Рыжая Не Ведьма бесплатное чтение

Долго ли коротко ли, знакомый мир аль чужой! Всё что в одном месте начинается, в другом может продолжиться, запуская девятибалльные волны сомнений. Так ли всё получится, как предполагалось? Или вмешательство сил сторонних окажет влиянье… Не знаю, проверить, понаблюдать.

За годы странствий я понял: лес везде одинаков, а замок просто строение. Люди и колдовство могут легко соседствовать под просмолённой крышей, а видения зарождаться в скрытых темнотой и опутанных паутиной углах. Но не это меня волнует уже много лет. Маленькая девочка, потеряла самого близкого человека и неожиданно приобрела любящую семью. Случайно ли это? Или чьё-то влияние заворожило мысли бездетных супругов? 

Из записок странника Муриен.

Глава 1. Сплетня

Коридор раскрасили закатные лучи.

– Ведьма… – шепоток пронёсся, отскакивая от кирпичных стен.

Элиза привыкла к прозвищу. Огненно-рыжие волосы, странные привычки вызывали в умах жителей замка страшные образы и картины личных воспоминаний. А если прибавить необъяснимые вещи, что творились с тех пор, как малышка в семье появилась… Люди думали, что хозяйская дочь принесла за собой непонятную, пугающую силу.

Вот и сейчас.

Элиза шла по коридору и услышала брошенное в её сторону: "Ведьма". Снова. Но не придала значения, только подёрнула недовольно плечом, будто согнала севшую на него муху.

– Что вы всё время здесь ищете? – поёживаясь от страха, спросила идущая рядом служанка.

Её пугали злые тени на стенах, насмешливый треск факела, могильный холод коридоров, скрытых даже от тоненьких лучиков солнца… Но разве можно отказать ведьме и найти повод остаться хотя бы на развилке, до входа в заброшенную часть замка? Недавно на рынке неуклюжая товарка облила молоком туфли Элизы. Случайно. Споткнулась и из кувшина выпорхнули брызги, как мошки и попали аккурат на бархатные носки обуви. Один взгляд. Мимолётный. Обдал огнём не только товарку, но и тех, кто был рядом. Спустя час бедняга слегла с неизвестной болезнью. С трудом спасли. Поэтому Кейлин безропотно выполняла все приказы юной госпожи. Даже спускалась в этот страшный подвал. «И почему я не служу какой-нибудь доброй госпоже, как Марта – той и подарки приносят, и…»

Тихий шорох справа заставил вернуться из размышлений в реальность. Служанка взвизгнула, подпрыгнула, и приготовилась бежать, но рука госпожи Элизы на плече остановила её.

– Тссс, не бойся.

– Зачем вы спускаетесь сюда? – выдохнула вопрос Кейлин, с трудом сдерживая нарастающую истерику.

– Я?

Как ей объяснить? Здесь она видит. Слышит. Многое. Элиза сама не понимала, что именно её манило сюда постоянно. Может быть тени, что пугали глупышку прислугу до дрожи, ведь они привечали каждый раз рыжую гостью, как приветливые хозяева. Раскланивались, танцевали, запуская калейдоскоп мелькающих картин. Таких живых. Казалось, персонажей воспроизводимых историй даже можно потрогать, обнять. Или тихий, настойчивый шёпот, что ласкал уши, наговаривал что-то. Слов не разобрать, но тембр вызывал ощущение заботы любящего человека. А ещё тени подсказывали, предупреждали. Только не всегда очевидно. Иногда Элизе приходилось изрядно поломать голову, чтобы понять, о чём хотели сказать бесплотные друзья. Так получилось и в этот раз.

Она видела коня. На нём, прижавшись к крупу, мужчина. От кого-то убегал? Или к кому-то спешил?.. Цокот копыт проникал в самую душу и заставлял в унисон с этим ритмом биться девичье сердце.

– Кто же ты? – едва слышно задала Элиза вопрос в пустоту.

Потрескивающий шёпот теней спугнул видение. Рыжая постояла немного в надежде, что образ вернётся. Или появится другая подсказка. Но тени ушли… Значит, сегодня не получится разгадать секрет всадника.

– Пойдём, трусиха! – Элиза приобняла сжавшуюся в комочек служанку.

Кейлин точно только этого и ждала, мигом поспешила к выходу из подвала.

– А-ха-ха-ха! – рыжеволосая не смогла сдержать смех.

– Ведьма, – эхом отразился тихий выдох служанки.

Эмоции Элизы клокотали, реагируя на происходящее. Видение неразгаданное, обвинение, преследующее постоянно… Треск факела и вопрос, пульсирующий в голове «Что происходит? Почему меня сжигает огонь изнутри, когда я теряю всадника из виду?". Она закрыла глаза, дыханием медленным попыталась утихомирить бурю невидимую. Тени вернулись, заставляя воздух слегка колыхаться.

– Кто он? Зачем вы показываете его образ? – прокричала губами рыжая, протягивая руки к бесплотным друзьям.

Хлопнула входная дверь, от сквозняка затанцевал огонь факела. По коже Элизы пробежал холодок, от мысли, вспыхнувшей словно искра:

«А что если это предупрежденье? О том, что грядёт что-то плохое? И вскоре предстоит бежать, спасаться… Но от кого? И почему?»

Элиза посмотрела на стены. Вгляделась в отблески факела. Но те ничего больше не показывали. Видение окончательно растворилось. Она пожала плечами, встряхнула копну рыжих волос, беззаботно улыбнулась сама себе и пританцовывая, отправилась к выходу.

Дверь предательски скрипнула. Шедшая по коридору женщина обернулась и развела руками:

– Милая, ты снова пугаешь прислугу? Кэйлин пробежала мимо меня, чуть с ног не сбила. Проклятия летели будто ядовитые стрелы. В тебя, мою рыжую ведьму, – хозяйка замка качала головой, вглядываясь в глаза дочери. – Что случилось? И зачем ты ходила в этот подвал?

Элиза посмотрела на матушку. Худосочная, с проблесками седины в волосах цвета спелой пшеницы. Обычно она убирала их в пучок под расшитую сеточку, но сегодня заплела косу. Образ такой её молодил. Скрашивал даже морщинки, с каждым днём паутиной окутывающие бледную кожу лица. Всё повзрослевшая дочь и её неподобающее будущей наследнице знатного Дома поведение.

– Мам, прости, не готова я ответить? Нравоучения подают на завтрак. Помнишь наш уговор? А сейчас мне пора! Что-то грядёт, я это чувствую…, – Элиза громко чмокнула озадаченную мать и, всё так же пританцовывая, отправилась во внутренний двор.

Элоя смотрела, как тает на свету тоненький силуэт дочери.

– Как же ты выросла! Кажется, только вчера нашли мы в лесу… Маленький комочек, с солнечными кудрями и цвета голодного пламени глазами. Ты словно волшебный росток принесла в этот дом звенящую радость… – мать тяжело вздохнула. – Вот только по ночам пугали разрывающие мою душу, тихие всхлипы. А слова? Когда научилась ты лепетать – сразу подсветила тайну во снах. Уже не молчаливые всхлипы я слышала, а причитания: «не надо… пожалуйста…» Я так и не узнала, кто обидел тебя кроху, бросил в лесу, одну. Ты ведь могла погибнуть. Моя девочка…

Элоя смахнула слезу и пошла вслед за дочерью, сдерживая желание догнать и прижать эту дикую кошку к сердцу. Не отпускать, баюкать и шептать, как по ночам в детстве: «Всё хорошо, мама рядом, любые невзгоды мы прогоним, а счастье и радость приманим". В те сложные дни она пела колыбельную и плела из слов паутину защитную. Мысленно. Не зря. Это сработало. Когда малышке исполнилось два, по их подсчётам – она успокоилась, кошмары ушли. Жаль, что не навсегда.

***

Элоя окинула взглядом просторный дом небольшого поместья. Её наследство. Это место было и обителью для неё, и наказаньем. Родители воспитывали единственную дочь в строгости. Выдали замуж в шестнадцать, будто хотели избавиться. А как почувствовали приближение смерти призвали кровинушку, чтобы передать в управление Дом. Да именно Дом, с большой буквы. Ведь это, как молодая хозяйка выяснила позже, определённое звание. Для некоторых людей желанное, словно награда. Только не для Элои – ей было всё равно. Она даже приняла дар не сразу, слишком большая была обида. Бабушкин дух уговорил – ради собственной семьи и исправления допущенных родителями ошибок в её воспитании, не дать поместью перейти в чужие руки.

И вот спустя двадцать лет она вернулась туда, где росла. Пыталась прочувствовать атмосферу, вызвать эмоции, но дом будто спал. И разбудить его было нечем. Так думала новоиспечённая хозяйка, будоража пульсирующую душевную травму.

Несмотря на то, что выдали её замуж без любви, как вещицу отправили в замок супруга, ей повезло. Залим искренне уважал девчушку вдвое младше его и любил всем сердцем, что помогло разрушить возведённые испуганной и обиженной Элои заслоны. Вот только детьми судьба не наградила. Первое время она злилась, ревела, ходила к знахаркам. Решила, что проклята и не испытает уже никогда счастье материнства. Муж же успокаивал и шептал, щекоча ухо:

– Всё впереди, милая! Подожди.

Элоя хотела верить, но с каждым годом надежда таяла, как деревяшка, брошенная в костёр. Возвращение в отчий дом смахнуло пыль со спрятанной глубоко в душе мечты. Она слышала детский плач, бродя по дальним коридорам. И ждала, ждала… умоляя луну помочь. Светило ночное или стечение обстоятельств, но просьба исполнилась спустя год.

Летним утром супруги возвращались из гостей в открытой повозке. Погода стояла дивная, и Элоя предложила остановиться, размять ноги. Ветер тормошил подол платья, Залим сжимал ладонь жены. Трава, листья опавшие, ветки хрустели под ногами путников. Сердце замерло у обоих. Показалось или из леса доносилось кряхтение младенца.

– Милый, слышишь, как странно кричит птица? И пролетает мимо нас который раз. Чувствую надо пройти дальше. В чащобу.

Шаг за шагом супруги пробирались вперёд, следуя за перелетающей с ветки на ветку пичуги. Ярко-рыжее пятнышко привлекло внимание. Под кустом лежал свёрток. Элоя не могла поверить. Покричала для вида, поохала, но уже знала, что не готова расстаться с долгожданной находкой.

Прислуге сказали, что девочка – дочь дальней родственницы.

– Жалко малышку, осталась сироткой. А у нас ей будет хорошо. Мы полюбим её как родную, с вашей помощью или без. Но решение однозначное – кроха останется у нас навсегда!

Пока шла подготовка детской, Элоя не отходила от девчушки ни на шаг.

– Как же мы назовём её? – спросил Залим, обнимая супругу за талию.

– Элиза… – выдохнули они в унисон.

Имя как вспышка, пришло во сне сразу двоим. Так рыжего найдёныша и окрестили.

***

Весёлая девчушка изменила размеренную жизнь поместья, когда подросла. Огромный двор заиграл новыми красками – жёлтыми пятнами разбитых яиц, малиновыми разводами от мятых ягод, рассыпанной мукой в коридорах. Ну а как ещё выследить приведение, когда тебе шесть лет?

Все любили Элизу. За её доброту и смех, такой заразительный, будто искорка вылетала и заряжала всех вокруг.

Но полгода назад хозяйская дочь изменилась. Звонкий смех по-прежнему звучал то тут, то там. Но теперь этот колокольчик вызывал у окружающих только страх.

– Это переходный возраст, – говорили одни.

– Кто-то сглазил, – твердили другие.

– Ведьма! Она даже родителей своих свела в могилу, – сплетничали третьи.

Элиза сначала обижалась. Убегала в сад, пряталась в кустах пышных роз, плакала. Но потом стала намеренно подогревать людской страх. Сплетни разлетались мгновенно – любая странность – это вина рыжей. Ведь она всегда рядом! И смотрит, смотрит, сверкая огненными глазами…

Люди сторонились её, слуги торопились подать воду или чистые полотенца, и исчезнуть как можно скорее. Даже сад перестал слушать рыдания хозяйской дочки, птички, жучки замолкали стоило ей появиться.

Но одним вечером Элиза так сильно не хотела возвращаться в дом, что засиделась до темна на камне под стеной самого дальнего уголка замка. Она просто смотрела на звёзды, почти не моргая. И неожиданно почувствовала зов. Настойчивое щекотание в пальцах рук, стопах… лёгкий ветерок пробежался по волосам рыжим слегка ощутимой ладонью и поманил за собой… она последовала за движением воздуха и первый раз попала в подвал.

Это было так чарующе, так необычно! Кто-то оставил факел для неё, и дышащий, горячий огонь отбрасывал тени на сырые стены. А они как живые тянули руки к гостье. И шептали, шептали… точно заклинания или скрытые истины на незнакомом ей языке. До рассвета она бродила по тёмному подземелью и не могла насытиться витающей в воздухе атмосферой. Будто ты вернулся домой после долгого путешествия.

Следующей ночью Элизе впервые приснился кошмар. В незнакомом замке собралась сотня людей… таких родных, излучающих теплоту. Но их постепенно скрывал туман. И ничего не получалось с ним сделать. Она бежала вперёд, вслепую, на ощупь, хотела коснуться тех, кого потеряла из виду, но темнота оживала, сбивала с толку. Осознание накрыло – заблудилась и выбраться из западни не удастся.

Сон исчез, но не отпустил сознание. Царапая паучьими лапками и вызывая мурашки. Элиза села в кровати и молча уставилась в пустоту. Что она видела, слышала? Элоя обнаружив дочь в таком состоянии, испугалась.

– Что с тобой, родная? – мать прижала чадо к себе, погладила напряжённые плечи и с грустью улыбнулась, когда все ещё её малышка уткнулась ей в грудь и разрыдалась.

– Я не хочу быть одна, не уходи, пожалуйста…

Глава 2. Луна

Замок спал, но не все жители следовали его примеру. В одном из коридоров, у огромного окна с широким подоконником стояли двое. Их взгляды приковала редкая для их местности картина. Обычно небо в ночное время скрывали облака или тучи грозовые, но сегодня глаз невозможно было оторвать от яркого, чистого света.

– Посмотри какая луна! – девушка в простеньком платье прислуги склонила голову к плечу парня. От него пахло мукой и приправой. А ночное светило добавляло романтики в их свидание.

– Такая же красивая, как ты Марси, – прошептал поварёнок. Он провёл рукой по занимающему почти всё небо серебристому диску, как бы случайно коснулся волос подруги и поцеловал её с придыханием в щеку.

В ответ прилетела звонкая пощёчина и сдержанный, но бьющих также хлёстко шёпот сквозь зубы:

– Ты же знаешь, как папенька относится к нашим прогулкам, я обещала, что мы просто друзья. А ты… Что если нас кто-то увидит?

Марси отодвинулась немного от спутника, скрестила руки, обиженно надула тонкие губы и вернула взгляд к полной луне. Ей казалось, что даже сквозь стекло проникают магические волны, пробуждают скрытые желания, подталкивают нарушить отцовский запрет и позволить другу чуть больше. Прикосновение, объятия, повторение лёгкого поцелуя. Она чувствовала, как тело расслабляется и потихонечку придвигается к парню, который судя по прерывистому дыханию подбирал слова оправдания. Но ребят отвлёк шум.

– Тссс!..

Поварёнок шагнул в сторону, чтобы слиться с тёмной стеной и жестом предложить сделать то же самое спутнице. Вовремя. Дверь комнаты Элизы открылась, на полу отразились две тени. Шорох мягкой обуви почти скрывал поступь молодой госпожи. Белый балахон притягивал отблеск луны. Казалось, будто частичка ночного светила попала в замок и сейчас спешила вернуться обратно в родные небеса. Следом, опустив голову, плелась служанка. Её фигурка, словно попавшая в паучью сеть букашка, двигалась вперёд не по своей воле.

– Бедная Кейлин… Вот не повезло попасть горничной к этой ведьме, – прошептал поварёнок, озвучивая похожие мысли, проскользнувшие в голове, вжимающейся в стену подруги.

Марси кивнула и всмотрелась в удаляющийся силуэт госпожи.

– Ты заметил, как на Элизу влияет полнолуние?

– Да! Она и так-то с каждым днём всё больше меняется. А тут луна! Не удивлён. Убеждаюсь лишний раз, что не зря её ведьмой все называют.

Поварёнок осмелел, отклеился от стены и показал кулак, изображая защитника своей дамы. Марси посмотрела с прищуром на ухажёра, на удаляющихся девушек и вздохнула. Ей было жаль горничную, в прачечной сплетничали, что этой ей в наказание то ли за грешные мысли, то ли за предательство родных. Но и к Элизе она испытывала нежные чувства. Ведь когда-то они вместе носились по коридорам. Кидались яйцами, убегали от стражников.

– Может проследим? – предложил друг, возомнив себя искателем, когда госпожа и служанка скрылись за поворотом.

– Ты разве не знаешь куда она пойдёт? – повела плечами Марси и посмотрела в окно. – Ночной сад – её любимое место. Знаешь, как там красиво? Звёзды отражаются в прудике, травинки навевают мелодию и от неё хочется танцевать, кружиться словно листочек опавший, по воле расшалившегося ветерка.

Воспоминания детские вспыхивали, как те самые звёзды. Марси мечтательно вздохнула, а затем с укором посмотрела на друга. – Да и следить за госпожой? Ты это серьёзно?

– А что такого? – подмигнул поварёнок и короткими перебежками двинулся вперёд по коридору. – Мы сделаем вид, что гуляем. Смотрим на волшебное небо, любуемся луной, твоими ненаглядными звёздами…

Игривое настроение волнами растекалось по воздуху. Коснулось стоявшей в задумчивости Марси и защекотало, подтолкнуло. И вот она уже также перебежками, как когда-то они делали с Элизой, следя за взрослыми и представляя, что вот-вот раскроют страшную тайну.

Парочка тихо двигалась от одного окна к другому. Останавливались на мгновение, делали вид, что смотрят на небо, взглядом обегали двор, в поисках белого балахона госпожи и блёклой накидки служанки. Но никого не замечали, даже тени ни одной не появлялось. Только ночь, тишина и отблески луны на тёмной земле.

Дойдя до последнего окна, поварёнок хмыкнул.

– Видимо, ты ошиблась. В её планы не входил сад. Во всяком случае пока. Что ж подождём? Или вернёмся к тому на чём нас прервали? – он облокотился на откос подоконника и приоткрыл левую руку, приглашая спутницу нырнуть в его объятия.

Марси хмыкнула, подумав: «Как он так быстро переключается?». Глаза друга выглядели тёмными, над головой нарисовался ореол – часть луны. Это и пугало, и манило одновременно. Не спеша, вспомнив уроки кокетства, она шла, не отрывая взгляда от милого сердцу юноши. Магия ночного светила проникла в вены и, казалось, управляла телом, словно марионеткой.

Прикосновение запустило мурашки, сглотнув комок, Марси заморгала, чтобы попытаться хотя бы частично вернуть самообладание. Краем глаза она посмотрела в окно, за спину друга и замерла. На площади, в противоположной стороне от сада, в самом центре стояла, будто застывшая статуя Элиза. Голова запрокинута, видимо, взгляд обращён к луне. Так казалось с высоты второго этажа. А на расстоянии вытянутой руки, дрожала от холода или от страха служанка, не поднимая глаз от земли.

– Так странно, будто мы не в окно смотрим, а на картину. Одну из тех, что висит у хозяина в кабинете. Ни звука, ни движения, – удивился поварёнок, проследив, куда смотрела черноволосая спутница.

– Тихо, – пришыкнула Марси, от его голоса по телу пробежалось раздражение и оставило после себя мелкую дрожь, так собаки порыкивают недовольно, когда чувствуют нотки опасности.

– Ты думаешь она нас услышит? Расстояние-то вон ка… – поварёнок осекся на полуслове.

Элиза резко повернула голову и посмотрела в их сторону. Но непросто рассеяно, мимолётно, а прямо в глаза бывшей подруге. Марси застыла, опасаясь даже моргнуть и почти упала оттого, что спутник дёрнул её вниз, спрятаться под окном, уйти с линии взгляда, тянущемся словно нить шерстяная – протяни руку и ты сможешь при желании её коснуться.

– Заметила? – спросил поварёнок, прижимаясь к холодной стене и подтягивая к себе спутницу.

Но ответом ему была тишина. Он посмотрел на подругу и судорожно сглотнул. Всё казалось страшным сном. Вот только что у них было долгожданное свидание, они наслаждались моментом, она прижималась к нему, а сейчас её глаза выглядели безжизненными. В них пустота. И веки не шевелились.

– Марси! Любимая! Что она с тобой сделала? – поварёнок потряс спутницу за плечо. Стал целовать волосы, руки, осторожно прикоснулся к губам.

Его прервала звонкая пощёчина.

– Ты меня напугала, – с улыбкой выдохнул влюблённый парнишка, почувствовав, как тепло осознания, что всё обошлось, разливалось по телу. – Давай уйдём отсюда.

Стараясь не шуметь и не светиться в проёмах окон парочка двинулась в крыло замка, отведённое для слуг. Свидание закончилось. И обоих ждали этой ночью кошмары.

***

Изменения рыжеволосой хохотушки становилась с каждым днём и поступком заметнее. Жители замка старались держаться от неё подальше, даже отец. Только мать не отвернулась. Она пыталась разговорить дочь, понять, что с ней творится, найти способ достучаться, пробудить будто на время уснувшую милую девочку? Но все попытки сближений проваливались с оглушительным треском.

Элиза замкнулась в себе. Покидала комнату только, когда все засыпали. Её больно ранило происходящее. Ещё недавно весь двор с ней хохотал и шутил. А сейчас лишь завидев её силуэт или тень, даже мелкий служка менял траекторию. Ни разговаривать, ни приближаться к ней никто не хотел. Только Кейлин всегда находилась рядом. Правда вынужденно. Если бы не страх наказания, давно бы сбежала. Да, и она тоже… Никто по своей воле не желал разбавлять давящее одиночество.

Когда взошла луна, внутри Элизы проснулись странные чувства. Будто зуд от комариного укуса. В сердце, желудке. Казалось, он подталкивает, намекает, что серебристая дива небесная появилась здесь ради неё. Даже днём рыжая видела диск луны, та словно жемчужина манила, влекла, шептала. Ожидание встречи искрилось. Хозяйская дочь металась по комнате. А как только тишина укрыла своим одеялом замок, рой мошек вырвался из скрытых уголков подсознания. Кусал. Предсказывал, что случится несчастье. Но какое? И можно ли его предотвратить?

– Нужно выйти, мне срочно нужно выйти на улицу, – бормотала Элиза, мечась по комнате словно котёнок, запертый в тёмную клетку. – Ближе к луне! Она подскажет, надо спешить, слышишь?

Она накинула балахон, висевший на стуле в ожидании привычной прогулки под звёздами, щёлкнула пальцами привлекая внимание Кейлин и вышла из комнаты. Тихая поступь за спиной говорила, что служанка успела последовать за госпожой. Выйдя во двор, Элиза раскрылась к мельчайшим звукам, витающим в ночном воздухе. Она слышала, как луна шелестела, исходящий от неё свет искрился и рисовал на небе послание, шептал, намекал…

– Кейлин, ты тоже их заметила? – спросила рыжая, увидев боковым зрением движение в окне. –  Боятся, но любопытство берёт верх. Можно я их напугаю?

Служанка вздрогнула, но ничего не ответила. Элиза же посмотрела в окно и зашептала, двигая еле заметно губами, вдыхая послание и провожая его взглядом.

– Марси! Ты помнишь?

Смех зазвенел в воздухе, но его слышала только она, замелькали картинки из детства, пробуждая забытые чувства покоя, весёлости и теплоты окружающих. Тряхнув головой, Элиза выгнала воспоминания, не до них сейчас и вернула взор к луне.

– Дай знак! – взмолилась она и потянулась к небу. Приподнялась на цыпочках и представляла, как касается серебристого диска.

– Пойдёмте, пожалуйста, отсюда, мне жутко и холодно, – прошептала служанка, озираясь по сторонам и вглядываясь в окно, где промелькнули лица знакомые, но сейчас их не видно и сердце сжималось в тревоге.

Ничего не ответила Элиза, смотрела, не отрываясь на небо, но ничего больше не чувствовала, связь пропала. Выяснить в чём причина волнения не удалось. Она вздохнула тяжко и сдалась, вернулась в комнату, но всю ночь так и не сомкнула глаз.

А утро приготовило сюрприз. Неприятный.

– Ты меня совсем не любишь! – прозвенел упрёк на весь двор.

Отец смотрел на дочь, сжимая в руках поводья коня. На лице калейдоскопом менялись удивление, страх, надежда. Вдруг, немолодой, но крепкий мужчина схватился за сердце. И медленно осел. Элиза ахнула, отскочила и бросилась прочь. А в голове пульсировала мысль «Вот о чём луна предупреждала…»

***

– Ведьма!

После того случая прозвище эхом летело из каждого угла и несло с собой примесь ненависти и сквозившей желание изгнать, избавиться от убийцы. Элиза же перестала прятаться, гордо расхаживала по поместью. Словно с уходом отца скинула сдерживающие до этого времени цепи. Она снова веселилась. Только теперь оттого как можно легко напугать человека одним лишь взглядом, словом, движеньем.

Если бы не её мать, которая продолжала верить и защищать чадо, рыжую бестию давно бы сожгли. Но видимая безнаказанность лишь подпитывала, начинающие прорастать тёмные навыки.

Глава 3. Случайность

Элиза боялась окружающего замок леса с самого детства. Хотя он ничего особенного из себя не представлял. Деревья соревновались кто будет ближе к солнцу, животные прятались в их тени от зноя, ветра, опасности. Люди искали ягоды, грибы, а иногда и приключения, о которых вечерами рассказывали родным и друзьям. Волка встретили, веткой чуть глаз не выкололи. Смех, удивление или волнение сопровождали такие беседы.

Хозяйская дочка, прогуливаясь по поместью, затаивалась, когда слышала разговоры о причудах леса. Она чувствовала, как внутри пробуждались сомнения: наговаривают или правду приносят. Любопытство толкало проверить. Но лишь только взглядом касалась опушки, внутри взрывались хлопушки и Элиза, как испуганный пёс, убегала или отворачивалась и искала предмет, который смог бы заменить вспыхивающие чернильные кляксы. В них не было ничего. Пустота. Именно это и вызывало фантазии. Будто из холодных, мрачных глубин леса доносятся голоса… Даже сквозь ворота, закрытые двери комнаты пробирался вой и зловещий шёпот чудовищ.

Детьми Элиза и Марси придумывали страшные истории. Про то, как непослушных детей воруют ужасные монстры. Отводят к самой настоящей колдунье, и та из них варит зелье, пьёт его и становится бессмертной. Девчонки, прячась в библиотеке, рисовали карты, чтобы однажды смелый воин смог подобраться к избушке незамеченным, повергнуть мерзкую старуху и навсегда спасти всех детей. И их самих тоже. Они боялись, что однажды чудища украдут их, ведь, по словам взрослых, были теми ещё занозами.

Страх копился в умах юных сказочниц и зарождал идеи, как реализовать сто тыщ раз перепроверенный план. Кто предложил первым непонятно. Да это и не так важно. Но по вечерам, до того, как их отправляли няньки в кровать, девочки стали бегать к таверне. Прятались за бочками с припасами и противно пахнущим хмелем, морща носики и чихая, они вглядывались в посетителей и выбегали из укрытия, когда появлялся приезжий путник. Вручали ему дрожащими ручонками клочки изрисованных карандашом бумаг и рассказывали жалостливую историю:

– Дядь, нашего братика сегодня украли. Мы видели, как пришла старуха из лесу, нашептала ему чего-то. Наверняка пообещала его любимые блинчики с малиной. И увела… в чащу… – заводила тоненьким голоском Элиза, хлюпая при этом носом.

– Взрослых рядом не было, но мы смелые и проследили за обманщицей. Вот, даже карту нарисовали. Вы поможете нам? – подхватывала Марси.

Обычно на их россказни не обращали внимание. Мало ли что привидится детям. Давали конфетку, печенку или просто смотрели в блестевшие от слёз глазки, встав на колено, и объясняли:

– Так бывает! Наверное, он был непослушным малым, вот старуха его и украла.

Слова и поведение этих путников только укрепляли уверенность девочек в истинность выдуманной ими же сказки. Поэтому они продолжали рисовать новые копии карт и ждать, когда же появится рыцарь и отправится в страшный лес. Прошло много лун, и при свете полного диска молоденький парень с тонкими усиками в цветастом балахоне и с огромным луком наперевес поверил сказочницам… Правда, сделал не совсем то, чего девочки ожидали.

Путник слушал внимательно, всматривался в схемы и уточнял, как выглядела старуха, как звали мальчика, как давно это случилось. Подмигнул подружкам и отправился к хозяину поместья – отцу Элизы, с предложением собрать поисковый отряд.

Ох и досталось же им! За ложь и за то, что крутятся у таверны. И ещё немного в довесок, чтоб запомнили взбучку надолго.

На следующий день девчонки, опасливо озираясь, прибежали к воротам, проститься с единственным человеком, который поверил в их россказни. Путник извинился перед девчонками, за то, что всё так обернулось и пообещал:

– Я держу путь дальний, но даю слово – проедусь по тропке, отмеченной в вашей карте. Посмотрю живёт ли в той местности колдунья, загляну в самый дальний угол и если пойму, что деток она и правда ворует найду способ отправить отряд лучших воинов. А на обратном пути загляну к вам и все-все расскажу.

Прошёл год, но путник так и не вернулся. Элиза и Марси решили, что он нашёл колдунью и та его:

– Заколдовала. Превратила в трухлявое дерево возле избушки!

– Да нет, она его съела! Помнишь, какой дядька молодой, умный, крепкий, представляешь сколько сил у старухи теперь прибавилось? Не то что от костлявых детишек.

– Заколдовала!

– Съела!

Так они и не договорились, каждая осталась при своём, а со временем девчонки и вовсе забыли о том, что кого-то ждали с вестями. Интерес к картам пропал. Элиза предложила новую забаву – искать тайный ход, который есть в любом древнем замке, а их-то точно старинный. Никто не знал кто построил его и сколько лет стоит он на этой земле. Но прежде они спрятали карты, в библиотеке, там куда, судя по пыли, давно никто не заглядывал.

***

Элиза стояла в двух шагах от своей комнаты, в руках – одна из тех карт. Неровные линии, крестики, кружочки и чёрной кляксой отмечено место, где должна была, по их мнению, жить колдунья. Листочек она нашла накануне возле подушки и целый день рассматривала. Вспоминала детские приключения, того путника, что согласился помочь. И подумала, что карта – это намёк.

– Может пришло время самой изучить лес? И возможно найти ту избушку? Проверить выдумка это детская или ночное видение, – она вздохнула, сожалея, что идти придётся одной. Ведь Марси, как и другие, избегала её, отводя взгляд при встрече.

Развернувшись на маленьких каблучках, Элиза подошла к окну. Посмотрела во двор и перевела взор к лесу. Его высокие деревья выглядывали из-за стены, защищающий замок от внешнего мира. Мысль промелькнула, что давно она не смотрела в его сторону. Избегала, но почему? Сейчас он не казался зловещим, не вызывал тот детский трепет и не превращал тело в качающуюся при ходьбе желейную массу. Наоборот, от леса исходила сила, которая магнитом притягивала. Пробуждала любопытство, так же как полная луна с недавнего времени.

– Раз я ведьма, то никто не удивится, что я хожу в лес. Нужно только придумать зачем… Может собирать травы?

В голове рисовалась картинка, как она возле котла, кидает зелёную массу, приговаривая заклинания, смотрит на жижу бурлящую, от которой клубящийся пар… Всё это казалось таким нереальным, сказочным и комичным. Элиза расхохоталась. По коридору поскакал эхом её голосок.

– Я чем-то тебя рассмешила?

Марси вдохнула искорку смеха и не удержалась от вопроса. Но увидев, как рыжая повернулась в её сторону испугалась, прижалась к стене, держа в руках корзину с бельём так, будто прикрывалась ею от пугающей дочки хозяйской. Но в глазах вспыхнуло любопытство. Как в детстве.

– Нет, что ты, – улыбнулась Элиза, взгляд бывшей подруги согрел и всколыхнул образы далёкого прошлого. – Просто представила картину нелепую. Помнишь, как мы с тобой в детстве придумывали истории?

– Конечно! Чего стоит лесная колдунья! – Марси слегка расслабилась, отлепилась от стены и, если бы не корзина, принялась бы жестикулировать. Она любила именно показывать злобную старуху, кривляясь и рисуя в воздухе горб, крючковатые ноги, отчего сама же пугалась ещё сильнее.

– Представляешь, я как раз о ней и вспоминала, – Элиза достала из кармана карту. Аккуратно развернула и пробежалась пальцем по штриховке маршрута. – Может, пойдёшь со мной? Посмотрим на лес изнутри…

Марси словно проснулась, резко дёрнулась обратно к стене и ударилась головой. Но не придала этому значению, прижала корзинку с бельём и поспешила удалиться, бормоча на ходу оправдание:

– Ой, нет. Меня папенька ждёт. Заругает…

Элиза попыталась остановить беглянку, взяв её за локоть, но наполненные ужасом глаза подруги, обдали колючим ливнем осознания. Ничего не изменилось. Она всё ещё пугающая ведьма.

«Что ж. Пусть идёт. Спасибо за миг и ощущения того времени, когда всё было иначе. Когда для всех я была рыжей хохотушкой. Солнышком ярким. А не той, кем пугают детишек и взрослых», – подумала Элиза и почувствовала, как прозвище «ведьма» стало таким тяжёлым, тянуло вниз, не давало вздохнуть. Она даже ухватилась за краешек торчащего из стены сломанного давно канделябра, чтобы не упасть. Рука соскользнула. Взгляд тут же попытался выхватить причину:

– Что это? Почему пальцы липкие и пахнет… Кровь? – от осознания происшедшего пробил холодный пот. – Марси, постой!

Но звук шагов ускорил ритм, испуганная девушка спешила скрыться за спасительным поворотом длинного коридора.

– Надеюсь, всё обойдётся, или мне показалось, – выдохнула Элиза и попыталась успокоить волнующееся за бывшую подругу сердце, рассматривая нарисованную детьми карту.

Зов приключений вспыхнул с новой силой. Рыжая убрала в карман клочок бумаги, расправила плечи, показала язык торчащему обломку канделябра, пробежалась взглядом по манящим верхушками деревьев и пританцовывая пошла в другую сторону по коридору.

– Может, лес меня не оттолкнёт. Но без подготовки идти не стоит…

Элиза отправилась в библиотеку. Искала книги по травам, читала их описание, запоминала внешний вид и так увлеклась, что не заметила, как уснула между страниц огромного фолианта.

На рассвете солнышко защекотало нос и ресницы, лучиками посчитало веснушки, зайчиками проскакало по волнам кудряшек. Нехотя рыжая разлепила глаза. Потянулась, поморщилась от боли в затёкшей шее и прислушалась к звукам. Предчувствие укололо в висок. Не слышно привычного петушиного крика, вместо него со двора доносился разгневанный гомон людей.

– Сжечь! Ведьма!

Элиза, протирая ото сна глаза, выглянула в окно. На площади собиралась толпа. В руках палки, скалки, камни и факелы. Даже на расстоянии видно, что они настроены. И по телу от этого осознания побежали мурашки. Страх сковал, мешал думать. Из оцепенения вывел скрип двери. В проёме показалась посеревшая мать, в руках, словно груз болталась котомка. Элоя протянула её дочери и прошептала:

– Беги, родная!

Отправила воздушный поцелуй, поставила собранные наспех вещи на пол и исчезла, оставив в библиотеке сплетённый комок эмоций: страх, злость, решимость и безграничную любовь к рыжей девчонке, растерянно вжимающейся в подоконник покрытого бумажной пылью окна.

Глава 4. Побег

Дверь библиотеки закрылась, замок щёлкнул, и клацающий звук взбудоражил застывший от клубящихся эмоций и вопросов воздух. Волна сквозняка, несмотря на плотно закрытые окна, уронила оставленную матушкой котомку. Тряпичная сумка, упав, показала своё содержимое. Тёплый платок – им Элоя любила укутываться вечерами, сидя в кресле-качалке на веранде, стучала спицами, создавая очередную безделицу и рассказывала дочурке истории. Вымышленные они были или реальные Элиза не задумывалась раньше, но знала от кого и у неё появилась тяга к играм в сказки с, во всём поддерживающей в те времена, Марси.

Рыжая вытащила платок, обвязала им поясницу и вдохнула аромат, лежащих под ним коврижек. Свежие, ещё тёплые. Повар всегда просыпался рано утром, самым первым, творил кулинарную магию у печи. А Элиза с Марси пытались разгадать в чём секрет вкусной выпечки, караулили, подглядывали, сбежав с первыми лучами солнца из тёплой кровати. Но что можно увидеть за мучным туманом? Белый брючный костюм, колпак поварской сливались с крупицами-мушками и казалось, что по кухне перемещался сам воздух, а не человек. Но стоило девчонкам расслабиться, отвлечься от наблюдения, как из приоткрытой кухонной двери протягивались в руках две коврижки, дядя Мулит подмигивал и по-доброму прогонял любопытных девчат.

Как же они любили усесться на крыльце, подставив лица утренним лучам солнца, не спеша наслаждаться выпечкой и обязательно запивать молоком. Одну из бутылочек им оставляла кухарка, ворошила волосы, чмокала в макушку, желая хорошего дня и скрывалась в проёме входной двери.

Воспоминания окутали Элизу и словно запах свеженарезанного лука защипали глаза. Слёзы рисовали неровные линии по веснушчатым щекам. А крики толпы молоточком забивали в её душу ржавые гвозди, заставляя сжиматься от боли.

– Что же случилось? За что они так… – шептала она, вздрагивая от всхлипов.

Но кто же ответит, если в библиотеке она одна? Как и почти всё последнее время. Клубочек обиды вертелся по кругу и вспыхнул, как фитилёк. Рыжая осмотрелась, схватила первую попавшуюся книгу и запустила её в дальний угол.

– А-а-а-а-а! – крик растормошил воздух, но сдержанно, почти беззвучно, чтобы не привлечь внимание тех, кто бушевал за окном.

Увесистый том бухнулся на пол, помахал крыльями листами и замер, а рядом с ним промелькнула тень, зашуршала, пытаясь найти щель или лаз. Элиза прищурила глаза и почувствовала импульс, словно мелкий грызун показал ей себя – как она выглядела со стороны. Это рыжей пришлось не по нраву. Она топнула каблучком, расправила плечи.

– Нет, я не стану серой мышью! Не убегу, поджав хвост!

Хозяйская дочь пробудилась, а испуганная девчонка спряталась временно поглубже. Грациозно, как учили приглашённые гувернантки, Элиза присела, взяла в руки котомку. Не оставлять же здесь подарок матери. Подошла, выписывая танцевальные па к выходу, но схватилась за ручку, побелела от гнева, дёрнула дверь и чуть не упала, та открылась легко, словно сделана была из соломы.

В библиотеку влетели крики людей, заполнявшие, казалось, всё пространство длинного коридора. Они звенели, кололи иголками и сбивали с толку.

– Что же это такое?

Пробираясь к окну, будто преодолевая сильный ветер, Элиза выглянула во двор. И увидела, как на крыльцо вышла Элоя. Но это была не та хрупкая, милая женщина, что обнимала взглядом совсем недавно испуганную дочь. Это был хищник, защищающий детёныша. И одновременно величественная хозяйка, готовая любого поставить на место. Плечи опущены, лопатки сведены до предела, подбородок словно направленная в мишени стрела. Воздух искрился от медленно выдыхаемого гнева.

Элизе захотелось выскочить, приобнять мать, успокоить. Но в глаза бросилось то, что Элоя сжимала в руках. Канделябр. Рыжая обернулась, мысленно пробежалась по стене и ахнула.

– Неужели тот самый?..

Но не вопрос, как хрупкая с виду женщина смогла выдернуть из каменной кладки опасный предмет её окатила водой ледяной, а догадка о том, что за причина беспорядка во дворе. Элиза прижалась к откосу окна, прислонилась лбом прохладного стекла и не отрываясь следила за тем, как разворачивались события.

Вперёд вышел крепкий мужчина и подтвердил поселившиеся в рыжей голове опасения:

– Марси… моя девочка! Ведь с пелёнок они дружили…

В голосе кузнеца звенела печаль и сглатываемые слёзы, у Элизы от этого заныло сердце. Она вспомнила улыбку Марси из детства, а потом вчерашний испуг в карих глазах.

– Но я же… – попыталась найти слова рыжая, но для кого? Её всё равно никто не собирался слушать, поэтому она их так и не высказав сглотнула.

– Почему вы пришли сюда! Какое имеете право? Я всё ещё хозяйка поместья! – непривычно грозно прозвучал голос матери. Всегда такой доброй тихой, учтивой и примиряющий всех.

– Отдай нам ведьму! Сколько можно уже терпеть! – наседала толпа.

– Она даже мужа твоего убила!

Элоя дёрнулась как от пощёчины. Рана потери ещё кровила. Но она не могла себе сейчас позволить показать боль. Сжала канделябр так, что побелели костяшки и набрала в лёгкие воздух.

– Это только ваши домыслы! – с вызовом выкрикнула матушка разъярённой толпе.

– А как же свидетели?! Все видели, как рыжая ведьма кричала на отца, а потом тот упал! – словно камень кинула в ноги хозяйке кухарка.

– Врач сказал, это сердце. Возраст неумолим ни к кому, а мы с ним столько пережили, – голос Элои дрогнул.

Элиза прижала к стеклу ладони, ей было также больно как матери, она хотела прижаться к ней и прошептать в очередной раз:

– Это не я.... Сама не знаю, как так получилось.

Но не время. Отец Марси поднялся по ступеням крыльца, встал рядом с хозяйкой, повернулся лицом к собравшимся и жестом заставил всех замолчать.

– Хватит. Нужно прекратить разрастание опасности внутри нашего с вами дома. Кто если не мы? Защитим поместье от этого выродка!

Звонкая пощёчина прогремела как щелчок кнута.

– Не смей! Это моя дочь! – яростно крикнула Элоя.

– Дочь ли? – прошипел кузнец и впился взглядом в хозяйку. – Где ты её нашла? Под каким кустом? Ведьма она! А ведьма должна гореть на костре!

– А что если ты ошибаешься? Что если это лишь ваши предрассудки, домыслы? – отчаянно попыталась мать Элизы утихомирить разбушевавшегося отца.

Но того уже было не остановить:

– Моя Марси! Вчера видели, как она убегала от твоей ведьмы. Она что-то с ней сделала и теперь… – плечи всегда строгого мужчины вздрогнули, но он быстро взял себя в руки и прокричал, призывно поднимая правую ладонь вверх. – Сжечь!

Толпа подхватила слово, повторяя его на разные голоса. Кузнец посмотрел в глаза хозяйке и сквозь зубы прохрипел:

– Или ты выдашь нам её сама или мы подожжём дом! Боги велят нам избавить мир от рыжей ведьмы! Марси стала последней каплей!

Элоя отступила. Украдкой посмотрела в окно возле библиотеки и слегка шевеля губами отправила послание:

– Беги, моя девочка! Беги!

Элиза помотала головой, она не хотела бросать на съедение толпе матушку. А та и не собиралась сдаваться. Оттолкнула отца Марси, тот, не ожидая подобного, пошатнулся, и чтобы не упасть, соскочил с крыльца, поблагодарил тех, кто поймал и с новой волной гнева посмотрел на хозяйку.

Но Элоя призвала поддержку родного дома. Отбросила ненужный уже канделябр, сложила в замок руки, прижав к платью чуть ниже пупка. Величественно обвела собравшихся и вздохнула.

– Что ж. Вы не оставляете мне выбора. Но… – она подняла вверх левую руку. – Спешу вас разочаровать! Элиза…

Толпа загудела, раздражённая произнесённым вслух именем. Но Элоя усмехнулась, покачала головой и жёстко, как говорят только правители, выбросила на толпу своё мнение:

– Да! Не забывайте, у неё есть имя и зовут её ЭЛИЗА! И она всё ещё моя дочь, чтобы вы там себе не придумали. И как любая мать, я не дам ребёнка в обиду.

Каждая фраза, как удар кузнеца по молоту влетала в толпу, прибивая к земле ярость людей. Только на отца Марси не подействовали слова, тот, наоборот, всё сильнее закипал. Лицо его побагровело, желваки устроили танец. Глаза бросали молнии гнева. Он упёрся о железный прут, до сих пор болтающемся без дела в руках, и обратился к Элое.

– Твоя дочь? А как же моя? Почему она сейчас лежит без движения?

Матушка дрогнула, она всегда поддерживала и любила Марси. А Элиза от слов кузнеца взбодрилась, чувствуя бабочек надежды.

– Значит, она не умерла! И наверняка есть шанс её спасти! Может быть лесная колдунья поможет? – рыжая побежала обратно в библиотеку, но напоследок обернулась, послала воздушный поцелуй единственному в этом мире родному её человеку и прошептала: – Спасибо, мам! Не знаю пока как, но я всё исправлю!

«Бежать» – мысль пульсировала и подгоняла. Элиза понимала, что времени мало, долго матушка не сможет заговаривать толпу. Они либо подожгут дом, либо прорвутся, но в обоих случаях финал предсказуем и с ним она мириться не собиралась. Открыла котомку, закинула карты, пару книг и побежала по коридору.

А он словно ожил, подсказывал и привёл в самый дальний и тёмный угол. Сюда они однажды случайно забрели с Марси. Искали тайные знаки. Подруга хаотично водила по старой стене и задела торчащий камушек. Девчонки испугались, увидев, как с шуршанием открылась дверь… В тот день они не решились узнать, куда тайный ход ведёт. Но сейчас Элиза вспомнила, как изучая историю замка, нашла старые чертежи и тайный лаз, заканчивающийся далеко от ворот поместья. Но насколько он крепок и можно ли по нему пройти сейчас? Этот вопрос Элиза откинула. На время. Так хоть мизерный шанс оставался, можно хотя бы переждать пока толпа убедится, что ведьмы искомой нет в замке.

Руки ощупывали стену, глаза слезились от темноты, по телу волнами распространялась паника.

– Где же этот камешек? Только пыль и паутина…

Отголосок толпы доносился, Элизе казалось, что она может чётко разобрать слова.

– Выслушайте! Мне жаль твою дочь, Мерин. Но моя девочка вряд ли имеет к этому отношение. Она ушла. Ещё вчера.

Пауза. Элиза представила, как матушка украдкой смотрит в окно, не видит её силуэта и это придаёт уверенности.

– Если вы немного успокоитесь, я позволю зайти вам в дом и убедиться, что Элизы нет.

Потом мы вместе решим, что делать дальше. Как спасти Марси и как мне вам доказать, что моя дочь ни при чём.

Посыпались вопросы, Элоя отвечала. Медленно, давая фору любимому чаду. Но долго ли сможет держать стоглавого зверя всего одна женщина? Топот сотен людей эхом разлетелся по коридору и заставил Элизу ускориться. Вот только камешек никак не появлялся. Рыжая закрыла глаза и взмолилась, просила судьбу, дом, луну и даже теней из подвала помочь ей. И о чудо!

– Вот он! – беглянка чуть не вскрикнула, но закрыла ладошкой себе рот, радуясь, что грохочащий стук каблуков скрыл скрежет двери.

Элиза проскользнула в тайный лаз, и каменная створка бесшумно закрылась, скрывая беглянку от разъярённой толпы…

***

Сколько она шла неизвестно. Лаз то сужался, то расширялся. Элизе порой казалось, что она идёт по дышащим венам дома. Но они не причиняли вред, а, наоборот, помогали и вывели наконец на свободу.

Рыжая прищурилась от яркого света, но выйти из лаза сразу не решилась. Её ждал лес, пугающий её с детства. Она смотрела на зелёного монстра и думала – выйти или вернуться обратно. Но тут на ветках деревьев появились небольшие птички, белки. Казалось, они также оценивали незваную гостью. Молча. Наклоняя головки и подрагивая пушистыми и пернатыми хвостиками.

Элиза приветственно помахала зверью и сделала реверанс. А в ответ прилетели слова, окутавшие её словно тёплый, весенний ветерок:

– Наконец-то! Я уже начала думать, что не дождусь тебя. Следуй за ветром, слушай себя и животных. Тропинка приведёт куда надо. Поспеши!

И рыжая шагнула в зелёные объятия леса, навстречу манящему и неизвестному вызову.

Глава 5. Колдунья

Деревья словно живые расступались, открывая еле заметную глазу тропинку. Лес удивительным образом расслаблял гостью. Если бы не отголоски криков разъярённой толпы Элиза, возможно, даже запела бы, в голове её звучала музыка, непохожая на ту, что наигрывали тени в подвале. Эта совсем другая. Добрая, тёплая, такие матери поют малышам в колыбели.

– На-на-на, на-на-на, – не удержалась рыжая.

Закрыв глаза, она закружилась, ловя ветки, будто руки партнёров по танцу. Птицы подхватили мелодию и вот уже весь лет окунулся в атмосферу, напоминавшую бал с приёмом сотен людей.

Всё, что произошло накануне, перестало казаться таким уж страшным. Да, Элиза всё ещё слышала крики толпы, ощущала давление и волны гнева отца Марси, даже видела их. Красные всполохи костра, в который только что кинули парочку сухих веток. Но теперь огонь не обжигал. А лишь удивлял. Ведь когда-то кузнец души не чаял в подруге дочери, радовался, что она поддерживала Марси после кончины матушки. Но после появления слухов о том, что маленькая хозяйка ведёт себя будто ведьма – в одночасье разорвал связь девчонок. Без объяснения. Захлопнул дверь перед рыжей и запретил даже приближаться к его единственному ребёнку.

Сейчас это не казалось странным, догадка о смерти жены кузнеца всё объясняла. Не просто так он избегал разговоров о том, что произошло, почему здоровая женщина. На вид во всяком случае. За одну ночь посерела, лишилась волос и замерла будто кукла соломенная. Ни вздохнуть, ни глазами моргнуть не могла. Такой её застал утром кузнец. Ругал её, хлестал по щекам, звал и умолял простить, забыть его о просьбе подарить ещё одного малыша – сына, кому бы смог передать своё дело. Но было уже поздно. Пообещал он на могиле жены, что защитит от колдовства дочь и сделает всё, чтобы та была счастлива.

Откуда всё это знала Элиза? Ей рассказывал лес, нашёптывая и в движении листьев рисуя картины. И рыжая увидела ситуацию во дворе совсем иначе. Будто это вообще происходило не с ней, а с какой-то другой рыжей девчонкой. Запутавшейся в собственных мыслях. Одинокой.

А с Элизой всегда рядом матушка и сейчас она ждёт любимую дочь на крыльце, волнуется. Дом. Именно так увидела рыжая родной замок и в душе заскрежетало желание вернуться обратно. Но для начала нужно напитаться лесной атмосферой, дыханием тепла и добра. Ей так этого не хватало последнее время. Она прислонилась кажется к каждому дереву, дотронулась до каждого куста, встретившегося на пути. Благодарила за гостеприимство и обещала обязательно в скором времени навестить зелёных друзей вновь.

Дорога домой оказалась неблизкой. Усталая и полная впечатлений Элиза вернулась в замок затемно. Пробралась, стараясь не шуметь, в комнату матушки и словно пятилетняя девчушка звонко, с ноткой игривостью, поделилась с родным человеком находками.

– Мам, смотри! Я нашла необычную шишку и четырёхлистный клевер.

Элоя сидела на краешке кровати, повернулась к влетевшей, словно ураган дочери, поправила посеребрённые волосы, заплетённые в косу. Раскрыла объятия и крепко прижала к себе любимое чадо, приютившееся рыжим комочком рядом.

– Какой же ты у меня ещё ребёнок! – она расчёсывала пальцами непослушные кудри, вытаскивала соринки и веточки, раскачивала слегка свою малышку, убаюкивая, как в детстве.

– А ещё там никто не ненавидел меня, – всхлипнула Элиза, вжимаясь в грудь матушки, наслаждаясь стуком её сердца и мягкими ворсинками шали.

Элоя поцеловала дочку в макушку, провела покрытой сеточкой морщинок ладонью по раскрасневшимся от переживаний щекам, стёрла ручейки солёные и прошептала:

– Всё наладится, моя дорогая… Нужно только верить.

Рыжая ещё сильнее прижалась к матери, но та словно туман растворилась. А в открытом окне, впустившем в комнату ветер, появился размытый образ человека.

– Ну здравствуй, девонька, – проскрипел голос незнакомки.

Элиза сощурилась, пытаясь разглядеть, кто проник в комнату матери. Невысокая старушка, не похоже, что из замка. Полноватая, с фартуком, будто работала кухаркой. Седые волосы, собранные в пучок. Но лицо. Его разглядеть не получалось. Оно расплывалось, будто это всего лишь отражение на воде и в него только что кинули камушек, запуская дрожащую рябь.

– Я давно жду тебя, – незнакомка подмигнула удивлённо приоткрывшей рот хозяйской дочке и жестом позвала идти за нею.

Прошла вдоль окна, в дальний угол матушкиной комнаты и открыла в стене дверь, которой там никогда не было. Элиза пошла за старушкой, не задавая вопросов, удивляясь, почему ей не страшно? Спокойствие и уверенность разливались по телу. Ноги сами шли вперёд в неизвестность.

Перешагнув порог, рыжая окунулась в темноту, тягучую, сковывающую тело. Будто оказалась в склепе или под землёю. Стало сложно дышать и пошевелить губами, чтобы сказать хоть что-то или закричать. Но даже это не напугало. Элиза спокойно закрыла глаза, и, доверившись телу, продолжила путь вперёд, следуя за шаркающей поступью незнакомки. В голове молоточком отбивали ритм мысли: «Это всё сон, только сон. Ничего страшного на самом деле не происходит».

 Чем дальше она продвигалась, тем сильнее сознание растворялось. Она исчезала, терялась, а может возвращалась туда, откуда однажды ушла?

Сколько прошло времени неизвестно. Просто в какой-то момент она почувствовала, что темнота отпустила и Элиза открыла глаза. Огляделась. Вокруг всё ещё мало света, но уже можно рассмотреть очертания места, где она оказалась. Точно не в замке. Во всяком случае не в своей комнате. Здесь всё слишком простое. Пахло старостью и сыростью так, что аж глаза заслезились. Присутствующая, словно хозяйка, темнота действовала оглушающе. Так же как во сне или в воспоминаниях? Эта мысль уколола в висок и испарилась, оставив тонкий привкус сомнений.

Осторожно Элиза опустила ноги с кровати и зажмурилась, ожидая, что половица заскрипит и выдаст хозяевам этого дома, что гостья проснулась. А ей хотелось для начала осмотреться, понять где она и есть ли возможность сбежать незаметно. Но пол не издал ни звука. Вообще. Рыжая удивилась. Покачала кровать, но и та оказалась абсолютно бесшумна. Будто кто-то, как свет, выключил звук в этой комнате.

– Эй, – ещё одна проверка, но уже голосом. Вдруг колдунья наложила заклинание глухоты?

Но шёпот бабочкой защекотал уши, заставляя Элизу расслабиться. Видимо, мебель и пол, хорошо смазаны, поэтому и не шумят. Это только на руки рыжей. Она, не боясь выдать себя, начала обход комнаты. Шаг за шагом она продвигалась и касалась предметов, пытаясь через них понять, где оказалась. У стены стоял старый резной шкаф, внутри, правда, пусто. Зачем он тогда здесь? Рядом с ним – полка с книгами. Пыльными, будто их не открывали сотню лет. На противоположной от кровати стороне окно. Занавешенное плотной тканью. Отодвинув её Элиза сощурилась, в стекло впился яркий солнечный свет. А в его лучиках купался густой лес…

Рыжая прислонилась к стеклу, почувствовала, как веснушки впитывают тепло, заряжая энергией тело. Осмотрелась и по теням поняла, что полдень уже миновал. Деревья от небольшого ветерка приветственно раскачивались. Трава на поляне между домом и лесом манила своей мягкостью, в ногах защекотало желание пробежаться по ней босиком. Занавеска слегка покачнулась, подсказывая, что дверь в комнату отворилась.

– Проснулась? – в тишине простой вопрос прозвучал словно гром.

Элиза обернулась. В дверях стояла пожилая женщина. Покрытые серебром волосы, собранные в пучок, платье до пят. Точь-в-точь как незнакомка во сне. Только у этой фартук измазан в муке.

– А я уж хотела будить тебя, сонюшку. Измучилась, видимо. Долго плутала-то по лесу? – с заботой в голосе проворковала старушка.

– Дня два или три… не знаю. Иногда забредала в такую чащу, что не понимала день сейчас или ночь, – машинально ответила рыжая.

– Лес он такой, самостоятельный, – проворчала хозяюшка, подмигнула гостье и погрозила пальцем в сторону окна.

«Погрозила лесу? Может она сумасшедшая?» – подумала Элиза, но всё же приветливо улыбнулась.

– Пойдём, я блинчиков напекла. Накормлю тебя и отвечу на вопросы. Ты же за этим ко мне пришла? – вновь подмигнула бабуся и махнула головой «мол, идём за мной».

– Откуда вы всё знаете? – удивилась Элиза, но хозяйка уже вышла из комнаты, пришлось последовать за ней, запасаясь терпением.

За дверью встретила светлая гостиная и по сравнению с комнатой, из которой они только что вышли, здесь царило множество звуков. Что-то шкворчало, бурлило, позвякивало. И запахи витали топлёного масла, раскалённой сковороды, дымком от слегка прихваченного высокой температурой сладковатого теста. Желудок Элизы запел голодную песню. А хозяйка, понимающе улыбнулась и подтолкнула гостью к столу. Заскрипела ручка чугунного чайника, зажурчал чай в фарфоровой чашке, окутывая рыжую запахом трав и тепла.

– Ох, детонька, время оно знаешь и не такому научит. Мне ж давно не шестнадцать, – старушка подмигнула, поправила выбившую седую прядь. Посмотрела в сторону окна и добавила: – Да и лес не молчит. Птички-невелички, лисички, белки. Они многое видят, слышат. Говорить не умеют, но так громко думают.

Рыжую раздирало любопытство и зарождающаяся тревожность. Перестав жевать блинчик, она спросила:

– Вы мысли читаете?

Хозяюшка снова подмигнула, но Элиза уже не удивилась. Видимо это привычка старушки.

– А что такое мысли? Это же просто вспышки. Энергия. Хочешь научу?

Рыжая опустила глаза в чашку чая. В голове зазвучали крики толпы, будто все эти люди сейчас находятся рядом. «Сжечь! Ведьма!»

– Нет, я просто хочу понять, как мне вернуть всё обратно, чтобы меня перестали бояться…

Но вместо ответа старушка приложила палец к губам и посмотрела будто сквозь избушку, куда-то в далёкую даль.

– Тссс! Слышишь? Топот копыт.

Элиза напрягла слух, но ничего не услышала.

– Тебе пора! Это то, что тебе сейчас нужно, – старушка вытолкнула из-за стола жующую блинчик гостью и выпроводила её прямо в лес.

– Но… А как же вопросы? – в огненных глазах плескалось непонимание и обида.

– Позже. Поспеши! Кыш-кыш! – не унималась старушка.

Повинуясь движениям рук колдуньи, ветки деревьев подгоняли растерянную рыжую вглубь леса. Тропинка петляла, но помогала, вдыхая в себя кочки, чтобы путница не упала. Элиза посопротивлялась немного, оглядываясь назад, рассматривая исчезающий силуэт старушки, но как только тот скрылся за зеленным массивом, поддалась лесу. Всё походило на сон, она ждала, когда лучики солнца пощекочут веснушки и разбудят её. Но вместо этого ветка сильнее, чем раньше толкнула путницу, отправив прямо под копыта неожиданно появившейся лошади.

Глава 6. Незнакомец

– Малышка, ну как же так? – по воздуху пронёсся тоненький голос и впился иголкой в распластавшуюся в нелепой позе рыжую.

– Малышка? Какая я вам малышка?! – гневные слова выплеснулись, как из закипевшей в кастрюльке воды.

Элиза попыталась оттолкнуться от земли и принять вертикальное положение, но по руке прошмыгнуло что-то пушисто-когтястое и она упала, больно ударившись щекой.

– Малышка, постой! – тот же тоненький голос полетел вслед юркому зверьку.

Рыжая оторвалась от земли, поморгала в надежде, что показалось: «Бельчонок? Мама-белка? Разговаривают?» Осознание обожгло, истерика сбила дыхание. Элиза принялась колотить ни в чём не повинную землю.

– Только не это… Я ведь не просила… Зачем она меня заколдовала?..

Чья-то рука дотронулась до плеча. Рыжая вздрогнула, но не подняла головы. Мало ли что ещё может привидеться.

– С вами всё хорошо?

Голос. Похожий на человеческий. Хотя беличья мать тоже говорила совсем не как зверёк. Мысли пролетели, как птичий крик. Элиза замерла, прислушалась и даже принюхалась, чего никогда в жизни не делала. Медленно повернулась. Вернее, развернулась, перекатившись с живота на спину и посмотрела на того, кто вырвал её из стенаний.

Молодой человек. В сером костюме для верховой езды. Волосы короткие, но, видимо, из-за ветра или быстрого бега зачесались назад. «Как корова лизнула», – вспомнила она Марси, смеющуюся над причёской старого пастуха. Но больше всего удивило, что Элиза видела ауру всадника. Как оболочку. Сверкающую разноцветными огоньками. Тёплыми. К ним хотелось прикоснуться, прижаться и напитаться исходящей энергией.

Рыжая чувствовала, как мышцы подрагивают, реагируя на внутренние перемены. Гнев убежал, как собачонка, поджав хвост, освобождая место другому, почти забытому чувству. Безграничное счастье, лёгкость, уверенность, разливались волной по телу. Улыбка, правда пока кривоватая, тронула губы, а в глазах огненных заплясали чертинки.

– Ох, вы простите меня, пожалуйста, – бормотал путник, осматривая беглым взглядом незнакомку. – Я не заметил… Вы выскочили, как испуганный зверёк, прямо под ноги моему коню. Хорошо, что он у меня сообразительный! Остановился мгновенно. Надеюсь, ваша милая улыбка говорит, что вы не держите на меня зла?

Элиза же просто смотрела. Слова не шли. Они все казались неуместными, неправильными. Взгляд скользил, изучая молодого человека. Переключаясь с ауры на фигуру, лицо и обратно.

Всадник приблизился к ней, желая понять дышит ли незнакомка, пощёлкал перед лицом, чтобы проверить, слышит ли она. И опешил от реакции. Элиза отскочила от него, как от страшного зверя.

– Что с вами? Я не обижу! Только хочу помочь… – глаза путника округлились, будто он и сам испугался.

Элиза поморгала, покрутила головой и, сморщив лоб, всмотрелась в лицо всадника, но видела рябь воды, всколыхнувшейся от брошенного камня. Такую же, как у ведьмы в недавнем сне. Беглянка зажмурилась, отгоняя пугающий образ. И медленно-медленно открыла глаза, часто моргая, представляя, как успокаивает, разглаживая руками, взволнованную воду. Ладонь сама потянулась к молодому человеку. Тот не шевелился, опасаясь спугнуть незнакомку, точно редкую птицу.

– Вы такой тёплый… – Элиза склонила голову, словно любопытная пташка, расслабилась и лицо её осветила улыбка.

Образ всадника всё больше прояснялся. Будто тени в подвале закончили рисовать его портрет. Голубые глаза, выгоревшие брови, еле заметные ресницы. И… этот полный заботы взгляд… Девичья рука прикоснулась к щеке, а сверху легла мужская ладонь. Мир замер. Деревья не шелестели, птицы не пели. Двух путников окутала тягучая тишина, как в доме ведьмы.

– Малышка, ну куда ты опять!

Проворный бельчонок разрушил момент, пробежав между парочкой. Маленькая рыжая проказница на секунду замерла, понюхала Элизу, и будто убедившись, что всё в порядке убежала. А поодаль, прячась от взглядов людей, прошмыгнула белка-мать.

– Кажется, за нами следят, – усмехнулся всадник, неохотно отодвигаясь всего на один шаг.

Элиза же отдалась на волю веселью. Звон её смеха подхватил лес. Листья в такт зашевелились, птицы защебетали. Звуки волнами возвращались в этот мир.

– Вы случайно не фея? Посмотрите, как вам отвечает природа, – отметил молодой человек и присел рядом, но всё же на расстоянии, чтобы не испугать девушку.

– Нет, – пожала плечами Элиза, – но с детства хотела ею стать.

Рыжая так откровенно уставилась на всадника, что тот напрягся. Мышцы проступали сквозь тонкую рубашку. И Элиза вновь улыбнулась, сдерживая, как ей показалось неуместный для этого момента смех.

– Ну что, спаситель? Поможешь подняться? Или так и останемся до заката на земле? Нет, она, конечно, мягкая и приветливая…

Молодой человек опомнился. Аккуратно взял незнакомку за руку, помог встать на ноги. И стал отряхивать налипшие на платье листья травинки. Элиза повторяла его движения, случайно соприкасаясь с тёплыми пальцами. Каждое прикосновение взрывалось огнём в лаве, текущей по венам. Руки, следуя четырём невидимым струям, поднимались выше, глаза рассматривали каждый участок тела партнёра по этому странному танцу.

– Ой!..

Оба схватились за лбы, искрящиеся от столкновения.

– Вы решили проверить меня на прочность? – девичьи брови изогнулись, на лице отразились строгость и недовольство.

Всадник замер и перестал дышать, а Элиза вновь рассмеялась.

– Шучу!

Неловкость исчезла. Два человека, незнакомые ещё десять минут назад, доверились друг другу и пошли по узкой тропинке. Рыжая мысленно пела, касалась деревьев, кустов, подмигивала жучкам и махала рукой пролетающим птахам. Всадник вёл коня под уздцы и украдкой поглядывал на спутницу. Брови его взлетали от удивления, сердце замирало, когда крылья птицы хлопали почти что над ухом и улыбка вспыхивала словно ночной фонарь, когда девушка на него смотрела.

– Вы простите, что я так сломя голову летел по этому лесу, – нарушил молчание молодой человек. – Немного сбился с дороги. И ведь не зря. Мне кажется, сама судьба нас свела.

Элиза хихикнула.

– Кто вас так учил показывать свои чувства девушкам, да ещё незнакомым? Вы меня смущаете…

– Ну что вы, – начал было оправдываться всадник, но, увидев улыбку на губах спутницы, расслабился и продолжил изливать душу. – Я накануне поругался с родителями. Сел на коня и поскакал просто куда глаза глядят. Лишь бы подальше от дома, опеки, запретов и непонимания. Друг мой четвероногий понял меня и летел сквозь листву без остановки. Но у пригорка затормозил. Я, кажется, целую вечность пытался сдвинуть его с места, но тут выскочили вы…

Элиза погладила по холке темногривого жеребца:

– Ты очень догадливый, я тебе благодарна.

Конь всхрапнул и запрядал ушами.

– А вы как оказались в лесу?

Элиза пожала плечами.

– Я заблудилась… И очень рада, что встретила вас.

Дальше разговор, точно петляющая тропинка, уводил их то на красоту леса, то перебрасывал на родителей и их постоянную защиту детей.

– Взять того же бельчонка? Малышку. Вы заметили, как мать-белка даже на расстоянии переживала за чадо? Представляете, что она могла бы сделать, если бы мы, вдруг решили обидеть её дитя? – в этот момент Элиза видела свою матушку, там на крыльце с канделябром в руке.

Лес закончился и сквозь листву показался замок.

– Это мой дом. Предлагаю вам отдохнуть в мягкой кровати. Негоже красавице блуждать по лесу в ночи. А утром я отвезу вас домой.

Элиза вздрогнула от слова «дом», но ничего не сказала, понадеявшись, что утром придумает, как отказаться от предложения. Она сжала ладонь спутника, слегка прикоснулась к нему плечом и отправилась в новую неизвестность. К людям, которых не знала.

Ворота растворились, открывая величественный замок. Его можно было бы смело назвать взрослым и гордым, будто хозяин расправил он плечи и всматривался в путников у порога. Высокий, за счёт торчащих башен, создающих эффект короны, окна сверкали чистотой. Всё каменный исполин видел и слышал. Узнав родного человека, распахнул парадную дверь и позволил звукам радостным залить двор. Конь пританцовывал, заходя в родные пенаты, и судя по ржанию слева, причины на то были особенные.

– Мам, пап! – весело прокричал молодой человек и поднял руку спутницы, чтобы помахать, вышедшим на крыльцо родителям. – Это Элиза! Я встретил её в лесу. Она заблудилась, и я, как воспитанный человек, обязан проводить девушку домой, завтра.

Мать смахнула слезу. Она подошла к сыну, выше её почти на голову, обняла чадо и прошептала, наслаждаясь, казалось, даже его запахом.

– Я рада, что ты вернулся. Гостью твою мы, конечно же, приютим.

Так и случилось. Её устроили в гостевой комнате. Светлой, будто дожидающейся именно её долгое время. Накормили, помогли принять ванну. Уставшая Элиза провалилась в сон, а на следующее утро проснулась от жуткой головной боли.

Прибежали знахарки, заворковали, засуетились над гостьей, а в проём двери заглядывали волнующиеся хозяева и их сын.

– Удар головы был, – озвучила одна из старушек. – Ей нужно лежать. Отправляться в дорогу нельзя, может случиться всё что угодно.

Поклонились знахарки и покинули комнату, а взгляды молодых встретились и заискрились нескрываемым счастьем. Вот только хозяева замка не поддержали энтузиазма сына. Они взволновались, что дитя их обворожила лесная незнакомка. Да ещё с рыжими волосами. Ведьма – не иначе.

Первые дни Элизу не беспокоили. Травы приносили, да примочки накладывали. Только друг навещал. Ненадолго. Садился у кровати, держал за руку и рассказывал истории замка.

Матушка его злилась, замечая, как сын выходил из комнаты рыжей. А вечером третьего дня остановила.

– Милый! Кажется, наша гостья тут загостилась. Не пора ли ей отправиться домой? И знаешь, я думаю тебе не стоит её провожать. Скоро приедет к нам семья Эвиркос. Их дочь готова стать твоей женой.

– Но…– попытался возразить сын.

– Цыц! Не спорь с матерью! Завтра же, чтобы твоей рыжей здесь не было! – подоспел отец и поставил точку в зарождающемся споре.

Совпадение ли? Элиза вышла из комнаты, хотела догнать друга и поблагодарить за цветы. Но услышав слова хозяйки поместья, сползла по стене. Она и не знала, что родители так все восприняли. Вернулась к себе и огляделась. Комната уже не казалась такой прекрасной. Серый цвет стен, блёклая постель. Окно запотевшее. Не место ей здесь. С первыми лучами солнца, пока все будут спать, придётся покинуть этот замок.

Но её спаситель не дал осуществить план. Пришёл на закате и прошептал:

– Я провожу тебя, как и обещал. А на родителей моих не держи зла, прости их. Отдыхай, набирайся сил и доверься мне, как на той лесной тропинке, где свела нас судьба.

Наутро, рыдающая мать обнимала сына. Хмурый отец накануне указал отпрыску на дверь. Неблагодарному, отказавшемуся от выгодной партии, поменявшему семью, будущее на рыжую девицу, найденную в лесу!

Сборы прошли очень быстро. Парочка поклонилась дому и скрылась в неброской карете. Стук колёс отдалялся от замка, показывая, что молодой человек держит слово.

Он прижимал к груди её за руку успокаивая:

– Всё будет хорошо.

Она верила, утыкалась в плечо и глотала слёзы, мысленно твердя:

«Я не отступлюсь! Сколько можно страдать, оправдываться? Это то, что мне сейчас нужно! Так сказала ведьма. Не отпущу! Он мне необходим словно воздух!»

Кровь закипала в жилах. Элиза выпрямилась, вытерла солёную влагу и улыбнулась, найденному счастью.

– Милый, всё у нас получится. Правда?

– Конечно, рыжик. Вместе мы справимся с любым поворотом.

Будто проверяя слова, карета подпрыгнула на валуне. Элиза прижалась к мужскому плечу, в сердце впервые за долгое время затеплилась надежда, что после дождя действительно на небе появляется солнышко.

Глава 7. Возвращение

Карета сквозь лес уносила путников от сложностей в одном родительском доме и везла к неизвестности в другом. Узкие сидения сближали. Молодой человек прислонился к краю и бережно, словно хрупкую вазу, обнимал, устроившуюся на его груди рыжеволосую спутницу.

Элизе снился кошмар, туманом окутывали крики: «Ведьма! Сжечь!», страх иголками впивался в каждую клеточку тела, руки судорожно искали, где же камушек, что открывал спасительную дверцу тайного лаза, ведущего прочь из замка.

– Мама! – сжавшись в комочек, беглянка крепко прижималась к спутнику.

Тук-тук, тук-тук. Два сердца стучали в унисон. А в голове у Элизы шёл спор:

– Скажи, всё поймёт, – трепетал с надеждой один голосок.

– Не говори, уйдёт, – с жесткостью отвечал ему другой.

Решить, как поступить рыжая не успела. Карета остановилась, и мужской голос прошептал:

– Просыпайся, мы приехали.

Элиза выглянула в оконце, отодвинув бархатистую занавеску. Такой родной двор, раскрашенный утренним солнцем. В сторонке, словно застенчивая дама – молчаливый замок. Волной нахлынули воспоминания, и рыжая тяжко вздохнула.

– Да. Мы дома… – вот только радости в голосе не было.

– Сейчас ещё очень рано, но мы можем вдвоём прогуляться. Покажешь мне свои любимые места? – спутник взял Элизу за руку, потянулся к ручке двери и…

– Подожди, – беглянка сглотнула комок, в горле словно песок, скопилась вся горечь и страх, – мне нужно кое-что тебе рассказать.

Она зажмурилась и набрала воздуха в лёгкие, но слова заставили встрепенуться, словно воробышка, попавшего под случайные брызги из ведра, перевёрнутого дамой в косынке.

– Я и так уже догадался, – лесной спаситель подмигнул и поцеловал каждый пальчик своей рыжей находки.

У Элизы перехватило дыхание. Замелькали картинки из недавнего сна. Любимый смеётся, ведёт её в центр двора, а там мужики готовят костёр. Толпа кричит, в руках вилы, факелы, палки разной длины. Дети бросают в неё камни, соревнуясь в силе и меткости.

Нежное прикосновение к веснушчатой щеке развеяло страшный образ. Взгляд прояснился и сфокусировался на глазах неотрывно на неё смотрящих. Искорки понимания, жёлтые волны тепла на голубом фоне спокойствия завораживали испуганную беглянку.

– Я знаю, почему ты блуждала по лесу, – прошептал он, замолчал на несколько вдохов, стараясь через дыхание поддержать и успокоить Элизу. – Тоже поругалась с родителями… А сейчас тебе совестно. Не переживай. Мы вместе найдём что рассказать им и как объяснить, где ты пропадала так долго. Да и я уверен твои матушка и отец будут счастливы, что ты вернулась. Вспомни, как мои обнимали меня в наш день приезда. А меня не было всего-то часа четыре. Вот увидишь, ссора, как ветер развеялась давно, а вот беспокойство… Ты же сама говорила в лесу, что даже белка-мать за чадо переживает, а тут солнышко, приносящее лучики счастья с собой.

Он поцеловал её веснушки, она улыбнулась и снова прижалась к найденному в лесу счастью, сожалея, что скоро всё закончится. Ведь он узнает… и отвернётся…

– Элиза! Элиза приехала! – звонкий мальчишеский голос словно рой пчёл ворвался, всполошил парочку и заставил-таки выйти решиться покинуть лоно кареты.

Во дворе появлялись заспанные и удивлённые люди, а по дорожке от замка бежала хозяйка поместья. Рыжая внутренне сжалась, ожидая тех самых криков, что прогоняли её несколькими днями ранее. Но что это? На лицах жителей нет ни капли злости. Все улыбаются. Элиза, ожидая подвоха, открыла дверцу кареты, и, опираясь на руку своего защитника, вышла на свет.

– Доченька, милая! С тобой всё хорошо?! Как же я волновалась!

Матушка то прижимала дочь к себе, то осматривала. Руки, волосы, каждый пальчик, всё ли в порядке. Убедившись, что кровинушка не ранена и не больна, притянула к груди и зашептала:

– Не волнуйся, девочка моя, всё хорошо. Никто больше не сердится на тебя. Признали ошибку. На днях приходила старушка, мы её раньше не видели. Поговорила с отцом Марси, дала отвар, совет как за бедняжкой ухаживать. Сказала, что это девичье, вроде как влюбилась она и от страха реакции папеньки в сон защитный впала. Как же она переживала, что из-за неё на тебя охоту устроили. Не знаю всего, но разговор с отцом у них был в тот день долгим.

От новостей на душе разливалось тепло, искорки счастья затанцевали. Рыжая посмотрела в небо и увидела образ лесной колдуньи:

– Я же обещала. Береги то, что нашла! И не пропусти знаки!

Элиза выбралась из материнских объятий и протянула руку спутнику.

– Мам, познакомься. Это Ниткос. Он спас меня, когда я заблудилась в лесу. И… ты же не против, если он поживёт немного у нас?

Элоя прищурилась. Смерила взглядом молодого человека. На вид статный. Хорошо сложен. Светлые волнистые волосы. Ветерок сплетал рыжие кудри дочери с его завитками соломенными, создавая эффект молока в кружке чая. Глаза голубые с жёлтой каёмочкой, тёплые, добрые. Материнское сердце довольно ёкнуло, и хозяйка поместья приветливо улыбнулась.

– Так вот о каком сюрпризе нас предупреждала старушка, – Элоя подмигнула дочери и захлопотала: – Что ж мы стоим?! Вы, наверное, голодные с дороги. Марси, детка, не прячься ты уже! Ребятишки, нечего тут вертеться, лучше сообщите повару, пусть накроет в столовой, да повкуснее, нужно накормить уставших с дороги влюблённых.

– Ну, мам… – засмущалась Элиза, чувствуя, как веснушки начинают мерцать словно звёзды на ночном небе.

А Марси подбежала к ней и обняла, крепко, искренне, будто они и не переставали дружить.

***

День за днём жизнь налаживалась, так река или озеро разглаживаются после дождя. Ниткос быстро вписался в будни поместья, взял на себя многие обязанности, забытые после смерти отца Элизы. Его полюбили мальчишки, за весёлый нрав и умение владеть мечом. Ребята в очереди стояли за уроками. До позднего вечера слышался стук то стали, то деревяшек. И только крик раздражённых мамаш загонял мальчишек в кровати.

Но… Полная луна лишь пробилась сквозь тучи, тут же запустила отблески-когти в спящую безмятежно рыжую. В комнату проникли тени, они щекотали и звали:

– Приди к нам! Мы ждём тебя! Ты совсем забыла о нас? Мы скучаем! Нам есть что тебе рассказать… Поспеши…

Голоса смешивались. Тихие, скрипучие, детские, старческие. А настойчивость их только нарастала. Рыжая открыла глаза и резко села, будто от подушки её оттолкнула невидимая сила. Огляделась, в дальнем углу сопела служанка, движения не услышала. Хорошо. А в окно по-хозяйски светила луна. От кончиков пальцев до макушки по телу волной пронеслась молния, требуя бежать, не сидеть на месте. Элиза нащупала накидку и, стараясь не разбудить Кейлин, вышла из комнаты.

Крадучись она бежала по коридору. Пульс отдавался в висках подгоняя. Без факела она видела путь, повороты и по памяти прибежала к входу в подвал. Схватилась за ручку, дёрнула. Ещё раз, ещё. Но ничего не происходило. Дверь запечатали… замуровали. Проглядывались бугорки расплавленного металла, строительного раствора, ещё чего-то незнакомого. Но главное ясно одно. Внутрь ей не попасть…

Элиза разозлилась, кровь забурлила, словно вода на огне. Что есть силы она дёргала дверь, тарабанила по металлу и камню вокруг, бросала в преграду всё, что попадалось под руку, а голоса подгоняли:

– Скорее! Поспеши! Мы ждём!

Но дверь не сдавалась, да и силы оказались не бесконечны.

– Ну пожалуйста, откройся… – рыжая, как желе, которым кидались они в детстве с Марси, сползла по стене.

Продолжая стучать кулаком, коленом, затылком, по этой треклятой преграде она не заметила, как уснула.

***

На рассвете её разбудил Ниткос. Он присел рядышком, провёл по рыжим кудрям, разметавшимся словно по коридору пронёсся ураган.

– Милая, что ты здесь делаешь? Я думал мне приснился шум…

Он вложил в слова нежность и заботу, но, увидев её взгляд, отшатнулся.

– Почему ты не пришёл? Ты был мне нужен! Это же ты! Ты закрыл эту дверь, я знаю! Кто тебе рассказал? – в голосе нарастал гнев, возвращая силы в уставшие за ночь мышцы.

Элиза колотила возлюбленного по груди, желая выместить всё негодование, обиду и страх о того, что не справилась, подвела тех, кто её звал и не дождался. Ниткос молча терпел, не уворачивался от ударов, лишь задерживал дыхание и как в день приезда в карете пытался успокоить медленными вдохами и выдохами, как учил его в детстве отец. Но ничего не помогло. Ни тишина, ни дыхание, ни объятия.

– Ненавижу! – кричала не своим голосом Элиза, жалящий взгляд испепелял того, кто помешал встречи с тенями. Оттолкнув с далеко недевичей силой возлюбленного, она вскочила и бросилась прочь.

– Я же не знал. Хотел оградить тебя от сплетен…

Ниткос растерянно смотрел вслед убегающей рыжей, не понимая, что сделал не так.

Глава 8. Потеря

Прошла неделя. Элиза злилась по поводу и без, когда появлялась на людях. Бурчала, кричала, высказывала.

– Когда уже пригласите мастера? Солнце слепит и не даёт сосредоточиться! – кивала она на окна в замковом коридоре.

– Неужели нельзя проверить на соль и перец заранее? – отодвигала горячее и уходила из-за стола.

– Постельное бельё вечно мятое, – отчитывала служанку, укладываясь спать.

Но оставаясь в одиночестве, она словно падала в пропасть. Злость исчезала, а на её место выползала тягучая грусть. Где бы Элиза не находилась: в комнате ли, в саду на любимой лавочке в заряжающей раньше беседке, тишина мгновенно рядышком появлялась. Но не та, оглушающая, как в избушке колдуньи. Нет, звуки природы, гомон мальчишек, звон железа врывались и пытались отвлечь. От поисков, хотя бы тоненькой нити, оставляющих невидимый след тихих шепотков, манящих, ставших однажды частью её.

Элиза бродила потерянная по коридорам, тропинкам, не могла сфокусироваться ни на чём кроме попыток услышать тайных друзей. Ей не хотелось никого и ничего видеть, все силы направлялись в слух. Она вздрагивала от шорохов, звуков, от малейших намёков на шелест тех, кто был почти год с нею рядом. Но в голове по-прежнему царствовала пустота… Будто в тот день Элиза потеряла ниточку связи, утратила, не удержала и теперь её не восстановить.

– Ну почему? Почему ты меня не спросил? Не предупредил? – вопрошала рыжая, глядя в потолок комнаты при свете дня или отблесков луны по ночам.

Но ответом была всё та же грызущая нервы тишина. Не шёл сон, не приходили идеи, что же можно сделать, как вернуть то, что утеряно. Даже образ колдуньи не появлялся, как ни старалась высмотреть его Элиза. В облаках. В отблесках лунного блика на стенах или в стоящем в углу зеркале. Но и старушка от неё отвернулась. А пустоту заполнял страх, притягивающий тяжёлые воспоминания: крики толпы, избегание встреч с дочкой хозяев поместья, обвинение ведьмы во всех бедах, одиночество, ожидание подвоха от окружающих…

Ниткос тоже страдал. Ловил взгляд любимой, но та отворачивалась. Дарил цветы, но те сразу улетали в корзину. Он даже научился играть на банджо и спел песню на языке незнакомом. Упражнялся несколько дней вместе с гостившим в поместье путником седовласым. Но рыжая только закрыла плотнее окно, показав своё отношение.

Элоя и Марси. Хозяюшка в возрасте и молодая служанка. Их фигурки выглядели сгорбленными, словно на спинах лежал мешок острых камней. Они не смотрели в глаза Элизе, опасаясь, что та прочитает мысли и переживания, узнает кто надоумил Ниткоса заколотить дверь в злополучное подземелье. Источник бед по их мнению. Ведь именно после того, как рыжая, несмотря на уговоры подруги отправилась одной лунной ночью узнать, что же скрывается в заброшенной части дальнего коридора, начались изменения. В характере, поведении, шутках, создавших пугающий образ ведьмы.

Каждый участник молчаливой битвы понимал, что так долго продолжаться не может. Первым не выдержал Ниткос. Собрался с духом, поймал в коридоре Элизу за руку, развернул её к себе и прошептал, сглатывая спазм в горле:

– Я не буду больше мучить тебя. Прощай и прости меня, пожалуйста! Я не знал…, – прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, развернулся и поспешил быстрее уйти пока не передумал.

«О чём ты не знал?» – хотела прокричать Элиза, но вместо этого молча отправилась в комнату.

Той ночью ей приснился сон. Лесная колдунья прилетела как ветерок, долго кружилась, будто пытаясь преодолеть защиту. Чихнула, съёжилась и с хлопком превратилась в фигуру, ту самую, что в избушке угощала рыжую гостью блинами. Лицо старушки снова походило на расплывчатую рябь, с губ слетали отрывочные слова:

– Береги! Судьба…

Элиза крикнула ей:

– Постой! Объясни! Я ничего не понимаю!

Но видение растворилось от дуновения сквозняка и рыжая проснулась. Сморгнула пелену дремы. Огляделась. Комната встретила, уже ставшей привычной, оглушающей тишиной. Отбросив пуховое одеяло, Элиза подбежала к окну. Посмотрела на ночное небо, на отражение лунного света, растекающееся по двору. Но увидела не уставшую за день землю, а живую картину: следы копыт и образ коня, увозившего с глаз долой того единственного кто смог вернуть радость и веру в себя.

Элиза почувствовала тепло осознания, разливающееся по клеточкам тела, накинула дорожный плащ и выбежала на улицу.

– Поторопись! – подгонял голос колдуньи.

«Куда ты собралась? Ночь на дворе! А там лес! Что случится с тобой? Совсем не думаешь о матери!» – мысли надоедливой мошкарой окутали и пытались остановить рыжую беглянку.

– Да, пропадите вы все! – отмахнулась Элиза, накинула капюшон и ступила в лесную чащу, не придав значения, что охрана её не остановила, ворота приотворились стоило ей подойти.

Она шла вперёд по тропинке, а та, петляя, вела ночную путницу, словно мастерский проводник. Уводила от непроходимых мест, не давала сбиться, будто специально показывала кочки, упавшие деревья, пеньки или рык зверья привлекала, отговаривая свернуть не туда. Элиза спешила, сердце стучало в такт мыслей, шагов. Она уже не могла остановиться, это было сравнимо с задержкой дыхания. Минута, две, послушать лес, прикоснуться к отзывчивым зелёным хозяевам, но стоило засомневаться, как по телу пробегала дрожь, требуя движения. Её тянуло вперёд и спустя час между листвой промелькнул отблеск водной глади. Озеро! Кровь ударила в голову. Бежать! Быстрее!

Деревья расступались, открыв ей наконец-то обзор. На берегу скрытого от людей водоёма стоял он. Элиза прислонилась к дереву и выдохнула с облегчением:

– Успела…

Конь беззвучно заржал, приветствуя рыжую. Он не спал, а наблюдал за хозяином. Пощипывал нехотя травку, шумно втягивал воздух и затанцевал, казалось, подбадривая, застывшую в нерешительности Элизу. Она подмигнула мерину и осторожно двинулась к замершей фигуры у берега. Земля скрадывала звуки шагов. Не выдав себя, рыжая подошла к Ниткосу ближе. Прислушалась к дыханию, уловила, как медленно поднимались плечи, помогая наполнять лёгкие воздухом. Протянула руку, чтобы коснуться милого, но замерла.

Он занёс камень и бросил голыш лягушкой. Отражение в воде заволновалось. Сердце девичье сжалось от дурного предчувствия. Поддавшись неоформленной мысли, Элиза отыскала сбитый ком земли, встала рядом с возлюбленным и бросила его в своё отражение.

Бесшумный всплеск воды запустил рябь, она под ритм биения двух сердец рисовала узор, соединяя образы парочки, застывшей на берегу. Руки влюблённых потянулись друг другу. Прикосновение вызвало вспышку. Искра, пробежалась от кончиков пальцев до макушки и спустилась до пят, словно огонёк игривый ощупал язычком пламени тоненькую лучину. И всё это сопровождала строгая компаньонка – тишина… Ни одного звука вокруг не пролилось. Только дыхание, как разговор. Без слов. Вдох, словно вопрос, выдох – ответ. Такт в такт, в ритме тока крови по венам.

– Оу, рыба! – пролетавшая над озером птица нырнула в воду, поймала добычу и, громко хлопая крыльям, и улетела, вернув миру звуки.

– Элиза… – Ниткос прижал руки возлюбленной к губам и глубоко, с нескрываемым сожалением, выдохнул, подбирая мысленно слова оправдания, – прости, я…

– Что ты? – грозно посмотрела на него рыжая.

Но уже спустя секунду расхохоталась и подошла к коню, призывно гарцующему в десятке шагов от парочки.

– Представляешь? Твой хозяин решил от меня убежать. А говорил, любит… Ну вот как после этого верить мужчинам?

Чмокнув в морду мерина, Элиза запустила руки в гриву и прищурилась, краем глаза наблюдая, как коняга постукивал копытом, подзывая хозяина.

Ниткос послушался, приблизился с противоположной стороны и тоже принялся расправлять спутанные волосы четвероногого друга. Конь млел и его тихое ржание развеселило обоих. Улыбки словно яркое солнце после грозы, осветили кромку леса и берег озера.

– Я думал, ты меня не простишь, места себе не находил, – встретившись пальцами и, ловя огненный взгляд милой, шептал Ниткос.

А природа искрилась вспышками воздуха, рыбы запускали круги на воде. Птицы взлетели одновременно, заставляя шуметь листву на деревьях. Всё это походило на фейерверк. Как на больших праздниках, что собирал Элизин отец, стараясь порадовать дочь…

***

Конь мерно цокал копытами по лесной тропинке, заботясь о покое своих наездников. А те старались прикоснуться каждой клеточкой тела и соединиться так, как отражение на воде.

– Это всё луна! И я злилась не на тебя. Просто… Давай не будем об этом хорошо? – Элиза прильнула к груди возлюбленного, а тот, почувствовав облегчение, полушутливо спросил:

– У тебя какая-то связь с этим лесом?

Рыжая замерла, боясь выдать нахлынувшее, казалось бы, без причины, волнение, и ещё крепче прижалась к милому. Ниткос же, поглаживая мерина, подбирал слова:

– Представляешь, лес будто меня не выпускал. То коряга какая под ноги коню попадётся, то ветка почти смахнёт меня с крупа, то зверёк отвлечёт. А когда я решил сделать привал, ветви раздвинулись и показали мне озеро. Знаешь, мне стало так спокойно… Появилась уверенность, что ты придёшь. И мы будем вместе. Как раньше. Я смотрел в водную гладь и видел… – тут Ниткос деланно поперхнулся.

Элиза сделала вид, что не заметила. А спутник вдохнул запах волос возлюбленной.

– Даже Кири не отвлекал, спокойно стоял без привязи.

Мерин, догадавшись, что о нём говорят, заржал. Но… не как конь, а как мурлыкающий кот. Элиза расхохоталась и похлопала четвероного друга по крупу.

– Ах ты ж, наш милый конь-котяра!

Звонкий смех эхом разнёсся по лесу, усиливаемый шелестом листвы и птичьими голосами.

– Ты моя рыжая фея, – Ниткос поцеловал девичью руку и прижал к себе, как сокровище.

Элиза радовалась, что вернула любимого, что счастье – вот оно под рукой. Прижмись и наслаждайся. Но в душе шевелились жуки, заставляя думать о том, как вскрыть подземелье. «Надо убедить сделать это Ниткосу самому, чтобы не выдать моё влечение к этому месту». Но сказать, вернее, подумать об этом, легче, чем сделать.

Глава 9. Тайные желания

⠀

Солнце и яркость вернулись в поместье. Элиза и Ниткос казалось не разлучалась ни на секунду. Мысленно. Ритм влюблённых сердец задавал тон всем жителям. Не слышны ссоры привычные в вотчине повара, улыбки вспыхивали, словно звёзды на ясном небе ночном и сплетались в узор кружевной.

Во дворе снова раздавался то металлический, то деревянный стук оружия. Утром вместо петуха оповещал, что пора просыпаться, днём напоминали о перерыве. Ведь каждый работник имеет право на отдых. Присесть на крыльце, поглазеть на небеса. Или мысленно вместе с мальчишками поразмахивать мечом тренировочным. А те знай стараются, даже вечером после того, как все задания родителей выполнят бегут на место боя с мыслями, как поразить соперника и тайком наблюдающих за поединками любопытных девчонок.

Будущие воины выпытывали секреты каждый раз, когда якобы случайно пересекались с Ниткосом в залитом солнцем дворе, в перерывах между тренировками.

– А как лучше держать меч, большим пальцем сверху или наоборот?

– Говорят имя стоит дать клинку и тогда он в любой схватке поможет.

Ниткос сводил брови к переносице, пристально смотрел на посмевшего отвлечь его мальчугана, хватал за ухо и … другой рукой начинал щекотать, пока строящий из себя взрослого ребятёнок не просил громко пощады. Тогда он подмигивал и обещал:

– Будешь тренироваться, сам поймёшь все секреты. Или придумаешь собственные. А пока беги! Непослушных не принимают в воины!

Он провожал взглядом сверкающие пятки пацанёнка, а боковым зрением улавливал блеск огненных глаз сквозь огромные окна замкового коридора. Элиза любила за ним наблюдать. Незаметно. Лишь первые лучи солнца касались веснушек, она выбегала во двор, пряталась в тени деревьев и любовалась игрой мышц возлюбленного. Сквозь плотную рубаху на рассвете или как есть, когда смывал пот из кадушки после дневных занятий с ребятами.

Иногда она не спешила на улицу, а замирала у окна в коридоре. Прислонялась лбом к прохладному стеклу и представляла, что находится с милым рядом. Также замахивается клинком, делает выпад и ловит живые искорки во взгляде мальчишек.

Всё было прекрасно. Если бы не… Словно кровоточащая заноза, не давали покоя мысли о двери в подземелье. Днём ещё можно было отвлечься, на суету и приготовления к празднеству. Но ночью в уставшем теле свербела физическая боль от нехватки шёпота и голосов. Вот только рассказать об этом Элиза не решалась. Хватило прошлого недопонимания и почти потери возлюбленного. В этот раз действовать нужно осторожно. Не обращаться за помощью к Ниткосу или умельцам поместья. Хотя они точно смогли бы открыть запечатанную дверь. Вот только, что подумают тогда о ней? Какую цену придётся заплатить за возвращение возможности общаться с тенями?

Каждую ночь рыжая, когда все засыпали и замок погружался в кокон тишины, пробиралась в запретный коридор и всматривалась в неприступную дверь. Загадка и вызов испытывали девичью выдержку. В ход шли железки, камни, всё, что удавалось незаметно протащить из кузни и сада, но пока попытки разрушить печать защитную не увенчались успехом. Возвращаясь с неудачей в комнату, Элиза рыдала, уткнувшись в подушку, чтобы не показать состояние служанке, шептала проклятия и извинялась перед теми, кого так давно не слышала.

Родные поддерживали её, отвлекали разговорами о предстоящей свадьбе, которую, кажется, ждал каждый житель поместья, ведь это они, как сами считали, подтолкнули ребят к такому решению.

***

Утро дня их возвращения запомнилось кажется всем. Ворота оставались распахнуты с момента, когда через них проскользнула Элиза, они будто ждали милых сердцу молодых, раскрыли створки-объятия и готовились прижать, защитить, приголубить. Мальчишки, мужчины и женщины, казалось, все смотрели в шелестящий лес. Одни украдкой, занимаясь своими делами, другие облепили гроздьями каменные стены у ворот.

Услышав цокот копыт, люди зашумели, заулюлюкали. А увидев, что их любимая парочка едет в обнимку на крупе чёрного мерина, важно покачивающего мордой, будто говоря – видите? Это я их помирил и вернул домой! – устроили целое представление. Скандировали на разные голоса:

– Свадьбу! Свадьбу!

Звук взбудоражил ленивый утренний воздух, пробудил мысли, потаённые, молодых и возрастных жителей. Волны докатились до парочки. Ниткос с лёгкостью соскочил с коня, встал на одно колено и с улыбкой проговорил:

– Милая моя Элиза, я так счастлив, что однажды встретил тебя в этом бескрайнем и таком живом лесу. Ты пробудила во мне чувства, о которых я и не догадывался ранее. Я влюблён в тебя всем своим сердцем, всем существом! Наша размолвка показала мне, что я даже дышать без тебя не могу.

Почти жених сглотнул, видно было, что чувства его переполняют, по подрагивающим векам и слегка танцующим пальцам, протянутым к милой и выглядывающему из-за крон деревьев любопытному солнцу. Конь забил копытом и подтолкнул мордой хозяина.

– Даже Кири почувствовал моё безграничное счастье оттого, что ты позволила мне снова быть с тобой. Я обещаю! Больше не буду тебя расстраивать. А сделаю всё возможное, чтобы мы оба были счастливы каждый день!

Набрав в лёгкие побольше воздуха, посмотрел в сверкающие от счастья огненные глаза, Ниткос задал тот самый вопрос:

– Ты окажешь мне честь? Станешь моей женой?

Двор замер, собравшиеся не сводили глаз с Элизы. Зная её характер, все понимали от неё можно было ожидать чего угодно. Так и случилось. Она взяла протянутую руку Ниткоса, спустилась с коня. Встала рядом с милым на одно колено и прокричала, направляя свой посыл далеко в небо или даже к луне:

– Да! Я согласна!

Шумели в тот вечер долго, поместье захватил предсвадебный переполох. Супруги вспоминали, как они сделали этот шаг. Как праздновали, как прожили столько дней вместе. Те, кого коснулись тёплые чувства, молчали, а мысли их кричали, что желание стать семьёй уже пустило в их душах корни.

Настроение праздничное витало в поместье несколько дней. Но не всех оно затронуло так глубоко. Элиза заметила, что Марси лишь старалась быть весёлой, но в глазах плескались грустинки, так часто люди себя чувствуют, когда на душе скребут облезлые кошки. Или ей это показалось? Испытала укол совести? Купалась в лучиках счастья, думала, как открыть дверь, а о том, что происходит с подругой узнать, времени не нашлось?

Вечером Элиза предложила Марси прогуляться в саду. Медленно они шествовали по ухоженным тропкам, болтали, можно сказать, ни о чём. О погоде и отсутствие дождика, о цветах и шмелях на них появляющихся, о косточках, попавшихся сегодня в обеденном пироге. Разговор степенный увёл рыжую с первоначальной идеи, узнать, что творится с подругой, вместо этого в голове зрел иной план.

– Марси, скажи мне, пожалуйста. Только честно! Что ты думаешь о Ниткосе? – как бы между прочим, спросила Элиза.

Дочь кузнеца остановилась и посмотрела будущей хозяйке поместья в глаза. Видно было, что она удивлена вопросом и испытывала небольшое облегчение, что речь не зашла о закрытом от посещений подземелье.

– Почему ты решила о нём спросить? Я думала, что у вас любовь и ты уверена в своих чувствах. Если даже … – тут Марси осеклась.

– Если даже простила ту злополучную дверь? – воспользовалась ниточкой, ведущей к нужной теме Элиза.

Служанка опустила глаза, и краска прилила к щекам, но рыжая толкнула легонько подругу плечом.

– Не волнуйся, я понимаю, что вы с мамой не хотели мне зла. Но я заметила, что иногда не знаю, что со мной происходит. Особенно когда светит полная луна. Может меня прокляли? – она рисовала носком туфли замысловатые круги, сплетающие друг с другом, как недавно на озере.

– Ну что ты! Просто это подземелье…

Элиза взяла за плечи Марси и посмотрела ей в глаза, да так, что подруга сжалась, как испуганный цыплёнок.

– Слушай, а чем её так запечатал Ниткос? Мне пришла мысль, что также можно защитить меня и от влияния луны? Я боюсь, понимаешь. Чувствую её приближение, – чтобы усилить слова, подняла взгляд к небу и сощурилась, пытаясь рассмотреть очертания ночного светила.

Но Марси не купилась, убрала руки рыжей и спокойно ответила:

– Элиза, если хочешь открыть вход в подземелье, так и скажи. Только я тебе тут не помощница. Спроси у Ниткоса.

Покачала головой обиженно, развернулась и не прощаясь ушла.

Элиза почувствовала, как возвращается гнев, вцепился в вены, пробуждая желание всё крушить, кричать. Кровь закипала, руки ломило от тяги хоть что-то немедленно сделать. Но вот что? Идеи не приходили. В голове разлилась туманом звенящая пустота, а так хотелось слышать голоса… Понять, что же они пытались ей сказать в тот вечер, о чём предупредить.

– У-у-у-у-у, – рыжая молчаливо завыла на луну словно собака.

А та укоризненно смотрела, отсвечивая своей полнотой.

Элиза наклонила голову и вгляделась в поверхность светила. Рябь. Пробежалась по белой глади и показала образ колдуньи. Рыжая моргнула и к ней пришло понимание. Срочно! Нужно срочно отправиться в лесной домик.

Засеменили туфельки по тропинке, она подошла к Ниткосу, обняла и не глядя ему в глаза прошептала:

– Мне очень нужно найти один корень. Он помогает мне не видеть кошмары, а вчера кончился. Представляешь? Ты не волнуйся, помнишь же, что лес меня любит. Я скоро…

Ниткос даже не успел ничего ответить, а силуэт рыжей уже исчез за воротами.

Глава 10. Знания

⠀

Лес поддерживал, как свою родную частичку, направлял по тропинке, но рыжая уже этому не удивлялась. Она просто шла, быстрее, быстрее, будто за ней гнался дикий зверь. И спустя пару часов добралась до искомой избушки. Увидев очертания домика сквозь подрагивающую от ветерка листву, Элиза остановилась. Прислушалась к себе, к лесу. Закрыла глаза и погрузилась в уже привычную тишину, укуталась ею, как накидкой, ощутила мягко обволакивающее спокойствие. Сделала медленный вдох. Проследила внутренним взором, как расслабление потекло по венам, пропитывая каждую клеточку и создавая невидимую броню.

Птица вспорхнула на заднем плане. Элиза вынырнула из мысленного кокона, открыла огненные глаза и шагнула на полянку, покинув защищающие объятия деревьев. В тот же миг на пороге избушки появилась старушка. Она улыбалась, приветливо помахивая рыжей гостье. Подмигнув, вытерла руки о фартук, оставляя на цвете грозового неба ткани след от муки, распахнула дверь шире и жестом пригласила Элизу войти внутрь своего дома.

– Я рада тебе! Проходи.

Седовласая хозяюшка, не дожидаясь реакции гостьи, исчезла в темноте дверного проёма. А рыжая лёгкой походкой, будто не проделала долгий путь по чащобе, последовала за колдуньей, пугающей детские умы лет десять назад. Войдя в дом, Элиза ощутила волну возвратившихся звуков, они смыли броню и в голове, как дождевые черви после летнего ливня, зашевелились вопросы.