Грация и фурия бесплатное чтение

Copyright © 2018 by Alloy Entertainment and Tracy Banghart

© А. Жаворонков, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Всем женщинам, которым было велено сидеть молча… и которые, тем не менее, поднялись.

Глава 1

СЕРИНА ТИССАРО СТОЯЛА на ступеньках фонтана главной пьяцца Ланоса в окружении еще девяти девушек своего возраста, и все они сейчас были наряжены в лучшие свои платья. С губ Серины не сходила лучезарная улыбка, несмотря на то что угольная пыль, витающая в воздухе, не давала ей вздохнуть полной грудью.

Синьор Пьетро, слегка прищурив глаза, одну за другой оглядел каждую девушку. Знал он их всех с рождения, наблюдал за каждой, непрерывно оценивая потенциал. Он поджал губы, отчего его с черные с проседью усы дернулись.

Солнце уже почти скрылось за горами, обступавшими по периметру закопченный город. Семья Серины стояла с краю толпы, в тени, и лучи предзакатного солнца падали лишь на младшую дочь, Номи, да и то, касались лишь ее щек. Даже издалека Серина видела ярость в ее глазах. Их брат, Рензо, держал Номи за руку, очевидно, не позволяя ей двинуться с места. С такого расстояния Серина не могла видеть выражения лица брата, но вряд ли на нем отражалась хотя бы толика той надежды, какую излучали лица ее родителей.

Синьор Пьетро, отвернувшись от девушек на ступеньках фонтана, взглянул на собравшуюся на пьяцца толпу. В ожидании его решения сердце Серины затрепетало, но она скрыла волнение под маской безмятежности, как и учила ее мать.

– В этом году Наследник выберет свою первую Грацию. Каждой провинции позволено отправить лишь одну девушку. Поскольку я являюсь правителем Ланоса, именно мне выпала честь выбрать из всех наших дочерей самую достойную, которая и отправится в Беллакву.

Может, он и сделал паузу, нагнетая драматизм, но время вовсе не остановилось, как представляла себе Серина. Меж тем синьор Пьетро продолжал бесстрастным монотонным голосом:

– И выбор мой пал на Серину Тиссаро.

Толпа зааплодировала. Глаза мамы Тиссаро вспыхнули надеждой. Лицо Номи вытянулось.

Онемевшая Серина шагнула вперед и сделала реверанс. Она не могла в это поверить. Она поедет в Беллакву, покинет наконец-то мрачный душный Ланос.

Серина уже много раз представляла, как впервые в жизни поедет на поезде, и за окном будут мелькать цветущие яркие пейзажи Виридии. Она представляла, как увидит столицу, каналы, и, конечно же, огромные мраморные палаццо. И встретится там с Наследником. И будет он красив, точно принц из волшебной сказки.

И если он выберет ее, то до скончания своих дней жить она будет в этом прекрасном месте. И никогда не придется ей, как матери, работать на текстильной фабрике. И не станет она служанкой, как ее кузина. И не выдадут ее насильно замуж за того, кто посулит за ее руку больше денег. А будет она посещать великолепные балы и иметь все, что душе угодно. И семья ее впредь не будет знать нужды. И даже Номи – даже Номи! – заживет лучшей жизнью, несмотря на все ее сопротивление. Еще бы, ведь став служанкой Серины, она тоже покинет Ланос.

Серина зашагала по ступенькам вниз, а синьор Пьетро тем временем пожал руку ее отцу. Толпа медленно расходилась. Остальные девочки присоединились к своим родителям, не сказав Серине ни слова. Девушка подошла к своим. Мать ее дрожала от волнения. Когда-то она была такого же роста, как и Серина, но долгие годы за швейной машинкой на текстильной фабрике согнули ее.

– Цветочек мой, я горжусь тобой! – Мать слегка приобняла Серину. – Благодаря тебе нашей семье оказали огромную честь.

Номи демонстративно кашлянула.

Серина кинула на сестру предостерегающий взгляд. Если cиньор Пьетро услышит, как Номи говорит что-то против Наследника или Верховного Правителя, то непременно велит ее выпороть. Он уже грозился в прошлом месяце, услышав во время проверки физических параметров, как Номи, когда очередь дошла до Серины, едва слышно пробормотала: «Это просто смешно».

– Спасибо, синьор, – сказал отец, кланяясь.

Правитель зашагал к своей повозке, и его короткий пурпурный плащ затрепетал в желтоватом свете только что зажженных уличных фонарей.

– Пойдем, – велел им отец. – У нас только два дня на подготовку к твоему путешествию.

И он развернулся и зашагал к дому, расположенному всего лишь в нескольких кварталах от центральной пьяцца.

Серина втянула в легкие грязный воздух Ланоса и последовала за отцом. Тот не обернулся. Она попыталась угадать его настроение. Гордился ли он ей, как гордилась мама? Серина не знала. Она никогда ничего толком не знала, когда дело касалось отца.

Рензо хлопнул сестру по руке.

– Ты выглядишь восхитительно, – произнес он. – Наследник будет дурак, если не выберет тебя.

Серина одарила его благодарной улыбкой. Рензо понимал, как много это значит для нее. Да и для всех них.

Он вымахал высоким, широкоплечим и, глядя на него, не верилось, что он почти на два года моложе Серины. Рензо и Номи были близнецами, но не очень похожими, за исключением темно-янтарных глаз, на несколько тонов светлее, чем глаза Серины.

Шаркая ногами, точно обиженный ребенок, Номи поотстала от них.

Серина, замедлив шаг, оказалась рядом с сестрой.

– Отличная новость, – произнесла она тихо, чтобы их не услышали родители.

После сегодняшнего знаменательного события люди уже разошлись по домам, и улицы были пустынны. На стенах домов из плохо отесанного камня, мимо которых они шли, плясали желтые отблески зажженных за окнами ламп. Под ногами был неровный грязный булыжник, но Серина ни разу не запнулась. Ее медно-красное платье шелестело по камням.

– У меня нет настроения болтать, – почти прорычала Номи, нимало не заботясь о том, чтобы говорить потише.

Серине отчаянно захотелось осадить сестру.

– Чем ты недовольна? Я правда не понимаю. Мы наконец-то выберемся из этого ужасного города. Поселимся во дворце. Ведь быть служанкой много легче, чем тянуть на себе всю семью, как ты делаешь сейчас. И нам не придется заботиться о хлебе насущном. Да и мама бросит работать…

Номи прибавила шаг, будто убегая от слов Серины.

– Вот в этом и разница между нами, – сказала Номи, подбоченившись, и ее лицо залила краска. – Я не считаю этот город ужасным. И в волшебные сказки не верю. Я всего лишь хочу…

– Все, что ты хочешь, находится за пределами наших возможностей, – вырвалось у Серины, уставшей от злости сестры. – Ты никогда не сможешь выбирать себе работу. Или мужа. Или… Да ты вообще ничего здесь не сможешь!

В том, что женщины Виридии имели так мало прав, вины Серины не было. И Серина давным-давно усвоила, что борьбой ничего не изменишь. Поэтому доступные возможности она старалась использовать на все сто. А сейчас ей выпал шанс стать одной из самых почитаемых женщин во всей стране. Если Наследник выберет ее, она даже сможет стать матерью будущего Верховного Правителя.

– Есть у нас возможности! – безапелляционно заявила Номи. – В этом-то все и дело.

Все еще препираясь, они дошли до своего скромного жилища. Рензо распахнул перед ними скрипучую дверь, и его сардонический взгляд явственно свидетельствовал о том, что он все слышал.

– Номи, папа велел тебе готовить ужин.

Не произнеся более ни слова, Номи вбежала в крошечную гостиную. Серина тоже вошла, подобрав юбку, чтобы не касаться ею порога. От нее не укрылся взгляд Номи, устремленный на учебники Рензо, которые лежали открытыми на грубо отесанном столе.

Серина предостерегающе толкнула Номи локтем. Сестра не шевельнулась. Тогда Серина кашлянула. Номи повернулась к ней, но, судя по виду, мысли ее витали очень далеко. Затем она потрясла головой, как будто стараясь освободиться от них, и заспешила к раковине.

Серина быстро глянула на родителей, тихо беседовавших у маленькой пузатой печки. Те ничего не заметили. Они вообще мало что замечали. Для них Серина и Номи были подобны всем другим дочерям в холодном промышленном городе Ланос.

Только Серина обладала красотой.

А у Номи был секрет.

Серина мысленно взмолилась, чтобы красоты ее хватило на то, чтобы приглянуться Наследнику, ради самой себя и ради сестры.

Рензо затворил дверь, и глухой стук эхом отозвался в сердце Серины. Она поежилась, внезапно охваченная страхом, причины которого пока не знала.

Глава 2

РИКША КАК БЕЗУМНЫЙ крутил педали, не обращая внимания на колдобины в булыжной мостовой и лавируя между перепуганными пешеходами. Тряска на ухабах укачала Номи, вызвав неприятные ощущения в желудке. А может, причиной тому являлся тяжелый влажный воздух, смердящий к тому же протухшей рыбой.

Нет, причина дурного самочувствия была иной, и девушка точно знала, что именно сводит судорогой мышцы и высасывает воздух из легких. Чем ближе они приближались к палаццо, тем сильнее ей хотелось развернуться и поехать в другую сторону. С того памятного вечера, когда cиньор Пьетро выбрал Серину, не минуло и двух недель, и все дни пронеслись так же стремительно и мучительно, как сегодняшний, который завершался безумной поездкой в повозке рикши.

Проносясь по мостику в пугающей близости к краю, повозка опасно накренилась, и Серина настолько крепко сжала руку сестры, что ногти ее впились в кожу, отчего Номи вздрогнула. Щеки Рензо побледнели. Он один занимал все сиденье напротив сестер, и ему, чтобы удерживать равновесие, пришлось растопырить ноги, точно пауку.

Рикша что было сил ударил по тормозам, и повозка как вкопанная остановилась на краю огромной пьяцца. Желудок Номи болезненно сжался, норовя расстаться с содержимым.

На дальнем конце заполненной людьми пьяцца в лучах солнца блистал широкий канал, и на его поверхности качались черные длинные лодки. Еще дальше находился принадлежавший Верховному Правителю остров, и оттуда к небу вздымался сияющий золотом палаццо.

Номи несколько раз глубоко вздохнула. При иных обстоятельствах она бы наслаждалась видом Беллаквы. Но не сегодня. Тем более не сейчас.

Рензо сунул рикше деньги и помог сестрам выбраться из повозки, но даже оказавшись на твердой почве, Номи чувствовала, как предательски дрожат ее колени.

– Ну что, будем прощаться? – Хоть Рензо и старался держаться отстраненно, но голос его все же подрагивал.

Как и положено благовоспитанной девушке, Серина склонила голову, и Рензо учтиво приобнял ее.

Но подобное прощание было не для Номи. Она крепко обняла брата, зарылась лицом в его куртку, вдохнула знакомый с детства успокаивающий запах. Дрожь в ногах и желудок почти успокоились. Брат останется в Беллакве до оглашения имен девушек, которые станут Грациями, и она, возможно, увидит его спустя лишь несколько часов. Или не увидит никогда. Неопределенность раздражала Номи.

– Может, мне разработать план вашего побега на свободу, если выберут Серину? – прошептал Рензо, желая пошутить, но по голосу было заметно, что ему сейчас совсем не до шуток.

Если только Серину выберут.

Номи на мгновение еще крепче прижалась к брату, а затем решительно отстранилась. Они обменялись наполненными страданием взглядами.

– Пошли же, Номи, – произнесла Серина спокойно.

К ней протянул руку мужчина в черной, расшитой золотом ливрее. Слегка склонив голову, Серина положила пальцы ему на руку.

У Номи перехватило дыхание. Она была еще не готова.

Рензо, похоже, все понял. Изобразив на лице пусть и страдальческую, но все же улыбку, он поцеловал ее в щеку и заспешил прочь первым. Номи словно полоснули бритвой по сердцу.

– Пошли же, – прошептала Серина вновь.

Неохотно Номи последовала за сестрой сквозь толпу. Гондольер в черной с золотой вышивкой ливрее провел их через пьяцца к каналу, где на волнах качалась изящная гондола. Он помог Серине, а затем и Номи взойти на борт, услужливо усадил их на мягкие с золотой вышивкой подушки.

Другие гондолы с одетыми в цветастые платья девушками – тоже претендентками – уже отчалили. Наблюдавшие за ними зеваки на набережной смеялись и аплодировали, дети подбрасывали в воздух охапки цветов. Гондола с Номи и Сериной тоже отчалила, и Серина улыбалась, радуясь вниманию и парящим розовым лепесткам.

Номи не разделяла безмятежного настроения сестры. Желудок опять дал о себе знать. Ей хотелось выскочить на берег, догнать Рензо и сбежать из незнакомого города. Она бы сделала что угодно, только бы не плыть ко дворцу Верховного Правителя, где в самом ближайшем будущем ее принесут в жертву античному богу. Но сделать ничего было нельзя – Серина страстно хотела попасть туда.

Номи одной рукой вытерла слезы, стараясь успокоиться, а другой рукой крепко сжала небольшую сумку с нехитрыми пожитками.

– Что, если мы больше никогда не увидим Рензо?

– Это было бы счастьем, – ответила Серина, но голос ее дрожал. По морщинкам на лбу Номи заметила, что по мере приближения ко дворцу сестрой овладевает напряжение. Похоже, Серина вовсе не пребывала в безмятежном состоянии духа – просто старалась держаться. Более мягко она добавила:

– И ты это знаешь.

– Хотелось бы, чтобы все было иначе, – едва слышно пробормотала Номи.

Гондола с легким толчком причалила к парапету канала. Почти все девушки уже высадились у основания лестницы, ведущей ко дворцу Верховного Правителя. Крошечные колокольчики, прикрепленные к ветвям кипарисов, растущих вдоль канала, слегка позвякивали от легкого бриза.

Сестры оказались последними в длинной очереди разодетых в яркие, красивые платья девушек. Номи шагала по высоким мраморным ступеням, мысленно кляня Наследника, ожидавшего на самом верху. Конечно же, он не обратит на нее ни малейшего внимания, как и на прочих служанок, но вся ее жизнь сейчас зависела от того, обратит ли он внимание на сестру.

Перед Номи по ступенькам вверх плыла Серина: блестящие каштановые волосы до пояса трепетали на ветру; замысловатое платье, с огромным усердием сшитое их матерью из кусочков различных тканей, колыхалось мягкой волной. Серина не выказывала ни малейших признаков усталости, хоть они и провели семь последних долгих дней в раскачивающемся вагоне поезда, затем ночь в неуютном, обшарпанном номере отеля, а весь сегодняшний день лихорадочно готовились к балу.

Номи покрепче ухватила сумку. Стараясь не споткнуться на мраморных ступеньках, она подняла взгляд на Верховного Правителя и двух его сыновей. На вид Верховный Правитель оказался болезненно худым и очень суровым. Малахия, Наследник, был одет в расшитый золотом белый мундир, выгодно подчеркивающий его мускулистую фигуру. Широкие скулы и коротко остриженные каштановые волосы придавали его лицу суровость, которую слегка сглаживали довольно пухлые губы. Он придирчиво разглядывал проходивших мимо потенциальных Граций. Несомненно, он был весьма и весьма привлекательным мужчиной.

Младший сын Верховного Правителя, Аса́, рассеянно глядел на канал. Его темные волосы были значительно длиннее, чем у брата, и к тому же основательно взъерошены, как если бы он то и дело проводил по ним пятерней. Проходя мимо мужчин, Номи должна была бы склонить голову, но она этим не озаботилась. Как она и предполагала, никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Взгляды всех троих были прикованы к блестящим волосам Серины и ее слегка покачивающимся на ходу бедрам. Когда-то Номи раздражало то, что все взгляды всегда обращены к сестре, но сейчас она почувствовала себя счастливой от того, что стала невидимкой. Она не завидовала сестре и у нее не было желания обратить на себя ледяной взгляд Правителя.

Номи достигла веранды, в тени которой, вне поля зрения мужчин из семейства Верховных, наконец-то слегка расслабилась. Девушки, претендовавшие на роль Грации, и их служанки проследовали в богато украшенную галерею, выход из которой закрывали тяжелые резные двери из дерева.

Номи и Серина не сговариваясь привалились к стене.

– Дай-ка я еще разок взгляну на твой макияж, – сказала Номи. Хотя ей и хотелось оказаться сейчас где-нибудь подальше отсюда, но свою работу выполнить было необходимо. Необходимо им обеим.

– Как ты думаешь, у нас получится? – прошептала Серина, украдкой глядя на ближайшую девушку, чей изысканный ярко-желтый наряд поправляла ее служанка.

Номи так и подмывало расказать сестре, о чем она сейчас в действительности думала: что им следует немедленно, не говоря никому ни слова, бежать и вернуться в Ланос. Или, лучше, отправиться куда-нибудь еще, где они наконец-то решат, что им следует делать дальше, вместо того чтобы заниматься бесконечной рутинной работой, как это делала Номи, или часами напролет отрабатывать правила этикета и танцевальные пассажи, как это делала Серина. Но Номи не хуже Серины знала: такого места, где можно было бы все изменить, нет на всем белом свете. И неважно, где они окажутся, выбор перед ними всегда будет таким: фабричные работницы, служанки или жены. Здесь же, в столице, у Серины есть шанс стать Грацией – воплощением эталона красоты, элегантности и покорности. Ведь именно об этом и мечтают все девочки.

Они обе понимали, что, став Грацией и служанкой, они попадут в другую жизнь, но далее их мнения разделялись: Серина была убеждена, что изменения в их жизни произойдут лишь к лучшему, а Номи в это не верила.

– Так или иначе, нам есть что терять, – сказала Номи, стирая крошечное пятнышко краски для век с уголка глаза Серины.

– Не смей так говорить, – предостерегла Серина. – Не смей…

– Уж не думаешь ли ты, что твой променад перед Наследником свел его с ума? – Номи дрожащей рукой поправила локон, выбившийся из прически Серины.

И у нее, и у ее сестры были каштановые волосы, оливкового цвета кожа и высокие скулы, как и у их матери, но каким-то непостижимым образом эти общие черты делали Серину яркой и желанной в глазах мужчин, а Номи – невзрачной и малопривлекательной.

– Неважно, сойдет ли он с ума от страсти ко мне, для победы достаточно лишь его внимания, – сказала Серина, демонстрируя поглядывавшим на них претенденткам хорошо отработанную многочасовыми тренировками искусственную улыбку. – Его внимание – наш шанс на лучшую жизнь.

– Чем лучшую? – Номи покачала головой. Внутри у нее все клокотало от злости. – Серина, не надо нам…

Серина сделала шаг вперед и почти вплотную приблизилась к сестре.

– Улыбайся. Улыбайся мне, будто ты безумно счастлива. Будто ты такая же, как и все остальные девицы вокруг нас.

Номи вгляделась в глаза сестры. Гнев добавил красок ее лицу, сделав еще красивее. Сейчас она была намного привлекательнее, чем в коконе сдержанности со скромной улыбкой и опущенными вниз глазами.

На возвышение в дальнем конце помещения поднялась женщина в шелковом одеянии, выгодно подчеркивающем ее стройный стан, и невнятный бубнеж претенденток и служанок немедленно стих.

– Меня зовут Инес. Я – Главная Грация. – Голос женщины был мягок, а слова лились словно песня. – Наследник признателен вам за то, что вы приехали. Он искренне сожалеет о том, что сможет выбрать только трех девушек. Но будьте уверены, вы все – благословенны.

Номи, как это часто случалось и прежде, подумала: как странно, что Верховный Правитель и его Наследники выбирают трех Граций каждые три года, а не одну раз в год. Ведь предшествующие выбору события затрагивают всю страну, а затем следуют еще и организованные Верховным Правителем балы и прочее.

У нынешнего Правителя к настоящему времени было уже почти сорок Граций, но ходили слухи, что со здоровьем у него не все в порядке. Поэтому в этом году он объявил, что не намерен выбирать для себя новых Граций, а вместо него свой первый выбор сделает его наследник. Многие предполагали, что Верховный Правитель скоро отойдет от дел, и страной станет править Наследник.

– Скоро начнется бал. – Инес воздела руку к небу, и ее толстые золотые браслеты громко звякнули. – Пора, мои дорогие!

Серина крепко обняла Номи.

– Держи себя в руках, – едва слышно произнесла Серина.

– Я беспокоюсь вовсе не о себе, – ответила Номи, крепко прижав к себе сестру.

Девушек называли одну за другой; массивные двери бального зала распахивались и закрывались. Настала очередь Серины. Двое слуг Верховного Правителя широко отворили перед ней двери, открыв ее взору наполненную ярким, безудержно переливающимся светом комнату, и глубокий голос произнес: «Серина Тиссаро из Ланоса». Не оглядываясь, девушка переступила порог.

Сестра скрылась из виду, и сердце Номи болезненно сжалось. Она прошла к стене и положила свою сумку туда, где уже лежали вещи, принесенные служанками, которые теперь неловко замерли в углу. Некоторые вышли на балкон, и оттуда теперь доносились их невнятные голоса; другие отдыхали в креслах или бесцельно бродили туда-сюда.

Стены давили на нее позолотой и тяжелым блеском. Все вокруг казалось чужим, непохожим на комнаты в доме. Прошла всего лишь неделя, как они уехали, но ей уже недоставало звуков, которые производил Рензо, собирая учебники перед школой; недоставало редких минут отдыха, когда она, выполнив всю работу по дому, сидела рядом с матерью, частенько бранившей ее; недоставало наполненного снежинками ветра на закате и предчувствия того, что мир к утру полностью преобразится. Она скучала даже по тяжко вздыхающим трубам и крошечным покрытым копотью окнам их квартиры на Фабричной улице.

Часть ее отчаянно хотела вернуться домой, в крошечное обветшалое жилище. Но она точно знала, что это просто отсрочит ее неизбежное расставание с семьей.

Ее пронзила мысль, что всю оставшуюся жизнь, день за днем, она будет проводить в ожидании возвращения Серины, пусть даже ждать ей придется в роскошной, великолепно обставленной комнате. А сама она будет никому не интересна. Превратится в тень. Ничем не примечательную. Невидимую. Забытую.

Глаза Номи наполнились слезами. Она огляделась, но никому вокруг не было до нее ни малейшего дела. Найдись под рукой холодная вода, она бы плеснула ее себе в лицо. Глядишь, и полегчало бы. Но воды, даже воды здесь не было…

Она двинулась по коридору в поисках туалета. И с каждым шагом напряжение в груди ослабевало.

Номи повернула за угол и увидела комнату. Там были мягкие глубокие кожаные кресла, тонкой работы ковры и бесчисленные полки из красного дерева, заполненные томами, на корешках которых красовались золотые тиснения. Книги. Много книг – больше, чем она видела за всю свою жизнь. Ноги сами понесли Номи туда. Прислушиваясь, она замерла у полуоткрытой двери. Ни шороха, ни звука, ни даже намека на движение. Глубоко вдохнув, она проскользнула внутрь.

Перед ней распахнулся целый мир: к потолку тянулись ряды и ряды книжных полок, в лучах заходящего солнца на томах блестели тисненные золотом названия. Номи глубоко вдохнула. В воздухе витал запах трубочного табака. На трясущихся ногах она подошла к ближайшей полке и провела пальцами по толстым кожаным корешкам. Пробежала глазами названия, но многие слова оказались ей незнакомы. Ее рука сама вытащила тонкую книгу, стоявшую между двумя толстыми черными томами, и у нее вдруг перехватило дыхание. Она сразу узнала ее. Это были «Легенды Виридии».

Немедленно в мозгу ее вспыхнули воспоминания. Той осенью, когда ей и Рензо только-только стукнуло двенадцать, брат дал ей полистать точно такую же книгу, и ей ужасно захотелось узнать, что же там написано.

Закон не позволял женщинам читать. Закон запрещал женщинам многое. Им разрешалось лишь рожать детей, трудиться на фабриках да убирать дома богачей. Но Номи такой закон не устраивал, и Рензо уступил ей и принялся учить чтению.

То были лучшие месяцы в жизни Номи. Бывало, они проводили целые ночи, сгорбившись у мерцающей свечи, и Номи неуверенным голосом читала и перечитывала рассказ о Луне и ее любовнике, об ужасах, таящихся в глубинах, и свою любимую историю о двух братьях, разлученных таинственной женщиной с татуировками и золотым глазом.

И только Серина знала их секрет. Рензо однажды спросил, не хочет ли и она научиться читать, но Серина сказала, что предпочитает слушать, а сама же тем временем будет вышивать. Наступила весна, и в школе Рензо заменили книгу легенд другой, в которой были лишь математические уравнения, но Номи и Серина продолжали рассказывать истории друг другу по памяти, каждый раз слегка переиначивая их.

Номи ласково погладила буквы на обложке. Обложка была такой же, из мягкой кожи, только без трещин на сгибе и с целыми уголками. Номи прижала книгу к груди, вспоминая ночи, когда они с братом сосредоточенно размышляли над страницами, подбирая правильное произношение или значение для каждого слова.

Книга для Номи была ближе и роднее, чем великолепный палаццо и все его роскошное убранство.

Расстаться с нею она уже не могла. Разумеется, никто и никогда не хватится маленького томика с волшебными историями. Книга будто сама собой скользнула ей за пазуху, и Номи, скрестив на груди руки, заспешила в коридор.

Она уже почти вернулась в галерею, как вдруг прямо перед ней из-за угла вышли двое.

Наследник и его брат.

Номи смиренно опустила голову, ожидая, когда те пройдут мимо.

– …должно зависеть от меня, а не от воли магистратов, – с гневом в голосе говорил Наследник, но, увидев Номи, замолчал.

Ей, как и любой служанке, следовало сейчас отвесить глубокий поклон, но от неожиданности она уставилась на Наследника.

У него были темно-карие пронзительные глаза. Он смотрел на Номи так, будто за мгновение мог узнать про нее все – ее прошлую жизнь, надежды, секреты, и под этим взглядом она почувствовала себя голой.

Щеки ее запылали, и она наконец-то отвела глаза.

– Кто ты? – требовательно спросил Малахия.

– Номи Тиссаро, – пробормотала она.

– И что ты здесь делаешь, Номи Тиссаро? – В голосе Наследника явственно слышалось подозрение.

Номи еще ниже склонила голову.

– Я… Я служанка. Я лишь только… – Голос ее сорвался. Что ей надлежало сейчас делать, она понятия не имела, да еще книга прожигала кожу.

– Пошли, Малахия, а то опоздаем! – Аса нетерпеливым жестом провел ладонью по волосам. Его темный костюм оттенял белые одежды Малахии, но была в его облике какая-то небрежность, граничащая с развязностью.

Не обращая внимания на брата, Наследник сделал шаг к Номи, и та невольно вжалась спиной в стену.

– Ты лишь только что? Что именно ты здесь делаешь?

Попытка запугать девушку возымела обратный эффект, и душившая Номи паника вдруг сменилась яростью. Она распрямила спину, вздернула подбородок и взглянула прямо в глаза Наследнику.

– Я лишь воспользовалась туалетом. Он там. – Она кивнула на противоположный конец коридора. – Если вам в туалет, то вам туда.

Аса фыркнул, но Малахии было не смешно. Его лицо покраснело от злости.

Горло Номи сдавил ужас. Она резко опустила глаза. Ведь Серина просила, просила ее вести себя подобающим образом, а она не продержалась и десяти минут. Наговорила Наследнику дерзостей… Да и выражение ее глаз, конечно же, не укрылось от него.

– Можешь идти, – молвил наконец Малахия, и в голосе его слышался смертный приговор, а не помилование.

Мужчины продолжали свой путь, а Номи стремглав бросилась к галерее. Сердце ее громко стучало, а в тело острым углом впилась обложка украденной книги.

Первым делом Номи поспешила в угол, где лежали вещи, и быстрым движением сунула книгу в сумку. Она была почти уверена, что Наследник не знал, что у нее находилось за пазухой, и эта неопределенность страшила.

Остаток вечера она не спускала глаз с дверей, ожидая, когда наступит конец ее мира.

Глава 3

ПЕРВЫЙ В ЖИЗНИ СЕРИНЫ бал оказался почти таким, каким она себе его и представляла. Длинный бальный зал был наполнен движениями потенциальных Граций, блистающих, переливающихся, словно стая рыб. Зеркальные стены и позолоченная лепнина отражали и преломляли свет дюжин хрустальных люстр. У стены, рядом с арками, ведущими на террасу, в углу сидели музыканты, а их пальцы мелькали над инструментами так быстро, что Серина не всегда их различала.

Бальный зал разительно отличался от привычной ей тесной гостиной, где преподаватель обучал ее танцам, используя в качестве партнера ее брата, Рензо. А танцевали они не под музыку, а под ритм, который ладошами отбивал преподаватель.

Здесь же танцоры кружились в такт изящной, великолепно исполняемой мелодии, и Серина, подчиняясь очарованию музыки, тоже кружилась и улыбалась в руках великолепно одетых сановников Верховного Правителя.

Но в волшебной сказке был и изъян: на балу отсутствовал Наследник.

Музыканты сделали короткий перерыв, и Серина, переводя дыхание, устремилась в угол. Туго стянутый корсет уже ощутимо душил ее. Отдыхая, она внимательно оглядела бальный зал. Не составляло труда выделить из толпы Граций Верховного Правителя. Последние двигались так, будто здесь родились, и походка у каждой была естественной, но в то же время привлекавшей к ним всеобщее внимание. Некоторые из Граций замерли на высоких цилиндрических платформах, и их застывшие фигуры являли собой женское совершенство. Серину охватило благоговение. К подобному ее готовили с ранних лет, с тех пор, когда она еще не понимала толком, что значит быть Грацией. Впоследствии ей на плечи опустилось тяжелое бремя ответственности, понимание того, что если ей удастся воплотить в жизнь мечту любой из девушек, живущих в Виридии, то это радикально изменит к лучшему жизнь всех членов ее семьи: подслеповатая от многолетнего шитья мать наконец-то оставит работу на фабрике, а брат сможет со временем жениться.

Но самым главным было держать возле себя в качестве служанки строптивую Номи. Она была умна, даже слишком, и вечно бросала вызов властям, частенько не подчиняясь установленным правилам. Номи была мечтательницей, а Серина – реалисткой. Серина стремилась изо всех сил сдержать вспыльчивый нрав сестры ради себя, ради семьи и ради самой Номи. Ничто Серину не пугало больше, чем мысль, что однажды сестра в своих рискованных предприятиях зайдет слишком далеко и будет поймана.

К Серине подошла девица в платье с цветочным узором.

– Здесь великолепно, не находите?

Серина кинула на девицу быстрый взгляд: мягкие черты лица, миловидные голубые глаза, платинового цвета волосы, которые в ярком свете сейчас будто бы светились.

– Ничего подобного я в жизни не видела.

Серина опять оглядела зал. Несомненно, Наследник должен был вот-вот появиться.

– А я ни разу в жизни не видела платья вроде вашего, – призналась девица. – Вам его мама сшила?

Серина хоть и не сразу, но все же уловила скрытую насмешку в ласковом голосе собеседницы. Сознаться в том, что платье для нее действительно сшила мать, она, конечно же, не могла, и оттого лишь изобразила на губах милую улыбку.

– Как интересно, – продолжала меж тем девица. – В этом году в Беллакве никто не носит голубое.

Затем она демонстративно оглядела зал. Серина сделала то же самое. Слова девицы были чистой правдой: все претендентки были одеты в розовое, пурпурное и желтое; у большинства претенденток отделанные парчой платья были в пол. Платье Серины струилось до щиколоток, открывая золотые сандалии.

Серина небрежно пожала плечами.

– Значит, мне повезло, ведь голубой, как многим известно, – любимый цвет Наследника.

Серина не имела ни малейшего представления о том, какой у Наследника любимый цвет, но ложь возымела действие: с лица девицы сошло выражение спеси.

Серина отошла на несколько шагов назад.

Внезапно по залу пронесся возбужденный шепоток. Серина, вовремя повернув голову, увидела Наследника и его брата, входивших в бальный зал.

Наследник неторопливым взглядом окинул зал, явно разглядывая каждую из претенденток. Задолго до того, как его взгляд достиг ее, Серина опустила глаза.

Несколько претенденток как бы невзначай приблизились к Наследнику. Справа от него появилась Инес. Девица, только что разговаривавшая с Сериной, поспешила к ним. Серина же, не желая затеряться в толпе, направилась к террасе, где золотистый свет заходящего солнца мог бы подчеркнуть сияние ее кожи.

Далеко внизу под террасой каналы отсвечивали всеми оттенками розового и оранжевого. Рассказы о Беллакве Серина слышала на протяжении всей своей жизни. Новую столицу на самой южной оконечности Виридии основал первый Верховный Правитель, и, по рассказам, она весьма походила на древний северный город, полностью уничтоженный Потопом. Увидев Беллакву впервые, Серина сочла город великолепным, хотя и несколько холодным и надменным.

Рядом возникла Инес.

– Малахия, это Серина Тиссаро из Ланоса.

Серина, повернувшись, присела в низком грациозном реверансе. Затем, распрямившись, подняла взгляд лишь только на высоту губ Наследника. Губы оказались полными и мягкими, контрастируя с жесткой челюстью. Поднять взгляд выше было бы невежливо.

– Я удостоена чести быть здесь и мечтаю служить вам, Ваше Высочество, – улыбнулась Серина.

– Серина Тиссаро? Так тебя зовут? – спросил Наследник с неожиданной резкостью.

Серина, как ее учили, слегка склонила голову, точно цветок под порывом ветра.

– Да, Ваше Высочество, – ответила она.

– Потанцуй со мной, – приказал он.

Тело Серины пронзила нервная дрожь.

– Буду счастлива, Ваше Высочество.

Его рука обняла ее за талию, и он вывел девушку на середину бального зала. Музыканты немедленно принялись исполнять быструю мелодию, и танец начался. Серина склонялась и кружилась, но меж тем от нее не укрылись нервные взгляды остальных претенденток.

Мелодия замедлилась, и Малахия спросил:

– Ты из Ланоса?

Серина предполагала, что Наследник сейчас направится к следующей девушке, но он так не поступил. Мало того, он прижал ее к себе крепче. От него исходил запах роскоши: дорогих экзотических сладостей и щедро приправленного специями вина.

– Да, Ваше Высочество, – ответила она. – Мой город находится в горах. Там сейчас все еще холодно.

– Ты живешь с родителями? С братьями? Сестрами?

Сейчас они едва двигались, подчиняясь неторопливому ритму музыки. Обе его руки были у нее на бедрах, и даже сквозь ткань платья она ощущала их тепло.

– С родителями, Ваше Высочество. У меня есть младшие брат и сестра. Сестра сейчас здесь, сопровождает меня в качестве служанки, Ваше Высочество.

Музыка кончилась, закончился и танец, и Наследник освободил ее из объятий, но кожа еще хранила тепло его рук. Она снова присела в реверансе, не пытаясь даже сдержать улыбку.

– Спасибо за танец, Ваше Высочество.

– Мне тоже было приятно танцевать с тобой, – небрежно обронил он, а затем, пройдя сквозь толпу, скрылся из виду.

Серина вернулась на террасу. В голове она прокручивала каждое предложение, анализировала каждое прикосновение, каждый жест Наследника. Похоже, она ему понравилась. Ведь прижимал же он ее к себе. Впервые с тех пор, как они покинули Ланос, Серина почувствовала, как напряжение немного отпустило. Она справилась, сделала все как надо. Почти наверняка, Наследник выберет именно ее. И если выберет…

Лицо Серины озарилось улыбкой. Он оказался таким привлекательным, каким она себе и представляла.

От этих мыслей Серину отвлек невнятный рокот голосов из бального зала. Серина огляделась, но не увидела расшитого золотом белого мундира. Несколько претенденток одарили ее неласковыми взглядами.

И в голове у Серины пронеслось: принц Малахия удалился с бала, станцевав только с ней. Только с ней одной!

Претендентки вернулись в галерею. Не успела Серина перевести дух, как ее схватила за руку Номи. Едва ли не силком оттащила в угол, где огромные растения в гигантских разрисованных глиняных горшках скрыли их от посторонних глаз. Вид у Номи был обеспокоенный, тревожный, быть может, даже слегка больной.

Пытаясь успокоить сестру, Серина прижала ее к себе обеими руками.

– Все замечательно, – произнесла она едва слышно. – Все прошло отлично, прекрасно… Даже лучше, чем я думала. Нам уже не о чем беспокоиться.

После этих слов Номи сделалась еще более несчастной, чем прежде, но спросить ее, что не так, Серина не успела.

В бальный зал вошла Инес, и все немедленно затихли.

– Красавицы мои, – начала она. – Наследник был счастлив увидеть всех вас здесь. Ваши красота и обаяние, описать которые не хватит слов, весьма сильно затруднили ему выбор, но после совещания с магистратами ваших провинций и напряженных размышлений он принял окончательное решение.

– Как только я произнесу имена избранных, они выйдут, и я покажу им дорогу в их комнаты. Остальные останутся здесь, ожидая, когда мы организуем для них отправку назад, на центральную пьяцца Беллаквы, где сейчас их ждут семьи; семьям же тех, кто останется, будет объявлено, что их дочери выбраны. И избранные смогут, используя писарей палаццо, отправить весточку своим родителям.

Серина еще крепче сжала руку сестры. Время пришло. Старой жизни конец, наступает новая.

Претендентки зашевелились, принялись что-то шептать своим служанкам. Сердце Серины сильно забилось.

– Марис Азариа, Наследник выбрал вас.

Серина оглядела толпу и нашла взглядом Марис – та рыдала, утираясь рукавом своего роскошного розового платья. Были ли то слезы радости или горя, Серина не поняла.

– Еще двое, – прошептала Номи.

Еще два шанса.

Инес выждала, пока в зале воцарится полная тишина.

– Кассия Ранетти.

Инес кивнула на девушку, стоящую на помосте.

То была девица, что заговорила с Сериной. Изысканная челюсть Кассии слегка подвисла, глаза расширились, а затем она громко рассмеялась, и ее серебряные волосы затрепетали. Наряд Кассии был великолепен, как и ее туфли на высоком каблуке. Несомненно, она была родом из богатого восточного города – может из Соло, а может даже, из Золотого Острова.

Остальные девушки опять задвигались и принялись тихо шептаться со своими служанками.

Осталось только одно имя.

Только одно.

Инес откашлялась, и Серина, как и все вокруг, затаила дыхание.

– По воле Наследника последней Грацией станет… Номи Тиссаро.

С плеч Серины будто свалился тяжкий груз. Есть! Я все-таки победила!

Просто произошла досадная ошибка.

Серина с улыбкой обратилась к Инес:

– Меня зовут Серина Тиссаро.

Немолодая уже женщина покачала головой.

– Нет, моя прелесть. Выбрали не тебя.

Слова эти в притихшем зале прозвучали ударами молота. Все взгляды были прикованы к Номи.

У Серины перехватило дыхание и в глазах все поплыло, как в тумане. Глядя на нее, Инес произнесла:

– Выбрали твою служанку. Твою сестру. Номи Тиссаро.

Бальный зал наполнился голосами удивления и гнева.

Сердце Серины стучало как бешеное. Она взглянула сначала на Инес, затем на сестру. Волосы той были толком не расчесаны, простенькое коричневое платье сидело на ней весьма нескладно, хоть и было лучшим из того, что Номи когда-либо доводилось носить.

И тем не менее девушка, искренне ненавидевшая все, что касалось Граций, вдруг стала одной из них неожиданно для всех и, самое главное, для себя самой.

Глава 4

У НОМИ ПОДКАШИВАЛИСЬ НОГИ, дыхание прерывалось. Совершенно очевидно, что произошла ошибка. А как же иначе? Разумеется, была допущена ошибка.

Толпа вокруг пришла в движение. Некоторые из бывших претенденток ударились в слезы, другие в недоумении глядели на нее.

Инес двинулась к двери, за ней последовали только что выбранные Грации и их служанки. Инес в нетерпении обернулась. Наклонившись, Номи подхватила сумку, но Серина выхватила ее.

– Но я…

– Номи, теперь ты – Грация, – прошептала Серина и направилась к двери.

Не зная, что еще предпринять, Номи последовала за сестрой.

Я не Грация. У меня галлюцинация. Болезненный бред.

Ночной кошмар!

Инес повела их по коридору в противоположную от библиотеки сторону.

– Что случилось? – едва слышно пробормотала Серина. Щеки ее пылали.

– Понятия не имею. – Номи потерла шею. Нормальное дыхание все еще не вернулось к ней, и чувство было такое, будто ее душат. – Разве так можно? Ведь синьор Пьетро выбрал вовсе не меня, а тебя.

– На то была воля Наследника!

От резкого окрика Инес обе сестры немедленно смолкли.

Ноги едва подчинялись Номи, отчего она поминутно спотыкалась.

Она была груба с Наследником. Кроме того, ему было хорошо известно, что она – всего лишь служанка, но из всех прекрасных женщин в бальном зале он выбрал именно ее. Почему?

Номи вовсе не была польщена. Скорее напугана. Ужасно напугана.

Следуя за Инес, девушки шли по бесконечным коридорам, поднимались по многочисленным лестницам. Вскоре у Номи в ушах запульсировала кровь; дышать сделалось невыносимо сложно. Серина схватила ее за руку и поддержала.

Наконец они достигли двойных дверей с искусно вырезанными на них огромными пионами и виноградной лозой. Вход охранял мужчина в черной униформе. Сохраняя на лице абсолютно бесстрастное выражение, он распахнул перед ними двери.

Они прошли дальше и оказались в освещенной золотисто-теплым светом круглой комнате, стены которой были украшены позолоченной лепниной и искусно выполненными вставками из слоновой кости. Несколько мраморных арок вдоль стен намекали на то, что за ними расположен лабиринт. У арок находились живые папоротники в разукрашенных горшках. Посреди комнаты располагались кремового цвета диваны с грудами темно-красных бархатных подушечек. Одна из новых Граций, Кассия, вздохнула и прижала к груди ладони.

– Здесь мы встречаемся перед приемами и балами, – объяснила Инес. – И здесь же вас будет ждать посланник Наследника, если захочет увидеться с вами наедине.

Номи сглотнула.

Очевидно, что служить украшением палаццо было не единственной задачей Граций. Ей и остальным избранницам предстояло Наследника ублажать.

Номи с трудом подавила в себе приступ тошноты. Ей полагалось прислуживать Серине, а вовсе не Наследнику. Именно к этому она и готовилась все те годы, пока Серина училась танцам и игре на арфе.

Для роли Грации она была совершенно не готова. Да она никогда и не стремилась быть Грацией.

– Наши покои весьма просторны, – продолжала Инес. – Вам можно выходить в сад и пользоваться пляжами при дворце, но нельзя покидать свои комнаты без сопровождения. Время от времени мы выходим в Беллакву, но только группой и только по специальному разрешению Наследника или Верховного Правителя. Основной нашей работой, работой Граций, является умение приносить удовольствие, но нам также важно поддерживать друг друга. Ведь мы все нуждаемся в поддержке, и скоро вы сами в этом убедитесь.

Номи показалось, что в словах Инес заключен какой-то глубокий скрытый смысл, но в чем он, она так и не поняла и была не совсем уверена, что он там есть.

Инес провела их через лабиринт гостиных комнат, основными цветами которых были бледно-желтый и розовый. В комнатах были тяжелые портьеры из дамасской ткани и изысканная мебель. Сводчатые дверные проемы вели из комнат в отделанные кафелем ванные, на широкие балконы с мраморными балюстрадами, в огромные столовые и гардеробные, полные великолепных платьев и белья. Номи со слов Серины знала, что Грации живут в роскоши, но увиденное ею сейчас выходило далеко за пределы ее воображения.

В каждой комнате небольшие группы Граций играли в «святых и моряков» или вышивали, и всюду за ними молча наблюдали мужчины в белых ливреях. Номи не сомневалась, что эти мужчины внимательно слушают и пристально следят за всем происходящим, а затем докладывают Верховному Правителю обо всем подозрительном. Некоторые Грации прогуливались по террасам или тихо беседовали, потягивая из крошечных чашечек дымящийся кофе. Но нигде, абсолютно нигде Номи не услышала ни смеха, ни громких или хотя бы слегка наполненных эмоциями голосов.

Номи все это ненавидела. Вызывающая роскошь и тишина. И у всех, у всех Граций на лицах словно приклеенные, фальшивые улыбки. Номи могла бы, пожалуй, даже приспособиться к этому миру, будь она здесь служанкой. Невидимость давала бы ей хотя бы иллюзию свободы, но быть Грацией… Серина могла, Номи – никогда.

Когда Инес наконец показала каждой Грации и каждой служанке их комнаты, Номи уже валилась с ног от усталости.

– В комнатах вы найдете, чем подкрепиться, а завтра утром вас разбудят перед завтраком, – сообщила Инес. – Служанки, утром я представлю вас нашей управляющей, и она разъяснит вам обязанности. – Глаза Инес остановились на Номи. – Полагаю, твоей служанкой станет сестра? Если нет, то не беспокойся, прислугу тебе выделят из нынешнего персонала.

Язык Номи прилип к гортани, но она все-таки выдавила из себя:

– Пусть со мной будет Серина.

Наконец сестры остались одни. В их спальне было прохладно, из открытого окна дул ровный бриз. Рядом с окном находилась кровать с периной и покрывалом, украшенным таким же узором, что и занавески на окнах. На туалетном столике стояли зажженные свечки, и по комнате распространялся аромат роз и ванили. Рядом со свечами находилось блюдо со свежими фруктами и хлебом. Снаружи над горизонтом парила растущая луна, и ее отражение танцевало на поверхности океана, на который выходили окна этой части палаццо.

Номи повернулась к сестре. Сказать хотелось многое, и сделать это надо было прямо сейчас, но в горле застыл тошнотворный комок, и она безвольно присела на край кровати.

– Что случилось? – Серина, наклонившись, стянула с ног сандалии.

Глаза Номи наполнялись слезами.

– Я была в коридоре… А из-за угла вышли Наследник и его брат. Они вдруг оказались прямо передо мной, и я… – Номи сделала глубокий вдох, и только затем, запинаясь, продолжила: – Все произошло так неожиданно, и я… Я вовсе этого не хотела… Я сказала им то, что говорить не следовало.

– О, Номи, как же ты так! – Голос Серины был непривычно резким и хриплым.

Конечно же, она рассердилась. Номи никогда не заходила так далеко, никогда не подвергала себя и сестру подобному риску. Номи погрузила сжатый кулак в мягкую поверхность перины.

– Лучше бы мне никогда его не видеть. Я страшно испугалась. Особенно из-за того… Из-за того, что… – Неохотно она достала из сумки книгу.

Серина будет вне себя от гнева, но лучше покончить со всем прямо сейчас. А затем, быть может, придумать план дальнейших действий.

– Еще и это. – Серина неподвижно застыла, только забытая сандалия покачивалась на ремешке, зажатом в ее пальцах. – Где ты это взяла?

– Там, рядом с туалетом, была библиотека. Я увидела ее и просто… просто шла туда. Там было много-много книг, полки до самого потолка… – От воспоминаний у Номи даже глаза остекленели.

– Что ты сделала? Похоже, украла одну из книг? – Голос Серины от гнева дрожал. – Великолепно! Ты перещеголяла саму себя. Прежде ты лишь язык не по делу распускала да из дома порой ускользала… Но теперь… Теперь ты стащила книгу, будто не догадывалась, что за все придется заплатить. Наследник видел ее у тебя?

Бушевавший в Серине гнев перерос в панику.

– Нет. Я ее спрятала. – Номи сглотнула. Кровь в венах кипела от стыда. – Но моя дерзость и без того сослужила нам дурную службу. Я предполагала, что буду наказана, но… Но это…

– Неважно, на что ты там себе надеялась. – Серина открыла крошечный шкафчик рядом с койкой служанки и швырнула туда свои сандалии. Те глухо стукнулись о деревянную перегородку внутри. Номи вздрогнула. – Ты привлекла к себе его внимание. Что ж, ты своего добилась! Теперь ты – Грация! Прими же мои поздравления! – Из глаз Номи хлынули слезы.

– Я вовсе не хотела этого. Выбора – становиться Грацией или нет, – у меня не было. А у нас всегда должен быть выбор!

– Зато стать Грацией хотела я, – вспыхнула Серина.

Сердце Номи сжалось.

– Нет же, нет! Это не выбор, когда ты лишены возможности сказать «нет». И можно ответить только «да»!

– Какая же ты наивная, Номи. – Глаза Серины пылали яростным огнем. Она закинула правую руку себе за спину, пытаясь расстегнуть застежки на своем платье. Номи поспешила к сестре и распустила тугие шнурки на ее корсете.

Серина стянула с себя платье и, достав из сумки потрепанную ночную рубашку, надела ее. Улеглась на койке, предназначенной для служанки.

– Поверить не могу, что такое случилось.

– Если тебе здесь совсем невмоготу, так возвращайся домой. – Номи тоже разделась и облачилась в ночную рубашку. – Быть моей служанкой тебе вовсе не обязательно. – От мысли, что она останется здесь совсем одна, сердце Номи похолодело. Выжить здесь без сестры ей уж точно не удастся. – По крайней мере, у тебя теперь есть выбор.

– Ты так считаешь? – Серина безрадостно рассмеялась. – Хоть ты и сводишь меня с ума, сестренка, но я все же люблю тебя и одну здесь не оставлю.

– Отец подыщет тебе богатого жениха, – настаивала Номи. – И у тебя будут дети.

Серина вытянулась на койке, закрыла глаза и не допускающим возражений голосом повторила:

– Одну я тебя здесь не оставлю.

Сердце Номи заныло от сожаления. И от страха тоже. Она взглянула сначала на кровать у окна, а затем на сестру. Больше всего на свете ей вдруг сейчас захотелось оказаться на жесткой постели в их крошечной комнатке в Ланосе, рядом с прижавшейся к ней, свернувшейся уже в мирном полусне сестрой.

– Ложись со мной, – предложила Номи. – Места двоим здесь вполне хватит.

Но Серина демонстративно повернулась к сестре спиной. Все было абсолютно ясно и без слов: сестру она не оставит, но и прощать ее не намерена.

Номи легла. Всю ночь ей было тяжело дышать, как будто грудную клетку плотно стянули стальным обручем.

Я – Грация.

Глава 5

С ПЕРВЫМИ ЛУЧАМИ СОЛНЦА Серина была уже одета. И хотя глаза закрывались, а есть хотелось просто ужасно, все-таки пришлось слушать наставления главной распорядительницы, куда, как и в какое время возвращать грязную посуду, куда относить грязную одежду… что можно приносить из кухни своим Грациям в комнаты и где найти принадлежности для чистки ванн и кафеля. Кроме того, каждой служанке вменялось в обязанности держать в чистоте общие помещения: тщательно вытирать там пыль, мести и мыть пол. Список продолжался и продолжался. Сначала Серину охватила паника, но она напомнила себе, что схватывает все на лету, и скоро научится выполнять роль служанки не хуже того, как научилась выполнять роль Грации.

Главная распорядительница проводила Серину и остальных служанок в огромную комнату, где на вешалках висели сотни платьев, а на полках располагались сотни туфель и стопками лежало огромное количество дамского белья.

– Подберите здесь платья, что придутся вашим Грациям впору, – приказала Распорядительница. – Здесь есть одежда разных размеров, но если что-то не подойдет, то обращайтесь ко мне, и наши швеи подгонят одежду. – Она открыла дверь в дальнем конце комнаты, и там оказалось крошечное помещение с полками. – Свою униформу вы найдете здесь. Возьмите каждая по три комплекта и раз в неделю отправляйте свою одежду в чистку.

Пройдя вдоль рядов великолепной одежды, Серина выбрала два платья: черное с серебряными нитями и нежно-зеленое, которое, по ее мнению, лучше всего могло подчеркнуть оттенок кожи Номи. Прикосновения к тканям пробудили в Серине воспоминания о матери.

Когда та поняла, что дочь станет красавицей, немедленно и всерьез взялась за ее воспитание. Мама Тиссаро никогда не позволяла Серине сомневаться в себе или своих способностях стать Грацией; она учила ее контролировать себя в любых обстоятельствах, всегда быть эффектной, при этом казаться уравновешенной и покорной. Все свое внимание мать уделяла Серине, поэтому упустила Номи.

Она не заметила гнев Номи, когда та узнала, что брат пойдет в школу, а она нет. Не замечала уверенность Номи в том, что к ней должны относиться так же, как и к ее брату, который был еще и рожден несколькими минутами позже. Номи хотела быть Рензо, желала обладать такой же свободой. Но мама Тиссаро ничего этого не замечала и видела только то, что хотела: Серина – красавица и надежда семьи, а Номи для семьи совершенно бесполезна.

Серина замечала все и знала, что сестра способна на большее, чем просто быть служанкой. Но Номи никогда не учили быть Грацией, и, скорее всего, она даже не задумывалась над тем, что умений хорошо танцевать, искусно вышивать и мастерски играть на арфе недостаточно, чтобы стать Грацией. Ведь Номи никогда не готовили к смирению.

А Серину учили всему.

Он должен был выбрать меня. Меня!

Серина взяла три униформы и две пары туфель на низком каблуке для себя. Вернувшись в комнату, аккуратно развесила одежду в резном с инкрустациями шкафу, разложила расписанное цветами платье на задней спинке кровати Номи, тщательно расправила его и затем потрясла сестру за плечо.

Номи с трудом пробудилась, подняла голову, и Серина увидела у нее на щеках следы высохших слез. Серина слышала, как почти всю ночь та ворочалась и вздыхала. Ей хотелось обнять сестру, прижать к себе покрепче, сказать что-нибудь ободряющее, но она этого не сделала, потому что все еще злилась на нее, да и честь ее была задета.

– Нужно протереть тебе лицо, – коротко сказала Серина.

Сходила в маленькую туалетную комнату, вернулась оттуда со смоченным теплой водой полотенцем и протерла сестре лицо.

– Так это был не сон! – Круглые глаза Номи замерли на лице сестры, моля опровергнуть это утверждение.

Серина покачала головой.

– Ты права, это был не сон.

Глаза Номи покраснели, она опять была готова расплакаться.

Серина затолкала сестру в ванную.

– Через пятнадцать минут у тебя завтрак на террасе, затем – примерка платьев.

– Через минуту буду готова. – Номи плеснула в лицо воды и потерла его ладонями. – Но только я… У меня кусок в горло не полезет.

– Ничего, затолкаешь.

Они вышли из ванной, и Серина сунула сестре в руки платье с цветами.

Номи всегда помогала Серине одеваться, делать макияж, причесываться… Сейчас же все было в точности наоборот. Но времени думать о превратностях судьбы у Серины не было.

Номи с ненавистью уставилась на платье.

– Я на себя такое не надену. Оно же почти прозрачное.

– Еще как наденешь, – Серина положила руки сестре на бедра. – Ты уже не служанка, так и одевайся должным образом. Тебе следует…

– Ничего мне не следует, – возразила Номи. – Я это убожество на себя не надену.

– Сама не наденешь, так я надену на тебя, – категорично заявила Серина.

Тяжело вздохнув, Номи подчинилась. Платье было слегка великовато, но Серина обмотала ленту вокруг талии сестры, затем зафиксировала под грудью и завязала позади шеи. Оказалось, что в таком виде платье весьма выгодно подчеркивает изгибы тела Номи.

– У меня дышать толком не получается, – пожаловалась девушка.

– Я не дышала полной грудью в течение многих лет, – отрезала Серина. – Так что привыкнешь.

Она натянула простенькое коричневое платье, а сверху надела белый передник. Цвет платья был безобразен, а грубая ткань царапала кожу.

Серина усадила Номи перед туалетным столиком и открыла косметичку. Номи вытащила из косметички карандаш для глаз.

– Я сама справлюсь, – заявила она. – Ты же понятия не имеешь, как это делается.

Что правда, то правда – многие годы макияж на лицо Серины наносила сестра.

– Придется тебе побыстрее научить меня, сестричка.

Серина не сводила глаз с лица сестры в зеркале, сравнивая его со своим. Что в ней нашел Наследник? Конечно, у сестры глаза ярче, но зато у Серины кожа белее и волосы гуще, пышнее. А еще у Номи чересчур румяные щеки и вечно, как сейчас, плотно сжаты губы, отчего они кажутся совсем-совсем тоненькими. Да и выглядит она усталой и ужасно озабоченной, хотя, надо признать, и очень юной.

– Подведи глаза, – велела Серина. – Глаза – твое главное достоинство.

Она присела на край кровати. Ей, конечно же, сейчас надлежало заправлять кровати и прибирать в комнате, но она лишь сидела и наблюдала за тем, как Номи наносит себе на лицо макияж.

Наконец она закончила и, зная, что сестра смотрит на нее, скорчила зеркалу рожу.

– В такой яркой раскраске я выгляжу смешной.

– Ты выглядишь прекрасно.

Серина поднялась с кровати и принялась расчесывать волосы Номи. Кончики казались сухими, ломкими, не помешало бы вымыть их в травяном настое. Но сами волосы были густые и пушистые, почти такие же, как у Серины.

Серина помогла сестре сделать пучок на затылке. Затем, слегка попререкавшись с сестрой, Номи заплела волосы Серины в косу. Теперь они выглядели согласно своим обязанностям: Серина – служанка, Номи – Грация.

Но выражение лиц у обеих было одинаковое – мрачное, хмурое.

– Иди же, – велела Серина. – Мне пора прибираться.

Номи не пошевелилась.

– Серина! Мне ужасно жаль, что все так получилось.

Явственный страх в глазах Номи заставил сердце Серины сжаться. Она знала, что ей следует как-то ободрить сестру, сказать ей что-нибудь ласковое, но ей и самой было тяжело – новая реальность тоже давила на нее.

Со вздохом она вымолвила:

– Знаю.

Номи, углядев что-то в зеркале, остолбенела. Серина проследила за взглядом сестры и увидела на прикроватном столике книгу.

Серина вскочила, подбежала к столику и схватила книгу.

– Ее нужно спрятать, а лучше выбросить в окно. Номи, эта книга опасна для нас.

Увидев обложку, Серина заколебалась. Почему книга кажется такой знакомой?

Серина опустилась на кровать и провела рукой по буквам на обложке. Номи присела рядом.

– Это книга легенд, такая же, как приносил Рензо. Я увидела ее в библиотеке и не смогла ничего с собой поделать. Здесь все такое чужое, незнакомое… А эта книга – словно кусочек дома.

Серина вспомнила, как Номи и Рензо читали ей под покровом ночи, и пламя свечи колебалось в такт их словам.

Она открыла книгу на первой странице.

– Первый рассказ называется «Голубки». Верно? Он всегда был моим любимым.

Номи улыбнулась.

– Мы прочитали его тебе так много раз, что, похоже, ты выучила его наизусть.

Серина уставилась на буквы, как будто могла читать. От нахлынувших воспоминаний затрепетало сердце.

– Думаешь, я все еще помню?

Номи улыбнулась.

– Попробуй.

Серина закрыла глаза и как будто оказалась в углу комнаты Рензо, освещенном огарком свечи.

– Задолго до того, как были рождены предки наших предков, земли здесь еще не было, – пробормотала она. – Не существовало даже Виридии, а повсюду плескался океан. И не было берега, куда бы катились его волны, и не было скалы, о которую бы волны эти… – Дверь спальни отворилась, и глаза Серины открылись, но у нее изо рта, тем не менее, вылетело последнее слово: – разбились.

– Номи, тебе надлежит быть… – Инес замолчала. Она глядела на Серину, на книгу у нее в руках. Прямо за ней стоял одетый в белое мужчина.

– Что вы делаете?

– Мы… – начала Серина и запнулась.

Что тут скажешь?

В комнату вошел слуга Верховного Правителя.

Лицо Инес словно окаменело.

Серина вскочила с кровати. В руке у нее оставалась книга, которую тут же выхватил слуга Верховного.

– Подождите! – в отчаянии закричала Номи. – Вы не понимаете. Это…

Закончить Номи не успела. Человек в белой ливрее, грубо схватив Серину за руку, выволок ее за дверь, и та лишь успела бросить на сестру прощальный взгляд.

Дверь спальни захлопнулась. Номи прижала руки к груди, по щекам заструились слезы. Она была такой маленькой в этой огромной комнате с огромной кроватью. Никогда прежде она не чувствовала такого одиночества, такой обреченности.

Приговора Серина ждала в крошечной плохо освещенной комнатке, находившейся где-то в глубине дворца. Вряд ли Верховный Правитель позволит ей оставаться служанкой Номи. Хотя, быть может, велит выпороть и все же разрешит вернуться к своим обязанностям.

Никогда прежде Серине и в голову не приходило, что она будет молить о порке.

Говорить, что книгу выкрала Номи или что она умеет читать, нельзя, поскольку такое признание навредит им обоим.

Если бы только я вовремя спрятала эту злополучную книгу…

Если бы только Номи ее не украла…

Серина ходила кругами по крошечному помещению, и в голове проносилось: «если бы, если бы, если бы…»

Дверь открыл рослый мужчина в зеленой униформе.

– Серина Тиссаро, вас желает видеть Верховный Правитель.

Сердце в ее груди подскочило и упало. Она последовала за своим провожатым. Путь их пролегал вдали от комнат, где обитали Грации, но Серина все равно обыскивала взглядом каждый угол в надежде увидеть Номи.

Наконец высокий слуга остановился, распахнул дверь и впустил Серину в комнату. Девушка прошла внутрь. Она полагала, что окажется в приемном покое, но комната оказалась совсем небольшой, с огромным количеством книжных полок вдоль стен.

Библиотека.

У окна в кожаном кресле сидел Верховный Правитель. Лицо его имело серовато-пепельный оттенок, и был он так худ, что, казалось, его кожу вот-вот прорвут кости. Но глаза Правителя горели.

– Серина Тиссаро, – сказал он ледяным голосом. – Моя Главная Грация доложила, что ты умеешь читать.

Серина уставилась на выложенный керамическими плитками пол. Ни пошевелиться, ни тем более ответить она не могла. Девушка едва дышала. Он не сказал ничего угрожающего… Пока не сказал, но наблюдал за ней, словно ястреб, высматривающий добычу.

– Кто тебя учил? – В голосе его сквозь лед проступило пламя.

– Никто, – прошептала Серина.

Верховный Правитель пошевелился, и она услышала, как гремят его кости, но, скорее всего, это ей лишь показалось. Серина сглотнула.

– Кто это был? Твой отец? Двоюродный брат?

О, Номи, Номи. Что же ты натворила!

Серина в отчаянии потрясла головой.

Следовало что-нибудь сказать. Следовало солгать. Нельзя было допустить, чтобы наказанной оказалась ее семья.

– Я… Я училась сама. Крала книги.

В наступившей тишине слышен был лишь плеск волн из открытого окна.

Верховный Правитель откинулся на спинку кресла.

– Крала так же, как украла мою?

Перепуганная Серина понурила голову.

– А твоя сестра? Она… разделяет твою склонность? Сестры, насколько мне известно, часто похожи в своих пороках.

Онемевшая Серина покачала головой. Часть ее хотела выкрикнуть: «Да». Пусть Номи ответит за то, что натворила. Но Номи была ее сестрой. Да и такой ответ означал бы лишь то, что наказаны будут обе.

– Читать она не умеет, Ваше Величество. До сегодняшнего дня она даже не знала, что я умею. Пожалуйста… Пожалуйста, сестра не имеет никакого отношения к этой книге!

– Хм.

В течение нескольких минут Верховный Правитель не произносил ни слова. Серина не осмеливалась поднять взгляд. Да что там взгляд, у нее и дышать-то не получалось. Она лишь молилась про себя.

Пусть меня высекут. Пожалуйста, пожалуйста, я согласна на порку.

Но еще до того, как Верховный Правитель объявил приговор, Серина уже догадалась, что наказание будет намного более суровым.

Глава 6

НОМИ СХВАТИЛА сумку и в сердцах швырнула через всю комнату. Омерзительный глухой стук о стену подстегнул ее страхи за себя и сестру. Из глаз еще сильнее полились слезы, пустой желудок попытался вывернуться наизнанку. Номи уселась на кровать, на то самое место, которое еще хранило формы тела сестры. Быть может, и ее тепло. Затем свернулась на кровати калачиком, плотно-плотно закрыла глаза, пытаясь отгородиться от льющегося из окна утреннего света, от всех мыслей и сожалений. Но ничего из этого не вышло. Более того, в голове будто бы зазвучал голос сестры:

– Задолго до того, как были рождены предки наших предков, земли здесь еще не было.

Однажды ночью, год или два назад, Серина ради забавы пересказывала эту историю, слегка изменив ее. Они сидели на расстеленном на полу мамином одеяле в их крошечной спальне. Рензо надлежало заниматься математикой, но слушал и он.

– Однажды вечером, – говорила Серина по памяти неплохо поставленным уроками пения голосом, – когда солнце уже клонилось к горизонту, а луна просыпалась после дневного сна, над дорожкой, созданной на воде закатным солнцем, летели две птицы. Полет их был неровен, уставшие крылья с трудом держали в воздухе. Время от времени одна птица замедляла полет и устремлялась к воде. Тогда другая подныривала под обессилевшую и подставляла свою спину, давая той временную передышку.

Птицы проделали большой путь. Солнечная дорожка исчезла, и на воде появилась серебристая лунная. Под птицами в неистовом ритме поднимался и опускался океан, удивленный их очевидной любовью друг к другу. Океан никогда никого не любил настолько, чтобы подставить собственную спину. Он не понимал, почему инстинкт самосохранения в птицах не возобладает, почему более сильная не оставит слабую и не продолжит свой путь в одиночестве?

Хоть и не сразу, океан уразумел, что порознь птицы не осилили бы столь долгий путь. – Серина обняла Номи за плечи. – Силы им обоим придавала любовь и способность к самопожертвованию. Но вот две птички с некогда яркими красными и зелеными перьями, а теперь потускневшие от долгого путешествия, не смогли уже больше держаться над водой. И океан, сжалившись над ними, явил из глубин своих сушу: огромные зеленые холмы, меж которых находились озера и текли ручьи с чистой свежей водой, а на склонах росли кипарисы, фрукты, ягоды и орехи. Голубки уселись на ветку оливкового дерева в тенистой прохладе, обхватили друг друга натруженными крыльями и уткнулись клювами в перья. Наконец-то и им был дарован отдых.

Тогда услышанное в крошечной темной спальне было для Номи лишь романтической историей, но сейчас ее проняло до костей. Серина любила сестру так сильно, что без колебаний пожертвовала бы собой ради нее. Ведь могла же она сказать, что книга чужая. Могла сослаться на то, что Номи и только Номи умеет читать. Но Серина промолчала. Несомненно промолчала, а иначе бы за Номи уже давным-давно явились.

Она не знала, что случилось с Сериной и вернется ли она вообще, но не сомневалась, что сестра, как всегда, защитила ее.

Одолеваемая страданием и чувством вины, Номи крепче прижала руки к животу. Незаметно для себя она провалилась в сон на влажной от слез подушке, и во сне ее обнимали руки сестры.

Проснулась она от того, что над ней кто-то склонился.

– Серина? – хрипло пробормотала Номи.

– Пора просыпаться, – произнес мягкий голос. – Вы проспали весь день.

Номи рывком вскочила с кровати, и на нее обрушилась реальность.

Девушка отступила на шаг.

– Извините, – сказала она. – Я не хотела вас напугать.

По виду она была ровесницей Номи: тоненькая, слегка загоревшая, с острым подбородком на маленьком личике; рыжеватые волосы заплетены в косу. Она стояла, обняв себя за талию. В ней не было ничего примечательного. Абсолютно ничего, за исключением того, что это была не Серина.

– Меня зовут Анжелин, я ваша новая служанка. – Девушка слегка поклонилась. – Время обеда давно миновало, но я принесла вам немного еды. – Она указала на туалетный столик, где стояла тарелка с печеньем. – Миндальные спиральки – мои любимые. Вы когда-нибудь пробовали такие? Их пекут только здесь, в Беллакве.

Номи огляделась. Комнату освещали лучи послеполуденного солнца, из открытого окна веял легкий бриз и доносились монотонные звуки прибоя, одежда из сумки была аккуратно сложена на кресле в углу.

И все это – великолепная комната, удобная кровать и прекрасная погода – вызывало тошноту. Отсутствие Серины ощущалось, наверное, так же, как ощущалось бы отсутствие руки или ноги. Как выжить здесь без сестры?

– Где моя сестра? – спросила Номи.

Анжелин покачала головой.

– Сожалею, но я не знаю…

Необходимо найти Инес! Или кого-нибудь, кто хоть что-то знает. Номи устремилась к двери, но от резкого движения у нее потемнело в глазах, и она пошатнулась.

– Вам следует поесть, – сказала Анжелин. Она взяла Номи за руку и подвела к туалетному столику. – Инес говорила, что вы пропустили и завтрак. Судя по всему, вам нехорошо от голода.

Номи опустилась в ажурное кресло из кованого железа. Она намеревалась отказаться от еды и даже от бледно-розового сока в запотевшем хрустальном стакане, но у нее со вчерашнего утра и маковой росинки во рту не было. Она откусила от вафельного рожка, и масляное мороженое растаяло у нее на языке.

Анжелин оставила ее в одиночестве, но дверь спальни полностью не закрыла. Номи подумалось, а не исполняет ли девушка кроме роли служанки еще и роль стражника?

Вафельная оболочка рожка превратилась во рту в однородную массу, и Номи проглотила ее.

Нужно было выяснить, где сейчас находится Серина, и какая участь ее ожидает. Никогда прежде Номи не слышала о том, чтобы женщина была поймана за чтением, и потому не имела ни малейшего представления о наказании за это. Может, Серину сошлют в трудовой лагерь. Или отправят на фабрику. В лучшем, самом лучшем случае ее заставят выполнять самую грязную, самую тяжелую работу во дворце, и тогда Номи непременно услышит о сестре. Чтобы голова вновь не закружилась, Номи медленно поднялась, каждую секунду прислушиваясь к своим ощущениям, и подошла к двери спальни.

– Анжелин, мне необходимо поговорить с Инес.

В комнату вошла Анжелин. Потупив взор, она произнесла:

– Сожалею, но сейчас это невозможно. Вам нужно вымыться.

Номи открыла было рот, но протестовать не стала. Если она в поисках Серины начнет метаться по коридорам дворца, то такое поведение, несомненно, привлечет к ней внимание и совершенно точно окажет сестре медвежью услугу. Следовало терпеливо ждать подходящего случая.

– Хорошо, – молвила Номи.

Пройдя за Анжелин через несколько огромных пустых гостиных, распложенных вдоль террас, Номи оказалась в огромной комнате со стеклянным сводчатым потолком, украшенным изящными металлическими завитками, на которых сверкали лучи послеполуденного солнца. Пол здесь был кафельный, а посреди комнаты находился огромный бассейн, наполненный водой, над которой поднимался пар. Номи сейчас же вспомнилась маленькая щербатая ванна в их доме, куда по ржавым трубам раз в день на две минуты подавали горячую воду. Серина всегда мылась первой, и эти две минуты всегда принадлежали ей.

Номи с трудом сдержала слезы.

Две новоиспеченных Грации сидели по шею в воде, а их служанки, стоя на коленях на краю бассейна, промывали им длинные волосы. В углу у двери, стоя спиной к бассейну, замер слуга Верховного.

Номи, сняв с помощью Анжелин платье, спустилась по мраморным ступенькам в бассейн и окунулась в теплую воду. Из груди невольно вырвался вздох. Пока служанка готовила состав из отваров трав и разных сортов мыла, Номи промыла волосы под водой.

– А, наша затворница явилась! – воскликнула блондинка Кассия, едва только голова Номи появилась над поверхностью воды. – Пропустила и обед, и первый день тренировки. Похоже, тебе и дела нет, узнает ли об этом Наследник.

– Именно, что нет, – отрезала Номи. Будет ли Наследник рассержен? У нее сейчас заботы поважнее. – Этим утром пропала моя сестра, Серина. Кто-нибудь видел ее? Или, быть может, что-то знает о ней?

Кассия сразу же нахмурила брови в деланном беспокойстве.

– Был тут слушок… О каком-то происшествии. Говорят, твою сестру выдворили из палаццо.

Выдворили!

Серину отослали в Ланос? Номи представилось, как сестра приедет домой, как родители будут сторониться ее. Ну еще бы, ведь честь семьи посрамлена, и надежды на брак Серины с богачом тоже пошли прахом. Скорее всего, ее ждет работа на текстильной фабрике. И только Рензо, милый Рензо пожалеет ее, но помочь будет не в силах.

– Кто тебе сказал? – спросила Номи.

Кассия пожала плечами, отчего по поверхности воды пошла рябь.

– Одна из Граций Верховного, Розарио. Она вроде бы знает здесь все секреты…

– Далеко не все, те, что знает, известны ей зачастую не полностью, – промолвила Марис – брюнетка с зачесанными назад волосами, широкими скулами, кожей цвета слоновой кости и ярко-карими глазами. Заметив, что Номи глядит на нее, Марис добавила: – Розарио не знает, заболела ли твоя сестра или сделала что-то. Так твоя сестра здорова?

Желудок Номи пронзила вспышка боли. Ей и самой хотелось бы знать. Но, по крайней мере, в словах Марис звучало искреннее беспокойство, тогда как в словах Кассии – полнейшее равнодушие.

– Серина не больна, – лишь выдавила Номи.

Анжелин молча намыливала ей голову, пока она размышляла о том, что где бы сейчас ни была Серина, вернется она не скоро. Если вообще, вернется.

– Отрадно слышать, – проворковала Кассия и тряхнула головой. С ее серебристых волос сорвалось целое облако капель воды, и некоторые неприятно ужалили лицо Номи. Кассия стала неспешно выбираться из бассейна. – Но тогда получается, – добавила она, как будто ей это только что пришло в голову, – что твоя сестра что-то сделала. Разве нет?

Номи, усилием воли все-таки сдержав в себе гнев, промолчала. Служанка накинула халат на Кассию, с лица которой не сходила улыбка.

Едва девушка покинула комнату, как Номи, подавшись вперед, простонала:

– Почему проблемы моей сестры так ее радуют?

– Она считает, что связанный с тобой скандал пойдет ей на пользу, – заявила Марис. – Наследник скоро выберет себе фаворитку, и Кассия очень на это рассчитывает.

– Так она желает родить нового Наследника? – Номи содрогнулась. – Пусть рожает, я не против.

Глаза Марис сверкнули, но прежде, чем она успела что-либо сказать, Номи увидела в дверном проеме проходящую мимо Инес. Выскочив из бассейна и обдав Марис брызгами, Номи опрометью бросилась к ней. За девушкой тут же последовала Анжелин с халатом в руке.

– Инес, подождите! – Голос Номи эхом отдался в огромном помещении.

Инес, нахмурившись, замерла в дверном проеме.

– Скажите мне лишь… – начала было Номи, но Инес схватила ее за руку и едва ли не силком поволокла по коридору, а затем втолкнула в пустую гостиную. Сквозь открытое окно били лучи предзакатного солнца. Инес поспешно закрыла его.

– Никогда, повторяю, никогда не кричи мне вслед, – велела Инес мрачно. – И никогда не задавай вопросов. Особенно там, где тебя могут увидеть или услышать слуги Верховного. Тебе понятно?

– Что случилось с моей сестрой? – продолжала допытываться Номи.

– Что сделано, то сделано, а теперь уж пусть все идет своим чередом. Тебе еще повезло, что Верховный Правитель не наказал и тебя тоже.

Именно она, Номи, и должна быть наказана. Ведь книга принадлежит ей, и преступление совершила она.

– Книга… Она была не… – начала Номи.

– Твоя сестра взяла всю ответственность на себя, – перебила Инес. – И теперь, что бы ты ни сказала, судьбу сестры тебе не изменить.

– Но…

– Что сделано, то сделано. – В лице Инес явственно читалось предостережение. Если Номи скажет правду, то тоже будет сурово наказана, Серину обвинят во лжи, и ее участь вряд ли улучшится. – Не задавай больше бессмысленных вопросов и следуй общим правилам. Теперь это твоя жизнь, нравится она тебе или нет.

Инес вышла за дверь, а дрожащая Номи осталась стоять на прежнем месте.

Глава 7

ВЫСОКАЯ ВОЛНА ударила о борт судна, и заключенных с силой швырнуло на скользкий металлический поручень. От постоянных толчков у Серины болело все тело, но больше всего досталось запястьям, скованным кандалами, цепь от которых шла к ржавому кольцу под поручнем. Позади осталась блистающая Беллаква, и слезы на щеках Серины теперь смешивались с холодными брызгами океана.

Женщинам было запрещено читать, и Серина с самого начала не сомневалась, что Верховный Правитель накажет ее, но ей и в голову не приходило, что наказание окажется столь суровым.

Всю жизнь она боялась за Номи, боялась, что сестра нарушит закон и поплатится за это. Но Серина и представить не могла, что за совершенное сестрой преступление в кандалах окажется она.

Все вокруг, за исключением боли в руках и холодных брызг на лице, а также громко рыдающей девушки рядом, казалось нереальным.

Один из ходивших по палубе стражников остановился позади плачущей узницы.

– Заткнись, а иначе я выброшу тебя за борт.

Девушка попыталась совладать с собой, но у нее не получилось, и страж снова направился к ней. Серина протянула скованные руки к девушке, будто и вправду могла защитить ее.

– Тебе не нравится, что она плачет? – послышался хриплый женский голос со стороны кормы. – Так она тебя боится. Ты ведь этого и хотел. Запугать нас! Наказать нас!

– Я накажу тебя, – прорычал охранник и двинулся в противоположном направлении, но пройдя лишь несколько шагов, поскользнулся и свалился на спину.

– Так попробуй! – заорала смелая девушка. – Первым ты не станешь. Были храбрецы и посмелее, но ни у кого не вышло, а у тебя и подавно не получится.

Охранник неуклюже поднялся на ноги и ударил девушку тыльной стороной ладони по лицу.

Плакавшая узница снова всхлипнула, на этот раз значительно громче прежнего, и стражник повернул к ней голову.

В отчаянии Серина схватила девушку за руку.

– Эй! Как твое имя?

Та тряхнула головой, затем провела по грязному лицу не менее грязным рукавом.

– Поговори со мной, – попросила Серина, краем глаза наблюдая за охранником. – Разговор успокоит тебя.

– Якана, – произнесла девушка достаточно громко, чтобы перекричать оглушительный стук паровой машины.

– Отличное имя, – сказала Серина. – Так, по-моему, птицу зовут.

Девушка кивнула. Ее распущенные волосы, повинуясь порыву ветра, хлестнули по болезненно-белой щеке. Дыхание все еще было неровным, но всхлипы почти уже унялись.

– А я Серина.

Девушка кивнула снова, и лицо ее приобрело почти естественный цвет.

Что-то на горизонте привлекло внимание Серины. Поначалу это было лишь темное пятнышко, едва проступавшее сквозь пелену тумана и облаков. Судно шло своим ходом, и взору наконец предстал остров – серый, скалистый. Из середины острова то вздымался, то пропадал в розоватой дымке темный конус. Вулкан.

Как и всем детям Виридии, Серине была известна история Гибельной Горы. В стародавние времена остров назывался Исола Росса и был он любимым местом отдыха богачей Виридии. Но однажды на острове ожил вулкан, и тысячи людей оказались погребены под потоками лавы и тоннами пепла, а иные задохнулись отравленным воздухом. С тех пор Исола Росса стал называться Гибельной Горой.

Долгие годы остров был лишь пустынным мемориалом погибшим, но отец действующего сейчас Верховного Правителя распорядился превратить его в женскую тюрьму. Серина всегда полагала, что сюда ссылают самых порочных женщин, совершивших тяжкие преступления. Но даже в самых мрачных кошмарах ей не снилось, что она окажется здесь.

Судно ударилось о насыпной каменный пирс, и от удара многие заключенные упали на колени. Якана в ужасе взвыла. Два стражника прошли вдоль рядов заключенных, высвобождая цепи из ржавых колец.

Даже после того, как кандалы открепили от цепи, Серина не смогла поднять рук из-за тяжести самих кандалов. Она с удивлением взглянула на свои запястья – те были красными, распухшими, чужими, как будто принадлежали другому человеку.

Всего неделю назад она была уверена, что очарует Наследника и превратится для своей семьи в икону, предмет гордости. Переселится во дворец и станет для Номи надежной защитой. Но все случилось совершенно иначе.

– Встать в ряд! – пролаял один из охранников. Два других выгрузили с судна несколько мешков и уложили их на тележку, стоявшую на пирсе.

Серина на ватных ногах сошла на берег и огляделась. Вокруг были лишь скалы да петляющая меж крупных камней тропинка, ведущая к безобразному одинокому зданию, окруженному колючей проволокой.

– Шевелись! – Стражник ударил Серину по плечу, и та споткнулась о камень. Поверхность острова была непривычной, словно застывшей черными волнами, и даже ветер здесь не свистел, а будто рыдал.

Следуя друг за другом, они достигли приземистого угрюмого здания с немногочисленными окнами, забранными решетками. На пороге охранник снова грубо толкнул Серину, и та влетела в пропахнувший мочой и дымом коридор. Перед Сериной замедлила шаг все еще плачущая Якана. Охранник поднял было руку, намереваясь ударить ее, но Серина слегка пихнула девушку локтем, и та снова двинулась вперед.

Наконец их втолкнули в комнату без окон. Охранники выстроили женщин-заключенных в линию спинами к стене. Справа висели инструменты; слева находились полки с одеждой.

Главный стражник с судна вручил бумаги одному из здешних охранников в черной форме. В комнату вошел высокий мускулистый мужчина, тоже в черном, и стражники с судна, дружно кивнув головами, произнесли:

– Добрый вечер, Командор Ричи!

Обветренное лицо, высокий рост и широкие плечи делали Командора похожим на утес. Он небрежно махнул рукой по направлению к заключенным. Самый юный охранник засуетился, заспешил и одну за другой освободил женщин от кандалов.

Когда кандалы сняли, Серина испустила невольный выдох облегчения и принялась растирать саднящие запястья.

Вскоре со всех женщин сняли оковы, и Ричи приказал им:

– Раздеться, положить одежду перед собой. Нижнее белье снять тоже.

Серина дрожащими пальцами расстегнула униформу служанки, основательно помявшуюся за ту ночь, что она провела в крошечной камере в ожидании судна, которое доставило ее сюда. Вся ее одежда оказалась на полу.

Никогда прежде Серине не приходилось представать обнаженной перед мужчиной, а тем более, мужчинами. Она ежилась, тело ее казалось уязвимым, незащищенным.

Вдоль выстроенных в ряд женщин пробежал узколицый охранник и собрал всю их одежду. Теперь за дело взялся Командор Ричи – он принялся осматривать каждую заключенную. Серина понятия не имела, что он ищет. Когда очередь дошла до нее, Командор Ричи велел ей открыть рот, поднять руки и повернуться.

Она хотела бы исполнить приказ, но под его пристальным взглядом не смогла пошевельнуться. Он схватил Серину за руку и дернул на себя.

– Ты что, глухая? Открой рот, подними руки и повернись.

Серина собралась с духом и кое-как выполнила то, что было велено, но сдержать слезы все же оказалась не в силах.

Сейчас вокруг плакали почти все женщины. Серина обратила внимание, что девушка, посмевшая перечить охранникам на судне, стоит всего лишь в нескольких футах от нее. Она была на пару лет старше Серины, и тело ее, похоже, состояло лишь из кожи, костей да мышц. Девушка возмущенно сверкала черными глазами на охранников, и Серина предположила, что сейчас ее накажут – за вызов во взгляде или за то, что она совершила на судне, но охранникам не было до нее никакого дела. Узколицый стражник, пройдя вдоль ряда, вручил каждой женщине колючее полотенце и одежду. Серина немедленно натянула на себя выцветшие голубые трусики и потертую майку. Чтобы одеться полностью, много времени не понадобилось: не было здесь ни корсета, ни бесчисленных пуговиц, ни длиннющих лент или высоченных каблуков.

– Я буду называть ваши имена, и вы будете по очереди проходить предварительный осмотр. – Голос Командора Ричи звучал совершенно равнодушно, но в глазах его было что-то, из чего следовало, что за каждой он внимательно наблюдает. – Аника Атцо.

Вперед вышла мускулистая девушка и направилась к весам. Короткое хлесткое имя идеально подходило ей.

Очередь на взвешивание и измерение роста дошла до Серины, и охранник, взглянув на шкалу весов, присвистнул.

– Да ты, детка, попала прямиком по адресу. Здесь ты непременно похудеешь.

Скрестив на груди руки, Серина уставилась в пол. Ее мать проделала немалую работу, чтобы дочь стала округлой, соблазнительной, пышнотелой, как и положено Грации. Даже порции Рензо и отца за обедом обычно были меньше, чем у Серины. Охранник, стоящий у весов, толкнул другого локтем.

– Давай поспорим на то, как долго она продержится. Держу пари на мешочек риса, что, скажем, за…

– Я не делаю ставок на мертвых девочек, – перебил его молодой охранник – загорелый, с ясным взором и темными кудрявыми волосами, которые, казалось, так и норовили выскочить из-под его шляпы. – Отправь ее в Пещеру, – добавил он. – То-то потеха будет.

– Не в Отель? – изумился первый.

Молодой пожал плечами. Серина понятия не имела, о чем они говорят, но ее все больше охватывало чувство страха.

Охранник, что заведовал весами, взглянул на бумаги и махнул Серине рукой:

– Тебе в Пещеру.

Когда Серина с другими женщинами выходила из комнаты осмотра, молодой охранник почти нежно пробормотал:

– Добро пожаловать на Гибельную Гору, Мертвая Девочка.

Глава 8

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ после того, как забрали Серину, Номи проснулась задолго до восхода солнца. Она лежала в безмолвной темноте и представляла, что она дома, в спальне, которую она делила с сестрой. Их узенькие кровати сдвинуты почти вплотную, платья Серины, которые мать повесила на крючки в углу, поскольку гардероба у них не было, выглядят сейчас танцующими тенями.

Но иллюзия быстро развеялась. Не было в комнате никаких танцующих теней. И Анжелин, спящая на койке у двери, дышала совершенно иначе, чем Серина, и не вертелась с боку на бок, как Серина частенько. И если Номи приснится кошмар или станет холодно, сестра не придет к ней в постель.

Вопросы, где Серина и как ее наказали, давили на Номи тяжким бременем, и это бремя с каждым часом становилось все тяжелее. Номи заворочалась в кровати. Инес велела ей не задавать вопросы и играть по общепринятым правилам, но Номи всегда задавала вопросы и правилам никогда не следовала. Именно благодаря этому она и научилась читать. И именно благодаря этому Наследник положил на нее глаз.

Наследник… Уж кто-кто, а он точно знает, что случилось с Сериной. Следует лишь выбрать подходящую минуту и спросить его. Следует произвести на него впечатление, стать для него желанной…

Номи сглотнула, в ней волной поднималась паника.

Она знала, как этого добиться, но вовсе не была уверена, что такой способ ей подходит. Серина бы сомнений не испытывала, но не Номи. Она росла, будучи уверенной, что станет либо работницей на фабрике, либо служанкой. Выбор не слишком большой и не слишком приятный, но ублажать мужчину…

Номи предпочла бы держаться от Наследника как можно дальше. Кассия страстно стремится привлечь его внимание, ну так это ее выбор. Но что, если ублажить Наследника – единственная возможность выяснить судьбу сестры? Как следует ей, Номи, поступить?

Она снова и снова искала ответ на этот вопрос, но безуспешно.

Едва первые солнечные лучи проникли сквозь окно, как поднялась Анжелин, и начался их новый день. Номи позволила служанке напялить на себя легкое платье, цветом и формой похожее на лилию. Затем покорно, почти неподвижно сидела, а Анжелин расчесывала ей волосы и в конце концов соорудила у нее на голове внушительную прическу из кос и лент, заколов их несколькими серебряными булавками. Номи взглянула в зеркало и не узнала себя.

Номи часто и подолгу причесывала сестру, наводила на ее лице искусственную красоту, но на себя в зеркало глядела лишь изредка. И сейчас ей стало абсолютно очевидно, что, в отличие от Серины, она не принадлежит здешнему миру. Что, в отличие от внешности сестры, ее внешность не соответствует принятым здесь стандартам.

Наведя лоск, Анжелин препроводила Номи к длинному плетенному из ивовой лозы столу на террасе с видом на океан. В дальнем конце стола уже сидели Марис и Кассия, и перед ними стояли тарелки со свежими фруктами и мягким сыром, а также корзинки с только что испеченными булочками.

За длинным столом сидели и Грации Верховного Правителя. Похоже, Верховный не придерживался особых стандартов красоты в выборе своих Граций: некоторые из них были темнокожими, другие обладали абсолютно белой кожей; волосы у них были черные, коричневые, рыжие, светлые. Кудрявые и прямые. По возрасту некоторые были годом-двумя старше Марис или Кассии, а некоторые выглядели за сорок. Сомневаться не приходилось – своих Граций Верховный собирал в течение долгого времени.

Семнадцатилетняя Номи была здесь самой юной. По правилам девушке должно было бы исполниться восемнадцать, чтобы ее выбрали в Грации. Но то правила Верховного, а сын его не считал себя обязанным их придерживаться.

Мысленно позавидовав таким привилегиям, Номи опустилась в пустое кресло напротив Марис и без энтузиазма взяла из корзинки пирожное. Кассия между тем, не отрываясь, глядела на девушек в противоположном конце стола и внимательно слушала их болтовню о Верховном Правителе.

– А массаж стоп, Розарио? – крикнула одна из юных Граций.

Темнокожая женщина с мелкими кудрями, определенно Розарио, вздрогнула.

– Ну, это в общем-то не сложно. Трешь да трешь кусочками льда, завернутыми в рисовую бумагу.

Номи взглянула на женщину, стремясь не слишком выказывать свой интерес. Розарио была той самой Грацией, которая знала все про всех.

– Так Верховный очень болен? – вклинилась в обсуждение Кассия.

Розарио рассеянно пожала плечами.

– Он болен, но очень упрям. Я бы сказала, жизнь в нем пока точно не иссякла.

– А что случится со всеми вами, когда он умрет? – бесцветным голосом поинтересовалась Марис.

Розарио кинула взгляд на девушку, сидевшую напротив нее.

– Пожелаем ему долгих лет жизни.

Номи посмотрела на Марис. Возможно, ее вопрос прозвучал странно, но смысл в нем несомненно присутствовал. Предыдущий Верховный Правитель умер до рождения Номи, и никто и никогда, насколько она помнила, не говорил о том, что в дальнейшем произошло с его Грациями.

– Ну, ты знаешь? – гнула свое Марис. – Вы останетесь во дворце, или вас отправят по домам?

По лицу Розарио пробежала тень.

– После смерти отца Наследник решит, как с нами поступить.

Глаза Номи расширились. Оказывается, в мире было много чего, о чем она даже и не подозревала.

Розарио обратила внимание на Номи и толкнула девушку, сидевшую рядом. Ухмыльнулась. Очевидно, к ней уже возвращалась присущая ей веселость.

– Интересно, мы все выглядели такими же обалдевшими, как эта красотка?

Смущенная Номи опустила взгляд в тарелку.

– Не волнуйся, цветочек, – произнесла Розарио сладким голосом. – У тебя впереди еще уйма времени. Привыкнешь. До дня рождения Наследника тебя ожидают лишь примерки платьев да уроки танцев, но уж потом пойдет потеха. Мне ужасно интересно, кого же из вас он выберет.

– А может, всех трех? – предположил кто-то за столом, и все рассмеялись.

На лице Кассии мелькнула ухмылка, но она тут же скрыла ее, отхлебнув кофе из чашечки. Марис остекленевшим взглядом уставилась на море.

– А почему вся потеха начнется в день рождения Наследника? – спросила Номи.

Кассия удивленно изогнула брови.

– А ты не знаешь? Там наши назначения будут объявлены официально. Будут церемонии и все такое. Наследник лишь потом сможет присоединиться к нам. Девушка, которую он выберет на первую ночь, будет иметь все шансы стать Главной Грацией. Как Инес. Она была одной из самых-самых первых Граций Верховного Правителя.

Лицо Номи вспыхнуло. Она знала, что Серина на ее месте посоперничала бы с Кассией за то, чтобы родить Наследнику первенца и самой стать Главной Грацией, но у Номи только от одной этой мысли сводило живот.

Розарио подалась вперед.

– Инес у нас вообще легенда. Она не только мать Наследника, но еще и мать второго сына Верховного Правителя.

Взгляд Кассии стал неподвижен, точно у статуи. Несомненно, ей представились прелести жизни Главной Грации.

– Грации воспитывают своих детей? – спросила Номи.

Она не помнила, говорила ли ей Серина что-нибудь об этом. Может и говорила, но Номи вечно была занята по хозяйству: занималась стиркой или готовила еду.

Розарио взглянула на Номи, будто у той отросла еще одна голова.

– Воспитывают детей? Где ты видишь здесь детей?

Глаза Кассии округлились.

– А на что тогда няньки?

Номи никогда не желала детей и даже не помышляла о них, но мысль о том, что если они у нее появятся и их отнимут, вдруг опечалила ее.

– Я слышала, что Малахия превратит свой день рождения в бал-маскарад, – сообщила Розарио.

Девушка напротив просияла.

– Маскарад? Правда? О, я обожаю маскарады. На них так весело!

Одни Грации принялись судачить о балах-маскарадах, другие о церемониях посвящения в Грации, а Номи, уставившись на тарелку с фруктами, погрузилась в свои мысли. Мысли ее были безрадостными, и все были о Серине.

Каково ей теперь? Не больно ли ей? Наверное, она ненавидит Номи за кражу книги?

Номи сглотнула комок. Конечно, сестра винит ее. И, конечно, во всем, абсолютно во всем виновата только она, Номи.

На террасу вошла Инес в расшитом золотом платье.

– Доброе утро, Грации. На обеденном приеме Верховный Правитель повелел быть Иве, Астер и Розарио. Сегодня вечером состоится концерт для делегации из Азура. Его Величество просит присутствовать на нем лишь самых старших Граций. Изабелл, будешь играть там на арфе.

Женщина немногим старше тридцати с копной медно-рыжих волос кивнула.

Инес повернулась к новым Грациям.

– Наследник сегодня устраивает аудиенцию с каждой из вас, – сообщила она. – Пока будете ждать своей очереди, приведите свои одеяния в идеальный порядок. – Инес одну за другой оглядела трех девушек, последней из которых была Номи, и распорядилась: – К Наследнику пойдешь первой.

У Номи в горле едва не застрял кусок пирожного, но все же она вымолвила:

– С превеликим удовольствием.

Номи поднялась и последовала за Инес, а ее спину неотрывно сверлила завистливым взглядом Кассия.

Инес провела Номи по длинному коридору, который упирался в деревянные двери с вырезанными на них бурными волнами и выпрыгивающей из воды рыбой.

– О сестре не спрашивай, – велела Инес, отворяя дверь. – Ему это не понравится.

Номи кивнула, а затем с некоторой резкостью спросила:

– Так что же мне следует делать?

Инес взглянула на нее, как на дурочку.

– Все, что он скажет.

И втолкнула Номи в покои Малахии.

Огромная гостиная перетекала в широченный балкон; сквозь открытую дверь справа была видна массивная кровать.

Номи бросило в жар.

– Добрый день, Номи. – Наследник поднялся из кожаного кресла, которое стояло посреди комнаты. Малахия был так высок и мускулист, что, казалось, заполнил собой все пространство комнаты.

– Добрый день, Ваше Высочество. – Номи сделала неуклюжий реверанс на ватных ногах и сжала руками подол своего платья.

Его предки виноваты в том, что женщинам нельзя читать. Его отец услал Серину из дворца. И сам он виноват в том, что Номи оказалась сейчас здесь.

Малахия взял паузу, а Номи уставилась на его коленки в льняных брюках, надеясь, что так он не заметит в ее глазах ненависть.

Как могла она надеяться угодить этому человеку и выведать у него, что случилось с Сериной? Она даже взглянуть на него не отваживалась.

– Уверен, ты не предполагала, что будешь избрана, – наконец промолвил Наследник.

– Да, не надеялась. – У Номи едва не вырвался сдавленный смешок, но она тут же, хотя и с некоторым опозданием, добавила: – Ваше Высочество.

– Похоже, ты вовсе не рада выпавшей тебе удаче.

Наследник скрестил руки на груди, а у Номи внутри похолодело. Неповиновения сейчас позволить себе она не могла. Она принадлежала ему, и он мог сделать с ней все, что пожелает.

– Я считаю великой честью, что стала вашей Грацией, – произнесла Номи, сумев с трудом сохранить на лице бесстрастное выражение. – Я… мне только хотелось бы, чтобы со мной здесь была и моя сестра. Она абсолютно точно знает, как себя следует вести Грации, а я… я не знаю.

Малахия резко повернулся и прошел на террасу. После секундной заминки Номи последовала за ним. Малахия вгляделся в каменные мосты Беллаквы и гондолы внизу.

– Я отправляюсь на инспекцию войск Беллаквы, – сообщил Наследник. – Отсутствовать буду два дня. Как только вернусь, посещу Премио Билариа вместе со своими Грациями. Ты сильно отстаешь от других и в выучке, и по внешнему виду. Надеюсь, ты не станешь терять время даром и к моему возвращению будешь вполне соответствовать тем требованиям, которые предъявляются к тебе, как к Грации.

– Конечно, Ваше Высочество. – Номи испытывала одновременно и разочарование, и облегчение. Его двухдневное отсутствие означало, что за это время новостей о судьбе Серины не будет, но также давало ей время на выработку плана дальнейших действий. – А что такое Премио Билариа? – отважилась спросить она.

– Это скачки, – кратко ответил он. – Самые известные во всей Виридии.

– А, – едва слышно пробормотала она.

– Ты ездишь верхом? – поинтересовался Наследник.

– На лошади? – изумилась Номи.

Он кивнул.

– Ни разу не пробовала, Ваше Высочество, – ответила Номи.

Глупый вопрос. Неужели ему неизвестно, что верховой езде обучены лишь жены да дочери богачей?

Мочки его ушей покраснели.

– Да, конечно, конечно, понятно.

– А вам нравится верховая езда? – учтиво поинтересовалась она.

– Разумеется. – Его голос слегка потеплел. – Мой конь, Боди, со мной с тех самых пор, как он был жеребенком. Я объездил его сам.

Номи не знала, что значит объездить, но по спине у нее почему-то прошел холодок, и она вдруг выпалила:

– Ценность мужчины определяется его отношением к близким ему людям и животным.

– Что ты сказала? – Глаза Малахии сузились, и он резко приблизился к ней.

У Номи упало сердце. Глупо, ой как глупо. Она произнесла цитату из книги легенд, что принес домой Рензо, из рассказа о том, как бедный фермер поразил богатого торговца, продав тому фамильную драгоценность, но не для того, чтобы утолить голод самому, а чтобы накормить лошадь. Малахия, несомненно, узнал цитату.

– Это… Так, бывало, говорил мой брат, Ваше Высочество. Я вызвала ваше недовольство, произнеся эти слова?

Малахия покачал головой.

– Это фраза из книги, которую я читал давным-давно, и именно она когда-то поразила меня до глубины души.

Номи знала, что на ее месте Серина непременно бы вернула разговор в безопасное русло, но Номи язык за зубами не удержала.

– Мой брат тоже любил эту историю. Он говорил, что она о том, что все жизни равны. Жизнь мужчины, жизнь животного… жизнь женщины.

Номи встретилась глазами с глазами Наследника.

– Уж не думаешь ли ты, что я ценю только свою собственную жизнь?

Он подошел к Номи так близко, что она чувствовала у себя на лице его дыхание.

– Мне такое даже и в голову не приходило, – произнесла Номи со всей наивностью, какую только смогла придать своему голосу, но сузившиеся глаза Малахии ясно дали понять, что она в своем обмане не преуспела.

– Ты… – Наследник подступил еще ближе. – Тебе еще учиться и учиться.

Под его пристальным взглядом Номи поежилась. Глаза его были темно-карие, с янтарными, сверкающими на свету крапинками. Номи хотелось сбежать, скрыться от внезапно нахлынувшего на нее чувства, имени которому она не знала.

Он поднял руку, и она отступила на шаг.

Он не ударил ее, а лишь махнул рукой на дверь.

– Можешь идти.

Номи сделала реверанс и на негнущихся ногах пересекла комнату. Она чувствовала, что отныне она в опасности. В очень серьезной опасности.

Глава 9

СЕРИНА ПОЛАГАЛА, ЧТО вновь прибывших осужденных разведут по камерам, но охранники повели их наружу. Раздался громкий скрежет, и ворота открылись. К горизонту клонилось распухшее, болезненно-красное солнце, и впервые с тех пор, как она покинула Ланос, Серина затосковала по его холодным зазубренным горам и извергающим дым фабрикам.

Заприметив впереди крошечную фигурку Яканы, девушка быстро догнала ее.

– Куда нас ведут?

Якана обхватила себя руками.

– Один из охранников сказал, что это здание используется лишь как перевалочный пункт. А жить мы будем… – Якана кивнула на пустынные скалы за воротами. – Там.

– Там? – вырвалось у пораженной Серины.

Отель, Пещера… Это названия тюремных корпусов для заключенных? Корпусов, не обнесенных оградой и колючей проволокой?

– Как тебя сюда занесло? – спросила поравнявшаяся с ними Аника и оглядела Серину с ног до головы. – Тебя же здесь живьем съедят.

Серина понимала, что разительно отличается от остальных осужденных – из всех только у нее была мягкая нежная кожа и округлое тело.

– Я кое-что украла, – сказала она спокойно, скрывая, насколько было в ее силах, свой страх. – Кое-что из дворца.

У Аники сузились глаза.

– А что совершила ты? – в свою очередь спросила Серина.

– А я кое-кого убила, – ответила Аника почти равнодушно, и Серина, хоть и с трудом, но все же углядела скользнувшую по ее лицу тень.

– Все, кого определили в Отель, шагайте туда, – распорядился охранник у ворот.

Аника и еще четыре женщины проследовали за ворота и вскоре скрылись из глаз, а Серина спросила Якану:

– А тебя куда?

– В Пещеру, – едва слышно пробормотала та, разглядывая носки своих туфель.

– И меня туда же, – сообщила Серина, почему-то чувствуя облегчение. – По крайней мере, мы с тобой будем вместе.

Якана даже слегка воспряла духом, и спина ее распрямилась. Серина удивилась, какое преступление совершила эта маленькая перепуганная девушка, что в наказание ее сослали сюда.

– Южный Утес, шагайте сюда! – проревел охранник, и вскоре за воротами скрылась еще одна группа женщин.

Затем он крикнул:

– Пещера!

Серина, Якана и еще две девушки направились к воротам. Шепотом они представились друг другу. Звали их Джиа и Теодора. Стражник указал на двух женщин, ожидавших сразу за воротами, и велел:

– Следуйте за ними.

Серина, бредя точно сомнамбула, первой из их четверки вышла за ворота, где их ожидали две женщины, чьи силуэты были подсвечены лучами заходящего солнца.

Когда Серина и остальные подошли ближе, то женщина, что была пониже, представилась:

– Меня зовут Клифф. А это Оракл. Она в Пещере главная.

Заговорившей было около сорока, у нее было широкое плоское лицо, загорелая, красноватая кожа и тяжелые брови.

У Серины перехватило дыхание. Главной в Пещере была женщина? Да не просто женщина, а заключенная! Как такое возможно?

Оракл была немного моложе Клифф, но держалась более уверенно; один глаз у нее был коричневый, другой – совершенно белый.

– Следуйте за мной. Да не отставайте, ждать никого не станем. – Оракл повернулась и уверенно зашагала по едва приметной тропе между утесами. Ориентирами ей, похоже, служили мерцающие вдалеке огни факелов. Шагала она быстро, пружинисто, и идущая за ней следом Клифф шла так же легко. Серина же то и дело спотыкалась о камни и неровности застывшей вулканической породы.

– А охранять нас никто не будет? – изумилась Серина. – Ведь здесь нет даже…

Дальнейшую фразу оборвал короткий грубый смешок Клифф.

– Пожалуйста, – взмолилась Джиа, стирая пот со лба, – дайте нам хотя бы глоточек воды! Нас не кормили и не поили…

– Есть тебе пока не стоит, – перебила ее Клифф. – А потом ты, скорее всего, и сама не захочешь.

Пока? Потом? Что же произойдет между этими пока и потом?

Во рту у Серины пересохло, и это было скорее от страха, чем от жажды.

Спускаясь постепенно к береговой линии, они проследовали по тропинке вдоль мыса, и глазам их открылся задний фасад некогда величественного, а ныне частично разрушенного здания, в лишенных стекол окнах которого там и тут мерцал свет. В центре заднего дворика находился давно не действующий фонтан, окруженный скульптурами танцовщиц из щербатого, давно потрескавшегося мрамора, устремившими слепые глаза на вулкан.

Клифф кивнула на здание.

– Отель Отчаяния.

По спине Серины пробежал болезненный холодок.

Они лишь отошли немного от Отеля, и Серина наконец увидела цель их путешествия – амфитеатр, полуразрушенный с одной стороны спустившейся с вулкана лавой, с расположенными полукругом каменными сиденьями для зрителей. Позади амфитеатра виднелось высокое, неплохо сохранившееся каменное здание.

Серине вспомнились долгие утомительные часы, проведенные за освоением арфы, вспомнились дни, когда она с нетерпением ожидала того, что наконец-то продемонстрирует свои отменные способности Наследнику, но тогда ей даже и в голову не приходило, что она окажется на такой сцене.

На каменных лавках и на складках застывшей лавы сидели больше сотни женщин. Серина переводила взгляд от лица к лицу, но ни на одном не узрела даже намека на улыбку. Грудь ей сдавило.

Оракл препроводила вновь прибывших в центральную секцию, где уже сидела группа из двадцати-тридцати женщин. Затем, похлопывая по плечу то одну, то другую, направилась к арене. У края арены стояло с десяток женщин, и Оракл остановилась перед самой высокой из них. Серина уставилась на нее в изумлении, ибо обе стороны ее черепа были гладко выбриты, и лишь посередине оставалась полоса ярко-рыжих волос. В Ланосе девушкам надлежало иметь волосы не короче, чем по плечи, но большинство местных отпускали волосы до пояса и даже ниже, поскольку считали, что чем длиннее их волосы, тем больше у них поводов для гордости.

Серина сглотнула. Теперь отращивание длинных волос ей представлялось глупой никчемной забавой.

На балконе здания за ареной толпились охранники. Фигуры многих из них терялись в темноте; Серина не знала, сколько их там, но предположила, что не меньше сорока.

Клифф, не торопясь, хмуро оглядела новеньких.

– Что бы ни случилось, не плачьте, – велела она им. – Охранники наблюдают за вами, высматривают ваши слабости и не преминут в дальнейшем ими воспользоваться. Так что не давайте им такой возможности. Вы меня поняли?

– А что именно произойдет? – спросила Серина, стараясь сохранять спокойствие в голосе, хотя даже дышать ей сейчас давалось с трудом.

Клифф уставилась на арену.

– Сейчас увидите, и для вашего же блага заранее лучше ни о чем не знать.

На арену вышел Командор Ричи, и весь амфитеатр мгновенно погрузился в тишину. Хоть поза Командора и выражала властное спокойствие, все охранники на балконе вытащили оружие и нацелили его на толпу внизу.

– Бойцы, занять позиции! – приказал Ричи.

Бойцы?

На арену вышли пять женщин, включая ту, с рыжими волосами, с которой беседовала Оракл. Командор Ричи скрылся на лестнице, ведущей на балкон.

Никто не двигался, даже не шевелился. Никто не разговаривал и не производил ни звука.

Серина во все глаза уставилась на женщин, замерших на арене, пытаясь угадать, что же произойдет дальше.

Вскоре на балконе появился Ричи. В руках у него был деревянный ящичек. Он швырнул его через перила и прокричал:

– Начали!

Тот ударился о камень и с грохотом, какой издает разрубленное топором полено, развалился на части. Из расколотого ящика вывалился свернутый спиралью толстый черный шланг. Только… Только то был не шланг. То было нечто длинное, черное, скользкое. Оно, медленно развернувшись, заскользило меж обломков дерева. Сдержать возглас удивления Серина оказалась не в силах. То была змея. Змея подняла голову, пробуя раздвоенным языком воздух вокруг себя.

Одна из девушек попыталась наступить на гадину, но промазала. Змея извернулась и укусила ее за колено. Та закричала. Медленно потянулись секунды. Одна. Другая. Ноги девушки подогнулись, и она, скорчившись, упала на каменную арену. Еще секунда, и тело девушки задергалось в болезненных судорогах. Другая девушка схватила змею за хвост и резко взмахнула рукой. Голова змеи, описав круг, ударилась о каменный пол. Женщина совершила еще один взмах рукой, а затем еще. Тело змеи в руке девушки прекратило дергаться. Другие женщины сошлись в центре арены, в воздухе замелькали кулаки, колени, локти.

Сердце Серины как будто перестало биться. Женщины не дерутся. Никогда! Не дерутся с мужчинами, не дерутся друг с другом. За насилием неизбежно следует суровое наказание.

Серине были известны несколько историй о женщинах, пытавшихся защитить себя: дальняя родственница дала отпор распустившему кулаки мужу; девушка на текстильной фабрике дала пощечину пытавшемуся поцеловать ее мужчине. Все эти женщины были строго наказаны: их выпороли или заключили в тюрьму или сослали в такие места, как Гибельная Гора. Как же такое поведение возможно здесь?

После удара ногой в колено одна из женщин взвыла от боли. Серина зажмурила глаза, закрыла уши руками. Ушла в себя. Подобное просто не могло происходить. Мир вокруг нее показался нереальным.

Звуки ударов и крики затихли, Серину окружила тишина и почти полная тьма, и в течение нескольких минут она ощущала лишь стук сердца да ритмичные звуки собственного дыхания.

Затем окружавший ее черный кокон разорвал страшный, наполненный болью крик. У Серины перехватило дыхание. Звук перешел во всхлипы агонии и постепенно затих. На мгновение мир оказался наполненным тишиной, а затем до Серины донеслись ужасающие звуки, перепутать которые невозможно было ни с чем. То были аплодисменты.

Глава 10

В КОРИДОРЕ НОМИ привалилась спиной к тяжелой деревянной двери, и ей в спину впился плавник вырезанной там рыбы. Инес поблизости видно не было, и Номи зашагала по коридору в том же направлении, откуда пришла. Перед глазами у нее стояло свирепое лицо Наследника и, видимо, из-за этого она и пропустила поворот к лестнице, по которой совсем недавно поднималась. Даже осознав, что понятия не имеет, как попасть в предназначенную для Граций часть дворца, она продолжала упрямо идти вперед, поскольку всей душой желала оказаться как можно дальше от покоев Наследника.

Коридор заканчивался стеклянной стеной, за которой находилась широкая терраса с видом на океан. Бриз, проникший сквозь приоткрытую дверь на террасу, обдал щеки Номи прохладой. Двигаясь навстречу ветру, Номи приблизилась к мраморной балюстраде. Обеими руками ухватилась за холодный камень. Закрыла глаза.

Ее одолевала тоска по дому. Ей не хватало мягкого голоса матери и даже резких криков отца. И ей, конечно же, не доставало Рензо, чьей тенью она в течение многих лет была, и кто был голосом ее надежды. Но более других ей не хватало Серины. Номи всегда знала, что придет день, и она распрощается с родителями и братом, но с Сериной они не расстанутся и всегда будут поддерживать друг друга в жизни.

– Вижу, тебе хочется побыть одной, – послышался голос молодого мужчины. – Но, похоже, ты заблудилась.

Глаза Номи немедленно распахнулись, на нее обрушился освещенный послеполуденным солнцем мир, а воспоминания померкли. Она бессознательно отступила от перил.

В нескольких футах от нее в плетеном кресле со множеством подушечек сидел младший брат Наследника. Глаза Номи немедленно обратились на книгу в его руках, на кожаном переплете которой золотом было выведено: «Пиры и прихоти войны». Номи одолело любопытство, но она вдруг поняла, что Аса ждет ее ответной реплики.

Растерянная Номи направилась к двери, через которую вошла на террасу.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, что побеспокоила вас, – заикаясь, произнесла она. – Я немедленно ухожу.

Аса, держа в руке книгу, поднялся и последовал за ней.

– Подожди, подожди, – сказал он, протягивая к ней руку. – Я помогу тебе выйти отсюда.

– Пожалуйста, не утруждайте себя, Ваше Высочество. Уверена, я и сама…

– Это не составит мне никакого труда, – с улыбкой перебил он ее.

Понурив голову, Номи последовала за ним по коридору. Младший сын Верховного Правителя был таким же высоким, как и его брат, но не таким мускулистым. Шея его была загорелой, как если бы он проводил много времени вне стен палаццо.

– Ты одна из новых Граций? – на ходу спросил он.

– Да, Ваше Высочество. Меня зовут Номи Тиссаро.

– Ах, Номи. Ну конечно же. – Аса кинул на нее взгляд через плечо, и ей показалось, что в глазах у него читался неподдельный интерес. – Ты прибыла в палаццо в качестве служанки, не так ли?

Ожидая насмешек, она выдавила:

– Да, Ваше Высочество.

– Должно быть, перемена нелегко тебе далась, – предположил он доброжелательно, и мышцы на лице Номи слегка расслабились. – Откуда ты родом?

– Из Ланоса, Ваше Высочество.

Аса слегка замедлил шаг, и вскоре они уже шли по коридору, отделанному позолоченной лепниной, рядом друг с другом. Однако Номи неотрывно глядела на мраморный пол.

– Помнится, еще ребенком я побывал в горах к северу от Ланоса, – сообщил он, и в голосе его прозвучал едва ли не восторг. – Тогда я впервые увидел снег.

– А мне всегда нравилось, как снег преображает мир, – поделилась Номи. – Старые полуразрушенные здания, грязные улицы, все, вообще все, становится ярким, будто только что созданным.

Голос Асы стал горестным:

– Вынужден признать, что я такого никогда не замечал. Мои интересы ограничивались лишь тем, как бы слепить снежок крупнее. В свою защиту добавлю, что тогда мне было всего лишь семь.

Глядя под ноги, Номи улыбнулась.

– Понимаю вас, Ваше Высочество.

– А как тебе жизнь здесь? Устраивает ли тебя новое назначение?

Ее лицо застыло, возникший меж ними доверительный контакт разрушился. И еще Номи задалась вопросом, не являются ли его вопросы проверкой, фальшью, как почти все здесь?

– Палаццо восхитителен, словами не передать, и я здесь очень счастлива, – сказала она покорно, ощущая при этом, что щеки ее пылают от гнева.

Аса вновь, на этот раз долго, посмотрел на нее.

– Должно быть, после того, как забрали твою сестру, тебе приходится нелегко.

У Номи перехватило дыхание, ноги вдруг сделались ватными, и она споткнулась, зацепившись за подол своего изукрашенного цветами платья. Инстинктивно девушка ухватилась за руку Асы. Тот, поддержав ее, повернул к ней голову, и на мгновение они замерли посреди коридора.

Номи разжала ладонь и сделала шаг назад. Лицо ее пылало.

– Извините меня.

Аса прокашлялся.

– Это мне следует извиняться. Это я, по недоразумению упомянув твою сестру, привел тебя в замешательство.

Он выглядел почти как его брат, отличия заключались лишь в мелких черточках, которые придавали Малахии жесткость, а Асе – мягкость. Номи затаила дыхание. Может, спросить у него, что стало с…

Дверь впереди открылась, и в коридор вышла Инес.

Аса немедленно повернул лицо к Главной Грации, и готовый было сорваться с уст Номи вопрос застрял у нее в горле.

Инес сделала реверанс, глаза ее при виде Номи, стоявшей рядом с Асой, сузились.

– Здравствуйте, Ваше Высочество.

– Я обнаружил вашу заблудшую Грацию, – сообщил Аса весело и отступил от Номи.

– Извините, – произнесла Номи, держа голову склоненной. – Я заблудилась.

Инес кивнула и повела Номи по коридору дальше. Та не спеша последовала за Главной Грацией, то и дело оглядываясь через плечо. Вскоре Аса, повернув за угол, скрылся из виду, и Номи глубоко погрузилась в свои мысли.

Похоже, Наследник был не единственной возможностью выяснить, что стало с Сериной. От мысли об Асе по губам Номи пробежала едва заметная улыбка.

Глава 11

БОЙ ВЫИГРАЛА РЫЖЕВОЛОСАЯ из команды Оракл. Когда Серина наконец открыла глаза, женщины вокруг трясли в воздухе кулаками, а те, что были в стороне, молча наблюдали, как их лидеры тащат павших бойцов с арены амфитеатра.

– Они… Они мертвы? – прошептала Серина.

Якана сглотнула.

– Большинство из них.

Клифф с мерцающим факелом в руке повела вновь прибывших прочь от амфитеатра.

– Так что это было? – спросила на ходу Серина. Руки ее дрожали, зуб на зуб не попадал. То, что она только что видела, и то, что слышала…

Клифф одарила ее суровым взглядом.

– Еды здесь на всех не хватает, а Верховному плевать, живы мы или сдохли. – Она плюнула в темноту. – Оттого мы и деремся.

Якана захныкала.

– Деретесь? За еду? – Голос Серины стал хриплым. – Но как охранники позволяют такое?

– Позволяют? Да они же все эти битвы и затеяли. – В голосе Клифф явственно слышалась горечь. – От наших боев охранники получают удовольствие, да еще и ставки на нас делают.

– Но это…

– На острове пять лагерей. Когда приходит корабль, каждый лагерь выставляет на бойцовский круг своего бойца, и только команда победителя забирает с борта корабля все продовольствие. – Клифф перебралась через особенно крупный и крутой валун. – Сегодня выиграл наш, и потому мы завтра будем сыты, а остальным командам до прибытия следующего корабля с заключенными придется довольствоваться лишь тем, что они раздобудут на острове.

Серина поежилась.

– А как охранники решают, кто выиграл?

Клифф приподняла брови, будто удивляясь, зачем спрашивать о том, что и без того очевидно.

– Разве ты не видела? Выигрывает тот, кто остается в живых.

– Вы убиваете друг друга? – Последнее слово Якана не проговорила, а, скорее, пропищала.

– Кому такие порядки не нравятся, тот может отправляться на все четыре стороны. Трусы нам не нужны. Но большинство сосланных сюда предпочитают быструю смерть в драке медленной мучительной смерти от голода.

Глаза Серины наполнились слезами. Когда она открыла книгу Номи, то даже и представить не могла, какому риску себя подвергает. А Номи, поди, до сих пор не знает, чем может обернуться для нее умение читать.

Серина, спотыкаясь, взбиралась по тропе вверх; в ушах у нее эхом отдавались крики умирающих женщин, и больше всего на свете ей сейчас хотелось увидеть, как горит книга легенд.

Клифф и вновь прибывшие следовали за командой Оракл по проложенной в скале петляющей тропе, которая вела их через останки сожженного леса. Кое-где из опаленной земли виднелись редкие сучковатые кипарисы, да среди камней, оставшихся от мостовой, вился плющ. Да еще росла нашедшая точку опоры среди волн лавы трава, скорбно шелестевшая на ветру.

– Куда мы идем? – спросила Джиа.

– Мы живем в пещере, – ответила, не сбавляя шаг, Клифф. – Ну, вернее, в полости, образовавшейся в лаве. Внешние слои остыли, но внизу лава все еще течет.

– Звучит так, будто там небезопасно. – Джиа скорчила гримасу. Ее загорелая почти до черноты кожа и выгоревшие на солнце волосы говорили о том, что родом она либо из южного города, либо семья ее – рыболовы, вечно кочующие вдоль западного побережья на своих судах.

– Так оно и есть, – согласилась Клифф.

– Тогда почему вы там живете? – спросила Серина.

– Оракл не хочет, чтобы мы чувствовали себя в безопасности. – Клифф кинула быстрый взгляд через плечо. – По ее мнению, нам надо закалять дух, надо становиться тверже. Достаточно вопросов. Двигайтесь живее.

Вокруг сгущалась темнота, а факел в руках Клифф света толком не давал, и Серина то и дело спотыкалась. Якана же шла по тропе быстро, уверенно.

Наконец они достигли зияющей в скале пасти. Старожилы немедленно скрылись там, а едва стоящие на ногах от усталости вновь прибывшие в нерешительности остановились у входа. Воздух здесь пах серой, от холмов в центре острова к небу поднималось красное свечение. Теодора покачала головой.

– Сомневаюсь, что мне хватит духу войти туда.

Джиа дернула ее за руку.

– Останешься здесь на всю ночь.

– Без факела здесь вскорости придется совсем не сладко, – обронила Клифф через плечо и скрылась в пещере.

Едва Серина вошла внутрь, как почувствовала на языке горьковатый вкус пыли. Укрепленные на стенах факелы давали лишь призрачный свет, едва достаточный, чтобы разглядеть впереди бледный силуэт Яканы.

Наконец впереди появилось яркое сияние пламени, стены и потолок тоннеля разошлись по сторонам и вверх, открыв нерукотворную комнату. Из огромной с зазубренными краями дыры в дальнем конце исходил мерцающий свет пламени. Женщины здесь либо сидели на ржавых стульях посреди широкой комнаты, либо, растянувшись, лежали на соломенных тюфяках вдоль плавно искривленных стен.

Охранников не было. Мужчин вообще не наблюдалось, а стольких женщин разом Серина никогда прежде не видела.

Ко вновь прибывшим подошла Оракл и, скрестив на груди руки, заговорила:

– В жизни каждого прибывшего сюда бывали минуты, когда отчаянно хотелось прыгнуть с края утеса, поскольку прыжок представлялся самым легким путем. – Оракл оглядела девушек одну за другой. – Я развею ваши сомнения. Такой выход – действительно наилегчайший, я бы даже сказала, самый простой.

В пещере полностью отсутствовало эхо и последние слова на несколько секунд будто повисли в воздухе. Серина сглотнула образовавшийся в горле комок.

– Здесь, на Гибельной Горе, пищу мы должны заработать, – продолжала Оракл. – Каждый здесь вечно голоден. Но не надейтесь, что вас задарма будут кормить. Лучше сразу прыгайте. Или деритесь. Остров подчинен охранникам, но о своем выживании заботимся только мы сами. Слушайте, учитесь и помните, что ничто из того, чему вас учили в Виридии – быть послушными, слабыми, смиренными, покорными, скромными, – здесь вам не поможет. Единственная ценность здесь – сила.

Серину учили быть мягкой, уступчивой. Ее величайшей силой была грация, оказавшаяся здесь абсолютно бесполезной, так же как абсолютно не приспособленной к здешней жизни теперь оказалась и сама Серина. Ведь никому здесь не нужны ее умения танцевать, вышивать или играть на арфе.

Оракл посмотрела прямо на Серину, и, казалось, ее молочно-белый глаз видит все ее страхи и мысли.

Она добавила, как будто бы обращаясь непосредственно к Серине:

– Вам следует стать такими же сильными, как камень и океан, что окружают нас здесь. Стать несгибаемыми, как железо.

Услышь она такое раньше, Серина заплакала бы, но сейчас у нее не осталось слез. Не осталось сил даже на печаль. Такова ее нынешняя жизнь. И эта новая жизнь требовала от нее в кратчайшие сроки осилить науку выживания.

Серина проснулась, тело ее от поднявшейся вдруг паники свело судорогой. На нее страшно давил тяжелый груз, такой же тяжелый, как скала у нее над головой. Серина села и, стремясь высвободиться от стискивающего грудь обруча, непроизвольно разорвала спереди сорочку. По плечу ее похлопала чья-то рука.

– Это всего лишь сон. Успокойся. С тобой ничего страшного не случилось, у тебя все хорошо, все прекрасно. – Странный дребезжащий голос развеял остатки сна, и Серина, с трудом глотнув воздуха, вновь обрела способность дышать.

Факелы на стенах превращали тьму в пятна трепещущего света и тени. Серина попыталась приспособиться к окружающему миру, к огромной душной пещере.

– Пещера у некоторых вызывает приступы клаустрофобии. Что касается меня, то мне здесь по нраву. – Дребезжащий голос принадлежал женщине, сидевшей на соломенном тюфяке рядом. – Десять лет я провела в подвале без окон в доме влиятельного мужчины, каждую минуту со страхом прислушиваясь, не щелкнет ли в замочной скважине ключ. Я привыкла к темноте.

– А как ты сюда попала? – содрогнувшись, выдавила Серина.

– Мужчина забрал моего ребенка. – Лицо женщины, похожее на лицо гнома, исказилось мрачной гримасой. Она подняла руки и изогнула пальцы в виде когтей. – А я забрала у него глаза.

Серина сжала край своего тюфяка, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица.

– Да уж…

– Меня здесь прозвали Коготь, – сообщила женщина, протягивая руку. – Здесь мы свои имена заслуживаем.

– Серина. – Они пожали руки, и желудок Серины скрутило, а по спине потек пот. Выносить давление скалы над головой Серина была больше не в силах. Она рывком поднялась и хрипло спросила: – Где здесь уборная?

– Как выйдешь из тоннеля, сразу налево. – Коготь дополнила свои слова кивком головы.

На дрожащих ногах Серина пересекла пещеру.

Тоннель не был освещен, и слабые отблески рассвета проникали лишь через небольшие отверстия в потолке, где выпали камни. Серина, держась рукой за стену, направилась, поминутно спотыкаясь, к выходу. По ступням разлился огонь от натертых еще вчера мозолей.

Серина думала, что, как только она окажется в одиночестве, способность дышать полностью восстановится, но на нее со всех сторон давили стены и сводчатый потолок тоннеля в лаве. В голове у нее крутился лишь один вопрос: как много женщин вошли сюда, а затем дрались и умерли?

Тоннель, наконец, вывел Серину наружу, и под ногами у нее вместо монолитной поверхности застывшей лавы оказались осыпающиеся камни, меж которых прорастали травинки и редкие кустики алоэ с красной кромкой на листьях, а чуть поодаль виднелись даже приземистые деревца цитрусовых. Серина была уверена, что именно через это отверстие она накануне и попала в пещеру, но тогда было так темно, что никакой растительности она не заметила.

Слева облаками из-под земли выбивался пар, становясь в утреннем свете серебристо-серым. Холодную сырость пещеры сменил тяжелый, влажный воздух. Сразу за паровым гейзером Серина свернула, обогнув скалу. Нужду вне стен она никогда прежде не справляла, но уже поняла, что к новой жизни придется привыкать.

Закончив, она направилась обратно тем же путем, каким и пришла. Тишину утра разорвали нарастающие крик и дребезжание. Серина уже почти достигла входа в пещеру, как в поле ее зрения появился стражник, толкающий перед собой ржавую скрипучую тележку. Он остановился между рядами цитрусовых деревьев, снял шляпу и вытер со лба пот. Это был тот самый юноша, стараниями которого Серина и была направлена в Пещеру.

Серина огляделась в поисках Оракл или еще кого-нибудь, кто знал бы, что сейчас следует делать, но никто из пасти тоннеля не появился. Бессознательно Серина провела рукой по сальным, спутанным волосам и поправила юбку.

– А, Мертвая Девочка, – приветствовал ее охранник.

Серина не отважилась встретиться с ним взглядом, и уставилась на темный локон, выбившийся у него из-под шляпы.

Он облокотился о тележку и скрестил руки. Серая рубаха его была местами пропитана потом.

– И как для тебя прошло заселение?

Будь они в палаццо, его вопрос прозвучал бы вполне вежливо и отвечать на него следовало бы тоже вежливо, но они были на Гибельной Горе, и прошлой ночью Серина видела, как девушки дрались до смерти под аплодисменты таких же охранников. Номи при подобных обстоятельствах не стала бы ни улыбаться, ни вести себя как подобает. И Серина тоже не стала.

– Спрашиваешь, как там в аду? – поинтересовалась она, даже не маскируя яд в голосе. – А к чему спрашивать у Мертвой Девочки? Твой век тоже не вечен, скоро и сам узнаешь, каково там.

Он кивнул, вроде бы даже с одобрением.

– Ты уже пытаешься постоять за себя. Что ж, для начала совсем неплохо.

Не ожидавшая такого, Серина спросила:

– О чем это ты?

Он пожал плечами.

– Многие прибывают сюда уже полными ярости и готовы к дракам, но иным нужна помощь. Вот я и прикинул, что единственный для тебя шанс уцелеть – это оказаться в Пещере. И вот что я вижу! Прошел всего лишь день, а ты уже пытаешься дать отпор.

– По-твоему, выходит, раз я груба с тобой, то готова к бою? – Серина уперла руки в бока.

Охранник, засмеявшись, повернулся к нагруженной тележке.

– Конечно, еще не готова, но если кто и сможет подготовить тебя к этому, то только Оракл. Она знает, как осадить особо буйных и как взбодрить запуганных. Ее команда выигрывает бои гораздо чаще, чем любая другая. Она тебе будет очень полезна.

Сконфуженная Серина пролепетала:

– Постой, постой. Так выходит, что ты… Ты мне помогаешь?

Кряхтя, он взвалил внушительных размеров мешок себе на плечо.

– Я, насколько в моих силах, помогаю всем девочкам – по возможности определяю их туда, где они, быть может, протянут дольше. А взглянув на тебя даже мельком, я сразу понял, что помощь тебе особенно нужна.

– Ну, спасибо, – сказала она язвительно, хотя про себя подумала, что следует быть ему благодарной.

Она и в самом деле совсем не походила на ту же Анику, которая вся состояла из шипов и острых лезвий. Серина меньше других была приспособлена к ужасному новому миру, в котором очутилась.

Охранник дотащил мешок до входа в пещеру и, сбросив его, прислонил к каменной стене. Затем зашагал обратно за следующим. «Рационы», – догадалась Серина. От одной только этой мысли желудок ее болезненно зарокотал.

– Итак, Мертвая Девочка, – поинтересовался охранник, проходя мимо Серины в третий раз, – как же тебя зовут на самом деле?

– Серина. – Она хотела было спросить и его имя, но тут из зева пещеры появилась группа женщин.

Оракл подошла к охраннику. Они пожали друг другу руки, и ее лицо вроде бы даже слегка разгладилось. Затем она поглядела на мешки у стены.

– На три меньше, чем в прошлый раз, – сказала она.

Понизив голос, охранник сообщил:

– Командор Ричи сегодня оставил себе больше, чем прежде. Я стащил один из его мешков, но больше не посмел.

– Спасибо. – Оракл сжала ему плечо. – Как дела у других команд? Кто-нибудь дошел до крайней черты?

Охранник уверенно помотал головой.

– Группа с Южных Утесов была близка, но им в последнее время везет с рыбалкой. Еще месяц они точно продержатся.

Чья-то рука крепко сжала запястье Серины, отчего та чуть не подпрыгнула. Она стремительно обернулась. На нее хмуро взирала Клифф.

– Вот ты где, – сказала женщина. – А я тебя искала.

Серина перевела дыхание.

– Извини. Я… Я рано проснулась и пошла в уборную. А потом…

– Повстречала Оглинга Валентино? – Клифф красноречиво дернула подбородком в направлении охранника.

Щеки Серины зарделись.

– Я уже возвращалась, когда он появился на моем пути.

– Да я тебя просто дразню. – Широкое плоское лицо Клифф расколола улыбка. – Нам всем Вал нравится. Он – самый молодой из охранников, так что доставлять рацион всякий раз приходится ему. Иногда он дает нам наводку-другую, сообщает, когда Командор пребывает в хорошем настроении.

Серина открыла было рот, намереваясь спросить, о чем идет речь, но улыбка с лица Клифф исчезла.

– Держись подальше от остальных охранников. Вал – исключение. Поняла? Другие иногда дают девушкам обещания… – Клифф потрясла головой. – Никогда это добром не кончается.

Серина ничего толком не поняла, но молча кивнула.

– Пошли же! – воскликнула женщина средних лет. – Время для завтрака.

В пещере все уже собрались около огня, но Серина обратила внимание, что Якана сидит в стороне от остальных женщин, одна, и Серина подсела к ней.

– Тебе удалось поспать? – спросила Серина тихо.

Якана кивнула, но взгляда не подняла. Кто-то вручил им два маленьких ломтя получерствого хлеба, несколько тоненьких, как кожа, полосок мяса и с полдюжины долек апельсина. Серина, слегка согнувшись, проглотила все. После долгого голодания еда казалась безумно вкусной. Якана ела медленно. Она отламывала от всего крошечные кусочки и, словно птичка, поедала их, но и у нее этих кусочков хватило ненадолго.

Ни Клифф, ни Оракл не представили четырех новых девушек, и никто из группы не попытался с ними заговорить. Серина доела все и, обретя наконец способность думать о чем-либо, кроме ноющего пустого желудка, оглядела обитателей пещеры. Всего здесь было около тридцати женщин, самой юной стукнуло всего лишь пятнадцать-шестнадцать, возраст самой старой определить не представлялось возможным, но выглядела она карга каргой – лежала на тюфяке рядом с огнем и жевала хлеб беззубыми деснами. Большинство женщин выглядели почти одинаково: молодые, с узкими алчными лицами, волосы коротко подстрижены или зачесаны назад, арестантская униформа в заплатках перепачкана, под глазами темные круги. Все женщины вокруг Серины поглощали свой не слишком сытный завтрак, рассказывая друг другу истории, шутили, смеялись, и их поведение разительно отличалось от жеманного хихиканья женщин на балконе у Верховного. Эти заключенные смеялись, не сдерживаясь, не оценивая производимое ими впечатление.

Серина попыталась определить, кто из них здесь свихнулся от ярости и стремления к насилию, а кто – почти до смерти перепуган. Затея не удалась.

– Ночью мне приснилось, что Оракл сбросила меня с утеса, – пробормотала Якана.

– Так ты проснулась счастливой или разочарованной оттого, что это оказалось лишь сном? – усмехаясь, спросила Серина.

Якана взглянула на нее с удивлением, а затем впервые засмеялась.

– Сама не знаю. Ведь у меня все еще нет уверенности, что здешний ад – худший из возможных.

Серина отметила, что у Яканы маленький нос, грязные волосы и зеленые бегающие глаза. Девушка она была симпатичная, но тяжелая жизнь уже оставила отпечаток на ее лице: заметны были преждевременные морщинки в уголках глаз и неисчезающие глубокие складки между бровей.

– И как тебя угораздило оказаться здесь? – с любопытством поинтересовалась Серина.

Якана опустила глаза. Руки ее были покрыты вулканической пылью, ногти потрескались.

– Известно как. Я была воровкой, и меня сцапали.

Серина так и подумала. Якана была маленькая и шустрая. Но слишком уж робкая.

– А что ты крала?

– Да все, что могла, – Якана пожала плечами. – Родители мои померли, когда мне и семи не было. Оказаться в гнусном сиротском приюте мне вовсе не хотелось, вот я и странствовала сама по себе.

– А откуда ты? – спросила Серина. – Я из Ланоса.

Якана бросила на нее удивленный взгляд, и с ее лица полностью сошел страх.

– Никогда бы не подумала, что ты из Ланоса. Была уверена, что с Золотого Острова.

Серина улыбнулась комплименту, хотя, если задуматься, ее внешний вид не сулил ей ничего хорошего.

– А я родилась в Беллакве, – сообщила Якана. – Но жила везде понемногу. В основном в городах… Чаще всего в Рессиде и Бриллиантовом Городе, – Якана подалась вперед и обеими руками стиснула свои колени. – Я была мастерицей по части запутывать следы, но меня предали друзья. – С минуту она сидела, погрузившись в себя. – А теперь мне предстоит умереть здесь.

Серина уставилась на свои пустые руки, и желудок ее опять заурчал. Неотвратимая правда навалилась на нее, и правда эта была не легче, чем скала у них над головой.

Нам всем предстоит умереть здесь.

Глава 12

В ТЕЧЕНИЕ НЕСКОЛЬКИХ следующих дней Номи разыскивала Асу, едва только ей удавалось выбраться за пределы отведенной для Граций части дворца, но случилось такое лишь дважды. Она детально прорабатывала в голове планы, как его разыскать, но, признав их один за другим неисполнимыми, отвергла в конце концов все. Она спросила Розарио, не знает ли та хоть что-то о судьбе ее сестры, но Розарио лишь повторила то, что Номи и без того было известно со слов Кассии: Серина выдворена за пределы дворца при таинственных обстоятельствах.

Сейчас, направляясь к портнихам, Номи вглядывалась в лицо каждой Грации, каждой служанки, прикидывая, а не известно ли кому из них хотя бы что-то о ее сестре.

– Полагаю, сегодня на вас будут примерять черное платье, – сказала Анжелин, тяжело ступая чуть позади Номи. – Оно не такое сложное, как предыдущее. Уверена, примерка не затянется, как в прошлый раз. Да и вообще, черное платье стесняет движения гораздо меньше, чем прочие, – добавила служанка, зная, насколько сильно Номи ненавидит примерки.

– Спасибо, – поблагодарила Номи служанку.

– Полагаю, на скачки вам следует надеть именно его, – задумчиво предложила Анжелин. – Оно будет искриться в лунном свете.

– А ты видела когда-нибудь скачки? – спросила Номи.

– Папа однажды позволил мне наблюдать за ними из окна. Это было сущее безумие. По улицам мчались лошади… Но на скачки приезжают богатые и знаменитые со всего света. А у вас будет одно из лучших мест во всей Беллакве. Верховный Правитель и его приближенные всегда наблюдают за скачками с колокольни, что находится совсем рядом с финишной прямой.

Они подошли к двери, и тут кто-то резко толкнул ее изнутри. В последний момент Номи успела отступить. Из двери вышла Марис и едва не отдавила Номи ногу.

– Извините, – проговорила она. – Я не предполагала, что здесь кто-то есть.

Номи махнула рукой.

– Да все нормально. Никто не пострадал.

Марис ловким движением руки заложила локон своих великолепных волос за ухо. Она была самой высокой из всех новых Граций, и Номи подозревала, что они почти одного роста с Наследником. Сейчас она выглядела еще величавей, чем обычно, и причиной тому, скорее всего, было ее платье – зеленое, покрытое множеством крошечных сверкающих серебряных шипов. На мгновение Марис застыла, а затем шевельнулась, и шипы засияли в лучах света. Анжелин не отводила от Марис восхищенного взгляда, а Номи прокомментировала:

– Убийственно красивое платье.

– И мне нравится, – сообщила Марис. – Больше подходит для званых вечеров, чем для бала, и помогает держать собеседника на расстоянии.

Последняя реплика удивила Номи. Разве Марис не пытается стать как можно ближе к Наследнику?

В разговор влезла служанка Марис:

– Госпожа, у вас сейчас начнется урок игры на арфе.

Марис кивнула и, едва заметно пожав плечами, последовала за служанкой по коридору.

– А у нас после примерки урок танцев, – напомнила Анжелин. – Я зайду за вами.

Номи благодарно кивнула, но желудок у нее свело. Урок танцев! Первый в ее жизни.

Едва Номи вошла в примерочную, как ее тут же окружили портнихи и сняли с нее платье. Номи поставили на помост посреди скудно освещенной комнаты, и вокруг нее принялись суетиться женщины.

– О-хо-хо, какая вы тощая, – бормотала портниха, надевая на Номи черное платье. – Это платье предназначалось для госпожи, а не для служанки.

Каждую примерку, а их было уже несколько, портнихи давали ей четко понять, что они не в восторге от отсутствия у нее пышных форм, но портниха была, в общем-то, права – это платье идеально подошло бы Серине, но никак не Номи.

– Еще булавок! – закричала портниха.

Спину Номи держала ровно, а на лице сохраняла равнодушное выражение, хотя предпочла бы немедленно сорвать с себя платье и швырнуть его к ногам портнихи, особенно после того, как та «случайно» воткнула в нее булавку. Но, будь на ее месте Серина, она бы, конечно же, сдержалась, и Номи, хоть и с усилием, поступила так же. В бедро Номи впилась еще одна булавка. Номи вздрогнула, но не стала радовать портниху криком.

А платье и в самом деле было чудесным: черное, со множеством вплетенных в ткань серебряных нитей, оно походило на усыпанное звездами ночное небо, и Номи оно бы точно понравилось, если бы не вырез до пупа и не такой тугой пояс на талии.

– Вот вроде бы и все. – Портниха отступила на шаг и, сузив глаза, принялась разглядывать кайму и складки, будто платье было не на Номи, а на соломенном манекене, стоящем в глубине магазина.

В примерочную вошла Инес.

– Отлично. Так и оставляем, – сказала она. – Платье идеально подходит для уроков танцев, а длинный подол и булавки послужат тебе подмогой в обучении.

Номи спокойно кивнула, хотя сердце ее и полыхнуло огнем.

Не дожидаясь Анжелин, Инес сама повела Номи. Та уже неплохо ориентировалась в лабиринте коридоров, переходов, комнат, террас и лестниц в той части дворца, где обитали Грации, но все прочие помещения по-прежнему были для нее тайной, покрытой мраком, возможно, потому, что все свое внимание она обращала на слуг, а не на интерьеры. Несмотря на слова Розарио, ей все еще казалось, что Серина находится во дворце, выполняя в наказание какие-нибудь лакейские обязанности, и что однажды, если Номи будет терпеливой, их пути пересекутся. Но пока Номи не видела и волоска с головы Серины.

По длинным коридорам она следовала за Инес, шелестя подолом платья по изразцовой плитке. Наконец они очутились в зале, предназначенном для занятий музыкой.

Стены зала были украшены шелковыми обоями с золотыми и серебряными нитями, сквозь стеклянный потолок лился мягкий дневной свет. В углу стояло пианино. Женщина в бледно-оранжевом одеянии, склонившись над клавишами, извлекала из инструмента бодрую мелодию. Другой мебели, кроме пианино, в комнате не было. Посреди комнаты в танце кружились Кассия и Аса. У стены, время от времени подавая команды, стоял учитель танцев.

Аса? Он практикуется здесь в танцах с новоиспеченными Грациями?

Номи как вкопанная застыла в дверном проеме, по спине у нее пробежала дрожь. Аса, вдруг увидев ее, сбился с ритма и даже наступил Кассии на ногу. Та зашипела сквозь зубы от боли. Щеки Номи окрасились румянцем.

– Прошу прощения, – пробормотал Аса, возвращая внимание к партнерше по танцам.

Кассия слегка наклонила голову.

– Ничего страшного, Ваше Высочество.

– На сегодня достаточно, – распорядилась Инес.

Пианистка мастерски вставила в музыкальную пьесу концовку и сняла руки с клавиш.

Аса сделал шаг назад и слегка склонил голову в знак благодарности.

– Спасибо за танец.

Кассия сделала глубокий грациозный реверанс, отчего ее длинные распущенные волосы опустились ей на лицо, и промурлыкала:

– Это мне следует благодарить вас, Ваше Высочество.

Номи, не отводя от Асы глаз, посторонилась, и Кассия прошла к двери.

Совсем недавно в голове у нее было множество бесполезных планов, бессмысленных схем, надежд на то, как ей «случайно» повстречаться с Асой, но даже в самых смелых своих фантазиях она не представляла его своим партнером на уроке танцев. Хватит ли у нее духу спросить его здесь и сейчас о судьбе Серины?

Учитель танцев дважды хлопнул в ладоши. От неожиданности Номи едва не подпрыгнула. Затем смущенно сделала шажок вперед. Танцам она никогда не обучалась. Серина всегда практиковалась с Рензо, но никому тогда и в голову не приходило подключить к этим урокам и ее, а теперь учителю придется не просто оттачивать ее мастерство. Он будет вынужден учить ее самым азам – каждому шагу, каждому па, каждому движению и повороту.

– Прекрати хмуриться, – приказала Инес. – Грации никогда не хмурятся.

Номи распрямила плечи. Если она намерена здесь выжить, если хочет выяснить, что случилось с Сериной, ей необходимо научиться мастерски управлять собой. И она обязательно научится! Ей вообще легко дается все новое.

Она подошла к Асе и сделала реверанс, который в результате долгой практики получался у нее вполне прилично.

– Вынуждена заранее принести извинения, Ваше Высочество, – заявила она. – Но у меня совсем мало опыта в танцах.

Он взял ее руки в свои, правую положил себе на плечо, левую в ладонь. Пальцы ее затрепетали. Зазвучали первые аккорды. Он приблизился к ней вплотную и прошептал:

– Я тоже танцор не из лучших. Поэтому отец и заставляет меня посещать уроки танцев вместе с Грациями.

Номи неосознанно, сама приблизилась к нему. В бедро впилась скрытая булавка.

Учитель танцев принялся отсчитывать такты:

– Один, два, три, четыре. Шаг назад, шаг вперед и опять назад.

Номи попыталась сосредоточиться на ритме, но в голове крутился только один вопрос.

Осмелится ли она его задать? Хватит ли у нее духу? Здесь Инес, не спускающая с них глаз. А ведь она велела Номи не задавать вопросов. И если она услышит, что Номи…

Аса, следуя указаниям учителя танцев, шагнул вперед, прямо Номи на ногу. Та покачнулась, споткнувшись о подол платья, местами скрепленного лишь булавками. Руки Асы немедленно поддержали ее. Он шагнул влево, она тоже шагнула влево, и они встали в пару.

Учитель танцев растерянно кашлянул:

– Ваше Высочество, простите меня за то, что я ввел вас в замешательство. Мои инструкции касались только Номи.

Кадык Асы дернулся, произведя невнятный звук, будто он подавил смешок.

– Разумеется, я понимаю.

Музыка возобновилась. Аса шагнул вперед, Номи шагнула назад, и вскоре они стали попадать в ритм и описали несколько кругов по комнате.

– Номи, выше подбородок, – раздался голос Инес. – Ты смотришь на свои ноги, будто боишься, что они убегут без тебя.

Номи подняла взгляд и заметила, как Аса пытается сдержать улыбку. Он наклонился к ней и прошептал:

– Я тоже не доверяю ногам во время танца. Есть у них привычка… – Он наступил ей на подол и дернул Номи на себя, отчего сразу несколько булавок впились ей в талию. Она постаралась не вздрогнуть, а он, смеясь, закончил: – Например, такая.

Она сделала шаг влево. Движения Асы действительно были слегка деревянными, но и от нее было мало проку, поэтому она только произнесла:

– Да и я не слишком искусная партнерша. Извините.

Он крепче сжал ее ладонь.

– У вас здорово получается. И платье у вас – загляденье, будто вы в объятиях звездного неба.

Никогда в жизни Номи не доводилось слышать такой роскошный комплимент, и она слегка зарделась.

– Я чувствую себя здесь чужой, – пробормотала девушка сконфуженно. – Будто это вовсе и не я.

– Разумеется, ведь вся ваша жизнь перевернулась. – Он пожал плечами. – Все вокруг другое и непредсказуемое… Да и становиться Грацией вы не хотели.

Номи взглянула на него с изумлением, ведь, казалось, больше никто не понял, что она вовсе не желала превращаться из служанки в Грацию. Номи кинула быстрый взгляд на Инес. Внимание той было полностью поглощено чем-то, что происходило за окном. Похоже, сейчас выдался тот самый шанс.

– Я хотела спросить вас… – начала Номи.

– Приступайте к отработке фигур вращения, – распорядился учитель танцев.

Аса напоказ горестно вздохнул.

– Ну вот, ни минуты покоя.

Он крутанул Номи так сильно, что той пришлось крепко стиснуть его ладонь, чтобы удержаться на ногах. И затем вдруг, внезапно они оба плавно заскользили по комнате, кружась вокруг друг друга гораздо быстрее мелодии, исполняемой пианисткой.

Волосы Номи разметались, и она, не удержавшись, от души засмеялась. Аса улыбался ей, глядя на нее сверху – зрачки цвета черного кофе, уголки глаз чуть приподняты, похоже, тоже в улыбке. Впервые почти за неделю Номи оставило нервное напряжение, заботы отступили, а постоянная, временами весьма интенсивная головная боль, вызванная вопросами и сожалениями, прекратилась. Ей хотелось лишь кружиться, как ребенку, притворяясь, что она совершенно свободна.

Инес громко кашлянула, и музыка сразу смолкла.

– На сегодня достаточно, – распорядилась она.

Со смехом Аса последний раз крутанул Номи и завершил танец поклоном. Он улыбался, щеки его тоже горели, и оба они дышали часто, быстро. Радостно.

Номи снова опустила глаза в пол. Часть каймы платья оторвалась и теперь лежала на серебристых туфлях.

– Сожалею, должно быть, я слегка забылся, – сказал Аса, но в голосе не было даже намека на сожаление. – Спасибо за занятие.

– Вам спасибо, Ваше Высочество.

Номи сделала реверанс, и сердце ее снова упало. Танец был окончен, а вместе с ним утрачена возможность спросить Асу о судьбе Серины.

В молчании Номи последовала за Анжелин в ту часть дворца, где обитали Грации, а в голове ее крутилось лишь: выпадет ли ей еще один шанс? Пожалуйста, пожалуйста, только еще один шанс!

Они достигли своих покоев, и Анжелин внимательно осмотрела черное, уже слегка запачканное платье и ободряюще проговорила:

– Не беспокойтесь, я отдам его в чистку, а затем его прошьют везде, где надо, и к Премио Билариа оно будет полностью готово.

Затем служанка помогла Номи облачиться в мягкую, кремового цвета тунику и не стесняющие движения шаровары.

– Спасибо, Анжелин. Не возражаешь, если я несколько минут побуду одна?

Девушка поклонилась.

– Конечно, я подожду снаружи.

Оставшись одна, Номи опустилась в кресло, поставила локти на туалетный столик и подперла руками голову. Вновь и вновь она вспоминала урок танцев. Ей следовало непременно улучить момент и спросить Аса о сестре.

А сейчас надо, наверное, лечь и отдохнуть, но мысли о Серине не давали Номи покоя. Она поднялась и, пошатнувшись, опрокинула на пол горшочек с косметикой. С тяжким вздохом подняла его и открыла верхний ящик туалетного столика.

И тут же непроизвольно выдохнула. Там лежала книга, частично скрытая с одной стороны шелковым шарфом, а с другой – двумя пачками краски для век.

Резким движением Номи захлопнула ящик. Полными паники глазами оглядела комнату. Убедилась, что никто за ней не наблюдает, и вновь медленно, очень осторожно приоткрыла ящик. Книга никуда не исчезла. Номи бережно погладила пальцами гладкую кожу обложки, а затем трясущейся рукой вытащила книгу из ящичка и вновь прочитала заглавие.

«Краткая История Виридии».

Номи обхватила себя руками. Книга была очень опасной вещью, и доказательство тому – исчезновение Серины. Так откуда же она здесь взялась?

Не думая о том, что делает, Номи запихнула маленький томик между матрасом и каркасом кровати, подальше от края, чтобы не заметила Анжелин, меняя простыни. Сердце Номи гулко стучало. Она опустилась на пол и привалилась спиной к кровати.

Она чувствовала себя акробатом, балансирующим на раскачивающемся канате, а под ногами ее лежал жестокий мир, не прощающий грехов. Кто-то играл с ней, но правила этой игры Номи были неизвестны.

Глава 13

– ОРАКЛ ЖЕЛАЕТ ВИДЕТЬ новобранцев. Пошли, – сказала Клифф и направилась к выходу из пещеры.

Серина сунула в рот последний кусочек хлеба из скудного набора провианта, считавшегося обедом, и поднялась на ноги. Похоже, Клифф была наставником для вновь прибывших, поскольку всегда указывала Серине и другим новым узникам, что делать. Вслед за Сериной на ноги поднялись Якана, Джиа и Теодора, и все они безропотно последовали за Клифф.

Снаружи работало много женщин: одни собирали апельсины и лимоны, другие носили воду и поливали чахлые деревца. Клифф, заметив, что Серина наблюдает за ними, сказала:

– Без дополнительной еды мы бы давным-давно умерли. Кроме лимонов и апельсинов, здесь можно найти ягоды – они съедобны, хотя на вкус слишком уж кислые. Еще на острове попадаются кабаны, но их мало, – добавила она, ведя девушек по тропе. – И становится все меньше. Мы убиваем их гораздо быстрее, чем они размножаются.

– А рыбу вы ловите? – спросила Джиа. Оказалось, что она из семьи рыбаков, а преступление ее заключалось в том, что ее схватили в мужской одежде, когда она продавала рыбу на рынке вместо заболевшего отца.

Клифф потерла загоревшую кожу на шее.

– Береговой Лагерь и Южный Утес ловят. У них там получается, а во всех остальных местах сильное течение не дает рыбе приблизиться к берегу. Команда из Лагеря в Джунглях рыбачит в ручье неподалеку, но, сказать по правде, добыча у них так себе – они тоже голодают, как и все остальные, – закончила она хмуро.

Серина сдвинула брови.

– А что случается, если команда раз за разом проигрывает бои?

– Будут питаться тем, что добудут. Или умрут с голоду, – закончила Клифф таким тоном, что ясно было: разговор на эту тему закончен.

Они вышли из рощицы чахлых деревцов и оказались на ровном поле из застывшей лавы. Еще за несколько секунд до этого Серина услышала тяжелое дыхание и глухие удары. Справа стояли Оракл и женщина с полоской рыжих волос на бритом черепе и наблюдали, как посреди поля дерутся несколько женщин.

Якана резко остановилась, застыла рядом и Серина.

Клифф кивнула на дерущихся.

– Здесь мы тренируемся. Тренировками, в основном, руководит Эмбер, но если совет вам даст Оракл, то слушайте ее.

Одна из женщин ударила другую кулаком в живот, и они закружились вокруг друг друга, уворачиваясь от ударов. Серине их движения показались танцем в лучах пронизывающего пыль солнечного света.

Эмбер подошла ко вновь прибывшей группе, внимательно вглядываясь в лица девушек.

Клифф приподняла брови.

– Оракл хотела видеть новобранцев?

Эмбер все рассматривала новых девушек, и Серина углядела у нее под подбородком безобразный шрам. Он выглядел так, будто кто-то пытался разодрать ей горло.

– Поднимите волосы, – распорядилась Эмбер.

Клифф извлекла из кармана несколько кусочков тесемки и протянула девушкам. Серина грустно собрала свои жирные волосы в конский хвост на затылке.

– А теперь посмотрим, на что вы годитесь, – произнесла Эмбер.

Джиа непроизвольно хмыкнула, а затем сказала именно то, о чем думала и Серина:

– Вы, наверное, шутите.

Они же только что прибыли. Слишком рано для тренировок…

Эмбер посмотрела прямо в глаза Джиа.

– Теперь вам придется драться за рацион, и чем скорее вы приступите к тренировкам, тем больше у вас шансов выжить.

Теодора сглотнула. Она была самой высокой из их четверки, руки ее болтались, как у марионетки. Длинные тонкие пальцы нервно сжимали складки юбки – она делала так каждый раз, когда испытывала сильные чувства.

Эмбер сделала жест рукой, призывая их выйти на середину бойцовского круга.

– Давайте, двигайтесь!

Протестов не последовало. Серина заняла место рядом с Яканой. Сердце ее билось в безумном ритме. Всю предыдущую жизнь ее убеждали, что все женщины – ее конкурентки. Мать вдалбливала в нее: никогда не верь другим женщинам, не верь, что они не попытаются отнять твое место, место Грации. Всегда и везде будь прекрасной, неотразимой и самой уравновешенной.

Единственное, чему Серина научилась, так это тому, как завоевать внимание.

– Петрэль, Миррор, поработайте с ними. – Эмбер указала на Серину и Якану. Еще двум женщинам-бойцам она велела заниматься с Джиа и Теодорой. Затем Эмбер присоединилась к Оракл и Клифф, стоявшим несколько в стороне.

Одна из женщин-бойцов одарила Серину улыбкой. Волосы у нее были прямые, до плеч, в мочках ушей – дырки, из чего следовало, что родом она из Соло.

– Меня зовут Петрэль, – сказала она. – Не давайте нам сильно напугать вас.

– Ваше предостережение слегка запоздало, – вырвалось у Серины прежде, чем она успела подумать.

К ее удивлению, Петрэль рассмеялась. Другая девушка, Миррор, ухмыльнулась. Все ее тело, где только было видно, густо покрывали веснушки. Черные волосы были подстрижены так коротко, что сквозь них просвечивала кожа, а глаза ее, казалось, замечают сразу все вокруг.

– Здесь все коротко стригут волосы, – тихо произнесла Якана.

Петрэль кивнула.

– Да, большинство. Это упрощает жизнь, а каких-либо строгих правил здесь нет. Хотя… – Она запнулась, очевидно, обдумывая вдруг пришедшую в голову мысль. – Кое-какие все же есть, просто они другие. Везде есть свои правила, ведь так?

Пока Серина не знала этих правил. И это незнание было намного страшнее, чем прежняя жизнь, где все было под запретом. Но правила надо знать, чтобы жить. А как иначе понять, что ты действуешь верно?

– Заканчиваем знакомство! – закричала Эмбер.

– Держите руки высоко, свободно, как я сейчас. – Петрэль подняла сжатые кулаки на уровень грудной клетки. – Понятно?

Серина ничего толком не поняла, но подняла руки так, как показали. Якана рядом поступила так же.

Внезапно Серину ударили кулаком в лицо. Челюсть пронзило болью, и Серина упала спиной на землю. Несколько секунд она не мигая смотрела на подернутое дымкой голубое небо, на облака, а затем поднялась на ноги, вытирая рот.

– Петрэль, поработай с ее ногами. – От голоса Оракл Серину охватила паника. – Она умеет танцевать – пусть использует этот навык.

Серина с удивлением взглянула в лицо Оракл. Откуда она знает про танцы?

Кулак Петрэль ударил Серину в солнечное сплетение, и девушка опять упала.

– Извини, – сказала Петрэль бодро, едва только Серина снова поднялась на ноги. – Стой, слегка расставив ноги. Колени немного согни. Держись свободно, расслабленно.

Тренировка продолжалась все утро. Вначале раз за разом Серину с ног валила Петрэль, фонтанируя глупостями о том, как Серине следует стоять и как реагировать на удары. Затем настал черед остальных новобранцев. Потом новобранцы дрались друг с другом. Все девушки с легкостью одерживали победу над Сериной. Даже Якана, маленькая пугливая Якана одержала верх над Сериной, оказавшись весьма ловкой и проворной, что было неудивительно, учитывая ее прошлое.

Костяшки пальцев у Серины болели, раны на ногах кровоточили, рот наполнялся кровью из разбитых губ. Единственное, что у нее получалось – покачиваясь, подниматься и некоторое время стоять в ожидании очередного удара. Девушки, с которыми она дралась, были ножами, она же – тестом, мягким, податливым, годным лишь на то, чтобы служить мешком для битья.

Если бы Номи следовала правилам, Серина никогда бы не оказалась здесь. Мысль эта вселила в Серину гнев, и она ударила Миррор в лицо, но та без труда поставила блок и тут же отправила Серину наземь.

Тренировка наконец закончилась, и девушки, отряхнув пыль, направились к пещере. Петрэль, обняв Серину за плечо, поддержала ее.

– Пошли. Нас там ждет немного еды. В первый раз всегда приходится тяжко, а Оракл заставляет нас особенно нагружать новобранцев, чтобы посмотреть, на что вы способны. – Петрэль едва не волокла Серину на себе. – Дальше будет легче.

– Сомневаюсь, – прохрипела девушка.

Сейчас она вовсе не разделяла энтузиазм Вала относительно своих перспектив. Скорее, при первой встрече он был прав. Она – Мертвая Девочка.

И виной всему Номи.

Серина потрясла головой, отгоняя назойливую мысль. Даже думать так ей казалось предательством.

– Когда слегка оправишься, начинай ходить, но только сторонись мест, где обитают охранники и другие команды, – наставляла Петрэль. – Ходи как можно больше, сколько сможешь. Бегай, как только почувствуешь, что готова. Используя руки и голые ступни, взбирайся на скалы. Тебе необходимо тренировать тело, становиться жесткой, несгибаемой. – Петрэль улыбнулась. – А кстати, как тебя зовут?

– Давайте назовем ее Мякушкой, – раздался голос одной из девушек, идущей впереди.

Ее спутницы рассмеялись.

– Нет, пусть лучше будет Мутузкой, ведь мы ее сегодня отмутузили.

Сейчас Серину совершенно не волновало, как ее назовут. Она была мягкой. Слабой. Раздавленной.

Девушки впереди остановились. Оказалось, что их поджидает Оракл. Она одну за другой оглядела их – чумазых, в пятнах пота. А самый безобразный вид из всех был, конечно же, у Серины.

Всю свою жизнь она каждый день по нескольку раз умывалась, причесывалась, меняла платья и почти всегда улыбалась, сейчас же губы ее были разбиты, челюсть опухла, а волосы спутались и спадали бесформенной копной.

Оракл смотрела на Серину, и, казалось, все видела, все понимала – все ее надежды, желания, мечты… Оценивала все ее промахи.

Оракл повернулась и закричала через плечо:

– Назовем ее Грацией!

Глава 14

КНИГА ПОД МАТРАСОМ жгла Номи так, что она проснулась посреди ночи. Еe ужасно тянуло хотя бы бегло взглянуть на книгу. Сердцем она жаждала посмотреть на черные буквы на шелковистой бумаге, и чем больше она сопротивлялась, тем сильнее ей этого хотелось. Но умом девушка понимала, что этого делать нельзя. Она хорошо помнила лицо Серины, когда ту волокли прочь из комнаты, поэтому решила не рисковать.

Номи потрясла головой, отгоняя мысли о книге, но трудность была в том, что если удавалось не думать о ней, то на ум немедленно приходил Аса.

Интересно, он всегда исполняет роль партнера или только во время отсутствия Наследника? Появится ли он на больших лошадиных скачках? И, главное, когда же, когда она, наконец, снова увидит его?

Нельзя опять упустить шанс спросить его о Серине.

Утром новых Граций сопроводили в небольшую комнату, где освещение было тусклым, а перед обитыми шелком креслами стояли тазы с теплой водой. Новым Грациям надлежало учиться делать массаж ног и практиковаться друг на друге.

Большими пальцами, обильно смазанными ароматическими маслами, Номи надавила на центр стопы Кассии.

– Не могу поверить, что говорю это, но, пожалуйста, будь поаккуратнее, – как бы нехотя сказала Кассия и с легким вздохом откинула голову на подголовник кресла.

Номи с удовольствием вцепилась бы ногтями в ноги Кассии, но вместо этого лишь смущенно улыбнулась и проговорила, будто ей до язвительного замечания и дела не было:

– Всему свое время. Глядишь, и я чему-нибудь научусь.

Марис фыркнула.

– Ненавижу ноги. – Она отрабатывала мастерство массажа ног на своей служанке, которая постоянно хихикала от того, что Марис не столько массировала, сколько щекотала ей ноги. – Поверить не могу, что придется этим заниматься. Гадость.

Нога служанки дернулась, потому что Марис опять попала по чувствительному месту.

– Извини, – пробормотала она.

– А я думаю, это очень чувственно, – сказала Кассия и опустила ноги в таз с водой.

Номи вытерла ладони. Ее отношение к массажу ног было не столь радикальным, а где-то посередине между оценками Марис и Кассии.

– Моя очередь. – Кассия поднялась, потрепав Номи по голове, точно та была собакой. Они поменялись местами, и теперь Номи, опустившись в мягкое кресло, водрузила свои голые ноги на специальную подставку с полотенцами. Но не успела Кассия начать, как в дверном проеме появилась Инес.

– Вернулся Наследник, – объявила она. Сердце Номи упало, но Инес добавила: – Он желает видеть тебя, Кассия.

Номи перевела дух.

Хвала звездам, на этот раз она не будет первой.

Кассия заспешила к двери, но на прощание одарила всех победной ухмылкой через плечо. Едва она скрылась, Марис фыркнула.

Номи слегка подалась вперед, потянулась и лишь затем легла на спинку кресла. Закрыла глаза, попыталась выкинуть из головы мысли о Серине, Асе, о возвращении Малахии… Сидеть в удобном кресле было приятно. Оба ее родителя работали на текстильной фабрике, Рензо почти все время проводил в школе, а ей приходилось наводить в доме порядок, ходить на рынок, готовить. Времени на отдых у нее почти не оставалось.

Служанка Марис снова хихикнула. Мужчина у дверей переступил с ноги на ногу. Номи взглянула на него – бледного, одетого во все белое. Ей вдруг стало интересно, как он их воспринимает, и она спросила:

– Вы себя нормально чувствуете?

Мужчина не издал ни звука. Марис обтерла полотенцем обе руки.

– Хотелось бы мне сейчас оказаться на берегу. Пройтись, а лучше поплавать. – Она тяжело вздохнула. – У меня такое чувство, что я жду шторма, который все ходит и ходит вдоль берега, но ни на йоту не приближается.

Номи, пытаясь стереть с пальцев остатки масла, поводила ладонями по ногам и произнесла:

– Всего лишь через несколько недель – день рождения Наследника, а после этого…

А после этого им придется выполнять все функции, которые возлагаются на Граций.

Номи поежилась.

Долгое время они сидели молча, и погруженная в свои мысли Номи почти заснула. Вдруг Марис вскочила на ноги.

– Я вся в этом дурацком масле. Меня от него тошнит. Пойду приму ванну.

– Мне тоже помыться не помешает, – решила Номи, и они покинули комнатку. Служанки молча последовали за ними.

Они шли по коридору, и у дверей каждой комнаты маячили люди Верховного. Воспринимались они как мебель, но Номи хорошо усвоила, что они всегда на страже, всегда бдят, смотрят, слушают и обо всем докладывают Правителю.

Номи и Марис пришли в бассейн, разделись с помощью служанок. Номи кивнула, и Анжелин выскользнула в коридор, за ней последовала служанка Марис, и даже мужчина-слуга покинул комнату, хотя далеко не ушел – в дверном проеме виднелся его силуэт. Марис опустилась в воду с тихим вздохом, черные волосы ее разметались по поверхности воды, точно масляное пятно. Номи тоже погрузилась в бассейн.

– Тебе здесь нравится? – спросила Марис.

Номи сжалась, по воде пошли пузырьки. Они поднимались на поверхность воды и лопались, а Номи наблюдала за ними.

Спроси ее об этом Кассия, Номи не колеблясь ответила бы «да», но с Марис можно быть откровенной – так почему-то казалось Номи.

– Я ненавижу это место, – прошептала она так тихо, чтобы мужчина в дверном проеме ее не услышал. – Мне не хватает моей сестры, моей семьи… Мы с братом – близнецы, в течение семнадцати лет мы всегда были вместе и никогда не расставались больше чем на сутки. А моя сестра… – Голос Номи прервался. Говорить о Серине она была не способна.

Марис долго смотрела на силуэт мужчины в дверном проеме, а затем сказала:

– Моя мать, бывало, поучала меня, что бунтовать против системы – только шишек себе набивать. – Марис на секунду запнулась. – Но ей повезло. Она умерла молодой.

– Мне очень жаль, – сказала Номи.

Было во взгляде Марис что-то такое, что подсказало Номи: девушка испугана, а испуганная Марис способна наговорить такого, чего говорить не следовало.

– Я могла бы быть здесь счастлива, но мой отец… Он все разрушил. – Рот Марис сжался ниткой.

Спросить, что та имела в виду, Номи не успела – в комнату с бассейном вошли с полдюжины Граций. Марис нацепила на лицо улыбку, та девушка, которая только что была тут, исчезла, и Номи вдруг поняла, что она здесь – не единственная, у кого есть секрет.

Глава 15

В ТЕЧЕНИЕ НЕДЕЛИ КАЖДЫЙ день Серина проводила спарринг-бои с Петрэль. Серина научилась лучше держаться на ногах и быстрее уклоняться от кулаков и локтей, но руки ее по-прежнему были слабы, а удары – малоэффективны. К концу каждого дня Серина ощущала свое тело чужим, каждая мышца кричала подобно чайкам у нее над головой.

– Ты делаешь успехи, – ободряюще сказала Петрэль, похлопав Серину по плечу.

Серина согнулась и положила руки на колени, пытаясь восстановить дыхание.

Петрэль рассмеялась.

– Иди прогуляйся. Прогулка пойдет тебе на пользу, укрепит ноги. – И она направилась к соседней площадке, на которой спарринг проводили Миррор и Якана.

– Чего тебе, Грация? – спросила Серину Оракл, сидевшая у входа в пещеру и заострявшая концы копий для охоты на кабанов.

Серина вспыхнула. Имя, которым ее наградили, она ненавидела. Ведь Грацией она никогда не была, а теперь даже и отдаленно на нее не походила. Волосы она пока не остригла, но скоро ей придется это сделать: они свисали липкими спутанными лохмами и то и дело лезли в глаза. Руки были постоянно покрыты вулканической пылью, сколько бы раз в день она их ни мыла. А светло-оливковая кожа стала красной и потрескалась от солнца.

– Вулкан… – Серина подняла взгляд на облачко дыма, поднимающееся над конусом прямо за спиной Оракл. – А если опять начнется извержение? Почему мы живем так близко к вулкану? Разве это не опасно?

Руки Оракл замерли.

– Если вулкан вновь проснется, умрут все на острове. Ты бы как хотела умереть: быстро или чтобы было время на страхи и молитвы?

– Я бы не хотела относиться к смерти так легко.

– Смерть приходит независимо от того, как ты к ней относишься, – категорично заявила Оракл и вернулась к прерванной работе.

– Не возражаешь, если я пройдусь по острову? – адресовала свой вопрос Серина затылку лидера группы.

Оракл рассмеялась, но головы не подняла.

– К чему ты спрашиваешь? Поступай так, как хочешь. Только держись подальше от охранников.

Зачем она спросила? Она же в тюрьме. Серина побрела вдоль края кратера на север. Вдалеке показалась башня охранников, на которой Серина разглядела одного из них с оружием в руках. Она прибавила шагу, и вскоре башня скрылась из виду.

Примерно через час она достигла дальнего края огромного кратера. Здесь ничего не росло, и не было даже жесткой золотистой травы.

От жары и отсутствия воды у Серины разболелась голова. Тяжело дыша, она взобралась на огромный валун и улеглась на его вершине.

Затем соскребла пыль и песок с саднящих, покрытых волдырями ладоней. Мозолей на руках еще не было. Перед ней до горизонта расстилался сияющий океан; позади слегка дымился кратер.

Нигде не было видно ни единого человека, и даже башня охранников сейчас была скрыта горбом холма. Здесь Серина почувствовала себя так, будто она одна на всем острове. Одна во всем мире.

Делай, что хочется.

Слова Оракл звучали у нее в голове.

Никто прежде не говорил ей такого. Вся ее жизнь была подчинена обязанностям, и никто, даже те, кого она любила, никогда не позволяли ей забыть о долге.

Она надеялась, что ее старания будут вознаграждены, когда она станет Грацией. Но жизнь, о которой всегда грезила Серина, была отдана Номи. И теперь Номи красуется на балах и концертах, вкушает изысканные яства. Номи получила лучшие наряды, и все ее прихоти исполняются. Номи спит на мягкой постели в собственной комнате. Номи не испытывает каждодневного страха за жизнь.

Порой Серине хотелось, чтобы с книгой схватили не ее, а Номи, и чтобы сестра понесла наказание за свое преступление. Но потом Серина понимала, что нельзя никому желать очутиться в этом проклятом месте, а тем более тому, кого любишь, и кляла себя.

Сегодня в голове Серины крутилась лишь мысль о том, как Номи позвала ее к себе в постель в первую их ночь в палаццо. Единственную ночь в палаццо, проведенную с сестрой. Серина вспоминала утро, последовавшее за той ночью, о том, что она могла бы обнять Номи, подбодрить ее, но не сделала этого.

Так или иначе, Серина неизбежно умрет здесь и больше никогда не увидит Номи.

Вздохнув, она спустилась с валуна и медленно побрела к пещере. Вскоре вдалеке показалась сторожевая башня, подсвеченная красноватым закатным солнцем.

Серина услышала, как по склону катятся камешки, и на тропинку перед ней из-за чахлого куста вышел охранник. Оглядел ее с головы до пят, по-петушиному дернул узким лицом в сторону. Затем встал у нее на пути и сказал:

– Ты, как я погляжу, либо новенькая, либо изгнанница. Иначе бы не оказалась здесь одна.

Его взгляд Серине не понравился. Сердце у нее в груди затрепетало. Она опустила глаза и скрестила руки перед собой.

– Извините меня.

Она хотела обойти его, но он вновь загородил ей путь. Мускулистым или высоким он не был, но чтобы напугать ее, этого и не требовалось. Достаточно было лишь того, что руку он держал на кобуре у пояса и двигался быстро и четко. Очевидно было, что ему не впервой пугать здешних заключенных.

Он приблизился и прошептал ей в самое ухо:

– Твои туфли совсем износились. Я могу найти тебе новые.

Одна его рука по-прежнему оставалась на кобуре, другую он поднял и начал пальцами гладить шею Серины.

Каждый вдох казался Серине криком. Было очевидно, что именно охранник надеялся получить в обмен на туфли, но Серине этого совсем не хотелось.

Она этого не желала.

А разве раньше это имело значение?

Впервые Серина поняла, что Номи имела в виду, говоря той ночью в палаццо, что это не выбор, если тебе нельзя сказать «нет». Серина выбрала, захотела, пожелала Наследника. Но от ее желания не зависело ни-че-го.

Но что же делать?

– Я… Мне не нужны туфли, – только и сумела прошептать Серина.

Она попыталась сделать шаг назад, но охранник крепко держал ее, переместив руку на горло.

– Нужны, – сказал он, и его пальцы впились Серине в кожу. – Тебе очень нужны туфли.

Серина закрыла глаза. Ей стало трудно дышать.

– Не нужны ей твои туфли, Бруно, – раздался вдруг рядом голос.

Последовали хрип и звук падения тела. Рука охранника отпустила шею Серины, и та робко шагнула назад. Открыла глаза. Бруно лежал на земле, ноги его были широко раскинуты. Над ним стояла Петрэль.

– Она из Пещеры, из наших, – твердо произнесла она, глядя на охранника сверху вниз. – И она сказала тебе «нет».

Бруно неуклюже поднялся на ноги, узкое лицо его пылало.

– Вам лучше бы поостеречься. Вам обеим, – прорычал он, но Петрэль рассмеялась ему в лицо.

– Тебе отлично известно, где Оракл определила границы.

Он плюнул ей под ноги и направился через кусты вверх по склону к сторожевой башне. Петрэль обратила взор на Серину.

– Тебе не слишком досталось?

Серина мотнула головой, хотя ни в чем сейчас не была уверена. Сердце ее гулко билось в груди, голова горела.

Петрэль сбила с ног охранника. Остановила его.

– А что это за границы, которые определила Оракл? – спросила Серина все еще слабым дрожащим голосом.

Петрэль обняла Серину за плечо и повела по тропинке.

– Видишь ли, власть охранников распространяется на острове далеко не везде. На ринге и вблизи своих башен – да… Там они сила. Но во всех остальных местах… Мы вправе дать им отпор. Оракл не допускает, чтобы охранники приставали к нам. – Петрэль ободряюще улыбнулась. – Большинство охранников оставили нас в покое. А Бруно… Бруно – глупец, он здесь долго не протянет.

Руки Серины дрожали, она, бредя по тропе, постоянно глядела себе под ноги.

– Я не представляла, что мне делать.

Петрэль сдавила ей плечо, а затем опустила руки.

– Давать отпор. Непременно. Всегда!

Они подошли к пещере. Несмотря на вечернее время, у входа никого не было, а Петрэль продолжала идти.

– Куда мы? – спросила Серина.

– Пришло время для очередного боя. – Петрэль откинула прядь волос за ухо. – Оракл послала меня за тобой. Она знала, мне надо побыть одной перед боем.

– Прибыл очередной корабль? Уже?

Петрэль кивнула.

– Да, новый корабль. С новым рационом. И с новыми узниками.

Серина сглотнула, в горле у нее было сухо.

– И кого Оракл выбрала на сегодняшний бой?

Петрэль не ответила. И так было ясно, почему ей нужно было время побыть одной.

– Петрэль…

Хотя уже совсем стемнело, Петрэль уверенно шла по неприметной тропинке. Серина едва поспевала за ней.

– Не беспокойся, – наконец с деланной легкостью проговорила Петрэль. – Я уже выиграла два боя.

Они достигли полуразрушенного амфитеатра. Большинство участников из их команды уже были здесь. Петрэль пожала руку Серине и направилась к краю арены, где уже стояла Оракл. Серина уселась в первом ряду, рядом с Яканой и Джиа. Вскоре к ним присоединилась Клифф вместе с пожилой незнакомкой в замызганной одежде.

– Сиди здесь, – велела Клифф незнакомке. – И ни в коем случае не плачь. Охранники заметят твою слабость и используют ее против тебя. Не позволяй им этого.

Речь была той же самой, что она произносила в прошлый раз, и Серине стало интересно, сколько раз ей приходилось повторять эти слова.

– Где ты была? – прошептала Якана, слегка толкнув локтем Серину.

Серине вдруг показалось, что горло ей сдавливает призрачная рука Бруно. Девушка подняла взгляд, но на балконе его не увидела.

– Я гуляла, – ответила она.

Серина переместила взгляд на Петрэль. Та стояла очень близко к Оракл, и головы их почти касались друг друга.

– Клифф, что Оракл ей говорит? – спросила Серина, указывая подбородком на Оракл и Петрэль.

Клифф проследила за взглядом Серины.

– Оракл знает, а если не знает, то почти сразу предугадывает стиль драки каждой женщины-бойца, их сильные стороны и слабости. Одно-два движения, и Оракл знает точно, что они предпримут дальше, даже до того, как они сами сделают это. Именно благодаря этой способности она и получила свое имя. Она наблюдала за боями всех этих женщин раньше и теперь рассказывает Петрэль, как их победить.

Серина оглядела женщин, стоявших вдоль края арены, и спросила:

– А остальные? Это командиры тех, чьи бойцы выйдут сегодня на ринг?

Клифф указала подбородком на пару вдалеке слева. Одна из женщин возвышалась над другой, руки и ноги ее были тонкие и прямые, точно железные прутья.

– Та, что высокая – Хворостина, лидер Береговых. Они занимают все северное побережье.

– Ее зовут Хворостиной потому, что она высокая и тощая?

Клифф хмыкнула.

– Ее зовут Хворостиной потому, что в бою она ломает кости соперников, словно сухой хворост.

У Серины свело желудок.

Клифф указала на следующую пару.

– Слеш – лидер Отеля Отчаяния. Она изготовляет ножи.

Девушка рядом со Слеш прыгала, видимо, разминаясь перед боем, и вместе с ней подпрыгивала копна ее черных волос.

– А разве охранники позволяют использовать оружие в бою на арене? – спросила Джиа, глаза ее при этом были широко открыты.

Клифф фыркнула.

– Нет. Охранники забирают ножи и у нее, и у членов ее команды, но они постоянно находят материалы и делают новые. Мы ведь такие – правилам не подчиняемся.

Командор Ричи, как и в прошлый раз, призвал бойцов на арену и направился на балкон. Единственными звуками на время стали невнятные голоса охранников, заключавших меж собой пари. Ричи, оказавшись на балконе, немедленно поднял над головой деревянный ящик.

– А зачем эти ящики? – шепотом спросила Серина Клифф, чье внимание полностью было приковано к арене.

– Он любит разнообразие, – ответила та. – В ящиках каждый раз разное. Один раз там были толстенные канаты, и девушки сначала хлестали ими друг друга, а затем душили.

Командор Ричи швырнул ящик и заорал:

– Начали!

Ящик ударился о землю и развалился. Оттуда вывалилось осиное гнездо, из гнезда во все стороны облаками разлетелись осы. Женщины на первых рядах вокруг арены заспешили к галерке.

Воительница из Лагеря Джунглей швырнула гнездо в направлении одной из девушек и бросилась на Петрэль, выкинув кулак ей в лицо. Но Петрэль пригнулась, а затем одним быстрым отработанным движением обеими руками схватила противницу за голову и крутанула.

Тело воительницы из Джунглей точно смялось, шея повернулась под странным углом.

С балкона одобрительно заорали охранники.

Серина с трудом подавила рыдание. В этот раз она не смогла закрыть глаза. Не верилось, что и ей придется делать нечто подобное. Ей ни за что не выжить, когда придет ее черед драться.

Воздух пронзил страшный крик, и одна из женщин, дергаясь, точно в агонии, побежала от остальных прочь. На нее накинулся весь рой. Она пыталась ладонями смахивать ос с лица. Высокая девушка-боец из команды Северного Берега ударила беднягу ногой в колено. Та упала, извиваясь, и завыла:

– Я сдаюсь! Сдаюсь!

Никто не помог ей с осами, не оттащил ее, и через несколько секунд девушка прекратила кричать. Прекратила двигаться. Прекратила дышать. Лицо ее было опухшим, багрового цвета, будто она была задушена.

Каждый мускул, каждый атом в теле Серины молил ее вскочить с грубой каменной скамьи и бежать, бежать прочь от ужасной арены.

Послышался треск костей – так с девушкой из команды Джунглей расправилась воительница из Отеля Отчаяния. Девушка из Отеля на мгновение замерла над телом и тут же получила сильный удар от Петрэль. Девушка из Отеля упала и тут же врезала ногой Петрэль. Та упала рядом и нанесла ответный удар. Но они не стали биться на земле. Петрэль вскочила на ноги и отступила на два шага. Девушка из Отеля тоже проворно поднялась, и они закружились в смертельном танце. Противница Петрэль – узколицая, с копной коричневых волос – была приблизительно такого же роста, и Серине было непонятно, кто из них крепче.

Один за другим следовали удары кулаками, нырки, блоки.

Петрэль уворачивалась от каждого удара девушки из Отеля, будто наперед знала, что та предпримет.

Петрэль нанесла удар в челюсть противнице, и с губ той невольно сорвался крик отчаяния. Петрэль, пользуясь достигнутым преимуществом, ударила еще раз. Девушка из Отеля отступила. Петрэль последовала за ней. Она принялась наносить удары один за другим в лицо и живот, вкладываясь почти в каждый.

Никто на трибунах не аплодировал и не кричал, даже охранники на балконе не производили ни звука.

Лицо девушки из Отеля распухло и покрылось кровью. Она стояла на краю арены, закрывая себя руками, и даже не пыталась отбиваться. Петрэль крутанулась в сторону и нанесла удар ногой в колено противницы. Вскрикнув, та осела на землю. Обхватила руками раненое колено, склонила голову. Петрэль помедлила, и Серина поняла, что она ждет. Ждет капитуляции противницы.

Но та не вымолвила ни слова.

Кулаки Петрэль сжались, лицо ее исказилось. Затем она схватила обеими руками шею противницы, намереваясь то ли задушить ее, то ли свернуть ей шею.

Дыхание у Серины перехватило. Ей было невыносимо смотреть, как умирает девушка. Битва уже закончилась, и жизни Петрэль уже больше ничего не угрожало. Теперь она не боролась за выживание, не защищала себя. Она убивала.

Вынести этого Серина не могла. Она опустила голову на руки, лежавшие на коленях. И тут толпа разом издала возглас. Серина подняла голову и увидела, что рот Петрэль открыт. Руки ее отпустили горло девушки из Отеля… И она прижала обе ладони к своему горлу.

Пальцы Петрэль сделались черными. Нет, не черными. Красными. Она пыталась остановить кровь, хлеставшую у нее из горла. Петрэль издала булькающий звук и медленно опустилась на колени. Девушка из Отеля так же медленно поднялась, стараясь не наступать на поврежденную ногу. В руке у нее что-то блеснуло. Нож!

– Обманщица! – со злобой закричал кто-то, и по амфитеатру пронесся разгневанный шепот.

Бульканье прекратилось. Петрэль лежала на боку, глаза ее были широко раскрыты.

Серина не могла дышать, мир вокруг то расплывался, то приобретал очертания, как если бы она сама лежала там, на арене, умирая в луже собственной крови. Мозг отказывался работать. Она не могла это принять…

Победительница из Отеля подняла в воздух окровавленный кулак.

Члены ее команды зааплодировали.

На арену вышли Оракл и Эмбер. Они подняли тело Петрэль и понесли его прочь, а Серина оказалась не в силах оторвать глаз от красной дорожки из падающих на камень капель крови.

Глава 16

НОМИ СТОЯЛА НА КРЫШЕ высочайшего в Беллакве здания, а ее черное с серебром платье трепетало в порывах неистового ветра. Весь день от нее ни на шаг не отходила Анжелин, скармливая Номи истории о Премио Билариа – самых известных в мире лошадиных скачках; единственных скачках, проходивших на улицах города; самых сложных скачках в истории. Номи слушала и слушала подробные рассказы обо всех знаменитых наездниках: кто-то одержал победу, кто-то погиб.

– Два года назад в гонках принимал участие Его Высочество Аса, – сообщила Анжелин, чуть ли не впадая в экстаз от собственных историй. – Он был самым юным наездником из всех, кто принимал участие в этих гонках, и победил. А гонки в том году были очень и очень жестокими, многие жокеи погибли.

Номи никогда не интересовалась скачками, но сейчас, оказавшись высоко над улицами, она вдруг почувствовала, что, пусть и с неохотой, но пребывает в возбуждении, ожидая их начала.

В каждом окне, на каждой крыше в поле ее зрения виднелись силуэты зрителей, но залитые ярким светом улицы внизу были пугающе пусты.

– Город затаил дыхание, – пробормотала Марис. На ней было зеленое платье с блестками, распущенные волосы развевались на ветру, а по лицу бежали всполохи огня от ближнего факела, и было сейчас во всем ее облике что-то пугающее.

Позади них в темноте угадывалась башенка, в ней имелся дверной проем, что вел на лестницу; у проема в карауле замерло несколько солдат; на узкой площадке вокруг башенки в ожидании топталось чуть более десятка наиболее представительных сановников и их слуги.

Был где-то здесь и Аса. Выходя с лестницы, Номи уже видела его, но он быстро скрылся с глаз, хотя она отчаянно надеялась, улучив момент, поговорить с ним наедине.

– До чего же здесь волнительно! – заявила Кассия, появившись у перил рядом с Номи. – В Соло лошадиные скачки вообще не проводят.

Марис покачала головой.

– До сих пор не пойму, как лошади не поубивают друг друга, несясь по выложенным булыжником улицам и узким мостам.

– Частенько так и происходит, – сказал подошедший к ним сзади Малахия. – А нередко погибают и всадники. Премио Билариа – смертельно опасные скачки. Множество поворотов, за которыми ничего не видно, узкие улицы, неровные мостовые – здесь для победы необходимы не только отличная выучка и великолепная лошадь, но и удача.

– До чего же опасно. – Кассия повернулась и, опираясь на поручень, выгнула спину, чтобы подчеркнуть роскошь своей фигуры. Ее лиловое платье переливалось в свете факелов. – А вам, Ваше Высочество, не доводилось принимать участие в этих скачках?

Челюсть Малахии на долю секунды дернулась.

– Мне нет, – признался он. – Но мой брат однажды участвовал в скачках.

В полутьме Номи не удалось прочитать выражение его лица, но она явственно уловила напряжение, прозвучавшее в его голосе. Она посмотрела через перила вниз. Улицы, где проводились скачки, были ярко освещены, остальная часть города тонула во мраке. Прямо внизу по обеим сторонам дороги были установлены два огромных красных флага, отмечавших финишную линию.

Невдалеке, обхватив поручень руками, похожими на руки скелета, стоял сам Верховный Правитель. Выглядел он хилым, изможденным, но спина его была безукоризненно прямой. Его Величество кивнул, и мимо них пронесся и тут же скрылся за дверью на лестницу солдат.

Номи повернулась к Малахии:

– Я слышала, Ваше Высочество, что гонку однажды выиграл ваш брат.

– Да, – бесстрастно согласился Малахия. – Однажды выиграл.

Номи приподняла брови. Действительно ли Наследник завидовал успехам своего младшего брата или ей это только показалось?

Внезапно воздух разорвал пронзительный крик, за которым последовала совершенно мертвая тишина, от которой у Номи зазвенело в ушах.

Линии старта с колокольни видно не было, но вскоре до собравшихся здесь зрителей донеслись звуки нарастающего топота и ржание лошадей.

Кассия в возбуждении взвизгнула. Марис перегнулась через перила, силясь разглядеть хотя бы краешком глаза всадников в отдалении. Толпа двинулась к противоположной стороне площадки, откуда, по всей видимости, открывался лучший вид. Малахия протянул руку, и Кассия быстрее всех ухватилась за нее, а Номи и Марис упустили свой шанс. Марис поплелась следом за невнятно переговаривающимися зрителями. Номи хотела было последовать ее примеру, но тут увидела Асу, наклонившегося над перилами в нескольких ярдах от себя. На этой стороне башни осталось всего лишь несколько человек, но Номи все же колебалась.

Малахия, не обернувшись, скрылся за углом башенки. С ним ушли и Марис с Кассией. А Номи направилась в противоположную сторону.

Меж тем возбужденные крики становились громче, а цокот копыт приближался. Номи заняла место рядом с Асой у перил, надеясь, что ее намерения не будут слишком очевидными. Заметив ее, он улыбнулся.

– Отсюда мало что разглядишь. А вас, судя по всему, лошадиные скачки не особо привлекают?

– Раньше я никогда их не видела, поэтому не знаю, нравятся они мне или нет, – ответила Номи. – Но вот толпу не люблю.

Гул – рев зрителей, ржание лошадей, цокот копыт – нарастал. Пытаясь увидеть лошадей, приближающихся к финишной прямой, Аса перегнулся через перила, бо́льшая часть его тела оказалась в воздухе, и Номи ужасно захотелось дернуть его назад, оттащить от края, но вместо этого она лишь сказала:

– А вы настоящий любитель конных скачек. Слышала, что вы однажды даже выиграли их.

Аса взглянул на нее, глаза его блеснули дьявольским огнем.

– Да, выиграл, – признался он, – и получил здоровенный золотой кубок. Иногда я пью из него вино, напоминая себе, до чего же я талантлив и совершенен.

– И скромен? – добавила Номи со смехом.

– Обладатель почти всех возможных талантов к вашим услугам. – Аса, отвернувшись наконец от перил, отвесил ей шутливый поклон. – Но вынужден принести извинения, скромность в число моих дарований не входит.

Глаза Номи расширились, но улыбка с ее губ не сошла. Из-за угла на улицу прямо перед ними выскочила первая группа лошадей с наездниками. Им еще предстояло сделать круг по главной пьяцца, преодолеть мост через канал и лишь затем выйти на финишную прямую. Перила поблизости уже облепили зрители.

– Всем талантам талант? – спросила Номи, бросая на Асу лукавый взгляд.

– Разумеется, – охотно согласился тот. – Сейчас я тебе это докажу. Я знаю и скажу тебе заранее, какая лошадь придет к финишу первой. Это будет лошадь в желтой попоне с окровавленным жокеем.

Лошадь, о которой говорил Аса, была вовсе не первой, выскочившей из-за угла, да и сейчас ее прилично опережали две другие лошади.

– Когда я выиграл гонку, то был почти весь в крови, – продолжал Аса. – Ударился головой о нижний край моста, когда скакал вдоль канала. Поверь мне, всем талантам талантищу, наши скачки – очень, очень дикие.

Сердце Номи гулко забилось, она огляделась. Малахии поблизости не было, да и вообще никто не обращал на них внимания. Наконец-то выпал тот самый долгожданный шанс.

Не осмеливаясь встретиться с Асой глазами, Номи демонстративно обратила взор на скачки внизу, а затем, чуть выждав, как бы полушутя спросила:

– А известно ли самому талантливому из талантливейших, что случилось с сестрой смиренной Грации?

Внезапно одна из лошадей лидеров споткнулась, копыта ее заскользили по мостовой, и с диким ржанием она свалилась в канал.

Номи затаила дыхание. Кто-то пихнул ее локтем. Она повернула голову. Рядом был старик с тяжелой челюстью и густыми бровями. Аса, взяв ее за локоть, придвинул к себе, подальше от старика.

– Талантливейший из талантливых знает, – мягко проговорил Аса. – Но, боюсь, мой ответ не оправдает твоих надежд.

Сердце Номи сжалось. Она закрыла глаза.

– Что же с ней случилось? – прошептала она.

– Ее сослали на Гибельную Гору, – едва слышно прошептал Аса. – Мне очень жаль.

Слова его ударили в грудь Номи, сокрушая ребра, точно камни.

Гибельная Гора…

– И на какой срок?

– Сожалею, но с Гибельной Горы еще никто не возвращался.

Номи закрыла лицо руками.

И во всем виновата она, только она!

Толпа вокруг взорвалась восторженными криками. Номи открыла глаза. Финишную линию только-только пересек победитель – окровавленный всадник на лошади в желтой попоне. Номи стерла ладонью слезы со щек, напоминая себе, что здесь, на виду, следует во что бы то ни стало держать себя в руках.

Из всех окон на улице зрители в восторге махали белыми полотенцами. Гонка была окончена.

К удивлению Номи, руки ее коснулась рука Асы.

– Я разузнаю больше, – тихо пообещал он. – Как она там, в каких условиях живет… Ну, и все, что смогу.

Во рту у Номи пересохло. В Виридии женщин никогда не приговаривали к смерти. Самым суровым наказанием являлась тюрьма, но Гибельная Гора была худшей из всех тюрем. Туда посылали только убийц, предателей и воров. Серина лишь держала в руке книгу. Так как же такое случилось? Почему ее сослали на Гибельную Гору?

– Помнишь террасу, где мы недавно встретились? – В голосе Асы послышалась настойчивость. – Сможешь сама найти дорогу туда?

Номи молча кивнула. Аса, подбадривая ее, сильнее сжал ее руку.

– Встретимся там через три дня, когда луна взойдет высоко и все будут спать. Постараюсь разузнать больше к тому времени.

– Спасибо. – Слово прозвучало хрипло и незнакомо.

Краем глаза Номи заметила, что к ним приближается Малахия, сопровождаемый Кассией и Марис.

Усилием воли Номи изобразила на лице подобие спокойствия.

Аса взглянул в ту же сторону и, увидев своего брата, одарил Номи мальчишеской улыбкой.

– Удаляюсь собирать свои трофеи. Ведь талантливейший из талантливых совершенно верно указал лошадь, пришедшую первой.

И прежде, чем Малахия подошел к ним, Аса затерялся в толпе.

– А, вот ты где, – сказал Наследник. – Ну и как, понравились тебе скачки?

Номи кивнула.

– Было даже более волнительно, чем я предполагала, Ваше Высочество.

И значительно более ужасающе, чем она могла себе представить.

Номи присоединилась к празднеству, и, хотя на лице застыла деревянная улыбка, внутри у нее была пустыня, где от жара все обратилось в пепел.

Глава 17

ОРАКЛ И ЭМБЕР ПРИНЕСЛИ тело Петрэль в пещеру. Бережно уложили на древний деревянный стол с обожженными ножками, что стоял в углу, вдалеке от набитых соломой тюфяков. Две женщины зажгли факелы и поставили их – один в изголовье Петрэль, другой в ногах. Еще несколько женщин смыли с ее тела кровь.

Серина, усевшись у стены и прижав колени к груди, наблюдала. Никто не говорил. Никто не собирался ко сну, хотя было уже далеко за полночь.

Глаза Серины жгло.

Оракл обернула Петрэль белой простыней. Подошли Эмбер и еще две женщины, и они вчетвером подняли тело на плечи и двинулись к выходу. За ними последовали все, кто был в пещере. И Серина тоже. Процессия шла сквозь ночь, и Серина не знала, куда. Лишь белое пятно – простыня, обернутая вокруг тела Петрэль, – указывало ей направление.

Шли они долго, по ощущениям, несколько часов, в основном, в гору. Тропа становилась все уже, все круче. Наконец женщины впереди остановились, а затем разошлись по сторонам, как оказалось, по верхней кромке кратера. Живого кратера. Серина тоже подошла к его краю. Щеки ей обдало жаром, мир вокруг представился лишь в красном цвете.

Внизу кожа земли была надорвана, и из раны сочилась лава, образуя небольшое озерцо.

В ночи вознесся голос Оракл. Одна за другой остальные женщины присоединились к ней, и над кратером зазвучала песня. Слов ее Серина не знала, но ее ритм отзывался у нее в груди, и вскоре песню подхватила и она.

С неистовым криком Оракл и три другие женщины подняли тело Петрэль над головами. Крик подхватили все вокруг, и голоса, точно стая потревоженных охотником птиц, устремились вверх, в ночь. Четверо швырнули тело в кратер, белая простыня на несколько мгновений окрасилась багровым светом. В небо, мешаясь в ночи со звездами, взметнулись искры.

Все замолчали, и ночь вновь погрузилась в тишину.

Последние искры умерли, и женщины направились обратно к пещере.

Серина сглотнула. Пересохшее от крика горло саднило, щеки были мокры от слез.

Она последовала за процессией, но, достигнув входа в пещеру, поняла, что ей непременно нужно побыть одной, и продолжила путь.

Узкая тропа вела через огромное поле застывшей лавы к берегу. Спокойствие ночи, казалось, было абсолютным, но краем глаза Серина углядела вдалеке мерцание огоньков.

Она направилась по каменным изгибам и волнам туда, и лишь после того, как нога ее повисла в пустоте над краем утеса, поняла, что вдалеке огнями блистает Беллаква, невидимая с острова днем даже в самую ясную погоду.

Сердце ее затрепетало. Где-то там, в блистающем золотом и стеклом палаццо, сейчас, возможно, танцует с Наследником Номи.

Серина обратила глаза вниз, на морскую пену и волны под собой. Хватит ли у нее духу прыгнуть? А там, глядишь, она поплывет, ее подхватит течение и принесет прямо к Беллакве, или она сразу же утонет, и тогда всем мучениям придет конец.

– Не самый лучший утес для прыжка.

Охваченная ужасом, Серина отпрянула от края и обернулась. Голос принадлежал вовсе не Бруно, а Валентино, шаги которого она не услышала в шуме волн.

Взглянув на бушующие валы внизу, он добавил:

– Здесь сильное течение, так что тебя потащит вдоль берега, и лишь потом ты утонешь. Лучше всего для прыжков скалы, под которыми находятся камни. Если повезет, умрешь от удара. Быстро. Возможно, даже безболезненно. Но везет далеко не всем. Некоторые ломают спины или ноги, а затем долго орут внизу. Тебе лучше всего подойдут скалы на юге острова.

Серина скрестила руки на груди. Похоже, он прав, прыжок – конец кошмару.

– Не прыгай, – посоветовал Вал, но голос юноши был едва слышен, поскольку его порывом ветра отнесло в сторону.

Серина с удивлением посмотрела на него. В темноте невозможно было прочитать выражение его лица.

– Но ты же мне только что рассказал, где это лучше сделать.

– В любом случае выбор за тобой. По-моему, неплохо, если ты будешь располагать всей необходимой информацией. – Он перевел взгляд на огоньки вдалеке. – Но я надеюсь, что ты все-таки не прыгнешь.

– Почему? – спросила Серина.

Не похоже было, что он собирался силой овладеть ею, как это пытался сделать недавно Бруно. Не похоже было также, что он испытывал к ней романтический интерес.

Так почему ему было дело до того, жива она или мертва?

Не отрывая взгляда от океана внизу, он пожал плечами.

– Ту, которая была мне не безразлична, отправили сюда. Она прыгнула до того, как я оказался здесь.

Грудь Серины сдавило.

– Мне очень жаль, Валентино.

– Вал, – поправил он. – Я часто и подолгу думаю о ней. Думаю о том, что этого могло бы не случиться, если бы рядом с ней в ту минуту стоял кто-нибудь, как я сейчас стою рядом с тобой. – Он снял шляпу и провел пятерней по непослушным волосам. – Возможно, она бы сейчас была жива.

– Так ты разговариваешь с потенциальными самоубийцами, даешь им своевременные рекомендации? – поинтересовалась Серина. Он был симпатичен ей, но все равно был охранником. Охранником, как и Бруно. Серина вгляделась в его профиль, четко различимый в лунном свете. Голос ее сделался жестче. – А как насчет бойцов? Тебя не беспокоит, что женщины вынуждены убивать друг друга? Или ты кричишь в восхищении, как делают остальные охранники?

– Беспокоит ли меня это? – Он резко повернулся к ней, челюсть его задрожала. – Каждую ночь, стоит мне только закрыть глаза, как я вижу их! Всегда, всегда вижу их боль. И буду видеть, пока не умру. И, пожалуйста, пожалуйста, – сказал он умоляюще, а голос его был едва слышен сквозь вой ветра, – сделай так, чтобы хотя бы ты не являлась ко мне в кошмарах.

Ошеломленная Серина уставилась на него. Услышать от него такое она не ожидала. И еще, его слова приободрили ее. Если судьбой ей уготовано умереть здесь, то по крайней мере один человек точно вспомнит о ней.

Боль в его голосе заставила ее спросить:

– А ты сам когда-нибудь вставал на скале перед обрывом?

Вал вгляделся в нее. Скорбь в его глазах была глубокой, неподдельной.

– Много раз.

Серина часто спрашивала себя, что бы сделала Номи, окажись она на ее месте. Возможно, стала бы закаленным в боях бойцом. Или, подобно Оракл, умным организатором, помогающим другим. А может, принялась бы обходить и здешние законы, как она поступала дома. Но очевидным было одно – окажись Номи здесь, она бы ни за что не сдалась.

По щекам Серины текли слезы.

И Номи бы хотелось, чтобы Серина тоже не сдавалась. А Серине предстоит жить дальше с воспоминаниями о Петрэль и пятнах крови на камнях. И ей придется драться. Драться, как и предрекала Петрэль. Придется отвечать ударом на удар. Всегда.

Серина повернулась спиной к далекой, холодной, сияющей огнями Беллакве. Повинуясь внезапному импульсу, она сжала запястье Вала и пообещала:

– Я не прыгну.

Глава 18

ПОНАЧАЛУ СОН КОШМАРОМ не был. Рензо читал Номи и Серине «Голубков». Затем стены маленькой темной комнатки раздвинулись, открыв небо. Номи и Серина превратились в птиц, и Номи, как это и было в рассказе, летела, опираясь о спину Серины.

Они взлетели высоко-высоко над океаном. Серина вскоре устала и стала снижаться все ближе и ближе к перекатывающимся под ними волнам. Номи сделала несколько мощных взмахов крыльями и, подлетев под Серину, подставила ей свою спину.

Но Серина была очень тяжелой, а Номи – слабой. Земли вокруг видно не было. Небеса потемнели, волны внизу принялись набрасываться друг на друга с неукротимой яростью, неистовый встречный ветер, налетая порывами, основательно затруднил дыхание.

Крылья Номи налились свинцовой тяжестью. Лететь горизонтально она уже не могла.

И Серина с отчаянным криком понеслась вниз, к жаждущему поглотить ее океану.

Номи проснулась вся в поту, в груди ее гулко стучало сердце. На долю секунды ей показалось, что она дома, в комнате, которую она делила с Сериной. Но кровать была слишком мягкой. И слишком большой. И сестры рядом не было. А у двери на противоположном конце комнаты на маленькой койке крутилась во сне и вздыхала Анжелин.

Нет. Это был не дом.

За окном пробуждался рассвет, постепенно гася своим светом звезды. Видит ли Серина то же самое небо? Стала ли ее жизнь на Гибельной Горе кошмаром?

Номи безуспешно пыталась отогнать от себя остатки сна. Ее угнетало чувство вины, но в то же время влекла к себе таинственная книга.

Кто оставил ее? Зачем? Почему? Была ли книга ловушкой или посланием?

Анжелин на своей койке снова зашевелилась. Номи поднялась с постели и достала из шкафа халат.

На завтрак Номи явилась первой и выбрала плетеное кресло рядом с перилами террасы, откуда открывался отличный вид на блистающий сейчас в лучах восходящего солнца океан. Из-за горизонта медленно выплывало мохнатое облако. Появились слуги, поставили на столе перед ней тарелки с нарезанными фруктами и йогуртом, корзинку с теплой выпечкой и печеньями.

На террасу вышла Марис и, сев рядом с Номи, сквозь зевоту пробормотала:

– Доброе утро.

Номи выбрала маленькую тарелочку с йогуртом, на поверхности которого теснились разноцветные кусочки фруктов, и спросила:

– Как тебе скачки?

– Кровавое месиво, – ответила Марис, не отрывая взгляда от пустой тарелки. – Бедные, бедные лошади.

На террасу впорхнула Кассия.

– В жизни не видела ничего подобного! А вы видели, как лошадь свалилась с моста в канал? Почти уверена, она там утонула.

Номи, к счастью, большую часть скачек пропустила, но слышала, как много лошадей погибло, скольких придется убить, поскольку у них были покалечены ноги. К тому же погиб один жокей.

– А ты куда вчера пропала? – Кассия погрозила Номи пальчиком. – Малахия был вовсе не в восторге от того, что пришлось тебя разыскивать.

Желудок Номи сжался.

– Я осталась на самом лучшем месте – там, откуда был виден финиш. Хотела первой увидеть победителя.

Кассия нарочито закатила глаза.

– Ты что, и в самом деле не понимаешь, каковы здешние правила? Ты должна ублажать Наследника, Номи, а не создавать ему проблемы.

Номи пожала плечами. Она прекрасно все понимала, но следовать этим правилам вовсе не желала.

Вскоре на завтрак прибыли все Грации, появилась и Инес.

– Сегодня никаких официальных мероприятий не намечено, так что отдыхайте. На следующей неделе запланирован ужин в честь делегации из Голта. Верховный Правитель выразил желание, чтобы на мероприятии присутствовало несколько арфисток и одна вокалистка. Кто именно будет назначен, я сообщу в ближайшие несколько дней. Пожалуйста, выберите себе наряд и согласуйте его со мной до конца недели. – Внимание Инес переключилось на Граций Наследника. Усилием воли Номи заставила себя не ерзать в кресле. – Верховному Правителю не понравилось, как вы выглядели на вчерашнем мероприятии. Необходимо, чтобы ваши служанки научились искусно пользоваться косметикой. После завтрака вам предстоит решать эту проблему всем вместе. Служанки будут учиться друг у друга.

Номи почти неслышно выдохнула.

Марис, тряхнув головой, прошептала одними губами:

– Ненавижу макияж.

Новые Грации собрались в раздевалке, примыкающей к залу с бассейном. Вдоль стен здесь располагались столики с зеркалами, перед каждым стоял стульчик без спинки.

Появилась Анжелин с кисточкой и сумочкой, в которой находился набор для макияжа. Номи заняла место рядом с Марис, чьи волосы уже расчесывала служанка. Марис неотрывно глядела в зеркало, глаза ее были темны от горя.

– Бедные, бедные лошади! – прошептала она снова.

Анжелин положила сумочку с набором для макияжа на столик перед Номи и с симпатией взглянула на Марис.

– Меня всегда завораживали лошадиные гонки. Но гонок без риска не бывает. – Анжелин приложила руку к сердцу. – Когда я была маленькой, я, бывало, лежала в постели, и в груди у меня так и отдавался стук подков, а я молилась, молилась, чтобы все лошади выжили. До жокеев мне и дела не было, а лошадей жалко. – Она улыбнулась.

Марис улыбнулась в ответ. Лицо ее разгладилось.

– Меня тоже, в основном, беспокоит судьба лошадей.

Номи посмотрела на свое отражение в зеркале. Тусклое освещение придавало ее коже золотистый оттенок. Прежде у нее не было ни времени, ни желания разглядывать себя, а сейчас, похоже, это было все, что ей уготовано.

Служанки опробовали разные техники макияжа на своих Грациях. Вскоре Номи почувствовала, как кожа на лице стала жесткой, веки потяжелели. Тут-то работу Анжелин и одобрила Инес. Номи поднялась.

– Анжелин, я ужасно устала прошлым вечером, – промолвила она. – Пойду-ка я к себе, прилягу.

– Разумеется, госпожа, – согласилась Анжелин. – Приятного вам отдыха.

Номи направилась к себе в комнату. Оказавшись там, затворила дверь и привалилась к ней спиной. Взгляд ее был прикован к белым простыням на постели.

Как скоро сюда явится Анжелин? Или как скоро за ней кого-нибудь пошлет Инес, требуя срочно явиться на очередную тренировку?

Да и вообще, осмелится ли она?

Номи сунула руку под матрас. Пальцы коснулись книги. Мягкая кожа на ощупь была приятной. Номи вытащила книгу и, положив ее на кровать, открыла первую страницу.

«Краткая история Виридии».

Историю Виридии Номи уже знала. Страной некогда управлял король. Затем настал Потоп и уничтожил почти всю страну. Когда вода схлынула, оказалось, что бо́льшая часть населения, включая всех членов королевской семьи, погибла. Первым Верховным Правителем стал уцелевший ближайший советник короля. Вступив в должность, он назначил новое правительство, под чьим руководством Виридию и восстановили, да так, что она стала лучше прежнего.

Номи все это знала и все же перелистнула страницу.

У Виридии долгая история, и начиналась она в те незапамятные времена, когда сюда прибыли первые переселенцы…

Номи читала и читала, пробуя слова на вкус, но не произнося их. Слова вытесняли из головы мысли о Серине, позволяя хотя бы на время отвлечься от дум о ее тяжкой судьбе.

Номи листала страницу за страницей.

Переселенцы избрали правительство, их власть опиралась на религию, правительством руководил Кардинал Беллаква. Правление Кардинала Беллаквы было долгим и весьма плодотворным. Но, когда он был уже в преклонном возрасте, его соблазнили…

Соблазнили? Номи в недоверии приподняла брови.

…а затем отравили. Отравительницей была женщина-воин из Азуры. Она взошла на трон и нарекла себя Королевой Ваккаро. Она правила страной…

Номи напряглась всем телом. Королева Ваккаро? Такой истории она не слышала. Весь известный ей мир перевернулся с ног на голову.

…в течение почти тридцати лет вопреки попыткам отстранить ее от власти. Власть свою она передала дочери, а та – своей дочери, но росло, ширилось недовольство людей, возникло среди них и сопротивление.

Не веря собственным глазам, Номи читала все быстрее и быстрее. Вся история страны, которая, по ее мнению, была ей хорошо известна, оказалась фикцией.

Самым серьезным потрясением для Номи стали события, связанные с Потопом…

Ей всегда говорили, что Потоп был естественным явлением, повлиявшим на весь мир, но «Краткая история Виридии» утверждала, что в действительности никакого Потопа не было. Были многочисленные акты саботажа по всей стране, которые и нанесли серьезный урон инфраструктуре, спровоцировали многочисленные бедствия, в результате чего монархия была повержена и к власти пришел главный советник Королевы.

Королеву и двух ее дочерей он оставил при себе Грациями и, опасаясь судьбы Кардинала Беллаквы, ограничил всех женщин по всей стране в правах. Такой подход оказался успешным, и с тех пор страной правили Верховный Правитель и его Наследники, а в стране утвердился институт Граций.

Оказывается, первой Грацией Верховного Правителя была Королева! Все законы, делавшие женщин бесправными и невежественными, были созданы лишь потому, что новые правители нехотели, чтобы история повторилась. Прапрапрапрапрадед нынешнего Верховного Правителя разрушил Виридию. И сделал это намеренно.

Номи взглянула в окно. На горизонте собирались облака. Ее охватил гнев. Тяжелый, горячий гнев. Гнев, который останется с ней до конца жизни.

Женщины в Виридии были угнетены лишь потому, что мужчины боялись их. Некогда страной правили женщины. Затем их отстранили от власти, историю переписали. В новой истории места для женщин не было.

Номи была уверена, что Рензо учили совершенно другой истории. Будь иначе, он бы ей сказал.

Но были люди, кто знал истину. Верховный Правитель знал. Знал и тот, кто подбросил ей книгу.

Теперь истинную историю знала и она.

Глава 19

ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ ПЕТРЭЛЬ рацион был существенно урезан, и теперь на двоих выдавалась лишь одна булочка. Серина разломила черствую булочку пополам и отдала половину Якане.

Невдалеке на вертеле готовился здоровенный кабан; жир с шипением стекал в пламя. От запаха жарившегося мяса рот наполнялся слюной, но сейчас было лишь время обеда, а кабан будет готов только к ужину.

Рядом, всего лишь в нескольких футах, стонала Тремор – женщина из охотничьего отряда, который добыл борова. Ее рука была распорота острым клыком кабана, и Миррор зашивала рану. При каждом уколе иглы Тремор вздрагивала, и стежки получались неровными, неаккуратными. Мало того, края уже сшитой раны сходились не полностью, а значит, туда могла попасть инфекция, и мазь потом мало чем помогла бы.

Тремор снова застонала. Лицо Миррор побелело даже под веснушками. Серина больше не смогла сдерживаться, сунула остаток булочки Якане и подошла к группе женщин, окруживших раненую.

– Отдай иглу мне, – велела она Миррор. – Ты искалечишь ей руку.

Миррор подняла взгляд.

– С чего ты взяла? Я все делаю, как надо.

Серина вырвала у нее из пальцев иглу.

– Нет, не как надо. Отойди. У меня получится лучше.

По крайней мере, она так думала. Если бы речь шла о ткани и нитях для вышивания, она была бы уверена, но штопать человеческую плоть ей прежде не приходилось.

Серина вгляделась в посеревшее от боли лицо женщины с покалеченной рукой.

– Ну что, Тремор, – сказала она, придав голосу успокаивающие нотки, – давай-ка я тебя быстро заштопаю. Не возражаешь?

– Давай, – прохрипела Тремор. – Только побыстрее.

Серина кивнула. Миррор неохотно отошла, губы ее сжались в ниточку. Серина сосредоточилась на ране. Рана была тщательно промыта, но из нее все еще сочилась кровь. Она была зашита примерно на треть, но весьма небрежно и неумело. Серина начала с того конца, где кожа уже была стянута нитками, добавляя стежок за стежком там, где кожа расходилась. Вскоре она забыла обо всем: кожа женщины превратилась для нее в ткань, суровые нитки стали нитями для вышивания, руки стали двигаться сами собой, накладывая стежок за стежком. Через считаные минуты рана Тремор оказалась стянута аккуратным швом. Серина сунула палец в горшочек с целебной мазью и провела по заштопанной ране.

– Ну вот и все, – сообщила она. – Дело сделано.

Раненая взглянула на свою руку и с удивлением проговорила:

– Быстро у тебя получилось.

Эмбер похлопала Серину по плечу. Эмбер недавно подстригла свои ярко-рыжие волосы и теперь выглядела особенно воинственно.

– Отличная работа, Грация.

Предплечье Серины сжала своей рукой Миррор.

– Ты была права. У тебя здорово вышло. В следующий раз, если потребуется зашить рану, пошлю за тобой.

Серина поднялась на ноги и впервые обратила внимание на то, что руки ее покрыты кровью. По шее стекал пот, пальцы дрожали. Она заспешила к тоннелю. Снаружи на нее навалился послеполуденный жар. Она принялась мыть руки в тоненьком ручейке, что питал апельсиновые деревья. Она терла руки снова и снова и продолжала даже после того, как отмыла самые маленькие пятна крови.

Только что она заштопала живую ткань, не задумываясь. Во что же она здесь превратилась всего лишь за несколько недель? Ее учили быть Грацией, но здесь она дралась, вместо того чтобы танцевать, готовила пищу, вместо того чтобы играть на арфе, и пыталась стать полезной команде, вместо того чтобы ублажать Наследника. За спиной со стороны выхода из пещеры послышались шаги. Рядом остановилась Якана.

– Эмбер велела нам идти на тренировку.

Молча Серина последовала за низкорослой девушкой по тропинке между низенькими деревцами. Вскоре они добрались до тренировочной площадки. Здесь уже упражнялись Джиа, Оракл и еще несколько девушек.

– Грация, давай сюда! – распорядилась Оракл, указывая в центр круга.

Серина подошла к Оракл. Та неотрывно глядела девушке в глаза. Глаза Серины расширились.

– Я полагала, что буду драться… – начала она.

– Сегодня ты будешь драться со мной, – прервала ее Оракл.

Если верить тому, что говорят об Оракл, то выходит, что она, просто взглянув на тебя, знает, о чем ты думаешь и какое следующее движение совершишь. Значит, Оракл точно знает, что Серина сейчас всей душой жаждет бежать отсюда без оглядки.

Но Серина уже уяснила, что бегство проблем не решает. Во всяком случае, не здесь.

Серина подняла кулаки.

Оракл саданула ее в живот даже прежде, чем Серина поняла, что бой начат. Серина охнула. Перенеся вес тела на переднюю часть стопы, она сделала шажок в сторону и удачно избежала следующего удара Оракл. Серина наклонила голову, развернулась всем телом в сторону и нанесла свой удар. Почувствовала, что куда-то попала. Оракл, наклонившись, попыталась ухватить Серину за ноги, но та отпрыгнула назад. Крутанулась в сторону и, используя силу инерции, обеими руками пихнула Оракл. Движение было неуклюжим, но Оракл, не ожидая такого, отлетела на несколько шагов назад, хотя и не упала.

Серина, воспользовавшись секундным преимуществом, нанесла отменный удар Оракл в живот. Затем опять пихнула ее обеими руками. Оракл, отлетев опять на несколько шагов, налетела на одну из зрительниц и теперь упала, но прежде, чем Серина настигла ее, приподнялась и схватила девушку обеими руками за пояс. Обе они упали на землю и лишь благодаря удачному стечению обстоятельств избежали удара головой о вулканические камни, которыми был обнесен периметр бойцовского круга. Серина уставилась на небо, ожидая, когда в легкие вернется воздух. Оракл поднялась, потирая локоть.

– Совсем неплохо, Грация, – похвалила она, но голос ее говорил, что она скорее опечалена, чем впечатлена. – Толкание вполне может войти в твой арсенал как элемент неожиданности, но не используй его слишком часто.

Серина тоже медленно поднялась на ноги. Отдышавшись, через минуту обронила:

– Я это запомню.

– Тренируй ноги, ноги – прежде всего. Наработанные в танцах навыки тебе, конечно, помогают, но двигаешься ты слишком медленно. Работай над скоростью, над реакцией.

Оракл отвернулась, переключив свое внимание на других женщин-бойцов.

– Почему мы подчиняемся? – задала вопрос Серина. Вопрос, который крутился у нее в голове с самой первой ночи, проведенной на острове. – Почему позволяем охранникам стравливать нас друг с другом? Почему все вместе не скажем им «нет»?

Оракл схватила Серину за руку.

– Пошли, – приказала она, почти таща ее прочь от бойцовского круга.

Несколько минут она шли молча, и когда чахлые деревца скрыли их от взглядов и ушей остальных девушек, Оракл обратила взор на Серину.

– Никогда не говори об отказе драться. Ты слышишь меня? Никогда!

Глаза Серины расширились.

– Я не понимаю.

На скулах Оракл заходили желваки, ее слепой глаз цвета молока, казалось, вспыхнул. Некоторое время она молча смотрела на Серину и наконец с расстановкой произнесла:

– Когда я только приехала сюда, женщины решились на протест. Выставленные командами бойцы встали посреди арены и отказались драться. Всем было понятно, что продуктов в эту неделю никто не получит, но никому больше не хотелось быть пешками в руках охранников.

Серина затаила дыхание.

– Охранники всех перестреляли, – сообщила Оракл бесцветным голосом. – Мало того, несколько пуль они выпустили в зрителей. Погибло пятнадцать женщин. Охранники не позволили убрать тела, и на следующей неделе бойцы дрались рядом с разложившимися трупами. Именно тогда я одержала свою первую победу в бою.

Серину сковал ужас.

– Мы деремся, потому что должны. Понятно, Грация?

– Ты дала мне неверное имя, – возразила Серина. – Я вовсе не Грация.

Оракл остановилась и повернулась.

– Но ты же всю жизнь училась, чтобы стать ею.

– Откуда ты…

– Твои движения, позы. Ошибиться невозможно. – Руки Оракл сжались в кулаки. – Я всегда знала, что здесь когда-нибудь окажется еще одна Грация.

– Еще одна? – Серина застыла.

Оракл продемонстрировала медленный грациозный реверанс, изящно сжав руками невидимые юбки. Солнце светило ей сзади, и лучи его превратили ее растрепанные коричневые волосы в корону. Серина в изумлении замерла. Она видела прежде Оракл в драке, видела, как та несла тело женщины к жерлу вулкана, и путь тот на многие мили пролегал лишь вверх, но она никак не ожидала, что Оракл окажется бывшей Грацией.

– Как ты здесь оказалась? – наконец выдавила из себя Серина.

Оракл вздернула подбородок.

– Когда-то меня учили быть Грацией и только Грацией. Я была совершенна. Но Верховный выбрал меня не поэтому. Он выбрал меня потому, что я была умна, – Оракл сделала паузу, собираясь с мыслями. – Для него было удовольствием раздавить своевольную девушку.

– Раздавить тебя? – Внезапно Серине вспомнился вызывающий взгляд сестры.

– Он может обладать всем, что ему захочется, – продолжала Оракл. – Но ему не интересно то, что дается легко. Его забавляют игры.

Серине вспомнился лед в голосе Верховного Правителя, когда он спрашивал о Номи.

– Когда мое терпение лопнуло, я дала сдачи, – продолжала Оракл, и на лице ее читались чувства, которые она даже не намеревалась скрывать. – Я не сомневалась, что он убьет меня, как убил многих других девушек. Я знала, что мое единственное избавление – смерть.

Перед мысленным взором Серины вспыхивали образы, избавиться от которых она оказалась не в силах.

– Но я изучила то, как он наносит удары. Я уклонилась от смертельного удара. Но нокаутировал меня стражник… Ударил кулаком в глаз. – Оракл показала на свой незрячий глаз. – Не останови он меня, я бы убила Верховного.

– И тебя сослали сюда, – прошептала Серина.

Заговор, попытка убийства. Но чтение книги… Неужели, по мнению Верховного, чтение столь же опасно, как попытка его убить?

– И меня сослали сюда. Я рада, что тебе не пришлось страдать, – сказала Оракл, не спуская глаз с Серины. – Лучше уж жить здесь, на этом острове, несмотря на все опасности, чем в аду у Верховного.

– Но моя сестра… Ее выбрали вместо меня. – Серина поежилась, вспоминая ледяной взгляд Верховного Правителя. – Она – Грация Наследника. Уверена, он совсем другой. Не такой, как его отец… – Под взглядом Оракл, в котором явственно читалась жалость, голос ее затих.

– Мой опыт подсказывает, что сыновья бывают даже хуже отцов. Молись, чтобы твоя сестра легко сломалась. Те, кто проявляют непокорность, сильно страдают.

Серина с ужасом подумала о Номи, о ее секретном знании, о нежелании кому-либо подчиняться. Теперь стало ясно, что Малахия выбрал Номи именно за ее неукротимый дух.

Серину охватили такие ярость и страх, каких она прежде в жизни не испытывала. Сквозь листву деревьев она взглянула на океан, сверкающий под солнцем вдали. Ее сестра страдает, находясь во власти Наследника.

И Серина сделала выбор. Она не позволит Наследнику издеваться над сестрой, и Гибельная Гора ее не удержит. Она убежит отсюда. Убежит и спасет сестру.

Глава 20

НА НОМИ ПОЧТИ ФИЗИЧЕСКИ давила темнота, но она упорно с закрытыми глазами прислушивалась к ровному дыханию Анжелин.

Аса назначил ей встречу на время, когда луна будет в зените, но весь день было облачно, да и сейчас луны видно не было. Номи притворялась спящей, а сердце ее готово было взорваться. Она затаила дыхание. Принялась считать вдохи и выдохи Анжелин. Досчитала до ста. Продолжила считать, и опять досчитала до ста.

Наконец поднялась и накинула поверх ночной рубахи шелковый халат. Надеть туфли она не осмелилась. Подошла к двери и медленно, аккуратно приоткрыла ее. Ритм дыхания Анжелин не изменился. Номи выглянула в коридор.

В конце коридора виднелся силуэт охранника, и Номи, притворив дверь, привалилась лбом к холодному дереву.

Выждала минуту. Другую.

Снова приоткрыла дверь. Снова выглянула. Охранник ушел.

Номи вдохнула полной грудью и выскользнула из комнаты.

Затворила за собой дверь. Привалилась к ней спиной и прислушалась.

В последние два дня она, ссылаясь на бессонницу, ложилась значительно позже, чем обычно. На самом же деле, она наблюдала за охранниками, бродившими по части дворца, где обитали Грации. Большинство охранников уходили, едва Грации разбредались поздним вечером по своим апартаментам, но двое оставались на ночь: ходили по коридорам, осматривали пустые террасы, гостиную и зал для танцев. Полный обход у них обычно занимал около пяти минут. Иногда оба охранника ходили вместе, иногда – по одному.

Номи молилась, чтобы сегодня они ходили парой.

Она обеими руками прижала халат к телу. Если ее схватят, она скажет, что иногда ходит во сне. Она будет сконфуженной. Испуганной.

Последнее ей удастся без труда.

На цыпочках она добралась до конца коридора. Охранники обычно сначала осматривали террасы. Она надеялась, что сегодня будет именно так, и она проскользнет мимо.

Она уже почти миновала круглую комнату для приемов, и тут заслышала шаги позади себя. Бесшумно заскочила в эту самую круглую комнату, закрыла за собой дверь и, затаив дыхание, замерла.

Звук шагов не исчезал.

Внезапно ей в голову пришло, что она не помнит точно, какое помещение осматривают охранники после террас.

Ее пульс участился, и вскоре она не могла понять, что она слышит – шаги или удары собственного сердца.

Наконец Номи решилась и устремилась к противоположной стене – к двери, ведущей из части дворца, где обитали Грации.

Она повернула ручку. Тревоги не прозвучало. Открыла дверь. Сирены не прозвучало. Через секунду она оказалась в коридоре и плавно затворила за собой дверь. Коридор здесь был тускло освещен укрепленными на стенах мерцающими лампами, расположенными на значительном расстоянии друг от друга. Она быстро добралась до угла и поспешила к стеклянной стене.

Все стеклянные створки были закрыты, за ними царил мрак, и понять, ждет ли ее на террасе Аса, было абсолютно невозможно. Трясущимися пальцами она отодвинула стеклянную створку, и на нее немедленно налетел порыв ветра, отбросив назад полы халата. За запястье ее схватила рука и рывком втянула на темную террасу.

Она готова была уже закричать, но другая рука закрыла ей рот.

– Ш-ш-ш! Это я.

Знакомый голос. Тело ее обмякло. Аса плавным движением закрыл стеклянную дверь и прошептал:

– Прости, что напугал тебя. Опасался, что кто-нибудь увидит.

Номи попыталась унять биение сердца, но этому мешали и ветер, и ночь, и близость его тела. Она отступила на шаг, и ей, наконец, удалось вздохнуть полной грудью.

– А что случится, Ваше Высочество, если нас схватят? – спросила она.

Ее глаза уже адаптировались к темноте, и она разглядела его лицо, обращенное к свету, льющемуся из коридора через стекло.

– Не знаю, – ответил он. – Никогда прежде я не бывал в подобной ситуации.

– Но, если человека всего лишь за чтение книги отослали на Гибельную Гору… – Голос ее сорвался.

– Нет-нет, Номи. – Он придвинулся к ней. – Обещаю, с тобой такого не случится.

Все скрываемые ею чувства – горе, разочарование, вина – готовы были выплеснуться наружу.

– Все неправильно. Я не должна быть здесь, а Серина там. Вообще все, все несправедливо.

– Ты права – несправедливо. – Аса, приобняв, отвел ее к перилам, подальше от мерцающего света, пробивавшегося сквозь стекло. – Все, что происходит в Виридии, – несправедливо.

– Так что же делать? Наверное, можно как-то повлиять на Верховного Правителя, чтобы он отпустил мою сестру? – Номи понимала, что цепляется за соломинку, но Серина страдала из-за нее, и для ее спасения следовало сделать все, что было в ее силах. – Возможно, если я признаюсь, что ту злосчастную книгу взяла я, и если я скажу, что умею читать… – Голос Номи сорвался.

Понимает ли он, что она ему исповедуется? Да, она хотела исповеди, она хотела бы, чтобы все знали, что ее сестра невиновна, что она вовсе не заслужила того наказания, которому ее подвергли.

Аса покачал головой.

– Абсолютно невозможно. Отец накажет вас обеих. Он и Малахия… – Номи почувствовала, что рука, сжимающая ее запястье, дрожит. – Малейшая попытка изменить его решение будет смертельной. Отец всегда отличался безжалостностью, но Малахия и того хуже… Он – раб своего настроения. Иной день он склонен к состраданию, а на следующий – сама ярость. Я боюсь даже представить, что произойдет, когда он станет Верховным Правителем. Опасаюсь, что его непредсказуемость ввергнет в бедствие всю Виридию.

Номи похолодела. Она вспомнила свой первый день здесь, вспомнила, как Малахия в гневе прижал ее к стене, а затем, двумя часами позже, выбрал Грацией. Непредсказуем, именно так. И она оказалась в полной власти человека с таким характером.

– И ничего нельзя сделать? – На глаза Номи навернулись слезы, вызванные страхом за судьбу Серины. И страхом за собственную судьбу тоже.

Аса крепче сжал ей руку.

– Сожалею, Номи. Хотелось бы мне, чтобы я обладал большей властью. В самом деле хотелось бы. Тогда мне бы многое удалось совершить. – Взгляд его изменился, будто бы обратился внутрь. – Но, по крайней мере, в моей власти сделать одно. – Его голос стал таким мягким, что Номи невольно приблизилась к нему. – Я могу помочь тебе бежать.

– Что? – Она затрепетала. – Зачем тебе это?

Аса провел растопыренной ладонью по волосам.

– Я знаю, Номи, что ты никогда не хотела стать Грацией, и тем не менее он выбрал тебя.

– Так зачем он меня выбрал?

Номи все еще не понимала. Малахия определенно не интересовался ею. Во всяком случае, не более, чем представленными ему претендентками, которые были красивее ее, хотели быть выбранными и были воспитаны, чтобы ублажать Наследника.

Аса очень долго не отвечал, и она уже было решила, что он ничего ей не скажет. Может, не хочет, а может, не знает, но, наконец, он мягко произнес:

– Полагаю, он намеревался наказать тебя. Ты не испугалась его, у тебя хватило духу сказать ему, где туалет, и он решил сломить твой дух, как многократно делал со своими лошадьми.

Сказанное Аса звучало чудовищно, но Номи его словам не удивилась. И в самом деле, Наследник был зол на нее, хотел ее покарать, а для Номи избрание Грацией и служение до конца дней своих ненавистному человеку было ужасным наказанием – хуже, чем заключение в тюрьму.

Аса ухватился обеими руками за перила и уставился в непроницаемую ночную тьму перед собой.

– Нельзя никого унижать, нельзя, чтобы люди чувствовали себя беспомощными. Ни ты, ни я, ни кто-то другой.

Номи никогда не слышала таких слов. Даже от Рензо.

– И куда мне бежать? – прошептала Номи.

– Куда угодно, куда пожелаешь.

Ее разум наотрез отказывался подсказать ей место, куда бы она пожелала отправиться.

Аса говорил о свободе.

– Не всегда здесь было так плохо, – проговорил он. – До Потопа…

До Потопа.

Номи затаила дыхание. Неужели книгу ей подбросил Аса? Спросить его она не осмеливалась, как не осмеливалась признаться в том, что умеет читать.

– А что было до Потопа? – спросила она, тщательно подбирая слова.

Он пожал плечами.

– Я только… думаю, что мы могли бы делать для процветания страны много больше, чем делаем сейчас. Если бы мой отец видел, в чем страна действительно нуждается, если бы нас вел провидец вместо лишенного милосердия старика или моего брата…

– А в чем, по-вашему, нуждается страна? Если бы вы были Наследником, что бы вы изменили?

Аса развернулся, облокотился о перила и тяжело вздохнул.

– Хочешь правды? Всей правды? Я бы отказался от института Граций. Я бы позволил женщинам читать. – Он взглянул на Номи, черты лица его сделались мягче. – Я бы освободил Серину.

Ответ его был обжигающе сладок, как горячий шоколад. Обольстительно сладок.

И очень, очень опасен.

Он, усмехнувшись, покачал головой.

– Однажды я заговорил об этом с отцом – пытался убедить его сделать Наследником меня, а не Малахию. Убеждал его, что буду лучшим правителем для Виридии, чем Малахия.

– Но убедить отца вам не удалось.

Аса печально улыбнулся.

– Ты права, не удалось.

– А мне бы хотелось, чтобы Наследником были именно вы, – мечтательно проговорила Номи, глядя вниз, на окаймленные серебристой пеной черные волны.

Аса едва слышно рассмеялся.

– Мне тоже этого хотелось бы. Но если с Малахией ничего не случится, то после смерти отца нам придется жить под властью моего старшего брата.

Номи подумала о Королеве Ваккаро, свергнувшей Кардинала Беллакву с помощью лишь улыбки и яда. Историческая книга утверждала, что это было предательством, бесчестной изменой, но, по мнению Номи…

По мнению Номи, здесь и сейчас зародилась надежда. Женщины не были низшими существами. Однажды они уже управляли страной, и, возможно, снова возьмут бразды правления в свои руки.

– А что произойдет, если что-то случится с Малахией? – спросила она так тихо, что слова ее прозвучали едва ли громче дуновения ветра с моря.

Аса бросил на нее оценивающий взгляд.

– Мне бы не хотелось убивать брата.

– Нет-нет, я говорю вовсе не об убийстве. – В мозгу Номи сложился план действий. Клевета. Оговор. Скандал. – Если его обвинят в серьезном преступлении, возможно…

– Его следует обвинить в чем-то, чего он не совершал, – проговорил Аса без уверенности. Он, казалось, просто размышлял вслух.

– Вы сами говорили, что он совершил множество гнусных поступков. Следовательно, он – преступник, – убежденно проговорила Номи.

Аса положил руки ей на плечи и слегка повернул к себе.

– Подобный план требует много времени для выполнения. И кроме того, он рискован. Весьма и весьма рискован.

Он откинул волосы с ее щеки назад, и внезапно Номи осознала, что в темноте их тела находятся совсем рядом. И в этом тоже был риск.

– Ты можешь просто убежать, – продолжал он. – Я помогу тебе выбраться из дворца, найти новое место, где ты начнешь новую жизнь. Дам тебе новое имя, и ты пойдешь работать на фабрику или служанкой. Выбирай, что тебе больше по душе.

– Если я убегу, – сказала она мягко, – ничего в этом мире не изменится.

И Серину нельзя будет спасти.

Он придвинулся еще ближе, и даже в темноте Номи видела, как блестят его глаза.

– Так как мы поступим?

Полночи Номи и Аса разрабатывали план действий.

– Преступление должно касаться непосредственно Верховного Правителя, – сказал Аса убежденно. – А иначе отцу и дела не будет.

– Может, Малахия задумал войну? – предположила Номи.

– Слишком сложно. Слишком бездоказательно. Придется и в самом деле развязывать военные действия.

– Попытка убийства?

– Убийство Верховного? А что, может сработать. Отец очень болен, но Малахия вполне может поторопить матушку-природу.

Номи подумала о первой королеве и о том, как она пришла к власти.

– Возможно, он попытался использовать яд.

Они оба сейчас сидели за столиком для завтраков, и их обдувал холодный ветер.

– Яд слишком сложно обнаружить, да и не факт, что в него действительно поверят. Что, если он нанял кого-то, кто попытается физически убить отца?

– И вы вовремя раскроете заговор и спасете его!

Для Номи все сказанное казалось прекрасной сказкой. Она изменит порядок вещей. Она и Аса превратят Виридию в такую страну, какой ей и следует быть.

И они освободят Серину.

– Но убийца должен быть ненастоящим, – как бы размышляя, произнес Аса. – Нельзя подвергать отца реальной опасности. И это очень важно. Необходимо найти кого-то, кто понимает, что нужно создать только видимость угрозы, но никак не реальную угрозу.

– Да, кого-то, кому мы доверяем, кого спасем в дальнейшем от наказания.

– Да, – согласился Аса. – У него должны быть гарантии, что он избежит наказания, иначе зачем он будет помогать нам?

– И вы знаете такого человека? – спросила Номи.

– Несколько охранников полностью преданы мне, – проговорил он. – Но их во дворце все знают. Знают, что они – моя личная охрана, использовать их нельзя. Иначе подозрение немедленно падет на меня.

– А я не знаю никого, за исключением членов моей семьи.

Сердце ее затрепетало.

Рензо.

Нет. Нельзя его вовлекать. Слишком рискованно.

– А как мы защитим нашего фальшивого убийцу? – спросила она. – Как сделаем так, чтобы он не был пойман? В противном случае, ему несдобровать! Ведь вы сами говорили, что отец ваш беспощаден.

– Ты права. Мы разработаем для него план бегства…

Номи выпрямилась в плетеном кресле.

– День рождения Наследника. Грации говорили, что в этот день будет маскарад.

Этой ночью Наследник захочет потребовать ее к себе, в свои палаты.

Но не сможет, если его арестуют.

– Великолепно! – воскликнул Аса. – Тут нам и маскировка, и отличная возможность бегства. И наш заговор останется неизвестным. Ни малейшей опасности.

Она пристально взглянула на него. Облака уже к тому времени рассеялись, и лицо юноши прекрасно освещал серебристый лунный свет.

– И кто же нам поможет? Подумайте, – сказала она.

Немного поколебавшись, Аса покачал головой.

– Я знаю лишь охранников да слуг со служанками. Если дать гарантию свободы, то кто-нибудь из охранников мог бы совершить то, что мы задумали, но все они будут заняты на празднике. Исчезновение любого будет сразу замечено. А что касается слуг и служанок… Никому из них я до конца не доверяю. Но надежды еще не потерял. Уверен, что-нибудь придумаю.

Номи покачала головой.

– Не стоит. Я знаю человека, кто сделает то, что надо. Знаю человека, которому абсолютно верю. Это мой… – Она на секунду замешкалась. – Мой двоюродный брат.

Она понимала, что надо вести себя осторожно. В конце концов, дело касалось жизни Рензо.

– Двоюродный брат – отличная идея, – сказал вдохновленно Аса и слегка провел ладонью по руке Номи. Она была уверена, что он вряд ли понимает, что делает, но его прикосновения ей были приятны. – Так где он живет? Как мы с ним свяжемся?

– Я сама с ним свяжусь, – сказала Номи. Ей не хотелось говорить о Рензо больше, чем уже было сказано.

– Но как? Он живет в Беллакве?

– Я… – Она остановилась. Как же связаться с Рензо, не сказав об этом Асе? И не сказав, где тот живет?

Да и имеет ли это значение? Она уже доверила Асе так много. Он может отправить ее в тюрьму только за сегодняшние разговоры. До сих пор она рисковала лишь собой, но не Рензо. Номи набрала в грудь воздуха.

– Я напишу ему.

Аса от неожиданности замер.

– Так ты можешь не только читать, но и писать?

– Да. Я сама этому научилась. И именно я украла эту чертову книгу. Не моя сестра. Не Серина. Инес увидела книгу у нее в руках и решила, что во всем виновата она. Не я, а сестра. Не знаю, почему Серина не сказала им правду. Понимаете? На Гибельной Горе должна была оказаться я. Не она.

– Номи, никто не должен страдать из-за того, что умеет читать. Ни ты, ни твоя сестра. – Аса слегка сдавил своей ладонью руку Номи. – Мы освободим ее и все вместе все изменим.

Изменить все Номи ужасно хотелось. И не столько ради себя, сколько ради сестры, Серины.

Глава 21

РЕШИТЬСЯ НА ПОБЕГ БЫЛО гораздо легче, чем совершить его, а для начала следовало тщательно все подготовить.

– Склон здесь слишком крут, – сказала Якана, глядя со скалы вниз.

Серина подошла к краю скалы так близко, как только осмелилась, и оглядела узкую полоску пляжа внизу.

– Да, склон здесь слишком крут. Охранники и другие заключенные сюда вряд ли наведываются, но и нам спуститься здесь будет сложно.

– Поищем что-нибудь более подходящее дальше к югу? – Якана уселась на камень, отряхнула пыль с ладоней и лишь затем стерла пыль со лба.

С самого утра они обследовали береговую линию острова. Серина была рада компании Яканы. Каждый раз, когда они проходили вблизи башни или патруля, мышцы Серины напрягались, а во рту становилось кисло. Один раз, правда, издалека, они увидели Бруно, но тот к ним не приблизился – определенно, предостережение Петрэль сработало.

– К югу вроде бы есть более густые рощи, – сказала Серина, усилием воли отгоняя воспоминания о Бруно… и о Петрэль. – Если удастся найти подходящее место там, то не придется таскать запасы через весь остров.

Серина села на камень рядом с Яканой.

– Но… – Она вовремя прикусила язык. Никому, даже Якане, не следовало говорить о ее разговоре с Валом. – Разные люди уверяют, что воды там бурные, и у берегов находятся опасные камни. Отвести плот от острова там будет очень сложно.

Якана взглянула через плечо на башню охранников вдалеке.

– Да здесь везде будет трудно.

Серина полной грудью вдохнула наполненный влагой и солью воздух.

– Конечно, трудно, почти невозможно, но мы справимся, хотя подготовка и займет немало времени.

Якана потеребила кончики своих грязных, спутанных волос, складка у нее между бровями сделалась глубже.

– Больше всего меня волнует строительство плота. Я в жизни ничего не строила. А у нас к тому же нет ни инструментов, ни материалов…

Серина потерла свои грязные ладони.

– Мои великолепные манеры и твои навыки воровства помогут нам обзавестись инструментом, и сразу после этого мы привлечем Джиа. Всю жизнь она провела на лодке, она поможет. А местечко на плоту найдется и для нее.

Якана с сомнением оглядела блестящую гладь океана.

– Нас схватят. Или мы удерем с острова, но плот развалится, и мы потонем.

– Может, и так, – призналась Серина, но, взглянув на бледное лицо Яканы, поспешно добавила: – А может, и нет.

Серина поднялась на ноги. Глупо было отрицать, что план опасен, может, даже безнадежно глуп. Отыскать укромное место на берегу и построить там плот из стволов и виноградной лозы? Верх глупости!

Серина мысленно вновь и вновь прокручивала все возможности, но лучшей не находила. Да и вообще, делать хоть что-нибудь, что угодно, было лучше, чем просто подчиниться воле слепой судьбы. Номи нужна помощь, а чем дольше Серина оставалась здесь, тем больше вероятности, что ей придется драться. А если ей придется драться, то ее почти наверняка убьют в первом же бою. Таким образом, ее собственная судьба и судьба ее сестры требовали быстрых действий.

– Рано или поздно мы должны будем драться. – Руки Серины сами собой сжались в кулаки. – Что ты предпочтешь: умереть, играя в дурацкие игры Командора или пытаясь убежать?

– Я бы предпочла вовсе не умирать, – едва слышно произнесла Якана. Внезапно она напряглась всем телом. – Сюда идет охранник.

У Серины засосало под ложечкой. Она повернулась и посмотрела на приближающегося охранника. Тот шел, не держа руку на оружии, не оглядывая их с подозрением, – в его ярких, с темными зрачками глазах было лишь любопытство.

– Из башни сообщили, что заключенные собираются здесь прыгать со скалы, – сказал Вал, глядя на Серину, и приподнял брови.

– Да не собираемся мы прыгать, – заверила его она. – Мы лишь… подыскиваем место, где была бы чистая вода и где можно было бы искупаться.

Сидевшая на камне Якана застыла, точно статуя. Ее парализовал страх, поняла Серина. Хорошо, что это Вал, а не кто-то другой…

Солнце ярко светило прямо ему в глаза, и он прищурился.

– Уверен, такое место найдется. Знаю по крайней мере одно, на западном берегу. Там вы сможете плавать, не особо беспокоясь о прибое. Но по дороге держитесь ближе к берегу, а иначе угодите в Лагерь Джунглей. И самое главное – не забирайтесь далеко на север, а то ненароком забредете во владения Хворостины и ее команды.

Серина провела ладонями по штанам на бедрах и сообщила, тщательно подбирая слова:

– Нам хотелось бы найти место, где есть тень. Лучше всего от нескольких крупных деревьев. И чтобы место было уединенным… И чтобы на нас не глазели охранники, когда мы будем купаться нагишом.

Вал провел ладонью по задней стороне своей загорелой шеи.

– Несколько крупных деревьев, уединенность… – произнес он задумчиво. – Да, восточный берег – именно то, что вам нужно. Там есть несколько таких пляжей.

– Спасибо. – Серина, улыбнувшись Валу, взглянула на Якану. Та по-прежнему сидела не двигаясь. – Готова прогуляться еще немного?

Якана кивнула и, не сводя с Вала настороженного взгляда, поднялась на ноги.

– Пойду продолжу патрулирование. А вы, девушки, будьте осторожны. Идти придется по пересеченной местности, да и путь займет несколько часов.

Кинув напоследок на Серину дружелюбный взгляд, он направился вдоль скалы на юг, Серина же с Яканой зашагали почти в противоположном направлении, к центру острова.

– Ты веришь этому охраннику? – спросила идущая чуть позади Якана.

Серина задумалась. Верит ли она Валу?

– Я совершенно уверена, что вреда он мне не причинит, – сказала она наконец. – И полностью верю его словам о пляжах на восточном берегу. Но свою жизнь ему бы не доверила, – добавила она поспешно. – В конце концов, он охранник. Подчиняется распоряжениям Командора Ричи.

Якана, прибавив шаг, оказалась рядом с Сериной.

– Я слышала ужасные истории об охранниках. Когда я увидела, что он идет к нам, меня точно парализовало.

На Серину нахлынули неприятные воспоминания о Бруно. Стремясь поддержать Якану, она повторила то, что ей когда-то сказала Петрэль:

– Мы из команды Оракл, поэтому мы в безопасности, Якана.

Та неожиданно, почти истерично рассмеялась.

– В безопасности? Я была в большей безопасности на складе в Соло, когда в дверь ломились охранники. Этот остров, каждый его кусочек, страшнее, чем любой из худших моих кошмаров.

Они достигли холмов и оказались в тени чахлых деревьев, каким-то чудом избежавших гнева вулкана, и здесь Серине даже показалось, что она совершает прогулку ради собственного удовольствия.

– А знаешь, прежде чем оказаться здесь, я никогда не гуляла одна. Или даже просто с сестрой или подругой. Возможно…

– Хочешь сказать, что не все так плохо? Охранники, бои, голод, вулкан! – Якана провела ладонью по спутанным, давно не мытым волосам и тряхнула головой. – Нет здесь ничего хорошего. Все ужасно. Мы живем в аду.

Серина никогда прежде не слышала от Яканы столь горьких слов. Она мягко сказала:

– Конечно, мы живем в кошмаре, но здесь у нас есть хотя бы некоторая свобода. Понимаю, что это – всего лишь иллюзия, и Гибельная Гора рано или поздно убьет нас.

Якана приостановилась, взялась рукой за ветку растущего рядом дерева.

– Если только мы не построим плот.

Серина улыбнулась.

– И мы его непременно построим. И сбежим с ненавистного острова.

Хоть эти слова и не произвели большого впечатления на Якану, она все же продолжила путь.

Шли они несколько часов. Когда дорога их пролегала через рощицы, Серина во все глаза высматривала фрукты или что-нибудь съедобное. На завтрак им досталось лишь несколько крошечных кусочков хлеба, движения ее становились все более вялыми, и ей стало казаться, что юбка на ней – из свинца.

Они с больши́м запасом обогнули Лагерь Джунглей, напились из ручья, совсем близко от башни охранников, и, наконец, достигли восточного берега. Там они быстро нашли место, которое годилось для их целей. Оно было уединенным, в добром часе ходьбы от Лагеря Джунглей и еще дальше от Отеля Отчаяния. Спуститься к пляжу здесь было несложно, и море не казалось бурным. На песчаном берегу росло несколько кипарисовых деревьев, а чуть в стороне была скала, в которой отыскалась пусть и небольшая, но все же пещера.

Место было скрытым, волны прибоя – спокойными, имелись и деревья для строительства плота. Лучше и не найти.

– Теперь нам понадобятся инструменты и время. – Серина слегка приобняла Якану. – У нас все получится.

Якана изобразила на лице подобие улыбки.

– Возможно, у нас и получится.

Глава 22

УТРОМ, ПОСЛЕ ВСТРЕЧИ с Асой, Номи сидела, согнувшись, за туалетным столиком. Аса предложил дать ей все необходимое для письма, но, опасаясь Анжелин, Номи отказалась. Сейчас перед ней лежала страница, что она скрепя сердце оторвала от задней обложки исторической книги, некогда белая, а теперь испещренная буквами, выведенными тушью для ресниц. Чем больше Номи думала о книге, тем больше убеждалась, что оставил ее именно Аса.

Номи долго думала, как написать письмо, чтобы понять его мог только брат. В конце концов, Номи решила, что Рензо сумеет понять слова, вплетенные в ткань его любимой легенды о братьях и таинственной татуированной женщине. От легенды этой стыла кровь. Рассказывала она о благородном брате, влюбившемся в кухарку, обладавшую секретом: отец ее, пират, оставил ей спрятанные сокровища. Она сделала себе татуировку в виде карты с местом, где был зарыт клад, и заручилась помощью благородного брата, надеясь, что тот поможет ей в поисках. Но об их планах вызнал жестокий младший брат, и после того, как женщина отказалась открыть свой секрет, убил обоих влюбленных. Младший обнаружил карту, а затем нашел и сокровище, но явились ему духи брата и таинственной женщины. Убийца испугался так сильно, что у него не выдержало сердце. Он умер, а сокровище оказалось навек потерянным.

В изложении Номи история зазвучала совершенно иначе, чтобы брат мог догадаться, что происходит в действительности.

В рассказе, изложенном Номи, жестоким был старший брат.

Младший знал, как остановить старшего.

Женщина, надеясь на помощь младшего, поделилась с ним секретом.

И еще в версии легенды, созданной Номи, у женщины была сестра, и ей грозила страшная опасность. Номи излагала все настолько ясно, насколько ей хватало духу. В конце письма она просила брата приехать в Беллакву как можно скорее и сразу же тайно сообщить ей об этом. Также она предупреждала, что вся затея ужасно опасна.

Так на самом деле и было, несмотря на всю конспирацию.

Номи подписала письмо одной буквой «Н», чтобы даже лучший друг Рензо, Лука, не смог понять, от кого письмо. Номи была абсолютно уверена, что содержания письма Лука не поймет, но не сомневалась, что письмо он передаст.

Выбраться в город, а тем более отправить там письмо, Номи не могла, но мог Аса. Номи вырвала из книги еще одну страницу, сложила ее в виде конверта и, сунув в него сложенное письмо, написала адрес Луки. Затем запечатала конверт воском от свечи.

Сегодня ночью ей предстоит прогулка на яхте – вот там Номи и попытается незаметно передать письмо Асе. Улучить подходящую минуту будет нелегко, но они оба решили, что опасность оказаться пойманными там гораздо меньше, чем опасность устроить еще одну ночную встречу на террасе.

Тихий стук в дверь почти парализовал Номи.

– Секундочку! – закричала она и, рывком метнувшись к кровати, засунула под матрас книгу и запечатанное уже письмо.

В комнату, держа в обеих руках облако из красной ткани, прошаркала Анжелин.

– Что это? – спросила Номи, непонимающе глядя на ткань.

Служанка бережно опустила свою ношу на кровать.

– Это ваше платье для сегодняшней вечеринки. Портниха наконец-то его закончила. Ваше платье было последним, но она все же успела вовремя.

С удивлением Номи отметила про себя, что ее отношения со швеями остаются напряженными.

– Я уже и позабыла, какое оно огромное.

Огромное и тесное! Даже во время примерок дышать в нем удавалось с трудом. И выглядела она в нем совершенно иным человеком.

Внезапно Номи обнаружила, что думает о том, понравится ли Асе пышная юбка этого платья и глубокое декольте.

– Оно красное. – Анжелин довольно улыбнулась. – Любимый цвет Малахии.

Сердце Номи екнуло, но она все же ухитрилась улыбнуться служанке.

– Оно восхитительно.

Анжелин меж тем продолжала щебетать:

– А вы знаете, что лошадей той же породы, как у него, в народе называют кровавыми?

Номи непонимающе взглянула на служанку.

– Она огненно-рыжего окраса, – разъяснила Анжелин. – Огромный зверь с длинной черной гривой. Однажды я убирала на террасе и видела Наследника гарцующим на ней. Великолепное создание. Я имею в виду, конечно же, лошадь. Сказать по правде, я всегда думала, что Наследник даже своим видом вселяет ужас, ведь он всегда такой серьезный. Не находите? Но он и очень симпатичный, конечно. Как по-вашему?

– Я… Я не знаю, – ответила Номи. Ей захотелось оказаться где-нибудь подальше и не сплетничать о Наследнике со служанкой. – До вечеринки еще уйма времени. Пойду на воздух и займусь там вышиванием.

Номи собрала свою работу и вышла в коридор. Затем ноги сами привели ее на террасу.

– Ой! Извини, – произнесла Номи, увидев Марис, сидящую на плетеном кресле у перил и вглядывающуюся в мерцающую вдалеке гладь океана.

Марис махнула рукой, указывая на кресло рядом с собой.

– Присоединяйся.

Номи села в кресло и положила на стол обруч с натянутой тканью. Вышивка была уже почти закончена.

В дверном проеме появился один из охранников. Постоял, наблюдая за ними, и удалился, издавая едва слышные шаркающие звуки своими белыми башмаками по кафельному полу. Номи вдруг пришло в голову, а не тот ли он, от кого она скрывалась прошлой ночью? Марис, демонстративно взглянув на опустевший дверной проем, сказала:

– Ненавижу. Стоят по углам, подслушивают. Вчера Верховный велел наказать Еву за то, что она сказала, а один из таких «охранников» услышал.

– А что она сказала? – спросила Номи.

Марис покачала головой.

– Я точно не знаю. Но она была очень испугана, когда Инес сообщила, что Верховный вызывает ее к себе. А еще Розарио сказала мне, что завтра нас, по велению Наследника, вывезут в город. Об этом сегодня за обедом объявит Инес.

– Так мы завтра покинем дворец? – От мысли о том, что Верховный накажет Еву, у Номи по телу побежали мурашки, но при этом ей очень хотелось хотя бы на время покинуть стены палаццо. – А ты знаешь, куда нас поведут?

Марис кивнула.

– В парфюмерный магазин. Во всяком случае, так мне сказала Розарио. А мне все равно, где оказаться, лишь бы как можно дальше отсюда.

Из слов Марис Номи заключила, что не только она чувствует себя запертой в ловушке. Едва слышно выдохнув, Номи принялась за вышивку, всеми силами стараясь не воткнуть иглу себе в палец.

Марис махнула рукой, показывая на вышивку Номи.

– Отличная работа. У тебя, несомненно, талант.

Номи взглянула на ткань, натянутую на пяльцы, на вышивку – вид на Беллакву с птичьего полета. Номи пыталась закончить работу Серины, но ее стежки по сравнению со стежками сестры выглядели грубыми и неаккуратными.

Вплоть до последней ночи Номи считала, что все, что она делает, лишь ухудшает ситуацию, но теперь у нее наконец-то появился четкий план. Она спасет Серину.

– Большую часть работы сделала моя сестра, – призналась Номи. – Вот у нее настоящий талант. Я могу лишь штопать носки да ставить заплаты. Вышивка для меня – проблема. – Номи, вздохнув полной грудью, закончила: – Как и все здесь, впрочем.

– Ты выяснила, что случилось с твоей сестрой? – Марис смахнула прядь своих угольно-черных волос за спину.

Номи, проткнув иголкой ткань, замерла.

– Верховный отослал ее, как и говорила Розарио.

– Отослал домой?

Номи сглотнула.

– Нет.

Марис вновь обратила все свое внимание на океан вдали.

– Тяжело оказаться в разлуке с людьми, которых любишь.

– Именно поэтому ты здесь и несчастлива? – мягко спросила Номи. – Тебе не хватает твоей семьи?

Лицо Марис ненадолго окаменело.

– У меня нет семьи. Мать моя мертва, и отец для меня тоже умер.

Номи быстро взглянула на дверной проем. Там по-прежнему никого не было.

– Так если бы не твой отец, ты была бы здесь счастлива? Ты это имеешь в виду?

Марис уперлась локтями в поверхность стола и положила подбородок на свои ладони.

– Не бери в голову. Я просто спросила, – проговорила Номи. Она и в самом деле вовсе не хотела смутить Марис.

– Да я не в обиде, – проговорила Марис. – Дело в том… Никогда я об этом ни с кем не говорила. – Она глубоко вздохнула.

Номи бросила взгляд на дверной проем. Там все еще никого не было. Номи была уверена, что Марис не хочет, чтобы Верховный узнал о содержании их разговора.

Марис вдруг быстро-быстро заговорила:

– Отец мой немало заплатил мэру, чтобы выбрали именно меня. – Лицо ее раскраснелось. – Видишь ли, отец увидел, как я целуюсь… – Голос Марис сорвался.

– Так ты влюбилась в какого-то негодяя? – мягко поинтересовалась Номи.

Марис подняла голову, оглядела горизонт и прошептала:

– Ее звали Хелен.

У Номи перехватило дыхание. Любовь между женщинами в Виридии была абсолютно, категорически запрещена.

– У нас был план… Она должна была стать моей служанкой. И мы были бы вместе. Но отец застукал нас. Он угрожал мне. – Марис говорила весьма громко, очевидно, от гнева уже не в силах контролировать себя. – Сделал так, чтобы я попала в Грации к Наследнику, но без Хелен. Он сказал, что сообщит о нас властям, и меня сошлют. – Марис посмотрела прямо в глаза Номи. – Пришлось так и сделать.

Номи оказалась не в силах отвести глаза. Не в силах двинуться.

Если бы Марис не выбрали, ее отец привел бы в исполнение свою угрозу, и Марис, как и Серина, оказалась бы в тюрьме. Но став Грацией, Марис навсегда разлучилась с человеком, которого любила.

Номи призадумалась о том, как бы поступили ее родители, узнай они, что она умеет читать. Сообщили бы они властям, как угрожал сделать отец Марис? А может, попытались бы защитить ее?

Был отец Марис монстром? Или всего лишь добропорядочным гражданином Виридии, поступившим в соответствии с долгом?

– А что случилось с Хелен? – спросила Номи.

После долгого молчания Марис коротко ответила:

– Не знаю.

– Сожалею, – обронила Номи.

Знает ли Наследник, что две из трех его Граций вовсе не желали становиться Грациями? Может, и знает, но выбрал их из садистских побуждений.

– Во всех историях женщины сдаются, уступают мужчинам, – твердым голосом проговорила Марис. – Нам будто самой судьбой предначертано подчиняться. И нам никогда не следует драться за себя. Ты думала, почему так?

Номи вспомнила историю о Королеве Ваккаро и ее дочерях. О том, как их предали советники-мужчины, а затем все упоминания о них были стерты.

Номи подумала еще и о письме, спрятанном в ее комнате.

Тихо, но четко проговаривая слова, зная, что ходит по лезвию ножа, она произнесла:

– Все оттого, что мы боимся. А боимся мы вовсе не мужчин. Боимся мы все того, что произойдет, если мы перестанем бояться.

Глава 23

СУДНО С НОВЫМИ ЗАКЛЮЧЕННЫМИ прибыло на Гибельную Гору перед самым обедом.

Пещерный лагерь находился в возбуждении. Кого Оракл выберет для боя?

Серина жевала безвкусный хлеб, пытаясь вообразить, что ест приготовленное Номи песочное печенье. Убитый на охоте кабан помог не слишком, и рацион каждого из отряда Пещеры был сокращен донельзя.

– Если выберут меня, я умру, – прошептала Якана, глядя на свои маленькие руки.

– Ты очень быстрая, Якана. – Серина сжала ее плечо. Якану нарекли Мышкой, но Серина по-прежнему называла ее по имени.

– Не думаю, что тебе следует беспокоиться. Но если… если Оракл сочтет, что ты готова, верь ей.

– Своевременный совет, – сказала Джиа, кивнув на Оракл, которая как раз приближалась к ним.

Якана сжалась. Сидевшая напротив Теодора тяжело вздохнула, подтянула колени к себе и обхватила их своими длинными руками, будто надеясь стать меньше, незаметнее.

– Все хорошо, все нормально, – заверила их Серина. – Беспокоиться не о чем.

Сердце Серины бешено забилось, и она поняла, что подбодрить себя даже ей уже не хватит сил.

Ей вспомнилось, как она хотела, чтобы Наследник выбрал именно ее. Теперь же она страстно желала стать невидимой. Пожалуйста, пожалуйста, только не Якана, и не Джиа, и не…

– Серина, выйдем поговорим снаружи, – велела Оракл, наклонившись к ней.

Нет. Нет!

Стены пещеры сомкнулись, потолок опустился. Серина подумала было отказаться, но глаза всей команды были устремлены на нее. Якана отпустила ее руку.

Серина поднялась и на ватных ногах последовала за Оракл к тоннелю. Когда они достигли выхода, не только шея, но и спина Серины были залиты липким потом, руки дрожали.

Оракл остановилась. Щурясь под ярким солнцем, оглянулась.

– Я не готова, – сообщила Серина прежде, чем заговорила Оракл. – Людям нужна пища, а я…

Оракл оборвала ее:

– Следующий бой после того, который мы выиграли, всегда проводит новобранец. Это лучшее время, чтобы опробовать нового бойца, и самое безопасное время для проигрыша. – Оракл взглянула на океан вдали. – Я хотела выставить тебя на прошлый бой. Ты была лучшей из всех новобранцев, хотя я и не надеялась, что ты победишь.

Из горла Серины вырвался непроизвольный сдавленный звук.

Оракл планировала принести ее в жертву?

Та предостерегающе подняла руку.

– Петрэль убедила меня повременить. Она уверяла, что тебе необходимы лишь несколько дополнительных тренировок, а потом ты непременно выиграешь. Ей никогда не доводилось видеть кого-либо, кто набирался опыта так быстро. – Оракл встретилась взглядом с Сериной. – Петрэль добровольно вызвалась на бой вместо тебя.

Сердце Серины сжалось.

– Я… Я…

Я никогда ее не просила.

– Петрэль настаивала, что необходимо дать тебе больше времени на тренировки, и я с ней согласилась, – продолжала Оракл. – Ты – умница. Многие девочки полагаются на инстинкты, но ты используешь разум. – Она тяжело вздохнула. – Никто пока не знает, как ты дерешься. Это даст тебе огромное преимущество. Если ты настолько умна, Грация, как я надеюсь, то ты выиграешь.

Грудь Серины сдавило железным обручем. Ей хотелось молить Оракл, чтобы та изменила решение. Но кто будет выбран вместо нее? Якана? Джиа? Кто-нибудь, у кого больше опыта? И опять на смерть вместо нее отправится, подобно Петрэль, кто-то из старожилов?

Серина сама же убеждала Якану верить Оракл. Теперь ей предстояло следовать собственному совету. Оракл быстро сжала плечо Серины.

– На ринг мы отправимся часа через два. Побудь это время одна.

Оракл повернулась и, пройдя немного, скрылась в пасти пещеры. Охваченная страхом, Серина постояла некоторое время, а затем зашагала прочь.

Остановилась она лишь на краю утеса, увидев далекий горизонт, над котором сгущались тяжелые облака.

Она обещала себе, что сбежит с проклятого острова, что спасет Номи, но теперь у нее ни на что, абсолютно ни на что не оставалось времени.

Серина устремила взгляд вдаль, туда, где она однажды видела огни Беллаквы, и издала громкий, почти звериный крик.

Вскорости даже кричать ей стало невмоготу, и она замолчала, а совсем рядом прозвучало:

– Чувствуешь себя уже лучше?

Не поворачиваясь, Серина сказала:

– Привет, Вал.

Тяжело вздохнув, она села на краю утеса и свесила ноги в пустоту.

– Ты проводишь много времени на краю утесов. Уверена, что снова не подумываешь о том, чтобы прыгнуть? – заботливо спросил он.

– А почему ты всегда оказываешься рядом, когда я здесь? – поинтересовалась она, глядя на белую пену далеко внизу под ногами.

– Я лишь шел своей дорогой. – Вал присел рядом с ней. – Мне предписано сообщить всем командам, что бой состоится через два часа.

Серина провела ладонями по штанам.

– Оракл уже знает.

– Уверен, все уже знают. – Вал схватил пригоршню гальки и швырнул с утеса в волны. – Но мне приказано довести до сведения всех, вот я и исполняю.

Вопреки усилиям Серины держать себя в руках, по щекам ее потекли слезы.

– Сегодня мой черед драться, – прошептала она, сама не желая того.

Вал рядом с ней вдруг застыл.

– Как? Уже?

Серина, глядя на то, как умирают внизу волны, налетая на утес, кивнула.

– Ты с самого начала был прав. Я – Мертвая Девочка.

– Хватай ящик, – почти в отчаянии быстро проговорил Вал.

– Зачем?

– Сегодня Командор швырнет в круг оружие. Ножи или кирпичи… Он и сам пока не решил, но, что бы там ни было, это не опасно. Это точно не змеи и не осы. – Вал взял ее за подбородок, приподнял его и повернул к себе. Заставил Серину встретиться с ним глазами. – Беги к ящику, слышишь? Хватай оружие или что там будет. Будь твердой и быстрой. Расправься со всеми. Не думай о том, что делаешь. Лишь делай то, что до́лжно. И не останавливайся, пока не завершишь начатое.

Серина вгляделась в черты его лица: пронзительно-черные брови, небольшая россыпь веснушек на левой щеке. Весь его облик выражал беспокойство. Ему было не все равно, выиграет она или умрет.

– Серина? Ты слышишь меня?

Он был красив, чертовски красив. Она и раньше так считала, но прежде лишь мельком отличала его черты: кудрявые волосы, насмешливые губы, мускулистые руки. Сейчас же она как будто впервые увидела его загорелые щеки и яркие глаза, идеально дополненные большим выразительным ртом.

Серина никогда не нарушала закон. И в тюрьму она попала за преступление, которого не совершала. В отличие от Номи, она никогда не бунтовала против устройства этого мира. А теперь ей предстояло драться. Драться до смерти. Скорее всего, она умрет.

Так к чему сейчас соблюдать правила?

Серина коснулась лица Вала, почувствовала под своей шершавой ладонью, что кожа на его щеке мягкая, гладкая. Он замолчал. Она медленно наклонилась к нему. Лбы их соприкоснулись. Он не отпрянул. Она запустила пальцы ему в волосы, притянула его ближе к себе.

Ее словно пронзило электрическим током, да так, что стало покалывать кожу. Сердце учащенно забилось.

Их губы слились, мягкие, податливые.

Он всем телом потянулся к ней.

Она, оттолкнув его, вскочила на ноги.

Обе руки его упали на гравий.

– Подожди.

Он мягко обхватил ее за лодыжку, но она без труда высвободилась.

– Я сожалею, – сказала она, хотя сожаления в ней вовсе не было. Ни чуточки. Ей всегда хотелось знать, что чувствуешь, целуясь.

– Серина! Подожди! – Он вскочил на ноги.

Серина всегда представляла свой первый поцелуй, как начало чего-то нового, светлого, но вовсе не так, как это случилось сейчас, не как конец.

Она рванула прочь, на бегу крикнув через плечо:

– Теперь меня зовут Грация!

Глава 24

НОМИ СТУПИЛА НА БОРТ КОРАБЛЯ, и свежий морской бриз, поддувая снизу, превратил юбку ее красного платья в колокол. Ее талию украшал толстый золотой пояс, идеально гармонирующий с золотистыми сандалиями и длинными, свисающими почти до плеч серьгами, которые раздобыла для нее Анжелин. Служанка нанесла ей на лицо толстенный слой золотистой пудры и накрасила ее губы в ярко-красный цвет. Макияж был ярче, чем она когда-либо себе позволяла, и впервые Номи почувствовала, что полностью походит на Грацию.

Но как бы она ни выглядела, ей было понятно, что в душе она остается бунтаркой.

Кожу на груди ей жгло письмо к Рензо. Пока Анжелин была в ванной, Номи не только удалось облачиться в корсет, но и засунуть под него письмо. Теперь оставалось лишь дождаться подходящего момента и передать письмо Асе, что представлялось крайне сложным на борту корабля, заполненного гостями и людьми Верховного Правителя.

Высматривая в толпе Асу, Номи двинулась вдоль перил, будто подыскивая свободное место.

Корабль Верховного абсолютно не походил на те, что ей доводилось видеть прежде. Его пришвартовали к пирсу у палаццо со стороны океана, поскольку он был таким огромным, что в городских каналах ему было не пройти. Верхняя палуба сейчас была украшена горящими фонарями и крошечными, позвякивающими на ветру колокольчиками. Перила были деревянные, резные, в их сложных узорах различались русалки и выпрыгивающие из воды рыбы.

Верхняя палуба была открытая. Лишь над центральной ее частью натянули трепещущий сейчас на ветру кусок шелка. У кормы располагались два лифта из кованого железа, доставлявшие гостей к нижним палубам и обратно. Тросами и лебедками управляли мужчины в белых ливреях. Другие слуги, лавируя среди гостей, разносили наполненные вином бокалы и блюда с легкими закусками. Посреди палубы играли музыканты. Вокруг них кружились Грации, а пары им составляли мужчины, которым Верховный разрешил воспользоваться этой привилегией. Все члены делегации Азура были, как один, одеты в платья и костюмы светло-голубых тонов. Номи отыскала свободное местечко на палубе у перил и, облокотившись на них, смотрела на океан. Солнце только что село, лишь у горизонта небо было пока еще подсвечено его сиянием. На небе, сверкая, пробуждались к жизни звезды. Номи повернула голову. Аса стоял рядом с перилами у противоположного борта. Глаза их тут же встретились. От щек Номи отхлынула краска, но под слоем макияжа этого видно не было.

К Асе бочком подошел какой-то человек и что-то сказал. Рот Асы задвигался, очевидно, он что-то проговорил в ответ, но звука его голоса до Номи не донеслось, и смотреть на Номи он при этом не прекратил.

Перед Номи неожиданно возникла мужская фигура, и голос, от которого кровь застыла в жилах, произнес:

– Добрый вечер, Номи.

Верховный Правитель!

Легкие Номи сковало холодом. Она сделала реверанс, и все то, что она приобретала усилиями последних дней, слетело с нее, точно шелуха. Оказалось, что роскошное платье не только не придает ей достоинства, но и значительно сковывает движения. Мало того, делает ее более медлительной и даже неуклюжей.

– Инес сообщила мне, что твое обучение проходит успешно.

Верховный Правитель взял ее за руку и сжал так крепко, что его костлявые пальцы показались ей железными прутьями. Затем он поднял руку вверх, давая понять, что ей следует повернуться. Она медленно повернулась, от чего ее рука, зажатая железной хваткой, вывернулась, и ей стало совершенно очевидно, что она полностью в его власти.

От него пахло апельсиновым маслом и антисептиком, и этот запах душил Номи. Болезнь медленно убивала его, истончив черты лица, сделав седыми волосы, но глаза его все равно горели.

– Теперь понимаю, что сын в тебе нашел. – Он усилил хватку, и пальцы его впились ей в кожу. – У тебя норов, который так и хочется обуздать.

Он притянул ее к себе.

Мышцы на шее Номи сжались. Выносить более она уже не могла и рывком освободила свою руку.

Глаза Верховного Правителя расширились. Он схватил ее за талию, и ее впервые порадовало то, что на ней сейчас корсет – броня, создающая между ними барьер. Вторая его рука вцепилась ей в запястье, да так основательно, что высвободиться она уже не могла при всем желании.

И теперь уже было неважно, хотел ли ее обуздать его сын, Малахия, или нет – Верховный и сам был не прочь заняться этим. При желании, он своего добьется.

И тем более неважно, что она принадлежит его сыну.

После короткого мучительного танца Верховный Правитель отпустил ее и наклонил голову. Номи присела в реверансе на дрожащих ногах, и дрожь эта была вызвана вовсе не качкой судна на волнах.

– Потанцуй с синьором Флавио, – распорядился Верховный.

Ее схватила другая пара рук, к ее груди прижалась потная бочкообразная грудь, в лицо дохнуло запахом вина.

– Извините, – раздался голос у нее за спиной.

На долю секунды ей подумалось, что это Аса. Но то был его брат. Синьор Флавио немедленно прекратил кружить ее и с поклоном произнес:

– К вашим услугам, Ваше Высочество.

Она перешла в другую пару рук, как бутылка с вином переходит от одного пьянчуги к другому. Но танцевать с ней Наследник не стал. Вместо этого он отвел ее к перилам, где щеки ее немедленно охладил ночной бриз.

Малахия был крупнее и значительно мускулистее, чем Аса, да и вел себя повелевающе, а вовсе не дружелюбно, как его брат.

– Да ты дрожишь, – удивился Малахия. – Тебя так на судне укачало?

Взглянуть ему в глаза Номи боялась. Что, если он заметит ее неприязнь? Ее ненависть?

– Танцы разгорячили меня, Ваше Высочество, – призналась она.

– Но руки-то у тебя холодные.

Она выдернула свои ладони из его и, сама того не желая, точно загипнотизированная, уставилась на него.

– Они у меня всегда такие, – сообщила она, и голос ее, к ее собственному удивлению, прозвучал вполне твердо, уверенно.

Его волосы были коротко пострижены. Одет он был в темно-синий военного покроя костюм с изящной вышивкой золотой нитью на груди и лацканах. Резкие черты его лица и темные глаза ни о чем ей не говорили. Наслаждался ли он знанием того, что она всецело в его власти?

Он молчал так долго, что, желая разорвать тишину, она спросила:

– О чем вы думаете?

Она предполагала, что он немедленно скажет ей, что это не ее дело, но он лишь дернул головой, и, не спуская с нее глаз, ответил:

– Я не думаю, а представляю, насколько лучше ты бы смотрелась в иное время и в иной обстановке.

Номи почти неслышно фыркнула себе под нос.

– Что вы имеете в виду?

Очередная дерзость с ее стороны. И кто только тянет ее за язык?

Глаз его сузились, а затем внезапно сфокусировались у нее на руке. Он опять схватил ее руку и поднял. Там, где ногти Верховного Правителя недавно впились ей в кожу, на запястье явственно виднелись пурпурные полумесяцы. Наследник долго глядел на них, а затем, наконец, спросил:

– Это сделал мой отец?

– А вы удивлены?

Номи обратила взор на небо, усыпанное яркими звездами, и ей очень-очень захотелось оказаться там, среди звезд, подальше от этого места.

– Но он не имеет права касаться тебя.

Глаза Номи расширились. Ей, конечно же, стал понятен гнев Малахии.

Речь шла о его собственности.

Едва сдерживая захлестывающий ее гнев, она проговорила:

– Вы имеете в виду, что таким образом он нарушил ваши права?

Его взгляд на секунду опустился вниз. Можно было подумать, что ей удалось пристыдить его. И тут его брови поднялись.

– У тебя там… – начал он и запнулся, пальцем указав на ее грудь.

Опустила свой взгляд и Номи, и у нее перехватило дыхание. Из корсета виднелся уголочек письма.

Лицо ее вспыхнуло. Сердце замерло в груди. Мысли в голове смешались.

Она прикрыла кусок бумаги ладонью.

– Это… Это лишь часть моего наряда, Ваше Высочество. Так неудобно получилось.

Она сделала реверанс, опустила голову и, обходя танцоров, заспешила к лифту. Оказавшись в лифте, замерла, но едва изукрашенная орнаментом чугунная решетка сошлась у нее за спиной, повернулась. Вокруг музыкантов кружились пары. Мимо нее пронеслась Марис в руках старого дородного джентльмена с ярко-красными мокрыми губами и бисеринками пота над бровями. Глаза Марис были совершенно безучастны, но движения великолепны. Она улыбалась, но каждый изгиб тела говорил о страданиях.

Если Малахия так озабочен тем, что Верховный коснулся одной из его Граций, то почему не обеспокоится тем, что другой старикан делает с другой его Грацией?

Издав то ли писк, то ли свист, кабина лифта двинулась вниз, и верхняя палуба стала недоступна взору Номи.

Торопливым движением она запихнула письмо поглубже под корсет. Как ее только угораздило? Почему же, почему она была столь беспечна, столь неосторожна?

Кабина лифта замерла, чугунные фигурные двери раздвинулись. Номи вышла в коридор, отделанный темными панелями из благородного дерева. Сверху едва слышно доносился смех и звуки музыки. Коридор был освещен укрепленными на стенах факелами, но бо́льшая его часть скрывалась в темноте. Издав негромкий глухой стук, на этаже замер второй лифт. Двери его распахнулись, и из кабины вышел огромный, словно гора, широченный в плечах охранник. Номи посторонилась, давая стражнику возможность пройти мимо, но тот этого делать не стал. Лишь сказал неприветливо:

– Следуй за мной.

И она последовала за ним, хотя каждая клеточка ее тела молила: «Беги, беги прочь!» Они прошли мимо слуги. Охранник отворил дверь по коридору справа и жестом велел ей войти в крошечную каюту за дверью. Она так и сделала. Охранник оставил ее там в темноте одну.

В животе махали крыльями и царапались когтистыми лапками полчища летучих мышей.

Малахия, увидев письмо, понял его значение. Да он, поди, еще все наперед знал. А теперь ее лишь известят о наказании. А то и прямо здесь приведут его в исполнение.

Глава 25

СЕРИНА И ОРАКЛ СТОЯЛИ на краю бойцовского ринга. Где-то позади на каменных лавках сидели Якана, Джиа и Теодора; Клифф наверняка приказывала вновь прибывшим девушкам не плакать; Эмбер замерла, скрестив на груди руки. А над всеми ними делали ставки стражники.

Серине подумалось, а не сделал ли Вал ставку на ее победу? Но глазами она выискивать его не стала. Она видела сейчас лишь пустую арену перед собой и представляла, как светло-серые камни вскорости окрасятся кровью.

– Лагерь Джунглей выставляет Гадючку, – проговорила Оракл, поглядев налево. – Должно быть, они в полном отчаянии от голода.

– Почему? – спросила Серина, и слово это будто расцарапало ей горло. Мышцы ее рук трепетали, в висках гулкими ударами стучал пульс. Воздух вокруг был тяжелым, неподвижным и наэлектризованным, словно перед грозой.

– Она – их лучший боец. По возможности держись от нее как можно дальше, – посоветовала Оракл. – Она любит кусаться… Смазывает зубы перед боем каким-то ядом, потому и кличут ее Гадючкой. Непонятно, почему этот яд не берет ее саму.

Гадючка поймала их взгляды и ощерилась, демонстрируя острые, похоже, специально заточенные зубы. Серину едва не вырвало.

Оракл схватила Серину за руку, привлекая ее внимание:

– За Южные Утесы дерется Жемчужина. Она сильная, обладает почти убийственным ударом в печень, но у нее слабые коленки. Бей ее именно туда, по коленям.

Серина, сглотнув, кивнула и взглянула на Жемчужину. Та обладала широченными плечами и узкими бедрами, и рост у нее был такой, что она возвышалась над всеми в своей команде.

С трудом дыша, Серина все же спросила:

– А как она получила имя Жемчужина? Ведь жемчужины совсем маленькие, безобидные.

– Ее так назвали потому, что вся ее семья – ловцы жемчуга. А сюда ее сослали потому, что власти выяснили: она работает на семью, хотя нырять женщинам запрещается. – Оракл кивнула в другую сторону. – Боец Береговых не слишком сильна. К тому же в последнее время она усиленно бережет свой левый бок. Похоже, травмировалась на тренировках. Воспользуйся ее слабостью.

Серина вытерла вспотевшие руки о бедра. Ей вдруг стало интересно, что лидеры других команд говорят о ней, но тут на ринг вышел Командор Ричи, и в ее организм немедленно поступила приличная порция адреналина.

– Бойцам занять свои места, – распорядился он и направился к лестнице.

У Серины отказались повиноваться ноги. На горизонте последними лучами догорал закат, и ей вдруг подумалось, увидит ли она когда-нибудь еще солнце?

– Отель Отчаяния выиграл неделю назад, так что они выставили нового бойца, – проговорила Оракл. – Будь с ней предельно осторожна. Она отчего-то не выглядит такой испуганной, какой должна быть.

На бойцовскую площадку ступила девушка с вызовом в глазах, но Серина уже поняла, что Оракл говорит об Анике. Волосы Аники были заплетены в ряды плотных дредов, рукава ее сорочки были оторваны, отчего взору открывались жилистые, мускулистые руки.

Вроде бы Аника говорила, что ее сослали сюда за… убийство?

– Мне не справиться, – прошептала Серина. На нее накатила волна ужаса, и страх этот был не только за собственную жизнь – она боялась отнять чужую. Она неплохо натренировалась тактике ведения боя, но ее сердце, ее решимость отнять чью-либо жизнь была абсолютно непроверенной. В отчаянии она опять прошептала: – Я не смогу.

– А Петрэль считала, что сможешь, – твердо заявила Оракл. – И я так считаю. Тебе надо разозлиться. – Она подтолкнула Серину к бойцовскому рингу. – Так разозлись же, Грация.

Серина ступила на арену, оглядела соперниц и испуганных голодных зрительниц. Каким-то непостижимым образом слова Оракл подстегнули Серину, вызвав гнев.

– Начали! – прокричал Командор Ричи и швырнул на арену деревянный ящик.

Вал говорил, что следует бежать к ящику.

Серина, моля, чтобы Вал оказался прав, устремилась к ящику. Позади заорал кто-то из бойцов. Серина достигла частично сломанного, с отвалившейся крышкой ящика. Там были ножи. Она схватила один и немедленно швырнула остальные за пределы арены. Тут кто-то ударил ее коленом в спину. Она, задыхаясь, упала, но вставать после падений она уже научилась, и сейчас быстро вскочила на ноги.

Серина начала поворачиваться, поводя перед собой ножом в полусогнутой руке. Жемчужина поспешно отпрянула, едва устояв при этом на ногах. Серина бросилась на нее и ударила ногой в колено так сильно, как могла. Крупная женщина неуклюже отступила еще на шаг. Пока соперница пребывала в неустойчивом состоянии, Серина ударила ее ногой в грудь. Та, широко раскинув руки, упала, затылок ее звучно ударился об один из камней, ограничивающих арену по периметру. Тело ее безвольно осело, глаза закатились. Она все еще дышала, но вряд ли могла подняться в ближайшее время. Горло Серины обожгло желчью.

Серина еще раз крутнулась на месте. Увидела, что Гадючка расправилась с бойцом Береговых: лицо девушки окрасилось в пурпур, а на плече зияли глубокие кровоточащие раны. Гадючка отступила от жертвы. Тело той осело на камни. Гадючка встретилась глазами с Сериной. Улыбнулась, ощерив красные от крови, заостренные зубы, и бросилась к Серине.

Каждый мускул, каждая клеточка тела Серины молила: «Бежать. Бежать».

Воздух прорезал нож и воткнулся Гадючке в грудь, та пошатнулась, но не упала. Еще один нож вонзился Жемчужине в горло, убив ее прежде, чем та открыла глаза. Серина замерла. На арену вышла Аника, в каждой руке у нее было по ножу. Очевидно, она добралась до них, пока другие девушки дрались между собой. Серина была готова, что следующий нож вонзится в нее, но Аника набросилась на Гадючку и перерезала ей горло.

Трепещущее пламя факелов создавало на арене тени, которые двигались подобно призракам. Перед глазами Серины танцевали разноцветные пятна. Стражники одобрительно хохотали, некоторые даже аплодировали. Зрители вокруг арены наблюдали за происходящим молча. На арене уже лежало три тела.

Не думай. Не тормози. Остался лишь один боец. Скоро все будет кончено.

Аника повернулась к Серине. От ее решительного, хмурого взгляда по спине Серины прошел холод.

Аника бросилась на нее, но Серина, точно танцуя, с разворотом ушла в сторону, уворачиваясь от смертоносных ударов. В то же время она выставила в сторону ногу. Аника, споткнувшись о ногу, упала, и Серина что было мочи ударила ногой по кисти соперницы. Нож со звоном отлетел в сторону.

Аника издала крик разочарования. Серина попыталась наступить на ее вторую руку, но та была готова – извернувшись всем телом, она приподнялась и саданула Серину локтем в живот. Серина отшатнулась. Аника, прочертив в воздухе дугу рукой с зажатым ножом, нанесла ей глубокую рану на предплечье. Брызнула кровь, руку пронзила острая боль. У Серины перехватило дух, и она замерла. Пытаясь воспользоваться преимуществом, Аника сделала выпад, но Серина, снова танцуя, в последнюю долю секунды уклонилась, крутанувшись всем корпусом, и Аника промазала. Серина вновь развернулась и ударила противницу ногой под колено. Та снова упала, и на этот раз ее падение было более стремительным, а соприкосновение с камнями – более жестким. Аника попыталась откатиться в сторону, но Серина, не мешкая, ударила пяткой ей по запястью, и по камням покатился второй нож. Опасаясь, что у Аники где-то припрятан еще один нож, Серина быстро взгромоздилась противнице на грудь, прижала ее руки своими коленями к камням и приставила нож ей к горлу. Аника боролась, но успеха это принести уже не могло.

– Сдавайся, – прорычала Серина и надавила на нож так сильно, что на горле Аники проступила кровь.

Та плюнула ей в лицо.

– Нет.

Казалось, само время замедлило свое течение. Серина глядела на Анику, а та уже боролась, силясь подняться, но выражение ее лица оставалось по-прежнему вызывающим: рот презрительно сжат, в глазах – лихорадочная ярость.

Серине следовало убить ее.

Надо лишь надавить на нож посильнее, перенести на его ручку массу всего тела, и она окажется победителем. Серина будет жива, а ее команда получит еду, в которой отчаянно нуждается.

Только одна жизнь. Только одна смерть.

Только одно убийство.

Серина вгляделась Анике в глаза. Та задыхалась. Кроме ударов крови у себя в ушах да шепота ветра, Серина иных звуков не слышала.

Давай же, Серина. Ты – уже победитель.

– Давай же, Аника, сдавайся, – пробормотала она. – Убивать тебя я вовсе не хочу.

Глаза Аники сузились.

– Если ты не убьешь меня, я убью тебя.

Слова Аники не были пустой угрозой. Она говорила абсолютно серьезно.

Аника уже совершала насилие над другими людьми и говорила, что убила кого-то. Она заслуживала того, чтобы оказаться здесь.

Точно так же, как за «кражу» оказалась здесь Серина? Да и вообще, хоть кто-нибудь из местных обитателей заслуживает того, чтобы находиться здесь? Заслуживают ли они столь сурового наказания?

Нож в руке Серины задрожал. Аника немедленно попыталась воспользоваться замешательством Серины – потянулась к ножу, который лежал лишь в нескольких дюймах на камнях. На принятие решения у Серины оставалась лишь секунда-другая, а потом бой непременно должен был возобновиться.

И Серина воспользовалась этой секундой – подняла руки и закричала так, что ее собственный крик болью отозвался у нее в ушах:

– Я сдаюсь!

Толпа позади нее выдохнула. На балконе зловеще забубнили голоса.

Челюсть Аники отвисла. Затем она отпихнула Серину с себя и поднялась.

Пальцы Серины непроизвольно сжали ручку ножа, хотя тело ее обмякло, почти перестало ее слушаться. Тем не менее ее наполнило убеждение: она поступила правильно.

Аника схватила нож, но атаковать не стала, а лишь застыла в паре футов, глядя на Серину.

Убивать сдавшегося бойца было против правил, но никому не было известно, что вместо этого делать.

Над толпой громогласно прозвучал голос Командора Ричи:

– Да уберите же ее отсюда!

Прежде чем охранники успели исполнить команду, Серину схватили Оракл и Эмбер и отволокли с арены в темноту ночи.

Глава 26

НОМИ ЗАШЛА В КРОХОТНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ. Здесь вдоль стен стояло две скамейки, из крошечного иллюминатора лился лунный свет. Каюта сильно смахивала на тюремную камеру.

Корабль качнулся, и движение это отозвалось у Номи тошнотой. Она вгляделась в серебряный горизонт.

Открылась дверь. Номи молниеносно повернулась лицом к дверному проему. Лампа частично освещала лицо стражника, а за ним был…

Аса!

У Номи перехватило дыхание.

– Спасибо тебе, Маркус, – сказал Аса, кивком отпуская стражника.

Он вошел, затворив за собой дверь, и повесил лампу на крюк на стене. Повернулся к Номи. Пространства в каюте было мало, и его почти полностью занимала ее огромная юбка.

От радости, что она увидела Асу, Номи едва не бросилась ему в объятия.

– Ваш брат видел краешек письма, – сообщила она взволнованно. – Я сказала ему, что это – часть платья, но когда охранник привел меня сюда, я уж решила, что Малахия тут и расправится со мной.

Аса, приблизившись к ней, с жаром заговорил:

– Тебе следует быть осторожней, Номи. Я беспокоюсь, что ты подвергаешь себя излишнему риску. Если с тобой что-нибудь случится…

Он стоял очень близко к ней. Настолько близко, что мог запросто обнять ее за талию. А ей очень хотелось положить ладони ему на плечи, ощутить его кожу своей.

Ее испугало вдруг вспыхнувшее в ней желание.

– Знаю, знаю, я вела себя глупо. – Она вгляделась ему в глаза, и щеки ее налились краской. – Но без риска не обойтись. Я не могу… не могу быть Грацией Малахии, Аса. Не смогу жить, подчиняясь прихотям Наследника. И еще Серина… Наш план сработает. Обязательно сработает, и мы все освободимся. Обещаю, в следующий раз буду вести себя умнее.

Его руки коснулись ее талии именно так, как она себе это и представляла.

– В жизни не встречал девушку столь страстную, как ты.

Прежде чем она успела остановить себя, ее руки обняли его за плечи. Он сжал ее в объятиях, и они поцеловались.

В ее полуприкрытых глазах загорелись золотые искры. Она запустила пальцы в его густые волосы. Судно мягко покачивалось, заставляя их крепче прижиматься друг к другу.

Будь здесь Серина, она бы ужаснулась поведению Номи. Но даже эта мысль не остановила Номи. Она наслаждалась ароматом дыхания Асы, мягкостью его губ, прижатых к ее губам.

Наконец она приоткрыла глаза. Каюта показалась окрашенной красным.

Едва слышно выдохнув, она отступила назад. Темноту действительно пронизывал малиновый свет. Номи взглянула в иллюминатор и увидела за ним, как над морем взлетает фейерверк. Ночное небо вдруг взорвалось золотыми и красными вспышками.

– Погляди, – прошептала она в благоговении. Она слышала о фейерверках, но никогда прежде не видела их.

Аса рук с ее талии не убрал, и они вместе наблюдали огненное шоу. Номи непроизвольно выдохнула, увидев возникшие одновременно огромные сияющие шары зеленого и пурпурного цвета, и вздохнула, когда по небу пронеслась ракета со слепящим глаза белым хвостом.

Аса поцеловал ее в шею. Небо пронзил последний заряд, который, коснувшись воды, потух. Через некоторое время развеялся дым, и на небе вновь появились звезды.

– Скоро нас начнут искать, – прошептал Аса.

Номи опустила голову ему на плечо. Сейчас ей совершенно не хотелось куда-то идти. Но если их схватят, освободить Серину уже никогда не удастся.

Номи сунула руку в корсет и достала письмо. Протянула Асе, но тот печально покачал головой.

– Извини. Знаю, что должен завтра вручить это письмо Треви, но в город мне, как я планировал, не выбраться. Отец распорядился, чтобы завтра я тренировался с оружием. Мечом я машу не лучше, чем танцую.

– Так что же нам делать? – спросила Номи в отчаянии.

Он погладил ее по руке.

– Надеюсь, что в течение трех дней я все же выберусь из дворца, но я, как и ты, всецело нахожусь во власти отца. Он волен изменить мои планы в любую минуту.

Номи попыталась подавить нарастающую панику. Времени было мало.

– Наследник ведет нас завтра в город, в парфюмерную лавку. Может, мне удастся передать письмо? Где разыскать твоего человека?

Прежде чем она договорила, он покачал головой.

– Это слишком опасно. Если тебя кто-нибудь увидит, то…

– Но ты не говоришь, что это невозможно, – перебила его она.

Он провел рукой по волосам.

– Треви можно разыскать на рынке на Гранд Пьяцца. Почти наверняка там вас будет ждать карета, так что ты, возможно, увидишь его, но…

– Я справлюсь. Уверена, как-нибудь да справлюсь.

Думать о рисках разум Номи категорически отказывался. Именно по ее вине Серина оказалась на Гибельной Горе. Если, спасая сестру, Номи будет схвачена, тогда, по крайней мере, она получит справедливую кару за свое собственное преступление.

– Номи, но я не знаю. Может, мы подождем, и…

– Ждать нельзя, – уверенно заявила она. – Письмо до Ланоса дойдет за шесть дней, еще шесть дней уйдет у моего кузена на дорогу сюда. А маскарад начинается через четырнадцать дней. – Она коснулась ладонью его щеки. – Времени и так в обрез.

Он вздохнул и сильнее прижал свое лицо к ее ладони.

– Обещай мне, что будешь осторожной. Если не найдешь моего человека, или тебе не удастся оторваться от группы, немедленно бросай эту затею. Обещай мне, Номи, что так и сделаешь. И помни, не получится сейчас, так со временем мы придумаем что-нибудь еще, и новый план может оказаться даже лучше.

Она легонько коснулась его щеки губами. Он крепче сжал руку на ее талии и проговорил:

– Треви – маленького роста, выглядит старше, чем мой отец. Носит голубой жилет с медными пуговицами, работает в ларьке, где продаются ножи. Тебе придется найти повод, чтобы ненадолго отойти от группы. Сам он к каретам точно не подойдет. Скажешь ему, что письмо от меня, – иначе он его не возьмет.

Номи кивнула. Внезапный взрыв смеха снаружи, у самой двери, всполошил их обоих.

– Тебе пора, – Аса легонько подтолкнул ее к двери. – Я выйду через несколько минут. Если Малахия или кто-нибудь еще спросит, скажешь им, что тебе стало дурно из-за морской болезни. – Он убедился, что письмо надежно спрятано внутри корсета. – Охранник, что привел тебя сюда, Маркус, полностью предан мне. Если потребуется передать весточку, смело обращайся к нему. Он часто дежурит в вашей части дворца. Больше никому не верь. Даже своей служанке. Ты поняла?

Номи растерянно кивнула. Внезапно ей показалось, что все происходит как-то уж очень быстро.

– Ты снова увидишь свою сестру, Номи, – прошептал Аса. – Я обещаю тебе это. А теперь иди.

Быстро поцеловав в висок, он мягко вытолкнул ее за дверь.

Глава 27

ОРАКЛ И ЭМБЕР ОТПУСТИЛИ Серину лишь после того, как отошли от амфитеатра на довольно значительное расстояние. Серина, спотыкаясь, побрела по тропинке. Вдалеке, у самого горизонта, вспыхивали странные разноцветные огни. Возможно, это были фейерверки.

Остальные Пещерные следовали за ней, и Серина не оборачивалась, без того зная, что увидит лишь разочарование и гнев.

Глубокий порез на предплечье кровоточил.

В полной тишине они вошли в пещеру. Кто-то запалил огонь, и к прокопченному каменному потолку полетели искры.

Серина полагала, что Оракл отзовет ее в сторону для нелицеприятной беседы, но та вывела ее на середину пещеры у всех на виду.

– Ты предала нас, цветочек, – сказала она хрипло, и ласковое слово в ее устах прозвучало как оскорбление. – У тебя был реальный шанс на победу… Петрэль погибла, чтобы дать тебе шанс. А ты нас подвела, и теперь мы будем голодать.

– Потому, что я не захотела убивать! – вспыхнула Серина. Она не чувствовала за собой вины из-за того, что отказалась переступить черту и совершить хладнокровное убийство. Даже ради еды, ради друзей. Даже ради спасения себя самой. – Разве вы не видите, что все это неправильно? Охранники, чтобы потешить себя, стравливают нас, заставляют убивать друг друга. А нам следует объединиться, и тогда голодать не будет никто.

Глаза Оракл вспыхнули.

– Я рассказывала тебе, что случилось, когда мы отказались драться. Погибли не только четыре девушки, а гораздо больше. И я не рискну всеми нашими жизнями только из-за того, что у тебя не хватило духу завершить начатое.

– В том, чтобы дать отпор, слабости нет! – закричала Серина.

Прежде чем оказаться здесь, она никогда не подвергала сомнениям законы Виридии. Да и прибыв сюда, поначалу приняла бои. Страшные и бесчеловечные, они были ужасны… Но такова реальность, грубой силой навязанная всем заключенным. Такой же реальностью был и институт Граций, и все законы Виридии.

Женщинам запрещено читать.

Женщинам запрещено выбирать мужей, работу, будущее.

Запрещено помогать семьям, нырять за жемчугом или торговать на рынке.

Запрещено коротко стричь волосы, если только так не повелит господин-мужчина.

Запрещено думать.

Запрещено выбирать.

Но почему?

– Моя мать учила меня не верить женщинам, потому что они всегда конкурируют друг с другом. Но это неправда. Взгляните, как мы здесь друг о друге заботимся. – Она отыскала в группе женщин Тремор. – Мы лечим друг друга. – Она взглянула на Якану. – Мы делимся пищей. – Она вспомнила Петрэль. – Мы умираем друг за друга. – На глазах у нее выступили слезы.

– Серина! – предостерегающе выкрикнула Оракл.

Но остановиться Серина уже не могла.

– Так почему же мы позволяем им поступать с нами так, как им заблагорассудится? – спросила она, думая уже не только о варварских боях, устраиваемых охранниками. – Почему позволяем им укрощать себя, морить нас голодом, наказывать нас за то, что мы являемся сами собой? А может, все это потому, что мы сами думаем о себе, как о сладеньких, хрупких цветочках? – Она повысила голос. – Уверена, что каждая из нас в прошлом совершила что-то, что им не понравилось. Потому мы здесь и оказались. – Серина вспомнила слова, произнесенные Оракл, когда они только-только прибыли сюда, и внезапно слова эти обрели смысл, потому что Серина в них поверила. – Мы не цветочки, – сказала она твердо. – Как ты и говорила, Оракл, мы – бетон и колючая проволока. Мы – железо. – Серина оглядела женщин вокруг себя. – Мы умны и опасны. И охранники знают об этом. Им отлично известно, что если только мы объединимся, то значительно превзойдем их силой. Значит, нам следует прекратить убивать друг друга. Нам следует сражаться только с ними.

Никто не проронил ни слова, лишь блеснули глаза Эмбер. Две женщины подошли ближе. Серина отыскала взглядом Якану. Глаза ее подруги были широко раскрыты, костлявые руки сжаты в кулаки.

Если только они объединятся, если только они…

– Убирайся. – Слова Оракл разрезали тишину, словно стальной клинок.

– Но Оракл…

– Ты сдалась, – прорычала Оракл. – Ты оказалась слабой и предала нашу команду. Предательство карается изгнанием. Теперь ты сама по себе, Грация, и пусть теперь о тебе заботится Гибельная Гора.

Возражений не последовало. Серина вдруг поняла, что получила свой второй смертный приговор: Верховный был уверен, что на Гибельной Горе ей не выжить, а теперь без еды, жилья, воды ей не выжить и подавно.

Серина прижала раненую руку к животу и с удивлением обнаружила, что рука ее все еще сжимает нож. Бросив прощальный взгляд на Якану, на Оракл, она зашагала к тоннелю. Женщины перед ней расступились.

О случившемся Серина не сожалела. Она знала, что права. За свою правоту она, несомненно, умрет, но умереть, придерживаясь своих принципов, много лучше, чем стать убийцей. Ее сестра гордилась бы ею.

Теперь не только Номи была бунтаркой.

Глава 28

НОМИ ВЫХОДИЛА ЗА ПРЕДЕЛЫ дворца лишь второй раз. Свежий воздух должен был манить чувством свободы, но на поверку он, попадая в легкие, оказывался тяжелым и вязким, точно масло. Лодка, пересекая канал, направлялась к причалу на Гранд Пьяцца, где их должен был ждать Наследник. Кассия без остановки болтала, Марис выглядела так, что еще чуть-чуть и она попросит Кассию заткнуться; Номи же, сохраняя безразличное выражение лица, вглядывалась в воду за бортом.

В ее корсете опять было спрятано письмо, а в голове бесконечно крутились слова Асы: его зовут Треви; у него голубой жилет; он торгует ножами в лавке; к карете он не подойдет.

Номи по-прежнему не представляла, как ей оторваться от группы и найти этого торговца. Если бы он продавал ленты или ткани, ее интерес не вызвал бы подозрений. Но ножи? Какое дело Грациям до ножей?

И это была лишь первая нестыковка в их с Асой плане. Не было никакой уверенности, что Лука сразу же передаст письмо Рензо, а если и передаст, то Рензо навряд ли успеет в Беллакву ко дню рождения Наследника. А ведь были еще и другие проблемы, риски и неопределенности.

Прежде всего, Номи предстояло написать еще одно письмо брату, а Аса должен был передать его Рензо. В письме надо было дать четкие, подробные инструкции, как и что делать на балу. Она должна была поведать Рензо, что необходимо правдоподобно инсценировать попытку покушения, ни в коем случае не подвергая Верховного Правителя опасности. Потом ему предстояло изобразить борьбу с Асой, который придет отцу на помощь. Затем Рензо должен был, испугавшись, сообщить, что его нанял Малахия. И затем, не медля ни секунды, покинуть дворец.

Во-вторых, Номи надлежало подбросить в покои Малахии убедительное доказательство его вины – письмо, в котором подтверждалось бы, что наемный убийца берется за предложенную работу.

И еще во время маскарада Асе необходимо было своевременно убедить отца удалиться в комнату отдыха, где и должна произойти попытка покушения.

Если все случится в соответствии с планом, то Аса немедленно укажет на Малахию, а затем в сопровождении стражников Верховного Правителя обнаружит в его комнате доказательство – то самое сфабрикованное письмо.

То, что Номи ночью на террасе представлялось рискованным, ужасно сложным, но все же вполне выполнимым, сейчас, при свете дня, казалось абсолютным бредом.

Ведь даже первый шаг, самый первый шаг, но тот, без которого весь остальной, столь тщательно разработанный ими план терял всякий смысл, уже находился под угрозой срыва.

Номи с трудом поборола приступ тошноты.

– Тебе нездоровится? – спросила Марис, обнимая Номи. – Ты выглядишь совершенно больной.

Номи попыталась отвлечься от тревожных мыслей, но желудок ее, тем не менее, не унялся.

Здания у самого горизонта поглотили темные тучи.

– Меня пугает надвигающаяся гроза, – сказала Номи едва слышно, кивнув на горизонт.

Ободряя подругу, Марис потерла ей руку.

– Там – всего лишь дождевые облака, и она еще далеко. Они крутятся у горизонта уже не первый день, и, возможно, здесь даже дождя не будет.

– Ты боишься грозы? – влезла в их разговор Кассия.

Номи заскрежетала зубами.

С негромким стуком гондола пришвартовалась. На пьяцца их ожидала черная с золотым карета, рядом по стойке «смирно стояли Наследник и кучер, а запряженные в карету крупные черные лошади всхрапывали и обеспокоенно мотали гривами. Сразу за каретой во множестве располагались лавки и тележки, владельцы которых наперебой предлагали свежие фрукты, отменные ткани и даже целые свиные туши.

Первой из гондолы вышла Номи. Бросилась на рынок, будто бы разглядывая предлагаемые там товары, сама же во все глаза высматривала невысокого человека в голубом жилете. Сначала она углядела блистающие на солнце серебряные ножи, и лишь потом – обладателя жилета. Тележка с ножами располагалась между лавками, в одной из которых продавали бобы и горох, а в другой – перчатки.

– Номи! – Ее за руку схватил Малахия. – Тебя же все ждут.

Шанс передать письмо, быть может, последний, был безвозвратно утерян. Номи постаралась не показать своего разочарования. Наследник отвел ее к карете. Кучер немедленно вскочил на козлы.

У кареты Наследника поджидала Кассия. Сначала он помог взобраться в карету ей, затем Марис. Последней оказалась Номи. Рука Наследника была теплой, твердой. Номи уселась на деревянную лавочку, накрытую подушками. Наследник сел рядом, и Номи сразу же почувствовала его ногу рядом со своей. Карета медленно двинулась по булыжной мостовой, и колени Номи и Наследника принялись стукаться друг о друга. Номи смотрела на крошечную лавку, где торговали ножами, и на человечка в голубом жилете. Единственное, что она хотела, – закричать от отчаяния.

Но отчаиваться было еще рано: карета вернется, и ей представится еще один шанс, пусть последний, но шанс.

– Как ты себя чувствуешь, Номи? – поинтересовался Наследник.

Сегодня на нем были белая сорочка из тончайшей ткани и штаны из мягкой кожи. Одежда весьма ему шла, и при любых иных обстоятельствах Номи сочла бы его привлекательным.

– Все хорошо, Ваше Высочество, – сообщила Номи тоном, который казался ей вполне убедительным.

– Инес сказала, что сегодня мы посетим парфюмерный магазин, – встряла в разговор Кассия, на которой сегодня было оранжевое платье с желтыми узорами. – Это правда?

Малахия кивнул.

– Помнится, недавно вы упоминали, что недолюбливаете цветочные запахи, – сказала Кассия. – А какие запахи вам нравятся, Ваше Высочество?

– Даже не знаю, – чуть помедлив, ответил он. – Признаться, никогда прежде не задумывался.

– Так мы, с вашего позволения, подберем его для вас, – кокетливо произнесла Кассия. – Самый, самый лучший!

– Попробуйте. – Наследник без явной охоты улыбнулся, затем повернулся к Марис и проговорил: – Марис, а что тебе больше всего нравится во дворце?

Марис улыбнулась. Волосы ее спадали на лицо, и она выглядела куклой – лишенной малейшего изъяна и совершенно пустой.

– Больше всего мне нравится возможность проводить время рядом с вами, Ваше Высочество.

Наследник, сжав руку Номи, обронил:

– Понятно.

Беседа прервалась, и Номи принялась разглядывать проплывающий мимо город: узенькие, небрежно вымощенные дороги, вздымающиеся арками мостики, увитые виноградной лозой каменные стены домов и белье, вывешенное на натянутых поперек улиц веревках, как лишенные ветра паруса.

С запада, наливаясь лиловым, на город надвигались тучи. Номи надеялась, что Марис права, и тучи принесут лишь дождь. Гроз, метающих молнии, она боялась с детства.

Карета подъехала к магазину с большой стеклянной витриной и, грохнув, остановилась. Первым карету покинул Малахия и подал руку каждой Грации, помогая им выйти из кареты. Номи споткнулась о неровный булыжник мостовой, и Наследник немедленно поддержал ее, притянув к себе ближе, чем ей хотелось.

В нем не было ни изящества, ни грации младшего брата, но он был силен и надежен, сосредоточен и целеустремлен. Под его пронзительным взглядом Номи слегка поникла.

Они вошли в парфюмерный магазин, и Номи невольно прищурилась, поскольку свет здесь был значительно ярче, интенсивней, чем снаружи. В огромном зале магазина аккуратными рядами стояли столики с зеркальными поверхностями; стены тоже были увешены многочисленными зеркалами. Они отражали друг друга, и создавалась иллюзия, что можно шагнуть в зеркальную стену, а потом идти и идти в бесконечность.

На каждом из столиков находились маленький хрустальный флакончик, мисочка с кофейными зернами и баночка с ватными шариками.

Кассия, оглядевшись, прижала к груди руки и в восторге захихикала. Номи и Марис в нерешительности замерли у двери.

– От парфюмерных запахов у меня щекотка в носу и чихать тянет, – прошептала Марис.

– Будем надеяться, что духи послужат сдерживающим фактором и для других особ, – едва слышно промолвила Номи.

Марис то ли хихикнула, то ли кашлянула.

Малахия, повернув голову назад, посмотрел на них. Номи с трудом сдержала рвущийся из нее истерический смех.

Тут из задней комнаты появился парфюмер и немедленно оказался перед Наследником. Был он невысок и дороден, над головой, точно нимб, топорщились остатки седых волос, на носу сидели очки с толстыми круглыми стеклами. Он подобострастно низко поклонился.

– Ваше Высочество! Спасибо, что оказали мне огромную честь, соблаговолив явиться с визитом.

– Спасибо, синьор. Сожалею, что отец мой не смог сопроводить нас, хотя и собирался. – Малахия повернулся к своим будущим Грациям. – Синьор любезно согласился посвятить нам несколько часов. Пожалуйста, найдите себе запах по вкусу и сделайте выбор, я же с удовольствием приобрету для каждой из вас по флакону.

Любезно согласился… Конечно! Как будто у бедняги-парфюмера был выбор!

Номи поспешно подавила невольный смешок.

Все Грации сделали реверанс. Номи намеревалась спросить Марис, откуда они начнут, но к ней подошел Наследник. Как истинный джентльмен, он протянул ей руку и указал на столик.

– Давай-ка вместе выберем подходящий для тебя запах.

Номи неохотно положила свою ладонь на руку Малахии. Затем обернулась через плечо. Марис пристально разглядывала склянки на ближайшем столике, Кассия, уже капнув каплю на ватный шарик, со знанием дела нюхала его.

Малахия тоже капнул духи на ватный шарик и спросил:

– Как тебе этот запах?

Номи придвинулась немного ближе и, вдохнув, сморщила нос.

– Определенно не нравится. Пахнет гнилыми персиками.

Наследник приподнял брови и поднес шарик к своему лицу. У него заходили желваки.

– Ты сказала, тухлые, но как по мне, лишь перезрелые.

Она выдавила из себя смешок. Он двинулся к следующему столику. Она нехотя последовала за ним. Она была одновременно раздражена и смущена, поскольку никак не предполагала, что Наследник примется вместе с ней нюхать духи.

Номи уловила запах апельсинового масла, и ей тут же вспомнились руки Верховного у нее на горле. Малахия предложил ей понюхать это масло, но она поспешно покачала головой. Затем последовали духи на основе плюмерии. Запах их был простым и сладковатым, но он не понравился Наследнику. В следующем флаконе оказались духи с ярким травянистым запахом, против которого Номи не возражала, но восторга он не вызвал.

Кассия, хихикая, порхала по магазину, похоже, не столько выбирая духи, сколько стремясь привлечь к себе внимание Наследника. Номи же неожиданно для себя самой отнеслась к выбору серьезно. Возможно, причиной тому было спрятанное под корсетом письмо, а ароматы пряностей и сандалового дерева немного отвлекали ее.

– Этот запах, по-моему, весьма приятен. – Малахия предложил вниманию Номи очередной ватный шарик.

Что это был за запах, она не определила, но он вызвал у нее воспоминания о холодных снежных вечерах в Ланосе, и был в нем еще намек на древесный дым и что-то бодрящее, свежее. Глаза Номи невольно наполнились слезами.

– Можно я остановлюсь на этих, Ваше Высочество? – спросила она мягко и, капнув духами на запястье, поднесла его к лицу. – Они напоминают мне о доме.

Малахия слегка наклонил голову.

– Буду счастлив.

– Спасибо. – Номи сделала реверанс. – И спасибо вам за прогулку, Ваше Высочество. Вы очень великодушны к нам.

Наследник пожал плечами.

– Я знаю, что значит подолгу безвылазно сидеть в палаццо.

– Вы имеете в виду оказаться запертым? – не подумав брякнула Номи и немедленно поднесла ко рту руку.

Малахия внимательно ее оглядел.

– Ты чувствуешь себя запертой?

– Нет, конечно же, нет, – скороговоркой ответила Номи. – Дворец прекрасен. Как сон наяву. Просто я давно не покидала его стен, а мне всегда хотелось осмотреть Беллакву. Очень рада, что вы преподнесли нам сегодня такой подарок.

Внезапно Номи поняла, как ей встретиться с Треви.

– Знаете, Ваше Высочество, я… Мне бы тоже хотелось преподнести вам подарок, – сказала она смущенно и, кинув на него быстрый взгляд, увидела промелькнувшее на его лице удивление. – Хочу выразить вам свою признательность. Могу ли я выбрать для вас что-нибудь на рынке?

Она затаила дыхание.

Не сочтет ли он безделушку с рынка ниже своего достоинства? И не станет ли доискиваться ее истинных намерений?

Пожалуйста! Ну пожалуйста!

– Ты мне ничем не обязана, Номи. – В его голосе впервые не слышалось ни грубости, ни желания держать дистанцию.

– Я знаю, знаю, – поспешно заговорила она – быть может, даже слишком быстро. – Вы были добры ко мне сегодня, и мне хотелось бы отплатить вам тем же.

Он потер подбородок.

– Ладно, как тебе угодно.

Кивнув, он переключил свое внимание на Кассию, а затем на Марис. Вскоре и те выбрали духи по своему вкусу, и все вместе они покинули магазин. На улице Малахия помог им взобраться в карету.

Небо над городом оказалось почти полностью затянуто темными грозовыми тучами, вдалеке уже грохотали раскаты грома. Номи боролась с нарастающей в ней паникой. Если дождь начнется прежде, чем они доберутся до пьяцца, то ее план не сработает.

Они катили по булыжной мостовой, а Номи неотрывно глядела на разбухающие на небе тучи. Через несколько минут карета прибыла на пьяцца. Наследник помог ей выйти, и Номи не стала, как прежде, поспешно выдергивать руку, надеясь таким образом внушить ему, что она действительно стремится сделать ему приятное. Ей вспомнились слова матери, когда-то сказанные Серине: «Твоя способность маскировать истинные чувства станет самым грозным твоим оружием.

– А мне понадобится оружие? – спросила тогда Серина.

– Оно нужно каждой женщине, – ответила мать, вздернув подбородок.

Малахия принялся помогать остальным своим Грациям выбираться из кареты, а Номи стремглав бросилась к рядам тележек, что располагались посреди пьяцца. И страхи ее оказались не напрасны. Сразу же выяснилось, что многие торговцы уже покинули рынок, опасаясь надвигавшейся грозы. Треви еще не ушел, но уже поспешно собирал свой товар.

Нет!

К счастью, лавка с перчатками еще работала. Номи поспешила туда. Она была уверена, что вскоре тут окажется и Малахия. Возможно, он и сейчас уже наблюдает за ней.

Номи провела рукой по паре черных перчаток из мягкой кожи, затем глянула через плечо. Малахия, отвернувшись, разговаривал с кучером. Номи, быстро отпрянув от торговца перчатками, извлекла из-под корсета письмо. Треви, согнувшись едва ли не вдвое, укладывал обернутые вельветовой тканью кинжалы в выдвижные ящички, вмонтированные в нижнюю часть повозки. Номи дрожащей рукой сунула ему письмо. Он в удивлении поднял глаза.

– От Его Высочества Асы, – едва слышно пояснила она. – Дело не терпит отлагательств, а иначе он бы сам его принес.

Треви молча, едва заметно кивнул. Позади послышались шаги по брусчатке. Номи быстро повернулась обратно к торговцу перчатками и погладила рукой другую пару – на этот раз насыщенного коричневого цвета.

Позади Номи возник Малахия.

Она приподняла над прилавком перчатки.

– Мне нравятся эти, Ваши Высочество. Как вы считаете, это достойный подарок?

Денег у нее, конечно, не было, но она надеялась, что принять от Наследника плату торговец откажется. Так оно и произошло, и она протянула перчатки Малахии.

– Спасибо, – поблагодарил тот, принимая подарок.

И тут на них упали первые крупные капли дождя.

Они заспешили к каналу, где в огромной черной гондоле их ожидали Марис и Кассия. Как только Номи и Наследник взошли на борт, гондольер оттолкнул лодку от причала.

Сдержать улыбку у Номи не получилось. Ведь она справилась, ей удалось задуманное, а если и дальше все пойдет по плану, то через две недели она увидит Рензо, а затем, совсем скоро, и Серину.

Дождь уже порядком намочил ее платье, заставив вплетенные в ткань серебряные нити потемнеть. Небо над ними вспыхнуло, и Номи немедленно вздрогнула. Обрушившийся с небес грохот был таким оглушительным, что заложило уши, а лодка покачнулась. Напряжение последних часов оставило Номи, но на место напряжения пришел страх перед грозой. Едва гондола причалила, как Номи, не дожидаясь помощи Наследника, выпрыгнула на берег и бросилась к палаццо, пробормотав лишь надтреснутым голосом:

– Извините меня, Ваше Высочество.

Позади что-то резкое проговорила Кассия, порыв ветра смахнул волосы с лица Номи, и на нее холодными струями обрушился ливень. Очередной раскат прогрохотал еще оглушительней.

Номи отчаянно неслась к палаццо, и тут ее кто-то схватил за руку. Это был Наследник.

– Сюда, – сказал он.

Небо уже было расчерчено зигзагами молний.

Повернув вправо от лестницы, Наследник привел ее в увитую лозой садовую беседку. Сюда струи дождя не попадали, но было так холодно, что голые руки Номи покрылись гусиной кожей. Дождь хлестал, гром и молния следовали друг за другом, напомнив ей Ланос в конце лета, когда на долины обрушивались точно такие же грозы, остужая все вокруг острыми, пронзительными ветрами.

Номи огляделась. Они были одни.

– Наконец-то я выяснил, чего ты боишься, – проговорил Наследник.

Номи, откинув с лица промокшие волосы, пристально взглянула на Малахию.

– Думаете, что я боюсь только грозу?

Сверкнувшая молния отразилась в его глазах искорками.

– Меня ты тоже боишься?

– А разве вам не этого хотелось?

Ударил раскат грома, и он почти прокричал:

– Почему ты так себя ведешь?

– Веду себя как?

Крыша беседки защищала от дождя лишь частично. Волосы и платье Номи, став тяжелыми от воды, липли к коже. Сердце призывало к бегству, норовя выскочить из груди.

– А вот так. Все время по-разному. А сейчас, так вообще вызывающе. – Малахия сделал к ней шаг. В глазах его было напряжение, причину которого она не понимала. – Мне твое поведение непонятно. Сейчас ты ведешь себя так, будто я намерен наказать тебя или…

– Вы уже сослали мою сестру, – проговорила, точно обезумев, Номи. – Так не останавливайтесь на достигнутом. Сделайте и меня своей собственностью.

– Ты всегда отвечаешь не так, как я ожидаю. – Малахия провел ладонью по своим влажным волосам. Посмотрел на живую изгородь, с которой струями стекала дождевая вода. – Выбирая тебя, я… особо не задумывался. Я и теперь толком не понимаю, почему…

– Зато я понимаю. – Находясь посреди бушующего шторма, Номи не могла уже обуздать ни страхи, ни ярость, не могла совладать с собственным языком. – Вы выбрали меня потому, что хотели сломить мой дух. Именно так сказал ваш отец.

– Я не мой отец, – резко возразил он. – И его слова – не мои.

– Конечно же, вы не ваш отец, – согласилась Номи, вспоминая слова Асы. Неуравновешенный. – Вы – хуже.

– Ты сама не знаешь, что говоришь. – В его голосе сквозило отчаяние. Вспышка молнии озарила его покрасневшие щеки. – Ты…

Хоть сердце ее и билось отчаянно, Номи приблизилась и с вызовом спросила:

– Что я?

Он долго глядел на нее, затем произнес:

– Ты опасная.

Его губы нашли ее губы. На мгновение она покорно застыла, он прижал ее к себе крепче, будто защищая в своих объятиях от шторма.

Задохнувшись, Номи отстранилась. Его губы остались полуоткрытыми, а его грудная клетка вздымалась и опадала, будто он долго и быстро бежал.

Она развернулась и, не обращая внимания на проливной дождь, устремилась прочь.

Глава 29

СГУЩАЛИСЬ СУМЕРКИ. Серина уже почти добралась до восточного берега. Тут яростно налетел ветер, растрепав ей волосы, и немедленно разразилась гроза с неистовыми потоками дождя. В считаные секунды тоненькое одеяние Серины промокло.

Не обращая внимания на вспышки молний и грозовые раскаты, Серина продолжала путь. Грозы она не боялась. Гроза была ей на руку, поскольку Бруно и другие охранники вряд ли в такую погоду выйдут патрулировать.

Вскоре она достигла восточного побережья, но в пещеру, найденную ею вместе с Яканой, не полезла, а уселась на мокром песке, позволяя дождю омывать ее тело. Затем она выставила сложенные в пригоршню ладони и принялась пить дождевую воду. Наблюдая за вспышками молний над бушующими волнами, она думала о Номи. Сестра непременно испугалась бы грозы, и, будь они сейчас вместе, Серина бы успокоила ее, как делала это не раз раньше.

Всю первую ночь после изгнания Серина простояла на утесе, наблюдая фейерверки у далекой Беллаквы. Она думала о том, не прыгнуть ли ей. Но наступило утро, а она все еще была на утесе, по-прежнему размышляя, как ей добраться до Номи.

Сейчас, сидя под проливным дождем, она усилием воли изгнала из головы все мысли, но от режущей боли в пустом желудке избавиться ей так и не удалось.

К утру гроза унялась, небо прояснилось, тьма и непогода проиграли битву, а над океаном, словно феникс из пепла, восстало солнце.

Серина, оглядев истерзанный штормом пляж, принялась обдумывать свои дальнейшие действия.

Во-первых, пища. Она более суток ничего не ела.

Серина принялась разыскивать растущие на кустах ягоды и вскоре отыскала те, о которых Клифф говорила, что у них ужасный вкус. Серина попробовала их, но голода не утолила.

Она осмотрела окаймляющие пляж деревья, надеясь отыскать фрукты. И тут услышала почти заглушаемые прибоем звуки шагов.

Предположив, что это Вал разыскивает ее, она не стала прятаться и даже направилась к тропе. Но это оказался вовсе не он. Это была Якана. И выглядела она совсем растерянной.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась Серина.

Якана остановилась как раз там, где чахлая золотистая трава уступала место золотистому песку.

– Я надеялась, что ты здесь. Хотела выяснить, как ты.

Серина подошла к Якане и, усевшись на песок, принялась глядеть на воду.

– Не скажу, что благоденствую. Но, тем не менее, я жива. А это уже неплохо.

Якана, усевшись рядом, протянула ей фляжку.

– Стащила из общих запасов. Подумала, что тебе понадобится.

Серина с благодарностью приняла подарок и тут же сделала несколько мелких глотков.

– Спасибо.

– Еды мне достать не удалось. – Якана оглянулась на деревья позади себя. – Оракл вне себя от гнева. И большинство девушек – тоже.

Серина вздохнула.

– Догадываюсь. Но не считаю, что поступила неверно.

– Я с тобой согласна. – Якана сняла с ног порядком поношенные туфли и вытряхнула из них песок. – Но теперь мы все голодаем.

– А почему мы голодаем? – В груди Серины заклокотал гнев. – Не потому ли, что Верховный не посылает достаточно еды? И не потому ли, что Командор Ричи оставляет себе солидную часть? Я слышала разговор между Оракл и Валом, и Вал говорил, что Командор прибирает себе приличную часть рационов.

Якана пожала плечами.

– Но что мы можем с этим сделать? Оракл говорила, если бойцы откажутся драться, охранники перебьют всех.

– А что сделают охранники, если к арене не придет никто? – задумчиво произнесла Серина, глядя на то, как на берег вновь и вновь набегают волны. – Что, если мы все никуда не пойдем, а останемся там, где живем?

Якана потерла подбородок.

– Ну, наверное, они явятся за нами…

– Но сколько их и сколько нас? – спросила Серина. – Конечно, у них оружие, но нас сотни, а их не более сорока. И мы знаем остров, а они нет. Сидят в своих обнесенных колючей проволокой цементных башнях и изредка неохотно патрулируют…

– Но если мы откажемся от боев, то и пищи не получим, – произнесла Якана мягко. – Того, что удается добыть на острове, всем не хватит. И тебе это отлично известно. Мы все умрем от голода.

– Тут ты, пожалуй, права. – Серина потерла глаза. – Ну, может, попробуем захватить прибывший корабль и бежать на нем с острова?

– Считаешь такой план более реалистичным, чем с постройкой плота? – едва слышно промолвила Якана.

– Ни один план не реалистичен, – допустила Серина. – Да план, в общем-то, и не важен. Важно, чтобы команды договорились между собой. Возможно, начали бы делиться друг с другом пищей.

– Полагаешь, что если команды договорятся, то стражники об этом не прознают? – Якана вновь бросила взгляд через плечо, будто опасаясь того, что за ними шпионят.

– И тут ты права. Если они прознают, что команды объединились, они найдут, как нас вновь разделить.

Серина подумала о Командоре, вспомнила его узкие, полные жестокости глаза. Уж он-то придумает, как заставить их расплатиться за неповиновение.

– Да и как нам удастся уговорить команды объединиться? – Якана привычным движением руки убрала челку за ухо.

– Нужны представители, – заявила Серина. – Если Оракл пошлет в каждую команду, скажем, по две девушки с предложением мира… Возможно, если они принесут с собой немного пищи и воды в подтверждение своих лучших намерений, то договориться станет легче… Если команда Пещерных наглядно покажет, что ради достижения большой цели готова сносить дополнительные тяготы и нужды…

– Да, в таком случае остальные, возможно, и прислушаются к нам. Может, даже поверят. – В глазах Яканы засияли огоньки.

– Да, – подтвердила Серина. – Но для начала надо сделать первый крошечный шажок, а не ставить грандиозных целей. Вот только я сомневаюсь, что Оракл пойдет на это. Вряд ли ради призрачных перспектив она рискнет людьми из своей команды.

Якана поднялась и сунула ноги в свои туфельки.

– Я с ней поговорю. Большинству наших ненавистно то, что ты сказала, но некоторые согласны с тобой. И я с тобой согласна. Многие понимают, что каждому из нас придется выйти на ринг, и кто-то наверняка умрет. Многие предпочтут любой иной путь, чтобы избежать смерти. Возможно, таких найдется достаточно, чтобы убедить Оракл.

– Она возненавидит меня еще больше. – Серина уронила голову на руки.

Она уважала Оракл и никак не предполагала, что выступит против нее.

Якана издала легкий смешок.

– Сожалею, Грация, но больше, чем сейчас, вряд ли получится.

Серина поднялась на ноги. Прижала к груди флягу с водой.

– Если она изменит свое решение или если я чем-то смогу помочь, пожалуйста, дай мне знать.

Якана кивнула.

– Возможно… Возможно, тебе самой стоит поговорить с другими кланами. Ведь ты веришь в то, что говоришь. Искренне веришь. Возможно, твои идеи, высказанные лично тобою, окажутся для них более убедительными.

– Возможно. – Серина потерла шею. – Но, что более вероятно, они заподозрят меня в намерении украсть еду и убьют на месте, даже не дав объясниться.

– И такое возможно. Но я видела тебя прошлой ночью и считаю, что ты вела себя в высшей степени убедительно. К тебе могут прислушаться. – Якана улыбнулась, но в ее зеленых глазах таилась печаль. Она коротко обняла Серину, на мгновение прижала к себе. – Будь осторожна. Миррор говорила, что стражники любят охотиться на девушек-изгоев. Без защиты команды ты… – Ее голос угас.

Серина сжала челюсти.

– Спасибо за предостережение. И за воду тоже спасибо. И ты в свою очередь будь осторожна.

Она смотрела, как уходит Якана. Та вскоре скрылась среди чахлых деревьев. Солнце уже жарило вовсю, и Серина решила переждать дневной зной в пещере. Там она улеглась прямо на камни, сделала несколько глотков воды из бутылки и опять почувствовала благодарность к Якане за подарок. Желудок Серины ныл, но теперь не только от пустоты, но и от страха.

Мало-помалу она забылась болезненным сном. Ей приснился кошмар недавнего боя, но вскоре она резко пробудилась. Затем вновь задремала, и на этот раз ей привиделось, как Малахия душит Номи золотой цепью. Сестра вновь и вновь тихо молила о помощи. Серина пыталась добраться до нее, но руки были скованы, а ноги не слушались. Мужчина, удерживавший Номи, поднял голову, и это был не Наследник. Это был Командор Ричи, и он смеялся.

Серина проснулась вся в поту, с мокрым от слез лицом.

Будто продолжая кошмар, в голове у Серины зазвучал голос Яканы, но внезапно ее слова показались Серине не такими уж и дурацкими.

Самой отправиться к другим командам… Превратить произошедшее с ней в повод для восстания…

В душе Серины затеплилась надежда.

Возможно, ей и удастся убедить их объединиться. Да все команды и не нужны – достаточно, чтобы с Пещерными выступила хотя бы одна.

И Серина твердо знала, с какой команды она начнет.

Глава 30

ВСЮ НОЧЬ НОМИ не могла уснуть. Палаццо сотрясал шторм, и от каждой вспышки молнии, и от каждого грохота грома она вздрагивала. К утру шторм унялся, небо прояснилось, и на подоконник легли лучи восходящего солнца. Номи вылезла из постели и уселась за туалетный столик. Вгляделась в зеркало – оттуда на нее смотрела незнакомка. Губы ее были нежными, щеки румяными. Номи неотрывно глядела на нее, и вскоре черты лица незнакомки стали расплываться, а Номи охватила дрожь, хоть на ней и был теплый халат.

Ее поцеловал Наследник. Мысль эта вновь и вновь вспыхивала в голове Номи.

Проливной дождь, тепло его губ, ее тело, прижатое к его телу, как если бы она желала его. Но она этого не хотела. Категорически не хотела.

И все же она поцеловала его в ответ. Почему она сделала это? Потому, что так было надо? Потому, что он – Наследник, и выбора у нее не было?

А у нее на самом деле не было выбора?

Она уже ни в чем не была уверена.

Но, как бы то ни было, по отношению к Асе она совершила предательство.

А по отношению к себе?

В комнату влетела Анжелин, прижимая к груди аккуратно сложенную ткань.

– Инес сообщила, что Наследник желает сегодня утром завтракать на берегу вместе со своими Грациями. Провести утро под солнцем будет чудесно, не правда ли?

Провести утро с Наследником?

Сердце у Номи екнуло.

Анжелин разложила ткань на кровати – это оказался пляжный халат.

– День сегодня просто великолепный. Небо абсолютно чистое, бездонное. И не поверишь, что ночью был шторм.

– Да, – согласилась Номи слабым голосом. – И не поверишь.

Она опять вгляделась в отражение в зеркале.

– Вы себя хорошо чувствуете? – спросила Анжелин. – Вы выглядите несколько озабоченной. Вас утомил вчерашний выход в город?

Утомил? Наследник назвал ее опасной, а затем поцеловал.

Номи хотелось рассказать о случившемся, и с ее губ уже готовы были слететь слова, но она смолчала. Поделиться ей хотелось с сестрой, и только с ней.

Мысли Номи вернулись к письму, летевшему сейчас на север, в Ланос. И она сразу подумала об Асе, готовившем фальшивые улики заговора, которые должны были привести к его брату.

Наследник абсолютно прав. Она и в самом деле опасна.

Облачившись в пляжный халат, Номи присоединилась к остальным Грациям в зале для приемов. Оттуда, после прогулки по бесчисленным коридорам палаццо, Инес вывела их на залитый ранним солнечным светом пляж.

На ковре в черную и белую клетку в нескольких ярдах от воды был установлен кованый стол. Драпировки, растянутые на высоких столбах вокруг стола, создавали тень.

Наследник за столом сидел один. Кассия немедленно заняла шезлонг рядом с ним, Марис же и Номи медлили. Мысли Номи по-прежнему были заполнены событиями вчерашней ночи и предположениями о том, что за ними последует.

Надеется ли Малахия на продолжение вчерашнего?

Разумеется. Ведь она – его Грация, пусть и будущая. Хоть он еще и не вступил во владение.

Номи на ум пришла успокаивающая мысль, что полная энтузиазма Кассия отвлечет на себя внимание Наследника.

Но что, если Малахия все же пригласит ее в постель в ночь после дня рождения? Не Кассию, а ее, Номи? Что если ее поведение прошлой ночью пуще прежнего воспламенило его интерес к ней?

– Что вчера произошло между тобой и Малахией? – тихо спросила Марис. – Вы оба так внезапно исчезли. Кассия была вне себя.

Номи могла бы, да и хотела поведать Марис обо всем, но не здесь и не сейчас, не в присутствии Кассии и Малахии. Поэтому она лишь сообщила:

– Он помог мне спастись от дождя. Я была сильно напугана, и он меня успокоил.

Успокоил. Как же!

– Он точно сумасшедший рванул за тобой, а о нас и вовсе позабыл, – пожаловалась Марис. – Мы до нитки промокли, а я чуть не упала и не разбила коленку, поднимаясь по лестнице.

Номи улыбнулась одними губами. Она бы тоже предпочла, чтобы Малахия сопроводил остальных девушек. Предпочла бы, чтобы он не затащил ее в беседку, не целовал бы ее и чтобы она не ответила на его поцелуй.

Номи и Марис заняли места за столом. Кассия к тому времени уже положила себе на тарелку несколько крохотных сэндвичей. Для сегодняшнего выхода за пределы палаццо она зачесала свои роскошные блестящие волосы назад и перехватила их ярким розовым бантом. На ней был такого же покроя, как на Номи, халат – короткий, с большим вырезом на груди, но у Номи был черный, а у Кассии – розовый.

Роскошные волосы Марис были заплетены в тугую косу, ее халат был золотистый.

– Доброе утро, – обратился сразу ко всем Наследник.

Из одежды на нем были лишь темно-синие шорты, позволявшие любоваться его золотистой кожей на груди и обнаженных руках. Самодовольная улыбка на его губах была под стать отцовской.

И он не отрываясь глядел на Номи.

Та опустила взгляд в тарелку, и щеки ее зарделись.

Сидевшая рядом Марис, глядя на волны невдалеке, ела сэндвич. Номи намазала немного меда на круглую лепешку и попыталась откусить, но желудок запротестовал. Причиной тому был Наследник, сидевший напротив. Ей бы хотелось, чтобы здесь был Аса.

– Как тебе спалось, Номи? – спросил Наследник.

– Неплохо, – ответила она. – А как спалось вам?

– И я спал вполне себе. – Его голос стал жестче. – Добрый шторм проясняет все вокруг, не так ли?

Марис прекратила разглядывать волны. Кассия непроизвольно дернула головой.

Номи, неловко улыбнувшись, через силу запихнула в себя лепешку, и как только ее тарелка опустела, поднялась.

– Извините меня.

Она встала и приблизилась к воде. Сняла сандалии и кинула их в песок рядом с собой. Закрыв глаза, подставила лицо яркому горячему солнцу.

– А вам нравится плавать, Ваше Высочество? – перекрыл звуки прибоя голос Кассии.

Номи вошла в прохладную воду. По коже ее нежно заплясали волны.

Похоже, Малахия решил, что ее подарок, перчатки, означает, что она покорилась ему. Но он не прав.

Внезапно позади раздался всплеск. Номи повернулась. К ней по воде приближался Наследник.

– Отлично освежает, – поделился он.

– Ваше Высочество, – в недоумении пробормотала Номи.

Малахия улыбнулся ей и нырнул, вскоре появившись среди волн впереди. Стряхивая с волос воду, по-собачьи мотнул головой.

– А ты умеешь плавать?

Номи покачала головой. Учиться плаванию в Ланосе было негде.

Сделав два мощных гребка, он подплыл к ней и взял ее за руки. Она была настолько потрясена его прикосновениями, что не сразу сообразила, что он медленно тянет ее на глубину. Волна чуть повыше остальных коснулась ее ключицы. Она начала сопротивляться. Пальцы ее ног зарылись в песок. Душа наполнилась страхом.

Слишком глубоко, слишком глубоко!

– Пожалуйста, Ваше Высочество!

Он хочет ее напугать?

Сердце Номи отчаянно забилось.

Малахия остановился, но рук ее не отпустил.

– Когда мне было пять, – проговорил он обыденным тоном, – отец бросил меня в воду, и я почти сразу же научился плавать.

У Номи перехватило дыхание. Слова его были ужасны. А что, если бы он утонул?

А что, если нечто подобное Наследник намерен проделать сейчас с ней?

– В Ланосе негде плавать, – дрожащим голосом произнесла она. – Мне всегда казалось, что плавать приятно, но сейчас… Сейчас я боюсь.

Она уже стояла на цыпочках, но тут накатила особенно высокая волна, обдала ее брызгами, и ее охватила паника. Она поспешно шагнула назад, прочь от глубины и ближе к спасительному берегу.

Он разжал пальцы, но при этом последовал за ней.

– Именно это я и пытался сказать тебе, – произнес он иным, совершенно не свойственным ему мягким тоном. – Не предполагал, что ты так сильно испугаешься. Положи руки мне на плечи, и я покажу тебе.

Она решила, что он играет с ней, точно кошка с мышкой, но все же положила ладони ему на плечи. Взгляд ее оказался прикован к его мокрой блестящей коже шеи.

– Смотри на меня, мне в лицо.

Медленно-медленно она подняла голову и вгляделась ему в лицо. Оказалось, что взгляд его такой же напряженный, проницательный, каким был при их первой встрече в коридоре.

– Обещаю, что удержу тебя.

Он взялся за ее руки снизу, притянул Номи ближе к себе, так, что они почти коснулись телами друг друга, и медленно двинулся на глубину. Песчаное дно ушло у Номи из-под ног, сердце ее неистово затрепетало. Подчиняясь рефлексам, она плотнее обхватила его за шею руками.

Глубоко. Слишком глубоко.

Но благодаря его поддержке она без труда держала голову над водой, а все ее тело плыло. Ее глаза расширились.

Она плыла.

Она слегка согнула ноги в коленях и резко выпрямила их.

Она плыла!

Он улыбнулся.

– Вот видишь? – проговорил он мягко. – Все не так уж и плохо.

Биение ее сердца вошло в нормальный ритм.

– Я чувствую себя такой легкой, точно… точно облачко. И я плыву.

– Но пока не заплывай далеко. – Он усмехнулся почти игриво, по-мальчишески. – Поначалу мне тоже пришлось несладко, но теперь я обожаю плавать.

То, как он это сказал, и тепло в его глазах породили сладкую волну в ее теле. Течение сблизило их еще больше. Она, опираясь о него, держалась на плаву.

Держалась благодаря ему.

Дыхание Номи стало спокойнее, глубже. Их лица находились всего лишь в паре дюймов друг от друга, и она по-прежнему глядела ему в глаза. И вдруг взгляд его посуровел, мальчишеские искры в глазах потухли.

– Ты нашла подарок, который я оставил для тебя? – спросил он мягко.

– Подарок? – спросила она не подумав. Думать ей сейчас было трудно.

Что это с ней не так?

– Книгу.

Книгу? Номи напряглась всем телом. Ведь книгу дал ей Аса. Или все же не он?

– Чего ради вы подарили мне книгу? – Она всеми силами стремилась казаться невозмутимой, но дрожащий голос выдавал ее.

– Твоя сестра умела читать, и мне подумалось, что ты тоже умеешь. Я лишь надеялся… – Но свою мысль он не закончил.

В эту минуту симпатия, которую она уже начала испытывать к нему, исчезла.

Ловушка, ловушка, ловушка.

– Нет, Ваше Высочество, – пробормотала она хрипло. – Читать я не умею.

Бьющие ему в глаза лучи солнца делали их яркими, золотисто-коричневыми, но смотреть в них Номи уже не могла.

– Понимаю, – проговорил он наконец, но Номи сомневалась, что он поверил ей. – Это был всего лишь подарок. Допускаю, что не совсем невинный, но уверяю тебя, я вовсе не хотел тебя пугать. Если ты умеешь читать…

Номи плыла, но внезапно ей стало плохо. Убежать от него на глубине она не могла. А ей сейчас отчаянно хотелось убежать.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Мне бы хотелось выйти из воды.

– Мои слова тебя смутили? – спросил он, и она не поняла, что было в его голосе – забота или насмешка.

– Я только… Я хочу выйти.

Она рывком высвободилась, и голова ее тут же ушла под воду. Каждую мышцу сковал ужас, но ей удалось вынырнуть. Она добралась до мелководья и вышла на берег.

Номи вся дрожала, а легкие горели огнем. Пройдя к столу, она взяла с шезлонга полотенце. Солнце уже пригревало, но, даже вытершись, она продолжала дрожать. Позади нее оказался Малахия.

– Как ты себя чувствуешь?

На них во все глаза смотрели Кассия и Марис. Номи, сделав неуклюжий реверанс, склонила голову.

– Нормально, Ваше Высочество. Только замерзла. Можно я вернусь к себе? Мне надо переодеться в сухое.

– Разумеется.

Он вроде бы собрался сказать что-то еще, но Номи уже сорвалась с места.

И весь остаток дня ее не покидала дрожь.

Глава 31

ЛИШЬ ЧЕРЕЗ ТРИ дня Серина набралась храбрости и отправилась в Отель Отчаяния. Все это время она ни с кем не общалась. Днем, скрываясь от жары и от охранников, таилась в пещере. Питалась она в основном моллюсками, которых выкапывала при отливе из песка, да ягодами, которые собирала в кустах, окаймлявших рощицы вдоль берега.

Она надеялась, что Якана принесет благую весть, скажет ей, что Оракл наконец-то пошла на примирение.

А еще она ждала Вала и удивлялась тому, почему он не разыскивает ее. Неужели забыл их разговор о восточном береге? Или ему уже нет до нее дела? А может, он считает, что она уже мертва?

Кроме того мыслями она частенько возвращалась к Номи, оказавшейся во власти жестоких мужчин. Прошло ли уже празднование дня рождения Наследника? Серина знала, что за этим последует, что Номи будет страдать.

Серина попыталась представить, что сейчас делает Рензо. Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором оказался он, ее брат, бредущий по центральному рынку Ланоса. Он проходит мимо лавок, где красуются куски свежего мяса и подвешенные за ноги тушки кроликов и цыплят. Он следует мимо продавца, в чьих ящиках и корзинках лежит виноград из Бургундии, яркие ягоды клубники и сочные персики. Чуть дальше лавка с засушенными фруктами, где покупателям предлагаются нарезанные аккуратными ломтиками ананасы, кусочки бананов и посыпанные мелкой крошкой мускатного ореха тонкие кружки яблок. Рензо останавливается перед лавкой их любимого пекаря, Алонсо, чьи корзины наполнены булками и батонами только что испеченного, еще теплого хлеба. Рензо выбирает круассан и слоеную булочку с ореховым кремом. Радостно, по-мальчишески улыбается и откидывает назад свои темные волосы.

Раньше его стригла Номи. А кто это делает сейчас?

Усилием воли Серина вернулась мыслями к Гибельной Горе и своим проблемам. По щекам ее текли слезы.

Она вылезла из пещеры – самое время отправиться в путь. Но прежде чем уйти, она собрала в подол сорочки моллюсков, найденных ею сегодня утром, глотнула из фляги, подаренной ей Яканой, и забросила ремень с флягой через плечо. Доставшийся ей в бою нож она сунула в дыру, проделанную ею в поясе штанов.

Около часа она брела вдоль берега на юг, затем повернула на девяносто градусов и двинулась в глубь острова.

Остров был невелик – не более дня пути с самой южной его точки до самой северной. И ориентироваться здесь было несложно: на открытых пространствах, залитых застывшей лавой, было видно все вокруг, покрытые травой земли и рощицы пересекали многочисленные тропки. Кроме того, Серина старалась ориентироваться по башням охранников и при этом не попадаться им на глаза. Она видела кабана, встретила бегущий к океану тонюсенький ручеек, где наполнила флягу свежей водой.

Через некоторое время Серина достигла амфитеатра. Когда он был наполнен женщинами-зрительницами и смертью, то наводил ужас. Сейчас он был пуст и неестественно тих, и оттого казался зловещим. Воздух вливался в легкие липучим киселем, и Серине на мгновение вдруг показалось, что духи всех погибших здесь женщин неотрывно наблюдают за ней, оценивают.

Она негодующе потрясла головой, отгоняя видения, и продолжила свой путь.

Отеля Отчаяния она достигла лишь далеко за полдень.

Тропа перед ней делала последний крутой поворот к Отелю, и тут на ее пути вдруг возникла женщина с волосами, заплетенными в две длинные косы, и здоровенным шрамом на левой стороне шеи. Женщина угрожающе выставила перед собой сжатые в кулаки руки.

– Бродяги нам здесь не нужны.

Серина продемонстрировала моллюсков в подоле сорочки.

– Вот, я пришла с миром. И не прошусь к вам, а лишь хочу поговорить со Слеш.

Женщина долго глядела на нее и, наконец, расслабившись, обронила:

– Следуй за мной.

Серина пошла за ней по каменистой тропе к Отелю.

Перед входом в Отель вздымались выщербленные остатки колонн, основания которых скрывала застывшая лава. Они прошли в лобби. Потолок в обширном помещении местами обвалился, но кое-где из застывших волнами слоев лавы выглядывали кусочки мраморной плитки, служившей когда-то здесь полом. Валялись здесь и куски огромных керамических ваз, частично поглощенных лавой. Время от времени на них налетали непонятно откуда взявшиеся порывы ветра.

Серина поежилась. Раньше ей казалось, что хуже пещеры Оракл места быть не может, но сейчас она узрела обитель истинного отчаяния. Находясь здесь, несложно было представить постояльцев Отеля, мечущихся в надежде спасти свою жизнь. Еще проще было представить их души, разглядывающие явившихся сюда живых женщин.

Женщина со шрамом провела Серину через разрушенное лобби к дверному проему слева, и они вышли на открытый воздух. Затем двинулись дальше по тропе, с одной стороны ограниченной полуразрушенной железобетонной стеной гостиницы с черными провалами окон, на которой кое-где еще сохранились балконы и даже перила, а с другой стороны – дурно пахнущим каналом. Тропа упиралась в круглую у основания башню, к башне вела чудом уцелевшая мраморная лестница, на верхней ступеньке которой сидела Слеш и точила металлический брусок, превращая его в нож.

Заслышав шаги, Слеш подняла взгляд. У нее были черные волосы, а угловатое лицо пересекали многочисленные шрамы от ножевых ран.

– В чем дело?

Приведшая Серину женщина сообщила:

– Она хочет поговорить с тобой.

Слеш обратила на нее свой пристальный взгляд.

– И?

Серина выступила вперед и, подавив в себе стремление сделать реверанс, опять продемонстрировала моллюсков.

– Мне ничего от вас не надо. Хочу просто поговорить.

Брови Слеш приподнялись.

– С предателями я разговоров не веду.

– Но можно поговорить с человеком, пощадившим твоего бойца, – произнесла Серина с большей горячностью, чем чувствовала в себе.

Слеш повела плечами и сноровисто крутанула нож в руке. Серина подумала, что еще несколько секунд, и нож, прорезав воздух, вонзится ей в грудь.

– Команды должны объединиться и овладеть островом, – заговорила Серина так быстро, что слетающие с ее уст слова почти слились между собой. – У охранников есть огнестрельное оружие, но их немного, а мы, к тому же, знаем остров. Если бы мы объединились, то могли бы делить ресурсы между собой. Мы стали бы свободными.

Нож в руке Слеш замер.

– Так сказала Оракл? Полагаю, она была первой, с кем ты поделилась этими своими мыслями.

Серина старалась не отводить от Слеш взгляд, во рту у нее стало сухо, будто она наглоталась песка.

– Сдавшись, я предала своих, и Оракл не оставалось ничего, кроме как изгнать меня. И она поступила именно так, как и было угодно Командору Ричи. Он стравливает нас друг с другом и вопросов никому задавать не позволяет.

– А к чему вопросы? Мы живем в той реальности, в которой живем.

Слеш провела большим пальцем левой руки по острой кромке ножа, проверяя его остроту.

– Но можно же все изменить, – возразила Серина. – Командор Ричи обучил нас драться, и теперь у нас есть все, чтобы с ним разделаться.

Слеш медленно поднялась и, спустившись тремя ступеньками ниже, оказалась на одном уровне с Сериной. Девушка затаила дыхание.

– Ты здесь побыла всего ничего, а теперь и вовсе бродяжкой стала. Ты ничего тут не знаешь и не понимаешь, – сказала Слеш, вертя в руке нож.

– Спасибо, что выслушали меня.

Подавленная неудачей Серина повернулась и уже было зашагала прочь. Вдруг позади нее раздался голос Слеш:

– Ты уже разговаривала с другими командами?

Серина оглянулась через плечо.

– Пока только с тобой и Оракл. Начала с сильнейших.

Слеш посмотрела на Серину оценивающим взглядом и произнесла:

– Если заручишься поддержкой других команд, то я подумаю. Но есть еще одно условие. Нужен план. Хороший план.

Серина облегченно вздохнула. Все надежды, конечно, не оправдались, но хоть что-то.

– Спасибо.

Слеш кивнула, давая понять, что разговор закончен. Та же женщина проводила Серину за собой в лобби отеля. Там, на входе, девушка едва не столкнулась с Аникой. Увидев Серину, та остановилась как вкопанная.

Они долго глядели друг на друга, затем Серина прошла мимо и оказалась на солнце. Сопровождающая вывела ее на тропу, а затем растворилась среди деревьев.

Серина глотнула из фляги и, не обращая внимания на почти привычную болезненную пустоту в желудке, двинулась назад, к восточному побережью. Завтра она пойдет к Хворостинке, а может, и к Якане, если удастся договориться с Оракл.

Восточного берега Серина достигла к закату. Встала у самой кромки воды и принялась наблюдать за тем, как в небе появляются звезды.

Кто-то позади свистнул. Серина обернулась.

В нескольких футах от нее стоял Бруно.

– А я себе голову ломал, где ты прячешься, – проговорил он.

Лица его в наступившей полутьме было не разглядеть, но силуэт был виден отчетливо.

– Пошел прочь! – велела ему Серина.

Пальцы ее сжались на рукояти ножа. Она уже не была той перепуганной девочкой, как при их первой встрече, но все же ей стало страшно.

Он неторопливо, вразвалку двинулся к ней. Серина подавила в себе стремление отступить.

– С чего это мне убираться прочь? – спросил он почти равнодушным голосом. – Теперь ты не член команды, и никто тебя не защитит, а я наконец-то получу то, что хочу.

– Ну, попробуй! – прорычала Серина и бросилась на него.

Она надеялась, что в темноте он не заметит ножа в ее руке. Она ударила его ножом под ребра, но промахнулась и всего лишь оцарапала лезвием. Он взвыл и, не колеблясь, ударил ее кулаком в лицо. Она отлетела, приземлившись спиной на песок, и почувствовала, что ручка ножа в ее руке липкая от крови. Неуверенно девушка начала подниматься на ноги, но он пнул ее в бок, и она опять оказалась на песке.

– Сдавайся, – прорычал он. – Ложись на спинку.

Он оказался над ней, его колени – по обе стороны от ее бедер. Быстрым движением она зацепила его за ногу и, рывком приподнявшись, ударила в живот. Он упал; она, извернувшись, оказалась сбоку от него и, почти не глядя, полоснула его ножом. Затем с трудом поднялась на ноги, но тут он схватил ее за коленку и дернул. Она опять упала, на этот раз на живот, и в рот ей попал песок. Она начала отплевываться, и на нее вдруг обрушились разом слепая паника и безумная ярость.

Бруно обхватил ее обеими руками сзади, притянул к себе, медленно приподнялся. Охваченная ужасом, она неистово брыкалась и извивалась. Рукой Серина нащупала стеклянную флягу и швырнула в него, но промахнулась, и фляга отлетела в сторону. Наконец ее ступни оказались на его коленях, и она ударила одновременно обеими ногами. Он охнул, его хватка всего лишь на секунду ослабла, но и она, откатившись в сторону, успела освободиться. Дыхание с шумом вырывалось из ее горла. Она поднялась на ноги и отступила.

В темноте его лицо казалось маской смерти. Точно змея, гипнотизирующая жертву, он не отрывал от нее взгляд. Она на долю секунды замешкалась. Этого для него оказалось достаточно, и он выхватил свое оружие.

Она что было сил швырнула в него нож.

Нож по рукоять вошел ему в грудь.

Но он все же успел нажать на спусковой крючок. Руку взорвало болью, а инерция пули швырнула ее на землю. Головой она ударилась обо что-то твердое, и мир перед глазами померк.

Глава 32

В БАЛЬНОМ ЗАЛЕ ЧЕРЕЗ равные интервалы стояли великолепно одетые женщины, совершенно одинаково подняв руки над головой. Безмятежные лица их были устремлены к потолку, и исключение составляли лишь Марис с грустными глазами да Номи, чей взгляд выражал открытую ярость.

Номи никогда не была мастерицей в искусстве превращения в живую статую, поскольку никогда к этому не стремилась. Она не была сделана из глины – она была живой, и ее кости, мышцы, легкие и кровь в сосудах были созданы для движения.

Стоявшая в дальнем конце зала Инес грациозно изменила положение, и остальные Грации в тишине скопировали ее движение.

Мышцы Номи уже ныли.

Всю последнюю неделю она почти ничего не делала – лишь примеряла платья да посещала уроки танцев и прочие бесчисленные занятия для Граций. В остальное время она бесцельно расхаживала по комнате, приводя Анжелин в состояние безмолвной ярости. От Асы весточки не было, а поговорить на уроках танцев им никак не удавалось.

Ее одолевали мысли о Малахии. Вспоминалось то, как она оказалась на глубине в полной зависимости от его милосердия. Особенное беспокойство вызывало его сообщение о том, что книгу подбросил ей именно он. Это была явная ловушка. А как же иначе? Но он утверждал, что книга – подарок, и его взгляд почти убедил ее в этом, но теперь ее все сильнее и сильнее одолевали сомнения.

К тому же зачем думать о Малахии? Ведь все ее надежды связаны только с Асой. Да и видеть его ей отчаянно хотелось.

Меж тем не было вестей и от Рензо, и придерживаться обычного течения жизни в покоях Граций Номи становилось все тяжелее.

Верно ли понял Рензо ее послание? А вдруг он решил не ввязываться в дворцовые интриги? А что, если Треви предал Асу, и брат сейчас томится в застенках, ожидая приговора, который вынесет Верховный Правитель?

А еще Серина… Серина, которую Номи отчаянно хотела видеть и которую всей душой надеялась спасти.

Разум Номи снова блуждал в потемках, пытаясь ответить на вопросы, ответов на которые пока не было.

Что, если Рензо не получил письмо? Что, если Рензо не приедет?

Инес все никак не переходила к следующему положению, а руки Номи уже пылали огнем.

– Зачем мы этим занимаемся? – проворчала она едва слышно и опустила руки, желая восстановить кровообращение в пальцах.

– Номи! – вскричала Инес. – Подними руки. Никакие отговорки здесь неуместны.

Подавив рвущийся из горла стон, Номи подчинилась.

– Быть живой статуей для любого из мероприятий Верховного Правителя – огромная честь для нас, – едва слышно сообщила Кассия, держа заданную позицию так, словно она была сделана из камня.

Пальцы Номи совсем занемели, и она вновь опустила руки, уголком глаза заметив, что стражник у дверей выскользнул в коридор. Секундой позже на его месте появился Маркус.

Глаза Номи расширились.

Маркус спокойно посмотрел на нее, но что-то еще было в его взгляде.

Намерен ли он с ней заговорить? А если да, то о чем?

По спине Номи пробежал холодок. За последнюю неделю она видела Маркуса с полдюжины раз, и сейчас его присутствие могло абсолютно ничего не значить. Но она все же надеялась. Наконец Инес объявила:

– На сегодня достаточно.

Комнату заполнил тихий шепот. Марис принялась трясти опущенными ладонями с растопыренными пальцами. Иные девушки, слегка сгорбившись, тоже опустили руки, но Кассия, стоя на неподвижных ногах, лишь несколько раз повернулась всем телом и небрежным движением руки поправила прическу. Ей, казалось, все нипочем, и все ее тело, как и в самом начале занятий, было наполнено энергией.

Номи потерла непослушными пальцами затекшую шею.

Бальный зал она покинула с остальными, и за ней молчаливой тенью проследовал Маркус. В коридоре с дверьми в личные спальни Граций они наконец оказались одни, и он что-то сунул ей в руку.

Письмо.

У Номи перехватило дыхание. На конверте рукой Рензо было выведено «Н». У Номи на глаза навернулись слезы. Рензо! Наконец-то!

– Его Высочество просит вас о встрече на террасе, – скороговоркой произнес Маркус. – Сегодня ночью.

Номи кивнула. Он склонил на долю секунды голову и немедленно ушел прочь.

Номи почти бегом достигла комнаты. Сколько не будет Анжелин, она не знала. Она перевернула письмо. Печать оказалась сломанной.

Аса прочитал письмо?

У нее в мозгу пронесся шепоток тревоги, но она отбросила его прочь. Она не просила Асу не читать письмо, а Рензо скрыл в письме свою личность, как она его и просила и в чем была уверена.

Трясущимися руками Номи вскрыла письмо. В письме была изложена история о Луне и мужчине, в которого Луна влюбилась. Но некоторые детали были перевраны. Именно эти детали она и сложила вместе, и ей открылся смысл написанного.

Рензо здесь, в Беллакве. Он готов помочь и ожидает лишь указаний от нее.

Письмо Рензо подписал лишь единственной буквой «Р».

Со скомканным письмом в руке Номи упала на кровать и расплакалась.

От облегчения и от ужаса одновременно.

До дня рождения Наследника оставалось два дня.

Номи проскользнула на террасу. Там ее уже ждал Аса. Поначалу они не произносили ни слова. Была лишь тишина, горячие руки и жадные губы.

Через некоторое время Аса слегка отстранился.

– Номи?

В течение нескольких следующих секунд она, учащенно дыша, не размыкала плотных объятий. Затем, по-прежнему держа его за шею, самую малость отступила и произнесла:

– Ты видел послание моего кузена. Он остановился во Флории. Я напишу ему, объясню, что нужно…

Аса покачал головой.

– Волей отца мне предстоит выполнить множество поручений в городе, связанных с днем рождения Малахии. Я сам разыщу твоего кузена и посвящу его в наш план.

Номи ужасно хотелось отправиться в Беллакву, с Асой или одной. Только бы увидеть Рензо. Наконец-то увидеть. Знать, что он находится совсем близко – на противоположном берегу канала, – было невыносимо. Брата ей ужасно не хватало.

И в то же время мысль о том, что Аса и Рензо встретятся лицом к лицу, а ее при этом не будет, волновала ее значительно сильнее, чем должна была.

– Расскажи мне весь план по порядку, – попросила она.

Тысячи раз она прокручивала этот план в голове, но сейчас хотела услышать все детали от него, хотела удостовериться, что ничего не упущено.

Аса провел сверху вниз ладонями по ее рукам, затем взял их в свои и сжал.

– Сразу по окончании официальной части мой отец удалится в комнату отдыха. Это его личные покои, но попасть туда из бального зала вовсе не сложно, если знать, как. Там-то и произойдет мнимое покушение. Я позабочусь, чтобы охранники не заметили, как в эту комнату отдыха заходит твой кузен. Мы пообещали ему, что он зайдет туда без проблем, и сдержим обещание.

– А как он покинет эту самую комнату? – спросила Номи.

Аса махнул рукой по направлению к перилам.

– Из бального зала несложно пройти на террасу, а оттуда в сад. Твой кузен просто выйдет на террасу, а затем растворится в ночи. Никому даже и в голову не придет, что в комнате отдыха моего отца был он.

– А что насчет маски? И… и оружия?

Номи ненавистна была даже мысль о том, что Рензо войдет в палаццо с оружием, но покушение, пусть и ненастоящее, должно выглядеть правдоподобно, и потому у брата должно быть хоть что-то.

Аса кивнул.

– Я предоставлю ему все, что необходимо, включая приглашение, так что при входе вопросов к нему не возникнет. – Он поцеловал ее в лоб. – А ты, мой цветочек, готова для выполнения своей следующей миссии?

– Письмо я написала, но Малахия еще не звал меня к себе. Даже и не знаю…

– Позовет, – перебил ее Аса с улыбкой. – За день до торжества он обязательно встретится с каждой из Граций по отдельности в своих апартаментах. Уверен, с тобой он сыграет в «Святых и Моряков». Тебе останется лишь незаметно спрятать письмо где-нибудь в его комнате. А нам, в общем-то, почти все равно, где именно.

Номи кивнула и прижалась головой к его груди.

Она чувствовала себя ужасно уставшей, будто со времени прибытия в палаццо ни разу не спала всю ночь целиком.

– Сожалею, что тебе приходится рисковать, – продолжал Аса. – Если бы мой почерк не знали, я бы сам выполнил эту часть плана.

Номи подняла взгляд, изучая выражение его лица.

– Но план есть план, и мы понимаем, что рискуем.

– Все, что мы делаем, мы делаем во благо, – убежденным голосом произнес Аса, и в глазах его появился озорной блеск. – Мы изменим всю страну к лучшему.

– И спасем Серину, – добавила она.

– И спасем Серину. – Аса погладил ее по щеке. – И ты станешь свободной. Свободной от притязаний моего брата.

Номи полагала, что он во всем прав, но полностью избавиться от сомнений не могла.

– Аса, твой брат подбросил мне в комнату книгу. Сказал, что проверял меня, хотел выяснить, умею ли я читать.

Аса напрягся всем телом.

– И ты сказала ему, что умеешь?

– Нет! – воскликнула она. – Конечно же, нет.

– Отлично, – вроде бы уверенно произнес он, но тело его полностью не расслабилось.

– Я думала, что книгу оставил ты, – сообщила она. – Она об истории Виридии. И о ее королевах.

Он взглянул на нее, и в лунном свете в глазах его явственно читалась напряженность. Выражение его лица весьма напоминало выражение лица его брата.

– Малахия манипулирует тобой, Номи. Выведает у тебя все, что ты любишь, а потом использует эти знания против тебя.

У Номи перехватило дыхание.

– Не верь ему, – настаивал Аса. – Он поступит с тобой точно так же, как отец поступил с Сериной. Он такое проделывал и прежде, Номи.

– Что ты…

– Никому не доверяй своих секретов, – перебил ее Аса. – Вообще никому не верь.

Номи прижалась лицом к груди Асы. Ей стало стыдно, что она чуть не усомнилась в нем. Она вдруг подумала, а что, если она была не права насчет Малахии.

– Ты только представь, – продолжал Аса, согревая своим теплым дыханием ее волосы. – Совсем скоро будет неважно, умеешь ли ты читать. Все женщины при желании смогут научиться этому. И Граций больше не будет. Женщины станут свободны в любом своем выборе.

Его слова звучали как заклинание, его ви́дение будущего превосходило все, даже самые смелые мечты Номи.

– Вот чего я добиваюсь, Номи. – Он вновь поцеловал ее в лоб. – И вот чего мы с тобой достигнем, когда ты станешь моей королевой.

Глава 33

ТЕЛО СЕРИНЫ ПЛЫЛО, влекомое слепой волей течения, и через нее то и дело перекатывались волны. Они обжигали ее огнем, но иногда были прохладными, и тогда казалось, что ее лба касается чья-то ладонь; время от времени в щеку ей била шальная волна, опаляя почти нестерпимым солнечным жаром. Иногда вода попадала ей в рот.

Бархатная ночь, и над ней лицо Номи. Нет… Сестры рядом не может быть. Сестра потеряна. Горячие волны мало-помалу схлынули, и мир вокруг начал принимать зыбкие очертания. Серина разглядела склонившегося над ней Вала.

– Что… Что ты… – Слова эти оцарапали горло.

Серина неуверенно моргнула, и тут на нее вновь навалилась тьма.

Вал приложил флягу к ее губам и произнес:

– Привет! Еще одна попытка умереть не увенчалась успехом. Я рад.

Серина сделала несколько глотков, а затем отстранила холодную флягу и облизала потрескавшиеся губы.

– Что случилось?

Она помнила бой, изгнание, бледное пятно лица Бруно в полутьме.

И выстрел.

– Бруно чуть не убил тебя, – сообщил Вал.

На его обычно чисто выбритом лице темнела щетина, кудрявые волосы с одной стороны были смяты, будто бы он недавно спал. Вот только вид у него был совсем уставший – бледное лицо, темные круги под глазами.

– Пуля лишь слегка зацепила тебя, но ты упала и сильно ударилась затылком. Несколько дней ты была без сознания и я боялся, что… Понимаешь, я никогда не имел дела с травмами головы. Но пулевое ранение уже почти зажило.

Серина коснулась рукой головы и тут же вздрогнула.

– Не скажу, что совсем зажило. Больно.

Вал улыбнулся.

– Конечно, больно, но зато ты жива.

– Спасибо, – сказала она мягко. – Ты спас меня.

Хоть на щеках его и трепетали отблески огня, но все равно было заметно, что он покраснел.

В голове у Серины немного прояснилось, и она огляделась, прислушалась. Каменные стены, крошечный костерок, доносящийся издалека шум прибоя – ее пещера на берегу. Она лежала на тоненькой соломенной подстилке, укрытая курткой от его униформы; он сидел рядом, на другой такой же подстилке.

Он заметил, что она оглядывается.

– В начале я разыскивал тебя на утесах, но затем вспомнил о нашем разговоре о восточном береге. Я патрулирую только западную часть острова. Поэтому не пошел сюда сразу, опасаясь вызвать подозрения, прости.

Она качнула головой, и тут же вздрогнула от острой боли в висках.

Здорово, что он пришел, а то бы она точно погибла.

Он снова поднес к ее губам флягу, и она сделала несколько крошечных глотков.

– Как только почувствуешь себя лучше, я дам тебе немного хлеба. Правда, он черствый.

Она взглянула на него с удивлением.

– А ты неплохо подготовился.

Он пожал плечами.

– Не знал, в каком состоянии найду тебя, поэтому прихватил все самое необходимое: подстилки, набор первой медицинской помощи, еду, воду…

– Ты здесь с той самой ночи, когда… когда Бруно… – дыхание у нее перехватило.

Он кивнул.

– Я подумал, что ждать больше нельзя, и готов был отправиться на поиски, но тут услышал, как Бруно говорит о восточном береге. Я шел за ним на таком расстоянии, чтобы он не заметил, и потому оказался слишком далеко и не мог помочь тебе вовремя.

– А что случилось с Бруно? – спросила она.

Не отвечая, он приложил ладонь тыльной стороной ей ко лбу.

– Я убила его, – прошептала Серина, пристально глядя на Вала.

– Ты сделала то, что должна была, а иначе он бы убил тебя.

– Он… Он все еще там?

На берегу, гниет под солнцем.

Вал покачал головой.

– Он отправился в плавание. Акулы порадовались.

– Ты здесь уже несколько дней. Оставил свой пост. Неужели тебя не накажут? И этот Командор Ричи… Неужели он не послал кого-нибудь искать тебя?

Вал в очередной раз пожал плечами.

– Работа у меня была дрянная. Рад, что наконец-то избавился от нее. Если меня не найдут, то и не накажут.

– Вал! – произнесла она возмущенно.

– Я не мог позволить тебе умереть, – просто сказал он, глядя на нее.

Но сделать все это было совсем непросто. Ради нее он бросил работу, пошел на риск.

Она открыла было рот, но не нашла слов.

После долгой паузы он произнес:

– Командор велел разыскивать тебя. Я держал остальных подальше от этого места как можно дольше.

Тело Серины пронзило холодом.

– Я полагала, что никому и дела нет до отверженных.

– Похоже, Командор намерен на твоем примере преподать урок всем. Он был вне себя от гнева, когда ты сдалась. Он созвал вождей всех кланов и пригрозил им. Он не хочет, чтобы подобное повторилось. – Вал помог ей сесть и протянул небольшую лепешку, которую достал из своего мешка. – Сейчас самое время что-нибудь съесть. Ты вся дрожишь.

Серина откусила крошечный кусочек. Проглотила. Ничего плохого не произошло. Вал вручил ей еще несколько тоненьких полосок сушеного мяса, и она принялась есть их с хлебом. Вскоре дрожь унялась.

Ей вдруг подумалось, что неплохо бы узнать, когда именно Командор Ричи беседовал с лидерами всех команд – до ее разговора со Слеш или после.

Вал подкинул в костер очередную палку. Серина, глядя на него, вдруг призадумалась. И чем больше она думала, тем более невероятными ей представлялись выводы.

Наконец она спросила:

– Почему ты помогаешь мне? Почему остался здесь?

– Я уже сказал тебе, – ответил он, не глядя на нее. – Мне не хотелось, чтобы ты умерла.

Его ответ не удовлетворил Серину.

– Настолько не хотел, что подверг риску свою собственную жизнь? Бросил свою работу? Вал, тебя же не оставят в покое, объявят охоту и на тебя. Так ради чего все это?

Вал присел рядом с ней на колени и коснулся ее рук.

– Твоя жизнь, Серина, для меня дороже всего. Можешь не верить, но это правда. Мне показалось… – Он на секунду замолчал, а она впервые заметила неуверенность в его глазах. – Мне показалось, что между нами есть что-то, ради чего можно бороться друг за друга…

Он поцеловал ее.

Серина знала, как нужно вести себя, когда мужчина желает ее – следует подчиниться, сдаться, уступить. Но недели на острове полностью поменяли ее представления о мире. Оракл четко дала ей понять, что полагаться следует лишь на собственные силы.

– Я благодарна тебе за спасение, – сказала Серина спокойно и заставила себя взглянуть ему в глаза. – Но я пока не знаю, что это… И мне надо подумать, мне необходимо время.

Она ожидала, что он разозлится, напомнит ей, что она перед ним в долгу. Применит силу, чтобы получить причитающуюся ему награду.

Но он лишь сжал ее руки.

– Понимаю.

Огонь горел ярко, но Серина не заметила на его лице не только гнева, но даже разочарования. Он отпустил ее руку и вернулся к костру, а ей вдруг отчаянно захотелось пойти за ним, обнять его, прильнуть к нему.

Но она осталась на месте и лишь задумчиво произнесла:

– А ты совершенно другой.

– Не такой, как остальные мужчины? – Он взглянул на нее через плечо.

– Да, не такой, как другие мужчины.

Он, глядя на языки пламени, лижущие сухие ветки, заговорил:

– Еще до моего рождения мой отец с торговой делегацией посетил Азуру. Там, по его словам, у него открылись глаза на тот произвол и узаконенное угнетение, которые царят в Виридии. Он и моя мать попытались противостоять этому. Они открыли в подвале нашего дома тайную школу для девочек. Думаю, я отличаюсь от остальных именно потому, что меня так воспитали. – Он, взяв свой мешок, вернулся к Серине. – Необходимо поменять тебе повязку.

Он вытащил из мешка аптечку, и Серина робко стянула с себя сорочку.

Вал в тишине размотал бинт, намазал целебную мазь на рану и снова перевязал ее.

– Их схватили? – едва слышно спросила Серина.

– Первой взяли мою мать, – сказал он, глядя на ее руки, хоть и был полностью поглощен своими воспоминаниями. – Отец одной из девочек узнал, что его дочь учится чтению, и донес властям не только на моих родителей, но даже и на свою собственную жену. Когда блюстители порядка пришли за матерью, отец попытался противостоять им, но его жестоко избили у меня на глазах. – Вал рассказывал отстраненно, будто не о себе, хотя все его тело было напряжено. – Двумя днями позже явились и за отцом. С тех пор я его не видел. Уверен, что его давно нет в живых.

– Сколько тогда тебе было лет? – прошептала Серина.

– Четырнадцать. – Вал перевел взгляд на огонь. – Два года у меня ушло на то, чтобы выяснить, где мать. Еще через год я, прилично заплатив, сменил имя. Через шесть месяцев я поступил на работу, здесь. К тому времени моя мать уже была мертва. И было это три года назад.

Серина, с трудом справившись с дыханием, спросила:

– Так выходит, твоя мать и была одной из тех, кто прыгнул с утеса?

Вал кивнул.

– Как ты узнал, что с ней случилось?

Вал улыбнулся.

– Мне рассказала Оракл. Она помнила мою мать. Мама была слишком стара для боев на арене. Она начала учить женщин Пещеры чтению. Разумеется, ни бумаги, ни книг не было, но мать решила, что для письма подойдут древесный уголь и плоские камни. После того, как она стала свидетелем двух боев, она решила, что с нее довольно.

Серина подогнула под себя колени, обхватила их руками и, уставившись на огонь, пробормотала:

– Мне очень жаль, Вал.

Он потер затылок.

– Никто из охранников про это не знает. Они уверены, что развозить пищу командам я вызвался добровольно, потому что я самый молодой и стремлюсь проявить себя. Находясь среди них, я веду себя так же, как и они, становлюсь мерзким и грубым, и они ни о чем не догадываются.

– Но почему ты остался здесь после того, как выяснил, что стало с твоей мамой? – спросила Серина. – Ты же мог отправиться обратно на материк. Найти там другую работу. Жениться…

Вал взял из кучи хвороста палочку и принялся тыкать ее концом в каменный пол.

– Меня не оставляли и не оставляют мысли о женщинах, чьи семьи без них осиротели. Я пытаюсь хоть как-то, хоть чем-то им помочь, и мне удалось уговорить нескольких девушек не прыгать с утеса. – Он глубоко вздохнул, затем продолжил: – Очень тяжело смотреть, как люди, много людей, умирают здесь. Каждый раз, когда прибывает судно, я думаю: ну, в этот раз я сбегу отсюда. Уж в этот раз точно. Но каждый раз остаюсь. Здесь всегда есть девушка, которая, как моя мама, стоит на краю утеса. Девушка, испуганная до такой степени, что смерть кажется ей лучшим выходом.

Глядя на Серину, он замолчал, прислушиваясь к тому, как трещат ветки в огне.

– Я очень рада, что ты так высоко оценил мою жизнь, чтобы спасти ее, – призналась Серина.

– Жизнь каждой женщины ценна. – Вал улыбнулся. – А твоя – особенно.

Серина стукнула своим коленом о его колено, как, бывало, делала с Рензо, дразня его. Но сейчас у нее от этого простого движения потеплело внизу живота.

Вал подбросил очередную ветку в костер, и к потолку пещеры устремились искры. Руки Серины сжались в кулаки.

Вал спас ее вопреки системе, но и другие заключенные на острове женщины нуждаются в спасении. И спасением для всех них может стать только разрушение царящих здесь порядков.

– Командор Ричи знает, что его система непрочна, – убежденно проговорила Серина. – Потому-то он и желает преподать урок на моем примере. Но если мы все сплотимся, выступим против него…

– Многие из вас погибнут, – обронил Вал.

– Погибнут, но нас уже будет не остановить, – возразила Серина.

Никогда прежде ей бы и в голову не пришло, что ради благой цели придется пролить кровь. А благой целью была революция во имя свободы всех.

– Да, вас уже будет не остановить, – эхом подхватил Вал.

Она с удивлением взглянула на него.

– Так ты согласен со мной?

Он встретился с ней взглядом.

– Уверен, что женщины в этой тюрьме, в этой стране… в один прекрасный день восстанут. Мой отец говорил, что гнет правителей не может быть вечным. Рано или поздно он окажется столь тяжелым, что терпеть его не останется сил. Будет борьба и будет кровь, но люди избавятся от гнета. И мой отец был не единственный, кто верил в это, кто пытался изменить положение вещей в нашей стране.

Серине невольно вспомнилась Номи – она всегда стремилась сопротивляться диктату, подчинявшему себе жизни граждан.

Она набрала в грудь побольше воздуха и сообщила:

– Моя сестра умеет читать.

Никогда прежде она не говорила этого вслух. Вал придвинулся к ней.

– Когда мы были совсем юными, Номи уговорила брата, и тот научил ее чтению. Свои занятия они скрывали ото всех, включая родителей. Но я, конечно, знала. Номи частенько читала мне. Брат с сестрой хотели научить и меня, но я отказалась. – Серина сглотнула, вспоминая счастливое время, когда они были вместе и делились секретами. – Теперь жалею об этом.

– Но почему ты не захотела? – Вал подкинул в костерок еще одну веточку.

– Тогда меня готовили в Грации… Времени ни на что иное не оставалось, и еще… Еще я боялась. К тому же умение читать стало бы недостатком для Грации Верховного Правителя.

Серина, опустив взгляд, оглядела кожу на руках – огрубевшую, загоревшую, всю в царапинах.

– Я видел сопроводительные бумаги на тебя, – сообщил Вал. – Там сказано, что тебя поймали за чтением, а ты говоришь, что не умеешь. Как же так получилось, что тебя наказали за то, чего ты не умеешь?

– Произошла ошибка. У Номи была книга… – Серина на долю секунды замялась, не желая признаваться, что ту злополучную книгу сестра украла, но продолжила: – Книга, которую мы любили еще детьми. Я держала ее и произносила по памяти написанную там историю, и тут в нашу комнату вошла Главная Грация. Она решила, что я читаю, а дальше все произошло так быстро, так глупо… В общем, я оказалась здесь.

Серина никому не рассказывала об этом, даже Якане. А Оракл никогда и не спрашивала, почему та оказалась на Гибельной Горе.

По щекам Серины потекли слезы.

– Я даже не знаю, уберегла ли я своим молчанием сестру. Да и вообще, все получилось хуже некуда. Я оставила ее во дворце одну с Верховным Правителем и его сыном… Не исключено, что ей уготована судьба еще хуже моей.

Вал погладил ее по спине. Она прильнула к нему, и он обнял ее. Серина положила голову ему на грудь и заплакала. Вал легонько похлопывал ее по плечам, словно баюкая ребенка. Перед ее мысленным взором один за другим пронеслись кошмары, пережитые ею в течение последних недель, слишком ужасные, чтобы быть реальностью.

Постепенно она успокоилась. Но тело ее ломило, голова по-прежнему болела.

Небо снаружи окрасилось лучами зари.

«Как странно, – подумала Серина, – что ностальгия для меня болезненней, чем рана от пули».

Глава 34

МАРИС И НОМИ ПРОГУЛИВАЛИСЬ по саду возле палаццо. Накануне торжества девушки волновались, и Инес отправила их развеяться.

– Не верится, что завтра – день рождения Наследника, – произнесла Марис. – Надеюсь, Кассия наконец-то получит желаемое.

Номи мысленно с ней согласилась. Завтра все решится: либо Аса станет новым Наследником, либо она окажется всецело во власти его брата, а судьба Серины и вовсе повиснет на волоске.

В сотый раз девушка твердила себе, что их план непременно сработает. Ей хотелось вновь увидеться с Асой, но тот сегодня был в Беллакве. Возможно, даже разговаривал с Рензо прямо сейчас.

И еще Номи с нетерпением ждала вызова к Малахии.

А что, если он не вызовет ее сегодня, несмотря на полную уверенность Асы? Но даже если это и произойдет, удастся ли ей подкинуть письмо? А вдруг нет? Тогда весь план окажется под угрозой, поскольку без письма никаких иных доказательств причастности Малахии к заговору не найдется. Мало того, начнутся активные поиски других подозреваемых, и тогда уж всерьез примутся за Рензо!

У Номи защемило сердце.

– Вот увидишь, со временем все более-менее уладится. – Марис по-своему истолковала встревоженный взгляд Номи. – Год за годом Наследник будет обзаводиться все большим количеством Граций, а на нас, первых, у него будет оставаться все меньше времени. Значит, появится хоть какая-никакая, а все же свобода.

Марис несла свою печаль с безропотностью каторжника, примирившегося со своими кандалами. Судя по ее рассказам, в произошедшем она винила только себя, а неизвестность того, что же случилось с Хелен, и вовсе съедала ее.

Номи взяла Марис за руку.

– Уверена, однажды мы начнем жить, а не просто выживать. – Вот для чего она шла на такой риск. Несправедливо, что Серина – в заточении… Как, впрочем, несправедлива участь и всех остальных. – Мы все люди, Марис, – сказала она дрожащим голосом. – Однажды все изменится. Я это точно знаю.

Марис легонько похлопала Номи по руке.

– Я подобные фантазии давным-давно себе запретила. Отец безжалостно наказывал меня за них, и делал он это мастерски. – Тут взгляд ее стал жестче, она всмотрелась в лицо Номи, будто оценивая степень ее решимости. – Ты ведь фантазируешь, милая, не более?

– Ну конечно! – Номи поспешно отвернулась. – Это я так, не всерьез.

Марис силой остановила Номи.

– А ну-ка, признавайся, что замыслила!

– Ничего, – буркнула та, но лицо немедленно ее выдало, поскольку скрывать свои чувства, в отличие от Серины, она не умела.

– Здесь никому нельзя доверять, – мягко предостерегла ее Марис. – Все Грации – ужасные сплетницы… А еще здесь повсюду доносчики, все обо всем знают, а чего не знают, так додумывают. Раскрой глаза, Номи.

– Но ведь мы достойны лучшего, – зашептала Номи. – Мы заслуживаем свободы!

Марис пристально посмотрела на Номи, и в ее взгляде затеплилась совсем было угасшая надежда. Она тряхнула головой, словно отгоняя сон.

– Будь осторожна, умоляю!

– Будь осторожна с чем? – ворвался в их беседу чей-то громкий и наглый голос.

Номи вздрогнула, и лицо ее приобрело откровенно виноватое выражение. Она обернулась. К ним приближалась Кассия.

Многое ли из сказанного достигло ее ушей?

Кассия откинула за плечо прядь своих платиновых волос и вскинув брови вновь спросила:

– Так с чем следует быть осторожной?

Первой в себя пришла Марис и, облизнув губы, промолвила:

– Ни с чем, а с кем. С Наследником, конечно же. Завтра ночью.

– Уж не надеетесь ли вы, что для первой ночи любви Наследник выберет одну из вас? Главной Грацией стану я и только я. Так и знайте!

– Что тебе тогда от нас нужно? – спросила Номи, с трудом подавляя негодование.

Кассия пожала плечами, отчего всколыхнулся подол ее лавандового платья.

– Сегодня Наследник захотел встретиться со всеми нами. Я у него уже побывала. Теперь твоя очередь, Номи.

Так вот оно что. Последние приготовления.

Номи содрогнулась.

– Благодарю. – Она бросила на Марис взгляд, умоляющий ту не терять веры в лучшее, и направилась в палаццо.

Ей и самой вера в лучшее нужна была сейчас как никогда.

Прижимая к груди крошечную сумочку, Номи проследовала за эмиссаром Наследника по коридору к резным дверям с изображением рыбы, выпрыгивающей из воды. Слуга величественно отворил правую створку. Сделав ему реверанс, Номи с замиранием сердца вошла в покои Наследника.

Оказалось, что Малахия ожидает ее на террасе. Номи прошла к перилам и встала немного поодаль от Наследника. Отсюда видны были люди, снующие на пьяцца между рыночными прилавками. Номи вдруг представился Рензо, и она принялась невольно высматривать среди толпы его – высокого, худого, с густой темной шевелюрой.

– Ты выглядишь восхитительно, – произнес Малахия.

Она присела в реверансе, зашуршав юбкой своего блестящего, тщательно отглаженного серого платья.

– Благодарю вас, Ваше Высочество.

Номи мысленно напомнила себе, что с Наследником следует быть только любезной и ни в коем случае не выказывать своих истинных чувств. Нельзя допустить, чтобы он попросил ее удалиться прежде, чем она оставит в его покоях фальшивое письмо-улику.

Малахия повернулся и жестом указал на закрытую дверь напротив своей спальни.

– Пойдем со мной.

Он отворил дверь, и Наоми ахнула. Перед ее взором предстала библиотека Наследника со стеллажами до потолка и несколькими глубокими кожаными креслами. Из окон открывался впечатляющий вид на Беллакву.

На низком столике из полированного дерева лежал набор игральных карт, там же стояли два матовых стакана с апельсиновым соком и тарелка с печеньем в виде звездочек, покрытых бледно-желтой глазурью.

Номи прошла к ближайшему шкафу. Он был до отказа набит томами в кожаных переплетах, среди которых были такие, как «Фестиваль мертвецов» и «Причуды Финниганского Ястреба».

– Сыграем в «Святых и Матросов»? – приветливо предложил Малахия.

Номи склонилась перед ним, щеки ее запылали.

– О, разумеется, Ваше Высочество. С удовольствием!

Малахия громко рассмеялся.

– По-моему, тебе сейчас совсем не до игры!

Номи закусила губу. Раньше она не видела его смеющимся – черты лица его смягчились, глаза озарились мягким светом, и он будто стал моложе.

– Если бы я не догадывался раньше, то уж сейчас… Твои глаза выдают тебя безо всяких слов. Лучше не подходи к книгам, когда ты не одна.

Номи овладел испуг.

– Не понимаю, о чем это вы?

С лица Малахии сошла улыбка.

– Не лги мне!

– Простите, я… я… – запинаясь, выдавила она. В ее ушах эхом отдавались слова Наследника.

Он придвинулся к ней ближе.

– Ты лжешь от страха. Но если ты расскажешь мне правду, тебя не накажут.

– Так, как вы не наказали мою сестру? – Гнев обжег Номи изнутри.

– Она не была моей Грацией, – заметил Малахия. – То было решение отца. Меня бы все равно никто не послушал.

– Но разве то, что совершили вы, хоть чем-то лучше? – У Номи в висках застучала кровь. Ей захотелось придушить Наследника. – Вы подстроили мне ловушку – подбросили книгу! Очевидно, хотели…

– Не ловушка, а всего лишь проверка.

Что выражали глаза Малахии, Номи не поняла, но отвести от него взгляд оказалась не в силах. Из нее вдруг потоком полились слова:

– Вы подбросили мне книгу, в которой рассказывается, что нашей страной некогда правили женщины, хотя в учебниках истории об этом нет ни слова. Чего вы этим добивались?

Наследник, казалось, даже обрадовался.

– Не только добивался, а, похоже, кое-чего добился. Разговорил тебя.

Номи охватило отчаяние, ведь она попалась на наживку. Теперь он знает, что книгу она прочла. Девушка уже приготовилась к вспышке гнева Наследника, но тот вдруг улыбнулся.

– Почему вас радует мое умение читать?

Взгляд Малахии немного смягчился.

– Я подумал, что если одна моя догадка о тебе подтвердится, то и другие наверняка тоже окажутся верными.

– Что?! – Сердце Номи отчаянно забилось.

– Я предполагал, что ты смелая. И настойчивая. Теперь я вижу, что все это правда. Может, ты мне и не веришь, но я искренне восхищаюсь твоей храбростью.

Номи не верила своим ушам. По словам Асы, Наследник был взбешен ее непокорностью.

– И вы все расскажете отцу?

– Ни в коем случае. Не скрою, мне приятно об этом знать.

Номи не нашлась что ответить. Малахия выразительно взглянул на сумку у нее в руках.

– Еще подарки мне?

Номи замотала головой.

– Там ваша книга.

– Отдай ее Главной Грации. Ведь именно она тебе ее и подбросила.

– Отдать книгу Инес? Вашей матери?

От мысли о том, чтобы пойти с книгой к Инес, у Номи едва не случился приступ истерического смеха. Пойти к той, что велела ей строго следовать установленным правилам? К той, с чьей помощью Серину упекли в тюрьму за точно такой же проступок?

Малахия отвел взгляд.

– Да, моей… матери.

От глаз Номи не ускользнуло замешательство Наследника. Она вспомнила слова Кассии о том, что Грации не воспитывают собственных детей.

– Вы не считаете Инес своей матерью?

– Матерью? – Кулаки Малахии на мгновение сжались. – Вообще-то нет. Но… полностью ей доверяю. Отцу о книге она совершенно точно не рассказала, да и не расскажет.

Замирая от страха, Номи спросила:

– Может, лучше я поставлю книгу на полку?

Наследник небрежно кивнул и, опустившись в кресло у стола, повернулся к ней спиной.

Номи, отказываясь верить в происходящее, в недоумении смотрела на него. Только что он убедился в том, что Номи умеет читать. Неужели он не вызовет охрану, чтобы ее арестовали?

Опомнившись, Номи быстро вытащила из сумки книгу и письмо. Втиснула книгу на полку, а письмо – между двумя книгами на полке выше, оставив виднеться только краешек. Теперь оставалось лишь надеяться, что Малахия письма не заметит, а Аса увидит его, когда нагрянет в покои Наследника с обыском в сопровождении стражников.

Глубоко вздохнув, Номи отвернулась от книжной полки. Дело было сделано!

Наследник тасовал колоду карт.

– Так сыграем?

– С удовольствием! – беззаботным голосом согласилась Номи, хотя на самом деле она бы теперь с радостью удалилась под любым благовидным предлогом.

Волей-неволей ей все же пришлось сесть напротив Наследника. Тот по-прежнему тасовал карты «рубашкой» вверх. На лицевых сторонах карт были изображены усеянные бородавками матросы с крючковатыми носами, красногубые сирены, солдаты в униформе и святые с блаженными взглядами, устремленными вверх. Было в колоде еще две карты, на которых все персонажи были изображены переплетенными между собой в весьма двусмысленных позах. Недаром Кассия называла эти карты «оргиями». Когда выпадала любая из них, а на руках одного из игроков оказывались только «святые» или только «матросы», игра начиналась сначала. Выигрывал тот, у кого оставались только «матросы» или только «святые». Последние были предпочтительнее.

Малахия раздал карты, и Номи принялась восторженно рассматривать искусно выполненные рисунки. Карты Рензо были простоватые и грубые. Эти же были украшены красиво выписанными деталями: глаза «сирен» казались убийственно обольстительными, «святые», устремив взоры к небесам, блаженно улыбались, только вот было не похоже, что у них имелись ответы на все вопросы. Скорее, они все еще пребывали в поисках.

Номи то и дело украдкой поглядывала на Наследника.

Чего ради он убеждал ее, что не возражает против умения читать? Только лишь из пустой прихоти? А может, он играет с ней, точно кошка с мышкой?

Никогда прежде собственное положение не казалось Номи столь зыбким, неопределенным.

– Давай я научу тебя верховой езде.

Неожиданное предложение вновь напугало Номи. Малахия, не глядя на нее, пошел «сиреной», и шея его отчего-то покраснела.

– Даже не знаю, что и сказать, Ваше Высочество, – выдавила она. – Те лошади… Ну, на скачках… были такие огромные. К ним и подойти-то страшно.

Наследник улыбнулся.

– Катание на пони по саду и скачки Премио Билариа совсем не одно и то же.

– Конечно, Ваше Высочество, вам лучше знать, – пролепетала Номи, разыгрывая свою «сирену».

– Я знаю, что ты разговаривала с моим братом.

Номи вскинула на Малахию глаза, но тот не отрываясь смотрел в свои карты.

– Не услаждал ли он твои уши россказнями о своей невероятной победе?

– Да, он говорил об этом.

Малахия пошел «солдатом» и вытащил из колоды очередную карту.

– Внимание чрезвычайно льстит моему брату. Повод для него совершенно не важен. Он и уроки танцев вызвался посещать поэтому. – Наследник бросил на Номи короткий взгляд, а затем снова углубился в карты. – Он расцветает всякий раз, когда ему удается выказать себя благородным героем.

– Вызвался? – с запинкой проговорила Номи. – Но ведь его заставил отец.

– Да неужели? – Малахия в притворном удивлении приподнял бровь.

– Следует ли из ваших слов, что Аса разыгрывает спектакль? – Номи начала закипать изнутри. – Может, вы ему завидуете, Ваше Высочество? – с неожиданным ядом в голосе поинтересовалась она.

– Завидую? – Наследник с удивлением воззрился на нее. – Да нет же. Нет. – Повисла пауза, но заинтригованная Номи с нетерпением ждала продолжения. И оно вскорости последовало: – На самом деле, я завидую только тому, что он участвовал в Премио Билариа. Я тоже хотел, но отец бы мне все равно не позволил.

– И Аса выиграл.

– А вот его победе я нисколечко не завидую.

– Почему?

Номи вытащила из колоды «святого», но игра ее мало интересовала. Тело ее вдруг словно одеревенело. Она сама уже не понимала, хочет ли знать ответ на свой вопрос.

Малахия сжал карты в руке.

– Вечером в день скачек я с пожеланиями удачи отправился к Асе в конюшню и случайно услышал, как он приказывает конюху портить седла соперникам. В тот год погибло много всадников – больше, чем обычно. И у всех были испорчены седла!

Номи ахнула. Но ведь это совсем не похоже на Асу. Наследник, несомненно, заблуждается.

Малахия помрачнел.

– Позже Аса в чем-то обвинил конюха… Не помню уже, в чем именно, но того вскорости казнили. Полагаю, что братец мой не желал, чтобы в его победе хоть на секунду усомнились.

По телу Номи пробежали мурашки.

– Какой ужас! – пробормотала она едва слышно.

Девушка попыталась представить благородного Асу, каким она его знала, замешанным в этой страшной истории.

Нет, такого не может быть! Малахия лжет, стараясь принизить брата в ее глазах. Но зачем ему это? Похоже, он догадался, что Аса небезразличен Номи.

– Прости. Я не хотел тебя расстраивать. – Малахия выдавил кривую улыбку. – Вообще-то, ты первая, кто об этом узнал.

– Почему вы не рассказали все своему отцу? Ведь если эта информация верна, то ваш брат заслужил наказание!

Малахия пожал плечами.

– Безусловно, заслужил. Но не забывай, что он все же мой брат.

– У вас хорошие отношения? – Номи разглядывала зажатые в ее руке карты, но видела лишь размытые пятна.

– Нет. – Наследник вытащил из колоды «оргию». – После того случая я перестал уважать его.

Номи бросило в жар, потом у нее закружилась голова.

– Не хотела бы оказаться на вашем месте. Мы с сестрой друг без друга – точно рыбы на берегу.

Номи выложила на стол карты. У нее оказались сплошные «святые». Она выиграла.

Глаза ее наполнились слезами, и сил сдержать их не было.

Все ее старания, весь их с Асой заговор – все было ради спасения Серины. Но что, если Малахия говорит правду? Что, если Аса и в самом деле использовал бедолагу-конюха, а затем без сожаления избавился от него? Немыслимо! Но что, если все же…

Номи вверила Асе жизнь Рензо! Она сделала это, спасая жизнь Серине. Но было ли это решение верным?

Присутствие рядом Наследника стало для Номи невыносимо. У нее больше не было сил видеть резкие черты его лица и темные глаза, слушать, что он говорит о брате, о ней самой, и бороться со смятением, которое она ощущала, стоило их взглядам лишь встретиться.

– Прошу меня простить, Ваше Высочество, – прошептала она, дрожа как осиновый лист. – Мне нездоровится. Позвольте удалиться.

– Разумеется. – Малахия поднялся и двинулся к Номи, но та поспешно отступила.

– Извини, если я тебя расстроил… – начал он, однако Номи его не услышала. Она уже покинула покои Наследника.

Глава 35

СЕРИНА ВЫНЫРНУЛА ИЗ КОШМАРА. Ладони ее были сжаты в кулаки, сердце отчаянно стучало. Кто-то тряс ее за руку.

– Это всего лишь я, – сказал Вал. – Нам пора отправляться в путь.

Серина медленно огляделась. Через лаз в пещеру было видно яркое небо, следовательно, она, свернувшись калачиком, проспала здесь все утро. Вал уже надел на плечи лямки своего походного мешка.

– Куда мы идем? – Серина откинула со лба грязные спутанные волосы, и тут же вздрогнула от боли в плече.

Вал глянул на берег.

– Рано или поздно нас найдут охранники, и я надеюсь, что ты уже вполне в силах двигаться, – произнес он. – Я увезу тебя с этого острова.

У Серины на мгновение перехватило дыхание, а затем она удивленно спросила:

– Что?

– Я рассказывал тебе, что намеревался спасти свою мать, – сказал он. – Уж не думаешь ли ты, что я явился на Гибельную Гору, не имея четкого плана? – Он улыбнулся, но радости в его глазах не было.

Она поднялась на все еще слабые ноги. Услышанное казалось ей совершенно невероятным.

– Почему ты не сказал мне ничего прошлой ночью?

– Лодка спрятана в пещере, выход из которой ведет к морю, и лодку можно вывести оттуда только по низкой воде. К тому же, – он на мгновение коснулся ее щеки, – ты нуждалась в отдыхе, а скажи я тебе о лодке вчера, ты бы наверняка захотела отправиться к ней немедленно.

Лодка? У него действительно был четкий план и реальные возможности для бегства? Пульс Серины участился. Все ее замыслы – плот, революция – оказались ни к чему? Покинуть остров будет так просто? И Номи…

– Если бы ты сказал мне, что следует ждать отлива, я бы покорно ждала, – заявила она с укоризной.

– А спала бы ты ночью? – Он встретился с ней взглядом.

– Вряд ли, – призналась она.

Вал выбрался из пещеры. Дождавшись ее появления, сообщил:

– Вход в пещеру откроется приблизительно часа через два. Путь туда займет примерно столько же. Так что нам пора.

Он повернулся к северу и махнул рукой.

– А куда мы отправимся на лодке? – спросила она, не двигаясь.

Вал обернулся.

– Полагаю, в Беллакву. Попытаемся освободить твою сестру, если ты не против.

Серина не знала, что и сказать. Голова ее внезапно стала такой легкой, будто могла отделиться от плеч и полететь через океан.

Серина взяла Вала за руку. Он, нежно улыбнувшись, переплел свои пальцы с ее.

Она обрела все и сразу: и свой плот, и свою революцию. А возможно, даже и больше.

Но мышцы ее вдруг оплавились, точно воск свечи, и она не смогла заставить себя двинуться с места.

Якана, ослушавшись Оракл, принесла Серине воды. Якана провела множество часов, помогая Серине в осуществлении ее планов бегства; обещала, что попытается убедить Оракл в том, чтобы поднять восстание.

Маленькая, робкая Якана. Когда до нее дойдет очередь драться, она погибнет в первом же бою.

Серина отлично понимала, что ей никого не спасти, но и оставить Якану на острове она не могла.

– По дороге мы сделаем крюк, – убежденно сказала Серина. – Я обещала подруге, что вытащу ее с проклятого острова, и мы заберем ее с собой.

Брови Вала сошлись на переносице.

– Никаких крюков мы делать не будем. Появляться вблизи Пещеры для тебя смерти подобно.

Серина высвободила руку. Сердить его, подвергнув свое собственное спасение риску, она не хотела, но и Якану она предать не могла после всего, через что они прошли вместе.

– Весь остров опасен. Якана не переживет даже свой первый бой. Если мы не возьмем ее с собой, то вынесем ей смертный приговор.

С выражением отчаяния он поднял руки ладонями вверх.

– Мне очень жаль, но мы просто не сможем, Серина. Нам надо идти, немедленно. Мы и так ждали слишком долго. Ждали твоего выздоровления.

Все ее тело взывало о том, чтобы последовать за ним, но она возразила:

– Нельзя оставлять ее здесь. Она – единственная, кто помогал мне. Она принесла мне воды…

– Я помогал тебе. – Голос Вала стал громче. – В течение почти недели я заботился о тебе. Кормил тебя с ложечки, боялся, что ты умрешь. Я думал… – Он взял ее за руку. – И ты не единственная, чьей смерти жаждет Командор Ричи. Помнишь? Нам следует идти немедленно.

Серина с силой вырвала руку, и он, потеряв равновесие, споткнулся. Она широко раскрыв глаза уставилась на него, но пойти на попятную не могла.

– Я всей душой желаю пойти с тобой, желаю так сильно, что едва ли могу сопротивляться. – И хоть голос ее звучал тихо, в нем слышалась сталь. – Но оставить Якану я не могу. Я заботилась о ней с тех самых пор, как нас сюда привезли, и теперь не могу оставить ее. Пожалуйста, пожалуйста, пойми.

Вал долго смотрел на нее.

– От пещеры пойдешь по тропе, ведущей строго на север, затем, за утесами, повернешь направо. Я выведу лодку из пещеры и буду ждать тебя там. Держись подальше от Лагеря Береговых. Смотри, чтобы тебя никто не увидел, и будь осторожна! – Он поправил мешок на спине. – Помни, что охранники разыскивают и меня тоже, так что, если не объявишься в ближайшие три часа, я уплыву без тебя.

– Я поняла. Обещаю, что буду там вовремя.

Он поглядел на нее так, будто хотел запомнить ее лицо, не надеясь увидеть ее вновь. Затем повернулся и, не говоря ни слова, направился на север.

Серина поудобнее пристроила на плече ремень от фляги. Сунула пригоршню песка в карман. Якана в это время дня либо тренируется, либо собирает еду. Серине понадобится привлечь ее внимание, и песок вполне пригодится.

Самой тяжелой задачей будет найти Якану, не попавшись никому на глаза. Оракл иногда выставляет часовых, но крайне редко, в середине дня, когда украсть их запасы трудно.

Серина, вскарабкавшись по крутому берегу, достигла тропки, проложенной среди камней. Вскоре тропка начала извиваться, обходя рощицы чахлых деревьев. День близился к полудню, становилось жарко, и тень Серине была весьма кстати. Она в очередной раз повернула. Здесь тропинку с обеих сторон обступали довольно крупные деревья и густые кусты. Вдруг она остановилась как вкопанная.

– Якана!

Та стояла посреди тропинки, совсем близко.

Якана увидела подругу, и глаза ее расширились.

– Серина, беги!

На тропинку из зарослей выскочили два охранника и бросились к Серине. У той хватило времени лишь на то, чтобы повернуться. С криком один из стражников схватил ее и швырнул на землю. Плечо обожгло острой болью. Из горла Серины вырвался стон.

Она попыталась сопротивляться, но охранник навалился на нее всем своим весом.

– Не дергайся, – прорычал он. – Иначе хуже будет!

Другой охранник со зловещим лязгом защелкнул на запястьях наручники.

– Все оказалось проще простого, – сказал он и, поставив Серину на ноги, толкнул ее к застывшей Якане, по чьему грязному лицу пролегли полоски от слез.

– Что случилось? – спросила Серина.

– Тебя здесь ждали уже несколько дней, – сообщила Якана. – Меня и Джиа использовали как наживку. Полагаю, Командор считал, что, проголодавшись, ты отправишься к друзьям. Мне очень, очень жаль.

Ей на руки тоже надели наручники, и ее плечи поникли.

– Твоей вины тут нет, – сказала Серина и, вопреки охватившему ее отчаянию, вздернула подбородок.

Охранники поволокли Серину и Якану к Пещере, до которой было уже рукой подать.

У входа неподвижно стояла Оракл.

Охранник, придерживавший Серину, заорал:

– Все в амфитеатр! Немедленно!

Оракл молча кивнула, и Серина не осмелилась встретиться с ней взглядом.

Серину поволокли по тропе к берегу, а она, несмотря на скованные за спиной руки, упорно держала голову высоко поднятой. Почва была неровной, и Серина дважды падала. Раненое плечо пронзала боль, и она стонала. Охранник неизменно поднимал ее на ноги и мерзко смеялся.

Ринга они достигли уже почти на закате. Было ясно, что со времени расставания с Валом прошло более трех часов, и тот уже покинул остров, а ее очень скоро ожидает неминуемая смерть.

Глава 36

ИЗ ГОЛОВЫ НОМИ никак не шли слова Малахии. Он, несомненно, играл роль заботливого старшего брата, разочаровавшегося во младшем. А еще, если, конечно, верить ему, выходило, что он – бунтарь под стать ей: мало того, что против воли отца выбрал в Грации Номи, так еще и доволен ее умением читать и восхищается ее смелостью.

Правда по словам Асы, Малахия – лжец, раб собственных капризов и переменчивого настроения.

Очевидно, что один из братьев лжет. Но какой именно?

А что, если лгут оба?

Хотелось бы верить Асе. Ведь все ее надежды на освобождение Серины связаны именно с ним. Да и сердцем Номи тянулась именно к нему. Но есть ли ему вера? Ведь каждый раз, когда она представляла себе Асу, ей вместо милого и озорного юноши, обещавшего ей корону, виделся ликующий победитель скачек с огромным золотым кубком в руках.

Не выяснив, кто из них лжет, она может подвергнуть Рензо смертельной опасности. Но если не вовлекать в опасное предприятие брата, то Серина неминуемо сгинет на Гибельной Горе. Поговорить бы с Рензо и, вместе оценив риски, принять окончательное решение.

– Да посидите же вы хоть несколько минут спокойно! – в сердцах воскликнула Анжелин, укладывавшая Номи волосы и возмущенная тем, что госпожа, погрузившись в свои мысли, то и дело дергает головой.

– Извини. Постараюсь, – пообещала Номи, отчаянно желая покинуть кресло, выскочить из покоев и что было сил бежать из палаццо, а затем стучать и стучать в каждую дверь в Беллакве в поисках Рензо.

Но то были лишь желания, пока же она вместе с Марис и Кассией была заперта в туалетной комнате, где их готовили к предстоящему торжеству. Остальным будущим Грациям, как и ей сейчас, тоже было не по себе – Марис, пока служанка заплетала ей косу, отрешенно вглядывалась в зеркало, а Кассия устроила со своей служанкой бурную перебранку, не сумев решить, какие же ей все-таки надеть серьги.

Марис вдруг поднялась, да так резко, что на ее туалетном столике зазвенели все пузырьки и баночки. Внешне она уже была подготовлена к предстоящему мероприятию – сияющие черные волосы бережно зачесаны назад, а по бокам заплетены в две красивые косички, на щеках румянец, глаза подведены блестящей серебряной краской. Она потуже затянула пояс халата и стремглав покинула комнату.

Через несколько минут Анжелин отступила на шаг, любуясь результатами своей работы – искусной прической на голове Номи и едва заметным макияжем золотистых оттенков на лице, идеально гармонирующим с цветом платья и блестящей маской, которую принесла Инес.

– Закончили наконец? – спросила Номи и взглянула в окно, определяя время по заходящему за горизонт солнцу.

Анжелин с довольным видом кивнула.

– Теперь осталось только платье.

Они удалились в спальню, и Номи с помощью Анжелин облачилась сначала в корсет, который плотно стягивал ее фигуру, добавляя ей женственности, а затем в украшенное золотым бисером платье с тяжелой юбкой-колоколом.

Не меньше двадцати минут возилась Анжелин с застежкой на платье. Когда она наконец закончила, Номи поняла, что ей трудно дышать, а уж двигаться и подавно. Но, взглянув в зеркало, она вдруг осознала, что в этом роскошном одеянии стала похожа на королеву, а затем, пусть только и на мгновение, даже почувствовала себя таковой.

Подготовка меж тем оказалась закончена, и стало ясно, что через считаные часы определятся судьбы всех троих – ее, Серины и Рензо.

Было светло, как днем, и свет этот в основном исходил от тысяч и тысяч крошечных огоньков, заключенных в нити, что бежали со всех сторон к вершине резного столба из красного дерева, стоявшего посреди выложенного плиткой патио. Лужайка за патио плавно спускалась к темному океану с едва освещенными лунным светом белыми гребешками волн.

На огромных, украшенных золотой филигранью креслах возле сводчатого входа в палаццо восседали Верховный Правитель и Наследник. Верховный маску надеть не соизволил, на Малахии же была богато украшенная витым золотом и рубинами маска, отлично сочетавшаяся с его бордовым бархатным камзолом. Немного поодаль от них стоял слегка обеспокоенный Аса в темно-синем плаще и серебряной маске.

Вся в черном, Инес вывела Граций Верховного Правителя в патио, и Аса заметно напрягся.

Номи, Кассия и Марис продолжали в ожидании стоять у одного из входов в палаццо. На всех предыдущих торжественных мероприятиях они были лишь частью толпы, но сегодня, несомненно, все взоры обратятся на них, и понимание этого пугало. Во всяком случае, пугало Номи, настолько, что ее расшитое бисером платье тихо позвякивало.

Девушки понимали: с минуты на минуту Верховный Правитель всенародно объявит имена первых Граций Наследника, и до начала танцев главным развлечением публики станет на них пялиться.

Невидящим взором Номи уставилась на расшитый золотым бисером лиф своего платья.

Рензо, конечно же, был где-то поблизости, но найти его она уже отчаялась, и попадись он ей сейчас на глаза, она не совладала бы с собой и разрыдалась. Как бы то ни было, ей в самое ближайшее время теперь предстояло пройти через всю церемонию до конца, и лишь потом возобновить поиски брата.

Неторопливо, совершая точно выверенные движения, поднялся похожий на скелет Верховный Правитель. Негромкая мелодия, исполняемая Грациями на арфах, немедленно стихла.

– Добрый вечер, мои достопочтенные гости! – Верховный Правитель раскинул костлявые руки в приветственном жесте. – Сегодня мне посчастливилось собрать всех вас здесь по особому случаю – по случаю двадцатого дня рождения моего сына и наследника.

Номи взглянула на Асу, но за серебряной маской выражения лица его не разглядела. Верховный Правитель тем временем продолжал:

– Малахия выказал себя чрезвычайно умным и ответственным человеком, обладающим знаниями, твердым характером и завидной прозорливостью, благодаря которым в один прекрасный день он непременно займет мое место – место Верховного Правителя. Уверен, что Виридию ждет в будущем небывалый расцвет под его мудрым руководством!

Рядом с Номи беспокойно переминалась с ноги на ногу Кассия, Марис же была неподвижна как статуя.

– А теперь, – торжественно произнес Верховный Правитель, указывая рукой на вход в палаццо, – Наследник официально вступит во владение своими первыми Грациями.

Первой из новых Граций, пройдя под аркой входа, пересекла бальный зал палаццо, конечно же, Кассия. Она же первой взошла на помост у дальней стены. Проследовавшая за ней Номи поднялась на помост второй. К ним тут же присоединилась Марис. Остановившись, они повернулись к публике, и у Номи немедленно перехватило дыхание.

Перед ними было море людей, и люди в палаццо все прибывали: Грации, придворные, сановники. А еще среди толпы уже вовсю сновали бесчисленные официанты с подносами, полными снеди. И все, включая слуг, были в масках.

Как же здесь отыскать Рензо?

Юные Грации присели в реверансе, и толпа, зашелестев нарядами и засверкав драгоценностями, зашевелилась, пришла в движение, а затем и зааплодировала. Номи зажмурилась.

Малахия поклонился публике, а затем, к немалому удивлению Номи, протянул руку ей. На первый танец он выбрал ее! Кассия поникла головой.

Вновь зазвучала музыка. Наследник сопроводил Номи на площадку, и они начали танцевать.

Она вгляделась в его лицо и будто увидела его впервые. Конечно, на нем была маска, но она не скрывала ни его темных глаз, ни четко очерченной челюсти, ни полных губ.

Лицо его вовсе не походило на лицо чудовища, о котором неустанно твердил ей Аса. Не было в нем ни свирепости, ни необузданной своенравности, ни неодолимого желания потакать своим сиюминутным прихотям.

Да и поступки его противоречили тому, что о нем рассказывал его младший брат. Так, зная об умении Номи читать, Наследник не заточил ее в темницу. А когда она убежала после первого его поцелуя, он и не подумал ее наказать и, к тому же, не наказал за все те дерзости, что она ему говорила.

А ведь она все время находилась в полной его власти!

Но значит ли это, что Наследник и в будущем не попытается, как выразился Аса, «обуздать ее норов»?

Наследник тоже пристально смотрел на Номи. Настолько пристально, что, не будь на ней корсета, наверняка прожег бы взглядом дырку в ее сердце. Номи вдруг почудились смешки Асы позади, и у нее по спине пробежал холодок.

Но где же, где же Рензо?

Малахия кружил Номи в танце. Тяжелое платье давило на плечи, ребра сдавливал корсет.

Вдруг Наследник заговорил:

– Номи, на тебя смотреть жалко.

Ее глаза взметнулись к его лицу.

– Мне очень жаль, Ваше Высочество. – Она придала лицу, насколько это было в ее силах, равнодушное выражение. – Сегодня такой день… Вот я и волнуюсь.

Малахия сглотнул.

– Мне тоже не по себе. После твоего ухода вчера я все думал, думал над твоими словами.

Номи не смогла вспомнить, что такого она сказала вчера.

Он меж тем продолжил, так тихо, что слова его были едва слышны:

– Неудивительно, что ты чувствуешь себя здесь потерянной. Особенно оставшись без сестры. И, признаю, в этом всецело виноват я. Надо было сначала подумать, а потом делать выбор. Ведь стать Грацией готовилась твоя сестра, она к этому стремилась, но я решил сделать Грацией тебя, вопреки твоей воле.

– Простите! – сорвалось с губ Номи, как будто нежелание стать Грацией было ее виной.

Она была сбита с толку. Зачем Малахия говорит ей это? Почему извиняется?

И где же все-таки Рензо?

Они танцевали, а Номи, глядя Малахии через плечо, видела вокруг лишь двигавшиеся разноцветные размытые пятна да маски, лиц за которыми не различишь.

– Мне не нужна Грация поневоле, – сказал Малахия едва слышно, – и более я тебя не задерживаю.

От изумления она опешила, и вдруг все проблемы, связанные с Сериной, Рензо и Асой, отошли на задний план.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что освобождаю тебя от обязательств передо мной. – В его глазах читалась грусть. – Можешь, если хочешь, отправляться домой хоть сейчас, но я все же надеюсь, что ты останешься.

В эту секунду Номи краем глаза заметила в толпе, позади Малахии, человека в красной маске, черных панталонах и вышитом красными нитями камзоле. Человек этот неотрывно смотрел в ее сторону, и она по росту, по осанке, по развороту головы мгновенно его узнала.

Рензо!

Малахия продолжал кружить Номи в танце, и она тут же потеряла брата из виду.

На противоположном конце зала на ноги поднялся Верховный Правитель и неторопливо побрел в комнату отдыха. За отцом последовал и Аса.

Номи похолодела от страха.

– Ваше Высочество, я даже не знаю, за что удостоена такой чести… Можно мне обдумать ваше предложение? – спросила она, отступая в ту сторону, где видела Рензо.

– Разумеется. – Малахия притянул ее чуть ближе к себе, словно не желая даже на время расстаться с ней.

Хотелось бы ей знать, каких мук ему стоило столь великодушное решение!

Оркестр грянул напоследок фанфарами и смолк. Поддерживаемая крепкими руками партнера, Номи грациозно прогнулась назад, а тот склонился над ней, и на мгновение губы их оказались совсем-совсем близко, даже почти слились. Затем Малахия выпрямился, выпрямилась и она.

– Благодарю за танец, – сказал он.

Не восстановив дыхание, Номи на мгновение присела в реверансе и тут же бросилась искать Рензо. Продираясь сквозь толпу, она всматривалась в каждое лицо, частично скрытое маской, но брата не видела, зато обнаружила возле выхода на патио Марис, ожидавшую приглашения Малахии на танец. Платье ее – неистовый вихрь вышивки серебром по красной парче – было собрано на лифе куском полупрозрачной ткани, служившей еще и накидкой для плеч и рук. На лице Марис была красная маска, как и у Рензо.

Номи схватила подругу за руку.

– Что случилось, Номи?

– Срочно нужна твоя помощь, – поспешно зашептала та. – Я ищу человека в красной маске и черном камзоле. Его зовут Рензо. Возможно, он не в этом зале, а в одном из помещений рядом или в коридорах… Точно не знаю. Нужно передать ему сообщение. Поможешь мне, Марис?

Та молча кивнула, хотя в глазах ее и читался немой вопрос.

– Если найдешь Рензо, скажи ему, чтобы немедленно покинул палаццо. – Сердце Номи стучало так, будто вот-вот выскочит из груди. – Передай, что я велю ему бежать отсюда со всех ног.

Оставив изумленную Марис, она вновь бросилась на поиски брата.

Если она вовремя не отыщет Рензо, тот явится в покои, где отдыхает Верховный Правитель, и тогда все будет кончено: Рензо создаст видимость покушения на Верховного, а затем сообщит о том, что во главе заговора находится Малахия, а Аса… Аса, вне всякого сомнения, немедленно предаст Рензо.

В поисках красной маски Номи обходила покои за покоями, но брата нигде не находила. Ноги ее гудели, глаза застилали слезы, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Но, выйдя из палаццо рядом с оранжереей, она вдруг увидела…

– Рензо!

Человек в красной маске остановился, и она бросилась к нему, хотя движения в этом платье давались ей ничуть не легче, чем если бы она брела по вязкой болотной жиже.

– Номи! – Голос брата был знакомым, родным. – Тебе нельзя здесь находиться. Аса научил меня, как действовать, а тебе рисковать я не позволю.

Времени на объяснения у них было в обрез.

– Нет, Рензо! – воскликнула Номи, и из глаз у нее хлынули слезы. – Бежать отсюда нужно тебе. А я… я ошиблась, ужасно ошиблась!

Его теплые карие глаза за маской расширились.

– Ты это о чем?

– Я поняла… поняла, что нельзя доверять Асе ни в коем случае.

– Но как же Серина? – с тревогой в голосе спросил Рензо.

– Даже если мы сделаем все, что нам велел Аса, он своих обещаний не сдержит! Спасать Серину нам придется как-то иначе. – Подавив в себе желание прилюдно обнять Рензо, Номи просто взяла его за руку. – Рензо, сейчас речь идет о твоей безопасности. Прошу, уходи прямо сейчас. Если с тобой что-то случится, я себе этого не прощу.

У Номи по щекам катились слезы. Рензо замер, в растерянности глядя на сестру, та подтолкнула его к выходу и отвернулась. Снова смотреть вслед брату было для нее нестерпимо.

Как Аса и уверял, отыскать комнату отдыха при бальном зале оказалось несложно. Ведущая в нее дверь была не заперта, и Номи вошла внутрь.

В мягком кресле посреди комнаты, обитой темными деревянными панелями и декорированной старинными гобеленами, восседал Верховный Правитель, в кресле рядом расположился Аса. Заметив движение у порога, он поднял глаза, и в глазах этих Номи без труда уловила вопрос, где же Рензо.

Номи красноречиво покачала головой.

На мгновение в глазах Асы мелькнуло какое-то сильное чувство, но было ли это недоумение, боль или даже горечь от понимания того, что его предали, Номи не поняла.

– Где твой кузен? – спросил Аса хрипло, и на Номи сквозь прорези в маске глянуло доселе невиданное безобразное существо. – И что здесь делаешь ты?

Очевидно, ее подозрения оказались горькой правдой, и она, высоко подняв голову, ответила:

– Я делаю то, что должна. Я пришла сообщить тебе, что он не придет, и твой хитроумный план с треском провалился.

– Аса, объясни мне, что здесь происходит, – ледяным голосом распорядился Верховный и, вцепившись в подлокотники длинными костлявыми пальцами, начал подниматься.

Сзади Номи послышались шаги по мраморному полу, отдававшиеся в комнате эхом, и раздался голос Малахии:

– Отец, ты готов? Нас уже заждались.

Не спускавшая с Асы глаз Номи вдруг уловила в нем разительную перемену – он молча выхватил из ножен кинжал и одним движением перерезал отцу горло.

Глава 37

СТРАЖНИКИ ПРОВОДИЛИ СЕРИНУ и Якану на арену. Амфитеатр медленно заполнялся, и толпа на этот раз не была молчаливой, как обычно. Оракл, Эмбер и Клифф заняли места на каменных креслах в первом ряду.

Лидеры остальных кланов стояли вблизи края арены. Серина отыскала глазами Слеш, и они обменялись взглядами.

Если бы только было чуть-чуть больше времени… Но сейчас у них не было ни малейшего шанса поднять бунт.

Наконец прибыли все. Два охранника остались с Сериной и Яканой, остальные же заняли привычные места на балконе. На арену вышел Командор Ричи.

– Добрый вечер вам всем! – заорал Ричи, простирая руки в приветствии. Своей ролью ведущего сейчас он, похоже, наслаждался больше, чем когда-либо прежде. – Сегодня вас ожидает особое зрелище.

Взгляд Серины был прикован к пистолету у него на поясе. Ей даже захотелось, чтобы он побыстрее закончил с театральным действом. В висках у нее отчаянно стучал пульс, и сейчас она как-то по-особенному чувствовала каждый свой вдох и выдох.

– В прошлом бою участник от Пещерных приняла сомнительное решение сдаться, таким образом лишив своих заслуженного рациона. Она изменила игру, а как вам всем хорошо известно, игру менять негоже. – Его голос стал жестким, напыщенная любезность из него напрочь исчезла. – С тех пор она была ужасно занята, – продолжал он, по-прежнему не глядя на Серину и адресуя все свои слова толпе. – Она занималась тем, что подстрекала к бунту. Она убила охранника. И она, несомненно, должна поплатиться за это жизнью.

Серина так резко и так сильно расправила плечи, что почувствовала боль. Она не знала, откуда Ричи все это известно, но удивлена не была. Сохраняя на лице абсолютно непроницаемое выражение, она ждала, когда же он, наконец, достанет свой пистолет.

– Итак, – Командор наконец-то повернулся к ней, – ты будешь снова драться. Прямо сейчас.

– Д-д-драться? – заикаясь, пробормотала она.

– Разумеется, независимо от того, выиграешь ты или нет, ты все равно умрешь, – сообщил он почти ласково. – Но вначале я дам тебе шанс на месть. Так кого же ты выберешь? – Он не торопясь оглядел толпу. – Хочешь опять сразиться с той, кому сдалась на прошлой неделе? Уверен, ей не по себе от того, что придется повторить с тобой все еще разок.

От лица Серины отхлынула кровь.

– Или, быть может, ты выберешь Оракл? – поинтересовался он. – Ведь именно она изгнала тебя. – Командор демонстративно скривил губы и обратил свой взор на Якану. – Или, возможно, выберешь нашего крольчонка? Ведь именно она послужила отличной наживкой для охоты на тебя. Так убей же ее. А затем я с удовольствием расправлюсь с тобой.

Плечи Яканы поникли, голова опустилась на грудь. Охранник, готовя ее к бою, снял с нее наручники.

– Итак, время пришло, – сообщил Ричи зловещим голосом. – Так кого же ты выбираешь?

Серина взглянула на Якану. Уж с кем с кем, но с Яканой она драться точно не станет. Ведь она даже вернулась лишь ради того, чтобы Якане не пришлось драться.

Серина перевела взгляд на Оракл. Та и вправду изгнала ее. Но еще, и это было куда более важно, Оракл здесь была, скорее всего, самым искусным бойцом, она могла убить Серину быстро и лишить Командора удовольствия от затеянного им шоу. Лишить его шанса самолично прикончить Серину.

И Аника тоже убила бы ее быстро. Ведь у Серины было серьезно повреждено плечо, и сейчас, в бою против Аники, у нее не было ни малейшего шанса.

– Да, вот еще что, – добавил Командор Ричи. – Как ты уже догадалась, сдаться на этот раз не получится.

Он кивнул охраннику, и тот поспешно освободил Серину от оков.

Серина на секунду закрыла глаза. Она уже сделал свой выбор, отказавшись в прошлом бою убить женщину. И она верила каждому слову, произнесенному ею членам ее бывшей команды. Необходимо сплотиться. Необходимо быть твердыми, как железо.

Если она сейчас выберет кого-то на бой, то все ее слова окажутся пустой болтовней. Ничего тогда не изменится.

Серина с яростью уставилась прямо в глаза Командору.

– Никого я выбирать не буду! – заорала она, маскируя в крике дрожь в голосе. – В твои игры я больше не играю.

Его лицо побагровело. Серина напомнила себе, что она уже мертва, что бы она ни сделала. Вал на лодке покинул остров, а с ним ушла и надежда.

Но она могла оставить о себе память, память о том, что можно открыто не повиноваться.

– Хочешь драки? Тогда выходи, я выбираю тебя! – громче прежнего заявила Серина. – Убей же меня. Хочешь из пистолета, а хочешь – своими кулаками. Но знай, что на сестер я руку не подниму.

Командор Ричи взвыл. Охранник позади Серины двинулся было к ней, но Ричи остановил его нетерпеливым жестом.

– Никому не двигаться. Она – моя.

Он, разминая мышцы, подергал плечами. Ударил огромным кулачищем по раскрытой ладони, расставил ноги пошире и уставился на нее сверху вниз.

– Хочешь драться со мной? Ну что ж, сама напросилась. Будем драться.

Глядя на смерть, запечатленную на его ужасном, грубом, как обветренная скала, лице, Серина ожидала, что оцепенеет, но вместо оцепенения к ней пришла ярость.

Он бросился на нее с такой скоростью, с какой бросается змея для укуса. Она вытащила из кармана пригоршню песка, предназначенного для того, чтобы привлечь внимание Яканы, и швырнула ему в лицо. Он приостановился, но ненадолго, проводя тыльной стороной ладони по глазам.

От первого его удара она уклонилась, пригнув голову, но второй пришелся ей в живот. У нее перехватило дыхание.

Затем он ударил ей плотно сжатым кулаком в лицо, и она упала. За себя молиться ей было уже поздно, и она взмолилась за Номи.

Ричи встал над ней – страшный, огромный. Ударил ее носком правой ноги в бок, сломав ей как минимум одно ребро. По ее телу прокатилась вспышка боли, из уголков рта закапала кровь. Она застонала, но принялась подниматься на колени. Он отступил на шаг. Дальнейшее было очевидно: либо он ударит ее ногой в голову, либо схватит за подбородок и резко дернет в сторону, сломав шею. В любом случае, все будет кончено. Он знал это. Знала и она. Но Командор играл с ней, давая время на сожаления о своей смелой речи.

Он схватил ее за плечо, за то самое место, куда попала ножом Аника, и вонзил пальцы в самую рану. Рана разошлась, из нее хлынула кровь.

Она в отчаянии ударила его кулаком в живот, но с таким же успехом можно было бы бить в стену. Он остался стоять, как стоял. Затем приподнял ее одной рукой, так что ее ступни оказались над камнями арены. Приблизил ее к себе, так что их носы оказались в дюйме друг от друга.

– Дерясь друг с другом, женщины начинают думать, что они сильные, – проревел он, брызгая слюной Серине в лицо. – Но вступив в драку с мужчиной, они понимают, что слабы. Все вы слабы. И так будет всегда.

Он разжал ладонь. Серина, обмякнув, осела.

Ричи произнес свою речь победителя. Игра была окончена.

Собрав все оставшиеся силы, Серина приподнялась и ударила его головой в живот настолько сильно, насколько только могла.

Не ожидая подобного, он отступил на целых несколько шагов. Затем не торопясь вернулся на прежнее место, схватил ее под руки у самых плеч, крутанулся всем телом и швырнул через арену. Она сильно ударилась о цемент. Попыталась встать, но коленки подогнулись.

Он двинулся к ней, в глазах его была жажда убийства.

По амфитеатру прокатился рев. Серина отметила, что женщины кричат не от восторга – в негодовании. И тут на арену ворвались Оракл и Эмбер.

Оракл запрыгнула Командору на спину, схватила его обеими руками за шею, а ногами сдавила талию, скрестив ноги. До пистолета ему теперь было не добраться. Он захрипел, дернулся, пытаясь сбросить ее. Кто-то на балконе выстрелил, но Командор, махнув рукой, взревел:

– Это мой бой. Мои жертвы!

Резко согнувшись, он подался вперед, и Оракл чуть не перелетела через его голову. Тут Эмбер, согнувшись, вонзила ему в живот самодельный нож. Он попытался схватить ее, но она, почти играючи, оказалась вне зоны досягаемости его рук, Оракл же продолжала отчаянно его душить.

Серина не верила своим глазам. Оракл и Эмбер бросились спасать ее и таким образом подняли восстание.

Краем глаза Серина заметила, что Слеш повела своих из Отеля Отчаяния в обход здания, где находились на балконе охранники.

Лицо Командора стало темно-пунцовым, и он издал сдавленный хрип. Эмбер поднырнула под него с противоположной стороны и снова вонзила ему в живот нож. Он опустился на колени в лужу собственной крови, затем глаза его закатились, тело, обмякнув, завалилось на бок. Оракл для уверенности резко дернула его подбородок в сторону, и позвонки на его шее явственно издали треск, слышимый даже в воцарившемся повсюду гвалте.

Оракл встретилась глазами с глазами ошеломленной Серины. Уголки губ Оракл едва заметно приподнялись. И тут ей в лоб попала пуля. Голова ее откинулась назад, и коричневый глаз стал таким же белым, как другой, невидящий.

Серина закричала. На арену волной хлынули женщины. Кругом звучали пистолетные выстрелы. Серина поднялась на ноги, сломанное ребро пронзило острой болью.

С балкона на пол упали тела нескольких охранников. Не сразу, но Серина все же поняла – их атаковала команда Слеш. Но выстрелы не стихли, и выскочившие на арену женщины продолжали падать.

Оракл и Эмбер атаковали Командора, и Серине необходимо было включить все свои резервы и продолжать бой. Она выдернула нож из руки убитой девушки из команды Слеш и бросилась к лестнице. Лестничная клетка была наполнена криками и эхом от пистолетных выстрелов. На последней площадке она перепрыгнула через тело, катившееся по ступенькам вниз.

Серина достигла балкона. Охранники там уже развернулись и отражали атаку с тыла, а под балконом стояли женщины, чтобы, если кто-то из охранников падал вниз живым, прикончить его.

Прежде чем Серина вступила в дело, краснолицый охранник застрелил Слеш. Серина бросилась на него, свалила с ног, выхватила у него пистолет. Попыталась разобраться, как им пользоваться, но тут сзади за горло ее схватила рука. Серина нанесла удар локтем назад, и мужчина охнул, но хватки не ослабил.

– Все из-за тебя! – прорычал он.

Не отпуская ее шеи, он повалил ее, и воздуха у нее в легких не хватило даже на то, чтобы застонать. Тело Серины обмякло, перед глазами поплыли темные пятна. Она снова ударила назад локтем, наугад, но даже не поняла, пришелся ли ее удар в цель. Легкие ее стонали, жаждая воздуха.

Внезапно сквозь дымку перед глазами она увидела, как охранники у края балкона один за другим оседают, хотя никто их не касался. Их застрелили.

Хватка руки ослабла. Серина, извернувшись, дернулась и выскользнула. Затем вонзила свой нож противнику в живот. Рядом упали еще два охранника.

Серина поднялась на ноги и подошла к перилам. Склонившись, взглянула вниз.

Там, посреди женщин, свой пистолет опускал Вал.

Глава 38

ПРЕЖДЕ НОМИ НЕ ДОВОДИЛОСЬ видеть смерть. А эта смерть, к тому же, не была ни мирной, ни спокойной. Верховный Правитель, давясь собственной кровью, попытался обеими руками зажать рану на горле. Малахия стремительно пересек комнату и тоже схватил отца за горло. Крови было много, и она, просачиваясь сквозь пальцы, заливала его куртку такого же алого цвета.

Неожиданно для себя Номи осознала, что пронзительно кричит.

Аса одобрительно кивнул брату.

– Чем больше крови у тебя на руках, тем лучше. – Он повернулся к Номи: – А теперь, мой цветочек, пришло время избавиться и от тебя.

Он в два шага оказался рядом и ударил ее кинжалом снизу вверх, под ребра. Корсет из тяжелой ткани с каркасом из китового уса оказался отличной броней, и она, споткнувшись, лишь отступила на шаг назад.

Малахия ударил Асу, повалил его и сел на него сверху. Аса под ним извивался, брыкался. Малахия был крупнее, но у Асы было оружие, и он резанул брата по руке. Тот охнул.

Скованная ужасом, Номи наблюдала за их борьбой, не представляя, что предпринять.

Аса плевался и извивался.

Он внезапно превратился в незнакомца, которого она никогда не знала и не понимала. Он лгал ей. Манипулировал ею. Теперь это стало совершенно очевидно. Аса изначально хотел стать Наследником. Хотел власти, всеобщего внимания, низкопоклонства к себе. Хотел всего, что имел его брат, и она его теперь за это ненавидела.

В ней, точно лава, закипела ярость.

Он предал ее. Пытался убить ее.

Малахия ударил Асу в лицо, сбил с него серебряную маску. Глаза Асы закатились, тело безвольно осело. Малахия начал подниматься на ноги. Но Аса лишь притворялся. Едва освободившись из-под веса брата, он ударил кинжалом, и удар этот пришелся Малахии в живот. Малахия осел, так и не успев полностью подняться.

Номи опустилась на колени рядом с ним. Она прижала обе руки к куртке там, где была рана. Он застонал. Аса позади них не торопясь поднялся на ноги.

– Все будет хорошо. У тебя все будет хорошо, – прошептала Номи, плача.

Сквозь ее пальцы из раны струилась кровь, и она знала – хорошо уже не будет. Над ними склонился Аса.

– Номи, тебе не следовало бы выводить из игры твоего кузена, – произнес он укоризненно. – Но все и так получилось лучше некуда. Зачем имитировать убийство, когда его можно совершить? И спасибо тебе за то, что ты оставила письмо в комнате брата. Ты все делаешь великолепно, за что бы ни взялась.

Сердце Номи затрепетало.

А ведь она верила ему. Он обещал ей все, чего она хотела, и все его обещания оказались ложью. Каждый поцелуй, каждое прикосновение были ядом.

Со стороны двери послышались шаги. Номи подняла взгляд. У дверей стояла Марис – рот нараспашку, круглые глаза устремлены на окровавленное тело Верховного Правителя в кресле.

– Я… я разыскивала Номи. Что?..

– Маркус! – закричал Аса.

Из двери с противоположной стороны комнаты вышли огромный охранник и несколько его товарищей. Аса махнул рукой по направлению к Марис.

– Нам ни к чему свидетели.

– Беги! – заорала Номи.

Марис повернулась и даже сделала насколько шагов по направлению к выходу, но охранники схватили ее. Маркус поставил Номи на ноги. Слабые звуки вечеринки, доносившиеся из-за двери, стали громче. Номи взмолилась, чтобы кто-нибудь из охранников Верховного заявился сюда проведать своего господина и стал бы свидетелем преступления Асы. Малахия со стоном поднялся на ноги. Номи бросилась к нему, но Маркус, схватив ее за плечи, дернул назад.

– Ты не сможешь убить всех нас, – убежденно заявила Номи.

– Конечно, смогу. – Аса угрожающе взмахнул кинжалом.

Отдаленные голоса стали громче.

– Аса убил Верховного Правителя! – заорала Номи так громко, как только могла. – Верховный мертв!

Шаги явно приблизились, стали громче, ритм их ускорился.

Аса колебался лишь долю секунды.

– Ладно, – заявил он. – Я обещал, что ты увидишься с сестрой, помнишь? Так ты с ней весьма скоро увидишься. – Аса кивнул Маркусу. – Подними его. – Он махнул рукой на Малахию. – Погрузишь на борт вместе с девками. Когда сдохнет, выбросишь за борт.

Глаза Наследника были закрыты, дыхание из горла вырывалось хрипло, неровно. Один из охранников перебросил Наследника через плечо.

Марис застыла у двери, грудь ее поднималась и опускалась все быстрее и быстрее. Сзади Номи подтолкнул Маркус. Другой охранник пихнул Марис. Их провели через дверь в задней части комнаты, и тут Аса заорал:

– Помогите! Помогите! Мой отец!

До Номи донесся скрип двери, открываемой на противоположном конце комнаты, но дверь за ее спиной захлопнулась, и все звуки стихли.

Глава 39

СЕРИНА ПОМОГЛА ЖЕНЩИНАМ на балконе сковать горстку уцелевших охранников их же наручниками.

Один из стражников с криком бросился на них, и Аника выстрелила ему в лицо. Остальные сразу присмирели.

– Следует их всех немедленно убить, – сказала Аника. Ее щека и рука были испачканы засохшей кровью, на виске багровел огромный синяк.

– Пока не стоит. – Серина встала между Аникой и охранником, в которого она сейчас целилась. – Возможно, они нам еще понадобятся. Возможно, у них предусмотрены какие-нибудь способы связаться с берегом. А может, нам понадобятся коды при открытии ящиков с рационами. Лучше пока подождать.

Аника опустила пистолет, хотя, по мнению Серины, и слишком медленно.

– Ладно, – согласилась Аника. – Давай подождем. В конце концов, убить их мы всегда успеем.

И она плюнула в лицо ближайшему охраннику, а затем возглавила женщин, которые повели стражников по лестнице вниз.

Серина собрала все оружие и сложила его в кучу в дальнем заднем углу балкона. Она надеялась, чтобы на бой сегодня собрались все – ни малейшего желания продолжать войну у нее не было.

Серина вновь повернулась к мертвым. Слеш лежала, скорчившись на теле охранника, невидящие глаза ее были открыты. Серина опустилась на колени рядом и положила руку на ее плечо.

Сегодня был день победы Слеш.

Серина принялась с другими женщинами сносить липкие от красной крови тела по лестнице вниз и аккуратно складывать их на арене.

Мертвых охранников, включая Командора Ричи, оказалось тридцать два.

Женщин погибло больше сорока.

Эмбер сидела в луже крови рядом с Оракл и, держа ее за руку, рыдала. Видеть эту свирепую женщину столь откровенно выражающей свои чувства Серине прежде не доводилось.

В стороне, в нескольких футах от нее, стоял Вал. Он почти не двигался. Оказавшись сейчас единственным живым и не скованным наручниками охранником, он старался не привлекать к себе внимания, но женщины, похоже, понимали, что он на их стороне.

Серина, спотыкаясь, подошла к телу Яканы на краю арены. Якана лежала скорчившись и оттого казалась даже меньше, чем была при жизни. По щекам Серины потекли слезы. Якана отчаянно боялась боев, была убеждена, что ей суждено здесь погибнуть, и Серина, как ни старалась, спасти ее не смогла.

Медленно подошел Вал. Остановился так, что между ним и Сериной оказалось тело Яканы.

– Мне следовало… – начала она.

– Я не мог без тебя.

Они ненадолго замолчали.

– Охранники использовали ее как наживку. – Слова давались Серине с трудом, грудь сдавливала невидимая сила. – Наживку для меня.

Челюсти Вала сжались.

– Я не должен был говорить тебе, что делать. Мне надо было с уважением отнестись к твоему выбору.

Серина, обойдя тело Яканы, приблизилась к Валу.

– Ты не покинул остров без меня.

Он не сводил с нее глаз.

– А ты устроила здесь переворот.

Она уже не была уверена в том, что поступила правильно. Спасла ли она жизни, опрокинув систему? Или цена оказалась слишком высока? И что произойдет, когда Верховный узнает о событиях на острове? Пришлет ли он сюда военных?

Серина огляделась. Многие женщины слонялись безо всякой цели. Некоторые закутывали мертвые тела в простыни, принесенные из Отеля Отчаяния. По крайней мере, они больше не держались группками по кланам.

– Нужно разработать систему распределения рационов, припрятанных Командором Ричи, – сказала Серина, глядя на изможденные лица женщин. – И нужно отыскать место, куда заключить пленников. И продумать, как действовать с охранниками на судне, когда те доставят сюда очередную партию узниц.

– Я покажу, где хранятся рационы. И в казарме найдется несколько надежных камер для пленных. А что касается судна… Следующее прибудет только через неделю или около того. Времени все обдумать у нас еще предостаточно. – Он сжал ее руку. – Худшее уже позади.

Серина, глядя ему в глаза, не проронила ни слова. Для Гибельной Горы худшее, может быть, и позади, но она на достигнутом останавливаться не собиралась.

Она провела его к дальней стороне амфитеатра, где Аника и еще несколько девушек из Отеля Отчаяния охраняли своих бывших стражников, тренируясь при этом с недавно обретенным оружием – они ставили и снимали пистолеты с предохранителей, время от времени направляя стволы на своих врагов.

– Аника, это Вал, – сказала Серина. – Он покажет вам, где запереть охранников. Он знает, где хранится спрятанное продовольствие. Принесите еду сюда, и мы распределим ее среди женщин всех кланов.

Серина предполагала, что Аника задаст ей вопросы, угрожающе улыбнется, но та, к удивлению Серины, лишь коротко, по-деловому кивнула.

– Предатель, – прошипел один из захваченных охранников, глядя на Вала.

Аника саданула его локтем в нос. Тот со стоном отпрянул и немедленно утих, остальные же, глядя на нацеленные на них стволы пистолетов, никакой активности не проявили.

– Вам все понятно? – спросила Серина, переводя взгляд с Вала на Анику, а затем на девушек из отряда Аники, надеясь, что они усвоили: Вал – их друг, участвовавший в восстании на их стороне.

Аника опять кивнула.

– Всем все понятно, – твердо подтвердил Вал, проводя ладонью по непослушным волосам.

Серина повернулась, намереваясь уйти, и тут Аника сказала:

– А я-то думала, что ты слабая. Но, оказывается, у тебя все время был план.

Серина никогда не предполагала, что Аника отнесется к ней с уважением. И сейчас у нее хватило ума не сказать той правду – что никакого плана у нее не было. Да и сейчас она действовала тоже не по плану. Поэтому она лишь обронила:

– Гибельная Гора не прощает слабость.

Аника едва заметно улыбнулась, из чего следовало, что, по ее мнению, теперь они обе были бойцами.

Глянув напоследок на Вала, Серина зашагала к арене и тут углядела Клифф, сидевшую на лавочке в нескольких футах от мертвых тел. Клифф переплела руки, и на ее широком плоском лице смешались триумф и страх.

– Клифф, – окликнула ее Серина. – Знаешь женщин из других команд?

Клифф, подняв взгляд на Серину, кивнула и вновь уставилась на мертвых.

– Можешь организовать группу, которая бы отволокла мертвых охранников на утес и столкнула бы их в море? – спросила Серина.

Клифф вскочила на ноги.

– Конечно, смогу.

Серина похлопала ее по плечу и отправилась на поиски Эмбер.

Подъем на гору с телом Оракл на плечах был труден, но в то же время Серина чувствовала и легкость тоже. В небесном своде звезды прожгли дыры, а тропу освещал дрожащий в темноте свет факелов.

Этой ночью почтить предстояло многих. Но первой была Оракл.

Серина пела песнь в честь Оракл и Яканы, но также и в честь матери Вала, и в честь Петрэль и Слеш, и всех женщин, кто погиб здесь, на острове.

Последнее тело разнеслось в небе всполохами искр, и голос, охрипший от пения, спросил:

– И что теперь?

В багровом отсвете вулкана Серина вглядывалась в лица, обращенные к ней.

Она набрала полную грудь воздуха.

Она объединила всех этих женщин, но дел оставалось еще очень много.

Она всегда полагала, что давать сдачу смысла нет.

Но Номи все-таки была права, говоря, что необходимо бороться за свои права. Борьба стоила того. Борьба могла изменить мир.

Нет. Она уже изменила мир. Серина была уверена в этом.

Как она была уверена и в том, что теперь точно увидит свою сестру.

Глава 40

КРОВЬ С ТЕЛА МАЛАХИИ капала на ступеньки. Охранники Асы не издавали ни звука, и тишину нарушало лишь тяжелое неровное дыхание Малахии.

– Пожалуйста, – взмолилась Номи, обращаясь к Маркусу. – Он же умрет. Помогите ему.

Тот никак не отреагировал.

– Что случилось? – спросила Марис. Лицо ее от страха стало белым, глаза выделялись на нем темными провалами. – Верховный…

– Аса убил его. – Номи подавила рыдание. – Он… Он устроил государственный переворот. Он использовал меня… Малахию… – у нее не получилось вымолвить более ни слова.

Теперь было абсолютно очевидно, что Аса продуманно манипулировал ею. Возможно, он вовсе не намеревался убивать Верховного Правителя, но Рензо он бы не оставил в живых. Да, и Номи скорее всего, тоже.

Он воспользовался ее горем, ее отчаянием, ее дезориентацией в новой, непривычной для нее обстановке дворца. А теперь стал не просто Наследником – он в одночасье превратился в Верховного Правителя.

И еще неизвестно, уцелела бы ее семья, если бы все пошло по его плану. А уцелеет ли теперь? Не примется ли Аса разыскивать ее кузена?

– Что они сделают с нами? – спросила, точнее, простонала Марис.

Она не поспевала за темпом охранников, тот, что был сзади, вновь и вновь толкал ее, и она все время спотыкалась.

– Не знаю, – ответила Номи, не желая запугивать Марис еще больше.

Аса обещал Номи, что она встретится с сестрой, и Номи отлично понимала, что это значит и куда теперь лежит их путь.

Маркус провел их группу через ту часть дворца, бывать в которой Номи прежде не доводилось, и вывел прямо к причалу. Там, на темной воде, покачивались несколько больших судов. В лунном свете стала очевидна бледность Малахии, вызванная потерей крови.

– Принесите кандалы, – велел Маркус, и один из охранников устремился в ночь.

Номи почувствовала слабость.

Марис внезапно вырвалась из рук ничего не ожидавшего охранника и побежала прочь, обретя свободу, но свобода эта длились лишь несколько секунд. Охранник, опомнившись, устремился за ней, схватил ее сзади за волосы и грубо дернул к себе. От боли и страха она взвыла.

– Мне жаль. – По лицу Номи заструились слезы. – Мне ни в коем случае не следовало просить тебя о помощи. Мне очень жаль.

Охранник, держа Марис за волосы, втолкнул ее на палубу судна. Затем разжал руку, и Марис, вздрогнув, едва слышно спросила:

– Мужчина, которого ты разыскивала, – кто он?

Маркус толкнул Номи в спину, и та, споткнувшись и чуть не упав, тоже очутилась на борту. Судно оказалось большим, грузовым, с железным планширом и грязной деревянной палубой. Почти все моряки сейчас находились в трюме – готовили паровой котел для плавания.

– Он очень важен для меня, – ответила Номи. – Я пыталась уберечь его от опасности, но подвергла опасности и тебя.

Охранники приковали обеих девушек цепями к планширу. Марис немедленно опустилась на колени, и руки ее оказались над головой. Пятна красного на ее праздничном платье казались сейчас пятнами крови.

– Мне очень жаль, – снова произнесла Номи. – Аса обещал освободить мою сестру, и я верила ему.

Несший Малахию охранник бросил его на палубу, как мешок с зерном.

– Ну вот и все, – прокричал Маркус одному из моряков, вышедшему на палубу. – Когда вот тот окочурится, – Маркус указал на Малахию, – выбросите его за борт.

Маркус выпрыгнул за борт, отвязал тяжелый швартовочный канат и изо всех сил оттолкнул судно ногой от пристани.

Паровая машина, зарокотав, выбросила из трубы облако дыма, и судно, качаясь на волнах, медленно отправилось прочь от земли в необъятное темное море.

Судно переваливалось с боку на бок, и кандалы впивались Номи в запястья. Она смотрела на отражение луны, плескавшееся в волнах, но если бы глянула вниз, то увидела бы, что платье ее окрасилось темными ржавыми пятнами ее же крови.

Марис, прижав голову к борту судна, качалась вместе с ним.

– Мне очень жаль, – снова, словно мантру, повторила Номи. Прошептала молитву, дарующую слабенькую надежу на освобождение.

Волосы Марис развевались в порывах свежего морского ветра.

– Номи, тут нет твоей вины.

К горлу Номи подступила горечь.

Есть, конечно же, есть ее вина.

Верховный мертв, Аса преуспел в своем замысле, приобрел всю полноту власти. А Малахия…

Она посмотрела на его окровавленное тело на палубе. Дышал ли Малахия, или движения его груди были вызваны лишь качкой?

К Малахии подошел охранник.

– Он дышит! – закричала она. – Он дышит!

К ее облегчению, охранник отошел прочь. Но надолго ли?

Малахия не открывал глаз с тех самых пор, как они покинули палаццо. По щекам Номи заструились горячие слезы.

Он умрет. Вероятно, совсем скоро.

И в этом виновата она. Виновата ничуть не меньше, чем если бы сама вонзила клинок ему в живот.

И Рензо… Рензо!

Она велела ему спасаться бегством и теперь молила, чтобы он выполнил все, как она ему сказала.

В попытке спасти Серину и себя она сгубила всех, кто был ей дорог.

А над водой тихо плыла ночь, и океан швырял их суденышко с борта на борт. Желудок Номи сводило от спазмов. Марис сквозь слезы едва слышно напевала колыбельную.

Грудная клетка Малахии поднималась и опускалась, но с каждым движением все медленнее, все неуверенней.

Наконец горизонт окрасился в цвета рассвета. Из дымки медленно выплывала Гибельная Гора – темная и зловещая.

На секунду Номи затаила дыхание и едва слышно произнесла:

– Серина, я рядом. Я иду к тебе!

Благодарности

Работа с невероятными командами обоих издательств, «Alloy» (www.alloyentertainment.com) и «Little, Brown and Company» (www.lbyr.com) для меня оказалась величайшей честью, и только благодаря нашим совместным усилиям на свет явились Серина и Номи.

По огромной коробке с кексами и самые горячие объятия моим редакторам Пэм Грубер, Лэни Дэвис и Элизе Свифт, а также духовным наставникам – мастерам сюжета: Джошу Бэнку, Джоэль Хобейке и Саре Шандлер.

Лэс Моргенштерн, Роми Голану, Мэтту Блумгардену и остальным из команды замечательной компании «Alloy» – огромнейшее спасибо за всестороннюю поддержку в создании этой книги.

Меган Тингли, Эльвине Линг, Эмили Полстер, Кэтрин МакАнарни, Кэрол Скаторчио и всей потрясающей команде «LBYR» также огромное спасибо за то, что вы предоставили моим героиням-сестрам шанс появиться на свет и даже приветствовали их появление с невероятным энтузиазмом! И замечательным дизайнерам, которые великолепно изобразили Серину и Номи на обложке, – Карине Гранде, Мэллори Григг и Лиз Дреснер – глубочайшая благодарность!

Я искренне благодарю Кирстен Вулф из литературного агентства «Изумрудный Город» за помощь с моим контрактом и Линду Эпштейн, точно знающую, когда и каким именно образом приободрить автора. Большущее вам спасибо, Мэнди Хаббард, за своевременное напоминание Линде о том, что ей необходимо проверить свою электронную почту.

Моей дорогой подруге, Мишель Небиоло, спасибо за помощь с итальянским, а еще за щедрое предложение наречь героиню моей книги именем ее бабушки, Серины. Моя Серина без нее вообще не была бы той Сериной, какой, как мне кажется, к счастью, стала. Grazie, amica mia!

Доктор Джоди Эскаравадж, Эйми Л. Солтер, Морган Такер, Рэйчел Хамм и Наташа Фишер – вам мои объятия за то, что вы стали моими самыми первыми, весьма и весьма проницательными, вдумчивыми читателями, а впоследствии и удивительными друзьями. Без вашего поощрения, своевременных откликов и моральной поддержки издание книги оказалось бы делом куда более трудным.

Моим друзьям, писателям и редакторам, терпеливо выслушивавшим мои стенания и подбадривавшим меня, частенько присылавшим мне веселые гифы – Джаксу Эбби, Пейдж Нгуен, Дж. Д. Робинсону, «Чудесным Писателям», Кристалл Вотанаб и Моргану Майклу – спасибо и по кексу с крошкой темного шоколада каждому!

Моей семье большущее спасибо за поддержку и одобрение. Делиться своим писательским опытом с вами оказалось занятием неимоверно увлекательным!

Олли, мне так нравится, что ты уже рассказываешь свои собственные истории! Моя любимая – об Отчаянной Макаронине. Не бросай ее. Как знать, может, со временем сам напишешь книжку об этой незаурядной героине.

Спасибо моему мужу Энди, без которого эта книга была бы невозможна. Спасибо, что смешил меня, утешал во время глупых минутных срывов и всегда, всегда был рядом (за исключением тех случаев, ну, ты знаешь, когда армия вынуждала тебя быть в совершенно другом месте. Ха!). Ты невероятный муж и отец, и к тому же невероятный человек. Ты ежедневно вдохновляешь меня на дальнейшие свершения. Я не только надеюсь, что Олли вырастет похожим на тебя… Мне и самой хотелось бы когда-нибудь обрести такую же силу духа, какой обладаешь ты. В общем, я люблю тебя.

И наконец, мой дорогой читатель, я несказанно польщена тем, что ты потратил уйму своего драгоценного времени на знакомство с моими героями – Сериной и Номи. Ты прекрасен, я люблю и бесконечно ценю тебя. Если бы я могла, то преподнесла бы тебе все кексы на свете. Ну а пока всего лишь спасибо!