеров. Королевскую власть в то время никто и в грош не ставил. А Ричард Дарси – на своих землях и король, и высший судия – в то смутное время не разорился, не погиб, не был вынужден удалиться в изгнание. Он несколько раз менял одну воюющую сторону на другую, признавая только одну партию – свою собственную. Ричард стяжал себе мрачную славу свирепого воина, жестокого соседа и кровожадного убийцы.

Война закончилась, когда на трон сел первый из Тюдоров, Генрих VII, объединивший в своем гербе Алую и Белую розы. Ричард Дарси остался одним из немногих, кто все еще вольготно чувствовал себя при новом короле.

Линдсей завидовал Филиппу – у него такой отец! Если Ричард Дарси не бунтует против короля, то плетет заговоры; если не грабит соседей, то воюет с шотландцами; если не захватывает земли, то их жалуют ему за воинскую доблесть – или чтобы заткнуть ненасытную пасть.

А как обширны владения, которые когда-нибудь достанутся Филиппу! Графство Норт на границе с Шотландией. В придачу Западный, Северный и Южный Йорк – объединенные теперь в одно графство властью Ричарда. И еще графство Линк. И все идет к тому, что Ричард Дарси соединит эти разрозненные земли в единый клин, уходящий на север. Именно на Севере Ричард чувствовал себя лучше всего. Здесь действовали только его законы. И законы таких же хищников, как он сам. Он был нужен Генриху VII больше, чем король ему. Кто иначе будет охранять границы с Шотландией? Кто успокоит алчных кровожадных баронов – своих соседей? Кто, наконец получив вожделенные земли, заставит свою родню – сплошь заговорщиков и бунтовщиков – забыть интриги? Король закрыл глаза на то, что в решающей битве войны Роз Ричард присоединился к нему лишь в последний момент – ведь тем он обеспечил перевес и принес победу.

Везучий черт! Почему это одним везет, а другие за все расплачиваются?

Война обогатила Ричарда, хотя он и без того был намного богаче всех своих соседей вместе взятых. Никому не спускал попыток поживиться с собственных земель – ни воинственным соседям, ни шотландцам, ни полудиким кланам пограничной полосы. Его вооруженная свита наводила ужас на всю округу. Его лакеи гордо носили ливреи с его гербом, и не гнушались убийствами и грабежами средь бела дня. Он держал в страхе суд и мог сказать свое веское слово в Тайном совете. И он плевал на королевский закон, упраздняющий вооруженные свиты! На Севере жили по старым порядкам. Королевские поверенные старались сюда не соваться…

Какого же черта сестра Ричарда, моя мать, не выбрала более блестящую партию?

Отец Адриана был вовсе не ровня такому легендарному родственнику. Барон Линдсей получил за женой приданое больше того, что имел сам.

Ее выдали замуж в четырнадцать лет – с неподобающей поспешностью.

Ходили слухи, будто у его матери был выкидыш через неделю после свадьбы. Много чего болтали, но никто не стал поднимать шума. Невыгодно кусать руку, которая тебя кормит. Все равно – дела семейные, ведь Линдсей все же приходился Дарси отдаленной родней.

Дохлая тупиковая ветвь большого семейного древа! Почему, черт возьми, жизнь так несправедлива?

Для старшего сына папаша Линдсей договорился о выгодном браке. А для остальных – нанял учителей. Гордыня не позволила отослать их в школу. Учиться с детьми джентри или зажиточных йоменов – ни за что!

Что толку-то? Вряд ли у папаши достанет денег, чтобы хоть кто-то из его сыновей учился в Оксфорде.

Адриан просто исходил злобой. И ее было все больше – ведь взгляд его обращался не на тех, кому повезло меньше, а на сильных мира сего.

Зависть Адриана росла с годами, получая все больше пищи. Ему было десять лет – маленькому подмастерью в школе жизни – когда пришел день, изменивший его судьбу. Он узнал, что его отправляют в северные земли к самому Ричарду. И тут Адриан испугался. Россказни про ужасы тех мест и про выходки свирепого северного лорда не давали ему спать всю ночь.

Может, лучше было бы сделаться юристом?

Но он не смел перечить отцовской воле. Мать простилась с ним холодно – она всегда больше любила среднего сына. С Адрианом отправили лишь одного слугу. В случае чего он даже не смог бы защитить его…

А может, судьба дает ему шанс? Ричард не оставлял без внимания нужды своей сестры. И не давал семье Линдсеев пропасть. Видно, за его сестрой и впрямь был грешок. И грешок этот приделал сам Ричард или его папаша…

На сей раз граф Норт захотел, чтобы у его сына был товарищ для игр…

Адриан со слугой присоединились к купеческому обозу. Так медленнее, зато безопаснее. Лошадь мерно ступала, а Линдсей глазел по сторонам. Крестьяне и наемные, работающие на полосках земли; их деревянные хижины, обмазанные слоем гальки с глиной, крытые соломой или тростником. Запах дыма – все топят по-черному. Вдали – городские стены. Вот земли, где не так давно гуляла чума – безлюдно. Пара бродяг со злобными взглядами и почерневшими лицами. Йомен, ведущий вола… К вечеру Линдсей со слугой устроились на постоялом дворе.

Они были в пути уже несколько дней, и к ночи Адриан сильно уставал, проведя день в седле. Адриан видел тучные нивы и голые болота, вздымающиеся вдалеке горы и обширные пастбища. Когда их пути разошлись с купеческим обозом, Линдсей затревожился. Кто теперь защитит их от нищих, бродяг и разбойников, часть из которых – те самые вооруженные свиты английской знати, распущенные по приказу Тюдора, нынешнего короля?

Ливень превратил дорогу в грязную кашу. Адриан промок насквозь и дрожал. Они заблудились. Чудом набрели на огонек постоялого двора. Радушная хозяйка позволила им обогреться у огня, угостила пирогом и элем…

Адриан внезапно проснулся ночью. И увидел над собой кинжал – в руке разбойника со зверской рожей. Разбойник отволок Адриана вниз. Линдсей онемел от страха и не думал сопротивляться.

Хозяйка постоялого двора, хихикая, сидела на коленях рослого детины. Остальные делили добычу. Адриан увидел у стены мертвеца – один из разбойников вытирал нож о его одежду.

– Эй, Батч, взгляни-ка сюда! – зверская рожа толкнул Адриана вперед.

Детина с хозяйкой на коленях повернул голову.

– Девчонка! – зверская рожа рванул с Адриана рубашку.

– Ты всегда был дурнем, Дак, – сплюнул Батч.

Дак взглянул на добычу при свете и выругался. Зарычал, замахнувшись ножом.

Всё кончено. Бежать бесполезно, откупиться нечем.

– Нет! – Заорал Линдсей. – Я еду к милорду Ричарду Дарси! Убьешь меня – и он найдет тебя, вырежет сердце и бросит псам! Его месть страшнее ада! Он всё знает наперед и спастись от него нельзя!

Под конец голос Адриана дрогнул, а в глазах показались слезы. Батч захохотал. Его товарищи вторили ему.

– Да, малыш, всё верно! – Батч оттолкнул хозяйку и встал.

Его грязный плащ распахнулся, и Адриан увидел герб Дарси – сияющего золотого грифона на пурпуре. Мифический зверь, грозный страж сокровищ, сочетающий в себе льва и орла – двух царей животного мира – замер на засаленной мантии поверх кольчуги. Детина шагнул к Линдсею, подхватил под мышки и поднял.

– С нами ты попадешь, куда нужно.

Адриан едва дышал от пережитого страха. Батч завернул его в теплый плащ, вытер слезы и усадил на скамью рядом. Ничего не спрашивая, заставил выпить доброго эля…

Линдсей покачивался в седле перед Батчем.

– Как тебя звать, малыш? – Батч улыбнулся ему – пары зубов явно не хватало.

– Адриан.

– Все это, – Батч повел рукой, – владения нашего хозяина, милорда Ричарда. Здесь он никому спуску не дает…

На привале он принес Адриану куропатку на вертеле.

Места, где они проезжали, постепенно становились суровыми и неприветливыми. Горы серыми громадинами обступали их со всех сторон. Все были настороже. Пару раз Линдсей замечал впереди каких-то людей, которые успевали скрыться, когда отряд приближался. Один раз им встретился пастух с тощими овцами, пару раз – вооруженные отряды, с которыми издали обменялись приветствиями. А завидев дерево с жуткими «плодами» – висельниками – Линдсей сам отвернулся.

Замок Арк он заметил издалека. Любимая крепость Ричарда в его графстве Норт. Величественный и жуткий замок возвышался над окрестностями, чернея на фоне закатного неба. В родных местах Адриана о войне и укрепленных крепостях лишь рассказывали. Знать уже предпочитала селиться в особняках, пусть с бойницами и рвом от случайного нападения взбунтовавшихся крестьян или разбойников – но не в таких огромных мрачных замках. Адриан испугался, когда они оказались на подъемном мосту – горы обрывались в пропасть, а внизу текла бурная река. Подковы лошадей гулко стучали по мощеному двору, эхом отдаваясь под сводами, когда они въезжали внутрь.

Спутник помог Адриану сойти с лошади.

– Батч! – Адриан поднял голову на звонкий голос.

Наверху лестницы стоял маленький ангел. Сияющая белая кожа, глаза цвета морозного неба, черные волосы. Ничего умилительно-детского в этом лице не было. Ни пухлых щечек, ни нежного румянца, ни мягкой округлости черт.

Филипп Дарси.

Филипп сбежал с лестницы и вдруг заметил Адриана. Он взглянул на него снизу вверх – Линдсей оказался выше – неожиданно пнул в колено и побежал дальше. Адриан согнулся от боли, ухватившись за ногу, а Батч уже подхватил Филиппа. Тот смеялся и кричал: «Еще!», – когда детина подбросил его вверх. Потом он захотел сесть на лошадь. Он называл этих разбойников по именам, спрашивал о делах, словно был их командиром. Они улыбались в ответ. Филипп, еще не достающий до стремени, пустил лошадь Батча рысью по двору. Адриан отступил с его пути.

– Кто это? – палец Филиппа указал на Линдсея.

Батч что-то шепнул ему на ухо, коротко поклонившись. Филипп спрыгнул с лошади. Подошел к Адриану и со всей силы толкнул его в грудь. Линдсей не удержался на ногах, упав на плиты двора. Филипп захохотал – и все ему вторили, даже Батч.

Адриана поручили слугам, и те отвели его в выделенные ему покои. Замок был наполнен людьми, собаками, шорохами и шепотами. В жилых помещениях жарко топились огромные камины. Стены по обычаю оказались завешены сукном или дорогими гобеленами, а иногда расписаны сценами битв, охоты, мифическими сюжетами. Лики предков Дарси взирали с картин. Властители и завоеватели – повелители этих суровых земель. Свирепый Ричард Дарси наводил ужас. Мать Дарси, леди Изабелла, выглядела лунной красавицей – слишком юной, не от мира сего. Довольно посредственные портреты, о достоинстве которых привыкли судить по обилию великолепных одежд и гербов на заднем плане…

Леди Изабелла уже никогда не приласкает своего маленького ангела – она умерла в родах. Ричард Дарси повторно так и не женился.

Адриан испытал странное чувство, увидев портрет Изабеллы – чем-то она неуловимо походила на его мать. Хотя леди Изабелла была гораздо красивее. Но в обоих жизни, казалось, не больше, чем в мраморных статуях.

В пиршественном зале всё было как в старые времена: стол ломился от яств, слуги сновали с огромными блюдами, длинные скамьи могли вместить целую орду людей. В родных местах Линдсея такие пиры давно отошли в прошлое – там знать обедала в тесном кругу домочадцев.

Пиршество началось, когда явился сам Ричард. Он восседал на стуле с высокой спинкой, похожем на трон – на специальном помосте для семьи и знатных сотрапезников. Ричард Дарси выглядел старше, чем на портрете, но таким же свирепым. Гладко выбритое лицо казалось высеченным из мрамора – белая кожа, резкие черты, тяжелый подбородок. Шрам на щеке делал его еще более суровым. В черных волосах не было ни единого седого. Взгляд – как у василиска. Северный лорд был высок, широкоплеч, одет по-военному просто. Адриан заметил, что левая рука Ричарда висит, как плеть, хотя это ничуть не умаляло его грозного облика. Когда взгляд хозяина обратился на него, Линдсей позабыл все заученные приветствия.

– Добро пожаловать в мой дом, Адриан.

Может, Ричард и старался приветливо улыбнуться, только это напугало Адриана еще сильнее. Линдсей не мог вообразить, что Ричард способен рассмеяться – казалось, он разучился это делать очень давно.

– Д-д… б-благ… – Адриан не мог вымолвить под этим взглядом ни слова.

– Здоров ли ты? – спросил Ричард.

– Д-да. – Выдавил из себя Линдсей.

– А твои родители?

– Да.

– Хорошо.

Больше Ричард не обращал на него внимания.

Адриан проголодался, и с удовольствием уплетал подносимые слугами яства. Вино здесь наливали всем, на нижних столах пили эль. Филипп, младше Адриана на год, пил из золотого кубка. Адриан опьянел и размяк, суровые лица сливались в одно пятно, кусок больше не лез в горло, клонило в сон. Он вдруг почувствовал, что кто-то дернул его за рукав. Обернувшись, увидел Филиппа. Икнув, тот поманил его за собой. Адриан с трудом выполз из-за стола и последовал за младшим Дарси. Тот ощутимо подобрел от сытной трапезы, обильной выпивки и своего явного превосходства.

– Это все мое. – Филипп водил гостя по замку, показывая свои владения.

С Филиппом Адриан поднялся на крепостную стену. Он ощущал во тьме огромное пространство вокруг. Ветер освежил пылающее лицо.

Филипп влез на выступ между бойницами, чтобы помочиться с крепостной стены. Зевнул, демонстрируя великолепные зубы и отсутствие манер.

Привыкнешь…

Ты – игрушка.

Филипп всегда хотел быть заводилой в играх. И еще он ненавидел одиночество.

Назавтра они охотились, потом гуляли по саду, который какой-то искусник вырастил на неплодородной каменистой почве. Филипп показывал голубятни, где специально к столу лорда выращивали упитанных птиц. Пруд, где плавали огромные щуки и форель. Филипп похвастал также своими собаками и лошадьми.

Он отлично владел оружием, любил охоту и верховую езду. Адриан редко уходил спать без синяков и ссадин…

Долго еще Дарси будет упражняться на нем в силе и ловкости?

Филипп плавал в горных реках, не страшась холодной воды. С дружиной ловил браконьеров и отражал набеги.

Чтобы наследовать отцу, тебе нужно нечто большее, чем смелость и решительность!

Филиппу нравились драки и турниры.

Ты будешь пэром, судьей и законом в своих землях.

Филипп едва научился читать и писать. Любой книжной науке он предпочитал компанию воинов, егерей, своих собак и лошадей.

Я – твой товарищ по играм, но…

– Давай сбежим с уроков, – сказал Филипп, – выше по течению я видел следы…

– Знаешь, почему твой прадед не расширил владения дальше на Север? – спросил Адриан.

Дарси скривился. Весь он был – нетерпение. Его не интересовали решения прадеда. Ничьи, кроме собственных.

Ричард поручил капеллану обучить сына грамоте, а у того опускались руки из-за нерадивости ученика. Филипп норовил сбежать с уроков языка – английского и латыни, немногим больше его интересовала история.

Адриан же, напротив, старательно учился и читал всё, что мог найти здесь. В библиотеке замка пылились английские и французские хроники, несколько рыцарских романов, томик Чосера, Библия на латыни. Печатная машина давно уже работала в Вестминстере, но до северного края не добралось пока ни одной напечатанной книги. Все они в замке были рукописными, зато во многих оказались красивые миниатюры. Случайно Адриан нашел книги совсем иного содержания – в диковинных переплетах, со странными зловещими рисунками. Он заглядывал в них с сильно бьющимся сердцем, ощущая тайну и зло. Здесь была описана история рода Дарси.

Все, что я узнаю – оставлю при себе…

В замке было много непонятного. Филипп не сразу показал ему некоторые тайные ходы замка, слуховые коридоры. Однажды Дарси спустился с ним в подвалы, показывая темницы и камеры пыток. Адриан провел пальцами по бугристой стене, куда были вбиты кольца.

Боль сочится из стен, а смертью пропитан воздух.

Филипп рассматривал орудия пыток. Их сопровождал уродливый карлик, чья неестественно белая кожа редко видела солнечный свет.

Услышав шорох, Адриан обернулся. Филипп щелкнул перед его носом щипцами.

– Страшно?

– Нет!

– Да ты чуть в штаны не наложил! – засмеялся Филипп.

Ты ничего не чувствуешь. Ты слишком поглощен собой. Ты – центр вселенной, а я – твой спутник.

В замке Дарси стояли две высокие башни. Одна из них была запретным местом, а в другую Адриан с Филиппом ходили вместе. Почти под самой крышей в ней находилось небольшое помещение. Дарси оно ничем не привлекало – мало места, пыльно, крохотные окошки слишком высоко, чтобы любоваться окрестностями. Но Линдсей нашел здесь кое-что примечательное.

Если бы ты читал книги, то знал бы – здесь на полу расположены планетные часы.

Магические часы!

Такие же, как рисунок в старинной книге из библиотеки Дарси.

Часы для определения планеты, господствующей над известным часом любого дня недели. Имя покровителя этого часа нужно для того, чтобы определить благоприятное время для задуманной магической операции.

В малом круге посередине была семиконечная звезда. Присмотревшись, Адриан обнаружил в полу щель вдоль всей малой окружности – она могла вращаться относительно большого круга, в который была вписана! Механизмом давно не пользовались.

Неужели когда-то…

Твой отец – не только воин. Он – правитель. Стратег и тактик. Он мудр – по-своему…

Казалось, что Ричард гордился сыном, но…

Два тигра не ищут общества друг друга. Они никогда не уживутся вместе. И придет час…

Жестокие порядки на землях Дарси подчинялись строгой иерархии. Адриан восхищался, как слаженно работает эта система, даже когда Ричард в отъезде.

Твой отец… Тебе никогда не стать таким, как он!

Объезжая с Филиппом и Адрианом свои владения, Ричард пытался приучить сына к мысли, что всем этим ему когда-то придется управлять.

Говорил он мало, а мысли держал при себе. Улыбался редко, и Адриан никогда не видел, чтобы он вышел из себя. Говаривали, что он страшен в бою – но сейчас Ричард казался Линдсею мифическим драконом, стерегущим родовые богатства. А его мрачные неприступные замки, словно молчаливые стражи, возвышались над мирными землями.

С годами ты можешь сравняться ростом с отцом. Его сила, но без его массивности. И ты гораздо красивее…

Жизнь Филиппа в основном состояла из развлечений. Ричард не так много значения придавал книжным наукам. Сам он был грамотным, но не ученым. Достоинство, с которым он держался, казалось врожденным. Хотя в нем не было ничего от придворного лоска, деревенщиной он не выглядел. Адриан ломал голову над секретами Ричарда, над тем, как в нем может сочетаться столько противоречивых качеств. Он хотел знать, откуда берутся верные решения северного лорда и как он достиг такой огромной власти.

Очень скоро я стану умнее – и способнее. Буду знать больше самого Ричарда. Но если ты не родился тигром, то тебе им не стать. Никогда!

Линдсей завидовал.

Тем временем ему наконец удалось разгадать секрет механизма планетных часов…

США, полтора года до миллениума

Глаза открылись в темноту.

Мои глаза!

Но Том не смог моргнуть – даже если бы захотел. Ни шевельнуть рукой или ногой. Его пальцы, подчиняясь чужой воле, потерли лицо, взъерошили волосы. Он не управлял более своим телом – словно в нем поселилось чуждое существо. А сам он стал лишь безвольным наблюдателем.

Лучше бы он исчез, растворился, умер наконец. И как хочется курить! Интересно, захватчик в его теле знает, что он курит? Как там его – Пейн? Какой-то грязный средневековый наемник. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ НАЕМНИК!!!

Тому казалось, что его жизнь превратилась в кошмар и хуже быть просто не может. Но вот сейчас – сейчас стало гораздо хуже!

Пейн кашлянул, чувствуя, как неприятно дерет в горле. А Том, ставший внутренним, неслышным голосом где-то на краю собственного сознания, проклинал день, когда родился.

– Воды, – просипел Пейн.

Чья-то рука протянула стакан. Выхлебав его парой глотков, Пейн уставился в темноту.

– Кто здесь?

Включился свет – и наемник вздрогнул. Пейн глядел на незнакомца, который смотрел на него.

– Ты кто? – спросил наемник.

Незнакомец растянул губы в улыбке. Пейн зашарил рукой по кровати, потом по тумбочке. Его пальцы натыкались на какие-то странные предметы. Но что он хотел найти?

Оружие?

– Где я? – Пейн вскочил с кровати, запутался в простыне. – Что…

Он случайно глянул в окно – и застыл. Прижался к стене, опасливо выглядывая на улицу.

– Помнишь что-нибудь? – незнакомец говорил нарочито медленно.

В его голосе насмешки и высокомерия было поровну. Том бы поморщился, если мог.

– О чем ты?

– Припоминаешь, кто ты? – Незнакомец не обратил внимания на грубый тон.

– Я – Пейн.

– А я? – незнакомец выжидательно смотрел на Пейна, чуть наклонив голову набок.

– Откуда я знаю? Первый раз тебя вижу.

С ума сошел? Картинка из воспоминаний Пейна стояла у Тома перед глазами, как живая. Эта тварь перед тобой и тот – из прошлого… Черт! Это я схожу с ума!

– Приятно познакомиться, Пейн. – Незнакомец нагло ухмылялся.

– Какого черта? – Руки Пейна сжались в кулаки. – Ты! Да как там тебя???

– Ты мне скажи. – Вкрадчиво произнес незнакомец.

ОН встал с текучей грацией. Нечеловеческой. Пейн попятился. В глазах мелькнул испуг. Том не мог знать, что щелкнуло в мозгу Пейна. То ли бедняга вдруг сообразил, что отчетливо помнит лишь свое имя. То ли наоборот – что-то вспомнил. То ли наконец понял, что даже собственное тело ощущается по-другому – не болят старые раны, не ноют гнилые зубы… Ну да, ублюдок даже не мог похвастаться здоровой кожей, а мылся, похоже, лишь по большим праздникам…

Пейн метнулся к окну.

Идиот! Ты на втором этаже!

Незнакомец заступил ему дорогу – а Пейн не уловил движения.

– Куда же ты? – от вкрадчивых ноток в чужом голосе у Пейна мороз пошел по коже.

В дверь несмело постучали. Пейн глянул на дверь, но незнакомец не двинулся.

– Н… н-н…

Не знаю…

В ужасных глазах незнакомца немного расширились зрачки. В глубине шевельнулась голодная тьма.

– Е…

Если ошибусь – мне конец!

– К…

Как мне быть?

– Р…

Раз я такой дурак.

– О…

О, боже, как же я влип!

– С…

Сам не знаю, как так вышло.

– Некрос? – ОН выглядел разочарованным. – Ладно, пока сойдет.

Некрос отстранился, и Пейн вздохнул с облегчением.

Дверь приоткрылась. Джордж перевел взгляд с Пейна на Некроса.

– Мама просила передать… – Джордж запнулся, – может вы оба спуститесь поесть?

– Сейчас, – кивнул Некрос.

Джордж испарился.

Живот Пейна вдруг издал утробный звук. Том не удивился. Когда же я ел в последний раз? Вернее, мое тело? Мое тело, блин…

– А кто это был? – шепотом спросил Пейн.

– Тебе лучше знать, – Некрос пожал плечами, – это же ТВОЙ приятель.

Забавляясь изумлением на лице Пейна, Некрос продолжил:

– Тебя зовут Том, ты живешь в этом доме с родителями.

Пейну хватило ума промолчать. Никакой он не Том. И никогда им не был. Дом? Да это настоящий особняк! Как у лорда – чтоб их всех черти драли. Но пожить здесь он не прочь. И выяснить, кто этот гад и как от него отделаться. Отделаться? Это вряд ли. Только не от этого…

Пейн увидел свое отражение в зеркале – и вздрогнул. Некрос наблюдал за ним с надменной ухмылкой. Пейн был слишком ошарашен, чтобы это заметить. Но Том видел недоброе удовольствие, которое так не шло ангельскому лицу. Будто какая-то злобная тварь натянула на себя этот лик, как маску. Думаешь, это поможет скрыть твою суть?

Живот Пейна снова отозвался урчанием. Некрос вышел, даже не обернувшись. Пейн выглянул за дверь и осмотрелся, прежде чем последовать за ним. Проводил взглядом проехавшую за окном машину.

Не завидую тебе, приятель… Но, веришь ли – мне еще хуже.

Пейну и в голову не пришло умыться или почистить зубы. Как был, в пижаме, он спустился вниз.

Увидев накрытый стол, наемник невольно сглотнул. Мама умильно глядела на него.

– Покушай сынок. Тебе ведь уже лучше?

– Д-да, – Пейн смутился.

Она с обожанием глянула на Некроса и выскользнула из кухни. Джордж отодвинул стул, и Некрос сел. Взяв вилку, глянул на Пейна. Тот с грохотом отодвинул стул – рот наемника уже наполнился слюной.

Сев за стол, Пейн запустил пятерню в салат, не обратив внимания на нож и вилку. Отломив мягкого хлеба с хрустящей корочкой, запихнул его в рот вместе с сыром, отправил туда же горсть оливок, впился зубами в бифштекс, схватил картошку фри. А потом с полным ртом уставился на остальных.

Он что, раньше перебивался только бобовой похлебкой с жиром?

Некрос смотрел на Пейна, прикрыв свои ужасные глаза и чуть склонив голову набок.

– А он, фто, не бует? – Пейн кивнул на Джорджа.

– Это же ты хозяин в доме, – проговорил Некрос со змеиной улыбкой.

Наемник замер с открытым ртом, из которого на тарелку шлепнулся кусок. Проглотив, сказал:

– Садись, ты чего? А выпивка тут есть? Зверски хочется выпить!

– Я пива взял, – смутился Джордж.

– Тащи!

Джордж принес связку холодных банок. Ему пришлось открыть – Пейн смотрел на пивные банки непонимающим взглядом. Пейн мощно хлебнул и тут же рыгнул. Джордж опять смутился. Некрос же все это время глядел на Пейна. Так рассматривают редкую и забавную зверушку в зоопарке.

Пейн протянул ему банку, но Некрос покачал головой. Отрезал маленький кусочек мяса и положил в рот. Он ел словно на светском рауте. Как предписано в бесчисленных руководствах по хорошим манерам на полке мамочки. Хотя и не стал утруждать себя жеванием…

Пейн расправился с первой банкой и с хрустом сжал ее. Бросив на пол пустую жестянку, потянулся за новой.

Пиво кончилось слишком быстро.

Наверное ты решил надраться в честь своего воскрешения?

– Я хочу, чтобы ты выпил со мной. – Пейн дерзко уставился на Некроса.

Джордж послушно сбегал за виски.

Блин, вот за это отчим прибил бы меня!

– Знаешь, как пьют настоящие крепкие мужики?

Пейн отстранил Джорджа и поставил на стол пивной бокал. Налил до краев, плеснул и себе – на донышко.

– Они пьют из рога!

Некрос молча следил за действиями Пейна. Тот поднял стакан:

– За нас!

Некрос тоже поднял бокал, умудрившись не пролить ни капли.

– До дна! – объявил Пейн и опрокинул виски в себя.

Некрос выпил. Весь здоровенный бокал виски – залпом!

У Джорджа отвисла челюсть. Пейн следил с восторгом и удивлением. Свистнул и захлопал.

По лицу Некроса прошла тень. В глазах стала медленно расползаться чернота. Качнувшись, он оперся о стол, перевернув тарелку. Ногти на его руке удлинились, словно когти, вонзившись в столешницу. Он сжал бокал – тот разлетелся на осколки.

Пейн вскочил, опрокинув стул, когда глаза чудовища стали целиком черными.

Некрос поднялся, оттолкнув стол. Джордж трясся – было слышно, как постукивают его зубы. Пейн тяжело дышал, следя за чудовищем напряженным взглядом. Некрос шагнул вперед, покачнулся – и рухнул навзничь, растянувшись во весь рост.

– Б… дь, твою нахрен… – сипло прошептал Пейн.

Спустя несколько секунд, когда Некрос не пошевелился, наемник наконец подошел.

– Не умеешь ты пить…

И сплюнул на пол с улыбкой превосходства.

– Давай, – наемник пихнул застывшего Джорджа. – Берись за ноги.

Пейн просунул руки Некросу под мышки.

– Черт! Я думал, он будет тяжелее. – Наемник ухмыльнулся.

Некрос не подавал признаков жизни. Два носильщика уложили его на диван в одной из комнат.

Какое сладкое чувство безопасности! Оно пьянит сильнее выпивки. Пейн вдохнул полной грудью. Он живет в просторном доме, может сытно жрать и сладко спать. Как лорд! А дерьма в жизни и так предостаточно. Опасности, чудовищ, смерти. Но иногда все они спят…

У него даже теперь мамочка есть. Разве бывает столько счастья сразу?

Джордж с Пейном застали на кухне мачеху. Женщина, вздыхая, пыталась прибраться. Наемник без слов начал помогать.

– Что ты, я сама. Отдыхай.

Но Пейн не слушал отговорок. Глядя на это, Джордж тоже присоединился.

Уединившись с Джорджем на балконе, Пейн забрал у него сигарету и глубоко затянулся.

– Вот чего не хватало!

Бинго!

– Слушай, Джо, – начал он, – давно ты его знаешь?

И Пейн выразительно кивнул в сторону комнаты, где они оставили Некроса.

– Мы ехали с вечеринки, а потом… ты что, не помнишь? – удивился Джордж.

– Я головой ударился, малость все подзабыл.

– Ты прикалываешься?

– При… что? – Пейн угрожающе надвинулся. – По-твоему, я вру?

– Нет-нет, – замахал руками Джордж, – я такого не говорил.

– Этот тоже был с нами… ну, на вечеринке?

– Нет.

– Нет?

– Господи, Том…

– А что за вечеринка?

Ты задаешь слишком много дурацких вопросов.

– Выпускной. Школа, брат. Припоминаешь?

– Школа?

Пейн удивился, как все изменилось. Почти все сейчас ходят в школу. А в свои восемнадцать ему положено называться смешным словом «тинейджер». Похоже на ругательство.

Он вспоминал собственное прошлое. В шесть лет уже работал, в одиннадцать участвовал в первом бою. А вскоре – впервые познал женщину. Он не умел ни читать, ни писать, но знал множество способов лишить человека жизни. Он не понимал некоторых слов Джорджа. Но хорошо знал, что в жизни есть три главных удовольствия – еда, выпивка и женщины.

Самое противное, что при расспросах о Некросе Джордж начинал нести всякую чушь.

– Мы подвезли его.

– Вот так запросто?

– Ты задолбал спрашивать! – Не выдержал Джордж. – Ты вообще в порядке?

– Ага… в полном.

Пейн с наслаждением затянулся и выпустил дым в теплый воздух. Ну-ну, парень. Удачи…

Чертовски приятно, когда у тебя есть мамочка!

– Посмотри, какой лапочка! – мама перелистывала семейный альбом.

– Ага. – Пейн улыбнулся ей.

Никогда он не был таким пухлым розовощеким младенцем. И во всем этом чертовом альбоме – ни следа Некроса. Уже что-то.

Мачеха была счастлива – как давно они не сидели с Томом вот так, вдвоем!

Я совсем не изменился, правда, мама?

– Некрос… – начал Пейн, внимательно следя за ее реакцией.

Но она лишь смотрела на него и улыбалась, не торопясь продолжить фразу. Когда он уже готов был ляпнуть любой вопрос, вдруг сказала:

– На Некроса всегда можешь положиться. Он позаботится о тебе. А ты старайся ему помогать во всем.

Как будто он мой старший брат, черт возьми!

Джордж тихо заглянул в комнату, куда они отнесли Некроса. Тот по-прежнему лежал без движения. Джордж нервно облизал губы.

Господи, что мы наделали! А вдруг ОН разозлится?

Джордж не хотел даже думать, что Некрос тогда может сделать.

Хорошо, хоть удалось услать Сесиль. Не хватало, чтобы ее предки начали поиски. Но она обещала вернуться. Мол, скажет им, что погостит у подруги. Хреново дело…

Пейн досмотрел с мачехой альбом до конца. Рассмотрел и детские рисунки Тома, которые женщина достала из коробки. Не сдался даже тогда, когда она села с ним смотреть сериал для домохозяек. Она не хотела сейчас говорить про Некроса. Только быть рядом со своим пасынком…

К черту Некроса! Пейн наслаждался новизной ощущений и новыми впечатлениями. Везет же некоторым, у кого есть мамочка!

Мамочка не ругала его, когда он ржал в самых трагических местах сериала. Не сердилась, что он прихлебывал виски. Она научила его варить кофе в кофеварке и делать сэндвичи. Пейн сидел с ней на кухне, наблюдая, как она готовит ужин. Сейчас его интересовало все. А кухня была таким чудесным местом – тепло, есть еда, заботливая женщина – и так здорово пахнет!

Когда его начало клонить в сон, мать сказала:

– Устал? Может, приляжешь?

– Ага… – Пейн широко зевнул.

Он зверски надрался.

Прощай, здоровый образ жизни. Не смешивать спиртное… Не курить больше пачки в день… Мое бедное тело.

Пейн не собирался менять старых привычек. Но ему предстояло еще приспособиться к новому телу, которое оказалось не таким выносливым, как прежнее.

Рухнув на кровать, он вырубился почти мгновенно. Спальня вскоре огласилась мощным храпом.

Черт, разве я храплю?

Такое всегда случается, если спать на спине. Том повернулся на бок. И вдруг осознал – он СМОГ пошевелиться!

Том тут же сел на кровати. Мутило страшно.

Я больше не заперт в уголке сознания! По крайней мере – пока Пейн спит.

Дотащившись до ванной, Том сунул два пальца в рот. Вот так гораздо лучше! Он растворил пару шипучих таблеток от похмелья и выпил, сразу почувствовав себя бодрее.

Пейн, скотина, не смей так обращаться с моим телом!

Его прошиб холодный пот.

А если я хозяин своему телу, только пока ублюдок спит?

Нужно поскорее все исправить!

Он вернулся к себе в комнату, чтобы кое-что взять.

Тихо спустившись вниз, по голосам определил, что родители ужинают. Отлично. Теперь быстрее в комнату, куда они отнесли Некроса! Том налетел в полумраке на Джорджа и едва сдержал крик.

– Что ты здесь делаешь? – проворчал он.

– Ну так ведь Некрос э-э… – Растерялся Джордж.

– Да он проспит до утра! – рассердился Том. – Ты ему нянька, что ли?

– Так ведь…

– Вот что. Приходи завтра – погостишь у нас с недельку. Идет?

Прости, но сейчас мне надо, чтобы ты свалил отсюда к чертовой матери!

– Тогда до завтра…

Том наконец выпроводил Джорджа.

Сегодня я покончу с этим.

Прокравшись в внутрь, Том не стал зажигать свет. Трясущимися руками вытащил то, что взял в комнате – охотничий нож – и сжал покрепче. Подарок отчима к шестнадцатилетию…

Ты должен быть сильным, сынок. Будь мужчиной!

Посветил карманным фонариком. Затаил дыхание, тихо подходя к дивану. Свет упал на подушки. Черт!

Где ОН?

Том заглянул под диван. Отодвинул шторы. Прошелся вдоль стен. Даже посмотрел под кофейным столиком и за креслами. Заглянул за телевизор. Бесполезно! Оставалась только дверь в гардеробную.

– Это глупо, – пробормотал он себе под нос. – Но он же не выходил отсюда!

Том рывком открыл дверь гардеробной и быстро отступил назад.

Ничего не видно.

Висящая одежда все загораживала. Вдруг свет фонарика отразился от мужской туфли. Том ножом отодвинул одежду на вешалках в сторону.

Некрос спал на полу, обхватив себя руками. Том вспотел от напряжения.

– Тебе конец, – прошептал он.

Фонарик осветил растрепанные черные волосы, прилипшие к мокрому лбу. Во сне Некрос хмурился и вздрагивал. С пальцем во рту, как ребенок. От него пахло виски, одеколоном отчима, кровью, потом и еще чем-то. Не человеческим – но и не звериным.

Адские цветы – притягательные и отталкивающие одновременно…

– Зарежу, как собаку… – Том стиснул зубы.

Схватить за волосы, запрокинуть голову и чиркнуть по горлу – как в фильмах. И всех делов, да?

Рука Некроса безвольно упала – и Том отшатнулся. К горлу подкатил комок. Том увидел, что Некрос обглодал собственный палец до кости.

Том размахнулся и ударил – почти не глядя. Нож с мерзким звуком вошел в плоть. Некрос даже не вскрикнул. Том уже не мог остановиться, нанося удары снова и снова. Нож уже с хлюпаньем погружался в кровавое месиво. А потом пришло опустошение. Отупение – рука сама собой опустилась. Нож выпал. Том отполз, и его вырвало прямо на ковер. Все еще оглушенный, он слышал лишь стук своего сердца и тяжелое дыхание.

Невыносимый запах сырого мяса усилился от движения воздуха. Во тьме поднялся силуэт – еще более черный на фоне окна. Страха уже не было. Только горечь…

Каким же он был идиотом!

Эту тварь не убить.

Если бы это было возможно – ОН бы умер уже тогда, на ночной дороге, когда они сбили ЕГО.

Дверь в комнату распахнулась.

Черный силуэт молнией метнулся к двери. В свете из коридора Том успел рассмотреть…

…даже если бы он вонзил нож еще сотню раз, это не могло быть настолько…

…у твари не было глаз – кровь запеклась в пустых выжженных глазницах. Не было носа – на его месте белели кости черепа. Содранная с лица кожа обнажала мышцы и нервы. Не скрывала удлинившихся белоснежных зубов – таких отвратительно-идеальных на этом лице.

У Тома потемнело в глазах. Тело безвольно качнулось назад, голова глухо стукнулась об пол…

Англия, год 15…

…Был праздник – в деревне поблизости воздвигли майский шест.

Ты идешь рядом с волами, везущими украшенный шест. И вот шест установлен, ты распеваешь песни вместе со всеми. Бегаешь наперегонки с крестьянскими парнями.

Адриан наблюдал в стороне.

Ты варвар. Хуже язычника!

Выбирали Даму Урожая. Сочная молодка со смехом поцеловала Филиппа в губы.

Адриан завидовал: Филипп в свои четырнадцать вырастал в рослого красавца – а Линдсей был тощим, нескладным и невзрачным. У него не было уверенной силы Филиппа. Он не умел улыбаться беспечно и так обаятельно. Его взгляд никогда не вызывал желания подчиниться. В его жестах не сквозила хищная грация. Его не окружала аура власти и богатства.

Линдсей любил – и одновременно ненавидел…

Праздник продолжился ночью: горели костры, опьяневшие раскрасневшиеся люди плясали в отблесках огня, парочки уединялись в кустах.

Почему ты так счастлив? Ты не можешь быть так счастлив!

Адриан подглядывал – и завидовал. Дарси повалил девушку на землю. Она хихикала, когда он положил ладони ей на грудь. Задрал платье. Адриан видел на лице Филиппа знакомое выражение – тот никогда не умел владеть своими страстями. Голод, похоть и жестокость читались как в открытой книге. Девушка попыталась вырваться. Тяжело дыша, он навалился всем весом на добычу. Раздвинул ей ноги и устремился вперед, как конница в атаку. Вскрикнув, она забилась под ним – но Филипп не привык бросать начатого дела…

Не смотри.

Но Адриан глаз не мог отвести. Пальцы его вцепились в траву. Он зажмурился, но на веках закрытых глаз отпечатался великолепный хищник, которого он… которому он…

Почему так стучит сердце?

Он вздрогнул, когда кто-то хлопнул его по плечу.

– Вот ты где! – Филипп улыбался, глаза его сияли. – Пойдем!

Филипп схватил его за руку.

Совершенство…

– Давай! – Филипп подтолкнул Адриана.

Девушка лежала, раскинув ноги. По бедру змеилась тонкая струйка крови.

Я буду смотреть только на тебя…

– Она сладкая. – Филипп улыбнулся.

Смотреть только на тебя…

Глаза Филиппа гипнотизировали Адриана.

Глаза зверя.

Глаза бога.

Губы Филиппа были горячими и мягкими. Он не оттолкнул Адриана…

– Я велел вздернуть их на дереве.

Костер освещал лицо Филиппа, делая его похожим на дьявольскую маску. Адриан плотнее закутался в плащ.

Тебе уже пятнадцать – и ты мечешься, как зверь в клетке. Ты рискнул преследовать шотландцев, перейдя границу. Ты выследил разбойничий клан, угоняющий у крестьян скот. Тебе плевать на волов и тощих овец – пусть шерсть их ценится больше, чем от упитанных овец равнин. Тебе нужно другое.

Линдсей переводил взгляд с одного лица на другое.

Твои воины еще хуже разбойников. Но они преданы тебе.

Филипп ел с ними, и спал на земле как они, завернувшись в плащ.

Стоит ли рождаться знатным и богатым, чтобы вести такую жизнь?

– Выпей. – Филипп протянул ему кружку.

Адриан глотнул – и поморщился.

Крепкое пойло.

Вчера ты плескался со своими солдатами в ручье, такой же дикий и грязный, как они, так же мало смущаясь своей наготой, как зверь – шкурой.

А потом шутки ради Филипп столкнул Адриана в воду прямо в одежде.

А ведь он не хотел ехать! Вся эта затея казалась ему сумасшествием.

То, что началось вылазкой за разбойниками приграничной полосы, превратилось в разорение окрестностей, месть беспокойным соседям, бессмысленную кровавую бойню.

…Они ворвались в очередную деревню, круша всё направо и налево, поджигая дома и убивая жителей. Крики, стоны, лязг оружия слились в один гул. Ночью воины Филиппа с факелами на яростных конях казались дьяволами из преисподней.

Они обосновались в самом богатом доме. Жрали и пили.

Они захватили пленниц…

Адриан вышел в ночь, чтобы не слышать криков.

Я не хочу смотреть.

– Тревога!

Это засада…

Полуодетый Филипп выбежал из дома и легко вскочил на коня. Воздух снова наполнился лязгом оружия, стуком копыт, боевым кличем – и криками боли.

В отблесках костров Адриан видел целый отряд вооруженных до зубов людей. И их предводителя – который, судя по всему, знал, что делать.

Как загонять и свежевать дичь.

Дрожа всем телом, Адриан вытащил меч. Храпящий конь надвинулся на него. Линдсей помертвел от страха. Копье проткнуло всадника и выдернуло из седла. Один из воинов Филиппа пронесся мимо в гущу схватки. Затем Адриан увидел Дарси. На огромном коне он скакал в отблесках пламени. За волосы Дарси держал отрубленную голову. Испустив победный клич, он швырнул ее в сторону врагов…

– Что ты наделал!

Лучше бы это серое утро никогда не наступало!

– Так-то ты радуешься моей победе! – Филипп шагнул к Адриану.

Грязный плащ криво свисал с его плеч, волочась по земле. Растрепанные волосы пропахли дымом и кровью, на щеке чернел угольный след.

Спящие вповалку люди, трупы, на которые уже слетелось воронье, остатки пиршества, пролитое вино, догорающие костры. И голова единственного сына Ральфа Мордерна – на которую указывал Адриан.

– Соседи объединятся против тебя – и будут правы!

– Я их уничтожу!

– Тебе нужна война? Твой отец…

– Не напоминай мне о нем! Да кто ты вообще такой? – Филипп надвинулся на него, занеся кулак.

– Ну давай! – крикнул Адриан. – Ударь меня!

Ведь я твой…

Филипп опустил руку.

Тебе не подняться выше тактических побед. Никогда!

Ральф Мордерн – чертовски опасный сосед. Злопамятный и подлый, как гиена. И сынок ему под стать.

Был ему под стать…

Одного лишь не рассчитали – что Филипп расправится с воинами, превосходящими числом его отряд.

Филиппу следовало родиться во времена войны Роз…

…Их возвращение домой стало настоящим кошмаром.

За каждым кустом таились разбойники. Кланы приграничной полосы изматывали небольшой отряд короткими и стремительными нападениями. Даже деревья и земля, казалось, были против них.

…Адриан услышал свист летящих стрел, а следом – леденящий душу звук вынимаемого из ножен оружия. Зверская харя прыгнула на него из темноты – Линдсей лишь судорожно вздохнул. Тут же сильная рука оттолкнула его, и Филипп рассек эту харю мечом. Еще один бросился на Дарси сверху, и тот вонзил кинжал нападающему в живот. Адриан тут же схватил рог и протрубил. Вокруг метались тени. Адриан вытащил меч, трясясь, как осиновый лист. Факелы на миг осветили битву. Пронзенные стрелами тела судорожно корчились на земле. Запах свежей крови, казалось, пропитал все.

– За ними! – звучный голос Дарси перекрыл шум.

С его меча стекала кровь. Яростный, как бог войны, он пустил коня рысью вперед. Адриан замешкался, пытаясь сориентироваться. Один из всадников бросил ему поводья его коня. Взбираясь на седло, Линдсей споткнулся о мертвеца и вздрогнул. Бешеная скачка, ветви хлестали по лицу – он мертвой хваткой цеплялся в поводья, стараясь не сбиться с пути и следуя за светом факелов.

Прискакал он уже на яркий свет – горели хижины селения, а воины Дарси убивали всех, кого видели.

Жители привели смерть прямо к своим домам.

Конь Линдсея сшиб кого-то, растоптав копытами. Крики и детский плач неслись ему вслед, а он боялся оглянуться. Конь, перемахнув препятствие, вынес его к группке из трех человек – воины Дарси схватили какого-то старика. Веревка обвилась вокруг его шеи, седая борода развевалась, а один из солдат намеревался проскакать, прицепив веревку к седлу.

– Стойте! – крикнул Линдсей. – Это их колдун!

Солдат дернул веревку, и старик упал. Лошадь встала на дыбы, грозя проломить ему череп.

– Не надо! – Адриана никто не слушал. – Он может пригодиться!

– Его место в аду! – Крикнул воин, сжимающий в руках веревку.

– За мной! – Всадник вылетел из-за горящей хижины. – Скорее к Филиппу!

Казнь колдуна тут же была забыта, его бросили, устремившись на зов. Адриан спешился и поймал упавшую веревку. Направив меч на старика, пригрозил:

– Пойдешь со мной. И без глупостей – иначе прирежу, как собаку! Я тебе жизнь спас, и взамен…

– Мальчишка… – Прохрипел пленник.

Он легко поднялся и сорвал с себя удавку. Адриан ухватил старца за бороду и рванул, наматывая на руку. Но борода осталась в руке Линдсея! Адриан бросился вперед, сбивая колдуна с ног. Придавил коленом живот упавшего, изо всех сил рванул седые космы. Как и борода, они оказались не настоящими.

Грубый плащ пленника распахнулся, под ним блеснуло золото. Адриан приставил меч к горлу лежащего.

– Кто ты такой?

Незнакомец выбил меч из рук Адриана, отшвырнув его, как щенка.

Линдсей и глазом не успел моргнуть, как они поменялись местами.

– Я чую запах твоего страха. – Ноздри незнакомца дрогнули.

Он воткнул меч в землю рядом с головой Адриана и встал.

– Но это ничто по сравнению с запахом ЕГО крови…

Филипп лежал на земле – он едва дышал. Глаза закрыты, лицо посерело, на лбу капельки пота. Кровавое пятно расползалось от бока, в котором торчал обломок копья. Один из дружинников, отчаявшись, протянул к нему руки.

– Нет! – властный голос заставил его замереть.

– Милорд. – Воины расступились, дав незнакомцу пройти.

На Линдсея никто не обращал внимания.

– Несите его туда. – Бывший пленник указал на одну из уцелевших хижин.

Сам он пошел следом.

– Ты поможешь ему? Сможешь его вылечить? – Адриан пытался заглянуть незнакомцу в лицо.

Мужчина не удостоил его ответом. Но Линдсей не сдавался.

– Как тебе удается приказывать личной дружине Филиппа? Ведь они чуть не убили тебя!

– Они хотели убить местного колдуна. – Усмехнулся незнакомец.

– Это ничего не объясняет!

– Конечно, нет. – Лениво ответил незнакомец.

Он забавляется. Но ведь только я вижу, что происходит нечто неправильное!

– Почему ты нам помогаешь?

– На вас мне наплевать.

Незнакомец прошел мимо Линдсея, даже не глянув в его сторону.

Филиппа осторожно уложили на шкуры, найденные в хижине. Незнакомец приказал развести огонь и принести воду. Ему подчинялись быстро и беспрекословно.

Тем временем он аккуратно разрезал одежду Филиппа. Адриан увидел – кольчуга так впилась в тело от пробившего ее удара, что отдирать ее пришлось бы с мясом. Незнакомец нанес какую-то мазь – а потом вытащил обломок копья – аккуратно и без видимых усилий. Очистив рану, наложил повязку с помощью одного из дружинников. Потом протянул помощнику пузырек с черной жидкостью.

– Если очнется, дай ему выпить вот это. Воду давать нельзя. Ты всё понял?

– Да, милорд.

Незнакомец вышел в ночную прохладу. Адриан выскользнул следом. Пожар уже потух, моросил дождь, и отовсюду тянуло пепелищем и смертью. Белесый дымок еще вился от некоторых головешек.

Незнакомец на миг поднял лицо к ночному небу, а потом шагнул в темноту. Линдсей крался за ним, уже едва различая окрестности в неверном свете луны. Скоро огни деревни скрылись из вида. Незнакомец не останавливался, а шел так уверенно, будто был день.

Он вышел на поляну и остановился. Линдсей спрятался за деревом с колотящимся сердцем. Луна показалась из облаков – теперь Линдсей хорошо видел застывший в ее свете тонкий силуэт. Адриан еще сильнее прижался к стволу дерева, когда незнакомец вытащил кинжал и полоснул по своей ладони. Повел рукой вокруг себя – и тут Линдсей заметил на земле магический круг.

Нет, не может быть! Неужели…

Он видел этот круг. И то, что в холодном воздухе рядом с лицом незнакомца не возникает пара от дыхания. Видел это существо, словно сотканное из лунного света. Адриана неудержимо повлекло вперед. Он не мог сопротивляться.

Линдсей споткнулся и упал, пополз – пока его рука не коснулась границы круга. Тогда он перестал ощущать запахи и звуки вовне. Он видел лишь незнакомца – существо, похожее на ангела. Призрачные крылья трепетали у него за спиной. Глаза были провалами во тьму, в черных волосах выделялась белая прядь.

– Варго!

– Моя госпожа. – Существо в лунном свете склонило голову.

Линсей видел знаки на земле, оживляемые кровью. Воздух сгустился, и стало трудно дышать. Все тело покалывало.

У девушки были черные волосы и глаза, как морозное небо, а ее белая кожа сияла, как мрамор.

Она похожа… так похожа на…

– Варго! – Ее алый рот произносил слова, режущие, как нож, – ты позволил, чтобы ЕГО ранили. Ты посмел допустить, чтобы ОН истекал кровью!

Она провела длинными ногтями по золотой маске. Рядом с маской лежало высохшее сердце. Девушка накалила в пламени свечи золотую иглу и…

– Варго!

Словно чья-то рука выдернула Адриана из небытия. От великолепия Варго не осталось и следа. Лунный свет по-прежнему заливал поляну, безучастная ночь и тьма окутывала всё мягкими тенями.

Варго корчился на земле, за его спиной таяли призрачные крылья.

США, полтора года до миллениума

Пейн проснулся ни свет ни заря. Он видел, как лучи всходящего солнца золотят подоконник, и даже слышал пение птиц. Вот они, прелести жизни в пригороде! Из приоткрытого окна доносился запах свежескошенной травы. Вероятно, кто-то из соседей прошелся с газонокосилкой. В деревне еще слышались бы пение петуха, лай собак, мычание коров – и запах навоза. А в старинном городе – запах нечистот и гам с улиц. Нет, здесь определенно лучше!

Он сладко потянулся, разминая онемевшие за ночь члены. Громко зевнул. Хорошо валяться в мягкой постели! И никакого похмелья.

Пейн подумал облегчиться во дворе, как сделал вчера.

Сунул в рот сигарету и прикурил. Вчера зажигалка так восхитила его, что он щелкал ею без конца.

В его распоряжении целый особняк! Пейн двинулся по коридору, заглядывая по пути в каждую комнату – двери везде оказались открыты. Наконец набрел на закрытую дверь – за ней слышался плеск воды. Пейн толкнул ее – и очутился в ванной.

Тебе следовало постучать, приятель!

Некрос сидел в ванне, окруженный холмиками пены. Капельки воды на его коже казались бриллиантами. Он аккуратно держал кофейную чашку с блюдцем. Отпив глоток, поставил чашку на пол. Взгляд полуприкрытых глаз лениво мазнул по Пейну.

Наемник почесал затылок. В присутствии Некроса он ощущал себя неотесаным чурбаном.

Пейн щелчком отправил бычок в угол. Зевнул, почесав грудь. Потом поскреб подбородок, где уже появилась щетина.

– Как спалось? – брякнул он.

– Вполне сносно, – ответил Некрос.

– Ничего ты тут устроился, – Пейн подошел ближе, зачерпнул горсть пены, потом подул на нее.

– В твоем доме несколько ванных комнат – ты можешь устроиться не хуже, – Некрос зевнул, прикрыв рот рукой.

– Ну да… – протянул Пейн, – где слуги, что натаскают воду? Кто ее подогреет, а? Я ж не какой-нибудь лорд – обойдусь без ванны с утра пораньше.

– Сейчас с этим стало гораздо проще, – ответил Некрос, – ты и сам можешь справиться. Смотри!

Он повернул ручку – потекла вода.

– Ух ты! – Пейн подставил руку.

– Если сделать так, – Некрос переместил рычаг, – вода будет теплее.

– Офигеть! – Пейн принялся вертеть ручку туда-сюда.

– Вон там, – Некрос ткнул пальцем в угол, где громоздились разноцветные баночки, – разные средства для мытья.

Пейн увидел надписи на баночках и помрачнел. Взял одну в руки, повертел.

– Шампунь, – прочитал он неожиданно для себя.

Ошеломленный этим открытием, он застыл, открыв рот.

Некрос вылез из ванны и накинул халат. Пейн все никак не мог оторваться от банки с шампунем, когда Некрос вышел.

Пейн стащил пижаму и полез в ванну. Набирать воду снова показалось ему расточительством. Несмотря на простой способ сделать это, старые привычки оказались сильнее.

Пейн выдавил на ладонь шампунь. Он сам не так-то прост. Знает, зачем шампунь. И что делают бритвенным станком. Вчера он почерпнул все эти ценные сведения из телерекламы.

Внизу уже ждал завтрак. Отчим пил кофе, сидя с газетой.

Словно ничего и не произошло…

Некрос сидел тут же. Сегодня на нем были темные брюки, заправленные в высокие ботинки на шнуровке. Облегающая черная футболка обрисовывала контуры мышц. В его фигуре чувствовалась скрытая злая сила. Атлетическое сложение и плавные движения делали его похожим на гибкого хищника. Грива черных волос, обрамлявших бледное лицо словно на черно-белом фото, придавала чертам резкости и жесткости. Никаких полутонов – даже в глазах. На нестерпимо белом фоне – зияющие провалы тьмы, заменяющие и радужку, и зрачок. И последним штрихом к облику – пистолет в наплечной кобуре.

– Покажи! – Пейн был, как ребенок, увидевший новую игрушку.

Некрос выщелкнул магазин, проверил, что в стволе нет патрона, и подал пистолет Пейну.

– Я тоже такой хочу! – наемник вцепился в пистолет.

– Стоит вначале научиться с ним обращаться, – подал голос отчим.

– Ага, – Пейн вовсе не обиделся.

Некрос забрал оружие и вставил магазин обратно. Это получалось у него так привычно, словно он родился с пистолетом в руке.

– Как тебе вот это? – На раскрытой ладони Некрос протянул Пейну охотничий нож.

Тот самый…

Глаза Некроса впились в лицо Пейна.

– Подаришь? – Наемник схватил нож.

Глаза Некроса сузились, лицо окаменело. Пейн ничего не замечал.

– Это твой.

– Мой? Здорово! – Пейн вертел нож и так и эдак.

– Пейн! – Окликнул Некрос.

– Что? – Тот поднял глаза.

Встретив немигающий взгляд, он тут же потупился.

– Ничего. – Медленно проговорил Некрос, все так же внимательно изучая наемника.

Повисло тяжелое молчание. Отчим бросил на Некроса взгляд. Тот аккуратно намазал джем на тост – уже как ни в чем не бывало. Потом откусил небольшой кусочек – и сразу проглотил.

– Как себя чувствуешь, Томми? – спросил отчим, отложив газету.

– Нормально. – Пейн не стал его поправлять.

Некрос развернул газету. Пролистал ее до конца, не останавливаясь ни на одной странице. Отложив газету, в задумчивости оставил недоеденный тост на тарелке. Отчим бросил взгляд на Некроса, словно надеясь угадать, о чем тот думает. Спрятал забинтованную руку под стол, заметив, что Некрос на нее смотрит.

Вчера отчиму пришлось пережить еще один отвратительный вечер. И дело было не в двух полицейских, явившихся, как позже выяснилось, за Натаном. Небольшое недора зум ение. Отчим пригласил их вой ти. А потом услышал шум в гостиной. Вместе они бросились туда. Распахнули дверь…

Все произошло мгновенно.

Отчим ощутил, как пульсирует и сжимается реальность вокруг него. Словно кто-то сшивает разорвавшуюся ткань мира.

Все было красным. За Некросом тянулся кровавый след. Его горло, подбородок и верх груди были сплошной раной. На миг отчиму показалось, что идеальное лицо светится будто маска из чистого золота.

Весь ЕГО облик напоминал маску, куда втиснулось покореженное полумертвое нечто. Глаза этой маски были черны, как провалы во тьму.

Некрос не убил полицейских. Он отправил их убивать.

Отчим ужаснулся. То, как Некрос поступил с ним самим, казалось теперь верхом деликатности. С этими несчастными он не церемонился. Он им просто мозг вынес. Превратил в марионеток. Выжег их личность дотла! Оставил лишь оболочку.

Отчим мельком глянул на Некроса. Сознает ли он пределы своей дьявольской силы? Пользуется ли он ею сознательно или…

Убейте тех, кто послал вас. Так он сказал. Убейте всех, кто помешает вам. Всех, кто станет у меня на пути.

– Да, милорд.

Так они ответили. А Некрос принял этот ответ, словно так и должно быть. Кто он такой? Отчим не был уверен, что хочет это знать. Он и так узнал слишком много. Вполне достаточно, чтобы понять – никто не поможет им справиться с этой тварью. И теперь они все в полной его власти. Но если вести себя грамотно… Возможно, Некрос нуждается в них? Хотя бы немного.

Отчим тихонько вздохнул – то была длинная мерзкая ночь. Его затошнило, когда Некрос опустился на колени и наклонился, слизывая собственную кровь. Он занес когтистую руку над лицом бесчувственного Тома. С рычанием Некрос вонзил когти в пол. Поднялся, пошатываясь – и через миг растворился в ночи. Пока отчим соображал, что ему делать, в дом явилось еще несколько человек. Марионеток. Они помогли прибраться и отнести Тома в спальню. В одном из помощников отчим узнал соседа. Кажется, тот работал риэлтером…

Стряхнув наваждение, отчим увидел, что Некрос в задумчивости водит вилкой по тарелке. Мамочка коснулась его волос – Некрос вздрогнул и посмотрел на нее. Она ласково улыбнулась. Отчима передернуло. Некрос поцеловал ее руку, будто на светском приеме, и хищно улыбнулся.

Пейн хотел расслабиться с сигаретой на балконе.

Милая семейка. Не забывай – тебя вообще-то Томом зовут.

Наемник вздохнул.

Где тут расслабишься, если Некрос не отходит от него ни на шаг! Какого хрена этот дьявол потащился за ним на балкон? Будто ему чего-то надо – да не знает, как это заполучить…

Пейн искоса взглянул на Некроса. На идеальном лице застыло выражение детской обиды. Попытка раздумья наморщила гладкий лоб. Лицо Некроса снова превратилось в холодную маску, когда он поймал взгляд Пейна.

– Хочешь? – Пейн протянул Некросу пачку.

Немного поколебавшись, тот вытащил сигарету. Пейн поднес огня. Сделав затяжку, Некрос ждал.

– Эй! – Пейн посмотрел ему в лицо. – Выдыхай! Ты чего?

Некрос закашлялся, выронив сигарету, и Пейн засмеялся. Затушил сигарету ногой.

Любой бы выглядел смешно. Но только не Некрос. Смех застрял у Пейна в горле.

Наемник сел, ногой подвинув Некросу другой стул. Развалившись на стуле, Некрос потянулся к оставленной на перилах пачке. Привычным движением прикурил и, затянувшись, медленно выпустил дым. Не обращая внимания на Пейна, погрузился в свои мысли.

Покачав головой, наемник искоса наблюдал за ним, ковыря ножом под ногтями. Некрос прикурил следующую сигарету от предыдущей. Идея, что пришла ему в голову, на деле оказалась не такой блестящей. Поместить мешающую ему душу в здоровое молодое тело Тома.

Выбросив окурок, Некрос встал, вцепившись в перила. Невидящим взглядом уставился вдаль.

Он все равно связан с этой душой. И не просто связан.

Запустив пальцы в волосы, Некрос закрыл глаза.

Это похоже… Похоже на…

– Эй, с тобой все нормально? – Пейн тоже поднялся, встав рядом.

Вздрогнув, будто очнувшись от сна, Некрос вдруг схватил Пейна за горло. Тот и пикнуть не успел, как Некрос прижал его к стене, злобно оскалившись.

– Ты не посмеешь! Никто больше не заставит меня…

Он неожиданно выпустил Пейна, словно только сейчас поняв, что собирался сделать. Наемник прислонился к стене, потирая горло и глядя исподлобья на Некроса. Тот уже выглядел так, будто ничего не произошло. Пейн больше не доверял холодной невозмутимости его лица.

За плечом Некроса Пейн увидел, как остановилось такси. Девушка вышла и поволокла за собой чемодан на колесиках. Проследив взгляд наемника, Некрос обернулся.

– Милашка… – пробормотал Пейн.

Некрос стиснул зубы. Он не хотел сейчас видеть Сесиль. Но она подняла голову и, увидев их, улыбнулась. Нет, увидев ЕГО. Некрос нахмурился. Он не хочет быть частью их жизни. Не-ет, ты хочешь! Разве ты не мечтаешь стать кем-то? Кем-то? Какого черта! Он знает, кто он! Правда? Глаза Пейна видели его – это виденье из далекого прошлого намертво запечатлелось в… Прошлого… не существует… Есть только здесь и сейчас.

Пейн уже простил Некросу то, что тот едва не придушил его. Сладкая, как персик, девчонка явилась сюда ради Некроса. Это точно. Значит, и мне перепадет. Еще как перепадет – судя по роже, парень явно не в настроении. Вот дурак!

Сесиль, от вида которой у Пейна потекли слюнки, на самом деле выглядела вполне заурядно. И она любила сладкое и фастфуд, что уже начало отражаться на фигуре. Зато у нее были по-настоящему красивые волосы – каштановые, длиной почти до талии.

Девушка скрылась в доме, а Некрос вдруг перемахнул через перила, приземлившись на лужайку. Словно прыгнуть со второго этажа – сущая безделица. Пейн проследил этот прыжок, присвистнув. Некрос исчез из виду, и Пейн на сей раз не уловил, куда он скрылся.

Некрос дрожал всем телом, привалившись к стене дома. Разве когда-то все идет так, как хочешь? А как ты хочешь? Хо-чешь… Он обхватил голову руками. Легионы ждут по ту сторону вечности. Только прикажи… Они занимают человеческие тела, превращенные тобой в пустую бездушную оболочку. Некрос издал нечто среднее между всхлипом и рычанием. Но ты ведь хотел не этого… Ты хотел настоящих людей, которые бы… которые… Он вонзил когти в стену дома, пропоров ее, как бумагу. В глазах Пейна эта ничтожная девчонка… она… ее грудь вздымалась под платьем, ветер играл ее волосами… которые хочется намотать на руку, чтобы потом… НЕТ! Мелкая человеческая душонка не будет хотеть… не будет… будет… хотеть…

Пейн быстро сбежал вниз и схватил девушку за руку.

– Куда ты меня тащишь? – удивилась Сесиль.

Но Пейн уже привел ее в спальню. Девушка вырвала руку. Наемник сел на кровать и похлопал рукой рядом.

– Поди сюда. Садись. – Он поманил Сесиль.

Сесиль помотала головой. В животе возникло неприятное чувство невесомости. Но это же Том, которого она знает как облупленного! Она все же подошла. Тут же Пейн схватил ее за талию и усадил себе на колени. Девушка вскрикнула, пытаясь оттолкнуть, но он только крепче прижал ее к себе. Том никогда так не делал.

– Пусти!

– Ух, недотрога! Прям герцогиня! – и он впился поцелуем ей в губы.

Герцогиня?

Некрос слышал их, будто они были прямо перед ним.

Влезть к герцогине под юбку порой проще, чем к служанке… Ха-ха!

Некрос оскалился, попятившись от дома. Прыгнув в красную машину, сорвал ее с места. Джордж, явившийся вслед за Сесиль, успел только взглядом проследить этот стремительный полет.

Пейн подмял Сесиль под себя. Раскрасневшаяся от борьбы девушка показалась ему еще прекраснее. Его бывшие подружки редко могли похвастаться такими свежими личиками. И у Сесиль были в порядке зубы. Вообще были зубы – ВСЕ! Тома тошнило – он него. И от себя. Тебе так мало надо для счастья? Почти любая, значит, сойдет?

Девушке удалось боднуть его. Ощутив во рту привкус крови, Пейн разозлился.

Они могли бы славно позабавиться. Но если девка хочет по-грубому – она свое получит!

Англия, год 15…

– Я не поеду в Лондон. Не собираюсь даже.

Адриан едва не рассмеялся, глядя на хмурое лицо Филиппа.

А ты что хотел? Еще дешево отделался!

Узнав о твоих «подвигах», отец решил услать тебя в Лондон. И ты так быстро поправился – словно твоя рана была царапиной.

Адриан не мог забыть того, что увидел тогда на лесной поляне. Он очнулся лишь под утро, вымокший от росы и продрогший.

А Варго… он просто исчез, будто никогда и не было…

Линдсею порой самому казалось, что все это было сном.

– Да кто он такой, черт возьми? – Филипп стукнул кулаком по столу. – Старый хрыч, закопавшийся в глуши на жалком клочке своих владений.

Филипп походил на обиженного ребенка.

Глупый ребенок в теле почти что мужчины.

Адриан постарался сдержать улыбку.

Ребенок или мужчина – он тигр. Мой тигр…

– Тебе следовало получше учить историю, – Адриан развел руками, – хотя бы своих предков. – Твой дед, и даже прадед – никто из них не тревожил Мордерна. И не только они…

Мордерна, жившего слишком долго…

– Заткнись! Не желаю этого слушать! – Глаза Филиппа сверкнули, – я раздавил бы его, как червя!

Филипп все никак не мог успокоиться после недавнего разговора.

Ты поедешь в Лондон. Ты еще не дорос, чтобы спорить с отцом!

В Лондоне у Дарси был дворец, соперничающий по великолепию с королевским. Окруженный парком Сарк-хаус на берегу Темзы. Ошеломленный этой роскошью, Адриан вначале не понимал, как можно все это променять на жизнь, которую вел Ричард на севере. Здесь было всё! Но потом Адриан понял. Настоящая власть была только на Севере.

Ты не любишь склонять голову ни перед кем – даже если это твой король. Здесь ты один из высших мира сего. А на Севере – первый и могущественнейший.

Придворная жизнь захватила Филиппа и Адриана.

Я буду твоим советчиком.

Твоим товарищем.

Твоей игрушкой.

Твоим…

При дворе Филипп завершил свое «образование», добавив к своему разгильдяйству, скверным привычкам и страстной натуре толику светского лоска. Это сделало Дарси неотразимым в глазах общества. Да и в глазах Адриана тоже. Тем временем Линдсей постарался научиться другим вещам – как добиваться своих целей, не используя грубую силу, как сделаться приятным и незаменимым человеком, как преследовать свои интересы так, чтобы казалось, будто ты верный слуга другому…

А Филипп развлекался.

Ты так глупо растрачиваешь свою жизнь.

Все двери были открыты перед Филиппом – заслуга его могущественных предков. Он был богат, молод, красив. Ричард позаботился, чтобы сыну в Лондоне жилось привольно – его связи и нужные люди помогли.

Я постараюсь, чтобы ты не мог без меня обойтись.

За год, проведенный в Лондоне, Адриан перенял придворные манеры и светское обращение. И научился скрывать, что в карманах у него пусто.

О, как бы он умно распорядился богатством и властью, которыми другие владеют по прихоти судьбы!

Но потом до них дошли слухи, что во владениях Дарси не все ладно.

Тебе пора вернуться. Взять все в свои руки. Пришло время…

Адриан удивился – Филипп не стал игнорировать ситуацию, надеясь, что все утрясется. Младший Дарси уже пресытился, ему надоела праздность. Он хотел действовать. Линдсей знал Филиппа достаточно, но все еще бывали моменты, когда он не мог управлять этой неудержимой натурой.

Словно пытаться удержаться на спине тигра…

Слухи не лгали. Но действительность оказалась гораздо хуже. В замке Арк словно поселились болезнь и безумие. Слуги ходили на цыпочках, дружинники отводили глаза, почтительно приветствуя молодого хозяина. Тишина казалась гнетущей. Филипп ворвался в малую гостиную как был, в дорожной одежде – и замер на пороге.

Он едва узнал отца в человеке с восковой кожей и потускневшими глазами.

Да, Ричард сильно изменился.

От исполина осталась лишь тень – лорд сильно похудел и как-то высох. Одежда болталась на нем, как на скелете. Казалось, тронь его – и пальцы ощутят лишь пустоту.

Филипп пришел в ярость, увидев тварь, которая притаилась за спиной постаревшего лорда. Окруженное призрачным светом, существо походило на Смерть, что явилась за своей кровавой жатвой. Адриан вздрогнул, заметив знакомую белую прядь в черных, как ночь, волосах. Варго!

Глаза Варго – сплошь черные – казались сгустками бархатной тьмы.

Адриан попятился. Филипп же, наоборот, шагнул вперед.

– Отец!

– Он тебя не слышит, – Варго ухмыльнулся.

– Изабелла, – позвал Ричард.

Варго приблизился – и Ричард потянулся к нему. Бережно взял за руку, словно не мог поверить своему счастью. Адриан понял. Ты даешь ему иллюзию – то, что Ричард хочет видеть. И пожирает его силы…

– Оставь его! – Филипп бросился вперед, вытащив кинжал.

– Не спеши. – Варго заступил ему дорогу.

Филипп всадил кинжал в живот Варго по рукоятку. С перекошенным от ярости лицом рванул клинок вверх. Но не показалось и капли крови!

Положив Филиппу руки на плечи, смертоносная тварь смеялась, когда кинжал со звоном упал на каменные плиты.

– Каким великолепным графом Норт ты станешь!

Филиппа словно парализовал взгляд этих черных, как сгустки тьмы, глаз. Ухмыляясь, тварь коснулась щеки Филиппа.

– Я еще помню запах твоей крови.

Шепот твари отдавался у Адриана в ушах. Перед глазами вставала та поляна, освещенная луной – и крылатое существо.

По лицу твари прош