Обернись!.. Часть вторая бесплатное чтение

Ирина Арина

ОБЕРНИСЬ!.. Часть 2

– Фаарр поговорил с Алиани. Они решили не торопить события.

– Они или он?

– Теоретически, они.

– Кто бы сомневался… И сколько они собираются их не торопить? Последних пары веков им не хватило?

– Положим, не пары, чуть меньше, даже по полному времени. А Синий Лес живет в медленном.

– Ага, Алиани от этого значительно полегчало.

– Язвишь?

– Просто злюсь.

– На Фаарра?

– На обоих. Тайрин каждый счастливый день считает, а они сами от них отказываются.

– Не совсем, чтобы отказываются. Иногда совсем даже не отказываются. Но я тебе этого не говорил.

– Тогда я не спрашивала. У них получается?

– А мне откуда знать? Но чисто логически, Фаарр в этом давно профи…

– Бли-ин! Я не об этом! У них хоть немножко что-то налаживается?

– А-а-а. Тогда я не отвечал. Не знаю.

– «Не знаю» мог бы и ответить.

– А ты не спрашивала.

ГЛАВА 1 – Про Сон наяву, Прощальную площадь и русалок

– Фаарр, вот что ты, в самом деле? Нужны тебе эти титулы были? Напугал девушку, – он сам подошел ко мне и протянул руку. – Алдариэль.

   Мамочки! Мой Сон стоит передо мной! Невозможный и великолепный. А я хлопаю глазами и… И все. А он улыбается и ждет. Бли-ин! Ольховская, соберись! Ты взрослая разумная… иногда разумная женщина, а не малолетка какая-нибудь. Немедленно приди в себя и ответь чело… эльфу. Эльфийскому принцу. О, Великие, за что? Слабо пожала предложенную ладонь и кое-как выдавила:

– М… Маррия.

   Ладонь теплая, живая. Мамочки! Он настоящий! И что теперь делать?

– Пойдем? – не отпуская моей руки, он пошел обратно к костру. И я за ним, едва перебирая заплетающимися ногами.

– Мар, ты в порядке? – Огненному моя неуверенная походка не понравилась.

   Я? Я в чем угодно, но только не в порядке.

– Да. Голова немного кружится, – надо же, целую речь смогла толкнуть.

– Сильно? Садись, давай. Так нормально?

– Маррия, может, домой? Полежишь. Бледная ты что-то, – это я и без уточнения Водного подозревала.

   Алдариэль на заботливых Младших смотрел с явным изумлением.

– Нет, я тут. Посижу тихонько. Можно?

– Мар, ты чего? – изумление оказалось заразным и передалось Фаарру. – Какие еще «можно»? Что с тобой?

   Мне стало неудобно, ребята встретились со старым другом, которого не видели безумное количество лет, даже сомневались, что он жив, а тут я все внимание на себя перетягиваю. Нужно срочно прекращать это безобразие.

– Все, уже прошло. Честно, я в норме. Ой, Тайрин с Узиани идут.

   Очень вовремя они вышли, все отстали от меня и повернулись в сторону смеющейся пары. Тайрин, заметив у костра постороннего, остановился, приглядываясь, мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и со всех ног бросился к нам. Остановился в метре от принца. Полусказал, полуспросил, не веряще и растерянно:

– Алдариэль? – и тут же повторил утверждающе и счастливо. – Алдариэль!

– Тайриниэль! Живой! – принц шагнул навстречу.

   Они обнялись, похлопали друг друга по плечам и спинам, представили дриаду, и все разместились вокруг костра.

– Как вы тут? Очень тяжело было? Долго налаживалось? А наши из Шорельдаля куда перебрались?

   Повисла тишина. Принц переводил взгляд с одного на другого в ожидании ответа, все отводили глаза в сторону.

– Что? Вы просто сказать можете?

– Алдариэль, а где ты был все это время? – встречным вопросом ответил Ваади. – В Аршансе?

– Нет, меня выбросило отсюда.

– Как вернулся?

– Не знаю. Пока дорогу искал, одиннадцать миров прошел, куда только не попадал, но не домой. Вчера очередное окно обнаружил, ждал, пока откроется, оно мерцающее. Сам на пределе уже был, я до него больше месяца добирался, мир неразвитый, почти необжитый, из всего транспорта – собственные ноги. В общем, заснул, проснулся в Шорельдале.

– Где?!! – в один голос охнули Младшие.

– В Шорельдале. Походил немного, пустота и развалины, и арка погасшая. Во дворец зашел, из библиотеки забрал то, что, сохранилось. Ну и сюда пошел, хотел… Ладно, это позже. А тут вы.

– Дар, ты через пол-Аршанса пешком топал?

– Фар, погоди. Алдариэль, ты в Шорельдале сколько пробыл?

– Не знаю, по ощущениям часов шесть, может больше. Там странно все как-то, время вообще не определяется.

– Твою же… Дар, прости, друг, выбора у нас, кажется, нет.

– Фар! Стой!

   Огненный проигнорировал брата, одно мгновение, и они с принцем стоят вдалеке от нас и их окружает столб пламени. Мы с Тайрином вскочили на ноги.

– Очередное вмешательство, – вздохнул Ваади. – Вот что с ним делать? А я уже почти успел спросить. Да, садитесь вы, минут через десять вернутся, – мы дружно уставились на Водного. – Нормально все будет. Легкий сеанс глубокого гипноза, сейчас наш принц забудет все неприятности и начнет радоваться жизни. Потому что по-другому эта жизнь из него просто уйдет. Застывшее время Семигорья ему ауру в клочья разнесло. Фар ее подлатает, но, чтобы закрепилась, нужны положительные эмоции, а своим ходом Алдариэль на них не настроится. Сейчас он новости Аршанса с момента своего отсутствия послушает, таких эмоций нахватается, что… А он не отстанет. Отмолчаться не выйдет, только больше нервничать начнет. Остается только частично заблокировать память и внушить настрой на веселье.

– А вам это делать запрещено…

– Разрешено. С разрешения. Но пять минут ожидания для Фара – это, конечно, больше чем… – Ваади замолчал и нахмурился.

   Похоже сейчас он и выяснит, больше чем сколько. Только бы их не выдернули, как прошлый раз, из лазарета. Нет, все-таки выдернули. Бли-ин! А как же… Огненный столб так и стоит, а разглядеть, кто внутри него, невозможно. И я даже не знаю, можно ли к нему близко подойти. После истории со спасением Бахрапа научилась сдерживаться и не бросаться вперед, сломя голову. Но как же страшно! Он, мой Он, сейчас там. И что с ним происходит неизвестно.

   В ногу мне ткнулось что-то теплое, оторвала взгляд от пламени и посмотрела вниз. Саламандра. Это она? Ничего себе, подросла, уже размером с котенка. В другое время с удовольствием бы с ней поиграла, а сейчас лишь слегка коснулась горячей спинки и опять вцепилась глазами в столб. Ящерка недовольно застрекотала, отстала от моей ноги и юркнула в траву. Искристая змейка потянулась туда, куда было приковано мое внимание.

– К Фаарру побежала, – Тайрин положил мне руку на плечи, другой он так же обнимал Узиани. – Мари, все хорошо будет. А с Пророчеством мы, похоже, не ошиблись. Это Алдариэль.

   Придвинулась поближе к Тайриниэлю, рядом с ним мне всегда становилось спокойней. Если при этом, конечно, он сам не был причиной моих волнений. А искры по траве уже бежали обратно. Саламандра вынырнула у наших ног, поднялась на задние лапки и застрекотала так, что без слов стало понятно: наше подводнорожденное выражается нецензурно.

– Ты где такому научилась? – не удержалась я.

– Не знаю, где, но догадываюсь, у кого. Фаарр на месте, все нормально, Мари.

– Откуда ты знаешь?

– От нее. На кого бы она еще так ругалась? Да, маленькая? – Ящерка сердито пыхнула в сторону Тайрина огненным язычком и продолжила изливать мне свое негодование. – Ты бы ей имя придумала.

– Надо, наверное, – подставила ей ладонь, она тут же забралась на нее, успокоилась, и вытянулась вдоль руки. – Искоркой будешь?

   Саламандра пошевелила носиком, возмущаться не стала, и мы сочли это за согласие.

   Я прекрасно понимала, что с ее помощью Тайриниэль отвлекает и успокаивает меня, хотя у самого на душе твориться неизвестно что, и честно делала вид, что его маневр удался.

– Ваади где?

– Малка! –  даже вздрогнула от неожиданности. – Чего подкрадываешься?

– Просто шла. Ты не слышала? Зачем огонь? Большой! Боюсь! Фаарр сделал?

– Фаарр.

– Он умеет огонь. Я знаю. Вода лучше. Ваади где? Зову. Молчит. Дела?

   От того, что Ваади не отзывается на зов Малки, стало совсем тоскливо. Значит, точно не сам ушел. Но расстраивать еще и русалку не хотелось.

– Да, Малка, дела. Скоро придет. Хочешь, подожди с нами.

– Буду ждать. Всегда дела. Мужчина. Мой мужчина! Маррия! Тебе надо. Давно говорю. Маррия женщина! Мужчина где?

   Эта тема у Малки любимая, обычно я ее пропускала мимо ушей, но не сейчас. Непроизвольно напряглась, резко занервничав, и тут огненный столб исчез, появились хохочущие во весь голос Фаарр и Алдариэль. Саламандра спрыгнула с руки и юркнула в костер.

– А это помнишь, как Маника нас в окно выпроваживала?

– Не нас, а тебя. Меня она не видела. Не понял, а Вад где?

– Позвали его срочно, без предупреждения.

– Ясно, – в лице Огненный не изменился, продолжал улыбаться, лишь голос стал серьезным. – Тайрин, если меня тоже позовут, с Даром – только о хорошем. Кивни, что понял. Мар? Молодцы! А не выпить ли нам за встречу? Дар, ты как?

– Как всегда. Куда пойдем?

– А никуда, тут посидим. Природа, девчонки. Да, девчонки?

   «Девчонки» дружно согласились. Молчание же знак согласия, верно? Даже Малка подозрительно притихла и только сопела у меня за спиной.

   Фаарр добыл из воздуха пару бутылок вина и бокалы.

– Ого! Круто! Прогрессируешь, Огонек.

– А ты думал! Стараемся. За встречу?

   Ваади появился, когда разливали остатки вина из второй бутылки, украдкой показал брату кулак и присоединился к застолью. На мой встревоженный взгляд ответил.

– Обошлось почти. Фар три дня на Озере, я – только до утра, мелочи.

   Сразу стало легче, вот уж точно, отделались легким испугом. Даже на случай выезда – Водный с нами.

   Вино пила совсем понемножку, но и этого хватило, чтобы чуть расслабиться и послушать воспоминания о похождениях Младших и эльфов. А бурная у них была молодость, однако. Даже у Тайрина. Он разговорился, когда Ваади отправил Узиани домой и поднял на берег Алиани. Кстати, принц ни на Узиани, ни на меня внимания не обращал, Малку осыпал комплиментами, а Алиани обрадовался не меньше, чем Тайриниэлю.  Далеко за полночь Младшие спохватились и отправили нас спать, сами остались с Алдариэлем.

   Я думала, что совсем не смогу заснуть, но отключилась почти мгновенно. Зато с утра меня накрыло таким шквалом мыслей, что казалось, голова сейчас взорвется. Уже после увиденного во сне лица понимала, что шансов у меня никаких. Реальность оказалась в разы круче. Даже под наведенной Фаарром неестественной эйфорией, Он оставался неповторимо прекрасным. Невозможно объяснить, в чем это заключалось, просто он был идеален во всем. Внешность, голос, улыбка, каждое движение, все. И в придачу – принц. И я. Среднестатистическая человеческая женщина, еще и не первой молодости. То, что всегда выглядела чуть младше реального возраста, являлось сомнительным утешением. Несколько лет и буду смотреться, как его очень, ну, очень старшая сестра. Стоять, Ольховская, какие несколько лет? Кто сказал, что они у тебя есть? Ах, сама придумала? Теперь раздумай обратно. Он тебя вчера просто не замечал. Пустое место. Пшик. А-а, ты надеешься, что это влияние Фаарра? Ну, надейся, надейся. Дура! Выброси эти бредни из головы и делом займись. А сильно хочется мозгами поработать, так для этого другие темы найдутся. Придумай, например, как у Каиндеба про амулет из Пророчества выяснить, что за штука и для чего она.

   Ой, бли-ин! Пророчество! Там же про Него. Это Он откажется занять трон, примет страшный бой и что-то потеряет дважды. Мамочки! Пока речь шла об абстрактном принце, воспринимала это относительно спокойно. Даже ждала, ведь после него все должно начать исправляться. Но абстрактный принц оказался совсем не абстрактным. И я категорически против любых битв с его участием. Да пусть он никогда не обратит на меня внимания, не нужно мне этого, вполне обойдусь, только бы с ним ничего не случилось. Я уже не знала, за кого мне страшнее: за Алдариэля или за Тайрина.

   Великие, пожалуйста, услышьте меня, оберегите их обоих! Разве мало они пережили и потеряли? Не надо больше, ну, пожалуйста!

   Сама не поняла, кричала это вслух или только мысленно. Голова взорвалась резкой болью в висках, так, что в глазах потемнело и пошла кровь из носа. Молодец, Ольховская, доразмышлялась.

– Мари, у тебя все в порядке? – в комнату ворвался встревоженный Тайриниэль. – Ты ничего не… Мари, что с тобой? А ну-ка, ложись. Я сейчас, холод возьму. Узиани, иди сюда. Посмотри ее.

– Я нормально. Голова разболелась. И вот…

– Боль есть. Не страшная, – поставила диагноз дриада, а эльф тут же пристроил мне на лоб пакет со льдом.

– Я же говорю…

– У вас все тихо? Мар, что с тобой? – материализовался в комнате Фаарр.

– Ничего, прошло уже. А вы чего все сбежались?

– Да у нас там странные вещи происходят. На Дара кто-то щит кинул.

– Кольчугу?

– Ты откуда знаешь? Тайрин… Вот же… мандрагора получая! Мар, оно само получилось, да?

   Вчера, попросив гномов не лезть ко мне с объятьями, сделала одну ошибку. Надо было уточнить, что гномок это тоже касается. А еще поняла, что Ваади очередной раз был прав, говоря, что Каиндеб далеко просчитал все ходы. Его якобы удивление, чем я привлекла гномов, было лишь игрой. После первого появления Черной Невесты кровь у гномок брать перестали. Сами они, конечно, не понимали почему, объяснять что-либо «еде» никто не собирался.

   Быт на «элитной» гномьей ферме был хорошо налажен и не отличался разнообразием. Содержали всех в общих помещениях с множеством узких коек, несколько раз в день обильно кормили, выводили на прогулки. Общаться между собой не возбранялось, но интересовало это только новичков, старожилов новости из внешнего мира не трогали, их вообще ничего не трогало. В изголовьях кроватей плавали несколько шариков крови их обитательниц, по мере использования количество восполнялось. Вампиры приходили в любое время дня и ночи, устраивались на высоких стульях за стойкой, отгораживающей часть помещения, приманивали к себе шарики, пробовали их на вкус и выбирали понравившиеся. По одному они приходили редко, в основном небольшими группами или разнополыми парами. Выбранным гномкам тщательно протирали вены на шее и запястьях, доставляли в большой зал с общими столиками и отдельными кабинками, в вену вонзались зубы и наступало равнодушие. После этого места укусов заклеивались, гномок возвращали на ферму. Через какое-то время состояние оцепенения пропадало, но не полностью, часть прежней сущности терялась безвозвратно.

   Эмрис и Орлис пришлось побывать в вампирском «ресторане» только по одному разу. Вскоре их «пробники» исчезли, а в какой-то из дней у обеих взяли примерно по пол-литра крови. Это последнее, что они помнили. Очнулись у реки, собирались искать дорогу в Подгорье, но не могли двинуться с места, потом, вдруг, уснули, чтобы проснуться уже здесь.

   Гномы от своих вновь обретенных девонек не отходили ни на шаг, и вся четверка непрерывно изливалась в благодарностях. Через полчаса я поняла, что скоро взвою от этого, и была очень рада, когда Эмрис съехала на обсуждение насущных вопросов.

– Храп говорит, в Подгорье дорога нам заказана.

– Да, тетя Эмрис, пока придется здесь пожить.

– Та не в том, где жить, дело. Здесь всяко лучше, чем у кровососов. Опять же, мужички наши рядом, что еще бабе надо? Одно только боязно, как-то все оно дальше сложится? Дело-то вы затеяли доброе, да дюже опасное. Прям, диву даюсь, как это мой Храп в такое подался? Понятно, Гражик, у него мозгов-то еще не народилось сколь положено, но Храп-то как? Он-то знает, каким боком все выйти может. А гляди-ка, отважился.

– Вас выручить хотел. Ему без семьи не жилось, даже за Грань уйти пытался, когда сам помочь не смог.

– Тю, за Грань… За Грань, ежели быстро, так и не боязно вовсе. А тут, случись чего, быстро за нее не отпустят. Та ты не подумай чего, Марришка, – имя мое они обе переделали на гномий лад. – Я ж не отговариваю, горжусь я им. Сколь лет бок о бок прожили, а такого за своим мужиком-то и не знала. Даже коняки злобные его не запугали.

   Вспомнила с какой скоростью наши гномы удирали от «злобных коняк» и согласилась, что Бахрап очень смелый, и Граж тоже. Нет, правда, как бы ни было, но с келпи они почти примирились. И, кажется, для них это стало большим подвигом, чем поездки на Прощальную площадь.

– Маррис, а посмотреть можно будет, как Граж с папой справляются? – у дочки Бахрапа речь была на удивление правильно и чистой. – Они говорили, «Первое Честное» показывает все, можно нам маговизор включить, когда вы туда поедете? Я умею пользоваться, ничего не сломаю.

– Дак, зачем же ж доченька? Я же ж говорил, страсть там-то деется жуткая. К чему видеть-то такое? Ты же ж девонька-то нежная, жалостливая…

   Нежная жалостливая девонька оказалась тверже камней Подгорья. Трансляцию с Прощальной площади смотрели все вместе. На мое появление в облике Черной Невесты – перед эфиром мы, как обычно, переоделись – гномки почти не отреагировали, собственные мужчины интересовали их сильнее. Вид уже наказанных эльфов и то, как перемещали их в «очереди» привел молодую гномку в ужас, она плакала и стискивала кулаки, старшая держала себя в руках и чувств не проявляла.

   К началу судилища пришел Ваади.

– Фар с Алдариэлем остался. Никогда не думал, что можно устать от отдыха. Бахрапово семейство нормально себя ведет? – я кивнула. – Маррия, вечером на берег пойдешь? – опять кивнула, не очень удобная вещь эта односторонняя связь, а гномкам Младшие пока не показывались. – Правильно, отдых работа хоть и тяжелая, но полезная. Тебе отдохнуть давно пора.

   Выезжать не пришлось. Дни, когда выездов не было, радовали и печалили одновременно. С одной стороны, это означало, что никто из эльфов не бродит по Грани, с другой, то, что мы не сможем забрать еще кого-то.

   В тот день с Прощальной площади пришли сразу две отвратительные новости. Появилось три новых эльфа и Теримитц объявил, что уже сегодня будут установлены давно обещанные столбы, а завтра добропорядочные и благочестивые получат возможность выразить подлым отродьям все свое негодование любым способом.

– Достал же где-то, сука! Не иначе, из личных запасов, пожертвовал. Чувствую, прибавится нам работы.

   То, что озвучил Водный, чувствовали все. В лазарете я выложилась почти максимально, спешила сделать, как можно больше. Окончательно свалиться не позволили Тайрин и Ваади. А стоило мне немного прийти в себя и перестать трястись от озноба, Водный, не дожидаясь вечера, поднял нас с эльфом и Алиани на берег.

   Следов особо разгульного кутежа не заметила, оно и понятно, беспорядка Младшие не терпели. Сами они выглядели совершенно трезвыми, а Алдариэль лишь слегка захмелевшим. Со мной он едва поздоровался, Тайриниэлю обрадовался и пожалел, что тому пришлось вчера уйти рано и пропустить «самый смак». Подозреваю, тот смак, чьи счастливые физиономии торчали из воды и призывно улыбались.

   Теперь я знала, что такое ревность. Очень хотелось разогнать всех русалок и по примеру Малки сообщить им, что Алдариэль – мой. Так сообщить, чтобы даже мысли к нему приближаться больше не возникло. И, я могу ошибаться, но, по-моему, Алиани хотелось того же самого.

– Малка зовет. Сходим поздороваться?

   С Малкой поздороваться было можно, ей никто кроме Ваади не нужен.

– Маррия пришла! Я рада! Алиани пришла. Вчера ушли? Зачем? Весело было! Хорошо было! Девочки радовались! Смеялись все! Очень хорошо!

   То, что можно, не всегда нужно. Представляю способы веселья с русалками. Философские беседы, наверное, вели. Смысл жизни искали. Интересно, нашли?

– Хорошо, Малка, что вам понравилось. Ладно, мы пойдем.

– Маррия, ночью приходи. Ночью весело! Маррия! – Малка сделала большие загадочные глаза. – Мужчина!

– Что мужчина? – не поняла я.

– Есть мужчина. Он, – она вытянула палец в сторону смеющейся компании. – Хороший. Себе возьми. Нет мужчины – плохо. Есть мужчина – хорошо! Маррия хорошая. Мужчину надо. Его надо.

   Спасибо тебе, добрая русалка! Что мне именно его надо, я и сама знала. А вот кого надо ему… Стало совсем грустно.

– Все, Малка, хватить болтать. Да, а вчера ты такая тихая почему была?

– Фаарр сказал! Говорить нельзя! Вспоминать нельзя! Показывать нельзя!

   Вспоминать и показывать?

– Малка, а ты его раньше видела?

– Видела. Чуть-чуть. Нельзя вспоминать.

– Это ему нельзя, мне можно. Хочешь, Фаарра позову, сама спросишь?

– Маррии верю. Не надо звать. Ваади праздник. Ждали. Хотели весело. Было страшно. Мы прятались. Ты видела. Ваади пришел. Я показала. Девочки показали. Сказал сидеть. Наверх нельзя. Ушел. Женщина пришла. Его женщина. Ты спрашивала. Литка видела. Говорила. Литка уплыла. Может вернется. Сама скажет. Ваади пришел. Не звал. Сама пошла. Видела. Фаарр был. Он был. Женщина была. Черная была. Женщину тьма убила. Вода убила. Совсем. Я видела. Молчуньи видели. Плакали. Я боялась. Спряталась. Больше не видела.

– Малка, хорошая моя, не плачь. Все уже давно было.

– Я помню. Молчуньи помнят. Страшно было. Все боялись. Хочешь покажу?

– Хочу.

   Присела на землю, чтобы русалке было удобнее. Алиани покачала головой, но останавливать не стала, села рядом. Малка приблизилась, ее глаза начали расширяться, вдруг она взвизгнула, шарахнулась от меня и почти скрылась под водой.

– Малка, что случилось?

– Огонь! Летает!

   Я вскочила на ноги и замерла, не зная, как реагировать. Фаарр и Алдариэль носились по берегу и швыряли друг в друга сгустками пламени. Рядом рассмеялась дриада.

– Вот уж точно, как в старые добрые времена. Садись, будет интересно, только близко подходить нельзя. Фаарр свои контролирует, а Алдариэль может промахнуться. Маррия, расслабься, они с детства так развлекаются.

   Великовозрастные деточки вели огненный бой по всем правилам военного искусства. Это было не просто интересно, это было завораживающе. Оба двигались с невообразимой грацией и потрясающей скоростью, явно рисовались, подпускали огненные шары почти вплотную и в последний момент легко и изящно от них уклонялись, одновременно отправляя в полет свои.

– Огонь настоящий? А если попадет?

– Конечно, настоящий. Не бойся, Фаарру от попадания ничего не будет, а свои он мгновенно убирает. Так что, для обоих безопасно. Нравится?

– Не то слово.

– Алдариэль двигаться тяжелее стал, раньше… Маррия! Ты поняла? У него магия сохранилась!

   Естественно, я поняла. Только что. Когда мне об этом сказали. Но как же это здорово! У него есть магия! А у меня есть шанс побыть с ним рядом. Попрошу заняться моим обучением, не самого, через Младших, и смогу… Ольховская, стоять!

   Огненный танец закончился, и мы пошли к остальным.

– Круто, Дар! Не потерял форму.

– Да нет, похоже потерял, вот это мне не поддается, – он похлопал себя по груди. Ничего на ней не было. В смысле, я не видела. А я хорошо смотрела… смотрю… Ой! Это же неприлично, так пялиться на чело… эльфа. Кажется, не заметил. – Может, признаетесь, чья работа? Ребята, серьезно, что за шутки?

– Ага. Мар, не хочешь объяснить? – это только мне или всем? Вроде бы мне. Тогда просто игнорирую. – Ладно, Тайрину, с ним понятно. Но Дару за что?

– Чтобы не расслаблялись. Пари у нас: кто быстрее снимет, ты или Тайриниэль. – если Ваади говорит про то, чего не было, значит, про меня ничего не сказали. Вот и хорошо, тоже помолчу. –  Пока ничья. У обоих на месте.

   Неожиданно подкатила тревога. То ли Великие по моей просьбе, то ли сама одели ребят в какие-то кольчуги. Что это такое, я так и не удосужилась выяснить. А, вдруг, оно им вредит? Не просто же так принц ее снять хочет. Отозвала Тайрина в сторонку.

– Кольчуга – это что?

– Разновидность щита.

– Она вредная?

– Да нет, нормальная. Ты из-за Алдариэля? Он просто не понимает, как ему кто-то смог ее прицепить, а он снять не может. У него уже шестой уровень, мало кто потягается, и тут такое.

– Точно не вредно?

– Абсолютно. Мари, но тебе это в голову с чего пришло?

– Не знаю. Может, это вообще не я. У меня вон еще и на лечение сил хватило, а после стены я даже двигаться не могла.

– Кольчуга не слишком затратная по силам. Хотя, две одновременно… Нет, все равно, до золотого щита далеко. А кроме тебя некому. С эльфийской магией вас на весь Аршанс всего двое, ты и он.

– Тайрин, а ты не обиделся, что я, если это я…

– Нет, Мари, я же тебя знаю. А сама кольчуга даже нравится, приятно родную магию ощущать. Пусть, даже так. Жалко будет, когда спадет.

– А это не навсегда? На стене уже вон сколько держится.

– По идее, пока не снимут. Кольчуга давно известна, но мы ей мало занимались. Вообще на боевую магию редко время тратили, привыкли к спокойной жизни, расслабились. Кто бы знал… Ладно, чего уж теперь.

– Почему тогда говоришь, что спадет?

– Потому что на нас теперь ничего долго не держится. А жаль, я бы оставил, от нее такое тепло приятное идет.

– Я бы тебе их хоть каждый день цепляла, если бы знала, как…

   Тайрин рассмеялся, слегка щелкнул меня по носу, он так иногда делал, и мы вернулись к остальным. Алдариэль меня по-прежнему не замечал. Я же украдкой рассматривала его, млела и таяла. Так бы, наверное, и растаяла совсем, если бы не пришло время вечернего сеанса в лазарете.

   Дома творился большой тарарам. Разъяренная Эмрис гневно вопила на явно перепуганного, но грудью закрывающего вход в лазарет, мужа.

– …слов понабрался! Суборнацию какую-то выдумал! Не знаю я суборнаций всяких, я дело знаю. Пугать он меня вздумал, валун замшелый. Кто такая суборнация? Чтоб ей Стаалли Рудознатной век встретить не довелось, этой…

– Стаалли сама разберется, с кем ей встречаться. Дядя Бахрап, в чем дело?

   Гномка повернулась, охнула и прижала руки к груди. Младшие решили проявиться?

– Ваади Водный! Та как же это-то?

– Вот так. В чем дело, спрашиваю?

– Дак, это же ж, баба неразумная, понимаешь, – приободрился Бахрап от неожиданного подкрепления. – Рвется в лекарню-то, хоть на привязь сажай. Я же ж ей говорю, как велели-то, нет туда ходу, а ей меня слушаться-то надобно, потому как, суборнация порядок-то блюсти велела. Дак, она же ж упертая! Дело, говорит, знаю же ж, помогать буду в лекарне-то. Завсегда, говорит, без дела-то не сидела, и нынче не стану.

– Понятно. Значит так, тетя Эмрис, мужа твоего над вами старшим я назначил. Соблюдать субординацию, то есть слушаться его, тебе придется. Теперь рассказывай, что умеешь, а я решу, нужна такая помощь или нет.

   Гномьи разборки и раскрытие тайны загадочной суборнации смыли остатки блаженной прострации. Я даже рот ладонью зажала, чтобы не смеяться в голос.

   Оказалось, что у Эмрис за плечами приличный опыт работы в гномьей больнице и железные нервы. С обязанностями медсестры она справлялась легче, чем дриады. Теперь на время нашего отсутствия лазарет оставался в надежных руках. Орлис ничего такого не умела, но под присмотром матери быстро училась. Руки обеих, крепость которых успела испробовать на себе, прикасались к искалеченным телам с такой осторожностью, что трудно было поверить собственным глазам. На меня эта особенность не распространялась. Первый раз понаблюдав за процессом лечения, обе воспылали желанием пожать мне руку. Я, сдуру, согласилась.

   Ночью мы все сидели у костра. Бурное веселье с воспоминаниями, шутками и слегка хулиганскими выходками перетекло в лирическое настроение, с песнями под гитару, теплыми и нежными.  До утра нам остаться опять не позволили. Не представляю, как они сами на ногах еще держались. Двое суток подряд. Или спали прямо там? Воображение живо предоставило мне картинку этого «спали». Настроение сразу испортилось.

   Утром Ваади увел Алиани, вернулись они уже вчетвером. Алдариэль крепко спал. Его устроили в спальне Фаарра, сам Огненный перебрался к брату. Очередную комнату Водный добавить пока не успел.

   Столбы на Прощальной площади установили. Двое несчастных были выставлены на потеху толпе. Озверевший сброд, дорвавшийся до вожделенного удовольствия, на вялые призывы мордоворотов не спешить и думать о других, не реагировал. Каждая мразь, изрыгая брань и грязные оскорбления в адрес эльфов, норовила ударить побольнее, вскрыть чуть поджившие раны и добавить новых. В ход шли ремни, трости, кастеты, какая-то дрянь, которую они выплескивали из бутылок. На наших глазах и так искалеченные тела превращались в куски мяса. Я возненавидела людей.

   Мы забрали обоих. Благостное выражение с лица Теримитца, по-отечески нежно взиравшего на жуткую расправу, слетело, когда зловеще пообещала:

– Нарушишь условие, сам туда станешь. Забываться начал, червь?

   Промелькнувшие над головой тени подтвердили реальность угрозы. Не забыть бы поблагодарить Каиндеба. Мерзкая рожа председателя приобрела землистый оттенок и меня клятвенно уверили, что такого не случится, он лично проследит.

   Фаарр, встречавший нас на Озере, обрадовал, что новых приговоров сегодня не было. Теримитц удалился восстанавливать утраченное равновесие.

   Лечение начали на берегу. Узиани увидела, что один уже почти перешагнул Грань, а второй уверенно на ней стоит. Усыплять побоялись, Алиани сказала, что из сна они не выйдут. Самое плохое было в том, что уходили они очень быстро, мест со «страшной болью» было слишком много. Я чуть не выла от бессилия, понимая, что не справлюсь. Когда в моей руке вместо куска ткани появилась ладонь Тайрина, зарыдала в голос и продолжила лечение. Тайриниэля сменил Граж, потом Бахрап, на мою долю осталось совсем немного, когда Узиани объявила, что от Грани оба отошли. Я заставила ее посмотреть всех наших. Хуже всего, ожидаемо, было Тайрину. Куда только Младшие смотрели! Он сквозь зубы уверял, что в норме и потерпит. Потерпеть ему пришлось, обе дриады контролировали сон новичков.

   Очнулась уже на диване в гостиной. Подумаешь, ерунда какая, зато Тайрин точно в порядке. А я до сих пор в платье. Младшие помогли выбраться из него, Тайриниэль принес кофе и плед. Отчитался:

– Все нормально, эльфы спят. Гномов их дамы нянчат. Мари, не прекратишь так делать, я с тобой серьезно поругаюсь.

– Ругайся, – покорно согласилась. – Сам такой.

– Вот с этим не поспоришь, – Фаарр согласился уже со мной. – Вас как по одному шаблону делали. Мар, ты в душ сама или помочь?

– Сама.

– Тогда мы с Вадом спать. В лазарет не соваться, гномам геройские страдания не портить, пару часов переживут, бабы их уже таблетками напичкали.

– А у нее и не получится, – Ваади честно зевнул. – Я Эмрис поручил.

– Суборнацией назначил? – улыбнулся Тайриниэль.

– Ей самой. Все, два часа, пожалуйста, без происшествий, или мы с Фаром на ходу засыпать начнем.

   Попросила Тайрина принести мне халат и убрать платье, на активную деятельность меня еще не хватало. Горячая вода почти сняла озноб, но отняла остатки сил, меня прилично штормило, перед глазами плавал туман. Рассмотреть через него возникшее на пути препятствие никак не получалось. Препятствие подхватило меня под руку и сердито сообщило:

– Водные процедуры до потери пульса – плохая идея.

   А? Я? Ой, мамочки!!!

   Откуда-то возник Тайриниэль.

– Алдариэль, отпусти, я сам.

– Без проблем. Я бы проводил, но если настаиваешь…

– Настаиваю, – Тайрин повел меня к дивану. – А ты почему не спишь?

– Выспался. Не знаешь, где Фаарр?

– Спят оба, просили пару часов не будить. Мари, ты приляжешь?

– Нет! – еще чего не хватало! Достаточно, что я тут мокрая и в халате. А Он смотрит, я его взгляд чувствую.

– Ты чего кричишь? Не хочешь, никто не заставляет. Давай, я тебя закутаю.

   А вот это хорошо, под пледом и халат не видно, и как меня трясет незаметно. А Он продолжает смотреть, прямо разглядывает. Вовремя заметил, называется.

– Маррия. Правильно запомнил?

   Он меня запомнил! В смысле, имя запомнил. Да, какая разница! Запомнил! Ольховская, дура несчастная, спустись на землю и кивни хотя бы. Кивнула.

– Ты не заболела? Бледная, дрожишь? – помотала головой. – Точно знаешь? – усиленно закивала.

– Алдариэль, не приставай, ей отдохнуть нужно и поесть. Ты сам есть будешь?

– Буду. И давай уже, как раньше. Идет?

– Идет. Тебе что заказать?

– На свой вкус. Или на вкус Маррии, –  он устроился рядом на диване. – Что посоветуешь?

   Промычала что-то невразумительное.

– Алдар, сказал же, отстань. Пусть отдыхает.

– А, по-моему, она меня просто боится. Фаарр своими титулами ее напугал.

– Не своими, а твоими. На его она нормально реагирует.

– Насколько нормально?

– Абсолютно.

– За что же мне так не повезло? Маррия, давай еще раз познакомимся. Я – Алдариэль, можно Алдар. А ты?

– Маррия. Можно… как хотите.

– Хочешь. В Аршансе на «Вы» только к правящим особам. Или это изменилось? Тайрин, это изменилось?

– Нет.

– Вот видишь.

– А Вы и есть правящая особа.

– Ясно, случай тяжелый. Попробуем еще раз. Забудь все, что сказал Фаарр. Мы только что увиделись. Я – Алдариэль, Алдар. Ты…

– Маррия. Дальше, как хоти… хочешь. Меня все по-разному называют, – Ольховская, да ты герой, сколько всего сразу сказала!

– Вот, уже прогресс. Значит, как хочу. Тогда, что-нибудь оригинальное. Все имеющиеся варианты с первых букв начинаются? Думаю, да.

– Алдар, она не дриада и не эльфийка.

– Я заметил. Будешь Аррия. Нет, Арри. Пойдет? – я согласилась. Там, где я сейчас витаю, мне все равно. Главное, что это Он. Он сидит рядом, улыбается и придумывает мне имя. – Договорились. Тайрин, а почему сам? Почему не летучка?

   А вот это даже меня приземлило. То, что Тайриниэль придвинул стол и носит тарелки вручную придется как-то объяснять. А можно ли принцу уже все рассказывать, неизвестно. Да и не хочется этого делать. Пусть еще немного побудет уверенным, что в Аршансе все наладилось, а эльфы просто ушли из Шорельдаля в другие места.

– Так, есть причины. Потом расскажу. Давайте поедим спокойно.

– Ага. Давайте. А как давно Ваади расширил свои хоромы, почему здесь гномы и что происходит за иллюзией тоже потом расскажешь?

   Не поняла, а где у нас иллюзия? Ой, точно, лазарета не видно. Молодцы Младшие, догадались спрятать. Фаарр, наверное, пока нас не было.

– Тоже потом. Мари, вылезай. Ты еще не согрелась? Долго что-то. Вот нужно было так выкладываться?

– Тайрин, не начинай.

– Стоп. Арри, ты перемагичила? Похоже. И похоже сильно, почти до истощения. Что тебя на это толкнуло? Без веских причин так не делают, однажды можно не восстановиться.

– Была у нее причина, – не дождавшись ответа от меня, выручил Тайриниэль. – Веская.

– Еще раз стоп. Тайрин, а вы не вместе постарались? Ты из-за этого все сам?

– Примерно, так.

   Как удачно получилось. Еще гномы бы сами собой объяснились, и до пробуждения Младших мы продержимся.

   Ел он тоже идеально, красиво и вкусно. И попутно за мной ухаживал наперегонки с Тайрином. В результате их совместной заботы я оказалась плотно накормлена, хотя думала, что и кусочка проглотить не смогу.

   Что Алдариэль курит не меньше Фаарра, видела еще на берегу, но сама при нем не курила, стеснялась. А сейчас сигарету хотелось дико. И когда предложил, не отказалась. Он воспринял это спокойно и маленький огонек в воздух запустил, чтобы мы с Тайрином могли прикурить.

– Теперь поговорить можем? Итак, откуда гномы.

– Из Подгорья.

– Логично. Здесь что делают?

– Живут.

– Ага. Гномы живут в доме Ваади. Совершенно обычная ситуация. Тайриниэль, что происходит?

– А можно… можно… – что мне можно придумать не получалось. – можно… Тайрин… меня в комнату проводит, я переодеться хочу, а сама идти боюсь, голова кружится.

– Тогда нечего бегать. Посиди спокойно, пока пройдет. И не кури. Халатик тебе идет, меня он не смущает. Тайриниэля тоже. В чем проблема?

– Во мне. Меня он смущает, я стесняюсь. Если нельзя, сама пойду.

– Как можно отказать даме? Пошли, провожу. Или тебя только Тайрин устраивает? Стоп. Тайрин, я что-то не так понял? Мне показалось, ты с дриадой. Если что, приношу извинения.

– Нет, правильно. Мари мой друг. Очень близкий и хороший друг. Это чтобы недопонимания не было. А провожу я ее сам. Пойдем?

   Сколько могла тянула время. Выбирала одежду. Это очень нелегко, решить, что надеть: брюки или брюки, а между водолазкой, рубашкой и блузкой сделать выбор вообще нереально. Искала расческу. Найти ее в тумбочке, где кроме нее лежат еще зеркало, губная помада и очки, задача не из простых. А сооружение прически под названием «хвостик обыкновенный с ленточкой» можно смело приравнять к освоению целины. А гордо выйти и наткнуться на две пары насмешливо-понимающих глаз… Можно мне медаль?

– Арри, ты неотразима. Но, по-моему, так тебе лучше, – Алдариэль одним движением разрушил плоды моего парикмахерского шедевра. – Тайрин, я прав?

   Мамочки! Он мне прическу подбирает. И, кажется, немного заигрывает. Не первый раз кажется.

– Прав. Мне тоже так больше нравится. Только прекращай это, Алдар.

– Не понял. Ты о чем?

– Понял. Я о ней. Не делай этого.

   Так. Кажется, мне не кажется. И они из-за этого ссорятся. Как-то все не так, как надо. Даже очередной раз растаять не успела. Тайрин, ну что тебе стоило помолчать минутку? Я бы как раз успела поверить в собственную неотразимость. А теперь…

– С каких пор комплимент девушке считается преступлением? Или ты из-за… Не нужно, Тайриниэль, ты сам знаешь, кто она для меня. Поэтому просто не нужно. Хорошо?

– Я знаю. От Мари в любом случае отстань.

– От Мари, Тайриниэль?

– Да, от Мари. От этой Мари, Алдариэль.

– Вас хоть на чуть-чуть без присмотра оставить можно? Что опять? Дар, какой мандрагоры тебе не спалось?

   Фаарр, хороший мой, как же я рада тебя видеть!

   Алдариэль слушал молча. Его глаза больше не смеялись, потемнели и заполнились болью, в лице не осталось ни кровинки, жестко сжатые губы очертила горькая складка. Забытая сигарета обжигала пальцы, он бросал ее, брал другую, глубоко затягивался и снова забывал о ней. То бесшабашное мальчишество, что сквозило из него на берегу, исчезло, сейчас он выглядел старше Тайриниэля и Младших. А я кусала губы и старалась не дать пролиться слезам, сердце рвалось на части и пропускало удары. Я могла забрать любую физическую боль, эта же была мне неподвластна.

– … Вот так. О том, как им приходилось до последнего времени можешь спросить у Тайрина. Тридцать лет… богатого опыта. Только как-нибудь один на один, у нас некоторые слишком бурно реагируют на это.

– Тайриниэль тоже? – и голос стал глухим и безжизненным. – Я надеялся, что ему повезло.

– Повезло. Когда Мари появилась.

– Тайрин, не сейчас. Историю вашей дружбы потом расскажешь. Маррия, ты не могла бы нас оставить? К тебе лично я ничего не имею. Но ты – человек.

   Я встала. Не первый раз, понимаю. Просто от холода в его глазах мне дышать трудно.

– Мар, сиди, – пресек попытку к бегству Огненный. – Дар, обороты сбавь.

– Слушайте, я понимаю, она вам нравится, и, наверное, она хорошая, даже очень хорошая. И вы мне о ней все расскажете, но не сейчас. Это так трудно понять? Не сейчас!

– Сейчас, Дар. Именно сейчас. Мар, сядь ты уже, наконец.

– Нет, я, правда, пойду. Уже пора, я в норме, а девочки там… – бли-ин! А как я пойду, если у нас лазарет спрятанный? – Фаарр, можешь со мной на минутку?

– Правильно, Маррия, иди, девочки ждать не будут.

– Алдариэль, помолчи, пожалуйста, – Ваади спокойствия не утратил. – Маррия, уверена? Пошли, я помогу. Фар, объясни. Тайриниэль, останься здесь, мы сами.

– Топайте. Дар, сейчас пересаживаешься туда и головой не крутишь, пока не разрешу. Сам справишься или помочь?

– Глаза закрыть не нужно? Огонек, что за игры?

   У сегодняшнего пополнения я забрала ровно столько боли, чтобы их можно было вывести из сна и освободить дриад. Сегодня еще обязательно нужно было восстановить гномов, никому нельзя выбывать из команды даже на день. Идти к ним не пришлось, прибыли воздушной доставкой. Ушли своими ногами. Нет, все-таки гномья шкура – великая вещь: вполовину не так больно, как с эльфами и сил уходит значительно меньше. Я еще и лица новеньким вылечила. Бзик у меня на этом, не могу видеть их разбитыми и в шрамах. В конце концов, имею право на маленькую слабость?

   Из лазарета можно было уходить. Знакомиться с новичками еще рано, после первого опыта поняли, что лучше, когда в курс дела их вводят старожилы, а не мы, проще получается. Но я все оттягивала момент возвращения в гостиную, было страшно опять наткнуться на холод в изумрудных глазах. А потом… А потом мне потребовалось срочно поговорить с Младшими. Лучше с обоими. Ну, хотя бы с одним. Немедленно. Напрямую позвать Водного не могла, теоретически его здесь не было. Зато были дриады.

– Алиани, я иду к себе.

– Понял. Сама сможешь или Тайриниэля позвать? – осторожно встала, показала, что могу. – Ты отсюда только выйди, дальше подхвачу.

   На выходе успела заметить, что Алдариэль сидит спиной к лазарету. Вот и хорошо. А я опять воздухоплаватель.

   Водный помог мне умыться, почистил одежду и укутал в одеяло.

– Ваади, ему же еще не показали лазарет, да?

– Нет, Фар пока рассказывает только. А что?

– Я не хочу, чтобы он меня видел.

– Во время лечения? Маррия, показать все равно придется. А в чем проблема?

– Я не хочу. Вообще не хочу, чтобы кто-то это видел. только не получается так. Без вас и дриад не справляюсь, эльфам деваться некуда, Тайрин просто упрямый… А ему зачем? Ну, правда, скажи, зачем ему видеть? Можно уже здоровых показать, а сам процесс пропустить…

–Маррия! – Ваади даже на мою кровать присел, а он не Фаарр, для которого это в порядке вещей. – Неужели и ты? Да что же он с вами всеми делает, а? Это эльфийское чудовище к женщинам на километр подпускать нельзя. Поверь, я насмотрелся на тех, кого им шибануло. Там слез на океан хватит. Нет, Маррия, кто угодно, но не ты!

– Что не я? Я ничего, я просто не хочу, чтобы меня видели те, кому можно это не видеть. Не только он, вообще.

– Неубедительно. Маррия, пойми, ничего не выйдет. Он не для тебя. Алдариэль – эльф, они любят только один раз в жизни. Он свою любовь нашел, все, другой не будет. Он может с кем-то пофлиртовать, поиграть, грубо говоря, удовлетворить свои мужские потребности, но не больше. Я не хочу, чтобы ты страдала. Ни сейчас, ни потом.

– Вад, у вас тут все в порядке? – Фаарр материализовался рядом с братом. – Мар, ты в норме или опять? Идти можешь? Кое-то собирается извиниться.

– У нас не опять, у нас хуже. У нас Маррия влюбилась.

– Твою же… Мандрагора ползучая! Мар, ты сбрендила? Выброси эту чушь из головы немедленно. Ни фига хорошего не будет. Вот же… Что угодно мог ожидать, но не этого. Одно успокаивает, Дар так проникся, что просто сам не полезет.

   Никогда не думала, что заботливые братья – это глобальная катастрофа. Даже призрачный шанс хотя бы на легкий флирт растаял, не успев толком проявиться.

– Все рассказал?

– Все, вплоть до сейчас. Теперь он с Тайрином общается, я, чтобы не мешать, ушел. Мар, а твой, который из сна, как? Забыла уже?

   Забудешь тут, как же. Он теперь не во сне, а наяву образовался. Только не скажу я им об этом, совсем изведут тогда.

– Не забыла. И ни влюблялась я в вашего принца. Я просто не хочу, чтобы он смотрел, когда лечу. Не привыкла я, чтобы принцы меня в таком виде видели. Все. Больше ничего. Это такая невозможная просьба?

– Мар, ему Тайрин в таких подробностях описал, как для тебя это проходит, что, считай, уже посмотрел. Так что, думаю, ничего невозможного нет. В крайнем случае, если уж очень увидеть захочет, поцарапаем Гражу палец. На это ты согласна?

   На это я согласилась.

– Поехали принимать извинения?

– Сама пойду.

– Далеко? Не рыпайся уже.

– Тогда потом, отдохну немного и приду.

– Мар, прекрати. Выброси его из головы. Он никогда не сможет ответить тебе. Даже не потому, что ты не в его вкусе или еще что-то. Просто не сможет.

– Я объяснял, – Ваади вздохнул. – Результатов не наблюдается.

– Ребята, ну, правда, как вам доказать? Я всего лишь не хочу так. И все. А вы уже чего-то напридумывали себе. Мне нужен только мой, который из Сна, – честно сказала, другие мне не нужны, а то что это Алдариэль, так оно само получилось, я не виновата.

   От рейса «спальня – гостиная» меня спасли гномы. Вылеченные Бахрап и Граж проголодались и их дамы курсировали с тарелками от ресторатора в свои апартаменты. Присутствие царственной особы их не смущало, в лицо они принца не знали, а то, что эльф, так у нас это дело привычное. Потом вышли перекусить и отдохнуть освободившиеся дриады и Алдариэль разговаривал с ними. За это время я немного пришла в себя и была способна дойти до гостиной, всего лишь опираясь на руку Тайрина. Алдариэль при нашем появлении встал и шагнул навстречу.

– Маррия, мне очень неловко за свое поведение. То, что я ничего не знал о тебе, не извиняет моей грубости. Если сможешь, извини меня. Или скажи, чем загладить свою вину.

   Легко! Поцелуй меня!.. Ольховская!

– Не надо. Все хорошо. Правда-правда. Вы… ты… Я не обиделась. Честное слово.

– Точно? Хорошо! – а глаза теплые и внимательные, только улыбка в них так и не вернулась. Губы улыбаются, а глаза нет. – Будем дружить, Арри?

   А что мне остается? Других вариантов не предвидится.

– Будем дружить, Алдар.

   Иллюзию с лазарета Фаарр снял, я правильно догадалась, его это работа, на всякий случай поставил, пока нас встречать выходил. Алдариэля предупредили, что для него вход туда закрыт. Не из какой-то там секретности, просто чтобы оградить наших пациентов от лишних движений. На вид своего принца начнут вскакивать или хотя бы пытаться это сделать, пользы им это точно не принесет. Успеют при «выписке» увидеться, да и потом, у дриад. С сохранившейся магией для Алдара открыты эльфийские тропы, а сам может спрятаться под иллюзией, на Озеро из Шорельдаля он так и пришел.

   Алдариэль долго молча стоял у прозрачной стены. Смотрел как гномки и дриады обрабатывают раны и кормят эльфов, слушал, как новеньким рассказывают историю их спасения в придуманной нами версии, а те не могут в это поверить.

– Я не представлял, насколько это страшно. То, что с ними сделали.

– Ты и сейчас не представляешь. Это над ними уже Мар поработала.

   Алдариэль подошел, взял мою руку, повернул ладонью вверх и поцеловал.

– Спасибо.

   Мамочки! Ольховская, он не то имел в виду. А мне все равно! Ольховская!!!

– Я… Ой… Вот… Не… Да! То есть, пожалуйста, – почему я такая дура?

   Первый раз увидела настоящее боевое заклинание. Красиво. Жаль только, быстро все закончилось. Ослепительно сияющую белую стрелу поглотил не менее яркий огненный шар, а мне обзор перекрыли сверкающий водопад и спина Тайриниэля.  Это мы принцу Черную Невесту показывали. Теперь он, опустив голову и сжав виски руками, сидел у стола, а Младшие в два голоса орали на него. Алдариэль не отвечал, по-моему, он их вообще не слышал. А они не слышали меня.

– Псих несчастный!

– Болван ушастый!

– Ребята, не надо!

– Объясняли, предупреждали!

– Нашел, чем швыряться, дубина эльфийская!

– Ваади! Фаарр!

– Контролирует он себя! Это контроль называется?

– Говорил же, давай перекрою, критлиц упертый!

   Нет, все, так не пойдет. Ну, реакция у них такая на этот образ. Что теперь? Можно подумать, Тайриниэль не то же самое сделал.

   Из-за спины эльфа выбралась, а водопад пропускать меня отказался, куда бы я не двигалась, неизменно оказывался передо мной. Ладно, пойдем напролом. Шагнула прямиком в струи воды. Не тут-то было. Не только сама отлетела, еще и Тайрина по пути снесла. Но своего добилась, Младшие повернулись на шум и переключили внимание на меня.

– Маррия, ты почему на полу? Вроде, все перехватили, задеть не могло.

– Не могло. Отдохнуть решила, Мар? Тайрин, а ты какого под удар полез?

Бли-ин! Тайриниэль! Я же его уронила. Перебралась к эльфу.

– Ты в порядке? Нигде не больно? Узиани! Посмотри его.

– Спокойно, Мари, все хорошо, – развеял мои тревоги и тревоги Младших. – Ее щитом отбросило, пройти пыталась.

– Мар, с какой больной головой можно лезть на щит? – переставший волноваться Фаарр перешел к выяснению моих мотивов. – И куда тебя несло?

– К вам. Чего на чело… на него накинулись? Понятно же все.

– А что от тебя и следов не осталось бы, тебе понятно?

   Запоздалое понимание накрыло диким страхом.

– Ой… А Тайрин… Тайрин, ты зачем полез? Ну, зачем ты куда-то лезешь всегда?

– Ох, Мари, Мари, – Тайриниэль обнимал меня и гладил по голове, как маленькую, а я хлюпала носом и цеплялась за его рубашку. Картинка со стороны, наверное, выглядела сюрреалистично. Черная Невеста в объятиях Безумного Эльфа.

– Запределье какое-то, – услышала я голос Алдара и обернулась. Он стоял по другую сторону щита-водопада. – Фаарр, перекрывай. Больше я в себе не уверен.

– Сразу бы так.

   Огненный вроде бы ничего не делал, руки принца на секунду подернулись легкой дымкой, она растаяла и на этом все. Ваади убрал щит, огненный шар с белой стрелой внутри уплыл в ладонь Фаарра, Тайрин помог мне встать, Алдариэль вернулся за стол. От неприкрытой ненависти в его глазах мне стало совсем горько и тоскливо. Нет, я, конечно, все понимаю, я, вообще, понятливая. Только мне от этого, почему-то не легче.

   Прямой эфир с Прощальной площади начался. Я не видела лица Алдариэля. Только край белой, как мел, щеки и сжатый до побелевших костяшек кулак. Ни одного слова, ни одного движения.

   Еще три клетки заняты. Один из новых – подросток, выглядит лет на четырнадцать, не больше, худой до прозрачности, сквозь лохмотья рубашки просвечивают черно-синие кровоподтеки. Беспомощно обернулась к Младшим.

– Маррия, ты знаешь условия.

   Знаю. Мы ничего не сможем сделать, пока долбанная комиссия с ее проклятым председателем не отправят пацана к Грани. Закусила губу, смотрю дальше. Столбы пустуют. Теримитц, воздевая руки к небу, сетует, что благочестивые и добропорядочные оказались столь безжалостны и равнодушны к своим согражданам, слишком рьяно взялись выражать негодование, не подумав, что остальные тоже имеют на это право. Сегодня им дано время осознать свою несознательность и научиться смирять праведный гнев, тем же, кто не справится с этим, завтра и впредь отказано будет в доступе к мерзким отродьям. Комиссия же обязуется вернуть почтенной публике утраченное вчера развлечение и три дня получать заслуженное наказание будут не два, а три негодяя. Толпа ликует.

   Последнего искалеченного и окровавленного эльфа оттащили в клетку. Все трое должны выжить. Теримитц еще не отошел от гнева Моринды, приговоры до предела не доводил и время от времени нервно оглядывался. Журналисты пожелали всем новых встреч. Ваади выключил маговизор. Можно переодеваться.

   Алдариэль стоял возле лазарета. А вот это лишнее. Я как раз туда собиралась. Дни без выезда мы старались использовать максимально. Но не могу я при нем орать от боли! Совсем не могу.

– Ваади, вы обещали.

– Маррия, может, лучше пусть увидит? Перестанет бросаться на тебя.

– Тайрину это не помогло. Вы обещали. Фаарр, пожалуйста!

– Обещали, сделаем, не заводись. Дар, пошли бы вы с Тайрином, пообщались где-нибудь. Не нужно тебе сейчас здесь.

– Это ты прав, мне не здесь быть нужно. Сними, – Алдариэль протянул Огненному руки. – Я ухожу.

– И куда ты собрался, позволь поинтересоваться?

– Я убью их всех.

– Молодец. Истинный будущий правитель. Все продумал. Два уточнения своего грандиозного плана можешь сделать? Сколько ты после этого проживешь и что изменится для них, – Фаарр кивнул в сторону лазарета. – Ответишь, Дар?

– Отвечу. Я не правитель и никогда им не буду. Вогнавший свой народ в этот кошмар не имеет права на трон Шорельдаля. Великим придется найти кого-то другого. Это же из-за меня все. Моринда свихнулась из-за меня, а расплачиваются они. Нужен им такой правитель? Даже если Шорельдаль оживет, мне не будет места в нем. Я сам себе не позволю войти в него. Сколько проживу? Какое это имеет значение? Амарриэлли, родители, все наши женщины, сотни мужчин… Чем моя жизнь важнее их? Но этих… я с собой прихвачу, я им и за Гранью покоя не дам. Удовлетворен?

– Нет. На главный вопрос ответа не услышал. Что будет с эльфами? Молчишь? А хочешь, я тебе расскажу? От того, что не будет этой гребанной комиссии, ничего не прекратится. Толпа вошла во вкус, остановить их вот так – не выйдет. Тех, кто сейчас на площади, порвут на куски. Ты не видел, что было вчера у столбов. Теримитц – мразь, без него и воздух чище станет. Только на его месте тут же появится другой, и не факт, что он не окажется еще изощреннее в выборе… наказаний. Этот хоть из обратки, до новых технологий не добрался. А кто придет на его место, боюсь, первым узнаешь ты, Дар. Красиво погибнуть тебе не дадут, не надейся. Самого принца Алдариэля быстро за Грань не отпустят. Ты проверишь на себе все. А то, что от тебя останется, принесут в жертву Черной Невесте. И хорошо, если это окажется Мар, а не настоящая Моринда. Как думаешь, сильно она успела по тебе соскучиться?

– Что?

– Да, Дар, если мы правильно поняли Пророчество, скоро в Аршансе объявится сама Моринда фер Терри. Ума не приложу, как это возможно, она в саркофаге под сотней заклинаний, но Пророчество уверяет, что это случится.

– Ты не говорил, что вы его смогли расшифровать.

– Смогли частично. Позже покажем.

– Сейчас.

– Сейчас ты уйдешь отсюда, не наверх, не мечтай, в любую комнату и даже не посмотришь в сторону лазарета.

– Это правда? Про Моринду? Или повод меня задержать?

– А тебе не терпится нас покинуть? Сегодня они на площади больше не появятся.

– На площади не появятся. А не на площади?

– Возьмешь штурмом императорский дворец? – ого, как. А я и не знала, где Теримитц обитает. Если честно, вообще не задумывалась. – Дар, ты не первый, кто захотел его грохнуть. Тайрин, вон…

– У Тайриниэля нет магии, у меня есть.

– И что? Что ты сделаешь один? Что на Прощальной, что во дворце – толпы народа. Тебя скрутят в течение пяти минут, никакая магия не поможет. Все, Дар, остынь, мы все через это прошли. Тяжело, больно, страшно. Понимаю. Но это не выход. Теримитц – следствие, а не причина. Тебя в Аршанс не для этого вернули.

– Вернули?

– Алдариэль, порталы в закрытый мир сами по себе не открываются и не исчезают бесследно, – Ваади не мог уступить разъяснительный процесс никому другому. – Сначала Маррия, потом ты. Пророчество начало сбываться. Вы – его части. Приди в себя и включи мозги. Мы освободимся, подумаем вместе. Тебе охрана нужна или сам спокойно посидишь?

– Сам. Фаарр, а это сними все-таки, – принц опять показал Огненному на свои руки.

– Потерпишь пока. Успокоишься, остынешь, тогда сниму.

– Огонек, я даже прикурить не смогу.

– Нашел проблему, – с ладони Фаарра на ладонь Алдариэля перелетел маленький язычок пламени. – Дарю. Тайрин, останься с ним. Найдете, о чем поговорить.

   Для Алдариэля, как и для всех, Пророчество оказалось незапоминаемым. Большинство наших выводов он признал похожими на правду. Кое-что уточнил.

– Если события прописаны здесь в хронологическом порядке, то часть про карету, это не о Моринде, это о вас. Потому что, если дальше речь обо мне, то я уже вернулся, а второй кареты в Аршансе не появилось. Тогда со следующей частью сложно. Серьезных битв у меня ни с кем кроме нее не было, значит, повториться может только с ней. И вот этого я не понимаю. Или имеется в ввиду, что этот бой будет не менее сложным, чем тот? Пока неясно. И про потерю, что я могу потерять? Я уже потерял все, что мне было дорого. Разве что, опять выпаду из Аршанса. А вот эти две части мне даже нравятся. Если это про Шора, то он жив и в порядке. Радует.

– А ты, пока по мирам путешествовал, к нему не попал?

– Нет, Ваади, ни в один из тех, что они нашли. И вот это, что свет должен вернуть ушедших. Если принять за точку ухода последний день, есть надежда, что отец с мамой живы. Мы же тогда одновременно исчезли, вполне возможно, что их тоже выбросило куда-то, остается только найти.

   Да, подумаешь, мелочь какая, найти неизвестно в каких мирах родителей Алдариэля. При условии, что сам Аршанс закрыт. Интересно, тот, кто этот пункт вписал, как представлял себе процесс поиска? Но если это так и королевская чета жива, то это просто замечательно. Хватит ему терять, пусть лучше находит.

– Алдар, а шанс, что Амарриэлли…

– Нет, Тайрин. Смотри.

   Алдариэль сдвинул вверх рукава. Я ничего не увидела. Младшие отвели глаза, а Тайриниэль просто впился взглядом в запястья принца.

– Когда?

– В последний день, в Лесу. Великие нас соединили. Я сразу почувствовал, когда она… Ее нет, Тайрин. Ни в этом мире ни в других. К Озеру я шел попрощаться с ней. Ладно, сейчас не об этом. Что еще можно понять?

– Про тьму что думаешь? Ее свита?

– Вряд ли, Огонек. Они не были тьмой. Может, вампиры?

– Нет, дохлые сами по себе. Это проверили.

– Тогда не знаю.

   Мне в голову ничего нового не приходило, просто сидела и слушала. Алдариэль на меня почти не смотрел, только по необходимости, а я старалась не встречаться с ним взглядом – в его глазах поселились холод и недоверие.

   Вечером, когда Ваади достроил новую комнату, попросила отвести меня на берег, хотела встретиться с Малкой. Она же так и не показала мне последние минуты Амарриэлли. Принцессы Амарриэлли. Если правильно догадалась, там, на поляне, она стала его женой. Увидеть то, что сохранила память русалки, я боялась и не знала, зачем мне это нужно, но что-то заставляло сделать это.

   Малка приплыла почти сразу. Привычно выложила нехитрые русалочьи новости, выяснила обстановку на фронте моей личной жизни, разочаровалась отсутствию изменений.

– Маррия хорошая! Только глупая! Возьми его. Хороший мужчина.

– Малка, ты обещала показать его женщину.

– Зачем смотреть? Страшно! Плакать будешь! Кричать будешь! Плохо!

– Пожалуйста. Мне нужно. Я не буду кричать, постараюсь.

   Глаза в глаза, мир вокруг тает и появляется снова. Ваади, Фаарр, совсем не изменились. Алдариэль, младше, чем сейчас. Бежит по берегу. От воды ему навстречу поднимается тоненькая хрупкая эльфийка, очень похожая на Тайрина. Принц подбегает, девушка тянется к нему, вдруг, каким-то неуловим движением оказывается за его спиной и, распахнув руки, закрывает собой. Белое сияние летит навстречу сгустку тьмы. Сияние стремится вперед, к стоящей на холме женщине в черном, тьма несется к Алдариэлю и Амарриэлли. Алдар пытается оттолкнуть девушку, перекрыть тьме дорогу к ней. Белая светящаяся стена начинает формироваться из воздуха, закрывает Алдариэля, продолжает расти, сгусток тьмы врезается в нее, половина его расползается на черные ошметки, другая попадает в Амарриэлли. В одно мгновение тьма накрывает ее, девушка откидывается назад и падает в Озеро. Алдариэль кричит, от его рук в Черную Невесту летит сноп белых стрел. Амарриэлли в черном коконе медленно опускается на дно. Ее пытаются подхватить две русалки, отдергивают руки от тьмы, снова пытаются. Много русалок. Малкины глаза. Все.

– Молчуньи пришли. Плакали. Я плакала. Уплыла. Страшно. Маррия смелая. Не кричала. Плачешь? Надо плакать. Плохо было.

– Спасибо, Малка. Ты иди, я одна немножко посижу.

– Одна плохо. Нельзя одна. Я посижу. Ваади позову.

– Не надо Ваади. Потом.

– Надо. Ваади хороший. Мой мужчина. Пришел.

   Хороший Ваади посмотрел на наши зареванные физиономии, вздохнул, уселся рядом и велел рассказывать. Через пять минут мы обе рыдали у него на плечах. Малка не возражала поделиться этой частью своего мужчины.

– … Она на Тайрина похожа, только нежная и молоденькая совсем. Они так друг другу подходят. Они даже там счастливые были. А потом раз и все… Ваади, почему? Они любили… За что с ними так? За что со всеми ними так?

– Красивая! Молодая! Молчуньи плакали. Жалко. Я плакала. Страшно было. Маррия не кричала. Маррия плакала. Жалко. Красивая. Мужчина был. У Маррии нет. Надо мужчину. Маррия хорошая. Жалко. Его женщины нет. Черная убила. Вода убила. Молчуньи забрали. Плакали.

– Малка, погоди, – Водный отодвинул нас обеих. –  Еще раз скажи. Тело Амарриэлли забрали молчуньи? Оно у них?

– Туда отнесли. К другим. Мы помогали. Молчуньи не ходят. Мы ходим. Мы помогали.

– Вот почему мы ее не нашли. Малка, ты почему раньше об этом не сказала?

– Сказала. Вода отпустила. Мы отнесли. Всех отнесли. Земля спрятала. Много спрятала. Мы плакали. Молчуньи плакали.

– Ты помнишь, где она?

– Молчуньи помнят. Спрошу. Покажут. Молчуньи не говорят. Показывают.

– Узнаешь, сразу мне скажешь. Ты, вообще, почему этого мне не показывала?

– Зачем? Сам видел. Я видела. Ты был. Фаарр был. Зачем показывать?

– А Маррии зачем показала?

– Просила. Маррия хорошая. Подружка.

– Подружка Маррия, а тебе это зачем смотреть приспичило? Еще и одной? А если бы сорвалась?

– Не сорвалась же. Ваади, молчуньи совсем не ходят?

– Понятия не имею. Они из воды не высовываются. Максимум, на поверхность вылезают, на берег – нет. И на контакт не идут.

   Что-то эти загадочные молчуньи мне все больше интересны. Как бы их разговорить? Появилась у меня одна мысль на грани бреда. И не появилось ни одной мысли, как ее проверить.

– Алдариэлю скажем?

– Скажем, конечно. Пусть Малка узнает точно, где. Там, действительно, много. В первое время русалкам часто приходилось… Маррия, все хорош рыдать. Малка! Девочки, я с вами сейчас сам завою. Все, хватит, пошли домой.

   Алдариэль опять стоял у стены лазарета. Как же мне хотелось обнять его, прогнать тоску из глаз, забрать боль из сердца, снять тяжесть с души. Нет, я не о том, чтобы занять место той, единственной для него. Я совсем не собиралась этого делать. Просто хотела, чтобы ему стало немного легче. Потому что для меня единственный – он. И мне плохо от того, что плохо ему.

   На следующий день перед моим превращением в Черную Невесту Алдариэль сам подставил руки Фаарру, чтобы тот заблокировал магию.

   Мы забрали с площади еще одного эльфа. За Грань он решил уйти сам. При передвижении очереди один из тех, кому уже вынесли и привели в исполнение приговор, условно «мягкий» на фоне остальных, нашел в себе силы толкнуть мордоворота, тот на мгновение опешил от неожиданности, и сделать три неуверенных шага в сторону немногочисленных пока зрителей. Вскрикнула какая-то женщина. Полчаса до появления комиссии эльф провел на столбе. Добропорядочных и благочестивых подпускали по одному и жестко контролировали нанесение ударов, не более трех. Теримитц вернул его на помост. А мне Младшие запретили даже высказаться, условия не были нарушены.

   Из лазарета меня уносил Тайрин. На выходе нос к носу столкнулись с Алдариэлем. Даже при всем моем отвратительном самочувствии от осознания, что он все видел, мне захотелось убежать и спрятаться. Но самое большое, что мне было доступно, уткнуться лицом, быстро заливающимся краской, в грудь Тайриниэля. Так я и сделала, успев заметить, что Тайрин, почему-то отрицательно качает головой.

   Фаарр и Ваади с кристально честным выражением лиц уверяли, что они не нарушали обещания, и все произошедшее – личное самоуправство принца. Я делала вид, что верю и отказывалась покидать свою комнату. У присланного в качестве последнего аргумента Тайриниэля аргументов переубедить меня не хватило. Зато ему хватило наблюдательности прийти к тому же выводу, что и Младшие.

– Мари, ты влюбилась?

   Ну вот что в Тайрине такого, что меня так тянет на откровенность? Я выложила ему почти все, промолчала только про Сон.

– Вот… Теперь знаешь. Зато можешь не волноваться насчет Фаарра.

– Не сказал бы, что это меня успокаивает. Ох, Мари, Мари… За что тебе так досталось? Из родного мира выдернули, дар этот… кошмарный, жизнь не пойми какая… Теперь еще и Алдариэль.

– Вот уж не надо! Хорошо, что выдернули. Правда. Мне там не очень было, здесь лучше. Здесь у меня вы все есть, а там что? И дар у меня замечательный, и жизнь хорошая, и… и…

– И Алдариэль лучше всех.

– Ага. Ну, правда! Он такой… – ой, бли-ин, я все-таки дура. – Тайрин, прости, пожалуйста.

– Не понял. Это что сейчас было? За что прощать?

– За него… За нее… Амарриэлли… Она… А я… Тебе неприятно, да?

– Дурочка ты. Я совсем не желаю Алдару одиночества. Наоборот, был бы только рад, если бы он смог быть счастлив. И Амарриэлли никогда не была бы против. Беда в том, что это невозможно. Мы так устроены, Мари. Женщин может быть много, а та самая – одна. И это навсегда. Мне за тебя больно. Если это настоящее, тебе будет очень плохо, также плохо, как ему без нее. Пусть даже у вас получится что-то, это ненадолго. Ты сама уйдешь, не захочешь быть временным увлечением, а другого он тебе дать не сможет.

– Честно? Я бы согласилась. Пусть на немножечко, на один день вместе. И у меня тогда всегда бы был этот день. Только все, на что мне повезло, это когда он проснулся не вовремя. Да и то, наверное, потому что из него Фаарр еще не выветрился. В смысле, то, что он ему навнушал. А потом и это прошло. За Черную Невесту он меня ненавидит…

– Не преувеличивай.

– Да так это, я же вижу. У вас глаза очень выразительные, не ошибешься. Ненавидит и не доверяет.

– Это пройдет, можешь поверить, как проверившему лично. А глаза… Тебе нужно было увидеть их сегодня.

– Вот. Еще и это. Ему подойти ко мне противно теперь будет.

– Глупая ты. Он сегодня тебя забрать хотел, сам донести. Нужно было согласиться?

– Нет! Ни за что!

– Мари, это я к тому, что забудь свой бред про «противно».

– Он это так… из благородства, наверно. Тайрин, вот сам скажи, только честно. Представь, что ты увидел девушку, малознакомую, в таком виде. Какие у нее шансы на продолжение знакомства? Что ты будешь чувствовать? Брезгливость? Только честно.

– Жалость, возможно, но точно не брезгливость.

– Одно другого не лучше. Нет, лучше, конечно, но все равно, это не то.

– А того не получится, Мари. Дело не в тебе, в нем.

– Во мне тоже. Правда, Тайрин, я себя трезво оцениваю. Даже без всего этого… Я же понимаю, такие, как он, как ты, как все эльфы, никогда не обратят внимания на таких, как я. Скажешь нет? Вы же все красавцы, как… как… не знаю, кто, просто красавцы. И ваши женщины. И дриады. Просто выставка красоты какая-то, как на подбор все. И, думаю, если выбирали кого-то из людей, то тоже из самых-самых, чтобы мордочка, фигурка… Да?

– Прямо такие уж красавцы? Ты нам льстишь.

– Можно подумать, вы сами об этом не знаете. Тайрин, я же серьезно.

– Знаем, конечно. Раньше знали. Теперь нас немного подправили, так сказать. Достали мы, похоже, своими физиономиями остальных. Вот нам красоту-то и подкорректировали. А насчет женщин ты абсолютно права. Могу сказать, конечно, что внешность не главное, душа важнее и все такое. Чистейшая ложь получится. Внешность не важна в одном случае, когда встретил ту, что предначертана тебе. Но это редко бывает не со своими, практически никогда. Были единичные случаи с дриадами, а больше и не слышал ни про что такое. А наши девочки, сама говоришь… Мари, а где ты видела эльфиек?

   Можно было придумать что-нибудь типа, в книжке прочитала или сама так подумала, но я не стала. Тайриниэль имел право знать.

– Я Амарриэлли видела. Малка показала. Недолго, несколько минут.

– Когда она…

– Да.

   Тайриниэль отошел к стене и долго стоял, прижавшись к ней лбом. Я молчала. Не поворачиваясь, спросил:

– Ты ее еще живой видела?

– Да.  Ее и Алдариэля. Когда они встретились.

– А потом… Она просто исчезла?

– Нет. Русалки, молчуньи и нормальные, забрали ее из Озера. Они хотели ей помочь. Не смогли. Малка обещала узнать, где ее… где она…

– Я понял.

   Он опять замолчал. Я тихонько добралась до сигарет, закурила. Подумала, выбралась из пледа и подошла к Тайрину, протянула ему пачку и пиалку с огоньком. Не отказался. Осталась рядом с ним, осторожно взяла за руку, в ответ он благодарно сжал мою ладонь.

   А потом несколько ошарашенный Ваади сообщил, что со мной хотят увидеться молчуньи. Прямо сейчас. Встретиться с молчуньями мне было очень интересно, но оставлять Тайриниэля не хотелось. Он сам подтолкнул меня к выходу.

– Иди, все нормально. И, Мари, я понимаю про один день. Если получится, возьми его, пусть он у тебя будет.

***

– Мы не просили Великих соединить нас, не догадались. Среди всего того кошмара было не до мыслей о себе. Они сами так решили. Это редко случается, обычно Великие ждут, когда будет соблюден весь ритуал соединения, от просьбы до свадьбы.

– Какая она, эльфийская свадьба?

– Красивая, веселая, шумная.

– Очень познавательно. А в подробностях? Мне же интересно! Про все, от просьбы до свадьбы. Ой! Если тебе это тяжело или…

– Рассказать о наших традициях? Не тяжело. Сначала те, кто считают, что нашли друг друга, на рассвете приходят к Свиткам Жизни, они древние, но не стареют, в них есть имена всех соединенных, пара называет день и просит сделать его солнечным. В полдень они возвращаются и называют свои имена. В третий раз приходят на закате и ждут, когда их имена появятся в свитках.

– Они всегда появляются?

– Случается, что нет. Это значит, что Великие не уверены в их чувствах. Через год могут попробовать снова, если не передумают сами. Те, кто получил согласие Великих, плетут венки. Каждый цветок – то, что собираешься сказать своему избраннику, обещания, пожелания, вопросы, все самое важное и то, что просто хочется сказать. Эти венки не засыхают и не распадаются. Все, что в них вложил один, становится известно второму, как только венок коснется головы. В день свадьбы, надев венки, становятся друг к другу лицом и стоят, держась за руки, пока солнечный луч обвивает их, вот здесь, у запястий, как браслеты. Видишь?

– Нет.

– Серьезно? Их же все видят.

– Все видят, а я нет. Какие они?

– Тоненькие, золотистые, теплые и немного светятся. Пока живые. Мои холодные и погасли. Если пара настоящая, они друг друга и без них чувствуют. Я чувствовал, сразу знал. Это просто как еще одно подтверждение. Мы не ходили к свиткам и не плели венков, и за руки держались просто так. Но они появились. Амарриэлли радовалась, смеялась. Уже за это я благодарен Великим. За ее радость. Нет, ты, правда, их не видишь?

– Правда, совсем не вижу.

– А, может, почувствуешь, если дотронешься?

– Алдар! Не смей! Даже не пытайся! Сколько можно? Лучше еще позвать попробуй.

– Все время зову. Тишина.

ГЛАВА 2 – Про русалок, председателя комиссии и Лежбол

 Прежде чем встречаться с молчуньями мне нужно было кое-что уточнить у Малки. Касаться этой темы не хотелось, я боялась ранить русалку неосторожным словом, но спрашивать у Ваади было еще хуже. С Малкой существовала хоть какая-то надежда, что она воспримет это более-менее спокойно в силу своей русалочьей природы.

– Малка, а ты из прошлой жизни помнишь что-нибудь? Когда ты еще не была русалкой? Себя помнишь?

– Ваади помню. Ваади хороший. Ваади веселый. Сейчас другой. Тогда веселый. Смеялся. Потом грустный. Обиделся. Воду ругал. Кидал воду. Не приходил. Я ждала. Пришел. Не смеялся. Звать научил. Ваади хороший.

– Малка, а себя помнишь? Какая ты была?

– Зачем? Ваади помню. Себя зачем?

– А другие помнят?

– Ваади мой. Другим нельзя.

– Нет, себя они помнят? Вы между собой об этом не разговариваете?

– Зачем? Пойдем. Молчуньи ждут. Сами пришли. Я сказала. Маррия хорошая. Дружим. Они пришли.

   Я надеялась на другой ответ.

   Молчуний было много, не меньше двадцати женских голов выглядывало из воды, к берегу они не приближались. Одна поманила меня рукой. Я бы, собственно, не против подойти, но Озеру-то этого не объяснишь. Им, кажется, тоже. Все, что сказала, пропустили мимо ушей. Отправленная на переговоры Малка тоже особенных успехов не достигла, только призывно махать начали уже все. Ваади звать бесполезно, от него они сразу уплывают. Оставалось доказывать делом. Шагнула в воду, подозрительно быстро отхватила знакомый пинок, тонуть еще даже не попыталась, а уже приземлилась фиг знает где от воды. Такое ощущение, что Озеро было категорически против нашего общения. Точно против. Одну из молчуний, решившуюся подобраться поближе в какой-то момент отшвырнуло так же, как меня, только в середину Озера. Боюсь, моя бредовая идея не такая и бредовая. А Младших звать все-таки пришлось, оказалось, что без них нам не справиться.

   Фаарр сразу предложил полет над водой, Ваади – свою сферу. Оба варианта не подошли. Молчуньи то ли чувствовали Младших и в непроявленном состоянии, то ли просто догадывались об их присутствии, но показываться не соглашались. В результате силами ударной бригады в лице Гража и Бахрапа был сооружен небольшой плот из трех бревнышек, скрепленных ремнями. Ваади проводил его до места встречи, и я осталась ждать возвращения молчуний в компании Малки. Вернулись они быстро, по-прежнему не разговаривали, до плотика не дотрагивались, высовывались из воды, ловили взгляд и обрушивали на меня картины.

   Я снова и снова видела, как погибает Амарриэлли, одно и то же с разных ракурсов. Отличались от остальных только три видения. В двух все начиналось чуть раньше, Амарриэлли разговаривала с Литкой и видимо, смотрела на тех, кто мне сейчас это показывал. У них с братом совершенно одинаковые глаза. Только такого безбрежного счастья, которое заполнило их при появлении Алдариэля, в глазах Тайрина я не видела ни разу. В третьем видении была еще одна эльфийка, невысокая стройная красавица средних лет. Сходство с Алдаром не позволяло ошибиться, королева Орбикаэлли.

   А потом шли картины со дна Озера. Русалки упорно пытались поднять Амарриэлли. Тьма оставляла на их руках страшные черные пятна, но они продолжали подталкивать эльфийку к поверхности. Вода не выпускала свою жертву, пока рядом что-то не сверкнуло и черный кокон растворился в этом сверкании. Невидимая преграда тут же пропала, Озеро само вынесло Амарриэлли на берег, но было уже поздно. Обычные русалки вышли из воды, на руках перенесли ее под деревья. Повинуясь двоим из них, земля вздыбилась, расступилась и вновь закрылась, спрятав ставшее прозрачным тело девушки. Остался лишь небольшой холмик среди десятков таких же. На глазах проросшая трава с россыпью мелких разноцветных цветов четко повторила его очертания. Я запомнила место.

   Молчуньи смотрели на меня все с той же беспросветной тоской.

– Спасибо вам большое. За все спасибо. Можно еще спрошу? – особой надежды не было, но я попробовала. – Кто вы? Вы помните себя? – молчат, смотрят. – Можете показать последнее, что вы помните перед Озером?

   Минут пять они все так же молча смотрели, потом начали уходить под воду. Жаль, надеялась, что получится. Уже собиралась попросить Малку позвать Ваади, но три молчуньи вернулись. Похоже, я не ошиблась. Картинка была у всех троих одинаковая. Камень-нож, тот самый, на котором написано Пророчество, обломанная верхушка еще на месте.

   Ваади уже транспортировал мое плавсредство к берегу, когда плотик неожиданно распался, я с головой ушла под воду и благополучно приземлилась у ног Фаарра вместе с ринувшейся спасать меня Малкой. Русалка успела обхватить мою талию, и Озеро выкинуло нас обеих.

– Летать плохо! – сообщила Малка слегка опешившему Огненному.

   Подоспевший Ваади помог подруге вернуться в воду, она еще немного пожаловалась на некомфортность полета и уплыла.

– Как прошло? Показали?

– Запомнила где?

– Да. И… И я, кажется, нашла пропавших эльфиек.

– Еще раз, Мар. Что ты сделала? – Фаарр смотрел на меня, как на что-то непонятное.

– Эльфиек нашла. Кажется.

– И? Мар, давай без пауз. Где ты их нашла?

– Тебе молчуньи что-то показали? – Ваади сделал вполне логичный вывод. – Они знают, где эльфийки?

   Мой вывод тоже укладывался в рамки логики. Моей, естественно.

– Они и есть эльфийки.

– Э,э-э, Мар, это они так сказали? Не хочу тебя расстраивать, но у русалок фантазия…

– Только не у молчуний.

– Мар, исключено. То, как становятся русалками, для эльфов недопустимо. Они никогда не пойдут на самоубийство.

– Да? А Тайрин, когда меня провоцировал? А наш новенький?

– Это не совсем то, Маррия, вынудить врага убить себя или сделать это самому – разные вещи. Русалки – именно второй вариант, по-другому не бывает. Их существование не беззаботная жизнь, а расплата за совершенное. Суицид не прощается, дорога за Грань для них закрыта. Их сущности находятся здесь же, минимальная связь, лишь бы не превратились в растения. Тело ведет себя в соответствии с простейшими инстинктами, сущность наблюдает это со стороны и постепенно распадается. Процесс длится тысячу лет, после этого исчезают обе составляющие.

– Ой, мамочки… – представила, каково это день за днем видеть, что вытворяет русалочье тело. – Ой, бли-ин! Жестоко. И это только для женщин?

– Жестко, но справедливо. Для мужчин есть свое наказание.

– Орки? Поэтому они не развиваются, да?

– Мар, логика где? –  от моего нового предположения у Огненного шок не случился, но дар речи получил ощутимое увеличение громкости. – Кроме того, что у них баб своих полно, ты думаешь для мужика наказание смотреть, как он грабит всех подряд и трахает все, что…

– Фар! За языком следи.

– Слежу. Опиши это действие у орков другим словом. Как? Получается? Это самое приличное из всех. Короче, привидения это, призраки. Тел лишены полностью, привязаны к местам, связанным с тем, что было самым большим удовольствием при жизни, и испытывают постоянную непреодолимую тягу ко всему плотскому. Постепенного распада у них нет, мгновенный. Понятно?

– Да. Русалкам хуже. А с убийцами что бывает?

– Ты сегодня решила все тарифы за все преступления выяснить? Новые планы появились? – усиленное отрицательное мотание головой Фаарра убедило, что ничего такого в мою голову не забрело. – Не нужно тебе этого знать. Но можешь поверить, наказание неотвратимо и страшно.

– Точно? Ладно.

– На этом тему закроем, – Водный приостановил получение мной образования в очень неприятной области. – Всего тобой услышанного достаточно, чтобы понять абсурдность твоего предположения. Для эльфов, как уже сказал Фар, отнять любую жизнь, включая свою собственную, невозможно ни при каких обстоятельствах, следовательно, речи о подобных наказаниях просто не может быть.

   Все, сказанное Младшими, было понятно, но сдаваться я не собиралась.

– Молчуньи не сами это сделали, с ними это сделала Черная Невеста.

– Невозможно, – отрубил Ваади.

– А поставить пирамиду времени возможно? А за несколько дней разрушить целую страну возможно? А справиться с вами четверыми в одиночку возможно?

– Теоретически нет. Ладно, Маррия, давай по порядку. С чего такие выводы?

– Смотрите, во-первых, они появились тогда же, когда пропали эльфийки. Сразу несколько, а потом вообще много.

– Не факт. Тогда людей прилично погибло, могли быть их женщины.

– В таких количествах? Ваади, ты сам в это не веришь. Во-вторых, они молчат. Вы много знаете молчаливых русалок? В-третьих, они не выходят из воды не потому, что не хотят, а потому, что не могут. Озеро их не выпускает. Так же, как меня, только наоборот. Я сегодня это сама видела, как их назад отбрасывает. В-четвертых, их глаза, они не такие, как у всех, они у них, как будто неживые. В-пятых, эмоции они проявляют только на эльфов. В-шестых, вы рассказывали, что королева была уверена, что эльфийки живы и их можно вернуть, а Амарриэлли была с ней все время. И в тот день она ходила к этому каменному ножу, а потом пришла сюда. Я думаю, королева тоже пришла к Озеру из-за них. Они нашли способ, как вернуть им нормальное состояние. Ай, чуть главное не забыла. Последнее, что видели молчуньи перед тем, как стать русалками – камень-нож. И он тогда был целым. И прячутся они от вас не просто так, не хотят, чтобы мужчины их видели. Не знаю, как сказать, стесняются что ли, но это не очень подходящее слово, что-то сложнее.

– Маррия, русалки не помнят ничего о своей прошлой жизни.

– Правда? А Малка помнит тебя. Не сегодняшнего тебя, а того, который был веселым и умел просто смеяться, не так, как сейчас, с осадком горечи, а по-настоящему. Ой… Извини, Ваади, я не хотела…

   Мою неловкость замял Огненный.

– Вад, а ведь что-то в этом есть. Цепочка логичная выстраивается. Пошли-ка домой, с Даром пообщаемся.

   Алдариэль выслушал мои умозаключения в изложении Фаарра, у самой меня они перемежались таким количеством эканий и пауз, что нервы у Огненного не выдержали, и он взял дело в свои руки.

– Что скажешь, Дар? Такой поворот реален?

– Более чем, – от холодной сдержанности в голосе принца мне стало не по себе, я ожидала совсем другой реакции. – Как она меня, а? Отомстила, так отомстила, не пропустила никого. Самолюбивые эльфы в рабах, гордые эльфийки в шлюхах. Фаарр, ты понимаешь, что она с ними сделала? Что это для них? Наши женщины, наши прекрасные девочки… Ты-то знаешь, это мы могли гулять направо и налево, но они – никогда. А теперь они лишь тела для похотливых скотов. Они не вернутся. Что бы мы ни сделали, они не вернутся. Она продумала все, изощренная дрянь.

– Не все, – Тайрин повысил голос, что было редчайшим случаем. – Мари сказала, молчуньи не могут выйти из Озера. А войти в Озеро не может никто. С ними ничего не могли сделать, Алдар. Добавь к этому то, что их память сохранила все моральные устои, они не показываются на глаза мужчинам в таком своем виде. Их можно вернуть.

– Хоть у кого-то голова варит, не зря Мар тебе ее лечила, – Фаарр хлопнул Тайриниэля по плечу, видимо, в знак признания. – Дар, что с тобой стало? Я тебя узнавать перестаю. Где твои прославленные мозги? Истеришь, как баба, по любому поводу.

– Поводы соответствующие.

– Тем более. Не орать «все пропало» надо, а думать, что сделать можно. Считаешь себя виноватым? Фиг с тобой, считай. Разубеждать не буду, надоело. Виноват – исправь.

– Как? Варианты?

– Думай, не маленький. Вспоминай, читай, ищи, только с истериками завязывай. Сам говорил, королева в книгах нашла, как эльфиек вернуть. Так почему ты не сможешь? Мало этого? У тебя, вон, целых четыре эльфа по Лесу бегают. Во всех смыслах целых. Еще пять на подходе. И еще появятся. Знаешь, что будет, когда они немного в себя придут? Знаешь. Их на подвиги потянет, остальных освобождать полезут. Сами. И опять на Прощальной окажутся. Нужен тебе такой круговорот? Нам точно нет. Если уж соваться куда-то, так продумано и организовано. Вот и займись этим, может кого-то мимо этой гребанной комиссии протащить удастся, сами они ни одного не пропустят. А какими из их лап выходят, ты видел. Не всех же на Мар сваливать. С Тайрином пообщайся, может потенциал свой раскачаешь. Если Моринда вернется, он тебе не помешает. И если не вернется, тоже. С эльфийской магией вас на весь Аршанс полторы штуки осталось. Сможешь Мар научить чему-то – станет две. Хватит на первое время?

– Все, Огонек, согласен. Прав во всем. Что-то я… Больше не повторится, обещаю.

– Надеюсь. Для начала сообрази, с чего Моринда в благородство поиграть решила. Хотя фигня это. Какой-то клин скорее всего.

– Это я, пожалуй, объясню, – снова взял слово Тайриниэль. – Не было никакого благородства, банальный просчет. Озеро не выпускает никого, кроме тех, кто в нем жил до того, как оно было подвергнуто воздействию ее магии. Молчуньи в основной массе появились позже. Из-за того, что они русалки или из-за еще какого-то ее заклинания, Озеро их не убило. Но из-за того, что они появились позже, не выпускает. А то, что они не совершили ничего предосудительного, позволяет сохранить себя. Вот и вся загадка.

– Если ты прав, Тайрин, шанс у нас есть.

– Все шансы, Алдар. Дело за тобой, ищи, как их вернуть.

   Желание быть поближе к Алдариэлю и невероятные смущение от его близости вели во мне оживленную дискуссию. Побеждало смущение. Слова, при необходимости говорить, терялись и путались, мысли разбегались, заставить себя посмотреть ему в глаза я не согласилась бы и под пытками. А вечером выяснилось, что контактировать нам придется довольно близко. Озеро не делало скидок на социальное положение и высокие титулы. Из воды принца, как и всех других эльфов, оно выпускало только в моей компании. Спасибо, что Младшие в целях экономии времени и сохранения целомудрия, не уверена кого из нас, отправили с нами Тайриниэля. Весь путь до дальнего берега я простояла не шелохнувшись, держась за теплые ладони двух эльфов. Ладонь Тайрина ободряюще чуть сжимала мою, ладонь Алдара вела себя спокойно.

   Место узнала сразу, казалось, что за прошедшие годы здесь ничего не изменилось. Маленький холмик, покрытый травой, выглядел совершенно таким же, каким показали его молчуньи.

   Смотреть, как прощаются с Амарриэлли ее муж и брат, я не стала. Бродила меж десятков безымянных бугорков, ставших последним пристанищем погибших в Озере эльфов. Слез не было, была горькая обида и дикая злость на ту, которая была всему виной, и тех, кто с радостью продолжил начатое ею. То, что за мной неслышными тенями следуют Младшие, заметила только когда нас позвал Тайриниэль.

   Гномы и дриады смотрели что-то развлекательное по маговизору, меня сейчас на веселье не тянуло. Эльфы прихватили пару бутылок вина и ушли в комнату Алдара, Узиани, потянувшуюся было следом, Тайрин мягко попросил остаться. Там я была явно лишняя. Фаарр и Ваади куда-то умчались, сидеть одной в комнате было невмоготу, проскользнула в лазарет. Попытавшуюся не пустить меня Эмрис, успокоила Алиани, ее гномка слушалась беспрекословно, единственную из всех, не считая Младших. Время было позднее, в лазарете спали все, кроме новенького. Косился он на меня пока с подозрением, в разговоры вступать не собирался, а я и не настаивала. Мне просто было хорошо сидеть и смотреть на эльфов, живых, пусть пока и не совсем здоровых.

   Утром мы с Тайриниэлем, уже одетые, сидели перед маговизором, остальные еще собирались.

– У меня сегодня кольчуга слетела. Жалко, привык к ней. А вообще удивительно, сколько продержалась.

– Если бы она всегда держалась… А Алдариэль свою снял?

– Снял, как только в себя пришел, сразу убрал.

– Попроси его, пусть тебе оденет, он же может.

– Может, но я не хочу. Подожду, пока ты научишься.

– Если научусь.

– Придется, а то так и буду ходить грустный и несчастный.

– Шантажист!

– А что поделаешь?

   Теримитц объявил о начале распродажи отказников. Прежние хозяева забирать то, во что Высокая комиссия превратила их рабов, не желали, покупатели появляться не спешили. Хорошо это или плохо понять было трудно. Каждый день, проведенный в клетке, был для эльфов днем в аду, но намного ли лучше окажется им на новом месте оставалось под большим вопросом, в альтруизм завсегдатаев Прощальной площади верилось с трудом.

   Вторым объявлением почтенную публику ввели в чуть ли не в состояние экстаза. Развлечению решили добавить остроты. За определенную плату или выдающиеся заслуги перед Кастанией любой добропорядочный и благочестивый мог выбрать кого угодно из ожидающих приговора, сам назначить наказание и, при желании, поучаствовать в его исполнении.

   Милая девушка в мини-юбке и майке на тоненьких бретельках, сияя улыбкой, заняла место за столом Высокой комиссии и объявила о готовности принимать заявки желающих. Желающих оказалось слишком много. Председатель тут же переиграл условия. Теперь жертва выбиралась жребием и выставлялась на аукцион. Члены комиссии намалевали на листках цифры, свернули листы вчетверо и бросили на стол. Девушка перемешала бумажные квадратики, вытянула один, развернула и подняла над головой. Мордовороты вслух отсчитывали пройденные клетки, толпа хором вторила им, нужный номер был озвучен ликующим ревом. Эльфа выставили на помост, девушка начала принимать ставки. Выиграл здоровенный детина в мешковато сидящих штанах и белой рубашке. Проигравшие тут же отправились отыгрываться к эльфам на столбах. Если так пойдет, кто-то из них, а то и оба, окажутся у нас.

   Первому повезло, если это слово применимо к тому, что творилось на площади. Детина разнообразием фантазии не отличался, обошелся плетью и переломами, делать решил все сам, а до членов комиссии ему было далеко. Со вторым дело обстояло хуже. Франт в стильном костюме сам руки не пачкал, предоставил дело профессионалам. Сразу весь приговор оглашать он не стал, объявил себя творческой личностью и обещал все решить в процессе. Подвешенного за руки эльфа били раскаленными прутьями одновременно по спине и груди, на лбу и щеках выжгли слово «раб», руки сломали в нескольких местах и по одному начали ломать ребра. Мы выехали.

   Один столб уже пустой. Со второго эльфа отвязывают. Мразь в стильном костюме любезничает с какой-то дородной дамой в облегающем платье. Откуда она взялась, подумать не успела. Эльф лежал на полу почти у ног председателя, мордовороты зажимали в тисках его щиколотки.

– Мар, смотри только на Теримитца, никуда не поворачивайся.

   Это мне сильно не понравилось. Выезд не первый, свои роли все знают, Младшие вмешиваются только по необходимости. Если Фаарр делает такие предупреждения, значит, произошло что-то еще.

– Я, Моринда фер Терри, по своему великому праву и своему великому повелению, забираю принадлежащее мне.

   Теримитц счастливо сообщил, что кандидат на встречу с Озером у него есть. Покровительственно кивнула. Не поняла. Куда он собрался? Он что, имел в виду не того, который сейчас на помосте? Хорошо, заберем двоих.

– Я вижу принадлежащее мне здесь.

   Теримитц вернулся на прежнее место, споткнулся об эльфа и злобно ударил его ногой. А я услышала стон с другой стороны, скосила глаза… Твою же…От накатившего бешенства зазвенело в ушах. На вывернутых за спину руках висел мальчишка.

– Мар, спокойно. Ты знаешь, нельзя.

   Знаю. Только не знаю, как смогу оставить его здесь. Мне нужна провокация. Великие, как же мне нужна провокация! Ну же, председатель, спровоцируй меня! Теримитц не подвел.

– Это недостойное отродье несомненно заслуживает встречи со священными водами, но он еще не в полной мере искупил свою вину и не принес удовлетворения возжелавшему наказать его человеку.

– Что ты посмел сказать? – поднимаю руку, с уже появляющейся дымкой. – Ты ставишь желания праха под моими ногами выше моих?

   «Прах» решил принять участие в разговоре.

– Я имею право, я заплатил. Мне просто не хватило времени, только приступил к ногам.

   К звону в ушах добавилась пелена перед глазами. Сама не заметила, как сделала шаг вперед.

– Мар, не смей!

– Маррия!

   Две темные тени стремительно спикировали сверху, подхватили меня, и вот я уже стою перед Теримитцем, между нами эльф. В эфире отчаянный мат Младших и смех Тайриниэля. Приближающийся смех. Тайрин, куда тебя несет? Уходи, пожалуйста, умоляю! Нет. Уже здесь, стоит за плечом. Что же ты делаешь, Тайриниэль? Если с тобой что-нибудь случится, я этого не выдержу.

   Теримитц верещал о великой чести. Я все сильнее зверела. В висках стучало, перед глазами летали сполохи, сквозь шум в ушах и завывания председателя опять прорвался стон эльфенка. Непроизвольно взмахнула рукой. Кажется, не той, которая с дымкой, не уверена. А еще, кажется, я только что подставила Младших, за спиной истерично завопила толпа. Ребята, только не перестарайтесь! Как ни странно, от волнения за них стало легче. Здравый смысл вернулся. Местами.

   Теримитц все еще завывал о своем недостойном поведении, не стала спорить, раз уж сам настаивает.

– Ты посмел перечить мне. Ты посмел поставить ничтожного слизня выше меня. Ты хотел нарушить условия.

– Нет, о Могущественная, я не хотел. Этот подлый негодяй лишь притворяется, он прожил бы еще несколько часов.

– Что? Ты хотел заставить меня ждать? Меня, Моринду фер Терри? Ты хотел отнять мое время? Ты будешь наказан! – испугалась сама себя. Мамочки! Что я несу?

– Мар, не дури! – мысленно согласилась с Огненным, дурить нельзя, знать бы, как поступить умно.

– Наказание из рук Непревзойденной честь для меня!

   Не поняла. А что это он сегодня такой смелый? Бешенство сменилось ледяным спокойствием. Я знаю, что делать. Сам напросился. Сам подсказал. Лишь бы сработало.

– Честь? О, да. Я окажу тебе честь.

   Скинула с ноги туфельку, водрузила босую ногу на грудь эльфа, прости, друг, потерпи еще немножко, и впечатала ладонь в грудь Теримитца. Как же он орал! Слушала и слушала бы. А толпа замерла и ни звука.

– Хватит… о… Беспощадная…

– Я еще не излила свой гнев.

– Возьми… его! – захрипел и ткнул пальцем в сторону мальчишки. – Вылей на него… свой гнев. Он будет… смешно кричать.

   С сожалением оторвала ладонь.

– Где принадлежащее мне? – удерживать непроницаемость на лице и искать наощупь пропавшую туфельку оказалось задачей не из легких, кое-как нашла.

– Перед тобой.

– Где еще?

– Я покажу.

   Теримитц пошатываясь прошел несколько шагов и свалился. Хлипкий какой-то председатель у комиссии. Кстати, о комиссии. Повернулась к ним.

– Где принадлежащее мне?

   Начала поднимать руку. Ух, как рванули! Наперегонки! Поймала шальной взгляд Тайриниэля. С тобой мы дома поговорим. Ой, как поговорим!

   А вот теперь заминка. Мне самой спускаться или вампироплан прибудет? Прибыл, отнесли назад. А Младшие где? Неужели опять? Дымка только что была… Уф, появились! А вот не вижу я, как они на меня смотрят. Я делом занята, статую изображаю. Еще раз уф, Тайрин вернулся на козлы.

   Мордовороты стащили с помоста эльфа, гномы засунули его в короб. Отвязали эльфенка.

– Алиани, спать его. Мар, руку.

   Плеть обвила мальчишку и притащила его к карете, бросила мне под ноги. Забрали второго эльфа, его уже выволокли из клетки. Покинули Прощальную площадь, позади весело полыхали столбы. Младшие, вы просто лучшие на свете! Знать бы еще, что вам за это будет.

   Возмущения Фаарра и Ваади хватило почти до самого дома. Теперь мы с Тайриниэлем знали все о своих умственных способностях и психическом состоянии. После первой порции высказываний решилась уточнить:

– Ребята, а вам за столбы эти проклятые сильно достанется?

– Нам? – Огненного потянуло на язвительность. – А нам за что? Мы к ним не прикасались.

– А как…

– Как обычно, Мар. Само получилось. Когда ты себя контролировать начнешь? Нельзя же…

   Во второй порции нотаций о Тайрине почти не вспоминали.

   Гостиная за наше отсутствие претерпела некоторые изменения. Исчез диван. Это я успела заметить краем глаза, пока выпутывалась из платья. В лазарете едва осталось места для прохода, добавилась еще одна кровать и обнаружился диван. Эльфенка устроили на нем. Пока оба эльфа не отошли от Грани, на мальчишку я не смотрела. Что его лицо залито кровью видела еще на площади, но того, что под ней скрывалось, даже представить себе не могла. Ему зашили рот. Я, вдруг, резко соскучилась по председателю Высокой комиссии. Очень хотелось послушать, как он смешно кричит. Забрала все, посмотрела на чистое мальчишеское личико и… Очнулась уже у себя в комнате.

   Спокойно полежать в обмороке мне никогда не давали, возвращали в действительность сразу на месте происшествия. Сейчас в лазарете этого самого места, похоже не хватило и холодный душ я принимала на кровати. Отфыркалась от воды, разлепила глаза. Реальность еще не проявилась, плавала в тумане и кружилась, опять опустила ресницы. Мокрая одежда, неприятно прилипшая к телу, усиливала озноб. Жалобно попросила Огненного:

– Высуши, холодно.

   Торопился он что ли? От горячей волны чуть не закипела, зато почти согрелась.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

   Что? Это не Фаарр? Ой, мамочки! А я тут… Попыталась уползти под одеяло. Не так-то это просто, если сама лежишь на нем, а сил едва-едва хватает на беспомощное трепыхание. Меня поняли без слов, одеяло добывать не стали, укрыли пледом. Дотянула его до самого носа и только тогда открыла глаза, поморгала. Из тумана, еще немного расплывчатые, проявились Тайрин и Алдариэль, Младших не видно.

– Ребята где? Опять?

– Опять. Ты как?

– Пойдет. Давно?

– Не очень. Мари, они в этот раз ничего не делали, мы сами, должно обойтись.

– Очень хочется в это верить.

– Значит верь. Кофе принести?

– И сигареты.

– Обойдешься. Будешь нормального цвета, тогда получишь.

– Тайрин!

   Тайриниэль ушел. А принц сел на пол возле кровати, наши лица оказались на одном уровне, близко-близко. Ой, мамочки! Какой же он!.. А глаза!.. А… Ольховская!

– Ты меня боишься? Из-за того? Прости, сорвался, руки сработали быстрее, чем успел подумать. Больше не повторится, обещаю. Веришь?

– Я… верю.

– И прощаешь?

– За что? Я понимаю. Тайрин в первый раз ресторатором кинул. Ничего страшного. И Младшие рядом были.

– Забавно ты их называешь.

– Полностью длинно получается.

– Есть немного. Тайриниэль говорил, ты считаешь, что я тебя ненавижу, – и кто его об этом просил? – Глупости. Уж точно не тебя. Шок сначала был, да. А потом я увидел, как ты работаешь. И сегодня, на Прощальной площади. Нет, Маррия, ненавидеть я тебя никогда не смогу. Даже не думай об этом и перестань меня избегать. Договорились, Арри?

   Ну, а как иначе? Договорились. Тайриниэль принес кофе на всех, помог мне устроиться поудобней и примостился на полу рядом с принцем. Хорошо, мне при нем спокойнее. И я забыла…

– Ты зачем на помост полез? Тайрин, вот чем ты думал? Можешь объяснить?

– А ты зачем?

– Я не сама.

– Хочешь сказать, если бы эти не явились, ты из кареты не высунулась? Мари, мне не рассказывай. От чего тебя Фаарр останавливал?

– Какая разница? Тайрин, ты понять можешь? Меня Младшие бы вытащили в случае чего, им мне помогать можно. Или вампиры, я Каиндебу пока нужна зачем-то. А тебя? Младшие не оставили бы, понятно. Если бы их самих только не выдернули. И что тогда? Как я без тебя? Я не представляю, как я жить буду, если с тобой что-то…

– Мари, все, давай без слез. Ну, Мари!

– Пообещай больше так не делать.

– Обмануть? Я буду. Всегда, когда смогу, я буду с тобой рядом. Это понятно?

– Нет. Зачем? Что ты сможешь сделать?

– Арри права. Тайрин, я понимаю, что ты чувствуешь, но в случае больших проблем помочь ты мало чем сможешь. А я смогу. Мне нужно быть с вами. Не в карете, естественно. Среди зрителей. Тогда я смогу подстраховать вас.

   Тогда я точно свихнусь. Только Алдариэля среди озверелой толпы мне не хватало.

– Рискованно, Алдар.

   Правильно. И я о том же.

– А для вас? Я имею на это право.

– Имеешь. Речь не о том. Ты выдержать это сможешь? Стоять среди этих… и не разнести все, до чего сумеешь дотянуться?

– Ты же можешь.

– Нет, Алдар, не могу. У меня другого выхода нет. Я пустой, понимаешь? Было бы по-другому, сорвался бы еще в первый день. Не поверишь, но, когда мы там, я даже рад, что во мне магии не осталось. И не потому, что я в себе не уверен, а потому, что уверен – точно не выдержу. Легче самому оказаться на этом долбанном помосте, чем видеть, что они делают…

   От одного намека на такую возможность бросило в холод.

– Только попробуй! Дурак несчастный! Даже говорить такое не смей! Я не знаю, что с тобой сделаю!

– Мари, ну, вот чего ты опять? Не надо, не плачь. Согласен, я – болван, нашел, о чем болтать. Больше не буду.

– Болтать или лезть куда попало?

– Болтать. И куда попало не буду. За тобой – буду.

– Тайрин!

– Что? Отличный план. Будешь за меня волноваться, сама никуда не полезешь.

– Я не специально. Просто… Он же мальчишка совсем! А они… Хорошо, что он там оказался… То есть, ужасно, что он там оказался, хорошо, что когда мы… А если бы… А как он там оказался? В смысле, так рано? Они же еще с одним не закончили, а уже его… Алдариэль, ты же смотрел, да?

– Смотрел. Пацана Лиониэль зовут. На помосте был Рамалиэль, его отец. Обоих знаю… близко. Рамалиэль – мамин двоюродный брат. Белоцвет, один из самых сильных… был. Пока Рамала ломали, Лиони узнал его, рассмотрел как-то. Ну, и закричал. Все. Им этого хватило. Без аукциона обошлись, какая-то жирная сука за особые заслуги забрала. Интересно ей было, сможет ли он также громко кричать с зашитым ртом. Знаете, я сегодня первый раз в жизни испытал радость от того, что кто-то воет от боли. Просто наслаждался визгом этого… председателя.

– И не говори, музыка для ушей. Мари, отдельное спасибо за доставленное удовольствие.

– От меня тоже. И еще от многих.

– Вот уж не за что. Мне самой понравилось. Жаль только мало. Ничего, надеюсь когда-нибудь повторим. А вообще, вот бы эту сволочь к нам в лазарет. Я бы за один раз всех на ноги поставила.

– И нигде ничего не дрогнуло?

   Серьезность в голосе принца немного пугала, не хотелось выглядеть монстром в его глазах, но ответила честно:

– Не-а. Даже не шелохнулось бы. Я ужасная, да?

– Еще какая! – согласился Алдариэль. – И сегодня нас таких трое.

– Эй, ужасные, еще двоих в свою компанию примите?

– Фаарр! Вы вернулись! А Ваади где?

– Стресс снимает.

   От такой новости стало нехорошо. Неужели все-таки…

– Что? Фаарр, не тяни! Вас же не забирают?

– Огонек, серьезно, говори уже.

– Фаарр, что?

– Да, не тяну я, сами слова вставить не даете. Хорошо все. Просто замечательно. Нам разрешили вмешиваться во все, что касается Дара.

– Правда? Ура!

– Я бы так не сказал, – принц моего восторга не разделил. – Теперь ты меня и во сне достанешь, Огонек?

– Молодец, догадливый. Больше ты у меня из Аршанса вывалишься. Зато теперь сможешь ходить со мной.

– Даже так? Ладно, неплохая компенсация.

   У меня от радости аж голова закружилась. Или это от того, что резко вскочила? Не важно. Важно то, что Алдариэль под защитой Младших. Сегодня не день, а праздник какой-то! Стоп. А почему тогда…

– А почему у Ваади стресс?

– Кто сказал? А, нет. Он Бахрапу стресс снимает.

– Суборнация?

– Хуже. Эмрис эльфов штанов лишить задумала. Они ей их обрабатывать мешают. Говорит, ни промыть нормально, ни перевязать.

– Круто! Хоть она с ними справится.

   Упрямство эльфов я недооценила. Все, чего удалось добиться гномке – отрезать штанины. Ну… Хоть что-то. В принципе, это только на пару дней, пока их нельзя лишний раз потревожить, не причинив дополнительную боль. Потом-то они уже переодевались в нормальную одежду.

   Очень хотелось первым вылечить эльфенка, но двоим новым пациентам было намного хуже. Так что до него я добралась только на следующий день. Зато всего и сразу. Взрослые эльфы это только приветствовали. Пришедший в себя Рамалиэль не поверил собственным глазам. А убедившись, что это не сон и не подсунутое бредом видение, что сын рядом с ним, относительно цел, на тот момент он еще не побывал в моих руках, и даже в безопасности, прикрыл глаза, скрывая слезы. А я порадовалась, что там, на Прощальной площади, он от боли перестал воспринимать реальность раньше, чем мальчишку вытащили на помост. Странные у меня стали радости.

   Достопочтенные и благочестивые на неделю лишились любимого развлечения. Теримитц после чести, оказанной ему Черной Невестой, занемог и удалился восстанавливать здоровье. Высокая комиссия брать на себя его полномочия не осмеливалась, дабы не нанести непоправимый урон репутации председателя неправомерно-мягкими приговорами, несоответствующими степени вины обвиняемых. Примерно так это прозвучало в их исполнении, я же считала, что они откровенно струсили. В отношении Теримитца я тешила себя надеждой, что недели ему не хватит. Как минимум, парой-тройкой сломанных ребер, множественными ожогами и ушибами Рамалиэль при моем нескромном участии с ним поделился. Впрочем, на каком уровне находится Аршанская медицина я понятия не имела.

   Самым большим минусом в этом было то, что «Первое Честное МВ» приостановило прямые трансляции. Мы потеряли возможность контролировать ситуацию на площади. Для Младших попасть туда проблемой не было, но полноценно определить состояние эльфов они не могли из-за собственных особенностей. Их человеческие тела были открыты для всевозможных удовольствий и абсолютно защищены от любых болезней и травм, никакое физическое воздействие просто не могло причинить им ни малейшего вреда, неприятные ощущения способна была доставить только сильнейшая магия, вроде той, которая пропитала Озеро, но и то ненадолго. Поэтому о боли и пределах возможностей эльфийских и прочих организмов они знали только теоретически и могли лишь догадываться насколько эльфы приблизились к ним. Непревзойденным экспертом в этой области оставался Тайрин, но ему дорога туда была закрыта. На Прощальную площадь под иллюзией и в сопровождении Фаарра пошел Алдариэль. Келпи им обоим не требовались, загадочные эльфийские тропы приводили Алдара в Эскорим еще быстрее, для Огненного вопросов перемещения вообще не существовало.

   А со мной начало твориться что-то непонятное, неконтролируемое. У меня хватало сил спокойно стоять в сфере и так же спокойно отпускать руку принца на берегу, но стоило им скрыться из виду, как открывался мой личный ад. Казалось бы, поводов для волнения нет, рядом с Фаарром Алдару ничего не грозило, но то время, что они отсутствовали, казалось вечностью, в голове обрывками мыслей и жутких картинок метались всевозможные страхи. Я старательно изображала собственную нормальность, чтобы не заставлять нервничать остальных, и тихо сходила с ума.

   Встретить их у меня не получалось. Как только Ваади получал от Фаарра сообщение, что нашего появления не требуется, уходила в лазарет. Вынужденный перерыв в работе комиссии давал возможность увеличить количество сеансов рукотерапии и отказываться от нее было нельзя. Восемь пациентов сразу – это много, мы едва справлялись. Кроме того, в лазарете стало тесно и неудобно. Втиснутые между рядами диван и дополнительную кровать приходилось все время передвигать, чтобы освободить место для меня и невидимого Ваади. Забрав у новеньких «страшную боль», занялась теми, кто уже приближался к выписке.

   Секрет появления в лазарете лишней мебели раскрывался элементарно. Что места для новичков не хватит Алдар понял сразу, оттранспортировал нужное до самого входа, а дальше справились гномки. Спал принц теперь на сдвинутых креслах, его кровать занимал Рамалиэль. У меня регулярно мелькала крамольная идея предложить поделиться своей, но озвучить ее, конечно же, не решилась.

   С Алдариэлем после того разговора общаться мне стало легче. Я перестала краснеть и заикаться, несколько раз даже заговаривала с ним первой. На выходе из лазарета мы больше не сталкивались, перестал он смотреть или всего лишь вовремя уходил, чтобы не смущать меня, не знаю.

   Каждую свободную минуту дома Алдар проводил, закопавшись в принесенные из Шорельдаля книги. Я тихонько подсматривала, как он быстро пролистывает какую-нибудь, на чем-то задерживается, делает закладку, берет другую, третью, тянется к уже просмотренным, поднимает отсутствующий взгляд и снова возвращается к пожелтевшим страницам. Мне очень нравилось наблюдать за ним таким, становилось спокойно и уютно.

   В промежутках между лечением мы уходили на берег. Огненный и Алдариэль учились «ходить вместе». Когда-то давно это не было проблемой, Младшие спокойно могли перемещаться с «попутчиками». После Мрачных дней Великие эту возможность им перекрыли. Теперь Фаарру ее вернули, но он сам немного подзабыл, как это делается. Не тревожься я за Алдара, было бы даже забавно смотреть, как Огненный кладет ему руку на плечо, исчезает и появляется с возмущенными высказываниями в нескольких метрах от не сдвинувшегося с места принца. Потом они стали исчезать вместе, но появляться отдельно, принц словно вываливался из воздуха, высказывались уже оба. Нормально перемещаться они стали дня через три и продолжали тренироваться с каждым разом увеличивая расстояние переноса. На мою просьбу попробовать так со мной, Фаарр только с сожалением покачал головой, его «открыли» только для Алдариэля.

   Меня оба эльфа пытались научить управлять собственной магией. Ну, что сказать? Ничего не изменилось. Моя радуга по-прежнему просыпалась строго по собственному желанию. Но сами наши уроки мне очень нравились. Особенно, из-за… В общем, нравились.

   Наблюдать, как Алдар под руководством Тайриниэля «раскачивает потенциал», было невероятно захватывающе. Терминов, которыми они пользовались я не понимала, как и то, из-за чего они упорно спорят и чему радуются, но белые стрелы, золотые звезды, огненные шары, фонтаны воды и все остальное приводили меня в восхищение. На это могла смотреть бесконечно долго. Часто к ним присоединялись Фаарр и Ваади. На берегу закипало настоящее сражение. По очереди или одновременно Младшие атаковали Алдариэля, он отбивался или уходил из-под удара с невозможной скоростью и непередаваемой грацией. Мамочки! Как же он двигался! Это что-то невероятное. Ну, не может человек двигаться так, даже если он эльф! Просто любоваться им мне мешала, опять-таки, тревога. Даже зная от Алиани, что для него это безопасно, не всегда могла удержаться от испуганных вскриков. Младшие тут же взяли на заметку, что Алдариэль на них отвлекается и может пропустить удар. Теперь вскрикивать приходилось регулярно и не мне одной, к обучению принца не реагировать на посторонний шум подключили всех. Алдар пытался доказать, что совсем не реагировать нельзя, кому-то может требоваться помощь. В ответ получил железные аргументы, что если его самого накроет, то помочь он уже никому не сможет, и нужно сперва отбить все летящее в него, а потом уже крутить головой. Тут я с Младшими была совершенно согласна и честно кричала. Остальные тоже.

   Тайрин, на время вернувшись к любимой профессии, выглядел почти счастливым. Для полного счастья ему не хватало собственной магии. Иногда, забывшись, он порывался что-то наглядно показать Алдариэлю, растерянно смотрел на свои руки, с которых не срывалось ни единой искры, вздыхал и возвращался к словесным пояснениям. Мне было грустно и горько от этого, отчаянно хотелось помочь ему, каким-то чудом вернуть отобранную магию. Попыталась провернуть когда-то удавшийся номер со шлемом. Взяла Тайриниэля за руку и во всех подробностях представила, как вливаю в него силу, как его радуга начинает светиться и вспыхивает в полную мощь, как бегут от нее разноцветные искорки и у Тайрина все получается. Видимо, подробности были неправильные, не сработало.

   Через пару дней к дриадам отправились трое эльфов. Лиониэль тоже был совершенно здоров, но смотрел такими несчастными глазами и так цеплялся за отцовскую руку, что разлучить их оказалось выше наших сил. Да и великой необходимости в этом не было, места теперь вполне хватало, лишняя мебель вернулась на законные места, мальчишка никому не мешал и старался помочь, чем только возможно. После его рассказа о событиях на Прощальной площади мне устроили овацию. То, что Теримитцу удалось на своей шкуре опробовать хотя бы небольшую часть собственного арсенала, порадовало всех.

   Я очень ждала и очень переживала, как пройдет первая встреча эльфов со своим принцем. А, вдруг, они, как и сам Алдариэль, считают его виновником своих несчастий? Алдар тоже волновался, хоть и тщательно скрывал это. Правда, причина его волнения была другая. Позже он признался, что боялся увидеть эльфов сломленными и полностью покорившимися судьбе. Пример одного Тайрина, у которого даже привычка за все хвататься самому потихоньку пропадала, его до конца не убедил.

   В Лес Алдариэль шел сам, в карете Черной Невесты не могло быть эльфийского принца. Я опять нервничала, хотя Тайрин неоднократно объяснял, что на эльфийских тропах встретить кого-то другого невозможно. Фаарр заранее предупредил Эниани, чтобы дриады выделили место для встречи и собрали эльфов там. Появление принца произвело настоящий фурор. Все семеро искренне обрадовались Алдару, утащили его и Тайрина куда-то общаться. Меня забрала к себе в гости Узиани. Алиани с Фаарром пообещали скоро присоединиться к нам, про себя понадеялась, что это «скоро» у них получится не слишком быстрым и будет затрачено на себя.

   Еще через три дня в лазарете остались только Рамал и Лиони. Оба были совершенно здоровы, оставили мы их лишь для встречи следующих пациентов. Отец и сын с радостью согласились на это, после стольких лет полной неизвестности им хотелось побыть вдвоем. Или втроем. Теперь Алдариэль мог приходить к ним свободно. Лиони, увидев принца, завопил и повис у него на шее, Рамал сгреб в широкие объятия сразу обоих.

   У меня выдалось два дня полного отдыха. Если честно, я устала. Очень устала от вида искалеченных мужских тел, от страдающих глаз, от собственного страха перед болью и самой боли. Иногда казалось, что скоро не выдержу и просто не смогу заставить себя очередной раз войти в лазарет. Ночами, от жалости к себе, тихо плакала в подушку. И эти два дня были мне нужны.

   Младшие предложили устроить небольшой пикник и все с энтузиазмом поддержали эту идею. К нам на огонек заглянул даже Гром. Оказывается, я соскучилась по этой громадине. Он опять снисходительно поржал в ответ на мои мысли и величественно разрешил погладить огромную голову. Гномок от большого забега по берегу удалось удержать с трудом, теперь они окончательно уверились, что их мужчины самые смелые в мире. Алдариэль от келпи пришел в восторг. Грому принц, кажется, тоже понравился, иначе он вряд ли согласился бы его прокатить. Алдару подпорки из двух Младших, как мне, не требовались, на конской спине он держался не хуже Ваади.

   Чуть позже появилась Искорка. Стандартно пострекотала на всех, рассказала что-то Фаарру, фыркнула на Грома, пыхнула огненным язычком на потянувшегося к ней Алдариэля и полезла ко мне ласкаться. Она еще подросла и на руке уже совсем не помещалась. Наласкавшись и наигравшись саламандра свернулась калачиком в центре костра.

   В какой-то момент всеобщего веселья Алдариэль незаметно ушел. На меня сразу наползло ощущение пустоты и обиды. Неподалеку время от времени выглядывали русалки и мне в голову втемяшилось, что он пошел к ним. Остальные, наверное, считали так же, на отсутствие принца никто не реагировал. Вечер сразу потерял свое очарование. Еще немного посидела, потом прихватила свой бокал с вином и пошла побродить по берегу, веселиться мне больше не хотелось.

   Одинокую фигуру заметила, когда наш костер уже скрылся из виду. Алдар сидел недалеко от воды. Подошла, осторожно дотронулась до плеча, мышцы напряглись, но он не отстранился, не сбросил руку. Осмелела и, едва касаясь, провела пальцами по изгибу шеи, дотронулась до щеки, замерла. Алдариэль чуть потерся щекой о ладонь. Совсем осмелела. Пальцы опять скользнули по шее и нырнули в ворот рубашки. Мгновенье спустя я лежала на спине и Алдар нависал надо мной. Смотрел внимательно и как-то непонятно. А я терялась в этом взгляде. И от взгляда тоже терялась, в смысле, пребывала в полной растерянности. Он чуть приблизился, я потянулась навстречу такому любимому лицу и услышала тихое:

– Не сейчас.

   Через секунду он уже стоял на ногах и протягивал мне руку помогая подняться. Не выпуская моей ладони, Алдар подобрал откатившийся бокал и не спеша пошел к костру. Я брела следом, кусая губы, чтобы сдержать слезы, и сгорая от стыда. Докатилась, Ольховская, сама мужчине в постель полезла, соблазнительница фигова!

   Недалеко от костра он вручил мне бокал, велел идти к остальным и растворился в темноте. Пришел через несколько минут, совсем с другой стороны. Остаток вечера старалась держаться в тени, и принц в этом помогал, оттягивая внимание на себя. Это у него получалось весьма успешно. Один Тайриниэль поглядывал на меня задумчиво и тревожно.

   А ночью я проснулась от прикосновения к щеке. Алдариэль сидел на краю кровати и снова смотрел так же непонятно, как на берегу. Молча подвинулась, освобождая ему место. Он покачал головой, встал, выдернул меня из постели и поставил перед собой. Я непонимающе захлопала ресницами.

– Одежда мешает, – улыбнулся он.

– Тише, – я, вдруг, сообразила, что вокруг полно народа и нет никаких гарантий, что все спят. –

Услышат.

– Нет, я закрылся. Не услышат и не увидят.

– Подожди, вот еще, – я дотянулась до пиалки.

– Фаарр? Правильно, незачем Огоньку знать лишнего, – он заговорщицки подмигнул и стряхнул с ладони еще один язычок пламени. – Пускай между собой пообщаются, – пиалка уплыла за дверь. Иди ко мне, Арри.

   Сначала я сняла с него рубашку и застыла, любуясь идеальной фигурой. Мамочки! Вот зачем он такой? Это же невозможно, быть настолько прекрасным! Как мне теперь… Знаете, что, мамочки, мысли, внутренние голоса и все миры разом, отстаньте-ка вы от меня на ближайшие… сколько получится, не до вас мне сейчас.

   Алдариэль не торопил, ждал, пока насмотрюсь с легкой полуулыбкой и без всякого смущения, спокойно стоял, пока обходила его со всех сторон. По пути не удержалась, погладила широкую спину, прижалась к ней губами и слегка лизнула. М-м-м, как вкусно! И, кажется, что-то идет не так, если верить книжкам, вроде бы это он должен делать. Или нет? Какая разница! Скользнула руками на грудь, чуть ниже, еще ниже, одна рука легла на застежку брюк, вторая продолжала исследовать мышцы живота, груди…

   Охнули мы одновременно. Твою же… Он попытался вывернуться. Ну да конечно! Изо всех сил вцепилась в ткань брюк, продолжая прижимать ладонь к ребрам и кусать губы, сдерживая крик. Все, можно отпускать. По левой стороне пижамы расползалось красное пятно.

–… дурочка такая! – оказывается, он со мной разговаривал. В смысле, ругался. – Зачем? Почему сразу не отпустила? Арри!

   Молча отошла, села на кровать. Слезы ручьем. Поздравляю тебя, Ольховская, с самым оригинальным в истории вариантом соблазнения. Алдариэль присел рядом, прижал меня к себе.

– Я полный болван, даже не подумал. Прости, пожалуйста. Очень больно?

– Нет. Что это было?

– Так, ерунда. Я и забыл о нем.

   Да, верю, ерунда. Почти под сердцем. Я чувствовала, как оно бьется.

– Ты иди уже… Извини, что вот так…

– Прогоняешь?

– А ты собирался остаться? После этого?

– Вообще-то, да. Если тебе плохо, приляг, я просто посижу рядом.

– Мне нормально. Только… У тебя еще остались какие-то… – неопределенно помахала рукой.

– Проверим? – в глазах Алдариэля заиграли озорные искры, рука накрыла мою грудь. – Если ты в состоянии.

   Ай, будь, что будет!

– Я в состоянии. Раздевайся и ложись.

– Ничего себе напор! Неожиданно.

– А ты думал!

   Он полностью разделся и вытянулся на кровати. Я опять начала рассматривать его. Не так, как перед этим, когда, залюбовавшись красотой, не заметила шрам на груди, а внимательно, с профессиональной точки зрения, стараясь не замечать только один район безупречного тела. Обнаружила еще десяток мелких шрамов. По сравнению с тем, на что пришлось насмотреться – мелочи, но мне было больно от вида каждого. Взяла полотенце.

– Ты что задумала?

– Я? То же что и ты. Или уже передумал? А они не дадут. Алдар, ну, правда, для меня это ничего, как семечки, даже не почувствую.

– Почему я тебе сейчас не верю?

– А я откуда знаю? Ой, не дергайся… Вот, уже все.

– Нет, Арри, так не пойдет, – он вскочил с кровати и потянулся за брюками. – Не хватало еще тебе из-за меня вот это все терпеть. Надо что-то придумать.

– Думай.

   А я уже придумала, нужно только сообразить, как это провернуть. Например, так. Сделала шаг, споткнулась и упала на него. Конечно же, поймал!

– Ой! – еще какой «ой», от боли сразу в нескольких точках перехватило дыхание, потемнело в глазах.

– Что же ты делаешь… – и у него голос изменился, и дышать стал тяжело. – Глупая девчонка!

   С минуту не шевелились, приходили в себя. Отстранилась, быстро глянула на результат. Почти все, только два не зацепила, неудобно расположены. И спину проверить бы.

– Вот видишь, а ты боялся.

– Почему ты такая… такая?

   Алдариэль закурил и вернулся на кровать, присел на самый краешек. Примостилась рядом, тоже закурила.

– Какая есть. Обалденная романтика у нас получилась, да?

– Не то слово. Представить не мог, что прелюдия к сексу может быть столь оригинальна.

   Ой, мамочки! Я подавилась дымом. Он не передумал? После всего этого?

– Ты…

– Не надейся. Теперь я точно просто так не уйду. После всего, что ты со мной сделала, ты просто обязана мне компенсировать моральный ущерб. –  Ничего не поняла! Подняла голову. Алдариэль улыбался. И глаза улыбались. – Иди сюда, Арри. Сколько их еще осталось?

– Вот этот… Ой… И вот… И спина еще.

   Он послушно лег на живот. Со спиной дело обстояло лучше, всего два, убрала быстро. Осмотрела длинные ноги, проверила руки, ликвидировала еще четыре.

– Все, кажется, больше нет.

– Ага, извела всю мою боевую биографию и радуется. Как себя чувствуешь? Устала? Может, поспишь? Отложим все на завтра?

   Ни за что! Слабость есть, знобит, но не слишком, вполне терпимо. Не хочу я ничего откладывать. Мало ли, как оно все завтра повернется.

– Мне бы только в душ. И кофе. И переодеться.

– Пошли, провожу.

   Он оделся.

– Вот… Как теперь в этом идти?

   Вся передняя часть брюк, на которую я сбросилась, превратилась в большую дыру.

– Извини, я нечаянно…

– Эх, Арри… Что ты за человек? Я у тебя совета спрашиваю, а ты какие-то извинения выдумываешь. Пошли уже, придержу как-нибудь.

   Выбравшись из душа, сообразила, что про чистую одежду даже не вспомнила. Влезать в испачканную кровью пижаму, равно как и срочно стирать ее не хотелось. Завернулась в полотенце, авось никого не вынесет, пока добегу до комнаты.

   Алдариэль уже ждал там. Кроме кофе на тумбочке расположились бутылка вина и два бокала.

– Подумал, пригодится. Подождешь еще немного? Я сейчас.

   Я успела расчесаться, выбрать симпатичный комплект белья, задуматься, что бы такое надеть, чтобы получилось красиво снять, остановиться на блузке и свободной юбке. Алдар вернулся с еще влажными волосами, быстро досушил их, высушил мои и разлил вино. Казавшаяся безвозвратно потерянной атмосфера романтики потихоньку возвращалась.

   Теперь Алдариэль первым раздел меня. Восхищения моей неземной красотой в его глазах не было, но и отвращения, которого упорно боялась, тоже. А потом я забыла обо всем. Таяла и плавилась в его руках, задыхалась от невозможного запаха кожи и сходила с ума от ее вкуса, падала в омут страсти и взлетала на вершины наслаждения, задыхалась от удовольствия и кричала от восторга, когда мир взорвался в высшей точке блаженства. И тихо млела от счастья, пристроив голову на его груди и слушая, как бьется самое дорогое мне сердце, пока мы отдыхали.

   Алдариэль ушел рано утром. Я смотрела, как он машет мне от своей комнаты и, вдруг, поняла: за всю эту великолепную ночь он меня ни разу не поцеловал.

   Поспать удалось не больше двух часов. Удивительно, но чувствовала я себя отдохнувшей, бодрой и полной сил. От того, что впереди еще целый свободный день, если Прощальная площадь не преподнесет никаких сюрпризов, настроение поднялось и зависло где-то между «хорошо» и «отлично». До самого верха добраться мешали три вопроса: как пережить очередную вылазку Алдариэля на площадь, как мне теперь с ним себя вести и что это вчера было.

   Принц вел себя совершенно спокойно, ни малейшего намека на ночные события. Только в сфере сжимал мою ладонь чуть крепче обычного.

   Как всегда, мой ад приветливо распахнул ворота, стоило Огненному и Алдару исчезнуть из поля зрения. Следом ушли дриады, они старались в эти дни побольше бывать в Лесу, напитывались его силой. Перед уходом Узиани с любопытством посмотрела на меня и сообщила:

– У тебя глаза цветочные, только печальные. Так бывает… –  развить мысль ей не дала Алиани.

   Гномы всем семейством расположились на траве и решали свои семейные проблемы. Ваади с Тайрином вели какой-то научный диспут, в лице профессора магии Водный, большой любитель всяких экспериментов и исследований, получил достойного собеседника. Я сидела у воды и пыталась отогнать жуткие видения с Алдариэлем в главной роли.

– Маррия грустная. Не надо.

   Появления русалки я не заметила, а она похоже давно здесь, хвост успела сменить на ноги.

– Привет, Малка. Я не грустная, просто задумалась.

– Про мужчину? Хорошо! Тебе понравилось?

   Э-э-э? У меня это на лбу написано?

– С чего ты взяла?

– Не понравилось?

– Малка, какое «не понравилось»? Почему ты вообще решила, что у меня…

– Понравилось! Хороший мужчина! Зачем думала? Очень хороший?

   Нет, обсуждать с русалкой достоинства принца я точно не собиралась.

– Малка, я пойду, дела есть.

– Маррия хорошая! Подружка! Показать хочу.

   Ой, нет! Только не сейчас. У меня собственное больное воображение такой показ устроило, что кошмаров из Малкиной памяти просто не выдержу.

– Давай, потом. Не могу я…

– Хорошо покажу! Не страшно! Ваади покажу! Ваади хороший! Смеется! Маррия спрашивала. Я помню.

   Ваади? Каким его помнит Малка?

– Давай.

   Палуба корабля. Ваади, синие волосы растрепаны, откинулся на борт и заливается смехом. Океан. Ваади балансирует на гребне волны и хохочет. Столик в ресторане. Ваади перебирает пальчики женской руки и улыбается так нежно, что сердце щемит. Городская улица. Та же женская рука убирает с щеки синюю прядь, Ваади ловит ее губами. Опять океан, берег. Ваади, опершись на руку, лежит на песке и смеется. Корабль. Ваади прыгает с борта и тут же появляется, смеющийся и счастливый.

– Ваади хороший! Смеялся! Я помню.

   А мне хотелось плакать. Что же ты наделала, русалка с хорошей памятью? Он любил тебя ту, давнюю, живую. Зачем ты обрекла его на себя сегодняшнюю? У вас могло быть несколько лет. Теперь есть века. Ты счастлива от этого? А он? Ему нужна была Маления. Нужна ли ему Малка? Что хуже: потерять навсегда или сотни лет обладать суррогатом? Вернется ли когда-нибудь беззаботный и веселый синеволосый парень? Нет, Малка, не стало мне веселее от твоих воспоминаний, лучше бы я их не видела.

– Хорошо показала? Не страшно?

   Еще как страшно!

– Хорошо, Малка, спасибо. Я пойду.

– Дела? Не надо дела. Мужчина есть! К нему иди! Хороший мужчина! Как Ваади. Ваади хороший. Маррия хорошая!

   Все мы хорошие, просто замечательные. Только почему нам всем так плохо?

   Я ушла под деревья, подальше от русалки, от гномов, что-то объясняющих Водному. Не хотелось никого видеть, хотелось просто поплакать в гордом одиночестве. Разбавленном Тайриниэлем. Ему можно, он меня понимает, плакать не мешает. Просто обнял за плечи и ни слова не сказал, пока не наревелась. Ушел ненадолго и вернулся с двумя уже дымящимися сигаретами. Нужно себе как-нибудь обычную зажигалку завести. И Тайриниэлю тоже. Это магически одаренным ничего не требуется, а мы с ним простые, нам достижения прогресса очень жизнь облегчили бы.

– Спрашивать ничего не будешь?

– А ты хочешь?

– Нет.

– Тогда не буду. Они ушли с площади, скоро вернутся. Приводи себя в порядок, Мари. Воды принести?

– Сама схожу. Не хватало еще, чтобы в Озеро лез. Когда ты уже прекратишь…

– Ты озерной хотела? А я Ваади попросить собирался…

– Тайрин! Ты… Ты… Спасибо, что ты есть.

– Это ты сейчас себя поблагодарила?

– Да ну тебя! Тайрин, а вы целуетесь?

– Значит, все-таки, да. Ты решила или он позвал?

– Я. Правда, я, честное слово. Он ни при чем.

– Совсем ни при чем? Может, еще и сопротивлялся?

– Перестань. Я этого хотела. Только… обидно… немножко. Для меня это, как… А для него просто секс. С не самой лучшей партнершей.

– Тебя утешать или правду? Ты это знала, Мари. Другого не будет. Даже одного шанса из тысячи. Тебе выбирать. Решишь прекратить – просто скажи ему, настаивать не станет. Решишь продолжать – большего не жди, сама себя не настраивай, будет лишь больней. Несправедливо как-то получается, да? Ты меня спасала, а я тебя мучаю…

– Ты-то здесь при чем? Не ты же в этом виноват… Тайрин, почему мы все такие… несовместимые? Зачем мы встречаемся с теми, с кем нельзя? Почему так?

– Не знаю. Недоработка в мироздании, какая-то. У вас с этим проще? В твоем мире?

– Да нет, то же самое. Там своих преград хватает. Вроде бы, одни люди, а условностей столько, что нифига не легче. Религии, национальности, статус… Глупо, но это все мешает быть вместе.

– Тебя так и не тянет туда?

– Нет. А я тебе уже так надоела?

– Дурочка, я боюсь, что ты уйдешь. Кто тогда у меня останется?

– Узиани.

– Мало. Я жадный, вы мне обе нужны.

– А мне ты и… и… все. Да, вы все мне нужны.

– А больше всех Алдариэль. Мари, ты же не сейчас в него влюбилась, правда? Слишком это все у тебя глубоко и слишком по-настоящему. В твоем сне был он. Так?

– Тайрин, он меня поцелует?

– Нет, Мари.

   День прошел по накатанной дорожке. Алдариэль практиковался, я смотрела. Мысли прыгали и путались, ни к какому решению не пришла. Радовало только одно, такого, как у Ваади с Малкой между нами произойти не может, даже легкая влюбленность Алдару не грозит. Так что мое исчезновение, а в том, что рано или поздно мне придется исчезнуть из его жизни, я не сомневалась, серьезного урона ему не нанесет. Может, и вовсе не заметит этого.

   За своими переживаниями и треволнениями совершенно забыла, что вечером встречаюсь с Каиндебом. Хорошо, остальные не страдали подобным склерозом. Неизвестно, как отреагировал бы кинозависимый вампир на мою неявку.

   Алдариэлю перспектива этой встречи основательно испортила настроение. За нашими сборами он наблюдал с таким мрачным видом, что я еле удерживалась от глупой счастливой улыбки. Кто бы, включая меня саму, что ни говорил, но Алдар за меня волновался. А знать причины этого волнения мне вовсе не хотелось. А он и провожать нас напросился, и снова сжимал руку крепко, но осторожно. И на… А, нет, на Грома меня Фаарр закинул, я и охнуть не успела. Только когда келпи рванул с места, до меня дошло, что принц остался на берегу. Один.

– Фаарр! Алдар!

– Нормально все, в Лес пойдет, к своим. Мар, куда ты опять сползаешь?

   Откуда я знаю куда? Куда придется! В Лес, это ладно, там дриады. Там дриады? Мамочки! Да что же это такое? То русалки, то дриады… Ольховская, засунь свою ревность… куда-нибудь. Он не твоя собственность. У тебя вон впереди долгий вечер в неприятной компании, об этом думать надо, а не…

– Мар, что же ты сегодня такая неусидчивая? Чего тебя так перекашивает?

   Меня не только перекашивало, меня еще и переклинивало и… Теперь еще и мутило… Зачем я вниз посмотрела?

   В Лежболе шел дождь. Струйки воды, аккуратно оббегающие прохожих, выглядели забавно. Мне Огненный тоже организовал такой невидимый зонтик. Кафе на Третьей Медвежьей сегодня было переполнено. Каиндеб уже сидел на прежнем месте.

– Ты пунктуальна, зверушка, редкая черта для женщин. Что будешь? Как прошлый раз?

– Ни в коем случае. «Осенний дождь» и «Прыжок барса».

– Буду соответствовать погоде. «Осенний дождь» и, пожалуй, «Прыжок барса».

– Как будет угодно.

   Один в один повторилась процедура заказа, флакон с кровью отправился на кухню.

– А скажи мне, милочка, чем таким интересным ты в столбики кинула?

   Кстати, чуть не забыла.

– Спасибо за поддержку, Каиндеб, очень своевременно. И первый и второй раз.

– Мелочи, не стоит благодарности. Но вышло эффектно, согласись, – согласилась, тем более, что, действительно, эффектно и эффективно. – Так что, насчет, столбиков?

– Техническая сторона.

– Ответ за ответ. Устроит?

– Соглашайся, Мар. Честно ответишь, что не знаешь, как это называется и добавишь что-нибудь из своего мира.

– Устроит. Не знаю, как называется это здесь, я называю «прямой наводкой».

– О, зверушка знакома с военной терминологией?

   За спиной что-то громко звякнуло. Я оглянулась: совершенно круглый толстячок за соседним столиком поднимал с пола упавшую ложечку. Повернулась к Каиндебу.

– Надеюсь, мы закрыты?

– Естественно, если мешает шум, могу и его убрать. Но тогда исчезнет сама атмосфера и посещение этого места потеряет всяческий смысл. Ты не ответила.

– Немного. Были знакомые, еще в своем мире. Атмосферу можно оставить.

– Мар, твоя очередь, спроси про договор.

– Мой вопрос. Условия договора с Мориндой.

– Элементарно, могла бы догадаться. Мы помогаем ей отогнать человеческое стадо, она отдает нам Аршанс. Мы свою часть выполнили, она нет. Что ты сделала с клоуном в рясе?

– Еще что-нибудь из своего мира, Мар. Потом про эльфов.

– Опять не знаю здешних. В моем исполнении это «утюг» и «бейсбольная бита». Почему вампиры не трогают эльфов?

– Потому что я им запретил. Откуда у тебя магия?

– Понятия не имею, здесь появилась. Из-за чего запрет?

– Я забочусь о своих подданных. Что за странный оттенок у тебя в крови?

– Вот же сволочь! Мар, реагируй спокойно. Ты не знаешь. Конкретизируй про эльфов.

– Это-то мне откуда знать? Я ее не пробовала. Почему вампирам нельзя эльфийскую кровь? Кроме княжеского запрета.

– Молодец, зверушка! – опять звяканье за спиной, какой-то неуклюжий сосед нам достался. – Быстро учишься. Она – наркотик, яд. Мгновенное привыкание, полная зависимость, увеличение дозы, бах и все. Твоим игрушкам повезло. Почему ты не обращаешься ко мне напрямую, все время обтекаемые формулировки?

– Не понял. Мар, ты понимаешь?

   Моргнула Фаарру, что да. Это как раз просто, только не думала, что вампир внимание обратит на мои словесные экзерсисы.

– Не могу решить, как обращаться. На «ты» или на «Вы». На «ты» – неудобно, на «вы» – не хочется.

   Каиндеб смеялся долго и демонстративно, утирая несуществующие слезы.

– Воистину неразрешимая дилемма, весьма интересно, что изберешь. Ну, хватит о делах. Не для этого встречались. Так почему тебе не нравится «Титаник»?

   В сегодняшнем меню были мелодрамы.

   В разгар обсуждения «Грозового перевала» занервничал Фаарр. Осторожно проследила за его взглядом. За столиком слева от нас давно скучал высокий мужчина, он уже сидел там, когда мы пришли, судя по шикарной розе, лежащей на столе, ждал подругу. Сейчас к нему подсаживались два тинэйджера самого разухабистого вида. Что-то в нем было знакомое. Подозрительно знакомое. Вот просто очень!

– Мар, не дергайся, сейчас Бира прибежит, не обращай внимания.

   Спасибо, Огненный, успокоил! Теперь я точно задергалась. Что происходит?

– Нет, зверушка, не могу согласиться, один эпизод с…

  Обернулась на резкий шум сзади. В кафе не вошла, ворвалась злющая Са-Бира. Чуть ли не бегом пронеслась через зал, нас проигнорировала, подлетела к юным охламонам, зацепила одного за локоть, второго за ухо и поволокла к выходу.

– Все, Мар, отбой, расслабься. Бира на работе.

   Да, что же я, не понимаю, что ли, что на нас свет клином не сошелся и у пантеры полно своих дел? Хорошо, что предупредил о ее появлении. Но этот мужчина… Так, все. Не сейчас. У меня на повестке дня – проблемы межмирового кинематографа и отвлекаться от них нельзя, даже если толстяк очередной раз добывает из-под стола свою несчастную ложку.

– А как тебе «Непристойное предложение»?

– Давно смотрела, могу не все вспомнить.

– Значит, не впечатлило. Впрочем, меня тоже не слишком. А мое предложение, зверушка, тебя должно впечатлить. Не надо сразу отодвигаться, у меня все пристойно, весьма и весьма. Могу подкинуть еще три игрушки, они у меня лет с полста, как завалялись. Проблем от них больше, чем пользы. Своих к ним подпустить не могу, а ну как не удержится кто? Приходится корм отправлять их кормить, чтоб от голода не кончились. Смешно звучит: корм кормит! Согласна? – а у меня есть выбор? – Эта идиотка Моринда наговорила чего попало, а мне теперь сплошные неудобства. Их же только в Озеро скинуть можно, а нам туда хода нет.

– Мар, спокойно, спокойно, вот, молодец.

– Выбросили бы на улицу.

– Еще чего. Я в них такие инвестиции вбухал, а ты говоришь выбросить.

– Продать?

– Так не дают нормальной цены! А торговать себе в убыток, это, знаешь ли, совсем плохой бизнес.

– Откуда они вообще взялись?

– Так кармаги же! Когда я сюда попал, они тут на лошадях ездили. Можешь себе представить? На лошадях! Про автомобили слыхом не слыхивали. Совершенно отсталый мир. Кинематограф отвратительный, машин нет. А мне без них скучно. Привык, понимаешь ли, когда они везде. Пришлось самому. Все всегда приходится самому. Наволокли технарей всяких, и человечьих, и озверелых, и недомерков. Не могут! Ничего не могут! Такого наворотили, я увидел, чуть от смеха не лопнул. Так еще и денег захотели. Представляешь себе эту наглость? Требовать денег за невыполненную работу? Они бы еще профсоюз организовали, амебы безмозглые. Пришлось среди длинноухих искать, кто в технике шарит. Мои месяц рыскали, кое-как насобирали. У твоих игрушек чего не отнять, так это, что понятливые они. Весьма понятливые. Слепили, что заказывал. И чем заливать его подобрали. У них тут, зверушка, нефти нет. Представляешь? Мир без нефти! Как можно вести большой бизнес без нефти?

– А кармаги – плохой бизнес?

– Нормальный. Но скучный. Я же в них монополист. Все производство мое. Никакой конкуренции, а без нее тоска.

– Киностудию завести для развлечения – не вариант?

– Две. У меня их две. А толку? Сценаристов нет, режиссеров нет, актеров нет, сплошная посредственность.

– А наши переснять?

– Зверушка, ты меня обижаешь. Никогда Каиндеб не занимался плагиатом. Я уважаю авторские права. Так берешь или нет?

– Цена?

– Обычная. Капля крови. За каждого.

– Мар!

– Дорого. Две за всех.

– Три. И один ответ.

– Идет. Игрушки завтра, ответ сразу.

– По рукам. Спрашивай.

– Зачем моя кровь?

– Я ждал, что раньше спросишь. Я ее не понимаю. А я не люблю чего-то не понимать.

   Наделив три моих пальца зелеными украшениями, Каиндеб откланялся.

– Две недели, Мария Ольховская, не забудь.

   Высокий мужчина скучающе смотрел в окно, его подруга так и не появилась.

   Са-Биры на условленном месте не было. Аборигены Лежбола вели себя не так, как два часа назад. В человеческом обличье остались редкие единицы, основная масса носилась на четырех лапах и рычала. Пантера спрыгнула откуда-то сверху, боднула Фаарра в бедро и бодро потрусила вдоль по улице.

– Мар, у нас небольшая накладка. Я тебя сейчас невидимкой прикрою, мою руку не отпускаешь, молчишь и стараешься ни на что не наткнуться. Мы идем к Бире в гости.

***

– Я на Тайриниэля злился. Не понимал его отношения. Как на руках носил, ухаживал, не подпускал к тебе. Были бы вы любовниками, это было бы понятно, но видел же, что это не так. Мне казалось он тобой Амарриэлли заменил для себя, даже имя ее отдал. Из-за имени сложнее всего было. Он к тебе обращается, а я жду, что она сейчас появится. Уже вашу историю знал, и как ты его вытащила, и как от Озера отталкивала, все равно не понимал. Чем больше наблюдал за вами, тем сильнее не понимал.

– И сейчас не понимаешь?

– Как тебе сказать? То, что замену ей он в тебе не ищет, видно, это что-то другое. Между вами какая-то невероятная связь. Чтобы два совершенно чужих друг другу существа стали настолько близки друг другу нескольких месяцев недостаточно. Нужно или сильное чувство, или годы знакомства. У вас не было ни того ни другого. Тем не менее, это так. И вот этого я до конца понять не могу. Что вас так связало?

– Не знаю. Все сразу, наверное. Он был первый эльф, которого я увидела, дар на нем открылся. И потом все это, когда мы про Черную Невесту придумали… Тайрин же больше всех рисковал, у него защиты совсем никакой не было, а он шел и…

– Может быть это тоже сыграло свою роль, но далеко не главную. В любом случае, это с твоей стороны. А с его?

– Не знаю. На это только он мог бы ответить. Вы с ним близко дружили?

– Не очень. Возраст близкий, интересы разные, круг общения, соответственно, тоже. Я с ним, в основном, из-за книг встречался или обсудить что-то научное, а дружил с Огоньком и Шерином. Сближаться мы начали, когда Амарриэлли увидел, но до настоящей дружбы тогда не дошло, времени не хватило.

ГЛАВА 3 – Про Лежбол, отбор и Грань

   Особняк Са-Биры располагался в центре Лежбола. Архитектура здания, огромный сад, кованная ажурная ограда – все выглядело шикарно, богато и слегка вычурно. Массивная дверь сама распахнулась, стоило пантере приблизиться к ней. Большая кошка мотнула головой и скрылась в каком-то из ответвлений широкого коридора. Меня Огненный провел в просторный зал с камином и пушистым ковром на полу, разноразмерные тахты, софы и пуфики всех оттенков бежевого и кофейного обрамляли его вдоль стен. Фаарр без церемоний отправил пару из них поближе к зажегшемуся камину, я скинула туфли, с удовольствием прошлась по мягкому ворсу ковра и устроилась у огня. Хорошо.

   Са-Бира вернулась в коротком халатике и босиком. Фыркнула на Фаарра за устроенную перестановку, тот только лениво отмахнулся.

– Короче, тут заварушка начинается, у орков очередное обострение, нарисовались, фиг сотрешь. Пока мы ими занимаемся, у меня пересидите. За пару часов в степь отгоним, и я вас отвезу.

– Помочь?

– Обалдел? Они после тебя сутки кверху задницами торчать будут, а нам на это смотреть? Да и наши тебе такого не простят. Народ застоялся, пар выпустить мечтает, Ха-Дэр уже в полной боевой ревет, а ты всем кайф обломать собрался. Нет уж, спасибо. Где что ты в курсе, отсюда не вылезайте, в городе молодняк только остался, дуреть будут, шанса поохотиться на человека не упустят, серьезного ущерба не нанесут, но нервы помотают. Все, я ушла.

   Фаарр в доме Са-Биры чувствовал себя по-хозяйски уверенно, принес кофе и пирожные, в кафе я, как и прошлый раз не смогла съесть ни кусочка, и вальяжно развалился на тахте.

– Перемешать бы Биру с моим братом, идеальный дом получился бы. А то у одного лишнего стула не найдешь, а у второй заблудиться можно.

– Ей положено, наверное.

– Бира и положено – заведомо несовместимы. Нравится ей, когда всего много.

– Если нравится и может, почему бы и нет?

– Кто же против? Пусть. Мар, а ты прекращай своей кровью разбрасываться. Понятно, сначала гномки, сегодня эльфы, но… Странное что-то происходит. Не просто так дохлым твоя кровь нужна. Очень нужна, если за каждую каплю платить готовы.

– Да ладно, мне не жалко, я в лазарете каждый раз таких капель…

– Не то говоришь, Мар. Дело не в количестве. Хотя в количестве тоже. Строго каплю, каждую отдельно и только с согласия…

– Первую нет, он сам взял, не спрашивая.

– Помню. А потом резко поменял мнение. Что он там обнаружил?

– Ты меня спрашиваешь?

– Рассуждаю. Не нравится мне это все. Почти уверен, в следующий раз он еще что-нибудь предложит, от чего ты не сможешь отказаться.

– Еще эльфов? Ну и хорошо, заберем.

– Не знаю. Посмотрим, что Дар скажет.

   Посмотрим. А сначала не помешало бы проверить показалось мне или нет. Как можно равнодушнее спросила:

– А что он делал в кафе?

– Кто?

– Алдариэль.

– В каком кафе?

– Фаарр, я совсем дура?

– Нет, только иногда. Сейчас, например. Я имел в виду, что скажет Дар, когда мы ему это расскажем.

– А я имела в виду, что я его видела. Са-Биру ты ведь сам позвал, да? Чтобы оборотней от него убрать, пока запах не учуяли, так?

– Мар, у тебя фантазии – на десятерых хватит. Ее хозяин позвал: щенки доохотные, а ему неприятности не нужны, еще и вампир в зале. Бира меня предупредила, я – тебя. Все. Дар не идиот по Лежболу шляться. Щенки, как раз меньше всех опасны, они запах эльфа не знают.

   Неужели, я ошиблась? Похоже, что так. Алдариэлемания прогрессирует. На всякий случай уточнила:

– И сейчас он дома?

– Давно. В книгах своих копается.

   Ну, и ладно, ну, и хорошо.

– А почему щенки? И почему им нельзя в кафе? И почему позвали Са-Биру?

– Волчата. По законам СОС до первой охоты молодняку без взрослых в общественные заведения нельзя, магически нестабильны, оборот не контролируют, еще всякие заморочки. А Бира у них что-то типа главной няньки. Считай, твоя коллега.

   Мы еще поболтали о законах и обычаях СОС, о правящей семье, о том, что неплохо бы забрать обещанную Ха-Дэром награду за змея. Потом мне резко захотелось спать, оно и понятно, прошлой ночью времени на сон почти не осталось. от Огненного это не укрылось.

– Мар, у тебя глаза закрываются. Время есть, поспи.

– Фаарр, а ты мне когда колыбельную споешь? Давно обещал.

– Могла бы и забыть, если давно.

– Не забыла. Споешь?

– Давай в другой раз. Мы в гостях все-таки, неудобно в чужой дом со своей колыбельной.

– А у оборотней колыбельные есть?

– А как же. Заслушаешься!

– Ты такую знаешь? Если ее спеть, то будет нормально, уже не своей как бы.

– Мар, одумайся, пока не поздно.

   Поздно. На меня любопытство напало. Я передумала спать и упорно требовала обещанного.

– Ну, если что, сама напросилась…

   Фаарр распахнул окно, присел на подоконник, сверкнул глазами и… завыл. Через полминуты к нему присоединился еще один вой, потом еще и еще. Через три минуты казалось, что воет, рычит и истошно мяукает все вокруг. Огненный умолк, довольно улыбнулся от моей ошарашенной физиономии и закрыл окно. Стало тише, но и приглушенный вой все равно изрядно нервировал.

– Понравилось?

– Нет, но я не специалист, могу ошибаться.

– Ошибайся, разрешаю. Зато в городе теперь полный порядок, никто никуда не полезет, пока не допоют. Бира у меня в долгу.

– А кто-то куда-то лез?

– Понятия не имею. Гипотетически должны были. Сама подумай, подростки, без присмотра и никуда? Нет, так не бывает. А ты почему не убаюкалась?

– Заслушалась.

– Если что, я обещание выполнил, больше не приставай.

– Будь уверен. Если только мне срочно нужно будет проснуться.

– Ладно, Мар, не обижайся, выспишься., но лучше дома. Как приедем, сразу и ляжешь, я сам все расскажу.

   Где-то через полчаса явилась Са-Бира. Фаарр, так и оставшийся сидеть на подоконнике, заметил ее еще на улице, охнул, помянул мандрагору и исчез. Я бегом бросилась к окну. Огненный уже был возле пантеры, которая, сильно припадая на заднюю лапу, тащила за загривок крупного волчонка. Выходить им навстречу не решилась, пришли они сами, уже вдвоем. У Са-Биры, оставшейся в зверином облике, из лапы торчал обломок стрелы. Она сердито рыкала и тяжело дышала.

– Мар, поможешь? – естественно, согласилась. – Давай посмотрим, что подойдет.

   Мы не обнаружили ничего лучше, чем спинка тахты. А что? Там и ткань, и дерево, на случай, если задета кость. Один вопрос – не будет ли хозяйка против.

– Переживет, – Фаарр что-то сделал, и стрела исчезла, рана тут же закровоточила. – Бира, будет больно, потерпи и не вздумай кусаться.

   Кошка опять рыкнула. Огненный обхватил ее руками за шею, я приложила ладонь к ране. Странно ощущать под рукой шерсть вместо кожи, в остальном – больнее, чем с гномами, но легче, чем с эльфами. Можно было начинать гордиться, моя практика ширилась с каждым днем.

   Пантера осторожно попробовала идти, забавно подрыгала уже здоровой лапой и умчалась. Вернулась на двух ногах, полностью одетой и чрезвычайно довольной.

– Круто! Не ожидала. Слушай, за тебя, если узнают, все между собой перегрызутся.

– Поэтому о ней не узнают. Да, Бира?

– Давай без глупых вопросов. Сейчас я этого недоумка перемотаю и едем.

– А что с ним? Может, я…

– Еще не хватало! Обойдется. Пара недель в больнице ему самое то, научится думать, куда лапы сует. Придурь малолетняя, капкан он не заметил. Родителей порву завтра, не могут уследить, нечего детей заводить. Мне из-за него эту дрянь влепили. Огненный, а ты не знаешь, с какого перепуга у нас большой концерт?

– Совсем не знаю.

– Почему-то я так и думала.

   Тяжелая полудрема не спешила переходить в нормальный сон. Я металась по кровати, не в силах выбрать удобное положение, подушка казалась жесткой, простыни сбивались, одеяло норовило свалиться на пол. Это длилось и длилось, когда кровать, вдруг, уменьшилась в ширину, стала тесной и уютной, сильная рука прижала меня к широкой груди, в ухо тихо шепнули: «Спи». Я вдохнула пьянящий аромат теплой кожи, прильнула всем телом к такому желанному теплу и провалилась в сон.

   Проснулась первой. Несколько минут просто блаженствовала в кольце мужских рук и слушала, как он дышит. Потом, осторожно переползла чуть повыше, чтобы было видно его лицо. Я столько лет мечтала его увидеть, что никак не могла насмотреться. Не удержавшись, легко коснулась щеки, подбородка, провела пальцем по изгибу губ и наткнулась на внимательный и совсем не сонный взгляд. В этот раз не было дикой страсти прошлой ночи, была нежность и ласка, и взорвавшийся звездами мир.

   На том же месте у реки лежали три черных мешка, Каиндеб не рисковал своими подданными. Эльфы оказались значительно старше тех, кого мне довелось увидеть прежде, у всех троих волосы отливали серебром. Они не были истощены, как остальные, без свежих травм, лишь с застарелыми шрамами и неимоверно бледной кожей. И слепы. Полвека в подвале с единственным источником света – полутемным окошком в двери, открывавшимся раз в сутки, когда доставляли еду, принесли свои результаты. Перед выходом Алдариэль, изучивший всю доступную информацию о вампирах, заставил взять с собой плотную черную ткань, чтобы завязать эльфам глаза, солнечный свет оказался бы фатальным для них. Глаза они послушно завязали, но в то, что зрение когда-нибудь восстановится, не верили, даже несчастный сумеречный свет окошка для них угас годы назад.

   Новыми пациентами лазарета занялись Эмрис с Орлишкой, нас же ждал прямой эфир с Прощальной площади. Влезать в платье не хотелось до слез, было невообразимо страшно снова увидеть ненависть в глазах Алдариэля. Однако, смотрел он удивленно, непонимающе, но без малейшего негатива, несколько раз порывался что-то спросить и обрывал себя на полуслове.

   Камера пробежалась по клеткам, поплыла к помосту и застопорилась на группе молодых людей с плакатами и транспарантами. Похоже, «Общество спасения эльфов» решило-таки прославиться. «Эльф тоже человек, имеет право выбрать наказание», «Мы за честную очередь», «Долой лотерею, порядок милее», «Возьму эльфа напрокат», «Требуем скидок и распродажи», из общего ряда выбивался только один загадочный лозунг: «Папик, ты жмот! Не купишь, будешь урод» девица, державшая его, показалась смутно знакомой.

– Это что за недоумки? Кто-нибудь в курсе.

– Это, Дар, не недоумки. Это спасители или спасатели, не помню точно, – Фаарр в двух словах пересказал то, что мы знали от Са-Биры. – Видишь, о твоем народе пекутся, за права ратуют, а ты их недоумками… Совести у тебя нет. А какой мандрагоры с этими спасителями императорская дочурка ошивается? От этой шлендры ничего хорошего не жди. И где ее надсмотрщики? Где, вообще, доблестная охрана порядка? Ага, прибыли.

   Перед объективом мелькнуло что-то серое и картинка с экрана пропала. Возобновилась трансляция через четверть часа. Транспаранты исчезли, а слегка перекошенный Теримитц, горестно вздыхая, принес извинения, что по техническим причинам, в смысле, по состоянию здоровья, не сможет приступить к выполнению своих обязанностей еще не менее недели. Но чтобы совсем уж не разочаровывать почтенную публику, превозмогая невыносимую боль и жестокие страдания, готов вынести один приговор в порядке очереди. Добропорядочные и благочестивые приветствовали мужество героического председателя дружным многократным ревом.

   Судя по приговору, выезд сегодня нам был обеспечен, Теримитц не поскупился почти на весь свой ассортимент. Ваади начал готовить сферы. Алдариэль хлопнул ладонью по столу:

– Вы собираетесь ехать вот так? Она же…

– Не понял. Дар, погоди. Это что за новости? Какого там ЛОХИ делают? Куклу свою ищут? Смылась, что ли?

   Мы вернулись к маговизору. Экзекуция была остановлена, возле председателя маячили два амбала в одинаковых черных костюмах и темных очках и что-то ему говорили. Теримитц трепетно внимал. По его знаку эльфа, которому успели нанести ударов десять плетью, отвязали от лавки и повели назад в клетку. Председатель откашлялся, трагично подержался за бок, позавывал про величие Аршанса и славу Кастании и перешел к основной части.

– Его императорское величество Миред VI Умудренный волею своей снизошедший до дел наших желает облагодетельствовать честных граждан прекрасной Кастании заботой своей о них и подарить им зрелище новое и небывалое. Дочь его, пресветлая княжна Амина, милость личную явить презренным и недостойным соблаговолила, избрать одного нечестивого из многих. Указом своим император наш предобрейший повелевает, – Теримитц раскрыл поданную амбалом папку и начал читать. – Предоставить рабов, кто выглядит не младше двадцати и не старше сорока лет человеческих, имеет органов и конечностей природное количество, сохранил зубы и не лишился волос, на осмотр Особой комиссии, дабы отобрать соответствующих указанным требованиям для выставления далее на аукцион, о времени и условиях проведения которого будет объявлено дополнительно. Председателем Особой комиссии назначается госпожа Уксина фер Иника. Гражданам Кастании и гостям из дружественных государств дозволено глядеть на отбор во всех этапах его, вплоть до осмотра непристойных мест, ежели затребует такого действа тщательность отбора. За одно заседание Особой комиссии полагается осмотреть не менее десяти рабов и отобрать не менее одного. Хозяева рабов обязаны внести указанные ниже суммы в государственную казну любым удобным им способом. Стоимость участия в отборе – десять маловесных монет. Стоимость участия в аукционе – пять средневесных монет. Уклонившимся от предоставления раба вменяется штраф в одну вязку полновесных монет, изъятие раба и передача его Высокой комиссии.  Раб, не подчинившийся требованиям Особой комиссии, также передается в распоряжение Высокой комиссии. Рабы, уже находящиеся в ведении Высокой комиссии должны быть предоставлены для осмотра Особой комиссии на общих условиях, но вне очереди, дабы не прерывать на длительный срок работу Высокой комиссии. Заседания Высокой комиссии будут проходить сразу по окончании заседаний Особой комиссии. Три дня, последующих за сегодняшним, Прощальная площадь будет закрыта от посещений для проведения подготовительных работ, а далее почтенная публика сможет насладиться первым заседанием Особой комиссии и продолжением работы Высокой комиссии.

– Особая комиссия, высокая комиссия… Только чрезвычайной не хватает.

– Мар?

– Так, ерунда. То, что сейчас было, насколько плохо?

– Через три дня узнаем. Пока одно понятно, с такими условиями в Эскорим эльфов со всей Кастании приволокут, с полновесами расставаться никто не захочет. Похоже, дочурка Миреда на эльфа раскрутила. Вот на кой он ей сдался? Она же с оборотнями зажигала. С чего такие перемены? Вад, варианты есть?

– Она вся – сплошной вариант. Бедные ЛОХИ, кому она досталась, мне их даже жалко.

– Кто такие ЛОХИ?

   Название меня впечатлило своей оригинальностью. Не могла же я не выяснить, кто скрывается под ним? Не могла.

– Личная ОХрана Императора, – Водный расшифровал аббревиатуру вызвавшей его сочувствие службы. – Фар, с Са-Бирой поговоришь?

– На тему, чего это она от их мужиков отстебалась? Спрошу, но вряд ли Бира знает, Амина не с щенками играла. А, вообще, какая разница, что ей в башку ударило? Факт в том, что очередную лажу она нам подкинула. Ладно, фиг с ней. Дар, ты чего какой-то странный сегодня? Что ты там спрашивал, насчет ехать? Что не так?

– А все так? – Алдариэля явно что-то нервировало. – На нее посмотри. Куда ей такой?

– Смотрю. Мар, как Мар, – Огненный честно провел визуальный осмотр указанного объекта. – Все на месте, в этом, как там в указе, природном количестве. В чем проблема?

– То есть, все нормально? И выглядит она, как и должна?

– Тихо, – а Ваади, кажется понял причину негодования принца. – Алдариэль, ты кого сейчас видишь, Маррию или Моринду?

– Маррию, естественно, поэтому и… Стоп. Вы все видите Моринду?

– Не все. Мы и Тайриниэль – нет. Фар, ты ему не рассказывал?

– В общих чертах. Но как, Дар? Нас пробило, когда Мар тут загибалась, Тайрина, когда он идиотские эксперименты устраивал, психолог недоделанный, у тебя с ней ничего подобного не было. Что-то здесь не то. Мар, почему он тебя видит? У тебя ничего само не получилось, случайно?

   А чего сразу я? Нашли крайнюю. Честно и старательно помотала головой.

– Может, с платьем проблемы? Кто-нибудь еще видит Маррию Маррией?

   Дриады и гномы дружно сообщили Водному, что видят, как обычно, Черную Невесту, никаких вразумительных версий выдвинуть не могут и были отправлены Младшими переодеваться и заниматься своими делами.

– Ерунда какая-то. Насколько можно судить по нашему опыту, чтобы разглядеть Маррию под обликом Черной Невесты нужна экстремальная ситуация и именно в то время, кода она в платье.

– Не просто экстремальная, Вад, критически опасная. При нас Мар сама чуть за Грань не ушла, Тайрина Озеро едва не забрало.

– Совершенно верно, нужна угроза жизни ее или кого-то близкого ей. Фар, в Лежболе точно все нормально прошло?

– Точно. Никаких угроз, кроме князя дохлых, но тут все под контролем. Тайрин, версии есть?

– Ни одной. При обычной иллюзии еще возможны варианты такого рода проявлений, но они никак не связаны с опасностью, скорее, наоборот. То, с чем мы имеем дело, платье Мари, работает по необъяснимым с точки зрения…

– Необъяснимым, говоришь? Платье, может быть, а вот… Твою же… – Фаарр чуть ли не застонал. – Дар, на хрена? Тебе баб не хватало? Почему она?

– Ты о чем?

– Прекрасно знаешь о чем! Не нравятся русалки – сказал бы, заскочили куда-нибудь, мест полно. С Мар зачем? Ладно, она, с ней понятно, но ты?

   По всей видимости, наша с принцем тайна перестала быть только нашей. Что там за сложности с иллюзиями, чтобы делать такие выводы?

– Тебе не кажется, Огонек, что это не твое дело?

– Не кажется. Все, что касается Мар, касается меня. Чтобы ноги твоей возле нее не было.

   Чего? Я против! Я решительно против. Мне не только нога, мне весь Алдариэль рядом нужен. И прямо сейчас, пока не отняли. Встала и пошла к нему.

– Это только ей решать. Скажет уйти, уйду. По-моему, это очевидно. Твое слово, Арри.

  Взяла Алдара за руку и улыбнулась.

– По-моему, это очевидно.

   Огненный от моего заявления просто закипел:

– Дура! Мар, какая же ты дура! А ты?.. Дар, ты же знаешь, что ее ждет, когда ты…

   Договорить ему Алдариэль не дал, перебил неожиданно резко и жестко:

– Нет, Фаарр, не знаю. Я не знаю, что нас всех ждет. А ей сейчас это нужно.

– Что нужно, Дар? Что ты ей можешь дать? Постель? На большее ты не способен.

– Даже если и так. В ее жизни слишком много боли, пусть будет хоть немного удовольствия. Прости за откровенность, Арри. А теперь для всех. Я – не бесчувственный чурбан, Арри для меня значит не меньше, чем для вас. И дам я ей все, что в моих силах.

– А что в твоих силах, Дар?

   Это разбирательство в целях защиты моего душевного равновесия все больше меня из него выбивало.

– Хватит, Фаарр. Я не маленькая девочка, а ты не Са-Бира, не надо меня опекать. Я взрослая женщина и имею право на личную жизнь. Фаарр, ну, пожалуйста, давай не будем ссориться. Никто ни с кем. И больше мы об этом не говорим. Объясни лучше про иллюзии, какая с ними связь у этого всего. И скажи, зачем ты меня вчера обманул? Алдариэль ведь был в кафе, да? – повернулась к принцу. – Ты же был вчера в Лежболе? Только честно., – он подтвердил. – Вот. Я не ошиблась.

   Тон Огненный сменил, но только тон, не свое отношение к нашим с Алдаром отношениям.

– Естественно, не ошиблась. Партнеры по половому акту чувствуют друг друга под любой иллюзией сутки после траха.

– Бли-ин… Фаарр, ты специально, да? Партнеры, трах… По-другому не мог?

– А как, Мар? Занимались любовью? Если бы у Дара была любовь, ты бы вообще не увидела иллюзии, только его. Это ты ему полностью раскрылась, раз начал видеть тебя, а не Моринду, а Дар лишь слегка…

– Фаарр, перестань! Вот и хорошо, что слегка, а то бы я вчера совсем…

– Ох, Мар, ну почему ты такая?

– Какая?

– Какая есть. Забудь, все, что я наговорил. Погорячился. Делайте, что хотите.

– Только глупостей не натворите оба. Особенно ты, Маррия, – поставил последнюю точку в разборе наших полетов Ваади. – И давайте вернемся к платью, получается, что на него законы иллюзий тоже действуют, по крайней мере один. Что это нам дает?

– Что нужно проверить все остальные, – кто бы поддержал исследователя, как не ученый? – Пока есть свободные дни мы с Мари этим займемся, Алдар поможет.

   Приближаться к новеньким в лазарете мне категорически запретили. На что можно сбросить слепоту никому не приходило в голову. Мне приходили Теримитц и вся его комиссия, но их под рукой не было. Немного успокаивало, что Узиани рассмотрела в глазах у эльфов «один кусочек света», Тайриниэль на научной основе уверял, что случай не полностью безнадежный и шансы на то, что зрение восстановится есть, а Алиани обещала, что дриады сами сделают все возможное и не оставят их без присмотра до полного выздоровления.

   Был еще один тяжелый момент в истории с выкупленными у Каиндеба эльфами. Все трое были ненамного старше Тайрина, но взрывом пирамиды их не затронуло, и возраст не замер. Кроме того, Каиндеб или считал годы по-другому или просто слукавил, говоря про пятьдесят лет, по подсчетам эльфов получалось сто тридцать восемь, что более походило на действительность. Кармаги в Аршансе появились года через три-четыре после Мрачных дней, а часть Крахлета лежала в зоне с нормальным течением времени. Так что для них все годы прошли полностью. Свою роль сыграло и отсутствие солнечного света, важного для любых организмов, а для эльфийских в особенности. В нормальных условиях их возраст еще даже не считался бы преклонным, но сейчас они выглядели стариками. Алдар и Тайрин знали всех троих. «Понятливые» были известны своими разработками всему Шорельдалю, в частности, звукохран и маговизор были их заслугой. В лазарете они пробыли два дня, потом отправились в Лес.

   Три спокойных дня пролетели быстро. Режим их не изменился, но я теперь получила право любоваться Алдариэлем не украдкой, а на законных основаниях, как его… С тем, кто я е ему разобраться пока не получалось, мой статус в наших непонятных отношениях никак не определялся. Впрочем, переживаний по этому поводу особых не испытывала, просто радовалась возможности быть рядом.

   На Прощальную принц и Фаарр ходили всего один раз, попасть туда смог только Огненный. Площадь кишела магами, активно готовившими ее к началу отбора. В рамках этой подготовки эльфам, перенесшим наказание, была оказана примитивная медицинская помощь. Цель ее нам понять не удалось: то ли их тоже собирались представить к осмотру, то ли не хотели встречаться с Черной Невестой.

   В тренировки Алдариэля добавили новую задачу. Теперь он не просто сам отбивался от атак Младших, но и должен был защитить меня или Алиани, остальные быть в роли защищаемых не рискнули. Я сбилась со счета, сколько раз нам приходилось отлетать в сторону, отброшенными магической волной или просто сильной рукой. Хорошо еще, что Младшие не давали нам шмякнуться о землю со всего маха, подставляя пружинящие воздушные подушки, иначе без травм не обошлось бы. Столь же бессчетное количество раз передо мной словно из-под земли вырастала широкая спина или накрывало собой крепкое тело принца, в этот момент меня просто распирало от желания поцеловать его, но я героически держалась, боясь отвлечь внимание Алдара от условного боя.

   Осуществить давнюю мечту и повторить поведение Узиани, все свободное время не отходившей от Тайриниэля ни на шаг, у меня так и не вышло, днем Алдариэль ни одним словом или действием даже не намекал на нашу личную жизнь. Честно говоря, свободного времени у него было не так много. Если принц не занимался с Младшими или Тайрином и не уходил в Лес к эльфам или в лазарет к Рамалу с Лиони, то сидел над книгами. И все равно я была счастлива.

   А каждую ночь Алдар приходил ко мне и оставался до раннего утра. После невероятных, всегда разных наших слияний, я засыпала, слушая самую лучшую музыку во всех мирах: биение его сердца.

   На помосте мало что изменилось. Добавился небольшой подиум, сверкающий позолотой, в пыточном антураже он смотрелся, мягко говоря, дико, как и изящный столик с большим мягким креслом, примостившийся чуть поодаль. На самой площади появились две большие клетки и десять поменьше. Решетчатыми у них были только передние стороны, внутри стояли длинные скамьи, цепи и наручники отсутствовали. В первой клетке на передней скамье уже сидели несколько эльфов.

   Особая комиссия состояла из двух элегантных дам лет пятидесяти в шикарных платьях и двух девушек слегка за двадцать в узких брючках и коротких топиках. Председательствующую Уксину фер Инику к существам женского пола можно было отнести разве что за счет широкой юбки и сильно декольтированной блузы, сама она больше смахивала на гибрид йети и эталонного гренадера. Верткий молодой человек в усыпанном блестками черном наряде взбежал на подиум, поприветствовал честной народ, представил Особую комиссию и с придыханием и дрожанием в голосе объявил:

– Пресветлая княжна Кастании великолепная Амина! Встречайте!

   Надо сказать, что или ему было далеко до Теримитца, или пресветлая княжна не пользовалась в народе такой популярностью, как истязания эльфов, но ревели в ее честь гораздо тише, чем во время вынесения приговоров. Впрочем, Амине на реакцию толпы было глубоко плевать. Лениво взмахнув рукой в подобии приветствия, она далеко не изящно с размаху плюхнулась в кресло и велела начинать. ЛОХИ в темных костюмах и очках застыли по обе стороны от нее, еще двое разместились за спиной.

– Первый претендент, готовый побороться за право стать лотом на аукционе прибыл к нам… А кого, собственно, интересует, откуда он прибыл? Уж точно не нас, – ведущий весело поржал над собственной шуткой, зрители его примером вдохновились не так, чтобы очень. – Правильно, зачем забивать себе голову…

– Заткнись. Достал, – Амина закинула длинные ноги в кожаных штанах на столик. – Давай уже, показывай.

   Мордовороты Теримитца в белых рубашках и бабочках подняли на подиум одного из эльфов ведомства Высокой комиссии. Амина, едва взглянув на него, скомандовала:

– Убрать. Следующего.

   Точно также она отвергла еще четверых. Шестой по счету ее заинтересовал, и княжна кивнула Особой комиссии:

– Работайте.

   Сначала эльфа осматривали возрастные дамы. Заставили снять рубашку, мяли руки и ноги, заглядывали в рот, проверяя наличие зубов, дергали за волосы, тыкали пальцами в живот, щипали и оттягивали кожу. Потом за дело взялись молодые. Эти требовали подпрыгнуть, присесть, наклониться, лечь, отжаться, встать, поднять одну из них на руки. В заключение осмотра, председатель-гренадер ощупала его мужское достоинство, оттянула пояс штанов и невозмутимо заглянула внутрь. После чего вынесла вердикт: «Годен». Отобранного увели в одну из новых клеток.

   Эльфы не матерятся при женщинах. Матерились Младшие.

   За первый день через подиум прошли все обитатели клеток Высокой комиссии, включая тех, кто уже побывал на помосте, до осмотра дело дошло у девятерых, отобрали шестерых. Амина, зацепив под руки молодую часть Особой комиссии, ушилась с помоста, ЛОХИ последовали за ними, взрослая часть во главе с председательшей, недолго покопавшись в каких-то бумагах, освободили место Высокой комиссии и страдающему, но мужественно приступившему к выполнению своих обязанностей, Теримитцу.

   Всенародной любви новая забава не сыскала, зато старой добропорядочные и благочестивые радовались с удвоенной силой. Вынесенный прошлый раз приговор привели в исполнение со всевозможным усердием. Лазарет заработал опять.

   Большие клетки заполнялись быстро, эльфов, действительно везли отовсюду. Каждому доставленному на груди прописывался номер, хозяину выдавалась квитанция. Непрошедшие отбор возвращались владельцам, прошедшие перемещались в клетки поменьше. Особая комиссия работала споро и слаженно. Из троих, отказавшихся выполнять команды, двоих передали Теримитцу, что, наконец, вызвало у почтенной публики прилив восторга, одного личной прихотью княжны перевели к отобранным.

   Довольно быстро стало понятно, что отбираются эльфы приблизительно одного типа. Типа Тайриниэля. Происходящее теперь получило логичное объяснение: Амина решила обзавестись собственным Безумным Эльфом.

   Через несколько дней, на нашем третьем выезде, версия получила прямое подтверждение. Во время традиционной речи Черной Невесты пресветлая княжна попыталась забраться на козлы к Тайрину, была почти аккуратно изловлена воздушной плетью и выброшена под ноги замешкавшимся, пробираясь сквозь толпу, охранникам. Теримитц без лишних напоминаний отдал ближайшего эльфа в плату за непотребное поведение княжны. Саму княжну, орущую, что она своего добьется, унесли, в прямом смысле, ЛОХИ.

   Алдариэль и Фаарр дома почти не бывали, появлялись только на время эфира о работе Высокой комиссии и выезды. Для выхода из Озера я принцу больше не требовалась, они с Огненным уже прекрасно перемещались вместе. Где они пропадают целыми днями объясняли то пребыванием в Лесу, то занятиями магией. Я им почему-то не верила и снова терзалась страхами и кошмарными видениями. Когда к дневным отлучкам добавились ночные, почувствовала, что уверенно схожу с ума. Передышками в аду их отсутствия оставался только лазарет, где боль просто выбивала из головы любые мысли, и, страшно сказать, но я была благодарна ей за это.

   Новости «Первого Честного МВ» открыли тайну их отлучек. Ведущая с жутко загадочным лицом поведала, что на нескольких кастанийцев, честно выполнивших гражданский долг и указ императора и возвращавшихся домой с отвергнутыми на отборе, напали привидения, забрали и унесли в огонь их рабов. То, что это были призраки, сомнений не вызывало. Откуда бы взяться в Аршансе совершенно целым эльфам с луками и стрелами, как не из Загранья?

   Я даже не стала просить Алдариэля быть поосторожней, не то, чтобы отговаривать от чего-то, это не имело ни малейшего смысла, упускать такой шанс вытащить еще кого-то было нельзя. Только кусала губы, чтобы не рыдать каждый раз, когда он уходил, и молила Великих сберечь его.

   За два дня до встречи с Каиндебом, во время нашего возвращения с Прощальной площади, вампиры, так же, как когда-то меня, похитили Тайриниэля. Буквально за минуту до этого Младших выдернули на очередной разбор неположенных вмешательств.

   Растерянность. Страх. Паника. Этого не может быть наяву. Это какой-то кошмарный сон. Я сейчас проснусь и все закончится. Будет Алдариэль, Фаарр, Ваади, дриады, гномы, Тайриниэль… Тайри-и-ин!

   В реальность меня вернула пощечина.

– Он ступил на Грань. Давай, Маррия.

   Алиани что-то вложила мне в руку, толкнула к лежащему на земле эльфу. Пузырящаяся на его губах кровь отрезвила мгновенно.

– Ко мне не суйтесь. Я сама…

   К появлению Младших эльф от Грани отошел, а я лечила Алиани, все-таки зацепила ее. Получалось медленно, то ли сил не хватало, то ли особенность дриад какая-то.

– Твою же… – от вида расплывающегося на боку дриады красного пятна Фаарр заскрипел зубами.

   Ваади с небывалой скоростью формировал сферы.

– Фар, время. Ты с ними.

   Домой мы вплыли втроем, я не отнимала руки от плохо затягивающейся раны Алиани, Огненный зажимал такую же у меня.

– Что случи.. Твою…

– Дар, назад!

– Не дури. Сбросит на меня, сможет отдохнуть.

– Давай!

– Не-е-ет!

   Боль ушла мгновенно. Я тут же потянулась к принцу. Алдариэль отскочил в сторону, Огненный перехватил меня.

– Пусти!

– Не отпускай. Ничего с мной не будет.

– Вы болваны. Два полных болвана. Ей теперь все это второй раз придется пройти, – Алиани, пошатываясь, встала. – Алдариэль, рубашку снимай, перевяжу пока.

   Фаарр, не обращая внимания на слабые трепыхания и возмущения, перенес меня на диван. Сам, не по воздуху. Сил удивиться этому не осталось. Нахлынуло все разом: и сброшенная на Алдара и Алиани боль, и пропавший Тайрин, и невозможность все это исправить немедленно, и долбанный озноб, снова колотивший меня… Я заплакала, без громких рыданий и всхлипываний, просто слезы текли сплошным потоком, окончательно размывая очертания и без того расплывчатого мира. Меня не утешали, не успокаивали, просто укутали в плед и дали выплакаться.

– Фаарр, Тайрина забрали…

– Знаю, Мар.

– Мы же вернем его, да? Пойдем в Крахлет, найдем Каиндеба, пусть…

– Не сегодня. Нас с Вадом заблокировали.

– Что? Я не понимаю…

– Полный блок? – зато Алдар, кажется, понимал. – На обоих? Огонек, что происходит?

– Да, Дар, полный блок, обоим, на сутки. Удивительное совпадение, не правда ли?

– Ребята, да объясните же вы!

– Нам закрыли все, – Ваади даже не скрывал, что злится. – Фар и я сейчас полностью амагичны, на сутки мы обычные люди без намеков на какие-либо способности, даже в собственной стихии. Дали время только на возвращение домой и отсчет пошел.

– За что?

– За Амину. С загадочной такой отсрочкой: ждать неделю и выдернуть минута в минуту.

– Вам не кажется, что с нами кто-то играет? – принц отправил кусочек пламени сердито терзающему сигарету Фаарру.

– Нет, Дар, не кажется. Мы в этом уверены. Только играют не с нами, а нами. Направляют, передвигают, нейтрализуют.

– Старшие?

– Как вариант. И, похоже, единственный.

– И Великие позволяют?

– А они нам об этом не докладывают.

   Все происходящее мне и раньше было не слишком понятно, теперь же совсем запуталась.

– Все ваши ограничения, я думала, они от Великих, нет?

– Уже не уверен, Мар. Великие не спускаются в миры, а на прямой контакт идут редко, только в экстренных случаях или когда нет посредника, а так, вся информация, запреты, разрешения – через Старших. Сразу после Мрачных дней приходили почти все, потом только отец с мамой, сейчас стали появляться и другие.

– Огонек, а разложить последние запреты от кого какой…

– Дар, мы, вообще-то слабоумием не страдаем, особенно Вад. Было бы возможно понять, что от кого прилетело, сейчас бы головы не ломали. Грубо говоря, это происходит так: у тебя в голове появляется знание. Все. Сможешь разобраться откуда оно взялось? Дома это по-другому, а здесь…

– И вы обязаны всех слушаться? – мне казалось, что Младшим могут что-то запретить только Великие и родители, а оказалось, есть еще кто-то.

– Маррия, существуют законы, которые непреложны, они не возникают ниоткуда, основываются на опыте, зачастую, очень нелегком, и работают на предотвращение возникновения ситуаций, способных привести к катастрофическим последствиям. Преступить через них, значит, поставить под угрозу само существование основ мирового порядка.

– Все не так мрачно, как выглядит, Мар. Те ограничения, что мы имеем, вполне обоснованы, мы бы такого наворотили, что от Аршанса и воспоминаний не осталось. И наворотили, если честно. Начали. А не остановили бы, так и продолжили. Но и того, что успели, надолго хватило разгребать. Можно злиться, конечно, но не признать, что, если отхватываем за что-то, то заслужено, нельзя. Да и серьезным, то, что сейчас прилетает, не назовешь, пара недель на Озере или день без магии, по сути, мелочь. Странно другое: цепляться за каких-то уроненных недогениев или за нежную психику психопатки Амины – такого и близко никогда не было. Я понимаю, месяц без стихии, мне за сожженный дворец, Ваду за его тушение – это нормально, заработали, да и то, только на седьмой раз. Но то, за что сейчас… Абсурд.

– Ты семь раз сжигал дворцы? – не могу сказать, что от таких неожиданных подробностей из прошлого прониклась уважением к Младшим, я им давно прониклась.

– Дворец. Кастанийский.

– А Ваади за что, если он тушил?

– Ну, посчитали, что слишком хорошо тушил. Вад на него пол океана вылил.

– Меньше, – недовольно уточнил Водный. – И все потом вернул. Могли бы учесть.

– Вы забыли добавить, что после этого Умнейший от престола отрекся, – внесла еще один штрих пожарную историю Кастании Алиани.

   Огненный не оценил ее вклад широкой улыбкой и гордо-скептическим:

– Дриада, интересующаяся политикой! Алиани, оно тебе надо? Отрекся и отрекся, никто его не заставлял.

   Ну да, просто тонко намекнули. Молодцы, Младшие!

– Это все в прошлом, забыто уже, – Ваади вернул всех в настоящее. – То, что имеем сегодня, действительно не лезет ни в какие рамки. Насколько мы понимаем, все завязано на Алдариэле и Маррии. Их ведут и направляют четко по Пророчеству, а нас используют для защиты и корректировки действий. Вопрос: при чем здесь вампиры? Они в общую схему не укладываются. В Пророчестве о них две строчки, а деятельность вокруг Маррии развернули бурную. Понять бы, кто за ними стоит и что им от нее нужно. Каким бы прожженным не был Каиндеб, за ним прячется кто-то посерьезней. Откуда вампиры оба раза точно знали, когда можно вот так наглеть? Теоретически, о нашем присутствии им вообще не известно, практически, они появляются только в наше отсутствие или тогда, когда мы точно не проявимся, как на Прощальной площади. Версия, что Каиндеб ищет портал, честно говоря, сейчас кажется маловероятной. Дело скорее в крови. Насильно они ее взять, судя по всему, не могут, отсюда гномки, эльфы. А с Тайриниэлем ход безошибочный, за него Маррия всю себя позволит выцедить по капле. Но для чего им это? Эти разговоры про странный оттенок, они для отвода глаз или реальны? И проверить ни малейшей возможности.

– Если это так, Тайрину придется совсем тяжело. Мар будут дожимать до кондиции любыми способами.

– Зачем? Хватило бы просто пригрозить, я бы сразу согласилась. Они этого не понимают, да?

– Не могу уверять с полной гарантией, но, подозреваю, им нужно, чтобы ты не просто согласилась, Маррия, а сама этого захотела. Нас заблокировали ровно на тот срок, чтобы ты прониклась и успела на встречу с Каиндебом.

– И чтобы мы сами не вытащили Тайрина, – дополнил мнение брата Огненный.

   Мне стало совсем плохо. Крошечная глупая надежда, что Тайриниэля вернут просто так, не причинив ему вреда, растаяла окончательно.

– По-хорошему, Маррии не стоит идти на эту встречу. То, что произойдет вследствие нее, скорее всего, окажется не очень приятным при самом благополучном прогнозе.

   Что? Даже, если Водный прав во всех возможных и невозможных вероятностях, бросить Тайриниэля…

– Я пойду! Я его там не оставлю!

– Да понимаем мы это, Мар. Нам, скорее всего, и не дадут тебя остановить. И сжечь эту падаль тоже не дадут.

– Тебе не дадут, Огонек. А мне?

   Ой, нет! Хватит с меня одного Тайрина!

– Нет, Алдар, ты в Лежбол совсем не пойдешь. Или я просто не выдержу.

– Арри, я сам решаю, куда иду и что делаю. Постарайся это запомнить.

– Притормози, Дар. Трогать князя дохлых пока нельзя, без него мы Тайрина не вытащим. Можно, конечно, разнести к мандрагорам эту гребанную площадь со всеми комиссиями вместе взятыми, но, боюсь, тот, кто это затеял, не оставит ему шанса выжить при таком раскладе. В Крахлет мы с тобой потом прогуляемся, пообщаемся, так сказать, в теплой обстановке. Очень теплой, прямо-таки горячей. А завтра Мар придется с ним встретиться без всяких фейерверков. Мар, тебя саму тоже касается. Единственное, постарайся все же, чтобы он тебе предложил, а не ты ему. Все, тема закрыта. Откроем, когда умное что-нибудь придумаем. Мар, ты сейчас еще отдохнешь, подлатаешь Дара и отправишься спать.

– Я не хочу спать, я еще в лазарет…

– Лазарет на сегодня отменяется, нам туда нельзя, а одна ты не пойдешь. Узиани, по Грани никто не бегает?

– Нет, один близко, но не уйдет.

   Я так хорошо закопалась в собственные переживания, что даже не вспомнила об Узиани, а ей ничуть не легче, чем мне, Тайриниэль для нее – все.

– Узиани, мы его заберем, правда.

– Я знаю. Я тебе верю.

   Осталось самой в это поверить.

   Алдариэль засыпать на время лечения отказался. Алиани попробовала провернуть тот же номер, что когда-то с Тайрином, но наткнулась на щит и откровенно смеющиеся глаза, пожала плечами, опять обласкала принца болваном и пожелала мне никогда больше не иметь его в пациентах. Я с таким пожеланием была полностью согласна, мне становилось плохо уже от одной мысли, что ему больно. Алдар посадил меня к себе на колени, обнял, а когда рана с его бока перекочевала на мой, зажал ее, не давая терять кровь. Мне было удивительно легко забирать у него боль. Мне было невыносимо тяжело, от того, что боль я забираю у него.

   В эту ночь, по всей видимости, не спал никто. Даже у гномов были усталые потемневшие лица. В лазарет мне зайти пришлось, слишком близко от Грани оставался вчерашний эльф. Помогал мне Граж, в случае чего, его восстанавливать было легче, чем дриад. Впрочем, справился он неплохо, все обошлось.

   Камера привычно скользнула по клеткам, демонстрируя продвижение очереди. Новичков не прибавилось, исчезли двое из прошедших через помост.

– Владельцы забрали, – пояснил Алдариэль. – Когда вы уехали.

   А что мы будем делать, если ехать потребуется сегодня? Вслух не спросила, каким будет ответ, догадывалась. Если выводы Младших верны, то…

   Начался показ отбора. Амина была не в настроении, никто из двадцати эльфов, выведенных на подиум, ее не заинтересовал. На двадцать первого она среагировала моментально, сбросила ноги со стола, подобралась и вытянулась вперед.

   Тайриниэля переодели, вместо черного наряда Безумного Эльфа на нем были грубые серые штаны и рубаха, как и на большинстве других. Видимо, Каиндеб не собирался пока раскрывать его личность. Хотя отсутствием шрамов Тайрин резко выделялся среди остальных. Взрослая половина комиссии ринулась к нему, но была остановлена властным окриком княжны. Амина сама выскочила на подиум, ЛОХИ полезли следом, йети-гренадер отстала от них ненамного. Небольшую площадку явно не рассчитывали на такое количество народа, все мешали друг другу и не давали Амине добраться до цели. Пресветлая княжна с нежной психикой без церемоний расталкивала здоровенных мужиков, не скупясь на тумаки и пощечины. Тайрин смотрел на суету вокруг себя спокойно и насмешливо.

   С поставленной задачей княжна справилась, на подиуме остался только один охранник и председатель Особой комиссии. Амина не спеша обошла вокруг Тайриниэля, рассматривая его с ног до головы. Мордовороты, чье непременное присутствие рядом с эльфом не обсуждалось, ей определенно мешали, натыкаясь на них, она злобно шипела, но ликвидировать этот неудобный атрибут с подиума не смогла.

– Похож! Ах, как похож! Откуда ты такой взялся, красавчик?

   Ответа от эльфа она, по всей видимости, не ждала, продолжала свой осмотр. Завершив второй круг, княжна дернула за ворот рубашки и потребовала:

– Сними.

   Тайриниэль никак не прореагировал.

– Я сказала, сними.

   Только открытая насмешка в глазах. Я, вдруг, вспомнила самое начало нашего знакомства: «Там я не извинялся».

   Амина толкнула ногой мордоворота:

– Снять. Аккуратно.

   Мордоворот рывком содрал рубашку и, аккуратно сложив ее, продемонстрировал княжне. Но той было уже не до его усердия. Девица чуть ли не облизывалась, разглядывая безупречную фигуру, трогала, гладила, щипала и оттягивала кожу, потом дернула за пояс штанов.

– Сними.

   Тайрин усмехнулся, и чуть наклонился к ней:

– Да пошла ты…

   Остальное, сказанное ей на ухо, мы не услышали. Амина мгновенно взъерепенилась, приподнявшись на носочки прошипела ему:

– Посмотрим, – и бросила мордовороту: – Воспитай!

   Тому такие слова, видимо, были не знакомы, или смущала близость высокопоставленной особы, кроме старательного моргания ничего от него добиться не вышло. Оставшийся на подиуме охранник понимал свою подопечную лучше. Он сильно ударил Тайриниэля в лицо и тут же в живот. Эльф согнулся, но быстро выпрямился, сплюнул кровь и усмехнулся.

– Передумал?

– Да пошла ты… – еще один удар в живот.

   Страшно и больно было так, словно саму ударили. И полное непонимание, до крика, рвущегося из груди, до прокушенной губы, чтобы его не выпустить. Что же ты делаешь, Тайрин? Зачем провоцируешь? Тебе нужно продержаться, пока мы не разберемся с Каиндебом. Перестань, пожалуйста, их злить. Умоляю, Тайрин, перестань!

   Алдариэль взял меня за руку, сжала его ладонь. Спасибо, Алдар.

– Хватит. Не будем нарушать порядок. Для такой работы есть профессионалы. Теримитц! Где его носит? Мне долго ждать? – председатель Высокой комиссии уже спешил к подиуму. Амина махнула на Тайриниэля: – Забирай. Начать немедленно. С чего-нибудь легкого. Я сегодня добрая, – и через плечо кинула эльфу: – Передумаешь, зови.

   Княжна устроилась в своем кресле, снова закинув ноги на стол, ЛОХИ заняли свои посты вокруг, Особая комиссия поспешно уступила место Высокой. Тайрина стащили с подиума и привязали к скамье. Свистнула плеть. Радостно взвыла толпа, дождавшаяся вожделенного развлечения.

   Через десять ударов Амина заявила, что ей плохо видно и скучно. Тайриниэля сняли со скамьи и подвесили за руки. Княжна подошла поближе, с явным удовольствием полюбовалась на напрягшиеся мышцы, похлопала рукой по животу.

– Хорош! Жалко такой экземпляр портить. Самому не жалко, красавчик? Как хочешь. Я подожду.

   На свое место она не пошла, остановилась возле Теримитца. Снова взметнулась плеть, вздулась багровая полоса.

– Нет, это скучно. И он качается. Надо чтобы не качался.

   Мордовороты приволокли ту железяку с непомерным весом, которую гномы как-то называли, сляб, кажется, и закрепили на ногах Тайрина. Появилась жаровня с железными прутьями. Амина удовлетворенно кивнула.

   Узиани плакала в голос, а я не могла, что-то внутри окаменело, застыло льдом и сжало сердце безжалостными тисками, такими же, какие уже готовили для Тайриниэля. В голове была одна единственная мысль: «Я хочу убить их всех».

   Над Тайрином издевались больше двух часов. Амина регулярно подходила, заглядывала ему в лицо и уточняла, не передумал ли он. После этого заявляла, что ей скучно и требовала сменить пытку. Кажется, они не пропустили ничего из арсенала Высокой комиссии. Когда Тайриниэль терял сознание, его отливали водой и продолжали. То, что совсем недавно было красивым мужским телом превратилось в груду костей, прикрытую лохмотьями кожи. Невозможно было поверить, что он еще способен жить. Вопреки всему Тайрин жил, открывал помутневшие от боли глаза, хрипло прерывисто дышал и упрямо сдерживал стон.

   Амине надоело. Она показательно-трагично вздохнула:

– Жаль. Был очень хорош. И похож. Что поделать, если оказался тупой скотиной? Будем искать другого. Эй, вы, пошли, я есть хочу.

   Княжна с охраной удалились. Мордовороты подняли Тайриниэля и поволокли… Не в клетку, куда-то за помост.

– Его чем-то накачали, сам бы не выжил после такого, – тщательно подавляемые гнев и ненависть все равно прорывались в голосе и глазах Алдара. – И скорее всего продолжат поддерживать, чтобы не ушел. Вы заметили, что Теримитц был спокоен? Он не ждал вас, был уверен, что Черная Невеста не явится. Может, разубедим? Вы уже без блока, я подменю Тайрина на сегодня. Если Арри и Узиани продержатся…

– Рискованно, Дар. Они его просто добьют.

– Не посмеют, Огонек. Моринду ослушаться не посмеют.

– Дак, они же ж и не ослушались-то. Вон его кровососы поволокли-то. В мешок поклали и поволокли.

   От севшего голоса Бахрапа вздрогнула и перевела взгляд на экран. Над площадью поднимались два вампира с мешком в руках.

– Молодец, дядя Бахрап, что досмотрел, – похвалил Ваади внимательного гнома. – Вот и ответ. Теримитц знал, что Тайриниэля заберут. А в живых его будут держать, пока не получат от Маррии, то, из-за чего все это устроили, по-другому она на их условия не пойдет.

– Пусть держат. Лишь бы к нам живой попал, а тут Мар его никуда не отпустит. Да, Мар? Она сначала себя возьмет в руки, а потом его. Мар, оживай, день еще не закончился.

– Огонек, помолчи. Арри, пойдем со мной.

   Два часа до встречи с вампирским князем Алдариэль возился со мной, как с ребенком. Сначала вынудил заплакать, рассказывая о Тайриниэле времен спокойной жизни в Шорельдале. От его рассказов я словно увидела веселого и счастливого Тайрина. Хлынувшие ручьем слезы разбили камень и растопили лед, я смогла дышать. Потом он вытирал мне глаза и нос, ругал за искусанные губы, рассказывал какие-то истории, обещал, что обязательно покажет так и не виденный почти Аршанс, растирал озябшие руки, помогал переодеться и привести в порядок волосы. Сама не заметила, как немного успокоилась, пришла в себя и смогла более-менее здраво мыслить.

   Кафе на Третьей Медвежьей пустовало, ни посетителей, ни официантов. Только Каиндеб все за тем же столиком и двое вампиров на входе.

– Что мне в тебе нравится, зверушка, так это выдержка. Ни минутой раньше. Я, признаться, ожидал, что прискачешь еще вчера. Команду дал, чтобы пропустили и сопроводили. Что помешало, зверушка?

– Какие-то странные личности лишили меня личного водителя. Кто бы это мог быть?

   Вампир захохотал и резко оборвал смех.

– Сними очки.

   Я сняла и положила их рядом.

– Что дальше?

– Хорошо держишься. Но глаза… Они выдают тебя. В них нет покоя. Ты готова испепелить меня на месте. Научись контролировать взгляд. Хотя, ты еще молода, с годами это придет. А, вообще, ты плохо выглядишь. Не приболела? Ничего не беспокоит? В Лежболе неплохие клиники, могу посоветовать, к кому обратиться. Нельзя запускать себя, зверушка.

– Почему нарушен договор? Было обещано не мешать мне.

– Так вышло. Одна договоренность вступила в противоречие с другой. По законам бизнеса приоритет отдается более выгодной. Ничего личного. Да и какие проблемы? Воспитай другого, у тебя их предостаточно.

– Мне нужен этот.

– Хочешь сказать, это. То, что от него осталось. Твой эльф оказался на удивление не умен, решил поиграть в гордость. Непозволительная роскошь для раба, знаешь ли, разбаловала ты его. Удовлетворил бы эту человеческую самку, глядишь, был бы еще на что-то пригоден. А так… Мне даже неудобно предлагать столь порченный товар. Те, кого ты забирала раньше, по сравнению с ним – эталон целости и сохранности. Зачем тебе эта биомасса?

– Мар, спокойно. Он тебя провоцирует, не поддавайся.

– Не предлагать, а возвращать. Он принадлежит мне. Не люблю, когда трогают мое. Особенно, когда воруют.

– Сама ты этим, однако, не гнушаешься. Что такое, зверушка? Свои эскапады на площади ты за воровство не считаешь?

– Я забирала тех, кто был уже не нужен. У меня забрали того, кто мне нужен.

– Чем же он тебе так необходим? Неужели… Зверушка, мне было бы неприятно думать о тебе, как о самке. В постели с эльфом –  какая пошлость! Звучит, как название дешевой мелодрамы. «В постели с врагом», если помнишь такую, и то звучало оригинальней. Согласна?

– Это сейчас к чему?

– Так, к слову пришлось. Итак, постель?

– Мне нужен этот эльф. Все. Точка. Никакие домыслы меня не волнуют.

– Нет, зверушка, ты посложнее, чем эта императорская сучка, дело не в сексе, дело тут в другом. Может, в магии? Что скажешь, Мария Ольховская? Те столбы, это ведь не твоих рук дело. В человеческой магии нет ничего подобного. Скот на площади этого не понял, да и откуда им помнить те времена. А я хорошо помню этот огонь. Все, побывавшие в горах, помнят его. Это эльфийская магия, эльфийский огонь. Как в твоем эльфе сохранилась магия?

– Мар, пусть так и думает. Не разубеждай.

– Недоработка Моринды. Пропустила она его. А я нашла. И хочу получить обратно.

– А смысл? После палачей с площади от него мало проку.

– Его забрали из-за магии? Такая маленькая месть за прошлое?

– Нет, конечно. Я не мщу чужими руками, своих хватает. Мне хорошо заплатили. Я, понимаешь ли, князь, а это не только всяческие привилегии, это такое количество проблем, что голова идет кругом. Один вопрос питания чего стоит. Те рамки, в которые нас загнали хозяева этого мирка, это, конечно, не голод, но и далеко не изобилие. А я пекусь о своих подданных, я им благополучия желаю. За твоего эльфа для расстроенной дочурки любящий папочка поголовье корма из Кастании увеличил вдвое. Но ты должна была заметить, я позаботился, чтобы твое шоу могло продолжиться, никто не понял, что это это тот самый эльф.

   Не понимаю. Неужели Младшие ошиблись и все, что сделали с Тайрином, было лишь прихотью похотливой девицы и ее щедрого папочки? Остались ли вообще шансы, что Тайриниэль еще жив?

– Какая любезность! Мне рассыпаться в благодарностях?

– Могла бы. Ладно, зверушка, дело сделано. Ищи другого.

– Мне нужен этот.

– Насколько нужен? Сколько ты готова заплатить?

– Он жив?

– Если можно назвать это жизнью. Скажем так, он просуществует еще некоторое время. Есть у нас неплохой химик, поразительные вещи творит. Разработал одну забавную штучку, назвал «Эликсиром жизни», шутник этакий. Вводишь, значит, ее объекту, и можно не волноваться, что в самый неподходящий момент он решит покинуть сей бренный мир и испортить все веселье. Твоему расщедрились на две дозы, до и после. Считай это еще одной моей любезностью, зверушка.

– Сколько оно действует?

– Буду честен, не знаю. Препарат новый, тестировался только на корме. Сама понимаешь, на длинноухих не пробовали. Людишкам часа на три хватает, а эти, сколько наблюдаю, повыносливей будут, хоть с виду и не скажешь.

   Три часа. И они уже прошли. Сколько еще может подарить Тайриниэлю эльфийская выносливость? Час? Больше? Меньше? Мы не успеем…

– Я хочу получить его. Живым. Цена?

– Мар, осторожно!

   Плевать на осторожность!

– И, все-таки, зачем?

– Хочу!

– Ох, уж, эти женщины. Если сказала «хочу», дальше можно не спрашивать. Одна капля.

   Я молча протянула руку.

– Не спеши, зверушка. Одна капля за одну дозу «Эликсира». Про сам этот мешок с костями поговорим отдельно. Подумай, если не сторгуемся, только зря растратишься. А то, что он протянет лишние три часа, никому не принесет удовольствия. Даже ему самому. Особенно ему самому. Только представь, почти снятая кожа, оголенные нервы, осколки костей, врезающиеся…

   Все. Мои нервы сдали. Не смотри на меня так, Фаарр, и молчи, пожалуйста. Пока мы с этим… князем ведем светские беседы, где-то погибает Тайрин.

– Каиндеб, начистоту. Нам обоим понятно, что я заплачу любую цену. Подозреваю, не обычную, иначе кафе не было бы пустым. Что и сколько? За живого.

– Даже торговаться не будешь?

– Нет.

– Одна за препарат, не хочу случайно нарушить условия сделки. Девять за биомассу. Это мое предложение. Еще по три капли, отсюда и отсюда, ты предложишь сама.

   Вампир по очереди коснулся вен на обеих сторонах шеи и запястий. От холода его пальцев меня передернуло.

– Я согласна. Эльфа возвращаете немедленно.

– Слово сказано. По рукам.

   Фаарр, вдруг, исчез. Раз ничего не сказал, значит, ушел не сам. Может, это и к лучшему. Если не считать того, что Каиндеба я теперь понимала не полностью, моему общеаршанскому еще далеко до совершенства. Сама, на всякий случай, говорить не пыталась, только кивала по необходимости.

   Процедура оплаты предложения князя увенчала зелеными нашлепками все пальцы, две капли из одного он не брал. С шеей и запястьями обошлись без медицинского оборудования. Каиндеб тщательно протер спиртом нужные места, потом заострившийся коготь на руке. Ткнул когтем в вену и подставил пробирку. Как он отсчитывал размер капель в тонкой струйке крови неизвестно, но в четырех стеклянных цилиндриках оказалось совершенно одинаковое количество красной жидкости. Все пробирки были тщательно закупорены и аккуратно уложены в небольшой контейнер с креплениями. Каиндеб жестом подозвал одного из вампиров, остававшихся у входа, передал контейнер ему. Стоило вампиру покинуть кафе, как появился злой до невозможности Фаарр.

– А теперь, Мария Ольховская, мы поговорим серьезно. Двигаться ты какое-то время все равно не сможешь, но разговаривать – вполне.

   Попробовала пошевелиться. Безуспешно, тело будто налилось свинцовой тяжестью.

– Не переживай, это скоро пройдет. Твою покупку сейчас доставят, «Эликсир» он получит на месте. А я тебе пока расскажу одну маленькую историю. Я, кажется, уже упоминал, что моя дорогая, в смысле, что обошлась она мне весьма недешево, подруга Моринда не выполнила свою часть договора. А я таких вещей очень не люблю и, как правило, не прощаю. Можно, конечно, было бы сделать скидку на форс-мажорные обстоятельства, но мы их не обговаривали, следовательно, они ничтожны. Так вот, Моринду я нашел. Упаковали ее на славу, ничего не скажешь. Над заклинаниями, которые на нее навесили, мы бились больше века, не продвинулись ни на шаг. Я уже почти готов был махнуть рукой на это безнадежное занятие, как относительно недавно на саркофаг моей дорогой подружки прилетело что-то непонятное. Не сказать, что от него прямо несло силой, но защита от этого удара треснула, а дуру Моринду тряхнуло так, что она проснулась. Я говорю дуру, потому что любая нормальная в первую очередь выбралась бы на свободу и занялась восстановлением силы, а эта чокнутая выбросила свою ментальную проекцию и принялась размахивать плетью над Озером. Естественно, тут же выдохлась, гнать контактную менталку через полмира – это надо быть полной идиоткой.

   Что-то у меня от этой маленькой истории случился совсем не маленький шок. И очень нехорошие подозрения по поводу неведомо чего, разбудившего Черную Невесту, зародились.

– Саркофаг подправили, Моринда опять уснула. Но я успел сделать пару хороших закладок в трещине защиты. Расшатать ее дальше – дело техники. Если есть нужные ингредиенты. А у меня их не было. Каюсь, не сообразил сохранить образец ее крови. Не понимаешь? Собственно, и не надо, объяснять самоучкам вроде тебя законы высшей магии дело неблагодарное. Если коротко, чтобы добраться до Моринды мне нужна была кровь Моринды. В любой концентрации. Предки, потомки, побочные линии – не важно. Я начал искать. Откопал этого клоуна Теримитца. Он так горячо ненавидел эльфов, что я грешным делом чуть не подумал, что он ее прямой наследник. Но нет, ничего общего, кроме помешательства на эльфийской почве. Однако, в Аршансе царит такая скука, что мне показалось забавным дать клоуну немного власти. Это несложно: направить к нужному человеку, дать протекцию, легкое ментальное воздействие и стадо воет от восторга на Прощальной площади. Думаю, меня это развлекало бы какое-то время, но вряд ли долго. Фантазия у него бедноватая, разнообразием не балует. Ты никогда не интересовалась Очистительным департаментом? Вот где были настоящие мастера. Какие изощренные пытки они изобретали, любо-дорого посмотреть. Неужели не… Ах, да, это не в твоем мире. Из твоего неплохо получалось у Святой Инквизиции, не так, конечно, как у ОДешников, но вполне, вполне достойно. А этот? Одно слово – клоун.

– Мар, Тайрин дома, жив. Не нервничай, все хорошо. Потерпи еще немножко этого… историка.

  От сообщения Огненного немного напряжение отпустило. Тайрин дома! Живой! Теперь бы мне к нему побыстрее.

– И представь мое удивление, когда на площади появилась моя дорогая подруга собственной персоной. Я даже слетал проверить ее наличие в саркофаге. Сама понимаешь, она была на месте. Дальше, как я и говорил, выяснить ваши личности труда не составило. Кроме твоей, разумеется. А познакомиться поближе мешало молодое поколение хозяев Аршанса. Юноша за моей спиной, можешь материализоваться и присоединиться к нашему обществу. Ты не знал, что вампиры чувствуют ваше присутствие? Весьма неприятные ощущения, хочу сказать.

   Фаарр вышел из-за спины Каиндеба, придвинул стул поближе ко мне, сел и собственнически приобнял за плечи.

– Очень приятно, что вам неприятно.

– Верю. Так вот, в один прекрасный день мне прилетела мыслеграмма, что наше препятствие временно не сможет сопровождать экипаж Черной Невесты. Предвосхищая закономерный вопрос, скажу сразу, отправитель неизвестен. Вчера, кстати, тоже. Далее состоялась наша встреча, загадочная Мария Ольховская. Я мог ожидать чего угодно, но не того, что в крови девушки из чужого мира окажется толика крови Моринды фер Терри. Вероятность такого составляла сотые доли процента.

   Чего? Мамочки! Только этого мне не хватало! Во мне есть кровь Черной Невесты и с ее помощью Каиндеб собирается выпустить настоящую Черную Невесту. Фаарр, почему ты спокоен? Почему никак не реагируешь? Нужно что-то делать, предупредить…

– Все под контролем, Мар, разговаривай с ним, – спасибо, Огненный. Какое счастье, что есть прямая связь, пусть даже односторонняя.

– А как же утверждение, что ей даже не пахнет?

– А ей и не пахнет. Что вдвойне странно. В первой капле, что я взял сам, не было даже намека. Только какой-то странный оттенок. До сих пор не могу понять, что он такое. Собственно, вторую каплю я взял именно из-за него, как и говорил сразу. Вот в ней уже была Моринда. Совсем малая часть, но ее вполне достаточно, чтобы реализовать задуманное. Осталось собрать нужное количество. Я бы не спешил, но все тот же анонимный доброжелатель тонко намекнул, что в Аршансе стало слишком много посторонних, начали возвращаться некие царственные персоны, оделенные особым расположением очень высоких покровителей. Пришлось поторопить события. Этот эльф так трогательно пытался тебя охранять, зверушка…

– Еще раз назовешь ее…

– О! Это не менее трогательно. Молодой Высший и человеческая девочка. Все, больше не буду задевать нежных чувств. Просто предупрежу, на всякий случай, пытаться сжечь меня немедленно не стоит, она сгорит вместе со мной. На ближайший час мы с ней связаны неразрывно, все, что произойдет со мной, произойдет с ней. Такая небольшая страховка.

– Если бы я пришла вчера…

– Для твоего эльфа ничего не изменилось бы. Крахлет давно пора побаловать усиленным питанием, вампиры начали слабеть. Поэтому договор с Миредом я бы не нарушил. А в нем четко оговорено, что эльфа мне вернут только в случае полной непригодности к дальнейшему использованию. Могла выйти небольшая накладка, если бы он согласился стать постельной игрушкой для взбалмошной самки. В этом случае пришлось бы поддавить его ментально, но он прекрасно справился сам. На редкость упрямое существо, невольно вызывает уважение. Если он еще будет способен что-то соображать, можете поблагодарить от моего имени. Все-таки, он помог мне решить сразу две задачи: с питанием и с тобой, Мария Ольховская.

– Можно было просто…

– Нельзя. Ты должна была по-настоящему захотеть отдать кровь, без малейшего сомнения.

– Два вопроса, – Фаарр не дал мне продолжить убеждать князя, что я не только захотела, а еще и уговаривала бы. – С чего такая откровенность и кто бил критлицем. Для менталки слишком ясный след.

– А менталка сама была слишком яркая, я такой еще не видел, Моринда вложилась в нее полностью. А откровенность – не моя инициатива. Мне сделали предложение, от которого я не могу отказаться. Помнишь, откуда это?

– «Крестный отец», – ответила совершенно машинально.

– Что за предложение? – Огненного происхождение цитат не интересовало.

– Это уже будет откровенностью с моей инициативой, а я к ней не расположен. Я расположен закончить начатое и распрощаться. На чем вы меня перебили? Значит, ваш эльф привел ко мне тебя, ты отдала все, что мне требовалось. Удивительно, что ты не помешал ей это сделать. Может, нежные чувства не настолько нежные? Я сразу предупреждал, что того, кто сам пожелает отдать кровь, будет постоянно тянуть сделать это снова. Жду в любое время, можешь приходить без предупреждения. Всегда к твоим услугам, Мария Ольховская. Тем более, что здесь, действительно, дерьмовый кинематограф и поговорить о нормальном не с кем. А Аршанс ждут веселые дни. Моринда фер Терри возвращается. Посмотреть, как встретятся две Черные Невесты было бы безумно интересно, но ставку на тебя я бы не сделал. Поэтому, прими небольшой совет, забудь о своем адреналине, а лучше вообще исчезни на время. Как только я получу Аршанс, сможешь вернуться. Обещаю даже больше не трогать лично твоих эльфов. Время встречи не назначаю, как потянет, придешь сама. В Крахлет. Тебя пропустят. Одну, без провожатых. Было приятно пообщаться.

   Тяжесть и оцепенение в теле держались еще полчаса после его ухода, пришлось просидеть это время в пустом кафе. Было жутко сразу от всего. От невозможности оказаться дома и помочь Тайриниэлю, от того, что кто-то прозрачно намекнул, если не рассказал прямым текстом, вампиру об Алдариэле, от возможного возвращения Моринды, от неприятного сюрприза в собственной крови, от того, что Фаарр категорически отказался разговаривать, бросив коротко:

– Дома, Мар, все дома.

   Едва я смогла двигаться, мы бегом рванули к кармагу Са-Биры.

   Ну, почему Огненному можно мгновенно перемещать Алдариэля и нельзя меня? Драгоценные минуты пропадали впустую, тянулись, как вечность, и пролетали, как мгновенье. Час из отпущенного Тайриниэлю времени отнял Каиндеб. Еще почти час – дорога на Озеро.

   Это было страшно. Страшно до боли, до безумия, до перехваченного от ужаса дыхания. Узнать в кровавом месиве, лежащем на кровати, Тайриниэля – невозможно, но это Тайрин. Наш Тайрин. Мой Тайрин!

– Узиани?

   У дриады совершенно сухие и неживые глаза, вчерашняя юная красавица почернела и повзрослела на десятки лет. И голос такой же сухой и безжизненный.

– Грань.

– Где? Не молчи!

– Везде.

  Даже не много. Везде… Нет, Грань, я тебе его не отдам.

– Арри, давай со мной… на меня.

   Великие! За что? Я не могу! Не могу сбросить это на Алдара. И не могу отпустить Тайрина.

– Дак, с нами-то полегчее выйдет, оно же ж, знаем-то уже.

   Спасибо, Бахрап. Спасибо, Граж. Простите меня за это.

– Нельзя. Никому нельзя. Тайрина что-то держит, они уйдут сразу. Ты не успеешь помочь.

   Ох, Узиани… Спасибо, что предупредила. Нельзя, значит, нельзя. Значит, нужно справиться самой. Что-то держит? Прекрасно! Пусть подержит еще немного. А я успею.

– Ваади, Фаарр, или помогаете, или не мешайте. Узиани, откуда начинать?

– Не знаю. Они убили все.

   Тогда, оттуда, где стою. Ладонь на живот. На то, что было животом, на красно-сизые ошметки внутри. И неважно, что я их вижу. Мне сейчас ничего не важно.

   Сквозь разрывающую непереносимую боль тепло знакомых рук, обнявших и прижавших к тому кошмару, который забрала у Тайриниэля, мягкую ткань, стало спасительным оазисом, глотком воздуха и диким ужасом. Что он делает? Я же себя почти не контролирую, если зацеплю…

   Долго, как же долго это длилось! Как Тайрин переносил это часами, если я не могу выдержать и нескольких минут? От крика саднило горло. Руки сводило судорогой от напряжения. Иногда сквозь собственный крик слышала хриплый стон Тайрина и умоляла, чтобы он выдержал. Мне бы только отвести его от Грани, и больше он не почувствует боли, Узиани покажет ему дорогу самых сладких снов.

   Бесконечно медленно из жуткого месива проступало нормальное тело. Только бы хватило времени. Я уже не ориентировалась, сколько прошло, сколько осталось из подаренных вампирским «Эликсиром» часов.

   Есть. Один этап пройден, здесь все восстановилось. Теперь грудь, а у меня совсем не осталось сил. Мне бы просто посидеть хоть немножко, вот так, облокотившись на Алдара и спасаясь его теплом от проклятого озноба. Еще хоть одну маленькую минуточку…

   Тайриниэль приоткрыл глаза, на одно мгновение помутневший взгляд приобрел осмысленность, чуть шевельнулись разбитые губы…

– Не-е-ет!.. – крик дриады разорвал короткую тишину.

   Мне не нужна была Узиани, чтобы понять: Тайрин ушел, его больше нет. Я чувствовала это каждой клеточкой. Со всех сторон обрушилась звенящая тьма.

   Великие, за что? В чем он был виноват? В том, что сумасшедшая ведьма возненавидела эльфов? В том, что я втянула его в свою авантюру с Черной Невестой? В том, что, отчаянно смелый и совершенно беззащитный, он всегда был рядом? В том, что похотливая дрянь запала на него? В том, что из него сделали приманку для меня? В чем? За что у него отняли все, обрекли на рабское существование, отдали в руки безжалостных палачей и теперь убили? Как вы допустили это?  Великие, если вам нужна чья-то жизнь, заберите мою. Все равно в ваши игры больше не играю, мне их правила не нравятся.

   Я вскинулась, отбрасывая тьму и звон, одним рывком выскользнула из рук Алдара и дотянулась до Тайрина.

   Мои дорогие экспериментаторы, синеволосый исследователь и ученый с бирюзовыми глазами, в своих опытах с моими способностями вы кое-что пропустили. Но у вас есть шанс узнать, чем закончится последний эксперимент. Одну ладонь на – сердце Тайриниэля, вторую –  на свое.

***

– Можно спрошу такое… личное. Сколько лет было Амарриэлли, когда вы встретились?

– Семнадцать, чуть больше семнадцати, в переводе на человеческие.

– А можно точно перевести?

– Первые годы – да, потом сложнее. До двенадцати лет, пока спектр не активен, дети эльфов растут и развиваются так же, как дети людей. Следующие двенадцать идет раскрытие спектра, один наш год приравнивается к трем вашим. Дальше сложнее, точного расчета уже не выйдет, только приблизительный и персональный, соотношение лет начинает зависеть от развития спектра, чем выше уровень, тем сильнее разнятся годы. О чем задумалась? Высчитываешь сколько мне? Как успехи?

– Не очень. Ты же не сказал, как считать, там, где сложно.

– Но и того, что насчитала, хватит записать меня в глубокие старики. Так?

– Не-а, я в человеческих узнать хотела, кто из нас старше.

– Я, можешь не волноваться.

– Пока не буду.

– А потом будешь? Что успела себе надумать?

– Ничего, не обращай внимания.

ГЛАВА 4 – Про Грань, Озеро и туман

Идти было легко, белая дорога стелилась под ноги, ровная и упругая. Пропали боль и усталость, ужас и напряжение. Остались мысли. Если я здесь одна, значит, все получилось? Я все-таки выдернула Тайрина из-за Грани? Тогда дриады его выходят. Долго, болезненно, с оставшимися на всю жизнь шрамами. Но он будет жить. А шрамы? Подумаешь! Для Узиани это не важно, а остальным нечего на него заглядываться, плохо заканчивается. С Младшими нехорошо получилось. Сначала свалилась, как снег на голову, теперь вот это. И перед остальными неудобно. Получается, я их бросила. Втянула во все и бросила. Нехорошо. Одна надежда, что Фаарр и Ваади их не оставят.

   Алдариэль. Моя любовь, мое счастье, моя боль. Сейчас даже рада, что у него нет ко мне никаких чувств, и я не стала еще одной его трагедией. Только все так же страшно за него. Теперь, когда возвращение Моринды из гипотетического стало реальным, страх зашкаливал за все мыслимые пределы. Поздравляю сама себя, меня опять колотит нервная дрожь. Да что же это такое, что мне и за Гранью не скрыться от этой своей невозможной, бестолковой, нелепой любви? Ну, не пара мы! Совершенно не пара! Мы даже смотримся рядом, как красавец келпи и деревенская кляча. Интересно, а Грань внешность не меняет? Может, я здесь писаная красавица эльфийской национальности? А почему бы нет? Радуга же у меня есть. Вдруг, здесь и все остальное прилагается? Тогда я подожду его. Долго-долго, много веков, пока он проживет полную свою жизнь и придет… Приехали, Ольховская, вылезай, конечная. Он придет не к тебе. Он придет к Амарриэлли. Он всю жизнь будет идти только к ней.

   Пошел дождь. Темно-бирюзовые, как глаза Тайрина, капли смешивались с изумрудно-зеленными, цвета глаз Алдара, и это показалось мне добрым знаком. Идти под теплым дождиком хорошо, еще бы цель пути обнаружить. Непродуманно тут все как-то. Мало я что ли по земле набегалась, чтобы и здесь своими ногами топать? Могли бы какую-нибудь быструю доставку организовать. Или встречающих-провожающих выслать. Ой, выслали! Мамочки! Да что же со мной не так? Почему за Гранью меня встречает Фаарр в женской версии с длинными зеленными волосами?

– Э-э-э, привет. А это Грань?

– Дорога. Ты спешишь?

– Не знаю. Вроде бы не очень.

– Поболтаем?

– Можно, наверно. Ой, – я, наконец, сообразила, кто передо мной. – Ты Флэарри, да? Сестра Фаарра. Ты так на него похожа, я сначала подумала, что он, только странный какой-то.

– Ага, а еще Вада, Шана, Эра, Стал и Тэр. Но с Фаром да, особенный случай. Эй, стой, меня, вообще-то, саму по себе узнают, безо всяких подсказок, и ни с кем не путают. Ты кто?

– Маррия. Это если по-Аршански, а если, как в своем мире, то Маша Ольховская.

– Да, ладно? Ты Маррия? Мар? Которая из Озера?

– Ну… Да. А что?

– Ничего. Забавно. Будем знакомы, сестренка.

– А?..

– А что? Папа говорил, ты мальчишек братьями считаешь. Значит, сестренка. Против?

– Да нет. Неожиданно как-то. С Младшими мы не за один день…

– С кем? Как ты их назвала? Младшие?

– Ну… да. Полностью длинно получается. Нельзя так?

– Почему нельзя? Сказать смогла, значит, можно. Смешно просто. Тебе сколько лет и им сколько. И на тебе – Младшие.

– Я не в том смысле, что они младше, а в…

– Да поняла я. Приземляйся, посидим, пообщаемся, –  белую дорогу накрыл зеленый ковер из мягкой травы, мы удобно устроились на нем. – Как они? Расскажи немножко. от папы много не услышишь, а нам дорога туда закрыта.

– Я расскажу. Только спрошу… Ты тут эльфа не видела? И… тут, вообще, как все выглядят?

– В смысле как? Как выглядели, так и выглядят. Это же дорога, какими себя помнят, такими по ней и идут.

– А эльф? Был?

– На этой – нет. Это твоя. Здесь у каждого свой путь.

– А ты его найти можешь? Узнать…

– Нет. Нам сюда, как бы, ходить не положено.

– Но ты же ходишь.

– Обычно нет. Я Фара почувствовала, вот и забежала. А тут ты. Слушай, Мар, только честно, у тебя с моим братиком что-то есть? Не братско-дружеское?

– Нет. Даже близко, нет.

– Да? В тебе его дыхание, а он им не разбрасывается. Со всеми его похождениями, еще ни с одной не поделился.

– Это не похождения, он мне искусственное дыхание делал. Так получилось.

– Фар тебе делал что?

– Искусственное дыхание.

– И поделился настоящим. Как бы это переварить? Что у вас там творится? Вы что с моим братом сделали? Я его не узнаю.

– Он замечательный. Такой… Даже не знаю, как передать. Если бы не они с Ваади…

– Ты точно в него не втюрилась? А он?

– Ни я в него, ни он в меня, не беспокойся.

– Это хорошо. У меня на него другие планы.

– Которые зовут Алиани?

– Ты Лиа знаешь?

– Мы дружим. А про эльфа совсем нельзя узнать?

– Совсем.

– Жаль. Мне бы только убедиться, что он не здесь. И не за Гранью…

– Понимаю. Твой избранный? Вас сюда вместе занесло?

– Его. Я с ним поменяться хотела. Знать бы, получилось или нет… Только он не то, что… Он мне тоже, как брат.

– Еще один? Слушай, сестра массового поражения, у тебя сколько всего родственников?

– Теперь много. А Тайрин… Я не знаю… Он особенный.

– Уже самой интересно посмотреть на такого особенного. Не избранник, не настоящий брат, а ты из-за него сюда.

– Так и он сюда из-за меня.

– Ничего себе у вас отношения! Весело вам там приходится.

– Флэарри, а за Гранью я смогу про него узнать?

– Торопишься. Эти ответы лишь в конце дороги.

– Ладно, подожду, пока доберусь. А я тебя совсем не такой представляла. Фаарр говорил…

– Что я зануда и заноза? А что делать? С ними по-другому нельзя. Эта парочка половине прекрасной половины Аршанса головы снесла бы.

– И Ваади? А, он, наверное, еще до Малки…

– При чем здесь Вад? Нет, он тоже, конечно, поучаствовал, но ему до этих далеко. Даже Шану с Эром далеко. Фар с Даром зажигал, с Алдариэлем, принцем эльфийским. Папа говорил, он пропал из Аршанса, никто не знает куда.

   Алдариэль… Сердце болезненно сжалось, дышать стало трудно и как-то горячо. Нет, не от ревности, просто… от всего. Невозможно так жить. Или уже не жить? Какая разница.

– Я пойду, наверно.

– Чего это ты, вдруг, заторопилась? Дорога зовет?

– Не знаю. А как она зовет?

– Раз не знаешь, значит, пока не очень. Не волнуйся, не опоздаешь. Ты мне еще про мальчишек не рассказала. Стой, у тебя настроение как-то резко… Ах ты, мухомор в полосочку! Дар! Можно было догадаться. Он нашелся? Вернулся? И ты с ним пересеклась. Лучше бы ты и его в братья записала. Ой, а я-то думаю, из-за кого нас так поливает. Хватит рыдать! Нашла за кем!

– Так я не рыдаю…

– А дождь откуда? Здесь не бывает просто дождей, только слезы. Это ты на нас плачешь. Завязывай давай. Дар, он и красавец, и принц, и хороший парень, и все такое… Но такой бабник, что никому этого счастья не пожелаешь. Он тебя вообще заметил? Я не в обиду, просто под его критерии ты даже с большой натяжкой не попадаешь.

– Знаю, я себя в зеркало видела, могу трезво оценить. Добавь еще, что он эльф, а я человек. Только… Все еще хуже. Алдариэль… У него была девушка, Амарриэлли. Та, которая единственная. Их Великие даже соединили сами, без просьбы. А она погибла. Тогда, в Мрачные дни. Знаешь о них? – Флэарри кивнула. – Вот так. Меня он заметил, в смысле, в том самом смысле заметил. И относится, вроде, хорошо, переживает, помочь, защитить пытается, но…

– Самого главного нет. Понимаю. А у тебя все настоящее. От легкой влюбленности таких ливней не бывает, – дождик, правда, уже не капал, а поливал вовсю. – А цвет почему такой странный? Дар, насколько помню, зеленоглазый, у тебя – карие. Бирюза откуда? Там не Шер, случаем, на горизонте мелькнул?

– Кто такой Шер?

– Третье женское несчастье, не такое, как первые два, но из той же категории. Хотя, он, вроде, угомонился, половинку свою нашел. Последние годы в компании моего братишки не замечен.

– Нет, я его не знаю. У Тайриниэля глаза такие, бирюзовые. А дождик от цвета глаза зависит?

– Ага, того, из-за кого рыдаешь. Оригинально они у тебя переплелись, сила чувств одинаковая.

   Мне, вдруг, опять стало горячо дышать, и опять больно сжалось сердце. Отпустило. Повторилось снова. Что это? Дорога позвала? Пора идти? Грань заждалась?

– Мне, кажется, нужно…

– С ума сойти! Второй раз. Не человек, а аномалия какая-то.

– Фаарр так же говорит. А ты почему… – опять тоже самое, горячо и больно. Видимо, совсем пора. Встала. – Я пойду.

   Флэарри тоже поднялась на ноги, как-то задумчиво и оценивающе посмотрела на меня, потом на что-то за моим плечом. Возникло ощущение, что там стоит кто-то еще, захотелось оглянуться, проверить. Не успела.

– Пойдешь. Обратно. А я направлю. Надо же помочь братику, пока он тебя в саламандру не превратил. Привет всем передать не забудь.

   Зеленоволосая сестра Младших неожиданно сильно толкнула меня, все вокруг замелькало, закружилось и исчезло поглощенное тьмой. А потом на моих губах обнаружились чужие, и горячий вкусный воздух потек в легкие. У меня дежавю? Ай! Прошлый раз так сильно и больно на грудь мне не давили. Ахнула, охнула, попыталась оттолкнуть руки и открыла глаза. Фаарр, нормальный, рыжий. Алиани, бледная и деловитая. Это она так давила? Ничего себе силища у хрупкой девушки. А…

– Где…

   Обнаружив мое присутствие в спасаемом теле, заговорили наперебой:

– Мар!!! Вернулась!

– Маррия!

– Мар, зараза такая, я же прибью тебя когда-нибудь за твои выходки!

– Как себя чувствуешь?

– Я живая? Тайрин…

– Жив твой Тайрин. Хреновый, но живой.

– Узиани говорит, рядом с Гранью, но время есть. Она с ним сидит.

– Поет?

– Нет, пока нельзя, опасно.

   Если петь нельзя, значит, очень близко. И если бы не вернулась, неизвестно, выбрался или нет. Спасибо, Великие, что позволили ребятам вытащить меня! Я же знаю, что без вас не обошлось. Если позволите еще и Тайриниэля оттуда забрать, буду в долгу, и даже вернусь в вашу игру с жуткими правилами. Ольховская, притормози! Ты торгуешься с Великими? Свихнулась? Немудрено, после всего.

   Осторожно села с помощью Огненного. Голова кружилась, грудь болела, слабость дикая, но, в целом, нормально, почти подходяще для решения первостепенных вопросов:

– Сколько времени у Тайрина?

– Прилично, успеешь отдохнуть. Мар, ты…

– Час? Два? Честно.

– Сутки или больше.

– Он в сознании?

– Не знаю. Мы тобой занимались.

– Спроси, пожалуйста.

   Фаарр исчезать не стал, помолчал минуту, видимо общался с Узиани и ответил:

– Нет. На пару секунд вынырнет и обратно.

– Так лучше, может ничего не чувствует. Просто идет по дороге. Лишь бы быстро не шел.

– Ага, ты у нас теперь опытная, знаешь. Скажи мне, Мар, ты на хрена щит поставила, дура несчастная? Дара им так шарахнуло…

– Алдариэля?  Щит? Где он?

– Сняли уже.

– Фаарр! Алдар где?

– У себя, спит. Отойдешь немного – сходишь.

   Мамочки! Только этого не хватало! Что я еще успела наделать?

– Что с ним? Я сейчас пойду…

– Фаарр, ты молчать иногда не пробовал? – у Алиани в голосе эмоции прорезались? Ничего себе! – Он почти в норме, Маррия. А от тебя сейчас толку мало, отдохнешь, восстановишься, тогда…

   Толку мало? А нужен? Это с какой силой должно было «шарахнуть», чтобы здоровому сильному мужчине потребовалась моя помощь? Или тут еще что-то?

– Что с ним? Хватит молчать уже! Говорите! Ну, пожалуйста, я же сейчас совсем чокнусь. Да ну вас, сама посмотрю.

   Да, посмотрю, если доползу. Сказать легко, а вот выполнить… Колени подгибались, все дрожало, голова плыла.

– Быстро успокоилась и прекратила дергаться! Разбегалась она тут, посмотрите на нее! Зафиксирую ведь, Мар, потом не жалуйся. Лучше сама спокойно лежи.

   Фаарр водрузил меня на прежнее место и почти запеленал в плед. Приказ: «лежать» невольно выполнился, «успокоиться» – нет.

– Ребята, пожалуйста, не издевайтесь! Что случилось?

– Сначала слово дашь, что пока не разрешу, не встанешь.

– Фаарр, ну… Долго?

– От тебя зависит, сколько восстанавливаться будешь.

– Я быстро восстанавливаюсь, знаешь же.

– Вот и начинай. Что будешь?

– Кофе с сигаретой.

– Лиа, ей можно?

– Можно. Чай с молоком и шоколад.

   Лиа? Хоть что-то радовало. Я их тоже немножко порадую приветами от Флэарри, потом, когда все расскажут.

– Слово, Мар.

– Ладно. Обещаю. Рассказывай.

   Сразу узнать, что произошло, не получилось. Прибежала всполошенная Эмрис, всплеснула руками, поохала, проверила пульс, еще поохала, уже восторженно, что он почти в норме, отчиталась, что в лазарете все в порядке и, наконец, ушла осчастливить остальных моим возвращением.

– Фаарр, не тяни. Мне от неизвестности уже завыть хочется.

– Вой, я разрешаю. Только таких фортелей больше не выкидывай.

– Фаарр!

– Когда Тайрин… ушел за Грань, ты к нему сразу кинулась, Дар перехватить не успел, рванул следом, а его фиг знает куда отбросило, хорошо, стена остановила. Мы к вам, а подойти не можем, ты щитом и себя и Тайрина накрыла. Хороший щит вышел, мы с Вадом минут пять снять не могли. Мы не могли, Мар, ты это понимаешь? Эта твоя дикая магия… Мандрагора ползучая! И вот представь, у тебя, естественно, все всмятку, как у него было, белая, аж зеленая, валишься на пол и не дышишь, а мы ничем помочь не можем. Еще и Узиани кричит, что ты к Грани чешешь без остановок. Зато Тайрин задышал, хрипит, сипит, но дышит. Разобрали мы твой долбанный щит и выяснили, что вместо двух идиотов, вечно лезущих куда не просят, теперь имеем трех. Дар, болван высокородный, ничего лучше не придумал, как тебя за руку схватить, – у меня все внутри оборвалось. – Эй, спокойно, Мар, нормально с ним все. Не вздумай мне тут опять…

   Я распалась на две части. Одна орала от ужаса, что Алдар мог погибнуть, другая глупо млела от счастья, что он спасал меня. Ой, мамочки! Алдариэль спасал меня!

– Что с ним? Он…

– Говорю, нормально. Ты же сбрасываешь в том же порядке, как забираешь, только верхнее успела: то, что на коже было, и пара ребер. Дальше я его откинул, а Лиа спать отправила. Если честно, Мар, не знаю, что было бы, если бы не Дар. У тебя там не то что надавить, дотронуться нельзя было. Ну, ты на Тайрине сама все видела. Дальше Эмрис подсказала, что сделать можно, сама не взялась, побоялась переломать тебе все. Тут еще Вада пообщаться позвали, вежливо, но настойчиво. Короче, я тебя сюда перенес и с Лиа под гномьим руководством начали реанимировать. Потом Эмрис сказала, что все, даже если, вдруг, вернешься, станешь полной дурой или растением, и я ее выставил. Напугала, тоже, дурой станешь. Как будто до этого умной была. А с растениями Алиани прекрасно управляется.

– Фаарр! – почти рычащая дриада – это нечто!

– Что? Не управляешься?

– Маррия, не слушай его. Это он от стресса чушь несет.

– Чего это от стресса? Я и без стресса могу.

   Ссорились они, как ссорятся только очень близкие друг другу, хотелось верить, что причина не только в стрессе.

– Спасибо вам! Всем-всем огромное спасибо! А я долго… такая была?

– Фиг его знает, Мар, мне показалось не меньше века. А на самом деле… Даже не знаю, мы тут как-то из времени выпали. Ты уж, пожалуйста, не делай так больше. Ладно?

– Я постараюсь. А вам… Ваади!

   От непонятного выражения на лице появившегося рядом с братом Водного тут же накатила тревога, предчувствие новых неприятностей.

– Как самочувствие, Маррия? Адекватно мыслить способна?

   Видимо, нас ожидало что-то совсем серьезное, раз даже Огненный привычно не съязвил насчет моей адекватности и умственных способностей. Оттягивать неизбежное не стала, срочно подтвердила свое полное соответствие заявленным требованиям.

– У меня для тебя персональное сообщение от Великих. Передаю дословно: «Это не игра. На эльфе вины нет, коснувшиеся его понесут наказание, один с отсрочкой. Ты нужна многим и одному, выбор за тобой, принуждения не будет. Решишь уйти, вернешься в прежний мир. Решишь остаться, научись ходить по тропам. Грань полностью не отпускает, будь осторожна. Третий возврат – последний. Помни об этом». Маррия, ты понимаешь, о чем оно?

– Обалдеть! Они меня услышали?

– Мар, ты говорила с Великими? Мандрагора ползучая…

– Я… да. Я не знала, что меня слышат. Но хотела, чтобы услышали. Ругалась за Тайрина, что с ним такое натворили. И сказала, что в их играх больше не участвую, что у них правила плохие. Вот.

– Молодец, Мар, слов нет. Нашла с кем отношения выяснять. А еще говоришь, что не дура.

– Я не говорю… Не могла я Тайрина потерять. Вот и предложила заменить.

– Что заменить, Маррия? – не понял Ваади.

– Жизнь. Его на мою. В смысле, если им нужна чья-то жизнь, то пусть будет моя. Получилось же! Тайриниэль живой!

– Точно, дура. Полная идиотка, – как-то не так впечатлил мой героизм Огненного. – А о нем ты подумала? Скажи спасибо, что не до конца получилось. Как бы Тайрин жил дальше, зная какой ценой его жизнь оплачена? А, Мар?

– Я… Бли-ин! Правда, не… Он же меня никогда…

– Тебя? Плохо ты его знаешь. Он себя никогда не простил бы.

– А давайте мы ему про это не скажем? Фаарр, правда, не скажем же? Да?

– Посмотрим. На твое поведение посмотрим.

– Фар, завязывай. Никто Тайриниэлю ничего специально говорить не будет. С этим ясно. Что с твоим решением, Маррия? Нужно время подумать?

– Не-а, я отсюда никуда не собираюсь. Буду учиться ходить тропой. Знать бы еще какой. Надеюсь, они не дорогу к Грани так называют.

– Вряд ли. Скорее, речь об эльфийских тропах.

– Чего? Бред! Вад, ты это как себе представляешь? Человек на эльфийской тропе! – Огненный аж головой помотал, словно отгоняя нелепое видение. – Их даже дриады не выдерживают. Да ее размажет, прежде, чем она шаг сделает.

– Не знаю, не уверен. Может, дело в спектре? У всех, кроме эльфов, даже у дриад, только отдельные цвета. У Маррии он полный…

– Ты мне это объясняешь? Естественно, в спектре. Только у Мар он с такими закидонами, что прямиком с тропы она отправится на знакомую дорогу к Грани.

– Не думаю. Иначе бы Великие ее туда не направляли.

– Или мы неправильно их понимаем.

– Неужели? Другие дороги тропами здесь не называют, так что вариант, судя по всему, единственный и исполнимый.

– Единственный, может быть, а вот исполнимый… Не забывай, что спектр у нее эльфийский, а оболочка – человеческая.

– Помню. Но тропы не завязаны на оболочку.

– В общем-то, да, тут ты прав. Вот же… Человек на эльфийской тропе! Саламандра верхом на келпи и то реальней звучит. Учить ее как будем? Эльфы с детства их осваивать начинают.

– Поговорим с Тайриниэлем, он должен знать нюансы обучения, потом Алдариэль попробует ее провести. Не думаю, что риск выходит за рамки допустимого, не стали бы Великие возвращать Маррию из-за Грани, чтобы снова отправить туда. Кстати, про Грань. Почему третий раз, Маррия? Ты уже была там?

   Оба Младших смотрели на меня так напряженно, что поспешила их максимально успокоить:

– Нет. Я и сегодня не дошла. Это считается?

– Трудно сказать, – Ваади поправил сползший от моего неловкого движения плед. – Понимаешь, это не те места, куда мы часто ходим. Там свои законы, и как они считают посещения – вопрос не из тех, на которые мы знаем ответ. Тем более, что само по себе возвращение из-за Грани – случай уникальный. Но если ты утверждаешь, что не дошла до нее, то возможно, резон в твоем вопросе имеется.

– В любом случае, у меня есть еще один раз в запасе. А если этот не зачтут, то два.

   Вроде бы, рассуждала здраво, но Фаарру мои рассуждения почему-то не понравились, рявкнул так, что Алиани вздрогнула.

– Только попробуй туда еще сунуться, запасливая наша. Сам приду и лично вышвырну. Ясно, Мар?

– Маррия, а твой вывод о том, что до самой Грани не дошла, на чем основывается?

– А мне сказали. Никогда не догадаетесь кто! Внимание! Вам всем привет от… Флэарри. Круто? Ой, это получается, ее специально прислали, чтобы я не успела дойти? Чтобы у вас было время?

– Реально Флэр приходила? – сменил гнев на радость Огненный. – И ты ее узнала? Ты же нас… А, конечно! Поэтому именно Флэр, чтобы не сомневалась.

– Я сперва подумала, что у меня галлюцинации, что это я тебя так странно вижу, потом уже дошло.

– Как она? Что там у них?

   Тут я, вдруг, поняла, что рассказать Младшим об их сестре мне особенно и нечего. О себе она ничего не говорила, а раскрывать ее матримониальные планы на брата и лучшую подругу, сама не стану, как и все, что касается Алдариэля. В общем, рассказ у меня, даже с описанием дороги и дождя, получился совсем коротким. Но ребята и ему обрадовались, все трое очень соскучились по Флэарри. Только на дождь прореагировали мгновенно скользнувшей по лицам тревогой и быстрым обменом взглядами между собой, но ничего не сказали.

   Встать я смогла через два часа. О лечении речи пока не шло, но посмотреть на обоих эльфов меня отпустили. Алдариэль спал, бинты не давали увидеть его состояние, но, в принципе, это было и не нужно, я хорошо помнила, что творилось на груди Тайрина. Кошмар там творился.

   У Тайриниэля дорога, похоже, не была такой ровной и удобной как моя, он вздрагивал, стонал, сквозь зубы, что-то пытался сказать и дышал тяжело и хрипло. Стояла над ним, смаргивая злые слезы, и шептала ему какие-то глупые слова. Великие, если я правильно поняла их послание, обещали наказать тех, кто сделал с ним это, я очень надеялась, что расплата настигнет всех, а за отсрочку проценты начислят.

   После «обхода» меня вернули в лежачее положение, напичкали едой и велели спать, пригрозив, что, если не засну добровольно, получу фирменное снотворное от Алиани. Честно изображала сон некоторое время, затем позвала Огненного и попросила привести в порядок мою кровать, она почему-то была твердой, как доска, Фаарр отругал меня, что молчала все это время, и себя, что забыл сразу вернуть ей нормальное состояние, объяснил, что так было нужно для моей реанимации и все исправил. Потом я заснула на самом деле. Все-таки была глубокая ночь после беспредельно тяжелого дня, продлившегося, казалось, целую вечность.

   Проснулась от ощущения, что на меня смотрят. Алдариэль стоял у входа. Молча подвинулась, освобождая ему место, но он лишь покачал головой, едва слышно шепнул:

– Не сегодня. Спи, – и ушел.

   А я воспарила куда-то в небесные выси: он приходил меня проверить. Мамочки! Ну не могу же я быть ему совсем безразлична, если он меня спасает и приходит убедиться, что со мной все в порядке? Правда?

   Утром окончательно увела Тайриниэля от Грани. В нем осталось безумное количество «страшной боли», в сознание он приходил ненадолго и снова уходил бродить в лишь ему ведомые края, но это уже не было дорогой, с которой не возвращаются. И Узиани уже могла иногда петь для него, давая передышку. Она бы пела постоянно, но это грозило другой опасностью, Тайрин мог сам не захотеть выйти из сна, как я когда-то, а опыта Алиани по экстремальному выводу оттуда у Узиани не было. Да и для него самого это было чревато очередной порцией боли.

   Я бы сама не отошла от Тайрина, сколько хватило сил, но был еще Алдариэль, который, вдруг, начал задыхаться и кашлять кровью. Посопротивляться и рассказать, что он в порядке, в этот раз ему не позволили. Алиани быстро отправила принца в страну снов, а я извела полный набор подручных средств, включая фрукты. Судя по всему, пострадало легкое, трудно сказать, успел Алдар прихватить это сразу или заработал, пока вставал и ходил проведать меня, в любом случае это было и было опасно. А мне стало намного легче, от того что он, хоть и недоволен отвлечением меня от Тайриниэля и нашим полным самоуправством в его отношении, теперь снова цел и здоров. И дрожать от слабости и стандартного озноба в его объятиях было намного уютнее, чем под пледом.

   Прямого эфира с Прощальной площади ждала со старательно заглушаемым, но не желающим заглушаться жутким волнением. В случае крайней необходимости, в роли Безумного Эльфа собирался выступить Алдар, а я этого очень боялась. Я вообще теперь боялась появления где-либо их обоих. А с учетом вероятного возвращения Моринды фер Терри собственной неподдельной персоной, в зону риска попадали все. Но не выехать, если это потребуется, мы не могли.

   Отбор прошел спокойно. Амина психовала в меру, выбрала троих, эльфы вели себя нормально, по пути Тайриниэля никто не пошел.

   Продвижения очереди не было. Вчера, после издевательств над Тайрином, больше никого не тронули.

   А заседание Высокой комиссии просто отменилось. Кушдаус, первым поднявший плеть на Тайриниэля, исчез бесследно. Видимо, Великие не откладывали исполнение обещаний на неопределенные сроки. Не могу сказать, что меня это огорчило. Только хотелось бы знать, что на наказание ему не поскупились.

   Едва переодевшись, я снова занялась Тайрином. Алдариэль был рядом, поддерживал, не давал терять кровь, просто обнимал и унес отдыхать, когда вымоталась почти до предела. В душ меня отнес тоже он, сам вымыл, как маленького ребенка, высушил волосы, закутал в халат и устроился рядом на диване. Все старательно не замечали этой заботы, только Фаарр иногда недоверчиво и скептически поглядывал в нашу сторону.

   Все было почти идеально. Если бы еще Тайриниэль сидел рядом, обнимая Узиани, и улыбался, а не скрипел зубами от каждого движения, и меня не ждал крайне неприятный, но совершенно необходимый разговор, которого откровенно страшилась, можно было бы назвать это счастьем. Но все было так, как было, мы сидели в моей комнате, и я с тоской представляла, как глаза Алдариэля заполняет холод, как он отстраняется, огораживается невидимой стеной, которая прочней всех щитов на свете, и становится бесконечно далеким и недостижимым для меня. Это сейчас он рядом, держит за руку и ожидающе смотрит на Младших, расположившихся в креслах у стены, а через несколько минут все закончится.

– Мы тут с Вадом подумали, всех напрягать раньше времени не стоит, а тебя это касается напрямую. Дар, в Лежболе князь дохлых интересные вещи рассказывал. Оказывается…

– Фаарр, подожди, – погладила принца по руке, может быть, последний раз, поглубже вдохнула, заглянула в глаза, пока еще теплые и внимательные, и попросила: – Пересядь, пожалуйста.

– Не понял. Арри, что случилось? Я тебя…

– Алдар, пожалуйста. Ты поймешь. А сейчас просто…

– Мар, что за… Ясно. Дар, сделай, как она просит. Меняемся.

   Принц больше не спорил, перебрался в кресло, Огненный устроился на кровати, я уползла повыше на подушку и подобрала ноги.

– … Вот так, – Фаарр закончил рассказ о знакомой мне части нашего рандеву с Каиндебом. – Пока этот… гематолог собирал кровь Мар, я встретился с отцом, он говорит, Старшие в курсе, но вмешиваться не будут, этот узел должен быть развязан. История Черной Невесты слишком затянулась, свет и тьма должны встретиться еще раз и решить судьбу Аршанса. Если все останется, как есть, Великие сотрут его. Законсервированный деградирующий мир никому не нужен. Тем более, что разнонаправленность течения времени сама уничтожает его, взрыва ждать они не будет.

– Как сотрут? – не поняла я. – А все, кто здесь…

– Не будет никого. Те, кто не отсюда, вернутся в свои миры, для остальных все закончится навсегда. Они даже не уйдут за Грань, просто исчезнут.

   Что мне передали Великие? Принуждения не будет? Да-да, заметила. Никаких принуждений. Легкий ненавязчивый шантаж. Все просто. Просто исчезнут Алдар, Тайрин, Алиани, Узиани, Бахрап, Эмрис, Орлишка, Граж, Са-Бира, Малка, те эльфы, которых через боль и слезы уводила от Грани, и те, которые так и не стали свободными, молчуньи, дриады… Вернуться в свой мир и забыть о них? Спокойно продолжать жить, зная, что всех их нет и никогда не будет? Какой шикарный у меня выбор! Просто глаза разбегаются!

– Это… слов нет! А с вами что будет?

– Вернемся домой. Остальное тебе знать не нужно. Дар, что скажешь?

– А что говорить? Должны, значит, встретятся. Огонек, погуляйте где-нибудь, мне с Арри пообщаться нужно.

   Все время, пока Фаарр рассказывал об услышанном от Каиндеба и послании от Великих, я старательно пялилась только на него, так и не смогла заставить себя посмотреть на Алдариэля. Боялась. Теперь, бойся, не бойся, а разговора один на один не избежать. Наверное, хорошо, что так, выслушивать неприятные вещи лучше не под прицелом многих глаз, даже если это глаза друзей.

– Мар?

– Да, идите.

   Младшие испарились. Я нашла новый объект для рассматривания. Правда, интересно же, как полотно на ширме крепится к стойке.

– Арри, посмотри на меня. В чем дело?

   Оно как-то завернуто и прихвачено блестящим колечком. Полотно, в смысле.

– Арри?

   А от колечка идет такая… Ой, ширма куда-то делась…

– Арри, в чем дело?

– Ты слышал…

– Я много чего слышал. Что конкретно?

– Про Моринду… Что у меня… Что она… Что во мне… есть ее кровь. Вот.

– Слышал. Дальше что?

– Ты теперь… Тебе теперь… От меня… Со мной… Не будешь.

– Это кто так решил?

– Ты.

– Правда? Почему тогда я этого не знаю?

– Я думала… После всего… После такого…

– Посмотри на меня. Арри, мне не нравится разговаривать с твоим затылком.

   Вздохнула, вдохнула, выдохнула и подняла голову. Смотрит немного раздраженно, но ни холода, ни неприязни нет. Может, не до конца понял?

– Алдар… Алдариэль, во мне течет кровь Моринды фер Терри. Черной Невесты. Той, которая устроила этот кошмар. Из-за которой над Тайрином и другими измываются десятилетиями. Из-за которой ты потерял… все.

– Поверь, все это я знаю не хуже тебя. Теперь объясни, какая связь между преступлениями Моринды и нашими отношениями.

– Ты издеваешься? Во мне ее…

– Нет, Арри, это ты издеваешься. В первую очередь над собой. Что ты себе надумала? Что я больше к тебе не подойду? Или немедленно сожгу на месте? Извини, с немедленно не получилось. Заслушался, отвлекся. Исправить сейчас?

   А что? Чем не выход? Раз и все закончится. Не будет волнений, страхов, этой безысходности. Я кивнула. Одно неуловимое движение и Алдариэль оказался рядом, выхватил меня из ненадежной брони одеяла и вздернул на уровень своего лица.

– Значит, так? Ты настолько мне не веришь? Тогда зачем ты со мной? Зачем я тебе?

– Я верю… – обвиснув в его руках разговаривать было не очень удобно, но вариантов сменить положение не наблюдалось. – Я думала… Я же понимаю…

– Ты думала? Не надо думать за меня, Арри. Никогда не надо думать за меня. Я сам с этим справлюсь. И ничего ты не понимаешь, иначе не додумалась бы до такой чуши. Вот откуда в твоей голове возникает подобный бред?

– Отпусти меня, пожалуйста, – я все-таки решила перебраться в более удобную для общения позу.

– Сейчас или вообще?

   Ой, то, что фраза получилась с двойным значением я не сообразила.

– Просто поставь меня на место.

– Считаешь, что пора? Вроде, еще не настолько зарвалась.

   Опять! Бли-ин! Как у меня это получается?

– Алдар… Алдариэль, мне так неудобно разговаривать.

– Так бы сразу и сказала, – раз, и я сижу у него на коленях. – Так лучше?

– Значительно. Но еще лучше, если ты вернешься туда, – кивнула в сторону кресла.

– Вернусь, – согласился он. – Когда ты ответишь мне на все вопросы.

– Какие?

– Которые я задал. Повторить? Насколько ты мне не веришь? Только честно, Арри. Согласен, однажды я не справился с собой и это едва не закончилось трагедией. С того дня для меня многое изменилось. А для тебя? Ты так и считаешь меня неуравновешенным и взрывоопасным…

– Я тебя никогда таким не считала. Ты…

– Что, Арри? Какой я?

– Такой, – про себя я, естественно, добавила все привычные эпитеты от «прекрасного» до «невозможного», а вслух ограничилась еще одним: – такой.

– Какая всеобъемлющая характеристика. Ладно, идем дальше. Что, все-таки, с доверием? Без всяких «понимаю». Веришь или нет?

– Да. Я верю. И доверяю.

– Тогда запомни раз и навсегда. Я вижу в тебе только тебя, Арри, Маррию, Мар. Никаких посторонних примесей, никаких негативных личностей, ничего лишнего. Только ты. Изменить мое отношение к тебе можешь только ты сама и никто другой. Это ясно? Надеюсь, больше подобных недоразумений между нами не будет. Так?

– Да. Я больше не буду… думать…

– Совсем? Нет, так не пойдет. Полная дура мне точно не нужна.

– А я… – сердце замерло и пропустило удар. – Я тебе нужна?

– Дуреха ты, – он сильнее прижал меня к себе. – Сама-то, как думаешь?

   Не знаю я, как я думаю. Буду думать, что нужна. А лучше совсем не буду думать, просто уткнусь в него носом и буду дышать им. И мне будет хорошо. От его запаха, от стука его сердца, от его рук, таких сильных и ласковых, от того, что он рядом и никуда не уходит.

– Пойдем на берег? Хочешь?

   Хочу. Я с ним куда угодно хочу. Хоть на берег, хоть на край света, хоть на небеса, хоть в бездну. Только за Грань не хочу, там он будет не со мной.

   Ваади без лишних слов выпустил нас на поверхность и ушел. А мы забыли обо всем. По крайней мере, я – точно забыла. Вся Вселенная с ее бесчисленными мирами сжалась до размеров атома и утонула в зелени любимых глаз. Всепоглощающая страсть сменилась томительной нежностью. И снова буйством чувств и шквалом ощущений. И уютной расслабленностью на его груди.

   И поспешным одеванием, когда Младшие сообщили, что на берег движется непонятная процессия и нужно срочно уходить. Вот не могли они подождать еще немного?

   Оказывается, не могли. И уходить не пришлось. Напротив, пришлось на ходу втискиваться мне в платье, а Алдару в черную рубашку. Высокая комиссия в неполном составе самолично доставила на берег трех эльфов с Прощальной площади. Не на наш берег, на другой, куда я катастрофически не успевала. Встречать их и тянуть время ушли Алдариэль с Фаарром. За те несколько минут, что Ваади гнал сферу со мной к нужной точке, едва не сошла с ума.

   Волновалась не зря. На Безумного Эльфа Теримитц с остальными… членами… внимания особо не обращали. Они исходили слюной от желания, не медля ни минуты, познакомить свои жертвы со священными водами Озера и тянули их к воде силами троицы мордоворотов. Самих их от близкого знакомства с эльфийской магией спасло мое, без преувеличения, фееричное появление. Сферу Ваади развеял еще в воде, демонстрировать ее всяким… членам с председателями было нежелательно. Озеро, как ни странно, решило нам подыграть и не вышвырнуло меня пинком, как обычно, а вполне достойно вознесло над собой и почти аккуратно приземлило, я даже на ногах устояла. На комиссию с Теримитцем во главе это произвело неизгладимое впечатление, все синхронно бухнулись на колени и уткнулись мордами в землю. Тому, что осталось торчать, доступно объяснила, кто они такие и где их место, а также, что бывает за самоуправство с принадлежащим мне и неуважение к моим верным слугам, предупредила, что если вздумают заниматься доставкой и впредь, то их услуги непосредственно в утоплении не требуются, достаточно сложить принадлежащее мне на берегу, и велела убираться. Что они и проделали с необычайной прытью, мгновенно упаковались в два длинных черных кармага и вымелись с нашей территории.

   Видеть перед собой Тайрина, а чувствовать Алдара, было странно, к тому же меня немедленно потянуло увидеть Тайриниэля, но снимать иллюзию было пока нельзя, все трое только что доставленных нам эльфов пребывали в полном сознании, поливали нас потоками отчаянной ненависти из глаз, но хоть до словесных оскорблений не снисходили. Представить собственную реакцию на брань в адрес одновременно двоих бесконечно дорогих мне мужчин, я затруднялась, почему-то, если дело касалось их, мое понимание всех и всего давало решительный сбой.

   Эльфы выглядели, конечно, плохо, но за Грань, кажется, ни один не собирался. Какая субстанция ударила Теримитцу в голову, что он решил сам разделаться с ними, было непонятно, видимо, избавлялся от некондиционного товара.

   Доставка эльфов в лазарет немного осложнялась, дриад у нас было всего две, отправлять кого-то из них дальней дорогой, как это умела делать Алиани, было рискованно, в попытке сбежать от боли они могли там заблудиться. А Алдариэля чем-то очень заинтересовал один из новеньких, он все время вглядывался в его разбитое лицо, и когда Водный вернулся с дриадами, поднял вокруг парня белую стену, отгородившую его от остальных. Стену он убрал едва сферы скрылись под водой, подошел к эльфу еще раз пристально посмотрел на него и улыбнулся.

– Не ошибся. Арри, можешь снимать свой маскарад. Огонек, выходи и свистни, что мы чуть задержимся, – провел рукой перед лицом, снимая иллюзию. – Светлых дней, Шериниэль. Привет, Шерин.

– Шер? – Огненный материализовался рядом с ними. – Жив, зараза ушастая! Живой, бродяга!

   Ненависть в глазах эльфа сменилась растерянностью.

– Алдар? Фаарр? Парни… вы откуда взялись? А… она… – скользнул взглядом в мою сторону.

– Нормально все. Мар, раздевайся, и иди знакомиться.

– Огонек, ты со словами поаккуратней. Звучит как-то сомнительно.

   Это точно. У нас сегодня просто день двойного смысла.

– А что я сказал? Вот же… Случайно вышло. Шер, это не она, это… Сейчас сам увидишь. Мар, ты чего копаешься? – я выбралась из платья и подошла поближе. – Мар, знакомься, Шериниэль. Шер, это Маррия.

   Если правильно догадалась, Высокая комиссия доставила нам сегодня третью грозу женских сердец Аршанса. Вот и не верь после этого в провидение.

– Парни, встать поможете? Неудобно перед дамой вот так валяться.

   Один… галантный джентльмен завозился, пытаясь подняться, два таких же… умных пришли ему на помощь. Заорала на всех троих разом:

– Стоять! И лежать! Все! Эту вашу вежливость мне потом расхлебывать. Лежать, сказала!

   Собственного крика сама испугалась: нашла на кого голос повышать, но они, кажется, нормально это восприняли.

– Все, Мар, успокойся, уже осознали. Шер, знакомься оттуда, безопасней будет. Только руки к ней не тяни, вообще не дотрагивайся.

– Не дурак, понял, – судя по невеселой усмешке, понял светловолосый эльф что-то не то, то есть, то, с его точки зрения и искаженной нормальности Аршанских реалий. – Я сейчас слегка…

   Алдар его уверенность в понимании развеял:

– Не понял ты ничего, Шерин, потом поймешь, не здесь. Но это серьезно, нельзя до нее дотрагиваться. Дело не в твоем виде или…

– Высочество, не трать слова, я давно не обижаюсь на такие мелочи. Отучили. Расскажи лучше, сам как? Вот же поворот, представить не мог, что увидимся. Да еще так. Вы мне точно не снитесь?

– Нет, Шерин, не снимся. Держи руку. Ну, как? Убедился?

– Смотри, испачкаешься, Высочество.

– Смотри, напомню, что за «Высочество» бывает, когда Арри тебя выпустит.

   Последние слова Алдара вытряхнули Шериниэля из состояния эйфории от встречи с друзьями.

– Выпустит? Откуда? А что тут вообще делается? И куда…

– Делается тут много интересного, Шер. Только помолчать об этом придется даже перед своими. Пока лечиться будешь, про меня, про Дара, никому ни слова. Так надо. Сможешь?

– Фаарр, обидел.

– Реально? А говорил, разучился.

– Не разучился, а отучили. И это я про людей. К своим не относится.

– Офигеть, какая честь. Пойду гордиться.

– Мне тоже можно? Или «Высочествам» не положено?

   Они разговаривали, вспоминали, подшучивали друг над другом, а я сидела в сторонке и старалась удержать слезы. Уходя в воспоминания, они на какое-то время становились теми, какими мне не суждено было их узнать. От этого становилось горько и накрывала злость на ту, которая отняла у них их счастливую жизнь. А они постепенно вернулись в жизнь сегодняшнюю.

– Я, когда тебя увидел, не понял, как такое может быть. Этого парня вчера так отделали, что даже мы ему простили то, что с Черной дрянью таскался. Когда к нему императорская сучка в штаны залезть пыталась, думали, сам на нее запрыгнет, а он палачей предпочел. И не похоже, что с головой у него проблема, в полном адеквате был. За одно это половину вины списали. А потом и остальное. Получается, перед Гранью за все рассчитался, чистым ушел. И тут сегодня вижу его. Думаю, что за улыбка беззубого орка? Или свихнулся или вчера было шоу. Смотрю, у остальных та же реакция. Решил, не могли же мы все мозгами поехать, значит шоу, на жалость давили или орк их знает, что. Да и к нам его не просто так не сунули. А когда гребанная комиссия свалила, понял, что у тут безумием и не пахнет, такое накатило, смог бы добраться, сам удавил бы. А ты меня еще и разглядывать начал, потом иллюзию воткнул. Вот, думаю, если вылупился, есть надежда, что поближе подойдет, а там хоть до глаз дотянусь напоследок, на большее вряд ли хватит. Представляешь, ведь мог бы…

– Не мог. Я бы перехватил.

– Все равно, рискуешь. Старайся к нашим близко не подходить, может ерунда получиться. Они же не знают, кто вы, ненавидят по полной.

– Шерин, а вы общаться когда начали? Вроде, раньше не удавалось.

– Так после того, вы как председателю шкуру подпортили, его громилы подраспустились, спать по ночам начали, а у нас возможность поговорить появилась. Шепотом, конечно, по цепочке, но все-таки. Алдар, а самого начала на Прощальной кто был? Ты или он?

– Он. Я первый раз. Сам понимаешь.

– Понимаю. Жаль парня. Как они его, вообще…

– Долгая история, тебе не нужна.

– Ясно, не лезу. Обидно просто, стольких вытащили, а его не смогли. Да еще и уходил… Мы все друг друга поддерживаем, как бы ни было, а его…

– Шер, друг, заткнись. Мар, прекрати Озеро солить.

– Арри! Вот же… Все, перестань, не плачь.

   Ну да конечно! У меня же и поплакать толком времени не было: то с Каиндебом встречалась, то на Грань посмотреть бегала, то с Алдариэлем объяснялись. А вчера вообще не считается, это давно было. И то, что Тайриниэль на этой проклятой площади оставался совсем один, до меня только сейчас дошло. И что он ждал нас – тоже. Ждал и не дождался. Я заревела еще сильнее.

– Фаарр, вызывай. Она теперь только возле него успокоится. Шерина можно спать не укладывать.

– Можно, но не нужно, не будем остальных смущать. Шер, не забудь: про нас – тишина. А Тайрин живой, познакомитесь еще. Тебе у нас задержаться придется. Ты, как мелочь учить по тропам бегать, не забыл еще?

   Даже так? Кажется, я начинаю догадываться, что стукнуло в голову Теримитцу. Просто мне сейчас некогда, вот доплачу, тогда догадаюсь полностью. И про провидение догадаюсь. Наверно.

– Забыть, не забыл. Только я же пустой, совершенно и абсолютно. Да и кого учить? Тайрин, это тот парень? Серьезно, выжил? Без орочьих шуток?

– Серьезно. Какие шутки у орков? Все, поехали домой.

   Рядом с Тайриниэлем успокоилась быстро. Сил было на удивление много, я продержалась в полтора раза дольше обычного. И даже после этого еще не чувствовала себя полностью опустошенной. Решила немножко отдохнуть и убрать еще один кусочек «страшной боли».

– Мар, открой мне секретную тайну, – перебил мои стратегические раздумья по выбору следующей позиции на отвоевание ее у моего главного врага Фаарр. – Ты когда ему нормальное лицо вернуть собираешься?

– Никогда. Само заживет.

– А? Вад, ты слышал то же, что и я?

– Маррия, и что бы это значило?

– Ничего. Пусть так останется. Меньше заглядываться всякие будут.

– Твою же… Мандрагора ползучая! Мар, что за бред?

– Не бред. Если бы эта… княжна на него не запала…

– Ничего бы не изменилось, Арри. Каиндеб не отстал бы.

   Даже при поддержке Младших Алдаром сдаваться не собиралась.

– А может отстал. Великие сказали, что с Тайрином этого не должно было случиться.

– Не факт, Арри. Скорее всего, не должно было случиться лишь то, что он уйдет за Грань. В любом случае это уже произошло и осталось позади. А теперь скажи: про него самого, про Узиани ты подумала?

– Подумала. Узиани он любой нужен. Пока побудет так, а когда все закончится, я исправлю.

– Хорошо, а когда он встанет и придется выезжать, как это будет выглядеть?

– Я его больше никуда не выпущу.

– Без проблем. Я его заменю на выездах. Только он нам этого никогда не простит. Арри, нельзя решать за кого-то. Тайриниэль не ребенок, опекать себя он не позволит. Хочешь его потерять, продолжай в том же духе. У тебя прекрасно получится. Если хочешь помочь, не поступай с ним так. Вам обоим будет плохо.

– Алдар, я не могу! Правда! Мне так страшно. За него, за тебя… за всех. Я уже не помню, когда не боялась. Глупо, да, знаю. Я идиотка, которая сама себя накручивает и потом страдает. Но я, честное слово, не могу больше!

– Я знаю. Ты маленькая измученная девочка, на которую вывалилось такое, что здоровым мужикам не под силу. И еще я в придачу. Если бы я мог избавить тебя хоть от чего-то, сделал бы это, не раздумывая.

– Только не от себя, пожалуйста. Ой…

– Арри, помоги Тайриниэлю.

   Я закусила губу и кивнула. Подошла к Тайрину. Алдариэль стал рядом. Ой, нет! Вот это – точно нет! Посмотрела на него.

– Мне уйти? – кивнула. – Хорошо. Потом позовешь. Сама не бегай.

– Дар, иди уже, пока ей еще что-нибудь не втемяшилось. Мар, слово даю, передумаешь, сам тебя к нему приложу. Давай, возвращай уже этой эльфийской морде нормальную личность.

   От вида чистого, такого родного лица Тайриниэля мне и самой стало легче.

   На самый поздний сеанс лечения меня к Тайрину не пустили. Лазарет опять был переполнен и его пациентам моя помощь требовалась не меньше. Кровать Алдариэля снова переехала, он не возражал, я – тем более. Вторую опрометчиво пожертвовал Граж, теперь ему приходилось ютиться на перенесенных в их комнату креслах, гипотетическая теща зорко блюла целомудрие молодых и наивную хитрость юного гнома пресекла на корню. Шериниэль честно хранил молчание и ничем не показал, что мы с ним уже знакомы. В первый вечер очередь до него не дошла, Узиани подтвердила, что всем троим новичкам прогулка к Грани не грозит, особенно, если их немного откормить. Поэтому занималась я самыми «тяжелыми», таких у нас было двое.

   Обычно выкладывалась до полного изнеможения, но сейчас честно приберегла немножко сил для Тайриниэля. Смогу забрать хоть капельку, хоть небольшую часть боли, и ему станет еще чуть-чуть лучше. В отношении Тайрина всех, включая меня, мучил один жуткий вопрос, задать который вслух никто не решался: сохранил ли он разум. Насколько понимала, к повышенной выносливости эльфов прилагался специфический довесок: они все чувствовали острее других. И если это было приятным бонусом в получении удовольствий, то противоположном случае превращалось в невыносимый кошмар. В этом я имела возможность убедиться на собственном опыте, так больно, как с ними мне не было ни с кем. Боль полностью поглощала рассудок, выбивая из реальности и оставляя единственное желание – избавиться от нее. Но для меня ее власть длилась минуты. Тайриниэля изощренно пытали часами. И после прекращения истязаний боль сутками продолжала терзать измученное тело. Смог ли он сохранить себя после этого? Сможет ли вернуться к нам тот Тайрин, которого мы знаем и любим? Ответить мог только он сам. И чем больше я смогу вылечить, тем быстрее он очнется.

   Из лазарета вышла довольно бодро. На вопросительно-удивленный взгляд Алдара показала в сторону комнаты Тайриниэля. Он согласно кивнул.

– Отдохни сначала. И разговор есть.

– Ко мне пойдем?

– Не обязательно, ничего секретного. Ребят только подождем.

– Их опять? Только что были…

– Нет. Са-Бира что-то привезла, пошли забирать. Потрясающее зрелище, – я повернулась посмотреть, что он увидел. Вроде, ничего особенного, гномки и Алиани кормят эльфов. –  Шерин ест кашу.

– Хорошо ест, с аппетитом. Молодец.

– Ага. Этот молодец изводил своими придирками всех поваров в лучших ресторанах. То ему зернышка перца не хватает, то три крупинки сахара лишние. Если Шериниэль возвращал блюдо не более шести раз, оно признавалось эталонным.

– И никто ни разу ему его на голову не надел?

– Было, один раз.

– И как? Помогло?

– Помогло. Женился. Их с первого раза соединили. А потом… Оллиниэлли одной из первых забрали.

– Алдар, а ведь она здесь. Надо сказать ему…

– Не надо. Пока не знаем, как вернуть их, не стоит.

– А, вдруг, она его узнает? Вдруг, это поможет как-то?

– Не факт. А для него знать, что Оллин… Хотя нет. Он имеет право знать.

– Ой, нет. Не надо, – я ясно вспомнила смеющегося Ваади из Малкиных воспоминаний и Ваади сегодняшнего. – Правда, не надо.

– Запределье какое-то! Арри, знаешь, что мы сейчас делаем? Пытаемся решить за него. За всех. Я ведь и остальным не рассказал об этом, а у каждого есть кто-то среди русалок, своя молчунья. И я не знаю, что хуже, рассказать или нет. Была бы полная уверенность, что есть шанс…

– Так есть же! Пророчество. «И те, которые молчат, в другой воде заговорят».

– Арри!

– Ай, блин! Вот кто такие условия изобретает? Я про то…

– В принципе, я понял, о чем речь.

– Сейчас? Запомнил?

– Я твой перевод помню. Но там все расплывчато, и всего лишь о том, что они смогут говорить.

– Там все Пророчество расплывчато. Вот почему нельзя просто написать – что, где, когда. Прочитал, выполнил, все довольны. Нет же! Все какими-то абстракциями.

– Да, абстракции полные. Знаешь, все-таки даже маленькая надежда лучше, чем никакой. Ну, что, Арри, расскажем? Ты со мной?

– А можно?

– Если хочешь.

– Хочу. Сейчас? Ой, нет, тебе же в лазарет нельзя. Потом, в Лесу, да?

– Нет, не в Лесу. Если захотят увидеть, их оттуда проблематично сюда приводить будет. Здесь, когда отправлять будем.

   Младшие вернулись с большими коробками медикаментов и приветами от Са-Биры. И совершенно гениальной идеей, подсказанной ей. Премия от Ха-Дэра за змея все еще продолжала ждать Черную Невесту и сильно нервировала вожака СОС. Как всякий нормальный правитель, он тяжело переносил наличие невостребованных, но выпадающих из государственной казны финансов. Пантера предложила навестить ее племянника и получить заслуженную награду в эльфовом эквиваленте. Проще говоря, предложить ему выкупить эльфов на всю сумму и доставить в какое-нибудь условленное место. С сомнением посмотрела на Фаарра. За такое же предложение я, помнится, получила хороший урок.

– Мар, не путай. Ты не за выкуп тогда отхватила. Сейчас это твои деньги, распоряжайся, как знаешь.

– Я думала вам хоть немного вернуть. Все-таки мы все у вас на шее сидим.

– Во-первых, конкретно ты сидишь не на шее, а на диване, и иногда в печенках, во-вторых, нам позволили себе это позволить, в-третьих, Дар из Шорельдаля не только книжки свои приволок.

– Огонек!

– Извини, Дар, не знал, что это секрет. Так что, Мар, прокатимся в Лежбол?

– Хоть сейчас!

– Не сейчас, но затягивать не будем. Если на Прощальной все обойдется, завтра сгоняем. Мар, тут еще пара вопросов. Тебе, когда Дар поддерживает, лечить легче? Только без всяких виляний, как есть говори.

– Легче. Но я боюсь, что под руку попадет.

– Не попадет. В крайнем случае, восстановишь. Значит, в лазарет теперь вместе ходите.

– А как же эльфы? У них же рефлекс вскакивать, чуть кого увидят.

– Ничего, разок переживут. Или заранее предупредишь их. Нет, не надо, тогда два раза вскочат, пусть сюрприз будет. Зато тебе хоть немного проще станет. Все, тема закрыта. Теперь второе. Шера нужно на ноги побыстрее поставить. Что Великие его для тебя прислали, сомневаться не приходится. Он на тропы столько ушастой мелочи вывел, сколько у них и в наличии не было. А если серьезно, лучше Шера их никто не знает. Все объяснит, научит, покажет…

– Покажу я. Шерин без магии, тропа его не пустит. Мы это еще тогда проверяли, когда первые ее лишились. И сейчас ребята в Лесу пробовали.

– Просто не пустит? А видеть их он может?

– Ну, эльфом-то он остался. Должен видеть все, как и Тайрин, и остальные.

– Еще лучше. Значит, и подкорректирует, что и как. Короче, завтра мы его сюда переселим, и он в твоих руках, Мар. А! Дара к себе пока заберешь?

– Огонек, ты язык придерживай иногда.

– Не хочешь к Мар, живи на диване.

– Нарываешься?

– А в чем проблема?

– В том, что ты лезешь, куда не просят.

– Ребята, не надо, пожалуйста! Ваади, скажи им!

– Не обращай внимания, – отмахнулся Водный. – Разберутся. Это у них дружба такая.

– Все нормально, Мар, – подтвердил Огненный. – Ладно, Дар, мир. Пройдемся сегодня?

– Позже. Арри еще…

– Маррия, – мы все повернулись на зов Узиани. – Тайрин тебя зовет.

   Что? Тайриниэль очнулся? Я на бегу чуть дриаду не снесла. Хорошо, возникшие в нужных местах Младшие успели поймать обеих.

– Тайрин!

   Глаза у Тайриниэля были запавшие и тусклые, зрачки расширены, взгляд встревоженный, испуганный, непонятный, но совершенно осмысленный. И говорил он тяжело, отрывисто, но внятно и связно.

– Мари… Ты здесь?.. Не… ушла?

– Куда я от тебя уйду, хороший мой? Тайрин, ты…

– Я видел… тебя… там… Грань… Тебя… и ее… Ма… Амарри… элли…

   Вот же… Когда успел? Я его не видела. Я туда, вообще, не дошла.

– Не выдумывай. Тебе показалось. Вот она я, вся здесь, никуда не делась. Это был бред, плохой сон.

– Видел… не бред… Ты… меня… назад… она… помогала… Мари… ты была… там…

– Тайрин, прекрати волноваться. Или будешь спать. Нигде я не была.

– Не надо… спать… с вами… хочу…

– Тогда не болтай. Тебе еще нельзя, наверное. Узиани, ему можно разговаривать?

– Немножко можно.

– Можно… видишь…

– Вижу. А ты слышишь, что немножко?

– Слышу… Тебе… больно… опять… Второй… раз… я… Прости…

– Эй, ты чего? Тайрин, ты еще спроси, не нужен ли мне раб. Придумал тут, извиняется он.

– Нужен?.. Раб… нужен?..

– Ты мне нужен, бестолковая твоя голова!

– Ушастая?..

– Еще какая! Тайрин, ты, правда, вернулся? Не уходи больше, пожалуйста. Мне без тебя плохо. Нам всем без тебя плохо.

– Не уйду… Скажи… Алдару…

– Я слышал. Потом расскажешь. С возвращением, Тайрин.

– Хорошо… Мари… не плачь…

– Я не плачу, смотри, совсем не плачу. Я радуюсь, что ты… есть.

– Потом… не плачь… сама…

– Не буду. Правда. Тайрин, хороший мой, ты потерпи еще немножко, я тебя вылечу. Как смогу быстро вылечу.

– Не спеши… я… в норме… посиди… просто… ты… и Зиа…

   Тайриниэль устал от разговора, замолчал, но глаза не закрывал, смотрел на нас. Мы с Узиани сидели рядом, и я ей слегка завидовала, мне очень хотелось просто держать Тайрина за руку, как это делала она, но такая маленькая радость была недоступна. Ничего, сегодня же вылечу обе кисти. И ей можно будет не едва касаться искалеченных пальцев, а нормально переплести их со своими, и мне тоже.

   Руки Тайрину вылечила. И еще немного боли забрала. И посидела рядом с ним спящим, держась за здоровую ладонь, как и хотела. И потом не плакала, я же ему обещала. Разве что совсем чуть-чуть. Когда Алдариэль с Фаарром ушли прогуляться. Боялась я этих их прогулок.

   А еще думала про Амарриэлли.

   Тоненькая девочка с такими знакомыми глазами цвета темной бирюзы, я видела ее только в памяти русалок в последние минуты жизни. Как странно все. Мы родились в разных мирах, ни разу не встречались, но при этом неразрывно связаны. У нас с ней один на двоих брат и один на двоих любимый. Она ушла за Грань, спасая жизнь Алдару, и пришла оттуда, чтобы спасти жизнь Тайрину. Я даже не могу ревновать к ней, только вечно благодарить и навсегда остаться в неоплатном долгу. И просить не обижаться на меня. Я не пытаюсь заменить им ее, занять ее место. Просто мне они оба бесконечно дороги и близки. Чья воля так связала наша судьбы? И не она ли сама почему-то выбрала меня? Я думаю, мой Сон прислали не дриады, мне подарила его Амарриэлли. Зачем? Чтобы мне не было совсем одиноко в чужом мире? Или чтобы этот мир перестал быть чужим? Ответов на эти вопросы я, скорее всего, не узнаю никогда, да они и не так важны. Просто, спасибо ей огромное за все, я рада, что так получилось, что они есть в моей жизни. По логике Флэарри, если Тайриниэль ей и мне брат, то мы с ней сестры. Не откажется она от такой сестры? Мне Амарриэлли даже заочно нравилась, жаль, что познакомиться по-настоящему не вышло. Хотя… Может, когда-нибудь мы встретимся за Гранью, и она мне все расскажет. А я – ей. У нас ведь есть целых две общих темы.

   Поздно ночью вернулись принц с Огненным. Алдар отругал меня, что не сплю, я со всеми претензиями согласилась, прижалась к нему покрепче и мгновенно заснула.

   О том, что обитателей лазарета ждет приятная встреча, их все-таки предупредили. Предупреждение в исполнении Эмрис прозвучало весьма убедительно.

– Значит, болезные мои, единый раз говорю, сюда один особливо важный придет, из ваших. Так ежели который из вас свою рефлексу скакучую применит, так другой раз спать будет, а не разговоры умные узнавать. А то и мужиков своих позову, нехай унесут куда самых нервенных. Чернявый, сколь раз повторять, подушку не дрыгай. Та куда ж ты ерзаешь-то, балбесина? Словами скажи, как тебя перекласть. Не эльф, а рефлекса сплошная, никакой суборнации. Марришка, веди уже что ль своего важного.

   Я исполнить приказ строгой гномки быстро не смогла, давилась от едва сдерживаемого смеха, упершись лбом в плечо особливо важного. Впрочем, сам он от меня недалеко ушел. С суборнацией у нас было не лучше, чем у эльфов.

   Реакция наших пациентов на своего принца ничем не отличалась от всех предыдущих. Разве что подойти к нему смогли только двое, к остальным подходил он сам. А я бродила следом и рыкала на самых ретивых, не сумевших подавить «скакучую рефлексу».

   Алдариэль немного пообщался со всеми, объяснил Шерину и остальным, что нам нужна его помощь, а потому он временно переезжает в другое помещение. Гномы тут же утащили его вместе с кроватью, в лазарете стало немного свободней. Сеанс лечения сократили наполовину, остаться полностью без сил было нельзя, неизвестно, что могла преподнести Прощальная площадь.

   Шериниэлю, хоть он уже и видел мои трансформации на берегу, на время эфира обзор перекрыли иллюзией. Как бы ни было, а с образом Черной Невесты у всех эльфов связано слишком много негатива, и заставлять лишний раз его проявлять совершенно ни к чему.

   Прощальная площадь приятно порадовала. Высокая комиссия так и не начала свою работу. К бесследно исчезнувшему Кушдаусу присоединился Экзекис, большой поклонник раскаленного железа.

   Чтобы два раза не переодеваться, сразу после трансляции Черная Невеста со свитой отправилась с деловым визитом в Лежбол. В роли Безумного Эльфа опять выступал Алдариэль под иллюзией. Внешне его было не отличить от Тайрина, вот только изображать безумие и смеяться у него совершенно не получалось. Надежда была на то, что к оборотням Моринда практически не совалась и знали их там не слишком хорошо, плюс эманации страха от келпи неплохо отвлекали лишнее внимание от мелких деталей.

   Келпи заложили лихой вираж перед резиденцией Ха-Дэра, громко заржали, я поддержала их фирменным хохотом. Вожак ждать себя не заставил, появился в сопровождении десятка мужчин и такого же количества волков и тигров. Из женщин была только Са-Бира.

– Я пришла за обещанным, предводитель двуликих.

– Этот титул давно не используется. – держался Ха-Дэр совершенно спокойно и с достоинством, поклоны бить не рвался. – Можешь звать просто по имени.

– Мне не интересны имена. Где плата за червя?

– Ждет свою хозяйку. Забирай.

   Тигр щелкнул пальцами и вынырнувший из-за его спины представительный мужчина поднял на вытянутых руках приличного размера саквояж.

– Мне не нужны деньги, – презрительно скривила губы. – Мне нужны эльфы.

– У нас их нет. Оборотни не имеют дел с рабами.

– Но помогают людям. Твои шакалы неплохо работают. И твои щенки путаются под ногами.

– Это отбросы, – вожак поморщился. – И глупый молодняк.

– Мне все равно. Я хочу получить свое. Эльфов.

– Я обещал деньги. Забирай обещанное.

– Я сказала – эльфов.

– Или что?

   Да, Ха-Дэр, это точно не Теримитц, его независимость без малейших попыток лебезить вызывала уважение. Извини, вожак, но у нас нет другого выхода. И скажи потом спасибо собственной тетке за этот план. Подняла руку, дымка вытянулась в плеть, отбросила пару-тройку зверолюдей и обвилась вокруг талии Са-Биры. Миг, и пантера взмыла в воздух. На скулах тигра вздулись желваки, на лбу выступили капельки пота, но самообладания он не потерял.

– Я понял. Отпусти ее, – дождался пока плеть уползла обратно в дымку. – Сколько?

– На сколько хватит обещанного, – указала рукой на саквояж. – И один за то, что спорил.

– В каком состоянии?

– В любом, но живые. Оставишь на Озере. У тебя три дня.

– В каком месте? Озеро большое.

– Мне все равно. Три дня.

   Я захохотала, гномы свистнули, келпи заржали. Первый этап операции прошел успешно. Что мы будем делать, когда Ха-Дэр выкупит и привезет эльфов и сколько их будет, пока не представляла.

   С этого дня мне установили строгий график. Утро – лазарет, день – Шериниэль, вечер – Тайрин. В промежутках Ваади выводил нас с Алдаром на берег. Там, под лучами солнца, в объятиях Алдариэля я восстанавливалась быстрее и полнее. Нам никто не мешал. Любопытные русалки в вопросах взаимоотношений мужчины и женщины были крайне деликатны и, случайно вынырнув не вовремя, поспешно исчезали в глубине Озера.

   Шерин на первом сеансе в точности повторил Тайриниэля, заявив:

– Она ко мне не подойдет. Еще не хватало девчонке из-за меня вот такое! Я, вообще-то, мужчина, сам выкарабкаюсь.

   Доводы Алдариэля и Младших, что нам нужно, как можно быстрее, поставить его на ноги и научить меня ходить по тропам упрямства эльфа не пробили.

– Во-первых, сам я на тропу не попаду, а просто объяснить и лежа смогу, а если летучкой поднимете, чтобы сверху видел, так и там направлю. Только есть еще во-вторых. Вы, случайно, не заметили, что она слегка человек? Хоть представляете, что тропа с ней сделает? Ее беречь и хранить надо с таким даром, а вы на тропу загоняете.

   Что-то эти неведомые эльфийские тропы пугали меня все больше.

– Шер, она не совсем человек. Нет, то есть, человек, но с полным спектром и эльфийской магией.

– Фаарр, если это шутка, то она не удалась. Это нонсенс.

– Нет, Шер, это аномалия. У Мар реально полный спектр, мы Зеркалом проверяли. А магию ее ты сам видел. Как столбы полыхали помнишь? Пламя узнал?

– Узнал, конечно. Мы думали это того эльфа работа.

– Зря думали, Тайрин пустой, как и ты. А вот на той стене, как думаешь, чья работа?

– Алдара?

– Нет, это еще до меня. Шерин, из того, что я сам видел, она на меня кольчугу надела.

– На тебя? Парни, это розыгрыш? Человеческая девчонка с эльфийской магией…– Шериниэль недоверчиво оглядел меня с ног до головы. –  Может, покажешь?

– Придется подождать. У Мар магия по собственному желанию работает, строго на эмоциях. Ну, что, будешь учить?

– Я попробую. Но это все… Ладно, вы ее лучше знаете. Но ко мне все равно не прикасаться. Сам справлюсь.

– Извини, Шерин, не хотелось этого делать, но так не пойдет, – Алдар вышел и вернулся с дриадой. – Алиани, давай.

   То, что лечение Тайриниэля выпадало на вечер, было просто отлично. Мне не приходилось сдерживаться и экономить силы. А потом можно было отдыхать рядом с ним, ждать, когда проснется, радоваться такой родной улыбке и возвращающемуся в глаза живому блеску. Впереди было еще много тяжелых минут для меня и часов для Тайрина, но самое страшное осталось позади. Медленно, но уверенно я отвоевывала его у безжалостного врага. Я, действительно, воспринимала это, как войну. Шаг за шагом, ладонь за ладонью кровавые ошметки, обломки костей, клочья кожи сменялись нормальным живым здоровым телом. У меня исчез привычный страх ожидания боли, не было мыслей об усталости, даже о том, что вид анатомии изнутри непременно укладывает меня в обморок, ни разу не вспомнила, я сражалась за Тайрина. А потом Узиани выводила его из сна и уходила немного отдохнуть. Младшие тоже исчезали куда-то. Мы оставались втроем.

– Мари, ты опять… Не нужно столько…

– Сколько? Лежи спокойно, нормально со мной все.

– Дрожишь…

– Это всегда так. Можно подумать, ты не знаешь.

– Знаю. Не всегда… Когда много забираешь… Алдар, не разрешай ей… останавливай.

– Бессмысленно. У нее аргумент. Один, но непрошибаемый. «Это же Тайрин!» – Алдариэль так похоже изобразил меня, что сама не удержалась от смеха. – Так что, терпи, сопротивление бесполезно.

– Ей тяжело… Уводи раньше… Уноси…

– Только попробуйте! Придумали тоже. Говорю, нормально мне. А чем быстрее ты встанешь, тем лучше для всех.

– Слышал? И не поспоришь.

– Сегодня выезжали?.. Узиани не было… Прощальная?..

– Лежбол. Ой, Тайрин, у нас если получилось, то мы еще кого-то вытащили. Оборотни привезут. Это Са-Бира придумала. Чтобы они на те бусины, которые мне за змея причитаются, эльфов выкупили. Из нас же никто не может, а они могут. Вот. Здорово, правда? А долбанная комиссия нам вчера троих сама привезла. А у них двое потерялись. Надеюсь, совсем потерялись.

– Ничего не понял… Про Лежбол понял… дальше нет… Кто потерялся?..

– Эти, как их, не помню, из комиссии, короче. Которые тебя… Тайрин, ты прости нас, что сразу не вытащили. Ты ждал, а мы…

– Мари, я не ждал… Я боялся, что придете… Там от магии… кипело все… Не видел, чтобы столько… Люди, вампиры… На этом… помосте… щитов навешали… как… Не пройти было… Вы бы все… из-за меня…

– Не из-за тебя, Тайрин. Из-за меня. Это все из-за меня. И тебя… из-за меня. Ты не знаешь. Чтобы…

– Успокоились оба! Вы тут причем? Вы это все устроили? Тайрин, ты сам на Прощальную полез? Арри, ты в это все по собственной инициативе ввязалась? Ладно, мне еще можно какие-то претензии предъявить. Да и то не с всеми соглашусь. А вы весь этот бред со своей виной из головы выбрасывайте. Арри, слезы лить прекращай, ему и без них плохо. А ты лежи смирно, пока опять не отчалил… где там тебя носит.

– Не отчалю… Мне там не нравится… С вами лучше… Мари, улыбнись…

   На следующий день от Высокой комиссии остался один председатель. Теримитц горестно заламывал руки и клятвенно обещал добропорядочным и благочестивым в ближайшее время исправить ситуацию и возобновить работу с новым составом, если прежний не найдется. Прежний начал обнаруживаться еще через день. Одного из пропавших разорвала стая бродячих собак, другой забыл вынырнуть из ванны с кипятком, последний неудачно прогулялся в Орочьих степях во время очередной стычки орков с оборотнями. Что поделать, несчастные случаи они такие, им все равно, кто какой комиссии член. «Первое Честное МВ» захлебывалось соболезнованиями и десятками раз демонстрировало остатки соратников Теримитца. Смотреть на то, что от них осталось, я не стала, неинтересно. У меня других забот хватало. Мне лазарет освободить нужно, неизвестно каких Ха-Дэр привезет, и Шерина на ноги поставить, и Тайриниэля вылечить.

   Шериниэль оказался пациентом беспокойным. Мало того, что каждый раз пытался высказаться о нашей неправоте в его отношении, так еще и никак не желал лежать спокойно. «Скакучая рефлекса» у него зашкаливала. Личная этика категорически запрещала эльфу спокойно лежать при появлении в его поле зрения кого-либо женского пола. Он упрямо пытался приподняться, опираясь на сломанные руки и постоянно тревожа едва поджившие следы от плети и ожоги на груди, падал на спину, благо, ее я вылечила сразу, поминал улыбающихся орков, и в результате выпросил хорошую воспитательно-нецензурную лекцию от Алдариэля и Фаарра. Помимо женской части Шерина очень волновал Тайриниэль. Он несколько раз уточнял точно ли тот выжил, предлагал не тратить мое время и силы на его особу, а заняться тем, кому помощь, действительно, нужна. По-моему, он им откровенно восхищался, а я за такое отношение к Тайрину, легко прощала ему все рефлексы вместе взятые. Даже специфические взгляды на отдельные части меня, в основном те, которые расположены ниже спины. Впрочем, стоило ему понять, что я с Алдаром, как все немедленно прекратилось.

   Судьба Тайриниэля тревожила и всех обитателей лазарета. Новички рассказали старожилам о трагедии на Прощальной площади, те в свою очередь поделились нашей историей-легендой, Эмрис подлила масла в огонь, красочно описав состояние Тайрина. К Алиани с расспросами эльфы не лезли, зато организовали собственное информбюро из Орлишки, молоденькая гномка только успевала носить им новости о продвижении лечения. И так же, как Шерин, все они неоднократно предлагали не тратиться на них, оставив все для Тайриниэля. И это мне тоже было приятно. Кто, как не он имел право на внимание и уважение?

   Мне и самой хотелось бы не отходить от Тайрина ни на минуту. Потеряв его, пусть даже ненадолго, я так прочувствовала реальность опасности всего, чем мы занимаемся, что страх за него и Алдара не отпускал, даже когда они оба были рядом. Я не считала дни, как Тайриниэль, я считала минуты. Каждое мгновение, проведенное с ними, было бесценно. У меня было так много и так мало этих мгновений.

   К завершению третьего из дней, отпущенных Ха-Дэру на выкуп эльфов, подготовила к «выписке» еще троих, Шериниэль уже мог спокойно садиться сам, Тайрину мы помогали устроиться полусидя, обложив его подушками. Шерин, разглядев его сквозь прозрачные стены, смог, наконец, сам убедиться, что «парень с Прощальной» если не в полном порядке, то за Грань точно не собирается, и теперь не мог дождаться, когда появится шанс познакомиться. Тайриниэль от рассказов, как о нем все беспокоятся, отчаянно смущался и немножко гордился.

   Вечером прибежала Са-Бира. На четырех лапах. Фаарр без напоминаний обеспечил ее очередной футболкой с брюками.

– К торжественной встрече готовы? – начала выяснять она еще из-за кустов. – Я их на тот бережок отправила, к Лесу поближе. Через час где-то будут.

– Сколько их, Бира?

– Тридцать семь, больше не хватило.

– Сколько?

– Привет, Маррия, – пантера присоединилась к нам. –  Тридцать шесть премиальных и один бонусный. Огненный, а мне понравилось летать, круто вышло. Как-нибудь еще покатаете. Водный, привет. Где твоя рыбка? Я ей конфет принесла, ты же хрен вспомнишь.

– Привет, Са-Бира. Здорово, сразу тридцать семь.

– Привет. Помню я про ее конфеты. А ты их как принесла?

– В зубах, естественно, лапы заняты были. Там оставила, сам заберешь.

   Я представила себе огромную кошку с коробкой конфет в зубах и фыркнула. Та догадалась, о чем я подумала, и фыркнула в ответ:

– У всех свои неудобства.

– Бира, откуда набрали?

– С торгов. На Прощалку Дэр не пошел, он по таким местам не шарится, статус не позволяет.

– Ха-Дэр сам этим занимался?

– А кто? С кем еще торговаться не станут? По стартовой цене всех и забрали. Зато тебе их чинить не придется. Слушай, Маррия, а ты старье убрать можешь? Меня парочка раздражает дико.

– Бира!

– Все нормально, Фаарр. Показывай.

– Тебе так или обернуться?

– Кусаться не будешь?

– Слово.

– Маррия, давай один так, а на второй пусть обернется, посмотрим, есть разница или нет, – тягу к научным экспериментам у Ваади не перебить ничем.

   Собственно, особой разницы не было, разве что со зверем получилось немного быстрее, хотя рванный шрам на животе пантеры был больше, чем такой же под лопаткой.

– Это где тебя угораздило, чудище хвостатое? – Огненного всерьез заинтересовала история обретения этих «украшений» – Почему я не знаю?

– А с какого перепугу я тебе все докладывать должна? А, Огненный? Ну, был один, спариться мечтал.

– Кто? Почему не сказала?

– А что говорить? Больше не мечтает. Нечем ему спариваться.

– Бира! Фу!

– Что «фу»? Я что ли этим занималась? Все по закону, аккуратно, в клинических условиях. У нас с этим строго.

– Покажешь его.

– Не полыхай, Огненный. Ничего он не успел, шкуру порвал только.

– Сказал, покажешь. Когда было?

– Давно, лет пятнадцать. Не помню. Хрен с ним. Маррия, спасибо, бесили они меня. Слушайте, эти человечки на всю голову трахнутые. Мы на первую площадку пришли, все путем, деловые люди, местами приличные, базарят о кармагах, о зерне, о политике. Зато на второй… Прикиньте, полный зал гламурных куриц, от стекляшек в глазах рябит и одна тема на всех – трах. Хрен с ними, просто трепались бы, увидели Дэра с ребятами, чуть слюной не захлебнулись. А потекли, по ходу, все разом, фонило так, что мальчики чуть в оборот не ушли. Чтоб я еще раз на такое подписалась… Да я принципиально последнего сама выкупила. О, это был кайф! Клуши за него чуть не передрались, когда дошло, что мы всех себе загребли, а у них голяк. А когда я и этого… Они меня сожрать готовы были! Реально, круто! Дэр ни фига не въехал, что за дела, рычать пытался, но я ему мозги на место вправила и Шеле рассказать пригрозила, как он облизывался на всяких… Угомонился, еще и извинялся перед любимой тетей сто первый раз за свое упрямство.

– Са-Бира, спасибо. А перед Ха-Дэром, если все хорошо будет, я потом извинюсь. Ну, за все это… Он за тебя волновался.

– А, проехали. И извиняться не вздумай, меня подставишь, а Дэру такие встряски иногда полезны. Ладно, я встречать их пошла, и вы не задерживайтесь, явитесь, уж, при полном параде, но после нас, ребята обернуться собирались, так что дайте время. И своих предупредите, чтобы не дергались, никто не тронет. Конфеты Малке отдать не забудьте.

– Бира, что за фигня с оборотом?

– Нормально, Дэр страхуется. Все, давайте.

   Са-Бира скрылась за кустами, и вскоре пантера уже мчалась по берегу, огибая Озеро. Младшие принесли мне платье и подняли остальных. Раз просили при полном параде, придется выполнять.

   Не знаю, у кого получилось эффектней. Двадцать кармагов и толпа всевозможных представителей отрядов кошачьих и собачьих с огромным тигром во главе – это еще то зрелище. И группа эльфов, стоящих неподвижно, словно застывших, только глаза живые, ненавидящие и обреченные.

– Под заклинанием. Ерунда, само слетит. Давай, Мар, толкни им речь и выпроваживай.

   Вот перед зверскими мордами, в прямом смысле, мне еще выступать не приходилось.

– Ты рассчитался, предводитель двуликих, я довольна.

   Тигр что-то прорычал. А перевод можно? Передала эту мысль келпи. Тут же отозвался Ваади.

– Просто скажи, что они свободны, могут уходить.

– У вас нет долгов передо мной. Я получила обещанное. Можешь увести свою стаю.

   Тигр еще раз прорычал, келпи ответили ржанием. А дальше мы чуть не провалили всю операцию. Спасибо, Младшие почти сразу успели поставить перед нами иллюзорную стену. Потому что часть оборотней начала возвращаться в человеческий вид. Сомневаюсь, что вид двух десятков голых мужиков оставил бы всех равнодушными.

– Всем продолжать стоять спокойно, они вас видят, – Фаарр умудрялся успокаивать нас и бушевать одновременно. – Вот же гад полосатый! Страхуется он, как же! Отыгрался сволочь за Лежбол. Для них это нормально, оборотни на наготе не циклятся, но прекрасно знают, что остальных это шокирует, вот и пользуются. Они так неуважение показывают. И не придерешься, не все же, только водители, типа кармаги отогнать-то надо. Сейчас уберутся, никому не нервничать.

   Через несколько минут все звуки стихли, стена рассеялась, на берегу остались мы и эльфы.

– Дар, покажись им. Мар, ты тоже разоблачайся, пока они не свихнулись в ожидании.

   Мне каждый раз нравилось видеть, как меняется выражение эльфийских глаз. От ненависти и обреченности к растерянности и недоумению, а от них к недоверчивой, несмелой, но радости. А когда еще и в таких количествах… Тридцать семь сразу! Ха-Дэр не поскупился с наградой. Вожак оборотней мне определенно импонировал, даже его выходка с оборотом.

   Неподвижность на эльфах продержалась недолго, и скоро берег наполнился шумом, смехом, разговорами. А потом мы перевозили их в Лес. Даже со всей скоростью келпи процесс оказался не быстрым, транспорт наш, чтобы не вызвать подозрений, мог взять не более троих: двое в коробе и один в «салоне». Пришлось сделать двенадцать рейсов, а двоих забрать в лазарет. Первый оказался из тех, кого прежние хозяева забрали с Прощальной площади, он, чтобы мог стоять под заклинанием, был привязан к двум другим, обнаружили его сразу. Второй был с «гламурного аукциона», хозяйка с садистскими наклонностями решила поменять игрушку, почти пришедшую в негодность от бесконечных порок и бесчисленного числа сигарет, затушенных о кожу, его нашел Алдариэль, заметив выступившую на рубашке кровь.

   Дома мы немножко отпраздновали удачный день легким вином. После недолгих размышлений и придирчивого осмотра Узиани разрешила выдать по капельке Тайриниэлю и Шериниэлю. В гостиную их, конечно, не выносили, переговаривались между комнатами.

– Парни, а это офигенно, быть свободным и в хорошей компании. Девушки, если бы вы знали, как вы прекрасны все.

– Шер, вот чтобы ты пьянел от такой дозы я еще не видел.

– А я не от вина, я от всего сразу.

– Он прав, Фаарр, сильнее, чем свобода ничто не пьянит. Я, когда полностью поверил, в такой эйфории был, что никаким вином не добьешься.

– А чего ж тогда сопротивлялся столько? Мар чуть не извел своими подозрениями. Шеру трех минут хватило.

– Фаарр, отстань от него. Шерину ты и Алдар все объясняли, вы друзья все-таки. А Тайрину – я, неизвестно кто, да еще и человек. Разницу ощущаешь?

– Есть немного. А потом? Сколько мы его от этой… осторожности отучали? Я как вспомню эти все его…

– Огонек, а ты остальных видел? Они и среди дриад осторожничают, как ты говоришь.

– Это точно, это в нас крепко вбили, вколотили прямо. Да фиг с ним, пройдет, выкарабкаемся. Тайриниэль, будем знакомы, я Шерин. Светлых дней, парень. Извини, что плохо о тебе думали, не знали же.

– Светлых дней, Шериниэль. И давай без извинений, нормально все.

– Лады. Парни, а сколько нас уже таких, свободных?

– Не так мало. Почти круглая цифра. Девяносто девять. Большая половина – заслуга Арри.

   Тихо ахнула: ничего себе «призраки» погуляли. Мамочки! Это сколько же раз они рисковали? Какая большая половина? Сегодняшних нам принесли на блюдечке, это Са-Бире спасибо, я тут почти ни причем, а они каждый раз сами. Точно когда-нибудь сойду с ума. Возможно, прямо сейчас, если ничем не займусь.

– Тайрин, а тебе спать пора.

– Мари, давай ты сегодня отдохнешь?

– Давай. Сейчас полечимся и сразу отдыхать.

   Этой ночью Алдариэль и Фаарр уходили совсем ненадолго, меньше, чем на час. Я делала вид, что сплю и не слышу, как он встает и, прихватив вещи, идет одеваться в гостиную. Дождалась пока они с Огненным исчезли и заплакала. И ускоренно пыталась выровнять дыхание, пока они, вернувшись, курили и о чем-то разговаривали. И снова делала вид, что сплю, когда кровать прогнулась под его тяжестью и теплая рука обняла меня.

– Ты когда спать спокойно научишься? Опять плакала? Арри, прекращай себя изводить. Ничего с нами не случится. Дуреха ты маленькая, нельзя же так. Идешь ко мне?

   Когда это я отказывалась идти к нему? Кажется, всю жизнь только этим и занимаюсь.

   Теримитц появился перед почтенной публикой с сообщением, что первый претендент на место безвременно покинувших свой пост уже найден и ожидает императорского одобрения, остальные кандидатуры еще рассматриваются. Добропорядочные и благочестивые поддержали приятное известие довольным ревом, отбор у них таких эмоций не вызывал, ничего подобного произошедшему с Тайриниэлем больше не случалось и толпа откровенно скучала.

   На то, что Высокая комиссия полностью прекратит свое существование мы не надеялись, но заявление Теримитца все равно основательно испортило всем настроение. Кроме того, осень в Аршансе окончательно вступила в свои права, Прощальную площадь полоскало холодным серым ливнем. Помост от него защищал магический купол, зрители о себе заботились сами, об эльфах, естественно, никто не думал. Даже с экрана маговизора было видно, как они, промокшие и замерзшие, ежатся под порывами пронизывающего насквозь ветра, переступают босыми ногами или лежат в собравшихся на полу клеток лужах. Тем, кто ожидал своей очереди на отбор, повезло немного больше, их клетки были хоть как-то прикрыты от дождя и ветра.

   Во время отбора я увидела Шамириэля, того молоденького эльфа, мечтавшего увидеть другие миры, чья фотография попалась мне в «Женском журнале» еще в первые дни. Амине он не приглянулся, ничего похожего на Тайрина в мальчишке не было, и я очень надеялась, что, если «призраки» очередной раз решат увести в огонь нескольких «отбракованных», он окажется среди них.

   Лазарет дружно выразил нам благодарность за «премиальных» эльфов, новенький с площади успел им все рассказать. А вот новичку с «гламурного» аукциона было не до разговоров. Его лихорадило, парень метался и скрипел зубами, сдерживая стон. Узиани растерянно хлопала ресницами, не понимая откуда берется «страшная боль», выкручивающая и изгибающая в немыслимых позах его тело. Еще в своем мире я видела что-то похожее в телесюжетах о наркоманах, о ломке, накрывающей их при отсутствии дозы. Фаарр зло выругался.

– Подсадили на что-то, суки. Пока не получит ту хрень, которой накачивали, не успокоится. Дар, попробуй узнать, чем пичкали, если он в курсе, и укладывайте спать. Я в Лес, девчонок успокою, у остальных, скорее всего, такая же фигня.

   Все, что удалось выяснить у эльфа, это то, что, сначала его заставляли выпить таблетку, от которой появлялась ясность ума, исчезали симптомы ломки и обострялись ощущения, затем, вдоволь натешившись с кнутом, хозяйка вливала ему розовый эликсир, после которого наступал провал в памяти. Через несколько часов он приходил примерно в то же состояние, в котором находился сейчас, и оставался в нем, пока у владелицы не возникало желание позабавиться со своей игрушкой. Приходивший в промежутках старик заливал настойкой рекада раны и ожоги, но ничем не пытался снять остальное.

   Что такое рекад мне рассказал Ваади. Высокое растение с толстым стеблем само выплескивало вязкий желтый сок. В чистом виде он разъедал даже здоровую кожу, а в виде слабой настойки наоборот срабатывал, как антисептик и быстрозаживляющее средство. Одно время его пробовали использовать в медицине, но отказались от этой идеи. Процедура оказалась настолько болезненной, что моментально возвращала пациентов в сознание, выдергивая даже из дриадского сна. У владельцев рабов и на Прощальной площади рекад пользовался большой популярностью, решая сразу две задачи: привести жертву в чувство и не дать погибнуть от потери крови раньше времени.

   Мой дар на последствия эликсира не действовал, я убрала следы кнута и сигарет, старые шрамы, но ничем не смогла помочь с его ломкой.

   Опасения Фаарра подтвердились. Еще у пятерых с «гламурного аукциона» состояние ничем не отличалось от нашего, и в рассказах их также фигурировали безвкусная таблетка и розовая жидкость с тошнотворно-сладким запахом. Эниани считала, что со временем эта дрянь сама выйдет из организма, а облегчить страдания поможет сон. У нас это было невозможно и в этот же день эльфа перевезли в Лес. Еще троим «гламурным» повезло немного больше, ими пользовались под заклинаниями, времени их действия владелицам хватало для удовлетворения… своих инстинктов.

   Меня от всей этой истории тошнило. Еще хуже стало, когда поняла, что в таком положении мог оказаться Тайриниэль. А от того, что он понимал это лучше меня и сам спровоцировал Амину отдать его в руки палачей, лишь бы избежать такой участи, хотелось лично растерзать пресветлую княжну.

   В придачу ко всему, очередными загадочными вывертами собственной логики я умудрилась вбить себе в голову, что Алдару может быть если не отвратительно, то, как минимум, неприятно со мной в постели. И героически решила пресечь его самопожертвование. Сначала отказалась от обычной прогулки на берег, потом срочно «заснула», едва добравшись до подушки, и старательно не просыпалась, когда он уходил и возвращался. На вторую ночь Алдариэль привычно притянул меня к себе, я, по-прежнему изображая сон, подождала, пока его дыхание выровняется, и осторожно отползла на край кровати. Расстояние, конечно, смешное, но все-таки. Буквально через минуту он встал и ушел курить в гостиную. Вернулся.

– Арри, в чем дело? Что случилось?

   Уткнулась носом в подушку, боясь пошевелиться.

– Я же знаю, что ты не спишь.

   Засопела, доказывая обратное. Он больше ничего не сказал, опять ушел. Я перелегла, чтобы было лучше видно, и сквозь слезы наблюдала, как он ходит, стоит у стены, курит одну за другой, потом устраивается на диване и снова курит.

   Утром встала не выспавшаяся, усталая и разбитая. О настроении и говорить было нечего. Алдариэль ничем не показывал, что у нас с ним проблемы, вел себя совершенно обычно, так же помогал мне в лазарете, отогревал, общался со всеми. Но стоило мне немного прийти в себя потребовал от Ваади немедленно поднять нас на берег. Я пропищала, что не пойду, Фаарр тут же вступился за меня, принц посоветовал ему не лезть не в свое дело. Ваади молча сформировал сферу, летучкой закинул меня в нее, Алдар шагнул следом, и под язвительный комментарий Огненного мы поехали наверх.

   Озеро осень не трогала, здесь по-прежнему царствовало лето с ярким горячим солнцем и зеленой травой. Даже не дождавшись ухода Водного, Алдариэль повел меня к деревьям, подальше от любопытных мордочек русалок, чья деликатность на чужие разговоры не распространялась.

– Объясняй. Что не так?

– Я.

– Что ты?

– Я не так.

   Он сразу забеспокоился:

– Устала? Заболела? Замучили мы тебя совсем? Говори, Арри.

– Нет. Не то. Так нормально все. Другое.

– Что? Расскажи, попробую помочь.

– Нет. Не надо помогать. Наоборот. Надо чтобы не помогал.

– Так. Давай еще раз, спокойно и подробно.

– Алдар… Алдариэль…

– Начало мне уже не нравится. Что случилось, Арри?

– Те эльфы… Которых сделали… игрушками… сексуальными игрушками. Их всем этим накачивали, потому что они сами бы не стали. Да?

– Да.

– И Тайрин. Он знал, что его… вот так…

– Знал. Потому что никто из нас не будет заниматься сексом под давлением. Силой заставить невозможно. Вот они и нашли такие… способы. Видимо, очень хотелось. А сам, добровольно, ни один эльф не ляжет с той, которая хотя бы не нравится.

– Вот… А ты… сам…. Лег…

– Арри, посмотри на меня. Не прячь глаза. Это что сейчас было? С кем я сам лег?

– Со мной…

– Еще интересней. И зачем я это сделал?

– Чтобы… Не знаю… Как спасибо за… эльфов.

– Ага. Понятно. Значит, я у нас такая жертва собственного благородства получаюсь. Решил отблагодарить полезную обществу личность путем удовлетворения ее естественных потребностей. Ну и как? Удовлетворил?

– Алдар! Я… Ты… Сам говорил, что… у меня… много боли, надо и другое…

– Говорил. Только напомни, в каком месте я сказал, что это из благодарности или еще чего-нибудь такого?

– Я же тебе не нравлюсь! У тебя такие были… А я такая… не такая… А ты все равно…

– Сама додумалась или подсказали? Ах, да, можно не спрашивать. Пока тебя старались от меня отвадить проинформировали от и до. Арри, они правы в одном, много я тебе дать не смогу. И ответить на твою любовь не смогу. Я не слепой, прекрасно вижу, что с тобой происходит. И мне самому плохо от этого. Но с тобой я не из-за какой-то благодарности, не из-за секса или всего остального, что ты еще успеешь себе придумать. Добраться бы мне до этого твоего генератора бредовых идей и как следует его перенастроить.

– Зачем я тебе, Алдар?

– Честно? Не знаю. Просто нужна. Меня тянет к тебе. Мне нравится быть с тобой, нравится, когда ты спишь рядом, нравится, как меняются твои глаза, когда тебе хорошо, как ты смеешься. Но мне очень не нравится, что ты терзаешь себя и меня своими придуманными страхами и вот такой чушью, как сейчас. И еще мне не нравится, что мы никак не можем нормально пообщаться. Или не хватает времени, или кто-то мешает. Вот скажи, что здесь забыла Малка?

   Я обиженно застонала. Что ей нужно? Почему именно сейчас? Русалка неслась к нам на всех парах. Фигуристая, красивая, в традиционном наряде из трех крошечных лоскутков ткани. Как наглядное пособие Алдариэлю для сравнения между ней и мной. Знаю, что ей никто не нужен, кроме Ваади, но они же все такие, топ-модельные.

– Маррия! Ты здесь? Плакала? Обижал?

– Привет, Малка. Зачем пришла?

– Узнать. Помочь. Обижал? Девочки сказали. За руку тащил. Злой был.

– Ты меня спасать прибежала? – я растерялась и растрогалась. – Малка… Даже не знаю, что сказать… Спасибо. У нас все хорошо, просто разговариваем.

– Хорошо? Не обижал?

– Нет, Малка, не обижал.

   Русалка переключилась на Алдариэля.

– Маррия хорошая. Подружка. Ты хороший мужчина?

– Малка! – ахнула я

– Надеюсь, да, – улыбнулся Алдар.

– Хорошо. Маррия хорошая. Мужчина хороший. Девочкам скажу. Тебя нельзя. Ваади мой. Ты Маррии. Возьми ее.

– Малка!

– Как только ты нас оставишь, непременно.

– Алдар!

– Хорошо. Пойду. Потом приду.

   Русалка, покачивая бедрами и всем остальным, направилась к Озеру. Я вздохнула.

– Это ты вздыхаешь? Это я вздыхать должен. Мне только что все подходы к девочкам перекрыли.

– Жалеешь? Они все такие… – я изобразила руками, какие русалки.

– Именно такие. Красивые доступные бездушные тела. Куклы, которым все равно, как и с кем.

– Малке не все равно. Она только с Ваади.

– Малка редкое исключение. Единственное, пожалуй. Так о чем я должен жалеть? Что вместо смазливой пустышки у меня есть ты, живая и настоящая, которой не все равно? А ты у меня есть, Арри?

– Есть.

   Конечно,  есть. Знать бы еще, есть ли он у меня. И ведь даже не спрошу, буду верить, что есть. Хоть немножко.

– Обещание выполнять будем? Иди ко мне, Арри.

   Потом, когда мы отдыхали, он, неожиданно, спросил:

– Ты свой потенциал чувствуешь как-то?

– Не-а. Даже не представляю, как это.

– А с лечением как ориентируешься, когда остановиться, если не полностью выкладываешься?

– Примерно. Знаю, сколько могу забрать и делю пополам, или как получится. Ну, и усталость. И озноб. Если начало морозить, значит предел близко.

– А когда мы начали с тобой спать вместе, что-то изменилось?

– Да. Я больше теперь могу. Это из-за этого? Ты мне отдаешь…

– Стоп. Никто никому ничего не отдает, это по-другому происходит. Как бы тебе объяснить, мы оба берем и оба отдаем, усиливаем друг друга.

– А, я помню, Тайрин  объяснял. Сейчас, скажу… Спарка, да? Название такое… грубое.

– Да, она самая. И вот здесь немного непонятно. У меня после наших ночей – седьмой уровень, у тебя тоже сила явно увеличивается, я это заметил, поэтому спросил. С одной стороны, все правильно, оба маги, у тебя, судя по всему, не ниже пятого, хоть и спящего, то, что поднимаем друг друга, закономерно. Но только работать это начинает не раньше, чем через год стабильных отношений. А у нас с тобой – с первого раза. Насколько знаю, таких случаев больше не зафиксировано. Я сначала даже не понял, думал, у самого раскачать получилось, хоть и сомневался, чтобы настолько. А потом по тебе сообразил, что дело в другом. И восстанавливаюсь я быстрее, чем обычно. В отдельных случаях, практически сразу.

– Очередная аномалия, как говорит Фаарр.

– Наверное. Тогда будем закреплять аномальный эффект отдельным случаем. Иди ко мне.

– Не могу, я уже у тебя.

– Все равно иди. Вся.

   Взявшись за руки, мы медленно шли к Озеру. Хотелось еще продлить эти минуты, остававшиеся до возвращения в подводный дом. После откровенного разговора на душе было светло и спокойно, а от хорошо закрепленного эффекта тело приятно ныло и готово было взлететь от переполнявшей его легкости.

   Алдариэль, вдруг, резко остановился, рука стиснула мою, вторая взметнулась вверх, в ней начала формироваться белая стрела.

   На Озеро опускался сизый клубящийся туман, и веяло от него каким-то потусторонним холодом и тьмой.

***

– Ничего хорошего в том, что за нами все женщины бегали, нет. Ни для них, ни для нас. Раньше этого не понимали, где-то забавлялись, где-то пользовались. Почему нет, если предлагают сами? Со временем все приедается, становится скучно и неинтересно, а объяснять это девушкам – сложно. Да не очень-то мы этими объяснениями и заморачивались, если честно. Просто исчезали, не всегда даже предупреждая.

– Правда? Вы так делали? Все?

– Правда. Все – это я? Еще как! Наш светлый романтический образ несколько приукрашен. Но никогда никакого обмана. Счастливой семейной жизни никому не обещали, напротив, честно предупреждали, что никаких серьезных отношений, выходящих за рамки нескольких встреч не будет. Их это устраивало.

– Или вам так казалось.

– Может быть, в редких случаях. Знаешь, в чем-то я даже могу понять их мужчин, насолили мы им крепко. Кому же понравится, что их девочки за чужаками увиваются, сами им в постель прыгают

– И при первой возможности вам отомстили.

– Да, отыгрались сразу за все. За женщин, за внешность, за ум, за магию, перечень длинный.

– Из всего могу понять только женщин. Да и то: нужна тебе твоя дама, так дерись за нее сразу, а не добивай того, кто ответить не может. А все остальное… Как это – мстить за внешность? Ее, что, можно выбрать? Или можно самому решить рождаться умным или тупым?

– Как-то так. Это все не одного дня обиды, они веками накапливались, в поколениях передавались, пока не получили возможность выплеснуться.

– У оборотней так не получилось.

– Да, с рабством они связывались., им охота интересней.

– Охота? Они охотились? Младшие этого не говорили.

– Мне рассказали. В первые дни помогали отлавливать, треть ребят на их счету.

ГЛАВА 5 – Про туман, тропы и имена

Туман стелился над водой, распадался на рваные клочья, принимал странные формы и собирался воедино, чтобы снова разбиться на десятки причудливых фигур.

   На тыльной стороне руки Алдариэля, сжимавшей мою ладонь, возник язычок пламени.

– Фаарр, Арри заберите, срочно.

   Не пойду! Я его одного не оставлю! Не знаю, что за пакость лезет сюда, но мне она сильно не нравится. И тут же поняла: уйду, чтобы не помешать, чтобы не отвлечь на себя внимание и не подставить его.

   Туман сползся в один высоченный столб, заклубился и оформился в женскую фигуру. Длинное платье, распущенные волосы, поднимающаяся рука с выползающей из нее плетью. Черная Невеста собственной персоной сизо-серого цвета. Полупрозрачные глаза уставились на нас, жуткий хохот ударил по ушам. Белая стрела с ладони Алдара понеслась к ней, а я, отброшенная резким движением, оказалась в руках появившегося Фаарра, тут же перебросившего меня Ваади:

– Уведи ее.

   За первой белой стрелой полетело еще несколько таких же и рой огненных шаров. Сфера быстрее обычного уходила под воду, но я успела увидеть, как от яркой вспышки туман рассеивается и снова сгущается причудливыми пятнами.

   Мой батискаф еще только начал распадаться, а Ваади уже рядом не было. Мгновенно ослабевшие ноги подкосились, я сползла на пол.

– Мари! Что с тобой? Зиа, посмотри…

– Эй, ты чего?

   Бли-ин! Напугала Тайриниэля! И Шерина. Нужно подняться, успокоить, а я не могу.

– Все нормально. Я немножко…

– Мари! Вот… Зиа, помоги встать!

   Не представляю, чем закончилась бы для эльфов забота о моей расслабившейся, в смысле, ослабевшей и быстро скатывающейся в истерику персоне, если бы не Огненный.

– Я сейчас кому-то встану! Лежать и не рыпаться. Мар, тебе там удобно? Шер, тебя куда несет? Лег быстро.

– Фаарр! А Алдар?..

– В порядке твой Алдар. Я тебя проверить зашел. Мы чуть задержимся, глянуть кое-что надо. Мар, давай я тебя к этому нервному закину, пока он сам себя не добил. Успокойте пока друг друга. Шер, сиди спокойно, хоть ты не доставай!

   Огненный отправил меня в кресло у кровати Тайриниэля и исчез.

– Мари, что?

– Ой, Тайрин, я не знаю и мне страшно. Кажется, она вернулась. Моринда вернулась, – рассказала о тумане и стрелах Алдариэля.

– Клочьями расползался и собирался? Сколько это длилось?

– Не знаю, быстро, наверно. Алдар Младших позвал, они еще не успели, а она уже есть.

– В любом случае, не сразу. И сколько это длилось, пока вы не видели, неизвестно. Полного окраса не было? Только оттенки тумана, не реальные цвета?

– Нет, как туман. Темнее, светлее. Прозрачный иногда. Глаза, как прозрачные, волосы и еще…

– Это хорошо. Это очень хорошо. Рано волноваться, Мари, всего лишь ментальная проекция, не очень сильная и не контактная. Успокойся, ребята в безопасности. Они сейчас пробуют определить направление источника. Маловероятно, что получится. Ударом след смазали, он не вернется в исходную точку, а рассеется с отклонением в пределах от восьмидесяти до ста десяти в превышении допустимого. Это слишком много для поиска. Вернутся максимум через полчаса, дольше остаточник не продержится. А она сегодня больше не сунется. Менталка, скорее всего была привязана, раз она пыталась через нее смотреть. Значит отголосок удара получила, удовольствие сомнительное, а сил у нее, судя по твоему описанию, пока маловато, даже на цвет не хватило. Так что все, все закончилось, успокаивайся и вытирай слезы. Узиани, принесешь нам кофе и сигареты?

– Тебе еще нельзя.

– Хорошо, обойдусь без кофе.

– Тайрин! Тебе курить нельзя! Вот ты… Специально, да?

– Нет, правда, хочется.

– Потерпи. Сегодня еще полечу. Скоро совсем встанешь. Тайрин, а ты зачем вставал? Шерин, а ты? Обалдели оба? Я с вами для чего вожусь? Чтобы сами все испортили? Они еще и смеются! Только попробуйте мне еще раз вот так…

   Ребята вернулись минут через двадцать. Я вцепилась в руку Алдара и еще раз прослушала, все, что объяснял Тайриниэль, только простыми нецензурными словами. Излагал Фаарр, дополнял Ваади.

– … Короче, все примерно так, – подвел итог Огненный. – Собственно, ничего нового, что это рано или поздно произойдет, мы все знали. Шер, ты полетать хочешь? Поехали к Тайрину, мне с вами перекрикиваться надоело, а поговорить нужно.

   Шерин, в отличие от меня, в воздухе чувствовал себя вполне уютно, вольготно разлегся на невидимой опоре и только потребовал укрыть его, чтобы не смущать меня полуобнаженным видом. Расстраивать его, что такого вида у меня в лазарете в избытке, да и на самого него уже насмотрелась в процессе лечения, не стала.

   Узиани отправили отдохнуть, а мы устроили небольшой совет, быстро скатившийся в научный диспут.

– Дар, ты… А, ты сам все знаешь, чего повторяться. Мар, про лазарет пока придется забыть. Срочно ставь на ноги этих двоих. Будем тебя на тропу выводить. Тайрин, что скажешь? Какие шансы ее на вашу тропу поставить?

– В принципе, спектр у Мари есть. То, что она человек, по идее, значения иметь не должно.

– Думаешь?

– Почти уверен, разве что время сократится. Раньше возможности проверить не было, случаев возникновения полного спектра у кого-то, кроме нас, не зафиксировано. Надо пробовать. Если даже не сможет ходить, только стоять – это уже хорошо, в случае опасности тропа скроет ее от всех. В целом, мысль мне нравится. Кому пришла?

– Не поверишь. Великим.

– Фаарр, а серьезно?

– Говорил же, не поверишь. Серьезней некуда. У них с Мар теперь отдельная связь. Она им напрямую разносы устраивает, они ей через Вада послания шлют.

– Мари… разносы… Великим? Это… Ничего не понял.

– А чего непонятного? Не понравилось ей, что тебя обидели, высказалась.

– Фаарр!

– Что, Мар? Не высказывалась?

– Это обязательно было?

– Ага. Велено поставить в известность.

– Великие ее услышали?

– И услышали, и ответили, и послали. На тропу.

– Мари! Ты… чем думала? Что ты наговорила Великим? Фаарр, чем ей это обернется?

– Мар и «думала» совмещаются редко. А…

– Огонек, сбавь обороты.

– Все, ладно, молчу. Мар, ты обиделась?

– А смысл?

– Никакого. Не дергайся, Тайрин, ничего ей за это не будет. Если злоупотреблять не начнет. Все доходчиво объяснили, кое-что компенсировали, дали возможность выбрать.

– Что выбрать? Мари, что из чего ты выбирала?

– Ничего я не выбирала, я давно выбрала.

– Арри, а я ведь тоже этого не знаю.

   Ага, никто не знает, кроме Младших и Алиани. Раньше не знали. Интересно, а «поставить в известность» насколько далеко распространяется? Про обмен я ни Алдару, ни Тайрину рассказывать не хотела. И про выбор не хотела, если только частично.

– Мир я выбирала. Выбрала Аршанс.

   Вот так. Достаточно. И спасибо, Младшие, что не стали ничего уточнять.

– У тебя была возможность уйти домой, а ты осталась? Мари…

– Да не хочу я туда, мне здесь хорошо, с вами. И хватит меня выпроваживать, не уйду, даже не надейтесь.

   А то, что Алдариэль незаметно погладил мою ладонь, мне совсем не показалось!

– Ладно, лирику в сторону. Мар, отпусти их, пусть думают, – Фаарра я не послушалась, руки Алдара и Тайрина не выпустила, не смогла себя заставить. – Что по делу?

– Самая большая проблема, что магия Мари неконтролируема. Если выброс произойдет там, последствия будут непредсказуемы, тропы магию по-своему переворачивают. Второе, сможет ли она их увидеть. Она собственную магию не видит…

– В смысле, не видит? – ну да, Шерин же не в курсе всех моих прибабахов. – Свою не видит?

– Ничью не видит. Только визуализированную.

– Вот это номер. Просто улыбка беззубого орка. Тогда маяки отпадают.

– Ворота поставить?

– Можно, но от них нужно сразу отойти, а не факт…

   И Тайрин с Шериниэлем принялись перебирать все варианты моего запихивания на эльфийскую тропу.

– Так, умники, вы явно нашли друг друга.

– Я не умник, я практик, – Шерин отвлекся от основной темы и подкорректировал резюме Фаарра.

– С чем я тебя и поздравляю. Как до чего-нибудь договоритесь, обрадуете остальных. Но позже, пока она отдыхать будет. Мар, с кого начнешь? С умника или с практика? А то нам с Вадом отлучиться надо.

   Вернулись Младшие с хорошими известиями. Старшие, думаю, один, конкретный, обещали закрыть Озеро и дать нам неделю отсрочки на мое обучение.

   Весь вечер Тайриниэль, Шериниэль и Ваади спорили, доказывая друг другу различные тонкости магии и возможные варианты ее поведения в сочетании с моей аномальностью. мы к ним не лезли. Фаарр и Алдариэль играли во что-то похожее на наши шахматы, а я то наблюдала за ними, то незаметно для себя засыпала, но тут же просыпалась, когда меня пытались перенести на кровать. Расставаться с Алдаром мне не хотелось. В конце концов, от меня отстали и разбудили только к очередному сеансу лечения.

   Прощальная площадь вела себя спокойно, если не считать непрекращающегося дождя. В очередном выпуске новостей промелькнуло небольшое сообщение, что ЛОХИ из сопровождения княжны был сброшен лошадью, находится в больнице с множественными травмами, предположительно от ударов копытом. Наверное, лошадям Аршанса не нравились ЛОХИ.

   Мы с Алдариэлем так же уходили на берег при каждой возможности. Но, хотя Младшие заверили, что Озеро надежно защищено и бояться нечего, я все равно нервничала и подсознательно искала глазами туман.

   Шериниэля долечила быстро, теперь он самостоятельно бродил по дому, покачиваясь от слабости, но с этим могли помочь только время и хорошее питание. Переодевшись в нормальные вещи, он выпросил у кого-то зеркало и долго себя рассматривал.

– Вот орочьи шуточки! Я уже и забыл, как моя физия без дополнительных украшений выглядит. Еще думал, как на глаза покажусь? Не узнает же Ол… никто. А теперь, как новенький. Спасибо, прекрасная дама! И извини, что из-за меня пришлось это все терпеть. Честно, не хотел такого. Смог бы – не допустил.

   К таким извинениям я уже привыкла, слышала их часто. Но, как и всех, честно заверила Шерина, что все нормально и мне почти не больно. Как и все, он мне не поверил.

   А еще Младшие и Алдариэль стали на меня как-то неправильно смотреть, настороженно, что ли. Особенно, когда мы поднимались наверх. На берегу Алдар ни на секунду не выпускал меня из виду, вообще, не отпускал от себя. К вечеру я не выдержала. Тайриниэлем собиралась заняться сегодня еще раз, поэтому выложилась не до конца, сил для разговора было предостаточно.

– Что со мной не так?

– Мар, тебя никуда не тянет? Странных желаний не возникает?

– Возникают, Фаарр, еще какие! Сказать тебе много добрых слов, например, чтобы на вопрос вопросом не отвечал. Это странно?

– Конечно. Ты со мной ссорится не любишь. Серьезно, Мар, не тянет?

– Тянет. К ресторатору. Кушать очень хочется. А тут вы… со своими странностями. В чем дело?

– В Крахлет тебя не тянет?

– А что я там забыла?

   Ой, точно, забыла. Мамочки! У меня же теперь Каиндебозависимость. Я за ним бегать должна и уговаривать меня съесть. Или выпить. Как правильно?

– Это еще что? Почему Мари должно тянуть в Крахлет?

   Бли-ин! Узиани, как же ты не вовремя Тайрина разбудила.

– Потом расскажу. Мар?

– А уже пора? Да?

– По всем параметрам. То, что Дар вычитал… Сам просвети.

– Неделя, Арри. Максимально зафиксированный срок сопротивления – семь дней. У тебя они закончились вчера.

– А я не заметила… Да ну его, этого Каиндеба. Некогда мне за ним бегать. Мне еще с Тайрином раза три, минимум, нужны, потом, сами говорите, на тропу попробовать надо…

– Мар, иногда я обожаю твою аномальность. Но смотри, хоть что-то почувствуешь, говоришь сразу. И одна нигде не остаешься.

– А у меня есть такая возможность? У нас тут одиночество никому не грозит.

   У Тайриниэля от рассказа Огненного о последней встрече с вампиром ожидаемо испортилось настроение. Он ничего не сказал, только попросил Узиани уйти и отвернулся к стене. Понятно, винит во всем себя. А если узнает про все остальное… Действительно ведь никогда себе этого не простит. И как ему доказать, что он-то, как раз, ни в чем не виноват, я не представляла. И разобрало же меня выяснять что к чему именно сейчас! Не могла их к себе увести и под тишиной расспросить. Бли-ин! Почему я такая дура?

– Я поговорю с ним. Посиди сама пока. Ладно?

   Кивнула и Алдариэль ушел. Тайрин сначала не реагировал, потом все-таки повернулся, потом Алдар помог ему сесть и оба закурили. Эй, ему же рано еще! А, ладно, пусть курит, у него в принципе, только ноги вылечить осталось и так, по мелочи, слабый просто очень, голова будет кружиться. А вот почему я ничего не слышу? Терпеть не могу иногда это заклинание тишины! Мне же интересно, что там происходит!

   Говорил сначала один Алдар, потом подключился Тайрин. Общение сначала шло явно на повышенных тонах, потом поутихло. Потом я не заметила откуда у меня самой появились сигарета и кофе, но не отказалась ни от чего.

   К моменту, когда Алдариэль убрал заклинание и позвал меня к ним, я почти полностью восстановилась. Значит, времени прошло прилично.

   Не сказать, чтобы Тайриниэль полностью успокоился, на дне глаз плескалась тоска. Да я и не ждала этого. Сама такая. Так же продолжала винить себя в том, что он оказался на Прощальной площади. Вот уж в чем в чем, а вопросе самоуничижения мы с ним два сапога на одну ногу. Как говорит Фаарр, по одному шаблону сделаны.

– Что так нельзя, говорить бесполезно?

– Сам знаешь.

– Мари, Мари… Посидишь со мной? Просто так, чтобы я тебя видел.

– Я пойду? Вам наедине…

– Нет, Алдар, не надо. Вместе посидите.

   Конечно, мы посидели. Ни о чем не разговаривали. Нужные слова у меня не находились. Да и зачем? Во всем, насколько это возможно, его убедил Алдариэль, ничего нового добавить не смогу.

   А Тайрин не сводил с меня глаз, меня это даже немного смущало. Что он во мне пытался увидеть? Проявление последствий от общения с Каиндебом? Так вроде бы никаких. Пока, по крайней мере.

   На следующий день Тайриниэль встал. Ужасно похудевший и ослабевший за эти дни, но живой и почти здоровый. Это был мой праздник. И вечером я уговорила всех его отметить. Младшие поддержали. Неизвестно было, что ждет нас впереди и будет ли еще возможность спокойно отдохнуть всем вместе.

   Выпили немного вина. Вогнали Тайрина в краску чистой радостью за него. Потом заставили краснеть меня всякими благодарностями, особенно постарались Узиани и Шерин. Выслушали пламенно-возмущенное стрекотание не замедлившей явиться Искорки. Саламандра уже была размером с крупную собаку, но упрямо лезла ко мне на руки и не отстала, пока не получила полную порцию почесываний и поглаживаний.

– Удивительно наглое создание получилось, даже на меня выступает, – бурчал Фаарр, подталкивая подводнорожденную ящерку к костру. – Повозмущайся еще у меня, – с Огненным Искорка возмущалась в меру, а на остальных пыхала пламенем вполне серьезно. – Лезь давай, хочешь общаться веди себя прилично, или больше не пущу.

   Такая перспектива саламандру не устроила, она притихла и мирно залегла в центре огня, увеличив костер почти вдвое. Я высматривала Грома, но он не пришел. А жаль, уже успела соскучиться по громадному келпи.

   Потом все стали разбредаться по парам. Оно и понятно, из-за невероятной тяги Ваади к прозрачности вариантов для личной жизни ни у кого почти не оставалось. Не у всех же есть великое достижение прогресса под названием «ширма» и маг очень высокого уровня по имени Алдариэль, а я делиться ничем не собиралась.

   Гномы сбежали первыми. Разные поколения в разные стороны. Потом Узиани увела Тайриниэля посмотреть на цветы. А Алиани, вдруг, вспомнила, что у нее есть срочные дела в Лесу, и Фаарр пошел ее проводить. До ближайшего дерева. И исчез следом. Шерина, старательно отводившего глаза от экзотического наряда подоспевшей Малки, Водный увел с собой. Сразу несколько разномастных русалок направились за ними, у эльфа намечался богатый выбор.

   Мы оставаться у костра не стали, мало ли кто как быстро вернется, тоже нашли себе уютное укромное место подальше от всех. Алдариэль еще и подстраховался, накрыв нас тишиной и иллюзией.

   А на обратном пути я чуть не получила разрыв сердца. Тайриниэль один сидел почти вплотную к Озеру. Вода не доставала до его ног какие-то несчастные сантиметры. Одна небольшая волна и… Почему у меня такая идиотская натура? Вместо того, чтобы подбежать и оттолкнуть его подальше я собралась залечь в обморок. В ушах зашумело, в висках застучал взбесившийся пульс, перед глазами встали мутная пелена и отчетливая картинка поднимающейся волны. А потом голова взорвалась дикой болью и последнее, что увидела, это как Тайрина отбрасывает прочь от Озера. Спасибо, Алдар!

– Арри! Арри, очнись! Арри!

– Мари, пожалуйста! Мари!

   Да что же вы меня так трясете? У меня голова раскалывается. Но как же я рада вас видеть!

– Я… норма…

   В норму пришла очень быстро. Стоило рассмотреть, что Тайриниэль совершенно мокрый.

– Что? Озеро? Как? Тайрин!

– Ага, теперь точно норма. Арри, это не Озеро.

– Правда?

– Абсолютная, – Алдариэль помог мне сесть и обнял, придерживая. – Как состояние?

– Пойдет. Тайрин, ты что там делал? Разве можно так? Где Узиани?

– В Лес отправил. Ей нужно, давно не была. Прости.

– За что? И почему ты мокрый?

– У тебя спросить надо, почему ты его водой отбросила.

– Я? Алдар, я думала ты его…

– Я обычной летучкой, только быстро. А ты у меня его волной перехватила.

– Я… нет.

– Ты – да. Арри, магия у тебя реально ненормальная. Но красивая, запредельно! Научить бы тебя ей пользоваться… Тайрин, давай подсушу. И что ты там, действительно, делал?

– Случайно. Не заметил.

– Озеро не заметил? Ну да, как его заметишь? Так, лужа небольшая. В чем дело, Тайриниэль?

– Алдариэль, честно ответишь?

– Если знаю ответ.

– Слово?

– Слово.

   Ой, как мне это не нравится! Какие-то у меня предчувствия нехорошие.

– Мари была за Гранью?

   Вот! Не зря предчувствовала!

– Почти.  Узиани проболталась?

– Знаешь же, они не могут обманывать. Мари, зачем?

   Вот кто ее за язык тянул?

– Затем. Не собиралась я тебя ей отдавать.

– Не собиралась? Ты не случайно… Поэтому щитом закрылась?

– Щитом – случайно.

   Ой, бли-ин! А меня кто за язык тянул?

– Мари! Мари! Мари! Ты знала, что делаешь… Ты решила уйти вместо меня? Это тогда ты с Великими говорила?

– Тайрин, хватит! Никуда я не ушла. Вот, можешь потрогать, тут я, рядом. И не дошла я до нее, на дороге перехватили и назад отправили, – ура! Я знаю, как сменить тему! Незаметно толкнула Алдариэля, чтобы догадался поддержать. – Ой, Алдар, я забыла, Флэарри всем привет передавала. Значит, тебе тоже. И Тайрину.

– Мне – вряд ли, она меня терпеть не может, – догадался. –  В общем, конечно, есть за что. Обещала, что как исчезну из ее поля зрения, забудет, как страшный сон.

– Не забыла. Даже цвет глаз помнит.

– И с чего бы она о моих глазах вспоминала?

– Ну… так… Из-за дождика.

– Арри, там был цветной дождь?

– Мари, дождь цвета глаз Алдариэля?

– И твоих. А что? Вы чего?

– Вот… Мари! Алдар, она… Мари!

– Арри, ты знаешь, что это за дождь?

– Знаю, Флэарри объяснила. Только я не плакала, честно, он сам пошел. Так что не надо тут устраивать… Тайрин, не смотри так, или я точно расплачусь!

– Мари, дождь из слез идет только за Гранью. Больше нигде.

   Твою же… Вот какого разболталась?

– А вы точно знаете? Не видела я никакой Грани. Только дорогу, дождь и Флэарри. Все. Походила, пообщались и домой. Даже Тайриниэля не видела. А он говорит, что видел меня. И раз уж мы все равно об этом говорим, Тайрин, расскажи, что ты видел. Какая она, эта Грань?

– О ней не говорят, Мари.

– Потому что никто не возвращался? А те, кто не успел перейти?

– Потому что обратно позовет.

– Ой, тогда молчи. Никогда-никогда не рассказывай! Ладно?

– Ладно. Я недалеко успел отойти…

– Тайрин! – я ему даже рот ладошкой закрыла, но он ее осторожно отвел. – Это можно, это же не о ней самой.

– Точно? Алдар, это так?

– Так, нельзя только о моменте перехода. Рассказывай.

– Несколько шагов сделал и Амарриэлли увидел, только за руку ее взял, сердце как будто сжали, боль такая резкая, в глазах все двоится, голова плывет. Вижу сестру и Мари рядом. То в одну сливаются, то опять отдельно, и назад меня толкают. Вытолкнули, а сами остались. И все, темнота. Очнулся уже дома. Когда вспомнил… Пока Мари не увидел, думал обратно уйду…

– И додумался уйти сегодня?

– Говорю же, случайно. Не заметил, где сел. Зиа, когда… Алдар, ты понимаешь, что она сделала?

– Понимает. Он сам то же самое устроил. Спасибо, Фаарр успел, – я давно хотела высказать это Алдариэлю, но не решалась. – О чем только думал?

– Ни о чем. Не успел.

– Принц называется! Пока Младшие щит убирали, было время подумать.

– Ага, как же! Меня им так приложило, что не до размышлений было.

– Ой, сильно, да? Алдар, прости, пожалуйста! Я, честно, не хотела, оно само получилось.

– Арри, Арри.

– Что?

– Ничего, просто – Арри.

– Алдар, я, кажется, понимаю, почему она Грань не помнит. Великие. Они убрали ей это из памяти. Защитили от самой себя. Она же не знает ничего, обязательно рассказала бы кому-нибудь. Спасибо, Великие!

– Скорее всего. Спасибо, Великие!

– Лучше бы они тебе это убрали.

– Мари!

– Арри!

– Что? А! Спасибо, Великие! – и про себя добавила: «Правда, спасибо. И, пожалуйста, пусть Тайрин тоже ее не помнит, пожалуйста».

– Пойдем ко всем? Арри? Тайрин?

– Сейчас пойдем. Тайрин, ты только сам себя не начинай изводить. Не из-за тебя это все. Будешь этим мучиться, мне тоже будет плохо. Очень плохо. Ладно?

– Мари, ты у меня…

– Тайриниэль! Руки!

   Я ничего не поняла. Это что сейчас было? Приступ ревности? Бред какой-то! Чтобы Алдар ревновал к Тайрину? Нет, не похоже. Оба уставились на ладони Тайриниэля. Что они там увидели? Руки как руки. Хорошие, здоровые, целые.

– Видишь?

– Вижу.

   А я ничего не вижу.

– Чувствуешь? Попробуй.

– Не уверен…

– Давай!

   На ладони Тайриниэля зажглась крохотная искорка-звездочка, поднялась на несколько сантиметров в воздух и растаяла.

– Тайрин… это…

– Ребята… Мари… Алдар…

– Тайрин, она возвращается! Тайриниэль, ты меня слышишь? Она возвращается! Арри! У него магия возвращается!

   Наше отсутствие затягивалось и очень скоро рядом возникли встревоженные Младшие, а следом появились и остальные. Возвращение магии у Тайрина взбаламутило и обрадовало всех. Его тормошили, поздравляли, расспрашивали. Он только растеряно хлопал глазами и недоверчиво рассматривал свои руки. Искорки у него больше не получались, но и он сам и Алдариэль видели там что-то, скрытое от моих глаз.

   Уже позже, когда мы вчетвером обсуждали прошедший день в моей комнате, я вспомнила давний разговор.

– Вот бы на него в Зеркало посмотреть. И на Шериниэля.

   Огненный тут же загорелся этой идеей.

– Неплохо бы. Вад, как думаешь, с учетом всего, нам за это сильно прилетит?

– С учетом всего, я бы не стал проверять масштабы залета, рискованно. Попробуем уговорить?

– Давай сам, у тебя лучше получается. А я к Бире, настрою ее на приключение.

– Не факт, что уговорю.

– Тогда, хотя бы, не зарисуешься, влепят только мне.

– Огонек, не дури. Не глобально это, можно обойтись. А без тебя нам тяжело будет. Если так уж тебе загорелось, дай Тайрину чуть окрепнуть и сам посмотри, он пустит.

– Тайрин, допустим, согласится. А Мар?

– А что я? Хочешь, смотри, пожалуйста, я не против.

– И толку с этого? У тебя, один фиг, ничего не видно. А глянуть не помешало бы.

– Думаешь, что-то изменилось? Фар, а это вариант. Для Маррии, может, и разрешат. Аргументирую, что завтра тропу пробовать будем, и… Двигай к Са-Бире, думаю получится.

– А если не разрешат, можно у Каиндеба спросить.

– Арри?!!

– Мар, тянет?

– Никуда меня не тянет. Вы же говорили, что это вампиры куда-то Зеркала дели. Можно же спросить куда и попросить одно на время.

– Мар, ты совсем? Или все-таки потянуло встретиться?

– Арри, серьезно, ничего не происходит?

– Да нет же! Просто думала, если у Ха-Дэра нельзя…

– Дар, объясняйся с ней сам, или я опять что-нибудь скажу. Вад, пошли отсюда, у меня нервы не железные.

   Зеркало Младшие принесли. По такому случаю разбудили уже спавших Тайрина и Шериниэля. Дриады проснулись сами. Их Фаарр отправил смотреться первыми. Как пояснил, для проверки. У Алиани зеленый цвет просто полыхал, сквозь него пробивались менее яркая, но очень отчетливая синева и редкие всполохи оранжевого. Наличие оранжевого просто поразило Фаарра.

– Лиа.. Алиани, огонь? Откуда? У вас же его не бывает.

– Не бывает, – подтвердила не менее удивленная дриада. – Мы несовместимы.

   Ну-у, не знаю. Кажется, одна, отдельно взятая, очень даже совместима.

   У Узиани зеленый цвет светился намного слабее, а почти треть поверхности занимал такой же по яркости красный. Наверное, это было нормально, если никто никак не прореагировал.

   У Шериниэля все цвета были на месте. Полностью погасшие, истонченные и оторванные друг от друга, пространство между ними заполняло что-то белесое.

– Хреново как-то выглядит, не находите?

– Шер, ты болван, – в отличие от эльфа Огненного это не расстроило, или просто не показал своих настоящих чувств. – Не так уж и хреново. Это же не полная пустота, спектр остался. Значит, не все потеряно. Тайрин, давай ты.

   Радуга Тайриниэля выглядела ненамного лучше. Те же тонкие разорванные полоски и белесость между ними. Но она жила! Едва заметно, почти неуловимо, редкими проблесками светились все цвета.

– Что скажешь, профессор? – Алдариэль не подкалывал, вполне серьезно интересовался мнением не просто Тайрина, а ученного.

– Очень интересно. Если исключить разрозненность, я бы сказал, что это спектр новорожденного. Примерно такую картину дает первый осмотр.

– Первый раз смотрят на двенадцатый день. Тайрин, какова вероятность, что до этого спектр может быть таким?

– Исключить такой вариант нельзя, проверить тоже, более ранние осмотры ни разу не проводились. Алдар, думаешь, у меня это после Грани? Как второе рождение? И новый отсчет?

– Не согласен?

– Как одна из вероятностей. Возможно, есть другие.

– Хотелось бы. Потому что первый вариант для всех мало подходит.

   То, что не все в курсе нашего с Тайрином путешествия туда, где идут разноцветные дожди, мы как-то слегка не учли.

– Парни, это сейчас не орочьи шутки? Тайриниэль вернулся из-за Грани?

– Шерин, ты этого не слышал и срочно забыл.

– Уже. Высочество, а ты покажешься? Сколько лет нормального не видел. Когда еще так повезет? Порадуй подданных.

– Подданный, смотри, напросишься. У Дара с некоторых пор заскок на этом, не согласен он на трон лезть.

– Огонек, хорош.

– Передумал?

– Нет. Или отца найду, или Великие другого выберут. Все, разговор окончен.

– К Зеркалу-то сходи, не помешает.

   От радуги Алдариэля слепило глаза. Она не просто светилась, она полыхала, сияла, переливалась, казалось, что ей тесно в зеркальных рамках и она вот-вот выплеснется наружу. А еще она вся была усыпана белоснежными сверкающими звездами. Такой красоты я ни разу в жизни не видела.

– Ничего себе, ты даешь, Высочество! Круто, Алдар!

– Алдар, полный седьмой плюс белоцвет? Седьмой стабильный?

– Не совсем, Тайрин. Иногда. Стабильный – шестой переходной.

– А… Ладно, это потом поговорим. Контролируешь полностью?

– Не знаю. Полностью не пробовал еще.

– Восстанавливаешься быстро? Завтра проверим?

– Посмотрим. Сначала Арри на тропу вывести попробуем.

– Мар, а ты чего притихла? Хорош любоваться чужим, яви нам свой. Дар, уступи девушке место.

   У меня ничего не изменилось. Радуга так и ютилась в середине Зеркала, изменилась ли сила свечения понять было нельзя, серый туман все так же перекрывал и приглушал ее. И мне он неприятно напоминал туман над Озером. Вот просто очень напоминал! И меня это пугало.

– Офигеть! Такое тоже бывает?

– Как видишь, Шериниэль. Тайриниэль, предположения есть? – там, где дело касалось непознанного, сразу включался Ваади.

– Ни одного. Когда вы рассказывали, я по-другому представлял. Что-то типа детской. Но это и близко не похоже. Абсолютный феномен.

– Алдариэль, нигде в записях не встречал?

– Нет. Но я в такие вещи и не слишком углублялся, мог пропустить. Теперь поищу. С прошлого раза изменения есть?

– Не уверен. Сам видишь, под этой пеленой уровень не определить. А без Зеркала спектр вообще не виден, полностью прячется. Почувствовать получается, но не более.

– Он и в Зеркале прошлый раз не сразу проявился. Это сегодня, как ни странно, без Малки обошлись.

– Тайрину спасибо скажи.

– Та-ак… Мы что-то пропустили? Мар?

   Ну да, мы увлеклись проснувшейся магией и упустили рассказ о предыдущих событиях.

– Я виноват. Не подумал… Да и не ожидал, что Мари с Алдаром появятся, хотел один посидеть.

– И что?

– Ничего. Испугал ее.

– Огонек, давай потом. Сейчас еще кое-что проверим. Тайрин, стань рядом с ней. Ближе, не помещаетесь. Вот так. За руку возьми или еще как-то, чтобы контакт был.

   Тайриниэль приобнял меня за плечи. Теперь в Зеркало разделилось пополам и отражало два спектра. Несколько секунд ничего не происходило, потом моя радуга словно пробилась сквозь туман и засветилась ярче, полоски Тайрина уже не мерцали, горели совсем слабым, но ровным светом.

– Не ошибся. Тайрин, отходи.

   Тайриниэль убрал руку и сделал шаг в сторону. Серая пелена тут же заглушила радугу. Мы поменялись местами. Радуга Тайрина тоже вернулась в прежнее состояние.

– Да, ребята, связь у вас… –  Ваади выглядел несколько озадаченным. – В принципе, мы это давно замечали, но чтобы настолько… Тоже Грань?

– Сомневаюсь. Сейчас со мной посмотрим.

– Подожди, Алдариэль. Для чистоты эксперимента нужен кто-то нейтральный. Шериниэль, иди к Зеркалу. Маррия, и ты. Делайте то же самое.

   Шерин бросил быстрый взгляд на Алдара и на «то же самое» не решился, просто взял за руку. Никаких изменений. Наши спектры друг на друга не реагировали. Парень разочаровано вздохнул, видимо, надеялся на маленькое чудо, изобразил галантный поклон и отошел в сторону.

   Алдариэль всего лишь переплел свои пальцы с моими, а моя радуга вспыхнула, моментально вырвалась из плена серого тумана и словно отогнала его от себя. Теперь ее яркость почти не уступала радуге Алдара. И белые звездочки на ней искрились и сияли. Я даже сама засмотрелась. Но стоило Алдариэлю отпустить мою руку, как все вернулось на свои места.

– Вот это мандрагора верхом на келпи…

– Саламандра, – я сочла своим долгом уточнить присказку Огненного.

– Что саламандра?

– На келпи – саламандра.

– Да все они… Вад, ты это видел?

– Все это видели. С ума сойти можно. Седьмой уровень и белоцвет И все это неуправляемо Слов нет.

– Для вас это новость? С учетом того, что Арри пробивает вашу защиту и ставит щиты, которые вы не сразу можете снять, ждать, что у нее магия в начальных стадиях…

– Не в этом дело, Дар. Кроме спектра, в ней есть что-то еще. Может, как раз, эта непонятная хрень вокруг. Но оно срабатывает только, когда это связано с нами. По крайней мере, отец в этом уверен. А вот во всем остальном… Она – человек. Для нее физически это непосильно. Если она использует полный потенциал в комплекте со светом… Все, что у нее пока получалось не выходило за рамки пятого, и то ее это вырубает. Фигово, конечно, но не критично. Поэтому особо не дергались. Но седьмой…

– У Моринды был седьмой, вы говорили, я помню. А она – человек.

– Не путай, Мар. У нее седьмой одного цвета. У тебя – спектр. Она полностью контролировала себя. Ты – нет. И с Мориндой, ее происхождением, так до конца и непонятно ничего. Та сила, которой она владела… Не чело…

– Фар! Успокойся. И прекрати пугать Маррию. Пока ничего избыточного она не выдала. И взрывается только при сильном стрессе. Если исключить негативные эмоции…

– Ага, Вад, исключить. Не забудь предупредить об этом Моринду, Теримитца и остальных.

– Кстати, об этом. На Прощальной площади Маррия сорвалась только один раз. И ни разу с Каиндебом. Она вполне способна держать себя в руках.

– Стоп. Ваади, а вы разве не глушили ей эмоции?

– Пытались. На ней не работает. Всех остальных – легко. Ее – нет.

– То есть, Арри каждый раз все это проходила сама? Запределье какое-то!

– О чем я и говорю. Когда нужно, она может.

– Да не так часто у меня это и бывает, –решила внести свою успокоительную лепту в обсуждение меня. – По пальцам пересчитаешь. Вот, смотрите. Потолок, стена, щит на стене, змей, столбы, щит, который… И… – только бы Алдар промолчал про сегодня! – И все.

– Кольчуги забыла.

– И кольчуги. Много, что ли? Я же не псих какой-нибудь.

– И сегодня, – Алдар промолчал, зато Тайрин высказался. – Большая волна. Итого причина половины срывов – я. Если исключать, так меня первого.

– Тайрин! Ты что?

– Ага. И она свихнется. Молодец, профессор, додумался. Сейчас еще один в том же духе выскажется, и я окончательно разочаруюсь в ваших умственных способностях. Ну что, Дар, выскажешься?

– Обязательно. Если ее частично заблокировать…

– Не выйдет, Алдариэль. Ты не сможешь, вы одинаковые. А нам в ее магию лезть категорически запрещено. У людей есть ограничители для психически неустойчивых магов, но они настраиваются персонально.

– Что новое. Как им удалось, Ваади? Кастанийцы научились выводить блок на носители?

– Частично. Полностью блокируют только три уровня, то есть, пятый, к примеру, снизится до второго.

– Как они этого добились? Какими связями выстраивается функционал?

– По принципу каплеслова с фракционным смешением разнонаправленных потоков. Носители кожаные, первое вплетение – собственная магия объекта блокировки…

– Так, умники, притормозите, потом обсудите. Для Мар этот вариант отпадает. Она такого вплетет, что весело будет всем. Если блокировать, то стандартно. Тайрин, ты насчет Дара уверен?

– Нет, есть вероятность, что получится. Более высокий уровень требуется, в основном, чтобы подавить сопротивление. Если Мари разрешит…

– Я разрешаю, Алдар, блокируй.

   Блок получился. И даже держался. Пока Алдариэль не обнял меня. Попробовали еще несколько раз. Бесполезно. Стоило Алдару или Тайрину прикоснуться ко мне, и все тут же слетало.

– Офигеть! Что ж тебя так на них заклинило, Мар? Вот что с тобой такой делать?

   Нашел Огненный у кого спрашивать! Откуда я знаю?

– А может, ничего не делать? Пусть все как есть остается. Ничего же со мной до сих пор не случилось.

– С условием, что выбора у нас нет, придется, – согласился Водный. – В крайнем случае, Алдариэль тебя заблокирует, и они оба самоизолируются.

   Я срочно понадеялась, что такой случай никогда не наступит.

   Теримитц анонсировал на завтра представление нового состава Высокой комиссии и новый формат ее работы. Поредевшая за эти дни толпа приветствовала новость стандартным ликованием. Кажется, завтра спокойный день нам не светил.

   Сразу после эфира мы отправились знакомить меня с эльфийскими тропами. Оказывается, на нашем берегу их было целых три. Только я ни одной не видела. Для меня стоявший рядом Алдариэль просто шагал вперед и неожиданно исчезал. Примерно, как это делали Младшие. Сами они развалились на траве, ни во что не вмешивались и даже не комментировали.

– Сконцентрируйся. Слушай зов и смотри, как она открывается, – десятый раз наставлял Шерин. – Не просто хлопай глазами, смотри. Ты когда-нибудь видела, как дрожит воздух? Ищи что-то похожее.

   Я честно старательно слушала и таращилась в пустоту. Ничего меня не звало и не дрожало.

– Ладно, это бывает, с первого раза не всем дается. Алдар, обозначь контур. Немного, на один шаг.

   Трава передо мной заискрилась.

– Что видишь?

– Искры на траве. Красиво. На них идти?

– И все? Плохо. Ну, попробуй, а, вдруг.

   «Вдруг» не случился. Я спокойно стояла среди искрящейся травы и больше ничего не происходило. За час мы перепробовали все практикуемые на эльфийской молодежи способы. Ничего не сработало. Мы с тропой в упор не замечали друг друга.

– Улыбка беззубого орка во всей красе. Алдар, давай ворота.

– Мари, если получится, сразу три шага вперед, иначе…

– Тайрин, я сам. Смотри, сейчас появится дверь. Открываешь ее, входишь и делаешь три шага. Будет полная темнота, не бойся, это нормально. Спокойно иди, но не более трех шагов и строго вперед, чтобы мы тебя по всему Аршансу не искали. И не меньше, тут же вышвырнет обратно. Алдар пойдет следом, но до третьего шага вы друг друга не увидите. Не волнуйся, мы с Тайрином будем видеть вас обоих, если что, подкорректируем. Запомнила? Ровно три, строго вперед. Высочество, давай.

   Дверь появилась. Высокая, старинная. Я толкнула ее, вошла и сделала три положенных шага. Без всякой темноты. По знакомому и почти родному берегу.

– С ума сойти! Высочество, возвращайся. Опять мимо. Кошмар какой-то. Со мной еще такого не было, теряю квалификацию. Тайрин, у тебя варианты есть? У меня закончились.

– Вдвоем шагнуть.

– Время.

– Согласен, у них его не было. Но если нестабильный седьмой у Алдариэля это то, что я думаю, есть шанс.

– Да нет никакого шанса.

   Углубиться в спор умнику и практику не дал принц:

– Подробней про «вдвоем» можете?

– Не прокатит, Алдар.

– Шерин, ты объясни, а там посмотрим.

– Без проблем. Тот, кто уже ходил, ведет новичка. Любой контакт и полное взаимное доверие. Но это срабатывает только для родственников или тех, кто давно и прочно вместе. Про второй вариант известно только на словах. Сам знаешь, на тропы мелкие выходят намного раньше, чем обзаводятся какими-то отношениями. Короче, к моменту «давно и прочно» все уже свободно по ним бегают. В любом случае, для вас это не вариант. Даже не говоря о второй части, у вас элементарно не было времени.

– Насколько рискованно для Арри?

– Как и все остальное. Мы же так и не знаем, что будет, когда она туда попадет. Если когда-нибудь попадет.

   Алдариэль повернулся ко мне:

– Доверяешь? – я кивнула, он протянул руку. – Тогда пошли.

   И мы пошли. Одновременно шагнули во, вдруг, задрожавший воздух. Берег исчез в темноте, под ноги легла переливающаяся всеми цветами дорожка, что-то неведомое, едва уловимое, позвало вперед.

– Улыбнись мне орк! Получилось. Стойте на месте, пусть привыкнет. Человек на эльфийской тропе! Сам себе не верю. Так, хватит, давайте назад.

   Один шаг, и мы опять на берегу перед взбудораженным Шериниэлем.

– Что-то я понимаю, что ничего не понимаю. Ну и фиг с ним. Главное, получилось. Теперь ты ее видишь?

   Как бы не так! Даже точно зная, где находится тропа, я ничего не видела.

– Зашибись! Начнем сначала. Давай, Высочество.

   Воздух задрожал, и мерцающая дорожка появилась, едва наши руки соприкоснулись.

– Постойте немного. Алдар, сейчас отпустишь ее. Маррия, просто стой, никуда не двигайся.

   Какое знакомое ощущение. Меня обычно так Озеро пинало. Договорились они между собой, что ли?  И приземление такое же. Далеко не мягкое. Вот же… Мандрагоры ползучие!

   Результаты первого дня моего знакомства с эльфийским тропами не слишком радовали. Терпели они меня только в комплекте с Алдариэлем. Я совершила еще десяток полетов, обзавелась неприличным количеством синяков и ссадиной на лбу – последний полет выдался особенно фееричным, тропа выбросила меня в Озеро, а то, в свою очередь, не пожелало остаться в стороне от такой веселой забавы и швырнуло меня в дерево. На этом Алдар и Тайрин в один голос потребовали прекратить издевательство над моей персоной.

   Тайриниэля и Шериниэля тропа просто не пускала. Они ее видели, слышали, но зайти не могли, упирались в невидимую преграду. Жаль, я надеялась, что у Тайрина получится, но, видимо, той магии, что вернулась к нему, было еще очень мало.

   На берегу, под теплым летним солнышком было хорошо, возвращаться под воду не хотелось, решили немного задержаться. Сперва просто лениво болтали о чем-то незначительном, отстраненном, а потом разговор незаметно съехал на больную для всех тему.

– Я сны ненавидел, настолько яркие были… И снилось-то что: вы оба, как гуляли, как девчонок выбирали, танцзалы, вся эта музыка, огни. А глаза откроешь – сарай с тряпьем и цепь. Выть хотелось. И Оллин снилась. Странно так, родители, Шам – редко, а вы и она – постоянно. Без ее снов не выдержал бы, нашел способ уйти. А они держали. И лучи, тусклые стали, едва чувствую их, но живут. Значит, и она живет, есть где-то.

   Думала, что Алдар сейчас объяснит, кем стали эльфийки, но он промолчал, а Шериниэль продолжал рассказывать:

– Я ее сам просил присниться, слушал все время, что она мне оставила, мы каплесловы просто так сделали, баловались. Оллин стихи написала, а мне прочесть постеснялась, в нем передала, а я ей какой-то чуши наговорил, дурачился. Представить не мог, как все повернется. Знаете, звучит бредово, а может и было бредом, только когда совсем хреново приходилось, я ее видел. словно рядом была, смотрела на меня. иногда настолько реальной казалась, что прогонял ее, не хотел, чтобы видела все это, и боялся, что уйдет. Последний раз на Прощальной так видел, больше не появлялась. Парни, вы Прощальную до всего помните? Это же такое место чудесное было. Я там выступал столько раз.

– Еще выступишь, Шерин, когда…

– Уже выступил, Алдар, на той же самой сцене и с тем же успехом, оваций, правда, не дождался, раньше вырубился. Вообще, не ждал, что выживу, хоть думал, что все испытал. У меня последняя… владелица художница была с богатой фантазией. Вот интересно, как начинаешь переосмысливать все, если рассматривать в сравнении. Я ведь все время в одном семействе пробыл, ни разу не перепродавали, что-то вроде семейной реликвии. Оригинальный такой фортель судьба выкинула, во всю ширь улыбки беззубого орка. Они менялись естественным путем и прогрессировали в своей изобретательности от поколения к поколению. Первый был почти нормальный мужик. В его понятии – раб предназначен для работы. А если что-то не устраивает, так можно и в морду. По-простому, без затей, кулаком. Даже после первого побега всего лишь избили, толпой, но сами, без посторонней помощи. Второй раз бежал уже от его отпрыска. Оказался на Прощальной площади, получил тридцать ударов кнутом и обзавелся цепью на ноге. Трое следующих с кнутом не расставались, но тоже без особых изысков, привяжут к топчану или столбу, отходят и бросят отлеживаться на день-другой. И опять вкалывать, до следующего захода.

– Шерин, сколько лет у тебя получилось?

– Не знаю, после сотни сбился со счета. Да неважно это. Менялись они интересно, к старости звереть начинали. Видимо, от того, что понимали – они уйдут, а я останусь. А предпоследний с самого начала таким был, ему трудовых подвигов не требовалось. Он из меня боксерскую грушу сделал. За руки – к потолку, за ноги – к полу, натяжение полное. Утром закрепили, вечером отвязали, две-три тренировки за день. Думал, все, конец. Выжил. Потом он женился. На дамочке с тонкой и нежной душевной организацией, силовые виды спорта отрицающей, как факт. Короче, тренировки его она пресекла, а меня в личное пользование изъяла.

   Придвинулась поближе к Алдариэлю. После упоминания Шерином ее богатой фантазии было заранее страшно. Алдар мое состояние понял, хотел остановить жуткий рассказ, я этого сделать не дала. Я всего лишь слушала, а они все жили в этом кошмаре, не день, не месяц, годы. Шериниэль нашего безмолвного объяснения не заметил, воспоминания смыли его обычную манеру шутить по каждому поводу, пробудили ненависть, даже за речью следить перестал, подкрепляя ее словами, которых обычно при женщинах не допускал.

– Сука! Представить не мог, что в бабе может скрываться такое. В красивой бабе. Из тех, что мне нравились, еще до Оллин. Вот с ней я узнал, что такое подход с фантазией. В ней гениальный художник проснулся. Одной натуры, моей. У меня шрам на одной щеке был, от самой Черной Невесты на память остался, так он не удовлетворял высоких требований творческой личности, симметрию портил. На второй мне его точную копию, выверенную, прорисованную вырезали под чутким руководством самой… художницы. Рекадом залили, чтобы побыстрее соответствовать начал, естественным путем долго, а у девушки планы были грандиозные. Три дня у столба позировал. Дама кровоподтеки выписывала, муженьком оставленные. Спасибо, хоть обнаженку писать он ей запретил. Не то о нравственности молодой жены беспокоился, не то, что сравнение не в его пользу будет боялся.

– Он сам при этом присутствовал?

– Когда как. Знаешь, Алдар, я не шучу, Я ему, реально, спасибо сказал бы за это, его жена чокнутая очень меня во всех деталях изучить хотела. И во всех реакциях. Знаешь, как она мою спину рисовала? В разных стадиях ее соприкосновения с кнутом. После одного удара, после двух, после десяти, двадцати. На скамье, у столба. Сама руки не марала, понятно, он ей вольнонаемных выделил, они и старались. Хорошо старались, быстро, рисовала она медленнее. Сутки, двое, сколько получится. А чтобы композицию не испортить, меня до завершения полотна не отвязывали. Накачивали какой-то дрянью, все естественные потребности отрубались, горло мне ей выжгло напрочь. Думал все, про голос забыть можно. Маррии спасибо, что вернула.

   Это было правдой, первые дни у нас Шериниэль разговаривал хрипло и сипло, сейчас его голос был чистым, глубоким и бархатным, очень красивым.

– А самое веселое, что творить она предпочитала под мои песни. Первый раз это таким шоком стало… И потом так и не смог привыкнуть к этому бонусу. Скрипеть зубами под кнутом и слушать самим же написанную оду счастью, это, как ты говоришь, запределье какое-то. Благо, хоть не в собственном исполнении и не кого-то из знакомых, все перепето, переиграно.

   А Шерин, похоже, был кем-то известным, композитором или певцом. У него спросить постеснялась, решила потом у ребят выяснить.

– И так – десять лет, один перерыв – после родов почти месяц не появлялась. Изо дня в день. Кнут по спине, кнут по груди, по рукам, по сломанным рукам, по ногам, по сломанным ногам. От переломов отказалась быстро, рекад от них не спасает, а своим ходом в кондицию приходил долго. Она их на нож заменила. Узоры вырезала, больше всего боялся каплеслов потерять, обошлось. Где и как я только не позировал. В помещении, на улице. Под дождем, в снегу, на солнце. Привязанным, связанным, на цепи, в наручниках, в ошейнике. Стоя, лежа, сидя. В профиль, в анфас, со спины. Все ждал, когда дойдет до последней картины, до ухода за Грань. Нет, каждый раз останавливалась до критической точки, берегла модель. И не могу не признать, она, действительно, талантлива. Все выписывала детально и реалистично. Каждый шедевр предъявляла для просмотра. Где бы я еще насмотрелся на себя во всех ракурсах? Сука, ну почему бы ей не писать просто портреты? Или пейзажи? У них шикарный сад, красотища – глаз не отвести. На хрена на фоне цветущих яблонь нужна была моя изуродованная физиономия? На хрена моя располосованная спина среди первого чистого снега? Классика контраста? Красное хорошо смотрится на белом?

   Что было ему ответить? Да и не ждал он этих ответов.

– А очередной полет ее фантазии по тонкому замыслу должен был сам в жизнь претворить. Стену из камня сложить, ямы под столбы выкопать, поставить их, цепи закрепить и под себя отрегулировать. «Создай себе зону максимального комфорта для продолжительной работы над эпическим полотном, тебе должно быть удобно». Это она меня так мотивировала. Я ей на себе проверить этот комфорт с удобствами посоветовал. Я не жадный, уступил бы с удовольствием. Не захотела. И доступно объяснила, что с хозяевами не спорят. Неделю провалялся на дне ямы. Вытаскивали только на примерки, приложить к стене, развести руки, чтобы с длиной цепей и высотой их крепления не пролететь. Три дня после ямы приводили в потребный вид, отмывали, лечили, кормили. За это время целый павильон вокруг соорудили. И вот там вещь одна такая случилась… В общем, начала она работу над своим шедевром. Меня лицом к стене зафиксировали, относительно свободно, чтобы не стоял, натянутый, как струна, а извивался под ударами, а заодно о камни прикладывался. Еще мысли такие были, что не доставлю им этой радости, сам себя обманывал. Полотно эпическое было заявлено, понимал, что легко не отделаюсь, отрублюсь, повисну и отшлифую собой эти булыжники. Но хоть сначала хотел продержаться, позлить, сам эти гребанные цепи на руки намотал, жду. Не сразу понял, что происходит, вместо кнута по спине кисть гуляет, даже дурацкая надежда появилась, что этим все и обойдется, что свое эпичное полотно она собралась писать на коже, разрисует меня и отстанет. Как же, размечтался. Всего лишь эскиз будущего шедевра набросала, отметила места, куда не должны промахнуться. До хрена отметила, ударов на тридцать, не меньше. Держался, сколько мог, опять Оллин видел, все время рядом была, пока не отключился. Очнулся, спина горит, руки онемели. Понятно, композицию портить не стали, оставили висеть до следующего сеанса. И тут чувствую, по бедру меня гладят. Реально, гладят, ласково так, осторожно. Все, думаю, все-таки решила от меня еще чего-то получить. Это после всего-то! Уже послать хотел, когда дошло, что рука какая-то маленькая. Кое-как вывернулся посмотреть. Девчонка. Мелкая, глаза испуганные, губу закусила. Наверно, хозяйская дочка, похожа она на обоих. Смотрю на нее и сообразить не могу, что бы это значило. Откуда взялось это недоразумение. А мелкая, вдруг, всхлипывает, рот ладошкой зажимает и убегает. Совсем не понял. Она меня пожалела? В этом семействе уродов каким-то чудом родился нормальный ребенок? А они об этом знают? Видимо, нет, иначе перекроили бы дочку под себя. А что убежала, понятно, не для детских глаз зрелище. Не прав оказался, она вернулась. Подтащила стул, забралась на него. Палец к губам прижала, чтобы не шумел. Показывает мне флакончик какой-то с таблетками, а я разобрать не могу, что написано, плывет все перед глазами. Она мне его чуть ли не под нос воткнула, анестетик оказался. Смотрит так вопросительно. Прохрипел ей, что пойдет, что две нужно. Она их добыла, вложила мне в рот, а я проглотить не могу, в горле пересохло. Мелкая умная оказалась, откуда-то выудила бутылку с водой, помогла напиться. Сползла со стула, снова по бедру погладила, уволокла свою подставку и убежала. Мне полегче стало, и от таблеток, и от мелочи этой непонятной.

   Мне тоже. Неизвестная маленькая девочка, принесшая эльфу лекарство, казалась каким-то чудом, крошечным лучиком света в черной ночи.

– Пережил еще один день, дубль предыдущего, только дался тяжелее. В чем-то это и лучше, быстрей вырубился. А вечером мелкая опять явилась. Рассмотрела, что все кровью заляпано, и в слезы. Потом бегом за стулом. А я уже сам голову поднять не могу, сил нет. Кое-как вдвоем справились. Пока со стула слезала, потеряла равновесие и мне в спину рукой уперлась. Не удержался, застонал. Она рот ладошками зажала и рыдает стоит. А мне ее жалко, больше, чем себя. Третий день почти не помню. В себя пришел в своем углу, мне его в этом же павильоне выделили. Мелкая рядом сидит, по руке гладит. Кроме таблеток она мне еще приличный кусок шоколада принесла, я уже и забыл его вкус, и еще бутылку воды и анестетик про запас. Когда ушла, не заметил, раньше отключился. Три дня меня не трогали, только рекадом заливали и кормили. Мелкая не появлялась. А эпическому полотну теперь мой фасад потребовался, со спины на грудь переключилась. С заранее принятыми таблетками полегче прошло, выстоял до конца, ни одного отруба. Удостоился похвалы. Наверно, должен был расплакаться от счастья. Послушал про композицию. Меня до сих пор тошнит от этого слова. От них всех. Кроме мелкой. Вот что странно, с гениальными композициями мы, кажется, ни кусочка не пропустили в их владениях, а ее я ни разу не видел. Все-таки отключился. В реальность мелкая вернула, голову мне поднять пыталась. И опять все то же, таблетки, вода, поглаживание по руке. За все время, я от нее не слышал ни слова. Решил, что немая. Еще жальче стало. На следующий день сняли ближе к вечеру, мелкую не дождался, заснул. А она приходила, под тряпьем воду и шоколад оставила.

– Удивительный ребенок.

– Не то слово, Алдар. Будет возможность, найду ее, отблагодарю, тогда не успел. Меня с утра на место вернули, физиономией по камням повозили, кнутом своим гребанным по всему прошлись, голову за волосы назад оттянули и нож под горло. Понял, все, завершается эпическое полотно, и я с ним вместе. С Оллин попрощался, жду. Еще мысль такая глупая засела, до сумасшествия. Знаю, что вот-вот все закончится, а сам представляю, как Оллин мне дочь родит. Мне через эти мысли, детским криком больнее, чем кнутом, врезало, а увидеть ничего не могу, меня так и держат. Мелкая плачет, просит не трогать, а я радуюсь, что не немая. Родители ей объясняют, что все хорошо, я большая игрушка, которой не больно, а у нее истерика, кричит, что ненавидит их. В общем, увели ее, так и не смог еще раз увидеть. Сутки проболтался на цепях в полном одиночестве.  Отковали, в кармаг закинули, не хозяйский, чужой. Когда бы еще прокатился на этом чуде инженерной мысли. Классная штука. Не в курсе, кто изобрел?

– В курсе, наши. Сами расскажут, как, они здесь, в Лесу. Тебя на Прощальную увезли?

– Ну, а куда же? Парней когда увидел, состояние такое было… Я же за все годы ни с кем не встретился. Про тебя, Высочество, еще слухи иногда доходили, в самом начале, невеселые такие все. А потом и они пропали, тишина, ни о ком ничего. А тут – свои, и не один. Пообщаться хотелось до невозможности, не дали, естественно. Пробовал знакомых высмотреть, да разве нас теперь узнаешь? Физиономии у всех, только орков пугать. Неделю, пока не началось все, даже нервничал не очень, уверен был, что после художницы, уже ничего не страшно, все испытал. Там хоть отдохнуть успел от ее композиций. Быстро понял, что ошибался. Уже после первых. А когда Черная появилась, совсем тоскливо стало. Представить, что под ней кто-то скрывается, ни в одну голову бы не пришло. И так не хотелось, чтобы она забрала… Вроде бы, жизнь такая была, что держаться за нее смысла нет, а вот так за Грань уходить, от этой дряни, жутко не хотелось. Хотя, когда она этого гребанного председателя потрепала, готов был аплодировать, пока она не забрала Лиони. Я его сразу узнал, а Рамала нет. О, кстати, теперь-то можно. Мои аплодисменты вам всем.

   Шерин, действительно, поаплодировал, без всякого чего-то там, совершенно серьезно.

– Когда нас сюда везли, столько всего вспомнить успел, хорошего, из нормальной нашей жизни. Не хотел этого, хотел наоборот, все самое жуткое собрать, чтобы легче уходить было, а не получалось. Ну, а здесь уже не до воспоминаний стало. Мне в это до конца поверить и сейчас трудно, все кажется, что сон, который в любой момент закончится.

   Я вернулась к лечению пациентов лазарета. Кстати сказать, появлению Тайриниэля они искренне обрадовались. Он улыбался им в ответ, что-то отвечал, а у самого в глазах плескалась такая невыносимая тоска, что у меня сжималось сердце. И я просила Великих помочь ему забыть, какой ценой было оплачено его спасение, или хотя бы заставить не чувствовать себя виноватым в том, в чем действительно не было ни малейшей его вины. Великие эту мою просьбу выполнять нее спешили. И выдачу наказаний за произошедшее почему-то притормозили. Члены Высокой комиссии и ЛОХИ были лишь исполнителями, а главные действующие лица, Каиндеб, Амина и Теримитц, чувствовали себя прекрасно. И мне это очень не нравилось. Если одному из них расплата должна была подоспеть с отсрочкой, то почему она задерживалась для остальных?

   А Фаарр оказался совершенно прав, когда говорил, что ликвидация Высокой комиссии ничего не изменит. Ее новый состав оказался страшнее предыдущего, изощренней и изобретательней, к тому же в него добавился маг.

   Добропорядочные и благочестивые были сполна вознаграждены за свое ожидание. На помост подняли сразу двоих эльфов. Председатель торжественно объявил, что владельцы заведомо отказались от своих рабов и те, понеся заслуженное наказание, будут немедленно отправлены в Озеро, как и следующая пара, ибо преступления их не заслуживают снисхождения.

   Эльфов приковали между трех столбов. Со вчерашнего дня на помосте добавилось много нового. Молодой смазливый член комиссии стал возле одного, место рядом со вторым занял благообразный толстый старик. Смазливый деловито выбрал нож, также деловито вырезал и снял со спины эльфа полосу кожи, продемонстрировал ее публике и повесил на шею своей жертве. Старик к своему не притронулся, несколько жестов и все, что было проделано с первым, зеркально отобразилось на втором. Кожа сама по себе очертилась красной полосой, отделилась от спины, ненадолго зависла в воздухе и легла на шею эльфа. Почтенная публика восторженно заревела. Они повторили это еще дважды.

    Под помостом что-то заурчало, столбы пришли в движение и развернули эльфов лицом к зрителям. Молодой садист выбрал другой нож, несколько раз провел им по груди приговоренного и раздвинул края ран, обнажая ребра, старый все повторил. Мордовороты привычно выплеснули по ведру воды. Смазливого урода сменил амбал со шрамом на щеке. Без малейших эмоций он совал в открытые раны что-то похожее на клещи и ломал ими кости. Старик, ласково улыбаясь, повторял.

   Ваади сформировал сферы.

   И мы никуда не поехали. Стены отказались нас выпускать. Даже Ваади. Перемеситься за стену он мог, выйти через нее – нет. Кто-то явно был против нашего выезда. От злости на собственное бессилие и того, кто препятствовал нам, хотелось разнести все вокруг, прорваться на Прощальную площадь и уничтожить этот проклятый помост, комиссию и счастливо вопящую публику. В мыслях я все это проделала. В реальности кусала губы и сквозь слезы смотрела на продолжающиеся пытки. Алдар и Тайрин хотели увести меня от маговизора. Я сама хотела бы никогда этого не видеть, но не могла. Зачем-то мне необходимо было остаться и досмотреть до конца.

   Палачи срезали кожу и плоть на руках и ногах своих жертв, переломали обнажившиеся кости, проткнули раскаленными прутами щеки. Смазливый мерзавец несколько раз затягивал и отпускал на шее первого удавку из его же кожи и с блаженной улыбкой наблюдал, как тот хрипит, задыхаясь. Старый подонок по-прежнему не касался второго руками, но улыбался не менее блаженно, когда удавка сама по себе сжимала его горло. Эльфов не стали снимать со столбов, лишь чуть ослабили натяжение цепей, дав им обвиснуть и капнули что-то в прожженные щеки. Кандалы на их руках и ногах, повинуясь старой мрази, начали медленно нагреваться. А на помост уже поднимали следующую пару.

   Их вывели на подиум, где красовались еще два столба с железными кольцами посередине и перекладинами сверху. Заставили лечь, свисающие с перекладин веревочные петли затянули на щиколотках и резко рванули вверх, подвесив эльфов вниз головой. Мне почудилось, что я услышала отчаянное протяжное: «Нет!», выкрикнутое женским голосом, мгновенно утонувшее в ликовании толпы. Нож прочертил длинную борозду от горла до низа живота эльфа, повторил свой путь по позвоночнику, какая-то изогнутая дрянь расширила раны, рванными лепестками подняв кожу вокруг них. Связанные руки инстинктивно дернулись и были тут же вывернуты из плеч равнодушным амбалом. Маг продолжал зеркалить все действия коллег. Талии приговоренных опоясали широкие обручи с шипами, из-под них тут же побежали ручейки крови. Раскаленные иглы одна за другой начали вонзаться в спину по обе стороны от оголенного позвоночника.

   А потом произошло нечто невероятное. На помост выскочила растрепанная девушка в брюках и короткой курточке, оттолкнула смазливого, с размаху влепила ботинком между ног амбалу и, раскинув руки, стала перед висящим эльфом, закрывая его собой. На несколько секунд все опешили, но тишина быстро сменилась возмущенным ревом и к девушке с двух сторон бросились мордовороты. Она словно толкнула что-то руками и тех снесло воздушной волной. А через секунду сама упала на подиум сломанной куклой. Закричал эльф. Выродок маг брезгливо сплюнул, толкнул безвольное тело носком туфли и кивнул Теримитцу.

   Сумевший все-таки разогнуться амбал ударил эльфа ногой в лицо, смазливый крест-накрест полоснул его по груди и воткнул нож в живот. Маг все повторил.

   Теримитц выдвинулся вперед, воздел руки к небу и вопросил:

– О, добропорядочные и благочестивые граждане Кастании, вы видели падшую дрянь, отвратительную нечисть, вступившуюся за мерзкое отродье?

– Да! – единодушно подтвердили добропорядочные и благочестивые.

– Чего она заслуживает?

– Казнь! – ответ опять слился в единый вопль.

– Когда?

   Мнения разделились:

– Сейчас! Немедленно! Срочно! Безотлагательно! Сию минуту!

   Теримитц расплылся в счастливой улыбке. Члены комиссии, за исключением амбала, присоединились к председателю.

– Огонек, пройдемся?

   У меня внутри все замерло и ухнуло вниз. Сомнений в том, куда они собираются пройтись, быть не могло. Фаарр кивнул. Надежда, что они не смогут выйти, растаяла вместе с ними.

– Идиоты! – выдохнул Ваади. – Что они сделают? Только зарисуются. Попробую вытащить.

   И Водный тоже исчез. Я прилипла взглядом к экрану.

   На помост спланировали два вампира и подняли девушку на ноги. Маг шевельнул пальцами, она очнулась, попыталась вырваться из тисков вампирских рук, поняла, что не сможет и, обернувшись, крикнула эльфу:

– Встретимся за Гранью! Люблю тебя!

   Вампиры одновременно склонились к ее шее… И так же одновременно вспыхнули. Посреди помоста стоял Алдариэль. Младших видно не было, но стена дождя, отгородившая помост от публики и сами по себе заполыхавшие пыточные приспособления пояснений, чья это работа, не требовали.

   Казалось, что Алдар ничего не делает, но маг замер в нелепой позе, едва успев дернуться. Цепи и веревки, удерживающие эльфов, аккуратно опустили их вниз, оковы разомкнулись. Теримитца оторвало от земли и несколько раз хорошо впечатало в ближайший столб, возле которого он и остался валяться. Ладони смазливого пригвоздило к другому столбу так любимыми им ножами, и он протяжно и визгливо выл. Амбал занял освободившееся место на перекладине и верещал оттуда не хуже коллеги.

   Девушка, избавившись от вампирских лап, бросилась на колени перед своим эльфом и пыталась привести его в чувство. Отвлеклась она всего два раза, опять словно толкнула что-то, и от этого чего-то обоих мучителей ее любимого от с размаху приложило мордами о ближайшие поверхности.

   А потом гребанный маг неожиданно разморозился и кинул в Алдариэля какой-то черной пакостью. И тут же на экране маговизора вспыхнуло пламя, он пошел рябью и изображение пропало.

– Что это? – какое-то полное отупение накрыло сразу и не давало осмыслить самых простых вещей. – Где все? Почему не видно?

– Кажется, Фаарр сжег камеру.

   От слов Алиани временное отупение уступило место дикому всепоглощающему ужасу. Алдариэль там, на Прощальной площади, на жутком помосте, вокруг озверевшая толпа, в него летит что-то страшное, а я ничем не могу помочь и даже ничего не вижу. Меня захлестывала волна паники. До темной пелены. До звона в ушах.

– Мари, услышь меня! Мари, – пробился сквозь звон голос Тайриниэля. – Мари, только не волнуйся, они втроем, все будет хорошо, – из пелены начали проступать знакомые черты. – Смотри на меня, – он взял мое лицо в ладони и поймал взгляд. – Все хорошо, Мари. Слышишь меня? Все хорошо. Алдар очень сильный, на нем щит, с ним ничего не случится.

– Правда? – вцепилась в его слова и темную бирюзу глаз, как в спасительную соломинку. – Правда, Тайрин? Они скоро вернутся?

– Конечно, Мари. Очень скоро. Только смотри на меня. Вот так. Все будет хорошо. Успокаивайся. Все хорошо, маленькая моя. Все хорошо.

   Не знаю, сколько времени Тайриниэль так успокаивал меня, а я сжимала его плечи и без конца повторяла:

– Правда? Они вернутся?

   В себя пришла, только когда рядом с Тайрином появился Алдар, мягко отстранил его и взял меня за руки.

– Арри, все хорошо, я здесь. Ну чего ты? Посмотри на меня. Все в порядке.

– Правда? – переспросила еще раз, сама поняла, что правда, рванулась к нему, уткнулась носом в грудь и расплакалась.

   Пока я поливала слезами Алдариэля, Ваади успел поднять на берег дриад и доставить в лазарет четырех новых пациентов и одну человеческую девушку.

   И мне сразу стало некогда. А потом еще сильнее некогда. У Грани бродили все четверо. Но двоих удерживала та же непонятная сила, что и Тайриниэля. Похоже, Каиндеб успел продать Миреду не только затребованного дочечкой эльфа, но и свой «забавный» эликсир. А двое были совсем плохи. Хорошо, что опасность у обоих сосредоточилась только в месте последнего удара ножом, все остальное могло подождать. Плохо, что у первой пары убирать столько, что за один раз точно не справилась бы. Еще хуже, что я до ужаса боялась к ним подходить, заранее представив весь набор ощущений от снятия кожи с живого тела. До сих пор не знаю, приняли гномы решение помочь мне сами или это заслуга Младших, но руку Гража, а потом Бахрапа я не оттолкнула. И когда они кричали, кусала губы, но не отпускала. А когда, убирая уже с них эту жуть, кричала сама, даже в затуманенный болью разум упорно лез вопрос, как выдержали это эльфы, и глупая радость, что Тайрина миновал хотя бы этот кошмар.

   Девушка, уютно свернувшись калачиком на полу у стены, гуляла по дальним дорогам Алиани, а все бодрствующее население лазарета с любопытством косилось в ее сторону. Я мельком подумала, что нужно будет ее куда-то пристроить, не оставлять же здесь, в чисто мужском, хоть и эльфийском, коллективе, но быстро решила, что без меня есть кому с этим разобраться. И когда Алдариэль унес меня отмываться и отдыхать, даже не вспомнила о ней.  А потом мы ушли на берег.

– … После Огонька там восстанавливать нечего. Прощальная надолго притихнет, мы им там еще пару сюрпризов оставили, на всякий случай.

– А как вы их вытащили?

– Ваади, не мы. Келпи привел. А мы – два болвана. Как разнести что-нибудь, так всегда пожалуйста, а как подумать сначала… Состояние у всех ужасное, переброску они не выдержали бы, да я и привязку на Озеро сделать не догадался. Девчонку еще вытащили бы, остальных нет.

– Все равно, вы их спасли.

– Говорю же, не мы. Мы бы только отсрочили. Подтяни они туда еще магов, нам бы пришлось уйти, парней добили бы. А девочка отчаянная. Одна против всех, за эльфа… Замечательная девочка.

   Не поспоришь, девушка – молодец. Только объясните, куда мне деть разом проснувшуюся ревность? Можно на другую тему свернуть?

– А маг в тебя не попал? Мы этого уже не видели.

– Нет, конечно. Арри, ты когда-нибудь в меня поверишь? Без преувеличения сейчас в Аршансе нет никого сильнее, чем я. Перестань изводить себя без повода, ничего со мной не случится.

   Ну да конечно! Я сразу поверила и успокоилась. Сам же только что сказал, что будь магов больше, им пришлось бы уходить. Все, не хочу обо мне!

– А эти… комиссия, все живые, да? Отойдут и продолжат?

– Самого от этого тошнит. Только при ребятах нельзя их трогать. Ваади успел предупредить, что их заберут сразу, если хоть один из этих сильно пострадает. Пришлось лишь слегка. Да и ребята правы, не будет этих, будут другие. Менять нужно все, а не состав комиссий. Знать бы еще как. Есть идеи?

– Не-а. Откуда?

– А у меня есть. Иди ко мне.

   Иду. Всегда иду. Каждое мгновение.

   Тропа не выбрасывала меня целых двадцать секунд. Обалдеть, какой прогресс! Такими темпами я научусь ходить по ним всего за какие-нибудь десять лет. Вот только нет их у нас.

– Высочество, попробуйте на шаг дальше зайти. Отпускай.

   Тридцать секунд. Стою нормально. Сорок. Пятьдесят. Полетели. Дерется тропа здесь сильнее.

– Нормально? Живая? Давайте назад. Еще шаг.

   Полторы минуты. А ударило еще сильнее. Только я об этом промолчала.

– Шерин, давай без остановок? Хотя бы до разветвления.

– А мы ее потом найдем? Если вас раскидает…

– Я маячок поставлю, найду.

   Три шага, и мы стоим на пятачке от которого бегут десятки мерцающих дорожек, и каждая зовет, манит ступить на нее.

– А как…

– Просто подумай, куда нужно попасть.

– Эй, не спешите.

– Я только покажу, мы не пойдем. Смотри, например, Лес.

   Дорожки погасли, мерцать продолжала только одна.

– Классно. А если просто на любую выйти, не думая?

– Куда-нибудь выйдешь, только не угадаешь куда.

– А запомнить, какая куда ведет можно?

– Нет. Они живые, все время движутся, следующий раз она покажется в другом месте. Еще увидишь.

– Не прав, Высочество. Можно. Погуляй по ним, сколько я, научишься узнавать. Ну, что, рискнем отпустить?

   Рискнули. Три минуты. Ударом выбило воздух из легких, из носа пошла кровь.

– Долбанные орки! Все. Хватит. Не выйдет ничего. Не принимает ее тропа.

– Должна принять, Шер, – Огненный возражения не слышать умел очень хорошо. – Завтра продолжите. Дар, это необходимо. Тайрин, не искри зря, она туда пойдет. Так, Мар?

   Ну, а куда я денусь?

  Проснувшаяся девушка хлопотала возле своего эльфа. Он уже был отмыт, перевязан и полностью раздет. Выстиранные штаны мирно висели на спинке кровати.

– С ума сойти! Как ты смогла?

   Она обернулась на голос.

– Привет! Ты Маррия? Мне рассказали. Спасибо! А это… Ты не думай, я его потом одену, просто будить жалко.

– Да я не о том. Они же с ними не расстаются. Скромность у них загадочная такая. Сколько ни уговаривали…

– А я и не уговаривала. Сняла и все. Я – Симария. Можно Сима.

– Очень приятно. Правда. Я – Маррия. А, ты же уже знаешь. Ты смелая.

– Не, я не смелая, я влюбленная. Встретила вот, на свою голову. И все. «Пропала девичья душа и разум девичий пропал, когда миндаль эльфийских глаз навек ее очаровал».

– Ты стихи пишешь? Классно. А дальше есть?

– Есть, наверно, не знаю. Это не мои, они откуда-то из старого времени.

– Элика Русана, – я не услышала, когда пришел Алдар. – Ее еще помнят? Неожиданно.

– Привет! Здорово, что пришел. А то как-то нехорошо вышло, ты нам, типа, жизнь спас, а я и спасибнуть не успела. Теперь хоть смогу. Спасибо… Имя скажешь?

– Алдариэль.

– Спасибо, Алдариэль. Ты нереально крутой! Сразу столько всего… Да еще и удерживать! Не, это реально нереально! Мне бы так.

– Ты и сама неплоха. Четвертый?

– Без понятия. Кто бы мне его проверял? Я из Детограда, подкидыш. А ты как сохранился? Из вас же все высосали.

– Так получилось.

– Мар, давай вы потом потреплетесь, в более удобном месте. Управишься, выведешь ее отсюда, обсудите все тяготы межвидовой любви. Про нас – тишина.

   Вообще-то, я молчала. Но Огненный прав: и лечением заняться нужно, и говорить лучше за чашкой кофе, а не стоя столбами между кроватей.

   К нашему выходу гостиная была вся увешана иллюзиями, спрятавшими остальные помещения и прозрачные стены. Создавалось впечатление, что это обычная комната, даже окошко с кусочком неба и парой деревьев имелось. Вот бы так оставить! Красота же, и никаких рыб.

   Мы с Алдаром заняли диван, Симария забралась с ногами в кресло, в меру повосхищалась моим даром и начала рассказывать. Вторая история жизни в рабстве услышанная мной за последние дни, была не лучше первой.  Я слушала, переживала и молча злилась, Алдариэль иногда что-то уточнял.

   Детоград оказался аналогом нашего детдома, только он был сразу целым городом и свозили в него осиротевших или брошенных детей со всей Кастании. Условия существования в нем также были очень похожи на наши в их худшем исполнении. Зато, по мнению Симарии, выходцы оттуда ничего не боялись, могли выжить и постоять за себя в любых условиях.

– Я в СОС сначала хотела податься, не в Лежбол, конечно, там дорого, куда-нибудь в Тайгернил или в Кэтилап. Хорошо, предупредили, что меня там, если узнают, привяжут лет на пять, пока все свои законы в голову не вобьют. А оно мне надо? Я птица вольная, на одном месте уже насиделась, мне свобода нужна, чтобы куда хочу, туда лечу.

– Сима, а к тебе законы СОС как относятся? Они обязательны только…

   Договорить Алдариэлю она не дала. Вытянула вперед руку и трансформировала ее в лапу какой-то большой кошки. И глаза стали кошачьими, ярко-желтыми и с узкими зрачками.

– Еще хвост могу, только вставать лень. Полукровка я. Кто-то из родителей – оборотень. Папаня, наверно, мать бы не отдала. Да ну их, обоих, буду я еще думать о всяких… Я им не нужна, они мне тем более. Короче, перебралась на первое время в Парлонд, сняла комнату у одной бабки, ей-то и деньги не нужны были, домина такой, что закачаешься, шмотки, кармаг. Она от скуки дурела, а со мной и поболтать можно и игры азартные почти все знаю. Она мне через неделю сама предложила комнату на три года сдать чуть ли не за нитку от вязки, с условием, что больше чем на месяц я от нее ни-ни. Не, в смысле, захочу свалить, дорога свободна, только цена другая будет, если вернуться надумаю. А мне что? Мне это самое то. Договор нарисовали по всем правилам, маг заверил. Нормально мне с бабкой жилось, жаловаться не на что. Работу нашла, денег хватало, даже отложить чуток получилось. А потом я к подружке на свадьбу укатила, недели три проездила. Вернулась, а бабки все, нету больше. А домом то ли ее племянник то ли еще хрен знает какой родственник заправляет. Он мне – от ворот поворот, я ему – договор под нос. А в нем ясно сказано, что никто меня с законно арендованной жилплощади выселить не может, пока срок не истечет или вся оплата не вернется. А сумма не обозначена. Ну, я ему столько заявила, что у него все вопросы вместе с челюстью отпали. Короче, вселилась я назад.

– А если бы он знал, сколько ты заплатила?

– И что? Свалила бы. Жалко, конечно, халявное жилье терять, но не погранично. Утром выхожу на работу, а посреди двора Зариш яму копает. Не, я тогда еще не знала, что он Заришиэль, просто эльф какой-то. ну, копает и пусть себе копает, у меня своих дел полно. Вечером возвращаюсь, в яме уже столб стоит, он к нему привязан, а племянник его кнутом лупцует. Я еще подумала: вот придурок, рубаху снять не дотумкал, будет на новую тратиться. И к себе пошла. А что? Дело привычное. Наши, в Детограде, тоже, бывало, отхватывали, если было за что. Ну, или нам для примера. В назидание, типа.

– В Детограде есть эльфы?

– Есть, а как же. Кто-то же должен навоз грести, сортиры драить, еще всякого хватает. Не нас же туда посылать? Их там штуки три, кажется. Да им там нормально живется, если выпорют, так заслуженно, просто так не гоняют, ничем бессмысленным не напрягают. А если кто из мелочи камнем кинет или еще что просто так, так от своих же и огребет. У нас законы жесткие, если бить, только за дело. Или драться один на один, по-честному. Короче, не в свои дела я не лезла. Сколько-то там прошло, фиг его. Эльф этот мне на глаза несколько раз попадался, по двору чего-то шуршал, перестраивал под нового хозяина, не нравился тому бабкин дизайн. Как-то выходной у меня был, я полдня продрыхла, куда пойти не придумала, решила дома остаться, музон погонять, почитать. Жара дикая была, я под окошком засела, звукохран врубила, кайфую, смотрю, два дуболома стоят, ржут, эльф какие-то железяки тягает, шатается, но тащит. Интересно, думаю, что этот племянничек еще переделать собрался? У бабки все аккуратненько было, гармонично, а этот такого понаворотил… Долбан безвкусный.

– Сима, эльф всегда под присмотром находился?

– Ну да. Или на цепи. В общем, перетащил он железяки в один угол и начал таскать обратно. Вот этого я не поняла. Смотрю дальше. Короче, просто так он их с места на место носил. Что меня дернуло? Фиг его… Пошутить захотела. Дождалась, пока он очередную понес, подняла всю эту хренотень и перекинула, куда нужно. Дуболомы на меня выпялились, я их в нужном направлении послала, а Зариш до своих железяк добрел, на меня даже не глянул, обратно понес. Я их опять перебросила. Тут хрен племянничка вынес. Посмотрел он, как я развлекаюсь, поаплодировал и кнут достал. Дуболомы эльфа к столбу привязали и понеслось. Я от окна ушла, мне на такое смотреть не нравится. А на душе как-то погано стало. Он-то из-за меня, получается, огреб. Настроение испортилось. Решила уборкой заняться. Мне уборка всегда отвлечься помогает, если в голову всякая чушь лезет. Так, когда по-быстрому, я магией могу, а если накрыло, то лучше ручками. Бабка тоже ручную уборку уважала, не своими руками, понятно, прислуга шуршала, а она командовала. У нее для этих дел кладовка была, где швабры, веники всякие сложены, сунулась я в нее, а там здоровый такой засов появился. Я бы в нормальном состоянии еще подумала, что лезть туда не надо, а на психе просто открыла. Пусто. Только цепь с ошейником к стене пришпандорена. Железный такой ошейничек, с замком. Закрыла обратно, ушла. Но меня же уже заклинило на уборке. Дождалась, пока племянничек освободился и пошла из него швабру вышибать. Пообещал, что пришлет. Сижу, жду, психую. Открывается дверь, вламываются эти, у которых мозги в комплект не входят, заталкивают эльфа с ведром и шваброй. Чувство юмора у племянничка проснулось, пошутить со мной решил. А я сама веселая. Этих выставила, адрес, куда сходить напомнила и ближайшие часа три на моей территории появляться запретила.

– И они так спокойно ушли?

– Конечно. Я же им лапкой помахала, а что до конца не могу, сообщить забыла. Смотрю, уборщика-то моего шатает так, что того и гляди рухнет. На рубахе кровь кое-где проступила. Племянничек, видно, строгих нравов, смущать девушку полуголым мужиком не решился, одежку новую выдал. В смысле, старую, конечно, но не ту, в которой пороли его. Повернулся этот шатун ко мне, белый, как гипс в лежбольской больничке, а взгляд… И все. Приплыла Симария, отбегалась. Весь мир побоку стал. Сразу поняла, за ним я и в огонь, и в воду…

– И на Прощальную площадь.

– Да пофиг. Лишь бы с ним. Понятное дело, какая там уборка. Я его в кровать затолкала. Сопротивлялся еще, уйти порывался. Как же, уйдешь от меня, жди. В приказном порядке загнала. Догадайтесь, о чем он подумал? А когда рубашку снять заставляла, так смотрел… Брр! Кое-как объяснила, что насиловать мужиков мне пока не требуется, только успевай отбиваться. А хочу я только посмотреть, насколько ему досталось. До хрена досталось, даже после рекада еще кровило. И ожерелье на шее черно-синее. Ну, чаем напоила, жратвой, что было, напихала. Опять через приказы, сам ни в какую. Оставила отлеживаться, сама уборкой занялась. Нужно же было куда-то выплеснуться. Да и лишние вопросы мне ни к чему были. Я убираю, а он смотрит. Закончила, села рядом, сама смотрю. И он глаза не отводит. Так и играли в гляделки, пока эти гребанные безмозглики под дверью не затопали. Он тряпки-швабры собрал и на выход, а мне выть хочется. Постель поправила, чтоб этим видно не было, что лежал кто-то, на стул уселась, типа всегда тут была, на этих поскалилась, дождалась, пока его увели и пошла рыдать в подушку. А ночью посчитала, что один плюс один будет два, сложила синяк на шее и ошейник в кладовке и поперлась туда. Не ошиблась, там он и ночевал. Шикарная спальня – метр на метр, просто охренеть – не надо. Короче, к себе я его увела.

– А ошейник?

– Слышишь, я в Детограде выросла. Если замок не зачарован, то считай, не замкнут. У нас каждый семилетка любую хату вскроет, к пятнадцати – ни один сейф не устоит. А там примитив полный болтался. Его открыть-закрыть – меньше минуты и фиг кто догадается, что вскрывали. Короче, так и стала я по ночам его к себе забирать. На кровать он сперва ложиться отказывался, на полу спал, но хоть нормально, не скрючившись и без железяки на шее, да и не на голом, стелила я ему. А утром, пока все дрыхли, назад отводила. Через неделю где-то познакомились, разговаривать начали. Потом я Зариша уболтала рядом спать, обещала, что приставать не буду. Честно не лезла, засыпали на гномьем расстоянии, только топором не замеряли, не было у меня топора, так, на глаз. Хорошо, кровать бабка мне широкую выделила. А раз проснулись в обнимку. Ну и того самого… Чего он в первый день боялся. Натрахались, как сто лет голодали. Не, он-то, понятно, так и было, а я фиг с чего. Ну и пошло-поехало. Зариш только об одном просил, чтобы я ни во что не вписалась, типа, защищать его не полезла. Племянничек моду завел, каждый вечер у столба развлекаться. Разминка, говорил, хорошая, кнутом в охотку помахать, руки развивает и для настроения польза, сразу поднимается. А когда с женой разругался, и она от него свалила, так Зариша несколько дней со столба только на ночь снимали. Чтобы, значит, если приспичит хозяину нервы успокоить, так ждать не придется, раб уже на месте. К ночи этот хрен в дрова ужирался и дуболомы Зариша в его коробку запихивали, а утром опять к столбу. Я домой эти дни старалась попозже приходить, боялась сорваться. И жену его искала. Нашла кое-как, наплела ей хрени всякой, чтобы вернулась. Под конец пригрозила, что уведу муженька, не пропадать же бесхозному. Моментом прискакала.

– А сам он к тебе не лез? Молодая, симпатичная.

– Лез, конечно. Морду раскарябала, сожрать пообещала. Отпал навсегда. Это еще до Зариша было, когда только въехала. Ну вот, мымриха вернулась, он поуспокоился, даже не каждый вечер разминался. Мы год почти так прожили. Я Заришу помогала, когда могла. Он какую-нибудь хренотень неподъемную тянет, а я ее перехватываю, ему только изображать приходится, что тяжело. Или пыль с земли подниму дуболомам в глаза, пока проморгаются, пока умоются, у него время передохнуть есть. Так-то ему его не давали, весь дом следил, чтобы без дела не остался, хоть железяки эти с места на место таскал, но ни минуты не простаивал. А потом нас спалили. Я Зариша утром на место вела, а племянничек уже там ошивался. И все. Мне-то ничего, пару похабных шуточек выдал и только, а Зариша через день увезли. Эта падла сам мне рассказал куда и что там делают. Я МВ вообще не смотрю, если только киношку какую или концерт хороший с девчонками глянем, про Прощалку только мельком слышала, мне такая развлекуха не климатит, а вот же, живьем смотреть пришлось. Я туда сразу рванула. Хоть так рядом быть. Пораньше приходила, чтобы место у клеток занять, увидеть Зариша. Он мне все показать пытался, чтобы уходила, сказать-то не мог, народу там до хренища, подставить меня боялся. Только фиг, не ушла я. А когда его туда потащили, мне башку совсем снесло. Хреново, что стояла далеко, пока пролезла через всех, пока охранника вырубила, он меня пускать не хотел, придурь форменная, а Зариша уже… Ай, что рассказывать, вы это сами видели.

   Мне было страшно представить, как это: изо дня в день знать, что над твоим любимым издеваются и терпеть это, своими руками надевать на него рабский ошейник, уходить из дома, чтобы не смотреть, как какая-то мразь «развивает руки и поднимает настроение». Я бы точно не смогла, сорвалась бы сразу. В Алдариэля вцепилась так, словно его у меня сейчас отнимут и никогда не вернут. Он не возражал, знал мои хронические задвиги на этой почве и понимал, что я сейчас чувствую. А еще мне хотелось сделать Симарии что-нибудь приятное. Например, вернуть лицо ее Заришу. Я до лиц сегодня не добралась, занималась тем, что было важнее.

– Алдар, я на минутку еще схожу туда? Только без тебя. Сима, ты тоже пока останься, сюрприз маленький будет.

– Мар, вот что тебе неймется? Еще не отошла толком. Ладно, иди уже, помогу, что с тобой делать.

   Фаарр исчез с кресла, я пошла в лазарет. Заришиэль уже не спал. Собственно, никто уже не спал. Там, где появлялся Шерин, спать было невозможно. Количество шума, которое он способен воспроизвести не поддавалось описанию. Причем этот шум ни капли меня не раздражал, остальных, кажется, тоже. От Шериниэля исходило столько позитива, что на него практически невозможно было обижаться или сердиться. Как он затесался в компанию принца и Младшего я не знала, но с его появлением легко смогла вообразить бесшабашную троицу покорителей женских сердец Аршанса. Темноволосый Алдар, огненно-рыжий Фаарр и ярко выраженный блондин Шерин не оставили бы равнодушным никого, девушки просто не могли не падать пачками к их ногам. И представлять его, неугомонного, деятельного красавчика висящим сутками на цепях по прихоти ненормальной художницы садистки, было жутко.

   Шериниэль торжественно представил меня новичкам, обиженно покосился на видимый только ему и мне кулак Фаарра в опасной близости от собственного носа и пристроился у дальней стены. Я запоздало сообразила, что он, Граж и еще кто-то у нас сегодня бескроватные, мест в лазарете опять не хватало, а с учетом Симарии со спальными местами будет совсем тяжко. Ай, ладно, как-нибудь поместимся.

   В глазах Заришиэля явно читалось беспокойство, и я поспешила его устранить.

– Здесь она, скоро придет. Если немного потерпишь, – этого мне очень не хотелось, но до предела вымотанные дриады ушли отдыхать. – То уже сегодня она увидит тебя таким, каким ты был до всего этого.

– Того давно нет, – он невесело усмехнулся, попытался усмехнуться тем, что осталось от губ. – А потерпеть…

– Знаю. Просто скажи да или нет.

– Давай.

   Второй тоже согласился. И еще двое. Ну и пусть. Зато у меня теперь весь лазарет блещет всеми видами эльфийской красоты. А к ознобу я давно привыкла. И Тайриниэль рядом, пришел следом за мной, если что – удержит, не даст свалиться. А увидеть, как Симария недоверчиво рассматривает своего Зариша, проводит пальцем по щеке и, повернувшись ко мне, растерянно сообщает:

– Он такой обалденный! – что может с этим сравниться?

   Планы Гража забраться под бочок к Орлишке опять потерпели сокрушительный крах. Уходить из лазарета на ночь Сима наотрез отказалась.

– Подумаешь, мужская палата! Я что, мужиков не видела? Все укрытые, все прилично. Кому приспичит, я отвернусь. А спать мы вдвоем поместимся. Да не потревожу я ему ничего, опытная, не привыкать.

   Вечерние новости на «Первом Честном МВ» захлебываясь от дикой смеси восторга и злобы сообщили, что неизвестный злоумышленник, вероломно разгромивший Прощальную площадь и нанесший тяжкие телесные и моральные повреждения Высокой комиссии, опознан как пропавший много лет назад наследный принц Шорельдаля Алдариэль. Архивные портреты неоспоримо подтверждают его личность. Он объявлен в розыск по всему Аршанса и за его голову назначена награда в размере…

– А Ха-Дэр пощедрее-то будет, – прокомментировал размер награды Алдар. – Не ценят в Кастании наследных принцев. Обидеться что ли?

– И вероломно разгромить императорский дворец? Дар, если что, мы с Вадом всегда. Надо же счет когда-нибудь округлить.

   С экрана маговизора на меня смотрел совсем молодой Алдар, даже младше, чем в памяти русалок. Счастливый и беззаботный, улыбающийся всему миру. Алдариэль, сидящий рядом улыбался совсем по-другому, ни счастья, ни беззаботности в нем больше не было.

   Кроме принца в розыск объявлялась Симария Шовир и четыре беглых эльфа. За них награды были совсем смешными, дешевле, чем участие в отборе Амины. Сима на фото тоже была немного младше сегодняшней, но изменилась она не слишком. Портретов и имен эльфов, естественно, предоставить не смогли.

– Надо эту полукошку обрадовать, как никак, а в компании с самим принцем ищут, заплатить обещают.

– Не знаю, Огонек, насчет обрадовать. За такую награду даже стыдно как-то попадаться. Всей компанией на одного змея не тянем.

   Они спокойно шутили над всем этим, а мне радушно подмигивал персональный ад.

   Тропа потихоньку привыкала к моему присутствию. Когда я смогла продержаться почти десять минут на пятачке разветвления, Шерин разрешил нам уйти в Лес. Один шаг по мерцающей дорожке и вокруг полетели звезды. Это не было похоже на короткие дороги дриад, никакого ощущения скорости, только легкое головокружение, зовущая вперед мелодия и мириады танцующих звезд. Еще шаг. Все чувства обострились до предела, казалось я слышу Вселенную и вижу ее бесконечность. Третий шаг. Я сама на мгновение стала Вселенной, превратилась в птицу, взмыла на звездных крыльях в недосягаемую высь и вернулась назад, к своему сердцу, к Алдариэлю. И мы вместе вышли к дому Алиани, были радостно облаплены Огненным, напоены чаем, Фаарр в отсутствии хозяйки спокойно взял на себя ее обязанности, и отправлены обратно. Потом я описывала свои ощущения, а Алдар, Тайрин и Шерин странно на меня смотрели. Ничего подобного ни с кем из эльфов не происходило. Нет, у них также летели звезды и звала музыка, но никакого обострения чувств и космических метаморфоз не наблюдалось. Но ведь я и не была эльфийкой, а сведений о воздействии тропы на человека до меня ни у кого не было. Кроме тех, что слишком настойчивых, упорно лезущих куда их не просили, в лучшем случае вышвыривало прочь, в худшем от них оставалось мокрое место. Хорошо, что об этих подробностях я только догадывалась по намекам и недоговоркам и считала их сильно преувеличенными, иначе не ступила бы на эту грозную тропу ни за какие коврижки.

   Удивительно, но Са-Бира на последние события отреагировала не сразу. По всей видимости, что-то помешало ей посмотреть прямой эфир. Примчалась она только к вечеру следующего дня. Алдариэль спрятался под невидимкой, встречаться с пантерой он почему-то не хотел.

– Вы офигели? Что это было? Огненный, ты каким местом думал?

– Обычным, другими не умею. Бира, ты лучше расскажи, с каких пор СОС котятами разбрасывается?

– Чего? Фаарр, ты ничего не путаешь? Какие котята? Наши все на месте.

– Такие, слегка подросшие. С человеческой примесью.

– Кто?

– Девчонка с Прощальной. Глаза, лапы, хвост. Похоже, тигрица. На вскидку – лет двадцать. Родителей не знает, подкинули в Детоград. Не хочешь разобраться? Как вы ее прохлопали?

– Скорее всего, мать скрыла. Ты же знаешь.

– Знаю, поэтому и спрашиваю. А отец не унюхал?

– Если одноразовая, то нет. Где она?

– Пока у нас. Заберешь? Она в розыске.

– В курсе. К нам не сунутся.

– Бира, она в комплекте с эльфом.

– Отпадает, Фаарр. Ее Ха-Дэр Миреду не отдаст. На этом все, с эльфами он связываться не станет.

– Ну, так я и думал. В Солнечный ее отпускать будут?

– Да пусть ходит. Как во все въедет, законы СОС примет…

– Нет, Бира, сразу. По-другому она не пойдет.

– А в Солнечном…

– Она будет дышать свежим воздухом в гордом одиночестве. Без лишних глаз.

– Огненный, влипну я с твоими закидонами.

– Если с моими, то я и вытащу. Со своими не влипни. Где задержалась? Я тебя вчера еще ждал.

– Из Степей только вернулись. Зашла Дэру пару ласковых сказать за его пополнение, а он меня обрадовал. Из-за ваших подвигов так и остался не… обласканным.

– Бедненький, как же он это переживет? Рыдает, наверное, от счастья?

– Наверстаю. Теперь есть и за что добавить.

– Са-Бира, а в Степи зачем бегали? Опять лучшим друзьям неймется?

– Неймется, только не как обычно. Боятся они чего-то. Вот мы и прогулялись. Познавательная прогулочка вышла, рекомендую. Ваади, тебе понравится, ты же загадки любишь. Хрень там какая-то жрет Степи.

– Что за хрень?

– Не разобрались. Вроде все нормально и бах – пустота. Ни ветра, ни птиц, ни травы – голяк полный. Пятно метров на десять туда-сюда. Потом опять все на месте. Первое нормально обошли, на втором два идиота из Дэровских решили, что самые умные и сунулись поближе разнюхать. Заклинило обоих, из оборота выйти не могут, у зверя полная власть, на нас кидаться начали. Пришлось упаковывать и домой тащить. А тут вы еще…

– Ну, прости, что не согласовали.

– Прощаю. Длинноухий нахал серьезно вернулся? Или кто-то под него работал?

– Сам, собственной персоной.

– И в Лежболе ей ошивался? Персоной собственной? То-то мне запах знакомым показался. И сейчас кажется. Маррия, колись, успела в него влипнуть? Все, можешь молчать, и так понятно. Не скажу, что рада его явлению, но привет передавайте, старый знакомый, как-никак.

– Обалдеть, Бира, тебя ли я слышу? А как же спор?

– Так мы про приветы не спорили. А встречаться я с ним не собираюсь. И на всякий случай уточняю, то что он меня сейчас видит, на мой проигрыш не тянет. Слышал, Алдар? Я не к тебе пришла и, что ты здесь, не знала. Ладно, народ, мне пора. За котенком послезавтра приду, хватит вам времени?

– Хватит. А в Степь зайдем, глянем, что там завелось.

– Поосторожней только.

– Ага, а то озвереем. Бира, про Лес не забудь. И родню ее поищи.

– Не поверишь, прямо сейчас начну. Вот к каждому мужику подойду и спрошу, не поимел ли он двадцать лет назад человечку. Огненный, мозги включи. Заберу домой, там разберемся.

   После ухода пантеры я выдвинула фантастическую гипотезу:

– А вдруг, Симария – дочь Ха-Дэра? Может такое быть? Интересно, она такому папе обрадуется?

– Он точно… обрадуется. Мало ему тетушки, так еще такой подарочек на голову свалится. Вдвоем они его точно доконают. Тебе его не жалко, Мар? Неплохой мужик, в сущности. За что ты с ним так?

– А Сима чем плохая?

– А кто сказал, что плохая? Просто отличная. Бира номер два. Сама не заметила?

   Вообще-то, Фаарр был прав, характеры у обеих похожие и далеко не ангельские, но мне они нравились.

– И пусть. Алдар, а что за спор?

– О-о-о! Хороший спор. Дар, сколько вам осталось?

– Десять прошло еще до Мрачных дней, а как дальше считать, не знаю.

– По-честному, пока тебя здесь не было, в счет не идет. Иначе для Биры срок уже давно закончился бы. а она так не считает.

– О чем спорили-то?

– Так, по дури. Молодые были, взрывные… Даже стыдно, честное слово. Сцепились из-за какой-то глупости и, чтобы разойтись без последствий, поспорили, что друг другу на глаза не покажемся двадцать пять лет.

– Ого, долго. А что проигравшему?

– Мне – в платье ходить по дню за каждый год, сколько останется, а ей голову брить столько же и иллюзией не прикрывать. Говорю же, болваны были.

   Алдариэля в платье представить не смогла, картинка получалась совершенно дикая. Впрочем, Са-Бира без черной волны шикарных блестящих волос тоже не очень представлялась. И с вердиктом Алдара, что спор глупый, я полностью согласилась.

   Подготовка Симарии к переезду в СОС досталась Алдариэлю. Сначала ей дали посмотреть очередной выпуск новостей. Заодно сами узнали, что ожидающие отбора Амины рабы временно отправляются к своим владельцам, дабы не наносить государственной казне урона своим содержанием. На Прощальной площади остаются только уже отобранные для аукциона и находящиеся в ведении Высокой комиссии.

   От сообщения, что она в розыске, Сима просто отмахнулась.

– Подумаешь, да половина Детоградских в розыске, тоже мне невидаль. Пусть ищут. Я им еще усугублю, чтобы два раза не заморачивались. Вот, как выйду отсюда, так и усугублю. С племянничком. Эта падла меня надолго запомнит. И за Зариша, и за то, что меня сдал. Кто бы им еще мою личность проявил? Так что зайду я к нему, вещички свои заберу и поговорю о вреде длинного языка и физических упражнений. Только найду куда Зариша спрятать. А ты реально принц? Круто, принцев знакомых у меня еще не было.

– Реально. А с местью придется подождать, в Кастанию тебе сейчас нельзя. Первое время ловить нас они со всей ответственностью будут. Потом, может, расслабятся.

– А что, типа, есть куда можно? Розыск-то не только по Кастании.

– Есть. Лежбол.

– Вот еще. А если узнают, что я наполовину ихняя?

– Не если, а непременно узнают. И можешь быть спокойна, Ха-Дэр своими не разбрасывается.

– С чего бы это он мной озаботился? Других дел нет? А Зариш? Я без него никуда.

– Для Заришиэля СОС не выход. Его дриады спрячут, это единственный безопасный вариант. А тебя они не примут, ни как человека, ни как оборотня. Их пытались уговорить, но нет. У Леса свои Законы.

– И фиг с ними. Не хотят – не надо. Мы сами куда-нибудь забуримся, Аршанс большой, дорог много. Зариш теперь, как новенький, уйдем.

– Далеко не уйдете. И в живых вас не оставят, сама должна понимать.

– А я, типа, не понимаю. Не могу я с ним расстаться. Не могу! Не жить мне без него. А вляпаемся… Хоть за Грань, но вместе.

– И не расставайся. А за Грань не спеши, может, и тут получше станет. Заришиэль в Солнечном Лесу будет, от него до Лежбола полчаса на кармаге, сможете видеться.

– А кармаг мне за красивые глаза подарят? За эти? Или за эти? – Симария сменила человеческие глаза на кошачьи. –  Ты цены на них знаешь?

– Напрокат возьмешь или пешком прогуляешься.

– И меня вот так и отпустят. Иди Сима на все четыре стороны, главное, вернуться забудь. А если и впрямь забуду? Тоже охоту начнут? Не климатит. Мы в Детоград уйдем. Я там все ходы знаю. Даже если накроют, взять не смогут. Свои не сдадут, еще и помогать будут.

– Тебе – не сомневаюсь. А Заришиэлю? Себя вспомни. Тебе до него было плевать на…

– А мне и сейчас плевать. И на эльфов, и на оборотней, и на весь мир. Мне кроме Зариша никто не нужен. Ну, и перед тобой должок, вроде как.

– Вот и верни его. Дай Заришиэлю шанс выжить.

– Так я, типа, этим и занимаюсь.

– Нет, Сима, не этим. Он пойдет за тобой. И погибнет. Даже в Детограде, если вы туда доберетесь, найдутся те, кто польстится на награду. Среди дриад таких нет.

– А я? Как я без него?

– Почему без него? Никто вам не будет мешать встречаться.

– Встречаться… А я не хочу с ним расставаться. Ты знаешь, что такое расставаться с любимым?

– Я знаю, что такое терять любимую, – у меня сердце сжалось и забыло, как биться. Нет, не от ревности. Это для Симарии голос Алдариэля звучал ровно и спокойно, а я слышала всю горечь и боль, которыми пропитался каждый звук. И мне было так же больно и горько от невозможности помочь, забрать то, что он сам никогда бы не отдал. – Моя жена погибла, защищая меня. Ты хочешь пройти через это? Или заставить пройти Зариша?

– Я… Пусть к дриадам. Поеду я в СОС. Фиг его, может и приживусь. А нет, так возле этого леса жить буду. Подумаешь, хренотень какая, шалаш слеплю. Зато рядом.

   Среди ночи нас разбудил Фаарр.

– Мар, в платье, бегом. Дар, одевай Безумного. У нас гости. Вад вас сюда поднимет, чтобы быстрее, потом тропой на дальний берег, где прощай-трава. Давайте, ребята, в темпе.

   Встретить гостей мы успели и сбросить в воду тех, кого они привезли не позволили. Только двум эльфам, с которых полностью сняли кожу, помочь я уже не смогла. На дальнем берегу появилось еще два холмика. Высокая комиссия не оставила без ответа разгром Прощальной площади. Они обошлись без публики и прямых эфиров. Просто безжалостно и страшно убили двоих.

   Мы решили никому рассказывать о ночных событиях, но утром «Первое Честное МВ» объявило, что ежедневно в Озеро будут отправляться по два эльфа в соответствующем состоянии. Состояние подтвердили жуткие фотографии кровавой расправы. И так будет продолжаться до тех пор, пока преступник по имени Алдариэль сам не сдастся властям.

   Я боялась посмотреть на Алдара, решилась только взять его за руку. Он в ответ слегка сжал мою ладонь и не сказал ни слова. А потом его и Младших накрыла тишина. От тревожного и потерянного взгляда Тайрина стало еще хуже, я попыталась улыбнуться ему и не смогла.

   Алдариэль и Фаарр ушли, пообещав вернуться через пару часов. Оба взяли с меня честное слово, что к их возвращению я буду в порядке и не разнесу подводный дом. Способ сдержать данное слово мне был известен только один – лазарет. До упора, до последней капли силы, до потери сознания.

   Через два часа они не вернулись. Тайриниэль все время был рядом, привычно укутывал в плед, отпаивал чаем, отвлекал разговорами. От его присутствия было чуть легче, ад даже ненадолго отпустил меня, когда Тайрин показал, что может создать уже не просто искру, а маленький, но вполне устойчивый язычок настоящего пламени, мы вместе от него прикурили. Крошечного фонтанчик воды на его ладони хватило почти на четверть стакана. Это была очень вкусная вода. Наверное, самая вкусная в моей жизни. А я, вместо благодарности, обняла его за шею и расплакалась. И от радости за Тайрина и от страха за Алдара. И Тайриниэль все понял, нам с ним не нужны слова, мы и так всегда понимаем друг друга.

   Даже не до конца восстановившись, снова ушла в лазарет. И опять Тайрин уносил меня оттуда, сама не могла даже пошевелиться. Посреди комнаты его так качнуло, что не окажись рядом Шерин, он, скорее всего не устоял бы на ногах. И только тогда я сообразила, что Тайриниэль еще не настолько окреп, чтобы спокойно таскать меня. В придачу ко всем кошмарам в моей голове добавилось еще и чувство стыда.

   Прошло уже почти четыре часа. Ваади все время убеждал меня, что они с Фаарром постоянно переговариваются и у них все в порядке. В три голоса Младший и два эльфа доказывали, что Алдариэль не наделает глупостей. А если даже такая мысль взбредет ему в голову, то никто этого не позволит, и Огненный хоть силой, но притащит его домой. Я пыталась объяснить и изобразить, что со мной все нормально, но мне почему-то никто не верил. В разгар очередного такого объяснения они вернулись.

   Алдар казался совершенно спокойным, выудил меня из пледа, и Водный поднял нас на берег. Там я получила хороший нагоняй за то, что опять извожу себя и за лазарет тоже. Пообещала исправиться, получила в ответ скептическую усмешку и спрятала заалевшее лицо у него на груди. Потом мы просто лежали рядом, обнявшись, и молчали. Совсем недолго.

   Они опять ушли. И все началось сначала. Только в лазарете я останавливалась вовремя, чтобы хватило сил самой передвигать ногами, а не мучить Тайриниэля. А с пятого захода за день вышла даже почти бодро. У меня закончились пациенты.

   И почти врезалась в Алдара. Кажется, его терпение все-таки иссякло. Я его успешно исчерпала. Он молча крепко сжимал мою ладонь, пока Ваади создавал сферу, пока мы поднимались наверх, пока шли к деревьям. И только там ледяным тоном, глядя в глаза такими же ледяными глазами очень спокойно сказал:

– Если это не прекратится, между нами все будет закончено. Раз и навсегда. Меня ты больше не увидишь. Я этого не хочу. А ты?

   Я замерла, боясь поверить в услышанное. Никогда не увидеть его? Не услышать его голос? Не почувствовать тепло рук? Судорожно сглотнула и мотнула головой.

– Это не ответ, Арри. Я хочу услышать, сможешь ли ты прекратить издеваться над собой, Тайриниэлем, ребятами, мной, над всеми? Ты знаешь, что переживает Тайрин, каждый раз, когда ты кого-то лечишь? Ему проще еще раз попасть на Прощальную, чем видеть, что с тобой происходит. Но он не мешает тебе делать свое дело и не заставляет сходить с ума из-за его чувств. За что ты добавляешь ему еще страданий? А Фаарру и Ваади? Ты знаешь, как они к тебе относятся? Зачем ты заставляешь их дергаться от того, что ты сама себя накрутила? И ждать, что в любой момент сорвется твоя неуправляемая магия и это закончится неизвестно чем для всех? А дриады? Сегодня ты изматывала себя, потому что тебе плохо. А за что ты измотала их? Ты знаешь, что Узиани каждый раз рыдает, когда ты впадаешь в такое состояние? И прячется, чтобы не отвлекать Тайрина от успокаивания тебя. Знаешь об этом? Ты думаешь для Алиани все это проходит даром? Если она ничего не показывает, это не значит, что она бесчувственная. Поверь, я очень давно ее знаю, и знаю, как ей это дается. Из-за тебя даже Бахрап опять закурил. Ты этого не заметила? Если тебе плевать на себя, плевать на меня, пожалей хотя бы их.

– Я… не… Мне… не… Я… Они… Ты… Не могу… Я люблю тебя…

– Я знаю. Тогда перестань устраивать этот кошмар. Мы уже не первый раз говорим об этом. Но этот будет последним. Я не смогу всю жизнь сидеть возле тебя, лишь бы ты не придумывала себе всяких ужасов. И не могу позволить, чтобы терзала ими всех. То, что ты устраиваешь, хуже, чем плеть. Она рвет только тело, а ты рвешь души. Я не хочу с тобой расставаться, но ты вынуждаешь меня сделать это. Решай сейчас. Или ты берешь себя в руки, или больше меня с тобой не будет.

   Я взяла себя в руки. Отчетливо, почти по слогам выговорила:

– Я смогу. Это не повторится, – и отключилась.

   Первая мысль, которая пришла в голову, стоило мне очнуться: «Вот и все. Больше никогда…» Разлепила ресницы и увидела близко-близко такие любимые глаза. Не ледяные. Теплые, глубокие, полные тревоги. Опять заставила его волноваться… Да что же я за человек такой? Это, правда, невозможно! Подняла руку, коснулась щеки, ожидая, что сейчас он отстранится. Не отстранился, сам ответно провел ладонью по лицу, стирая капельки воды. Я успела поймать ее губами. Не отнял, но покачал головой.

– Не сейчас. В себя приди сначала. Ты мне живая нужна.

   Я недоверчиво уточнила:

– Ты не уходишь?

   Он поднял меня, усадил к себе на колени, обнял и вздохнул:

– Как же я тебя оставлю? Вот такую?

   А я опять не поняла, была это жалость, или я все-таки ему нужна. Ну хоть немножко. И прижалась к нему покрепче.

   Домой мы вернулись, когда уже стемнело и появились первые звезды. Сразу ушли к себе. Скоро и все остальные разошлись по своим комнатам. Подводный дом заснул.

   А ночью они ушли уже втроем. Я все-таки смогла сделать вид, что не проснулась. Подождала еще немного и отправилась запасаться кофе и сигаретами, ночь обещала быть долгой.

   Примерно на середине второй пачки огонек в пиалке вспыхнул ярче и голосом Фаарра негромко уточнил:

– Мар, ты спишь?

– Нет, – также тихо ответила я.

– Не дергайся, все нормально, скоро будем.

– Спасибо!

   Настроение поднялось, стало легче дышать. А минут через десять появился Огненный и принес Алдариэля. Без сознания. Без единой кровинки в лице. С очень холодными руками. Аккуратно уложил его на кровать. Я сама себе зажала рот, чтобы не закричать.

– Спокойно, Мар. Он в норме. Почти. Просто выложился. Отлежится, отоспится денек, восстановится.

– Правда? Ты меня не…

– Мар, я тебе врал когда-нибудь? Говорю нормально, значит, нормально. Дар сейчас всех эльфов с Прощальной в леса перебросил, никого там не осталось. а перед этим еще охрану нейтрализовали. Вот и перестарался слегка. Ничего, это пройдет. Давай его укроем хорошенько, и ты к нему под одеяло лезь. Сейчас чем больше тепла, тем лучше. Я тоже добавлю. Ложись, говорю, не стесняйся.

   Я обняла Алдариэля и Фаарр укутал нас обоих в одеяло, добавил сверху плед, и сам присел на край кровати.

– Спи, я немного погрею вас и тоже пойду.

– А Ваади где?

– Поговорить пошел. Сам пошел, что ты нервная такая. Не за это, тут все чисто. В Степях неладно, Бира права. Вот и пошел выяснять, чья работа, местных или наших.

– Тогда ладно. Расскажи что-нибудь. Давно мы с тобой не болтали просто так.

– Ага, променяла меня на Дара. Да шучу я, успокойся. Нравится вам друг с другом, мучайтесь на здоровье.

– Он тебя Огоньком называет. Мне нравится. Тебе подходит.

– Это он так Закон обошел. Ну, с именами, который. В принципе, он меня и Фаром называть может, росли вместе, с детства привык, но, чтобы других не смущать, он вот так выкрутился. А то еще решат, что он тоже из нас.

– Ничего не поняла. Про имена я помню, что они для семьи только. А Алдар может, потому что вырос с вами, почти семья. Да? А Огонек почему?

– Да тут просто все. Наши имена с древнеэльфийского, его уже и не помнит никто, он на сегодняшний не похож почти. А Дар пока в своих манускриптах копался, заодно его выучил. И Фаарр на нем значит Огонь, а Фар – Огонек. Вот так. Понятно?

– Ну да. Правда, просто. Фаарр – Огонь, Фар – Огонек.

– Мар?

– Что?

– Скажи, что мне сейчас послышалось.

– Тебе послышалось. А что тебе послышалось?

– Мар, попробуй еще раз про имя повторить.

– Да пожалуйста, если надо. Фаарр – Огонь, Фар – Огонек.

– Мар! Вот же…

– Мандрагора?

– Она самая. Мар, ты, конечно, классная. Просто замечательная. Вот просто слов нет какая. Но я не хочу на тебе женится!

***

– Ты, правда, хотел уйти тогда?

– Не хотел, но собирался.

– А почему остался? Из жалости?

– Нет, не только. Сам до конца не понимаю. Не смог уйти.

– Я ведь не изменилась. И вряд ли изменюсь. Так и буду сходить с ума каждый раз, когда…

– Будешь. Что мне с тобой делать? Уйду, оставлю пустоту, а я этого не хочу, ее и так слишком много, и по моей вине тоже.

– Только из-за этого? Получается, как из жалости. Или из чувства вины. В любом случае, как-то не очень…

– Не получается. Это не то, чего ты ждешь, но не жалость и не вина, сам не понимаю, что.

– А ты хочешь?

– Понять? Да.

– А уйти?

– Честно? Не знаю.

ГЛАВА 6 – Про имена, вулкан и тропы

В нормальном состоянии я бы, наверное, прореагировала на такое странное заявление как-нибудь адекватно. Удивилась, хотя бы. Но сегодняшний бесконечный день, погибшие эльфы, лазарет, постоянное волнение за Алдара загнали меня в состояние легкого отупения и слушала я Огненного через раз, а понимала еще реже. Поэтому просто согласилась:

– Не хочешь – не женись, – и поплотнее прильнула к Алдариэлю, делясь теплом. – Фаарр, может мы его разденем? Я читала, что без одежды отогревать лучше получается. Поможешь?

– Абсурд какой-то. Моя будущая жена отогревает собой моего лучшего друга, а я сейчас буду помогать ей его раздеть.

– Будешь? Помогай.

– Мар, ты слышала, что я сказал? Ты моя пара. И что нам теперь делать?

– Фар…

– Опять… – Огненный застонал.

– Ой, хватит уже! Фаарр, давай сначала Алдара в порядок приведем, а все пары, жен, друзей на потом оставим. Ладно? Я все равно сейчас думать не способна.

– В этом я тебе завидую. Мар, давай ты пока отойдешь от него.

– С чего, вдруг?

– С того, что ты моя половинка. Моя. Понимаешь? Не Дара. Ты не для него.

– Да знаю я! И что теперь? Фаарр, мы это давно проходили. Я буду с ним, сколько получится. Потом сама уйду.

– Все, больше не могу! – меня оторвало от Алдариэля, выдернуло из кровати, и я оказалась лицом к лицу с Огненным. – Слушай меня внимательно. Ты моя пара. Нам с тобой предстоит стать мужем и женой. Мар, что мы с этим будем делать?

– Ничего, – весь идиотизм ситуации потихоньку начал до меня доходить. – Какая пара, Фаарр? Я за тебя замуж не собираюсь. Я тебя не люблю. То есть, люблю, но не так. Фаарр, хороший мой, ну честно, что за глупость? Ты и я! Как ты себе это представляешь? Бред какой-то.

– И я о том же. Ладно, еще… Но ты!.. Мар, как ты умудрилась меня Фаром назвать?

– Не знаю. Само получилось. Да что в этом… Ой! Я же не твоя семья. А как тогда? Ты же говорил: никто не может…

– Может. Та, которая станет семьей. Пара, половинка… Называй, как хочешь.

– Никак не хочу! Вот просто совсем.

– И я не хочу. Только Закон не обойти. Ты предназначена мне и нам придется…

– Ни за что! Все. Тема закрыта. Или помогай мне с Алдаром, или иди спать. Фаарр, ну правда, ему плохо, холодно, а мы какой-то фигней занимаемся.

– Хорошенькая фигня! Такое случается только…

– Что у нас еще случилось? – Водный возник где-то у меня за спиной. – Фар, ты какого… не отзываешься? Ору, ору, без толку. В чем дело?

– Вад, я женюсь.

– Нашел время! На ком?

– На Мар.

– Достал ты своими шуточками. Или ты ей так настроение поднимаешь? Маррия, ты как? В норме? За Алдариэля не волнуйся, полного выгорания нет, восстановится. Тебе сейчас к нему поближе лучше быть, живое тепло в таких случаях эффективней действует.

– Вот! – обрадовалась поддержке. – Слышал?

   Ну да конечно! Слышали они меня, как же!

– Вад, это серьезно. Она меня коротким именем называет.

– В смысле?

– В прямом. Легко и непринужденно. Я для нее Фар.

– Маррия, это правда?

– Ну… да. Но я нечаянно. Честное слово. Больше не буду. И это… Я подумала…

– Мар, может, не надо? От твоих «подумала» у всех потом башни сносит.

– Фар, помолчи. Маррия, что хотела сказать?

– А может я и остальных могу? Ну, в смысле, как Фара? Ой, опять… Нечаянно!

– Слышал?

– Слышал. Ну, что, брат? Поздравляю!

– Иди ты… келпи своих поздравь. Ты понимаешь, что ни ей ни мне это ни разу не нужно?

– Как сказать. Определенная близость между вами есть, это все замечают…

– Это не та близость! – рявкнули мы в один голос.

– И полное взаимопонимание в придачу, – спокойно добавил Водный. – Сами видите. Просто так Великие пары не сводят.

– Спасибо, Вад, успокоил!

– Ваади… Ваади… Бли-ин! Ваади…

– Маррия, ты что делаешь?

– Ничего. Тебя сказать пытаюсь. Не получается.

– Получится. Как только Великие вас соединят, ты изменишься и все получится. Сможешь нас всех называть, как нравится. Подожди немного.

– Изменюсь?

– Конечно. Не переживай, сущность, память, характер – все сохранится. Ты просто станешь такой, как мы. В принципе, то, что ты предназначена Фару, многое объясняет. По крайней мере с твоей силой ясность появилась. Мне это покоя не давало: человек, с эльфийской магией такой мощи, что пробивает мою – нонсенс. А одна из нас…

– Ребята, пожалуйста, не надо! – вот теперь испугалась по-настоящему, слишком серьезными они были. – Я не хочу всего этого. Правда! Самое честное слово! Бли-ин! Да что же это такое? Нельзя так! Вы говорили всегда есть выбор. Я выбираю Алдариэля. Я его люблю. Я не могу без него. А это все… Зачем?

– Маррия, ты не понимаешь…

– И не хочу понимать! Как можно заставить полюбить? А без любви… Ничего хорошего у нас не выйдет. Прости, Фаарр.

– За что? Ты права. То, что между нами никак не тянет на соединение.

– Точно-точно! Совсем не тянет. Может, ошибка какая-то. А у остальных такое уже было? Как у них это…

– Из нас – ни у кого. Мне первому повезло. Понятно, когда-то это должно было случиться. Но почему так? У Старших все по-другому происходило. Отец с мамой – с первого взгляда. А тут…

– А как у вас это все вообще получилось? Маррия просто ни с того, ни с сего назвала тебя Фаром?

– Объяснял ей, почему у Дара я Огонек. Вот, результат. Взяла и повторила. Как ни в чем не бывало. И сама не заметила, что наделала.

– Положим, ее в этом обвинять нельзя. Сама бы она этого просто не смогла сделать. Одного не понимаю. Если она, действительно, предназначена тебе, при чем здесь Алдариэль? Она по тебе должна с ума сходить, а не по нему.

– И я не понимаю. И она не понимает. И никто не понимает. Еще и Дара предстоит… обрадовать. Вот же…

– Только попробуй ему сказать! Фар… Бли-ин! Фаарр, если он из-за этого меня… Я тебе никогда не прощу!

– Маррия, а что ты предлагаешь? Чтобы Фар смотрел, как его половинка…

– Я не его половинка! – чуть ли не взвыла. – Я своя собственная! И Алдара.

– Алдариэль свою половинку потерял. Заменить ее ты не сможешь.

– Знаю! И не пытаюсь, – проглотила слезы. – Но я буду с ним столько, сколько смогу. Сколько он сам позволит. Только с ним! И больше ни с кем и никогда! Ясно? Все, не хочу больше ничего слышать. Уходите оба.

– Нет, Маррия. Уйдете вы с Фаром. Поспишь сегодня у меня, я останусь здесь. Поддержу Алдариэля немного.

– Лучше я. Мар, топай в мою комнату. Выспишься, успокоишься…

– Никуда я не пойду!

– Маррия, не заставляй меня…

– Ваади, а что значит твое имя? – мелькнувшую где-то в глубине остатков разума догадку стоило проверить. – Вода?

– Дождь. Какое это сейчас имеет значение? Ты здесь не оста…

– А Вад – Дождик?

– Что? – у Водного глаза стали большими и растерянными.

– Мар! Как? – у Огненного тоже.

– Так. Подумала. Попробовала, как с тобой, успех следовало закрепить. – Ну-ка, еще раз. Вад. Получается! Вдвоем вы на мне жениться не собираетесь, надеюсь?

– Мандрагора ползучая! Вад, ты что-нибудь понимаешь?

– Возможно. Как вариант, она не говорит наши имена, она их как бы переводит. То же самое, что делает Алдариэль, только наоборот. Маррия, Аэрр – ветер, Эр – ветерок. Повтори.

– Аэрр. Ой, сейчас. Аэрр. Аэрр. Аэ… Бли-ин! Не получается…

– Обидно. Красивая была версия.

– Подожди, Вад. Флэарри – цветы, Флэр – цветок, цветочек.

– Флэр. Получилось! Флэр. Флэр.

– Ага, получилось. Вад, понял?

– То есть, она может назвать тех, с кем встречалась. Давай еще проверим. Стаалли – золото, Стал – золотинка.

– Стаалли. Стаалли. Нет.

– Тээрри – земля, Тэр – землица, земелюшка.

– Тээрри. Тээрри. Не-а.

– Шаанни – лев, Шан – львенок.

– Почему лев? Царь зверей, да?

– Хозяин и Хранитель. И его вторая ипостась.

– Он может, как оборотни?

– Оборотни могут, как он. Мар, не отвлекайся.

– Ладно. Шан. Ой!

– Ты встречалась с Шаном? Мар?

– Я не знаю…

– По крайней мере, видела. И отцу показала. Значит, в мире Маррии точно Шан. Нашелся!

– Тогда Эра она не видела. Но отец говорил, что там не один. Кто еще? Кого ты видела, Мар?

– А я откуда знаю? Я и Шана… Шаанни не знаю. Ребята, больше никто ни на ком не женится, да?

– Кажется, нет. Мар, вот можно так пугать?

– Если мы во всем разобрались… – перевела дыхание.

– Далеко не во всем, Маррия. Например, вопрос с древнеэльфийским…

– Ваади, нафиг! – никакой эльфийский, ни древний, ни современный меня сейчас не волновал, меня один-единственный эльф волновал. – Сами разбирайтесь, я Алдару нужнее чем вам. С вашими вопросами он совсем замерзнет!

– Не замерзнет, я поддерживаю.

– Спасибо, Фар! Ой!

– Да называй, как хочешь, теперь. Только не при всех, не нужно им этого. И лезь уже к своему Дару. Давай его, в самом деле, разденем, лучше будет.

   Младшие помогли снять с Алдариэля брюки и рубашку и, наконец, ушли. Я сбросила пижаму, забралась под одеяло и прижалась к Алдару всем телом. Он по-прежнему ни на что не реагировал.

   Днем Огненный принес мне кофе и блинчики.

– Эй, несостоявшаяся жена, ты мне друга не задуши. Ослабь хватку. И выбирайся, поешь.

   Я помотала головой.

– Вылезай, сказал. Я его посмотрю пока.

   Опять покачала головой. Фаарр поймал взглядом сползшую на пол пижаму, хмыкнул, кинул мне халат и отвернулся. Я быстро оделась и цапнула блинчик. Есть, честно говоря, хотелось дико.

– Почему блины?

– Ну, ты их ночью столько раз вспомнила, что я, как порядочный несостоявшийся муж, просто обязан был…

– Фаарр! Хватит! Давай все забудем? Не было ничего. Ладно?

– Вот так сразу? Жестокая! Сначала разбила мне сердце, чуть не женив на себе, а теперь все забудем?

– Фар! Ой! Фаарр!

– Ладно, Мар, все, не буду. Дару ничего не скажем, не дергайся. Хотя, почему бы и нет? Все ведь разъяснилось. Знаешь, а я не ожидал, что у тебя к нему все настолько… серьезно. Отказаться ради нескольких лет с ним от…

– Думаешь, лет? Я на такое и не надеялась. Фар, ты лучший!

– Ой, блин! Вот же… Еще и этого нахватался от тебя нахватался! Мар, ты представляешь, что тебя могло ждать, если бы ты, действительно, была моей?

– Представляю. Ответственность, ограничения…

– Ограничений бы не было, они временно и только для Младших.

– А ты какой?

– Младшие мы, пока не найдем свои пары. Дальше – другая лига. Сразу после соединения. Если честно, я и сам в нее пока не рвусь.

– Взрослеть не хочется?

– Совсем. Слушай, а ты у нас во всех областях одаренная, хоть шкуры лечить, хоть силы восстанавливать. Такими темпами он к вечеру проснется.

– Так ты сразу говорил, что за день… Фаарр, ты обманул меня, да? На самом деле все хуже?

– Не обманывал. День он гарантированно пролежит, чистая правда. А скажи я сразу, что это на неделю, пришлось бы еще и тебя из обморока добывать, а мне некогда было, я его держал.

– И потом тоже, да? Пока мы все выясняли?

– И сейчас тоже. А теперь могу отпускать, дальше сами справитесь. Ты ешь, давай, а не глазами хлопай.

– Фаарр… Фар, спасибо! Большое-большое! Просто огромное!

– Ешь, сказал! А все же интересно, как бы тебя называли? Маррия Аномальная?

   Прежде, чем забраться обратно под одеяло, я поцеловала Алдариэля. Конечно, это не было настоящим поцелуем, он не ответил, да и не мог ответить. Но и остановить меня тоже не мог, а мне так хотелось узнать вкус его губ. Когда еще будет такой шанс? Зря я это сделала. Теперь мне невыносимо хотелось повторить этот опыт. Только взаправду, взаимно.

   К нам в комнату заходили только Младшие, проверяли состояние Алдара, приносили мне что-нибудь. А вечером мне пришлось оставить Алдариэля одного. Нужно было проводить Симарию к Са-Бире и отвезти к дриадам бывших пациентов лазарета. Хоть Младшие и уверяли, что все будет в порядке и пара часов серьезной роли не сыграют, я нервничала и немного успокоилась только когда к моему принцу отправились Тайрин и Шериниэль.

   На берег мы пришли чуть раньше Са-Биры. Симария о присутствии Младших, естественно, не догадывалась и, решив, что женская аудитория в лице меня и Алиани располагает к откровенности, расслабилась. При Заришиэле и остальных эльфах она держалась, а здесь сразу зашмыгала носом, часто заморгала и вылила на нас поток слез вперемешку с рассказами о том, какой замечательный ее Зариш и какие бесчувственные дриады и оборотни, не позволяющие им быть вместе.

– Вы просто не понимаете, не представляете, как это! У меня сердце отрывают просто. Мы столько были с ним… А теперь… Все из-за этой падлы! Племянничек гребанный! Как у такой классной бабки мог завестись такой родственник? Вот так взял и сдал Зариша на Прощалку, сука!

   Я не выдержала:

– Сима, ты хотела бы вернуть все как было? Чтобы Заришиэля держали на цепи и издевались для поднятия настроения? Только чтобы ты была…

– Нет. И замолчи. Не говори о том, чего не знаешь. Я бы сама к этому столбу вместо него встала. Я не о том. Мне рассчитаться за Зариша нужно, так ведь не дадут. Типа, опасно. Подумаешь, хрень. И… И… не могу я без него… Совсем не могу! Ну почему, когда все закончилось, нам вместе нельзя?

– Потому что еще ничего не закончилось, Сима. И не расстаетесь вы, тебе Алдар все объяснил.

– А сам он где? Мог бы и подосвиданькать на прощанье.

   Я тут же уплыла мыслями к спящему, мне так легче было думать, Алдариэлю. Как он там? Хочу к нему!

– Занят, – вместо меня ответила Алиани. – У него хватает дел. А ты, если не хочешь показаться слабой, убирай слезы и приводи себя в порядок. У тебя пара минут.

   Наверное, дриаду предупредил Фаарр. Через несколько минут появилась пантера. На этот раз она пришла человеком и с большим пакетом в руках. Придирчиво осмотрела Симарию, та ей ответила не менее пристальным взглядом. Процедуру приветствия обе решили пропустить.

– Я – Са-Бира, первое время поживешь у меня.

– Симария. И мне один хрен, где жить.

– Радует. Не люблю привередливых. Готова? Пошли.

– Я смогу уходить в лес? Солнечный или какой он там?

– Сможешь. Пошли, у меня дел – выше крыши. Маррия, рыбке передашь? – пакет, ясное дело, с конфетами перекочевал ко мне. – Всем привет.

– Девчонки, пока, – Сима выдавила из себя улыбку. –  Может, когда свидимся.

   Они ушли. Младшие подняли наверх остальных и принесли мое платье. Экипаж черной кареты отправился перевозить эльфов, и Заришиэля в числе пассажиров первого рейса. Маршрут был стандартным, до Синего Леса, и я впервые узнала, что далеко не все освобожденные эльфы остаются в нем, часть из них своими дорогами дриады отвели в другие леса Аршанса. И Зариш был уже одиннадцатым, кого ждали в Солнечном.

   Состояние Алдара не изменилось. Тайрин научно объяснил, что все идет, как положено и для волнения поводов нет, но мне становилось все тревожнее. Я очень надеялась, что предсказание Фаарра сбудется и меня встретит внимательный взгляд таких любимых глаз. Но вечер сменила ночь, а Алдариэль оставался таким же неподвижным, бледным и едва теплым. Я опять обнимала его, прижималась всей собой, ловила каждый, почти не слышный удар сердца, еле заметное дыхание и тихонько плакала. А потом его дыхание стало более ощутимым, сердце забилось ровнее и отчетливее, а уже под утро он зашевелился, пытаясь повернуться. Я кое-как помогла ему, все-таки он очень большой и тяжелый, и юркнула на свое место. А когда на меня легла его рука, счастливо засмеялась, наконец, поверив, что все будет хорошо и Алдар скоро проснется.

   Очнулся он почти в полдень. Чуть отстранился, рассеянно посмотрел на меня, подгреб поближе к себе, ну, то есть попытался, подползла я сама, взгромоздил на меня руку и ногу и мирно засопел в макушку. Я совсем успокоилась. Теперь Алдариэль на самом деле спал, а не бродил где-то в одному ему ведомом запределье. Не успела я начать таять от счастья, как появился Фаарр.

– У вас тут власть поменялась? Мар, ты где там?

– Тише, разбудишь, – шикнула на Огненного.

– Разбужу, – согласился он. – Потом доспит. Тайрин говорит его накормить надо или чем-то сладким напоить. Просыпался надолго?

– Нет, на минутку.

– Повернулся сам?

– Помогала.

– В смысле, сама ворочала. А меня позвать какая мандрагора не позволила?

– Да как-то…

– Ладно, вылезай давай, будем будить.

   На одеяло прилетел халат, Фаарр отвернулся, я начала осторожно выбираться. Алдариэль что-то неразборчиво пробормотал и вернул меня на место. Вторая попытка закончилась тем же. Честно говоря, той силой, которой он меня удерживал, можно было остановить разве что котенка. Но он хотел, чтобы я была рядом, а мне не хотелось его разочаровывать.

– Мар, ты долго еще?

– Он меня отпускать не хочет. Может, пусть еще немножко поспит?

– Конечно, не хочет. А придется.

– Подожди…

   Поздно. Меня выдернуло из объятий Алдариэля и опустило на пол.

– Фар, вот ты… – бегом замоталась в халат и собралась высказать Огненному все, что думаю о таком обращении с собой.

– Фар? – я обернулась и наткнулась на абсолютно ясный, ничуть не сонный, но  совершенно ничего не понимающий взгляд. – Арри, ты…

– Алдар! – опять запрыгнула на кровать и уперлась предупреждающе поднятую руку. – Алдар, ты что?

– Ты зовешь его Фаром?

– Ты тоже. И это совсем не это, которое… Я и других могу. Вад, Флэр, Шан…

– Фаарр, это соединение? С тобой?

– Дар, ты дурак? Если бы Мар соединили со мной, в твоей постели ее бы гарантировано не было.

– Вообще-то, это моя постель!

– Очень важное уточнение. Спасибо, Арри. Сейчас уберусь, – голос Алдариэля звучал слабо, но ровно и спокойно, а в глазах что-то погасло, что-то очень дорогое для меня. – Огонек, с кем ее… соединили?

   Он расстроился! Совершенно точно! Решив, что меня соединили с кем-то из Младших, Алдар расстроился. От этой мысли хотелось петь и летать.

– Ее – ни с кем, – ясность Огненный вносил загадочными путями. – А вот она…

– Она? Сама… Что ж, возможно, так лучше для всех.

   Алдариэль приподнялся, опираясь на локоть. Он что, реально собрался встать и уйти? Ну уж нет! Толкнула его обратно на подушки и для надежности еще придержала рукой.

– Лежи спокойно! Ни с кем я не соединенная. Фаарр, а ты… Вот зачем?

– Что? Если бы некоторые психованные дослушали до конца, а не делали дурацких выводов, то уже знали бы, что другие психованные ради них послали к мандрагорам ползучим все прелести небесной жизни.

– Фаарр! Зачем? Решили же, что не будем. Алдар, куда ты опять? Фар, объясни ты уже все!

– Действительно, Огонек, объясни. И сесть помоги.

   Мы помогли Алдариэлю устроиться полулежа и Огненный в своей обычной манере выложил события прошлой ночи. Время от времени я притормаживала его нарочито неумеренные восторги по поводу моего героического отказа от перехода в Высшие сущности.

– Запределье какое-то. Все равно до конца не пониманию, как это получилось.

– Да мы и сами не все понимаем. Есть надежда, что объяснят. Завтра Мар идет ко мне в гости. С ней хотят поговорить, а здесь стало слишком много народа.

– Кто?

– Отец.

– Одна?

– А как ты себе это представляешь? Перенести я ее не могу, келпи туда не пойдут. Выход один, проведешь по тропе. У тебя еще сутки, восстановишься и вперед.

– Не успею.

– А ты постарайся. У тебя лекарство под боком.

– Огонек!

– Что, Дар? У вас спарка работает, я же вижу. Она на тебя даже без… интимных подробностей влияет. Поваляетесь еще рядышком, пообнимаетесь, должно хватить на прогулку.

– Ладно, проехали. Что в Аршансе?

– Тишина и покой. Прощальная закрыта, только маги толпой следы ищут.

– Найдут?

– Обижаешь. Высокая комиссия в трауре и рвется к Миреду на прием. А ему не до них. Амина вчера на кармаге с обрыва улетела. Теперь в гипсе по самые пятки, а безутешный папочка рыдает рядом. ЛОХИ роют носом землю и трясут всех, кого могут, по вопросу, почему не сработала защита. За последние хрен знает сколько лет, это первый разбившийся кармаг. Так что отдыхай спокойно, им сейчас не до тебя.

   Я ликовала. День получился просто замечательный. Алдариэль почти в порядке и еще целые сутки могу быть только с ним. Великие выполняют свое обещание, не расплатившихся за Тайрина осталось всего двое. А завтра я увижу, где живет Фаарр, и встречусь со Старшим, и того и другого мне очень хотелось.

   Огненный предложил мне на выбор немного поскучать в тишине, пока они обсудят кое-какие свои дела, или погулять с полчасика. Я выбрала прогулку. Сходила в душ, поболтала с Тайриниэлем под кофе и сигарету, дома оставались только он и Шерин, остальных Ваади увел на берег. Потом Фаарр позвал обоих эльфов присоединиться к тайному совещанию. Я немного погрустила в одиночестве, зачем-то заглянула в пустой лазарет, взяла себе еще кофе и, прихватив звукохран, с ногами забралась в кресло. Под музыку незаметно задремала. Совсем немножко. Так, что проснулась уже в объятиях спящего Алдариэля. Немного полежала, прислушиваясь к его дыханию, и решила, что брюки с футболкой мне определенно мешают, не дают чувствовать его каждой клеточкой. Осторожно выбралась, ликвидировала досадную преграду и нырнула обратно.

– Согласен, так лучше.

– Ой! Разбудила… Я не хотела, ты спи еще. Или что-то хочешь? Я принесу.

– То, чего я хочу, пока не получится.

– А чего… – глупый вопрос успела оборвать, его ответ весьма наглядно упирался мне в бедро. Задала умный: – Последствия перемагичивания?

– Последствия тебя. Просто полежи тихо, не двигайся. Сейчас успокоюсь.

   Да? А если вспомнить слова Фаарра про лекарство и спарку, то успокаивать это надо не неподвижностью, а строго наоборот. Пошевелила ногой.

– Арри! Я же просил!

– Да? А я не слышала. Со слухом что-то.

   Скользнула рукой по груди, животу. Напрягся.

– Арри, прекрати.

– Не-а! Не слышу.

   Лизнула ключицу.

– Арри! Пожалуйста! Меня сейчас ни на что не хватит.

– Зато меня хватит. Ты лежи, я сама.

– Как сама?

– Вот так, – толкнула на спину, встала над ним на колени и провозгласила: – Сопротивление бесполезно, Ваше Высочество. Вы в руках коварной соблазнительницы. Расслабьтесь и получайте удовольствие. Если у меня получится, конечно. Алдар, ну правда!

– Ну, давай, коварная соблазнительница, – от усмешки, перешедшей в улыбку, совершенно невозможную улыбку, сердце забилось с вдвое быстрее. – Отдаю себя в твои руки. Надеюсь, опытные?

– Не надейся. Но я быстро учусь.

   Все наши прошлые разы доминировал Алдариэль. В его, уж точно опытных руках, я лишь шла к вершинам наслаждения. Теперь все было наоборот. У него едва хватало сил на слабые объятия и легкие касания, зато из меня энергия била ключом. Нижнее белье улетело на пол вслед за одеялом. Я с удовольствием изучала его тело глазами, руками, губами. Он большой, мне хватило надолго. Ответная реакция на мои ласки сводила с ума ощущением власти над таким красивым и сильным мужчиной, пьянила, как хорошее вино, отдавалась сладкими волнами внизу живота. Когда напряжение достигло предела шепнула:

– Позови меня.

 Дождалась чуть охрипшего:

– Иди ко мне, Арри.

и слилась с ним в одно целое. А за мгновение до собственного взрыва взлетела до небес, услышав его стон.

   Отдыхала я, лежа на нем. Пока не вспомнила, что Алдариэлю нужно тепло, а мы слегка совсем раздеты и ничем не укрыты. Моя попытка сползти была слабо, но решительно пресечена.

– Я только одеяло возьму.

– Замерзла?

– Нет, тебе.

– Не нужно. Ты лучше.

   Приподнялась и задумчиво посмотрела на него:

– Это комплимент?

   Ответил совершенно серьезно:

– Нет. Суровая реальность жизни, – и совсем другим тоном, почти шепотом: – Полежи еще. Мне хорошо так.

   Я кивнула. Сколько угодно! Мне тоже хорошо так. Невероятно хорошо. Просто замечательно. Еще бы мозги включались вовремя, а не когда им вздумается.

– Алдар! Мы тут… А если бы кто-нибудь… Они все слышали? Бли-ин!

– Тихо. Спокойно. Никто ничего не слышал, мы закрыты.

– Ты смог? А…

– Не я. Огонек. На всякий случай. И не ошибся же.

   Мы еще немного полежали, потом все-таки частично оделись. В смысле, Алдариэль частично, а я полностью. Очень хотелось сразу есть, курить и кофе. Причем обоим.

   В доме было тихо и пусто. Похоже, Фаарр очень хорошо позаботился о «всяком случае». Я за несколько рейсов принесла все необходимое, накормила Алдара, накормилась сама, вернула освободившуюся посуду и уютно устроилась с сигаретой и кофе у него под боком. Вот бы хоть недельку такой жизни! Каким бы это было счастьем!

   Вскоре все обитатели подводного дома вернулись. Забежавший с проверкой Огненный несколько удивленно похвалил прогресс в восстановлении снова заснувшего Алдариэля, велел мне: «Продолжать в том же духе», уточнил, что краснеть не обязательно, а обязательно выполнять рекомендации знающих товарищей и исчез, пообещав, что до утра нас никто не побеспокоит, можем спать и не спать спокойно. Рекомендации мы выполнили. Естественно, только чтобы не обижать знающих товарищей. «Коварное соблазнение» больше не требовалось, Алдар оживал на глазах, но нам обоим этот опыт понравился и отказываться от него никто не собирался.

   Тропа меня, как обычно, проигнорировала, пустила только за руку с Алдариэлем. В этот раз мне показалось, что на звездных крыльях я парила дольше, чем прошлый, и возвращаться было как будто труднее. На выходе в лицо ударил обжигающе-горячий воздух, дышать стало почти невозможно, но через несколько секунд все изменилось, вернулась нормальная температура, я открыла глаза и в голос ахнула. Мы стояли на краю изрезанной широкими трещинами и вздымающейся острым камнями площадки, а под ногами кипел огонь. Мамочки! Куда нас занесло? Повернулась к Алдару, вроде бы, спокоен, только, выглядит уставшим. Спросить ничего не успела, появился Фаарр.

– Быстро вы. Дар, купол убирай, не траться. Мар, как ощущения?

– Кошмар! – честно призналась. – Мы где?

– На вулкане. У меня в гостях.

– Ты живешь на вулкане?

– Нет, конечно. Как можно жить на вулкане? Я живу в вулкане.

– Чего? Как… в вулкане? Прямо в нем?

– Ага. Тепло, светло, хорошо. Тебе лестницу или горку?

– В смысле?

– В прямом. Ногами пойдешь или на попе съедешь? Первый вариант интересней, второй быстрее.

– А третий можно? Пойдем домой.

– Не можно. Выбирай из двух.

– Я боюсь!

– Значит, горка.

   Пламя расступилось, завернулось спиралью и образовало тоннель, по такому же, только водяному, когда-то я первый раз заходила в дом Ваади. Тогда мне было не так страшно. к тому же этот уходил вниз под довольно крутым углом.

– Смелее, Мар.

– Как? Оно же горячее!

– Нормальное. Можешь поверить.

   Я поверила. И проверила. Сначала ногой в кроссовке, потом рукой. Правда, не жжется, и гладкое, как стекло. Только все равно непонятно: вот просто садиться и съезжать, как с детской горки в неизвестно куда? Пока я межевалась и сомневалась откуда-то выскочила саламандра, радостно застрекотала, рванула ко мне со всех лап, и мы на пару, с визгом и верещанием, понеслись по застывшему огню вниз. Приземлились посреди просторной комнаты, Фаарр с Алдариэлем уже были здесь и оба протягивали руки, помогая подняться. Искорка возмущенно высказалась в их адрес и привалилась ко мне, требуя законных почесываний.

– Удивительно наглое создание. Как у таких хороших нас могло получится вот это недоразумение? Определенно, вода повлияла. Мар, устраивайся, где нравится, и вообще, считай, что ты дома.

– Почему только я? А…

– А Дару приглашений не нужно, он здесь давно обитает.

   Я осмотрелась. Страстью к прозрачности Огненный не страдал, стены были совершенно нормальные, даже с окнами, за каждым из которых открывался свой вид. В одном шумел лес, в другом плескался океан, еще в двух красовались городские улицы, а в последнем – Озеро. Обстановка не блистала роскошью, как у Са-Биры, но и не скатывалась в аскетизм Ваади, все было очень современным, со вкусом подобранным и уютным. Везде царили идеальная чистота и порядок. И от всего сквозило одиночеством. Сразу стало тоскливо. Мысль, что Младшим живется далеко не так сладко, как кажется, не первый раз приходила в голову. Может быть, там, совсем дома, у них все по-другому, может быть, даже здесь, в Аршансе, когда-то это было не так, но сейчас…

– Фар, – мне очень захотелось сказать ему что-то хорошее, ободряющее, но в последний миг я передумала, решив, что если они не хотят этого показывать, то не стоит проявлять излишнее понимание. – А… а… А у тебя курить можно?

– И кофе тоже. Как тебе у меня? Нравится?

– Нравится. Уютно. А окна – иллюзия?

– Нет, настоящие. Пространственные. Что-то вроде порталов, но ходить через них нельзя, а так – пожалуйста. Смотри, сейчас Вад девчонок провожать будет.

   Через пару минут на берегу появился Ваади, а следом всплыла сфера с дриадами. Девушки ушли к деревьям и растаяли в них, Водный исчез и тут же появился рядом с нами.

– Классно!

– Ага. У меня ко всем нашим такие есть. Ну и еще к кое-кому. Не узнаешь?

   Я узнала, одно из «городских» окон выходило прямо на дом Са-Биры.

– А тебя гости часто бывают?

– Нет, я же скромный, тихий, больших компаний не люблю…

– И так с Мрачных дней. До этого у него тут кто только не побывал. Можешь у Алдариэля спросить, или Шериниэля, они отсюда не вылезали. Если их Флэр не разгоняла только. А сколько тут их подружек…

– Вад! Эту часть можешь пропустить.

   Правильно, про подружек лучше не надо, они хоть и в прошлом, а все равно… Но один нюанс мне все же интересен.

– И никто не боялся? Вулкан ведь. И не удивлялись?

– А никто не знал. Он их перемещал и немножко память подрисовывал, чтобы думали, что где-то в городе гуляют. Но это таким, временным, кому сам не до конца показывался. Алиани, Са-Бира, Лесария знали, где бывают.

   Кстати сказать, этот вопрос меня интересовал давно, но самой спрашивать было как-то неудобно. Если Младших все узнают сразу, то как у них проходит знакомство с девушками?

– Не до конца – это что значит?

– Это значит, Машенька, что эти оболтусы отрывались от стихии, и дамы видели обыкновенных человеческих парней. Светлых дней всем. Дар, рад видеть.

   Мы дружно ответили на приветствие. Я – с добавлением хронического: «Ой!». А Алдариэля появление Старшего, кажется, совершенно не смутило, он себя в его присутствии чувствовал совершенно свободно.

– Мальчики, а как давно вы забыли законы гостеприимства? Почему девушке не предложен даже чай? Мама будет разочарована.

– Не успели. Сейчас все будет.

– Надеюсь. Машенька, Дар, у вас накопилось много вопросов, на часть из них сегодня получите ответы. Предупрежу сразу, о том, что касается будущего вообще и ваших судеб в частности, можете не спрашивать, все будет так, как должно быть. Кто первый? Пропустим даму вперед?

   Я испугано помотала головой. У меня-то и с голосом его с трудом получается разговаривать, а с самим… Ой, мамочки!  Он ободряюще улыбнулся. От Его улыбки окружающая реальность словно вспыхнула и засветилась, на душе стало светло и хорошо, но на вопрос я все равно не решилась. И Старший переключился на Алдариэля. Мой принц, в отличие от меня, совершенно не комплексовал и список вопросов имел солидный. Как и опыт таких бесед, понимали они друг друга с полуслова, а мне оставалось лишь хлопать ресницами и половину домысливать.

– Пророчество. Насколько верно?

– Почти все.

– Меня привели?

– Да.

– Арри тоже?

– Да.

– Порталы?

– Закрылись сразу.

– Молчуньи?

– Да.

– Получится?

– Будущее.

– Шанс?

– Пророчество. Неразгаданная часть.

– Родители?

– Не время.

– Аршор?

– Его часть Пророчества верна.

– Арри. Кто она?

  Ой!

– Человек. Девушка.

– Короткие имена. Как?

– Да, пап, – вписался в разговор Огненный. – Наша теория…

– Частично. Она может назвать тех, кого видела.

– Ага. Вопрос «почему» остается. Только не говори, чтоб сами разбирались. Мар – неразборная.

– Плохо старались. За вас часть работы выполнил Каиндеб, дал неплохую подсказку.

– Про странный оттенок? Так себе подсказка. Если бы он смог определить его…

– А еще лучше рассказать всю историю рождения Марии Ольховской. В подробностях и с иллюстрациями. Да, Фар?

– Не помешало бы. А что с ее рождением?

   Да, мне тоже очень интересно, что не так с моим рождением?

– Оно предсказано Пророчеством. И практически полностью описано.

– Стоп. Это та часть, где речь о множественных матерях и отцах? Она об Арри?

– Совершенно верно, Дар. Отвечаю, потому что сами вы понять бы этого не смогли, слишком тонкие и сложные механизмы исполнения задействованы, ни одному из вас сталкиваться с таким не приходилось.

– Папа, а один из двух…

– Нет, Фар, я в этом не участвовал. Скажу больше. Как ни фантастично это звучит, даже не знал о ее существовании до недавнего времени.

– А кто тогда? Явно кто-то из Старших. А…

– Не время, Фар. Ни вслух, ни между собой.

– В любом случае, в ней есть наша сила. Поэтому Маррия и пробивает мои щиты. А поскольку не только мои, то это определенно сила Старших. Папа, это…

– Вад, я же сказал, не время. Но мыслишь правильно. Дар, еще вопросы есть?

– Эльфийская магия у Арри.

– Оттуда же.

– Почему неуправляемая?

– Есть помеха.

– То, что вокруг ее спектра?

– Да.

– Что это? Убрать можно?

– Ты видел, когда она пробивается?

– Эмоции. Стресс, Тайриниэль и я.

– Дальше – думай.

– Но что это?

   Кажется, я знаю… Бли-ин!

– Это Моринда, да? Ее кровь…

– Да, Машенька, совершенно верно.

– А Вы говорили, что я – не она.

– Так и есть. Мария Ольховская и Моринда фер Терри – две абсолютно разные сущности. И еще. Возможно Вам неприятно это осознавать, но можете ее при случае поблагодарить. Желая того или нет, но Черная Невеста подарила Вам уникальную защиту, без нее Озеро убило бы Вас, как и всех остальных. И платье само по себе не смогло бы дать такого эффекта. Ваш дар, забирать боль, тоже опосредованно, но ее заслуга. Через Вас в какой-то мере исправлены последствия ее действий.

– Обалдеть! Чокнутая су… сумасшедшая накуролесила, а Мар расплачивается! Пап, где логика?

– В основах мирозданья. Все должно быть компенсировано и вернуться к своему источнику.

– Но Маррия – не источник. Почему страдать приходится ей?

– Увы, но в Аршансе нет более никого, кто был бы связан с Мориндой. И, если вас это утешит, Машенька – не последнее звено в цепочке. Все, что она чувствовала, чувствовала и Моринда, в момент сброса на неживые объекты все ощущения отправлялись прямиком к ней. И это сильно истощало ее магический потенциал. Последний раз Машеньке удалось выбить из нее практически всю накопленную с момента освобождения силу.

– Хоть что-то приятное во всей этой пакостной истории. Но Мар… Ей-то от этого не легче. Ты видел… Видел, конечно. Вот можно было так над ней издеваться?

– Согласен. Мне самому это не нравится. Но когда это все закладывалось, я ни о чем не знал. Возможно, у ее создателей просто не было другого выхода. Все, достаточно об этом. Большего вам знать пока не нужно.

– Ой, а можно я еще спрошу? Не про это… То есть, про это, но не совсем. Чуть-чуть про другое.

– Конечно, Машенька, спрашивайте.

– Великие меня поэтому услышали? Что во мне есть немножко от… – я смешалась, неудобно как-то набиваться в когорту Высших сил. – Немножко… этого…

– Нет, все проще. Потому что Вы очень громко кричали. И потому что этот мальчик, Тайриниэль, нужен Аршансу.

– Тайрин нужен Аршансу? Зачем?

– Это будущее, которое пока не наступило. Ответа не будет.

– Если он нужен, то как позволили этому случиться?

– Машенька, не хотелось бы Вас разочаровывать, но нет, объяснений не последует. Могу сказать лишь одно, та цена, которую Вы были готовы заплатить за его жизнь, не осталась незамеченной. И, поверьте, Великие умеют воздавать должное. То, что будет даровано Вам и ему, стоит этого. Хотите еще что-то спросить?

– Да. А я не опасна для Ал… для всех? Из-за того, что связана с ней?

– Непосредственно Вы – нет. Но она всегда будет знать, где Вы находитесь.

– Ой! Бли-ин! Ой, извините! На Озере она нас из-за меня нашла, да? Тогда меня нужно срочно от всех изолировать.

– Ни в коем случае. Это вторая часть нашего разговора. Через два дня, не считая сегодняшнего, на семьдесят семь часов Аршанс будет освобожден от нашего присутствия. Слишком долго и активно мы его посещали, если не дать сбросить излишки силы, произойдет коллапс, мир погибнет. Вероятность того, что именно это время Моринда выберет для своего визита, очень велика. Алдариэль и Мария, вам придется как-то продержаться эти дни.

– Пап, а почему они вдвоем? Мы с Вадом…

– Вы оба уйдете в стихии. Полное растворение.

– Нет!

– Нет!

– Да, мальчики. Это проконтролируют. Всем вашим друзьям лучше покинуть дом Ваади, чтобы не оказаться в подводной ловушке. Гномов отправляйте в Подгорье, они свою работу выполнили, могут вернуться к нормальной жизни.

– А их примут после всего? – судьба наших гномов меня откровенно тревожила.

– Примут. Фар, Вад, проводите и поставите общий блок всем. Именно блок, полностью память не стирать, если Аршанс выживет, свою долю почестей они должны будут получить. Дриады и эльфы уйдут в Лес, он сейчас пропитан силой, защитит и укроет.

– Уйдут они, как же… Узнают, что Дар и Мар остаются, так их на аркане туда не затащишь.

– А зачем нам оставаться? Мы с ними пойдем.

– Нет, Арри, не пойдем, – покачал головой Алдариэль. – Нас Лес не примет.

– Прости, Мар, – грустно вздохнул Огненный.

– За что? Я не понимаю. Почему не примет? Алдар, ты же свободно туда ходишь. И я сколько раз была. Он меня только в платье не пускает, а так – пожалуйста.

– Машенька, пускает и принимает не одно и то же. К сожалению, защищать и прятать он Вас не будет, а в случае угрозы просто выбросит из себя.

– Это мы с Флэр виноваты, – Фаарр опустил глаза. – Влепили по дурости такое ограничение. Что Лес только для дриад и эльфов. И снять я его сам не могу, ставили вдвоем. За предательство того урода, что из девчонки приманку сделал. Мы тебе рассказывали.

– Да, я помню, в последнюю войну. Поэтому они и Симу не взяли, да?

– Да. Там и оборотни тогда зарисовались. Остальных на всякий случай прицепили. Представить не мог, что все вот так получится. Глупо…

– Да нет, правильно, наверное. Особенно сейчас, нечего там всем подряд ошиваться. Ой, подождите! Это же только мне туда нельзя. Алдару можно! А я дома посижу, кино посмотрю…

– Арри, не вариант.

– Почему? Даже если что-то… Мне Озеро не страшно, а…

– Арри! Прекрати. Это не обсуждается.

– Что? Хорошая же идея. Все в безопасности.

– Бредовая идея. Никто тебя одну не оставит. В Лесу нам делать нечего, будем практиковаться гулять по тропам. Я думаю, тебя к ним для таких случаев и приучали.

– Совершенно верно, Дар. Побродите, посмотрите Аршанс, Машенька его почти не видела. Больше пары часов на одном месте не задерживайтесь, особенно ночью. Поесть и отдохнуть сможете у дриад. В оживленные места старайся не попадать или закрывайся иллюзией, не забывай, что тебя ищут. Зря не рискуй, полностью восстановиться ты не успеешь, времени мало, в случае чего, от прямых столкновений уходи. Машенька, постарайтесь держаться к Алдариэлю как можно ближе, в идеале – вообще не разрывайте контакт, хоть кончиком пальца, но касайтесь друг друга. Не волнуйтесь, все должно получиться. Теперь я вас оставлю. То, о чем мы говорили обсудите здесь, остальным этого знать не нужно. Светлых дней всем.

  О том, что нам на время придется покинуть подводный дом Огненный предупредил всех сразу после возвращения с вулкана, но то, что не все проведут это время в Лесу, уточнять не стал. Объяснил он такой поворот событий только их с Ваади отсутствием по воле Старших и заботой о нашей безопасности. Тайриниэлю и Алиани это явно не понравилось, но оба промолчали, там, где замешаны Старшие не спорят и не задают вопросов.

   Вечером мы последний раз собрались у костра всей компанией. Удастся ли еще когда-нибудь повторить такие посиделки никто не знал. Впрочем, о том, что они прощальные для гномов – тоже. Сказать, положа руку на сердце, что они стали для меня так же близки и дороги, как остальные, я не могла. Тем не менее, от предстоящего расставания было грустно, все-таки я привыкла к шумному гномьему семейству. И непременно буду скучать по грубоватой простоте Бахрапа, энергичной напористости Эмрис, непосредственности и любознательности Гража и Орлис. Но то, что они уходили было хорошо в первую очередь для них самих. Все четверо откровенно тосковали по родному Подгорью, по привычной жизни, по нормальной работе. Да и Озеро стало небезопасным. Даже когда истекут эти семьдесят семь часов и Аршанс не будет предоставлен сам себе, вряд ли нас так и продолжат закрывать от Черной Невесты, скорее наоборот, помогут встретиться с ней. Мамочки! Как же мне от этого страшно!

   В этот же вечер мы с Алдаром и Тайрином отозвали в сторонку Шериниэля и рассказали ему о молчуньях. Шерин не удивился, не обрадовался и не возмутился, он словно окаменел. Потом забрал у Фаарра гитару и ушел подальше. Немного подождав, я уговорила Алдариэля пойти его проверить. Он не отказался, но и слишком приблизиться не дал. Шериниэль сидел почти над водой, играл и пел. Мелодия была невероятно красивой, и какой-то… неземной. Слов не разобрала, но в сплетающемся с чарующей музыкой голосе мне слышалось обещание чего-то прекрасного.

– Его свадебный подарок Оллин.

– Он ее зовет… Алдар, а, вдруг, получится? Вдруг, она песню вспомнит? Его вспомнит?

– Думаешь, это хорошо?

– Конечно. Тогда они хоть так смогут встречаться.

– Как Ваади с Малкой? Честно, для себя я такого не хотел бы.

– И совсем не так. Для Малки ничего не может измениться, а для них – может.

– Может, да. Должно.

– Красивая песня. Очень красивая. Ты знаешь, о чем она?

– Это только они знают. Песни любви не бывают для всех, услышать их можно, понять – нет.

– Как с Пророчеством, да?

– Примерно.

– А ты… Нет, ничего. Шериниэль талантливый, да?

– Очень. За ним все музыканты Аршанса когда-то бегали, просто нарасхват был, любая песня мгновенно выкупалась. Если на афише Шерин – аншлаг гарантирован.

– Я бы послушала.

– А ты слышала. У Огонька все его вещи есть.

– Я же не знала, что это он. Послушаем вместе? Ты скажешь, какие.

– Хорошо.

   Домой Шериниэль идти отказался, так и остался с гитарой на берегу. Ваади заверил, что у него все под контролем и беловолосому эльфу ничего не угрожает.

   Шерин наверху звал свою Оллин, а мы внизу слушали его песни. Все очень разные и все замечательные. Я, правда, слышала их раньше, и они меня трогали и восхищали. Теперь они звучали немного по-другому, но еще пронзительнее. Наверное, личное знакомство с автором накладывало свой отпечаток. Понять, как весельчак, ловелас и, в изрядной степени, безалаберный раздолбай мог создать нечто, столь прекрасное, получалось не до конца. А понять, как человека, в смысле, эльфа, в общем, гения, подарившего миру эту красоту, можно было отдать во власть безжалостных уродов, под бесконечные издевательства и унижения, не получалось совсем.

   Никто из молчуний на призыв Шериниэля не откликнулся. Когда мы утром поднялись на берег, он так и сидел у воды. Фаарр подобрал гитару, восстановил порванные струны и, не глядя, сунул ее куда-то в пространство.

– Пойдем, Шер, пора. Вернешься, еще попробуешь.

   Беловолосый эльф без слов отправился к карете, так же молча забрался в короб и сам опустил крышку.

   У меня в этот раз были другие соседи по салону, вместо Младших по краям сиденья устроились прикрытые невидимкой гномки. Остальные заняли свои места и полный состав экипажа Черной Невесты отправился в свой последний рейс. Алдариэль и Младшие проводили нас от Озера и встретили у Синего Леса.

   Эниани, вопреки традиции, к нам не вышла. Мы выбрались из кареты, Ваади отпустил келпи, все гномье семейство облегченно перевело дух.

   Шериниэль заговорил первый раз со вчерашнего вечера, спросил у Алдара:

– Расскажешь парням?

– Позже. Когда можно будет выйти.

   Шерин кивнул, на мгновение замер, приложив ладонь к стволу ближайшего дерева, и скрылся в Лесу.

   Следующими в него вошли гномы. Младшие исчезли и появились перед семейством Бахрапа. На несколько минут их всех скрыла туманная дымка, а потом низкорослая четверка бодро устремилась в самую чащу. Тут же рядом с нами возник Фаарр.

– Полдела есть. Нас они не помнят, шлепают себе домой с удачной распродажи. Да, Тайрин, они не вернутся, ушли на залуженный отдых.

– А мы? Я?

– Что ты? Тоже хочешь в Подгорье с блоком в памяти? Нет, если настаиваешь, то без проблем, только скажи.

– Огонек! Тайрин, Моринда вернулась, вы больше выезжать не будете. Зачем им оставаться?

– Как мы сможем вернуться? Шерин, я? Или это не планируется?

– Шерин останется здесь. По крайней мере, на ближайшее время. Ты – выбирай сам. Захочешь вернуться, или келпи вывезут или я под невидимкой проведу. Заодно проверим, будет ли теперь держаться.

– Алдар, что ты сейчас не договариваешь?

– Ты о чем?

– О Мари. Она второй день смотрит так, словно прощается.

– Я? Нет, Тайрин, – заторопилась успокоить, но, кажется, сделала только хуже. – Тебе показалось. Просто за гномов переживаю, столько вместе были… И как дойдут… Вот, больше ничего, – теперь Тайриниэль смотрел еще тревожней.

– Какое прощание, Тайрин? Сейчас мы идем с вами, потом – как решишь, – Алдариэль его тоже, похоже, не убедил.

– Слушайте, топайте вы уже все, – Фаарр действовал радикально. – Устроили тут… У нас с Вадом еще толпа гномов внимания жаждет, нам их только в кучу собирать час придется. И столько же проверять, чтоб никто неохваченным не ушел. А еще свои дела подтянуть надо. Все, сказал, валите, значит, валите! – дальше Огненный перешел на приватный разговор, только для избранных. – Дар, пока не позову, сидите тут. Мар, давай без рефлексии, на тебя посмотришь, самому выть хочется, – да? А мне казалось я неплохо держусь. – Теперь согласна, что ему знать ничего не надо? Вот и молодец. Лиа сама его спать уложит, с Узиани лучше не рисковать. Все, давайте, до вечера.

   Я вылезла из платья, отдала его Ваади, и мы вошли в Лес. Алдар и Тайрин, как положено, пообщавшись с деревьями, я – просто так. Первым делом отправились поздороваться с эльфами. И только тут до меня дошло, что приличная часть, забранных с Прощальной площади успела побывать на помосте и находится в довольно плачевном состоянии. Тихо охнула про себя и отправила Узиани выискивать самых тяжелых. Услышала за спиной риторическое:

– Кто бы сомневался! Вад, что я говорил? Думать – это не про Мар.

– Маррия, а как ты собиралась сделать все сама? Без ничего?

   Бли-ин! И не поспоришь же. Подумать об этом я, действительно, забыла. В отличии от них. Младшие задержались еще немного, помогли мне с лечением, проконтролировали, чтобы не переусердствовала, и ушли только, когда я уже отогревалась чаем и теплом Алдариэля в домике Алиани. До вечера времени было много, и я собиралась повторить сеанс еще раз. Лезть во что-то серьезнее кожных повреждений мне категорически запретили все сразу, некоторые путем открытого шантажа, пообещав подставиться под сброс, с запретом смирилась. Но вернуть нормальные лица эльфам и, заодно, добавить неприятных ощущений Черной Невесте, было вполне реально. Чуть позже я так и сделала.

   Тайриниэль куда-то ненадолго уходил вместе с Узиани, а после возвращения смотрел еще тревожней и задумчивей. Из-за того, что у меня появились тайны от него, было противно и тяжело на душе, но рассказать ему все, значило лишь добавить мучительных волнений и терзаний из-за собственной беспомощности. И я только ласково улыбалась Тайрину и старалась говорить о чем-то отвлеченном и приятном. Помогало это не очень. Он, вроде бы, слушал и даже отвечал, но как-то рассеянно, оставаясь в своих мыслях. А посреди очередной моей веселой и бессмысленной тирады, вдруг, спросил Алдариэля:

– С каплесловом поможешь? Я пока не справлюсь.

   Я насторожилась. Как ни трудно это признавать, но отношения между эльфами так и оставались натянутыми с того, первого разговора, о моем имени. Оба тщательно это скрывали и, кажется, искренне, пытались их наладить, но… Эта натянутость явственно ощущалась, особенно со стороны Алдара, хотя, когда Тайрин попал на Прощальную площадь, он готов был на все, вплоть до того, чтобы поменяться с ним местами. Тем не менее, без особой необходимости, они друг к другу не обращались. И сейчас, несмотря на спокойный тон, от ответа Алдариэля повеяло, если не холодом, то прохладой точно.

– Еще один? А уживутся одноименные?

   Тайриниэль ответил тоже спокойно, ровно, но с явными нотками вызова:

– Ужились бы. Только первого больше нет, одна сволочь не промахнулась.

– Извини, не хотел, – ну, вот, уже лучше, тон поменялся. –  Подожди. На Прощальной? Сказал бы раньше, можно было…

– Нет. Еще во Втором.

   Подумала, что ко Второму селению счет за Тайрина у меня даже не открыт еще толком. Если за площадь Великие почти расплатились, то считать расплатой наказание возле Леса и нервную встряску от нашего появления, я не согласна. И вообще, возле Леса была кара за Узиани. А как вернуть свой долг Экриду и Дривину я не очень представляла. Единственной идеей, порожденной моим генератором бреда, было засесть в их дворе, подождать, пока на меня приманится настоящая Черная Невеста и устроить там большие разборки. Месть, наверное, получилась бы достойная, я прямо представила себе сонмы огненных шаров, белых стрел, еще чего-то эффектно взрывающегося. Красота! Но, боюсь, у остальных мой план не вызвал бы такого восторга. А еще больше страшно от неизбежности этого самого прямого столкновения с Мориндой.

– Помогу.

– Мари, ты согласна…

– Я согласна.

– Может, хоть выслушаешь?

– Не-а! Я все равно согласна.

– Кто бы сомневался! Из чего делать будем?

Тайриниэль подошел к нам, оторвал пуговицу от рубашки, разломил ее пополам и протянул на раскрытой ладони Алдариэлю. Тот взял меня за руку, накрыл ей половинки пуговички и тоже прижал свои ладони к нашим, словно закрыл их сверху и снизу. Ничего не происходило, но, когда мы расцепили руки, на месте обломков появились две маленькие радужные капельки. Одну Тайриниэль аккуратно передал мне, вторую зажал в кулаке.

– Мари, спрячь ее, вот так, как я, и подумай, что хотела бы сказать мне. Просто подумай. Только обязательно с именем в начале и в конце, каким захочешь, полным или коротким, но одинаковым. И не очень много, они слабенькие.

   Я подумала. То же, что всегда думаю про него: «Тайрин, спасибо, что ты есть. И, пожалуйста, будь всегда. Что бы не случилось, пожалуйста, будь, хороший мой. Мой Тайрин».

– Все? Теперь клади ее сюда, – Тайриниэль опять протянул руку ладонью вверх и показал на свое запястье. – Слегка прижми, – я сделала, как он сказал, наши руки снова накрыли руки Алдариэля, мою ладошку обдало теплом и стало немного щекотно. – Есть. Теперь ты, – мы повторили то же самое еще раз, только теперь капелька Тайрина легла на мое запястье и растворилась в нем. – Теперь, если, вдруг, захочешь услышать меня, просто приложи пальцы туда, где пульс. Вот так.

   Я приложила. В голове тут же зазвучал голос: «Мари, моя Мари, все будет хорошо. Даже если тебе сейчас плохо, грустно или одиноко, то это ненадолго. Все наладится, все обязательно будет хорошо. Верь мне, маленькая. Моя Мари».

   В носу защипало, глаза заволокло слезами, я срочно потянулась за сигаретой и столкнулась с рукой Тайриниэля. Оба на секунду замерли и отдернули руки. Алдар вздохнул и отправил нам зажженные сигареты по воздуху.

– Держите уже, тонкие натуры. Оставить вас наедине? Поговорите.

– Нет, не надо. Мы сказали… А оно всегда будет работать?

– Всегда. Даже если вытащить, все равно будет действовать, пока не разрушен. А разрушить каплеслов могут только те, кто его создал, но это не ваш случай. Так что можешь считать его вечным и нерушимым.

– Хорошо! Просто замечательно!

Я была очень рада такому неожиданному и дорогому подарку. В любой момент иметь возможность услышать голос Тайрина – это же просто чудо! Даже мысль, с чего он решил, вдруг, обзавестись этим встроенным магическим диктофоном, не сразу посетила мои осчастливленные мозги. Зато в них закономерно нагрянула другая: я хочу еще одну капельку, ту, послание в которой начиналось бы с «Арри». Но Алдариэль ничего подобного не предложил, а сама попросить не решилась. Лучше пусть буду надеяться, что это когда-нибудь случится, чем сразу получу отказ. Пока же, улучив минутку, что на меня никто не смотрит, еще раз послушала Тайриниэля.

   До самого вечера мы все были вместе. Разговаривали о чем-то неважном, пили кофе с пирожными, Алиани шутила, что некто на приеме заказов обалдеет, она за год не выбирала столько сладостей, сколько мы за день, но сама при этом от нас не отставала. А потом, так же, как с каплесловом, посреди ничего не значащей фразы, абсолютно спокойным и ровным тоном, Тайрин уточнил:

– Сколько дней вас не будет?

   Я подавилась конфетой. Алдариэль похлопал меня по спине, убедился, что все в порядке, и не менее спокойно ответил:

– Чуть больше четырех. Фаарр и Ваади уйдут послезавтра. Как догадался?

   Узиани продолжала что-то рассказывать, но я ее не слышала, значит мы под тишиной. Поэтому обычно вежливый Тайриниэль так беспардонно перебил свою девушку. Удивительно, как это они меня допустили на свое тайное совещание?

– Мари. Лес не будет ее прятать, а вы не будете рисковать всеми.

– Про Лес откуда знаешь? Я сам… Не отвечай, понятно. Узиани.

– Эниани. Сегодня спросил. Зиа не знает, слишком молодая. Меня собирались спать уложить? Алиани? Не нужно.

– Глупостей не наделаешь?

– Следом не побегу. Прекрасно понимаю, помочь ничем не смогу, буду только обузой. На тропы уйдете?

– Да.

– Есть одна проблема. Очень серьезная. Если я не ошибаюсь, то, что мы списывали на человеческую природу Мари, эти ее полеты, в корне неверно. Ни по каким параметрам не проходит. И я, идиот, только вчера это понял. Ночью просчитал все допустимые вариации, то, что выходит, мягко говоря, не просто плохо, а… – Ого! Тайриниэль матерится? При мне? Обалдеть! – Алдар, ее Грань зовет.

– Уверен?

– Практически. Вероятность ошибки почти исключена. Небольшое допущение можно дать на ее происхождение, другой мир. Этот критерий, сам понимаешь, полноценно учесть не выйдет, данных просто нет. А теоретически все ведет к тому, что у людей ее мира шансов на подобное восприятие тропы еще меньше, чем у местных.

– Есть еще один… критерий. Знать о нем ты не должен, но, думаю, с учетом ситуации… В ее рождении каким-то образом поучаствовал кто-то из Старших.

– Неожиданный поворот. Многое объясняет.

– Какие шансы, что ее полеты следствие этого?

– Не знаю. Данных, как и по другим мирам, просто нет. Поговори с Ваади, возможно, что-то ответит. Самый оптимистичный прогноз – в равной степени.

– Что предлагаешь?

– Не ходите на большие расстояния, чем дольше путь, тем ей труднее возвращаться. Ни на секунду не отпускай, даже если просто стоите. Перерывы между переходами не меньше часа, желательно с позитивным эмоциональным фоном. В крайнем случае, максимальный контакт и активируй каплеслов. В принципе, все. И… Алдар, сбереги ее.

– Все, что в моих силах.

– Буду ждать плюс день. Не вернетесь или не сообщите, где вы…

– Тайрин, не дури. Все равно Лес… Стоп. Ты не вошел в Лес. Так?

– Ты тоже.

– Мне не нужна привязка. Не сейчас.

– Мне тоже.

– Не сравнивай. У меня магия на месте…

– Далеко не вся. Половина хотя бы восстановилась?

– Чуть больше. И завтра еще день.

   Пока они перекидывались быстрыми фразами, я лихорадочно пыталась уложить в голове последние новости. То, что мои полеты на звездных крыльях связаны с Гранью, меня несколько шокировало, но не так, чтобы очень. Тянет и пусть себе тянет, мне есть к кому возвращаться. А вот то, что эти два… эльфа разыграли перед нами комедию и оставили себя без защиты Леса, это…

– Вы издеваетесь, да? Зачем вы это сделали?

– Что сделали, Арри? Кто над тобой издевается?

– Вы! Оба! Вместе! Два сразу! Почему вы не сказали Лесу, что положено?

– Мари, ты нас слышала? Алдар, ты не закрылся?

– Закрылся, сразу, как ты показал. Не понимаю. Арри, как давно ты нас слышишь?

– Когда Тайрин спросил, на сколько мы уходим.

– Ясно. Я думал совпадение. И удержалась же, ни слова не сказала, даже не ойкнула.

– Растерялась. Потом мешать не хотела. А вы… Как вы могли такое… Надо сейчас же выйти и войти в Лес, как надо. Чтобы все правильно было. Чтобы, как надо…

– Мы тебя поняли. И разберемся сами. А вот почему ты нас слышала, вопрос интересный. У тебя ничего не сработало очередной раз?

– Не знаю. Нет, кажется. Алдар, Тайрин, ну, пожалуйста! Поговорите с Лесом!

– Арри, прекрати. Тайрин, версии есть?

– Мари, успокойся. Все будет нормально, мы знаем, что делаем. Версия одна. Если не сама, значит, кто-то открыл. Кто и зачем? Для чего Мари нужно было знать, о чем мы говорим?

– Что-то знакомое. Примерно, как с твоим появлением на Озере, которое было закрыто посерьезней, чем мы сейчас. Нас продолжают направлять и контролировать?

– А ты ожидал что-то другое? Чего от вас хотят в этот раз?

– Чтобы вы вошли в Лес! Пожалуйста!

– Возможно, Мари. Или чтобы предупредить тебя о твоих полетах.

– Зачем? Я и так к вам вернусь. Давайте, вы войдете? Я вас очень-очень прошу! Сильно-сильно!

   Удачно подоспевший Фаарр весьма озадаченно наблюдал, как мы вышли из Леса, потом Алдариэль и Тайриниэль пообщались с деревьями, я очень надеялась, что в этот раз они все сделали по-настоящему, и вошли обратно, чтобы через минуту снова выйти. Тайрин хлопнул Алдара по плечу, помахал Огненному, крепко обнял меня, легко щелкнул по носу и, не оглядываясь, ушел. Мы смотрели ему вслед, пока он совсем не пропал из виду среди деревьев. Потом шагнули на тропу.

   Целый день проведенный наедине с Алдариэлем. Не так давно я и мечтать о таком счастье не могла. И сейчас была бы абсолютно счастлива, если бы не тревога за Тайриниэля, если бы не страх перед ожидающей нас «прогулкой», если бы не упорно напрашивающаяся аналогия с еще одним таким же счастливым днем, если бы…

   Тайрин… Может ли что-то помешать нам вернуться вовремя? Да, запросто! Что угодно, от Черной Невесты до какой-нибудь нелепой случайности. Удержат ли тогда его дриады от опрометчивых поступков? Защитит ли Лес, если он выйдет оттуда? А он ведь выйдет. Один. С крупицами лишь зарождающейся магии. Как он планирует нас искать? Что собирается сделать? Сколько он, вообще, продержится в Аршансе, прежде чем его…

– Арри, прекрати! Снова себя накручиваешь?

– Я молчала.

– Громко думала. По тебе без слов все видно. Тайриниэль не настолько…

– Вот! Сам знаешь, что настолько. Алдар, скажи…

– Говорю. В крайнем случае Алиани его спать уложит. Или Вад вернет их сюда. Но никаких крайних случаев не будет. Погуляем по Кастании, забежим в СОС, можем Симарию навестить. Хочешь?

– Хочу. А к нему мы зайти не сможем?

– Сможем, но не будем. В Синем Лесу и так наших следов слишком много, не будем рисковать ими всеми.

– Не будем. Даже близко не подойдем! Да? А сюда Тайрину без нас нельзя. Его Озеро без меня не выпустит, если что.

– Тогда вернемся и заберем сами. Так пойдет?

– Пойдет. С ним же ничего не случится, правда? А если он все-таки выйдет…

– Арри, прекрати!

   В описаниях Алдариэля трехдневный марафон по тропам выглядел даже привлекательно. Этакая увеселительная прогулка по местным достопримечательностям. Осталось только забыть, что за моим принцем охотится весь Аршанс к Моринде фер Терри в придачу. А у него потенциал после почти полного истощения восстановился чуть больше, чем наполовину. Мы, конечно, продолжали активно работать над его восстановлением, но… Времени мало. Очень мало времени. Нам бы дня три. А лучше – неделю. А еще лучше – всю жизнь. В смысле, это мне лучше, ему-то вряд ли. Самое ужасное, что виной всему я. Без меня Алдар мог спокойно остаться в Лесу, дождаться Младших в безопасности и комфорте, а не выгуливать по эльфийским тропам обладательницу сверхсамостоятельной магии с патологической тягой к Грани. Нет, тут я, пожалуй, была неправа. Меня к Грани точно не тянуло, тянуло ее ко мне. Но, боюсь на окончательном результате вопрос, кто из нас куда тянется, отразился бы мало. Это, кстати, пугало меня почему-то меньше всего. Наверное, опыт сказывался. А вот все остальное… Ведь был же у меня отличный план: пересидеть эти дни здесь, в подводном доме, одной. Почему они все на него не согласились?

– Алдар, а давай…

– Арри, сразу прекрати, даже не начиная.

– А я и ничего. Я просто кофе предложить хотела.

– Кофе? Кофе можно, предлагай.

   Аналогия со счастливым днем была не совсем верной. В том дне они были счастливы оба, Алдариэль и Амарриэлли. В этом дне Алдара назвать счастливым было не просто трудно – невозможно. И все равно они казались мне похожими. И тогда, и сейчас за коротким счастьем шла неизвестность. В прошлый раз она обернулась трагедией. Чем все закончится сейчас?

– Арри, третья.

– Что?

– Третья сигарета подряд. Куда ты сейчас успела закопаться?

– А? Нет, никуда. Все нормально.

– Арри?

– Алдар, а если я по… потеряюсь, ты…

– Даже не надейся. От меня – ни на шаг. Ясно?

– Ясно. А если, вдруг…

– Никаких «вдруг». Я с Тайрином из-за тебя объясняться не собираюсь. Обещал вернуть в целости и сохранности, значит, верну.

– Алдар, я серьезно.

– Я тоже. Мы никуда не лезем, ни с кем не связываемся, мирно гуляем. Все, прекращай себя накручивать.

– Я не накручиваю. Мне… только знать… Если мы… Когда мы… Просто будем не вместе, ты меня вспоминать будешь?

– Так. Что-то мне этот твой настрой совсем не нравится. Что ты опять себе в голову вбила?

– Ничего. Просто интересно. Будешь?

– Давай проверим. Сходи за звукохраном.

– Зачем?

– Надо. И прихвати у меня в комнате толстую книгу в синей обложке.

– Ладно.

   Книгу пришлось искать, как по заказу, она оказалась привалена кучей других.

– Вот. Она?

– Тебя не было целых шестнадцать минут. И, представляешь, я тебя не забыл.

– Алдар!

– Иди ко мне, Арри!

   Время летело катастрофически быстро. Спать мы легли совсем рано. Младшие еще утром строго-настрого велели как следует выспаться, на ближайшие трое суток такая возможность отпадала, только урывками. За час до полуночи нас разбудил Фаарр. Мы потеплее оделись, лето оставалось только на берегу Озера, во всем остальном Аршансе полноправно властвовала глубокая осень, Алдариэль наполнил карманы наших курток разнокалиберными бусинами-монетками, пачками сигарет и конфетами, вчетвером поели и поднялись на берег.

– Повторяться не будем, все обговорили. Только одно. Тайрин прав. Мар, честно предупреждаю, сунешься к Грани, пеняй на себя. Лично вытащу и женюсь.

– А…

– Огонек?

– Что? Пусть боится. Ладно, ребята, давайте. Удачи!

– Уходите сейчас, пока мы здесь. Светлых дней вам.

   И мы шагнули на тропу.

***

– Алдар, а ты с Отцом Младших уже встречался, да?

– Да. Мы с Огоньком и Флэарри, в их Аршанском исполнении, в один день родились, в Шорельдале, практически в соседних палатах. И наши отцы, как все нормальные отцы, вместе нам радовались, потом растили, воспитывали, учили. Так что, встречались часто.

– Действительно. Чего это я? Совершенно нормальные отцы! Обычные такие.

– Ага. Совершенно нормальные. Что тебя смущает?

– Нет, ничего. Подумаешь, мелочь какая! Два самых простых папы. Только один немножко король, а второй, вообще… Даже сказать страшно!

– И что? Можешь поверить, в обычной жизни они и ведут себя обычно. Кстати, общение с их детьми, заметь, довольно тесное, у тебя таких эмоций не вызывает. Арри, ты рядом с Огоньком часто вспоминаешь, кто он? А со мной?

– Ну, Фаарр, все-таки… Это… Нет. А с тобой – да.

– Полное запределье! Чем я не такой, как все?

– Всем.

ГЛАВА 7 – Про тропы, долги и скалы

 Первый раз мы вышли на пустой улице спящего города. Ничего интересного, обычный провинциальный городок. Иллюзию Алдариэль накинул только на себя, как и советовали Младшие. Меня в Аршансе в лицо знали единицы, опасны были только вампиры, но здесь они не наблюдались и растрачивать попусту магию смысла не имело. Редких прохожих совершенно не интересовала бредущая в обнимку человеческая парочка, и мы спокойно прогуливались пару часов. Потом была опушка леса и похожая на Эниани возрастная дриада, радушно напоившая нас чаем и пригласившая заходить еще.

   Опять город и опять лес, Алдар чередовал их, выбирая по какому-то своему принципу. Первые сутки прошли без приключений. В гостях у дриад нам удавалось отдохнуть, перекусить и даже немного подремать. В городах на нас не обращали внимания, на центральные оживленные улицы мы не выходили, а на окраинах маги и стражи порядка практически не водились. Только один раз какой-то развязный тип отпустил скабрезную шуточку в мой адрес, после чего свел близкое знакомство с кулаком Алдариэля и героически уполз в ближайшие кусты. Я бы, наверное, растаяла прямо на месте от такой реакции Алдара, даже если он всегда так реагирует на оскорбление в адрес женщин, сейчас-то адрес был конкретный, но время и место совсем не располагали к трансформации в Снегурочку, пришлось остаться собой и идти на следующую тропу.

   Один раз столкнулись с группой детей лет пяти-шести, около двадцати мальчишек и девчонок под присмотром четырех довольно молодых женщин. Картинка один в один походила на картинки из моего мира, точно так же мы выводили малышню из детского сада на городские экскурсии, так же не выпускали из поля зрения ребятню, регулярно норовившую отбиться от всех и свернуть к невероятно интересующему их кустику или жутко привлекательной луже. Только перехватывать тайком выпущенные в соседку по паре искры и ответные струйки воды нам не приходилось. И движение автомобилей на проезжей части мы останавливали обычными флажками, а не сверкающими барьерами, перегораживающими дорогу полностью. Тем не менее, все было так знакомо, что даже вызывало некоторое умиление и полное нежелание думать, что эти милые забавные дети вырастут и станут подобными тем, кого видела на Прощальной площади.

   Во всех лесах, куда мы заскакивали, наше общение ограничивалось дриадами, только в Солнечном я уговорила Алдара встретиться с Заришиэлем, очень хотелось узнать, как у них складывается с Симой.

   Встреча получилась замечательной. Зариш выглядел лучше, чем, когда покидал подводный дом, улыбался и был искренне рад нашему появлению. С Симарией они виделись почти ежедневно. Свободолюбивая и эльфовлюбленная воспитанница Детограда и сама умела добиваться своего, а получив поддержку внезапно обретенной семьи, вообще забыла слово «преграда». Мой фантастический прогноз про ее родство с Ха-Дэром наполовину подтвердился. К самому вожаку оборотней Сима отношения не имела, зато с его женой Ха-Шелой у них оказался один папа на двоих. С папой контакт пока не заладился, зато со сводной сестрой они прониклись симпатией со второго взгляда, после первого Ха-Шела была занята успокаиванием мужа, на голову которому свалилась столь тихая и скромная родственница.

   Я посочувствовала Ха-Дэру, порадовалась за Симарию и Заришиэля и понадеялась, что им больше никогда не придется пережить ничего подобного случившемуся на Прощальной площади и происходившему в бывшем доме одинокой старушки. После рассказов Симы этот дом с цепью в крошечной кладовке и двор, в котором Зариш устанавливал столб для собственных истязаний, представлялись мне так ясно, словно видела их своими глазами. И, главное, представлялись они мне совершенно не вовремя. Например, на пятачке с разбегающимися дорогами.

   Сначала дикая сила чуть не оторвала наши руки друг от друга, каким-то чудом Алдар успел схватить меня в охапку и до боли прижать к себе. Звезды не летели, они кружились в бешенном вихре во всех направлениях сразу, зов несся с разных сторон, прерывался, перебивал сам себя, поднимавшие меня крылья словно ломались, роняли вниз и поднимали снова, ощущение времени пропало. С тропы мы не вышли, вывались между грудой здоровенных железяк и белым кармагом, загородившим нас и давшим Алдариэлю время поставить невидимку и тишину.

– Куда это нас… Догадываюсь.

   Я тоже догадалась. Все, как описывала Симария. Только племянничка я представляла по-другому, неопрятным расплывшимся мужиком с пропитой физиономией. В реальности он оказался высоким подтянутым мужчиной лет тридцати, довольно накачанным, тонкий свитер отчетливо прорисовывал рельеф мускулатуры. Собственно, ее прокачкой он как раз и занимался. По собственной методике. На тренажере «раб у столба». Место Заришиэля, похоже, пустовало недолго. Еще два… культуриста расслабленно наблюдали за тренировкой. Этих Сима охарактеризовала точно – мозги в комплект к шкафообразным телам явно не прилагались.

– Арри, сидишь спокойно и никуда не лезешь. Ясно?

– А ты?

– Я спрашиваю, ясно?

– Да. А ты?

– Привет передам от старых знакомых, раз уж все равно зашли. Я недалеко, не дергайся.

   Алдариэль скользнул за кармаг, на минуту пропал из вида и появился у стены дома. Я сжалась в комочек и прикусила губу. Симария ничего не упоминала о магических способностях владельца дома. Хорошо если они совсем слабые. А если нет? Алдар мало того, что полностью не восстановился, так еще и растратил много сил на переходы. А после экстрима последнего, кажется, был совсем не в форме, опять бледный и руки прохладнее, чем обычно. Меня саму немного знобило, от слабости кружилась голова, но от меня-то никаких действий и не требовалось. А он собирался сцепиться с тремя здоровыми мужиками. Пока они его не замечали, слишком увлеклись процессом, а что будет, когда заметят?

   К счастью, выяснять это не пришлось. Не знаю, как Детоградские, но оборотни обид точно не прощали и месть в долгий ящик не откладывали. Над каменным забором мелькнули две тени, и посреди двора приземлились пантера и тигрица, а в открытую, судя по звуку, ногой калитку вошла Симария. Качок с кнутом, повернувшийся на шум, замер с открытым, в прямом смысле, ртом. У двух остальных такой возможности не было, они отважно пятились от больших кошек. Пантера повела носом в сторону опять исчезнувшего Алдариэля, потом в мою, недовольно хлестнула себя хвостом по бокам и рыкнула. Неукомплектованный мозгами шкаф, приняв это на свой счет, проявил завидную смекалку: сообразил развернуться и продолжить бегство уже не спиной вперед. Впрочем, пантере было все равно, чем и куда он движется. Один прыжок, и громила прилег отдохнуть в ближайшей луже, для надежности прижатый черной когтистой лапой. Второго, примерно в той же позе, колотило крупной дрожью под лапой полосатой. А я приходила в себя под родными руками и потеснее прижималась к вернувшемуся Алдариэлю.

   Сима стремительно пересекла двор, сгребла за грудки остолбеневшего племянничка и прошипела:

– Что, падаль, не ждал? Думал, избавился, сука? Его на Прощалку сдал, меня форменным заложил и, типа, успокоился? Не, мразь, так просто не отделаешься. Я забывать не умею, всю жизнь оглядываться будешь.

   Качок вывернулся из захвата и взмахнул кнутом. Но тот, вдруг, отказался выполнять свои прямые обязанности в заданном направлении. Вместо этого выскочил из руки хозяина, по широкой дуге отлетел назад, хлестнул его по спине и лег к ногам Симы. Чья это работа, можно было не гадать, правая рука Алдара ненадолго покидала мое плечо.

– Идея – супер! – одобрила действия кнута Симария. – Эй, безмозглые, того убрать, этого поставить, – повернулась в сторону дома и крикнула погромче: – Так, типа, любопытные, убрались от окон и не пытаемся выйти. А стукните форменным, спалю здесь все к гребанным критлицам. Ни один не уйдет.

   Некомплектные культуристы под рычание хищниц и перемежаемый угрозами мат своего работодателя отвязали и, как ненужную тряпку, отшвырнули в сторону эльфа, пристроили на его место любителя физических упражнений и нецензурной лексики и прикинулись каменными истуканами чуть поодаль. Симу это не устроило.

– Не поняла. Это, типа, хрупкая девушка будет себе руки мозолить, а всякая хренотень рядом прохлаждаться? Не, мне такой расклад не климатит, – она ногой толкнула кнут в сторону одного из истуканов и рявкнула: – Взял и пошел! Быстро, сказала!

   Тигрица оскалила зубы и добавила вескости словам хрупкой девушки громким рыком. Желающих поспорить не нашлось. Культурист взмок то ли от усердия, то ли от нервов, но не халтурил, честно полосовал спину качка. Через некоторое время Симария остановила его, придирчиво осмотрела результат и удовлетворенно кивнула.

– На первый раз сойдет. Слышишь, ты, кусок дерьма, считай, что я сегодня добрая, за меня пока хватит, – повернулась и поманила пальцем истукан номер два. – Ходи сюда, дубовидное. Твоя очередь, – опять вернулась к племянничку: – Часть вторая. За Зариша. Что? Ты не знаешь, кто такой? Вот и догадаешься заодно.

   Удовлетворилась Сима только когда ее обидчик перестал орать и обвис на веревках. Стоит сказать, закаленный здоровый организм продержался довольно долго.

– Эй, ущербные, забирайте свою падаль и тащите в дом. Сегодня оттуда не выходить. Этому передайте, пусть спинку тренирует, я еще зайду. Пошли вон!

   Дождавшись пока ее указание будет в точности выполнено, Симария направилась в нашу сторону и остановилась в паре метров. Пантера стала рядом с ней, тигрица осталась наблюдать за домом.

– Граждане невидимки, вам тут просили передать… Если, что, так это я дословно цитирую. Вы совсем охренели? Какого тут забыли? Длинноухий, ты дурак? Тебя даже у нас ищут! А ты куда за ним поперлась, идиотка? Валите нафиг в срочном порядке! Все, конец цитаты. Вы, типа, реально тут? Прикольно. Не покажетесь? Хоть ответьте. Может, Бира ошиблась.

   Пантера продемонстрировала зубы и цапнула Симу за руку. Я повернулась к Алдару:

– Я их попрошу? – он кивнул. – Привет, Симария. Рада видеть.

– О! Реально, здесь! Взаимно. Хоть и не вижу.

– Сима, вы можете эльфа забрать? До любого леса.

– На хрена любого? В Солнечный поедет. Он, по ходу, теперь Заришу родственник. По столбу. Цепной брат, типа.

   Пантера сердито рыкнула.

– Са-Бира, пожалуйста! Они же его убьют, а мы не сможем…

– Ой, Бира, хорош тебе! Шела, пассажира прихватим? – тигрица что-то проурчала. – Во, Шела не против. Если до кармага его незаметно допрете, вывезем. Только он, типа, в багажнике поедет, без удобств. И это, рекадом его полейте, чтоб кровью не пачкался. Вон, в ведре стоит. А! Еще, принц, если меня слышишь, считай, я тебе долг за Прощалку вернула, вот, этим. Зариш не в счет.

– Отлично. Уйдете ненадолго? Только скажи, куда его вести.

   Теперь заурчала пантера.

– Мы с Шелой уйдем, Бира останется, покажет куда.

– Ладно, пусть так. Сима, как ты их понимаешь?

– А чего тут понимать? Слышу и все. Как тебя, как всех. Я это всегда умела. Все умеют, наверно. Во, еще послание. Длинноухий, сегодня не считается. Бира, это, типа, что за хрень? Не мое дело? Подумаешь!

   Симария вместе с тигрицей ушли, пантера улеглась на крыше кармага, провокационно свесив хвост рядом с нами. Я не удержалась и погладила его. Ничего, не возмутилась.

   Конечно, никаким рекадом пользоваться мы не стали, нормально вылечили парню спину и бодро поползли в сторону кармага оборотней. Незапланированно освобожденного эльфа, укрывшись вместе с ним невидимкой, повел Алдар. Мне разрешила опереться на себя Са-Бира. Ну, опереться – это условно говоря, а так она практически тащила меня, лечение забрало остатки сил. Благо, кармаг стоял не слишком далеко.

   Вместо тигрицы рядом с Симарией сидела молодая красивая женщина. Между собой сводные сестры были совершенно не похожи, тем не менее, что-то общее между ними определенно улавливалось. Смотрели они точно одинаково: дерзко, независимо и немного нахально. В общем, Ха-Дэру можно было завидовать и сочувствовать одновременно. Сима помогла эльфу устроиться в багажнике, Са-Бира очеловечилась, и они умчались. А мы нашли единственную выходящую сюда тропу и присели немного отдохнуть рядом с ней.

– Еще одного забрали. Хорошо. Да?

– Это-то хорошо. Дальше как пойдем? Нас сейчас на нормальное расстояние не хватит, а поблизости ничего подходящего нет.

– Давай поспим чуть-чуть…

– Нельзя. Слишком долго здесь. И наследить успели оба. У тебя конфеты остались? Вот, держи еще. Мало, но хоть так. Ешь.

– И ты. Тебе нужнее.

– Давай я сам разберусь, кому нужнее. Пить хочешь?

– Да. Только ты и так…

– Это мелочь, вода мало берет.

   Я сгрызла все конфеты и вдоволь напилась из небольшого фонтанчика на ладони Алдариэля. Кажется, стало капельку лучше.

– Что случилось на тропе? Почему нас так… закрутило? И вымотало?

– Полностью не уверен, так, как мы с тобой, никто не ходит. Все как-то в одиночку справляются. О том, что парой можно, я только от Шерина узнал. В принципе, то что он говорил, понятно. Нужна крепкая связь, семья, способность чувствовать друг друга и выбирать общий путь. Даже не договариваясь, на подсознании. А мы с тобой выбрали разные. По идее, нас просто должно было привести в разные места, но я тебя не отпустил, и пошел сбой, стало кидать с тропы на тропу. Они устроены так, чтобы обязательно вывести максимально близко к заданной точке, у нас получилось, что таких точек две, а разделится мы не захотели, за что и поплатились.

– Я не специально, правда. Как-то нечаянно вышло.

– Знаю. Ничего, Арри, выберемся. Зато какое шоу посмотрели. Хотя дуры, конечно, все три. Рисковали прилично. Огонек узнает, получать Бира будет долго и со вкусом.

– Надо было им ее предупредить, чтобы эти дни не лезла никуда.

– Так она потому и полезла, что предупредили. Уверена была, что не помешают и не остановят.

– Как думаешь, они сами забрали бы его?

– Честно? Не уверен, шансов на оба варианта поровну.

– Знаешь, что мне больше всего нравится, когда кто-то оказывается на свободе? Смотреть, как выражение глаз меняется. Сначала неверие, нет, когда Черной Невестой забирали, сначала ненависть, такая, что аж обжигает, потом непонимание, неверие, растерянность и радость. Когда радость – это так здорово, что летать хочется.

– Вот интересно, откуда в тебе это? Люди не умеют так читать по глазам, это эльфийская особенность.

– Не знаю, у меня всегда так было. Может быть, из-за спектра? Алдар! Смотри!

   К нам со всех сторон неслись вампиры.

   Алдариэль мгновенно взметнулся на ноги, резко дернул меня на себя, перехватил за талию и прыгнул на тропу.

   Мы никуда не пошли. На третьем шаге Алдар опустил меня на мерцающую дорожку. На мой молчаливый вопрос объяснил:

– Подождем, пока уйдут и вернемся. Есть надежда, что здесь искать больше не будут.

– Они меня нашли, да? Моринда прислала?

– Скорее всего. Это я виноват. Не подумал. Нельзя было сейчас с лечением связываться. Непростительный промах.

– Вот еще! Ничего не виноват! Она и так знает, где я.

– Только приблизительно. А сейчас мы ей точный адрес указали.

– Про «приблизительно» Отец Младших ничего не говорил. Только, что она всегда знает, и все. Она даже когда еще не вернулась, все равно меня нашла.

– Правильно. Что было дальше?

– Дальше?.. А! Защита! Он меня закрыл. А почему тогда… Грань, да? Там все слетело?

– Не совсем слетело. Ослабло. Она тебя находит, но, как бы со сдвигом во времени, с опозданием. И не в точном месте, а рассеянно, в каком-то определенном радиусе. Например, не под нашим деревом, а в районе Озере. Понимаешь?

– Понимаю. Поэтому на месте нельзя оставаться.

– Молодец. И нельзя пользоваться магией. Она у тебя через все щиты пробивается, сразу место и время корректирует. А я этого не учел, еще и сам наследил. В общем, проявились мы с тобой, только по моей вине.

– Не надо, пожалуйста. Мне плохо, когда ты себя вот так…

– Как есть. Знаешь, меня иногда даже пугает такое твое отношение ко мне.

– Алдар, ты не думай… Я не буду… Если стану… Вдруг… Когда-нибудь… Я сама уйду. Честно. Не буду мешать. И это… как… Навязчивой не буду. Правда. Когда скажешь… или сама пойму… Сразу уйду.

– Дуреха ты. Я не об этом. Ладно, не важно. Никуда ты не уйдешь, пока не отпущу. Ясно?

– А ты? Ты не уйдешь?

– Посмотрю на твое поведение.

– Алдар!

– Я тут.

– Я заметила, – не заметить руку, пробравшуюся под свитер и уютно устроившуюся на груди, было проблематично. – Что ты делаешь?

– Решаю сразу несколько задач. Отвлекаю тебя, греюсь, бессовестно использую для восстановления и получаю удовольствие. Можешь заняться тем же самым.

– Прямо здесь? А это можно?

– Понятия не имею, потом спросим. А сейчас проверим. Арри, серьезно, прости. Других вариантов немного восполниться просто не вижу. Лесов близко нет, на дальний переход я не рискну.

– А если нас выбросит?

– Эффект неожиданности – неплохой отвлекающий маневр. По крайней мере, если эти еще не убрались, шокировать их нам удастся. Пусть завидуют.

– Плохая идея. Не хочу я никого шокировать. И завидовать они будут только мне, тебе, скорее, сочувствовать.

– Добавляем еще одну задачу – поднять твою самооценку.

– Алдар, я боюсь. Вдруг, правда, выбросит?

– Почему-то я думаю, что нет.

– Алдар…

– Иди ко мне, Арри.

   Вопреки моим страхам тропа восприняла наши экстремально-сексуальные способы решения поставленных задач вполне благосклонно. Не возмущалась, не пиналась и даже увеличила мерцание дорожки и украсила пространство вокруг сотнями разноцветных искорок. Мне это не показалось, Алдариэль их тоже видел.

   Теперь возвращаться на место входа не было никакой необходимости. Хотелось спать, есть, но слабость и усталость отступили, и сил добраться до дриад нам хватило с избытком. Снова была окраина города, но задержались мы на ней меньше, чем прошлые разы, и опять ушли в Лес, спать. А потом еще раз в Лес, восстанавливать магический потенциал и еще немножко спать. Нам оставалось продержаться чуть больше суток.

   В очередном городе забрели в небольшой парк. Стояла глубокая ночь, моросил холодный дождь, любителей гулять под ним не нашлось, и мы спокойно сидели на какой-то крытой и потому сухой эстраде.

– Алдар, а если мы просто зайдем на тропу и постоим на ней, пока все не закончится? Она же силы только на переход берет, да?

– Поздновато ты об этом подумала.

– Мне некогда было. Сначала я нервничала…

– Потом волновалась, затем переживала… Не обижайся, шучу. Долго стоять не получится, как и гулять по ним без выхода в мир. В лучшем случае, выбросят, в худшем – уведут и не выпустят, превратят в вечных странников.

– Такие тоже бывают? Здесь? А, вдруг, мы с ними встретимся?

– Пока еще никому не удалось.

– А, это легенда… Как всякие там черные альпинисты и белые трубочисты, да?

– Про альпинистов-трубочистов не знаю, не слышал. А вечные странники есть в старых летописях. Когда тропы только прокладывали и осваивали, с них не все возвращались.

– Как прокладывали? Вы сами?

– Первые – нет, нам их подарили, совсем немного, расширяли сеть дорог уже сами. Вход на тропу мы открыть не можем, а сделать выход в нужном месте и зафиксировать его, чтобы потом можно было войти – вполне. По силам очень затратно, слабее пятого уровня не потянуть, и восстанавливаться потом долго, это, как пробивать пространство получается, поэтому занимались прокладкой только самые сильные, остальные пользовались готовыми. Но потихоньку тропы протянули по всему Аршансу.

– И из тех, самых сильных, не все вернулись? Стали вечными странниками, да? И как это узнали, что они странники?

– Среди невернувшихся были те, кто прошел соединение. Так вот, они исчезли, а связь не прервалась. Значит, они не погибли, где-то живут, странствуют, но вернуться не могут. Связь эта сохранялась на протяжение всей жизни оставшихся, дальше, сама понимаешь, проверить невозможно.

– Их искали?

– Конечно. По всему Аршансу.

– А на тропах?

– Как? Ты видела, как все происходит. На тропах можно встретиться только в самом начале, до разветвления. И то, если честно, до тебя я об этом не знал.

– А Шериниэль знал. И Тайрин.

– Шерин ими вплотную занимался. Сначала, как увлечение, потом профессионально. Он и просто гулять по тропам умеет, и видеть, какая куда ведет. Рассказывал, что можно замедлить движение, не просто зайти и выйти, а увидеть все места, через которые проходишь, обещал научить когда-то, но у меня все времени не хватало. Да и не болел я ими так, как он, у Шерина в жизни три страсти: музыка, тропы и девушки. Последнюю Оллин успешно свела до единственного числа. А Тайриниэль…

– Ученый, да?

– Да. Самый молодой в Шорельдале. Его считали гением, ждали чего-то невероятного. А вместо…

– Он еще успеет все. Тайрин, он такой… Вон, даже Великие решили, что он Аршансу нужен. Не только Шорельдалю, всему Аршансу. Вот! И…

– Арри, честное слово, я знаю, какой Тайриниэль. И очень надеюсь, что у него еще все впереди. Просто то, что произошло… С ним, с Шерином, со всеми… Так, стоп. Что-то меня не туда понесло. Теперь если нас на тропе опять закрутит, могу сам себе спасибо сказать. Успел тебя на Синий Лес настроить?

– Не-а.

– Серьезно? Арри, не знаешь, почему мне сейчас не очень верится?

   Потому! Потому что, правда, успел настроить. Только не на Лес. И скрывать это нельзя, пока, действительно, не влипли опять в русские горки на эльфийских тропах.

– Алдар, ты говорил, каплеслов нельзя сломать. А потерянный найти можно? Ты же хотел на Прощальной…

– Так… Тот разговор ты тоже слышала.

– А вы и тогда закрывались?

– И тогда. Но кто-то этого не хотел. Что-то это ненавязчивое управление нами начинает раздражать. Давно меня так показательно не водили за руку.

– А мне нравится, когда ты меня водишь.

– Я тебе при этом объясняю, куда и зачем.

– Мы не пойдем, да?

– Пойдем. Если нас решили туда отправить, можно не сомневаться, мы туда попадем. Так лучше уж сами. Ты место это знаешь?

– Да. Только с улицы, внутри не были, мимо проезжали.

– Достаточно.

– Алдар, а можно… Можно я им какую-нибудь пакость сделаю? Как у Симы не получится, но хоть что-то…

– Почему не получится? Можем попросить кошек еще раз организовать показательное выступление.

– Правда?

– Нет. Без них справимся. Но ты ни во что не лезешь, я сам разберусь. Ясно?

– Ага!

– Тогда сейчас к дриадам, а ближе к рассвету попробуем вернуть Тайрину его потерю, если получится. А не получится…

– Получится! Отец Младших же говорил, что ему что-то вернут. Вот! Ему же эта капелька очень дорогая, да? Ой, Алдар, а она… у Тайрина была… есть невеста или…

– За Узиани волнуешься? Нет. Это Амарриэлли. Она нам обоим их сделала, еще до всего. Про нас с ней тогда один Тайриниэль и знал, больше никто. Ладно, тебе это не нужно. Идем?

   Во Второе селение переход оказался довольно продолжительным, но из своего полета я вернулась легко, кроме Алдариэля меня звала месть за Тайрина.

   Ворота и забор нужного дома оказались увешаны десятками заклинаний. То ли бывшие хозяева Тайриниэля чего-то опасались, то ли их сыночек отрабатывал магические навыки на чем придется. «Разминировать» их не стали, Алдар заглянул во двор, мы вернулись на тропу и вышли уже с другой стороны, я даже взлететь не успела. Честно собиравшаяся залаять здоровенная собака удивленно моргнула, когда неизвестно откуда взявшиеся мы исчезли в такое же неизвестно куда, пошевелила носом, зевнула и пошла досыпать в будку.

– Она нас не чует?

– Чует, наверное. Я у них ни разу не спрашивал. Не обращай внимания, мешать не будет. Давай искать? Что Тайрин рассказывал? Где его…

– Где-то здесь, во дворе. Про помещения он ничего не говорил. Он еще слышал, как этот… Экрид Узиани в дом вел. Может, ближе к крыльцу? Или, наоборот, дальше. он же только слышал, не видел. Алдар, а, может, тут задний двор есть? Как бы логичней… Хотя, фиг знает, что у них логичней. Или…

– Успокойся. Везде посмотрим.

   Мы планомерно обыскали двор. В смысле, Алдариэль искал, а я ходила следом. Рассмотреть в темноте крошечную радужную капельку было просто невозможно, а магия мне не показывалась. Ни основной, ни задний двор пропажу нам не вернули.

– Не повезло. Скорее всего с мусором куда-то вынесли. Жаль. Хотелось найти. Ладно, переходим к твоей пакости. Что предпочитаешь: пожар, наводнение, ураган?

– Можно все сразу и с тяжкими телесными в придачу?

– Какая ты добрая!

– Ну да. Мне для них ничего не жалко. А так… Делай, что хочешь, лишь бы им было плохо. Только сильно не растрачивайся.

– Восстановишь. Но, вообще, да. Сегодня только порепетируем, потом еще зайдем. Согласна?

– Еще как согласна. На все.

– Тогда начнем вот с этого сарая. Чем-то он мне не нравится. Портит дизайн. Как думаешь?

– Ужасно портит. Совсем он тут не смотрится. Но если весь убрать, неинтересно, сюрприза не получится.

– А ты хочешь сюрприз?

– Они хотят. Просто сами об этом еще не знают.

– Ладно, пойдем глянем, что есть внутри полезного.

Слетевший с руки Алдариэля белый шарик осветил десяток разнообразных плетей, разложенных на изящном столике, толстую ржавую цепь, о которую я споткнулась, грубую скамью в бурых пятнах и подвешенного за руки на торчащем из потолка крюке совершенно обнаженного эльфа. Видимо, попробовав один раз вкус неограниченной власти и безнаказанных издевательств над живым существом, остановиться эти гребанные рабовладельцы уже не могли.

– … …. …. … и …! – редчайший случай, Алдариэль выругался при мне и даже не извинился. – Оршам!

   Через минуту парень уже лежал на скамье, укрытый курткой Алдара, а сам он старался привести его в чувство. Мне приближаться к ним было категорически запрещено.

   Я не приближалась, пыталась взять себя в руки. Здесь мучили Тайриниэля. Какие-то мрази, возомнившие себя белой костью с голубой кровью, годами терзали моего Тайрина. Тупорылые подонки глумились над гениальным ученым. Безжалостные выродки истязали того, за кого я готова на все. Знакомый шум в ушах, пелена перед глазами и те видения, что проносились в моей голове, гарантировали всем виновным массу незабываемых ощущений. О том, какие последствия они гарантируют нам, естественно, не подумалось.

   Мое состояние не вовремя заметил Алдар. Теплые руки на щеках, любимые глаза близко-близко и родной ласковый голос выдернули из тумана.

– Все, Арри, все. Все хорошо. Успокаивайся. Вот, молодец. Смотри на меня, Арри. Умница, девочка. Смотри на меня, не отводи взгляд, Арри.

– Все. Нормально уже. Я в порядке. Прости.

– Точно в порядке? Уверена? Не сорвешься?

   Для надежности еще поморгала, прогоняя остатки пелены, и что-то увидела. Какое-то непонятное свечение. Словно светлячок на веточке дерева. Только этот светлячок выбрал для себя совсем неподходящее место. Он сидел на отвратительного вида плети. Прямо за спиной Алдариэля.

– Алдар, что это?

– Где?

   Вместо ответа я протянула руку и коснулась светлячка. Не обжигается. Попробовала взять его. Получилось, он будто отклеился от своего страшного насеста и сам скользнул мне в ладонь. Сжала кулак, словно испугавшись, что он сейчас улетит, и снова распрямила пальцы перед нашими лицами. На моей ладони лежала радужная капелька с бурым пятнышком на одной стороне. Осторожно потерла его пальцем, и только когда оно отчистилось, поняла, что это было. Кровь Тайрина. Прикусила губу, чтобы не закричать от этого понимания и снова нахлынувшей злости на садистов, устроивших этот филиал Прощальной площади. Тайриниэль тогда сказал, что через кошмар с подвешиванием проходил только в Четвертом селении, у первых хозяев, после увиденного только что, я в этом очень сомневалась. Сглотнула соленую слюну с железистым привкусом, посмотрела на Алдариэля:

– Алдар, это она?

   Он кивнул.

– Как ты его нашла?

– Светилась. Теперь не светится. Я ее не испортила?

– Нет, Арри, он светится. У тебя всплеск проходит. Значит, магию ты все-таки видишь, но только когда твоя активна. А сарайчик-то с сюрпризами оказался. Сплошные сюрпризы.

– Возьмешь ее? Я боюсь потерять.

– Давай.

   Капелька перебралась в ладонь Алдариэля и спряталась в кармане рубашки.

– Не выпадет?

– Нет, зафиксировал, не потеряю. Ну-ка, подними голову. Это что? Зачем губу прокусила? Что за привычка, Арри? Больно?

– Нет, нечаянно вышло. просто все это… Тайрин здесь… Они его… А теперь еще и другого… Гады конченные! Ненавижу!

– Все, спокойно. Не заводись. Нельзя, Арри, понимаешь? Нельзя. Успокаивайся, смотри на меня и успокаивайся. Все им вернется, поверь.

– Да… Алдар, а мы его заберем? Этого эльфа? Оршама, да? Мы же его здесь не оставим?

– Нет, конечно. Здесь до Синего близко совсем, переброшу.

– Как с Прощальной площади? А сам потом какой будешь?

– Не сравнивай. На Прощальной много было и в разные места. А Оршам один, это не сложно. Плохо, что выброс большой будет, опять проявимся.

– Проявимся? – мысль оформилась почти сразу, пора начинать возврат долгов. – А если я еще добавлю себя для гарантии, то они сто процентов не смогут нас не заметить. Да?

– Что ты задумала?

– Месть. Я им этого всего не прощу. Для начала пусть с подданными Каиндеба познакомятся. Пока этот сарай тушить будут. А потом мы к ним еще зайдем. Мы же зайдем?

– Обязательно. Знаешь, мне, пожалуй, нравится твой план. Пусть между собой пообщаются. Так, судя по прошлому разу, у нас в запасе минут двадцать, чтобы уйти. Но ты не увлекаешься, только чтобы намекнуть…

– Алдар, а то, что я сейчас… Это она не почувствовала?

– Сложно сказать. Магия проснулась, но ты ей не воспользовалась. Давай не будем рисковать. У тебя пять минут.

– Алдариэль? – еле слышный шепот заставил нас обернуться. – Это ты? Здесь?

– Я, Оршам, – Алдар склонился над очнувшимся эльфом. – Слушай внимательно, времени мало. Сейчас тебе будет немного больно, придется потерпеть. Арри, давай. Нет. Стой. Куда ты без ничего?

   В углу обнаружилось тряпье, отдаленно напоминающее одежду. Тем, что смахивало на рубаху пришлось пожертвовать. Я немного подлечила самые страшные на вид раны и, попросив Алдариэля отвернуться, с чисто женским злорадством от мысли, куда все это в результате выльется, взялась за лицо. И заработала легкий шок. На меня смотрел совсем молоденький Шериниэль.

– Алдар, он…

– Ага. Братишка Шерина.

– Шер жив? – тут же с надеждой и робкой радостью вскинулся парнишка. – Ты его видел?

– Жив. Скоро сам увидишь. Все, разговоры потом. Встать сможешь? Арри, отвернись.

   Когда я повернулась назад, Оршамиэль уже влез в свои лохмотья и, покачиваясь, стоял. Мы помогли ему выйти на улицу. Уже рассвело, но небо оставалось хмурым, противная морось не прекращалась.

– Алдар, а он может Тайрину сказать, что нас видел? Чтобы волновался меньше.

– Скажет, конечно.

– И пусть отдаст… На всякий случай.

– Арри! Прекрати. Не будет никаких случаев. Тут осталось-то…

– Пожалуйста! Мне так спокойней.

– Я думал, ты сама хочешь отдать.

– Хочу. Но пусть так.

– Ладно. Оршам, отдашь Шерину, – капелька спряталась в крепко сжатом кулаке. Бли-ин, надо было ему еще руки подлечить, а то смотреть больно, и… Ничего, еще успею. –  Скажешь, что для Тайриниэля. И пусть передаст ему, что у нас все в порядке.

   Мы стали у входа на тропу, Оршамиэль на три шага дальше.

– Арри, сейчас обнимаешь меня и держишь, как можно крепче. Ясно?

– Это тебе поможет, да?

– Еще как! Буду уверен, что ты никуда не делась.

   Я прилипла к Алдару, он слегка развел руки, пространство вокруг брата Шерина подернулось дымкой, пошло волнами, и эльф исчез. Алдариэль еще какое-то время стоял неподвижно, я тоже не шевелилась.

– Все, вроде, без помех, должен быть на месте. Теперь наш пламенный привет и пошли отсюда. Гости уже должны быть на подходе.

   В сарай полетели несколько огненных шаров, он загорелся. Мы улыбнулись друг другу и шагнули на тропу. Не могу сказать с полной уверенностью, но, кажется, на горизонте показались темные тени, не очень похожие на тучи.

   Еще четыре перехода. Впереди меньше половины дня и ночь. Адреналиновый взрыв сменился вялой апатией. Усталость накатывала волнами, ненадолго отпускала и снова наливала свинцом руки и ноги. Неимоверно хотелось в горячий душ и теплую постель, прижаться к Алдариэлю и спать. Не урывками, а долго, крепко, вкусно. В городах мы больше не бродили по улицам, находили укромное местечко недалеко от тропы и выжидали там положенное время. В Лесах было проще, дриады гостеприимно распахивали двери своих домов и дарили нам два часа блаженства в тепле и уюте. Кроме того, там Алдар был самим собой, привыкнуть видеть вместо него неприметного человеческого мужчину у меня не очень получалось. Сам Алдариэль, не успевший прийти в норму после Прощальной площади, вымотанный спровоцированным мной сбоем на тропе, и, несмотря на его уверения, изрядно растратившийся на перенос Оршамиэля, весело демонстрировал бодрость, полноту сил и прилив энергии. Особенно в это верилось при взгляде на все больше бледневшее лицо и темные круги под глазами.

   Пустой сквер с почти опавшими деревьями, если чем и привлекал внимание, так только парковой беседкой. Скамейка с изогнутой спинкой при достаточно развитом воображении вполне способна была притвориться мягким диваном, а нырнув под полу куртки Алдариэля и представив себе тихое потрескивание камина, получалось почувствовать себя даже уютно. Я лениво проводила глазами бегущую по своим делам пушистую рыжую кошку, потерлась щекой о мягкую шерсть свитера и подобрала под себя ноги. Вслед за кошкой неспешно потрусила крупная неприятная собака. Вообще, мне нравились собаки, особенно большие, как сенбернар или ньюфаундленд, но эта была на самом деле противная. Я даже вслух это прокомментировала:

– Фу, какая! Полное фу!

– Шакал. Они все такие.

– Обычный или оборотень?

– Оборотень, естественно. Откуда здесь взяться обычному?

– Мы в СОС?

– Нет, в Кастании. Стамбрю. Почти у Океана. Хочешь посмотреть? За один переход доберемся.

– Хочу. А там тепло?

– Нет, осень же. Но красиво.

  Противная собака-шакал протрусила в обратном направлении.

– Чего он тут разбегался?

– Догнать спросить?

– Не надо. Просто он мне не нравится.

– Мне тоже. Но он-то в этом не виноват.

– Алдар, давай уйдем отсюда. Совсем.

– Рано еще. Слышала же Тайрина: не меньше часа. Поспи пока.

– Ладно. Но если он опять прибежит, мы сразу уйдем. Да?

– Что ты к нему привязалась?

– Не знаю. Не нравится. На площади тоже один раз шакал был.

– Да, Огонек говорил. Там другой случай, отщепенец, но сильный. Его собственная стая терпеть не может, вот он сюда и прибился. Закон Дерима о магах так и не отменили, берут всех.

– А эльфов? В смысле, раньше брали?

– Взяли бы. Только никому из наших это не нужно было. Просто помочь – всегда пожалуйста, а менять Шорельдаль на Кастанию… Зачем?

– А Шорельдаль красивый?

– Очень. Лучше не бывает.

– Покажешь потом?

– Обязательно. Все покажу.

– И дворец? А меня туда пустят?

– Нет, конечно. Туда никого не пускают. Все сами заходят. Арри, когда Шорельдаль оживет… – Алдар, вдруг, резко вскочил, смахнул меня со скамьи и ногой задвинул под нее. – Лежи, не высовывайся!

   Пространство вокруг нас заискрилось, а вверху что-то громко хлопнуло, потом еще и еще. Я все-таки немножко высунулась – надо же выяснить, что происходит. Беседку окружили человек десять мужчин разного возраста и внешности, и все они кидали в нас всякую магическую гадость. Пока это все разбивалось о невидимую преграду и вреда нам не причиняло. Какие-то заклинания я видела, например, ощетинившиеся острыми шипами ледяные глыбы и разнокалиберные камни, о каких-то свидетельствовали только хлопки и взрывы при встрече с щитом Алдариэля. Я оглянулась в сторону тропы. До нее всего несколько метров, но путь отрезан магами. И они все прибывали, просто появлялись ниоткуда и немедленно присоединялись к обстрелу нашей беседки.

   Алдар тоже не терял времени даром, в нападавших летели золотые молнии, огненные шары, еще что-то недоступное моему взору, но, видимо, действенное, на магах загоралась одежда, их отбрасывало назад и к бою возвращались не все. Но их было очень много, невозможно много, со всех сторон. Один выскочил прямо перед моим носом. Я испугалась и растерялась. Даже закричать не сообразила. От испуга и ударила. Ну, как ударила… Ткнула пальцем в глаз и пнула ногой в грудь. Сама при этом больно вписалась коленкой в скамейку, зато он взвыл и отвалился. Интересно, можно ли это считать участием в магической битве? И почему моя долбанная магия продолжает дрыхнуть, когда она так нужна?

   Щит Алдариэля слабел, пространство вокруг искрило уже не так ярко. Бил Алдар только в одном направлении: расчищал нам дорогу к тропе. В какой-то момент показал мне глазами, чтобы выбиралась из своего ненадежного, но все-таки укрытия. Я выползла и, замирая от страха, стала рядом, стараясь не помешать и не стеснить движений. Когда впереди осталось только два мага, Алдариэль перемахнул через невысокое ограждение беседки, выдернул меня из нее, и мы бегом бросились к тропе. А за три несчастных шага до нее рядом возникли Теримитц и маг с Прощальной площади. Алдар успел буквально закинуть меня в дрожащий воздух и закрыть собой от чего-то расплывчатого, темного, мерзкого, брошенного палачом с улыбкой доброго дедушки. Под ногами знакомо замерцала дорожка, запела зовущая вперед музыка… Я рванула назад.

   Над лежащим неподвижно Алдариэлем стояла уже целая толпа. Его перевернули на спину, иллюзия растаяла и мразь с площади носком лакированной туфли поворачивал ему голову, с любопытством рассматривая лицо эльфийского принца. С противоположной стороны светился счастьем Теримитц.

   Пелены перед глазами не было. Была тьма. Полная беспросветная тьма. И вой урагана в ушах. И взорвавшийся ослепительными молниями мир.

   На деревьях не осталось ни листочка. Беседка превратилась в мечту сумасшедшего архитектора, такие изгибы и формы не привиделись бы ни одному поклоннику деконструктивизма. Маги разлеглись на земле в самых живописных позах и признаков жизненной активности не подавали. Впрочем, безвинно пострадавшая беседка и заслуженно отхватившие колдуны меня совершенно не трогали. Я в голос рыдала над Алдаром. Долго, наверное, целую минуту. Четкая мысль, что его здесь не оставлю, не прогнала слезы, они так и продолжали литься нескончаемым потоком, но способность рассуждать, местами здраво, вернулась.

   Я ухватила Алдариэля за плечи и… Тут же выпустила. От моего прикосновения он дернулся и едва слышно застонал. Ватную тишину разорвал рев фанфар. Он живой! Мой Алдар живой! И я только что забрала у него боль и немедленно вернула обратно. Идиотка! Тупая дура! Мандрагора… Фаарр, Ваади, как же вы мне сейчас нужны! Но Младших не было и до утра не предвиделось. Зато были всякие… живописно валяющиеся маги, фиг их знает в каком состоянии, выяснять это мне совершенно не хотелось. Убраться бы отсюда побыстрее и подальше. Но одной рукой я не справлюсь, а двумя – совсем измучаю Алдариэля. Вода! Естественная преграда для моих способностей, вычисленная синеволосым исследователем, напомнила о себе упавшей на руку слезой. Огляделась и расстроилась: эти гады со своими фейерверками высушили и затоптали все лужи, и дождь, как назло, прекратился. Пришлось оставлять Алдариэля и бежать за пределы поля боя. В каменной чаше какой-то скульптуры хорошенько намочила стянутый на ходу свитер и помчалась обратно.

   Три шага, оказывается, это очень много. Бесконечно долгий путь. Я плакала, ругалась, кричала и упрямо тащила неподвижное неподъемное тело к такому близкому и далекому входу на тропу. Осталось совсем немножко, полшага и мы в безопасности.

   Чья-то рука вцепилась мне в горло и потащила вверх. Теримитц с абсолютно безумными горящими глазами рассмеялся в лицо, отшвырнул меня в сторону и потянулся к Алдариэлю. Не поднимаясь, перекатилась назад, изо всех сил врезала ботинком под колено, мне об этом приеме, из опыта дворовых драк, папа рассказывал. Сработало, с ног его сбила. Дальше оставалось только стать между ним и Алдаром и повторить опыт Прощальной площади. Не пришлось. Над нашими головами свистнула черная полоса, захлестнула поднимающегося председателя Высокой комиссии и вздернула вверх.

– Не смей трогать принадлежащее мне!

   Женщина в черном платье с неестественно прямой осанкой стояла перед беседкой. Рядом маячил Каиндеб, с откровенным любопытством взирающий на происходящее, и целое полчище вампиров. Мамочки! Ой, мамочки!!!

   Откуда только силы взялись? Мне хватило одного рывка, чтобы ввалиться на мерцающую дорожку вместе с Алдариэлем. И услышать за спиной до боли знакомый хохот. Наверное, можно было отдышаться и передохнуть, но мне было страшно. До жути, до ужаса, до слез и крика. Хотелось только оказаться как можно дальше от этого места.

   Три бесконечных шага до разветвления. Четвертый – на высветившуюся дорожку. С одной мыслью: «Чтобы они нас не нашли».

   Последний шаг, на выход, делать не пришлось. Тропа исчезла. Остались Алдариэль, я и площадка не более трех метров в диаметре. Вершина скалы, одной из многих таких же вокруг. Без любой растительности и других признаков жизни, сплошной голый камень. Поздравляю, Ольховская! Ты в своем репертуаре. Думать – это точно не твое.

   Поудобнее, ну, относительно, уложила Алдариэля и отправилась осматриваться. Осматривать, собственно, было нечего, пейзаж разнообразием не блистал. Скалы, скалы и еще раз скалы. И Алдар. Бледный до синевы, с заострившимися чертами лица и едва заметным дыханием. А я даже не могла понять, где в нем спряталась страшная боль. Вообще не понимала, не представляла, что с ним. Внешне ничего не видно, ни ран, ни переломов, ничего, с чем мне приходилось сталкиваться. Но ему было больно, это я чувствовала, и забрать эту боль могла. Для этого мне нужны были только Узиани, Младшие и подручные средства. У меня была только я. Не так мало. Не знаю, где притаился мой вечный враг? И не надо. Лишь бы Алдариэль выдержал и сил хватило.

   Уперлась одной рукой в камень и накрыла тело принца своим. Ну что, боль, попалась? Иди в меня, у тебя нет другого выхода.

***

– Почему Ваади никогда не использует короткие имена? Ну, кроме остальных Младших?

– Не хочет никого подпускать к себе. Понимаешь, короткое имя означает определенную близость. Оно для семьи, друзей, тех, кто тебе дорог. Кого больно потерять. Он считает, что, не сближаясь, сможет избежать этой боли.

– Это после Малки, да?

– Не только. Шор, Лесария. С Шором они были, как мы с Огоньком. Леса… У Аэрра…

– Я знаю про Лесу.

– Вот Дождик и решил, что с него хватит.

– А Фаарр?

– А у Огонька другая теория, что лучше иметь и потерять, чем не иметь совсем.

– А у те… А У Алиани какая теория? Она тоже только полностью называет.

– Это не теория, правило всех дриад. Женские имена они не сокращают. Мужские очень редко, только если существует определенная связь.

– Как у Тайрина с Узиани?

– Ага. Свои имена они разрешают сокращать тоже только в этом случае. И, как правило, только наедине. Или среди тех, кому полностью доверяют.

– А если я назову Алиани Лиа?

– Сделает вид, что не услышала.

ГЛАВА 8 – Про скалы, Озеро и озеро

Больно! Как же больно! Боль рвала на части, выкручивала, ломала, растекалась огнем и сковывала льдом, перехватывала дыхание, сжимала горло, не давая закричать и сжигая непролившиеся слезы. И только разум оставался ясным, а сознание не спешило покинуть меня и дать хоть маленькую передышку в этом безумном кошмаре, держалось до последней секунды, когда не увидела, не почувствовала, а просто, вдруг, поняла, что забрала все, и Алдариэль приходит в себя. Последнего отчаянного усилия хватило, чтобы скатиться с него и спрятать под себя почти неподчиняющиеся руки. Кошмар не прекратился, но немного потерял свою остроту, вернулась способность дышать и плакать. Уф! Так уже почти можно жить. Попробовала шевельнуться. Немедленно внесла поправки в первое умозаключение: жить можно, двигаться нельзя, все тут же возвращается.

   Когда Алдариэль очнулся, не видела, всего моего героического настроя не хватило, чтобы решиться повернуть голову и снова испытать весь комплект непередаваемых ощущений. Краем глаза уловила движение, а через мгновение он уже был рядом.

– Арри… Что… Зачем? Дай руку!

   Ну да конечно! Прямо сейчас! Размечтался! Я не для того это все забирала, чтобы обратно возвращать! Осталось только донести эту мысль до него. Задачка не из легких, при условии, что говорить, кажется, еще не могу, а из безболезненно доступных жестов у меня в ассортименте только стрельба глазами. Спасибо, классика советского кино! Направо, налево, туда, сюда. Понятно?

– Арри, прекрати! Дай руку!

   Не понятно. Направо, налево, туда, сюда.

– Ладно, я сам.

   Если где-то поблизости водились живые существа, то о нашем местоположении я оповестила их с полной ответственностью. От легкого прикосновения взвыла так, что саму себя оглушила. И это был не спектакль – ураган боли взметнулся с удвоенной силой. Кое-как подавила вопль и закусила губу в ожидании затишья. Алдариэль отдернул руку, сел, опершись локтями о колени, и сжал виски. Терпеть не могу, когда он так делает: первый признак, что считает себя во всем виноватым и не знает, как это исправить. От этой его позы и потерянного взгляда мне стало хуже, чем от всех внутренних ощущений вместе взятых. Ой! Если я могу так орать, то должна и говорить. Логично? Осторожно позвала:

– Алдар…

   Получилось немного сипло, но вполне уверенно. Он тут же подался вперед.

– Что?

– Посмотри, где мы?

   Кивнул, встал и пропал из виду. Вернулся быстро, хмурый и растерянный.

– Представления не имею. Как мы сюда попали?

– Тропа. Только я… не выбирала куда. Просто… чтобы не нашли.

– Тропа? Замечательно. Значит, сейчас уйдем.

– Сил хватит? Как себя чувствуешь?

– На удивление. Лучше, чем было. Я сейчас.

   Сначала он осматривался сидя, потом встал и опять исчез. В этот раз отсутствовал дольше. Вернулся еще более растерянный.

– Не понимаю. Тропы нет. Даже намеков.

   Стало как-то не по себе. А что если…

– Алдар, ты магию свою точно чувствуешь? Не…

– Точно. И запас приличный. Не понимаю. Насколько тебе плохо?

   Вот это обсуждать мне совсем не хотелось.

– Терпимо. Алдар, а если…

– Арри, а честно? Насколько плохо?

– Говорю, нормально.

– Руки вытащи.

– Нет. Правда, Алдар, тебе нужнее быть в форме. Я ничего не могу, а ты можешь! Сам пойми…

– Понимаю. Все понимаю. Но принять не могу. Как это можно принять?

– Что это? Ты меня закрывал. Без меня спокойно ушел бы.

– Мне положено, я мужчина. Понимаешь? Я тебя защищать должен, а не ты меня. И уж точно сейчас не ты должна вот так…

   Он безнадежно махнул рукой и отвернулся. Бли-ин! Благородство – это прекрасно, но как же трудно…

– Алдар, не надо. Мне же легче, чем тебе. Я даже сознание не…

   Резко повернулся.

– Сколько я был в отключке?

– Не знаю… Там… здесь… тропа… Не очень долго, меньше часа.

– Фигово. Значит, сейчас только вечер. А ждать придется, хотя бы, до полуночи, чуть дольше. Потом я тебя переброшу в Лес. А там все вернутся, помогут. Поточнее бы время сориентировать…

   Чего? Он меня перебросит, а сам останется? Нет, ему, конечно, без меня проще будет, но… Я не хочу без него!

– А может, Младших подождем? Что там останется? Два часа какие-то.

– И эти два часа ты будешь вот так? Не вариант, Арри. Хочешь дождаться их здесь, дай мне руку.

– Нет. А попробуешь сам – заберу обратно. Будет только хуже. Мне. Сейчас можно терпеть, а когда забирала… Тоже можно. Но лучше – не надо.

– Арри, вот за что? Второй раз, и я ничего не могу.

– Перестань, пожалуйста. Ничего со мной не случилось. Вот она я, живая и… живая.

– Да… Совсем ничего. Арри, Арри…

– Что?

– Ничего. Руки выпрями, живая ты моя, легче же будет.

– Не-а. Мне так хорошо.

– Укрыть тебя? И под голову… Удобнее будет. Запределье какое-то! Это все, чем я могу помочь. Полночь, плюс час. Или все возвращаешь и больше не суешься.

– Ладно. Посмотрим.

– Сделать подушку?

   Я задумалась. С одной стороны, мне каждое движение сейчас лишнее. С другой, будет удобнее и его лучше видно. С третьей, он тогда замерзнет, здесь как-то совсем не жарко.

– Алдар, а костер можешь сделать?

– Не совсем костер, но могу, – что он делал, я не видела, но стало заметно теплее. – Пойдет?

– Да. Тебе это не трудно?

– Совсем нет. А тебе совсем неудобно. Но если пошевелишься, будет очень больно. Так? Поэтому ты…

– Нет, не очень, – сказала это максимально убедительно, пока опять себя ни на что не настроил. – Я боялась, что ты замерзнешь. Давай подушку.

– Так не очень, что ты кричала. А я лишь до плеча дотронулся.

– А это тогда еще было сразу после сразу, – жалко Фаарр не слышал, опять восхитился бы моим ораторским талантом. – Сейчас лучше.

– Уверена? Или это версия персонально для меня?

– Ну, хочешь сама подвигаюсь, чтобы…

– Не хочу. Давай попробуем, я осторожно.

   Алдариэль снял куртку и свитер. Свитер свернул в несколько раз, я заранее прикусила губу, поглубже вдохнула и закрыла глаза, чтобы не увидел, как мне сейчас страшно, а потом будет больно. В общем, сделала все, чтобы сомнений в моем состоянии у него не осталось.

– Арри, посмотри на меня, – пришлось открывать глаза. – Как тебе было сразу, я знаю. Насколько плохо сейчас? Я болван! Если ты не сбрасываешь сразу, все ощущения у тебя сохраняются. Так? И в тебе сейчас продолжается…

– Не так. Смотри, если ты порезался, например, сразу больно, а потом только ноет. И это также. Когда забираю…

– Я понял. Это с обычными. А с магическими? С ними ты не сталкивалась.

– Почему не сталкивалась? С последней Прощальной уже были двое после мага.

– Не то. У них все равно в результате были обычные, просто нанесены магией. Эта дрянь другая.

– А что это было? Он в тебя второй раз такое кинул. Тогда, на площади, и опять.

– Без понятия. Что-то из арсенала черноцветов. Я их заклинаний практически не знаю. Странно, что он в открытую ими пользуется. Странно, что вообще на официальной должности черноцвет оказался. Огонек говорил, что они по-прежнему вне закона. Все, которые известны – под строгим контролем, клятвами и без права использовать силу. Ладно, сейчас не до них. Арри, верни мне все. Незачем тебе это терпеть. Дождемся Огонька, потом разберемся.

– А если вместо Фаарра мы дождемся кого-нибудь другого, мне самой разбираться? Или попросить зайти, когда ты будешь в норме? Алдар, где гарантия, что нас не найдет Моринда?

– Если до сих пор не нашла…

– Нашла. Она была там. С Каиндебом и вампирами.

– Так. Рассказывай. По порядку, все что я не видел.

– Сделай мне подушку, пожалуйста. Так, правда, неудобно.

   Я смогла почти удержаться от вопля, только чуть-чуть вскрикнула. Но и этого хватило, чтобы и без того бледный Алдариэль окончательно позеленел. Но разговаривать стало удобнее. Пересказала все пропущенные им события. Получилось довольно коротко, это там мне казалось, что время тянулось бесконечно, сейчас сама понимала, что даже о часе речь не шла, все произошло намного быстрее.

– Судя по всему, восстановилась она полностью и просто жаждет встречи. Может это и хорошо. Быстрее все закончится. И… Арри, спасибо! Как ты меня вытащить-то смогла? Ты же в два раза меньше. Еще и после выброса.

– Ничего не в два. А… – а сейчас я поняла еще одну вещь. И она мне очень не понравилась. – Алдар, этот взрыв… выброс… Он какой-то не такой был. Злой, что ли. Ощущения совсем другие. И слабости не было.

– Верю, что злой. Зная твои реакции, представить, что ты их цветами осыпаешь…

– Нет, не так. Я не знаю, как объяснить. Когда на Прощальной столбы загорелись, я тоже злая была, даже не поняла, что это я их, но это все равно по-другому было. А тут точно знала, что это именно я все разнесла. И оно было как… Не знаю. Ты не думаешь, что это у меня ее кровь делает?

– Не думаю. И ты не думай. Выброси эти глупости из головы. Скорее всего у тебя двойной стресс сработал. Отыгралась сразу за меня и Тайрина. То, что во Втором успели погасить, сюда вылила.

– Думаешь?

– Уверен. Так что все нормально. А то, что ты на камне лежишь, совсем ненормально. Арри, давай я тебя немножко подниму, не возмущайся, не руками, летучкой, и хоть куртку подстелю.

– Давай попробуем.

   Не получилось. Как Алдариэль не старался, я не двигалась с места. Он непонимающе смотрел на свои руки, прислушивался сам к себе и становился все мрачнее. Кроме летучки Алдар перепробовал чуть ли не весь свой бесконечный магический ассортимент, срабатывали только иллюзии и белые стрелы.

   Как же они мне нравились! Понятно, что боевая магия – это не новогодний салют, призванный радовать глаза веселящихся людей, стрелы Алдариэля – грозное оружие, способное превратить противника в… Не знаю во что. В кучку пепла, наверное, если не отклоняться от традиций. Но у меня они вызывали только чистый неуемный восторг. Яркий слепящий свет, слившийся в звенящие от напряжения, готовые в любой момент сорваться с ладони тонкие стрелы с искрящимися наконечниками и трепещущим лучистым оперением, не давал отвести взгляд, манил к себе. Невыносимо, до умопомрачения, до дрожи, до закушенной губы, хотелось прикоснуться к этому чуду. Хотелось настолько, что думать о чем-либо другом стало просто невозможно. Плевать на боль, я всем телом потянулась к сверкающему волшебству. Алдар заметил мое движение, чуть шевельнул пальцами, одна стрела тут же словно размылась, потеряла свои очертания, вспыхнула и втянулась в его ладонь. А вторая вспорхнула с руки, на мгновение зависла в воздухе и ударила мне в грудь.

   Алдариэль страшно закричал, упал на колени рядом со мной и замер, наткнувшись на мою блаженную улыбку. А как было не улыбаться? От захлестнувшей меня эйфории хотелось смеяться, летать, делиться счастьем со всем миром. Или находящимся в зоне доступа его отдельным представителем. Самым лучшим. Самым главным. Единственным. Любимым.

– Алдар, я люблю тебя! Слышишь? Я люблю тебя! Скалы, Аршанс, Земля, Вселенная, вы слышите? Я люблю Алдариэля!

   Никто, как обычно, не оценил моего откровения. Вселенная вкупе с Землей, Аршансом и скалами никаких ответных эмоций не выказала. А Алдар, кажется, вообще, не услышал, хотя занят был именно мной: прижал ладони к щекам, припал ухом к груди, как будто через водолазку, свитер и куртку там можно было что-нибудь услышать, схватил за плечи и чуть приподнял.

– Ты живая? Арри, девочка моя, ты живая?

   Свою жизнеспособность я подтвердила хорошим таким громким воплем. Уже не эйфорическим. После встречи со стрелой бушующий внутри меня пожар утих, ледяные оковы растаяли, но рвущая на части боль осталась.

– Арри, что? Арри?!!

– Положи меня… пожалуйста, – выдавила сквозь разом хлынувшие слезы и еле сдерживаемый крик.

   Алдариэль осторожно уложил меня обратно на импровизированную подушку и сам бессильно опустился на камень, опять сжав виски чуть вздрагивающими пальцами.

– Что я наделал…

– Что? Мне хорошо. Правда. Алдар, ну чего ты?

– Я мог тебя убить и…

– Не убил же! Наоборот. Мне легче стало. Честно-честно!

– Не понимаю… Ничего не понимаю! Как ты выжила? Почему она не подчинилась? Я ее не отпускал…

– Я их потрогать хотела. Алдар, не надо себя…

– Не надо? Второй раз! Если первому еще есть какие-то объяснения, то сейчас… Я обещал, что такого не повторится, а сам…

– Перестань! Нормально же все. И первый раз было нормально.

– Потому что Огонек перехватил.

– А может, и так бы ничего не случилось. Я же аномальная. Мне от нее только лучше…

– Это невозможно. В такой концентрации даже не на пике силы свет сжигает все живое.

– Да? Опасная штука.

– Не представляешь насколько. И я потерял над ним контроль.

– Ну, не совсем. Одна же послушалась.

– Арри, ты просто не понимаешь… И я не понимаю… Как? Как ты выжила? Почему свет тебя не тронул?

– А почему меня Озеро не трогает?

– С Озером хоть как-то понятно. А с этим… Свет для тебя должен быть вдвойне опасен.

– Потому что во мне есть тьма, да?

– В тебе есть ты. Все. Точка.

– Ты сам себя уговариваешь? Тебе со мной все-таки…

– Арри, прекрати. Я не бываю ни с кем против своей воли. На этот счет можешь быть совершенно спокойна.

– Алдар, а ты… у тебя… ко мне…

– Самое удачное время, место и твое состояние для этого вопроса.

– Ответь, пожалуйста. Только честно. Я знаю, полюбить ты не можешь, но хоть что-то есть?

– Есть. Ты мне нужна.

– Зачем? Только для…

– «Только для» найти не проблема, проблема потом от них потеряться. Нет, Арри, просто нужна. Сам не знаю, не понимаю этой тяги, но без тебя мне чего-то не хватает.

– Алдар, а…

– Если ты сейчас додумаешься, что это из-за спарки…

   Собственно, именно до этого я и додумалась, но выяснять это почему-то расхотелось, уж слишком тон и выражение глаз у него поменялись, снова потянуло холодом.

– Нет, я спросить… У нас сигареты остались?

– Остались. Только можно ли тебе сейчас курить?

– Можно. Очень хочется.

   Одна на двоих сигарета из рук Алдариэля – это невероятно. Никогда еще моя вредная привычка не была такой притягательной. Ни за что ее не брошу!

– Что изменилось после стрелы? Действительно стало легче?

– Да. Правда, – без подробностей невыносимости описала свои ощущения до и после встречи с магией света. – Видишь, хорошо все получилось. Плохо только, что ты испугался.

– Хорошо. Но ни хрена не понятно. Извини, вырвалось.

– Да ладно. Ты Младших не слышал, я от них столько новых выражений узнала.

– С чего бы я их не слышал? И почему они допустили, что ты их слышала?

– А… они… редко. Когда совсем уже что-то такое, что совсем уж. Вот.

– Почти поверил. Особенно редко, подозреваю, Огонек. Арри, а сразу, в момент соприкосновения, какие ощущения были?

– Ой! – даже от воспоминания о недавней эйфории заставили зажмуриться от удовольствия.

– Арри, что? Боль? Ожог? Очень сильно? Я посмотрю? Я аккуратно…

– Нет. Наоборот. Это так здорово! Как… Как…

– Не знаешь, с чем сравнить, чтобы я понял?

– Знаю. Только ты все равно не поймешь. Ты же не знаешь, как это – быть с тобой.

   Он сначала посмотрел недоумевающе, потом рассмеялся. А я обиделась. Я же вполне серьезно. Таким безграничным счастьем и самозабвенным ликованием я наполнялась только рядом с ним. А в принципе, все правильно и удивляться тут нечему – стрела-то его.

– Арри, не обижайся. Просто с ударом белоцвета меня еще не сравнивали. А ты, наверное, единственный человек, на которого боевая магия и любовь действуют одинаково.

– Алдар, подожди… А с чего ты только в боевую уперся? Младшие говорили, что до Мрачных дней белый цвет использовали для защиты детей.

– Использовали. Оберегающие амулеты делали. Только никого они не защитили. Может в каких-то мелочах и срабатывали, а в серьезном… У Амарриэлли был амулет, такой же, как у нас с Шором, мама для нее создала перед нашим уходом. И что? У Лиони был амулет. Ты видела, что с ним сделали? Сильно помог? А Оллин? Что с остальными я не знаю, но вряд ли лучше. Для защиты свет не подходит, только для удара.

– А щиты? Вас же тогда таким щитом закрыли, я видела.

– Видела?

   Ой! А ведь ему я об этом не рассказывала. Вообще никому не рассказывала, кроме Тайрина и Ваади. С Фаарром Водный разговаривал сам, видимо, наших с Малкой рыданий ему хватило с лихвой и на второй сеанс не тянуло. А Алдариэлю они сказали только о том, что русалки показали место, где навсегда осталась Амарриэлли.  И вот теперь, если он захочет, как я смогу рассказать об этом? Рассказать тому, кого люблю больше жизни, нет, кто и есть для меня сама жизнь, как погибала та, которая была жизнью для него? Мамочки! Толку от вас, мамочки…

– Мне русалки показали. Они умеют.

   Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Не спрашивай дальше!

– Знаю. Что они показали?

   Великие, за что?

– Тот день… Тебя, Амарриэлли, твою маму, Младших… Моринду… Как все было…

– До конца? Не только на берегу?

– Да.

   Он молчал несколько минут. Несколько бесконечно долгих минут. Закурил. Мне тоже очень хотелось, но промолчала.

– Это было долго? Она долго еще…

   Долго. Очень долго. Даже в ускоренном показе русалок.

– Нет.

   Прости за ложь, Алдариэль. Не нужно тебе еще этой тяжести. Пусть для тебя Амарриэлли уйдет за Грань быстро и легко, не задыхаясь в жутком черном коконе под толщей злой воды. Не думаю, что она меня за это осудит.

   Он кивнул, опустил голову. Опять повисла тишина. Как же мне больно и плохо от того, что плохо и больно ему! И я ничего не могу с этим сделать. Легко забрать боль из тела. А как ее забрать из души? Великие, если вы через меня возвращаете Моринде принесенные ей страдания, то почему только физические? Ведь эти намного страшнее. Вы не ответите, да? Я слишком тихо кричу? Но, если, вдруг, услышите, дайте Алдару возможность жить нормально, хорошей полной жизнью. Нет, он не должен забыть свою любовь, это было бы подло, но пусть он сможет полюбить еще раз, пусть встретит ту, которая сделает его счастливым. Это я не о себе, не подумайте, я все понимаю, мы с ним не пара, и я честно уйду, когда придет время. Когда вернутся их женщины. Они же вернутся, правда? Они обязательно должны вернуться, они так нужны им. Пусть среди них будет вторая единственная для Алдариэля. Пожалуйста, Великие, я вас очень прошу!

–… хочешь? Арри, ты где? Арри!

   Ой! Здесь я, никуда не делась. Увлеклась переговорами на Высшем уровне. Кажется, односторонними.

– А?

– Сигарету хочешь?

– Да, очень. Спасибо.

   Больше мы об этом не говорили. Но сигарета была хоть и из рук Алдара, но своя, а у него – своя. И в глазах прочно обосновалась тоска.

– Мне все-таки совсем не нравится, что ты на камне лежишь. Если я тебя осторожно переселю на куртку, выживешь?

– А ты? Замерзнешь.

– Я спрашиваю, выдержишь переезд?

– Орать буду. Но выдержу.

– Может, вернешь? То, что от моей магии толку ноль, мы выяснили. Так…

– Нет. Попробуешь сам – заберу обратно. И не ноль совсем. Стрелы же получаются. Может, и остальное заработает. Может, ты еще после этого не отошел, придешь в норму полностью и получится.

– Неправильно это. Я здоровый…

– Алдар! Не начинай. Все равно заберу. Можешь даже обидеться и никогда мне этого не простить…

– Я этого себе никогда не прощу.

   Прикусила язык. Что-то это все напоминает историю с Тайриниэлем. Замучили меня эти благородные! Один никогда не простит себе, что выжил. Второй – что не загибается от неизвестной черной дряни, а на него она явно действует сильнее, чем на меня. И еще целая куча страдающих, что мне было больно, пока их от Грани отгоняла, но у этих хоть отмазка есть, их никто не спрашивал. Впрочем, Алдара и Тайрина я тоже не спрашивала, так что имеют полное право успокоиться и обижаться только на меня. Логично? Логично. А я уж как-нибудь с этим справлюсь. Главное, что живы.

– Алдар! Не надо. Правда. Лучше еще попробуй понять, где мы все-таки.

– Давай так, если, вдруг, станет хоть чуть хуже, ты немедленно…

– Хорошо, договорились.

   Ага, так я в этом и признаюсь!

– Если сбросишь нечаянно, останавливать не будешь до конца и забирать обратно не будешь. Только в крайнем случае. Пообещай.

   Бли-ин! А это уже хуже. Мне же одного прикосновения хватит, чтобы снова наградить Алдариэля этой пакостью. Плохая идея. А откажусь – совсем себя изведет мыслями… А он и так себя изведет. Что за дурацкая привычка у этих эльфов во всем винить себя? Не из-за него же мы здесь оказались, а из-за меня. Нет, из-за долбанного садиста с Прощальной площади. И еще нет. Из-за свихнувшейся злобной магички… магини… магихи… Э-э-э… А как правильно? Пофиг. Все равно из-за нее, как бы она не называлась.

– Арри, обещай.

   Вот же… Бли-ин! Ладно, буду бдительной, чтобы никаких нечаянностей не случилось.

– Обещаю. Но мы тогда никуда не перекладываемся. Мне и здесь хорошо.

– Нет, Арри, перекладываемся. Не дергайся, слово даю, что сейчас даже не попытаюсь.

– Попробуешь…

– Я понял. Поехали?

   Алдариэль вытряхнул все из карманов куртки, расстелил ее поближе к огню, и мы весело, с песнями и плясками, в смысле, моими криками и его до скрежета сжатыми зубами, переселили меня на нее. Руки я опять спрятала.

– Арри, не дури. Положи нормально.

   Ответить смогла не сразу, ждала пока все внутри более-менее успокоится. Успокоилось менее.

– Не-а. Мне так удобно.

– Глупая упрямая девчонка. Зачем дополнительно над собой издеваться?

– Мне удобно. И тепло. Спасибо, что…

– Пожалуйста. Номер со сменой темы не прошел. Ложись нормально.

– А я нормально. Алдар, честно, мне после стрелы намного лучше.

– Если после того, что я сейчас видел, это намного, то что же ты чувствовала до? Молчи, сам знаю. Отдохни пока. Я еще осмотрюсь. Фон тут какой-то странный. Никак понять не могу, что-то сбивает.

   Алдариэль некоторое время бродил по площадке, останавливался, что-то высматривал. Я сначала наблюдала за ним, потом, незаметно для себя, задремала.

– Арри, Арри, просыпайся! Арри, да проснись же, не хочу я тебя кошмаром будить. Арри, услышь меня! Арри! Арри! Проснись, Арри!

   Сон не отпускал, мне в нем было хорошо, спокойно, не больно, безразлично. Но голос Алдариэля упорно звал, пробивался сквозь вязкую патоку сна, тревожил явным беспокойством. Не хочу, чтобы он волновался. Надо проснуться. Надо. Необходимо! Давай, Ольховская! Не заставляй его ждать! Не можешь просто так, пошевелись, сразу проснешься. Ну, Ольховская? Он зовет. Он ждет.  Сжала пальцы в кулак. Здравствуй, боль, привет, реальность.

– Ой! Алдар… что…

– Арри! Проснулась. Быстро: как себя чувствуешь? Что изменилось?

– Я… не знаю… Так же.

– Арри, мне точно нужно знать. Малейшие изменения.

   Прислушалась к себе. Есть немного.

– Голова кружится. И, не уверена, кажется, слабость сильнее стала. Ты не волнуйся, это нормально. Устала просто. Давай поспим немножко, время…

– Нет, Арри, нельзя спать. Здесь спать нельзя. Отключаться нельзя.

– Почему? Ты понял где мы?

– Приблизительно. Необжитые земли, Черные скалы Разделительного хребта. Далеко нас забросило.

– Ой… Я нечаянно. Это очень плохо?

– Не очень хорошо. Фаарра ждать придется. Ничего, выберемся.

– А это… Ты говорил, фон какой-то не такой. Это…

– А вот это хуже. Фон просто отвратительный. Здесь магии нет.

– Совсем?

– Практически. Кроме той, что осталась в нас. А то, что вокруг, пытается ее из нас высосать. И, боюсь, не только магию.

– В смысле?

– Здесь живые только мы. Во всем остальном жизни нет. Вакуум, губка, которая стремится вытянуть, впитать то, чего нет в нем самом.

– Такое тоже бывает?

– Оказывается, да. Насколько понимаю, поэтому ничего не могу, оно поглощает силу сразу, как только я ее использую. Над этим еще нужно подумать, но где-то так. Пока мы себя контролируем, процесс высасывания замедляется, стоит ослабить контроль и… Ты не видела, что с тобой происходило. Сила – потоком, и в пустоту. Нельзя спать, Арри.

– Не буду. А как ты стрелы сделал? И как я у тебя забрать смогла?

– Скорее всего, с тропы забросило не только нас, но и немного обычного Аршанса. Поэтому ты успела. Хотя не уверен, с твоими способностями я ни в чем не уверен, они у тебя ни под один закон не попадают. А стрелы… Белый цвет, он как весь спектр сразу, вот и смог прорваться. Но уже все, больше не получается, я проверил.

– А иллюзия?

– Иллюзии остались. У них природа другая, они, по сути, сами есть пустота, так что с местной уживаются.

– А огонь? Тоже успел?

– Нет. Это тот, что Фаарр подарил. Он в любых условиях гореть может.

– И через него его можно позвать. Да? Через мой можно.

– Совершенно верно, через этот тоже. Но пока не откликается.

– Рано еще, наверное. Что будем делать?

– Разговаривать. У нас хронически не хватает времени просто поговорить.

– О чем?

– О тебе. Расскажешь? Я же о тебе почти ничего не знаю.

– Тебе Младшие рассказывали все

– Очень коротко и со своей точки зрения. А я хочу услышать от тебя, как ты это все видела.

   Первый раз в жизни я мечтала, чтобы наше уединение было нарушено. От измученного лица Алдариэля, от его показного спокойствия и тщательно скрываемой тревоги хотелось плакать. Еще сильнее хотелось обнять, прижаться покрепче, прогнать тоску из глаз, вернуть в них улыбку и тепло, хоть ненадолго сбежать вместе с ним от реальности. Все, что было доступно, – незаметно облизывать пересохшие искусанные губы и рассказывать свою историю.

   Я устала от боли, от неподвижности, от нарастающей слабости. Хорошо еще, что Алдар все-таки заставил меня нормально положить руки, пообещав не приближаться на опасное расстояние. Правда, при этом регулярно провоцировал меня на нечаянный сброс, я на провокации не поддавалась.

   Минуты складывались в часы, по ощущениям время давно должно было перевалить за полночь и уверенно двигаться к рассвету. Точнее понять не удавалось, над скалами зависли какие-то хронические серые сумерки. Фаарр не отзывался. Объяснений этому находилось всего два. По самому оптимистичному варианту мы попали в зону с ненормальным течением времени, и оно не совпадает со временем на Озере, а значит, Младшие могли еще просто не вернуться. В этом случае вопрос оставался только насколько сильно не совпадает и сколько придется ждать. Про второй вариант, что Младшим все-таки запретили помогать нам, думать не хотелось.

   Несколько раз я отключалась на полуслове, проваливаясь не в сон, а странное, неприятно тягучее, липкое забытье. С каждым заходом Алдариэлю было все труднее меня оттуда выдергивать. Последний раз я отчетливо увидела невдалеке знакомую белую дорогу, близко подойти не успела, взрыв боли отбросил от нее и вернул на скалу, к потемневшим испуганным глазам Алдара.

– Извини, по-другому не вышло, ты не просыпалась.

– Ничего. Все правильно. Так и делай, если опять.

– Лучше ты так больше не делай.

– Я стараюсь. Прости, что напугала. И… Алдар! Не смотри на руки!

– Буду. Арри, а если ты Огонька позвать попробуешь?

– Не получится. Это же твой огонь, мой дома остался.

– А я с тобой поделюсь.

– Как это? Так можно?

– Не знаю. Давай проверим. Ладонь открыть сможешь?

– Алдар!

– Не буду. Честно. Если сам отключусь, а ты заснешь, все может совсем плохо закончиться. Так что пока придется оставить все как есть.

– Правда? Тогда давай. Ай! – кое-как повернула руку ладошкой вверх. – Так пойдет?

– Пойдет. Не бойся, обжечь не должен, но, если, вдруг, – сразу говори.

   Алдариэль горстью зачерпнул часть большого огня, она тут же свернулась в крошечный, чуть больше спичечной головки, трепещущий лепесток, который он аккуратно стряхнул мне в ладонь. Малютка-огонек меня не обжег, так, слегка куснул, но и оставаться не захотел, взлетел в воздух, рассыпался брызгами над большим огнем и в нем растворился.

– Не получилось, да?

– Позови, узнаем.

   Честно говоря, надежды на успех не было, но я все равно попробовала.

– Фаарр, Фар, услышь нас. Мы в Необжитых землях на Черных салах Разделительного хребта, точнее сказать не можем. Сами не выберемся, тут магия не работает, нужна помощь. Фаарр, пожалуйста, отзовись!

   Ничего. Тишина.

– Не расстраивайся, позже еще позовем. Рассказывай дальше. Ты поняла, что Тайрин идет к тебе и…

– У меня оборвалось все. Весь этот кошмар на помосте, комиссия эта долбанная вместе с добровольцами, вампиры, толпа, а он следом… И сделать ничего невозможно, даже оглянуться…

   И опять потянулись бесконечные часы и новые бесплодные попытки связаться с Огненным.

– … И все-таки, этот шакал и привел их. Не просто так он там бегал. Только странно, что оборотень с вампирами связался, они же вроде не особо контачат. Или он сразу с ней?

– С оборотнем ты, скорее всего, права, зря не послушал, можно было спокойно уйти. Только связался он не с Мориндой, она бы сразу сама пришла или вампиров пригнала. А они явились только после твоего выброса. В принципе, логично, мои следы в общем бардаке разобрать сложно было, а ты уже в одиночку их тряхнула.

– А эти все кто были?

– Имперская служба захвата особо опасных преступников. Шакал розыскникам доложил, где мы, награду, видимо, очень хотел получить. Вот они и примчались меня ловить. Одного не понимаю, как узнал?

– Запах? Са-Бира даже на мне запах Тайрина чувствовала.

– Бира его знает. А он откуда? На старика не похож, чтобы помнить.

– Может, его тоже взрывом накрыло, и он законсервировался?

– Маловероятно. Для этого нужно было возле Шорельдаля оказаться, а в те дни туда мало кто приближаться рисковал. С Бирой понятно, она за Шаани примчалась, а он что там забыл?

– Не знаю. Тогда, наоборот, на незнакомый среагировал.

– Вот это более правдоподобно. Но найти его потом не помешает,

– Я с тобой. Ладно?

– Посмотрим.

– Не посмотрим, а с тобой. Посмотрю я, как раз на него, суку подлую.

– Арри, не выражайся.

– Я не выражаюсь. Я факт констатирую. Что он, не такой, скажешь?

– Если это его работа, то такой. Все равно, не выражайся.

   Огонь, вдруг, вспыхнул, раскрылся цветком и из его центра вынырнула голова… э-э-э мини-дракона. Алдариэль, мгновенно вскочив на ноги, преградил ему путь ко мне. Чудовище обиженно и очень знакомо застрекотало.

– Искорка? Алдар, это Искорка! Маленькая моя, ты нас нашла!

– Ага, маленькая. Совсем крошка, – саламандра высунулась сильнее и пыхнула огнем. – Эй, не плюйся, горячо же!

– Искорка, фу, нельзя.

   Опять забыла, что она не собака. Но это не важно, главное, послушалась. Глазом в сторону Алдариэля косила, но агрессии не проявляла.

– Арри, она Фаарра может позвать?

– Не знаю. Наверно. Искорка, позови Фаарра. Понимаешь? Огненного. Младшего Хозяина и Хранителя. Скажи ему, где мы.

   Ящерка, размером с сенбернара, продолжала выбираться из костра. Ну а как же? Изловить меня и не приласкаться, она не могла. Но как только ее лапа коснулась камня скалы, саламандра жалобно пискнула и исчезла в пламени.

– Ну вот… Убежала.

– Логично. Ее сущность – магия. А здесь не то что магии, ничего нет. Будем надеяться, что она тебя поняла. Или просто побежит жаловаться Огоньку. Нас устроят оба варианта.

– Она поняла. Искорка умная.

– Только жгучая.

– Обожгла? Сильно? Покажи.

– Вылечишь?

– Да, конечно… Ты опять? Как маленький, честное слово.

– Не трогаю. Дразню. Сейчас нельзя. Если твое чудовище…

– Она не чудовище!

– Если твое не чудовище нам поможет, мне тебя нести проще будет, чем тебе меня.

  Появилась надежда и ждать сразу стало легче. Тем более, что недолго. Буквально через какие-то минуты из огня едва слышно донесся голос Фаарра.

– Дар, вы где? Я тебя не вижу.

   Алдариэль протянул руку к огню, тот мгновенно уменьшился и прыгнул ему в ладонь.

– Так видишь?

   Теперь слышно стало чуть лучше.

– Нет. Где вы? Какой район Раздела?

– Точно не края и не пустоши. Конкретней не скажу, Черные скалы, но их здесь полно. Маяк тоже не смогу, тут с магией проблемы, какая-то вакуумная зона.

– Понял, найдем. Вы в норме?

– Не совсем.

– Мар?

– Да.

– Ждите.

   Появились Младшие минут через двадцать. Ошарашенно огляделись, высказались в своем стиле.

– Вот же… Мандрагора ползучая! Каким … вас сюда занесло?

– Ребята!..

– Нравится местечко, Огонек?

– Привет, Мар. Еще как! Хреновей не придумаешь.

– Алдариэль, как вы сюда попали?

– С тропы, Вад. Закрылась сразу. Полностью.

– Мар, выше нос. Дар, чем ее?

– Меня. Черноцвет, чем не знаю, Арри забрала. Ты нас вдвоем увести сможешь? Или не дадут?

– Не дадут. Ничего не изменилось.

– Радует. Тогда как?

– Тропу открою.

– Рискуешь, Огонек. За это прилетит по полной.

– Если на старую ляжет, то нет, – успокоил Водный. – Технически получится, что Фар ее не открыл, а проявил, это допустимо. Алдариэль, точку выхода показать можешь?

– Нет, не видел.

– Это как? Дар, ты на тропе отрубился?

– До тропы.

– Мандрагора ползучая! И как?

– Арри. Давай потом.

– Понятно, что потом. Мар, где вышли помнишь? Максимально точно.

– Примерно. Если Ваади немножко назад отойдет, – Водный сразу сделал шаг назад. – Еще чуть-чуть. И вправо. Кажется, здесь.

– Вад?

– Тишина. Сам послушай.

   Младшие поменялись местами.

– Полный … Тишина полная. Капитально захлопнулась. Мар, уверена, что здесь?

– Не очень. Оно все так…

– Представляю. Не дергайся, нормально все будет. Сейчас по-другому глянем.

   Фаарр скрылся в столбе пламени. Алдариэль наклонился ко мне.

– Арри, ты сейчас ничего не слышала и не видела. Ясно? Даже для Тайрина. Мы ушли по той же тропе, с которой вышли.

   В общем, я и сама догадалась, что Огненный занят сейчас тем, что выходит далеко за рамки их ограничений. И, кажется, догадалась, кто подарил эльфам первые тропы, но эта догадка была слабенькой, интуитивной, а уточнять ее правдоподобность определенно не стоило.

– Ясно. Я вообще спала и ничего не знаю.

– Умница. Пусть так для всех и будет.

   Пламя опало, вернув нам явно довольного Фаарра.

– Есть отголосок. Слабенький, но хватит. Вад, пару занавесок пристрой над нами. Дар, бери ее.

– Подождите! Ваади, можно водички?

– Ты пить хочешь? Конечно, хочешь. Сколько вы тут…

– Да. Но нет. Руки… Обернуть чем-нибудь.

   Водный понял, лишних вопросов больше не задавал. Из воздуха появились два стакана с водой и уже мокрые перчатки. После задумчивого взгляда Огненного к одному стакану добавилась коктейльная соломинка, напиться мне помог тоже он, и перчатки надел сам. За это время небо над нами затянули темные тучи – занавески от Ваади. На руки Алдариэлю меня уложили летучкой, но я все равно исполнила свой коронный вопль.

– Дар, контролируй ее, тормоши, как можешь, чтобы никуда не прогулялась. Слышала, Мар? Я жениться пока не рвусь, но для тебя сделаю исключение. Только попробуй свернуть куда-нибудь! Готовы? Давайте. Ждем вас у Озера.

   Алдариэль шагнул в задрожавший воздух.

   Звездные крылья влекли меня все дальше, прочь от тревог, от боли, от страха, туда, где тихо и спокойно, где идут дожди цвета любимых глаз…

– Арри, нет! Нет! Вернись, Арри!

   Прости, Алдар, не в этот раз. Я слишком устала. Я больше не могу.

– Мар, не смей уходить! Давай назад! Ты можешь!

   Нет, Фаарр, не могу. Не хочу.

   «Мари, моя Мари, все будет хорошо…»

   Да, Тайрин, там мне будет хорошо. Там всем хорошо.

   Тайрин? В моей голове? Капелька? Запястье? Перчатки… Руки… Алдариэль, что ты наделал? Фаарр, куда ты смотрел? Совести у вас нет! На минуту нельзя оставить!

– Алдар!

– Арри, я здесь. Слушай меня. Иди ко мне.

   «Верь мне, маленькая. Моя Мари».

   Вот как они без меня? А я без них? Обратно! Срочно!

   Одна кисть без перчатки, в опасной близости от Алдариэля, но он в порядке, вовремя очнулась. Отдернула руку, взвыла, возвестив о своем возвращении, и разревелась. Озеро! Мы дома.

   Пока Ваади формировал сферу, успела выслушать утешительно-ругательный монолог Огненного, перевести его в диалог выяснением, как он допустил нарушение техники безопасности и позволил Алдару снять средство индивидуальной защиты с опасного объекта, и извиниться за собственную неправоту: перчатку снимал и мой палец к пульсу для активации каплеслова прикладывал Фаарр.

   Едва устроив меня на диване, Младшие немедленно ликвидировали вторую перчатку и вооружили всем набором спасительных веточек-тряпочек-яблочек. Еще чуть-чуть, и можно будет принять душ, съесть что-нибудь горячее и вкусное, поспать и встретиться с Тайриниэлем. Я представила, как успел изнервничаться Тайрин за эти дни и внесла в планы корректировку: сначала встретиться, потом поспать. Еще одна корректировка внеслась сама собой. Сбросить поселившийся внутри меня кошмар не получалось. Мы перепробовали все из стандартного ассортимента, потом нестандартного, потом вообще все, что приходило в три головы. Четвертая голова, моя, участия в этом не принимала, в ней наблюдалось полное отсутствие присутствия любых идей и мыслей. Даже описать виновное во всем заклинание удалось с трудом. Да и не разглядела я его толком, пакость какая-то мерзкая, черная и противная, вот и все.

– Дар, давай-ка я тебя посмотрю, если остались какие-то следы, может, хоть поймем, что это было.

   Я напряглась. Чтобы в Алдаре осталось что-то от этой черной гадости, мне совсем не хотелось. Почему никто сразу не подумал проверить его? Уперлись строго в меня и забыли про все на свете. Те минуты, что Фаарр и Алдариэль провели внутри огненного столба, я высказывала Ваади, что с этого и нужно было начинать, он честно делал вид, что слушает.

– Ауру немного потрепало, но ничего критичного, сама восстановится. Больше ничего не вижу. И на удивление запас сохранился, я ожидал, что сильнее растратился.

– С этим сложно. После имперских было совсем не так весело, почти в ноль, а когда очнулся – чуть больше, чем сейчас, часть скалы вытянули. Как это могло получиться, понять не могу, я о таком не слышал.

– Я тоже. Мгновенное восстановление. Все, что могу предположить – тропа или Маррия, – выдал предположение Водный. – Честно говоря, обе версии так себе. Фар, что насчет тропы?

– Отпадает гарантировано. Она сама силу тянет, возвращать не способна.

– Кстати, Огонек, в некоторых случаях способна. Потом поговорим.

– Интересно, поговорим. Хотя, уже догадываюсь о чем, но не думаю, что в этот раз был тот самый случай.

– В этот раз – нет.

– Остается Мар. Спарка у вас работает, но она такого эффекта не дает, да и шансов на нее не было. Насколько понимаю, у вас вообще все это время практически никаких контактов не было.

– Правильно понимаешь.

– Передала во время лечения? Но ни с кем больше этого не происходило.

– Фар, погоди. Во-первых, с заклинаниями Маррия еще не сталкивалась. Во-вторых, ее реакцию на Алдариэля нельзя исключить. Алдариэль, а в предыдущих случаях лечения ничего подобного не ощущал?

– Вроде бы, нет, запас не менялся, но он у меня почти полный был все время, мог не заметить. Огонек, давай к Тайрину сходим?

– Ой, да! Сходите. Успокоите его заодно.

– Добрая ты у нас, Мар, – Огненный аж присвистнул от восхищения. – Он про тебя услышит, так успокоится… Но пройтись можно. Предупрежу Алиани, пусть будит.

– А он спит?

– А по-твоему мы его три дня охранять должны были, чтобы вас искать не рванул? Мы, знаешь, слегка заняты оказались. Аршанс переворачивали из-за двух потеряшек.

– Сколько?

– Да, Мар. Мы вас четвертый день ищем. А у вас сколько прошло? Дар?

– Точно не скажу. По ощущениям, максимум, сутки.

– Будем считать, повезло. Хоть в чем-то.

– Я спрошу? Вам Искорка сказала, где мы?

– Сказала? Это наглейшее существо орало так, что уши закладывало. Настройка у нее на тебя бешенная, я такого еще не видел. В безмагичное пространство пробилась, зараза скандальная, как только учуяла? Целую истерику мне закатила, натуральная баба. Поблагодарите потом, без нее мы бы еще долго вас искали.

– Она хорошая.

– Она отличная, только психованная. Ладно, Дар, пошли, прогуляемся. Вад, вы все равно пробуйте еще, хрен его знает, вдруг, что сработает.

– А можно Тайрина сюда?

– Пешочком? Не можно. Вы весь Аршанс перебаламутить умудрились. Миред после Стамбрю награду в три раза увеличил, еще раз так прогуляетесь, глядишь и Ха-Дэра догонит. От охранных и розыскных не продохнуть, по всем дорогам шарятся. Еще и дохлые, как подгоревшие носятся, чуть ли не весь Крахлет здесь круги нарезает. Так что сидит Тайрин в Лесу и пусть себе дальше сидит, чтобы ниоткуда извлекать его не пришлось.

– Ой! Конечно, пусть не высовывается даже. Просто скажите ему, что все хорошо.

– Скажем, Арри.

– Ага. И он нам поверит. Мар, не страдай, я тебе его послушать дам.

   После их исчезновения мы еще немного поэкспериментировали со всякой всячиной и Ваади вернулся к теории живых организмов, опять предложил обеспечить меня рыбиной. Я устремила глаза в потолок, жалобно застонала и тут же заткнулась. Потолок перестал быть абсолютно прозрачным, его покрывали грязные серо-черные разводы. Перевела взгляд на стены, та же история. Водный махнул рукой:

– Некогда было. Уберу. Ерунда, в принципе.

– Это что?

– В гости кто-то настойчиво попасть хотел, пока хозяина дома нет. Не бойся, щиты не пробили, так, поцарапали только.

– Ничего себе поцарапали!

– Да нет, это проявитель так смотрится. Я его перед уходом набросил, чтобы сразу знать, заходил кто или нет. Маррия, не хочешь рыбу, давай…

– Алдар? Все хорошо? – голос Тайриниэля спас меня от дальнейших предложений. – А Мари? Она в порядке?

– Светлых дней, Тайрин. Арри почти в норме. Совет нужен.

– Почти? Говори.

– Ты черноцветами занимался?

– Не очень плотно. Что конкретно?

   Алдариэль описал нашу проблему и ее предысторию.

– Смоделировать можешь?

– Нет, я его больше почувствовал, чем увидел. Арри говорит, то же самое было на Прощальной.

– Тогда понял. Свои ощущения после попадания и ощущения Мари.

– У меня почти ничего. Удар, резкая боль, холод, темнота. Потом я в порядке. В промежутке, не уверен, как-то смутно, что получил что-то еще, – прикусила губу, получил Алдар от меня, пока дошло, что делаю. – Про свои ощущения Арри молчит, но от любого прикосновения ей хуже. Говорит, что после стрелы стало легче.

– Какой стрелы? Твоей?

– Дар, ты в нее еще и… Рехнулся? Почему промолчал?

– Не успел. Проверял, что из спектра работает. Там место странное, – Алдариэль рассказал про скалы и стрелу. – Своим глазам не поверил, когда понял, что она живая. Если бы… Представить не могу, как жил бы с этим.

– Вот и не представляй. Значит, после стрелы Мари стало лучше?

– Говорит, что да.

– Фаарр, можешь у сейчас у нее точно выяснить все ощущения? Что чувствовала, когда забирала, потом до и после стрелы. Подробно и ничего не скрывая.

– Мар, слышала? Вперед, мы ждем.

– А Тайрин меня слышит?

– Нет, Маррия, только Фар через меня. Рассказывай.

   Своими незабываемыми впечатлениями делиться ни с кем не хотелось, особенно с двумя эльфами. Я так ясно представила их обоих, напряженных, волнующихся, Алдара с потемневшими глазами и Тайрина с закушенной губой, что немедленно решила максимально сгладить все болезненные для них моменты. Ну да конечно!

– Маррия, решишь что-нибудь забыть или не найдешь правильных слов, залезу в память и вытряхну все.

– А я тебе не разрешу!

– А я забуду о своих принципах и спрашивать не буду. Так что лучше сама, без утайки и во всех красках. Излагай.

   Пришлось излагать. И нервничать от затянувшейся после изложения тишины. Что у них происходит? Что-то не так? Неужели Фаарр прервал свою трансляцию, и я больше ничего не услышу? Бли-ин! Ой нет, не прервал!

– Насколько понимаю, вы успели спасти друг другу, если не жизнь, то магию точно. Если бы Мари не вытащила из тебя эту дрянь, ты бы выгорел, Алдар, полностью и бесповоротно. Судя по всему, черноцветы, по крайней мере один, научились управлять флуктуациями плотности мрака в его критических точках. И концентрировать его до степени прохождения через биологическое поле в поле спектральное. Возможно, шанс выжить у тебя оставался, но спектр был бы уничтожен.

– То, что Моринда сделала со всеми?

– Нет. Это больше похоже на воздействие скал. Она не разрушила спектры, а опустошила их. Мы сами стали, как эти скалы. Собственно, поэтому чужая магия на нас и не держится.

– Сейчас эта мерзость крушит спектр Арри? Как ее убрать? Сколько у нее времени?

– Пытаюсь понять. Ты отключился сразу, она нет и продолжала оставаться в сознании все время. Что-то затормозило диффузию. Я склонен считать, что это та пелена, вокруг ее спектра. Жаль, что ее природу понять на данный момент невозможно…

– Моринда. В Мар есть кровь Моринды.

   Ну вот. Теперь и Тайрин знает мою постыдную тайну. Как ему теперь смотреть в глаза? Как он после этого будет ко мне относиться?

– Становиться понятней. Если в Мари есть немного мрака, и выражен он именно этой пеленой… Но она не полная тьма, как бы, разбавленная, смешанная со светом. Образно выражаясь, в тебе, Алдар, столкнулись абсолютный свет с абсолютной тьмой, день и ночь, у Мари между ними стали сумерки. С одной стороны, это спасло ее спектр. С другой, могло поменять ее полярность. Если бы сумерки переродились в ночь…

– Арри стала бы черноцветом?

– Скорее всего. Отсюда ощущение огня и льда одновременно, что-то должно было перевесить. Учитывая, что практически перед этим у нее был мощнейший выброс, плюс твое лечение, плюс то, что часть сил она передала тебе, шансов у спектра считай, что не было. Но ты ее поддержал своей стрелой, добавил света, причем в таком количестве, что разом перекрыл все шансы мраку.

– Почему тогда ее продолжает…

– Мрак из нее никуда не делся, он не может добраться до спектра, но продолжает жить в ее теле. Повреждения не физические, поэтому обычным способом она их сбросить не может. Нужно что-то, что сработает… Нет, не так. Нужны условия, в которых сработают обычные средства. Магический вакуум. То, что было в скалах. Придется возвращаться или искать подобное место.

– Ты уверен?

– Не абсолютно, но в большей степени. То, что во время лечения Мари передала тебе часть силы, заслуга именно этого эффекта вакуума. В непосредственном контакте с камнем был ты, и сила, которую вытягивало из нее частично осела в тебе. Непонятно почему из нее не вытянуло все полностью при уже ее непосредственном контакте. Сколько ей пришлось пролежать?

– Примерно сутки. Моя куртка могла сработать барьером? На ней остатки щита болтались и всякой фигни от имперских.

– Вполне. В общем, вам повезло друг с другом. Фаарр, вариант вернуться туда есть?

– Туда сложно. Если можно что-то подобное, тогда есть проще и ближе.

– Без разницы. Лишь бы оно вытягивало магию.

– Если оборотня заклинивает в обороте, и он не может из него выйти, на что похоже?

– На то, что вам уже пора туда.

– Тайрин, вероятность ошибки?

– Есть всегда. Но ничего другого я не вижу. Это должно сработать, Алдар. Давайте, не тяните. На обратном пути заскочите, хоть на минутку. Ладно?

– Обязательно, Тайрин. Спасибо.

   Сейчас они придут. А я опять в шоковом состоянии. Зачем Фаарр позволил мне это услышать? Ой, нет! Наоборот, хорошо, что позволил. Видеть холод в глазах Алдариэля и не понимать, с чем он связан, было бы намного хуже. Как и столкнуться с отстраненностью Тайриниэля. А чего мне еще ожидать? Знать, что я едва не превратилась в натуральную Черную Невесту, и не изменить своего отношения ко мне не сможет, наверное, никто. Теперь они всегда будут ожидать подвоха с моей стороны, потенциальной опасности, постоянно находящейся рядом. Лучше бы я не вернулась из своего полета на тропе. Всем лучше. Впрочем, у меня еще будет такая возможность.

– Вад, что скажешь? – вот и пришли.

– Тайриниэль – молодец, ты – идиот. Какого не закрылся и не отфильтровал?

– Не понял. Я все задержкой пускал, оборвал, когда… Она слышала все? Вад?

   Я что-то тоже не поняла. Младшие крайне редко обсуждают вслух щекотливые вопросы, не предназначенные для всех ушей подряд.

– Ребята, а сейчас я вас слышать должна?

   Оба не то что повернулись, чуть вокруг собственной оси не прокрутились.

– Маррия, ты слышишь?

– Ну да…

– Мандрагора ползучая! Мар, это уже перебор.

– А я при чем?

– Теперь то же самое для меня. Что «да» и что «при чем»? Огонек, все, касающееся ее…

– Дар, кинь тишину на нас с тобой. Ага. Мар, сейчас слышишь?

– Да…

– Зашибись! Только этого не хватало.

– Фар, исчезни.

   Исчезли Младшие оба. Потом проявились.

– Так не слышала?

– Нет.

– Алдариэль, купол поставь. Маррия, ты меня слышишь?

– Слышу. Да в чем дело? Объясните, почему я слышу то, что не должна?

– Снова кому-то нужно, чтобы Арри все слышала? Кому?

– Дар, поскучайте-ка немного вдвоем. Накорми ее и сам тоже. Мы быстро.

   Так ничего и не ответив, Младшие испарились. А у меня настроение опять рухнуло куда-то ниже всех допустимых отметок. Эти пять минут отсрочки от неприятного разговора оказались такими короткими. Ой, мамочки! Алдариэль стоит надо мной, а мне страшно поднять глаза.

– Так, понятно. Начнем сначала? Арри – ты не она.

– Могла стать такой же…

– Не могла.

– Могла!

– Тебе понравились стрелы?

– Очень. Хотелось их потрогать.

– Какие еще вопросы? Если бы тебе понравилось та дрянь от черноцвета…

– Фу!

– Значит, все. Тема закрыта.

– Алдар, а ты после этого… со мной…

– Когда надоест ерундой страдать, скажешь. Что тебе заказать?

– Алдар, правда, ты же не сможешь быть со мной…

– А что изменилось?

– Я…

– Да? Почему я этого не заметил? С виду все нормально, накручиваешь себя, как обычно, ноешь тоже, как обычно. И с памятью, как обычно, плохо.

– Я не ною! И на память не жалуюсь.

– Тогда запомни, наконец: в тебе я вижу тебя. Все. Точка. Допросишься, я на звукохран это запишу. Будешь слушать, пока не выучишь. Что заказывать?

– Я не хочу.

– Учить не хочешь или есть?

– Ничего не хочу.

– Ладно, звукохран пока отменяем, а поесть надо.

– Алдар!

– Хватит, Арри. Между нами ничего не изменилось. Тебе сейчас, наверное, лучше что-нибудь полегче, из меню лазарета. Кашу?

– Тогда творог. И кофе.

   Мы успели перекусить, покурить, а я еще и задремать. Проснулась от приглушенных голосов.

– … нельзя. Нас Гром отвезет, ты пока уйдешь в Лес.

– Не дергайся, Дар, с нами с ней ничего не случится. Успокоишь всех заодно, а то твои нервные дриадам мозги выносят, требуют предъявить принца или выпустить их. Они, оказывается, со своими луками и от магов отобьются и тебя найдут.

– Успокою. Надо было сразу им показаться, не сообразил.

– Да понятно. Ты, вообще, на ногах еще держишься? Поздоровайся по-быстрому и вали к Лиа спать.

– Успеется. Не в курсе, мелкий нормально?

– Нормально. За Шером хвостом ходит, как в старые добрые.

– Нет, Огонек, как в новые злые. Ладно, нашелся и то хорошо.

– Алдариэль, а вас во Второе каким ветром занесло?

– Попутным. Были уверены, что нас туда толкают. Удачно зашли в результате.

– Охренительно удачно. Вам было сказано: ни во что не лезть.

– Да ладно, Вад, мелкого они вытащили, Шер оттаял слегка.

– А Алдариэль растратился.

– Не так уж сильно.

– Но удержать щит уже не смог. Если вам так нужно было туда, сходили бы после нашего возвращения. Для Оршамиэля несколько дней ничего не решили бы…

   От возмущения я перестала изображать спящую.

– Несколько дней? Да каждый час для них – это кошмар и ужас! Эти уроды его на ночь висеть оставили. Голого. Я в куртке мерзла, а он… Ааай!

– Арри, спокойно. Куда ты скачешь?

– Никуда!.. Ваади, как… ты можешь?..

– Могу, Маррия. Чтобы у них у всех этих часов в кошмарах поменьше осталось, Алдариэль не имеет права рисковать без крайней необходимости. Если у него не выйдет, для всех все закончится. Это ты понимаешь? А ты?

– Понимаю. Только…

– Нет никаких «только», Маррия. Есть выбор – изменить все или все уничтожить.

– Вад, хватит. Все они понимают. На Дара давит такое, что любые слова просто сотрясение воздуха. А Мар – это Мар. И раз уж она все равно проснулась, давайте ее в нормальное состояние возвращать. Мар, на орков посмотреть хочешь?

   Хорошо, что на руках у Фаарра можно не переживать, куда деть свои. И даже можно обнять его за шею, в смысле, вцепиться в нее, и закрыть глаза, пока далеко внизу бешенной каруселью мчатся размытые пятна городов. Гром надо мной не ржал, смотрел умными печальными глазами и качал огромной головой. Вплотную к загадочному участку Орочей степи он подойти не смог, довольно приличное расстояние Младшим пришлось идти пешком. Огненному этот неожиданно приобретенный опыт совсем не понравился, бурчал всю дорогу. Наконец, добрались. С моей точки зрения место ничем не отличалось от остальной равнины, покрытой пожухлой желто-бурой травой, но это была точка только моего зрения.

   На мгновение стало страшно: а вдруг Тайриниэль ошибся и ничего не получится. Но пессимистичная мысль мелькнула и пропала, сменившись уверенностью: не мог Тайрин ошибиться, это же Тайрин!

   Из рук Фаарр меня не выпустил, так и держал, пока Ваади вкладывал мне в обе ладони сразу все подряд. Безобразие, прочно обосновавшееся внутри меня, уходило медленно, тяжело, болезненно. Почти час, это потом сказали Младшие, я радовала окрестности концертом художественного крика. Больно было до последней минуты, очень больно, больнее, чем, когда забирала. А потом боль просто исчезла. Явились озноб, дикая слабость и головокружение, но все это было привычно, знакомо и совершенно не важно по сравнению с тем, что я избавилась от черной мерзости. В горку неприятного вида трухи, оставшейся после моего излечения, Фаарр запустил огненный шар, не осталось даже пепла, но Ваади запустил туда еще и поток воды. Лишь после этого все с облегчением вздохнули и рассмеялись.

   Обратный путь к Грому показался мне короче. Келпи внимательно оглядел меня и удостоил одобрительного ржания. Я его мысленно поблагодарила, он снисходительно кивнул.

– Что, Мар, домой или орков поищем? Ты же их еще не видела.

   Увидеть орков было бы, конечно, интересно, но…

– Там Алдар ждет. И Тайрин.

– Слово девушки – закон.

– Давно?

– Только что.

– А надолго?

– Уже прошло.

   Орков я все-таки увидела. Зеленокожие питекантропы в жилетках на голое тело и широченных шароварах самых невообразимых расцветок, воинственно завывая, вынырнули не поймешь откуда и веселым галопом поскакали к нам. Разглядели келпи и не менее весело рванули обратно. Я даже испугаться толком не успела.

   К Лесу Гром нас доставил с другой стороны, не туда, где обычно входили в него. Встречала нас только Алиани. Огненный поставил меня на землю, проконтролировал, что не слишком шатаюсь, кивнул дриаде. Она перехватила меня за талию, замелькали деревья и вот уже Фаарр успевает придержать, чтобы не рухнула перед ее домом. Быстрая дорога дриад мне всегда давалась тяжело, а сейчас особенно. С нами Алиани не пошла, шепнула что-то Огненному и растворилась в дереве.

   Что Алдариэль тут, догадаться труда не представляло. А Тайрин? Как бы он теперь ко мне ни относился, увидеть его хотелось до слез. Прямо сразу и подступивших. Пока боролась с ними, мы уже оказались внутри. Здесь были оба, разговаривали за столом, судя по горе окурков в изящной тарелочке, с сигаретами не расставались ни на секунду. Вскочили нам навстречу одновременно.

   В глазах Тайриниэля творилось такое… И губы опять все измочалил… Дура ты полная, Ольховская! Нашла в ком сомневаться. Это же Тайрин!  Отобрал у Фаарра, поднял, прижал к себе. А я, как обычно, вцепилась в него и разревелась. Алдар нам не мешал, вернулся за стол. На минутку вынырнула из-за плеча Тайриниэля, проморгалась, поймала улыбку в любимых глазах, почти улыбнулась в ответ и вернулась к прерванному процессу поливания слезами рубашки Тайрина. Когда вдоволь наплакалась и устроилась на стуле между самыми дорогими моему сердцу эльфами, показалось, что это самое сердце сейчас просто разорвется от счастья.

   О наших приключениях рассказывал Алдариэль. Как он только умудряется в нескольких словах выразить все, вплоть до чувств и мыслей, чтобы всем все было понятно и не осталось вопросов? У меня бы это заняло времени раз в десять больше. Учитывая, что эпизод с Са-Бирой я бы пропустила, из женской солидарности. Младшие на нее так разозлились… Помимо риска для всей кошачьей троицы, существовала еще и серьезная угроза скандала в правящих кругах, если кому-то станет известно, как развлекаются тетя и жена вожака СОС на территории чужой страны. Наверное, они были правы, но у меня при воспоминании о том, как Симария отомстила за себя и Зариша, сама собой выползала злорадная ухмылка. А вот наши похождения во Втором селении к международному конфликту не привели, связываться с вампирами бывшие хозяева Тайрина и Оршамиэля, видимо, просто струсили, никаких претензий подданным Каиндеба никто не предъявил, хотя, в придачу к спаленному нами сараю, они разнесли еще часть построек, пока искали нас. Это Младшие выяснили, когда шли по нашим следам.

   Странно, но в своем рассказе Алдар почему-то пропустил причину, по которой мы сунулись во Второе и, вообще, ни слова не сказал о капельке. Меня это расстроило. Судя по всему, каплеслов так и не добрался до Тайриниэля. Скорее всего, братишка Шерина где-то его обронил. Немудрено, с руками у него было совсем не весело, неизвестно сколько часов он провисел на них до нашего появления. Как тут удержишь что-то? Я его не винила, если кто и был виноват, так только сама. Сама ведь настояла, чтобы отправить крошечную капельку с едва стоящим на ногах парнишкой. И влезать в рассказ Алдариэля не стала, незачем Тайрину знать об этом, только зря бередить и так незаживающую рану.

   Подозрительным шакалом Младшие всерьез заинтересовались, идею навестить его и посмотреть, что за тип, поддержали полностью. Только, боюсь, в их планах для меня места не было. А жаль. Очень хотелось бы взглянуть на выражение шакальей морды при нашем визите.

   А вот про явление Черной Невесты пришлось рассказывать уже мне. Хорошо, что событий там было совсем мало. Плохо, что Ваади заметил нестыковку в моем рассказе и пришлось выложить все и про нападение на меня Теримитца. Что сказать? Лучше ему не встречаться ни с кем из них четверых.

– Про скалы повторяться не буду и так все знаете. А вот про Второе… Тайрин, Арри тебе кое-что передавала оттуда.

– Да, Оршам сказал про вас. Спокойней стало. Он теперь мечтает поближе познакомиться с Мари и жутко стесняется, что она его видела в… не очень приглядном… состоянии, – я фыркнула: нагляделась уже на эти состояния по самое не хочу. Потом сообразила, что речь не о том и смутилась. –  И все-таки, рискованно было туда лезть. Но, если честно… Спасибо!

– Это еще не все. Тебе должны были отдать одну вещь, – вот зачем Алдар это делает? Пусть бы лучше Тайриниэль не знал ничего. – Но Шерин решил придержать ее и дать Арри возможность самой вернуть тебе… – Алдариэль повернул мою руку ладонью вверх и что-то положил на нее. – Вот это.

   Тайрин и я одинаково растерянно уставились на радужную капельку слегка засветилась. Молча протянула ее эльфу. Он так же молча забрал, сжал в кулаке и прикрыл глаза. Ребята деликатно отвернулись, я спрятала лицо на груди Алдара. И не смотрю, и никто не видит, что опять плачу. Такими темпами у меня здесь скоро все мокрыми будут. Но как удержаться?

   Тайриниэлю понадобилось несколько минут, чтобы справиться с собой.

– Мари, Алдар, спасибо! Вы…

– Нормально все, Тайрин. Помочь?

   Тайриниэль кивнул, и капелька вернулась на свое законное место в его запястье. Рядом с моей. Вот и хорошо, мне нравится такое соседство. Надеюсь, Амарриэлли тоже не против него.

   Мы еще немного пообщались. Ваади разбудил профессорскую часть Тайрина, и они с головой ухнули в обсуждение деталей последствий заклинания черноцвета и увлеченно спорили, почему стрела Алдара не сожгла меня, а помогла справиться с тьмой. Пришли к выводу, что дело в магическом вакууме, моей аномальности и нашем очень тесном контакте. Фаарр с Алдариэлем с не меньшим азартом обсуждали схватку с имперскими магами. И тех, и других я понимала едва ли наполовину, но совсем не страдала от этого, мне просто нравилось смотреть на них таких.

   От необходимости прощаться стало грустно. Ненадолго забежавшая Алиани радушно предложила остаться, но Младшие настояли на нашем возвращении в подводный дом и пообещали, что придем при первой возможности и, вообще, станем здесь сверхчастыми гостями.

   По тропе мы прошли спокойно, мыслей не вернуться из своего полета у меня больше не было.

   Дома я на столько засела в душе, что Алдариэль пришел извлекать меня оттуда. И высказался в стиле взбешенных Младших. Даже извиниться потом забыл. Скрывавшиеся под одеждой синяки и ссадины щедрой россыпью красовались на всей мне.

   Наконец-то добрались до родной кровати. Как же замечательно! Если бы еще Алдар обнял меня нормально, я так соскучилась по теплому кольцу его рук. Но нет, он решил обращаться со мной, как с хрупкой фарфоровой статуэткой и боялся прикоснуться, чтобы не потревожить ничего из моих «боевых ранений». Такой поворот мне решительно не понравился. Сама подлезла под почти зависшую в воздухе руку, опустила ее на себя, не дала отстраниться, прижалась покрепче, уткнулась носом в грудь. Вот теперь хорошо. Спать!

   Как бы не так! Спать отменилось. Не могла же я промахнуться и обнять Алдариэля не в районе огромного кровоподтека? Естественно, не могла. Хорошо, что он давно понял и смирился с особенностями нашего сосуществования, поэтому не сопротивлялся, пока приводила в негодность очередное полотенце. Благо, пострадала у него только спина. Сильно, но не катастрофично, управились быстро.

   Следующий день мы провели вдвоем. Младшие исчезли до нашего пробуждения и вернулись поздно вечером. Спасибо им за это. К Алдару меня тянуло так, словно мы встретились после бесконечно долгой разлуки. Не могла насмотреться, надышаться им, утолить жажду его близости. Не знаю, чувствовал ли он что-либо подобное, но исполнению моих желаний не мешал и меня в роли Узиани переносил стойко. Из моей комнаты мы выбирались только несколько раз, набирали всяких вкусностей, забегали в душ и возвращались в свой оазис счастья. Он, я и музыка Шерина. Больше нам ничего не требовалось. Мне – точно. Даже не сдержанное обещание встретиться с Тайриниэлем отошло на второй план. Я не переживала из-за этого, знала, что Тайрин не обидится, все поймет, он всегда меня понимает.

   А ночью Алдариэль осторожно выскользнул из моих рук, поправил одеяло, забрал одежду и вышел. Я виртуозно изобразила крепкий сон и приготовилась к часам тревожного ожидания. Однако, он никуда не ушел, устроился в кресле, закурил. Через минуту Младшие составили ему компанию. О чем они говорили мне слышно не было, но хмурые лица всех троих оптимизма не внушали. Да и то, что их разговор явно не предназначался для моих ушей, а иначе зачем было переносить его на время, когда я по всем параметрам должна спать, беспокоило. Кстати, почему я, вдруг, начала их слышать через все заглушки никто не объяснил. И это мне тоже не нравилось. Что опять происходит? Общались они долго, потом Младшие ушли, а Алдариэль с новой сигаретой застыл у прозрачной стены. Уже хотела пойти к нему, когда вернулся Фаарр, стал рядом. Наверное, они еще разговаривали, по спинам ведь не поймешь. А мне стало неудобно, что откровенно подглядываю. Если у них есть что-то, о чем мне не нужно знать, то и не стоит лезть в это. Перевернулась на другой бок, чтобы не видеть происходящего в гостиной, и когда Алдар вернулся, продемонстрировала ему преувеличенно крепкий сон. Даже на саркастическое полухмыканье-полусмех старательно не прореагировала.

   И еще один день вдвоем. Уже не такой безоблачный. В голову упорно втискивалось всякое такое, от чего становилось не по себе. Да, они имеют право на секреты, а я не имею права вмешиваться в не свои дела и предъявлять какие-либо претензии. Но, получается, они от меня прячутся? Не доверяют? И слова, что толика крови Моринды в моей не имеет значения, всего лишь пустой звук? И сказаны были только для моего успокоения? Или это все моя мнительность, а ночной разговор случился спонтанно? Алдариэль просто вышел покурить, а Младшие просто к нему присоединились. Я бы поверила в эту версию, участвуй в ней один Фаарр. Но с Ваади вместе? Нет, не верилось.

   В поведении Алдара ничего не изменилось, но я уже не раз видела, как он умеет держать себя в руках и ничем не показывать своего истинного настроя. А еще говорить со мной он соглашался только на отвлеченные темы. На очень отвлеченные. Об искусстве, о новостях Кастании, мы немного их посмотрели, о погоде, о чем угодно, что впрямую не касалось нас и наших друзей. Я пополнила свой запас легенд и мифов Аршанса, не имеющих никакой реальной подоплеки, и обогатилась знанием культурного и прочего наследия всех народов этого мира, за исключением эльфов. В другое время мне бы все это показалось очень занимательным, но сейчас лишь заставляло все больше тонуть в своих нерадостных умозаключениях. Что он это понимает, чувствовала, буквально, кожей, а то, что не торопится меня разубедить, еще сильнее загоняло в дебри собственных тоскливых теорий.

   Изъять меня из них получалось только одним способом. В объятиях Алдариэля любые мысли эмигрировали из моей головы с завидной скоростью. Мир вокруг исчезал. Оставались его глаза, руки, дыхание, стук сердца. Оставались сумасшедшая страсть и томительная нежность. Оставались он и я. И это тоже немного пугало. Не становлюсь ли нимфоманкой? Вроде бы, нет, мужчин в моем окружении хватало, но ни на кого из них я так не реагировала. А своей одержимости Алдаром совершенно не могла противостоять. Да и не хотела. Кто знает, сколько таких счастливых минут отпущено мне? Так пусть, как сказал когда-то Тайрин, они у меня будут. А все размышления, веселые и не очень, подождут, жаль, правда, что никуда не денутся.

   И еще одно странное ощущение не отпускало весь день. Мне казалось, что Младшие никуда не ушли, незримо присутствовали где-то рядом. От этого тревога только усиливалась. Понятно, что если они, действительно, здесь, то не для того, чтобы наблюдать за интимными подробностями наших отношений, в этом их уж точно не заподозришь. Тогда зачем? Оберегают нас от внезапного визита непрошенных гостей? Или охраняют Алдариэля от меня? Оба варианта имели высокую степень вероятности.

   Новая ночь повторила предыдущую. Только в этот раз я отвернулась, как только убедилась, что никто никуда не уходит. И едва сдержала слезы облегчения, услышав сквозь личное старательное сопение тихое:

– Не обижайся. Пока так нужно.

   Пока! Это не навсегда! Это пока и это нужно! А потом все станет, как раньше. Нет, лучше, чем раньше! Одно маленькое «пока» и снова можно свободно дышать, не терзая себя непонятностью происходящего. Еще бы узнать, почему оно появилось и сколько продлится.

   Проснулась я раньше Алдара и, приподнявшись на локте, долго любовалась им. Какой же он невероятно, невозможно прекрасный! Даже просто смотреть на него – сплошное удовольствие. А уловить, как губы трогает улыбка, незаметно меняется дыхание, поймать первый взгляд… И увидеть в нем безграничную любовь, тут же сменившуюся отчетливым разочарованием, мгновенно спрятанным под длинными ресницами… За первое я отдала бы жизнь. После второго жить не хотелось.

   Встала, завернулась в халат, закурила и ушла к стене. А чего ты ждала, Ольховская? Он был с тобой предельно честен и не обещал ничего. Отлично знала, на что шла, предупреждали все. Так какой ползучей мандрагоры, ты сейчас истерики закатываешь? В своих снах он видит ее, и улыбается ей, и взгляд этот предназначался ей. То, что он, вообще, обратил на тебя внимание, позволил быть рядом, терпел все твои закидоны – уже чудо. И ты еще чем-то недовольна? Не так давно ты и мечтать не могла о том, чтобы просыпаться с ним рядом. Ладно, мечтать-то, как раз, могла, но не более. Успокойся, засунь свои страдания куда подальше и иди к нему, пока у тебя еще есть такая возможность.

   Машинально коснулась рукой стены. Матовой, непрозрачной. Только сейчас это заметила. Ваади смилостивился? Ну да конечно! Во всех мирах есть только двое, кто знает о моей дурацкой рыбофобии. Насколько вероятен вариант, что Зинка отбила срочную телеграмму Водному с требованием прекратить издеваться над нервной системой своей дорогой подружки?

   Я не слышала, как он подошел. Стал за спиной, обнял за плечи.

– Так лучше?

– Это будет всегда?

– Да.

   Вот и поговорили. То ли про стену, то ли… Ну и пусть! Я заберу каждую секунду рядом с ним. И никто их у меня не отнимет!

   Вскинула руки назад, обнимая его за шею и роняя забытую тлеющую сигарету на ногу. Свою, к счастью. Все-таки, Ольховская, ты гениальна. Суметь испортить не только романтику, но и трагедию, это надо постараться. Зато обстановку ненадолго разрядила.

   Позавтракать для разнообразия решили в гостиной. Младшие привычно отсутствовали. А жаль. Сейчас они бы нам не помешали. Решить я все решила, но прежняя свобода отношений с Алдаром еще не вернулась, чувствовала себя слегка неуютно. Сильно слегка неуютно. Так, что в глаза ему смотреть не могла. И есть тоже. И разговаривать. Могла кофе и сигареты. Третью по счету он у меня отобрал.

– Мне уйти?

   Отчаянно помотала головой. Что бы он не подразумевал под этим, я была против. Потом одумалась. А может он сам этого хочет и остается со мной только из врожденного благородства?

– А ты хочешь?

– Нет. Но решение за тобой.

– Не надо уходить.

– Посмотри на меня, Арри.

   Подняла глаза, попыталась выдавить улыбку.

– Скажи, что я тебе нужна… Пожалуйста. Даже если это неправда…

– Это правда, Арри. Ты мне нужна.

   Ответить я не успела. По стене хлестнула узкая черная полоса, подводный дом тряхнуло, рядом с нами возник Фаарр, взметнулся огненный столб… И я в нем оказалась одна.

   Вот теперь я, действительно, узнала, что такое всепоглощающий ужас. Черная Невеста добралась до нас. Куда делись Алдариэль и Младшие сомневаться не приходилось. А я заперта здесь, за огненными и водяными преградами, укрепленными собственным щитом.

   Накрыло меня мгновенно. Шум. Пелена. Взрыв. Медленно возвращающееся зрение. Стена пламени сменилась стеной льда. Я кричала, плакала, билась о ледяную глыбу, оставляя на ней кровавые разводы и ни одной крошечной трещинки, ненавидя свою неуправляемую магию, вместо помощи загнавшую меня в ловушку, и задыхаясь от волнения за Алдара.

   Великие, умоляю вас, не допустите самого страшного! Оберегите его! Только не он! Сохраните ему жизнь! Заберите меня, я все равно без него жить не смогу! Пусть он никогда не будет со мной, только бы с ним ничего не случилось! Назовите любую цену, любые условия, я согласна на все! Великие, прошу вас, сделайте что-нибудь! Хотя бы выпустите меня отсюда! Я хочу быть рядом с ним! Великие, услышьте меня!

   В голове само собой появилось: «Условие – Пророчество», резкая боль пронзила виски, реальность подернулась туманом и скрылась в темноте.

   Выплывать из небытия под зовущие и яростно матерящиеся голоса – это сказочно. Я слышала всех троих. Я слышала Алдариэля. И если нас всех не отправили за Грань в комплекте с произведенным мной айсбергом, значит он жив. Можно героически просипеть: «Я здесь!» и еще немножко полежать в обмороке.

   Отголоском эха донеслось: «Условие – Пророчество». В висках снова кольнуло, залегание в обморок пришлось отложить до лучших времен.

   Для начала поблагодарила Великих за Алдара. Потом еще раз сообщила, что я здесь и в порядке, уточнила, что они тоже все здесь и тоже в порядке. Немного послушала симфонию радости и ораторию мата, во второй участие принимали теперь только Младшие, Алдариэль ругался культурно. Уселась поудобнее в центре своей ледяной тюрьмы и задумалась.

   Итак, Пророчество. С изменяющимися светом и цветом разобрались, эта часть уже исполнилась. Множественные родители мне не по зубам, но насколько я поняла Старшего, моя роль там минимальна – родиться. Значит, тоже исполнилось. Известное, обернувшееся неизвестным пока так неизвестным и осталось. Ничего на эту тему мне в голову не пришло. Дальше про чужой счет и не свою боль тоже понятые и исполнившиеся. Зависло только про род и пришитые корни. Может, про корни стоило бы поговорить с Алиани? Вдруг, это относится к тому, что Леса потеряли способность передвигаться? А что? Неплохая версия. Наверно. Если забыть про чужой род. Потом большой кусок про Черную Невесту, ее свиту и Прощальную площадь. С этим точно все ясно. Дальше – возвращение Алдариэля, его категорическое нежелание занять трон и то, от чего меня начинает колотить нервная дрожь: его схватка с Мориндой и двойная потеря. А может их бой уже состоялся и все закончилось хорошо? Алдар же здесь! Спросить? Нет, лучше потом, когда смогу его видеть. В любом случае, в этой части от меня толку нет. Как и в той, что про его брата. К тому же, опять-таки по словам Старшего, она уже исполнилась.

   А после начинается то, что еще впереди. Что в этом может зависеть от меня? Время в Шорельдале я запустить не в силах, оживить воду Озера тоже. А вот про зловещий амулет у вампиров уже ближе к моей компетенции. Может, я должна уговорить Каиндеба отдать его? Скорее всего, так. Миссия неприятная, встречаться мне с ним совсем не хочется, хоть зависимость от него так и не проявилась, но, в принципе, вполне выполнимая. Взяла на заметку. Какими-то двумя вернется что-то давно сказанное. Или это сказано было двумя? Прикрыла глаза, представив себе камень-нож и начертанное на нем Пророчество. Получилось на удивление легко, словно стою перед ним. Так и есть. «Казнить нельзя помиловать». Это сказано было двумя, а сколькими будет возвращаться не уточняется. Прошлый раз я это поняла по-другому. Что мне это дает? Пока ничего. Ладно, идем дальше. Тайну молчуний я разгадала и уверена, что не ошиблась. Молодец я! Теперь они дождутся нормальной воды, и эльфы получат своих девочек назад.

   В сборе частей мрака участие принимать точно не собираюсь, это их трудности, а я бы с удовольствием им их добавила. А может, как раз и должна добавить? Интересно, каким образом? Разложить на составляющие то, что уже имеется? Увижу Черную Невесту и рвану на нее с бензопилой наперевес? Ага, нашли героя-одиночку. Скорее, рвану в другую сторону со всей доступной скоростью, даже гномы позавидуют.

   Свету, к сожалению, я тоже не помощник, гулять между мирами не умею. Да, даже при совершенно гипотетической такой возможности, как можно найти того, кого никогда не видел? Вот умудрилась же где-то встретиться с Шаани. И что? Я же понятия не имею где и как. Так что, эта часть тоже не ко мне. Ну, с запоминанием и расшифровкой мы разобрались сразу, там почти прямым текстом написано. Вроде все.

   Что у меня вышло в результате? Более-менее реальная польза от меня может быть только на переговорах с вампирами. Надеюсь, справлюсь. Не смогу уболтать Каиндеба, так просто выкуплю у него эту верхушку от каменного ножа. Как там его называл Безумный Эльф? Нож, разделяющий души? Как-то так. Поэтично, но противно. Разве можно разделить душу? В моем мире Джоан Роулинг подробно описала результаты такого эксперимента. Мерзкие выходят результаты. Интересно, а насколько это реально? И… Стоять, Ольховская! А если Безумный Эльф оговорился или его не так услышали? А если не разделяющий, а отделяющий? Русалок считают бездушными куклами, просто красивыми телами. Честно говоря, выглядит это именно так. Исключение среди них разве что Малка. Души свои они потеряли, решившись на самоубийство. А у молчуний души отняли насильно. Тот черный вихрь, что вырвался тогда из камня перед появлением текста Пророчества, не он ли инструмент это жуткого действа? Мамочки! Это что же, и со мной могло такое произойти? Мамочки! Мамочки! Мамочки! Что его остановило? Платье? Скорее всего. Какое счастье, что Ваади меня в него запихнул! Надо спасибо сказать. Потом. А сейчас вспомнить. Что рассказывали Младшие про обнаруженный след пропавших эльфиек? У каменного ножа он раздваивался, шел к Озеру и Океану. Точно! А в Океане живут сирены, и у них тоже появились тогда новенькие. А если… Что я знаю о сиренах? Ничего, только что с ними не все понятно, нет, скорее, ничего не понятно, Младшие про них мало рассказывали. Жалко, что мы с Алдариэлем не успели дойти до Океана. Может, увидев сирен сумела бы что-нибудь понять. А так остается один вариант немедленно восполнить пробел в знаниях. Ногой постучала по ледяной стенке и позвала:

– Ваади, Вад!

   Шуршание и голоса притихли, Водный тут же отозвался:

– Маррия? Потерпи еще немного, мы скоро.

– Да я не спешу, занимайтесь. Ваади, а сирены, они какие?

   Теперь звуки за стеной окончательно исчезли. Потом сразу два голоса встревоженно уточнили:

– Арри, ты точно в норме?

– Мар, тебе там на голову ничего не прилетело?

   Поспешила успокоить:

– Все хорошо. я не свихнулась. Просто мне очень нужно знать, какие сирены. Они плотные?

– Какие? – поразился Фаарр.

– Ой, в смысле, телесные или нет? Ваади, ты же должен знать, они же в воде живут.

– Нет, Маррия, если ты имеешь в виду, их тела, то они, скорее, эфемерны. То, что, они живут в воде, не главный показатель. Вода, как таковая, неразрывно связана с воздухом, и сирены большей частью принадлежат стихии Аэрра. Чтобы тебе было понятней, они в какой-то степени призраки, привидения.

– Или души, – пробормотала себе под нос. – Спасибо, Ваади! Когда вы меня отсюда достанете, я вам такое расскажу!

– Что-то я уже нервничаю. Мар, а может, не надо? Хватит на сегодня стрессов!

– Это хороший стресс, – заверила я. – Вам понравится.

– Хороший стресс? Звучит пугающе.

– Огонек, не отвлекайся. Арри, у тебя там места достаточно?

– Да, нормально, не тесно.

– Хорошо, постарайся держаться подальше от льда, где-нибудь по центру. И ничего не бойся.

   Я не боялась. В данный конкретный момент. Все живы, все рядом, меня отсюда обязательно освободят, расплавят этот шедевр имени Снежной Королевы или еще что-нибудь придумают. Так чего бояться? А пока есть время поразмышлять. Еще раз мысленно пробежалась по Пророчеству. Кажется, все, что доступно моему пониманию, из него выжала, остальное пока не поддавалось. Разве что то, место, которое раньше неверно интерпретировала. «Сказано двумя». Могло ли здесь подразумеваться обещание королевы Орбикаэлли вернуть эльфиек? А вторая, тогда, Амарриэлли? Они же вместе искали способ их возвращения. И, судя по всему, нашли. Где-то в старых записях. Алдар тоже пытался это сделать, но он не знал, что непосредственно искать. Теперь, если я не ошиблась, появилась надежда на удачу. Если, конечно, среди забранных из Шорельдаля книг есть та самая.

   Еще бы как-то проверить, насколько моя теория верна. Если все так, останется сущая мелочь: совместить русалок с сиренами и… Ой, кажется, нашла еще одну ошибку в предыдущих расшифровках. Другая вода – это не ожившее Озеро, это Океан. Молчуний нужно доставить к Океану и засунуть в них сирен. Логично? Логично. По крайней мере, с моей точки зрения. Как? Представления не имею, но как-то же должно! А перед этим еще отобрать у вампиров амулет и восстановить каменный нож, для чего-то он нам нужен. Может, если его починить, соединить, то и эльфийки соединятся. Да у меня, оказывается, дел невпроворот! Надеюсь, приглашение Каиндеба на посещение Крахлета еще не потеряло своей актуальности?

   Над головой что-то заскрежетало. Верхняя треть моего айсберга поползла куда-то вбок. На всякий случай прикрылась руками, мало ли, еще отвалиться кусок, но ничего кроме нескольких капель на меня не упало. Зато я взлетела и плавно приземлилась перед Алдаром и Младшими.

– Арри! Вот же запределье! Что ты с руками сделала?

   А что? Ну, разбила, чуть-чуть. Подумаешь! Мелочи какие. Главное, Алдариэль жив и… Ни фига не цел. Скула стесана, одна рука опухшая и, кажется, не двигается.

– Алдар! Бли-ин! Это она? Убью…

   А почему Младшие так старательно отводят глаза и делают вид, что ужасно заняты?

– Ерунда. Забудь. Арри, вот зачем? Ну-ка быстро промывать. Огонек, ее обработать нужно, а мне сейчас к ней нельзя.

– Лучше я. Маррия, пошли, помогу.

– Да подождите вы со своими руками! Алдар, что это? Чем?

– Руки, вообще-то, твои. Успокойся и марш лечиться. Вад, займись уже ей.

   Больше меня не слушали. Ваади, не вступая в спор, летучкой забросил на диван, промыл ссадины на руках, что-то я, действительно, перестаралась, разбила их капитально, залил каким-то антисептиком и надежно замотал бинтами. Целые боксерские перчатки организовал. Фаарр и Алдариэль остались разбирать остатки ледяного столба. Ага, он в точности повторил столб Огненного. Пока Водный занимался моими руками, продолжила прояснять обстановку.

– Ваади, а где Моринда? Вы ее победили?

– Нет. Дама, вдруг, решила нас покинуть. Только парой любезностей обменяться успели.

– Почему?

– Наверно, ей прием не понравился. Она в гости пришла, а ее сначала огнем, а потом…

– Вад, тормози, – Алдар почему-то не захотел, чтобы Водный поделился со мной их сегодняшними подвигами.

– Ваади, не тормози. В смысле, рассказывай. Потом был лед, да? Ребята, честное слово…

– Мы в курсе, Мар, – заверил Огненный. – Оно само получилось. Вот почему тот, кто вложил в тебя эту дурную магию, забыл приложить инструкцию по ее нейтрализации? Куда тебя запереть, чтобы оградить от всех эмоций?

– Не надо запирать. Я так больше не… Ой!

– Что сразу «ой»? Договаривай уже, обрадуй нас, что больше так не будешь.

– Я… не могу. Фар, оно, правда, не слушается. А Алдара… Если не Моринда, значит я… Да? Молчите? Так и есть? Так и есть… Бли-ин!

– Не совсем, Маррия. Скажем так, это общими усилиями.

– Вад, прекрати! – Алдариэль продолжал оставаться против.

– Ваади, не прекращай! Пожалуйста!

– Все, хватит, достаточно услышала. Арри, что ты собиралась рассказать? Где твой хороший стресс?

– Я расскажу. Потом. Сначала вас дослушаю. Алдар, очень больно? Вот же я…

– Нет, Арри, это не ты.

– Алдар, а честно?

– Алдариэль, она не отстанет, – Водный для убедительности даже головой покачал, скептически так. – Давай я быстро все объясню, меньше успеет нафантазировать.

– Сомневаюсь.

– Тем более. Значит, так, Маррия, Фар закрыл тебя щитом и поднял его над Озером, чтобы заодно прикрыть Алдариэля. Ты, своим выбросом, изменила структуру щита точно в момент его соприкосновения с черной плетью. Резкое изменение структуры плохо влияет на применение заклинаний. Отбить кусок щита плеть еще смогла, но основную силу удара вернула своей хозяйке. После этого Моринда ретировалась, вампирское сопровождение тоже. В неполном составе. А мы не смогли попасть домой. На Фара у меня все настроено, его щиты нормально взаимодействуют с моими, а ты своим разнесла нам потолок. Пока убрали лишнее, пока все восстановили.

– А Алдара…

– Дара осколком зацепило. Серьезно, Мар, там ерунда, основное отбили.

– А… Ой! Бли-ин! Вода! Как вы еще сюда не успели…

– Не «не успели», Маррия, а не полезли. Опыт.

– Бли-ин!

– Да поняли мы, что ты блинчиков хочешь. Вад, закажи ей их уже.

– Ничего я не хочу! Алдар, давай уберу?

– Успеется. Самой очень больно?

– Нет, совсем нет.

– Какие терпеливые оба! Слов нет. Вам похлопать? Дар, завязывай кокетничать и топай лечиться, пока она нас своим нытьем не извела.

– Потом, Огонек, ей и так досталось.

– Уточняю, достала себя она сама, потому что дура. Мар, какой мандрагоры калечиться было? В следующий раз головой попробуй, ущерб меньше будет.

– Огонек, прекрати.

– Не ссорьтесь! Пожалуйста! Я просто испугалась.

– Ага. А это ты от страха? Оригинальный вариант, Мар. И как, помогло?

– Я… Да… Нет… Я… к вам хотела…

– А подумать ты не хотела? В случае чего, нам бы не до тебя было. Мар, пойми простейшую вещь, тебе далеко не во все нужно влезать. Иногда стоит просто не мешать. Сегодня все могло закончиться.

– Я… Ой! Я… А… Она… Вы… Оно…

– Очень содержательно. Мы поняли. Дар, вали уже лечись и успокаивай свою пси…

– Огонек!

– Нервную. Вад вас изолирует, пока эту хрень уберем.

   На Фаарра я не обиделась. Как обижаться на того, кто прав? Но как справляться с собой просто не представляла. Происходило со мной что-то непонятное и неподвластное никакому управлению, когда дело касалось Алдара или Тайрина, клинило меня на них, и ничего поделать с этим не могла. Неужели сегодня, правда, все могло закончиться, а я этому помешала? Стоп. А как все могло закончиться? Если Великие мне ответили и даже поставили условие, значит… Мамочки! Нет! Только не это! А… Опять, стоп. Не получается. Великих я звала уже из ледяной тюрьмы, а по словам Ваади выходит, что Моринда убралась практически сразу после ее возникновения. Что все это значит? Великие заранее знали о моей просьбе? Должно было произойти что-то еще? Просьба на будущее? Или их ответ плод моего воображения? Галлюцинация на фоне нервного срыва? И тогда нет никаких условий? Все это бред? Как проверить? Ольховская, а у тебя так много вариантов?

– Ребята, если я не… А как отвечают Великие?

– Кому? Нам? Маррия, с чего такой вопрос?

– Арри, ты опять? Как с Тайрином? Зачем? Что успела предложить?

– Мар, хочешь сказать, тебе ответили?

– Я не знаю. Даже не голос… Просто в голове появилось… Как ответ.

– Просто появилось? И больше ничего? Мар?

– Было больно. Очень. Сознание потеряла.

– Вот же… Мандрагора ползучая! Вад, ты понял? Вот почему я к ней пробиться не смог. Это не щит, меня просто не пустили. Мар, что от тебя хотят? Дословно, что?

– Там мало. Они сказали… Ну, не сказали, а…

– Арри, что?

– Условие – Пророчество.

– Условие? Мар! … … … Ты знаешь, что ты наделала? Если ты его не выполнишь…

– Огонек! Замолчи.

   Поздно. У меня сегодня аналитический талант прорезался и лез отовсюду. Если я не выполню условие Великих, то, о чем просила, тот, о ком просила, будет обречен. Что, Ольховская, доигралась с Высшими силами? Выпросила? Сама согласилась на любые условия. Получила, что хотела? Счастлива?

   От осознания произошедшего, словно выжгло все чувства. Не было ни слез, ни страха, ни боли. Сплошная пустота. Оцепенение. И тяжелым камнем застывшее сердце.

   На плечо легла рука, чуть встряхнула, погладила по щеке.

– Эй, ты чего? Арри, ерунда все это, мелочи. Справимся мы с ними. Так? Так. Мы со всем разберемся. Ты мне веришь?

   Осмыслить слова не получалось, слышала, но не понимала. Все, что смогло пробиться сквозь панцирь пустоты: Алдариэль рядом, и мне необходимо ощутить его каждой клеточкой. Рванулась навстречу, прижалась к груди, обхватила руками, сомкнула в круг за его спиной, сложив друг на друга. Мой! Не отдам!

   В боли есть одна незаменимая вещь – в определенных ситуациях и умеренных количествах она отрезвляет. Бинты на одной руке расползлись и осыпались, вовремя успела отдернуть ее в сторону. Второй еще успела и до щеки дотянуться. На остатки бинтов с нее же потом и сбросилась. Опять обняла и замерла, слушая его сердце. Нет, Великие, я его не отдам! Сама уйду за Грань, выполню любые условия, но его не отдам. Вот сейчас и начну выполнять.

– Ребята, а вы Каиндеба случайно не сожгли? А то мне к нему надо.

   Обязательно молчать, когда мне некогда? Откуда я знаю, сколько у меня времени на выполнение? Может, уже срочно нужно бежать в Крахлет?

– Вот и обещанный стресс. Как же не вовремя, Мар. Сильно тянет?

– Вообще, не тянет. А! Нет, это не то, что ты подумал. Вы все так подумали? Нет, честно-честно, нет. Просто я нашла эльфиек.

– Опять? Мар, я понимаю, у тебя сегодня тяжелый день…

– Нет, Фаарр, подожди. Я, когда там сидела, размышляла над Пророчеством, что еще можно выполнить и вот…

   Быстро пересказала свои размышления. На эпизоде с черным вихрем всех троих снесло с лица.

– Какой ползучей мандрагоры ты сразу не сказала?

– А вы не знали? Вы же до меня его открывали.

– И никаких вихрей оттуда не вылезало. Впрочем, вполне возможно, это только в нашем случае. Фар, уточни у Са-Биры, у того оборотня было что-то подобное.

– Уточню, все равно собирался зайти, голову ей за Парлонд оторвать.

– Сперва уточни, потом отрывай. Что дальше, Маррия?

   Закончила излагать свои мысли и гордо посмотрела на всех.

– Что скажете?

– Логика у тебя пашет, не отнять, – похвалил Ваади и тут же разбил мою теорию вдребезги. – Только знаний не хватает. Маррия, сиренами, в отличии от русалок, не становятся.

– Как? Откуда-то же они берутся?

– Как бы тебе объяснить… Сирены – плод неудавшегося и незавершенного эксперимента. Они планировались, как энергетический носитель для… Впрочем, это неважно. Их количество не изменялось со времени создания.

– А тогда, в Мрачные дни? Вы говорили, что они говорили, что у них появилась новенькая.

– Не появилась, Маррия, изменилась. Одна из сирен изменилась. Они все прозрачные, как мираж, нежно-голубые, это понятно, в какой-то степени они порождение воздуха…

– В какой-то? Вад, Эр это оценит.

– Не нравится, объясняй сам.

– Нет уж, договаривай. Я потом.

– Так вот, Маррия, одна из них потемнела. Что с ней произошло, мы разобраться не смогли. Как вариант, попала под воздействие Черной Невесты. До конца это смог бы прояснить Аэрр, но его здесь нет. Больше никаких изменений и пополнений не было, мы проверяли. Так что, твоя версия, хоть и красива, но не жизнеспособна.

– Зачем тогда слушал? Сказал бы сразу.

– Интересно было наблюдать за ходом твоей мысли.

– Ага, мне тоже, – Огненный поддержал брата. – Предложение использовать голову не по назначению снимается, иногда она у тебя пашет.

– А толку? Все равно ведь…

– Нормально. Чушь, но красивая. Реально, Мар, такой бред так стройно выстроить, нужно суметь.

– Огонек, ты тоже… Ну, не знала она про сирен, это же не повод ее доставать. Старалась, как могла.

   Я совсем уже собралась расстроиться, но… Фаарр смотрел как-то необычно. И в глазах Алдара светилась улыбка. А вот говорили они неестественно, естественно звучал только Ваади. Что-то не то. Они не отвергали мою «чушь», они не хотели обсуждать ее. Обсуждать при мне? Похоже, что так. И все последние дни они не вели при мне никаких серьезных разговоров. Сегодня неведомая сила определенно прочистила мне мозги и заставила их работать на всю катушку. Неведомая? Ну да конечно! Сама до нее докричалась. Ладно, сейчас не это главное. Кажется, я поняла причину их отстраненности. Осталось это проверить. Желательно молча.

– Я сейчас.

   Сходила к себе в комнату, принесла платье, разложила его на кресле, отошла в сторону, изобразила, что я говорю, кивнула в сторону платья и оттопырила ухо, как будто слушаю. Моя пантомима имела успех, меня поняли и кивнули, абсолютно серьезно, без всяких насмешек. Вот и не осталось вопросов, что происходит. Черная Невеста не только получала от меня приветы после сброса результатов лечения, но и каким-то образом слышала то, что слышу я. Обалдеть! Я не человек, а натуральная мина замедленного действия. И что теперь делать?

– Маррия, а оденься-ка ты, пожалуй.

   Чего? Я, вроде, и так одета.

– Мар, серьезно, одевайся уже, хорош так разгуливать.

   Чем их не устроили джинсы с водолазкой? Ой, дура! Последний всплеск гениальности исчерпал все запасы? Они же про платье! Все равно непонятно. Зачем? С возвращением Моринды его ношение потеряло всякий смысл. Но если настаивают… Надела. Что дальше? А дальше последовала пантомима уже с их стороны. Все трое разговаривали, но я ничего не слышала.

– Мар, ну что?

– Я вас не слышу.

– Отлично! Дар, теперь ты.

   Опять тишина.

– Работает, Огонек?

– Работает? Теперь можно? Фаарр, Ваади? Она меня не слышит? И вас через меня не слышит?

– Похоже, что так. Вад, твое мнение?

– Судя по всему, платье закрывает Маррию от Моринды. Сколько это продержится, трудно сказать, но пока есть возможность все обсудить. Про сирен понятно, это, действительно, ерунда…

– Нет, Вад, не ерунда. Есть шанс, что Мар права.

– Фар, ну тебе-то это объяснять…

– Мне – не надо. А тебе придется. Эр хотел сам, но раз все сложилось так… Вад, у него получилось.

– Почему я об этом не знаю?

– Это был сюрприз, подарок тебе, только вручить не успели.

– Это…

– Да, Вад.

– И ты молчал?

– Без Эра ничего не выйдет. Какой смысл?

– Это точно?

– Совершенно. Ее даже отличить от других невозможно.

– Невозможно для нас? А для нее? Фар, она… Поэтому ты не хотел, чтобы я бывал у Океана?

– Да, Вад. Она все помнит и сама просила об этом.

– Тебя?

– Эра. Не ходи туда, Вад. Пока не нужно. Она все равно не выйдет.

   Я же правильно поняла? Они про Малку? Ее можно сделать нормальной? Ой, мамочки! Это же здорово как! А остальных? Для этого нужно всего лишь вернуть в Аршанс Аэрра? Ну да! Всего лишь вернуть в закрытый мир того, кто неизвестно где. И это при условии, что моя теория верна.

– Ребята, а эльфийки? Могут они быть сиренами?

– Теоретически, получается, что да, – против ожидания ответил не всезнайка Водный, знания которого неожиданно пополнились шоковой информацией, повергшей его в глубокую задумчивость, а Огненный. – Практически… Эр наполнил одну, остальные остались пустыми, как бы сосудами. Чтобы заполнить их нужен кто-то по силе равный нам и знающий, как и что делать. Способна ли на это Моринда? И зачем ей это? Вад, твое мнение? Вад, вернись в общество!

– Огонек, оставь его. А если произошло то же, что с молчуньями и Озером? Она не собиралась сохранять души наших девочек, это случилось помимо ее воли.

– Эффект вакуума? Пустые сосуды сами заполнились? Допустимо.

– И проверяемо, Огонек. Если они помнят все, то узнают своих мужчин. Пока в курсе только Шерин. Доставить его к Океану и…

– А если ошибаемся? Или они не пойдут на контакт в таком виде? Маления отказалась. Чем это станет для Шера? И как соединить их мы не знаем. Эра здесь нет и неизвестно, когда вернется. Загадочный амулет у дохлых? Относится он сюда или нет тоже пока непонятно. Мар к ним никто не отпустит, так что вопрос его получения также остается открытым.

– С Шерином ты прав и неправ одновременно. Поговорим с ним, а дальше пусть решает сам. В случае чего, он остается единственным…

– В случае чего не останется никого. Только этого случая не будет. Завязывай с пессимизмом, Дар.

– Это не пессимизм, а реализм.

– Реализм то, что сейчас мы рискуем получить истерику от Мар. Мар, не дергайся, ни хрена с ним не случится, я не допущу.

– Правда? Фар, ты обещаешь?

– Куда я от вас денусь?

– А если тебя заберут?

– Не должны. Обещали.

– Хорошо! А к Каиндебу я все равно пойду. Это единственное, что я могу сделать из Пророчества.

– Нет, Арри, не пойдешь. Скорее всего, он постоянно рядом с Мориндой, а тебе с ней встречаться ни к чему.

– А условие? Я не буду рисковать, Алдар, я его выполню.

– Вот именно, рисковать ты не будешь. Хватит с тебя. Будешь сидеть здесь, пока все не закончится.

– Ага, как сегодня. Может, я Лиа сюда заберу? Всем спокойней станет. Раз, и Мар спокойно гуляет по сонным дорогам.

– И забывает вернуться. Нет, Огонек, не вариант.

– Да, Фаарр, не вариант. Алиани со мной так не поступит.

– Может, все же в Лес? Арри, с Тайрином тебе будет спокойней?

– Я никуда без тебя не пойду.

– Мар, достала! Не будет он возле тебя, как привязанный сидеть. И ты за ним бегать не будешь. Или ты хочешь, чтобы Дар еще и на твою защиту отвлекался? Молодец, заботливая девочка!

– Огонек! Хватит.

– Не хватит, Дар. Она это понять должна.

– Я понимаю! Не надо на меня отвлекаться, – правда, поняла и смирилась. – Я… куда скажете… В Лес, значит, в Лес.

– Офигеть, какое послушание! А какого… до тебя это раньше не дошло? Мар, знаешь, как тебя иногда прибить хочется?

– Догадываюсь…

– Умница! Дар, идите вы отсюда, пока эта хрень таять не начала. Вад, выпадай из прострации, пошли работать.

   Мы перебрались в мою комнату и оттуда смотрели, как потоки огня из рук Фаарра разрезали ледяной столб на несколько частей, и Ваади отправил их в Озеро. Как заговорить с Алдариэлем я не знала. Сама себе сейчас напоминала Симарию, не желавшую расставаться Заришем. Эгоистки мы с ней обе, ради собственного спокойствия готовы забыть о безопасности самых дорогих и близких. Я не буду мешать ему, уйду в Лес и… И туда придет Моринда. В платье Лес меня не впустит, без платья она меня найдет. Ребята забыли об этом? Не верю. Сегодня убедилась окончательно, наше уединение с Алдаром было мнимым Младшие ни на минуту не оставляли нас без присмотра. Сегодня Моринда пришла, когда, Алдариэль сказал, что я нужна ему. Приступ ревности? Стоп, раньше она точно знала где я, только после выброса магии, а так находила нас с опозданием. А слышит она меня в реальном времени или тоже с отставанием? Если сразу и явилась сразу, то… Наша связь усилилась? После личной встречи? Или…

– Алдар, как думаешь, она меня слышит сразу?

– Скорее всего.

– А находит теперь быстрее. Потому что увидела?

– Возможно.

– Или потому что во мне осталась темная магия. Да?

– Арри…

– Я спокойна. Я просто хочу знать. Это возможно?

– Да.

– Алдар, почему вы решили отправить меня в Лес? Вы же этого не хотели, иначе просто оставили бы там еще тогда, когда дали увидеться с Тайрином. Вы не хотели рисковать всеми? Что изменилось?

– Ничего. Была надежда, что ты сможешь побыть одна то время, которое мы будем заняты. Хотя Огонек изначально в это не верил. Он оказался прав. В Лесу с тобой будет Тайрин…

– Если она придет, Лес не будет меня защищать. Ты это знаешь.

– Но и мы будем знать, что она пришла, Лес предупредит Фаарра. Близко мы ее не подпустим, у Леса не будет необходимости избавляться от тебя. Все получится, Арри. Веришь?

   Хотела верить. С учетом того, что теперь совсем не представляла, как выполнить условие Великих. А еще мучил вопрос, насколько близко ребята смогут не подпустить Моринду, чтобы до Леса не долетели даже отголоски битвы? Из-за моего неумения держать себя в руках будут рисковать все с таким трудом спасенные эльфы, они ведь не останутся в стороне, не оставят своего принца. Какой шанс у них выжить в схватке с Черной Невестой? В Мрачные дни они были полны сил и магии, это им не помогло. А сейчас? После десятков лет в рабстве, с погасшими спектрами… Ольховская, знаешь кто ты? Знаешь.

   И еще один вопрос, не менее сложный и мучительный. Не для меня.

– Алдар, где тебе… удобнее… встретиться с ней?

   Как же глупо это прозвучало! Примерно, как: «Дорогой, где ты предпочитаешь рисковать жизнью в это время суток? На крутом берегу или живописной опушке?»

– Без разницы.

   Неправда. И мы оба это знали. Амарриэлли погибла здесь, на Озере. И для Алдариэля важно, чтобы закончилось все это здесь.

– Я не уйду отсюда.

– Арри, я думал, что ты все поняла.

– Я поняла, Алдар. Сегодняшнего дня не повторится. Не знаю, как, но сделаю это. Можешь быть спокоен за меня, я больше не буду мешать.

– Ты уверена в этом?

– Да. Абсолютно.

– И, вернувшись, я встречу нормальную Арри, не разнесшую все вокруг и не сведшую саму себя с ума?

– Да, Алдар, обещаю. Но количество сигарет и кофе не регламентировано.

– Можешь даже в количестве вина не ограничиваться, если так будет легче.

– Вот еще! Я не алкоголик. Вино мы будем пить с тобой, когда вернешься.

– Это непременно. Только выполни, все, что обещала.

– Выполню. Ой!

   Опять взрыв в голове. И знание: «Первый шаг сделан». И темнота.

– Арри!

– Мар!

– Маррия!

   Первая мысль: бли-ин! Пообещала, называется!

– Это не я! Честно!

– Арри! Нельзя же так!

– Мар, что опять?

– Что «не ты», Маррия?

– Это Великие.

– Куда ты еще влезла? Когда только успела? Дар, ты куда смотрел?

– Я не влезала! Они сами сказали, то есть не сказали…

– Мар! Что конкретно тебе сказали?

– Первый шаг сделан.

– И все?

– Да. Какой шаг? Я ничего не делала.

– Что-то сделала. Алдариэль, что было перед ее обмороком?

– Разговаривали. Решили, что Арри остается здесь и держит себя в руках.

– Какой ползучей мандрагоры вы это без нас решали?

– Фар, остынь, к Ваади вернулась его рассудительность. – Значит, Маррия должна быть здесь. Уходить ей нельзя. Почему? С какой частью Пророчества это может быть связано? То, что более-менее ясно, это ожившая вода и молчуньи, больше прямых привязок к Озеру я не вижу. Что-то промежуточное?

– Может, все-таки, Каиндеб? Не я к нему, а он сюда? Ой! Вампиры! Они же раньше к Озеру подойти не могли, а теперь…

– А теперь могут. По крайней мере, с Мориндой. Без нее – пока неизвестно. Может быть ты права. В Лесу Каиндебу до тебя добраться сложнее, а пытаться он будет, хотя бы, чтобы выяснить причину твоего отсутствия. Если у него, действительно, появился доступ сюда, то не исключено, что на встречу он явится сам, без нее.

– Пусть является. Встретим. С самым горячим гостеприимством.

– Нет, Фар. Совершенно спокойно. И дадим Маррии поговорить с ним, а мы подстрахуем. Вернет амулет, потом делай с ним, что хочешь.

– Не сомневайся. Дар, уложи ее поспать. Да, Мар, спать. И никакого общения ни с кем. Пока тебе твои собеседники мозги не выжгли окончательно. Вад, а какой мандрагоры она их, вообще выдерживает? Старшие постарались?

– Спросил, чтобы спросить? Я знаю то же, что и ты. Маррия, поспать надо обязательно, и отвлечься, постараться ни о чем не думать, у тебя сейчас мозговая деятельность активизирована, мягко говоря, насильно. После второго раза уйдет на критические отметки. Если этот пик не сбить, может плохо закончиться.

– Сейчас я гений, потом стану идиоткой?

– Спать, гений. Дар, проконтролируй, чтобы заснула. Можешь колыбельную спеть.

– По колыбельным у нас ты, Огонек, куда уж мне.

– До меня всем далеко. Короче, делай, что хочешь, но она не должна думать. Мы ушли.

   Улеглась поудобнее, не выпуская руки сидящего рядом Алдариэля, закрыла глаза. Я послушная, сказали спать, буду спать. Ну да конечно! Незапланированная гениальность ползла из всех щелей.

– Алдар, а у русалок капельки, каплесловы, могли сохраниться? А если их запустить, они смогут вспомнить? А, нет, не смогут, им вспоминать нечем, а у сирен капелек нет.

– Умница. Теперь спи.

– Сплю. Алдар, а если у эльфов спектры стали, как скалы, и впитывают чужую магию, то, может, так им можно вернуть собственную?

– Поспишь, потом поговорим.

– Нет, Алдар, правда, – села, тема серьезна, лежа обсуждать неудобно. – Может она не исчезает совсем, а впитывается, какими-то крохами оседает…

– Судя по тому, что рассказывали парни, на них что только не навешивали, особенно вначале, пока не разобрались, что долго ничего не задерживается. По твоей логике, что-то должно было проснуться, но кроме Тайриниэля ни у кого никаких намеков. Все, Арри, ложись и засыпай.

– Да, точно, у Шерина бы увидели, когда в Зеркале смотрели, –  легла, села. – Нет, неправильно. Им всем доставалась чужая магия, и заклинания такие что… Брр! Они им заранее чужие и неприятные. А когда я Тайрину кольчугу надела, ему нравилось, он сам говорил. И держалась она долго. Алдар, а может его радуга не после Грани ожила? Сначала кольчуга, потом мы ему вместе еще добавили, когда от Озера убирали. Вот и получилось.

– Знаешь, это интересно. И вполне вероятно. Если так, то это шанс для всех.

– Нужно проверить. Что-нибудь такое сильное на Шерина накинуть и посмотреть результаты. Ты же можешь? Бли-ин! Зеркало нужно! А у нас нет. Или Младшие смогут опять взять? Ой, нет, нужно у Каиндеба одно выпросить насовсем. Ну, не разбили же они все? Должны были что-нибудь оставить. А нам пригодится.

– Арри, все потом. Спи.

– Сплю. Алдар, а если я Аэрра не видела, это же не значит, что его нет в моем мире? Это значит, что я всего лишь с ним не встретилась. Но с Шаани они же не могли не встретиться, правильно? Значит, Старший найдет их обоих, да?

– Возможно. Ты спать собираешься? – кажется, Алдариэль начал закипать.

– Собираюсь. Уже сплю. Алдар, а если их туда забросило всех вместе, то в моем мире есть эльфы? А как они тогда там скрываются? Живут под иллюзией? Нет, они же без магии. Как тогда? Надо подумать.

– Я тебе сейчас подумаю! Спи, сказал!

– Я стараюсь. Оно само… Все, сплю. Только не уходи, посиди еще. Я честно-честно засну.

– Посижу, спи.

– Алдар, а если на тропе представить место из другого мира, она туда выведет? Ваши вечные странники могли не остаться на тропах, а попасть в другие миры? Только они не знали, куда идут точно и заблудились. А если я, например, представлю свой дом, я же его хорошо знаю, то… Ой, нет, это я пробовать не буду, вдруг, получится.

– Надеюсь. Спи давай.

– Алдар, а у оборотня про черный вихрь спрашивать не обязательно. Он мужчина, а эта пакость, скорее всего, настроена только на женщин. Моринда же ни с одним мужчиной такого не проделала. Ой, если так, получается, кроме эльфиек под него и другие могли попасть? Надо узнать как-то. Младшие же смогут узнать, не пропадал ли кто из ушедших почитать Пророчество? Или его читать только мужчины ходили?

– Арррри, спать!

– Ой! Бли-ин! Моринда! Если она меня слушает, то она слышит и как мы с тобой…

– Вот и замечательно. Сейчас еще послушает, – Алдариэль выдернул меня из постели и вытряхнул из платья. – Иди ко мне, Арри.

   Все, гениальность, пока! Увидимся позже. Ой, нет, поправочка. Еще один момент.

– Алдар, это ты сейчас только чтобы…

– Арри, лучше промолчи!

  Промолчала. Я же сегодня умная. Нет, еще чуть-чуть высказалась:

– Алдар, я люблю тебя! Пожалуйста, пусть с тобой все будет хорошо. Мне без тебя… – все, слова закончились, началось волшебное путешествие в страну блаженства.

   Проснулась от ощущения, что мне чего-то не хватает. Я одна, в гостиной пусто. За считанные секунды успела испугаться, наорать на себя, самоувериться, что все под контролем, и отправилась за сигаретами. Алдариэль обнаружился в своей комнате среди десятков открытых книг, толпы пустых чашек из-под кофе и клубов дыма. Настолько увлекся чтением, что моего появления не заметил.

– Алдар, дым убери.

   Поднял голову, посмотрел задумчиво, кивнул и снова утонул в древних письменах. Ясно, теоретически он меня услышал, практически… Собрала посуду, вернула в ресторатор, прихватила два кофе. Одну чашку пристроила поближе к нему на свободном от книг месте, со второй устроилась на полу у стены, так и не мешаю и его хорошо видно. От количества дыма в комнате самой курить расхотелось. Задумалась, как его выгнать, но подходящих вариантов не нашла: проветривание в подводном доме исключено, Младшие, скорее всего спят или заняты, раз не убрали, а у самой меня такие сложные вещи не получаются, мне бы что попроще, типа золотого щита или ледяного столба.

   Наблюдать за Алдариэлем, когда он чем-то увлечен, я могла бесконечно. Появившийся в какой-то момент Ваади вздохнул в мою сторону, но ничего не сказал и выпроваживать не стал, ликвидировал дым, заглянул через плечо Алдара, указал ему на что-то, тот лишь отрицательно покачал головой и Водный исчез. А я продолжила любоваться своим принцем. Не знаю, сколько прошло времени, прежде, чем Алдариэль отложил очередную книгу, потянулся за следующей, передумал, вернул ту, быстро пролистнул несколько страниц, вытянул из кучи раскрытых еще парочку, что-то в них сверил, поднял на меня глаза и расцвел улыбкой.

– Есть! Нашел! Арри, я нашел! Арри? А ты что здесь делаешь? Почему не спишь?

– Выспалась. Что нашел? Ой, нет, не говори. Потом. Скажи только, хорошее?

– Очень. Ты не рано выспалась? Может еще?

– А ты?

– И я. Только съем что-нибудь.

   Заснул Алдар почти мгновенно. Это сколько же я спокойненько дрыхла, а он разыскивал что-то очень хорошее? Самой спать не хотелось совершенно, всплеск гениальности прошел, в голове царило относительное спокойствие, и я убрела в мечты. На всякий случай предварительно предупредив Великих, что это мои фантазии и ничего не более, а то мало ли. Ничем особенным мои мечтания не отличались, обычные грезы влюбленной женщины. Представляла себя готовящей Алдариэлю завтрак, не добывающей из ресторатора, а именно готовящей своими руками, почему-то мне этого очень хотелось. Видела нас гуляющими по цветущему саду, по улицам сказочно-красивого города, по берегу Океана. И еще множество разных мест и ситуаций, неизменным в них было одно: он смотрел на меня счастливыми влюбленными глазами и целовал. А когда домечталась до Алдара, обнимающего меня с крошечной эльфиечкой на руках, появился Фаарр.

– Мар, не спишь? В норме? Вот и ладно. Буди своего ненаглядного, у нас гости намечаются. Да не бледней ты сразу, не те гости, твои персональные.

   Персонально ко мне мог пожаловать только один гость. Но все-таки шепотом уточнила:

– Каиндеб?

– Он самый.

   Выбралась из-под руки Алдариэля, нырнула в халат и поманила деликатно отвернувшегося Огненного на выход.

– Быстро как. Только про него говорили, а он уже тут как тут.

– Не прошло и трех дней.

– А?

– Ты спала больше двух суток.

– Обалдеть! Почему не разбудили?

– Зачем? Так и должно было быть. Иди собираться. Князь дохлых через час нагрянет.

– Сам сообщил?

– Жди, как же. Не княжеское это дело самому о встречах сообщать. Селяне послание приволокли, пару часов назад. Я и так вас до последнего не трогал.

– Сволочь он! Не мог еще подождать. Алдару выспаться не дал.

– Это все, что тебя волнует?

– А что еще? Явится, поговорим. Меня он не трогает, ты же знаешь. Фар, а может, мы без него? Пусть он еще поспит.

– Да без проблем! Но с Даром сама объяснятся будешь.

– Я объяснюсь. Правда, жалко его будить. А он нашел что-то. Только я не спрашивала, что.

– Нарыл все-таки? Молодец! Знаешь, ему сегодня и впрямь лучше не выходить. Этот долбанный князь место выбрал… Тяжело ему там будет.

– Это где… Амарриэлли…

– Да. Как специально подстроил.

– Думаешь «как»?

– Не думаю. Фиг с ним. Мар, а ты серьезно, завязывай со своими психами, только хуже делаешь.

– Я стараюсь. Но…

– Не должно быть «но», Мар. Это ты должна управлять ими, а не они тобой. Иначе хреново это когда-нибудь закончится, или Дара подставишь, или сама подставишься, что все равно на него выльется.

– Да понимаю я!

– А понимаешь, вали одеваться и выходи.

– Мне в платье или обычно?

– В платье, конечно. Незачем ей знать лишнего.

– А то обидится на компаньона?

– А то узнает, что вы договорились, если договоритесь. Нам самим это ни к чему.

   Ну да, без влияния Великих вернулось мое привычное «об этом я не подумала».

   Бегом умылась, вернулась в комнату, влезла в джинсы и водолазку, прихватила платье, поправила одеяло Алдариэлю и встретилась с его весьма заинтересованным взглядом.

– Ты спи еще. Я сейчас.

– И куда ты сейчас?

– Ненадолго.

– Арри!

– Каиндеб встречу назначил.

   «Когда», «почему без него» и «что это за новости» Алдар уточнял уже одеваясь.

   Ждать вампирского князя не пришлось, хоть мы и вышли раньше. На том месте, которое показывали русалки и где я ни разу не была, наглым диссонансом с моими видениями из прошлого стояло объемное кожаное кресло, в котором вольготно развалился Каиндеб.

   Младшие показываться ему не собирались, но смысла скрывать присутствие Алдариэля никто не видел. После нашего марафона, стычки в Стамбрю и всего прочего, то, что мы вместе, кажется, стало всеобщим достоянием. Поэтому с тропы мы вышли, держась за руки, а оказавшись перед вампиром, Алдар обнял меня за талию и придвинул поближе к себе. Каиндеб, на мгновение, опешил от такой картины, потом в голос захохотал.

– Шедевр сюрреализма! Интересно, может ли моя дорогая подруга считать, что добилась своего? Принц Алдариэль обнимает Морринду фер Терри. Браво, молодежь, повеселили старика. А теперь, Мария Ольховская, явись нам в своем нормальном виде.

– Предпочитаю остаться так.

– Твое право. Тогда разговор окончен.

– Мар, делай вид, что тебе все равно.

– Ничего не имею против, не я на нем настаивала.

– И тебе не интересно, почему настаивал я?

– Совершенно.

– Молодец. Уходите.

   Как уходить? А… Под нажимом Алдариэля развернулась и прошла несколько шагов.

– И даже не волнует судьба некой особы, ради которой не так давно готова была платить, не торгуясь?

   Внутри все замерло и ухнуло вниз.

– Дар, держи ее. Я сейчас.

   Рука Алдара на моей талии окаменела и неумолимо подтолкнула вперед. Сделала еще шаг. Если они тронули Тайриниэля… Еще шаг. Шум в ушах, туман. Шаг.

– Мар, Тайрин в порядке. Он блефует.

   Точно? Чуть не рванула бегом.

– Хорошая выдержка, зверушка.

   Какой-то непонятный звук за спиной. Удар что ли? И довольный голос Огненного:

– Я предупреждал.

   Он его все-таки сжег? Повернулись синхронно. Нет, все было нормально, Каиндеб потирал челюсть, Фаарр сиял улыбкой. А нам не давали продолжить демонстративный уход два вампира, спланировавшие на берег.

– С дороги!

   От ледяного тона Алдариэля меня саму пробрало морозом, а эти двое не прониклись. И получив по персональному огненному шару, осыпались кучками пепла. Я даже охнуть не успела, мы уже шли дальше. Как-то не задалась у нас сегодня беседа. Может, стоило согласиться и снять платье?

– Хорошо, Мария Ольховская, твоя взяла. Оставайся, как есть. И объясни своим дружкам, что правила хорошего тона исключают подобное обращение с пришедшими с визитом доброй воли.

   Алдар чуть качнул головой, чтобы не реагировала. Кивнула, вдохнула, выдохнула, пошли обратно. Остановились в паре метров от Каиндеба.

– Сама заматерела или при них такая смелая?

– Мар, не отвечай.

   Не буду, мне же легче. Сделала скучающий вид. Ну, надеюсь, что скучающий. Каким он получился под влиянием платья сказать трудно.

– Вопрос на вопрос. Согласна?

– Согласна.

– Присядешь?

   Рядом возникло кресло. Одно.

– Постою.

– Как хочешь. Почему не пришла?

– Не тянет. Зачем эта встреча?

– Пока поговорить. Как смогли обойти тягу?

– Никак. Ее просто нет. Обломок от каменного ножа у вас?

– У меня. Он тебе нужен? Подожди, переформулирую. Он нужен тебе?

– Мне. Зачем его забрали?

– На хранение. В Стамбрю последний удар твой?

– Мой. Для чего он?

– Не вникал, какая-то древняя магия. Чем била?

   И что же в голову-то ничего не идет? Хоть бы что-нибудь военное вспомнить!

– Ядерным взрывом, название мое, местных не знаю. Я могу его получить?

– Хорошее название, весьма похоже, весьма. Я могу подумать над передачей осколка. Зачем он тебе?

– Хочу. Каприз. Сколько продлятся раздумья?

– Каприз, как тот, что стоит рядом? Неплохая карьера, Мария Ольховская, от грязного раба до принца без королевства. А твой юный друг из Высших не ревнует? Или у тебя гарем?

– Мар, спокойно, он тебя провоцирует. И он не ответил на вопрос.

   Знала, но все равно завелась. Спасли руки Алдара, сильнее прижавшие к себе.

– Один без ответа и три новых? Правила нарушены.

– Не могу не согласиться. Растешь., – Каиндеб побарабанил пальцами по собственному колену. Неужели нервничает? – Или это иллюзия? Все-таки, мастерская работа. И автор мне по-прежнему интересен.

– Я жду ответ.

– Думаю, до конца сегодняшнего дня я решу, что делать осколком. Как удалось смешать магию света и тьмы?

   Чего? А я откуда знаю?

– Мар, не молчи! Фантазируй.

   Ага, это после Великих из меня идеи фонтанировали, а теперь все, иссякли. Как же оно там было-то? Так, кажется:

– Это технический вопрос… сторона вопроса. Эльфийские зеркала сохранились? Кроме тех, что в Кастании и СОС.

– Имеется несколько. Настаиваю на технических подробностях твоего ядерного взрыва.

   Я сама на них настаиваю, только кто же мне их объяснит? Решила отбиваться страшными словами, какие вспомню.

– Сходство противоположностей распада и полураспада сферических цепей в зоне радионуклидов и дезоксирибонуклеиновой кислоты на клеточном уровне при взаимодействии скорости фотонного излучения в стадии квантовой гравитации. Я могу получить одно зеркало?

– Похвально, Мария Ольховская, школьное образование тебя не испортило. Ты сама-то поняла, что сказала? На будущее имей в виду, ДНК к физике имеет очень опосредованное отношение. Значит, раскрывать свои секреты ты не желаешь? Тогда и о зеркале можешь забыть. Зачем оно тебе, кстати?

– Вот за этим. В своей магии я понимаю столько же, сколько в физике. Сделать могу, объяснить – нет.

– Мар, осторожней.

– Как же, как же, помню. Ты самоучка. Удивительно талантливая самоучка. А что же твои друзья не помогли разобраться? Или твоя магия настолько отличается от здешней, что им этого не понять?

– Опять вопросы вне очереди?

– Брось, это уже просто разговор.

– Могу не отвечать?

– Можешь. Но можешь что-нибудь спросить.

– Моринда знает об этой встрече?

– Я редко отчитываюсь о своих намерениях. О, чуть не забыл. Один твой давний знакомый передавал привет и массу извинений, что более никогда не сможет лично запечатлеть свое почтение.

   Что-то мне присесть захотелось. Если Тайрин в безопасности, то кто? Кто-то из эльфов? Бахрап? Граж?

– Мар, спокойно. И не переспрашивай, сами разберемся.

   Ну хоть намек-то можно?

– А он собирался?

– О, да. Неоднократно. Целых две дозы эликсира. А с третьей, каюсь, промашка вышла, отвлекся, а мои перестарались. Честно сказать, так себе развлечение получилось, распустил сопли еще на первом круге. И на вкус, говорят, оказался не для гурманов. Да что, собственно было ждать от жалкого человечишки. Так и не поинтересуешься, кто такой? Или сама догадалась?

   Равнодушно пожала плечами. Действительно, равнодушно. У меня с этой самой души, как камень свалился, когда услышала про человека. Среди них в Аршансе у меня нет ни одного знакомого, за которого стоит переживать. С чего Каиндеб вообще это взял?

– Все же уточню. Тот клоун, с Прощальной площади. А ведь предупреждали его, тебя не касаться. Кто же ему виноват, что непонятливым оказался? Руки распускать вздумал и на тебя, и на него.

   Теримитц? Это о про Теримитца? Оригинальные ходы у Великих! Представить не могла такого поворота. А насчет «не касаться», не очень поняла. Нет, про предупреждение понятно, но Теримитц меня видел только в образе Черной Невесты и в обычном виде узнать просто не мог. Или я опять чего-то не знаю? Впрочем, пофиг. Значит, в списке Тайриниэля остался только один, тот который сидит передо мной, и которому обещана отсрочка.

– Мне заплакать? От горя или от радости?

– К чему же так радикально. Можешь просто поблагодарить. Как-никак, за честь дамы вступился.

– А ей что-то угрожало?

– Чести? Не думаю. Скорее, жизни. Добил бы он вас там, не появись мы вовремя.

   Спасители, блин! Офигеть не встать! А из-за кого это все произошло?

– Но это не входило в чьи-то планы?

– Да. Моринда не любит делиться своим, а я не люблю, когда ко мне не прислушиваются. Как ты, например. Я не трачу слов попусту, Мария Ольховская. У тебя была возможность сохранить жизнь тому эльфу, которого каким-то чудом уже выходила один раз. Кстати, я бы на это пошел. Я уже, кажется, говорил, что он вызывает уважение? Не шутил, так и есть. Увы, второго раза у него не будет. Ты пожертвовала им ради прихоти остаться под иллюзией.

   Слова Каиндеба буквально выбили землю из-под ног. Если бы Алдариэль не подхватил, просто свалилась бы. Они все-таки добрались до Тайрина? Как? Что произошло? Увидела, как исчез Фаарр. Замерла в ожидании. Вот сейчас он вернется и скажет, что это очередной блеф. Сердце сжалось и забыло, как биться, а перед глазами уже расплывалась пелена. Черная. Возвращения Огненного я через нее не увидела, но его крик пробился сквозь нарастающий в ушах грохот.

– Вад, Леса горят, все. Дар, на тропы, уводи ее. Ждите нас, я позову.

   И второй голос, металлическим эхом отдающийся в голове:

– Ваши Высшие друзья нас покинули. Не думаю, что в ближайшее время им будет до вас. Освободи руки, принц, тебя ждет другая дама. Этой займусь я.

   Что-то страшное, поселившееся в груди, текло к рукам, рвалось на свободу, и я выпустила это неизвестное и толкнула в сторону голоса вампирского князя. Дикая боль в голове едва не отправила меня в заслуженный обморок, но грохот сменился обычными звуками в сопровождении легкого звона, чернота перетекла в светлую пелену и сквозь нее стали проступать очертания окружающего мира.

   По берегу словно полосой прошелся смерч, покорежив все на своем пути. Вырванная с корнем трава, вывернутые куски земли, раздробленные камни, обломки кресел и ухмыляющийся Каиндеб чуть в стороне от разрушений.

– Браво, Мария Ольховская! Мои аплодисменты! – он лениво похлопал и так же лениво отмахнулся от огненного сгустка. – Не напрягайся, принц, побереги силы, я тебе не по зубам, – еще один пылающий шар мановением руки отброшен в сторону. – Оставь его, зверушка, он не сможет тебя защитить, лишь зря растратится.

   Алдариэль еще сильнее прижал меня к себе одной рукой, другой отправил в сторону вампира целый сноп огня. От него у Каиндеба отмахнуться уже не вышло, ударом его откинуло назад, черные крылья вспыхнули, князь с воем покатился по земле. Алдар в несколько шагов преодолел расстояние до тропы, забросил меня туда.

– Ничего не бойся. Иди к Бире. Фар тебя найдет.

   Очень хотелось закричать: «А ты?», вцепиться в него, никуда не отпускать, выбежать следом… Я закусила губу, проглотила слезы и кивнула. Алдариэль исчез. Я обещала быть послушной, держать себя в руках, не мешать. Даже если сердце сейчас разорвется от страха за него. Я должна сделать эти три шага до разветвления, представить дом Са-Биры и вернуться из полета у его порога. Обязательно вернуться, потому что Алдар мне верит. Он придет за мной. Разберется с вампиром и придет. Сам придет. Обязательно. Еще один шаг. Всего один. Я смогу.

– Здравствуй, мальчик. Рад меня видеть?

   Совершенно нормальный голос. Ни грамма безумия. Даже какое-то тепло проскальзывает. Только меня от него бросило в дрожь и холодный пот.

– Нет, не рад, – вот у кого выдержка! Полное спокойствие и равнодушие.

– Жаль, а я скучала. У меня было предостаточно времени на это. Времени, которое мы могли быть вместе.

– Нет, Моринда, не могли.

– А помнишь сколько часов ты проводил в моем обществе? Тебе оно нравилось. Ты вспоминаешь те дни?

– Дни, где моим другом была умная и красивая женщина?

– Понимавшая тебя с полуслова. С кем бы еще ты смог делиться своими печалями и радостями?

   От этого милого разговора давних знакомых, нет, друзей, мне стало еще страшнее.

– К чему это все, Моринда? Той женщины больше нет, она превратилась в монстра.

– А ты поищи. Вдруг, найдешь?

   Она, что, кокетничает с ним?

– В той, которая уничтожила все, что мне дорого? Вряд ли.

– Ты сам виноват. У тебя был выбор. Ты выбрал молодую дурочку со симпатичной мордашкой.

– Не смей говорить о ней.

   Она все-таки смогла задеть Алдара, его голос дрогнул.

– Что такое? Великая любовь не прошла? А как же человеческая девка, которую ты подобрал? У тебя испортился вкус, мальчик. Та была хотя бы смазливой. Или эта так, для снятия напряжения? Тогда ты не обидишься, если я заберу ее? Где она?

   Ого, а с чего это на меня такой спрос?

– Далеко. Ты ее не получишь.

– Даже в обмен на отмену моих обещаний и обязательств? Я могу их отменить. Решай, мальчик, человеческая девка в обмен на твой народ.

– Я в обмен на мой народ.

– Нет, мальчик. Вариант только один.

– Значит, я тебя уничтожу.

– Попробуй. Тебе позволено все. Только они все тогда обречены. Ты готов уничтожить целый народ?

– Зачем она тебе? Ревность?

– Ревность? Какая глупость. Ревновать вот к этой? Нет, мальчик, по странному стечению обстоятельств, к тебе попало то, что принадлежит мне. Эта девка – контейнер, успешно сохранивший часть меня. И я намерена вернуть эту часть.

   Мамочки! Скажите, что это неправда! Пожалуйста! Я не хочу быть ее частью! Ни за что на свете не хочу! Бли-ин! Великие, это же не есть ваше условие? Вернуть тьме ее часть? Давайте, нет! Давайте это будет что-нибудь другое? Для меня Алдариэль уже потерян, после этих новостей никакого его благородства не хватит, чтобы остаться рядом. Но усилить ее и отдать Алдара этой сумасшедшей, пусть даже сейчас она выглядит… звучит совершенно нормальной… Это уже слишком!

– Ты смогла разделить себя? Для чего, Моринда?

– Случайность. Нелепая случайность. Сбой в портале и часть меня осталась в исходном мире. Приди я сюда в полной силе, для Шорельдаля все закончилось бы в один день. Еще частью пришлось пожертвовать, чтобы активировать нож. Ты оценил всю прелесть моего плана? Вам нравились идеальные женские тела? Вы их получили. Вечно молодые, красивые, доступные. Не успела узнать, Аршансу пришелся по вкусу такой подарок? Не интересовался? Зря. Но это не слишком важно. Так вот, те части пока вне зоны моей досягаемости. Но есть еще одна. После активации разделителя я была нестабильна, и тогдашнее твое увлечение прежде, чем убраться за Грань, ухитрилось запутаться в моей тьме своим идиотским светом и отправилось на дно, прихватив еще одну мою часть. Ты помнишь, сколько раз мы с тобой говорили, как опасно небрежное обращение с магией? Можешь посмотреть на меня. Из-за неопытной соплячки я лишилась половины потенциала без возможности его восстановить.

– Ждешь сочувствия?

– Нет, мальчик. Учу. Как всегда, все годы нашего знакомства. Вряд ли тебе это уже пригодится, но ничего не могу с собой поделать, привычка. Последнее, что я успела, приоткрыть портал и дать этой части просочиться сквозь него. Твою эльфийку это добило, но у нее и так не было шансов. А я знала, что рано или поздно смогу восстановить себя. Все вышло даже проще, чем я ожидала. Мне не пришлось разыскивать себя по мирам, твое постельное приложение само доставило все в Аршанс. Теперь тебе стоит задать вопрос, почему я это все сейчас рассказываю.

– Меня это должно волновать? Увы, нет.

– Ты изменился, мальчик. Повзрослел. Такой ты мне, пожалуй, интересней, чем тот юнец с одними гулянками и девочками на уме. Жаль, что наши встречи стали столь редки. Поэтому можем еще немного поболтать. Расскажи, как ты жил эти годы. Я с удовольствием послушаю тебя, как в те долгие вечера в императорской библиотеке. Хорошее было время, не правда ли, мальчик? Зачем ты все испортил? Мы же любили друг друга.

– Мы? Моринда, ты была мне другом, но не более.

– Ты просто был слишком молод, чтобы понять очевидное. Впрочем, уже не важно. Эту девку я все равно достану. Ты так старательно тянул время давая ей уйти, что не могу не пойти у тебя на поводу и не подарить ей иллюзию свободы, пусть побегает еще. Кстати, на то, что вернется младшее поколение хозяев, можешь не рассчитывать. Погасить лесные пожары, зажженные мной и накормленные силой лучших магов Аршанса, быстро не удастся даже им. А у тебя остался последний шанс изменить судьбу своего народа. Приведи ее ко мне сам. Или она для тебя что-то значит? Неужели ты опустился так низко? Мой прекрасный мальчик и этот далеко не лучший экземпляр человеческого рода. Ты не представляешь, как дико вы смотритесь рядом.

– Все-таки ревность?

– Брось. Ты же умный мальчик. Посмотри на меня и на нее. О какой ревности может идти речь?

– О самой настоящей, Моринда. Ты безумно ревнуешь. И тогда, и сейчас.

– А мне есть к чему ревновать? Забавно.

– Неужели? И когда ты забавлялась сильнее, когда она отправляла тебе то, от чего избавляла эльфов, или, когда она была со мной?

– Ты стал жестоким.

– А не ты ли меня этому научила?

– Время истекло. Твой выбор.

– Ее ты не получишь.

– Нормальное существование всех за одну человеческую шлюшку?

– Я найду выход.

– Уничтожишь меня? Пожалуй, сейчас у тебя это выйдет. Ты стал очень сильным, мальчик. Но все, что я обещала останется неизменным. Вечное рабство для эльфов, вечный позор для эльфиек.

   А ведь Тайрин был прав, она не знает, что с эльфийками ее план провалился. А сможет ли изменить это теперь, когда поймет? Бли-ин! Что мне делать? Выйти самой и все закончится? А насколько ей можно верить? Где гарантии, что она сдержит слово? Ольховская, ты дура! В Пророчестве гарантии. Что она его не сдержит. Если мрак соберет все части, то не будет ни ожившей воды, ни заговоривших молчуний, ни пошедшего времени в Шорельдале. Так что сиди и не высовывайся. Какого… ты, вообще, не ушла, как было сказано?

– Я разберусь. Только ты этого уже не увидишь. Моего друга, Моринды фер Терри, больше нет. А с моим врагом, Черной Невестой, мне говорить не о чем.

– Я сделаю тебе последний подарок, мальчик. В этот раз ты не увидишь, как твоя подружка отправляется за Грань. Ты уйдешь туда раньше.

   Что?!! Нет!!!

   Нервы у меня сдали одновременно с нервами тропы, ей надоело терпеть мое присутствие. Приземлилась я точно на пути летящих друг другу навстречу белых стрел и черного облака. От столкновения с ними спасло то, что просто не устояла на ногах, от их взрыва укрыл мгновенно появившийся щит. Не мой, естественно. Приподняла голову и в упор выставилась на Черную Невесту. Выглядела она… э-э-э… впечатленной. Уж не знаю, чем больше: своей точной копией или фееричным появлением этой копии. На прояснение этого вопроса и посвящения ее в тонкости моих специфических отношений с эльфийскими тропами времени не хватило, Моринду отбросило назад, меня вздернуло вверх и перенесло за спину Алдариэля. Лица его увидеть не успела. И хорошо. Представлять, что он сейчас обо мне думает, не хотелось. В сторону Черной Невесты полетела еще партия стрел, приправленных огненными шарами, а меня Алдар, прикрывая собой, теснил в направлении тропы.

– Отдай девку, и я отпущу тебя.

   Алдар не счел нужным отвечать. Чуть не долетевший до нас сгусток мрака осыпался жирными хлопьями, врезавшись в заискрившийся щит.

– Эй, ты, человечка, хочешь, чтобы он жил, иди сюда.

– Не вздумай, –  это мне, через плечо. И стрелы ей, вместо ответа.

– А та посмелее была, за тебя не пряталась. Неравная замена, мальчик.

   Прекрасно понимала, для чего она это говорит, но все равно было больно.

– Арри, спокойно.

   Да уж, чего тут волноваться? Я спокойна. Я совершено спокойна. И моя дебильная магия совершенно спокойна. Какая прелесть, все спокойно! Нас слегка убивают, но мы спокойны. И даже неизвестно откуда взявшиеся вампиры нас не волнуют. Вампиры? Ольховская, очнись!

– Алдар, сзади!

   Три вспышки, три кучки пепла. А на берег уже опускались десятки потенциальных… кучек. Без князя. Неужели, счет Тайриниэля оплачен полностью? Еще бы с ним самим все было в порядке. И с остальными. Сердце кольнуло. Отогнала кошмарные мысли. Младшие справятся, не допустят самого страшного. А нам бы здесь продержаться. Потому что эти кандидаты в пепел размножаются на глазах. А недоразобранная на части магичка швыряет в нас всякую мерзость и хохочет. Словно это вовсе не она несколько минут назад вполне адекватно и мирно общалась. И, стоп, Ольховская. Этот хохот и тот, что ты слышала раньше, они разные. Этот тянет разве что на половину того, от которого мороз по коже и ужас в каждой клеточке. Это что же, вторая половина этой гадости живет в тебе? С ее сумасшествием в придачу? Бли-ин! Мамочки! Великие! Ой, нет, извините, я нечаянно. Но спасите меня кто-нибудь от этой пакости!

   Вампиры окружили нас уже со всех сторон и теперь сжимали кольцо. Место сгоревших занимали новые. Сегодня весь Крахлет решил самоубиться? Что бы они там не решили, а наше положение с каждой минутой становилось все хуже. Каким бы сильным ни был Алдариэль, их было слишком много, и они не бездействовали, о наш щит постоянно что-то разбивалось. В этом свисте, грохоте и вспышках заклинаний мирно спала только моя магия.

   А потом, вдруг, все стихло, замерло, застыло.

– Последний шанс, мальчик. Я не хочу тебя убивать. Отдай принадлежащее мне.

– Нет.

– Эй, девка, докажи, что любишь его. Сохрани ему жизнь.

– Арри, нет.

   Прости, Алдар. Но выход у нас… у меня, кажется, только один. Поднялась на цыпочки, легко коснулась щеки губами, заглянула в глаза, прошептала: «Люблю!». Красиво получилось, красиво и трагично. У меня в мыслях. А наяву сжала его руку, словно соглашаясь не дурить, резко вывернулась из его захвата и шарахнулась в сторону.

– Прости…

– Прощу, Мар, непременно прощу. Высеку и прощу.

   Фаарр? Здесь? Где? Ой, все, вопросов нет. В вампирском круге наметилась широкая просека, по которой в ореоле пламени размашисто шагал злой до бешенства Огненный.

– Фар?

– Нормально. Все живы. Вад пока сам. Мар, на землю.

   Через минуту полыхало все вокруг. Через три я решилась поднять голову. Через пять рыдала, уткнувшись носом в грудь Алдариэля на совершенно пустом берегу. Через не знаю сколько осмелилась посмотреть ему в глаза. Усталые, покрасневшие, теплые.

– Ты – это ты, моя Арри, кто бы что ни говорил. Ясно?

   Неуверенно улыбнулась и кивнула.

– Какой ползучей мандрагоры не ушли? Хорошо, я вас проверить заглянул. Дар, не терпелось влезть в драку, ее бы хоть убрал.

– Не успели.

– Он убрал, я…

– Можешь не продолжать. Я с тобой потом поговорю.

– Огонек, мы разберемся. Что с Лесами?

– Было хреново. Сейчас сойдет. Дар, вы на ту сторону свалите и к тропе держитесь поближе, мало ли. Я Ваду помогу закончить и домой.

– Давай.

   Фаарр исчез.

– Чумазая вся. Умыться хочешь?

– Алдар, я…

– Будешь умываться?

– Ты и так устал. Еще на воду… Я потом. Или в Озере умоюсь, мне-то не страшно.

– А мне страшно. Такое чудище рядом. Сиди смирно, –  Алдариэль умыл меня, умылся сам. – Вот, совсем другое дело. Пошли отсюда, Огонек прав.

   После недавно творившегося здесь сумасшествия тишина казалась звенящей, под ногами неприятно скрипел пепел, воздух пах дымом. Всего пара метров отделяли нас от места, где погибла Амарриэлли. Алдар чуть замедлил шаг, тряхнул головой, словно отгоняя какое-то видение, и быстро повел меня к тропе.

   На нашем берегу даже дышалось легче, страшное напряжение последних часов постепенно отпускало, накатывала усталость. Устроились под деревом в двух шагах от тропы, закурили.

– Алдар, а она…

– Ушла. Арри, забудь все, что она говорила. Это ложь.

– Да. И то, что она обещала… Она бы не сделала. Если она соберет себя…

– То Пророчество в той части, где начинается что-то хорошее, не исполнится.

– Да. Ты не забыл? А я забыла. Чуть не вышла. Потом вспомнила и…

– Вышла. Логично.

– Нет. Я не сама, тропа выбросила.

– Почему сразу не ушла?

– Я собиралась. Честно-честно. Почти до развилки дошла.

– Да что ты? Там же такое огромное расстояние. Арри, Арри. А если бы Огонек не пришел? Ты представляешь, что бы она с тобой сделала?

– Не представляет.

   Черная Невеста возникла прямо перед нами. Алдариэль мгновенно оказался на ногах, сгреб меня в охапку и бросил в задрожавший воздух. Картина повторялась. Опять я на тропе, а он один на один с сумасшедшей колдуньей. Только разговаривать они больше, кажется, не собирались. Судя по звукам, в воздухе снова носились заклинания. И, судя по тем же звукам, там только что появился кто-то еще. И… И… Мне стало страшно. Так страшно, что туману в глазах и реву бешенных барабанов я обрадовалась, как родным, и вывалилась на берег.

   Теперь компанию Моринде составил десяток имперских магов, притаившихся за деревьями. Если вспомнить Стамбрю, это только начало. Да что же им всем неймется сегодня? Да чтоб вы все провалились, сволочи! Взрыв боли в голове. Терпимо. Получилось? Ни фига! Никуда они не провалились. Живописно развесились на ближайших ветках. Ну и пусть. Главное, что висели, не трепыхались, Алдариэля не отвлекали. И я не собиралась отвлекать, пока последствия выброса не рассеялись, нужно было вернуться на тропу, иначе опять ее не увижу.

   Только на секунду задержалась убедиться, что с Алдаром все в порядке. Они с Мориндой сместились к Озеру и вокруг них, казалось, магией пропитался весь воздух, все летело, сверкало и взрывалось. Ольховская, ты как обычно, дура. Не могла сброситься на нее? Она в разы опаснее всех этих вместе взятых. Теперь вали, прячься, идиотка! Вали уже, не добавляй ему проблем с защитой твоей драгоценной особы, контейнера для части мрака.

   Не сводя глаз с Алдариэля начала пятиться к тропе. Роем белых стрел Черную Невесту отбросило далеко назад, в заросли высокой травы. Остановилась. Может, все закончилось?

   Даже с моего места было видно, как трудно дышит Алдар, как он побледнел. Да он же на ногах еле держится! На фиг тропу! Подбежала, подставила плечо. Осуждающе вздохнул, но помощь принял. Немного постоял, опираясь на меня.

– Нужно проверить… – даже в голосе усталость. – Тропу видишь? – кивнула. – Иди к ней. Я сейчас.

   Я не ушла, закусив губу, смотрела как он тяжело идет к месту, куда отлетела Моринда, готовясь в любое мгновение подхватить его, если начнет падать. О том, что удержать точно не смогу, старалась не думать.

   Щекой ощутила чужой пристальный взгляд, резко повернулась. Черная Невеста торжествующе скалилась в паре метров от меня, в ее ладонях клубилась тьма, черная, беспросветная, страшная. Эту жуть она толкнула в сторону Алдариэля.

– Дари! Обернись!

   Вместе с собственным криком пришло понимание, что он ничего не успеет сделать. А я успею. Успею сделать один единственный шаг, но его хватит.

   Страшный удар в грудь выбил воздух из легких, свалил с ног, протащил по берегу и сбросил меня в Озеро. Я еще успела услышать Фаарра:

– Дар, ее нельзя…

подумать, что Алдариэль теперь не один, что я никогда не называла его Дари… И ушла под воду.

   Знание: «Условие выполнено» далось без раздирающей виски боли и не вылилось в приступ гениальности. Вместо этого оно рассыпалось ворохом картинок и голосов.

   Девочка с забавными хвостиками, Амарриэлли, и высокий стройный подросток, Тайриниэль.

– Рин-Тайрин, я влюбилась!

– И кто же он, Мари-Ри?

– Не знаю. Он к тебе приходил.

– Ко мне? Сегодня?

– Конечно сегодня. Я же сегодня влюбилась.

– Карминиэль?

– Нет, Кармина я знаю. Другой, такой… такой… Лучше всех!

– Алдариэль… Мари-Ри, давай ты немножко вырастешь, а потом влюбишься.

– Зачем потом? Я уже.

   Амарриэлли, еще нескладный подросток, и Тайриниэль, уже сложившийся красивый юноша.

– Рин-Тайрин, он меня совсем не видит. Всех видит, а меня нет. Что мне делать?

– Вырасти и стать красавицей.

– А может лучше совершить подвиг, как Джели в «Звезде над Океаном»? Он сразу все поймет и будет плакать надо мной.

– Почему плакать?

– Так я же погибну.

– Полная глупость.

– Почему?

– Если ты погибнешь, он все равно с тобой не будет. Какой тогда смысл?

– Не знаю… В книжке все красиво.

– Мой вариант лучше. И покажи-ка мне всю чушь… все, что ты читаешь. Давай, Мари-Ри, неси.

   Амарриэлли, тоненькая девушка с огромными глазами, Тайриниэль, повзрослевший и возмужавший.

– Рин-Тайрин, что мне делать? Я не могу без него. А он меня совсем не замечает.

– Может, перестать прятаться?

– Я не прячусь.

– Просто случайно сбегаешь. Хочешь, я поговорю с ним?

– Нет, ты что! Даже не вздумай!

– Ох, Мари, Мари. Мари-Ри, почему именно он?

– Потому что он лучше всех. Что мне делать, Рин-Тайрин?

– Не знаю, малышка.

– Ты всегда все знаешь. А я уже взрослая.

– Для меня ты всегда малышка, взрослая моя Мари-Ри.

– А для него? Рин-Тайрин, мне так плохо…

– Я поговорю с ним.

– Нет! Ни за что! Пообещай мне, что ничего ему не скажешь.

   Алдариэль, совсем молодой и восхищенный, Амарриэлли, немного испуганная и смущенная.

– Подожди, не убегай. Ты сестра Тайрина? Он дома?

– Нет, но…

– Почему я тебя раньше не видел?

– Я не знаю…

– У тебя глаза… Невероятно. Где ты была всю мою жизнь, чудо маленькое?

– Я… здесь была… Ждала…

– Кого ты ждала?

– Тебя.

   Алдариэль и Амарриэлли, влюбленные, счастливые, не сводящие глаз друг с друга.

– Мари, знаешь, что ты невозможная? Таких просто не существует. Сказка моя.

– Это ты моя сказка, Дари. Ты моя жизнь. А я обычная.

– Ты любимая.

– Нас опять все потеряют.

– Пусть теряют. Мари моя, за что мне такое счастье?

– Я – счастье?

– Единственное и неповторимое.

– Это ты мое счастье. Я люблю тебя, Дари! Ты не представляешь, как я люблю тебя.

– Так же, как я тебя? Нет, не представляю.

   Тронный зал дворца, королевская чета, взволнованные, но тепло улыбающиеся, Алдариэль и Амарриэлли, держащиеся за руки.

– Мама, папа, это Амарриэлли, моя невеста. Других не было, нет и никогда не будет.

– Поздравляю, сын. Светлых дней, Амарриэлли.

– Поздравляю, дети. Мы рады тебе, Амари, светлых дней, девочка.

   Поляна в Синем Лесу, Алдариэль и Амарриэлли, на запястьях обоих сияют тонкие золотые полоски.

– Как это, Дари?

– Не знаю. Но ты моя жена. Мари, слышишь, ты моя жена! Эй, Аршанс, ты слышишь меня? Мари моя жена! Спасибо, Великие!

– Это правда, Дари? Нас соединили? Они сами нас соединили? Ты мой муж, Дари? Ты навсегда мой? Великие, спасибо! Дари, я люблю тебя.

   Поляна в Синем Лесу, плачущая Амарриэлли, едва видимый вдали Алдариэль.

– Нет, Дари, не уходи! Туда нельзя! Там беда! Дари, вернись! Пожалуйста, вернись, Дари! Великие, оберегите его! Сохраните ему жизнь, умоляю! Дари, любимый мой, родной мой… Дари!..

   Озеро, то, что уже видела у русалок.

– Мари, ты здесь! Я нашел тебя. Зачем ты ушла из Леса? Мари, девочка моя, ты плакала?

– Дари, ты вернулся… Я так боялась… Не-ет! Да-ари!

   Дно Озера.

– Дари, живи… Только живи… Дари… Живи, любимый…

   Легкие горели от недостатка кислорода. Озеро в этот раз не спешило возвращать меня на берег. Меня, Марию Ольховскую. Меня, Амарриэлли Ольшаэн, сестру Тайриниэля. Меня, Амарриэлли Ашаториэн, жену Алдариэля. Условие Великих выполнено. Только что мой муж потерял меня второй раз. И лишь одна крошечная надежда – он сам этого не понял.

– Живи, Алдариэль, Алдар, Дари! Пожалуйста, живи! Моя вечная любовь, мое недолгое счастье. Живи, родной мой, чтобы ни случилось, живи. Ты сильный, ты все сможешь, ты со всем справишься. Только живи! Умоляю, живи! Живи, мой Алдар, мой Дари! Прощай…

   Великие, если я вас так не устраиваю, если вы упорно забираете меня у него, подарите ему ту, которую оставите, ту, которую он сможет полюбить. Дайте ему стать счастливым. Пожалуйста! Это моя последняя просьба. Я согласна на любые условия, все, что угодно, только пусть он живет, пусть в его жизни будет много светлых дней с любимой и любящей женщиной. Пожалуйста, Великие! Обещаю, что больше не потревожу вас, пусть только у него все будет хорошо.

   Все-таки наши отношения с Озером, хоть и с задержкой, но пришли в норму. На берег оно меня вышвырнуло. Отплевалась, откашлялась, приподнялась на ослабевших руках. Тишина, ни Алдара, ни Фаарра нет. Видимо, отбросило куда-то в сторону. Нужно встать, понять, где нахожусь, найти их, успокоить, успокоиться самой, подумать, что делать с новым знанием… Нет, это потом. Сейчас встать, найти ребят…

– Маша! Маш! Машка! Ольховская, так и знала, что ты здесь. Какого египетского родственника не отзываешься?

– Зина?

   Зинка? Заповедник? Нет!..