Багряно-алая бесплатное чтение

Багряно-алая

Кира Сладкова

Дизайнер обложки Кира Сладкова

© Кира Сладкова, 2019

© Кира Сладкова, дизайн обложки, 2019

Глава первая

Тэон

Тело не выдерживало, испещрено глубокими ранами, кровь лилась из них нескончаемым потоком. Он умирал, страдал, мучился, кричал.

Он заслужил.

Он думал, что знает законы ада, может их вынести. Но он просто не был знаком со мной. Ничтожество.

Тони, жирный индюк, считающий себя чуть ли не богом, владел этим местом. Безмозглый идиот продал душу за то, чтобы владеть мафией. И нами. Мафия ему досталась, само собой. Только вот нами владеть никто не может.

Черная дымка окутывала все вокруг, тысячи беспощадных суровых заклятий, дьявольских кругов, что разрывают и душу, и тело на части, были начертаны в этом пустом подвале. Место пыток.

Удовольствий. Для меня.

Ненависть была осязаемой, я мог бы потрогать ее, если бы кто-нибудь попросил меня это сделать. Если бы кто-нибудь решился обратиться ко мне.

Дьябольеры расступились, пропуская меня вперед. Самое страшное наказание для любого, кто решит идти против меня. Бесполезно. От меня не скроешься даже после смерти.

Рэд это знает.

Рэд. Я нахожу забавным, что теперь, стоя на четвереньках со сломанными костями во всех возможных местах, с заведенными наверх руками, залитый собственной кровью, он зовется Рэдом.

Мои шаги осторожные и выверенные, но оглушают неизбежностью. Он знает их, он хорошо выучил звук собственного страха. Обреченности. Неотвратимости.

Конечно же он воин, но то, через что я заставлял его проходить, сломало его. Мне не в первой. Я в этом спец. Никто не смеет мне перечить. Я – абсолютное и безраздельное правило, которое исключать никак нельзя. И если мне не подчиняешься – страдаешь. Очень и очень долго.

Еще один шаг – Рэд занервничал, заерзал на месте, попытался отползти. Какая бессмысленная попытка к бегству. Он все еще жив только потому, что я не люблю убивать своих жертв. Смерть это избавление. Облегчение. Слишком простое решение. Нет. Я гораздо страшнее смерти. И это пугает их больше всего.

– Сколько ты здесь? – Спрашиваю, а Рэд невольно съеживается и скулит.

Здоровый мужик, перерожденный анжелик, скулит, словно безродный щенок. Я бываю очень убедительным.

– Пожалуйста, убей меня, – рыдает в голос он, – прошу тебя, просто убей.

Да. Меня не просят отпустить, потому что знают – если ты еще жив, значит я найду тебя. А дальше без вариантов. Дальше – бесконечные муки, по сравнению с которыми ад покажется курортом.

– Я, кажется, задал вопрос, – резче голос.

Рэд всхлипывает, скулит снова, но отвечает. Знает, что следует за непослушанием.

– Т…т…три месяца, – запинаясь, выдавливает он.

Ухмыляюсь, как и другие дьябольеры.

– Нет, – качаю головой. Он бы посмотрел на меня, если бы я не выдавил ему глазные яблоки. Прелесть регенерации анжеликов в том, что все восстанавливается. И одну и ту же болезненную пытку можно повторять из раза в раз. – Ты здесь всего три дня.

Сломленный и истощенный он начинает выть от боли, от осознания, к чему теперь приведет еще один день.

Улыбаюсь, чувствую это превосходство. Мной восхищаются, меня восхваляют, меня боготворят. Я – их Дьявол, их проклятие, их самое страшное наказание. Даже Палач преисподней меня боится. Все меня боятся. Никто не смеет даже мысли допустить о том, чтобы мне возразить.

Это полное и безраздельное подчинение. Всех и каждого. Мой триумф. Который я возвожу в абсолют.

Но никто не знает, что за ним скрывается то, о чем я никогда не расскажу.

Пустота.

Я знаю, что она есть, я не глуп, но… я не понимаю, почему она здесь. Зачем она здесь? Это бесполезно, бессмысленно, я знаю, что убийства… что власть доставляет мне удовольствие. Но постоянно чего-то не хватает.

Моя изобретательность не имеет границ. Рэд орет и стонет, как ребенок. У него нет никаких шансов выжить, но я ни за что не позволю ему умереть. Он не спит, ни ест, не пьет, он мучается в агонии, которую я для него устраиваю.

– Где твой архангел? – Повторяю вопрос.

Рыдает, умоляет, едва дышит, едва жив. Но этого хватает.

– Ты знаешь, что последует за твоим молчанием, Рэд, – дразню я.

Не сдерживает крика, пытается заставить свое тело умереть. Но не я придумывал правила, не я заставлял бога (или кто там придумал анжеликов?) делать их такими устойчивыми к ранам от рук демонов. Бесполезно.

Но этот идиот терпит, терпит все мои пытки, от которых плохо даже другим дьябольерам. Еле-еле восстанавливается, ничего не видит, слышит только собственный крик боли, но не сдается. Никак не сдается. Их чертова вера!

Беру стакан с кислотой и выливаю на его израненную кожу. Орет, бьется в конвульсиях боли, но пока еще не сломлен до конца. Ничего, я только начал, дальше будет хуже.

Выхожу на улицу и оглядываюсь. Мои шестерки как всегда предано семенят за мной.

– Ты должен сделать это, Тэон, – нашептывает словно дьявол на моем левом плече Вэнс.

Кто-то сказал, что он чем-то на меня похож. Этот кто-то больше не жилец. Даже Вэнса передернуло от такого сравнения.

Нельзя сравнивать дьябольеров.

С дьябольерами вообще лучше не связываться.

– Рано или поздно белокрылый заговорит и сдаст своего архангела, – продолжал нашептывать Вэнс, пока Джек (что за имя для дьябольера он себе выбрал?) осматривался вокруг и искал очевидных врагов. Слишком глупый, чтобы мыслить самостоятельно, только подчиняться. – Но все это не важно. Мы служим Дьяволу. Но он не может выйти на свет, как бы силен он не был.

– Но мы можем, Тэон, – шепот почти интимен, он слишком глубоко проник в мои мысли. – Ты – самое страшное наказание для этого мира. Нет никого ужаснее тебя. Даже твое имя вызывает откровенный ужас. – Улыбаюсь, подкармливаю свою гордыню, тщеславие. – Ты должен править здесь, а не архидемоны. Кто из них, а? Ойелет? Нет, он никто. Грязь! Даже Данталион свободен в перемещениях, а Ойелет сидит в своей башне и ищет способ из нее выбраться.

– Он тебе не ровня, Тэон. Ты – наш лидер, мы за тобой куда скажешь. Куда пошлешь. Но мы должны править. А не служить.

Да, Вэнс прав. Глупо подчиняться, когда твоя сила превосходит тех, кому ты служишь. Ну или хотя бы притворяешься, что служишь.

Ночь уже поглотила улицы, воздух наполнился чем-то знакомым. Похоже анжелики вышли на охоту.

– Да, – Вэнс ответил на звонок и подтвердил мои теории. – На дьявольском балу заварушка. Паучиха не справляется.

Насмешка. Я бы не пришел, если бы не любил убивать белокрылых.

Переносимся – с виду обычный клуб. Анжеликов много, демоны уже умирают. Материализую дьявольский меч, рублю конечности, делаю больнее, хочу, чтобы они страдали. Анжелики замечают меня. В их глазах страх – моя награда. Каждый из них знает, кто я такой. Каждый из них боится.

Где-то между телами поверженных пробирается паучиха – мерзкое создание, даже для меня. Но она ползет ко мне.

– На балу была суккубка Ойелета! – Кричит она. – Пошли за ней дьябольера!

Пошли за ней дьябольера? Это что? Приказ? Мерзкая дрянь будет приказывать своей пасти заткнуться. Исчезаю мгновенно, ее восемь глаз дают понять, что она не очень-то довольна моим решением. Не плохо. Если бы не ее защитные заклятия, я бы уже давно поотрывал ее паучьи ноги.

Впрочем, она мне не очень-то мешает, пока не пытается открывать свою поганую пасть и решать за меня, что мне делать.

Оказываюсь на улице, вижу ее – девчонка молода, выглядит как суккубка – платье что есть, что нет, яркие алые волосы. Ненавижу этих мерзких шлюх. Но анжелик нацелился ее прикончить, а их я ненавижу еще больше.

Сбиваю одного, но почему-то второй рвется вперед, слишком самоуверен. Успеваю появиться и отодвинуть девчонку, она похоже вообще ничего не понимает. Обуза на мою голову. Целый отряд анжеликов за одной суккубкой? Что-то нынче приоритеты явно пересмотрели.

Сражаюсь, ухожу в дьявольские порталы, отбиваю глупого анжелика. Он не понимает сначала, а потом узнаёт. Не успеваю подарить ему улыбку, инстинкт убийцы срабатывает раньше. Он – мертв.

Оказываюсь рядом с ней, окидываю беглым взглядом… смотрит в сторону, видит мертвое тело анжелика. Красивое личико, фигура… суккуб. Она – суккуб, следи за своим членом.

Что-то надламывается в тот момент, когда она вдруг смотрит на меня. Этот взгляд, эти глубокие иными мирами глаза… ком в горле застрял, я не понял, не сообразил. Ее губы, ее алые волосы… ее… доверие?

Она что? Сумасшедшая? Не знает, кто я такой? Я же могу разорвать ее одним взглядом. Почему? Ну почему она смотрит на меня как на спасителя? Я не такой. Совершенно. Ты не понимаешь, девочка. Бойся меня. Бойся…

Но она не боится. Зачем-то находит во мне защитника. Идет за мной, зачем-то доверяет. Глупая! Ну как мне можно доверять? И что это за чертово ощущение ледяным айсбергом оттаивает у меня в груди? Я такого не знал, я такое никогда не испытывал. Но вот она идет за мной следом, всего лишь в одном шаге… в одном движении… и что-то внезапно пронзает меня, словно нож.

Ответственность.

Глупо. Странно. Непривычно. Но не будем о чувствах. Я забыл о собственной ране…

А девчонка…

Тянется ко мне, обнимает, прижимается, позволяет себе слабость… нет, никаких чувств. Это просто… странно. Никто и никогда не находил во мне защитника. Вот и все. Она юна и неопытна, а еще она – суккуб. Она точно просто хочет залезть ко мне в штаны…

Расслабляюсь только в ее квартире, рана серьезнее, но можно позволить себе… черт, отключился! Проклятые анжелики! Переборщил. Ладно, не важно, сейчас заживет… зачем она здесь сидит? Держит меня за руку? Что ей от меня нужно? Нет, я не хочу ее, не хочу… не хочу…

Пожалуй, только тело, ведь именно оно в данном случае играет роль. Суккубка. Она – суккуб. Мне нельзя ее трахать. Она – собственность Ойелета, всем демонам запрещено в нее кончать.

О чем я думаю? Просто уйти и забыть. Да. Просто уйти и забыть…

***

Дьябольеров становится все больше, наша армия растет. Новички не очень-то хороши, но – что есть. Урок служения им преподают в первый день. Где-то на задворках тьмы, в самых далеких подворотнях, двенадцать новых дьябольеров стоят на коленях передо мной, не поднимая головы и слушают. Мои размеренные шаги. Чувствуют. Мою невозможную силу. Принимают. Правила новой игры.

– Мы – дьябольеры, высшее звено любой цепи, – вступает со своей речью Вэнс. – Вам конечно же расскажут, что архидемоны – те, кому надо служить. Но это не так. Мы служим сильнейшим, а архидемоны лишь пыль в глаза. Вы знаете, кто наш лидер, за кем надо следовать.

Принимают условия безропотно, даже несмотря на весь свой гонор. Здесь – как в стае. Сила решает все.

Уходим дьявольскими порталами, Вэнс и Джек как всегда рядом. Верны ли они мне? Нет. Просто их интересы на данный момент совпадают с моими. Они знают, что по одиночке не выживут. Их сознание не столь извращенное, как мое. Им никогда не дотянуться до моего уровня. Кому-то просто не дано править.

А кто-то – прирожденный лидер. Этот кто-то конечно же я.

Где-то недалеко скрываются анжелики, ищем их, выслеживаем, сегодня мне хочется повеселиться. Вэнс, как всегда, извращенный маньяк и любитель анжеликов с самого темного хода, жаждет получить свое. Стараемся не светиться, но тут в толпе вдруг замечаю алый цвет…

Все внутри сжалось, замер, встал как истукан и смотрю. На нее. На лишь маленький отблеск, островок… какого черта? Почему все меняется? Что это за бред? Я вообще не думал о ней. А она здесь. Зачем она здесь? Идет, озаряется, в странной куртке как будто бы с мужского плеча. Что она здесь делает?..

Поднимаемся в квартиру демона и не заходим. Лишь заглядываю внутрь и вижу, как несколько анжеликов забирают своего собрата, явно сильно пострадавшего, а затем тут же растворяются в портале. Не успели.

Девчонка выходила отсюда? Она уцелела? Нет, это невозможно, просто совпадение. Она не могла уцелеть.

Не важно. Нам нужно идти.

Находим логово анжеликов поблизости – зря они обосновались в городе. Их самая лучшая и единственная мысль – умереть. Дьябольеры беспощадны, они уничтожают всех. Люди – случайные жертвы, только вот… светловолосая девчонка заметила мою беспощадность, когда я отрывал голову своему врагу. Испугалась, убежала, но…

Я не последовал. Не знаю, почему, я всегда любил гнаться, всегда любил убивать всех до единого. Но не сейчас. Ее глаза… они напомнили мне о чем-то. О чем-то запретном…

***

Нападение случилось внезапно. Заклинания лишающие воли. Посланники Ойелета? Но не паучиха. За мной вышли гончие, ведьмы пытались заточить в ловушки. Нет-нет-нет, с непобедимыми так нельзя. Лучше сразу в землю. Потому что другого быть не может.

– Они знают! – Шипел всеми страхами мне в ухо Вэнс. – Они знают, что мы задумали! Аксель узнал все! Хоть и сдох после этого! Они пришли за тобой! За твоей жизнью!

– Что это за речи? – Ласково, почти лениво.

Вэнс вжимает голову в плечи, отходит, боится, трясется. Знает, что я не люблю иных речей, кроме хвалебных. Мразь.

– Прости, Тэон… – шепчет, падает на колени, смиренен, покорен. Как всегда. – Я просто хотел… ты не должен пострадать… я служу тебе, только тебе. Пожалуйста, пощади!

Он упал на пол и принялся рыдать. Дьябольер. Беспощадный убийца, рыдает у меня в ногах, вымаливая прощение.

– Кто посмел? – Щажу, потому что смерть всегда лишь избавление. А Вэнс знает, что я не убью его. Он знает, чем захлебнется сам прежде, чем я уйду.

– Выясняют, – смелеет, чуть поднимается. – Я сделаю все со своей стороны, но Тэон… – поднимает глаза, как всегда, желает быть ближе, вижу вожделение в его глазах, умоляние. Я его Черный бог. И он хочет меня… во всех смыслах… – прошу тебя, не светись.

Шаги – появляется Джек, столбенеет, когда замечает Вэнса на коленях. Знает, что я не ставлю дьябольеров на колени просто так, если только есть причина. Страшно. Им всем страшно. Но если уйдут – я найду. Из принципа. Каждого.

– Паучиха пришла, – сообщает Джек, не задерживает информацию.

– Посмела?

Джек теряется, его отросшие черные волосы тут же прилипают ко лбу от вспышки страха. Игры разума страшнее любой болезни. Когда отказывает тело, ты хотя бы можешь узнать, как это вылечить. Когда отказывает разум – ты уже ни о чем не думаешь.

– Заклинания… Тэон… – уже молит.

Всегда держи подчиненных в страхе, он не дает им думать о месте и планировать твою смерть.

Выхожу – стоит. Мерзкая и отвратительная ведьма. Проклятая настолько, что даже моя душа, которой, как я полагаю, уже давно даже гнить нечему, и та чище по сравнению с ней.

– Ойелет пожелал пригласить дьябольера для одного дела, – сообщает она с напускным безразличием. Она в обители тьмы. Даже башня Ойелета не так гнетет, как это место. – Назначь кого-нибудь.

Улыбка рисуется безразличием, а в глазах предостережение. Страх. Чувствует, как вокруг сгущается зло, такое зло, что ей не по плечу. Нет, не выдержит, сломается. Никто не смел выдержать.

– Что за дело? – Спрашиваю тихо, словно рык зверя перед прыжком.

– Охрана суккубки, – сообщает и внутри меня все мгновенно переворачивается.

Охрана? Той ли? Алая… что за черт? Почему внутри вдруг все как будто ожило?.. так не должно быть, не должно быть, не должно…

– Что за шутки? – Спрашиваю безразлично, не собираюсь поддаваться.

Сдаваться… что со мной? Это же невозможно. Я ее не знаю, видел дважды, но… что, черт возьми, со мной происходит?!

– Видишь ли, девчонка теперь представляет интерес, причем неподдельный. И ее нужно охранять сильнейшему. А кто сильнее дьябольера?

Насмешка. Она знает, но ненавидит, что не она сильнее. Приходится просить, унижаться. Как же.

– Я тебя услышал, – констатирую.

Она стирает улыбку, надевает свое привычное презрение и уходит. Думаю. Вэнс трется рядом, а я как будто уже не с ним. Не с другими дьябольерами. Я уже совсем далеко… волосы цвета рубина…

– Кого пошлешь, Тэон? – Спрашивает Вэнс.

– Пойду сам, – сообщаю.

Удивляется даже Джек. Но нет, я не скажу им правду, я солгу. В этом я мастер.

– Слышал же, для Ойелета она вдруг представляет ценность. Что ценно для Ойелета – интересно нам. Да и к тому же если я буду нянькой для девчонки, кто догадается, где меня искать?

Вэнс принимает, Джек кивает. Они как никто соглашаются, ведь я точно знаю, как оправдать свое безумие.

А что это? Как назвать это ощущение? Почему сердце бьется вдвое чаще, когда я думаю о ней? Почему желудок сводит? Почему вообще какие-то… чувства…

Тороплюсь, но не могу врываться. Это все глупости, мне нужно просто понять, кто она, что она, зачем нужна так Ойелету. Это все. Потом я может быть ее убью. Или заберу с собой. Познакомлю со всеми извращенными фантазиями моего персонального ада…

Но зайти к ней без стука, без приглашения… почему я так ждал этой возможности? Нельзя, нельзя верить, просто… она другая. Она не разглядела мрака, но это лишь иллюзия. Я покажу ей. Чтоб не повадно было.

И тут дверь открывается и там она. Уставшая, замученная, вся в черном. И вот я вижу то, что видят все. В ее глазах ужас, невообразимый… мгновение сменяется другим, но узнаёт она меня не сразу. А узнав… зачем она обнимает? Я, конечно, всегда готов к атакам, но к такому… к такому просто невозможно подготовиться.

Ее ладони на моем теле, ее запах… закатываю глаза, потому что дурманит, чуть не срываюсь обнять ее в ответ. Нет. Это суккуб. Не поддавайся… не поддавайся…

Что она делает? Радуется мне! Ну как ты можешь радоваться мне? Я же монстр! Последний эшелон страданий! Я – зло! Зло!

Но вот она сидит, прижавшись ко мне и я не могу пошевелиться. Не могу. Не имею права. Потому что где-то в ее голове, в ее странном извращенном представлении я – нечто совсем другое.

Ее спаситель.

Ее защитник.

И как же мне хочется показать ей правду, как же хочется вдребезги разбить ее глупые мечты!

Но вот она делает то, что, пожалуй, не сделал бы никто и никогда. Она ложится со мной в кровать. Первая мысль – сейчас она попытаться меня трахнуть. Она же суккуб, ей положено. Но нет. Она укладывает голову мне на грудь и спокойно засыпает.

Засыпает, твою мать! Ты с ума сошла! Как можно мне настолько доверять?! Это же самоубийство!

Не могу сомкнуть глаз, наблюдаю за каждым ее размеренным вздохом, за тенью улыбки, за таким невыносимым покоем. Я не знал, не воображал, что такое может быть. Я просто смотрю, как она позволяет себе довериться монстру и… не могу. Каждый новый вздох как последний, но про себя я умоляю чтобы это не прекращалось. Не могу… не могу…

Я должен это прекратить. Зачем? Она не может, не может заставить меня… конечно я хочу ее. Кто в здравом уме ее не захочет? Но секс как вариант… что-то с этим совсем не так. Я знал, что она суккуб. Но я не желал ее тело, не желал войти в нее, что-то билось в груди. Что-то совсем другое…

Пытаюсь оттолкнуть ее, но боль в ее глазах режет меня сильнее. Почему? Нет. НЕТ! Прекрати! Это глупо! Я – самый страшный приговор этого мира, палач, убийца, вечный мрак! А не какой-то сопливый мальчишка! Я знаю, что это ее техника соблазнения! Она просто хочет залезть мне в штаны! Я что? Не знал таких?

Каких? Таких, кто помогают джину вынуть пулю? Таких, кто не убивает анжеликов, когда те пытаются убить ее? Таких, кто хранит чувство, потому что среди беспроглядного беспощадного безграничного мрака где-то видит нечто, чему можно доверять?

Это выше того, что я могу вынести…

Но чем больше я нахожусь с ней рядом, тем больше мне хочется оправдывать ее ожидания. Мне хочется, черт возьми, быть для нее кем-то близким, не трахальщиком, как этот проклятый джин, тем, ради которого она держится, ради которого она усмиряет своего демона.

Ради меня.

Кто в моей жизни хоть когда-нибудь делал что-то ради меня? Почему она оставила для меня место в своем сердце? Она молода, я знаю, но каждый разговор с ней, каждая проведенная тихая ночь…

Это безумство, это обман, пропасть… омут… Руби… она приняла мое имя. Это разлилось в груди таким теплом, невыносимостью… хочу… хочу ее, чтобы не было этих дурацких ужасов. Потому что и мне от них теперь становится страшно…

Но не здесь. Здесь так спокойно. Всего лишь за одно движение до сближения… до ее притягательных губ… до нее… чем дальше она, тем больше я хочу, чтобы она стала моей. Только моей. Она совсем другая. Как она могла оказаться в этому аду?

Я должен ее защитить, сохранить, сделать все возможное, чтобы она уцелела. Не позволю, никому не позволю ее обидеть. Я – залог ее спокойного сна, я – ее защитник, тот, на кого она всегда может положиться…

***

Эти игры в любовь так притягивают. Я не знаю, как именно, в какой момент я влюбился. Но это так. Я не думал, не знал, что так может случиться. Но теперь… она мой свет. Мой смысл существования. Все остальное не имеет значения. Мне просто нужно, необходимо чтобы она улыбалась. В этом вся суть, в этом все мои желания. Мне так хочется обнять ее, прижать к себе и не отдавать на растерзания этому миру! Как же хочется ее защитить!

И хоть украдкой, моментами, но она – моя. Играет со мной, думает, я испугаюсь «мужа». Да у меня душа перевернулась, когда она это сказала. Да, это именно то, чего я хочу. Чтобы она стала моей женой. Моей навеки, потому что без нее уже никак. А невозможность близости…

Я не смогу. Не смогу так. Она должна перестать лезть мне в душу. Я знаю, я сам слишком многое ей рассказываю, я должен был прекратить это. Нужен глоток свежего воздуха. Я с ней каждую секунду, но что если я уйду? Хотя бы на мгновение?..

Опасность – и ее нет. Анжелики забрали ее!

Ну что же, дьябольер? Ты хотел этого? Вот оно. Получай.

Не было боли, ни отчаяния, ни страха, я знал, что найду ее. Потому что она забрала с собой мою душу. Я отдал ее добровольно. Тот едва ли заметный островок чувства, который я испытывал по отношению к ней. Без нее – все закончилось. Мое существование прекращено.

Как я отдал ей свое сердце? А как я мог не отдать? Я бы отдал ей все, абсолютно все. До последней крупицы себя. Если бы только мог…

Разобраться с врагами – да я самого Дьявола разорву на кусочки, если он попытается забрать ее у меня. Потому что она – моя. И я вижу в ее глазах, что она… она…

А вдруг? Вдруг это всего лишь уловка? Вдруг это ее суккуб? Я знаю этих коварных тварей, они не поступаются ничем, сразу же лезут в штаны и как следует работают там до полного истощения.

Но она не такая. Она не может… не… а что, если?.. Вдруг это всего лишь я? Влюбился как последний идиот? Что, если она использует меня? Что, если?..

– Я хорош в своей работе.

Вот и выстрел в сердце. В ее сердце.

Как я посмел?! В ее глазах обида, отстраняется. Нет, пожалуйста, умоляю, не делай этого. Я отдам тебе все и даже больше, только не отстраняйся. Не забирай свое тепло в этой ледяной Антарктиде. Только ты меня греешь, только благодаря тебе во мне проснулось желание дышать. Прошу тебя… прошу…

Я не сдержался. Я не смог, потому что это невозможно… ее вкус, как я хотел быть тем, кто пробует ее на вкус. Как я жаждал быть единственным, чьи руки касаются ее тела. Ее губ, ее волос…

Почему она злится? Почему ты не пускаешь? Ты позволяешь джину кончать в тебя. Я слышу его крики, слышу твои стоны… я хочу быть их причиной. Я хочу стать единственным, кому позволено тебя касаться!

Но угроза жизни меняет все. Не могу сдержаться, знаю, что нельзя, не время, но… осквернение? Ты назвала нас – осквернением? Это больнее, чем могло показаться. Ты изгоняешь меня из своей жизни, но за что? Почему ты полагаешь, что это просто?..

Ненавижу джина, но он может тебя спасти. Если для тебя это… осквернение…

Сидеть и слушать, как он качает тебя, как ты стонешь от боли, заменяя ее похотью… невыносимо… когда все закончилось, кажется я отдал половину бессмертия… но ты дышишь, ты жива. Ты осталась жива…

Знаю, что ты не в порядке, знаю, что тебе нужна еще доза, но мне нужны твои поцелуи. Твои прикосновения! Я – твой! Почему ты не можешь понять, что ты – моя?! Почему ты не соглашаешься?..

Терпимее, когда джин становится лишь необходимостью. Я знаю, глупо глушить боль отвлечением. Но теперь мне действительно больно. Больно от того, что я не могу дать тебе то единственное, что тебе так необходимо.

Мне запрещено. Каким-то проклятым архидемоном.

Нет. Она моя. Что хочешь делай, но она – моя.

Но хотелось бы мне этого или нет, но я не могу убить Ойелета. Пока он сидит в башне, он под защитой. Никто не сможет его достать. Для меня – это лишь вопрос времени. Но за это время моя Руби… моя…

Я больше не могу, мне нужно больше, нужно знать наверняка, что она… она… страшно, как же страшно… случайно оброненная шутка о свадьбе – столбенеет, боится, но мне еще страшнее. Неужели она откажет? Отшучивается, но… все уже готово, любимая…

Я так и не решился, думал, что сделаю это позже, а потом она обняла меня и уснула. Как я мог потревожить ее ангельский сон? Как я мог нарушить ее покой? Нет, это подождет. Я сам должен собраться с мыслями.

Но наутро приползла паучиха. Что надо этой твари? Не могу проявлять нетерпение, потому что она может ей навредить.

Паутина сокрытия? Она совсем рехнулась? С одной стороны, конечно, Руби будет под защитой, но с другой… ведь я не смогу… эта тварь все продумала специально?

Если я останусь и попытаюсь убить паучиху, Руби может пострадать. Но я не могу этого допустить, если она заплачет… я не смогу… я не хочу быть причиной ее слез…

Руби. Любимая. Я вернусь сегодня же. Просто подожди меня. Боится, не доверяет. Ничего. Я докажу. Просто жди…

***

Возвращение к дьябольерам как путешествие во времени. Все чужое и такое далекое. Вэнс сразу же подступает с расспросами. Рассказываю ему небылицы, отрезаю все попытки взглядом, он смиренен, хватки я пока еще не потерял. Паучиха должна уйти и тогда я вернусь, тогда…

Уже покидаю обитель дьябольеров, как вдруг сотни тысяч заклинаний взрываются волнами, ранят, убивают, едва успеваю защититься дьявольскими защитами. Но их недостаточно, сила атаки слишком сильна… неизбежно наступает мрак…

***

Проходит время, которое никто не считал, я просыпаюсь, хоть и не рассчитывал. Невероятная живучесть присуща не только анжеликам, именно поэтому мы будем сражаться не на жизнь, а на смерть двумя непобедимыми армиями.

Приподнимаюсь, нахожу полуживого Вэнса, трясу его, рука у него держится на волоске, приближаю, чтобы сошлись мышцы, потихоньку срастается. Очнулся.

– Тэон… – то ли узнает, то ли боится – прости… Тэон, это не я…

Боится. Не важно.

– Найди остальных и веди их в убежище. Закрой все порталы и запри ловушки.

Поднимаюсь, весь израненный, но живой. А значит… значит я могу вернуться к ней.

– Куда ты? – Подскакивает следом, дергает за руку. – Ты должен идти с нами! Они считают, что ты погиб! Если ты вернешься, они тебя уничтожат!

Да, это правда. Только не уничтожат они теперь меня, лишь попытаются. Теперь единственная, кто может меня уничтожить это Руби. Моя душа… я должен знать.

Возвращение – как я мог оставить ее так надолго? Барьеры рухнули, ничто для меня не преграда. Только силы пока не восстановил. Но ничего, это не важно. Сколько прошло времени? Она могла подумать не весть что. Она могла решить, что я…

Пожалуйста, Руби, прости меня.

Ее квартира пуста, хоть уже ночь. Где она? Может у джина? Иду вперед уверенно, но сердце неожиданно кольнуло, и я замер. У джина. Нет. Она здесь, рядом со мной. Я чувствую ее тепло. Мою любовь. Ее… боль…

Извинения не помогут, но раз она плачет… простит ли она меня? Пусть знает, что я люблю ее. И если она выберет… пожалуйста, только не выбери, чтобы я ушел… я уйду, я не стану тебе мешать, но… я уже не смогу вырвать это из своего сердца.

Тянусь к ней, умоляю, а она… ее недвижение словно яд. Больно, как же… больно… я не смогу… я останусь… пусть ты будешь без меня, но я буду защищать тебя, я буду рядом, приглядывать, чтобы с тобой ничего не случилось. Прошу тебя, любимая…

Ее касание словно живая вода. Я не могу поверить, я так этого ждал, и она… она… обнимает, целует, как же я смог существовать без нее? Только этот миг спас меня от смерти, ничто другое. Только это мгновение.

Она выбрала меня. Меня. Со мной. Она со мной. Теперь я знаю это наверняка, но… рубин же все еще ждет…

Не верит, ей как будто даже в голову подобное не приходило, но… любимая, прошу, не убей меня в последний раз… у нас нет времени, которое мы могли бы провести, влюбляясь друг в друга. Мы уже совсем иное, гораздо большее, чем весь этот мир.

Никогда, я никогда не оставлю тебя …пожалуйста, не сомневайся…

Я люблю тебя…

Глава вторая

Руби

Утро, день, вечер, ночь – это все теперь не важно. В его объятиях, с ним. Тепло, спокойно, безопасно… каждый миг переполняет, но его недостаточно, катастрофически не хватает. Больше, хочу больше.

Прикосновения вспыхивали пламенем чувств, откровений, проникновений. Он – любовь, моя большая и светлая любовь, в которую я окунулась с головой. Где-то на задворках сознание притаило страх, но он пока далеко.

Спали ли мы или бодрствовали – это теперь наш совместный сон. Грезы, в которых было так приятно тонуть, находиться, чувствовать…

Город по-прежнему спал, а мы забрались на крышу, чтобы наблюдать за тем, как целые галактики проносятся мимо нас, не замечая главного – нас вдвоем. Он обнимал меня так крепко, обволакивая своей заботой, чувством, нежностью, мои руки дрожали, когда я касалась его кожи, когда я слушала его размеренное дыхание, когда он накрывал меня поцелуями…

Трепет, восторг, легкий стон – его улыбка. Обнимает крепче, губами касается виска, щеки, не может сдержаться, все еще недостаточно поцелуев. Его губы находят мои и мы летим в вечность.

Это выше, чем небо, это легче, чем воздух, это жарче, чем пламя… люблю… люблю его и сил нет. Так хочется это выразить, так хочется показать ему поцелуем, насколько больше он значит для меня. Насколько мне важны его такие взгляды, его такая нежность…

Улыбается, совершенно опьяненный мной, ласково касается моего лица. Я вижу его желание чувствовать меня больше, чем это позволяет делать человеческое тело.

Демоны.

– Если параллельные миры существуют, в какой бы ты хотел попасть? – Ласкаю его, наслаждаюсь возможностью прикасаться.

Он укладывает меня в своих руках и обнимает взглядом. Если бы не чувствовала этого сама, ни за что бы не поверила, что такое возможно.

– С тобой – куда угодно, – отвечает.

Снова наши разговоры, снова иная близость.

– Но я ведь буду рядом, – улыбаюсь.

Выдыхает облегчение. Все еще. Не могу поверить, что после всего он все еще боится. Страх слишком постоянная величина.

Улыбается, когда отпускает, думает.

– Это был бы мир, где все – боги, – рассказывает, – и ты бы была самой главной Богиней. Моей мечтой, повелительницей моего сердца, ты бы правила этим миром.

– Звучит интересно, – смущаюсь, касаюсь его одежды, хочу чувствовать его неотрывно.

– Ну а что же ты?

– Если я за тобой, то вариантов нет, я – Богиня, – смеется, – а ты – мой Бог, конечно же.

– Какой я?

– Сильный, неповторимый, отважный, защитник. Мой лучший мужчина, мой свет, моя любовь…

Не выдерживает, склоняется поцелуем, так жаден, так сильно мечтает быть ближе… нужен перерыв на вздох. Устраиваем коротко, но его рука скользит по изгибам моего тела, спускается ниже, касается кожи на ноге, поднимается выше…

Закатывает глаза, выдыхает, сдерживает себя, как может…

Я не могу…

Касаюсь его ладони, веду выше, предостерегает взглядом, но не может сопротивляться… невозможно, это невозможно…

– Принцесса, – выдыхает мне в губы желание, стон срывается с моих губ, и он не сдерживается, тонет в поцелуе.

Как можно? Как вообще возможно сдерживаться? Я хочу его. Не суккубом, который, естественно, все еще здесь, ни кем-то другим. Я хочу его, именно я, его Руби…

Укладывает на спину, забирается сверху, чувствую насколько сильно он меня хочет …но запрет приводит нас к очевидности.

К невозможности.

Его ладонь скользит возле моего белья…

– Тэон, – шепотом выбиваю его из равновесия, очерчиваю границы его скул, подбородка… – как бы ты сделал это?

– Руби… – хрипит, замирает, чувствую, как сильно это выводит его из равновесия – я не могу…

Действительно не может – отстраняется, пытается сохранить дистанцию. Подаюсь следом, обнимаю его, он еле держится, но все-таки обнимает в ответ, прижимает к себе сильнее, ощущает меня в своих сильных руках… как же хочется больше…

– Когда мы поженимся? – Обезоруживает он.

Улыбаюсь, еще раз касаюсь соседними пальцами обручального кольца на безымянном. Чуть отстраняюсь, заглядывая в его глаза. Такие нежные…

– Сейчас, – дразнюсь.

Он смеется, снова ловит поцелуем, снова сходит с ума…

– Назови дату, Принцесса.

Дату… да откуда я знаю какие-то даты, когда он так целует меня…

– В первый день весны, – выдыхаю.

– Долго, – снова роняет меня на одеяло и накрывает поцелуями.

Сцепляет ладони с моими и заводит наверх, чувствую себя в его власти, в его полном и безраздельном подчинении… отстраняется, заглядывает в глаза. Его коленка замирает у меня между ног…

Выгибаюсь, подаюсь ближе, хочу чувствовать его, хочу…

– Руби, – предостерегает, успокаивает поцелуями, но…

– А если не в меня?..

– Нет…

– А если с презервативом?..

– Нет…

– А если?.. – Не нахожу больше вариантов, утопаю в его объятиях.

Но разум мутнеет, я уже не могу ни о чем думать. Верх берет желание…

– Предложи еще… – шепчет он.

Улыбаюсь.

– Давай наплюем на предостережения, – предлагаю. – Пожалуйста…

– Не могу… Принцесса…

– Откуда он узнает? Если не в меня…

– Я не сдержусь, – объятья более властные, царапаю его грудь жадным желанием, – не смогу…

– Я в тебя верю…

– Принцесса… – закатывает глаза – назови дату.

Чуть отстраняется, заглядывает в глаза.

– Первое марта, – называю.

Он смотрит на меня некоторое время, как будто ищет глубинный смысл существования. Как будто во мне и есть его смысл… трогательно… как же трогательно…

Делаю глубокий вздох, а он уже почти спокойно перебирает пряди моих волос.

– Ты будешь в белом платье, – мечты в его словах наполнены бесконечностью, – такая красивая и прекрасная. Как и всегда. Я буду ждать тебя у алтаря. Ты скажешь «да» и наши жизни соединяться навсегда. А потом… – он улыбается снова – потом мы будем танцевать с тобой под твои старые пластинки, кружиться долго, так, что только звезды будут видеть нас.

Роняю слезы, ведь… ведь он запомнил. Это так… трогательно.

– А потом мы отправимся в наш дом, – срывается стон с моих губ, – я возьму тебя на руки и пронесу до нашей спальни. Я уложу тебя на белые простыни и сниму с тебя платье… и буду целовать тебя… – подтверждает намерение действием – снова и снова, и снова и снова…

Прижимаюсь к нему, обнимаю крепко, слишком много чувств… слишком…

– А потом… – за мгновение до сближения, чтобы озвучить – все будет по правилам. Мы сделаем это, Руби… первого марта…

Еще одно сближение, тону в нем, тонет во мне… полностью… невозможно… так долго ждать невозможно… но…

– Как? – Успеваю обронить между поцелуями.

Не замечаем, как за нами присматривает уже новый рассвет.

– Тебе не нужно ни о чем беспокоится, – накрывает поцелуями, нежностью прикосновений, – я – твой мужчина. Ты выбрала меня, а значит я решу любые проблемы. Не волнуйся, Принцесса…

Садится и усаживает меня на себя. Закапываюсь в его волосы, вдыхаю их аромат – что-то терпкое, что-то неуловимое… родное…

Ловлю каждый его стон, каждое его жадное требование, каждый отклик на мои желания, все… все мое и мне принадлежит. Но все оно будет доступно только…

Почему я верю? Почему я не сомневаюсь? Да потому что меня у него забрали. Потому что не было шансов, меня защитили магией, спрятали. А он… а он нашел меня, вернулся, он сделал этот выбор сам. Потому что таково было его желание, потому что у настоящей любви преград не бывает…

Другие ночи. Совсем другое все… он рядом… но не так, как раньше. Обнимает, дарит целый мир…

Быть рядом… обнимать, чувствовать его заботу, прикосновения – бесценно. Я не хотела это прекращать, но…

– Принцесса, – шепчет снова, не впервой. Я знаю, что он скажет, не хочу, но знаю. – Мне нужно идти.

И все три дня до этого момента я не пускала, я накрывала поцелуем, и он не мог сопротивляться. Дьябольер, сильнейший, опасный, беспощадный… но вот я не хочу, чтобы он уходил, и он остается. Каждый раз он остается…

Но сегодня я должна его отпустить.

Суббота.

Прикосновениями очерчиваю границы его тела, прижимаюсь, забираюсь, утопаю, растворяюсь…

Его глаза, его бесподобные глаза… опасность, угроза, страх – для кого-то другого. Я знаю, я это вижу. Каждую новую секунду он пускает меня все дальше, начинаю все больше понимать. Иногда роняю слезы, иногда смеюсь – полное, безраздельное единство.

Вместе, мы вместе…

Целую, снова и снова, и снова и снова…

Ловит мой взгляд, нежно касается.

– Чтобы ты не попросила, – обещаньем смаргивает вожделение.

Снова.

Близость иная, но мы теперь вместе и наши тела требуют слияния… как же тяжело держаться…

Приподнимает, усаживает, чувствует ровно то, что необходимо, обжигает кожу дыханием, ладони на моей спине…

– Зачем ты хочешь уйти? – Беспощадное обвинение.

– Кто сказал, что я хочу? – Мучения в его глазах – целую, снова и снова, и снова…

– Зачем? – Дыхание сбивает ритм биения сердец.

– Есть несколько дел, которые я должен решить, – более серьезным становится мой дьябольер.

– Это касается меня?

– И нас в том числе, – обнимает он, выдыхает вожделение.

Отпустить… как можно после того, что случилось, его отпустить? Привязать, приковать себя к нему и не выпускать из виду. Никогда… даже мгновения давались теперь труднее, чем все пытки мира…

Без него. Страшно, как же страшно осознавать, что отсутствие станет приговором. Понимаю, что он вернется, знаю это наверняка. Но…

Поцелуи, бесконечные голодные поцелуи, движения, сближение, погружение… полное совпадение.

– Когда ты вернешься? – Спрашиваю.

А он молчит, убивает, уничтожает… невольно роняю слезы, ловит их всех, целует, обнимает, заверяет:

– Ты должна помнить, Принцесса, – шепчет, пока я дрожу в его руках. – Я вернусь. Обязательно вернусь. Несмотря ни на что. Ничто не заставит меня тебя оставить.

Отстраняет, заглядывает в глаза, пронзает решительной уверенностью. Слабо улыбаюсь, потому что вспоминаю: как и в первый раз, той самой темной ночью, когда паучиха приготовила мне смерть, он смотрит на меня и успокаивает. Что-то никогда не меняется… становится невыносимо приятно, осознание, что он… он…

Кивает, понимает в точности, что я сейчас словила.

– Да, Принцесса, – нашептывает моим искусанным им губам, – я выбрал тебя еще тогда.

– Как и я тебя, – отвечаю чуть слышно.

Счастье, в его глазах вспыхивает счастье…

Но стук в дверь отрезвляет гораздо лучше ледяной воды. В точности знаем, кто пришел и это… это слишком.

Тишина, напряжение, он сжимает меня в своих ладонях. Тэон знает, я рассказала ему все до последних мельчайших подробностей. Разве только не о предательстве. Но предавала не я, а суккуб… он знает, но все равно – невыносимо.

– С этим надо что-то делать, – осторожно начинаю подкоп, потому что Тэон еще не знает о моей сделке с Эрихом.

Как я скажу ему, что залогом стало мое тело? Это его уничтожит. А тогда… это уничтожит и меня. Я потерплю, потом – будет свобода. Я буду полностью и безраздельно принадлежать моему личному Дьяволу.

Тэон…

– Я дам тебе все, – бесполезно бьется в закрытые двери, утопает в моей груди, скрипит зубами, сжимает чуть сильнее мое тело, легкая боль…

– Мне пока не нужно, – осторожно, закусываю губу, пытаюсь успокоить.

– Пока… – мучения в его голосе невыносимы.

Еще один стук. Обреченность.

– А если?.. – Пробую осторожно, – что, если я бы нашла способ избавиться от демона?

Не слышит, слишком зол, я чувствую, знаю, вижу, как едкий дым дьябольера клубится вокруг. Он готов убить любого, кто ко мне прикоснется. Но сдерживается. Потому что я в его объятиях.

Наконец-то слышит меня, отстраняется нехотя, находит взглядом мои глаза. Ни надежды, ни допущения. Обидно.

– Каким это образом, интересно? – Уточняет вроде в шутку, но знаю, что сам бы был не против найти такой.

Улыбаюсь, скрываю за шуткой серьезные намерения.

– Вдруг кто-нибудь придумал такое заклинание? – Предполагаю, запоминая касаниями его сильное мужское тело.

Как же я буду скучать… уже скучаю…

– Если так, скажи мне адрес, я заберу его сейчас же, – улыбается.

Еще один стук.

Раздражает.

Ладно, значит Тэон не против. Теперь надо каким-то образом сказать ему правду…

– Покормлю? – Предлагаю и эта улыбка – готова ловить ее каждый раз.

Еще поцелуи, еще и еще, и еще…

Еще один стук.

Чертов джин.

Встреча ненависти двух самцов словно война. Пока ношусь по кухне и пытаюсь что-нибудь приготовить, эти два монстра – в буквальном смысле – бодаются и меряются силой. Последней каплей становится кусок хлеба. Да-да, хлеб…

– Убери руки, головешка, – сквозь зубы, глаза черные, как ночь.

Дьявольские. Дрожу, потому что… он был таким нежным со мной всего каких-то полчаса назад…

– Тебе какой толк с него? – Насмехается Сол. – Что тебе не принадлежит полностью, то не стоит даже трогать.

Резко подается вперед, глаза в глаза – угроза неприкрытая.

– Она не твоя, – ну все, хлеб больше не обсуждается.

– Но я в нее кончаю, – хитростью и невозможностью берет Сол.

– Больше нет.

– Ох, смотрите-ка, как будто солдатик что-то решает.

Тэон расплывается в улыбке – отхожу, потому что знаю: если дьябольер улыбается, сейчас будет больно тому, кто в зоне поражения.

– Ой, смотрите-ка, кто здесь самый главный раб.

Все, это зря. Сцепляются – рычат, ломают друг друга, бьются на смерть. Ну а что я могу? Схватила уцелевшую кружку кофе и выбежала в коридор, наблюдая за тем, как громят мою кухню.

Сол рычит, ревет, ломает руку Тэона, тот в свою очередь ударяет по хребту джина, оба катаются по полу, но когда разбивается окно несколько приходят в себя. К счастью, заклинание защиты срабатывает снова и стекло восстанавливается, а джин и дьябольер молча поднимаются на ноги, смотрят на еду, которая теперь в куче валяется вместе с мебелью и виновато мнутся.

Из-за паутины сокрытия Сол меня не находит, Тэон поначалу тоже, но замечая замешательство джина, удовлетворенно улыбается и смотрит прямо мне в глаза.

– Малыш, прости… – извиняется дух огня.

– Дебил ненормальный, – косится на него Тэон.

Сол рычит и снова начинается противостояние, к счастью, без драки, но все же.

Через пару часов, когда я приготовила оставшиеся продукты и они радостно все уплели, Сол, вырывая телефон из рук Тэона, дозвонился… куда-то, я в их играх не участвовала, и заказал вывоз мусора и новую мебель.

В общем, они поели. Мебель привезли.

Прощание с Тэоном… мы целовались еще где-то час у двери. Он не мог уйти, а я – отпустить. Но…

– Люблю тебя больше жизни, – нашептывает желанием.

– Я тебя больше, – обнимаю крепче.

– Жди, Принцесса, я буду настолько скоро, насколько можно, – обещает.

Киваю и… как будто отрываю кусок от самой себя, когда он растворяется в дьявольском портале. Больно, невыносимо, одиноко, бессмысленно…

Надо это пережить.

Стою, жду, когда успокоится сердце, которое пронзает как минимум болью, когда перестану дрожать, когда осознаю, что сделала… отпустила… молю вселенную, чтобы только он вернулся. Пожалуйста…

Слышу шаги за спиной, джин приближается, но не касается, знает, что на моем теле не его метки, что точно взбрыкну, если попытается. Осторожничает. Знает наверняка, что нужно делать. Все-таки Великий Царь.

– Как ты, малыш? – Зачем спрашивает, когда знает, что самоуничтожение активировано. Чувствует, потому что эмоции в воздухе, все ими пропитано. Адреналин. – Я же говорил тебе, что он вернется.

Ах, примирение, значит. Да уж…

– Мне пока не нужно, – избегаю смотреть на него, обхожу, пытаюсь не сближаться, но он ловит за руку, призывает.

Поднимаю глаза, вижу в нем обиду.

– Не ненавидь меня, пожалуйста, – кажется искреннем, но я теперь знаю цену его словам.

– Я не ненавижу, – заверяю вполне правдиво. Ухмыляется горько, все понимает. Лишь пожимаю плечами. – Ты не можешь меня в этом обвинять.

– Я не виню, я прошу, – поправляет.

– Чего ты хочешь? – Его глаза вспыхивают желанием. – Только по необходимости.

Пытаюсь обойти, но он не отпускает, задерживает, приближается, лицом закапывается в макушку, постепенно привлекает. Сопротивляюсь, но он сильнее, и вот я уже в его объятьях. Терпеть, надо терпеть…

– Я буду ждать, – выдыхает и делает глубокий вздох.

Знаю, что его желание пульсирует неприкрытой очевидностью, но не хочу. Весь мир меня предал в одночасье, и только Тэон выбрал меня, мое спасение…

Ухожу, оставляя его в холе, знаю, что закроет за собой дверь.

Мне уже пора ехать. К Эриху.

Глава третья

Сдерживать суккуба было тяжело, особенно с Тэоном. Секс с ним мерцал неоновыми вывесками каждый раз, когда дьябольер ко мне прикасался. А если учесть, что Тэон меня вообще из рук не выпускал, я натренировала волю на славу.

Но механизм предельно прост: суккуб не получает сексуального удовлетворения, поэтому мне приходится контролировать его желания. Но это необходимо только с Тэоном.

Пока еду во дворец Эриха, принимаю решение. Мне больно от того, на какие условия нашего сотрудничества я согласилась. Но у меня есть план. Несмотря на осечку с Дейлом, я все еще решительно разделяю себя и своего демона, а потому – когда я с Тэоном я контролирую его позывы.

Что же касается Эриха…

Приезжаю после обеда, дворец как всегда – дворец. Удивляюсь сразу же, ведь вместо дворецкого колдун встречает меня у дверей собственнолично. Чтож…

Делаю глубокий вздох и выпускаю своего демона, словно тигра из клетки. Дело мгновения и вот уже моя любовь подавлена, на сцену выходит похоть и разврат. Улыбка рисуется на лице совсем не невинная, языком прохожусь от одного уголка губ к другому.

Эриху нравится, он ухмыляется, поглубже засовывая руки в карманы черных брюк, я же подхожу ближе и касаюсь его всем телом. Он вроде бы ожидал нечто подобное, но потом тянусь к его губам и не больно кусаю. Колдун удивился, еле подавил стон. Суккуб знает, как поразить мужчину. Особенно того, кто видел все, знает, что такое женские ласки. Может быть даже и мужские, кто знает? Судя по статуям, которые я видела – что в него только не кончало.

– Спустила суккуба с поводка? – Вроде бы в шутку, но одновременно констатация.

Моя ладонь уже скользит по его телу к члену… суккуб действительно проголодался. И да, лучше бы это был Сол, но… не могу. После его такого очевидного предательства мне нужно больше времени, чтобы привыкнуть.

Эрих не поддерживает идеи моего суккуба трахаться на улице, перехватывает ладонь, оглядывается по сторонам, как будто за нами наблюдали снайперы, а затем заводит меня в дом. Дверь громко закрывается за мной обреченностью.

Я должна пройти этот путь до конца.

Пока ведет меня… куда бы он меня не вел, решаю кое-что обсудить. Рассказываю ему о заклинаниях в книгах из библиотеки, чем очень сильно заинтересовываю колдуна.

– Ты что? Решила пойти войной против Ойелета? – Ухмыляется он.

Все еще эмоционально импотентный.

– Что-то в этом роде, – улыбаюсь в ответ.

– Я могу помочь с заклинаниями и даже зельем, но если ты решила заключить архидемона в ловушку, боюсь, это тебе не поможет, – молчу, но Эрих думает сам. Все-таки ему четыреста лет, он – умный мужик. – Или, может быть, тебя не устраивает его «правая рука»?

Звучит двусмысленно, мгновенно представляю, как Ойелет сидит на своем диване и сжимает в правой руке свой огромный возбужденный член…

Заткнись, суккуб! Выпустила монстра на волю называется.

– Есть какие-то трудности? – Уточняю, успеваю словить неподдельный интерес в его глазах.

– Нет, – тут же пожимает плечами. – Прошу.

Внезапно останавливается и пропускает меня в комнату. На первый взгляд ничего интересного, кроме разве что гинекологического кресла. Сглатываю, потому что… смотрится не очень, если честно. Но главное, что не стоматологическое.

Дверь закрывается, Эрих обходит меня и внимательно изучает, затем берет мою руку и нежно целует. Подлиза. Принимаю игру и улыбаюсь почти не притворно.

– Ты решил принимать у меня детей? – Уточняю, а Эрих хохочет как ненормальный.

– Нет, девочка, только изучить тебя, – объясняет.

Сглатываю, заставляю суккуба перестать подкидывать мне картинки из серии «как Эрих трахает меня прямо в кресле». Прекрати!

– Ты ведь знаешь правила на счет суккубов, так ведь? – Уточняю, пока Эрих останавливается и пытается гипнотизировать меня взглядом.

Если бы мне было лет пятнадцать, и я бы была в него безнадежно влюблена, да, я бы поддалась. А так – притворяемся и симулируем.

– Не бойся, я не сделаю тебе больно, – обещает. Это, конечно, входило в условия договора, но все же. – Как я уже сообщал тебе ранее, мне нужно тебя изучить, вот и все. Разденешься?

Прозвучало довольно профессионально, примерно также, как это мог сказать врач. Ладно.

Сегодня я в платье на молнии на всю длину, поэтому избавиться от одежды не составляет труда. Эрих пристально следит за каждым моим движением, жадно поглощает предоставленный ему вид моего обнаженного тела. Белья я не надевала.

Роняю платье и стою перед ним абсолютно голая, Эрих улыбается и изучает, исследует, как будто ищет что-то новое, честное слово. Но мой суккуб возбуждается, ладони уже мне не подчиняются, веду ими от груди к животу, а потом и к промежности. Невинно закусываю нижнюю губу и погружаюсь пальцами в себя – стон…

Эрих перехватывает мою руку и подносит влажные пальцы к своим глазам. Рассматривает так, словно это по меньшей мере панацея от всех болезней.

– Это мне и понадобится, – сообщает и ведет меня в кресло.

Забираюсь, устраиваюсь и суккуб начинает свое дело. Эрих берет колбу и устраивается на стуле у меня между ног. Его лицо замирает напротив моей промежности, несмотря на искушенность он все же с любопытством и интересом разглядывает мои прелести.

– Мне нужно, чтобы ты кончила, – сообщает он.

Хочу возразить или что-то сказать, но я дала суккубу волю, потому нахожу пальцами клитор и начинаю его стимулировать. Стоны – выгибаюсь, подаюсь к колдуну ближе, желаю чего-то большего, он наблюдает с похотью, вожделением, перед таким невозможно устоять. Сжимаю второй ладонью грудь и начинаю ее сминать, мои волосы свободно рассыпаются по подголовнику.

Еще немного стонов и Эрих наконец убирает мою ладонь, довольно профессионально подставляет колбу и собирает все вытекающие из меня соки. Для этого ему приходится раскрыть мои половые губы, перехожу на более пошлые стоны, снова выгибаюсь, желаю, начинаю требовать…

Не я. Суккуб.

Эрих больше не дает мне делать это самой, сам касается набухшего клитора и продолжает его стимулировать. Хочется свести ноги, но они зафиксированы, потому изгибаюсь и пробую сопротивляться удовольствию. Эрих чуть стонет и жадно ловит каждую мою реакцию.

– Хорошо, – выдыхает, наблюдает.

Это длится какое-то время, когда стимуляции становится недостаточно, он встает на ноги и замирает своим почему-то пока еще не очень активным членом у меня между ног. Смотрит мне в глаза – нечто бесячее, совсем не человеческое в его глазах.

Но разум возвращает его, он проглатывает вожделение и выдыхает. Смотрит мне в глаза.

– Кончай, – шепотом почти приказывает.

Берусь за работу сама и уже через несколько секунд выгибаюсь и кричу – удовольствие разливается по всему моему телу.

Эрих снова садится, берется наполнять пробирку моими обильными соками. Потом он закупоривает ее, встает и отходит. Какое-то время расслабляюсь в этом не самом удобном на свете кресле, наблюдаю за его действиями, жду. Он ничего не делает, просто стоит у стола, как будто ему требуется время.

Суккуб уже завалил фантазиями, как оседлать Эриха, как ему отсосать, как он кончает мне на лицо, как трахает сзади… прекрати!

Делаю над собой усилие, глубоко вздыхаю.

– Что дальше? – Спрашиваю, потому что если это все, то я пойду.

Молчит еще некоторое время, потом поднимает голову и напрягается всем телом. Ему как будто… стыдно?

– Я… – неуверенно, почти презирает себя за это – хотел бы попросить тебя.

Слезаю с кресла, подхожу к нему ближе, чувствую, как по моим ногам стекают последствия оргазма.

– Проси, – разрешаю почти безразлично.

Он поворачивает голову и смотрит на меня так проникновенно.

– Ты… заставила меня почувствовать, – стыдливым шепотом признается Эрих.

Изгибаю бровь.

– Так… у тебя в этой сфере проблемы? – Уточняю.

И тут он отводит глаза, а я роняю челюсть.

– Это… – трудно признать, естественно – видишь ли, колдовские ритуалы имеют свои последствия. И я… думал, что подобное мне будет уже не нужно. Но я ошибался.

Он заглянул мне в глаза.

– Кого ты хочешь трахнуть? – Спрашивает суккуб.

– Тебя, – выпаливает немедленно, хватает меня за грудь, мнет ее, как будто может выдавить из нее свое желание. – Я буду нежен с тобой. Но пожалуйста… дай мне почувствовать это снова…

Сглатывает, понимаю, что для него это действительно тяжело, заставить свой член проснуться. Я только что кончила у него на глазах, стою перед ним абсолютно голая, веду разговоры о том, как он меня трахнет, а член у него даже не пошевелился.

Что же, я знала, что так будет. Придется терпеть.

Улыбаюсь приторно, даже слащаво, но для Эриха это работает. Укладываю ладонь ему на грудь и постепенно расстегиваю рубашку. Как и в прошлый раз, прикосновения к сердцу дают результат, суккуб что-то оживляет в его теле. Дыхание колдуна учащается, он жадно впитывает в себя желание. Эмоции.

Вожделение, похоть – опускает глаза, видит, как член твердеет.

– Но ты должен помочь мне с ритуалами и моим суккубом, – останавливаюсь.

Он уже не в разуме, хмурится, разочаровывается, боится, что не получается. Потом находит причину во мне, проглатывает волнение и кивает.

– Я все сделаю, – чуть ли не клянется он.

Бегло улыбаюсь и расстегиваю его штаны – стонет даже на этом этапе, жадно наблюдает за тем, как я пробуждаю его член к действию. Суккуб торжествует, а я предпочитаю забиться в самый дальний угол, чтобы не знать, не чувствовать, не видеть… представлять, что это Тэон…

Как только член достаточно тверд, Эрих роняет меня на стол предварительно позаботившись о безопасности пробирок и судорожно пристраивается у меня между ног. Он как ребенок в магазине игрушек – не знает за что хвататься и с чего начать. То он пихает в меня свой член, а то мнет груди и тут же переходит к бедрам.

Но наконец естество, что так долго дремало побеждает и он пронзает меня своим довольно большим органом – выкрикиваю, а он… стонет, словно девчонка. Похоже действительно давно ни в кого не входил и не кончал.

Цинизм, с которым я думаю о нем меня удивляет. Мужчин-то было с гулькин нос, можно считать одного Сола, а я уже оцениваю способности других. Но ничего не могу с собой поделать.

У Эриха член большой и двигается он уверенно, но не хватает техники и дыхалки. Возможно, дело в том, что он сосредоточен на том, чтобы доставить удовольствие самому себе в первую очередь, я же лежу пластом и просто позволяю ему меня трахать. Сильнее, сильнее, сильнее…

Рычит, хватает меня, подтягивает к себе, оказывается на уровне моих губ и резко пронзает укусом. Неожиданно, но терплю, к тому же его энергия компенсирует боль. Думаю – возможно это требование. Начинаю понимать, что значит симуляция – стонами заполоняю его разум не потому, что мне хорошо, а потому что колдун этого требует.

Немного освоившись, он уже начинает думать обо мне не только как о кукле, ухмыляется и что-то колдует, я замечаю только отблеск магии между пальцев, а потом он касается моего клитора – кричу, потому что тело пронзает удовольствием. Эрих смеется, подтягивает к себе снова, ведь я выгнулась до невозможности, а затем стаскивает со стола, разворачивает спиной – входит.

Все до предела чувствительно, кричу уже не притворяюсь, а он качает снова и снова, и снова и снова…

Стонет, устает, пытается ускорить приближение – забираю слишком много. Но он знал, на что идет. Даже сейчас контролирует.

Чувствую его приближение, ощущаю, как энергия стекается со всего тела в его член, но… за секунду до кульминации он вынимает свой орган и орошает спермой мою спину. Жду, когда он кончит полностью, чувствую, как он впивается ногтями в мои бедра, делает больно, получает удовольствие, шлепает, а потом загоняет палец внутрь. Трахает меня им, словно одержимый, пока не чувствую что-то еще – колдовство.

– Пожалуйста… – умоляю, потому что все внизу перестает мне подчиняться.

Ноги слабеют, я теряю равновесие, промежность начинает взрываться не естественными оргазмами, которые вызывает Эрих.

– Нееееет… – сопротивляюсь, потому что теряю контроль.

Да, я отпустила своего демона, но не настолько, я все еще могу дернуть его за поводок, но если Эрих ослабит контроль…

Отпускает и я падаю на пол, пытаясь совладать с собой. Эрих опускается рядом, кусает в плечо, добирается поцелуями до моих губ – ему вообще все равно до моих чувств и ощущений. А я еще жаловалась на Сола, мол трахает меня и больше ничего.

Все познается в сравнении.

– Прости, – обнимает, прижимает к себе, убаюкивает, – слишком давно этого не было.

Делает глубокий вздох и расслабляется, утешением пытаясь загладить вину. Суккуб все еще властвует, поэтому намекает на иные соития.

Например, как бы было с Балтасаром? Во-первых, он наверняка порвал бы меня, ведь его член просто огроменный! А во-вторых – он бы действительно не оставил в живых, вспорол бы меня и дело с концом. Он все еще может…

Когда Эрих немного успокаивается, оказывается, что теперь он готов взять мою кровь. Чтобы не нарушить условия договора делаю укол себе сама – это ужасно. Но после того, как шприц набирается полностью, и я извлекаю иголку, ранка заживает мгновенно.

Надеваю платье, и мы выходим в коридор, двигаемся в сторону… ну куда-то, я в этом дворце теряюсь все еще.

– Теперь я сделаю необходимые тесты, – рассказывает Эрих, – а также возьмусь за приготовление зелья.

– Сколько это займет? – Уточняю.

– Несколько недель. Рецепт сложный, потому что для высшего демона.

Мы доходим до развилки, Эрих останавливается и берет меня за руку, призывая смотреть ему в глаза.

– Останься… – просит он.

– Мы договаривались только на субботы, – отрезаю, потихоньку запихивая желание суккуба куда подальше.

Он уже губу раскатал, давай радоваться долгому сексу этой ночью. Не дождешься! Получил дозу и уматывай!

– Поэтому я прошу, – напоминает Эрих.

Понимаю, что лучше бы с ним сотрудничать, поэтому делаю глубокий вздох.

– Не сегодня, – делаю аванс на будущее. – Долго ли искать заклинание, которое мне нужно?

– Я отправляюсь в путь завтра. Если все пройдет хорошо, к субботе вернусь.

Вялая улыбка, он конечно же расстроен таким положением дел.

Еще один мужчина, который слишком умен, но жаждет приземленного.

– Хорошо, – приближаюсь, привлекаю его к себе, – и той ночью я останусь в твоей постели.

Взгляд мгновенно мутнеет, он выдыхает, во рту пересыхает, тянется ко мне за поцелуем, отголоски нашего секса все еще в его крови. Руки дрожат, понимаю, что он действительно очень давно не испытывал оргазмов. Ну кто бы мог подумать – такой умелый колдун, а себя завести не может.

Понимает разницу прикосновений, поэтому надолго не задерживает и отпускает.

Чертовы демоны.

Вернулась домой и час простояла под душем. Тэон не возвращался, и отчасти я была этому рада. По крайней мере я успела привести себя в порядок…

Меня напрягало отсутствие защиты от паучихи, но больше всего напрягало отсутствие моего дьябольера. Я постоянно теребила кольцо, прокручивая его на пальце сотню раз, кусала губы, нервно вздыхала, тем самым доводя своего суккуба до голода…

Нет, нельзя. Ты получил свою дозу, да, маленькую, но я не хочу сейчас идти к джину…

Не знаю, что он снова задумал. Не ненавидеть его. Что за просьба после всего? Я думала… глупо, знаю. Но молодость прощает наивность. Теперь, конечно, все по-другому…

Ночь обрушилась на меня, словно острый меч. Нельзя было сдаваться, переживать, но… его не было. Сколько раз я пыталась сдержаться? Сколько раз я ловила себя на том, что сейчас разревусь?

Я не спала, а это тоже не добавляло моему суккубу бонусов. Он начинал требовать, тело снова гореть, я избавилась от одежды и блуждала коридорами своей квартиры в призывном искушении.

Мне нужен мужчина…

Тэон…

Замерла у ручки двери, собираясь идти к Солу и не смогла. Не хочу я этого, совершенно, бесповоротно… отвратительно, как же все это отвратительно…

Соблазнительно…

Суккуб подавлял, потихоньку вцеплялся в меня своими когтями, завладевал моими желаниями, управлял запущенными процессами… этого не избежать, мне нужно восполнить энергии. Эрих не кончал в меня, а значит…

Нет.

Каких трудов мне стоило взять себя под контроль, я не знаю. Бороться с демоном – да это вообще серьезно? Как можно побороть того, кому ты априори принадлежишь?

Наметился рассвет и не стало лучше. Глухо булькало в голове «он не вернулся». Но я не могла сдаваться, итак суккуб пытается меня поглотить. Если я буду позволять себе темные мысли, то я не смогу, просто сорвусь… отчаяние самый сильный механизм, запускающий необратимые процессы…

С трудом дошла до кухни, начала готовить завтрак. Если Тэон вернется… во-первых, он найдет меня голой на кухне и возможно не сдержится и трахнет меня…

Суккуб – заткнись!

А во-вторых – я накормлю его, и он будет рад… возможно так он захочет возвращаться ко мне чаще…

Невольно уронила слезы. Не думала, что так легко будет сдаться и поверить в подобные глупости. Я же знала, что он любит меня, знала, что он вернется…

Стук в дверь показался оглушающим. Тэон? Нет. Сол… не хочу, не хочу его видеть…

Хочу его в постели, хочу, чтобы он… заткнись!

Сходила в комнату и накинула халат, подошла к двери. Неизбежность, просто неизбежность. Сейчас он трахнет меня и уйдет. Даже кормить его не буду, просто…

Распахнула дверь и, честно говоря, сначала впала в ступор. Это был не Тэон и даже не Сол, на самом деле это был тот, кого я очевидно не знала.

Мужчина… моложе глазами, чем телом. Крепкий, привлекательный, хитрые глаза, красивое лицо, похотью отражаются повадки, движения, энергия…

Это произошло бессознательно, я просто поняла очевидность.

– Ян, – сглотнула я, потому что мурашки пробежали по телу.

А кто еще это мог быть? Хорош собой, его так и хочется трахнуть, он меня без преград нашел.

Как это не странно, но в его голубых глазах я заметила нечто странное, едва уловимое, что он всячески скрывал. Как и я, он внимательно осмотрел мое тело, изучил все интересующие его места и ухмыльнулся.

– Руби, – констатация, я теряю голову от звука его голоса, выдыхаю вожделение, а он подходит ближе.

Не самое удачное время для знакомства.

Он выше меня, стараюсь не смотреть ему в глаза, но он источает такую бешеную сексуальность, что я едва ли не лезу ему в штаны.

Прекрати, чертов демон!

Дышу неровно, завлекающе, он это понимает, как никто другой. Медленно веду взглядом снизу вверх, касаюсь его красивого лица…

– Голодна, – констатирует, чуть вздрагивают его брови, – что так?

Это не просто вопрос, это признание моей сексуальности. Инкуб суккуба видит издалека. Демон улыбается, соблазняет… прекрати!

– Так получилось, – отвожу взгляд, морщусь от ощущения ткани на теле, отхожу в сторону, пропускаю инкуба в квартиру.

Зачем? Мне хватит пары минут, чтобы залезть ему в штаны… держаться! Уйди, демон, уйди! Эрих это необходимость, но бросаться на случайных мужиков я уж точно не стану.

Проходит, оглядывается, видит кухню и еду, ненадолго задерживается, оборачивается.

– Ты кого-то ждала? – С каким-то неоспоримым превосходством смотрит на меня, пока я пытаюсь не думать о его члене.

Перестань, хватит, прекрати!..

Как Сол, он возьмет меня сзади прямо на ковре в прихожей…

Заткнись!

Смаргиваю наваждение, подхожу к кухне и приглашаю Яна к столу. Все равно пока никого нет, а мне в любом случае все не съесть, особенно в таком состоянии. Инкуб улыбается, понимая, что я умело игнорирую его вопрос, но от угощения не отказывается.

– Паучиха сказала, тебя нужно обучить, – медленно смакует мои яства Ян, пока я пытаюсь не очень возбуждающе задирать полы халатика, завлекая тем самым мужчину на кухне.

Ян как никто знает, что происходит, потому лишь улыбается, в точности зная, чем я занимаюсь и что пытаюсь сделать.

– Наверное, – пожимаю плечами и верх халатика расходится, обнажая грудь.

Он естественно на ней задерживается, меня это цепляет, я улыбаюсь, пальцем касаюсь края, начинаю оголять кожу…

Прекрати!

Вскакиваю с места и хватаюсь за тарелки, которые больше не нужны, убегаю к раковине и дрожащими руками включаю воду. Успокойся, успокойся. Сейчас этот Ян уйдет, и я пойду к Солу. Не хочу больше этого, не хочу…

Инкуб подкрадывается словно зверь, точно знает, что нужно делать, оказывается рядом, не прислоняется, но я чувствую его пульсирующее желание. Кладет ладони на столешницу по обе стороны, думаю обо всех позах, в которых он бы трахал меня…

Но он не делает ничего, чтобы можно было на него наброситься. Сглатываю, потому что мое тело один сплошной оголенный нерв, ощущает его вибрации, его позывы, его волнения…

Медленно оборачиваюсь, заглядываю ему в глаза – чего мне стоит не наброситься на него… впрочем, может быть, как раз это-то я и знаю.

– Ты другая, – без похоти и вожделения, с которым говорил тот же Сол, вдруг констатирует Ян.

Признание?

Хмурюсь, удивляюсь.

– Ты тоже, – ухмыляемся, оценивая друг друга уже по-новому.

– Думала, я сразу же начну тебя трахать? – Догадывается, в глазах искрятся бесы страсти.

Кровь закипает от возбуждения, взглядом заставляет кожу вспыхивать… соблазнение… а Ян хорош…

– Думал, сразу же полезу к тебе в штаны? – Парирую, потому что техники соблазнения, хоть и скудные, но в моем арсенале имеются.

Улыбается, понимает, что я делаю. Конечно же понимает. Во-первых, он – инкуб, а во-вторых – он инкуб гораздо дольше, чем я суккуб.

– Итак, – вкрадчиво, легкой дрожью по телу, – чему ты хочешь научиться?

Опасно было бы ему столь скоро доверять, но необходимость заставляет. Тем ни менее не тороплюсь, рисую очень притворную улыбку, потому что не вижу просто Яна перед собой, вижу, как он кончает в меня снова и снова, и снова…

Чертов суккуб.

– Хочу научиться утолять голод, не прибегая к крайним мерам, – очень двусмысленно, но инкуб ухмыляется.

– Это еще почему?

Его взгляд на моей груди обжигает, возбуждает…

– Чтобы контролировать себя и не набрасываться на все живое с членами, – выпаливаю правду, но… уже поздно что-то менять.

Ян улыбается, приближается, решает подсказать.

– Одна из самых простых техник, которая сможет тебе в этом помочь… – его рука тянется к подолу моего халатика незаметно, но границ он не нарушает, как будто именно так должно быть… именно так я хочу – это оргазм.

Что?..

Его ладонь забирается дальше, доходит до моей промежности и через каких-то два уверенных движения и моих стона я кончаю, расслабляюсь в руках инкуба. Дышу не ровно, пытаюсь понять, как случился этот взрыв… что произошло? Я даже не успела ничего понять! Что он сделал?

Беру себя в руки, чуть выпрямляюсь, его губы оказываются слишком близко, слишком явно…

– Ян… – выдыхаю, а он улыбается.

– Это твоя сильная сторона, – объясняет.

А я пытаюсь анализировать свое состояние: да, не фонтан, но брызги есть. Не скажу, что стало легче, разве что только чуть-чуть. Тело требует, но желание чуть притупилось. Чувствую его руку у себя на спине, чувствую силу, уверенность, твердость…

Заглядываю ему в глаза – смотрит, соблазняет, изучает, улыбается…

– Лучше? – Уточняет. Неуверенно киваю, а он отпускает и возвращается к своему месту.

Стою и не понимаю, как только что случившееся объяснить. Думаю, анализирую, но мне не хватает информации, знаний.

– Почему?.. Как ты?.. – Пробую вопросы, робость мне свойственна, но сейчас я как будто школьница перед альфа-самцом.

Да, инкубы не так-то просты.

– Это все твое желание, – объясняет Ян, сосредотачиваясь на завтраке. – Ты же чувствуешь, как тело становится горячее, одежда начинает мешать… – угадывая в точности мои реакции, я проникаюсь его словами, подхожу к столу и усаживаюсь на стул рядом, внимательно слушая инкуба – это связано. Ты бы и сама это сделала, но я буду чуть умелее в этом деле.

Смотрит, мне становится неуютно, он меня смущает. Хм, а после всего, что со мной было я уже не думала, что что-то может меня смутить.

– Но этот способ пригодится только если с тобой все в порядке, – продолжает Ян. – Если ты не ранена или не находишься в смертельной опасности.

– Что же делать в других случаях? – Как бы осторожно интересуюсь я, ведь это логично.

Но мне это важно знать. Если паучиха вцепится в меня своими клешнями, мне придется как-то выживать.

– Лучше секса нет ничего, – заявляет Ян, а потом ловит мои реакции.

Он словно испытывает меня, проверяет. Но почему? Что он хочет обо мне узнать?

– Но он не всегда доступен, – замечаю вроде бы безразлично.

Смотрит, выпытывает какие-то ответы на не заданные вопросы, ждет. Уводит взгляд и улыбается.

– Есть парочка способов, но сначала расскажи мне, что ты умеешь делать, соблазняя мужчин, – потом ухмыляется и доедает свой завтрак. – Кроме потрясающей готовки.

Я медленно улыбаюсь – да, что-то неизменно никогда.

Начинаю перечисления того, что я делала, Ян кивает, но довольно безразлично. Не могу не коснуться взглядом его джинс – топорщатся в нужном месте. Но стоит ли?..

Суккуб – заткнись!

– Так неопытна для такого тела, – заключает Ян, когда я завершаю свой рассказ. – Идем. Мне нужна демонстрация.

Это странно, но его последние слова как будто задевают меня, едкая гордыня пробирается под кожу, не могу спустить ему «так не опытна для такого тела». Странно, я раньше на подобное не реагировала.

Пока мы направляемся в спальню, решаю сбросить пару козырей.

– Сол меня трахал, – сообщаю.

Ян ухмыляется, даже несколько умиляется, меня это продолжает раздражать.

– Суккубы привлекают многих.

– Дело не в демоне, – уже откровенно злюсь.

Ян смотрит мне в глаза, делает мне одолжение, а я замираю и бросаю вызов. Инкуб смеется, но не принимает.

– Я не отрицаю, что ты хороша, – пытается выбросить белый флаг.

– Я могу доказать.

– Каким образом? – Провоцирует.

Медленно улыбаюсь, приближаюсь, тянусь к его губам – инкуб реагирует довольно безразлично.

– Наблюдай, – выдыхаю вожделением, а потом обхожу его и иду к Солу.

Ян старается держаться в тени, но ему интересно.

Стучу, джин открывает быстро – хорошо хоть дома – видит меня, улыбается надеждой. Закусываю нижнюю губу, протягиваю ладонь, собираясь вести за собой, а джин как будто срывается с поводка недозволенности, хватает меня, притягивает, целует так, словно нужна, как воздух. Поднимает, прижимает к ближайшей стене и уже входит…

Кричу, а он срывается на стоны, ненасытен настолько, что ритм его движений перестает граничить с возможностями. Быстрее, быстрее, быстрее… как будто если он не кончит быстро, я не позволю ему этого сделать никогда.

Он прижимает меня к стене настолько сильно, что даже больно. Но моему демону нравится…

Прижимаю к себе жаркое тело, нахожу глазами Яна в дверях моей квартиры – он наблюдает, улыбается, не скажу, что супер удивлен, просто не ожидал. Не знаю, почему он меня так зацепил, просто…

Сол кончает быстро, видимо долго копил в себе все. Я вцепляюсь в него жадным поцелуем и впитываю всю его энергию до последней капли. Слабеет, хмурится, распахивает глаза, просит пощадить…

Отпускаю, он падает на пол и увлекает меня следом. Лежу на спине и перевожу дух, он застыл на четвереньках надо мной, дышит, его грудь расширяется от резкого рваного дыхания, глаза уставшие, вина в его глазах… опять…

– Малыш… – нашептывает – прости… пожалуйста…

– Зачем? – Я беспощадна.

Ко всем, кроме Тэона.

Уводит стоном в сторону, замечает чье-то присутствие, инкуб все еще за нами наблюдает. Сол не глуп, поэтому быстро все понимает, вожделение и извинения мгновенно испаряются, теперь взгляд зверя, опасного, предостерегающего.

Так, надо валить.

Переворачиваюсь, пытаюсь выползти, но джин немедленно ловит, притягивает к себе, резким уколом оказывается у моего уха.

– Так ты со мной в игры играешь, – рычит угрозой.

Его рука у меня на шее, сжимает горло чуть сильнее, чем предостережение, становится опасно. Дыхание яростное, ненависть в каждом несовершенном движении. Но потом его ладонь спускается ниже, жадные, желанные движения, хочет моего тела… все еще…

– Относись к людям так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе, – беспощадно бросаю и поднимаюсь на ноги.

Сол наблюдает за мной, взглядом отмечая места, к которым так жаждет прикоснуться, в которые хочет погрузиться, но стоит мне чуть отойти, и он теряет меня из вида. Выдыхает, поднимается за мной следом.

– Малыш… – мольба – пожалуйста…

Останавливаюсь, задумываюсь. Да, я согласна, он ударил больно по моему самолюбию. Но кому это в действительности нужно больше. Глупо, знаю, вообще вся эта ситуация очень странная. Я ведь не хотела к нему идти, но тут появляется Ян и… смотрю на него, все понимаю.

Возвращаюсь к джину, замираю рядом, касаюсь его щеки – ластится, ласкается, перехватывает, притягивает к себе, обнимает. Даю ему такую возможность, иначе потом будет нестерпимо. Смотрю на Яна, вижу в глазах совсем иные эмоции, что-то меняется, все же тень, но победы.

С каких пор я готова на все, только чтобы кому-то что-то доказать?

Сол целует, увлекает, ощущает, чувствует мое отстранение, сожалеет, но понимает, что теперь так будет всегда. Жалеет… но уже ничего не поделаешь. Он себя мне уже показал. Сделанного не изменишь.

Прощаюсь с ним по-хорошему, ухожу, возвращаюсь к инкубу. Взгляд холодный, отстраненность, подозрения. Молчит долго, а я все жду, надеюсь…

– Значит, ты мной манипулировал, – констатирую в недовольстве.

Пожимает плечами.

– Я же сказал – мне нужна демонстрация, – говорит довольно отстраненно.

Смотрю ему в глаза и выпытываю все секреты. Конечно же не признается, но… отчасти я даже рада, что все случилось, ведь мне нужна была энергия… стоп. Отблеск очевидности в глазах инкуба… так вот зачем на самом деле он это сделал. Нет, не могу утверждать на все 100%, я его совершенно не знаю.

– Больше так не делай, – прошу.

Кивает в знак согласия и понимаю, что это действительно было ради восполнения моих энергий. Зачем ему-то это? Впрочем, не важно.

– Он ведь влюблен, – отрезает слишком опасным, это режет меня изнутри.

Не хочу принимать. Не хочу признавать. Это все обман, только Тэон меня действительно любит.

– А вот это уже суккуб, – опровергаю, а Ян улыбается, смотрит на меня как-то странно, как будто по результатам увиденного воздвиг преграду, через которую и сам не хочет теперь прорываться.

– Нет, Руби, это уже ты.

Гипнотизируем друг друга взглядами, наблюдаем за реакциями. Я не та, кем показалась, он не тот, кем я его увидела. Похоже недооцененные стороны друг друга мы все-таки оценили.

Ян взял меня за руку, завел в квартиру и закрыл дверь. Еще некоторое время он словно изучал меня, а потом заключил:

– Идем, я буду учить тебя.

Что мне оставалось? Пока – только соглашаться и подчиняться…

Глава четвертая

Несмотря на все мои опасения Ян не повел меня в публичный дом, стриптиз-клуб или куда-нибудь еще подобного рода заведение. Он выбрал торговый центр. Да-да, именно его, и меня это тоже вначале сильно удивило.

Но потом ситуация стала потихоньку проясняться.

– Прелесть энергии в том, что она совершенно никем не закреплена, – рассказывал инкуб. – И никому не принадлежит. Люди растрачивают ее за зря. Но в нашем случае это нам только на руку.

Ян посмотрел на меня странной осмысленностью. Я уже привыкла, что на меня смотрят как на объект вожделения, но Ян уже смотрел по-другому. На самом деле я заметила это сразу же, но чем больше проходило времени, тем больше я понимала это.

Он – другой. И как бы странно это не звучало, он другой в том же смысле, что и я. Что-то с ним не так просто, но что? Слишком рано доверять предположениям.

– Закрой глаза, – предложил, я подчинилась. – Почувствуй поток, увидь их.

Я сосредоточилась. Поскольку мне уже был знаком подобный способ восприятия энергий раньше, в этот раз справилась я хорошо. Почти через пару секунд я уже видела не передвигающихся вокруг людей, а энергии.

– Их много, ты видишь, и все разных цветов, – продолжал лекцию Ян. – Они тебе помогут, конечно же, но то, что тебе нужно это секс.

Открываю глаза и смотрю на инкуба.

– Наблюдай, – предлагает.

Осматриваюсь – людей действительно много, но исходя из слов Яна, ищу влюбленные парочки. Нахожу легко. Улыбаюсь. Закрываю глаза и просматриваю их энергии. Ничего на первый взгляд особенного, но какой-то оттенок розового…

– Видишь? – Угадывает Ян.

– Да, – смотрю на него.

– Пройди мимо и попробуй подцепить эту энергию.

– Они заметят?

– Она уже им не принадлежит.

Пробую. Приближаюсь, им до меня никакого дела. Во-первых, я просто иду мимо, а во-вторых – у меня все еще паутина сокрытия. Подцепить энергию… это становится несколько проблематично, но в итоге улавливаю ее, забираю, поглощаю.

Легкая дрожь и я чувствую небольшой прилив сил. Не скажу, что восполнила пробелы, особенно после Сола, но если так походить, пособирать, можно и запасы восполнить. А это значит… значит, что мне не придется больше трахаться с джином или с кем-то еще. Я даже могу в принципе жить суккубом, на случай если план с Эрихом затянется!

Демон, конечно, немножко ворочается в недовольстве, мол «энергия есть, а удовольствия никакого», но принимает. Все-таки накормила…

Спасение, мое спасение. Знала, что Ян поможет, но чтобы настолько.

Возвращаюсь за столик, усаживаюсь и едва сдерживаю слезы. Неужели мне больше не придется утолять сексуальный голод? Не придется терпеть Сола, унижаться, предавать Тэона?..

Тэон… как глоток свежего воздуха.

Ян кладет руку на мою ладонь, привлекает внимание. Я слишком уязвима сейчас, чтобы держаться. Но нельзя. Инкуба я знаю очень плохо.

– Почему ты используешь именно эту технику? – Спасение зарабатываю обвинением.

Острым взглядом подозрений пронзаю в ответ. Улыбается, кажется, догадывается.

– Возможно ты знаешь, что Ойелет… – на этом слове жесткость его слов почти впивается острым лезвием в воздух – посылает меня на сложные задания. Иногда у меня нет возможности восполнять запасы обычным способом.

– Но ведь это выход, – зачем-то выпаливаю я. – В смысле… так ведь можно жить?

Наблюдает, прощупывает, осторожничает, хотя моя несдержанность может стоить мне многого.

– В какой-то степени да, – соглашается, – но это никогда не сравнится с сексом.

– Почему?

– Когда ты в постели с мужчиной, ты выделяешь особые феромоны, они заставляют его излучать гораздо больше энергии. Как бы это лучше сформулировать? Это примерно, как очищенная вода. Здесь она хоть и из реки, и ее можно пить, все же этого недостаточно для полного восполнения.

– Кто-то говорит, что очищенная вода не очень хороша, – улыбаюсь.

Ухмылка в ответ.

– Суть ведь ты поняла? – Киваю. – Умная девочка.

Подлавливает, слишком хитрый. Мне это не нравится.

– Тебя послала паучиха? – Спрашиваю.

– А кто ж еще?

– Ойелет? – Произношу намеренно, вижу, как напрягается его челюсть. – На тебе же ведь его метка, так ведь?

Опускает взгляд, а я улыбаюсь. Попала в цель.

– Ты не единственный, кому не нравится служить ему, – быстро реабилитируюсь, потому что мне не нужен очередной враг.

Мне нужен союзник. Станет ли он им я не знаю, но попытаться стоит. Все-таки Ян не завалил меня сразу же, как только увидел, он вообще слишком осторожный. Однако, пока он не создает проблем, я готова рассматривать его в качестве запаски.

Именно поэтому я не пнула Сола по яйцам и не ушла навсегда. Всегда думай о выгоде, особенно когда кругом одни враги. Тэон меня защитит от всех монстров мира, но кто защитит меня от самой себя?

Ян понимает, о чем я говорю, но не торопится открываться. Оно и понятно, я бы тоже не спешила. Впрочем, зерно я посеяла, а взойдет ли оно или нет покажет время.

– Есть ли еще что-нибудь, чему ты можешь научить? – Интересуюсь.

– Да, – он смотрит в глаза, пытаясь подавить. – Но об этом ты узнаешь позже.

– О чем я узнаю сейчас?

– Сейчас мне надо идти, – сообщает, смотрит на часы, – но через пару дней я вернусь, и мы продолжим твое обучение.

Расстаемся, вызываю такси и еду домой.

Спасение, он подарил мне спасение. Ян даже не представляет, что сделал для меня. Пусть это будет труднее, пусть мне придется потаскаться по городу, но стратегия может быть выбрана точечно. Я смогу, смогу обходиться без секса…

Если бы только не Эрих.

Вздохнула. Ладно, здесь можно потерпеть. Все-таки цена – моя свобода, а значит… прости меня, Тэон…

Тэон. Приближаюсь к дому, сердце невольно начинает выпрыгивать из груди. Чувствую его, не могу ждать, выбегаю из машины, спешу наверх, распахиваю дверь – улыбаюсь. Заворачиваю направо, забегаю в спальню – он стоит спиной ко мне, прислушивается к своим ощущениям. Но вот появляюсь я, он резко оборачивается и ловит меня в свои объятия.

Он вернулся. Вернулся!

Чуть отстраняюсь, утопаю в глубине его поцелуев, прижимает к себе, поднимает в воздух, наращивает темп вожделенного дыхания…

– Долго… – выдыхаю ему в губы между голодом до его близости – как же долго…

Улыбается, стонет, любит…

– Я очень хотел вернуться скорее, – признается, и я верю, потому что он возвращался. Снова и снова. Он мне не лжет. – Но нужно было все доделать.

Еще некоторое время целую его, даю себе возможность близости, он не против, наоборот, пронзает восторгом желания, дикого, необузданного… хочу, как же я хочу его.

– Что доделать? – Уточняю в какие-то обрывочные прояснения разума.

Тэон смотрит мне в глаза совершенно затуманенным взглядом, жаждет так сильно, что совершенно не соображает ничего, не контролирует свои желания. Но слышит меня, в какой-то момент смысл доходит до его разума, улыбается, берет меня за руку и ведет вниз. Не знаю, чего и ожидать, а он усаживает меня в машину, и мы едем в неизвестном мне направлении.

– Это сюрприз, – на все мои расспросы улыбается он.

– Ну хотя бы намекни, – клянчу я в предвкушении, сжимая его ладонь.

Возможность прикосновения сильно недооценена.

– Хорошо, – кивает, – тебе понравится.

Смеюсь, он хохочет в ответ – чистое счастье, что-то родное, что-то такое, что должно быть. Обязано всегда случаться.

Так я вижу нас вместе, так мы рядом всегда, так накрывает меня волной тепла и покоя. Самый страшный демон рождает во мне тысячи осколков света. Если бы это не происходило со мной, я бы ни за что в это не поверила.

Снова сжимаю рубин на кольце и вспоминаю, как он делал мне предложение. Лучшее в моей жизни, самое прекрасное, дорогое. Мой дьябольер, мой мужчина, мой рыцарь, мой смысл движения вперед…

Приезжаем не скоро, Тэон везет меня какими-то уже совсем странными дорогами. Но я ему доверяю. Пусть он привезет меня в ад, но я точно знаю, что он не причинит мне вреда. Его любовь пронзает меня уверенностью и светом.

Когда он притормаживает у высоких кованных ворот, я невольно хмурюсь.

– Что это за место?

Не отвечает до тех пор, пока мы не заезжаем и не останавливаемся перед особняком. Тэон выходит и открывает мне дверь, попадаю в его объятия, поцелуи, нежность…

– Я знаю, возможно надо было выбирать вдвоем, – шепотом перемежает поцелуи мой любимый, – но мне так хотелось сделать тебе сюрприз.

Чуть отстраняюсь, заглядываю ему в глаза.

– Когда мы поженимся, нам же надо будет где-то жить, – хитро улыбается он и сжимает меня в своих объятиях.

Еще раз смотрю на особняк – он большой, трехэтажный, респектабельный, представительный. Но… что-то… что-то… дыхание перехватывает, пытаюсь делать вздохи, Тэон понимает, прижимает к себе, успокаивает.

– Тише, Принцесса, тише, – нашептывает.

А я не могу проронить ни слова. Все, буквально все, до мельчайших деталей, это то, что мы выбирали с ним у архитектора Малкина. Да, все то было понарошку, но выбираем-то мы совсем не шутя…

– Ты запомнил, – наконец выдыхаю, прикасаясь к нему. – Ты… все запомнил.

– Технически мы его выбрали вместе, – целует в висок, а я смотрю на него и утопаю в нежности его взгляда, его улыбке.

Счастье, его лицо озаряет счастье.

Обнимаю его крепко-крепко, он прижимает в ответ, кладет голову мне на плечо, растворяется, чувствую, как он во мне утопает…

– Пойдем, я покажу тебе наш дом, – шепчет он.

Мы заходим в большой просторный мраморный холл, белая лестница уводит на балкон справа, шаги гулко отдаются в тишине. Все так роскошно и красиво, великолепно. Все, как мы хотели.

Поднимаемся на второй этаж, Тэон все время ловит мои реакции, мои улыбки, восторг. Конечно же восторг! Он воплотил в реальность нашу мечту…

Проходим чуть вперед по второму этажу и выходим, словно дорогой к тронному залу, коридором к открытой двери. Внутри меня все тут же переворачивается, я вижу кровать…

Останавливает меня у входа, призывает смотреть на него, с трудом унимаю учащенное дыхание, смотрю на него. И страшно и хочется… волнение не унять.

Тэон подхватывает меня на руки, я ахаю, и вцепляюсь в него, не знаю, почему, но чувствую себя словно маленькая девочка. Неопытная, робкая, нерешительная. С моим суккубом только так себя и чувствовать.

– Так будет в первый день весны, – медленно вносит меня в спальню Тэон, а у меня перед глазами мутнеет от слез. – Ты будешь в белом, роскошном платье, только моя.

Он доходит до кровати и останавливается, я уже один сплошной оголенный нерв. Укладывает меня на кровать осторожно, размеренно, в каждом его движении чувствую напряжение нетерпения. Но он сдерживает себя, он сдерживает…

Больше нет слов, он расстегивает мое платье, высвобождает из него. Дрожащие пальцы касаются моего почти обнаженного тела, он пристраивается на мне осторожно, поглаживает мои скулы, прикасается невинными поцелуями.

– Обязательно ждать до весны? – Шепчу я, исследуя прикосновениями его тело.

Сердце бьется чаще, ритм его дыхания снова сбивается, он кладет ладонь возле моей талии и с силой сжимает простыни. Замирает взглядом на моем лице, смотрит, борется с собой, с запретом, с желанием…

Не смею нарушать его борьбы, знаю, что любое мое слово будет стоить нам близости. Он ведь не понимает, как сильно я хочу принадлежать ему. Полностью.

Ненавязчиво касаюсь его водолазки, тяну вверх. Не сопротивляется, поддается, обнажает свой идеальный торс. Смотрит на мою грудь, не может сдерживаться, касается моей шеи, ключицы, спускается ниже. Желание усиливается, мой суккуб шевелится, почти требует. Но усмиряю, потому что с Тэоном это всегда другие чувства, всегда все совсем другое.

Тянусь к его брюкам, он опасливо кидает на них свой полный вожделения взгляд. Знает, что хочет, но помнит, что нельзя…

Медленно, словно во сне, расстёгиваю ремень, затем пуговицу, это становится трудно делать с его набухшей плотью. Когда думаю о нем, дрожу, потому что… это не тоже самое, что с остальными. Совсем иное…

Молния вниз и Тэон выдыхает стон, чуть приподнимаюсь и ловлю его поцелуем. Томление невыносимо, сопротивления больше нет…

Сцепляет руки у меня на спине, прижимает, заставляет почувствовать… выдыхаю стон в губы, спускаю боксеры, обнажаю его плоть…

Обрывает поцелуй резко, кидает взгляд вниз, извиняется всем своим видом…

– Я не могу не хотеть тебя, – признается, помнит, как я реагировала раньше на его поцелуи, как называла это осквернением. Приятно, как же приятно… – Ни один мужчина в этом мире не смог бы устоять.

Жду, когда он коснется взглядом моих глаз, настаиваю. Он смотрит, замирает и сердцем, и дыханием. А я кладу руки ему на лицо и выдыхаю:

– Но я хочу тебя.

Мгновение промедления, за которые рождаются и погибают целые вселенные, глаза в глаза. Срывается, барьеры падают, невозможно сопротивляться. Впивается глубоким поцелуем, разводит мои ноги, сжимает мою грудь, мою талию, мои бедра… ниже… касается линии моего белья, низ живота буквально взрывается. Еще ниже… стоны… доходит до моей промежности и отодвигает ткань в сторону, берет свой орган и пристраивается…

– Я знаю, что ты сможешь, – выдыхаю, – пожалуйста… я хочу тебя… только тебя…

– Руби, – какими силами он сопротивляется? Почему он думает прежде всего о моей безопасности? – Я не смогу…

Прижимаюсь к нему, подтягиваюсь, не даю ему даже возможности.

– Сможешь. Я знаю, что сможешь. Я хочу принадлежать только тебе, никому больше… пожалуйста…

Выдыхает стон, водит головкой вверх-вниз, жаждет пронзить меня, дыхание оглушает, не томи, прошу…

Настраивает, медлит, но начинает входить… выдыхаю стон наслаждения, а он распахивает глаза и замирает. Смотрит. Наблюдает. Вина в его глазах невыносима, царапаю его грудь…

– Пожалуйста… – молю, глаза мутнеют от осознания – прошу, Тэон… я хочу принадлежать только тебе…

Еще какое-то время смотрит мне в глаза, а потом делает глубокий вздох и опускается к моему лицу, прикасается поцелуями, убирает свой возбужденный до предела орган.

– Нет… – не могу больше, настаиваю, настраиваю сама – пожалуйста…

Роняю слезы, требую, но Тэон непреклонен, перехватывает мои руки и заводит их наверх. Держит, смотрит на меня, ласкает взглядом.

– Руби…

Требую одним взглядом, призываю.

– Ты не понимаешь, – смаргиваю слезы, – Ойелет хочет, чтобы я рожала ему демонов. Но я этого не хочу, ни за что не хочу ему принадлежать. Сделай меня своей, сейчас, прошу…

Взгляд мутнеет, он едва может себя контролировать.

– Руби… – отстраняется, но я прижимаюсь к нему, касаюсь промежностью его желания.

– Тэон… – соблазняю, знаю, что нельзя, но…

Осмысленность в его взгляде меня пугает, отрезвляет. Он укладывает меня на спину и нежно поглаживает мое лицо.

– Ойелет не решится к тебе прикасаться, пока не освободится, – сообщает он, – а этого в ближайшее время не случится.

– Откуда ты знаешь? – Хмурюсь, а его улыбка отвечает мне на этот вопрос. – Ты…

Мягко кивает и утопает в поцелуе. Что? Ничего не понимаю…

– Как?

– Это не важно. Главное, что до первого марта я все сделаю, чтобы ты стала моей, – еще один поцелуй.

Обещание. Его обещания, словно исцеление. Я хочу его, безумно хочу, но… ведь его обещаниям можно верить. Как он это сделает? Что он предпримет? Разве в его власти меня спасти? В его власти сделать меня своей?.. Не понимаю, но…

Ведь я знала условия: ему до меня не добраться. А он преодолел заклятия Ойелета, проклятие паучихи. Разве теперь он может мне соврать?

Я стану принадлежать ему первого марта…

Обнимаю его, он ластится, улыбается и прижимается ко мне всем своим естеством. Он желает меня спасти, даже несмотря на желание… это безумие… как нежно… как много, чтобы вынести, как сильно, чтобы обуздать бурю чувств.

Укладываемся удобнее, он заключает меня в свои объятия, я прижимаюсь к нему. Вместе…

– Мы ведь останемся здесь сегодня? – Робким шепотом нарушаю благодатную тишину.

– Это наш дом, Принцесса, – напоминает. – Мы можем больше вообще отсюда не уходить.

Улыбаюсь и прижимаюсь сильнее.

Как же хорошо…

Блаженство. Мой личный рай, мое спасение. Просыпаюсь наутро, понимаю, где нахожусь, осознаю и… хочется плакать от радости. Его объятия такие надежные, не отпускал меня всю ночь, а я не смела высвобождаться. Любимый…

Поднимаю голову, улыбаюсь ему в ответ.

– Доброе утро, Принцесса, – целует он.

Забираюсь на него, прижимаюсь, пытаюсь слиться… вспоминаю, что было вчера… почти было… хотела ли я этого? Даже под гнетом вечного преследования – да. Даже под страхом смерти. Вот это уже точно было мое желание, ничье иное. Суккуб здесь совершенно не причем. Он жаждет, это понятно, но в этот раз все не так просто. Здесь замешаны чувства, а это всегда больше, чем просто инстинкт.

– Самое доброе утро, – улыбаюсь. – Хочу, чтобы все такими были.

Улыбается шире, лучи солнца играют на его лице.

– Всегда. Так будет всегда.

Делаю глубокий вздох.

– Если ты обещаешь…

Хитрю, прячу взгляд, Тэон ловит меня, перекатывает на спину, склоняется, целует, приближает… хочет, чувствую каждой клеточкой своего тела, как сильно он меня хочет.

– Здесь есть кухня? – Глажу его по волосам, а он расплывается в благодарности.

Идем вниз, на мне только белье, он по пояс обнаженный. Пока готовлю, он не отходит, обнимает меня, вдыхает аромат моей кожи, ласкает поцелуями. Чуть не сжигаю всю еду, а он смеется и радуется, что сумел украсть еще один поцелуй.

Не сдерживается, усаживает меня на столешницу, пристраивается у меня между ног, четко определяет границу своего желания…

Вдыхает меня, целует, закапываюсь в его волосах, пытаюсь облегчить наше положение…

– Завтрак готов, – нежно целую его у виска.

Спускает меня, подходит к столу, садится, усаживает на себя. Играем, кормим друг друга, чумазые, больше теряем, чем едим. Но счастливые. Какое же блаженство…

– Ай-ай-ай, Тэон, – замираю, размазывая карамельный сироп по его лицу, подбородку, спускаюсь ниже, – ты испачкался.

Ловит мои настроения, мои намерения, усаживает верхом к себе на колени, прижимает, целует шею, грудь…

– Не я один испачкался…

Заглядываю ему в глаза – ох как опасно, слишком… близко…

Поднимаемся, ускоряет шаг, идем наверх, заходим в спальню, затем в ванную… включает душ…

Бретельки вниз, Тэон смотрит, наблюдает за каждым моим вздохом, ткань в сторону, оголяет мою грудь… лифчик на полу. Опускается вниз, берется за клочок ткани, медленно стягивает вниз…

Поднимается, возвращается к моему лицу, доказывает обладания поцелуем, пока я берусь за его штаны… стон неловко срывается, а я улыбаюсь и повторяю за ним. Одежды больше нет…

Целует, запрыгиваю на него, поддерживает за бедра, заводит в душ, попадаем под теплые струи… стоны смешиваются с прикосновениями. Он хочет моего подчинения, заводит мои руки, управляет моими движениями, кусает мою кожу сладкими касаниями, слизывает всю карамель…

Выгибаюсь, поддаюсь, желаю большего…

Замирает взглядом на моем лице, обе мои руки в хватке его ладони, вторую опускает ниже… взрываюсь от касания, кричу, вырываюсь…

– Тэон… – прошу, умоляю, а он прижимается ко мне всем телом, ловит мои судорожные движения поцелуем – Тэон…

Отстраняется, прислушивается к моим просьбам.

– Что не так? – Замечает.

– Я… – дышу рвано, желанно, мозг уже не соображает, только желания, вожделение – нет…

– Почему? – Улыбается. – Я сделаю тебе хорошо…

– Нет… – сопротивляюсь, убирает руку, если бы он не прижимал собой, я бы рухнула от дрожи в коленях – не так. Сначала полностью…

Стискивает меня в своих ладонях, прижимается, выдыхает желание…

– Руби… – стонет моим именем – ты хоть понимаешь, что делаешь?

– Нет, – шепчу.

– Позволь мне…

– …но тогда и ты, – перехватываю.

Мои руки у меня над головой в его хватке. Роняю стон, чувствую, как подчиняюсь… как подчиняет… хочу быть в его власти…

– Нет, – его протест, улыбаюсь.

– Почему?

Заглядывает мне в глаза, дышит громко, томно, жадно. Улыбается.

– Хочу в тебя, – понимает, отпускает руки, обнимает, прижимает к себе. – Принцесса… как же я люблю тебя…

Прижимаюсь в ответ, наслаждаюсь лаской.

– И я люблю тебя, – осыпаю поцелуями его грудь, шею, ключицу, скулы, попадаю в губы…

Снова верхом на нем, снова в его объятиях, снова это почти…

Что-то раздражительно вторгается в наше счастье. Сначала предпочитаю не замечать, а потом хмурюсь и отвлекается Тэон.

– Телефон… – сообщает он.

Все внутри меня мгновенно обрывается. Это мой. А кто мне может звонить на этот телефон? Делаю глубокий вздох. Все было так реально, так хорошо, совсем по-другому. Не было никаких демонов, рабства, тьмы, было только необъятное счастье.

Тэон выключает воду, снова целует меня, а потом мы выходим. Он оборачивает меня полотенцем, оборачивается и сам. Идем в спальню, и я нехотя берусь отвечать. Делаю глубокий вздох, прежде чем ответить.

– Кто-то не ночевал дома, – констатирует мерзкая паучиха. Сжимаю телефон сильнее, пытаюсь сдержать экспрессию.

– Какая ты наблюдательная, – добавляю едкое, наблюдая за тем, как Тэон отправляется к шкафу с одеждой.

– Неожиданное открытие для тебя, – насмехается, – но я не удивлена.

– Ты что? Позвонила поболтать?

– Конечно нет, – почти бросает словно обвинение. – Сегодня в восемь тебя заберет машина.

– Зачем?

– Все тебе расскажи, – едко отравляет, – не опаздывать.

И отключается.

Тэон выходит из гардеробной и демонстрирует мне красивое алое платье. Улыбаюсь, потому что не ожидала, что тут будут женские наряды.

– Я решил, что ты здесь останешься, поэтому кое-что прикупил.

Смеюсь, он краснеет, улыбается.

– Просто представила, как ты ходишь по магазинам, – продолжаю смеяться.

Тэон хмурится, но все-таки одеваюсь. И вот незадача – застегнуть платье в груди не могу. Улыбаюсь.

– Черт… – краснеет дьябольер – об этом я не подумал. Извини.

– Ничего страшного, – прижимаюсь к нему, чуть сдвигая груди, он задерживается на них взглядом, – кажется, тебе так больше нравится.

Улыбается медленно, но понимает, целует, снова обнимает.

– Что ей нужно было? – Спрашивает спустя время.

– Тварь сказала, что машина заберет меня в восемь.

Понимающе кивает, вздыхает, снова обнимает.

– Отвезу.

– Можно я не пойду? – Улыбается.

– Хорошо.

Отстраняюсь, заглядываю ему в глаза.

– Правда?

– Конечно. – Угадываю, что он имеет ввиду, обнимаю.

Пока. Нужно подождать… как же хорошо, когда твои проблемы решает настоящий мужчина. Приходится только гадать, но – оно того стоит. Как же я люблю его…

Возвращаемся. Это уже не мой дом, не моя квартира, все по-другому. Но здесь была наша первая близость, здесь мы полюбили друг друга. Улыбаюсь своим мыслям, делаю глубокий вздох.

– Мне нужно кое-что сделать, – сообщает Тэон поцелуем, когда прощается со мной в спальне. – Я вернусь завтра к вечеру и заберу тебя домой.

Не знаю, почему, но это расставание какое-то тревожное. Что чувство принадлежит не только мне выдают его глаза. Взглядом как будто спрашивает, буду ли я в порядке, сжимает ладони…

Закусываю губу, потому что хочу попросить его остаться. Но если я не явлюсь, паучиха приползет. Конечно, есть шанс, что она уже знает о возвращении дьябольера ко мне от Сола, но пока ведь все более или менее в порядке, так ведь? Да чтобы она не задумала, а я боюсь, что…

Не важно. Тэон вернется, и я буду его ждать.

– Будь осторожна, – желает он напоследок.

Сжимаю его ладонь и снова целую в губы.

– И ты тоже, – прошу.

Улыбается мне ласково, никакой гордости, знает, что я это не из-за его возможной слабости. Переживаю. Всегда.

Целует снова и снова, выдыхает…

– Как же тяжело от тебя уходить, – признается.

Улыбаюсь, обнимаю его, держусь, словно за спасательный круг. Меня это пугает, но… уходит, снова он уходит от меня. И каждый раз я как будто умираю…

Глава пятая

Время после его ухода провожу в каком-то отупении. Не пойму, что где лежит, зачем я здесь нахожусь, ведь мое сердце уже осталось у нас дома.

Дом. Тэон выбрал нам дом. Это так греет меня, трогает, не могу сдержаться, едва не плачу. Но нельзя, помню прекрасно, кто во мне только и ждет момента, чтобы урвать свой кусок пирога.

Думаю, решаю чуть поднакопить энергий и еду в город, чтобы не отправляться вечером на встречу с паучихой ослабленной. Еще наброшусь на случайного прохожего. Да, вроде бы пока не очень-то хочется, но кто знает? Все бывает.

Все проходит не плохо. Выбираю сначала торговый центр, как и в случае с Яном, но потом понимаю, что блуждать долго и муторно. Нужен точечный удар. Нахожу стриптиз-бар и попадаю внутрь. Это легко сделать, когда тебя никто не видит. Просто обхожу охранников и… удивляюсь. Середина дня, а народу – как на параде.

Но мне только на руку.

Усаживаюсь на одном из удобных диванов рядом с тучным противным мужиком, чье вожделение буквально задавливает меня. Но именно за этим я сегодня здесь. Жду, впитываю, наслаждаюсь…

Да, это далеко не тоже самое, что секс, но обилие энергий и от посетителей, и от танцовщиц меня наполняет. Какое же это блаженство, не испытывать бесконечной похоти в погоне за утолением вечного голода. Суккуб непривычен, то ли бастует, то ли просто впитывает, странное ощущение. Это похоже на новый режим питания: переход всегда дается не просто. Но я больше не собираюсь ни на кого набрасываться.

Только в крайнем случае.

Думаю задержаться здесь подольше, часов до семи, но ближе к шести в воздухе что-то меняется. Сначала не поняла, энергий было много, я чуть опьянела от этого. Но потом взгляд цепляет новых гостей.

Демоны.

Что им здесь надо?

Осматриваются, явно не в первый раз пришли, работники клуба здороваются с ними, приветствуют, в глазах страх и уважение. Конечно они не знают, что я здесь, это понятно, но если честно проблем я не хочу, потому собираюсь уходить.

Уже подхожу к входной двери и буквально в шаге прямо передо мной материализуется анжелик.

Черт!

Ухожу в сторону, ведь он меня не видит, бросается за демонами. Те начинают сражаться, а я пытаюсь уйти. Паника начинается быстро, люди пытаются бежать, но все это ничуть не облегчает мои попытки к бегству.

Демоны не промах, один – здоровяк, он берет своей силой. Явно не какой-то размазня, умело отражает удары, но… мечи анжеликов. Я помню, что говорил Тэон – лезвие опасно для демонов. Но почему-то не для меня.

Анжеликов становится все больше, жду, некоторые из них берутся выводить людей. Пытаюсь присоединиться к ним, но внезапно замечаю знакомое лицо и замираю. Это тот самый анжелик, чьей энергией я когда-то воспользовалась.

Тот самый, что меня потом похищал.

Дело – дрянь.

Снова возвращаюсь в клуб, иду искать запасной выход. Всегда есть запасной выход! Нужно выбраться, черт, нужно выбраться!

– Замрите! – Вдруг говорит один анжелик.

Оборачиваюсь, инстинктивно следую приказу и вижу, как он как будто… прислушивается.

О нет!

Пытаюсь найти за каждой дверью выход, но они либо ведут в глухие комнаты, либо заперты. В отчаянии рвусь к дверям в туалет, распахиваю – окно! Бегу туда, дрожащими руками открываю его и выбираюсь наружу. Нужно бежать!

Несусь подальше от клуба, но тут меня накрывает странной волной. Вроде бы ничего такого, но моя рука взрывается дикой болью. Предплечье… паутина сокрытия…

Бегу изо всех сил, но успеваю сделать всего лишь два шага, потом передо мной материализуются анжелики. О черт. Они смотрят на меня, на меня!

Дрожащими руками лезу за мобильным, но – поздно. Один из них хватает меня и через секунду к нам подъезжает внедорожник. Ничему меня жизнь не учит. Пять секунд, и мы уже едем по шоссе в неизвестном направлении. Я и анжелики.

Да черт! Сходила за энергией! Кто же мог подумать, что все так сложится?!

Оба подпирают меня с двух сторон, водитель гонит так, словно земля проваливается сразу за нами. Пытаюсь что-то делать, но… что? Как и в прошлый раз я не особо на что-то способна. Смотрю на свою руку – паутина на руке осталась неприятным шрамом. Как они ее сняли? Нужно было сидеть дома! Поперлась! Дура, какая же я дура!

На каждом повороте нас бросает из стороны в сторону, невольно пинаю анжеликов в бока, думаю. Что, если попытаться сбежать? Как?! Но ведь Тэон вернется ко мне только завтра, да еще и вечером. До того момента, пока меня не соберутся забирать вечером еще пара часов…

Никто меня не спасет, никто.

Ладно.

Стиснула зубы, посмотрела на тех двоих, что меня зажали.

– Ничему вас жизнь не учит, – почти расслабленно говорю. – Дьябольер найдет вас.

– Не в этот раз, – рявкает водитель и я узнаю того типа, что валял меня на запретной для Тэона территории.

Как они нашли способ? Как мне теперь сбежать??? Что же делать, что же делать???

Едем так какое-то время, мой дьябольер не приходит. Естественно, он же думает, что со мной все хорошо… Тэон… пожалуйста, помоги мне! Но как бы я не звала, никто не откликался, а анжелики увозят меня все дальше и дальше.

Когда мы выехали за город, скорость у машины стала максимальной. Я подумала только об одном: если врежемся, то умрем все и мгновенно. Хоть какое-то утешение. Что они от меня хотят? Почему я все еще жива? Собираются пытать? Выпытывать информацию?

Живот сразу же скрутило, суккуб взбунтовался, сбежал бы, если бы мог. Но нет, сволочь, мы с тобой в этом ситуации вдвоем.

В какой-то момент немножко расслабляюсь, напряжение отнимает силы, а это чревато последствиями. Едем долго, но ничего не происходит, меня не пытаются убить, так что я держусь. Как и в прошлый раз они просто везут меня куда-то, но ничего не делают.

И в этот раз, боюсь, я узнаю причину поездки.

Заезжаем в какую-то глушь, глубокий густой лес, анжелики переговариваются о чем-то мне не понятном совершенно.

– Здесь запретные земли, – сообщает один.

– Пока щит в действии, – добавляет водитель. – Но лучше укрепить.

Приезжаем к какому-то небольшому заброшенному дому посреди леса, машина останавливается, анжелики выходят, один держит меня. Водитель подходит ко мне, берет за руку мертвой хваткой, ухмыляется. Двое других быстро разбегаются в разные стороны. Вижу, что нас догоняют еще три машины, понимаю, что внутри тоже не случайные прохожие. Обреченность в каждом движении.

Водитель ведет меня внутрь – ситуация получше, нежели снаружи. Просто какой-то дом, явно нежилой. Поднимаемся наверх, он проводит меня в комнату и сажает на кровать.

– Сиди здесь, – и выходит.

Даже дверь не закрыл. Дурачье! Вскакиваю на ноги, рвусь наружу, но тут внезапно упираюсь в невидимую стену. Что? Пробую еще раз – ничего не выходит. Почему? Водитель возвращается, смотрит на меня с ухмылкой.

– Демонам ходу нет, – указывает на потолок.

Поднимаю взгляд и вижу… какой-то круг, в нем множество колдовских символов. На первый взгляд – демонический.

– Это ловушка для демонов, – сообщает анжелик.

Смотрю на него и столбенею. Он улыбается, доволен моей реакцией и уходит. А я отступаю и медленно присаживаюсь на кровать. Кроме нее здесь еще комод в углу и стул у окна. Это… стало какой-то невыносимостью. Да, я знаю, что внутри меня суккуб, но… попасть в ловушку для демонов…

Так странно, но я как будто только в этот самый момент осознала, что я – демон. Сколько прошло времени? Сколько зла я повидала? Но осознала это только в этот момент…

Что же мне теперь делать? Могу ли я хоть что-то изменить? Есть ли у меня хоть малейший шанс?

Ладно. Нужно думать позитивно: не убивают пока и на том спасибо. Подождем…

Ждать приходится долго. Выглядываю в окно и вижу, как анжелики ходят вокруг дома и запускают в землю белые символы – заклинания или что-то вроде того, я не знаю. Это все так… жутко. Я понимаю, что они делают и это отдается отчаянием. Они меня прячут. От других, от моего Тэона.

Тэон…

Закусываю губу чтобы не разрыдаться. Что за размазня? Да, у меня есть дьябольер, но что есть я без него? Жалкая демоница? Дьявольская шлюха? Ненавижу, как же я ненавижу сейчас свою слабость!

Проходит несколько часов, лес вокруг погружается во тьму. Однако символы, которыми анжелики окружили дом, светятся, освещают территорию вполне сносно. Когда все заканчивается, я не знаю, просто слышу, как кто-то поднимается по лестнице. Беззащитна, я совершенно беззащитна.

Время уже, наверное, восемь. Лиса должна заволноваться.

Лиса… да она мечтает о моей смерти. Первой доложит о моей кончине. Чертова тварь! Бессилие меня убивает.

Внезапно зажигается свет, вижу его – ну конечно, кто еще мог прийти? Задерживается в дверном проеме, смотрит. Взгляд все еще робкий, смущенный. После всего, что было он все еще переживает, что я его поимела, но не убила. Ах ты ж бедное создание.

Вскидываю голову и выдавливаю улыбку. Это страх, но ему об этом знать не обязательно.

– Большая ошибка, – качаю головой. – Самая большая ошибка. Дьябольер найдет вас всех. И никому не поздоровится. Он убьет каждого.

– Но не ты, – почему-то обрывает анжелик и не смело заходит в помещение, подходит ближе.

Отступаю насколько возможно, забиваюсь в самый дальний угол, но анжелику все равно.

– Не бойся меня, – просит, – я хочу поговорить.

– Ага, охотно верю, – кривлюсь, складываю руки перед собой.

Анжелик не воспринимает мои слова в штыки, приглашает сесть на кровать. Не однозначно кривлюсь, намекая, что на одной постели с ним я окажусь только в состоянии трупа. Игнорирует мою непокорность, усаживается сам, смотрит. Привыкает.

Жаль. Его смущение мне нравилось больше.

– Меня зовут Арон, – представляется.

– Зачем мне эта информация? – Враждебно требую я. – Зачем вы привезли меня сюда? Что вам от меня нужно?

– Это я и пытаюсь тебе рассказать, – объясняет этот… Арон. Кривлюсь, переступаю с ноги на ногу и делаю глубокий вздох. – Мы тебе не враги, поверь.

– С чего бы? Я же демон. А вы демонов убиваете.

– Верно, но ты не обычный демон, Лина, – называет мое настоящее имя анжелик.

Глаза расширяются, я шумно втягиваю воздух и потом совершенно не владею собой. Срываюсь к нему, резко закрываю ему рот ладонями. От неожиданности он падает спиной на кровать, а я впиваюсь ногтями в кожу…

Чьи-то руки подхватывают меня, оттаскивают.

– Не называй его! Никогда не называй мое имя! – Ору так громко, что даже не узнаю свой голос.

Мое имя… откуда им известно мое имя?

Арон поднимается на ноги, смотрит на анжеликов, которые меня держат.

– Отпустите ее, – приказывает.

Те неохотно подчиняются и отходят, но комнату не покидают, как будто рассчитывают, что я снова буду бросаться. Буду, не сомневайтесь!

– Прости, – примирительно, но я не доверяю его уловкам. – Мы узнали о твоей прошлой жизни, где ты была… – предостерегаю взглядом, подбирает слова – другой. Полагаю, сейчас ты имя поменяла?

Намек понятен, но я прожигаю ненавистью.

– Зачем тебе мое имя? Зачем ты притащил меня сюда? Что тебе нужно?!

Истерика сотрясанием пронзает тело. Это все страх и бессилие, невозможность… в западне, я в западне. Никто не придет, никто!

– Пожалуйста, успокойся, мы не желаем тебе зла, – обещает тихо, пытается успокоить.

– Тогда отпусти меня, – прошу, а взгляд мутнеет. – Что я тебе сделала? Я ведь тебя даже не убила…

– Именно! – Подхватывает. – Именно…

Опять краснеет и прячем взгляд, смущается.

Снова смотрит на других анжеликов, те все-таки выходят, а он усаживается на кровать, кладет локти на колени и сцепляет пальцы в замок. Смотрит на меня.

– Ты знаешь, что у людей есть библия, где собраны все необходимые знания о религии, – берется рассказывать он. – У анжеликов тоже есть священные писания. Своего рода кодекс и… пророчества. Они помогают нам следить за изменениями и правильно читать знаки. И… одно из пророчеств касалось тебя.

– В смысле? – Не верю ни одному его слову.

– Было сказано: на сторону тьмы явится свет, распознает его только священный меч.

Анжелик замолк, а я продолжала изо всех сил сопротивляться.

– Отличная история, теперь я пойду? – Раздраженно выпалила я, порываясь к выходу.

Я знала, что все бесполезно, но это было невыносимо.

– Ты и есть тот самый свет, – сообщает очевидное.

– Слушай, ну тебе сколько лет, чтобы верить в сказки?

– Ты не погибла от меча.

– Ну бывает!

– Нет, не бывает. Я лично убил четырнадцать пробудившихся суккубов. Достаточно одной царапины, чтобы вызвать необратимый процесс.

– Что ты от меня хочешь?

Анжелик поднялся на ноги и подошел ко мне. Недостаточно близко, чтобы я могла ему двинуть и сказать «отойди!», но все же расстояние сократил.

– У тебя есть предназначение, которое предначертано тебе свыше, – продолжает нести чушь этот анжелик.

Кривлюсь, отворачиваюсь, закатываю глаза.

– Если ты не веришь мне, поверь своему архидемону, – сыплет аргументами он.

Замираю и думаю. Не хочется, конечно, признаваться, но… ведь Ойелет и правда меня обложил защитами со всех сторон. А значит… значит ему просто нужна армия, а суккубы нынче на дороге не валяются, вот и все!

– К чему я тебе все это говорю? – Продолжал анжелик. – Ведь твоя жизнь была совершенно другой. Никаких демонов, никакой тьмы. Ты была под защитой, тебя любили и обожали, все в твоей жизни складывалось. Это потому что в твоей жизни был свет.

– Но он закончился, – отрезала я, – теперь давай, возвращай меня в мою тьму.

– Нет, ты не права, он вовсе не закончился, – делает маленький шажок ближе ко мне он. Пробую отойти, но некуда. Ловушка держит. – Все дело в пути, который тебе предначертано пройти.

Смотрю на него, хмурюсь, не понимаю.

– Каждому уготована своя судьба. Тебе был уготован этот путь.

– Что? Ты хочешь сказать, что это ангелы или кто там, причастны к вот этому всему? – Обвожу себя руками.

– Это было необходимо для того, чтобы посеять зерно света в беспроглядной тьме, – сообщает. – Так начнется их падение.

– Ну а как же я?! Я ведь убила человека! И не одного! Что я пережила! Через что прошла! Все это… – сжимаю желудок, словно хватаю своего демона за горло – суккуб. Я стала отвратительной и мерзкой.

– Нет, вовсе нет…

– Нет, говоришь? – Шагаю к нему ближе и хватаю его за джинсы. – А это, по-твоему, не отвратительно?!

Отступает, пытается справиться с мгновенно участившимся дыханием, но я разозлилась не на шутку.

– И ты хочешь мне сказать, что причиной тому свет? Не тьма, не какой-то там инкуб, который когда-то давным давно трахнул моих предков. Нет! Это оттуда! – Указываю вверх.

Анжелик смущается, краснеет, прячет взгляд. Еще бы! Стояк-то уже не скрыть!

– Но ведь дело не в том, что там какое-то предназначение, так ведь? – Подхожу к нему ближе и прислоняюсь всем телом, нашептываю ему, смущаю еще больше. – Ты просто хочешь меня, вот и все. С тех самых пор, как вошел в меня ты не можешь забыть этого, не можешь выкинуть меня из головы…

Расстегиваю пуговицу на его джинсах, он вспыхивает словно лампочка, учащенно дышит, теряет разум… как и все мужчины.

Почти все.

– Арон, – приподнимаюсь, потому что он выше меня, провожу ладонями по его телу, – я дам тебе то, что ты хочешь… – моя ладонь забирается в его боксеры, он что-то свистит от невозможности сопротивления, особенно когда я касаюсь его плоти – все, что попросишь…

Ловит меня виноватым, но уже затуманенным взглядом, дышит неровно, почти хрипит. Сопротивление бесполезно.

– Ну же, смелее, – начинаю массировать его член, а он стонет, – что ты хочешь? Скажи…

– Тебя, – роняет так неосторожно, потом осознает, поджимает губы, сам не понял, как смог это озвучить.

Вижу необузданное желание в его глазах, улыбаюсь, веду к кровати, укладываю его на спину, забираюсь сверху, приближаюсь к его губам. Он полностью подавлен.

– Твое желание я исполню, – брожу дыханием в миллиметрах от его кожи, – но ты должен отпустить меня.

Взгляд проясняется мгновенно, Арон резко берет меня за плечи и перекатывает на спину. Стискиваю зубы, пытаюсь вырываться, сопротивляться, пробую даже похищать его энергию на расстоянии. Последнее работает, он замечает перемены, сопротивляется, но в конце концов резко отскакивает от меня и обрывает связь.

Приподнимаюсь, пользуюсь его замешательством, бросаюсь на него и пробую его бить. Ну серьезно: это было провальным даже в проекте. Он с легкостью оттаскивает меня, укладывает на кровать, стискивает мои руки у меня над головой. Пытаюсь вырваться, но он блокирует все мои движения.

– Я понял, – тяжело дышит от опьяняющего желания анжелик, – сегодня ты разговаривать не настроена. Поговорим завтра.

Отпускает и направляется к выходу. Вскакиваю следом и пробую бежать, но… барьер. Чертова ловушка!

– Подожди! – Кричу ему в след. Останавливается, судорожно дрожащими руками застегивает свои джинсы. Оборачивается, старается не смотреть на меня. – Что тебе от меня нужно?

Ждет, не отвечает, доводит меня до точки кипения.

– Поговорим завтра, – отрезает он и уходит.

Свет в комнате гаснет, и я остаюсь одна.

Ночь была невыносимой. Я не сдалась так просто, ходила и искала брешь в кругу. Но, к сожалению, эти чертовы анжелики (да, я знаю, что сказала!) все продумали слишком хорошо. Я знаю, это глупо, не то слово, но я так надеялась, что смогу подавить своего демона настолько, что обману ловушку.

Но нет… увы… к сожалению…

Спать не спала, просто прилегла и в полудреме провела последние часы перед рассветом. Потом проснулась из-за шума и резко села. В дверях стоял анжелик с подносом еды.

– Доброе утро, – мялся он в нерешительности. – Вот… – он кивнул на поднос – принес тебе поесть.

– А в туалет ты не хочешь меня сводить?

Он коротко кивнул, чуть смелее прошел в комнату и поставил поднос на кровать. Затем он протянул мне руку, это действие я подвергла сомнениям.

Еще каких-то двенадцать часов и Тэон придет за ними.

Он придет за мной.

– Я выведу тебя из круга, – сообщает.

Ладно. Нужно запомнить все до деталей, на случай если вернусь сюда. Но я не собираюсь возвращаться.

Поднимаюсь на ноги, подхожу ближе, крепко беру его за руку, не собираюсь сопротивляться, делаю вид, что примиряюсь. Он был вчера со мной, подозревает. Сжимает мою ладонь, заставляет смотреть ему в глаза.

– Только без глупостей, – не угроза, скорее просьба.

Ага, конечно! Только пятки сверкали! Но ему этого я, конечно, не говорю.

– А что я могу сделать? – Ухмыляюсь. – Против целой толпы анжеликов.

– Нас в доме только трое, – сообщает.

Ага, это полезная информация. Но не показываю виду, пожимаю плечами.

– Я с тобой одним-то не справлюсь, не то, что сразу с тремя, – признаю его превосходство.

Нет, с ним не так, я не потакаю его грехам, у него их нет. У него другое. То, что так же мне на руку: он верит в мою ложь. Притворяюсь, не даю ему возможности во мне усомниться.

Медленно идем вперед, запоминаю все: как он направляет ладонь вверх, как вспыхивает круг, как мы выходим. Значит, это заклинание. Ладно.

Ведет меня коридором, подводит к ближайшей двери. Дом не очень большой. Открывает дверь – душ, туалет, раковина. Скромно, но, по существу. А главное – окно. Второй этаж, но это и не важно. Главное сбежать.

– Пожалуйста, – приглашает анжелик.

– Надеюсь, я могу принять душ? – Спрашиваю. – Или будешь ждать, пока зарасту грязью и потеряю товарный вид?

Улыбается, видимо считает это шуткой. Ах, какое счастье, сорвала аплодисменты. Можно жить.

– Конечно прими, – разрешает. Уже рвусь внутрь, прикидывая, как распахнуть окно, но он снова хватает за руку. – Только не держи меня за идиота, хорошо?

– Что? – Кривлюсь, как будто он такую чушь сказал, что инфузории туфельке бы в голову не пришло.

– Не пытайся сбежать, – предостерегает, попадает в мой план. – Тебе это не поможет.

Злюсь, стискиваю зубы, но захожу внутрь и с грохотом захлопываю дверь. Вздох, еще один, еще… нужно… успокоиться… паника завладевает мной мгновенно, не могу взять себя в руки. Никто меня не ищет, паучиха… сама могла стать причиной появления анжеликов, конечно же.

Ведь она единственная, кто меня видела с паутиной.

Теперь уже не сомневаюсь, что именно она навела анжеликов на мой след. Думаю, подстраховалась: решила, что вытащит меня из дома, а там кто-нибудь нападет и – ой, какая трагедия! Живем дальше. А тут подвернулся случай получше, я сама куда-то выползла. Кто мог меня видеть? Только она.

Тварь.

Но ничего, это ничего, Тэон вернется ко мне вечером и не найдет. А тогда уже… улыбаюсь, успокаиваюсь, сжимаю кольцо, тревога отступает, даже мой демон с надеждой замолкает.

Пока привожу себя в порядок и лезу в душ, думаю. Анжелик прав, бежать самой глупо и не безопасно. Они найдут, но… на всякий случай я должна просчитать пути к отступлению.

Заканчиваю с душем, вылезаю, полотенцем не оборачиваюсь, подхожу к окну и открываю его. Мгновение – анжелик распахивает дверь и врывается. Видит меня, мое нагое тело… столбенеет, но отвести взгляд…

Краснеет, желает, поддается желанию… закрывает глаза, потом и рукой для верности, пятится назад, как будто ему слепит глаза.

– То есть уединиться мне теперь нельзя? – В претензии, будто я и не пыталась бежать, говорю я и шагаю к нему навстречу.

– Зачем ты открыла окно? – Почти не злится, просто смущен, смотрит в пол, краснеет еще больше, особенно когда я подхожу к нему вплотную и замираю.

– Было душно, – спокойно объясняю.

Он осмеливается заглянуть мне в глаза, но тут же снова опускает взгляд.

– Оденься, пожалуйста.

– Ты сам ворвался ко мне, – пожимаю плечами, беру его ладонь, тяну ее к своей груди.

Сопротивляется, вырывается, но в этот раз мы еще не дошли до точки кипения. Резко заходит в ванную, берет полотенце и оборачивает меня им.

– Иди, поешь, – злится на себя за то, что произошло. Удивительные создания эти анжелики. – Иначе остынет.

Отходит, отворачивается. Делаю глубокий вздох и иду в комнату. Не захожу внутрь, не хочу, но анжелик останавливается позади меня и намекает. Оборачиваюсь, смотрю на него, ухмыляюсь.

– Не пойду, – заявляю.

– Ты же знаешь, что у тебя нет выбора, – складывает руки перед собой он.

– Ну не скажи.

Смотрим друг другу в глаза, проверяем на прочность.

– Не захочешь сама, я тебе помогу.

– Давай, – сдергиваю полотенце и расставляю руки.

Злится, но я отбрасываю полотенце, не даю ему меня им обернуть. Пока он порывается в сторону я пробую его оббежать. Хватает меня и резко затаскивает внутрь. Сопротивляюсь, но все бесполезно. Движение и я уже снова в ловушке.

Опрокидывает на кровать, стискивает руки.

– Почему ты не можешь понять, что мы не зло?! – Злится, но даже в своей злости не дотягивает даже до нормального понятия «гнев». – Куда ты так рвешься?! Там тебя ждут демоны! Здесь ты в безопасности!

– Ты так решил! – Восклицаю.

– Арон! – Окликает анжелик.

Видимо, явились на крик. По лицам вижу, как они шокированы. Ну да, я тут голая, анжелик на мне сверху – милая картина для их пристойности.

Оборачивается, словно его поймали на запрещенном. Резко вскакивает, бегом поднимает полотенце и накидывает его на меня. Красный, как помидор.

– Выйдете! – Приказывает.

– Нет, это ты выйди с нами, – огрызается анжелик.

Узнаю в нем водителя.

Арон оборачивается и смотрит на меня, в глазах печаль и боль, в ответку бросаю в него ненавистью и отвращением. Напрягает челюсть и уходит. Делаю глубокий вздох и падаю на кровать, наблюдаю за остатками еды на полу. Есть уже не хочется, скоро понадобится новая доза… черт.

Меньше двенадцати часов до спасения.

Какое-то время они общались тихо, потом перешли на шум и крики. Арон вернулся не скоро. Недовольный. Собрал поднос и унес его ни разу на меня не взглянув.

Наступил вечер, я уже стала высматривать в лесу приближение дьябольера. Он появится, это точно, он скоро придет за мной. Какая бы магия не была, он придет.

Однако, все эти события заставили меня задумать о том, кем я являюсь. Да, я – суккуб, демон порока, но все же защищаться, особенно когда любой анжелик способен похитить меня на раз-два уже становится необходимостью. Нужно что-то придумать. А иначе – взять паучиху: за ниточки она умело дергает, но схлестнусь с ней и мне крышка, даже если будут зелья.

Эрих. Скоро суббота, если не явлюсь, нарушу условия договора. Хотя – Балтасар что-то там включал по поводу непредвиденных обстоятельств. А, не важно. Главное выбраться.

Арон возвращается, когда солнце уже село, заходит в комнату, не злится, ничего. Никаких эмоций. Садится на кровать и делает глубокий вздох. Молчит. Чего он хочет?

– Если ты не в курсе, то предупреждаю: скоро моему суккубу понадобится подпитка, – сыплю соль на рану.

Смотрит на меня, предостерегает, как учитель в школе нашкодившего ученика.

– Почему ты сопротивляешься? – Спрашивает.

Округляю глаза, сажусь.

– Да ты в своем уме вообще?! Похитил меня, затащил в глушь далекую, держишь в ловушке и хочешь, чтобы я тебя за это обожала?

– Это для твоего же блага.

– И что это за благо такое?!

Порывается что-то ответить, но лишь вздыхает и пытается организовать в порядок мысли в своей голове.

– Послушай, я знаю, тебе было не легко…

– …знаешь? – Перебиваю. Молчит, смотрит в глаза. – То есть тобой тоже завладевал демон? Он тоже требовал тебя трахать все подряд? Он заставлял тебя видеть только мужские члены в каждом встречном мужике? Как ты можешь вообще меня понять после такого?

– Ладно, ты права, – кривлюсь, но он не смотрит мне в глаза, потому не видит моей реакции. – Я знаю, метод мы выбрали неправильный, но мы должны были спасти тебя извлечением. Архидемон знает, насколько ты ценна.

Цепляюсь за слова.

– Что он знает? – Интересуюсь.

– Ты… – снова краснеет, прячем взгляд – ты… можешь… подарить ему архидемона.

Как глупо звучит… что?!

– ЧТО?! – Выкрикиваю. – В смысле?!.. В смысле?!!.. ЧТО?!! Как он?.. С чего ты взял?!

– Так написано в пророчестве. И он это знает.

Архидемона. Не удивительно, что он отстал от меня и практически посадил под замок.

– А паучиха знает? – Спрашиваю.

– Не думаю, – качает головой. – Только высшие знают.

– Но ты не высший.

– У нас есть пророчество. Именно поэтому мы тебя спасли, чтобы он не завершил начатое.

– Ойелет ко мне не прикоснется, пока не станет свободным, – вспоминаю слова Тэона.

– Да, но… кое-что назревает. Он очень близок к этому.

Знаю, что Тэон обещал, знаю, что дьябольер не позволит, но все равно… после этих слов у меня внутри все обрывается. Нет, ни за что на свете не хочу, чтобы он…

– Именно поэтому нам нужна твоя помощь, – обращается ко мне Арон. – Ты поможешь нам помешать Ойелету освободиться. И уничтожить его гнездо.

Гнездо… звучит как-то мерзко. С другой стороны его клоаку на -30 этаже я бы назвала менее привлекательно.

– И что ты от меня хочешь? Я же ни на что не способна.

– Я расскажу тебе, что нужно сделать. Но ты должна перейти на нашу сторону.

– Это как же?

– Мы проведем ритуал.

– И если я нарушу условия?

– Не будем о последствиях…

– ..нет, будем!

Арон кривится, но идет на мировую.

– У каждого действия есть свои последствия.

– Ты хочешь меня использовать.

– Не я, – как-то слишком быстро выпаливает и заглядывает своими синими глазами мне в душу, взывает к каким-то совсем иным чувствам.

– С чего я должна помогать? Свет ничего мне не предлагает.

– Если… – он прячем взгляд, явно что-то не договаривает – поможешь нам, тебе будет обещано спасение.

Звон в ушах внезапно появляется и нарастает, перед глазами мерцают звездочки, становится тяжело дышать…

– Тише, – поддерживает меня Арон, не дает провалиться, – все будет хорошо, я тебе обещаю.

Очень осторожно невинно обнимает, прижимает к себе, как кто-то… светлый. Кто-то… роняю слезы, не могу, просто не могу сдержаться, когда он предлагает мне… спасение…

Прихожу в себя, пытаюсь сесть ровно, он отстраняется, отпускает, заглядывает мне в глаза, ловит настроение.

– Как?.. – Хочу строить из себя недотрогу, но меня интересует главное. – Ты… сможешь избавить меня от демона?

– Да, – решительно, без вранья, он же анжелик, он не может солгать…

Закусываю губу, он ведь побеждает, берет меня тем, что я больше всего на свете желаю. Больше не будет демона, будет свобода, наша долгая, счастливая жизнь с Тэоном…

Но нельзя. Нельзя верить никому, потому что… у всего своя цена.

Делаю глубокие вздохи, пытаюсь восстановить свой решительный настрой. Уже поздно, темно, ветер тревожит деревья, по коже пробегают мурашки. Смотрю на анжелика и читаю в его глазах надежду. Глупый, какой же ты глупый. Надежда для тех, кто отказывается принимать правду.

– Он придет за тобой, – сообщаю и улыбаюсь. – И тебе не поздоровится.

– Не отказывайся так быстро, – вполне готов к моему ответу Арон, – время покажет.

Хочу возразить, ответить, но… не нахожу слов. На что отвечать? Любое возражение будет звучать как плохое оправдание. А этого я уж точно не хочу.

– Не обижайся, но… здесь тебя уже никто не найдет, – добавляет он.

Я улыбаюсь и делаю глубокий вздох.

– Он докажет тебе обратное, – уверенно заявляю, и теперь уже анжелик не находит нужных слов.

Глава шестая

Тэон

Не спокойно, как же мне не спокойно. Сердце не на месте. Отчего? Уходил от нее, словно ножом под ребра… но с ней же должно быть все в порядке. Что ей сделает паучиха? Ойелет ей не простит, она знает, не посмеет. Вызвал, если она не явится, голова полетит с плеч. И все ее многочисленные конечности.

Возвращаюсь, Вэнс встречает истерией.

– Тэон, – подлетает, кланяется, забывает обо всем из-за страха. Пронзаю ненавистью, заглушаю тревогу. Завтра я заберу ее домой. – Мы все выяснили.

Подходит Джек, ищет врагов, пускает себе кровь ножом – давно уже не убивал, заждался. Еще чуть-чуть и снова начнет отрезать себе конечности. Такое с ним было пару лет назад. Этого типа держу хотя бы за то, что он беспощаден ко всем формам жизни.

Дьябольеры чувствуют мое возвращение, заклинания гудят силой, не могу справиться с эмоциями. Она меня зарядила, хотя я отдавал ей сколько мог, должен был истощиться. Но нет, ее чувство, ее нежность…

Не сейчас.

– Это архангел, – нашептывает Вэнс, а потом отскакивает, потому что мой взгляд беспощаден.

Шагаю следом, он скулит, припадает к земле, принимается молить смерть забрать его за собой. Хватаю его за волосы, поднимаю, заглядываю в темные, наполненные ужасом, глаза. Друзей не имею, врагов не терплю.

– Значит, архангел.

Ухмыляюсь, роняю Вэнса, тот скулит и молится дьяволам, благодарит. За то, что пощадил.

– Ты нашел его? – Спрашиваю.

– Мы ищем его, Тэон, – смелеет, поднимается, снова у моего левого уха, нашептывает дьявольские речи. – Как только ты настигнешь его, ты заберешь его благословение и обретешь власть над миром света.

За его голосом слышатся вопли анжеликов, которых пытают дьябольеры в подвалах. Не прощу нападения, пусть даже не рассчитывают. Вэнс знает, ловит настроение, понимает, что я намерен пускать кровь.

– Что до особого поручения? – Чуть тише и почти безразлично интересуюсь.

Вэнс улыбается медленно, думает не о том, но ему не узнать правды и за тысячу лет. Он никогда не спросит, не посмеет.

– Я послал Алекса, – начинает хохотать, как сумасшедший.

Есть причина. Алекс настолько плох, что даже мне от него иногда не по себе.

– Вся тьма пред тобой склонится, архидемонам придется признать твою власть. И тогда мы займем трон, тогда… – скалится – мы покараем других архангелов.

Это все, конечно, здорово, но… сейчас я думаю только о ней. О том, как она будет рядом. О ее свободе…

– Что до Падшего? – Интересуюсь.

– Он может пригодиться, не спорю, – хмурится, а я вспоминаю, как Рэд почти сдавался, – но…

– Ему нельзя доверять, – вмешивается редким исключением Джек.

Смотрю на него, изучаю, вижу уверенность, он не подвергает сомнению свои речи. Хорошо. Да я и сам уверен в этом. Никому нельзя доверять, только использовать в достижениях собственных целей.

Руби… желудок сводит от предвкушения. Скоро ее увижу, прикоснусь, почувствую…

Не сейчас. Скоро.

Иду вниз, прохожусь по кельям, наблюдаю за пытками, выбираю свою жертву. Дьябольеры расступаются, перестают мучать анжеликов, а те светлые кто еще остается с собственными глазами, только едва замечают меня и начинают истошно орать. Улыбаюсь, ведь они знают, что их ждет.

Выбираю себе жертву, отсылаю всех дьябольеров, анжелик орет, молит убить его. Но… смотрю на него, изучаю незащищенные кожей участки, наблюдаю как по его израненному телу стекает кровь…

Подхожу, скулит, боится, молит о смерти, отползает насколько возможно… но я только беру его за волосы и приподнимаю голову. Предвкушение боли порой ужасней самой боли. Заглядываю ему в глаза. Совсем новенький, на вид лет пятнадцать. Почти сдался.

– Ты же знаешь, что сейчас последует, – ласковым шепотом напоминаю. Хнычет, дрожит, сотрясается, не в силах даже вздох сделать. – Но есть решение: я тебя освобожу, если скажешь, где архангел.

В глазах неверие и дикая, необузданная надежда. Вдох прорывается, всхлип, боль, рыдания.

– Не могу… я не могу… – качает головой.

– Это не тот ответ, который я хочу услышать.

Выпрямляюсь, заношу ладонь, окутываю ее дьявольским проклятием и… рассекаю воздух возле его уха. Что? Орет от несостоявшейся боли, слышу улыбки других дьябольеров за дверью, но… но…

Делаю вздох, еще один, пытаюсь успокоиться. К счастью, анжелик слишком занят ужасом, чтобы замечать. Но… но… что это было? Не смог, я не смог причинить ему боль. Что? Все так просто: нанеси удар и порази цель, формула предельно проста. Особенно в моем случае, ведь я – живое пособие по всем самым извращенным пыткам на свете. Во тьме.

Но я не смог…

Смаргиваю негодование, снова хватаю анжелика за волосы, притягиваю:

– Где архангел? – Рычу угрозой у его уха.

– Не… не могу…

Стискиваю зубы, хочу уничтожить, но тут внезапно на задворках периферического зрения что-то мелькает. Присматриваюсь, понимаю, что мелькнуло где-то у него под ребрами, но… что за черт?

Наклоняю анжелика, ощупываю его голый торс, нахожу место, где ребра оголены. Орет, испытывает дикую боль, но что он сделает? Чуть отодвигаю плоть – орет громче – замечаю отблеск света…

Вскакиваю на ноги, ногой сбиваю цепи, анжелик валится на пол, переворачиваю к себе удобнее, начинаю сдирать кожу… не так, как это делал раньше. Нет… останавливаюсь. Почему я не могу причинять ему боль? Почему меня мутит? Никогда, такого никогда не случалось ранее. Почему сейчас? Что изменилось?

Стискиваю зубы и лезу ему в брюхо, ухватываю ребро и выдергиваю. Орет дичайшим воплем, а я выпрямляюсь и изучаю трофей.

– Тэон? – Осторожное от Вэнса за дверью.

Не отвечаю, смелеет, заглядывает, видит результат моих… почти пыток. На ребре высечены странные руны светом. Кто мог их высечь? Тот, кому анжелики принадлежат.

Когда Вэнс подходит, показываю ему кость. Сначала не понимает, хмурится, не связывает события, смотрит на съежившегося на полу анжелика… доходит, наконец-то. Рыком угрожаю, Вэнс вжимает голову в плечи и орет:

– Координаты! Это координаты!

Отдаю ему кость, он хватает ее и выбегает, словно чумной. Дьябольеры расступаются, опасаются, но успевают заглянуть внутрь. Не думаю о них, думаю о том, что произошло. Почему стало сложно? Из-за… чувств?

Делаю глубокий вздох и выхожу, отправляюсь тренировать дьябольеров, хочу отвлечься. Слабость. Она стала моей слабостью. Хорошо ли это? С ней мне действительно не хочется творить бесчинства, мучить, пытать кого-то, с ней мне просто хочется быть в покое.

Но у меня есть враги, которые могут нам помешать. И цели. Я люблю ее безоговорочно, но… до своих высот я обязан дотянуться. И для того, чтобы освободить ее – тоже. Иначе все это потеряет всякий смысл.

– Мы – новая раса, – пронзаю ужасом новичков лишь своим появлением.

Дрожат, падают ниц, преклоняются. Да, именно так. Они должны меня бояться. Скоро я буду их новым богом.

И она станет моей Королевой.

Думал ли я, что вляпаюсь во все это? Даже сейчас, после всего для меня это кажется просто безумием. Какой-то частью себя смеюсь над собой, издеваюсь, но та часть слишком ничтожна. Впервые за долгое время моя жизнь перестала быть пустой, она обрела ясный смысл, значение, цель. Что-то иное, что-то… светлое.

Да, пожалуй, к тьме это уже не причислишь. Тьма – это похоть, разврат, вожделение, желание засадить… но с ней все иначе. Она – демон порока, она рождена для этого, она соблазняет даже воспоминанием.

Но как же невероятно ценно для меня ее доверие. Как трогательна ее реакция на наш дом. Ее улыбка, прикосновения, смех… моя любимая нимфа, нечто столь прекрасное и неприкосновенное.

Она права. Демон владеет мужчинами, не она. Не могу себе простить, что не я… отдаю ей достаточно, чтобы она больше не нуждалась в энергии. Но ничего, это временно. Потом я смогу дать ей все, что необходимо. Потом ей больше не понадобится кто-то другой…

Злость завладевает мной мгновенно, как только представляю ее с кем-то другим. К счастью, это происходит как раз вовремя, врезаю одному из дьябольеров за слабость, воспитываю его ненавистью, как будто это он к ней прикасался, как будто это он – джин…

Ломаю ему челюсть, другие стоически стоят на коленях и покорно склоняют головы. В этом мире все решает только сила. Не докажу делом – будут гнить в земле. А я пока этого не хочу.

Хочу долгие ночи с ней, хочу ее поцелуи, объятья, такой родной голос, запах…

Отпускаю дьябольера, тот падает на землю, почти мертв. Даже не пискнул. Улыбаюсь, понимая, что мои поданные пойдут до самого конца, в то время как анжелики хоть и не сдаются, но умоляют о смерти.

С врагами я жесток, но с теми, кого подчиняю еще суровее.

Им нужно доказать делом.

Тренировка очень проста: они все набрасываются на меня разом в количестве пятнадцати дьябольеров и пытаются убить. Я же переламываю каждого, сортирую, отбираю лучших. Кто выживает – проходит дальше, ему во что бы то ни стало нужно подняться. А иначе – смерть. Да, для них нечто полегче, чтобы они знали: я пощажу, но только слабых.

Сильные будут биться воспитанием до конца.

– Тэон, – врывается Вэнс, подбегает, не замечаю, сколько времени, но помню, что уже пора возвращаться к ней. Мое солнце, мой смысл жизни. – Мы нашли архангела, все готово, я собираю всех…

– Это сейчас что? Приказ? – Холодно, отстраненно, ровно.

Но Вэнс роняет взгляд страха и отползает в ужасе.

– Ни в коем случае! – Переходит почти на визг.

Появляется Джек, ждет указаний.

– Ты собираешься с архангелом сражаться голыми руками? – Пренебрежительно, обвиняюще. Вэнс поджимает губы, склоняет голову. – Собирай заклинания, все нужные ритуалы. И не забудь заиметь мозги, хотя тебя это и не спасет.

Уже собираюсь уходить, но, оказывается, у Джека для меня новости.

– Тэон, – осторожно обращается, – к тебе проклятый.

Хмурюсь. Кто еще пришел? Время уже позднее, мне нужно вернуться к Руби, убедиться, что с ней все в порядке. Тревога за нее не отпускает. Раньше такого не было, но возможно дело в моей внезапной слабости. Наверняка.

Кривлюсь, но на ум приходит идея.

– Приглашай в зал, – ухмыляюсь.

В глазах Джека искры надежды, кланяется и уходит. Вэнса уже нет, рванулся собирать все для ритуалов. Убью архангела, и сила будет в моих руках.

Что собой представляет зал? Почему Джек так улыбался? Потому что там обычно случаются самые извращенные пытки. Вечно застывшая запекшаяся кровь темно-коричневыми и бордовыми пятнами заволакивает каждый сантиметр темного, мрачного помещения без окон. Единственная лампочка горит в центре, только нагнетая обстановку. Одна из пыток. Когда тебе плохо и не ровный свет раскачивается туда-сюда, это может свести с ума по меньшей мере.

Он стоит прямо под ней, весь такой самовлюбленный и горделивый. Мне всегда было плевать на него, но… он прикасался к ней, он… целовал ее… ненависть пронзает меня насквозь. Конечно же чувствует мое присутствие, оборачивается. Улыбается. Слишком самоуверен для своей новой роли.

– Тэон, – разглядел сквозь темноту, – рад тебя видеть.

– Что тебе надо в моей обители, Дэйл? – Спрашиваю.

Улыбается, увиливает от темы, оглядывается по сторонам, его ледяные глаза пронзают меня превосходством. Сжимаю кулаки, только чтобы не броситься на него мгновенно. Время терпит.

– А Руби видела эти комнаты? – Имеет ввиду все, где проливалась кровь.

Зачем он о ней? Оскверняет лишь называя ее имя. Спокойно, он ни о чем не знает. Даже если знает – сомнения всегда играют на руку.

– У тебя есть только несколько минут, прежде чем я приступлю к изучению твоих внутренностей, – вкрадчиво предостерегаю я.

Дэйл кривится в своей улыбке, но все же тень страха прочитываю в его глазах. Я слишком хорошо знаю как меня бояться, чтобы доверять его маскам.

– Ты знаешь, что хочет Ойелет, – начинает с очевидностей. Бесит. – Но все решает время, и ты это тоже знаешь. В данном случае это играет на руку мне.

Делаю вздох, раздражает.

– Если бы я хотел послушать, как какой-то козел ведет рассуждения не о чем, я бы наведался в дурдом, – огрызаюсь.

– Рано или поздно Ойелет будет свергнут и на его место придет новый Князь. И это буду я.

– Знаешь, сколько идиотов с манией величия это заявляли?

– У меня есть преимущества, – все еще улыбается, буквально выпирает своим превосходством.

– Тебе кажется, – обрезаю.

– Проверь меня.

Мне не надо ничего говорить или приказывать, Джек появляется сразу же. Мгновение – он достает клинок из ножен и пронзает Дэйла насквозь. Давно пора было от него избавиться. Не могу больше ждать, нужно скорее вернуться к Руби…

– Ну что? – Звучит так же уверенно.

Оборачиваюсь прежде, чем позволяю окунуться в эмоции. Джек вырывает клинок и остолбенело смотрит на свою жертву. Демон цел. Джек не выдерживает, создает отравленные клинки и рассекает ими Дэйла. Ничего. Он под защитой.

Хмурюсь, возвращаюсь обратно, а Дэйл хохочет. Гордыня причина всех его бед. Теперь и тщеславие.

– Ты помнишь, как когда-то мы сражались в одном отряде, – шагает ко мне, приближается, покидает зону мнимого света.

Не важно.

– Ты ведь знаешь, что я могу убить тебя, – напоминаю.

Джек с сомнением косится в нашу сторону. Ну все, теперь уйдет в самокопание. Ненавижу его слабости.

– Да, знаю, – признает Дэйл. – Но я хочу предложить тебе мир, Тэон. Альянс и ты пойдешь против Ойелета, а я займу трон.

Сказать ему что ли, как он ничтожен? Нет, пожалуй, приберегу это напоследок. Он еще окунется в грязь с головой. Но самое красивое падение у того, кто слишком высоко взлетел. Подожду.

– Если ты настолько силен, зачем тебе я? – Откровенно потешаюсь.

Но Дэйл не замечает этого за собственным безумием, одержимостью властью. В этом вся слабая сторона демонов, они ослеплены собственными пороками настолько, что не видят ничего вокруг. Даже если это очевидно.

– Ты знаешь, зачем, Тэон. Дьябольеры сильнее всех на этом свете. Их боятся. Если ты будешь равным со мной, никто нас не свергнет.

Нас. Ну да, конечно, я ведь опущусь до его ничтожного уровня. Жалкий червяк.

– Ты сначала хоть что-нибудь сделай, а потом посмотрим, – советую с издевкой.

– Когда все случится, – настаивает он, – ты обещаешь быть рядом?

– Дьябольеры ничего никому не обещают, – напоминаю.

Он знает, просто оборотная сторона слабости – неуверенность, которую он так плохо скрывает.

– Запомни: я знаю, что с тобой случилось, Тэон, – вкрадчиво и мягко нашептывает он, – рано или поздно последствия наступят и тогда… тебе придется с ними разбираться самому. Что лучше – делать это в одиночку? Или же по правую руку от архидемона?

В темноте его улыбка выглядит зловещей, показывает мне свой истинный облик алого черта, вспыхивают в его глазах огненные искры. Неужели думает меня напугать? Ухмыляюсь и жду, когда он уйдет, чувствую его облегчение, когда он покидает это место. Здесь никому не бывает хорошо.

Но меня беспокоит, что он спросил о Руби… что он знает? Не важно, мне пора возвращаться.

Отпускаю Джека и еще нескольких дьябольеров на охоту на другом конце города, а сам отправляюсь к ней. Сердце начинает стучать быстрее. Сейчас я увижу ее и успокоюсь, она обнимет меня, и я перестану переживать. Только бы увидеть ее, только бы…

Уже на подходе к дому меня посещает не хорошее предчувствие, я знаю, что ее нет, но не хочу в это верить. С тех пор, как она согласилась стать моей между нами образовалась связь. Я чувствую ее, знаю, что она поблизости, ощущаю ее эмоции. Такие светлые эмоции…

Но сейчас в доме пусто. Это всего лишь оболочка. Ничто больше, кроме холодных стен.

Грешу на собственные ощущения, поднимаюсь, захожу – пусто. Обхожу квартиру, кровь бухает в висках. Где она? Где моя Руби? Волнение заставляет дрожать, мысли затуманиваются, пытаюсь собраться, но…

Спокойно. Нужно успокоиться и мыслить рационально. Где она может быть? Возможно ей просто понадобилась энергия?

Вырываюсь на лестничную клетку, рвусь к двери напротив, колочу. Открывает не сразу, но это лишь успокаивает. Если он был занят, значит… значит… да, я ненавижу это, но это бы все решило. Сейчас она выйдет ко мне, улыбнется, обнимет…

Открывает. Одет. Уставший, с ненавистью смотрит на меня. Отказываюсь принимать очевидность. Хватаю его за грудки и встряхиваю.

– Скажи мне, что она у тебя, – сквозь зубы требую я, – скажи мне, что ей нужна была зарядка!

В глазах поселяется страх, и я уже не могу игнорировать очевидность. Ее нет. Ее. Нет. Где она?

Отпускаю, выхожу, джин зачем-то хватает за куртку – вырываюсь.

– Что с ней? – Спрашивает, в голосе волнение.

Не смей на нее претендовать, она принадлежит только мне. Угрожаю взглядом, холодеет, берет себя в руки, а потом… обвиняет…

– Как ты мог это допустить?! – Рычит, готов броситься. – Оставил ее, когда она в тебе нуждалась!

Хочу возразить, ударить, уничтожить, но правда от этого никуда не денется. Выдыхаю, думаю. Снова придется прибегнуть к своей дьявольской форме. Конечно же я ее найду. Успокаиваюсь внутри, делаю глубокий вздох. Нельзя, больше нельзя допускать подобного. Не смотрю на него, но информирую:

– Для всех – ты послал дьябольеров, – озвучиваю.

– Как обычно, – пожимает плечами джин. – Только… найди ее.

Исчезаю прежде, чем он договаривает.

Чувство, мое светлое доброе чувство, то, что я так оберегаю, приходится с ним прощаться, потому что – дьявольская форма уничтожает все. Рык, тьма заволакивает все вокруг, в момент обращения даже меня это пугает. Дьявол поглощает меня за мгновения, подавляет, больше нет того, кем я был. Только монстр, живущий чужими смертями.

Мир превращается в бесконечную тьму, море безумия, страха и отчаяния. Погружаюсь в него полностью, растворяюсь, чтобы найти. Иду подпространством, перемещаюсь, двигаюсь в направлении… пока вникуда, потому что есть опасения, что ее от меня спрятали. Снова. Но нужно найти хотя бы след…

Тонкий флер алой энергии – моя Руби. Сердце успокаивается биением, но только лишь на мгновение. Двигаюсь вперед, ведомый этой энергией, начинаю встречать препятствия – барьеры.

Рычу, врываюсь, разрубаю их. Кто бы не понаставил этих ловушек, они призваны уничтожать зло. Раны сыплются на меня, словно дождь, но я не останавливаюсь, иду к своей цели. Она ждет меня, она меня ждет, я это чувствую.

Руби… жива…

Какое же облегчение. Я чувствую тебя, любимая, я знаю, что задержался, прости меня, прости…

Барьеры встречаются все чаще, а потом ее энергия внезапно обрывается, и я останавливаюсь в замешательстве. Проявляюсь в реальности, оглядываюсь. Город, где-то посреди эстакады. Машины проносятся мимо, а я пытаюсь отыскать ее. Нет, ее рядом нет. Что это? Обманка? Что-то стекает по руке – моя кровь.

Не важно, главное – найти ее.

Снова ухожу в подпространство, снова пытаюсь найти ее. Но все бесполезно. Они позаботились о том, чтобы скрыть ее. Дьяволы!

Появляюсь, от бессилия валюсь на асфальт, чуть не сбивает машина, но успеваю ее от себя отвести. Крики, вопли, ужас, страх – даже не близко к тому, что я обычно слышу в своей обители.

Нужно успокоиться.

Я почувствовал ее, как и тогда, я должен снова это сделать. Так я смогу ее отыскать, так я смогу…

Требуется время, растворяюсь в воспоминаниях, вижу ее перед собой, как она улыбается, как она прижимается ко мне, находит во мне защиту. Не могу простить себя за то, что оставил ее… Руби…

Стон боли вырывается из груди. Сколько пыток я пережил сам, но душа, которой я уже не надеялся обнаружить, рвется на части из-за того, что ее нет рядом. Прислушиваюсь к ней, зову… Принцесса… моя любимая Принцесса…

Сердце снова отдается стуком, но не моим. Наша связь – чувствую ее. Смотрю ровно в ту сторону, куда нужно и снова срываюсь в погоню. Тьма заволакивает, но как только я нащупываю след, барьеры становятся сильнее, болезненнее, уничтожают. Рвусь изо всех сил, но теряю их, понимаю, что долго не продержусь. Нужно…

Рычу, понимаю, что моей слабости не хватает. Я должен отпустить ее на время, чтобы побороть любых врагов. Руби…

Делаю глубокий вздох и чувства растворяются, а я превращаюсь в страшное и невообразимое. Все, что окружает меня, разбегается в разные стороны, любая живая форма жизни стремится избежать встречи со мной. Все, чего я касаюсь, истребляется навсегда. Такова самая страшная форма дьябольеров.

Барьеры падают легче, но раны все равно остаются, въедаются в плоть… свет, я чувствую свет.

Анжелики!

Гнев и ненависть охватывают меня, яростью проношусь сквозь любые преграды, разбивая их вдребезги, уничтожая! Они забрали ее, забрали мою Руби!!! Нужно было уничтожить их всех!!! РАЗОРВАТЬ! ВКЛОЧЬЯ!!!

Еще одна вспышка ярости и я выхожу из подпространства. Вокруг неизвестный мне лес, а навстречу выходят мои враги. Несмотря на то, что их готовили к битвам, они не готовы увидеть мою истинную форму. Такого им и в страшном сне не приснится. Каждый мой шаг уничтожает живое, взгляд пронзает болью даже воздух.

Бросаются меня атаковать, но это бесполезно. Руби…

Разъедаю отравленным ядом своих врагов, анжелики пытаются сопротивляться, но в действительности – что может остановить мою истинную форму? Их больше нет, но я не могу продолжать в том же духе.

Успокаиваюсь, возвращаюсь в свою человеческую форму, дышу, снова и снова, и снова… нужно… успокоиться…

Последние барьеры разъедают мне душу, но я не вижу ее, а это становится невыносимостью. Земля дрожит, воздух разряжен, раскаты грома проносятся по небу. Двигаюсь вперед, передо мной ничего нет, но я знаю, что она там, чувствую ее… чувствую… Руби…

Разрезаю последнюю преграду и передо мной оказывается дом. Врываюсь – врагов нет, иду по наитию, на биение любимого сердца. Поднимаюсь на второй этаж – она. Стоит посреди комнаты и ждет меня.

– Тэон, стой! – Останавливает, стоит только появиться в дверях.

Что? На мгновение, какое-то роковое мгновение мой страх допускает самое страшное из всего – она не хочет, чтобы я был рядом. Это простреливает меня, словно пуля, насквозь. Боль, дикая, страшная, невыносимая…

Но… спасение. Она дарит мне спасение. Указывает на потолок, говорит о ловушке для демонов. Облегчение, какое же это облегчение. Врезаюсь заклятием тьмы, разрываю цельность круга, и она оказывается в моих объятиях, обнимает, прижимается… моя… со мной…

Чуть сопротивляется, позволяю, тут же попадает в губы поцелуем. Тело оживает, все вокруг обретает смысл, буря внутри успокаивается. Любимая, ты даже не представляешь, скольких демонов ты усмиряешь только лишь своим присутствием. Моя мечта, мое благословение, самое родное, единственное…

Моя душа.

Переношу нас мгновенно в наш дом. Расслабляется, выдыхает, улыбается, когда оглядывается. Успокаивается. Больше нечего бояться.

– Прости меня, Принцесса, – признаю перед ней свою вину. – Прости меня…

Она заглядывает в глаза и ком в горле – моя, она моя.

– Я сказала им, что это бесполезно, что ты найдешь меня, – нашептывает полной и безраздельной уверенностью во мне. Принимаю безоговорочно, потому что… потому что она рядом. Если рядом – можно победить любых врагов.

Я достану тебе победу любой ценой, смысл моей жизни.

– Они сказали, что это невозможно, – улыбается и мир вокруг светлеет, внутри разливается тепло. – А я сказала им, что ты докажешь обратное.

Не сомневалась, она во мне не сомневалась. До дрожи, до невыносимости, до ряби в глазах… как же велико ее доверие.

Обнимаю ее, прижимаю к себе, хочется сжать ее сильнее, но боюсь причинить ей боль, знаю, на что способен. Дэйл прав, я не показывал ей обитель дьябольеров, она не должна знать, на что я действительно способен. Она, итак, знает достаточно.

Но это ничего, это… лишь средство к достижению целей. Все будет хорошо, ведь я вернул ее. Теперь… нужно только потерпеть.

Утро. Какое ласковое и приятное. Она в моих объятиях нежится, словно в лучах солнца. Но оно далеко, заглянет в комнату чуть попозже. Это нечто столь… запредельное, что объяснить невозможно. Слияние, полное эмоциональное слияние. Я чувствую ее, ощущаю, совсем не так, как это было когда-то с другими.

Испытывает ли она тоже самое?

Улыбается, просыпается, ласкает поцелуями, словно отвечает на мои не озвученные мысли. Главное – чтобы она была цела и улыбалась. Пожалуйста, Принцесса, улыбайся. Если с тобой все хорошо мне все демоны мира по плечу.

Глажу ее, боюсь поранить, обидеть, а она… ластится, прижимается, так спокойна. Не верится, что я могу вызывать такие чувства. Страх – да, ужас – несомненно, желание умереть – на раз-два.

Но чтобы покой, уверенность, защиту…

Снова ком в горле, снова это больше, чем можно вынести. Любит меня, вкладывает это в каждое движение, а я не могу поверить, что так она любит именно меня. Меня. Монстра со всеми возможными правами на убийство.

Запретная, такая далекая, я бы не смог, никогда не смог к ней приблизиться. Но она сейчас здесь, рядом со мной, в моей постели…

Хочется ли мне ее телом? Безумно, как же хочется ее!.. Выдыхаю… знает, замечает неприкрытое желание. Но я не порываюсь. Обещал первого марта, значит первого марта. Ее неприкосновенность и защита, вот что мне нужно. Необходимо.

Обнимаю ее, исследую кожу прикосновениями, ловлю запястье с паутиной, изучаю.

– Я думаю, это паучиха подстроила, – озвучивает.

Знаю, что нужно об этом думать, но заглядываю в ее глаза и не могу отвлечься, не могу сосредоточиться. Моя Принцесса. Как же это прекрасно, что она моя.

Приближается, снова искушает поцелуями. Если я буду ждать так долго, то, наверное, взорвусь от спермотоксикоза. Но в моем случае это и не плохо, в конце концов будет больше агрессии, значит больше силы. Меньше слабости…

– Руби, – зову ее, пока еще вообще в состоянии что-то соображать. После таких поцелуев я уже ни на что не способен. Сжимаю ее тело, закусываю ее губу… надо продержаться. Награда того стоит. – Ты должна будешь кое-что сделать.

Вопрос в глазах, полное доверие. Как же она мне доверяет…

– Когда я наберусь сил тебя отпустить, – улыбается, снова целует, – ты пойдешь к Ойелету.

Думает, размышляет, не понимает. Хмурится.

– Зачем?

– Ты расскажешь ему обо всем, что произошло, и попросишь… – не могу это произнести сразу – и попросишь его защиты.

Видит, что я не рад этому, хмурится.

– Что это значит?

Стискиваю зубы, чтобы только сдержаться.

– Он… обеспечит тебя такой защитой, какой никто не сможет. Но это… привяжет тебя к нему. Но не бойся, это на время. Как только я со всем разберусь, я разорву связь.

– Зачем, Тэон? – Больше не улыбается, словно острые лезвия в душу. – Почему?

– Потому что мне запрещено тебя защищать, – объясняю с трудом. – Я смогу, но… пока тебе нужна его защита.

– Я не хочу. Я подожду.

– Нет, Руби, если паучиха уже так открыто на тебя нападает…

– …да плевать на эту ведьму! – Злится. – Давай ее прикончим?

Не смело улыбается.

– Я работаю над этим, – объясняю, – но сейчас… очень нужно чтобы ты находилась под защитой.

Догадывается, понимает, обреченность во взгляде.

– Ты снова уйдешь?

– Это важно, Руби, – объясняю.

А она… не возражает, не противится, все понимает. Укладывает голову мне на грудь… за такие моменты я готов отдать жизнь.

– Давай приготовлю тебе покушать, – примирительно предлагает.

Идем вниз, не могу, замираю каждый раз, когда она движется, когда она дарит мне улыбки, поцелуи, прикасается… не могу от нее оторваться, повсюду следую за ней. Касаюсь, обнимаю, заявляю свои права.

Моя, эта моя женщина. И она выбрала меня. Меня. Ни кого-то еще.

Кормит. Это… за всю свою жизнь не ел ничего вкуснее. Думаю, подозреваю ее в колдовстве, но… как может этот свет?..

– Они что-нибудь говорили тебе? – Спрашиваю строже, но не потому, что злюсь на нее.

Сидит у меня на коленях, обнимает, делает вздох, когда вспоминает.

– Они хотят меня на свою сторону, – спокойно рассказывает.

Опасаюсь.

– И… что ты им сказала?

Улыбается, ловит мои сомнения поцелуем. Как же я счастлив в эти моменты…

– Мне не нужен свет, когда со мной мой прекрасный Темный Принц, – нашептывает, опьяняет.

Не могу… сжимаю ее тело, еле сдерживаю своего зверя. Он требует, жаждет сближения… почувствовать, как будет внутри…

Глубокий вздох. Кто сказал, что они помогают?

Смотрит в самую душу, готовится, а я… сдержаться. Любимая, знала бы ты, чего мне стоит сдержаться.

– Я поняла все в тот самый миг, – уже накрывает своим откровением. Понимаю ее, но она продолжает. – Когда увидела тебя в первый раз. Я знала, что ты – мой мир. Знала, что только тебе суждено стать моим. Тебе я буду принадлежать…

Сжимаю ее сильнее, обнимаю. Только бы не сорваться. Как же хочется сорваться…

Закапывается в мои волосы, обжигает дыханием.

– Это было страшно, но… я не сомневалась. Ни одного мгновения я в тебе не сомневалась. Боялась, что ты меня не полюбишь… не сможешь меня полюбить…

Последняя капля, ловлю ее поцелуем, обнимаю, показываю, насколько сильно люблю ее. Душа сливается, сердце выпрыгивает из груди.

– Не говори так, любимая, – приближаю к себе снова и снова. Заглядываю ей в глаза, улыбаюсь, успокаиваю… – Я влюбился в тот первый миг, когда ты нашла во мне нечто иное. Никто в этом мире никогда не смотрел на меня так. Твои глаза, твое доверие…

– Утешение, – вспоминает, глаза блестят.

– Надежду. Поддержку. Защиту.

Роняет слезы откровения, ловлю их поцелуями, успокаиваю. Прижимается, ищет… утешение. Всегда.

– Ты самое дорогое для меня в этом мире, – обнадеживаю, – мое счастье, чистое, полное. Люблю тебя, как никто никогда не любил. Знаю точно, потому что… умею совсем иное. Не любить, далеко не любить… но тебя…

Еще один поцелуй, улыбается, ей это нужно.

– У меня есть одна идея, – улыбаюсь в ответ, беру ее за руку и веду в зал на первом этаже.

Там – ничего, кроме проигрывателя и старых пластинок. Подвожу ее к ним и выбираю…

– Я не знал, что ты любишь слушать, – признаюсь, – поэтому взял все пластинки, какие были.

Роняет всхлип и крепко обнимает сзади, дрожит, пытаюсь обернуться, но она не дается. Трогает… как же я люблю ее такие эмоции. Это то, что принадлежит нам, то, что принадлежит только мне. Мое, она – моя.

Все-таки оборачиваюсь, она не отпускает, беру ее за руку и веду чуть в сторону, начинаем танцевать под Unchained Melody. Улыбается, глаза искрятся счастьем. Вечность готов тонуть в них…

– Тэон, – зовет меня, прижимается, – ты угадываешь все мои желания, но я ничего не знаю о твоих. Что ты любишь?

– Тебя, – заверяю и целую в лоб.

Смеется, приятно.

– Это-то понятно, – хитрит, – а что еще?

Все, что с тобой связано, конечно же. Люблю делать тебя счастливой, люблю твою улыбку, твой запах, твои ласки, твой голос. Могу продолжать бесконечно, но… знаю, чего она хочет. В игру вступает… наша связь.

– Раньше думал, что люблю бифштексы, но когда ты стала меня кормить, я полюбил любую еду, – рассказываю, она улыбается, радуется, – «Королевскую битву», звук, когда пером по бумаге пишут. – Смеется, удивляется, запоминает. – Люблю время перед грозой, знаешь? Когда темные тучи нависают, время перед бурей. А еще люблю зеленый цвет. По мне не скажешь, – ухмыляюсь, а она хохочет, – но люблю. Когда заведем детей, обязательно сделаю в их комнатах что-нибудь зеленое. Стены или игрушки, знаешь?

Ее глаза искрятся счастьем, наполняются слезами, улыбается, светится изнутри.

– Ты… – делает перерыв на вздох – думал о наших детях?

– Ну конечно же, – прижимаю ее к себе, – первым будет мальчик. Ты смотри, постарайся, – хохочет, – потому что девочке с именем Тэон будет тяжеловато, знаешь ли.

Снова заливается хохотом. Как же я люблю, когда она смеется.

– И девочка, – подхватывает она, когда чуть успокаивается, – обязательно будет девочка.

– Как назовем?

– То есть всех мальчиков называешь ты, а девочек я?

– Ну ладно, я оставлю для тебя пару мальчиков.

– Так нечестно! – Дуется, щекочу, хохочет. Ее смех это душа нашего дома. – Давай хотя бы по очереди.

– Хорошо, – киваю. – Но у меня есть предложение.

– Так не честно, очередь не твоя, – надувает губки.

Как это мило. Целую ее, потому что устоять – даже пытаться нечего.

– Ладно уж, предлагай, – сдается.

Делаю небольшую паузу, убираю прядь ее алых волос, осторожничаю, не знаю, как она к этому отнесется. Но…

– Эвелин, – все-таки озвучиваю полушепотом.

Замирает, смотрит мне в глаза сначала с мольбой, но потом… потом снова она это делает. Доверяет. Свое имя. Самое священное, что у нее есть. Прижимается, улыбается, расслабляется…

Принцесса…

Продолжаем кружиться в танце, допускаю возможности, сердце колотится, она это чувствует, не пытается спугнуть. Ждет.

– А когда родится еще один мальчик… – осторожнее – мы назовем его… Сэт. В честь отца.

Снова замирает, поднимает голову… как же нежен ее взгляд.

– Ты… доверяешь мне свое имя?

– Я твой, Руби. В твоих руках мое сердце, моя душа. Теперь и моя жизнь.

Перестает дышать, застывает, дрожит, делает глубокий вздохи. Требуется время прежде, чем она привыкает. Еще один вздох, успокаивается. Снова кружимся в танце. Снова я в своем личном раю. Нашем…

– Давай-ка теперь ты предлагай, – тихо шепчу я под очередную песню.

Улыбается, обнимает меня… и в этот момент я абсолютно счастлив.

Глава седьмая

Руби

Стою у окна в спальне и наблюдаю за тем, как Тэон обходит дом и накладывает защитные заклинания. Немножко нервничаю, потому что сегодня суббота, мне нужно поторопиться и ехать к Эриху.

Но мой любимый об этом не знает и собирается везти меня к Ойелету.

Только бы успеть. Все-таки я обязана появляться в субботу, а форс-мажор закончился. Не хочу знать, что будет если я нарушу условия сделки.

Наблюдаю за моим мужчиной, как он создает ужасные, страшные заклинания, защищая дом и не могу отвести глаз. Он нашел меня. Снова. Я не сомневалась в нем ни секунды, но все равно – верить и знать это разные вещи.

Коленки дрожат каждый раз, когда я вспоминаю все его прикосновения. После похищения они как будто стали другими. Более теплыми, более родными. Не думала, что чувство к нему может хоть немножко, но стать больше, ведь оно и так уже необъятное.

Но оно стало. И кажется, что становится все больше и больше.

Дрожь вновь пробегает по моему телу, когда Тэон заканчивает с защитой и возвращается ко мне. Обнимает, улыбается, притягивает к себе… целует, и я улетаю в другие вселенные. Трепетно, страстно, но заботливо и ласково. Дьябольер. Мой.

– Нам пора, Принцесса, – шепчет он.

Хочу задержать его, хочу, чтобы он не уходил, но…

Выдыхаю неизбежность, и мы едем к башне. Тэон рассказывает еще раз, что я должна буду сделать, нервничает, сжимает мою ладонь. Сама переживаю, не хочу его отпускать. Хочу просто остаться с ним в нашем доме и прожить там вечность…

Останавливает машину подальше, чтобы не засветиться. Притягивает к себе, жадно целует, чуть отстраняется и снова притягивает. Расставание ранит вынужденным отчаянием. Забираюсь ему на колени, запоминаю прикосновениями, целую, обнимаю, прижимаюсь, когда он силой доказывает обладание. Стон срывается с моих губ случайно, но…

Утыкается мне в грудь и шумно дышит. Обнимаю его, не успокаиваюсь, хочу больше, еще, еще и еще…

– Невыносимо, – шепчет.

Душа испещряется тысячью ранами. Не хочу его отпускать, единственный на этом свете родной мне человек. Разве можно так влюбляться? В него – непременно. Он мой мир, мое все.

– Люблю тебя, – нашептываю, изнывает стонами невозможности.

– Принцесса…

Снова тонем друг в друге, в поцелуях, прикосновениях, дыхании, сплетении наших душ и… почти тел.

Прижимает меня в последний раз и выдыхает.

– Побудь пока в квартире, – просит. – Двойная защита Ойелета даст тебе больше.

– Но ты защитил дом.

Чуть отстраняется, теплом заглядывает мне в душу своими черными как ночь глазами. Улыбается, встречаясь с моим миром.

– Я вернусь за тобой, и мы отправимся туда вместе, – не объясняет ничего, но и не требуется.

Не хочу расспрашивать, не хочу лезть туда, куда не стоит. Я знаю, что он оберегает меня от зла. Любого.

Даже того, которое творит сам.

Выхожу из машины и смотрю на него. Прощаюсь. Боль, невыносимость, держу его за руку через окно. Он кивает, словно позволяет мне уходить. Сжимаю напоследок его ладонь, он не дает уйти, держит. Вырываюсь, потому что иначе никак, и быстро пересекаю улицу. Бегом добираюсь до ворот, ведущих в башню и оборачиваюсь. Он все еще там, наблюдает, оберегает.

Улыбаюсь ему напоследок, делаю глубокий тяжелый вздох и иду дальше. Если еще хоть раз обернусь, не смогу, не смогу его отпустить…

Посильнее запахиваю плащ и захожу внутрь. Снова это давящее ощущение безграничного зла. На мое счастье никого. Я все время жду нападения исподтишка. Паучиха наверняка где-то поблизости ползает. Если увидит, не уверенна, что успею добежать до Ойелета.

Но мне повезло – хоть что-то. Спускаюсь на лифте, приезжаю на – 30 этаж и снова прошу безликих воинов открыть мне дверь в ад. Боюсь, что ведьма может оказаться внутри, но нет. Обошлось.

Как только захожу в зал, суккуб внутри начинает довлеть. Стараюсь подавить его, но в конечном итоге я в обители зла. Это его территория, было бы странно, если бы мне удалось запросто с ним здесь справиться.

Подхожу к Ойелету, останавливаюсь на безопасном расстоянии. Жду.

Он одаривает меня своим вниманием. Как всегда – идеален. Сидит на своем диване, широко расставив ноги, его член все еще выпирает… смаргиваю вожделение суккуба, но он лишь подкидывает мне пошлые образы.

Ладно.

– Меня поймали анжелики, – сообщаю.

Это становится любопытной новостью и Ойелет даже ведет головой в сторону. Распахиваю плащ и роняю его на пол, остаюсь в приличного вида платье без рукавов. Поднимаю руку и демонстрирую архидемону следы от паутины.

– Я была в стриптиз-баре, хотела подпитаться, – рассказываю. – Никто не мог меня найти, никто не знал, что я отправлюсь туда.

Глаза Ойелета пылают угрозой, мне страшно, но в одно и тоже время суккуб буквально беснуется, настолько сильно хочет его трахнуть. Сказываются последствия воздержания. Значит без этого пока не получится… стискиваю зубы в бессилии, но злиться не на кого. Даже если бы я попыталась кого-нибудь наказать, виновна в собственной похоти только я сама.

Мой демон.

Ойелет ничего не говорит, архидемоном он тоже стал не по счастливой случайности. Протягивает мне ладонь, я осторожно приближаюсь, он берет меня за руку и притягивает к себе. Хочу сопротивляться, но это желание быстро подавляет суккуб.

Демон, к которому Ойелет сейчас взывает.

Берусь за края платья и задираю его до неприличия, усаживаясь аккурат на его член. Стоном даю понять, чего желаю, выгибаюсь, он прижимает меня к себе… впервые с ним такая близость…

Организм начинает бороться. С одной стороны, суккуб велит мне испытать это чувство, когда он во мне, но другая моя часть, которая любит Тэона, заставляет сердце биться в страхе. Бежать, надо бежать! Он слишком хорошо контролирует моего демона.

– Мне нужна твоя защита, – прошу.

Кладет ладонь мне на лицо, приближает к себе. Вожделение затмевает разум, промежность начинает пульсировать в предвкушении… хочу…

Наклоняет меня к себе, и сопротивляюсь, и жажду… не победить, с ним моего демона мне никогда не победить. Последнее движение, стон и он впивается в меня поцелуем. Тело слабеет, трепещет и воспаряет, ощущение, близкое к оргазму. Не узнаю свой голос, свое вожделение… свою…

Какой-то звон в ушах, и я чувствую его магию. Столб неведомой силы практически пронзает меня насквозь. Эта мощь, невообразимая сила! Страшно, пытаюсь отстранится, но Ойелет стискивает мое лицо одной рукой и продолжает исследовать мой рот своим языком. Чувствую, как что-то меняется, вибрацией и покалыванием он что-то вливает в меня…

Перестаю дышать и замираю, а Ойелет что-то делает с моим языком. Когда он отпускает, я выдыхаю и оседаю на его член. Делаю глубокие, тяжелые вздохи. Он берет меня за ягодицы, доводит тело до легкой дрожи, чуть приближает к себе, и я начинаю стонать. Наслаждение, даже через одежду он дарит мне наслаждение.

Начинает двигать меня, я выгибаюсь, кричу, потому что промежность пульсирует удовольствием, подаюсь, сдаюсь, забываюсь…

Сжимает меня в своих ладонях, срывает с меня одежду, требует меня, жаждет, подчиняет, уничтожает…

Двигаюсь снова и снова, и снова… не могу подавить инстинкты, суккуб как будто схватил меня за волосы и заставляет делать то, что сейчас происходит. Чувствую ладони на своем теле, обжигающий оргазмами взгляд…

Вспыхиваю и кончаю с криком. Держит меня, сжимает, причиняет немножечко боли вместе с недюжинным удовольствием…

Успокаиваюсь, расслабляюсь, утыкаюсь архидемону в лоб… беглый, очень быстрый взгляд в его тронутые вечностью глаза, и я вижу в них настоящих ад. Сотни кричащих и стенающих душ, тысячи миллионов подавленных и отверженных. Проклятых и потерянных.

Быстро смаргиваю наваждение и все более или менее возвращается в норму, обманывать чувства он умеет знатно. Чуть отстраняюсь и осознаю, что язык как будто обожгла. Исследую его, подтверждает кивком. Делаю глубокий вздох, понимаю, что сижу на нем голая.

– Спасибо, – благодарю.

– Не покидай дом без необходимости, – предостерегает.

Как страшный монстр, который разорвет меня на кусочки, если нарушу его приказ. Мягко киваю и поднимаюсь на ноги, опускаюсь за плащом, закутываюсь в него и бросаю на архидемона последний взгляд. Ничего не требует, и я ухожу.

Ладно, значит теперь у меня его защита.

Покидаю башню, вызываю такси, тороплюсь. Уже вечер, если не успею, то… не знаю, что будет, в контракте было столько условий, не думала, что буду причиной задержки. Нужно было запоминать, или хотя бы взять копию у Балтасара…

– Ничего хорошего не будет, – вдруг заявляет Балтасар.

Резко отскакиваю на сидении насколько это возможно, а демон сидит на другой стороне, медленно поворачивает голову и улыбается. На удивление в костюме, взгляд нормальный, вменяемый. Если бы не знала, что он там вытворяет в своей вечной клетке, приняла бы его за успешного бизнесмена.

Адвоката. Дьявольского.

– Какого?.. – Растерялась, не ожидала.

Кидаю беглый взгляд на водителя – он как будто ничего не замечает.

– Не волнуйся, мы под мороком, – объясняет демон, а потом скользит взглядом к чуть разошедшемуся подолу плаща.

Накрываю ноги, но он все равно искрится похотью во взгляде.

– Что тебе надо?

– Это часть моей работы, – сообщает. – Нарушаешь условия контракта, я должен явиться предупреждением.

– Ты меня накажешь за невыполнение? – Нервно уточняю.

Улыбается.

– Нет, мое дело только предупредить.

Делаю глубокий вздох, поглядываю на часы на приборной панели.

– Что будет, если я не успею?

– Ты отдашь частичку своей души, – объясняет, а я стискиваю зубы в очередном бессилии. – Это только звучит поэтично. На деле это будет очень больно.

Я бы не назвала это поэтичным, но я знаю Балтасара и в его понимании это и правда поэтично.

– А что будет с Эрихом? Если он нарушит условия договора.

Смотрю на Балтасара, он снова улыбается, в этот раз хищно и отвратительно.

– Он умрет.

Да, Балтасар – мастер составлять договоры. Впрочем, я знала на что подписывалась. В буквальном смысле.

– Так что лучше поторопись, – предостерегает Балтасар, а я его останавливаю.

– Ойелет поставил мне защиту.

– Но не печать.

И он исчезает. Ну да, все еще… не печать… по какой-то причине. Почему? Мне в общем-то все равно, учитывая мою ситуацию. Но все-таки.

Я сильно опаздываю, прошу водителя ехать быстрее и на подъездной дороге он наконец-то ускоряется. Без пяти полночь. Да, я что-то совсем уж распоясалась. Обязательства вынуждают быть пунктуальной, а я… надо как-то решать этот вопрос. Тэон не вечно будет уходить в субботу. Когда-нибудь он останется и как мне ему объяснять, куда это мне срочно понадобилось?

Бросаю деньги в водителя еще до того, как он останавливается и вылетаю из машины. Как и в прошлый раз, Эрих ждет у входа. Вид серьезный, он сам не очень-то рад, что я почти нарушаю условия нашего контракта.

Запахиваю плащ посильнее и бегу. Он расставляет руку и уже через несколько секунд я залетаю в дом, попадая в его объятия. Дверь закрывается, а напольные часы где-то в доме бьют полночь.

Успела.

Дышу рвано, громко, страх превалирует. Больше нельзя такого допустить.

– Долго, – нервничает и Эрих.

Отстраняет меня, заглядывает в глаза. Смотрю на него, хочу оправдаться, но вдруг понимаю: а зачем? Перед ним я ничем не обязана, кроме контракта, а докладывать о задержках в договоре обязательным пунктом не стоит.

Выравниваю дыхание, выпускаю из загона своего демона, распахиваю плащ и остаюсь перед колдуном абсолютно голая. Взгляд скользит непозволительно долго, напряженно, остро, исследует каждый сантиметр, потом тянется к моей груди и сминает. Закусываю губу, а он уже пронзает новой просьбой во взгляде.

Улыбаюсь, приближаюсь, прикасаюсь к его сердцу и начинаю взывать к чувствам, к эмоциям, к тому, чего он лишен.

Откликается быстро, просыпается, член твердеет, подхватывает меня, припечатывает к стене. Обжигает мою кожу неровным жарким дыханием, рваными касаниями стискивает мне шею, две противоположности завладевают им. Желание и голод.

Руки дрожат, ведь эмоции для него теперь как адреналин, он не способен их контролировать. Помогаю ему, расстегиваю пряжку ремня, пуговица, молния и вот уже его плоть у меня в ладошке…

Стонет, хватает меня с силой и тащит к ближайшему столику. Сметает с него наверняка дорогие вазы и разбивает их вдребезги, потом роняет меня на столешницу и пристраивается у меня между ног. Он так жаден до секса, как будто наркоман, изредка добирающийся до очередной дозы.

Членом пронзает меня, словно копьем, вскрикиваю, потому что с ним – больно. Даже суккуб несколько возмущен. А чего ожидать? Эриху разительно все равно до моих потребностей и нужд. Он хочет трахнуть меня, он меня и трахает. Жестко, без ограничений, без предостережений. Ему нужна кукла в человеческом обличии, я выполняю эту роль. Ровно, безропотно, покорно…

Потому что мне все еще нужна моя свобода.

Стонет, загоняет в меня свой член все жестче, свирепеет, рычит, стискивает мои бедра, ускоряется. Пытаюсь избежать ранений и побоев, но не получается. Эриху все равно, он хочет только кончить.

Смотрю на него и не могу поверить. Столько величия он сейчас просто вышвыривает в окно ради чего? Ради траха? Он жалок, даже слишком. А вначале он показался мне таким недосягаемым, недоступным. Но в конечном итоге всем нужны только основные инстинкты. Животные, мы в первую очередь животные.

Жестко, резко, еще и еще и наконец замирает, изливаясь в меня. Получаю свою дозу, раны заживают быстро, беру больше, суккуб ненавидит Эриха, словно личного врага. Как бы мой демон ко мне не относился, мое тело он все же бережет. Это его способ получать желаемое, еще бы.

Падает мне на грудь, громко дышит, стонет, испытывает явно больше, чем обычный человек после секса. Требуется время, лежу, не шевелюсь, в какой-то момент мое тело снова пробуждает интерес. Начинает ласкать меня, проходится по бедрам, ягодицам, бокам, животу, сжимает груди, ласкает их, засасывает соски, спускается обратно, задерживается на моей промежности, погружается в меня своими пальцами, попадая в собственную вязкую сперму.

– Прости, – шепот слышу не сразу, ведь он едва различим за его оглушающим дыханием. – Я слишком жадный.

Хорошо, что он это понимает. Но когда его глаза находят мои, мне становится неприятно. Кто ты? Совершенно чужой мне человек. Я тебя не люблю, не хочу, не желаю. Ты нужен мне только для достижения цели. Но я позволяю тебе исследовать мое тело вдоль и поперек, позволяю вторгаться в меня, насиловать, причинять мне боль…

Хочется съежиться, хочется испариться и исчезнуть… хочется оказаться в его руках.

Тэон…

Смаргиваю сожаление, Эрих, кажется, ничего не замечает, или не хочет замечать. Все предпочитают ложь, если она дарит благословение.

Выпрямляется, берет за руку, сначала усаживает, потом осторожно стаскивает со стола. Его сперма стекает по ногам, а он улыбается мне и ведет за собой. Не скажу, что смущена идти голой по его огромного особняку, вроде бы никто и не встречается, но я бы определенно лучше накинула плащ. Мало Ойелет сорвал с меня одежду, так еще и колдун…

Я знаю, куда он меня ведет, не хочу об этом думать, пытаюсь переключиться.

– Зачем тебе исследовать суккубов? – Спрашиваю.

Он улыбается так, как будто ожидал этого вопроса.

– Я кое-что ищу, – сообщает.

А я начинаю думать. Он эмоциональный импотент и он желает меня так сильно, что готов свою душу заложить, лишь бы снова испытывать оргазм за оргазмом. Туда и обратно.

– Значит, ты хочешь вернуть себе свою мужскую силу, – подвожу итог я, не задавая вопроса.

Эрих молчит, но это молчание куда красноречивее всего на свете.

Приводит меня в спальню и ведет в кровать. Намекаю на последствия его оргазма, но он лишь улыбается и укладывает меня на белые простыни. Целует, он целует мое тело, словно драгоценность, исследует его губами, когда доходит до промежности, особенно тщательно и довольно умело начинает работать язычком. Искупает вину перед тем, что случилось в холле.

Изображаю удовольствие, но на самом деле думаю об Ойелете – с его методами никому не сравниться. Взглядом, он заставил меня кончить взглядом. Да и сегодня, извиваясь на его члене, я достигла высшей точки удовольствия. Нет, для Эриха это лишь маскарад.

Но так или иначе до оргазма он меня доводит. Изгибаюсь, приподнимаю бедра и ощущаю, как удовольствие разливается по всему моему телу. Ничего не хочу сказать, но отдать Эриху должное: он сумел продлить оргазм. Как ему это удалось? Не знаю. Но раз ему нравится вылизывать меня после того, как он кончил…

Так и не дает мне принять душ, быстро стягивает одежду и остается голым. Притягивает меня к себе и хватает за все запретные места. Упирается мне между бедер своим членом, вдыхает мой аромат.

– Карамель… – шепчет он.

Неприятно, но… надо терпеть. Эта ночь и я свободна. Больше я ему не обещала, а помучить можно ожиданием.

Чувствую, как он специально настраивает свой член на другой проход, но не стимулирую его на стоячее положение, поэтому пока он не активен. Успокаивается, расслабляется, засыпает. А я лежу в его объятьях, которые неудобны настолько, насколько неудобно спать на камнях и иглах и пытаюсь дожить до утра.

Только бы продержаться…

Ночь длинна и бесконечна. Эрих наслаждается, а меня все продолжает не устраивать. Хорошо, хоть кончил в меня, так легче переношу это острое одиночество, которым меня накрывает каждое неверное прикосновение.

Я предаю Тэона.

Я знаю, я – суккуб, у меня нет особого выбора. И да, я разрешила Эриху меня трахать только чтобы он избавил меня от демона. Но это не отменяет очевидности: я изменяю своей любви с каким-то четырёхсотлетним импотентом, которого может завести только мои умелые ручки. Как бы это не звучало.

И вот теперь я вспоминаю, что обещал мне Арон. Анжелик. Разве можно им доверять? Нет, ни в коем случае, ни за что на свете!

Но…

Он обещал мне. А он ведь анжелик, ими становятся благодетелями. Он не должен врать. Так ведь?

Да, он не рассказал мне всего, появился Тэон и выбил дух из каждого, кто посмел меня у него отнять. Вспоминаю его появление, улыбаюсь. Он пришел за мной, спас меня. Снова. Я уверенна в нем на все сто процентов…

Но про Эриха я рассказать ему не могу.

Когда колдун переворачивается и отпускает меня, выбираюсь из кровати и тихо отхожу в сторону. Вопрос, который меня волнует, должен быть обсужден. Правда я не знаю, что именно и как делать… оказываюсь в коридоре, думаю сходить вниз и найти свой плащ, но на мой зов уже является…

Вскрикиваю и припечатываюсь к стене, а демон расплывается в похотливом оскале и подходит ко мне, приближается своим совершенно непонятным дыханием. Морской бриз…

– Надеялся, что ты пригласишь меня, но… – вскидывает брови, облизывает губы – чтобы так скоро.

– Я тебя не для этого позвала, – почти огрызаюсь, пытаюсь закрыться.

Он на удивление в костюме. Его улыбка становится шире, обнажает свои зубы, грубо хватает меня за грудь… перехватываю его ладонь, резко откидываю, а затем расстегиваю его пиджак и резко стягиваю. Он не сопротивляется, позволяет мне это сделать, я же быстро оборачиваюсь в него и запахиваюсь. Делаю глубокий вздох.

Смеется, изучая редкие открытые участки моего тела.

– Почему ты приходишь? – Получается обижено, но иначе не могу.

– Я говорил тебе, что явлюсь по твоему зову, – объясняет, укладывает руку на стену возле моего лица, гипнотизирует взглядом, своей улыбкой, завлекает…

Зажмурилась.

– Перестань, – шипение вместо слов.

– Ты же хочешь этого, – снова пытается обнажить мое тело.

Беру себя в руки, распахиваю глаза и с силой хватаю его руку, впиваюсь ногтями в кожу. Для него подобное лишь сладостная утеха, что он мне демонстрирует своей улыбкой. Но по крайней мере перестает лезть.

– Я хочу кое-что знать, – перехожу к делу. – Можно ли разорвать контракт?

Улыбается шире, завладевает моими страхами. Но у меня нет выбора. Я сама в это вляпалась. Да, я пока к этому не готова, но мне нужно знать. Надо было, конечно, узнавать раньше, но… теперь уже ничего не поделаешь. Я только начинаю воспитывать в себе холодный расчет наперед.

– То заключаешь сделки, то хочешь их разорвать, – потешается, откровенно демонстрирует свое очевидное превосходство. – Какая ты непостоянная.

Двусмысленно вскидывает брови, и я обреченно выдыхаю. Он имеет ввиду не только договор, но и моих мужчин. С этим не поспоришь. Но он не знает всего. Мнимое преимущество, но смотря как подать.

– Я задала вопрос, Проклятый, – даю кличку ему я.

А он ласково мурлычет, словно кот. Снова приближается, задерживается в теплом дыхании от моих губ.

– Так ты будешь меня называть, когда я буду в тебя кончать? – Ласково нашептывает, туманит разум, призывает моего демона…

Нет!

Строго смотрю ему в глаза, снова стискиваю ногти на его коже, он только демонстрирует свои личные предпочтения томными стонами. Глаза мутнеют, взгляд пронзает насквозь желанием.

– Если не угомонишься, так я буду называть тебя, когда буду пронзать твое сердце ножом, – угроза из уст суккуба, конечно, малое достижение, она его скорее забавляет.

Умиляет. Да, не так я себе представляла запугивать демона.

– Это… – он выдыхает в губы – я хочу слышать… – перебирается к моему уху – когда ты будешь стонать.

– Я задала тебе вопрос, – снова шипение, отпихиваю его от себя, смотрю исподлобья, а он не двусмысленно облизывает губы.

– Технически можно, – и вот один лишь штрих мгновенной вспышки, а он уже лишь профессионал своего дела. Ненавижу его метаморфозы. Ненавижу его самого. – Но потребуется жертва.

– Что отдам я?

– Слишком многое.

– Конкретнее.

– Свою душу.

– Не мог предусмотреть? – Огрызаюсь.

Улыбается.

– Лазейки я оставил, – убирает руки в карманы брюк, – не думай об мне слишком плохо.

– Что за лазейки?

– Если колдун решит, что будет здорово просто трахать тебя по субботам, возможность трахать тебя у него внезапно пропадет, – вскидывает брови.

Думаю. Если он меня трахал, значит пока он делает то, что я прошу. Это и хорошо и… ладно.

– Что еще?

– Оставь игроку хоть пару карт в рукаве, – ласково просил Балтасар. – В конце концов… – снова начинает приближаться – должны же в жизни быть сюрпризы.

Снова отталкиваю его и отхожу, даже не глядя на него, бросаю:

– Проваливай, ты мне больше не нужен.

Успевает до исчезновения напомнить:

– Не забудь, что ты обещала мне.

Останавливаюсь и чуть оборачиваюсь, Балтасар уже исчез, я лишь делаю глубокий вздох. Я помню об обещании, но понятия не имею, как его освободить. Это вообще возможно? Что я могу против воли Ойелета?

Снова изучаю свой язык, он все еще пульсирует его силой, мощью, тело отзывается на воспоминания. Суккуб подбрасывает палений в огонь этой страсти…

Прекрати! Ненавижу, как же я ненавижу этого чертового суккуба. Когда же он уже сдохнет?!

Делаю перерыв на глубокие вздохи, пытаюсь успокоиться, но тело трясет от возмущения. Знаю, что нельзя, знаю, что это уже точно делу не поможет, но не могу, уже не выдерживаю. Одна только похоть, одни только влажные видения…

Требуется больше времени, чем обычно. Пытаюсь не слишком надеяться, но все же обдумываю слова Арона. Они могут меня спасти… как я могу им доверять? А как не могу? Ведь они меня не убили. Да, они вроде как меня вербовали в свое сопротивление. И на фоне всей той тьмы, что окружает меня со всех сторон, их кружок «белые крылышки» вот вообще не внушает доверия.

Что они сделают против толпы демонов? А дьябольеров? А Ойелета? В мире столько тьмы, что и не вообразить.

В голову внезапно приходит шальная мысль: но ведь даже за самой темной ночью наступает рассвет.

Если бы все было так просто…

Возвращаюсь к Эриху, пытаюсь заставить себя смириться, укладываюсь на край кровати и представляю, что это Тэон. Закрываю глаза, вспоминаю его прикосновения, его мирное дыхание, доверие, наше полное единение… засыпаю…

Просыпаюсь только утром, когда Эрих находит меня в своей постели. Кривлюсь на его попытки меня потрогать за все места, но тут же сдерживаю раздражение и подавляю желание сбросить его ладони с себя.

Надо притвориться.

Усмиряю сопротивление, улыбаюсь, разворачиваюсь. Только-только проснулся, но свое требование выдвигает. Забираюсь на него сверху, соприкасаюсь промежностью с его членом. Просыпается быстро, жаждет новых утех.

Но нет, сначала дело.

– Ты нашел что-нибудь против паучихи? – Спрашиваю.

Выдыхает накатывающее вожделение, сжимает мои бедра, с жадностью рассматривает мою голую грудь.

– Зелье, что тебе нужно, будет готово не скоро, да и к тому же не так эффективно, нужно действовать иными способами, – неохотно рассказывает. Эрих, ну неужели ты действительно рассчитывал, что я буду играть свою роль всегда и до конца? – Но у меня есть один яд. Он, конечно, паучиху не убьет, но ей придется повозиться, чтобы избавиться от последствий.

Ухмыляется, улыбаюсь в ответ, провожу ладонями по его мускулистому торсу.

– Расскажи, – прошу, массируя его грудь.

Заводится, нравится. Естественно.

– Яд действует хитро. Он распространяется быстро, но избавиться от него полностью практически невозможно. Только светом. Но паучиха от этого далека.

Улыбаюсь, размышляю о своем хоть и маленьком, но преимуществе. Хорошо. После всего, что паучиха учинила и сделала мне, сколько раз пыталась меня убить, я буду рада поквитаться с этой ведьмой.

– А что до ритуала?

Эриху уже не до рассуждений, он неоднозначно пытается заставить меня двигаться на его члене. Не поддаюсь, настаиваю на том, чтобы ответил. Отвлекается нехотя, но все-таки встречается с моим взглядом.

– Не стоит заморачиваться на счет него, – с сомнением замечает он, – тебе это не по плечу, а привлекать кого-то… нет таких дураков.

– Ты не поможешь?

– Я пока еще не настолько хочу умереть, – улыбается.

– Но зелье…

– …зелье будет готово позже, – прерывает и призывает.

Делаю над собой усилие и призываю биение его сердца. Откликается, член тут же твердеет, настраиваю его и насаживаюсь… сжимает меня, заставляет двигаться быстрее, как будто кончить не успеет и эффект от моего пробуждающего прикосновения скоро закончится. Даже не пытаюсь изображать удовольствие, просто прыгаю на нем, словно он просто член и довожу его до оргазма. Эрих и не смотрит, просто сжимает мои бедра, а сам где-то далеко в своих фантазиях, представляет явно больше, чем есть на самом деле.

Больше, чем я ему когда-нибудь позволю.

Кончает и я впитываю его энергию. Еще вчера почувствовала ее странные привкус. Что-то застойное. Неудивительно, ему четыреста лет, он не трахал никого много лет, так что там уж точно все застоялось.

Но не важно. В моем случае – бери, что дают, и не брезгай. Если бы я была полноценным суккубом и не боролась со своим демоном, я бы может и поискала что получше. Но у меня только одна цель.

Успокаивается, ловит меня своим усталым взглядом и поднимается, прижимает меня к себе, тянет за поцелуем. Сдерживаю сопротивление, целую в ответ, а он вдруг резко вздрагивает и отстраняется. Хмурится, рассматривает меня вопросительным взглядом.

– Что это? – Спрашивает.

Вспоминаю, улыбаюсь, и демонстрирую ему свой язык.

Все меняется в мгновение ока – Эрих откидывает меня в сторону, вскакивает на ноги и, бормоча себе под нос какие-то заклинания, бежит к комоду. Там у него стоят какие-то склянки, он их судорожно перебирает, а я почему-то ловлю от этого удовольствие. Развалившись на кровати, широко расставляю ноги и призывно массирую промежность, пока Эрих все продолжает нашептывать какие-то заклятия.

Находит нужную склянку, быстро ее осушает аж до самого дна, потом завершает свои бормотания и резко хватается за край комода. Дальше с ним происходит нечто странное: судя по тому, как его колбасит, все тело находится в странном изменении, даже его член на мгновение встает полностью, демонстрируя приличные размеры. Суккуб облизывается, призывает…

Заткнись!

Перекатываюсь на живот, оборачиваюсь простыней. Наблюдаю.

Еще немного, его член опадает, он выдыхает и чуть склоняется. Делает серию тяжелых, глубоких вздохов, утирает рот, хотя не пролил ни капли. Ловит меня взглядом.

– Что это? – Хрипит он.

– Защита Ойелета, – отвечаю довольно ровно.

– Надо же предупреждать, – он резко идет к зеркалу и открывает рот, рассматривает его с тщательностью стоматолога.

– Что не так? – Решаю пощадить, а не глумиться.

Продолжает осмотр, в чем-то словно до конца убеждается, потом делает глубокий вздох и возвращается ко мне в постель, усаживается рядом, расставляя ноги, не могу не впиться взглядом в его член.

– Ты хоть знаешь, что это означает? – Начинаю немного волноваться, когда он смотрит на меня.

– Нет, – честно.

– Кто тронет печать, тот будет проклят, – объясняет.

– То есть целовать меня теперь никто не может?

– Если не хочет сдохнуть, – невесело кривится колдун.

Думаю. Тэон… может быть это и не плохо, что я узнала сейчас. Но прожить без его поцелуев… делаю глубокий вздох, укладываюсь на кровать, а Эрих приближается и начинает ласкать мою спину. По коже бегут мурашки, он думает, что дело в прохладе. Нет, дело в тебе, идиот. Отвали от меня уже!

– Что с заклинанием? – Спрашиваю.

– Я напал на след, – сообщает.

– И что это значит?

– Сегодня вечером я вылетаю, – рассказывает. – До субботы должен успеть. Но если меня не будет, значит я задержался из-за обстоятельств.

– Это есть в договоре, – напоминаю.

Эрих только кивает.

Еще недолго требует секса со мной, но не так призывно, понимает, что за неизбежный конец ему придется платить. А ведь он еще должен куда-то там улетать. Сдается, дарит мне одну из своих многочисленных рубашек, поит кофе и пытается накормить. Несмотря на то, что суккуб удовлетворен, все равно не хочу есть. Это слишком долго, а я хочу домой, к Тэону…

Он больше не может меня целовать…

Прощаемся у выхода, когда я запахиваю свой плащ. Его слуги работают хорошо и бесшумно, несмотря на то что бросила его вчера на полу, забираю я его уже с вешалки у выхода.

– Руби, – останавливает Эрих, когда я намереваюсь уйти. – Может… задержишься?

В голове проносятся его слова «я вылетаю вечером», неужели рассчитывал, что я останусь? Сдерживаю насмешку, пытаюсь натянуть маску, но…

– Чего ты хочешь, Эрих? Трахать меня до потери сознания?

– Поговорить, – выпаливает самое глупое.

Все еще скрываю от него свое лицо, чтобы он не видел очевидности. Я владею им, только потому что он меня хочет.

– А дальше?

– Почему ты так враждебна? – С болью уточняет.

Принимаю беспристрастное выражение лица и оборачиваюсь.

– Потому что ты хочешь мое тело, а не душу, – объясняю.

– Я бы хотел твою душу, но ты меня не пускаешь, – справедливо замечает Эрих.

В глаза искрится боль. Несправедливость его убивает.

– Ну и как ты себе это представляешь? – Складываю руки перед собой, даю ему шанс.

– Когда-нибудь я освобожу тебя от твоего демона, помнишь? – Намекает. – Куда ты пойдешь?

Ах вот оно что, он думает, что после всего мне просто некуда будет прибиться. Конечно же он не знает о Тэоне. Почему никто из них не замечает обручальное кольцо? Я выставляю его напоказ, словно провокацию. Но им все равно, они знаю, что я – рабыня Ойелета, и мне ничто не позволено в этом мире без его разрешения.

Но все-таки нельзя рисковать, Эрих пока еще не завершил начатое. Я не могу полностью доверять Балтасару и его уловкам. Вдруг для колдуна он их тоже оставил?

– Ты хочешь предложить мне свой дом? – Уточняю.

Эрих чуть расслабляется, прячет руки в карманах брюк, пожимает плечами.

– Я видел много за свою жизнь, – как бы небрежно рассказывает он, но в его словах откровения, которые он мне доверяет. – Ты знаешь, живу я достаточно долго. Я бы мог исправить и тебя и себя… – взгляд пронизывает эмоцией – мы могли бы прожить долгую жизнь. Вместе. Денег у меня полно, я обеспечу твое будущее.

Комок застревает в горле. Знаю, что верить его словами не стоит, но уж слишком проникновенно было его это откровение.

– Эрих, ты хочешь меня только из-за суккуба, – напоминаю.

– Возможно, – не спорит, не пытается вестись на глупости. На какое-то мгновение меня это в нем восхищает. – Но я бы хотел познать тебя. Хочу, чтобы ты оказалась рядом.

– Почему я?

– Потому что, когда все закончится мы будем понимать друг друга, как никто другой, – объясняет. – Это… все, конечно, здорово, обладать силой и все такое. Но еще я хотел бы семью.

Улыбаюсь, вспоминая Тэона и наши с ним разговоры. Думаю, как это будет прекрасно быть вместе, чувствовать его полностью, любить его… знать, что он единственный мужчина, который будет прикасаться ко мне, целовать…

– Мы могли бы попробовать, – практически предлагает Эрих. – Если… ты…

– Это не простое решение, Эрих, – заявляю, он понимающе кивает, но все равно ожидает немедленного ответа. – Суккуб во мне убивает все то хорошее, что во мне когда-нибудь было.

– Это неправда, – уголки его губ чуть приподнимаются. – Свет в тебе доминирует, даже несмотря на демона.

Он далеко не первый, кто это замечает. Знаю, что можно было бы послать его и уйти, но… нужно думать о будущем. Пусть это будет призрачная надежда, пусть суровый обман, но иногда это единственное, что заставляет нас двигаться вперед.

Подхожу к нему ближе, прикасаюсь всем телом, тянусь к его губам и награждаю поцелуем. Он действительно благодарен, улыбается искренне, проявляет желание, когда я к нему снова взываю…

Отстраняюсь, он делает глубокий вздох и отпускает. Все он прекрасно понимает, но уничтожающий самообман бывает слишком беспощаден.

Сажусь в такси и уезжаю. Эрих еще долго провожает машину взглядом, я знаю, что он будет стоять там и после того, как я скроюсь из виду. Отчасти я могу понять его чувства, всем рано или поздно надоедает одиночество, но у меня есть Тэон. Мой любимый. Если бы у меня не было выбора, я бы возможно и рассмотрела его вариант. Все равно это лучше, чем скитаться неизвестно где.

Вернулась бы я домой? Вряд ли. Моя семья давно уже меня похоронила, чтобы поверить моему воскрешению. Чтобы принять мое возвращение, как нечто нормальное. Похоронить члена семьи всегда сложно, но принять его обратно зная, что снова когда-нибудь придется пережить расставание – еще труднее.

Была ли семья у мистера Миллера? Воспоминания проносятся вспышкой, но я все равно не забываю. Как бы хорошо или плохо мне не было, я все равно вспоминаю его. Сожалею. О своей беспощадности, о своей глупости, о своем незнании. Я ведь могла не допустить этого, могла остановиться, ну почему я пошла к нему тем вечером? Ну почему он не пережил мое пробуждение?

Простите меня, мистер Миллер, пожалуйста…

Приезжаю домой и поднимаюсь к себе. Дома ли Сол? Какая разница? Он мне не нужен, я подпиталась.

Вернулся ли Тэон? Чувствую, что нет, но все же надеюсь. Открываю дверь и меня мгновенно пронзает странная вспышка света, во рту вдруг оказывается слишком много слюны, но потом язык пронзает дикой болью, как будто кто-то вылил на открытую рану кислоты.

Кровь.

Падаю на пол от жуткой боли и ору. Свет в коридоре вспыхивает, мне навстречу выступает паучиха.

– Когда же ты наконец-то сдохнешь, мерзкая шлюха? – Пронзает она меня своей ненавистью и меняет облик на паукообразное.

Черт…

Глава восьмая

Сплевываю кровь, потому что ее слишком много, не успеваю ничего понять, как паучиха подхватывает меня своей клешней и отбрасывает к стене. Выдыхаю рев боли, падаю, пытаюсь собраться, но – бесполезно. Она уже ползет, не вижу ее, но слышу, как она перебирает своими мохнатыми паучьими лапами…

Так, все, хватит! Никаких слабостей. Теперь только я и она.

Нащупываю в кармане зелье, пробую достать, но паучиха подтягивает к себе и щелкает своими клешнями у меня перед лицом. Кричу, вырываюсь, но она пробивает своей паучьей лапой насквозь мой живот, другой – ногу, третья впивается в плечо.

Реву от боли, но ничего не могу поделать. Ну давай же!!! Не сдаваться!

Чисто на автомате нащупываю зелье и резко бросаю им в паучиху на каком-то всплеске дикого адреналина. Ведьма метит мне в сердце, сначала не обращает внимания на зелье, но потом что-то начинает шипеть, и она ревет от боли, пытаясь избавиться от воздействия. Забывает про меня и резко выползает из квартиры, оставляя меня умирать…

Урывками пытаюсь дышать, тело пульсирует болью, судя по всему, во все раны она запустила яд. Страшно. От одиночества, от невозможности, от безысходности… суккуб не откликается, понимаю, что он тоже пострадал. Ведьма била наверняка и это лишь вопрос времени, когда я умру…

Слезы текут от воспоминаний. Тэон… я так и не скажу ему еще раз, как сильно люблю его, не покажу ему, как хочется быть с ним рядом, не прикоснусь к нему, не увижу его лица…

Тэон.

Дрожащей рукой пытаюсь нащупать телефон, но он нигде не попадается. Моя единственная возможность и той нет. Ничего нет…

Дрожу, пытаюсь собраться, но с рваными ранами это становится невозможно. Это конец… ну почему именно так?..

Замечаю движение, даже не понимаю, что происходит, чьи-то ноги – о нет, эта тварь вернулась! Добить? Черт…

Кто-то приближается, наклоняется, из последних сил пробую сопротивляться, но тут кто-то оказывается достаточно близко и вливает в меня мощный поток живительного тепла. Тело откликается, отзывается, раны быстро регенерируют. Моргаю, пытаюсь узнать своего спасителя, а он продолжает вливать в меня энергии.

Не спрашиваю, просто забираю, похищаю, включаюсь в этот обмен, впитываю, слушаю, как тело снова начинает что-то чувствовать. Что-то не так, паучиха действовала наверняка, поэтому не дала мне возможности на спасение.

Легче, могу дышать, раны зажили, остались ссадины, синяки и яд внутри. Чувствую его, смотрю на своего спасителя и дышу. Как же недооценена людьми возможность дышать.

– Ян, – узнаю.

– Что случилось? – Глаза пусты на эмоции, холодны, но отклик его заботы перехватываю по отношению к себе.

– Паучиха, – говорю.

Кривится, осматривает мое тело.

– Тебе нужен секс, – констатирует.

Опять. Прикрываю глаза и выдыхаю. Сколько же можно? Думаю, осознаю, что вообще-то паучиха меня только что чуть не убила и это буквально выбивает из колеи. Я… выжила? Эрих… его зелье… сейчас я готова расцеловать колдуна и даже не притворяться, что мне это якобы нравится. Он спас мне жизнь. Хорошо, что я вообще про него вспомнила.

Значит, желание выжить затмило желание спастись. Хорошо. Испытываю свой организм на прочность, но так или иначе победа всегда хороший признак.

– Малыш, – слышу знакомый голос, выхожу из забытия.

– Сол, – нечаянно роняю эмоцию, слезы.

Он замирает на мгновение, его это почему-то трогает. Потом он бережно берет меня на руки и несет в спальню. Вижу Яна, который наблюдает за нами и хмурюсь. Не то, чтобы я против или возмущена, но… почему не он собирается меня трахать?

Джин укладывает на кровать, ласкает взволнованным взглядом, руки дрожат, он нервничает, он… боится за меня. Припадает к моим губам как-то по-другому, ощущаю это в каждом его прикосновении, в каждом единении. Что он делает? Нет, нет, нет…

Узнаю эти движения, узнаю этот взгляд, его губы, нежность… серьезно? От джина? Нет, пожалуйста, не с тобой… только не с тобой…

– Сол, – зову, он замирает, и это становится для меня последней каплей.

Слишком много эмоций. Он остановился. Он никогда не останавливался. Он просто брал и трахал меня, когда хотел.

Но сейчас он – остановился. Почему меня это волнует? Ну почему ему это не безразлично? Опасно, как же опасно…

– Где мой телефон? – Дрожащим голосом спрашиваю, опасаюсь.

А он… он вскакивает с кровати и идет искать мой телефон. Нельзя, нельзя плакать, силы уходят, суккуб бастует, итак не восстановилась.

Почему он пошел за телефоном? Почему он делает то, о чем я прошу? Ну почему?! Не хочу эмоции к нему, это только к Тэону, только с Тэоном.

Возвращается, приносит мне одни обломки… неизбежность. Я не смогу этого избежать.

Очевидность ранит больнее, чем даже нападение паучихи. Дело не в предательстве Сола, не в его выборе, дело в том, что я каким-то образом умудрилась начать испытывать к нему чувства!

Да что?!

– Малыш, прости, – извиняется, он ведь все понимает.

Рыдаю навзрыд, а Сол ложится рядом, обнимает, но… не настаивает, не пытается заставить… да черт!

– Малыш, – ловит мои ладони, когда я пытаюсь прикрыть лицо, – я не знал…

Понимает, он черт возьми, все понимает!

– Пожалуйста, не надо, – отворачиваюсь, но он лишь обнимает меня сзади и прижимает к себе, слушает мои рыдания, сдерживает мои содрогания. Нет, ну нет, не хочу, пожалуйста, отпусти… отпусти…

Целует плечо, царапает кожу бородой, ласкает своей нежностью, прикосновениями. Его энергия перетекает в меня даже без секса, почему? Что он делает? Это невозможно, невозможно… не хочу, не хочу, чтобы он оставался в моей душе.

Зачем я его впустила? Когда я это сделала? Когда он оказался рядом, в то время, когда Тэон исчез? Или еще в первый раз, когда кончил в меня? Когда я вдруг нашла в нем свое спасение…

Не знаю, я этого не знаю. Но вот я выжила после нападения паучихи, и он лежит со мной и отдает себя, чтобы я могла восстановится.

И он знает. Знает! Проиграла, черт возьми, я ему проиграла…

– Малыш, – он как будто слушает мои мысли, – ты не одна… не одна…

Зачем? Ну зачем ты это говоришь? Я помолвлена, я принадлежу моему дьябольеру. Не тебе, ни за что на свете ни тебе! Нет! Пусти меня!..

Сжимает лишь крепче. Он знает, он находит дорожку, он приближается. Не используй ее, прошу, ну пожалуйста, пощади… не хочу тебя… не хочу… не хочу…

– Нам нужно к Эриху, – цепляюсь за единственное, что сейчас может меня спасти.

Сол думает, анализирует. Но тут в дверях появляется Ян.

– Да ты трахнешь ее уже или нет? – Рявкает.

– Отвали! – Огрызается Сол, чуть отстраняясь.

– Ничего, что в ней сейчас яд?! И она сдохнет, если в нее тотчас же не влить энергию!

– Ян… – приподнимаюсь, голова идет кругом, Сол поддерживает меня – мне нужно к Эриху.

Хмурится, не понимает.

– К колдуну?

– Да, к нему. Отвези меня пожалуйста.

Лицо Яна меняется, он смотрит на меня по-иному.

– Я не могу приближаться к нему. На мне… – он опускает глаза и стискивает зубы.

– Метка Ойелета, – заканчиваю за него.

Сглатываю ком в горле, мою дрожь поглощает своей уверенностью джин.

– Я отвезу тебя, – берется он.

Нет, только не ты, не надо, пожалуйста. Я не хочу с тобой, я хочу своего дьябольера…

Но я молчу, а Сол берет меня на руки и несет к выходу. Ян притормаживает нас лишь на мгновение.

– Что у тебя за дела с колдуном? – Не отвечаю, да он и не ждет, продолжает: – Ты уверенна, что ему можно доверять?

– Да, – киваю, а Сол выносит меня из квартиры.

Спускаемся. Руки теряют чувствительность, сползаю, джин успевает, ловит меня. Для него я почти пушинка, он управляется со мной даже одной рукой.

– Потерпи, малыш, скоро, – обещает.

Усаживает в машину и дает по газам. Все равно делать нечего, а откровения и эмоции пытаются меня накрывать. Сопротивляюсь им изо всех сил. Нет, не с ним, не могу, не могу, не могу!

Это слабость, это лишь временная слабость… из-за яда. Да.

– На тебе нет метки, – констатирую.

Смотрю на него – обеспокоен, взгляд тревожен, полон… нет. Ну нет! Не он! Не он! Он – предатель! Обманщик! Ну почему я вообще что-то чувствую? Ну за что? Мало мне проблем.

– Нет, – констатирует тихо.

Больше мы не разговариваем, едем, просто едем к Эриху.

Когда мы приезжаем, меня начинает знобить. Ежусь от холода, понимаю, что конечности немеют. Яд распространяется и начинает действовать. Сколько еще времени? Есть ли оно у меня вообще?

Дверца распахивается, морщусь от яркого света и налетевшего холода, а джин поспешно берет меня на руки, игнорирует мое слабое сопротивление. Отпусти меня, пожалуйста, отпусти…

Несет к дому, чувствую напряжение в его мышцах.

– Я пришел к Эриху! – Громко кричит Сол.

Чуть поворачиваю голову и столбенею: целый взвод каких-то странных созданий окружают особняк. Черт. Надеюсь, колдун еще не успел уехать?

Сол им приказывает, рычит, пугает меня, но сил бороться с недугом уже нет. Сдаюсь, проваливаюсь в забытие.

Нет. Нельзя!

Насильно вытаскиваю себя в реальность, подтягиваюсь к Солу и шепчу, в надежде, что он услышит.

– Скажи им, что пришла я.

Потом снова проваливаюсь, а когда снова открываю глаза, чувствую, как меня куда-то несут. Чьи-то оглушающие шаги, приглушенные голоса.

– Клади ее сюда! – Кажется, говорит Эрих.

Больно, холодно, страшно…

– Руби, – семнадцатый, кажется, раз, как произносят мое имя. Открываю глаза, нахожу мутным взглядом Эриха. – Что паучиха сделала?

– Она… – с трудом сглатываю – пронзала меня своими лапами…

Лицо Эриха становится уверенным, он что-то говорит, не разобрать, а я снова исчезаю. Проваливаюсь, растворяюсь, куда-то бесконечно лечу. Пропасть, бесконечное ничто, болезненное и чрезвычайное забытие, которое существует только в стране неизбежных бредовых кошмаров на грани жизни и смерти. Оно не отпускает, тяжесть и боль наваливаются, давят, плохо, как же невыносимо плохо, кажется, будто нужно двигать землю…

Когда прихожу в себя, единственным жаром отзывается что-то теплое на губах. Телу все еще холодно, но губы вспыхивают пламенем. Отрезвляют, возвращают, оживляют…

Возвращаюсь очень потихоньку, пытаюсь сообразить, что происходит, очевидность не добирается до меня слишком быстро, только когда дыхание почти что необходимо. То ли стон, то ли оглушающий вопль и жар уходит, я набираю в грудь воздуха, зрение проясняется, вижу перед собой его… вспоминаю…

Нет… не ты, уйди, ты меня предал, обманул, ты…

– Малыш, – гладит по щеке, с такой болью наблюдает за моими страданиями.

Ну не надо так! Я не могу! Не могу сопротивляться. Не сейчас, не в этот страшный момент, ни… когда…

Исчезает, и это добивает меня. Роняю слезы, потому что… потому что… потому что…

– Вернись… – выдыхаю вместе с болью.

Но появляется Эрих и с силой вливает мне в рот какое-то мерзкое пойло. Оно тут же обжигает язык и горло, давлюсь, чуть ли наизнанку не выворачивает, но удерживаю это странное зелье, понимаю, что это не яд. Это – противоядие.

Разливается жжением по моему телу, больно, перекрывает все, но… становится терпимее, сознание чуть проясняется, хоть окончательно хорошо не становится. По крайней мере различаю голоса и слова вместо гула.

– Что ты ей дал? – Спрашивает Сол.

– Это зелье очищения, – сообщает Эрих, слышу как с грохотом стукаются склянки о металлический поднос. – Даст ей временное облегчение. Но против яда паучихи нужно зелье посерьезнее.

– Я могу помочь?

Пауза затягивается, понимаю к чему они ведут. Эрих только что предложил мне провести с ним жизнь, а теперь ему нужно доверять мое благополучие другому…

– Ты знаешь, как, – очень глухо отзывается колдун.

Сол как будто этого ждал, подхватывает меня на руки и уносит. Судя по тому, что мы притормозили на выходе, джин спрашивал направление. Выходим, он ведет меня дальше… не хочу… не хочу… не хочу…

Яркий свет, белые простыни, он оказывается сверху и впивается поцелуем. Демон внутри тоже подавлен, ревет от невозможности спастись, но на энергию откликается, отзывается и подается…

Но мне мешают чувства. Они рвут меня изнуряющей болью, заставляют сжиматься, пытаться оттолкнуть. Отстраняется, зажмуриваюсь, делаю глубокие вздохи.

– Уходи, – сопротивляюсь, не хочу его видеть.

Перехватывает мои руки, заводит их наверх, закусываю нижнюю губу от бессилия, а он проникает в меня новым поцелуем. Не могу сопротивляться, не могу противиться… нельзя изгнать чувства, нельзя.

Дыхание на моих губах, шепотом покрывает кожу.

– Малыш, – интимно, слишком близко, не с ним я должна быть так близка, не с ним… – пойми: тебе это нужно. Яд паучихи убивает тебя. Нужно время.

Нахожу его взглядом, нижняя губа дрожит, едва сдерживаю рыдания, а он… примирительно улыбается и нежно целует. Не могу…

Действует медленно, даже несмотря на угрозу. Отстраняется, избавляет сначала от плаща, потом расстегивает рубашку Эриха. На мгновение замечаю во взгляде подозрения, но он отметает их, запечатывая их где-то очень далеко.

Лежу перед ним голая и делаю глубокие вздохи, а он замирает взглядом и столбенеет. Мое тело, мое изученное им вдоль и поперек тело, словно неизведанное, впервые встречаемое. Сакральное, интимное, желанное…

Его ладонь тянется дрожью, прикасается к моему подбородку, вожделением закатывает глаза, срывается неровным стоном дыхание, проводит пальцами ниже, спускается к груди, ласкает меня так нежно, так призывно, как…

Нет, не хочу, пожалуйста…

Лежу и не двигаюсь, понимаю, что суккуб сейчас слишком занят собственным спасением, чтобы желать. Но промежность уже влажная, чувствую, как пульсирует желанием кожа, как отзывается на каждое касание, каждый взгляд совсем иным…

Прикрываю глаза лишь на мгновение, открываю, а Сол уже стянул с себя футболку. Он даже куртки не накинул, выходя на улицу. Он торопился меня спасти…

Не хочу к нему эмоций, он меня предал, предал! Почему к нему? Ну пожалуйста, не надо…

Опускается ко мне, разглядывает мое лицо, заглядывает в глаза болью, невыносимостью, мольбой, просит меня впустить, но как я могу? Как я могу сделать что-то подобное?! Я итак предала Тэона, я просто не имею права! Не заставляй меня, прошу…

Осторожно разводит мне ноги, устраивается поудобнее, сжимает свой член, направляя его в меня. Ощущаю как головка касается, вздрагиваю, потому что низ живота буквально взрывается. Нет, так нельзя, такого раньше не было, а Сол…

Я знаю, что последует, я хорошо изучила его повадки, его любимые действия. Сейчас будет боль, а потом наслаждение. Так должно быть. Должно! Ну давай же!

Но нет. Он входит осторожно, знает, что я достаточно влажная, проникает в меня без сопротивлений. Дрожит, вздрагивает, стоном окутывает мои губы.

– Малыш… – выдыхает, а я продолжаю ронять слезы.

Слабость, это просто слабость, только она… только… она… ааа! Стон срывается с губ, закатываю глаза от удовольствия, когда он начинает входить в меня. Томно, размеренно, нежно, с любо… нет! Никаких чувств, нельзя!

Пробую отвернуться, хочу, чтобы трахал меня сзади, но он не пускает, придавливает своим телом. Наслаждение разливается по всему моему телу, пытаюсь сбежать, но не получается, никак не получается. Неизбежность забирает последние силы, расслабляюсь и замираю взглядом на его глазах.

Перехватывает, улыбается, входит… снова… еще… стоны… еще… стонет… еще! Закусываю губу, приподнимаюсь, не отвожу взгляд, вижу его, вижу… чувствую…

Стоны… еще-еще… еще…

Впивается в меня поцелуем и ловит мой протяжный стон. Сам еле держится, это выше всего… движение – входит, синхронные стоны… еще один раз – громче… еще – протяжнее… еще – дыханием смешиваемся воедино, его ладони на моем теле, прижимаюсь грудью к его, обвиваю руки вокруг его шеи, ловлю его глаза… умоляющие впустить его глаза…

Движение – поддаюсь, чуть приподнимаюсь, но он не удерживает, он… наслаждается моим наслаждением. Выше, чем просто секс…

Нет… не…

…

Движение последним откликом отзывается во всем теле и переходит энергией в меня. Вскрикиваю и задерживаю дыхание, потому что… потому что такого раньше никогда не было. Он не просто отдает мне энергию, это… эмоции… буря желания, страсти, одержимости… нет, не она… пожалуйста, пусть будет она…

Дышит глубоко, согревает мои губы, не отрывает взгляд. Становится лучше, боль притупляется, но слабость не уходит. Эрих прав, я на минималках. Нужен антидот…

– Малыш… – начинает, но я умоляю.

– Не надо, – срываются новые слезы, – пожалуйста, не надо.

Хочет что-то сказать, но… молчит. Снова целует, делится последними искрами, а потом обнимает меня, прижимает к себе.

Ну пожалуйста… нет…

Не знаю точно, когда я провалилась в сон, но нахожу себя в постели с Солом в его объятиях. Других. Ну почему так? Нет. Вспоминаю режущее чувство, все эти эмоции… так не может быть, не может, просто нельзя…

Знает, что проснулась, почему-то не спит… не могу. Ком застревает в горле, пытаюсь бороться, но слезы текут непрерывно.

Целует, ласкает, окутывает своим теплом… не жаром вожделения, теплом. Зачем ты это делаешь? Нельзя так, я не хочу… пожалуйста…

– Не плачь, малыш, энергии уходят, – предостерегает.

Не могу, не могу не рыдать. Слабость, это просто слабость…

Разворачивает к себе, целует. Не так, как делал это раньше. По-другому. Рыдаю вслух, наполняю ими джина, а он перехватывает каждый мой всхлип, ловит мои слезы, вливает в меня свою энергию. Свою совсем другую энергию…

Хватит.

Беру себя в руки, делаю глубокие вздохи. Ощущение чужеродного яда во мне все еще присутствует, от него никуда не денешься. Но я не могу сдаваться, просто так растрачивать то, что мне необходимо. Да, я проиграла, да у меня чувства к Солу. Ну и что? Теперь подохнуть что ли надо из-за этого?

Контролирую себя, стараюсь взять по максимуму, Сол стонет, движется по изгибам моего тела, дает знать, как сильно хочет мной обладать, властно сжимая на каждом новом отрезке своего жадного путешествия прикосновений…

Отстраняюсь, потому что перерыв на воздух необходим. Сол, кажется, об этом напрочь забыл. Не важно, что у меня к нему, я должна выкорчевать это из себя и убить. Навсегда.

– Спасибо, – шепчу ему в губы, ведь он не отстраняется, как будто это может помочь.

Уголки его губ слегка вздрагивают, на лице отражается удовольствие. Глаза мутные желанием, твердая плоть упирается мне в ногу. Изучает мое лицо с особым интересом, словно каждую секунду на нем появляется что-то новое.

Не на лице. В его душе.

Хватит.

– Не бойся, малыш, – гладит меня по волосам, с удовольствием позволяет себе ко мне прикасаться. Дышит не ровно, хочет. – Колдун приготовит зелье, и ты поправишься.

Едва заметно киваю и делаю глубокий вздох, намекаю, что хочу подняться, но Сол игнорирует мою просьбу.

– Мне нужно в ванную, – сообщаю коротко.

Глаза загораются новым желанием. Предвкушением. Нет. Это только наше с Тэоном. С джином – да, было. Давно. Но это не считается.

Отстраняется, пробую перекатиться, встать, но Сол быстро поднимается и подходит, пробует взять меня на руки. Сопротивляюсь, он хмурится, но не настаивает. Он, черт побери, не настаивает! Мужчина, которому я сказала «нет», когда он трахал меня, а он вошел в меня и дотрахал до последнего!

Что ты творишь, чертов дух огня?

– Я сама, – стараясь не смотреть на него, пробую подняться.

Дрожащими руками закутываюсь в простыню, пытаюсь закрыться, избегаю Сола, а он намеренно меня страхует, держится рядом. Да уйди же ты.

И все-таки не уходит, поддерживает за руку, помогает встать на ноги.

Так, я стою, но чувство, как будто я бегом взобралась на Эверест. Отлично. В голове проносятся мысли – идти в ванную опасно, принимать душ – тем более, значит Сол…

Нет. Я справлюсь, черт возьми! Без него, без него, без него.

Движемся медленно, расстояние в два шага преодолеваю целую вечность. Сол идет рядом, иногда поддерживает, но не пытается настаивать. Игнорирую это изо всех сил. Ну и что? Ну и черт с тобой, проклятый Царь!

Доходим. Думала, умру по дороге, но нет. Дожила. Облокачиваюсь о косяк двери и делаю глубокие вздохи. Тяжело, как же тяжело. Смотрю на себя в зеркало и ужасаюсь. Кожа посерела, под глазами темные круги, волосы словно пакля…

Монстр, я уродливый монстр. Сейчас я бы даже последнего бомжа не соблазнила.

Чертова ведьма! Ненависть подогревает во мне силы, заставляет оттолкнуться, дойди до душевой. Движения беспрепятственны, но замечаю Сола и замираю.

– Выйди, – хочу приказом, но получается отчаянием.

– Чтобы ты завалилась тут? – Хмурится. – Нет уж.

– Уходи.

– Нет.

– Сол… – оборачиваюсь осторожно, пытаюсь пронзить его возмущенным взглядом – уйди от меня.

Смотрит сначала воинственно, но потом понимает, что задавливать преимуществом букашку не очень-то мудро. Меняется, примирение в его глазах словно отпускает.

– Что не так? – Спрашивает, сначала с обидой, но потом… – Почему ты ведешь себя, будто не знала?

– Я и не знала! – Слишком резко выпаливаю, потом жалею. – Ничего нет, ничего.

– Малыш… – тянется за прикосновением, но я ударяю его по руке.

Меня ведет, начинаю падать, Сол поддерживает меня своими объятиями, привлекает, окружает своим теплом. В глазах мольба, завороженно поглощает каждый мой примирительный жест.

Но я их не совершаю, это слабость, просто слабость. Яд внутри.

– Ты не одна, – снова повторяет, сердце пронизывает словно стрелой. – Ты не…

– Перестань, – пытаюсь вырваться. – Отпусти меня…

Молчит, но держит. Жду, не двигаюсь, а он испытывает мое терпение на прочность. Потом завладевает.

– Ты действительно этого хочешь? – Спрашивает.

И вместо слов роняю предательские слезы, реву в голос, а он подхватывает меня на руки и прижимает к себе, успокаивает.

– Все хорошо, малыш, все будет хорошо, я обещаю тебе, – шепчет, обнимает, поцелуями обжигает ключицу, шею, выше…

Попадает в губы, сдаюсь, впиваюсь в него поцелуем, забираю энергии, которые он мне добровольно в избытке отдает. Простыня падает, а мы заходим в душ. Включает воду, стоны, прикосновения, проникновения. Гладит мое тело, напоминает улыбкой… выдыхаю… да, так было в тот раз, когда он пришел ко мне с пулей, а я…я его мыла…

Теперь это делает он. Прислоняет меня к стене, опускается на колени, касается моей кожи во всех местах, каждую клеточку, каждый островок, делает это вкрадчиво, доказывает свое… нет…

Сопротивления почти нет, Сол поднимается, его ладонь попадает в промежность и начинает взывать к желанию. Цепляюсь за его руку, свожу ноги, но он призывает, массирует, ускоряет…

– Малыш, – шепчет, прижимается, еще быстрее, доводит до кульминации…

Оргазм вспыхивает волной, растекается, расслабляет, убивает отростки ядовитых остатков, что во мне поселила паучиха. Вспоминаю слова Яна – он же говорил, что можно получить временный эффект от мастурбации.

Сол не отпускает, продолжает намывать мое тело. Обжигает желанием, заявлением на право обладания. Сдаюсь, но стараюсь не думать. Сейчас нужно выжить, потом… потом будет еще не скоро.

Его пальцы исследуют мое тело, желанием завладевает мной, дыханием оглушает, заполняет всю запотевшую душевую. Его член настолько большой, что мне кажется, он испытывает боль от эрекции, морщится, но сдерживается.

Он, черт побери, сдерживается!

Не могу…

Нахожу его плоть, он стонет и сгибается, оказывается дыханием вожделения на линии моих губ. Щажу его, ведь мне это необходимо, кладу ладонь ему на лицо и целую. Он приподнимет и тут же входит…

Стон… долгий, протяжный. Обоюдный. Языками сплетаемся в поцелуях, кусаем друг друга, немного дичаем, немного резче… сильнее – кричу! Он знает… он знает, что мне сейчас нужно… быстрее, быстрее, быстрее…

Перехватывает, вторгается легче, ведь я так жажду его, с легкостью принимаю. Обвиваю вокруг него руки, впиваюсь ногтями ему в спину. Стонет от удовольствия, смешивает с болью недозволенности.

Глубже, глубже, глубже…

Срывается слабостью, голос вздрагивает, а джин замирает, кончает в меня даже дольше обычного. Но в этот раз ему нужно мое лицо, чтобы видеть, чувствовать, знать…

Энергия расползается по телу, но я понимаю, что яд изгнать она не способна. Нужно нейтрализовать. Однако это дает мне силы, хотя отнимает их у джина…

Дышит не ровно, успокаивается, струи воды стекают по его лицу. Облизываю его губы, перехватываю эмоцию его откровений…

Не нужно, как же это не нужно.

Опускает меня на ноги, нависает своим превосходством, своей очевидной силой, которую… готов мне отдать без остатка. Чувствую это и… захлестывает. Слишком… много. Не для него, нет…

– Малыш, – укладывает ладонь мне на лицо, призывает смотреть ему в глаза, – как ты?

Выдыхаю облегчением, благодарю за то, что не заставил меня…

– Лучше, – признаюсь, а он выключает воду. Все еще стоим, исследуем по кромке миры друг друга. Осторожность, которая может стоить жизни. – Но не совсем.

Понимающе кивает, выходит, подает мне руку – режет, не могу сдержать эмоций – выводит меня. Делаю глубокий вздох. Берет полотенца, вытирает мое тело. Изучаю себя в зеркале – лучше не стало, просто грязь смыла.

Берет махровый халат, подходит сзади, надевает его непозволительно долго, запоминая взглядом мою обнаженную кожу, пальцами касаясь на своем пути кистей, предплечий, ключицы. Когда халат уже на мне, опускается ниже, обводит касанием мои груди, спускается ниже к соскам, ласкает их, сжимает грудь, делает над собой усилие и все-таки запахивает халат. Завязывает и обнимает, прижимается.

Стоим, смотрим на наше отражение. Непозволительные допущения – мы хорошо смотримся вместе. Кому это нужно? Я что? Суперзвезда на ковровой дорожке? Любые отношения для меня под запретом.

Но я люблю Тэона…

Наше единение в зеркальном отражении длится то ли несколько минут, то ли переживает гибель нескольких цивилизаций. Вокруг все пропадает, растворяется, только два силуэта: Сол, горячий, смуглый, привлекательный, влюбленный, обнимает меня за талию, и я, подбитая ведьминым проклятием красноволосая невинность в белом халате.

Держу ладони на руках джина. Не хочу отпускать…

Шум за дверью и реальность зазеркалья развеивается. Сол отстраняется и оборачивается полотенцем.

– Руби, – зовет Эрих.

Джин закладывает мою руку под свою и выводит в спальню. Эрих замечает нас, в глазах вспышка ненависти и ревности, но лишь на мгновение. Потом он просто подходит, держа в руках колбу с фиолетовой жидкостью – мое спасение.

– Выпей, – протягивает.

Я тут же ее принимаю и осушаю содержимое. Мерзость это не то слово, которым можно описать эту жижу. Чувство, как будто я выпила стухшую воду, в которой вымачивали вонючую ногу трупа. Мутит, складываюсь пополам, кашляю, но мужчины поддерживают, не дают упасть.

– Знаю, отвратительно, – придерживает волосы Эрих, – но ты должна это принять. Зелье очень сильное, ты почувствуешь себя лучше.

Из последних сил подавляю рвотный рефлекс, заставляю себя принять это пойло. Успокаиваюсь. Мутить не перестает, но хотя бы терпимо. Выпрямляюсь, делаю глубокие вздохи, проверяю себя на прочность. Дышу глубоко, пытаюсь успокоиться.

– Тебе нужно поесть, – предлагает колдун.

Тут же подкатывают рвотные позывы, и я закрываю рот рукой. Сол мгновенно привлекает к себе, успокаивает.

– Сейчас твой демон в измененном состоянии, – объясняет Эрих, – ты больше человек, чем суккуб.

Эти слова ударяют по мне, словно самое великое откровение мира. Замираю, выпрямляюсь, оборачиваюсь. Сердце перекрывает биение, только чтобы выдержать. Мне так нужно знать…

– Эрих, – перебираюсь к нему, заглядываю в глаза. Он благодарен, что я отпускаю джина, радуется своему превосходству. – Что ты имеешь ввиду?

– Любое твое желание сейчас принадлежит именно тебе, – разбивает меня на тысячи осколков он.

Снова ведет, снова они меня подхватывают.

– Малыш, – тихо шепчет Сол в какой-то дребезжащей эйфории.

Вот черт!

Так. Так! Надо отвлечься.

Паучиха. Да. Хватаю за горло свою ненависть, распаляю гнев, смотрю на колдуна.

– Я хочу убить эту тварь! – Рычу.

Но эти двое вдруг улыбаются, словно я маленький котенок, который мяукнул, и переглядываются, мол они же серьезные мужики.

– Отдохни… – начинает Эрих и собирается выходить, а Сол тем временем хочет отвести меня обратно к кровати.

– Нет! – Цепкой хваткой я ловлю колдуна за руку, намеренно больно впиваясь ногтями. – Она чуть не убила меня! Я хочу ее смерти!

Небольшое волнение в глазах Эриха перехватывает джин, вроде бы договариваются, что это не моя истерика, смиряются.

– Паучиху просто так не убить, малыш.

– Я догадалась, – огрызаюсь.

– Паучиха продала душу, но еще она вырвала себе сердце и разделила его на несколько частей. Без сердца ее не убить, – сообщает колдун.

Стискиваю зубы. Вот ведь мерзкая тварь.

– Ладно, – соглашаюсь, – вы мне поможете?

Молчание длится непозволительно долго. Выдыхаю улыбку, вырываюсь из рук Сола.

– Малыш, – притягивает обратно, – я не против, но это слишком опасно.

– Мы не знаем, где части ее сердца, – подключается Эрих.

– Она приползла ко мне домой и била наверняка! Даже несмотря на то, что Ойелет поставил мне защиту! Она все знала и сняла ее! Не хотите мне помогать, я найду способ сама.

Снова вырываюсь и отступаю. На лицах этих двоих недоверие и легкая тень раздражения, мол «да что ты можешь?». Шагают за мной следом синхронно.

– Да никто не отказывается, – без особого энтузиазма говорит Эрих. – Но ты для нее почему-то уязвима. Что она о тебе знает?

Хочу злиться дальше, но раз уж колдун переходит к делу, затыкаю свое раздражение, делаю глубокий вздох и прокручиваю в голове затребованное. Вспоминаю.

– Мое имя, – отвечаю, – она знает мое имя.

Сол кипит гневом во взгляде, а брови Эриха медленно ползут вверх.

– Имя? А ты не могла ей просто вручить нож и подставиться?! – Как будто ругает.

– Да я не знала, что к чему! Это было сразу после обращения, она спросила, я ответила. Откуда мне было знать?

Эрих раздраженно выдыхает и прячет руки в карманах брюк.

– Ладно. С этим я тоже могу попробовать кое-что сделать, – сообщает он.

– И что же?

– Я могу изменить твое имя, данное при рождении. Но это сложный ритуал. Потребуется время, чтобы все подготовить.

– До следующей атаки паучихи оно у меня есть, – пожимаю плечами.

Эрих едва кивает в ответ.

– Тебе нужно отдохнуть, – сообщает, – еще четыре порции зелья, и ты восстановишься полностью.

– Четыре?! – Мои глаза лезут на лоб и снова начинает мутить.

Эрих улыбается.

– Отравить легко, излечиться сложно, – замечает он и уже собирается уходить.

Я окликаю его и подхожу ближе, Сол внимательно провожает меня ревнивым взглядом. Останавливаюсь рядом с колдуном, прикасаюсь к его щеке, подтягиваюсь и пробиваю поцелуем эмоций его тело. Он откликается, шумно втягивает воздух, берет меня за запястье, жаждет ощутить все до последней капли…

Отстраняюсь, перехватываю безумную благодарность в глазах.

– Спасибо тебе, – заглядываю искренностью, которую он оценивает улыбкой, – если бы не ты, я бы уже была мертва.

Улыбается шире, прикрывает глаза, гладит лицо, но… эмоция уже отпускает. Целует в лоб и выходит. Делаю глубокий вздох, провожая его взглядом и анализирую собственное состояние: лучше. А значит жить можно.

Глава девятая

Эрих ушел, я вроде бы немножко расслабилась, но… но потом до меня дошло, что вообще-то позади меня сейчас Сол и он все слышал про моего суккуба и всякие там «ты сейчас больше человек, чем демон». Чувствую его предвкушение, ожидание. Но я не могу. Не могу! Зачем Эрих это сказал? Зачем он меня предал? Это же…

Замираю настолько, что даже дышать перестаю. Он не двигается, но… я знаю, чего он ждет, чего он хочет.

Нет.

Срываюсь и пытаюсь бежать. Открываю дверь и выскакиваю наружу, но… кого я пыталась тут обогнать? Даже труп бы меня сейчас обошел с лицом «какого черта ты тут ползешь, улитка?».

Сол поймал меня, прижал к себе, обдал эмоцией… прикрываю глаза, в душе все еще теплится надежда на то, что смогу убежать… смогу… нет…

Сопротивляюсь изо всех сил, пытаюсь не впустить эти эмоции, пытаюсь избежать. Это не дарит облегчения, наоборот только забирает мои силы. Но… что я могу? Он здесь, он рядом, поддерживает меня, обнимает…

Сдаюсь, я черт возьми сдаюсь ему на милость!

Нельзя! Нельзя! У меня Тэон!..

А Сол стоит и держит меня в своих объятиях, укладывает голову мне на плечо… пронзает запретными для меня эмоциями…

– Малыш…

Нет, только не разговаривать, все что угодно, только не это!

– Эрих сказал, нужно поесть, – выпаливаю.

Меня по-прежнему мутит и я, наверное, проведу ближайшую вечность в обнимку с унитазом, если хоть какая-то еда попадет мне в рот. Но это лучше, чем…

Сол щадит, улыбается, откладывает неизбежность. Он – бессмертен, крупицы, о которых я прошу ему даже не назвать временем.

– Теперь тебя покормлю я, – искалывает меня непозволительной нежностью.

Ну не надо, пожалуйста, Сол не надо…

Отстраняется, испытываю на прочность собственное отчаяние, думаю, получится ли сбежать… но он решительно собирается брать меня на руки. Останавливаю его, оборачиваюсь.

– Нужно одеться.

Зачем я смотрела ему в глаза? Зачем?! Не улыбается, просто смотрит. Все в его взгляде: понимание, обожание, непринятие и смирение. Грусть.

– Малыш… – снова начинает.

– Нет! – Вскрикиваю и быстро подтягиваюсь к его лицу, закрываю ему рот ладонями.

Улыбается мне глазами, умиляется, разговаривает взглядом куда красноречивее множества слов. Умоляю перестать, но этот танк уже не остановить. Действует медленно, подносит ладони к моим и медленно отнимает мои руки.

– Зачем ты это делаешь? – Спрашивает, а я пытаюсь совладать со все нарастающим ворохом чувств, что по какой-то идиотской причине распаляются все сильнее.

Да отпусти же!

Ладно. Больно, но лучше сразу в цель, чем убивать мучительно и долго.

Перехватываю его ладонь, прикасаюсь ею к моему кольцу. Он не отрывает взгляда от моих глаз, не может насыться – да черт! – но неизбежность шальной догадки смаривает любопытством. Опускает глаза.

– Когда он вернулся, он сделал мне предложение, – рассказываю почти беспощадно. Плевать, что умоляю его взглядом. Он не смотрит, а значит… бьем дальше. – И я сказала «да». Я принадлежу дьябольеру.

– Нет, – отрезает довольно мягко и снова пронзает взглядом.

Глаза темные, страстные, таинственные и… не смей!

– Сол…

– Ты не можешь принадлежать ему.

Укол стыда и непринятия тут же оскорбляют все мое естество, пытаюсь вырваться, но сама же вручила ему свои ладони. Тем ни менее пытаюсь зацепиться, пронзаю, как мне очень сильно хочется, возмущением.

– Уж от тебя укола в адрес Ойелета я не ожидала, – стараюсь, чтобы голос не дрожал.

Но он лишь качает головой.

– Нет, ты не поняла: только ты решаешь кому принадлежать.

– И я решила.

– Но потом ты выбрала меня.

– Сол! – Снова закрываю ему рот ладонью.

Он улыбается и снова ее отнимает.

– Это не изменит факта, малыш, – нежнее, глубже, проникновеннее, примирительно… – Ты…

– Нет!

– Да.

– Нет!!!

Хохочет, прижимает к себе, обнимает, погружает в запретные эмоции…

– Я выбрала его, – слабые попытки сопротивления.

– Еще нет.

– Но…

Отстраняется и гипнотизирует своей уверенностью.

– Ты же еще не вышла замуж, – улыбается.

– Но я выбрала его!

– И меня.

– Нет, – еще одна улыбка. – Сол, пойми: это просто слабость.

– И что?

– И то! Когда все закончится, я…

Осечка, какая непростительная осечка. Ахаю от невозможности… не могу, я не могу сказать ему… что?.. Нет!

Серьезность ему к лицу, но как всегда немножечко пугает. Понимаю, что за ней совсем другое, а он уже впивается в мои губы, пронзает тысячью чужих эмоций.

И я не отстраняюсь. Я обнимаю его, крепко прижимаюсь, корю себя за это, но не могу устоять. Не могу, потому что он прав…

Делаю попытку вздохнуть и только это дает мне возможность чуть отстраниться. Заглядываю в его глаза, умоляю пощадить. Но этого делать он совсем не намерен. Внимательно изучает мое лицо. Снова. Медленно улыбается, чувствуя мои ладони на своем теле.

Слабая попытка убрать руки – он нежно перехватывает и начинает их целовать. Пытаюсь выдать хоть что-то, но срывается стон…

Он закатывает глаза, наступает, позади стена, к которой он неизбежно меня прижимает… целует мои пальцы, ладонь, щекочет своей бородой, продвигается выше, касается запястья так интимно…

Дыхание сбивается стонами, он наслаждается, слизывает с моей коже свое удовольствие, готовит меня к неизбежному. Нет, пожалуйста…

Но вот его глаза добираются до моих и дыхание замирает. Пробивается, он продолжает пробиваться ко мне…

Надо спасаться. С трудом проглатываю ком в горле, пытаюсь справиться с дрожью в теле. Перебиваю ее неровным, глубоким дыханием. Хотя бы пытаюсь…

– Я выйду за него.

Выпрямляется, приближается, вообще не слушает! Да хоть усомнись, а?! Для приличия…

Опаснее, чем раньше, осторожно отвожу взгляд, ищу во всем спасение, но не дает отвлекаться, не позволяет. Улыбка на его лице обезоруживает…

– Сол, пожалуйста, – дрожу сильнее, когда он касается моей кожи, – это…

– Прекрасно, – перехватывает, забирает последние крупицы надежды.

– Тэон…

– …сейчас не здесь, – заявляет о своих намерениях.

– Но я люблю его! – Заявляю смело.

А Сол улыбается шире. Если бы не откровения, если бы я не испортила все своими дурацкими чувствами, он бы усомнился. Но он хорошо все запомнил и склерозом, даже из-за почтенного возраста, совсем не страдал.

Прикрываю глаза, выдыхаю, отворачиваюсь…

– Тебе нельзя доверять, – удерживает, не дает, призывает к себе, – ты меня обманул.

– Это не так.

– Ты меня использовал…

– …перестань.

– Но это правда! – Вырываюсь, но он на это лишь сильнее меня к себе притягивает. Сила у него понятное дело больше моей. – Ты просто хотел добиться своей цели…

– Как и ты.

– Но!..

– Но сейчас все изменилось.

– Нет, ничего не изменилось… – бессмысленно трепыхаюсь.

– Я думал, у тебя нет чувств ко мне, – разбивает меня о скалы откровений. – Думал, ты отдала их все дьябольеру. Но теперь…

– Что, теперь? Теперь ничего. Я ничего к тебе не испытываю!

Хотела бы я окатить его решительным взглядом, но получается только загнанный в ловушку зверь. Неизбежность.

– Зачем ты так, малыш? – Просит о снисхождении, убирает прядь моих волос за ухо. – Теперь все по-другому.

– И ты готов выбрать меня против своих целей? – С вызовом заявляю.

– Ну я же здесь… – ранит.

– Ну… – нельзя поддаваться! – может у тебя свободное время.

Улыбается и качает головой. Стискиваю зубы.

– Демоны лгут.

– Я не демон.

– Но ты… – черт! – ты… обманул раз…

– Да. Когда считал, что ты лишь вожделение. Влечение. Желанное тело… – Проводит ладонями до талии, замирает. – Все изменилось, когда ушел твой дьябольер. Ты…

– Пожалуйста, не говори об этом, – пробую закрывать ему рот снова.

Он лишь откидывает мою ладонь и продолжает.

– Ты выбирала его. Всегда. Даже когда лгала мне в постели, даже когда называла Царем. Я был уверен, что ты меня используешь. Так, по сути, и было.

– Так есть и сейчас.

– Нет, – качает головой. – Сейчас я рядом с тобой.

– Так получилось…

– Но ты меня не прогоняешь. И дьябольера не зовешь.

– Потому что телефон разбился! – Улыбается. – Сол, перестань! Ты предал меня.

– Хорошо, я тебя предал. А ты бы меня не предала? Ты меня не предавала?

– Я…

– …ты выбирала его, хотя знала, что ты чувствуешь что-то ко мне…

– Да я не знала об этом! Это… случайно. Из-за слабости…

– Ты стала сильнее, – намекает на мои улучшения. – Но я все еще рядом.

– Сол, пожалуйста, я уже сделала выбор…

– Нет ничего абсолютного в этом мире.

– И что ты предлагаешь мне?! – Пытаюсь закрыться, но это довольно сложно, когда он так сжимает меня в своих сильных руках. – Что ты вообще можешь мне предложить?

– Явно больше, чем он.

– Не смей…

– Где же он?

– Только не надо…

– Ты знаешь, где он? Что он делает?

– А ты мне прям все рассказываешь?

– Все изменилось, – тише.

– И ты поделишься со мной своими секретами? – Сомнения в моих глазах приводят его к отстраненности. Улыбаюсь, пытаюсь завладеть хотя бы этой уверенностью. – Ты не изменишь своих целей ради меня, Сол.

– А он?

– Он делает все, чтобы быть рядом со мной. Чтобы меня спасти.

– Ты этого не знаешь.

– А ты прям в курсе дела?

– Ты просто не представляешь, на что он способен.

– Я знаю, что он придет, если обещал. И не предаст. Никогда, – задыхаюсь откровением, цепляюсь за него, словно за спасательный круг.

В глазах мутнеет, я более уверенно смотрю в глаза джину.

– Но ты его не знаешь.

– Тебя я тоже не знаю. – Молчание. Крохотная, но победа. – Не стоит, Сол, не нужно заходить туда, где нас не может быть…

– Но ты ведь уже там, – обрывает.

– Нет…

– Малыш… – нашептывает – ты не можешь этого отрицать. Колдун сказал…

– Колдун ошибся!

– Все совершают ошибки. Твой дьябольер когда-нибудь тоже допустит свою. Но у каждого есть право на второй шанс.

– Не в этом мире зла, – качаю головой.

– Я никогда не был его частью.

– Ты правил демонами!

– Да, но во благо!

– Это не важно.

– Еще как важно! Ты не прощаешь мне мое прошлое, а дьябольеру позволяешь жить со всеми грехами мира?! – Злится.

– Он – моя судьба.

– Ты так решила, потому что испугалась. Потому что тебе с ним легче, ведь он пришел к тебе, как принц на коне и якобы тебя спас. Но тогда ты даже не была близка к отчаянию. Но сейчас…

– Да, сейчас другое, – спорить трудно, – но если бы я сказала ему, что хочу убить паучиху, он бы уже планировал месть.

– Я согласился.

– Не сразу.

– Это самоубийство.

– Тэон…

– …ты этого не знаешь! – Жестче и резче.

– Знаю, в том-то и дело, что знаю.

– Ты так веришь в него, но почему? Он – воплощение всего зла. Дьябольеры опасны, а ты вручаешь ему свою жизнь, свою душу, сердце. Почему? Почему он?

Режет мольбой по сердцу.

– Потому что он меня не предавал, – глухо, откровенно.

Злится, стискивает зубы.

– Но он – демон.

– Дьябольер.

– Это еще хуже.

– Не отговаривай меня.

– Я и не пытаюсь. Ты сама это сделала.

Ахаю и заглядываю ему в глаза.

– Неправда.

– Ты просила меня вернуться.

– Потому что никого рядом не было.

– И его тоже.

– Он доверил меня Ойелету.

– Сомнительное доверие, не считаешь? – Подрывает все, во что я так долго верила джин.

– Перестань.

– Я не могу. – Впервые вспыхивает отдаленным откровением. – Не могу забыть твоих слов…

– Каких еще слов? – С придыханием вжимаю голову в плечи.

– Ты просила вернуться. Не отпускать.

– Это…

– …не смей, – берет меня за плечи и стискивает чуть сильнее, чтобы я чувствовала, но без боли. Все еще… – не смей так делать, малыш.

А потом нас обоих накрывает бессилие, эта битва выжила нас без остатка. Он притягивает меня к себе и обнимает. Выдыхаю всхлип, потому что… потому что обнимаю его в ответ, не могу побороть себя, не могу выкинуть это из своей души.

Чувства, у меня к нему чувства… ну почему? Ведь все было ясно хотя бы в этом: все предатели, кроме Тэона. А теперь… теперь меня бьет каждый ускоренный стук его сердца, который я слушаю, прижимаясь к джину, утопая в нем, растворяясь, забывая о тяготах мира…

Невозможно, как же это невозможно…

Истощение неизбежно. Сопротивление так или иначе приводит к нему. Я не поддаюсь, хотя бы пытаюсь делать вид, иногда проявляя очевидную слабость, а Сол… он слишком подавлен моими оскорблениями. Я ведь творю абсолютно противоположные вещи: отталкиваю его и прошу остаться…

Кормить меня взялся именно он. Была удивлена, когда он встал за плиту, отогнав бесшумных слуг Эриха, но в тоже время рада, что он хотя бы от меня отвлекся. Приготовил вполне сносно, а на мой вопрос «где научился?» ответил:

– Женщин в свою жизнь я впускаю не так часто, – все мое нутро тут же снова встрепенулось, я хотела было уже спасаться, а он невзначай добавил: – в лампе довольно тесновато для двоих.

Взглянула на него, увидела лишь улыбку и игривый взгляд, позволила улыбнуться и себе. Помню, как он реагировал на рабство, не хочу испытывать на прочность его мятежный дух. Впрочем, он действительно сдерживается и не пытается меня убивать.

Он изменился. По отношению ко мне.

Первый день проходит спокойно. Наверное, потому что после того, как я поела за трех слонов и осознала, что меня не тошнит, а силы возвращаются, я отправилась обратно в спальню, прилегла поспать и проспала целые сутки. По крайней мере избежала продолжения…

Все это время Сол был рядом со мной. Иногда я приходила в себя, выныривая из тревожных сновидений и ловила себя на том, что мне тепло и комфортно в объятиях джина. Он почти всегда не спал, и я не знаю, спал ли он вообще, или же просыпался, слыша, как возвращаюсь в реальность я.

Это терзало меня, потому что больше всего добивало лишь одно чувство: облегчение. Я не хотела, чтобы он уходил, не хотела, чтобы он оставлял меня. Это неизбежная правда, которая испытывала меня на прочность с каждой минутой все больше и больше. Не могло быть так, но и не иначе.

Когда я наконец-то почти совсем проснулась, он все еще был рядом. Обнимал меня, согревая своей интимной, запретной близостью, которую я категорически не могла себе позволить. Я должна была бороться, сопротивляться, но все это повисало в воздухе непреодолимым желанием чувствовать его рядом.

Эрих принес зелье, и я нехотя осушила его содержимое. Меня опять чуть не стошнило, но я сдержала все в себе. Все-таки я и правда стала выглядеть лучше. От «монстр ада» доросла до «утро в Шанхае» после бурной пьянки. Не знаю, как Сол все еще продолжал смотреть на меня с вожделением, потому что, как и говорил Эрих, мой суккуб буквально сдох где-то на задворках.

Я попыталась разузнать, не хорошо ли это, ведь именно эту цель я преследовала, но Эрих меня разочаровал.

– Сейчас ты связана с суккубом, – рассказывал колдун. – Умрет он, умрешь и ты.

– А… – не хотела, чтобы Сол слушал, но он, как назло, был весь внимания – можно ли его хотя бы подавить как сейчас?

Эрих понял мои намеки, вывел меня в коридор и давай объяснять.

– Руби, это не очень хорошо, – сообщает, – сейчас в тебе практически полуживой труп едва подает признаки жизни. Если бы не мое зелье и немедленное вмешательство, он бы уже отравил твое тело, и ты бы погибла.

Разочарованно опускаю глаза и делаю глубокий вздох. Ничто в этом мире не дает мне возможности решить этот вопрос скорее и без обязательного траха.

– Не бойся, – сжимает мое плечо, – сейчас ты поправишься, и я первым делом вылетаю по наводке.

Да, это я знаю, но…

– Что там с сердцем паучихи? – Интересуюсь.

– Поиск ведется, – сообщает и я понимаю, что он подключил кого-то еще.

– Ты уверен, что им можно доверять?

Эрих улыбается.

– Я глава ковена, – самодовольство на лице ему все-таки идет. – Веришь или нет, но паучиха оставила свои следы многим. В этом мире не осталось ни одного человека, колдуна или демона из тех, кто ее знает, кто мог бы испытывать к ней хотя бы нейтральные чувства.

Да уж, эта тварь располагает ненавистью к себе.

– А что до ритуала с моим именем?

– Поправишься – проведем.

– Что именно ты сделаешь?

– Я его поменяю. – Мои брови ползут вверх. – Мы вернемся по твоей памяти в прошлое и изменим его.

– Неужели все так просто?

– Тебе понадобятся силы, – объясняет. – Хорошо, что джин рядом.

Проскальзывает скрежет ревности в его последней фразе, но я это намеренно игнорирую. Не хватало мне еще его драмы.

Благодарю колдуна, и он уходит, а я делаю глубокий вздох и снова стою перед выбором: бежать сломя голову неизвестно куда, или вернуться в спальню, пойти принимать душ и снова заниматься сексом с Солом, пока он не отключится?

Ловлю себя на мысли вожделения и улыбаюсь. Да, я ненавижу своего демона, но раз он там подал признаки жизни, это уже очень хороший знак. Умирать я уж совершенно точно не готова.

И вот я на перепутье, как появляется джин, словно точно знает, что я собираюсь делать и о чем тут думаю. Подходит, снова обнимает, прижимается всем телом, сбивает мой серьезный настрой своим обжигающим дыханием. Хочет…

Разворачивает меня к себе, впивается в губы, жадно, властно, желанно…

Развязывает мой халат, выдыхаю стон, когда он раздвигает его в стороны и вот я уже снова абсолютно голая перед ним…

Ласкает мою грудь, проводит ладонью ниже, попадая в промежность. Берусь за его твердый член и начинаю массировать, призывать, суккуб подает признаки жизни, подкидывает первые картинки – я на коленях заглатываю его плоть до самой глотки… не отмахиваюсь от видения, потому что пусть лучше просыпается, чем мертвым тухнет во мне.

Улыбаюсь, достаю член из брюк, провожу ладошкой от кончика к основанию, облизываюсь, изучая набухшую плоть похотливым взглядом. Приближаюсь, хочу опуститься, но тут Сол перехватывает мое лицо и призывает смотреть ему в глаза. Позволяю суккубу взять верх, закусываю нижнюю губу, а потом раскрываю ротик и похотливо высовываю язычок.

– Кончи мне на лицо, – призывно свожу свои груди, а промежность пульсирует от предвкушения.

Призывает, жаждет, истекает…

Но Сол не входит, он не сильно стискивает пальцы у меня на шее, заводит обратно в спальню и ведет к кровати. Резко сажусь и улыбаюсь, ловлю на уровне лица его член, призывно облизываюсь…

Но Сол не дает мне к нему прикоснуться. Укладывает на кровать, заводит руки над головой, пронзает меня своей неожиданной суровостью.

– Суккуб, – распознать легко, ведь я обычно его отталкивала и приводила тысячи причин, почему не могу его касаться. – Малыш…

Но я не останавливаю своего демона, пусть привыкнет. Да и к тому же – с ним становится чуть легче переносить чувства к джину. С ним они где-то схоронились и меня совсем не беспокоят.

– Кончи в меня, Сол, – призываю, извиваюсь, пытаюсь стимулировать его плоть.

Но он непоколебим.

– Я хочу тебя, – отрезает, – не демона. Вернись.

Похотливо высовываю язычок и подаюсь ближе, пытаюсь облизнуть, поцеловать, но Сол лишь настойчиво прижимает к кровати, сжимая мои запястья.

– Вернись.

– Дай мне вылезать твой член, – продолжает суккуб. – Позволь мне ублажить тебя…

Промежность буквально пылает желанием, ноет, требует. Извиваюсь, потому что нет сил терпеть.

– Перестань! – Рычит Сол, приподнимает меня на мгновение, а потом снова роняет на кровать. – Я не хочу демона! Я хочу тебя! Настоящую! Не твоего беса. Вернись!

Пробивается, каким-то образом он пробивается. На мгновение ощущаю слабость, ловлю себя на том, что чувства вновь вспыхивают… но демон хочет бороться, а я не хочу его подавлять. Возвращается.

– Трахни меня, Сол, – призываю, туманю его взгляд, но пока не понимаю, что вовсе не желанием, а гневом. Нет, этого не понимает только мой демон. – Войди в меня глубоко… еще глубже… и еще…

Резко отпускает, а затем разворачивает к себе спиной. Суккуб улыбается, встаю на четвереньки, прогибаюсь, раскрываю свою влажную промежность. Сол накрывает своим тело, но все еще не входит, обхватывает за талию, сжимает грудь, прижимается к моему уху.

– Вернись, малыш, пожалуйста, – умоляет.

Снова пробивается… встряхиваю голову, снова суккуб на коне, промежностью начинает искать вожделенный член, но джин не дается, укладывает его выше, зажимает между телами.

– Войди в меня, – требую томно, соблазнительно, но Сол не поддается.

– Верни мне ее, – требует сам, сжимает мое тело, заставляет суккуба.

Нет!

– Я хочу твой член! – Стонами умоляю. – Трахни меня! Быстрее! Войди в меня! Моя киска жаждет твой член внутри! Хочу, чтобы ты кончил! Пожалуйста, кончи в меня!

Добирается до моего горла и сжимает его чуть сильнее, перекрывает доступ к кислороду.

– Я не хочу демона, – рычит возле моего уха. – Вернись ко мне.

– Сол… – хриплю сквозь невозможность – пусти…

– Вернись, малыш, – ослабляет хватку, шепчет. – Вернись ко мне, любимая…

Суккуб словно ошпаренный, куда-то исчезает, а я роняю слезы невозможности…

Сол понимает разницу мгновенно, резко разворачивает меня и укладывает на спину. Не успеваю ничего сообразить, а он уже прижимает меня к себе объятиями, накрывает мое лицо поцелуями.

– Моя, – нашептывает он, – моя прекрасная… – его губы смягчают – алая… любимая…

– Сол, нет, – сопротивляюсь, пытаюсь вырваться, а он приподнимается и улыбается во всю ширь.

Он так рад, что смог до меня достучаться. Пугаюсь, пытаюсь нырнуть обратно, воззвать к своему суккубу, но он затаился где-то на задворках и обиженным видом дает мне понять, мол «ну нафиг, разбирайся сама». Чертов суккуб!

Гладит мое лицо, смаривает короткими невинными поцелуями.

– Вернулась моя душа, – продолжает атаку он. – Вернулась…

Прижимает к себе, обнимает, выдыхает.

– Зачем ты так? – На грани слез снова… обнимаю его в ответ.

Прижимает сильнее, хотя бы позволяет не смотреть ему в глаза.

– Помнишь я говорил тебе о других суккубах, что жили в квартире до тебя? – Не отвечаю, но это и не требуется. – Они не разделяли себя и его. Они были демоном. Но ты всегда была собой, даже когда тобой завладевал суккуб. А его я не хочу. Я хочу тебя, только тебя, малыш…

– Нет, ты ошибаешься, – прижимаюсь к нему сильнее, зачем только – не знаю. – Я была демоном в первую очередь. Все эти мысли о сексе, постоянное вожделение, постоянное желание…

– Но ты думала обо мне, когда я пришел к тебе за помощью, – напоминает. – Ты думала обо мне, когда я входил в тебя первый раз… – чуть отстраняется. Как он это помнит? – Ты останавливала меня, потому что боялась убить. Даже на самом пике ты была готова спасти мне жизнь. Как же это не ты?

Гладит по щеке, разбивает все мои теории. Но ведь он прав, я действительно не хотела его убивать. И того разносчика пиццы, да никого. Я же… я же… всегда думала о них…

– Но когда я была ранена, я забрала все и я не думала о тебе, – пытаюсь парировать.

– Да, но ты вернула меня, – ухмыляется беззаботно.

Похоже, на все свои вопросы он уже давно нашел ответы. Плохо, это очень плохо. Я пока даже не оформила это все в вопросы. А он…

Делаю глубокий вздох и пытаюсь успокоиться. Жалкие попытки и зрелище. Правда, Солу нравится, ведь он улыбается, а потом глубоко целует. Случайными стонами доказываю эмоции, не могу избавиться от них, не могу…

Но…

Если суккуб станет сильнее, я позволю ему завладеть мной. Чтобы только не дать Солу возможность… не дать… не…

Вот он целует меня и я не могу думать ни о чем другом, кроме его сильных рук, сжимающих мое тело, кроме его властных прикосновений, крепкого, мужского тела, придавливающего меня своей мощью и силой. Его естества…

Теперь, когда та, кто ему нужен, вернулась, он устраивается у меня между ног и находит влажный вход, скользит внутрь… выгибаюсь… изучает мои реакции, ловит каждый вздох, стон, все вожделение, сопротивление…

Ему это начинает нравиться.

Заводит мои руки за голову, наблюдает за моим надрывным дыханием, видит, как пылают мои щеки, улыбается и движется… кричу, вырываюсь, но он выдает удовольствие на лице и улыбается. Движется снова…

– Сол… – срывается его имя с моих губ.

Стонет, когда я нечаянно сжимаю его внутри, роняет голову мне на грудь, отпускает мои ладони…

Страх, какой-то бешеный страх неизведанных территорий завладевает мной, я пытаюсь вырываться, но лишь сжимаю его член сильнее. Он понимает, что происходит, берет контроль и снова пытается перехватить мои руки.

– Пусти меня, – прошу.

Пугается, потому что видит в глазах страх. Мгновенно выпускает и отстраняется, а я выбираюсь из-под него, хватаю простыню, дрожащими руками оборачиваюсь ею и бегу в ванную, закрываю дверь, запираю ее и тут же слышу громкий стук. Дверь содрогается…

– Малыыыыыш, – умоляние.

Закусываю дорожащую губу и падаю на пол, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. А он продолжает колотить и взывать ко мне.

– Малыш, пожалуйста, открой, прошу тебя… – с каждой новой просьбой голос выдает бессилие и боль, не могу это слышать, затыкаю уши, но он слишком громкий, слишком близко, слишком… глубоко… – открой… я больше не буду, я обещаю. Прошу, открой. Малыш…

Отползаю к стене, ищу спасение, но его нет. В ванной нет окон! Чертов колдун! Ты же не поделил что-то с Ойелетом, вдруг пришлось бы бежать?! Куда бы делся? Залез в унитаз?! Знаю, злость тупая и бессмысленная, но я не могу так, не могу!

Забираюсь в душ и врубаю воду, пытаюсь заглушить его голос, закрываюсь в кабинке, сажусь в углу утыкаюсь локтями в колени, затыкаю уши. Пожалуйста, уходи, просто уходи!..

Еще один грохот, вижу силуэт за размытой дверью в душевую. Появляется, заходит, прекрасно знает, где искать. Подходит ближе, замирает, прислоняется лбом к стеклу. Не хочу его слышать, не…

– Чем я заслужил это? – Оглушает меня.

Реву в голос, сжимаюсь в комок и пытаюсь просто раствориться с водой и утечь отсюда. Но, к сожалению, во мне только объявивший бойкот демон, который не делает ровным счетом ничего.

Его ладонь тянется к ручке, он открывает дверцу душевой, находит меня измученным взглядом, выдерживает ранящую меня паузу, а потом… а потом я не выдерживаю и тяну к нему руки. Он наклоняется и быстро подхватывает меня на руки, обнимает, целует, прижимает к себе. Благодарит. За еще одну уничтожающую возможность, которую я ему подарила…

– Прости меня, прости меня, – извиняется, терзает еще больше.

Чуть отстраняюсь, заглядываю ему в глаза.

– И ты меня прости, – роняю слезы, впиваюсь ему в губы.

Стонет, так счастлив, готов уничтожить весь мир, но не позволяет себе даже мгновенную вольность в отношении меня. Так нежен, с таким трепетом берет меня… не входит, просто целует, жадно, каждый миллиметр моего тела, поглощает, принимает, забирает меня с собой…

Еще недолго утоляет потребность, а потом задерживается на моих глазах. Снова проходит то ли секунда, то ли целая вечность. Смотрим друг на друга, опасно делаем шаг навстречу. Нельзя так, совершенно нельзя, но… он уже давно решил впускать дальше, а я просто пытаюсь сопротивляться.

Или не пытаюсь… как можно назвать мои бессмысленные попытки к бегству?

Бегство. Да. Это то, что мне нужно. Я должна сбежать…

Неожиданно обнимает меня, берет на руки и выносит из ванной. Несет к кровати и бережно укладывает. Устала, как же я устала от этого противостояния.

Ложится рядом, чуть приподнимает и подтягивает к себе. Обнимает, целует в макушку и шепчет:

– Поспи, малыш, отдохни, тебе нужно набраться сил.

Стискиваю зубы и чуть царапаю его грудь, сжимая кулаки. Что же он делает? Что? Он? Делает?

Завоевывает мое доверие… мое истерзанное эмоцией к нему сердце…

Сол…

Зажмуриваюсь так сильно. Насколько это возможно. Усни, усни, усни – приказываю себе уснуть… сначала ничего не выходит, но через какое-то время яд дает о себе знать, и я проваливаюсь в благодатное ничто.

Глава десятая

Тэон

Слишком долго.

Вэнс достал все, что я просил, но подготовка все равно заняла два дня. Нельзя было оставлять ее так надолго. Но ведь Ойелет обеспечил ее защитой…

Снова зверею, когда вспоминаю этот факт, снова достается новичкам на тренировке. В этот раз почти убил. Но его защита еще больше сближает ее с архидемоном, а мне нужно совсем другое.

Убеждаюсь, что все в порядке, выхожу из квартиры номер 242, внимательно слежу за тем, чтобы никто меня не заметил. Что им бы здесь понадобилось? Но враги везде, поэтому я осторожен. Нельзя доверять никому.

– Они меняются, – сообщает мне Вэнс, когда возвращаюсь в обитель. – Координаты на ребрах, они меняются.

Что это за магия? Какого черта анжелики хранят это на своих костях? В чем здесь связь? Не важно. Мне просто нужно убить архангела и тогда все будет в порядке. Я должен стать сильнее и поквитаться со всеми врагами, иначе покоя для меня и Руби не будет никогда.

Выдвигаемся, Джек уже пускает кровавые слезы, настолько его ломает. Вэнс просто предвкушает кровопролитие и убийства. Но еще больше он жаждет зрелищ. Сегодня для него их будет много.

Прибываем, выходим из порталов – нас сразу же встречают анжелики. Их двенадцать… двадцать два. Но нас около сотни. Они просто не знают, что я взращиваю армию, что я создаю легион.

Когда понимают, что численное превосходство не на их стороне, я успеваю снести головы пятерым. Смотрю на Вэнса – он схлестнулся с одним парнем, на вид лет шестнадцать, не больше. Худой, детское личико, но очень решительный настрой.

Дьябольеры обшаривают местность, ищут следы входа на территорию архангела, а я подхожу к мальчишке. Вэнс знает, кого я выбираю мучителем, уже наподдал ему как следует и склонил его предо собой.

– Имя, – требую, не отвечает, за что получает ботинком в челюсть от Вэнса.

Становится сговорчивее.

– Гил.

– Где он? – Спрашиваю ровно, но от звука моего голоса дрожит даже Джек.

Сумасшедшей улыбкой озаряет свое безумие. Если бы мне не нужно было его бешенство в бою, я бы от него уже давно избавился.

Мальчишка тяжело дышит, приходит в себя после избиения Вэнсом, поднимает на меня вызывающий взгляд.

– Иди к черту! – Посылает.

Но в устах младенца угрозы звучат умиляюще забавно. Улыбаются все, кто слышит его голос. Я лишь качаю головой и делаю шаг ближе. Несмотря на то, как храбро он держался, мальчишка невольно ежится от страха. Даже Вэнс ежится, а ему давно пора привыкнуть.

Но он не привыкает.

Никто не привыкает к моей беспощадности.

Только она ее почему-то не замечает. Прощает мне все, утопая в тех чувствах, которых быть не должно.

– Ты зря так, мальчик, – ухмыляюсь, – думаешь, я единственное худшее в этом мире? Это правда. Но держу при себе я не менее худших.

Смотрю на Вэнса и заставляю его поднять глаза на меня. Он вздрагивает и смотрит. Не верит немому приказу, я лишь ухмыляюсь и ухожу. Слышу, как мальчишка сопротивляется, как он пытается не подчиниться. Но я вернусь за ним позже.

Непреступные развалины старого храма защищены белой магией. Дьябольеры используют ритуалы, зелья, заклятия – все, чтобы разрушить преграду. В оконных проемах замечаю еще анжеликов – сколько их там еще? Из-за преград не знаю наверняка, сложно определить. Но в конце концов я не новичок в этом деле.

Подхожу ближе, оцениваю степень разрушения защиты, жду, когда еще несколько заклятий подточат этот камень, а затем обращаюсь черной едкой дьявольской дымкой и обрушиваюсь всей возможной мощью на преграду. Долгий, уничтожительный вопль страха прокатывается вокруг. Защита содрогается, я бью снова, до победного.

Наконец стена пала и дьябольеры врываются внутрь. Вижу, как анжелики исчезают, отправляясь вслед за белой вспышкой, рвусь следом, но они уходят в иные пространства, недоступные мне.

Возвращаюсь обратно, еще некоторое время наблюдаю за тем, как дьябольеры пытаются выйти на след, но все тщетно. Мы их потеряли.

Разворачиваюсь и возвращаюсь к Вэнсу. Мальчишка-анжелик орет и сопротивляется, но дьябольер уже поставил его на четвереньки и снял штаны. Достает свой член, весь дрожит в предвкушении. Подхожу ближе, хватаю мальчишку за поводок, на который Вэнс его любезно посадил и подтягиваю.

– Куда они пошли?

Мальчишка усаживается на землю, подгибает под себя ноги, по щекам текут слезы стыда. Зубы стучат, он напуган тем, что собирался с ним творить Вэнс. Ухмыляюсь.

– Если ты считаешь, что это самое ужасное во всех извращениях Вэнса, то спешу тебя огорчить: в этом будет твое единственное удовольствие.

Опасливо добирается до моих глаз, начинает дрожать и ежиться от страха. Хватаю его за волосы и чуть наклоняюсь.

– Где архангел?!

Мальчишка жмурится, скулит, но когда я тяну его за волосы, вскрикивает и выпаливает:

– Я не знаю! Не знаю! Они никогда не говорят, куда перемещаются! Клянусь! Клянусь всем святым!

Отбрасываю мальчишку в сторону и отхожу, изучая опустевший храм. Вэнс слишком занят своей похотью, чтобы собраться. Но инстинкт самосохранения побеждает, и он все-таки убирает свой член, подбегает ко мне.

– Они знали, – скорее предположение, чем констатация.

Но Вэнс качает головой.

– Они не могли знать, – нашептывает, ловит взглядом предвкушения мальчишку. Тот напугано дрожит, сидя на поводке рядом с другими дьябольерами. – Нет, Тэон, это был побег. Они сбежали, не ожидали нашего появления.

Да, он прав. Просто… не важно.

– Нам нужен эффект неожиданности, – констатирую. – Иди к ведьмам. Пусть скроют нас до того момента, как я окажусь рядом с архангелом и воткну клинок ему в горло.

– Тэон, – нашептывает, – у нас есть анжелик.

Смотрю на него ненавистью, Вэнс отшатывается – конечно же я буду использовать его! По-твоему, я настолько туп?! Ублюдок.

Растворяюсь в дымке, отправляюсь в обитель, остальные следуют за мной. Вэнс забирает себе анжелика и устраивается в защитном от поиска круге в углу зала. Мальчишка орет, сопротивляется, но Вэнса уже не остановить.

– Веди ведьм, Джек, – приказываю.

Он все еще на адреналине после убийств, вылизывает свой перепачканный кровью анжеликов клинок. Вообще-то их кровь ядовита для нас, но Джек любит свои формы извращения.

Дьябольеры рассредоточиваются, отправляются на поиски по приказу Джека, а Вэнс трахает анжелика в углу. Жду, не обращаю внимания. Мне нужен был результат, но его нет. Все было поставлено на карту, я думал, что добьюсь всего разом, но теперь я снова должен приступать к поискам.

Раздражение и злость берут верх, ломаю стены вокруг, привожу в ужас всех пленников. Их кости уже изучили вдоль и поперек, но теперь, когда архангел меняет свое местоположение, координаты не появляются. Предполагаю, что это как-то связано с тем, что наши пленные здесь уже давно.

Но вот новенький…

Подхожу на пошлые звуки соития, направляю лампу, вижу, как Вэнс кончает мальчишке в рот. Тот ревет от гнева, стыда и возмущения, но ничего не может сделать. Под ним уже лужа крови, первые следы дьябольер уже в нем оставил.

Не обращаю внимания, поднимаю мальчишку, разворачиваю боком и вскрываю кожу на груди, лезу за новыми ребрами. Мальчишка орет, пытается вырываться, но Вэнс, удовлетворенный своей похотью, хватает мальчишку сзади и держит. Улыбается. Знает, что если я позволил, он может трахать его сколько захочет. Он с ним еще повеселится.

Но мне это не важно. В этот раз кость не вытаскиваю, наживую раздвигаю плоть, добираюсь до ребер. Анжелик орет, но это меньшая боль, которую я могу ему причинить. Ему теперь ублажать Вэнса, а такого никому не пожелаешь.

Изучаю надписи, обнаруживаю размытый след, кривлюсь. Переглядываюсь с Вэнсом – он хоть и весь в своей похоти, все же перехватывает мой взгляд и понимает: архангел еще не нашел себе новое пристанище.

Либо…

Стискиваю зубы и выхожу, направляюсь к другим анжеликам. До меня доносятся вопли мальчишки. Не знаю, что в них такого, но я впервые их зачем-то слушаю. Мне наплевать на его благополучие, но… почему-то его страдания задевают меня.

Глупости.

Проверяю каждого пленного через боль и вопли о просьбе убить. Нет, ни у кого не осталось координат. Знают ли они? Наверняка. Но знает ли архангел, как я нашел его? Эффект неожиданности, вот что мы упустили. Но мы потратили так мало времени на вторжение. Почему я не успел?

Пусть все дьябольеры думают о моем триумфе, пусть продолжают кланяться и бояться меня, как огня. Но я знаю правду и мне это совсем не нравится. Я выделил ей маленький островок, только лишь чтобы не обманываться целиком и полностью. Но… мне это совершенно не нравится.

Думаю о ней, переживаю. Не могу просто уйти. Либо с победой, либо вообще лучше не приходить. Мне нужен результат!

Что я могу сделать? Еще?

Джек приводит ведьм только на следующий день. Мерзкие проклятые сочатся ядом и отвращением. Обхожу их, оцениваю их уровень, способности, но каждая из них отвратнее предыдущей.

Задерживаюсь только у одной: ее сила отдается какой-то отдельной пульсацией. Худая, кожа белая, волосы черные, длинные, чем-то похожа на паучиху. Но пока еще не уничтожила свою душу. Поднимает глаза, улыбается похотью, передает мне свои мысли – как услужливо раздвигает передо мной свой ноги и дает возможность в нее кончить.

Она может понести…

Смаргиваю раздражением ее проклятые видения, отсылаю остальных ведьм, приближаюсь к этой.

– Мне нужен архангел, – заявляю.

Улыбается, немым согласием подписывает себе смертный приговор. Она просто еще не знает, что каждый, кто услышал эти слова уже труп. Подчиняется, кланяется и отходит, тихо просит своих сопровождающих в будущем палачей принести ей все для поиска. Подчиняются, отправляются, уходят.

Неделя, я потратил неделю на полную бессмыслицу. Но я не могу так надолго оставлять Руби. Я должен вернуться.

Нахожу Вэнса уже в постели с анжеликом. Белые простыни – где он только их взял? – все испачканы кровью. Дьябольер уже перешел к иным формам извращения и теперь мальчишка страдает. На щеках не высыхающие дорожки из слез, из члена торчат иглы – Вэнс любит мучить своих жертв. Именно поэтому он дьябольер.

– Мне не нравится ведьма, – заявляю, пока Вэнс трахает мальчишку.

– Ведьмы… вообще редко… нравятся, – едва выговаривает, потому что слишком активно загоняет в анжелика свой член.

– Поставь печать, – приказываю.

– Как только кончу, – заходится хохотом дьябольер.

Хватаю его за волосы и сдергиваю с кровати. Скулит, падает мне в ноги, начинает молить о пощаде. Даю секунду другую, а потом он вскакивает и мгновенно убегает делать то, что приказано.

Мальчишка безвольно падает на кровать, тело содрогается, кожа покрыта кровью. Он смотрит на меня – жду очевидного, уже улыбаюсь, но внезапно…

– Помоги мне, – просит он.

Столбенею. Что? В смысле – помочь? Я наказал тебя Вэнсом! Я причинил тебе столько страданий! Ты вообще ****улся?

Подхожу ближе, сцепляю пальцы на его горле, подтягиваю к себе. Он давится, кашляет, цепляется за мою ладонь, но не сильно.

– Ты будешь просить меня только о смерти, – угрожающим шепотом отрезвляю.

Давится от нехватки воздуха, но зачем-то смотрит мне прямо в глаза. И в них… мольба?

Ломаю ему челюсть одним резким ударом, кровью заливает всю кровать, снова вскрываю ему кожу – орет, мучается, не прекращает, а я лезу к его ребрам и снова ищу координаты. Пока нет.

Отбрасываю мальчишку к стене и тот невольно ревет от дикой боли, падает на пол и корчится. Смотрю еще недолго на его страдания и ухожу.

Что это было, черт возьми? Мелкий уродец посмел просить спасения у меня?! Это… этого не может быть, просто не может. Неужели я становлюсь мягкотелым? Неужели это замечают остальные? Не должны.

Но ведь даже Вэнс не подчинился…

Я должен навести порядок в стае. Но сначала… сначала я должен убедиться, что с Руби все в порядке. В этот раз я должен вернуться быстро. Слишком многое поставлено на карту. Она поймет, а мне все еще нужно мое могущество.

Возвращаюсь к ней в квартиру, замираю от ужаса осознания… дверь распахнута настежь, захожу… уже замечаю темные пятна на ковре. Слишком знакомые темные пятна. Нет… меня скручивает так, будто кто-то вырвал все мои внутренности.

Руби… моя Руби… моя единственная мечта… нет… нет… нет!

Глава одиннадцатая

Руби

Следующие несколько дней прошли довольно ровно. Я все время спала, или притворялась, что сплю, а остальное время Сол меня не донимал. То есть целовал – да, намекал на более близкий контакт – постоянно. Не настаивал, правда, но это ничуть не облегчало моей участи.

Я действительно не понимаю, почему у меня внезапно к нему появились какие-то чувства. Знаю, большая часть моей обиды за то, что он не сказал мне правды именно из-за этого. Теперь я это понимаю. Просто… просто было раньше. Теперь – какая-то жесть.

Зелье помогало, и я стремительно приходила в себя. Хорошо, что я с Эрихом подружилась, иначе бы уже ни о чем не думала, просто гнила в земле. Повезло. Или… сейчас не самое удачное время вспоминать слова анжелика.

Тэон. Вернулся ли он? Если бы да, то он бы уже пришел. Если нет… в порядке ли он? Как же хотелось его увидеть. И потому что скучала и потому что…

На следующее утро Эрих принес последнюю порцию зелья и мне потребовалось чуть больше времени вынести вкус этого жуткого напитка. Пока я корчилась в конвульсиях, извиваясь всеми возможными позами, на которые способен лезущий на стену от омерзения, эти двое решили переговорить.

– Что за ритуал? – Спросил у колдуна Сол.

– Сложный. Только бессмертному такое под силу. К счастью, я – бессмертный.

– Что до паучихи?

– Мои ведьмы ищут. Как только будут новости, я сразу же дам знать.

– А что до нападения?

– Не думаю, что она станет нападать.

– С чего такая уверенность? – Съязвил джин. – Не помню, чтобы она внезапно прописалась в твои лучшие подружки.

– Во-первых, она может быть уверенна, что Руби мертва, – рассудительно заметил колдун. – Во-вторых, она демон. Если даже Ойелет начнет пытками тащить из нее содеянное, она все равно не признается. Демоны лгут. В-третьих, даже если она предполагает, что Руби выжила, она будет, что называется, «держать лицо». Пока Руби не поднимет эту тему, она уж тем более не будет сознаваться своему боссу, что натворила против его воли.

Сол внимательно выслушал эту тираду без особого энтузиазма, затем коротко кивнул и принялся за дело:

– Во-первых, эта ведьма живет слишком давно, чтобы полагаться на случай, – стал опровергать все джин. – Во-вторых, она демон, но раньше она была человеком, и это делает ее еще более опасной. До пыток она не дойдет, найдет лазейку. В-третьих, если она напала на нее, не думаю, что ей есть дело до «маскарада». Плевать. И вообще-то я говорил все это, чтобы ты поколдовал и выдал что-нибудь действенное, а не замечательное руководство по идеальному миру.

Я медленно улыбнулась, ведь все это время наблюдала за джином. Он это заметил, почему-то удивился, но быстро сориентировался и ухмыльнулся в ответ, спрятав руки в карманах брюк. Больше взгляд от меня он не отнимал.

– У меня есть один амулет, который может несколько поумерить ее пыл. Но это не абсолютная защита.

– Все лучше твоих «бла-бла», – все смотрел на меня Сол.

Я прыснула, но попыталась сдержаться. Все-таки неудобно, Эрих тут старается, а я смеюсь. Опустила глаза, закусила губу, но ничего не вышло. Наверное, это нервное. Дышать, глубокие вздохи, просто дышать.

– Спасибо, Эрих, – придала лицу серьезный вид и посмотрела на колдуна.

Он был не в восторге от наших переглядываний и хихиканий. Вообще-то Сол был старше колдуна на добрую пару сотен лет, так что изображать «дедулю» должен был именно джин. Но опустим.

Эрих повел нас в свою ритуальную комнату. Эрих вел, я только шагнула вперед, как Сол поймал меня за руку и сжал ладонь. Хотелось одернуть… хотелось ближе… черт…

Шли мы долго, по дороге повстречали много новых статуй и разных изображений, где все то и делали что трахались или пытались это сделать. Если так подумать о целях колдуна – оно и понятно. Может он уже достаточно давно ищет для себя… вдохновение?

Нельзя так думать об Эрихе, все-таки без него я бы вообще сейчас никуда не направлялась.

Комната находилась в подвале и от нее веяло смертью. Неприятно, но мне здесь не жить, продержусь.

– Тебе лучше выйти, – обернулся Эрих к джину.

– Давай я сам решу, что мне делать, – предложил наперекор джин.

Эрих нагло взглянул на меня, мол «скажи этому, чтобы он шагал» а я поджала губы. Сол сжал мою ладонь сильнее. Ох, сейчас кому-то будет больно.

– Это действительно необходимо? – Слабеньким голосочком уточняю я.

Скажи я Солу «иди отсюда», он бы и пошел. Может быть навсегда. Но к такому я пока что не готова.

– Я буду читать заклятие, которое может задеть его. Если хочет ходить с дыркой в боку – что я буду запрещать?

Эрих пожимает плечами, демонстрируя очевидное превосходство. Он здесь главный и это неоспоримо.

– Переживу, – рявкает Сол.

Злость плещется во взгляде колдуна, он не глядя на меня протягивает ладонь и я неуверенно шагаю к нему навстречу. Он подводит меня к неизвестному мне расчерченному кругу на полу, заводит внутрь. Останавливается в центре, а затем смотрит на джина. Колдун улыбается. Что? Уже думаю, что сейчас стоит ожидать чего-то неладного, в общем-то оно и происходит. Эрих развязывает мой халат и высвобождает меня из него.

Сол яростно срывается с места и хочет это предотвратить, однако упирается в невидимую стену и рычит.

Ловушка?

Пока Эрих стягивает с меня халат, сглатываю тревожность и заглядываю в его глаза волнением.

– Что это? – Спрашиваю.

– Защита. – Объясняет Эрих, не смотрит, как Сол зол, не обращает на него внимания, просто проходится взглядом по моему обнаженному телу и улыбается. – Это необходимо для ритуала.

– Пусти! – Рычит Сол.

Не хочу смотреть на него, делаю глубокий вздох, надеюсь, что трахаться у него на глазах не придется.

Эрих усаживается в позу лотоса и увлекает меня следом.

– Тебе нужно сосредоточиться на моих глазах, – объясняет. – Дальше просто не сопротивляйся. Предупреждаю: может быть неприятно.

– Как яд паучихи? – Уточняю для сравнения.

Эрих улыбается.

– Не настолько.

– Тогда справлюсь.

Сижу перед ним голая, делаю глубокие вздохи. Он берет мои руки в свои и мы устанавливаем зрительный контакт. Сижу и смотрю ему в глаза, ожидаю каких-нибудь изменений. Ничего не происходит довольно долго. Сол за кругом наконец-то успокоился, хотя я чувствую, как он буквально излучает собой лютую ненависть.

Сначала раздается странный тикающий звук как будто бы издалека, а потом лицо Эриха расплывается и внезапно меня засасывает в водоворот ярких вспышек. Вроде бы это что-то осязаемое, но в одно и тоже время ничего не различить. Выдыхаю, пытаюсь двигаться, но как будто теряю себя и ощущение своего тела.

Чувствую головокружение, тошноту, но тела нет, откуда боль? Кровь… я вижу что-то красное, кашляю… не я… не понимаю. Крик, смех, страх, радость – все это длится секунду, но в одно и тоже время слишком долго.

Когда меня вышибает в свое тело, я резко подаюсь назад и только руки Эриха меня удерживают. Он притягивает меня к себе, Сол обессилено выдыхает. Колдун привлекает к себе ближе, обнимает, прижимает к груди. Боль и слабость. Мало приятного, но действительно лучше, чем яд паучихи в крови.

Шепот Эриха почти не слышен, но я запоминаю, что он мне говорит: мое новое имя. Догадки донимают меня сразу же.

– А как же моя семья? – Уточняю, отстраняясь.

– Они его не знают, – отвечает Эрих. – На всякий случай.

Понимающе киваю, а дверь в ритуальную комнату вдруг со скрипом распахивается и внутрь семенит одна из служанок, укладывает сверток с одеждой на стул и выходит.

– Я подумал, что возвращаться тебе лучше не в халате, – ухмыляется Эрих.

Я сжимаю его ладонь.

– Спасибо.

Он вроде бы просто кивает, но на самом деле я понимаю, насколько для него важна моя благодарность. Поднимаемся на ноги, я ловлю голодный взгляд Сола на своем теле и мгновенно хочу закрыться. Очень вовремя появляется Эрих и накидывает на меня халат.

Сол как окаменел, таращится до последнего. Потом смаргивает вожделение, с трудом сглатывает и чуть отходит. Штаны топорщатся в причинном месте. Захотел. Конечно же. Сколько он уже в меня не кончал?

Зачем я об этом думаю?

Выходим из круга беспрепятственно и меня накрывает волной облегчения. Все-таки я боялась, что Эрих мог заточить меня в ловушку, как анжелики. Но нет, это действительно не в его интересах.

Оба выходят, оставляя меня в комнате, и я надеваю красивое ажурное черное белье и приличного вида платье, сверху – плащ. Если не знать, что я тут последнюю неделю за жизнь боролась, можно и не догадаться.

Выхожу, Эрих провожает к выходу, наказывает быть осторожной, дает какой-то амулет, который может помочь с паучихой, но главное – имя.

– У всех демонов есть защита от других демонов, – сообщает Эрих.

– Слушай, насчет паучихи: а сердца нам разве хватит? То есть я ведь не знаю ее настоящего имени.

– У каждого ритуала есть свои слабые стороны, – объясняет Эрих. – Если бы она не стала разделять свое сердце, достаточно было бы имени. Но теперь вся ее слабость в ее мертвом сердце.

Делаю глубокий вздох. С одной стороны это облегчает ситуацию, но с другой стороны как раз усложняет.

Эрих провожает до выхода, намеками обещает дать знать обо всем, в том числе и о причине нашей связи.

– Сегодня суббота, – напоминает какой день недели, – считай, что мы пока квиты.

Благодарю его и мы с джином выходим на улицу. Кажется я не была здесь миллион лет. Солнце слепит глаза, с трудом привыкаю к свежему воздуху. Доходим до машины Сола, садимся и уезжаем. Думаю о возвращении, о Тэоне, о том, где он все это время был, к сожалению, и о словах Сола…

На самом деле я ведь не настаивала, не просила мне рассказывать. Я знаю, что он не леденцы продавать уходит, хочу ли я знать правду? Хочу ли, чтобы он действительно поделился со мной этим? Я ведь люблю в нем тот свет, что он вкладывает в наши отношения, вовсе не ту тьмы, которую он утаивает где-то в другом мире, где он беспощадный дьябольер.

Смотрю в окно, наблюдаю за унылым пейзажем, но как только мы возвращаемся в город, Сол притормаживает на парковке одного из торговых центров. Неизбежность накатывает страхом. Не смотрю на него, а он…

– Малыш… – зовет.

– Нам надо домой, – настаиваю.

– Я хотел купить тебе поесть, – объясняет.

Выдыхаю облегчение. Чего я испугалась? Чего меня накрыло? Идиотизм… эти чувства к Солу хоть и не выветрились совсем, все же никуда не делись. Суккуб восстановился и теперь чаще, чем раньше подкидывает мне различные пошлые картинки. Действительно ли я выбирала джина своей человечностью? Но я ведь выбрала ею Тэона…

Уходит за едой, сижу в машине, жду. Зачем я жду? Чего именно? Вот сейчас он вернется, и все изменится. Не знаю, откуда это ощущение, не знаю, почему меня пронзает каждый раз диким страхом, когда добираюсь до этих мыслей.

Страшно. Страшно потому, что я боюсь этих чувств, боюсь, что они затмят мои чувства к Тэону. Нельзя, так ни в коем случае нельзя…

Озаряет вспышкой очевидности – здесь недалеко до дома. Не смотрю в сторону торгового центра, просто выскакиваю из машины и бегу. Куда угодно, Тэон найдет меня! Не хочу, не хочу!

Шаги догоняют, вскрикиваю и пытаюсь убежать, но джин уже рядом и снова ловит меня в свои объятия. Вырываюсь, пытаюсь высвободиться, но он не пускает, сильнее прижимает к своей груди.

– Не бойся меня, малыш, – успокаивает.

Сейчас хватает сил не разреветься, но все равно – это ничуть не легче.

– Отпусти меня, – прошу, утыкаясь лбом ему в грудь.

– Чего ты на самом деле хочешь? – Пронзает очевидностями. Стискиваю зубы, не отвечаю, но Сол слишком умен, чтобы расценивать это как неопределенность. – Ты ведь не знала, как это остановить, потому что раньше никогда не ходила этой дорогой. Просто позволила себе эти чувства.

– Перестань, – снова пытаюсь вырываться, но Сол держит.

– Это не твоя ошибка, это совсем другое, что-то близкое, малыш…

Берет мое лицо в свои ладони и опускается к моим губам глубоким поцелуем. Выдаю стон, слабое сопротивление подавляется моим же желанием. Подаюсь к нему, прижимаюсь, приподнимаюсь, обнимаю, хватает меня за бедра, приподнимает, запрыгиваю на него и задыхаюсь от нашего безумного поцелуя.

Чистая страсть. Желание. Непрекращающееся желание. Как же хочется, чтобы он меня трахнул…

– Останься со мной, – шепотом сметает все предосторожности.

Ежусь от холода или от страха, сползаю с него, не сдерживает, ставит меня на ноги, не может перестать исследовать мое тело прикосновениями.

Потому что не его право, не его возможности.

Опускаю глаза, пытаюсь высвободиться.

– Нет, – мотаю головой.

– Малыш… – хрипит обидой и несправедливостью.

– Я говорила тебе, Сол: Тэон сделал мне предложение, и я согласилась.

Пытаюсь зацепиться за эти чувства, перестать все время держаться за глупости к джину. Да, мои чувства к нему это глупость. Ничего не выйдет, ничего. Нужно просто отпустить…

– Ты не даешь мне шанса.

– Он и не нужен, – высвобождаюсь, но он, хоть и дает чуть отстраниться, совсем не отпускает.

Отворачиваюсь от него, а он все еще держит.

– Но он беспощаднее, – нагнетает. – Опаснее меня.

– Он меня любит.

– Почему ты считаешь, что я нет?

– Перестань!

– Не отталкивай меня, малыш, – просит, обнимает, снова прижимает к себе. – Ты не знаешь меня, я согласен, но ты не знаешь и дьябольера.

– Я знаю, что он моя жизнь. С ним мне…

– …запрещено, – обрывает джин.

Стою и тупо смотрю перед собой, мурашки бегут по коже от допущения – Сол ведь может меня трахать, а Тэону нельзя…

– Руби, – режет моим именем, что я аж вздрагиваю.

– Ты никогда не называл меня этим именем.

Молчит, утыкается мне в плечо, улыбается.

– А ты никогда не представлялась мне этим именем, – замечает.

Стоим так еще неизвестно сколько времени. То ли даем себе шанс, то ли прощаемся. Не знаю, я ничего уже не знаю…

– Ты сделала этот выбор, – нашептывает по-дьявольски джин, потому что умнее меня, старше, знает на что давить. Не впервой. – И я его уважаю. Но тебе девятнадцать лет, почему ты решила, что первый, кому ты доверила чувства, тот единственный, кто обязательно проведет с тобой всю жизнь?

– Ты не можешь мне предложить то, что предложил Тэон, – решительно заявляю я.

– Верно, – даже не пытается спорить. – Я могу предложить тебе гораздо больше.

Что? Снова волна мурашек по коже, делаю глубокий вздох, разворачиваюсь, смотрю в его карие глаза.

– Ты ведь заключила сделку с колдуном, – начинает он, а я понимаю, что он уже обо всем догадался. Что-то подслушал, где-то сложил два и два. – Ты хочешь освободиться от своего демона.

– Сол…

– …не бойся, я никому не расскажу, – обещает. – Но ведь ты понимаешь, что когда ты станешь человеком, твой дьябольер останется демоном.

В его устах звучит самое главное, самое заветное. То, чего я так жажду. «Станешь человеком…». Как же сильно я этого хочу! Словно доказательства, будто все получится действительно заключены в чужих словах…

Остаток фразы добирается до меня не сразу.

– Что ты хочешь этим сказать? – Действительно пока не понимаю я, потому что цепляюсь за спасение, любовно сохраняю и коллекционирую эти возможности.

Сол бережно убирает прядь моих волос.

– Сейчас ты – демон. И пусть ты сопротивляешься и пытаешься справиться с тьмой, для тебя сейчас все же нормально то, что творят демоны. Потому что один из них внутри тебя. Но человек в тебе этого не потерпит. Ты возненавидишь дьябольера за все его бесчинства.

Хотела бы я сказать Солу «нет, ты не прав!» и привести сотню другую аргументов. Но ведь я в действительности не знала, что будет, когда Эрих освободит меня от моего демона. На самом деле Тэон до сих пор об этом не знал и готовил наше будущее только в качестве демонов. Изменит ли он хоть что-нибудь, если узнает правду?

Не хочу поддаваться, но ведь Сол прав, если я стану человеком, смертной, а дьябольер останется собой, что останется между нами? Смогу ли я так же любить его? Останется ли он со мной? Ведь сейчас я бессмертна только благодаря своему суккубу, он – потому что дьябольер. Но если я стану человеком, я снова начну сначала взрослеть, а потом и стареть. Это неизбежно.

Я должна сказать ему правду…

– Но я ведь могу предложить тебе совсем другое, – соблазняет Сол, ласково гладит по лицу.

Не хочу знать, не хочу проявлять интерес, но глаза сами находят его и замираю. Улыбается едва заметным превосходством, приближается, целует.

– Нет… – отталкиваю, высвобождаюсь. – Нет, Сол.

– Малыш…

– Не надо! Я сделала выбор.

– Почему его?! – Гнев меняет мольбу на ненависть. – Почему именно его?!

– Потому что он всегда выбирал меня!

– Никто в этом мире не выбирает до конца что-то одно!

– Но Тэон выбирал!

– Твой Тэон – палач и мучитель!

– Но не для меня!

– Он…

– НЕТ! Не смей его очернять! В самый темный час он оказался рядом. Не ты. Ни кто-нибудь другой. Он. И это неизменно.

– Как и твои чувства ко мне, – ранит снова Сол.

Хватаюсь за грудь, пытаюсь справиться, но он ведь прав. Отступаю, сопротивляюсь, а он снова притягивает к себе и обнимает.

Что мне с этим делать?

Недолго стоим в объятьях друг друга, успокаиваемся. Я думала это нужно только мне, но сердце джина отбивает беспрерывную дробь. Требуется как минимум вечность, чтобы он успокоился, чтобы он привык, чтобы…

Безмолвно договариваемся и возвращаемся в машину. Едем обратно в квартиру. Опустошение и сожаление разъедают меня изнутри. Как бы мне не хотелось, но зерно сомнения поселяется во мне очень прочно.

Мне девятнадцать лет…

Когда приезжаем, Сол глушит мотор, а я уже выскакиваю на улицу и рвусь наверх. Интуиция ли ведет меня? Не знаю, просто… чувствую…

Догоняет, но я уже оказываюсь на этаже, вижу распахнутую дверь, следы крови… сердце срывается отголоском биения, чувствую боль… его боль… врываюсь в квартиру и кричу его имя. Появляется моментально, весь израненный болью моей преждевременной кончины.

– Руби! – Голос срывается, я становлюсь спасением, бегу навстречу и встречаюсь с ним в его объятиях.

Отпускает. Глупое чувство к Солу наконец-то отпускает. Можно больше не сдерживаться. Становится так спокойно, всплеск радости и безграничной любви вырывается наружу. Люблю его, люблю его, люблю…

С ним – объяснимо, понятно, легко, так, как должно быть. Никаких запретов, барьеров, условностей. Предательства. Да, теперь я чувствую разницу, понимаю, почему все это долгое время продолжала бороться.

Он гладит меня, ласкает, целует, урывает каждый новый шанс, я же просто хочу слиться с ним воедино. Чувствовать этот покой, умиротворение. Любимый…

Отстраняет, заглядывает в глаза, быстро осматривает тело.

– Ты в порядке? – С тревогой в голосе спрашивает он.

– Да. А ты?

– Все хорошо. Кто это сделал?

Сглатываю ком в горле и все рассказываю. Тэон стискивает зубы и рычит:

– Я убью эту тварь!

Медленно улыбаюсь, пока он обнимает меня нежностью, и оборачиваюсь на Сола – словно говорю ему «видишь?». Джин не подает признаков, будто понимает что-то, просто убирает руки в карманы, словно просто ждет, но я знаю, что это не так. Он слишком долго живет на этом свете, чтобы не понимать.

Да, в этом весь Тэон. Он даже не ждет просьбы, он просто заявляет, что сделает это и точка. Разъясняю ему о сердце паучихи, о том, что ее ищут ведьмы Эриха. Все понимает и только это заставляет его не сорваться и нестись сломя голову, чтобы вырвать этой мерзкой паучихе все ее мохнатые паучьи лапы.

– Почему ты не позвонила мне? – Берет мое лицо в свои ладони.

– Телефон разбился.

А потом Тэон разбивает меня на тысячи осколков. Он отнимает от меня взгляд и смотрит на джина.

– А ты?

Это… словно удар. Столбенею, кровь отливает от лица, тело холодеет. Что он сказал?..

Медленно оборачиваюсь и смотрю на Сола. Он лишь сглатывает и слегка расправляет плечи. Воспринимает все стоически.

– У тебя был номер Тэона? – Мне нужно это произнести самой, чтобы осознать. – И ты не сказал мне?

– Ты не просила меня ему звонить, – решительно заявляет джин, едва сдерживая раздражение.

– Я попросила тебя принести телефон!.. – Тут-то я осекаюсь и осознаю. – Он ведь не был разбит, так ведь?

Сол понимает, что сдает позиции, стискивает зубы, приближается.

– Малыш, я…

– Не подходи к ней! – Ревет Тэон.

– А то что? Продемонстрируешь ей весь арсенал своих способностей? – Злится и джин.

– Проваливай!

– Я оказался рядом, когда ты оставил ее!

– Не твое дело, что с ней происходит!

– Я могу в нее кончать, в отличии от тебя!

– Зато меня она любит!

Сол только открывает рот, чтобы парировать, я это мгновенно понимаю, поэтому вскрикиваю:

– Перестань! – Подхожу к нему, утыкаюсь в грудь. – Уходи!

– Малыш… – совсем по-другому говорит со мной Сол.

– Нет, уходи! – Почти приказываю. – Ты все делаешь только ради себя.

– Это неправда, – стискивает зубы. – И ты это знаешь.

– Твои действия говорят об обратном.

– Какие именно?

– Уходи.

– Малыш…

– Тебе сказали – вали! – Огрызается Тэон, пытается вытолкать джина из квартиры.

Сначала идет недолгая перепалка из слов, потом они снова сцепляются в схватке и рвут друг друга на куски. Мне жалко их обоих, не хочу, чтобы пострадали, но если я полезу, мне просто достанется. Жду. Когда Тэон наконец отбрасывает Сола к противоположной двери. Потом дьябольер возвращается ко мне и решительно захлопывает дверь. Вижу, как Сол наблюдает, но не хочу больше его лжи.

Опять… опять очередное предательство.

А может быть я просто хочу хоть за что-то зацепиться, только чтобы дать себе повод его прогнать?

Тэон ловит меня в свои объятья и выдыхает облегчение. Прижимаюсь к нему, закапываюсь в его тепло, прикосновения, его любовь…

– Давай вернемся домой, – прошу, и мы мгновенно оказывается в машине внизу.

Тэон заводит мотор, и мы едем. Отпускает, мои дурацкие чувства к Солу отпускают. Как я могла думать, что он это серьезно? Он всегда будет испытывать меня на прочность. Я должна забыть о нем, должна перестать думать обо всем этом.

Он спас меня, да, но остальное не важно. Буду считать это своей победой. Ведь если я лишь воспользовалась им, значит… я не проиграла. И почему только отношения с ним превратились в игру? Почему вообще у меня с Солом какие-то отношения?

Темная, дикая страсть…

Когда мы приезжаем и заходим в дом, Тэон немного расслабляется. Здесь его защиты, его нерушимое королевство. Он привлекает к себе, завлекает поцелуем, растворяюсь в этих чувствах целиком и полностью.

– Нужно было оставить тебя здесь, – тяжело дыша, говорит Тэон, заглядывая мне в глаза. Как же прекрасно, что можно погружаться в его миры не опасаясь утонуть в океане. – Прости меня, Принцесса…

Другое, это другое. Мягкое, родное, надежное, нечто крепкое, цельное, очевидное и недостижимое никем другим.

Улыбаюсь, целую, прижимаюсь.

– Это не твоя вина, – заверяю. – Ты не мог знать, что паучиха зайдет так далеко.

– Я разорву эту тварь, – обещает. – Ей не жить.

– Эрих найдет сердце и…

– …я и без сердца найду к ней подход, – несколько пугает своей решимостью.

Но это мой дьябольер, поэтому – улыбаюсь от осознания, что это ради меня.

– Эрих сказал, что она специально провела ритуал защиты, – объясняю.

– Но подписала себе смертный приговор, когда посмела к тебе прикоснуться.

– Как же хорошо, что ты у меня есть, – улыбаюсь.

Улыбается в ответ и снова целует. Погружается в меня. Скучал. Как и я. Только сейчас понимаю, что я безумно по нему скучала! Я люблю его, он нужен мне, а ни кто-то другой. Верно.

– Что просил колдун взамен? – Спрашивает Тэон.

Так, а вот об этом я не подумала. Быстро соображаю, пытаюсь не выдавать себя.

– Пока ничего.

– Не волнуйся, я схожу к нему и откуплюсь.

– Не стоит, – осторожно возражаю, – если он что-то попросит я тебе скажу. Все-таки он помог мне, не хочется портить с ним отношения.

Улыбается.

– Почему ты решила, что я буду действовать силой?

– Не так, скорее – без победы ты не вернешься.

Почему-то в этот раз он ухмыляется, но как-то притворно.

– Руби, – призывает смотреть ему в глаза, – мне нужно будет уйти. Но в этот раз ты останешься здесь. Сюда никто не сможет пробраться, даже бог.

– Тэон… – да наплевать мне на вторжение – когда же мы сможем быть вместе?

Делает глубокий вздох, пересиливает сам себя.

– Скоро, Принцесса. Очень скоро.

Целует меня властно и глубоко, совсем не так, как делал это Сол. Чувства зашкаливают, пронизывают, призывают. Здесь нет суккуба и его вожделения, здесь только мы вдвоем. Любимый…

Веду его на кухню, готовлю ему еду, кормлю, успокаиваю зверя. Он действительно расслабляется, вовлекается в нашу идиллию неприкосновения. Это вырвано из контекста бесконечной тьмы, но так прекрасно, что даже лучи солнца заглядывают к нам в окна, чтобы обозначить другие миры, параллельные вселенные.

Наслаждаемся каждым кусочком, каждым укромным взглядом, движением, поцелуем…

Запрещено. Мне с ним запрещено.

Но мне все равно с ним хорошо…

Близится вечер, тишину нарушает лишь музыка внизу. Тэон поставил пластинку, залечивая мои очередные душевные раны. Он восстанавливал меня, поддерживал и оберегал. За него я готова отдать все на свете…

Решение приходит не сразу, но я все же пытаюсь.

– Тэон, – нашептываю ему в губы, касаясь поцелуями. Мы лежим в нашей постели, я сверху, он проходится наслаждением по всему моему телу своими мягкими прикосновениями. – Мы ведь демоны. Что будет, когда мы останемся вдвоем?

Улыбается обещанию, тому, что не сомневаюсь. С Тэоном я действительно не сомневаюсь. Но мне надо знать…

– Наши демоны не единственное, что в нас есть, – ласково напоминает, касаниями опускаясь к низу моей спины. – Мы любим друг в друге совсем иное. Это и станет для нас нашей опорой и основой.

– Но твой демон кормится убийствами, а мой – сексом.

Улыбается, карие глаза искрятся радостью.

– Ты убиваешь во мне желание забирать жизни своей вкуснейшей едой, – заверяет, заставляет меня улыбаться. Приятно. – А я… дам тебе столько, сколько твоему суккубу не получить и от тысячи мужчин.

Волна вожделения прокатывается по моему телу. Ох… заводит одной лишь фразой. Только Тэон на это способен. Ойелет взывал к демону, Сол – к инстинкту. И только Тэон всегда взывает к эмоциям нашей близости.

Сжимает мои бедра, приближает к себе, погружаюсь в него поцелуем…

– Расскажи мне, – молю нетерпением.

Для разнообразия не сопротивляется. Хочет рассказать, но… вдруг улыбается и перекатывает меня на спину, удерживает мои руки. Желудок скручивает от предвкушения, а Тэон опускается к моим губам поцелуем. Дарит мне свои бешеные энергии, прикосновения источает дикое желание… ох… даже суккуб пьянеет от этих касаний.

Раздевает меня, оставляет в черном кружевном белье, рассматривает мое тело, затем касается губами моей шеи, сжимает мою талию, проходится язычком по ключице, закатываю глаза от удовольствия… от истинного удовольствия. Нет ничего общего между животным сексом и сексом с любимым. Это совсем другое…

Спускается ниже, в его руках уже мои бедра, язычком отодвигает ткань лифчика… дрожу от предвкушения, а он добирается поцелуями до соска… стонами отвечаю на его прикосновения, сжимаю его плечи, спину, хочу его, хочу!

Оставляет мою грудь, погружается в нее взглядом, нежно целует, чувствую тепло его губ, жар его дыхания…

Спускается ниже к моему животу, ласкает язычком каждый сантиметр. Теку, не могу сдержаться, все белье уже промокло насквозь, когда его пальцы добираются до ткани…

– Тэон! – То ли крик, то ли стон… и то и другое.

Разводит мои ноги в стороны, хочу сопротивляться, хочу его остановить, но… оказывается у кромки трусиков, смотрит на меня, улыбается, потому что пальцами чувствует, насколько я промокла… смотрю на него, пытаюсь промочить пересохшее от оглушающих глубоких вздохов горло, но…

Опускается ниже медленно, замирает у моей промежности… не хочу так, нет… мечтаю… пожалуйста…

Отодвигает ткань в сторону и опускается ниже, касается язычком клитора, и я взрываюсь немедленным оргазмом. Кричу! Выгибаюсь! Как же хорошооооооо!!!

Это другое чувство, совершенно другое чувство! Ощущаю, как в меня вливается иная энергия. Сильная, властная, непоколебимая, даже суккуб стонет от удовольствия, а Тэон…

Поднимается выше, наблюдает за мной, ухмыляется, пальцами находит дорожку ниже и скользит вверх-вниз… стонами предостерегаю, пытаюсь подтянуться, но он…

– Тэон… – молю.

Не знаю о чем, то ли чтобы продолжал, то ли чтобы остановился. Хочется, как же сильно его хочется!

– Пожалуйста… – он знает, о чем я прошу его.

Взгляд мутнеет, он подтягивается ко мне, замирает над моей мольбой, наблюдая как моя грудь заходится в бешеном ритме призывного дыхания. Наблюдает, поглощает, не может устоять…

Краем глаза замечаю, как он вытаскивает свой член… закусываю нижнюю губу и снова возвращаюсь к его глазам. Боится, как же он боится не сдержаться! Привлекаю к себе, успокаиваю.

– Все хорошо, – полушепотом заверяю. – Все хорошо…

Стонет мне в губы и… замираю на мгновение, когда он подносит головку к моей промежности, перестаю дышать, сердце колотится, его мольба и…

– Я буду осторожен, – вдруг обещает, и я отзываюсь протяжным долгим стоном, когда он входит в меня очень медленно, доставляя удовольствие каждому миллиметру моего тела.

Входит, он в меня входит!

Голова кружится, предвкушение озаряется вспышкой, чувствую, я чувствую его внутри!

Выдыхает свои опасения, когда входит до самого конца… взглядом извиняется, умоляет простить… улыбаюсь ему, умоляю больше не сдерживаться…

Он движется – стон протяжный, долгий, невольный, тело дрожит, содрогается, подается, требует больше, сильнее, полностью…

Еще – кричу, прижимаю его к себе поцелуем, выдыхаю стонами все свои чувства… с его губ срывается желание.

Движется – стоны. Как же прекрасно!

Входит, он в меня входит!

– Тэон… – не отнимаю взгляд – люблю тебя, я люблю тебя.

Его глаза тронуты откровениями, целует и снова движется – выдыхаю весь воздух, задыхаюсь от того, как сильно он медлит…

Нет. Не хочу, не хочу принадлежать никому, кроме него.

Действует осторожно, старается контролировать себя, вижу, как напрягается его тело, вижу, как ему тяжело одновременно получать удовольствие и держать себя в руках. Движения убыстряются, чуть сдает позиции, погружается в меня взглядом.

Входит, он в меня входит!

Сдается, чувствую, как он потихоньку ослабляет контроль. Подтягиваюсь к нему ближе, обнимает за талию, начинает убыстряться… сама ловлю себя на том, что уже не выдерживаю, сейчас еще чуть-чуть и потеряю контроль.

Но я хочу другого.

– Тэон… – шепчу – кончи в меня.

Закатывает глаза от удовольствия, проявляет абсолютную слабость неожиданным стоном, ускоряется, заставляет меня кричать…

Но потом.

– Руби! – Ревет, резко выходит и перекатывается на другую сторону кровати.

А я так и лежу, и дрожу от предвкушения, от его прикосновений. От оргазма, который он мне доставил… дыхание сбивчиво, но… не могу не думать об этом: он в меня входил. Улыбаюсь…

Требуется время, пытаюсь совладать с собой, понять, что все случилось, но ничего не закончилось. Мне больно от того, что так произошло, но я так рада этому. Однако… он не кончил в меня, не заявил свои права. Но я этого хотела.

Наконец-то нахожу его взглядом, перекатываюсь и медленно подползаю к моему дьябольеру. Он сидит на кровати ко мне спиной и тяжело дышит. Когда я оказываюсь рядом с ним, вижу сперму на его черных джинсах. Кончил, он кончил. Закусываю губу от осознания, что это из-за меня. Мне приятно.

А он… добираюсь до его лица и вижу боль, дичайшую боль. Страх, ужас!

– Тэон, – прижимаюсь к нему, обнимаю, закапываюсь ладонями в его волосах, целую его лоб, виски, щеки, глаза, губы. Он не реагирует, просто смотрит на сперму на своих джинсах. – Любимый…

– Как ты могла, Руби? – Отчаянием ранит в самое сердце.

Замираю и опускаюсь ниже, чтобы быть на уровне его глаз. Он стискивает зубы и прикрывает на мгновение глаза, чтобы затем обрушиться на меня обвинением.

– Как ты могла такое сказать?!

– Потому что я хочу этого, – объясняю и молю взглядом пощадить меня, понять.

– Я почти кончил!

– Ну и пусть.

– В тебя! Руби! – Он хватает меня за запястья и нависает, немножко пугает. – Ты не понимаешь, что это значит?!

– Мне наплевать, – срываются слезы. – Я так устала от этого. Я не выбираю этого, всех, кто меня трахает, выбирает мой демон. Ты – мой выбор. Единственный. Любимый. Я хочу, чтобы ты в меня кончил…

– Руби! – Он встряхивает меня. – Он убьет тебя! Паучиха это самое безобидное, что может с тобой случиться! Ты понимаешь, что когда на тебя нападают анжелики или другие демоны, я могу с ними справиться? Но если тебя казнят из-за меня?

– Тебе страшно, потому что ты будешь чувствовать себя виноватым?

– Мне страшно, потому что я единственный, кого я не смогу остановить.

Роняю нечаянные слезы, а потом впиваюсь в его губы, прижимаю к себе. Это… невозможно. Невыносимо!

Усаживает на себя, обнимает меня, целует, извиняется. Но я успокаиваю его.

– Но ты смог, – заверяю, улыбаюсь, – ты смог, Тэон, ты смог. Мы смогли. Мы сделали это. Мы сделали это…

Еще одно жадное касание и погружаюсь в него поцелуем. Мы сделали это… не верится, как же не верится…

Я знала других мужчин, но только после Тэона каждое его прикосновение, каждое его вторжение остается со мной. Я чувствую до сих пор как пульсирует промежность от того, что он вошел в меня…

Чувствую, как снова твердеет его плоть, тянусь к ней, настраиваю, но Тэон перехватывает мою ладонь.

– Нет, – сопротивляется.

– Но ты смог, – умоляю.

– Нет. – То ли на мои слова, то ли продолжает сопротивляться.

– Ты в меня?..

– Нет, я не кончил, – качает головой, – в тебя… – вздрагивает и выдыхает хрип невозможности. Кажется это задевает его куда больше, чем мне могло показаться. – Но я был очень к этому близок.

– Но ты остановился.

– Нет.

– Не понимаю, – хмурюсь.

– Я хотел, Руби, я очень хотел в тебя кончить, – шепотом признается мне в губы между бесконечно близкими поцелуями. – Безумно хотел.

– И ты успел, – напоминаю, – как я и говорила. Пожалуйста…

Снова берусь за его плоть, он сопротивляется, но когда я начинаю массировать его член, он выдыхает стон вожделения и не может противостоять. Чувствую свою власть над ним, понимаю и осознаю, какой он сильный и оттого становится еще приятнее, еще интимнее. Только я могу делать его таким слабым, только я могу просить и получать от него то, что хочу. Только меня он действительно любит…

Пока он усыплен удовольствием, настраиваю его, осторожно касаюсь головки промежностью и уже собираюсь насаживаться. В голове снова пульсирует бешеная мысль – мы это сделали. Сделали!

Тэон резко берет меня за бедра и роняет на кровать.

– Нет, – сопротивляется.

– Тэон!

– Я смог, потому что представил твою смерть! – Рявкает он. – Нет, Руби. Я не могу так рисковать.

– Но я хочу тебя, – глажу его по щеке.

Сдается, выдыхает, ластится ко мне, окунается в мои призывные поцелуи. Держит расстояние, чтобы устоять, пытаюсь призывать его, но он не дается. Взглядом предостерегает. Ладно.

Добираюсь ладошкой до его члена, сжимаю его и на все возможные немые протесты просто начинаю двигать ею вверх-вниз. Стонет, опускает взгляд, хочет возразить, узнаю в его взгляде тоже самое, что чувствовала сама, когда он опускался к моей промежности. Улыбаюсь, не позволяю ему сопротивляться, ускоряю движения, он пытается перехватить, но выстреливает зарядом, спуская его мне на грудь и живот. Наблюдает, жадно впитывает каждый белый след, оставленный на моем теле.

Вожделение в его глазах, радость, он мечтал об этом. До моих глаз добирается не скоро, но в них нотки укора.

– Квиты, – улыбаюсь, а он качает головой и примиряется, целует в губы, чувствую его расслабление.

Знаю, он дьябольер и у него куча дел, но разрядка ведь очень нужна, особенно в его случае. У меня были возможности, у него – я не знаю. Думаю об этом, зачем-то лезут глупые мысли.

– Ты мастурбировал без меня? – Спрашиваю откровенно.

– Руби, – сводит брови к переносице. – Мы же другое.

– Больше нет, – улыбаюсь, притягиваю его к себе.

Он улыбается мне в губы и прижимает к себе, перекатываемся по кровати, изучая ее возможности. Сжимает мою грудь, почти беспрепятственно доходит до моей промежности и начинает призывать новую волну.

– Не верится, – признается и он.

Улыбаюсь во всю ширь и выдыхаю стон, ведь он ласкает меня так умело…

– Так ты кончал? – Спрашиваю.

– У меня не было времени.

– Нельзя все держать в себе, – замечаю, но внутренне радуюсь этому. Ведь если бы он кончал… конечно демоны лгут, но… пожалуй, и этого мне пока достаточно. – Так ведь можно.

Намекаю на то, что сделала, он, довольный и удовлетворенный, улыбается очередным вожделением. Снова стоны ему на радость, он умеет доставлять удовольствие.

Прижимаюсь к нему, обнимаю, продолжаю позволять ему больше. Он чуть замедляется и как-то более проникновенно смотрит мне в глаза.

– Первого марта… – шепчет он как будто бы тишине.

– Не хочу ждать так долго, – хмурюсь.

А он качает головой и продолжает:

– Первого марта я кончу в тебя.

Волна удовольствия и предвкушения разливается по моему телу, выдыхаю стон, он улыбается и ловкими движениями доводит меня до оргазма. Упираюсь ему в грудь, замираю от удовольствия, ощущаю его пальцы в себе…

Расслаблюсь, опадаю ему на грудь и ловлю его лицо, озаренное улыбкой.

– Ты… серьезно? – Кивает. – Но… как?

– Не волнуйся, любимая, – заверяет он, – я обо всем позабочусь.

Медленно улыбаюсь и впиваюсь очередным поцелуем ему в губы. Что он сказал? Что мы сделали? Не верится, просто не верится.

Глава двенадцатая

Он обещал уйти еще вечером. Но остался до утра. Я вся дрожала от осознания, что мы сделали это. Да, он не кончил в меня, да, все закончилось менее прозаически, да и продлилось всего-то…

Но это было прекрасно. Ничего лучше в своей жизни я не испытывала. С Солом и другими была похоть, страсть, хотелось того, что внушал мне мой суккуб.

Но с Тэоном…

Как обычно, проснулась у него на груди. Он не спал, нежно поглаживал мои волосы. Хоть это все случилось как-то неожиданно и казалось чем-то вроде внезапного абзаца, вырванного из целой книги, все изменилось. Мы стали ближе. Откровения – глубже. Наша связь – теснее.

Улыбнулась и посмотрела на него. Глаза светятся счастьем, баюкают ласками, сакральными эмоциями. Делаю глубокий вздох, ведь волна нежности накатывает девятым валом. Подтягиваюсь к нему и встречаюсь с его поцелуем. Прикосновения не сдержанные, перекидывает мою ногу на себя, укладывает сверху, смаривает глубоким дыханием, сжимает мои бедра…

– С добрым утром, – что-то между громкими вдохами выдыхает он.

Улыбаюсь и глажу его по груди, опускаюсь к рельефному животу. Ухмылка на лице выдает удовлетворение, но прежде, чем я доберусь до того, чем вчера обладала, перехватывает меня поцелуем.

– Мы это сделали, – шепчу интимно я, прижимаясь к нему.

Зачем на мне белье? Хочется ближе, еще ближе…

– Почти, – шепчем в ответ. – Ты… не злишься?

Удивленно вскидываю брови и чуть отстраняюсь.

– Что?

Улыбается осторожностью, не понимаю, пока не озвучивает.

– Ты говорила, что это осквернение. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я затеял это все только ради секса.

Улыбка исчезает, он как будто бы ждет моего приговора, заглядывая мне в глаза.

– Тэон, – срывается мой голос от глубины откровений, – то было когда мы не были вместе. Сейчас все по-другому.

Я показываю ему кольцо, а он вяло улыбается и касается сначала камня, а потом моих пальцев, притягивает к себе и нежно целует.

– Но мы еще не поженились, – замечает он.

– Но я выбрала тебя.

Сколько тысяч раз я должна буду повторить ему эти слова, чтобы он в них до конца поверил? Снова эта неожиданность, снова этот немой вопрос «правда?» во взгляде. Улыбаюсь, прикасаюсь, люблю…

Наконец-то улыбается, заглядывает мне в глаза, нежно касается.

– И… как тебе? – Хитрит, интересуется.

Закусываю нижнюю губу.

– Это было… выше неба, – признаюсь, – я до сих пор ощущаю тебя внутри…

Дыхание сбивается, поцелуем завладевает, перекатывает меня на спину, нависает. Отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза. Расслабляется, нежно гладит. Держу его за руку, сжимаю, делаю очередной глубокий вздох – эмоции переполняют.

– Только… – смущается – ты не подумай, что я всегда так быстро кончаю.

Хмыкнула, а Тэон сразу же нахмурился.

– Я серьезно. Это… просто… я сам не ожидал… – ловит мои реакции чуть виноватым взглядом – просто… я больше не мог терпеть.

– Я почувствовала, – закусила нижнюю губу, едва сдерживая желание.

– Но я не скорострел, ты не думай.

Хохочу в голос, а Тэон… краснеет? Успокаиваюсь, понимая, что задеваю его, притягиваю к себе и целую.

– Я знаю, что ты хотел меня так сильно, что чуть не сдержался, – ласкаю признаниями. – И это… так приятно… так трогательно…

Ком застревает в горле, а Тэон выдает свои истинные страхи.

– Просто… – гладит он мою талию – тебе есть с чем сравнить.

Прячем взгляд, а в меня словно выстрел. Ловлю ладонями его лицо, призываю смотреть мне в глаза. Неумолим в своей решимости.

– Нет, Тэон, – признаюсь, – то, что было с тобой это впервые.

– С джином ты… – осечка ревности, стискивает зубы.

– Нет, ты не понимаешь, – заглядывает мне в глаза за спасением, – с джином и другими, с ними всегда был мой суккуб. Их хотел демон, но тебя хотела я.

Замирает и взглядом, и дыханием, откровение заходит глубже, даже чем я ожидала. Трогает улыбкой его помрачневшее лицо. Такое красивое лицо.

– Расскажи мне, – просит.

Улыбаюсь.

– Это что-то невообразимое, – сразу же ком застревает в горле, – что-то настолько близкое и необъятное. Чистое. Любовь. Я чувствовала тебя, чувствовала твое тело, как ты… – задыхаюсь, вспоминая – не только мое тело. Ты погружался в мою душу…

Глаза увлажняются, Тэон наслаждается, тронут моим откровением, целует уголки моих глаз.

– Вот почему, мне так важна наша близость, – нашептываю ему, когда он обнимает меня, – потому что это единственное настоящее в моей жизни.

– Руби… – выдыхает.

Проводит по моему телу, скользит ниже, задерживается у линии моего белья… сжимает с остервенением, чуть оттягивает вниз и стискивает зубы.

– Я не могу тебя заставить, – пробую совсем иное, – только ты знаешь, когда ты сможешь остановиться…

Резко садится и увлекает меня за собой, усаживает к себе на колени, обнимает за талию, заглядывает мне в глаза. Обвиваю руки вокруг него, прижимаюсь всем телом, наблюдаю, как борются в его глазах демоны сомнений…

Медленно касается моего плеча, берется за бретельку и мучительно долго стягивает ее. Стараюсь не дышать, но сердце выдает вожделение, жаждет его, скорее…

Нет. Нельзя спугнуть.

Вторая бретелька спущена, он обвивает ладони у меня за спиной, борется с застежкой, помогаю ему, и он избавляется от лифчика. Впивается сначала взглядом в мою грудь, изучает ее с благоговением, потом сминает ее в ладонях, накрывает глубокими поцелуями. Стоны срываются удовольствием с моих губ, дыхание убыстряется, когда он засасывает сосок…

– Тэон… – выдыхаю вожделение, заполняя нашу спальню сексуальным напряжением.

Ловит мое лицо своим затуманенным желанием взглядом, снова усаживает, проводит по моему телу руками, спускается ниже… пожалуйста…

Отодвигает промокшую ткань моих трусиков в сторону и с легкостью проникает пальцем внутрь. Легкий стон слабости он ловит поцелуем. Улыбается, подводит ближе… ох…

Расстегивает джинсы и достает свой член, не могу двигаться, что-то делать, нужно подождать…

Подтягивает меня ближе, находит головкой вход… замирает. О нет, Тэон, пожалуйста…

Ничего не говорю, смотрю ему в глаза, жду… умоляю лишь взглядом. Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…

Нет. Он не сделает этого больше. Понимаю это, через силу улыбаюсь и делаю глубокий вздох. Он извиняется, но я лишь беру его за плечи и укладываю на кровать. Он озадачен, но предостерегает взглядом.

– Не волнуйся, – заверяю я с улыбкой, а потом усаживаюсь на его член своей промежностью.

Он резко дергается, думает, что я введу его внутрь, но нет, я вспоминаю, как добивалась удовольствия с тем демоном-водителем, чуть сжимаю промежность и начинаю двигаться.

Выгибается, ловит мои бедра, крепко сжимает, стонет, не справляется. Улыбаюсь, наблюдая за его наслаждением. Давно пора было это сделать, но наш первый раз случился только вчера…

Стоном обозначаю воспоминания, улыбаюсь, продолжаю двигаться, убыстряться.

– Руби… – шепчет он мое имя, даже когда от невозможности закатывает глаза. – Руби…

Сжимаю сильнее, его член мокрый от моей бесконечно влажной промежности, заливаю собой его джинсы, хочу… хочу его в себе…

Двигаюсь уверенно, убыстряюсь, он дает мне понять о приближении и резко перекатывает на спину, хватает свой член и завершает дело, спуская свою сперму мне на живот. Снова наслаждается зрелищем, тяжело дышит, успокаивается, приходит в себя, а потом резко впивается в меня поцелуем.

Не получилось. А жаль…

Позднее, когда я кормлю его, он продолжает выдавать вожделение. Так и не одеваюсь, остаюсь в одних трусиках, завожу его своими позами, неожиданными прикосновениями. Замирает взглядом каждый раз на моем теле, отрывается от еды, от всего, что в этом мире может быть интересно. Хочу его, но он какими-то неведомыми силами держится.

– Перестань так смотреть на меня, – игриво прошу я, наклоняясь к столу и подставляя ладонь под подбородок.

Он распален до предела, улыбка не сходит с его губ. Джинсы продолжают топорщиться, выдавая боевую готовность. Скользит взглядом по моему обнаженному телу, поглощает все взглядом.

– Я не виноват, что ты настолько сексуальная, – с придыханием признается он.

– Я могу одеться… – выпрямляюсь, разворачиваюсь.

Вскакивает на ноги и ловит меня сзади, удерживает за руки протестующим «нет». Улыбаюсь, понимая, что он уже на грани. Вообще, конечно, жалко, что приходится соблазнять его, уж Тэон-то должен был хотеть меня безо всяких дополнительных стимуляций.

– Тогда я пока уберу со стола, – намеренно медленно поворачиваюсь, чтобы Тэон меня не выпустил, а потом наклоняюсь вперед, промежностью касаясь его члена.

Выдыхает, берет за бедра, сжимает меня. Занимаю нужную позу, шире расставляю ноги, он прислоняется ко мне, нас разделяет только ткань моего белья и его джинсов. Трется сначала незаметно, потом призывно, проводит ладонями по моей спине, выдыхает…

Да черт.

Выпрямляюсь, поворачиваюсь к нему, усаживаюсь на стол, закусываю нижнюю губу. Он разглядывает меня очень внимательно, с вожделением, нарастающим возбуждением… срывается неожиданно, целует меня, прижимает. Больше не позволяю ему останавливаться, высвобождаю его плоть, направляю в себя, пока он не очухался, подаюсь… он отстраняется, перехватывает мою руку.

– Тэон… – это уже не смешно.

А он внезапно роняет меня на стол и резко входит. Кричу! Пронзает меня, перехватывает мои ладони, стискивает запястья, заводит наверх. Движется, он во мне движется…

– Руби… – смешивает с вожделением мое имя.

Улыбаюсь, радуюсь победе, чувствую каждый его толчок, вскрикиваю, прижимает к себе, заходится в бешеном ритме… входит, входит, входит…

– Тэон… – с придыханием.

Обрывает все резко, выходит, буквально за шкирку оттаскивает себя к другой стене и замирает. Дышит глубоко, прерывисто, смотрит на мое призывающее закончить дело тело. Лежу и не могу насытиться наслаждением. Не хватает, как же мне не хватает его…

На дрожащих руках приподнимаюсь, пытаюсь идти, но ноги подкашиваются, и я падаю на пол. Тэон оказывается рядом, обнимает меня.

– Принцесса, – волнуется.

А я улыбаюсь, а потом смеюсь, перехожу на хохот. Это все нервы, но их куда-то надо выплеснуть. Не понимает моей радости, но тоже улыбается. Перехватываю его руки, он все еще не понимает.

– Ты входишь в меня непозволительно мало, но после тебя я на ногах не стою, – признаюсь.

Гордится, сразу же улыбается, окидывает мое тело властным взглядом. Так никогда не было с другими, и он это знает. Помнит, как Сол кончил трижды, а я прибежала к дьябольеру и давай ему что-то рассказывать.

– Я люблю тебя, – признанием снова привлекаю.

– Руби… – трогает, целует, прижимает к себе. Улыбается, когда отстраняется снова. – Обещаю: когда запретов больше не будет, ты встать не сможешь из постели неделю.

Улыбаюсь его обещанию, обнимаю сильнее.

– Хочу тебя, Тэон, – нашептываю, – во всех смыслах.

Стонет невозможностью, опрокидывает меня на пол и целует, целует, целует…

Когда мы наконец-то успокаиваемся, что совсем не так, ведь надо еще в душ… обращаюсь к дьябольеру за просьбой.

– У меня здесь почти нет одежды, – замечаю.

– Я бы раздел тебя совсем, – улыбается дьябольер, снова погружаясь в меня поцелуем.

Улыбаюсь в ответ, подаюсь к нему… ближе… еще ближе…

– Хочу забрать свои вещи, – объясняю. – За новыми ехать не охота, но старые я бы собрала.

– Возьми побольше откровенных нарядов, – сжимает мои бедра, – они нам пригодятся после первого марта.

Закусываю губу и улыбаюсь. Эти обещания…

Выезжаем из дома мы сильно после обеда. Нашла себе платье, чтобы добраться до квартиры хотя бы не голой. Тэон везет меня обратно в город, а я наблюдаю за ним. Как он ведет машину, как он смотрит по сторонам, выкручивает руль на поворотах, чувствует свою полную уверенность. Это такие мелочи, но почему-то именно они складываю пазл моего счастья и любви к нему.

Он делает это для меня.

Сдержался. Он снова сдержался.

Когда мы приезжаем, я понимаю, что скоро он снова уйдет и это обрушивается на меня невыносимой грустью. Мы нарушили правило, но теперь…

Когда мы оказываемся у меня, Тэон заходит в квартиру первым делом, осматривает каждую комнату, ищет следы чьего-либо присутствия. Смотрю на него, влюбляюсь все больше в его уверенный вид, решительные действия, заботу обо мне и моем благополучии.

Все чисто, мы проходим в спальню и начинаем собирать чемодан. Вернее, Тэон достает чемодан, а потом укладывается на кровать и с улыбкой наблюдает за моими действиями. Показываю ему наряды, а он одобряет или качает головой, если не нравится.

Собираю в принципе достаточно, задерживаюсь взглядом на моем дьябольере, улыбаюсь воспоминаниям. Спрашивает лишь взглядом.

– Здесь мы… полюбили друг друга, – делаю глубокий вздох, ведь эмоции проносятся бесконечным вихрем.

Улыбается в ответ, протягивает руку, подхожу к нему и укладываюсь ему на грудь. Как делала это раньше. Сейчас, прокручивая нашу близость, и радостно, и грустно. Что-то прекрасное было в запретных неприкосновений…

Тэон как знает, чувствует, читает меня и мои мысли.

– Ты не жалеешь? – Поглаживает меня по руке он.

Медлю с ответом, он не торопит, дает мне возможность.

– Может быть самую малость, – заглядываю ему в глаза, – этого уже не будет. Но это лишь этап.

Делает глубокий вздох и поглаживает мою скулу костяшками пальцев.

– Я все-таки нарушил обещание, – грустнеет.

– Приятно, что вопреки Ойелету, – улыбаюсь.

– Но если бы не демон… – Тэон напрягается.

– Если бы не демон, думаю, мы бы с тобой никогда не встретились, – замечаю.

Заглядывает в глаза, улыбается.

– Я бы нашел тебя.

– Что? – Как-то слишком беспечно принимаю его слова.

– Ты – моя судьба, Принцесса. Мое сердце, которое я не думал никогда обнаружить, моя душа, которую я заложил дьяволу. Ты мое желание жить, которого у меня никогда не было. Ты мой свет…

Не выдерживаю и подтягиваюсь к нему, впиваюсь в губы, прижимаюсь. Эти откровения… глубоко, как же глубоко.

– Я не жалею, – шепчу ему в губы, – ни разу не жалею ни о чем. Это было прекрасно. Все, что с тобой связано – прекрасно.

Это чистая правда, я не лукавлю. Все-таки в этом мире тьмы все, что между нами было – единственное настоящее. Только наши чувства, наши откровения, наша любовь. Не знаю, встретились бы мы, если бы не все, что с нами приключилось, но я уверенна в одном: наш свет между нами столь ярок именно потому, что нас окружает тьма.

Эти поцелуи… я растворялась в них целиком и полностью, предвкушала сближение, хотела еще… невозможно, как же невыносимо сдерживаться из-за каких-то дурацких правил. Это несправедливо.

Он изменит все первого марта…

От сладостного предвкушения и пребывания в раю нас отвлек стук в дверь. Я сразу же напряглась, Тэон так вообще чуть не уничтожил дверь спальни взглядом, словно мог прожечь мешающее ему пространство одним намерением.

Догадка о том, кто пришел была вполне очевидна. В глазах Тэона я уже читала минимум с десяток пыток, которым он подвергнет незваного гостя. И на его беду дьябольер уже собирался идти.

– Подожди, – вцепилась я в его одежды, пораженная мгновенным озарением.

Тэон замер и нехотя повернул голову в мою сторону. Когда взгляд коснулся меня вселенная перевернулась: нежность, внимательность, всепоглощающая любовь… ком в горле застрял, сердце сжалось. Мой любимый.

Улыбнулась и погладила по щеке.

– Давай лучше я, – предложила. – Вдруг это не он?

«Он» между нами висел нерушимым напоминанием о том, кому недозволенно в меня кончать. Но я очень надеюсь, что это все-таки приперся не Сол.

И не паучиха.

Стоило только раздаться стуку как я тут же подумала о ней. Конечно, я постараюсь ее уничтожить (даже в мыслях это звучит довольно жалко), но не сейчас. Я совершенно не готова к встрече с ней. И хорошо, что со мной мой дьябольер. Хоть перенесет куда-нибудь, если что.

Мы поднялись и отправились в коридор. Тэон сжал мою руку и придал мне уверенности – единственное, что заставляло меня идти вперед. У входной двери мое сердце отбивало целый марш, я была готова даже к открытой атаке. Несмотря на просьбу, дьябольер вел первым и в глазок он тоже заглянул сам.

Слабая, какая же я слабая. Мне это совершенно не нравилось.

Когда Тэон повернулся ко мне, на лице у него была лишь легкая тень раздражения.

Еще один ненавязчивый стук.

– Инкуб, – хмуро смотрел на меня дьябольер и задавал вопрос, на который не хотел получить ответ.

Выдохнула десятитонное облегчение – не паучиха. Лучше уж Сол, чем эта ползучая тварь.

Подошла к Тэону, приблизилась, прижалась, тихо прошептала:

– Он меня не трогает, – почти правда. Тэон хмурится, намекает «он – инкуб, и как можно тебя не трогать?», сжимает меня в своих сильных руках, заявляя абсолютные права на обладание. – Когда паучиха меня чуть не убила, Ян позвал Сола.

Тэон стиснул зубы и из-за невозможности сдержать гнев, прикрыл глаза. Как я могла его утешить? Да, его любовь спит с другими, когда он не может, ему официально запрещено. Но все дело в том, что он не знал всей правды…

Не скажу, что мои чувства к Солу крепли с каждым днем, напротив, с каждым его таким предательством я все больше убеждалась в том, что это лишь мои глупые эмоции, джин совершенно иной и не за что проявлять к нему благосклонность.

Однако полностью они пока еще не исчезли.

Еще один стук.

Тэон выдыхает бессилие и его лицо озаряется неизбежностью. Я поняла все по его глазам, он сжал меня чуть сильнее и мне уже стало чуточку больно, но я ничего не сказала, пока он целовал меня, как в последний раз.

Люблю его…

– Вот, держи, – Тэон взял мою ладонь, между ними заструилась темная дымка и я ощутила нечто очень скверное и тяжелое. – Мне запрещено наносить на твое тело защиту. Но это… – он разжал ладонь и призвал смотреть туда – обеспечит тебя ею. Хотя бы на время. Если пойдешь к Ойелету, не бери с собой. Спрячь в башне. Но только когда убедишься, что никто за тобой не последует.

На вид – обычное темное украшение, переплетенное ядовитыми разветвлениями. Но я чувствовала исходящую от него силу. Скверну. Это было больше, чем Тэон мог себе позволить, я не могла поступить иначе. Подняла на него глаза и улыбнулась, выдохнула призрачное «спасибо»…

Еще один неизбежный стук. А Ян упертый.

Тэон погладил меня по волосам, провожая меня в наше будущее расставание и снова поцеловал. Я чувствовала, будто умираю. Как же больно…

– Я люблю тебя, – прошептала ему в губы.

– И я люблю тебя, – вкладывает всю нежность, улыбаюсь, – я вернусь скоро. Будь очень осторожна.

– И ты, пожалуйста, – умоляю.

Еще один поцелуй и он буквально заставляет себя исчезнуть. Каждый раз, когда он уходит во мне что-то неизбежно умирает. Когда же настанет время и он не уйдет больше никогда? Когда исчезнет вся эта тьма?

Так приятно тешить себя надеждами, которые больше похожи на сказки.

Наконец-то открываю – Ян уже развернулся и собирался уходить. Оборачивается, удивлен, осматривает меня с ног до головы, возвращается.

– Ты в порядке? – Интересуется.

Если он имел ввиду после схватки с паучихой (ладно, после того как паучиха сделала из меня фарш) – более или менее. Если после расставания с Тэоном – я уничтожена. Проглатываю ком в горле, неизбежно вру.

– Да, все в норме, – заверяю.

Чуть отхожу и пропускаю Яна в квартиру. Проходим на кухню, садимся за стол. Инкуб продолжает изучать меня очень внимательно, как будто в моих повадках, движениях и прочих незначительных действий скрыт какой-то важный смысл.

Скрыт. Но ему не понять…

– Значит, у тебя дела с колдуном, – заключает Ян после довольно продолжительного молчания.

Я лишь считаю секунды до встречи с дьябольером.

– Никаких дел, – вру, – просто мы пересеклись один раз, вот я и попытала счастье.

Ловлю на себе проницательный, сканирующий взгляд инкуба, понимаю, что он сейчас ищет в каждом мое слове скрытый смысл. Да, мне тоже было бы интересно, что это там за один раз, что за дела, в общем – все. Он мне не доверяет, и правильно делает. Я бы сама себе тоже не доверяла.

– И когда же вы виделись? – Похоже на допрос, но я сейчас разбита на тысячи осколков, вести игры я не готова.

– Ойелет послал за страницей заклинания, – с предосторожностью в голосе говорю я, заглядываю Яну в глаза, намеренно пытаюсь отвлечь внимание.

Он это чувствует, все-таки инкуб и он гораздо опытнее меня. Отводит взгляд, улыбается, принимает, не хочет участвовать. Это хорошо, я бы проиграла.

– В прошлый раз я приходил, чтобы продолжить твое обучение, – напоминает Ян. – Но в связи с обстоятельствами продолжения не последовало.

– Почему ты меня обучаешь?

– Таков приказ, – жестче, чем хотелось бы даже ему самому, кривится Ян.

– Когда Ойелет тебя заклеймил?

Прикрывает глаза, а затем смотрит на меня – словно пули в сердце. Он умеет убивать взглядом, даже забавно для того, кто вообще-то должен только соблазнять. Но я запомнила одну непреклонную истину: рабство среди тьмы не любит никто.

– Тебе надо кое-чему научиться, – уклончиво продолжает инкуб. – Ойелет поручил нам задание.

Мои брови взлетают вверх с задержкой в несколько секунд. Что?!.. Сначала хочу орать, рвать и метать, но потом вспоминаю, что архидемон сидит на своем диванчике в подвале мира и ни сном ни духом, что учинила его ручная паучонка. Каждый раз вспоминаю эту заразу и меня начинает трясти.

– Что за задние? – Уточняю со скрипом.

– Расскажу позже, – объясняет Ян, а затем говорит то, что я уж точно не ожидала: – Ты покормишь?

Сначала смотрю на него без эмоций, потом столбенею, потом расплываюсь в улыбке, а затем начинаю хохотать. Думаю, это копившееся напряжение, но ничего не могу с собой поделать. Ян все понимает, просто ждет, когда я закончу симфонию буйно помешанной и насмеюсь вдоволь.

Успокаиваюсь и встаю к плите – ну надо же, даже его чем-то взяла. Жалко, Тэона не покормила… но уже ничего не поделаешь, оставлю ему что-нибудь на вечер или завтрашнее утро, нет сил думать о том, что я понятия не имею, когда он вернется.

Ян держит лицо и делает вид, будто он самый незаинтересованный инкуб в этом мире, но уплетает за обе щеки с таким аппетитом, как будто голодал миллион лет, не меньше. Улыбаюсь, наблюдая за его слабостью, решаю воспользоваться ситуацией.

– Как ты стал инкубом? – Спрашиваю.

Почти не обращает внимания на предосторожности.

– Не так, как ты, – спокойно отвечает.

– Ты знаешь, как я стала суккубом?

– Все об этом знают, – улыбается, окидывает меня взглядом.

Хмурюсь.

– Что это значит?

– Ты единственный живой суккуб в подчинении Ойелета на данный момент, – объясняет Ян. – Историю твоего смертельного секса многие любят обсуждать.

– Какие еще многие?! – Злюсь.

– Думаешь, сплетни – это сильная сторона светлых? – Ухмыляется, возвращается к еде.

– Что еще они говорят?

– Что Ойелет делает на тебя большую ставку.

– Они вообще с чего это взяли?

Ухмыляется, дает понять, что знает.

– Это лишь слухи, – пожимает плечами. – Никто им не верит, просто всем нравится обсуждать, как после того, как Ойелет тебя трахнет, можно будет воспользоваться особыми привилегиями.

– Что? – Не понимаю, но холодок бежит по спине.

Ян радуется, что знает больше моего.

– Когда Ойелет с тобой закончит, любой демон сможет в тебя кончать.

– Подожди, но… если вспомнить, чего хочет Ойелет…

– Суккубы рожают гораздо быстрее, чем смертные, – объясняет Ян, доедая. – Когда ты дашь ему то, чего он хочет, ты сможешь хорошенько поразвлечься.

Пошлая ухмылка вывела меня из себя. Сама не поняла, как резко подалась вперед и залепила инкубу пощечину. Ян, с одной стороны, как будто этого не ожидал, но в одно и тоже время как будто к этому вел.

– Разве ты не хочешь перетрахать всех демонов преисподней? – Продолжает топить слова в похоти.

Злюсь сильнее, вскакиваю и хочу уже ему как следует двинуть, но Ян с холодной отстраненностью перехватывает мои руки, бросает в мою сторону надменный взгляд, роняет меня на стол и держит за запястья.

– Пусти, – шипение вместо слов.

– Сама полезла, – напоминает таким ледяным тоном, что у меня мурашки по коже.

– Потому что ты меня оскорбил.

– Да? – Вскидывает брови. – Это как же?

– Не считай меня полной дурой.

– Да ладно, Руби, – ухмыляется, – неужели ты не хочешь удовлетворить свои похоть и желание?

– Похоть и желание присущи суккубу, я этого не хочу, – отрезаю.

Ян чуть щурит глаза.

– Ты разделяешь себя и демона? – Когда он это произносит, я засчитываю себе безоговорочную победу.

– Всегда, – выдыхаю почти шепотом, потому что это и есть мое истинное желание.

– Это довольно бесполезно, знаешь ли, – замечает как-то отстраненно.

– Я взяла его под контроль. – Улыбается. – Что? Не веришь мне?

– Демон всегда возьмет верх.

Вызов принят.

– Проверь.

Улыбается, высвобождает мои ладони, касается моего тела, проводит по нему возбуждающим движением… перехватываю их и отнимаю, выпрямляюсь. Ян не отодвигается, поэтому задерживаюсь в нескольких сантиметрах от его губ. Суккуб, конечно же, что-то там вякает, мол «хочу», затапливает мою промежность совершенно неоднозначным намеком, но я его контролирую, не даю сорваться.

Ян наблюдает. В его глазах и похоть и интерес, и та самая преграда, которую он поддерживает между нами. Ухмылка становится шире, он тянет ладони к моей промежности, касается очевидным приближением очередного оргазма, но я лишь напрягаюсь и вцепляюсь ему в ладонь, отбрасывая ее в сторону.

Выпрямляется, отстраняется и отходит. Вот, что забавно: поражен. Улыбки больше нет, взгляд проницательный (снова), серьезный. Некоторое время он молчит.

– Как ты это сделала? – Интересуется.

Теперь улыбаюсь я.

– Я никогда не объединяла его и себя, – объясняю. – И не собираюсь.

– Но он это ты.

– Не спорю, он – это часть меня. Но я здесь главная.

Продолжает изучать меня, не отнимая глаз. Знаю, что у него накопилось много вопросов, но замечаю кое-что очень важное: тот айсберг недоверия между нами только что отколол от себя маленький кусочек льда. Хорошо ли это? Не знаю. Но я горжусь собой. Я смогла остановить инкуба от соблазнения, а главное – сдержать своего суккуба. Это дорогого стоит.

Глава тринадцатая

Обучение инкуба, на что оно могло быть похоже? Снова не на то, что ожидалось. Нет, он не пошел меня трахать во все щели, он… повел меня в гостиную и давай читать долгую, нудную, скучную лекцию о каких-то там волнах, которые мы излучаем, о вибрациях и мозговой активности. Я, конечно, глупой не была, но такого в университете явно не проходила.

– Звучит немного грузно, – признал это и сам инкуб. – Но лучше демонстрации ничего нет.

Он ухмыльнулся. А потом встал и вышел из гостиной. Что-то с этим Яном явно не то.

Но не успела я пуститься в пространные размышления о его действиях, как внезапно в гостиную вошли самые неожиданные двое, которых можно было ожидать: Тэон и Сол. При виде дьябольера мое сердце забилось чаще, я уже обрадовалась…

Но удивляться и в половину мне было рано.

Эти двое очень быстро подошли ко мне и почти сразу же Тэон впился в мои губы поцелуем, а Сол сел рядом, взял меня за грудь, пересадил к себе на колени. Тэон взял за бедра, раздвинул их, усаживая на член Сола, пока джин уже залез мне под лифчик и стал массировать грудь, одновременно оставляя на моей шее яркие следы от поцелуев…

В невозможности что-либо сообразить, я застонала, когда ладонь Тэона скользнула мне в промежность… а потом услышала злорадное хихиканье. Моргнула. И остолбенела. Я все еще сидела на диване рядом с Яном, а тот надо мной откровенно хохотал.

Сглотнула.

– Что это было? – Спросила я тихо.

– Игра разума, – объяснил Ян, все еще не переставая улыбаться. – То, что я тебе только что рассказал.

Но меня волновало другое.

– Ты создавал иллюзию? – Спросила.

Ян явно оценил мой вопрос.

– Только повышенное сексуальное желание, – ответил, – в том и прелесть этой способности: тебе не обязательно знать, кого так сильно желает объект, только послать волну в его мозг, а воображение сделает свое дело.

Я покраснела и сползла на диване. Мое воображение? Это что еще за предательство?!

– Что же ты такое видела? – Заметил мое негодование инкуб.

– Как мне это сделать? – Спрашиваю, пытаюсь перевести тему.

А Ян только сильнее улыбается и буквально откровенно потешается надо мной. Но я не даю себе даже возможности полагать, будто это должно что-то значить. Он же сказал «сексуальное желание», а Сола я очевидно хотела. Ну кто такого не захочет? Может быть во мне и живет демон похоти, но джин в постели… очень хорош. Вот и привиделся мне… вместе с Тэоном…

Это же вообще фантазии, вот и все. Хватит уже!

– Закрой глаза, – стал учить инкуб. Я так и поступила. – Почувствуй биение сердец.

– Это как? – Не открывая глаз спросила.

– Слушай, находи, подстраивайся.

Сделала глубокий вздох и стала делать то, чему учил инкуб. То ли я способная, то ли Ян хорошо учил, но биение нескольких сердце я почувствовала почти сразу. Первое принадлежало Яну, и оно билось довольно размеренно и спокойно, второе…

Я открыла глаза и сделала глубокий вздох. Я не знала точного местоположения, но догадаться было не сложно. Сол был у себя. Предательская волна эмоций накатила на меня внезапно. Его сердце билось чуть быстрее и откуда-то я поняла, что он… сейчас делает. Не трахает никого, но мастурбирует. Извращенец. Наверное.

– Хочешь попрактиковаться на нем? – Спросил Ян.

– Нет! – Отрезала я. – Давай на тебе. – Ян улыбнулся и устроился поудобнее. – Что надо делать?

Сначала инкуб кивнул, намекая на возвращение в то положение, с которого мы начали. Закрыла глаза и прислушалась. Еще несколько сердец сверху и снизу прибавились к этой странной пульсирующей какофонии.

– Помнишь энергии? – Спрашивает, киваю. – Увидь их вокруг сердец.

Не знаю, как различать их, не знаю, что чему принадлежит, но точно знаю, что струится вокруг джина… суккуб зашевелился, вспомнил, как было хорошо, захотел – заткнись, скотина!

Недоволен, сопротивляется, но я давлю на него до последнего, пока он не сваливает и не оставляет меня наедине с моими… чувствами. Какого черта? Лучше уж суккуб, чем знать, что к Солу у меня чувства…

Тупое и совершенно никчемное желание отправиться к джину и… картинка в голове такая яркая – подхожу к его двери, стучу, он не останавливается, открывает мне со своим вставшим членом, глаза вспыхивают страстью, я запрыгиваю на него, а Сол рвет на мне одежду и входит, входит, входит…

– Руби, – прерывает Ян, выныриваю. – Ты же не хотела с джином пробовать.

– Что?.. – Дергаюсь и отползаю от инкуба. – Что я сделала? – Ян отвечает мне улыбкой, а я закрываю рот. – Я послала ему волну?

– Еще какую! – Потешается Ян.

Да черт!

Смотрю на дверь и… не очень-то жалею о содеянном.

Так! Какого черта?

– Руби, – привлекает внимание, – не то, чтобы я тебе советчик или близкий друг, но я бы тебе настоятельно рекомендовал не связываться с ним.

– Я и не связываюсь, – рявкнула.

Ян все знает, все понимает, улыбается.

– Волну пускают тому, кто ближе, – замечает, – но ты выбрала его.

– Я его не выбирала! – Ору, как резанная, вскакиваю на ноги.

А инкуб хохочет, поднимается на ноги, перехватывает мои мельтешащие руки.

– Успокойся, – все пытается угомонить меня он.

Делаю глубокий вздох и ненавижу себя за то, что жалею. Жалею, черт возьми, что я сейчас не там, не с ним, что он сейчас не в меня кончает…

В отчаянии закусываю нижнюю губу и опускаю голову.

– Суккуба можно подавить, чувства – нет.

– У меня нет к нему чувств! – Снова вспылила я, а у Яна на лице все написано: «кого ты пытаешься обмануть?». – Ни к нему.

– А к кому? – Осторожно, вкрадчиво, но я не настолько глупа.

Закрываю глаза, прислушиваюсь к биению сердца Яна, а потом как будто по наитию беру и посылаю всю волну возбуждения в него. Неловкий стон срывается с его губ, он сгибается, сжимает мои запястья, открываю глаза и наблюдаю за тем, как набухает его член. Сгибается, словно кто-то очень умелый работает своим ротиком с его плотью, снова стонет и стискивает меня сильнее…

Замирает, как будто кончает, жду, что его сперма оставит след на его джинсах, но инкуб внезапно спокойно открывает глаза и смотрит на меня совсем даже не затуманенным взглядом.

– Не плохо, – хвалит. – Но не выплескивай сразу всю энергию.

– Что ты видел? – Интересуюсь.

Улыбается похотью.

– Много приятного, – признается. Улыбаюсь и я, радуюсь, что удалось. – Но запомни: если передаешь весь заряд сразу, он и заканчивается быстрее. Пробуй дозировать.

– Для чего мне это нужно? – Интересуюсь.

– Для отвлечения, – вскидывает брови Ян, а потом случайно замечает, что до сих пор держит мои запястья.

Отпускает, признает меня как демона порока.

И вот тут-то возникает вполне справедливый вопрос: я так яро разделяла себя и суккуба, старательно запихивала его куда подальше. Но ведь сейчас я выбирала использовать свои силы сама, без посторонней помощи и видений. Действительно ли это был всегда лишь суккуб?

Садимся на диван, и я пробую тактику Яна. Дозирую, пробую растягивать энергию, инкуб усаживается поудобнее и уносится в свои сексуальные фантазии с большим удовольствием. Член топорщится выдающимся размером и мне даже становится чуточку любопытно посмотреть на его достоинство.

Через пару часов Ян наконец-то спускает заряд, чем меня изрядно удивляет, но выныривая из своих фантазий смотрит на меня довольным и удовлетворенным взглядом.

– Хорошо, – мурлычит он. – Очень хорошо.

– Значит, если я посылаю кому-то сигнал сексуальной энергии он отправляется в страну грез, а я в это время могу спокойно забирать его выплескиваемую сексуальную энергию, – подвожу итог двух обучений.

Ян смотрит на меня и не меняется в лице, а я лишь ухмыляюсь. Это вообще-то идеальный план, учитывая все мои потребности. Сначала иллюзии, потом я просто беру то, за что заплатила сама же.

Инкуб укладывает голову на подголовник и делает глубокий вздох.

– Помни: настоящий секс ничего не заменит.

– Тогда чего же ты меня не трахнул? – Интересуюсь.

– Демонам запрещено в тебя кончать.

– Но ты мог не кончать в меня.

Серьезность на его лице застывает предостережением.

– Зато твоему джину это не запрещено.

Меряемся взглядами некоторое время, испытываем друг друга на прочность. Но каждый хранит свои секреты, не признаемся друг другу ни в чем. Мы просто связаны одним рабством, не больше.

– Так что за задание? – Уточняю.

– Хорошо, что ты спросила, – поднимается на ноги Ян. – Мы пойдем вечером, после заката. Одень что-нибудь удобное.

Хмурюсь, но ничего не говорю и поднимаюсь следом. Удобное?

– Но сначала… – чуть не утыкаюсь в инкуба из-за смены курса, ведь он оборачивается и подходит ко мне ближе, как будто даже пробует соблазнять, и я, зная, что эта тактика не похожа на Яна, лишь подозреваю его. И правильно делаю – ты не приготовишь покушать?

Улыбается, а я расслабляюсь.

Все мужики одинаковы.

Приготовила, пока Ян ел, пошла в спальню искать «что-нибудь удобное». Что он имел ввиду? Что у нас за задание? Не важно. Впервые за очень долгое время надела джинсы и водолазку под горло. Странно, непривычно, как будто примерила на себе шкуру другого человека.

– Готова? – Заглянул ко мне довольный Ян.

Проверила амулет Тэона, который, несмотря на явно неприятную ауру, повесила на шею под водолазку и кивнула.

– Куда именно мы отправляемся? – Пока мы выходили, поинтересовалась я.

Дверь в квартиру Сола была закрыта, но у меня было такое чувство, что он как будто за мной наблюдает. Глупое чувство.

– В гости к одному миллионеру, – сообщает инкуб, пока мы едем в лифте.

– Что нам от него нужно?

Ян размышляет, думает, сколько информации он может мне рассказать, при этом не переборщить. Это мне не очень нравится, но мы с инкубом по-прежнему просто партнеры. Доверия никакого нет.

– Нам нужен усилитель, – все-таки сообщает он.

А я начинаю вспоминать, зачем мы некогда ходили с Солом, зачем мы отправлялись к Эриху с Тэоном.

– Ясно, – решаю не допрашивать, по крайней мере сейчас.

Мы с Яном приезжаем к большой высотке, которой, как рассказывает инкуб, пока мы готовимся, оказывается, к ночному вторжению, владеет какой-то Артур Берк. По словам инкуба, этот Артур был решительно никем, пока не начал якшаться с магией и не «наколдовал» себе свое многомиллионное состояние.

– Артур – охотник за древностями, – дозирует информацию Ян, как будто проверяет меня. Но зачем? Какая у инкуба цель? – Он собирает коллекции из забытых всеми цивилизациями артефактов. Один из них нам и нужно достать.

– Полагаю, мы поднимемся наверх, трахнем парочку охранников и заберем артефакт? – С серьезным видом уточняю я, а Ян улавливает озорные нотки в моих глазах.

Улыбается.

– Нет, трахать всех будешь ты, я только наблюдать, – потешается. Вскидываю левую бровь, намекая на то, что несмотря на веселье мы тут не в игры играем. – А если серьезно: у Артура на службе много полукровок и колдунов.

Теперь мои брови лезут вверх то ли от возмущения, то ли от удивления.

– Ладно, мистер хороший лектор, – киваю, – я понимаю, что не все о тебе знаю, но давай я расскажу тебе о себе: в мои способности входит затрахать кого-то до смерти, но если они будут использовать магию, не думаю, что я успею даже припасть к чьему-нибудь члену.

Ян смеется, его действительно веселят мои откровения. Но мне вот что-то не смешно, я думаю об Ойелете: он поручил это задание мне. Зачем? Ладно, Ян, тоже, конечно, темная лошадка, но вот вопрос: не подумывает ли архидемон на пару с паучихой от меня избавиться?

– Не волнуйся, – успокаивается инкуб, – я тебя всему обучил.

Это пространная фраза совершенно ничего не объясняет, но время вести светские беседы закончилось, Ян выходит из машины, мне приходится торопиться за ним следом.

С главного входа мы не пошли, отправились ждать. Стояли долго, с полчаса, я уже думала, что это и есть задание, просто стоять, но потом внезапно на горизонте уснувшего напрочь города появился автомобиль. Ян подождал недолго, а потом уверенно шагнул под колеса. Я была не настолько смела, поэтому осталась наблюдать, как Яна размажет по асфальту.

Не размазало.

Водитель притормозил с совершенно ошалелым видом изучая инкуба, разинул рот, разве что не кончил. Да, Ян очень привлекательный мужчина, но что-то мне подсказывает в его арсенале были припасены парочка фокусов, о которых он мне пока еще не рассказывал.

Как только водитель был готов на все, Ян бегло глянул на меня, и мы сели в BMW к этому типу. На вид – обычный офисный работник, может быть какой-нибудь начальник, судя по костюму. В салоне пахло новизной и дороговизной, даже противно.

Наша машина подъехала к пропускному пункту, и Ян наказал пригнуться. Что-то он там явно наколдовывал, потому что мы не особо пригибались, но пропускавший нас охранник не обратил на пассажиров на заднем сидении абсолютно никакого внимания.

Заехав на стоянку, водитель выключил мотор, сжал ладонями руль и нервно сглотнул. Ян, сидевший прямо за ним, приблизился и что-то сделал. Закрыла глаза и еще успела заметить остаточную волну сексуального возбуждения, которую он послал в награду. Мужчина застонал от удовольствия, а Ян ухмыльнулся мне, и мы вышли.

Даже захлопнув двери мы слышали, как много удовольствия приносят мужчине видения. Ян повел к лестнице, выждал немного, потом обернулся ко мне.

– Сейчас придется бежать, – сообщил он.

– А?.. – Только и успела я что-то пискнуть, как свет на лестнице погас и Ян, схватив меня за руку, понесся наверх!

Чувствовала себя шпионом на задании! Но все равно никак не могла взять в толк: нафига я здесь?

Бежали долго, устала быстро, Ян торопил, буквально тащил мое уставшее тело еще два этажа. Оказалось, мы добежали только до первого. Подземный паркинг был многоуровневый.

Свет снова зажегся, Ян приклеился к стенке и дошел до поворота. Что он там высматривал, я не знаю, но внезапно оказалась частью плана.

– Помнишь наши занятия? – Спрашивает неожиданно.

Я даже немного растерялась, но… честно говоря не смогла не отметить: это довольно весело. Хоть какое-то разнообразие. Да и вообще…

– Помню, – ударяться в размышления явно не время.

– Сейчас применишь их на практике, – сообщает Ян, и не успеваю я даже рот разинуть, как мы выходим из укрытия и на нас оборачиваются пятнадцать охранников.

Вскакивают со своих мест, что-то кричат.

– Руби, – строго напоминает инкуб.

– Что? – Пискнула.

Ян скривился, подошел сзади и сжал мою грудь. Из-за неожиданности тело отозвалось на ласку, волна возбуждения пробежалась скромными мурашками.

– Запускай волну, – сексуальным шепотом щекочет Ян.

Выдыхаю, вспоминаю урок, который был сегодня первый всего несколько часов назад и успеваю все-таки пустить волну. Вовремя, надо сказать, потому что охранники собирались стрелять.

Всех накрыло разом возбуждением. Кто-то схватился за стул, кто-то рухнул на пол или стол, кого-то скрутило судорогой прямо на ногах.

– Хорошо, – сжимает мою грудь Ян еще раз, потом отпускает и ухмыляется: – Хороший размер.

Подмигнул.

– Так не делают, – качаю головой, а Ян напоминает о моих жертвах.

– Лучше практики в реальных условиях нет ничего, – замечает инкуб. – Я тебе все показал, а ты способная, по ситуации разобралась очень быстро.

– Все равно… – хочу упрекать его, возмущаться, но ведь смысла в этом совершенно нет.

Я во тьме, чего я ожидала? Что Ян будет меня за ручку по полю цветов водить?

Ухмыляется, в точности понимая, о чем я думаю.

– Продолжай держать, – сообщает Ян.

– Чего?..

А он уже собирается уходить.

– Я поднимусь наверх и разберусь с остальными. Не отпускай их.

Не успеваю ничего спросить, Ян уже отправляется к лифтам. Делаю глубокий вздох, смотрю на охранников и вообще осматриваюсь. Передо мной довольно просторное помещение, заполненное мониторами, на которые выводятся почти все этажи и помещения в здании. Начинаю понимать, почему мы начали именно с этого места.

Мужчины стонут и наслаждаются, я же прохожу вперед и выбираю себе свободный стул, усаживаюсь, делаю глубокий вздох и наблюдаю за мониторами. Камер слишком много, иногда они переключаются. Прямо у меня в ногах один охранник сжимается в позу эмбриона и неистово заходится в задыхающемся экстазе. Прикольно. Пятнадцать охранников это не тоже самое, что один итак по жизни возбужденный инкуб.

Камеры переключаются дальше, я продолжаю наблюдать. Когда стоны начинают ослабевать, запускаю новую волну. Первый раз еще ничего, но потом эффект слабеет. Да, массаж груди от Яна помог, что поможет мне сейчас?

Расстегиваю джинсы и пальцами добираюсь до своей промежности, начинаю стимулировать, призывать себя к возбуждению. Тело отзывается быстро, а я запускаю новую волну. Новые стоны и мужчины продолжают прибывать в блаженных мокрых мечтах.

Мне начинает это нравится.

Камера снова переключается и в пустых коридорах я замечаю первых противников. Выхватываю на экране 42 этаж и хмурюсь. Мужчины. Они, как и охранники внизу, вроде бы просто патрулируют этажи. Пока все тихо, но что-то было в их напряженных фигурах, что-то в их ауре… я даже не могу до конца это объяснить, просто чувствовала исходящую от них опасность.

Яна нигде не было видно, но это только мне сперва так показалось. Потом, при переключении мониторов, я стала замечать странные тени. То мелькнет в одном углу, то скользнет внизу… что?

И вот когда я уже начала потихоньку удивляться, я поняла, что даже не близка к настоящим эмоциям по поводу этого… Яна.

Там, где бродили те самые охранники, внезапно появился инкуб. Вроде бы ничего такого, но… вот он движется с неимоверной скоростью, ломает нос своему противнику, который, кстати говоря, то ли колдун, то ли полудемон, и вырубает его… странным движением. Не уловила до конца, но немножко прибалдела. Это… что такое?

Ян движется дальше, крадучись с грацией тигра, подбирается к повороту и выскакивает наперерез готовому к схватке типу. Тот знал, что инкуб приближается, начинает атаковать. Но Ян… успешно уходит от всех атак, уворачивается… пробегает по стене! Серьезно?! А затем врезает типу в ухо.

Еще одно движение непонятных серых теней, я приближаюсь…

– Эй! – Окликает кто-то.

Я тут же вскрикиваю, потом стимулирую свой клитор и поддавшись на возбуждение, мгновенно посылаю волну. Только теперь смотрю – похоже охранники отошли от видений. Отвлеклась. Нельзя. Переборщила немного, пустила слишком сильную волну. Тот, что меня окликнул, рухнул на пол и в невозможности сдержаться, кончил себе в штаны.

Так, не расслабляться.

Вернулась к экрану – Ян сильно продвинулся на своем пути, расчищая этаж. Наблюдаю за тем, как выходят еще охранники из какого-то явно сильно охраняемого помещения. Уже начинаю понимать расположение комнат, замечаю, что одной комнаты на экранах нигде нет. Странно.

Не забываю посылать волну возбуждения, но и слежу за происходящим. Ян не знает о подкреплении, ну то есть мне так только кажется. Когда четверо крепышей осторожно осматриваясь выходят инкубу наперерез, Ян как сквозь землю провалился. Я-то все вижу, а вот эти четверо и не подозревают, где именно находится их жертва.

Ладно, за жертву извиняюсь. Ян появляется откуда-то сверху, врезает одному, второму – в зуб ногой, падает на землю, пригибается, уклоняется от удара, последний не успевает отразить и дергается, когда ему заезжают носком под ребра.

Стерпел, уложил на лопатки сначала одного, потом второго, а затем я примкнула к экрану, внимательно наблюдая за тем, что именно он делал. Судя по той призрачной сероватой дымке, он как будто… что-то забирал у своих противников. Что это? Понятия не имею, но… этаж зачищен.

Пускаю еще одну волну, мужчины заходятся стонами, а я продолжаю выискивать на мониторах Яна. Он словно растворяется в воздухе. Ищу его, переживаю, потому что если он куда-то делся, что со мной будет?

– Не отлынивай, – вдруг оказывается кто-то у моего уха.

Я вскрикиваю и подскакиваю с места, а Ян хохочет и наблюдает за моей растерянностью с особым удовольствием. Злюсь на него, подхожу ближе и толкаю в грудь.

– Кто так делает?! – Возмущаюсь.

– Ты такая забавная, когда не знаешь, чего ожидать, – наслаждается моим негодованием, а потом скользит вниз к моим расстегнутым джинсам. – Сообразила быстро.

– Не было стимула, – застегиваю джинсы.

– Разве тебе не понравилось? – Вскидывает бровь, намекая на то, что я видела на мониторах.

– Даже очень, – смелею, подхожу ближе, знаю, что против него не подействует, но все равно пытаюсь его соблазнить. – Это что за школа тебя всему этому научила?

– Жизнь, – наслаждается моими довольно жалкими попытками.

– Научишь меня?

– Нет, – отрезает на корню и отходит. – Пойдем.

Подходит к уже приходящим в себя охранникам и снова проделывает тот же фокус, забирая… их энергии. Теперь я это вижу воочию и хорошо понимаю. Охранники перестают стонать и вырубаются.

– Почему ты не сделал этого раньше? – Уточняю.

– Тебе нужна практика, – сообщает, расправляясь со всеми по очереди. – А мне пространство.

Понимаю, ухмыляюсь.

– Не хотел, чтобы я под ногами путалась, – перевожу.

– Здорово, когда ничего не надо объяснять.

Заканчивает свой ритуал. Смотрю на него внимательно, без слов намекаю.

– Попозже, – заверяет, что обучит этому.

– А твоим техникам супер ниндзя? – Продолжаю настаивать.

– Нет.

– Почему? Если бы я хоть что-то умела, не валялась бы трупом после встречи с паучихой.

Не отвечает, берет меня за руку и ведет за собой. На лифте мы поднимаемся в полнейшей тишине. Думаю, пытаюсь заставить себя пробиться сквозь стену непонимания. Но как? У меня на Яна ничего нет. А он почему-то стоит на своем.

Поднимаемся на 42й, выходим. Дорога устлана телами жертв Яна. Жадно поглощаю их безвольные позы, в которых они застыли. Хочу, очень сильно хочу так же. В голове для разнообразия схватка с паучихой у меня в квартире, где я вместо того, чтобы валяться безвольной куклой, наподдаю ей, вырываю ее противные паучьи лапы, уничтожаю тварь!.. Гнев застилает глаза, спотыкаюсь о руку одного из парней.

– Сейчас повнимательнее, – предостерегает Ян.

Мы подходим к тем самым дверям, что я видела на мониторе. Комната внутри не находится под наблюдением. Мы останавливаемся, а Ян складывает руки перед собой и смотрит на меня.

– Открой дверь и сразу же запусти мощную волну, – инструктирует он меня.

– А ты?

Кривится непозволительно долго, стискивает зубы, выдыхает.

– Я не могу войти.

– Почему? – Без всякой задней мысли спрашиваю.

– Из-за метки, – сквозь зубы выдавливает он.

Так вот зачем я действительно здесь нахожусь.

Замолкаю и поджимаю губы. Не знаю, почему мне такая милость, но на мне метки Ойелета до сих пор нет. Ладно.

Настраиваюсь, делаю глубокий вздох, вспоминаю нас с Тэоном… волна возбуждения проносится по всему моему телу, открываю дверь и запускаю волну внутрь. Шесть мужчин сначала поднимаются на ноги и собираются меня как минимум убить, а затем падают с воплями и стонами, содрогаясь в нескольких оргазмах подряд.

– Что это ты представила? – Подозрительно уточняет Ян, пока я улыбаюсь.

– Что мне нужно найти? – Ухожу от ответа.

– Там сейф, – указывает на закрытую дверь, – код у одного из мужчин.

Ясно. Захожу в комнату, подхожу к каждому, обыскиваю карманы, проверяю телефоны. Код находится у одного из них – блондина, который, наверное, уже дважды кончил, но продолжает возбуждаться снова. Тэон вообще гигантский стимул…

У блондина нахожу электронный брелок, все, что в нем есть это цифры. Забираю брелок, иду к двери и осторожно открываю. Там еще один кабинет, в углу стоит бронированный сейф. Никаких картин, за которой он бы прятался. Забавно.

Несмотря на то, что Ян не торопит, все равно стараюсь не задерживаться, подхожу и ввожу код. Сейф открывается беспрепятственно, улыбаюсь и открываю его. Внутри – горы денег, золота, драгоценностей и изящная коробочка из черного бархата. Достаю ее, чувствую легкое покалывание и вибрацию, как будто… усилитель. Улыбаюсь и выхожу обратно к Яну, показываю ему коробочку, он нервно осматривает коридор и протягивает руку.

Тороплюсь, передаю коробочку, он открывает, заглядывает внутрь. Честно говоря, после всех этих богатств странно видеть деревянную дощечку с какими-то неизвестными мне символами, похожими на иероглифы.

– Пора уходить, – захлопывает коробочку Ян и хватает меня за руку.

Чувствую какое-то странное бурление за спиной, напрягаюсь, но мы уже бежим к лифтам. Взрыв раздается внезапно и неожиданно, вжимаюсь словно бы сама в себя, пытаясь избежать последствий, а Яна внезапно выдергивает вперед, и он летит до самых лифтов. Более того – он пробивает двери и летит вниз!

– Ян! – Ору я и бегу следом.

Снова чувствую приближение магии у себя за спиной – о черт…

Глава четырнадцатая

Вместо лифта осталась зияющая дыра. Яна видно не было. Но я решила действовать по принципу «решай проблемы по их срочности поступления». Развернувшись, я предпочла сначала встретиться с врагом. И встретилась. Им оказался явно колдун, потому что его глаза светились льдистым холодом и это было… завораживающе.

Но сейчас не до обзорной экскурсии по волнам чужой магии, нужно спасаться!

Он снова зарядил чем-то, чем сбил ранее Яна, и бросил этой магией в мою сторону. Особо разглядеть не успела, запутавшись в ногах бросилась в сторону, чтобы только уцелеть. То ли повезло, то ли… нет времени думать!

Забежала за угол и плюхнулась на пол, все-таки не разобравшись в ногах. Чего их так много?! Бежать! Хотелось взлететь и рваться…

Бесполезно. Так. Спокойно. Спокойно, я сказала! Ноги не слушались, видимо стресс. Ладно-ладно, суккуб, ты там как? Жив? Сейчас твой выход…

Колдун явно просек, что я – обыкновенный тюфяк, потому только лишь выставил свою руку вперед, чтобы при случае ударить меня магией. Тут-то я и подсуетилась. Как говорится – зачем изобретать что-то новое, когда и старое не плохо работает? Схватила парня и притянула к себе изо всех сил желая его парализовать. Поцелуй больше походил на удар, зубы больно, но я решила не полагаться на случай и спустила демона с поводка.

Суккуб как радостный пес, сначала сорвался, рванулся вперед, даже меня чуть-чуть отпихнул, а потом присосался к типу и давай забирать энергии. Такое чувство, что он высасывал его душу, не меньше, но главное – тип ничего не мог сделать. То ли паралич, то ли шок, не знаю, я просто испивала его, словно вино из чаши. И когда осталось немного…

Нет.

Отстранилась. Раздался забавный звук, похожий на то, как вантуз отсоединяется от унитаза, заставил меня развеселиться. А парень тем временем закружился вокруг своей оси, а затем рухнул на пол, неуклюже треснулся головой об стену, та отскочила (голова то есть, стена так и стояла, она крепкая, волновать не о чем), а потом вырубился окончательно.

Меня трясло и колотило, я смотрела на типа и не знала, что делать. По глупости хотелось проверить, все ли с ним хорошо, но в тоже время я пока до конца не могла поверить в то, что спаслась. Почему я спаслась? То есть – спасибо, конечно, но…

Пальцы сами нашли амулет Тэона, сердце сжалось тоской и невыносимой любовью. Потому что скучаю, потому что не хватает. Любимый…

Но разводить нюни и сопли времени не было, нужно было вернуться к главному. Быстро наклонилась к парню, проверила пульс – живой. Ладно. Вскочила на ноги и рванулась к дыре в шахте, осторожно приблизилась, высунулась и посмотрела вниз. Что я ожидала увидеть? 42й! У меня что? Бинокль под водолазкой?

Вела ли меня интуиция или что-то еще я не знаю, но я увидела Яна. Он висел на приличном расстоянии, но все же висел! Правда… присмотрелась и обомлела. Его рука была насквозь пробита каким-то раскореженным куском метала. И на своей руке-то он и болтался.

– Ян! – Позвала я его.

Он был без сознания. Да после такого я вообще не была уверенна, что он еще жив. Но я продолжала его звать. Не отзывался, подключила тяжелую артиллерию и стала бросаться в него всяким мусором. Очнулся он когда какой-то металлический кусок попал ему в висок. Вздрогнул, попытался принять более устойчивое положение тела, но не смог. Осмотрелся, понял, что с ним случилось, взвыл, но стиснул зубы и попытался сдержаться.

– Ян! – Еще раз крикнула ему, пока он пытался зацепиться здоровой рукой за штырь.

Он не сразу нашел меня взглядом, но потом нахмурился.

– Руби? Ты… уходи!

Я так испугалась его реплики, что даже обернулась – нет, никого, только тот тип, которого я… познакомила со стеной чуть более близко все еще валялся на том же месте. Вернулась к инкубу.

– Сейчас!

Поднялась на ноги, осмотрелась, вспомнила, как это делали во всяких там боевиках и бросилась к пожарному шлангу. Пришлось повозиться, чтобы разбить стекло, но в итоге шланг был у меня. Правда, тяжелый, зараза! Чуть не рухнула вместе с ним. Подошла к краю и глянула на Яна – он как раз пытался забраться на свой раскореженный кусок металла ногами.

– Ян! Держи! – И я бросила ему шланг.

Вообще-то он висел на другой стороне и шланг просто повис. Ян хоть сначала и удивился моему возвращению, потом взглянул на меня из серии «ну и дура». Я покраснела и поджала губы. Втащила шланг обратно и стала целиться. Ян кивнул, я бросила шланг в него, попала в лицо…

– Прости, – пискнула.

– Обвяжи себя им и встань у стены, – проигнорировал он это с ненавистью во взгляде.

Я так и поступила. Когда Ян полез, я чуть не полетела в шахту, еле удержавшись. Но все-таки выстояла. Да, не похоже на героическое спасение, да вообще на спасение. Полз по шлангу Ян довольно долго, сказывалась рана на руке, которую ему пришлось еще выковыривать. Он кряхтел и ругался совсем не благим матом, когда наконец-то добрался до этажа и шлепнул ладонью об пол, я аж вздрогнула.

Забирался он очень долго, в конце перекатился несколько раз подальше от шахты лифта и улегся на спину тяжело дыша. Я тоже свалилась на пол и подползла к нему поближе. Рука – сплошное кровавое месиво, которую он баюкал. Инкуб был сосредоточен на боли, закрыл глаза и пытался с ней справиться. Я приблизилась к его губам, и он тут же распахнул глаза, смерив меня предупреждением. Я не собиралась касаться его губ, просто начала вливать в него энергии. Суккуб запротестовала, а Ян…

Чуть поморщившись, он понаблюдал, как восстанавливается рука, а потом взял меня за плечо здоровой и отодвинул.

– Не надо, – с каким-то осуждением произнес он.

– Что такого-то? Тебе же нужно…

Ян осторожно сел, рука более или менее вернула форму, но все еще кровоточила.

– Не трать энергии, они тебе могут пригодиться.

Он не смотрел мне в глаза, и что-то в этом его жесте показалось мне любопытным. Слепая догадка попала точно в цель.

– Предпочитаешь меня ненавидеть? – Немой упрек во взгляде говорил сам за себя. – С моей тьмой ты можешь смириться, но мой свет тебе совсем не нужен, так ведь?

– Нам нужно уходить, – поднялся на ноги и чуть не завалился снова.

Хотела его поддержать, но передумала. Правильно сделала, надо заметить, он на меня так глянул, когда пытался удержаться, словно я собиралась его палкой ударить. Я лишь сложила руки на груди и вскинула брови.

– Усилитель выпал, когда меня сбило магией, – объявил он.

– Значит, он в шахте? – По существу.

– Да.

Морщится, больно, но уперто не принимает мою помощь. Злится.

Да, я дура. Наверное. Раз пытаюсь тут помогать тем, кто преследует свои цели. Но вот такая я и ничего не поделаешь. Становиться злой, холодной, расчетливой я не могу. Если бы я была такой, если бы я позволила моему суккубу взять надо мной верх, Тэон ни за что бы в меня не влюбился. Я бы ни за что не полюбила его. Пусть бывает больно и обидно от того, что меня использовали, но если именно этот путь привел меня к моей большой и светлой любви, я готова пройти его снова.

Потому что то чувство, что все еще заставляет мое сердце биться, потрясающее. Это то, ради чего вообще стоит дышать. То, ради чего стоит бороться. И это чертовски приятно, когда кто-то борется и за тебя, когда ты точно знаешь, что у тебя есть поддержка, есть кто-то, кто никогда не предаст, кто-то, с кем ты строишь целый мир, в который никто и никогда не ворвется, не растревожит, не нарушит тот необъятный покой, что создали только мы вдвоем…

Спускаемся вниз, Ян пробует набирать энергии от своих жертв, но те уже обесточены, так сказать. Так уперт, что уже не разбирает, где пол, а где потолок, но все равно не сдается. Я его не трогаю, хочет пропахать лицом пол – да пожалуйста. У каждого свои извращения и развлечения.

Когда подходим к каким-то закрытым для всех помещениям у него уже не остается сил, падает на пол и корчится от боли и обильной кровопотери. Встаю рядом и делаю глубокий вздох.

– Руби… – шепчет тихо, но я все же опускаюсь рядом.

Стискивает зубы, поворачивается ко мне, тянется к моим губам. И чего надо было выделываться? Неустойчив, но когда его ведет, намеренно удерживаю от последнего движения, не даю ему коснуться губ. Не хочу. Теперь я могу восполнять энергии, я знаю, что делать, как выжить, не позволяя другим мужчинам в меня кончать. Знаю, немножко поздно, но мое тело – мой храм, в который я теперь пущу только Тэона.

Еще, конечно, Эриха… завтра…

Вливаю в Яна энергию, он жадничает, но старается не забирать все. Кормится ровно до моей легкой дрожи. Затем обрывает связь, делает глубокие вздохи, восстанавливается. Поднимается на ноги, уже в порядке.

Ничего не говорит, да я и не жду, просто спускаемся в шахту, ищем усилитель. К счастью, все проходит хорошо. Молча выходим на улицу и уезжаем. Если бы не очевидности, можно было бы подумать, что Ян едет один.

Когда он привез меня домой и не заглушил мотор, волна облегчения прокатилась по моему телу. Я знаю, кто ждал меня наверху, и я не хотела, чтобы инкуб был вынужденным осложнением.

– Заеду завтра, – коротко сообщает, – продолжим обучение.

– Ян, – все же обращаюсь. С силой сжимает руль до легкого хруста. Силен. Суккуб подает жалкие признаки существования, умело подавляю даже попытки. – Обучи меня.

– Нет. Выходи.

– Пожалуйста…

– …иди, – чуть жестче.

Злюсь, понимаю, что бесполезно. Стискиваю зубы.

– Если она меня когда-нибудь убьет это будет на твоей совести, – давлю на чувство, но зачем?

Резко выхожу из машины и не глядя отправляюсь к себе. По газам инкуб дает с такой силой, словно земля из-под ног начинает уходить.

Чертов инкуб.

Поднимаюсь наверх, быстро добегаю до своей квартиры и распахиваю дверь. Облегчением буквально накрывает. На всякий случай запираю дверь и не успеваю сделать и шага, как меня уже ловят в крепкие, надежные объятия.

– Любимая, – шепчет дьябольер.

А я улыбаюсь, захлебываясь радостью новой встречи. Вернулся, он вернулся.

Чуть отстраняюсь, перехватываю его голодный поцелуй, его движения, касания, желание… прижимает к стене, стискивает кожу, впитывает меня, я же – растворяюсь…

– Все хорошо? – Еле оторвавшись, спрашивает.

Осматривает мое лицо, мое тело.

– Да, а у тебя? – Тут же интересуюсь, а Тэон зачем-то находит свой амулет, сжимает его.

В глазах предостережение, затаившийся перед последним ударом зверь.

– Кто тебя атаковал? – С ходу спрашивает он.

Меня это поражает, но я ведь не знаю, как этот амулет устроен. Выдыхаю, прижимаюсь к нему ближе и рассказываю о том, что произошло. Не скажу, что Тэон на седьмом небе от счастья, но все же чуть успокаивается.

– Значит… – поцелуями изучая его лицо, нашептываю несмело – твой подарок защитил меня.

Перехватывает поцелуями, требуется больше времени, чтобы признать: расставание невосполнимо, как бы кратко оно не было.

Не отвечает, лишь тянется за чем-то в кармане и достает на первый взгляд обычный серебряный браслет с искусными лепестками вроде четырехлистника. Не спрашивает, надевает.

– Это ведьмин браслет, – объясняет, нежно поглаживая мое запястье. – Он защитит тебя от ее магии.

Понимаю, конечно, о ком он, но… меня немножко напрягает одно обстоятельство.

– Откуда у тебя он? – Уточняю.

– От ведьмы.

Укол ревности ядовитым выстрелом сеет смуту в мою безграничную чистоту чувств к Тэону.

– Она… – осторожнее, ревность взметает волну – симпатичная?

Останавливается, ловит мои глаза внимательным взглядом. Улыбается.

– Она – ведьма, – напоминает.

– Я тоже не божий одуванчик, – обиженно.

– Ты – моя любовь. – Обнимает, ласкает словами. – Моя душа, мое сердце. Мой воздух. Все самое главное в этом мире. Моя жизнь.

Успокаивает, смаривает, улыбаюсь, подаюсь ближе, целую жадно, люблю. Сомнения растворяются, исчезают. Но ведь он не лжет. Он мне не лжет…

Идем в спальню и укладываемся на кровать. Снова нестерпимое желание, снова всепоглощающее требование обладания.

– Руби… – перехватывает мою ладонь, пока я запоминаю его тело прикосновениями – не надо.

– Тэон… – сбиваю все сомнения жаркими поцелуями.

С трудом, но справляется, качает головой, находит взглядом мой затуманенный желанием разум.

– Сегодня я не сдержусь, – шепчет он и это становится последней каплей.

Замираю, проясняю взгляд, смотрю на него, нижняя губа дрожит, я закусываю ее, а Тэон крепко прижимает меня к себе. Успокаивает.

Не сдержится… он не сдержится… как же я хочу этого.

Лежим в объятьях друг друга достаточно долго, меряем тишину биением наших сердец. За окнами о себе напоминает мир, но все это лишь декорации. Все это какая-то чужая гармония…

– Нам надо всерьез задуматься о свадебном путешествии, – поглаживая меня по руке, тихо шепчет Тэон. – Куда бы ты хотела отправиться, Принцесса?

Отстраняюсь, заглядываю ему в глаза, улыбаюсь бесконечной благодарностью.

– Так много для меня, – замечаю, – куда бы хотел ты?

Дарит улыбку, гладит мое лицо. Думает.

– Я всегда хотел в экстремальный тур, – признается и прикусывает язык, как будто ждет осуждения и порицания.

Да, меня это удивляет, может быть я бы и хотела валяться на пляже в его объятиях. Но будем честны: он подарил мне целый мир, надежду, наше совместное будущее. Если он хочет повариться месяцок в адском котле я натяну улыбку на лице и поперчу саму себя.

– Расскажи, – ласково прошу я.

Счастье иного характера искрится в его глазах. Нечто мальчишеское, нечто совсем далекое от этой дьявольской реальности. Благодарен за то, что я позволяю его мечтам хотя бы прозвучать в нашей наполненной любовью тишине.

– Сначала на Эверест, – сообщает, – потом клифф дайвинг. Есть одно красивое местечко в Австралии.

– Это… прыгать со скалы в воду? – Уточняю из-за незнания.

– Именно! – Радостно кивает, заряжается какой-то невообразимой энергией. – Потом рафтинг.

– А это что?

– Экстремальный спуск на лодках, – объясняет Тэон, радуется еще больше.

Сердце отдается далеким откликом – если ему радостно, значит все хорошо, бояться нечего.

– Что еще? – Продолжаю.

– Я бы еще занялся экстремальным альпинизмом, если времени хватит, – сиял мой дьябольер.

Я улыбнулась чуть шире и положила ладонь ему на лицо, поцеловала.

– Плотный график, – замечаю. – Боюсь, придется чуть увеличить наш медовый месяц.

Проводит ладонями по моей спине, пока еще не понимает.

– Любое проведенное с тобой время слаще меда, – ранит откровением, снова целует. – Но мы можем и поваляться на пляже на Бали.

Смеюсь, ведь он как будто бы читает мои мысли. Еще один поцелуй…

– Мы поедем, – соглашаюсь, он пока еще не верит до конца, – куда ты скажешь.

– Ты… серьезно?

– Конечно, – улыбаюсь. – Чего валяться на пляже, когда можно получить столько удовольствия вместе?

Еще некоторое время сомневается, не верит, но потом его улыбка становится шире, и он впивается в меня благодарным поцелуем. Любимый, ну как же ты мог подумать, что я могу лишить тебя мечты, когда ты подарил мне весь этот мир?

Да, я не привыкла ни к чему подобному, но… ловлю себя на том, что действительно серьезно задумалась на этим. Трогает. До глубины души, потому что, когда я думаю о нашем будущем и там, где-то пока еще за пределами первого марта, теплится жизнь, это кажется таким реальным. Досягаемым. Близким…

Осуществимым.

Любимый…

Суббота. Тяжелым бременем она повисла надо мной при пробуждении. Я чувствовала себя ужасно, я ведь предавала Тэона и это… непростительно. Знаю, это всего лишь плата, тогда я спасала себя, не знала, что Тэон когда-нибудь вернется…

Но ведь другого выхода не было. Оправдывать предательство даже для себя противно, а уж для него…

Я должна ему сказать.

– Держи, – когда мы насладились утром невинных ласк, протянул мне новый телефон Тэон, – я буду на связи.

Улыбается, трогает до глубины души, сжимает мои пальцы, притягивает к себе… целуемся. Снова и снова, и снова…

– Любимый, – перерывы на дыхание совсем не нужны, – мне… бы хотелось…

Улыбается, обнимает крепко, прижимает к себе, готов на все…

– Что, Принцесса? Только скажи, и я все исполню, – полные уверенности заверения.

Закусываю губу, выдыхаю. Сердце колотится, но… я должна это сделать…

– Тэон, я… мне бы хотелось, чтобы… больше не было суккуба.

Заглядываю ему в глаза, не удивлен. Убирает пряди волос с моего лица, гладит, наслаждается, так нежен…

– Я знаю, любимая, – тихим шепотом по струнам моей души, – но тебе совершенно не о чем беспокоиться. Чтобы суккуб не захотел, я удовлетворю его голод.

Улыбается, заглядывает нежностью мне в глаза и… не могу. Я снова не могу сказать ему правду. Как? Ну как я скажу ему, что позволила колдуну трахать меня? В то время, как Тэон…

Обнимает, прижимает к себе, а я снова остаюсь со своим предательством наедине. Жестоко, низко, отвратительно… любимый, он ведь заботится обо мне, беспокоится. А я…я предаю его.

Так больше нельзя. Знаю, нужно сказать правду, но, возможно, правда не так уж и необходима. Если я смогу что-то изменить…

Когда Тэон уходит, силюсь пережить расставание и ловлю от него теплую смс. Он – моя награда, моя заветная мечта, мое спасение, самое светлое, самое яркое, жаркое… как же я люблю его.

Пока еду до Эриха, продумываю план действий. Знаю, тут уж либо моя свобода, либо Тэон. Но как я могу думать о чем-то еще, когда?..

Он знает, как усмирить моего демона, с дьябольером я ни разу не испытывала голода. А когда мы будем вместе, ведь все наладится, все изменится в лучшую сторону и все это будет так не важно. Пусть будет похоть, но Тэон сможет помочь мне с этим. Ведь даже в малом он помогал мне…

– Балтасар, – зову.

Забываю, что меня везет обычный водитель. В этот раз то ли намеренно, то ли не знаю, но демон не вешает какой-то там морок. Водитель все видит, вздрагивает, когда рядом со мной появляется демон, вжимает по тормозам и выскакивает из машины с дикими криками. Балтасар хохочет.

– Спасибо за представление! – Благодарит. – Это было прекрасно!

– Да-да, – вздыхаю, а Балтасар посылает какие-то странные импульсы в сторону убегающего толстячка.

В какой-то момент дьявольская магия достигает цели, и водитель замирает, безвольно роняет руки вдоль тела, а потом разворачивается и возвращается к машине. Садится, снова едем. Смотрю на демона – Балтасар улыбается шире некуда.

– Страх – самая сильная эмоция, – он слегка поигрывает пальцами в воздухе, словно дергая за невидимые нити. – А управлять эмоциями – мое любимое занятие.

Да-да, мне не интересны его извращения.

– Балтасар, – закусываю губу, знаю, что он не поймет, но вариантов нет, – я хочу разорвать договор.

Смотрит сначала безразлично, а потом медленно улыбается. Переходит на хохот, его это забавляет. Чертов демон.

– Можно уже пропустить ту часть, где ты безмерно счастлив и перейти к делу, – прошу.

Успокаивается моментально, придвигается ближе, я выставляю ладонь, удерживая расстояние между нами.

– И почему же маленькая сучка Ойелета передумала? – Все равно ласкает своим голосом, словно вылизывает мне промежность… суккуб – завали, тварь!

– Верю, что тебя интересует моя личность, жизнь, а также все мысли, – кривлюсь, сопротивляюсь его напору, не даю приблизиться, – что мне нужно сделать?

– Есть три способа, – продолжая напирать, рассказывает демон, – первый самый простой. Ты приходишь к колдуну и договариваешься с ним мирно. Если никто не против, то я расторгаю договор.

Это, конечно, лучше всего, но… я попытаюсь убедить Эриха, однако нужно знать расклад полностью.

– Дальше.

– Второй способ менее прозаичен и предполагает смерть, – расплывается в своем безумии, – если умрешь ты или колдун, договор будет считаться расторгнутым.

Тоже неплохо. Ужасно, конечно, думать о смерти того, кто мне жизнь спас, но я просто попросила рассказать мне обо всем.

– А третий? – Слабая надежда.

Улыбка становится отвратительной, пронзительной, повелительной. Морщусь, изо всех сил стараясь не подпускать его ближе. Но он же мужчина, демон, оказывается почти у моего лица. Отворачиваюсь, избегаю его приближения, но он пока еще не лезет.

– Ты никогда не думала, почему именно я – самый лучший дьявольский адвокат? – Ласково нашептывает мне он голосом порока.

– Есть парочка мыслей, – продолжаю морщиться. Думаю, тут уж совершенно точно соблазнение не сработает. Он слишком хорош.

– Почему магические соглашения являют собой такое неоспоримое преимущество? Потому что до них невозможно достать. Но я могу это сделать. И только я один.

Понимаю, к чему он ведет, делаю глубокий вздох.

– Что ты попросишь взамен?

Обнажает свои ровные зубы, которые какими-то яркими вспышками иногда становятся хищным оскалом опасного монстра. Балтасар умеет производить впечатление.

– Умная сучка, – пытается лизнуть мою щеку, но я с силой отворачиваю его лицо от себя.

Снова хохочет, наконец-то отстраняется, усаживается на сидение и смотрит на меня так, будто только что трахнул. Скотина.

– Ну? – Нетерпеливо требую.

– Ты от меня понесешь.

Пока я кривлюсь и закатываю глаза, он хохочет, как ненормальный. Больной ублюдок! Ненавижу! Делаю глубокий вздох. Надо успокоиться, два способа до этого вполне себе не плохие. Хоть бы Эрих согласился, хоть бы, хоть бы, хоть бы.

Отправляю Балтасара в его отвратительную клоаку и собираюсь с силами. Если бы я только знала тогда, если бы только могла предположить, что мой дьябольер вернется, я бы не стала заключать эту сделку. Но что у меня было тогда? Ничего. Только угрозы моего неясного будущего. А теперь…

Теперь у меня есть все. И я не хочу это потерять.

– Доброе утро, – приветствует Эрих, приглашает в дом, кладет ладонь мне на спину.

Проходим вперед, я стараюсь держаться. Не хочу озвучивать сразу, ведь мне все еще нужна информация.

– Что там с паучихой? – Интересуюсь.

Эрих странно улыбается.

– Ко мне тут приходил один дьябольер… – сообщает, а я ошарашенно замираю на месте и смотрю Эриху в глаза – он затребовал все, что я нашел. А еще он сказал, чтобы тебе я ничего не рассказывал и более ничего с тебя не требовал.

– Что он дал взамен? – В горле мгновенно пересохло.

А Эрих расхохотался.

– Милая, – гладит по волосам, – он меня пощадил.

Невольно улыбаюсь, осознавая, какой силой обладает мой… делаю глубокий вздох. Но ведь это означает, что он отправится за сердцем паучихи? Нет, я не хочу, чтобы он с ней связывался. Признаю, я вообще не противник, но зная эту тварь я просто боюсь, что она сможет найти способ навредить Тэону.

Сжимаю телефон в руке, силясь написать ему, но не решаюсь. Если напишу, он спросит, откуда я знаю. А тогда мне придется все рассказать. Лучше уж рассказать о том, чего уже нет, чем о том, что все еще тяготит меня.

– Эрих, – зову, обращаюсь, и вдруг прочитываю в его взгляде нечто, что мне не нравится.

Он знает, он все знает! Если… к нему пришел дьябольер, чтобы решать мою проблему, а потом я захочу расторгнуть договор, то это будет лишь подтверждением очевидности. Но я не хочу повторения, ни за что на свете. Пусть думает, что у дьябольера к паучихе личная неприязнь.

– Я просто еще раз хотела поблагодарить тебя, – приближаюсь, беру его за руку, он следит за моим движением и улыбается. – Но я не знаю, что за игры затеял дьябольер. Мне нужно знать.

И вот тут-то я и вижу в его взгляде переломный момент. Да, он предполагал, но не дождался подтверждения. Пронесло. Так близко…

Наша связь с Тэоном запретна, но она священна. Мы – слабость друг для друга, поэтому никто не должен знать правды. Преимущество тьмы все-таки в том, что никому невдомек, что кто-то на нашей стороне действительно может так сильно любить…

– Я предполагал, что ты так скажешь, – берет мою руку и закладывает за свою, ведет дальше.

Мы прогуливаемся по длинным галереям, а я чувствую назревающий вопрос. Он ждет моего ответа на свое предложение. Что я могу сказать? Я пришла спасать свою жизнь, расторгать договор, чтобы быть счастливой с Тэоном.

Но демоны лгут.

– Я много думала о твоем предложении, – глухо отзываюсь я отвратительной ложью, в которую могут поверить лишь единицы. Благо, что Эрих один из них. – Это ведь и правда лучшее, что может быть.

Останавливается, его лицо озаряет улыбка надежды, в нем всколыхнулось нечто давно забытое, а я уже продумываю новый план.

Берет мои ладони и целует их, улыбаюсь, проявляя нотки чувств, чтобы только Эрих ничего не понял.

– Но я хочу, чтобы все было по-настоящему, – прошу, а колдун складывает мои ладони. – Чтобы без суккуба.

Немножко размыто, но Эрих умный мужик, он все понимает и только кивает.

– Хорошо, – сияет счастьем обещанного он. – Раз ты приняла подобное решение, я сделаю все, как надо.

Приближается, кладет ладонь мне на лицо, напрягаюсь всем телом, но выдерживаю его близость. Он нежно проводит пальцами по моей щеке, а потом невинно целует в губы. Улыбаюсь, когда он отстраняется и отходит. Все в порядке. Пусть договор я не расторгла, но посягательства Эриха пресекла.

Я все-таки нашла нужную дорожку.

Правда теперь возникает вопрос: как я должна разорвать договор?

Глава пятнадцатая

Тэон

Моя любимая. Из-за этой паучьей твари она чуть не умерла! А я не был рядом, чтобы предотвратить это! Не прощу.

Мой гнев, который я сдерживал рядом с ней, замечают остальные. Когда я приближаюсь, дьябольеры в ужасе разбегаются в разные стороны. Знают, что я несу с собою смерть, знают, как я караю тех, кто попадается под руку.

Все разбегаются, страшатся меня, но не рабы. Им сложнее всего, они прикованы к своим клеткам, им не сбежать.

Настигаю жертву Вэнса, того самовольного мальчишку. Лежит на кровати и тяжело дышит. Весь истыкан иглами, из многочисленных рваных ран струится кровь, из заднего прохода обильно вытекают последствия наслаждения Вэнса. Рыдает, содрогается. Он уничтожен.

Подхожу к нему, грубо разворачиваю и добираюсь до ребер, обнажаю кости. Мальчишка даже не стонет, просто принимает мои пытки как должное. Знаю Вэнса, по сравнению с тем, что он творит, мои действия почти как пером по коже.

Разглядываю ребра, стискиваю зубы, злюсь. Но отчасти даже рад, ведь координат по-прежнему нет, а это значит я могу сосредоточиться на главном. Грубо роняю мальчишку на кровать и собираюсь уходить, но этот мелкий позволяет себе очередную дерзость.

– Тэон… – зовет меня по имени – пожалуйста… спаси меня…

Страшный зверь просыпается во мне. Медленно оборачиваюсь, подхожу к нему, нависаю над его хрупкой фигурой. Глаза полуприкрыты, продолжает тяжело дышать. Надоел.

Наклоняюсь к нему, хватаю за руку и ломаю ее. Хруст костей и вопль боли, хватаю анжелика за горло, он пока еще не очень понимает, что я делаю, все концентрируется в сломанной руке. Приближаю к себе. Мальчишка весь красный, ревет, рыдает, мучается.

– Скажи спасибо, что я отдал тебя Вэнсу, – сквозь зубы угрожаю я у его уха. – Со мной бы ты не продержался и минуты.

Приходит в себя, возвращается сознанием в реальность, хотя его тело требует спрятаться, исчезнуть, раствориться.

– Я знаю… – вдруг тихо шепчет он, так что только до меня доносится его тихий голос – я знаю о твоих сомнениях.

Вспышка гнева и я ломаю его вторую руку. Еще один рев, а я стискиваю пальцы у его горла, он задыхается, инстинктивно пытается ухватиться руками, но ведь они сломаны…

– Если ты думаешь, что я убью тебя – можешь даже не стараться. Еще хоть раз посмеешь сказать что-то подобное, и я займусь тобой лично.

Этот наглый юнец смеет улыбнуться мне, заглянуть в глаза.

– Пожалуйста… – просит.

Отпускаю и молниеносно ломаю ему челюсть. Кровью заливает итак перепачканные простыни, стонет от боли, пытается баюкать сломанные конечности, наконец-то отвлекается на боль.

Разворачиваюсь и вижу в дверях перепуганного Вэнса. Он словно вор на месте преступления, замер и вжал голову в плечи. Нервно сглатывает.

– Тэон…

Оказываюсь рядом с ним мгновенно, стискиваю его горло, прибиваю к стене. Начинает молить меня о смерти. Ухмыляюсь. Да, это именно тот страх, которого я добивался. Почему же у мальчишки его нет?

– Готовь лучших, – еще один угрожающий шепот.

Скулит, стучит зубами, с его губ все еще срываются просьбы об убийстве. Когда доходит смысл моей просьбы, теряется, бегает глазами по помещению, боится выдерживать мой взгляд на себе.

– Мы… идем за архангелом? – Уточняет мышиным писком.

– Ты видел, чтобы координаты появились?! – Реву я.

– Пожалуйста, убей меня! Убей мгновенно! Прошу!!! – Вопит.

– Мы идем за паучихой, – сообщаю.

Вэнс распахивает глаза и с ужасом заглядывает в мои.

– Зачем?

– Затем, что надоела.

Отпускаю и швыряю его на пол, отхожу. Не поднимается, подползает ко мне, замирает напротив ширинки, облизывается и смотрит на меня снизу вверх. Даже на пороге моего гнева готов думать только о пороках.

– Но паучиха неприкасаема, – осторожно напоминает.

– Я нашел ее слабое место, – с ухмылкой сообщаю. – Ее сердце разделено на три части. Я знаю, где находятся две из них.

Глаза Вэнса загораются, он ухмыляется и снова облизывается. Да, ему тоже паучиха поперек горла. Однажды она поработила его и заставила творить ужасные вещи. Даже для Вэнса. Он никогда не делился подробностями, но этого он ей никогда не простит. Слишком злопамятный, слишком голодный до мести.

Отправляюсь к ведьме, застаю ее за очередными зельями и амулетами, которые она неустанно создает для меня. Два из них я уже отдал Руби, но нужно еще.

– Мне нужно сердце паучихи, – объясняю.

Девица выпрямляется, поднимается на ноги, подходит ближе, останавливается, изучает мое лицо, спускается ниже, улыбается.

– Лиса, – качает головой, – все-таки доигралась.

Ведьма улыбается обманчивой улыбкой, а затем делает глубокий вздох. На ней длинный балахон в пол, держится на завязках, которые она при мне развязывает и роняет его на пол, остается абсолютно голой. Тело гибкое, стройное, груди большие и упругие.

Соблазняет.

Приближается осторожно, как кошка, кладет ладони мне на грудь, медленно спускается ниже.

Перехватываю ее ладонь у пояса и строго смотрю ей в глаза. Не принимает отказа, облизывает пухлые губы и резко перекладывает мою ладонь на свою промежность. Стонет. Хочу одернуть руку, но… возбуждаюсь слишком быстро.

Сдерживаться с Руби невыносимо, инстинкт слишком силен. Я никогда не хотел никого так сильно, как ее.

Но с ней я не могу позволить себе дойти до конца…

Ласкает моими пальцами свою промежность, выгибается, стонет, ловит мое отстранение… торопливо усаживается на пол и расстегивает мою ширинку, достает член и начинает массировать. Улыбается, смотрит снизу своими черными глазами, ласкает его…

Чувствую наслаждение, не могу сдержаться, позволяю ей доводить меня до удовольствия. Наблюдаю за тем, как она подносит ротик к головке, а потом заглатывает… еще и еще, и еще…

Не могу сдержаться, беру ее за голову и начинаю насаживать ее на свой член. Желание пересиливает, стискиваю зубы, стираю любые барьеры…

Близко.

Останавливаю ее и резко поднимаю. Она семенит к столу и наклоняется, предоставляя мне себя целиком и полностью. Чуть оборачивается и улыбается мне, я подхожу к ней ближе, настраиваю член на ее промежность и…

Хочу ее трахнуть, так сильно хочу не сдерживаться, погрузиться в нее, разорвать, кончить!.. Но в груди что-то совсем неправильно скребется, переворачивается, сердце ноет. Хочу ли я этого? Кончить в какую-то ведьму? Хочу ли я видеть ее тело? Слышать ее стоны? Довести ее до оргазма?

Нет…

Отступаю и убираю член, успокаиваюсь. Перед глазами Руби, моя любимая, родная, такая привлекательная и соблазнительная. Моя. И не потому, что я дьябольер, не потому что я кто-то больший, чем весь этот мир. Потому что она меня любит. Она мне доверяет.

Да, она суккуб и мне приходилось терпеть джинна, слушать как он заставляет ее кричать. Ненавижу его за это!

Но ни один демон в нее не кончал.

А ведьма может понести от дьябольера.

Стискиваю зубы, когда девица оборачивается и призывает войти в нее.

– Думаешь я настолько глуп? – Рычу угрозой.

– Ты можешь не кончать в меня.

Подхожу к ней ближе, накрываю ее своей невыносимой никем тьмой и даже ее настрой на полное погружение куда-то исчезает. В ужасе отступает, опускается на пол и забивается в самый дальний угол, ежась от страха. В глазах мольба. Так-то лучше.

– Играть со мной вздумала? – Тихий рык страшнее тысячи взрывов.

– Нет, нет, нет… – выдает она серию, зубы стучат, начинает рыдать.

Никто не способен вынести моей немилости.

– Где то, что я просил? – Требую.

Вскакивает, перебегает комнату и дрожащими руками протягивает мне то, что нужно.

– Это… – еще парочка браслетов и побрякушек – защитные чары от ведьм и некоторых демонов.

– Почему не от всех?

Пищит от страха и ежится.

– На это… нужно больше времени, – объясняет. Забираю побрякушки и стискиваю зубы, видит, что недоволен, нижняя губа дрожит. – А это… – еле ворочает языком, протягивая мне испещренный ангельскими рунами камень – для обнаружения архангела. Как ты и просил.

Прикасаюсь осторожно, она понимает, быстро добавляет:

– Он не опасен. Это только для обнаружения.

Забираю камень смелее и разглядываю переплетение рун. Интересно.

– Ищи сердце ведьмы, – приказываю и тихо ухожу.

А она ревет от отчаяния, от осознания неотвратимого наказания, которое обязательно последует, как только она станет не нужна. Лучше бы молчала и тогда бы умерла быстро. Но это ее ошибка.

Возвращаюсь в кельи к анжеликам, выбираю того, что посвежее. Молит о смерти, боится, игнорирую его, вскрываю ребра и подношу камень. Строчки вспыхивают ярким сиянием, щиплет глаза, но терплю. Какое-то время просто свет, но потом…

– Джек! – Зову не громко, но дьябольер появляется из портала мгновенно.

Они все у меня на коротком поводке. Склоняется в низком поклоне, только потом наблюдает за тем, что я делаю. Оборачиваюсь медленно, выдаю улыбку – боится еще больше, чем когда я зол. Он знает, что мои жертвы страдают сильнее, если я доволен.

Подходит ближе, склоняется, изучает зажженные символы.

– Отправь дьябольеров проверить место, – приказываю.

Потому что неизвестно, действительно ли это то самое, вдруг ловушка? Опрометью сломя голову я бежать не собираюсь, к тому же у меня другие дела.

Исчезает, но возвращается быстро, ведь я его не отпускал. Выхожу из кельи, дьябольер семенит за мной.

– Мы отправимся сразу после? – Уточняет.

Останавливаюсь, улыбаюсь, оборачиваюсь – дрожит, страх в глазах слишком очевиден.

– У нас появился шанс расправиться с паучихой, – сообщаю.

Брови Джека ползут вверх, глаза расширяются, он то ли пугается моей силы, раз мне подобное по плечу, то ли расправы ведьмы, если нам не удастся. Но так или иначе я его командир, а не паучиха.

– Как? – Лишь выдыхает.

Достаю из кармана связку красных нитей, зачарованных и заколдованных донельзя, протягиваю Джеку одну.

– Колдун из клана мрачных теней подсобил, – объясняю, а Джек теперь более уверенно забирает нить, завязывает на своем запястье.

Улыбаюсь шире.

Не прощу эту тварь ни за что на свете. По сравнению со всеми пытками, которые здесь вершились, ее будут самыми долгими и беспощадными.

Выходим в зал, Вэнс уже собрал строй дьябольеров – лучших. Объясняю теперь и им все, вижу улыбки ни лицах многих, когда протягиваю им защитные чары. Вэнс аж пылает от нетерпения. Хорошо.

Секунда промедления и мы переносимся к ее паучьему логову. Конечно же она живет в хорошем районе и в дорогой квартире, чего бы ей выбирать меньшее? Ненавижу ее всеми фибрами души, но понимаю, что ненависть ослепляет, а мне нужна холодная голова, чтобы разобраться с этой тварью.

Пробираемся внутрь осторожно, помогают чары, Эрих явно готовился к торжественному жертвоприношению чьей-то паучьей туши. И хорошо. Все желают смерти этой гадине.

Ночь скрывает следы пребывания, следуем за указаниями, поднимаемся на нужный этаж, подбираемся ближе. Защитные заклинания и ловушки дают о себе знать, только чутье дьябольера может в этом помочь. Паучиха это знает, поэтому никогда не позволяла себе переходить нам дорогу.

Но в этот раз она посмела сотворить…

Снова беру себя в руки. Думать о ней, о том, что я позволил сделать этой твари – невыносимо. Больше этого не повторится. Я смогу защитить Руби от всякого зла.

Этаж на первый взгляд пуст, квартира паучихи единственная. О том, что она здесь мы уже знаем. Ее аура – вязкая и отвратительная субстанция, от которой хочется только проблеваться, возвещает об этом.

Но она о нас пока не знает… догадывается.

Окружаем ее логово со всех сторон, пробираемся тенями, занимаем позиции. Нас много, но я точно знаю, что в случае с паучихой выиграть бой будет стоить нескольких жизней. Все это знают, поэтому и не суются.

Но сегодня я настроен причинять страдания. А значит жертвы – лишь необходимое условие. Первым пробираются внутрь дьябольеры-разведчики и сразу же становится понятно, что просто не будет. Паучиха уже в боевой готовности, в своей нечеловеческой форме тут же набрасывается на них.

Появляемся все разом и пока она отравляет и перекусывает остальных, хватаем ее за лапы, силимся их разорвать. Но – ловушка! Кто-то кричит, уходим в тень вовремя. Не все успели, тех, кто остался, разорвало на кусочки. Когда возвращаемся видим только месиво из крови и кусков мяса повсюду.

Паучиха пробует бежать, но атака повторяется. Вэнс настолько ее ненавидит, что даже впивается в нее зубами. Джек рубит так, словно паучиха его атакует. Но ей не до него, она слишком занята теми восьмью дьябольерами, которые пытаются вырвать ей лапы.

Берусь за зелье, которое дал мне колдун и бросаю им в паучиху. Поскольку это принудительное возвращение к человеческой форме, ведьма рычит и ревет, сопротивляется, успевает умертвить двоих дьябольеров. Но потом все-таки обращается, брыкаясь на полу абсолютно голой. Вэнс и Джек пытаются уложить ее на живот, еще один дьябольер чуть ли не садится ей на голову, но она плюет в него ядом и того расщепляет на куски.

Рвусь вперед, приземляюсь ей на спину и всаживаю острый клинок ей в затылок, насквозь прибивая ее голову к полу. Ревет, плюется ядом, но достать уже не может. Вэнс и Джек с превеликим удовольствием оттягивают ей руки и ломают кости.

Хватаю ее за волосы, и мы переносимся в карцер – самое страшное место для любого пленника. Комната без окон, без вентиляции, вся выпачкана кровью и останками тех, кто умирал здесь долго и мучительно. А еще сотни демонических кругов, которым мы неподвластны, зато наши жертвы…

Расходимся, отступаем, пока паучиха все еще лежит на полу, прибитая клинком в голову. Вэнс наслаждается этим видом, забывает обо всем, порывается приблизится, но я останавливаю его, даю понять, что разберусь с ней первым. Улыбка на его лице становится шире.

– Ты ведь позволишь мне с ней поиграть? – С надеждой в глазах уточняет он.

– Не забывай об условии, – напоминаю о ее сердце.

Скалится в удовольствие, а потом они с Джеком выходят, оставляя меня наедине с моей жертвой.

Тварь.

Ненависть закипает во мне, бурлит в венах, отбивается каждым ударом сердца. Она посмела прикоснуться к моей женщине, она посмела ее ранить, сделать ей больно. Не завидую я ей в этом.

Подхожу ближе, наклоняюсь и берусь за клинок, резко вытаскиваю, а затем окутываю ее тело дымкой, поднимаю в воздух, прибиваю теневыми клинками к стенке, пронзая ее мерзкое тело насквозь. Ревет от боли, черная кровь вытекает из ее ран. Силится справиться с собой, удается не сразу.

Когда привыкает к последствиям, дышит рвано, захлебывается собственной кровью, лицо закрыто волосами. Приближаюсь, режу ей лоб, отрезая и волосы. Видит меня, но не успевает и слова сказать, как я уже начинаю ее пытать.

Ревет страшно, даже мне не по себе, такие пытки я раньше не совершал. Но она заслужила, за все, что себе позволила. И как же ей сейчас жаль, что она не сможет умереть…

Спустя время – для нее прошла вечность, для меня – каких-то два часа, она уже выплакала все свои слезы, сорвала голос и дважды просила меня убить ее.

Хорошо.

– Ты думаешь, я так просто избавлю тебя от себя? – Спокойно, размеренно, пока ее дрожащее дыхание срывалось на всхлипы.

– Что тебе нужно? – Хрипит отчаянием, страхом и болью.

Знает, что я и не на такое способен.

– Ты посмела тронуть мое, – объясняю, – а этого я никому не прощаю.

Холодное спокойствие в моем голосе заставляло ее скулить.

– Я ничего не трогала! Ничего! Клянусь!

С насмешкой роняю в нее взгляд угрозы.

– Кому ты клянёшься?

Ее вывернутые во все стороны зубы стучат, глаза наливаются кровью. Все-таки ее способность к регенерации меня забавляет ничуть не меньше, чем регенерация анжеликов. Только с ними не так весело, как с ней. Чувство удовлетворения, власти над паучихой приходит, но я не чувствую, будто Руби теперь в абсолютной безопасности.

Пока она принадлежит Ойелету, пока я не оставил на ней свою метку, она всегда будет оставаться в опасности.

Первое марта уже так скоро…

– Это ведь из-за нее, так ведь? – Роняет догадку, но потом улыбается, кровь стекает по ее зубам. – Ты что, серьезно? Из-за какой-то шлюхи?

Выбиваю ей зуб резким ударом, ревет скорее ожиданием чего-то страшного, но выбитый зуб, по сравнению с моими обычными пытками, это ничто.

– Это моя женщина, – приближаюсь, угрожаю, нависая над этой тварью, – и ты совершила большую ошибку, посмев к ней прикоснуться.

Несмотря на страх, заставляет себя улыбаться.

– Это ты ее совершил, – хрипит она и давится собственной кровью. – Ты ведь не понимаешь, ее течка и твой вечно вставший на нее член делают тебя слабее. Ты даже не представляешь, что с тобой случится из-за нее.

– Это ты не представляешь, что я сделаю с тобой, – нашептываю, а она невольно ежится и дрожит. – Что? Думаешь, защитила свое сердце и никому до него не добраться? – Страх усиливается в ее отвратительных черных глазах. – Нет, Лиса, я до него доберусь. И в этом твоя непростительная ошибка. Потому что ты решила, будто все на этом свете такие, как ты. Но это не так. И ты зря посягнула на мое.

Улыбаюсь дьявольским ужасом, боится так, что даже забывает про раны. Разворачиваюсь, собираюсь уходить.

– Пожалуйста! – Кричит мне вслед. – Я не буду ее трогать, я обещаю! Прошу тебя!

– Что? – Оборачиваюсь с ухмылкой.

– Я сделаю все, что угодно, все! Я к ней не прикоснусь! Но…

Затыкается, как будто я засунул ей в глотку кляп, давится собственной кровью, а я выхожу, уступая место Вэнсу. У него уже давно руки чешутся, даже не пошел трахать свой трофей. Очередь пытать паучиху будет большой.

И если бы не странное ощущение внутри, все бы было в порядке.

Все и в порядке.

Почти.

Глава шестнадцатая

Руби

Эрих рассказал мне все, что я хотела. Снова взял мою кровь, но, к счастью, больше не лез, хотя очень хотел. Бонусом я оживила его сердце, и он ушел мастурбировать в ванную. Я больше не хотела, чтобы он ко мне прикасался, поэтому все время переводила тему на паучиху.

Ее сердце, а точнее две ее части, находились в разных концах света. Умно, если рассуждать с позиции паучихи, но для меня эта информация…

Мне было приятно, что Тэон решил взять это дело в свои руки, однако я не могла просто сидеть и ничего не делать. Это не его битва, но то как безоговорочно он собрался уничтожать все на своем пути ради меня, трогало до глубины души.

Знаю, сомневаться в нем после всего, что произошло по меньшей мере глупо, но мне это простительно, ведь я пережила уже достаточно предательств.

Впрочем, я все еще в фаворе Ойелета, иначе бы давно сидела на горах изнасилованных мною трупов.

Меня беспокоило только одно: паучиха ведь не дура, что она сделает если узнает, что за ее сердцем кто-то вышел? Вернее – когда узнает. Не думаю, что она похоронила свое сердце где-нибудь на задворках цивилизации и благополучно об этом забыла.

Но это ладно. Эрих сказал, что третью часть ее сердца найти невозможно. Искал даже он сам, но эта часть как будто бы испарилась.

– Может быть такое, что эта третья часть в ней самой? – Предположила я, когда Эрих, расслабленный после мастурбации, попивал кофе со мной в библиотеке.

– Может, – согласился он, – но я бы не стал полагаться на догадки, особенно в случае паучихи.

Это правда. С ней лучше сразу же атомную бомбу, потом две ядерные, потом уничтожить землю и стереть следы цивилизации. Только потом можно и подумать, как ее окончательно убить. Мерзкая паучиха.

Эрих пообещал искать, дал мне какое-то сильно вонючее зелье для укрепления моего иммунитета против демонов, наказал пить один раз в день по глотку. Думаю, он готовил меня к себе, и было несколько неприятно из-за того, что я нагло обманывала его. Но с другой стороны – а как еще я могу сейчас избежать его члена в себе? Либо так, либо он снова возьмется удовлетворять себя с моей помощью.

Вернулась в квартиру и подошла к своей двери. Невольно взгляд скользнул по двери напротив. Уже очень давно джин не появлялся в моей жизни. Была ли я этому рада? Наверное, да. Ведь с ним это тоже измена. Но меня несколько удивляло, что он не пытался вторгаться, как делал это раньше.

Изменило ли ситуацию то, что он решил, будто у меня к нему чувства? Не знаю. Но это определенно к лучшему.

Открыла дверь и зашла внутрь, закрыла дверь и сделала всего лишь два шага, а затем вскрикнула и попыталась бежать. Успела только за ручку двери взяться, как кто-то, кого я не успела опознать, уже схватил меня и оттащил от двери. Брыкаясь и вырываясь, я не сразу услышала то, что он говорил.

– Спокойно! Спокойно! Это я! Успокойся!!!

Вопль меня слегка отрезвил, я обернулась и увидела Яна. Выдохнула, а потом резко вырвалась.

– Идиот! – Наорала на него я, он лишь скривился. – Кто так делает?! Ты же знаешь, что сделала в прошлый раз паучиха!

– А что мне снаружи ждать? – Злился и он. – И у меня нет твоего номера, чтобы предупреждать!

– Все равно! Мог бы и подождать!

Шагнул ближе и навис надо мной ненавистью.

– Я тебе не шавка, чтобы следовать твоим ничтожным приказам, – процедил сквозь зубы он.

– Ну да, точно, – ухмыльнулась, – ты шавка Ойелета.

Рыкнул и сцепил пальцы на моей шее, едва сдержался, чтобы не стиснуть их посильнее. Выдержала. После паучихи даже кол насквозь покажется не так уж плох. Отпустил, отвернулся, как будто я была ему ненавистна.

– Идем, – приказным тоном.

– Куда?

– У нас задание.

Что я могу? Послать его? С превеликим удовольствием. Но это пока только в мечтах. Распахивает дверь настежь, выходит, приходится идти за ним следом. Что еще остается? Спускаемся вниз молча, садимся в машину, он заводится, и мы уезжаем.

– Зачем Ойелету поручать мне задания? – Спрашиваю безразлично.

Молчит некоторое время, подчеркивая всем своим видом, что не собирается играть по моим правилам.

– Он поручил тебя обучить, – сообщает, – нет ничего лучше, чем обучение в бою.

Да-да, я уже помню его методы. Не то, чтобы варварские, просто неожиданные.

– Что за задание?

– Нужно забрать один артефакт у демона, – рассказывает довольно безразлично.

– А мои фокусы подействуют на демонов?

– Твои фокусы подействуют на всех.

Улыбаюсь, принимая вызов, представляю, как мы с Тэоном страстно целуемся в постели, как он пристраивается, чтобы войти в меня… а потом пускаю волну и сбиваю Яна с толку. Резко выкручивает руль, силится сопротивляться, вдавливает по тормозам, зажмуривается, а я пускаю еще одну волну. Стонет, сгибается, джинсы топорщатся, едва держится, не может устоять…

Откидывает голову на подголовник и тяжело дышит, пытается отогнать видения, но я добиваю еще одной волной. Сжимает руль со всей силой, стонет, словно маленький мальчик в свой самый первый раз, а потом кончает.

Дышит долго и не восстанавливает дыхание, улыбаюсь, расслабленно устраиваясь на своем месте, наблюдая за собственной победой. Приходит в себя, поворачивает голову в мою сторону, возмущен непозволительностью моих действий.

– Ну и что это было? – Рявкает он.

– Месть, – пожимаю плечами. – За джина.

– Ты зря вступаешь в эту игру, – предостерегает. – Я ведь тоже могу отомстить.

– Попробуй, – спокойно принимаю вызов. – Ты так кичишься своей непоколебимостью, но в конце концов ты тоже мужчина. А все мужчины падки до зова плоти. И если я захочу ты не устоишь.

– Я этого никогда не отрицал, – как-то странно и примирительно заявляет он.

В его глазах как будто бы мольба. Играет ли он? Всегда. Но больше всего меня беспокоит не это.

– Я не хочу ссориться, – более спокойно и серьезно заявляю.

– Так не ссорься.

– Это взаимное предложение.

– Я и не собирался с тобой ссориться, Руби.

– Вот и славно.

Едем дальше.

Приезжаем к нужному месту, когда уже темнеет. Это отель, высокая многоэтажка, и я уже не знаю, чего ожидать от каждой новой поездки. Ян останавливает машину подальше от нашего задания, выходим и направляемся к отелю пешком.

– Сегодня я покажу тебе еще один способ собирания энергии, – довольно буднично заявляет инкуб.

– Какой?

Не отвечает, а мы заходим внутрь и приходим к стойке регистрации. Девушка на ресепшне приветствует нас с улыбкой.

– Да, здравствуйте, мы с женой хотели бы снять номер, – сообщает Ян.

А меня буквально передергивает от его «женой». Хочу, чтобы только Тэон имел право меня так называть, пусть даже в шутку, или как прикрытие. Не принимаю Яна совершенно и сейчас очень сильно рада, что он не лезет ко мне.

Но тут мысли снова возвращаются к не отвеченным вопросам, снова вспоминаю нападение паучихи и то, как вел себя Ян. Пока идем в наш номер, смотрю ему в спину и изучаю, как будто по внешнему виду можно судить. Конечно же нет.

Заходим в номер, Ян проходит вперед, осматривается, а я за ним все это время пристально наблюдаю. Убедившись, что все в порядке (а что могло быть не в порядке?), инкуб возвращается в коридор ко мне. Собирается поделиться планом, но я настроена на другое.

– Почему ты меня не трахнул? – Уточняю.

Его этот вопрос несколько дезориентирует. Такое кого угодно дезориентирует. Чуть хмурится в непонимании.

– Что?

– Когда напала паучиха, почему ты меня не трахнул?

– Не понимаю.

– Но ведь это был идеальный способ восстановить меня.

– Я – демон, мне запрещено в тебя кончать.

– Ты бы мог и не кончать.

– Я позвал тебе джина.

– Но ты меня не трахнул.

– Что ты от меня хочешь? – Хмурится, недоволен.

– Ты сам сказал: устоять сложно, а тут такая возможность. Но ты меня не трахнул, просто поделился энергией.

Инкуб подошел ко мне вплотную, никакого вожделения, только строгость во взгляде.

– Ну и что ты хочешь? Чтобы я трахнул тебя сейчас?

– Ты этого не сделаешь, – качаю головой, – почему?

Закатывает глаза, отходит.

– Задание очень простое, – сообщает, переводя тему и игнорируя мои настойчивые вопросы, – в офисе владельца отеля нам нужно найти статуэтку.

Проходится по спальне, снимает куртку и закатывает рукава белой рубашки, когда я не реагирую, смотрит на меня в ожидании, с предосторожностью во взгляде.

– Что за статуэтка?

– Это тебя не касается, – принимает за смирение инкуб и подходит ко мне, – сними, – кивает на куртку.

Так и поступаю, остаюсь в джинсах и футболке. Еще один довольно безразличный взгляд на мое тело, и мы отправляемся на задание.

Нет, я не провоцирую его на секс, мне это конечно же не нужно, меня просто интересует с чем связано его такое поведение. Из всех демонов, которых я повидала, уж от инкуба я ожидала как минимум бесконечного соития. А все, что он делает, это доказывает мне…

Впрочем, ни в чем нельзя быть уверенной до конца.

Поднимаемся на офисный этаж и проходим к одной из закрытых дверей, потом Ян резко хватает меня за руку и прибивает к стенке, пытаясь задирать мою футболку.

– Что?.. – Не понимаю.

– Сопротивляйся, – приказывает он мне.

Я так и поступаю, а он пытается расстегивать мои джинсы, лапает меня за все места, какие бы я не хотела. Но нужного эффекта он добивается, из соседней двери наконец-то выходит охранник. Дверь была на кодовом замке, так просто не попасть внутрь, но теперь – Ян пускает волну, и охранник начинает падать. Инкуб подбегает к нему и перехватывает, затаскивает внутрь. Еще один охранник опадает на свой стул, отправляясь в страну эротических фантазий.

Захожу следом, наблюдая, как Ян забирает ключи доступа – безликие карточки для электронных замков. Потом он укладывает охранника на пол и подзывает меня кивком головы.

– Сядь на него.

– Что? – Хмурюсь.

– Я не сказал на член, – улыбается.

– Я так и не подумала, – нагло вру, Ян это знает. – Что ты хочешь?

– Ты будешь учиться или нет? – Уточняет.

Кривлюсь, но все-таки опускаюсь на пол и усаживаюсь на охранника. Его стояк упирается мне в пятую точку. Кривлюсь еще больше. Ян присаживается рядом.

– Еще один способ получить энергию заключается в тактильном контакте, – рассказывает, – возьми его за руку и пусти волну, а потом собери всю энергию, которую он сгенерирует через прикосновение.

Делаю в точности, как он описал, наблюдаю за собственными ощущениями, когда его энергия… другое, это другое, Ян прав. Больше, ближе к сексу, к самой сути моего демона. Суккуб шевелится, развратно призывает двинуться чуть назад, почувствовать стояк, что так хочется в себя погрузить…

Закусываю губу и выдыхаю стон. Нет, нельзя, нужно сосредоточиться. Делаю серию из глубоких вздохов, чуть успокаиваюсь. Но суккуб недоволен, потому что близко это не точно в цель.

– Не тоже самое, так ведь? – С ухмылкой замечает Ян.

Смотрю на него, с трудом справляюсь с желанием суккуба пустить волну в инкуба и трахнуть его…

Но вдруг в голову приходит такая неожиданная вспышка озарения, что мой демон заваливается в вынужденный обморок. Смотрю Яну в глаза слишком серьезно, он догадывается, что что-то идет не так, но дает себе шанс допустить возможность, будто ошибся.

Нет, не ошибся.

Думаю, анализирую: он меня не трахнул, хотя это надо быть деревом, чтобы меня не захотеть. Он до сих пор держится, хотя любой на его месте уже давно бы в меня кончил. А у него были возможности. И ведь он показал мне так много техник, как получить энергию без того, чтобы затрахать свою жертву.

Что я сейчас делаю? Пытаюсь хранить верность.

– Кто она? – Спрашиваю раньше, чем успеваю подумать.

Зря.

В инкубе моментально просыпается монстр, он стискивает зубы и резко вцепляется мне в горло, заваливая на пол, наваливаясь всем своим телом, душит меня. Больно! Не могу дышать! Не могу!..

Из глаз текут слезы, пытаюсь сопротивляться, но убийца наваливается на меня неотвратимым наказанием. Воздух…

– Пу… сти… – шепчу.

– Никогда! Слышишь? Никогда не поднимай эту тему! – Рычит мне в лицо Ян.

А потом резко отпускает и поднимается на ноги. Лежу и перевожу дыхание, рада, что уцелела. Рада, что наконец-то поняла.

Значит, вот в чем дело, он любит. В этом причина его такого поведения. Только чувство к другой могло его остановить. Я ведь знаю, что это такое, Балтасар показал мне, как сильно желание моего тела у других.

Но Ян…

Улыбаюсь, перекатываюсь на живот и смеюсь. Это так странно и забавно в одно и тоже время. Суккуб и инкуб, дети порока, те, кто должны перетрахать все население земли, влюблены. Искренне и всецело.

Смешно… когда бы не было так грустно…

– Поднимайся, – приказывает.

Делаю, что он говорит, но теперь как-то по-другому начинаю к нему относиться. С уважением что ли. Больше не хочется его провоцировать, хочется узнать правду. Но знаю, что пока нельзя, он дал мне это понять.

Не смотрит на меня, наблюдает за мониторами, колдует что-то с камерами, а затем мы наконец-то выходим и отправляемся коридорами и лестницами на этаж выше. Ничего не говорю, просто следую за ним, знаю, что в этот раз у нас уже не будет разговора по душам. Нужно закончить дело.

Ян открывает закрытые двери ключами, беспрепятственно попадает в комнаты, куда нам совсем нельзя. Но демоны встречаются только в последней – преддверье еще одной комнаты, где, по-видимому, и находится тот самый артефакт, что нам нужен.

Четверо демонов выступают вперед, Ян вступает с ними в схватку, а я, раз уж меня взяли, сосредотачиваюсь на порочных желаниях собственной плоти и посылаю очередную волну. Демоны падают на колени, а я медленно улыбаюсь. Да, эта способность мне определенно нравится.

Суровый взгляд в мою сторону от Яна – он кивает, и мы отправляемся дальше.

А вот тут-то нам и встречается противник посерьезнее. Если до этого демоны были хотя бы человекообразные, то теперь – создание не походит на человека ну вообще никак. И как такого соблазнить? Теперь придется полагаться на способности Яна.

Надо заметить, как и в прошлый раз инкуб был невообразимо крут. Существо походило на паучиху, но в еще более мерзкой форме. Оно метало какие-то черные сгустки и, судя по всему, это сгустки разъедали все на своем пути. Ян скакал по стенам, столам, стульям и даже один раз повис на жалюзи, которые в следующее мгновение скоропостижно обрушались на пол. Суть в том, что он был очень крут.

Соблазнение на монстра он пробовать не стал, но когда существо заметно измоталось, Ян как следует ударил его ножом под ребра и тот обратился в человекообразное создание. После паучихи я была совершенно не удивлена увидеть подобное преображение.

Выпрямившись, Ян сделал несколько глубоких вздохов, подбросил клинок в воздух и посмотрел на меня. Только потом он поймал клинок за рукоять и ухмыльнулся.

– Заклятия против демонов, – объяснил мне он.

– Научи меня.

– Это в приказ Ойелета не входило, – строго заметил он и сделал только лишь одно движение, как вдруг его буквально сносит еще один демон, принявший иную форму.

Я взвизгнула и отступила, а Ян вцепился в создание и рубил клинком своего врага до последнего, не желая сдаваться. Демон слишком уж неоднозначно двигался, но я предпочитала игнорировать суровую реальность.

Еще несколько колющих движений и демон замирает, обращается мужчиной и опадает на инкуба. Тот кряхтит и скидывает демона с себя, а я вижу, как под Яном растекается лужа крови.

Взвизгнув, я бросилась к нему упала рядом. Он пытался остановить кровь, но ничего не получалось.

– И даже после этого ты не хочешь меня учить?! – Скорее от страха вскрикнула я.

– А чтобы ты сделала?! – Орет в ответ Ян и морщится от боли.

Я приближаюсь к нему и начинаю отдавать энергию. Суккуб тут же возмущенно выходит вперед и сопротивляется, но я быстро отправляю своего демона в нокаут. То ли от боли, то ли от отвращения, но Ян сначала морщится как будто даже в сопротивлении, а затем все-таки принимает мою энергию, поглощает, впитывает, похищает…

Чувствую легкую слабость, но Ян вошел во вкус, а рана все еще не в порядке, потому он резко хватает меня за шею и накрывает мной свои губы, продолжая высасывать энергию. Сопротивляюсь, хоть и понимаю, что ему нужно. Но в тоже время я помню, как забирала энергию Сола, как мне было вообще все равно. Демон брал верх, дело не в человечности. Которой сейчас нет.

Перед глазами начинает темнеть, в ушах звенит, упираюсь Яну в грудь, пробую сопротивляться, но он не отпускает. Тут уж суккуб бастует, не то слово. Да и я уже не столь охотно делюсь энергией, которой почти нет…

В какой-то момент Ян отпускает и то ли от слабости, то ли по инерции, но я падаю на пол и ударяюсь головой. Отлично.

Дальше все происходит как во сне. Я слышу голоса, слышу, как кто-то зовет меня, вижу размытые пятна, когда прихожу в себя, чувствую где-то холод, где-то жар…

Очнулась резко и села. Огляделась. Осознала. Я на заднем сидении машины Яна, он у меня между ног, убирает ладонь от моей промежности. Очнулась от того, что кончила. Тяжело дышу, смотрю на него. Выглядит виноватым. Делаю глубокие вздохи, понимаю, что даже несмотря на то, что очнулась сил непростительно мало. По инерции падаю назад, но Ян резко приближается и ловит меня, приобнимает, дает мне время успокоится, смотрит мне в глаза. Зачем?

Слишком близко… не хочу…

Пробую высвободиться, он позволяет только развернуться спиной, но все еще держит, потому что я вареная картошка, сама не сяду, только лягу. Ждет. Не знаю, чего он ждет, но я просто благодарна, что…

Ну да, ему же запрещено в меня кончать, он и в первый раз не стал этого делать, что сейчас-то изменилось?

Пока прихожу в себя, оглядываюсь по сторонам, понимаю, что машина стоит все еще на том же месте в нескольких улицах от отеля. Темно, глубокая одинокая ночь. Как же хочется сейчас в объятия моего Тэона…

– Надо еще, – ладонь скользит к моему клитору.

Выдыхаю стон, сопротивляюсь, он перехватывает мою руку, убирает и вторую.

– Нет, отпусти, – прошу.

Губами прикасается к моему уху, смешивает свое глубокое дыхание со словами:

– Тебе будет хорошо, – обещает.

– Ян… – хватаю его за руку, пытаюсь остановить это, но он уже водит ладонью вверх-вниз – не надо…

– Это ничего не значит, – нашептывает оправдания, – необходимость. Я бы мог кончить. Но не стану.

– Почему?

– Потому что знаю, кому ты принадлежишь.

Ритм убыстряется, теряю голову, суккуб возбуждается, просыпается, откликается, подаюсь назад, усаживаюсь инкубу на колени, развожу ноги, облокачиваюсь на него. Второй рукой тянется к моей груди, сминает…

– Тебе так важно, что подумает Ойелет? – Сквозь стоны закатываю глаза, стараюсь не терять реальность.

Палец скользит внутрь, выгибаюсь, закусываю губу, укладываю голову ему на плечо, начинает двигаться, возбуждать. Тело откликается, промежность сразу же становится влажной, ему все легче проникать внутрь.

– Я не о нем, – задевая язычком мочку уха, нашептывает Ян.

Замираю, даже на мгновение отвлекаюсь от процесса, напрягаюсь, он чувствует, как сжимаю мышцы вокруг его пальцев. Перестает стимулировать меня, наблюдает за тем, как успокаивается мое дыхание. Момент напряжения.

– Что ты говоришь? – Тихо шепчу.

Его рука накрывает мои пальцы и нащупывает кольцо. Рубин. Прикрываю глаза то ли в безысходности, то ли от облегчения, решение не приходит однозначно.

– Я знаю, что ты любишь, Руби, – шепчет также тихо, как будто нас может подслушивать даже воздух, – я знаю, что сильно. И я знаю кого.

– Кого? – Мне надо знать наверняка.

– Дьябольера, – прикрываю глаза, а душа то ли воспаряет, то ли разбивается на тысячи частей.

И с одной стороны это ужасно, что он знает, но с другой – это дикий восторг, что инкуб знает кому я принадлежу. Пусть весь мир знает.

– Что ты будешь делать с этой информацией? – Так же тихо шепчу я.

Незаметно делает глубокий вздох, молчит долго.

– Я уже давно с ней ничего не делаю, – шепчет наконец он.

– И почему же?

– Смысл?

– Если бы ты сказал Ойелету…

– …ничего бы не изменилось. Дьябольер в тебя не кончал, а Ойелет слишком дорожит тобой, чтобы расставаться. Суккубов убивают направо и налево, их практически не осталось. А те, что остались почти сразу же погибают после пробуждения. За ними ведут охоту анжелики.

– Ты бы мог придумать, что делать с этой информацией.

– Зачем ты наводишь меня на эти мысли?

– Хочу знать, насколько это для нас опасно.

Ухмыляется.

– Ты надела кольцо и ходишь с ним везде и при всех, на что ты рассчитывала?

Думаю допустить ошибку, решаю, что это не совсем ошибка и все-таки смелею.

– Только ты смог понять меня, – намекаю на его ситуацию. Молчит, не бьет, не убивает, не душит. Прощает ли? Не знаю, но рискую всем. – Ян…

Не дает мне больше ничего сказать, снова возвращается к промежности и засовывает два пальца. Выгибаюсь, чувствуя каждое движение, касание, дыхание. Возвращается к клитору и призывает первые позывы – хорошо!!! Как же хорошо! Он действительно умеет…

Попадает ровно в точку удовольствия, вскрикиваю, напрягаюсь и наслаждение теплой волной разливается по всему моему телу. Замираю, а он не дает оргазму прекратиться, продолжает стимулировать, увеличивая время удовольствия…

Когда все заканчивается, расслабляюсь в его руках, а он держит меня и ждет, когда я приду в себя. Немного легче, но не скажу, что идеально.

– Почему? – Спрашиваю, когда дыхание выравнивается.

Понимает, что я имею ввиду, мы сейчас на уровне ощущений. Я спрашивала о его отношении. Он бы мог сделать что угодно, но он выбрал доводить меня до оргазмов, чтобы привести в чувства. Раньше он так не делал. Меня интересует, что же изменилось за столь короткий срок.

– Потому что мое сопротивление не имеет смысла, – чуть обнимает Ян, укладывает голову мне на плечо. – Я не принимаю тебя не потому, что ты можешь склонить меня к вожделению, я не принимаю тебя, потому что ты лучше тех, кого я знал. Ты другая.

Молчим так некоторое время. Неожиданно, но, с другой стороны, это действительно правда. В какой-то степени.

– Ты знал это с самого начала, – напоминаю нашу с ним первую встречу.

– Это место не для тебя, – предостерегает.

– Но я и не претендую.

– Именно поэтому… – затихает под конец предложения, проглатывает ком.

– Так не будет. Я это точно знаю, Ян, – шевелюсь, заставляю его поднять голову и посмотреть мне в глаза, – они все хотели меня трахнуть.

– Ты думаешь я не хочу?

– Дело не в нежелании, дело в ней. Влечение это совсем другое, оно никак не связано с чувствами. А то, что у тебя есть к… ней – осторожнее на поворотах – это любовь. Я точно знаю. Если бы ее не было, ты бы не устоял.

Долго смотрит мне в глаза и пытается познать и постичь всю глубину моих откровений, всю порочность и призрачную невинность моей души. Свет фонаря так неестественно освещает прядь моих волос, заставляя их как будто вспыхивать между нами. Символ огня – двух демонов порока.

– Ты так веришь в меня, – удивляется. – Ты же меня совсем не знаешь.

– Мне и не надо, – улыбаюсь. – Тот, кто способен любить, уже лучше тех, кто вокруг нас, – намекаю на всех демонов, которые до сих пор так и не поняли, что означает мое кольцо с рубином.

Еще некоторое время познаем друг друга через взгляды, разрушаем некоторые барьеры, устанавливаем новые связи. Это не имеет ничего общего с вожделением, влечением или похотью, здесь нет дружбы, преданности и влюбленности, здесь есть острое одиночество двух одичавших от противоречий демонов, которое можем понять только мы вдвоем.

Очевидность.

Наконец делает глубокий вздох и снова укладывает голову мне на плечо.

Так сидим то ли несколько минут, то ли вечностей. Каждый думает о своем, но вдвоем как-то легче, ведь ни Тэона, ни той, ради кого он все еще держится, рядом по-прежнему нет…

Больно. Но слишком жизненно.

После того, как мы немного отошли от нашего приключения, Ян отвез меня в клуб и преподал еще парочку уроков как забирать чужие энергии без обязательного соития. Он учил дозировать волны, чтобы жертва не отключалась целиком и полностью. Тому, кого я выбирала, доставались эротические фантазии, мне – более чистая и близкая к сексуальной энергия. Все счастливы.

Не скажу, что стало отлично, но под конец ночи я уже устала осушать людей, а потому сказала Яну, что хочу домой. Он, естественно, не понял, куда именно домой я хочу, и отвез меня к высотке, где я иногда жила.

Я не торопилась, потому что Тэон написал мне, что сегодня не вернется. Испытывала ли я разочарование? Да. Хотела, чтобы он пришел? Очень. Но я знала, чем он занимается и не могла сказать «поосторожнее там с поисками сердца паучихи», ведь Эрих по-прежнему не должен был мне об этом говорить, а я никоем боком не должна была с ним пересекаться.

Нужно уже что-то придумать с этим сердцем, в конце концов я же не знаю, что Тэон найдет и с чем разберется, я не могу вслепую выезжать неизвестно куда. Да и потом – что я смогу? Да, вот это верно.

– Я отвезу статуэтку Ойелету, – сообщил мне Ян, когда подвез к дому. – Пока больше заданий не планируется.

Наверх не собирался, и я начинала все больше и больше это ценить. Приятно, когда все-таки не каждый встречный поперечный мечтает тебя трахнуть. А еще приятнее, когда кто-то тоже умеет любить.

Коротко кивнув, я хотела было расспросить о природе данного объекта, но потом передумала. По сути, мне было все равно. То есть не совсем, конечно, но детали уж точно мне не нужны.

– Ян, – перед тем как отправляться к себе, обратилась к нему я, – сколько еще артефактов нужно собрать?

– Немного, – признался он, – но некоторые требуют времени.

– Месяцы, дни?

– Трудно сказать. Все зависит от тех, кто отправился за артефактами.

– И тогда… когда все они будут собраны, Ойелет… станет свободным?

– Если ритуал пройдет хорошо, – кивнул.

Судя по подготовке, возникает только один вопрос: что вообще может пойти не хорошо? Архидемон готовится так, как не готовится студент к госам, идущий на красный диплом. Главное, конечно, в моем случае избежать его планов по отношению ко мне.

Но это пока не важно, лучше решать проблемы по мере их поступления.

– Ян, – снова зову, он как будто этого ждет, – почему ты не хочешь обучить меня сражаться? Я бы смогла за себя постоять, я бы…

– Руби, – перебивает, все еще настойчиво, даже наше перемирие не дало нужного эффекта, злюсь, но молчу.

Он, к сожалению, тоже.

Прощаюсь с ним и ухожу, стою еще некоторое время на тротуаре, наблюдаю за его удаляющимся черным лексусом. Как мне заставить его? Не знаю, но есть рычаг, который им управляет и именно он не дает ему сделать то, чего я хочу.

Можно было бы конечно же попросить Тэона, это неоспоримо, но он итак слишком многое для меня делал. Я знаю, что у него есть другие дела, отличные от меня и наших планов. Хотелось ли мне узнать о них? Хотелось ли мне узнать, насколько страшен мой избранник? Отчасти. Но у меня был страх, от которого слишком сложно было избавиться. Страх испугаться и понять, что Тэон…

Нет. Делаю глубокий вздох, смаргиваю страшные картинки, которые лезут мне в голову, разворачиваюсь и направляюсь к зданию. Почти утро, почти рассвет, почти устала. Как же бесит это пресловутое «почти», и я сейчас не о том, что вокруг, я о нас с Тэоном. Я, демон порока, не могу дать ему единственное, что у меня хорошо получается. Несправедливо, как это несправедливо.

Двери лифта разъезжаются на моем этаже, и я испуганно ахаю, отступая назад. Передо мной стоит Сол.

Знал ли он? Что он делает? Что он собирается сделать? Зачем Ян уехал? В следующий раз я его не отпущу. Черт, черт, черт!

Стоим друг напротив друга достаточно долго, двери лифта порываются закрыться дважды, обе попытки Сол пресекает уверенным движением руки. Смотрит в глаза. По нему сложно понять, о чем он думает, а мои идиотские чувства к нему вспыхивают и разгораются новым пламенем. Чертовы чувства! Ну какого черта?!

Суккуб просыпается, вспоминает, как было хорошо, когда Сол в меня кончал… да заткнись! Предатель!

После продолжительного молчания, заговаривает.

– Привет, малыш.

От этого его привычного «малыш» мурашки бегут по коже. Сглатываю волнение, пытаюсь взять себя в руки, делаю глубокий вздох, наконец-то разрываю наши взгляды, отворачиваюсь, пробую обойти. Но давайте начистоту: если Солу надо, я могу бежать до канадской границы, это все равно будет бесполезным трепыханием.

Ловит меня сначала за руку, вырываюсь, отступаю, он берет уже за плечи, наступает.

– Отпусти, – стараюсь не смотреть ему в глаза, хочу идти к квартире, но пока получается в конец коридора, – уйди, Сол.

– Тише-тише, малыш, – как разъяренного, но не очень-то опасного зверя (очевидно) успокаивает джин, приближается, обнимает, притягивает к себе.

Бесполезно брыкаюсь, потому что если бы действительно хотела уже давно бы вырвалась, но есть эти дурацкие чувства, которые заставляют меня… это предательство, чистой воды предательство. Понимаю, что нельзя, нельзя ему доверять! Но какая-то часть меня рада, что он пришел, рада, что не забыл, рада, что все еще хочет быть рядом, обнимать меня, смотреть таким вожделенным и нежным взглядом…

Нет…

– Пусти меня, – упираюсь ему в грудь, а он берет за подбородок и поднимает мое лицо.

Не могу больше увиливать, ловлю его темные глаза взглядом и замираю. Он не планировал, я это точно знаю, но желание победило моментально, опускается к моим губам… резко подаюсь назад, каким-то образом удается даже вырваться и рвануться к себе в квартиру.

Подводят дрожащие руки и волнение, но он дает открыть дверь и, обнимая, заводит в темную прихожую.

Наш первый раз на этом ковре…

Нет!

– Сол, пусти, – слишком томно и неопределенно, чтобы походило на сопротивление.

Замирает у моего уха, смаривает поцелуями.

– Ты же этого не хочешь, – нашептывает очевидности, читая мой язык тела, а не слушая бессмысленные слова.

Сама не поняла, как взялась за его руку, которой он обнимал меня, как сжала ее… предательство! Какое же предательство!

– Пожалуйста… – умоляю, перед глазами мутнеет, потому что понимаю, отлично понимаю: стоит ему только намекнуть, и я подчинюсь – отпусти…

Это молят мои крупицы разума, те самые, которые обещали быть верной моему дьябольеру. Ну почему я что-то чувствую к джину? Почему?

Дорожка из поцелуев ведет к моим губам, пытаюсь сопротивляться, не поддаваться, но эти жаркие губы, что касаются меня, эти прикосновения, энергия, что вливается в меня с каждым вожделением его властных желаний мной обладать…

– Нет, пусти, – брыкаюсь, отворачиваюсь, дышу рвано, пытаюсь избежать неизбежного.

Снова ловит мое лицо, разворачивает к себе и погружается поцелуем. Стоном откликаюсь, просыпаюсь желанием в ответ…

Еще одна попытка оттолкнуть его, даже вырываюсь и пробую бежать в гостиную, но конечно же понимаю, что мой побег бесполезен. Замираю и резко разворачиваюсь, выставляю руку вперед.

– Нет! – Настойчиво. – Не подходи ко мне! – Строго, приказом, обижаю его, вижу по глазам. Рассвет так близко. – Пожалуйста, – смягчаю.

Знаю, не надо было, но ему этого хватает, примирительно смотрит мне в глаза.

– Прости, малыш, – вожделенным шепотом призывает совсем ни к тем вибрациям, – не устоял.

– Что тебе нужно? – Слова сами оформляются, мыслей вообще нет, не знаю, как веду с ним диалог.

Делает глубокий вздох, прячет руки в карманы джинс и облокачивается о косяк двери. Немного расслабляюсь и опускаю руку, не пытается больше приближаться.

– Я знал, что тебе нужно успокоиться, – заявляет он.

Кривлюсь.

– Ничего не изменит факта твоего предательства, – пытаюсь огрызаться, но голос подводит отчаянием.

Да черт!

Смотрит в глаза, решает, что сказать дальше. Определяется.

– Поэтому ты вторгалась в мои желания? – Спрашивает, а я выдаю себя с потрохами своим удивлением. Улыбается. – Это было прекрасно…

– Перестань! – Отворачиваюсь, пытаюсь скрыть стыд, но… да, я вторгалась в его влажные фантазии. Ну и что? Подумаешь? Я тренировалась! Вот и все. – Что тебе надо?

Не пробует приближаться и отчасти я рада этому, но отчасти… хочу, снова хочу, чтобы он приблизился, чтобы он обнял, чтобы раздел, повалил на диван, трахнул меня, кончил в меня!.. И как бы я не пыталась убедить себя, что это мой демон, все это наглая ложь. Я этого хочу, я его хочу…

– Все изменилось, малыш, – продолжает добивать меня джин. – Ты же видишь.

Да, я вижу, вижу, как ты слушаешь меня, как сохраняешь расстояние, о котором я просила, как не набросился на меня и не взял силой, хотя хотел как всегда. Я знаю, знаю, знаю! Но нельзя так со мной! Я не делаю выбора, это не выбор! Я его уже сделала!

– Ты обманываешь меня постоянно, – пытаюсь заткнуть пробкой ту дамбу чувств, которая накрывает меня с головой, – каждый раз, когда я позволяю себе слабость, ты снова предаешь.

– То было в прошлом, – говорит тише, боится спугнуть. Почему, ну почему мне это приятно? – Сейчас все по-другому.

– Ничего не изменилось.

– Все изменилось.

– У меня к тебе нет чувств.

– Хорошо, – принимает и я чуть ли не ведусь, порываясь обернуться, едва сдерживаю себя. – У меня они есть к тебе.

Голос дрогнул, я знала, что это… нет. Сол мне врет всегда, не верь ему! Не верь! Зачем я была нужна ему? Ах да, точно… обидно, но хоть одернула себя вовремя.

– И что теперь тебе от меня нужно? – Хотелось бы безразлично, но получается с обидой.

К сожалению.

– Ты хотела правды, я готов тебе ее дать.

Это звучит слишком заманчиво. Оборачиваюсь, смотрю на него, на его едва сдерживаемое желание наброситься на меня. Ком застревает в горле, потому что… он читает в моих глазах те же чувства и желания.

Черт.

– Что ты имеешь ввиду?

– Я хочу отвести тебя в одно место, – рассказывает.

– Зачем?

– Ты хотела правды.

– И что это за правда?

– Если я расскажу – ты в нее не поверишь. Поэтому у меня есть возможность тебе ее только показать.

Смотрю ему в глаза, пытаюсь читать его, пытаюсь понять, что он задумал, что за игру ведет. Но это же Сол, он слишком умен, чтобы раскрывать мне все карты одним махом.

– Я не хочу, – отступаю, потому что понимаю, что это слишком опасно оставаться с ним наедине.

Знаю, к чему мы неизбежно придем. Нельзя.

– Твое право, – спокойно, без споров, без криков и уговоров. – Береги себя, малыш.

Отталкивается от косяка и уходит. Уходит! Сердце выпрыгивает из груди. И все? Это все?! Он сейчас уйдет? Любопытство не порок, но иногда оно буквально завладевает раз и навсегда. Что же делать? Что же?..

– Сол! – Кричу ему вслед.

Он останавливается и оборачивается, смотрит на меня довольно спокойно. Только глаза выдают желание. Зачем он так со мной? Зачем он делает это? Что я хочу сказать? Что я могу сказать? Ехать с ним я совершенно не готова, спать с ним тем более. Зачем я его позвала? Спокойнее, мне так спокойнее.

– Останешься на завтрак? – Предлагаю совсем уж идиотское.

А он улыбается медленно и примирительно, не пытается заявить о победе. Спасибо. Но я тебе этого никогда не скажу.

Идем на кухню, я пытаюсь не дрожать, когда готовлю ему еду. Зачем я это предложила? Зачем? Почему не прогнала? Почему не отправила его далеко и надолго? Почему я так держусь за него? Потому что, когда Тэон уходит, у меня остается только дикое одиночество? Потому что джин все еще может дать мне то, что мне нужно?

Но ведь мне это уже не столь необходимо, почему я не могу его отпустить? Не понимаю, я себя не понимаю.

Все то время, пока готовлю, Сол молча наблюдает, не прикасается, не приближается, не провоцирует. Он вообще ничего не делает, просто сидит на стуле и ждет, когда будет еда. Хочу, чтобы он ушел, чтобы не приходил больше, хочу, чтобы перестал вторгаться в мою жизнь и путать все карты.

Но в одно и тоже время не могу и не хочу этого. Потому что… потому что… не знаю, я не знаю, почему, не могу этого объяснить и это убивает меня.

В глубине души я знаю, знаю, почему, но не хочу себе в этом признаваться, не хочу до конца этого принимать. Потому что пока я этого не вижу, пока я этого не признаю, значит ничего не происходит, значит – все по-прежнему ясно и понятно.

Заканчиваю с готовкой и ставлю еду на стол. Сол улыбается, благодарит, вижу, как хочет ко мне прикоснуться, но сдерживается, не позволяет себе этого, набрасывается на еду. Счастлив.

На секунду, какую-то шальную больную секунду, я позволяю себе допустить, как бы было с ним всегда, которое он мне не предлагал. Потому что я его останавливала. Это был бы безудержный секс, вечное желание, жар его пламени не погасить. Я забирала энергии и потому он сдавался, потому он засыпал и возвращался только под утро. Но если бы этого не было, если бы он мог трахать меня всю ночь…

Смаргиваю эти предательские видения, не хочу их видеть, не хочу, чтобы подобное произошло. Хочу другого. Совсем другого.

Но даже если допустить подобное, разве это то, чего я хочу? То, что он может мне дать? Он мне ничего не обещал, потому что я ему не позволяю, потому что… потому что в глубине души я знаю, что он может предложить мне слишком многое. Он гораздо умнее, чем пытается всем показаться и это делает его еще более опасным.

Желанным. Потому что он играет по правилам. Моим. Даже если притворяется, он делает это слишком хорошо.

Черт…

– Спасибо, малыш, – заканчивает с едой, улыбается, довольной, сытый, удовлетворенный. – Я и не думал снова попробовать вкус твоей еды.

Даже не пытаюсь выдавливать улыбку, просто смотрю на него и не могу. Любопытство просто раздирает меня изнутри. Он не скажет, он покажет. Но что? Что именно он хочет мне показать такого, о чем не расскажешь?

– Зачем тебе показывать мне правду? – Сдаюсь, наконец, я.

Внимательно наблюдаю за его реакцией. Не доказывает превосходство, не пытается показать, как рад, что я поддалась. Спокоен, ровен, уверен в себе.

– Потому что ты права, – отвечает и мое нутро переворачивается, ведь я понимаю чувствами, – я не могу добиться тебя ложью.

– Сол…

– Не надо, малыш, – просит и все-таки допускает прикосновение.

Его ладонь касается моих пальцев, между нами словно пробегает электрический ток. Хочу одернуть, хочу прекратить это, но не могу.

Не хочу.

Надо спасаться.

– Отвези меня, – прошу.

Смотрит мне в глаза, каким-то отдаленными попытками просит разрешить ему больше, но я не могу. Стоит только начать, и я не смогу остановиться. Он оттрахает меня на моей кухне и это будет очередным предательством.

Нет.

Словно слышит мой внутренний монолог, чуть заметно кивает, поднимается и мы идем вниз. Садимся в машину и едем. Куда он везет меня? Даже если на эшафот, мне уже все равно. Не хочу больше ничего, я измотана сопротивлением, потому что это совершенно нелогично. Тело, разум, чувства просят сближения, но я продолжаю отвергать его. Это не то, чего я хочу, не то, о чем прошу. Но выбора нет. Иначе…

Город просыпается очень медленно, но мне не до него, в сердце селится тревога и становится вдвойне неспокойно. Почему? Что здесь такого? Разве эта правда, какую хочет мне показать Сол, сможет причинить мне боль?

Что это? Что это за чувство? Неужели ловушка?

Когда джин останавливает машину, волнение накрывает меня с головой. Выходим из машины, он замирает рядом и не может отвести глаз от меня. Знаю, что ловит момент, задерживается слишком надолго. Сглатываю вожделение, пытаюсь найти нужные слова.

– Я поставлю на нас знак невидимости, – сообщает он, протягивает ко мне ладонь.

Сразу же сжимаюсь внутри и хочу отойти, но моего пространства он не нарушает. Ждет. Смотрю на него внимательно, наблюдаю – нет, не пытается подловить. Осторожно подаю ему ладонь и вкладываю в его.

– Будет немножко жечь, – предупреждает, а потом на моем запястье вспыхивает символ огня.

Он прав, немножко обожгло, но терпимо. На его запястье появляется тот же символ. Знаю, как горит нетерпением его тело, чувствую его желание взять меня сейчас же. Каких усилий ему стоит сдержаться, я не знаю. За себя тоже не скажу.

Идем к, на первый взгляд, обычному многоэтажному дому. Что именно он хочет мне здесь показать?

Поднимаемся наверх, выходим из лифта, идем коридором, останавливается у закрытой двери с номером 242. Сол не торопит, смотрит на меня.

– Ты готова?

– К чему? – Все еще не понимаю.

Поджимает губы и направляет ладонь на замок, пламя вспыхивает и утопает в двери. Потом по ней расходится вереница из неизвестных мне символов, далее разрастаясь по коридору, полу, потолку – везде!

– Что это такое?

– Защита, – объясняет Сол, а затем тихо и осторожно приоткрывает дверь.

Заходим.

– Ты ее разрушил?

– Нет, только нейтрализовал на пару минут, чтобы мы смогли зайти, – объясняет.

А потом он сжимает мою ладонь своей и тихо прикрывает дверь. Вижу перед собой холл, ведущий в гостиную, пока совершенно не понимаю, что мы здесь делаем…

И в следующий миг весь мой мир переворачивается.

Сначала я вижу Тэона. Он проходится к дивану и устало усаживается на него, кладет руки на подголовник и смотрит перед собой. На первый взгляд все в порядке, но это только на первый взгляд.

Затем, откуда он пришел, к нему шагает…

Дыхание перехватывает, я теряю ориентацию в пространстве.

Девушка. Молодая. Длинные каштановые волосы, синие глаза. Ну девушка и девушка! Но я знаю, кто она. Я, черт возьми, точно знаю, кто она!!!

Суккуб.

Зубы стучат сами собой, я ничего не соображаю, сознание призывает находить оправдания. Но…

– Я рада, что ты пришел, – говорит она томно.

А Тэон…

Тэон улыбается и выдает.

– Заждалась? – Роняю случайные слезы, закусываю предательски дрожащую губу.

– Еще как!

И она запрыгивает к нему на колени, обнимает и губами прикасается к шее…

Глава семнадцатая

Сказать, что я испытала шок это ничего не сказать. Мое сердце только что разорвалось на тысячи осколков. Уничтожена, я уничтожена. Отступила, запуталась в ногах, не упала только потому, что Сол удержал.

Нет, нет, нет…

Стало трудно дышать, я развернулась и выскочила наружу, двинулась к лифтам, но предпочла лестницы. Ноги не слушались, голова налилась свинцом, я не хотела дышать, больше не хотела дышать.

Снова запнулась и скатилась бы кубарем вниз, но не успела. Сол подхватил меня и начал нашептывать что-то на ухо. Я его не слушала, не слушала, перед глазами стояла эта ужасная картинка. Она забирается ему на колени… она – суккуб. Суккуб!!! Как?! Почему?!

Тэон…

Не верю, просто не верю. Как же так? Он не мог, он не мог предать меня. Но я же все видела, я точно знаю, кто она. Предательство, такое невыносимое предательство. Этого не должно было произойти, ни за что! Но…

– Малыш, – доносятся до меня слова джина, – теперь ты знаешь правду.

Вспышка ненависти и я вырываюсь из его хватки, оборачиваюсь и реву обвинениями.

– Ты все подстроил! Это ты! Ты! Ты хотел, чтобы так случилось! Ты!..

Сол не спорит, просто ждет, когда я выдохнусь, когда слезы прольются отчаянием и неизбежностью. Потом обнимает, прижимает к себе, дает выплакаться.

Тэон… ну за что же ты так со мной?

Сол берет меня на руки и несет вниз, я больше ничего не замечаю, не хочу видеть, не хочу знать. Это… это верх всего, что могло бы со мной случиться. Я могла бы все пережить, все стерпеть. Но его предательство… это выше моих сил, моего понимания, моего осознания. Безумство, это безумство.

Я думала он уходит на задания, спасать меня, искать сердце паучихи. А он… он все это время уходил к другой.

Душу рвет на части от этого. Она прикасалась к нему, он ее не отпихнул. Он защитил ее сотнями заклинаний. Он не защищал меня! Но ее он окружил трехтонной защитой! Ее! Чертова тварь!

И она… Она…

Не могу прогнать эту картинку из своей головы, не могу вырвать это из своей памяти. Одна, я осталась совершенно одна.

Не думаю ни о чем другом, просто не могу этого делать, не замечаю, как Сол везет меня куда-то. Откликаюсь только лишь когда огненный символ на моей руке внезапно вспыхивает и исчезает. Делаю глубокий вздох, пытаюсь понять, где нахожусь, что вообще происходит.

Смотрю в окно машины, пробую узнать окружение, но не получается. Хмурюсь. Но вскоре Сол сворачивает с дороги и едет к таунхаусам. Везет меня этой дорогой еще некоторое время, а потом паркуется у одного из домов. Глушит мотор.

– Здесь он тебя не найдет, – сообщает.

Не найдет. А нужно ли ему вообще меня теперь искать? Зачем я ему вообще была нужна, когда у него была другая? Как давно он с ней развлекался? Сколько времени они вместе? Как часто он посещает ее? Он не пришел ко мне, но выбрал ее. Это невыносимо.

Хочу ли я чтобы он нашел меня? Отчасти. Но Сол прав – чтобы он не нашел меня я хочу сильнее.

– Малыш, – зовет меня, берет за руку, нежно гладит, – прости, что так вышло. Но ты должна была знать.

– Как узнал ты? – Хриплю.

– Можешь не верить, но случайно, – отвечает. – Ойелет поручил дело, я случайно заметил дьябольера с ней.

– Где?

– В толпе. Потом проследил, да. Но кому бы не стало интересно, что он делает с суккубом?

Да, он прав, это бы стало интересно кому-угодно. В первую очередь мне. Значит он разгуливал с ней по улицам. Так просто. Почему?

Кому она принадлежит? Принадлежит ли? Неужели она свободна и?..

Прикрываю глаза и кусаю губы. Больно, как же невыносимо больно. Весь смысл моего существования теряется мгновенно. Что теперь делать? У меня была цель, к которой я шла, к которой я стремилась. А теперь… теперь только предательство. Острое, самое невыносимое.

Джин сжимает мою ладонь сильнее, а я резко смотрю на него и вырываю руку.

– И что? Теперь ты рассчитываешь, что я буду трахаться с тобой?! – Бросаю обвинением.

Сол чуть кривится, но не выдает своих истинных планов.

– Я привез тебя сюда, но не сказал, что останусь, – сообщает ровно.

– Да неужели? И ты так просто уедешь?

– Ты не хочешь, чтобы я остался, – констатирует.

– Зачем тебе это?

– Теперь у тебя есть выбор, и я все еще хочу тебя.

Дрожь проходится по моему телу, делаю глубокий вздох. Отворачиваюсь, выхожу из машины, смотрю на дом. Сол выходит следом, ведет меня к двери, открывает, проходится всеми жилыми помещениями, показывает мне кухню, ванную комнату, спальню, останавливается в гостиной. После осмотра вручает мне ключи.

– Если что понадобится – звони, – сообщает, а потом разворачивает и уходит, закрывает за собой входную дверь.

Испытываю его на прочность, жду, когда он заведет мотор и уедет. Без подвохов и шуток, он действительно уехал. Хочу ли я этого? Еще одного возможно предателя, который может ударить по мне еще больнее? Определенно нет.

Это разрушение. Самоуничтожение. Потому что… так не должно было быть. Тэон не должен был меня предать, он ведь был единственным, кто никогда не предавал. А теперь… что теперь? Неужели все это было хорошо спланированной ложью? Неужели все, что он говорил мне, было лишь частью какого-то изощренного плана? Почему он обманул меня? Почему?

Вспоминаю все наши проведенные с ним ночи и дни, прокручиваю в голове его откровения и признания. Неужели вместе со всем этим где-то параллельно он предавал меня с ней? Неужели ей он нашептывал те же слова? Неужели в ней он видел что-то, чего недостаточно было во мне?

Как теперь жить с этим? Как принять тот факт, что единственный в этом мире, кто обещал любить и не предавать, единственный, кому я поверила и открылась, потому что он действительно делал то, что обещал, больше не будет рядом?

В спальню не пошла, забилась в уголок на диване, обняв подушку. Сон смаривал неожиданно, я просто проваливалась в него, истощая себя страхами и кошмарами, в невозможности успокоить испещренную ранами душу. Без него сон совсем другой, без него теперь и мир как будто разрушился, истощился, померк и потускнел.

Я знаю, что предавала его, знаю, что обманывала, когда спала с колдуном, с Солом и прочее. Но у меня были причины, с которыми я боролась, которые я пыталась победить, с которыми старалась разобраться.

Я бы поняла, если бы он спал с кем-нибудь за моей спиной, знаю, как сложно сдерживаться, знаю, что тяжело держаться, особенно когда сильно хочется.

Но суккуб! И так близко… он улыбался ей, был ей рад. И не скажешь, что они только две минуты назад познакомились. И еще эти заклинания. Он не защищал меня, хотя паучиха нападала, она меня чуть не убила. Что, Тэон разве этого не знал? Но он не взялся защищать меня, он выбрал защищать ее.

Шлюха! Чертова тварь! Ненавижу эту дрянь! За то, что она рядом с ним, за то, что она теперь будет с ним… за неприкосновения, за то, что он больше никогда не придет.

Может быть таким был его план? В этом заключался весь смысл его уходов? В сравнении? Он выбирал лучшее? Была ли она ему верна? Может быть в этом дело? Я ведь обманывала его, а он… он – дьябольер. Он узнал правду…

Но почему же он не пришел ко мне? Почему я не осталась? Почему не спросила?..

А что спрашивать? Оказывается гордость какая ни какая, но все-таки присутствует в моем арсенале. Играл ли он со мной? Пытался таким образом унизить? Уничтожить? Растоптать? Возможно. Он же дьябольер. А я… все еще наивная дурочка, которая верила ему, доверяла всецело, даже не интересовалась, чем он уходит заниматься, когда покидает меня.

Доверие такая хрупкая вещь. Беспощадно, оно беспощадно. Потому что невидимо и зиждется только лишь на допущениях. Но нарушая его рушится весь мир.

Не знаю сколько точно раз за день я просыпалась, но когда повернулся замок в двери и я в очередной раз вернулась в реальность, солнце уже садилось. Пришел Сол. Заглянул в гостиную, я так и лежала на диване, свернувшись калачиком. Посмотрел на меня, остановился.

– Пришел проведать, – сообщает. – Ты как?

Как я? Делаю глубокий вздох и каждое движение ранит, словно тысячи осколков. Как я? Раз больно, значит жива. Раз очень больно – в полном порядке. Людям вообще свойственно страдать.

Не реагирую, потому что если честно – вообще ничего не хочется. Даже сдохнуть.

– Малыш? – Зовет, заходит, подходит ближе, присаживается рядом, смотрит на меня. – Тебе чего-нибудь принести?

Выдыхаю ухмылку и делаю глубокий вздох. Я уже ничему не удивлена, если честно.

– Трахни меня, Сол, – прошу.

Тишина. Смотрит на меня. Думает. Не понимает. Поворачиваю голову в его сторону и смотрю каким-то отстраненным безразличием.

– Ты не слышал? – Хмурит брови в непонимании. – Ты же этого хочешь.

– Я не идиот, чтобы пользоваться ситуацией.

Улыбаюсь почти искренне, хотя в душе только горечь.

– Ну да, конечно, – киваю, – не этой.

– Что? – Не понимает, или притворяется, что не понимает.

– Ты прав, Сол, – продолжаю кивать, – план был не такой. Но знаешь, что? Ты ведь не плохой учитель. – Смотрю ему в глаза прямо, дезориентирую. – Даже самый плохой ученик после множества повторений чему-нибудь да научится.

Нервничает, пытается подкопаться, но пока не знает по какому поводу.

– Малыш, я…

И тут-то я поднимаю руку, демонстрируя ему отсутствие обручального кольца. Я заметила это не сразу, в каких-то отдаленных отголосках пробуждения, но я всегда его касалась, всегда.

Но его на пальце не оказалось.

Зато я слишком хорошо помню, как Сол сжимал мою ладонь, когда мы стояли в холле квартиры и наблюдали за Тэоном. Я бы вряд ли заметила, даже если бы мне ногу кто-нибудь оторвал, а уж как Сол забрал кольцо.

Улыбаюсь и качаю головой, делаю глубокий вздох.

– Твои планы становятся все изощреннее, – подмечаю.

– Малыш, – тянется ко мне, прикасается, но я не реагирую, не отзываюсь, он это чувствует, придвигается ближе. – Что плохого в моем желании быть с тобой?

– Все, – заявляю. – Потому что ты способен уничтожить всех, чтобы достичь цели.

– И разве это плохо?

– Даже меня.

– Я не собираюсь тебя уничтожать.

– Но ты показал мне это.

– А разве ты бы не хотела знать?

– Не от тебя.

– Какая разница?

– Ты всегда причиняешь только боль. Даже наслаждением.

– Малыш…

– Перестань, Сол. Твои методы хоть и совершенствуются, но ты забываешь: соври один раз, и кто тебе потом будет доверять?

– И чем же я солгал? Думаешь, я все подстроил?

– Естественно.

– И как я это, по-твоему, сделал?! – Злится. – Подбросил ему суккуба?! Закрыл в одной квартире?!

– Нет. Я знаю, что это правда, – ком снова застревает в горле, – но ты дождался меня. Ты все рассчитал. И это бы сработало еще каких-то несколько недель назад. Но не теперь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мы больше не увидимся, – заявляю почти отстраненно.

– Малыш… – то ли не верит, то ли пытается убедить.

Смотрю на него, заглядываю в его глаза и хочу, как же я хочу ему верить. Хоть кому-нибудь в этом гребаном мире я хочу верить. Доверять. Потому что если верить нельзя никому, то как же вообще существовать?

Но нельзя. Потому что он – предатель. Наглый и отвратительный предатель. Расчетливый, лживый, беспощадный. Есть ли у меня к нему чувства? Сейчас, после ядерного взрыва моей души, найти следы даже собственных эгоистичных желаний я не смогу. Что уж мне до чувств к джину?

– Мы оба получили то, чего хотели, – прощаюсь, он это понимает, приближается, гладит по лицу, привлекает, пересаживает на себя. Но я не реагирую. – Тебе ведь нужно было знать, куда мы отправляемся с Яном.

– Малыш, перестань, – нашептывает мне в губы, – я…

– Нет, – отрезаю. – Не хочу слышать от тебя этих слов.

– Почему?

– Все твои слова – ложь.

– Ты в этом так уверенна? – Сражает непоколебимостью взгляда.

– Я больше ни в чем до конца не уверенна. Но ты – моя пройденная глава.

Прижимает к себе, дает понять, что не отпустит. Слабые попытки, он уже потерял главное преимущество. Я больше не верю, будто он просто появился и спас меня. Стратегия стара как мир.

– Ты не можешь отказаться от чувств, – выдыхает мне в губы, смаривает коротким поцелуем. – Это невозможно.

– Но ты же отказался.

Качает головой, проходится губами по моим.

– Ты не понимаешь, малыш, на что толкаешь меня, – признается и я почти верю.

– Я тебя толкаю? – Ухмылка грусти и усталости.

– Так хочется тобою обладать, – не сдерживается, целует, проникает в меня, прижимает к себе, намекает на свое безудержное желание.

Что-то где-то разрозненно откликается, но отстраняюсь и удерживаю его от сближения. Взгляд проясняется не сразу.

– В этом все и дело, Сол, ты хочешь мною обладать.

– А разве это так плохо?

– Но я не хочу быть твоей собственностью.

– Это не будет…

– Хватит, – высвобождаюсь, встаю на ноги, отхожу. – Ты сделал все, что мог. Но меня тебе не получить никогда. Да, ты кончал в меня, да, ты имел меня. Но это в прошлом. Больше так не будет никогда.

Больно, ему больно, вижу по глазам. Запрети что-нибудь другому, и он захочет это еще сильнее. Правда жизни.

– Чем я это заслужил? – Спрашивает, просит о пощаде.

– Не будь так удивлен, Сол, я же в конце концов демон.

– Только, когда кончаешь, – дрожью пробегается по телу его фраза.

Моя когда-то фраза.

– И именно тогда ты меня любишь, – добавляю.

– Больше нет. И ты это знаешь. – Поднимается на ноги, подходит ближе, не касается. – Ты просто не понимаешь разницу между попыткой добиться тебя и возможностью стать моей.

– И в чем же разница, Сол?

– Когда ты будешь моей, ты никогда не познаешь той боли, что причинил тебе он.

Улыбаюсь медленно и почти искренне. Уже не плохо.

– Когда? – Подлавливаю. Понимает, что допустил оплошность, а я лишь качаю головой. – Я лишь часть твоих планов, никогда не приоритет, никогда не личность.

– Это неправда.

– Да? А разве тебе интересны мои желания? Разве тебе интересно хоть что-нибудь, что не касается нашего секса?

Заглядывает в глаза, и я лишь подмечаю, что права. А он…

– Я знаю, как тебе важно, чтобы рядом был сильный мужчина, знаю, что ты любишь прелюдии и прикосновения. Знаю, что предпочитаешь малиновый джем, но никогда не выбираешь вишневый. Знаю, как тебе нужна поддержка, знаю, как успокоить твоего суккуба…

– Перестань… – отступаю, осколки моей души шевелятся в забытой вечности, но так нельзя.

– Что? Ты этого не ожидала? Думала, все, что я знаю, это как сделать тебе хорошо в постели? Как трахнуть тебя? Как сильно ты любишь сзади? Как тебе нравится, когда я кусаю твою грудь? Как ты стонешь сильнее, когда я вхожу резко и без предупреждений, как ты молишь меня входить глубже, как сплетаешься языками, когда я в тебя кончаю?

– Да, я и это знаю. Знаю тебя и твое тело. Хочу, безумно хочу, потому что, малыш, – кладет ладонь мне на лицо, а я сглатываю, – дело не в подстройке. Дело в полном совпадении. Мне нравится, мне нравится все то, что ты делаешь. Даже когда верх над тобой берет суккуб. Вот в чем суть, а не в запретных отношениях.

Откидываю его ладонь и отхожу, делаю глубокие вздохи. Он знает, он меня знает. Пока я была слишком занята тем, что пыталась найти выход, он меня познавал. Зачем он это делал? Все еще обладание ради получения выгоды. Да.

– Ян сказал, что заданий больше не будет, – сообщаю, – выгоды у тебя никакой. Как только Ойелет проведет ритуал, он сразу же возьмется меня трахать. Чтобы я рожала ему армию. Если не он, так Дэйл. В общем кто-нибудь точно будет меня иметь. У тебя больше нет никакого резона сближаться со мной.

– Именно, – подтверждает, приближается, приобнимает за плечи, – больше никакой выгоды. Только ты.

– Я тебе не верю.

– Справедливо. Но я могу это изменить.

– Не стоит.

– Ты не даешь мне шанса.

– Это и не нужно.

– Руби! – Рычит угрозой. – Так нечестно.

– Что, если я просто не хочу?

– Так и было раньше, я знаю наверняка. До нападения паучихи. И если бы не все, что случилось после… – прикрываю глаза от его сбивчивого дыхания – я бы не стал. Но я знаю, что ты испытываешь ко мне и это… – голос срывается, чувствую, как он жаждет большего – приятно.

– Это ошибка.

– Просто попробуй. Доверься мне.

– Чтобы ты снова обманул меня?

– Не думай об этом.

– Легко сказать.

– Не так уж сложно сделать. Ему ты тоже доверяла, и что он в итоге сделал?

– Именно поэтому…

– …не суди всех по одному дьябольеру.

– Но что изменится, Сол? Что?

– Сотрудничество и чувство это разные вещи.

– Это все слова.

– Но ты не даешь мне возможности доказать делом.

– Так будет лучше.

Пробую отойти, но он прижимается сзади, невольно упирается своим твердым членом. Суккуб просыпается быстро, ведь я тут рыдала и страдала из-за Тэона весь день, конечно же ему нужна подпитка.

– Просто попробуй, – нашептывает, – я все равно не смогу удержать тебя силой. Но если чувства есть, значит это не просто так.

Он действительно прав, чувства есть и то, о чем он меня просит… хочется, как же хочется погрузиться в этот омут. Просто забыться, не думать ни о чем.

Но что меня там ждем? Очередное предательство? Почему я в этом так уверенна? Почему? Он ведь прав, сближение все меняет, так было у нас с Тэоном.

Но в итоге даже он меня предал, а значит…

– Нет, – высвобождаюсь и отхожу. – Я знаю, чего ты добиваешься. Но этому не бывать.

Оборачиваюсь и встречаюсь с его недовольством. Он уже устал слушать одно и тоже, я знаю. Но он повторяется в своих стратегиях, а это тоже о многом говорит. Думает, что разговор продолжится, а я лишь набираюсь смелости сделать то, чего не думала сделать никогда.

Еще тогда, когда меня похитили анжелики и Тэон спас меня, Арон предложил мне кое-что. Я думала, что этого никогда не случится, но… пора пришла.

Смотрю в глаза джину, прощаюсь взглядом, а потом зову:

– Арон.

Земля дрожит лишь мгновение, Сол хмурится и осматривается по сторонам. Воцаряется относительная тишина, последние лучи солнца опускаются за горизонт. Ловлю взглядом экран своего телефона на диване и вижу его лицо. Звонит мне. Сердце сжимается, хочется ответить, но… хочу ли я услышать от него теперь хоть слово?

Нет.

Движение в воздухе не заметить, но Сол понимает все. Вместо тысячи стратегий он выбирает самую неожиданную – рвется к моему телефону и отвечает.

– Это анжелики! Они заберут ее!

И действительно, как только он это произносит, весь дом забивается вспышками света, а из них появляются воины света. Арон оказывается рядом и быстро берет меня за руку, так и не могу отвести взгляд от Сола, а он от меня. Смотрим друг на друга до тех пор, пока Арон не переносит меня белым светов в неизвестность.

Безысходность какими-то волнами накатывала на меня. Арон перенес меня на автостоянку, усадил в машину вместе с еще тремя анжеликами, а потом мы долго ехали в неизвестность. Если честно к тому моменту мне было уже настолько все равно, что хотелось уже перестать дышать.

Я знаю, мне было сложно думать о будущем, учитывая тысячи отягчающих обстоятельств, но я все-таки верила, что оно будет связано с Тэоном. Он обещал решить все проблемы, он обещал быть рядом, обещал…

Но предал меня в сотни раз жестче, чем это делал кто-либо другой.

Что мне теперь делать? Я ведь доверилась ему, хотя не хотела, не собиралась, не думала, что так получится. Я уже попрощалась с ним, когда он исчез после того, как паучиха поставила на меня свою мерзкую паутину. Смирилась.

Но потом он пришел, словно доблестный рыцарь и снова обещал меня спасти из подземного царства. И я ему поверила. Как же зря я ему поверила.

Я бы могла понять, если бы он спал с кем-нибудь еще, правда. Потому что он мужчина и не может быть со мной, хотя очень этого хочет. Конечно, не после того как я могла бы дать ему то, что требовалось.

Суккуб, она суккуб, и она живет в его квартире, под его полной защитой. Не могу этого забыть, не могу.

– Мы на территории архангела, – переговариваются все анжелики. Я не очень-то прислушивалась к их разговору, мне было о чем поразмышлять. Но все-таки стоило быть в курсе того, что сейчас происходит. – Он не посмеет ее пересечь.

– Ты забыл, как он пришел в прошлый раз? – Напомнил Арон, и я только это мгновение поняла, что они о…

Сердце заныло в осознании, о ком я собираюсь говорить.

– Думаю, он не станет меня в этот раз искать, – глухо сообщила я.

Все анжелики посмотрели на меня с каким-то то ли непониманием, то ли осуждением, как будто мои слова были глупостью. Но ведь и правда – зачем ему теперь я? Сол позаботился о том, чтобы Тэон знал, что я была там, все видела. Теперь скрывать не обязательно. И притворяться тоже.

Как же больно от того, что я была лишь вариантом. Говорил ли он с ней о тех же вещах, что со мной? Обнимал ли так же нежно? Целовал? Мог не сдержаться? Или?.. Если она под его полной защитой, означает ли это, что он в нее…

Делаю глубокий вздох, чтобы не взорваться от моря горечи, что погружает меня в пучину, затягивает, засасывает, увлекает за собой. Нельзя, больше нельзя. Горем делу не поможешь. А дел у меня теперь… в сотни раз больше.

Как со всем справиться? Одной…

Анжелики привезли меня в другой город, выбрали одну из многоэтажек, повели на самый последний этаж. Первым делом остальные принялись плести из ангельских рун, или что это за символы, защитные завесы. Арон повел меня в спальню.

Прежде чем заходить, я осмотрела потолок и пол.

– Не бойся, – заметил это Арон и сжал мое плечо, – в этот раз ты пошла с нами добровольно, у меня нет причин держать тебя силой.

Это правда. Еще в тот раз, когда они похитили меня, Арон сказал мне, что я могу его позвать в любой момент, если вдруг надумаю обратиться к свету. Странное предложение, но… сейчас оно как нельзя кстати. Что еще оставалось?

Я села на край кровати и погрузилась в раздумья. Снова всплывала перед глазами картинка, как… эта девица запрыгивает на него. Невыносимо, как же больно, отвратительно, мерзко. Обидно… хотела бы я забыть…

– Ты сказала, что он за тобой не последует, – осторожно присев рядом, напомнил Арон. – Почему ты так решила?

Смотрит внимательно, совсем не так, как делает это тьма. Не поглощает, дарует легкость, чувство, сопряженное с полетом, а не падением.

И что он хочет от меня услышать? Историю моей тупости? Нет уж, оставлю ее при себе. Итак слишком много свидетелей.

– У него больше нет причины за мной следовать, – сообщаю, а голос пропадает.

– Я в этом что-то сомневаюсь, – замечает Арон и делает глубокий вздох.

Снова молча сидим рядом, я думаю о том, как теперь собраться и жить дальше, о чем думает анжелик мне неведомо.

Почему я ушла с ним? А куда мне теперь еще идти? Я не хотела оставаться с джином, потому что он ничуть не меньший лгун, чем Тэон. Я знаю, чего Сол добивался, хотелось бы мне, чтобы он все действительно подстроил. Но я знала, что эта девица – суккуб, это факт. Я просто чувствовала это на каком-то другом уровне. Знала наверняка.

Его обещания, наш дом, признания… все это так больно режет, что собраться почти невозможно.

Но у меня нет времени страдать и рефлексировать. Мне нужно спасать себя. Или хотя бы попытаться спастись.

– Что именно тебе от меня нужно? – Спрашиваю анжелика.

Он хоть и выглядел так, будто улетел в своих мыслях в соседнюю вселенную, довольно быстро среагировал на мой вопрос.

– Сейчас уже поздно, – замечает он ночь, – давай ты отдохнешь немного, а потом обо всем поговорим.

– Ты ведь знаешь, что сейчас делает Ойелет? – Спрашиваю.

Арон смотрит на меня и кивает.

– Он собирает все для ритуала освобождения, – озвучивает.

– Верно. И это вопрос слишком малого времени, когда он действительно закончит с приготовлениями, чтобы ждать еще одну ночь. – Смотрю Арону в глаза, прошу. – Ты сказал меня можно спасти. Как?

Волнуется, набирает в грудь воздуха, прячет взгляд, отворачивается. Выдыхает.

– Ты ведь помнишь об откровениях, так ведь? – Уточняет, сцепляет руки в замок перед собой. Мой ответ не требуется. – Так вот, откровения существуют не только для людей, но и для ангелов. И в одном из таких откровений говорилось о демоне, который будет как будто не с той стороны. А распознать его можно будет только клинком света. Демон, которого не поразит оружие анжеликов.

Думаю, вспоминаю, как Арон встретил меня в квартире того демона и проткнул клинком. Как Тэон говорил мне, что эти клинки смертельны для любого демона. Но я выжила. Более того – я исцелилась и полностью восстановилась.

– Никто точно не знал, что это будет именно суккуб, – он сжимает пальцы настолько сильно, что костяшки его пальцев белеют, – но… в этом есть смысл.

Арон вдруг поворачивает голову в мою сторону и смотрит мне в глаза. Понимаю все за долю секунды, осознаю, догадываюсь, но… прикрываю глаза и улыбаюсь. Делаю глубокий вздох, а Арон все-таки решает озвучить.

– В тебе живет свет, – сообщает, – и он очень силен. Именно он может дать силу архидемону, которого хочет Ойелет. Именно тьма может подарить иммунитет и… архангелу, который может появиться на свет.

Еще один. Да что ж им всем так нужно от меня кого-нибудь родить? Я слишком устала, чтобы сопротивляться и возмущаться.

– Ты в этом уверен? – Уточняю, смотрю ему в глаза, замечаю вожделение. Знаю, что думает о том, что должно быть перед тем, как я дам им то, чего они хотят.

Сглатывает волнение, снова прячет глаза.

– Это не записано нигде конкретно, но… есть такая вероятность. Мы просто подумали: если семя демона взрастит архидемона, то анжелик…

– Почему именно архангел?

– Потому что в тебе и свет и тьма, – снова заглядывает в глаза. – Несочетаемые величины.

Думаю, анализирую, догадываюсь.

– Но ведь твои архангелы об этом не знают, – замечаю, а он поражен. Ухмыляюсь. – Ты увозил меня в первый раз под покровом ночи, на территории архангела, но не переносил. Как и сейчас. Ты не хочешь, чтобы он узнал.

Напрягает челюсть.

– Верно, – соглашается. – Потому что это лишь предсказание. Суккубов нам приказано убивать на месте без разбору. Что я и сделал тогда… – осекается, делает глубокий вздох, снова вспоминая как я его оттрахала, ухмыляюсь – но ты не погибла. Ты смогла вынести в себе свет.

Снова молчим и изучаем друг друга взглядами. Думаю, вспоминаю другое.

– Если я такая особенная, почему Ойелет не привязал меня к своей ноге и не держал на привязи, только чтобы до меня никто не добрался?

– Все дело в балансе, Руби, – выпрямляется, садится ровно, слишком близко для него, пока не замечает, а мой суккуб требует восполнения, все-таки я тут рыдала по Тэону, он за это не благодарит. – Если бы он это сделал, тебя бы полностью поглотил мрак.

– Значит ему известно о предсказании, – подвожу итог.

– У него оно свое, – поправляет Арон, – но суть вполне ясна. Думаю, он в курсе, что мы преследуем ту же цель.

– Но ты сказал, архангелы против этого. Как же ты меня спасешь?

Арон оживляется, берет меня за руку.

– В том-то все и дело! Когда женщина носит ребенка, ее кровь полностью обновляется. В твоем случае это тоже произойдет, но обновляться будет твоя сущность. И то, что поведет, то и победит. Свет или тьма.

– И… – голос дрожит, комок в горле застрял – я смогу… избавиться от суккуба?

– Да, – твердо и уверенно заявляет Арон, а я роняю слезы облегчения.

Свободной, я смогу стать свободной. Сердце отзывается в груди серией ударов, душа подаёт признаки надежды. У меня есть надежда.

Нет. Нельзя ей верить, нельзя так скоро. Все так неопределенно.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что в твоем случае выбор будет за тобой, – объясняет Арон. – Выберешь тьму – станешь ей полностью. Выберешь свет, и он примет тебя. И тогда мне не надо будет защищать тебя. Ты будешь невинна и ни у одного создания света не будет причин охотиться за тобой.

Это верно. Если суккуб сам как-то куда-нибудь денется, то я снова стану человеком… или?

– И…я смогу вернуться к своей прежней жизни? – Несмело уточняю я.

Арон смущенно улыбается.

– К сожалению, я не могу ответить тебе на этот вопрос, – признается, – такого раньше не случалось, поэтому исход мне неизвестен.

Мне этого мало.

– Но… что говорят твои откровения?

Арон берет меня за руку и легонько сжимает ладонь.

– Что все будет хорошо, – обещает и я ему почему-то верю.

Знаю, нельзя никому верить, я это уже поняла, но его свет настолько убедителен… нельзя. Прекрати всем доверять! Почему это так сложно выкинуть из головы? Почему я просто берусь, и сама топлю себя в каких-то бесплотных надеждах?

Но настолько ли они бесплотны? Тоже мне выбор: рожать от анжелика либо от архидемона, что может быть ужаснее?

– Но что, если родится не архангел? Что если что-то пойдет не так?

– Ты все равно будешь под нашим покровительством, – обещает.

Слишком мало. Не могу ему всецело доверять. Никому не могу, по правде говоря. А тут он предлагает мне вынашивать его ребенка. Нет, это слишком опасно.

Но… какой у меня теперь выбор? Сможет ли Эрих выполнить то, что пообещал? Я не знаю, я в этом не уверенна, потому что…

Эрих. Моя последняя надежда. Опять, опять я полагаюсь на кого-то. Он ни меньшей лжец и предатель, чем все остальные. Доверять ему свое будущее – может быть. Но только, пока мне это выгодно.

Чертов Ян! Мог бы и обучить меня быть сильной! Тогда бы у меня не было причин держаться за всех, кто предлагает мне поддержку и вроде как безбедное будущее.

– Я тебя не тороплю, – то ли угадывает, то ли выстраивает со мной доверительные отношения анжелик, – я знаю, что это трудное решение. Не спеши. И я не буду.

Смотрю на него, пытаюсь найти крупицы лжи и обмана, но он их не показывает. Хорошо прячет, по-другому я думать больше не стану.

– Ты устала, – замечает, я лишь кривлюсь, – съешь что-нибудь, а потом ложись.

Качаю головой.

– Я не могу есть.

– Почему?.. – Задает вопрос, но уже в процессе понимает.

Ухмыляюсь, смотрю ему в глаза.

– Мне нужна энергия.

Тут же краснеет, деревенеет, сглатывает, выпускает мою ладонь. Смотрю на него, намекаю, он начинает тяжело дышать, но вижу в его глазах разрешение. Улыбаюсь шире, поднимаюсь на ноги, встаю напротив него. Он садится прямо, невольно упирается взглядом в грудь, проходится ниже, потом возвращается к моему лицу.

Кладу руки ему на плечи, укладываю на кровать, усаживаюсь сверху. Во все глаза наблюдает за мной, жаждет, вожделеет, весь напрягается, когда я устраиваюсь на его члене, задается вопросом, почему между нами все еще одежда. Не понимает.

Делаю глубокий вздох и пробую возбудиться, суккуб, конечно, помогает, но в этот раз становится сложнее, ведь о Тэоне думать больно, Сол… пожалуй он. Вспоминаю как он трахал меня, как входил, резко, жестко, властно, так притягательно, сжимал мое тело, искусывал…

Пускаю волну и беру анжелика за руки. Роняет голову назад со стоном, член подо мной твердеет, а я начинаю собирать энергию. Много, ее очень много. Воздержание имеет свои привилегии. Впитываю все до последней крупицы. К счастью, их предостаточно. Вспоминаю ощущение этой энергии, как она восполняла меня целиком и полностью, как она… очищала меня от скверны, спасала…

Еще один стон, а я понимаю, что энергии уже достаточно. Делаю глубокий вздох и открываю глаза, наблюдаю за тем, как Арон гарцует по своим влажным фантазиям. Или что может видеть анжелик? Не знаю, но мне если честно разительно все равно.

Отпускаю его, слезаю и добираюсь до подушки. Сон как таковой после дозы мне не нужен, но хочется забыться. Навсегда.

Глава восемнадцатая

Проснулась рано. Солнца еще не было. Была благодарна самой себе за отсутствие снов. Боялась, что погружусь в воспоминания… но нет. Блаженно, без чувств, без мыслей, ничего. Вот бы так всегда.

Естественно Арона рядом не было, дверь прикрыта. Поднялась, сходила в ванную, привела себя в порядок и отправилась в гостиную. Анжелики сразу же посмотрели в мою сторону, окидывая внимательным взглядом. Думали ли они о сексе? Я – суккуб, если бы они думали о том, какие у меня классные кеды я бы сильно удивилась.

– Ты проснулась? – Слабо улыбнувшись, подошел ко мне Арон.

Этот взгляд влюбленного в меня по уши сейчас был очень некстати. Ну да, мне возможно придется с ним трахаться, но носить его ребенка по крайней мере в ближайшее время я не собираюсь.

– Сколько времени?

– Семь утра, – отзывается один из анжеликов.

Рановато. Но… что-то же надо делать. Ищу взглядом кухню, отправляюсь к холодильнику. Внутри есть еда, что же, в этом ничего не изменилось. Готовлю на четверых, себя тоже посчитала, потому что после дозы даже захотелось перекусить. Не прям, чтобы съесть весь мир, но мне это определенно нравится. Сидеть и страдать это конечно хорошо. Для той, у кого есть такая возможность. Я такой роскоши позволить себе не могу.

Завтрак готов, накрываю на стол, выхожу в гостиную. Несмотря на то, что все здесь пытаются изображать из себя суровых воинов, все трое высматривают с интересом, что же там в кухне происходит. Запахи еды не менее моя сильная сторона.

– Завтрак готов, приходите, – приглашаю.

Пытаются изображать невозмутимость, лениво поднимаются, якобы не торопятся, а сами друг другу на пятки наступают. Пробуют, набрасываются на еду, уплетают все за обе щеки. Едва успеваю себе что-то ухватить. Неудивительно, что мама была такой стройной. С этими голодными мужиками хрен поешь.

Когда заканчивают трапезничать, в мою сторону сыплется целый град комплиментов. Улыбаются, расслабляются, перестают изображать, будто ненавидят меня, потому что я суккуб. Мужики они на любой стороне мужики.

Уже совсем другой настрой, уже расслабляются, о чем-то рассказывают, шутят, отвлекаюсь. Оказывается с мужчинами и так бывает, а не только «где мой член – дай вставлю». Приятно. Они и правда другие.

– Спасибо, Руби, – еще раз благодарит меня один из анжеликов, которого зовут Райан, а я забираю тарелки и иду их мыть.

– Если хотите обед, то нужно съездить в магазин, обновить запасы, – сообщаю.

И вроде бы за спиной непринужденные разговоры, как вдруг дом вздрагивает и эти трое расслабленных на первый взгляд мужчин, сытых и довольных, тут же вскакивают на ноги и превращаются в суровых воинов, готовых уничтожать все на своем пути.

Оборачиваюсь, смотрю на Арона – и он и все остальные смотрят на окна, подходят ближе. А потом…

– Он нашел ее…

Внутри меня все обрывается. Что? Кто кого нашел? Что происходит? На негнущихся ногах приближаюсь к окну, ком застревает в горле. Замираю и вижу его…

Глаза увлажняются, тело наливается тяжестью. Что он здесь делает? Что ему еще от меня надо? Я же все знаю, зачем он пришел? Выбери ее и убирайся!

– Уходим! – Арон берет меня за руку и уводит от окна.

Спускаемся вниз, идем другим ходом, выходим на улицу и садимся в машину. Один анжелик остается, мы с Ароном и Райаном уезжаем. В голове как будто что-то переклинивает, не могу никак взять в толк, что ему от меня надо.

Нашел, он меня нашел. Это же кошмар! С другой стороны он и в прошлый раз меня находил… и не единожды. Но что ему нужно сейчас?

Едем долго через весь город, когда выезжаем за город, Райан прибавляет скорости и несется в неизвестность. Так едем еще где-то час, а потом анжелик останавливает машину, и мы переносимся.

За секунду до появления успеваю заметить огромный круг, сотканный из золотого свечения, расчерченный по земле.

– Что это? – Спрашиваю, пока анжелики ведут меня по проселочной дороге к домику в отдалении.

– Место силы, – объясняет Арон. – Древнее и очень сильное колдовство. Он не сможет сюда попасть.

Идем некоторое время в тишине, а потом я тихо спрашиваю:

– Ты уверен?

Не отвечает, а я лишь делаю глубокий вздох. Да уж, вот я вляпалась. Идет ли он за мной, потому что считает, что меня похитили? Думает, что я принадлежу ему и не хочет отдавать? Не знаю, я ничего не знаю. Я просто хочу, чтобы он прекратил и оставил меня в покое. Не хочу его видеть, не хочу вспоминать. Я справлюсь без него, пусть будет тяжело, но предательство от того, кто был так близок…

Остаемся в доме, Райан идет обходить владения и закапывает в землю какие-то защитные амулеты, или типа того. Наблюдаю за ним в окно. А здесь красиво. Огромное поле, кромка леса вдалеке – глушь натуральная. Зато никаких демонов. Спокойно.

– Если… – Арон оказывается рядом, почти вплотную, для него непозволительно рядом. Видимо не дают покоя видения, которые я в нем поселила – все получится, место, куда мы тебя спрячем от всего мира, будет защищено в сто крат мощнее.

– Почему бы не отправиться туда сейчас? – Ухмыляюсь.

– Потому что ты пока еще не приняла решение, – сообщает Арон.

Оборачиваюсь и смотрю ему в глаза, делаю глубокий вздох.

– Ты действительно не будешь меня принуждать? – Спрашиваю.

– Это не рабство, Руби, – качает головой, – если это и случится, то по твоей доброй воле. И не сразу, не думай, я не буду заставлять тебя делить постель с тем, кого ты совсем не знаешь.

Выдаю ухмылку.

– Но у нас с тобой практически все было, – улыбаюсь, немножко дразню, радуюсь его румянцу, а потом вдруг меня осеняет: – то есть, если бы ты тогда в меня кончил, то я бы понесла от тебя?

Совсем уж краснеет, напрягается, прячет руки в карманах, нервно бегает взглядом по помещению.

– Может быть, – соглашается.

Был ли это план моего суккуба? Вряд ли, остановилась тогда я сама. Но вот ведь парадокс: я могла бы забрать все, я этого хотела, но тогда бы Ойелет меня не пощадил. Он бы убил меня, узнав, что во мне кто-то другой посеял свое семя. И пусть не демон, но… правило я уяснила. Помню, что… рассказывали мне о той суккубке, что нарушила правила и в нее кончил демон. Не Ойелет.

Так или иначе, но случай сыграл мне на руку. Тогда анжелики не были столь благосклонны. Если бы мне и удалось сбежать, что вряд ли, то пока бы там Арон что-нибудь понял… хотя, если бы он в меня кончил, он бы уже ничего не понял, ведь был бы мертв.

– Скажи мне, почему паучиха так страстно желает мне смерти? – Спрашивала совсем не у того, но мне просто хотелось это с кем-то обсудить.

– Она – самый страшный демон, – помрачнел Арон, – пожалуй даже страшнее Ойелета. Он сотворен демоном, а она была человеком и творит такие страшные дела. Выбор был сделан ей добровольно и осознанно. Что же до ее желания тебя убить – ей не нужны конкуренты. На той стороне все решает сила. Ей бы даже Ойелет был не нужен, если бы не его сила.

– Но ведь если так подумать: можно научиться управлять армией этих демонов, что хочет от меня Ойелет.

– Ты не понимаешь, Руби, – качает головой анжелик, – когда Ойелет получит свою армию, другие демоны ему станут не нужны. Он избавится от паучихи, как и ото всех остальных.

– Но зачем ему это? Разве ему не нужно численное превосходство?

– Он с лихвой восполнит его демонами, которых родит ему суккуб, – объясняет.

– Сколько же ему нужно родить?

– Сотни тысяч.

– А это вообще нормально?

– Суккубы рожают не так как люди. Это происходит практически мгновенно. – Мои глаза полезли на лоб. Ну да, Ян что-то говорил, что суккубы рожают быстрее, но мгновенно! Арон улыбнулся. – Именно поэтому мы их и истребляем. Рожденные ими демоны – чистокровные. И чем сильнее отец, тем сильнее получится демон.

– То есть суккубы это своего рода конвейер, – подытоживаю. Арон улыбается и кивает. – Но ведь паучиха не дура, она все ведь знает, почему тогда держится за Ойелета?

– Потому что он у власти, – объясняет Арон. – Лучше быть к нему приближенной и наслаждаться привилегиями, чем быть преследуемой им же.

Тоже верно. Не успеваю задуматься, как анжелик сообщает мне то, чего я не знала, но и то, что меня очень сильно удивляет:

– Но сейчас о ней ты можешь не беспокоиться.

– Почему?

– А ты не знала? – Арон выглядит удивленным. – Она пропала.

Мои глаза округляются.

– Как пропала? Куда?

– Никто не знает. Но найти ее не могут уже несколько дней. Это странно, ведь она защитила себя до нельзя. Ойелет послал ее разыскать, анжелики подслушали разговоры демонов.

Пропала. Паучиха пропала. А Тэон узнал у Эриха, где искать ее сердце…

Нет, нельзя так думать, это бессмысленно. Это просто случайность, я не могу оправдывать дьябольера. У него была суккубка, чтобы с ней развлекаться, он бы не смог выкроить минуту своего бесценного времени, чтобы разобраться с паучихой. Ему бы это было не нужно.

Нельзя больше обманывать себя.

Возвращается Райан, говорит, что все чисто. Готовлю им поесть, оба безумно благодарны. Ближе к вечеру ухожу спать в единственную спальню, анжелики идут дежурить. Где-то примерно посреди ночи просыпаюсь от жутких взрывов. Подскакиваю с кровати и бегу к окну. Поскольку мы в полнейшей глуши, поле освещают только луна и звезда, не видно ничего.

И на этом фоне яркие вспышки вдалеке особенно заметны. Что? Мурашки бегут по коже от осознания. Нашел свою цель и идет за ней, не останавливается. Что-нибудь на этом свете вообще способно его остановить?

– Именно поэтому они так опасны, – робким шепотом оказывается рядом со мной Арон. – От них не сбежать, особенно если они вышли на охоту.

Нервно сглатываю, отступаю от окна.

– Что же делать?

– Я думаю его отвлечь, – сообщает о готовом плане, – у тебя есть место, где бы ты могла пересидеть?

– До чего?

– Думаю, медлить нельзя, мы спрячем тебя там, – он имеет ввиду мой будущий роддом по-видимому. Но я не готова, совершенно не готова принимать подобное решение. – Только от него.

Арон все понимает, заверяет, но… нет. Я не настолько им доверяю. Принимаю решение.

– Как ты хочешь его отвлечь? – Спрашиваю.

– Есть одно заклинание, – рассказывает, – оно создаст иллюзию, будто ты все еще идешь с нами. Он последует за нами, пока ты будешь в безопасности.

Делаю глубокий вздох.

– Я спрячусь у колдуна, – сообщаю, – Эрих.

– Ты уверенна?

– Пережду.

Смотрю Арону в глаза, передаю ему свои мысли и чувства. Понимает и принимает. Кивает и на мгновение сжимает мое плечо.

– Я предупрежу, – сообщает, – Сэмюель заберет тебя под утро.

Еще один взрыв, попытка прорваться внутрь. Ну я себе и выбрала парня! Такой ведь из-под земли достанет! Страшно.

Анжелики творят свое заклинание иллюзии, а потом уходят, оставляя меня одну дожидаться Сэмюеля. Устала быть куском мяса, который все только и делают, что бережно передают из рук в руки. Но как же мне стать сильнее? Не пойдешь же в школу кон-фу. Нужны годы тренировок, а у меня есть максимум пара дней. Знаю, Ян бы тоже меня так не обучил, но все же дал больше, чем какой-нибудь псевдо мастер европеец, утверждающий, будто тайны вселенной постигал в Тибетском Шаолине с буддийскими монахами.

Взрывы прекратились, видимо Тэон и правда последовал за приманкой. Рада ли я этому? Наверное. Но мне почему-то кажется, что он не успокоится. Знаю, это глупо ехать к Эриху и оставаться на некоторое время у него, оттягивать неизбежное. Но если я поеду сейчас, если меня закроют там…

Нет, я не готова к этому. Четырёхсотлетний колдун точно сможет меня защитить, даже скорее для своей пользы.

Анжелик приезжает после десяти утра. Все это время боюсь, что Тэон вернется, но он не появляется и я этому рада. Боюсь его, зачем ему так сильно нужно меня найти? Ведь Сол видел, что я ушла добровольно, значит мог ему сказать, раз уж взялся вести с ним беседы по моему телефону. Козел.

Уезжаем. Такими объездными путями следуем, что, наверное, самый шпионистый шпион бы не понял. Сначала едем, потом переносимся, затем снова едем, потом переносимся и так несколько раз. Анжелик путал следы и маскировался, я просто была рада тому, что это тот самый анжелик, которого мы оставили в квартире с дьябольером.

Не убил и на том спасибо.

После вкусного завтрака, который я приготовила, и Райан и этот Сэмюель были даже как-то более благосклонны ко мне. Арона не считаю, он уже давно проникся ко мне.

Привез к Эриху Сэмюель меня только под утро следующего дня. Устал естественно, я тоже измоталась. Но дело сделано. Осталось самое главное: Эрих.

– В смысле он уехал? – Ошарашил меня дворецкий.

Черт, вот об этом я не подумала. Да уж, гениальный план, ничего не скажешь. Что делать-то?

– Руби, все в порядке? – Спрашивает анжелик.

Похоже все-таки придется ехать в роддом…

– Вы можете позвонить хозяину и сообщить о своем прибытии, – вдруг предлагает мне дворецкий.

О, это было бы замечательно. Оборачиваюсь и смотрю на Сэмюеля, отвечаю ему на вопрос.

– Да, все хорошо. Езжай.

С одной стороны он конечно же хочет остаться, но с другой – это привлечет лишнее внимание, которое нам не нужно. Так сказал сам Сэмюель, не я, поэтому просто соглашаюсь, радуясь, что оттянула момент моей изоляции от мира еще хоть ненадолго.

– Ты поняла, что делать? – Спрашивает еще раз анжелик.

Он имеет ввиду призыв символом, который он мне показал. Киваю, он просит повторить рисунок, вывожу пальцем его у него на ладони. Коротко кивает, наказывает быть осторожной, а потом уезжает.

Облегчение. Знаю, они не хотят от меня армию, но разве есть стопроцентная гарантия того, что все получится с первого раза? Может не армия, просто население маленького городка.

Делаю глубокий вздох и иду за дворецким звонить Эриху.

Счастье – он ответил сразу. Удивился, что я в его особняке, но я объяснила ему, что за мной идет охота, после чего он пообещал активировать все свои защиты. Сейчас он не мог приехать, что тоже не плохо, но наказал меня ждать в доме. В его крепости, как он выразился.

– Дворецкий все сделает, – заверил он. – Ты отдохни пока. Похоже я вышел на след нужного заклинания.

Ох. Мое нутро тут же бухнулось вниз. Неужели у него получится? Это было радостной вестью, особенно на фоне всего, что я узнала о способах анжеликов сделать из меня человека.

Ну и что, если я буду с Эрихом? Подумаешь? Поживем немножко, потом я ему надоем, и мы разойдемся. По сравнению со всем, что произошло после пробуждения моего демона, это настолько малая кровь, что даже не стоит внимания заострять. Пустяки. Потерплю. Зато буду свободна.

Дворецкий очень любезен, выделил мне покои, совсем другие, нежели те, что я видела раньше, накормил, напоил, новые вещи чтобы переодеться принес. В общем я чувствовала себя как в королевской резиденции. И если бы не колющее в самое сердце предательство дьябольера, острым уколом напоминающее о себе, я бы возможно позволила себе расслабиться.

А так…

Эрих напал на след, Эрих напал на след! Эта мысль крутилась у меня в голове, словно заветное заклинание. Если все пойдет хорошо, он отыщет его, расшифрует, переделает и…я стану свободной. Ведь только мой суккуб принадлежит Ойелету, без него – я свободна. Свободна.

Эти мысли заполняли меня целиком и полностью, я заставляла себя в них верить, вытесняя на дальние планы боль и отчаяние. Надежда опасна, она поглощает, но если мне хочется мой слепой обман, почему бы просто не принять его? Все же действительно не так плохо. Шанс, у меня есть шанс.

И все-таки я не бесполезна. Да, мне нужны были другие, чтобы сделать то, что необходимо, Сол, чтобы выйти на Балтасара, Эрих, чтобы найти заклинание и совершить нужный ритуал. Но я добивалась этого сама. Это был мой план. Я не погребла себя под дьябольером целиком и полностью, я так и не стала его тенью, а это… это вдруг вырвалось каким-то тяжелым осознанием.

Я не уничтожена, нет, я только начинаю свой путь. Да, тяжело, да, хочется… нет. Нужно продолжать бороться и идти до конца. Я смогу, смогу, смогу…

Прошло три дня. Первое время я все еще думала о том, о чем запретила себе думать, но мнимое спокойствие вдали от цивилизации и опасностей сделали свое дело. Сдалась на милость размеренности и отчужденности. Может оно и к лучшему.

Эрих обещал в скором времени приехать, я же ожидала его, словно манны небесной. Еще совсем немножко, еще совсем чуть-чуть и все будет кончено. Даже не верится…

Нет, верится. Я заставляла себя прекращать эти дурацкие мысли. Что значит – не верится? Я к этому шла, я этого хотела, и теперь на пороге я вдруг что? Передумала? Конечно же нет. Надо сосредоточиться на моей цели.

Поскольку делать было особо нечего, я стала изучать книги в библиотеке Эриха. Их было, наверное, тысяч двести только в первой комнате, дальше – еще больше. Естественно все я не перечитала, но некоторые книги по магии я себе подобрала. В основном в них описывались какие-то ведьмовские ритуалы, которые мне по понятной причине были недоступны, но я подумала вот о чем: если паучиха ведьма, не по профессии, а по сучности, следовательно, разделяла сердце она ведьмовским способом.

Преимущество безделья в том, что находя себе хоть какое-то занятие, ты отдаешься ему целиком и полностью. Мне повезло, из всех представленных книг я нашла ту, где описывался тот самый ритуал, что провела паучиха.

Естественно книга была древнее памяти предков, супер сложная и заковыристая. Но мне несказанно повезло: Эрих эту книгу изучал, переводил, и оставил записи этого самого перевода между страниц. Спасибо ему. В этот момент я была собой так горда, что даже позабыла обо всех печалях.

Сама. Смогла. Не просто сижу и в носу ковыряю, ищу. И нашла.

Что было важно и полезно узнать? Ритуал действительно непростой, но в нем были слабые места. Дело в том, что сердце хоть и разделено, и защищено магией, ослабнет от не очень-то сложного в приготовлении зелья. Как я узнала, что зелье не сложное? Я позвала дворецкого и попросила изучить рецепт. Дворецкий сказал, что все ингредиенты есть у Эриха во дворце и что это зелье может приготовить кто угодно.

Пора заняться ведьмовством.

Проведя целый день в темном подвале, я каким-то образом умудрилась довести дело до конца и даже не разу не ошибиться. Не зря говорят, что все женщины по природе ведьмы. Вот и моя природа мне наконец-то помогла.

Фиолетовая жидкость, которой я наполнила несколько склянок, переливалась глубокими отблесками и на свету выглядела действительно волшебной. Мне же оно давало следующее: как только вылить зелье на части сердца, те становятся уязвимыми и можно проткнуть их кинжалом со смертельным исходом владелицы. Все просто. За исключением маленькой детали: частей сердца у меня пока нет.

Но это не проблема. Как только Эрих вернется, я попрошу его о помощи, и он не сможет мне отказать, если я разбужу в нем его желанные инстинкты.

Гордая от осознания, что у меня хоть что-то получилось, я сосредоточилась на своей цели, обдумывая план действий, когда ко мне вдруг подбежал запыхавшийся дворецкий.

– Госпожа, снаружи демон.

Мои глаза округлились, я отступила и напряглась.

– Кто?..

– Не знаю, Госпожа, но он разбирается с армией Хозяина довольно успешно.

Сорвавшись с места, я побежала к окнам, что выходили на подъездную дорожку. Страх парализовал мышцы, поэтому скорости я не набрала. Чем ближе я подходила, тем хуже становилось мое состояние. Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет…

Солнце уже клонилось к закату, на этом фоне особенно темными были сражающиеся фигуры магических воинов и… он. Черт возьми! Он нашел меня снова!

Дьябольер…

Это что-то немыслимое! Что-нибудь в этом мире вообще сможет его хотя бы притормозить?! Безумие! Страшно, как же страшно, он везде меня нашел, везде! Как же от него теперь спрятаться?

Разобравшись с первой волной, Тэон дал себе передышку и вдруг резко вскинул голову наверх, осматривая окна. Я настолько оторопела, что забыла отойти от окна, а он… увидел меня! Пронзил взглядом, пригвоздил ворохом чувств к нему, которые естественно никуда не девались и все еще жили во мне.

– Руби!!! – Кричит мое имя, не могу пошевелиться. – Иди сюда!!!

Что?.. Выдохнув, я оказывается забыла, что вообще надо дышать, отступила и скрылась в тени. Сердце стучало, как ненормальное, почему-то на мгновение забылось, что он… нет, не забылось. В памяти снова всплыла картина, как он обнимает ее и… все снова рухнуло в бездну.

Делаю глубокий вздох, слушаю, как он зовет меня. Предатель. Что тебе еще от меня нужно?! Он должен уйти, исчезнуть, пожалуйста!

Но он пришел сюда, а значит… значит он не уйдет, пока не получит то, за чем пришел.

Делаю глубокий вздох и смиряюсь с решением, которое принимаю. Спокойно, взять себя в руки и сохранять хладнокровие.

Спускаюсь вниз и выхожу на улицу – он разбирается с еще одним войском противников, а потом, заметив меня, чуть отступает за допустимые границы и ждет. Хочу выглядеть холодной и отстраненной, хочу быть беспристрастной и ранить его ничуть не меньше, чем он меня. Но чем ближе подхожу, тем сильнее дрожит нижняя губа, слезы подкатывают, ком застревает в горле.

Останавливаюсь на безопасном расстоянии, Тэон смотрит прямо, пробивается сквозь все возможные защиты, призывает к себе.

Зачем? Зачем ты это делаешь?

Протягивает руку, ждет. Пользуюсь той мимолетной секундой, чтобы изучить его. Устал, измотан, но все еще непоколебим и уверен.

И вот я уже готовлю разгромную речь в своей голове, готовлюсь к лучшей словесной битве, но потом слезы срываются с моих глаз, и я выдаю истерический вопль:

– Почему, Тэон? – Рыдаю в голос.

Его глаза краснеют, суровость стирается, он хочет приблизится, но воины на страже.

– Руби, подойди, – призывает более спокойно. Качаю головой и отступаю, как будто он приближается. – Подойди ко мне.

Рыдаю навзрыд – ну что за предательство?!

– Почему суккуб? – Пискляво выдаю. – Почему, Тэон?! Я знаю, что была не идеальна, но…

– Руби! Подойди! – Требует.

– Я бы поняла, честно, – шмыгаю носом, ни черта не вижу, перед глазами все мутно, – поняла, если бы ты с кем-нибудь спал. Тебе сложно держаться, я это знаю. Но суккуб! Ты защитил ее заклинаниями! Ты!.. Ты!..

– Руби!!! – Ревет, кричу от страха, ежусь. – Подойди ко мне!

– Уходи, Тэон, – гнусаво выдаю. – Выбирая между мной и ей, ты уже сделал свой выбор.

– Да, б***ь! Руби!!!

Еще один рык зверя, а потом он одним рывком проникает сквозь защиты, не нарушая их целостности, но прогибая их, хватает меня и возвращается на место. Притягивает меня к себе, а я…а что я?! Это что такое было?!! Прижимает к себе, а я пытаюсь вырваться из каменной хватки.

– Пусти… – брыкаюсь, избегая его взгляда.

– РУБИ! – Рычит, ревет. – Перестань!

– Это ты перестань! – Реву, смелею заглянуть ему в глаза. Больно, как же больно. – Я видела, я все видела!

Злится, стискивает зубы, встряхивает меня.

– Что ты видела?! Что?!

– Ты что? Действительно хочешь оправдываться?!.. – Еще раз встряхивает, и я заставляю себя разозлится. – Я видела тебя с ней! Видела, как ты с ней развлекался!

– Да что ты?! – Орет на меня он. – Прям развлекался, да?!

– Она запрыгнула тебе на колени, что было дальше понять не сложно. Я не дура и я все знаю.

– Что ты знаешь?! – Орет на меня он. – Что?! Может знаешь, зачем она мне нужна?! И что она делала?!

– Не вздумай врать мне, – предпринимаю бесплотную попытку вырваться. – Пусти…

– Руби…

– Не хочу тебя видеть! – Зажмуриваюсь, а он накрывает мои губы поцелуем.

Кричу, сопротивляюсь, брыкаюсь, ударяю его по лицу, удается высвободиться, отступаю, стираю вкус его губ…

– Да выслушай же меня! – Снова хватает за руку, но не приближает. – Я готовил ее на откуп Ойелету!

Воцаряется относительная тишина. Дышу рвано, сквозь рыдания, во рту пересохло… что? Что он сказал? Какая разница? Замечает мои сомнения, поэтому продолжает.

– Я не могу тебя похитить, забрать у него, – более спокойно рассказывает он, – если и попытаюсь, он отправит за нами армию. Я может быть и выживу, но ты… – осекается болью во взгляде – ты можешь пострадать. И что это за жизнь в бегах? Я нашел ее, успел спасти до того, как анжелики ее прикончили. Я готовил ее для него, чтобы он отпустил тебя.

Вырываю руку и отступаю, тенью следует за мной, не трогает, но и не дает снова зайти за границу дворца Эриха. Смотрю ему в глаза, сомнениями заполоняю свою душу и сердце. Нет, это все ложь, хорошо спланированная и придуманная. Не может быть, не может этого быть.

– Но какой смысл? Я ценнее, чем она. Я могу родить Ойелету архидемона.

– Да, – кивает, – но только после его освобождения. А она может родить ему сейчас.

– Что?.. – Задыхаюсь, пытаюсь понять.

– Моя кровь, Руби, – объясняет, – вот что ты видела. Она пьет мою кровь. Я сделал ее сильнее, чтобы она родила ему сейчас. И защитил я ее, потому что она пока никому не принадлежит. Но когда я отдам ее Ойелету, я смогу защитить тебя.

Замираю, медленно осознаю все, что узнала. Он приближается, кладет ладонь мне на лицо, призывает смотреть ему в глаза. Проглатываю страх. Неужели, неужели он меня не предал? Он не предавал, не предавал…

Роняю новые слезы, а он прижимает меня к себе и дает выплакаться. Дрожу в его объятиях, так и не определившись до конца, можно ли ему доверять. Он… он… Тэон…

Выбираю самое опасное, прижимаюсь к нему, обнимаю в ответ, позволяю. Отстраняет от себя и целует, так страстно и жадно, что аж ноги подкашивает. Ловит меня, держит крепко, прижимает к себе, не выпускает.

– Не спал я с ней, ни с кем не могу спать, – нашептывает откровения под мои не прекращающиеся слезы, – не хочу их. Хочу только тебя. Тебя, любимая…

Еще один поцелуй, шепчу его имя, боюсь признаваться, боюсь…

– Моя, Руби, ты моя, – нашептывает между поцелуями. – Ты должна знать: я не предам тебя никогда. Ни за что. Даже если умру, я вернусь к тебе. Я обещаю.

– Тэон… – всхлипываю снова и снова, а он знает, делится со мной своей энергией.

Родной, мой родной и любимый… черт возьми, ну зачем я снова туда иду? Не нужно, не нужно, уходи, спасайся бегством! Пусть все сейчас обошлось, но каков шанс, что все будет получаться и дальше? Нужно спасаться… спасаться…

Чуть успокаиваюсь, он долго гладит меня по волосам, наблюдает за тем, как я прихожу в себя. Потом берет мою руку и в первое мгновение я даже не знаю, чего ожидать, а он возвращает обручальное кольцо на свое место.

Облегчение. Я даже не представляла, какое это облегчение, носить его кольцо.

– И больше так не делай, – предостерегает.

– Это все джин, – честно отвечаю.

– В следующий раз лучше спроси меня, а не какого-то там джина, – грозно замечает он, а я резко отстраняюсь.

– В следующий раз?! – Возмущаюсь, а Тэон улыбается и целует.

Изо всех возможных сил выставляю заслоны, пытаюсь не погружаться в него. Но у дьябольера нет вариантов, только один путь – идти вперед и напролом. Сдаюсь, снова сдаюсь ему на милость… расслабляюсь.

Я знаю, это опасно, но… зачем ему лгать? Не думаю, что он решил вести двойную игру и завести себе гарем. То есть, если бы даже и хотел, теперь, когда все раскрылось, он бы мог предложить мне место первой жены. Но он этого не сделал.

Откуп Ойелету. Я даже подумать о таком не могла. А Тэон… он обо всем подумал. Обо всем. Кроме одного.

Целует меня в лоб, прижимает к себе, почти готова забыться…

– Руби, – тихо шепчет мое имя, – а что ты делаешь у колдуна?

Глава девятнадцатая

Кровь приливает к лицу и я каменею. Просто рада, что он не видит, как напугана я его вопросом. Еще бы не напугана! Это хороший, здоровый вопрос, на который… после всего, что произошло я уже не могу ответить ему ложью.

– Руби, – начинает подозревать, о чем-то догадываться.

Поскольку я продолжаю молчать, решая самую сложную в своей жизни загадку, прыгнуть с обрыва сразу или же оттянуть неизбежное на несколько секунд, чувствую, как он напрягается. Отстраняет, заставляет смотреть ему в глаза. Челюсть сжимается, глаза обдают угрозой.

– Говори, – легкой тенью приказа обдает меня он.

Нервно сглатываю и пытаюсь что-то придумать. Но что тут придумаешь? Лгать ему после этого…

– Руби, – сжимает меня в своих руках сильнее.

У меня нет выбора. Обреченно прикрываю глаза и все-таки отвечаю:

– Это договор.

Молчание длится вечность, его холодная отстраненность отдается в каждом ударе моего сердца. Чувствую, как просыпается один из его зверей – гнев. Дает понять прикосновениями, что мне не вырваться и за тысячу веков.

– Какой еще договор? – Тихо, вкрадчиво, с угрозой, едва сдерживаемым всплеском безудержной силы.

Чувствую дрожь в его пальцах. Тэон, пощади…

Все-таки заглядываю ему в глаза, дышу дрожью, боюсь, как же я боюсь. И не того, что он может со мной сделать. После того, как он узнает… он может уйти. А это страшнее, чем если бы он просто убил меня. Со смертью смириться можно, с жизнью без него – нет.

– Мы заключили с колдуном договор.

– Руби! – Ревет, гнев срывается с цепи вспышкой агрессии, визжу, потому что это кошмар! – Как ты могла?! С ним даже в устной форме нельзя договариваться!

– Это… – вжимаю голову в плечи – необычный договор.

– В смысле?! – Требует.

– Магический.

– Да ты в своем уме?! – Пощади!!! – Ты хоть представляешь, что он мог включить в этот договор?!

Ой. Быстро и очень тихо делаю глубокий вздох и пытаюсь слиться с воздухом. Пришла пора забивать еще один гвоздь в крышку собственного гроба.

– Я позвала адвоката, – признаюсь.

– Что еще за адвокат?! – Мгновение до смерти такое прекрасное.

Ком застревает в горле, я едва ли могу собраться с силами, чтобы назвать его имя… Тэон, прости меня…

– Балтасар, – едва шепотом, словно умирающий на смертном одре.

Вспышка такой злости проносится в его темных глазах, что я готова умереть на этом месте от страха. Ужас, какой же неописуемый ужас скрывает его тьма. Это действительно страшно, но… эту сторону он никогда мне не показывал.

– Откуда ты о нем вообще узнала?! – Задает вопрос, но ответ приходит к нему раньше, чем я отвечаю. Догадывается. – Джин.

Стискивает зубы, как будто представляя, как перекусывает Солу хребет. Уже готова начать молиться, потому что… если анжелики меня не спасут, колдун меня не спасет, даже архидемон меня не спасет, сможет ли вообще кто-нибудь в этом мире теперь спасти меня?

Его еще один взгляд задает вполне конкретный и безапелляционный вопрос. Что мне остается? Только рассказывать.

– Когда паучиха тебя забрала, я не знала, что делать, – писклявым голоском бормочу я, – мне надо было спасаться. Эрих обещал защиту, я пошла к нему и спросила, может ли он изгнать моего демона. Он сказал, что это возможно. Поэтому я пошла на это. Я больше не хотела принадлежать Ойелету. А без суккуба я бы была ему не нужна.

– Да он бы убил тебя, если бы это произошло! – Рычит. – Неужели ты не понимаешь?!

Вспышку отчаяния затмевает гнев. Резко ударяю по его рукам.

– А что мне оставалось делать?! – Кричу. – Ждать, когда Ойелет освободится?! Чтобы он уже начал свою производственную деятельность?!

– Что он потребовал взамен? – Тихо, обреченностью моего неспасения.

Зубы стучат, едва заставляю взять себя в руки. Спокойно, все еще можно обыграть мне на пользу.

– Ему нужен был суккуб для изучения, – сообщаю, и пока Тэон не начал разрушать все вокруг, быстро добавляю: – после того, как он стал бессмертным, его мужская функция сдохла и спать с женщинами он не может.

Смотрит, вскрывает любые заслоны, которые я пробую возводить, требует большего, но я держусь. С трудом, сейчас сдохну, поседею и развалюсь на части, но держусь. Бесполезно.

– Ты с ним спала?

И вот этот вопрос, которого было не избежать. Который, если бы не был озвучен, мог бы остаться не отвеченным. Но он его задал. Конечно же он его задал! Я же тут на него орала, мол он с суккубкой спит, а сама…

Я знала, что так будет, но я не могла ему ответить. Он все прочитал по моим глазам. Боль, отчаяние, непрощение. Развернулся и зашагал прочь. Горечь потери ударила в самую грудь и пробила насквозь.

Предательница это я.

Да, правду не утаишь. Сама себя загнала в такие дебри, из которых не выбраться. Спасалась, потому что думала, что это необходимо. Тэон меня спасал… а я его предавала.

Горькие, вынужденные слезы по моим щекам пролились бесконечным потоком. Смотрю ему вслед, вижу, как он замирает. Что мне теперь делать? Разве у меня есть хоть какая-то возможность?..

Знаю, я все знаю, я сама на это подписалась. Но это и правда было до того, как мы с Тэоном… сблизились. И потом я ведь предприняла попытку, слабую, отчаянную, но предприняла. Но разве теперь ему это важно? Разве я ему теперь нужна?

Когда он внезапно обернулся, я словно умерла и воскресла в одну секунду. Солнце почти село, слабые лучи окаймляли его силуэт. Он не смотрел на меня, но говорил языком своего тела, что…

Я даже не успела додумать, просто сорвалась с места и бросилась к нему. Подлетела как ненормальная и вцепилась мертвой хваткой, обнимая, снова проливая свои слезы. Он, все еще суровый и обиженный на меня, приобнял за талию и в следующую секунду он перенес нас домой.

Стоя посреди спальни, в сумерках исчезающего дня, я боялась пошевелиться, боялась его спугнуть. Уже позднее поняла, что он держал меня к себе ближе и давал выплакаться, успокоиться, поэтому я рыдала непозволительно долго, поэтому пыталась выжимать как можно больше слез.

Но за все была своя плата. Суккуб проснулся, потребовал энергии. Пришлось успокаиваться, чтобы не отключиться.

И тогда… он отпустил меня, тихим ужасом направился к двери. Я знаю, что он злился, знаю, что просто так не отпустит эту ситуацию. Но я не могла сейчас остаться одна, ни за что на свете. Потому что если он уйдет, я…я…я…

– Тэон! – Криком отчаяния зову его.

Он замер в дверном проеме и некоторое время боролся с собственным гневом. Обернулся, взглянул на меня – я умоляла его взглядом, телом, всем своим естеством не уходить от меня. В темноте его едва ли можно было увидеть, но глаза я читала эмоциями, ощущениями, чувствовала каждую вибрацию, которой он пронизывал комнату.

Борьба была суровой, но в конце концов он вернулся ко мне, крепко обнял и позволил раствориться в себе. Да, он не впускал, да, сопротивлялся.

Но он остался.

И правда, которую я никак не хотела признавать заключалась в том, что я не смогу без него. Да, я думала, что он предал меня и обманул, но где-то в глубине души я знала, что он вернется, что он найдет меня, все объяснит. Глупо, знаю, мне повезло, это был один единственный шанс на целую тысячу, что так действительно произойдет. Но я верила, знала, что он не предаст, что он…

А я предала. Обманула его. В то время, как…

– Прости меня, – шепчу ему в грудь, сжимаю его черную футболку. Как же я люблю его… ну почему я так сильно его люблю? – Прости…

– Не плачь, – гладит меня по голове, – иначе потребуется энергия.

Мгновенно сдерживаюсь, пытаюсь не думать о том, что… если он говорит, что потребуется, но не говорит, что восполнит…

Подводит к кровати, ложится, укладывает меня сверху. Тэон…

Я все испортила, все испортила.

То ли он, то ли усталость, не знаю, но я так быстро провалилась в сон, что даже не поняла этого. Проснулась когда уже светало. Приподнялась, посмотрела на Тэона – спал, даже не проснулся.

Что я могла сделать? Как загладить вину перед ним? Такой невинный, спокойный, отрешенный от этой дьявольской реальности. Поскольку я ни в коем случае не собиралась с ним прощаться, особенно после того, что узнала, у меня было не так много способов что-то исправить.

Выбравшись из постели я отправилась на кухню и взялась готовить завтрак. Обычно я готовила быстренько и тяп-ляп, но тут уж я старалась как никогда. Взялась за блюда, которые обычно мама готовила по праздникам. Потратила на это три часа, но результатом была довольна.

Тэон появился в кухне с предостережением – прочитала в его взгляде «ты куда делась?». Суров, обижен, непоколебим. Но увидев меня, вроде бы чуть расслабился, облокотился о косяк двери и вздохнул.

Улыбнулась ему шире некуда, поставила последние тарелки на стол.

– Доброе утро, любимый, – ласковым шепотом приветствовала я, – завтрак готов.

Он конечно изображал из себя скалу неподступную, все-таки устоять перед едой не смог. Изображал ленивую походку, когда подходил к столу, но сдержаться и не наброситься на все яства, что я ему наготовила, он уже оказался не в состоянии. Уплел все в два раза быстрее. Но не позволил себе расслабится. По крайней мере попытался.

– Вкусно, спасибо, – буркнул он.

А я улыбнулась и подошла к нему ближе. Обняла. Он продолжал изображать скалу, потому я начала с поцелуев в висок, в щеку, еще один и еще, еще… губы. Роняю нечаянный, не поддается, сопротивляется, но никаких суккубов я привлекать не буду. Приобнимаю, ненавязчиво выпрямляю его, усаживаюсь на колени, ладонями прохожусь по его торсу, едва не добираюсь до низа живота…

Все прикосновения на грани он хочет отвергать, но границ его запретов я не нарушаю.

Поцелуем касаюсь его губ, почти невинно, безопасно, ладони на его скулах, мои чувства на кончиках пальцев, проникают в него, откликаются. Приближаюсь, усаживаюсь ближе, касаюсь едва-едва возбудившейся плоти…

Отстраняется, отворачивается. Не сдаюсь. Беру его ладони и подношу их к своему телу, укладываю себе на спину и чуть прохожусь вверх, задирая кофту, касаясь раскалённой кожи. Желание его нестерпимо.

Заводится. Выдыхает вожделение, пробует бороться, но…

Сдержаться со мной ему всегда трудно. Потому сдается и наконец сжимает меня в своих объятиях, подпускает ближе. Прижимает, ловит мое лицо, проходится взглядом от глаз к губам. Целует.

Прижимаюсь к его желанию, не сопротивляюсь, только больше поддаюсь на все его ласки. Владеет мной, целиком и полностью. Принадлежу, я ему принадлежу.

Подхватывает меня на руки, стягивает с меня джинсы, настраивается, пристраивается… уже готова к нему, жажду, молю, ногтями впиваюсь в его кожу…

А он…

Нежность в его движениях столь велика, что невольно застревает ком в горле. Приближается ко мне, прислоняется всем своим телом, прижимает к себе, обнимает. Так трепетно, ласково, с любовью…

– Тэон… – шепчу его имя, а он сжимает меня сильнее – я знаю, этого мало, но я не спала с ним в последнее время. Я нашла способ его остановить, я…

Останавливает резким отстранением. Пугаюсь, но он лишь заглядывает мне в глаза и качает головой, просит не говорить об этом. Понимаю, киваю. Улыбается. Он улыбается! Делаю вынужденный глубокий вздох.

– До первого марта несколько дней, – вдруг сообщает мне он, а я поджимаю губы, не могу сдержать улыбки. – Тебе нужно выбрать свадебное платье.

Внутри меня все мгновенно скручивается, ком застревает в горле. Дышать! Ловит мои реакции, отвечает на них поцелуями. Нравится.

– И… – так, дыхание, ну-ка быстро вернулось! – Что ты предлагаешь?

Смотрит в глаза, уже знаю ответ. Наша связь слишком крепкая, слишком сильная. Мы единое целое.

– Я хочу видеть тебя в нем, – шепчет.

Улыбка расцветаем на моем лице искренним счастьем. Прикосновениями запоминаю его нежность, его силу, его любовь.

– Как пожелаешь, любимый, – шепчу ему в губы.

Обнимает и ведет в спальню. Нахожу случайное платье, влезаю в него, а потом мы спускаемся вниз и садимся в одну из машин. Оказывается, у Тэона их много. Впрочем, не важно. Это все кажется таким нормальным, естественным, как будто нет никаких демонов, как будто нет никаких преград. Только мы вдвоем во всех вселенных, что существуют или не существуют.

Тэон

Любимая. Она не понимает, действительно не может понять, почему я злился. Конечно же я предполагал, что любить суккуба будет не легко. У нее есть свои… потребности, которые…

Она не знает. Не знает, что я могу чувствовать, если… если кто-то… был с ней близок.

Я знал правду, я ее принимал.

Но я злился на нее не за это. Я так люблю ее, что готов простить ей всех мужчин, только чтобы она была со мной.

Я злился на себя. За то, что оставил ее, за то, что позволил ей быть слабой и беззащитной, обратиться за помощью к кому-то еще.

Я должен был быть рядом, я должен был ее защищать и оберегать. Ни кто-нибудь другой. Она не должна была оставаться беззащитной, особенно когда я обещал быть с ней.

Это убивает меня. Что архидемон владеет ею. И я ничего не могу с этим поделать. Знаю, это временно, еще немного и девчонку я отдам Ойелету за нее. Но терпеть становится так невыносимо…

Я знал, что джин еще себя покажет, был к этому готов, но когда она бежала от меня…

Справиться с врагами я могу, но что, если она когда-нибудь не захочет быть со мной? Что, если она меня разлюбит? Когда она не хотела, чтобы я ее находил, не хотела, чтобы я к ней приближался, мне как будто вырвали все внутренности и пропустили через мясорубку. Невыносимо. Бессмысленно бороться, если она… перестанет любить…

Я никогда не думал, что могу испытывать такие сильные чувства к кому-то. Я не верил в это, сам потешался над слабаками, которые, как мне казалось, просто поддавались на милость бессмысленной химии. А что это еще? Как объяснить все это притяжение?

Но как объяснить, когда воздуха не хватает, потому что… потому что просто смотришь на нее.

И дело не в физическом контакте, хотя ощущать ее в своих объятьях хочется так сильно, что почти больно. Каждый раз, когда она уходит… нет смысла, совершенно нет смысла существовать.

Я не знал, действительно не знал, что такое может быть. Что-то высшее, сверхъестественное. Пугающее. Потому что все теряет смысл, когда она отводит взгляд.

Как донести до нее, что для меня она – всё?

Мне просто хочется, чтобы больше не было этих преград, не было тьмы, не было ее страха, опасностей и угроз. Покой, вот что она дарит мне каждый раз когда улыбается. Обнимает. Хочется больше, хочется видеть в ее глазах свет, разбить все преграды, уничтожить каждого, кто смеет хотя бы попыткой взглянуть в ее сторону не так, как мне хочется.

Не так, как она этого заслуживает.

Она может меня разлюбить…

Везу ее в свадебный салон, веду ее, поддерживаю, а она дрожит, волнуется, дыхание перехватывает – счастлива. За эти минуты я готов отдать все вселенные. Только бы она улыбалась…

Робеет, это так греет, заставляет забывать обо всем на свете. Только она одна… мой смысл, мое сердце, мое дыхание… любимая…

Уходит выбирать, замечаю за собой волнение. Приятное, такое неописуемое, такое… бесконечное. Великолепное. Это впервые. Эти тропы, дороги, пути – все это в первый раз. Для нее, ради нее, с ней… никогда не думал, что смогу найти туда путь. Всегда была уверен, что это всего лишь сказки…

Но вот она выходит ко мне в белом платье и я не могу дышать. Как будто яркий свет льется со всех сторон, она – смысл существования, причина, объяснение, то, зачем вообще появилась жизнь. Все сущее, все сокрытое, непознанное, такое далекое. Осмысленное и непостижимое.

Такая прекрасная…

Не могу пошевелиться, просто замер и не в силах отвести взгляд. Как же она красива. И… недостижима. Вся моя тьма обрушивается мгновением, уничтожением, позором, стыдом и ненавистью к себе. Я делал столько плохого в этой жизни, чего нельзя простить. Я не заслуживаю ее, такую прекрасную, такую невоплотимую…

Люблю ее, как сильно я ее люблю.

И мне так жаль, любимая, но я неисправимый эгоист. Я знаю, что ты слишком далеко от меня, знаю, но… я не смогу без тебя. Не отдам тебя никому, ни за что, никогда.

Поднимаюсь, она подходит ко мне, улыбается. Слабость в ногах, кровь стучит в висках – как же ты красива, моя Принцесса.

Королева.

– Тебе нравится? – Спрашивает.

Улыбаюсь, смущается и краснеет. Знает, как сильно я… разве подобное вообще в человеческой природе, так сильно ее любить?

Приближается, доверяет, погружается… как невыносимо много и недостаточно одновременно. Любовь больше, чем счастье, в любви присутствует все – от ненависти до страха, ее невозможно описать одним словом и тысячью трактатами. Это нужно только чувствовать, потому что это… выше полета… выше всего, что человеческая природа когда-либо создавала.

Мысль столь стремительная, шальная, пугающая, как неожиданный спуск на аттракционах. Улыбаюсь, обнимаю ее, держу, защищаю. Боюсь услышать не то, что так хочу…

– Принцесса, – зову ее, поднимает голову, заглядывает мне в душу, становится так спокойно от этого, ведь родная со мной, – я не могу.

Вскидывает брови, медленно улыбается, когда я сжимаю ее в своих руках. Только потом доходит, что звучит двусмысленно, но она сейчас читает меня своей душой. Она понимает. Как это дорого.

– Ты серьезно? – Сжимает мои руки, ее слабость так трогает.

– Не могу больше ждать, – признаюсь. – Давай поженимся сейчас.

Сияет чем-то невообразимым, освещает меня своим теплом, своим всепоглощающим чувством.

Моя. Любимая.

– Так вот зачем нужна была дата, – догадывается, – ты рассчитывал с учетом суккубки.

Улыбаюсь, не могу на нее наглядеться. Такая красивая. И дело не в теле, не в платье, ни в чем-то конкретном. Это ее душа. Ее прекрасная душа…

Снова заглядывает мне в глаза, снова дарит мне чистое счастье.

– Я согласна, – добавляет уже ненужные слова.

Но я в одно мгновение взлетаю до небес. Вот ради чего вообще стоило родиться.

Оплачиваю ее платье, вокруг кто-то бегает, ходит, что-то говорит, просит, но я вижу только ее. Мою любовь, мое солнце, мой день, мою ночь, мое счастье, мое горе, мое откровение, мое желанное.

Платье красиво, но в машину в нем не сесть, улыбается, завожу ее подальше от людских глаз, переношусь. Удивляется, что знаю куда, знаю к кому идти, с кем разговаривать. Милая, ну как же так? Конечно же я все спланировал, ко всему готов… только костюм забыл. Напоминаешь, любимая, ты мне…

– Тэон… – теперь ее черед ловить воздух.

Поддерживаю ее, целую в висок, даю ей время прийти в себя. Приятно, как же приятно видеть тот же отклик в ее глазах. Моя, ты почти моя…

Священник – в моем случае это вообще законно? – встречает нас у алтаря. Улыбается, знает, что собирается заключить священный союз. Волнуюсь, но не потому что страшно, а потому что знаю: сейчас чистый адреналин, что же будет потом? Сердце выпрыгивает из груди, пока подходим ближе. Волнуется, поддерживаю ее, чуть не падает.

– Прости, – извиняется.

Принцесса, не стоит, я знаю наверняка, что ты чувствуешь. Я сам испытываю тоже самое. Посмотри, загляни…

Она как будто слышит, поднимает глаза, смотрит, замирает, ее прекрасные глаза наполняются слезами. Обнимаю ее, даю возможность побыть слабой. Все хорошо, родная, сильным за нас обоих всегда буду я, тебе не нужно беспокоиться, переживать. Рядом, я буду максимально рядом. Всегда…

Выдыхает все свое волнение, целую ее, делюсь с ней энергией, восстанавливаю. Благодарна. Всегда, любимая, всегда.

Подходим ближе, священник принимает все как должное, чувство, будто он впервые знает, что этот союз действительно из тех, что обязан случиться, без вариантов. Все совсем иное. Весь мир меняет смысл и кажется, что вот-вот и все перевернется, все изменится раз и навсегда. Наконец-то в лучшую сторону.

Что-то священное, только наше. Ты почти моя…

Встаем друг напротив друга, улыбаемся… как будто по заказу и мой и ее телефон вибрируют у меня в карманах. Удивляется, чуть тревожится – не надо, Принцесса, причин нет, обещаю. Но…

Достаю оба телефона, ее протягиваю ей – смотрит, читает смс. Как и я на своем.

Вэнс. Все готово к охоте за архангелом.

Смотрю на нее.

– Ян написал, что заедет за мной, – отвечает на мой немой вопрос, показывает экран.

Внезапные обстоятельства. Отражением запечатлеваю улыбку на своем лице, смотрю на нее.

Мир подождет, главное происходит сейчас.

Голос священника звучит как-то странно, словно сверху, как будто нас благословляют, не изгоняют, не пытаются отговорить, помешать, наоборот, все помогает. Солнце светит ярко, небо ясно синее, она освещает все вокруг. Улыбается.

Конец известен, но когда она говорит мне «да» …я чувствую, будто покорил весь мир, добился всего на свете, постиг непостижимое. Все обретает новый смысл, я вижу так четко и ясно, чего я хочу, чего я действительно желаю.

Конечно же «да» и она роняет слезы. Священник завершает церемонию, объявляет нас теперь уже официально. Шагаю ей навстречу, ловлю поцелуем. Не могу…

– Моя… – выдыхаю одновременно с ее «мой».

Свершилось, это свершилось. Отвергнутые Богом теперь навеки связаны. Вдвоем, вместе. Теперь не страшно и против всего мира.

Телефоны снова вибрируют. Отвлекают… но уже не важно.

– Тэон… – сжимает мою ладонь.

– Люблю тебя, – целую ее вновь.

Выходим, прячемся от посторонних глаз, переносимся к ее дому. Поднимаемся наверх, заходим в квартиру, провожу ее в спальню, останавливаюсь. Смотрит, волнуется, вопросы все те же, отражаются в моих глазах. Но… все еще нельзя… как же невыносимо…

Добираюсь до всех ее застежек, медленно расстегиваю их все, платье падает вниз, оставляя ее в ажурном белье – трепет внутри, желание. Хочу ее, как устоять? Как?

Еще одна смс – звонок в дверь. Утыкается в меня обреченностью, касаюсь ее нежной кожи, стараюсь не навредить, не сделать больно, словно боюсь.

Моя, она моя.

Почти…

– Я вернусь вечером, любимая, – обещаю, сжимает меня сильнее.

Глубоко, слишком глубоко, чувства берут верх, прижимаю к себе, целую.

Заглядывает в глаза, улыбается.

– Твоя, – шепчет.

До дрожи.

– Твой, – выдыхаю следом.

Снова слезы в ее глазах.

Едва заставляю себя уйти, покидаю ее, оставляю… не могу удержаться, пишу ей, что скучаю. Знаю, как мальчишка, но… она теперь моя. Официально моя… жена. Так странно, но… по-другому, совсем по-другому. Глубже, сильнее, выше.

Любимая.

Чуть не забыл сменить костюм – дебил. Спокойно: собраться и идти за архангелом. Как будто мне теперь это вообще нужно. Перед глазами все еще она в белом платье… не верится, что мы сделали это вот так просто, без каких-либо приготовлений, не дожидаясь первого марта.

Зачем ждать, когда счастье так близко…

Возвращаюсь. Как же все изменилось за один только миг, за ее одно короткое «да». Все это так бесполезно и бессмысленно, хочется сбежать, но… пока это невозможно. Когда она станет свободной…

Возвращаюсь пустыми коридорами, меня это слегка напрягает – где все? Пленники на своих местах, но не кричат и не стонут, их никто не мучает, дьябольеров нет. Возвращаюсь к паучихе, подхожу к ее пыточной и замираю. Вэнс и Джек, а также десяток другой дьябольеров ожидают меня у двери.

Оборачиваются. Улыбаются. Совсем сдурели?

– Тэон, – ласково мурлычет Вэнс. Слишком ласково. Подходит. – Как мы рады, что ты к нам все-таки зашел.

– Ты что-то попутал? – Пытаюсь угрожать, но сейчас слишком расслаблен, чтобы пугать только лишь одним своим присутствием.

– Нет, Тэон, попутал явно ты.

И вся эта орава срывается с места, набрасываясь разом на меня. Ожидал ли я такого? Не то что удивлен, просто чуть задержался с ответом. За это время они уже успели исполосовать мое тело до костей. Глупые.

Раскидываю их в разные стороны, рвусь к одному, другому, отрываю головы, но… удар со спины смертельно опасен. Силюсь устоять, но все же падаю на колени. Не хватает воздуха, легкие насквозь.

Оборачиваюсь.

Бледные женские ноги, сущность паукообразного – дрянь…

– В следующий раз, когда возьмешься меня пытать, позаботься о том, чтобы сначала отрезать мне язык, оставляя меня со своими драгоценными подельниками, – забавляется, а потом…

Последняя мысль – любимая…

Глава двадцатая

Сол

– Я тебя понял, – сообщает мне Балтасар.

Стою и смотрю на его несовершенство, пытаюсь уличить во лжи, но он слишком хорош, умел – невозможно. Очевидно.

– Когда придет время, ты освободишь меня, – заключает сделку. – Но а я выполню свою часть договора.

Всех демонов можно купить, это безапелляционно.

Останавливается и пытается изучить то, что я прячу в карманах.

– Каков план? – Сумасшествием спрашивает он.

– Не твое дело, – отрезаю и ухожу.

Ты допустил оплошность, Ойелет. Он – твоя слабая сторона. Потому что он сильнее тебя. И потому что ты оставил возможность его использовать. Глупо с твоей стороны, но ничего не поделаешь.

Ты заставил меня подчиняться, унижаться, сжигать мосты и забыть, кто я есть на самом деле. Это не твое достижение, это твое проклятие. Месть… хм, это слово даже минимально не передает того, что я хочу с тобой сотворить.

Подняться за счет моего падения. Умно, но несовершенно. Иначе бы ты не сидел в своем личном филиале ада и не воображал все те невообразимые ужасы, какие мог бы совершить со мной.

А ты думал все будет так просто? Ну нет уж. Да, я проиграл. Но раунд, а не войну. Придет день и тебе придется заплатить мне.

Этот день ближе, чем ты думаешь. Или не думаешь. Твоя ошибка в расчетах. Ты забываешь, что сильнейшими становятся падшие в ад. Как? Их не сломить, даже если упадут ниже. Потому что ты всегда будешь ниже, как бы низко не пал я сам. Ты в нем родился, я же там временно, мне есть с чем сравнить. Это факт и тебе придется с ним смириться.

Каков расклад? Ты хочешь свободы? Знаешь, зачем я вернулся к тебе после освобождения от рабства? Конечно же нет. Еще одна ошибка – ты не берешь в расчет мои достижения. Ты уверен, что их нет.

Ты же помнишь этот день очень хорошо. Ты думал я никогда не освобожусь из лампы, в которую ты меня заточил. Насмешка, плевок, знаю, ты хотел меня уязвить. Но не ожидал, что после всего я приду к тебе в услужение.

Забавно, не правда ли? Но ты ведь не понял главного: держи своих друзей близко, но врагов еще ближе.

Ты жаждешь только власти, подчинения. Ты располагаешь, не спорю, я не настолько глуп, чтобы закрывать на это глаза. Но твое проклятие станет тебе же уроком.

Да, я не смог тебя подчинить, не смог сделать тебя своим слугой, рабом. Хотя их было много среди демонов, ты оказался мне не по зубам. Но прошло время, столетия, а ты все еще сидишь в собственной ловушке и ищешь возможности.

Не спорю, на твоей стороне время. Но и на моей тоже. И в этом твоя непростительная ошибка, проклятый. Ведь именно ты наказал меня бессмертием. Нельзя оставлять врагов в живых, даже если это для них самое страшное наказание. Они переживут и твою пытку, и твои издевательства.

Слабые итак умрут.

Сильные найдут способ тебе отплатить.

Очередной артефакт раздобыт, возвращаюсь. Смешно, ты обеспечиваешь своих рабов существованием. Да, на нас охотятся, не спорю, тяжело. Иногда… но это мелочи. Особенно когда моя победа так близко.

Появляется кто-то другой. Кто-то важный. Для тебя. Алая… суккуб? Даже не смешно. Новая жертва твоих утопических идей. Кто она? Еще один инструмент в достижении моих целей. Знакомлюсь – о, да ты, похоже, не представляешь, какой ценный «рубин» ты ухватил.

Давно уже не было влечения, давно я не концентрировал желания ниже пояса. Но она… ее дыхание… желание… это сводит с ума. Исчезает, словно вспышка, но… нужно идти. Что-то делать.

Еще один артефакт, еще один ритуал. Все предельно просто, Ойелет, ты даже не пытаешься. Никогда не недооценивай своих врагов. Просто? Знаешь, почему? Потому что ты и предположить не мог, что подобное возможно, плести интриги, обманывать прямо у тебя на глазах. Ты не видишь дальше своего носа, но…

Девочка красивая. Стоит держаться к ней… поближе.

Весь день думаю о ней, зря, конечно, но… так будет лучше. Нахожу ее дома и… все. Теряю голову. Как же давно этого не было! Дикого, необузданного, неконтролируемого! Она так неопытна, но так хороша… в нее погружаешься легко, бывают такие редкие девочки…

Покой, она усмиряет бурю, дает понять, как давно я не испытывал этого чувства полета. Возбуждает близостью, не суккубом, нет, демон не причем. Я знаю их всех, вижу их насквозь, и ее демона я тоже вижу. Но она с ним борется, пытается освободиться… странно. Но… у меня свои цели.

Еще один артефакт. Ловушка? Серьезно? Зачарованные пули. Дьявол! Знал ли ты, Ойелет? Возможно. Но это недоказуемо, пока я не приставлю клинок к твоему горлу, пока не поставлю тебя на колени!

Пуля проклятие, мне с ней не справиться… малыш…

Нет, она не поможет, не сможет, не станет. Зачем? Я всего лишь желал ее тела…

Но она помогла. Странно… она… ведет себя совсем не так, как другие. Почему? Это не так важно, я знаю теперь, что Ойелет замышляет нечто важное, а паучиха… желает смерти девочке. Конечно же она желает ей смерти, стоит Ойелету позволить приблизить ее к себе и все. Паучиха отползет в свою клоаку навсегда.

Но это не помешает мне добиться своих целей, Ойелет. Не торопись, выжидай, все равно в скором времени мы придем к одному. Ты проиграешь.

Мерзкое паукообразное приползло отдавать мне приказы? Запрещать мне видеться с суккубом? Она что? Серьезно? Я бы не стал приближаться, но теперь – неподчинение в моей крови. Девочка – моя! Во всех смыслах.

Только вот откуда-то взялся этот чертов дьябольер…

Почему она в нем тонет? Почему позволяет ему приближаться? Неужели она не понимает, как он опасен? Ты хоть представляешь, что он творил?! Все демоны знают, какой он палач, как он страшен в своем хладнокровии.

Но ему ты доверяешь свой сон…

Нет, это глупо, я не думаю о ней, не думаю, просто… животные инстинкты всегда так работают: живешь и не думаешь об этом, все в полном порядке. Но стоит зацепиться, позволить им взять верх и все. Они как наркотики, приковывают к себе цепями желаний. Это факт.

Но я не поддамся. Мне нужно только одно.

Ее рана… стала для меня неожиданностью. Дьябольер совсем спятил, притащил меня к ней! Спасать?! Да я же сдохну! Разбирайся сам!.. Уже ухожу, вернее пытаюсь… и вот что странно: не могу. Не могу уйти, как же так? Она… умрет? Нет уж.

Спасаю ее, знаю, что она делает, знаю, что мне придется не пережить ее возвращение. Почему? Слабость? Я ведь могу ее оттолкнуть… но не делаю этого. Но… возвращает меня к жизни. Я бы все равно не смог умереть, вернулся со временем. Но она меня спасла. Даже несмотря на то, что суккубы энергией не делятся…

Малыш… слишком опрометчиво и опасно…

Нужно думать над последним артефактом, но все мои мысли только о ней. Она там, через коридор, спит с дьябольером. Он даже не может себе позволить в нее кончать, никакой близости, но она спит с ним.

С ним.

Надо перестать ломать мебель от гнева, так и квартиры скоро не останется. Нужно, чтобы она принадлежала только мне…

Встречаю паучиху на очередном бесполезном ритуале. Она меня не замечает, не пытается даже отчасти выказать заинтересованность. Она слишком занята собой.

– А что? Дьябольеры нынче стали присматривать за суккубами? – Подкидываю ей вполне осязаемую мысль.

Да, она доберется до ее изъеденного паутиной мозга далеко не сразу, но когда доберется…

Нужно держаться ближе, просто быть рядом. Так я буду нужен… почему я об этом думаю? Почему она так глубоко засела в моем мозгу? Ведь это все просто секс, желание, вожделение, ничего больше. Почему я думаю о ней и дьябольере? Почему не могу уснуть, зная, что она спит не со мной?.. Ну почему, почему, почему?!

Собираюсь к ней, но… что-то происходит. Я не могу ее найти, не могу! Где она? Куда делась? Исчезла?! Почему? От меня? Что произошло?! Что делать?..

Но она вдруг приходит. Знала бы она, как я рад ее видеть. В порядке, жива, здорова, думал, сдохну, если не узнаю, что с ней. Все хорошо.

Но она сообщает мне о своем… дьябольере, о том, что его больше не будет рядом с ней. Значит, паучиха поняла. Это хорошо. Но… если я начну говорить о нем плохо, она уйдет. Заверяю ее в том, что когда-нибудь он вернется. Если переживет нападение, конечно же, которое я устроил на всякий случай, если паучихин мозг все-таки слишком отвлечен от моего плана.

Конечно, мне нет до этого никакого дела, наплевать на их игры с архидемонами, пусть сам выпутывается, я к этому отношения не имею. Я просто буду рядом с ней…

Но…

Она отстраняется. Весь ее мир, кажется, рухнул с его уходом. Почему, малыш? Разве ты не понимаешь? Он никогда не сможет дать тебе то, что тебе нужно. Я могу, я даю тебе все, что необходимо.

Моя, наконец-то моя целиком и полностью, готовит для меня, спит только со мной, но… я чувствую, знаю, что она мне не принадлежит. Думает о нем, хочет его, не проси меня найти его, я не помогу. Ни за что не верну того, кто забирает тебя у меня!

Ну как я мог в это вляпаться? Ведь я хочу ее только потому, что не могу получить. Это же так очевидно. Я правил миром, мне все доставалось за просто так, я покорял вершины, города, я управлял демонами. Но она недостижима, потому что… я не думал, я не хотел, чтобы она стала ближе.

Знала ли она? Несомненно. Разве что не верила в это, но теперь… а вдруг? У меня есть шанс, маленький, но шанс. Что, если я покажу ей себя? Я не желаю тебе зла, малыш, просто пойми и прими это. Пожалуйста…

Но она боится. Мое откровение для нее не тоже самое, что его.

Ты просто не понимаешь, я ведь хочу как лучше для тебя. Вкрадчиво пытаюсь до тебя это донести. И ты понимаешь… Царем называешь… как же прекрасно бывает утро, даже если я отдал за это всю свою энергию. Забирай все, только не уходи, пожалуйста…

Паучиха. Возвращает меня в реальность. Малыш, ну куда же ты? Тише, не важно. Что значит за артефактом поедет она? Нет-нет, ведьма, ты не отберешь это право у меня. Я еду. Да. Я вспомнил, ради чего все это. Мои цели становятся достижимыми…

Последний артефакт, мне нужен этот проклятый артефакт. И я дойду до конца, сведу счеты. Последний шаг, малыш… что? Ты обижаешься на меня? Но ты предпочла дьябольера, в то время как рядом был я и спасал тебя тоже я! Забыла? Кто вернул тебя с того света? Ты должна усвоить этот урок.

И я должен.

Должен…

Но ее обида на меня… черт. Почему становится невыносимо? Я просто хотел показать тебе, что… какой же я идиот. Я еще больше оттолкнул тебя, ты… прости, малыш, пожалуйста…

У меня все еще есть шанс. Ты на пороге моей квартиры, но… дом вздрагивает, обреченность отрезвляет.

Вернулся. Чертов дьябольер вернулся. Еще дальше, моя девочка теперь еще дальше.

Не любовь это все, только влечение, что еще это может быть? С какой стати я поддаюсь?! Пусть спит с ним, пусть он будет тем, кто ее ласкает, пусть, пусть, пусть!..

Но я не могу… просто физически не могу без нее. Что это? Наваждение? Мое проклятие… он дал ей имя… он. Дал. Ей. Имя.

А ведь это мог быть я… почему она выбрала его?

Попытки играть в игру «все в порядке», унижение, я растаптываю свою гордость. Для чего? Почему? Зачем? Я боролся с Ойелетом, чтобы восстановиться, а ради нее готов все бросить? Почему? Отпусти ты меня…

Проклятый дьябольер.

Но она вдруг приходит ко мне за «дозой», как же я счастлив, не могу сдержаться, не могу даже допустить секунду промедления. Моя, она моя… моя…

Перебрал. Слишком много отдал… малыш, забери все, только не убивай меня своей ненавистью…

Но это была лишь игра.

Инкуб на пороге ее квартиры.

В какие игры ты теперь играешь, девочка? Ненавижу! Ненавижу!.. Не… могу… не могу тебя ненавидеть. Хочу тебя, хочу, хочу, хочу…

Сжалилась, пощадила… спасибо, малыш, спасибо. За возможность…

Что со мной? Как я попался в ее сети? Она – опасность, от нее стоит держаться подальше. Но… не могу. Не могу избавиться от нее. Она во мне, в моих снах, в моих грезах… ее нет рядом, и я уже не могу устоять. Бесполезно… вижу ее, представляю ее, кончаю…

Хочу тебя, малыш, хочу…

Но нельзя. Нельзя поддаваться. Я себе запрещаю. Что это за слабости? Я всю свою длинную, бесконечную жизнь планировал месть, нельзя сейчас подвести самого себя. Она лишь часть моего плана. А чувства – их на самом деле нет. Не у нее, ни у меня. Это лишь мираж. Я должен сконцентрироваться на деле, должен все подготовить…

Дьябольер у меня на пороге. Думаешь уже все повидал, но… он бы пришел ко мне только лишь по одной причине. Ее похитили. Мгновенная вспышка – нужно ее спасать. Но… зачем? Я уже закрыл эту дверь и повторять не собираюсь. Он ее спасет, он же у нас герой с правом на убийства. С прошлым, от которого кровь стынет в жилах…

Не важно. Я должен все завершить, должен. И пусть я делаю это дома, на всякий случай, просто здесь… удобнее. Под носом, так сказать. Все равно никто не поймет, не узнает, какие тайные ритуалы я провожу в своей запретной комнате.

А если я вдруг понадоблюсь ей… хватит.

Мой личный враг. Ойелет. Каждый раз перекатываю в голове твое имя, словно потягиваю хорошее вино. Вот ведь забавно, ты думал я тебя не прощу, а я тобой наслаждаюсь. Какой достойный противник. Ты даже не представляешь, что делаешь со мной. Да, Ойелет, это доставляет мне удовольствие. И каждый раз, когда я представляю тебя побежденным…

Трепет берет каждый раз, когда я вижу свой триумф. Это игра, жестокая и беспощадная, но не тебе выходить из нее победителем. Нет, мой личный дьявол, тебе лишь только кажется, что ты именно он. На самом деле ты – мой учитель. И я благодарен тебе за все уроки, что ты преподал. Пусть не лично, пусть ты не собирался до меня снисходить. Это не важно. Это лишь твоя очередная ошибка, ведь ты не видел, как твой ученик медленно превосходит своего учителя.

Все в этом мире лишь полоса препятствий. Вопрос только в том, как ты собираешься ее преодолевать. И собираешься ли вообще с чем-то сталкиваться, ведь гораздо проще ждать, когда тебя вынесет на берег прибрежной волной.

Все почти готово, ты ждешь, когда тебе доставят последние усилители, и тогда все случится. Тогда урок получишь и ты. Я настолько ненавижу тебя, что ты мне даже немножечко нравишься. Ты стал частью меня и это было неизбежно. В любви и ненависти схема одна и та же – со своим любимым и своим врагом ты становишься единым целым.

Мои планы были превосходными, когда ко мне пришел инкуб. Не глупый, чтобы понять: это для нее.

Конечно я пошел, ведь она была частью плана, и если она снова пострадала…

Когда я увидел, что сотворила с ней паучиха… когда я понял, что все действительно плохо… опасно, ведь она не сможет сделать то, что мне необходимо, но…

Ее слезы ворвались в мою почти полностью очерствевшую душу. Я понял, я все понял. У нее есть чувства ко мне… это упрощает дело.

Да, малыш, прости, знаю, это… отчасти приятно, но… лишь очень хорошо для моего плана. Осталось только поддерживать в тебе эту мысль, напоминать, что так важно…

Спасаю ее с помощью колдуна, он делает свое дело, отхожу, не мешаю, а она… я не признаюсь себе в этом, даже ей… наверное, но… когда она звала меня, что-то внутри меня зашевелилось, что-то другое, на что, как я всегда думал, я не был способен. Разве это возможно? Слабость, это просто случайная слабость…

Но вот у меня есть возможность быть с ней рядом, оберегать ее, делиться энергией, обнимать ее, любить ее, входить в нее… как же сильно хочется в нее погружаться.

Но она убегает. Продолжает от меня постоянно убегать. А еще колдун признал, что ее чувства человеческие… малыш…

Это зеркальное откровение что-то делает со мной. Там, на другой стороне, почти все невозможное обретает реальность. Смотрим слишком долго, представляем, как было, если бы… если бы не было тысячи барьеров, преград и условностей. Только красивая женщина и ее великолепный мужчина. Видеть нас вместе словно самое очевидное и естественное из всего…

Но только там, по ту сторону этого мира. Там все и должно оставаться… так ведь?

Зачем ты бьешь меня своим кольцом? Подумаешь, он предложил? Где он? Где твой дьябольер? Я продолжаю себя убеждать, что все мои слова это лишь часть плана. Но я слишком долго живу на этом свете, чтобы помнить главное: даже если ты играешь роль, повторяя из раза в раз одно и тоже, ты сам начинаешь в это верить.

Опасно, как опасно.

Но все решает время. Исправляет неровности. Возвращаю ее ему. Так лучше, ее ненависть без повода – идеально. Да, я разбил телефон, да, я не звонил дьябольеру. Но мне нужно было твое чувство, малыш, чтобы ты исполнила то, что необходимо.

Я не думал, не включал тебя в это сложное и запутанное уравнение. Но когда ты вошла в мою жизнь, я подумал: почему бы не использовать то, чего не ожидает совершенно никто? Почему бы не сыграть на неожиданности. Она ведь права, носить кольцо на пальце и демонстрировать его тем, кто не способен даже крупицу эмоции испытать, это почти что насмешка.

И ведь ты поняла, малыш, ты поняла…

Игры суккубов и инкубов я распознаю за версту, знаю, чем ты там занимаешься. Почему бы не подсобить? Хочешь услышать удовольствие, почувствовать его? Приглашаю, призываю. Я умею звать тебе подобных, я умею разбираться с твоим демоном, которого ты слишком плохо знаешь.

И все же слишком опасно все это, слишком неопределенно. Я не могу полагаться только на возможности, мне нужно избавиться от дьябольера. У каждого своя темная сторона и о его стороне я уж точно узнаю.

Запрятал что-то за семью печатями, невозможно подобраться. Глупый, я готовил свою месть сотни лет, ты думаешь я не смогу обойти твои защиты? Что же ты скрываешь? Дни проходят быстро, по сравнению со столетиями это даже не время. Ты рассчитывал обезопасить то, что внутри, но обойти защиту просто чтобы посмотреть…

Ох, как же сладко! Я ожидал всего, что угодно, но чтобы суккубка! Ты облегчаешь мне задачу. Осталось привести ее…

Правда бьет ее сильнее, чем я думал, теряет себя, отстраняется. Ничего, это временно, это пройдет. Просто нужно подождать.

Но ты снова уходишь, снова не хочешь меня рядом. Это ничего, малыш, я понял, как тебя вернуть. Придет время и все случится само собой. Тебе нужно только потерпеть.

Или мне.

Дьябольер зол, дьябольер раздавлен. Понимаю, что для него – она слабость. Уж я как никто это знаю. Пусть не так, как он, не так, как любит его она, но… я знаю, проклятый. И ты меня не запугаешь. Твои угрозы пустой звон, а знаешь почему? Потому что между местью мне и погоней за ней ты всегда выберешь второе. Я это знаю не понаслышке. Я сам за ней бегал… просто потому что…

Не важно, это все не важно. Воздух наполняется силой, время исхода грядет. Так или иначе, но я подхожу к кульминации. Мой заклятый враг наконец-то решается выйти на главную сцену. Представление начинается, Ойелет, не забудь действовать по сценарию.

По моему сценарию.

За несколько дней до весны ночи слишком длинные, но эта наступает уже в четыре часа дня. Все вокруг чувствует приближение. Неизбежность.

Выхожу из квартиры и случайно сталкиваюсь с ней… инкуб закрывает дверь, смотрит. Ничего не говорю, просто иду к лифту, играю свою молчаливую роль. Она не хочет, чтобы я что-то говорил, а я не хочу испортить момент.

Едем вниз, инкуб между нами. Как будто я такой идиот, чтобы набрасываться на нее сейчас. Вспоминаю, как мы ехали в лифте с ней в первый раз…

Наверное, в конце всегда вспоминаешь, что было в начале. Но я никогда не подходил к концу настолько близко, чтобы испытать это на личном опыте. Но не теперь. Теперь я действительно знаю, что грядет.

К башне Ойелета приезжаем друг за другом следом ближе к пяти. Десятки машин забивают собой всю дорогу вокруг. Сейчас как-то не до автомобильных штрафов. Демоны стекаются к башне, как тараканы. Приятно быть единственным, кто знает, что здесь сегодня произойдет.

Заходим внутрь, в холле уже толпа, но я держусь поближе к ней, чтобы выкроить нужный момент. Именно поэтому становлюсь свидетелем тому, что происходит.

И инкуб и она замирают на месте… слежу за ее взглядом и вижу паучиху. Она ведь куда-то пропала на последние несколько дней. Вылезла из своей проклятой дыры?

Улыбается во всю ширь, подходит ближе… инстинкт подталкивает защитить, но… нельзя выдавать себя. Смотрю на нее – малыш сначала обескуражена, но потом… медленно улыбается, расслабляется.

– Ты жива? – Ласково, как будто о чем-то незначительном, спрашивает паучиха.

– И ты? – Почти смеется малыш.

В этот момент не могу сдержать улыбки, горжусь ей. Ни страха, ни волнения, вступила в игру так легко. Умница.

Паучиха внимательно изучает ее тело… ее стройное, красивое, предназначенное только для секса тело… смаргиваю желание, возвращаюсь к разговору.

– Смотрю, тебя подлатали, – замечает паучиха. – Видимо теряю хватку.

– Еще как, – с легкостью парирует малыш. – Старой ведьме пора уступить дорогу молодой крови.

Улыбается, паучиха плещется немым бешенством в глазах, хотя выдает только свой паучий оскал. Угрожает, ах, после такого – бесполезно. Но ведь у каждой козырь в рукаве.

– Смотрю, ты сегодня без своего дьябольера, – ласково замечает паучиха, – что так? Поводок потеряла?

Даже не дрогнула, в лице не изменилась, по-прежнему улыбается.

– Бедная Лиса, – играет малыш, – она думает, что у нее все под контролем.

– Опыт молодостью не заменишь, – надменно задирает голову, – маленький просчет и – какая трагедия.

Улыбается шире.

– Видимо, тебя одолел старческий маразм, – потешается малыш. Осторожнее, она может и не сдержаться. – Несешь какой-то бред.

– Прибереги лучше свои гениальные речи для прощания на похоронах, – желает паучиха, – хотя дьябольеров ведь не хоронят. Их просто уничтожают.

– Зря стараешься, – малыш смелеет, приближается к дьяволице, та включает свои защиты, пугает ее свой сучностью. – Твоя ошибка в том, что ты полагаешь, будто все на свете решается силой и страхом. Но есть и другие пути, о которых ты не думаешь. Потому что тебе не дано, потому что в твоей жизни тебя никто не хотел, все мечтали только от тебя избавиться.

Насмешка паучихи – росчерк превосходства, ее даже не задело.

– Ты действительно собираешься меня этим поддеть?

Малыш снова улыбается, качает головой.

– Нет, паучишка, далеко не этим.

Малыш забирается в карман куртки и достает… даже отсюда вижу, сколь мощный предмет в ее руках. На вид мешочек бордовой ткани, исписанный белыми строчками – защита. Это… улыбаюсь, потому что понимаю: дьябольер нашел две части сердца паучихи. Нашел ли он третью? По ощущениям внутри только две. Но малыш… ты бесподобна.

Паучиха опускает глаза, видит. Понимает. Улыбка уже не такая уверенная, но самообладание не теряет. Молчит.

– Надеюсь, ты понимаешь, что все эти защиты предполагают, что забрать у меня эту вещицу ты не сможешь никогда, – ласково продолжает малыш.

– Не спеши праздновать, – тонкой нитью изгибаются губы паучихи. – Победа только тогда признается, когда твой враг рассыпан в прах.

– С этим не поспоришь, – кивает.

Паучиха уходит, оставляет ее с инкубом, но малыш не отпускает, не перестает улыбаться, выдерживает до самого конца. Потом выдыхает напряжение, берется за телефон, что-то проверяет…

На какое-то мгновение хочу, чтобы дьябольер сдох, чтобы его не стало. Тогда… тогда бы она пришла ко мне за утешением, тогда… она бы не выдержала, не смогла бы больше скрывать свои чувства ко мне… она бы в них погрузилась. Была бы она мне нужна после этого? Если бы я играл – нет. Я бы объявил победу и вышел из этого навсегда, оставив ее чахнуть.

Но играл ли я на самом деле?

Нет, не нужно этих мыслей, сомнений, просто… инкуб приближается к ней и новая вспышка ревности. Теперь и от него избавляться? О чем я только думаю?

– Ты молодец, – хвалит он ее.

Улыбается. Это что еще такое? Инкуб же со своими тараканами борется, он к ней даже не прикасается особо. Следы оставил только в нескольких местах, ее запах на его пальцах… но он в нее не входил. Запрещено.

Только не мне.

Снова смаргиваю желание, делаю глубокий вздох, наблюдаю за ней, когда иду следом. Что-то в ней все-таки изменилось, что-то мимолетное, неуловимое, но она как будто отдалилась от меня. Кажется ли мне это? Или же действительно… это так?

Пока едем в лифте я все-таки замечаю то, что было неизбежно, то, что не должно было быть замечено. Нет, нет, нет! Они… он сделал ее своей. Нет… и почему так невыносимо больно? Почему он не мог просто сдохнуть?! Ненавижу!

Сжимаю кулаки, пытаюсь справиться с собой… почему, малыш? Ну почему? Его, ты выбрала его. Как он тебе объяснил свою суккубку? Что сказал? Как обманул? Почему ты продолжаешь ему верить?

Успокоиться, нужно успокоиться. Я не могу позволить себе допустить ни единой осечки. Не в моем случае, нет. Я должен собраться, должен все сделать верно. Иначе… иначе я обязательно проиграю.

Пока едем вниз, считаю про себя до десяти. Старо как мир, но работает. Я строил все слишком долго, планировал, вкладывался, доводил до совершенства. Осталось только все закончить.

Да.

Теперь уже точно без каких-либо чувств.

Спускаемся на – 30й, народу уже целая толпа. Впервые двери распахнуты настежь, впервые здесь так многодемонно. Забавно. Чувствую победу на кончиках пальцев, ощущаю ее в воздухе, приближаюсь к нему…

Нет, сначала нужно сделать кое-что важное. Случайно добавленный пункт.

Подхожу к ней и наклоняюсь.

– Можно тебя на пару слов?

Смотрит на меня сначала с осуждением, ненавистью и угрозой, но потом заглядывает в мои глаза, видит примирение, принимает. Кивает инкубу, и мы отходим в дальний темный угол, чтобы нас не увидели.

– Малыш, – зову, призываю ее к вниманию. Закрывается от меня сложенными руками. Забавно. Наблюдаю. – Прости меня за все.

Ее глаза пронзают удивлением, стараюсь не подавать виду, изображаю искренность. Притворяться я умею как никто. Продолжаю.

– Я знаю, ты всегда предпочитала его, знаю, что не заслужил твоей милости, твоего чувства, но… я не стану использовать это против тебя, я просто хочу, чтобы ты знала: мне приятно, что оно у тебя ко мне есть. Мне бы хотелось бороться за тебя, но я вижу, что ты уже сделала свой выбор…

Бросаю взгляд на ее уже совсем другое кольцо и внутри что-то неприятно сжимается. Отличная роль.

– Я знаю, что был не идеален, но надеюсь, ты простишь меня за все мои несовершенства.

А потом я приближаюсь к ней и нежно целую в лоб. Не реагирует, но чувствую ее волнение.

– Что происходит, Сол? – Спрашивает с тревогой.

– Я люблю тебя, – как бы невзначай говорю для пущего эффекта, но внутри как будто что-то откликается.

Странно, я думал это пустые слова, но сейчас я чувствую… нет, это всего лишь роль. Пожалуйста, только не испорти все сам.

Отстраняюсь, собираюсь уходить, но она не отпускает, держит меня, призывает смотреть в глаза. Тревожится, переживает, забота в ее глазах… поддаюсь на какие-то глупые реакции, внезапно пускаю ее чуть дальше кромки, она ныряет и… остается… не уходит.

Она не уходит.

Приближается, кладет ладони мне на грудь, тянется к моему лицу, нежно прикасается.

– Сол, пожалуйста, что происходит? – Глаза наполняются слезами.

Не делай этого, малыш…

Улыбаюсь ей грустно, сжимаю ее в своих объятиях.

– Просто постарайся быть в безопасности, – чуть больше, чем надо говорю я.

А потом выпускаю и все-таки ухожу. Зовет меня следом и сердце почему-то кровью обливается. Хочется вернуться, хочется ее обнять, поцеловать… но она не последует. Она не пойдет за мной.

Не за мной… лишь горькая правда.

Все идет по плану.

Заходим в зал, распределяемся по огромному кругу. На полу тысячи тщательно расчерченных заклятий. Ловлю архидемона взглядом – улыбаюсь. Ты знаешь, выделяешь меня из всех, смиряешь угрозой, но едва ли способен на хоть что-нибудь. Ты жалок, Ойелет. И сегодня я докажу тебе насколько.

Твоя проблема в тщеславии. Самолюбование никому еще погоды не делало. Сила в победе над собой. Потому что без нее ты всего лишь линия. А нужен объем. Чтобы запомниться, чтобы перепрыгнуть самые высокие препятствия, пройти теми тропами, которыми никто не ходил.

Наблюдай.

Паучиха распределяет всех по местам, жертвенники – группка в черных балахонах – расставляют по периметру твоего непризнанного трона трофеи. Добытые кем-то другим, естественно, но тебе же все равно, не так ли? Цель оправдывает средства.

Не всегда.

Шестьдесят шесть обнаженных девственниц заводят в твои круги под конвоем. Девочки напуганы, но им повезет – их убьют быстро. Нужна только их кровь…

Дэйл лично возглавляет шествие смертниц. Интересно, где он нашел такой табун невинных? Ничуть не меньше, чем остальные проявляет мнимое почтение. От него тошнит, несет ложью за версту, но Дэйл же слишком гордый чтобы прогибаться. Не умрешь сегодня, сгниешь где-нибудь обязательно.

Колдуны выходят вперед и берутся за мертвые, безжизненные заклинания, начинают читать. Это надолго. Несколько ведьмаков берутся проходить по кругу демонов и других демонических существ, собирая нашу кровь. Невольно ловлю ее взглядом – напугана, не понимает, что происходит. Алый цветок среди всей этой черни. Грязи. Безумия.

Потерпи.

Ловит мой взгляд и не могу, ни взгляд отвести, не перестать смотреть на нее. Боится, просит поддержки… мне сейчас не до этого, нельзя. Но…

На секунду, какую-то бешенную, запрещенную секунду, перешагиваю через самого себя, выдаю едва заметную только ей улыбку, киваю. Благодарит за намерения, делает глубокий вздох, смиряется.

Это… что за ***ня сейчас только что была? Я что? Ради нее…

Перестань! Это вообще ни к чему! Часть плана… часть моего плана… успокоиться и отдать кровь. Все по плану.

Заклинания становятся невыносимыми, демоны выдают слабости, начинают сдаваться. Нельзя двигаться, нарушать круг избранных Ойелетом. Все это знают, поэтому корчатся от страха и боли на своих местах. Не смотрю на нее, потому что… не ожидал, что так отреагирую. Мне сейчас нужна моя полная сосредоточенность, а иначе…

Нет, все идет по плану.

Колдуны заводят черную песнь, кровь проливается под ноги Ойелету, девственницы идут в расход. Алая, густая, невинная кровь заливает все вокруг, забивается во все нужные выемки, которые демоны и колдуны так долго высекали вокруг его трона.

Мы на – 30 этаже, но раскаты грома доносятся до нас даже здесь. Природа взбунтовалась, воспротивилась, не желала признавать победу зла. Никто не знает, какова истинная сила Ойелета.

Никто, кроме меня.

Ритуал долгий, изнуряющий, истязающий. Многие не выдерживают, падают замертво – вынужденные жертвы. Целостность живого круга нарушать нельзя. На замену приходят другие, испепеляют останки, изгоняют, уничтожают.

Последние крупицы – поднимается. И все сорок тысяч цепей, сдерживающих его от свободы, тут же обнаруживают себя синеватым свечением. Тяжкий груз, не правда ли? Это шокирует многих, тех, кто не знал правды. А разве не возникало вопроса, почему он все сидит на своем диване? С таким грузом и сидеть тяжело, не то, что стоять.

Но его свобода сейчас концентрируется прямо перед ним, по центру. Всего несколько движений.

Улыбаюсь, не могу сдержать гордыню. Это всегда был мой самый главный грех. Но ничего уже не поделаешь, я принял его с гордостью, перевоплотился. Он – мое наказание. Но именно в нем моя сила. Если обуздать свой грех, можно достигнуть очень многого. И в этом я преуспел.

Последние нестерпимые заклятия на запрещенных языках, невыносимо для многих, колдуны сдаются, падают ниц, даже не знали, что сегодня – такая же необходимая жертва, как и девственницы.

Темное заклятие повисает в воздухе, впитывает чужие души, кровь, крики, слезы, страхи – все. Это цена, которую платят все, за то чтобы Ойелет мог быть свободным.

Наблюдаю за паучихой – держит все под контролем как ей кажется, смотрит за выполнением всех условий, даже не пытается обращать на меня свое внимание.

Кульминация наступает в тот момент, когда заклятие формирует шар и обрушивается нестерпимым наказанием на каждого из присутствующих. Никто не устоял, ни Дэйл, ни паучиха, даже Ойелет согнулся.

Но не я.

Улыбаюсь, делаю шаг вперед, иду уверенно, не могу сдержать свой триумф. Еще немножко, архидемон, хочу увидеть выражение твоего лица, хочу этот страх, неожиданность, хочу все то, что ты заслужил. Чем я тебя теперь награжу.

Подхожу ближе к заклятию, останавливаюсь. Никто не может подняться, ты меня не замечаешь. Ну же, посмотри! Ты должен это видеть. Твоего внимание подобное обязательно заслуживает. Хватит терпеть свое личное рабство, пора поднять глаза…

На кончиках пальцев – ощущаю его угрозу, его нестерпимый гнев, взгляд столь опасен, что даже пригибает все вокруг. Свобода, этот вкус, ну давай же, не подведи. Качает головой – улыбаюсь шире.

Поднимается – оковы одни за другими постепенно рассыпаются в прах, отпускают его, спускают архидемона с адского поводка. Иди сюда, Ойелет, все очень просто, так достижимо. Приближайся, скорее, не могу терпеть.

Шагает – ноша становится выносимой, кругами разносится поле допустимого заточения. Оно расширяется, ведь он освобождается. Но жертва должна быть поглощена. Темное заклинание, что висит у меня над головой.

Шаг, еще один, приближается, мое сердце отбивает триумф. Он начинает подозревать, бояться, не отпускает, но…

Остается всего лишь одно движение, протяни руку, и ты полноправный правитель. Ты свободен.

Но теперь качаю головой я, в моих глазах плещутся океаны – наконец-то раскрываю ему свою сущность, от которой он даже немножечко стонет.

Протягиваю руку и стягиваю темное заклятие в себя. Рычит, ревет, меняется – больше нет привлекательности, вперед выходит страшный демон.

А я… впитываю все безграничную силу, что по крупицам собирал для тебя. Даже не попытался заметить, обратить внимание. Недооценил, ты меня слишком сильно недооценил.

Заклятие поглощает меня, превращает в нечто совсем иное, а потом все происходит с точностью до наоборот – я поглощаю его, завладеваю, примеряю, укладываю в себе, смиряюсь с той мощью, что немедля разливается мрачным свечением по моим венам. Меня поднимает в воздух, сила вторгается во все уголки моего разума, проливается тысячью заклинаний. Ускоряется.

Приживается.

Распахиваю глаза и смотрю на тебя – Ойелет, мой достойный противник. Пощады не проси, ты ее все равно не получишь.

Твое королевство теперь мое.

Как и твои рабы.

Глава двадцать первая

Руби

Это какой-то ад.

Понятия не имею, что происходило, просто знала, к чему все идет. Но эти ощущения, этот дикий страх, угроза – невыносимо. Демонов так много, жуткие заклинания, эти голоса… нет сил терпеть.

И когда все подходит к концу, я почти выдыхаю облегчение, хотя знаю, чем закончится освобождение Ойелета. Будет ли он ждать хоть недолго? Даст мне возможность, или?.. Только бы у меня было время, только бы Тэон…

Паучиха. Эта тварь посмела мне угрожать. Она не знает, ей неведомо чувство, дура! Но… сможет ли мой… муж… захлебываюсь чувством, не могу поверить, не могу. Вот так просто – мы вместе. Официально. Я думала, он не останется, а он…

Только эти мысли заставляют меня все еще бороться. Силы вытягивает, я это чувствую, думаю это связано с кровью, что у меня забрали, но…

Что-то меняется. Некая последовательность нарушена, замечаю движение, не то, что должно было случиться.

Сол.

Почему он не на коленях? Все стоят на коленях, даже Ойелет. Почему он идет к… что это зависло в воздухе черным сгустком? Архидемон поднимается, замечает улыбку джина… что он задумал? Поэтому он… прощался?

Да, я отвергаю все возможные чувства к Солу, но он ведь… он…

План, у него был план. Я ведь помню его слова: «план был не такой». Это его план! Ты что? Свихнулся? Это же архидемон! И… он освобождается.

Содрогаюсь от ужаса осознания, что за этим последует. Он меня не пощадит. Я не вынесу соития с ним! Нет-нет-нет-нет! Страшно, но…

Сол ждет его, он как будто точно знает, что делает. Неужели он не чувствует эту огромную силу, которая высвобождается с каждой новой упавшей цепью. Сколько же их было! Вот, что удерживало его здесь, вот почему он не мог выбраться. И ему нужен был этот черный шар, какое-то заклятие.

Но Сол не дает ему завладеть этой силой, впитывает ее в себя. И вот теперь почти все демоны, что уцелели, отползают со своих мест. Осматриваюсь, не понимаю – что происходит?

Чья-то рука на моем плече – я чуть не взвизгнула. Оборачиваюсь – Ян. Поднял на ноги, поставил рядом, приблизился, тихо зашептал.

– Когда скажу – беги к выходу.

– Что происходит, Ян? – Дрожу в его руках, мурашки по телу, потому что… все демоны сейчас излучают собой угрозу.

Я-то что могу против них???

Сила, что забрал Сол, наконец-то поглощает его. Нет, не так: джин ее поглощает, полностью интегрирует с собой. Сердце бухает в ушах, догадываюсь, что это означает.

Его план.

– Как только спадут все оковы, – продолжает нашептывать инкуб, напрягается, – начнется борьба за власть. Все здесь начнут убивать друг друга. Ойелет так просто не отдаст свой трон.

– Но…

Хочу спросить, почему Сол в это ввязывается, а потом ловлю на его лице улыбку – он как будто хочет, чтобы Ойелет с ним сразился.

Что?

Раскаты грома доносятся до нас, словно взрывы до бункера. Страшно, почти нестерпимо. Я должна сказать об этом Тэону. Быстро достаю телефон, пишу сообщение: «Сол сейчас будет сражаться с Ойелетом» – отправляю. Ян стискивает пальцы на моей руке и оттесняет к выходу. Мы далеко, придется бежать.

– Не садись в лифт, – предостерегает, и тут до меня доходит. – Беги по лестнице.

Вцепляюсь в его руку, перехватываю его взгляд.

– Ты не пойдешь со мной?

– Я должен знать, чем все закончится, – отвечает, но в его глазах я читаю совсем другое.

Он будет сражаться на стороне Ойелета. За него. Потому что рабство инкуба… слишком сильное.

Хватаю его за грудки скорее в отчаянии, понимая, что останусь одна, а этот козел так и не научил меня сражаться!

– Почему? Почему ты остаешься?! – Требую.

Он не отвечает, просто смотрит мне в глаза и улыбается. Черт возьми!

Утыкаюсь ему в грудь, смаргиваю слезы.

Прощаюсь.

– Выживи, пожалуйста, выживи, – требую, стискивая зубы. – А потом расскажи… – снова поднимаю голову, смотрю ему в глаза – расскажи мне о ней.

Что-то другое – слабость в его глазах. Нежность. Любовь.

– Не трать время на волны, – предостерегает, – просто похищай энергии. Тебе они пригодятся.

Ничего не обещает.

Быстро выдыхаю, смотрю на Сола и Ойелета – оба ждут, когда все оковы спадут. Ну что это за идиотизм? Почему это произошло? Зачем? Сопротивляюсь, но понимаю, что от меня ничего не зависит, ничего!

Придет ли Тэон?

Почему дьябольеров не позвали? Ах да, я ведь забыла – они Ойелету служат, а не принадлежат, как все здесь собравшиеся.

Спокойно, нужно продержаться.

Нет.

Нужно выжить.

Все произошло слишком стремительно. Вот я стою и держусь за Яна, а в следующее мгновение он уже сражается с демонами. Черт…

Два ревущих зверя позади – оборачиваюсь, Ойелет прорывается сквозь красоту, монстр проверяет на прочность оставшиеся оковы. Сол все улыбается, но тоже времени зря не тратит, обретает свои формы духа огня, загорается, вспыхивает. Только вместе с огнем в нем плещется неудержимая тьма.

– Беги! – Орет мне Ян.

И в голове как будто что-то щелкает – я срываюсь с места и несусь к дверям. Спасение, за ними мое спасение. Нужно выжить!

Демоны ревут за моей спиной, кричу от страха, затыкаю уши, чтобы не слышать, на секунду зажмуриваюсь, чтобы не видеть. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Парализующий страх проносится по всему телу, двигаюсь на чистом адреналине – демон. Ахаю, отступаю, а он идет ко мне. Собраться! Спускаю суккуба с цепи, он рвется вперед и вытягивает все, опустошая демона. Тот даже не понимает до конца что и когда происходит, все еще подходит, хочет схватить меня, но не успевает. Падает на землю без чувств. Убила ли я его? У меня разве есть время проверять?

Пытаюсь идти вперед, выбраться, но кто-то хватает за руку. Не понимаю, вырываюсь, сопротивляюсь, а он резко наклоняет вперед и пытается задрать платье…

И тут до меня доходит: опорочить меня, вот что им надо.

Черт возьми!

Пробую забирать энергию, но вслепую это не так-то успешно выходит. Вырываюсь, сопротивляюсь, а потом демон отпускает. Оборачиваюсь – Ян. Качает головой, осуждает. Ты сам меня не учил, идиот!!! А теперь чего ты ожидаешь? Что во мне внезапно проснется Джеки Чан?!!

– Быстрее! – Орет на меня он.

Демоны продолжают сражаться, Ян обеспечивает мне защиту. С теми, с кем не приходится драться Яну, разбираюсь сама, забирая энергии. Не скажу, что суккуб доволен, ему нужны другие энергии, но…

Моя дьявольская невинность сейчас под угрозой. Мне надо спастись. Это будет его первый раз, его право, его. Все принадлежит дьябольеру, никто не посмеет ко мне прикоснуться.

Пробираемся к выходу, Ян обеспечивает проход – он хорош, не то слово, сражает демонов так, будто он и сам дьябольер, не меньше. Вижу случайно отлетевший дьявольский клинок, наклоняюсь за ним и зажимаю в руке. Не позволю к себе приблизится.

Еще несколько демонов – Ян с особой жестокостью разрывает им глотки голыми руками, вырывает сердца, судя по бледным ореолам – вырывает им души с корнем. Силен. Мне бы эта сила явно не помешала.

Но я могу меньшее. Только и делаю что опустошаю тех, кто пытается даже помыслить бежать в мою сторону. Но – не замечаю, не успеваю понять, как один демон подбегает… сработал инстинкт, я резко развернулась и резанула по воздуху. Демон отскочил. Присмотрелась – это тот самый водитель, который однажды поделился со мной энергией.

Улыбается, смотрит на меня как на кошку, которая забралась на дерево и не хочет слезать.

– Спокойно, девочка, – забавляется, еще один демон замечает это, пытается заходить сзади, – я тебя не обижу.

Смотрю на него, качаю головой, а потом резко забираю его энергии. Водитель пытается меня схватить, но на полпути падает на пол без чувств. Зато второй обхватывает меня сзади и пытается сдержать. Кричу, извиваюсь, суккуб услужливо помогает забирать энергии. Хватка чуть ослабевает, успеваю развернуться и как ненормальная рублю клинком по всем конечностям демона.

Сдается, потому что я изрубливаю его в кашу, истерически продолжая наносить многочисленные ножевые ранения. Падает на колени, следую за ним и рублю-рублю-рублю! Злость во мне неописуема, ее не передать, ненавижу-ненавижу-ненавижу!

В какой-то момент проносится вспышка – злость отпускает, а я отстраняюсь и вижу, что натворила. Передо мной больше не демон, кровавое месиво. А я еще всегда удивлялась, как это можно наносить столько ножевых ранений? Еще как можно.

Кто-то хватает за руку, я резко рублю ножом – успевает перехватить. Смотрю на него.

– Ян.

– Давай быстрее, Руби! – Рычит он.

Весь в крови, выпачкан, измазан, слишком хорошо умеет убивать. Наплевать. Пока он тащит меня к выходу, думаю о том, что совершила. Смогла, я смогла постоять за себя. Больше не размазня, больше не слабая и бесполезная. Смогла. Я смогла.

Гордость слишком мала, но она есть. Это хорошо, это очень хорошо. Я ведь не была с кем-то в бою один на один, только неожиданности, случайные взрывы, или же разящий клинок анжелика. Но сейчас эта схватка, в которой я не завизжала от страха, а вступила в бой. Наконец-то смогла оценить свой потенциал.

Ян буквально выбрасывает меня из зала в холл, спотыкаюсь и падаю, а он лишь кричит вдогонку «беги!». Каким-то образом даже успеваю понять, куда он указал мне путь, ведь лестницами раньше не пользовалась. Налево – бегу по темному коридору, ничего не разглядеть, тем более лестницы. Спотыкаюсь о ступеньки и чуть не падаю, резко оборачиваюсь, смотрю, не следует ли кто-нибудь за мной. Никаких силуэтов, угроз. Чисто. Облегчение.

Но расслабляться нет времени и возможности, нужно выбраться.

Достаю телефон и подсвечиваю ступени, забираюсь наверх. Хоть и вижу лестницу перед собой, границы помещения, в котором эта лестница находится, очертить сложно. К тому же поднимаясь наверх. Быстро устаю, но на очередном лестничном проеме обнаруживаю номер этажа – 28. Замираю на мгновение, чтобы перевести дух и тут в моей голове вспышкой проносится – 27.

Балтасар.

«Когда придет время ты освободишь меня».

Это были его слова, но ведь сейчас все летит в тартарары, это ли не то самое время? Так или иначе, но другого у меня точно не будет. Не хочу быть никому обязана, ни с одним демоном в этом мире не хочу быть повязана. Это мой единственный шанс.

Собираюсь с силами и рвусь наверх дальше, светом нахожу следующий этаж и выбегаю в темный коридор. Везде темно, иногда робкие проблески обозначаются лишь росчерками пламени. Здесь звуки битвы не так слышны, но все вокруг продолжает содрогаться от невыносимости двух действующих сил в лице джина и архидемона.

Выдыхаю страх, пытаюсь не обращать внимания на то, как дрожит тело, мне нужно сделать то, что необходимо и убраться отсюда.

С другой стороны я еще не заходила, поэтому путаюсь в поворотах, блуждаю чуть дольше, чем мне позволено. Пока здесь кроме меня никого, но когда нахожу келью Балтасара, слышу, как в соседних стонут монстры. Трясет, зубы стучат, как же страшно. Боюсь, что они вырвутся, боюсь, что погонятся за мной. Боюсь, боюсь, боюсь!

Выдыхаю всхлип неконтролируемого и первобытного ужаса. Кругом враги, я совсем одна, не спастись!..

Вцепляюсь в ручку двери и утыкаюсь в нее лбом. Так, спокойно, спокойно. Просто освободить Балтасара и делать ноги. Очень и очень быстро.

Сказать, что я взяла верх над своими эмоциями я не могу, просто смогла нащупать ручку и повернуть ее. Только бы демону обед не принесли. Захожу внутрь, пол снова дрожит, вскрикиваю от ужаса, пытаюсь не упасть. Как же страшно, страшно, страшно!

Оказываюсь у противоположной стены рядом с дверью в келью к демону, знаю, что сейчас не в лучшей форме, предпочитаю выплескивать свой гнев.

– Балтасар! – Реву, набираюсь смелости заглянуть в окошко.

Его лицо появляется ужасом непростительно быстро, глаза горят предвкушением, безумием, дьявольской злостью. Инстинктивно отшатываюсь, но в следующую секунду собираюсь с силами и возвращаюсь.

– Я пришла выполнить часть уговора, – с трудом выдавливаю, – что мне надо сделать?

Опять все вокруг содрогается, только в этот раз сильнее, не могу устоять на ногах, падаю на пол, кричу, зажимаю уши, сворачиваюсь калачиком. Пожалуйста, пусть это прекратится, просто прекратится!

В ушах звенит, понимаю, что сознание пытается отключить меня от этой дьявольской реальности. Но нельзя. Если отключусь, меня здесь кто-нибудь найдет. Не это ли страшно? Распахиваю глаза, затыкаю свой страх и поднимаюсь. Злюсь на все вокруг, включая себя, заставляю себя действовать. Снова нахожу по ту сторону двери глаза демона.

– Ты должна открыть дверь, – объясняет.

– Как? – Сразу же включаюсь.

– Заклятие построено так, что только тот, кто захочет открыть дверь, сможет ее открыть.

– Так просто?

Вижу его насмешливый оскал.

– Ты видела толпы тех, кто хотел меня освободить?

– Но ведь ты мог оказывать свои услуги и на расстоянии. В чем суть?

– В рабстве, – улыбка становится отвратительной, угрожающей.

Не могу. Опускаю глаза, делаю несколько глубоких вздохов. Кого я собираюсь освободить? Есть ли у меня выбор? Нет. Я обещала ему, обещала, что освобожу, у меня нет другого выбора. Если его освободит кто-нибудь другой, что в таком случае он потребует у меня? Итак не весело…

Сосредотачиваюсь на двери, пытаюсь понять, что делать. Ручки нет, замка тоже, просто преграда, которую можно преодолеть с этой стороны. Захотеть открыть дверь. Ладно. Хочу, хочу поскорее открыть дверь и убраться подальше из этого ада. Скорее! Скорее! Скорее!!!

Снова трясет, снова сильнее, чем раньше. Утыкаюсь одной рукой в стену, а вторая невольно попадает в дверь. Помню, как было в прошлый раз, помню, что это лишь иллюзия, боюсь провалиться внутрь и остаться с Балтасаром наедине. Что он со мной сделает? Ничего хорошего.

А если освободится…

Стоп. Но дверь осязаемая. Вполне себе твердая. Получилось? Смотрю ровно в то место, где должна оказаться ручка двери, протягиваю к ней ладонь и уверенно берусь. Поворачиваю. Снова гремит гром, дверь вырывается из моей ладони с корнем. Ахаю и с ужасом отступаю назад, наблюдаю за тем, как из кельи появляется Балтасар.

Медленно, нарочито расчетливо и вальяжно, он выходит из своей тюрьмы. Ловлю его глаза – в полнейшей темноте они словно осколки самого нечестивого зла. Вижу их, пронизывает меня, улыбается.

Шагаю дальше, выхожу в коридор, а он вдруг убыстряется и срывается в мою сторону. Страх срабатывает, зажмуриваюсь и готовлюсь принять свою смерть…

Но слышу странный то ли визг, то ли рев, удар – еще один удар. Боли нет. Что? Последнее кряхтение и я распахиваю глаза – демон передо мной, очень даже осмысленным взглядом смотрит на меня сверху вниз.

– Значит, все-таки суккуб, – констатирует, – твоя часть сделки выполнена.

Дышу рвано, дрожащими руками пытаюсь унять волнение, не получается. Не удивительно, но… смотрю вправо и вижу паучиху в ее паучьей форме. Валяется на полу без чувств. Тут до меня доходит, что произошло. Снова смотрю на Балтасара.

– Она по твою душу, – сообщает, – я бы настоятельно рекомендовал поскорее убраться отсюда.

Хочется спросить «ты меня отпускаешь?», но разве я хочу развивать эту тему? Пока Балтасар милостив и пока он говорит, что можно бежать, нужно не медлить, а бежать. Он защитил меня от паучихи. Нет, хрен с ней защитой! Просто пытаюсь вспомнить, кто из тех, кого я знаю, хоть раз вступал бы в схватку с этой ведьмой и хотя бы вырубал ее? Никто даже не собирался с ней связываться.

Но Балтасар…

Коротко киваю ему в знак благодарности и бегу обратно к лестницам. Ладно, план все еще – выбраться.

Несусь наверх сначала уверенно, пробегаю несколько этажей. Но это же лестница, вскоре устаю и замедляюсь. Но мне нельзя. Трясет исправно, одно радует: звуки битвы стихают. Значит ли это, что я спасусь? Какая-то крохотная надежда появляется… и тут же подыхает, как только слышу, как паукообразное перебирает своими лапами где-то неподалеку.

Черт!

Рвусь наверх, чуть не падаю, подключаю все свои резервы, даже суккуб подкидывает в мышцы адреналина. Понимает, он черт возьми понимает, что если она нас догонит нам не жить.

Черт, черт, черт!

Паучьи лапы продолжают стучать по полу, приближаться, неизбежно нагонять. Мне не успеть, не успеть, не успеть…

Пробегаю еще один лестничный проем, а потом резко забегаю на – 20 этаж. Тут та же темень, ничего не видно, но вроде бы пусто. Спасение? Не думаю, нужно…

Дверь с лестниц разносится в щепки, я резко рвусь вперед, но паучиха нагоняет. Чувствую, как ее лапа сбивает в сторону и кубарем лечу на пол, ударяясь плечом. Стискиваю клинок и оборачиваюсь, все еще подсвечивая своим телефоном то, что передо мной…

Появляется резко, быстро, без вариантов. Две ее огромные лапы метят мне в грудь…

Глава двадцать вторая

Неизбежность. Что тут сделаешь? Я бы бежала, если бы могла. Я бы спасалась, если бы был шанс. Но ее паучьи лапы летят строго на меня и больше никаких вариантов. Просто принимаю свою неизбежную смерть…

Не хочу это видеть, не хочу знать, как все закончилось, не хочу никакой крови или вываливающихся внутренностей. Просто бесит, что там внизу творится переворот государственного масштаба, а эта сука бросилась преследовать меня. МЕНЯ! Тварь!

Уже начинаю прикрывать глаза, когда вдруг паучиху кто-то хватает за задние лапы и оттаскивает назад резким рывком. Мерзкие звуки изрыгает ее пасть, а я пробую подняться на ноги.

Спасение. Но… как? Пытаюсь подсветить фонариком коридор, слишком темно, ничего не видно…

Но моим глазам помогает сердце.

Узнаю его в движениях, в воздухе, который он наполняет собой, в той беспроглядной тьме, которую обрушивает на своего врага. За меня.

Тэон.

Улыбаюсь, не могу сдержать радости. Любимый. Он пришел ко мне, он снова спас меня. Мой… муж… снова внутри все переворачивается. Люблю его, как же я люблю его!

Но времени на сопли нет. Паучиха не дается так просто, хоть дьябольер сражается так, что даже мне немножечко не по себе. Тем ни менее вырубить ее не получается, вспоминаю, что сделал Балтасар и… если честно – страшно. Он действительно очень силен.

Думаю, что я могу сейчас сделать? Явно не лапы вырвать этой твари. Но…

Идея проносится молнией, я падаю на пол и достаю из карманов зелье и две части сердца паучихи. Разворачиваю мешочек, тут же слышу мерзкую угрозу в ее шипении. Поднимаю голову – почувствовала. Тэон удерживает ее из последних сил, пытается не подпускать ближе ко мне.

Ладно.

Каким-то образом перестаю дрожать и бояться, внутри появляется холодная уверенность. Тэон рядом, бояться нечего. Он не даст ей ко мне прикоснуться.

Жива, я все еще жива.

Выливаю зелье на обе части двух кусков мяса и те начинают шипеть. Паучиха ослабевает, орет дурным ревом, Тэону удается ее оттащить, и он начинает швырять ее в стены с особой жестокостью.

Не медлю, перехватываю нож и вонзаю его сначала в одну часть, а затем и во вторую. Из паучихи выстреливает две струи черной крови, ревет еще сильнее, как будто иссыхает, теряет сознание. Две части сердца как будто испускают дух и превращаются в прах.

И только тогда Тэон ее отпускает, а уже мгновение спустя его губы накрываю мои.

– Любимая, – выдыхает, прижимает к себе, гладит, ощущаю его, целую, люблю… – ты в порядке?

Отстраняет, снова внимательно осматривает меня.

– Все хорошо. Благодаря тебе, – утопаю в нем, дарит мне улыбку и быстро обнимает.

– Нам нужно уходить, – сообщает очевидное, – паучиха хоть и отключилась, но это ненадолго. Третья часть все еще где-то спрятана, поэтому она не умрет.

Это и ежу понятно. Берет меня за руку, отправляется обратно к лестницам.

– А перенестись? – Уточняю.

– Мы в башне, здесь нельзя, – объясняет.

Это уже не так важно, когда он со мной, рядом…

Поднимаемся на этаж выше, а меня все еще не отпускает ситуация с паучихой. Ловлю в отблесках света от фонарика на телефоне дьябольера и замечаю то, что начинает беспокоить. Несмотря на смертельную угрозу паучиха Тэона даже не задела, но его одежда изодрана в клочья, по всему телу следы запекшейся крови.

Его крови.

– Тэон, что случилось? – Спрашиваю.

Оборачивается, вижу в его взгляде беспокойство за меня. Трогает, как же трогает его забота. Не сразу понимает, о чем я, потом замечает, ухмыляется.

– Решил размяться со своими, – отшучивается он.

– Тэон…

– Чуть быстрее, Принцесса, – закрывает тему он.

Что с ним случилось? Не об этом ли говорила паучиха? Тварь! Ненавижу ее!!! Ладно, я, да черт с этим, подумаешь напала и чуть не убила? Но Тэон! Как ты посмела, зараза такая, что-то сделать против него?!..

Сердце, где же ее сердце?

Догадка проносится шальной мыслью, торможу дьябольера. Оборачивается, не понимает.

– Тэон, – зову, потому что надо как-то уложить мысли в голове, – я тут подумала: ты нашел две части ее сердца, так? Но третью не найти никак. Почему? Она же ведьма, где бы она не спрятала третью часть, ее можно было бы обнаружить.

– Но есть ведь место, которое все обходят стороной, к которому не подобраться. Проклятое место, самое надежное.

Тэон спускается ко мне на ступеньку ниже и все понимает.

– Ойелет. Третья часть ее сердца у Ойелета. – Киваю. Делает глубокий вздох, отводит взгляд, потом возвращается.

Слов не надо, все читаю в его глазах. Сначала он хочет вывести меня из башни, чтобы я была в безопасности. Потом понимает, что поскольку паучиха не подохла, эта тварь пойдет за мной, даже если из принципа. Меня нужно оставить в безопасном месте. А сейчас самое безопасное место рядом с ним.

Сжимает мою ладонь, подносит к губам и целует, словно благословение. Улыбаюсь.

– Держись ко мне ближе, – наказывает очень серьезно.

Уверенно киваю, и мы бежим обратно вниз.

Демоны все еще сражаются, все вокруг по-прежнему содрогается, но теперь все по-другому, теперь мне совсем не страшно. Тэон. Он пришел и спас меня, снова. Никаких сомнений, я всегда чувствовала это, его безраздельную защиту, как он оберегал меня. Мой, он во всех смыслах мой. Сейчас мы разделаемся с паучихой, в чем я уже не сомневаюсь, а потом…

Плевать мне на Ойелета, плевать на всех разом! Пусть что хотят со мной потом делают, но сегодня мы с Тэоном…

Желудок скручивает в предвкушении, он как будто чувствует нужные вибрации, сжимает мою ладонь сильнее. Любимый, я хочу быть твоей и мне наплевать, даже если это будет стоить мне жизни.

Наплевать. Больше не хочу демонов, не хочу этого ада. Хочу только тебя, даже если в последний раз…

Но он будет твоим первым. Раз и навсегда.

Снова оказываемся на – 30 этаже, снова шум битвы, только в этот раз не столь громкий. Больше всего слышны рев джина и Ойелета. Но до того момента, пока мы снова не попали в зал, я даже помыслить не могла, что я там увижу.

Замерла и растерялась. Два здоровенных демона сейчас высились надо всеми, словно два десятиэтажных дома. Сотканный из огня джин и созданный из тьмы архидемон. Пуская друг в друга свою силу, они содрогали все вокруг.

Вот, значит, какие они на самом деле…

– Принцесса! – Быстро обнял меня Тэон, приводя в себя. – Все хорошо, не бойся, я рядом.

Делаю короткий быстрых вздох и киваю. Знаю, любимый, я знаю.

Демонов осталось не так-то много, очень многих перебили те самые воины с закрытыми лицами. То ли они служат Ойелету, то ли охраняют это место, точно не знаю, но их сила велика и это ясно по тем трупам, которыми усеяна дорога к трону Ойелета, по рекам крови, в которых я поскальзываюсь и чуть ли не падаю.

Тэон поддерживает, рвется вперед, разбирается с временными препятствиями в лице демонов. Некоторые опрометчиво пытаются до нас достать, но кто-то знает, кто-то видит, что перед ними дьябольер и в страхе отступает.

Бежать еще далеко, а главное надо как-то обойти Ойелета и джина, которые сражаются неподалеку. Непосильная задача, но выбор какой? Не они, так паучиха достанет. Сколько она еще будет в отключке?

– Зачем ты ее привел?! – Появляется перед нами Ян.

Весь перепачканный кровью своих врагов.

– Паучиха, – отвечает коротко Тэон, и Ян тут же сменяет свой гнев, в глазах понимание, принятие.

Смотрит на меня.

– Мы нашли способ ее убить, – быстро сообщаю.

А потом на несколько мгновений и Ян и Тэон отвлекаются на демонов, успешно разбираясь с ними. Кто страшнее в этот момент? Демон порока, разрывающий своего противника голыми руками? Или дьябольер, вырывающий сердце демона с такой холодной отстраненностью, как будто переворачивает котлеты на сковородке?

– Что делать? – Спрашивает инкуб, возвращая меня к важному разговору.

Не могу отойти мгновенно, мурашки бегут по коже. Но нужно сосредоточиться.

– Третья часть ее сердца находится у Ойелета. Но где?

Ян мгновенно подключается к нашему плану, думает.

– Диван, – указывает он. – Ойелет бы не смог хранить его при себе.

И тут мы все синхронно понимаем.

– Ойелет не знает, что оно у него, – озвучиваю я.

Ну конечно он не знает! Иначе бы давно прикончил эту тварь за все те неповиновения и бесчинства, которые она творила! Умно, спрятала сердце у него прямо под носом.

Но времени рассуждать нет, не сговариваясь снова бежим вперед. Яна теряем почти сразу же, как только заходим за границы круга ритуала, воины набрасываются на нас, словно ждали именно этого. Тэон берется расчищать путь, я пробую забирать энергии. К сожалению, с этими воинами это бесполезно, они как будто не живые… так они, собственно, и выглядят. Но это означает лишь одно: у меня нет возможности помочь дьябольеру.

Ладно, сосредоточиться на диване. Куда она могла спрятать свое сердце? Издалека пока ничего непонятно, но думаю там есть какой-то тайник, а иначе как? Прорываемся дальше, как вдруг за спиной раздается уже знакомый вопль – оборачиваюсь – паучьи лапы стремительно приближаются.

Резко подаюсь назад, а Тэон тут же выступает, загораживает меня собой, перехватывает паучиху и тащит ее подальше. Не теряю ни секунды, оборачиваюсь – путь свободен. Счастье, что Сол и Ойелет слишком заняты друг другом, чтобы отвлекать на что-нибудь еще. Рвусь вперед, несусь словно ветер, подбегаю к дивану и падаю на колени, начинаю его везде ощупывать, искать.

На первый взгляд ничего необычного, просто диван, но замечаю только сейчас: все исписано мелкой вязью каких-то отвратительных заклинаний. Запрещенные, неугодные, мерзкие.

Но я все же не Принцесса, переживу.

Обыскиваю подушки, залезаю под них, ощупываю все – ничего. Ладно. Опускаюсь на пол и начинаю осматривать кромку, заглядываю под диван, забираюсь туда рукой, обшариваю – ничего.

Тайник, если это тайник, то я не должна просто найти сердце. Внимательно осматриваю каждый сантиметр, примеряюсь, веду пальцами по гладкой поверхности, огибаю один угол, заползаю назад и… что это? Бугор? Начинаю изучать его внимательнее, за диваном темнее, снова достаю мобильный, подсвечиваю. На первый взгляд просто резное украшение, но зачем украшать заднюю его часть?

Пробую нажать, вытащить, ударяю – ничего не происходит. Достать не просто, но возможно. Ощупываю дощечку и пробую нажимать пальцами в разных местах – удача! Что-то отзывается легким толчком мне в руку, и я наконец могу убрать препятствие. Забираюсь внутрь – небольшой мешочек в моих руках.

Есть!

Пытаюсь развязать мешочек, но он никак не дается. Замечаю строчки защит запекшейся кровью – сволочь. Как их снять? Выхожу и ловлю взглядом своих союзников. Тэон отвлекает паучиху, пытается вырвать ее паучьи лапы, Яна окружили шестеро бездушных воинов и сейчас пытаются выбить из него дух. Черт!

Кто-то вдруг резко оказывается рядом, вскидываю клинок и отступаю, опознаю подошедшего и тут же кривлюсь.

Дэйл.

Замирает, смотрит сначала на клинок, потом на мешочек у меня в руке.

– Что это? – Спрашивает.

– Смерть паучихи, – отвечаю.

Угроза, исходившая от него, тут же меркнет, мгновенно переходит на мою сторону, шагает ближе и берет мешочек. Опускаю клинок.

– Защитила его, зараза, – ругается Дэйл.

Смотрю на него, изучаю, пока он крутит-вертит в руках наше спасение. Единственный шанс и тот почти недосягаем. Давай же, чертов демон! Шевели мозгами! Да, я не знаю, что делать вообще, но раз уж этот подошел, пусть что-нибудь сделает дельное!

– Тут есть слабое звено, – напряженно вертит мешочек у себя в руках Дэйл, рассматривая каждый завиток заклинания. – Если его найти…

Земля снова содрогается, джин и архидемон сходятся в рукопашную, падаем вместе с Дэйлом на пол, пригибаемся, потому что этих двух монстров несет в нашу сторону. Далее гремит словно взрыв, и я успеваю поймать момент, когда в зале появляются дьябольеры. Сначала вспышка радости – все хорошо, нам помогут.

Но потом они внезапно набрасываются на Тэона и утаскивают его за собой.

– Тэон! – Ору, пытаюсь подняться, но обзор загораживает тут же реабилитировавшаяся паучиха.

Вскакивает на свои паучьи лапы и немедля несется в нашу сторону.

– Быстрее! – Ору теперь я уже Дэйлу.

Тот не реагирует на мой вопль, просто продолжает крутить-вертеть мешочек. Смотрю то на него, то на приближающуюся паучиху. Если она до нас доберется, она разорвет нас в клочья.

– Дэйл, быстрее! – Ору снова я.

Но он меня как будто не замечает, сильно сосредоточен на мешочке. Еще раз выкрикиваю его имя и паучиха оказывается рядом. Демон внезапно ударяет меня в грудь и отбрасывает в сторону, а сам несется в противоположную. Искушение, конечно, велико, но паучиха выбирает собственное спасение и несется за Дэйлом.

Тот бежит так, что только пятки сверкают. Находит препятствия в виде сражающихся демонов, пытается помешать паучихе до него достать, но…

Стоп. Думаю. Дэйл ведь не идиот, он же… быстро пробегаю глазами по тем местам, где он только что находился и вижу мешочек – он чуть приоткрыт.

Справился, Дэйл справился!

На четвереньках уже начинаю бежать, рвусь вперед, поднимаюсь на ноги, несусь как ненормальная, добегаю до мешочка и падаю на пол. Достаю зелье, вываливаю оставшуюся часть сердца паучихи и выливаю на него фиолетовую жидкость. Заношу клинок и опускаю его вниз…

Удар под дых – паучиха каким-то образом добралась до меня, тварь! Лечу некоторое расстояние, а потом падаю, больно ударяясь ребрами. Ведьма преследует, догоняет, пронзает своими лапами – боль адская! Но… вот, что странно: выносимая. Терпимая.

Связано ли это как-то с тем, что две части ее сердца уже уничтожены? Не знаю, но ее слабость придает мне сил. Разворачиваюсь и принимаюсь истерически рубить ее клинком. Не ожидала такого, чуть растерялась, а я вцепляюсь в ее лапу и пытаюсь забраться ей на спину – рублю также ожесточенно, резко, злостью!

Ненавижу, тварь!

К сожалению, у нее слишком много лап, сбрасывает меня, перекатываюсь по полу, но не обращаю внимания на боль, тут же вскакиваю на ноги и… черт. Чуть не падаю, потому что паучиха проткнула мне ногу, а я этого и не заметила. Пытаюсь бежать, но тут снова появляется весь окровавленный Дэйл и сносит паучиху в бок.

Это мой шанс!

Вижу перед собой сердце, изо всех сил пытаюсь бежать быстрее. Приближаюсь, паучиха толкает в спину – падаю, ударяюсь лбом об пол. Звездочки перед глазами – нельзя! Ползу вперед, игнорирую все – боль, кровь, ее лапы, пытающиеся проткнуть меня насквозь. Вижу цель. Я, черт возьми, вижу цель!

Пронзает меня насквозь, дробит позвоночник, замираю от шока и притупленной боли, ноги отнимаются…

Ну нет, тварь! Пока я все еще жива, я не перестану сражаться!

Последний рывок и я всаживаю клинок в ее сердце!

Ревет так, будто лопаются барабанные перепонки. А я, пока уж все еще в сознании, резко вынимаю клинок и ударяю в сердце снова. Для надежности.

Звуков больше нет, последняя часть сердца иссыхает, испускает последний дух, слышу, как ломаются ее лапы, как рассыпается ее древнее проклятое тело. Как вытекает из меня обильным потоком кровь…

Валюсь без сил и с трудом позволяю себе вздохи. Справилась. Я справилась, я смогла ее убить.

Боль жуткая, но внутри такой триумф, что даже не могу отключиться, чтобы только не чувствовать этого всего. Мое тело в хлам, это понятно, но… я убила ее, я убила паучиху!

Вот, что испытывал Сол, когда разбирался с Ойелетом. Вот она, победа на вкус. Прекрасно… упоительно пре… красно…

Сознание все-таки мутнеет, но не потому, что желает отключиться. Сил нет, паучиха из меня сделала отбивную. Ничего не поделаешь, я знала, что так будет. Главное – я разобралась с ней. Я смогла, смогла… смогла…

Чьи-то руки находят меня и приподнимают жуткой болью. Вою от каждого движения, которое отзывается в моем теле. Губы ощущают тепло, в тело попадает энергия. Суккуб, который решил тихонечко сдохнуть первым и не страдать так долго, тут же откликается, вспыхивает желанием, забирает все.

Это не те же самые раны, что я получила когда-то давно в проклятой церкви, но энергию я узнаю. Дэйл.

Восстановление происходит, но медленно. Крови потеряла слишком много, Дэйл это понимает, чувствует, отдает много, но недостаточно. Отстраняется, роняет меня, чуть не падает сам, потому что отдал слишком много.

– Руби! – Кричит кто-то, оказывается рядом.

Ян.

Приближается к моему лицу и делится энергией. Впитываю, поглощаю, становится чуточку лучше, но все равно не идеально. Просто раны чуть затягиваются, позвоночник срастается, и я снова чувствую свои ноги, порезы, разошедшиеся мышцы жуткими рубцами оставляют на мне слезы боли.

– Я это сделала, – пока он поднимает меня на ноги, говорю, – я убила ее.

Ян ловит обеспокоенным взглядом мое лицо и слабо улыбается.

– Ты молодец, – хвалит он, а я улыбаюсь.

Я – молодец.

Нет, не я. Это же не только моя заслуга, я только лишь смогла завершить дело. И это ощущение… паучиха мертва. Эта мерзкая тварь наконец-то сдохла! И теперь… теперь…

Тэон. Где мой Тэон?

Ян взвалил меня себе на плечо и пытался тащить к выходу. Пока ноги не очень слушались, но я старалась изо всех сил перебирать ими, чтобы поспевать. Инкуб тоже пострадал, но не настолько сильно как я. Но добавляло и то, что он поделился со мной энергией…

Вспомнила про Дэйла и чуть обернулась. Он до сих пор ползал на четвереньках и никак не мог подняться. Он снова поделился со мной своей энергией. Зачем? Ты разве не видишь, что происходит? Каким боком в схватке этих двух демонов ты вообще можешь занять?..

И тут я вспомнила Данталиона. Неужели он рассчитывал, что они схлестнутся и переубивают друг друга? А Дэйлу достанется трон?

Мысль холодной дрожью прокатилась по всему телу, Ян это заметил, глянул на меня, но я не выказала желания остановиться. Сейчас я думала только о выходе. Где мой дьябольер? Почему другие его сподручные утащили Тэона, как будто под конвоем?

Нельзя думать ни о чем плохом. Он ведь пришел ко мне, спас мне жизнь. Любимый…

– Больше не возвращайся, – на подходе к выходу, Ян снова наставлял меня.

Да я бы и в прошлый раз не вернулась, если бы моя смерть не оформилась в паукообразное существо. Мне просто нужно к Тэону…

Резкая встряска и невыносимый грохот внезапно разнеслись по залу. Никто не устоял на ногах, мы с Яном рухнули как подкошенные. И даже после этого удержаться было практически невозможно. Нас болтало из стороны в сторону, все демоны походили на бесполезных болванчиков, катающихся по залу, словно игрушки.

А главная схватка неожиданно подходила к концу. Ойелет и Сол сошлись в жестком противостоянии, архидемон принялся буквально иссушать джина. Сол хоть и сопротивлялся, пытался высушить Ойелета в ответ, но все-таки ему почему-то не хватало сил.

Постепенно оба начали как будто сдуваться и возвращаться к своим привычным формам и размерам. Когда они наконец закончили перетягивание одеяла, став теми, кого я привыкла обычно в них видеть, все стихло.

Ян подполз ко мне и приподнял, но сам замер, когда самое главное на этой сцене сегодня все-таки начало вершиться.

Ойелет сцепил ладонь на шее джина, а затем резко дернул на себя, забрав с собой… ту самую силу, что ранее поглотил Сол. Упав на колени, джин уронил голову на грудь. Мы находились далеко, я видела только как тяжело вздымается его грудь. Что произошло? Как так вышло, что Ойелет?..

Не знаю, как я поняла, что что-то явно не так, но когда Ян сжал мою руку чуть сильнее, уже в тот момент я как будто знала исход. Но как? Это уже было не важно.

Ойелет, как и Сол раньше, поглощал ту силу, которую забрал, примирялся с ней, привыкал, адаптировал. И когда все закончилось, на первый взгляд план как будто удался. Сол поднимает голову, заглядывает архидемону в глаза – последний шагает к джину и берет его за подбородок.

– Хорошая попытка, но – бесполезная, – констатирует он. – Ты ведь знал, что за этим последует наказание.

А потом он делает круговое движение кистью и позади Сола появляется… лампа? О нет… лампа джина! А Сола начинает в нее засасывать.

Рабство, он снова делает его рабом!

И вроде бы все очевидно, Сол должен злиться, Сол должен кипеть от ярости. А он… улыбается. Медленно, сначала только губами, потом вспыхивают счастьем его огненные глаза. Он уже смеется, а я вообще ничего не понимаю. Чего?!

– Предсказуемость – твое наказание, – произносит джин.

И это звучит до мурашек проникновенно, даже несмотря на то, что именно Сол сейчас на коленях перед архидемоном. Ойелет не выражает никаких признаков обеспокоенности, пока джин не берется за свою футболку, задирает ее и… ой. Весь торс джина исписан какими-то заклинаниями, испещрен кровавыми завитками, странными символами.

Я, естественно, ничего не понимаю, но поскольку Ян тут под ухом, слышу, как он выдыхает ухмылку. Смотрю на Дэйла – тоже ухмыляется. Здесь все оставшиеся в живых как будто оценили…

Да что происходит?

И вот наконец-то и Ойелет понимает, звереет, стискивает зубы и пробует уничтожить джина. Страх за него пронзает насквозь, я вцепляюсь в руку инкуба и требую:

– Ян! Что это? Что они делают?!

Пол снова начинает содрогаться, Сола все больше затягивает в лампу, но тут и Ойелет начинает меняться… уже догадываюсь, к чему все идет, но на свои места все ставит Ян.

– Сила была предназначена Ойелету, чтобы он получил ее и освободился. Но джин перехватил силу не просто так. Он знал, что Ойелет сделает, когда получит ее, знал, что в первую очередь загонит джина в бутылку. Это рикошет.

– Что он делает? – С тревогой спрашиваю я.

– Он заточит Ойелета в такое же рабство. Только теперь Ойелет не освободится никогда.

Так вот значит какой был его план. Сол пожертвовал собой ради того, чтобы заточить Ойелета… да, план для него действительно был на первом месте.

Дикий рев архидемона, те самые цепи, от которых он избавлялся так долго этим вечером, да и неизвестно вообще сколько десятков или может быть даже сотен лет до этого момента, снова возвращаются на его запястья, шею, тело. Он снова обретает свое рабство в стенах этого кошмарного зала. И когда Сол исчезает в лампе, Ойелета притягивает обратно к дивану.

Рычит, ревет от гнева, меняется, снова становится невыносимым страшным монстром. Стены дрожат, все начинает как будто рушиться.

– Идем! – Поднимает меня на ноги Ян и тащит к выходу.

Но острый укол в сердце не дает просто уйти. Сопротивляюсь, торможу.

– Руби! – Кричит на меня Ян. – Нам надо уходить! Ойелет вернул свое право на владения, но он сейчас в гневе и убьет любого, без разбору.

– Я не могу оставить его, – заглядываю инкубу в глаза и пока он там что-то для себя думает, вырываюсь и бегу.

Ян орет мне вслед, зол больше из-за того, что не удержал меня. Но мне наплевать. Пусть это глупо, пусть, но Сол был прав, у меня есть к нему чувства, и я просто не могу его здесь бросить.

Добегаю до лампы и подхватываю ее, Ойелет уже похож на страшного дьявола, пытающегося сорваться с цепи. Глаза горят злом, дыхание способно уничтожить целые города, кожа на теле темнее и как будто обугливается…

Ян оказывается рядом, хватает за руку и тащит к выходу. В этот раз я уже не ползу, адреналин в моей крови, чувство бесконечной опасности. Здесь каждый сантиметр теперь опасен. Все демоны убегают, даже те бездушные воины. Страшно.

Позади слышатся взрывы, монстр рвется с цепей, угрожает уничтожением, чувствую, как зарождается жуткое пламя…

Ян буквально силком вышвыривает меня из зала и ныряет в сторону следом за мной. Не останавливается, ползет к лестницам, тащит и меня следом. Чувствую, как температура раскаляется, дьявольское пламя вырывается и распространяется во все стороны. Еще чуть-чуть и все здесь сгорит.

Мы поднимаемся на ноги, бежим к лестницам и начинаем взбираться наверх. Демоны наперебой бегут вперед, кто-то обгоняет, кого-то обгоняем мы. Но побег совершает каждый. Жар пламени преследует, не отпускает, у нас нет права на ошибку. Полнейшая темнота исчезает, когда огонь начинает стремительно нас нагонять.

Вот черт!

– Используй все резервы! – Орет мне Ян, набирая скорость.

Он буквально тащит меня за собой, держа за руку. Приказываю суккубу как следует сосредоточится и отдать все энергии на спасение. Их, конечно, ни хрена нет, но сейчас либо отдавать, либо погибать!

С трудом догоняю Яна, огонь освещает уже почти все, вижу – 13 этаж и удивляюсь, когда мы успели добраться до него? Не важно! Важно, что сил уже нет, я устала, да и Ян хрипит при каждом вздохе. Демоны также устают, отстают, но некоторые из них уже давно на свободе.

Не вижу в окружении Дэйла, значит он тоже уже где-нибудь впереди. А если этот демон даже после того, как я его иссушила, уже выбрался, мне тем более нельзя сдавать позиции. Бежать!

– 6. Мы быстро, но недостаточно. Пробегаем парочку демонов, они замедляются и останавливаются чтобы перевести дух. Успеваю обернуться и мои глаза округляются. Пламя догоняет, настигает их и просто как раскаленная лава, поглощает их, уничтожает, сжигает.

– Руби! – Снова орет мне Ян.

И я бегу, бегу изо всех сил, слышу, как за мной умирают демоны, как горит их плоть, как они кричат в предсмертной агонии.

Я настолько сосредоточилась на беге, что даже не поняла, когда лестница наконец-то закончилась и мы выбежали в холл. Не верится, даже не верится! Но всепоглощающий огонь по-прежнему преследовал нас. Еще группка демонов, что бежала вровень с нами, сейчас набирала скорость и разбивала стеклянные двери в дребезги, выбегая наружу.

На улице глубокая ночь, но пламя, вырывающееся из недр башни, поглощало темноту, заполоняло все вокруг. Уничтожало, сжигало.

В ушах звенело, дыхание не то что сбилось, его вообще не было. Чистый адреналин, больше никак не объяснить, почему я все еще бежала вперед. Чувствовала, как энергий не остается, суккуб и правда поднажал, предоставил мне возможность не сдохнуть. Самому не выгодно, но все-таки – спасибо ему.

Границы огненного ада я заприметила за теми демонами, что уже вырвались за территорию башни. Они притормаживали, либо падали без сил на землю. Кто-то бежал к машинам, быстро заводился и под жуткий визг колес, разъезжался в разные стороны. Мы с Яном выскочили за ворота одни из последних и судя по тому, что инкуб притормозил и уткнулся руками в колени, чтобы перевести дух, мы были в безопасности.

Обернулась. Вижу, как еще несколько демонов бегут к нам, пламя уже поглотило собой и холл с лифтами, вырывалось наружу и сейчас преследует последних отчаянных. Бегут изо всех сил, страх в глазах, нет, ужас! Пламя беспощадно, оно поглощает все.

Из пятерых добрались только трое. Двоих поджарило, как и тех, что раньше, превратив живых пусть и демонов, но в прах.

Мы чуть отступили, когда огонь приблизился к воротам, но, как и предполагалось, дальше он не вырвался. Вот она, настоящая граница владений Ойелета, дальше он пойти не сможет. Отчасти это конечно же спасение, но с другой стороны…

Оборачиваюсь, осматриваю всех, кто вокруг. Найти дьябольеров оказывается не сложно, они сражаются в нескольких сотнях метрах от башни. Машины, остановка, дома, что рядом, уже раздроблены в хлам.

Срываюсь с места и бегу туда, ищу взглядом Тэона – вот он, сражается не на жизнь, а на смерть. Но почему? Почему дьябольеры с ним сражаются? Не понимаю!

Кто-то ловит меня и не дает приблизится.

– Пусти! – Вырываюсь.

– Не подходи к ним! – Приказывает Ян.

И слишком повелительно звучит его голос, слушаюсь. В принципе оно и понятно, что я сделаю? Только мешать буду.

Но все уже не важно. Мой любимый замечает меня, что-то происходит, у него как будто появляются новые силы, и он разбирается со своими соплеменниками в раз. Вокруг одни только жертвы, он весь в чужой крови, дышит тяжело, рвано. Ян отпускает, и я иду к нему. Он смотрит на меня, улыбается и шагает мне навстречу.

Устал, бедный, как же он устал. Перебить столько дьябольеров. Они же очень сильны. Но теперь это уже не важно.

Мой мужчина. Чтобы не произошло, я принадлежу ему, и я хочу, чтобы все случилось. Пусть потом за нами будет охотиться целый мир, ничего страшного. Никаких больше демонов, я хочу бежать с ним.

Улыбаюсь ему, выдыхаю усталость, предвкушаю его объятия. Мой законный муж. Как же хорошо, когда ты рядом…

Позади него появляются еще пятеро дьябольеров и шагают следом. Тэон их конечно же замечает, чуть оборачивается, понимаю, что сейчас ему и с ними разбираться. Что они делают? Разве не Тэон их лидер?

Мой любимый разворачивается, смотрит на дьябольеров, замечаю, как что-то вспыхивает рядом с Тэоном…

Эти пятеро, вглядываюсь в их лица. Что-то не так, что-то совершенно не так. Кровавый круг вспыхивает под моим дьябольером, завершается, обретает объем и…

Эти пятеро уходят в порталы и меньше, чем через секунду оказываются вокруг этого круга, а потом бросают какие-то зелья в моего дьябольера. Едкий красный дымок валит от них…

Тэон оборачивается и смотрит на меня, в глазах отчаяние…

Прощание…

Нет…

Взрыв случается так неожиданно, что я даже не понимаю, что произошло. Просто круг вспыхивает, поглощает, все заволакивает дымкой, а потом… потом ничего.

Тэона… больше… нет…

Глава двадцать третья

Это настолько не реально, что я даже не могу до конца понять, что именно произошло. Куда он исчез? Куда мой Тэон перенесся? Где он? Где мой Тэон?

Когда дым рассеивается, остается только выжженный круг. Но Тэона нигде нет.

Его нет.

– Тэон… – силюсь идти вперед, но Ян хватает меня и тащит назад.

Зачем он тащит меня? Мне надо туда, надо найти Тэона. Куда он делся? Что это щиплет мне глаза? Почему сердце разрывается, почему душа начинает болеть? Нет… нет… нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Осознание, словно пуля, пронзает меня болью. Тэон… хватаюсь за грудь, потому что разрывает на части, в клочья, на куски.

Тэон…

Вырываюсь, вижу только то место, где он находился в последний раз. Мне надо туда! К нему! Нет! Нет! Нет!!!

– Пусти меня! – Реву, вырываюсь, но Ян непоколебим, только ускоряется и тащит меня все дальше и дальше.

НЕТ!!! НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ! Тэон…

Слезы ручьями льются из глаз, не замечаю этого, потому что… так плачет моя душа…

Боль! Невыносимая боль врезается в меня, словно пятитонный грузовик. Кричу от бессилия, от страха, невыносимости, от неизбежности…

Но когда истерика достигает точки апогея, тело не выдерживает, и я проваливаюсь в темноту. Не отключаюсь совсем, потому что боль потери…

Тэон. Как же так? Почему? Нет, этого не может быть, не может быть. Не может!

Возвращаюсь – Ян усаживает на сидение и захлопывает дверь. Пока обходит машину и садится на водительское кресло, я выскакиваю и снова бегу обратно. Я не в такой хорошей форме, чтобы убежать, инкуб снова преследует меня, ловит и пытается тащить обратно.

– Пусти меня! Я нужна ему! Тэон там! Он ждет меня! Пусти!!!

– Перестань! Руби! Прекрати! – Разворачивает к себе и говорит быстро, потому что времени нет, я это понимаю. – Это конец, пойми. Его больше нет. Нет, понимаешь? Его больше нет…

Очередной поток нескончаемых слез, ноги подкашивает, только Ян удерживает меня от падения, снова отключаюсь от невыносимой боли, слабости… вынужденного одиночества…

Тэон… неизбежность, невозможность что-то изменить поглощают меня, затягивают, засасывают, уничтожают…

Прихожу в себя в дороге. Дикая невозможность снова набрасывается на меня, пробую вырваться, выйти из машины. Ян что-то говорит, но я не слушаю. Пошел он к черту!

Резко тормозит прямо посреди дороги и хватает меня за руку, встряхивает.

– Руби, послушай! – Призывает. Не хочу. – Нам надо домой, поняла?

Домой. Снова слезы. Наш с ним дом… мы никогда не будем жить в нем вместе.

– Нет, нет, нет, – рыдаю навзрыд. – Нет, пожалуйста, нет! Тэон! ТЭОН!!!

– Руби…

Притягивает к себе и крепко прижимает, позволяет мне обрушиться криками и стенаниями. Мой Тэон, мой любимый, моя жизнь, мой свет, мое спасение… нет, его больше… нет…

Вижу его перед глазами, его улыбку, его нежность в глазах, любовь, преданность. Мой мужчина, мой дьябольер, мой свет и тьма, мое будущее, мой единственный… нет, нет, нет, не хочу верить, не хочу верить. Он не мог умереть, не мог, не мог!!!

Его обещания, которые он всегда выполнял. Его мечты, его желания, его спокойный сон… не уберегла, я его не уберегла. Тэон! Пожалуйста, любимый… пусть это всего лишь сон, кошмарный сон. То, что произошло в башне Ойелета ведь так нереально. Демоны, паучиха, джины – разве это все могло происходить? Нет, это все сон, просто очень долгий и не прекращающийся.

Но ты был реален, любимый, все что между нами происходило это единственное реальное во всем этом. Только мы вдвоем. Наши долгие ночи, разговоры, признания, все то, что нам так дорого. Любимый… не покидай меня… пожалуйста…

Очередная вынужденная отключка, просыпаюсь в своей постели… нет, не в своей. Это чужая кровать, квартира, которая мне больше не нужна. Ведь мой любимый Тэон ждет меня дома. Он там, он наверняка там! Он смог, смог избежать чего бы против него не замыслили. Он ведь сильнее всех, непобедимый, лучший, любимый!

Вскакиваю на ноги и чуть не падаю. Голова идет кругом, энергий почти нет, но наплевать. Сейчас я приеду домой и все будет хорошо. Я увижу его, он будет улыбаться, встретит меня и объяснит. Да, просто… просто нельзя было, чтобы он там появлялся. Нужно было, чтобы он ушел незаметно.

И ведь это лучшее. Если он погиб для всех, значит мы можем спокойно быть вместе. Я ведь тоже могла и не пережить того, что случилось в башне…

Уже у выхода, но кто-то ловит, первая мысль – Тэон! Но это не его прикосновения, ни его дыхание, голос, запах…

– Руби, – останавливает, разворачивает, – куда ты?

Смотрю на инкуба, ненавижу его за то, что он увел меня от него.

– Что тебе надо? Уходи! – Приказываю, из глаз брызгают слезы.

Делает глубокий вздох.

– Я понимаю, какое горе тебя настигло.

– Нет никакого горя! – Вырываюсь. – Он в порядке. Просто ему нельзя было быть там. Это все часть плана.

А по щекам текут слезы, а в глазах плещется отчаяние. Вижу это в отражении лица Яна, понимаю, хочу заставить себя выглядеть иначе, но… сердце не обманешь. Душа чувствует невосполнимую потерю…

Ноги снова подкашивает, падаю на пол. Инкуб подхватывает и снова прижимает к себе, баюкает, успокаивает. А я снова рыдаю, во всем теле пульсирует боль. Ничего общего с тем, когда меня ранила паучиха. Эта ужаснее, страшнее, словно разрывные пули все еще продолжают во мне взрываться…

Инкуб находит мое лицо и начинает вливать энергии, чувствую легкое облегчение в голове, но этого недостаточно. Никогда теперь не будет достаточно…

Тэон…

В этот раз Ян остался со мной. Отнес в кровать, обнял меня, еще несколько часов слушал мои всхлипывания, отчаяние и вой. Но каждый раз, когда я проваливалась в сон, а потом возвращалась, каждый раз я вновь и вновь порывалась идти домой. Только в этот раз инкуб держал меня, не давал даже с кровати подняться.

И с каждым разом у него получалось все лучше и лучше, потому что силы покидали меня. Их почти не оставалось.

И тогда… тогда я подумала: а зачем вообще все это? Если Тэона нет, если мой любимый больше не со мной, зачем мне бороться? Кому теперь вообще что-то нужно? Нет будущего, нет смысла, нет моего любимого…

Сдавалась. Больше не могла бороться. Не хотела. Возможно, именно так все и должно закончиться. Не будет больше никаких демонов, не будет больше разочарований, не будет больше боли…

И когда я отправлюсь на ту сторону, я обязательно найду его. Он встретит меня с улыбкой, обнимет, прижмет к себе, назовет Принцессой… моя единственная надежда. Любовь… мое солнце, мой смысл, мое всё…

Я больше не обращала внимания на Яна, но он продолжал меня донимать. Что-то говорил, упрашивал, вливал в меня свои энергии. Отпусти уже меня, просто отпусти… и если бы мне хватало сил, чтобы сказать это, я бы непременно это сделала.

Он куда-то периодически исчезал, а потом появлялся с новой порцией энергии. Горе забирало все. Суккуб как будто тоже пострадал и никак не мог исцелиться. Думаю, это было связано с моим нежеланием бороться. Просто ничего не хотелось… вообще…

Но в какой-то момент энергии стало слишком много, я исцелялась, Ян буквально окатил меня ею из ведра. Где он столько взял? Какая разница…

– Руби, – звал меня снова он, заглядывал мне в глаза, – ты должна бороться.

Глаза снова защипало, слезы пролились очередным потоком.

– Не хочу, – выдохнула единственное, что смогла.

Но инкуб оживился, подвинулся ближе, приблизился к моему уху.

– Я знаю, как тебе тяжело, понимаю, но ты не можешь сдаться. Представь, если бы все было наоборот, ты бы хотела, чтобы он сдался?

Зачем он заставляет меня об этом думать? Зачем? Всхлипываю.

– Но его больше нет, – выдавливаю из себя с трудом и снова рыдаю, снова тело начинает содрогаться в истерике.

Ян вздыхает и прижимает к себе, поглощает все мои стенания. Зачем? Зачем? Отпусти меня. Я хочу к нему, к нему, только с ним…

Но не могу ничего сказать, очередная волна боли поглощает, проваливаюсь в сон без сновидений, просто черное ничто. Когда возвращаюсь, как будто чувства притупляются. Возможно, так только кажется, или же Ян опять в меня энергии влил.

За окном темно, мрак поглощает, хочется раствориться в нем, слиться воедино и никогда не возвращаться в эту реальность. В безвременье утопических снов, где нет ничего, кроме черноты все же легче. Поэтому сознание отключается, чтобы только не чувствовать, не испытывать этой боли…

Инкуб все еще рядом, приближается, зачем-то разглядывает меня, как будто я могла покрыться чешуей или еще что-нибудь в этом духе. Снова вливает в меня энергии – бесит. Сопротивляюсь, но он настойчив, да и суккуб, как голодная акула, бросается вперед… не хватает сил его сдержать.

Завладевает, разворачивается, поддается ближе, впивается Яну в губы, вгрызается в саму суть…

Сердце рвет на части, что это не Тэон, что не его губы ко мне прикасаются, не его энергии в меня вливаются…

Отстраняюсь, падаю на подушки и отворачиваюсь. Не хочу его видеть, не хочу знать, что кто-то другой…

Слышу, как делает глубокий вздох, лежит рядом, не прикасается. Хорошо… не прикасайся, только не прикасайся…

– Ты не должна сдаваться, – все еще продолжает свои бессмысленные речи он, – он бы этого не хотел.

Думаю о нем, вспоминаю его прикосновения, наши совместные ночи, как укладывалась ему на грудь. Почему я его вообще отпускала? Я должна была приковать себя к нему, слиться с ним раз и навсегда и никогда не выпускать. Только чтобы быть рядом. Возможно, тогда мы бы и погибли вместе…

Легче, как же было бы легче.

– Пойми, Руби, боль бывает невыносимой, но смирение это путь слабых. Ты только вдумайся: ты убила паучиху. Ты, никто другой. Да, тебе помогали, не спорю. Но неужели все твои старания должны сойти на нет теперь? Да, тяжело, не спорю. Но справиться можно, пока ты дышишь, пока ты держишься.

Жестоко, как же жестоко. Мой Тэон обещал быть сильным за нас двоих, я не должна была ни за что бороться, сражаться. Он все продумал, даже нашел выход, как спасти меня от рабства Ойелета. А я… что есть у меня?

Все эти мысли поглощали меня, засасывали в пучину, туда, где нет никакого смысла. Это воронка, самоуничтожение и как бы я не старалась убеждать себя, что сдаться было бы легче, какая-то часть меня, возможно первобытная, что не желала просто так умирать, хотела выжить, хотела этого избежать.

Вспышка интереса пронеслась неожиданностью. Просто отвлечение. Вынужденное спасение. Впервые, с тех пор как… все случилось мне захотелось хоть что-то узнать. Может быть ненависть, может быть зависть, не знаю. Но я посмотрела Яну в глаза. Вопросов я не задавала, все было понятно по взгляду. Не знаю уж как он понял, но отвечать стал немного погодя. Как будто ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями.

С силами.

Набраться смелости.

– Ее зовут Аманда, – стал рассказывать мне о той, кого любит, – мы познакомились еще в начальной школе. Никогда не дружили, позднее даже ненавидели друг друга. Но потом судьба нас развела, сведя снова в старшей школе. Тогда-то все и случилось.

Было так странно слушать инкуба о его какой-то иной жизни. Реальности поменялись друг с другом и рассказ о его человеческой жизни теперь казался чем-то фантастическим.

– Ты убил ее?

– Нет, – улыбнулся, – я остановился. Почувствовал, что происходит что-то не то и не смог.

Невольно мыслями вернулась к тому, как пробудилась я. Мистер Миллер. Значит я действительно могла остановиться. Но в случае с Яном… чувство заставило его спасти свою любовь.

Если бы я смогла остановиться, всего бы этого не случилось…

– Но ведь без жертвы…

– …верно, – подтверждает легким кивком. – Но знаешь, что? Я ведь все рассказал ей. И Эм отнеслась к этому спокойно. Она была готова к тому, что до конца я с ней не дойду. И все было хорошо, пока… – вздохнул, в глазах вспыхнула ненависть – паучиха. Ей был нужен инкуб. Вот она и организовала нападение. Она заменила жертву и когда я убил демона, то инкуб проснулся.

Хмурюсь.

– Зачем паучихе нужен был?.. – Делаю паузу, осознаю, читаю ответ в его глазах.

Кивает.

– Она хотела потомство, – объясняет. – В ее случае это сложно было сделать, но демоническая сила могла этому поспособствовать. Но я, естественно, отказался. К несчастью для нее нужно было мое добровольное согласие. Но тут и Ойелет узнал о ее нечистых планах и… скажем так: он сделал ей подарочек, благодаря которому она даже удовольствия бы не получила от процесса.

Морщусь от осознания, что именно мог сделать архидемон, но слушаю дальше.

– Ойелету нужна была моя кровь для зачатия, потому он держал меня на хорошем счету. Но после того, как я попытался бежать, он… – Ян стиснул зубы и отвел взгляд – он забрал ее. И поместил в дом… удовольствий. Он сказал мне, что если я не подчинюсь, он отдаст ее на растерзание демонов, которые исправно посещают это место. И они не успокоятся, пока не…

Ян запнулся и сглотнул, потому что говорить ему было еще тяжелее. Проглотив ком, он стиснул простыню возле моего уха и некоторое время усмирял зверя.

– Так она жива? – Уточняю.

– Да.

– Вот что тебя держит. Ее безопасность.

Снова стискивает зубы от бессилия.

– Из-за метки я не могу даже приблизиться. Я понятия не имею, где она. Но Ойелет всегда подогревает мой дух. Иногда это фотографии, иногда видео… с ней вроде бы все в порядке, но она в неволе. Она…

Снова запнулся, сделал глубокий вздох. Смотрю на него и больно. Очень-очень больно, ведь я вижу в его глазах тоже самое, что видела в глазах Тэона по отношению к себе.

Тэон… снова слезы застилают глаза, снова боль набрасывается, словно свора голодных собак. Содрогаюсь в приступе новой истерики, пытаюсь совладать с собой, но бесполезно. Слезы уже льются, не прекращаясь.

– Поспи, – укрывает инкуб и ложится рядом, обнимает, прижимает к себе, дает мне возможность побыть слабой…

Так делал только Тэон, это его привилегии, его нежность. Не верю, я до сих пор до конца не верю в то, что случилось. Мой Тэон… мой любимый… его больше нет… нет… нет…

Возвращение в реальность стало для меня каким-то отрезвлением. Было утро, или день, я не знаю, Яна рядом не оказалось. Больше я не спешила попасть домой, больше я не думала о том, как несчастна. В моей голове вспыхнули иные мысли, иные формы, совсем другие откровения.

Выплакав достаточно, я докопалась до того слоя, где заканчивается горе и начинается опустошающая ненависть. Она разрушает все под чистую, но вместе с этим она выжигает боль.

Слабая и очень неуверенная надежда зародилась где-то на задворках, но до нее еще надо было добраться.

Делаю глубокий вздох, сажусь, осматриваю все вокруг. Каждый сантиметр бесконечно пуст и одинок без дьябольера. Но с этим я ничего не могу сделать, здесь я совершенно бессильна. Я могу только запоминать, впитывать, закрывать на ключ каждое воспоминание, которое невольно возвращает меня к нашей близости.

Смотрю на место рядом с дверью, где мы с Тэоном стояли рядом, и я сделала свой выбор. Там же он сделал мне предложение. Там я стала абсолютно счастливой. Берусь за кольца на моем безымянном пальце и с нежностью разглядываю. Все, что мне осталось от моей любви…

Поднялась на ноги, походила по комнате, поискала драгоценности. Нашла цепочку и повесила на нее кольца, надела на шею. Замерла напротив зеркала и окинула себя беглым взглядом. Горе меня подкосило, круги и синяки под глазами, щеки совсем впали, глаза красные и опухшие. На соблазнение я была явно не готова.

Но то, что я задумала, не включает в себя соблазнение.

Суккуб несколько обеспокоен, что-то там шевелится, но я пока не признаюсь ему в своей затее. Просто запечатлеваю нечто ледяное в собственном взгляде, запоминаю, продолжаю покрывать коркой льда свое израненное сердце.

Иду на кухню, готовлю завтрак, конечно же вспоминаю, как готовила его для Тэона. Но не горюю, больше нет. Кажется я выплакала целое море слез, но знаю, что там еще осталось пара океанов.

Не важно, это уже теперь не важно.

Входная дверь хлопает, в дверях появляется Ян. Сначала вижу тревогу в его глазах, как будто он не знает, чего от меня ожидать. Что есть, то есть. Заставляю тарелками стол и приглашаю его на завтрак.

– Как ты? – Уточняет.

Глупый вопрос, который словно нож, вонзается в свежую рану. Делаю глубокий вздох, чтобы только не запустить в инкуба тарелкой. Садится за стол, берется есть.

– Ты уходил, – замечаю, намеренно игнорируя этот ненавистный мне вопрос.

Как я? Как после того, как убили мою любовь, идиота кусок!

Сдерживаюсь.

– Пополнял энергии, – объясняет, начинает есть.

Как и в случае с остальными мужчинами, Ян уплетает все довольно быстро. Поскольку я все еще слаба, когда он приближается ко мне, чтобы поделиться энергией, не сопротивляюсь. Не касается моих губ, поглощаю все, что он мне предлагает. Больше мне это не понадобится, но в последний раз восполнить нужно.

Когда заканчивает, выдыхает и усаживается обратно на стул. Ждет.

– У меня есть к тебе предложение, – сообщаю.

– Какое?

С одной стороны он насторожен и немного не ожидал, но с другой стороны он все-таки умен и догадлив, допускал подобное развитие событий.

– Ты научишь меня всему, что умеешь. Драться, сражаться, сотворишь из этой слабой тряпки, кем я являюсь сейчас, смертоносное оружие.

Ян ухмыляется. Теперь, когда я озвучила то, что было для него неизвестно, он допускает снизить градус беспокойства. С неизвестностью сражаться труднее.

– Руби…

– Я не закончила, – жестко и твердо, глаза Яна насторожено пронзают в ответ. Он видит, что что-то поменялось, что-то совсем иное зарождается в моих вселенных. План. – Взамен я помогу тебе освободить Аманду.

Вспышка то ли отчаяния, то ли нестерпимой надежды проносится в его глазах. Но не смеет верить слишком быстро.

– Ты не сможешь, – качает головой, не доверяет, боится.

Во-первых, кто я такая? Полудохлая суккубка, полная отчаяния? Во-вторых, план такой себе, он просто не понимает и не принимает его. Потому что надежда действует как яд, стоит только маленькому отголоску вспыхнуть на задворках, и она поглотит собой все. Слепая, обреченная неизбежность верить, что все будет хорошо.

– На мне нет метки Ойелета, – сообщаю то, что он итак знает.

Молчит. Сначала все еще продолжает смотреть с недоверием, а потом нервно сглатывает и укладывает руки на стол. Дрожь пытается скрыть, но я сейчас слишком хорошо подмечаю детали.

– Я не знаю, где именно она находится, – осторожно признается.

– У меня есть кое-кто, кто может нам в этом помочь, – сообщаю.

Все еще смотрит на меня с недоверием. Надежда заполоняет его, но он слишком умен, чтобы погрузиться в эту пучину целиком и полностью. Догадывается, предполагает, но нужны подтверждения.

– Зачем тебе становиться сильной, Руби?

Подаюсь вперед медленно, как-то даже с угрозой.

– Затем, что я найду каждого, кто причастен к его смерти и разорву на тысячу частей.

Смотрит мне в глаза, не сомневается в моей решимости. Лишь вскидываю брови, напоминая, что именно он просил меня бороться. Вот я и буду бороться. Пусть они убили его, пусть его больше нет. Но нет никого страшнее убитой горем женщины. Им бы стоило думать об этом раньше, но теперь – им несдобровать.

У меня ничего не осталось кроме самой себя. И именно себя я собираюсь усовершенствовать, дабы совершить возмездие.

Я отомщу за тебя, любимый.

Глава двадцать четвертая

Гил

Сколько дней я уже здесь? Десятки или тысячи? Мне это неведомо. Я просто пытаюсь отключаться, когда приходит дьябольер… чтобы не чувствовать, не знать, что он творит со мной.

Но что-то разительно меняется. Замечаю это в невообразимой тишине. Он страшен, я не могу этого отрицать, но он другой. Он меня щадит. Зато Вэнс…

Это имя нарицательно, я звал бы так самого дьявола. Моего личного мучителя. Палача. И ведь он никогда не успокаивается… все время возвращается…

Но вот уже который час лежу на перепачканных простынях и ничего не происходит. Вокруг – никого. Значит ли это?..

Возвращаю свое сознание, заталкиваю куда подальше все свои страхи и стенания. Сейчас главное – выбраться.

Сосредотачиваюсь на кандалах, концентрируюсь и поджигаю оковы. Сначала ничего не происходит, но потом они плавятся и спадают. Самое болезненное вытаскивать иглы из… чертов дьябольер.

Но я справился. Никто не ожидал, что помимо того, кем я являюсь у меня будут еще какие-то способности. Сейчас мне это на руку.

Раны затягиваются не так быстро, голова идет кругом, но я обязан выбраться, особенно если появилась такая возможность. Слезаю с кровати, ищу поблизости вещи, одеваюсь. Впервые за долгое время чувствую себя человеком. Жалким, слабым, сломленным, но надежда заставляет меня двигаться.

Выхожу из своей тюрьмы осторожно, оглядываюсь, ищу врагов – никого. Куда все делись? Вовремя успеваю юркнуть в нишу в стене, когда мимо проносится какой-то монстр на паучьих лапах.

Паучиха. Зовет себя Лиса. Не победить.

Жду, когда все стихнет, но слышу только начало боя.

Нужно поторопиться.

Бегу по коридору, нахожу запертые двери, взламываю замки. Мои собратья едва живые корчатся от боли, не видят меня, но думают, что я их мучитель. Молят о смерти. Но я их освобождаю. Знаю, не верится, они даже не представляют, что это действительно происходит. Думают, очередной обман, чтобы поиздеваться над ними.

Но нет. Я здесь для этого.

Освобождаю одного за другим, вырываю их из страны кошмаров, даю им возможность прийти в себя.

Очередная келья – узнаю его. Рэд!

Быстро опускаюсь на колени рядом, высвобождаю его, осторожно вынимаю острые спицы, что держат кожу на ребрах открытой. Они ждали, когда появится метка.

Валится на пол без сил, переводит дух, пытается прийти в себя. Наклоняюсь чуть ближе, шепчу чуть тише.

– Это я, Гил, твой брат.

Узнает не сразу, даже не слушает, потому что ему сейчас не до меня. Но когда до него доходит, поднимает голову, смотрит на меня, узнает… поддается вперед, но без сил, потому сам его обнимаю.

Жив, ты жив.

Но времени нет. Знаю, тяжело, но заставляю его подниматься. Трудно, но за дверью свобода. Нужно выбираться, пока не поздно.

Собираем всех, уже движемся к выходу, стараюсь идти впереди, все-таки мне пока лучше всех остальных. Не фонтан, конечно, но я держался столько времени именно для этого момента. Я знал, что когда-нибудь снова стану свободным, освобожу каждого заточенного здесь злом. Меня вела вера, и в конце концов она меня не подвела.

Снова какой-то шум, дожидаюсь, когда стихнет, ведь выбраться из пыточных дьябольеров это еще то чудо, если нам кто-нибудь встретится, мы проиграем.

Движемся группами, не торопимся, прислушиваемся, но не медлим.

Дожидаемся еще одной волны непонятной схватки, наверное, поэтому все где-то отсутствуют. Хотя мне все равно непонятно, почему нас оставили одних. Не жалуюсь, конечно, ведь это наш шанс, но…

Двигаемся еще дальше, выбегаем за поворот, и я замираю как вкопанный. Тэон. Их лидер, предводитель, самый главный мучитель. Монстр с человеческим лицом…

В мои способности входит видеть людей насквозь и крупицу хорошего, за которую я так требовательно пытался уцепиться, я в нем разглядел. Но он доказал мне, что эта крупица где-то очень глубоко, где-то на совсем другом уровне. Ее не существует, только в параллельной вселенной.

И вот он стоит передо мной, видит меня, видит нашу группу, которая пытается бежать. Мы слабы, ослаблены пытками и заморены истощением. Он бы разобрался с нами один и запросто.

Но тут мы слышим других дьябольеров, и судя по их крикам они гонятся за Тэоном.

Это ведь еще хуже! Сейчас он позовет их сюда, сейчас дьябольеры придут на крик, а Тэон сбежит, оставив демонов разбираться с нами. Неизбежность разбивается на тысячи осколков, собираюсь сражаться и стоять за своих на смерть.

Но тут случается то, чего не ожидает никто. Тэон вдруг приближается и подносит палец к губам, просит тишины. А затем кивает, чтобы мы за ним следовали и… ведет нас за собой. Он выводит нас из тюрьмы!

Я знал! Я видел в нем свет не зря! Я знал о его сомнениях, слышал это в его словах. Он не хотел убивать архангела, это неоспоримо! Он хотел другого. Не знаю, что в его жизни внезапно случилось, что маленькая крупица света внезапно победила в нем. Но это его преобразило, изменило, сделало кем-то, кем он никогда не был.

Но всегда мог бы стать.

Выходим быстрым и практически прямым путем, дьябольеров нет, улицы вокруг заполнены людьми. Не так уж и поздно, но на небе темно.

Ойелет. Неужели эта та самая ночь?

Нам не до этого. Те анжелики, кому сейчас не так плохо, тащат на себе тех, кто идти не может. Все устали, но действуют молча, просто идут следом за страшным дьябольером.

Останавливается, поворачивается.

– Перенестись сможете? – Спрашивает.

– Нет, – честно отвечаю.

Он берет телефон и что-то проверяет.

– В двух километрах отсюда святая земля, – сообщает, – церковь. Дойдете, пересидите там.

Убирает телефон и уже собирается уходить, но я не могу это просто так оставить.

– Почему ты делаешь это? Помогаешь нам?

Останавливается под светом фонаря, оборачивается, силуэт дьявола так сильно пугает. Но что-то в нем совсем иное. Он отправляется защищать…

– Не мне так никому, – лишь отвечает он и исчезает в черной дымке.

Улыбаюсь, потому что… не знаю, на самом деле, почему. Это звучит так громко, так… как только он мог это произнести.

Тэон. Дьябольер, которого все боятся. Теперь уже не все. Как так вышло, что на него объявили охоту? Знаю об их играх, знаю, что побеждает сильнейший. Но он сильнее их всех, поэтому и их охота на архангела, потому что он единственный, кто мог его победить. Как могли пойти против него?

Движемся в сторону церкви, может и не так уж и плохо, что сейчас темно, нас не видно, одни только кровавые следы на асфальте нас выдают. Но дьябольерам все равно путь в церковь заказан, поэтому, когда добираемся и закрываем двери сразу же валимся всей дружной гурьбой прямо на пол.

Некоторое время приходим в себя, потом иду за святой водой – источник сил. Пью много, чувствую как оживает тело, затягиваются раны, как физические, так и душевные. Бог дарит освобождение от страшных пыток.

Несу воду своим братьям и по сущности, и по крови. Рэд пьет много, когда становится полегче, носит воду остальным вместе со мной. Так постепенно восстанавливаемся и возвращаемся к своему привычному состоянию. Конечно, до совершенства еще далеко, нужно попасть в место силы, чтобы восстановиться полностью, но все лучше, чем было.

– Почему он помог нам? – Смотрит на меня Рэд.

– Это не важно, – качаю головой, – но ты знаешь, что я хочу сделать.

Рэд стискивает зубы и качает головой.

– Нельзя.

– Я обязан ему жизнью.

– И что ты сделаешь?

– То, что необходимо.

Рэд недоволен, качает головой, но идет вместе со мной. Остальные хотят пойти с нами, но я их останавливаю. Если нам не повезет, погибнут хотя бы не все. Теперь мы знаем, где логово дьябольеров, а значит на них можно совершить рейд.

Выстрел вслепую, полагаю дьябольер отправился к башне архидемона. Куда еще в эту ночь можно пойти? Если у него другие дела мне очень жаль, но шанс есть.

Приходим, не приближаемся, прячемся, ждем. Сначала только воздух наполняется чем-то отравленным и ядовитым. Потом земля вздрагивает снова и снова. Все совсем плохо, Рэд уже хочет вызывать отряд, но… мы не можем нападать на защищенный объект. Нужно ждать. Если все будет еще хуже тогда и разберемся.

Проходит еще какое-то время и появляются дьябольеры. Они проникают в башню, а затем выволакивают Тэона наружу. Внутри их магия не работает, зато теперь…

Сражаются, истязают друг друга. Их много, но Тэон сражается так, что никогда не скажешь, будто он один. Все идет хорошо ровно до того момента, пока из башни не вырывается пламя. Демоны бегут из башни, спасаются, кто-то успевает, кто-то нет. Но это не важно. Вижу ту, кто привлекает интерес Тэона – девушка с алыми волосами. Она приближается и все для него вдруг меняется.

Разбирается с последними врагами и шагает к ней…

И вот тут-то появляются приближенные, те, чьи имена я слишком хорошо запомнил.

Вэнс, Джек, Картер, Алекс и Стэн.

Эта пятерка была одной из самых сильных среди дьябольеров. И именно они подрывают право на лидерство Тэона.

Они совершают какой-то ритуал, заточают Тэона в ловушку. Но вот ведь забава: ловушка работает только на демонов.

Пока дьябольеры окружают Тэона, переношусь к нему ближе и материализуюсь ровно в тот момент, когда все вокруг заволакивает дымом. Взрыва не удается избежать, Тэона задевает, но я вытаскиваю его тело из ловушки, переношу к Рэду.

– Ну ты и спас, – качает головой Рэд, укладывая бесчувственного Тэона на землю. – Он же едва жив.

Улыбаюсь, осматриваю тело дьябольера.

– Но все-таки жив.

И это ведь главное.

Продолжение следует…