Прощай, молодость! бесплатное чтение

Комнату для совещаний торгового отдела филиала Терра окутывали густые клубы дыма. Руководящий состав после обеда всегда собирался здесь, чтобы с удовольствием подымить сигарами и поделиться свежими анекдотами и байками. А лучшим рассказчиком считался заместитель начальника отдела по маркетингу демон Минисиах.

– Пришел мне на днях вызов. Смотрю: c Клинча. Интересно, думаю – они что там, в Клинче, наконец, грамоте выучились? Ну, вызов есть вызов, отправляюсь. А там – шаман. Настоящий. Весь в шкурах, с рогами и горящей палкой машет. Я его, как по инструкции положено, спрашиваю – чего изволите? Тут подбегает другой, в золотом шлеме и со здоровенным железным топором – как они при таком уровне культуры умудряются железо обрабатывать?..

– На самом деле, уровень технического развития на Клинче вовсе не так низок, – не к месту встрял заместитель начальника отдела по учету демон Харрамух. – Демон Минисиах посетил, очевидно, одно из примитивных племен, тогда как там существуют сравнительно развитые цивилизации, достигшие успехов, кроме прочего, и в металлургии.

– Благодарю за информацию, Харрамух, – оборвал его начальник торгового отдела старший демон Солиддиол, и кивнул Минисиаху: – Продолжай.

Старший демон отрабатывал последние дни и в отделе почти не появлялся – слухи, что он уходит на повышение, в какой-то новый филиал, недавно воплотились во вполне осязаемую резолюцию вышестоящего начальства, на гербовой бумаге, с печатью компании и личной подписью самого архидьявола Люцифера. Тем не менее, пока что он числился начальником отдела, и слово его было не просто весомым, оно было решающим.

– Так вот, – Минисиах кинул мимолетный злорадный взгляд на Харрамуха, – этот, с топором, отпихивает шамана, и сообщает мне, что он великий вождь Кендогер. И, чтобы я лучше понял, с кем имею дело, часа полтора рассказывает про свои подвиги, с пением и с танцами, а шаман аккомпанирует ему на бубне. Когда я уже засыпать начал, этот Кендогер, наконец, к делу перешел. Встал в позу такую, – заместитель начальника отдела по маркетингу вскочил с кресла и нелепо растопырил руки, – и заявил, что я был вызван его личным шаманом для него, великого вождя, и должен теперь исполнять все его желания. «Отлично, – отвечаю, – какие желания будут?» Ну, тут он начал губами шевелить, пальцы загибать и какую-то ахинею бормотать. Сжалился я и решил ему помочь. «А что бы тебе, великий вождь, – предлагаю, – не иметь такой топор, который бы железо рубил, словно мягкий сыр?» Он загорелся сразу: «Хочу, – говорит, – такой топор! Я, – говорит, – с таким топором любую битву выиграю! Давай, – говорит, – мне этот чудесный топор скорее!» Ну, я договор быстренько оформил, как положено, показал, как кровью подписаться. Вручил топор, амулет вызова и убыл.

Минисиах глубоко затянулся, с удовольствием разглядывая горящие от любопытства глаза сослуживцев.

– И буквально на следующий день по этому договору душу того вождя прибрали. В первой же битве погиб. Потому что его волшебный топор, действительно, железо рубил запросто. А вот кожу и мышцы – никак…

В комнате грянул дружный хохот. Только демон Харрамух смеялся несколько натужно, да демон Минисиах, как и положено хорошему рассказчику, не смеялся собственной истории, а только широко улыбался, купаясь в лучах славы. Ему, главному хохмачу торгового отдела, всегда было приятно повеселить коллектив, особенно с пользой для дела – как в данном случае. Правда, Минисиах мог отмочить что-нибудь и просто ради шутки. Иногда это даже выливалось для него в неприятности. Однако демон всегда был достаточно осторожен, и эти неприятности на карьере не сказывались – начальство ценило остроумного замначальника отдела по маркетингу. Минисиах покосился на старательно смеющегося Харрамуха и заулыбался еще шире. Как только он, Минисиах, станет начальником отдела, в тот же день у него появится новый заместитель по учету. А Харрамух пусть отправляется… мягко говоря, куда подальше пусть отправляется. Там ему и место, с его унылой физиономией.

– Господин Хокк! Ну что такое семьдесят пять лет? Может быть, все-таки…

– Никаких «может быть», Натаниэль! Все решено и подписано. А вы, как никто другой, знаете, что независимый адвокат, Реджинальд Хокк никогда не меняет своих решений.

– Положим, именно я, как никто другой, знаю, что господину Реджинальду Хокку, независимому адвокату категории «СИ», – секретарь не поленился выговорить полный титул патрона, – случалось менять свои решения. Причем не только подписанные, но даже оплаченные.

– Всякий раз, на то имелись весьма существенные причины. Можете вы мне сейчас назвать, хоть одну, достаточно вескую?

Натаниэль развел руками.

– Вас будет не хватать.

– Кому?

– Э-э… судейскому миру?.. Юриспруденции?.. Мне?

– Предположения очень лестные, но абсолютно беспочвенные. Судейский мир, я думаю, вздохнет с облегчением, а юриспруденция, в целом, вряд ли заметит мое исчезновение. Что же касается вас, то не впадайте в сентиментальность. Мы с вами – старые волки, нам это не идет. Или вы… – Хокк нахмурился. – Натаниэль, не заставляйте меня думать о современном адвокатском корпусе еще хуже, чем сейчас! Надеюсь, у вас не возникло трудностей с трудоустройством?

– Ни в коем случае, господин Хокк. Первое предложение я получил через пятнадцать минут после того, как стало известно о вашем решении оставить практику.

– Первое? С тех пор прошло три дня. Интересно, сколько всего предложений вы получили?

– Шестьдесят четыре. И должен признаться… – резко заверещал дверной звонок и Натаниэль вежливо наклонил голову: – Прошу прощения, господин Хокк. Одну минуту, господин Хокк, – и вышел. Он, действительно, вернулся через минуту, держа в руке бланк телеграммы. – Небольшая поправка, господин Хокк. Шестьдесят пять предложений. Адвокатская контора, – Натаниэль поднес телеграмму к глазам и прочитал, четко артикулируя: – Ронни, Кинг, Стюарт, Фу и Фу.

– Фу и Фу? Не припоминаю таких в нашем округе.

– Это не наш округ. Это на западе – город Сартитф в колонии Альпана.

– В колонии? – Реджинальд Хокк посмотрел на секретаря с интересом. – Неужели слава о ваших талантах донеслась уже и до колоний?

– Не моя, господин Хокк. Эти приглашения я получил потому, что я больше тридцати лет проработал с вами.

– Гм. И что же вам предлагают эти господа?

– Перекрывающую ставку. На пятьдесят реалов в неделю больше, чем любое уже сделанное предложение.

– И вы склонны согласиться?

– Ни в коем случае. Никогда не следует связывать свои долгосрочные планы с людьми, склонными к мелочной экономии. Перекрывающая ставка не может равняться пятидесяти реалам. Пятьсот – к этому еще можно было бы отнестись серьезно.

– Гм. Такое ощущение, что мне уже приходилось слышать нечто подобное. Вот только где?

– Здесь, господин Хокк, в этом кабинете. Я всего лишь позволил себе, несколько вольное изложение одного из ваших основных принципов.

– Глупости, Натаниэль. Всем известно, что у меня нет принципов.

– Не могу с вами спорить, господин Хокк.

– Еще бы! Но мы отвлеклись. Так на каком же из шестидесяти четырех оставшихся предложений вы остановились? Вы уже ответили кому-нибудь согласием?

– Нет, господин Хокк. Я все еще надеюсь, что вы измените свое решение. Я предпочел бы продолжать работать с вами.

– Натаниэль! – Реджинальд Хокк поднялся и сделал шаг к своему секретарю. – Вы действительно считаете, что если тысячу раз повторите одно и то же, то сумеете на меня повлиять?

– Нет, господин Хокк, – потупился тот. – Но вам это удавалось.

Старый адвокат помолчал, глядя на безупречный пробор Натаниэля, потом сказал резко:

– Я не желаю больше обсуждать эту тему. И рекомендую вам, сегодня же принять одно из этих шестидесяти четырех предложений. А завтра приступить к исполнению новых обязанностей.

– Хорошо, господин Хокк, я последую вашему совету. Но вы сами? Что вы будете делать завтра?

Хокк поджал губы и устремил на секретаря пронзительный взгляд бледно-голубых, выцветших глаз. Он молчал до тех пор, пока тот не опустил снова голову и не пробормотал:

– Прошу прощения, господин Хокк. Это неуместный вопрос.

Только тогда, адвокат заговорил: медленно и веско.

– Вы совершенно правы, Натаниэль. Вопрос неуместен. Мало того, если рассматривать его, как вопрос, заданный служащим его непосредственному начальнику, то он еще и бестактен. Но вы больше не являетесь моим подчиненным. Сейчас мы – просто два человека, проработавшие вместе большую часть жизни. И я отвечу вам, не как секретарю, а как старому знакомому. Завтра утром я уезжаю в деревню. На прошлой неделе я купил там дом.

– Вы, в деревню? – глаза Натаниэля округлились. – Дом? Но как же… Да ведь вам и поговорить не с кем будет! Что за люди там, в глуши?!

– Пятьдесят лет в адвокатуре – достаточный срок, чтобы почувствовать отвращение к пустым разговорам. Да и к людям тоже. Но если, когда-нибудь, вдруг, мне захочется развлечь себя беседой… на самом деле, эта деревня не такая и глушь. И народу там предостаточно – человек пятьсот жителей. Это разумеется, с поселянами, их детьми, женами и тещами. Но имеется и несколько человек чистого общества: местный священник, учитель, доктор. Там даже есть мировой судья.

– Мировой судья… – Натаниэль был по-настоящему ошеломлен. – Реджинальд Хокк – это не просто успешный и известный адвокат! Реджинальд Хокк – это кудесник процесса! Реджинальд Хокк – это умение мгновенно ориентироваться, это талант извлекать выгоду из любой ситуации, это виртуозное владение аудиторией! Вот что такое Реджинальд Хокк! И Реджинальд Хокк собирается сидеть в деревенском доме и беседовать с мировым судьей и школьным учителем?

– Вы забыли священника и доктора, – холодно произнес адвокат.

– О, – опомнился секретарь. – Простите. Простите, господин Хокк. – Он неловко переступил с ноги на ногу. – Вы позволите мне прийти завтра на вокзал? Проводить вас?

– Разве вы не собираетесь приступить завтра к работе на новом месте? Вы не принимаете мой совет?

– Разумеется, принимаю. Но я ведь могу позволить себе небольшой отпуск. Недельку-другую, не больше.

– Угу. Неделю. А может, месяц-другой?

– Ну-у… собственно… может и месяц.

– Рассчитываете, что за месяц мне надоест в деревне и я вернусь?

Натаниэль опустил глаза. Не дождавшись ответа, Хокк поморщился.

– Вы свободны, Натаниэль. Всего хорошего.

Все так же молча, секретарь поклонился и пошел к дверям.

Оставшись один, Реджинальд Хокк встал из-за стола и прошелся по кабинету. Снял со стены рамочку, в которую была вставлена лицензия независимого адвоката категории «СИ», полюбовался на нее. Надо будет вечером забрать с собой. Хотя… какой смысл сидеть здесь до вечера? Клиенты в этот кабинет больше не придут. По крайне мере, к нему не придут.

Да, он правильно сделал, что решительно оборвал все именно сейчас, на вершине, на пике карьеры. И его запомнят великим, потрясающим, волшебным Реджинальдом Хокком! Как это говорил Натаниэль – умение мгновенно ориентироваться, талант извлекать выгоду из любой ситуации, виртуозное владение аудиторией! Вот так пусть и остается. Пусть никто не узнает Реджинальда Хокка – старика. Конечно, семьдесят пять, это не так много, и выглядит он, для своих лет, более чем прилично. Вот именно, выглядит…

Никто этого пока не замечает, но сам Реджинальд Хокк, знает, что все чаще он забывает мелкие, но важные детали. Путает документы, сбивается в именах свидетелей… да, пока этого никто не замечает. Но ведь ему будет и семьдесят шесть, и семьдесят семь и семьдесят восемь! Что тогда? Превращаться, на глазах у всех, в бестолкового, полуглухого, склеротичного старика, во всеобщее посмешище? Нет, уходить надо красиво, уходить надо вовремя. И это вовремя – как раз сейчас! Сегодня! Да что там, еще вчера это надо было сделать, на прошлой неделе!

М-да, на прошлой неделе. И процесс-то был пустячный, ничего сложного, ничего интересного. Унылое, скучное заседание. Сколько таких уже за плечами – тысячи? Десятки тысяч? Это ведь только любители газетной криминальной хроники считают, что знаменитый Реджинальд Хокк блистает в каждом своем деле. Для того, чтобы блистать, нужны основания. Нужно преступление, желательно громкое, нужен умный противник! А обыденность, рутина – она вовсе не требует вдохновения. Вполне достаточно добросовестности, тщательности и внимания.

И он, Реджинальд Хокк, был добросовестным и внимательным. Слушал невнятные, путаные показания свидетелей, помечая в бумагах особо нелепые заявления, и ловко скрывая судорожные зевки. Потом говорил прокурор – негромко и невыразительно. Под его заунывное бормотание, Хокк окончательно расслабился. В какой-то момент, фигуры присяжных слились в одну темную, слабо колыхающуюся массу, веки адвоката опустились…

Его спасло чудо. Только чудом можно было объяснить, что какой-то толстяк в зале заснул раньше него. И всхрапнул так громко, что окружающие засмеялись. Смех и суета среди зрителей, вызвали ответную реакцию присяжных, и заставили судью постучать молотком.

Хокк вздрогнул и открыл глаза. С минуту он не мог ни думать, ни говорить. Дыхание перехватило от холодного, липкого ужаса. Разумеется, немедленно подскочило давление, и сердце сбилось с ритма. К счастью, никто не заметил его недолгой дремоты. А если бы заметили? Если бы это не безобидный зритель-толстяк всхрапнул сейчас, а он, адвокат Хокк?

Ах, какой бы это был подарок всем его врагам! А журналисты? “Великий Реджинальд Хокк заснул на процессе!” “У юридического колосса оказались глиняные ноги!” И каких еще гадких заголовков эти щелкоперы могли бы напридумывать?! Что тогда прикажете делать? Оправдываться? Высокомерно отмалчиваться? Вызвать кого-нибудь из этих идиотов на дуэль?

Нет, такого позора, такого унижения допустить нельзя. И выход был, увы, только один. На следующий же день, независимый адвокат Реджинальд Хокк, объявил, что прекращает заниматься практикой.

Натаниэль, все-таки, явился на вокзал. Мало того, судя по всему, собирался не просто проводить бывшего патрона до вагона, а дождаться отправления поезда.

– Я был счастлив работать с вами, господин Хокк, – торжественно-печально провозгласил секретарь и извлек из кармана большой платок, украшенный изящной монограммой.

Реджинальд закусил губу. Не хватало еще, чтобы Натаниэль прослезился! Что случилось с его всегда сдержанным, невозмутимым секретарем?!

“Или он всегда был таким чувствительным и просто мастерски скрывал это? Не ушел бы я вчера в отставку, сию секунду уволил бы мерзавца!”

А Натаниэль медленным, почти торжественным движением, приложил уголок платка к правому глазу, потом к левому. К счастью, в этот момент, дали звонок к отправлению.

– Мне пора. Желаю вам удачи на новом месте, Натаниэль, – холодно бросил Реджинальд и, не дожидаясь ответа (кто его знает этого секретаря, еще кинется сейчас ему на шею), вошел в вагон. Быстро прошел по узкому коридору и заперся в отдельном купе. Понимая, что его действия граничат с мазохизмом, отдернул занавеску на окне. Разумеется, Натаниэль, вместе со своим платком, стоял напротив. Адвокат содрогнулся. Для того, чтобы превратить его скромный отъезд в отвратительный фарс, осталось только, чтобы секретарь начал махать этим платком ему вслед.

Натаниэль не подкачал. Взявшись за дело, он, со свойственной ему педантичностью, выполнил все действия, необходимые для разрушения образа идеального секретаря. Реджинальд Хокк прикрыл глаза, чтобы не видеть трепещущий на ветру кусочек белого полотна.

“Никому нельзя доверять, никому. Ведь тридцать лет его знаю, кому бы, кажется, доверять, как ни ему? И нате вам, сюрприз! А ведь я всерьез собирался пригласить Натаниэля к себе в дом, на пару дней новогодних праздников! И чтобы я, спрашивается, делал, если бы этот сентиментальный маньяк начал водить вокруг елочки хоровод и петь песни? Наверное, просто выгнал бы старого дурака, и все!”

Поезд шел плавно, вентиляция в купе работала хорошо, а диван был достаточно комфортным. За все время пути, никто Реджинальда не потревожил и, постепенно, его настроение улучшилось. Подумаешь, проявил себя секретарь в несколько неожиданном … амплуа. Ну и что? В конце концов, теперь все это в прошлом и нет нужды забивать себе голову всякими пустяками. Вот именно! Не о прошлом надо думать, а о будущем! В самое ближайшее время его ожидает блаженное одиночество и безделье!

Младший черт Шнырок был счастлив. Младшим чертом он стал совсем недавно, поэтому счастья своего не скрывал – да и не смог бы скрыть. Когда Шнырок еще был бесом из строительного отдела, разве мечтал он… хотя нет, мечтал, конечно, мечтал! Но мечтать мало, чтобы мечты воплощались, нужно трудиться. Вкалывать, пахать, горбатиться, ломать хребтину, крячиться, ишачить, надрывать пуп… причем делать все это надо с умом, так, чтобы начальство заметило и оценило.

У Шнырка получилось. Сначала его приметил старший демон Пенделль и взял к себе, в отдел ассимиляции. Это был первый шаг начинающейся карьеры. Шнырок, отправившись осваивать заштатный мирок Лагосинтер, уже не таскал мешки с цементом, а занял должность гораздо более солидную и приятную – водитель передвижного вербовочного пункта. Ну, и немножко личный осведомитель Пенделля, исполнитель его особых поручений. Работа чистая, начальство вежливое, форменная фуражка полагается…

Вспомнив форменную фуражку, Шнырок поморщился. Казалось бы – подумаешь, фуражка! А сколько бумаг пришлось исписать, чтобы доказать, что она была уничтожена врагом во время боевого столкновения, а не банально потеряна. Вообще, исполнение особых поручений старшего демона Пенделля на Лагосинтере почему-то сопровождалось множеством неприятных и даже болезненных ощущений. Туземцы оказались на редкость дикими, и все время норовили шандарахнуть чем-нибудь тяжелым по башке.

Шнырку повезло, что он тогда сумел оказать услугу старшему демону Айнштоффу из отдела охраны. Айнштофф тогда оказался в положении крайне неприятном – отряд бесов, отправленный им на усмирение немирных туземцев исчез бесследно, и передвижной вербовочный пункт тоже, и новехонький джип (личное имущество дьявола Ноизаила)… Только благодаря Шнырку, который вовремя подсуетился, вышел старший демон из этой темной истории почти что героем. И мелкого беса, который так вовремя ему помог, Айнштофф не забыл. Сначала перевел из отдела ассимиляции к себе, в охрану, потом на курсы послал. Где надо – словечко шепнул, где надо – колесики подкрутил и вот Шнырок уже не простой, а старший бес, стажер подразделения технических расследований службы безопасности компании «Ад Инкорпорейтед»! Только такая должность даже старшему бесу не по чину, рядом черти технические расследования проводят, да старшие черти отчеты подписывают. Значит, что? Значит нужно подтянуть звание к занимаемой должности. Шнырок ходил в старших бесах ровно столько времени, сколько понадобилось, чтобы его документы вылежались на всех бюрократических столах. И вот, пожалуйста: кто это у нас отражается в зеркальной стене коридора? Кто это у нас такой изящный, в новеньком сером жилете в тонкую темную полоску? А это и есть он, Шнырок… простите, младший черт Шнырок, собственной персоной!

Надо признать, что стремительным карьерным ростом, бывший бес из строительного отдела был обязан не только помощи Айнштоффа, но и собственному старанию и упорству. Шнырок так лез из кожи, выполняя даже самые мелкие поручения и так скрупулезно исполнял все пункты наставлений и инструкций, что каждый начальник, в подчинение которого поступал стажер Шнырок, очень скоро начинал опасаться за сохранность своей нервной системы и прилагал все усилия, чтобы избавиться от слишком ретивого подчиненного.

Подвести его под увольнение было практически невозможно – усердие ненаказуемо, а все параграфы уложения о производстве расследований Шнырок выучил наизусть и придерживался их с почти маниакальной педантичностью. Оставалось единственное средство – написать исполнительному придурку хвалебную характеристику и рекомендовать перевод в другой сектор, с повышением оклада.

Дольше всех продержался младший демон Стелькер, начальник сектора оружейной экспертизы, в котором Шнырок оказался, пройдя по всем секторам и группам отдела охраны. Первым делом, Стелькер послал нового стажера на оружейный полигон-склад, который уже давно больше напоминал свалку – поступающие из разных миров образцы оружия никто даже не пытался сортировать и распределять по какой-либо системе. Место хранения определялось бесами-курьерами из отдела транспортировки по простому принципу: «куда впихнулось, там и лежать будет». Шнырок взялся за дело с энтузиазмом, практически, поселившись на складе, загонял до полусмерти бесов-кладовщиков и провел инвентаризацию в рекордные сроки. Случилась, правда, пара неприятных эпизодов – например, боевые прыгучие гадюки с Лагуны (тамошние туземцы с недоверием относились к механическим поражающим устройствам и предпочитали использовать в качестве оружия разнообразную малоприятную живность) вырвались на свободу и разбежались, точнее, распрыгались по всей территории полигона. Но прямой вины Шнырка в этом не было: вместо того, чтобы находиться в безопасной стандартной упаковке, гадюки содержались в транспортной облегченной. Мало того, в сопроводительных документах эта мелкая подробность не была упомянута. Что же касается ядерного взрыва, его можно было считать нелепой случайностью – маркировка на коробке стерлась от времени. За границы полигона взрывная волна не вышла – бомбочка оказалась на редкость компактной, а если учесть, что в результате передохли все гадюки, оставшиеся без защиты упаковки, то дополнительные хлопоты Шнырка свелись к составлению двух актов списания легкого вооружения с ручным управлением.

Начальника сектора оружейной экспертизы немного нервировало, что усердный стажер врывался к нему с промежуточными докладами в любое время дня и ночи (см. пункт 17.2.1 уложения – начальник должен получать все, касающиеся расследования, важные сведения, незамедлительно), жизнерадостно сообщая об очередной экологической катастрофе и о принятых мерах, но в целом, Стелькер остался доволен результатами и на мелкие погрешности решил внимания не обращать.

Отчет, подготовленный Шнырком, был упомянут на совещании отдела, как образцовый, а сам стажер получил устную благодарность. После этого, демон, на свою беду, поручил Шнырку выяснить возможности использования вооружения аборигенов давно присоединенного, но мало изученного мира, самоназвание Йаан, в качестве штатного оружия охранников среднего звена. Шнырок довольно быстро пришел к выводу, что ручные пулеметы аборигенов, хотя и обладают высокой огневой мощью и скорострельностью, требуют постоянного тщательного ухода, оставаясь, при этом, крайне капризными и ненадежными. После ряда опытов выяснилось, что они боятся сырости и пыли, а прямой солнечный свет за считанные секунды приводит в негодность механизм прицела. Но, посчитав обычное вооружение аборигенов не соответствующим высоким стандартам «Ад Инкорпорейтед», Шнырок на этом не остановился. Трижды прервав обед руководителя (см. пункт 17.2.1 уложения) и четыре раза ночной отдых (снова см. пункт 17.2.1), Шнырок вломился к нему как раз в тот момент, когда Стелькер расставил на столе шахматы – младший демон любил решать шахматные этюды. Шнырок небрежно смахнул со стола хрупкие шахматные фигурки и водрузил на их место большой горшок с невзрачным, похожим на мелкий лопух, своеобразно пахнущим растением. То есть, своеобразным Стелькер посчитал этот запах только в первое мгновение, от неожиданности. Уже через несколько секунд, младший демон пришел к выводу, что аромат растения был мерзким, отвратительным… в общем, воняло гадостно.

– Что это? – Стелькер достал из кармана носовой платок и помахал им перед носом. – Форточку открой.

– Ни в коем случае! – жизнерадостно отказался Шнырок. – Эффект сразу ослабнет, я проверял. Чувствуете, какой запах?

– Кха, кха, – закашлялся младший демон, подтверждая, что чувствует.

– Вот я и подумал, зачем нам туземные пулеметы – с ними больше хлопот, чем удовольствия. Зато вот эта травка, «вечерняя красотка» называется, она ведь даже без переработки, готовое химическое оружие! Вы только попробуйте, вдохните!

– Спасибо большое, – Стелькер отодвинулся и вытер платочком слезящиеся глаза. – То есть, ты предлагаешь…

– Вот именно! – Шнырок суетливо схватил горшок и прижал его к груди. – Там, на Йаане, эта красавица на болотах растет, а мы можем использовать…

– Как? – Стелькер снова раскашлялся. – Как это можно использовать?

– Так я же говорю, в качестве химического оружия! Упредительного! Прежде чем высылать строительный отряд для инферноформирования территории, мы можем отправить летучую группу особого назначения, которая высадит эту травку по периметру будущей Базы.

– И что?

– И все! – Шнырок восторженно улыбнулся, и снова сунул горшок под нос начальника. – Никаких проблем с аборигенами! У них даже мысли не возникнет защищать свои земли – жить-то там все равно невозможно будет.

– Допустим, – Стелькер чихнул. – Допустим, туземцы уберутся подальше, в это я охотно верю. А как строители? Им в противогазах работать? Или снова отправлять летучий отряд, чтобы они выкосили эти посадки?

– Зачем выкашивать? – искренне удивился Шнырок. – Бесам такой запашок не помешает, они привычные. Травку, по ходу строительства, вытопчут и не заметят.

– Понятно, – Стелькер вспомнил совещание, на котором он ставил резвого стажера в пример кадровым сотрудникам, и кривые ухмылки, появившиеся на лицах коллег-руководителей. Как его сразу не насторожило, что Шнырок уже прошел по всем секторам и нигде не задержался? – Бесам, значит, не помешает. И на производительности труда не скажется?

– Никак нет! – Шнырок осторожно вернул горшок на стол и вытянулся в струнку.

– Нет? – недоверчиво переспросил младший демон.

Добросовестный Шнырок наклонился над отвратительным лопухом и шумно втянул в себя воздух. На мгновение, замер, задумавшись, потом честно признал:

– Ну, может, у тех, кто послабее, голова немного поболит.

– Понятно, – повторил Стелькер. – Сопроводительные документы готовы?

– А как же! – на стол, рядом с горшком, шлепнулась толстая папка.

– Ну что ж, – демон вспомнил про платочек, который держал в руке и вытер слезящиеся глаза. – Объявляю устную благодарность.

Когда счастливый Шнырок, наконец, убрался вместе со своей вонючей травкой, начальник сектора оружейной экспертизы подошел к окну и распахнул его. Большая ворона, пристроившаяся на дереве рядом с окном, хрипло каркнула и кувыркнулась вниз. Стелькер плюнул ей вслед и отправился к начальнику сектора хозяйственных вопросов демону Гросту.

– Стажер достал? – сочувственно догадался Грост, глядя на унылую физиономию приятеля. – Что он на этот раз отчудил?

– Не спрашивай, – Стелькер, которого все еще преследовала вонь йаанской вечерней красотки, подошел к окну и, не спрашивая разрешения хозяина, открыл его. – А у тебя он что сделал? Тоже, я понимаю, отличился?

– Не спрашивай, – Гроста передернуло. – Не хочу вспоминать.

– Куда бы его сплавить? – тоскливо спросил Стелькер.

– Из наших никто не возьмет, – предупредил Грост.

– Я понимаю. Может, спецзадание ему какое?

– Спецзадание? – Грост откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по столу. – Хм, спецзадание… Ты Варагу с Терры знаешь? Сектор учета?

– Знаком немного, – поморщился Стелькер. – Неприятный тип.

– Я тоже его не люблю, – намекнул Грост.

– Ты думаешь?.. – в голосе Стелькера прозвучала робкая надежда. – А как мы его подсунем?

– Проще простого, – ухмыльнулся Грост. – Варага у меня недавно спрашивал, нет ли кого на примете: шустрого и смышленого. У него на Терре персонала не хватает, а работы – завал! Я подробностей не знаю, но, похоже, кто-то начал воровать не по чину.

– К юбилею филиала готовятся, – понимающе кивнул Стелькер. – В праздники трудно удержаться.

– Это ты про прошлый «День сотрудников охраны»? – строго свел брови на переносице Грост. – Так воздушные шары тогда ветром унесло.

– Вообще-то, я про фейерверк на гулянии в честь окончания финансового года, – Стелькер широко улыбнулся. – Хотя, с шарами тоже, красиво получилось.

– Шары унесло ветром, – упрямо повторил Грост, но не выдержал и хихикнул. – Хотя, ты прав, было красиво.

– На юбилее филиала, такой мелочью, как шары и фейерверки, никто и пачкаться не будет.

– Разве что, младшие бесы из обслуги. Эх, такие возможности на Терре сейчас открываются!

– Вот-вот, – Стелькер побарабанил пальцами по столу. – Значит, говоришь, Варага помощи просит? Черта просит, смышленого и добросовестного?

– Ну! Шнырок для него, самое то, что надо! Смышленый, мерзавец, а добросовестный до того, что скулы сводит! Так чего рассусоливать? Отправь его к Вараге, пусть он с этим сокровищем мучается.

– В другой филиал? – продолжал сомневаться Стелькер. – Не принято у нас стажерами обмениваться.

– Тогда оставь себе! – рявкнул Грост. – Что ты мне голову морочишь? Оформляй, как спецзадание и отправляй!

Дверь дежурки дернулась и издала мерзкий скрип. Демон Калихант, отвечающий за состояние помещений, регулярно заправлял петли маслом, но рядовые дежурные, еще более регулярно, это масло вычищали, а взамен подсыпали заговоренного песочка. Таким образом, дверь начинала скрипеть еще до того, как входящий успевал коснуться дверной ручки. Мало ли чем демон может занять себя на дежурстве – свидетели не всегда нужны. Вот, например, сейчас: хотя демон Минисиах ничего такого сомнительного не делал, однако же в кресле развалился не по инструкции и копыта свои, задрав ноги, на краешек пульта управления пристроил.

Конечно, полноценным нарушением это назвать нельзя. Скорее так, мелкое разгильдяйство. Но если найдется доброжелатель (а чего его искать? Тот же Харрамух не упустит случая подгадить) и доложит Калиханту, то дисциплинарного взыскания не миновать.

Но скрип раздался вовремя, и дежурный демон успел принять достойную и даже глубокомысленную позу. Впрочем, когда дверь открылась полностью, оказалось, что необходимости в этом не было. Вошедший демон Курант не моргнул бы глазом, если бы даже увидел Минисиаха лежащим на пульте.

– Привет! – отсалютовал посетитель. – Как делишки, что нового?

– А, – вяло отмахнулся Минисиах. – Тоска. А ты чего пришел?

– Так и я это самое… – подмигнул Курант. – В смысле, тоска!

Он слегка оттопырил левую полу своего лилового сюртука с бархатными лацканами (Курант с полным основанием считался первым щеголем торгового отдела), запустил тонкие бледные пальцы во внутренний карман и замер, выразительно глядя на Минисиаха.

Тот оглянулся на дверь. Дверь была плотно закрыта.

– Ну… собственно, почему и нет? У тебя там что, текилла?

– А то!

– Угу. Ну что ж, по маленькой, я думаю, – мохнатая бровь шевельнулась и на столе неторопливо сконденсировались два граненых стакана, – не повредит.

Курант вытащил обтянутую кожей плоскую фляжку и наполнил стаканы на треть. Минисиах взял свой, полюбовался прозрачной жидкостью, потянул носом и уточнил:

– Это аргрзрская?

– Ты что, это самое… обидеть хочешь? Конечно аргрзрская, какая же еще!

– Да не пыли, это я так, спросил просто. Слышал, что Харрамуха какой-то остряк угостил текиллой с Ваххана. Он потом три дня с постели встать не мог.

– Он что, это самое, выпил ее? – уже поднесенный к губам, стакан Куранта замер в воздухе. – Зачем?

– Так Харрамух же, он придурок известный, – равнодушно пожал плечами Минисиах. – Чувства вкуса – никакого. Ему что текилла, что собачья моча. А бутыль настоящая была, с медалями и с печатью.

– Вот как, – Курант не сдержал понимающей ухмылки. – А кто был этот остряк ты, это самое, случайно, не в курсе?

– Представления не имею, – безразлично ответил Минисиах, сделал большой глоток и зажмурился: – Ух ты! Хороша, зараза!

– А то, – согласился Курант и опрокинул свой стакан в глотку. Жмуриться он не стал, только поднял указательный палец и провозгласил важно: – Это же вещь! Предмет!

– Предмет, ничего не скажешь, – Минисиах тоже допил текиллу и заглянул в пустой стакан. – А что, братец, не повторить ли нам?

– Это того… можно, – Курант уже отвинчивал крышечку фляжки. – А, что б тебя!

Сигнал вызова прозвучал слишком неожиданно и слишком громко, а главное – не вовремя. Не ожидавший, что у него над ухом взревет сирена, демон расплескал, по меньшей мере, полстакана живительного напитка.

– Дай сюда, – отобрал у него фляжку Минисиах. Выключил сирену и добавил, не скрывая досады: – И что за руки у некоторых? Оборвать такие руки и метелки вместо них приспособить! Аргрзрскую, ее ведь даже не слижешь – она моментально в стол впитывается!

– Да, это самое, впитывается, – Курант печально смотрел, как внушительная лужица закипает мелкими пузырьками, вступая в реакцию с поверхностью стола, и быстро уменьшается в размерах. Потом нервно оглянулся на мигающий цветными огоньками пульт и спросил:

– А ты чего? В смысле, вызов пришел, а ты сидишь, это самое, как ни в чем?

– Успеется, – Минисиах разлил по стаканам драгоценный напиток. – Сейчас я, только дерну перед дорогой.

– Да я ничего, – Курант осторожно принял стакан. – Я просто того… вызов же. Там, это самое, ждут!

– Подождут немного, не облезут, – Минисиах выпил и элегантно занюхал кисточкой на кончике хвоста.

Курант последовал его примеру. Увы, в тот момент, когда живительная влага скользнула в горло демона, снова взвыла сирена. Курант поперхнулся, закашлялся, и Минисиах изо всех сил забарабанил по его, обтянутой лиловым сюртуком спине.

– Да иди…кха-кха, да ладно… кха-кха, – слабо отбивался Курант. – У тебя вызов! Это самое… кха-кха! Повто… повторный!

– Пропади они все пропадом! – Минисиах оставил Куранта в покое только тогда, когда убедился в его способности дышать. – Не терпится им! Он передвинул на пульте зеленый рычажок из положения «вызов получен» в положение «вызов принят». В ту же секунду, в специальный лоток, с громким «чпок», шлепнулась большая амбарная книга с аккуратной наклейкой «Учет принятых и обслуженных вызовов. Торговый отдел, филиал Терра». К корешку книги, тонкой цепочкой, был прикреплен химический карандаш.

Минисиах открыл книгу, прижал страницу стаканом и повернулся к пульту.

– Кому там не терпится?

По экрану монитора побежали зеленые строчки и демон, послюнявив карандаш, начал записывать:

– Вызов из мира самоназвание «Сельна», по классификации «Ад Инкорпорейтед» – одиннадцать, дробь четыреста восемьдесят две тысячи шестьсот три, дробь девяносто пять, шестнадцать бис. Население – четыре миллиарда, уровень развития техники – выше среднего, уровень развития магии – нулевой.

– Стандартный мирок, – заметил Курант. – Ничего особенного. Таких у нас, в Терре, это самое, половина будет, а то и побольше.

– Это точно, – согласился Минисиах. – Рутина. Сейчас какой-нибудь плешивый дядька начнет дворец требовать, с экзотическими танцовщицами. Эх, надоели мне эти аборигены, – он поднял стакан и захлопнул книгу.

Курант среагировал правильно – в стакане снова заплескалась текилла. Минисиах выпил, уже не красуясь, быстро и деловито.

– Ну, все, теперь действительно, пора. А то замучаюсь объяснительные писать, почему очередной туземный болван не получил свою погремушку, в установленный прейскурантом срок.

Реджинальд Хокк не планировал жить совсем один – в большом доме на окраине деревни, это было бы просто неразумно. Кроме того, адвокат не собирался тратить время на такие малоинтересные занятия, как приготовление еды, борьба с пылью и выращивание цветов на крохотном клочке земли перед домом. В городской квартире у него была приходящая прислуга – молчаливая пожилая женщина. Вспомнив ее, Реджинальд испытал почти нежность: она-то не стала разыгрывать на вокзале дешевую сцену из сериала. Получила в прошлый вторник полный расчет, конверт с заверенными по всем правилам рекомендациями, равнодушно сказала: «Счастливого пути, господин Хокк», повернулась и ушла. Очень приличная и благовоспитанная женщина. Оставалось только надеяться, что слуга, нанятый по рекомендации местного священника, окажется не хуже.

Да, сознавая всю важность вопроса, Реджинальд, сразу после покупки дома, потратил пару часов на визит вежливости к священнику, этому представителю местной элиты. Быстро очаровав его (всем известно, что адвокат Хокк может в две минуты очаровать кого угодно, если у него есть на то причины и желание), Реджинальд, по-соседски, поделился проблемой: как найти человека, отвечающего целому ряду, довольно высоких требований. Священник Фицци отнесся к делу очень ответственно. Он тщательно изучил заранее заготовленный Реджинальдом список качеств, которыми должен обладать потенциальный слуга, почесал затылок, наморщил лоб, пошевелил бровями и потеребил нижнюю губу. После чего объявил, что глубокоуважаемому господину Хокку должен подойти осевший в их деревне пять лет назад моряк – бывший кок Нильс Никкель.

– Он немолод, – рассуждал священник, ставя галочки против соответствующих строчек в списке Реджинальда, – чистоплотен и аккуратен, не склонен к веселью, никогда не заговаривает первым, прекрасно готовит. Причем может обеспечить как простую здоровую пищу, так и диетическую. И в разных экзотических соусах тоже, насколько мне известно, знает толк…

Священник, ценя время адвоката, предложил провести предварительные переговоры, так что, Реджинальд впервые увидел своего нового слугу только сейчас.

На первый взгляд, Никкель производил благоприятное впечатление. Флегматичный, немного за шестьдесят, с коротко остриженным ежиком седых волос, крепкий мужчина. Особенно внимательно Хокк осмотрел его обувь.

Адвокат всегда обращал на обувь особое внимание – это была одна из его маленьких хитростей. Сколько раз в кабинет Хокка входили вполне благополучные, важные, добропорядочные господа, но стоило опустить глаза и острые носы или высокие каблуки туфель выдавали жулика. Разумеется, речь шла только о мужчинах – обувь дам Реджинальд никогда не взялся бы оценивать. Да и смысла не было – чаще всего она говорила лишь о последней моде, да о финансовых возможностях хозяйки.

Никкель экзамен выдержал «на отлично». На ногах у него были честные башмаки – практичные, добротные и безупречно вычищенные. Дом тоже был вычищен и пропал тот легкий запах затхлости, который присущ всем нежилым помещениям. Так что, и второй взгляд на нового слугу Реджинальд счел вполне удовлетворительным.

Третий же взгляд – поданный, с учетом всех правил сервировки и обслуживания, роскошный ужин – был выше всяких похвал. Через час после ужина окончательные переговоры были завершены и контракт (с испытательным сроком в двенадцать месяцев и правом взыскания штрафов за разбитую по неосторожности посуду) был подписан.

Хокк сразу предупредил, что предпочитает придерживаться строгого распорядка и передал Никкелю листочек, в котором было четко обозначено время завтрака, ланча, обеда, вечернего чая и ужина. Меню всех этих трапез, адвокат оставил на усмотрение слуги, заметив только, что пища должна быть здоровой и легко усваиваемой.

– Побольше свежих овощей и рыбы. Овсянка, паровые котлетки… ну, вы понимаете.

Никкель молча взял расписание, деловито кивнул и удалился, оставив хозяина предаваться мрачным раздумьям.

“Паровые котлетки, будь они прокляты! Был бы он помоложе, он бы отправил эти паровые котлетки, вместе с овсянкой, в ближайшее окно! И ел бы три раза в день, хорошо прожаренный бифштекс! Именно так питался знаменитый адвокат Реджинальд Хокк в молодости… хорошо, это была уже не молодость или, скажем так, не первая молодость. Время, когда съедать по три хорошо прожаренных бифштекса в день уже позволяли финансы и еще позволял желудок. А по сравнению с нынешними семьюдесятью пятью – те счастливые тридцать-сорок лет вполне можно считать молодостью.”

После этого, хозяин и слуга практически не встречались. Уборкой Никкель занимался только в отсутствие хозяина – если Реджинальду случайно приходилось войти в этот момент в комнату, бывший моряк немедленно подхватывал свои тряпочки-щеточки и испарялся. А когда адвокат, в обозначенное в расписании время, входил в столовую, его уже ждала, сервированная по всем правилам высокого искусства, трапеза. И никакого следа Никкеля поблизости! Да, с уединением все было в порядке.

А с блаженным бездельем, как-то не складывалось. То есть, Реджинальд имел полную возможность бездельничать, с самого утра до позднего вечера. И пару дней он эту возможность использовал, так сказать, по полной программе – как утром вставал, так до самого вечера ничего и не делал. Но сказать, что он получал удовольствие от подобного времяпровождения… что делать, не привык адвокат Хокк бестолково слоняться из угла в угол или сидеть в кресле, разглядывая собственные пальцы!

К концу второго дня у Реджинальда зародилась мысль, что он достаточно поблаженствовал и уже может позволить себе заняться чем-то более осмысленным. Вот только чем?

Читать книги? Хокк никогда не любил художественную литературу. Гулять? Бессмысленное занятие. Удить рыбу? Не годится, даже в качестве шутки. Начать собирать какие-нибудь финтифлюшки, вроде марок или пивных этикеток? Нелепо, но на самый крайний случай… а может, попробовать писать мемуары? Нет, это будет слишком похоже на работу.

Хокк устроил полный обход дома, втайне надеясь, что спугнет в какой-нибудь из комнат, Никкеля с его щетками. Не бог весть какое развлечение, но лучше, чем ничего. Увы, Никкель мирно возился на кухне – перебирал изюм. Увидев хозяина, заглянувшего в его владения в неурочный час, он не удивился. Молча отряхнул руки, с достоинством встал и слегка склонил голову: первым не заговаривал (как и обещал священник), но демонстрировал готовность выслушать указания хозяина.

– Все в порядке, Никкель, – махнул рукой Реджинальд. – Это я так… смотрю.

Никкель снова кивнул и сел, посчитав эти слова разрешением вернуться к работе. Хокк прикинул, не попробовать ли и ему перебирать изюм? Идея показалась забавной, и он усмехнулся.

– Кстати, Никкель, а у вас бывает свободное время?

Слуга ответил не сразу. Он сбросил в миску горсть изюма, посмотрел на Хокка и сказал осторожно:

– Случается.

– Э-э, хм, – задавая свой вопрос, Реджинальд не подумал, что старый моряк может истолковать его интерес по-своему. Много свободного времени, значит мало работы. Не каждому хозяину это понравится. Обычно, слугам платят не за то, что они бездельничают. – Я всего лишь хотел узнать, чем вы занимаетесь, когда свободны?

– Если не сплю? – уточнил Никкель.

– Разумеется.

– Я вышиваю.

– Простите… что вы делаете?

– Вышиваю, крестиком. Очень популярное у нас, у отставных моряков, занятие.

– Понятно, – Хокк кашлянул и попятился. – Ну… всего доброго, Никкель.

Закрыв за собой дверь кухни, адвокат покачал головой. Разумеется, он всегда знал, что в мире нет совершенства. Но Никкель, такой, казалось бы, достойный доверия человек, и нате вам! Вышивание крестиком! Хотя, если быть с собой честным, то это не самое плохое. Можно ведь было нанять слугу, который пишет пейзажи маслом, таких психов тоже хватает. А если вспомнить о тех, которые сочиняют стихи или музицируют… нет, вышивание крестиком – это еще ничего, вполне мирное занятие. Вот только лично ему, Хокку, оно совершенно не подходит.

Чем же, все-таки, заняться? В сотый раз обойти комнаты? Затопить камин? Подняться на чердак? Хм, а почему, собственно, и нет? На чердак он заглядывал только один раз, когда осматривал дом перед покупкой. Там свалена какая-то старая мебель, сундуки, чемоданы. Залежи старого пыльного барахла. Почему бы не покопаться в нем?

Хокк неторопливо поднялся по лестнице, толкнул скрипучую дверь и включил свет. Все как он запомнил – покрытая пылью и паутиной свалка. Он постоял немного, засунув руки в карманы и насвистывая мотивчик, пик популярности которого прошел лет тридцать назад. Желание разгребать эти завалы не то, чтобы исчезло совсем, но изрядно съежилось. Реджинальд, все-таки, подошел к ближайшему сундуку, крышка которого была заставлена большими шляпными коробками. Пожалуй, перед чем-нибудь другим, он смог бы устоять. Повернулся бы, выключил свет и спустился вниз. Но шляпные коробки! За время адвокатской практики у Хокка было не меньше двух десятков дел, в которых фигурировали шляпные коробки. Одну нашли на месте преступления, и это дало возможность раскрыть жестокое убийство, пять раз картонки использовались для хранения орудия убийства (три пистолета, один молоток и один флакончик с ядом), а в двух были спрятаны завещания. Но чаще всего, шляпные коробки фигурировали в суде, как тайники, в которых хозяйки хранили драгоценности.

Реджинальд осторожно приподнял крышку одной из коробок. Облачко пыли взметнулось вверх и тут же осело на безупречных рукавах его пиджака.

“Пожалуй, мой костюм не совсем подходит для этого дела. Хотя… в чем проблема? Если я испачкаю костюм, то Никкель его почистит. Я получу удовольствие, а Никкель… у него останется меньше времени на его дурацкие вышивки. Разве это не благое дело? Не всякий хозяин проявляет такую заботу о своем слуге!”

И, не думая больше о сохранности костюма, Реджинальд Хокк принялся потрошить коробки. Шляп в них не было – бриллиантов и пистолетов, впрочем, тоже. В одной коробке он нашел связку тетрадей с конспектами лекций по химии, в другой были свалены полтора десятка сломанных наручных часов (какой маньяк их там собрал?), в третьей пряталась роскошная детская железная дорога, в четвертой лежала поеденная молью вязанная кофта и два деревянных циркуля…

Когда все коробки были спущены на пол, Хокк уже вошел в азарт. Не теряя времени, он распахнул крышку сундука и восхищенно замер, не в силах издать ни звука. Это был не просто сундук, это была аккуратнейшим образом собранная и упакованная химическая лаборатория. Колбы и реторты, пустые и наполненные разноцветными жидкостями и порошками, разных размеров фарфоровые ступки с пестиками, стеклянные палочки и пипетки, мензурки и тигли – все это располагалось в специальных, продуманно расположенных, отделениях и кармашках.

Глаза у Хокка горели.

– Вот это сокровища, – пробормотал он. – О, тут и какой-то учебник есть!

Адвокат достал из сундука толстую книгу в переплете из потемневшей от времени телячьей кожи и наугад раскрыл ее. Словно легкий ветерок пронесся по чердаку: взметнул со страницы полоску бумаги, поднял ее вверх и закружил в воздухе. Собственно, у Хокка не было никакой причины ловить эту пустяковину – подумаешь, закладка выпала! И если бы, кто-нибудь, спросил сейчас: “Уважаемый господин Хокк, а на что вам сдалась эта бумажка?”, адвокат просто не знал бы, что ответить. Скорее всего, он поступил бы так, как обычно делал в суде, когда слышал нечто, для себя неприятное или неожиданное. В таких случаях, Хокк вздергивал правую бровь и бросал на невежу такой взгляд, что тот сразу понимал всю неуместность и бестактность своего выступления. Но поскольку рядом никого не было, семидесятипятилетний адвокат подпрыгивал и размахивал руками, безуспешно пытаясь поймать легкий листок, который продолжал издевательски плясать над его головой.

Разумеется, долго это продолжаться не могло. У Хокка одновременно закололо в боку, прострелило резкой болью правое колено и заныли плечи. А сердце повело себя и вовсе безобразно – оно нахально покинуло грудную клетку и теперь судорожно колотилось в горле, мешая сделать вдох. Адвокат торопливо опустился прямо на пол. Костюм все равно испачкан, а самое необходимое сейчас – вернуть организм в рабочее состояние. Хотя бы, более или менее рабочее.

Мерзкая бумажка еще немного покачалась в воздухе, потом плавно скользнула вниз и опустилась на пол в полуметре от левой ладони Хокка. Он посмотрел на пергамент с отвращением и отвернулся – колено, кажется, успокоилось, но справиться с дыханием пока не удавалось. Реджинальд прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться на этой конкретной и столь важной сейчас задаче, но через секунду снова распахнул их. Пергамент?!! Но этого же просто не может быть! Какой-нибудь тетрадный листок может взлететь от простого сквозняка, а чтобы поднять в воздух пергамент… но это, действительно, был пергамент. И лежал он уже гораздо ближе, теперь Хокк без труда мог дотянуться до него. И даже накрыть ладонью. Не совсем понимая, зачем он делает это, Хокк так и поступил.

На вид, на ощупь и на запах, это был настоящий пергамент. Тонкий, хорошо выделанный, покрытый ровными бледно-фиолетовыми строчками выцветших чернил. Что же получается? На этой закладке какой-то текст? Интересно, что там написано.

Хокк сунул руку в нагрудный карман, чтобы достать очки, но тут же вспомнил, что оставил их в кабинете, на столе, рядом с газетой, которую читал после обеда. Он раздраженно поморщился и приступил к процедуре вставания. Это оказалось делом не простым и не быстрым, но Реджинальд справился. И даже не уронил странный пергамент, который так ловко притворялся простой бумажкой.

В кабинете Реджинальд сразу почувствовал себя гораздо увереннее. Сел за стол, отшвырнул в сторону газету и положил перед собой пергамент. Надел очки и бледные строчки сразу обрели четкость. Что же это за язык? Похоже на латынь. По крайне мере, окончания характерные, да и слова попадаются, знакомые… кажется, знакомые. Странно, у него ведь познания в этом древнем языке весьма изрядные, а ни малейшего смысла уловить не удается.

Нет, так работать не годится. Первым делом надо, чтобы Натаниэль сделал копию. Реджинальд поднял голову, чтобы позвать секретаря и только тогда вспомнил, что это невозможно.

– Надо же, какая неприятность, – посетовал адвокат. – Ну что ж, не поручать же это Никкелю. Придется вспомнить молодость. Эх, сколько я в свое время всяких копий нашлепал!

Неожиданно, настроение у него улучшилось. Как будто, принявшись за работу, которую ему в последний раз приходилось выполнять более сорока лет назад, он, действительно, эти сорок лет сбросил. Непонятные слова перерисовывались легко и без ошибок, буковки выходили аккуратные, кругленькие – просто загляденье! Времени на эту приятную работу ушло совсем немного. Хокк полюбовался ровными строчками копии, потом отложил ее в сторону и занялся оригиналом. Пергамент, даже если на нем записан не какой-нибудь старинный алхимический рецепт, а всего лишь счет за покупку – предмет весьма ценный. Нехорошо, если он будет просто так на столе валяться.

Действуя неторопливо и методично, Реджинальд достал из ящика стола большой плотный конверт и написал на его лицевой стороне: “Пергамент с текстом, обнаружен мною, независимым адвокатом категории “СИ”, Реджинальдом Хокком, на чердаке дома, приобретенного мною в собственность”, поставил дату и расписался, привычно снабдив свой росчерк двумя эффектными завитушками. Уже вложив пергамент в конверт, Реджинальд сообразил, что звание независимого адвоката категории “СИ” для него, уже несколько дней, как в прошлом. Он немного поколебался, что лучше сделать: зачеркнуть столь привычное звание или вписать перед ним слово “бывший”? В конце концов, махнул рукой и оставил, как есть. После чего, убрал конверт в новенькую папку, а папку спрятал в ящик стола.

Теперь можно было приступать к изучению текста. Все-таки, странно – если это латынь, то почему набор слов кажется настолько нелогичным? Да и построение фразы нельзя назвать характерным. А если это не классическая латынь, а какой-то диалект? Надо попробовать прочесть вслух: слово звучащее воспринимается совсем не так, как написанное. Может, что-нибудь и прояснится?

Реджинальд, медленно и певуче, начал произносить слова, которые только что переписал со старинного пергамента. Его красивый, хорошо поставленный баритон (а как же! Разумеется, поставленный, причем лучшими педагогами, профессионалами своего дела. Голос для адвоката – орудие труда и очень важное) зазвучал в просторном кабинете неожиданно гулко – казалось, даже эхо откликнулось. Дочитав до конца, Реджинальд положил бумагу на стол, снял очки и потер переносицу.

– Не знаю, право, не знаю, – пробормотал он. – Трудно сказать, на что это, собственно похоже. Но явно, не хозяйственные записи. Такая странная ритмичность гласных, я бы даже сказал, завораживающая… Напоминает свадебную песнь какого-нибудь дикарского народа.

Хокк снова надел очки, повторил первые несколько слов, и пожал плечами.

– Вот это, несомненно, означает: “масло”. Хм, к чему бы это там могло быть “масло”?

– Приношу свои извинения за небольшую задержку, – неожиданно раздался голос справа от него.

“Никкель? За какую задержку он извиняется? Разве я его о чем-то просил?”

Хокк повернул голову, и дыхание у него перехватило. Это был не Никкель. Точнее говоря, это был вовсе не Никкель, это был даже не человек.

У людей не бывает рожек на голове – пусть маленьких и аккуратных, почти не выделяющихся на аккуратно причесанной голове, но все-таки, рожек! Люди не покрыты ниже пояса густой, плотной шерстью, делающей излишней такую деталь одежды, как брюки! У людей не бывает тонкого, подвижного хвоста с кисточкой на конце! Взгляд адвоката машинально скользнул вниз и Хокк едва не застонал. У людей не бывает копыт!

– Вы позволите присесть? – длинный хвост обвился вокруг спинки стула, подтянул его поближе. – Пожалуйста, не подумайте, что я вас критикую, – гость мило улыбнулся, – но право же, к чему такое нетерпение? Не было никакой необходимости читать заклинание во второй раз. – Существо покачало украшенной рожками головой и добавило с мягким укором: – У нас ведь все вызовы регистрируются. Я мог оказаться в неловком положении.

Реджинальд Хокк громко сглотнул и постарался сосредоточить взгляд на более привычных деталях: темно-коричневый деловой пиджак, белая рубашка, консервативный галстук. Не помогло. Увы, но приходилось признать, что перед ним сидел черт – представитель нечистой силы, в которую Реджинальд не верил даже в далеком детстве.

Минисиах продолжал старательно растягивать тонкие губы в рекомендованной инструкцией, доброжелательной улыбке (форма четырнадцать дробь два). Судя по общей классификации, радушного приема на этой Сельне, ожидать не стоило. Шестнадцать бис – одно это говорит о том, что пока с аборигеном договор заключишь, намучаешься. А тут еще и магия – ноль. Как, при таких условиях, этому туземцу, вообще удалось заклинание вызова добыть? Хотя, судя по его обалделому виду, он сам смутно представляет, что произошло. Похоже, ложный вызов – заклинание попало в руки к этому типу случайно. Но отрабатывать надо – служебная инструкция торгового отдела и такие варианты предусматривает.

Пункт первый – успокоить потенциального клиента и войти в доверие. Пункт второй – ознакомить потенциального клиента с открывающимися возможностями, описать все выгоды сотрудничества с «Ад Инкорпорейтед». Пункт третий – склонить потенциального клиента к подписанию договора… Рутинный рабочий процесс.

Демон подправил слегка покосившуюся улыбку:

– Я вижу, вы несколько удивлены моим появлением, – начал он, самым доверительным тоном. – Приношу свои извинения. Разумеется, у нас есть более щадящие, так сказать, варианты первого контакта, но поверьте, мне просто не пришло в голову ими воспользоваться. Заклинание вызова было произнесено четко и без малейших ошибок – это и ввело меня в заблуждение. Я полагал, что его произносит человек подготовленный.

– Вы… вы… – не то, чтобы к адвокату вернулся голос. Но пару хриплых звуков ему удалось выдавить.

– Нет, нет, я не галлюцинация, – поспешил заверить его Минисиах. – Если желаете, можете потрогать, и даже ущипнуть.

Он протянул вперед руку с тонкими пальцами и узкими, аккуратно подпиленными ногтями.

Хокк осторожно коснулся рукава пиджака и ему, действительно, стало легче. Ткань, по крайне мере, была настоящая. И хорошего качества, в этом Реджинальд разбирался.

– Но вы не существуете, – упрекнул он визитера. – Не можете существовать! Я в вас не верю!

– В меня персонально? – темные глаза насмешливо сощурились.

– Персонально тоже. Но я не верю в вас вообще, как в явление. Вы ведь черт? А я не верю в чертей!

– С вашего позволения, небольшое уточнение: я демон. Демон Минисиах, старший специалист торгового отдела компании «Ад Инкорпорейтед», филиал Терра, – Минисиах слегка привстал и вежливо поклонился.

– Реджинальд Хокк. Независимый адвокат категории «СИ», – Реджинальд чуть помедлил и, все-таки, добавил: – В отставке.

– Счастлив познакомиться, – небрежно кивнул Минисиах. Вообще-то, по инструкции, ему полагалось расцвести самой наидружелюбнейшей улыбкой, чтобы вызвать у клиента чувство уверенности и защищенности. Но у Минисиаха было скверное настроение, поэтому он пренебрег инструкцией и просто кивнул. – Итак, я прибыл по вашему вызову, для заключения сделки…

– Минуточку! – строго прервал его адвокат.

Да в первое мгновение он несколько растерялся, но только в первое мгновение. В конце концов, не каждый день к нему домой являются черти (даже если они называют себя демонами). До сих пор, Хокк не верил в их существование, но этот, конкретный экземпляр казался вполне реальным. Хорошо, допустим, демон. Но это не значит, что можно позволить ему управлять разговором. Реджинальд нахмурился и добавил в голос металла:

– По какому вызову? Я никого не вызывал!

– Да как же не вызывали, господин Хокк! – изумился Минисиах. – Вот ведь, у вас на столе и листочек лежит, с заклинанием! Смотрите, черным по белому написано, – Минисиах, не стал брать листок, просто повел по строчке длинным ногтем: – Заклинаю тебя… явись ко мне… исполнение желаний…

– Ничего подобного! Никакие желания здесь ни при чем! Я недостаточно четко пока представляю себе содержание текста, но вот это слово означает «масло»!

Минисиах посмотрел на текст, на Реджинальда, снова на текст и его улыбка приобрела оттенок превосходства.

– Прошу прощения, но слово, на которое вы указываете, совершенно однозначно означает «исполнение».

– И на каком же, позвольте узнать, языке, оно это означает? – ехидно осведомился Реджинальд. – Я очень неплохо знаю латынь, а по латыни это – «масло»!

– Но это не латынь, – мягко сказал Минисиах. – Этот язык… боюсь, что в вашем мире для него нет названия.

– Послушайте, господин черт… – раздраженно начал Хокк, но Минисиах перебил его:

– Я вас умоляю, – он прижал правую ладонь к сердцу. – Возможно, для вас это пустая формальность, но, тем не менее, я демон.

– А что, есть разница? Выглядите вы совсем как черт. По крайне мере, именно так их описывают наши священники.

– Внешняя разница, действительно, не столь велика, – с легким неудовольствием согласился Минисиах. – И черти, так же являются служащими нашей компании. Но разница в статусе чертей и демонов довольно существенна. Что бы проще вам объяснить… вот вы, например, независимый адвокат категории «СИ» – фигура, в судебном мире довольно заметная, не так ли?

Реджинальд чуть помедлил, но все-таки, кивнул:

– Достаточно заметная.

– Так вот, назвать меня чертом, это все равно, что посчитать вас мелким клерком, служащим процветающей адвокатской конторы. Знаете, из тех, что сидят по три десятка в большой комнате и подбирают документы по запросам вышестоящих коллег.

– Понятно, – снова кивнул Хокк. Взял из аккуратной стопочки листок для заметок и сделал каллиграфически четкую запись: «Демон Минисиах, ст. специалист торг. отдела». Поднял глаза и уточнил: – А вы и есть вышестоящий коллега?

– Да. Не буду внушать вам, что я самая крупная величина, надо мной тоже имеются начальники, но у меня отдельный кабинет.

Минисиах посмотрел на клиента. Господин Хокк выглядел заинтересованным, и демон мысленно похвалил себя, за правильно выбранную стратегию. Его аналогии оказались и понятны адвокату и уместны. Можно сказать, что начало нежной дружбе положено.

– А личный секретарь? – уточнил Реджинальд.

– О, у вас был личный секретарь? – Минисиах постарался продемонстрировать уважение и восхищение. Но сделал это очень аккуратно, чтобы не переиграть. Льстить таким людям, как этот адвокат, надо умеючи. – У нас в компании личные секретари предоставляются только дьяволам-руководителям филиалов. Что ж, господин Хокк, я вижу, вы человек деловой и время ваше драгоценно. Так давайте, побыстрее покончим с формальностями?

Реджинальд снова насупился. Неуместное упоминание о драгоценности его времени, прозвучало злой насмешкой. Еще месяц назад это было верно – каждая минута на счету и каждая минута стоит денег. А сейчас… он может беседовать с этим рогатым чучелом хоть до зимы и ни реала на этом не потеряет! Впрочем, и не заработает тоже.

А Минисиах ошибочно принял раздражение адвоката за деловую сосредоточенность, быстро расстелил на столе типовой бланк договора и затараторил:

– Компания «Ад Инкорпорейтед» предоставляет просто шикарные условия по исполнению договора! Масса льгот, скидок, дополнительные гарантии! Вот тут, мелким шрифтом, можете не читать. Ваши права практически неограничены…

Реджинальд слушал эту трескотню, презрительно скривив губы. Какой-то занюханный, неизвестно откуда явившийся черт, пытается обдурить его самым примитивным способом. Это же надо: «мелким шрифтом можете не читать!» Если бы на копыта обувались туфли, то у этого типчика они были бы с заостренными носами, непременно. Да еще и лакированные!

– Ваша подпись требуется только в одном месте, вот здесь, я ставлю птичку. Естественно, кровью – традиции, сами понимаете. Не нами заведено, не нам и менять. Вот, пожалуйста, булавочка – абсолютно стерильная, одноразовая упаковка. Можете потом оставить ее себе на память, этакий небольшой сувенирчик.

– Сувенир? – Реджинальд осторожно взял булавку двумя пальцами. – Что ж, сувенир – это всегда приятно. Но я не уяснил, в чем, собственно, предмет договора?

– Как? – Минисиах даже растерялся. – Как это, не уяснили? Дело-то ведь, известное. Предмет договора – душа. Что же еще?

– Значит, вы предлагаете мне продать душу? – бесцветные губы адвоката изогнулись в язвительной усмешке. – А я-то думал, что уже давно это сделал!

– Двойной договор? Обычно таких грубых накладок у нас не бывает, – Минисиах достал из кармана пиджака маленькую коробочку – аппарат системы связи с архивом, откинул крышку и быстро застучал ногтем указательного пальца по находящимся внутри клавишам. Всмотрелся во встроенный в крышку экран и покачал головой: – Ничего нет. Вы уверены, что продажа была зарегистрирована по всем правилам?

– Прошу прощения, – Реджинальд слегка поморщился. – Это была всего лишь шутка. Не слишком уместная, очевидно.

– Нет, почему же, – Минисиах закрыл компьютер и спрятал его в карман. – Это вы извините, я просто не ожидал… А шутка ваша очень хороша. И уместная, и смешная. Что ж, если вы считаете, что давно продали свою душу, – демон хихикнул, – то осталось лишь покончить с формальностями.

Он снова придвинул к Реджинальду договор.

– Соглашение начинает действовать с момента подписания. То есть, как только ваша кровь отпечатывается на этом документе, вы автоматически получаете, – Минисиах изящно помахал рукой, – все.

– Все? – поднял брови Реджинальд.

– Наши возможности практически безграничны, – важно ответил демон. – Ну, подумайте сами, что вы такого можете пожелать, чего наша компания не сможет вам предоставить? Подписывайте, не сомневайтесь!

– Не торопите меня, молодой человек! – строго сказал Реджинальд. – У меня нет привычки, подписывать документы не читая.

Глаза Минисиаха округлились. Его еще никогда не называли «молодым человеком». И дело было даже не в том, что демоны живут долго: сколько ему было лет – три тысячи или уже четыре, Минисиах и сам не помнил, нужды не было. Просто, такое обращение среди служащих «Ад Инкорпорейтед» было не в ходу.

«А ведь из этого можно сделать прелестный анекдот! Старикан комичный – готовый персонаж, даже придумывать ничего не надо, и вся ситуация восхитительно нелепа. Я, как дурак, даже не допив текиллу, лечу на эту Сельну. А здесь выясняется, что болван адвокат просто забавлялся чтением вслух и вовсе не собирался никого вызывать! Шутник! Как это он сказал? «Я был уверен, что давно уже продал душу!» Ха-ха-ха! И под конец, такая изюминка – «молодой человек»! Подредактировать, оформить поизящнее, добавить пару шуток… с такой историей не стыдно и на торжественном общем приеме для сотрудников филиала, при самом дьяволе Вельзевуле выступить. Буду иметь успех.

Но что этот господин Хокк все на договор таращится? Текст стандартный, руководством утвержденный, сколько на него не смотри, не изменится. Всех-то дел: ткнуть булавочкой в палец, да оттиск оставить и можно получать золото, или дворец, или жену красотку, или что он там еще захочет… главное, чтобы меня больше не задерживал».

– Господин Хокк, – Минисиах деликатно постучал когтем по столу. – Что вы, право, там ищете? Подписали бы договорчик, и с плеч долой. А то мне еще отчет составлять…

– Серьезные дела не терпят суеты, – Реджинальд сурово взглянул на демона поверх очков.

Еще несколько минут Минисиах терпеливо ждал, пока адвокат закончит изучать документ. А тот, словно нарочно тянул время. Медленно водил глазами по строчкам, всматриваясь не то, что в каждое слово – в каждую букву. Между делом, не поднимая головы, протянул руку к изящной безделушке, стоящей на краю стола – серебряному колокольчику – и позвонил. Не успел Минисиах удивиться, как дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Никкель.

– Да, ваша милость?

– Подайте нам, пожалуйста, чаю, – Реджинальд все-таки потрудился оторвать взгляд от текста и, почти любезно спросил у Минисиаха: – Вам с лимоном?

– Но я… впрочем, да, с лимоном.

Минисиах добавил в будущий анекдот еще один выразительный штрих. Хотя, история получалась все более неправдоподобная. В существование подобного чудака никто не поверит. Надо же, клиент предлагает демону, прибывшему заключить договор, выпить чаю с лимоном! А как, интересно, реагирует на эту, довольно нестандартную ситуацию слуга? Минисиах слегка обернулся и посмотрел на Никкеля.

Тот никак не реагировал. Почтительно склонив голову, он внимательно слушал указания хозяина.

– Значит, чай с лимоном. А к чаю, пожалуйста, орехового рулета и немного печенья. Того, хрустящего.

– Слушаю, ваша милость, – Никкель прекрасно знал, какое именно печенье пришлось по вкусу хозяину. – Через минуту будет исполнено.

Положим, поднос с чаем появился в комнате не через минуту – все-таки для того, чтобы вскипятить две чашки воды требуется немного больше времени, но довольно быстро.

– Спасибо Никкель, можете быть свободны, – Реджинальд взял чашку и сделал небольшой глоток. – Господин Минисиах, прошу, угощайтесь. Очень рекомендую печенье, да и рулет у Никкеля неплохо получается… – он снова уткнулся в текст договора.

– Вы очень любезны, господин Хокк, – пробормотал демон.

Надо же, до чего нелепо все складывается! Он снова взглянул на слугу и немного утешился. Никкель, наконец, заметил необычную внешность гостя, и глаза его округлились. Впрочем, старый моряк умел держать себя в руках. Он не заорал, не грохнулся в обморок, не сшиб на пол поднос – чем, надо признать, немного Минисиаха разочаровал. Какое никакое, а развлечение. Правда, Никкель очень потешно пятился, а когда Минисиах, из чистого озорства, приподнял хвост и свернул его колечком, выскочил за дверь с резвостью пятнадцатилетнего юнги. Отсталый мирок эта Сельна, ничего не скажешь, но обитатели его довольно забавны.

Минисиах рассеянно, маленькими глоточками, пил чай, небрежно бросая в рот одну печенюшку за другой, и боролся с желанием немного встряхнуть этого зануду-адвоката. Дернуть его, например, за нос, или вылить за шиворот остатки чая из чашки. Да хотя бы, просто подойти и пощекотать!

Наконец, Реджинальд отложил бумаги.

– Что ж, я ознакомился с договором. Не могу сказать, что все пункты меня удовлетворяют…

– Форма типовая, изменению не подлежит, – быстро перебил его Минисиах. – Но, разумеется, можно добавить устное соглашение о смягчении формулировок. Если вас смущает пункт шесть точка один точка четырнадцать в разделе «обязательства продавца»…

– Меня совершенно не волнует пункт шесть точка один точка четырнадцать, – теперь Реджинальд не дал демону договорить. – И остальные пункты тоже. Хотя, в данном документе имеется некоторый перекос по части обязанностей продавца, он не выходит за пределы разумного. В целом, договор составлен грамотно.

– Рад, что вы оценили работу нашего юридического отдела, – Минисиах склонил голову, чтобы скрыть улыбку. Вот и еще один милый штришок для будущего анекдота – клиент хвалит юристов «Ад Инкорпорейтед». Точно, эту историю надо будет рассказать именно на торжественном банкете по случаю юбилея филиала – негоже такими бриллиантами по будням разбрасываться.

– Я всегда оцениваю работу по достоинству, и свою и чужую, – холодно заметил Реджинальд. – Тем не менее, один вопрос остался для меня неясным. Что я, собственно, получаю?

– Э? – до сих пор Минисиах с таким не сталкивался. Обычно, клиент заготавливал список желаемого задолго до того, как произносил первое слово из заклинания вызова. – Но разве неясно? Я ведь уже говорил – все, что вы пожелаете.

– А если ваша фирма не сможет предоставить мне то, что я пожелаю?

– Абсолютно невероятно, – снисходительно усмехнулся демон. – Еще раз повторяю: мы можем исполнить любое ваше желание. За исключением бессмертия, разумеется.

– То есть, бессмертие вы обеспечить не можете?

– Не то, чтобы не можем… технически это вполне осуществимо и даже без особых проблем. Но сами посудите – фирма получает душу клиента только после его смерти. Следовательно, выполнение подобного желания делает бессмысленным само заключение договора.

– Принимается, – Реджинальд величественно кивнул. – Отказ в бессмертии вполне обоснован. Но других ограничений нет?

– Ни малейших! – весело заверил Минисиах. Соврал, конечно, ограничений и запретов хватало, но кто обращает на это внимание? Если все правила выполнять, то и работать невозможно будет – ни одного договора не заключишь. А на всякий запрет есть смекалка, чтобы его обойти. Так что, демон снова улыбнулся поощрительно и добавил: – Любые, самые изощренные фантазии только приветствуются.

– Хм.

Реджинальд снова взял бланк договора в руки и углубился в его изучение. Минисиах, тем временем, рассеянно разглядывал обстановку кабинета. Когда хочешь угостить публику качественной историей, мало тщательно выписать центральный персонаж – не меньшее значение имеет фон.

– Ну что ж, – адвокат, наконец, поднял голову. – Пожалуй, я склонен заинтересоваться вашим предложением.

– Прекрасно! – оживился Минисиах. – Итак, ваши желания?

– Я хочу стать на сорок лет моложе.

– Упс!

Реджинальд посчитал раздавшийся звук неприличным и нахмурился, но Минисиах не обратил на это внимания – он лихорадочно соображал. Омоложение, да еще на такой большой срок, тоже было под запретом. Конечно, сорок лет, это не бессмертие, но раз – сорок лет, два – сорок лет, три – сорок… в общем, понятно, во что это в результате выльется.

Но если вздорный старикан не подпишет договор, вызов придется оформлять, как ложный, чтобы не получить в личное дело запись о неполном служебном соответствии за проваленные переговоры. (Переквалификация вызова из реального в ложный от наказания не спасала, но в этом случае, взыскание накладывалось устное. Плюс вычеты из зарплаты, в погашение расходов.)

Получается, надо соглашаться. Правила компании запрещают? Значит надо согласиться так, чтобы ничего не обещать. Или пообещать нечто другое. Одним словом, если демон Минисиах не придумает, как из этой ситуации вывернуться, то и никто не придумает! А! Вот и идея! Получит этот адвокатишка свое омоложение и правила «Ад Инкорпорейтед» не будут нарушены – ни дух, ни буква! Только надо забрать текст заклинания вызова. Такие зануды бывают очень упрямы, и господин Хокк вполне может попробовать сделать еще одну попытку. Тогда по вызову явится другой дежурный и если он узнает, что сделал Минисиах, то скандала и служебного расследования не избежать. А сейчас, когда решается вопрос о том, кто займет место начальника торгового отдела, это будет весьма некстати.

– Послушайте, молодой человек, – донесся до Минисиаха брюзгливый голос Реджинальда, – вы долго еще собираетесь изображать изваяние? Я изложил свое желание, так в чем дело? Будем мы сегодня подписывать договор или нет?

– О, прошу прощения, – встрепенулся демон. – Вопрос непростой, сами понимаете. Омоложение на неделю, на месяц, это пустяки. А сорок лет – задача серьезная. Вы уверены, что не пожалеете?

– Омоложение на неделю, в моем возрасте? – адвокат поморщился. – Если это шутка, то не смешная. Вам нужна моя душа? Хорошо. Я хочу снова стать тридцатипятилетним и это моя цена. Окончательная цена, – подчеркнул он.

– Хорошо. Значит, омоложение на сорок лет. Ваше дело – проколоть булавочкой пальчик, приложить к договору вот тут, где птичка, так, чтобы капелька крови осталась… прекрасно! Теперь я заверю… Вот и все! – Минисиах взял со стола договор, очень ловко прихватив и листок с заклинанием вызова, мгновенно свернул обе бумаги в трубочку и спрятал во внутренний карман. – Поздравляю вас. Может, еще какие-нибудь пожелания будут?

– Мой экземпляр договора, – Реджинальд протянул руку.

– О? А. Да, пожалуйста, – Минисиах снова извлек тонкую трубочку, взмахнул ею в воздухе. Поймал отделившийся листок – бледно пропечатанную копию и, с поклоном, вручил адвокату. Не удержался и заметил: – Вы, наверное, не поверите, но в моей практике это впервые. То, что клиент требует свой экземпляр договора на руки, я имею в виду.

– Болванов всегда больше, чем разумных людей, – равнодушно отозвался Реджинальд.

– Увы, – согласился демон. Его, впрочем, эта диспропорция ничуть не огорчала. – Кстати, господин Хокк, можете считать, что у вас в нашей фирме открыт счет. Вот, возьмите, пожалуйста, ваш личный амулетик, – на стол лег небольшой, темно-голубого цвета камушек, по форме напоминающий дубовый листок. – Если захотите меня видеть, просто потрите его, и я немедленно к вашим услугам. Как только появятся какие-то мысли… ну, мало ли? Например, что-нибудь пикантное, в этаком роде, – не вставая со стула, Минисиах умудрился сделать несколько плавных движений бедрами, – только потрите амулет. Или, может, желаете прямо сейчас?

– Мне семьдесят пять лет, – холодно напомнил Реджинальд. – И ничего пикантного мне сейчас не требуется. Вот когда мне снова будет тридцать пять… кстати, когда? В договоре, в разделе о сроках исполнения, сказано, что желания исполняются немедленно.

– Ну, господин Хокк! Нельзя же все понимать так прямолинейно! Омоложение уже началось, но сорок лет, это сорок лет, сами понимаете. Процесс займет некоторое время.

– Сколько?

– Я думаю, все будет готово завтра утром, часам этак, к десяти… будем, для верности, считать, что к одиннадцати. Согласны вы подождать такую малость?

– Я согласен подождать даже до двенадцати. Но если в двенадцать ноль-ноль мне будет все еще семьдесят пять, то предупреждаю вас, – Реджинальд взял со стола листок и прочел, медленно и четко выговаривая слова: – демон Минисиах, старший специалист торгового отдела, – он сделал короткую паузу и устремил на демона ледяной взгляд. – Предупреждаю, что у вас будут большие неприятности.

– Я вас умоляю! – Минисиах прижал правую ладонь к сердцу. – «Ад Инкорпорейтед», почтенная, уважаемая фирма! Я не буду говорить, что за все время работы на рынке услуг у нас не было рекламаций, я не специалист по истории фирмы. Но за последние пятьсот лет, ручаюсь, ни одной претензии не предъявлено. За скрупулезнейшим соблюдением договоров у нас следит специальный отдел.

– Название отдела? – адвокат уже держал в руке перо. Фамилия руководителя?

– Э-э… – Минисиах не то чтобы растерялся, но почувствовал себя несколько неуверенно. – Помилуйте, господин Хокк, ну зачем вам такие мелкие подробности?

– Если существует отдел, контролирующий соблюдение прав и интересов клиентов, то это не мелкие подробности. Я считаю, что информация о таком подразделении вашей фирмы является существенным моментом договора.

– Э-э… – снова затянул Минисиах, пытаясь быстренько сочинить нечто правдоподобное. На самом деле, спецотдел контролировал вовсе не права клиентов. На них, вместе с их интересами, если признаться честно, всем было глубоко наплевать. А вот надзор за соблюдением служебной дисциплины и отслеживание возможного ущерба, как финансового, так и морального…

– Название отдела и фамилия руководителя, – жестко потребовал Реджинальд.

Демон вздрогнул и, не в силах отвести взгляд от двух бледных ледышек – глаз адвоката, отрапортовал:

– Отдел специальных проверок служебных взаимодействий. Руководитель – старший демон Аррисарх.

– Хорошо, – кивнул Реджинальд, записывая. – Что ж, я думаю, теперь вы можете быть свободны.

– С-спасибо, – Минисиах громко сглотнул. У него мелькнула мысль, что еще не поздно расторгнуть сделку. Договор, конечно, уже подписан, но пока он не зарегистрирован, не проведен по месячному реестру, все еще можно отыграть назад. Придумать приличное объяснение, форс-мажорная ситуация, вынужденная ошибка… А то ведь еще и про спецотдел зачем-то ляпнул, старшего демона Аррисарха назвал. Что если господин Хокк сумеет до него добраться? Старший демон Аррисарх на все филиалы славится патологическим отсутствием чувства юмора – объяснить ему, чем хорошая шутка отличается от нарушения служебной дисциплины, еще никому не удавалось.

Минисиах посмотрел на адвоката, и ему стало немного легче. Да нет, ни на что такое этот старый трухлявый пень не способен. Тем более, заклинания вызова у него теперь нет. И попало-то оно в руки Хокка случайно, и то, что он сумел им воспользоваться, тоже случайность. И вообще, вся эта история, цепочка нелепых случайностей. Демон снова растянул губы в любезной, с легким оттенком снисходительности, улыбке.

– Не сомневайтесь, господин Хокк. Договор будет исполнен самым наиточнейшим образом.

Младший черт Шнырок неторопливо шагал по малиновой ковровой дорожке. Дорожка была старая, истоптанная копытами и, кое-где, протертая почти до дыр. Но младший черт Шнырок шел по ней впервые и наслаждался каждым мгновением. Не каждому стажеру удается так быстро добраться до Терры, старейшего филиала «Ад Инкорпорейтед»! Да еще со спецзаданием, по поручению самого демона Вараги, заведующего сектором учета службы безопасности филиала Терра, это вам не пустяк! Если бы он, Шнырок, сейчас встретил самого младшего демона Абарзела, от одного вида которого у бесов из строительного отдела начинали дрожать хвостики, он бы сейчас запросто мог похлопать прораба по плечу и спросить небрежно:

– Ну что, братец Абарзел? Как дела? Как там на стройке, справляетесь без меня? Квартальный план не завалите?

А младший демон Абарзел в ответ открыл бы пасть и… хм. Пожалуй, не стоит хлопать Абарзела по плечу. И светскую беседу вести тоже. Ни к чему это. И вообще, ему, Шнырку, сейчас не до встреч со старыми знакомыми, ему нужно спецзадание выполнять.

Завсектором учета демон Варага обрисовал ситуацию коротко и четко. На Терре готовятся к большому празднику – юбилею филиала. Ожидаются высокие гости, сам архидьявол Люцифер лично почтит! Соответственно, будут фейерверки, концерты, цирковые представления, праздничные дискотеки, банкеты для избранных, фуршеты для менее избранных, накрытые поляны для всех остальных, спортивные соревнования, кинофестиваль и прочие народные гуляния с раздачей сувениров. А в процессе подготовки и проведения праздника, ожидается масса возможностей для различных экономических преступлений, от нецелевого использования ресурсов, приписок, подлогов и откатов, до прямого воровства. И ему, Шнырку, доверена наиважнейшая в текущий момент задача… точнее, три задачи: установить, упредить и прекратить!

– А начать можешь вот с этого, – Варага хлопнул по столу ладонью, больше похожей на совковую лопату. Из-под лопаты выглядывал белый уголок какой-то бумажки. – Генеральный Кондитер совсем распоясался. Или снабженец его там… в общем, сам разберешься.

Рука демона приподнялась над столом и острый коготь, тщательно отшлифованный и покрытый матово-серым лаком, постучал по стандартному бланку накладной. Шнырок вытянул шею, чтобы лучше было видно, и забормотал:

– Продуктовый склад… в соответствии с заявкой номер…

Листок лежал вверх ногами, а почерк у кладовщика был… скажем так, на конкурсе по каллиграфии он бы не занял первое место. И второе. Последнее место он тоже не занял бы. Этого кладовщика вообще не допустили бы к конкурсу. Шнырок напряженно прищурился:

– Праздничный торт для руководящего состава…

– Да ты поверни к себе, – сжалился Варага. – И вообще, можешь забрать. Это копия.

– Слушаюсь, – Шнырок торопливо подхватил со стола листок. – Где это… ага, сахар на изготовление крема… сколько? – Он поднял округлившиеся глаза на демона. – Семнадцать тонн? Может это ошибка? Случайно лишний нолик затесался?

– Даже если руководящий состав филиала вместе с приглашенными гостями этот торт в три горла три дня жрать будет, там не один нолик лишний, а все три! – грубо ответил Варага. – Обнаглели, жулики!

– Я думаю, семнадцать тонн сахара найти, это будет…

– А чего его искать? Ты на дату посмотри, сахар когда вывезли? Его на Аргрзре уже успели на текиллу перегнать, так что этот сахарок теперь булькает! Нет, ты мне достань этих наглецов, которые у меня под носом осмелились… – не договорив, демон шарахнул по столу выразительным кулаком. – Я их, мерзавцев… – еще один удар потряс массивное двухтумбовое сооружение. – Они у меня…

Третьего удара не последовало. Мутные глаза Вараги уставились на съежившегося Шнырка.

– И чего ты расселся? – почти дружелюбно осведомился он. – Задание получил, улика у тебя имеется. Отметь командировочное удостоверение в секретариате и приступай. – Демон откинулся на спинку кресла. – Стелькер тебя рекомендовал, как умного и особо шустрого. Вот и давай, умник, шустри. Оправдывай доверие руководства.

Минисиах вернулся в дежурку, снова устроился в кресле и тоскливо посмотрел на покрытую пятнами от текиллы поверхность стола. Курант, разумеется, дожидаться не стал, ушел вместе с фляжкой. А глоточек-другой сейчас вовсе не помешал бы.

Казалось бы, все сложилось прекрасно. Договор заключен, да какой договор, конфетка! Так ловко облапошить грешника не каждый сумеет. А грешник-то до чего хорош! И тоже, с чувством юмора. Как это он сказал? «Я думал, что давно уже душу продал…» Шутник. Ну-ну, посмотрим, как он сумеет оценить мою шутку.

Хотя, конечно, насчет Аррисарха не стоило распространяться. Даже имя старшего демона, называть не стоило. Впрочем, ничего страшного. Подумаешь, записал этот адвокатишка имя руководителя спецотдела, ну и что? Наивный господин Хокк, наверное, думает, что связаться с ним будет так же просто, как с дежурным демоном торгового отдела. Но старший демон Аррисарх, это вам не рядовой агент, к нему через простое заклинание вызова не подберешься. Тем более, у старика даже этого заклинания не осталось – только паршивый личный амулет. Хм, амулет. И зачем его нужно было оставлять? Правила, конечно, требуют, но когда нарушаешь в большом, то глупо обращать внимание на мелочи. На самом деле, ничего страшного: сигнал амулета никто, кроме самого Минисиаха даже зафиксировать не сможет. Но ведь задергает же старикан своими претензиями, завтра с утра и начнет. Ах да, не с утра, с двенадцати часов! Завтра в полдень, господин Хокк ухватится за оставленный ему амулет! Что ж, придется явиться по вызову, выслушать неудовольствие клиента. Пусть господин адвокат повозмущается, пусть даже, поугрожает. Все равно он будет вынужден смириться. Уровень развития магии в этом мире – чистый, никакими случайными всплесками не замутненный, ноль, и бояться, что профессиональный кляузник сумеет отправить в компанию жалобу нет причины. Так что, дело совсем не сложное: явиться завтра по вызову, послушать немного, как этот пенек старый разоряется, аккуратно ликвидировать амулет и удалиться. Все просто и изящно. А для себя, на будущее, надо запомнить, что от рискованных шуточек лучше воздержаться. Нервы беречь надо.

Стандартный номер для командировочных был оснащен всем необходимым. Конечно, у демонов люксы, там спальня отдельно, гостиная отдельно и даже, говорят, камин полагается и мини-бар. Но если ты еще помнишь, как на стройплощадке в одной палатке с полусотней бесов ночевал и у костра грелся – и такая маленькая комнатка за апартаменты сойдет. Кровать есть, персональная, письменный стол у стены стоит и к нему стул вертящийся, чтобы жилец любого роста мог устроиться удобно. Ну-ка и мы попробуем… ага, так и есть – высоковато, копыта до пола не достают. Вцепившись когтями в края круглого сиденья, Шнырок несколько раз повернулся – стул натужно скрипел, раскачивался, но опускался. Хорошо! И кому они нужны эти люксы? Подумаешь – камин! Нам и без камина распрекрасно! Шнырок положил полученную от демона Вараги накладную в центр стола и поморщился. Да, камин – это баловство, а вот мини-бар, совсем другое дело. Мини-бар, это идея правильная. Взять бы сейчас маленькую бутылочку текиллы… а почему это именно про текиллу подумалось? Да потому, что Варага сказал – сахар, который со склада вывезли, уже текиллой булькает. Но ведь не весь же его на Аргрзру переправили, что-то нужно было и в центральную кондитерскую доставить. Семнадцать тонн на праздничный торт, это, конечно, бред, но и совсем без сахара торт тоже не сделаешь.

Шнырок задумчиво посмотрел на нечитаемые закорючки против завершающих накладную: «товар со склада выдал» и «товар со склада получил». Первая больше напоминала простую птичку, вторая же была похожа на украшенную ландышами улитку.

– И что нам это дает? – громко спросил Шнырок. – А ничего.

На складе он уже побывал. И в том, что птичку, не глядя, мог поставить любой из полутора десятков чертей-кладовщиков, убедился.

– А чего ты хочешь? – устало отмахнулся от него начальник смены, старший черт, щеголяющий в мятом синем хлопчатобумажном халате с промокшими от пота подмышками. – Замотались ребята. С этим юбилеем, все как с ума посходили. Только и успеваем на центральный склад заявки отправлять. А все что получаем, тут же и отгружаем, иной раз и рассортировать толком не успеваем. Накладная на сахар есть? Есть. Отгрузили и кончен разговор.

– Но семнадцать тонн на один торт! Неужели не показалось странным?

– Да ты посмотри вокруг, что здесь творится, – старший черт сделал широкий жест рукой. Действительно, огромный склад напоминал суетливый муравейник, работа кипела, не останавливаясь ни на секунду. – Я же говорю, юбилей у на носу. Ребята, которые сутки без перерыва пашут. Им сейчас, что семнадцать тонн, что сто семнадцать, что на торт, что на песочный куличик, все едино. Бумага есть, сахар есть, подписали, отгрузили, отправили. Все!

– Но оформление документации… – начал было Шнырок.

– А что документация? – нехорошо прищурился начальник смены. Накладная оформлена по правилам, подписи и печати на месте. Чего еще нужно?

Младший демон Абарзел, прораб из строительного отдела, вот так же прищуривался, прежде чем начать орать. Казалось бы, этот кладовщик совсем на него не похож: и толще, и меньше ростом, и у мятого синего халата с оранжевой робой, любимой формой одежды Абарзела, ничего общего нет, а вот поди ж ты! Ладони у Шнырка мгновенно вспотели. Он сглотнул, нервно дернул хвостом и нерешительно возразил:

– По инструкции, нужен еще личный номер кладовщика. Для идентификации в случае нечеткой подписи. А здесь не проставлено…

Несколько секунд старший черт молчал, потом пасть начала медленно приоткрываться. Шнырок невольно зажмурился.

– Покажи.

– А? – глаза Шнырка распахнулись, и он с недоумением уставился на начальника смены.

– Накладную, говорю, покажи. Где там личного номера не хватает?

– А-а! Вот! Вот в этой графе, видите!

Шнырок сунул накладную под нос кладовщику и царапнул коготком тонкий листок, едва не порвав его.

– Ну, и чего тебе? Вот он, личный номер, стоит.

– Это? Но это же не цифра! Разве можно понять, что здесь?

– Чего тут непонятного? Это девяносто четыре, или не видишь?

– И совсем непохоже на девяносто че… – заспорил было Шнырок, но тут же сам себя прервал. – Ах, девяносто четыре, прекрасно! Значит, теперь я могу установить личность черта, который по этой накладной сахар отгрузил!

– Что, правда, можешь? – впервые за все время разговора, в глазах старшего черта засветился слабый интерес. – А как?

– В чем проблема? – не понял Шнырок. – Личный номер, в соответствии с инструкцией присваивается каждому черту-кладовщику, персонально, заносится в личное дело… – он посмотрел на сразу поскучневшего начальника смены и встревожено повторил: – По инструкции, я говорю, положено!

– А пошел ты, вместе со своей инструкцией, – старший черт сплюнул на бетонный пол склада и растер плевок ногой. – Тут народ пашет без продыху, а он… Мы эти номера перед сменой, в карты разыгрываем, надо же как-то развлекаться.

Реджинальд Хокк проснулся поздно, в девятом часу. Несколько минут он лежал, не шевелясь, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего приятного. В глубине души, адвокат был уверен, что именно так все и закончится. Галлюцинация это была, дурной послеобеденный сон, или вчера он действительно общался с рогатым существом, купившим у него душу – это уже не имело принципиального значения. Главное – всегда и во всем, при любых условиях – главное: результат. А результат отсутствовал. Реджинальду даже не надо было подходить к зеркалу, не надо было смотреть на свои морщинистые, покрытые старческими пигментными пятнами, руки. Он мог вообще не открывать глаза и, тем не менее, был твердо уверен, что ничего не вышло. Семьдесят пять. Он чувствовал, что ему семьдесят пять. Его сердцу, его суставам, его печени, будь она проклята! По-прежнему, семьдесят пять, и ни мгновением меньше!

Может, не надо было запрашивать так много, сразу сорок лет омоложения? Почему ему обязательно потребовалось стать тридцатипятилетним? То есть, возраст, конечно, хороший, кто спорит? Но сорок пять, например, ничуть не хуже. Или пятьдесят. Да если вдуматься, то и шестьдесят лет – вовсе не так плохо. А, впрочем, глупости. Если бы эта компания, как ее… «Ад Инкорпорейтед», если бы они могли делать человека моложе, то какая разница, на пятнадцать лет или на все сорок?

Разумеется, с самого начала, здесь было одно надувательство. А в роли простодушного лопуха, которого обдурила рогатая тварь, выступил не кто иной, как сам Реджинальд Хокк!

Но этот демон не знает, с кем связался. Да, семьдесят пять. У старого волка и зубы стерлись, и прыти поубавилось, и силы уже не те. Но хватка у него прежняя, волчья. И тот, кто рассчитывает, что можно безнаказанно трепать старого зверя, ошибается. Жестоко ошибается.

Адвокат Реджинальд Хокк стар, но он еще жив. И если ум его не так остер, как сорок лет назад (при этой мысли Реджинальд поморщился, испытав почти физическую боль: «сорок лет!»), то бесценный опыт поможет справиться с наглой нечистой силой. Этот торговый агент, этот лотошник, это коробейник паршивый, демон Минисиах еще не раз пожалеет, что посмел выступить против независимого адвоката категории «Си»! Который сейчас час? Половина девятого? Ну что ж. Реджинальд сам сказал, что будет ждать до двенадцати, сам назначил контрольный срок. Значит, пусть так и будет. Зато есть время привести себя в порядок, неторопливо позавтракать… и подготовиться к встрече с демоном Минисиахом.

Без минуты двенадцать, Реджинальд сидел за столом и смотрел на голубой камень похожий по форме на дубовый листок. Старинные часы за его спиной громко тикали, потом раздалось мелодичное: бом-м-м! Первый удар, второй, третий – Реджинальд сосредоточенно считал – одиннадцатый, двенадцатый! Адвокат решительно взял камень и потер его подушечкой большого пальца.

На этот раз Минисиах не заставил себя ждать. Собственно, он уже давно изнывал от нетерпения, проклиная про себя педантичную пунктуальность адвоката. Хотя и сам виноват. Зачем было тянуть? Сказал бы, что омоложение закончится в семь утра, так уже четыре часа, как освободился бы! Так нет же – в десять, в одиннадцать… кто его за язык тянул? Разницы-то никакой. С тем же успехом, мог еще вчера все вопросы решить. Ну, наконец-то… не успел Реджинальд коснуться камня, как Минисиах уже стоял рядом с ним.

– Доброе утро, господин Хокк, – улыбка получилась не столько вежливой, сколько издевательской, но с этим демон ничего не мог поделать.

Адвокат хмуро посмотрел на него, но ответил:

– Доброе утро.

Впрочем, затягивать обмен любезностями, Реджинальд не собирался.

– Итак, господин Минисиах, чем вы можете объяснить задержку в исполнении моего желания?

– Задержку? – Минисиах артистично поднял бровь. – О чем вы, собственно? Ваше желание исполнено в полном соответствии… – он собирался сказать «в соответствии с заключенным договором и служебными инструкциями», но остановился на полуслове. Нельзя сказать, чтобы в «Ад Инкорпорейтед» наглое вранье клиенту считалось таким уж серьезным проступком. Но существуют границы, которые лучше не переступать. – Одним словом, исполнено.

На лице Реджинальда не дрогнул ни один мускул.

– Вы так считаете? – он неторопливо поднялся из-за стола, сделал шаг к большому, в полный рост, зеркалу. – Вы, действительно, так считаете? И вы сможете убедить меня, что этому человеку, – Реджинальд протянул руку и коснулся своего отражения, – тридцать пять лет?

Минисиах осмотрел отражение, потом перевел взгляд на самого Хокка и ухмыльнулся:

– Выглядите вы, действительно, неважно. Тем не менее, условия договора выполнены. Загляните в свои документы.

– При чем здесь мои документы? – Реджинальд автоматически потянулся к внутреннему карману пиджака, в котором, без всякой на то необходимости, только в силу многолетней привычки (собственно, и сам пиджак был частью той самой привычки – домашняя обстановка официального костюма никак не предполагала), лежал полный комплект всех удостоверений.

– А вы посмотрите и сразу все сами поймете! – Минисиах подавил неуместное желание скорчить адвокату рожу.

– Хорошо.

Реджинальд неторопливо выложил на стол документы, взял гражданское свидетельство, открыл его.

– Читайте, читайте, – подбодрил его Минисиах. – Читайте вслух!

– Свидетельство номер семнадцать тридцать четыре восемьдесят пять, серия икс черта игрек, ровным голосом произнес адвокат. – Реджинальд Хокк, сын Сигизмунда Хокка. Дата рождения: семнадцатого, ноль третьего… что-о-о?!

Он уронил гражданское свидетельство и схватил удостоверение независимого адвоката, потом договор на покупку дома. Везде, даже в лечебном паспорте, заполненном его личным врачом, даже в просроченном пропуске в здание библиотеки Центрального Суда, стояли одни и те же цифры! Во всех документах, в которых фигурировало имя Реджинальда Хокка, год рождения теперь был не сороковой, а восьмидесятый! И формально, Реджинальду, действительно, было всего лишь тридцать пять.

– Вы… вы…

– Но-но, держите себя в руках, пожалуйста, – Минисиаху очень не понравился взгляд адвоката и он, на всякий случай, попятился.

– Вы что, не понимаете? – выдохнул, наконец, бледный от бешенства Реджинальд. – Мое желание… Я хотел вовсе не этого!

– Минуточку! – демон поднял вверх указательный палец. – Вы хотели стать на сорок лет моложе. И вы стали на сорок лет моложе. Не понимаю, какие у вас ко мне могут быть претензии?

– Я! Я сам хотел стать моложе! Я хотел, чтобы тридцать пять стало мне, а не этим проклятым бумажкам! – Реджинальд швырнул на стол документы, которые все еще держал в руках.

– Но согласитесь, это уже юридические тонкости, – тонко улыбнулся Минисиах. – Признайте, что судебной перспективы такое дело практически не имеет. Подобный казус, даже в первичной инстанции вызовет…

– Это не казус! – рявкнул Реджинальд. – Это жульничество!

– Ничего подобного, – живо возразил Минисиах. – Шутка – возможно, но никакого жульничества.

– Шутка?

– Разумеется. Невинная шутка. На самом деле, в правилах торговли «Ад Инкорпорейтед» отдельным параграфом записано, что клиентам ни в коем случае не предоставляются такие услуги, как оздоровление, омоложение и обессмерчивание.

– Но почему?

– Я ведь уже объяснял – душу можно забрать только после смерти, значит, клиент должен умереть, чем раньше, тем лучше. Предварительно, как следует, нагрешив, конечно.

– Это мне, как раз, понятно! Я спрашиваю, почему вы заключили со мной договор?

– Так я же сказал, это была шутка!

– Угу. Шутка, – адвокат пару раз задумчиво кивнул, потом уточнил: – Смешная?

– Очень! – заверил его Минисиах.

– А мне вот, так не кажется. Ну что ж, раз это была шутка, то договор, я полагаю, можно считать недействительным?

– И совершенно напрасно полагаете, – все-таки, этот высокомерный адвокатишка Минисиаха здорово раздражал. И вызывал непреодолимое желание щелкнуть его по носу. – Договор уже проведен через канцелярию, внесен в реестр и подшит в соответствующую папку. Так что, как только вы скончаетесь, ваша душа переходит в полное, не ограниченное никакими условиями, владение компанией «Ад Инкорпорейтед».

– Вот как? А одобрение юридического отдела получено? Ведь в договоре, в качестве оплаты, заявлено мое желание на омоложение! Поскольку, как вы сами только что сказали, включать подобные пункты категорически запрещено правилами, возникает явный конфликт интересов, следовательно, необходима резолюция юриста!

– Кому необходима? – пожал плечами Минисиах. – Вы не обращались в канцелярию компании с просьбой провести правовую экспертизу, я – тем более. А что до уже подшитой копии договора – вы хоть представляете, сколько их проходит через канцелярию каждый час? Несколько тысяч! И поверьте мне, они волнуют только тех конкретных демонов, которые должны эти договора обслуживать. В этом конкретном случае – меня.

– А вы, как я понимаю, волноваться не собираетесь? В этом конкретном случае?

– Ни в малейшей степени. В ваш договор заглянут, только когда придет время забирать по нему душу. Да и то это будет какой-нибудь младший черт из отдела утилизации, которому будет глубоко наплевать, что неизвестный ему демон из торгового отдела нарушил такой-то параграф.

– И вы уверены, что этот младший черт, не захочет воспользоваться неожиданно попавшим ему в руки компроматом? Неужели ваши младшие служащие столь чужды вульгарной корысти?

– Увы, не чужды, – Минисиах улыбнулся и развел руками, – врать не буду. Но даже если этот предполагаемый младший черт и смекнет, что к чему, если он сумеет все складно оформить и донести начальству – все равно большой скандал раздуть у него не получится. Клиент сей бренный мир уже покинул, душа оприходована и отправлена на склад, дело, собственно говоря, закрыто. Так чего ради, кулаками махать?

– То есть, для торгового агента, допустившего нарушение правил никаких оргвыводов?

– Максимум – премии лишат, – честно признался Минисиах. – Но это если очень не повезет.

– А ревизии у вас в компании практикуются? Плановые проверки? Выборочные экспертизы? Хоть какой-то текущий контроль за оборотом документов в вашей компании производится?

– Зачем? Служащие компании «Ад Инкорпорейтед» отличаются редкостной добросовестностью, компетенцией и профессионализмом. В постоянном надзоре за их деятельностью нет никакой необходимости.

– Что ж, господин шутник, похоже, вы все предусмотрели. Кроме одного, – Реджинальд подхватил двумя пальцами свою копию договора и показал ее демону. – Вы, кажется, упоминали возможность обращения в канцелярию с просьбой провести правовую экспертизу данного документа?

Минисиах засмеялся.

– Вы, господин Хокк, даже не представляете себе, насколько вы забавны. Как, собственно, вы собираетесь обратиться в канцелярию? Единственная возможность связаться с кем-либо из служащих «Ад Инкорпорейтед» – прочесть заклинание вызова, текст которого я у вас изъял еще вчера. Надеюсь, вы не обладаете феноменальной памятью и запомнили его наизусть?

– Н-нет, – с секундной задержкой сказал Реджинальд. – Не запомнил.

– Вот и славно. Значит, копию договора можете оставить себе. Исключительно как сувенир – воспользоваться ею вы никогда не сумеете.

Реджинальд встал, величественно выпрямился и скрестил руки на груди.

– Вы заблуждаетесь, молодой человек, – сказал он хорошо поставленным голосом. – Я бы даже сказал, трагически заблуждаетесь. Если бы вы не вели себя столь вызывающе нахально, мне было бы вас почти жаль. Но запомните… хотя нет, такое умственное усилие для вас будет слишком тяжелым испытанием. Лучше запишите – придет день, когда вы раскаетесь в том, что пытались шутить с адвокатом Хокком. И этот день придет скоро, скорее, чем вы можете думать!

Минисиах брезгливо поморщился:

– Не люблю нелепых невыполнимых угроз. И должен признаться, господин Хокк: хотя вы и забавны, общение с вами довольно утомительно. Пожалуй, я заберу у вас амулет личного вызова, – он вытянул вперед правую руку, щелкнул пальцами и голубой камушек, вспорхнув со стола, опустился на подставленную ладонь, – а то ведь задергаете, честное слово! Прощайте, господин независимый адвокат.

– До свидания, любезный, – Реджинальд с удовлетворением заметил, как дернулся кончик хвоста демона, шокированного подобным обращением. – Желаете вы того, или нет, но мы еще встретимся.

– Прощайте, – надменно бросил Минисиах. – У вас ничего не получится. Прощайте, и никак иначе.

В полной уверенности, что оставил последнее слово за собой, он исчез.

Реджинальд, выждал несколько мгновений и только тогда позволил себе растянуть тонкие губы в подобии улыбки:

– До свидания, любезный. До скорого свидания.

Очередное дежурство демона Харрамуха протекало спокойно, одиноко и нерадостно. Ну, что спокойно, это даже хорошо. Что одиноко… пожалуй, тоже хорошо. Два часа назад заглянул, бестактно распахнув дверь, демон Курант, заржал – громко и неприлично и, не сказав ни слова, ушел. И хорошо, что ушел, не нужна Харрамуху, такая компания. А вот то, что ему было нерадостно… увы, для этого имелись достаточно веские причины.

Нельзя сказать, что демон Харрамух тосковал или нервничал. По складу характера, он вообще был неэмоционален и не склонен к подобным малопродуктивным действиям. Но и радоваться было нечему. Впрочем, к заметным для посторонних проявлениям радости Харрамух был почти так же неспособен. Он был демоном, как уже сказано, неэмоциональным, но аккуратным, педантичным, почитающим инструкции и соблюдающим служебную дисциплину. Одним словом, практически идеальным начальником торгового отдела… да почему «практически»? Просто – идеальным!

Вот уйдет Солиддиол на повышение – кто займет освободившееся кресло? Как было бы хорошо, если бы этим счастливчиком оказался заместитель начальника отдела по учету, демон Харрамух. Очень разумный и логичный выбор. Но уже известно, что там, наверху, в секретариате рассматриваются и будут поданы на утверждение Вельзевулу, две кандидатуры: кроме Харрамуха на место начальника торгового отдела претендует этот выскочка, этот пошляк, этот юморист доморощенный, этот безалаберный лентяй, этот… одним словом, заместитель начальника отдела по маркетингу, демон Минисиах!

Харрамух посмотрел на стол, покрытый безобразными бурыми пятнами, поскреб ногтем вздувшуюся полировку. Чье, интересно, вчера было дежурство? Один взгляд на висящий на стенке график и демон кивнул. Ну конечно. Минисиах дежурил, он и стол изгадил. Надо будет вызвать демона Калиханта. Он эти столы, со скандалом, у хозяйственника из третьего департамента увел, так пусть теперь полюбуется, как замнач отдела по маркетингу оценил его старания. А что будет, если он начальником отдела станет? Правильно: разброд, мерзость и запустение! Конечно, Калихант фигура не слишком крупная, прямого доступа наверх он не имеет, но хоть маленький камушек Минисиаху под копыто!

Врагами Харрамух и Минисиах были уже долгие годы, еще с тех пор, как почти одновременно, стали старшими чертями. По карьерной лестнице они шли ноздря в ноздрю, и Харрамух мечтал о том дне, когда станет начальником Минисиаха. В этот день, первым делом, прямо с утра, он похоронит карьеру назойливого остряка. Навеки похоронит. А вот если начальником отдела станет Минисиах, то будет похоронена карьера Харрамуха. Так что, вопрос строго принципиальный, никаких колебаний быть не может.

Да-да, надо немедленно вызвать Калиханта. Сейчас, когда борьба со старым врагом и соперником достигла критической точки, все средства хороши, и ничем нельзя пренебрегать. Хорошо бы доложить о преднамеренной порче казенного имущества по общему каналу. Тогда хозяйственник примчится уже изрыгая огонь от ярости и готовый топтать копытами негодяя, покусившегося на отбитый у третьего департамента стол. Но тогда Минисиах получит предупреждение и возможность подготовиться к защите. А ему только оставь щелочку – этот пройдоха через нее мешок отговорок вытащит. Нет, лучше не рисковать.

Харрамух уже начал набирать на пульте связи личный код Калиханта, когда взвыла сирена вызова.

Реджинальд Хокк действовал неторопливо. Прежде всего, он снял три копии со своего экземпляра договора и еще три копии с заклинания вызова, оказавшегося столь ценным документом. Вложил в большой плотный конверт договор с «Ад Инкорпорейтед» и одну из копий заклинания вызова, после чего, спрятал конверт в маленький, встроенный в стенку сейф. В другой конверт он вложил две копии договора и две – заклинания. Этот конверт он положил в верхний ящик стола, который запер на ключ. Оставшиеся две копии хотел спрятать в папку, но передумал – просто положил на стол. Еще раз, внимательно, перечитал договор. Вздохнул, посидел немного, хмуря брови и задумчиво барабаня пальцами по столешнице. Придвинул ближе листок для заметок, на котором делал записи вчера, во время разговора с Минисиахом. Поглядывая на него, на другом листке набросал несколько замечаний – основу будущего плана действий. Еще немного подумал и зачеркнул два пункта. Вместо этого вписал три других. Перечитал и кивнул:

– Да, такое может сработать. Допустим…

Перо снова заработало. На этот раз Реджинальд нарисовал в центре листа бумаги неровный квадрат и вписал в него одну большую букву: «Я». Направо от квадрата пошла тонкая стрелка, указывающая на кружок, который адвокат пометил: «Минисиах» Налево – такая же стрелка и кружок, только вместо имени он нарисовал знак вопроса. Адвокат резонно предположил, что если вчера дежурил Минисиах, то сегодня на заклинание вызова откликнется другой демон.

Реджинальд почесал нос и пробормотал:

– Маловато информации. Боюсь, что примитивной двухходовкой тут не обойдется. Конечно, даже смешно на это рассчитывать. Что ж, главное – это начать!

Он спрятал свои записи в ящик стола и, наконец, потянулся к заклинанию.

На этот раз он прочел непонятный текст быстро и четко. Откинулся на мягкую спинку стула, скрестил на груди руки и застыл, в ожидании.

Ожидание не было слишком долгим. Не успела секундная стрелка пройти и четверти круга, как воздух рядом со столом задрожал, начал быстро густеть, концентрируясь в уже знакомую фигуру – украшенная аккуратными рожками голова, белоснежная рубашка, отлично сшитый пиджак, мохнатые ноги, заканчивающиеся копытами, и длинный тонкий хвост с кисточкой.

Реджинальд напрягся – ему показалось, что вернулся Минисиах. Это было бы крайне неудачно – общение именно с этим конкретным демоном не входило в ближайшие планы адвоката. Впрочем, уже через мгновение он расслабился – прибывший по вызову демон, хотя и был очень похож на вчерашнего, но только похож.

– Рад приветствовать вас, – гость вежливо улыбнулся и слегка поклонился. – Позвольте представиться: старший торговый агент демон Харрамух. – Он сделал небольшую, но четкую паузу, как бы приглашая собеседника к ответной любезности.

– Независимый адвокат категории «СИ» Реджинальд Хокк, – на этот раз упоминать о том, что он уже в отставке, Реджинальд не стал. А зачем? Кому интересны лишние подробности? Тем более, что сейчас он, можно сказать, работает. Ведет дело: «Адвокат Хокк против демона Минисиаха».

– Счастлив познакомиться, – Харрамух снова поклонился. – Позвольте заверить, что вы не пожалеете, обратившись к нам со своими проблемами. Компания «Ад Инкорпорейтед» видит главной своей целью служение интересам клиентов. Договор, который мы заключаем, предусматривает…

– Да-да, я в курсе, – Реджинальд позволил себе перебить демона, хотя это и было несколько невежливо. Но тот, судя по всему, не собирался останавливаться, пока не дойдет до конца заученной наизусть обзорной лекции. – Давайте сразу перейдем к делу. Я вызвал вас, демон Харрамух с единственной целью… а кстати, каков ваш статус в иерархии компании?

– Не вижу, какое отношение это имеет к делу, – чопорно поджал губы демон. – Но если это вас так интересует, я – заместитель начальника торгового отдела по учету.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул Реджинальд. – Я собирался попросить помочь мне встретиться со старшим демоном Аррисархом.

Хвост Харрамуха взметнулся вверх и застыл в форме вопросительного знака, а сам демон издал короткий невнятно-сиплый возглас.

– Что такое? – недовольно спросил Реджинальд.

– Прошу прощения, – Харрамух деликатно откашлялся в кулачок. – Мне показалось… вы говорили о какой-то встрече?

– Вам не показалось. Я хочу встретиться со старшим демоном Аррисархом.

– С кем?!

– А что, вы о нем не слышали? Это руководитель отдела специальных проверок служебных взаимодействий.

– Я знаю, кто такой старший демон Аррисарх, – отмахнулся Харрамух. – Я спрашиваю… впрочем, извините. Вы позволите мне присесть?

– Разумеется, выбирайте любой стул, их здесь хватает, – нетерпеливо сказал Реджинальд. Демон тут же придвинул к себе ближайший, сел и положил ногу на ногу.

– Моя формулировка, действительно, была несколько нечеткой, – продолжил он, устремив взгляд на собственное копыто. – Но поверьте, это объясняется только неожиданностью. Ваша просьба… думаю, вы сами понимаете, что подобное желание…. вы и подозревать не должны о существовании старшего демона Аррисарха. И, тем не менее, вы о нем знаете, мало того, желаете встречи. Ситуация, согласитесь, весьма неординарная. Надеюсь, вы не откажетесь прояснить ее?

– Разумеется, не откажусь, – адвокат тоже посмотрел на слегка покачивающееся копыто демона. – А может быть, чашечку чая? Вы, наверное, захотите узнать подробности, так что, разговор получится долгий.

– Чая?

– Ну да. Чай, с лимоном и печеньем. Мой слуга печет замечательное печенье. Или вы предпочитаете ореховый рулет?

– Вы меня искушаете? – Харрамух мрачно уставился на Реджинальда. – Впрочем, пусть будет ореховый рулет.

Не прошло и пяти минут, как Никкель уже устанавливал на столе поднос. На этот раз, он никак не отреагировал ни на рога, ни на хвост – вежливо и безразлично поклонился в ответ на комплимент своим кулинарным способностям и, с достоинством, удалился.

Реджинальд не стал дожидаться, пока демон отдаст должное рулету с чаем, а заговорил сразу:

– Как вы, наверное, догадались, я уже вступал в контакт со служащими «Ад Инкорпорейтед». Вчера меня посетил дежурный демон и мы заключили договор…

– Девувный девон? – встрепенулся Харрамух. С заметным усилием, он проглотил непрожеванный кусок и уточнил: – Минисиах?

– Да, – с некоторой задержкой ответил Реджинальд.

Эмоциональной выразительности голосу Харрамуха явно недоставало. Звучал он, правда, сипловато, но это вполне могло быть следствием застрявшего в горле орехового рулета. А вот заметной неприязни к упомянутому Минисиаху, в тоне демона не просматривалось. Впрочем, и особенно теплых чувств, тоже. Так что, ничего страшного. Если даже между ними нет вражды, это еще не делает выполнение плана Реджинальда невозможным. Главное, чтобы дружбы не было.

– Угм, – неопределенно заметил Харрамух.

Адвокат немного подождал, не скажет ли демон что-нибудь еще, более определенное, но тот сделал большой глоток из чашки и снова набил рот рулетом.

– Мы заключили договор, – повторил Реджинальд, – и у меня есть все основания считать себя обманутым. Я хотел бы обратиться в отдел проверки для получения квалифицированного заключения, о признании подписанного мной договора некорректным и недействительным. Или, в противном случае, настоять на полном, неукоснительном исполнении и духа, и буквы означенного договора.

Реджинальд сделал паузу и посмотрел на демона. По мере того, как адвокат говорил, брови Харрамуха поднимались все выше и выше. Он даже перестал жевать, целиком сосредоточившись на речи Реджинальда. Но его озабоченная физиономия, по-прежнему, не внушала Хокку оптимизма. Он еле заметно поморщился и спросил:

– Возможно, имеет смысл решить этот вопрос сразу с вашим руководством? Начальником торгового отдела? Я же понимаю, в каждой бюрократической структуре строго соблюдается, чтобы уровень принятия решений соответствовал статусу служащего. Так что, если проблема в этом…

– Проблема вовсе не в этом, – Харрамух взмахнул рукой. – Мой уровень принятия решений вполне допускает работу с подобными проблемами. Вопрос в другом: меня смущает ваша осведомленность. Признаться, она меня даже несколько шокирует. Вы говорите о том, чего не можете знать.

– Не могу знать чего?

– Да всего. Вы не можете знать про Аррисарха. Про отдел специальных проверок. Про начальника торгового отдела. Ну откуда, скажите, вам знать о существовании начальника торгового отдела?

– Так вы же сами сказали, что вы – заместитель начальника торгового отдела, – улыбнулся Реджинальд и поболтал ложечкой в чашке, из которой так и не сделал ни одного глотка. – А где есть заместитель, там и начальник имеется, обязательно.

– Допустим. А про старшего демона Аррисарха? Про него я вам ничего не говорил!

– Вы – нет. Про Аррисарха и про отдел проверок упомянул Минисиах.

– Минисиах… – словно эхо, повторил Харрамух. На этот раз, он позволил себе еле заметно скривить губы.

– Он самый, – Реджинальд вгляделся в лицо демона, и, едва слышно хмыкнув, пустил пробный шар: – Крайне неприятная, доложу я вам, фигура.

Несколько секунд Харрамух больше всего напоминал каменное изваяние. Потом осторожно заметил:

– Некоторым демон Минисиах нравится. Особенно тем, кто склонен к э-э… развлечениям. Он в нашем департаменте считается первым шутником. Смешным и оригинальным.

– Лично мне его шутки не показались ни смешными, ни оригинальными, – горячо возразил Реджинальд. Слишком горячо – это он понял по снова взметнувшимся вверх бровям Харрамуха. Но не удержался и добавил: – Отвратительный тип!

Независимые адвокаты категории «СИ» очень редко бывают искренними. Точнее, почти никогда. Искренность, вовсе не то качество, которое помогает подняться вверх по скользкой лестнице юриспруденции. Но Реджинальд Хокк, великий Реджинальд Хокк, время от времени позволял себе подобные порывы, подсознательно чувствуя, что именно здесь, именно сейчас – можно! Не просто можно – нужно, необходимо! И ни разу не прогадал. Не ошибся он и в этот раз. Веки Харрамуха дрогнули и, все тем же, бесцветным голосом, он согласился:

– Пожалуй. Мне его чувство юмора тоже не кажется убедительным.

Реджинальд облегченно выдохнул. Да! Похоже, ему повезло. Похоже, демон Харрамух и есть тот, кто ему нужен. А Харрамух сделал последний, деликатный глоточек и отставил пустую чашку в сторону.

– Но я все равно не понимаю. Если Минисиах здесь был, и вы подписали договор, как вы, вообще, смогли связаться со мной? В нашей фирме клиент строго закреплен за демоном, заключившим с ним договор.

– Насколько я понял, этот Минисиах снял меня с обслуживания.

– Но это невозможно! – теперь, для разнообразия, Харрамух не стал поднимать брови, а вытаращил глаза. – После того, как демон вручает клиенту амулет личного вызова…

– Минисиах забрал у меня амулет, – перебил его Реджинальд. – И знаете, мне кажется, что мы с вами найдем общий язык. Признаюсь вам откровенно: лично я, хочу потратить некоторое количество времени и сил, чтобы сделать жизнь упомянутого Минисиаха как можно более неприятной и некомфортной. Вы, надеюсь, не станете возражать против перемены его участи на более печальную?

– Возражать? Я не буду возражать, если его разжалуют в бесы. – Заверил Харрамух. И добавил мечтательно: – В кочегары!

– Вот и прекрасно, – солидно заключил адвокат. – А теперь, давайте, я вам просто расскажу, что здесь произошло. После этого, я думаю, мы сможем разработать план действий. С учетом наших общих интересов.

– Что ж… – Харрамух подобрался, сложил руки на коленях и кивнул. – Возможно. Возможно, мы найдем общий язык и общие интересы. Рассказывайте.

Неудача на складе Шнырка не обескуражила. У каждого тоннеля есть два выхода – если нет света в одном конце, надо поискать в другом. И младший черт бодро потопал все по той же малиновой дорожке, в экспедиторский отдел.

В экспедиторском отделе его не ждали. Собственно, там никого не ждали. В просторном зале, разгороженном матовыми стеклянными перегородками на крохотные каморки-отсеки, было тихо и пусто. В каждой каморке, рядом с письменным столом, лежал пружинный матрас. Шнырок огляделся, пожал плечами и осторожно прошел в глубину слабо освещенного зала. Большинство матрасов были пусты, только на трех-четырех, прямо в одежде, спали черти.

Наконец, Шнырок заметил фигуру, занимающую вертикальное положение – лохматый черт в синей тужурке с блестящими металлическими пуговицами сидел за столом. На столе была разложена какая-то ведомость, в правой руке черта слегка подрагивал карандаш, когти левой зацепились за клавиатуру небольшого калькулятора, но глаза были закрыты.

Шнырок вежливо кашлянул:

– Простите, я…

Черт в тужурке вздрогнул, открыл глаза и тупо уставился на него:

– Ты чего орешь? – хрипло спросил он.

– Разве я ору? – немного смутился Шнырок. Ему самому казалось, что он разговаривает очень тихо. На всякий случай он перешел на шепот. – Простите. Я бы хотел узнать, кто…

Веки черта закрылись, и он тихо всхрапнул. Карандаш нарисовал большую, во всю клеточку, восьмерку и передвинулся правее.

– Эй, – Шнырок слегка потряс его за плечо.

Мутные глаза снова открылись:

– Ты чего орешь?

– Я не ору, я хочу спросить…

– Так поди и спроси, – неожиданно резким движением, черт сбросил руку Шнырка со своего плеча. – Не видишь, работаю я.

– Куда пойти-то? – торопливо уточнил Шнырок – глаза черта в тужурке уже снова закрывались.

– К шефу, куда ж еще? На то оно начальство над нами, чтобы… хр-р-р.

В тот же момент снова ожил карандаш, и рядом с восьмеркой появилась шестерка.

– А где шеф? – Шнырок сам чувствовал всю бестактность своего поведения и виновато предложил: – Вы глаза можете не открывать, просто пальцем укажите.

Черт и не собирался открывать глаза. Острый ноготь быстро простучал по клавишам: восьмерка, плюс, шестерка, знак равенства. После чего, левая рука приподнялась, и указательный палец повернулся в сторону стеклянной двери в конце зала.

– Там, – коротко всхрапнул черт и снова уронил ладонь на калькулятор.

Шнырок посмотрел на число четырнадцать, мигающее в окошечке калькулятора, посмотрел на указанную дверь и тихо поблагодарил:

– Спасибо. Надеюсь, что он не спит.

– Шеф бдит, – невнятно откликнулся черт в тужурке.

– Это хорошо, – Шнырок осторожно двинулся к двери, стараясь не цокать копытами.

Шеф не спал, но и не бдил, как обещал черт в тужурке. Шеф сидел за столом, погруженный в легкую дремоту. Но, как только Шнырок заглянул в кабинет, глаза начальника отдела экспедиции открылись.

– Кого? – прорычал он.

– Младший черт Шнырок! – вытянувшись в струнку, отрапортовал Шнырок.

– Старший черт Мидиус, – представился шеф. – Чего?

– Из вашего отдела, экспедитор нужен. Вот он здесь, на накладной расписался.

Шнырок просеменил к столу и подсунул Мидиусу под нос уже изрядно помятую бумагу.

Начальник отдела долго вглядывался в подпись, на которую указал Шнырок, потом перевел взгляд на младшего черта.

– Зачем?

Шнырок нервно переступил с ноги на ногу.

– Спросить хочу. Тут, в накладной, не совсем понятно, насчет сахара. Количество, понимаете…

– Непонятно? – Мидиус неожиданно встряхнулся, хлопнул по столу ладонью и коротко хохотнул. – Конечно, непонятно! С этим юбилеем, все на ушах стоят. У меня вон, весь отдел в разъездах, носятся с грузами, как благословенные. Несколько чертей здесь, отсыпаются. Но это тоже, до первого звонка. А ты говоришь – непонятно!

– Все-таки, я бы с экспедитором поговорил, – попросил Шнырок. – С тем, который по этой накладной сахар получал.

– Говори, жалко что ли. Это младший черт Брехунчик нарисовал.

– А где он сейчас?

– Где-то едет. Или уже приехал. Сейчас посмотрю.

Старший черт зевнул, сгреб в неопрятную кучку все, лежащие на столе бумаги и, неожиданно, подбросил их вверх. Листочки, разного размера и вида, весело запорхали над столом, Шнырку даже почудилось, что он слышит оживленное щебетание.

– Нет, – Мидиус слегка нахмурился и погрозил пальцем. – Только Брехунчик.

Бумаги засуетились, складывая в воздухе загадочные фигуры, словно их ловко тасовали руки невидимого фокусника.

– Только Брехунчик, последняя накладная, – строго повторил Мидиус. – Остальные по местам. Сортировка по датам, по складам, по экспедиторам. – Он вытянул вперед правую руку, ладонью вверх. – Быстро!

Мельтешение в воздухе мгновенно прекратилось, листочки посыпались на стол, образуя дюжину разной величины стопок. Последний листок мягко спланировал на раскрытую ладонь Мидиуса.

– Угу, – начальник отдела бросил беглый взгляд на накладную и небрежно бросил ее на стол. Листок тут же скользнул к одной из стопок и мгновенно закопался в нее. Очевидно, рассортировался по дате, складу и экспедитору. – Повезло тебе, младший черт Шнырок. Брехунчик недавно вернулся, сейчас отсыпается. Отсек номер двадцать четыре.

Адвокат может уйти в отставку, а талант и профессиональный опыт на пенсию не отправишь. Реджинальд встал и вышел из-за стола. Он всегда произносил свои речи, расхаживая перед скамьей присяжных. И сейчас адвокат снова почувствовал легкое, будоражащее кровь волнение, которое обычно охватывало его перед выступлением. Да, сегодня аудитория была маловата – ни судьи, ни присяжных, ни зрителей, ни журналистов… только один единственный демон. Но Харрамух так внимательно следил за каждым его словом, проявлял такую заинтересованность, что Реджинальд почувствовал почти эйфорию.

Он четко изложил всю цепочку событий, не упустив ни одной важной подробности, но и не задерживаясь на несущественных мелочах. Харрамух слушал, затаив дыхание. Когда Реджинальд закончил, демон подвел итог:

– Значит, это была шутка. Что ж, я уже говорил, что Минисиах у нас известный весельчак, – он вздохнул и покачал головой. – К сожалению, допущенные им нарушения не так велики. Некорректная постановка договора и введение клиента в заблуждение – конечно, это руководством не поощряется, но и не считается серьезным проступком. То, что он забрал у вас амулет личного вызова, это хуже, это прямое нарушение правил. Но не уверен, что это карается… тем более, что и защитники у Минисиаха найдутся. У этого затейника друзей много. Даже сам старший демон Солиддиол… – не договорив, Харрамух махнул рукой. – Кроме мелких неприятностей, ничего ему не грозит. Ну, получит еще один выговор – большое дело!

– Выговор, это действительно, пустяки, – задумчиво кивнул Реджинальд. – Я бы предпочел, чтобы ваш сослуживец был наказан более ощутимо.

– А я-то как бы этого хотел! – Харрамух бросил на адвоката дружелюбный взгляд. – Даже если эта история станет известна руководству, Минисиах не потеряет шанс стать начальником торгового отдела. А если его утвердят, то мне сразу крышка, это точно.

– Отправят в кочегары? – сочувственно спросил Реджинальд.

– До этого, я надеюсь, не дойдет. Но с карьерой будет покончено, – печально признался демон. – И из замов он меня турнет, однозначно. К любому пустяку придерется и турнет.

– Ах, вот, значит, как, – адвокат быстро прикинул получающийся расклад. – То есть, если демона Минисиаха назначают начальником торгового отдела, у вас сразу начинаются проблемы. Я правильно формулирую?

– Правильно, но слишком мягко. Минисиах просто спустит меня в унитаз. Это будет самая смешная его шутка.

– А если его не назначат?

– Тогда начальником торгового отдела стану я.

– И на прогулку по местам общего пользования отправится уже Минисиах?

– Думаю, в этом не будет необходимости, мне ведь не нужно поддерживать репутацию остряка. Но как только дьявол Вельзевул подпишет приказ, Минисиах задержится в своем кабинете ровно столько времени, сколько ему понадобится, чтобы собрать барахлишко.

– А в кочегары? – напомнил Реджинальд.

– Увы, такое крупное разжалование будет не в моей власти. Для него нужен настоящий, большой скандал.

Адвокат посмотрел на демона, перевел взгляд на лежащую на столе копию договора, снова на демона…

– А что, собственно, нам помешает такой скандал организовать?

– Организовать? – Харрамух насторожился. – А как?

– Вопрос не в том, как это сделать, – мягко ответил Реджинальд. – Вопрос в том, готовы ли вы на это?

– Готов ли я на… что вы предлагаете?

– Небольшую взаимовыгодную авантюру. Только скажите сначала: омоложение – оно действительно возможно? Не эти дурацкие выкрутасы с документами, а настоящее! Чтобы я, чтобы весь мой организм стал на сорок лет моложе?

– Разумеется. Но Минисиах сказал вам правду: данное действие категорически запрещено всеми инструкциями.

– Строго запрещено? – Реджинальд не столько спрашивал, сколько удовлетворенно уточнял.

– Строжайше! Понимаете, нарушение этого правила грозит подорвать экономическую базу существования самой нашей компании. Грешники, они ведь тоже не дураки – бессмертия или, на худой конец омоложения, каждый второй просит. А как потом прикажете души грешные собирать, если они все бессмертные? Если полностью все пункты инструкции соблюдать, то с клиентами эта тема даже обсуждаться не должна. Во избежание появления непредвиденных осложнений.

– Прекрасно! А теперь, самый главный вопрос! Конкретно вы, демон Харрамух, можете провести операцию по моему омоложению? Я имею в виду, технически, вы в состоянии это сделать?

– Разумеется, – терпеливо повторил демон. – Технически, в этом, вообще, нет никакой проблемы: вы просто принимаете эликсир, составленный на основании анализа вашей крови. Но я же сказал, что это категорически запрещено. И если станет известно, что я занимался омоложением…

– Вы? – Реджинальд изумился самым артистичным образом. То есть, раскрыл рот, вытаращил глаза, поднял, как только мог высоко, брови и нелепо растопырил руки. – А при чем здесь вы?

– А… а кто же тогда?

– Следите за моей мыслью, – адвокат важно поднял указательный палец. – Договор о продаже души подписан мною, Реджинальдом Хокком с одной стороны и демоном Минисиахом, с другой, так?

– Так, – согласился Харрамух.

– Омоложение на сорок лет, как цена моей души, записано в договоре, так?

– Так.

– Договор, если я правильно понял демона Минисиаха, уже прошел обработку в канцелярии, зарегистрирован и подшит, так?

– Это обычный порядок, – осторожно заметил Харрамух.

– Прекрасный порядок, – заверил его Реджинальд. – А теперь сосредоточьтесь. Если я получаю свое омоложение от вас, то об этом просто никто не узнает! По всем документам со мной работал демон Минисиах, и только он. А о нашу с вами встречу можно оставить в тайне.

– Но как же, – неуверенно пробормотал Харрамух, – в тайне? У нас ведь вызовы регистрируются.

– Оформите, как ложный, – беззаботно пожал плечами Реджинальд. – Вы прибыли по вызову и обнаружили, что произошла техническая накладка. Клиент уже обслужен, договор заключен. Вы же не можете купить у меня душу еще раз.

– О! – демон посмотрел на него с уважением. – То есть, вы полагаете, что если старшему демону Аррисиарху станет известно о произведенном клиенту омоложении, он немедленно потребует поднять документы, просмотрит их и…

– И убедится, что омоложение проведено в полном соответствии с заключенным договором! – закончил за него Реджинальд. – Что является циничным нарушением строжайшего запрещения!

– И совершил это преступление не кто иной, как Минисиах! Уф-ф-ф, – Харрамух вытер ладонью внезапно вспотевший лоб. – Да, после этого Минисиаху не поздоровится. До кочегара дело, скорее всего не дойдет, но демоном ему уже никогда не бывать – хорошо, если за черта зацепится.

– По-моему, схема получается простая и изящная, – Реджинальд, наконец, сделал глоток остывшего чая. – Должна сработать.

– Должна, – демон бросил на него странный взгляд. – Тут ведь только волну поднять, а дальше все само собой покатится…

– А кстати, – адвокат предпочел сделать вид, что ничего не замечает, – вы ведь, думаю, не собираетесь эту волну сами поднимать? Я имею в виду, лично докладывать шефу отдела специальных проверок – это было бы неразумно. Как же тогда он узнает о печальном инциденте?

– Мало ли способов, – рассеянно ответил Харрамух. – Анонимка, донос, вульгарная сплетня… чем информация пикантнее, тем быстрее она находит своего адресата.

– Разумный подход, – согласился Реджинальд.

Впрочем, Харрамух его не слушал и в одобрении, похоже, не нуждался.

– Провести омоложение, – бормотал он, донести, спровоцировать проверку документов, потом скандал, Минисиаха вышвыривают и… – он резко замолчал, поднял глаза на Реджинальда и, с некоторым напряжением, улыбнулся: – Мне понадобится капля вашей крови, на анализ. Для приготовления эликсира.

– Разумеется, – улыбка адвоката была гораздо больше похожа на настоящую.

Он прекрасно понял ход мыслей демона. Да, пока он познакомился только с двумя представителями компании «Ад Инкорпорейтед», но этого хватило, чтобы составить себе представление о моральном уровне ее служащих. Судя по всему, в компании трепетно относились к инструкциям и, пусть формально, но старались выполнять их требования. Что же касается клиентов, то никто и не собирался скрывать: ценность их жизни обратно, так сказать, пропорциональна длительности. То есть, чем быстрее, подписавший договор клиент, расстанется со своей душой, тем выгоднее это, как всей компании, так и ее отдельным служащим.

План Харрамуха был прост, как тыквенное семечко. Демон явно обрадовался возможности свалить старого соперника. И для этого он готов провести омоложение клиента Хокка хоть на сорок лет, хоть на шестьдесят. Но, как только с Минисиахом будет покончено, Реджинальд станет для него смертельно опасен. Именно смертельно – ведь стоит адвокату раскрыть рот, и вся афера выплывет наружу. А если в «Ад Инкорпорейтед» станет известно, кто действительно провел омоложение…

Одним словом, пока Реджинальд необходим, как свидетельство нарушения Минисиахом основных инструкций, адвокат может спать спокойно. Но как только нужда в таком свидетельстве отпадет, и сам Реджинальд превратится в помеху, в занозу в пальце! И проживет он ровно столько, сколько времени понадобится Харрамуху, чтобы выбрать способ, каким удалить эту занозу.

Но ничего, такая игра стоит свеч. В конце концов, Реджинальду, в любом случае осталось немного, так пусть это время пройдет без отвратительной боли в суставах и в захватывающей борьбе. «Ад Инкорпорейтед», говорите? Ну-ну. Эти демоны еще не поняли, с кем решили потягаться. Он, Реджинальд Хокк, еще покажет им, на что способен независимый адвокат категории «СИ»!

– Кстати, у меня есть еще одно предложение, – адвокат убрал улыбку и заговорил строго и деловито. – У вас в юридическом отделе сидят очень толковые специалисты, но и я тоже умею из запятых стенки выстраивать. Дайте мне копию устава компании со всеми приложениями, и я думаю… да нет, я уверен, что смогу найти нужные статьи.

– Нужные? – моргнул Харрамух. Он настолько сосредоточился на мыслях о необходимости устранения в недалеком будущем этого, довольно приятного грешника, что не понял, о чем речь.

– Ну да. Если хорошо поискать, то всегда можно подобрать отягчающие обстоятельства. Мне было бы приятно знать, что Минисиах обосновался в кочегарке.

– О! – Харрамух посмотрел на него уже с нескрываемой симпатией.

Не так часто демону встречались единомышленники, и столь полное совпадение взглядов почти растрогало его. Разумеется, устав компании, да еще со всеми приложениями – информация не то, чтобы секретная (просто никому в компании и в голову до сих пор не могло придти, что кто-нибудь из клиентов этим заинтересуется), но все-таки, служебная, для внутреннего пользования. С другой стороны, когда просит такой милый человек… и цели у него самые, можно сказать, прогрессивные… да что там, это же вообще можно рассматривать, как последнее желание приговоренного к смерти! Сам он, правда об этом пока не подозревает, но Харрамуху-то известно, что адвокату недолго жить осталось. Так почему бы не скрасить последние дни господина Хокка? Пусть себе изучает устав компании. И приложения тоже. Может, и придумает что толковое? Минисиах в кочегарах – ради этого, действительно, стоит некоторые параграфы инструкций подзабыть ненадолго.

– Вы получите комплект документации вместе с эликсиром, – заверил он. – А теперь, пожалуйста, пальчик, лучше левый мизинчик. Я возьму пару капелек крови, для анализа.

Харрамух щелкнул пальцами и в руке у него появились два лабораторных стеклышка. Он быстро чиркнул ногтем по левому мизинцу Реджинальда (адвокат поморщился: он бы предпочел одноразовую булавочку), выдавил на одно стеклышко немного крови, ловко прижал вторым.

– Вот и все! Я вернусь через… – Харрамух оглянулся на большие часы, беззвучно пошевелил губами, что-то подсчитывая. – Ага. Через тридцать шесть минут по вашему времени.

– Вы хотите сказать, что на изготовление омолаживающего эликсира вам понадобится тридцать шесть минут? – изумился Реджинальд. Едва ли не впервые за время этого разговора, он позволил себе это.

– Полчаса возиться с такими пустяками? – пожал плечами Харрамух. – Конечно, в лаборатории это сделали бы минуты за три, но там журнал учета – сами понимаете. У меня это займет немного больше времени, минут восемь. А еще двадцать восемь минут уйдет на то, чтобы получить копию устава с приложениями.

Черт, который спал в отсеке номер двадцать четыре, устроился, по сравнению с остальными очень неплохо – кроме матраса, у него имелись подушка и одеяло.

– Брехунчик, проснись! – негромко позвал Шнырок.

Спящий не шелохнулся. Да, судя по всему, разбудить этого черта будет непросто. Ничего, методы известны и изучены на собственной шкуре – в строительном отделе с бесами-чернорабочими не было принято церемониться. Подъем в лагере занимал от двадцати до сорока секунд после сигнала побудки. Правда, Шнырку пока не приходилось будить самому, до сих пор он был среди тех, кого будят. Впрочем, это не помешает – теоретически он подкован, значит и с практикой сложностей не ожидается. Для начала, сдернуть с особо заспавшегося одеяло, потом вытащить из-под головы подушку, заорать в ухо, шарахнуть лопатой по спине…

Шнырок повертел головой и убедился, что лопаты в пределах видимости нет. Экспедиторы, чего от них ждать. Несерьезный народ – самого необходимого инструмента не держат. Ладно, можно и без лопаты обойтись, просто ногой пнуть. Ну, а уж если Брехунчик и тогда не проснется, придется плеснуть на него ведро воды. А может, не заморачиваться со всеми подготовительными процедурами, а сразу полить этого соню холодной водичкой? Шнырок снова огляделся, теперь уже в поисках ведра. Ведра тоже не было. Экспедиторы!

– Ну ладно, лопаты нет! – вслух возмутился Шнырок. – Но как же они без ведра обходятся?!

– А зачем тебе ведро? – поинтересовался сонный голос.

Шнырок вздрогнул и перевел взгляд на Брехунчика. Тот сидел на матрасе, откинув в сторону одеяло и скрестив ноги по-турецки.

– Тебя будить, – растерянно признался Шнырок.

– Ведром?! – восхитился черт и зевнул. – Ну, мужик, ты экстремал… нет, экстремист… одним словом, креативно мыслишь! Ладно, ведра все равно нет, а я уже проснулся. Тебе чего надо? И кто ты такой?

– Э-э, младший черт Шнырок, – Шнырок слегка поклонился и шаркнул ножкой. – Стажер подразделения технических расследований. В данный момент выполняю спецзадание.

– Младший черт Брехунчик, экспедиторский отдел, – кивнул Брехунчик. – В данный момент сплю… точнее спал. – Он собрал одеяло, сунул его себе за спину и похлопал ладонью по матрасу: – Садись, рассказывай. Что там у тебя со спецзаданием?

– Да вот, разобраться надо, – Шнырок охотно опустился на предложенное место. – Ты на прошлой неделе на склад ездил?

– И на прошлой, и на позапрошлой… и на этой ездил, и на будущей поеду. У нас юбилей филиала грядет, так что все бегают, как будто им соли на хвост насыпали. А нам, экспедиторам, еще и перца. Поверишь, даже поспать, домой нет сил идти, прямо здесь валимся, – Брехунчик снова постучал ладонью по матрасу.

– А какие товары забирал, помнишь?

– Ну, ты, мужик, спросил! Да я чего только не возил за это время! И стройматериалы, и карнавальные костюмы, и чайники электрические, и веера, и петарды, и продукты…

– А сахар?

– И сахар возил, и повидло, и патоку, и шоколад… говорю же, юбилей у нас, народ готовится.

– Меня сахар интересует. Вот посмотри, – Шнырок положил на колено накладную и старательно разгладил ее. – Это ты получал?

– Подпись моя, – Брехунчик взял накладную, повертел в руках. – Три дня назад, сахар, семнадцать тонн, выдал-получил. Вроде все нормально. В чем засада-то?

– Семнадцать тонн, – выразительно повторил Шнырок и поднял вверх указательный палец.

Брехунчик посмотрел на палец, на накладную, снова на палец…

– Ну?

– На праздничный торт. Сахар. Семнадцать тонн, – с некоторым, даже, подвыванием, продекламировал Шнырок.

– Ну, – нетерпеливо повторил Брехунчик.

– Семнадцать тонн сахара!

– Слышь, мужик, ты не умничай, ты прямо говори, в чем дело?

– Да ни в чем! Сам подумай, если в один торт семнадцать тонн сахара впихнуть, что получится?

Брехунчик старательно подумал, потом виновато развел руками:

– Извини, мужик, я в кулинарии не очень. А что получится?

– Ладно, – Шнырок махнул рукой. – Не суть. Лучше скажи, ты вот этот сахар, – он забрал у Брехунчика накладную и потряс ею, – ты его куда отвез?

– В каком смысле, куда? Там же написано, – черт потянулся было за накладной, но Шнырок быстро спрятал бумагу за спину. – Для нужд кондитерского отдела. Значит, туда и отвез. Это если, конечно, к накладной сопроводиловка не была приложена. По сопроводиловке могли и еще куда переправить, без задержки.

– Например, на Аргрзру, – съязвил Шнырок.

– Свободное дело. Семнадцать тонн сахара на текиллу перегнать, – Брехунчик непроизвольно облизнулся, – это ж сколько получится, если в цистернах считать?

– Много, – Шнырок тоже сглотнул слюну. – Может, все-таки, вспомнишь? Кому сахар сгружал?

– Ты че, мужик, офигел? Ты на дату посмотри, это же три дня назад было! Я с тех пор уже столько всякой дряни в разные стороны перевез! Юбилей у нас, ты не понял? Такой балаган творится!

Тридцать шесть минут. Они прошли быстро. Реджинальд вызвал Никкеля, чтобы тот убрал поднос с посудой, потом достал из ящика стола листок со схемой и заменил вопросительный знак в левом кружке на «Харрамух». Глубоко задумался, покачивая головой. Поставил около имен обоих демонов по большому жирному минусу. Допустим, стравить этих двоих – не проблема. Вопрос в том, как получить от их драки максимальную выгоду, да еще и уцелеть при этом!

Когда Харрамух вернулся, никаких бумаг перед адвокатом уже не было. Он сидел, развалившись в кресле, и рассеянно полировал ногти.

– Вот, – демон уронил на стол толстую картонную папку и вытер влажный лоб. – Тут все: и устав, и приложения, и дополнения, а здесь, в желтой обложке, предложения по поправкам к отдельным статьям!

– Очень хорошо, – Реджинальд посмотрел на документы с нескрываемым интересом. – А что касается пункта второго? Я имею в виду эликсир.

– Я же сказал, никаких проблем. Вот, пожалуйста, – Харрамух протянул маленький пузырек. – Здесь один глоток. Запивать ничем не надо. И вообще, первые два часа лучше воздержаться от принятия пищи и любых жидкостей – когда идет очистка и перестройка внутренних органов, любая лишняя нагрузка нежелательна.

– А когда… – Реджинальд неожиданно охрип и ему пришлось прокашляться. – Я имею в виду, сколько времени, до наступления… эффекта?

– Скорость омолаживания – примерно один год в минуту. Это я по вашему времени считаю. Значит, сорок лет – сорок минут. Можете сесть перед зеркалом и наблюдать. Вам понравится, – Харрамух выдвинул кресло на середину комнаты. – Ну что же вы? Пейте.

– Но я… а вы что, тоже будете смотреть?

– Разумеется. Омолаживание – дело, конечно, пустяковое, но контроль необходим. Случаются разные побочные эффекты, требуется корректировка.

– Побочные эффекты? – слабо переспросил Реджинальд.

– Ну да. Анализ ведь дает только общую картину, а гормональная система – штука сложная. Были случаи излишнего увеличения волосяного покрова, пигментация может начать плясать – зачем нам это? Лучше мне быть рядом, на всякий случай, – Харрамух посмотрел на адвоката и вдруг подмигнул. – Да вы не пугайтесь, это только перестраховка. Пейте, не сомневайтесь.

И Реджинальд выпил. Прозрачная жидкость без вкуса, без запаха, скользнула по горлу, не вызывая абсолютно никаких ощущений. И ничего не произошло. А ведь как уместна была бы сейчас вспышка света или волна жара, прокатившаяся по телу! Так ведь нет, ничего подобного! Только в глазах темно. Неужели и этот обманул?

– А теперь устраивайтесь перед зеркалом и наблюдайте, – Харрамух за руку подтащил его к креслу и толкнул. – Да откройте же вы глаза!

Ах, вот почему так темно! Реджинальд открыл глаза и уставился в зеркало. Оттуда, на него хмуро уставился высокий худой старик – знакомая, привычная картина. Рядом – очень довольный демон, мурлычет какую-то пошлую песенку, дирижируя себе хвостом. И чему он так радуется? Где результат? Где, спрашивается, хоть какие-то, хоть минимальные, измене…

Реджинальд замер, боясь вздохнуть. Кажется, волосы стали чуть-чуть темнее? И дряблая кожа под подбородком немного подбирается? И морщины на лбу… и печень… и суставы…

– Что же это, – прошептал он. – Неужели, действует?

– Разумеется, действует, – весело подтвердил Харрамух. – Почему бы ему не действовать? А знаете, господин Хокк, в молодости вы были весьма эффектным мужчиной. То есть, и в старости вы сохранили известный шарм, но то, что я сейчас наблюдаю, производит самое благоприятное впечатление. А уж что будет через полчаса… вам придется охранников нанять, чтобы они окрестных барышень от вас отгоняли.

– Скажете тоже, – польщенно хмыкнул Реджинальд. Конечно, сорок лет назад он от недостатка женского внимания не страдал, но и разгонять барышень с помощью охраны ему не приходилось. Спрос, так сказать, соответствовал предложению. Но то, что он видел в зеркале сейчас… неужели он, действительно, был настолько хорош собой в тридцать пять лет?

– Эликсир действует комплексно, – Харрамух решил, что пришло время поделиться некоторыми техническими подробностями. – Кроме омолаживания, идет и общее укрепление организма, немного профилактики, хронические заболевания сразу блокируются. Одним словом, прожив еще сорок лет… – демон запнулся, смутился на мгновение, но продолжил говорить уверенно, хотя и без прежнего энтузиазма. – То есть, следующему своему семидесятипятилетию вы подойдете в гораздо лучшем состоянии.

Реджинальд широко улыбнулся, полюбовался белыми, крепкими зубами. Перевел взгляд блестящих, ярко-голубых глаз, на Харрамуха. Сказал обезоруживающе откровенно:

– Мне нравится.

Харрамух окончательно смутился. Как-то все выходило… не очень этично, что ли? Этот адвокат, он производит такое благоприятное впечатление – милый, вежливый человек. Чаем угостил, ореховым рулетом. И остроумный, сам придумал план, как с Минисиахом расправиться, сам предложил…

Впрочем, причем здесь этика! Подумаешь, обжулили еще одного клиента. Согласно параграфу первому, пункт четыре основного уложения «Ад Инкорпорейтед», всякое действие, результат которого идет на благо компании, является правильным и заслуживает полного одобрения. Следовательно, и все, что способствует утверждению его, Харрамуха, в должности начальника торгового отдела, тоже надо считать неоспоримо верным.

Ведь даже самому безмозглому ежу понятно, что если Минисиах станет начальником торгового отдела, то неизбежен скорый упадок дисциплины. Бардак, безалаберность, безответственность… пьянки, наверняка, не стесняясь, на рабочем месте будут устраивать! Да какой, честно говоря, из этого пустозвона начальник? Организовать работу целого отдела – это вам не анекдотиками баловаться! Тут не языком трепать, тут дело надо делать. А Минисиах не то, что в отделе, он во всем департаменте, за полгода работу развалит!

А вот если начальником назначат его, Харрамуха, тогда – и говорить нечего – будет порядок. Дисциплина укрепится, производительность труда повысится. И что стоит жизнь одного, пусть даже такого обаятельного человека, по сравнению с интересами «Ад Инкорпорейтед»? Да ничего! Меньше, чем ничего! Жаль его, конечно – господин Хокк сегодня, можно сказать, заново жить начинает, да что ж теперь поделаешь? Тем более, долгих лет ему никто не обещал. Дожил уже один раз до семидесяти пяти и хватит. Надо только забрать у него заклинание вызова, да и копию договора. А устав… пусть адвокат позабавится пока. Устав можно будет забрать и потом. Когда произойдет событие печальное и неизбежное. Но, кажется, клиент что-то сказал?

– Простите, господин Хокк, я отвлекся. О чем вы?

– Я сказал, что мне нравится, – Реджинальд встал и широко раскинул руки. – Я себя чувствую… я себя чувствую на тридцать пять лет!

– Естественно, – сдержанно кивнул Харрамух. – Что ж, если вы удовлетворены, то мне нет смысла больше задерживаться здесь. Да, пожалуйста, отдайте мне вашу копию договора. Когда начнется скандал, мне лучше иметь ее на руках, как улику. И заклинание вызова тоже. Оно ведь вам больше не понадобится?

Харрамух протянул руку и затаил дыхание. Отдаст? Не отдаст? Конечно, есть много способов, и, если даже адвокат заартачится, он все равно получит бумаги. Но как-то не хочется прибегать к спецэффектам, хочется решить вопрос полюбовно. К счастью, Хокк не стал спорить – очевидно, удавшееся омоложение привело его в отличнейшее состояние духа.

– Никаких проблем! – он взял со стола два листа бумаги, бегло просмотрел их и протянул Харрамуху. – Вот, пожалуйста. Копия договора и текст заклинания вызова. – Повернулся к зеркалу и, еще раз широко улыбнувшись своему отражению, повторил: – Никаких проблем.

– Вот и прекрасно! – Харрамух обрадованно схватил документы, спрятал в карман. – Должен признаться, я восхищен вами. И благодарен за сотрудничество.

– Не за что, – небрежно отмахнулся Реджинальд и взлохматил пальцами волосы, за последние пять минут ставшие значительно более темными и густыми. Сорок лет назад, молодой адвокат Хокк славился своей эффектно растрепанной шевелюрой.

– Тем не менее, я благодарен, – с нажимом сказал Харрамух. – Мне бы хотелось, чтобы вы об этом знали. А теперь, мне пора. Прощайте, господин Хокк.

Демон встал со стула, отвесил короткий, четкий поклон и исчез.

– До свидания, – Реджинальд едва сдержал смешок. – До скорого свидания.

Этот наивный демон считает, что его, Реджинальда, так легко будет уничтожить? Ха! С адвокатом Хокком, и когда он был стариком, не так легко было справиться. А уж теперь, когда с каждой секундой его мускулы наливаются силой, когда не отвлекает непрерывная ноющая боль в суставах, когда исчезла, испарилась эта отвратительная сонливость, когда мысли стали быстрыми и острыми… Как вы говорите, господа демоны, ваша компания называется? «Ад Инкорпорейтед»? Что ж, компания, так компания. Посмотрим, кто кого!

«Семнадцать тонн сахара! И никого это совершенно не волнует! Можно подумать, пустяк какой-то! – Шнырок прекратил бестолковое кружение по комнате, и плюхнулся на стул. – Хотя, если посмотреть на дело реально, то действительно, пустяк. В масштабах-то филиала, какие-то семнадцать тонн… в грамотно составленном квартальном отчете никто и не заметит. А может, никто этого сахара не крал? Может все семнадцать тонн, и правда, пошли на кухню? В один торт их, конечно, вбухать невозможно, но ведь делают там еще и пирожные, и коржики всякие, и пироги сладкие… куда еще сахар можно положить? В варенье? А варенье они там варят? Он, Шнырок, не знает. А кто это знает? Например, главный кондитер. Значит, нужно подниматься со стула и отправляться на кухню. Интересно, там вход по специальным пропускам или пускают всех желающих? И где она вообще находится, эта кухня?»

Найти кухню оказалось, до смешного, просто. Шнырок содрал с двери пожелтевший от времени «План эвакуации персонала в случае стихийных бедствий» и, используя его в качестве карты, смело ринулся в лабиринт коридоров. И всего-то нужно было воспользоваться ближайшим к комнате лифтом, спуститься на пятнадцать этажей, перейти по длинному коридору в другое крыло здания, там подняться на семь этажей (лифта Шнырок не дождался, пришлось топать пешком по темной лестнице), пересечь большой холл, не доходя до бара для младшего руководящего состава свернуть налево…

В этот момент Шнырок, надо признать, немного отклонился от маршрута. Дорога, даже при наличии плана, оказалась длинной и довольно утомительной. А в баре подавали разнообразные напитки, весьма способствовавшие восстановлению сил измученного организма. Шнырок деловито подошел к стойке и уставился на ряды бутылок с красивыми этикетками. Рядом с бутылками тут же возник аккуратный старший бес. На его тонкой шее сиял форменный, покрытый блестками галстук-бабочка.

– Чего желаете? – бес-бармен растянул губы в любезной улыбке, которая неожиданно превратилась в изумленную гримасу. – Шнырок?! Как ты здесь?..

Шнырок отвел взгляд от большой бутыли с ядовито-оранжевым содержимым и уставился на серую шерсть бармена.

– Дымок?! Ты откуда?

– Я-то здесь работаю, – напыжился Дымок и, без всякой необходимости, поправил «бабочку». – Шкелет поспособствовал. Очень ему нравилось, как я двойной бренди со льдом делал. Вот он и порекомендовал меня Пенделлю, а тот уже по своим каналам, сюда пристроил. Сказал, что таланту надо дать возможность развиваться.

– Хорошее место, – Шнырок снова, с уважением осмотрел ряды бутылок.

– А то! – Дымок снова коснулся галстука. – Главное, перспективы открываются. Начальника смены нашего недавно в ресторан на девятнадцатом этаже перевели, так меня на его место поставили, старшего беса дали. Если теперь на этой должности стаж выслужить, да курсы закончить, можно будет и на младшего черта подавать. А ты… – Дымок осекся. Он только теперь заметил элегантный, тщательно отглаженный, жилетик Шнырка. – Ты что… ты уже?

– Младший черт, – солидно кивнул Шнырок. – Меня, после той заварушки на Лагосинтере, старший демон Айнштофф к себе забрал.

– Айнштофф демон серьезный, – уважительно покивал Дымок. – Значит, ты теперь в отделе охраны?

– Бери выше! Я теперь в службе безопасности – подразделение технических расследований!

– Круто! А к нам в филиал тебя каким ветром? На Терре же Вельзевул свою службу держит.

– На стажировку, – ответил Шнырок и, не удержавшись, похвастался: – специальное задание у меня.

– Ух ты! – Дымок на мгновение замер, восхищенно глядя на старого знакомца.

Казалось бы, совсем недавно они вместе в строительной бригаде цемент, таскали, а потом, когда старший демон Пенделль выбрал их и перевел в отдел ассимиляции, со старшим чертом Шкелетом в передвижном вербовочном пункте ездили. Шнырок шофером, а он, Дымок, охранником и младшим помощником. Недолго, правда, ездили… А теперь вот, пожалуйста, Шнырок уже младший черт! Нет, он, Дымок, тоже неплохо устроился, по крайней мере, до сих пор был уверен, что неплохо, но Шнырку-то как свезло! Стажер службы безопасности, да еще со специальным заданием… с таким надо поддерживать хорошие отношения.

Дымок слегка наклонился вперед и заговорщицким шепотом предложил:

– А давай я тебя своим фирменным напитком угощу? Собственного изобретения?

Шнырок, который собирался незатейливо взять кружечку пива, поджал губы. Хорошо звучит – фирменный напиток. Уважительно и как-то больше к его, Шнырка, нынешнему статусу подходит. Младший черт, это вам не бес-работяга, ему не по чину пиво хлебать. Тем более, Дымок сказал, что угостит…

– Пожалуй, можно, – согласился он, стараясь выглядеть солидно. А Дымок, не дожидаясь его согласия, уже схватился за бутылку.

– Это я сам рецепт составлял, – оживленно болтал он, на глазок наливая в шейкер коньяк. – В основе бренди, как старшему черту Шкелету нравилось, но я туда для вкуса еще текиллы добавлять стал. Клиенты одобряют.

Ни на секунду не умолкая, Дымок жонглировал бутылками, тряс шейкер, артистично сыпал лед в высокий стакан тонкого стекла. Потом налил туда же бледно-янтарного цвета жидкость и эффектно бросил маринованную луковку.

– А это там точно нужно? – подозрительно посмотрел на сизую луковку Шнырок.

– В ней весь смак! – авторитетно заверил Дымок. Вставил в стакан соломинку и придвинул к Шнырку. – Угощайся.

– Ну, если ты так считаешь, – Шнырок вынул соломинку и сделал аккуратный глоток. – М-м-м… говоришь, клиенты одобряют?

– В основном. Но я еще продолжаю над рецептурой работать. Понимаешь, многие просят коньяка и льда поменьше, а текиллы побольше. А некоторые, и в шейкере трясти не велят. Да ты соломинку в стакан верни, это через соломинку пить надо.

– А какой тогда… – Шнырок послушно вернул соломинку в стакан и снова глотнул. – Какой смысл, я спрашиваю?

– Никакого! Если просто текиллу пить, то и в бар идти незачем – купи себе бутылку и пей дома! А в баре народ культурные напитки потребляет, облагороженные. Зря что ли, я рецепты изучаю, да сам, новые придумываю? Ночей, можно сказать, не сплю! Вот я тебе еще коктейль покажу, «мухито» называется, – Дымок снова схватился за шейкер, но Шнырок остановил его.

– Давай в другой раз. Мне еще работать.

– Ах да, ты же на спецзадании! – вспомнил Дымок.

Шнырок ожидал совершенно логично вытекающего вопроса, в чем, собственно, это спецзадание заключается и постарался принять важный вид, чтобы не слишком грубо, но внушительно, поставить на место зарвавшегося приятеля, когда тот полезет выяснять не полагающуюся ему информацию. Но Дымок обманул его ожидания. Странно, но похоже, его совершенно не интересовала суть полученного Шнырком специального задания.

– Ладно, тогда попробуешь, когда освободишься. И еще один, я его сам придумал, даже названия еще не подобрал. Тоже на основе коньяка, но там такой сложный состав – миндальные орехи, томатный сок, мед, немного мятного ликера, корица и еще кое-что, по мелочи. Ну и капелька текиллы, для вкуса. Знаешь, почему-то здесь клиенты коктейли без текиллы просто не воспринимают.

– Текилла, это неплохо, – заметил Шнырок и присосался к трубочке. Уровень жидкости в стакане резко понизился.

– Неплохо, – внезапно погрустнел Дымок. – Но знаешь, мне эта текилла, уже поперек… поперек всего стоит! Мне ведь, действительно, понравилось это дело, коктейли смешивать. Я даже книжку в библиотеке взял, пробую по ней… А мне заказывают смешать текиллу с текиллой, не взбалтывая, и льда не класть! Я тебе честно скажу, как другу, мне это не просто обидно, меня это, как специалиста, унижает!

Дымок шмынул носом, не глядя схватил бутыль текиллы и сделал большой глоток прямо из горлышка. Сморщился и сплюнул:

– Тьфу! Вот ведь гадость-то!

– Ты это, – Шнырок неуверенно похлопал приятеля по плечу, – ты не расстраивайся так. Вот я, к примеру, тебя, как специалист, понимаю и очень даже сочувствую. Когда ты им… – он снова вынул соломинку, бросил ее на пол и одним глотком допил содержимое своего стакана. – А они… они что? Э-эх!

Опустевший стакан едва не последовал за соломинкой, но тренированный Дымок ловко перехватил его.

– Вот именно, – старший бес автоматически набулькал в стакан текиллы из бутылки, которую все еще держал в другой руке. – Не желают они понимать… а я все равно скажу! Консерваторы! Вот это, – он с такой силой поставил стакан на стойку, что часть текиллы выплеснулась, – это вчерашний день, даже позавчерашний! Понятно вам, ретрограды?! А мы, бармены, мы носители прогрессивных идей! И мы должны… мы должны нести культуру в массы, вот что я тебе скажу!

– Точно! – горячо одобрил Шнырок. – И мы… – он на мгновение задумался, потом решительно продолжил: – Мы, спецагенты-стажеры, тебя… то есть, вас, барменов, поддерживаем! Вот я сейчас сбегаю на кухню, решу один вопрос и сразу вернусь! А ты мне сделаешь свой новый коктейль, который без названия еще! Тот, в котором у тебя орехи миндальные… э-э, что там еще, ты говорил?

– Томатный сок, мед, немного мятного ликера, корица и еще кое-что, по мелочи, – Дымок неожиданно смутился, вытащил откуда-то из-под стойки льняную салфетку и начал суетливо вытирать небольшую лужицу текиллы. Потом спросил неуверенно: – Ты правда хочешь его попробовать?

– Конечно! И знаешь, что? Текиллу можешь не добавлять! Совсем!

– Так и сделаю! И-и-эх! – Дымок схватил со стойки стакан и лихо грохнул об пол. – И коктейль этот в твою честь назову! Коктейль «Шнырок»!

– Не надо, – Шнырку очень понравилась роль скромного героя. – Назови лучше: коктейль «Прогрессивный». Или «Наш Ответ Ретроградам».

– Здорово! – теперь Дымок смотрел на приятеля с настоящим уважением. – Не зря тебя в спецагенты взяли. Ты, Шнырок – голова!

– Да пустяки, – напыжился довольный младший черт. – А еще лучше, знаешь, назвать твой новый коктейль просто: «Без Текиллы». Коротко, четко и ясно.

– «Без Текиллы», – медленно повторил Дымок. – Шнырок, ты гений! То есть, это походит ко мне посетитель и заказывает фирменный, «Без Текиллы»…

– Ладно, ты думай, а я пойду. Как тут ближе на кухню пройти?

– Карта есть? – на мгновение очнулся Дымок. Шнырок, молча, подсунул ему план эвакуации. – Угу. Вот здесь мы, теперь по этому коридору до конца, три этажа вверх, потом направо, дойдешь до лифтов, пять этажей вниз, по галерее перейдешь в другое крыло, а там… там сам увидишь. Это недалеко.

– Спасибо, – Шнырок сложил план эвакуации, спрятал в карман и осторожно сполз с высокого табурета.

– Коктейль «Без Текиллы» в левом баре на шестнадцатом этаже, – пробормотал снова впавший в прострацию Дымок. – А может так и бар назвать, «Без Текиллы»?

Шнырок хмыкнул, помахал ему рукой и бодрой рысцой направился в сторону кухни.

Реджинальд провел еще одну тонкую линию и замер, задумчиво покусывая кончик пера. К двум кружкам добавился третий, адвокат нарисовал его под квадратом.

– Вчера по вызову прибыл Минисиах, сегодня – Харрамух. Вряд ли их всего двое дежурит, речь ведь шла о целом отделе. Значит, подождем до завтра, до смены караула. Если очередной дежурный окажется сторонником Харрамуха, то придется снова требовать встречи с Аррисархом… – бормотал он. – Параграф семнадцатый устава дает самые широкие возможности… А если учесть пункт пятнадцатый из приложения номер шесть… Ха, да они сами, наверное, не помнят содержания всех своих приложений! По крайне мере, этот, пятнадцатый пункт, абсолютно явно противоречит третьему из приложения двенадцать. Оно, конечно, удобно, какая статья подходит, такой и пользуйся. Но если этот третий будет за Харрамуха, то заморочить ему голову не составит труда.

Реджинальд бросил перо на стол и откинулся на спинку кресла, вытянув ноги и скрестив на груди руки (и спина совершенно при этом не болела!).

«Хотя, скорее всего, это будет человек… точнее, демон Минисиаха. У таких весельчаков всегда бывает больше друзей, чем у зануд, вроде Харрамуха. А с дружком Минисиаха у меня будет совсем другой разговор! Да, мое единственное спасение теперь – найти себе побольше союзников. Хорошо еще, что нет нужды быть придирчивым в их выборе. Враг моего врага? Годится! Превратим его в союзника!»

Адвокат посмотрел в зеркало. Процесс омоложения уже закончился – он больше не менялся. Но то, что в итоге получилось, очень нравилось Реджинальду. Жаль, нельзя бросить все, придвинуться ближе к зеркалу и пару дней, не отвлекаясь, любоваться. Если он хочет сохранить этого молодого, полного сил человека, то следует начинать работать. Хорошо, что время еще есть: Харрамуху нужно сочинить складную сплетню, распространить ее – а в этих делах он явно не мастер – дождаться реакции начальства, направить эту реакцию в нужное русло… До завтрашнего утра ему никак не управится. А завтра будет уже новый дежурный демон, который примчится сюда, повинуясь заклинанию вызова. Реджинальд подмигнул своему отражению и решительно отвернулся от зеркала. Итак, до наступления утра ему необходимо разработать два плана развития событий. Но сначала… сначала можно доставить себе маленькое удовольствие. Он взял колокольчик и позвонил. Интересно, как отреагирует Никкель? Наверняка, никакой пошлости, вроде обморока, он себе не позволит, но неужели даже глаза не вытаращит от удивления, рот не раскроет? Хотя, может и не раскроет – нервы у старика на редкость крепкие.

Никкель, бриллиант среди слуг, не подвел. Правда, в первое мгновение, глаза его округлились, но тут же на загорелое лицо вернулась привычная маска невозмутимости.

– Я так понимаю, ваша милость, что переговоры с этими существами прошли успешно? – осторожно уточнил он.

– Полная победа, Никкель, полная! – Реджинальд сам почувствовал, что голос, его молодой голос, звенит от нескрываемого восторга.

– Победа, – уныло кивнул старый моряк. – Понятно. Желаете отпраздновать?

– Желаю, – подтвердил адвокат. – И поэтому хочу скорректировать меню на обед. Что вы сегодня собирались готовить?

– Витаминный салат из свежей капусты, суп-пюре гороховый протертый, паровые котлеты с гарниром из тушеной спаржи, мусс малиновый…

Реджинальд, лицо которого, с названием каждого следующего блюда кривилось все больше и больше, прервал его:

– Стоп!

Никкель замолчал и почтительно склонил голову.

– С этой минуты, вы можете засунуть вашу кулинарную книгу для диетиков… – чтобы не шокировать старого моряка, Хокк удержался от точного определения: куда именно Никкель может отправить сборник рецептов, но никакого, более мягкого определения на ум не пришло, поэтому Реджинальд просто повторил: – одним словом, засунуть. А то, что уже успели приготовить, отдайте достойным беднякам, или выкиньте на помойку – как вам больше нравится. Впрочем, малиновый мусс можете оставить. А к нему… священник Фицци упоминал, что вы умеете готовить и разные экзотические блюда. Это так?

– Точно так, ваша милость, – сдержанно поклонился Никкель.

– Кухня жителей архипелага Кроу вам знакома? Это на юго-востоке, правее Магаласайи.

– Мне приходилось бывать в тех краях, и я записал несколько рецептов, попроще.

– Попроще? – моргнул Реджинальд. – Но почему именно попроще?

– Традиции приготовления пищи у жителей архипелага Кроу тесно связаны с их мироощущением и поэтому несколько, я бы сказал, неудобны для цивилизованного человека. Одно из наиболее популярных парадных блюд требует поймать голыми руками в полнолуние черную кошку и отрезать ей хвост. Потом этот хвост коптится особенным образом, с добавление местных трав – архипелаг Кроу славится большим разнообразием дикорастущих пряностей – и подают в качестве главного украшения стола. По особо парадным случаям, сами понимаете.

– Да уж, украшение, – пробормотал Хокк. – Но, как же… кошачий хвост? Там ведь и есть-то нечего! Или к нему полагается какой-нибудь особенный гарнир?

– К гарнирам местные жители равнодушны, – пожал плечами Никкель. – В основном, они используют для этой цели репу.

– И им нравится?

– Наверное. В любом случае, выбор у них небольшой. На архипелаге произрастает множество трав, а из овощей, кроме репы, почти ничего как-то не прижилось. Особенности местного земледелия.

– М-да, пожалуй, вы правы. Записывать подобный рецепт имеет смысл, только если ты собираешь коллекцию… впрочем, ладно. Я-то имел в виду совсем другое их блюдо. Такой супчик из трех сортов перца, остренький. Вам он известен?

– Разумеется, ваша милость. У меня даже есть все необходимые для него ингредиенты. В сушеном виде, правда, но уверяю вас, результат от этого не станет хуже.

– Прекрасно, – сверкнул улыбкой Хокк. – Значит, с первым блюдом мы определились. На второе, будьте добры, зажарьте бифштекс. Здесь уже никакой экзотики: старый добрый бифштекс с жареной – вы поняли Никкель, с жареной картошкой. Большой, хорошо прожаренный бифштекс и много жареной картошки! И еще салат из острого маринованного лука с орехами и зернышками граната, он будет вполне уместен.

– Напитки?

– Напитки? Хм, надо же, как это я упустил? Пожалуй… пожалуй тут подойдет виски. Да, подготовьте бутылочку.

– Слушаюсь, ваша милость. Позволите приступить?

– Приступайте, – кивнул Реджинальд. Но не успел слуга дойти до двери, окликнул его: – Э-э, одну минуточку, Никкель!

– Да, ваша милость?

– А как же… я имею в виду тех кошек, хвосты которых идут на украшение стола? Что с ними потом делают?

– Ничего, ваша милость. Отпускают.

– И они так и бегают, без хвостов?

– А что им еще остается? Поверите ли, иной раз и за неделю не встретишь целую черную кошку – только бесхвостые.

Шнырок, наконец, добрался до кухни. Он вошел в широко распахнутые двери и остановился, залюбовавшись суетой, царящей в огромном помещении.

Вокруг носились толпы бесов-поварят. На первый взгляд, их движение казалось хаотичным, но опытный глаз Шнырка ясно видел четкие потоки: одни бесы доставляли продукты из кладовых на разделочные столы, другие тащили нарезанные овощи к котлам, третьи хватали ведра с очистками, устанавливали их на специальные тачки и катили к выходу. Четвертые весело перебрасывали мясные туши, пятые… шестые… От больших печей тянуло жаром и специальный агент, машинально вытер вспотевший лоб.

«Ну просто, как на стройплощадке», – подумал Шнырок с умилением. – Только Абарзела не хватает.

Осторожно пробираясь между столами и уворачиваясь от тачек с отходами, Шнырок двинулся в конец большого зала, где стояли печи поменьше, и черти-кондитеры в белых колпаках склонялись над фигурными пирожными.

– Кто тут у вас главный? – спросил он.

– Все, – коротко ответил кондитер, не отрываясь от дела – он украшал рядами зеленых кремовых розочек щедро осыпанные шоколадом продолговатые бисквиты. – Ты из третьей бухгалтерии?

– Э-э… а что? – на всякий случай, Шнырок решил не отказываться.

– Ничего, – черт поднял большой кулинарный шприц, заполненный зеленым кремом, ловко слизнул повисший на краю сладкий комочек и только после этого бросил на визитера равнодушный взгляд. – Если ты из третьей бухгалтерии… – он указал шприцом на Шнырка и машинально нажал на поршень. Зеленый кремовый лепесток едва не ляпнулся на серую жилетку, но черт успел подхватить его большим пальцем левой руки, – то ваш торт еще не готов, желе не застыло.

– Торт? Я, кстати, насчет торта…

– Пустить лебедей из безе по голубому желе это, конечно красиво, – черт облизал палец, поморщился и выудил из нагрудного кармашка очищенный зубок чеснока. Бросил его в рот, прожевал и подмигнул Шнырку. – Красиво, говорю, романтично даже. Но желе в наших условиях… жарковато здесь, сам видишь. Так что, не застыло еще. Ждите.

– Подождем, дело привычное, – согласился Шнырок. – А вот, если уж про торты речь зашла, то сколько, к примеру, сахара может в торт пойти? Ну, в самый большой?

– Рецептура, это не к нам, – черт отвернулся от Шнырка и снова занялся розочками. Поднос с пирожными быстро превращался в подобие капустного поля. – Все продукты лично ГК отмеряет.

– ГК?

– Генеральный Кондитер. Великий и ужасный.

– А нормальное имя у него есть?

– Зачем? ГК, он и есть ГК. Этого достаточно.

– Понятно. А где он сейчас? Мне поговорить с ним надо.

– Поговорить? – Черт снова отвлекся от пирожных. – С ГК? Ты что, парень, офигел? Не, когда ГК сам на тебя налетел, тут, конечно, ничего не поделаешь. Но по своей воле?

– А что мне ваш ГК! – напыжился Шнырок. – Да я, если хочешь знать, с самим Абарзелом… – Шнырок запнулся. Все-таки, откровенно врать, что он с самим Абарзелом запросто беседовал и по плечу его хлопал, было как-то неловко. – Гм. Слыхал про младшего демона Абарзела? Из строительного отдела, прораб.

– Нет, не слыхал, – небрежно отмахнулся черт-кондитер. – А вот наш ГК…

– Короче, где этот ваш гениальный генеральный? – обидевшись за столь неуважительное отношение к грозному прорабу, перебил его Шнырок.

– Дверь видишь, перекошенная, – шприц с кремом повернулся налево и указал в сторону расхлябанной двери неопределенного цвета. – Это его кабинет. ГК с утра там засел, ягодный слой для нового пирожного подбирает.

– Так бы сразу и сказал, – проворчал Шнырок и, не удостоив черта прощального кивка, двинулся налево. Дверь была приоткрыта, что внушало определенные надежды. Хотя черт-кондитер успел намекнуть, что ГК не является самым приятным собеседником, незапертая дверь указывала, что хозяин кабинета достаточно общителен. Конечно, было бы еще приятнее, если бы та же дверь была открыта нараспашку. Тогда, как учили на курсах переподготовки младшего состава, можно было рассчитывать на приятную дружескую беседу. Но и просто приоткрытая дверь, тоже хороший знак.

Шнырок деликатно стукнул костяшками пальцев по косяку и вошел в кабинет. Дожидаться приглашения он, естественно, не стал – дверь ведь открыта, значит, гостям здесь рады. На странный шелест за своей спиной (это черти кондитеры, дружно бросившие работу, одновременно выдохнули легкое: «А-ах!») Шнырок тоже внимания не обратил. Он прикрыл за собой дверь – чтобы никто не помешал разговору, сделал пару шагов и остановился перед большим столом, на котором стояло множество эмалированных мисочек, наполненных самыми разными ягодами. Шнырок, небольшой знаток этих культур, опознал только землянику, которая росла во всех мирах, включенных сферу влияния «Ад Инкорпорейтед» и мелкую зеленую клюкву с Клинча – настоянная на ней текилла некоторое время назад, была в большой моде.

За столом, закрыв глаза, сидел маленький толстый демон в белоснежной куртке и высоком колпаке. Можно было бы подумать, что он спит, если бы не мерно жующая нижняя челюсть и шевелящиеся в такт брови, похожие на две большие мохнатые гусеницы. Шнырок кашлянул. Демон сглотнул, на мгновение замер, потом, не открывая глаз, поднял руку и ткнул зажатой между указательным и большим пальцем шпажкой-зубочисткой в одну из мисочек. Подцепил фиолетовую ягоду, похожую на средних размеров червяка и отправил в рот. Челюсть и брови снова зашевелились.

Шнырок кашлянул еще раз, погромче. И вежливо произнес:

– Добрый день.

Поскольку никакой реакции не последовало, он продолжил, повысив голос:

– Младший черт Шнырок, стажер подразделения технических расследований! Мне нужно задать несколько вопросов. Вот у меня тут есть накладная…

Больше Шнырок ничего сказать не успел. Демон снова сглотнул, поморщился, открыл глаза и начал медленно подниматься из-за стола. Пока он вставал, гусеницы-брови исполнили акробатический этюд и сплелись вместе, придав лицу демона невообразимо грозное выражение. Шнырок судорожно зашарил по карманам в поисках накладной, надеясь, что вид официальной бумаги успокоит Генерального Кондитера, но тому, похоже, было наплевать на любые бумаги. ГК разинул пасть и рявкнул густым басом:

– Эт-та што за бриош голос подает?! Кто посмел меня отвлекать?

– Я специальный агент… – пискнул Шнырок слегка попятившись, но демона объяснения не интересовали.

– Мешать мне! В ответственный момент! Пралине на палочке! – взревел Генеральный. Не глядя, схватил ближайшую мисочку и швырнул в посетителя. Шнырок успел увернуться – мисочка стукнулась о стенку, упала и с мелодичным звоном покатилась по полу, рассыпая ягоды. Рука демона уже нашаривала следующий метательный снаряд. Шнырок упал на четвереньки и попытался спрятаться за накладной.

– Сколько сахара в торт? – воззвал он к Генеральному Кондитеру, но тот не слышал. Изрыгая проклятия и угрозы, демон метал мисочки, и ягоды порхали по кабинету, словно снежинки во время бурана.

Шнырок не сдавался.

– Семнадцать тонн! – выкрикнул он, приподнимаясь.

– Я тебе покажу, негодяй! Я из тебя саварен с ананасом сделаю! – продолжал реветь ГК. Стол к этому времени опустел, поэтому в Шнырка полетел стул. Даже для закаленного общением с грозой строительного отдела прорабом Абарзелом стажера подразделения технических расследований это было слишком. Шнырок взвизгнул, развернулся, не поднимаясь на ноги, и рванул к выходу из кабинета.

К несчастью, оказалось, что короткие ножки и толщина не мешают демону довольно быстро бегать. Увидев, что деморализованный противник удирает, Генеральный Кондитер издал воинственный клич, в два прыжка догнал Шнырка и отвесил такого пинка по тощему заду, что Шнырок кубарем вылетел наружу, распахнув дверь лбом.

Черти-кондитеры, с интересом прислушивающиеся к тому, что происходит в кабинете «великого и ужасного», встретили Шнырка сочувственным «У-ух!» Он немного полежал, прижавшись щекой к прохладному кафелю пола, потом осторожно оглянулся. ГК в пределах видимости не было, очевидно он удовлетворился тем, что выставил, точнее, вышвырнул непрошеного гостя из кабинета.

– Поэтому дверь и не запирается, – объяснил кто-то из чертей. – Представляешь, если бы в запертую дверь так вписаться?

Шнырок потряс головой и медленно, словно собирая себя по частям, поднялся. Ощупал себя – вроде все цело. А вот жилет… новенькому, элегантного модного кроя, серому жилетику соприкосновение с ягодным ассорти и с кухонным полом на пользу не пошло.

– Тебе в химчистку надо, – указательным пальцем, перемазанным в шоколадной крошке, ближайший черт-кондитер ткнул Шнырка в грудь, украсив жилет еще одним выразительным пятном. – У нас тут есть рядышком, срочная.

Шнырок икнул.

– Как выйдешь, первая дверь направо. У них недорого, потому что оборот большой.

На следующий день Реджинальд не то, чтобы торопился, но и не затягивал обычные утренние процедуры. Разве что в зеркало поглядывал чаще обычного, но кто бы его за это осудил? Невозмутимый Никкель подал завтрак. Он не сказал ни слова, но самим своим существованием напомнил о проблеме, которую еще придется решать. Вряд ли остальные окружающие проявят такую же деликатность. Наверняка, многих заинтересует: куда это вдруг подевался старик-адвокат? И откуда взялся молодой Реджинальд Хокк?

На самом деле, придумать ответы на эти вопросы совсем не сложно: назвать себя собственным племянником и сказать, что дядюшка, для поправки здоровья отправился в морское путешествие. А уж когда он вернется – кто знает? Ничего сложного, тем более, что благодаря Минисиаху и документы имеются, по всей форме и с нужными датами. Но до чего же утомительными будут все эти разговоры и объяснения! А ведь еще не закончено главное, основное можно сказать дело – сохранение жизни молодого Реджинальда Хокка. Спасение его, от происков Харрамуха. И не надо рассчитывать на то, что демон явно туповат. Именно такие, не блещущие остроумием, как правило, очень упорны в достижении поставленной цели.

Реджинальд посмотрел на часы. Пожалуй, можно рассчитывать, что дежурный уже сменился. Открыл ящик стола и достал очередную копию заклинания вызова.

Дальнейшие действия были уже привычными. Читая заклинание вызова, адвокат позволял себе поглядывать в зеркало, выговаривая непонятные слова наизусть. Потом он, почти скучая, смотрел, как сгущается около стола темная масса, превращаясь в толстенького, улыбчивого демона в светло-синем пиджаке. Цвет пиджака, еще прежде, чем Реджинальд успел разглядеть пухлощекую физиономию, подтвердил, что адвокат в своих расчетах не ошибся. Демон был незнакомый – и Минисиах, и Харрамух, предпочитали одежду более консервативную.

– Добрый день! Рад приветствовать вас! – с таким энтузиазмом продекламировал демон, что Реджинальд невольно оглянулся. Мало ли, может, между делом, за его спиной еще кто материализовался? Какой-нибудь близкий родственник этого щеголя? Но нет, столь радушное обращение было адресовано именно ему.

– Э-э… взаимно.

– Позвольте представиться: торговый агент, младший демон Понтонор.

– Только младший демон? – несколько бестактно удивился Реджинальд, но тут же прижал руку к сердцу: – Впрочем, это не имеет значения. Рад с вами познакомиться, младший демон Понтонор. А я – Реджинальд Хокк. Адвокат.

– Очень приятно, – если Понтонор и обиделся, то удачно скрыл это. – Позвольте вас заверить, что приняв решение обратиться к услугам нашей фирмы вы…

– Прошу прощения, господин младший демон, – перебил его Реджинальд, – но будет лучше, если я сразу внесу ясность. Дело в том, что моя душа уже продана.

– Продана? – растерянно переспросил Понтонор. Впервые за все, достаточно долгое время его карьеры в «Ад Инкорпорейтед» (а дослужиться до демона, пусть даже младшего, дело совсем не быстрое), клиент встретил его таким заявлением. – Как это, продана?

– По всем правилам, – заверил Реджинальд. – Договор подписан, зарегистрирован и подшит.

– Но зачем тогда… простите, я не понимаю! Ведь если договор уже заключен, то как вы смогли… и потом, если вас уже поставили на обслуживание… или вы хотите, – в глазах его мелькнула искра понимания, – продать душу еще раз? Должен сразу предупредить – это совершенно невозможно! При регистрации все договора проходят проверку, и дубликаты отсеиваются автоматически.

– О чем вы говорите, господин Понтонор, – укоризненно покачал головой Реджинальд, – какие дубликаты? Неужели я произвожу впечатление человека, склонного к мелкому мошенничеству?

К удивлению адвоката, привыкшего задавать риторические вопросы, Понтонор воспринял его слова достаточно серьезно. Он очень внимательно оглядел Реджинальда, подумал, и только тогда вынес решение:

– Нет. На мелкого жулика вы не похожи.

– Благодарю, – Реджинальд подавил желание уточнить: не означает ли это заявление, что он похож на жулика крупного? – Позвольте, я введу вас в курс дела. Начнем с того, что договор о продаже души я подписал со старшим торговым агентом, демоном Минисиахом.

– С Минисиахом, – невольно улыбнулся Понтонор и Реджинальд одобрительно кивнул. Он не ошибся – приятелей у демона-остряка хватало и этот, наугад вызванный, явно относился к их числу.

– Но, в связи с моим договором, у демона Минисиаха могут возникнуть проблемы, – осторожно продолжил адвокат.

– Проблемы?

Понтонор вовсе не был туп, он просто не обладал достаточной гибкостью ума. Для того, чтобы воспринять информацию, отличающуюся нестандартностью, ему требовалось время и некоторое количество повторений. Реджинальд понял это, поэтому терпеливо подтвердил:

– Серьезные проблемы.

Хвост Понтонора нервно дернулся, пухлощекая физиономия приобрела озабоченное выражение:

– И… насколько серьезные?

Вот теперь Реджинальд обрадовался по-настоящему. Похоже, он вытащил из колоды не простую карту, а козырь! Понтонор явно связан с Минисиахом общими интересами, и грозящие тому неприятности воспринимает, как свои.

Собственно, так оно и было. Младший демон Понтонор давно уже должен был получить звание демона, но не было открытых вакансий на соответствующую должность. Если бы начальником отдела стал Минисиах, то быстро освободилось бы место заместителя начальника отдела по учету. И Минисиах уже намекнул Понтонору, что тот вполне его устроит в этом качестве. А вот если начальником назначат Харрамуха… Этот унылый тип всегда косился на яркие пиджаки Понтонора, так что никаких сомнений – подходящей вакансии еще долго не найдется.

Одним словом, Понтонор не просто был членом «партии Минисиаха», он был одним из самых горячих его сторонников! И хотя Реджинальд не был в курсе подробностей, основное он уловил: на младшего демона можно положиться.

– Вот моя копия договора, – сказал адвокат. – Сами посмотрите.

– Ваша копия? – Понтонор покачал головой, принимая листок. – Не так часто клиенты оставляют себе… что?! – он поднял изумленный взгляд на Реджинальда, снова взглянул на строчку, которую, для верности, придерживал пальцем. На Реджинальда, на договор, еще раз на Реджинальда, на договор, на Реджинальда…

Адвокату надоело ждать более осмысленной реакции, и он скорбно кивнул:

– Вы вполне можете поверить своим глазам. Именно так все и обстоит.

– Сколько вам лет? – со слабой надеждой спросил Понтонор.

– Семьдесят пять, – сочувственно ответил Реджинальд. – И поверьте, до вчерашнего дня выглядел на все свои семьдесят пять лет.

– То есть, все-таки, омоложение, – упавшим голосом пробормотал Понтонор. – Он что, с ума сошел? Ведь если кто-нибудь об этом узнает… это все! – Он снова уставился на адвоката и сказал почти жалобно: – Тут штрафом не отделаешься. Вы понимаете, что это будет конец! Крах!

– Вплоть до разжалования в кочегары, – спокойно подтвердил Реджинальд и Понтонора передернуло. – Вот только Минисиах здесь ни при чем.

– Ни при чем? – младший демон снова уткнулся в текст договора.

– Абсолютно. Дело в том, что демон Минисиах решил пошутить. Он ведь большой шутник, вам это известно? – Реджинальд дождался кивка Понтонора и только потом продолжил: – Демон Минисиах позволил себе вписать в договор омоложение, как желание клиента, но исполнил это желание в несколько своеобразной, я бы сказал, формальной манере. Я стал моложе на сорок лет, но исключительно по документам.

– А? Э-э… О! – мыслительный процесс, в мельчайших подробностях, отражался на физиономии Понтонора. – Здорово! И договор выполнен и… – его взгляд словно натолкнулся на тридцатипятилетнего адвоката, и младший демон осекся. – Но почему тогда вы так выглядите?

– Потому, что я получил свое омоложение, – спокойно объяснил Реджинальд. – Только не от Минисиаха, а от Харрамуха. План простой и изящный. Харрамух доводит до сведения начальства о вопиющем нарушении, допущенном Минисиахом. Что у вас принято делать в подобном случае, проводить ревизию?

– Нет, ревизия это для финансовых нарушений, – Понтонор облизнул пересохшие губы. – А здесь пахнет дисциплинарной комиссией! С самим дьяволом Вельзевулом во главе!

– Значит, собирается комиссия, – Реджинальд заметил, что младшего демона покоробил его спокойно-деловой тон, но решил этим пренебречь. – Естественно, первым делом поднимается договор. Минисиах, наверняка, попытается оправдаться, рассказать про свою шутку, возможно, ему даже поверят. Но когда Харрамух представит комиссии доказательство, то есть меня, Минисиаха уже ничто не спасет. А кстати, какова вероятность, что его действительно, разжалуют в кочегары?

– С такими-то нарушениями? – горько сказал Понтонор. – Тысяча процентов. Можно сказать, что он уже на полпути в кочегарку.

– Вы слишком быстро сдаетесь. Я уверен, что ситуацию еще можно развернуть в более выгодную для вас сторону.

– Как? Есть документ, – Понтонор с отвращением потряс копией договора, которую все еще держал в руке, – и есть вы! Впрочем, – неожиданно оживился он, – если вас ликвидировать…

– Нет, нет, я вовсе не это имел в виду, – поспешно прервал его Реджинальд. – К тому же, моя смерть не решит проблему. Насколько я понял схему работы вашего заведения…

– Компании, – автоматически поправил его Понтонор. – Компания «Ад Инкорпорейтед».

– Извините, компании. Так вот, в случае моей безвременной гибели, от вашей компании являются служащие, чтобы забрать проданную мной душу. И эти служащие, наверняка, зафиксируют, мой внешний вид и состояние. Даже если они не сочтут необходимым докладывать кому-либо об этом, то вызванные на дисциплинарную комиссию… – Реджинальд сделал паузу, потом спросил проникновенно: – Как вы думаете, они будут искренны, отвечая упомянутому вами дьяволу Вельзевула?

Понтонора передернуло.

– Нет, моя смерть положения Минисиаха не облегчит, – мягко заключил адвокат и выразительно уставился на младшего демона.

– Но вы сказали, что можете что-то придумать!

– Могу. Я предлагаю такую схему. Минисиах немедленно, не дожидаясь пока Харрамух состряпает против него обвинение, должен начать рассказывать новый анекдот. Суть анекдота – как он надул одного старикашку: вместо молодости дал ему новые даты в документах. Он должен рассказать эту историю как можно большему числу сотрудников; желательно, чтобы она дошла и до членов дисциплинарной комиссии. Тогда при обнаружении факта реального омоложения его клиента, Минисиах сможет искренне и громко кричать, что он тут ни при чем. Что его, грубо говоря, подставили. Разумеется, проведение этого плана в жизнь требует некоторой наглости, но насколько я его знаю, наглости Минисиаху не занимать.

– Да, это он сможет сделать, – кивнул Понтонор. – Только я не понимаю, а зачем вам это нужно? Зачем вам Минисиаха выручать? Неужели он вам так понравился?

– Понравился, не понравился… какой смысл использовать такие примитивные категории? Разумеется, ваш Минисиах мне крайне неприятен. А его шутки, в свой адрес, я нахожу бестактными и неуместными. Но неужели вам непонятно, что Харрамух, как только станет начальником отдела, немедленно избавиться от меня? Ведь пока я жив, я могу рассказать о его роли в этой афере. Зачем же ему оставлять такой компромат? Нет, теперь мне выгоднее держаться стороны Минисиаха, ему я нужен живым.

– При этом вы ничего не теряете, только приобретаете, – проявил неожиданную проницательность Понтонор. – Правда, теряет Харрамух. Вы очень эффективно работаете, господин адвокат.

– Мне снова тридцать пять, – пожал плечами Реджинальд, – и Харрамуху я ничего не должен.

Харрамух потратил значительную часть ночи на составление плана. Казалось бы, что может быть проще? Написать толковую анонимку, подбросить ее в отдел проверок, лучше всего на стол самого Аррисарха… Увы. Харрамух достаточно долго варился в котле «Ад Инкорпорейтед» и прекрасно понимал: для того, чтобы завертелись колеса неповоротливой бюрократической системы, одной анонимки мало. При отсутствии лица, заинтересованного в изучении и продвижении этого документа по инстанциям, она превратится в пустую бумажку, которую никто и читать не станет. Значит, чтобы на анонимку обратили внимание, нужно параллельно, устно растолковать, в чем, собственно, дело. И растолковать было бы совсем не сложно, нескольких слов хватило бы, да проблема в том, что сам Харрамух сделать это никак не может! Потому что первым вопросом, который он услышит, если сдуру сам в отдел проверок сунется, будет: «А как это вы, демон, на Сельне оказались? И откуда вы знаете содержание договора демона Минисиаха с жителем Сельны Реджинальдом Хокком? И какие такие особые взаимоотношения вас с упомянутом Хокком связывают?» И, как естественное продолжение вызов всех, так сказать, заинтересованных лиц, включая господина Хокка, на дисциплинарную комиссию.

Нет, самому ему к отделу специальных проверок, в ближайшее время, даже близко подходить нельзя! А запускать компромат без надлежащего сопровождения – бессмысленно. Получается замкнутый круг.

Вот если бы у старшего демона Аррисарха была причина не любить Минисиаха… или, хотя бы, недолюбливать… или не у самого Аррисарха, а у кого-нибудь из его заместителей… да, тогда вовремя подвернувшаяся анонимка явилась бы поводом, который немедленно и с большим удовольствием использовали бы для начала проверки деятельности зарвавшегося демона. И уже через несколько часов всплыл бы этот нелепый, ни в какие ворота не лезущий договор, с пунктом «омоложение»!

Харрамух прикрыл глаза и представил себе кислую физиономию Аррисарха: «Будьте любезны, демон Минисиах, поясните – каким образом строжайше запрещенное омоложение зафиксировано в качестве цены за душу рядового, ничем не примечательного грешника? Как такое могло произойти?»

Как все было бы прекрасно, если бы в отделе контроля у Минисиаха был, хоть один, явный враг! К сожалению, если таковой и существовал, то Харрамуху об этом не было известно. С не меньшим (если не большим) сожалением, Харрамух вынужден был признать, что сам он не имеет среди служащих отдела ни одного приятеля. Знакомые – да, знакомые, разумеется, есть, но в таком деле простого знакомства мало. Для того, чтобы потихоньку, без лишних слов, только ухмыльнувшись, да подмигнув многозначительно, подсунуть копию договора Реджинальда Хокка и быть уверенным, что это копия не в мусорную корзину отправится, а на стол к Аррисарху, да еще снабженная сопроводительным пояснением, для этого даже приятелями мало быть. В такой ситуации нужно иметь общие интересы – обширные и взаимно перекрещивающиеся.

А вообще, если поставить вопрос глобально: с кем у него, у Харрамуха, такие отношения? На кого он может положиться в сложном деле сбрасывания Минисиаха с поезда? Кто в его окружении является фигурой надежной и не вызывающей подозрений в тайных симпатиях к Минисиаху?

Харрамух и сам понимал, что особой популярностью, ни в своем отделе, ни в параллельных, не пользуется – не обладал он теми свойствами, которые позволяют без труда заводить множество приятелей. Добросовестность – да, пунктуальность – разумеется, аккуратность – несомненно, серьезность и чувство ответственности… но все эти качества могут увеличить только количество недоброжелателей. А вот живости характера, склонности проводить время в баре за кружкой пива, чувства юмора, умения оживленно болтать о своих и чужих делах, ничего этого у него не было. И соответственно не было никого, к кому можно было бы сейчас обратиться за помощью.

«Разве что, демон Калихант? Он, кажется, относится ко мне довольно сочувственно, а Минисиах его раздражает. А если я еще намекну ему, кто текиллу на стол в дежурке пролил… Нет, это же хозяйственник, он в наши разборки влезать не захочет, своих дел по горло. Да и не сумеет он, скорее всего, обстряпать все, как надо – это ведь не столы у третьего департамента отгорловать, тут не нахрап, тут тонкость нужна.

Так что же, выходит мне, в моей борьбе и опереться не на кого? Не может такого быть! Ну конечно, не может, просто я неправильно подошел к вопросу! Надо искать не того, кто хочет, чтобы я стал начальником торгового отдела, надо искать того, кто не хочет, чтобы им стал Минисиах! И тогда все сразу становится гораздо проще. Вот, например, старший черт Штеккер. Он на Минисиаха зло держит еще с тех пор, как тот послал его на Элладу грешных гоплитов ловить. И правильно злится – сколько времени над ним весь филиал потешался! Сам, конечно, тоже виноват – если бы не трепался по всем коридорам, как он эту Элладу мелким гребнем прочесывал, пока не разобрался, что гоплиты давным-давно вымерли и от них только статуи в музеях остались, то такого эффекта не было бы. Но не на себя же Штеккеру сердиться! Тем более, что все равно, не он, а Минисиах эту волынку придумал.

Да, Штеккер, пожалуй, подойдет. Всех подробностей ему, пожалуй, знать не следует – болтлив очень. Но если его с умом использовать…

Допустим, вызвать Штеккера к себе. Он по штатному расписанию работник архива, значит, вполне можно обсудить с ним некоторые рабочие моменты. Например, у Харрамуха, как у заместителя начальника торгового отдела по учету, вполне могли возникнуть предложения по оптимизации систематизации хранения архивных материалов. Допустим, он эти свои предложения изложит, а Штеккер, разумеется, с ними согласится. Потом можно мягко перейти к Минисиаху, как к претенденту на место начальника торгового отдела и напомнить о некоторых, крайне неприятных чертах его характера. Можно даже, как знак особого доверия, показать Штеккеру список недостатков демона Минисиаха, который уже много лет, с присущей ему прилежностью и аккуратностью, составляет сам Харрамух. А почему бы и нет, они ведь со Штеккером, можно сказать, почти товарищи по несчастью. Если Минисиах станет начальником отдела, то Харрамуху не поздоровится, но и Штеккеру – век карьеры не видать. Будет сидеть в своем архиве, до самого конца жизни. А жизнь у чертей до-о-олгая.

Конечно, надо дать Штеккеру список! Харрамух не поленился, достал из нижнего ящика стола тонкую тетрадочку, перелистал, с удовольствием перечитывая отдельные строки. Вот! Вот это место Штеккер обязательно оценит:

«Пункт семнадцатый: систематические издевательства над младшими по званию, выражающиеся в требовании исполнения заведомо невыполнимых поручений (что автоматически ставит служащего в положение идиота), с последующим преданием широкой огласке всех подробностей.»

Очень хорошо изложено – четко и элегантно. Штеккеру понравится. А в конец, вот сюда, можно дописать:

«Пункт девяносто четвертый: неоднократные и злостные нарушения «Основных положений и правил» при заключении договора на покупку душ. Доказательство – копия договора с неким Реджинальдом Хокком, мир Сельна, прилагается.»

Хм. Ну, хорошо. Прочитает все это Штеккер, согласится, даже, возможно, восхитится и под каждым словом распишется. И сам предложит этот список Аррисарху на стол положить. А дальше что? Ему ведь на те же самые вопросы отвечать придется: «Откуда копия договора? Что знаешь про Хокка? Как оказался на Сельне?»

И что старший черт Штеккер ответит старшему демону Аррисарху, когда тот брови нахмурит и начнет его допрашивать? А ничего кроме правды он ответить не сможет. Затрясет хвостиком, зажмурится, в струночку вытянется и доложит:

– Нигде не был, ничего не знаю, а договор и прочие документы мне дал демон Харрамух!

После этого наступит очередь самого Харрамуха перед начальником отдела контроля хвостом трясти. Казалось бы, самый простой и удобный способ – поручить Штеккеру передать документы, совсем не годится. Что же теперь, вовсе отказаться от мысли использовать старшего черта?

«Хотя, почему отказаться? Ключевое слово здесь – «использовать»! А кто же ведет долгие разъяснительные беседы с используемым объектом? Используют всегда втемную. Значит, и со Штеккером нет нужды разговаривать ни о чем, кроме дела. Мне нужно что? Чтобы он вручил эту тетрадь Аррисарху в руки. Сам он, конечно, ни с того, ни с сего, в отдел контроля не побежит, но если организовать звоночек… вот именно, позвонить в архив и сказать, что старший демон Аррисарх приказал принести ему личное дело демона Минисиаха. Да предварительно проверить, все ли документы подшиты. Штеккер тут же схватит папку с личным делом, откроет ее и обнаружит неподшитую тетрадочку с приколотой записочкой: «Просьба приобщить. Неизвестный доброжелатель». Разумеется, он откроет ее, пролистает, увидит копию договора, прочитает и… и что? Правильно, сразу рванет в контрольный отдел – на это у него ума хватит. Еще и повизгивать будет по дороге и к Аррисарху без очереди прорвется, с такой-то бомбочкой! Пусть тот сколько угодно Штеккера потом допрашивает: ничего не знаю, ни о чем понятия не имею, тетрадочка от неизвестного доброжелателя, вот и весь ответ. А уж как сделать, чтобы тетрадочка с запиской оказалась в личном деле, без ведома служащих архива – об этом даже спрашивать неприлично. Я, как-никак, демон, неужели такой пустячок провернуть сумею?»

Понтонор не был склонен к раздражительности. Но сейчас, когда он взмок от бестолковой беготни по коридорам офисного здания, младший демон начал по-настоящему сердится. Да куда же, в конце концов, подевался, этот Минисиах?! Главное, когда нужды в нем нет, то попадается на каждом шагу – куда ни ступишь, тут тебе и Минисиах: дымит папироской и рассказывает очередную байку! А именно в тот момент, когда он необходим, когда на кону стоит не только его личная карьера, но и карьеры многих других, очень достойных служащих, демона невозможно найти, словно он нарочно, в прятки играть вздумал! И телефон персональный, как специально, в кабинете на столе оставил! Тот звонит, надрывается, а трубку взять некому!

Понтонор уже давно перешел с оживленного галопа на легкую рысцу. В ходе своих поисков он трижды заскакивал в бар для руководящего состава – проверить, не появился ли там искомый демон (выпивая каждый раз, для облегчения души и тела, стаканчик абсента – Понтонор был большим любителем абсента). Дважды, он проверил бар для рядовых сотрудников – Минисиах не брезговал посещать и это, менее почтенное заведение, обкатывая на чертях и старших бесах новые шутки и анекдоты. Дежурка, комната для совещаний, технический кабинет, личная комната… младший демон утомился. Младший демон споткнулся на лестнице, ушиб правое копыто и теперь прихрамывал. Кроме того, любимый светло-синий пиджак был испорчен – проступившие подмышками пятна пота может и удастся вывести, но все равно в этих местах нежная ткань потеряет вид. Кажется, вполне достаточно причин, чтобы плюнуть и все бросить. Заняться поврежденным копытом, а Минисиах пусть сам выкручивается, как знает! Увы. Слишком тесно интересы Минисиаха были увязаны с карьерой младшего демона. Понтонору очень хотелось получить, наконец, звание демона. Он вздохнул, сплюнул, растер плевок копытом и потрусил дальше, по бесконечному коридору «Ад Инкорпорейтед».

Минисиах отыскался в лифте для руководящего состава. Он катался по этажам, созерцая мрачную физиономию лифтера – младшего черта Костыги. Если бы Понтонор знал Минисиаха получше, то этот лифт шел бы у него под четвертым номером в списке – после рабочего кабинета демона, его личной комнаты и бара. Потому что, когда Минисиаху было грустно (хоть и не часто, но и с ним такое приключалось), когда его томили неясные, но неприятные предчувствия, то он отправлялся к лифту для руководящего состава. Устраивался там, на обитом темно-малиновым бархатом угловом диванчике, таращился на Костыгу и размышлял о тленности всего сущего и об умножении печалей.

По неопределенным, до сих пор ходившим слухам, Костыга был из аборигенов какого-то заштатного мирка. Получилось так, что при открытии там очередного филиала «Ад Инкорпорейтед», он был первым участником программы ассимиляции местных жителей, то есть оказался, своего рода, эталоном. Как правило, карьера служащих с такой стартовой площадкой, при минимальном энтузиазме с их стороны, развивалась стремительно. У Костыги же, энтузиазм был вовсе не минимальный. На самом деле, по всем тестам специальной психологической службы компании, он на порядок перекрывал утвержденные нормативы – просто зашкаливал. По крайне мере, именно так утверждали очевидцы, знакомые с лифтером еще в те далекие времена. Поэтому никого не удивило, что он со сверхзвуковой скоростью миновал первый этап карьеры – и ста лет в бесах не отслужил!

Да и то сказать, разве это была настоящая служба? Бесы обычно в строительных отделах числятся, с тачками на инферноформировании новых миров бегают или, если повезет на легкий труд устроиться, то в обслуге – судомойками, например. А Костыгу сразу приметил старший демон Пенделль, главный специалист компании по ассимиляции населения. Причем, сразу – это именно сразу: как раз на родном Костыгином мирке Пенделль свою очередную гениальную разработку вводил, а Костыга его первым подопытным оказался. Да таким шустрым, таким восприимчивым и талантливым, что главный ассимилятор его к себе приблизил и чуть ли не в личные адъютанты взял (Пенделль любил время от времени с младшим персоналом поработать – вроде как у него от этого оживление мыслительного процесса происходило). Ясно, что карьера Костыги, как на дрожжах вверх поперла. Получил он, за какие-то особо важные заслуги в деле защиты интересов «Ад Инкорпорейтед» в своем родном мире, младшего черта и перебросили его, на повышение, в другой филиал, на Терру. И здесь все складывалось довольно успешно – дослужился он, говорят, до старшего черта и даже примеривался к должности младшего демона, но потом в чем-то прокололся.

В чем, собственно, это выражалось, никто не знал, но прокол был очень серьезным, потому что Костыга, не зацепившись за промежуточное звание, ухнул в младшие черти и застрял в лифтерах без права на повышение. История эта, в свое время, наделала довольно много шума именно тем, что никто ничего так и не смог узнать. Разумеется, всем было очень интересно, что же такое мог отмочить Костыга, но все официальные документы, до которых могли добраться любопытствующие, были так ловко составлены, что понять их смысл было совершенно невозможно. Ходили, правда, слухи про какой-то секретный приказ, подписанный самим архидьяволом Люцифером, но они довольно быстро заглохли. Сами посудите: где архидьявол Люцефер и где какой-то задрипанный Костыга, будь он хоть трижды старшим чертом!

Одним словом, в том скучном настроении, в каком сейчас пребывал Минисиах, молчаливый лифтер, лишенный будущего, являлся для демона самой подходящей компанией. И Минисиах вовсе не обрадовался, когда в лифт ввалился запыхавшийся, потный Понтонор и залопотал:

– Ну, наконец-то! Я уж и в диспетчерскую бегал – думал, может ты по вызову куда отправился! Так нет, твое дежурство только на следующей неделе! Я уж и в кабинете, и в баре, и по всем коридорам…

– У тебя что, неприятности? – меланхолично прервал его невнятные жалобы Минисиах.

– У меня? – Понтонор выпучил глаза. За всей своей беготней, он как-то позабыл, что Минисиах понятия не имеет о том, какие тучи сгущаются над его головой. – У меня? У меня разве неприятности! Вот у тебя да, у тебя неприятности!

– Ты о чем? – слабо удивился демон. – Пока, вроде бы, ко мне никаких претензий.

– Вот именно, пока! Пока нет, ни претензий, ни неприятностей, но они будут! Если Харрамух успеет…

В этот момент Костыга слегка приподнял голову. В его тусклых глазах блеснула искра заинтересованности, и Понтонор захлопнул пасть, едва не прикусив язык. Нет уж! О таких делах в лифте, в присутствии посторонних не разговаривают. Такие дела обсуждают наедине, устроившись в тихом уютном местечке, да еще трижды, перед этим, оглядевшись. Вот сейчас они пойдут с Минисиахом к тому в кабинет… нет, не в кабинет, лучше в личную комнату и там, за стаканчиком текиллы, можно будет и посвятить его во все подробности коварной интриги, затеянной неким Реджинальдом Хокком, аборигеном мира Сельна!

Шнырок, в свежевычищенном жилетике, плюхнулся на высокий табурет у стойки бара и устало попросил Дымка:

– Налей-ка мне твоего, особого.

– «Без текиллы»? – оживился бармен.

– Можно без. Главное, ты градус соблюди.

Дымок схватил с полки одну бутылку, вторую, ожесточенно потряс шейкером… Шнырок ждал, полузакрыв глаза и мечтательно чему-то улыбаясь.

– Прошу! – Дымок поставил на стойку высокий стакан с пузырящейся мутно-белой жидкостью и воткнул в него пестрый бумажный зонтик.

– Спасибо, – Шнырок взял стакан, вытащил зонтик и бросил на стол. – Знаешь за кого я хочу выпить? За Абарзела.

– За кого? – поперхнулся Дымок.

– За младшего демона Абарзела, прораба строительного отдела, – твердо повторил Шнырок. – Ты, Дымок, даже не представляешь, до какой степени это милый и деликатный руководитель!

– Абарзел? – уточнил бармен и потряс головой. – Я правильно расслышал, это Абарзел милый и деликатный?

Шнырок одним духом осушил стакан, вытер ладонью губы и ответил вопросом на вопрос:

– Тебе с Генеральным Кондитером никогда не приходилось встречаться?

– С ГК? Так это ты от него… – Дымок взял опустевший стакан и, без затей, наполнил его чистой текиллой. – Вот, выпей еще. Сам-то я его только издалека видел, но слышать о нем приходилось. Как же тебя угораздило?

– Задание у меня, – Шнырок шмыгнул носом и послушно сделал пару глотков. – Задание, понимаешь? – он пошарил в карманах и выложил на стойку изрядно помятую и запачканную накладную. – Вот. С-с-емнадцать тонн с-сахара сли… слю… слямзили.

– Семнадцать тонн? Солидно, – Дымок с уважением посмотрел на накладную. – А кто?

– Это я тебя спрашиваю, кто?! – Шнырок качнулся на стуле, икнул и снова присосался к стакану.

– Не гони, – заботливо остановил его Дымок и поставил на стол блюдечко с подсоленными орешками. – Закуси, давай. А потом расскажешь, по порядку.

– Правильно, – орехи захрустели на зубах у Шнырка, но речь его, как ни странно, стала более внятной. – Расскажу. Потому что ты понимаешь! И ты понимаешь, что семнадцать тонн сахара ни в один торт не влезет! А они, вот по этой бумажке, получили! И главное, непонятно, кто получил и куда отправил? А этот ваш Генеральный Кондитер…

– Подожди, ты что, с этой накладной к самому ГК полез? – перебил его Дымок. – Зачем?

– Дык… а как же? – растерялся Шнырок. – Сахар же на торт. А по тортам Генеральный Кондитер главный, вот я и к нему.

– Чудик ты. У тебя тут что? Бумажка. Вот и иди к тем, кто над бумажками сидит, в продовольственную службу. А ГК делом занимается, ему твоя накладная – обыкновенная гадость.

– Почему гадость? – Шнырок взял накладную и посмотрел ее на свет. Потом сложил и убрал в карман. – Это же не мусор какой-то, это документ. С печатью.

– Эх ты, специальный агент! Нам, творческим натурам, твои печати… Вот ты скажи, когда ты к ГК заявился, он что делал?

– Откуда я знаю? Ягоды какие-то жевал. Вроде, начинку подбирал для пирожных.

– Во-от! Он был погружен в свои ощущения, а ты к нему, без стука, с накладной…

– Почему без стука? – слабо попытался оправдаться Шнырок. – Я стучал.

– А он не слышал! Потому что он творец! Я тебе так скажу: если бы ты, когда я новый коктейль сочиняю, ко мне вот так, с бумажкой сунулся, я бы тоже… я бы тебе в ухо дал. Нет, я точно говорю, тебе к старшему черту Голешу надо.

– А Голеш, это у нас кто?

– Менеджер по связям с общественностью, при продовольственном отделе. Вот он к накладным с полным уважением. И вкус у него есть – в коктейлях, по крайней мере, понимает.

– То есть, этот старший черт Голеш… как бы это сказать? Ты думаешь, он будет расположен к сотрудничеству?

– Я не думаю, я знаю. Сотрудничать – это ему по должности положено.

А Реджинальд Хокк в это время, плотно пообедав (никаких паровых котлеток, разумеется), вышел прогуляться. Это семидесятипятилетнему старику дома сидеть приятно, а молодому, полному сил мужчине скучновато в четырех стенах. И размяться хочется – от столовой до кабинета, это разве прогулка? И поболтать с каким-нибудь приятным собеседником. Кстати, кто собственно сказал, что этим собеседником обязательно должен быть мужчина? Годы, когда Реджинальд не ощущал смысла в делении человечества на две половины, когда он оценивал людей исключительно по степени интеллекта и умении ориентироваться в законодательстве, теперь позади. Пусть всего лишь со вчерашнего дня позади, но и этого небольшого времени хватило, чтобы вспомнить: женщины могут быть очаровательно глупы и восхитительно нелогичны. Светлые волосы и голубые глаза успешно компенсируют недостаток знаний в области юриспруденции, а хорошая фигурка и пышная грудь… гм! Одним словом, самое время прогуляться по деревне. Ознакомиться, так сказать, с местностью.

Надо сразу признать, что местность господина Хокка разочаровала. То есть, когда он выбирал эту деревню для своего постоянного места жительства, его все устраивало – тишина, безлюдность, полное отсутствие злачных заведений, милые сельские пейзажи. Но тогда ему было семьдесят пять. А сейчас Реджинальд вовсе не возражал, чтобы по немощеной деревенской улочке деловито шагали бы еще десятка два мужчин, да и от того, чтобы улочка была мощеной, он тоже не отказался бы. Аккуратные двухэтажные домики с пестрыми клумбами у крыльца выглядят симпатично, но если бы, хотя бы по одной стороне, тянулась сплошная каменная стена городской улицы, с неизбежными магазинами и модными ателье на первом этаже, пейзаж сразу стал бы гораздо привлекательнее. А если бы у витрин этих магазинов и ателье останавливались дамы, собираясь небольшими группами и щебеча что-то на своем непонятном нормальным мужчинам, птичьем языке, то Реджинальд был бы почти счастлив.

Увы. Единственной дамой, приветливо кивнувшей ему из-за служивших оградой кустов жимолости, была старушка в ужасного фасона, старомодной сиреневой шляпке. Хокк уже лет тридцать как не обращал внимания на женские шляпки, так что не смог бы объяснить, почему именно эта вызвала у него такое презрение. Но тем не менее, он был уверен и даже под присягой подтвердил бы: шляпка старомодная и фасон ужасный! Просто варварский!

Реджинальд хотел отвернуться, но спохватился. У этой почтенной дамы вполне может иметься дочь, или племянница, или еще какая симпатичная родственница, знакомство с которой скрасит одиночество старого… нет, знакомство с ней скрасит одиночество подающего большие надежды, молодого адвоката. Подходить к старушке и заводить с ней светскую беседу он, все-таки, не стал – никто же не гарантировал, что у нее действительно имеются молодые симпатичные родственницы. Но раскланялся со всей, присущей ему сорок лет назад, элегантной вежливостью.

Через двадцать минут прогулки Реджинальд признал, что с тем же успехом мог и остановиться, поболтать. По крайне мере, узнал бы что-нибудь о местных условиях. А то жара, духота, пить хочется, и деревенька словно вымерла – ни одного человека! Хоть бы курица какая на дорогу вышла, ведь даже пнуть некого! Дорогу к местному трактиру не у кого спросить! Не может ведь такого быть, чтобы в этой, довольно большой деревне – сколько времени он тут уже пыль месит – не было ни одного трактира!

– Вот так-то, – закончил свое сообщение Понтонор и вытряхнул в рот последние капли эля из объемной керамической кружки. Все, он свое дело сделал. Теперь пусть Минисиах думает, как выкрутиться и бегает по этажам.

– Да-а… – Минисиах с отвращением посмотрел на свою кружку, из которой не успел даже пригубить, так быстро Понтонор завладел его вниманием, и отодвинул ее в сторону. – Пей, если хочешь.

– Почему нет? – Понтонор не то, чтобы поспешно, но и не задерживаясь, ухватил кружку и сделал большой глоток отвергнутого Минисиахом напитка. Не удержался и восхищенно почмокал: – Хороший эль!

– Да, да, – рассеянно покивал Минисиах. – Значит, ты говоришь, что этот старик помолодел? Точно?

– Выглядит он лет на тридцать-сорок по их способу исчисления времени. Если он именно тот, с которым ты имел дело, разумеется.

– А ты думаешь, это может быть другой человек? Думаешь, он тебя обманул?

В голосе Минисиаха слышалась надежда, со слабым оттенком паники. Или наоборот, это была паника с оттенком надежды? Понтонор не слишком хорошо разбирался в психологических тонкостях, да и не считал это нужным. Он быстро и эффективно донес информацию до заинтересованного лица и теперь, переложив груз забот на другие плечи, имел полное право расслабиться в уютном кресле. Выпивка завершила его возвращение в привычное состояние доброжелательного спокойствия. Разумеется, если Минисиаху нужна моральная поддержка, он, Понтонор готов ее оказать и ответить на все вопросы, даже самые нелепые. Кто знает, может Минисиаху, перед тем, как он выдаст гениальную идею, нужен разгон? Понтонор сделал еще один большой глоток и сказал рассудительно:

– Я ничего не думаю. Я ведь его в первый раз увидел, уже молодым. Он говорит, что позавчера ты подписал с ним договор и исправил ему даты во всех документах. Если во всем этом и есть какой-то мухлеж с его стороны, то я не вижу причины – зачем ему это?

– Но я его не омолаживал! Я только переделал документы! Когда я ушел, он оставался стариком!

– Ну да, оставался, – подтвердил Понтонор. – А потом явился Харрамух и омолодил его.

– Ничего не понимаю. Харрамуху-то это зачем? Он же не идиот. И не самоубийца. А пойти на такое нарушение устава… не понимаю!

– Очевидно, этот Хокк сумел доказать, что риск минимален. А выигрыш, если ему удастся свалить это омоложение на тебя, достаточно велик. Знаешь, мне показалось, что этот адвокат умеет быть очень убедительным.

– А мне ничего такого не показалось, – проворчал Минисиах. – Обыкновенный старый брюзга. И потом, что значит, Харрамух явился? Сам что ли? И каким это, интересно, образом?

– Сам, это вряд ли, – Понтонор покачал головой. – Очевидно, он прибыл по вызову. Вчера ведь именно он дежурил.

– Я забрал у старика заклинание! А наизусть он текста не знал! Да он вообще, когда его нашел, понятия не имел, что это такое! Все пытался мне доказать, что там написано про какое-то масло!

– Ну, не знаю. Может и не знал, и не понимал, спорить не буду. Но сегодня дежурил я, и меня-то он точно заклинанием вызвал.

– Ты уверен?

– А ты считаешь, здесь можно что-то перепутать?

Некоторое время Минисиах сосредоточенно молчал, потом вздохнул:

– Да, похоже, старикашка меня обдурил. Ну что ж, попробуем играть по новым правилам. Значит, ты говоришь, что он сам предложил план, как мне теперь выпутаться? Изложи-ка еще разок.

Терпеливый Понтонор изложил. Времени это много не заняло – план Реджинальда и так не был слишком длинным, а в изложении младшего демона еще немного усох, но Минисиах успел кивнуть четырнадцать раз. Потом он подвел итог:

– Если весь филиал будет ржать над тем, как я вместо омоложения подсунул клиенту новые документы, то в самом худшем случае, мне грозит устный выговор. Зато, если реальное омоложение откроется, я буду считаться почти пострадавшим и получу право громче всех кричать «Держи вора»! Неплохо.

– Неплохо, – согласился Понтонор. В данный момент его больше занимало, как бы поделикатнее намекнуть хозяину, что стоящие на столе кружки совершено пусты. А столь неестественное их состояние отвлекает от размышлений.

Возможно, хозяин это почувствовал, потому что, не вставая, прихватил обе кружки и швырнул их в угол, где уже громоздилась внушительная куча битого стекла и керамики (Минисиах не любил возиться с грязной посудой).

– А если мы сумеем увязать омоложение с Харрамухом, то это будет просто прекрасно!

– Будет, – покорно вздохнул Понтонор.

Несколько мгновений Минисиах пристально смотрел на него, потом, с сожалением, сказал:

– Жаль, что тебя нельзя отправить на Сельну, для обнаружения помолодевшего адвоката.

– Жаль, – вздрогнул Понтонор.

– Ну, ничего, найду кого-нибудь. А тебе придется заняться делом не менее важным. Ты будешь присматривать, чтобы Харрамух до нашего нового друга не добрался.

– Почему это, я?! – такой оборот младшему демону совсем не понравился.

– А кому еще? Мне на Сельну соваться нельзя, иначе никто не поверит, что я в этом деле с омоложением ни при чем, – объяснил Минисиах. – А Харрамух, как только узнает… как только он услышит анекдот про обманутого старика с Сельна, он сразу все поймет. И постарается принять меры.

– Меры?

– Ну да. Чтобы обеспечить собственную безопасность, ему придется устранить старикашку.

– А-а. Да, об этом речь тоже шла.

– Надо признать, трухлявый пенек все предусмотрел, – Минисиах почти восхищенно щелкнул языком. – В общем, Понтонор, ты будешь его оберегать. А когда мы покончим с этим делом, когда избавимся от Харрамуха, то я тебе гарантирую: моим первым приказом в должности начальника торгового отдела, будет твое назначение заместителем по учету. Надеюсь, у тебя нет возражений?

– Какие могут быть возражения? – с приличным случаю энтузиазмом, Понтонор выбрался из кресла. А как же, когда идет конкретный разговор, то имеет смысл и потрудиться. Место заместителя начальника отдела по учету того стоит!

– И ты вот так, просто, сам по себе, поперся к Генеральному Кондитеру? – старший черт Голеш, менеджер по связям с общественностью при продовольственном отделе, смотрел на Шнырка с веселым недоумением. – Ты что, парень, офигел? Да я сам, прежде чем к нему сунуться, тридцать три раза подумаю! А потом, еще раз подумаю и не иду! Тем более, у тебя вопрос, вообще, не к нему.

– Как же не к нему? – Шнырок, в разговоре со старшим по званию, держался почтительно, но позволил себе возразить. – Генеральный Кондитер рецептами занимается, значит вопрос, сколько сахара в торт класть, это к нему!

– Парень, ты не въезжаешь! Чего там и сколько в торт класть, это одно, как продукты по смете посчитают, это другое, а какую заявку в отделе снабжения напишут, это вовсе третье. Но! Ни первое, ни второе, ни третье никакого отношения к Генеральному Кондитеру не имеет! Его обязанности – новые рецепты сочинять, да персонал в строгости держать. И поверь мне, оба дела он выполняет виртуозно. А тебе надо было сразу к нам, в продовольственный отдел.

– К вам? – уточнил Шнырок и потянул из кармана накладную.

– Нет, я поставками не занимаюсь. Тебе к ответственному по десертам. Он, правда, про твой сахар тоже ничего не скажет, но начинать, все равно, надо оттуда. И поверь мне, парень, дорога тебе предстоит дальняя.

– Ничего, – Шнырок, как сумел, постарался принять бравый вид – расправил узкие плечики и задрал подбородок. – Мы дорог не боимся. Где его искать, ответственного по десертам?

– Дойдешь до конца коридора, там лифт. Поднимешься на три этажа, потом по галерее перейдешь в другой корпус, спустишься на семь этажей, повернешь направо и топай до кабинета номер три семерки восемьдесят. Старший черт Трамп. Дверь заперта, но ты стучи, только погромче. Он наверняка на месте, откроет. Не сразу, правда. И документики приготовь. Мы-то здесь, насчет бдительности не очень, а Трамп проявляет, не отвык еще. Его к нам совсем недавно перевели, а раньше он в отделе безопасности служил. Твой, можно сказать, коллега.

Техника охраны клиента отработана многовековой практикой «Ад Инкорпорейтед» и подробно описана в своде основных инструкций. А как же? В заключаемых демонами договорах достаточно часто встречаются пункты о защите от стихийных бедствий, злых разбойников, несчастных случаев на производстве, транспортных происшествий и даже от немотивированного нападения злых собак. Как правило, все это выполняется – в конце концов, должен же клиент за свою душу хоть что-нибудь получить. А предусмотреть все возможные неприятности с фатальным исходом ни один грешник, все равно, не в состоянии.

Так что, если кто желает пройти курсы повышения квалификации (без чего карьерный рост, понятно, невозможен), он должен со всей серьезностью отнестись к этой, хотя и не совсем профильной, но довольно важной дисциплине. Понтонор, помнится, даже зачет сдавал. Ему достался вопрос на знание правил поведения охранника во время пожара на морском судне. Причем бес, изображавший нуждающегося в спасении клиента, оказался на редкость бестолковым – то лез в самое пекло, то пытался спрятаться от огня в трюме, забившись в сундук со старыми порнографическими журналами. А под конец, вообще, сиганул за борт. Без спасательного жилета, разумеется. Понтонор тогда получил удовольствие по полной программе: и обгорел, и воды нахлебался. Но зачет сдал, даже устное поощрение получил, за находчивость. На комиссию произвела впечатление ловкость, с которой он саданул между рогов своего беса. Этот придурок вдруг надумал изобразить истерику утопающего – начал лягаться и хватать Понтонора за шею. Ну и получил кулаком по лбу. Сразу, между прочим, успокоился, притих и позволил без дальнейших приключений доставить себя на безопасный берег, в целости и сохранности.

В общем, как охранник, Понтонор был подготовлен не хуже других. И в данный момент он испытывал одну единственную сложность: для того, чтобы охранять клиента, нужно чтобы этот клиент был, как минимум, поблизости. А в данный момент, никого, похожего на Реджинальда Хокка в пределах прямой видимости не наблюдалось. Для полной уверенности, Понтонор прошелся по кабинету. Да, никаких сомнений адвокат отсутствовал.

Ничего страшного, это даже на мелкую неприятность не тянет. Всего лишь, досадная задержка. У демонов есть свои способы поиска клиента во времени и пространстве. Собственно, можно было настроиться на Хокка еще в кабинете Минисиаха, и прибыть сразу в нужную точку Сельна, но на таком расстоянии это требовало значительного усилия. А зачем напрягаться, когда можно без затей, по накатанному, так сказать, пути, перенестись в дом клиента и уже оттуда, находясь в непосредственной близости, без труда отыскать «подлежащее охране тело».

Понтонор сосредоточился и быстро просканировал весь дом. На кухне возится Никкель, сосредоточенно занимаясь салатом сложной конструкции, с пряным острым соусом. Демон расширил сферу поиска и через пару секунд удовлетворенно кивнул головой. Вот он, господин Хокк, стоит на улице, печально оглядываясь по сторонам. И чем же это он так огорчен? А, понятно. Притомился бродить по этой деревне, хочет присесть где-нибудь, в тенечке, горло промочить, а трактир найти не может. До чего же беспомощные существа эти туземцы – самые простые вещи у них полный ступор вызывают! Ведь этот трактир у него буквально за спиной, всего-то и нужно, что повернуть направо, пройти мимо трех домов, снова направо, еще четыре дома… впрочем, что это он сам себе объясняет? Доставить жаждущего клиента в питейное заведение – это тоже можно рассматривать, как один из вариантов его спасения.

Короткий выдох, щелчок пальцами и вот Понтонор уже легко стучит Реджинальда указательным пальцем по плечу:

– Господин Хокк!

– О-о! – Реджинальд на мгновение замер, потом обернулся и недовольно поморщился. – Ах, это вы, господин Понтонор. Понятно.

– Что именно вам понятно? – младший демон был несколько разочарован. Конечно, он вовсе не настаивал на воплях ужаса и обмороках, но клиент мог проявить чувства и более щедро. Такое умение держать себя в руках граничит с бессердечием. А равнодушные и бессердечные клиенты, как известно, самый сложный для работы контингент.

– Понятно, что вы успели пообщаться с господином Минисиахом и выработали совместный план действий. Я вас внимательно слушаю.

– Э-э… а что это мы на улице топчемся? Может, пройдем в трактир?

– Вы уверены, что таковой здесь имеется? – Реджинальд обвел сердитым взглядом, стоящие по обе стороны дороги опрятные домики.

– Не стоит село без питейного заведения, – снисходительно усмехнулся Понтонор. – Прошу за мной.

Вскоре они уже входили в не слишком просторный зал, заставленный столиками. Хозяин, вот уже два часа развлекающий себя перестановкой бутылок на полке-витрине, встретил их появление с большим энтузиазмом. На самом деле, трактир вовсе не страдал от отсутствия клиентов. Просто поток жаждущих, в течение суток, распределялся крайне неравномерно.

Поутру – несколько посетителей, которые просто не успели добраться до дома после вчерашней вечерней прогулки и предусмотрительно запасались живительной жидкостью, чтобы скоротать время до вечера нынешнего.

Ранних пташек сменял жидкий ручеек философски настроенных поселян, осознавших в момент пробуждения все несовершенство мира и желающих исправить, если не сам этот мир, то хотя бы, свое отношение к нему, полностью иссякавший к полудню.

С полудня и до шести вечера время было мертвое. Разве что, по дороге с рынка, заглянет служанка из большого дома – купить бутылочку портвейна по просьбе старшего дворецкого, да какая-нибудь придирчивая хозяйка захочет лично выбрать херес к семейному обеду. Еще можно рассчитывать, что забежит мальчишка, заслуживший примерным поведением пакетик леденцов, или зайдет местный священник. Посещение прихожан – занятие довольно утомительное и священник не пренебрегал возможностью выпить стакан сухого вина, в тишине и покое. К сожалению, сей достойный муж обходил свои владения далеко не каждый день, да и мальчишки не отличались примерным поведением.

Зато вечером трактир наполнялся очень быстро. Одинокие мужчины предпочитали съедать свои холостяцкие ужины в приятной компании, женатые спасались от назойливого внимания жен, старики, неторопливо отхлебывая пиво, делились впечатлениями о подрастающем поколении, молодежь непочтительно отмахивалась и пила вино, громко обсуждая достоинства женской половины населения деревни (представительницы которой, даже самые храбрые, после шести вечера, носа в трактир не совали).

В зависимости от времени суток, а точнее, от количества посетителей, этому времени суток соответствующему, менялось и настроение трактирщика. Ранним утром, еще зевающий, он был, в лучшем случае, профессионально вежлив, а вечером, ловко жонглируя бутылками, кружками и стаканами, сыпал не слишком приличными шуточками и позволял себе снисходительно покрикивать на облепивших стойку завсегдатаев. Но в середине дня, изнывая от безделья, с каждым, кто заглядывал в его заведение, бармен был безупречен. Любой, кто открывал дверь трактира, автоматически становился его самым дорогим и желанным гостем.

Хозяин лично сопроводил Хокка и Понтонора к столику у окна, несколько раз заверив, что именно этот столик в его заведении «самый лучший, для благородных господ» и, дождавшись, пока «благородные господа» устроятся, угодливо изогнулся, изображая большой вопросительный знак:

– Что прикажете? Желаете покушать? Или только выпить?

– Только выпить, – Понтонор сделал небрежный жест рукой. – Пиво есть?

– Лучшие сорта! Желаете темное или светлое, полегче или, наоборот, чтобы в голову ударяло?

– В бутылочках?

– Почему в бутылочках? – даже немного обиделся трактирщик. – У нас все по старинному обычаю, как еще при прадедах заведено было. Бочковое.

– Хм, бочковое, – Понтонор, с видом знатока, почмокал губами. – Тогда, пожалуй, сделаем так… – он глубоко задумался.

Трактирщик слегка подался вперед и тихо, почти интимным шепотом, намекнул:

– Лично я рекомендую темное. Не сомневайтесь, вам понравится. То есть, если, конечно, вы не любитель того, что полегче.

– Темное? – вопросительно поднял бровь Понтонор.

– Именно так. В темном, я бы сказал, больше смысла.

– Ну что ж, пусть будет темное. Большую кружку. А вы, господин Хокк?

Реджинальд, недолго поколебавшись, остановил свой выбор на охлажденном белом вине.

Не прошло и минуты, как они уже дегустировали напитки, а хозяин снова занялся бутылочно-дизайнерскими изысками, краем глаза поглядывая на посетителей.

– Неплохо, – сказал Хокк, сделав первый, небольшой глоток. – Весьма неплохо. Даже не ожидал, что в такой глуши можно рассчитывать на заведение с достойным погребом.

– И пиво вполне приличное, – Понтонор облизнул губы. Поднял кружку, посмотрел на свет, перевел взгляд на огромную, занимающую весь угол трактира бочку и ухмыльнулся: – Темное, значит. По старинному обычаю. Ну-ну.

– Белое вино, – Реджинальд снова пригубил из своего бокала и прикрыл глаза. – Если бы вы знали, сколько лет я даже не пробовал белого вина. Врачи говорят, что для здоровья полезнее красное.

– Так в чем же дело? – коротко хохотнул демон. – Что вы его лижете, как котенок? Можете выпить этот бокал, да еще и пару дюжин вдогонку и, поверьте, печень не будет вас беспокоить!

– Хорошее вино требует уважения, – в голосе Реджинальда неожиданно проявились сварливые нотки, характерные для семидесятипятилетнего адвоката Хокка. – Его нельзя хлестать бокалами, это вульгарно и бессмысленно. Хорошее вино нужно смаковать.

– Как знаете, – не стал спорить покладистый Понтонор. – Я-то, честно говоря, по вину не специалист. Я больше по пиву, – он снова покосился на бочку и ухмыльнулся. – Вот в пиве я разбираюсь.

– А что, у вас этот напиток тоже популярен? Я имею в виду, среди сотрудников «Ад Инкорпорейтед»? Ведь насколько я понял, вы имеете доступ к самым разнообразным мирам и ваши возможности, – он прервался на секунду, чтобы смочить вином губы, – не ограничены.

– У нас разные напитки популярны, – дипломатично ответил Понтонор. – А что касается разнообразных миров… вы поверите, если я скажу, что среди них нет ни одного, где не варили бы пива? Светлое или темное, крепкое или слабое, душистое или без запаха, вкусное или отвратительное – но пиво является величиной постоянной. Поверите?

– С трудом. Я, конечно, не романтик, но пиво в качестве всеобщей мировой константы? Мне кажется, что это не самая достойная характеристика для нашего мира, да и для всех остальных тоже.

– Считаете, если бы такой константой оказался коньяк или яичный ликер, то это было бы более достойно? – ехидно спросил Понтонор.

– Я вообще не говорю о выпивке. И о закуске тоже. То общее, что объединяет людей из разных миров должно проявляться… – Реджинальд вдруг осекся, и глаза его округлились: – Минуточку! Но как же так?! Разве вы можете так выглядеть?

– Э? А что со мной не так? – благодушно поинтересовался Понтонор.

– С вами все не так и вы это прекрасно знаете! Вы выглядите, как… как… как черт!

– Положим, не как черт, а демон, хотя и млад…

– Не вижу большой разницы!

– И совершенно напрасно! – Понтонор тоже начал горячиться. – Черти и демоны стоят на совершенно разных иерархических ступенях! Даже в общежитиях – черти живут в одном крыле, а демоны в другом! Надо же, разницы он не видит! Вы бы еще сказали, что между демоном и бесом тоже нет разницы! А что, у них тоже и рога, и копыта, и хвосты! Но ведь это, извините, просто обидно! Я ведь не сравниваю вас с каким-нибудь бездомным бродягой-алкоголиком, или политиком от либеральной партии, или эстрадной звездой! Я ценю ваше самоуважение!

Младший демон одним большим глотком выпил пиво и стукнул пустой кружкой по столу:

– Хозяин! Повторить!

Реджинальд подождал полторы минуты – ровно столько времени потребовалось трактирщику, чтобы наполнить кружку Понтонора – и когда они снова остались одни, сдержанно сказал:

– Приношу вам свои извинения. Я говорил необдуманно и вовсе не хотел вас оскорбить, – он сделал паузу, и только когда Понтонор кивнул, принимая его извинения, продолжил: – Но поймите и меня. Вы ведь не будете спорить, что наш внешний облик различен, причем существенно различен, я бы даже сказал, принципиально! А хозяин этого заведения не обращает на ваши рога никакого внимания: бегает, пиво вам подтаскивает. Или существа, подобные вам, появляются в этой деревне так часто, что к ним все привыкли?

– Естественно, нет. Увы, но взгляды аборигенов мира Сельна в целом и этой деревеньки, в частности, не отличаются широтой. Ксенофобия, страшная штука.

– Мне наплевать на ксенофобию! Лучше объясните, почему бармен не обращает внимания на ваши рога и хвост? Почему он ведет себя так, словно вы обыкновенный человек?

– Потому, что я для него и есть – обыкновенный человек, – Понтонор улыбнулся, хотя и без прежней душевности. – Посетитель. Это перед вами мне нужды притворяться, вот вы и видите меня в естественном, так сказать, виде. А для бармена я выгляжу, – демон обернулся и указал на большое зеркало: – вон, посмотрите на отражение.

Реджинальд послушно посмотрел. Из зеркала ему улыбался симпатичный блондин, чуть моложе его самого. Костюм на нем был все тот же, светло-синий, но никаких признаков рогов, хвоста или чего-нибудь подобного не было видно. Даже ногти на ухоженных руках стали круглее и короче.

– Но как? – ошеломленно спросил адвокат. – Как вам это удается?

– Пользуемся некоторыми своими специфическими возможностями, – к Понтонору на глазах возвращалось хорошее настроение. – Сами понимаете, что подробнее объяснять бессмысленно.

– А что, все сотрудники «Ад Инкорпорейтед» могут… вот так?

– В той или иной мере. Зависит от стажа, от служебного положения, от должности – факторов много.

– Да-а-а, – тренированное ухо демона без труда уловило в голосе Реджинальда нотки зависти. – И это, наверняка, не единственный фокус. Даже интересно, насколько велики ваши возможности? Каков, так сказать, спектр и радиус действия?

– Не знаю, – пожал плечами Понтонор. – Никогда не интересовался, нужды не было.

– Да-а-а, – повторил Реджинальд. И вдруг, в одно мгновение, снова стал деловым и собранным. – Впрочем, господин Понтонор, это все лирика. Вы хотели рассказать о реакции демона Минисиаха на мое предложение. То, что он его принял, это я уже понял – иначе вы бы здесь не появились – прелюдию можете опустить. Переходите сразу к нашему сотрудничеству, как он себе его представляет?

– Примерно так же, как и вы. Минисиах уже сегодня начнет рассказывать анекдот про свои приключения на Сельне. Ну и, естественно, ваше, то есть, омоложенного объекта, обнаружение. Как только демон Минисиах сумеет организовать это так, чтобы самому не быть замешанным, он поднимет шум. Но теперь надо ждать ответных действий Харрамуха.

– И когда ждать этих действий? – уточнил Хокк.

– В любой момент. Собственно, еще и поэтому я здесь. Прибыл предупредить вас, что игра уже началась.

– Положим, игра началась несколько раньше. И вообще, вы собираетесь ограничиться предупреждениями или я могу рассчитывать на более, так сказать, осязательную помощь?

– Вы имеете в виду защиту от Харрамуха? Естественно, я буду вас охранять. Негласно, сами понимаете. Официально меня здесь нет.

– Как не понять, – кивнул Хокк и уточнил: – То есть, вы теперь мой телохранитель? И будете постоянно маячить за моей спиной?

– Почему обязательно за спиной? – Понтонор сам не понял, с чего ему вдруг пришла в голову фантазия пошутить? Может просто из вредности – очень уж кислая физиономия была у Хокка. – Я бы не ставил вопрос так жестко. Рядом, впереди, чуть в стороне – мало ли вариантов. Возможно, мне вообще придется бегать вокруг вас кругами.

– Это детали, а я говорю о сути.

– Если по сути, то вы правы. Я буду маячить. А вас это чем-то не устраивает?

– Меня это не устраивает абсолютно. Прошу не принимать на свой счет, в этом нет ничего личного. Вы мне даже симпатичны – приятный собеседник и все такое. Но меня собственная тень время от времени начинает раздражать, так зачем мне вторая?

«Вот это да! Он что, серьезно считает, что я, младший демон Понтонор, все брошу и буду слоняться по какой-то зачуханной Сельне, которую даже не посчитали достойной инферноформирования, изображая дополнительную тень какого-то задрызганного аборигена?»

Понтонору очень захотелось сказать старому интригану, что тот, очевидно, страдает манией величия в тяжелой форме, но выучка торгового агента не позволила младшему демону опуститься до такой вульгарности. Он вежливо наклонил голову:

– Понимаю. Что вы предлагаете?

– Я думаю, подойдет, что-нибудь, вроде работы по вызову. Вы спокойно занимаетесь своими делами, я своими, но как только возникнет опасная ситуация, я вас вызываю. Какой-то условный знак, щелчок пальцами, например?

– Хм. Щелчок пальцами, говорите? Боюсь, что вы не учитываете некоторые нюансы. Я, конечно, могу примчаться в то же мгновение, в какое вы произведете это действие или даже чуть раньше – технологически такие возможности у нас есть. Но если Харрамух лично займется покушением, то оно вполне может быть организовано так, что вы просто не успеете… ничем щелкнуть.

Реджинальд на мгновение замер, потом, нехотя, признал:

– Об этом я, пожалуй, не подумал. И все-таки, должен быть более приемлемый выход. Вы все время говорите о каких-то необыкновенных технологиях, так неужели в «Ад Инкорпорейтед» не придумали чего-нибудь и для подобных случаев?

– Естественно, придумали. Не знаю только, устроит ли вас этот вариант. Вот, амулетик, – Понтонор засунул два пальца в нагрудный карман пиджака и достал полупрозрачный бледно-розовый камень на цепочке. – Работает, как автоматический буй. Оценивает ситуацию вокруг вас и посылает сигнал опасности автоматически.

– Звучит неплохо. А почему это меня может не устроить?

– Во-первых, непрерывное сканирование окружающего пространства, может вызвать у объекта головную боль. Наложение резонансных волн, видите ли…

– Сильная боль? – перебил его Хокк.

– Э-э, терпимая.

– Значит, потерплю. Еще какие-нибудь неприятности ожидаются?

– Как вам сказать? Амулет посылает сигнал только мне. При этом, имеется вероятность неодинаковой оценки ситуации. То есть, вы будете считать, что находитесь в опасности, а амулет рассудит иначе. И вы напрасно будете ждать моего появления. Или наоборот, вы будете уверены, что все в порядке и вдруг, совершенно неожиданно, я перед вами. Возможно в самый неподходящий момент. В обоих случаях – стресс и даже возможен нервный шок.

– Не слишком приятная перспектива. А скажите, этот ваш амулет часто ошибается?

– Точно ответить не могу. Естественно, теоретическое обоснование предусматривает погрешность, но это сотые доли процента. А что касается практики, то мне до сих пор не приходилось слышать, чтобы амулет облажался. С клиентами, да, с ними всякое случалось, а амулетик всегда на высоте.

Хокк пожевал губами, потом решительно накрыл ладонью камень:

– Хорошо. Пусть будет амулет. Что мне его, на шнурок повесить и на шею надеть?

– Как вам больше нравится. Можно просто, без затей в кармане держать. Но сначала вот, пожалуйста, – Понтонор протянул булавку. – Стерильная, одноразовая. Так что не сомневайтесь, колите.

– Опять договор будем подписывать? – немного удивился Хокк, принимая булавку.

– Нет, зачем? Просто капните капельку крови на амулет. Его же надо активировать. Стандартная процедура.

– Как это у вас все на крови… прямо вампиры какие-то.

– Помилуйте, господин Хокк! Всего-то одна маленькая капелька, а вы сразу вампирами ругаете! А как еще прикажете амулет именно на вас настроить? Сейчас он в спящем состоянии, это обыкновенная мера технической безопасности. Если активировать его без настройки на конкретного клиента, то и функции сигнализатора он начнет исполнять по отношению ко всем, находящимся в радиусе действия живым существам одновременно. Причем, не отвлекаясь на такие мелочи, как степень разумности подвергающегося в данный момент опасности существа. Звери, птицы, рыбы, насекомые – представляете сколько всякой живности попадает в радиус действия амулета? А сколько из них гибнет каждую секунду? Вы комара прихлопнете и даже не заметите, а прибор не может не регистрировать! А муравейники? Такую нагрузку ни один амулет не выдержит, будь он хоть трижды магический! Так что все охранные амулеты активируют только в момент передачи объекту. А что касается крови – так это самый простой метод получения материала для генетического анализа. Или вы предпочтете кусочек кожи?

– Да мне, в общем, все равно. И я не ругаюсь, я просто… – Реджинальд поморщился, прокалывая указательный палец на левой руке.

– Неужели так больно? – встревожился Понтонор. – Этого не должно быть, наши технологии предусматривают местную анестезию.

– Совсем не больно, просто неприятно. И кровь почему-то не идет.

– А, это как раз понятно, – успокоился демон. – После процедуры омолаживания вполне естественно некоторое понижение давления. Вы надавите ногтем рядом с местом укола и прижмите палец к амулету.

– Думаете, этого будет достаточно? – Реджинальд послушно прижал к камушку палец с еле заметной красной точкой.

– Конечно. Да вот, сами посмотрите, он уже и активизировался.

Амулет, действительно, уже не был розово-полупрозрачным, он приобрел ровную лиловую окраску.

– Это его естественный вид в спокойном состоянии, – продолжил объяснения Понтонор. – А как только вы окажетесь в опасности, он пошлет сигнал, который я получу в то же мгновение.

– А у вас есть амулет, парный к этому, что-то вроде приемника, – понимающе кивнул Хокк.

– Нет, конечно, зачем? Мне никакие амулеты не нужны, я сам… – демон самодовольно усмехнулся. – Я сам вроде приемника.

– Вот как? – Реджинальд окинул собеседника внимательным, оценивающим взглядом. – Должен признать, ваши возможности производят впечатление. Скажите, а на внештатных сотрудников компании подобные привилегии распространяются?

– На внештатных? – Понтонор вытаращил глаза. – Вы о чем? У на таких нет! Как вы себе, вообще, можете это представить – «Ад Инкорпорейтед» и вдруг внештатные сотрудники?

– Положим, представить я себе могу очень многое, – тонко усмехнулся Хокк. – А то, что вы не пользуетесь услугами внештатников, это вы зря. Поверьте, подобная практика очень расширяет спектр возможностей. Впрочем, это так, между прочим. В данный момент меня больше интересует этот амулет. Говорите, можно его просто в карман положить?

– Можно. И не беспокойтесь, он не потеряется.

– Мне начинают нравиться магические вещи, – серьезно сказал Реджинальд.

Понтонор неуверенно кашлянул. Адвокат говорил так, словно собирался сегодня же активно заняться оккультными науками. Не то, чтобы демон возражал, пусть клиент поиграет, если ему так хочется. Уровень магии на Сельне таков, что при всем усердии, дальше парочки демонстрационных фокусов семнадцатого разряда, он двинуться не сумеет. Правда, Хокк может попросить помощи. Да что там, попросить! Судя по его поведению, он не постесняется просто потребовать учебные пособия и необходимые для опытов составляющие. Надо бы побыстрее отвлечь его от столь неподходящей идеи. Только как? Понтонор рассеянно взглянул в окно и тут же радостно улыбнулся. Решение проблемы явилось само. Причем, очень миловидное решение.

По улице неторопливо шла невысокая блондинка, судя по яркости локонов и изумительному платиновому оттенку – крашеная. Миловидное личико, ярко-синие глазки и отличная фигурка – не по моде (в последнюю сотню лет по всем мирам филиала Терры, словно эпидемия, пронеслась мода на девиц, напоминающих телосложением хорошего качества гвоздь), а по мужскому вкусу: пухленькая, но в меру. И одета самым подходящим образом – короткие белые брючки обтягивают все, что положено обтягивать, а сравнительно скромная маечка голубого, в тон глазам, цвета, как минимум, на пару размеров меньше, чем нужно. И эта поселянка, идеально подходящая для того, чтобы повернуть мысли адвоката в другое русло, явно направлялась в трактир! Надо всего лишь указать на нее Реджинальду… хотя нет, не стоит. Пусть сам обратит на нее внимание. Краем глаза, Понтонор видел, как девушка, небрежно размахивая изящной, плетеной из соломки корзиночкой, поднялась на высокое крыльцо, но старательно продолжал любоваться пыльной улицей. Звякнул колокольчик над дверью и, почти сразу, раздался восторженный вздох Реджинальда:

– О! Да она просто прелестна!

– Кто? – демон обернулся и посмотрел на направляющуюся к стойке девушку. Судя по тому, как расцвел сразу оживившийся трактирщик, он вполне разделял мнение Реджинальда. – Эта? Да, пожалуй, она миленькая.

– Миленькая? – Реджинальд бросил на него презрительный взгляд. – Вы ничего не понимаете в женщинах!

– Не буду спорить, – Понтонору удалось спрятать улыбку. – А вы что, собираетесь познакомиться с этой милой девушкой?

Реджинальд Хокк расправил плечи:

– Послушайте, сударь! Я, разумеется, благодарен вам за амулет, но это совершенно не означает, что вам дозволено совать нос в мои личные дела!

– Ни в коем случае! – прижал руки к сердцу Понтонор. – Я просто имел в виду… как бы это выразиться поделикатнее… в некотором роде помощь.

Реджинальд привычно вскинул бровь и, неосторожно повысив голос, спросил язвительно:

– Вы действительно считаете, что без вашей помощи я уже не в состоянии познакомиться с привлекательной девицей?

Красавица, которая сразу не заметила, что кроме нее в трактире есть еще посетители, оглянулась. Двое мужчин за столиком у окна, занятые серьезной беседой, производили самое благоприятное впечатление. Особенно брюнет. Хотя и блондин очень даже ничего. Впрочем, она ведь зашла сюда не для того, чтобы глазеть на незнакомых молодых людей, а по делу, чтобы купить… что-то она собиралась такое купить?

– Как обычно, госпожа Риана, – угодливо спросил трактирщик, – бутылочку рома для вашего дедушки?

– Ах, да! – вспомнила она. – Ну конечно, ром для дедушки! Надо же, я чуть не забыла, зачем пришла!

– Такой красавице забывчивость прощается, подмигнул трактирщик, доставая б у тылку и заворачивая ее в тонкую бумагу.

Риана рассеянно улыбнулась и снова бросила взгляд через плечо:

– А что это за люди? Кажется, я их не знаю.

– Высокого, темноволосого, второй господин назвал «господин Хокк». Очевидно он из дома, который купил тот старый адвокат из столицы. Реджинальд Хокк, вы, наверное, слышали уже, что он приехал. Я думаю, привез с собой родственника какого-нибудь. А второй… про второго я ничего не могу сказать, – смущенно признался трактирщик. – Приезжий, скорее всего.

Понтонор мило улыбнулся покосившейся на него девушке и тут же заверил Хокка:

– Разумеется вы в состоянии, и познакомиться с девушкой, и все прочее… Признаю свое предложение бестактным и неуместным. – Он встал и слегка поклонился. – Амулет активирован, так что, о своей безопасности можете теперь не беспокоиться.

– Я помню, – нетерпеливо отмахнулся адвокат, тоже поднимаясь. – Всего хорошего.

– Всего хорошего, – вежливо согласился Понтонор. – И удачи вам.

Реджинальд не потрудился ответить. Не дожидаясь, пока младший демон уйдет, он встал и направился к стойке, около которой девушка все еще негромко разговаривала с трактирщиком. Остановился рядом с ней и вежливо поклонился.

– Добрый день сударыня. Умоляю вас простить мне вольность, с которой я позволяю себе к вам обратиться, но я слишком недавно здесь обосновался и просто не имею друзей, которые меня бы представили.

– Д-да? – неуверенно спросила не привыкшая к таким сложным оборотам Риана. Трактирщик промолчал, но изумление во взгляде, устремленном на Реджинальда, было разбавлено значительной долей уважения и капелькой зависти. Он деликатно отодвинулся в сторону, создавая у клиентов ощущение, что его здесь и нет вовсе, но слушал очень внимательно.

– Реджинальд Хокк, адвокат, – Хокк в последний момент успел проглотить привычное добавление: независимый, категория «Си» и прочее. Вместо этого, он еще раз поклонился и щелкнул каблуками.

– Знаменитый адвокат Хокк, – глаза у девушки округлились. – Но вам же должно быть… я думала, вы старше. Намного старше.

– Это мой дядя, – не моргнув глазом, соврал Хокк. – Меня назвали в честь него.

– Понятно, – девушка улыбнулась. – А меня назвали в честь бабушки – Риана.

– Очаровательное имя. И очень вам подходит.

– Подходит?

– Ну да. Разве вы не знаете, что оно означает?

– Нет. А оно что-то означает? Я всегда считала, что это просто имя. Сочетание букв.

– У такой девушки, как вы, не может быть «просто имени», – покачал головой Реджинальд. Продолжая говорить (он прекрасно помнил, как действовал его баритон на молоденьких девиц сорок лет назад), адвокат повел ее к своему столику. Девушка двигалась, не отрывая от него взгляда, словно зачарованная. – Разве вы не слышите нежность и трепетность, звучащие в этом, как вы говорите, сочетании букв? Только давайте сначала присядем. И, может быть, вы позволите угостить вас чем-нибудь прохладительным?

Риана посмотрела на одиноко стоящий на столике бокал Хокка (куда подевалась кружка Понтонора, Реджинальд понятия не имел. Впрочем, это его и не интересовало) и неуверенно предположила:

– Может быть, капельку белого вина? – и добавила, словно объясняя: – Здесь очень приличное белое вино.

– Да, мне тоже понравилось, – согласился Хокк и щелкнул пальцами, подзывая хозяина.

После первого же, малюсенького глотка – девушка скорее смочила губы, чем отпила – она осторожно поставила бокал на стол.

– Вы обещали рассказать о моем имени, – напомнила она. – Риана.

– Риана, – мягко повторил Реджинальд и выразительно посмотрел на девушку. – В переводе это означает: «красота, сотканная из лепестков вишни, лунного света и… – он на секунду запнулся – сказывался недостаток практики в последние двадцать лет, – … и запаха первых ландышей»!

– Правда? – девушка польщенно улыбнулась. – А с какого это языка?

– С древнего, – быстро ответил адвокат. – Очень древнего. Настолько древнего, что о нем уже все давно забыли.

– Кроме вас? – прыснула Риана.

– Кроме меня, – подтвердил Хокк. На мгновение он прикрыл глаза. Если бы это милое дитя знало, сколько, на самом деле, он помнит того, что окружающие давно забыли… впрочем, теперь это все не важно. Ему тридцать пять, он только что познакомился с Рианой и по этому случаю у него имеются вполне определенные планы, к исполнению которых он собирается приступить в самое ближайшее время. Да и определение: «милое дитя» к этой девушке не подходит. Риана вовсе не ребенок и, судя по тому, как заблестели ее глазки, она вовсе не против более близкого знакомства.

– Вы приехали к дяде, погостить?

Хокк не ошибся – Риане понравился любезный кавалер и, когда он внезапно погрустнел и умолк, девушка поторопилась сама продолжить беседу.

– Да, я… он пригласил меня присмотреть за домом, – Реджинальд вовремя вспомнил, что надо дать логичное объяснение отсутствию самого дядюшки. – Врачи прописали ему морской круиз, на три месяца. Проблемы с легкими, понимаете? А морской воздух в таких случаях очень полезен.

Риана кивнула, не слишком стараясь изобразить сочувствие:

– Да, старики часто болеют. Мой дедушка тоже все время кашляет. Доктор говорил ему про морской воздух, но дед даже слышать ни о чем таком не хочет. Говорит, что никто не придумал лекарства лучше, чем бутылка хорошего рома, – она засмеялась. – Старики очень похожи на детей, правда? У каждого свои игрушки.

– Правда, – Реджинальд немного принужденно хохотнул. «Что ты знаешь о старости, глупая девчонка? Игрушки стариков – то немногое, что у них еще осталось, их связь с миром. Это якоря, которыми они цепляются за уходящую жизнь.» – А мой вот не пьет. Не только ром, совсем не пьет. У него еще и с желудком проблемы. Язва.

– Как это печально, – в глазах Рианы мелькнул легкий упрек. – Надеюсь, круиз поможет вашему дядюшке.

Реджинальд едва не обозвал себя вслух ослом. Так хорошо начать разговор и перевести его на болезни пожилых родственников! Нашел, называется, увлекательную тему! Еще одно слово про болезни дядюшки, и Риана просто уйдет! Он небрежно взмахнул рукой, словно отметая от лица паутину:

– Не сомневаюсь. Лично я не люблю моря. Предпочитаю тихие сельские уголки, вроде вашей деревни.

– Нашей деревни? – искренне изумилась она. – Да что же здесь хорошего? У нас такая скука!

– Покой, – поправил девушку Реджинальд. – Сельская идиллия. И, кроме того, на ваших просторах расцветают такие чудесные цветы!

– О, – Риана порозовела. – Вы имеете в виду полевые? Мне тоже очень нравятся васильки и ромашки.

– Разумеется, васильки восхитительны, – Реджинальд слегка коснулся ее руки кончиками пальцев. – И ромашки тоже. Но я имел в виду другие цветы, те, которые встречаешь совершенно неожиданно. Риана, вы сами похожи на цветок, на нежную фиалку…

Старые, казалось бы, давно забытые, рефлексы проснулись и заработали. Реджинальд больше не запинался и не тратил время на то, чтобы подобрать нужное слово. Он говорил про фиалку, склонившуюся над тихим прудом, про облака, озаренные солнцем, про капли росы, которые похожи слезинки, про усталого путника, мечтающего прикоснуться губами к хрупким лепесткам. Томно смотрел Риане в глаза, касался, словно нечаянно, то руки, то колена, прочел несколько, подходящих к случаю, стихотворений… В старомодной манере, правда, с подвываниями в особо чувствительных местах, но зато наизусть! В общем, использовал весь обязательный комплект хорошо воспитанного молодого человека, желающего произвести впечатление на хорошо воспитанную барышню. Правда, сорокалетней давности комплект или даже пятидесятилетней, но от этого он действовал только лучше. Риана была покорена. До сих пор она считала, что не обделена вниманием противоположного пола и привыкла к комплиментам. Но про фиалку и усталого путника ей ни разу не приходилось слышать. А уж тем более стихи! Разумеется, она без раздумий позволила проводить себя до дома и пообещала придти на свидание вечером, как только взойдет первая звезда.

Ах да, звезды! Реджинальд обругал себя за старческий склероз и добавил романтический пассаж про млечный путь, по которому блуждают одинокие кометы. Не обладающая глубокими познаниями в астрономии, Риана глубоко вздохнула и позволила себя обнять. Разумеется, Хокк сделал это очень деликатно, он не облапил ее, как какой-нибудь деревенский мужлан, вовсе нет! Просто его левая рука мягко и незаметно скользнула по талии девушки, задержалась на бедре, да так и осталась там. И когда Риана вспомнила, что дома ее ждет дедушка, они так и вышли из трактира, почти прижавшись друг к другу.

На самом деле, Риану мало волновал дедушка (надо признать, что и он сам с нетерпением ожидал вовсе не любимую внучку, а ром, который та должна была принести). Она заторопилась домой только потому, что считала необходимым привести себя в порядок перед вечерним свиданием – принять ванну, сделать прическу, принарядиться, подобрать украшения… в общем, список процедур всем известен. Идти было недалеко, ее дом стоял на соседней улице, но если не торопиться, то можно было еще вдоволь наслушаться и про звезду, и про росу, и про фиалку. Особенно Риане нравилось, когда этот черноволосый племянник знаменитого адвоката Хокка говорил про фиалку.

Столики в баре для руководящего состава были самых разных размеров – от крупномасштабных сооружений, за которыми могли с комфортом устроиться пятнадцать-двадцать посетителей одновременно, до маленьких, персональных. А для клиентов, особо ценящих уединение, предоставлялась возможность отгородиться от окружающих легкой переносной ширмой.

Час назад, когда он только явился в бар, Харрамух легкомысленно пренебрег этой услугой, о чем теперь жалел. Он пришел в прекрасном настроении: все складывалось просто отлично. Заглянуть под пустячным предлогом в архив и подложить в папку с личным делом Минисиаха свой донос, было проще простого. Не сложнее оказалось передать Штеккеру строгий приказ немедленно доставить именно эту папку в отдел контроля, предварительно проверив содержимое на наличие и соответствие. И, наверняка, исполнительный Штеккер уже побежал в отдел контроля с бомбой, которая должна взорваться и похоронить Минисиаха. А он, Харрамух, абсолютно ни при чем! Разве это не повод заглянуть в бар и капельку отпраздновать? Тем более, что в порядке подготовки к юбилею филиала во всех барах объявлены скидки на алкогольную продукцию. Плюс к тому, оплачивать выпивку немедленно не требовалось, все суммы заносились на особый счет, с тем, чтобы потом вычесть стоимость потребленных напитков из зарплаты. Харрамух понимал, что в результате, дешевая выпивка, наверняка, обойдется дороже, но устоять не смог.

Увы, не он один. Демон не думал, что просторное, полупустое помещение так быстро заполнится желающими промочить горло. Кроме того, он не обратил должного внимания на то, как близко от его крохотного столика (изящная бутылочка ликера, рюмочка и блюдце с шоколадным печеньем умещались, а локти поставить было уже некуда), стоял пусть и не самый большой, но, тем не менее, стол, за которым могло собраться не менее десятка посетителей. И, к сожалению, они собрались. Мало того, этим десятком посетителей оказались горластые младшие демоны из строительного отдела, компания совершенно неподходящая.

Разумеется, Харрамух с должным уважением относился к сотрудникам строительного отдела: как-никак, тоже служащие компании, работающие на благо и все такое… Но, существует же и субординация. Даже самому распоследнему бесу ясно, что строительный отдел и торговый стоят на разных ступенях иерархической лестницы. И когда в баре отдыхает старший специалист из торгового отдела, то бурное веселье младших демонов-строителей может быть расценено только, как вопиющая бестактность. Тем не менее, они веселились. Судя по всему, отмечали сдачу очередного объекта.

Повод, конечно, существенный, и с точки зрения интересов компании, достойный. Но зачем так орать-то! Посуду-то зачем бить!

И ведь задай эти вопросы любому из празднующих, тот без тени смущения, отговорится, что громкий голос, это профессиональная специфика стройплощадки – если на бесов не орать, то ни одна тачка с места не сдвинется. А посуду они вовсе не бьют, просто у них пальцы неловкие, привычные к грубым инструментам. Вот тонкие тарелочки иногда и проскальзывают: мимо стола, да прямо на пол. Ха, так он им и поверил. Эти строители к грубому поведению привыкли, а грубые инструменты здесь ни при чем. Они ведь не сами мешки с цементом и щебенку таскают, они бесов погоняют. При помощи жезлов и выражений. Грубых, кстати, выражений. Очень грубых.

За соседним столиком грянул хохот и Харрамух поморщился. Может уйти? Пока настроение окончательно не испортили. В конце концов, ликер он и в своей комнате может выпить и печенье у него тоже найдется.

В этот момент, один из шумных соседей, отличающийся от остальных интеллигентным видом (на нем была не спецовка, а вполне достойного кроя сюртучок; кроме того, широкую, как лопата, физиономию младшего демона украшали очки в тонкой позолоченной оправе) и особенно развязным поведением, вскочил, уронив стул, и завопил, энергично размахивая руками:

– Фризафер! Мы здесь! Мы тебя ждем, не наливаем!

Остальные поддержали его с таким энтузиазмом, что Харрамух съежился на своем стуле, вжав голову в плечи. Подниматься с места было явно неразумно – в строительном отделе народ жесты не экономит, моргнуть не успеешь, как по рогам получишь. Они, конечно, потом извиняться будут, но головная боль от их извинений не пройдет.

Младший демон Фризафер легкой трусцой пересек зал, плюхнулся на стул и вытер вспотевший лоб.

– Вижу я, как вы не наливаете, – сказал он беззлобно. – Половину бутыли уже усосали.

– Так мы честно, не наливали, – заверил его кто-то из компании. – Мы так отхлебывали, из горлышка. А ты где шатался?

– Я не шатался, я исполнял, – когтистая лапа Фризафера ухватила бутыль. – Дайте-ка и мне пару глоточков.

Харрамуха передернуло. Ну ладно, когда бесы, вот так, хлещут из горла дрянной туземный самогон, это еще куда ни шло, это допустимо. Но в баре для высшего руководства и такое безобразное поведение? Он поднялся, собираясь удалиться решительным шагом, и задержался только для того, чтобы бросить на строителей уничтожающий взгляд. Зря трудился – никто на его взгляд внимания не обратил. Все были заняты Фризафером.

– Так чего ты там, говоришь, исполнял? – спросил младший демон в позолоченных очках, заботливо отбирая бутыль.

– А, чудика одного в изолятор помогал отнести. Из архивных, Штеккером зовут.

Харрамух беззвучно ахнул и снова опустился на стул.

«Что? Что случилось?»

– А что с ним случилось? – любопытство в голосе спросившего – младшего демона с прилипшей к нижней губе папироской, было вполне умеренным. Гораздо больше его занимала бутыль, и Харрамух на секунду испугался, что Фризафер не ответит. Но тому, похоже, и самому не терпелось изложить подробности.

– С лестницы сыпанулся. Торопился куда-то, бежал, вот и поставил копыто неаккуратно. Ногу сломал, плюс сотрясение мозга, сто процентов. Он по всему пролету ступеньки головой пересчитал.

– Откуда у них мозги, у архивных? – усомнился младший демон в очках, ловко прикрывая бутыль от младшего демона с папироской. – Чего трясти?

– Насчет мозгов не знаю, но доктор в изоляторе сказал: поскольку больной без сознания, значит непременно сотрясение. А Штеккер вырубился прочно. Как мы его подобрали под лестницей, так он и не прочухался. А самое смешное, он с какой-то папочкой бежал, к груди ее прижимал. Личное дело какое-то. И так он в эту папку вцепился, что ее еле-еле отобрали.

– Архивные они такие! – поднял указательный палец младший демон в очках. – И без сознания, а документа не отдаст! Вот помню, мне тоже как-то надо было справку в архиве взять, так они меня…

Харрамух снова стал подниматься со стула. Разговор, с трагической необратимостью, уходил в сторону, а ему необходимо, жизненно важно было узнать, куда дели папку с личным делом Минисиаха – не было никаких сомнений, что Штеккер, когда свалился с лестницы, держал в руках именно ее. И спросить нельзя, нельзя привлекать к себе внимание неуместным интересом, и не спросить невозможно! Спас его самый тихий в компании младший демон, ничем особенным не выделяющийся. Он перебил очкастого приятеля:

– А я думаю, там важные документы были, раз Штеккер с ними бежал, под ноги не глядя. Слушай, Фризафер, а куда эту папку дели? Под подушку Штеккеру положили?

– Скажешь, тоже! – Фризафер посмотрел на него свысока. Чувствовалось, что общение с местным медицинским светилом не прошло для него даром. И щедрый Фризафер стремился поделиться с приятелями полученной информацией. – Все по правилам сделали, по инструкции. Под подушку расписку положили, а саму папку доктор в сейф убрал, до полного выздоровления пациента. Как будут Штеккера выписывать, тогда ему папку и вернут. Не раньше. И то, если он про нее вспомнит. Доктор сказал, что в таких случаях, амнезия – самое распространенное дело.

Харрамух плеснул из бутылочки с ликером в рюмку и опрокинул ее в рот. Проглотил, не почувствовав вкуса. Катастрофа. Машинально сунул в рот печенье, прожевал… несомненно, катастрофа. Даже если до амнезии дело не дойдет, если Штеккер очнется и потребует вернуть папку… все равно, катастрофа. Судя по рассказу младшего демона Фризафера, документы в сейф изолятора оформили по всем правилам, значит, Штеккер и после выписки еще набегается, еще замучается запросы писать. Архивных никто не любит, а тут такой случай – не от них документы надо получить, а им! Кто же добровольно от такого развлечения откажется?

Харрамух опустил голову и тихо застонал. Конечно, если организовать запрос из контрольного отдела, от самого Аррисарха… но тут устное распоряжение не пройдет, надо добывать письменное, а как? Вот ведь болван, этот Штеккер! Жалко, что он одну ногу сломал, а не обе! Такой прекрасный план испоганил! И как теперь, спрашивается, Минисиаха прижимать прикажете?

– Минисиах! – донеслось от соседнего стола, и Харрамух вздрогнул. У него что, уже начинаются галлюцинации на нервной почве? Он прислушался и, в первый момент успокоился. Никаких галлюцинаций. Просто Фризафер, оказавшийся настоящим кладезем новостей, изложив приятелям историю про архивного черта Штеккера, перешел к следующей. И сейчас, с большим удовольствием, он описывал последнюю шутку Минисиаха.

– И на следующий день этот старикашка вызывает его, начинает ногами топать, где, дескать, мое омоложение?! А Минисиах ему: пожалте, загляните в документики, там все честь по чести, как заказывали…

Харрамух слушал, не в силах не то что встать на ноги, но даже кончиком хвоста пошевелить. Падение Штеккера и личное дело Минисиаха запертое в сейфе изолятора – это была, оказывается, всего лишь мелкая неприятность. А настоящая катастрофа разразилась сейчас! Одна надежда, если быстро, не теряя времени, если успеть доложить первым: дескать, ходят слухи о вопиющем…

– А Солиддиол что?

– А как ты думаешь? Когда до него эта история дошла, он сначала ржал целый час, потом вызвал к себе Минисиаха, наорал на него и вкатил выговор без занесения. Потом еще раз наорал и снял выговор, за истечением срока. Солиддиол, он хорошие шутки всегда ценит!

Все. Можно уже никуда не торопиться. Взыскание Минисиах уже получил, второй раз его за то же нарушение наказывать не будут. Но что же делать? Теперь, если Аррисарх узнает о истинном состоянии Хокка, о том, что омоложение состоялось… и даже если не узнает, но если у него появится хотя бы тень сомнения… и даже не сомнения, если ему просто станет любопытно и он захочет посмотреть… Появление Реджинальда Хокка в отделе специальных проверок, автоматически означает приговор демону Харрамуху. Приговор окончательный и обжалованию не подлежащий. Так что же делать? Впрочем, что за вопрос? Ясно, что делать. Все равно Хокка надо было убирать. А теперь от него придется избавиться немного раньше, только и всего. Немедленно. Только тщательно все продумать, чтобы не возникло никаких подозрений. Несчастный случай подойдет лучше всего. Например… например, падение с лестницы? Харрамух вспомнил Штеккера и поморщился. Нет, если делом заинтересуется Аррисарх, это может вызвать у него нежелательные ассоциации. Что это все вокруг стали вдруг с лестниц падать?

Гораздо больше, подойдет что-нибудь, вроде нападения хулиганов. Наверняка ведь на Сельне, даже в той глуши, где обосновался Хокк, найдутся качественные туземные хулиганы! Это будет эффектно и надежно. И не вызовет никаких подозрений. Вышел старичок вечером погулять, завернул в темный переулок, а там… одним словом, оказался в неудачный момент в неудачном месте. Печально, но совершенно естественно – такова жизнь. Да, несомненно, нападение хулиганов! И организовать его проще простого.

За соседним столом перешли к обсуждению неизвестного Харрамуху прораба, повздорившего с демоном из отдела снабжения. Строители, с воодушевлением, пересказывали друг другу: с чего началась свара, что сказал снабженец, что на это ответил прораб, кто первый схватился за лопату и что по этому поводу может предпринять начальник строительного отдела старший демон Варнак, который в начале текущего квартала издал строжайший приказ о неукоснительном взаимодействии и сотрудничестве всех подразделений строительного отдела. Причина появления столь необычного в стенах «Ад Инкорпорейтед» приказа тоже упоминалась: аналитики предоставили отчет о том, на сколько падает производительность труда на инферноформируемых территориях в процессе подобных разборок. Когда начальник строительного отдела увидел цифры, его хвост задергался в нервном тике. Непринятие мер в такой ситуации грозило не просто вызовом на ковер и очередным начальственным разносом (пусть даже с занесением выговора в личное дело – строителям к выговорам не привыкать), дело пахло, в лучшем случае, приказом о частичном служебном несоответствии с выплатой материального ущерба из зарплаты. А в самом худшем, высшее руководство могло принять решение о полном служебном несоответствии и перевести на должность прораба с соответствующим понижением в звании.

Возвращаться к давно пройденному этапу карьеры старшему демону Варнаку совершенно не хотелось. Приятно, конечно, мечтательно глядя в потолок, вспоминать, в назидание подчиненным, как у него, молодого прораба, и бесы по струнке бегали, и лава после заливки была, как стеклышко, и стройматериалов всегда хватало! Но одно дело об этом рассказывать, и совсем другое – драть глотку на каком-нибудь занюханном мирке, погоняя бесов и воюя со снабженцами. Так что, с активной помощью секретаря был сочинен достаточно грозный приказ, чтобы никакая проверяющая комиссия не могла упрекнуть старшего демона в нерадивости, непредусмотрительности, поощрении конфликтов и дозволении безобразий.

Производственная тема волновала случайных соседей гораздо больше, чем злоключения Штеккера и шутки Минисиаха, поэтому Харрамух сделал разумный вывод, что ничего интересного больше не услышит и покинул бар.

Он не стал возвращаться в кабинет, а торопливо направился к своей комнате. Тщательно запер дверь и, для верности, наложил пару крепких заклятий – не то, чтобы к нему часто являлись незваные гости, но зачем рисковать? Любые помехи сейчас были крайне нежелательны. Обезопасив себя от неожиданного вторжения, Харрамух сел за стол и положил перед собой полученную от Реджинальда копию договора. Потом взял толстый справочник миров и, полистав, нашел страницу, посвященную Сельне. Собственно, необходимости в этом не было, он без труда мог проделать все необходимые манипуляции, так сказать, на пальцах, но с помощью справочника действовать было проще. А зачем прикладывать лишние усилия, когда можно наоборот, их сэкономить?

Некоторое время Харрамух сосредоточенно сканировал пространство – при его уровне подготовки, расстояние между кабинетом и деревней на Сельне, не имело никакого значения. Результаты порадовали – хулиганы, в нужном количестве, имелись. Правда, качество их оставляло желать лучшего. Демону хотелось бы натравить на Хокка настоящих головорезов, которые разделались бы с адвокатом быстро и квалифицированно. А эти… Харрамух с сомнением покачал головой. Судя по всему, их специализацией была вульгарная драка с нанесением легких телесных повреждений. Ну, в крайнем случае, можно рассчитывать на увечья средней тяжести. Жаль, что убивать им еще не приходилось. Впрочем, все убийцы когда-то делают это в первый раз. Почему бы этим хулиганам с Сельны не начать сегодня? Немного жаль Хокка – его расставание с жизнью получится суматошным, бестолковым и болезненным. Но что делать? В любом случае, в живых его нельзя оставлять. А уж как произойдет этот переход в небытие – быстро или медленно, незаметно или с некоторыми болевыми ощущениями, это не принципиально.

Остался только вопрос: как они встретятся, хулиганы и Реджинальд Хокк. Можно, конечно, заставить их вломиться к нему в дом, но это будет как-то не совсем опрятно и вызовет лишние толки. Зачем они, спрашивается, туда полезут? Это же хулиганы, а не воры-домушники и не грабители. Нет, было бы гораздо логичнее, если бы все заинтересованные лица, как это сразу задумывалось, встретились на улице, поздним вечером. А как выманить адвоката на улицу поздним вечером? Да очень просто! Способом таким же старым, как «Ад Инкорпорейтед». Выбрать среди туземцев хорошенькую женщину (найдется же в этой деревне одна – больше и не надо – хорошенькая женщина), познакомить ее с Хокком и отправить гулять, прямо навстречу подготовленным хулиганам. Простенько и мило!

На женщину адвокат непременно клюнет. Если бы его надо было ликвидировать до омоложения, тогда да, тогда пришлось бы придумывать что-нибудь другое. Нет никаких сомнений, что старик укладывался в постель в одно и то же время, по режиму, и никакие дамочки его не интересовали. А сейчас – сейчас другое дело. Наверняка, вчера Хокк отъедался. Процедура омоложения, сама по себе, вызывает сильное чувство голода, а кроме того, шутка ли, столько лет питаться всякой диетической дрянью! Харрамух улыбнулся, представив себе, как адвокат уничтожает бифштексы. Да, первый день вернувшейся молодости был посвящен поглощению и перевариванию пищи. А сегодня клиент, скорее всего, вспомнил и о других функциях организма. Значит, его даже не придется выманивать из дома, Реджинальд сам пойдет искать подготовленную ему ловушку. Таким образом, все складывается, просто на удивление удачно!

Харрамух почти радостно потер руки:

«Ну-с, где у нас тут прячется подходящая симпатичная барышня?»

Бронированная дверь кабинета номер 77780 выделялась среди остальных, выходящих в коридор, дверей внушительной монументальностью. Шнырок аккуратно постучал костяшками пальцев по зернисто-матовому металлу косяка. Звук получился совершенно неубедительный – так, словно мышка поскреблась. Шнырок стукнул кулаком, уже по полотнищу двери. Прозвучавший в ответ негромкий рокот, тоже не давал уверенности, что хозяин кабинета что-то услышал.

– Ладно, – пробормотал Шнырок, повернулся к двери спиной и врезал копытом. Раз, потом еще раз, и еще… Дверь гудела и грохотала, но любопытствующих зевак из соседних, оснащенных незатейливыми деревянными или пластиковыми дверями, кабинетов, не привлекла. Очевидно, дело было привычное.

– Тебе чего надо? – наконец, услышал он скрипучий голос.

Увлекшийся Шнырок, еще пару раз лягнул гулкий металл и только после этого повернулся. Вытер вспотевший лоб и доложил:

– Младший черт Шнырок, стажер подразделения технических расследований. Требуется срочно поговорить с ответственным по десертам.

– Предъяви документы, – потребовал скрипучий голос.

– Командировочное удостоверение подойдет? – Шнырок достал заполненный по всей форме бланк, украшенный десятком разной формы печатей и затейливой подписью третьего заместителя начальника службы безопасности (второй и первый заместители, а уж тем более, сам начальник службы, до такой мелочевки, как подпись командировочных удостоверений сотрудников, не опускались). Достал и уставился на серый монолит все еще запертой двери. – А как я его предъявлю? – спросил он растерянно.

С другой стороны двери что-то звякнуло, щелкнуло, скрипнуло – и на уровне носа Шнырка открылся небольшой круглый глазок.

– Подними сюда и показывай, – скомандовал голос.

Шнырок послушно поднес бланк к глазку.

– Так… так… младший черт… по заданию… так… прибыл… подвинь-ка немного вправо… так… дата… подпись… не пойму, кто это у тебя тут завитушек понаставил?

– Третий заместитель начальника службы безопасности младший демон Снай.

– Не слышал про такого, – голос Трампа стал еще более скрипучим. – Давно он третьим заместителем?

– Не знаю. Я же стажер, только-только курсы закончил.

– Хм, – чистосердечный ответ Шнырка явно не понравился ответственному по десертам. – А кто на курсы рекомендацию дал?

– Старший демон Айнштофф, из отдела охраны…

– Кто такой Айнштофф, я без тебя знаю. А ты?

Шнырок растерянно моргнул:

– Что я?

– Со старшим демоном Айнштоффом знаком? Лично, я имею в виду.

– А-а! – слегка приободрился Шнырок. – Это да. В смысле, знаком, хорошо знаком. Мы с ним вместе на Лагосинтере, того… с террористами туземными боролись.

– Ишь ты! Ну, заходи.

Судя по звону и лязгу, старшему черту Трампу пришлось открыть не меньше дюжины замков, задвижек и щеколд, прежде чем массивная дверь слегка приоткрылась.

– Заходи, – скомандовал Трамп, и Шнырок послушно протиснулся сквозь узкую щель. Протиснулся и остановился – в кабинете было совершенно темно.

– Три шага вперед!

Шнырок сделал три осторожных шажка.

– Протяни левую руку вперед.

Поскольку больше команд не последовало, Шнырок, стоя «смирно» и держа левую руку под прямым углом, нервно поинтересовался:

– А дальше что?

– Пошевели лапой-то, борец с террористами! Нашарь там стул и садись.

После недолгих поисков, Шнырок нащупал деревянную спинку и пристроился на деревянном же, жестком сиденье.

– Сел, – доложил он в темноту.

Вместо ответа, щелкнул выключатель, и слепящий свет лампы ударил Шнырку в лицо.

– А теперь рассказывай, стажер.

– Что? – тонкий голос Шнырка сорвался на неприличный, какой-то мышиный писк. – Что рассказывать?

– Все. Имена, пароли, явки. С какой целью заброшен. С кем должен встретиться. Какое задание поручено. Все рассказывай.

– Какие имена, какие явки? – Шнырок прикрыл было глаза ладонью, но Трамп строго рявкнул:

– Руки по швам! В лицо смотреть!

Поскольку никакого лица разглядеть в темноте было невозможно, Шнырок попытался смотреть на лампу, но тут же зажмурился.

– Я ничего не понимаю! И никуда я не заброшен, у меня командировочное удостоверение есть!

– Видел я твое удостоверение. И про твою дружбу с Айнштоффом слышал. Соври еще чего-нибудь.

– Да почему же соври, – искренне обиделся Шнырок. – Про дружбу я, кстати, ничего не говорил, какой я ему друг? Но там, на Лагосинтере, помог немного, это было. Мы тогда с Большим Болтом…

– Ты и Большого Болта знаешь?

– Так я же говорю! Я тогда еще в отделе ассимиляции служил, на Лагосинтере. А там туземцы, какие-то дикие совсем. Сначала на вербовочный пункт напали, пленных захватили, потом вообще, на Базе погром устроили. Вот Айнштофф и отправил отряд, изловить их. Я при отряде был проводником, а Большой Болт – командиром. Так мы этих туземцев…

– Тихо! – команда сопровождалась громким хлопком ладони по столу, и Шнырок, поперхнувшись от неожиданности, замолчал.

После несколько мгновений тишины, скрипучий голос, заметно подобревший, раздался снова.

– Ладно, допустим, я тебе верю. А в продовольственный отдел зачем явился?

– Так командировка у меня! Спецзадание! Вот по этой накладной со склада получено семнадцать тонн сахара, на изготовление праздничного торта, на юбилей филиала… да выключите, наконец, эту лампу!

– Не многовато, семнадцать тонн на один торт? – ехидно уточнил ответственный по десертам. Просьбу выключить лампу он проигнорировал.

– Много, конечно! Поэтому мне и поручили выяснить – куда сахар делся. Семнадцать тонн – это вам не…

– А чего ко мне с этой накладной пришел? – перебил его старший черт.

– Как чего? – заморгал слезящимися глазами Шнырок. – Торт, это же сладкое, так? Так. Значит, это десерт, так? Так. Значит, спрашивать надо у ответственного по десертам, так?

– Не так. Поскольку торт не простой, а, сам говоришь, для юбилея предназначен, это уже не просто десерт, а десерт для официального банкета. И тебе надо, к ответственному по банкетам.

– К ответственному по банкетам, – тупо повторил Шнырок. – А где он?

– Другой конец коридора, кабинет номер 77781, – ответил скрипучий голос почти дружески. – Ну что сидишь? Свободен!

– Мыр-мыр-мыр-мыр-мыр, мыр-мыр-мыр – Дирк Севен, главарь местной шпаны (ну да, шпаны, а что поделаешь? Даже в таком тихом местечке, как глухая сельнская деревня, обязательно имеется несколько граждан, склонных к антиобщественному поведению) любил петь, хотя не отличался ни голосом, ни слухом. Слова он тоже, как правило, не мог запомнить, поэтому его вокальные упражнения обычно сводились к невнятному, довольно заунывному мурлыканью, не подчиняющемуся никакому ритму и без малейшего подобия мотива. Впрочем, приятели Дирка музыкальными способностями тоже не отличались, так что их это, так называемое пение, не раздражало. А если бы и раздражало, кто бы их спрашивал? Попробовал бы кто рот открыть, живо получил бы кулаком в пятак! И вся консерватория.

Дирк развалился на лавке, закинув руки за голову и предоставив приятелям полную возможность устраиваться рядом на больших плоских камнях. Или, если им не по нраву камни, просто на травке. Приятелей было трое и все трое, в отличие от руководства были заняты делом. Крос – среднего роста, с невыразительным, незапоминающимся лицом, старательно ковырял землю большой щепкой. Рядом с трудолюбивым Кросом сидел Свайл, самый умный в компании – его иногда даже видели с книжкой в руках. Сейчас Свайл курил, внимательно вглядываясь в прямую, уходящую вдаль улицу. До сих пор на улице ничего интересного не произошло, даже кошка не пробежала ни разу, но он продолжал старательно наблюдать. Третий – Лустер, как раз любитель поваляться на травке, добросовестно спал.

– Дирк, а Дирк! – Свайл подал голос неожиданно, обычно он разговаривал мало, за целый день мог двух слов не сказать.

– Чего тебе? – главарь не потрудился открыть глаза, но мурлыкать перестал.

– Вот ты мне скажи Дирк, а если кто-нибудь с Рианой гулять станет?

– Нет таких дураков, с Рианой гулять, – лениво ответил Дирк. – Я давно всех отвадил.

– А все-таки? Если кто-нибудь с ней гулять пойдет, что ты сделаешь?

– Что-что, – недовольно проворчал Дирк. – Если пойдет, значит, опять морду набью придурку. А что, – до него только сейчас дошло, что непривычная назойливость Свайла могла иметь основания, и парень открыл, наконец, глаза. – Ты ее видел с кем, что ли? Опять рыжий с дальнего конца расхрабрился? Мало ему в прошлый раз показалось?

– Не, это не рыжий, – ответил вместо Свайла Крос. – Это брюнет. Жгучий. – И, сплюнув, добавил: – Этого мы еще ни разу не били.

Несколько мгновений Дирк продолжать лежать, глядя в небо и усваивая информацию. Потом уточнил:

– А откуда вы знаете? Про этого, брюнета?

Свайл не ответил, не считать же ответом пожатие плечами, зато Крос охотно удовлетворил любопытство Дирка:

– Так видим же. Вот они, идут, – он ткнул щепкой в сторону показавшейся парочки. – Обжимаются.

– Идут? – с недоумением повторил Дирк. – Обжимаются?

Наконец он понял, что происходят события, требующие его личного внимания и сел. Причем сделал это так резко, что зацепил ногами похрапывающего в тени лавки Лустера. Лустер, не просыпаясь, громко и внятно сказал «…!», повернулся на бок и захрапел снова. На него никто не обратил внимания. Крос и Свайл смотрели на Дирка, а Дирк смотрел на приближающуюся Риану. Риану, которую нагло, совершенно по-хозяйски, обнимал какой-то совершенно незнакомый черноволосый мужик. Брюнет. Жгучий.

Дирк сдержанно зарычал и поднялся на ноги. Сразу стало ясно, почему он, не слишком превосходя своих приятелей интеллектом (точнее, вовсе не превосходя), безоговорочно считался главарем. Двухметровый рост, широкие плечи, тяжелые кулаки… пристроившиеся к нему по бокам Крос и Свайл, производили гораздо менее внушительное впечатление.

– Брюнет, значит, – по-прежнему, не сводя взгляда с незнакомца, Дирк шагнул вперед. Не оборачиваясь, окликнул: – Лустер?

Крос быстро пнул спящего ногой:

– Лустер, вставай! Дело есть!

Тот открыл глаза, моргнул пару разу, зевнул, потянулся и сел.

– Ну, елки, чо, без меня не обошлись бы?

– Да запросто, – коротко хохотнул Крос. – Только ты сам потом нас занудил бы, что опять все интересное проспал.

– Это да, – Лустер снова зевнул и поднялся на ноги. Повертел головой, оглядываясь по сторонам. – А кого бить будем? Этого, что ли? Ну, елки, он что, с Рианой?

– Ага, – согласился Дирк. – С Рианой. Новенький.

– Ну, елки, урод! – откровенно обрадовался Лустер. – Щас мы его в момент уроем! Щас мы из этого новенького враз старенького сделаем!

Лустер мог спать круглые сутки без перерыва и, собственно, почти все время именно этим и занимался. Но было у него и одно, несомненное достоинство, делавшее Лустера весьма ценным членом банды Дирка – когда он все-таки просыпался, то заводился на драку почти мгновенно и с искреним энтузиазмом молотил неосторожных противников, хотя и не такими как у главаря, но тоже довольно внушительными кулаками.

– Погоди, – придержал его Свайл. – Дирк, давай этого мужика пуганем сначала. Для большего эффекта.

– Какого еще эффекта? – не понял Дирк.

– Ну, елки, зачем? – поддержал его Лустер.

– А так, посмеяться, – Свайл щелчком отбросил в сторону окурок. – Помнишь того мозгляка в прошлом году? Тоже приезжий был. Как он от нас улепетывал?

– Того, который через забор полез, да и повис на нем? – уточнил Крос. – Да, весело было.

– Этот – не мозгляк, – Дирк, прищурившись, смотрел на приближающегося противника. – Этот через заборы скакать не будет.

– Поскачет, куда он денется? – Свайл подмигнул. – Нас же четверо, а он один.

– Так че, бить не будем? – Лустер вернул товарищей к волнующей его теме. – Ну елки, зачем тогда будить надо было?

– Будем, – успокоил Лустера Крос, – но чуть погодя.

– Только время терять, – недовольно проворчал Лустер.

– Мы не спешим, – негромко заметил Свайл. – А ты, Лустер, учись получать удовольствие от процесса, а не только от результата.

– Вот щас, как шандарахну тебя по редьке, – простодушный Лустер занес кулак над головой Свайла, – враз удовольствие получу! И от процесса, и от результата!

– Хватит! – рявкнул Дирк. Парочка, и без того слишком медленно приближающаяся, заинтересовалась большим кустом сирени и остановилась полюбоваться цветочками. – Между собой потом будете собачиться. А сейчас пошли, объясним брюнету…

Не договорив, он сжал кулаки и зашагал по улице. Крос со Смайлом, одновременно, двинулись за ним. Глядя на спины приятелей, Лустер пробормотал с недоумением:

– Че, еще и разговаривать будем? Ну, елки!

Почесал в затылке, сплюнул в пыль, пнул брошенную Кросом деревяшку и только тогда, неторопливо, вразвалочку, побрел следом.

Понтонор присел на большой неровный камень и положил ногу на ногу – зрелище ожидалось любопытное. Итак, Харрамух начал действовать. И естественно, не придумал ничего более затейливого, чем нападение местных хулиганов. Он что, серьезно считает, что эту мелкую шпану так просто превратить в убийц? Думает, что для этого достаточно одного простенького заклинания? Где оно, кстати?

Младший демон раскинул легкую поисковую сеточку и удовлетворенно кивнул. Неизвестно, что Харрамух предпримет дальше, но начал он топорно. Даже не озаботился проверить, есть ли у этих дуболомов какое-нибудь оружие, поубедительнее кулаков. С тем же успехом, мог сам сюда явиться и попробовать пришибить Хокка поленом. Понтонор щелкнул пальцами и синие звездочки заклинания повышенной агрессии нервно замерцали под сдерживающей сеткой. Еще один щелчок – и от них остался только легкий сизый дымок. Собственно, можно было и не трудиться, заклинание такое слабое, что его и простым ветерком разнесло бы… И Харрамух действительно рассчитывал таким образом решить проблему? Вот ведь убогий! Можно подумать, полевым агентом никогда не работал. Впрочем, ему, Понтонору, эта Харрамухова безалаберность даже на руку, меньше суеты. Можно просто посидеть здесь, на камушке, посмотреть, как омоложенный Реджинальд Хокк шпану разгонять будет. Ну, а если у адвоката с этим какие-то вдруг трудности возникнут – мало ли, всякое в жизни случается, – так он, Понтонор, для того здесь и присматривает, чтобы все в порядке было.

Хокк заметил их издалека. Четыре парня мирно отдыхавшие на солнышке, вдруг встрепенулись и уставились на него. На него или на Риану? Или на них обоих? Не прерывая высокопарного монолога, посвященного счастливым, вьющим свое маленькое гнездышко, голубкам (исчерпав возможности ботаники, Реджинальд перешел к орнитологии) адвокат внимательно осмотрел четверку. Похоже, местные хулиганы. Что ж, не слишком приятно, но вполне естественно.

У таких девушек, как Риана, как правило, имеются поклонники, достаточно крепкие, чтобы разгонять всех остальных и достаточно тупые, чтобы не понимать: именно им, в любом случае, ничего не светит. Скорее всего, это вон тот, самый здоровый. М-да, красавчиком его не назовешь. На самом деле, к такому бедолаге можно даже отнестись с некоторым сочувствием… точнее, можно было бы, если бы не его явно агрессивный настрой. И приятели его, судя по жестам, тоже не дураки подраться.

Реджинальд ухмыльнулся. Давненько ему не приходилось отстаивать свое право на даму с помощью кулаков. А ведь пятьдесят, и даже еще сорок лет назад, его имя было хорошо известно не только в залах судебных заседаний, но и на любительском ринге. Хокк не стремился стать абсолютным чемпионом, он боксировал для собственного удовольствия, но для создания имиджа крутого, очень крутого адвоката, это было неплохо.

Но ребятки-то, каковы! Всерьез распалились, даже не стали дожидаться, сами навстречу рванули. Маршируют, как на параде! Главный впереди, еще двое шагают в ногу сразу за ним и четвертый, в арьергарде. У него на поясе подвешена небольшая аккуратная дубинка со свинцовой головкой. Серьезное оружие. Плохо, что у остальных ничего подобного не видно. Честной рукопашной от такой компании ждать не приходится, и если они не потрудились вооружиться, хотя бы палками, значит надо быть внимательнее: в пустой руке легко появляется нож.

– Ой, Реджинальд! – пискнула Риана и дернула его за локоть. – Ой, это же Дирк! Ой, как неприятно! Он сейчас обязательно в драку полезет! Честное слово, мне этот Дирк надоел уже, просто не знаю как, ничего не понимает! Реджинальд, вы, главное, не обращайте на него внимания и не бойтесь. Я сама с ним управлюсь, просто прикажу ему убираться и все!

– И он уйдет? – Хокк постарался сказать это ласково, так, чтобы она не почувствовала насмешки. Приятно, что это милое дитя стремится его защитить, но идиоткой быть не обязательно.

– Ну-у… – Риана не привыкла врать, обычно как-то не было необходимости. Она опустила голову и пробормотала неуверенно: – А еще мы можем сейчас убежать. Вот за этим кустом сирени есть дырка в заборе.

– Ценю вашу заботу, – Реджинальд аккуратно отцепил ее пальчики от своего рукава. – Вы простите меня, дорогая, если я не воспользуюсь этой возможностью? Право же, я не привык решать проблемы с помощью дырок в заборе.

– О! – выдохнула Риана и одарила его восхищенным взглядом, который тут же сменился на тревожный: – Но ведь их четверо! И потом Дирк… вы его не знаете!

– А он не знает меня, – легкомысленно усмехнулся адвокат, – значит, мы в равных условиях.

– О чем вы? – Риана снова, обеими руками, вцепилась в рукав Хокка. – Я говорю, что их четверо, где здесь равные условия?

– Согласен, у меня положение более выгодное. Они навалятся толпой, следовательно, будут мешать друг другу. А у меня полная свобода маневра. Разумеется, – он бросил выразительный взгляд и слегка приподнял локоть, – если вы позволите.

– Извините, – девушка покраснела и отдернула руку.

– Все нормально, – снова улыбнулся Хокк. – Пожалуйста, постарайтесь не вмешиваться. Стойте в сторонке и молчите – это совсем не сложно. Сумеете?

– Но я не могу допустить… – Риана взглянула ему в глаза и осеклась. Кашлянула неуверенно и опустила голову. – Да. Я постараюсь.

– Благодарю вас, – Реджинальд коротко кивнул и отвернулся, сосредоточившись на противнике.

К сожалению, при ближайшем (в прямом смысле «ближайшем») рассмотрении, четверка парней выглядела гораздо убедительнее. Хокк слегка напряг мышцы, переступил с ноги ногу. Наверное, это не самый разумный поступок: вот так, без подготовки, без предварительной проверки состояния организма, даже без разминки, вступать в драку с местной шпаной. Все-таки, экстремальная ситуация – кто знает, как отреагирует сердце? И печень? И давление может подскочить… Впрочем, Харрамух обещал, что все органы будут работать и Понтонор подтвердил. Ах да, Понтонор! Он ведь должен подстраховать! Ну, тогда и расклад другой – имея за спиной демона, пусть даже и младшего, в качестве охранника, вполне можно позволить себе небольшую драку. В качестве развлечения. И естественно, подобная демонстрация героизма значительно сэкономит время ухаживания за Рианой.

Адвокат расправил плечи и заложил руки за спину. Риана послушно сделала шаг назад и в сторону – отойти еще дальше ей мешал забор и куст сирени. Хулиганы приближались.

«Еще десяток шагов…» – Реджинальд подобрался. – «Семь шагов… пять…»

Идущий впереди здоровяк, которого Риана назвала Дирком («на голову выше меня, – оценил Хокк. – В плечах тоже шире. И кулаки, как две тыквы») резко остановился, и мрачно уставился на адвоката. За спиной главаря, выровняв строй, остановились его приятели. Хокк невольно улыбнулся.

«Понятно, первый удар откладывается: драка будет происходить в соответствии с этикетом. Приличные люди не бросаются молотить друг друга с разбега – сначала надо представиться, обозначить причину драки, обменяться претензиями и оскорблениями. Чем хороша провинция – даже шпана уважает традиции.»

Дирку улыбка Реджинальда не понравилась. Этот городской хлыщ, если он не полный болван, должен был сейчас готовиться к большой месиловке, в которой у него нет шансов. Или, если умный, попробовать сигануть через забор. То есть, удрать ему никто, конечно, не даст, все равно сначала отметелят, но он-то этого не знает! Мог бы и попробовать. А этот брюнет (почему-то, Дирка особенно раздражало, что новый ухажер Рианы оказался брюнетом), стоит себе, ухмыляется, как будто ничего не понимает. А может, он действительно не понимает? Эти городские, они иногда такими тупыми бывают!

– Он что, не понимает, что ли? – пробубнил за его спиной Крос.

– Придурок? – предположил Свайл. – Или наоборот, очень умный? Бухгалтер?

– Ну, елки, такого бить – себя не уважать, – пожаловался Лустер. – Дураком себя чувствуешь.

Дирк оглянулся на растерянных товарищей, перевел взгляд на Риану – девушка прижалась к забору, снова посмотрел на ухмыляющегося франта и обозлился:

– Ну, ты, брюнет, чего скалишься?

– Настроение хорошее, – не стал скрывать Реджинальд.

– Настроение, говоришь? Хорошее? А вот щас мы тебе его испортим! – Дирк оглянулся, и группа поддержки ответила нестройными, но одобрительными возгласами.

– Что так? Я никому, кажется, не мешаю.

– Мешаешь! – высунулся вперед Крос. – И пошел вон, чтоб мы тебя больше никогда не видели!

– А то щас ноги переломаем, – добавил Свайл. – До конца жизни на костылях прыгать будешь!

– Но в чем дело, господа?

Реджинальду всегда хорошо удавалось простодушное изумление. Так хорошо, что даже присяжные, как правило, верили. Крос тоже поверил, потому изложил претензии более конкретно:

– Ты зачем с нашей девчонкой гуляешь?

– Простите? – адвокат приподнял брови. – Что значит с вашей? Разве госпожа Риана принадлежит вам? Всем четверым?

– Это моя девчонка! – рявкнул Дирк и для большей убедительности взмахнул кулаком.

– Дирк! – не выдержала Риана. – Я тебе сколько раз…

– Дорогая, мы договорились, – остановил ее Реджинальд. – Вы стоите в стороне и не вмешиваетесь. Это наше, чисто мужское дело. Не так ли, господа?

– Ага! – Лустер воспринял эти слова, как приглашение. Он отцепил с пояса дубинку и пошел на Хокка. – Мужское, оно самое!

– Тормозни, – Дирк придержал Лустера за плечо. – Сначала я.

– А по-хорошему договориться? – Хокк постарался, чтобы голос прозвучал как можно более жалко, прекрасно понимая, что спровоцирует этим немедленное нападение.

«Даже мне, лучшему адвокату современности, бесполезно говорить с этими болванами – им ничего не втолкуешь. Понятно, почему людей этой категории не берут в присяжные. Все на уровне инстинктов, они предсказуемы, как игрушечные заводные мышки. Главарь, очевидно, привык действовать в стиле «бешенный бык». О, точно, голову наклонил – сейчас бросится… Что ж, если не умеешь верно оценить противника, значит, сам виноват!

Хокк сжал кулак, быстро шагнул вперед и, вложив в удар всю массу тела, врезал Дирку в челюсть. Дирк слабо пискнул и рухнул на дорогу, едва не сбив с ног Лустера.

Реджинальд не стал тратить время на то, чтобы полюбоваться на физиономии парней, ошеломленных столь быстрым падением своего предводителя. Следующей мишенью адвокат выбрал Свайла. Собственно, бить можно было любого, все трое замерли в нелепых позах и просто просились под удар. Но до Кроса (непонятно в какой момент он успел отшатнуться, тем не менее, успел) надо было сделать пару шагов, а чтобы добраться до Лустера, пришлось бы перепрыгнуть через лежащего на земле Дирка или наступить на него. В общем, Свайл, как спарринг-партнер, оказался удобнее всех. И Хокк, быстро развернувшись направо, вбил левый кулак ему в живот. Свайл, с громким всхлипом, выдохнул, сложился пополам, едва не касаясь лбом коленей, и целиком сосредоточился на внутренних ощущениях. Не интересуясь больше его судьбой, Хокк резко повернулся. Тем временем, Лустер очнулся, переступил через Дирка и даже успел поднять дубинку. На этом его достижения закончились. Хокк левой рукой перехватил руку с дубинкой, а правым кулаком свернул ему нос. Хлынула кровь и несчастный парень, которому раньше удавалось выходить из всех драк невредимым, шарахнулся в сторону, оставив дубинку в руках у Хокка. Адвокат усмехнулся и хотел оглянуться, посмотреть, как там Риана, но в этот момент получил весьма болезненный удар по почкам. Оказывается, Свайл отключился от окружающей реальности не полностью. И не так надолго, как хотелось бы. К счастью, он был безоружен. От короткой мысли, что у парня в руке вполне мог оказаться нож, Хокк похолодел. Только представить себе, что его новенькие, омоложенные, тридцатипятилетние почки могли быть безжалостно искромсаны ножом тупого деревенского хулигана! Да за такое убить мало!

Реджинальд развернулся, замахнулся, но Свайл сумел отпрыгнуть в сторону. В это время Крос, до сих пор только пятившийся, остановился и осторожно вытянул их кармана велосипедную цепь.

– Ах вы так! – зло сказал Хокк. – Ну, ребята, держитесь!

Он перебросил дубинку в правую руку и шагнул к Свайлу. Короткий замах, удар, и Свайл, издав душераздирающий вопль, свалился на землю. Реджинальд, вообще-то, целился врезать ему по затылку, но шустрый парень снова умудрился увернуться дубинка, скользнув по уху, опустилась на плечо. Хокк искренне надеялся, что без сломанной кости там не обошлось, но отвлекаться на поверженного противника не стал, а коротко замахнувшись, ткнул все той же дубинкой в живот ее прежнего хозяина. Лустер взвизгнул и навалился на изгородь утирая слезы.

– Ты чего? – заверещал Крос, раскручивая велосипедную цепь. – Ты дурак что ли? Псих ненормальный! Кто так дерется?

– Я, – коротко рявкнул Реджинальд, делая шаг вперед. Он снова выставил вперед дубинку, поймал на нее свистящую цепь и резко дернул. Крос качнулся вперед, разжал пальцы и упал на колени.

– Не подходи, псих! – снова заголосил он. – Убьешь ведь, урод чокнутый! Отпусти нас!

Реджинальд на мгновение замер, потом шумно выдохнул и опустил руки. Ярость, так неожиданно захлестнувшая его, еще покалывала кончики пальцев, но рассудок уже взял верх. Убить? Можно, конечно, но удовольствие не стоит хлопот, которые за этим последуют. Нелепо, только начав новую жизнь, ввязываться в уголовное дело. Разумеется, адвокат Хокк сумеет правильно представить ситуацию присяжным – неспровоцированное нападение хулиганов, забота о безопасности невинной скромной барышни, необходимая самооборона и все такое… но зачем, если можно обойтись без этого? Реджинальд, не сводя пристального взгляда с Кроса, слегка оскалился (это было мало похоже на улыбку, но было знаком, что военные действия закончены), швырнул дубинку за живую изгородь и светским тоном осведомился:

– А разве я вас задерживаю? Мне показалось, что это ваша компания имела какие-то претензии. А мы с барышней Рианой мирно шли мимо, – он, не глядя, протянул правую руку в сторону. Рядом прошелестело платье, и пальцы адвоката царапнули тонкие ноготки – словно голубка села.

– Так вам и надо! – хриплый от волнения голос Рианы ничуть не напоминал воркование горлицы, скорее так могла каркать простуженная ворона. Реджинальду стало смешно, но в следующее мгновение он нахмурился. Откуда вообще появилась эта нелепая мысль про голубку, с чего, вдруг? Надо же, вздор какой! Крайне неприятно, если это побочный эффект от омоложения. Дело известное: сегодня – сравнение поэтическое, завтра – сонет, послезавтра – серенада под окном… сам не заметишь, как превратишься в изысканного слюнтяя. Много лет назад, адвокат уже проходил все эти стадии, хорошо, что надолго этот этап его жизни не затянулся. На работе вся эта романтическая белиберда сказывается самым печальным образом – успешному адвокату нужны волчьи клыки, чтобы рвать живое мясо. А те, кто пережевывает изо дня в день унылую жвачку про лютики и солнышко, они так и не могут подняться над коровьим уровнем. Крупный рогатый скот.

– И запомни, Дирк, – Риана чувствительно ткнула очнувшегося, но еще не пришедшего в себя окончательно громилу, носком туфельки под ребро, – я не твоя девушка! И я не желаю тебя даже видеть рядом со мной, ты понял, Дирк!

Изящная туфелька снова устремилась к боку несчастного парня и Дирк зажмурился – на более осмысленную и полезную реакцию (например, откатиться в сторону), он еще не был способен.

Адвокат мрачно оглядел деморализованного противника. Пожалуй, пора заканчивать представление. Тратить время Реджинальд Хокк никогда не любил, а продолжение разборок с этими поселянами никак иначе назвать было нельзя.

– Хватит, Риана, – он аккуратно прихватил девушку за локотки и, на мгновение прижал к себе. – Вас ждет дедушка, да и у меня, признаться…

– О-у-а-а-у-у!

Вопль, вырвавшийся у Рианы, был неожиданным и слишком громким. Реджинальд вздрогнул и убрал ладони от ее локтей.

– Что? – спросил он растерянно.

– Ваш пиджак! Он испачкан, такое ужасное пятно! – тонкий пальчик больно ткнулся в грудь адвоката. – А вот здесь рукав надорвался! Это все надо привести в порядок, немедленно! Пойдемте со мной!

– Но ваш дедушка…

– Да-да, дедушка, конечно же! Где моя корзинка?

Она оглянулась, правой рукой ловко подхватила оставленную около колючего куста корзину, а левой вцепилась в надорванный рукав Реджинальда.

– Я вас познакомлю. Выпьете с ним рома, пока я буду чистить и штопать ваш пиджак!

Прежде чем отправиться в другой конец коридора на поиски двери номер 77781, Шнырок снова заскочил в бар к Дымку. Дисциплина дисциплиной, но после беседы с ответственным по десертам, младшему черту срочно требовалось подкрепиться. Дымок был занят – на высоких стульях перед стойкой устроились три черта, с необыкновенной быстротой поглощающие коктейли, которые бармен, с не меньшей скоростью, ставил перед ними. Взмыленный Дымок бросил в сторону Шнырка короткий взгляд и, не переставая трясти шейкер, указал приятелю на батарею бутылок, выстроившуюся на краю стойки.

Шнырок кивнул, цапнул текиллу, дотянулся до стакана и плеснул себе щедрую порцию. После этого присел на стул и медленно, не торопясь выцедил напиток до дна. Аккуратно вернул стакан на стойку, сделал несколько глубоких вдохов, не забывая о не менее глубоких выдохах. Потер щеки и сообщил сам себе:

– Вроде, получше стало. Можно двигать дальше.

Кабинет ответственного по банкетам долго искать не пришлось. И долго стучать, тоже. Точнее, стучать совсем не пришлось – дверь (не бронированная, а совершенно обычная, пластиковая), была распахнута настежь. И любой заинтересованный зритель мог наблюдать прямо из коридора, как хозяин кабинета, не переставая ворошить бумаги на своем столе, ест бутерброд и запивает его чаем.

Шнырок замялся в дверях. Зайти? Как-то неловко – он и сам не любил, когда ему мешали закусывать. Кроме того, были еще слишком свежи впечатления от посещения Генерального Кондитера. Там дверь тоже была не заперта. Сделать вид, что ответственный по банкетам его совсем не интересует и пройти мимо? Глупо. Но стоять тут и смотреть на жующего черта – еще глупее.

Из неловкого положения его вывел какой-то, пробегавший по коридору младший черт: толстенький, маленького роста и в очках – очевидно из архивных. Стопка папок, которую тащил черт, была слишком велика, и Шнырок сделал шаг в кабинет, чтобы пропустить его. Архивный черт, с громким топотом пробежал мимо, ухитрившись, все-таки, толкнуть Шнырка. Тот охнул и сделал еще один шаг. Ответственный по банкетам отвлекся от бумаг:

– Ко мне?

Шнырок обрадовался:

– Так точно! Стажер подразделения технических расследований службы безопасности компании, младший черт Шнырок! Хочу задать несколько вопросов.

– Старший черт Субчик, – хозяин кабинета засунул остатки бутерброда в рот, прожевал, сделал большой глоток чая и кивнул на заваленный бумагами стул: – Заходи, садись.

– Э-э… – Шнырок покосился на стопки документов, из-под которых не было видно сиденья и отказался. – Я ненадолго.

В который уже раз, на свет была извлечена накладная и рассказана душераздирающая история о семнадцати тоннах сахара.

Ответственный по банкетам отнесся к услышанному спокойно и деловито.

– Так, сейчас найдем, – он наклонился над столом и начал быстро копаться в бумагах, сразу двумя руками. – Это не то, это тоже не то, – расшвыривая листки в стороны бормотал Субчик. – Ага, вот она.

Большая таблица была извлечена из общей кучи и расстелена поверх остальных бумаг.

– Это ведомость нормы раскладки продуктов, – объяснил старший черт. – Подойди ближе, посмотри. Вот видишь, торт у нас проходит с триста семнадцатой по четыреста вторую колонки, – он ткнул пальцем, попав в колонку триста сорок шесть. – Столбец – это наименование продукта, а в строке смотрим количество в граммах. Теперь ищем сахар.

Шнырок подошел к столу и старательно уставился на ведомость. Слово «торт», написанное кривоватыми заглавными буквами, он увидел сразу, но ничего похожего на «сахар» поблизости не наблюдалось.

– А сахар у нас здесь, аккуратно подпиленный коготок старшего черта скользнул по клеточкам, заполненным непонятными символами и остановился на короткой формуле загадочного вида.

– Это – сахар? – усомнился Шнырок. – Вот это вот, С12… и дальше.

– Точнее, сахароза. Согласно принятым на Терре стандартам обозначений, С12Н22О11, – Субчик отбарабанил формулу не запнувшись, – Сахароза это, по сути, и есть обычный сахар. В некоторых филиалах, правда, исходят из того, что формально сахароза есть два соединенных кольца: глюкоза плюс фруктоза. Глюкоза, то есть, виноградный сахар, стандарт обозначения С6Н12О6, соединяется с фруктозой, о которой из самого названия ясно, что это плодовый сахар, самый сладкий кстати. Группа химического обеспечения давно предлагает использовать вместо сахара фруктозу, оно и для здоровья полезнее, и вообще, как-то прогрессивнее выглядит… дороже правда. Но разве с Генеральным Кондитером можно о чем-то договориться? – ответственный по банкетам всплеснул руками. От этого жеста, небольшая стайка бумаг вспорхнула вверх – они недолго покружились в воздухе и мягко спланировали на пол. Старший черт на это никакого внимания не обратил, он продолжал обличать Генерального Кондитера. – Это не просто консерватор, это ретроград, причем, ретроград буйный! Отправилась к нему с этим предложением делегация, три старших черта – все серьезные ученые, один из них даже профессор. Так этот профессор до сих пор заикается. С учеными так нельзя, даже если ты кондитерский гений! У ученых психика хрупкая, с ними надо осторожнее.

– Да, ваш ГК, тип неприятный, – от души согласился Шнырок. – Но я насчет сахара.

– А что сахар? Мы тут, на Терре, противники излишнего усложнения. Мы считаем, что для стандартной документации вполне достаточно пометки С12Н22О11, просто, чтобы всем понятно было, о чем речь.

– Я насчет количества интересуюсь, – намекнул Шнырок.

– Никаких проблем! Смотрим соответствующую строку, – с энтузиазмом откликнулся Субчик, – и без труда находим количество. Вот, пожалуйста, семнадцать тысяч грамм, как в аптеке!

– Э-э… семнадцать тысяч грамм, это будет… это будет…

– В рамках стандартной системы единиц измерения, принятой на Терре, это семнадцать килограмм.

– То есть, в заявке на продукты для торта, должно быть именно столько? Семнадцать килограммов сахара? Килограммов, не тонн?

– Какие тонны? Как это вообще, возможно, тонну сахара в один торт запихать? Тем более, семнадцать! В заявке было обозначено… минуточку… в заявке было обозначено…

Ведомость нормы раскладки продуктов отлетела в сторону и ответственный по десертам снова склонился над столом, вороша бумаги.

– Так, вот она у нас, папочка с заявочками. Ищем, что тут относится к юбилейному банкету. Ищем, ищем, ищем… и находим! В заявке, в соответствии с раскладкой, обозначено количество сахара, потребного для изготовления праздничного торта на юбилейный банкет. Прошу убедиться, все те же семнадцать килограмм. И именно в таком виде, заявка ушла в службу снабжения.

Что я им, футбольный мячик, что ли? Что они меня пинают, от одного к другому! – роптал Шнырок, двигаясь по коридору. – Да мне про этот сахар уже думать противно! На складе я был, у экспедиторов был, на кухне, с психом этим, с гениальным кондитером пообщался, – продолжил он, загибая пальцы. – В продовольственный отдел заходил, потом с ответственным по десертам разговаривал, от него к ответственному по банкетам. Теперь вот, в службу снабжения топай! Если оттуда меня опять куда-нибудь пошлют, то я… я… я не знаю, что я сделаю!

Дружба между служащими «Ад Инкорпорейтед» не то, чтобы не приветствовалась, а как-то не приживалась. Абстрактное понятие, требующее добровольной дележки, самопожертвования и прочих нелепых жестов, мало кого интересовало. Каждый был сам за себя и знал это. А вот приятельские связи, основанные на общей выгоде, совпадении личных интересов и отсутствии отвращения, те существовали. И были довольно крепкими, по крайне мере, до того момента, пока их не обрывал конфликт, неизбежно возникающий между всеми, карабкающимися по карьерной лестнице. Количество руководящих кресел ограничено в любой компании, даже такой обширной и разветвленной, как «Ад Инкорпорейтед», а число желающих их занять – бесконечно велико.

Но старший черт Длинн и старший черт Кренн, пока еще, были приятелями. Оба они работали в торговом отделе, но планы на будущее лелеяли разные: Длинн мечтал о службе маркетинга, а Кренн стремился пробиться в сектор перспективных исследований, так что, упорная карьерная борьба должна была столкнуть их рогами не раньше, чем лет через пятьсот. Оба старших черта были толковыми специалистами, оба ждали повышения, оба любили посидеть после работы в баре, неторопливо обсуждая последние сплетни и подбадривая организм каким-нибудь приятно-алкогольным напитком – так почему бы старшему черту Длинну и старшему черту Кренну не приятельствовать? Они даже были немного похожи – оба высокие, изящные, с узкими смуглыми лицами. Но подбородок Кренна украшала классическая острая бородка, а Длинна, давным-давно, еще в пору далекой юности потянуло на оригинальность, и он отпустил усы.

Сегодня Длинн сидел в баре для среднего звена и нервничал. Пиво он уже взял и даже приложился пару раз к кружке, а Кренна все не было. Даже удивительно, как у него это получается: всегда и везде опаздывать, но при этом первым узнавать обо всех важнейших событиях, происходящих в филиале?

Длинн дернул себя за правый ус и, в который уже раз, посмотрел на записку:

«Возьми наш столик, закажи по кружке пива. Есть Новости!»

И вот он, как дурак, сидит с пивом и ждет этого типа, который даже поленился хоть одну, хоть самую маленькую подробность упомянуть! Что случилось-то? Длинн раздраженно смял бумажку и сунул в карман. Сделал еще глоток пива и задумался.

Вообще-то, легкий намек в записке имеется. «Новости» с большой буквы. А это может означать только одно – начало кадровой инспекции. Ничто больше не имело для них с Кренном такого значения. За исключением, разумеется, каких-нибудь катаклизмов, угрожающих самому существованию филиала (была не так давно заваруха, когда Терра попала в резонанс магических колебаний с каким-то заштатным мирком – вспомнить страшно, что творилось!) или, упаси нас Люцифер, самому существованию «Ад Инкорпорейтед». Но сейчас, вроде, ничего подобного не намечается… значит, кадровая инспекция.

Очередную кадровую инспекцию старший черт Кренн и старший черт Длинн ждали с нетерпением. Пару сотен лет назад им обоим здорово повезло – почти одновременно освободились должности младших демонов, а Кренн и Длинн были, в своих отделах, первыми кандидатами. И вот теперь, когда они отработали испытательный срок без единого, даже устного замечания, сдали экзамен по делопроизводству и зачет по магической подготовке, старший черт Кренн и старший черт Длинн имели все основания рассчитывать, что инспекция утвердит их и аттестует на младших демонов. Как говорится, подтянет звание к должности.

– Уф-ф, что за жарища!

Длинн вздрогнул. Занятый своими мыслями, он не заметил появления Кренна. А тот плюхнулся на легкое креслице, так что оно качнулось и заскрипело, схватил кружку, выпил едва ли не в два глотка и укорил приятеля:

– Вот скажи такому: «Возьми кружку пива», он одну и возьмет! Твое счастье, что на практику нас вместе определяют.

– На практику? – голос Длинна сорвался. – Но инспекция…

– Ага, инспекция, – Кренн с ловкостью, достигающейся только многократными упражнениями, снял пару пива с подноса официанта, пробегающего мимо. – Инспекция работает, наши личные дела мелкими пташечками порхают со стола на стол и от получения званий нас отделяет только одна мелкая формальность – полевая работа!

– Так вроде было решение, что если характеристики из отдела положительные, то практика засчитывается автоматически?

– Отменили, – небрежно махнул рукой Кренн. – Да нам-то что? Скатаем за казенный счет на какой-нибудь мирок, развлечемся… считай, это нам вроде внеочередного отпуска будет.

– Да-а, о-отпуск, – уныло протянул Длинн. – А отчитываться потом?

– Ой, не бери в голову! Не было еще такого, чтобы сдав делопроизводство и магподготовку, кандидат полевую работу провалил! Ты лучше спроси, кого нам куратором назначили?

– Кого? – послушно спросил Длинн.

– Демона Минисиаха!

– Минисиаха, – Длинн немного повеселел. – Ну, это еще ничего, он нормальный мужик, зря гноить не будет.

– Мало того! – Кренн поднял вверх указательный палец. – Старший торговый агент Минисиах сейчас, как раз, за место начальника отдела с Харрамухом бьется. И упоминание о том, что два старших черта прошли под его руководством практику и получили, в результате, звания младших демонов, его личное дело украсит. А вот если его практикантам работу не зачтут… ты мня понял?

– Понял, – Длинн, оживившись, быстренько допил свое пиво и забрал одну кружку у Кренна. – А что нам делать придется?

– Ну, ты от меня слишком много хочешь, – развел руками Кренн. – Это уж нам Минисиах скажет.

До чего же не ко времени они, эти практиканты! Возись теперь с ними, как будто других забот нет. Да если начать сейчас считать, то пальцев на руках не хватит! Ладно, рутина всякая, работа с клиентами, дежурства – об этом можно даже не упоминать, это все идет на автомате. А вот борьба с Харрамухом, это серьезно! Место начальника торгового отдела филиала, это очень даже серьезно! И надо еще что-то решить с этим адвокатом. До чего старик оказался ловок – и омоложение свое получил, и сумел так ситуацию развернуть, что он, Минисиах, этого проходимца еще и охранять должен!

А теперь, как будто этого мало, нате вам, пожалуйста, подарочек: старший черт Длинн и старший черт Кренн! Извольте все свои дела бросать и заниматься практикантами!

И, главное, не откажешься. То есть, формально, отказаться можно и ходят слухи, что был однажды такой случай. Тот демон даже документы предоставил, что никак не может практикой руководить, по каким-то там, очень уважительным причинам. И что в результате? От руководства полевыми работами его, конечно, освободили – как не освободить, если все бумаги, честь по чести, в порядке. Вот только одновременно с этим, получил он в свое личное дело такую жирную черную метку, что вскоре его карьера не то что затормозилась, а вовсе вниз сползать стала. Сначала того демона с очередным повышением обошли, потом в должности понизили, потом привели звание в соответствие, потом… нет, о том, что было потом, разговоров не было. Кажется, за старшего черта ему удалось зацепиться, ниже не скатился. Но больше ничего о нем не слышно. Сидит сейчас, в какой-нибудь щели, в общей канцелярии, боится хвостом лишний раз дернуть.

«Нет, мне такое никак не подходит. Хочешь, не хочешь, а с практикантами работать придется. Главное, я ведь, в целом и не против, в любое другое время – с удовольствием. Но не сейчас! Сейчас надо решить вопрос, как опередить Харрамуха? Если тот успеет запустить свою сплетню, я окажусь в довольно щекотливом положении. Как бы широко не разошелся рассказ о моей шутке (вот ведь, действительно, не вовремя у меня чувство юмора разыгралось!) административная комиссия может заинтересоваться.»

Надо обнаружить омоложение этого старого негодяя Хокка и объявить о нем, как можно скорее. Сложность в том, что никак нельзя сделать это самому. Ему вообще нельзя больше на Сельне появляться. Он, Минисиах, должен до самого последнего момента оставаться в стороне. Дескать, знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Пошутил, может не слишком удачно, но пошутил и только! И общаться с этим типом больше не собирался, и ничего про его аферы не знал.

Минисиах поморщился, взял со стола выписки из личных дел практикантов, полистал. Судя по характеристикам, неплохие ребята. Длинн – аккуратен, дисциплинирован, хотя и несколько медлителен. Зато, умеет «находить остроумные выходы из сложных ситуаций». А Кренн и вовсе «инициативен, склонен к поискам нестандартных решений возникающих проблем». Да, ребята, действительно, неплохие.

Найти бы парочку таких шустрых, для решения собственных проблем! Послать на Сельну с каким-нибудь пустяковым поручением, а они бы, между делом, совершенно случайно, обнаружили загадочное омоложение клиента. Да где таких взять… стоп!

Что значит где? Минисиах снова начал торопливо листать бумаги. Вот же они, как раз то, что нужно: инициативен… остроумен… нестандартные решения… старший черт Длинн и старший черт Кренн! Практиканты, говорите? Обеспечить им прохождение полевых работ, говорите? Прекрасно! Сельна – дивное место для практики! Как называется та деревня, где обитает господин Реджинальд Хокк? Да какая разница, как она называется! Потом можно посмотреть, в отчете все необходимые данные есть. Главное, место практики определено. Осталось оформить постановку задачи. Нельзя же написать в формуляре, что старшие черти Длинн и Кренн направлены для обнаружения незаконного омоложения имевшего место в деревне, как она там называется. И практикантам, кстати, надо будет вдолбить, что это должно произойти абсолютно, совершенно случайно! Этакий неожиданный побочный эффект, образовавшийся в результате их основной работы.

А основная работа должна дать возможность подобных побочных эффектов. Значит, главным ее условием должны быть многочисленные и обширные контакты с местным населением. Тогда случайная встреча с неожиданно помолодевшим адвокатом и случайно услышанная история этого омоложения, будут выглядеть вполне естественно и закономерно.

Минисиах потянул на себя ящик стола так резко, что едва не выдернул его. Покопался в неряшливо сваленных там брошюрах с инструкциями и вытащил одну: «Условия и цели прохождения полевой практики. Примерный список задач». Открыл сразу на оглавлении, повел по строчкам длинным ногтем, бормоча про себя:

– Не то… не то… и это не подходит… нет… не годится…а это? Хм, ну-ка, ну-ка… «Сеятель». Задача предписывает насаждать грехи и пороки среди аборигенов, предполагает тесное общение с аборигенами… а что, «Сеятель» подойдет!

До чего же вовремя ему подсунули этих практикантов! Только бы они, действительно, оказались достаточно инициативными!

Реджинальд Хокк, даже не вспомнил, что можно позвать Никкеля – сам налил себе бренди и залпом выпил. Шумно выдохнул, потряс головой и, прихватив бутылку, направился к большому мягкому креслу. Сел, снова наполнил рюмку и поставил бутылку на пол. Расслабленно откинулся на мягкую спинку, вытянул ноги и только тогда сделал маленький глоточек. Да-а-а. Как-то все получилось… неожиданно. Слишком быстро. Он, конечно, знал, что современные барышни придерживаются гораздо более свободных правил, чем были приняты во времена его, Хокка молодости… имеется в виду та, первая его молодость. Но степень этой свободы оказалась несколько неожиданной.

Реджинальд рассчитывал на скромное пожатие нежной ручки, максимум – на быстрый, целомудренный поцелуй в щечку. Даже с учетом его героической победы над местной шпаной, к этому могло добавиться лишь короткое объятие. Ничего большего, в первый день знакомства, особы женского пола себе в те годы, когда Хокк этими особами еще интересовался, не позволяли. Современные же девушки, оказывается, пожатие, поцелуй и объятие рассматривают как короткую и совершенно необязательную прелюдию перед… перед… Реджинальд сделал еще глоток бренди.

Риана, действительно, познакомила его с дедушкой. Правда, достойный старец крайне невнимательно отнесся к новому кавалеру внучки, гораздо больше его интересовала завернутая в тонкую вощеную бумагу бутыль. Когда Реджинальд, деликатно кашлянув, заметил, что погода нынче прекрасная, Риана хихикнула и, потянув его все за тот же многострадальный рукав, вывела из комнаты. Хозяин на неожиданный уход гостей не обратил никакого внимания – он сосредоточенно наполнял ромом граненый стакан зеленого стекла.

– Дедуля уже лет пять, как оглох, – все еще хихикая, сообщила Риана. – Да и вообще, его кроме рома, мало что интересует. Что поделаешь, он совсем старенький, ему скоро восемьдесят!

Адвокат поежился и ничего не ответил. Значит, дедушка Рианы старше его самого, Реджинальда Хокка, всего на пять лет? То есть, через пять лет, он, Реджинальд Хокк, мог превратиться в такую же развалину? В глухого, озабоченного только тем, чтобы получить ежедневную порцию рома, старикана? Ужас какой!

Продолжая весело щебетать, Риана протащила его по широкой застекленной галерее, заставила подняться по короткой лестнице со ступенями из темного дуба, сделать несколько шагов по коридору и… в первую минуту, Реджинальд не понял, что комната, дверь которой Риана небрежно распахнула перед ним, это спальня. Мало того, это спальня молодой девушки, той самой, что стоит сейчас рядом с ним!

Реджинальд невольно дернулся назад, к порогу. Риана, которая, в этот момент начала стаскивать с него пиджак, встревожилась:

– Тебе больно? Может, нужно вызвать доктора?

– Нет-нет, дорогая, – торопливо отказался он, – все в порядке. Зачем нам доктор? Доктор нам совершенно не нужен.

Риана расхохоталась так, словно услышала что-то необыкновенно смешное и небрежно бросила его пиджак на стул.

– Очень рада, – промурлыкала она и ловко развязала узел галстука.

Реджинальд вымучено улыбнулся и огляделся по сторонам. Он находится в девичьей спальне, наедине с хозяйкой этой спальни, без пиджака, без галстука, в рубашке… в рубашке с расстегнутыми пуговицами… собственно, уже без рубашки… И что, в такой ситуации, прикажете делать воспитанному молодому человеку? Хокк чувствовал себя неопытным юнцом. Тридцать пять лет назад он, разумеется, встречался с девицами, но ничего подобного… да он понятия не имел, как выглядит их спальни! Гостиная, музыкальная комната, оранжерея, в конце концов! Но то, что происходит сейчас, это просто невозможно было себе представить тридцать пять лет назад! Рубашка, отброшенная нежной ручкой Рианы, скользнула по стулу и упала на пол. Ладно, думать о том, что было тридцать пять лет назад, не имеет смысла. Надо решать, что делать сейчас и решать быстро! Как минимум, нужно закрыть рот и произвести… м-м-м… скажем так, адекватные ответные действия.

Реджинальд сделал глубокий вдох и осторожно положил ладони на плечи Рианы.

– О-о! – девушка прильнула к нему и, подняв голову, одарила сияющим взглядом. – Какой ты нежный, Реджинальд! Какой ты деликатный! Ты мой герой!

Лишь в одном юная Риана оказалась безнадежно старомодна. На ее кровати вместо модного ортопедического матраса лежала настоящая пуховая перина, в полметра высотой!

Вспомнив перину, Хокк вздрогнул и одним глотком допил бренди. Посмотрел на бутылку, даже потянулся к ней, но передумал. Молодую здоровую печень надо беречь. Тем более, стресс он уже снял, а к излишествам адвокат Хокк никогда не был склонен. И в этой, чудом подаренной ему второй молодости, он свои привычки менять не собирается.

Реджинальд поднялся с кресла и вернул бутылку в шкафчик. Что ж, ответ на один из вопросов, касающихся его омоложения, получен. С помощью любезной Рианы, Реджинальд убедился, что все детали его организма… э-э, скажем так – функционируют вполне убедительно. Что ж, значит, больше на это можно не отвлекаться. Теперь все усилия можно сосредоточить на основной проблеме – сохранении жизни.

Кроме того, появилась еще одна интересная мысль. Омоложение, разумеется, приятно, но это лишь временное решение. А вот возможности, которые предоставляет своим сотрудникам компания «Ад Инкорпорейтед» производят впечатление! Практическое бессмертие, путешествия между мирами, умение менять облик… жаль, что они не используют привлечение внештатных сотрудников. Но если вдуматься, то почему именно внештатник? Быть независимым адвокатом группы «Си» на Сельне, конечно, почетно, но «сотрудник юридического отдела компании «Ад Инкорпорейтед» старший демон Реджинальд Хокк», тоже неплохо звучит. Хотя, старшего демона вряд ли сразу дадут, похоже это у них довольно высокое звание. Хорошо, пусть будет просто демон или даже младший демон, не вопрос! Вопрос в том, как технически предложить свои услуги – не через Понтонора же прошение подавать.

Адвокат сел за стол, положил перед собой чистый лист и взял перо.

– Итак, пункт первый. Каким образом проникнуть на территорию «Ад Инкорпорейтед»?..

– Вы, господа старшие черти, – мягко сказал Минисиах, – желаете аттестоваться на младших демонов?

– Так точно! – слаженный дуэт практикантов звучал приятно.

– Очень хорошо. Тогда предлагаю сразу определить наши взаимоотношения. Как бы вы их охарактеризовали? Старший черт Длинн?

– Э-э… Вы наш руководитель практики.

– Это определение должностной иерархии, а я спрашивал о взаимоотношениях.

– Ну… – Длинн задумался. – Вы ставите нам задачу, а мы ее выполняем.

– Так, – Минисиах поощрительно кивнул, ожидая продолжения. Не дождавшись, слегка нахмурился и перевел взгляд на Кренна. – А вы что скажете?

– Взаимовыгодное сотрудничество! – бодро отрапортовал более сообразительный Кренн. – Нам необходимо получить зачет по практике, а вам… кхм… вы тоже заинтересованы в этом.

– Заинтересован? – Минисиах откинулся на спинку кресла. – Что ж, можно сформулировать и так. Я, действительно, заинтересован в том, чтобы мои практиканты не получили замечаний при подведении итогов полевой работы. Поэтому, сами понимаете, я не могу дать вам слишком простое задание – за отсутствие обязательных элементов баллы снижаются автоматически.

Стоящие перед ним навытяжку, старшие черти синхронно кивнули.

– Слишком сложное задание, тоже не в наших общих интересах. Поэтому, выберем нечто среднее. Пожалуй… пожалуй, мы поступим так. Вы отправитесь в какой-нибудь глухой уголок и проведете там работу среди аборигенов по схеме «Сеятель».

– «Сеятель»? – удивился Кренн.

– А почему нет? – демон устремил на него холодный взгляд. – Коэффициент сложности подходящий, при этом работа не требует больших усилий. Надеюсь, вы не против общения с аборигенами?

– Нет-нет, – торопливо заверил его Кренн. – Я, наоборот… в смысле, с удовольствием!

– Вот и прекрасно. Вы, старший черт Длинн, надеюсь, тоже не возражаете против «Сеятеля»?

Длинн покачал головой, потом, на всякий случай повторил:

– Вы ставите задачу, мы ее выполняем.

– Прекрасно, – Минисиах позволил себе слегка растянуть губы в улыбке. – Осталось только выбрать место.

Он взял со стола большую книгу, на малиновой обложке которой золотыми буквами было напечатано: «Полный перечень миров, входящих в сферу влияния компании «Ад Инкорпорейтед» и сопутствующих. Том 17/3. Филиал Терра.» и открыл ее.

– Что тут у нас есть симпатичного? На Лидании слишком холодно, а на Сархарре сыро – дожди идут каждый день. На Бризантии высокий уровень магии, это всегда все усложняет… а, вот! Сельна. Очень милый мирок: магия ноль, климат приятный, аборигены доброжелательны. Идеальное место для «Сеятеля». Вы согласны, Длинн?

– Э… да, согласен, конечно!

– А вы, Кренн?

– Разумеется, согласен. Только один вопрос, – Кренн сделал крохотную паузу, – если позволите.

– Позволяю, – Минисиах устремил на старшего черта пристальный взгляд.

Кренн, сохраняя самое почтительное выражение, ответил взглядом, не менее пристальным:

– Вы определите конкретное место работы на Сельне или нам это сделать самим?

– Сельна, конечно, мирок небольшой, его и весь можно прочесать за неделю, – усмехнулся демон. – Но зачем? Я думаю, мы выберем конкретное место наугад. Сейчас откроем карту… – он потянул за плотный лист. Книга задрожала и лист послушно развернулся большой подробной картой Сельны. Минисиах подмигнул чертям, зажмурился и ткнул «наугад»: – Куда это мы попали? Какая-то деревня. По-моему, неплохое местечко.

– Просто отличное, – Кренн секунду разглядывал помеченный двойной галочкой кружок, на который указывал острый ноготь. – Нам очень нравится работать в сельской местности. Правда, Длинн?

– Это точно, нравится, – согласился Длинн, тоже уставившись на кружок, обозначавший совершенно случайно выбранную деревню. – Чем дальше от города, тем проще иметь дело с туземцами.

– Прекрасно. Значит, завтра и отправляетесь туда. Основная задача – совращение как можно большего числа аборигенов. И заодно, произведите, так сказать, независимую оценку обстановки. Если встретитесь с какими-то странными явлениями, или, хотя бы, услышите о них – прошу фиксировать. Причем фиксировать тщательно, возможно ваши данные понадобятся для включения в отчет.

Длинн и Кренн переглянулись и снова синхронно кивнули.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно сказал Минисиах. Практиканты действительно, оказались ребятами понятливыми и это радовало. – Что ж, если вопросов нет, то можете быть свободны. Думаю, недели на всю работу вам хватит. Но если встретитесь с чем-то, из ряда вон… – он выразительно пошевелил бровями, – тогда, конечно, немедленно ко мне, с докладом.

Реджинальд Хокк сосредоточенно изучал дополнения к приложению устава компании «Ад Инкорпорейтед», когда явился Понтонор. Он материализовался около стола и деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание погруженного в занятия хозяина.

– Вы? – адвокат поднял голову и снял очки. – Очень хорошо, я как раз собирался вас вызвать. Присаживайтесь.

– А что такое? – Понтонор придвинул к столу легкое креслице и сел, изящно обвив хвостом мохнатые ноги. – У вас появились какие-то проблемы?

– С проблемами я разобрался сам, – сварливые нотки в голосе Реджинальда больше приличествовали семидесятипятилетнему независимому адвокату категории СИ. – Но я хотел бы задать вам несколько вопросов. Прежде всего, объясните мне, любезный…

«Любезный»? Так же, как недавно Минисиах, Понтонор был шокирован. Причем, если Минисиах, с его неординарным и даже, можно сказать, несколько эксцентричным чувством юмора, мог найти в ситуации повод для смеха и получить некоторое, пусть, с точки зрения многих, извращенное удовольствие, то для Понтонора такое обращение было откровенным, ничем не прикрытым хамством. И терпеть такое от кого?.. От нелепого туземца, с планетки, которую не во всяком географическом атласе сыщешь? Да он этого адвоката сейчас на одну ладонь положит и… и Харрамух выйдет сухим из воды, даже краешка копыт не намочит. А у Минисиаха вполне возможны неприятности, которые допустить никак нельзя. Один недовольный голос на комиссии по кадрам «Это какой Минисиах? Это тот самый, что в скандале с омоложением по самые рога увяз? И он еще претендует на должность начальника торгового отдела? Даже обсуждать тут нечего. А кто у нас второй претендент? Демон Харрамух? Прекрасно, демона Харрамуха и рассмотрим.» Понтонор сжал зубы. Ладно, для того, чтобы не получить в начальники зануду Харрамуха, можно и потерпеть немного.

– Объясните мне, любезный, – продолжал скрипеть Реджинальд, – где была ваша хваленая защита, когда моя жизнь, которую вы, лично, смею напомнить, подрядились беречь, была под угрозой? Не далее, как несколько часов назад, на меня напали, причем с самыми жестокими намерениями. И что же? Я был один, против целой банды опасных хулиганов, но никакой помощи мне оказано не было. В чем дело? Амулет не сработал?

– Помилуйте, господин Хокк, о какой опасности вы говорите? – Понтонор, хотя и с некоторым напряжением, сумел выдавить светскую улыбку. – Мелкая шпана, не более того. Вы их разогнали за пять минут, без всякой помощи. Признаюсь, наблюдая за вашими действиями, я получил большое удовольствие – очень эффектное было зрелище и поучительное.

– Э-э… вы были там? – немного смешался Реджинальд. – Как же я вас не заметил?

– Иногда я предпочитаю придерживаться, так сказать, незримого облика. Да, я был там и контролировал ситуацию, полностью. Если бы появилась необходимость, я бы, разумеется вмешался и оказал вам требуемую поддержку. Но вы прекрасно справлялись сами, могу засвидетельствовать это, как абсолютно независимый наблюдатель. Вы действовали четко, умело, эффективно… в общем, вульгарную драку вы превратили в достойное зрелище. Думаю, барышня Риана сумела его оценить. По крайней мере, когда вы вместе удалялись с поля битвы, мне показалось…

– Не будем о барышне Риане, – поспешно перебил его Хокк.

– Как скажете. Я просто хочу отметить, что ее присутствие послужило для меня основным сдерживающим фактором. Когда герою, во время совершения подвига, приходят на помощь, герой несколько теряет свое обаяние, не так ли? А мы, в «Ад Инкорпорейтед», всегда придерживаемся заповеди «не навреди»! Еще раз повторяю, вы прекрасно справлялись сами, и я посчитал неэтичным лишать вас заслуженного триумфа.

– Хорошо, допустим, – тон адвоката немного смягчился. – Раз уж вы там присутствовали и, как вы утверждаете, держали все под контролем… возможно, вмешательство и было бы неуместным. Но что это вы сказали насчет невидимости? Это тоже такая иллюзия, вроде изменения внешности для непосвященных?

– Я бы не называл это иллюзией, – немного напыжился Понтонор. – Это некое свойство организма, присущее сотрудникам «Ад Инкорпорейтед».

– Знаете, господин Понтонор, ваша организация вызывает у меня все больший интерес. А не могли бы вы сейчас показать мне этот фокус?

– Вы же адвокат, господин Хокк, я прошу вас быть точнее в выражениях! Это не иллюзия и не фокус! Это свойство организма…

– Да-да, разумеется, приношу свои извинения! Но не будете ли вы так любезны, не продемонстрируете ли сейчас это, присущее вам, как сотруднику «Ад Инкорпорейтед», свойство становиться невидимым? Или это слишком сложно и вам требуются какие-то серьезные приготовления?

– Ничего сложного тут нет, – проворчал Понтонор, исчезая. – Обычный биохимический процесс.

– Э?

Реджинальд несколько секунд смотрел на пустое кресло. Потом встал, подошел и поводил рукой над сиденьем. Пощупал спинку и огляделся по сторонам.

– Мне приходилось читать в научных журналах про телепортацию, – задумчиво сообщил он.

– Вы просили продемонстрировать невидимость, – ответил Понтонор. – Телепортация не имеет к этому никакого отношения.

– Так вы здесь? Вы никуда не исчезли?

– Разумеется, я здесь. Я просто покинул видимую часть спектра, – младшему демону вдруг очень захотелось похулиганить, и он дотянулся до стоящей на столе чернильницы: – Вот, хотите я сейчас чернила вылью?

– Нет, не стоит, – Реджинальд быстро перехватил парящую в воздухе чернильницу. – Но как же так? Вас не только не видно, но вы и не… я вас не ощущаю! Дайте мне руку!

– Пожалуйста, – Понтонор пожал требовательно вытянутую вперед ладонь адвоката. – Чувствуете?

– Да. Но при этом… – Хокк вернул чернильницу на место и попробовал накрыть ладонь Понтонора левой рукой. – Нет, так не чувствую!

– Это немного сложно для восприятия, – посочувствовал Понтонор. – Вы ощущаете, когда я касаюсь вас, но сами до меня дотронуться не можете.

– Разве такое возможно?

– Я же сказал, биохимия. Повинуясь приказам мозга, молекулярные цепочки перестраиваются определенным образом, что позволяет моему организму работать в несколько непривычном для вас режиме. Мне трудно объяснить все в подробностях, вы недостаточно подготовлены. Да и зачем? Лишние знания, лишние мысли – они, поверьте моему опыту, до добра не доводят.

Поскольку адвокат не ответил, Понтонор кашлянул и осведомился:

– Вы позволите мне принять обычный вид? Не то, чтобы для меня затрудняло сохранять невидимость, но знаете, все мы привыкаем к определенному образу, наиболее комфортному.

– Да-да, пожалуйста, – встрепенулся задумавшийся Реджинальд. И тут же, глядя на проявившегося около стола демона, уточнил: – То есть, вы могли бы оставаться вот таким, невидимым и неосязаемым, сколько угодно?

– Сколько необходимо, – мягко поправил его Понтонор, снова усаживаясь в кресло. – В своем обычном виде я нравлюсь себе больше.

– Я вас понимаю, мне бы, наверное, тоже быстро наскучило разгуливать невидимым, – Реджинальд неуверенно протянул руку и произнес с непривычно-просительной интонацией: – Вы позволите?

– Щупайте, – добродушно разрешил Понтонор. – Хотите пиджак, хотите меня самого. Я весь он тут, убеждайтесь.

– Благодарю вас, – Хокк ограничился тем, что слегка коснулся синего рукава. – Действительно, вы весь тут. Что ж, должен признаться, что возможности сотрудников компании «Ад Инкорпорейтед» производят на меня все более серьезное впечатление. И это приводит нас ко второму вопросу, по которому я хотел вас вы… – Он покосился на мгновенно насупившегося Понтонора и кашлянул. – Кхм. Ко второму вопросу, по которому я хотел с вами связаться.

– Я вас слушаю, – ровным голосом откликнулся Понтонор. Похоже, утомительный старикашка придумал какую-то новую пакость.

Реджинальд откинулся на спинку кресла и, таким же ровным голосом, закончил:

– Пожалуй, я готов присоединиться к сотрудникам вашей организации.

– Ну что ты так разогнался? – пропыхтел Длинн, привыкший передвигаться по бесконечным коридорам компании неторопливым шагом. – Можно подумать, по делу торопишься.

– Вот именно, тороплюсь! – Кренн прибавил шагу. – И ты, между прочим, тоже. Давай, шевели копытами, а то опоздаем!

– Куда? Бар круглые сутки открыт.

– А библиотека только до семи.

– В библиотеку-то нам зачем?

– За литературой по религии Сельны. Основное-то задание у нас какое? Насаждать грехи и пороки. А для этого надо знать, что в этом мирке считается грехом, а что добродетелью!

– Это ты после работы на Кранце таким умным стал? – хихикнул Длинн, перейдя на мелкую рысцу. – Когда твой объект в святые произвели?

– Ну! Кто же знал, что у них воровство – главная добродетель, а ослы, вообще, идут по высшей категории? Нет, с тех пор я без теоретической подготовки никуда не суюсь. И тебе не советую.

– Да я и не спорю. Конечно, лучше подготовиться. Возьмем в библиотеке пару книжек, а уж потом в бар.

Книги они взяли без проблем, а вот в баре оказалось слишком много народа. Шум стоял такой, что вести серьезный разговор было невозможно.

– Сейчас я затарюсь, – крикнул Кренн приятелю, – и пойдем отсюда!

Он ловко ввинтился в толпу, окружающую стойку и, через минуту, вернулся, крепко держа в каждой руке по две бутылки.

– Теперь, двинули к тебе!

– Почему ко мне?!

– Твоя комната ближе!

– А-а. Логично!

Комната Длинна, действительно, была ближе. Она была настолько близко, что Кренн даже хотел сгоряча снова сбегать в бар, обменять бутылки – выяснилось, что в суете он взял вместо пива вино, да еще разных сортов. Длинн удержал его.

– Коктейль смешаем, – сказал он и облизнулся. – Давно я коктейлю не пил.

Длинну нравились коктейли. Правда, этот сорт выпивки моментально вгонял, и без того не слишком жизнерадостного черта, в глубочайшую меланхолию, поэтому Длинн редко позволял себе такое удовольствие. Только по особым, так сказать случаям. Но разве назначение на полевую практику не тот самый, особый, случай?

– Коктейль? – Кренн с сомнением посмотрел на выстроенные на столе бутылки, на хозяина… Тот уже достал высокие фужеры и рылся по шкафчикам, в поисках соломинок. – Ладно, пусть будет коктейль! А я, пока ты выпивку замутишь, книжку почитаю. Посмотрю, чем нас эта Сельна порадует.

Он развалился на диване, пристроив на животе большой фолиант в переплете из бледно-розовой ящеричной кожи и начал аккуратно листать.

– Текиллы бы сюда добавить, в самый раз было бы, – через некоторое время посетовал Длинн.

– Так добавь, – равнодушно откликнулся Кренн, переворачивая очередную страницу.

– У меня нету.

– Спирта плесни. Спирт у тебя найдется?

– А как же! – Длинн открыл узкий шкафчик над раковиной, небрежно отодвинул пузырьки с этикетками «Огуречный лосьон» и «Ментоловый освежитель», и достал из глубины «Полоскание для рта».

– Это спирт? – заинтересовался Кренн, отвлекаясь от книги. – А почему он розовый?

– Я туда клюквенного сока добавил. Для коктейля подойдет. Хотя, текилла была бы лучше, – Длинн плеснул немного спирта в фужер, добавил вина из одной бутылки, из второй… Понюхал и бросил кубик льда. – Но так тоже неплохо получится.

Коктейль был готов – в фужерах тихо пузырилась странного цвета жидкость. Длинн опустил соломинки и помешал. Сделал глоток, кивнул удовлетворенно и только после этого подал фужер Кренну.

Подождал, пока тот попробует, сдержанно поинтересовался:

– Ну, как?

– У тебя всегда отлично, – заверил его Кренн, не поднимая головы.

– Я про книгу. Что-нибудь любопытное есть?

– Мне нравится, – немного невпопад сказал Кренн. – Много картинок и к ним короткие подписи. Очень красиво и все понятно.

– Я имею в виду, по делу. Что у них там за грехи идет?

– А, ты об этом. Заповедей много, сто семьдесят четыре, но в целом, ничего особенного. Стандартный набор. Не убивай, не лги и так далее… Воровство ослов, кстати, тоже не поощряется. И насчет женщин – рекомендуется аккуратность.

– Как же они на стандартном наборе сто семьдесят четыре заповеди набрали?

– На подробностях. Одно только убийство на двенадцать пунктов расписано: первым номером – запрет на убийство родственников, вторым – соседей. Убийство знакомых, незнакомых, все идет отдельно. По возрастным категориям тоже разделяется, по половому признаку, по служебному положению… мне другое непонятно: как они при таком подходе всего в сто семьдесят четыре заповеди уложились?

– Не иначе, сэкономили на чем-то, – ухмыльнулся Длинн.

– Наверное. А, вот я нашел, и кое-что оригинальное: грехом считается употребление сладкого! Странно.

Длинн сделал еще один глоток, пожал плечами:

– Может, у их пророка были больные зубы?

– Наверное. А еще, его в детстве индюк клюнул.

– Какой индюк? – поперхнулся Длинн.

– Белый, – Кренн поставил фужер на стол и постучал пальцем по странице: – Заповедь номер девяносто шесть – категорически запрещено разводить, кормить, держать дома и вообще, как-либо общаться с белыми индюками. Упоминание белого индюка в разговоре приравнивается к тяжкому богохульству.

Длинн заинтересовался и тоже отставил в сторону свой фужер.

– А если нарисовать? – уточнил он. – К примеру, пейзаж – полянка в лесу и на ней белые индюки резвятся. Или портрет – «Белый индюк в интерьере»? А еще можно батальное полотно – «Бой белого индюка с… э-э, с другим белым индюком»?

– Нельзя. – Кренн перевернул страницу. – Даже натюрморт нельзя. Вот тут, сноска есть, что какой-то художник из аборигенов, рискнул, нарисовал картину «Праздничный ужин» – там, в центре стола, на блюде, тушка индейки с гарниром из риса… да вот, здесь репродукция есть, посмотри, – он поднял книгу и повернул ее к приятелю.

– Симпатичная картинка, – Длинн не поленился встать с кресла и подойти поближе. Насчет гарнира ничего не скажу, а тушка индейки, прямо, как живая. Но знаешь, я бы сказал, что праздничный ужин здесь довольно скудный. Стоит шесть тарелок, значит, ожидается шесть едоков, а на столе – ни салатов, ни соусов, ни холодных закусок.

– Может, остальное еще с кухни не принесли? Только начали на стол накрывать… а вообще, ты не на то смотришь. Это ведь не просто картина, а картина запрещенная! Имя художника вычеркнуто из всех списков, сам он объявлен еретиком и повешен, а все его творения сожжены.

– Это они напрасно, – осудил Кренн. – Аборигены могли бы и сообразить, что им было бы гораздо выгоднее поступить наоборот.

Длинн хохотнул:

– Хочешь сказать, им надо было сжечь художника, а на виселицу отправить картины?

– Не на виселицу, балда, в музее повесить! А лучше в галерее, на продажу. Прикинь, если народу объявить, что автор сожжен за богохульство, все его картинки, как холодную кумсу в жаркий день на Аргамоне расхватают! Это же какие деньги можно было бы сделать?! Точно, туземцы на Сельне – лохи бестолковые.

Служба снабжения филиала Терра компании «Ад Инкорпорейтед» чужаков не привечала. Точнее, посторонних туда просто не пускали. Это Шнырку, доступно и очень эмоционально, объяснил единственный доступный специалист-снабженец – дежурный по связям с общественностью.

– А зачем? – восклицал он, то прижимая руки к сердцу, то всплескивая ими, то просто размахивая – словно отгоняя какое-то, на редкость надоедливое насекомое. – Зачем отвлекать чертей от работы? Есть дежурный специалист по связям с общественностью, а у дежурного есть вся необходимая информация! Сегодня дежурю я, черт Веретено. А ты кто?

– Младший черт Шнырок, стажер подразделения технических расследований службы безопасности, – выкрикнул Шнырок, отсалютовав – манера общения старшего черта Веретено оказалась заразной. Исполняю специальное задание…

– Вот! Значит ты, как раз, представитель общественности! И я должен оказать тебе всемерное содействие! Вот смотри: я – дежурный, а ты – общественность! Ты спрашиваешь, я отвечаю! Мы – абсолютно открытая структура, никаких тайн, никаких секретов! Вот ты спрашивай, спрашивай! Я специально здесь сижу, чтобы на вопросы отвечать! Вся информация, вот здесь, в папках! – Веретено выскочил из-за стола и пробежался вдоль стеллажей, привинченных к стене. На широких полках ровными рядами стояли разноцветные папки. – Вот, по всем вопросам! Все маркировано, рассортировано и расставлено в алфавитном порядке! Вот, например, ты хочешь узнать, сколько консервированного зеленого горошка было поставлено на кухню для изготовления салата «Весенняя фантазия» за период, допустим, первых десяти дней прошлого года! Хочешь?

– Вообще-то, не особенно, – Шнырок немного смутился. Все-таки, этот Веретено к нему со всем уважением, про зеленый горошек рассказать готов – вроде, неудобно отказываться.

– Думаешь, это сложно? – по-своему понял его неуверенность старший черт. – А я тебе на счет три всю документацию представлю! Вот никаких проблем!

– Нет, я насчет сахара… – попытался привлечь внимание дежурного Шнырок. Но тот уже бежал вдоль стены, нежно касаясь то одной, то другой полки.

– Прошлый год у нас, это седьмая секция стеллажа, начало надо смотреть на верхней полке, – он слегка подпрыгнул, – а по зеленому горошку документация вся вон в той синенькой папочке.

Веретено снова подпрыгнул и огорченно всплеснул руками:

– Нет, без стремянки не обойтись. Сейчас я в подсобку сбегаю.

– Не надо в подсобку! – Шнырок ловко подставил подножку и не менее ловко подхватил падающего дежурного по связям с общественностью. – И про зеленый горошек, тоже не надо.

– А про что надо? – преданно уставился на него старший черт. – Ты только скажи, я мигом!

– Про сахар надо. Про сахар, для торта на банкет по случаю юбилея филиала.

– Никаких проблем! – Веретено вырвался из объятий Шнырка и, очевидно, чтобы не терять формы, пару раз обежал вокруг стола. – Стремянка не нужна! Все, что относится к юбилею, вот на этих трех полочках! Вот, прошу убедиться, здесь даже этикетки имеются! Заместитель начальника службы снабжения, старший черт Перемет, лично клеил! Он, старший черт Перемет, порядок очень уважает! Цветные папки использовать, кстати, тоже он придумал. Вот смотри, на этой полке закуски и салаты, тут горячие блюда, а вот и то, что тебе нужно, десерты и напитки! По напиткам документация идет в лиловых папочках, а десерты, наоборот, в желтых!

Шнырок посмотрел на длинный ряд желтых папок, выстроившихся на полке с этикеткой «Десерты и Напитки» и затосковал. То, что лиловых папок было не меньше, а может, даже и больше, его нисколько не утешило – напитки Шнырка не интересовали. А отыскать среди желтых папок ту, в которой собраны документы, относящиеся к юбилейному торту – задача, мягко говоря, непростая.

– Может, все это у вас как-то отсортировано? – неуверенно предположил он. – Чтобы не все папки проверять?

– Обязательно отсортировано! – горячо заверил его Веретено. – А как же! Вот, прежде всего, по наименованиям: пирожные отдельно, торты отдельно, пудинги и бланманже отдельно! И по датам, разумеется, тоже, сортировка присутствует! Вот тут, на папках, прямо на корешках, все необходимые пометки!

Шнырок обрадовался – похоже, дело оказалось не таким уж безнадежным.

– Значит, если меня интересует торт к юбилейному банкету…

– Никаких проблем! – Веретено, шустрым колобком, покатился вдоль полки, подпрыгнул, выхватил одну из папок, метнулся к столу и вытряхнул ее содержимое на неопрятную кучу слежавшихся бумаг. Несколько листочков тут же спланировали на пол. – Вот, ролли-пудинг дивного вкуса, вся документация, включая оригинальный рецепт! Я же говорю, что у нас здесь идеальный порядок!

Шнырок растерянно заморгал:

– А зачем мне роли-пудинг? Я про торт спрашиваю, про юбилейный… точнее, про сахар для торта.

– Хм, – дежурный по связям с общественностью озадаченно посмотрел на заметно увеличившуюся кипу документов на столе и потер переносицу. – Действительно, ролли-пудинг, вроде бы, не по теме… – и тут же снова оживился, замахал хвостом: – А мы будем считать, что это было для примера! Я вот еще могу по ананасово-кизиловому желе папочку найти! Необычайного вкуса продукт, а уж аромат какой!

– Не нужно желе! – У Шнырка даже получилось довольно убедительно рявкнуть. По крайней мере, Веретено, успевший снова подбежать к полке и уже протянувший руку к одной из папок, замер и обернулся.

– А?

– Я… говорю, – медленно, делая большие паузы между словами, произнес Шнырок, – не… нужно… желе! Нужно… торт!

– Да какие проблемы? – немного обиженно откликнулся старший черт и просеменил дальше, вдоль полки. – Для юбилейного банкета тортик?

– Да!

– Значит, вот эта, – Веретено ловко выдернул из общего ряда одну из папок и показал Шнырку. – Пожалуйста, вот, вся документация. Как положено по инструкции.

Словно не заметив, что Шнырок сделал шаг вперед и протянул руку, дежурный снабженец вернулся к столу и раскрыл папку. Через мгновение, бумаги, относящиеся к изготовлению ролли-пудинга дивного вкуса были погребены под новым слоем – документов по юбилейному торту оказалось неожиданно много.

– Значит, ищем, что тут есть по сахару? – жизнерадостно уточнил старший черт.

– По сахару, – зачарованно повторил Шнырок и, не сводя взгляда с бумажной горы, сделал еще шаг. – А что, здесь теперь можно что-то найти?

– Обижаешь! Вот заявка на ваниль, вот цукаты, вот масло сливочное, высшей категории, – Веретено брал листочки из общей кучи и, прочитав, снова бросал, не заботясь о том, вернется документ на стол, или полетит на пол. – Вот мука, а вот… это что у нас? Странно, вроде кетчуп с добавлением перца чили не должен по рецептуре проходить. Хотя, знаешь, Генеральный Кондитер такой затейник! Он иной раз такой рецепт пирожного сочинит, что просто не знаешь… а, так это не отсюда заявка! Кто-то случайно, вместо папки, где документы по аджике, сюда сунул! Вот головотяпы! Если Перемет узнает, руки-ноги оборвет и хвостом работать заставит! Хорошо, что это я нашел, я этот кетчуп на место пристрою! – он небрежно бросил бумажку на стол.

– Сахар! – напомнил Шнырок, делая очередной шаг вперед.

– А что сахар? Вот она, заявка на сахар, – Веретено поднял со стола очередную бумагу, откашлялся и, голосом провинциального трагика, продекламировал: – Заявка!

Еще раз откашлялся и заговорил уже нормально:

– Та-ак, заявка. Торт… юбилей филиала… Генеральный Кондитер… в соответствии с рецептурой… вот, сахар… семнадцать килограмм…

– Сколько?

– Семнадцать, – уверенно повторил Веретено. – Тут и цифрами написано, и прописью.

– Нет, ты посмотри повнимательнее, точно про семнадцать килограмм речь идет? Не семнадцать тонн?

– Какие тонны? Семнадцать килограммов сахара было обозначено в заявке, семнадцать килограммов сахара служба снабжения заказала.

– А как же тогда могло случиться, что вместо заказанных семнадцати килограммов сахара, кто-то получил на складе семнадцать тонн? – задал каверзный вопрос Шнырок.

Но, старшего черта смутить не удалось. Он всплеснул руками, сбросив на пол очередную порцию бумаг, и восхитился:

– Семнадцать тонн вместо семнадцати килограммов?! Ай, молодцы! Но это не наши, если бы наши – я бы знал! Не только я – все бы знали, у нас отдел небольшой. Это тебе, парень, глубже копать надо, по цепочке.

– По цепочке, это куда? – грустно уточнил Шнырок.

– Торт планируется для банкета, но банкет не простой, а юбилейный – значит, расходы на него относятся к представительским, – охотно объяснил Веретено. – А все заявки по представительским расходам утверждаются начальником торгового отдела. Вот туда тебе и надо, в торговый отдел. Сто процентов, это они, торгаши, сахар пристроили. Ух, до чего ловкий народ! Тем более, у них там сейчас как раз власть меняется – старый начальник торгового отдела уходит на повышение, а нового еще не назначили. Самое время воровать!

– Простите? – Понтонор моргнул и уставился на адвоката. – Вы что имеете в виду?

– Разве не ясно? Я тут, на досуге, изучил некоторые документы, – Реджинальд положил ладонь на объемный том дополнений к приложениям. – Структура компании, методы работы, стратегия развития – должен признать, что все это произвело на меня самое благоприятное впечатление.

– Рад слышать, – немного растерянно отозвался демон. – Руководство «Ад Инкорпорейтед» всегда… то есть, конечно, политику компании характеризует четкость, компетентность и эффективность. Но я не понимаю, какое это имеет отношение к вам? То, что здесь, у вас – это вообще, внутренние документы, они не должны были к вам попасть! Это нарушение всех служебных инструкций!

– Грифа «совершенно секретно» я на них не заметил, – холодно проинформировал Хокк. – Следовательно, нет и никакого нарушения служебных инструкций. Может, вы перестанете отвлекаться и выслушаете меня?

– А? Э-э… Да, пожалуйста. Что вы хотите сказать?

– Так вот, повторяю, на меня ваша корпорация произвела самое благоприятное впечатление. Кроме того, возможности, которые демонстрируют сотрудники «Ад Инкорпорейтед», вызывают не просто интерес, а я бы сказал, восхищение. Ну, все это – умение становиться невидимым, амулеты ваши, бессмертие…

– Мы не бессмертны. Мы просто малоуязвимы и практически не стареем.

– С моей точки зрения, результат вашей малоуязвимости и долгожительства без старости, равен бессмертию. Но это общие рассуждения, а я хочу обсудить конкретный вопрос. Каким образом я могу поступить на службу в «Ад Инкорпорейтед»?

– Вы хотите?..

Понтонор вытаращил глаза. В конце концов, он был всего лишь демон из торгового отдела. Его дело – оценить предлагаемую душу, оформить покупку, обеспечить носителя купленной души всем что он взамен за эту самую душу пожелает и оформить документацию. А тут что получается? Клиент, уже подписавший договор о продаже души, вдобавок желает завербоваться в компанию! Это же налицо явный конфликт интересов! Ведь как сотрудник компании он станет… да-да, если отбросить все словесные выкрутасы, он станет, практически, бессмертным. И какой тогда смысл в контракте? По всем правилам, заметьте, оформленном, подписанном и зарегистрированном в канцелярии? И даже если, допустим, несчастный случай какой, тоже все как-то нехорошо получается. В собственность компании «Ад Инкорпорейтед» поступит душа сотрудника «Ад Инкорпорейтед», официально проданная компании «Ад Инкорпорейтед»! Такой выверт никакими инструкциями не предусмотрен!

– Вы хотите?!..

– Да, да, именно хочу, – нетерпеливо покивал Реджинальд. – Как у вас это оформляется? Нужно явиться на личное собеседование или сначала послать резюме? По какому адресу? Где у вас, вообще, располагается отдел кадров?

– Отдел кадров, он, конечно, да, он располагается, – невразумительно проблеял Понтонор. Вот только не хватало, чтобы этот полоумный туземец явился в отдел кадров предлагать свои услуги! Такого скандала за все время существования компании ни разу не случалось!

– В чем дело, любезный, – адвокат помрачнел. – Я, кажется, задал простой вопрос. – Каким образом осуществляется прием на работу новых сотрудников?

– Э-э… – Понтонор даже не обратил внимания на гадкое обращение «любезный», которое снова использовал Хокк. – Дело в том, что все не так просто… У нас, видите ли, специализация, и я, являясь сотрудником торгового отдела, не вполне компетентен… вот если бы кто-то из отдела ассимиляции…

– Так вызовите этого кого-то из отдела ассимиляции, – раздраженно посоветовал Реджинальд. – Не думаю, что это сложно.

– Это сложнее, чем вам представляется, – демон начал немного приходить в себя. – Корпоративная этика, знаете ли…

– Корпоративная этика должна, прежде всего, учитывать интересы компании. А мне есть что предложить, можете не сомневаться. Я уверен, что мой многолетний опыт адвоката категории «СИ» окажется весьма полезным в юридическом отделе «Ад Инкорпорейтед». Я уже сейчас могу сделать несколько замечаний и предложений по поводу документов, – Реджинальд снова похлопал по стопке инструкций, лежащей на столе, – которые я имел время изучить. Составлено неплохо, но погрешности есть. – Он откинулся на спинку кресла и снисходительно улыбнулся: – Да, любезный, погрешности есть, и я не премину на них указать, как только мы договоримся с вашим руководством об условиях работы.

Понтонор громко сглотнул. Нет, это надо быть Минисиахом, чтобы разговаривать с этим обнаглевшим, этим зарвавшимся аборигеном! А у него, у Понтонора, нервы не железные! Это же надо додуматься, какой-то задрипанный адвокат (мало ли, что здесь, на Сельне, он категории «СИ», а по-нашему, по «Ад Инкорпоретедовски», задрипанный!) с какой-то задрипанной Сельны, с этой неумытой планетки, вот так, запросто, требует отправить его в отдел кадров и всерьез рассчитывает на приличную должность в юридическом отделе? Да еще собирается там на что-то указывать? А в кочегарке он лопатой помахать не хочет? Или в строительном отделе, на инферноформировании новых земель, мелким бесом, с тачкой побегать?

– С тачкой? – изумился Реджинальд. Очевидно, Понтонор, сам того не замечая, произнес последние слова вслух. – Это в каком же смысле? И при чем здесь мелкий бес?

– Э-э… – демон немного смутился. – Как бы вам объяснить… есть определенные правила. Прием персонала обычно идет, когда планету только начинают осваивать и соответственно требуются работники низового звена, бесы. На смолу, на щебенку, лаву заливать… хотя нет, заливщики лавы, это уже черти, это повыше уровень.

– Совершенно не собираюсь заниматься такими глупостями, – холодно проинформировал Понтонора Реджинальд. – С моей квалификацией, и вдруг какую-то лаву заливать! Нет уж, вы будьте любезны помогите мне добраться до офиса компании. Думаю, что там я смогу найти общий язык с руководством.

Легким изменением интонации, Реджинальд дал понять, что уверен – сотрудники, сидящие в офисе, а тем более руководящий состав, обладают гораздо более высоким коэффициентом умственного развития и будут способны оценить такой неожиданный подарок судьбы, как адвокат Хокк. Впрочем, Понтонор на это очередное оскорбление внимания не обратил, он замер, пораженный идеей, только что пришедшей ему в голову.

Да, конечно, все требования старикашки и надежды занять высокий пост в «Ад Инкорпорейтед», это абсурд, полный абсурд! И стоит только Реджинальду Хокку появиться в «Ад Инкорпорейтед»: все равно – в отделе кадров, в юридическом, в отделе ассимиляции и даже в строительном отделе, как мгновенно разразится скандал!

Но ведь им и нужно, чтобы о Хокке и его омоложении узнали в компании! Так почему бы не воспользоваться случаем? Только, как бы это получше обставить? Нет, Понтонору самому это не по силам, нужно посоветоваться с Минисиахом!

– Разумеется! – демон вскочил. – Вы совершено правы! Я сейчас же отправлюсь в офис и уточню, как лучше действовать!

– Собственно, мы можем отправиться вместе…

– Ни-ни, один я все выясню быстрее. Надо будет пробежаться по инстанциям, вы же понимаете!

– Если вы считаете, что так будет лучше, – Реджинальд с сомнением посмотрел на демона, пожевал губами, потом кивнул: – Хорошо. А я пока систематизирую и подготовлю свои заметки и предложения.

– Только не увлекайтесь, – встревожился Понтонор. – Мои переговоры не займут много времени, я вернусь еще сегодня! И очень вас прошу, будьте готовы!

Реджинальд усмехнулся:

– Я буду готов, молодой человек. В этом вы можете не сомневаться.

Набор заповедей в священных книгах Сельны, действительно, был стандартным для миров с нулевым индексом магии. Запрет на сладкое оказался самым существенным отклонением, которое Длинну и Кренну удалось обнаружить. Поскольку работа над текстами шла параллельно с дегустацией коктейля, с каждой заповедью Длинн становился все печальнее. А когда была перевернута последняя страница, окончательно загрустил.

– Скучные заповеди, – тоскливо сказал он. – Никакого тебе простора для фантазии. А Минисиах еще на какие-то странности намекал.

– Он не намекал, он прямо сказал. Распорядился зафиксировать все странные явления и слухи о них. Зафиксировать и доложить.

– С чьей точки зрения странные? У аборигенов такие причуды бывают, что нормальный черт ногу сломит. Или надо высматривать что-то странное с нашей точки зрения?

– Что ты ко мне пристал? На месте разберемся. А сейчас, смысла нет, рассуждать. Я думаю, Минисиах знает, что делает. И знает, какую странность мы должны обнаружить – не зря же он нас именно в эту деревню «случайно» законтрапупил.

– Но прочему нельзя было просто сказать? – продолжал уныло недоумевать Длинн.

– Потому что он – демон, а ты старший черт! И ничего он тебе объяснять не обязан! Я же не спрашиваю, почему нам поручили отрабатывать схему «Сеятель»! Хотя, тоже, не понимаю! Это ведь даже не вчерашний, это поза-поза-поза… – Кренн на мгновение остановился, словно прикидывая, не достаточно ли, потом тряхнул головой и решительно добавил, – поза-поза-позавчерашний день! Метод глубоко устарел! Все новейшие разработки опираются на средства массовой культуры! Схема «Поп-Са» работает без проблем! И не говори мне, что на Сельне может не быть массовой культуры! Даже если и нет, наплевать! Массы есть? Ты скажи мне, на Сельне массы есть?

– Ну… там это, туземцы… в смысле, местное население имеется.

– Вот! – Кренн многозначительно поднял указательный палец. – Что и требовалось доказать! Массы есть! А там, где есть массы, схема «Поп-Са» работает и при полном отсутствии культуры! А нам – «Сеятеля»! Устаревший, трудоемкий и неэффективный метод, это я тебе, как специалист говорю! Так почему «Сеятель»?

– Ты же сказал, что не спрашиваешь, «почему».

– Это я у Минисиаха не спрашиваю, а ты ответь!!

Длинн наморщил лоб.

– Я предполагаю… я предполагаю…

– Ну-ну! Не тяни, говори, что ты предполагаешь?

– Я предполагаю, Минисиах хочет, чтобы мы получше изучили психологию аборигенов. Так сказать, контактно.

– Как?

– Контактно. В непосредственном общении. Глаза в глаза.

– Длинн, – Кренн прижал сжатый правый кулак к сердцу. – Я тебя уважаю, ты знаешь. Но скажи, зачем мне изучать психологию аборигена, да еще таким варварским способом – глаза в глаза! Я что, и без этого его с пути не собью?

– Он – что? – Минисиах нервно дернулся и правым локтем сбил со стола несколько папок. – Он хочет завербоваться в компанию?

– Не просто завербоваться, – Понтонор плюхнулся на стул, взял со стола последнюю, задержавшуюся на уголке, папку и начал ею обмахиваться. – В кочегарку не желает и к строителям тоже! Он, видите ли, адвокат категории «СИ», поэтому готов рассмотреть, для начала, подходящую должность в юридическом отделе.

– Для начала?

– Ага, для начала, – язвительно повторил Понтонор. – А в дальнейшем, господин Хокк, судя по всему, рассчитывает на быстрый карьерный рост. То есть, мы все с бесов начинали, а для него, специально, в юридическом отделе место старшего черта тепленьким держат, чтобы не остывало! Нам до старшего демона дослужиться – уже карьера, а господин Хокк, не иначе, в архидьяволы метит! Вот только как он с Люцифером на эту тему договариваться будет?

– Ну-ну, ты не очень, – у Минисиаха внезапно пропало чувство юмора. – Ты потише. И вообще, думай, что говоришь. Еще услышит кто-нибудь, такие круги по воде пойдут… с чего ты, вообще, взял, что он это серьезно?

– С того, что он мне достаточно серьезно об этом объявил! А еще сказал, что в документах компании есть, с юридической точки зрения, слабые места… И он, как крупный специалист, готов на эти слабые места указать.

– Новый проект устава он разработать не хочет? Постой, а где он документы компании взял?

– Откуда мне знать? Я не давал.

– Я тоже. Получается, Харрамух. Он что, совсем с ума сошел? Служебную документацию аборигенам раздавать – за это и на административную комиссию можно!

– Это ты за Харрамуха переживаешь? – Понтонор бросил папку на пол, к остальным, и облокотился о стол. – Что делать-то будем? Если этот адвокат сам сюда так рвется, может, стоит ему помочь?

– Скандал будет.

– С одной стороны, да, как только Хокк здесь объявится – будет скандал. С другой, если я его сюда притащу, Харрамуху крышка. С третьей стороны – я не могу его притащить, ведь я про него, считается, даже не слышал…

– Слышал, – меланхолично поправил Минисиах, – от меня.

– А? Ну да, байку твою слышал, конечно, и ржал вместе со всеми. Но если я скажу, что из любопытства мотнулся на Сельну, посмотреть на туземца, которого ты так ловко обул… нет, не прокатит.

– Не прокатит. Мало ли мы туземцев в разных мирах обували. На всех смотреть – не набегаешься. Я на практикантов надеялся.

– На практикантов, – эхом повторил Понтонор. – Хм. Конечно, на кого же еще? Только на практикантов и надеяться. Выпить есть?

Минисиах молча открыл ящик стола, достал оттуда плоскую фляжку и протянул Понтонору. Тот ловко, одним движением, свинтил пробку, сделал три больших глотка и, не закрывая, поставил на стол.

– Так что за практиканты? Откуда они взялись?

– Как обычно, по распределению, – Минисиах рассеянно взял фляжку, зачем-то заглянул в узкое горлышко. – старший черт Длинн и старший черт Кренн. Знаешь их?

– Длинн, это который с усами?

– Да.

– Тогда знаю. Как-то с ним и с Кренном в баре вместе сидели. Говоришь, их на практику к тебе направили?

– Да. Они на младших демонов документы подали и для утверждения им только полевую практику осталось пройти. Вот я и подумал, отправлю эту парочку на Сельну. Вроде как случайно, определил им в разработку ту самую деревню, где этот гад обосновался.

– А задание какое дал? – Понтонор забрал у Минисиаха фляжку и снова глотнул.

– Стандартное совращение аборигенов по схеме «Сеятель». Про Хокка я им, ясное дело, ничего не говорил, но намекнул, осторожненько так. Дескать, если вдруг что-то странное увидите, сразу ко мне, с докладом.

– Не думаю я, что они намеки понимают, тем более, осторожные, – с сомнением покачал головой Понтонор. – Насколько я эту публику знаю, они засядут в кабачке, и, со всем усердием, начнут аборигенов совращать. По программе «Сеятель». И чего тебя вдруг на такое старье потянуло?

– Да знаешь, в тот момент мне показалось, что это хорошая идея. Вот, думаю, ребята исполнительные, старательные – им только направление указать, а уж они все перекопают! «Сеятель», конечно, старье, я не спорю, но зато обеспечивает погружение в массы. Поближе, так сказать, к народу. А среди народа, уже совсем не сложно и на странного адвоката Хокка наткнуться.

– Чем это он вдруг странный? – сварливо поинтересовался Понтонор и снова приложился к фляжке. – Живет себе в деревне, особого внимания не привлекает. Изучает, правда, на досуге, устав компании «Ад Инкорпорейтед», так он этим тихо занимается, без шумихи. С чего вдруг твоим практикантам на него внимание обращать?

– Так ведь омоложение! – всплеснул руками Минисиах. – Я вообще думал, что там уже вся деревня на ушах стоит! Это же чудо, не каждый день случается! Тем более, в таком захолустье, у них же…

– Твой адвокат не такой дурак, чтобы деревню на уши ставить, – язвительно перебил его Понтонор. – Про омоложение никто не знает, кроме личного слуги. А в деревне известно только, что господин Хокк, недавно купивший дом, отбыл на лечение, на неопределенное время. И, чтобы дом не пустовал, туда пока приехал племянник господина Хокка, тоже Реджинальд. И что характерно, очень похожий на дядю, просто вылитый старый господин Хокк в молодости!

– Тьфу! – сплюнул Минисиах.

– Так что, твоим практикантам никакого интереса нет, к старикану подкатываться и его возраст изучать. Разве что слуга проболтается.

– Слуга? Ах, да, крутится там около старикана какой-то отставной моряк. Печенье ему печет, ореховое. На редкость, гадкое.

– Наплевать на печенье! Главное, слуга есть, и он вполне может проболтаться. Зайдет, например, в кабачок… может ведь он изредка заглянуть в кабачок?

– Как отставной моряк, просто обязан! – физиономия Минисиаха немного посветлела. – Я уверен, что угождать этой скотине адвокату, дело нелегкое! Так что слуга, вечерком, после трудного дня, непременно заглянет в кабачок! Надо же ему отдохнуть!

– Отдохнуть, промочить горло, посплетничать, – довольный Понтонор подмигнул. – Слуги ведь любят сплетничать, правда?

– Не все и не всегда, – Минисиах снова нахмурился. – Мне приходилось работать с отставными моряками, среди них такие снобы попадаются! Сплетничать с деревенскими, видишь ли, ниже их достоинства.

– Не проблема, – небрежно отмахнулся Понтонор. – Просто придется приложить некоторые усилия. Поискать какого-нибудь старого приятеля, направить его аккуратно – пусть совершенно случайно объявится в тех краях. А дальше: неожиданная встреча, друзья обнимаются, утирают скупую мужскую слезу и отправляются в единственное место, где они могут пообщаться в приятной, располагающей к беседе, обстановке!

– То есть, в кабачок. И там слуга, рассказывая о своей жизни, ненароком обмолвится о том, что его старик-хозяин внезапно помолодел…

– А Длинн с Креном, совершенно случайно, окажутся рядом, – Минисиах сопровождал каждое слово энергичным кивком, – и услышат всю историю! Да, вполне может получиться. Молодец, Понтонор!

– Деревня, как деревня, ничего особенного, – Длинн огляделся и пожал плечами. – И никаких странностей я пока не вижу.

– Мы здесь всего пятнадцать минут, – отозвался Кренн. – И пока не видели ни одного туземца. Даже интересно, где они прячутся?

– Наверное, по домам сидят, – предположил Длинн. – Жарко.

– Жарко. И пить хочется. Слушай, вон тот домишко, под красной крышей, должен быть местным центром цивилизации.

– Похоже. А вот и местный житель.

– Хм. Они что, все так забавно одеваются? Или этот чудик торопится на маскарад?

– Эх ты, теоретик! Если бы не поленился сам картинки посмотреть, то знал бы, что такие красно-зеленые балахоны носят на Сельне священники.

– Священник? – Кренн оживился. – А что, неплохое начало для практики. И, кажется, он как раз направляется в здешний оазис! Ну-ка, напомни, что говорят местные заветы насчет употребления алкоголя?

– На самом деле, ничего. Аперитивы, рюмочка коньяка, капелька абсента – все это логичное дополнение к рядовой трапезе. Ну и стаканчик сухого вина, между делом, для утоления жажды. Или кружку-другую пива.

– Ты хочешь сказать, что аборигены хлещут выпивку почти непрерывно? И это даже не считается грехом?

– Они называют это национальной традицией, – пожал плечами Длинн.

– А надраться до полной потери облика? – уточнил Кренн. – Это у них тоже входит в традицию?

– Злоупотребление вызывает легкое порицание, – дал справку Длинн. – Не поощряется, но и не наказывается. Впрочем, обычно они как-то умудряются соблюдать меру. Выпивают, но не напиваются.

– Странно. Хм. Знаешь, Длинн, мне кажется, что с первым отклонением от нормы мы уже столкнулись.

– Думаешь, способность аборигенов пить и не становиться алкоголиками – это и есть нечто, из ряда вон выходящее, на которое намекал Минисиах?

– Не то, чтобы я в этом был так уверен… но, на всякий случай, зафиксируй. Вдруг мы ничего более странного так и не встретим?

– Фиксирую, – согласился покладистый Длинн и поставил в большом блокноте несколько закорючек. – А священник уже в трактир заходит.

– Да? Ну, давай, составим ему компанию.

Когда они вошли в трактир, священник уже уютно устроился у стойки. Трактирщик в пестром жилете, тут же отставил в сторону бокал, который протирал белоснежной салфеткой и любезно осведомился:

– Вам, как обычно, стаканчик сухого?

– Как обычно, – кивнул священник и промокнул носовым платком блестящую от пота лысину. – Надо же, какая жара стоит!

– Просто ужас, – подтвердил трактирщик. – Лет десять такой погоды не было… – он, не глядя, протянул руку, чтобы взять с полки бутылку. – Старожилы не упомнят.

Черти переглянулись. Длинн повел носом и приподнял правую бровь, Кренн слегка пошевелил пальцами, и бутылка с сухим вином незаметно, совсем чуть-чуть, отклонилась в сторону, сдвинулась с места, а на ее место со второго, а может даже из третьего ряда, протиснулась бутыль со сладким вермутом.

Пальцы трактирщика привычно обхватили тонкое горлышко. Продолжая рассуждать о погодных аномалиях, он наполнил стакан на две трети и, так же не глядя, поставил бутылку на место. Того, что она, не задержавшись даже на секунду, юркнула вглубь полки, ни священник, ни сам трактирщик, не заметили. Священник, скромно потупив глаза, взял предложенный стакан, облизнулся и сделал первый, маленький глоток. Впрочем, первый оказался и последним. Стакан, с громким стуком вернулся на стойку, а священник вскочил и грозно сверкнул глазами:

– В грех меня хочешь ввести, богохульник!

– А? – изумился трактирщик. – Но почему… что я такого сделал?

– Ты еще спрашиваешь? Наливаешь мне вместо достойного сухого вина греховную сладкую пакость и еще спрашиваешь, что такого? Богохульник!

– Но этого не может быть, – горячо запротестовал трактирщик. – Я двадцать лет за стойкой и, чтобы я перепутал бутылки… то есть, я, ничего такого запретного, вообще не держу! Клянусь! Вот хоть сами проверьте, – он оглянулся, бросил быстрый взгляд на полку за своей спиной и уверенно закончил: – Вот хоть обыщите! Только дозволенное питье!

– А это тогда что такое? – священник брезгливо указал на стакан.

– Это, – трактирщик наклонился, понюхал содержимое стакана и глаза его округлились. – Это сладкий вермут! Но я не понимаю, как… – он снова оглянулся на полку и потряс головой. – Этого не может быть!

Священник не ответил. Поджав губы, он открыл кошелек, достал купюру и положил на стойку, не заметив, что к ней прилипла еще одна. Не дожидаясь сдачи, священник пошел к дверям. Уже на пороге, он остановился и строго сказал:

– Подумай о душе, сын мой. И надеюсь, ты выберешь в воскресенье время, чтобы придти в церковь. Я буду читать проповедь об искушающих и искушаемых.

– Чем искушающих? – слабым голосом спросил вконец растерянный трактирщик.

– Сладостями, естественно, – священник нахмурил брови и, прежде чем закрыть за собой дверь, грозно громыхнул: – Богохульник!

Трактирщик вздрогнул, поднял глаза к небу и неуверенно пожаловался:

– Ну почему так сразу и богохульник? Просто есть законы бизнеса, есть спрос и есть предложение… а так, я к заповедям всегда, с самым полным уважением! И соблюдаю, – он взял со стойки купюры и аккуратно расклеил их.

Одну положил в кассу, вторую, тяжело вздохнув, в карман пестрого жилета. – Практически всегда соблюдаю. А это, – трактирщик прижал ладонь к карману, – вовсе никакое не нарушение. Это всего лишь справедливая компенсация за пережитый шок.

Он снова повернулся к полке и пробормотал, разведя руками:

– Но я-то точно знаю, что никак не мог перепутать бутылки!

– Тебе понравилось? – спросил Длинн. В голосе его звучало сомнение.

– Чему там нравится? – Кренн зевнул. – С трактирщиками этими, чайханщиками, буфетчиками, барменами – с ними вообще скучно. Они честными не бывают по определению. А вот старикан этот, священник, любопытный тип.

– Что ты в нем любопытного нашел? Обыкновенный священник.

– Не скажи. Ты видел, как он вскинулся? А ведь только пригубил вермут, глотка настоящего не сделал. И сразу проповедь пообещал.

– Может, этот старик – та самая аномалия, которую нам надо найти? – совершенно серьезно предположил Длинн.

– Это вряд ли. Но поработать с ним… да, поработать с ним, имеет смысл!

– Со священником?

– А почему нет? Ты же сам говорил о перспективности работы со средствами массовой культуры. А священник – это тоже элемент местной массовой культуры. Причем, весьма существенный элемент!

Кабинет начальника торгового отдела был заперт. Как и предупреждал снабженец Веретено, старого начальника на месте уже не было, а нового еще не назначили. Шнырок потоптался, подергал дверную ручку, потом проверил соседние двери. Ближайшие комнаты тоже были пусты, и только в четвертом по счету кабинете тосковал демон Минисиах.

Слухи, в последнее время бурно кипевшие в отделе, не радовали. Ставки на победу Минисиаха резко упали и теперь принимались в соотношении семнадцать к четырем. То с одного, то с другого конца доносилась весть, что ТАМ, НАВЕРХУ, склоняются к тому, чтобы назначить на освобождающуюся должность заместителя начальника отдела по учету, демона Харрамуха. То есть, точно еще ничего не решено, но есть основания считать, что ПРЕДПОЧТЕНИЕ отдается…

А его, заместителя начальника отдела по маркетингу демона Минисиаха, соответственно, с повышением обойдут и оставят на прежнем месте. Впрочем, нет, – если начальником торгового отдела станет этот гад Харрамух, то демон Минисиах, долго в заместителях не задержится, вылетит, как пробка из бутылки. И хорошо еще, если сумеет зацепиться за какую-никакую должность при кабинете и твердом окладе. А то и пойдет демон Минисиах гулять по мирам, свободным торговым агентом на проценте от сделки.

О том, какая участь ожидает нынешнего заместителя начальника отдела по учету, если торговый отдел возглавит сам Минисиах, демон сейчас не думал. Хотя, сотрудники торгового отдела, с интересом наблюдавшие за развитием событий и принимавшие самое активное участие в тотализаторе (самой высокой зафиксированной ставкой оказались три с половиной сотни грешных душ, брошенные на кон демоном Мотовило. А особо азартный демон Кореш, поставил по сотне душ на обоих – и на Харрамуха, и на Минисиаха), верили в неистощимую фантазию Минисиаха и не сомневались – должность полевого агента покажется Харрамуху недостижимо сладкой, по сравнению с тем, что придумает остроумный демон! Но то – сотрудники, им хорошо со стороны наблюдать, да веселиться. А Минисиах тосковал. Потому что, уже не мог придумать ничего такого, что помогло бы нейтрализовать этого зануду-выскочку, Харрамуха. Причем, нейтрализовать быстро и надежно.

Поэтому, Минисиах долго не мог понять, чего от него хочет этот странный младший черт по имени Шнырок. Этот Шнырок, который отрекомендовался специальным агентом по расследованиям из отдела безопасности, с беспримерной наглостью, совал Минисиаху под нос какую-то затрепанную накладную и бормотал невнятно, про торт к юбилейному банкету и про сахар для этого торта.

– Подожди, подожди, я не понял, – в околесице, которую нес младший черт, Минисиах уловил какую-то, совсем уж дикую нестыковку. – Ты говоришь, в заявке было семнадцать килограммов?

– Именно так! – горячо подтвердил Шнырок. – Я в продовольственном отделе проверял!

– А со склада было получено сколько? Семнадцать тонн?

– Согласно накладной! – Шнырок снова развернул, в непосредственной близости от физиономии демона, мятую бумажку с печатью.

– Ничего не понимаю, – Минисиах снизошел, двумя пальчиками брезгливо взял накладную и внимательно ее изучил. Не поленился даже осмотреть обратную сторону, на которой, впрочем, кроме полукруглого коричневого пятна (след от стаканчика с кофе), других знаков не было. – Действительно, семнадцать тонн. Мухлеж какой-то. Его что, сперли этот сахар, что ли?

– Без сомнения!

Минисиах еще раз осмотрел накладную, пожал плечами и вернул Шнырку.

– Бред какой-то. Кому нужна такая куча сахара?

– Очень даже нужна! Этот сахар, наверняка, уже на Аргрзре в дело пошел! – Шнырок подмигнул.

– В какое еще дело? – не понял демон. – Или у них там своего сахара не хватает?

Шнырок снова старательно замигал:

– Да текилла же! Из семнадцати тонн ворованного сахара столько текиллы нагнать можно – просто ужас!

– Крохоборы, – скривился Минисиах. – Я еще понимаю, когда воруют по-крупному, но тырить сахар для самогонки… это просто неприлично.

– Почему же неприлично, – осмелился не согласиться Шнырок. – Семнадцать тонн все-таки, это не столовая ложка. И текилла сейчас в цене, тем более Аргрзрская. На ней очень даже приличную сумму наварить можно.

– Не по нашим меркам. У нас, в торговом отделе, знаешь какая среднечасовая сумма сделок? Впрочем, не важно. Ты лучше скажи, чего ты со всей этой бодягой сюда явился? Разбирался бы с кладовщиками.

– Да я разбирался, – пожаловался Шнырок. – И с кладовщиками, и с экспедиторами, и на кухне был. Даже до Генерального Кондитера дошел… – он сделал короткую паузу, чтобы дать возможность Минисиаху понимающе кивнуть, но тот на упоминание о скандально известном ГК не отреагировал.

«Да… Далеки они, демоны из торгового отдела, страшно далеки от народа!» – подумал Шнырок и, опустив большую часть своих хождений по кабинетам, перешел сразу к сути:

– Заявка-то, которая на семнадцать тонн сахара, она через вас шла, ее начальник торгового отдела утверждать должен был.

– С чего вдруг? – удивился Минисиах. И тут же сообразил: – А, представительские расходы! Тогда да, тогда через нас. Только у нас руководство в процессе смены, и кто эту заявку подписывал, сейчас выяснить нереально. Так что, чем тебе помочь, парень, я даже не знаю… хотя, погоди! Есть у меня одна неплохая идея!

Идея, появившаяся у Минисиаха, действительно, была неплохой. Правда, касалась она не исчезнувшего сахара, который демона совершенно не волновал, а его личных проблем. Если отправить этого туповатого, но, по всему видно, настырного, младшего черта на Сельну, соответствующим образом запудрив ему мозги, то есть надежда, что хоть он столкнется с Хокком. Выяснит про омоложение и устроит скандал. А скандалы, именно такие работнички, упорные и принципиальные, умеют устраивать по всем правилам: долгоиграющие и с фейерверками. Тем более, паренек – не простая пешка, специальный агент из службы безопасности! Ишь, как он из-за какого-то поганого сахара завелся! Что же он тогда устроит, если он не о вульгарном воровстве речь пойдет, а о нарушениях основных инструкций «Ад Инкорпорейтед»!

– Есть у меня неплохая идея, – медленно повторил Минисиах. – Числятся за мной два практиканта: старший черт Длинн и старший черт Кренн. Так, по-моему, они как раз на представительских расходах сидели и всеми заявками к юбилейным торжествам занимались.

– Где они сейчас? – разворачиваясь к дверям, спросил Шнырок.

– Где же практикантам быть? На практике, конечно. На полевой.

– Э-э… – Шнырок притормозил и снова повернулся к демону.

– Да не проблема, – Минисиах широко улыбнулся. Эта улыбка не входила в обязательный список рекомендованных для работников торгового отдела при общении с клиентами – простая, можно даже сказать, дружеская, улыбка. Чего, между своими-то, чиниться. – Они сейчас на мирке, самоназвание Сельна. Я им сам место для практики определял, и карта у меня есть… – он достал из ящика стола сложенную карту и, встряхнув, развернул. – Вот, видишь, помечена деревенька? Они там по программе «Сеятель» работают.

– По «Сеятелю»? – удивился Шнырок. – А зачем? Устаревшая же технология.

– Устаревшая, не значит плохая, – демон многозначительно свел брови к переносице. – Не зря же она в общий методический список входит – пусть и не в первом десятке. Многие устаревшие технологии, в определенных условиях, понадежнее современных будут. Соображаешь, о чем я?

– А?

Шнырок понимал, что ему намекают на что-то важное, но вот что конкретно имел в виду этот внезапно напыжившийся демон?

– «Сеятель», конечно, программа отсталая, но и сам этот мирок, Сельна, не из передовых. Так что, полное соответствие получается. Это, примерно, как в районе со сложными условиями, простые лопата и тачка, – Минисиах решил, что элегантная метафора здесь будет к месту, – иной раз, оказываются более полезными, чем какой-нибудь навороченный механический автопогрузчик. Понимаешь?

– Конечно, – уверенно кивнул Шнырок. Ему ли, совсем недавно бывшему бесом-работягой из строительного отела, не понимать! Да про лопату с тачкой он этому надутому демону может столько порассказать… – Если считать, что «Сеятель», вроде большой совковой лопаты, тогда да, я согласен, инструмент надежный.

– А в нашей работе, что главное? – радостно подхватил Минисиах. – Надежность! Чтобы результат был обеспечен! Но эта Сельна, – он понизил голос и огляделся вокруг, словно засомневался, не подслушивает ли кто? – Эта Сельна, странное местечко. А деревня, в которой Длинн с Креном работают, вообще, сплошные аномалии. И ты вот что, ты ребят там не ищи, ты лучше в пивнушке обоснуйся и дожидайся. Они мимо не пройдут. Только на пиво не налегай. Говорят, местное пиво – на редкость дрянное.

Дальше все было просто. Минисиах еще раз показал на карте место, где искать практикантов, покровительственно похлопал младшего черта по плечу, напомнил о необходимости быть начеку и проводил до дверей кабинета. И даже сумел сдержаться, не дал пинка, хотя очень хотелось. Теперь, оставалось только одно срочное дело: найти Понтонора и предупредить, что в деле теперь еще и служба безопасности!

– Свободный вечер? – Хокк положил на стол золотое перо, которое ему подарил много лет назад один из благодарных клиентов, захлопнул толстый том примерного устава компании «Ад Инкорпорейтед» и откинулся на спинку стула. – И что, вы хотите куда-то пойти поразвлечься? В этой глуши не так много подходящих мест.

– Я бы сказал, что их совсем нет, – почтительно наклонил голову слуга. – Но в деревне объявился мой старый приятель, и мы хотели бы посидеть, поболтать о старых временах.

– Хм, старый приятель… Из флотских, как я понимаю.

– Так точно, ваша честь. Старший палубный матрос Фликст, мы несколько лет вместе служили на бригантине «Панцирная Пантера».

– Никогда не слышал о такой.

Если Никкеля и обидело бестактное замечание хозяина, он ничем этого не показал.

– Наша бригантина не была знаменитой. В боях мы не участвовали, никаких чрезвычайных происшествий у нас тоже не случалось… Тем не менее, нам с Фликстом есть, что вспомнить.

– Представляю себе, – усмехнулся Реджинальд. – Но как палубный матрос оказался в наших краях? От моря мы далековато.

– Фликст бывший палубный матрос, сейчас он тоже на пенсии. За время службы скопил немного деньжат, да и какой-то из его дальних родственников оказался приличным человеком – упомянул Фликста в завещании. Работать ему теперь не нужно, но и жить на одном месте мой приятель не привык, вот он и придумал – путешествует. Причем, исключительно на автомобиле. Всю жизнь, говорит, на волнах качался – надоело.

– Надоело качаться на волнах в море, так теперь он трясется на ухабах по нашим дорогам? Что ж, дело вкуса, – адвокат сам не смог бы ответить, почему он расспрашивает Никкеля о старом приятеле.

Не от скуки же – вон, на столе лежит еще наполовину даже не просмотренный сборник документов, доставленных Харрамухом. И не интересно ему это вовсе – ему и сам Никкель интересен только постольку, поскольку добросовестно исполняет свои обязанности. А уж его старинные приятели, палубные матросы… пусть даже разбогатевшие, по их меркам, палубные матросы… Но что-то Реджинальда беспокоило, интуиция опытного адвоката не то, что нашептывала, во весь голос вопила, что этот Фликст не мог оказаться, здесь и сейчас, совершенно случайно!

– Э-э… Так этот любитель путешествий по суше приехал специально к вам?

Судя по выражению глаз (не лица – лицо Никкеля сохраняло привычную невозмутимость, а вот глаза подвели), слуга тоже был удивлен неожиданным интересом Реджинальда, но ответил он все так же четко и почтительно:

– Нет, он даже не знал, что я живу здесь. После того, как меня списали с «Панцирной Пантеры», мы с Фликстом не поддерживали связи. И сегодня, совершенно случайно, встретились утром на рынке.

– Совершенно случайно, на деревенском рынке – адвокат задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. – Что ж, бывает. Один мой клиент написал диссертацию – о роли случая в развитии… не помню, в развитии чего, но вещица была занимательная. Я, конечно, ее только просмотрел, но примеры, помню, были довольно любопытные. Так вы верите в случай, Никкель?

– Как вам сказать? – Никкель слегка напрягся. Он всего лишь хотел получить свободный вечер для встречи с приятелем, а хозяин вдруг взялся обсуждать такие странные материи. – Я моряк, а у нас не принято надеяться на случайности. Мы больше доверяем Провидению.

– А какая между ними разница? Хотя, не отвечайте, я сам понял. Случай – он и есть случай, происходит неизвестно отчего и неизвестно зачем. А провидение посылает нам событие, которое определяет наши дальнейшие действия.

– Даже если мы сами этого пока не знаем, – подтвердил Никкель. – Вы очень верно все объяснили, господин Хокк.

– И как же, по-вашему, выходит – такая неожиданная встреча после долгой разлуки, это случайность или провидение?

Кажется, впервые с момента их знакомства, Никкель улыбнулся:

– Конечно, случайность! Это же надо знать Фликста… То есть, он славный парень, и матросом был хорошим – палуба всегда была чистая, а уж медяшки, те у него просто сияли. Он их, знаете ли, толченым мелом так умел надраить! Но я не думаю, что Провидение могло бы избрать Фликста для… для чего бы то ни было!

– Ну что ж, вам виднее, – адвокат был уверен, что ни о каких случайностях тут речь идти не может. Только неизвестно, какую из противоборствующих сторон представляет палубный матрос Фликст, или кто там скрывается под этой личиной. Пожалуй, имеет смысл, взглянуть на него. Реджинальд поправил очки и вернулся к основной теме. – Значит, говорите, свободный вечер. Хорошо, после ужина можете отправляться к своему приятелю. Разумеется, когда все приберете.

– Разумеется, – Никкель позволил себе слегка приподнять брови, как бы удивляясь, что хозяин упомянул о столь очевидном деле.

– Кстати, где вы собираетесь устроить ваш вечер воспоминаний?

– В трактире на центральной улице, – Никкель снова улыбнулся. – Конечно, местечко скучноватое, но и мы с Фликстом уже не молоды. Нам теперь не приключения нужны, а пара кружечек пива, да задушевный разговор.

– Любопытно было бы на вас посмотреть, – Хокк тоже слегка раздвинул губы. На ответную улыбку это походило мало, но не стараться же в полную силу для собственного слуги! – Два старых морских волка вспоминают былые подвиги! Возможно, я тоже загляну в трактир, послушаю ваши истории.

Никкель поперхнулся. Да, разговор с самого начала пошел как-то странно – вместо короткого согласия (или, на худой конец, запрета) на свободный вечер, хозяин начал выспрашивать о Фликсте, а потом и вовсе умные разговоры завел! Но это еще ничего, бывает – даже таким, как адвокат Хокк приходит иногда фантазия поболтать со слугой. Но теперь произошло нечто совершенно невообразимое – Реджинальд Хокк выразил желание посидеть в трактире с собственным слугой и его приятелем! Если бы речь шла о другом человеке, Никкель даже сказал бы, что он откровенно напрашивается на приглашение! И как прикажете на это реагировать?

– Для нас это будет большая честь, – едва прокашлявшись, просипел он. – Фликст, он… он, знаете ли, славный такой малый…

Когда дверь за потрясенным слугой закрылась, адвокат посмотрел на часы. Два часа до ужина, значит, в трактир нужно будет отправляться часа через четыре. Вполне достаточно времени, чтобы поговорить с Понтонором.

Реджинальд достал амулет, положил его перед собой на стол, подумал немного и отодвинул матово-лиловый камушек в сторону. Взял чистый лист бумаги, перо и, по старой адвокатской привычке, начал набрасывать план беседы – точно так же, как тысячи раз писал план предстоящего допроса свидетеля. После второго пункта он почесал нос, после четвертого – задумался, а после пятого – отложил перо. Что-то было не так в его рассуждениях.

Хорошо, допустим, он встретится с Понтонором и расскажет ему об этом, внезапно появившемся на мирном деревенском горизонте старом приятеле Никкеля. То, что этот, как его… а, Фликст! Так вот, то что этот Фликст, кем бы он ни был в те времена, когда вместе с Никелем драил медяшки на «Панцирной пантере», сейчас явно связан с «Ад Инкорпорейтед», Реджинальд не сомневался. Вот только с кем именно связан? Если это посланец Харрамуха, то каковы его планы? То есть, ясно, что ничего приятного ждать не приходится, но хотелось бы понять… вот, например, Никкель сейчас явился к нему по собственной воле или по наущению своего якобы приятеля? Не было ли это тонким ходом – попыткой заманить его, Реджинальда, в ловушку? Хотя, какая может быть ловушка в центральном кабачке, вечером, когда там полно народу? Да какая угодно – Харрамуху народ не помеха. Фантазия у него, конечно, небогатая, но ведь чтобы подлость придумать, много фантазии и не нужно, достаточно желания. А желание у Харрамуха огромное, демону обязательно надо его, адвоката Хокка ликвидировать и как можно скорее.

Но ведь и Понтонору явно не понравилось решение Хокка стать сотрудником «Ад Инкорпорейтед». Реджинальд припомнил, как перекосилась физиономия демона, и покивал головой: точно, совсем не понравилось. А почему? Ведь они с Понтонором и его дружком-остряком Минисиахом пока находятся на одной стороне. Но ключевое слово здесь – «пока»! Адвокат перечеркнул сделанные записи и, немного отступив вниз, написал большими буквами «ПОКА». Потом подрисовал жирный восклицательный знак. Немного подумал и добавил еще два. Пока не сброшен и не отправлен – куда там, в кочегары что ли – демон Харрамух, Минисиах и Понтонор будут оберегать и защищать адвоката Реджинальда Хокка, а вот что потом? Потом адвокат Хокк превратится для них в фигуру опасную и напрямую угрожающую их благополучию.

Реджинальд недовольно поморщился, обернулся к зеркалу и, впервые после омоложения, посмотрел на свое отражение с раздражением. Семидесятипятилетний адвокат Хокк, прежде чем действовать, просчитал бы всю комбинацию, целиком, до последней точки. А этот, тридцатипятилетний, похоже, поторопился и сам не заметил, как оказался в ловушке. Да, сейчас он нужен Понтонору и Минисиаху, но как только они устранят Харрамуха, у них не может не возникнуть желания избавиться и от второго участника незаконной сделки. А он, Хокк, еще и насторожил их своим желанием поступить на работу в компанию. Что это может означать для того же Минисиаха? Прежде всего – опасность разоблачения! Разве он может рассчитывать, что однажды обманутый им адвокат, став сотрудником компании, будет держать язык за зубами? А вдруг, однажды, ему тоже захочется повеселить коллег пикантной историей? Нет, у Минисиаха есть только один выход – уничтожить опасного свидетеля.

Хокк бросил перо на стол, и оно покатилось, оставляя на еще чистой части листа дугу из мелких клякс. Что ж, ситуация, конечно, неприятная, но у молодого Реджинальда Хокка еще есть время, чтобы обернуть все в свою пользу. Пусть немного – ровно столько, сколько Минисиаху потребуется, чтобы разобраться с Харрамухом и занять должность начальника торгового отдела. Нет сомнений, что сразу после этого, коварный демон начнет охоту уже на него, на Реджинальда. Значит, к этому моменту нужно стать неуязвимым.

– Нужно стать неуязвимым, – вслух повторил адвокат, и ему показалось, что отражение в зеркале одобрительно кивнуло. – Нужно стать недосягаемым.

То есть, нужно проникнуть в «Ад Инкорпорейтед» без ведома Минисиаха и до того, как тот получит должность, к которой так стремится. И без ведома Понтонора. Так кого же тогда использовать? Похоже, что кроме Фликста, точнее того, кто за него себя выдает, никого нет. Если он подослан Харрамухом – должна сработать защита Понтонора, а если работает на Минисиаха… посмотрим, вполне возможно, что удастся его перевербовать. Или обмануть. А почему нет?

– Я сейчас на Сельну, – Шнырок лихо опрокинул стопку текиллы и облизнулся. – Там из торгового отдела парочка болтается, практику проходят ребята. Старший черт Длинн и старший черт Кренн. И у меня есть оперативные сведения… – он многозначительно поднял вверх указательный палец.

– Я тут тебе новый коктейль приготовил, на пробу, – перебил его Дымок и встряхнул шейкер.

– У меня есть оперативные данные, – не дал сбить себя с мысли Шнырок. Впрочем, его указательный палец изобразил в воздухе некую сложную загогулину, которую Дымок посчитал согласием на пробный коктейль. – И они говорят, что старший черт Длинн и старший черт Кренн могут пролить свет. По моим оперативным данным, именно они занимались заявками, связанными с юбилейным банкетом.

– То есть, это они сахар сперли? – Дымок бросил в высокий стакан несколько кубиков льда и, осторожно наклонив шейкер, нацедил странного вида, густой, мутно-бурой жидкости. Попав на лед, жидкость вскипела и поднялась пеной почти до края стакана. Дымок сунул в коктейль соломинку, украсил край стакана тонким ломтиком лайма и поставил перед приятелем. Вопрос он задал исключительно из вежливости, сейчас его интересовал только новый коктейль.

– Скорее всего. Хотя, в этом деле с сахаром все так перемешалось! Ни в чем нельзя быть уверенным, – пожаловался Шнырок. Потом, с некоторым сомнением, посмотрел на предложенный стакан, неуверенно тронул пальцем соломинку. – Цвет у него какой-то…

– Цвет особая травка дает, Жустянка Перламутровая, с Трапеции.

Шнырок так удивился, что качнулся и едва не слетел с высокого стула.

– Как это, с Трапеции? – спросил он, ухватившись за барную стойку и, с некоторым трудом, восстанавливая равновесие. – Трапеции же нет давно, ее Абарзел пережег!

Печальная история о том, как не в меру старательный молодой прораб не рассчитал соразмерности приложения усилий и, вместо стандартного инферноформирования планеты, в уголь сжег небольшой мирок под названием Трапеция, была известна всем сотрудникам строительного отдела – и нынешним, и бывшим. То, что младший демон Абарзел до сих пор выплачивает из жалованья компенсацию убытков компании, тоже все знали и сочувствовали ему. Не со зла ведь планету пережег, исключительно от старательности и неопытности.

– Трапеции нет, а запас жустянки остался, – подмигнул Дымок. – Нашлись умные головы, подсуетились вовремя.

– И хорошо, наверное, на этом заработали, – Шнырок взял стакан, понюхал. – А пахнет приятно. Слушай, но ведь жустянка, она, я слышал того… шибает сильно.

– Не без этого, – солидно согласился бармен. – Так если бы она не шибала, стал бы я по две с половиной слабогрешных души за стебелек платить?

– Не знаю… – продолжал сомневаться специальный агент, – мне сегодня еще работать…

– Так тебе где работать? На Сельне! – легко успокоил его Дымок. – Ты пока до Сельны доберешься, сто раз проветришься!

– Тоже верно, – Шнырок поймал губами соломинку, втянул солидную порцию и зажмурился: – Ах, хороша! Забористая штука! Как назвать-то думаешь?

Дымок скромно опустил глаза:

– Не решил еще. Сначала хотел «Привет с Трапеции» назвать, но неловко как-то. Абарзел мне, конечно, уже не начальник, но все-таки…

– Не стоит нарываться, – Шнырок понимающе кивнул и снова присосался к стакану.

– Вот-вот. Абарзел, он ведь разбираться не станет, особенно, если обидится. А, например, «Особый Дымковский», как ты думаешь, подойдет?

– «Особый Дымковский», – медленно повторил Шнырок. – Классное название! Ну-ка, бармен, – он щелкнул пальцами, – повтори мне «Особого Дымковского»!

Вечером в пивной было многолюдно, но не шумно. Посетители заходили, чинно здоровались и устраивались за столиками. Беседы велись негромкие и неторопливые, а для того, чтобы попросить очередную кружку пива, достаточно было поднять руку. Реджинальд Хокк уже полчаса сидел за столиком с отставными моряками и, с каждой минутой, все больше убеждался, что совершил ошибку. «Славный парень» Фликст похоже, являлся именно «славным парнем» и ничего больше. Если он и имел какую-то связь с «Ад Инкорпорейтед», Хоку этого обнаружить не удалось. Перед ним сидел обычный отставной моряк и ничего подозрительного или, хотя бы, загадочного, в нем не было. Даже количество пива, которое он поглощал, хотя и вызывало уважение, вовсе не казалось удивительным.

Сам Фликст большого интереса к здешнему знакомому старого приятеля (когда Хокк подошел к столику, Никель, представил его адвокатом Реджинальдом, без лишних подробностей) не проявил. Захотелось молодому парню из адвокатских угостить старых морских волков и послушать их байки – милости просим! Главное, чтобы хозяин с пивом не задерживался, а уж удивительных историй до утра хватит. Хотя, всю ночь этот кабачок, наверное, не работает. Ну и ладно, тогда не до утра, а просто до закрытия!

Никкель, в отличие от старого приятеля, потягивал пиво и молчал. Остроумный план Минисиаха дал осечку. Слуга, который должен был начать громко сплетничать о своем хозяине, естественно, не мог заниматься этим в присутствии самого хозяина. Но бывший корабельный кок предполагал, что адвокату быстро надоест слушать Фликста и он отправится куда-нибудь в другое место. И уж тогда он, Никкель, возьмет слово и расскажет Фликсту такое, что старый приятель рот раскроет!

Действительно, Фликст быстро надоел Хокку непрерывными, слабо связанными между собой фантастическими историями про двух геройских моряков и восхищенные восклицания адвоката становились все более редкими и невыразительными. С гораздо большим интересом, Реджинальд начал приглядываться к посетителям за соседними столиками и прислушиваться к их разговорам.

Ему было ясно, что бывший палубный матрос вовсе не посланец Харрамуха или Минисиаха. Но может быть, дело вовсе не в нем? Может, моряка-пенсионера просто использовали, чтобы заинтересовать его, Реджинальда Хока? Заинтересовать и заставить придти именно сюда, в кабачок, и именно в это время. А если так, значит, придумавший эту комбинацию, особо хитрый представитель «Ад Инкорпорейтед» сидит сейчас где-то рядом и наблюдает. И узнать, с какой целью он все это затеял, пока не представляется возможным. Как и вычислить, кто именно из посетителей не принадлежит, так сказать, нашему миру. Эх, надо было потребовать у Понтонора что-нибудь, вроде амулета, дающего возможность распознавать настоящий вид находящегося рядом с тобой существа. Такие очки, например! Вот, за соседним столиком, сидит парочка поселян, обычные, на первый взгляд люди. Но что будет, если взглянуть на них через волшебные очки-амулет? Может, на плешивой голове того, что в мятом коричневом костюме, появятся аккуратные рожки? А у второго, усатого, выглянет хвост с небольшой кисточкой на конце?

– А вот еще было дело, когда наша «Пантера» чуть не попала в лапы к демонам моря! – Фликст отхлебнул из очередной кружки едва ли не половину за раз и начал новую историю, совершенно, на его взгляд, неотразимую.

Действительно, молодой адвокат вздрогнул и уставился на него с неподдельным интересом.

– К демонам, вы говорите? – может, первое подозрение было верным, и палубный матрос Фликст совсем не тот, за кого себя выдает? Ах, волшебные очки бы сюда!

Никель бросил на приятеля мрачный взгляд.

– Демоны моря, это гигантские осьминоги, – объяснил он Реджинальду.

– Осьмино-о-ги… – даже не пытаясь скрыть разочарования, протянул Хокк.

– Они, – энергично подтвердил Фликст. Он высосал уже столько пива, что не замечал некоторой рассеянности собеседников. Сейчас ему и пустые кружки на столе казались достаточно заинтересованными слушателями. – Гигантские осьминоги – их так и называют, демоны моря. Эти твари гнездятся в проливе Криспинса, и я тебе так скажу, парень: счастливый тот год, когда демонам удается потопить меньше пяти кораблей! Но с нашей кошечкой, с нашей «Панцирной пантерой» у них ничего не вышло! А дело было так: подошли мы к проливу в апреле месяце, самое время, когда эти гады бесчинствуют…

Машинально кивая, Хокк снова начал разглядывать посетителей. Неожиданно, громко стукнула входная дверь. Это было странно – кабачок считался приличным заведением и входящие, обычно, вели себя аккуратнее. А если тяжелая дверь и вырывалась из чьей-то нетвердой руки, было принято извиняться. Но остановившийся на пороге, маленького роста, тощий, невзрачный мужичонка, и не подумал извиниться. Он обвел помещение мутным взглядом, икнул и громко спросил:

– Кто здесь старший черт Длинн?

Народ притих и уставился на невзрачного. Конечно, в сельском кабачке, даже в таком тихом месте, всякое случается. Например, младший помощник почтмейстера (ему уже на пенсию скоро, но он навсегда задержался в младших помощниках именно по причине беспробудного пьянства) регулярно, при помощи швабры, выгонял из-под столов притаившихся там лиловых жирафов. Почему-то именно эти животные особо досаждали ему в алкогольных кошмарах. А местный пекарь, напивающийся только один раз в год – в день восхваления пророка, занимался этим богоугодным делом с такой самоотдачей, что к вечеру ему приходилось буквально отбиваться кружкой от злобных белых индюков, стайками выпархивающих из-за бочек с пивом. В общем, за время, что в деревне стоит кабачок, разные бывали происшествия. Но вот старшего черта Длинна, до сих пор, никто не спрашивал.

Некоторое время, в просторном зале царила тишина. Невзрачный мужичонка, придерживаясь одной рукой за косяк, ждал, а остальные молча рассматривали его, впрочем, вполне благожелательно. Хокк, в первую минуту, как и все, опешивший, нервно напрягся – вот он, его шанс! Этот пьянчужка, несомненно, имеет связь с «Ад Инкорпорейтед», значит теперь главное, не упустить его!

А пьянчужка шмыгнул носом, сделал глубокий вдох и взвыл:

– Кто здесь старший черт Кренн?

Благодарные зрители немного оживились, зашелестели негромко, обсуждая неожиданные и не слишком понятные вопросы. Но никто не откликнулся, кроме усатого мужчины, за соседним столиком. Он откинулся на спину стула и громко произнес:

– Где ж ты так насосался, приятель!

А его спутник вскочил, быстро подошел к мужичонке и, обняв за плечи так ловко, что прихватил и горло, повел его к столику, приговаривая сочным баритоном:

– Разве можно так надираться, дружище? Ну, ничего, сейчас мы тебе поможем, сейчас мы тебе чего-нибудь протрезвляющего… как тебя, кстати, зовут?

Полузадушенный Шнырок пискнул что-то невразумительное. Протрезвляющее заклинание действует мгновенно, но имеет один, крайне неприятный, побочный эффект – столь быстрое протрезвление сопровождается приступом жесточайшей головной боли. И снять ее уже никаким заклинанием невозможно.

– Садись, дружок, – старший черт Кренн стряхнул вяло поникшего спецагента на стул, а старший черт Длинн, тем временем, поднял руку в призывном жесте. Тут же на столе материализовались три кружки пива. – Отдохнешь немного и про все забудешь, и про старшего черта, и про длина, и про крена, и про вдоля и про поперека!

Остальные посетители отреагировали на нехитрую шутку одобрительными смешками и занялись своими делами, не обращая больше внимания на странного посетителя. Фликст тоже продолжил драматическую историю о борьбе с гигантскими осьминогами, но теперь Реджинальд даже не трудился делать вид, что слушает его. Все внимание адвоката было сосредоточено на соседнем столике.

– Ты бы еще командировочным удостоверением размахивать начал, – шипел усатый, не забывая удерживать на физиономии добродушную улыбку. – Заешь, что за такие шуточки бывает? Или ты на административную комиссию захотел? Так мы напишем представление, за нами не заржавеет!

– Но мне нужны старший черт Длинн и старший черт Кренн, – слабо мяукнул Шнырок. – Очень срочное и важное дело, оперативная необходимость…

– Ну, я – Длинн, – шепотом рявкнул усатый. – А он – Кренн! Старшие черти! Ты-то, кто такой?

– Специальный агент подразделения технических расследований службы безопасности, младший черт Шнырок.

Шнырок очень хотел сказать это внушительно, громким грубым голосом, так, чтобы у этих практикантов из торгового отдела, хвосты затряслись, но у него ничего не получилось. И дело было даже не в соблюдении конспирации – то, что именно по сохранению секретности ему могут быть предъявлены серьезные претензии, Шнырок уже понял. Хуже было другое – очень сильно болела голова. А быть или хотя бы казаться грозным, когда головная боль буквально свинчивает тебя со стула, практически невозможно.

– Специальный агент, – презрительно скривился Длинн, а Кренн насмешливо присвистнул. – И чего ты здесь забыл?

– Мне нужен старший черт Длинн и старший черт Кренн, – несмотря на головную боль, у Шнырка хватило сил обиженно поджать губы.

– Ну, вот ты нас нашел, поздравляю! Зачем мы тебе понадобились?

– Как же? А сахар? У меня спецзадание! Семнадцать тонн! – Шнырок, занервничав, немного повысил голос, но тут же испуганно ойкнул и снова перешел на шепот (Хокк почти лег на стол, стараясь расслышать как можно больше из этой интересной беседы). – Заявки на представительские расходы, кто подписывал?

– Чего? – Кренн, от удивления, даже перепутал, отхлебнул пиво из кружки Длинна. – Какие заявки?

– А вы, значит, обо всем забыли уже? – Шнырок, все-таки, постарался принять вид если не грозный, то хотя бы суровый: насупил брови и выпятил вперед нижнюю челюсть. – Хорошо, я вам сейчас напомню. Что филиал к юбилею готовится, отрицать не будете?

– Что тут отрицать, – Длинн отобрал у Крена свою кружку и тоже сделал глоток. – У нас, в торговом отделе, торжественное собрание намечается, второго уровня. С присутствием самого Вельзевула!

– Говорят, он лично будет поощрения вручать, – подтвердил Кренн. И добавил мечтательно: – От самого начальника филиала благодарность получить – это же такая метка в личном деле! Потом можно вообще ничего не делать, карьера сама собой попрет.

– Положим, кому благодарность, а кому что-то совсем другое светит, – тонко намекнул Шнырок и осторожно пригубил пиво. Головная боль немного притихла – не исчезла совсем, но соображать уже не мешала. – Говорю коротко, по пунктам: банкет, торт, сахар!

– Э-э? – похоже, Шнырок был слишком краток, и старший черт Длинн ничего не понял. Кренн, судя по физиономии, был солидарен с приятелем.

– Сахар, говорю! – чуть громче, чем это было нужно (Хокк, напряженно прислушивающийся к разговору, был ему за это очень благодарен). – Заявку на семнадцать тонн, кто подписал?

– Кто? – эхом откликнулся Длинн.

Кренн был более оригинален:

– Семнадцать тонн чего? – спросил он.

– Сахара! – почти выкрикнул Шнырок. – Кто заявку подписал на семнадцать тонн сахара для юбилейного торта на банкет?!

– Погоди, погоди, – успокаивающе прогудел Длинн, – выпей пивка. Тут какая-то ошибка.

– Точно, ошибка, – согласился Кренн. – Сам подумай, семнадцать тонн сахара на один торт, это слишком много.

– Ошибка, говорите, – Шнырок откинулся на спинку стула и прищурился. Очень удачный получился прищур: в меру зловещий, в меру ехидный и в меру проницательный. – А по-моему, здесь не ошибкой пахнет. По-моему, здесь пахнет злонамеренным использованием служебных возможностей в целях личного обогащения.

– Э-э? – снова промычал Длинн. Хокк, с первых же слов Шнырка понявший, в чем суть проблемы, подумал, что усатый представитель компании «Ад Инкорпорейтед», туповат. К этому времени, адвокат окончательно развернулся спиной к Никкелю и Фликсту. Впрочем, это их нисколько не расстроило – слуга был даже доволен, что хозяин отвлекся, а бывший палубный матрос отнесся к внезапному равнодушию такого, казалось бы, заинтересованного слушателя, философски. Разве можно ожидать разумного поведения от адвокатской братии? Фликст искренне не понимал и считал очень странными молодых людей, которые предпочитали морским просторам, ветрам и настоящим мужским приключениям, возню с пыльными бумажками в душных кабинетах.

Шнырок, Длинн и Кренн продолжали, тем временем, выяснять отношения. Когда практиканты, наконец, поняли, что подозреваются в краже семнадцати тонн сахара или, по крайней мере, в причастности к таковой краже, они искренне изумились.

– Но как же? – растерянно забормотал Шнырок. – Мне же точно сказали, Длинн с Кренном! Этот сказал, из торгового отдела… такой, в кабинете сидел…

– Не знаю, кто тебе что наговорил, но мы с Кренном никаких заявок к банкету не подписывали, – заверил Длинн специального агента. – И вообще, сахар это не по нашей части, Понимаешь, мы с продуктами не работаем. Я в секторе электроники числюсь, а Кренн – на пиротехнике.

– Фейерверки всякие, ракеты, шутихи, – уточнил Кренн, почти с сочувствием глядя на несчастного Шнырка. – На это добро через меня мешки заявок прошли – сам понимаешь, какой юбилей без хорошего фейерверка? Но твой сахар, извини, нам совсем не по теме.

Шнырок помолчал, потом взял кружку и, одним духом, высосал пиво. Вытер ладонью пену с верхней губы и только после этого, высказался. Он никогда не считал себя мастером в высоком искусстве сквернословия, но тот, кто хоть недолго прослужил рядом с легендарным Большим Болтом, в соответствующей ситуации и подходящем настроении, нужные слова сумеет найти. Шнырок говорил громко, четко и выразительно, заслужив аплодисменты от нескольких ценителей за соседними столиками. Высказавшись, специальный агент, не прощаясь, встал из-за стола и покинул кабачок, снова, слишком сильно, хлопнув дверью.

Реджинальд, не теряя времени на вежливое прощание (хотя бросить на стол несколько монет за выпитое пиво не забыл) скользнул к выходу. Выйдя на крыльцо, он едва не наткнулся на Шнырка, который, теперь уже в полном молчании, грозил кулаком звездному небу.

Это был шанс! После секундного колебания, адвокат шагнул вперед и, слегка наклонившись к уху специального агента, прошептал:

– У меня есть информация насчет сахара. Семнадцать тонн, не так ли, коллега?

Шнырок издал хриплый стон, повернулся и вцепился обеими руками в куртку Хокка.

– Ты кто?

– Специальный агент Хо… – в последний момент, Реджинальд решил не называть настоящей фамилии и, после короткой запинки, произнес: – Хоррор.

– Агент Хоррор, – отсалютовал Шнырок и тут же снова ухватился за адвоката.

– Агент Шнырок, – солидно кивнул в ответ Реджинальд.

– Но как ты… – Шнырок слегка ослабил объятия, и недоумение в его голосе смешалось с подозрением. Он, конечно, был очень расстроен, и голова болела, и вообще, все складывалось очень плохо. Но в том, что неожиданный собеседник был человеком, сомнений не было. – Ты же из местных!

– Тс-с-с! – Хокк демонстративно оглядел пустую улицу и, снова наклонившись, прошипел в самое ухо Шнырка: – Спецмаскировка. Я выполняю особо секретное задание, под грифом девяносто пять дробь двадцать! Соображаешь?

– Ну! – Шнырок, разумеется, ничего не «соображал», но не признаваться же в этом невесть откуда взявшемуся коллеге.

– Научный отдел, в полном составе, две недели мне защиту ставил! Ты же знаешь этих умников! – Реджинальд врал рискованно, но, кажется, в документах, оставленных Харрамухом, упоминалось о каком-то подразделении, занимающемся научными разработками. И, судя по тому, что Шнырок согласно кивнул, вранье он проглотил. – Они же там, через одного, гении непризнанные: выпендривались друг перед другом, вот и перестарались!

– Сочувствую, коллега, – в другой раз, Шнырок, разумеется, с удовольствием обсудил бы методы работы гениев из научного отдела (сам он с этими малоприятными типами пока не сталкивался, а вот историй приходилось слышать много и разных), но сейчас поторопился вернуться к главной теме: – Ты что-то говорил насчет сахара?

– Да что сахар! – легко отмахнулся Хокк, вдохновленный первым успехом. – По сравнению с остальным, сахар – это пустяки!

– Ничего себе, пустяки! – немного обиделся Шнырок. – Это же тебе не кусок рафинада в чашку, это семнадцать тонн! Ты хоть знаешь, сколько текиллы можно с семнадцати тонн выгнать?

– Так я же говорю, по сравнению… – опомнился адвокат. И непоследовательно, но уверенно, продолжил: – Хотя, ты прав, коллега, сахар, сейчас, главное! Ну что, обменяемся информацией?

– Да! Да! – горячо согласился Шнырок и неуверенно оглянулся на дверь кабачка: – Вернемся туда?

– Думаю, не стоит, – покачал головой адвокат. – Лишние уши все такое… зачем нам привлекать внимание? Лучше двинем в офис кампании. Уж там найдется местечко, где мы сможем поговорить спокойно.

– Правильно! – Шнырок отпустил куртку Реджинальда и слегка подпрыгнул на месте, очевидно от энтузиазма. Впрочем, подпрыгнув, на крыльцо он уже не вернулся. В воздухе его тоже не было – специальный агент Шнырок просто исчез.

– Э-э… – проблеял Хокк, чувствуя себя таким же тупым, как совсем недавно, старший черт Длинн.

Как же это получилось? Как он позволил себе упустить единственную ниточку, что вела его в офис «Ад Инкорпорейтед»? Как он мог, так бездарно проворонить роскошный шанс, посланный судьбой? И главное, что теперь делать?

– Ну что же ты? – нервно спросил Шнырок, снова появляясь на крыльце и хватая адвоката за куртку, но на этот раз, за рукав. – Ты же сам сказал, в офисе местечко найдем!

Сердце Реджинальда застучало в горле, перекрывая дыхание, и он закашлялся.

– Я… кха-кха… у меня про… кха-кха… коллега… кха-кха…

Шнырок терпеливо ждал, но пальцы его сжимали рукав Хока все крепче.

– Коллега, у меня некоторые проблемы с перемещением в пространстве, – пока Реджинальд кашлял, он сообразил, что именно нужно сказать. – Эта моя маскировка дает такой плотный эффект… в смысле экранирует… гении из научного рассуждали что-то о темпорально-пространственной ловушке… – он развел руками. – Ты сам спецагент, значит, понимаешь!

– Ни фига не понимаю! – обрадовался Шнырок. – Но на это наплевать! Держись крепче, пошли!

После того, как спецагент Шнырок покинул трактир, Длинн и Кренн некоторое время сидели молча. За соседним столиком два отставных моряка продолжили беседу, причем теперь, после ухода хозяина, разговорился Никкель. Если бы черти прислушались, они бы узнали много странного, но в данный момент их интересовало другое.

Кренн спросил:

– Ты что-нибудь понял?

– Этот чокнутый ищет сахар, – добросовестно объяснил Длинн. – И почему-то, он решил, что мы ему скажем, кто этот сахар стибрил. Странно. Кто ему мог на нас наводку дать?

– Только такой же псих. Хотя… он сказал, что это кто-то из наших?

– Ага, сказал, – Кренн сморщился, изображая Шнырка, и очень похоже, тонким голосом, возмущенно пропищал: – Из торгового отдела! Такой, в кабинете сидел!

– Может, ему спьяну померещилось. Ты же видел, в каком состоянии он сюда заявился.

– А торговый отдел при чем? Ты можешь представить, что это кто-то из наших его напоил?

– Не могу, – согласился Длинн. Сделал большой глоток, внимательно осмотрел опустевшую кружку и помахал ею. Трактирщик тут же подскочил и заменил пустую посуду на полную. – С таким чучелом пить – себя не уважать. Странно это.

Кренн внимательно посмотрел на него и кинул в рот соленый орешек.

– С другой стороны… – старший черт выплюнул шелуху и задумался. Длинн терпеливо ждал. – С другой стороны, повторил Кренн, – а если над ним пошутили? Прикололись не по-доброму? Вот представь, заваливается это недоразумение в отдел, верещит что-то про семнадцать тонн сахара… кстати, кто у нас в продовольственном секторе?

– Назузел. Ты серьезно считаешь, что он мог над спецагентом приколоться?

– Не, Назузелу слабо. Ему бы такое в голову не пришло. Вот если бы этот Шнырок на Минисиаха нарвался…

– У Минисиаха не задержалось бы, – согласился Длинн и вытер пивную пену с усов. – Но все-таки, странно.

– Ты что хочешь сказать? – подозрительно уставился на него Кренн.

– В смысле?

– Ты третий раз говоришь: «странно».

– Так странно же, вот и говорю. Постой, постой, ты о чем?

– О том же, о чем и ты! Помнишь, что Минисиах нам говорил?

– Что если странности какие заметим, чтобы сразу ему докладывали! А ты думаешь, этот черт с сахаром и есть та самая странность? Которую Минисиах имел в виду?

– Я понятия не имею, та это странность или не та, но Минисиаху нужно о ней доложить. И пусть он сам разбирается, что он там имел в виду, а чего не имел.

Старшие черти синхронно взялись за кружки, синхронно опустошили их и синхронно поставили на стол. А вот встал со своего места Кренн чуть быстрее приятеля.

– Ты расплатись, а я пока выйду, посмотрю вокруг. Может, нам повезет, и этот чудик все еще здесь крутится. Тогда мы его с собой, к Минисиаху прихватим. Пусть он ему тоже про семнадцать тонн сахара споет.

Когда Длинн вышел из трактира, Кренн стоял посреди улицы и оглядывался по сторонам.

– Опоздали, – он сплюнул на землю. – Портал только что закрылся.

– Ну и ладно, обойдемся. Зачем нам этот Шнырок? – Он спустился с крыльца и ткнул приятеля кулаком в бок: – Чего ты так встопорщился? Минисиах и так поверит, без свидетелей.

– Не в этом дело, – Кренн продолжал крутить головой. – Просто странно… этот типчик, который за Шнырком выскочил, помнишь?

– Ну? – Длинн тоже бросил рассеянный взгляд вдоль улицы. – Куда он, кстати, подевался?

– Вот и я о том же. Я ведь на крыльцо вышел – минуты не прошло. А ни того, ни другого… и портал только что схлопнулся.

– Хочешь сказать, этот придурок открыл портал в присутствии туземца? Это какой параграф Уложения о Наказаниях? Хотя, это же спецагент, какая ему разница? Они все безбашенные. Может, он этого туземца с собой в портал протащил.

– Зачем?

– Откуда я знаю. Напиши запрос в подразделение технических расследований, может, они тебе ответят.

– Не, запросы я писать не буду. А вот, на всякий случай… – не договорив, Кренн взбежал на крыльцо и скрылся за дверью трактира. Через минуту он вернулся, почему-то отряхивая руки, и скомандовал: – Теперь двигаем к Минисиаху! Наводи портал прямо в его кабинет!

Минисиах сидел за столом и ковырял столешницу длинным ногтем правого мизинца. Настроение было – хуже некуда. Какого, спрашивается, святого, понадобилось ему шутить над этим идиотом-адвокатом! И шуточка-то была так себе, ничего особенного. Совсем не из тех, которые входят в легенду, которые всю жизнь потом вспоминают и хвастаются. А хлопот, неприятностей и нервотрепки теперь, выше крыши! Черти-практиканты доверия не оправдали, ловят мух на этой тухлой Сельне, в шаге от объекта, а того, что ему, Минисиаху, необходимо, в упор не видят! Спецагент еще этот приблудный: отправить его на Сельну сначала показалось хорошей идеей. Но он тоже пропал, как в омут канул. Интересно, где он там свои семнадцать тонн сахара ищет? Хотя, нет, не интересно, совсем! Как теперь на этого адвокатишку поганого, на Реджинальда Хокка выйти, как его нейтрализовать, как свою карьеру уберечь – вот что интересно!

Голубоватое свечение в углу кабинета отвлекло демона от грустных мыслей.

– Что такое? – он откинулся на спинку стула. Ставить порталы в жилые помещения и в личные кабинеты не запрещалось, но это было несколько невежливо. Деликатный сотрудник «Ад Инкорпорейтед» навел бы портал в коридор и потом вошел через дверь, разумеется, постучавшись и дождавшись разрешения. Сейчас же портал формировался в кабинете, прямо напротив стола. – Кто это так обнахалился?

Из светящегося проема, одна за другой, торопливо шагнули две фигуры.

– А, это вы, – разочарованно протянул Минисиах и тут же напрягся: – Что случилось? Есть новости?

– Как сказать, – Кренн дохнул на ладони и потер их, почему-то у него, при переходе через портал, всегда мерзли руки. – Не столько новости, сколько странности.

– Та-ак, – хвост Минисиаха слегка приподнялся и изогнулся, а столешницу заскребли уже четыре ногтя. – Докладывайте.

– Побывали мы на Сельне и ничего интересного там нет, – неторопливо начал Длинн. – Тем более, в этой деревеньке. Обычные туземцы, коэффициэнт грешности по таблице Брадиса…

– Вступление пропусти, это вы потом в отчете напишете и представите, – дернул хвостом демон. – Странности!

– Ну, так я о том же, – Длинн неуверенно оглянулся на Крена. – Мы в трактире обосновались, потому что с программой «Сеятель»…

– Это тоже в письменном виде, – Минисиах с трудом сдерживался. – Сейчас давайте основное. Странности.

Кренн кашлянул и шагнул вперед, слегка отодвигая Длинна плечом в сторону.

– Сегодня, в трактир, где мы устроили базу, явился черт Шнырок, специальный агент из Отдела по расследованиям.

– Та-ак, – Минисиаху еще удавалось выглядеть невозмутимым, но хвост его нервно заколотил по ножкам стула.

– Кто-то свистнул семнадцать тонн сахара, а он теперь мечется, ищет. Какой-то мудак из наших отправил его на Сельну.

– И-и… – поощрительно пропел Минисиах, не обратив внимания на характеристику сотрудника торгового отдела, который послал Шнырка искать сахар на Сельне.

– Он туда прибыл абсолютно пьяный, – доверительно сообщил Длинн, выглядывая из-за спины Кренна. – Лыка не вязал.

– И-и?!!

– Мы его сразу протрезвляющим шарахнули, – извиняющимся тоном признался Кренн. – Он же не сдерживался, орал всякое, внимание привлекал.

Минисиах стиснул зубы, на секунду прикрыл глаза, потом растянул губы в улыбке:

– И что дальше?

– Ну, когда он протрезвел, то рассказал нам про этот сахар. Странная история. То есть, не то, что сахар сперли, это как раз нормально, но этот Шнырок… чего он на Сельну ломанулся? Кому там его сахар нужен?

Хвост Минисиаха расслабился и шлепнулся на пол.

– Да, действительно, – ядовито процедил демон, – кому там нужен этот сахар? Здесь, кстати, на него тоже всем наплевать. У нас Торговый отдел, если вы помните, и то, что одни идиоты сахар украли, а другой идиот этот сахар ищет, нас не касается. И если вы решили, что появление на Сельне пьяного спецагента достаточное оправдание для того, чтобы вломиться в мой кабинет вот таким способом, – он кивнул в сторону растаявшего уже портала, то должен вам сказать…

Кренн слегка попятился, а Длинн неожиданно осмелился перебить начальство. Он сделал еще один, крохотный шажок вперед и, слегка наклонив голову, негромко сообщил:

– Дело не в том, что спецагент явился на Сельну. Дело в том, как он оттуда убрался.

– И как? – снова подобрался Минисиах.

– Ну, когда мы его протрезвили и объяснили, что он, со своим сахаром, нам не по теме, то этот спецагент здорово расстроился. Высказался э-э-э… нелитературно и ушел.

– Дверью хлопнул, – подсказал Кренн.

– Да, убедительно так шарахнул. И местный один, абориген, сразу за ним сквозанул. А мы как-то вдруг задумались. Странная ведь история получается. Ну, мы и решили за этим спецагентом присмотреть. Выходим, а его уже нет, только след от портала. То есть, то, что этот чокнутый куда-то через портал рванул, это бы еще ничего. Но и аборигена тоже нигде не было! Что же получается, спецагент его с собой, через портал протащил? Вот мы и подумали: если это не странность, то что же тогда странность? Надо доложить.

Минисиах затеребил скользкую верхнюю пуговицу рубашки, пытаясь расстегнуть ставший вдруг тесным воротничок.

– Как он выглядел? Как его звали?

– Младший черт Шнырок. Мелкий такой, тощий – видно, недавно из бесов произвели. Не отъелся еще.

– И пить не умеет, – снова подсказал Кренн, делая шажок вперед и занимая место рядом с Длинном.

– Да не спецагент, – демон оторвал пуговицу и швырнул ее в угол. – Местного вы разглядели? Аборигена? Который тоже в портал ушел?

– Да что его разглядывать, – Кренн решил, что пришла его очередь поговорить, – обычный туземец. Мужчина, племянник старика, который недавно купил дом недалеко от почты. Около тридцати лет, волосы черные, глаза голубые. В деревне его зовут – молодой Хокк.

– Хокк!!! – каркнул Минисиах и встал из-за стола.

Кренн, как-то незаметно, опять переместился за широкое плечо Длинна, предоставляя ему право продолжить разговор с внезапно разволновавшимся демоном. Длинн неуверенно посмотрел на Минисиаха и кивнул:

– Точно. Адвокат Реджинальд Хокк.

– … … … … … …! – рявкнул Минисиах. – Где он сейчас?!

– Так мы не знаем, – развел руками Длинн. – Откуда? Мы не видели.

– Порталом ушел, – словно кукушка из часов, выглянул из-за его плеча Кренн. Чирикнул и снова спрятался.

– Хокк порталом ушел?! Или спецагент?!

– Оба. Кажется.

– Мы так думаем, – уточнил Кренн.

Минисиах снова коротко ругнулся, дернул на себя ящик стола, едва не вырвав его, выбросил, прямо на пол, несколько папок и, наконец, достал небольшой сканер.

– Сейчас мы его, – демон торопливо застучал когтем указательного пальца по кнопкам, – сейчас мы его достанем!

Длинн и Кренн подошли поближе и вытянули шеи. Им тоже было интересно, в какой такой мир открыл портал безбашенный спецагент.

Прибор коротко пискнул, и физиономия у Минисиаха вытянулась.

– Это как? – спросил он у сканера. Потом встал и повернул окошечко с мерцающей зеленой точкой в сторону практикантов.

– В офисе? – изумился Кренн, который снова оказался впереди приятеля.

– Может, настройки сбились? – предположил Длинн.

Минисиах снова нажал на кнопку, дождался сигнала об окончании поиска и бросил сканер на стол.

– Поздравляю вас, господа старшие черти, – дрожащим голосом объявил он. – Этот идиот, спецагент Шнырок, находится сейчас здесь, в центральном офисе Терры, главного филиала компании «Ад Инкорпорейтед»!

– Так это что же он, аборигена сюда что ли приволок? – моргнул Кренн. – Такое даже спьяну удумать… а мы его протрезвили качественно!

– Туземца неассимилированного, в центральный офис? – ужаснулся Длинн. – Бред полный!

– Это не бред, – Минисиах рухнул на стул, пошарил в открытом ящике и достал сувенирную бутылочку коньяка. Не тратя время на то, чтобы свинтить пробку, пальцами отломил горлышко и вылил в рот содержимое бутылочки. Сглотнул, бросил опустевшую посуду за спину и уставился на ничего не понимающих Длинна и Кренна. – Это катастрофа!

– Для аборигена? – тупо переспросил Кренн. – Или для спецагента?

– Для… – Минисиах прикусил язык. До сих пор он использовал практикантов втемную и им вовсе не нужно знать, что это катастрофа для него, для демона Минисиаха лично. Лучше сказать, что опасность грозит всему Торговому Отделу. И быстренько придумать, почему. Он откашлялся, поманил Длинна и Кренна к себе и громко прошептал: – Никто не должен знать! Считайте это служебным сообщением, под грифом семнадцать дробь сорок девять, строго секретно!

Длинн почтительно склонился, а Кренн, наоборот, вытянулся в струнку и расправил плечи.

– Этот абориген э-э-э… – да что же это голова совсем не работает? Что такого может быть в аборигене, чтобы эти два придурка кинулись его ловить без лишних вопросов? – У него документы… они с этим спецагентом… который сахар ищет… семнадцать тонн пропало, слыхали?

– А нам-то что? – вопросом на вопрос ответил Длинн. Кренн промолчал, но судя по физиономии, вполне разделял позицию напарника.

– Этот туземец, Хокк… О! – Минисиах громко щелкнул пальцами. – Он все эти семнадцать тонн хочет на нас повесить, на Торговый отдел!

– И что? – Теперь, для разнообразия, голос подал Длинн, а Кренн молча его поддержал.

– На личную ответственность персонала! – неуместно радостно (когда, наконец, решение проблемы найдено, трудно сдерживать эмоции) объявил Минисиах. – Ты готов, – он ткнул пальцем в Крена, – выплачивать из собственной зарплаты за этот сахар? А ты готов? – коготь указательного пальца развернулся в сторону Длинна.

– А чего сразу я, – надулся Длинн. – Если на весь отдел повесят, то значит, и сумму на всех делить надо. Сколько у нас народа?

– По штату тринадцать единиц, – недовольно сообщил Крен, – ну и что? Я и тринадцатую часть платить не хочу, я про этот сахар сегодня в первый раз услышал, за что платить? И вообще, я по пиротехнике… вот если бы ящик с петардами пропал!

– А я по электронике! – вспомнил Длинн. – У меня все на месте, до последней микросхемочки… – он осекся и, чуть менее уверенно, закончил: – В смысле, документация вся в порядке. И за чей-то сахар я платить не хочу!

– Я тоже не хочу, – завершил обсуждение Минисиах. – Значит, что нам сейчас нужно сделать? Нужно этого наглого туземца поймать и обезвредить!

– Какие проблемы, – встрепенулся Кренн. Он всегда чувствовал себя лучше, когда передним ставили четкую задачу. – Только скажите нам координаты, и мы его…

– Какие координаты?! – Минисиах сунул ему под нос сканер. – Был бы этот Хокк на Сельне своей, его и искать бы не пришлось, а здесь, в центральном офисе, магические возмущения все настройки сбивают!

– То есть, прочесать все этажи, – Длинн поскреб в затылке. – Офис большой, найдем не скоро.

– Надо привлечь всех наших, кто не на вызовах, – сообразил Кренн. – Разделить территорию на квадраты и почесать. За чужой сахар платить никто не захочет.

– Правильно, – поддержал его Минисиах и встал из-за стола. – Быстро собирайте всех, кого сможете найти! А я пока к Харрамуху.

И, не обращая внимания на остолбеневших практикантов, вышел.

– Ты тоже это слышал? – спросил Длинн.

– Он пошел к Харрамуху, – подтвердил Кренн. – Но зачем?

– Посоветоваться хочет?

– Минисиах? С Харрамухом? О чем?

– Ну-у… – Длинн снова поскреб затылок. – Как туземца ловить.

– А Харрамух знает, как их ловят?

– Что ты у меня спрашиваешь? Спрашивал бы у Минисиаха!

– Минисиах! – вспомнил Кренн. – Он же велел нам народ собирать, а мы тут топчемся!

Харрамух сидел в своем кабинете и сосредоточенно работал: писал справку-приложение к квартальному отчету. Из этой справки, заполненной таблицами, цветными графиками и даже фотографиями, неопровержимо следовало, что благополучие Торгового Отдела достигнуто, прежде всего, трудами демона Харрамуха и его весомый вклад дает основания надеяться…

– Бабах!

Входная дверь распахнулась и стукнулась о стену. Минисиах вышел из собственного кабинета так называемой «деловой» походкой, но пока двигался по коридору, торопился все больше и больше, а до кабинета Харрамуха добрался на такой скорости, которую дорожная полиция не одобрила бы. Даже не пытаясь притормозить, он едва не снес дверь с петель и, пролетев расстояние от порога до рабочего стола Харрамуха, коротко сообщил:

– Мы влипли!

Демон Харрамух посмотрел на ухоженные, покрытые темным лаком когти, впившиеся в столешницу, слегка отодвинулся, вместе со стулом, назад и надменно поинтересовался:

– В каком смысле? И почему, вдруг, «мы»? У нас общих дел нет.

– Нет общих дел? – Минисиах присел на край стола и наклонился вперед, нависая над Харрамухом. – А Сельна? А Реджинальд Хокк?

– Хокк? – на кислой физиономии Харрамуха мелькнула тень удивления. – Но разве он еще… я ведь, кажется, достаточно… да нет, с Хокком никаких проблем не будет.

– Они уже есть! Этот поганый адвокатишка – сам, одна большая сволочная проблема! И если мы, сейчас, общими усилиями ее не решим, то нам обоим, не то, что места начальника отдела не видать, – Минисиах царапнул когтем указательного пальца по одному из разложенных на столе листков, превращая красивую цветную диаграмму в рваную бумажку, – нам кочегарка сладкой мечтой станет!

– Глупости, – Харрамух аккуратно собрал бумаги в прозрачную пластиковую папку (некоторые листки пришлось выдергивать из-под непочтительно развалившегося на них демона), скорбно осмотрел испорченную диаграмму, скомкал ее и выбросил в корзину. – Хокк на Сельне и в самое ближайшее время… в общем, я принял меры.

– А я принял контрмеры! – рявкнул Минисиах. Стаканчик с цветными карандашами, стоящий на левом углу стола, опрокинулся, и карандаши раскатились. – Но эта туземная сволочь обдурила нас обоих! Сейчас, вместо того, чтобы мирно дожидаться очереди в крематорий, наш общий клиент ошивается здесь, в офисе!

Харрамух убрал папку в ящик, аккуратно собрал карандаши в стаканчик и поставил его подальше от Минисиаха, на правый угол стола. Только после этого, бесцветным голосом, переспросил:

– Реджинальд Хокк сейчас здесь? В офисе?

– Именно об этом я и говорю!

– Какого… какого благословения, ты не дал мне его убить! – Харрамух стукнул кулаком по столу так, что стаканчик подпрыгнул и снова упал.

– Какого благословения, ты его омолаживал? – Минисиах умел стучать по столу не хуже. Карандаши покатились и разноцветным дождиком посыпались на пол.

– А какого благословения, ты с ним шутки шутить начал? – Занесенный над столом кулак, внезапно разжался. – Впрочем, что теперь… Говоришь, Хокк в офисе? Как он сюда попал? С кем успел встретиться?

– Я толком ничего не знаю, – неохотно признался Минисиах. – Сканер показал, что он в офисе, но где точно и с кем – сам понимаешь, разобрать невозможно. Похоже, какой-то спецагент из отдела безопасности его с собой приволок.

– Отдел безопасности? – Харрамух побледнел и схватился за сердце.

– Да нет, он не по нашему делу роет, у него сахар пропал. А Хокка он попутно зацепил.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Этот спецагент ко мне приходил, ввел меня в курс дела. Его только сахар интересует.

– А много сахара пропало?

– Ерунда, семнадцать тонн. Я думаю, безопасность больше из-за наглости вскипишилась. Эти семнадцать тонн все одной накладной на приготовление юбилейного торта списали.

– Но как этот спецагент на нашего Хокка вышел? Или он решил, что это туземцы с Сельны сахар оформили?

– Откуда мне знать? – возмутился Минисиах. Признаваться, что это он отправил Шнырка на Сельну, демон, естественно не собирался. – Я за ветер, который у этого агента в голове, не отвечаю, и как его к нашему Хокку занесло, понятия не имею! Если на то пошло, я уверен: это не агент на Хокка, а Хокк на агента вышел!

– Хорошо, как Хокк мог выйти на агента отдела безопасности? – подозрительно уставился на него Харрамух.

– А как он на тебя вышел? – язвительно парировал Минисиах. – Хитрая старая сволочь!

– Теперь он – сволочь молодая, – Харрамух медленно поднялся из-за стола и потер поясницу. – Хитрая, молодая и шустрая. Вдвоем искать будем или привлечем кого?

– Я уже привлек. Практиканты мои сейчас собирают весь свободный персонал отдела.

Глаза Харрамуха округлились:

– Ты что? Ты им сказал?.. Ты им рассказал?..

– Не бойся, – небрежно взмахнул рукой Минисиах. – Я им сказал, что этот абориген хочет повесить на Торговый отдел украденный сахар, все семнадцать тонн!

– Ну и что?

– А то, что если мужика не найти и не обезвредить, то каждый сотрудник отдела будет выплачивать за этот сахар из собственной зарплаты.

Харрамух поморщился:

– Ничего умнее придумать не мог?

– А у меня времени не было, чтобы подумать! Вот и ляпнул первое, что в голову пришло. Ладно, для наших сойдет, они за свой карман переживают.

– Это верно. Только, все равно, непонятно, почему этого жулика должен Торговый Отдел ловить? Есть же специальные структуры… как ты это объяснять будешь?

– А я ничего не буду объяснять, – неожиданно ухмыльнулся Минисиах. – Я просто поставлю конкретную задачу, причем очень громко. Чем громче отдается команда, тем она убедительнее звучит и тем меньше вопросов возникает у персонала!

– Сейчас тебе придется орать во всю глотку, – предупредил Харрамух.

– Ничего, глотка у меня крепкая, – Минисиах приобнял его правой рукой за плечи и повел к двери. – Хватит болтать, нас, наверняка, ждут уже.

В штате Торгового отдела числилось тринадцать единиц, но собрать их всех вместе было нереально. Старшему черту Длину и старшему черту Кренну удалось найти только младшего демона Назузела, демона Куранта, младшего демона Понтонора и младшего демона Суареса. Минисиах, громовым голосом толкнул перед ними короткую речь, в которой призвал «не потерпеть», «остановить мошенников» и «защитить вдов и сирот»! Ну, и между делом, отыскать в бесконечных коридорах центрального офиса злоумышляющего туземца.

Персонал выслушал его молча, хлопая глазами. Харрамух зря беспокоился по поводу вопросов – один вид стоящих в обнимку конкурентов на место начальника отдела привел всех в изумление, а неведомые «вдовы и сироты» окончательно деморализовали.

Минисиах вытер пот со лба и, немного тише, добавил:

– Тот, кто сумеет обнаружить туземца по имени Реджинальд Хокк, немедленно вызывает нас с Харрамухом, и тут же, на месте, получает устное поощрение. А чуть позже, и премию в размере…

– Двухнедельного оклада, – быстро закончил за него заместитель начальника отдела по учету. А чего это Минисиах один выступает, как будто он тут самый главный! Еще неизвестно, кто начальником отдела станет.

Размер премии вполне устроил сразу оживившихся сотрудников. Не вспомнив (к радости Харрамуха), про службу безопасности, сотрудники Торгового Отдела быстро разбили территорию офиса на квадраты и отправились ловить Реджинальда Хокка.

А Реджинальд Хокк в это время шагал по бесконечному коридору. Шнырок бежал впереди, бодро постукивая копытцами и бормоча про укромное, очень уютное местечко, где им точно, никто не помешает и не обращал внимания на то, что новообретенный коллега за ним явно не успевает. Хокк отставал очень аккуратно, а когда заметил приоткрытую дверь, за которой была видна лестница, ловко споткнулся, оперся о дверную ручку и почти успел юркнуть на лестничную клетку до того, как провожатый оглянется. Реджинальду не хватило сотой доли мгновения. Он уже шагнул за дверь, когда Шнырок остановился и схватил его за рукав.

– По этой лестнице мы только в административную часть попадем – бухгалтерия, отдел кадров, прочая мутотень. Там не то, что поговорить нормально, присесть негде! – Он потянул Хокка дальше, предусмотрительно не выпуская рукав адвоката. – Сейчас до конца коридора, потом налево, на лифте спустимся на шестнадцатый этаж, и там еще немного пройти…

Хокк торопливо шагал за Шнырком и вертел головой, стараясь запомнить дорогу. Если бы он мог прямо сейчас отделаться от назойливого спецагента и рвануть к той лестнице, которая должна привести к отделу кадров! Или лучше сначала обратиться в юридический отдел? А может, разумнее всего, пробиваться на самый верх, к директору, к шефу, к боссу – как тут величают главного управляющего? Если удастся с ним договориться, тогда ни с юридическим, ни с отделом кадров, проблем не будет… И почему он не догадался дубинкой запастись? Долбанул бы сейчас этого рогатого дубинкой по темечку, откатил в сторонку и занялся своими делами!

Задумавшись, адвокат едва не проскочил мимо двери, украшенной табличкой с надписью на неизвестном Хокку языке и графическим изображением, понятным во всех мирах.

– Стой! – он резко затормозил и вырвал рукав из цепких пальцев Шнырка. – Погоди минуту. Мне туда нужно, – Реджинальд мотнул головой в сторону двери. – Ненадолго.

– Скрутило? – понимающе кивнул Шнырок. – Это от пива. Говорят, на этой вашей Сельне на редкость поганое пиво.

– Это точно, пиво дрянь! – Хокк вообще не любил пиво, поэтому обругал напиток, который уважало большинство населения Сельны, искренне и с легким сердцем. – Подожди меня здесь.

Реджинальд шмыгнул за дверь и огляделся. Очень хорошо! Прямо перед ним, сияет солнышком окно, достаточно большое, чтобы выбраться… правда, надо еще разобраться, куда это окошко выходит. Жаль, высоковато оно, ничего, кроме неба и солнца не видно. Зато умывальник расположен очень удобно, и если на него залезть…

Еще несколько дней назад, до омоложения, Реджинальду и в голову не пришло бы проделывать подобные гимнастические фокусы. А сейчас: раз-два – одна рука уперлась в стену, другая ухватилась за кран. Три-четыре – правая нога взметнулась вверх, а левая оттолкнулась от пола. И вот, пожалуйста, адвокат Реджинальд Хокк уже балансирует на узком краю раковины и любуется прекрасной клумбой, которая разбита под самым окном. И цветочки, похоже, вполне подходящие: никаких шипов-колючек не видно, просто мягкий пестрый коврик. Прыгай, в свое удовольствие, и не задумывайся!

Хокк легко повернул ручку, распахнул створку и едва не свалился с умывальника. Вместо пути к свободе, прямо перед ним была глухая серая стена. Адвокат осторожно протянул руку и коснулся пальцем холодного, чуть сыроватого камня.

– Не может быть! – он закрыл окно и растерянно уставился на уютный внутренний дворик.

Крупная серебристая птица с алым хохолком, широко раскинув крылья, спланировала на клумбу, постояла несколько секунд, покачиваясь на длинных ногах, и зашагала прямо по цветочкам. Время от времени, она наклоняла голову и склевывала что-то с пестрого цветочного ковра. Реджинальд торопливо дернул на себя створку и снова уткнулся в серую стену. Захлопнул окно, и серебристая птица, словно услышав странный непривычный звук, быстро подняла голову и оглянулась.

– Но это же не картинка, – Хокк ткнул дрожащим пальцем в птицу. – Она живая и я ее вижу. Она настоящая! – Реджинальд приоткрыл окно и убедился, что стена никуда не исчезла. Слегка поскреб камень ногтем и, неизвестно кому, пожаловался: – И стенка, тоже настоящая!

– Ты чего так долго? – Шнырок, старательно зажмурив глаза, вошел в туалет.

Хокк дернулся, взмахнул руками, заскользил и свалился с раковины. От удара об пол, дыхание перехватило, и Реджинальд издал неопределенный звук, что-то среднее между хрюканьем и хэканьем.

– Да ты не смущайся, я не смотрю, – по-своему, понял его Шнырок. – Я просто таблеточку тебе хотел предложить. Если с желудком проблемы.

– Спасибо, проблем нет, – все еще сдавленным голосом ответил адвокат. – Я уже все, только руки помыть хотел. – Он потянулся к крану и замер, не зная, что делать дальше. Блестящий металлический столбик, закрепленный на правом краю раковины, на кран никак не походил, и каким образом из него можно добыть воду, Реджинальд представления не имел.

– Что, опять кран барахлит? – Шнырок открыл глаза и тоже подошел к раковине. – Понаставили новомодных, а они все время, то текут, то засоряются… – он стукнул по столбику и из того неожиданно вырвался фонтанчик воды.

Хокк машинально сунул ладони под воду, потер одну о другую, а потом сделал то, чего не позволял себе более шестидесяти лет – вытер мокрые руки о собственные брюки.

– Бесы из хозяйственного отдела совсем обнаглели, – жизнерадостно сообщил Шнырок и снова стукнул по столбику. Фонтанчик громко булькнул и опал. – Ясно ведь, если хочешь, чтобы порядок был, то следить надо постоянно. А они никак не хотят работать! Их бы с тачкой, да на стройплощадку… ладно, пошли дальше, что ли?

Он, уже привычно, цапнул Хокка за плечо и потащил за собой.

Уютным местечком, где можно было поговорить без помех, был, разумеется, бар Дымка.

Хокк неуверенно остановился на пороге. Хорошо освещена была только барная стойка, остальное же помещение утопало в сумерках и сигаретном дыму. Небольшие красные фонарики, закрепленные над столиками, не столько освещали их, сколько обозначали посадочные места.

– Откуда столько дыма? – поморщился некурящий Реджинальд. – Здесь же никого нет.

Посетители в баре, действительно, не толпились. Точнее, он был бы совершенно пуст, если бы не старший черт Длинн. Прежде чем начинать беготню по коридорам, он решил ненадолго заглянуть в удачно подвернувшийся бар, промочить горло. Длинн устроился за стойкой и, в данный момент, вдумчиво дегустировал уже третий коктейль из тех, что Дымок разрабатывал специально для ценителей.

Шнырок, с некоторым удивлением посмотрел на адвоката и сделал глубокий вдох:

– Ты что, это же дизайнерское решение! Создает уютную атмосферу тесного мужского содружества. Дымок сам с дизайнером две недели сидел, запах подбирал. Чего только они тогда не перекурили! Остановились на сигариллах с Керры – этот мирок небольшой, но своим табаком славится. Но, по-моему, – спецагент принюхался, – Дымок сам сейчас анашу добавил. Уважает он эту травку!

Шнырок кивнул приветливо помахавшему ему рукой бармену и потянул Хока вглубь зала, в самый темный угол.

– Давай здесь устроимся. Место тихое, видишь, кроме нас и нет никого.

Одинокой фигурой сгорбившейся над барной стойкой, спецагент решил пренебречь, а напрасно. Услышав знакомый голос, Длинн оглянулся и, убедившись, что Шнырок не один, схватился за телефон.

– Оба здесь, – коротко доложил он, как только Минисиах, после первого же гудка снял трубку. – И спецагент, и туземец этот, Хокк.

– Где? – демон щелкнул пальцами, вызывая план офиса.

– Бар Дымка, шестнадцатый этаж и налево.

– Понял, – Минисиах чиркнул ногтем по плану и оставил на нем светящуюся метку. – Ничего пока не предпринимай, наблюдай издалека, но если захотят уйти – не выпускай!

Харрамух на мгновение наклонился над крохотным светлячком, кивнул и, широко шагая, двинулся к двери.

– С применением силы? – уточнил Длинн. Представитель Сельны его не беспокоил – туземцев в расчет принимать, это себя не уважать, но вот Шнырок… с виду младший черт особых опасений не вызывал, но у них, у спецагентов, говорят, подготовка бывает разнообразная… кто его знает? Смотришь на такого – на вид хлипкий, а потом, как разозлится, как жжахнет!

– С применением мозгов! – рявкнул Минисиах, выбегая из кабинета вслед за Харрамухом.

Длинн убрал телефон и одним глотком допил коктейль.

Дымок, внимательно следящий за клиентом, тут же подсунул ему полный бокал.

– Здесь я заменил ягоды можжевельника корой скипидарного ореха. Но при этом, чувствуется легкая полынная нота. Попробуйте, мне интересно ваше мнение, как ценителя.

Длинн, слегка развернувшись на высоком табурете, чтобы видеть парочку за дальним столиком, взял бокал и принюхался. Полынная нота, определенно присутствовала.

– И как это называется?

– Думаю, назвать этот коктейль «Дымок в степи», – застенчиво признался бармен. – Свободные ассоциации, понимаете?

– А как же, – солидно согласился Длинн и, не сводя глаз с оживленно жестикулирующего Шнырка, сделал осторожный глоток. – Хм. Что-то в этом есть, но не уверен, не уверен… не хватает какого-то завершающего штриха. А кстати, что это там у тебя за парочка устроилась?

– За столиком? Приятель мой, Шнырок, какого-то типа притащил. – Дымок с некоторым сомнением покосился на странного спутника Шнырка. Туземец и даже без амулета… может, следует доложить? С другой стороны, мудрый бармен в дела клиентов не лезет. Тем более, если клиентом является спецагент на задании. И вообще, в данный момент Дымок гораздо больше интересовался обсуждением нового коктейля: – А может, мятного ликера капельку добавить? Хотя, нет, лучше кофейного, кофейный аромат здесь будет уместнее.

– Только не ликер! – возразил Длинн, делая глоток побольше. В обычной ситуации он, после стольких коктейлей, уже впал бы в глубокую меланхолию, но появление в баре туземца, за поимку которого обещана премия в размере двухнедельного оклада и устное поощрение, взбодрило старшего черта. – Нужно что-то остренькое, вроде перчика. А типа этого ты, значит, не знаешь?

– Впервые вижу. Это со Шнырком мы еще на Лагосинтере вместе работали, в выездном отряде по ассимиляции местного населения. Эх, и заваруха тогда была! Но, по-моему, перчик, это слишком плоское решение. Тут нужен диссонанс, и кофейный ликер – именно то, что требуется. Вот я вам сейчас покажу, – Дымок, словно из воздуха, выхватил небольшой красный перчик, поставил рядом рюмочку с ликером и взялся за шейкер.

– Про Лагосинтер я слышал. Там туземцы, вроде, так резко отбиваться начали, что наверху решили с ними не связываться. И ты во всем этом участвовал?

– Ну! Лично, можно сказать, жизнью рисковал! А уж Шнырок там столько подвигов насовершал – старший демон Айнштофф его после этого в отдел безопасности и рекомендовал. Я, конечно, тоже не жалуюсь, я по своей части хорошо продвинулся: бар вот, можно сказать, в единоличном моем подчинении… но до Шнырка мне далеко, его просто так рукой не достать! Младший черт, спецагент, а сейчас и вовсе, на особом задании! – Не переставая говорить, Дымок выставил на стойку теперь уже два бокала: в одном плавал перчик, а от второго слегка припахивало кофе. – Извольте сравнить! Сами убедитесь, что я прав!

А Шнырок, не обращая внимания ни на одинокого посетителя, который с неуместным интересом таращился на них с Хоком, ни на старого приятеля, лихо манипулирующего бутылками, сосредоточился на адвокате.

– Рассказывай! Что там с сахаром?

– Сахар… – Реджинальд оглянулся на барную стойку. – Насчет сахара разговор не быстрый. Может, закажем, чтобы в горле не пересохло?

– Нет проблем! – Шнырок поднял руку и щелкнул пальцами: – Дымок! Дай нам по одной своего особого… того, что мне понравился в прошлый раз!

– Минуточку! – Дымок придвинул бокалы к Длину, и снова взялся за шейкер. Встряхнул, добавил из одной бутылочки, из другой, снова встряхнул… Длинн, тем временем попробовал из бокала с перчиком, одобрительно кивнул, потом сделал глоток из второго и поднял брови:

– Хм.

Дымок достал два высоких тонких стакана, наполнил их мутной бурой жидкостью, поставил на маленький круглый поднос и небрежно бросил его в сторону Шнырка. Поднос подлетел, двигаясь по плавной дуге, и мягко опустился на столик. Хокк только головой покачал:

– До чего техника дошла…

– Что? – не понял Шнырок.

– Ничего. Это я так, между делом, – Реджинальд решительно взял стакан и сделал большой глоток. – Ух ты! Забористая штука!

– А то, – подтвердил Шнырок, одним махом ополовинив стакан. – Дымок у нас по коктейлям мастер! Ну, я слушаю.

– Э-э… – адвокат сделал еще один глоток, побольше, надеясь, что вместе с опьянением, к нему придет вдохновение. – Сахар, понимаешь, стащить просто, тут ума большого не надо. А вот бумажки оформить так, чтобы следов не оставить, чтобы комар носа… система документооборота, понимаешь?

– А то! У меня всех документов на руках, одна накладная, но я с ней так набегался, несколько полных оборотов сделал! – Шнырок допил, поставил пустой стакан на поднос и, не глядя, отправил его в обратный полет.

– Дымок, повтори!

Хокк тоже приложился к коктейлю.

– Эт-то, правильно, – выдохнул он. – Эт-то, по-нашему! Слушай, а что за отрава?

– Обижаешь, – ухмыльнулся Шнырок. – «Особый Дымковский»! Бармена здешнего, Дымка, самоличная разработка. Ну, не без моей помощи, конечно. Он, Дымок, приятель мой, вот я и не смог отказать. Мы с ним еще на Лагосинтере, не щадя, можно сказать, головы… Ладно, ты про сахар, давай, рассказывай.

– Про сахар… – Реджинальд осекся и пригнул голову, когда мимо его уха просвистел поднос с двумя полными стаканами. – Ух! Как это он, твой Дымок, ловко их метает… Так вот, сахар. То есть, документы. Я, понимаешь, совершенно случайно зацепился за кончик… в смысле, попала мне в руки одна подозрительная бумаженция, и стал я раскручивать…

Вдохновение не приходило. Хокк медленно поднес к губам стакан, неторопливо допил остаток «Особого Дымковского», отставил пустой стакан в сторону и взял с подноса полный.

– И там было про сахар? – хвостик Шнырка приподнялся и изогнулся в форме вопросительного знака.

– Об этом я и говорю. Сначала, конечно, я не понял: продукты питания, сам понимаешь, не моя специализация. Я больше по… – адвокат на мгновение задумался, потом решительно продолжил: – По терроризму. Бомбы там, взрывчатка всякая… ну, ты понимаешь.

– Ух! – не то согласился, не то восхитился Шнырок. Цапнул оставшийся стакан и присосался к нему.

Хокк тоже смочил губы уставился на спецагента. А ведь паренек на выпивку слабоват – вон, и глазки уже с трудом фокусирует, и хвостик не по делу дергается. А что, если?.. Хм. Идея, конечно, не самая гениальная, но почему не попробовать? Тем более, что ничего другого в голову все равно не приходит.

– А знаешь, я сейчас подумал, – он поднял свой стакан, – давай выпьем! За нас, за спецагентов!

Шнырок оторвался от коктейля и бодро отсалютовал:

– За спецагентов! За нас!

После чего, одним махом проглотил остатки и с недоумением посмотрел на поднос:

– А где?

– Надо бы повторить, – мягко подсказал Хокк.

– Точно! Дымок, повтори!

Поднос, пущенный слегка дрожащей рукой, полетел в сторону барной стойки, и теперь уже Длинну пришлось пригнуться, чтобы не получить в лоб. А Шнырок, выкрикнув заказ, так же громко обратился к Реджинальду:

– Бомбы, говоришь? Взрывчатка?

– Ч-ш-ш-ш! – прошипел адвокат. – Ты чего орешь? Секретная же информация!

Длинн, который уже разинул рот, чтобы обругать косорукого младшего черта, услышав про бомбу и не сознавая что делает, схватил со стойки очередной стакан, подсунутый услужливым Дымком, выпил и закашлялся.

– Что это? – просипел он через полминуты, когда снова вернулась возможность говорить.

– Думаете, слишком жесткий вкус? – деликатно ушел от ответа Дымок. – В общем, все ингредиенты чисто природного происхождения: дубовая кора на чистом спирте, мед, капелька домашней аджики, кокосовое молоко, вытяжка мяты перечной… Хотел добавить немного мускатного ореха, но мне, по случаю, удалось достать настоящей махорки, самосад, представляете? Так я сам смешал ее с брэнди пятнадцатилетней выдержки и настаивал, с вишневыми косточками, два месяца… – он, с сомнением, посмотрел на багрового, тяжело дышащего Длинна и спросил: – Вы считаете, что вишневые косточки были лишними?

Ответить Длинн не успел, в бар вломились Харрамух с Минисиахом. Точнее, Минисиах с Харрамухом – хотя всю дистанцию зам по учету лидировал, на последних метрах зам по маркетингу сделал мощный рывок и именно его копыто первым стукнуло по черной, с серыми разводами, кафельной плитке, которой был выстлан пол в баре.

– Стоять! – рявкнул Харрамух.

– Не двигаться! – команда Минисиаха прозвучала на долю секунды позже, зато намного громче.

Реджинальд замер.

«Неужели все? Неужели не успел? Такая изящная интрига, столько сил приложено, столько ума, столько таланта… ведь остались сущие пустяки: улизнуть от этого тупого спецагента, добраться до отдела кадров, а там… не успел. Сейчас эти двое меня прикончат и … и все?»

Длинн и Шнырок, в отличие от адвоката, ничего не понимали, но тоже, послушно застыли. А вот Дымок приказа старших по званию не выполнил. Во-первых, он вообще медленно реагировал (потому и карьера его в отделе ассимиляции не задалась), а во-вторых, когда в его бар ввалились демоны, Дымок держал в руках поднос с двумя стаканами «Особого». Демоны с порога начали орать и Дымок, растерявшись, вместо того, чтобы отправить заказ клиенту, швырнул поднос в сторону двери.

Минисиах успел увернуться, а Харрамух, неожиданно ловко поймал необычный метательный снаряд. Посмотрел на коктейли, на Шнырка с Хокком, потом перевел задумчивый взгляд на Минисиаха. Тот нахмурился и не менее задумчиво уставился на врага, ставшего на время партнером.

Хокк выдохнул. Похоже, немедленная смерть ему не грозит. Очевидно, демоны, по каким-то своим причинам, не желают убивать его в присутствии свидетелей. Это хорошо… нет, это очень хорошо, просто прекрасно, это полностью меняет весь расклад!

А Харрамух с Минисиахом все смотрели друг на друга. До сих пор они думали только о том, как найти вредного адвоката. Главное – найти, а потом, не задерживаясь, ликвидировать! А что получилось? Вот он, Хокк, сидит за столиком, наглая морда! Казалось бы, щелкнуть пальцами, и этот адвокатишка мелким пеплом по кафелю рассыплется… но не делать же это на глазах спецагента. Мутный он какой-то, и история его, про сахар, тоже мутная – кто знает, чем этот Шнырок на самом деле занимается? Да еще старший черт Длинн здесь, и бармен… уничтожение туземца придется объяснить, причем объяснить сразу и убедительно. А как?

– Извините, – Дымок робко выступил из-за стойки. – Но это заказ вон для того столика. Вы позволите?

Харрамух не позволил. Неловко держа поднос, он промаршировал к столику. Минисиах молча последовал за ним. Не спрашивая разрешения, демоны придвинули стулья и уселись: Харрамух напротив Шнырка, а Минисиах напротив Хокка.

– Ага, значит, сюда еще два «Особых Дымковских», – сделал вывод Дымок и вернулся за стойку. – Этот коктейль становится популярным, – похвастался он Длинну. – Не желаете отведать?

Длинн, уставившийся на столик в углу, машинально кивнул, и Дымок взялся за дело. А старший черт таращился на странную компанию и мучительно пытался хоть что-нибудь понять. Два демона, младший черт – агент службы безопасности и… и не пойми кто, дикий абориген с дикой Сельны! Сидят молча, смотрят друг на друга, а чего смотрят? Поднос с напитками на столик приземлился, а они даже не вздрогнули, не моргнули! Гипнотизируют они друг друга что ли? Длинн шевельнул пальцами и коснулся прохладного стекла. Что это, стакан? Ах да, бармен что-то говорил про «Особый Дымковский»! Надо попробовать, может, тогда в голове прояснится хоть немного?

И старший черт, под одобрительным взглядом Дымка, припал к стакану с живительной влагой.

А за столиком царило напряженное молчание. Харрамух пытался сообразить, как увести жертву (он воспринимал адвоката исключительно, как жертву) в тихое место и ликвидировать, но ничего лучше, чем положить адвокату на плечо тяжелую ладонь и многозначительно пробасить: «Пройдемте», заместителю начальника торгового отдела по учету не приходило.

Минисиах тоже думал, но он хотел, наоборот, удалить с места действия лишних персон – бармена, Длинна и спецагента-Шнырка. Сам Шнырок, растерянно поглядывал на мрачных демонов. Ему очень хотелось сделать глоточек «Особого Дымковского», но тянуться к стакану без дозволения старших по званию было как-то неловко. А предложить Минисиаху и Харрамуху выпить вместе с ним – еще более неловко.

Молчание нарушил Реджинальд Хокк, которого, наконец, осенило.

– У меня все задокументировано! – громко и уверенно объявил он. – С самого первого момента! – Бросил короткий взгляд на Шнырка и, специально для него, чтобы внести как можно большее смятение в ряды противника, добавил: – И каждый грамм!

Неожиданно, Хокку помог Длинн, незаметно подтянувшийся к столику.

– А еще он говорил про бомбы и про взрывчатку, – наябедничал старший черт и сделал большой глоток «Особого Дымковского». – Я сам слышал, так и сказал: «Бомба» и «Взрывчатка».

Строго говоря, Длинн слышал слова не адвоката, а Шнырка, но сейчас это не имело для старшего черта особого значения. Впрочем, для собравшихся за столиком, тоже. Харрамух пожал плечами, Минисиах дернул головой, словно отмахиваясь от назойливой мухи, а Шнырок его просто не услышал. Все внимание спецагента было сейчас сосредоточено на Реджинальде:

– Документация по сахару? – пискнул он. – На все семнадцать тонн? Где она?

– Все бумаги я спрятал, – многозначительно произнес Хокк. – Очень хорошо спрятал. Пакет запечатан моей личной печатью, адвоката категории «СИ» и в случае моей преждевременной гибели или исчезновения…

– Где пакет?

Харрамух спросил тихо, но таким голосом – адвокат сразу пожалел, что упомянул преждевременную гибель.

– Э-э-э… – признаваться сразу не следовало, надо было попытаться потянуть время, иначе не поверят. Но играть с демонами – до чего же, оказывается, это страшно!

– На Сельне? – когти на правой руке Минисиаха выбили по столешнице похоронный марш.

– Здесь, – быстро ответил Хокк. – Я спрятал пакет…

Так, куда он мог спрятать этот проклятый пакет? Где-нибудь в коридоре? На лестнице? В туалете? Нет, это все не годится, слишком просто проверить. А где он еще тут пробегал? Хотя, почему обязательно пробегал? Кого интересует, где я действительно успел побывать? Сейчас главное, лихо соврать, чтобы им головной боли побольше… О! Шнырок все лепетал про торт, на который сахар списали, это мне подойдет! Только бы этот придурок не сообразил, что у меня ни на что такое, времени просто не было!

– Я спрятал пакет в юбилейный торт.

– К-куда? – поперхнулся Минисиах.

– У вас тут юбилей намечается, не слыхали? – нагло прищурился Реджинальд. – Вот я пакет в торт и засунул. Представляете, праздник, все начальство в сборе, разрезают юбилейный торт, а там…

Харрамух и Минисиах вскочили одновременно. Но еще раньше них, со своего места взвился Шнырок. Покачнулся – ноги как-то неуверенно подрагивали, отсидел, наверное. Хотел опереться на стол, но под руку попался стакан с коктейлем. Очень хорошо, очень вовремя, а то в горле от волнения совсем пересохло. Шнырок выдернул и бросил на пол соломинку, влил в себя коктейль и, срываясь на визг, закричал:

– Я знаю, где кондитерский отдел! Я видел этот торт! Побежали!

И рванул к дверям. Как и рассчитывал Реджинальд, после трех «Особых Дымковских», спецагент не вспомнил, что почти все время держал адвоката за рукав и к кухне они даже близко не подходили. Шнырок сразу поверил, что нужные ему документы, те самые, которые прольют свет на тайну исчезновения семнадцати тонн сахара, находятся сейчас в торте. Это даже показалось ему абсолютно логичным: ведь с самого начала, по накладной, сахар был выписан именно на юбилейный торт!

Харрамух бросился догонять спецагента, а Минисиах, не отставая от него, на бегу приказал растерянно хлопающему глазами Длину:

– Охраняй туземца! Глаз с него не спускай!

– С этого? – переспросил Длинн. Хвост руководителя практики мелькнул в коридоре и старший черт, пожав плечами, отправился охранять туземца. Сел за столик на место Харрамуха, рассеянно взял один из трех полных стаканов (кроме Шнырка, никто к коктейлю не притронулся), отхлебнул.

– Старший черт Длинн, торговый отдел, – представился он.

– Реджинальд Хокк, независимый адвокат категории «Си», – Реджинальд вежливо приподнял стакан.

– Так ты, что, террорист?

– С чего ты взял? – устало удивился адвокат.

– Ты же сам про бомбу кричал.

– Это не я, это Шнырок кричал. А за тараканов, что у него в голове, я не отвечаю. Вот, он сейчас побежал в кондитерский отдел, торт потрошить. Что, на кухне тоже террористы окопались? Может и бармен здешний – террорист?

– Бармен? – Длинн, задумчиво уставился на щуплую фигурку за стойкой и сделал еще несколько больших глотков «Особого Дымковского». – Эй, слышь, как тебя… – он взглянул на стакан с коктейлем и сам себе кивнул: – Ага, Дымок. Слышь, Дымок, ты террорист?

– Нет. Зачем? – Дымок взял с полки стакан и начал протирать его чистой салфеткой. – Террористом быть слишком хлопотно. Мне здесь, в баре, нравится.

– Ну, если ты не террорист, а бармен, тогда… тогда…

Мысль ускользала, и тут на помощь неожиданно пришел туземец.

– Бармен должен подавать напитки, – подсказал он. – Коктейли.

– Точно. Дымок, давай нам сюда, – он запрокинул голову, открыл рот, вылил последние капли прямо в глотку и поставил на стол пустой стакан. – Давай нам еще пару коктейлей. Только «Особый» больше не надо, тащи тот, что последним давал мне пробовать, с аджикой и вишневыми косточками. Сильная штука!

– Момент! – обрадовался Дымок. – Я всегда говорю, что настоящий ценитель, он вкус коктейля правильно чувствует! Для такого клиента и работать приятно!

– А мы пока эти заценим, – Реджинальд кивнул на оставшиеся два полных стакана. – Не пропадать же добру.

– Логично, – согласился Длинн. – Ты только помни, что нужно держать себя в руках и не напиться. Коктейли, понимаешь, такая коварная штука… – он поднял стакан, посмотрел на просвет и печально покачал головой. – Вот кажется, что в нем такого? Ну, намешал Дымок того-сего, и что? Подумаешь, полынная нота! Разве серьезного черта такими пустяками проймешь?

Длинн лихо опрокинул в себя стакан.

– Не проймешь, – согласился адвокат, подсовывая ему оставшийся стакан. Судя по тому, с каким трудом, оставленный Минисиахом охранник подбирал слова, задача напоить его до бесчувствия была близка к разрешению.

Правда, изначальная идея была – напоить Шнырка, но какое это теперь имеет значение? Главное – вырваться из-под назойливой опеки и добраться до отдела кадров.

– Вот я и говорю, – Длинн с сомнением посмотрел на стакан в своей руке. – С коктейлями осторожнее надо. Мне ведь показалось, что я этот стакан уже выпил. А он, гляди, полнехонький! Значит, что?

– Значит, надо его выпить сейчас, – подсказал Реджинальд. – Что это он себе позволяет? Место свое забыл?

– Дствытльно, – из речи Длинна начали пропадать гласные буквы. – Счс я его!

Коктейль незамедлительно ухнул в утробу Длинна, после чего, старший черт подпер щеку ладонью и задумчиво уставился на своего визави.

– Ты кто ткый?

– Я? – Реджинальд не то, чтобы растерялся: скорее, он замешкался, пытаясь сообразить, какой ответ, в этой ситуации, будет наилучшим. К счастью, именно в этот момент, на столик мягко опустился поднос. – О, вот и твой заказ! С аджикой и абрикосовыми косточками, так ты говорил?

– С вшневми, – поправил Длинн и взял тот коктейль, что оказался подальше от него. – А я тя пмню. Ты – тземц.

– Э-э… Туземец?

– Ну?! А я что гврю? Ты – тземц. И я длжен… длжен… что я длжен?

Чтобы освежить память, он ополовинил стакан с произведением Дымка. Но это не помогло.

– Скжи, что я длжен?!

– Ты должен отвести меня в отдел кадров, – стараясь сохранять равнодушное спокойствие, ответил Реджинальд. Тоже взял стакан и понюхал: – Действительно, косточки вишневые.

– Зчем тбе в кдры? – то, что косточки вишневые, Длинн знал и обсуждать это не собирался.

– Так я же туземец! Куда мне еще?

– Сли ты тземц, то тбе в отдл асис… сси… мси… – поняв, что слова «отдел ассимиляции» ему, в нынешнем состоянии недоступны, старший черт махнул рукой: – Ты прв. Пшли в кдры.

Длинн допил коктейль, бросил стакан куда-то за спину и встал из-за стола. Точнее, попытался встать.

– Нжна тчка опры, – пожаловался он, рухнув на стул.

– Вот, – адвокат быстро сунул ему в руки полный стакан.

– Эт пдойдт, – благосклонно согласился Длинн.

Действительно, со стаканом в руке дело пошло лучше. Старший черт не только сумел подняться, но и довольно уверенно двинулся к выходу.

– Прдет Мнисх, – бросил он Дымку, проходя мимо стойки, – скжи, чт мы в отдле кдрв.

Реджинальд Хокк покинул бар молча. Он не был уверен, что правильно запомнил поворот и лестницу, которая вела в Отдел Кадров, и теперь раздумывал, что вернее: смыться от пьяного охранника и добираться на свой страх и риск, или понадеяться, что тот сумеет довести его до места, прежде чем окончательно отрубится.

Коридор казался бесконечным и Харрамух начал уставать. Минисиах, который бежал легко и упруго, словно спортсмен-стайер, заметил это и, не останавливаясь, распорядился:

– Вызывай всех наших, пусть тоже подтягиваются к кондитерам.

Харрамух наддал, догнал его и, вцепившись в рукав, заставил затормозить.

– Чего это ты раскомандовался? – голос у запыхавшегося демона звучал совсем не убедительно, но глаза сверкали воинственно и короткие пальцы крепко держали ткань пиджака. – Или тебя уже начальником торгового отдела назначили?

Минисиах бросил взгляд на быстро удаляющегося Шнырка (надо же, какой прыткий, зараза!) и, не скрывая досады, спросил:

– Другого времени не нашел, разборки устраивать? Мы не знаем, что за документы в торт запрятаны! А если этот спецагент до них раньше нас доберется, как мы их выцарапывать будем? Мало ли, что он про сахар все время талдычит! А ты представляешь, что будет, если про наши шалости в службе безопасности разговоры пойдут?

Харрамух коротко, но емко выругался и стартовал с места. Уже на бегу, оглянулся и крикнул:

– Наших вызывай! Если торт у безопасников отбивать придется, нам все понадобятся!

– Тьфу! – Минисиах сплюнул на пол. – Идиот!

Он достал телефон, быстро пролаял приказ всем собраться у кондитерского отдела и рванулся догонять конкурента-партнера.

Реджинальд решил довериться местному обитателю и не прогадал. Сам бы он, скорее всего, заблудился бы в лабиринтах коридоров и лестниц «Ад Инкорпорейтед», а Длинн, хотя и покачивался («покачивался» – это мягко сказано: старшего черта швыряло от одной стенки к другой, самым непредсказуемым образом), вел адвоката довольно уверенно. Они дошли до той, указанной Шнырком лестнички, спустились на три этажа вниз, снова двинулись по коридору, свернули направо, прошли через большие, гостеприимно распахнутые стеклянные двери, спустились еще по одной лестнице, снова повернули направо…

Длинн шел все медленнее: если в начале пути он еще сбивался на мрачный перепляс сопровождающийся гулкими «Эх!» и «Хе!», то теперь старший черт все чаще всхрапывал, и было заметно, что ему становится сложно держать глаза открытыми. Наконец, Длинн, в очередной раз, ткнулся в стену и сполз на пол компактной кучкой.

– Тдел кдрв, – правая рука вяло махнула в сторону железной двери, украшенной сложным узором из массивных заклепок. – Тбе тда. А я пка здсь вздрмну… – он смачно, с легким подвыванием зевнул и закончил неожиданно нормально: – А то я устал немного.

Длинн еще раз зевнул, закрыл глаза и потерял всякий интерес к окружающему миру.

– Добрых снов, – искренне пожелал ему Реджинальд.

Подошел к двери, неуверенно поднял руку, чтобы постучать, но не коснувшись железа, отступил.

– Это отдел кадров? – негромко спросил он у двери. Нет, нехорошо, слишком просительная интонация. – Отдел кадров? – повторил он, немного жестче. – Отдел кадров? Добрый день.

Хотя, поздороваться лучше сначала, формальную вежливость никто не отменял. Значит, так: зайти, слегка наклонить голову… Эх, зеркала рядом нет!

– Добрый день. Отдел кадров?

Пожалуй, неплохо, так и нужно держаться. Реджинальд достал из нагрудного кармана расческу, причесался, поправил воротник рубашки, одернул пиджак… да, жаль, зеркала нет. Но ничего, наверняка, он выглядит вполне достойно. Главное – внутренняя уверенность, а ее у Реджинальда Хокка, адвоката группы СИ, всегда было достаточно. Он снова шагнул вперед, коротко стукнул костяшками пальцев по косяку и, не дожидаясь ответа, вошел.

Чем ближе была кухня, тем медленнее двигался Шнырок. Воспоминания о встрече с Генеральным Кондитером были еще свежи в его памяти, а тут снова торт… черти-кондитеры, тоже, наверняка, против будут… В общем, вваливаться на кухню первым и требовать вывернуть юбилейный торт наизнанку, Шнырку совершенно не хотелось. Тем более, его догоняют два демона, которым тоже зачем-то нужны эти документы. Зачем демонам из торгового отдела могла понадобиться информация по сахару, Шнырок не задумывался. Нужна, значит, нужна. И если конкуренты сами извлекут бумаги из торта, ничего страшного. Демоны из торгового отдела, это не Генеральный Кондитер, с ними и договориться можно. И они наверняка позволят почитать, а если хорошо попросить, то и скопировать все, что Шнырку для расследования нужно.

Вот и получается, что нет никакой необходимости торопиться. Гораздо разумнее притормозить, сделать вид, что устал, запыхался, и пропустить Минисиаха с Харрамухом вперед. Пусть они с ГК насчет торта побеседуют, а он, Шнырок, со стороны подстрахует: подскажет, если что, или поддержит… морально.

Шнырок оглянулся и перешел на медленную трусцу – до кухни оставалось всего ничего, вон уже и запахами аппетитными по коридору тянет, а демоны еще далеко.

Впрочем, не так уж и далеко. Минисиах с Харрамухом бежали вместе, равномерно цокая копытами и тщательно следя за тем, чтобы ни один не вырвался вперед. Около кухни нагнали Шнырка, который почтительно прижался к стенке, пропуская старших по званию.

Харрамух не удостоил младшего черта вниманием, а Минисиах подмигнул:

– Упыхался, молодой? А ну, наддай, догоняй!

Шнырок отлепился от стенки и послушно наддал. Через минуту вся троица – демоны впереди, Шнырок за ними – миновала высокие кухонные двери. И сразу свернули направо, туда, где располагался кондитерский отдел. Минисиаха с Харрамухом кухонные дела не интересовали в принципе, а Шнырок был слишком возбужден, чтобы останавливаться и с ностальгическим умилением любоваться на царящую вокруг суету. А полюбоваться было на что.

Кухня, по-прежнему, напоминала стройплощадку, но сейчас она была похожа на стройплощадку, где ждали появления высокого начальства. Бесов-поварят, кажется, стало втрое больше, и носились по кухне они втрое быстрее, огонь в печах горел жарче, и варево в котлах бурлило и булькало громче.

Мясных туш тоже прибавилось, и некоторые уже крутились на громадных вертелах.

– Посторони-и-ись! – два младших черта, разгоняя воплями снующих туда-сюда поварят, катили к разделочному столу тачку с неправдоподобно большими рыбинами. Морды у рыбин были вытянутые, а на спинах, неровным костяным забором, торчали плавники. – Посторони-и-ись! Не видишь, осетрину везем!

За ними торопился бес в затертом, некогда белом поварском колпачке. В каждом кулаке беса было зажато по огромному, больше похожему на хорошую саблю, ножу.

Демоны успели проскочить прямо перед мордами осетров, а Шнырок замешкался. Потом ему пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы не попасть под очередную тачку, в которую впряглись уже четыре черта. В тачке громоздилось нечто, больше всего похожее на клубок сизо-лиловых щупалец. И это нечто, в отличие от осетров, которые лежали спокойно и только таращили выпуклые желтые глаза, было весьма недовольно. Время от времени, по щупальцам пробегала дрожь и тварь прыскала по сторонам жижицей отвратительного, грязно-коричневого цвета. Жижица попадала, в основном, на чертей-носильщиков, но доставалось и тем, кто просто оказывался рядом в подходящий момент.

Шнырок занервничал: вваливаться в кондитерский отделе первым он не хотел, но и сильно задерживаться не стоило. Впрочем, удачно обогнув прыскающую тварь и прибавив ходу, спецагент догнал Минисиаха с Харрамухом. Резко затормозил, чтобы нечаянно не выскочить вперед и тут же слегка присел, зажмурившись и зажав ладонями уши – так страшен был рык Минисиаха:

– Где торт?!

Наконец-то, Реджинальд Хокк добрался до места!

– Добрый день. Отдел кадров?

Все получилось именно так, как надо: и тщательно выверенный наклон головы, и интонация, вежливая, но исполненная собственного достоинства. Вот только непонятно, ради кого, собственно, все эти усилия? В просторной комнате шесть шкафов, плотно забитых разноцветными папками, три письменных стола, обширные поверхности которых завалены все теми же папками, и ни единой живой души!

Тем не менее, откуда-то из-под правого, ближайшего к окну стола, сдавленным голосом ответили:

– Минуточку! Сейчас я… – из-под стола вынырнул черт в строгом, темно-синем жилете. – Дежурный по отделу, черт Канбер.

– Реджинальд Хокк, независимый адвокат категории «СИ», – плечи развернуты, легкий наклон головы, голос звучит внушительно – все просто идеально!

Канбер пригладил растрепавшиеся кудряшки, покосился под стол и, подслеповато моргая, объяснил: – Пуговица оторвалась, никак найти не могу. Закатилась куда-то. А вы по какому вопросу? Справочку желаете получить?

– Я желаю поступить на службу в компанию «Ад Инкорпорейтед».

И это прозвучало очень хорошо – вежливо, солидно, с чувством собственного достоинства. Дескать, компания ваша солидная, уважаемая, спору нет, но и специалисты такого уровня не каждый день свои услуги предлагают.

Впрочем, черт в синем жилете на выверенные интонации посетителя внимания не обратил. Он удивленно уставился на Хокка:

– Что, прямо вот так, лично? Такого мне еще не приходилось… впрочем, ладно, давайте документы.

Реджинальд сделал два неторопливых шага вперед, достал из внутреннего кармана и выложил на стол тонкую, тщательно подобранную пачку. Черт с возрастающим недоумением изучил свидетельство о рождении, аттестат об окончании привилегированного столичного колледжа, диплом с отличием юридического университета, справки об аттестации, об утверждении адвокатом, о повышении квалификации… несколько газетных вырезок, с весьма красочными описаниями некоторых, имевших особый резонанс процессов, он проглядел и отложил в сторону.

– Кхм. Это все, конечно… А направление где?

Реджинальд немного напрягся.

– Направление?

– Да. Стандартная процедура по управлению потоками. Вам должны были выдать в отделе ассимиляции.

М-да… оказывается, все не так просто. Отдел ассимиляции – надо же! Объясняй теперь этому бюрократу, что он, Реджинальд Хокк, не по стандартной процедуре здесь появился, не потоком, а в результате сознательного, хорошо продуманного решения!

Черт-кадровик с сомнением посмотрел на хмурого адвоката и решил помочь.

– Вы из какого мира? Хотя бы, код по общей классификации компании?

– Я с Сельны, – объявил Реджинальд и сердито уставился на Канбера. – Код по общей классификации можете сами найти.

– Могу, конечно, – в голосе черта тоже появилась легкая нотка раздражения. – Но если бы вы были так любезны, передать мне направление, вся процедура прошла бы значительно быстрее и проще.

– У меня нет направления.

– Впервые слышу о таком безобразии, – сурово сдвинул жидкие брови Канбер. – Кто у вас проводил инферноформирование территории?

Хокк промолчал, и бровки черта насупились еще сильнее.

– Я буду вынужден подать докладную записку о вопиющих нарушениях в отделе ассимиляции на… на… как вы сказали называется ваш мир?

– Сельна.

– Вот-вот, на этой самой Сельне, – кадровик выдернул из залежей документов на столе толстый гроссбух и, нацепив очки с толстыми линзами, начал торопливо листать желтоватые разграфленные страницы. – Направлять в центральный офис одиночные экземпляры, да еще без документов…

– Меня никто не направлял, – холодно проинформировал черта Реджинальд. – Я прибыл совершенно самостоятельно.

– И это просто возмутительно, – машинально откликнулся тот. Он перелистал еще несколько страниц и захлопнул книгу. – Ничего не понимаю. В нашей картотеке Сельна не значится. Вы уверены, что правильно произносите название? – он поправил очки и посмотрел на Хокка. – Подождите, подождите…

Канбер встал из-за стола, обошел вокруг Хокка и, в полной растерянности всплеснул руками:

– Да вы же в естественном виде!

– Разумеется, в естественном, – сварливо подтвердил адвокат. – А вы как хотели бы? Чтобы я вроде вас выглядел, с рогами и копытами?

– Конечно. Любой туземец, завербованный на работу в «Ад Инкорпорейтед», получает личный амулет, преобразующий внешность и выглядит совершенным бесом. А вы без амулета… что они там, в отделе ассимиляции совсем с ума посходили?

– Я не был в отделе ассимиляции. Мне никто не выдавал ни амулетов, ни направлений, ни прочей ерунды. И я вовсе не желаю выглядеть, как бес, меня вполне устраивает мой вид, – Хокк одернул пиджак и высокомерно осведомился: – Вы займетесь наконец, моим оформлением?!

– Но как же, – физиономия черта плаксиво сморщилась. – Есть установленные процедуры: сначала мир обследуется, потом проводится инферноформирование, потом отдел ассимиляции проводит набор желающих среди аборигенов, они подписывают договор и получают амулеты. Потом оформляют документы на всю группу ассимилированных и отправляют к нам. А так, чтобы аборигены лично являлись, сами по себе, такого никогда…

– Послушайте, любезный, ваши процедуры меня не интересуют, – Реджинальду надоело препираться. – Если вы не можете решить вопрос с моим назначением, обратитесь к руководству.

– Да уж придется, – горячо заверил его Канбер. – Я простой дежурный, зачем мне на себя такую ответственность брать? Пошли к начальнику смены.

Начальник смены находился в соседней комнате, даже из кабинета выходить не пришлось. Реджинальд только удивился: как это он не заметил открытую дверь справа от стола дежурного. А Канбер, кивнув ему на ходу, дескать, двигай за мной, скользнул в соседнюю комнату и замер, склонившись в почтительном полупоклоне.

Впервые, Хокк увидел рыжего черта. До сих пор, все сотрудники «Ад Инкорпорейтед», что встречались ему, были ярко выраженными брюнетами, а начальник смены в отделе кадров сиял длинными волосами цвета новехонькой медной проволоки. Он сидел, откинувшись в удобном кресле и водрузив ноги на стол (копыта у него, как заметил адвокат, тоже были с легким рыжеватым отливом). В зубах черта была зажата неправдоподобно толстая сигара и сизые колечки дыма, одно за другим, медленно плыли к потолку.

– Ну? – спросил рыжий начальник смены, и очередное колечко отправилось в путь.

Канбер, вытянувшись в струнку, отрапортовал:

– Так что, прибыл туземец из не числящегося в каталоге мира, самоназвание Сельна!

Рыжий поперхнулся и вместо аккуратного колечка у него получился неровный комок.

– В каком смысле прибыл? Зачем?

– Прибыл, в смысле, явился лично. Вот он, – Канбер отступил в строну и ткнул пальцем в Реджинальда. – Хочет работать в компании. А направления нет. И вообще, никаких документов.

– Что, прямо вот так? – ошарашенный начальник смены вынул сигару и, не глядя, положил ее на стол. Какая-то справка, украшенная тремя круглыми печатями, которой не повезло оказаться именно в этом месте, сразу начала тлеть. – С никому неизвестного зачуханного мирка, без направления от ассимиляторов, и к нам? Как он вообще в офис попал? Как про компанию узнал, ты можешь объяснить?

– Нет, – быстро отказался дежурный.

– А кто мне объяснит? – громыхнул рыжий черт.

– Вы позволите? – Реджинальд Хокк, независимый адвокат категории «СИ», сделал шаг вперед. – Я могу вам все объяснить, – он расправил плечи и приподнял вверх подбородок. – Я хочу вам все объяснить, – продолжил он хорошо поставленным баритоном. – Я должен вам все объяснить!

Дежурный и начальник смены переглянулись.

– Ну? – коротко предложил начальник.

– Все началось с того, уважаемые господа при… кхм, – Реджинальд снова одернул пиджак и прошелся по кабинету. – Все началось с того, что мною была приобретена в собственность некая недвижимость. В процессе обследования данной недвижимости…

– Где торт? – взревел Харрамух и Шнырок снова зажал уши ладошками.

На кондитеров грозные демоны особого впечатления не произвели. Только один младший черт, пробегавший мимо с ведерком, в котором плескалось незастывшее, нежно-бирюзового цвета желе, и здоровенным черпаком, махнул этим самым черпаком:

– Вот он, торт. Сами не видите, что ли?

Торт, действительно, трудно было не заметить – громадное трехъярусное, дивной красоты сооружение стояло прямо перед ними. Первый ярус был засыпан шоколадной крошкой, второй – нежно-розового цвета безе, плюс украшен ягодами клубники и оригинальными, оранжевого цвета розочками, а третий ярус, белоснежный, щедро осыпан мелкими цукатами. Венчала сооружение сложная карамельно-шоколадная конструкция, в которой, при наличии некоторой фантазии можно было узнать логотип компании «Ад Инкорпорейтед».

– В торте яд! – выкрикнул Харрамух и шагнул вперед.

– В торте бомба! – еще громче крикнул Минисиах и тоже сделал шаг, стараясь оттеснить соперника.

– Особой важности! – взвизгнул Шнырок. Неожиданно расхрабрившись, он ловко вырвал черпак из руки черта-кондитера и, протиснувшись между демонами, нацелился снять этим черпаком верхушку торта.

– Что тут происходит?! – громыхнуло из-за двери, ведущей в кабинет Генерального Кондитера и, мгновением позже, появился сам ГК, сильно раздраженный. Первое, что он увидел – это черпак, в опасной близости от его великолепного торта, потом заметил держащегося за черпак Шнырка.

– Ты?! – децибелов в голосе кондитера-громовержца прибавилось раза в полтора. – Опять?!

На его широкой физиономии ясно отразилось желание немедленно стереть наглеца в порошок.

– Особой важности, – пискнул спецагент, прикрываясь черпаком и быстро отступая назад.

– Мерзавец! Да я из тебя сейчас парфе сделаю! На баваруа пущу! – Генеральный Кондитер рванулся за Шнырком, намереваясь немедленно выполнить все свои обещания. На демонов, стоящих на пути, он внимания не обратил, только рявкнул коротко:

– Вон! Все вон!

Ни Харрамух, ни Минисиах не собирались мешать Генеральному Кондитеру расправляться со Шнырком. Хочется специалисту по десертам использовать младшего черта в своих мудреных рецептах, пусть использует – великим позволены мелкие чудачества. Спецагент и его проблемы демонов совершенно не волновали, а цель, к которой они так стремились, была совсем рядышком, только руку протяни! И самое разумное в этой ситуации, было пропустить ГК к Шнырку, а самим заняться тортом, точнее извлечением из торта документов.

Собственно, Харрамух и Минисиах так и сделали: поспешно расступились, открывая ГК дорогу. Вот только Харрамух сделал это недостаточно быстро, и кондитер споткнулся его о копыто. Харрамух попытался подхватить падающего гения десертов, но тот воспринял протянутую к нему руку, как акт агрессии и неприкрытое нападение. А на любое нападение ГК привык отвечать незамедлительно. Он широко размахнулся и ударил, целя противнику в ухо. Непривычный к разборкам с применением грубой физической силы, Харрамух даже не попытался хотя бы отклониться в сторону. Он замер и зажмурился.

У Минисиаха была доля секунды, чтобы оценить ситуацию и принять решение. Если позволить сейчас Генеральному Кондитеру врезать Харрамуху, от души, как ГК и собирается, то учитывая размер его кулака и хлипкую конституцию Харрамуха, замначальника торгового отдела по учету отправится в глубокий нокаут. Само по себе это неплохо, и в любом другом случае Минисиах с удовольствием полюбовался бы таким приятным зрелищем. Но сейчас… Торт, хоть и находится на расстоянии вытянутой руки, но его еще надо расковырять, чтобы найти бумаги Хокка, а выражения лиц присутствующих не давали оснований надеяться, что черти и бесы из кондитерского отдела будут снисходительно смотреть, как он, Минисиах начнет потрошить это кремово-бисквитное произведение искусства. И оставаться одному (Шнырок не в счет) против всего персонала кондитерского отдела, Минисиаху совсем не хотелось.

Эх, если бы сейчас ворвалась сюда ватага доблестных сотрудников Торгового отдела! Увы. Похоже, пока он мог рассчитывать только на себя. На себя и на Харрамуха, если успеет вывести его из-под удара Генерального Кондитера. Что ж, значит, так тому и быть.

В последний момент, когда кулаку ГК оставалось меньше сантиметра до соприкосновения с волосатым ухом Харрамуха, Минисиах громко выдохнул и оттолкнул кондитера легким силовым ударом. Совсем легким, это даже не удар был, а так, дружеский шлепок. По крайней мере, Минисиах искренне не хотел ничего такого… но то ли, находясь в нервном возбуждении, он не рассчитал жеста, то ли Генеральный Кондитер оказался совсем не так могуч, как выглядел… В общем, как выяснилось, Минисиах со своим легким ударом слегка перестарался. ГК улетел к стенке и со всего размаха врубился в полки, на которых стояли десятки, разного объема, кастрюль. Кастрюли, со страшным грохотом, посыпались на пол.

Младший персонал кондитерского отдела побросал свои дела и, вооружившись, кто чем (от бесполезных в хорошей свалке лопаточек для разравнивания крема, до вполне убедительных умелых руках орехоколов и каменных пестиков) начал потихоньку подтягиваться к месту действия. Мрачные физиономии кондитеров ничего хорошего не обещали.

«Надо бы извиниться», – мелькнуло в голове Минисиаха. – «Извиниться и объяснить».

– В торте бомба! – снова крикнул он. – Это террористический…

Договорить Минисиах не сумел. Ему помешала кастрюля, которую ГК метко запустил ему в голову. Удар получился удачный: Минисиах икнул и сел на пол. Харрамух открыл глаза и тут же получил в лоб второй, не менее метко отправленной кастрюлей. Правда, на ногах демон устоял, но покачнулся и взгляд его на пару секунд расфокусировался.

– Взять их! – взревел Генеральный.

Черти-кондитеры неуверенно и осторожно начали приближаться к слегка оглушенным кастрюлями демонам. Вылезать вперед и брать на себя ответственность за нападение на старшего по званию никому не хотелось. То есть, приказ непосредственного начальника, конечно, имел место, но тут, все-таки, с демонами приходится дело иметь. Это Генеральный Кондитер может по-простому, засветить неизвестно зачем явившимся на кухню демонам кастрюлями по рогам, а им, чертям, младшим чертям, и уж тем более, бесам, проявлять такое неуважение как-то неловко. А тут еще Шнырок снова высунулся.

– Да вы что творите! – завизжал он, размахивая трофейным черпаком. – Спецрасследованию мешаете! Не видите, работает спецгруппа по спецзаданию! По особо важному! А ну, разойдись!

Черти замялись, переглядываясь. Еще немного и они, возможно, начали бы отступать, но тут, наконец, поднялся на ноги Генеральный Кондитер. Он подбоченился и гаркнул:

– Штрудель мой видал такую спецгруппу! Кондитерские никогда шпаны не боялись! Гони захватчиков!

В завершение короткой речи, ГК пнул пару кастрюль, и они с грохотом покатились по кафельному полу. Для нервной системы Харрамуха это было уже слишком – он снова зажмурился и пустил от живота веер силовых ударов. Шнырок успел юркнуть ему за спину, поднимающийся с пола Минисиах вовремя пригнулся, а вот двинувшихся в наступление чертей разметало, как сухие листья. Да и Генерального Кондитера снова приложило к уже знакомой полке.

– На помощь! – заверещал бес с огромным кондитерским шприцем в руке. – Наших бьют!

Черти начали подниматься. Сомнение и нерешительность уступили место боевому азарту. Соблюдение субординации и почитание старших по званию – это все для мирного времени. А тут: сами слышали, наших бьют! И вообще, эти пришлые демоны первыми начали!

Кондитеры снова, уже гораздо решительнее, рванулись в атаку и снова были отброшены, теперь уже совместными действиями Харрамуха и Минисиаха.

За спинами демонов, в почтительном отдалении послышался неровный гул – это подтянулись кухонные работники, повара и поварята. Работы конечно, много, банкет готовится, и осетры ждут, но не пропускать же такое зрелище: драку двух демонов и хлипкого младшего черта против кондитерского отдела в полном составе с грозным Генеральным во главе. Кто-то уже поставил десяток слабогрешных душ на победу собратьев-кондитеров, кто-то, наоборот, не пожалел дюжины грешных на демонов. Любителями спортивного тотализатора в «Ад Инкорпорейтед» были каждый первый.

– Хватайте торт! – заорал Харрамух, которого вдруг потянуло на героизм. – Хватайте, я их задержу!

Минисиах со Шнырком дернулись было вперед, но черти-кондитеры тоже среагировали на команду Харрамуха. Они дружно сменили тактику и обрушили на незваных гостей такой залп из самой разнообразной кухонной утвари, что Минисиах быстро отступил и выставил щит.

Наступило шаткое равновесие. Кондитеры бомбардировали врага всем, что нашлось под рукой (на любой кухне всегда найдется что-то подходящее, что можно швырнуть… да и неподходящее тоже, оно даже лучше), Минисиах держал щит, а Харрамух со Шнырком, в меру сил и возможностей, отбивались. Харрамух, по-прежнему валил противника с ног силовыми ударами, но особого ущерба не наносил – нападавших было слишком много, поэтому он бил не прицельно, а по площадям, что значительно снижало мощность удара. Шнырок, который был не силен в магии, незатейливо метал обратно то, что прилетало от кондитеров. Не яйца, разумеется, и не комки крема – их с пола подбирать неудобно. А вот миски, венчики, вилки-ложки и прочие столовые принадлежности отправлялись назад с той же скоростью. К его глубокому сожалению, попасть удавалось очень редко: хотя ставить щиты черти даже не пытались, они очень ловко уворачивались и прятались за столами и плитами – сказывался опыт работы с Генеральным Кондитером.

Среди зрителей начался ропот – зрелище становилось монотонным и те, кто поставил особенно много, начали подбадривать дерущихся и призывать их к более активным действиям. Неизвестно, то ли Генеральный Кондитер прислушался к пожеланиям публики, то ли ему самому надоела летающая по кухне туда-сюда посуда, но он снова взревел и, повинуясь команде, часть чертей, сменив метательные тарелки на сковородки ближнего боя, начали обходной маневр.

Если бы этой группе удалось обойти Минисиаха с Харрамухом (и Шнырка, естественно) и напасть на них с тыла, неизвестно, как все сложилось бы. Но когда маневр был почти завершен, к демонам, наконец, явилось подкрепление – младший демон Понтонор и младший демон Назузел, протолкавшись через ряды оживленных зрителей, сразу поняли, что руководство находится в прямой и непосредственной опасности.

Понтонор, как только увидел приближающихся к Минисиаху мрачных чертей со сковородками, с перепуга метнул в них боевой огненный шар. Самый ловкий из чертей подпрыгнул и отбил шар сковородкой. Тот взорвался, разбросав кондитеров по всей кухне. Зрители одобрительно загомонили и подняли ставки.

– Что происходит? – спросил Понтонор, одним прыжком преодолевая расстояние до Минисиаха и вставая рядом с ним. – Где Хокк? И из-за чего драка?

– Хокк! – выдохнул демон. Он начал уставать, поэтому экономил дыхание и говорил на выдохе, очень коротко. – Скотина! В торте!

– Хокк в торте? – поразился Понтонор, быстренько прикрываясь щитом: рассыпавшиеся было черти, подбадриваемые рыком Генерального снова начали обстрел. – А что он там делает?

– …! – ответ Минисиаха был малоинформативным, но содержал намек на то, что демон готов обсудить эту тему подробнее, но как-нибудь попозже, когда будет время – хотя бы, на лишний вдох.

А кондитеры собрались, перегруппировались и снова пошли в атаку. Теперь они решили использовать не только дары родного участка, но и продукты с общей кухни. Благодарные зрители с восторгом предоставили им такую возможность, раздвинув ряды и образовав широкий коридор, ведущий к разделочным столам и холодильникам.

На Понтонора бросились сразу двое: один был с головы до ног заляпан черничным желе, а у второго курточка оставалась почти чистой, только на груди, словно диковинный орден, сияло большое ярко-желтое яичное пятно. Заляпанный желе, истошно кричал и размахивал двумя живыми осетрами, держа их (по рыбине в каждой руке) за хвосты, а орденоносец натужно сипел, поднимая над головой свиную тушу. Понтонор быстро оценил ситуацию и благоразумно отступил, спрятавшись за не столь расторопного Назузела.

Назузел увидел приближающуюся к нему голову осетра и остолбенел. В огромных глазах рыбины, казалось, плескалось изумление: «Я знал, что могут сварить… зажарить… но чтобы такое?!!» Младший демон дернулся было назад, но наткнулся на пристроившегося за его спиной Понтонора.

– Держись, – квакнул Понтонор, – сейчас я его…

Назузел не успел спросить, как именно ему предлагается держаться – на него обрушилась свиная туша и под ее тяжестью младший демон, слабо пискнув, распластался на полу. Орденоносный свинарь, утомленный подвигом, рухнул рядом. Оставшийся без прикрытия Понтонор, подпрыгнул, заверещал тоненьким, заячьим голоском и швырнул в заляпанного черничным желе черта, замораживающее заклинание. В следующее мгновение, осетры истерично забились в застывших руках ледяной статуи.

Тем временем, Шнырок ловко поймал брошенную кем-то огромную крышку от кастрюли, ухватил ее, словно щит и почувствовал себя полностью экипированным. Крышка в одной руке, черпак в другой – что еще нужно? Да если вспомнить Лагосинтер, как он, Шнырок, шел во главе карательного отряда в набитом ватой бронежилете и с клюшкой для гольфа в руке… ладно, положим, не совсем во главе, да и закончилась та карательная экспедиция не так, чтобы очень хорошо… речь не об этом. Главное, теперь можно попробовать пробиться к торту. И младший черт, размахивая черпаком и прикрываясь кастрюльной крышкой, двинулся к цели. Один из кондитеров занимавший место рядом с большим ящиком, полным коробок с яйцами, заметил этот маневр и попытался остановить Шнырка, забрасывая его подручными снарядами: сначала яйца летели поштучно, а потом – целыми ячейками. За своим импровизированным щитом, Шнырок легко укрывался от единичных яиц, а ячейки отбивал. Но начинающий спецагент не учел того, что в большом количестве битые яйца превращают кафельный пол если и не в подобие катка, то что-то очень близкое к тому. Короче говоря, залитый смешанными со скорлупой белками и желтками кафель был очень скользким. На нем и просто устоять было сложно, а Шнырок еще и пытался двигаться, одновременно отбиваясь от яиц и не забывая грозно размахивать черпаком (это чтобы какой-нибудь особо храбрый черт-кондитер не решил вступить в рукопашную). Естественно, далеко спецагент не ушел, поскользнулся и шлепнулся, загрохотав по полу своей железной амуницией. Харрамух, обратил внимание на шум, мгновенно оценил ситуацию и точным силовым ударом отправил яйцеметателя в тот самый ящик, где находился боезапас. Получилось очень удачно: одним махом были уничтожены все хрупкие снаряды, а кроме того, от сотрясения тяжелая крышка ящика захлопнулась, надежно изолировав противника.

Шнырок, не рискуя больше вставать на ноги, заскользил в сторону торта на животе, отталкиваясь от пола руками. Он логично предположил, что таким образом доберется до цели гораздо быстрее. Расчет был правильный, но какой-то из кондитеров, ловко запустил на перехват десятикилограммовую банку со сгущенкой. Раскатившись на скользком полу, сгущенка с такой силой влепилась в бок хлипкого спецагента, что снесла его далеко в сторону, почти под ноги зрителям.

В этот момент раздался клич Генерального Кондитера:

– Хватайте сосиски! Вяжите их сосисками!

В толпе зрителей возникло движение. Несколько доброжелателей, поставивших на победу кондитеров, бросились открывать холодильники. Те, что поставили на пришлых демонов, сочли это нарушением этики, возмутились и призвали нарушителей к порядку. Впрочем, небольшая драчка на периферии основных событий длилась недолго – смотреть было интереснее. Группа кондитеров, воспользовавшись все тем же гуманитарным коридором, который оставили зрители, добыла несколько связок сосисок и без посторонней помощи.

Длинные связки взмыли в воздух, как воздушные змеи. Замерли на мгновение, словно выбирая цели, и спикировали вниз. Впрочем, безмозглые сосиски существенного вреда принести не смогли – большинство из них или просто промахнулись, или соскользнули. Только одной связке повезло, она удачно упала на Харрамуха и спутала ему руки.

Кондитерам и этого было довольно – прекратился град силовых ударов, и они смогли действовать более свободно. ГК снова рявкнул, и большая часть его подчиненных покинула свои укрытия, с веселыми криками рванувшись за очередной порцией сосисок. То, что радость была несколько преждевременной, выяснилось буквально через секунду: Минисиах одним щелчком пальцев запустил небольшую молнию, которая просто сожгла перетянувшую запястья Харрамуха связку. Демон взвыл от боли и бросил на Минисиаха многообещающий взгляд.

– Я тебе это припомню!

– Зато ты опять в строю, – огрызнулся Минисиах. Очередная партия сосисок взвилась в воздух и он, больше не обращая внимания на временного партнера, скомандовал: – Жгите их на подлете!

Демоны дружно жахнули и сосиски исчезли в языках пламени. Правда, это была заслуга только Минисиаха, да высунувшего из-под свиньи голову и правую руку Назузела. Понтонор немного промахнулся и один из кондитеров, объятый пламенем, нырнул в удачно подвернувшуюся бочку с пивом. Харрамух, у которого обожженные руки еще тряслись, тоже попал немного правее, чем следовало бы, в сторону яичного ящика. Черт-кондитер, равномерно покрытый смесью белков и желтков, который только что сумел выбраться наружу, попал прямо под язык пламени и в одно мгновение превратился в необыкновенной формы омлет с оригинальной начинкой.

Черт с кондитерским шприцем, оказавшийся совсем рядом, но успевший увернуться, бросил, наконец, свой бесполезный инструмент, схватил небольшую, но увесистую ступку и швырнул ее в сторону захватчиков. Швырнул не целясь – кому повезет. Повезло Назузелу, ступка пришлась ему точно между рогов. Младший демон пискнул и на время перестал интересоваться происходящим.

А до Минисиаха вдруг дошло, что захватывать торт совсем необязательно! Торт ему был нужен только для того, чтобы достать спрятанные Хокком документы. А с документами, что он собирался сделать? Правильно, уничтожить! Так почему бы не уничтожить их вместе с тортом – и проще и быстрее! Минисиах снял силовой щит, шагнул вперед и ударил огнем с двух рук, направляя струю пламени на ненавистный торт. Какой-то черт, очевидно ответственный за этот шедевр кондитерского искусства, жалобно пискнул и бросился наперерез, принимая огонь на себя. Понтонор попытался остановить его замораживающим заклинанием и у него наполовину получилось. Наполовину – потому что секундой позже замораживающего заклинания кондитер поймал огонь от Минисиаха. На одно крохотное мгновение черт превратился в ледяную статую и тут же исчез в клубах пара. Когда пар рассеялся, невезучий кондитер пошатнулся, тихо крякнул и опустился на пол влажной безразличной кучкой.

В это время к незащищенному с тыла Харрамуху подскочили сразу два кондитера. Один надел на голову демона огромную кастрюлю с желатином, а второй с размаху долбанул по днищу сковородкой. Из-под кастрюли донеслось невнятное бульканье и Харрамух судорожно задергал руками. Со скрюченных пальцев даже сорвалось несколько крохотных молний, но они, бестолково пометавшись, погасли, не причинив никому вреда. А когда очередная связка сосисок обмотала руки и ноги демона, Харрамух окончательно затих.

К Понтонору, тоже подобрались сзади, применив подлый прием: ударили под коленки осетром, которого выдрали, оставив половину хвоста, из правой руки ледяной скульптуры. А когда демон свалился, сразу четверо кондитеров бросились на него и, ловко подхватив, засунули в бочку с какой-то диковиной ягодой очень красивого золотистого цвета, плавающей в отвратительно воняющем рассоле.

Минисиах опустил руки и огляделся. Из всей группы захвата, на ногах остался он один. Назузел тихо распластался под свиной тушей, Харрамух, наполовину скрытый гигантской кастрюлей сидел в луже быстро застывающего желатина, голова Понтонора торчала из бочки с ягодами, а Шнырка и вовсе не было видно.

– Э-э… послушайте, – обратился демон к Генеральному Кондитеру, который неторопливо приближался к нему, помахивая личной Главной Ложкой, больше похожей на деревянный половник с изящной, резной рукояткой. – Давайте поговорим! Мы же, в конце концов, цивилизованные существа! Коллеги!

Генеральный Кондитер остановился перед «коллегой» и мрачно уставился на него правым глазом. Открыть левый он не мог – кто и чем звезданул шефа кондитеров в пылу драки, было неизвестно, но быстро наливающийся фингал обещал быть весьма убедительным.

– Я понимаю, что вышло некоторое недоразумение, – торопливо продолжал Минисиах, и голос у него поднимался все выше, а глаза неотрывно следили за движением медленно поднимающейся деревянной ложки. – Но мы ведь можем все обсудить! – демон дал петуха и торопливо прокашлялся. – Я готов принести извинения, от имени всего торгового отдела и от себя лич… уй!

Главная Ложка резко опустилась и глухим «чпок» соприкоснулась со лбом Минисиаха.

У демонов лбы крепкие, но и у Генерального Кондитера удар был поставлен. Минисиах качнулся, закатил глаза и плавно опустился рядом с Харрамухом, прямо лужу желатина.

ГК немного повеселел. Повернулся к свите, которая почтительно держалась на расстоянии, наблюдая за начальством и рявкнул:

– Чего застыли? Тут еще мелкий был, шустрый такой. Неужели сбежал?

Черти-кондитеры правильно поняли главнокомандующего и заметались по кухне. Долго искать не пришлось: зрители, которые еще не верили, что развлечение закончилось, и надеялись на продолжение, не позволили Шнырку встать на ноги и смешаться с толпой. Не прошло и минуты, как извивающегося спецагента подтащили к Генеральному Кондитеру.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул тот. Рассовать их всех пока… – он огляделся по сторонам и махнул рукой. – А, пихайте, куда влезут!

– Крайне важная информация! – подвизгивая, умолял Шнырок, пока его тащили к ближайшему духовому шкафу. – Касательно хищения семнадцати тонн сахара, якобы использованных для изготовления этого торта…

– Ты бы, приятель, лучше заткнулся, – осуждающе покачал головой мускулистый черт-кондитер, скручивая Шнырка и ловко запихивая его в духовку. – Не привлекал внимания. У ГК и так нервы никуда не годятся. Я-то, по крайней мере, газ пока включать не буду. А вот если шефа своими воплями достанешь… – черт захлопнул дверцу, подумал немного и подпер ее стулом. Для надежности.

Рядом, очнувшегося, но еще не пришедшего в себя окончательно Назузела запихивали в огромную скороварку.

– Ребята, а из-за чего, вообще, такая свистопляска началась? – слабым голосом поинтересовался он, наклоняя голову, чтобы не получить по рогам крышкой.

– Вам лучше знать, – флегматично ответил черт-кондитер. – Очнется ваш начальник, у него и спросишь.

Он опустил тяжелую крышку и, с усилием, повернул ее, запечатывая демона.

Понтонора из бочки с ягодой кондитеры решили не пересаживать, что очень его расстроило.

– Выньте меня отсюда, – взмолился он, – эта дрянь воняет же, невыносимо!

– Что бы ты понимал, – обиделся кондитер, – это же с Лагуны, ягода-онуча, первое лакомство там! Деликатес!

– Вот пусть они его там и жрут, на Лагуне! А меня лучше в бочку с пивом пересадите, а?

– Не, нельзя, – кондитер оглянулся на пивную бочку. – Там Марципан сидит. Ну, тот, которого вы подпалили.

– А может, он вылезет? Или со мной поменяется? Если его попросить?

– Ну, ты даешь! – хмурый кондитер даже развеселился немного. Шлепнул на бочку крышку и принялся заколачивать гвозди. – Кто же, по своей воле пиво на онучу поменяет? Марципан теперь вылезет не раньше, чем все высосет… или пописать захочет.

Генеральный Кондитер, рыкнув на подчиненных, чтобы принимались за уборку, занялся осмотром торта. К счастью, несмотря на бурные события, никаких повреждений этот красавец не получил, разве что крем кое-где немного смазался. Щелчком пальцев, ГК подозвал ближайшего кондитера. Тот бросил тряпку, которой оттирал с кафеля затоптанные, смешанные с кремом, бисквитом и ягодами, яичные желтки и подлетел, вытянулся перед шефом, преданно глядя ему в глаза.

– Поправить! – ткнул пальцем Генеральный.

– Слушаюсь, – черт умчался, подрагивая хвостиком. Через минуту он вернулся, в чистом колпачке и с громадным кондитерским шприцом в чистых руках. ГК немного понаблюдал, как черт обновляет розочки, потом удовлетворенно кивнул и отвернулся.

– Начальник, а этих двоих демонов куда?

Генеральный Кондитер бросил недобрый взгляд на скрученных сосисками и политых желатином Минисиаха и Харрамуха (кастрюлю с него уже сняли).

– Пожалуй, добавить желатина. Потом посыпать сахарной пудрой и… чуть-чуть корицы. Самую капельку. И в холодильник, пусть застынет.

Хокк поведал начальнику смены краткую версию своей истории. Особо тонких моментов не касался, но и начальник смены лишних вопросов не задавал. Выслушал внимательно, почесал рыжий затылок и решил:

– Вопрос не в моей компетенции. Мы ведь работаем по инструкции – есть утвержденный комплект документов, мы его принимаем, оформляем… а тут, – он с отвращением посмотрел на Хокка, – в нарушение всех правил! Пусть начальник отдела решает.

– То есть, сейчас идем к начальнику отдела? – уточнил Хокк.

– Ага, щасс! – скривился рыжий. – Прямо сразу! У нас юбилей филиала, вся верхушка к встрече высоких гостей готовится! Самого Люцифера ждут, понимать надо!

– То есть, вы хотите сказать, что мне надо обратиться к самому Люциферу? – высокомерно осведомился адвокат. – Хорошо, я не против.

– Ни в коем случае! – начальник смены всплеснул руками. – Как вам такое в голову… это же глава компании, историческая фигура! А вы? Никто! Меньше, чем никто! Абориген с никому неизвестной Сельны, даже не сотрудник компании, а так, приблудившийся!

Хокк обиделся.

– Я попрошу вас выбирать выражения, любезный. А то, что я до сих пор не стал сотрудником компании, это, как раз, ваша недоработка. И я не премину обратить внимание вашего руководства на прискорбную волокиту, с которой мне пришлось столкнуться при решении такого простого вопроса. Попрошу предоставить мне письменный отказ, который я смогу обжаловать в вышестоящей инстанции.

– Э?.. – проблеял начальник смены. – Письменный отказ?

Работа в отделе кадров компании «Ад Инкорпорейтед» не была обременительна, не требовала высокого уровня интеллекта и быстрой реакции. Документы на повышения и понижения, поощрения и выговоры, с занесением в личное дело и без оного, выдача справок самой разной принадлежности – все это делалось почти автоматически. Оформление на работу в кампанию тоже было рутиной. С очередной планеты, находящейся на этапе инферноформирования из отдела ассимиляции приходили по пневмопочте документы кандидатов, общим списком. Иногда, эти же документы доставлял курьер, а в особо редких случаях, кандидат мог явиться лично… в наиредчайших… точнее говоря… то есть, такое, наверное, бывало… в смысле – могло быть, но ни дежурный, ни начальник смены ничего подобного не помнили. И что в этой ситуации делать, не представляли себе.

А тут еще туземец оказался какой-то особо настырный и наглый. Надо же, он не против того, чтобы встретиться с самим Люцифером! Начальник смены Отдела Кадров о такой чести даже мечтать не осмеливается, хотя он, на минуточку, старший черт, и стаж работы у него… впрочем, речь не об этом. Сейчас надо решить: что с этим типом делать?

– Кхм, – выразительно кашлянул дежурный. – А может?..

Начальник смены подобрался и оценивающе взглянул на посетителя. Возможно, Канбер прав. Избавиться от туземца каким-нибудь незатейливым способом… испепелить, например, а пепел под ковер замести? Кто его искать будет, если у него даже простенького направления нет?

– Не советую, – очень неприятно проскрипел Реджинальд – ему не понравилось, как эта парочка рогатых переглянулась, и адвокат решил предупредить неприятные события. – Заверяю вас, что в моей судьбе заинтересованы весьма серьезные личности. Демон Минисиах, это вам говорит что-нибудь? Или демон Харрамух?

– Из торгового отдела, кажется, – торопливо подсказал Канбер начальству. – Оба.

Сотрудники отдела кадров чуяли ложь безошибочно и сейчас, дежурный был уверен, что Хокк, как бы он ни был неприятен, не врет. Упомянутые демоны действительно были заинтересованы в судьбе Хокка.

– Ну что ж, – кисло улыбнулся начальник смены и потянулся к телефону. – Не ссориться же нам с торговым отделом, в самом деле. Я доложу. Торжества еще не начались, может, старший демон Дольщик и найдет для вас свободную минутку.

Руководитель Терры, старейшего филиала «Ад Инкорпорейтед», дьявол Вельзевул, в очередной раз перелистал план юбилейных мероприятий. Торжественное заседание, с вручением памятных подарков и знаков отличия самым добросовестным сотрудникам, просмотр документального фильма, посвященного истории Терры, концерт, с привлечением лучших артистических сил, открытие нового зала в музее современного искусства – дьявол Вельзевул был известным любителем живописи, большой фейерверк, спортивные соревнования среди бесов, конкурс пародистов, пикник с шашлыками для рядового состава и банкет для руководящего. Поэтический турнир – это уже специально для архидьявола Люцифера, он к поэзии неравнодушен и, ходят слухи, сам в молодости стишками баловался. Кстати, архидьявол Люцифер прибудет уже сегодня вечером, можно будет и начать неформально, выпить по рюмочке, вспомнить старые времена.

Вельзевул встал из-за стола, потянулся и прошелся по кабинету. Нечастые посиделки с Люцифером, вместе с которым они стояли у основания компании «Ад Инкорпорейтед», были приятны. Тем более, никаких кризисов нет, и не предвидится, значит, о делах можно будет на время забыть и действительно, просто поболтать со старым приятелем.

Дверь кабинета приоткрылась, и заглянул секретарь, демон Варгафтик. Протараторил, не делая пауз:

– К вам начальник отдела кадров, старший демон Дольщик, говорит, дело не срочное, но странное, как бы шума не было, вы его примете или?..

– Пусть зайдет, – благодушно махнул рукой Вельзевул.

Секретарь исчез, дверь открылась шире, и вошел старший демон Дольщик. Поздоровался, вежливо подождал, пока хозяин кабинета укажет ему на кресло и только тогда сел. Вельзевул присел рядом и дружелюбно поинтересовался:

– Что случилось? Какая такая суета накануне праздника?

– К празднику это отношения не имеет. Да и не суета, в общем. Просто странно. В смысле, я не знаю, как к этому относиться и как реагировать. Вот и пришел… посоветоваться.

– Это правильно, – одобрил Вельзевул. – Советуйся смело, на то и руководство, чтобы с ним советоваться!

– Угу. В общем, если коротко, то явился к нам сегодня один туземец с Сельны, хочет поступить на работу в компанию.

– Э-э… – Вельзевул в свое время сам принимал участие в разработке основных внутренних инструкций «Ад Инкорпорейтед», поэтому слова Дольщика прозвучали для него полной ерундой – ничего подобного просто не могло произойти. Туземец не может сам придти в отдел кадров, тем более, попроситься на работу, и тем более, туземец с какой-то Сельны, которая в список миров компании не входит! – Скажи-ка еще раз.

– Туземец с Сельны пришел сегодня в отдел кадров, оформляться. Хочет работать в нашей компании. В юридическом отделе.

– Прямо вот так, сразу, в юридическом?

– Да. Говорит, что он там, на Сельне, какой-то жутко крутой адвокат и у него имеются мысли по поводу внесения некоторых улучшений в устав компании.

– Туземец?

– Натуральный. Он всю документацию внимательно изучил и считает, что некоторые параграфы имеют возможность двойного толкования. И что в служебно-должностной инструкции сотрудника компании недостаточно четко прописаны обязанности служащих, что дает этим служащим возможность манипулировать и злоупотреблять. Это я кратко излагаю.

Вельзевул почесал за ухом, потом стукнул ногтем по клавише селектора:

– Варгафтик, кофе нам! И коньяка! – он дождался, пока секретарь поставит на стол два серебряных подносика, лично откупорил бутылку и разлил коньяк в классические семидесятиграммовые снифтеры. Один подал начальнику отдела, второй взял себе. Повернул бокал вокруг собственной оси и рассеянно полюбовался следами от стекающего по стенкам коньяка. Принюхался, наслаждаясь всей гаммой аромата и, только после этого сделал маленький глоточек. Дольщик, вежливо выжидавший, пока начальство смочит губы, кашлянул и незатейливо вылил коньяк в глотку. Вельзевул посмотрел на него с сомнением и уточнил:

– Ты все это серьезно говоришь?

– Абсолютно. – Дольщик поставил пустой снифтер на стол и занялся кофе. Положил в чашку три ложки сахара, размешал, добавил сливки. – Дежурный, разумеется, растерялся, потащил его к начальнику смены. Тот тоже ничего не понял, туземца за шкирку и ко мне.

– А ты?

– А я вот теперь советуюсь, – начальник отдела кадров попробовал кофе и довольно сощурился. Судя по всему, от кофе он получал гораздо больше удовольствия, чем от коньяка.

– Значит, туземец с Сельны? – Вельзевул в сторону своей чашки даже не посмотрел, нянчил в ладонях снифтер с коньяком.

– Оттуда, – кивнул начальник отдела кадров. И, по собственной инициативе, дал короткую справку: – Сельна, мир территориально относящийся к филиалу Терра, но в сферу интересов компании не входит. Поисковые амулеты там отработали, торговый агент младший демон Курник на место выехал, отчеты составил и на комиссию по освоению документы подал. Комиссия присвоила Сельне коэффициент 0,000376, признала малоперспективной и списала дело в архив. Копию я, на всякий случай, запросил.

Дольщик, словно фокусник, извлек откуда-то из-за спины пухлую пластиковую папку и помахал ею в воздухе. Поскольку Вельзевул руку не протянул и вообще, никакого интереса к папке не проявил, демон положил ее на край стола и продолжил:

– Документов у этого туземца, разумеется, нет, только какие-то Сельнские бумажки. А настоящего направления… – Дольщик не договорил, только развел руками.

– Ясно, где он на Сельне мог добыть направление! – Вельзевул, наконец, отставил в сторону коньяк и взялся за кофе. Он пил черный, без сливок и без сахара. – А как этот тип выглядит?

– Как туземец. Амулет же ему никто не выдавал.

– Действительно, странная история. Вообще, как он про компанию узнал? Откуда?

– Я тут подумал немного, – Дольщик снова отхлебнул кофе и закусил печеньем. – Может, конечно, это торговый агент Курник напортачил, но туземец рассказывает, что он случайно нашел заклинание вызова.

– Случайно нашел? – поднял брови Вельзевул.

– Я не стал ему объяснять, что заклинания вызова на неосвоенных планетах просто так не валяются и туземцам, просто так, случайно, под руки не лезут. Но сам проглядел документы, – демон постучал костяшками пальцев по папке. – Там использовался поисковый амулет модификации ДЦ-1307, с пролонгированным действием. Так что, заклинание, которое попалось этому адвокату, вполне может быть результатом действия амулета.

– Запросто. Я эти ДЦ-1307 хорошо помню, инженерный отдел там такого намудрил! Хорошо, что от них отказались потом. Кстати, кто к туземцу… как, говоришь, его зовут?

– Реджинальд Хокк. Независимый адвокат категории «СИ».

– Кто к этому адвокату Реджинальду Хокку по вызову явился?

– Там какая-то накладка в документации. Помечены демон Минисиах и демон Харрамух.

– Как это? Они, что, вместе на вызов летали?

– Я пока не уточнял. Выяснить?

– Зачем? – Вельзевул снова щелкнул клавишей селектора и коротко приказал: – Варгафтик, демонов Минисиаха и Харрамуха из торгового отдела, ко мне, быстро! – повернулся к Дольщику и подмигнул: – Они нам сами сейчас все расскажут, с подробностями. Ты мне лучше другое скажи, как этот Хокк здесь оказался? Заклинание вызова, это же не портал, по нему в офис не попадешь!

– Это я у него тоже спросил. И про то, кстати, где Хокк смог прочитать устав компании. Если у него появились замечания по тексту, значит, он этот текст читал, так ведь? Но тут наш молодчик начал юлить. Похоже, он считает свою историю главным козырем и хочет разыграть его как можно дороже.

– И ты не смог из него ничего выбить? – удивился Вельзевул.

– А надо было? Без проблем, я его хоть сейчас наизнанку выверну. Просто я подумал, что вы сами захотите на это чудо посмотреть. Ну, и поспрашивать.

– А, пожалуй, ты прав, я не откажусь взглянуть. До начала торжеств время есть, высокие гости еще не приехали… – Вельзевулу пришло в голову, что приятно будет побаловать самого высокого гостя, Люцифера, новой забавной байкой, про шустрого туземца. Дьявол подмигнул Дольщику и скомандовал: – Где он, твой специалист по юриспруденции? Тащи его сюда!

Казалось бы, простое дело: передать демону Минисиаху и демону Харрамуху, что их вызывает начальник филиала. Позвонить в торговый отдел, попросить одного или обоих сразу… но в торговом отделе трубку никто не взял. Безобразие! Все разбежались и даже дежурного не оставили – никакой дисциплины! Секретарь осуждающе покачал головой и полез в справочник. Набрал номер сотового Минисиаха – безрезультатно. Мобильник Харрамуха тоже не отвечал. Варгафтик поджал губы и, двигая пальцем по списку, набрал номера Понтонора и Назузела. Тишина.

– Да что ни там, вымерли всем отделом, что ли?.. – пробормотал он, набирая номер демона Куранта. – Или праздновать начали раньше времени?

Когда Курант ответил, секретарь даже удивился.

– Демон Курант? – уточнил он. – торговый отдел?

– Да, да, – нервно подтвердил Курант. – Кому я там, это самое, понадобился?

– Вас беспокоят из приемной начальника филиала дьявола Вельзевула, – официально проскрипел Варгафтик.

– Упс! – реакция была невнятной, но очень эмоциональной. – А что, вы уже в курсе? И дьявол Вельзевул?

Варгафтик не был в курсе, он вообще, понятия не имел, что происходит, но опытный секретарь никогда не выдаст своей неосведомленности.

– Вы хотите, чтобы я ответил на ваш вопрос? – с холодной язвительностью осведомился он.

– Ни-ни, это я так, к слову, – испугался Курант. – В смысле, это самое, не подумав! Просто, тут ведь такое дело, мы сами не знаем… то есть, знаем, конечно, но не понимаем… а так, я всегда готов! Мне сейчас к вам явиться?

– Вы не требуетесь. Для вас отдельное поручение: дьявол Вельзевул хочет немедленно видеть демонов Минисиаха и Харрамуха…

Курант громко икнул и Варгафтик сделал короткую паузу, давая собеседнику возможность высказаться. Не дождался и уточнил вежливо:

– Вы что-то сказали?

– Н-нет, нет! Я вас, это самое, внимательно слушаю! Вы сказали, Минисиах и Харрамух?

– Да. Я поручаю вам найти их…

– Ик!

Секретарь снова сделал паузу.

– Вы что-то сказали?

– Нет-нет, ик! Просто, что их, ик… что их искать? Ик! В плену они…

Варгафтику показалось, что он ослышался.

– Где?

– В плену! И Харрамух с Минисиахом, и еще двое наших!

– Подождите, Курант! Какой плен? Компания давно ни с кем не воюет!

– Так это не компания, это торговый отдел… я сам просто не успел, не добежал вовремя, а то бы, это самое, с ними сейчас сидел… а теперь не знаю, неужели правда эти семнадцать тонн на нас на всех раскидают?! Несправедливо же, я этого сахара, вообще, в глаза не видел и даже не слышал про него!

– Демон Курант! – рявкнул секретарь. – Быстро и четко, доложите, где сейчас находятся демоны Минисиах и Харрамух!

– Так я и докладываю, в кондитерском отделе они! Там целый бой был, и всех наших в плен взяли! Говорят, по бочкам каким-то рассадили, ужас! А мы теперь не знаем, это самое, вдруг кондитеры теперь на нас нападут, в ответную! Они же такие агрессивные все, озверели на сладком, им помахаться только в удовольствие, а мы народ торговый, тихий…

Варгафтик резко отключил телефон – нет никакого смысла слушать бред, который несет демон Курант. Надо же до такого додуматься – торговый отдел воюет с кондитерским! Даже интересно, что он употребил такое, ради праздника, если такие глюки поперли? Может, позвонить в медчасть, вызвать ему санитаров? А, ладно, не до этого сейчас, с Курантом пусть свои разбираются.

Но где же, все-таки, Минисиах с Харрамухом? Может, позвонить в кондитерский? Курант, конечно, нес полную ахинею, но на чем-то его бред основан, так ведь? Варгафтик снова сверился со справочником, набрал номер Генерального Кондитера и, после нелюбезного «Ну, кто там еще?» официально-вежливо представился:

– Приемная начальника филиала дьявола Вельзевула, секретарь демон Варгафтик.

– Генеральный кондитер, – рявкнули в ответ. – Чего надо?

– Дьявол Вельзевул желает видеть демона Минисиаха и демона Харрамуха, – секретарь позволил себе добавить в голос чуть-чуть металла. Генеральный Кондитер, конечно, фигура видная, но и он, Варгафтик, не последняя спица в колесе компании. Так что вежливость должна быть обоюдной.

– Сильно желает? – ГК плевать хотел на интонации секретаря и на любую вежливость. Представься подходящий случай, он бы и на самого начальника филиала, на дьявола Вельзевула, всхамнулся. – Ладно, сейчас отправим.

Варгафтик немного удивился: похоже, бред Куранта оборачивается правдой.

– То есть, они сейчас пользуются вашим гостеприимством?

– Хлебают полной ложкой, – хохотнул ГК. – А как ты думаешь? Или я позволю всяким орешкам лущеным мой торт поганить?! Фигу с маслом! Да, слышь, как тебя, секретарь! С остальными что делать? Тоже к Вельзевулу отправлять?

«Как тебя, секретарь» – прозвучало оскорбительно, но упоминание самого начальника филиала просто по имени, без уважительного прибавления звания «дьявол», было, с точки зрения Варгафтика еще хуже. Он стиснул зубы и самым ядовитым тоном поинтересовался:

– И много у вас «остальных»?

Тут же, не дав кондитеру времени ответить, продолжил:

– Впрочем, не имеет значения. Как вы изволили выразиться «остальные», дьявола Вельзевула пока не интересуют.

– Да они и меня не интересуют, – неожиданно мирно согласился ГК. – Толку от них никакого, только место занимают. Я их, пожалуй, повыгоняю сейчас.

– Воля ваша, – сквозь зубы процедил Варгафтик. – Так демон Минисиах и демон Харрамух…

– Через десять минут будут у Вельзевула, – перебил его ГК. – Не сомневайся, в лучшем виде доставят, уж я постараюсь! – и положил трубку.

– Хам, – Варгафтик с отвращением посмотрел на телефон. – Хам и… – подходящих слов, для определения манер Генерального Кондитера не находилось. – Хам. Трамвайный.

А Генеральный Кондитер бросил трубку на стол и хлопнул в ладоши:

– Эй, кто там есть? Ко мне, быстро!

В кабинет тут же забежал чистенький, отмытый, в белоснежном колпачке черт – удовлетворенный итогами исторической драки за торт, ГК позволил всем участникам взять небольшой перерыв и привести себя в порядок.

– Что прикажете?

– Эту парочку бандитов, что в холодильнике сидят, катите сюда.

Черт отсалютовал и скрылся. Через минуту он вернулся в компании двух бесов (никогда не делай сам то, что можно поручить младшему по званию – один из основных принципов работы в компании «Ад Инкорпорейтед»), которые катили круглую тележку. На тележке, покрытые толстым слоем желатина, спина к спине, сидели демон Минисиах и демон Харрамух. Надо сказать, что выглядела эта скульптурная группа довольно непрезентабельно и сахарная пудра, на которую кондитеры не поскупились, положение нисколько не улучшала. Пребывание в холодильнике, ни Харрамуху, ни Минисиаху, на пользу не пошло. Замерзший Харрамух, который все еще не мог, как следует, сфокусировать взгляд, откровенно стучал зубами, но Минисиах выглядел еще хуже. В какой-то момент, то ли сам, то ли с помощью какого-то особо усердного кондитера, он умудрился вывихнуть челюсть и теперь сидел с разинутым ртом, издавая лишь невнятное мычание.

Генеральный Кондитер обошел вокруг тележки, с одобрением коснулся пальцем желатина (хорошо застыл!), смахнул с рогатых голов демонов сахарную пудру, показавшуюся ему лишней, потом присмотрелся, понюхал испачканный в пудре палец и возмущенно рыкнул:

– Я же приказал корицей посыпать! Да что ж это такое, за всем самому глядеть надо! Бланманже у вас в головах, самых простых указаний запомнить не можете!..

Он еще продолжал разоряться, а один из бесов, повинуясь стимулируещему пинку черта-кондитера, вылетел из кабинета и мгновенно вернулся с мельничкой в руках. Высоко подняв ее над головой, бес побежал вокруг тележки, быстро вращая рукоятку и оставляя за собой пахучий коричный след. Немного корицы, при этом, попало на желатин, покрывающий демонов, но основная масса пошла на пол и на черта-кондитера. Черт дал бесу подзатыльник, вырвал мельничку и уже сам, аккуратно посыпал Минисиаха с Харрамухом. Минисиах страдальчески сморщился, а Харрамух чихнул два раза, вдруг перестал стучать зубами и взвыл:

– Вы совершаете страшную ошибку!

– Не ори, а то рот марципаном набью, – пригрозил ГК и снова обошел вокруг тележки. Почесал задумчиво в затылке и спросил сам у себя: – Может, цукатами слегка украсить? Стыдно ведь такое убожество с кухни выпускать. Или бисквитные прослоечки сделать? Хотя, – он покачал головой и взял с блюдца, стоящего на столе, пару вишенок на черешках, – из такого материала все равно ничего приличного не получится.

Пристроил одну вишенку на голову Харрамуху, вторую, точно между рогами, Минисиаху, отошел в сторону, вгляделся, склонив голову к плечу, и разочарованно махнул рукой:

– Ничего не поделаешь, уж какие есть! Катите их в приемную Вельзевула!

Хокк был доволен. Конечно, сил и нервов пришлось потратить много, но ведь получилось же! Его принял сам начальник филиала, дьявол Вельзевул! Это вам не занюханный дежурный черт из отдела кадров, это фигура серьезная, величина! И теперь, если действовать правильно и грамотно подать себя, место сотрудника в юридическом отделе, ему, Реджинальду Хокку, обеспечено! Такими кадрами, как опытный адвокат категории «СИ», умные руководители не разбрасываются!

Вельзевул тоже был доволен – туземец оправдал его ожидания. Действительно, шустрый, в меру нахальный и явно неглуп. Излагает хорошо, чувствуется, что парень умеет работать с публикой. Голос поставлен, позы и жесты продуманы: приятно посмотреть на профессионала. И Люцеферу будет приятно о таком курьезе послушать.

А Реджинальд изо всех сил старался произвести благоприятное впечатление. Он коротко изложил историю появления заклинания вызова и описал первый визит Минисиаха.

– Минуточку, – вмешался Вельзевул, когда адвокат дошел до условий подписания договора. – Вы говорите, омоложение? Но это не входит в утвержденный список услуг!

– Боюсь, что демон Минисиах уже на этой стадии принял решение несколько отойти от общепринятых в компании правил обращения с клиентами. Или, как он впоследствии настаивал, квалифицируя свое поведение, немного пошутить.

Дольщик ухмыльнулся, он был в курсе шутки Минисиаха. Вельзевул тоже улыбнулся – столь незначительные сплетни до него, разумеется, не доходили, и в чем там дело он понятия не имел, но дьяволу понравилось изящество формулировок туземца. Когда же Реджинальд объяснил смысл розыгрыша, жертвой которого он стал, дьявол поднял брови и посмотрел на начальника отдела кадров:

– Это, действительно, смешно?

– Тут еще зависит, как рассказывать, – пожал плечами тот. – Минисиах в торговом отделе главный юморист. В его исполнении это прозвучало: весь отдел рыготал. И остальные тоже, – Дольщик неожиданно фыркнул, закашлялся, стараясь подавить смех, потом махнул рукой: – Да, это было очень смешно.

– Ну-ну, – неопределенно отозвался Вельзевул.

Сам он, ничего особенного в этой истории не услышал. Возможно, Дольщик прав и имеет значение личность рассказчика. По крайней мере, в исполнении туземца, шутка Минисиаха выглядела глупой и не слишком приличной. Серьезные фигуры, если и учудят что-то подобное, публично потом своими подвигами не хвастаются. А этот весельчак, демон Минисиах, кажется, претендует на место начальника торгового отдела?

Реджинальд продолжил рассказ. Когда дело дошло до повторного вызова торгового агента, Дольщик перебил адвоката:

– Но это невозможно! Минисиах должен был уничтожить текст заклинания! Это и по инструкции положено и…

Он не договорил, но и так было ясно, что продолжением было: «и в такой ситуации даже такой идиот, как Минисиах, должен был понимать, что заклинание вызова оставлять нельзя!»

– Демон Минисиах уничтожил заклинание, – ровным голосом подтвердил Реджинальд. – Но ему не было известно, что прежде я снял точную копию. Как адвокат, я привык относиться к документам с должным уважением.

Уголки губ Вельзевула одобрительно дрогнули.

– Теперь понятно, почему в журнале, кроме Минисиаха, упомянут еще и Харрамух.

– Да, на мой второй вызов прибыл демон Харрамух. Он, конечно был несколько удивлен и даже озадачен, но нам довольно быстро удалось достичь взаимопонимания, – продолжил рассказ Реджинальд.

«А ведь Харрамух тоже метит в начальники торгового отдела, – вспомнил Вельзевул. – И в эту нелепую историю он, наверняка, влез, рассчитывая напакостить Минисиаху и обойти его на повороте! Болван!»

В компании «Ад Инкорпорейтед», как и во многих других солидных организациях, сама идея поставить коллеге подножку, не считалась порочной и недозволенных приемов в карьерной борьбе не существовало. Действовало только одно правило: никаких проколов! Все должно выглядеть прилично. Самому Вельзевулу, хотя стартовые позиции у него были особые, – как-никак, один из основателей компании, с первого колышка рядом с Люцифером стоял, но и ему приходилось и приемчики грязные использовать, и подставы, и ложь, и клевету… А как вы думали? Такой филиал в руках держать, одним «будьте любезны!» не обойдешься. И за подрастающим поколением присматривать приходится – среди них тоже, такие зубастые попадаются, палец не протягивай! Тем не менее, не первую тысячу лет он в Терре начальником, а никаких скандалов, никаких сплетен – солидная, всеми уважаемая личность.

Размышления о собственных достоинствах совершенно не мешали Вельзевулу слушать Хокка, разве что придали физиономии дьявола чуточку доброжелательности. Ободренный этим, Реджинальд ринулся закреплять успех.

– И тогда я понял, что в корне неправильно подошел к решению проблемы. Да, мне снова тридцать пять, но что мне это дает кроме хорошего самочувствия и возможности есть жареное соленое и острое?

– Есть еще некоторые возможности получать удовольствия, – намекнул Дольщик, хотя его никто не спрашивал, адвокат давно сосредоточился на Вельзевуле и говорил только для него.

– Удовольствия! – отмахнулся Реджинальд. – Потратить вторую, чудесным образом полученную молодость на вульгарные пьянки, девок и прочие, как вы изволили заметить, удовольствия, было бы нелепо.

– Тогда, работа? – предположил Вельзевул.

– Еще глупее! Я, при всем моем опыте и умениях, вынужден был бы выступать, как собственный племянник и начинать весь путь сначала! Потратить двадцать лет на то, чтобы заработать достойную репутацию, а потом снова обнаружить себя дряхлым стариком с больным желудком? Нет, если уж мне выпал такой шанс, я просто обязан был этим воспользоваться!

– Шанс, это работа в «Ад Инкорпорейтед»? – снова влез Дольщик.

– Разумеется! Я изучил вопрос и понял, что в организмах служащих компании происходят некоторые преобразования, в результате которых, вопросы, для меня весьма важные – старение, болезни, сама смерть, наконец, становятся несущественными.

– И вас не волнует, что придется кое-чем поступиться? Внешний вид, например?

– А что внешний вид? Вы имеете в виду все эти рога-копыта? – небрежным жестом Реджинальд описал что-то вроде неровного эллипса. – Я вам на это одно отвечу: молодой человек, у вас случались почечные колики?

Теперь закашлялся, пряча смех, Вельзевул – уж очень забавно выглядела растерянная физиономия начальника отдела кадров.

– У м-меня? – проблеял он.

– Вот! – поднял указательный палец адвокат. – А если бы когда-нибудь вам пришлось вытерпеть почечные колики, вы бы таких вопросов не задавали. С определенного возраста начинаешь понимать, что здоровье, молодой человек, имеет первостепенное значение. А внешние детали – это все так, привходящие обстоятельства. Кроме того, вы упускаете еще один важный момент: я прошел процедуру омоложения, но бессмертия мне никто не гарантировал, так ведь? А демон Минисиах и демон Харрамух – они, в последнее время, крайне озабочены моим, так сказать, существованием.

– Точнее, они крайне озабочены темы, чтобы это существование, как можно быстрее, прекратить, – понимающе кивнул Вельзевул. – Что ж, ваши мотивы ясны и вызывают только уважение. И поверьте, мы высоко ценим ваше желание стать э-э… нашим коллегой. Но прежде чем мы окончательно решим этот вопрос, одна мелкая деталь: как вы в офис-то попали?

– Тут мне пришлось пойти на хитрость, – Хокк скромно потупился. – Совершенно случайно, в местах моего обитания оказался некий младший черт Шнырок. Как я понял, это специальный агент, расследующий какую-то темную историю с пропажей сахара. И должен признаться, я сознательно ввел его в заблуждение: сказал, что в офисе у меня спрятана информация, которая ему поможет. Вот он меня и… доставил.

– Остроумно, – лицо Вельзевула было непроницаемо, хотя в душе он веселился. – И как же вы объяснялись с этим агентом потом? Когда он вас доставил?

– А у нас, видите ли, не было особенно времени, объясняться. Харрамух и Минисиах узнали, что я здесь и объявили на меня охоту.

– И не поймали? – в отличие от дьявола, Дольщик не считал нужным скрывать удовольствие, которое он получал от беседы с туземцем.

– Как же, не поймали? Поймали, конечно. Но прежде, чем они приступили к активным, так сказать, действиям, я предупредил их, что задокументировал всю историю наших отношений и спрятал их. В торт.

– Ку-уда? – поперхнулся Вельзевул. В разговоре с этим странным типом, даже его, всем известной, невозмутимости не хватило.

– В торт. Понимаете, мне Шнырок, по дороге, все уши прожужжал, что сахар пропал и якобы его на торт списали. Вот я и сказал первое, что мне в голову пришло. Они решили, что убивать меня пока не стоит, оставили охранника и побежали торт потрошить.

– А как же Шнырок? – Дольщик наклонился вперед, не сводя с Реджинальда зачарованного взгляда. – Ему ведь вы тоже какие-то бумаги обещали? Что вы ему сказали?

– Его бумаги тоже в торте. Все в торте, – адвокат неуверенно улыбнулся. – Понимаете, ситуация была довольно напряженная и у меня не было времени размышлять. К счастью, у них тоже.

– Понятно, – Вельзевул немного погрустнел. – Вот ведь, работнички! Они, значит, дружно рванули искать торт, а вы… подождите, а как же охрана?

– Поверьте, – Реджинальд прижал руку к сердцу, – после всего, что сегодня со мной произошло, разобраться с охранником – это был самый простой вопрос!

– И как же вы с ним разобрались? Надеюсь ничего такого… фатального?

Хокк позволил себе немного оскорбиться:

– Как вы могли подумать?! Неужели я настолько глуп, чтобы начинать работу в уважаемой компании с откровенного криминала? Охранника я просто напоил. А потом убедил, что ему было приказано отвести меня в отдел кадров. У вас очень сложная система коридоров и сам бы я не скоро до места добрался.

– А?!! – восхищенный Дольщик посмотрел на Вельзевула.

– Да, – согласился тот. – Ну что ж, я думаю, ваша просьба…

Дверь кабинета приоткрылась, и демон Варгафтик заглянул в щель:

– Прошу прощения, но тут прибыли демон Минисиах и демон Харрамух.

– А, эти! Пусть зайдут, мне есть, что им сказать!

– Прошу прощения, но в смысле им зайти… тут есть некоторая сложность.

– Какая сложность? В чем дело?

– Дверь узковата. Если бы вы заглянули в приемную…

Вельзевул не стал больше ничего спрашивать, просто встал и вышел из кабинета. Пропустив начальство вперед, за ним последовал Дольщик, а Реджинальд, досадуя в душе, что его личные враги явились так не вовремя, буквально за мгновение до объявления Вельзевулом решения, пристроился за спиной начальника отдела кадров.

Несколько мгновений в приемной царила тишина. Потом Вельзевул ткнул пальцем в платформу с композицией, основными деталями которой были по горло залитые желатином, обсыпанные сахарной пудрой и корицей, сидящие спиной к спине, демон Харрамух и демон Минисиах:

– Эт-то что такое? Эт-то как понимать?

Варгафтик, который успел выяснить все подробности исторической битвы за торт, вытянулся в струнку и доложил:

– Сегодня, в четырнадцать семнадцать, сотрудники торгового отдела демон Харрамух, демон Минисиах и примкнувший к ним специальный агент, стажер подразделения технических расследований службы безопасности младший черт Шнырок ворвались на кухню и произвели попытку захвата торта, приготовленного для праздничного банкета по поводу юбилея филиала Терра, с целью разрушения означенного торта. В четырнадцать двадцать девять к ним пришло подкрепление – сотрудники торгового отдела младший демон Понтонор и младший демон Назузел. Коллектив кондитерского отдела во главе с Генеральным Кондитером воспротивились и организовали оборону и защиту торта. В результате состоявшейся массовой драки победили кондитеры, которые отстояли торт, сохранив его в неприкосновенности. Нападавшие были взяты в плен и оформлены э-э… в соответствии с указаниями Генерального Кондитера.

Вельзевул обошел вокруг платформы, покачивая головой.

– Надо же, у ГК, оказывается, тоже есть чувство юмора. Столько весельчаков вокруг развелось…

Он остановился перед Харрамухом и спросил, почти участливо:

– Желаете объясниться?

– Это была провокация, – сипло пролаял Харрамух и шмыгнул носом. – Подлая ловушка!

Вишенка, установленная у него на голове, закачалась и демон замер. Почему-то, ему казалось очень важным, удержать ягодку на месте.

– Это точно, – согласился Вельзевул. – Ловушка, в которую вы влезли с рогами и копытами.

Он перешел к Минисиаху и спросил, с тем же выражением:

– Желаете объясниться?

– У-ы-а… – промычал Минисиах.

Вельзевул поморщился и слегка щелкнул демона по челюсти. Челюсть тут же вернулась на место, зубы клацнули и Минисиах взвыл, прикусив язык.

– Что-что?

– Виноват! – отрапортовал Минисиах и чихнул. Сотрудникам «Ад Инкорпорейтед» к общему соцпакету прилагается иммунитет против большинства заболеваний, но пребывание в холодильнике, под покровом быстро застывающего желатина, даже демонам на пользу не пойдет. – Дозвольте искупить! Готов, до последней капли… – он снова чихнул, да так, что Вельзевул торопливо отступил.

– И что с ними теперь делать? – спросил он у Дольщика. – Выставить в холле, на всеобщее обозрение?

– Не стоит, – решительно возразил тот. – Все-таки, демоны, надо к званию уважение проявить. А в холле бесы часто крутятся, они соберутся, и ржать будут. Нехорошо.

– Да на них и так, я думаю, народ насмотрелся уже. И даже, наверное, нафотографировался, на память. Фотографировали вас? – теперь дьявол снова обратился к Харрамуху. Тот промолчал, только горестно потупился.

– Кроме частных лиц, съемки были произведены также фотокорреспондентом многотиражной газеты «Терра – вперед!», – дал справку Варгафтик. – в вечернем выпуске обещана большая иллюстрированная статья с изложением всех, произошедших на кухне событий, интервью с очевидцами и участниками драки и отдельное заявление Генерального Кондитера.

– Это мы отменим, – живо отозвался Вельзевул. – У нас тут юбилей, если кто не помнит, гости на праздник собираются и скандалы нам не нужны. Из вечернего выпуска «Терры» три… нет, пять экземпляров в мой личный архив, остальное – под нож.

– Будет исполнено, – Варгафтик застрочил в блокноте, записывая указания начальства.

– Если не сложно, – тронул его за рукав Дольщик, – пусть оставят не пять, а семь экземпляров. Мне тоже, для личного архива, парочку.

Варгафтик вопросительно взглянул на шефа, дождался подтверждающего кивка и переправил цифру пять на жирную семерку. Подумал мгновение, зачеркнул семерку и написал рядом две единицы – одиннадцать.

– А вы не желаете экземплярчик? – Дольщик обернулся к Реджинальду, который все еще держался за его спиной и подмигнул. – На память.

– Вообще-то, я не любитель, – адвокат не испытывал никакой радости от того, что о нем вспомнили, но не прятаться же теперь! – Разве что, действительно, на память. Иллюстрации, я надеюсь, цветные?

– Обижаете. У нас хоть и простая многотиражка, но все по высшему классу, – Варгафтик исправил в блокноте вторую единицу на пятерку и покосился в сторону Минисиаха с Харрамухом. – А может, демонам тоже по экземпляру заказать? Все-таки, они непосредственные, так сказать участники и виновники э-э… торжества. Я имею в виду, что было бы справедливо.

– Почему же нет, – охотно поддержал его Вельзевул. – Но все остальное – под нож! Попрошу вас лично проследить!

– Будет исполнено, – Варгафтик кивнул и исправил «пятнадцать» на «двадцать».

– А демонов, – начальник филиала так выразительно произнес эти слова, что Минисиах с Харрамухом окончательно поникли. Даже Реджинальд Хокк понимал, что недолго им осталось быть демонами. – Демонов пусть вернут на кухню и выковыряют из этой штуки. Остальных пленных тоже отпустить. Всем участникам драки считать себя под домашним арестом на все время юбилейных торжеств, чтобы никто вас даже краем глаза не видел, поняли?

Минисиах с Харрамухом судорожно закивали, боясь открыть рот, и вишенка с Харрамуха, все-таки, свалилась. Вельзевул брезгливо отбросил ее в сторону копытом и добавил:

– Разве что, до химчистки можете добежать, привести себя в порядок. А потом – строгий домашний арест. После окончания праздников, всем на административную комиссию. О времени и месте заседания вас известят. Демон Варгафтик, проследите.

– Будет исполнено, – заверил секретарь, не отрываясь от блокнота.

Харрамух тоскливо смотрел, как Вельзевул, Дольщик и Хокк возвращаются в кабинет, но только когда дверь за ними закрылась, решился подать голос.

– Этот адвокатишка! – простонал он. – Зачем только я… что с нами будет?!

– А я бы сказал, что административная комиссия после праздников – это хороший знак, – слабо возразил Минисиах и подвигал челюстью. – В кочегарку нас и прямо сейчас могли отправить, без химчистки. А после хорошего праздника начальство добреет… Апчхи!

В это время, в кабинете, Вельзевул устроился за столом и обратил доброжелательный взгляд на Реджинальда Хокка.

– Что ж, история ваша вызывает интерес и случай, прямо скажем, не рядовой. Мало кто из сотрудников появлялся в компании таким неординарным способом… точнее говоря, никто, если говорить о современности. И уж точно, никто не может похвастаться, что направление в отдел кадров ему давал начальник филиала, лично.

Он написал несколько строк на листке бумаге и передал ее почтительно склонившемуся адвокату.

– Поздравляю вас, коллега. С этой минуты, вы такой же сотрудник «Ад Инкорпорейтед», как я и старший демон Дольщик. Рекомендую вам сейчас отправиться в отдел кадров и начать оформление, чтобы зарплата шла с сегодняшнего дня. А то праздники начнутся, несколько дней никто работать не будет.

– Благодарю вас, – Реджинальд снова церемонно поклонился. Потом повернулся к Дольщику и отвесил ему персональный, хотя и менее глубокий поклон: – Благодарю за содействие.

– Не за что, – благодушно кивнул начальник отдела кадров и, как только дверь за адвокатом закрылась, повернулся к Вельзевулу:

– Коллега? Направление, подписанное лично начальником филиала? И что теперь, реально, оформлять его в юридический отдел? Это не шутка?

– Кто сказал про юридический отдел? – очень натурально удивился Вельзевул. – Направление – да, с моей подписью. Кстати, пусть твои ребята ему копию сделают, в цвете и заламинируют. Чтобы мог в рамочке на стенку повесить, как исторический документ. Но оформление проводите в общем порядке: для начала ставьте его бесом, уголек кидать. Если этот туземный адвокат такой умный, каким кажется, он в кочегарке долго не задержится. Вот увидишь, трехсот лет не пройдет, как этот парень будет в жилетике по юротделу разгуливать.

Реджинальд отставил лопату в сторону и вытер вспотевший лоб. Присел на замызганный, продавленный диван, попил теплой водички и почесал мохнатую грудь. Пламя в топке горело ровно и ярко – искусство поддерживать огонь бес Крючок (в прошлом адвокат Хокк) освоил быстро.

Да, сначала, конечно, был некоторый шок – когда вместо направления в юридический отдел он получил записку к старшему кочегару, Хокк едва не устроил скандал, бессмысленный и безобразный. Но вовремя спохватился и даже сумел держаться с достоинством перед этими тупыми клерками из отдела кадров. Ничего, они еще узнают, кто такой адвокат категории «СИ», Реджинальд Хокк! Пусть теперь у него имеются рога и копыта, но рога эти держаться на отнюдь не пустой голове, а копыта крепко стоят на земле! И молодость столь важная, когда он был человеком, теперь потеряла всякий смысл – ведь впереди не какие-то двадцать, тридцать или даже пятьдесят лет, а сотни и сотни! И можете быть уверены, первая из этих сотен еще не закончится, а он, Реджинальд Хокк, уже займет свое место в юридическом отделе! И никто не сможет ему в этом помешать!

Скрипнула дверь и на пороге остановилась щуплая фигурка.

– Есть здесь кто?

– А кого надо? – любезно отозвался Реджинальд, вставая. Он предпочитал смены без напарника, работать одному было спокойнее. Правда, и скучнее, поэтому редкие гости были желанным развлечением.

– Хоррор, это ты! – Шнырок скатился по ступенькам. – То есть, Реджинальд! То есть, Крючок! Как я рад тебя видеть!

– Шнырок! Вот это да! – обрадовался Хокк. На мгновение удивился себе: «И чему радуюсь? Нужен он мне, этот мелкий ферт!», но тут же, с энтузиазмом потряс узкую ладошку младшего черта. – Как ты меня нашел?

– Ну, я спецагент или как, по-твоему? – напыжился Шнырок. – То есть, сначала, я, конечно, тебя потерял – мы же все под домашним арестом были. Потом праздники юбилейные, то-се, народ в себя приходил, потом административная комиссия…

– Подожди, что мы тут стоим? – опомнился Реджинальд и потянул Шнырка к дивану. – Присаживайся. Эх, жаль, не знал я, что ты появишься, не запасся…

– Ничего страшного, – Шнырок достал из-за пазухи плоскую фляжку. – Коктейль «Особый Дымковский», помнишь? Стаканы у тебя, надеюсь, найдутся?

Стаканы, разумеется, нашлись, так же, как и нехитрая закуска.

– За встречу! – провозгласил Шнырок.

– Ты про комиссию говорил, – напомнил Реджинальд, занюхивая «Особый Дымковский» колечком лука. – Чем там все закончилось? Тебя, я смотрю, не тронули?

– Не-а. Минисиах с Харрамухом так старательно друг друга топили, что про меня и не вспомнили. А потом, кому это надо, со службой безопасности завязываться? Ну, вызвали меня на комиссию, спросили, зачем я в драку с кондитерами ввязался? Я честно ответил: был на задании, вел специальное расследование. А если вам нужна какая еще информация, обращайтесь с запросом в секретную часть. В письменном виде, три экземпляра, и чтобы виза стояла, и гриф «для служебного пользования». В общем, мне не только никаких претензий не предъявили, но и очень просили не выкатывать встречную жалобу, на помехи в ведении следствия. Генеральный Кондитер, правда, сначала разорался, на меня, как на главного зачинщика указывал, но его быстро угомонили. Извиняться он, конечно, передо мной не стал, но корзину пирожных от кондитерского отдела я получил!

– А с остальными как?

– Им покруче досталось, им пришлось по полной отвечать. Но Понтонор с Назузелом сами толком ничего не знали и не понимали, что происходит. Так что они только мычали что-то вроде: «Все побежали, и я побежал, все дрались, и я дрался…». Им по выговору с занесением в личное дело влепили и отпустили. Можно сказать, без последствий. Вообще, комиссия на редкость мирная была, не иначе, после праздников не отошли еще. Минисиаха с Харрамухом, за их художества вполне могли на пару званий опустить, а обошлись выговором, понижением до младшего демона и переводом из центрального офиса. На Аргрзру их перекинули и предложили там заново карьеру строить. Очень гуманно. Но и жестоко при этом. Они же оба на место начальника торгового отдела филиала метили, а теперь будут за должность ведущего специалиста на Аргрзре соперничать. И главное, опять вместе. Даже жалко их. Но репутационные потери, ничего не поделаешь. Ты слыхал, какая кличка к ним приклеилась?

– Нет, откуда? – Хокк щелкнул по опустевшему стакану и Шнырок послушно взялся за фляжку.

– Желатиновыми близнецами. Их фотокор из многотиражки запечатлел, когда они все в желатине и с вишенками на носах сидели…

– На голове, – перебил Реджинальд. – Вишенки на голове были, между рогами.

– Непринципиально, – Шнырок плеснул и себе, поднял стакан: – За что пьем?

– За здоровье.

– За здоровье! – стаканы сдвинулись, звякнули, и их содержимое мягко перелилось в глотки. Спецагент крякнул, отщипнул от куска хлеба крошку, кинул ее в рот и продолжил: – Их фотографии по офису, как бабочки разлетелись.

– Вот такие, что ли? – Хокк ткнул пальцем в стенку. Там, рядом с заламинированным и окантованным деревянной рамочкой направлением с личной подписью Вельзевула, висел криво приклеенный скотчем газетный лист – секретарь начальника филиала проследил, чтобы бес Крючок получил обещанный экземпляр. – Вельзевул же лично распорядился, весь тираж уничтожить!

– Газету и уничтожили. А насчет фотографий никаких указаний не было. Тебя это волнует?

– Нисколько, – заверил Реджинальд. – Это же не мои снимки, а фотографу тоже надо жить. Тем более, лично я собираюсь сделать карьеру и меня вполне устраивает, что Минисиах с Харрамухом будут тихо сидеть на Аргрзре, а не путаться у меня под ногами.

– Через пару сотен лет они могут попробовать вернуться, – предупредил Шнырок и встряхнул фляжку. – Если не сопьются, конечно. На Аргрзре самая лучшая текилла и дешевая, зараза!

Он разлил остатки «Особого Дымковского», и Реджинальд поднял стакан:

– Чтоб им захлебнуться этой дешевой текиллой! А мне, чтобы никогда не видеть их мерзких рож!

– Не возражаю, – отсалютовал своим стаканом Шнырок. – Мне они тоже совсем не понравились.

Выпили, выдохнули, закусили… Реджинальд взял пустую фляжку, взвесил на ладони и укорил гостя:

– Что ж ты так мало принес? Только-только разговор завязался.

– А потому что я не пьянствовать пришел, – строго ответил Шнырок. – Мне карьеру не через сто лет надо делать, а сейчас! И мне нужно отыскать этот вонючий сахар – если бы ты знал, как он мне надоел!

– Карьера, это хорошо, – казалось, Хокк немного смутился. – За карьеру твою надо выпить… ах да, выпивка закончилась. Жаль.

– Реджинальд, – Шнырок спрятал фляжку и отодвинул стакан, – я серьезно. Я притащил тебя в центральный офис, потому что ты обещал мне дать наводку по сахару. Я уже понял, что ты меня использовал, но все-таки… хоть какую-нибудь ниточку?

Реджинальд отвел глаза. Перевернул стакан, поймал на язык последнюю, скатившуюся по стенке каплю, поморщился.

– Извини, Шнырок, но ты прав. Я тебя использовал. И про сахар я ничего не знал, просто подслушал, как ты разговаривал с теми чертями в трактире. Извини.

– Что-то подобное я предполагал, – понурился Шнырок. – Действительно, откуда тебе знать… Глупо было надеяться.

– А вот и не глупо, – неожиданно оживился Хокк. – Я, конечно, понятия не имею, кто конкретно спер этот сахар, но я знаю правила игры. Ты себе даже представить не можешь, сколько я в свое время экономических дел раскрутил! Конечно, по меркам «Ад Инкорпорейтед», наша Сельна – глухая провинция, никакого внимания не заслуживает! Но, будь уверен, там такие аферы были – экстра-класса, вашим жуликам даже не снилось! В этом деле, хоть ты и спецагент, и все такое, но ты салага, уж поверь мне. А настоящий спец – это я, понял?! И я тебе говорю: мы с тобой этого жучка сахарного, на раз, найдем и прищучим!

– Ты это реально? – глазки младшего черта засветились. – У меня и документы все с собой!

– Значит, сейчас убираем все со стола, – Реджинальд переставил стаканы на полку, а объедки и мусор незатейливо стряхнул на пол. – Выкладывай свои бумажки, и я тебе, салага, покажу, как надо махинаторов на чистую воду выводить!

Историческая справка

Давно, очень давно, так давно что никто уже и не помнит, существовал мир с дивным названием – Армагеддон. И разразилась в этом мире война, страшная и разрушительная. Война, в которой не было победителей, потому что Армагеддон погиб, а из его населения в живых остались буквально единицы. Немногие выжившие и основали компанию "Ад Инкорпорейтед".

Это официально принятая и, с одобрения архидьявола Люцифера, занесенная в учебники по истории компании, версия. Потихоньку, на уровне шепотков и слухов, по углам, ходит и другой вариант: война действительно была, но мир уцелел. На самом деле, отцы-основатели кампании ее позорно продули и их вышибли без права возвращения. И мир этот, который, кстати, назывался вовсе не Армагеддон, а Эден, существует по сей день и благополучно процветает.

Бороться со сплетнями невозможно, поэтому руководящий состав их высокомерно игнорировал и запретил. Главное, что выжившие приобрели некоторые особенности, например, способность путешествовать между мирами. И бессмертие. Точнее, не совсем бессмертие, а абсолютное здоровье и, при достаточном количестве энергии, почти полную неуязвимость. Энергию же сотрудники компании получали из грешных душ.

Собственно, для их массового сбора и была создана "Ад Инкорпорейтед". Сначала-то ловили по одной, по несколько, где придется, а это было и утомительно, и неэффективно. Поэтому, когда Люциферу пришла в голову идея объединиться на профессионально-взаимовыгодной основе, все его поддержали. Люцифер оказался гениальным организатором: сам продумал структуру компании, систему должностей, званий и основные схемы работы.

Естественно, он, архидьявол Люцифер и встал во главе. Остальные уцелевшие армагеддонцы были назначены начальниками филиалов. Первым филиалом, под руководством дьявола Вельзевула, стала Терра.

Как всякое новое дело, работа в «Ад Инкорпорейтед» налаживалась с трудом – у новоявленных начальников филиалов не было в распоряжении ни миров подходящих, ни персонала. Методы заполнения штатных единиц были самые разнообразные. Тот же Вельзевул, например, предпочитал морской вариант. Подбирались к какому-нибудь небольшому каравану, одинокими кораблями тоже не брезговали. Команду захватывали и с помощью преобразующих амулетов превращали в бесов. Корабли же, без затей, топили. Иногда, впрочем, в качестве развлечения, оставляли пустой корабль по волнам болтаться, остальных мореходов пугать. Особенно охотно для этого использовали парусники: пускали огоньки по мачтам, сгустки тумана на палубе подсвечивали слегка… Были любители, которые эти корабли-призраки так эффектно оформляли, настоящие художники! А потом истории собирали, которые перепуганные аборигены про их творчество сочиняли. Люцифер даже распорядился устроить конкурс и самые лучшие легенды издать отдельным сборником за счет компании.

Постепенно, штат «Ад Инкорпорейтед» подобрался и выстроилась стройная иерархическая система, сродни армейской.

Бесы и старшие бесы, это работяги, рядовой состав. Одеваются они скромно: чаще всего, это несколько ниток бус. Некоторые предпочитают головной убор – панаму или кепку, а особо продвинутые наносят узор на копыта. Используются бесы на общих работах, требующих не столько смекалки, сколько физической силы.

Черти, это уже офицерский корпус: младшего черта можно приравнять к сержанту-сверхсрочнику. Черт – что-то вроде лейтенанта, а старший черт, соответствует по своему положению капитану. Соответственно, и одеваются они поэлегантнее бесов. Чаще всего, черти выбирают разного кроя и расцветки жилеты.

Дальше идут демоны, интеллектуальная элита «Ад Инкорпорейтед». Младшие демоны и демоны – это чиновники достаточно высокого ранга, а старший демон может претендовать на должность начальника отдела. В этой среде популярны фраки, смокинги и костюмные пиджаки.

Старший демон подчиняется непосредственно дьяволу, начальнику филиала. И во главе компании, как уже было сказано, стоит архидьявол Люцифер.