Младший сын водяного царя. Пленники подводного царства бесплатное чтение

© Натали Якобсон, 2020

ISBN 978-5-0051-9050-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бездонный пруд

Настроение Дездемоны было мрачным в тон пасмурному дню. Тучи набежали не небо слишком быстро. Еще час назад сияло солнце, а теперь приближался шторм. В сад за каменную крепость волны не проскользнут, как бы высоко они не поднялись. Но слухи о том, что морские жители, разбушевавшись, могут затопить даже самую могучую крепость, с давних пор пугали жителей Оквилании.

Вероятно, поэтому мачеха так хочет отдать ее в услужение морскому божеству. Говорят, чем больше ему отдадут девушек, тем милостивее оно станет. А может, мачеха всего лишь спешит от нее избавиться. Кандида возненавидела юную падчерицу с первого взгляда и со временем ее неприязнь лишь усиливалась. Ее невозможно было задобрить ни вежливостью, ни подарками, которые Дездемона вышивала сама, ни даже игрой на арфе.

Впрочем, отца Кандида тоже не любила и не желала видеть. Едва женившись на ней, он вынужден стал заниматься купеческим промыслом. Хотя для него, аристократа, это было позорно. Но любовь требует жертв, особенно когда пожилой мужчина влюблен в молодую и соблазнительную женщину, каковой являлась Кандида. Она была практически ровесницей дочери своего мужа и редкостной красавицей.

Дездемоне иногда казалось, что мачеха немного ведьма. С тех пор, как она поселилась в поместье, все здесь пришло в упадок. Большую часть прислуги пришлось уволить, драгоценности матери распродать. Отец старался, как проклятый, даже заключил странный договор с какими-то существами, которые отвечали за мореплавание. Дездемона так и не поняла, что это за существа, но отец сильно пожалел, что с ними спутался. А вот мачеха нет. Ее не удручали ни запущенное поместье, ни плачевное состояние сада. С чего бы? Едва отец умрет, как она найдет нового состоятельного дурака, готового взять ее в жены или хотя в любовницы. При ее-то внешности это будет нетрудно. По секрету экономка рассказала, что Кандида мечтает о месте фаворитки нового короля. Новости о том, что в Оквиланию едет ее законный наследник, достигший совершеннолетия, переполошила абсолютно всех.

Кандида наряжалась у себя в башне, а Дездемона с унынием смотрела, как мох пробивается меж камней в стенах бастионов, а в саду прорастает бурьян. Материнские розы почти зачахли. Без садовника некому было ухаживать за ними и вырывать сорняки. А вот лилии в пруду цвели и чудно благоухали. Им все было нипочём: и то, что пруд давно не чистили, и даже ядовитые испарения, долетавшие сюда от камина мачехи, в котором постоянно что-то жгли. Вероятно, она и впрямь ведьма.

Отец был тяжело болен. В последнем морском путешествии он подхватил какую-то редкую заразу, искалечившую все тело. Суеверные слуги твердили, что он сам обращается в морскую тварь после стычки с моргенами. Нужно было сделать им выговор, но мачеха не позволяла. Ей смерть отца только на руку. А если найдется какой-то морской житель, которому можно заплатить, чтобы он утянул надоевшую падчерицу на дно, то за мачехой дело не станет.

С тех пор, как женился на ней, отец стал практически купцом, забыв о своем высоком происхождении. Из-за этого при дворе семью Дездемоны почти не принимали, кроме редких случаев, когда созывали всех для оглашения какого-то особого указа. Вот и сейчас был такой случай, потому что из королевского дворца пришло приглашение, носившее форму приказа. Такое же получили и все соседи. Всем, в ком течет благородная кровь, было велено, явиться на торжества, связанные с коронацией.

– Он выбирает себе жертву! – шептались горничные, видевшие письмо. Наверное, Дездемона ослышалась. Или они снова играли в какую-то игру, связанную со страшилками. Ведь в замке отца Дездемоны по преданиям обитал призрак. Сама она привидений здесь никогда не видела, но некоторые клялись, что стали свидетелями их появления.

Призраки это слишком мрачная тема. Лучше подумать о чем-то успокоительном. Дездемона смотрела на нежные головки лилий, плавающие на воде. От их вида на душе становилось немного легче.

Отец уже неделю не приходил в себя. Сейчас его пострадавший корабль было не на что починить. Дыры в корме и бортах напоминали следы от чудовищных лап. Вот когда начинаешь верить в легенды.

– Она! Это точно она! Мы, наконец-то, нашли ее! Нужно донести ему! Он ее так давно ждет!

Лилии шептались? Или ей это все просто снится. Дездемона ощутила, как от стойкого аромата водяных цветов кружится голова. Ей начало казаться, что у всех лилий в пруду женские лица. Воды кругом стало слишком много.

Пруд разлился во весь сад. Она стояла в нем по пояс. Кто-то смотрел на нее из воды вместо ее собственного отражения.

– А ты выйдешь замуж за водяного! – зеленая когтистая рука, играя, высунулась из воды и погрозила ей. – Тебя пока нельзя топить. А жаль! Мне нужна жертва! Придется выбрать кого-то другого.

Когда Дездемона проснулась, пруд был прежним. Не больше крупного фонтана размером. Лилии были сорваны и сплетены в венок, валявшийся на земле. Наверное, ей все приснилось. Лишь вечером за ужином она узнала, что одна из служанок сегодня днем утонула в садовом пруду.

Наследник из моря

Его назвали в честь государства, которое захватил и уничтожил его отец. Вероятно, поэтому в присутствии Морана ощущение было таким, будто крепость вокруг рушится, а стены идут огненными трещинами.

Бывший наместник Оквилании, а теперь первый министр Рамиро чувствовал себя в его присутствии неуверенно. Сам юноша не имел ничего общего с водяными, хоть по слухам и происходил из их рода. От головы до шеи он точно был человеком и довольно привлекательным. Волосы цвета спелой ржи вились над воротником пурпурной мантии, едва доставая до плеч. На белоснежной коже начисто отсутствовали загар и румянец, что весьма необычно для местного климата. Но наследник ведь вернулся из дальних краев. И прямо в ночь возвращения был коронован жрецами, как по неведомому зову, тут же пришедшими из храма морского бога, нынче ставшего главным в стране.

Рамиро поставили в известность о появлении нового короля только утром по пробуждении. Не то, чтобы для него это было сюрпризом. Он, как и все, ожидал появления уже взрослого наследника. Но произошло это слишком внезапно. Никого не известили о приезде Морана даже за день.

Когда Рамиро облачился в церемониальный наряд и пришел к нему, молодой король уже восседал на троне, а запуганный архивариус знакомил его со всеми важными записями за последние годы. Королевскую охрану у двери сменили какие-то жуткие исполины с лицами закрытыми забралами. В их присутствии Рамиро ощутил себя, как в ловушке.

– В Оквилании так поздно просыпаются? – ошарашил король его первым же вопросом.

– Мы не бодрствуем по ночам, если вы это имеете в виду, ваше величество, – Рамиро говорил с запинкой. Язык плохо слушался, а за окном как раз расцветал рассвет. В его лучах новый король Оквилании выглядел, как совершенное изваяние из мрамора, которое кто-то будто в насмешку над людским несовершенством посадил на трон. Роскошная корона из кораллов тоже могла стать предметом смертельной зависти для любого земного правителя. Она точно была не из королевской казны. Такую создать могли только боги.

Моран пил вино из драгоценного кубка, которой, очевидно, тоже привез с собой. Стенки и ножка кубка были оформлены в виде свитого кольцами морского дракона из чистого золота. Насколько Рамиро слышал, морские драконы бывают исключительно синими, но синего золота, очевидно, даже под водой не сыскать. Крупная жемчужина в середине кубка напоминала глаз во лбу дракона и казалась зрячей, как и крошечные каменья на ободке.

– Вас давно ждали, – как еще начать диалог с королем.

– Так я здесь, – король постукал по подлокотникам трона длинными изящными пальцами, унизанными необычными перстнями. Его руки оказались такими сильными, что на мощном троне из нефрита образовались трещины от его прикосновений. Придется, позвать мастеров для починки. Хотя стоит ли? Рамиро обратил внимание, что трещинки идут по потолку и стенам. Замок рушится или это магия? Вполне вероятно и то, и другое.

– Вы очень вовремя. Армада из Черных Берегов подходит к нам, – кто не знает, что в Черных Берегах развелись племена, занимающееся злой магией. – Мы сами не можем справиться. Нужен правитель, который способен договориться со стихией.

– Со стихией или с теми, кто в ней обитает? – пронзительный взгляд короля пригвоздил Рамиро к месту.

– Ну, как точнее сказать… – у первого министра было чувство, что он прирастает к полу, а сам пол обращается в лед. – У вас ведь целая семья хм… в море.

Как еще это сформулировать? Вопрос-то щекотливый. Можно ли разговаривать с молодым королем напрямую? И насколько он молод? Выглядит, как юноша, но с тех пор, как последняя наследница Оквилании пропала в волнах, уже более столетия прошло.

– Я единственный кому позволили прийти, – Моран решился на откровение. От его долгого пронизывающего морозом взгляда Рамиро стало не по себе.

– Но другие, из вашей морской династии… Их можно позвать на подмогу.

– Забудь о других! – Моран поднялся с трона, не выпуская из рук кубка с вином. В королевской мантии он смотрелся великолепно. Очень статный, высокий, хорошо сложен и силен. А еще говорили, что он чудовище – выродок от союза принцессы и водяного монстра. На чудовище он был совсем не похож. Да и на водяного тоже. Разве только на ушах поблескивал золотой налет вроде рыбьих чешуек, и коралловый венец как будто рос прямо из головы. В остальном Моран совершенство, кроме одного мелкого пункта.

– Вы ведь младший сын, – осторожно напомнил Рамиро. – В альманахе королей записано, что у вас есть шестеро старших братьев. Даже перечислены их имена. Принято, что трон наследует тот, кто родился первым. Если только он жив.

– Старшие братья остались в своих владениях, – не стал отрицать наследник.

– Они придут на помощь, если вы их кликнете из бездны?

– Они не ходят вообще. Но вот если нужно приплыть… – он многозначно изогнул красивые дуги бровей. У Морана были выразительные фиалковые глаза под ободком из ресниц цвета золота, но от его взгляда Рамиро прошиб озноб.

– Официально запишем их, как калек, чтобы таким образом объяснить, почему именно к вам переходят права наследования?

– Официально они не существуют! – подчеркнуто возразил Моран. Он лишь глянул на проворную руку архивариуса, и та зависла в воздухе над бумагой, как замороженная.

– Кажется, перелом, – прошептал побелевшими губами юноша, который не мог двинуть собственной рукой. Но лекаря звать он не смел. Под тяжелым взглядом нового короля у всех отбивало и здоровье, и силу воли.

– У вас есть только я! Полагайтесь только на меня! Больше защиты ждать не от кого, а море-то прямо под окнами, – Моран криво усмехнулся и двинулся к наместнику. Звука шагов не было слышно. У него что ног нет? Или он парит над полом?

Кто знает, что за тело у него под мантией. Моран упорно отказывался примерить дублеты и кафтаны, вошедшие в моду при оквиланском дворе. За модой он не следит. Зато лицо у него божественно прекрасно. Не удивительно, учитывая то, что его мать, официально покойная принцесса Лилофея, славилась дивной красотой.

Рамиро подумал, что если б не предпочитал женщин, то при виде юного короля испытал бы дикую страсть и влюбленность, не смотря на тот страх, который ощущаешь в присутствии Морана. От его близости словно замораживает, как от пустыни льда. Так неужели он явился из моря? Вероятно, какой-то могущественный волшебник прикинулся сыном исчезнувшей когда-то в волнах принцессы. Но тогда откуда у него кольцо с печаткой Лилофеи? Это кольцо полагалось для наследника престола.

– Отец не станет вас защищать, – смилостивился до подробных объяснений Моран. – Все из-за давнего конфликта по поводу невесты.

– Помню! Неприятное было дело, – согласил Рамиро. Сам он этого, разумеется, не видел. История была давняя. Зато все подробности были записаны в архивах и хрониках королевства. Жаль, лишь бумага в местных хранилищах местами промокала, и некоторые строчки невозможно потом было восстановить. Что поделаешь, влажность воздуха тут слишком насыщенная. Зато Рамиро был в курсе событий, хоть и не детально. Поэтому замечание Морана оценил:

– Не уступив в мелочи кому-то, сложно потом рассчитывать на его великодушие.

Пришлось отчитываться перед ним за ошибки тех, кто умер задолго до появления самого Рамиро на свет.

– Дело в том, – Рамиро переминался с ноги на ногу. Ему только кажется, что под мантией короля клубятся скользкие щупальца, а на полу остаются влажные следы? Нет, наверное, не кажется, учитывая то, чей он сынок.

– Понимаете ли, ваше величество. Не знаю, как у вас, на морских просторах, но у нас, в Оквилании, не положено отдавать единственную принцессу кому попало по первому же требованию.

– Для вас могущественный царь это кто попало? – Моран отхлебнул вина. Если только фиолетовую жидкость в его бокале можно было назвать вином? Если это и сорт вина, то точно колдовской.

– К тому же владыка морей посетовал, что требований было больше сотни до того, как ему пришлось применить силу.

У Рамиро ухнуло сердце. Он назвал своего отца официальным титулом. Видно, отношения у них в семье не такие дружеские, чтобы Моран мог призвать родных на помощь.

– Боюсь, государство сейчас в плачевном состоянии. У нас от силы наберется десять кораблей. А вражеская армада уже почти у крепостных стен.

Моран бросил на него выразительный взгляд. Сразу ясно под чьим надзором мы так обеднели, говорили его глаза из-под полуопущенных век.

– Пойдем! – вместо осуждений поманил он, и на руке у него точно блеснули рыбьи чешуйки. – Я покажу тебе, как можно справиться с врагами без флота.

Разбитый флот

Дездемона наблюдала снизу с многолюдной площади. Тут было опасно. Вражеская армада, подступала к берегам. Сейчас чужие корабли начнут палить из пушек. Нужно убегать отсюда, сломя голову. Но прекрасный силуэт молодого короля, словно прилипший к боку башенной арки, ее заворожил.

– Так это и есть наш новый король? – изумленно выдохнула она.

Слишком юный! Но какой величественный. Стоит на высоте, не опасаясь упасть. А ведь под ногами у него никакой преграды. Можно подумать, что он крылат. Совсем не опасается разбиться.

Все, как и она пришли посмотреть на него, но другие уже бежали с площади. Со стороны порта раздались первые пушечные залпы.

– Юный король даже не велел собирать флот, – жаловался кто-то из паникеров, бегущих по площади. – Мы все погибнем!

– Погибнем не от врагов, а от чудища, явившегося нами править, – крикнула какая-то старуха. Первый же залп ее настиг, как будто за ложь. Окровавленное тело упало под ноги Дездемоны.

Сама она была слишком шокирована, чтобы убегать. Да и куда! Кругом палят. Корабли врага уже под крепостной стеной. В стороне порта пылает и дымиться настоящий ад, а только что провозглашенный король Оквилании стоит в проеме высокой башенной арки и молчаливо наблюдает. Его королевство сейчас разгромят, а на его прекрасном лице никаких эмоций.

Может, наверху выставили статую, которую для отвода глаз облачили в королевскую мантию? Нет, не похоже, ведь он движется. Вот он простер руку вперед к морю, прошептал что-то, и на площади тотчас стало темно. Это шторм приближается. А ведь минуту назад в небе было ясно, не считая дыма от пушек.

Зловещий шепот короля несется над землей, будто заклятие. Он похож на бормотание морских жрецов, только от него мороз пробирает по коже.

Дездемона глянула на свои запястья и ладони. Они покрылись инеем. Какие-то твари из воды ползали по площади и откусывали мясо от трупов, оставленных тяжелой артиллерией врага. Она снова посмотрела на короля сверху вниз, как на божество. Для наблюдавших он, скорее всего, таким сейчас и был, потому что стоял в том месте, где его, скорее всего, убьют. В алой мантии, развевавшей по ветру, он был отличной мишенью для врага. Наверное, умалишенный, но точно не монстр. Что бы о нем там не говорили! Больше похож на ангела с золотистой головой, только вот узор из щупалец какого-то морского животного, прилипших к стене возле его ног, сильно портит это впечатление. Один из щупальцев потер ему щеку, коснулся короны.

Король уже не шептал, но эхо его шепота, похожего на адское шипение, зависло над площадью. Пошел дождь. Он омывал трупы, смывал кровь с мостовой. Дездемона придерживая рукой длинный подол, переступала через размозженные черепа и обезображенные тела. Вот это шутка судьбы: она пришла на торжество в честь коронации, а попала прямо в разгар бойни. Кругом ад, омытый соленым морем. Буря вдруг разразилась такая, что вражеские корабли начали тонуть.

Король, который стоял на высоте, будто готовый пожертвовать собой в случае поражения, многим казался героем.

– Это он вызывает бурю, – шепнул кто-то из выживших.

– Или чудовище рядом с ним, – заикнулась Дездемона.

Чьи-то щупальца обнимали молодого короля сзади, сжимали его плечи и торс, а крики с тонущей вражеской армады уже заменяли грохот канонады. Враг тонет. Это победа! Но что король отдал за нее? Никто кроме Дездемоны не хотел усмотреть, что он в объятиях монстра? Почему не в ее собственных? Она вдруг ощутила жгучую ревность.

– И это девушка, которая хотела уйти в монастырь и всю жизнь прослужить морскому богу, – раздался насмешливый говор сзади.

Дездемона обернулась. В углу под дождем группировались облезлые дети, больше сами похожие на речных монстров.

– Ты знаешь, что морской бог делает своих послушниц утопленницами во время посвящения, а затем они оживают и служат ему, как рабыни, – проговорили хором дети, у которых чешуя проросла на лицах.

– Кто вы? Что вам надо? – Дездемон попятилась, спотыкаясь о мертвые тела и стонущих раненных. Она бы всем помогла, но сил не было даже бежать самой. А группа странных детей собирала все ценное, оставшееся от мертвых. Не то дети, не то рыбы откусывали пальцы с перстнями вместо того, чтобы их снять, отрывали кисти женских рук с поблескивавшими на них браслетами, вырывали сережки из мочек трупов.

– Лучше стань кем-то другим, а не жрицей. Если тебя утопят, то свет в тебе потухнет, и ты станешь нам бесполезна. У тебя на роду написано другое служение.

Что им ответить? Она бы и рада. Да только мачеха мечтает поскорее сбыть ее с рук. А единственный путь для бесприданницы это монастырь. Неужели там и впрямь топят, а затем воскрешают безвольными зомби всех посвящаемых.

Дети-рыбы смеялись, играя чьей-то оторванной головой, как мячиком. Голова принадлежала красивой девушке. Сердоликовый обруч с нее никак не удалось снять.

– Заберем ее с собой, – сказала девочка из рыбьей компании, вся поросшая лиловой чешуей, как броней.

Кого она имела в виду? Голову с обручем или саму Дездемону? Ее взгляд красноречиво блуждал по нарядному платью самой Дездемоны. Не нужно было одевать на праздник лучшее, что у нее есть. Бархатное платье, вытканное серебряными лилиями, осталось у нее еще с тех пор, как мать была жива. Тиара в волосах тоже была материнской. Дездемона отдала бы ее детям, что б они отстали, но им нужно было что-то другое. Они окружили ее кольцом. Куда деваться? Кругом жуткие лица полу-детей полурыб. Их рты скалятся зубами-иголочками. Похоже на кошмарный сон! Вот как опасно гулять в бурю одной! Неизвестно, кого дождь и волны принесут из моря. Ее ведь предупреждали, что Оквилания – опасная страна, из-за стихии, окружающей ее.

Рука в чешуе потянулась к Дездемоне, и тут грозный окрик прозвучал из моря. То ли голос, то ли трубный звук.

Девочка-рыба выругалась сквозь зубы на каком-то непонятном наречии.

– Нам пора! Но мы за тобой еще придем! – она погрозила пальцем на прощание. Жуткие дети, как сонм призраков, канули в туман, образовавшийся из дыма и дождя. Растворились ли они в дождевой воде?

У Дездемоны от страха колотилось сердце, но глянуть на величавую фигуру короля в высокой арке захотелось еще раз. Она высоко задрала голову, подставляя лицо нещадным струям дождя. Он все же стоял там. Саму арку оплела сеть щупалец. Разбушевавшееся море утихало, унося с собой обломки кораблей и трупы воинов. Казалось, что король сейчас шагнет вниз и последует за тонущим вражеским флотом, но он лишь беседовал с кем-то незримым в высоте. Может, и он правда безумец? Но безумцы не управляют стихией. Хотя нет гарантии, что бурю вызвал он. Так могло лишь показаться со стороны. Грозная фигура, похожая на дракона, слитого целиком из воды, которая зависла над аркой, тоже скорее была иллюзией. Юный король тоже ее видел и даже о чем-то с ней говорил, а потом вдруг так расхохотался, что всех на площади пронзило ужасом.

Дездемона вздрогнула. Гром вражеской канонады, способной разрушить всю страну, был ничем по сравнению с этим смехом. От него кровь стыла в жилах. Свирепое эхо гуляло по переулкам. Уши нестерпимо заболели. Казалось, что мрачный призрак тянет щупальца по всем улицам Оквилании. Это было уже не иллюзией. Дездемона едва успела вырваться, когда какие-то серые конечности ухватили ее за плечо. Их тут было множество. Они оплетали стены и фризы, и арки. Казалось, что туман стал морским монстром со множеством конечностей, которые ползут по улицам, хватают и душат людей. Бежать было некуда, но Дездемона все равно, подобрала рукой юбки, и побежала.

Голоса в тумане

Взгляд короля преследовал ее.

– Вот эта! – слышался его окрик. Рука в перстнях указала куда-то на площадь. Тут же с башен сорвалось что-то, что помчалось за ней. Или полетело на всех крыльях? Сзади точно слышался шелест многих пар крыл.

Пробежав несколько метров, Дездемона остановилась и обернулась назад. Ничего! За ней никто не летит и даже не бежит. Зато туман стал гуще. Это необычный туман. Он зеленый, как болотная жижа! Из него тянутся к выжившим горожанам когтистые и перепончатые конечности. Наверное, у нее двоиться в глазах. Она наслушалась слишком много ужасов о том, как совершают жертвоприношения морскому богу. Те, кто мельком видели самого бога на обрядах и таинствах, куда допускали лишь избранных, описывали его, как чудовище размером с бастион. По их словам, у него было множество глаз и щупалец. Он носил на склизком лбу цепь, унизанную коронами тех правителей, которых он утопил вместе со всеми их армадами. Неугодных ему он душил своими скользкими конечностями прямо в храме. А древний храм, находящийся на отшибе, наполовину затонул. Даже находиться в нем было опасно.

Дездемона верила во все эти россказни лишь отчасти. Она была слишком разумна, чтобы полагать, что в храме на границе Оквилании с морем поселился настоящий монстр. Скорее всего, какой-то жрец нарочно изуродовал себя во время ритуалов и устраивал мистерии, чтобы впечатлить прихожан. Жрецы всегда жаждали власти. На страхе людей перед морем можно было хорошо спекулировать. Но жертв пусть даже вымышленному богу приносили реальных. Говорили, что невинных и прекрасных девушек целыми партиями посвящают в жрицы каждое новолуние лишь для того, чтобы потом утопить.

Недавно она трепетала перед мыслью, что в жрицы морскому богу посветят ее. Но сейчас, когда улицы были полны трупами, эта мысль ее уже не так сильно пугала. Погибнуть проще от залпов вражеской канонады или от странных зеленых существ, которые сновали в тумане. Они поспешно отскакивали в проулки, если она задерживала на них взгляд.

– Особенная! – шикали они, тыча перепончатыми пальцами в ее направлении. – Такую нельзя трогать. Бежим от нее!

Дездемона была шокирована. Даже жуткие уродцы разбегались от нее, как от прокаженной. Может, у нее с лицом что-то случилось. Но ведь если б в нее отскочила шрапнель, она бы, наверняка, ощутила боль. А боли не было. Могла ли на коже появиться сыпь от ядовитого зеленого тумана? У нее даже зеркальца с собой нет, чтобы посмотреть. С другими леди ходили компаньонки, которые носили с собой и ручные зеркала, и кошельки, и целый набор мелочей, которые могу понадобиться, чтобы прихорошиться. Но из-за расточительности Кандиды, компаньонку нанять стало непозволительной роскошью. Даже гувернантку Дездемоны год назад уволили без рекомендаций. Мачеха со всеми спешила поднять скандал и прогнать их со службы. Родовое поместье из-за нее все больше пустело, а теперь опустела и столица Оквилании. Только тут козни мачехи были уже ни при чём. На город словно пришла чума из моря, принесшая войну и жуть.

Кругом одни трупы и раненые, которые стонали по углам улиц и площадей, а зеленые создания, вышедшие из тумана, нежно склонялись над ними, что-то шептали и запускали свои руки им в раны. Ей, должно быть, мерещится из-за тумана. В его зеленоватых клубах все становится таким расплывчатым.

Дождь тоже идти не переставал. Иногда он чередовался с градом, бьющим по крышам, будто россыпь белых жемчужин. Одна твердая градина отскочила ей под ноги. Дездемона наклонилась, подняла ее, и обомлела. Это же настоящая жемчужина! Она лежала на ладони, как белая слеза.

Если весь град состоит из жемчуга, то детворе пора бы уже лазать по тротуару и его собирать, но не травмированных людей кругом просто не осталось. Кто смог убежал, кто не мог идти стонал на мостовой. Дездемоне приходилось перешагивать через останки тел на дороге. От пушечных залпов тела расчленило. Вот под ноги попалась чья-то рука с драгоценным перстнем. Его можно было снять, но, казалось, что рука шевелится и покрывается зелеными чешуйками.

От тумана слезились глаза. Из-за углов раздавались стоны, короткие крики и натужные вздохи, будто там кого-то душили.

– Там на улице хаос, – говорили приглушенные голоса за окнами запертого питейного заведения. – Море вот-вот выйдет из берегов. Существа из глубин уже здесь.

– Этого и стоило ожидать. Если одно из них сидит на троне, то и остальные приходят в город и ведут себя тут, как хозяева. Как давно мы не слышали о моргенах?

– С тех пор, как им отдали принцессу, которую они хотели заполучить в жертву.

– Вот и сейчас, нужно найти девушку, которую они хотят, и тогда они снова уйдут на глубину и не станут вылезать следующую сотню лет.

Дездемона прижалась ухом к переплету окна. Все равно оно запотело так, что через него ничего не разглядеть ни внутри, ни снаружи. Глухие голоса настораживали. О чем они толкуют? Какой-то бред, но доля истины в нем проглядывает. Историю о наследнице престола, отданной насильно в жены морскому царю, знала даже Кандида. Причем мачеха очень жалела, что на нее такого жениха не нашлось. Пусть он и чудовище, но ведь царь же! Дездемона считала иначе. Быть отданной чудовищу пусть даже из благих намерений это самое ужасное, что только можно придумать.

– Принцесса Лилофея добровольно пожертвовала собой и спасла нас от нашествий водяных более чем на сто лет. Вывод: жертва нужна добровольная. Где найти такую девушку, которая будет очень красива и настолько глупа или самоотверженна, что сама уйдет в пучину.

– Жаль, что еще одной принцессы у Оквилании нет. У старого короля была племянница, но вроде погибла, не оставив потомства.

Беседовавших голосов было несколько. Все гнусавые, глухие и явно подвыпившие. Дездемона с трудом отличала на слух один от другого.

– Теперь этот фокус не пройдет, – вмешался в разговор кто-то следующий. Послышался стук кружки, поставленной на деревянный стол. – Король сам пришел из моря, чтобы нами править. Одной девушки, чтобы с нею уйти назад в пучину, ему будет мало. Даже всех дев Оквилании ему недостаточно. Попомните мое слово, он поправит нами немного, ему надоест, и он затопит все королевство.

– А как он может быть сыном той самой Лилофеи, если уже столько лет прошло? – спросил кто-то рассудительный.

– Может, внук, а не сын. По подсчету лет даже правнуком может оказаться.

– Все из-за того, что ты приезжий, не жил возле моря и не прознал, что все девы, которые выжили в пучине, обретают бессмертие, – вмешался скрипучий старческий голос.

Вот это уже интересно! Дездемоне захотелось вмешаться в разговор. Она подергала ручку двери. Заперто на щеколду! Никто внутри и не подумал ее впустить, даже после стука.

– Это моргены дурачатся! – кто-то сплюнул внутри пивной через плечо. – Хотят нас перебить, но сюда им не попасть. Я начертил у двери оберегающие символы. Меня старая гадалка обучила. Правда, я смышленый?

– А вдруг там человек, который ищет убежища?

– Все кто выжили, уже разбежались по домам. По городу бродят только они…

Кто они? Дездемона прислушивалась, но не могла сообразить. Кто такие моргены? Слово повторялось многократно и явно ассоциировалось с существами, выползшими из моря. Но кто кроме раков и крабов способен выползти на берег?

За спиной раздались крики. Дездемона оглянулась и не поверила глазам. Щупальца тумана действительно душили людей. Они вцеплялись в горло бегущим, как зеленые бечевки с когтями и перепонками, сдавливали, и люди, падали, задыхаясь. Закончив с прохожими, они потянулись за ней.

– Отоприте! – Дезмона забарабанила в дверь. – Я леди, приехавшая на коронацию из Адара. Мне некуда бежать. Мой дом далеко.

– Не верьте, – монотонно отозвался кто-то внутри. – Они сумеют прикинуться даже вашими близкими, если захотят. Моргены мастера колдовства. Если б не мои знаки под порогом эта самая леди просочилась бы под дверь потоком пенистой воды и утопила всех нас.

Они сумасшедшие! Дездемона с досады пнула дверь ногой. Никто не среагировал. Зато звуки той же самой монотонной беседы возобновились.

– Дождь не кончается слишком долго. Улицы уже обращаются в каналы сточной воды. Если ливень продлится больше дня, нам несдобровать

– Нам же говорили, что грядет король из моря, который превратит страну в морской ад. А мы не верили.

– Он все тут затопит?

– Хорошо бы он нашел себе очередную принцессу Лилофею, как когда-то его отец и убрался бы восвояси вместе со всеми своим водяными полчищами.

– А кто тогда станет королем Оквилании?

– Уж найдутся желающие. Дальняя родня покойного короля (седьмая вода на киселе, правда, но все же родня) правит Султанитом.

– Но сможет ли кто-то из них уберечь нас от тварей из моря. Они придут с прибоем, если следующий король не сумеет заключить с ними договор на грядущие столетие.

– Я слышал, какой-то договор был, но из-за давности утратил силу.

Дездемоне уже было не до подслушивания чужой беседы. Зеленые щупальца тумана вцепились ей в волосы, потянули за курчавые пряди. Что-то обвилось вокруг шеи, как ожерелье, сдавило удавкой и начало душить. Глаза закатились, дыхание оборвалось. Дездемона ощутила слабость в коленках, а вот жемчужина нагрелась в руке.

Туман вдруг отпустил. Ни с того ни с сего! Щупальца метнулись дальше по улице. Почему ползущий туман напоминает ей чудовищные клешни? Может, потому что так оно и есть. На шее осталось ожерелье из синяков.

Зная, что посетители пивной, ее не пустят в свое незатейливое укрытие, Дездемона побрела вперед. Карета с мачехой давно уехала. Сама до дома она не дойдет. Нужен либо резвый конь, либо ладья, чтобы доплыть до Адара по водному каналу. Только перед водой Дездемона начала испытывать такой же страх, как перед туманом. Из крупных луж на дороге звали голоса. Они называли ее то по имени, то по титулу. Один раз даже почудилось, что голос покойной матери ее зовет.

В тумане тоже раздавались шепоты.

– Она или не она?

– Его судьба?

– Точно не новая жрица?

Дездемона беспомощно озиралась по сторонам. В одной крупной луже, залившей пол-улицы, она разглядела свое отражение. Вроде с лицом все нормально. Никакой сыпи. Так почему же те существа шарахались от нее так, будто у нее рога растут из головы вместо изящной тиары?

По воде от ветра шла рябь. Капель дождя, казалось, складывается на поверхности лужи в причудливую надпись. Миг, и вместо собственного отражения перед Дездемоной снова предстало то лицо, которое уже напугало ее в пруду. Оно было целиком зеленым, обрамленным червями вместо волос. В ноздрях крючковатого носа росли две жемчужины и еще одна на подбородке. Во лбу горел третий глаз желтого цвета. Зрачка в нем не было, как впрочем, и в паре оранжевых глаз у переносицы.

Зеленые губы осклабились при виде Дезмоны. Тварь в луже ее видела, как и она ее. Так эта ведьма в воде только отражается или и впрямь сидит в ней? Дездемона решилась на отчаянный жест и опустила руку в воду. Никого она под водой не нащупала, а мерзкое лицо захохотало. Смех был реальным. Он несся по улице.

– Помни о моем пророчестве! – усмехнулось ведьминское лицо. – Обычно я беру за пророчества оплату в виде капли крови, но тебе сказала авансом. И ты меня не забудь, когда будешь вхожа к влиятельным особам.

Неприятный голос резанул по слуху, как барабанная дробь.

Дездемона хотела обойти лужу, но сухого пространства вокруг нее просто не осталось. Пришлось развернуться назад, и зайти в мрачный переулок. Зеленые существа небольшого роста ползали там по стенам. Они напоминали жаб. Дездемону ни одно из них не тронуло. Она проскользнула мимо.

Впереди показались еще не затопленные улицы, хотя и тут дождь хлестал по окнам, выбивая ставни. От града остались колотые пробоины в слюдяных оконцах. А еще недавно Оквилания была солнечным королевством. Теперь опускался мрак.

Дездемона остановилась перед поворотом. Там толпились вооруженные острыми серпами люди. Намерения у них были явно недобрыми, а одеяния весьма подозрительными. Такие носят разве только жрецы. Капюшоны, низко надвинутые на лоб, скрывали лица, но ей удалось рассмотреть на загрубевших лбах обручи, которые будто вросли в потрескавшуюся кожу. В центре каждого обруча был какой-то знак.

То, что незнакомцы совершали, походило на ритуал. Обезображенные останки тел оживали и корчились под прикосновениями кончиков их серпов. Больше дюжины фигур в красных накидках с коричневыми клешнями стояло кругом над телом утопленницы. Во всяком случае, по виду темноволосая женщина была похожа на утопленницу. Ее труп раздулся от воды и посинел. На шее, как удавка, болтались водоросли, намотанные, как узлы, будто кто-то нарочно их завязал.

Фигуры в красном тоже о чем-то спорили. Но в отличие от посетителей кабака голоса у них были мрачными. Разговор напоминал заупокойную службу.

– Та или не та?

– По приметам та, но как-то все слишком просто.

– Без охоты! Без жертв! Без магического вмешательства! Если б жертва была та самая, она бы нам дорого стоила. А эта попалась прямо в руки. Больше похоже на хитрую уловку, чтобы сбить нас с истинного пути.

– Но по внешним признакам, это она и есть. Даже отметина на ней в форме символа Дарунона.

– Она может быть высечена искусственно, а не быть родимым пятном. Такие ставят магией или даже иголками.

– Но как точны все линии. И внешность подходит, и возраст, и положение звезд: как небесных, так и морских. Это может быть та самая дева.

– Давайте проверим!

В руке главаря блеснул серп с рунами, высеченными по центру лезвия. Само лезвие пугало остротой. Как хорошо оно заточено, как зловеще сверкает!

Дезмона закрыла себе рот ладонью, чтобы не выдать себя криком. А кричать хотелось. Главарь что-то шептал, прочерчивая раны на лице и шее покойной. Потом он размахнулся серпом изо всех сил.

Он хочет рассечь им корсет на теле мертвой? Но он запустил кончик серпа в плоть и вскрыл ее от гениталий до шеи, изучая при этом открывшиеся взору внутренности, как будто это надпись на бумаге. Он так равнодушен, а женское тело перед ним напоминает теперь выпотрошенную рыбу. От его шепота что-то происходило. Труп оживал и двигался под напором серпа.

– Никаких знаков внутри нее, – заключил он. – Значит, внешние отметины были обманкой. Может, скажешь нам сама!

Это он покойнице говорит? Дездемона опешила. С таким же успехом можно взывать к стене. Но вопреки ее ожиданиям мертвое тело вдруг открыло бледный рот и заговорило, с трудом ворочая белым языком, напоминавшим червя, заползшего в губы трупа.

– Она не в городе… где-то в провинции… в Адаре.

Слова из мертвых уст путались.

– Так ты все-таки ошибся? – обратились сразу несколько фигур в красном к главарю.

– Не все так просто, – тот хладнокровно наблюдал, как веки покойницы распахнулись, и пустые белки глаз выглядывают что-то в пустоте. Бескровные губы изгибались, имитируя рыбий рот.

– Она не скажет сразу точно. Все это из-за того, что она мертва. Мертвые тугодумы, – растолковал главарь.

– И что это значит? – робко спросил у него кто-то.

– Это значит, что сперва она заведет речь о прошлом, о том, что было до мига ее смерти. И только спустя время может сообразить что-то дельное, а времени у нас нет. Я чую, что избранная в городе. Но я ее не вижу.

Он принюхался, будто его глаза слепы. Их вроде застилала пелена или какая-то белая пленка, наросшая между веками, подобно ажуру. Что это за существа? Жрецы? Колдуны? Тайное общество убийц?

Нужно бежать от них, но ноги будто приросли к земле. Вернее, к лужам на ней. Из луж на нее все еще смотрело знакомое лицо в обрамлении водорослей и гадюк вместо волос. Веко с жабрами подмигнуло ей. И снова показалось, что кругом разлился бездонный пруд, а она стоит в нем по колено, и лилии что-то ей шепчут.

Дождь шел на прекращение, и казалось, что в его струях вместо града мелькают настоящие перлы. Жемчужный дождь. Дездемона подставила под него руку, и жемчужины осели в ее руке. Целая горсть. Их можно продать. Главное не показывать мачехе. А то Кандида захочет их отобрать.

– Избранная, – гудели все стены.

О ком это они? Что значит быть избранной? Так обычно говорят о жертвах, которых приносят морскому божеству. Дездемона не хотела быть избранной, ведь это означает оказаться жертвенным ягненком на алтаре под ножом жреца. Слово «избранная» ее даже напугало. Оно эхом отдавалось в мозгу, будто рука чудовища стучит в дверь кулаком.

Ей повезло, что фигуры в красных накидках свернули в другом направлении. Их шаги отдалялись. Зловещие голоса порождали эхо. От разделанного серпом трупа, оставшегося на мостовой, исходил отвратительный запах. Теперь-то этот труп уже точно был мертв.

Дездемону чуть не стошнило.

Кто-то дернул ее за рукав. Под ногами у нее стояло низкое существо, похожее на тех, которые карабкались по стенам. Их словно плодил дождь.

Дездемона отшатнулась от того, кто стоял рядом и зря. Он снял зеленый берет, как у пажа, и поклонился с манерностью опытного слуги.

– Миледи Дездемона?

– Да! – она удивилась, услышав из зеленоватых губ человеческую речь. Хотя может ей только кажется, что у пажа зеленая кожа и перепонки меж пальцев. Он неуверенно мял в руках берет.

– Меня послали за вами, чтобы проводить в съемный дом.

– Правда?

Как-то не верилось, что мачеха о ней побеспокоилась Вероятно, пришел в себя отец.

– Ты не из числа нашей челяди?

– Я нанят на время. Меня прислали из дворца, – пояснил он с заминкой.

Нет, у него точно не руки, а лапы. Дездемона насторожилась, но куда ей от него бежать.

– Пойдемте, тут на канале ждет гондола. Я отвезу вас к семье, – паж протянул ей перепончатую ладошку.

Вероятно, он из новых слуг короля, приплывших из-за моря и сильно отличавшихся по виду от местного народа. Ничего не поделаешь! Придется либо согласиться с его предложением, либо тенью бродить по безлюдным улицам, где поджидает много опасностей.

Дездемона нехотя кивнула.

– Веди меня к гондоле!

Собранный от дождя жемчуг она спрятала в зажатом кулаке. Может, удастся что-то выручить за эти перлы, если только по окончанию шторма они сами не растают, как дождинки на мостовой.

Советник-морген

Кво приполз из моря, чтобы стать его глазами и ушами в огромном чужеземном дворце. Он пробыл при дворе всего несколько часов, а люди уже удивлялись, откуда у королевского советника сразу несколько горбов и почему он прихрамывает, как увечный. Мантия, как просторный балахон, ложилась на шипастое водяное тело, скрывая и щупальца, и шипы, и жабры. Лицо с зеленоватой кожей, будто покрытое бородавками, еще можно было стерпеть. На взгляд людей Кво не красавец. Но советнику полагается быть мудрым, а не красивым. Если некоторые придворные и догадались, что за существо новый советник, то вида не подали. Моран приветствовал его в тронном зале, как старого друга. Хотя Кво был именно слугой.

– Хотите переделать все это королевство в водное? – Кво завидущими глазами поглядывал на арки и колонны дворца. На его взгляд воды здесь явно не хватало.

– Не сейчас!

Советник удивился. Вроде бы намерения, с которыми они прибыли в Оквиланию, с самого начала были ясны.

– Что пошло не так?

Это дерзость так напрямую спрашивать правителя, но Моран снизошел до ответа.

– Мать хотела сохранить эту страну в нетронутом виде.

– В нетронутом уже будет сложно. Ваша свита уже разбрелась по городу.

– Проследи, чтобы пока они вели себя гуманно по отношению к коренному населению Оквилании.

– То есть к людям! – Кво опешил.

– Именно к ним, – Моран кивнул. Земной венец давил на лоб, и он снял его. Пусть остается только морская корона. Ее и снять-то нельзя, родиться с ней на челе привилегия. Вино из синих плодов моря, перемешанное с эликсирами феи Арианы, кончалось. Нужно послать кого-то из доверенных лиц за вторым бочонком. Оказавшись на земле, Моран испытывал сильнейшую жажду. Что если эта жажда окажется не удовлетворимой? Его приближенные, которых он привел с собой, уже накинулись на придворных дам пить кровь. Но кровь от жажды тоже не спасла. Зато тело некой леди Элисандры с горлом, рассеченным острым жабром, теперь лежало у него под троном. Можно было выкинуть труп в море, но семья, наверняка, захочет забрать тело в фамильный склеп. Разумнее всего в данном случае сказать, что ее принесли в жертву морскому богу.

– Проследи, чтобы такого больше не было, – Моран кивнул на труп у тронного возвышения. Мертвая девушка почему-то напоминала сломанную лилию, но она точно не начала обращаться. На ее теле никаких следов: ни чешуек, ни наростов, ни жемчужин, растущих прямо из кожи.

– Ваш отец будет недоволен, что вы не затопили все королевство сразу.

– Отец во всем угождает матери, а она против, – Моран осушил чашу. Жажда лишь усилилась, но назад в море не хотелось. И все из-за кого-то или чего, что промелькнуло недавно на площади. От этого объекта исходил тот же тонкий аромат, что от земного цветка, который мать как-то принесла под воду. Он, кажется, назывался розой и обладал острыми шипами. Мог ли такой же аромат исходить от девушки?

– Братья говорят, что женщины всегда тонут под водой, даже те, которые ответили на их страсть взаимностью.

Кво деловито промолчал. Его шипастый хвост то и дело высовывался из-под строгой мантии советника.

Стоило ли искать существо, источавшее этот аромат, если оно смертно и под водой не выживет. И можно ли править здесь, не отправив весь дворец под воду?

Моран глянул на трещинки в потолке и стенах, в которых проросли водоросли. Его слуги слишком суетились.

– Дарунон хочет вас видеть, но ситуация щекотливая.

– В смысле?

– Тут ведь не подводный мир, если он приползет во дворец, то здание его, скорее всего, не вместит. Не говоря уже об ужасе, который постигнет придворных.

– Разве не они сами отдают своих младших дочерей ему в жертву?

– Но они сами его ни разу не видели, иначе бы бежали с этого острова, где он засел, как ошпаренные.

– Значит, кровавые жертвы их устраивают, а вид того, кто их требует, может их шокировать? Забавные люди существа! Противоречат самим же себе во всем.

– У них слабая природа, ваше морское величество. Им приходится приспосабливаться, чтобы выжить. Отсюда все их страхи, сомнения и неадекватные поступки.

Моран криво усмехнулся.

– Слабая, хитрая раса, – прокомментировал он. – Не чета нам. Значит, и их женщины нам не подходят.

Стоит забыть о том нежном создании, которое благоухало подобно розе во всполошенной морской магией толпе горожан.

Лучше подумать о морском чудовище, которое изобразило из себя бога и начало спекулировать на страхах и амбициях людей. Ему приносили жертвы, просили о помощи и защите, отдавали дань. Оно отлично справлялось с управлением страной и до появления Морана. Можно было сюда и не приплывать. Дарунон уже захватил власть над умами и чувствами знатных оквиланцев. А от их воли зависела и чернь.

Путь в полузатонувший древний храм был вымощен черепами девственниц, золотыми подношениями, бочонками с вином, кровью и костями. Алая дорожка тянулась к побережью меж терний и мест массовых погребений. Жители Оквилании были слишком морально слабы, чтобы собраться и дать отпор кровожадному богу. Его можно было извести огнем, но они не рисковали, продолжая выкармливать тунеядца, который обещал им защиту от наводнений. Он этой защиты и дать-то не может. Все во власти морского царя, а не монстра, еще не так давно обитавшего в пирамиде подводного царства и лебезившего перед его царем. Теперь Дарунон обнаглел. Скоро он потребует, чтобы ему в жертву принести полстраны. Пора прижать его к ногтю. Но на первом месте другие дела. Вначале нужно утвердить свою власть в глазах запуганных многолетними жертвоприношениями людей.

– Где ты был раньше? – в мыслях спрашивал Морана бывший наместник. Его не следовало винить в распущенности дум. Он ведь не знал, что Моран умеет читать мысли. И растолковывать ему, что период взросления у высших существ затягивается куда дольше, чем у людей, тоже не имело смысла. Люди на первом столетии жизни уже умирают, моргены лишь набирают силы. В глазах народа Оквилании прошла уже целая эпоха, пока один из подводных принцев едва успел повзрослеть.

– Чего хочет Дарунон? Чтобы я выстроил ему здесь копию его подводной пирамиды? Или целый комплекс пирамид?

– Он лишь желает засвидетельствовать тебе свое почтение, как долгожданному правителю из подводной расы, близкому ему по духу.

Очень высокопарно! Моран снова усмехнулся.

– Пусть подождет.

– Так ему и сказать? – Кво даже задрожал. Он опасался попасться, как муха в паутину, в затопленном до половины храме.

– Скажи ему, что я сам к нему явлюсь, когда он мне понадобится.

Кво покорно наклонил лысую голову, на которой наросли рыбьи чешуйки. Изысканный берет с павлиньим пером почти не скрывал его ужасающей головы. Пусть придворные считают его безобразным и хитроумным калекой. Это лучше, чем если они поймут, что пока живут рядом с ним, они находятся буквально в когтях потустороннего существа.

– Можешь отправляться!

Кво отложил папку и несессер для письменных принадлежностей с чернильницей и заточенными перьями. На всем на этом остались следы тины и воды. Никто не стоял под окнами со стороны моря, поэтому не видел, как королевский советник переполз через подоконник и полез по аркам вниз, обвивая их скользкими конечностями. Пока Кво полз по стене к морю, Моран уныло играл пустым кубком и размышлял, как скоро прилетит Ариана, чтобы снабдить его новой порцией чудодейственного синего вина, без которого в землях смертных просто невозможно жить дальше.

За тронным залом, смеясь, проходила процессия фрейлин. Кровь, текущая по их венам, тут же привлекла внимание Морана. Он мысленно поманил к себе одну из девушек, уже готовясь рассечь ей горло, но передумал, вспомнив, что жажду его поданных кровь не утолила. Миловидная леди с удивлением застыла на пороге тронного зала, сама не понимая, как осмелилась зайти сюда без приглашения. Когда чары спадают, люди обычно не могут понять, в чем дело.

– Убирайся! – шикнул на фрейлину Моран.

Она тут же сообразила, что он разгневан и попятилась к выходу. На ее хорошеньком лице отражалась обида. Пусть лучше обижается, чем потом гниет в могиле. В отличие от шести своих взбалмошных братьев, Моран уважал человеческую жизнь.

Труп леди Элисандры Кво вынес из дворца на своем хребте и потащил в затонувший храм. Ее запишут, как еще одну жертву морского бога. Родственников это должно будет утешить. Против власти Дарунона ничего не попишешь. Если оквиланцы не хотят затонуть, они должны приносить ему дань.

Зеленая дива

Жуткое лицо, которое она видела в пруде, не шло из головы. Нос гондолы прочерчивал плавную линию из брызг на воде узкого канала, а ей мерещилось лицо зеленой пророчицы.

Гондола оказалась роскошной, но без внутренней кабинки с пологом, в которой можно было спрятаться. Приходилось сидеть под наблюдением пажа, который оказался еще и гондольером. С веслом он управлялся очень ловко, хотя уключина для весла, как и фельце отсутствовали.

Дездемона привыкла видеть гондолы исключительно с фельце, над которыми полог раскинулся, как шатер. Где еще будут укрываться знатные господа от слуг, если не в фельце? Очевидно, она должна была оставаться под наблюдением пажа-гондольера во время короткого плаванья. Он объяснил, что этот канал приведет их прямиком к дому, где остановилась ее мачеха. Весьма необычно. Прямых каналов никуда не было. Они разветвлялись, втекали в другие. Доплыть до цели было сложно. Похоже на ложь. Но узкий канал действительно извивался бесконечной лентой, уходя вперед. По бокам канала росли нарциссы и ирисы. Золоченое лицо женщины-медузы на носу гондолы недобро щурилось на Дездемону. Прямо, как живое. Один раз показалось, что оно даже подмигнуло ей.

Руки пажа напоминали жабьи лапки с перепонками между пальцев. Может, он уродец?

– Ты плывешь не к цели, а прочь от нее, – донеслось шипение из воды. Над гондолой поднялся зеленый пар, будто вода стала болотом. Дездемона увидела за бортом знакомое лицо в обрамлении гадюк и вскрикнула.

– Не пугайтесь! – паж орудовал веслом, как ни в чем не бывало.

– Ты тоже это слышал? – она чуть не подскочила на месте. Почему он так равнодушно себя ведет? У него есть при себе оружие? Хотя бы кинжал.

– Это зеленые дивы.

– Что? – Дездемоны слышала такое впервые.

– Дивы – это существа из болот, – хладнокровно пояснил мальчик. – Обычно это похожие на водяных богов женщины, которые способны провидеть будущее. Есть и мужчины-дивы, но это опасные монстры. Они живут в джунглях. С ними рискованно повстречаться. Болотные дивы иногда заползают в воду, чтобы ее замутить и предсказать несчастье.

И он говорит об этом так спокойно! У Дездемоны похолодело сердце.

– А они могут перевернуть лодку?

– Могут и потопить, но не станут. Ведь я с вами, а я их знаю. Вы в безопасности.

Отлично! У нее телохранитель-ребенок. Может, в силу своего возраста он так смело и относится к сказочным на его взгляд созданиям. Дети еще не знают, как опасны могут быть сказки.

– Сколько тебе лет? – попыталась отвлечься Дездемона от мыслей об опасных обитателях вод.

– Хоть несколько сотен лет. Вам-то что? – огрызнулся паж.

– Не обижайся! Я отлично понимаю, что есть нужно в любом возрасте, а стало быть, никто не слишком молод, чтобы работать.

– А вот мне твердят, что для работы на земле я уже слишком стар, – уныло заметил паж. – Дорабатываю во дворце последнюю сотню лет, затем стану лодочником. Буду следить, чтобы не слишком многих оквиланцев русалки утянули на дно. Это указ принца Морана. Ой, то есть короля Оквилании.

– Нового короля. Ты его знаешь лично?

– Я заговорился.

Паж уныло замолчал. Старым он совсем не выглядел. Лицом мальчик с рябой кожей. Причем кожа не белая, а почему-то зеленоватая. Наверное, он переболел болотной лихорадкой еще, когда был младенцем. От нее кожа зеленела. Многие дети от нее гибли еще в колыбели. Потом говорили, что их украли русалки.

Паж тоже выглядел таким, будто его ненадолго похитили, а потом вернули на землю водяные. Отсюда и его страсть к подводным преданиям.

– Иногда я забываюсь, – попытался оправдаться он. – Вообще-то у меня не очень хорошо с головой. Никак не могу запомнить некоторые людские традиции. Например, никогда нельзя говорить то, что думаешь. На земле это считается невежливым.

– Но мы сейчас на воде. Говори, что хочешь. Что ты рассказывал о болотных дивах? Насколько достоверны их пророчества?

– На сто процентов, – не задумываясь, ляпнул он.

Дездемону это напугало.

– А что побуждает их всплывать на поверхность, чтобы предсказывать людям их судьбу?

Теперь паж задумался.

– Обычно спрашивают о том, как их призвать, чтобы выспросить у них свою судьбу.

– Как будто гадалок на рыночной площади не хватает.

– Гадалки есть везде: и на площадях, и в болотах, но точное пророчество дива изречет лишь тогда, когда призовешь ее через озеро или пруд. Нужна чистая вода.

– Любопытно, – Дездемона неприятно поежилась, припоминая видение в саду.

– Нужно бросить золотую монетку в пруд и капнуть своей кровью, тогда из воды покажется зеленая дива и изречет предсказание. Но в семье после этого кто-то умрет. Смерть родственника это цена за ее вызов.

– Но из моей родни никто не умер, не считая служанки.

– А ты разве ее вызывала?

– Вроде нет, – она действительно явилась сама нежданно-негаданно, просто показалась в пруду.

– Ну, так чего ты тогда волнуешься?

– Я всего боюсь. Особенно легкомыслия мачехи и того, что мои братья утонут во время дальнего плавания.

– Все вы, юные человеческие леди, такие хрупкие и пугливые, – небрежно хмыкнул паж.

Вот она благодарность за то, что она излила ему свою душу. Никогда нельзя откровенничать с прислугой. Тут мачеха права. Она частенько читала Дездемоне нотации. От ее наставлений аж уши болели.

– Вот и приплыли!

Канал, как ни странно, тек прямо к порогу небольшого коттеджа. Вода собиралась небольшим бассейном вокруг ступеней, ведущих к крыльцу. Основа лестницы уходила под воду, на двери вместо ручки висело кольцо, вделанное в барельеф в форме какого-то ужасающего морского существа. Дездемона даже испугалась.

Гондола причалила у наполовину затопленных ступенек.

– Вот и все! Мне пора назад во дворец, – паж помог ей выйти из гондолы.

Ну и руки у него! Дезмона содрогнулась от прикосновения перепончатых пальцев, частично покрытых чешуей. Даже болотная лихорадка не оставляет таких следов.

– Спасибо, что привез, – через силу поблагодарила она. Нужно быть вежливой.

– Благодарите короля. Это он велел вас проводить до дома.

– Кто велел?

Звучит слишком фантастически. Больше похоже на банальную мальчишескую шутку. Кто не знает, что каждая бедная провинциалка мечтает привлечь внимание короля? Дездемона резко обернулась с намерением отчитать пажа за наглость, но и его, и гондолы уже и след простыл. Вместе с ними каким-то образом исчез и водный канал, по которому они приплыли. К коттеджу вела лишь заросшая нарциссами тропинка. Рядом с коттеджем не то, что водоема, а даже лужи не было.

Болотная пророчица

Кандида сняла маленький, но уютный двухэтажный коттедж. Где-то ведь нужно было остановиться в ожидании официальных торжеств после коронации, на которых вся знать должна присутствовать. Те, кто побогаче, либо имели собственные дома в столице, либо сняли себе целые особняки. Это не их случай с мачехой! Их коттедж утопал в зарослях дикой жимолости, бальзамина и роз шиповника. Живописное местечко, но слишком далекое от города.

Дездемоне показалось, что кто-то прячется в окнах мансарды. Это все воображение. Она дернула кольцо. Дверь противно скрипнула. В тесном холле было темно. Никто из прислуги ее не встретил.

Зато зеленый рогатый силуэт со множеством осьминожьих конечностей, застывший у окна и заслонивший весь свет, Дездемона по ошибке приняла за вешалку. А когда поняла, кто перед ней, то отшатнулась, как ошпаренная.

Зеленая дива, выпрямившаяся во весь рост, напоминала великаншу из болота. Змеи копошились ореолом вокруг ее головы. Рук было несколько. Из спины росло нечто вроде многочисленных склизких хвостов. Они веером сплетались над шеей.

Дездемона не знала, что подумать. Вроде существо перед ней и роскошно, как древнее божество, и ужасно, как персонаж из детских страшилок.

– Ты сожрала всю мою семью? Почему здесь пусто? И тут не болото! Уходи назад! Или уползай!

Зеленое лицо ехидно оскалилось. Сверкающие желтизной глаза уставились на девушку.

Это не та дива, которая говорила с ней из пруда. Лицо, хоть и похожее, но совсем другое. Оно было бы красивым, если б не пугающие бугристые наросты, типа жабр, и хищный взгляд. К тому же третий глаз неожиданно раскрылся на лбу под волосами-змеями. Он был не желтым, а красным.

– Девятнадцатая жрица, – дива протянула одну когтистую зеленую руку. – Едва ты присоединишься к нам в храме, как вся страна затонет. Нужно лишь провести ритуал.

Дездемона попятилась, задела спиной большой напольный подсвечник и опрокинула его. Это лучше, чем если б она упала сама. Пол под ногами скользил. Половицы покрыла слоем вязкая зеленая жижа.

– Ты знаешь, что тебя приготовили в жертву? – дива шевелила всеми своими длинными конечностями осьминога, но прикоснуться к Дездемоне не смела. – Если тебя вскроют и освежуют во время ритуала, то с твоей смертью канал для нас закроется еще на девятнадцать лет, и страна не затонет. Но пришел новый правитель. Дарунон имеет право не приносить тебя в жертву, а провести другой ритуал. Тогда затонет все, но выживешь ты и станешь любимой жрицей морского бога.

– Уходи!

Дездемона уже ей не верила. Слишком похоже на бред.

– Если не придешь в храм вовремя и останешься живой, то вся страна затонет до новолуния. Если обретешь возлюбленного вместо того, чтобы стать жрицей, страна затонет тоже. Выбора нет!

Похоже на бессмыслицу. Дездемона так и хотела сказать, но силуэт дивы начал бледнеть, будто краску тряпкой стирали.

Дива пропала, как если б сам влажный воздух ее впитал, но на полу осталась большая мутная лужа, как раз в том месте, где гостья стояла. Значит, не привиделось.

– Ты что здесь делаешь?

Внезапное появление мачехи за спиной было еще более неприятным, чем визит болотной твари. Дездемона неожиданно разозлилась от ее высокомерия и пренебрежения. Как можно было бросить ее на площади в разгар шторма!

– Вообще-то я живу там же, где и моя семья, то есть на данный момент, одна ты.

Братьев в море можно пока не считать. Едва они вернуться, Кандида ушлет их куда-нибудь еще. Обычно она выбирает им те маршруты, где опаснее. Пасынки для молодой мачехи обуза. А падчерица обуза вдвойне.

– Как ты вошла?

– Дверь была не заперта.

– Разве?

– А ты запираешься от меня?

На риторический вопрос и ответа ждать не приходится. Кандида недовольно перекривилась.

– Откуда лужа на полу? Ты не просушила платья после того, как попала под дождь?

– Я чуть не утонула. На площади такое творилось, когда ты меня там бросила.

– Жаль, что ты вернулась живая, – искренне пожалела Кандида. – В этом доме и без тебя тесно.

Обижаться на мачеху было не за что! Она хотя бы говорит искренне. Ложь – вот это обидно.

У Кандиды денег вечно не хватало. На этот раз хоть и хватило на съем коттеджа, не хватило на прислугу.

– Пойдем! Поможешь мне расшнуровать корсет, раз уж пришла.

Дездемона расчесывала щеткой волнистые русые волосы и, скрепя сердце, признавала мачеху красавицей. Хотя сложно не быть изнеженной и роскошной, сидя без дела дома.

Кандида словно прочла ее мысли.

– Ходят слухи, что молодой король очень хорош собой. И он сейчас как раз подыскивает достойную невесту. Как думаешь, я могу ему понравиться?

– Не забывай, что ты уже замужем.

– Да, за твоим болезненным отцом, – со скучающим видом протянула Кандида. – Он, может, долго и не протянет, но беда в том, что королям подходят лишь невинные девы. Хорошо бы притвориться, что это ты моя мачеха, а не наоборот.

Дездемона от удивления чуть не выронила щетку.

– Мы почти ровесницы. А у тебя такой постный вид, будто ты почти уже вдова.

Как это похоже на Кандиду: грешить и лицемерить, даже не понимая, что она поступает дурно.

– Король не мелкий аристократ из провинции. Если обман раскроется, то за такую авантюру тебя казнят, – менторским тоном осведомила ее Дездемона. Обычно это главы семей учат детей и падчериц уму-разуму, но у них все наоборот. У мачехи в голове шалости, как у пятилетнего ребенка.

Кандида поежилась, как от холода.

– Слышала, что казнь в Оквилании это жуткий процесс, когда преступника связывают и оставляют у воды, из которой потом выползает нечто… В общем, даже трупа на берегу не остается.

– Вероятно, тебя, как изменницу утащит морской царь и вместо казни посадит на трон, нарушив договор с землянами и не став тебя топить. По легендам такое уже случалось.

– А думаешь, он существует?

– Приговор, когда изменницу отдают на расправу морским тварям?

– Нет же, глупая! Морской царь?

Кандида полировала и без того холеные ноготки.

– Я с ним не знакома, так что гарантировать не могу, – обрезала ее Дездемона.

– Какая ты скучная.

– А ты, заимев падчерицу-ровесницу, хотела заручиться подружкой?

– Ну, хотя бы интересной собеседницей. А у тебя в голове одна каша. Для жертвы морскому богу ты вполне сойдешь.

– А ты уверена, что жриц приносят в жертву?

– Вроде только некоторых.

У Дездемоны сердце ушло в пятки.

– Провинившихся в чем-то?

– Наверное, – Кандида пожала лилейными плечами. – Точно не знаю, я особо не верующая.

Удивила! Только аморальная особа могла вцепиться в состоятельного старика. Хотя вера и достоинство это не всегда одно и то же. Разве приносить человеческие жертвы морю это не аморально? А верующие ведь именно так и делают.

В дверь кто-то стучал. Медное кольцо так и звякало.

– Спустись, посмотри, кто там, – скомандовала мачеха ей, будто прислуге. – Только вначале выгляни в окно, дверь сразу не отпирай, а то впустишь к нам шайку грабителей.

– Грабители обычно в дверь не стучат. Да у нас и воровать нечего, кроме нарядов.

Кандида лишь что-то хмыкнула. Вид морских тварей, ползущих в окна и двери, ее явно не беспокоил. А вот Дездемона боялась нового появления див.

Но на этот раз у двери стоял некто в лакейской ливрее. Треуголка с гербовыми нашивками выдавала в нем королевского посла. Ну и ну! Прибыл из дворца, а на двери от его кулака такая вмятина, будто в нее постучалось морское чудовище.

Как оказалось, посыльный принес весточку из королевского замка. Рука у него и впрямь оказалась уродливой и не в меру мощной. Тупые черные когти продырявили перчатку. Дездемона приняла грамоту с неприязнью. На пергаменте остался грязный след, но печать внизу точно королевская. Да это приглашение на мероприятие, которое подозрительно напоминает смотрины! Она опешила.

– Собирайтесь! – велел посыльный неприятным хриплым голосом.

– Прямо сейчас! – Кандида, спустившаяся вниз, зевала от желания спать.

Тварь осклабилась при виде ее. У самой мачехи тоже был испуганный вид. К лакеям больше похожим на выходцев из подводной расы она не привыкла.

– И такие послы теперь будут доставлять письма? Это аморально. Я буду жаловаться.

– Кому? Говорят, король такой же, как они.

– Клевета!

– Как пожелаешь! – Дездемона пожала плечами.

Она сама всегда себя чувствовала подневольной. Велят собираться, значит нужно выбрать лучшее платье и спешить во дворец.

На совете

Его щупальца оплели стол. Его, а не чудовища, которое якобы было рядом, когда он громил чужую армаду. Теон смотрел на нового короля с неприязнью. Красивое лицо напоминало маску, которую водрузили на склизкое тело моргена. Моран умел укрощать одним взглядом, не говоря уже о длинных сильных щупальцах, которые мигом выбили оружие у всех заговорщиков, недовольных тем, что король приполз из морской пучины. Все, кто имел что-то против него, моментально заткнулись и сделали вид, что не знакомы с собственными телохранителями, только что готовившимися пустить в ход сабли и мечи. Трупы нескольких ассасинов, посланных убить короля, нашли растерзанными под балконом на побережье.

Теон был всего лишь хранителем королевской печати, а не министром. На переворот и власть он не претендовал, но правитель, обладающий ангельской головой, телом монстра и сверхчеловеческой жестокостью, сразу стал ему глубоко неприятен.

Такое впечатление, что в зал совета впустили само море. Круглый стол, испещренный гербами Оквилании, опутали сетью щупальца, выползавшие из-под пол королевской мантии. Лицом Моран напоминал бы ангелочка с фресок, если б не проницательный взгляд синих глаз под тяжелыми веками. Казалось, что голову живой статуи пришили к туловищу чудовища, наспех накрыв все это пурпурной шелковой мантией.

Теон не хотел отдавать ему королевскую печать, но рука короля оказалась невероятно сильной, даже сильнее, чем все его щупальца.

– Теперь это мое! – он бесцеремонно отнял печать.

Для него это была всего лишь игрушка, как жезл и скипетр. У них в море символы власти, наверняка, другие.

Теон не удивился бы, если б его почетную должность хранителя печати прямо сейчас упразднили, но Моран не спешил вводить при дворе зверские нравы Подводного царства.

Странно, что он дышал воздухом так же, как и все, и не спешил окунуться в воду. В зале совета резервуаров с водой, кстати, не было. Значит, водяные существа способны жить на суше, как люди. Любопытно, как долго они могут обходиться без воды? Теон скосил взгляд на часы, расположенные над входом в зал. Они остановились, стрелки обросли тиной. То же самое произошло и с курантами на главной башне замка. Время остановилось? Или внутрь часов заползли твари, оплетшие шестеренки водорослями? Моран привел с собой нехорошую свиту. Во дворце появились существа, которые плели паутину из водорослей, превращали сухие залы в бассейны, поросшие тиной, окатывали прохожих потоком воды, всего лишь раскрыв рот. Теон сам наткнулся на одно такое существо, ощерившееся игольчатой спиной, как ежик, прямо у себя в спальне. И сколько таких тварей выползли из моря вслед за Мораном? Пока что было не сосчитать.

На нового правителя взирали кто со страхом, кто с подозрением. С одной стороны он мог в одиночку потопить целую армаду врагов, с другой он принес с собой страх. Во дворце стали находить много изувеченных трупов.

Лансье, жених фрейлины, которую недавно нашли мертвой в тронном зале, смотрел на короля с ненавистью. Он не мог смириться со слухами об убийстве Элисандры выходцем из моря. Труп загнил тиной, и в нем проросло нечто вроде кораллов. Кстати, сам труп очень быстро куда-то исчез.

Тем не менее Лансье поднял скандал с самим королем и оказался придавленным к полу целым клубком черных щупалец, прочертивших влажные от гноя раны на его лице и груди. Побежденному и изуродованному юноше пришлось заткнуться, но злобу он затаил.

По торжественному случаю первого сбора советников Моран должен был произнести речь, но, учитывая ситуацию, воздержался. Тем, кто только что собирался его свергнуть, его речи вряд ли будут интересны, гораздо больше их впечатлила его сила.

«Слова это для слабых, я предпочитаю действия», сообщал его холодный взгляд, пока его вездесущие осьминожьи щупальца душили заговорщиков. До конца он, правда, их душить не стал. Испуганные советники сдались и признали его правителем раньше, чем умерли от удушья. Политика это главное. Иногда нужно смиряться, хоть ты чем-то и недоволен. Королем-монстром были недовольны все, кроме нескольких бесперспективных лентяев из знатных семей, которые свои посты при дворе воспринимали, как бремя, поэтому были рады любому правителю, который не станет особо их тормошить. Раз король один может потопить вражеский флот, значит он для них герой, ведь самим созывать оборону тогда не придется. И не важно, что враг не напал бы вообще, если б не прознал, что королем в Оквилании стал выходец из пучины.

Народ под окнами вопил от радости, ведь людям позволили собрать дорогие вещи, оставшиеся от разбитой армады, которые волны чудесным образом выбросили на берег.

– Для черни ты стал героем, но не для нас, – канцлер потирал отметины на шее, оставленные щупальцами Морана. Сам Моран взирал на это равнодушно, будто и не трогал почтенного старца.

– Я защитил свои берега. Вот и все. Благодарности не надо, – ледяным тоном констатировал он.

– Если б не ты, на нас бы не напали вообще, – встрял Лансье.

– Ну, теперь они знают, что нападать опасно, – Моран встал и выпрямился во весь рост. Все его щупальца мигом сползли со стола и кружевом оплели подол мантии. Если не вспоминать, что у него под одеждой, то он красив, как божество.

– На случай, если приплывет еще одна армада, зовите меня, – уходя, бросил он.

Его новый советник, сгорбившийся у входа в зал, сам напоминал тварь из моря. Очевидно, вскоре всех чиновников заменят подобными существами. Чего еще ждать, когда страной правит ассамбр? Или как еще называются дети от браков морских жителей и земных принцесс?

Теон смотрел ему вслед с одной только мыслью. Его надо свергнуть, пока он не затопил здесь все.

Союз девятнадцати

Ей снилось, что она уже находится в храме морского бога. Наряд жрицы оказался похож на мантию, на голову ей зачем-то водрузили корону с острыми зубьями и крупными жемчужинами. Подвески короны ложатся на лоб.

Кругом пусто, не считая статуй. Их девятнадцать. Она не считала, но откуда-то точно знала число, будто кто-то шепнул ей. Изображения самого морского бога нигде нет. На мозаичных стенах лишь вязь символов. Внутренность храма круглая, окруженная мощными колоннами. Статуи примостились меж них, каждая в своей нише на возвышении. Все они изображают стройных девушек, в теле которых проросли чешуйки и плавники, как у русалок. Или это и есть статуи русалок, стоящих хвостами на пьедесталах? Дездемона сощурилась, пытаясь разглядеть. Все изваяния – полурыбы, полуженщины. Лица у всех красивы. Мраморные губы округляются, будто в шепоте, мраморные пальцы делают какие-то знаки. Статуи как будто пытаются ей о чем-то сообщить.

Посреди залы находится большой глубокий бассейн, также круглый. В нем что-то движется. Вода внутри него мутная, зеленоватая, и вдруг из нее зовет голос.

Дездемона хочет двинуться к воде. Голос побуждает к покорности. Это действительно голос божества. Она рвется на зов и вдруг обнаруживает, что вместо ног у нее появился чешуйчатый русалочий хвост. Устоять на нем невозможно. Она падает, пытается ползти вперед к бассейну, но из плавников у нее почему-то идет кровь. На полу храма остается яркий след из крови. Он складывается в какой-то символ. И рядом появляется некто в алой накидке и с серпом. Серп размахивается в попытке убить единственную живую русалку в храме, а статуи наблюдают.

Дездемона очнулась от сна. Нужно же было задремать прямо в роскошной королевской карете, которую за ними прислали. Чем-то ее корпус напоминал гигантскую раковину. Вероятно, отсюда и сны, навеянные ассоциациями с морской жутью.

Кандида по дороге без умолку трещала о том, что новый король обожает все предметы, связанные с морем и морскими глубинами: раковины, кораллы, даже сушеных медуз. Где она только такую ерунду успела услышать? Дездемона не представляла, как можно увлекаться коллекционированием засушенных медуз или морских звезд. Хотя один старик-сосед увлекался, и кончилось это трагедией. Его труп нашли облепленными, не сухими, а живыми медузами.

С морем шутки плохи. А особенно с выходцами из глубин. Сон о русалочьем хвосте не шел из головы. Дездемона даже приподняла юбки, чтобы проверить, не срослись ли ноги и не покрылись ли чешуйками.

– Соблюдай приличия! – возмутилась мачеха.

Кто бы мог услышать такое от женщины, которая пускается на всевозможные хитрости, чтобы организовать себе выгодный брак?!

Карета остановилась у парадного входа во дворец. Дездемона порадовалась, что надела свое лучшее платье – зеленое с желтой окантовкой и пышными буфами на рукавах. Из украшений у нее были лишь эмалевый медальон с портретом матери и простенькая фероньерка с подвеской-жемчужиной, спадавшей на лоб. Кандида вот вся обвешалась драгоценностями, но других гостий, прибывших во дворец, она затмить не могла.

Из кареты-раковины было сложно выйти. Лакею, посланному за ними, пришлось обхватить Дездемону за талию. Его руки оказались острыми и холодными. Они даже слегка поцарапали корсет. Такое ощущение, что у него лезвия под перчатками.

Среди гостей Дездемона заметила нескольких своих подруг, также прибывших из провинции. Они ей даже не кивнули.

– Конкуренция, – пояснила ей многоопытная Кандида. – Все девицы твоего возраста претендуют на роль невесты молодого короля. Если он сам кого-то не выберет, то из-за него драка начнется.

– Не понимаю, почему бы ему не жениться, как положено на принцессе из другого государства, чтобы заручиться поддержкой какой-либо соседней державы. Разве династические браки больше не в моде?

– Какая ему нужна поддержка, простушка? Он только что сам разгромил вражеский флот! При такой сноровке он все окрестные государства завоюет, а тамошних принцесс возьмет в наложницы. Зато, чтобы утвердиться здесь, в Оквилании, где он много лет не жил, ему нужно жениться на местной родовитой особе.

А Кандида, оказывается, хорошо разбиралась в политике. Очевидно, это требовалось для того, чтобы поймать при дворе следующего мужа. Один ее муж пока еще не умер, но Кандида любила повторять, что в его состоянии долго все равно не живут, что было похоже на правду. Лекарь предупредил, что к отцу опасно приближаться. Есть большой риск заражения смертоносной морской заразой. Поэтому даже Дездемоне приходилось его не навещать. При последнем визите в спальню отца она успела заметить оплывшие, как у жабы, веки, одутловатость конечностей, будто у утопленника и чешуйки на коже.

Действительно, похоже на морскую заразу. Так называли все неизвестные, но роковые болезни, занесенные водными обитателями. Как бы братья не заразились чем-то подобным во время плавания.

Подходы ко дворцу озаряли ряды факелов, закрепленных в скобах на стенах и парапетах мостов. Они напоминали млечный путь оранжевого цвета.

– Когда-то тут оставляли факелы даже днем и разжигали костры на берегу, чтобы отпугнуть пришельцев из моря, – шепнул кто-то на ухо Дездемоне. – А теперь гость из моря сам правит в королевском дворце.

Дездемона обернулась. Обращались не к ней. Она услышала обрывки чужого диалога, причем говорившие стояли далеко от нее. На обоих были мантии советников.

– Сын из моря, а не гость.

– Какая разница? Он не из людей. Он принесет гибель всем нам.

– Пока что принес победу.

– Злой дух вначале угождает, чтобы люди ему поверили, а затем выпустит когти. Нужно быть настороже.

– Пока что мы все наслаждаемся его триумфом. От разбитой армады волны вынесли на берег кучки драгоценных вещей. Их собирают, чтобы доставить во дворец. Если б король не был морским демоном, то все богатства затонули бы с армадой. Даже ныряльщики за жемчугом не могут достать затонувший клад. Нужно дружить с морскими жителями. От них есть польза.

– А еще вред. Армада не напала бы на нас, не прознай они о нашем короле. Он привлечет много врагов сюда.

– И всех затопит. А мы соберем наживу, вынесенную волнами.

Дальше Дездемона слушать не стала, потому что какое-то сгорбленное существо в накидке паломника вдруг отделилось от гостей и сделало ей знак молчать. У него были жуткие, обросшие чешуей, корявые пальцы. По шесть на каждой ладони. Один из них оно поднесло к зеленоватым губам.

Кто пустил во дворец паломника? Наверняка, он прибыл из храма морского бога. Что если его послали за ней? Еще слишком рано. У нее есть еще немного времени перед тем, как ее туда официально призовут. Да, и то она может не подойти, и тогда ее заменят другой избранной. Дездемона так и хотела сказать странному паломнику, но он уже куда-то исчез.

Кругом было много гостей. Среди них легко затеряться. Дездемона все же поискала его взглядом. Чем-то паломник ее заинтриговал. От него веяло тиной, запахом водорослей и всеми тайнами морского дна. Вот бы с ним немного пообщаться. Вдруг он и, правда, прибыл из-под воды. Хотя насколько достоверны предания о морских обитателях?

Мосты, перекинутые между водоемами и площадью, вели к лоджиям дворца. Внизу под ними собрались городские зеваки, восторженно смотрящие на разодетых гостей. Дездемона удивилась, заметив, что появились мосты, перекинутые к морю. Любопытно, куда они ведут. Такое ощущение, что над морем тоже раскинулся мост. Одну даму, желавшую это проверить, внезапно окатило водой.

– Кто-то не пускает меня туда! Там какая-то невидимая преграда! – верещала она, пока ее наряд пытались обсушить.

– Вероятно, она напилась, – с привычным для нее сарказмом констатировала Кандида. Мачеха была порой остра на язык. Вроде бы злословить обожают неудачницы. Неужели Кандида могла отнести себя к их числу? Или брак со стариком ее озлобил?

Можно ли изобрести такой закон, который запрещал бы женщинам выбирать себе мужей по толщине кошелька, а не по любви? Если б Дездемона попала бы на аудиенцию к королю, то попросила бы о введение закона, исключающего браки по расчету. Уж слишком много проблем от амбициозных женщин типа Кандиды, которые решили продвинуться в жизни, благодаря заключениям брачных сделок.

Еще неплохо было бы попросить короля о том, чтобы отменили закон о жертвоприношении морю и выборе жриц, но это вряд ли возможно. Ведь морю требуется дань, чтобы не затопить страну. Да и на саму аудиенцию Дездемону вряд ли допустят. Ее встреча с королем наедине это лишь мечты.

В свои неполные девятнадцать лет в королевский дворец она попала впервые. Его просторные помещения поражали великолепием. Колоннады, аркады, крытые галереи, висячие сады, изящные балкончики над парадными залами, роскошные флаги, прикрепленные к штырям на высоте – все это стоит осмотреть и запомнить, пока отсюда не выставили. Дездемона почему-то была уверена, что провинциальной дворянке не место при королевском дворе. Кандида вела себя самоуверенно, она же всегда была скромницей. Застенчивых дам при дворе больше не было. Все гордились своими нарядами и своими спутниками. В поведении придворных преобладала фанаберия. Дездемоне стало неудобно, и она скользнула за роскошный гобелен. На нем откуда-то оказались следы тины. Надо же! На капителях колонн рядом тоже видны следы тины, а по самим колоннам тянутся настоящие морские водоросли. Разве в королевском дворце убираются не каждый день? Или в любом строение вблизи моря в итоге становится так сыро, что стены облепляют водоросли? Что еще предположить? Братья рассказывали ей, что дно корабля со временем обрастает ракушечником. Что бы они сказали насчет замка, построенного у моря, который сыреет изнутри?

– Зря ты решил здесь обосноваться. Тут всюду атмосфера зла, – донесся звонкий женский голос из-за стены.

Нет, не из-за стены. Дездемона только сейчас заметила балкон, на который не вели ни мостик, ни двери. Он словно нависал над морем, как край утеса. На балконе был заметен силуэт стройной дамы с волосами такого яркого золотого оттенка, какого просто не бывает в природе. Парчовый шлейф, свесившийся через край балкона, напоминал змеиный хвост.

– Зря ты прилетела, – собеседник дамы держался в тени.

Он точно сказал «прилетела», а не «пришла»? Ей не послышалось? Дездемона напряглась.

Золотистый и темный силуэт на балконе двигались, как будто дрались. Они напоминали одновременно и дуэлянтов, и любовников.

– На королевском троне удобно? – насмешливо спросил мужской голос. Он был томным и мягким, как бархат.

– Мокро! Как в луже, которая растеклась не по земле, а по нефриту.

– Хочешь тут править?

– Хочу тут все сжечь.

– Море сжечь не под силу даже тебе.

– Думаешь, тут скоро все затонет? Давай проверим, что проще: спалить или затопить!

– Я знаю, что я бы предпочел. Но я хочу превратить тут все в полуводный рай, а не в пылающий ад.

– Тиория ад, по-твоему? – голос женщины на этот раз отдавал кокетством.

– Не знаю. Я там не был.

– А я бываю повсюду, и здесь мрачнее всего. Что-то произойдет, что не сможем контролировать ни ты, ни я. Кто-то придет из топи, чтобы навредить тут всему.

– Тогда я разрешу тебе воспламенить волны, если ты это сможешь.

– Я смогу!

Звук поцелуя выбил Дездемону из колеи. Дальше подслушивать уже неприлично. К тому же кто-то потянул ее за подол платья. Дездемона обернулась и чуть не вскрикнула. Какое-то ползучее существо вроде рептилии с плотной зеленой кожей и шипами на голове трогало когтями ее шлейф. Переступить через него не составило труда. Оно явно не намеревалось схватить девушку и сделать ее своей заложницей. За Дездемоной оно не поползло, но чувство страха и гадливости осталось. Золотоволосая женщина права. Тут повсюду атмосфера морского зла. Взять в расчет хотя бы проворных крабов с человеческими головками, которые ползают по фризам арок.

Море за окнами выглядело зловещим. Казалось, что оно спит, как монстр в свете луны, но вот-вот поднимется и рванется крушить замок.

Хоть мечтой каждой девушки было посетить королевскую резиденцию, Дездемоне вдруг захотелось домой, в провинцию, подальше от моря. Но упросить Кандиду уехать отсюда прямо сейчас вряд ли удастся. Можно лишь попробовать ускользнуть самой.

Дездемона остановилась у окон крытой галереи. За ними можно было рассмотреть что-то вроде темной радуги, раскинутой над морем. Наверное, мираж. Кажутся же, морякам во время странствий фата-морганы. Так почему бы и ей не пригрезился раздвоенный мост, перекинутый от моря к горизонту? По мосту двигались рыбоподобные существа с золотыми жабрами, чешуйчатыми плечами, коралловыми наростами вроде корон на чудовищных головах. Эти монстры вели себя, как цивилизованное общество.

Хвостатые, когтистые, делящиеся как на мужских, так и на женских особей, они напоминали фрагмент из сна.

Вероятно, она и впрямь задремала на ходу. День был утомительным, а вечер напряженным. Она волновалась, как к ней отнесутся при дворе. А теперь беспокоиться уже было не о чем. Она тут никому не нужна. Кроме разве только этих сказочных существ, которые взглянули на нее с интересом.

– Они мне кажутся! – попыталась убедить саму себя Дездемона, когда одно из существ поманило ее на мост перепончатой рукой.

Не бывает делегаций из моря, прибывших на коронацию. И мостов над морем тоже не бывает. Дездемона поспешно отошла от окон, за которыми не исчезала фантастическая картинка. Если не видишь что-то, то в это перестаешь верить.

Невеста для чудовища

В просторном помещении для пира не было ни тины, ни луж на полу. Если какие-то морские твари и присутствовали здесь, то им пришлось заползти под стол, чтобы любопытные гости их не увидели.

Скатерти были украшены пышными бантами. Столы ломились от угощений. Наряду с традиционными для Оквилании фруктовыми салатами, овощными рагу и жареными перепелками, Дездемона заметила много незнакомых и необычных блюд. Ну, для местных кулинаров такие изыски точно не типичны! Она даже не знала название продуктов, из которых все эти яства приготовлены. У отведавших их гостей был слегка заторможенный вид. Саму Дездемону привлекли чешуйчатые голубые плоды, но едва она двинулась к столу, кто-то крепко обхватил ее сзади.

– Стой! Не ешь! – шепот над ухом больше напоминал шипение.

– Почему? – Дездемона пыталась извернуться и глянуть на того, кто схватил ее за талию, но ей не удавалось.

– Они со дна моря.

– И что с того? Выловленные из моря – это еще не значит отравленные.

– От них утрачивают память.

Кто-то неизвестный крепче вцепился ей в талию и оттащил ее чуть в сторонку, но Дездемона успела заметить, что персики, нектарины и абрикосы на столах почему-то синего цвета. Это цвет морской волны. В оквиланских садах синими бывают только сливы. Да и то их кожура ближе к фиолетовому оттенку.

Может, незнакомец не врет, и от этих плодов и впрямь теряют память.

– Я бы хотела все забыть, – вслух призналась она. Это была вовсе не бравада. Мысль съесть синий персик и вмиг забыть про капризы мачехи, болезнь отца и собственное предназначение в жертву, была весьма соблазнительной.

– Уезжай отсюда! – то ли посоветовал, то ли приказал хриплый голос над ухом. Вокруг талии обвилось сразу несколько ладоней, напоминавших мокрые клешни.

Дездемона изловчилась и заглянула в зеркало в простенке между колоннами. Оно отражало кого-то в темно-красном капюшоне за ее спиной. Лица было не разглядеть, но из-под его накидки высовывались не руки, а что-то вроде щупалец.

Лучше с ним не спорить, а то он ее придушит. Как назло, рядом не видно ни одного стражника.

– Я не могу так сразу уехать, – как можно вежливее растолковала ему Дездемона. – У нас в семье все зависит от желаний мачехи.

– О ней не беспокойся, – холодно отозвался напавший. Он будто уже был уверен в том, что мачехи вовсе нет.

– Я бы уехала, но король велел быть здесь, пока не пройдут дни празднеств, связанных с коронацией, наверное.

– Он захочет, чтобы ты осталась дольше.

– Потому что я избрана в жрицы морскому богу?

– По другой причине.

– Больше во мне вроде бы ничего особенного нет.

– Зато есть в короле. Остерегайся его! Он может притвориться человеком, но он чудовище, выползшее из морских глубин.

– Морген? Я правильно поняла, что морских чудовищ называют моргенами? Или он всего лишь колдун, который умеет управлять стихией, чтобы она топила чужие корабли? А может, мне просто показалось, что он колдует? Может, он вынужденно вошел в сговор с морским чудовищем, чтобы нашу страну не поработили захватчики? Тогда он герой, которым его и считают.

Многие девушки восторженно шептались о его героизме. Она слышала, когда проходила мимо. Даже сейчас из залы для пира долетали их похвалы.

– Он чудовище! – неизвестный сильнее сдавил Дездемону. – Он прикажет, и волны утопят всех твоих близких. Твои братья – купцы. Вначале он затопил судна врагов, затем затопит купеческие суда. А потом ему надоедят люди, которые собрались здесь. Первым делом моргены топят красивых девушек.

– Ну, я не настолько красива, как скажем, моя мачеха. Первой утопленницей я точно не буду, – с сарказмом отозвалась Дездемона. Хотя с безумцами опасно шутить, а некто за ее спиной точно был безумцем.

– Невинные девы им нравятся куда больше, чем порочные женщины. Там, где ими утоплена девственница, потом вырастает лилия. Ты хочешь стать лилией? Если нет, последуй моему совету, уезжай из дворца.

Хватка сзади ослабла. Мокрые клешни выпустили ее. Дездемона быстро обернулась, но некто в красном уже карабкался вверх по колонне. Он ползал быстро, как паук. Его лица она так и не успела увидеть.

Осталось лишь вернуться в залу, где пировали гости, и опасливо оглядываться через плечо на каждом шагу. Как бы ее кто-то снова не схватил!

Голубые и синие фрукты на столе больше не вызывали у нее аппетита. К тому же один из них неожиданно лопнул, и из него выползло что-то живое, напоминающее водяную бабочку с крыльями-перепонками.

Мачеха Дездемоны вовсю флиртовала с каким-то странным типом в соседней зале. Кандиду не волновало, что у него от кожи разит тиной и гниющими водорослями, а руки посинели от чего-то и напоминают жабры водяных. Главное, у него роскошный дублет и тяжелые золотые цепи с каменьями сверкают на груди.

Как тягостно иметь мачеху-ровесницу со злобным характером. С ней впору подружиться и все делить поровну, а не соперничать из-за мужчин. Кандида упорно видела в хорошенькой падчерице свою главную соперницу.

– Сюда всех юных леди! – неожиданно огласил указ камергер. Он звал всех в затененную крытую галерею. В таком месте можно лишь играть в прятки.

Наверное, там приготовили какие-то игры и сюрпризы. Но стоило проследовать в галерею, как оказалось, что всех молоденьких леди тут строят в шеренгу, как на смотринах. Дездемона огляделась. Тут собрались лишь незамужние родовитые особы и среди них, как ни странно, она. Наверное, камергер припомнил знатное происхождение ее матери. По отцу она могла считаться лишь не особо знатной сельской дворянкой.

– Всем выровняться! Держите головы прямо, – напутствовал камергер. – Вы, леди Сесилия, расправьте шлейф, чтобы он не лежал прямо на дороге. Король может об него споткнуться.

Король? Дездемона так изумилась, что пропустила мимо ушей фамильярность, а вот белокурая леди Сесилия залилась румянцем стыда.

Неужели сюда идет сам король? С какой целью? Сотворить еще один шторм и потопить тут всех? Столько невинных дев будут принесены в жертву. Как удачно! Неудивительно, что камергер так беспокоится. Она слышала, что для жертвоприношения чаще всего выбирают девственниц. А тут одни неопытные даже еще не успевшие обручиться ни с кем особы.

Трубы герольдов заставили ее вздрогнуть. Она вдруг поняла, что хочет увидеть короля еще раз, что бы он не замышлял.

Девушки взволнованно зашептались, завидев издали его процессию. Моран шел в сопровождении министров и какого-то жутковатого горбатого прислужника. Сам король выглядел великолепно. У нее часто забилось сердце.

Нельзя так пристально смотреть на него, но Дездемона глянула из-под полуопущенных век. В алой шелковой мантии без горностая, но зато с вышитыми по краям руническими символами он напоминал древнее всесильное божество, которое пришло, чтобы поразить людей своим великолепием. Кудри под причудливой короной сверкали, как солнце, но вот от него самого разило смертельным холодом. Он мельком глядел на самых знатных леди, бормоча что-то типа того, что ни одна из них не достойна. И это он про первых дам страны! Тут самые именитые гостьи. Разве только они чисты, а ему ведьму подавай! Но где сыскать для его величества такую невесту, которая тоже умеет топить целые армады силой магии? Здесь лишь обычные дамы; элегантные и воспитанные, но не обладающие волшебными качествами.

Все, что Моран тут видел, не вызывало у него восторга, как и у сопровождающих его мужчин. Взгляд у короля был скучающим. Первый министр лебезил перед ним, не зная, как ему угодить. Странный горбатый слуга пугал девушек, свирепо сверкая на них черными глазами из-под тяжелых век. Руки у него были, как лапы, а на полу он, кажется, оставлял разводы грязи. Наверное, нахамил лакеям, и они нарочно не начистили ему сапоги после того, как он прогулялся по лужам. Или по трясине? Следы на полу были грязными и похожими на разводы когтей. В одной из мутных луж Дездемона заметила знакомое лицо, которое уже мелькало в пруду. Клубок гадюк шевелился вокруг него живыми прядями. Зеленая кожа пугала. Коготь опять погрозил.

– Я же тебе говорила, что твоя судьба в водной пучине!

Дездемона быстро отвернулась. Жуткая провидица снова ее напугала. Заметил ли ее хоть кто-то еще? Вроде бы нет. Никто не вскрикнул, не испугался. Значит, зеленое отражение увидела только она.

Девушки в ряду возле Дездемоны напустили на себя благочестивый вид, изображая скромниц, и вовремя, молодой король уже проходил рядом. Его взгляд ни с того ни с сего остановился на Дездемоне.

– Кто она? – он поднял ее лицо когтем за подбородок. У него перстень с острыми насечками на пальце или чешуйчатый нарост размером с лезвие? Как больно! Сейчас из подбородка хлынет кровь. Король смотрел на нее синими глазами, и ощущение было таким, что сейчас он ее раздавит.

Она почти уже ощутила, как его сильные руки в броне чешуи смыкаются у нее на горле и душат на глазах у десятков свидетелей, которые будут смотреть равнодушно. Они все хотят теплое место при дворе. Ради этого можно стерпеть все и закрыть глаза даже на убийство. Впрочем, убийство здесь порой называют жертвоприношением, если это удобно.

– Дочь баронета Риверана де Моривен и племянница маркизы Этель фон Роз, – неодобрительно представил ее камергер, словно пытаясь передать этими словами «такой нежный цветок в такой провинциальной семейке». Многие завидовали ее внешности.

У Дездемоны были курчавые черные волосы по колено. Молочно-белая кожа, соболиные брови и длинные загнутые кверху ресницы, изумрудные глаза невероятной глубины, а еще синяки от побоев мачехи, но король смотрел только на ее лицо.

– Вот эта! – выдохнул он.

– Хотите принести ее в жертву морскому богу, ваше… э… величество? – первый министр, предосторожности ради, державшийся на несколько шагов за спиной нового короля, заикался от страха.

Дездемона содрогнулась всем телом. Ее легко отдадут и не потому, что она забитая падчерица, не имеющая никаких прав. Любую бы даму ему отдали, иначе он затопит все королевство. Она уже мысленно ощутила холодок ритуального ножа на своем горле, где сейчас лежал его острый коготь большой и длинный, как нож.

– Позвать жрецов для жертвоприношения? – унылым тоном осведомился первый министр.

– Болван! – синие глаза короля сверкнули гневом. – Я хочу сделать ее вашей королевой.

– То есть вначале короновать, а затем принести в жертву?

– Не так!

– А как… – первый министр начал заикаться от страха. Прежде он не слыл тугодумом, но сейчас вполне мог рассчитывать на наказание за то, что так часто недопонимает приказы.

Хвала Морану, он не стал устраивать скандалов, а терпеливо велел:

– Просто провозгласи, что король выбрал невесту из знатных оквиланок, а не из моря. Чтобы стать ближе к своему народу. Ты понял, наконец?

Первый министр ошарашенно кивнул, смерив Дездемону недоверчивым взглядом. Уж не принял ли он ее за ведьму, охмурившую самого короля? Кто она, в конце концов, такая? Всего-то провинциальная дворянка в дешевом платье. Надо признать, у нее хорошенькое личико. Но за счет одной миловидности королевами не становятся. Разве только король и вправду собирается принести ее в жертву прямо на брачном ложе.

Дездемона стояла, как громом пораженная. Так она невеста короля! Вот это да! С одной стороны честь, с другой перед ней ведь монстр!

Дездемона не смела поднять на него глаза. Он ощутил, как она дрожит. Наверное, испугался, что она подхватит лихорадку от близости водного существа, поэтому отодвинулся.

– Есть эликсир, согревающий человека изнутри, пока он близок к моргенам, – подтвердил он. – Вначале достанем его, затем будут ухаживания.

К ней ли он обращался? Или к сгорбленному советнику, который сам больше напоминал моргена? Его расслышали лишь несколько девушек, стоящих возле Дездемоны, но перешептываться не начали.

Первый министр уже ушел исполнять приказ. Главное, чтобы он снова не впал в рассеянность и не перепутал ничего. А то провозгласит перед народом, что король выбрал себе жертву, а не невесту. И как тогда оправдываться? Сплетни и слухи это самое худшее, что есть при дворе. А король и впрямь похож на водяное божество. Дездемоне упорно лезли в голову предупреждения незнакомца о том, что каждая подруга водяного обречена становиться его новой жертвой, то есть утопленницей.

Ей стало страшно. От красивого, но равнодушного Морана веяло могильным холодом.

Морским, а не могильным, поправила она себя. Хотя если верить разговорам моряков, то волны становятся могилой для всех доверчивых красавиц, увлекшихся обитателями вод.

«Почему ты выбрал меня?», хотела спросить Дездемона, но, во-первых, вопрос к королю был бы нарушением этикета, а, во-вторых, Моран будто ее и не выбирал. Он быстро от нее отошел. Пурпурный подол его мантии, как волна пламени, заскользил по заляпанному лужами полу. Сгорбленный советник засеменил за королем с неожиданной расторопностью.

Девушки вокруг Дездемоны томно вздыхали и перешептывались о том, как король красив, великолепен и бесподобен. Какая стать! Какое лицо! Какие изысканные манеры!

Дездемона смотрела на всех них, как на стайку сумасшедших. Неужели никто из них не заметил, что он чудовище?! У него перепонки между пальцев, чешуйки на коже и щупальца под полами мантии. Она вот их разглядела. А они все разве нет?

Или это они все здравомыслящие, а она одна сошла с ума и воображает себе невесть что, потому что какой-то незнакомец в капюшоне внушил ей, что молодой король – выходец из подводного царства?

Обязательства

– Ты видела?

Мачеха не пришла разделить ее успех, но советчик в красном капюшоне был тут как тут. Он лез по колонне ловко, как громадный паук. Голова в красном свешивалась вниз. Все движения были абсолютно бесшумными.

– Что видела? – Дездемона озиралась по сторонам. Субъект в капюшоне появлялся рядом, только когда вокруг никого больше не было. Уж не грезится ли он ей?

– Щупальца у него под мантией.

– И что с того?

– Он может ими тебя придушить.

– Но не придушил же пока, – огрызнулась девушка. Ползучий советчик начал ее раздражать.

– Это потому, что пока вы не оставались наедине, – он легко спрыгнул вниз и пополз к Дездемоне уже по полу, а потом вдруг распрямился в полный рост и стал выше нее. Девушка сжалась. У него у самого щупальца, как у осьминога. А лица под капюшоном вообще не видно.

– Живя в замке людей, приходится считаться с людскими законами и условностями. Нельзя взять и по собственному желанию придушить красавицу на глазах у целого собрания людей. Они поднимут панику, потребуют суда и ограничений королевской власти.

– Как можно ограничить в правах того, кто одним взмахом руки заставит море ворваться в окна замка и всех нас затопить! – возмутилась она.

– А ты уже знаешь, что он на такое способен? – удивился собеседник.

– Я всего лишь делаю выводы из того, что наблюдала своими глазами на площади. Если он смог затопить целый флот одними чарами, то он способен на все.

– А ты сообразительна. Но когда дождешься брачной ночи, поймешь, что я не лгал и не преувеличивал. Моран – монстр. Как вся его родня.

– А как же его родня по человеческой линии. Он ведь потомок не только морских царей, но и королей Оквилании, – Дездемона сама не знала, зачем ей его защищать, но слова прорвались сами. – Его мать та самая принцесса Лилофея, которую многие чтят до сих пор за доброту, отзывчивость и многие другие чисто человеческие достоинства.

– Знала бы ты эту Лилофею, – как-то загадочно протянул собеседник. Неужели в его голосе звучит сарказм?

– А что если б знала, позавидовала бы ее красоте?

Лилофея вроде бы была светловолосой и голубоглазой, а это идеал красоты. Дездемона всегда мечтала быть блондинкой. Моран как раз блондин и глаза у него синие, как штормовая вода. При одной мысли о его красоте почему-то защемило сердце. Такое совершенство, как он, просто не может ни в кого влюбиться. Зачем ему вообще невеста? Это перед ним все должны падать ниц, настолько он восхищает. И не важно, какой чудовищный недостаток он прячет под мантией. Люди смотрят только на лицо.

– Ее русалочьему хвосту ты бы точно не позавидовала, – как-то грубо прохрипело существо, спрыгнувшее с колонны.

– Ты меня разыгрываешь! Или считаешь наивной простушкой из провинции? К твоему сведению даже жители сел и деревень образованы настолько, чтобы знать, что у принцесс нет русалочьего хвоста.

– Смотря у каких! У тех, которые стали женой водяного могут быть и ноги, и хвост, в зависимости от их желания. А еще они способны ходить по воде и устраивать бури, или замораживать волны в лед.

– Ты сказочник! Не иначе. Наверняка, был прежде придворным шутом, а потом стал сказителем.

– А вот теперь ты меня оскорбляешь! – он горделиво приосанился. Дездемона попятилась от него, но его безобразная тень все равно накрыла ее собой. Казалось, он растет и увеличивается каждую минуту, будто джинн, выпущенный из принесенной морем бутылки.

При дворе рассказывали, что как-то раз с одной фрейлиной по имени Флоренчия случилась такая история: она познакомилась с капитаном, ждала его, а вместо него дождалась сверкающую бутыль, прибитую к берегу. Из бутыли выполз дух, который утащил бедняжку с собой. И больше ее не видели.

Судачили, что похищение случилось потому, что она вступила в беседу с выпущенным духом. С духами надо не болтать, тогда они не имеют возможности питаться живой энергией людей, и их силы тают. Сложно ведь проникать в человеческий мир, не имея проводника. Вот и Дездемона сама виновата, что заговорила с существом в красном. От каждого ее слова оно будто набиралось сил и росло, вытягиваясь к самому потолку.

– Кто ты?

– Зови меня Ловкач, – представился он, наклонив голову, которая уже уперлась в своды потолка.

– Очень меткое прозвище. Или это урожденное имя? – съязвила она.

– Мы все забываем свои настоящие имена, когда вступаем в секту отверженных морем.

– Мы все? – удивленно переспросила она. – Кого ты имеешь в виду?

Лично ей показалось, что он уникален. Во всяком случае других подобных ему существ она близко не видела, поэтому о них не знала. Но его лоб под капюшоном был в следах тины и серых рубцов.

– Ты тоже морген или что-то вроде того? – она подозрительно сощурилась.

– Не угадала.

– Но ты похож на существо из моря.

– Быть моргеном и быть похожим на него это разные вещи. Ты тоже похожа на принцессу, но ты всего лишь сельская дворянка. Хотя, извиняюсь, теперь ты невеста его величества. Только вот долго ли ты проживешь при новом титуле.

– Ты имеешь в виду соперниц? Я заметила, что их много.

Юные леди, которых король не выбрал, практически шипели на нее от злости. Кроме тех, которые посовещались между собой и сделали вывод, что лучше быть вежливыми с будущей королей, а то ведь могут и наказать, если ей нахамишь.

– Нас тоже много! Мы могли, как защитить тебя от Морана, так и растерзать, если ты встанешь на его сторону.

– Похоже на угрозу.

– Это предложение! Выбери сторону добра, а не морского зла.

– Вы добро? По внешности не похоже.

– Душа и внешность не всегда совпадают. Не считая тебя. Ты чиста: и внешне и внутренне пока не испорчена. Не связывайся с ним! Откажись и стань жрицей Дарунона. Пусть жертвой нового короля станет какая-нибудь капризная дочь герцога или графа.

– Давай лучше поговорим о тебе. Откуда ты взялся, если не из моря? Ты пришел с того моста, который ночью простирался от горизонта к окнам дворца?

– Ты видела морскую радугу? – изумился он.

– Прости что? – не поняла Дездемона.

– Ничего. Не ходи по тому мосту, если снова его увидишь, а то не вернешься, да и разум потеряешь. Все люди, которые ступают на него, забывают о своем прошлом.

– Это такой опасный мост? Как-то не верится.

– Это не мост, а целый лабиринт. Заблудиться в нем дело минуты, а найти выход тебе уже не дадут духи-стражи.

– Я там видела лишь делегацию нарядных существ. Они тоже были необычными, но они не скрывали лиц, как ты.

Дездемона потянулась к капюшону, когда Ловкач снова уменьшился в размерах. Он сделал это так внезапно, будто сгорбился.

– Нас изменила вода, – признался вдруг он, уворачиваясь, чтобы она не сдернула с него капюшон.

– Нас?

Опять он говорил о тех, кого рядом нет. Если только они не невидимки.

– Нас целое общество. Мы обитаем всюду: в трясине, в чаще, даже в земле, но никак не в воде. Вода – наш злейший враг с тех пор, как нас всех неудачно пытались в ней утопить. Ты знаешь, что вода бывает хуже яда?

– Король мне это продемонстрирует, если верить твоим словам. Но ты во многом не логичен. А он совсем не выглядит, как монстр из пучины.

– Всех знатных дурочек так впечатлила его красивая голова, что вы даже не обратили внимания на уши в форме раковин и чешуйки на коже, – обиженным тоном пробурчал Ловкач. – А я вот не король, поэтому мне приходится маскироваться. Признайся честно, если б поверх моего капюшона сверкала корона, ты бы выбрала в женихи меня?

Дездемона онемела на миг. Так напрямую ее еще не спрашивал никто. Ей вообще ни разу не делали брачного предложения даже чудовища. У нее нет приданого, поэтому мачеха рада была отдать ее хоть в жрицы, если ее заберут забесплатно, не требуя никакого денежного приложения.

Моран предложения руки и сердца тоже не сделал. Он просто приказал объявить Дездемону его невестой. Как бы он не оказался тираном!

Дездемона тяжело вздохнула.

– Я вдруг поняла, что хочу быть королевой, – призналась она, – но не потому, что это подразумевает власть и богатство.

– А потому что тебе понравился демон из моря.

– Не называй его так!

– Внешность досталась ему от матери, жестоко похищенной водяным, – напомнил Ловкач, – а от отца он унаследовал дьявольскую жестокость. Ты еще испытаешь его тиранию на собственной семье до того, как взойдет солнце. Твои братья купцы, насколько я разузнал. Их шестеро, и все они своевольны, неуправляемы, амбициозны. Они хотят заработать денег, чтобы увести тебя от мачехи и построить собственное шато где-нибудь на тропических островах. Благородные планы. Я поощряю заботу о младшей сестренке. Бригантина «Королева Оквилании», арендованная твоей семьей, уже подплывает к нашим берегам. Твои братья радуются хорошей выручке, но все они не доживут до рассвета.

– Ты способен предвидеть шторм, который их погубит?

– Предположим, что так.

Дездемона испугалась.

– А ты можешь остановить шторм, как Моран. Я дам тебе за это любые сокровища, когда стану королевой.

– Я не сын морского царя, у меня нет силы вызывать или успокаивать бури.

– Тогда я попрошу Морана, и надеюсь, что он мне не откажет. Как думаешь, разумно попросить у него об усмирении ночного шторма в качестве брачного подарка?

– Можешь попросить, но он откажет. И знаешь почему?

Она отрицательно покачала головой.

– Потому что он сам приказал топить всех, кто представляет для его планов угрозу. А твои братья, очевидно, представляют.

– Министры не одобрят такой приказ.

– Он приказал не им, глупышка, а своим слугам, обитающим в море. На мнение земных министров им наплевать. Или ты забыла, что твой будущий муженек бороздит просторы морей так же легко, как пахари поля. Ни одна волна не выйдет из-под его контроля. А вот люди, живущие на земле, могут утонуть, если море ворвется сюда.

Дездемона четко представила, как штормовые волы бьют витражи в окнах, затопляя дворец. Наверное, Ловкач каким-то образом сумел послать ей это видение. Сам он уже карабкался назад вверх по колонне. Его спугнула разодетая в шелка дама, которая спешила сюда, агрессивно стуча каблучками.

Дездемона узнала ее издалека уже по наряду. Это леди Анабелла, старшая дочь одного из министров. Ее легко можно было отнести к разряду первых модниц. Отороченные соболем рукава и декольте, а еще роскошный гарнитур из сапфиров и бриллиантов могла позволить себе далеко не каждая дама. Тиара с жемчужными подвесками соперничала роскошью с королевским венцом. На платье, искусно вышитое серебряной нитью, наверняка, ушло целое состояние. Чем же может быть недовольно девушка, которая всем этим обладает? Ответ стал понятен, едва дама раскрыла рот:

– Серая особа из деревни никогда не станет королевой. Запомни мои слова! Тебе было предназначено уйти в монастырь или доить коров в глуши. Ты и по манерам и по внешности монашка. Жених тебе вообще не положен. Особенно король.

Дездемона от удивления потеряла дар речи. Уже второй раз за день ее убеждали отказаться от короля. Кто-то из осторожности, кто-то из зависти. Высокомерная Анабелла на язык оказалась острее Ловкача, а охранников поблизости как назло не было. Что если она накинется драться? У Анабеллы влиятельная семья со связями, а стало быть, она в любой ситуации окажется права. Если только за невесту не вступится Моран. А он может и не вступиться.

Как так вышло, что они с Анабеллой остались одни в пустом уголке дворца? Не нужно искать место для уединения. В одиночестве хорошо и спокойно, но и жертвой нападения есть риск стать.

Дездемона изобретала предлог, чтобы уйти, пока Анабелла наговорила таких пошлостей, которые с ее изящного ротика уж никак не должны были слетать. Она обозвала соперницу и авантюристкой, и мошенницей, и дояркой, а под конец гневной тирады просто разрыдалась. И что теперь делать? Продолжать выслушивать истерику или потихоньку уйти?

– Он должен был достаться мне, а не тебе, – Анабелла смахивала слезы пальцами, унизанными драгоценными перстнями. – Это я первая леди Оквилании. Самая образованная, самая знатная, самая прекрасная. Королевой должна была стать я, а не ты. Впервые король осмелился избрать в жены не чужеземную принцессу, но качества у невесты должны быть не меньше, чем у принцессы. Это ведь был единственный шанс для оквиланки, и вот он достался какой-то деревенщине.

Стоило ли для острастки напомнить ей, что оскорбляя будущую королеву, она претендует на строгое наказание? Дездемона не осмелилась, потому что сама себя ощущала не на собственном месте.

С Анабеллой начало происходить что-то странное. Пот на ее коже стал напоминать перлы. Наверное, двоится в глазах! Дездемона поморгала.

– Я задыхаюсь! – Анабелла потянула за жабо и порвала его.

– Ты перенервничала! – попыталась успокоить ее Дездемона. – Не волнуйся так, это не конец света. Вдруг я ему разонравлюсь, и он выберет тебя.

Или вдруг он принесет ее в жертву и следующей место невесты займет Анабелла? Король из моря может пробовать жениться сколько угодно раз. Если невеста утонет на брачном ложе, нечего страшного. Претенденток много. Он всех очаровал. Разве только их родня поднимет тревогу. Но за Мораном преимущество магии. А магия, как он доказал на примере вражеского флота, мощнее физической силы. Только вот насколько сильна его морская магия на суше?

Дездемона, забыв о своем новом высоком ранге, помогла Анабелле собрать облетевшие с воротника бусины и заметила отпечатки клешней на ее шее.

Что бы это могло значить? Анабеллу кто-то душил? Минуту назад этих рубцов не было на ее коже? Может позвать лекаря? Но Анабелла уже осела на пол. Она задыхалась и не могла уже произнести ни слова. Ее белокурая голова коснулась мраморных плит на полу, руки судорожно потянулись к шее, затем безвольно упали.

Дездемона наклонилась к ней. Анабелла не дышала. Румяные щечки побели, как мел. Похоже, она мертва! И рядом никаких свидетелей того, что произошло. Пора отсюда бежать, иначе еще решат, что убийца она. Пусть отпечатки когтей на шее Анабеллы и указывают на сверхъестественного душегуба, но лучше рядом с трупом не ошиваться. Ведь к каждому преступлению можно приписать соучастницу. Дездемона подобрала рукой пышные юбки и поспешила к темным галереям, в которых легко затеряться. Нельзя, чтобы невесту короля как-то связали с гибелью соперницы.

Щупальца мрака

В темноте казалось, что дворцовые галереи это огромный храм, а по мраморным колоннадам вокруг тянутся склизкие щупальца морского бога. Отовсюду из темноты сверкают его глаза.

– Я жду тебя! Я жду тебя! Я жду тебя уже тысячи лет! Ты избранная! Ты моя! – эхом звучало со всех сторон.

Дездемона запыхалась от быстрого бега и остановилась передохнуть на площадке между расходящимися в четыре стороны галереями. Квадратная площадка напоминала оазис, потому что в центре нее бил многоярусный фонтан. По балкончикам галерей протянулись цветочные гирлянды. Кариатиды, подпиравшие своды, были выполнены в форме огромных тритонов и русалок. Это тоже морские божества, но каменные. Дездемона успокоилась, пока не заметила живые щупальца, тянущиеся по галереям со всех четырех сторон.

Кто-то из фонтана потянулся к ней и тронул мокрой клешней за плечо. Девушка резко обернулась. В фонтане никого. В галереях тоже никого. Как ни окликай, никто не отзывается. Вероятно, щупальца это сгустки мрака.

– Ты моя жрица! Ты обещана мне!

Шепот гулом стоял в ушах. Дездемоне снова почудилось, что ее ноги обрастают чешуей и соединяются в хвост. Теперь уже не во сне, а наяву. Она приподняла юбки. Да, у нее хвост с плавниками вместо ног. Хорошо, что рядом фонтан. На земле она не устоит. Дездемона впала в панику слишком рано. Ей всего лишь почудилось. Во всяком случае хвост за долю минуты снова стал ногами. Но вот что-то похожее на пурпурные и зеленые чешуйки застряло прямо в коже на лодыжке. Боли она не почувствовала. Смахнуть чешуйки с кожи руками тоже не удалось.

Может, ей все это снится?

– Иди ко мне! – голос звал отовсюду, подобный эху. – Плыви в затонувший храм! Там тебя ждут восемнадцать подруг и одна мертвая, которая не подошла. Но ты подойдешь. Ты та самая, которую я жду столетиями, тысячелетиями, вечность напролет. Знаешь, как тяжело тосковать вечность? Войти в круг девятнадцати, и ты принесешь мне покой. А иначе…

Она вдруг ощутила боль, будто кто-то полоснул когтями по коже. Дышать стало нечем. В голову лезли фрагменты подводного храма и каменных женщин, вместо ног у которых плавники. И вдруг каменные фигуры ожили, потянулись к ней. Руки с перепонками сдавили ее. Дездемона упала в обморок, но кто-то ее поддержал.

Когда она очнулась, над ней склонялась уродливая рожа. Это же чудовище в камзоле.

– Тихо! – оно усадило ее на край фонтана. – Я Кво, главный советник короля Морана.

– Что? – Дездемона не поверила своим глазам. – Вы!

Кажется, его она и видела в свите Морана, но тогда он выглядел значительно лучше. Вероятно, и Моран однажды подурнеет настолько, что разонравится ей. Как назло, король вдруг оказался рядом, красивый, как солнце и до жути высокомерный. Он окинул невесту и советника таким уничтожающим взглядом, что захотелось заползти куда-нибудь в угол и никогда не вылезать.

– Вам не пристало ходить по дворцу без свиты, – тут же назидательно начал Кво. – Вам назначат фрейлин, служанок и телохранителей. А еще вы одеты неподобающе. За портнихами уже послали. Теперь нужно снять мерки. Для свадебного наряда в том числе. Покои вам уже отведены. Прошу проследовать туда.

– Оставь ее! – Морану не понравилось, что мясистая клешня Кво лежит на хрупкой талии его нареченной. Кво это тут же понял и то ли отполз, то ли отошел в сторону.

– Хотите утопить меня в фонтане? – Дездемона вздрогнула, когда Моран приблизился к ней. Он шел или парил над полом? Шагов было не слышно. Она испугалась.

– Хочу тебя рассмотреть! – Моран снова приподнял ее лицо за подбородок.

– А вы разве еще не рассмотрели, когда назначили меня…

Слова замерли у нее на губах. Его глаза затягивали, как водоворот. Она тут же забыла, что обратила внимание на отсутствие свиты при нем. Для короля это нетипично. Он будто уверен, что он один сильнее, чем целый полк охранников. Венценосных особ принято оберегать от заговорщиков и шпионов. Моран охранял только сам себя, а еще всю страну.

Дездемона уже знала, что он может устроить такой шторм, что все враги потонут. О всесильном короле можно только мечтать, и вот он здесь. Так почему же мурашки бегут по коже от близости с ним? Потому что он так силен, что может все и всех передавить.

– Довольна красива! – констатировал он, как будто обращался не к Дездемоне, а к кому-то еще, кто незримо присутствовал рядом. – Жалеешь, что ты не на ее месте?

За окнами послышался шелест крыльев. Дездемона вздрогнула. Если это птица, то такая громадная, что с ней и грифон не сравнится. Рассмотреть в темноте она никого не смогла. Но кто-то крылатый под окнами точно витал и подслушивал.

– Гордячки хотят летать, как вольный ветер и сжигать целые цивилизации, а нежные скромницы привлекают внимание сильных мира сего и становятся королевами. Все на своих местах!

Моран поиграл темными локонами Дездемоны.

– Отец всегда советовал мне выбрать брюнетку. У блондинок чаще всего царские замашки и скверный характер. А ты предпочла бы мне смуглого парня с оквиланских полей?

Дездемону ошарашила такая прямолинейность.

– Я… – она заикнулась. Что ему сказать, чтоб не разъярить и не обидеть? Признаваться сразу, что влюбилась в него как дурочка лишь из-за его внешности и власти, она не собиралась. Но ощущение было таким, что Моран видит все ее мысли.

– У тебя будут драгоценности, наряды, слуги, собственные породистые кони и прогулочные гондолы. Ты пожелаешь что-то еще?

– Вы спрашиваете, как джинн, которого я неосторожно освободила.

Моран вдруг расхохотался.

– Хорошее сравнение! – похвалил он. – Ты очень сообразительная.

А она еще боялась его обидеть, сравнив со злым сказочным существом.

– А кто летает за окнами? – полюбопытствовала она.

– Это уже тебя не касается.

Моран внезапно помрачнел.

– Наряжайся, причесывайся, командуй прислугой, будь образцом поведения для придворных и предметом зависти для всех местных дам. Это все, что от тебя требуется.

– А любовь? – все же решилась спросить она.

– К любви я никого не обязываю и никого не похищаю. Я не морской царь и ни от кого ничего не требую. Не хочешь брака с королем Оквилании, скажи сразу.

Кто же откажется от трона королевы, особенно, когда супруг-король молод и хорош собой. Она не сумасшедшая, чтобы говорить ему «нет». Даже если она его не достойна, она все равно хочет оставаться его нареченной, раз уж он настолько безрассуден, что выбрал ее. Красный Ловкач вполне мог приврать насчет его приказа о штормах и уничтожении купеческих кораблей. Не все, что говорят, правда.

– Королевой Оквилании хотела бы стать тут каждая, а не только я, – дипломатично заметила она.

– Вот и хорошо! – он принял ее обтекаемый ответ за согласие. – Значит, я могу выбрать любую. Жаль, что в юности мне нравились не оквиланки. С ними было иначе. Отец оказался прав, когда сказал, что власть это главное. Из моих подданных мне никто не откажет.

Дездемону шокировало, что он говорит о своей юности, как о чем-то очень далеком. Ведь он и сейчас юный. Легенды утверждают, что у морских существ возраст измеряется иначе, чем у людей. В этом случае, когда она станет старухой, Моран все еще останется юным и будет присматривать себе новую суженую. От этой мысли сердце кольнуло.

– Уже назначена дата для королевской свадьбы?

– Через девятнадцать дней.

– Что? – она ожидала, что он скажет через неделю или через месяц, но от числа девятнадцать ей с недавних пор начало становиться страшно.

Девятнадцать дней, девятнадцать то ли дев, то ли русалок, союз девятнадцати… Что бы это могло означать? Сны ее запутывали.

– Тут принято ждать по девятнадцать дней до свадеб. Соблюдем традицию.

– А почему так принято?

Моран промолчал.

– Я и не знала о такой традиции.

– Потому что не собиралась замуж.

Ее ошеломило то, что он уже навел справки.

– А о том, что я предполагаемая жрица Дарунона ты уже знаешь?

– Девушек много. Ему отдадут другую.

Вместо нее принесут в жертву другую? Это же чудовищно.

– Идем, – Моран подхватил ее за локоть и почти протащил на террасу, где разбили розарий. Головокружительный запах цветов заставил обо всем забыть. Две темнокожие женщины в восточных нарядах и тюрбанах ждали у мостика, ведущего от террасы к ее апартаментам.

– Это Ливия и Берсаба, невольницы из Этара и твои прислужницы.

– Рабыни? – Дездемона даже испугалась. В Оквилани рабов ни у кого не было.

– Называй их, как хочешь. Их подарил султан Этара нам на свадьбу, а еще сундук с восточными нарядами, которые ты вряд ли захочешь примерить. Но они все равно твои.

– Разве можно доставить подарок из Этара так быстро. О свадьбе объявлено лишь сегодня, а корабли из Этара и за пару недель сюда не доплывут.

– Кроме кораблей есть другие средства сообщений. Например, спина дракона.

– Ты надо мной издеваешься?

Моран снова рассмеялся. Его смех прозвучал холодно и жутко, как эхо в ледниках.

– Наверное, поэтому я и выбрал тебя. Другая, получив подарки, не стала бы спрашивать, откуда они, и мне бы не было сейчас так весело.

Дездемона обиделась. Никому не по нраву, когда над ним смеются. Она гордо сделала шаг по направлению к мостику с ажурными перилами. Благоухание роз опьяняло, но мокрое существо с клешами типа краба, спрятавшееся в шипах, могло напугать. Оно было синим, с панцирем, как у черепахи и головой, похожей на человеческую, но с витыми рогами. Оно стригло стебли роз щупальцами острыми, как ножницы.

Рабыни молчаливо ждали.

– Дездемона! – окликнул ее Моран. Он впервые назвал ее по имению, сделав непривычное ударение на предпоследнем слоге. Из-за этого имя показалось чужим. Так могли назвать какой-то призрак, который станет невестой короля, а не ее саму. – Не злись на меня! Понимаю, многое из моих нововведений кажется тебе странным, даже пугающим. Но, поверь мне, так надо. Со временем ты привыкнешь.

От глубоких звуков его голоса стало не по себе. Они проникали в мозг, как пары сладостного яда, от которого все меняется. Темнота и ужас начинают казаться обольстительными, манящими, а чудовища прекрасными. Если он и дальше будет с ней так говорить, то она сделает ради него все, что угодно. Надо зажать уши.

Она даже не поняла, о каких нововведениях он говорит, пока Моран сам не растолковал.

– Теперь все корабли, плавающие по морю, будут платить дань оквиланскому двору, если не хотят затонуть. От смерти в море нужно откупаться. Поэтому если найдешь в своих покоях предметы чужеземной роскоши, знай, что это дань с мореплавателей и купцов, и не стесняйся.

– Но мне не нужно никакой роскоши. Особенно, если вещи отняты у кого-то.

Ей было бы куда приятнее, если б он сейчас сорвал одну из роз и преподнес ей, а он вместо этого терроризировал богатых мореплавателей.

– Королева не имеет права одеваться, как нищенка, – только и буркнул Моран, окинув ее лучшее платье пренебрежительным взглядом.

Не слишком ли хорошо он разбирается в земным модах для правителя, вышедшего из морских волн. Дездемону извела его холодность, захотелось с ним поскандалить, но чернокожие прислужницы так настойчиво потянули ее к покоям и оказались такими сильными, что Дездемона сама вдруг ощутила себя в их тисках на месте рабыни.

Магическая роскошь

Ей снова снилось, что она превращается в русалку. В коже, будто сыпь, вылупляются чешуйки. Ноги срастаются хвостом. Вместо ступней образуются плавники. Она кричит, водит по полу руками с образовавшимися меж пальцев перепонками. А кругом смыкаются своды древнего храма. Он вовсе не кажется затонувшим. Вода лишь в бассейне посреди него, и в ней что-то булькает. Щупальца оплетают края бассейна. Неподвижные фигуры полудев полурыб оживают и выходят из ниш. Миг, и это уже ее братья, вернувшиеся из путешествия. Они пытаются помочь ей встать, но хвост скользит по полу.

– Какие вы странные! – Дездемона замечает, что к их щекам прилипли крабы, которые жрут плоть, а уши обратились в раковины, глаза пусты. Ее братья больше похожи на утопленников, чем на живых парней.

Это даже не ее братья. Как она могла принять этих чудовищ за своих братьев?! У них перепонки меж пальцев, кожа синяя, как штормовая вода, а из лысых голов растут рога и гребни шипов. Так могут выглядеть водяные, а не люди. Но и сама она сейчас русалка с пурпурным хвостом и морской звездой, заползшей в волосы.

Дездемона проснулась с криком. Лиловый балдахин с кистями всех цветов радуги должен был создавать приятное настроение, но все казалось мрачным, как в могиле.

Молчаливые рабыни сами не произносили ни слова, будто им отрезали или связали магическим заклятием языки, зато все приказы тотчас понимали и исполняли. Вроде бы в Этаре говорят на другом языке, чем в Оквилании. Тем не менее Ливия и Берсаба не нуждались в переводчике.

Дездемона уткнулась в пуховую подушку. Нашли ли уже труп Анабеллы? Если да, то почему не подняли панику?

Кругом стояла тишина, не считая тихой музыки арфистов, долетавшей с верхних галерей. Никакого переполоха! Никаких испуганных криков! Никакого розыска убийц, сгубивших Анабеллу! Ночная смерть почему-то оставлена без внимания.

Зато Дездемону без внимания никто не оставил. Сгорбленная портниха подобралась прямо к ее постели и теперь снимала мерки пальцами больше похожими на клешни.

Это не портниха, а какое-то чудище! Она делала свою работу в полном молчании. На коже Дездемоны от ее касаний оставались влажные следы, на полу что-то хлюпало.

– Можно ли ее прогнать? – шепотом обратилась Дездемона к полноватой девушке по имени Вайра, которую приставили к ней в качестве горничной.

– Она лучшая в Оквилании, – возмутилась Вайра. – И даже за морем о ней ходит слава великой умелицы.

– Ты уверена? – Дездемона с сомнением наблюдала за тем, как портниха вместо инструментов использует острые насечки собственных ногтей.

Вайра была добродушной толстушкой, которая обо всех хорошего мнения. Сложно ли для нее преувеличить?

– Она меня пугает!

– Тише! Ее было не так-то просто сюда зазвать. Приглашение самых знатных дам она чаще всего игнорирует. Сам король ее пригласил. Лучше испытайте ее вначале, а потом прогоняйте.

Вайра оказалась права. Жутковатой портнихе понадобился всего час, чтобы голый манекен оброс, как паутинкой, сверкающей тканью. Кстати, откуда взялась сама ткань, Дездемона так и не разобралась. Такое ощущение, что нить тянулась из пальцев портнихи, как из паучьих лапок. Ну и мастерица! Или вернее, волшебница?

Роскошное платье, возникшее словно из воздуха, обрастало все новыми валунами, бантиками, каскадами оборок, а портниха не использовала в работе ничего, кроме собственных рук. У нее ни коробки с нитками и иголками с собой не было, ни даже ножниц, ни тем более рулонов тканей.

– Из чего она шьет?

Вайра пожала плечами.

– Ее платья считают особенными. Они для торжественных случаев. Но его величество сказал, что если вам потребуется повседневная одежда из обычных тканей, типа бархата, атласа и парчи, то их тоже скоро сошьют.

Для Морана бархат и парча это обычные ткани?! Знал бы он, как сложно ввести их из-за моря в Оквиланию, и как дорого они тут стоят! Незнатные девушки могли позволить себе только ситцевую и хлопковую ткань. Но Дездемоне теперь, судя по всему, предстоит купаться в роскоши и мучиться кошмарными снами о превращении в русалку.

Интересно, как скоро Кандида заявит свои права на падчерицу и начнет требовать проценты с королевских подарков?

– Не знаешь, где разместили мою мачеху? – поинтересовалась Дездемона.

– А у вас разве такая есть? – Вайра недоуменно воззрилась на список просителей, которые хотели бы записаться на аудиенцию к невесте короля.

– Вроде есть одна родственница… – Дездемона только сейчас припомнила, что Кандида просила не называть ее мачехой, пока они при дворе.

– Сестра вашей матери, маркиза Этель сейчас не при дворе, – тут же щегольнула информированностью Вайра. – Она – очередная жертва морской хвори. Уже несколько лет болеет и не выезжает из своего поместья среди южных банановых плантаций. Так что на вашей свадьбе она присутствовать не сможет. Как и ваш отец, который тоже, насколько я навела справки, давно занемог.

– Сколькие еще по всему королевству страдают от морской хвори?

– Многие, – Вайра продемонстрировала синеватую сыпь на собственных запястьях под манжетами, – но говорят, едва будет принесена сезонная жертва морскому богу, как все мы исцелимся.

– А вдруг это ложь? – у Дездемоны ойкнуло сердце, когда она вспомнила, кого изначально выбирали жертвой.

– Вряд ли! Мой дедушка поведал мне, что когда почти столетие назад принесли обещанную жертву, то надолго улеглись все шторма, а эпидемия морской хвори вообще отступила. А еще волны вынесли на берег настоящие золотые амулеты с ликом морского божества.

– И как выглядит это божество?

– Красиво, как ангел. Только уши расходятся в форме крыла. Если смотреть на лик долго, то можно утратить рассудок, потому что в голове мутится, а в ушах начинают звучать неземные голоса. Я сама слышала толки от рыбаков, – Вайра заговорщически подмигнула.

– Я себе морского бога другим представляла, – то есть он снился ей другим, но не говорить же вслух о своих жутких снах.

– Каким же? – живо заинтересовалась Вайра.

– Чудовищным.

– Ну, это уже не романтично.

– А мы все ждем от моря романтики, принося ему в жертву невинных девушек? Тебе-то не кажется, что это слишком жестоко: выкупать здоровье всей страны и спокойствие моря чьей-то жизнью?

– Ну, пока нет риска, что в жертвы изберут меня.

– А почему такого риска нет?

– Потому что я не отличилась красотой. В жертву ему всегда выбирают лишь очень красивых. Говорят, призрак его последней жертвы до сих ходит по скалистому побережью, оставляя кровавые следы, и обольщает моряков, которые не могут уснуть по ночам.

– Больше похоже на выдумку.

– А по-моему все это сущая правда. Вокруг суши живут морские легенды.

Дездемона порадовалась молчаливости двух рабынь, делавших ей прическу. Вайра болтала так, что могла утомить.

– Ты не знаешь гостьи по имени Кандида? – Дездемона решила подойти к теме иначе, то есть немного приврать. – Она моя землячка. Тоже приехала из Адара на коронацию. Я хотела бы с ней переговорить.

– Хорошо. Я наведу о ней справки, – пообещала Вайра. – Но на свадьбу съехалось так много гостей, что быстро мы ее можем не найти.

Хоть бы ее и вообще не было! Дездемона искала мачеху лишь для того, чтобы предупредить шантаж и скандал, которые вполне можно в будущем ожидать от Кандиды. С ней можно будет договориться мирно, если сразу пообещать ей долю от всего, что надарит король.

А еще проще было бы выцарапать из будущего мужа смертный приговор для мачехи и таким образом навсегда избавиться от этой надоеды!

Стоп! Откуда такие мысли? Дездемона схватилась за лоб, будто в голову ей влез кто-то чужой, кого надо срочно оттуда выгнать. Сама бы она никогда ни о чем подобном не подумала. Да, мачеха не подарок, но не убивать же Кандиду за то, что она взбалмошная вертихвостка. Со всеми можно договориться мирно.

Чернокожие рабыни смотрели на нее неодобрительно и о чем-то перешептывались. Дездемона обратила внимание, что они вонзают шпильки не в подушечки, а друг другу в кожу, и кровь у них не идет. Наверное, ей показалось. Они так трудились над ее прической, что за всеми их движениями было не проследить.

Несколько платьев тоже уже были готовы. Дездемона выбрала золотое с буфами и бантами. А портниха уже работала над следующими быстро, как в сказке.

Столько нарядов ей не переносить за всю жизнь!

У Морана на сегодняшний вечер была запланирована какая-то церемония, последующая за коронацией. Дездемона сочла, что не стыдно будет пройтись по замку в новом наряде. Она направилась к тронному залу, и тут ее ждал сюрприз. Посреди прохода к нему развернулся большой продолговатый бассейн, в котором цвели кувшинки. Конец бассейна доходил аж до ступеней тронного возвышения.

Еще вчера этого бассейна здесь не было. Такое ощущение, что какие-то демоны прорыли и наполнили его водой за одну лишь ночь. Людям такое и за год было бы не под силу.

Зачем нужен бассейн протяженностью в весь тронный зал? Не считая тонких кромок паркета, оставшихся по бокам, тут теперь передвигаться можно будет лишь на гондоле.

Никто из придворных, однако, не выражал возмущения. Многие взволнованно шептались между собой, но против королевских нововведений открыто не протестовал никто. С Дездемоной все держались почтительно. Кандиды нигде было не видно. А вот первый министр, заметив невесту короля, почему-то уставился на нее так, будто она уже была утопленницей.

Казалось, он сильно удивлен тем, что она все еще жива. Или его поразил вид волшебного платья на ней? Сама Дездемона не могла назвать платье, сотканное всего за час, иначе чем волшебным. Необычная портниха все еще работала в королевских покоях, и казалось, что она ткет наряды светлой гаммы из солнечных нитей, а платья темных оттенков из нитей темноты. Поэтому ближе к вечеру все ее произведения вдруг стали мрачноватых тонов. Последнее платье напоминало звездное небо, потому что его синяя ткань была усыпана желтыми блестками, подозрительно похожими на миниатюрные звезды.

Конечно, Дездемона не верила, что какая-то волшебница может снять пригоршню звезд с небес, чтобы расцветить ее наряд, но впечатление было именно такое. К некоторым платьям вместо типичных оквиланских украшений прилагались восточные головные уборы. Тюрбаны с жемчужными подвесками или с вуалями были явным указанием на моду, заимствованную из гаремов Этара.

Дездемона весь день проходила по дворцу, а Кандиду так и не встретила. Хорошо, еще не заблудилась в очередной раз. Дворцовые покои напоминали лабиринт со множеством мостов и переходов.

До ушей Дездемоны долетали жалобы придворных о том, что дворец как будто растет сам по себе, а помещения в нем множатся.

– Это морская магия, – шептал кто-то. – Я слышал, по такой же системе строятся подводные дворцы, в которых легко заблудиться и погибнуть.

– Откуда ты слышал? Разве такие новости можно узнать от купцов?

– Есть не утонувшие! Они теперь бродят по побережью, и если застанешь их за сбором раковин в момент заката или рассвета, они о многом расскажут.

Не утонувшие?! Кого они имеют в виду? Дездемона обернулась на болтавшую парочку, но те уже прикусили языки.

Все дело было в том, что за Дездемоной, как оказалось, увязались сопровождающие. А то как можно будущей королеве бродить по дворцу без свиты? Ливия и Берсаба, как две черные тени бесшумно следовали за ней от самых ее покоев, а она заметила их только сейчас. Темнокожие девушки ступали неслышно, как кошки. Почему она не услышала, как звякают при ходьбе драгоценные подвески на их шароварах и лифах?

Приказа оставить ее одну рабыни не поняли. Или сделали вид, что не поняли? Дездемона попыталась от них оторваться и не смогла. А ведь очень постаралась! Толкнула лакея с подносами, устроила переполох, воспользовалась толкучкой и отбежала в узкую боковую галерею. Преследовательниц сзади не оказалась, но радоваться было рано. Темнокожие красавицы преградили ей дорогу спереди, будто из-под земли выросли. Как они успели так быстро ее обогнать и откуда узнали, где она собирается спрятаться, ведь переходов кругом сотни.

Спросить рабынь ни о чем нельзя. Ведь она не знает этарского, а переводчика во дворце нет с тех пор, как дружеские отношения между Оквиланией и Этаром были прерваны. Это случилось больше сотни лет назад, когда принцессу Лилофею отказались выдать замуж за этарского султана. После этого почему-то не разразилось ожидаемой войны, но и послы из Этара перестали ездить к оквиланскому двору, а стало быть, отпала и нужда в переводчиках. Возможно, Моран знает этарский, ведь рабыни его слушались и взирали на него с большим почтением, будто на божество. А еще вероятнее, что Ливия и Берсаба сами знают оквиланский, но, когда им это удобно, они притворяются, что ничего не поняли. Вот и сейчас они делали вид, что не понимают, что их общество Дездемоне неприятно. Оторваться от них оказалось невозможно. Значит, придется смириться с эскортом.

Дездемона заметила в саду странную пару. Как будто элегантную даму обнимает морская тварь в изысканном камзоле. Дама была очень похожа на Кандиду. Но стоило выйти в сад, и там оказалось пусто. Могла ли она принять за обнимающуюся пару всего лишь отражения в пруду? И откуда взяться отражениям, если пары рядом нет?

Дездемона решила сразу не уходить из сада. Близко к пруду тоже подойти было страшно. Вдруг оттуда вынырнет следующее зеленое существо и начнет сыпать злыми пророчествами. Возле пруда раскинулась беседка, оплетенная вьюнком. Дездемона присела в ней на скамейку, чуть примяв подолом платья бальзамин и ирисы, которые наросли на земле живым ковром.

Ливия и Берсаба тут же нашли себе занятие в саду. Откуда-то взялась корзинка, перевязанная лентами, в которую рабыни начали собирать душистые розы. Садовых ножниц, правда, не нашлось, но темнокожие девушки срывали розы голыми руками и при этом не ранились о шипы! Казалось, что их пальцы работают будто лезвия. Да и пальцы у них какие-то подозрительно длинные, а ногти рифленые, будто половинки раковин.

Дездемона от удивления приоткрыла рот, и не заметила группу вооруженных мужчин, которые подошли к беседке вплотную, загородив выход. Они все были в накидках с капюшоном, у каждого на груди вышит какой-то знак. Один из них замахнулся на Дездемону то ли серпом, то ли саблей с искривленным лезвием. Она сама не успела бы даже вскрикнуть перед смертью, но две ее спутницы среагировали моментально. Точно так же, как не нуждались в садовых ножницах, они не нуждались и в мечах. Дездемона так и не поняла, откуда у рабынь взялось оружие? Или их руки с рельефными заострениями это и есть лезвия?

В считанные секунды отсеченные головы, руки, ноги нападавших упали в траву, оставляя кровавые лужицы на куртинах. В живых не остался никто из злоумышленников.

Уже позже в тронном зале Кво ругался на темнокожих красавиц:

– Нужно было оставить хоть одного для допроса с пристрастием?

Самого Морана на троне не было. Отсутствовали и все земные министры. Только это создание в мантии, напоминавшее моргена, то ли ходило, то ли ползало по тронному возвышению и читало нотации.

Откуда Кво так быстро узнал о случившимся? Дездемона помнила лишь то, как отсеченные головы катятся по траве к ее ногам. Не было ни переполоха, ни свидетелей, ни криков, но кто-то сразу вызвал ее рабынь на допрос, а с ними из любопытства пришла и она. К ней Кво относился, как к предмету мебели. Неужели он считал, что она загипнотизирована настолько, что ничего не слышит и не воспринимает?

– Они не из Общества Избранных, – заволновался он, – это обычные люди, перенявшие их традиции. Было бы не плохо вначале применить к ним пытки. Вы же это могли.

Если на руках чернокожих красавиц прежде и были лезвия, то сейчас это были самые обычные руки, унизанные браслетами.

Что такое Общество Избранных? Дездемона смотрела на оружие, которое осталось от нападавшего – что-то вроде серпа с рунами, начерченными поверх лезвия. Кво внимательно его изучал.

– Что это такое? – Дездемона выступила вперед.

Кво опешил. Для него стало полной неожиданностью, что она не только заговорила, но и интересуется чем-то. Наверное, он решил, что от испытанного шока она ничего не соображает. Так можно отнестись лишь к околдованной, разум которой блокирует магия.

– Я видела нечто такое в руках пахарей, которые собирают сахарный тростник. Вроде и не серп, и не палаш. Нечто среднее, – Дездемона хотела коснуться оружия, но Кво ей не позволил.

– Пока вы невеста короля, вы в безопасности, – только и сказал он.

Пока она невеста короля? Как странно звучит! Будто она у Морана не последняя невеста и неизвестно, как долго, она вообще ею пробудет.

Едва она подняла голос, как допрос Ливии и Берсабы был прекращен. Из тронного зала им пришлось уйти, но Дездемона заметила, что в недавно прорытом здесь бассейне плавает что-то живое и громоздкое.

– Они хотели отнять у моря жертву, – донесся хриплый голос из воды. – Глупые, они полагают, что если жертвоприношение не состоится, то вся страна освободиться из-под власти моря.

Дездемона обернулась. Кво остался в тронном зале один. Никого, кто заговорил с ним из бассейна, видно не было.

Проворная портниха из покоев будущей королевы уже исчезла, но последнее платье, которое она сотворила, украшало уже даже не манекен, а одну из дворцовых скульптур. Манекенов просто не хватило. Теперь нарядов у Дездемоны больше, чем она сможет переносить за одну человеческую жизнь. Такой гардероб больше подойдет моднице, которая собралась прожить целую вечность. Последнее платье было великолепным, но черным, как ночная мгла. Никаких блесток и жемчужин на нем не было. Несмотря на многочисленные банты и оборки, наряд подошел бы к похоронам. Ведь черный это цвет траура.

Шесть братьев

Ночной шторм разбил несколько кораблей, подплывавших к берегам Оквилании. В их числе и корабль, на котором плыли ее братья. Все, кто был на борту, утонули. Обезображенные трупы вместе с обломками корабля вынесло к берегу. Новости об утопленниках быстро расходились по дворцу. Говорили, что на каждом трупе остались такие шрамы, будто все чудовища моря, исполосовали несчастных когтями.

У Дездемоны было такое чувство, что она спит и видит кошмарный сон. Лишь бы только проснуться! Она ущипнула себя несколько раз, но все осталось прежним. Самый кошмарный из ее снов оказался явью. Красный Ловкач не соврал. Хоть бы ему оторвало его длинный язык! Зачем было предсказывать такую трагедию? Он будто нарочно накликал беду.

– На борту «Королевы Оквилании» была одна девушка. В ее трупе даже пророс жемчуг, будто плоть это улитка. Вы только представьте? – Вайра трещала без умолку. Она была рада любым слухам и сплетням. И не важно, что новости были мрачными, главное, что это новости.

– А откуда взялась девушка на купеческом корабле?

– Наверное, ее купили на невольничьем рынке в Пионе или похитили из гарема, – мечтательно предположила Вайра. – Говорят, на ней был восточный наряд.

Видимо, один из братьев Дездемоны решил жениться. Работорговлей они принципиально не занимались. А ни одна из знатных оквиланок ни за что не вышла бы замуж за дворянина, опустившегося до купеческого промысла. Вот им и пришлось похищать невесту, где смогли. Кандида устроила бы грандиозный скандал, если б пасынки привезли домой нареченную. А вот у Дездемоны появилась бы подружка. Теперь не было ни подружки, ни братьев. Всех унесло жадное до смертей море.

– «Королева Оквилании» точно в числе потерпевших крушение кораблей? – на всякий случай переспросила Дездемона, хотя надежды уже не было.

– Да. От нее одни щепки остались, да еще несколько сундуков с золотыми червонцами.

– С золотыми? – Дездемона удивилась. Видно, у братьев вышла с кем-то удачная сделка. Так много они никогда не зарабатывали.

– Странно, почему сундуки не затонули, а оказались на берегу вместе с останками тел, – поделилась подозрением Вайра. – Уж не подводный ли дух их выкинул.

– Но зачем?

– Чтобы передать проклятие из моря, – простодушно разъяснила Вайра. – Всем известно, что прельстившись на золото, которое раздают существа из моря, люди заболевают магической хворью и гибнут.

– Значит, мой отец когда-то принял такое золото от одного из своих партнеров по купеческим сделкам, – Дездемона откинулась на подушки. Вставать из постели сил не было. Правда, завтрак на роскошном серебряном подносе ей принесли прямо в постель.

– Никак не могу вспомнить: приходил ли к отцу кто-то, кто выглядел не как человек, а как…

– Морген? – подсказала Вайра.

– Если так называть морских обитателей.

– Они коварны. Часто предлагают людям какие-то сделки, особенно купцам.

Ливия и Берсаба, раздвигавшие на окнах портьеры, вдруг обе как обожглись. Бархатные портьеры оказались сорванными с окон и разделенными на полоски, будто кто-то порезал их ножницами.

– Этим девушкам нужно учиться держать себя в руках, – заговорщически шепнула Вайра, – у них обеих энергии, как у диких степных воительниц.

Хорошо, что они обе стояли так далеко, что не могли этого слышать. Или могли? Берсаба метнула на Вайру такой уничтожающий взгляд, будто хотела сжечь болтушку живьем.

– Так что там о вашем отце? – Вайра встрепенулась под ее взглядом, как ужаленная. – Хотите отправить ему послание?

– Не стоит. Он болен так сильно, что вряд ли сможет прочесть письмо. Когда он занемог, над нашей семьей как будто нависло проклятие.

– А мое проклятие в том, что я тринадцатая дочь в семье барона. На меня не хватило приданого, и отец решил устроить меня фрейлиной ко двору. Но его величество счел, что для вашей фрейлины я недостаточно знатна и изящна, поэтому я ваша горничная.

– Тут даже горничные дворянки?

– Его величество заявил, что прислуживать его невесте должны исключительно знатные особы.

Как похоже на Морана! Он тот еще сноб! Высокомерный, мужественный, ослепительный! Естественно он гордец и лидер. Но что если он еще убийца? У нее защемило сердце.

Сокрушить вражеский флот это не грех, ведь враги несли беду и разруху всей Оквилании. Но зачем же королю изводить и топить собственных подданных?

– Как думаешь, они тоже две восточные принцессы? – с сарказмом предположила Дездемона насчет Ливии и Берсабы, но они обе уже куда-то исчезли. Наверное, отправились искать новые портьеры взамен испорченных.

– Я никогда не видела восточных принцесс, – Вайра не понимала юмора. Она обо всем говорила прямолинейно. Таких, как она, принято называть простушками, но Дездемона назвала бы ее бесхитростной добрячкой.

– Вы так переживаете об отце! – Вайра расценила бледность Дездемоны по-своему. – Он вся ваша семья?

– Нет, всей моей семьей были братья.

– А где они сейчас?

– Все они плыли на борту «Королевы Оквилании».

Вайра выдохнула что-то типа «ах» и виновато прикусила язык. Не было толку на нее обижаться. Разве можно провести ассоциацию между какими-то купцами, погибшими в кораблекрушении, и братьями королевской невесты?

Дездемоне вдруг стало неловко, что выгодное положение получила она. Вайра, например, такая же бесприданница. Король мог выбрать любую. Если только он выбирал ее не в качестве жертвы, то его выбор неверен.

Гибель родных нечто вроде кармы. Ей незаслуженно повезло, и она заплатила родной кровью. Когда советники донесли до нее траурную новость уже официально, это все равно было подобно удару по голове. Хотя она уже знала, чего ждать. Болтливая Вайра ее предупредила.

Почему-то у Дездемоны было чувство, что мертвы ни ее родные, а она сама. А потолок королевской спальни смыкается над ней, как крышка гроба. Вероятно, ей просто показалось, что по роскошному балдахину вместо узора из арабесок тянутся осьминожьи щупальца.

Братьев невесты короля хоронили не в деревянных гробах, а в роскошных саркофагах. Такие почести отдают лишь членам королевской семьи. Бедняков, так вообще хоронят в море. А тела заболевших простолюдинов относят к затонувшему храму, чтобы морской бог либо исцелил их, либо забрал в жертву. Оквилания красивая страна, но нравы здесь жестоки. Все из-за моря окружающего островное государство. Море требует дань не золотом, а людьми.

Сколько душ пропадают в волнах!

Дездемона наблюдала за отпеванием с высокой галереи. Лица мертвых братьев в саркофагах вызывали боль и тошноту. От вида посиневших утопленников тошнило всех. Народа кругом немного. Причем все стараются держаться как можно дальше от посиневших трупов. Наверное, боятся заразиться морской хворью.

Ловкач вырос внезапно прямо у нее за спиной.

– Что я тебе говорил? Все шестеро мертвы. Утоплены!

– Утонули, – подчеркнуто поправила она.

– А как утонули? – передразнил он.

– Корабль попал в шторм.

– А кто вызывает шторм? – лукаво осведомился Ловкач. – Ты сама разве не наблюдала, как и кто вызывает шторма.

– Прекрати! Если кто-то применил магию для защиты своей страны однажды, это не значит, что второй раз он применит ее же для злого дела.

– Он может и не применять магию, а сплавать и вцепиться клешнями в дно корабля сам. Ты уже видела, какие у него клешни?

Дездемона поморщилась от рож, которые корчил Ловкач.

– Я тебе поведаю о том, как трещат доски днища под касанием щупалец морген. Они проламывают корабль быстрее, чем подводные рифы. Щупальцами они добираются до матросов и душат их.

– Зачем?

– Им нужна пища.

– Моран не ест людей. И щупалец у него нет.

– Ты уверена?

– Иначе, все бы уже об этом знали. Кстати, он ест синие морские плоды, от которых ты предостерегал, и не теряет разум.

– Разум от них теряют только люди, а морген они наделяют магической силой.

– То есть без них король не сможет колдовать.

– Это вряд ли. Он очень сильный. Берегись его!

– Я не на корабле. Меня он утащить на дно не может. Кстати, зачем моргенам топить купцов?

– Из мести. Они завидуют землянам.

– Вроде не с чего. Они ведь сильнее.

– Значит, есть другая причина.

– То есть ты сам не знаешь? – подловила она его.

– Я знаю, что случится в брачную ночь с тобой, – Ловкач стал неожиданно серьезным. – Посмотри на трупы своих братьев. Ты хочешь последовать за ними сейчас?

– Нет.

– Тогда я могу дать тебе одно средство, которым можно обезвредить даже моргена.

Ловкач достал что-то из-за пазухи. Похоже на кинжал с причудливой рукоятью в форме полумесяца и змей.

– Ты в западне, кругом магическая вода. Выход лишь один, устроить пожар на воде, чтобы либо погибнуть, либо сбежать. Жаль, что ты не подружилась с огненной дамой, которая недавно была тут в гостях. Хотя с ней вряд ли бы что-то вышло. Моран слишком с ней сблизился. А, следовательно, союз с огненной дамой исключен, хотя это был бы лучший выход. Но у тебя остался только кинжал.

– А ты не слишком драматизируешь? С чего это вода кругом стала магической, а моя собственная родина оказалась для меня же западней? – хоть Дездемона и говорила с апломбом, а все же потянулась к кинжалу.

Он был холодным и тяжелым. Забирая его, она заметила, что пальцы Ловкача черные и продолговатые, как соломинки. Дездемона поранилась то ли о чешуйки на них, то ли о когти. Рассмотреть руку, дававшую ей кинжал, получше она не смогла. Ловкач слишком быстро ее отдернул. Красный рукав с широким раструбом моментально скрыл даже кончики его пальцев.

– Почему я должна тебе верить? – Дездемона зачарованно смотрела на серп рукоятки. На миг он зачаровал ее так, что она позабыла даже о гибели братьев.

– А у тебя есть альтернатива? – нагло хмыкнул Ловкач. – Ты будущая королева, но хоть один советник при дворе, кроме меня, у тебя объявился? Все служат Морану, а не тебе.

– Так я, по-твоему, будущая королева или все же жертва?

– А ты посмотри на тела внизу. Взгляни, как сильно они обезображены. Разве счастливому браку могла предшествовать такая трагедия?

– Я не верю в приметы и пророчества, – огрызнулась Дездемона.

– А я слышу, как взволнованно бьется твое сердце при слове «пророчество», – Ловкач приложил черный коготь к ее корсажу, расшитому драгоценными каменьями, будто броней. Как он мог слышать стук ее сердца через такую преграду?

– Тебя уже запугали пророчествами.

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствую.

А она-то подумала, что он знаком с болотными дивами. Наверное, без накидки он оказался бы еще страшнее их.

– У таких как я просыпается много талантов, – похвастал он.

– Например, умение ползать по потолку. Как ты это делаешь? Что за существом нужно быть, чтобы легко заползать через стены и колонны на потолок?

– Ну, можно еще просачиваться в замочные щели с зеленым туманом, дружить с кладбищенскими духами и ставить клеймо в виде серпа одним касанием на всех, кто нам полезен.

– Кто вы?

– Нас много.

– Я вижу тебя одного, – Дездемона обратила внимание, что Ловкач появляется лишь тогда, когда рядом никого нет. Сейчас, пока она уединилась на галерее над залом, он старался держаться возле колонн, чтобы снизу его было не заметно. Он действительно очень ловок. Свое прозвище он оправдывает. А вот имел ли он хоть какое-то отношение к группе, напавшей на нее в саду?

– В вашем обществе есть обычные люди? – задала наводящий вопрос она.

– Смотря кого называть людьми, – загадочно откликнулся собеседник. – Но если ты о тех заговорщиках, которые неудачно попытались убить невесту короля, то они не из нашего общества.

Как быстро он обо всем догадался! Как будто читал ее мысли.

– Ваш знак похож на тот, который вышит у них на одежде, – Дездемона рассматривала массивный кинжал. От его тяжести внезапно заболели руки.

– Ты о серпе?

– Даже не пойму серп это или полумесяц, или что-то другое.

– Это знак Алаис.

– Кого? – Дездемона нахмурилась. Имя показалось ей знакомым. Оно как будто звучало во снах.

– Самого могущественного и красивого божества во вселенной. Им пользуется все, кто хотят приобрести могущество или вернуть себе назад приятный вид.

– Я не знаю о таком божестве.

– Это потому что ты безграмотна, как и большинство людей.

Дездемона нервничала и сама не заметила, как поранилась о серповидную рукоять. Ее насечки оказались острыми.

– Спрячь кинжал за корсаж, – посоветовал Ловкач. – Когда придет брачная ночь, он тебе понадобится, если не захочешь разделить участь братьев.

Золоченые ножны предохраняли от ранений, но сунуть кинжал за корсаж все равно было рискованно из-за насечек на рукояти. Однако выбора не осталось. Не расхаживать же по дворцу с оружием. Вернуть его назад уже не было возможности. Ловкач заполз по колонне на потолок и оплел его собой, будто красной паутиной. Он видоизменялся перед тем, как совсем исчезнуть.

– Если трупы не примут к утру чудовищный вид, то я удивлюсь, – пробурчал он с высоты. – Все, кого топят моргены, видоизменяются. И твои мертвые братья могут стать монстрами, и ты сама, если только не изгнать чудовище с королевского трона Оквилании. Только ты можешь это сделать. Лишь у тебя одной будет шанс остаться в его спальне наедине с ним. Вот тут-то у тебя и будет возможность с ним справиться. Перед символом Алаис уязвимы все, даже моргены. Так что не потеряй кинжал. Кроме него тебя ничто не спасет от смертельных объятий морского чудовища.

– Постой! Почему ты так уверен, что именно король чудовище?

– Сама убедишься, когда его разденешь, – Ловкач нагло свесил темную голову с уродливыми наростами. – Голова у него хороша, но изъяны тела легко скрыть одеждой. Как видишь, я и сам пользуюсь чем-то вроде мантии.

О том, каков Ловкач под накидкой, ей и думать не хотелось. Она и так уже заметила достаточно, чтобы испытывать к нему легкое отвращение. Но вот мысль о том, чтобы раздеть Морана, с самого начала была соблазнительной. Кто бы он ни был, но кроме страха он вызывал еще и томление.

– Что если у меня не хватит смелости убить даже чудовище?

– Морские боги давно присматривались к тебе, как к избранной. Быть их избранницей это означает стать жертвой. Тебе пора выбирать, кем ты хочешь быть: жертвой или героиней.

Красный лоскут накидки Ловкача был видел на потолке еще миг, а потом его будто поглотила мгла.

Дездемона спустилась вниз. Стоять одной на галерее вдруг стало неприятно, но и внизу рядом с готовыми к погребению телами братьев, оказалось не лучше. Хоть тела и забальзамировали, от них неприятно пахло тиной и водорослями. Посиневшая кожа пугала, а на ушах и лбах покойных наросло что-то вроде ракушечника. Казалось, что трупы деформируются. Ловкач на что-то такое и намекал. Трупы ее шести братьев стали напоминать подводных жителей, какими их описывают в легендах.

Дездемона захотела прогнать это впечатление. Ловкач просто ее запугал. Она наклонилась, чтобы поцеловать на прощание старшего брата. В дорогу она всегда провожала братьев поцелуем. Погребение это тоже путь, просто последний.

Не успела она наклониться ко лбу брата, как заметила, что мертвые губы от чего-то топорщатся. Стоило слегка на них нажать, и изо рта трупа выпала жемчужина.

Король возник внезапно, будто алый призрак, выросший из-под пола. Дездемона даже не слышала его шагов. Не удивительно, если вместо ног у него щупальца. Главное, чтобы он не вцепился этими щупальцами ей в горло. Хотя сейчас уже все равно. Горе душило изнутри. Она плакала. Моран смотрел на слезы, катящиеся по ее щекам, как на что-то непонятное. Он разве никогда не видел плачущих людей? Если до сих пор жил под водой, то, наверное, не видел.

Плакала ли когда-либо его мать, похищенная водяным? Дездемона не осмелилась спросить его об этом. Моран вел себя так холодно, будто она его чем-то прогневила. На трупы в саркофагах он вообще косился, как на нехорошую примету. Если это он их убил, то его неприязнь понятна.

Есть поверье, что трупы снова кровоточат, когда убийца оказывается рядом. Но утопленники, которые погибли не от ран, а от удушья, кровоточить не могут. Разве только из них польется гнилая вода.

Дездемона покосилась на Морана. Стыдится ли он невесты, которая в родстве с торговцами? Ее братья всего лишь купцы, погибшие во время обратного плавания к родным берегам. Он считал, что если их погребут с почестями, как героев, то ей станет легче?

– Их ровно шесть! – Моран обошел вокруг саркофагов. – Я думал, будет другое число. Похоже, у нас с тобой больше общего, чем я предполагал изначально.

– Для тебя является особенной цифра шесть? – изумилась Дездемона.

– Если она касается чьих-то братьев, то да, – Моран жестом отослал жрецов. Обычно они вели себя настолько горделиво, что не позволяли никому прерывать службу, но нового короля они тут же послушались и в молчании удалились.

– Я знаю, что в случае с родней число шесть может стать сущим проклятием, – признался Моран, когда рядом не осталось никого, кроме трупов. А мертвые свидетели беседы, как всем известно, не считаются.

Раньше Дездемона мечтала оказаться с красавцем-королем тет-а-тет, но сейчас она испугалась и возмутилась. Моран чем-то напоминал хладнокровного безумца, который поощряет всевозможные извращения.

– Как ты смеешь называть моих братьев проклятием? Они были единственными людьми, которые по-доброму ко мне относились.

Моран изумленно вздернул брови. В полумраке замковой крипты он выглядел одновременно и пугающим, и бесподобно красивым. Корона ему очень шла.

– На земле и в море формируются разные семьи, – после паузы вздохнул он. – Кто-то от своих семей добра не видит, а кто-то не умирает даже после смерти.

У Дездемоны на миг возникло чувство, что в шести трупах теплиться жизнь. Но все ее братья не дышали, ощущение было ложным.

– Не плачь! Больше я не позволю жителям Оквилании строить корабли и уплывать в чужие края, – пообещал Моран. – Для людей, занявшихся мореплаванием, всегда существует риск не вернуться обратно.

– Но многие хотят вести торговлю с заморскими странами. Ты им запретишь?

– Моим подданным не стоит заниматься купеческим делом и зря погибать.

– Они тоже твои подданные, – Дездемона не отрывалась от лиц мертвых братьев. – Или все твои подданные живут под водой?

Это была провокация, но Моран не рассвирепел, как она ожидала.

– Точно не там.

– Там никому не подчиняются?

– Там уже есть царь. А у меня как будто нет подданных ни там, ни здесь.

– Здесь у тебя есть рабы, целое государство запуганных рабов.

– Которые вообще меня не слушаются. Например, тебе я велел прекратить плакать.

У него что вообще нет сердца? Или есть морской комок щупалец вместо него в груди?

– Как можно не рыдать на похоронах собственных братьев? Вот ты бы…

– Если б кто-то уничтожил моих братьев, я бы дал ему награду.

Дездемона глянула на Морана так, будто он дал ей пощечину. Как можно было вообще такое ляпнуть, даже в ярости, но Моран не жалел о собственных словах.

– Ты не хочешь, чтобы они стали твоими соправителями, поэтому…

– Нет, я не хочу, чтобы они предпринимали хоть что-то.

– Почему?

– Потому что когда они что-то делают, случается беда.

Моран случайно хлестнул подолом мантии по одному из саркофагов. На миг ей показалось, что под мантией у него шевелится нечто чудовищное вместо ног.

– Трупы двигаются! – Дездемона попятилась от саркофага со старшим братом. Под его кожей что-то дергалось.

– Это морские гады, типа крабов, – разубедил ее Моран. – Они заползают под кожу и в глотку, чтобы пожрать тело изнутри. Поэтому утопленников лучше выкидывать назад в пучину, иначе паразиты обглодают их кости и станут подкарауливать уже живых жертв.

– Так почему же ты не оставил тела на берегу ждать прилива, а велел принести их сюда?

– Из-за земных традиций. На земле пышные похороны поощряют так же, как торжественные свадьбы. Только не думай, что ради соблюдения траура я отлажу наше бракосочетание.

– Но в Оквилании принято выдерживать траур по девятнадцать дней на каждого покойного родственника.

– Пора менять правила. Я прибыл сюда, чтобы все переиначить. Ты же не хочешь, чтобы нашу свадьбу отложили почти на год? – Моран нежно коснулся жемчужной подвески от фероньерки у нее на лбу.

Какие холодные у него пальцы! Ее лоб будто окатили ледяной водой. Дездемона отпрянула и уперлась спиной в один из саркофагов. Моран разочарованно вздохнул.

– Земные девушки так пугливы!

– Земные! Морские! О чем ты вообще толкуешь? – Дездемона хотела сорвать жемчужное ожерелье с шеи. Ей показалось, что оно начало ее душить. Тяжелое платье из зеленой парчи, отороченной соболиным мехом, оказалось слишком туго зашнурованным. Она ощутила, что задыхается.

– Не подходи близко к морю, – вдруг посоветовал Моран.

– Почему? Там опасно?

– Будущей королеве не пристало бродить по песку, как простой продавщице устриц.

Он не это хотел сказать! Дездемона раскусила какую-то хитрость.

– Попрощайся с братьями сегодня ночью. Раз уж они тебе так дороги, можешь их оплакать. Завтра их замуруют в стенных нишах так, чтобы они не смогли оттуда выбраться.

Моран чуть не хлестнул ее полой мантии, когда уходил. Чем он был так разгневан? И почему говорил о мертвых, как о живых и опасных существах?

Дездемоне надоело с ним пререкаться. Хорошо, что он ушел. Она вынула обрывки водорослей и ракушки из темных кудрей братьев. Все они лежали в саркофагах так мирно.

Сэмюэль, Бронвин, Фрей, Энрико, Скотт и Финлей. Имена дала им мать, которая тоже уже мертва. Все шестеро были погодками. Позже них всех на свет родилась Дездемона. Возможно, она и умрет последней. Ей в голову ударило видение, как она тонет, а кто-то над водой смеется. Лицо зеленой дивы было уже сверху над ней, а не в воде.

Дездемона с трудом освободилась от видения. Жемчужные бусы впились в шею и как будто душили. Наверное, Вайра их слишком туго застегнула. Дездемона попыталась ослабить застежку, но не смогла.

Ловкач больше не появлялся, хотя сейчас был удачный момент. Из крипты все ушли. Галерея над залом для погребений тоже была пуста. Но красный лоскут знакомой накидки больше нигде не мелькал.

Зато у нее была возможность осмотреть трупы братьев. В посиневших губах каждого из них обнаружилось по жемчужине. Что-то похожее на жемчуг, как шрапнель, усыпало их посиневшую кожу. У младшего брата Финлея была оторвана одна рука. Вместо нее к плечу приросло что-то вроде клешни. У Фрея вместо глаз и зубов были вставлены в плоть жемчужины, у Бронвина вместо ушей появились раковины. Или это уши видоизменились до формы раковин?

Замуровать их, чтобы они не выбрались? Что за выражение! Они ведь не дышат! Они мертвы и неподвижны. Посеревшая плоть уже источает гнилостное зловоние, хоть бальзамировщики и потрудились над трупами. Мускус, ладан и благовония, курящиеся на треножниках, не могли изгнать стойкий запах гниющих водорослей и чего-то чисто морского. Такое впечатление, что чудовище из тины и песка, забралось в крипту и тихо сидит здесь. Дездемона обернулась в ожидании, что по проходу, царапая мраморный пол щупальцами, ползет сам Дарунон, но кругом было пусто.

– Либо жертва морю, либо твой каприз, – донеслись откуда-то издалека голоса, казавшие не человеческими. Они журчали, как текучая вода.

Дездемона двинулась на звуки. Плакать всю ночь над трупами братьев было неразумно. А вот подслушать чужой разговор никогда не будет лишним. Мало ли что задумали недруги, притаившиеся во дворце. Любое упоминание о жертве морю было для нее фатальным, учитывая то, кто под этой жертвой изначально подразумевался.

– Мы поощряем забавы, но если вдруг придется вскипятить воду в море, чтобы прогнать могущественного врага, то договариваться придется уже не с нами, а с Ясмин. У тебя с ней вроде бы хорошие отношения.

Голоса доносились с галереи, украшенной стрельчатыми арками, которая протянулась прямо возле моря. Один ее конец упирался в пристань с гондолами. Там и расхаживал Моран. А кто-то из воды окликал его. Руки с перепонками потянулись снизу из воды и чуть не ухватили подол его мантии. В воде зазвучал журчащий смех.

– Я справлюсь и сам, – огрызнулся Моран.

– Но в альянсе с нами тебе комфортнее, – возразил сразу хор торжествующих голосов. – В воде мы твои глаза, и уши, и твое главное оружие.

Кругом благоухали гирлянды из камелий и роз, обвивавших арки. Из-за них галерея казалась райским уголком, но голоса из воды как будто звали в морской ад. То ли руки, то щупальца потянулись к ампельным растениям, но вместо них коснулись лишь подножия арки, и та вдруг пошла трещинками.

– Не громите здесь ничего! – Моран наступил кому-то на руку, раздался визг.

– Верно, дворцы это не корабли, – обиженно отозвался кто-то. – Их быстро не потопишь.

Разом рассмеялись несколько голосов. Сколько их там в воде? Дездемона попыталась сосчитать. Один, два, три… шесть! Моран обмолвился о том, что шесть это роковое число.

Главное, чтобы ее никто не заметил. Дездемона спряталась за колонной. Ей точно не померещилась. В море были шестеро неопределенных существ, и Моран с ними говорил. На человеческом языке! Речь вдруг зашла о назойливых послах, только что отбывших на свою родину в Тиории.

– Ты правильно определил. Они мешают, – подтвердили, будто оракулы, сразу шесть голосов. – Они могут стать серьезной угрозой, если доплывут назад в свою огненную страну к берегам с пламенными водопадами. Но вот если не доплывут… – голоса вдруг стали лукавыми.

– И что? – Моран разозлился. – Вам нужен мой приказ?

– А как же иначе, ведь ты теперь король, а мы-то все не короли, – шесть голосов нагло засмеялись из воды, но Моран не обиделся.

– Это вы верно сказали, – хладнокровно подтвердил он. – Правит лишь самый сильный.

– Только не выпускай когти и магию!

– А вы не распускайте языки!

На миг наступило молчание.

– Послы из Тиории, действительно, угроза, – после паузы подал голос кто-то один.

– Так потопите их!

Моран точно это сказал? Она не ослышалась? Дездемона затаила дыхание. А вот шестиголосый хор в воде противно рассмеялся.

– Мы так и думали, что еще тебе понадобимся! Не беспокойся. Сепфора ни о чем не узнает, если только кто-то не даст ей подводное зеркало, чтобы она за нами проследила.

В воде послышалось хлюпанье и барахтанье. Целая стая отплывала от берега. Моран не отходил от причала. Казалось, он тоже хочет снять мантию и уплыть. А уплывать ему было надо исключительно для того, чтобы потопить чьи-то корабли.

Вот кто стал причиной гибели ее братьев! Дездемона не хотела в это верить, но все стало очевидно.

Говорящая рыба

Все, кто прежде едва ее замечал, вдруг захотели ее общества. У Дездемоны внезапно обнаружилась уйма подруг среди первых леди Оквилании. Ведь все они станут ее фрейлинами. Сразу понятно, что послужило причиной их любезности. До того, как Моран выбрал ее своей невестой, все эти гордячки ее и взглядом не удостоили, а сейчас зазывали на ленч. Дездемона решила принять приглашение и быстро об это пожалела.

Знатные леди собрались скорее не на трапезу, а на спектакль. Их было слишком много. Дездемона запомнила лишь несколько имен: Сесилия, Лорена, Оливия, Лючия, Бриджит, Агата, Виолина, Изабель, ну а Хельгу, Инессу, Гертруду и Агнес она знала, как первых дам Адара. Здесь все заносчивые высокородные леди вели себя скромно. Кто-то в балахоне звездочета учил девушек гадать по рыбе.

– Говорят, нужно разрезать рыбу, вспоров ей брюхо, и по узору ее жил прочесть свою судьбу, как по буквам, – наставлял он.

– Давайте попробуем! – радостно взвизгнула леди Сесилия.

– Не стоит. Сейчас это запрещено, – отозвалась более рассудительная леди Оливия.

– Ерунда! – большинство дам проявило беспечность. Для них морская магия все еще была увлекательной сказкой, а не смертельной опасностью.

– Говорят наш король пришел из моря, а те кто с недоверием отнеслись к тому, что он морской принц, поплатились, – с легкомыслием заметила леди Инесса, знакомая Дездемоны еще по Адару. Дома она не хотела замечать обедневшую соседку. А сейчас мило ей улыбалась.

Насчет необычного поведения короля начали судачить. Головы утопленников зачем-то были вывешены во дворе на кольях. Эти люди и так утонули. Или их нарочно утопили, как предателей? Таким образом ведь демонстрируют народу исключительно головы предателей. Новый король словно сообщает этим: «Смотрите и дрожите! Так будет с каждым, кто не согласен с моими капризами».

– Ненавижу его! – прошептала Дездемона.

– Что? – насторожились сразу несколько дам.

– Ничего, – Дездемона опустила штору и чинно заняла свое место во главе большого овального стола, заставленного яствами. Будущие фрейлины ее не поймут. Их всех очаровало красивое юное лицо Морана. Какой у него характер им уже не важно. Почему юным девушкам так нравятся именно смазливые юноши? А ей самой он разве не понравился? Дездемона прикусила губу до крови.

Под окнами слышались вопли и свист кнута. Повара секли за то, что он осмелился подать рыбное блюдо. В Оквилании было теперь запрещено заниматься рыболовным промыслом, но перед новым правителем решили выслужиться, поднеся ему редкий деликатес. Знал бы кто-то, что он воспримет это, как личное оскорбление. Поварята срочно прибирали на кухне, опасаясь как бы их тоже не выпороли за одно лишь соучастие.

Хельга, дочь губернатора из Адара, недовольно покусывала губы. Рыбные блюда были ее любимыми. Похоже, больше не видать ей ни супа из креветок, ни жареной форели, ни копченой селедки. Если только короля не сместят.

Дездемона подумала о том, что в поместье отца Хельги могут быть припрятана запасы морепродуктов, и ей стало дурно. Если только кто-то донесет и случится облава.

– Черт бы его драл, хоть он и красавец! – сквозь сжатые зубы процедила Хельга.

– Тише, а то услышат. И вообще нехорошо быть такой прожорливой, – хоть утешение было и своеобразным, но Хельга тут же обеспокоилась, бросив взгляд на свой туго зашнурованный корсет. Как бы не растолстеть! Этот вопрос мучил ее с тех пор, как от морских деликатесов она начала набирать в весе.

– Посиди на диете! – посоветовала ей Дездемона. Дома она бы не осмелилась на такую дерзость, но здесь она из серой мышки вдруг сама стала главой общества. За все это спасибо Морану, которого она должна ненавидеть.

Хельга с унынием глянула на блюдо из вареных раков и крабов, за которое как раз секли повара, а еще на выпотрошенную рыбу. Нагадать счастливую судьбу по ее внутренностям так и не удалось, поэтому Хельга хотела отломить от нее кусочек и съесть, но рыба вдруг вспорхнула над блюдом и заговорила на человеческом языке.

– Хотите пророчеств, землянки? Так я могу их дать. Только вам они не понравятся, как мне не понравился поварской нож!

Леди опешили, а рыба начала над ними шутить и издеваться. Плавниками она взмахивала, как крылышками и вела себя крайне агрессивно. Ей ничего не стоило накинуться на присутствующих. Она откусила одной леди палец с кольцом и выплюнула кровь в лицо другим дамам. Она даже пела со свистом, так что уши болели и воля исчезала.

– Встань, – скомандовала рыба леди Лорене, евшей крабов. – Иди к окну! Прыгни в море!

– Не надо! – завопили разом Хельга и Агнес.

Но дело было уже сделано. А рыба гипнотизер! Ее стоит опасаться. Недаром она такая необычная. Вся будто в кружеве, плавники в форме крыльев, на голове сразу несколько сверкающих желтых глаз.

Девушки побледнели от страха от пророчеств, которые она выдавала.

– У тебя вырастут рога, – пообещало она Виолине.

– А тебя утащат на дно, – обратился рыба к Гертруде.

– А тебя с отцом казнят, принеся в жертву морскому богу в старом храме, – пообещала она Хельге.

Хельга упала в обморок. Ее любовь к рыбным яствам на время прошла. На рыб ей было даже страшно смотреть.

– Перестань! – потребовала Дездемона. – Ты же их всех пугаешь!

Она рисковала, отвлекая рыбу, навлечь ее на себя. Что если та и ей откусит палец или даже нос? Но рыба глянула на нее долгим, проникновенным взглядом.

– Раз королева велит!

И она выпорхнула в распахнутое окно вслед за леди Лореной. Раздался короткий всплеск. В отличие от Лорены рыба вряд ли утонет. К тому же она вроде уже дохлая. Выпотрошенная, а не дохлая, мысленно поправила себя Дездемона. Это, как оказалось, разные вещи. Звездочет, бывший инициатором гаданий по мертвой рыбе, смылся, едва подопытная рыба ожила. А вот дамы все побледнели, как мел. У Дездемоны возникло чувство, что она сидит не за столом для ленча, а на похоронах. К тому же леди Виолина ощупала голову под тиарой и прощебетала что-то вроде того, что, кажется, у нее появились две шишки под волосами. Фрейлины, до этого весело шутившие надо всем, встретили ее жалобу гробовым молчанием.

Дездемоне от чего-то стал неприятен вид звездочета, учившего дам потрошить рыб ради пророчеств. Неужели она на стороне рыб? Разве ее собственных братьев поглотило не море? Ей есть за что злиться на морских обитателей. Наверное, колдовская рыба и ее загипнотизировала. Перед побегом с обеденного стола она даже ей подмигнула. Ну и чудеса!

Кстати, чудеса только начались. В арочное окно, выходившее видом на море, влетела необычная птица. Сине-голубая и все блистающая от мелких камушков, которые росли россыпью прямо на ее пышных перьях. Дездемона прикоснулась к ним и опешила. Это же настоящие бриллианты. Птица оказалась совершенно не пугливой, хотя охотники за нее бы передрались. Ведь она одна дороже, чем целая шкатулка драгоценностей. Но лучники на башнях либо ее не замечали, либо король велел им не стрелять ни в чаек, ни в других прибрежных птиц.

– Это морилла – морская птица, – пояснил приятный мужской голос. – Прекрасная, но трагическая вестница! Если она появилась возле берега или, упаси боги, залетела на городские улицы, то всему государству суждено быть вскоре погребенным в волнах.

Дездемона взволнованно обернулась. Кто посмел так фамильярно с ней разговаривать? Опять звездочет! Но дворянин, неуверенно мявшийся поблизости, производил впечатление застенчивого паренька.

– Фриц! – Дездемона с трудом узнала в нем давнего приятеля братьев. – Что ты делаешь при дворе?

– Приехал испытать удачу при новом короле, но понял, что просчитался, – уныло признался он.

– Я могу за тебя попросить…

– Не стоит! – Фриц минуту колебался, но затем признания хлынули потоком. – Тебе нужно отсюда бежать! Король действительно приплыл из моря. И морилла, влетевшая в замок, это верный знак того, что королевство вскоре затонет. А еще в столице объявилось целое сообщество святых мучеников воды, которые не утонули даже после пыток моргенами, но сами стали агрессивны. Люди считают их знамением того, что скоро страна превратится в водный ад.

– Какие-нибудь шарлатаны, – отмахнулась Дездемона, но на душе у нее стало мрачно. – Придворный звездочет тоже был уверен, что способен предсказать будущее по брюху мертвой рыбы, но рыба его разочарована.

– А такой способ и правда есть, – припомнил Фриц, – но рыба должна быть особенной. Выловленной в четверг. Таково поверье! А еще есть существа, именуемые болотными дивами. Они обычно селятся в мутной воде колониями, но и одна такая дива может затопить все твое поместье, зато предречь будущее.

Дездемона вздрогнула, вспоминая бездонный пруд и зеленое лицо.

– Давай не будем о плохом! Я рада, что тебя здесь встретила. Кругом чужие люди. Моя мачеха куда-то исчезла. Братья мертвы.

Фриц побледнел, как мел.

– Если честно, я пришел с соболезнованиями, но и помощь предложить сестре друзей я должен.

– Меня не нужно спасать!

– Потому что молодой король очень красив?

Дездемона вспыхнула. Фриц был младше ее на два года, но соображение в любовных делах ему было не занимать.

– Ты погибнешь из-за него, как принцесса Лилофея, канувшая в море из-за любви к водяному, – запаниковал Фриц. – Он не человек! Я слышал, что о нем говорят. Он сын самого морского царя.

– Но он замечательный правитель. Знает, как прогнать армаду врага. Он может нас защитить.

– И затопить!

– Тише! А то тебя привлекут, как мятежника.

Фриц ненадолго заткнулся, неловко сминая в руках свой берет.

– Дездемона! – он не использовал чинное обращение к невесте короля лишь потому, что знал ее с детства. Зато он впервые назвал ее полным именем. Это уже прогресс. Сокращение Мона звучало слишком абстрактно. Такие короткие имена бывают лишь у служанок. Дочерям аристократов принято давать длинные замысловатые имена типа Бланшифлёр, Анжелетты или Гвиневеры.

– Похоже, его величество собирается изолировать Оквиланию, отсекая сообщение с другими странами по морским каналам, – робко начал Фриц. – Купеческий промысел нынче под запретом, как и рыболовный, но некоторые чужеземные суда все еще прибывают в порт. И не только посольские. С общительными иностранцами куда легче договориться, чем с флегматичными оквиланцами. У нас на родине все какие-то запуганные, все ожидают гнева стихии. Мне надоела такая обстановка. Хочу сделать карьеру как можно дальше от дома, где можно будет обойтись без родительских наставлений и общей депрессивной атмосферы страны, которая живет под гнетом древних морских богов.

– То есть я больше тебя не увижу? – Дездемона расстроилась неожиданно для самой себя. Что если Фриц погибнет, как и все ее братья? Лучше б он остался. Иметь одного друга куда приятнее, чем целый дворец чужаков. Она бы простила ему даже такие фамильярные обращения, как Дейзи или Мона, лишь бы только его не терять. Но Фриц уже принял решение.

– Я собираюсь в плавание, – объявил он. – Уплыву как можно дальше отсюда и никогда не вернусь. Мой девиз «стремиться к лучшему любой ценой», но и друзей в беде я тоже не бросаю. Могу тайно провести тебя на корабль, если хочешь сбежать.

– Почему тайно? – насторожилась Дездемона. – Другие моряки не хотят помочь невесте короля убежать от суженого?

– Матросы уверены, что щупальца морского бога охватят корабль и утянут нас на дно, едва ты окажешься на палубе, – саркастически хмыкнул Фриц. Он почему-то не верил, что морское божество учует свою жертву в открытом море лучше, чем на берегах Оквилании.

– Ты не веришь в Дарунона, но веришь в то, что нами правит сын водяного царя, очевидно, сам водяной?

– Его я видел воочию, а Дарунона нет, – отмахнулся Фриц.

– А куда ты плывешь?

– В Тиорию. Это огненная страна. Водяным туда хода нет. К тому же местная королева берет под покровительство всех девушек, которые попали под власть колдовства.

Заманчивое предложение. Если б не красота Морана Дездемона, пожалуй бы, его приняла. Неужели она действительно влюбилась или же живет и дышит надеждой отомстить за братьев? В любом случае Фриц добивался ее согласия зря. Она уже решила поступить по-своему. К тому же открытого моря она опасалась. Команда Фрица права. Окажись жертва Дарунана на воде, и он почует ее за много миль и приплывет.

– Можно поехать еще в Этар, но там тебя могут похитить в гарем, так что не стоит туда направляться, – Фриц понял ее заминку по-своему.

– Я рада, что один знакомый парень из Адара все же встретился мне при дворе, – перебила его Дездемона. – Когда ты уедешь, я буду слать тебе записки через голубиную почту или лучше отправлять с письмами чаек, чтобы ты знал, что со мной тут все хорошо.

– Не стоит! – Фриц заметно опечалился.

«Я просто хотел тебя спасти», красноречиво сообщал его грустный взгляд.

Рыжеволосый, но смуглый от загара Фриц был сыном ближайших соседей по Адару и привык лезть в семью Дездемоны, как к собственной родне. Как и все мужчины в Адаре он быстро повзрослел и стал самостоятельным. Вот и сейчас он охотно пересказывал Дездемоне все, что разузнал о новом короле. Информация больше была похожа на морские легенды, чем на биографию живого человека.

Король якобы умеет управлять морскими чудовищами. Умеет плавать со скоростью штормового ветра. Способен призывать демонов и джиннов, которые пляшут хороводом у его трона. А еще в его власти покорять женские сердца и заставлять одним взглядом первых красавиц Оквилании топиться из-за него. Последнее больше напоминало сплетни ревнивцев.

– Ну, а летать-то он хотя бы не умеет? – съязвила Дездемона.

– Его отец по преданиям использовал для перелета над океаном морских драконов. Вот только Моран не единственный сын морского царя.

– Не единственный? – удивилась Дездемона.

– Вроде как он младший, – подсказал Фриц.

– Тогда почему наследник он? Все братья мертвы? – в это она легко верила. Ее же братьев он утопил всех до одного, мог не менее деликатно обойтись и со своими. Вдруг у них так положено, что выживает сильнейший? Султаны Этара, например, всех своих братьев казнят, чтобы не осталось претендентов на трон. – Или в его царстве принято, что наследует младший? Или старшим принцам раздали столько завоеванных земель, что Оквилания им уже не к чему? – последний вывод был самым логичным, если их отец великий завоеватель.

– Говорят, они такие уроды, что им стыдно вылезать на люди, поэтому официальные записи изменили, но мой дядя, служивший тут в юности архивариусом, видел тайные пометки. Хоть по официальной версии он единственный сын, братья где-то есть, вероятно, они безумцы на цепи. Кто их знает?

Дездемона тяжело вздохнула. Час от часу не легче.

– Жаль, что у меня братья все до одного здоровы, – вздохнул Фриц. – Остался б я единственным пригодным для наследования сыном и сейчас был бы лордом и посватался бы к красотке Гермии, средней дочери канцлера. А поскольку я младший приходится искать удачи в море. Стану купцом, если повезет. Капером быть рискованно.

– А не думал служить в военном флоте?

– Боги упаси! Дерусь я плохо. Даже на учебном ристалище постоянно проигрывал братьям. А от вида крови меня мутит. К тому же военного флота у Оквилании больше не останется.

– Почему?

– Король так велел. То ли отец пришлет ему свои корабли, с более совершенной оснасткой, чем у нас, разумеется, и команда на них будет из чужаков, обученных лучше, чем мы. Или же его величество считает себя таким могущественным, что флот и армия ему не нужны. Всех охранников, он, например, разогнал и заменил их какими-то странными субъектами.

Дездемона помнила, как он поднял шторм, сокрушивший и вражескую армаду и чуть не снесший полкоролевства.

– Скажи, а где тот корабль, на котором приплыл он сам?

Фриц удивленно воззрился на нее.

– Он ведь родился не в Оквилании. Значит, должен был на чем-то приплыть. Страна ведь со всех сторон окружена морем. По суше сюда не добраться.

– Я об этом и не подумал, – Фриц производил впечатление заколдованного парня, с глаз которого только что стала пелена невидимости. – Странно, почему никто об этом даже не заикнулся. Король словно вырос из-под земли.

– Или из-под воды, – вслух подумала Дездемона.

– Все называют его сыном водяного царя, хотя никто не видел собственными глазами, как он плавает в море… – Фриц озадаченно почесал в затылке. – Вероятно, моя команда опасается не зря. Пусти мы на борт его невесту, он либо пошлет за нами чудовищ, либо сам приплывет и потопит нас в открытом море. Но ради сестры лучших друзей я все равно готов рискнуть… Мое предложение в силе до заката, а потом тиорийский корабль «Колесо Фортуны» отплывает. На нем уплыву и я.

Знает ли он о том, как негативно Моран относится к купцам? Дездемона хотела его предостеречь, но разочарованный ее отказом Фриц уже поплелся прочь.

Фрейлины сплетничали в большой гостиной возле будуара будущей королевы. Злословия им было не занимать.

Дездемона, проходившая мимо, невольно остановилась подслушать.

– Такая скромница. Королевой будет!

– Ничего, ей еще от него достанется. Попомните мои слова. А что вы так глядите! Не человек ведь все-таки.

– Вы просто ей завидуете!

– Королева? Завидовать?

– Он утянет ее на дно!

По голосам было сложно определить, кто именно из знатных леди произнес ехидные фразы. Фрейлины хоть и не знали, что Дездемона все слышит, а уже стращали ее подводным адом в браке с водяным. И все потому, что сами желали занять ее место! Как завистливы благородные дамы!

Едва Дездемона вошла, они набросили на себя маски благообразия. Как будто и не они секунду назад на все тона ехидничали. Теперь они заключали пари. Самая юная и озорная фрейлина по имени Изабель уверяла, что флакон с эликсиром, стоящий на консоли в тронном зале, чудодейственный.

– Я сама подсмотрела, как его принесли новый советник его величества со странным именем Кво и какая-то крылатая дама, – докладывала она.

– Крылатая дама? – леди Бриджит, назначенная главной фрейлиной королевы, вся перекривилась. – Не бывает крылатых дам!

– Но говорят, бывают хвостатые дамы, то есть русалки, – съехидничала леди Сесилия. – Они способны утопить, а от их песен теряют разум. С такими соперницами сталкиваются все возлюбленные водяных.

Она бросила выразительный взгляд на Дездемону из-под полуопущенных ресниц. Дездемона проглотила шпильку. Прикасаться к фарфоровому сервизу с изящными чашками чая и пирожными она не стала. Вдруг ее тут отравят, чтобы убрать конкурентку.

– Леди с белыми крыльями сказала, что эликсир защитный. Он ограждает от магии. Какой-то водный маг ей его дал.

– Спорим на пари, что если выпьешь его, у тебя у самой отрастут крылья?

– Или русалочий хвост?

– Или спиральные рога, как у морских чудовищ!

– Или ты сама станешь неприкосновенна для магии.

Фрейлины делали ставки, а Дездемона снова жалела, что подсела к ним. Общаться с болтушками было невозможно. Даже дворянки из Адара при дворе излишне раскрепостились. Дома они вели себя более степенно.

Изабель кусала губы, думая, соглашаться ли на пари. Она была уверена, что эликсир не изуродует ее, а подарит силу.

Дездемона пошла подсмотреть за шалуньей. Почему-то другие фрейлины даже ради пари не решились подойти к темному тронному залу. Вероятно, кого-то насторожил слух об исчезновении Анабеллы.

Фрейлина по имени Изабель оказалась не пуглива и украла эликсир ради потехи. Оставленный то ли водным магом, то ли настоящей крылатой феей флакон оказался опасен. Оранжевая жидкость в нем извивалась, будто дракон.

– Не пей! – хотела крикнуть Дездемона, но было поздно.

Фрейлина Изабель загорелась живьем после выпитого. Огонь терзал ее изнутри, а потом пламя прорвалось сквозь кожу. Она металась, но поджечь в тронном зале было нечего, разве только колонны.

Дездемона пряталась в нише.

На шум пришла не охрана, а всего лишь новый советник короля по имени Кво. Скорее он полз, чем шел.

– О боги! – он собрал обгоревшие останки, сложил в черный ларец, украшенный раковинами, и собрался унести.

Дездемона ахнула. Король уже стоял рядом, будто из-под земли вырос. А может, вынырнул из бассейна в центре залы?

– Несчастная! – Кво тряхнул ларцом с останками.

Король ни чуть не удивился тем, что увидел.

– Следи, чтобы такого больше не допустить, – велел Моран. Его голос холодным эхом разливался по тронному залу. – Не оставляй ничего без присмотра.

– Как прикажите.

– И если на свадьбу прибудет моя родня…

– Это маловероятно.

– И все же… приготовься к обороне!

Дездемона вздрогнула. А ее еще пугали подводным адом. С появлением водяного и на земле ада хуже уже не придумаешь.

Она потихоньку улизнула из тронного зала и решила впредь не общаться с беззаботными фрейлинами и не шпионить за ними. Пусть сами ломают головы, куда исчезла их подруга. Предсказания рыбы быстро начали сбываться. Гертруда и Хельга с ее отцом куда-то пропали, а у леди Виолины и впрямь появились на макушке наросты, напоминающие рога. У одной фрейлины, ненароком прикоснувшейся к рыбе, в коже проросли чешуйки. Она оглядела их в зеркальце, ахнула, и теперь все время носила вуаль, чтобы скрыть изъян. Королевский лекарь ни чем ей не помог.

Накануне свадьбы Дездемоне посоветовали перестать носить траур. И все потому, что торопливый король не желал откладывать венчание ни на день. В гардеробе она обнаружила лишь наряды насыщенных ярких оттенков. Ни одного черного или даже серого платья! Все мрачные наряды пропали, будто их и не было. Вот так вышло, что ей и память братьев нельзя почтить. Неужели они успели причинить наследнику такой вред, что стали врагами короны. Тогда зачем он выбрал своей нареченной ее? Чтобы отомстить, принеся ее в жертву прямо на брачном ложе? С его дикарскими замашками все может быть.

Дездемона пощупала атлас и шелка. Розовые, красные, голубые, золотистые, оранжевые, лиловые. Для бесприданницы это была роскошь, но для девушки, только что похоронившей своих любимых братьев, не подходил ни один цвет. Подумав, она выбрала темно-зеленое платье с соболиной оторочкой. И ошиблась! На теле оно переливалось, как изумруд. Дездемона злилась на собственное отражение в зеркале. Хоть платье у нее и яркое, но настроение траурное. Все мысли мрачнее грозовых туч.

– Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу! – твердила она зеркалу.

– С чего бы это? – ее отражение в нем вдруг перекривилось, как чужое, обросло шипами и чешуей, и стало похоже на тех жутких детей, что окружили ее в день коронации под дождем.

Дездемона кинулась бежать со всех ног. Зеркало с ней говорит! Либо она сходит с ума, либо замок осаждают колдуны.

Орлы, летавшие над парапетом башен, тоже чем-то напоминали оборотней. Дездемона готова была поклясться, что минуту назад тут стояли нарядные дамы и кавалеры, а теперь лишь стая орлов носилась за онами.

– Моргены не выносят серебро! – различила Дездемона в птичьем клекоте. – А орлиная династия Султанита не выносит морген. Вот совет для невесты. Шестеро ее братьев мертвы, у короля Оквилании тоже братьев шестеро. Она смогла бы свершить справедливое отмщение!

Орлы быстро улетели, а Дездемона думала над тем, что услышала. И рыбы, и птицы вдруг оказались прорицателями. Их клекот похож на очередное бредовое пророчество. Даже не следуя ему, она знает, что делать. За братьями в море она точно не последует! В брачную ночь она его убьет!

Дездемона расслышала голоса в волнах. Есть поверье, что волны доносят новости, но не все люди обладают даром различать в рокоте волн слова. Она различила:

– Полюби его! Полюби! Полюби!

Разумеется, волны о нем волнуются. Он пришел из них. Красивый и жуткий! От его близости мурашки ползли по коже, а об его жестокости слагали легенды. Но звук волн ее зачаровал. На миг она им поверила.

Еще до похорон трупы ее братьев загнили. Тела стали синими, как штормовая вода. Придворные испугались, а правитель следил за погребением сверху, обвивая колонну щупальцами. Так равнодушно! Будто к проказам морген он никакого отношения не имеет.

Это точно по его приказу! Он утопил всех ее защитников, оставив ее с мачехой и отцом, которые хотят ее извести и продать в жены водяному.

Как же она его ненавидит! Она кинула полный гнева взгляд наверх, и он его перехватил.

Придворный маг глядел на нее с подозрением, министры с надеждой. Водоплавающий король внушал ужас всем. Многие хотели обрести в ней союзницу, чтобы его свергнуть, если только он не придушит щупальцами ее в первую брачную ночь.

Ходили слухи, что водяные прославились тем, что топят всех приглянувшихся им земных дев. Для них любовь к землянке это в первую очередь убийство.

– Они приносят возлюбленную в жертву волнам, – нашептывала ей парикмахерша Холли, укладывавшая ее волосы в новомодную прическу из закрученных улитками кос. – Вероятно, утопленницы затем обращаются в русалок.

Дездемона похолодела.

– Но я не хочу становиться русалкой!

– Ну, может до жертвоприношения и не дойдет. Ведь королева-русалка плюс к королю-водяному это будет уже чересчур.

– Я слышала, что русалки это души утопленниц, – подтвердила ее помощница Тесс. Обе женщины были словоохотливыми и знакомыми с морскими легендами. Как бы за их болтливость, моргены не откусили им языки!

– Что произойдет в брачную ночь? – Дездемона ощутила предобморочное головокружение.

– Я могла бы поведать вам, что происходит в постели с мужчиной, – шепнула замужняя Тесс, – но чего ждать в объятиях водяного я, право, не знаю. Может, ничего страшного. Не пугайтесь!

Она говорила успокоительным тоном, но легче от этого не стало.

Дездемона краем глазом заметила, что нечто похожее на саван кладут в сундук рядом с ее нарядной кружевной сорочкой для брачной ночи.

– Так принято! – Тесс перехватила ее взгляд. – Когда наряжают невесту, то вместе с приданым готовят и наряд ко дню ее похорон.

– Никогда не слышала о такой традиции, – не кривя душой, заметила Дездемона.

Холли и Тесс виновато переглянулись. Естественно, они не хотели, чтобы она сознавала, какая опасность ее ожидает сегодня ночью. Завтра, скорее всего, ее уже не будет в живых. Либо она будет зачарована, либо станет калекой. Все варианты ее не устраивали. Кроме одного! Нужно продумать план самозащиты! Остается уповать на то, что Ловкач ее не обманул, и его кинжал разит морген наповал.

Легенды о Лилофее

Девятнадцать дней прошли, как одна минута. Дездемона даже не успела переносить все наряды траурных цветов, которые нашлись в ее новом гардеробе. А в последние дни даже темные платья носить вдруг стало нельзя. Либо ткань чудесным образом сама сменила цвет с черного и серого на лиловый и синий, либо вся одежда черных цветов просто испарилась.

Траур не помешал приготовлениям к королевской свадьбе. Торжество обещало стать не менее роскошным, чем коронация. Все дни траура Дездемона видела Морана лишь мельком или издалека. Вступать с ним в новые разговоры она опасалась. Да, и он был занят какими-то неотложными делами, которые обсуждал уже с людьми, а не с чудовищами из моря. Он ходил по дворцу в роскошной короне и в окружении советников. Кво, постоянно хромавший рядом с ним, производил впечатление то ли калеки, то ли монстра, который умело маскируется.

Дездемона опасалась еще раз остаться с Мораном наедине. Слышать, как он говорит о какой-то жути, было неприятно. Еще неприятнее было думать, что в брачную ночь он погубит ее, как и всех ее братьев.

Уже было понятно, что виновен в их смерти он. Так почему же она смотрит на него почти с обожанием, как на какое-то божество? Разве можно простить ему все только потому, что он невероятно красив. От его вида у нее учащенно билось сердце.

Дездемона и сама не хотела, а все равно подглядывала за ним издалека. Она чувствовала себя при этом, как воровка. Когда каждый взгляд, как запретный. Морана нужно ненавидеть и бояться, а на него тянет смотреть, не отрывая глаз. Он такой холодный, но когда смотришь на него, обжигаешься, как об огонь.

Тела ее братьев все еще оставались в крипте. Вайра уверяла, что по ночам возле трупов появляются призраки. Сама Дездемона пошла ночью это проверить, но никаких призраков в крипте не увидела. Зато возле садового пруда нашли обезображенный труп, который можно было опознать лишь по платью и фамильным драгоценностям. Мертвая женщина точно была Кандидой. Кто-то оставил у нее на лице и шеи такие жуткие отпечатки щупалец, что вся плоть лица оказалась ими изрыта. Такие же шрамы тянулись по шеи и рукам прежней красавицы. Не ее ли кавалер, похожий на моргена, сотворил с ней такое? Если да, то, как это ни плачевно, рок Кандиду настиг. Она искала богатого мужа, а нашла жадное чудовище, которое сожрало ее саму.

Дездемона все ждала, что останки мачехи перенесут в крипту вслед за братьями. Вместо этого к входу крипты подошла фигура в красном. Опять Ловкач? Нет, это кто-то другой. Плечи изящные, как у женщины. Лицо под капюшоном изуродовано черными шрамами, какие остаются от водяной оспы. Капюшон чуть соскользнул. Неужели это Анабелла? Ей наверняка показалось, но получше рассмотреть не удалось. Женщина почти мгновенно исчезла из крипты, поняв, что тут кроме трупов есть кто-то живой.

Мертвые тела шести братьев уже заперли в саркофагах. На крышке каждого из них вместо традиционных гербов Оквилании какой-то мастер выгравировал жуткие морские символы с изображением чудовищ, русалок и кракенов. Узоры оплетали каждую крышку венком, от этого создавалось ощущение, что фигуры кружатся в хороводе.

Водят ли русалки хоровод на морском дне? И почему мысль о русалках волнует ее больше, чем предстоящая свадьба? Только потому, что во сне девятнадцать русалок, как будто водили хоровод вокруг нее самой.

При мысли о сне у Дездемоны на миг помутилось сознание. Казалось, что ноги снова срослись хвостом. Море было рядом, под аркадой за криптой, но добраться туда ползком будет слишком трудно. Дездемона упала на пол, потому что больше не удавалось устоять на нем. Как будто вместо ног и вправду появился хвост.

Вездесущая Вайра нашла ее спустя час в обмороке на полу крипты. Тут же были вызваны придворный лекарь и прислужницы. Дездемону быстро привели в чувство.

– Я русалка?

Вайра недоуменно смотрела на нее.

– Посмотри на мои ноги! – попросила Дездемона.

– Они не поранены, – Вайра осмотрела ее ступни с большим любопытством.

– Но это ноги, а не хвост?

Теперь Вайра перепугалась. Никому не хочется быть служанкой при сумасшедшей королеве.

– Вам пригрезилось что-то?

– Я просто пошутила, – Дездемона поняла, что чуточка лицемерия будет не лишней. В общении с Канделой все время приходилось притворяться, чтобы не наполучать пощечин. А при дворе нужно делать вид, что все в порядке, чтобы никто не стал показывать на тебя пальцем, как на истеричку.

– Плохая примета, что вы упали в обморок накануне свадьбы, да еще в склепе, – неохотно призналась Вайра. – И то, что венчание состоится сразу после траура это тоже плохая примета.

Дездемона и сама об этом знала, но поделать ничего не могла. Великолепное свадебное платье уже дожидалось ее в ее гардеробной. Его можно было назвать разве только волшебным. Ткань легкая, как морская пена. Узоры кружев просто фантастические. Длинная фата, прикрепленная к диадеме, вышита мелкими жемчужинами.

– Наряд достойный морской королевы, – заметила Вайра и тут же виновато прикусила язык. – Ой, простите меня! Я ничего плохого не имела в виду. Совсем забыла, что о том, что оквиланская принцесса Лилофея вышла замуж за водяного царя, тут запрещено упоминать.

– Почему запрещено? – удивилась Дездемона. – Я слышала, как в городе об этом судачат.

– Простонародье за сплетни никто не осудит. Простые люди живут далеко и во дворец их почти не пускают, разве только в качестве просителей. А вот придворным велено было закрыть рты, потому что король и жених Лилофеи поседели от горя в тот день, когда какое-то морское чудище доставило им весть о подводной свадьбе.

– У Лилофеи был земной жених?

– Что-то вроде того. Какой-то капер, который потом стал первым министром короля. Говорят, парень сделал большую карьеру за счет волшебства и хотел жениться на королевской дочери, чтобы утвердить свое положение. А другие судачат, что он влюбился в принцессу так сильно, что ради нее заключил сделку с морскими демонами, чтобы те помогли ему самому стать королем. Какое-то время он им был. И на каких-то островах, которые захватил, и здесь в Оквилании. Король Моррин. Все его любили. Но королевы у него не было. Он все ждал, что к нему вернется Лилофея.

– Но говорят, что девушки, похищенные водяными, уже никогда не возвращаются назад на землю.

– Это басни! Лилофея один раз возвращалась. Она пировала с Моррином и отцом целую ночь, а потом ее позвал голос из моря, и она ушла уже навсегда. Рассказывают, что когда она тут гостила, на ней было волшебное платье из морской пены, статуи оживали и разговаривали с ней, а стоило ей пролить бокал вина, и на полу разливалось целое озеро, полное русалок. Я как-то слышала, что Лилофея начала дружить с русалками задолго до того, как к ней посватался морской царь. Может они ее с ним и познакомили?

– Только не вздумай подружиться с ними сама, а то еще утянут на дно, – во сне Дездемоны русалки добрыми и дружелюбными никак не были. Они были хищницами.

– Я бы ради того, чтобы выйти замуж за морского царя, на любой бы риск пошла, – вздохнула Вайра. – Но это только мои мечты.

– А откуда ты так много знаешь о Лилофее, если о ней запрещено говорить при дворе?

– Ну, до сих пор я жила не при дворе. К тому же есть еще они, – Вайра указала через окно на побережье, по которому бродила тощая фигура в пестрых шутовских одеждах. – Сумасшедшим бардам, которые клянутся, что лет сто назад побывали на дне морском и стали после этого бессмертными, можно нести любую чуть. Никто их за это не арестует. Ведь их принято считать безобидными слабоумными. Но на самом деле от них можно получить очень полезные советы. Они знают, как лечить даже морскую хворь не то что прыщи, от которых страдала я. А еще они уверяют, что знают, как найти под песком особые корешки, которые помогают дышать под водой.

– Только не вздумай это проверять, а то еще утонешь.

– Я не настолько безрассудна, но вот морские цветы, которые нужно было съесть, чтобы исцелиться от ангины, мне очень помогли. Придворный лекарь такого эффективного средства не знает.

– И ты веришь, что водяные и русалки научили этих безумцев исцелять хвори особыми средствами?

– Этих безумцев называют морскими бардами, – деловито поправила Вайра.

– Я бы не решилась ни с одним таким познакомиться.

– Вы будущая королева. Вам нужно волноваться о своей безопасности, а мне терять нечего.

Вайра помогала ей надеть свадебное платье и болтала без умолку.

– Ну, вот! Вы самая красивая невеста во вселенной. Не считая легендарную Лилофею. Но ту я своими глазами не видела.

Дездемона глянула в большое напольное зеркало. Вайра оказалась права. Такой красавицей она еще никогда в жизни не выглядела. Платье ее преобразило. Из зеркала в изящной золоченой раме на нее взирала неотразимая незнакомка. Так и должна выглядеть молодая королева: величественной и прекрасной. Вот только долго ли она пробудет королевой? Мысли о жертвенности омрачали будущее.

– А ты не знаешь, как приносят жертвы морскому богу?

Вайру ошеломил такой неуместный сейчас вопрос. Невесте лучше думать о свадьбе, чем о черной магии и жертвоприношениях.

– Ну, я только слышала сплетни.

– Расскажи! – пользуясь замешательством Вайры, Дездемона быстро спрятала за корсаж свадебного платья кинжал Ловкача. Серп рукоятки слегка оцарапал кожу на груди. – Избранным в жертвы девушкам перерезают горло прямо над волнами, чтобы их кровь умилостивила стихию?

– Нет, жрецы не мясники, – возмутилась Вайра. – Красавиц не зарезают над водой. Это совершенно точно!

Казалось, добродушная Вайра пытается убедить в этом саму себя, а не других. Подобное предположение она сочла слишком жестоким.

– Тогда как же их приносят в жертву?

– Не знаю! – честно призналась Вайра. – Их оставляют возле затонувшего храма, а потом больше никто и никогда их не видит.

– Возможно, их там топят, а не режут, но каким-то образом их точно превращают в русалок? – решила поделиться своими опасениями Дездемона.

Вайра лишь перепугалась и принялась возражать, хотя точно сама ни в чем была не уверена, но людям нравится себя успокаивать.

– Все это сказки. Я уверена, что не все так жестоко.

– Я тоже, – солгала Дездемона, хотя понимала, что принести жертву без крови и боли нельзя. Русалки в ее сне были озлоблены, как будто после страданий. Главное не присоединиться к ним, не стать жертвой самой. Все надежды Дездемоны были на кинжал. Если Моран хочет причинить ей такое же зло, как избравший ее в жертвы Дарунон, то она сумеет защититься.

– Лучше обдумайте свою брачную речь, обращенную к народу, – посоветовала Вайра, застегивавшая на шее Дездемоны великолепное ожерелье из бриллиантов, напоминавшее морозный узор. – Вы должны пообещать людям мир и благоденствие. Если честно, короля побаиваются из-за его родства с водяными. А вы надежда народа на лучшее. Пообещайте им, что будете ко всем добры и внимательны.

Как Вайра простодушна! Как будто Моран позволит своей невесте руководить государством! Она ему не помощница и не соправитель, а всего лишь миловидная игрушка. Зеркало давало ответ на то, почему он выбрал ее.

Показалось ли ей, что чьи-то щупальца скользнули по раме зеркала? Вайра упоминала, что во времена правления отца Лилофеи, моргены легко проникали во дворец через многочисленные фонтаны. Но с тех пор прошло больше столетия. Если только Дездемона не ошибалась в расчетах.

Научились ли моргены за это время проникать во дворец через зеркала, а не через фонтаны, как сказано в легендах?

Королевская свадьба

Королевское венчание состоялось на открытой лоджии храма, примыкавшего к дворцу. Соборы Оквилании больше напоминали большие каменные беседки, с арками, увитыми цветочными гирляндами, фонтанами, и скульптурами богов и богинь, которые чем-то были похожи на водяных существ.

Под лоджией билось море, но никакие шесть жутких существ не плавали там, ожидая Морана. Зато Дездемоне показалось, что она увидела в волнах целую стаю русалок с разноцветными хвостами. В отличие от русалок из ее сна они были веселыми, дружелюбными и мелодично смеялись. Их волосы были таких же разных оттенков, как и хвосты. Вся стайка напоминала от этого радугу.

– Они захотели взглянуть на свадьбу, – шепнул Кво на ухо Дездемоне. Он стоял рядом с Мораном, будто шафер, и заметил, как удивилась невеста при виде стаи, резвящейся в волнах.

Никто из придворных либо не заметил русалок, либо деликатно промолчал. Гости больше были увлечены обсуждением драгоценностей невесты и планов короля на будущее. Министрам уже было понятно, что Моран ни с кем не станет делиться своей властью, поэтому у них был очень мрачный вид. Первый министр Рамиро выглядел бледным, как утопленник. Под глазами у него залегли темные круги. Видимо, он давно не спал. Любопытно, какими поручениями завалил его Моран. Или живя рядом с королем, приплывшим из морских глубин, все советники начинают настолько опасаться за собственную жизнь, что ночью не смыкают глаз, ожидая нападения.

Дездемона тоже ждала нападения. Кинжал с острыми насечками больно колол ей грудь, но она не смела подать вида, что ей больно. Нужно было попросить Вайру немного ослабить шнуровку корсета, но сейчас уже поздно. Венчание почти завершено. От стойкого запаха незнакомых цветов, мутится сознание. По колоннам и аркам ползают какие-то мелкие, но красивые существа, явно вылезшие из волн прибоя.

На свадьбу Моран облачился в роскошную белую мантию с золотой каймой. На груди у него было вышито что-то вроде морских драконов. По традиции жениху и невесте было принято украшать головы венками из белых прибрежных цветов. Моран надел венок прямо поверх короны. Дездемоне Вайра вплела белые цветочки прямо в изгибы диадемы. Свадьба проходила, как положено в Оквилании. Только вот жених был не вполне обычным. Дездемона ощущала, как шевелятся склизкие морские конечности под его мантией, а в коже руки, за которую она держалась, проросли чешуйки. Ловкач все-таки не соврал. Моран не нормален. В его природе больше морского, чем земного. Никогда еще оквиланскую девушку не выдавали замуж за моргена.

Дездемона обернулась на придворных. Защищать ее от короля никто бы не стал, даже если б он прямо сейчас придушил ее щупальцами у алтаря.

Моран откинул с ее лица вуаль. По традиции фату нужно бросить в море в дар подводным богам. Так поступают все женихи, но Моран оставил фату на голове Дездемоны.

Никто из наблюдающих не посмел роптать. За недолгое время, проведенное в Оквилании. Моран доказал, что умеет править железной рукой. Его побаивались все.

Еще нужно поцеловать невесту. Моран, как будто почувствовал, что она боится его и не стал. Он лишь приблизил свои губы к ее, но не дал им соприкоснуться. От его губ веяло свежестью моря. Дездемона внезапно пожалела, что так и не получила его поцелуй.

Корона, положенная королеве, оказалась роскошной. О самой коронации Дездемона мало что запомнила. Она была короткой и напоминала чем-то колдовской обряд.

Брачная ночь обещала пройти в полном уединении. Всех слуг Моран отпустил. Даже Вайру. Теперь некому будет помочь ей снять платье. Дездемона оглядывала пустые покои короля. Тут было красиво и мрачно. Столбцы арок выполнены в виде русалок. Вместо букетов цветов на полу кусты кораллов. Возле ложа огромный бассейн с лотосами.

И никого кругом. Такое ощущение, что ее сюда заманили, чтобы убить. Никто даже не услышит ее крика. Дездемона насторожилась. Хоть на брачный пир не приползли ни тритоны, ни русалки, но здесь она почему-то ожидала увидеть именно их. Однако из-за колонны появился лишь Моран. Он подкрался так неслышно, что Дездемона испугалась. Достать кинжал и выставить его против Морана оказалось делом одной секунды.

Король посмотрел на нее с легким недоумением. Он как будто вовсе не собирался причинять ей никакого вреда. Но разве так можно? Убить братьев девушки, а ее саму оставить в живых без всякой задней мысли?

Дездемона даже не знала, нужно ли сейчас защищаться или нападать. Она нечетко все спланировала. Голос Ловкача настойчиво звучал у нее в мозгу:

– Убей монстра, и вся Оквилания будет благодарна тебе.

Ловкач ее переоценил. Или же недооценил короля. Из-под распахнувшейся мантии Морана взвился целый клубок тонких багряных щупалец. Дездемона даже не успела вскрикнуть, а щупальца обвили ее шею и прижали ее к стене. Сейчас он ее придушит, но Моран, будто опомнившись, отпустил ее почти сразу. На шее, наверняка, останутся следы. Но шок был сильнее, чем физическая боль. Дездемона убедилась, наконец, что то чудовище, которое она заметила возле короля у арки в день коронации, на самом деле было им самим. Он просто все это время прятал под мантией морскую часть своего тела. А она-то при первом взгляде подумала, что прекрасный принц оказался во власти советника-монстра. Как она была наивна! Теперь стыдно и вспоминать о первых впечатлениях.

Один из щупальцев Морана случайно задел ее по руке. Легкое прикосновение оказалось мощнее удара бича. Кинжал выпал у нее и со звоном брякнулся о мраморный пол. Вначале Моран глянул на оружие с легким пренебрежением, но потом, кажется, удивился.

– Месяц крови! Давно я его не видел. Видно, кто-то из посторонних во дворце.

Дездемона вздрогнула. Поднять кинжал, упавший рядом с Мораном, она не успеет. Раньше, чем она дотянется до оружия, щупальца короля вцепятся ей в горло и припрут к стенке снова.

Моран не спешил злоупотреблять силой.

– Не бойся! Я не мой отец. Я не стану никого околдовывать, привораживать и принуждать к любви насильно. Хочешь спать одна, возвращайся в свою спальню.

Это какой-то подвох? Дездемона лихорадочно соображала. Ждет ли ее уже в спальне жрец с ритуальным ножом? Или это от постоянного страха за свою жизнь она стала такой дерганной? На всякий случай она попятилась от Морана, хотя и понимала, что своими щупальцами он достанет ее с любого расстояния.

– Твой отец и впрямь сам морской царь? – дрожащим голосом полюбопытствовала она. Заодно разговор на нейтральные темы поможет отвлечь маньяка от мыслей о насилии. Хотя с чего она решила, что он собирается убить ее в брачную ночь? Вдруг он задумал использовать в ее отношении какую-то магию, которая заставит ее саму спрыгнуть со скалы. Вайра рассказывала, что по легендам девушки, призванные моргенами, сами кидаются в пропасть. Стоит лишь услышать из волн свирель морского обитателя, и женщины не могут перед ней устоять. Они добровольно идут на смерть. Сама Дездемона идти на смерть не хотела. Вероятно, поэтому именно ее и выбрали в жертву. Морскому богу хотелось сломить ее жизнелюбие и твердый характер. К тому же разве приятно чудовищу убивать жертву, которая пришла к нему добровольно?

– Он и вправду мой отец, – признался Моран. – Но моя мать жила здесь во дворце, как сейчас живешь ты.

– А как выглядит морской царь?

– Многие считают, что ослепительно, но думаю, тебе было бы неприятно его увидеть.

– Я боюсь всего морского, – Дездемона сама не понимала, почему должна оправдываться перед ним. – Это из-за того, что мне уже больше года твердят, что я избрана в жертвы морю. Все ждали лишь моих девятнадцати лет. Почему-то девушку нельзя принести в жертвы раньше, чем ей исполнится девятнадцать.

– Это из-за принцессы Лилофеи. Ей исполнилось ровно девятнадцать, когда у нее родился первый сын от брака с морским царем. Как наследника его в Оквилании отвергли из-за его чудовищного вида. Даже собственный дедушка, который тогда еще был королем здесь, его не признал. На такое оскорбление нужно было ответить. И вот низший бог с песчаного морского дна Дарунон получит над вами власть. Он требует ровно столько жертв, сколько нужно ему, а не морю. Я могу положить этому произволу конец, если ты пожелаешь.

– А что если он окажется сильнее тебя? – Дездемоне вспомнился храм из сна и нечто невероятно мощное, рвавшееся наружу из узкого бассейна. Оно словно было там заточено, но с последней жертвой его сила возрастет и прорвется в мир. Таков ли был смысл сна? Иногда ведь сны бывают пророческими.

– Мы можем проверить, кто из нас сильнее. Я давно уже не в ладах с прихлебателями отца, как впрочем, и с самим отцом. Поэтому я здесь. Сложно жить в море и наполовину принадлежать земле. Но еще труднее оказалось жить на земле, наполовину принадлежа морю. Меня зовут назад сородичи из бездны. У них есть власть, почти магическая. Но едва я увидел тебя, их голоса перестали меня тревожить. Ты такая же, как я. Твоя душа принадлежит морю, но сама ты живешь на земле и чувствуешь себя здесь всем чужой.

Как точно он подметил! Точнее и она сама не смогла бы сформулировать. Он будто заглянул ей в душу и увидел, какое одиночество она испытала с тех пор, как ее объявили собственностью морского бога.

– Ты мне очень нравишься, Дездемона, – Моран потянулся отвести непокорный локон с ее лба, но она отпрянула.

Как сказать ему так, чтобы не обидеть, что он сам тоже очень нравится ей, но вот щупальца и чешуя ее пугают. Она представила, как одно из его щупалец сомкнется у нее на шее, как змея, и начнет душить. Чем бы отвлечься от таких мыслей?

– Расскажи мне о чудесах морского дна? Там правда есть дворцы из раковин и пирамиды из жемчуга?

– Откуда ты это знаешь?

– Есть сборники стихов одного безумного придворного поэта, который клялся, что побывал на морском дне и не задохнулся там, а насмотрелся на разнообразные чудеса. Его целовали русалки, и принимала на аудиенцию царица морей.

– А ведь и, правда, такое было, – припомнил Моран. – Я тогда еще был ребенком. Тот гость мне понравился. В отличие от многих незваных гостей, он уплыл от нас живым. Говоришь, сейчас он живет при дворе?

– Жил, но умер лет семьдесят назад, если верить его биографии.

– Жаль! – Моран соболезновал искренне. Неужели он и вправду знал того поэта лично?

– Нужно было оставить его навсегда в Подводном царстве. Тогда бы он развлекал нас рифмами и сейчас.

– Но он бы все равно умер. Жизнь человека не длится больше столетия. Разве ты не знал?

– Так происходит на земле. Под водой все иначе.

– Но люди задыхаются под водой.

– Не все. Есть разные магические травы и заклятия, которые помогают обходиться без воздуха, но на тебя они не подействуют, если Дарунон уже поставил на тебе свое клеймо. Так что я не смогу отвести тебя на экскурсию в Подводное царство, но я смогу принести тебе что-то красивое оттуда. Что бы ты хотела? Поющую раковину? Зеркальце, в котором заточена сладкоголосая сирена? Или арфу, способную вызывать подводных духов?

– А все это там действительно есть? – Дездемона затаила дыхание. Он дурит ей голову? Все это больше похоже на сказки. Но разве сам Моран не подобен персонажу, только что выплывшему из морской сказки? Не увидь она его и не поверила бы, что такое создание есть.

– Под водой есть много такого, чему на земле не найти даже аналогов. Ты бы видела местные сады. Они не чета вашим чахлым розариям и паркам. Один морген, изменившей моему отцу, захватил залив возле Бесплодного архипелага и создал там нечто похожее на подводные сады. Теперь их называют Синими островами, потому что все растения, вынесенные из воды, обретают синий цвет, а его самого прозвали лордом Синих островов. Благодаря подводным чудесам он соблазнил земную королеву Адриану и увел ее у мужа. Теперь ожидается война, в которой люди точно проиграют, но главное не это, а то, что нежная красавица влюбилась в морское чудовище лишь из-за его волшебных садов, где прямо на деревьях растут магические плоды и жемчужины. Только вот наш случай другой. Тебя на подарки не купить.

– Все равно спасибо тебе за них.

Дездемона потупилась. Ее можно было купить на другое. На добрый характер и на пригожую внешность, которая у Морана была бы, если б не изъяны, указывающие на его происхождение из моря.

Взгляд Дездемоны упал на кинжал. Она принесла его сюда, чтобы защищаться, но защита пока не требовалась. Может в Моране можно обрести не врага, а защитника?

– Есть ли способ разрушить подводный храм вместе с тем божеством, которое в нем дремлет?

– Пока не знаю. Я там еще не был. Мне нужно взглянуть на все лично.

– Похоже на ловушку. Меня давно уже туда заманивают странные голоса и сны. Понимаю, я излишне подозрительна…

– Я же не приглашаю тебя туда пойти. Мне нужно осмотреться там самому. По опыту я знаю, что есть средства, которые способны обратить волны в огонь или, напротив, в лед. Есть одна дама, которая может сделать огненным целое море, но извести морских обитателей ей это не поможет. При любой опасности они ускользнут за врата Подводного царства, которое оплетено магической защитой. Это с людьми просто воевать, с нами нет. Если б сюда явилась, например, моя родня из океана, то они могли бы обратить всех придворных в статуи из белого дерева. Представь, ты бы одеревенела, не могла двинуться, но все бы видела и чувствовала, даже боль, если б им вздумалось тебя пытать. А вот сами они деревенеют лишь, когда засыпают или спасаются от опасности, и им в деревянном обличии ты боль не причинишь. Они застынут, как столбы, прямо на песчаном дне, а попробуешь их порезать, так лезвие отскочит на твою же руку. Так удобно обратиться в неуязвимую статую, когда тебя нагоняют враги из моря! До свадьбы мой отец с ними воевал, но позже морская и океанская династия породнились.

– А теперь ты решил породниться с кем-то из аристократического рода землян, чтобы поддержать политику отца?

– Нет, мне понравилась ты. Едва оказался в Оквилания, я ощутил, что где-то здесь есть та, кто мне подходит, и стал искать ее, устроил смотрины, послал разведчиков по всем уголкам страны. Меня притянули твои мрачные мысли о морской судьбе. Они невидимой паутиной оплетали берег и были созвучны моим. Ты хотела жить вопреки воле окружающих и по своему собственному усмотрению, а не руководствуясь чужими советами. Я такой же, как ты, поэтому забудь о Даруноне и грядущем жертвоприношении. Я отменяю его, чтобы дать тебе возможность жить и править.

Корона внезапно надавила на лоб, будто ее обруч стал уже. Каким образом можно управлять целой страной бунтарей, ненавидящих морген, при этой самой будучи женой моргена? От этого и без узкой короны разболелась бы голова.

Кинжал все еще блестел на полу. Моран, не нагибаясь, поднял его одним щупальцем и протянул Дездемоне. Она не сразу решилась принять его, опасаясь, что придется соприкоснуться со склизкой конечностью.

– Сохрани его! Он – древняя и очень ценная реликвия.

– А им, правда, можно ранить даже такое существо, как ты?

– Тебе так сказали?

Щеки Дездемоны вспыхнули румянцем. Она поняла, что сама себя обличила.

– Им можно убить даже древнее божество, – шокировал ее неожиданным признанием Моран.

Теперь уже даже скользкое щупальце ее не пугало. Дездемона охотно забрала кинжал назад, не вздрогнув при соприкосновении с осьминожьей конечностью. Если Моран прав, то этим оружием она сможет защититься даже от Дарунона.

Сам Моран уже направился к распахнутому в ночь эркеру. Наверное, он решил на всю ночь куда-то уплыть. Под окном как раз простиралось море. Человеку было бы рискованно прыгать с высоты на глубину, но Моран прыгнул. Наверное, поплыл навестить своих друзей и сородичей из Подводного царства, а может лорда Синих островов, которому больше повезло с возлюбленной. Дездемона слышала тихий всплеск. Спальня короля осталась на всю ночь в ее распоряжении. Что лучше: брачная ночь в одиночестве или брачная ночь в объятиях монстра?

Она даже не успела выспросить Морана, он ли отдал приказ потопить ее братьев? Путь он повел себя с ней деликатно, но еще рано искать ему оправдания.

Избранная

Во снах ее мучило прошлое. Ее братья были все еще живы, и она пыталась их спасти. В облике русалки она плыла к кораблю, опережая течение. Кругом штормило. Вода была темной, как черная жижа. «Королева Оквилании» тонула где-то вдалеке, увлекаемая на дно щупальцами огромного кракена. Мачты бились на щепки. Одна из них попала Дездемоне в плечо. Но вместо крови из раны засочилась какая-то зеленая жижа. Нужно плыть быстрее. Тогда она доберется до братьев раньше, чем они утонут. И что она тогда сделает? Сможет ли одна русалка вытащить из моря сразу шестерых взрослых парней?

Все равно стоит испытать шанс, раз уж он у нее есть. Дездемона сделала рывок вперед и почему-то вместо корабля снова оказалась в подводном храме. На этот раз скульптуры дев-рыб вокруг нее ожили. Они обступили ее кольцом, стали трогать конечностями то ли из чешуи, то из камня.

– Та самая! Избранная! – зашептались они.

Их голоса были похожи на эхо.

– Девятнадцатая!

– Кто-то тянет ее прочь от нас! Кто-то очень могущественный!

– Более могущественный, чем Дарунон.

– Если она вырвется, то разобьет круг. Она станет первой, кто освободился, и весь цикл прервется навсегда.

– Глупая, если она одна вырвется, то все мы погибнем.

– А разве мы еще не погибли?

Все лица казались Дездемоне одинаковыми. Она переводила взгляд с одной говорившей на другую и всюду видела лишь изящные скульптурные линии и чешую на лбах и щеках. А потом вдруг все статуи начали крошиться, как разбитые вазы.

Дездемона проснулась и села в постели. После таких снов она сама чувствовала себя разбитой.

Почему прежде ей не снились никакие сны? Пока она жила дома, она не видела сновидений вообще. А сейчас они ее просто замучили.

Кто-то мудрый говорил, что сны это пророчество, а еще окно в другой мир.

Слуги крайне удивились бы застав королеву после брачной ночи в ее спальне вместо покоев короля. Но спать на постели Морана Дездемона не решилась. Вдруг кровать обратиться в болото, в котором она утонет.

Хорошо, что вместо болтливой Вайры ее пришли будить две молчаливые рабыни. Дездемона только сейчас вспомнила, что спит, не раздеваясь, в своем подвенечном платье. Корсет из китового уса впился в спину. Вайра слишком сильно его затянула.

Берсаба достала из гардероба легкий утренний наряд канареечно-желтого цвета, Ливия предложила на выбор розовое платье с завышенной талией. Какое выбрать: желтое или розовое? Назло обеим рабыням Дездемона указала рукой на зеленое, висевшее в гардеробе. Зеленый – ее любимый цвет.

Рабыни не по-доброму переглянулись, но не посмели ей перечить. Их руки с перепонками неприятно холодили кожу, когда они помогали ей переодеться из свадебного платья в повседневное. Как она раньше не заметила, что меж их шоколадно-черных пальцев имеются такие же черные перепонки.

– Вы обе из моря? – напрямую осведомилась она.

Ни Берсаба, ни Ливия ей на это ничего не ответили. Они лишь отвесили учтивые поклоны и ушли. Видимо, сегодня они решили не ходить за ней, как телохранители. И то хорошо! Она не любила, когда ей в компанию кто-то навязывается. Есть девушки, которые минуты не могут прожить без шумного общества подруг. Дездемона предпочитала быть одна. В уединении в голову приходят самые умные мысли.

Сегодня во дворце было почти пусто. Наверное, все отдыхали после свадебного празднества. Дездемона зашла в большую оранжерею с диковинными растениями. Раньше ее тут не было. Все деревья и цветы здесь были либо синего, либо голубого цвета. И плоды на ветках тоже синие. Похоже, на подводный сад. По фонтану, сложенному из крупных раковин, текла вода радужных оттенков. У черепах, ползавших меж кустов, на спинах прорастал узор из жемчуга.

Дездемона вспомнила о том жемчуге, который собрала после дождя. Она хранила его в маленьком бархатном кошельке, и не знала, для чего его применить. В деньгах она больше не нуждается. Значит, можно его не продавать. Вероятно, стоит выкинуть его в море, как дань, чтобы отвести беды. Ходили слухи, что богатые люди, совершившие что-то аморальное, откупаются от кары, принося в жертву волнам какой-то дорогой предмет. Например, огромный рубин или карбункул. Нужно бросить драгоценность с утеса и сказать:

– В дар морскому царю!

У Дездемоны было чувство, что беда близка. Над всей страной как будто нависла черная туча, несущая несчастье.

– Его должно не стать, иначе не станет всех нас! – доносились мужские голоса из конца оранжереи.

Дездемона быстро спряталась за высокую пирамиду из раковин. Мимо нее прошли двое. Один из них был Теоном, бывшим хранителем королевской печати. Имя второго Ланье, Дездемона знала лишь потому, что парень очень нравился Вайре. Та часто о нем болтала. Вроде бы у него недавно умерла невеста. Траура он почему-то не носил.

– Было пророчество, что все королевство затонет, когда сюда приплывет править один из сыновей Лилофеи, – на ходу говорил Теон. – И вот он здесь. Спустя сто лет от того момента, как его ждали, но все-таки приплыл.

– Первое, что он сделал, это отнял жертву у моря. Жениться ему, видишь ли, захотелось. Не на русалке, а на даме. А мою вот Элиссандру убил.

– Это не доказано, – весомо возразил Теон.

– Но и ты, и я, и все знают, что это правда.

– Без доказательств никого не обличишь. Для простонародья он герой, потому что защищает водные границы сам без флота и раздает беднякам золото морского царя. Нищим и пьяницам плевать, что оно проклято, главное на него можно много всего купить. Король, который кормит задаром, это всегда любимец народа.

– Не задаром. Он возьмет за золото их жизни. Если избранную жертву не обезглавить над морем в закат ее девятнадцатого дня рождения, то все королевство затопит. Я в это верю. Отец рассказывал, что один раз жертву хотели пожалеть. Ее жених был капитаном большого военного флота, он не давал ее убить. Но в закат море вышло из берегов и начало топить села и города. Жениху пришлось убить ее самому, потому что его флот моргены разнесли в щепки.

– Сомневаюсь насчет отрезанной головы, – возразил Теон. – Обычно одного надреза на горле хватает, чтобы привлечь морских обитателей. Но им нужна девственная кровь, а жена короля вряд ли осталась невинна.

Дездемона поежилась. Почему-то Моран не попытался соблазнить ее ночью. Может, его намерения не так уж безобидны? Хочет ли он за одну возлюбленную заплатить всем своим королевством? Или ему все равно, что оно затонет? Ведь под водой дышать он точно может. Сам он морген, но его народ – люди. Если Оквилания затонет, то он останется без подданных. Все упирается в тупик. Ответ неожиданно дал Лансье.

– Его настоящие подданные живут в море. Они начали приползать во дворец, как к себе домой. Это настоящее нашествие. Я видел мосты, по которым целые делегации приходят к нам со стороны горизонта. Этому надо класть конец, иначе страна превратиться в морской ад.

– Ты хочешь сместить короля, как и я. Наш союз удачен.

– Я хочу вызвать его на поединок, чтобы отомстить за Элисандру.

– Самого короля? На дуэль? Это нереально. За покушение на жизнь короля тебя казнят. Пусть он и морген, но общие правила его защищают. Нужно действовать осмотрительнее. Есть одна секта, в которую входят исключительно ненавистники морген. Их называют Обществом Избранных. Сходи к ним!

– К колдунам!

– А какой у нас выбор? Если они злоупотребят твоим доверием, я организую на них облаву. А если посоветуют что-то дельное, то я сам тоже примкну к ним. Лучше заручиться поддержкой магов, чем биться самостоятельно. Ты пройдешь посвящение у них первым. Мне есть что терять. А тебе нечего. Элиссандру уже не вернуть. Ради мести за нее ты должен рискнуть.

И это разговор друзей! Дездемона поразилась. Они только и думают, как друг друга подставить.

– А я думал и тебе нечего терять? – удивился Лансье. – Ведь почетную должность Моран у тебя отнял. Теперь печать хранит он сам. Недаром говорят, что моргены жадны. Должность казначея и хранителя королевских регалий тоже упразднили.

– Тем более я должен радоваться, что мне поручили обязанности главного виночерпия. Это значит, что Моран мне доверяет. Я уже заметил, что он никогда не пьет обычного вина, только синие. Откуда оно берется, мне неизвестно. Но его точно доставляют не из погреба.

– Виночерпий! После хранителя печати! Ты сильно опустился.

– Что поделаешь? Все мы скоро будем ползать под пятой у морген, – подзадорил друга Теон.

Дездемона задела рукой одну раковину, и та выпала из пирамиды. Друзья, уже покидавшие оранжерею, это даже не расслышали. Неудачное они выбрали место, чтобы устроить заговор. По прозрачному потолку оранжереи как раз ползало огромное склизкое существо со множеством конечностей-присосок. Оно подмигнуло, заметившей его Дездемоне, сразу десятком пар сверкающих глаз. Вот оно точно донесет Морану о заговорщиках.

Дездемона перестала понимать, на чьей она стороне: морген или людей. Не мог же Моран купить ее на подарки так, что она простила ему гибель братьев?

Спор из-за земной девушки

Дездемона остановилась возле приоткрытых дверей тронного зала. Нехорошо подслушивать, но внутри звучали заманчивые голоса. На них хотелось идти, как на песню сирен. Привычных охранников с алебардами возле дверей не было. Она может подслушивать безвозмездно и безопасно. Или опасность все же есть?

Кто-то плескался в бассейне с неприятным хлюпаньем, будто в воду запустили стаю крокодилов, но голоса были человеческими. Они твердили:

– Девы красивы, как земные цветы и так же быстро вянут. Если только не опустить их в воду. В воде и трупы гниют медленнее. Особенно в подводных пирамидах.

– К чему топить девушек? – это был голос Морана. – Вам не хватает русалок?

– Тебе же не хватило, – отозвались сразу несколько обиженных голосов.

– Я не совсем такой, как вы.

– Различие пустяковое.

– Но меня не тянет к убийствам, как вас.

– В том-то и дело, тебе надо утащить под воду хоть одну красотку, тогда ты поймешь, что они не такой уж ценный товар и перестанешь вести себя, как мечтатель.

Дездемона приложило ухо к двери.

– Уплывайте! – Моран как будто почувствовал, что она стоит рядом. – У меня нет больше времени на словесные баталии, нужно управлять страной.

– Или бегать за девушками?

Многоголосый смех зазвучал, как журчание воды.

– Если не утопишь первым их, они что-нибудь сотворят с тобой. И ты уже не обрадуешься тому, что их пожалел.

Голоса становились все злее. Дездемона припомнила, что подслушивать опасно. Одна из камеристок клялась, что ей проткнули ухо когтем, когда она приложила его к замочной скважине королевских покоев. Может, она и лгала, но ухо у нее позеленело, обросло тиной и ракушечником. Все усилия их счистить ничем не кончились. Напротив, наросты из тины расползлись по всей голове, будто опухоль.

Дездемона сейчас тоже рисковала, но ничего не могла поделать со своим любопытством.

– К чему так унижаться, чтобы разыгрывать из себя простого человека ради каких-то людишек? – дерзко насмехался кто-то. – Они даже в воде дышать не умеют. Затопим их всех! И освободим тебя от гнета короны.

– Мать не одобрит, – сухо возразил Моран.

– Зато одобрит отец. Кто для тебя важнее?

– А для вас?

Дездемона не удержалась и заглянула в дверную щель. Там же чудовища! Они ползают, оставляя грязные следы. Хоть король и с отвращением отдергивает от них свою мантию, но по их словам выходит, что он им родня!

Она в ужасе отпрянула, но зловещие голоса все еще терзали ей слух.

– Мать любила эту страну, – возражал им Моран. – Она осудит нас, если мы тут все уничтожим. Нужно уважать ее желания.

– Только не прикидывайся маменькиным сыночком. Когда ты участвовал в общих забавах по затравке людей, бороздящих моря, ты о матери и не вспоминал. А теперь ты король людей, из расы которых пришла она. И тут же вдруг мать стала тебе ближе, чем отец. Это может означать только одно. Кто-то из людей тебе приглянулся, – хищная лапа оставила черный след на полу под ногами короля. Он выглядел, как угрожающая печать. – Мы выясним кто это и утопим его. Или ее!

– Хватит хулиганить! – одернул говоривших Моран. – Здесь не морские просторы. Кругом земля и мы на ней гости. Нужно с уважением относиться к исконным хозяевам земли.

– Чтобы править ими? Ты с самого начала не собирался их топить целым поселением. Предатель!

Все чудища зашипели на него, но напасть не посмели.

– Слабак! Ты скоро сам станешь, как люди! – погрозили напоследок когтями они.

Раздалось что-то похожее на бултых уже в море под окнами, будто из окна в воду попрыгал сразу небольшой отряд.

Дездемона набралась храбрости и снова заглянула в дверную щель. На полу валялись сорванные цветы, а следы из тины и мутной воды тянулись зигзагами вокруг них.

Откуда-то возникший Кво ползал вокруг тронного возвышения, оставляя лужицы. Именно ползал, а не ходил. Минуту назад его тут не было. Он словно выполз из бассейна. Не случайно же этот бассейн здесь прорыли?

Королевский советник приспустил с плеч мантию. По плечам и позвоночнику у него тянулись бугорки шипов. Неужели он болен болотной проказой? Только она оставляет такие следы? Хотя для заболевшего он проявляет слишком большую активность.

– У тебя это в генах, – прошипел он.

– Что именно? Вода?

– Безответность, – подсказал Кво. – Твой отец тоже никак не мог добиться взаимности. Даже после похищения Лилофея постоянно от него тайком ускользала на свидания с другими. Я сам наблюдал, но не доносил, иначе мне снесли бы голову. С земными женщинами вашему роду не везет. И даже с полуземными, – он почесал затылок щупальцем.

– Полз бы ты назад в море, – небрежно посоветовал Моран.

– А как же ты без меня?

– Как-нибудь справлюсь.

– Ты можешь справиться с управлением страной, но не можешь справиться с девичьим сердцем.

– Земные девушки оказались несговорчивыми существами, – согласился Моран.

– Твой отец так же говорил, – припомнил Кво, – но он завоевал ее подарками.

– Хорошо, учту.

Кво быстро куда-то исчез. Ощущение было таким, что он уполз по колонне или по стене, а может, канул в бассейн.

Зато та самая златокудрая дама, которая однажды спорила с королем на балконе, снова была здесь. Прямо на верхней галерее над троном. Как она взошла туда? Будто прямо в окно влетела. Дездемона уже смекнула, что заползать наверх по стенам умеют только моргены, использующие присоски на хвостах для лазанья по монолитам. Но эта дама точно не из воды. Она вся светится, как солнце.

– Я не узнаю тебя, – ее голос напоминал серебряный колокольчик. – Ты стал пассивен! Ничего не предпринимаешь! А тут опасно!

– Ну и улетай! – в этот раз Моран не был с ней вежлив.

– А ты?

– Ты же не потащишь меня в когтях через море, чтобы спасти от моего же народа? К тому же я сам умею плавать.

– Твой народ – монстры!

– До сих пор люди так говорили лишь о народе отца. Теперь кто-то сказал так о самих людях. Мне это нравится.

– Я не о людях – о сектах.

– Эти изувеченные? – хмыкнул Моран.

– Мутировавшие, – сделала вескую поправку блондинка. – Они довольно мощные.

– Ну, так сожги их!

– Не выходит!

– Они не горят даже в драконьем дыхании?

Наступила многозначная пауза. Дама кивнула.

– Ты прав!

– Но это феномен!

– Иногда приходится сталкиваться и с феноменами. Общество Неутонувших как раз такой феномен. Они невероятно опасны!

– Все равно не беспокойся. Я сам о себе позабочусь.

– Все из-за девушки! Даже не из-за русалки! Ты подвергаешь себя большому риску.

– Не себя – этот остров. Если что-то пойдет не так, братья взбунтуются, и землянам Оквилании придет конец. Твоя агрессия будет уже лишней.

Дама хмыкнула.

– Султанитские принцы и принцессы из династии грифонов полетали над твоим замком и почему-то сделали вывод, что тебя погубит земная девушка. Скажи мне, что они пошутили!

Моран мог согласиться с советницей, но почему-то лишь ворчливо заметил:

– Ты мне не мать! Не нужно давать мне наставления.

– Грубиян! – музыкальный голос дамы снова зазвенел колокольчиком. И вдруг ее не стало. Дездемона видела лишь пустую залу. Не могла же дама ей просто померещиться?

Отвратительный морген в изысканном камзоле, ползший по стене коридора, ей точно не померещился. Он спустился вниз и поманил ее в дворцовую часовню водяных богов, где что-то лежало на алтаре, будто жертва.

Дездемона вздрогнула. Вайра недавно разнюхала, что за Кандидой незадолго до ее гибели начало ухаживать морское чудовище. Отличная партия, учитывая нынешнюю морскую политику в королевстве. Но Кандиду нашли задушенной на алтаре водяных богов. Тут она похоже и осталась. Труп разлагался до кости. В нем пировали крабы. Канареечно-желтое платье покрылось тиной. Морген в камзоле оглянулся на королеву, будто верный пес. Это была его услуга жене Морана.

– Все для тебя! – донесся шепот монстра. – Смотри, как красива она стала с ожерельем из синяков. Когда она мертвая она уже не может тебя тиранить.

Дездемона стряхнула с рукавов, отороченных горностаем, прилипших к меху то ли насекомых, то ли крохотных крабов. Зрелище в дворцовой часовне было не для нее. О нем лучше забыть, как о кошмарном сне.

УХАЖИВАНИЯ

В ее снах звучал надоедливый шепот придворных: «Водяной на троне земной страны! Такого еще никогда не было!».

Почему-то ее сны больше были не о храме. Во сне она шла на бал. Тронный зал был закрыт, но в замочную скважину было видно, что там, в бассейне, плескались русалки. А какая-то дама в короне и платье сидела у ног Морана. Вернее, у его щупалец, клубком вившихся по подножию трона.

Второго трона для королевы тут не было. Это знамение того, что королева нужна ему лишь на время? До жертвоприношения!

Замочная скважина оказалась ртом живого существо. Оно распахнуло вход перед Дездемоной. Такое увидишь лишь во сне! Где тут бал? Кругом русалки и сирены. Они вцепились в нее, пытаясь утопить, но Моран им не дал.

– Они приплыли на праздник! – пояснил он Дездемоне.

– Какой праздник? – во сне ее голос звучал, как эхо.

– День твоего рождения. Ты помнишь, что тебя должны принести в жертву в день твоего рождения? Едва исполнится девятнадцать лет.

Так этот праздник в честь ее именин или гибели? Где тут бал? Она точно шла на бал! Во сне мысли путали, как и события. Моргены ползали по потолку и стенам.

– Отведи ее к морскому царю! – шипели они.

И во сне Моран ее к нему отвел, чтобы посетить страшный подводный праздник. Здесь ее норовили убить.

– На балу людей над тобой станут злословить, а с моргенами и вовсе водный ад? – загудел голос, доносящийся отовсюду. – Куда ни кинь всюду клин. Хоть с собой кончай! Одно утешение муж рано или поздно все равно тебя утопит. Но ты можешь выбрать меня!

Кто это говорит? Дездемона озиралась и видела уже не зал подводного дворца, а помещение мрачного храма, по которому будто призраки носились жрицы в алом. Они напоминали пурпурные тени. Моран был рядом, но и какое-то чудовище тоже притаилось вблизи.

– Откажись от нее в мою пользу! – предлагал ему Моран, но оно лишь шипело и уползало в темноту, а Дездемона чувствовала себя так, будто ее горло сдавили и душат его черные щупальца.

Она проснулась в ужасе. За окнами уже вечерело. Солнце садилось, озаряя море кровавым светом.

Неужели она проспала весь день? Моран прислал ей новые гарнитуры драгоценностей в подарок и приглашение на ужин. Отказаться было нельзя.

Королевская столовая была великолепной, а ужин с королем чем-то из ряда вон выходящим. Дездемона не знала, как ей себя вести.

Розы в оранжерее возле столовой источали дивное благоухание. Моран лишь морщился при их виде.

– Не любишь роз? – поразилась она.

– Обычные земные цветы.

– Каллы и канны в саду выглядят хуже. Я предпочитаю розы.

– Красивыми бывает лишь лилии, – буркнул он. – Я устроил бы тут один большой водный сад из лилий. Но тебе в нем не слишком понравится.

Ей многое не слишком нравилось. Черепаховый суп, например, заменили грибным бульоном. На грибы у Дездемоны была аллергия, поэтому она неуверенно мяла в руках серебряную ложку. Моран к серебреным столовым приборам даже не прикасался и вообще велел их выбросить. Дездемона с трудом отбила у мусорщика старинное серебро.

– Сменим утварь на золотую, – объявил Моран.

– Лучше позолоченную.

Он удивленно изогнул бровь.

– Золото слишком дорогой металл, чтобы расходовать его попусту или на повседневные нужды. Моя мачеха каждый день повторяла, что разумнее всего экономить на роскоши.

– Ты росла в провинции. Там и у дворян всё, как у крестьян.

– Так не нужно выбирать королевой провинциалку.

– Я не жалею, ты забавная.

Она с досадой схватила нож и думала запустить в него, но Моран как ни в чем не бывало достал свирель и заиграл. Был так уверен, что она не посмеет посягнуть на жизнь короля? Или он и впрямь бессмертен. Его музыка тут же проникла в мозг и заставила забыть о гневе и тоске. Как сладкозвучно! Пусть играть хоть вечно, но Моран быстро оторвал свирель от губ.

– Съешь хоть что-то, а то я слышал, люди могут даже умереть от голода.

Дездемона нехотя подчинилась, взяла вилку. Даже ее сверкающие длинные зазубрены не выглядели такими острыми, как ногти Морана. Наверное, ему столовые приборы вообще без надобности. Его чешуйчатые руки с невероятно длинными пальцами и зазубринами жабр орудуют куда ловчее и вилок, и рапир.

Пир удался бы на славу, если б за столом были гости. Но тут только они двое, а угощений на целый полк. Лазанья, котлеты, мясное рагу, печень быка, зажаренного на вертеле, куриные окорочка, бедрышки цыплят с хрустящей корочкой, свинина с ананасами, копченая индейка. Но лебедей больше нет. Ни одной водоплавающей птицы к столу не подано. Зато тут есть и говядина, и оленина, и жареный кабан, щедро обсыпанный кусочками картофеля и зеленым луком. Опытного повара прогнали, а поварята старались наперебой, экспериментируя с разными новинками. Кусочки жаркого в пудинге выглядели нелепо, а бекон с оливками и маринадом вообще не сочетался. Но Моран не жаловался, а значит и никому другому пожаловаться нельзя. Кроме королевы! Кто еще вступится за старые традиции, если не она.

– Рыб есть запрещено, – напомнила Дездемона. – Мои фрейлины жалуются.

– Когда они жалуются, их самих едят, как рыб. Я поклялся прекратить рыбную ловлю в Оквилании.

– Знаю, а ты знаешь, из чего делают это, – она подцепила вилкой кусочек бифштекса.

Моран глянул на мясные блюда с недоумением.

– Тебе не нравится?

Дездемона предпочитала смотреть на вазы с пышными букетами роз и хризантем, украшавшие стол и на гербованные салфетки. При виде ломтиков говядины и омлетов из свинины в голову полезли мысли о скотобойне. Конечно, тут все прожарено, сварено или прокопчено, крови на тушах не осталось, но до разделки ее, наверняка, было много.

– Все это делают из коз, овец, буйволов, рябчиков, кур… одним словом из живых существ. Ты подумал, что они тоже хотят жить, как и твои драгоценные мудрые рыбы.

Конечно, вряд ли животные на фермах такие же чудесные прорицатели, как рыбы из моря, но Дездемона решила дать наглядное сравнение, пусть и преувеличенное.

Моран и бровью не повел. Что такое фермерское хозяйство он, скорее всего, даже не знал, тем не менее, лениво откликнулся:

– Хочешь перейти на овощное и фруктовое меню. Или плоды в ваших огородах и садах тоже жалуются на поедателей?

– Фрукты и овощи вроде нет, – Дездемона даже испугалась. Что было бы, если б плоды с дерева с ней заговорили человеческим языком. Моран ведь и такое может подстроить. От него любой пакости стоит ждать.

– Как пожелаешь, моя королева, – только и произнес он и встал, процарапав острыми чешуйками с пальцев не только скатерть, но и столешницу.

Как оказалось, он не шутил. Дамы при дворе еще больше начали хныкать, когда мясные блюда сменились меню из фруктовых салатов и овощных рагу.

Сесилия чуть не плакала, ковыряясь вилкой в запеканке из картофеля и моркови. Более благосклонной к новому меню оказалась Гермия. Она охотно поедала пирожки с творогом и сыром, запивала парным молоком и становилась сама по объемам все более похожей на сдобную булочку. И это зазноба Фрица! Если он когда-нибудь вернется, он ее не узнает, так она располнела. Вот уж кому рыба и мясо не нравились.

Среди поварят нашелся один изобретатель, который изготовлял собственноручно вкусные конфеты, обваленные в порошке какао, а от его плюшек и имбирных пряников дамы приходили в восторг.

Перед Дездемоной стояла целая ваза свежей малины. Вроде бы именно малину ассоциируют с любовными наслаждениями. Это уж точно не о ней с Мораном. Им до утех далеко. Она нагребла горсть ягод и хотела швырнуть в море за окном, но в ладони они смялись, истекая соком, пришлось их слизать. Какие сладкие! Она тут же передумала выкидывать малину. Спустя четверть часа ваза наполовину опустела. Похоже, эти ягоды, теперь станут ее любимыми.

Главное, не есть рыб. А то получишь еще одно пророчество. Леди Виолина, действительно, обросла шишками, как рогами, и теперь стеснялась выходить из своих покоев. Пророчество морген всегда сбывались.

Дездемона поглядывала в зеркала, ожидая снова увидеть в них призрачных морген. Вместо этого мелькнуло короткое отражение, будто вспышка: корабль Фрица сгорает в огненной волне у пламенных берегов. Страна из огня! Наверное, это и есть Тиория. Географию Дездемона плохо знала, поэтому с уверенностью определить не могла.

Море сегодня было неспокойным. Собиралась буря. Казалось, что волны вот-вот поднимутся до окон дворца и хлынут внутрь, чтобы все затопить.

Случайно она услышала от министров, что король собирается обсудить что-то с отцом, поэтому его целый день не будет. Ведь его отец как никак обитает на дне. Однако Моран уже был тут. Даже если он и отлучался, много времени это не заняло. Казалось, что море так злится, потому что у него с семьей возник какой-то спор.

Моран вошел, по-царски ступая. Подол мантии скользил по мраморному полу за ним. Взгляд у него был мрачный. Так он виделся с отцом? С царем моря? Нет, уж, наверное, на свидание с сиренами и русалками плавал. Ей захотелось его поддеть.

– Пришел строить козни и зазывать магией волны в окна нашего замка, чтобы всех тут затопить?

– Испугалась за людей или за своих любимых козочек и овечек?

Он на полном серьезе решил, что она без них жить не может? Как сложно общаться с простаком из морей. Он и на ферме-то ни разу в жизни не был. Они ведь все расположены далеко от берега.

– Первым делом за себя.

– Хочешь жить? В брачную ночь мне казалось, что ты предпочла бы смерть.

– Зато жители моего королевства хотят жить, а я одна плачу за всех, – не удержавшись, съязвила она. Хотя спорить с ним ей почему-то совсем не хотелось.

– Даже за мачеху?

– Ты не понимаешь ничего о добре. Ты зло из моря.

– А люди не зло? Хотя бы ваши заговорщики. Их уже целое общество против меня одного и твой друг был среди них.

– Фриц? Но он уже уплыл.

– Чтобы искать средство от меня.

– Вероятно, он его найдет. Я бы тоже нашла, если б не сидела в этом замке под замком, как твоя личная кукла.

– Кукла? – он намотал себе на пальцы ее курчавые пряди. – Хорошо звучит!

Дездемона испугалась. У него пальцы с чешуей. Чуть рванет и отрежет ей все волосы одним махом.

– Лучше б ты не выползал из пучины.

– Без меня хорошо жилось? Теперь привыкай страдать.

– Ты приплыл только за тем, что б нас всех тиранить.

– А ты могла бы притвориться, что влюблена в меня, и я бы стал ласковее.

– Такого как ты можно только ненавидеть.

Он разозлился. Глаза стали свирепыми. Зря она это сказала.

– Я могу затопить вас всех. И с козами, и с овцами, и даже с кустами ягод, – он заметил, что она пристрастилась к малине.

Волны за окном поднялись. Внизу раздались крики. Первый этаж затопляло. В зеркалах, висящих у пролетов лестниц, все было видно. Кто-то, кому повезло, добраться до лестниц, убегал, сломя голову, но ее фрейлины тонули. Одна из фрейлин барахталась в нагревшейся воде, на ее коже расходились ожоги, как от кипятка, а еще она задыхалась, но позвать на помощь уже не могла. В губы затекала вода. Ей же обожжет язык. Дездемона не знала, что от гнева Морана вода раскаляется, как кипящая лава.

– Прекрати?

– А что ты сделаешь ради меня, чтобы я тебе подчинился?

Она прикрыла ладонями покрасневшие от подступавших слез глаза.

– Чего ты хочешь? – сдалась Дездемона. За отсутствием родных, фрейлины и служанки стали ее семьей. Ради спасения той же Вайры она готова на все, даже отдать себя в жертву жуткого морскому богу, если он потребует, но он лишь отвел руки от ее лица и заглянул в глаза. Их лица находились на расстоянии поцелуя: его морское и ее девичье. Вода и земля не могут соединиться, но Моран считал иначе, поэтому потребовал:

– Чтобы каждая твоя мысль была обо мне! Чтобы каждый твой вздох был для меня! Пока ты будешь целовать меня, то не утонешь даже под водой, но едва я пойму, что ты не можешь полюбить меня, я затоплю все королевство.

– Это ты собирался сделать с самого начала, когда приплыл сюда? – догадалась она.

Моран потупился. Он что-то скрывал. Что-то о древнем храме, полном воды.

– Если б не увидел тебя, то людей в этой стране уже бы не было, – подтвердил он. Жесткость тона напоминала клятву.

Вода вдруг остыла, обращаясь в лед. Так он и заморозить ее может?

– Прекрати магию! – повторила Дездемона, и лед растаял. Вода схлынула с нижних этажей, мокрые фрейлины и пажи разбредались кто куда. Запуганные люди спешили на башни, чтобы спрятаться на верхотуре в случае нового наводнения. Знали ли они, что сам король его устроил?

Дездемона заметила, какие жуткие у него стали вдруг руки. Если это и боевые раны, то они заражены чем-то магическим. Вероятно, он дрался на поединке с магом. Руки совершенно не сочетаются с красивым лицом.

Он схватил ее за волосы, притянул к себе и поцеловал. Порывистость жеста отдавала яростью, а не страстью. Губы у него оказались холодными, как лед, но поцелуй вопреки всем ожиданиям оказался приятным.

Дездемона отпрянула, едва он выпустил из хватки ее волосы. Нельзя позволить ему поцеловать себя еще раз, иначе она забудет, что он деспот, против которого надо сражаться.

В мантии с вышитыми драконами он показался почти красавцем. Под ней ведь не видно его тело. Лишь шипы на белокурых волосах, которые можно принять за морскую корону, портили впечатления, ведь при ближайшем рассмотрении они росли прямо из кожи головы. Ей стало холодно в его присутствии, будто рядом ледяная глыба.

– Вот, – он достал кристальный флакон с фиолетовой жидкостью внутри. – Выпей и согреешься ровно настолько, чтобы не простыть в водяных объятиях.

Жидкость во флаконе приняла форму живого и шипящего дракончика.

– Я боюсь!

– Не стоит! Это пирры – они живые и горячие, но едва проглотишь одного такого, он станет частью твоей крови.

– И сожжет изнутри?

– Какая ты недоверчивая, – Моран усмехнулся и нежно провел когтем по ее щеке.

Она отшатнулась. На его красивом лице промелькнула тень обиды. Он отстранился сам, подошел к кровати. Это обычное ложе, а не влажная раковина, как предрекали.

– Пирры воспламеняют ровно настолько, каков их размер. Чтобы сгореть живьем тебе надо проглотить с дюжину таких.

– А я видела, как фрейлина, выпившая эликсир, сгорела от одного.

– Это был не пирр, а обычный огневик.

Как хорошо он во всем разбирается. Ее суженый не только водяной, но и маг. Хотя можно ли назвать суженым монстра. Они новобрачные и это нелепо. Он утянет ее в подводный ад.

– Я не буду это пить! – воспротивилась она.

– Тогда придется прибегнуть к рецептам одной знакомой, которая приготовит более приемлемые настойки.

Моран задел рукой ее сережки и поморщился. Они из серебра. Неужели орлы не лгали?

Дездемона быстро выхватила кинжал. Вдруг супруг на нее нападет, но он лишь усмехнулся и приложил ее лезвие к своей груди.

– Давай!

– Но почему? – она опешила.

– Смелее! Ты облегчишь мою участь. Не придется больше выбирать между добром и злом, между землей и водой.

Он бы ее поцеловал, но она обожгла его сережками. Как и говорили орлы – серебро их обжигает. Теперь она знает оружие против него. Но стоит ли его использовать? От взгляда Морана ей становилось дурно. Она поспешно спрятала кинжал. Стало неловко.

Она бы ушла, но Моран протянул одно щупальце в сад за окнами, сорвал чайную розу с куста и поднес ей. Это извинение? Он только что вел себя, как сумасшедший.

– Это роза!

– Вижу!

– Она для тебя.

– Но ты ценишь только водяные цветы, – напомнила Дездемона. На случай, если он сам забыл.

– Мать любила розы. И ты их любишь.

Он это все-таки запомнил. Значит, ее мнение ему не безразлично. Как приятно! И как он сам хорош собой! Прямо ангел с фрески! Но щупальца под его мантией портили все впечатление.

Чем закончится их брак? Дездемоне было жутко рядом с ним. Сейчас он спокоен, через миг снова рассвирепеет и устроит новое наводнение: наполовину кипящее, наполовину ледяное.

Хорошо, что Моран не мог тратить все свое время на нее. Его ждали государственные дела.

Шутки русалок

– Эй, земная девушка! – окликнул ее голос со стороны арочного окна.

Дездемона вздрогнула. Тут к ней принято было обращаться «ваше величество». Никто из придворных не нарушил бы этикет.

В воде за окном плавала миловидная блондинка, одетая в один лишь лиф из чешуи. С левой стороны ее голову украшал пышный анемон. Казалось, он растет у нее прямо из виска и щеки. А вместо ног за спиной бил о воду хвост с лиловыми плавниками.

Русалка! Так близко! Дездемона от изумления приоткрыла рот. Только вот сказочное создание приплыло к ней с траурными новостями.

– Твоему отцу осталось жить совсем недолго. Ты должна навестить его, чтобы он поведал тебе один семейный секрет.

И все! Русалка взмахнула красивым хвостом и была такова. Дездемона даже разочаровалась. Смотреть на настоящую русалку оказалось так же интересно, как на живого ангела или фею. Приятно сознавать, что рядом с тобой существо из сказки.

Только вот русалки из храма такими не были. Они каким-то образом научились скользить по полу на плавниках, больно царапаться жесткими перепонками, а в руках у них были то ли маски на держателях, то ли какие-то колдовские атрибуты. Но все это существовало только во сне. Вдруг сон не имеет ничего общего с реальностью?

Из моря под окнами доносился тихий мелодичный смех. Там резвились стаи уже совсем других русалок. Они играли медузой, как мячиком, и казались весьма жизнерадостными. Раньше Дездемона и предположить не смела, что в воде возле дворца могут обитать подобные существа. Может, раньше они не подплывали так близко к окнам. Но с тех пор как их соплеменник стал тут королем, русалки стали чувствовать себя вольготнее.

– Не показывайтесь им! Отойдите от окна!

Откуда-то из-за угла то ли вышел вразвалку, то ли выполз королевский советник Кво.

– Почему?

– Русалки очень ревнивы к красоте земных женщин.

– Но выглядят они дружелюбными.

– Это только иллюзия. На самом деле у них повадки хулиганок.

Стоит ли довериться ему и рассказать о своих снах? Кво производил впечатление знатока в морских вопросах. Он и сам напоминал то ли огромную жабу синего цвета, то ли покрытого шипами и жабрами моргена. Стоило ему нахлобучить что-то на голову, как люди принимали его за обычного хромого калеку.

– Я заметил, что вы разговаривали с Анемон.

Наверное, так зовут блондинистую русалку.

– Она принесла дурные известия.

Кво посоветовал:

– Не верьте ей. Она большая шутница. Подружка принцессы Ясмин.

– Эта Ясмин наша соседка?

– Если есть соседи по морю, а не по странам, то да.

– Она подруга Морана? – Дездемоны слышало это имя от существ, которые говорили с Мораном из воды.

– Она любимая дочь морского царя и сестра Морана.

– У Морана есть сестра? Он никогда не упоминал о ней.

– Потому что ко двору пригласить русалку было бы неуместно.

– Разве только ее принесут в паланкине или портшезе, увитом водорослями.

– С Ясмин лучше не связываться. Она может не только призвать шторм, но и обратить всю воду кругом в кипяток, и тогда всем нам будет конец.

Дездемона представила, как все озера, пруды, речки, колодцы, водные каналы и даже тазы для умывания забурлят струями кипятка. Если прибавить к этому еще кипящие волны, которые накатят на город, то грядет водный апокалипсис. С Ясмин действительно лучше не связываться.

– И много у Морана таких опасных сестер?

– Бесчисленно! Братьев всего шесть, а вот сестер я по всем пальцам не пересчитаю, – Кво начал загибать свои когти, отороченные перепонками. На каждой лапе у него их оказалось больше десятка.

– Их количество не удивительно, если брак Лилофеи длится, сколько там сотен лет?

– Ох, если бы я помнил, – Кво оказался рассеян. – У меня не лады с арифметикой, поэтому я тут советник, а не казначей. Не люблю цифры, счеты и все земные математические хитрости. Под водой математика и не нужна. У морского царя столько золота, что если тонна-другая исчезнет, никто и не хватится. Там есть целые пирамиды из золота. Моран тоже мог бы сделать всю Оквиланию золотой, но жадность людей от этого лишь распалиться.

– Это точно, – Дездемона хорошо успела познакомиться с жадностью Кандиды. К сожалению, большинство людей такие же, как она. Особенно жадны министры и советники. Они только и думают о том, как повысить налоги. До Дездемоны часто долетали их разговоры из залы совета. Моран вроде бы велел прекратить собирать налоги вообще. Он заявил, что привлечет в казну свои собственные средства. Конечно же, из моря. И, наверняка, не из запасов своего царственного отца. Есть другой метод. Если подбирать золото за каждым затонувшим кораблем, то в итоге королевская казна лопнет от изобилия. А ловкие дружки из моря пригонят к берегам Оквилании и потопят как можно больше кораблей.

– Все сестры Морана такие шалуньи и шутницы, что лучше с ними вообще не заговаривать, – счел своим долгом предупредить королеву Кво. – Меня самого они разыгрывали множество раз.

– Они все русалки?

– Кроме двоих, Лорелии и Мирель. Они пошли в мать. Но характер у них обеих оставляет желать лучшего. Вот царица морей Лилофея та всегда со мной добра.

Видимо, Кво оценивал сестер Морана исключительно по собственному опыту общения с ними.

– Стоит попасть в их хоровод под водой, и можно потерять память. Я на год все забыл после того, как они станцевали вокруг меня.

– Я учту, что нельзя вступать в их хоровод и общаться с ними, – утешила его Дездемона. – Только мне это и не грозит, ведь я не русалка.

Если не учитывать сны. Во снах она часто превращается в русалку. Только обеспокоенному Кво об этом лучше не знать. Он и так переволновался из-за своих новых обязанностей. Судя по всему, Моран велел ему следить за безопасностью королевы.

Любопытно, чем сегодня заняты Берсаба и Ливия. Пошли убивать каких-либо ассасинов, подплывших к королевским покоям на ладьях? Тут ко всем окнам и балконам подступает море. Разумнее всего организовывать новое покушение на королеву со стороны воды. Единственная помеха для злоумышленников в том, что под водой живут моргены, а они полностью на стороне нового короля.

– Вероятно, на четвертом тысячелетии жизни я стал подслеповат, – пробубнил Кво себе под нос, – но мне от чего-то кажется, что вы похожи на русалку.

У Дездемоны ухнуло сердце.

– С чего вы взяли?

– Видел я как-то океанид с пурпурными хвостами. Смотрю на вас, и, кажется, что я снова встретил одну из них.

Он не лгал. В его тоне чувствовалась искренность. Дездемона уже хотела поведать ему о том, что ей снилось, но Кво срочно позвали в королевскую канцелярию.

– Нужно решить очередные проблемы, – извинился он и был таков. А на полу, где он стоял, остались грязные зеленые следы перепончатых лап.

Жемчужные узы

Стоит ли верить Кво? Какой-то он слишком юркий и хитрый. Дездемона больше поверила русалке. Если та принесла известия, то точно знает. Ведь русалки плавают по всем водным каналам и могут подслушать все сплетни или даже подсмотреть через окна за тем, что происходит в домах. Не настолько же они легкомысленны, чтобы шутить о чьих-то похоронах.

Возле конюшен замка как раз запрягали новомодный экипаж, больше похожий на большую голубую раковину. Незаметно угнать его Дездемона точно не сможет. А вот одну из гондол, пришвартованных у водных галерей можно легко забрать.

Гондолы оказались даже не привязаны канатами к брусьям, как положено. Они вольно качались на воде, и почему-то течение не относило их в открытое море. Сплошные чудеса!

По счастью Берсабы и Ливии рядом не оказалось. Суетливая Вайра бегала по дворцу, собирая сплетни, чтобы потом пересказать их своей госпоже. Удачный момент, чтобы сбежать. Некому поднять тревогу. Дездемона прыгнула в гондолу. Прыжок вышел неловким. Она упала и больно стукнулась о резное украшение в виде нимфы на носу. Наверняка, останется синяк. Ориентироваться нужно было быстро. Пока ее не хватились. Дездемона попыталась повернуть весло в уключине. Оно оказалось слишком тяжелым. И как же плыть!

– Я должна доплыть до родительского дома в Адаре, – произнесла она вслух, как будто это могло ей чем-то помочь. И вдруг гондола заскользила по воде сама. Вначале неспешно, затем все быстрее. В итоге ее скорость превысила скорость ветра. Неужели морские божества решили ей помочь? Дездемона обернулась назад. Замка за спиной уже было не видно.

– Она уплывает! – пропищал чей-то тоненький мелодичный голосок. – Быстрее в северный залив. Королева здесь!

Кто это сказал? Дездемона тщетно оглядывалась в поисках очередных русалок. Вокруг гондолы их не было. Просторы моря выглядели пустынными. Никаких волшебных водяных существ на поверхности воды нет. Вероятно, они прячутся под водой и оттуда подают голоса? Ну, заглянуть под воду ей не под силу.

Вайра рассказывала предания о том, как Лилофея нашла волшебную подзорную трубу на каком-то проклятом корабле. Вот с помощью той можно было заглянуть в подводное царство. Но у Дездемоны таких приспособлений не было. Она могла полагаться лишь на свои собственные способности. А их не хватило даже на то, чтобы поработать веслом. Недаром гондольеров долго обучают перед тем, как позволить им возить на водные прогулки знатных особ.

– Королева уже в открытом море! – на этот раз музыкальный голос стал взволнованным и писклявым. Обладатель голоса явно паниковал. – Скорее сюда! Я не могу ее удержать!

Неужели дини ши летают над водой? Это крохотные феи размером со светляка. Обычно они слетаются к рыбацким лодкам целыми стайками и начинают загадывать несчастному загадки: если отгадает – озолотят, не отгадает – утопят.

Над гондолой Дездемоны ничего не сверкало. Дини ши обычно сверкают подобно звездной россыпи. Значит, это не они. От сердца сразу отлегло. В детстве Дездемона наслушалась от рыбаков страшных легенд.

– Скорее за королевой! – наглый голосочек не затихал. – Что значит, ты ее не видишь? Я ее вижу. Она взяла гондолу-нимфу. И это вовсе не прогулка. Возвращаться назад она не собирается. Вдогонку за ней!

У нее слуховые галлюцинации? Да еще и кожа зудеть начала. Дездемона непроизвольно расчесывала себе руку, на которой выступила красная сыпь. Лишь бы только не подхватить морскую проказу. Говорят, от нее кожа начинает жутко чесаться и даже облезать.

Дездемона решила повнимательней рассмотреть покраснение на руке и ахнула! Обручальное кольцо вросло ей в палец. Оно мерно светилось и звенело. Голосок совершенно точно исходил от него. Жемчужина в центре кольца внезапно повернулась и подмигнула Дездемоне самыми настоящими крохотными глазками. Их можно было принять за нарисованные, как и миниатюрный ротик. Это он регулярно раскрывался и звал на подмогу ловцов, как будто королева это дичь, которую надо поймать и силой вернуть назад. Ну, спасибо Морану! Он привязал ее к себе подарками прочнее, чем цепями.

Дездемоне захотелось откинуть приличия и выругаться, как обычной базарной торговке. Вот русалки в глубинах удивятся, услышав, как королева наверху в лодке ругается на пустоту.

Если б кольцо можно было снять и выкинуть в воду! Оно, наверняка, вернется назад к хозяину. А вот она освободится от шпиона. Будто почувствовав ее намерения, жемчужина сладкозвучно запела. Песня была уже совсем не о побеге королевы, а о чудесах морского дна. Ну, ладно, с этим можно стерпеться.

Волны отнесли гондолу уже очень далеко в открытое море. Наверное, так быстрее добраться до Адара, чем по узким водным каналам, проложенным через сушу.

Главное, чтобы течение коварно не занесло ее в храм Дарунона. Но он вроде бы расположен совсем в другом направлении.

Дездемона заметила на горизонте громадный корабль, больше напоминавший крепость, обвитую деревянными медузами.

– Не подплывай к нему! – пропела жемчужина.

– Почему? – не сдержалась Дездемона. Слишком любопытно стало. Судно казалось мрачным и пустым. От него весь горизонт мигом почернел.

– Это спящий корабль, – пояснило поющее кольцо.

– Что значит спящий?

– Для вас, людей, это значит смертельно опасный.

– А с чего тебе предостерегать нас, людей?

– Только тебя одну, потому что ты королева Морана, – честно призналась жемчужина. – Стала бы я кого ни попади предостерегать от опасности. Это так весело: наблюдать, как спящие корабли просыпаются, чтобы заглотить глупых людей, подплывших близко.

Жемчужина оказалась злонравной. Нужно же было Морану подарить ей такую подружку! Если б не убежала из дворца, Дездемона так и не узнала бы, что ее кольцо живое. Хорошо еще если оно не станет пить из нее кровь подобно паразиту. К пальцу оно присосалось так, что не отодрать. Можно только палец себе отрезать, чтобы от него избавиться. Но это крайняя мера. На нее стоит пойти только, если кольцо станет песнями подзывать к ней убийц, а не Морана. Моран вроде бы причинять ей зла не собирался. Хотя кто его знает? Дездемона разуверилась в честности людей после того, как благодушная на вид Кандида, после свадьбы с отцом, начала держать всех домочадцев в ежовых рукавицах. Ее радушие оказалось лишь маской.

Моран лишь наполовину человек. Вдруг у него характер окажется лучше. Хотя если учесть, что наполовину он морген, то от него стоит ждать проявления коварства. Обручальное кольцо-соглядатай тому доказательство. Моран настолько не доверял невесте, что приставил к ней волшебного шпиона. И как ловко? Кому придет в голову, что за ним шпионит его собственная с виду неодушевленная вещь?

– Мы плывем в Адар! – встрепенулось кольцо, угадав курс. – Скоро подплывем к дому ее родителей! Она бежит не за пределы страны. Это уже хорошая новость. Но кругом как-то неприятно. Тут есть что-то чужое!

– Помолчи! Не выдавай никому моих планов!

– Твой законный супруг имеет право знать обо всем, что ты затеяла, – нагло молвила жемчужина.

Хамка! Дездемона тряхнула рукой так, что кольцо обиженно пискнуло и быстренько завело песенку о красоте земной супруги младшего из семи подводных принцев.

Оно подольститься к ней решило? До этого Дездемона слышала от него лишь песни о красоте морской царицы Лилофеи. Те нравились ей больше. Воспевая молодую супругу Морана, кольцо явно преувеличивало.

– У нее косы чернее, чем смоль,

Кожа нежна. Как роза она,

Увидев ее молодой король,

Забыл всех русалок с морского дна.

От ревности плачет красотка-дракон

И целая рать океанских принцесс.

Лишь в Дездемону Моран влюблен,

Она красивее подводных чудес.

У Дездемоны щеки вспыхнули от подобной бессовестной лести. Жемчужина расхваливала ее на все корки, как опытный трубадур. Заодно она не забывало перемежать песню хитрыми фразами о том, где сейчас находится Дездемона.

Вот хитрюга! Притворяется, что поет для ее развлечения и одновременно сообщает водяному супругу обо всех ее планах и передвижениях. Это заставляло Дездемону чувствовать себя узницей собственного мужа. Она в браке с чудовищем, да еще и на поводке из живой жемчужины.

Та уже заметила печальное выражение лица хозяйки и пела, чтоб ее развеселить:

– Не грусти! Грусть тебе не к лицу!

Лицемерка! Второй строчкой песни было:

– Королева уже в Адаре! Через узкое русалочье устье она попадет в канал, который протекает мимо банановой рощи.

– Плывем лучше туда! – Дездемона решила сменить курс, заметив темный пролив. Причалить прямо у берега будет неразумно. Лучше воспользоваться одним из водных каналов, которые ведут прямо вглубь островка под названием Адар. Когда-то он был одной из самых процветающих провинций Оквилании, славившейся своими сахарными тростниками и необычными кокосами с вкусным розовым молоком. Они росли лишь в адарской жаре. За последние десять лет климат здесь стал прохладнее, многие озера превратились в болота. В одно из них случайно заплыла Дездемона.

– Нет, только не сюда! – запоздало предупредило кольцо, но нос гондолы уже начало затягивать в трясину. Только вот жадное болото ошиблось с жертвой. Деревянная нимфа вдруг зашипела, заставляя черную болотную жижу вокруг себя булькать и расступаться. В итоге даже по болоту гондола доплыла до берега, не затонув. Вот чудеса!

– Не люблю каналы, прорытые от моря, – прошипело кольцо. От потрясения голос у него охрип. – Зато обожаю само море. Взгляни назад на радугу!

Дездемона обернулась. Над морем раскинулось нечто вроде многоцветных радужных мостов.

– Это мосты фей и эльфов. Для морген они не подходят, но я все равно обожаю на них смотреть. Они становятся видны нам лишь в рассвет и закат, – пояснило кольцо.

Голосок жемчужины был таким слабым, будто она засыпала.

– А ты не хочешь слезть с моего пальца! – решила схитрить с ней Дездемона. – Я лучше положу тебя в карман. Тебе там будет удобнее.

– А не выбросишь меня? – кольцо что-то заподозрило.

– Нет, мы же с тобой подружились. Как можно выбросить единственную подругу?

– Единственную! – кольцо было польщено. – Ну, тогда ладно.

Оно неохотно сползло с ее пальца. Какое облегчение! На кожу перестала давить его тяжесть. Вот только покраснение сразу не пройдет.

Дездемона с трудом выбралась из гондолы. Какие высокие у нее оказались борта! Песок на берегу почему-то был черным, а не желтым. Дездемона неловко потянула ожерелье на своей шее, и оно разлетелось на мелкие бусины. Ну и пусть! У нее оно не последнее. Собирать жемчуг из песка она не собиралась. Есть риск наткнуться на краба или рака.

Стоило чуть отойти, как что-то в песке зазвенело. Дездемона обернулась. Круглые сверкающие жемчужины со звоном катились за ней по тропинке, ловко подскакивая, чтобы миновать препятствия. Сами без посторонней помощи они огибали крутые повороты и находили дорогу назад к хозяйке. Их звон напоминал пение:

– Не убежишь от нас!

Вот это чудеса! Только злые чудеса! Жемчужины, нагнавшие ее, оказались кусачими. Они прилипали к коже, причиняли боль. Их прикосновения напоминали укусы. Жаль, что они не оказались такими же дружелюбными, как кольцо.

Какая-то неряшливая старуха, явно гадалка, быстро отскочила прочь с тропинки. По выражению ее лица было понятно, что девушка, за которой со стороны моря гонится живой и хищный жемчуг, здесь уже не новинка.

– Беги в ближайшую пекарню! – посоветовала старуха, держась на безопасном расстоянии. – Или в кузницу! Туда, где есть растопленная печь! Жара от печи они боятся. Подойдешь к раскаленному горну или печи, так сразу отстанут.

Хорош совет! А где отыскать пекарню. Вон за озером есть что-то похожее. Все потерянные жемчужины уже ее нагнали и облепили кожу, как пиявки. Кольцо с его советами так не вовремя заткнулось, а по пути к предполагаемой пекарне, Дездемона поскользнулась и упала в озеро. Тут жемчужины ощутили себя еще вольготнее, они стали ползать по ее лбу и шее, вросли в кожу живым ожерельем и живой фероньерой, да еще и браслетами. Как их много вдруг оказалось! Больше, чем она потеряла. Возникло ощущение, что это они заманили ее в пруд. Они липли к коже, обжигали, вонзались глубоко в плоть. И еще! И еще одна! И еще десяток! Это не жемчужины, а драгоценные блохи. Дорогие, шикарные, а боли причиняют столько же, сколько самые обычные паразиты. И их не отодрать. Разве только срезать ножом, но нож лишь скользнул по твердым жемчугам и лезвие сломается. Жемчужины звенели, будто смеясь и отражая свет луны. Они шевелились в коже и мерцали. Ну, теперь она вся в цепях.

– Возвращайся домой! – разом зашептали они. – Мы тебя проводим!

– Что б вам! – Дездемона даже не знала, как их обругать. Кожа из-за них воспалялась и краснела.

Озеро оказалось неглубоким, но из него ведь надо как-то выбираться. Юбки намокли и тянули ко дну. Дездемона все же добралась до берегов, поросших камышом.

– Смотри, какая красивая! Хватай ее! Лови!

Ушей Дездемоны достигли приглушенные, но азартные выкрики. Наверное, какие-то мальчишки ловят в пруду рыбу. Хотя для ночи это странное занятие. Хорошо если они не расставили у берега сетей.

Вместо рыбы кто-то вцепился в талию самой Дездемоны. Руки явно были с перепонками. Дездемона ахнула.

– Моран!

Но вместо него ей показались безобразные головы, увенчанные синими рогами, будто коронами.

Ее окружили шестеро чудовищ. Дездемона опешила. Они напоминали живые драгоценности, выползшие из волшебной морской шкатулки. В их синих шкурах проросли жемчужины и кораллы. Шипы из золота тянулись по спинам и хвостам. Когти тоже золотые. Перепонки между ними будто голубое кружево. Чешуя мерцала, как драгоценная броня. А вот повадки были хищными. Дездемона столкнулась с глазами без зрачков, напоминающими две луны, и поняла, что пощады не будет. Моргены одновременно и прекрасны, и чудовищны. Особенно, если видишь их в лунном сиянии. Их когти потянулись к ней.

– Какая красавица! Наша добыча!

– Нет! Эта только моя, – Моран неожиданно возник рядом, будто из-под воды вынырнул и моментально отогнал их всех. Как он успел настолько своевременно прийти на помощь? Ведь кольцо предупреждало его о том, что она сбежала давно, а он подоспел только сейчас.

– Уберите от нее лапы! Быстро!

Как ни удивительно, все чудовища до одного его послушались и неохотно отползли.

– А делиться? – обиженно прошипело одно из них. – Ты должен с нами делиться! Ты теперь король Оквилании. В твоем распоряжении тысячи земных девушек, а тебе жалко для нас всего одну.

– Ее я выбрал для себя. Ищите себе других.

– Нет, не надо никого искать. Убирайтесь назад под воду, – крикнула Дездемона, но ее никто не слушал.

– Но нам уже приглянулась эта! – синие лапы с когтями опять потянулись к ней. Моран ударил по ним так резко, что безобразное нечто завыло от боли.

– Ты всегда был бешеным, но делить все поровну ты обязан, – осторожно напомнил кто-то.

– Только не жену.

– Это обычная земная девушка, и нам она тоже нравится.

– Я заметил ее первым и уже женился на ней. Она неприкосновенна.

– А ведь точно, – припомнило одно из шести чудищ. – Морскому царю донесли о свадьбе. Он вроде бы не разгневался, сказал, что тебя понимает. Вот если б он разозлился, нас бы ничто не удержало.

– Со мной опасно связываться.

– С нами тоже.

Шесть синих чудищ зашипели на него, но Моран даже не дрогнул.

Она заметила, что на всех на них такие же короны, как на Моране. Только зубцы корон растут у них прямо из затылков.

– Ну и подавись! – прошипело на прощание одно из них. – Еще узнаешь, что характер у землянок строптивее, чем даже у русалок. Тогда еще будешь жалеть, что мы не успели тебя от нее избавить.

Моран хотел ответить что-то резкое, но шесть чудовищных водяных уже нырнуло на дно озера.

Морские тайны

– Почему ты убежала? – Моран не стал злиться на нее, но вопрос задал строгим тоном. – Могла лишь приказать, и тебе бы отрядили большую свиту и роскошную прогулочную барку.

– Ты бы отпустил меня навестить отца? Что-то не верится.

– Пришлось бы отпустить, хоть и не охота. Я сам мог тебя проводить. В твоем доме сейчас опасно.

Хоть Моран и сохранял самообладание, но чувствовалось, что внутри него кипит гнев. На жену? Или на чудовищ?

– Ты бы оставил всех заговорщиков при королевском дворе свободно плести заговоры в твое отсутствие? – поддела его Дездемона.

– За ними следят моргены. И мы бы отсутствовали недолго. Повторяю, что в твоем доме сейчас не безопасно.

– И что там мне может угрожать? То же, что и здесь? Кто это кстати были? Для твоих слуг они слишком нагло себя вели.

– Я не морской царь, чтобы все они были моими слугами. Зато я могу обеспечить тебя защитниками от подобных хулиганов.

– И соглядатаями. Я разоблачила твое колечко, – Дездемона с победоносным видом полезла в кармашек платья и несказанно разочаровалась, обнаружив, что обручального кольта там уже нет. Кто бы подумал, что она станет по нему тосковать. Оно же такое наглое!

– Оно обручает в буквальном смысле. Обычно его не снять, но ты его как-то обхитрила, – Моран надел ей на палец во второй раз то же самое колечко, что и на венчании. Очевидно, он достал его со дна озера, куда она его обронила, когда сама падала. Ему это было под силу. Нырнуть под воду и достать со дна утерянное. Жемчужина тут же проснулась и лукаво подмигнула Дездемоне. Мол, мы никогда не расстанемся, я же хранительница твоего брака с водяным. А такой брак не кончится никогда. Ведь земной муж может умереть, а водяные, как всем известно, бессмертны.

Моран притянул жену к себе.

– Я отвезу тебя в дом твоих родителей, если ты хочешь, но лучше было бы там не появляться.

Дездемона даже не спросила почему.

– Вези! – сразу же согласилась она.

Из заводи смеялись русалки. Дездемона вздрогнула, припомнив слова песни жемчужины.

– Они ревнуют? – испугалась она. – Хотят меня утопить?

Моран лишь пренебрежительно хмыкнул.

– Обхвати меня за шею, – предложил он.

– Зачем? – Дездемоне и хотелось его обнять, но она стеснялась.

– Увидишь!

– Ну, хорошо! – она привстала на цыпочки и обняла его за шею сзади. Каким он оказался мощным! Прижавшись к его спине, она ощутила себя как на загривке у великана.

– Держись крепче! – Моран окунулся в воду и поплыл так быстро, что, казалось, они летели. Дездемона прижималась к его спине так крепко, как только могла. Заросли камыша, пальмы и скалистые берега мелькали мимо, как калейдоскоп. Она ничего не успела рассмотреть, и даже не поняла, каким образом из озера они мгновенно попали в широкий водный канал, протекавший вначале меж плантаций, потом меж античных аркад старого города.

– Мы плывем или летим? – не удержалась она.

– Не нужно было бросать гондолу где попало, тогда бы ты сейчас плыла в ней, – отозвался Моран.

Дездемона не была разочарована отсутствием лодки. Плыть верхом на моргене оказалось удобнее. Хоть на спине и плечах Морана выпирало что-то острое, типа шипов, она все равно ощущала себя комфортно. Можно было рассмотреть великолепную корону, которая как оказалось, растет прямо из кожи ее супруга. Поистине царская привилегия родиться прямо в короне. Волосы, похожие на золотую рожь, захотелось поцеловать. Дездемона прижалась к ним губами и ощутила, как Моран вздрогнул. Его было не напугать целыми вражескими армадами. А вот ее поцелуй как будто его напугал.

Широкий канал, отражавший свет звезд, тек прямо к окнам ее родного дома. Раньше этого канала здесь точно не было, но Дездемона уже привыкла к тому, что водные пути нежданно возникают там, где удобно моргенам.

В доме было темно и пусто. Единственная оставшаяся служанка по имени Ирма, зажигала лампады. Как выяснилось, она теперь исполняла тут обязанности и горничной, и компаньонки, поэтому не все успевала сделать вовремя.

– Отец еще жив? Он у себя в спальне?

Дездемона заметила тонкую синюю полоску на запястье у Ирмы. Как похоже на первую метку морской хвори! У служанки был заторможенный вид и пустота в глазах. Это тоже признаки болезни. Ухаживая за больным, легко заразиться самой.

– Не помогай! Я сама его найду, – Дездемона взяла лампаду и двинулась наверх. Моран молча последовал за ней.

– Ты знаешь, от чего берется морская зараза? – шепотом спросила она у Морана. Казалось, что мрачный дом живет, будто спящий монстр, и подслушивает их.

– От проклятия морген. Твоему отцу не стоило вступать с ними в сделку и твоим братьям тоже.

«Ты ли отдал приказ затопить корабль моих братьев?», хотела спросить Дездемона, но не решалась. Не хочется слышать, что она права прямо сейчас. Хочется оставить ему шанс на оправдание.

– Ты можешь исцелить морскую хворь? – вместо этого спросила она о насущном.

– Не могу.

– Значит, в магии ты не так силен, как я думала.

– Вначале еще можно, – поправил себя он, – но затем болезнь пожирает тело. Можно сжечь жертву, если не хочешь, чтобы она мучилась, но исцелить уже нельзя.

– Ясно! – Дездемона почему-то так и думала, что трагедии уже не избежать. Тут как будто витал черный дух похорон.

– Ты знаешь, что у нас есть фамильный призрак? – спросила она Морана. – У других есть фамильные драгоценности, а у нас лишь привидение прапрабабушки, которую заманили в пруд и утопили моргены. Ее тело нашли среди лилий.

– Так часто поступают. Моргены обожают топить красивых девушек.

– До этого они потопили корабль ее жениха. Вероятно, потому что она отказалась выйти замуж за какого-то моргена, – Дездемона судила по собственному опыту. Ее водяной почти принудил к браку.

– Скорее всего потому, что увидели на груди жениха медальон с ее портретом, – разочаровал ее Моран более вероятным предположением. – Когда видим красавицу, мы потом найдем ее где угодно.

В зеркале мелькнуло что-то вроде силуэта девушки в венке из лилий. Дездемона вздрогнула.

– Какая-то нимфа, поселившаяся в пруду, запросто может морочить вам головы. Под видом призрака ей проще проникать в дом. От вашего привидения, наверняка, оставалась цепочка мокрых следов.

– Но разве для призрака утопленницы это не типично?

– Для водяных духов, разыгрывающих людей, тоже.

– Ты лишаешь меня всякой романтики! – возмутилась Дездемона.

– Тебе приятно знать, что в доме живет привидение?

– Боюсь, привидение это самое красивое, что у нас есть, – Дездемона застыла у распахнутых дверей отцовской спальне. Жуткое тело на кровати напомнило ей обезображенные трупы братьев. Впрочем и сама кровать напоминала болото. Кожа старика густо поросла чешуей. На голове набухли узлы вроде шипов.

– Не подходи близко! – предупредил Моран.

– Как думаешь, он еще жив? – Дездемона не видела, чтобы чешуйчатая грудь вздымалась от дыхания.

– Он давно уже мертв, – определил Моран.

Дездемона не хотела в это верить. Она подошла к кровати, сдернула покрытое тиной покрывало и увидела, что ног давно уже нет. Они срослись чем-то вроде зеленого хвоста с шипами. Или это какое-то хвостатое существо из моря, как паразит, прижилось на теле отца.

– Ему нужен королевский лекарь! – Дездемона не оставляла надежду.

– Лекарь уже не поможет.

Да, точно. Похоже, русалка не соврала. Ее отец не дышит. Но его глаза под опухшими веками были раскрыты, и вдруг в них зажглось желтое сияние.

– Отойди! – Моран оттащил Дездемону от постели, давая проход ползучему существу, которое поспешило вниз к садовому пруду. Это точно был не ее отец, а какая-то тварь пожравшая его останки. Все знают, что морская хворь пожирает тела. Может ли эта хворь быть не просто болезнью, а живым чудовищем?

– Оно поселится в трясине или в тихой заводи и будет поджидать там путников, – констатировал Моран.

– Откуда оно взялось?

– Сформировалось на мертвом теле. Отчасти это твой отец, отчасти плод заразы.

– Так со всеми заболевшими происходит?

– Со всеми!

– Эти существа пополняют войска морского царя?

– Нет, они слишком слабые. Они селятся в грязных болотах.

Стены дома кругом напоминали гроб, крышка которого вот-вот захлопнется.

– Я хочу отсюда уйти. Навсегда! – еще минутой раньше Дездемона ни за что не подумала бы, что это скажет.

Моран и сам не желал тут задерживаться. Он скользил по дощатым полам легко, будто летел над ними, но влажные следы его щупалец оставались.

В зеркале мелькнуло что-то вроде зеленой дивы. Дездемона испугалась, но Моран обнял ее и протащил мимо. Зеркало под его пристальным взглядом треснуло.

Когда они вышли, над прудом опять парил зеленый силуэт с желтыми глазами и волосами-змеями.

– Это дивы!

– Я их знаю, – кивнул Моран. – Отвратительные особы. Вечно кликают беду.

Будто в такт ему зеленая дива указала когтистым пальцем на Дездемону и пророкотала:

– Выберешь любовь, королевство погибнет!

Кому она адресовала очередное пророчество: Морану или Дездемоне.

– Тебе-то что, болотная ведьма? – Моран гневно сверкнул на нее глазами. Зеленой дивы над прудом вмиг не стало. Ее силуэт просто испарился.

Зато гондола с деревянной нимфой на носу уже ждала на водном канале.

– Ее принесло сюда течение, – пояснил Моран, помогая Дездемоне забраться внутрь.

– То есть ты не понесешь меня снова на спине? – разочаровалась она.

– Я же велел течению пригнать сюда гондолу, – возмутился он. – Тебе в ней неудобно?

Сам он внутрь не сел, а поплыл сзади, толкая гондолу по течению

Путь гондолы

Моран заставил гондолу саму нестись по течению. Еще секунду назад вода текла в другую сторону. Теперь поток изменил направление. Водяным ну прямо все подвластно! Дездемона удивленно присвистнула.

– Не буди меня! – пропищало кольцо. Занимался рассвет, и оно хотело спать. Выходит жемчужина еще и соня, а Дездемона уже намеревалась прозвать ее сплетницей.

Толкать гондолу вперед больше не приходилось. Моран просто плыл рядом. Его роскошная корона вырисовывалась зубцами на фоне лилий и кувшинок.

– Почему ты не взяла с собой кинжал Алаис? – после долгого молчания спросил он. – Ты полагала, что защита тебе понадобится только от меня, а не от других? В путешествии кинжал бы не помешал.

Стыдно было признаться, что она забыла оружие дома в складках свадебного платья. Не хотелось прослыть рассеянной растяпой в глазах Морана. Однако, как храбрая героиня она уже провалилась. Сбежать сумела, а защититься – нет.

– Подумала, что справлюсь без него, – отмахнулась Дездемона.

– Он единственное, что может тебе помочь.

– Даже в борьбе с теми шестью синими тварями, что на меня напали?

– Даже с ними!

– Можно было выковырять жемчуг и кораллы у них из шкуры кончиком кинжала? – сардонически предположила она.

– Можно было их припугнуть его видом.

– Он священный?

– Я же говорил тебе, что да.

– Вдруг ты сочинял легенды, чтобы меня впечатлить.

– Иногда ты напоминаешь сварливую старую жену, а ведь тебе девятнадцати еще нет.

Моран произнес это с такой усмешкой, что Дездемона заподозрила его в колдовстве. Вдруг он уже превратил ее в старуху, но стоило глянуть в воду, как собственное отражение ее разубедило. Она была растрепанной, но выглядела юной.

– Даже если б ты не сумела их им ранить, они бы попытались у тебя его выменять или выкупить, – вернулся к теме наставлений по самообороне Моран. – Для них знак Алаис это самое ценное, что есть. Если ты держала его в руках, то они тебя не тронут. Им только нужно видеть, что ты можешь к нему прикоснуться, тогда ты и сама для них приравниваешься к чему-то священному.

– А где храмы этого божества Алаис? – заинтересовалась Дездемона. – В Оквилании я таких не видела. Разве только туда пускают лишь посвященных.

– В далеких пустынях с золотым песком и редкими оазисами.

– Но как моргены могли найти свое божество в песках? Вам, наверняка, ход в пустыни заказан. В пустыне ведь совсем нет воды.

– Мы знали ее до того, как она поселилась там.

– Ее?

Как-то Дездемоне это не понравилось. Тут же возникли ассоциации со странной дамой Морана, которая спорила с ним на балконе в ночь коронации и обещала, что превратит море в огонь. Может она шутила? Если нет, то она божество.

Отражение Дездемоны, мелькавшее в воде меж лилий, вдруг лукаво ей подмигнуло, и девушка ахнула.

– Не обращай внимания. В магических водах отражения оживают и могут даже изречь предсказания, как самые настоящие дивы.

– В магических водах? – как эхо повторила она. Что-то ей это не понравилось, вдруг они тут и заблудятся. Вдруг Моран нарочно ее сюда завез.

– Я везу тебя домой по нашим тайным каналам. Так безопаснее и быстрее, – утешил ее он.

Дездемона перегнулась через борт гондолы. Ее отражение все еще мило улыбалось ей, а потом вдруг нагло показало раздвоенный зеленый язык.

– Это шутки див! Оно корчит мне рожи!

– Ябеда! – прошипело отражение в ответ и принялось снова ее дразнить.

– Просто не смотри в воду, там же все-таки не зеркало, – посоветовал Моран, заметивший, как она погрустнела.

– Дожила же! Мое собственное отражение меня дразнит!

– Ты же не хочешь, чтобы я его за это обругал!

– Ни в коем случае! Ты и так уже обидел болотную старушку, оговорив ее за пророчество, – сардонически отозвалась Дездемона об их пререкание с дивой.

– Дивы не старые, – серьезно возразил Моран в ответ на шутку. – Они того же возраста, что и водяные феи. Только выглядят мерзко. Из-за этого их можно принять за старух.

– А есть даже водяные феи? Я о таких и не слышала.

– Чаще всего они обитают среди лилий, но встречаются и те, кто прижились на водопадах. Они робкие и полупрозрачные. Могу тебя с ними познакомить.

– Не стоит. Я начинаю бояться воды и всего, что в ней обитает.

– Даже меня?

– Тебя в первую очередь.

Моран надолго замолчал. Он давно снял мантию и перебросил ее через край гондолы, наверное, чтобы она осталась сухой. Пурпурный шелк, вышитый золотой нитью, напоминал кусок жидкого огня. Дездемона жалась к краю сидения, чтобы к нему не прикоснуться. А то вдруг обожжется. Она рассматривала плечи Морана, выступающие из-под воды. На них были то ли рельефные татуировки золотом, то ли украшения, напоминавшие браслеты на предплечьях. Он выглядел потрясающе, если не брать в расчет клубок щупалец, которые тянулись за ним, будто морские змеи.

– Ты так и не сказал, кто были те шестеро чудовищ, – напомнила Дездемона. – Они вроде бы хорошо тебя знали? Ты им должен за что-то?

– Это допрос?

– Ну, как сказать… – она залилась ярким румянцем.

– Я слышал, что земные жены начинают относиться к своим мужьям, как к собственности.

– А я слышала, что это мужья относятся к своим женам, как к рабыням. Не ходи туда! Не ходи сюда! Сиди дома и готовь обед!

– К твоей мачехе это явно не относилось, – весьма точно подметил Моран.

– А вот ко мне относится!

– Вроде в замке есть кухня и повара.

– Зато выходить из замка никуда нельзя. Супруг против!

– Ходи куда хочешь. Только с охраной. В одиночестве, как ты успела заметить, не безопасно.

Дездемона расчесала шею. Жемчужины пристали к ней, как липучки. Они уже не жглись и не кусались, но и отлипать не хотели. Вероятно, когда она вернется в замок, они отстанут. Ведь их главной целью было заставить ее вернуться в новый дом Морана, то есть в королевскую резиденцию.

Путь назад оказался коротким. Вскоре впереди показались беломраморные лоджии королевского дворца. Еще рассвести не успело. Линия зари лишь едва алела за горизонтом. Скоро встанет солнце.

Гондола пристала к ступенькам мраморной лестницы, наполовину ушедшей под воду. Колонны и арки вокруг нее обвивали какие-то морские цветы, тянущиеся прямо из моря. Их гибкие стебли по текстуре напоминали мох.

– Это фреилы, – назвал синие цветы Моран. – Они тянутся со дна моря. Если дать им волю, они зарастят собой всю землю.

Из сердцевин цветков действительно сочилась вода.

– Они все разных форм, – присмотрелась Дездемона. – Есть сердечки, звездочки, ключики, бубенцы, ферзи, ладьи, фонарики. Я знаю, что садовники, подстригают самшит в виде шахматных фигур, но как можно придать форму цветам.

– Никак! Они сами придают себе ту форму, какую захотят!

С сердцевин синих цветов капала вода. Дездемона засмотрелась на них и не заметила, как Моран уже оделся и забрался на край балюстрады. Его щупальца обвили лепные украшения перил. В лучах восходящего солнца он выглядел бесподобно. Король-морген!

– После ночной прогулки ты, наверняка, весь день теперь проспишь, – констатировал Моран. – А меня ждут государственные дела и толпы заговорщиков. Пойду со всем и со всеми разбираться.

– Ты от этого не устал?

– Отец предупреждал меня, что на земле будет непросто. Он сам пострадал когда-то от коварства людей. Так что я готовился к сложностям заранее.

В том числе и к трудностям с женой. Наверняка, кольцо-доносчик его личное изобретение. О своих подозрениях Дездемона деликатно промолчала.

Моран вытащил ее из гондолы, легко, как игрушку, и поставил на верхнюю ступень у лоджии. Каким он был сильным! Дездемона томно вздохнула, ожидая, что он притянет ее к себе, возможно, поцелует, но он не стал. Тогда она сама встала на цыпочки и прильнула к его губам. На вкус они оказались прохладными и сладкими, как аромат лилий. Она почему-то была уверена, что у поцелуя с водяным будет соленый привкус моря. Она бы целовала его весь день, но Моран быстро отстранился.

– Что не так? – Дездемона занервничала, видя, как быстро он отстраняется. – Ты ощутил во мне жертву, предназначенную морскому богу? На мне уже есть его печать? Поэтому ты брезгуешь.

Моран отрицательно покачал головой.

– Уже утро, меня ждут неотложные дела. Мне и так пришлось забросить много важного, чтобы гнаться за сбежавшей женой.

– Если б кольцо, подаренное тобой, на меня не донесло, то не пришлось бы за мной гоняться.

– Тогда тебя бы уже не было в живых.

И то правда! Те шестеро синих тварей запросто могли ее утопить.

– Ты не спешишь по делам, – обличила она его.

– А ты не заглядываешь мне в сердце, но ведешь себя так, будто знаешь все мои мысли.

– Какова причина твоего разочарования во мне! Скажи сам!

Моран не хотел говорить, но все же сдался.

– Похоже, мои братья были правы. От земных девушек лучше держаться так же далеко, как от огня, а не ухаживать за ними.

– Но почему? – Дездемона вдруг ощутила себя брошенной и отвергнутой.

– От тебя одной больше проблем, чем от целой стаи русалок.

Кво утверждал обратное. Жаль, что морской советник короля не был так же привлекателен, как сам король.

Моран удалялся, оставляя ее наедине с рассветом. По пятам за ним тянулся шлейф его щупалец даже более длинный, чем полы мантии.

Дездемоне оставалось лишь уповать, что король не намерен с ней развестись. Ведь развод с ним означает для нее не только разбитое сердце, но и смерть. Если она останется без супруга-защитника, то ее тут же отдадут в жертву морскому богу.

Боги Оквилании

За лоджиями протянулись висячие сады. Дездемона решила не отсыпаться после ночного путешествия, а прогуляться. Как можно спать днем!

Синие чешуйчатые существа размером с кошек проворно ползавшие по аркам и колоннам, слегка настораживали. Уж очень ловки их перепончатые лапки. Зато свитые кольцами золотые рога были красивы. Они не обращали на Дездемону никакого внимания. Лишь один воришка нагнулся к ней, зацепившись своим длинным раздвоенным хвостом за свод арки. Он хотел украсть ее корону, но обжегся.

– Надо же! Ей водяной принц подарил! – обиженно прошипел он. Голос у него напоминал шипение морской пены.

– Водяной принц? Но Моран – король! – изумилась Дездемона, однако забавное существо уже уползало от нее по арке.

Эти морские зверушки проворством напоминали Ловкача. Его как раз нигде не было видно. И куда же он делся со своими советами?

Наверное, маленький морген имел в виду, что для морского народа Моран все еще является лишь принцем. Король он только в Оквилании. Морской царь, наверняка, не задумался о том, чтобы пожаловать каждому из своих сыновей по какому-либо острову, где все они станут королями. Или братья Морана не способны жить на суше, как он? Иначе это старший из них явился бы унаследовать королевство, доставшееся от матери. Отвергли ли его тут или нет – моргену все равно. Он способен взять свое силой.

В садах Дездемона обнаружила кусты спелой малины. Ей стало вдруг все равно, что этикет не позволяет королеве самой добывать себе пропитание. Сочные ягоды манили. Как удержаться от такого соблазна? Дездемона нарвала горсть малины и долго наслаждалась сладким вкусом. Крупные темно-розовые ягоды таяли во рту, оставляя приятное послевкусие. Наверняка, малина не дикая, а высаженная умелым садовником. В Адаре она такой вкусной не была.

Персики и яблоки на деревьях тоже оказались уже созревшими. Их сочная мякоть обладала райским вкусом. Все самое лучшее растет в королевских садах. И самый красивый парень на свете тоже живет в королевском дворце. Только вот он наполовину морген.

Дездемона заметила среди цветника одно дерево с синими плодами и чешуйчатым стволом. Его кора в чешуйках напоминала рыбью шкурку.

– Не проходи мимо! Сорви плод и с меня! – зашептал кто-то над ухом. Голубые ветки вцепились в волосы Дездемоны, но она вырвалась и поспешно отошла от необычного дерева.

– От вкуса моих фруктов ты позабудешь все горести, – доносился шепот от синей листвы. – Только откуси кусочек, и вместо тягостных земных мыслей в твоей голове будут раздаваться лишь звуки прилива.

А ведь Ловкач намекал, что от морских фруктов можно сойти с ума. Шепот от дерева оповещал о том же самом, только в поэтической форме.

Небезопасно ли стало гулять в королевских садах? Тут могло вырасти много таких деревьев. Моран питался исключительно синими морскими фруктами. В королевской столовой его ни разу не видели. Сама Дездемона заглянула на кухню из любопытства. Простодушную пухленькую кухарку ее приход ошеломил. Сама королева пожаловала! Поварята тут же начали предлагать Дездемоне наперебой уже приготовленные блюда. Их было не счесть: сливовые пудинги, пирожки со всевозможными начинками, рулеты, овощные рагу, мясные фарши, омлеты, грибы, запеченные в сметане, жареные перепелки, торты со взбитыми сливками.

– Только от рыбных блюд его величество велел отказаться, – с виноватым видом сообщила кухарка. – Больше нельзя ловить ни рыб, ни кальмаров, ни даже моллюсков и устриц. Все удочки сломаны, все сети порваны. Даже рыбного супа нам больше не видать.

Ну, без ухи она как-нибудь обойдется. Дездемона помнила о запрете на рыбные деликатесы, зато запрет на мясные продукты Моран снял. Однако кухарка продолжала причитать:

– Раньше здесь были и форель, и сельдь, и минтай, и окунь, и треска, и лосось, и даже редкая разноцветная рыба, которую можно поймать лишь в Радужном заливе. А нынче профессия рыбака упразднена. Но его величество раздал всем золото, так что никто не жалуется. Вот только мой муж на это золото сильно запил.

Кухарка тут же прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнее.

– Ничего, я возьму вот это, – Дездемона заметила между горками штруделей, вафель и прочих деликатесов вазочку со спелой малиной и тут же потянулась к ней. Кажется, она пристрастилась к королевской малине.

На кухне витали дразнящие запахи плова, борщей и салатов. Как можно жаловаться на отсутствие рыбы, когда здесь и так полно всего. Меню без рыбы вполне логично, раз уж страной правит морген.

Дездемона забрала графин с парным молоком и целое блюдце малины. Вот ее завтрак. И чтобы не стать обжорой, лучше больше на кухню не заходить. Тут так пахнет ванилью и корицей, что сразу хочется есть.

– А вы не попросите его величество снять запрет на ловлю рыбы? – не унималась кухарка, которой не терпелось выгнать своего мужа обратно на работу.

– Вряд ли он меня послушает.

Дездемона заметила, что у одного из поварят зеленая мордочка морской твари. Это явно морген, пристроившийся работать на кухне. Он подмигнул ей, как заговорщик, сразу поняв, что она его обличила. Любопытно, много ли таких существ сейчас служит в челяди? Даже один советник короля точно морген. Население становится наполовину морским.

Обратный путь по галереям и лоджиям был не таким безопасным. Ловкач, как оказалось, ползет за королевой по потолку.

– Как ей идет корона! Какая лебединая у нее шея! Как прижились на ее лилейной коже королевские подарки! Как она горда! Даже не признает старого друга! – уныло бурчал он, а потом напрямую спросил:

– Ты потеряла мой кинжал? Или не смогла воспользоваться им по какой-то другой причине?

– Что тебе нужно? – Дездемона отшатнулась от черного щупальца, свесившегося сверху прямо к ее лицу.

– Голова Морана! – беззастенчиво заявил он.

– Ты ее не получишь, – она отодвинула его щупальце и прошла мимо.

– Это потому что ты в него влюбилась? – обиженно взывал к ней он.

– Тебе какое дело? Если хочешь назад свой инструктированный золотом и явно дорогущий кинжал, то я его верну.

– Лучше оставь себе! Для самообороны от мужа он тебе еще потребуется.

Моран тоже советовал оставить его для самообороны. Эти двое враги, но мыслят одинаково.

– А ты случаем не беременна от него? – Ловкач сощурился. – Что-то не чувствую! Он как будто тебя забраковал! Или ты пригрозила ему кинжалом?

– Отстань! – Дездемона решила свернуть в залитый солнцем сад. Туда Ловкач, прячущийся в темноте, точно не сунется.

– Учти, от него у тебя может родиться сын-чудовище или дочь-русалка, – долетели до нее угрозы Ловкача.

В сад он, конечно же, не последовал.

– Ну и пусть, мне нравятся русалки, – пробурчала Дездемона, нервно обрывая с кустовых веток чайные розы. Их шипы слегка ранили, но она почти не чувствовала. Ощущение боли почему-то притупилось.

Ей нравятся русалки, но с одной оговоркой. Главное, чтобы это были не те хищные русалки, которых она видела во снах о морском храме.

Все ли боги Оквилании произошли из морских легенд? Стоит ли проверить? Моран сказал, что она на правах королевы может в любой момент организовать себе шикарную прогулку с эскортом. Пришла пора воспользоваться этой привилегией.

Вся столица Оквилании была пронизана водными каналами. Их прорыли как будто специально для удобства моргенов. На главной площади, где по праздникам проходили морские турниры, разлилось огромное озеро. Водные каналы пересекались лабиринтами вокруг него. Мостики, перекинутые через них, были увиты благоухающим миртом и жасминами. Один мост украшали пестрые ленты. Наверное, это мост торговцев. Те, что увиты розами – для любовных свиданий. А с позолоченного моста королева турнира должна награждать победителя. Но сегодня не праздник. Лодок для водного турнира не видно. Дездемона никогда не видела водный турнир, но по слухам знала, что участники должны сражаться копьями и алебардами, при этом не покидая каждый своей лодки. Если лодку пробили, то ты проиграл и пошел ко дну. Моргены, наверняка, слетаются при запахе крови и ловят всех, кто оказался в воде. А заползают ли они в храмы Оквилании?

Дездемона, не выходя из гондолы, заглянула в распахнутые двери кафедрального собора, ступени которого частично тонули в воде, а цоколи путались в лилиях. В нем было пусто. Зачем молиться богам, если новый король от всего защит магией?

Скульптура божества внутри точно была морской. Кажется, это бог приливов Урилл. Он весь покрыт чешуей, а его хвост раздвоен. Жабры растут на голове, как корона. Таков же бог рыбаков и ныряльщиков за жемчугом. Еще есть богини штормов и штилей. Есть богиня ветров. Они покровительствуют морякам. А что насчет богинь заката, рассвета и звезд. Дездемона выбрала маршрут до храма созвездий. От него легко добраться до базилик с богами урожаев.

Вместо громоздкой барки пришлось выбрать гондолу. Барка не прошла бы по узким каналам. Гондола была изящнее. Бархатный занавес фельце напоминал шатер. Он надежно защищал Дездемону от палящего солнца. За водной площадью простирался рынок, где торговали пряностями, шелками и бочками со всевозможными сортами вина. В прежние времена Дездемона, оказавшись в городе, купила бы лишь горячую кукурузу и бокал апельсинового сока. Сейчас ее считали хозяйкой всего, что тут есть. Прохожие снимали шапки, завидев королевскую гондолу.

Королеву охраняла стража, причем не только в лодках и ладьях. Чудища, посланные Мораном, плыли под боками гондолы и ревностно следили за округой.

Гондольером оказался тот самый паж, который после бури отвез ее домой. И его она приняла за мальчика! Да у него зеленая кожа! И лапки с перепонками! Как она сразу не догадалась, что он из морского народа.

– Как будто я притворялся? – огрызнулся он, явно прочтя ее мысли.

Дездемоне не хотелось с ним пререкаться. Она лишь заглядывала или заходила в храмы и базилики, и все больше уверялась в своих догадках. Для изображений богов и богинь прототипами явно служили существа с чешуей и плавниками. Где-то морские черты были выражены ярче, где-то едва заметны. Статуи оквиланских богов были невероятно красивы. Какие-то в позолоте, какие-то посеребренные, какие-то украшены драгоценными камнями, как россыпью цветных звезд. На них одевали венки из полевых цветов, вешали ожерелья из отполированных бусин, украшали их накидками из шелка. Но если присмотреться, ясно становилось одно – все статуи богов моргены. Даже парные богини цветов и фруктов обе с плавниками.

Что тут удивляться? Оквилания – морская держава. И боги у нее морские. Но все они статуи. Живой один лишь Дарунон. И от него не сбежать. Сама религия Оквилании показывает, что от морской силы никуда не деться.

Вроде бы она и так оказалась в объятиях моря, ведь ее супруг морген. Но что если однажды голос из затонувшего храма ее призовет, и она не сможет сопротивляться зову. Ее девятнадцатый день рождения уже скоро.

Джинн Флоренчии

Дездемона вернулась домой в подавленном настроении. А то она раньше не знала, что проживая в островном государстве, от моря никуда не деться.

Хоть дневная свита королевы уже разбрелась, Берсаба и Ливия следовали за ней, соблюдая дистанцию всего в пару шагов. Дездемона демонстративно закрыла двери своей спальни под самым носом у Берсабы. Хоть своенравные рабыни и не произносили ни слова, но она устала от их общества. Когда эти девушки рядом, ощущение такое, что они считывают все ее мысли и контролируют все ее действия.

– Наверное, нужно было поднести белой богине брака корзину цветов, ведь все-таки я вышла замуж за короля, – запоздало подумала Дездемона.

Днем она так поразилась, разглядев в боге ловкости, и даже в мелких божествах торговли рыбьи черты, что ни о чем другом думать уже не могла.

Под шутовским колпаком покровителя воров прятались рога моргена, а ступни богини удачи украшали перепонки. Как она раньше ко всему этому не присмотрелась. Теперь кажется, что вся Оквилания ловушка для одной избранной жертвы.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей Дездемона взяла первое красивое, что попалось под руку – золоченый сосуд типа ковша, усыпанный каменьями. Наверное, внутри него масляные духи. Дездемона выдернула пробку, увенчанную сапфиром, и из емкости тут же заструился голубоватый дым. Он пах лавандой. Действительно, похоже на женские духи, но почему они источают дым?

– О, ты нас выпускаешь? Как любезно!

Рядом с Дездемоной стояла девушка такая же полупрозрачная, как дым. Наряд на ней точно был старомодным. Завитки русых волос спускались почти до пят, как будто она растила их целое столетие. Кожа на лице покрыта мелкими блестками, как звездами. Голубой дым обвился вокруг стана незнакомки мощными кольцами, как змей, и вдруг в его клубах блеснули два злобных глаза. Это же джинн, а не дым!

– Ты не Флоренчия, случайно? – Дездемона припомнила местные предания.

– Угадала!

– А этот джинн твой нареченный?

– Да ты меня, как будто давно знаешь. А ведь это я потихоньку наблюдала за тобой.

– А ты, то есть вы двое не хотите обратно в сосуд?

Общество двух слитых фигур, девушки и джинна, вдруг начало ее пугать. Эта пара была, как одно целое. Оба тела сотканы из дыма.

– Мы лучше улетим, раз уж ты нас выпустила. Но за услугу, я тебе отплачу.

– Надеюсь не тем, что загонишь меня в сосуд вместо себя?

– Я уже наигралась с джинном до того, как его полюбила, – загадочно молвила Флоренчия.

– Так ты хотела его обхитрить, когда нашла бутылку или кувшин или что там упоминалось в легенде?

– Но моргены обхитрили нас обоих. Ты с ними поосторожнее.

Предупреждение запоздало. Флоренчия, похожая на призрак, слитый с джинном, сильно пугала. Скорей бы они оба испарились.

– Вы, наверное, унесетесь в те сказочные края, из которых происходит твой хм… – как бы назвать джинна: страж, возлюбленный, друг, – компаньон.

– Услуга за услугу! – Флоренчия кивнула на пустое ложе Дездемоны под балдахином. – Я заметила, что в брачную ночь ты осталась одна и чуть не плакала.

– На эту тему не беспокойся. Мне не нужен мой личный джинн для утех.

– Знаю, тебе нужен король. Но у тебя есть конкурентка.

– До свадьбы моими конкурентками был полон весь дворец, но сейчас это уже не важно.

– Одна дама опасна для тебя до сих пор.

– Точно дама, а не русалка?

– Твоя соперница-дракон!

– Не верю!

– Сейчас она сидит на троне и обольщает твоего суженого, – безжалостно продолжила Флоренчия. – Красивая дама, но жгучая.

А ведь она сама подслушала разговор Морана с какой-то дамой, которая якобы умеет летать и поджигать. Тогда она подумала, что это всего лишь флирт и шутки.

– Она может превратить море в огонь. Представляешь, целое море огня! Даже если Моран захочет с ней порвать, ему некуда будет деться от ее мести. Зато если они будут править вдвоем, то им подчинятся и вода, и небеса. Вот это будет пара правителей.

– Спасибо! Ты меня отблагодарила! – с сарказмом протянула Дездемона, но голубой дым уже выскользнул из окна и заскользил над морем.

Сосуд со звоном упал на пол. У Дездемоны онемели руки. Лучше было не знать того, о чем сказала Флоренчия. Могла она сочинить из зависти? Дездемона решила пойти и проверить.

В тронном зале шла полночная церемония. Мост над морем, простиравшийся от горизонта, на этот раз уткнулся концом в окно тронного зала. Разодетые чешуйчатые монстры с изяществом дам и кавалеров сходили с него в зал, чтобы поклониться сидевшей на троне блондинке. У нее был такой царственный вид, будто королева тут она. А ее шлейф, стелящийся на ступени тронного возвышения, напоминал длинный хвост дракона. Он шевелился. Может это хвост и есть? У дамы?! Дездемона спряталась за колонной. Как бы все эти леди и джентльмены с головами рогатых рыб ее не заметили. Нюхом они ее точно не улавливали. Все их роскошные одежды были голубого оттенка воды, а руки и лица покрыты чешуей. Ну и общество!

У Дездемоны тут же отпало желание забраться на странный морской мост. Зато захотелось выцарапать глаза красивой сопернице.

Жаль, сейчас не время устраивать скандал. Кругом опасные создания.

– Ты поднял шторм возле моих островов и хотел обокрасть мои пещеры, – ледяным тоном обратилась красавица к зеленоголовому чудищу в камзоле.

– Ваша божественность! Как бы я посмел? – оно упало на колени перед троном, но было поздно. Златокудрая дама приняла решение. Ее шлейф, как золотой хвост, обвился вокруг обвиняемого.

– Нельзя, что б ты подвел короля Морана, как меня, – произнесла она.

– Я больше не… – забормотало изысканно одетое чудище, но красавица на троне уже раскрыла рот и вдруг дохнула на него самым настоящим огнем.

Дездемона ахнула. Мокрое чудище хоть и оставляло мокрые следы на полу, а вспыхнуло мигом, как спичка.

Все происходящее напоминало суд и приговор тут же приведенный в исполнение. Надо же! Королева Оквилании так бы не смогла, а какая-то незнакомка может. Вероятно, ей на троне действительно сидеть лучше.

Второй трон рядом с ней пустовал. Моран куда-то отлучился. Но Дездемоне от этого легче не было. Она испугалась, что могущественная дама заметит ее и испепелит. Сгореть живьем от дыхания соперницы ей вовсе не хотелось.

Осталось только потихоньку убежать, опасливо оглядываясь через плечо на каждом шагу. Как бы огнедышащая красавица ее не заметила.

Сомнения

Кинжал остался лежать в складках свадебного платья. Дездемона сразу нашла его. Моран проговорился, что им можно убить даже древнее божество. Сможет ли она заколоть им соперницу? Вначале к ней нужно подобраться настолько близко, чтобы дотянуться до нее. Если это дама на расстоянии дохнет огнем, то от Дездемоны останется лишь горстка угольев.

Трагично иметь соперницу-богиню! Еще трагичнее осознавать, как рушатся все планы. Еще недавно она намеревалась убить этим кинжалом самого Морана. А теперь он ее зачаровал?

В свадебном платье что-то синело. Дездемона ахнула, когда из оборок юбки выполз темно-синий морген размером с кошку. Его чешуя в темноте казалась почти черной. Вдруг это плохая примета, что он заполз в ее подвенечный наряд.

Дездемона помнила, что черный это цвет траура. Ей стало тревожно. Плохие приметы слишком часто сбывались. Когда она провожала братьев в последнее плавание, то к ее рукаву случайно прицепилась траурная ленточка, а в пруду мелькали черные рыбки. Может это и совпадение, но что если жить ей осталось недолго? День рождения скоро. Затонувший храм ждет. И рядом с саркофагами ее братьев появился еще один пустой. То ли для ее отца, то ли для мачехи, то ли для нее самой.

За окном в воде что-то забулькало. Раздались звуки гребли. Кто-то плавал там. Наверное, опять русалки. Сегодня как раз лунная ночь. По преданиям русалки обожают плескаться в море, когда светит луна.

К ее окну точно подплыли какие-то существа. Они шептались, кажется, спорили. Потом кто-то из них заметил ее в окне.

– Эй, красотка! – окликнул хриплый голос из воды.

Дездемона отпрянула от окна. В море внизу можно было различить чешуйчатые тела водяных. Причем они умели не только плавать. Пары перепончатых лап ловко полезли вверх прямо по гладкой стене.

– Вон она! Смотри! Хватай за косу! – подзадоривали голоса из моря того, кто полез наверх.

Дездемона прикрыла бы окно, но оно была с арочным сводом и без стекла. Такие окна типичны для дворцов жаркой Оквилании. А для водяных они, как оказалось, могут служить проходом.

– Иди к нам! – звали голоса из воды.

Одна синяя лапа с голубоватыми перепонками уже легка на каменный подоконник. Дездемона схватила горящую масляную лампу. Вроде бы водяные должны бояться огня. Так и вышло, от ожога горящим маслом ночной лазутчик пережил такой шок, что не удержался и бухнулся назад в воду. Раздался всплеск, за которым последовали ругательства.

– Колючая, как земные розы! – заметил кто-то.

Дездемона не стала ждать новых попыток водяных вскарабкаться по стене вверх. Она опрокинула остатки горящего масла вниз, в воду. После этого вопли за окном стояли такие дикие, что сбежалась вся прислуга. Какие-то существа в спешке уплывали, распугивая рыб. Подоспевший, как на пожар, Кво с подозрением смотрел на нее, но сказать ничего не смел.

– Однажды ты принесешь нам все беду! – сообщал без слов его взгляд.

А все они ей разве беду не принесли? Дездемона прикусила язык, заметив, что и сама обожгла руки горящим маслом.

Неплохо бы выставить охрану перед окнами. Стражники с алебардами наперевес обычно стояли у всех дверей. Почему никому не пришло в голову охранять и окна. Ведь о водяных обитателях знают все в Оквилании. Или союз с ними как раз и мешает принять меры безопасности? Ведь сам король как ни как из моря.

Берсаба и Ливия поняли королеву без слов и заняли места в уютных креслах перед окнами. Эти девушки опасны. Они и сами подобны моргенам. Вероятно, и защитить от них сумеют.

Нужно выпытать у Морана, кто к нему приплывает по ночам и почему он не может удержать своих гостей под контролем. Одни смежные двери вели в покои короля. Дездемона хотела войти через них, но услышала звуки беседы. Моран тоже говорил с кем-то, кто плескался то ли в море, то в бассейне в его апартаментах.

– Твоя королева истеричка, как и все земные женщины! – скулил кто-то.

– Вы просто ее напугали! – спокойно возразил Моран.

– Мы всего лишь хотели посмотреть на твою невесту! То есть на супругу…

– Уплывайте!

– Так нечестно, ты младший, а уже женат, а мы даже еще не просватаны. Рассказал бы про брачную ночь.

– Брысь!

Послышаться всплески воды. Дездемона приоткрыла дверь и заметила рогатые головы в бассейне у королевского ложа. Кто это? Водяные дьяволы.

– С тех пор, как ты стал королем, ты нас совсем позабыл. А раньше мы все время были вместе, – упрекнул один из них. – Помнишь, как замечательно было, топить корабли всей компанией, всемером!

– Кстати, о кораблях, – Моран наклонился к бассейну и ухватил за рога одно из жутких существ. Оно ойкнуло. – Я не помню, чтобы велел топить вам купцов из Оквилании. Нужно было отправить на дно лишь чужеземные корабли.

– Да какая разница? – морское чудовище вывернулось из его хватки.

– Большая! Вы утопили моих будущих родственников.

– Купцов? – морские твари пренебрежительно скривились.

– Братьев королевы.

– Она дочка купца? Или ее братья притворялись купцами по какой-то причине? Или тебе стало их жаль лишь потому, что она устроила тебе из-за них серии скандалов?

– Не нужно было трогать моих подданных, возвращавшихся домой, – веско возразил Моран. – Учитесь отличать врагов от мирных граждан.

– Тут все враги! Поэтому ты каждую неделю ждешь фею Ариану с морскими новостями. Тебе хочется назад. В море свобода, а здесь ты скован условностями. Не лучше ли снова кататься на волнах и топить все встречные корабли. Люди становятся мирными и тихими, лишь когда умирают. От живой земной девушки ты лишь натерпишься проблем.

А от живой драконицы? Дездемона хотела спросить об этом, но не решалась. Почему бы им не отчитать его еще за дружбу с дамой-драконом?

Одно хорошо. Из-за братьев с ним можно не воевать. Причина их гибели все-таки не он. Но эти существа из воды как будто имеют над ним какой-то контроль. Вроде бы Моран отдает им приказы, но ведут они себя, как старшие. Морские твари взирали на короля насмешливо и властно, будто на свою собственность. Такое ощущение, что он душу прозакладывал за их помощь. А ведь он и сам очень силен. Зачем ему нужна помощь от них? И кто такая фея Ариана?

Дездемона простояла под дверью до тех пор, пока твари не уплыли. Они всего лишь нырнули в бассейн и исчезли. Наверное, из бассейна пролегал водный канал в море. Хотя по слухам моргены могли любой бассейн и даже любое ведро воды использовать, как портал для вторжения в человеческий мир.

Моран плеснул синего морского вина в красивый кубок, ножка которого была выполнена в форме водного дракона, оплетшего всю чашу.

Красивая вещь! Дездемона засмотрелась на кубок и вздрогнула, когда миниатюрный змей ожил и сверкнул опаловыми глазами.

– Мне проследить за твоей девушкой? – вдруг спросил он.

– Не стоит! – Моран отпил вина из живого вибрировавшего кубка-дракона.

– Дай ей испить из меня, и она станет одурманенной, покорной. Станет во всем тебя слушаться, – лукаво подмигнула головка змея, легкая на ободок чаши.

– Мне не нужна безвольная кукла, – Моран поставил кубок назад на стол. – Лучше выпытай у Арианы ее рецепты. Если она однажды не прилетит, нам придется выживать тут самим.

– Столько стараний из-за земной красотки! – проворчал дракон на кубке, медленно засыпая.

Дездемона так и не решилась зайти в дверь. Не то, чтобы говорящий кубок ее напугал. Просто на сегодня уже хватило обилия впечатлений.

К тому же вдруг следующими из бассейна с лотосами вынырнут уже не монстры, а ловкие русалки, которые захотят ее утопить. Кто знает, сколько у нее еще непреодолимых соперниц? Яркие цветки на воде подозрительно колыхались, будто под ними что-то прячется. Дездемона тихонечко прикрыла дверь. Лучше держаться подальше от покоев короля.

Тайник принцессы

Кольцо устало и уснуло. Сейчас его легко можно было снять с пальца, но Дездемона не решилась. Спящая жемчужинка светилась в темноте, как белый фонарик. Она что-то сонно бормотала. Вероятно, завтра она проснется раньше самой Дездемоны и начнет петь, но сейчас ее голосок был едва различим.

– Отнеси меня в комнату Лилофеи! К друзьям! – шептала она.

– Куда?

– Направо, потом по коридору налево, затем по винтовой лестнице наверх, – начало кольцо бормотать наставления.

Дездемона неохотно начала потакать ему.

– Ну, ладно, пошли!

Любопытно, что за друзья могут быть у кольца. За самой Дездемоной увязалась Берсаба. В темноте дворца ее глаза сверкали, как два хищных драгоценных камня. Походка была неслышной.

– Левее! Затем правее! Сверни в восточную галерею! – давало указания кольцо. Либо оно было опытным проводником, хорошо изучившим схему дворца, либо чувствовало притяжение какого-то магического предмета и легко угадывало направление. – Пройди мимо фонтана с каменными дельфинами, затем будут люнеты со скульптурками нимф, а за ними прогулочная галерея. Иди по ней до тупика.

Берсаба не отставала. Казалось, что она парит над полом, а не ступает по нему. Вид у нее был хищным. Хоть она и соблюдала почтительную дистанцию, но Дездемоне стало как-то не по себе. Пошла же она искать себе неприятности по зову волшебного кольца! С утра оно проснется и заявит, что все его ночные инструкции были всего лишь сонным бредом.

– Мы зашли в тупик! – Дездемона наткнулась на стенку, украшенную затейливой лепниной. – Дальше идти некуда, если только ты не научишь меня проходить сквозь стены.

– Надави на украшение в форме спирали! – посоветовало кольцо.

Дездемона так и сделала. В стене тут же что-то скрипнуло. Либо там спрятана сдвижная панель, либо спираль это на самом деле ручка двери. Больше похоже на второе. Тупик раздвинулся и оказался узким дверным проемом. Дездемона скользнула в него и успела захлопнуть дверь под носом у подоспевшей Берсабы.

– Странный проход. Больше напоминает тайник, – обратилась она к кольцу.

– Это потому что двери давно замурованы.

– А почему?

– Тут часто пропадали люди.

– Пропадали люди? – Дездемона испугалась.

– Тут были апартаменты принцессы Лилофеи.

– Ах, вот оно что, – протянула Дездемона. Ну, тогда первой пропавшей могла считаться сама принцесса, которую похитил водяной. А вот драгоценности от нее остались. Внутри потайной комнаты располагалась настоящая сокровищница. Ларцы и шкатулки выстроились в ряд. В них сверкали золотые украшения, бриллиантовые тиары, перстни с самоцветами, колье, сережки, браслеты, диадемы.

– Все подарки водяного царя! – прокомментировала дремлющее колечко. Попав в комнату Лилофеи, оно оживилось.

– Не может быть! – Дездемона стала перебирать рубины, сапфиры, изумруды и наряду с ними вдруг заметила необычные драгоценные камни с радужными переливами. Таких действительно на земле не сыскать.

К жемчужным бусам Дездемона испугалась прикоснуться. На что способен жемчуг, подаренный водяным, она уже знала. Хоть жемчужины на ее собственной шее и ослабили хватку, но все еще липли к коже.

Кстати, украшений из крупного жемчуга и кораллов, здесь было больше всего. От них ломились огромные ларцы, по форме напоминавшие силуэты сказочных дворцов.

Дездемона провела пальцем по крышке одного такого ларца. Она наверняка повторяла очертания какого-то подводного дворца.

– А в Подводном царстве есть замки и дворцы? – полюбопытствовала она.

– Посмотри сама! – посоветовало кольцо.

Что значит посмотри сама? Жемчужина, наверняка, уже спит и не понимает, что кругом наземный дворец, а не морское дно.

Тем не менее жемчужина бодро попросила:

– Сними меня с пальца и положи вон к тому ларцу, который полнится жемчужными перстнями. Я хочу с ними пообщаться.

– Ну, как хочешь, – Дездемона выполнила просьбу, и до ее ушей тут же донесся перезвон многоголосых жемчужных трелей. Видно, ее обручальное колечко и впрямь общалось с теми, что внутри ларца. Ну и чудеса!

А ей что делать? Под дверью караулила Берсаба. Можно на ночь остаться здесь. Запыленная кровать под голубым атласным балдахином была вполне пригодна для сна. Красивое зеркало напротив нее почему-то отражало вместо обычной постели какую-то фантастическую кровать, устроенную внутри гигантской раковины.

Рама зеркала напоминала венок из золоченых медуз, русалок и тритонов. Дездемона коснулась ее и обомлела. Отражение внутри зеркала тут же переменилось. Теперь там отражалось морское дно, по которому ползали неповоротливые кракены. Затонувшие корабли гнили среди плантаций водорослей. Какая-то русалка тормошила скелет, привязанный к якорю. Среди прогнивших корабельных досок поблескивали сундуки с золотом и бочонки, набитые старинными монетами.

– Так это и есть Подводное царство?

Словно угадав ее мысли, зеркало подмигнуло ей, на миг приняв вид фантастического лица, чем-то похожего на молодую болотную диву со змеями вместо волос и ракушками вместо щек. Возможно, это зеркальная фея? Уже в следующий миг картинка внутри амальгамы сменилась на великолепный подводный дворец с верхними галереями, напоминавшими изгибы акведуков, стенами из раковин и колоннами из золота. Тритоны с трезубцами охраняли все входы, находившиеся на разных уровнях высоты. Изнутри лился свет, и слышалась музыка, но зеркало не задерживалось на одном подводном виде, а неслось дальше по лабиринту из песчаных насыпей и синих садов. Перед Дездемоной мелькали пирамиды из жемчужин и какие-то невообразимые существа. А потом зеркало неожиданно показало русалочью лагуну. Вблизи все русалки оказались такими красавицами, что невозможно было не ощутить зависть.

Дездемона тут же вспомнила о своих опасениях.

– Покажи мою соперницу! – попросила она у зеркала.

И оно показало пылающие арки дворца в Тиоре, столице Тиории. По ним шла дама в платье, которое казалось оранжевым, потому что тоже пылало. Но изначально оно было лазурно-голубым. Лиф и буфы на рукавах еще сохранили прежний цвет. Ткань украшали жемчужины – явно подарок Морана. Сама дама красива, как фарфоровая кукла. Наверняка, волшебник, уложил ее золотые локоны в такую замысловатую прическу, какую не сделал бы ни один парикмахер. Ее шлейф извивался драконьим хвостом, и вдруг она сама превратилась в дракона.

Дездемона отпрянула от зеркала. Ей показалось, что дама внутри ее видит. Взгляд драконьих глаз устремился прямо на нее. Эти глаза как два драгоценных камня на девичьем лице.

Нужно чем-то завесить зеркало! Ощущение было таким, что соперница вот-вот прорвется из зазеркалья в комнату.

Рядом как назло не оказалось ни покрывала, ни шарфа, ни даже тряпки. Завесить зеркало нечем. Значит, нужно приказать ему заглянуть в какое-то другое место.

Заглянуть? Разве зеркало это смотрящий глаз?

– Ты нашла око шпиона? – спросил приятный тенор короля.

Дездемона поспешно обернулась. Моран, кажется, только что вскарабкался по стене и зашел через окно. Дверь точно не раскрывалась.

– Ты хоть когда-нибудь спишь? – расстроилась Дездемона. Она была уверена, что Моран сейчас у себя в королевской спальне.

– Кроме сна у меня полно дел, – отмахнулся он.

– А вот твое кольцо – соня!

– Когда дарил его тебе, я не думал, что ты так легко сможешь с ним сговориться, чтобы оно водило тебя на экскурсии, пока я отвлекаюсь на дела.

– Будешь осторожнее с подарками, – Дездемона потянулась расчесать шею. Жемчужины слишком сильно впились в кожу. Моран тоже это заметил и остался не доволен.

– Ты задумал привязать меня к трону жемчужными цепями, – упрекнула она. – Это ловко! Я королева по принуждению. Чуть отойду от королевских покоев, и они впиваются в кожу.

– Я не смогу их снять, – признался он.

– Можно выковырять их ножом.

– Это сложно и болезненно, они будут уходить под кожу, и останутся шрамы в форме ямок.

– Тогда не надо! Будем надеться, что они отлипнут сами.

Лишь бы только он не позвал нового лекаря, явного моргена. Дездемона как-то видела, как тот сутулится над ящиком с эликсирами, щупальцами оплетая арку.

– Не рискуй, убегая от меня. Я же тебя не трогаю. Я монстр, но к тебе я не притронулся.

– Может зря? – Дездемона сама обвила его рукой за талию и вздрогнула, ощутив всю необычность его тела. Лишь бы только он не обхватил ее за горло щупальцами и не начал душить.

Зеркало снова показывало тихую заводь, полную русалками – ее соперницами.

Губы Морана оказались холодными, как морозное стекло. Его тело еще холоднее. Она как будто обнимала айсберг.

– Вначале выпей! – Моран извлек синюю склянку, словно прямо из воздуха. – Тебе будет слишком холодно рядом с морским обитателем, если этот эликсир не согреет тебя изнутри.

– И так каждый раз, если я захочу тебя обнять?

– Пока не привыкнешь.

– А к чему-то такому волшебному, как ты, можно привыкнуть?

– За столетия ко всему привыкнешь.

– За столетия я умру. Если только у тебя нет эликсира бессмертия.

– У меня, может, и нет, но я знаю ту, у кого есть.

От одного глотка из склянки по телу разлился такой приятный жар, будто она греется на знойном летнем солнце. Теперь объятия Морана не показались ей ледяными. Не удивительно, почему он предпочитает подругу-дракона. Если внутри нее бурлит огонь, то ей рядом с водяным совсем не холодно. Вот только водяные не терпимы к огню. Так как же Моран сошелся с огненной дамой.

– Ты обнаружила все шкатулки моей матери, – Моран достал из кучки украшений гарнитур, сделанный из необычных каменьев, в которых, как будто отражались волны. – Такие есть только у сирен.

– Откуда же они у принцессы Оквилании? От водного царя? Тогда почему она не забрала их с собой на дно? Лилофея иногда сюда возвращается?

– Раньше возвращалась, но точно не в эту комнату. Думаю, обо всех этих украшениях она уже позабыла. Они по праву твои, раз ты их тут нашла.

Дездемона взяла из его рук гарнитур, хотела примерить их и услышала голоса. Бусины, в каждой из которых как будто заключалось море, шептались между собой. Стоило им оказаться на ее шее, и они зашевелились, как змеи, пытаясь ее придушить.

– Не наша хозяйка! – недовольно шипели они.

– Это лишь вначале, – утешил Моран. – Они привыкнут к тебе со временем и даже наделят тебя новыми способностями. Ты сможешь понимать шепот волн или ходить по воде, например.

Обещание заманчивое, но с нее уже хватило живых жемчужин.

– Хватит подарков! – Дездемона положила украшения назад. – Все дары от водяных добром не кончаются.

Она расчесывала воспаленную кожу вокруг жемчужин, которые недавно пыталась выковырять. Фрейлины завидовали ее новым украшениям, восторженно оценивали их колоссальную стоимость и красоту жемчужин, даже не понимая, насколько те обременительны.

– Это не подарки, а паразиты, – пожаловалась Дездемона.

– Они не впились бы в кожу, если б ты не отъехала слишком далеко от дворца.

– Но сейчас я здесь, а они все не отстают.

– Вероятно, сильно тебя подозревают в склонности к мятежу и бегству.

– Жаль, что с ними не поладить, как с кольцом.

– Зато их можно ошпарить и снять, но это будет больно. Лучше я принесу тебе одну из мазей Арианы.

– Кто такая Ариана? – на имя знахарки что-то не похоже.

– Белая фея волн. Она известна своими магическими настойками. Еще ее называют морской феей. Она то летает над волнами, то опускается на глубину, чтобы собрать травы для своих зелий. В ее арсенале найдется средство от всего.

Фея волн! Звучит загадочно и романтично. Дездемона представила себе восхитительное создание с крыльями, которое парит над волнами и флиртует с морским принцем.

– А как выглядят морские феи?

– Так же, как все феи, – пожал плечами Моран. – Разве только они не такие яркие, как феи рощ, лесов и садов.

– Если б я хоть раз в жизни видела садовых фей! – возмутилась она. – В нашем садовом пруду жили только отвратительные дивы, как ты сам убедился. Ни одной доброй феи.

– Феи не добрые, – возразил Моран. – Ариана, например, обожает заманивать в ловушки капитанов кораблей. Но я всегда могу с нею договориться. Для своих друзей у нее есть целый арсенал волшебных зелий.

– Она твоя подруга?

– Подруга матери.

Это звучит уже более обнадеживающе. Дездемона облегченно вздохнула.

– Можешь познакомить меня с феями, – согласилась она, – русалок я немного боюсь.

– А ты можешь забрать отсюда это зеркало, – Моран кивнул на стену. – Оно является шпионом. Захочешь что-то увидеть, оно тебе покажет.

– Откуда оно здесь? Тоже от водяного царя? Или от фей?

– Такие зеркала изготавливают только на морском дне. Их называют очами шпионов, потому что они способны заглянуть всюду, куда ты ни попросишь.

– Это полезная вещь, если хочешь подсмотреть за кем-то.

Она умолчала, что уже подглядела за соперницей. Зеркало показывало прекрасных русалок в лагуне, а Моран поцеловал ее, как будто все красавицы моря ему больше не нужны. И огненная дама тоже.

Идиллию развеяла Ливия, которая повисла за окном, будто черный призрак. Очевидно, она тоже вскарабкалась вверх по стене. Ее обязанностью ведь, судя по всему, было следить за королевой. Как и обязанностью Берсабы, которая все еще ждала под дверью. Моран относился к рабыням, как к молчаливым телохранителям, которых можно рядом просто не замечать. А вот Дездемоне в который уже раз стало неуютно под взглядом антрацитовых глаз Ливии.

– Око шпиона нужно доставить в покои королевы, – велел Моран, и Ливия понимающе кивнула. Она легко впорхнула через окно. Ее руки с темными перепонками потянулись к зеркалу. Выходит, она знала, как эта волшебная вещь называется. Любопытно, сколько еще секретов морского царства известны Ливии и Берсабе.

Сюрпризы

Моран принес ей букетик. Похоже на ландыши, только пахнут иначе.

– Что это? – изумилась Дездемона. Запах мелких цветочков был незнакомым и упоительным.

– Подснежники – цветы из краев, где бывает зима, – объяснил Моран. – Они расцветают прямо под тающими снегами.

– Откуда они здесь? Вокруг моря все страны жаркие.

– У меня есть родня в океане.

– Даже там?

Моран кивнул.

– Я был там как-то раз. Кругом льды и айсберги и еще более холодная родня, которая замораживает все вокруг себя. Там русалки размером с корабли, океаниды с красотой зимних королев, воители и океанские девы, которые, едва чувствуют, что их загнали в угол, обращаются в истуканов из белого дерева. Ты можешь принять их за скульптуры на дне, но на самом деле они всего лишь спят. Я разбудил пару таких и напоролся на их благодарность, как на острые шипы. Мы подрались, а затем поладили. Теперь мы друзья и союзники.

– Только не приводи их сюда, – Дездемона с удовольствием нюхала подснежники. Белые цветочки в коконе крупных зеленых листьев были крошечными, но аромат от них исходил дивный.

– Поставь в воду, и они не завянут никогда.

– Уверен?

– Даю гарантию!

Это было в его власти, ведь вода подчиняется ему. Как оказалось, кроме воды ему подчиняются и небесные существа, от вида которых у Дездемоны мурашки бежали по коже.

К арке подлетел дракон. Моран осторожно взял у него свиток, стараясь не притрагиваться к чешуе. Дракон тоже опасался коснуться его руки. Руки у него хоть влажные, но частично покрыты чешуйками, как будто он сын дракона, а не водяного. Хотя у рыб тоже ведь есть чешуя. Дездемона поднялась с удобного ложа и прошла к окну. Дракон все еще парил за ним. Из его пасти дохнуло жаром. Ей чуть не обожгло лицо. Теперь кожа точно покраснеет. Как же Моран мог выносить его близость? Ведь он же водяной. Для него огонь вообще должен быть губителен, но дракон его почему-то даже слушался.

– Прогони его!

– Он и сам сейчас улетит.

Моран был прав. Дракон развернулся и полетел к линии горизонта.

– Ты прочел его мысли?

– Зачем? Он выполнил свое задание и теперь летит назад.

– Задание?

– Он посланник, – Моран развернул свиток, испещренный оранжевыми буквами. Буквы пылают или у нее в глазах двоится? Моран старался не обжечь пальцы, держась лишь за кончики свитка, не тронутые подписями.

– Что там?

– Предупреждение об угрозе.

– Кто его послал?

– Королева Тиории.

– Ты знаешь королеву Тиории?

– Знал до того, как она стала королевой. Даже дружил с ней, хоть моих братьев это насмешило. Всех моих морских союзников это озадачило. А еще вышло, что мои братья стали причиной гибели твоих братьев, – он понурился. – Ты сердишься?

– Не на тебя! На них! Не говори мне больше об этих убийцах, иначе я вспоминаю, что ты их не остановил, когда они… топили моих братьев.

– Я за них не ручаюсь. И никто за них не поручится. Даже отец не может их контролировать.

– То есть водяной царь?

Моран глянул на нее, как на наивного ребенка. Его миндалевидные глаза мерцали тайной под золотистыми ресницами. Как же он красив! Если б еще не было щупальцев под мантией. Но не всем же быть совершенством.

– А королева из Тиории все может контролировать?

– Мне пишет… она не об этом. И она не совсем обычная королева.

– Тогда кто?

– Богиня драконов и сама дракон.

– Женщина-дракон.

– Я хорошо ее знаю.

– Что у тебя с ней общего?

– А что может быть общего у огня с водой?

– Тогда что тебе от нее надо? Или ей от тебя?

Ну вот, она уже ревнует. Это дикая ревность.

Хотя ревновать вроде не с чего. Подарков и знаков внимания у нее хоть отбавляй. Недавно Моран прислал ей букет лилий и роз, перевитый лентами и усыпанный жемчугом. Если все это удерживалось в композиции не с помощью чар, то она не знала как. Подарков было множество, но важнее всего оказалась нежность. Никто никогда не был с ней нежен, а Моран был. И как после этого назвать его морским дьяволом?

Он чуткий, он видит все ее тревоги без слов, и в отличие от земных вертопрахов, он любит только ее. Хотя где монстру еще достать даму? Вроде бы чудо, что хоть одна согласилась на него? Не тут-то было! За королем с колдовскими изъянами охотились все. У Дездемоны появилось много подруг, о которых она даже не помнила. Через дружбу с ней ведь так легко подойти к королю.

– Тебе нравлюсь только я?

Моран не стал кривить душой.

– Однажды я увлекся дамой из огня, а она мной нет. «Мы просто друзья», повторяла она. И я ждал, что однажды увижу божество, о котором мечтают все, и оно исцелит меня. Есть богиня, которая могущественнее всех и прекраснее всего. Стоит ее увидеть, и все остальное теряет смысл. Алаис! Я хотел стать ее воином и ее избранником. Я думал, что если увижу ее, то никогда уже не вспомню о Сепфоре. Я дожидался ее, смотрел на солнце из воды, но ее все не было. А теперь появилась ты, и мне стало лучше.

Вот оно что? Одно неземное создание тянется к другому. Земные дамы и не нужны. Но он нашел земную подругу. Как долговременно его увлечение? Да, она его королева. И что с того? Они оба в коронах. Она в изящной женской, он в тяжелой мужской. Оба венца – символы власти, но почему-то ощущение такого, что король здесь только он, а она самозванка, желающая отбить его у высокородной или даже волшебной дамы.

Моран встал у арочного окна, не боясь выпасть из него и разбиться о скалы. Теперь она уже знала, что осьминожьи конечности, оплетшие оконную раму, это не щупальца чудища рядом с ним, а части его собственного тела. Но ей было все равно.

– Я люблю тебя! – Дездемона обняла его сзади, провела босой ступней по склизким хвостам, змеящимся под королевской мантией.

Стоит ли рассказать ему о том, как он прекрасен или он знает это и сам? Он чудовище, но она считает его прекрасным! Все в мире перевернулось, когда король из моря пришел править землянами.

– Ты думаешь, я вижу в тебе жертву? – Моран ощутил, как трепетно бьется ее сердце, будто птичка в клетке.

– Не знаю! Все видели во мне жертву, с тех пор как меня избрали для служения морскому богу. Я слышала, что если жертвоприношение с избранной девушкой не состоится, то море затопит всю страну.

– Пусть топит!

– И ты говоришь так о своей стране?

– Я затоплю ее сам, если в жертву выберут тебя.

– Но я думала, ты выбрал меня, чтобы лично отвести в храм для жертвоприношения.

Она представила себе страшное торжество, когда король собственноручно отдает свою молодую жену для ритуала морскому богу, чтобы обеспечить прибрежному королевству мир и процветание еще на много лет. На девятнадцать? Все, как ей снилось? Ее обезглавят серпом или вскроют по живой? Или утопят? Иногда вода страшнее яда. Ловкач правильно сказал. При мысли об утоплении ее прошибал страх от мерцания кромки моря внизу. Жуткие картины ритуала лезли в голову. Дездемона зажмурилась от ужаса.

– Скажи мне, жертвы морского бога становятся русалками после того, как он их убивает.

– С чего ты взяла?

– Приснилось, – честно призналась она. К чему лицемерить. Моран будто видит ее сознание насквозь и тоже нервничает.

– Сны это такая же тонкая грань, как вода, под которой может прятаться целое царство.

– Откуда ты знаешь?

– Так утверждает одна дама, которая не понаслышке знакома с царством сновидений и его властителями. Она говорит, что сны это колдовской лабиринт, в котором можно заблудиться и уже не вернуться.

– Я представляю себе таким лабиринтом храм морского бога.

– Не бойся его. Королева не должна ничего бояться.

В том то и дело, что королевой она себя не чувствовала.

Одних цветов и драгоценностей недостаточно, чтобы внушить ей царское величие.

Раздавшийся клекот птиц отдавал почти музыкальными нотами. Это точно не вскрики чаек. К тому же клекот моментально перешел в почти соловьиные трели. Дездемона огляделась.

Мориллы снова сидели на парапетах башен. Теперь уже целой стаей.

– Я бы подарил тебе одну такую, – Моран перехватил ее взгляд, – но они слишком свободолюбивы. В клетке они зачахнут. К тому же если пленить их случится грандиозный потоп. Поэтому их побаиваются. Если мореплаватели видят мориллу возле корабля, это значит, что в течение суток корабль затонет.

– Жестоко!

– Море жестоко.

– Но и красиво тоже! – Дездемона бросила взгляд на Морана из-под полуопущенных ресниц. Его можно сравнить только с суровой красотой моря. Он прекрасен и опасен.

– Давай сыграем! – она обнаружила старые шахматы из слоновой кости.

– Хорошо! В земном мире популярна игра на раздевание. Если я выиграю что-то снимешь ты, если ты – то я.

Она вспыхнула, но согласилась. Выиграть у него оказалось не сложно. Игра на раздевание увлекла ее, когда она поняла, что под мантией у него ничего нет. Он разделся первым, продемонстрировал щупальца и какие-то блестящие наросты на предплечьях, похожие на червленые браслеты.

– В следующий раз сыграем в морские шахматы. В них я ориентируюсь лучше! – Моран столкнул доску в один из недавно вырытых бассейнов. Шахматы потонули. Но Дездемона не расстроилась. Ее привлек кулон-солнце с необычной фрезеровкой по краям на его шее Морана.

– Такое чувство, что я где-то уже видела такой символ.

– Это знак моей богини! – Моран снова надел мантию и бережно спрятал кулон. – Все мы рабы Алаис. Но я хочу быть твоим рабом.

Ей казалось, что все наоборот – в плену она. Но он потянулся к ней и все чувство неравенства исчезло.

– Моран! Если я еще раз начну тонуть… – она припомнила ночь, когда он ее спас.

– Думаешь, что можешь утопиться в моем царстве без моего разрешения? Вода это моя стихия! Повелеваю ею я, а не ты. Утопиться в моих владениях без моего разрешения не позволено никому. К тому же так просто ты от меня не избавишься!

Он шутит или серьезно? Наверное; и то, и другое.

– Ты моя – вот и все! – уголки его губ разошлись в счастливой улыбке, лицо тут же перестало казаться холодным.

Развлечения ради он заставил зеркало показать ей нимф-лилий.

– Они живут на озерах, пояснил он. – Их одежда это лепестки лилий, которые растут у них из кожи и источают дивное благоухание. Их так и называют – лилиями. Парни мечтают о них, а я мечтаю о тебе.

– А твои братья?

– Для них любить девушку это значит утянуть ее на дно. Вначале они еще выбирали, но потом разошлись. Теперь они топят всех подряд, кого сочти хорошенькими.

Какие-то звуки внезапно насторожили. Звон металла и быстрые шаги! Дездемона даже не поняла, что на них внезапно напали, потому что Моран моментально снес головы двум людям. Трупы упали в бассейн, окрашивая его кровью. А какие-то рыбоподобные существа пожрали мертвую плоть.

– Опять заговорщики! Их тут, как клопов! Сколько не выводи, все равно откуда-то берутся новые, – Моран недовольно поморщился. Их секиры задели его до ран.

– Позвать за королевским лекарем? – забеспокоилась Дездемона.

Моран отрицательно покачал головой. Оказалось, что ему достаточно опуститься в воду, и все раны заживают сами собой.

– Вода целит все наши травмы, – Моран оплел щупальцами края бассейна

– Тебе лучше было жить в воде. На суше ты уязвим, – сделала вывод она. Вероятно, поэтому тут столько новых бассейнов. Пока он целил травмы в воде, она гладила его волосы. Они мягче шелка!

– Я держал тебя в плену, как свою королеву, а ты жалеешь меня! – слабо усмехнулся Моран. – Вот это земное великодушие!

– Все потому, что я успела тебя полюбить.

Моран вздохнул так, словно было уже поздно. Где-то вдали над морем раздался долгий трубный звук, от которого кровь застыла в жилах.

– Это рог отца, – пояснил Моран. – Когда он хочет призвать кого-то или напасть на берега, то трубит в чудесный рог. Для чего-то я ему понадобился.

– Плыви к нему!

– Не могу! – Моран быстро ее поцеловал. – Не могу оставить тебя одну. Не хочу, чтобы какие-либо морские чудовища приплыли к тебе в мое отсутствие.

Дездемона вспомнила про кинжал Алаис, который до сих пор хранила у себя.

– Я готова их принять, – расхрабрилась она.

– Одна ты не выстоишь. Или тебе не терпится куда-либо меня прогнать?

Раньше он смогла бы ответить ему на это лишь одно: « Ты правитель, мы – вассалы. Ты хочешь меня, и мне приходиться быть здесь», но сейчас она бы уже не съязвила.

Один шрам не прошел даже в воде. Моран перехватил ее взгляд.

– Есть легенда о том, что младшего сына Лилофеи разрубили мечом на две половины: одну человеческую, другую водяную. Половинки срослись.

– Чудовищно!

Он усмехнулся. Как красиво его лицо! Какой контраст по сравнению с уродством тела!

– Я – чудовище? Или поступок чудовищный? Или и то, и другое. Я сказочный монстр, ты девушка, которую я принудил отдать мне в невесты силой. Разумеется, ты несчастна. Или все-таки, наконец, счастлива?

– Тебе больно?

Он не ответил.

– Кто это сделал?

– Мой родной отец.

– То есть водяной царь? Но почему?

– Мы, дети, были ему не нужны. Поэтому мои братья такие озлобленные и топят суда, в том числе и корабли твоих братьев. Отец был одержим только одним объектом – земной принцессой. Ради нее он мог свернуть и море, и горы. Сложно жить с тем, кто готов на все ради женщины. Она одна стоит больше, чем целое царство, чем целая жизнь пусть даже длинной в вечность. А мы – лишь нежеланные плоды.

– Только не для меня, – Дездемона провела рукой по его щеке.

Он обхватил ее лицо когтистыми руками с перепонками. Вероятно, однажды она погибнет из-за него, ведь он не может жить на суше, а она не сможет дышать в воде. Все, что осталось это погибнуть вместе. Если б сейчас он пожелал ее утопить, она бы даже не попыталась оказать сопротивление. Моран зачаровал ее, настолько, что она искренне призналась:

– Я люблю тебя.

– Сейчас? – он усмехнулся. – Когда знаешь, что нам могут повредить и моя родня, и напасть очередные заговорщики?

– Сейчас и всегда!

Дездемона прильнула к его губам в долгом поцелуе. Даже если они не могут быть вдвоем, то погибнут вместе счастливыми. Но один заговорщик сегодня больше не напал, а призывающий рог смолк над морем.

Игра в раковины

Ливия повесила волшебное зеркало в простенке между колонной и балдахином. С виду оно ничем не выказывало своего магического умения заглядывать повсюду, куда ни попросят. Вайра, например, даже не поймет, что оно магическое, если только не загадает увидеть какое-то определенное место, когда окажется рядом с ним. Стоит понадеяться, на ее благоразумие. А то вдруг во время уборки она вслух пожелает увидеть дальние края, и тогда зеркало себя разоблачит.

Сама Дездемона уже успела попросить око шпиона показать ей все подряд, даже Синие острова, на которых поселились морген и земная королева по имени Адриана.

Там действительно было красиво. На голубых ветках деревьев вместо ягод росли жемчужины, листья были синими, а над побережьем проливались жемчужные дожди. Песок перемежался с жемчугом и кораллами. Пение птиц напоминало голоса сирен.

Зеркало умело передавать и звуки. Оно, поистине, отличный шпион. Были бы у Дездемоны близкие друзья или обожаемые родственники, и она смогла бы повидаться с ними, при этом никуда не выезжая.

Стоит ли, если нет друзей, подсмотреть за врагами? Есть у нее враги? Око шпиона явно предназначено для того, чтобы подглядывать за недоброжелателями. Ведь неспроста же моргены его изобрели. Даже сидя на дне, они хотели удерживать контроль над миром.

– Твоя родня из моря, наверняка, видит все, что с нами сейчас происходит, – задумчиво прокомментировала мощь зеркала Дездемона.

– Не думаю, что мы им настолько интересны, – Моран переставил на ломберном столике сложную игру, состоящую из живых раковин. Она называлась морские шахматы. Доска в ней была поделена на водные и земляные поля.

– Кто-то один играет на стороне земли, кто-то другой на стороне воды, – пояснил Моран.

– Это было бы символично, если б ты сам не заделался земным королем.

– Хочешь играть на водной половине?

– Ну, уж нет! – Дездемона взялась за черные раковины, олицетворявшие землю. Как оказалось, руками их трогать было не нужно. Стоило лишь отдать команду (неважно вслух или мысленно) как они передвигались сами. Моран оказался более умелым игроком. Раковины Дездемоны тонули, угодив в синие водные поля доски.

– Давай лучше ты будешь играть за землю, – спустя четверть часа предложила она. – В конце концов, земной король (даже сам будучи моргеном) обязан защищать от моря свои острова.

Моран не стал напоминать ей о том, что сама она жрицей морского бога так и не стала, а сразу позволил ей играть на водной стороне доски. Это оказалось не так-то просто. Голубые водные ракушки сгорали, едва попав на земляные поля.

– Как же в это можно выиграть! – возмутилась Дездемона, вздрогнув при виде очередной вспышки пламени, когда еще одна из ее раковин попала в капкан и сгорела.

– Здесь тот же принцип, что и в обычных шахматах. Ты просто не умеешь обходить препятствия.

Дездемона попробовала еще раз, но снова потерпела неудачу и даже обожгла ладонь.

– Нет, не могу в это играть, – сдалась она.

– Все просто! Недаром это излюбленная игра при морском дворе.

– Раковины сгорают, и мне страшно. Морские шахматы красивы, но едва начинаешь в них играть, то понимаешь, что игра скорее жуткая, чем занятная.

– Ты бы видели «пески»!

– «Пески»? Что это такое?

– Это игра богини Алаис. Она придумала ее, чтобы сводить с ума царей и полководцев.

– Наверняка, жуткая игра, – согласилась Дездемона. При упоминании Алаис от чего-то вспомнилась богиня-дракон, бродящая по пылающим тиорийским дворцам. Как бы зеркало опять ее не показало!

– «Пески» очень красивая игра, – поделился впечатлениями Моран. – Вначале она увлекает, даже затягивает, затем начинает сильно пугать. На золотой доске кружатся вихри из песка, как буря в миниатюрной пустыне. Выиграет тот, чей вихрь сметет все остальные. Но обычно все проигрывают. Сколько бы не было участников, игра «пески» никому не оставляет шанса. Побеждает в ней всегда ее создательница – Алаис.

– Ты видел ее собственными глазами?

– Игру или богиню?

– Богиню.

Моран надолго замолчал. Кажется, она задела какую-то рану.

– Я всегда мечтал ее увидеть.

– Почему? – вслух спросила Дездемона, а про себя порадовалась, что речь идет не об огненной даме, а о каком-то мифическом существе.

– Потому что все, кто ее видят, забывают обо всех своих горестях и начинают жить только ради нее. Приятно знать, что где-то есть такое существо, которое затмит собой всю черноту бытия.

– Даже морской царь так считает, сидя на золотых копях?

– Считается, что все золото в мире произошло от света Алаис. Морской царь хорошо ее знал. Только благодаря ней он и стал морским царем.

– Загадочно звучит.

Моран на миг замкнулся в себе. Дездемона попыталась его разговорить.

– Ты все еще хочешь ее увидеть? Или забрать у меня ее кинжал?

Моран потупился.

– Я ношу мантию, какую по слухам предпочитала она, когда жила в Персии. Пурпурную, вышитую драконами. Алаис скрывала под ней крылья, я скрываю морскую часть своего тела.

– Персия! Где такая страна?

– Я так ее и не нашел, хотя пытался доплыть до нее отовсюду. Наверное, она тоже в песках. А может где-то в заоблачном царстве. Кроме водяных есть еще духи небес. Ты об этом слышала?

– Только от няни в колыбельных. Я думала, ими успокаивают детей, обещая небесную защиту.

– Эти колыбельные – ложь. На самом деле небесные духи очень коварны и сильны, хоть и красивы. Поэтому мы, водяные, с ними не общаемся. Но все мы части павших армий Алаис: и водяные, и песчаные, и огненные, и лесные, и полевые духи.

– Чудовища, феи, ангелы – все вы ее бывшие вассалы?

– Если повезет и нынешние. Все мы: когорты, роты, отряды ее небесного легиона. Все мы пали, кто куда. Те кто в море, стали водяными, в леса – эльфами и феями, в горы – драконами, в пустыни – огненными демонами. Все мы мечтаем снова встать под знамена Алаис, и есть пророчество, что однажды она вернется к нам.

– Больше похоже на легенду, чем на реальность.

– Легенды берутся из реальности. Они это правда прошедшая через время и почти забытая.

– Если Алаис явится, куда деваться мне?

– Она может меня забраковать, ведь я не воевал вместе с ней, а родился намного позже. И во мне есть кровь смертных, которых она недолюбливает.

Дездемона облегченно вздохнула. Проще считать так. Мысль о том, что какое-то божество уведет у нее Морана, ей совсем не понравилась. В короле она, наконец-то, нашла друга, которого у нее никогда не было. С ним одним общаться было приятнее, чем со всеми шестью покойными братьями. Наверное, потому, что он уделял внимание только ей. А вот братья только и смотрели на других девушек. Невозможно приятно поговорить с теми, чьи мысли далеко. В Морана она была еще и влюблена. Так что просто смотреть на него уже было удовольствием. А из беседы с ним можно было узнать много таких тайн, о которых люди и не подозревают.

– Ты когда-нибудь встречался с лесными или небесными духами? – заинтересовалась она. – Какие они?

– Восхитительные на вид и довольно коварные.

– Коварнее, чем водяные?

– Я же сказал: все мы произошли от одного легиона. У всех у нас одни и те же повадки.

– Я думала, лишь водяные злокозненны настолько, чтобы подкрадываться к людским судам из воды и топить их.

– Не расстраивайся! – Моран решил, что она все еще грустит из-за гибели «Королевы Оквилании» и взял ее за руку. Его кожа с перепонками оказалась прохладной и приятной, как прикосновение к лесному роднику.

Поверх своей морской короны, растущей прямо из кожи, он надел традиционный венец оквиланского короля из золота и рубинов. Выглядел он теперь бесподобно. Придворные дамы томно вздыхали при виде него, а он предпочитал сидеть в уединении с Дездемоной.

Наверное, он первый король из всей оквиланской династии, который вместо того, чтобы выискивать фавориток, развлекает играми свою королеву. Сегодня он забыл даже о государственных заботах. А ведь без конца повторял, что у него, как у короля, полно неотложных дел. Видимо, все взвалили на плечи Кво и других морген, ползавших по стенам и потолкам дворца, как по морскому дну.

Нехорошо лезть в политику, но Дездемона припомнила стенание кухарки и доложила:

– Простолюдинки жалуются, что их мужья запили на твое щедрое пособие.

– Пособие? – его красивые брови недоуменно взметнулись вверх.

– На то золото, которое ты им раздал, – уточнила она. – Не разумнее было бы занять их за это какой-то полезной работой вместо того, чтобы выкармливать целое королевство тунеядцев?

– Что полезного могут сделать для меня простые люди?

Моран встал и подозвал ее к окну.

– Смотри! – в море копошились, вытаскивая целые бочонки вина и жемчуга с затонувших кораблей, самые настоящие моргены. – Люди так не смогут. Они слабые!

– Что если от безделья они начнут хулиганить?

– Они их усмирят, – он опять кивнул на синие тела морген.

– Но кормить подданных задаром тоже не стоит.

– Это не задаром.

– Ты меня пугаешь? Ты хочешь сделать население целиком морским? От прикосновения к твоему золоту все они захворают, как мой отец?

– Хватит! Ты еще не стала моим первым министром, чтобы лезть с советами, – отшутился он.

– Я стала твоей женой, а это значит, что у меня на тебя больше прав, чем у первого министра.

Моран усмехнулся, показывая, что он все равно счастлив иметь такую красивую обузу. Своими когтями моргена он легко бы мог укротить строптивый нрав жены, но не делал этого.

Дездемона осмелела.

– Кто та дама, что сидит ночью на троне королевы вместо меня?

– А тебе это интересно?

– Если спрашиваю, то да.

– Боишься, что она отнимет часть твоих драгоценностей? Она обожает все блестящее, как сорока. Хранит клады, копит краденое или отнятое золото.

– Не запугивай меня! Свои драгоценности, то есть драгоценности короны, я сопернице не отдам.

Как и своего супруга, хотела добавить она, но постеснялась.

– Все красавицы грешат жадностью, – опять отшутился Моран.

– Это дело принципа, а не жадности.

– Вот и Сепфора так говорит. Поэтому она сейчас засела в Тиоре – столице Тиории. Там больше всего тайников с богатствами, но правители там хитры. Любопытно кто кого оберет: она их или они ее? Тебе никогда не приходило в голову, что у драконов те же инстинкты, что у сорок, когда дело заходит о блестящих штучках?

– Причем тут драконы? Или это дама и впрямь дракон?

Моран осекся.

– Не помню, чтобы рассказывал тебе о Сепфоре и о том, кто она такая на самом деле, – он с подозрением глянул на зеркало. – Оно показало?

Дездемона не стала его разубеждать. За окнами ярко светило полуденное солнце, но внезапно опустилась темнота, как будто великан поднялся из моря и закрыл собой небесное светило.

– Это солнечное затмение? – встревожилась она. Оказаться в темноте, посреди дня было страшно. – Говорят, перед тем, как морской бог забирает жертву, наступает солнечное затмение.

Но Моран не насторожился. Ему не жалко лишиться жены? Правда, еще бытовало поверье, что перед тем, как страна затонет, тоже наступит затмение солнца. Где-то в поднебесной высоте раздался рев. Дездемона закрыла ладонями глаза.

– Дарунон тут не при чем, – Моран оторвал ее руки от лица. – Смотри внимательнее! Солнце закрыла тень крыльев.

По небу летело нечто, издававшее угрожающие звуки. Вначале оно распространило темноту, затем сияние. Всех часовых и лучников на башнях давно уже сменили моргены, поэтому никто не поднял панику. Серебристый дракон приближался к замку. Тень от его огромных крыльев накрыла башни.

– Моя главная разведчица прилетела. Хочешь с ней познакомиться?

Учтивое предложение Морана хлестнуло, как пощечина.

– Ни за что! – воскликнула Дездемона.

Кто же захочет знакомиться с соперницей?

Моран лишь пожал плечами и поспешил на встречу. Полы его пурпурной мантии, как жидкий огонь, заскользили по лестнице, ведущей на крышу башни.

Дездемона осталась наедине с зеркалом, которое упорно не хотело показывать ей свидание короля и драконицы.

Может она поспешила с выводами? Моран вроде бы назвал гостью разведчицей, а не подругой. Только вот зачем ему нужна разведчица, которая летает над морем, когда он и сам способен получить всю информацию о врагах, при этом не выходя из замка. Достаточно лишь отдать приказ зеркалу-наблюдателю, и оно покажет все.

Что на самом деле связывает водяного и даму-дракона? Сверху доносились подозрительные и дикие звуки, затем что-то похожее на пение сирены. Дездемона так и не решилась подняться вверх и подсмотреть. Она и так обожглась о морские шахматы. Обжечься еще о дыхание дракона ей совсем не хотелось.

Деревянная королева

– Деревянная королева Оквилании сгинула в штормовых волнах, очередь за живой королевой!

Кто бы это ни сказал, но он напомнил Дездемоне о корабле с ее погибшими братьями. Тот корабль ведь назывался «Королева Оквилании». Это символично, учитывая то, что как раз нынешняя королева изначально предназначалась в жертву морю. Вероятно, забрав корабль, море успокоится.

У Дездемоны было чувство, что кто-то погрозил ей из темноты когтистым пальцем. Могло ли зеркало с ней говорить? Сейчас оно показывало полупустой корабль и белокурую русалку, которая по наглому флиртовала с капитаном.

– Это Ясмин – старшая из дочерей морского царя, – пояснил вернувшийся Моран. Его свидание с дамой-драконом завершилось очень быстро.

– Твоя сестра? Я не загадывала увидеть ее.

– Я пожелал ее увидеть. Думал, она образумилась немного с тех пор, как мы расстались. Но смотрю, она еще больше расшалилась.

– Она утянет этого капитана на дно, – догадалась Дездемона.

Моран лишь вздохнул.

– Чего еще ты ждешь от русалки?

– Любви к симпатичному смертному парню.

– Ясмин часто влюбляется в смертных, но для них это кончается плачевно. У морской царевны уже есть целая коллекция из скелетов ее поклонников.

– А я думала, что если кто-то отважный спустится в морское царство и попросит у венценосного отца ее руки, то все решится, как по волшебству.

– Это вряд ли! Морской царь меньше всего желает замужества дочерей. Дело в том, что у каждой из них есть особенный талант, который пригодится, чтобы…

– Смести весь земной мир? – подсказала Дездемона первое, что пришло ей в голову, ведь моргены не терпят людей.

Моран промолчал.

Хлопанье мощных крыльев где-то вверху возвестило о том, что дракон отлетал от замка.

– Сепфора донесла, что нам стоит ждать необычного посла.

– Из морских глубин, я полагаю. И чем же он необычен?

– Его пришлют, чтобы проверить, насколько хорошо я один справляюсь с Оквиланией. Если посол убедится, что самодержец я плохой, то нам пришлют из моря навязанную подмогу. Это экзамен. Нам нельзя его провалить.

– И чем могу помочь я?

– Разоблачить морского посла. По нему не будет видно, что он водяной.

– Как это?

– Смотри на Подражателя, – Моран щелкнул пальцами, и с рамы трюмо сползло существо похожее на огромного белого паука. Оно выпрямилось во весь рост и вдруг стало первым министром Рамиро.

Дездемона ахнула.

– Не знала, что его милость тоже морген.

– Рамиро не морген, – возразил Моран. – Покажи ей другие смены обликов!

И вот перед Дездемоной уже стоял тот самый красавчик Лансье, о котором без конца щебетала Вайра. Он нагло улыбнулся ей и продемонстрировал пальцы с перепонками. Сразу стало понятно, что это не Лансье. За долю минуты существо, названное Подражателем, сменило череду обликов, начиная от королевских советников и кончая лакеями. Под конец оно поочередно приняло облик всех братьев и даже отца Дездемоны.

– Все! Хватит! – потребовала она.

Существо проворно уползло назад за раму трюмо, а оттуда вскарабкалось по стене. Оно напоминало причудливое украшение цвета слоновой кости.

– Оно способно превращаться и в женщин, – похвастал Моран.

Будто в подтверждение его слов Подражатель уселся наверху арки и вдруг превратился в саму Дездемону, в точности скопировав ее фигуру, прическу и платье.

– Оно же до смерти перепугает всех, если повторит этот фокус прилюдно, – Дездемона поспешно отвернулась от двойника.

– Зато так можно свести врагов с ума. Представь, если тебя никто не предупредил о Подражателе, но ты повсюду видишь свою копию, которая тебя передразнивает.

– И ты опасаешься, что морской посол явится к тебе в моем облике? Не сможешь отличить меня от моргена, если я не дам тебе знак.

Моран повел плечами.

– Будет лучше, если мы оба знаем о визитере и станем его выглядывать. Если обличишь его, не стесняйся, скажи ему, что разгадала его секрет. Отцу приятно будет сознавать, что моя королева не простушка. Тогда он не станет навязывать нам ни свои правила, ни свою помощь.

– А что если его помощь нам однажды понадобится? – Дездемона вспомнила о затонувшем храме. Смог бы морской царь взять это место под свой контроль?

– Я привык со всем справляться сам, – разочаровал ее Моран.

– Зачем лелеять самостоятельность, если где-то на дне моря есть могущественный отец, который способен ради тебя затопить весь мир?

– Потом объясню, – Моран как-то замкнулся в себе.

Он вывел Дездемону в сад и подвел к беседке, которую оплетало ветвями синее морское дерево с чешуйчатым стволом. Моран сорвал с него один плод, также обросший чешуйками.

– Хочешь отведать?

– Чтобы утратить разум или потерять память?

– Чтобы научиться слышать сплетни, которые доносят до берега волны.

Звучит соблазнительно, но Дездемона не решилась.

– Как-нибудь в другой раз, – пообещала она. Дерево, шевелившее живыми корнями под беседкой, немного ее пугало. К тому же она все еще не знала, насколько можно доверять Морану. Он был учтив и обходителен с ней. В него легко было влюбиться, но довериться моргену немного страшно.

Базилика за садом с приоткрытыми дверями наглядно демонстрировала скульптуры богов, похожих на выходцев из моря. Дездемона завороженно засмотрелась на них. Фигуры из мрамора были красивыми и пугающими. Нечто подобное она уже видела в соборах города. У богинь хвосты вместо ног или раковины на месте ушей, у богов жабры и чешуя.

– Это и есть изначальные боги страны, – пояснил Моран. – Их всех я видел живыми, и для меня они вовсе не боги, а всего лишь подданные отца. Вот статуя Арианы. Вы называете ее богиней волн Фееан. Очевидно, так расслышал ее имя тот, до кого оно долетало лишь как эхо русалочьих разговоров.

Внимание Дездемоны отвлек Подражатель. Он дополз по потолкам арок до базилики и принял облик огненной дамы. Хоть ее силуэт и был ярко-оранжевым, но пламя не источал. Сразу было видно, что Сепфора подменная.

Моран вроде бы назвал даму-дракона Сепфорой.

– Что общего у вас с огнедышащей дамой? – решилась спросить Дездемона.

– Ну, – неохотно протянул Моран. – Она значительно старше меня. Из-за этого все проблемы.

– Старше на несколько лет? Тебе вроде уже есть сотня, – поддела Дездемона.

Моран сделал вид, что не ощутил булавочный укол.

– Старше на несколько тысячелетий. Но для нее это мелочь. У подобных ей существ со временем лишь прибавляется красоты и силы. Это люди быстро стареют.

Верно! Дездемона приуныла. Она-то человек. И ее хотят принести в жертву. А если не принесут, она все равно постареет и не сможет больше составлять пару Морану.

– Ты не состаришься со временем?

– Я вырос лишь за сотню лет, но достиг ли уже зрелости, – уныло протянул Моран. – На дне я еще слишком юн, а если назвать мой возраст людям, то они будут ошеломлены.

– Меня ошеломил не возраст, – призналась Дездемона. – Какая разница сколько сотен лет существу с приятным вечно юным лицом? Но то, что ты наполовину человек, а наполовину морген…

– Не знаю; родился я таким или легенда права, и отец разделил меня мечом надвое, когда мать пыталась сбежать от него назад к людям. Одна половина моргена, вторая человека.

Да эту легенду о Лилофее даже Дездемона слышала в адарской глуши. Вроде бы принцессе, сбежавшей назад на землю, морской супруг выставил ультиматум: если она не вернется, то им придется поделить детей поровну, половину мать заберет на землю, половина останется с отцом в море. Сыновей Лилофеи было неровное количество, а стало быть, нечетного седьмого сына нужно было разрезать пополам. Дочерей-русалок у Лилофеи, очевидно, тогда еще не было. Услышав ультиматум, она вернулась. Но так ли все было на самом деле? Или Лилофея с самого начала не собиралась навсегда покидать морское царство. Судя по всему, у принцессы был взбалмошный характер. Она могла всего лишь подшучивать над супругом. Обидно, если с Мораном из-за ее шуток действительно случилось что-то плохое.

– А у твоих братьев другие тела? Они унаследовали от матери хоть какие-то человеческие черты?

– У обычных водяных голубая кожа и наросты на висках и лбу в форме раковин. Ты точно не перепутаешь их с людьми, даже если они накинут на плечи мантию с горностаем.

– И в жертву избранных девушек приносят таким созданиям?

Моран угрюмо промолчал.

– Кто такой для тебя морской бог: досадная помеха к неограниченной власти или незначительный обитатель моря?

– Само море становится опасным! – Моран сощурился на волны, как на нападающего врага. – Оно принадлежит отцу и братьям, не мне. Поэтому я здесь. В королевстве, куда вернулась бы мать, если б могла уйти из глубин.

– Что будет, если море не сможет обойтись без жертвы?

– На этот случай у меня есть подружка по имени Сепфора, которая может обратить волны в огонь. В буквальном смысле. Есть талисманы делающие омут воды огненным. Так мы с ней и познакомились. Я отбил себе большой залив, не принадлежащий отцу, а она пролетела мимо, и вода стала пламенем. Я чуть не поджарился, но Сепфора меня спасла. Потом оказалось, что она подружилась с моей матерью задолго до моего появления на свет. Я увлекся ею зря. Для нее я ребенок давней знакомой и все. Но она может воспламенить все море вокруг Оквилании, если ее попросить.

От сердца Дездемоны отлегло. Значит Сепфора ей не соперница! Зато появилась другая причина для переживаний.

– Превратить целое море в огонь! Такое возможно?

– Это крайняя мера, – подметил Моран.

– И на нее придется пойти из-за чего-то?

– Если иначе тебя нельзя отбить у твоей судьбы, поджидающей в древнем храме. Или если мои недруги окажутся вдруг сильнее меня, что вряд ли, – начал перечислять Моран. – Сепфора запросто воспламенит хоть весь океан. Об этом с ней можно договориться. Плохо, что тогда погибнем в огне и мы, и земляне, и все, кто обитают в воде.

Значит, выхода нет. Если возникнет необходимость сразиться с Даруноном, страна либо сгорит, либо затонет. Дездемона вернулась к себе, глянула на пышный букет роскошных лилий, который принес ей утром Моран, и поняла, что красивые цветы ее больше не радуют. Ведь пропасть близко. Пол под ногами уже не ощущается, будто она вот-вот станет русалкой с хвостом, а жуткий морской бог потянет ее на дно.

– Деревянная королева уже затонула, очередь за живой, – повторила она, глядя в волшебное зеркало.

Зеркало тут же показало ей деревянный обломок с носа корабля, который качался на волнах, а вокруг него плескались русалки. Это была часть резной женской фигуры, какими обычно украшают корабли. Действительно, похоже на изваяние королевы. В соленой морской воде дерево быстро загниет и почернеет. От красивой фигуры скоро ничего не останется.

Дездемона не могла припомнить эта фигура или какая-то другая украшала нос затонувшей «Королевы Оквилании».

Теперь королева она! Очередь за ней?

– Иди ко мне! – голос точно звал не из зеркала, но оно внезапно показало затонувший храм. Его шпили и купола рельефно изгибались над чернильно-черной водой. Солнце садилось, озаряя их кровавым светом.

Дездемона ощутила внезапный порыв выйти к морю. Кто-то словно зашептал ей на уши:

– Ты рождена плавать, а не ходить по земле!

Ступать стало больно. В ступни как будто попало мелкое битое стекло. Дездемона разулась и осмотрела ноги. Чешуйки прорезались под пятками и ногтями. Ее ноги стали похожи на двух рыб. Ими едва можно волочить по песку.

– Плыви! – велел чей-то властный голос.

Это шепчет сам ветер? Дездемона хотела оглядеться в поисках говорившего, но сил стоять на берегу не осталось. Ей стало трудно дышать. Она сама не помнила, как упала в море. Корсет, сдавивший грудь, то ли лопнул, то ли она сама его разорвала. Вместо изысканной оквиланской парчи по груди протянулась жесткая пурпурная чешуя. На ощупь она напоминала броню. Ноги, очутившись в воде, срослись хвостом с длинными плавниками.

Так она русалка! Наяву, а не во сне. Дездемона ударила хвостом по волнам и стрелой понеслась вперед. Так быстро ни один парусник не плывет. У нее возникло ощущение, что она летит, опережая волны. В голове билась лишь одна мысль: ей нужно спешить, потому что кто-то дожидается ее. Этот кто-то ее и позвал. Зов исходил как будто с морского дна, но плыть нужно было вперед к горизонту.

Над головой неистово кричали чайки. Обручальное колечко почему-то не забило тревогу. Очевидно, оно само удивилось, что вместо пальца королевы вдруг оказалось на руке русалки. Дездемона так часто обманывала его, что, наверняка, оно решило, что она потихоньку обменяла его на что-то. Жемчужина сонно зевнула, но панику поднимать не стала. Видимо, она устало от прошлой хозяйки и более уютно чувствовало себя на пальце молчаливой морской девы.

Стоило на миг нырнуть поглубже под воду и Дездемона увидела потрясающий мир ярких красок, магических рыб и морских чудес. Поющие раковины сияли в глубине, колыхались кружевом сети водорослей, высились песчаные пирамиды, сверкали затонувшие сокровища. Но ей надо было спешить. Зов, исходивший издалека, тянул ее вперед магнитом. Небо над морем стремительно темнело, надвигалась гроза. Скоро разразиться буря. Дездемона не замечала надвигавшейся опасности.

– Плыви в храм! – призывал кто-то.

Храм! А в каком он направлении? Дездемона озиралась по сторонам. Кругом лишь волны. Они становятся все мощнее и выше. Вода все больше темнеет. Скоро она станет совсем черной.

Дездемона отплыла так далеко, что берегов Оквилании позади было уже не видно. А ведь она находилась в море всего несколько минут. Неужели русалки способны плавать так быстро? Или смотря какие русалки? Она-то не была русалкой всю жизнь и вдруг стала. Как раз накануне своих девятнадцати лет.

В мозгу забили тревожные колокола. Вдруг ее превращение это подарок накануне дня рождения, а за ним последует смертельный ритуал. Голос, исходящий неизвестно откуда, звал ее в храм. В какой именно храм, она почему-то ни на миг не сомневалась. В затонувший!

Но как туда доплыть? И стоит ли туда плыть вообще? Она не сумасшедшая, чтобы добровольно приносить себя в жертву. У нее есть Моран, ее возлюбленный и ее король. Нужно плыть домой к нему. Он важнее какого-то жуткого божества, требующего дань девичьими жизнями.

Вопреки зовущему голосу Дездемона развернулась и поплыла назад к берегам Оквилании. Кто-то сильно разозлился на нее. Она ощущала чью-то ярость, сгустившуюся над ней, подобно черной туче. Как назло разразилась гроза. Это начало бури. Порыв сильного ветра буквально швырнул Дездемону под воду. В глубине было немного спокойнее, но повстречавшиеся скаты, медузы и рыбы-мечи старались поскорее уплыть от Дездемоны. Наверное, ощущают, что она заколдованная русалка, а не настоящая. Вот только кто ее заколдовал? Древний бог, который давно ее ждал? Она ведь даже не уверена, существует ли он вообще или это всего лишь страшные предания, чтобы запугивать народ. Своими глазами она Дарунона никогда не видела. И хорошо бы в будущем не увидеть.

Одной ожившей морской легенды – Морана, для нее вполне хватает. Дездемона вынырнула на поверхность с трудом. К хвосту словно приделали противовес. Какая-то сила тянула ее ко дну.

Быть русалкой хорошо и приятно только до тех пор, пока чувствуешь себя в воде невесомой. Тогда волны несут тебя вперед, как песчинку. Дездемона попыталась вернуть чувство легкости и проплыла немного. Море все сильнее штормило. Стемнело стремительно. Скоро наступит ночь, а она одна в открытом море, и вместо ног у нее чешуйчатый хвост. Любопытно, примут ли русалочьи стаи ее за свою соплеменницу, если увидят. Пока кругом не было ни других русалок, ни тритонов. Дездемона наткнулась на бревно, качающееся на волнах, и обомлела. Это же та самая резная фигура с носа корабля, которую ей показало утром волшебное зеркало.

Вблизи деревянная королева оказалась красивой и зловещей. Пустые глаза почему-то казались хитрыми, как и деревянные губы, изогнутые в усмешке. Дездемона ощутила себя так, будто наткнулась на труп утопленницы или еще хуже на спящее магическое создание. Моран говорил что-то насчет того, что океаниды могут задеревенеть, чтобы спастись от преследования.

– Ты живая или деревянная? – Дездемона прикоснулась к изящно вырезанному лицу. Каждый деревянный локон, каждый зубец короны был выструган так искусно, что фигура казалась спящей. Любопытно, в честь которой из королев Оквилании она сделана? Вряд ли в честь Лилофеи. Та королевой Оквилании так и не стала, потому что ушла в морское царство. Может, эта деревянная королева скопирована с ее матери?

– Плыви назад! Ко мне!

Дездемона пропустила мимо ушей последний призыв. Он мог быть всего лишь иллюзией, созданной завыванием штормового ветра.

Вдруг что-то сильнее потянуло ее ко дну. Кажется, хвост раздвоился. Чешуйки на груди начали исчезать. Дездемона ахнула, когда поняла, что тонет. Как не вовремя она снова стала девушкой. Побыть бы еще немного русалкой. Ей бы всего пяти минут хватило, чтобы доплыть обратно до берега.

Она попыталась ухватиться за деревянную королеву, но пальцы лишь скользили по ее поверхности. Кажется, она подцепила занозу. Уже было не важно! Очередная накатившая волна накрыла ее с головой.

– Королева тонет! – запищало внезапно проснувшееся колечко.

Как запоздало оно проснулось! Чтобы возбудить его бдительность оказалось и нужно всего-то превратиться назад в девушку.

Что-то скользкое, похожее на конечность осьминога обвило Дездемону за щиколотку и потянуло вниз. Да еще и шторм усиливался. Это конец! Дездемона приготовилась утонуть, так и не дожив до своего рокового девятнадцатого дня рождения, как вдруг кто-то невероятно сильный обхватил ее за талию. Он подплыл внезапно, просто вынырнул из штормовой волны и обнял ее.

– Держись! – это был голос Морана. В штормовом море он оказался слаще райской музыки.

Сколько Морану потребовалось, чтобы доплыть до нее. Минута? Полминуты? Сколько времени прошло с тех пор, как колечко подало голос?

Что-то подобное громадному кракену тянуло ее на дно, но стоило Морану рвануть ее к себе, и нечто отступило.

– Там в воде плавает деревянная королева, – шепнула Дездемона, охотно прильнув к холодной груди Морана. – Думаешь, это она меня сюда позвала?

– Точно не она! – Моран обернулся на обломок корабля, который волны уже отнесли довольно далеко. Удивительно, как он все еще не затонул.

– Я только что превращалась в русалку! Ты мне веришь?

Очевидно, в такое никто бы не смог поверить, потому что ответа не последовало.

Как оказалось, чтобы плыть, руки Морану не нужны. Он крепко сжимал Дездемону. Разгребали воду лишь его осьминожьи конечности. За долю минуты он доплыл до берега, но не вошел обычным путем через двери или лоджии, а вскарабкался прямо по стене к окну королевской спальни. Дездемоне показалось, что они оба летят.

Ливия и Берсаба моментально поняли, что нужно разжечь камин и подогреть вино. Моран положил продрогшую Дездемону на постель. Она ощутила легкие поцелуи в шею и в губы. Они были сладки, но от них пробирал мороз.

– Сегодня согревающие эликсиры Арианы закончились, – прошептал Моран, отстраняясь, – но завтра она прилетит и принесет новые. А пока спи!

Жемчужина на колечке что-то недовольно бормотала, но Дездемона уже ее не слушала. Ее сознание погрузилось в сон, как в темную топь.

Трубадур

Дездемоне приснилось, что она лежит на могиле матери в тихом заболоченном саду возле семейного склепа. Гробовая плита, поросшая жимолостью, треснула, и под ней копошится что-то, будто какое-то чудовище рвется наружу из земли и трясины. Кто-то стучится когтистой клешней с другой стороны плиты, а она лежит на спине и не может шевельнуться. На ней подвенечное платье, но почему-то оно пурпурное, а не белое. Разве бывают свадебные наряды красных оттенков? Или платье поалело от крови? Голову нестерпимо колет. Это потому что волосы утыканы множеством красных роз. Эти розы должны служить украшением, ведь они так гармонично сочетаются с ее иссиня-черными кудрями, но у цветов такие острые шипы! Эти розы точно принес Ловкач. Каким-то образом она это знает. Если бы можно было вырвать их из волос и ощутить облечение, что колючек больше нет, но невозможно двинуть ни рукой, ни ногой. Она будто парализована какой-то магической силой. А некто, стоящий над могилой, уже замахнулся на нее серпом. Запах роз стал удушливым. Дездемона успела подумать лишь о том, что золоченый серп похож на сверкающий в небе месяц. А потом серп рассек ей шею. Голова, украшенная розами, слетела прочь и покатилась по материнской могиле.

Дездемона проснулась в ужасе и потрогала шею. Вроде голова на месте. Во сне ощущение, что ее обезглавили, было до боли реальным.

Морана в ее спальне не было. Очевидно, он ушел еще ночью. Дездемона смутно слышала, когда засыпала, что его зовут какие-то голоса из воды. Целый хор. Или ей это только приснилось?

Жизнь повернулась таким фантастическим образом, что скоро она не сможет отличать сны от яви, а сказки от реальности. Моран пообещал, что его навестит настоящая морская фея. Любопытно, как она выглядит и что умеет делать? Дездемона читала о феях только в сказках, но могла предположить, что увидеть фею точно будет куда приятнее, чем столкнуться в коридорах с Подражателем, который прикинется кем-то из ее покойной родни.

Если судить по трюкам Подражателя, то неудивительно, почему от морген в старые времена зажигали костры прямо на берегу. Ряд костров должен был сдерживать наступления морских обитателей на землю. Поэтому костры пылали даже днем. Но эта предосторожность ушла в прошлое. Сейчас сам король был наполовину моргеном.

Как просто разрешилась вражда между людьми и моргенами! Всего-то и нужно было поженить морского царя с земной принцессой. Или совсем не все так просто?

Общее потомство Лилофеи и водяного вышло скорее морским, чем земным. С приходом Морана Оквилания может стать всего лишь колонией морских владений его отца.

Дездемона глянула на море через приоткрытые двери балкона и вздрогнула. У берега снова разожгли костер? Она прищурилась. Нет, это лоскут яркой красной ткани развевался на ветру, напоминая танцующее пламя. А ткань является бесформенной накидкой на узких плечах какого-то трубадура, сочиняющего песенки прямо на берегу. В нем было что-то знакомое. Дездемона прислушалась к его голосу и узнала Ловкача.

Он сидел на валуне у самой кромки прибоя и распевал на все лады:

– Она свежа, как роза,

Как лилия нежна,

Как жемчужина бела,

А полюбила чудовище с морского дна.

Хоть рифм и не хватало, а смысл был понятен. Дездемона резко захлопнула стеклянные двери, ведущие на балкон. Теперь она королева и никому не позволит себя дразнить. Корона, кстати, сильно давила на лоб, хоть и была изящной. Ее хотелось снять, но нельзя. Венец это символ ее власти, пусть даже хлипкой. Вся основная власть в руках Морана, точнее в его щупальцах. Все жизни людей Оквилании сейчас в его власти.

– Нужно же было королю, выползти из моря, чтобы вогнать в страх всех жильцов своего государства? – Ловкач уже был тут как тут. Он легко взобрался на балкон, перемахнул через перила и бесшумно отворил ставни. Лютня болталась на ремне у его плеча. На одной лопнувшей струне повисла живая роза.

– Это для тебя! – спохватился гость, выпутав цветок, и протянул его Дездемоне. Она не решилась взять.

– Что для королевы всего одна розочка это слишком скромный подарок? – с сарказмом протянул он. – Я слышал, ты обожаешь розы.

– Ты шпионил за мной с Мораном?

Такой разговор он мог подслушать только под их спальней. Когда играла с Мораном в морские шахматы, она призналась ему, что розы ее любимые цветы.

Ловкач не разъяснил, где и что слышал. Может, у него слух такой острый, что он и из моря улавливает все шепоты людей во дворце.

– Странно, да? Король прибыл опекать свою страну лишь для того, чтобы ее затопить. Все души тех, кто его ждал тут, в опасности. Вот-вот они перекочуют в море.

– А что если он не так жесток? – Дездемона все же приняла розу и тут же укололась о шипы до крови. Нужно быть аккуратнее, но когда рядом с тобой тот, чьего лица не видишь, поневоле начинаешь нервничать.

– Благородство не во вкусах морген, – Ловкач зло скрежетал зубами. – Я помню, как меня топили.

– Ты, наверное, из общества тех, кто выжил и не утонул. Вас называют избранными.

– Избранными? – он глухо хохотнул.

– Тебе смешно? – обиделась Дездемона. Вероятнее всего, он считал себя проклятым, а не избранным, если учесть его мрачный вид. Он не красавчик и точно не человек. Красная накидка, скорее всего, скрывает обезображенное морской заразой тело. Как бы Ловкач не оказался прокаженным.

– Лучше уходи, – Моран мог вернуться в любую минуту. Дездемона решила побыстрее выставить из спальни надоедливого поклонника. Как так вышло, что ею увлекаются одни чудовища?

Под капюшоном Ловкача можно было разглядеть лишь фрагменты лица, но и этого хватало, чтобы понять, что он безобразен.

– Тебе не нравится, как я выгляжу. Да? – угадал он.

Что на это можно сказать? Дездемона потупилась.

– Взгляни! – Ловкач протянул ей маленький овальный медальон с мужским портретом. – Он тебе нравится?

На портрете был изображен зеленоглазый шатен со скульптурными чертами лица.

– Довольно красивый, – констатировала Дездемона. – Ты убил его и хранишь его портрет, как трофей?

– Это все, что ты можешь предположить?

– Ну, самая вероятная версия эта та, что ты потопил его невесту, а медальон с портретом жениха она носила на груди. И теперь он в руках душегуба. Вернее, в щупальцах. Все никак не могу рассмотреть, что там у тебя под рукавами.

– Глупенькая! – Ловкач отнял у нее медальон. – Это не моя жертва. Это я, каким я был до того, как меня коснулось море.

– То есть ты человек? В прошлом?

– Себастьян де Ариго. Наследник графских плантаций. Придворный щеголь. Любимчик дам. Дуэлянт. Задира. Все изменилось в один миг, будто мне к лицу поднесли магическое водяное зеркало. Был турнир на воде, поединок с моргеном, буравившим дно моей гондолы, чтобы я утонул. Он начал меня топить, и понял, что не может. А все, кто были в лапах морген, но не утонули, становятся, как я.

– Неутонувшие! Вас, должно быть, целая секта, – Дездемона припомнила силуэты в красном, совершавшие обряд под дождем в день коронации. Не те ли самые Неутонувшие это были? – Но почему вы не тонете в воде, как все люди?

– Даже моргены этого не знают.

– То есть ты не знаешь ничего о своем теперешнем состоянии?

– И почти ничего не помню о том дне, когда изменился. Помню лишь, что морген вцепился в меня во время турнира на воде, но утопить почему-то не смог. Смог лишь жестоко изранить и сделать (какой там эпитет выбрало безграмотное простонародье) – избранным! Так это проклятие, оказывается, называется! Избранностью! В глазах простых людей мы что-то вроде ордена монахов, способных противостоять моргенам, но на самом деле мы всего лишь сообщество калек.

– Мутантов, а не калек, – робко поправила Дездемона. С каждой минутой она все больше начинала бояться Ловкача. Его глаза так опасно и грозно сверкали. Упаси боги вызвать чем-то его гнев!

– Если бы не это я бы мог ухаживать за тобой, дарить розы, петь серенады, которых бы ты не пугалась. У меня было живописное поместье с апельсиновыми плантациями. Я мог бы сделать тебе брачное предложение и спасти от произвола мачехи. Королевой ты бы не стала, но была бы счастлива.

– А вдруг так говорят все моргены, которые обманом хотят утянуть девиц на дно?

– Не лукавь, королева! Ты же видишь, что я не морген.

А кто он тогда? Уродец, сбежавший из цирка? Или выродок древней аристократической семьи, где от бесконечных браков кузенов и кузин произошло вырождение?

– Мне сложно поверить, что когда-то ты был более человечным.

– Мы, Неутонувшие, меняемся.

– Как это происходит?

– Тело деформируется, разум тоже. Возникает озлобленность, как на людей, так и на морген.

– С чего злиться? Капитаны и купцы тонут, целые флотилии терпят крушения, а вас одних море пощадило. Вы действительно избранные, раз не утонули, как к примеру, мои братья!

– Посмотри на меня! – Ловкач распахнул хламиду. – И скажи, что было лучше выжить или утонуть.

Дездемона отшатнулась, мельком увидев черное склизкое тело со множеством раздвоенных щупалец. Ног не было, лишь какие-то хвосты вились клубком. А она еще думала, что сложно обращаться в русалку! Как же живется такому существу? В отличие от Морана он был настоящим полноценным монстром. Ничего человеческого в нем не осталось.

– Я знаю разные колдовские средства, – признался Ловкач, запахивая накидку. В ней он, по крайней мере, был похож на придворного мага, изуродовавшего себя экспериментами, а не выходца из трясины. – К примеру, я могу сделать русалку на целый день двуногой девушкой, но я не могу вернуть себе человеческий облик. Так, что ты правильно делаешь, что избегаешь меня. Моран хотя бы наполовину красавец, я урод целиком от макушки до пят, то есть до кончиков хвостов.

– Чего ты от меня добиваешься? С какой целью ты вообще начал ко мне приставать?

– Заигрывать с тобой, – поправил он. – Во мне еще не умерли все те симпатии, которые я испытывал к прелестным дамам, когда и сам был кавалером им под стать.

– То есть ты хочешь сказать, что до сих пор не убил и не утянул на дно ни одной земной женщины?

– Я не топлю красавиц, если ты об этом. И на дне я тоже не живу. Нашему обществу приходится ютиться на болотистых задворках человеческих селений, например в топях за злачными районами столицы. Мы чудовища, но женщин мы не обижаем.

Она видела другое! Распотрошенный серпом труп женщины под дождем не шел у нее из головы. Совершало ли ритуал то самое общество, к которому принадлежал Ловкач.

– Ты давно стал таким? – осторожно начала выспрашивать она. – Уже хорошо изучил все повадки подобных тебе существ? Ты сказал, что вы становитесь озлобленными. Подразумевает ли это акты жестокости?

– Все уже неважно, – остановил допрос Ловкач. – С тех пор, как король обратил свое внимание на тебя, все наши планы вынужденно изменились. Нельзя было допустить, чтобы он тебя увидел, но это произошло. Я ничего не смог предпринять, хоть и вертелся рядом. Я нашел тебя, но и он тоже тебя нашел. К сожалению, он сильнее, чем все мы. И от его силы в итоге рухнет все королевство.

– С чего ты решил?

– А как ты сама думаешь? Неужели морген навечно останется на земле?

– Он для этого и приплыл в страну.

– Нет, тебе просто удобно так думать. Ведь если выяснится, что он не сможет навсегда остаться на суше, то и ты станешь для него обузой. Как увести с собой в морское царство жену, которая не сможет дышать под водой?

– Говорят, есть средства, которые позволяют на время дышать на глубине.

– Не для тебя! Избранная Даруноном жертва не подвержена их влиянию. И как же ты собираешься последовать на дно за моргеном.

Есть одна средство! То что казалось Дездемоне проклятием, вдруг начало представляться благословением. Она ведь смогла превратиться в русалку один раз, значит можно это повторить.

– Даже не думай, – Ловкач угадал ее мысли. – В русалку навсегда ты перевоплотишься только в том случае, если станешь жрицей Дарунона. Отвергнешь морского бога, и русалкой тебе больше никогда не быть.

– Откуда ты-то узнал, что я могу превращаться в русалку?

Неужели он за ней подглядел? Тогда он постоянно прячется где-то во дворце.

– У тебя по лицу заметны признаки превращения, – признался он. – Я достаточно опытный в магии, чтобы их разглядеть. А если осмотреть твои ноги, то, наверняка, на ступнях обнаружатся наросты в форме чешуек.

И в этом он прав! Дездемона с трудом сглотнула. Роскошная золотая корона с рубинами и изумрудами давила на лоб. Ее тяжесть символична. Быть королевой оказалось очень тяжело. Даже при муже-монстре, который способен силой и магией решить большую часть проблем.

Может донести ему на Ловкача. И тогда наглым двусмысленным советам придет конец. Только Дездемона доносчицей не была. Она предпочитала молчать о своем странном знакомом. А он все пророчествовал, пугая ее до учащенного сердцебиения.

– Если выберешь Морана, то уже не сможешь стать русалкой, а если станешь русалкой, то никогда больше не сможешь быть вместе с Мораном.

– Но это равносильно тупику. Не став русалкой, я не смогу жить вместе с моргеном. Я просто задохнусь под водой.

– Этот замкнутый круг можно разорвать, но как я не знаю. Разве только у тебя такая мудрая голова, что ты сама найдешь выход.

Мудрой ее никто и никогда не считал, но раз уж стала королевой, придется оттачивать свой ум и смекалку. Как же править целой страной, не постигнув житейских премудростей?

В соседних помещениях раздались какие-то звуки. Дездемона тут же воспользовалась шумом, чтобы распрощаться с надоедливым гостем.

– Уходи! Или уползай! И не появляйся тут больше. Как мне оправдаться перед Мораном, если он застанет тебя здесь?

– Скажи ему, что у тебя есть тайный любовник, – съязвил Ловкач.

– Не шути так! Я не влюбляюсь в монстров!

– Кто бы поверил, услышав такое от супруги монстра! – поймал ее на слове угрюмый гость.

– Скорее всего. Моран решит, что мы затеваем против него заговор, если застанет нас вместе, и казнит нас обоих. Он ведь может найти управу и на такое существо, как ты.

Ловкач отрицательно мотнул безобразной головой.

– Мы все в тупике: и ты, и я, и Моран, и мое общество. Нельзя оставить в живых избранную жертву Дарунона, и нельзя дать тебе остаться вместе с королем. Выхода нет.

– Но тогда может быть тебе и твоему обществу лучше забросить всю эту головоломку и заняться чем-то другим, – осекла его Дездемона и хотела идти прочь. Как назло никто из прислуги или охраны не спешил распахнуть дверь спальни королевы, чтобы проверить, с кем она тут спорит. Нужно уходить от Ловкача. Он кажется безумным. Вдруг все его истории о том, что он превратился в урода по воле случая, это всего лишь им же сочиненный бред. Сложно было поверить в то, что когда-то он был красив.

Дездемона обернулась, чтобы отдать ему медальон и чуть не вскрикнула. В его руке, подобной черным щупальцам, сверкал золоченый серп. Он совершенно точно был оружием, а не орудием труда. Рукоятка, испещренная рунами, очень сильно напоминала про кинжал Алаис.

– До жертвоприношения осталось девятнадцать дней. На девятнадцатый закат серп будет окрашен кровью девятнадцатой русалки! – гробовым тоном пообещал Ловкач.

Дездемона ощутила укол в сердце и дикий страх. А с чего бы так пугаться? Разве она уже русалка?

У нее сейчас две стройные ноги. Она легко передвигает ими, ступая по начищенному паркету. Если повезет, то в хвост они больше не срастутся. Хотя если будет так, то и с Мораном, ее почти ничто не объединяет. Ему бы больше подошла в жены русалка.

Дездемона ощутила себя под взглядом Ловкача, как рыба, выброшенная на песок. До ее девятнадцатого дня рождения осталось ровно девятнадцать дней.

Холодные ветра

Моран разговаривал с послами в тронном зале. Это были не шпионы морского царя, а самые обычные люди, которые начали захлебываться водой, едва их речь не понравилась королю. Угрозы военной атаки Моран проигнорировал. Ему легко было затопить еще один флот, как он сейчас топил послов, при этом не прикасаясь к ним.

Дездемона притаилась за колонной и наблюдала, как у несчастных изливается изо ртов целый поток соленой морской воды. Они задыхались. Их кожа синела. Моран наблюдал за их мучениями равнодушно. Так же он посмотрит и на обломки вражеской армады.

Его стоило бояться. Когда нужно, он умеет проявить жестокость.

Лучше оставить его разбираться с государственными делами одного. Тронный зал с огромным бассейном начал ее пугать. Дездемона поспешила прочь. У выхода ее фрейлины приседали перед ней в реверансах. Она даже не знала их всех по именам. Зато она слышала, как они шептались о давнем пророчестве.

Дездемона и сама видела, как мрачнеет небо над Оквиланией. Народ ожидает самый сильный шторм в истории страны, когда море выйдет из берегов и либо затопит все королевство, либо отступит, едва прольется кровь одной избранной жертвы.

По рациональному мнению некоторых даже кровь сотен жертв не утихомирит прибой. Но большинство людей в островных королевствах, зависящих от гнева стихии, к сожалению, рациональным не было. Тут царили древние суеверия.

Море в Оквилании становилось все более холодным. Пару десятков лет назад побережье было значительно солнечнее и теплее. Теперь тут все время было пасмурно. А говорили, что в дни юности старых министров климат тут был таким жарким, что у моря невозможно было находиться без опахала. Теперь от волн веяло почти льдом. Странно, учитывая то, что чуть в сторону от берега все еще царит тропический рай, зреют апельсины и бананы под палящим солнцем. Их рощи часто называют плантациями. Хозяева таких плантаций имеют хороший доход, сбывая тонны ананасов и мандаринов купцам из соседних стран. Да и рынки Оквилании ломятся от фруктов, которые созревают лишь в жаре. На глубинке страны всегда тепло, а у берега холодно без накидки.

– Говорят, водяные злятся, – часто слышала Дездемона. Какой-то бродяга у берега, которого моргены не трогали, уверял в этом фрейлин. Когда-то он был ныряльщиком за устрицами, теперь собирал ракушки и пытался продать. Иногда в них находили жемчуг.

Дездемона ему нравилась. Он смотрел на нее как-то особенно, будто видел в ней жертву, которая всех спасет. Как бы он не решил убить ее сам, чтобы избавить страну от затопления.

Глупое поверье, что принеся жертву, можно умилостивить богов, но люди, перепуганные и беспомощные перед стихией, готовы лелеять любую надежду, даже самую абсурдную. Даже если Моран будет против, народ соберется толпами, устроит восстание и сам зарежет королеву над кромкой моря, чтобы задобрить гнев волн, угрожающих затопить их дома.

Если б только слух о том, что она избранница морского бога, уже не распустили. На нее бы так не косились. Другую жертву взамен бог вряд ли выберет. Ему нужна одна конкретная. Он не передумывает. Остается уповать, что сильнейшего шторма в истории, которого все ждут, не будет, и жертвы не потребуется.

– Королева Оквилании! – окликнула ее какая-то дама, стоявшая в тени безлюдной лоджии.

Так к ней никто не обращался. Высокопарное словосочетание «ваше величество» по этикету нельзя было заменять ничем другим. Но морская дама в зеленом платье этикета не знала. Дездемона ахнула, заметив чешуйки на ее лбу и шее, которые виньетками покрывали часть кожи и уходили под декольте.

– Я гостья и они тоже, – дама махнула рукой с зелеными перепонками на группу леди в другом конце лоджии. Они были очень нарядными, но чешуйки на их коже тоже можно было разглядеть.

– Делегации из моря прибывают регулярно, но королевы почему-то в тронном зале вечно нет. Нам приходится париться под дыханием драконицы. Неужели ты не будешь участвовать в местных церемониях?

Опять «ты» вместо уважительного «вы», но морской гостье можно простить все, потому что поглядеть на нее это уже в диковинку.

– На тебе обычная корона, а не морская, – пренебрежительно заметила чешуйчатая дама. – Это значит, что король не особо тебя любит.

Дездемона отшатнулась от шлейфа, который двигался. Похоже, у изысканной дамы под платьем хвост.

– Я уже видела этот перстень, – Дездемона заметила, как блеснул крупный камень в оправе на зеленой руке дамы-моргены. Когда-то этот же самый перстень сверкал на руке покойницы под дождем.

– В день коронации принца Морана?

– Да.

– Мы тогда славно погуляли.

Дездемона опасливо обернулась на группу других дам-морген. Цвет их чешуи соответствовал цвету платья: белый, синий, желтый, фиолетовый. И ни одного красного. Моран проговорился, что красная чешуя это признак океанид. Тогда почему же храмовые русалки в ее снах были красными? Ведь Дарунон морской бог, а не океанский.

– Вы пировали на костях людей в вечер коронации, – упрекнула Дездемона.

Моргена ее даже не поняла. Для нее такие слова упреком не являлись. Она хищно сощурила на королеву ярко-зеленые глаза. Они были в тон ее чешуи.

– Ты видела в тот вечер жемчужный дождь? Знаешь, что это значит?

– А это что-то может значить, кроме очередного морского волшебства? – удивилась Дездемона.

– Жемчужные дожди проливаются над тем государством, которому вскоре суждено затонуть и навсегда стать частью морского царства.

– Но мы уже часть морского царства, ведь тут правит морген.

– Это не одно и то же. Принца Морана можно считать лишь наместником, пока страна целиком не ушла под воду, он тут будет чувствовать себя чужим.

– Даже со мной?

– А кто ты такая? – моргена нахмурила рельефные зеленые брови.

– Я вообще-то его жена, – неуверенно пробормотала Дездемона. Таков ли ее статус по морским законам?

– Ты обычная земная леди. В море тебя не примут.

– Но я туда и не стремлюсь.

– Но там родина Морана.

– Но корнями он из Оквилании. Здесь родилась его мать.

– У его матери куда более сложная родословная, чем ты можешь предположить своей наивной земной головкой. Тебе бы сознание моргены.

Настроение Дездемоны резко ухудшилось от таких замечаний. Не со всеми незнакомцами стоит вступать в диалоги, чтобы не расстроиться. К примеру, женщины-моргены оказались очень злы на язык.

– Оквилания помечена к затоплению уже давно. Люди здесь в конец испортились, совсем перестали уважать нас, своих первых покровителей.

– Да, я поняла, что прототипы всех наших богов это вы, народ из моря. Более древний, чем мы. Естественно мы приняли вас за богов.

– Мы вас оберегали, пока вы не делали нам зло. Вначале человечество было наивно, а затем появились сети, гарпуны, китобойные суда. Море взбунтовалось против вас. Вся наша агрессия спровоцирована вашей жадностью. Оквилания продержалась столетие лишь на жертвах. Но последней жертвы не будет. Сердце Морана так решило.

– Так ты все-таки считаешь, что он меня любит? – поймала ее на слове Дездемона.

– Я не признаю любви между людьми и моргенами, – оскорбленно воскликнула собеседница. – Ты – каприз морского принца.

Даже Подражателю, ползавшему по потолкам, ее слова не понравились. Он мгновенно перекинулся в нее и начал корчить рожи. Между ним и зеленой дамой разгорелась короткая ссора. Дездемона поспешила уйти. Стоило понадеяться, что таких делегатов из моря в будущем не ожидается. К чему им вообще оккупировать оквиланский дворец? Разве у Морана есть время их принять? Он и так занят земными подданными.

Стоило отойти от лоджии, а Подражатель уже был тут как тут. Он быстро полз за Дездемоной, принимая то один вид, то другой, и вдруг снова стал ею.

– Я не хочу иметь близнеца! – осадила его Дездемона.

Гневный тон ее голоса на морскую тварь не подействовал. Подражатель скопировал ее движения и даже строгое выражение ее лица. Он мастер перевоплощений! Ему можно лишь аплодировать, как шуту, а не ругаться на него. Перед Дездемоной стояла она сама, будто отраженная в зеркале. Ни одного различия не найдешь! Хотя есть одно! У ее копии глаза без зрачков чистого голубого цвета, будто вместо белков в глазницах светится морская вода. Теперь-то она знает, как разоблачить Подражателя. А вот другие люди этого не знали. Для них встретить королеву с близнецом скорее всего будет шоком. Ведь всем известно, что сестры-двойняшки у нее нет.

Подражатель ловко вынул из пустоты и преподнес ей розу. Было странно получить цветок от себя самой. Дездемона решилась его взять. Роза оказалась синего цвета. А ведь еще секунду назад в руках Подражателя она была красной. Миг, и лепестки растеклись в ее руках водой. Подражатель рассмеялся журчащим смехом.

– С тобой невозможно общаться! – бросила Дездемона своей копии и свернула в узкий коридор.

Спустя пару минут до нее донеслись звуки драки и бряцанье оружия. Позади шло сражение. Стража решила схватить Подражателя? Дездемона оглянулась. На Подражателя напали вооруженные люди. Только это были не стражники. Стражники не носят красных накидок и не покушаются на жизнь королевы. Ну, в данном случае на жизнь Подражателя. Только нападавшие не знали, что перед ними морской Подражатель. Они крайне удивились, когда хрупкая королева начала сопротивляться так, будто была волшебницей. Голыми руками она могла ранить сильнее, чем мечами. Кажется, злоумышленники начали понимать, что угодили в ловушку. Из-под платья мнимой королевы неожиданно вынырнули щупальца и сдавили их, подобно удавам.

Дездемона притаилась в узком проходе и наблюдала. Пустые синие глаза Подражателя устремились на нее, будто вопрошая: «ты счастлива, что я оказался сейчас на твоем месте?».

Как только кто-то мог принять существо с такими глазами за земную королеву. Взгляд с лихвой выдавал волшебное существо.

Кажется, Подражатель каким-то образом смог призвать Морана. Тот бросил свои дела и спешил к месту разборки. Пойманные существа его испугались. Кажется, он был способен, как следует им навредить. К тому же с ним пришла та самая величественная дама по имени Сепфора, которая мгновенно обожгла их своим дыханием. Выдыхать огонь она умела. Но как она так быстро сумела оказаться рядом? Разве она не летала где-то далеко за пределами Оквилании? Какая она быстрая! Едва свистнули, она была рядом. Прямо левретка, а не дракон.

– Вы ведь знаете, что я могу уничтожить даже общество избранных? – Моран наклонился к извивавшимся склизким телам, на которых сгорели накидки.

– Их надо пытать, иначе они ни о чем тебе не расскажут, – посоветовала Сепфора. – Это работа не для палачей, а для нас. Нужно вызнать у них все их секреты. Нам повезло, что мы поймали сразу нескольких. Один под пытками мог бы умереть.

– Они не тонут, – напомнил Моран.

– Но они горят! – весомо поправила его спутница.

Кто-то один из обожженных заложников отполз прочь, пока Сепфора пытала других. Его обгоревшее щупальце вцепилась в подол Дездемоне.

– Ловкач? – она не поверила себе. Стоит ли его выдать? Никто даже не заметил, как проворно он улизнул.

Он ни о чем не просил, но она вдруг решила спасти его, сама не зная зачем. Наверное, от того, что он был с ней учтив. Ну, вот, она так привыкла к черствости мачехи, что стоит кому-то погладить ее по головке и преподнести пусть даже отравленную розу, то она все сделает ради благодарности. От розы Ловкача на ладони осталась сыпь, но она все равно ему помогала.

– Беги! Я их отвлеку.

Он ей даже не поверил, но все равно метнулся вдаль по коридору, а затем вверх по арке. Заложников уже потащили в пыточную. Вызванная охрана прочесывала коридоры. Следил ли Ловкач за тем, как она отвлекает охрану наспех придуманной историей об увиденном в королевском будуаре призраке? Стражники смотрели на нее, как на полоумную. Пусть королева дура, но отказать ей в помощи нельзя. Дездемона воспользовалась своей привилегией, а Ловкач заминкой стражи. Он, наверняка, уже выполз в одно из многочисленных окон, а оттуда в море. Дездемона мысленно пожелала ему исчезнуть там навсегда.

Розы под дождем

Ариана оказалась белоснежной феей, у которой из спины росли сразу несколько пар крыльев, наслоенных друг на друга, как лепестки пионов. Увидев ее, можно было лишь ахнуть от восхищения. К сожалению, она улетела очень быстро. Пообщаться с ней не удалось.

Дездемона попробовала синее вино, принесенное Арианой. Похоже на вкус каких-то экзотических ягод, название которых она не знала.

– Каково оно на вкус человека? – поинтересовался Моран.

– Как будто смешали клубнику, малину, землянику и добавили к ним кисловатый привкус физалиса и фэйхоа, – быстро подвела ассоциации Дездемона. – Вроде и сладко, но с кислинкой.

– Если предпочитаешь приторные напитки, то попробуй медовые настойки из Тиории.

– Нет, мне нравится пить то, что предпочитаешь ты, – она глотнула еще. В горле взорвались синим фейерверком вкусы моря, пены и целого набора ягод. Интересно, если смертная девушка пьет морское вино, сможет ли она стать ближе к водяному?

Жемчужины, приставшие к коже, подобно пиявкам, мгновенно отлипли. Моран собрал их в ларец и убрал.

– Больше не носи жемчуг, если не хочешь оказаться в оковах. Здесь полно рубинов, опалов, изумрудов, сапфиров и даже радужных камней, какими обычно владеют только феи.

– Ты советуешь мне даже обручальное кольцо снять? – лукаво улыбнулась Дездемона.

– Не вздумай! С ним ты уже успела подружиться. Морские обитатели не прощают, если кто-то предал их дружбу.

Может, стоит расспросить его о тех существах, которых он отправил под пытки? Дездемона не решилась. Жестокое пророчество Ловкача засело в мозгу. Она не сможет быть с Мораном, не став русалкой, и она не сможет стать русалкой, если выберет Морана, а не Дарунона. Ну как тут выйти из ситуации? Милее думать, что Ловкач соврал.

– Ты веришь в пророчество, что вся Оквилания может затонуть, если Дарунон не получит свою жертву?

– Ну, на моей памяти ни одного пророчество не сбывалось, – откликнулся Моран. – Но если Оквилания и впрямь затонет, моей матери это будет неприятно. Она любит эту страну до сих пор. Ведь здесь она родилась.

– Морской царь мог бы уберечь от затопления родину своей супруги?

– Отцу все равно! Он бы сам охотно затопил все земли вокруг моря, кроме пустынь. Ведь там обитает древнее божество по имени Алаис, из-за которого отец стал монстром. Оно сильнее всех. Земная принцесса Лилофея внешне была похожа на Алаис. За это морской царь и выбрал ее. Проникнувшись легендами о золотых кудрях Алаис, я тоже подыскивал возлюбленную-блондинку. Но надо же! Мне понравилась брюнетка!

Моран коснулся ее кос, перевитых лентами. Впервые Дездемону не испугала его перепончатая рука.

– Никогда не думал, что полюблю брюнетку, – признался он.

– А Лилофея, наверняка, никогда не помышляла стать царицей на морском дне. Предания о том, что она собиралась сбежать от супруга назад на землю, правдивы?

– Она имела право выходить назад на берег, но не больше, чем на день. Был случай, что она задержалась в гостях дольше, чем положено. Тогда отец послал за ней послов из моря.

– Чудовищ?

– Ну, мы их так не называем. Не знаю, что произошло тогда при оквиланском дворе, но отец припугнул ее, что если она не вернется, то сможет забрать с собой на землю только половину сыновей, то есть троих, а нечетного седьмого придется разрубить надвое.

– Страшно! – Дездемона поежилась, как от холода.

– Ариана говорит, что ничего страшного в этом нет. Обе мои части остались бы жить, как близнецы. Морген не убить одним взмахом меча, пусть даже волшебного меча. Если отрубить им, скажем, клешню, то она останется ползать по дну сама по себе, будто краб. Например, если б я в качестве наказания решил лишить Кво какой-либо его конечности, то мне пришлось бы запереть ее в клетку, ведь она осталась бы жить отдельно от тела.

– Похоже, с моргенами не справиться никакими усилиями. Мы, люди, полностью в вашей власти.

– Но и нам опасно жить среди своих. Даже отец может лишь замуровать бунтарей в особой зале для наказаний. Убить их насовсем не выйдет.

– Мучатся взаперти вечно это намного страшнее, чем сразу умереть, – Дездемона ощутила, что в ней проснулся философ. И все из-за того, что она сама как-то раз примерила на себя облик волшебной русалки. Бессмертны ли русалки? Наверное, да. Ведь они тоже относятся к морскому народу.

– Главные враги отца это люди. За что-то он очень сильно ненавидит их всех. Например, меня отец собирался уничтожить первым за то, что я родился наполовину человеком. Но моя мать любила меня. Она не дала ему разделить меня мечом и вернулась в подводное царство, но следы попытки остались, если только это не врожденное уродство. Тогда легенды соврали даже мне, – Моран распахнул мантию, показав что-то похожее на шрам в том месте, где человеческая часть его тела переходила в морскую. – Легенды о том, что я был рассечен из-за легкомыслия Лилофеи, могли сформироваться из-за того, каким я родился. Тогда они не имеют ничего общего с реальностью. Я знаю лишь,, что после меня других сыновей у морского царя не было. Я младший и последний. После меня появились лишь дочери, целый сонм подводных принцесс. Мать полюбила их больше, чем всех сыновей подряд, и я почувствовал себя лишним.

И поэтому кто-то из моря сжил со свету ее братьев, чтобы Моран не стал лишним и для нее? Или коварный замысел тут со всем не при чем? Моргены могли напасть на «Королеву Оквилании» лишь из азарта. Дездемона решила перевести разговор в безобидное русло:

– Сколько у тебя сестер? Ты меня с ними всеми познакомишь?

– Это вряд ли!

– Почему?

– Они же все русалки.

– Все до одной?

Он кивнул.

Ну и семейство! И это короли Оквилании! Они могут стать и королями всего мира, если отец Морана в итоге рассвирепеет из-за очередного побега жены и решит затопить все окрестные земли.

– Вроде бы Кво уверял, что две из твоих сестер пошли в Лилофею. То есть они не русалки.

– Как тебе сказать… – Моран замялся. – Вроде и не русалки, но и не девушки. Ты слышала когда-нибудь о сиренах?

– О тех созданиях, которые своим пением сводят с ума моряков.

– В данном случае еще и игрой на флейте или лире. Мирель и Лорелея уже столько флотилий перетопили. Если они приплывут сюда и заиграют, то все жители Оквилании бросятся топиться в море по собственному желанию. И страна, даже не затонув, полностью опустеет.

– Ты считаешь, для меня небезопасно знакомиться с такими сказочными созданиями?

– Считаю, что со знакомством с моей семьей нам лучше подождать.

Значит ли это, что он считал ее недостойной его морского семейства? Дездемона молча рассматривала дары, оставленные на подоконнике феей Арианой. Тут были сверкающие бутылочки и склянки с цветными жидкостями. В одном флаконе свился кольцами миниатюрный морской дракончик.

– Все это волшебные зелья, но есть духи. Довольно стойкие! Если надушишься один раз, то будешь благоухать лилиями целый год.

Над комнатой и так витали приятные запахи. Дело в том, что Вайра любила смешивать ароматы мускуса, лаванды, шалфея и шафрана. А еще пихтового масла. Облако ароматов висело над будуаром. Духи, которые принесла Ариана, были необычными. В пузатом флаконе плавала то ли лилия, то ли целая пирамида белых лепестков. Они жили и шевелились. Это они выделяли благоухающую жидкость.

– А это лучший из ее даров, – Моран протянул Дездемоне нечто, цветущие ворохом кружевных лепестков. – Морская роза!

– Она синего цвета!

– Бывают еще голубые, но синяя красивее.

Роза напоминала целую пирамиду. А роса на ней оказалась настоящими мелкими бриллиантами. Она поместилась у Дездемоны на раскрытых ладонях. От ее лепестков на коже оставалась благоухающая влага. Сама роза была мокрой, будто ее сорвали под дождем.

– Из ее выделений можно сцеживать духи. Так говорит Ариана.

Дездемона кивнула, но мысли ее были далеко – в пыточной камере. Вопросы об обществе избранных так и вертелись на языке, но она не смела их задать. Хорошо, что Моран не умеет читать мысли или не делает этого из деликатности. Вайра уверяла, что моргены могут легко залезть тебе в голову и выудить оттуда всю информацию. Пока ты задумалась или спишь, морские твари легко внушают тебе свои мысли и делают из тебя послушную марионетку, которая по их воле сама сиганет в пропасть с утеса. Может ли Моран проделывать все это? С послами он поступил жестоко, но они его к этому сами спровоцировали. С нею он был обходителен.

Дездемона отвела с его лба непокорный локон.

– Твоя кожа нежнее, чем лилии. Твои кудри, как золото. Чешуя в твоей коже, как драгоценные украшения. Кто бы подумал, что я сочту моргена совершенством?

Она и сама сейчас хотела стать поэтессой, чтобы навсегда воспеть красоту морского принца. Что если однажды он навсегда исчезнет в волнах, и у нее останутся на память о нем одни стихи.

– Не бросай меня! – Моран попросил первым о том, что мучило их обоих. – Не поступай так, как Лилофея с водяным царем. Она всегда любила его дразнить и доводить до бешенства. Сепфора тоже любит изводить капризами и огнем всех своих поклонников. Я не хочу, чтобы в любви было, как на войне. Мне хочется иметь ту возлюбленную, которой я могу доверить все свои секреты.

– А что взамен? – Дездемона скользнула рукой по его холодной груди. – Я получу взамен твое морское сердце?

– Если оно у меня есть, то, конечно же, да. А все чудеса морского дна ты получить совершенно точно.

– Но я не могу дышать под водой. И даже волшебные эликсиры феи Арианы или чудодейственная травка, растущая под песком, тут не помогут. Все дело в правилах Дарунона.

– Зато я смогу вызвать все чудесное со дна, чтобы показать тебе, – самоуверенно заявил Моран.

Наверное, он имел в виду дивную поющую раковину, которую принесла все та же Ариана. От нее исходило золотистое свечение, и лилась тихая музыка, будто внутри раковины засел миниатюрный квартет. Наверняка, таких чудесных сюрпризов со дна можно достать еще очень много.

Но Моран, как оказалось, имел в виду не это. Он легко оторвал Дездемону от пола. Она и опомниться не успела, как он уже спрыгнул вниз и оказался в море. Погружение в воду стало бы неожиданно неприятным, если б Моран не успел закинуть жену себе на спину.

– Держись крепче! – посоветовал он, но и сам плотно обвил ее за талию одним щупальцем.

Он плыл быстро, как демон ветра. Дездемоне казалось, что они летят над волнами. Отлетающие брызги приятно холодили кожу. Солнце садилось за горизонтом, а впереди синели какие-то рифы. Вблизи они оказались благоухающими зарослями морских роз, вздымающихся прямо над водой. Розы были синими, голубыми, зелеными. Они кружевом нарастали над волнами, а не качались на них, как лилии. Дезмона ахнула.

– Где мы?

– Это запретная для людей территория.

Об этом она уже и сама догадалась.

Дальше замаячили жемчужные острова с белыми деревьями, на которых жемчуг рос подобно ягодам. Тут плескались в прозрачной воде стаи дельфинов. Они обрадовались при виде Морана. Кажется, он хорошо понимал их язык. А вот заросли синих водорослей, вздымавшиеся над водой, как камыш, такими дружелюбными уже не оказались. Они обвили, как веревками, запястья Дездемоны, вцепились ей в плечи, но Моран велел им отстать, и как ни странно они тут же ее отпустили. Над живыми растениями он точно обладал властью.

Он отнес ее на небольшой остров, по форме напоминавший гигантскую морскую звезду. Когда Дездемона ступила на него, у нее было чувство, что синяя земля под ногами дышит и движется.

– Это живой остров?

– Вроде того.

Все деревья на нем также были синими, но ветви жемчужными. Голубые плоды оказались вкусными. Разум от них она не утратила, зато появилось ощущение эйфории, как будто она летит или плывет по радужной воде. Тут морской рай. Она поцеловала Морана, и он оказался не против. Его губы перестали казаться ей ледяными и безвкусными. Это уже поцелуй не моргена, а ангела. Вот что такое наслаждение!

Дездемона лишь запоздало подумала о том, что приближается ночь, а кругом опасно. В свете луны из моря могут выйти самые невообразимые существа. Да и сам остров постоянно смешается то вправо, то влево, как будто плывет и шевелит рельефными краями, как ножками морской звезды.

– Думаешь утопить меня, если я окажусь коварной земной особой? Тут легко утянуть меня на дно, и никто из фрейлин не заметит. Кругом лишь твой морской народ. Да и того пока не видно на поверхности волн.

– Думаю, как хорошо было бы все бросить и остаться здесь вдвоем навсегда, – искренне признался Моран.

– Как Урилл и королева Адриана?

– С единственной только разницей, что твой муж не направит на нас с войной вооруженный флот. Потому что твой муж это я.

– Хорошо, когда похититель и муж это одна личность.

– Я могу похитить тебя от всего мира.

– И от моря? Что если море меня не примет? Не примет наш союз? Куда мы тогда денемся? На земле неуютно тебе, в море чужачка я.

– Есть еще много мест, где межрасовые союзы поощряются. Например, на островах Междумирья. Это далеко, но я могу отнести тебя туда.

Значит, выход все же есть. А она-то уже впала в депрессию из-за угроз Ловкача. Выходит, иногда паника бывает преждевременной. Острова Междумирья это их спасение на крайний случай. Есть только одно но.

– А морской бог туда не доплывет? – спросила Дездемона.

Моран надолго замолчал, а потом принялся молча осыпать поцелуями ее шею.

Громадная волна внезапно поднялась над островом, угрожая захлестнуть его целиком. Дездемона в ужасе оглянулась и чуть не закричала. С громадной лазурной морды на нее смотрели сапфировые глаза. Их взгляд пронзал насквозь.

– Это же водяной дракон! – воскликнула Дездемона. – Настоящий!

У чудовища был красивый гребень, подобный многоярусной короне. Его чешуя отливала лазурью, а громадный хвост бил по воде. Таким хвостом за миг можно огромный корабль размозжить, как щепку.

– Водяные драконы синего цвета! Как почти все морское! – изумилась Дездемона.

Но вдруг рядом вынырнул изумрудно-зеленый, и желтый, и янтарный, и фиолетовый, и змеевидный дракон с чешуей цвета листьев салата.

Да их тут целая стая! Вдруг они враждебно настроены? Дездемона опасливо прижалась к Морану, но драконы не спешили нападать.

– Не волнуйся! Они извергают на врага не огонь, а поток воды, который топит корабли и целые острова.

– Они хотят затопить этот остров?

– Они приветствуют нас, – Моран протянул руку и нежно погладил лазурного чешуйки дракона, склонившегося к нему.

– Хочешь прокатиться на нем!

– А можно? – Дездемона робко прикоснулась к чешуйкам. Они гладкие, как отполированный сапфир. На спине между шипами дракона оказалась выемка, подобная чему-то вроде дамского седла. Дракон покорно нагнулся по команде Морана, и Дездемона нерешительно устроилась там. У морских коней, которых она видела в волшебном зеркале, тоже на спине был изгиб, похожий на седло, в котором устраивались русалки, когда катались. Это было удобно. Моран не сел рядом с ней. Он поплыл за ними в воде так же быстро, как плыли драконы. Под их боками вздымался вихрь белоснежной пены. Дездемона ощущала и приятное волнение, и страх. Вдруг дракон нырнет под воду, и ей будет конец. Но он лишь метеором носился по волнам, а потом вдруг взлетел, покружил над поверхностью воды и снова опустился на волны. Моран оседлал желтого дракона, наверное, потому что цветом тот напоминал Сепфору. Вечно он выбирает тех, кто похож на ее соперниц! Пролетав немного над линией заката, Моран устал от уже привычных ему забав, и снова опустился на воду.

– Можно еще посмотреть на острова поющих раковин и на жемчужные пирамиды, – предложил очередные развлечения Моран, но Дездемона предпочла кататься на драконах под звездными небесами, то взлетая ввысь к звездам, то снова опускаясь на воду, в которой звезды лишь отражались. Она чувствовала себя ребенком, заполучившим желанную игрушку. Хотелось долететь до звезд и снять их с небосклона или выловить их отражения из воды. Но было страшно и подняться слишком высоко, и опуститься под воду, хотя дракон мог и то, и другое.

Моран утверждал, что Ариана умеет вылавливать павшие звезды и делать из них ожерелья. Когда-нибудь он подарит такое Дездемоне. А пока что она, которой никогда не позволили кататься на конях, вдруг стала наездницей на настоящем морском драконе.

Вероятно это не последний раз, и Моран устроит для нее еще нечто подобное, отвезя ее в открытое море, где гнездятся разноцветные драконьи стаи.

– Ты понравилась им! – констатировал Моран, а может всего лишь перевел их язык, который он понимал, а Дездемона нет. Она слышала лишь драконий рык. Моран же умел отдавать драконам команды, которых те слушались.

Он сам как будто морской царь. Дездемона восхищалась им.

Она проездила на драконах всю ночь. Домой в Оквиланию они добрались лишь под утро, когда начал накрапывать дождь, и катание по волнам перестало быть таким приятным.

– Особенно драконы любят Ясмин, – пояснял Моран, когда они уже выбрались на лоджии оквиланского дворца. В предутренний час все спали. Никто не заметил подвезших их к берегу драконов.

– Твою старшую сестру-русалку? – припомнила Дездемона.

– Да. Она командует целыми драконьими стаями.

– Но и ты тоже!

– У нее это выходит лучше. Ты просто ее не видела.

– Только в волшебном зеркале. Ну, то есть в глазе шпиона, как ты его называешь.

Они прошли по лоджии и оказались в цветущем саду. Наступало утро, но оно было мрачным. Дождь усилился, обращаясь в ливень. Обычный, а не жемчужный. Дездемоне было все равно, что струи мочат роскошное платье. Она хотела показать Морану что тоже способна обитать в воде. Садовые цветы набухали под тяжестью капель. На газонах образовывались лужи. Но русалок в пруду сегодня не было видно. Зато кругом было полно самых обычных земных роз: красных, желтых, розовых, чайных, белых. От их запаха кружилась голова. Как прекрасен королевский цветник! Дездемона закружилась и затанцевала под дождем, счастливо смеясь. Наверное, так и ведут себя юные ведьмы, которые обращаются в русалок. Они начинают совершать неадекватные поступки. Дездемону образумил лишь грозный то ли гул, то ли зов, донесшийся со стороны моря. Казалось, это зовет Дарунон, и его щупальца уже тянутся в сад.

– Идем отсюда! Ты вся промокла! – Моран потянул ее под навес, но Дездемона обняла его, притянула к себе, почти ложась на влажные розовые кусты.

Розы под дождем источали дивное благоухание. Сад казался бы раем, если б струи дождя не становились все более мощными. Казалось, что гроза это гнев небес. Наверняка, в море шторм. И Моран хочет плыть туда, а она держит его здесь. Вот была бы она русалкой!

Воспоминание о снах тут же разбередили старую рану. Из пруда как будто вылезли и обвили кусты роз щупальца Дарунона.

– Что-то не так? – обеспокоился Моран.

– Ты хотел бы сейчас шалить с братьями в море, топя корабли?

– Мне хорошо и здесь. С тобой.

– Но не достаточно хорошо. Я вижу, как ты волнуешься.

– Я приплыл в Оквиланию, чтобы остепениться и стать достойным правителем. Значит, шалости пора бросить, но только морские, не эти, – его пальцы заскользили по ее плечам, отодвигая бретельки из драгоценных цепочек и каменьев. Многие королевские платья вместо лент были скреплены на плечах жемчужными нитями или цепочками с драгоценными камнями.

Розы, как будто шептали что-то дождю. Дездемоне казалось, что она слышит в их шепоте упреки. Она должна стать жрицей, а не чьей-то любовницей. Но в этот миг ей хотелось только одного – быть вместе с Мораном. Если судьба предназначила ей что-то другое, то ей на это предназначение наплевать.

Праздник воды и огня

Девушка в красном стояла у моря. Вначале Дездемона приняла ее за столб пламени. На самом деле это развевались на ветру просторные шелковые одеяния алого цвета. Ветер был холодным, но незнакомка не уходила долгое время. Она будто молча позвала, и Дездемона спустилась к ней по спиральной мраморной лестнице, ведущей к побережью от лоджии.

На миг ей стало дурно. Статую деревянной королевы прибило волнами к берегу, а у незнакомки проросли алые чешуйки в щеках и уши извивались, будто две пурпурные раковины.

Так показалось на миг! Уже в следующую секунду Дездемона смотрела и видела лишь мертвенно бледное лицо, тонкую лебединую шею без всяких украшений и сложную прическу из мягких каштановых локонов. Платье дамы было немного не в оквиланской моде. Такие наряды с завышенными талиями и узкими юбками обычно изображают на богинях. Для богини все практично. А вот живой женщине ходить в таком узком платье неудобно – это все равно, что ощущать себя русалкой, которая не в силах передвигать плавниками по земле. Но незнакомка чувствовала себя вполне комфортно. От ее узких юбок тянулся по песку длинный пурпурный шлейф.

– Море возвращает все, что взяло, но и взамен кое-что требует, – голос леди в пурпурном напоминал звенящее эхо в раковине.

– Вы о фигуре с носа корабля? – Дездемона глянула на прибрежные волны. Деревянной королевы в них уже не было. Значит, ей только показалось, что статую вынесло назад к родным берегам, где она была создана.

Если деревянной фигуры нет, то о чем же тогда толкует незнакомка.

– Тебе пора домой! – вдруг произнесла она. Ее голос музыкой разливался над берегом, поэтому Дездемона пропустила мимо ушей фамильярность в обращении к королеве.

– Домой? – удивленно переспросила она. Незнакомка точно не из числа ее соседей и домочадцев, которые могли бы позвать ее назад. – То есть в Адар?

– Адар это твоя родина, но твой дом в другом месте.

– В королевском дворце, полагаю. Ведь дом женщины это там, где живет ее муж. Хотя… – Дездемона спохватилась, что сама себя загнала в тупик, ведь дом Морана в подводном царстве, а туда ей пути нет.

– Дома тебя ждут, – незнакомка как будто ее и не услышала.

Они стояли рядом. Как можно не расслышать того, кто говорит прямо у тебя над ухом? От присутствия незнакомки казалось, что море становится алым, как ее наряд. Багровое закатное сияние напоминало ее шлейф, раскинутый над морем.

– Мы тебя ждем! Все мы! У тебя могло быть много подруг, если б ты откликнулась.

– Не понимаю.

Дездемоне показалось, что волны стали кровавыми. Она поморгала, но цвет воды сразу не изменился. Даже пена была красного цвета.

– Много человеческих жертв принесено морю, но есть любимицы. А есть те, кого отвергли.

– Ты из общества избранных? – догадалась Дездемона. Это было необычно, ведь незнакомка далеко не уродина. Она даже красива, но в ней есть что-то пугающее. Вероятно, ее мертвенная холодность. Из-за нее она и напоминает оживленную магией статую.

– Я из союза девятнадцати, – незнакомка взглянула на Дездемону чистыми алыми глазами без зрачков.

Дездемона отшатнулась. Да, эта стройная женщина чем-то напоминает пурпурную русалку из ее снов, но у нее нет ни чешуи на коже, ни перепонок, ни короны из шипов на макушке.

– Мы остаемся такими, какими были, если мы не подходим…

– Как загадочно звучит! – Дездемона начала искать глазами охрану. Где только пропадают Ливия и Берсаба, и даже Вайра, когда их присутствие рядом очень не помешало бы. Хотя бы чтобы придать храбрость. Быть наедине с умалишенной или призрачной женщиной это не самое лучшее.

– Твой дом это морской храм, – продолжила незнакомка. – Тебя там ждут.

– Я не знаю никого там.

– Я тебя там жду! – женщина взглянула на нее алым гипнотизирующим взглядом. И вдруг нестерпимо захотелось пойти следом за ней, куда бы она ни позвала, пусть даже в пучину.

Очевидно, где-то наверху засуетились люди, потому что незнакомка настороженно поглядела на окна.

– Мое имя Корида, – представилась она. – Следуй за мной!

Дездемона попятилась от волн, омывавших расшитый бисером подол платья. Оказалось, что она стоит прямо в воде, и шлейф Кориды это на самом деле алая волна.

– Что ты хочешь?

Но Корида уже двинулась дальше в море. Она точно шла, а не плыла. И шла она до тех пор, пока ее голову, из-за прически похожую на узорчатую рыжеватую раковину, не скрыла накатившая волна.

И все! Корида исчезла, как призрак. Ни крика, ни вздоха. Она просто растворилась в волнах, и море тут же снова стало синим, как будто и не было пурпурных волн минуту назад.

Дездемона вдруг ощутила, как тяжелы стали рубиновые сережки в ушах. Вроде бы сережки символизируют брак. Так что их тяжесть может оказаться символичной. Ведь древний бог зовет ее из пучины.

И пусть себе зовет! Дездемона развернулась и пошла назад во дворец. Моран сказал, что на сегодняшний вечер запланировано какое-то празднество.

Подражатель праздновал уже сейчас, превращаясь то в одного придворного, то в другого. Среди знати он навел большую панику. Теперь многие подозревали друг друга в неуместных шутках и колдовстве. Дездемона могла бы поведать обиженным, что при дворе поселилось существо, способное принять любой облик, и ввести в заблуждение, но предпочитала молчать.

Леди Селинда, дочь одного из министров, рыдала в одной из галерей. Дездемона успела днем заметить, как Подражатель подкрался к ней и принял ее облик всего на пару минут, но довел несчастную деву до слез сразу на несколько часов.

– Я видела саму себя! Это значит, что я скоро умру, – причитала Селинда. – Призрачные близнецы, по преданиям, являются исключительно тем, кого ждет скорая смерть.

– Ну, может не все так трагично, – утешила Дездемона хрупкую чахоточную шатенку, которая официально считалась ее фрейлиной.

– Это точно к смерти! – суеверности леди Селинды не было границ. – Своих близнецов видят только те, кому жить осталось недолго.

Ну, может, их видят только те, кого Подражатель потом утягивает на дно, подумала Дездемона, но промолчала. Зачем его обличать.

– Говорят, что призрачный близнец это вестник с того света – посланник смерти! – тон леди Селинды стал поучительным.

Дездемона из вежливости кивнула ей и пошла готовиться к вечернему празднеству. Почему-то после встречи с Коридой ей захотелось сменить тяжелое бордовое платье на какой-то более фривольный наряд. Желательно не красных оттенков. Уж слишком они напоминают о крови.

Волшебное зеркало показывало какой-то странный конклав, на котором присутствовали Лансье и Теон. Они приносили присягу «изводить морген», затем жрецы пускали им кровь, и юноши сами видоизменялись до состояния морских монстров. Вероятно, зеркало впервые ей лжет. Лансье и Теон не могут быть где-то на религиозном собрании. Сейчас все спешат на праздник. Уже вечер. Водные каналы к дворцу, украшенные по бокам лентами и цветами, напоминают феерию.

Вероятно, в зеркале она приняла каких-то чужих юношей за знакомых дворян. К тому же картинка быстро сменилась на какой-то сказочный пейзаж из айсбергов и ледяных русалок океана. Зеркало могло показать много интересного, но Дездемону сегодня вечером ждало другое развлечение.

Празднование проходило на воде. Гости развлекались в гондолах, украшенных пестрыми ленточками. Королевская гондола была роскошнее всех. Никто даже не заметил отсутствие в ней гондольера. Она сама неслась по течению, придерживаясь курса выбранного Мораном. Резная наяда на носу борта вдруг подмигнула Дездемоне деревянным глазом. Но на этом чудеса только начались.

Вечернюю заводь озаряли светящиеся изнутри лилии и кувшинки. К тому, что водяные цветы способны сиять подобно лампадам, Дездемона уже привыкла. Но вот искры на воде оказались для нее сюрпризом.

– Что сегодня за праздник? – Дездемона заметила огни, спущенные на воду. Каждая свеча была закреплена в центре плавучего листа, будто лилия. Огни не гасли. Наверняка, они волшебные.

– Не трогай их! – посоветовал Моран. Он сам легко соскользнул в воду и проплылся меж светящихся цветов. – Это огни Сепфоры. Она вот уже больше столетия празднует таким образом каждый год памяти знакомства с моей матерью.

– С Лилофеей?

– Да. Они познакомились случайно у огненных водопадов Тиории и подружились. Место их встречи оказалось весьма символичным. У берегов Тиории живут огненные феи и цветут пламенные лилии. Однажды я отнесу тебя туда, но близко подплыть к огнепадам мы не сможем. Это слишком рискованно.

А вот огни Сепфоры его не обжигали. Моран отплыл куда-то, сорвал одну сияющую лилию и принес ее Дездемоне. Когда он подплывал к гондоле, была видна лишь его роскошная корона, сверкавшая над поверхностью воды.

– Так сегодня мы празднуем дружеский союз между богиней драконов и морской царицей?

– Сепфора называет это союзом огня и воды.

– Мне бы даже не пришло в голову, что такой союз возможен, – Дездемона разглядывала лилию, в сердцевине которой горел крохотный огонек. Можно было подумать, что в цветке прячется фея.

– Я думала, что огонь и вода это две враждующие силы.

– Иногда достаточно найти одного друга во враждебной расе, и война прекращается. Лилофея нашла Сепфору, и противостояние между огненными и водяными созданиями прекратилось. Теперь даже морские драконы больше не дерутся с огнедышащими, а в прежние времена они устраивали бои, пытались ослабить друг друга струями пламени и воды. Представь, если огнедышащего дракона окатывают целым потоком воды, а водяного напротив обжигают струей пламени.

– Думаю, преимущество было на стороне водяных драконов, – рассудительно заметила Дездемона, – ведь они могли спрятаться от огня, нырнув поглубже. Огненные драконы, наверняка, не могут плавать под водой.

– Зато могут стрелой подняться в небеса, где поток воды, извергаемый морскими драконами, их не достанет. Но терпения летать повыше и не воевать у них хватало не надолго. Драконы – задиры. Они все время искали повод подраться друг с другом, пока Сепфора не стала подругой супруги водяного царя.

– Ты думаешь, у нас будет также: у морген и людей? Раз одна земная девушка искренне полюбила морского принца, то оквиланцы и моргены прекратят враждовать.

Моран надолго замолчал, а лилия напротив засветилась ярче. Огни Сепфоры поддерживали идею Дездемоны, но Моран сомневался.

– Иногда вражда имеет слишком глубокие корни, – задумчиво проговорил он. – Водяные и огневики враждовали лишь ради забавы. Волшебные создания легкомысленнее людей, поэтому и прощают они охотнее, чем люди. А вот с земным населением Оквилании все не так просто. Люди с колыбели приучают своих детей ненавидеть морген.

– А я-то уже подумала, что ты выбрал себе земную невесту не из-за любви, а из-за высоких целей примирения с человечеством, – попыталась пошутить Дездемона, но настроение этим она не подняла ни себе, ни супругу.

Моран выглядел настороженным. Он толкал гондолу с Дездемоной, а сам плыл за ней. Издалека за ними следили советники и люди в карнавальных масках. Разве сегодня еще и карнавал?

Моран перехватил ее взгляд.

– В масках пришли заговорщики. Подражатель мне на всех донес, – признался он. – Они вскоре нападут, и тогда существа из воды, утащат их на дно. Все спланировано и рассчитано. Ничего не бойся.

– Мог бы не пугать предупреждениями. Я боюсь людей с ножами, – Дездемона заметила, что у мужчин в масках есть одинаковые кинжалы с серебряными рукоятями.

– Одна мстительная дама, которую я не пожелал сделать своей фавориткой, присоединилась к заговорщикам, – Моран кивнул на леди в роскошном домино и маске с птичьим клювом. – Маркиза Джермина – неженка на вид, а на самом деле интриганка и отравительница.

– Морские шпионы за ней так хорошо проследили, что знают все ее грехи? – Дездемона расправила пышное платье, расшитое шелковыми розами. К корсету были пришиты несколько жемчужным нитей, но она проигнорировала опасность, исходящую от жемчуга. Ведь сегодня ночью она не собиралась убегать от мужа.

Дездемоне хотелось, чтобы Моран снова предложил ей вылезти из гондолы и обнять его сзади за шею. Приятно быть ношей, которую морген несет в плаванье. Это почти то же самое, что кататься на морском драконе. Но сегодня у Морана были дела. Он сощурился, внимательно наблюдая за заговорщиками.

– А вот это нехорошо, – подметил он, – у них серебряные кинжалы.

– Почему нехорошо? Сильно ранит только сталь. Серебряные кинжалы могут оказаться декоративными.

– Не для морген! Нас обжигает серебро. Кто-то донес им об этом.

Моран нахмурился. Он толкнул гондолу вперед, и та легко проплыла без весел сразу несколько метров, причалив у галереи, на которой дожидались Ливия и Берсаба. Сам Моран поспешил разбираться с заговорщиками, а молчаливые рабыни настойчиво потащили Дездеемону в ее апартаменты. Опять под конвоем! От этого хотелось завыть. Ведь Моран, вероятно, в опасности. Дездемона обернулась тогда, когда щупальца морген, неожиданно вынырнувшие из воды, уже начали крушить лодки и душить заговорщиков. В этот миг как раз зажглись петарды фейерверка, и грохот из воды, потонул в их шуме.

Какое-то щупальце, протянувшееся к ступеньке, ведущей из воды на галерею, попыталось вцепиться в ногу Дездемоне. Берсаба замахнулась, чтобы его отсечь, но оно уже нырнуло в воду, унося с собой башмачок королевы.

Для молодых Девушек считалось плохой приметой потерять башмачок, сережку или перчатку, ведь все эти вещи символизировали пару. Потерявшая их, согласно суевериям, обречена была расстаться со своим возлюбленным. У Дездемоны кольнуло сердце. Стоит ли верить в приметы? Или это глупо? В любом случае потеря роскошного башмачка, расшитого бисером и тесьмой, ее расстроила. Конечно, у королевы полным-полно пар туфель, украшенных пышными бантиками, золочеными пряжками и даже полудрагоценными камнями. Найдется, что одеть взамен. Но сама мысль, что ее вещь оказалась на дне, была неприятна.

Дездемона слышала от Вайры, что иногда вещи похищают, чтобы колдовать на владелицу, которая является чьей-то соперницей или конкуренткой, или просто дамой, которую нужно приворожить. А может ли древний бог из морского храма забрать под воду ее вещь, чтобы наколдовать на девушку, которая предпочла праздную жизнь участи жрицы? Из мести можно все! Дездемона прихрамывала, потому что идти в одном башмаке было неудобно. Ливия и Берсаба поддерживали ее под локти.

Из залы, мимо которой они проходили, донеслись обрывки спора. Дездемона напряглась, расслышав порицания, произнесенные в адрес Морана. Даже если говорившие не участвовали в заговоре, они были настроены против короля. По голосам можно было определить, что шептались министры. Лишь один советник, выражавший интересы простонародья, вступился за Морана.

– А по-моему он молодчина. Женился на простой оквиланке, чтобы стать ближе к своим людям.

– На аристократке! – тут же веско поправил его кто-то.

– Но на обнищавшей. Если б он не выбрал ее, то ей пришлось бы стать жрицей или пойти в гувернантки, или вообще зарабатывать на жизнь торговлей, как ее братья. С таким же успехом он мог выбрать продавщицу фиалок с городской площади или торговку устрицами.

– Это значит простым людям он мил, – недовольно отозвался один из министров.

– А простые люди это большинство населения Оквилании. Аристократы лишь горстка. Мы должны помнить, что мы в меньшинстве.

– Обычно меньшинство решает политику, – самоуверенно возразил какой-то задира.

– Все решает один человек, который держит в руках власть. В данном случае это король, кто бы он на самом деле ни был.

По голосу Дездемона узнала Рамиро. Он вступился в спор лишь под конец беседы. Хотя бы он один признал, что нужно слушаться короля, несмотря на личную неприязнь к существам из воды.

Темнокожие спутницы настойчиво потянули Дездемону вперед. Они втроем успели отойти от двери за миг до того, как кто-то ее отворил, но заметить королеву в коридоре никто не успел. Ливия и Берсаба мгновенно подхватили ее и взметнулись вместе с ней куда-то вверх. Дездемона опешила, поняв, что ее тащат уже по потолку, а не полу две чернокожие моргены, из-под одежд которых неожиданно вынырнули щупальца. Присоски на их концах легко липли к терракотовому потолку. Он находился довольно высоко от пола. Дездемона упала бы и разбилась, если б спутницы ее выпустили.

Внизу по галерее спешили куда-то министры, вышедшие из зала. Дездемона их видела, а они ее нет. Даже рассудительный Рамиро не догадался задрать голову вверх, чтобы увидеть на потолке шпионов. Вот так моргены следят за людьми! Они бесподобные соглядатаи!

Ливия и Берсаба опустили Дездемону на пол лишь тогда, когда последнего министра и след простыл. Причем уже в соседней галерее, ведущей в королевские покои. Перебирая щупальцами по потолку, они доползли сюда за долю минуты. Даже наличие ноши в виде королевы их не особо обременяло.

Дездемона начала чувствовать себя в присутствии своих рабынь еще более неуютно. Как их не опасаться, если в них может неожиданно обнаружиться еще много уникальных способностей?

В ее покоях ее ждала лишь Вайра, которая готовила горячую ванну. Приятно было снова увидеть у себя в услужении человека после уединения с двумя хищными моргенами. От воды, пропитанной ароматическими маслами, исходил пар. Дездемона даже не знала, хочет ли она принимать ванну, но ей уже помогли раздеться. Она воровато оглянулась на Ливию и Берсабу, которые уже уходили, унося ее праздничное платье. В их черных перепончатых пальцах шелк казался личиной, содранной с притворившейся дамой русалки. Дездемона невольно содрогнулась. Есть ли еще на свете госпожа, которая боится собственных рабынь? Хотя ее рабынями они точно не были. Если они и слушаются кого-то, то только Морана. Любопытно, справился ли он с заговорщиками? Дездемона начала волноваться.

Для девушки, которая знает, что обитает в воде, купание оказалось пугающим занятием. Ванна на гнутых ножках напоминала монстра. Казалось, стоит в нее опуститься, и окажется, что у нее нет дна. Пузырящийся мыльной пеной монстр проглотит тебя и все! Но ничего подобного не произошло. Вода оказалась нагретой в меру и благоухающей. Дездемона собрала на руке и раздула горсть мыльных пузырей. Они радужно поблескивали, разлетаясь по комнате. И вдруг один из пузырей лопнул, сев на рукоятку кинжала, забытого в ворохе вещей. При виде серповидной рукояти в голову снова полезли мысли о Ловкаче.

– Ты никогда не видела жрецов, которые носят красные накидки с капюшоном и прячут лица? – спросила она у Вайры.

– Конечно, – отозвалась служанка с азартом сплетницы. – Кто их не видел? В дождь и в бурю они маршируют по городу целыми отрядами и даже нападают на морген. Они единственные, у кого силы с морскими тварями равны.

Разве при короле-моргене можно трогать морских существ? Или у них особые привилегии? Или особая сила? Но Моран с ними справился. Она сама видела.

– Ты знаешь, кто они такие?

– Это Общество Избранных, – с восторгом отозвалась Вайра.

– Избранных, – как эхо повторила Дездемона. – А для чего они избраны? Для служения морскому богу? Или для того, чтобы противостоять ему?

– Точно никто не знает, но все твердят, что они наша надежда.

– На что?

– На то, что море щадит некоторых.

– Как это? – слукавила Дездемона. Ловкач ей уже рассказал, но вдруг Вайра выдаст другую версию.

– Оно принимает не всех жертв, которых хотят утопить.

Вот тут Дездемона заинтересовалась. Вдруг речь шла не только о тех, на кого моргены напали во время водных турниров, как на Себастьяна де Ариго, ставшего в итоге Ловкачом, но об избранных в жертву, которых вода не приняла.

– Расскажи подробнее!

Вайра начала рассказывать то, что Дездемона уже и так знала, но кое-какие новые подробности она к этому добавила.

– Ну, есть люди, которых почитают в народе особенными, потому что когда моргены хватают их и начинаю топить, то происходит что-то такое, что жертвы вырываются, а монстры из воды не смеют их преследовать и никогда больше не трогают. В таких людях просыпается особая сила, но поговаривают, что они жутко меняются внешне. Поэтому они всегда носят маски и красные капюшоны. Едва видишь процессию в красном на улице, им надо кланяться, как царям.

– Даже мне? – Дездемона ощутила вес короны на лбу, будто давление цепи. Вроде бы королевский титул должен ее ото всех защищать. Но почему-то в голову лез пугающий образ окровавленного серпа. «Он будет окрашен к девятнадцатому закату в крови русалки», шипел голос Ловкача в голове. Дездемона поежилась. Вряд ли ее зарежут прямо на улице или штурмовав дворец. Королеву надо хотя бы уважать.

– Ну, не знаю, ваше величество, – Вайра вся зарделась, поняв свою оплошность.

– Ладно, забудь. Что еще о них скажешь? Они кровожадны?

Ловкач точно был кровожаден. А как насчет других?

– Ну, их символ острый золоченый серп, который они используют, как оружие.

– Почему серп? – Дездемону тревожили недобрые предчувствия.

– Не знаю даже, почему-то серп…

– С рунами?

– С гравированными надписями… – очевидно, Вайра не знала, что такое руны, но сплетни, собранные ею, соответствовали информации Ловкача.

– А ты не знаешь, если ли в обществе избранных женщины?

– Вроде нет! Хотя кто их знает? Они не общаются ни с кем. Судя по мощным фигурам, все они мужчины.

Значит, незнакомка у берега, точно не из их компании, хоть и носит красное.

– Имя Корида тебе ни о чем не говорит?

– Так звали царевну из Опала, которая приплыла на корабле, чтобы стать невестой одного из давних королей Оквилании. Вашему супругу он приходится прадедушкой.

У Дездемоны сдавило горло.

– А королевой Оквилании она была?

– Недолго и потомства не оставила, – припомнила историю Оквилании Вайра. – Она рано умерла. Никто не знает из-за чего. Но ходят слухи, что ее первую принесли в жертву морскому божеству, хотя в те времена оно еще не требовало жертв.

– Думаешь это правда?

– Вряд ли, – прикинула Вайра. – Опал – сильная держава. Они бы объявили нам войну из-за своей царевны. Разве только она сама вызвалась стать добровольной жертвой морю.

– Бывают и такие?

– Всякие сумасшедшие в мире встречаются, – философски изрекла Вайра. Было заметно, что тема о мертвой царевне ей совсем не по душе. Наверное, легенда о ней была кровавой и страшной. В Адаре о Кориде никогда и не слышали. Значит, было, что скрыть от народа. При дворе тоже о многом умалчивали, но болтливая Вайра совала нос повсюду и разведывала все сплетни.

Дездемона решила больше не мучать ее расспросами.

– Подай, пеньюар.

– Желтый с вышивкой или розовый с бантами? А может голубой с лентами? Даже не знаю, какой пойдет вам больше!

– Любой! Только побыстрее!

В ванне что-то было. Что-то копошилось на дне, вода булькала. Пора выбираться отсюда.

Вайра лазила в гардеробе так долго, что можно было заснуть. Шелковая подушечка, подложенная под голову купающейся королевы, соскользнула и промокла. Дездемона хотела ее поправить и заметила что-то темное в воде. Это щупальца или змеи. Ревнивые дамы, которые жаждали внимания короля, вполне могли подкинуть ей в ванну гадюк. Вайра обмолвилась о том, что фрейлины помогали выбирать ароматное мыло и масла. Но если они подкинули в ванну нечто живое и хищное, почему она не заметила сразу. Щупальца появились спустя полчаса, как она уже нежилась в воде. Моргены ведь умеют использовать резервуары с водой, как порталы. Щупальца обвились вокруг ее лодыжки. В паре, поднимавшемся от горячей воды, слышались призывные шепоты:

– Пора!

Ей вдруг захотелось взять кинжал и порезать саму себя, а не тянущие ее вниз щупальца. Из воды совершенно точно доносился призыв Дарунона, и он сводил ее с ума, лишая собственной воли. Мыльная пена растаяла, а в мутной от масел воде проступило отражение древнего полузатонувшего храма. Дездемона вздрогнула и потянулась к отражавшимся шпилям и куполам. Что-то звало ее нырнуть под воду и задержать дыхание настолько долго, чтобы уже не всплыть. Наверное, Дездемона добровольно утопилась бы в ванной, если б не подоспевшая Вайра. Она наконец-то выбрала оранжевый пеньюар с серебристой тесьмой. Едва она подоспела, как щупальца нырнули под воду, а отражение храма исчезло. Ванна снова была пуста, не считая испуганной королевы.

Призыв

В ночном небе расцветали букетами фейерверки. А внизу на берегу когти морген, наверняка, уже полосовали предателей.

Дездемона не слышала криков, но была уверена, что кровь на побережье проливается. Моран все никак не возвращался. Значит, разборка с заговорщиками вышла серьезная. Поможет ли суеверным людям обжигающее серебро, если моргены все равно затащат их в воду и начнут топить?

Арочное окно озаряли разноцветные огни фейерверка. Вайра давно ушла, но пересказанные ею слухи не лезли из головы.

Могло ли имя быть совпадением? Или Корида – посланница Дарунона? Дездемона не знала, сколько жертв уже ему принесли, и была ли среди них одна королева.

Стоило попытаться заснуть, и перед глазами снова замелькала девушка в алом одеянии. Она то ли плыла, то ли летела над лабиринтом храмовых залов. Наполовину они были затоплены. Мутная вода смешалась с кровью.

– Идем со мной! – звала Корида во сне. Ее цепкие скользкие пальцы хватали Дездемону за талию. – Я научу тебя и плавать, и летать над водой, как я научила других. Все твои сестры ждут тебя в храме.

У Дездемоны не было сестер. Только братья. Даже во сне она это помнила. Стоило попытаться вырваться из холодных рук Кориды, как Дездемона поняла, что они действительно летят. Обе они зависли над наполовину залитыми водой коридорами храма. Красный шлейф Кориды обвил ее ноги, как громадная змея.

Дездемона проснулась и обнаружила, что запуталась в одеяле. Никакой Кориды рядом не было. Значит, все что ей приснилось бред.

Уже прошло много времени, но Моран так и не вернулся. Почему-то ей казалось, что она вот-вот увидит его у своей постели, со связкой отсеченный голов заговорщиков. Это предчувствие?

За окнами стало тихо и темно. Фейерверк окончился. Гости либо разошлись, либо были утоплены. Все зависит от того, желали ли они зла своему правителю.

А что если Моран проиграл? Тогда те, кто придут к власти назавтра казнят и ее, как ведьму, которая была замужем за моргеном.

Дездемона ощутила, как по щеке катится мутная слеза и смахнула ее. Слеза оказалась красной, как платье Кориды. Наверное, она все еще дремлет, и ей это кажется. Дездемона откинулась на пуховые перины. Лежать на них вдруг стало неуютно, словно они набиты не пухом, а песком.

Откуда-то издалека со стороны моря послышался колокольный звон. Могут ли колокола звонить под водой? В любом случае звуки стали недобрым напоминанием о затонувшем храме и его влияние на людей. Многие перед тем, как исчезнуть, клялись, что слышат затонувшие колокола, когда бродят по берегу. А теперь их слышит и она, если только ей это не снится.

– Иди ко мне! Я жду! – четко прошептал над ухом чей-то хриплый голос. Сопротивляться ему оказалось невозможно. Дездемона поднялась, как марионетка, которую кто-то дернул за веревочки. Ощущение того, что ее насильно тащат вперед, тем больше усиливалось, чем темнее становилась ночь.

Непроизвольно она сняла шелковую ночную сорочку и достала из гардероба красное платье со шнуровкой спереди, которое оказалось просто надеть самой без помощи служанок. Сама бы она ни за что не выбрала красный цвет. Он слишком напоминает о русалочьей чешуе пурпурного оттенка и о крови, которая должна пролиться в девятнадцатый день ее рождения.

Сегодня еще не день ее рождения, но призыв из храма уже звучит, и сопротивляться ему нет сил. Если б только Моран оказался рядом, но его как назло поблизости не было. Иначе он бы первый почувствовал опасность и поставил какие-то магические защиты. Он ведь все может, но, видимо, сегодняшняя ночь выдалась тяжелой и для него.

Ни Ливии, ни Берсабы, ни каких-либо морген в латах, которых давно уже выставляли ночью у дверей вместо обычных охранников с алебардами, кругом не было. Дездемона чувствовала себя, как кукла, которой кто-то играет, когда против воли сошла на берег. Челн черно цвета с медузой на носу и без весел подплыл сам. Его борта были украшены черными кувшинками. Медуза с женским лицом, тоже вырезанная из черного дерева, пренебрежительно скривилась при виде Дездемоны. Очевидно, догадалась, что королева – лунатик.

Даже лунатики не так бесправны. Дездемона хотела закричать и убежать, но пришлось сесть в челн, и он поплыл по воде легко, как перышко. Так быстро и бесшумно только моргены умеют плавать.

– Спеши! – нашептывал кто-то. Голос был очень властным.

Дездемона сделала над собой невероятное усилие, чтобы оглянуться назад на замок. Вдруг кто-то из часовых видит, что королеву похищают? Хотя способен ли кого-то похитить пустой челн? Как ни абсурдно звучит, с нею именно так и вышло.

От попытки двигаться против чужой воли шея нестерпимо заболела. Кто-то не хотел, чтобы она оборачивалась назад. Нужно было смотреть лишь вперед на темный горизонт и какие-то угрюмые громадины, вдруг вынырнувшие из воды. Это же очертания куполов и колоколен, причудливо соединенных друг с другом мостами-переходами, напоминавшими акведуки. Стены под ними частично уходили под воду, от чего казалось, что все строение воздвигнуто на морском дне. Лишь причудливые лабиринты крыши и многочисленных башен выпирали над водой, как остроконечная корона какого-то невообразимого морского гиганта.

Архитектура тут точно не земная, а морская. Те подводные дворцы, которые Дездемона видела в волшебном зеркале, напоминали этот храм. Только он был более мрачным. От него веяло не морем, а могильным холодом. В его нутре годами проливалась кровь.

– Я не хочу туда! – нашла в себе силы прошептать Дездемона. Хотя ей хотелось вопить во все горло и звать на помощь, с губ сорвался только шепот. Обручальное колечко сладко спало и не думало сообщать об отплытии королевы. Когда действительно нужно бить тревогу, все бездействуют.

Черный челн, украшенный цветами, напоминал роскошный катафалк. Внутренне Дездемона паниковала, внешне оставалась неподвижной, как безвольная кукла.

Чем ближе челн подплывал к храму, тем мутнее становилась вода. Местами участки моря напоминали болото, в котором что-то движется. Неужели крокодилы?

Вместо зубастых крокодильих пастей из воды вынырнули зеленые существа, с которыми Дездемона уже была хорошо знакома.

Челн окружили болотные дивы. Их тут гнездилась целая стая. Зеленые перепончатые руки потянулись к бортам. Когти оставили отпечатки на корме. Многоголосый хор что-то невнятно бубнил. Каждая дива спешила выдать свое пророчество, и все они противоречили друг другу.

Дездемона зажала бы уши, если б могла двигать руками. Благо, что челн быстро пронесся мимо гнезда див. Стайка зеленых пророчиц почему-то не решилась подплыть поближе к мрачному храму. Наверное, это место пугает даже их.

Храм затонул лишь наполовину. Так почему же его обозвали Затонувшим? Большая часть его стен и куполов, все еще вздымалась над морем. Но доплыть до него можно было только на лодке. Дороги к храму, если они и были, затопило полностью.

Челн сбавил скорость. Массивные кованые двери, отчасти погруженные в воду, распахнулись настежь, едва она подплыла. На их створках был изображен крупный барельеф головы какого-то мифического существа с клубком змей вместо волос и жабрами вместо щек. На миг показалось, что барельеф живет и вздыхает.

Водный канал тек по нефу храма. Так, что вперед можно было продвигаться опять же лишь на лодке. Теперь челн спешил. Дездемона едва успевала разглядеть массивные колоннады и аркады. Тусклые лампады горели в стенных нишах и меж колонн, создавая что-то вроде млечного пути. Благодаря ним, плыть вперед было не страшно. Но кто их зажег? Где здесь служители? Стены и колонны никто не очищал от тины. Под ее слоем едва можно было рассмотреть рельефные изображения русалок и кракенов.

У Дездемоны было чувство, что она заплыла в нутро каменного кита. Канал темной воды вместо дороги напоминал пищевод. Она как будто плывет в чрево монстра, чтобы его насытить. Сама! Лишь потому, что странный голос позвал ее и лишил воли.

Кажется, где-то впереди в конце водного канала, мелькнуло алое одеяние Кориды, подобное факелу.

– Как много крови здесь пролилось, – сонно шепнуло на миг проснувшееся кольцо. – Унеси меня отсюда! Тут жутко!

Жемчужина зевнула и снова задремала. Видимо, кто-то и на нее повлиял сковывающей волю магией.

Водный канал разветвился. Вода стала более прозрачной. Под ней проступали затонувшие лестницы, переходы и мозаичные полы. Когда-то строение было грандиозным и многоярусным. Сейчас уровень воды в нем поднялся почти до потолка. Сами потолки испещряли пугающие рисунки.

Храм напоминал лабиринт, в котором звучало то ли эхо печальной музыки, то ли мелодичных голосов. Дездемона уловила звуки дудки и тамбурина.

Каналы-коридоры расходились на множество новых водных путей. Челн сам выбирал, куда плыть и, наконец, привез ее в большой зал, напоминавший бельведер с прозрачным куполом. Дездемона ахнула. Именно это помещение ей и снилось. Оно было круглым, с мозаичным полом и мощными колоннами. Меж колонн в возвышениях располагались ниши, а в каждой из них алело по женскому силуэту. И в действительности это были вовсе не статуи. Они жили, дышали, то подносили к лицам чешуйчатые маски на держателях, то смотрелись в ручные зеркала, сделанные из красных ракушек. Такими Моран описывал океанид. Красивыми и чудовищными одновременно. Здесь они вели себя подобно скульптурам: ни на что не реагировали, занимались только сами собой.

Но расспросить о чем-то можно только их. Больше тут никого нет. Дездемона не знала, как к ним обратиться. Наверняка, они местные жрицы. Кориды среди них совершенно точно не было. Значит, она имеет в храме какой-то особый ранг. Дездемона уже собиралась позвать ее по имени, как вдруг нечто громадное, похожее на щупальце метнулось к ней, обвило ее талию и вынуло королеву из челна, будто игрушку.

Дездемона слишком увлеклась разглядыванием красных жриц и не заметила огромное склизкое существо, вынырнувшее из бассейна в центре залы и упершееся в потолок. Мрачная живая громадина напоминала скалу с щупальцами и сверкающими алыми глазами.

Так это и есть Дарунон? Он так велик по размеру, что просторная зала едва его вмешает. А по его бесформенной голове тянется золотая цепь, увешенная драгоценностями и коронами. Очевидно, все эти дорогие безделушки сняты с людей, которых он утопил. Если считать по коронам, то одних королей он утащил на дно десятки.

– Явилась, наконец! – его хриплый голос неприятно резал слух.

– Еще рано, – Дездемона вырывалась из обвивших ее щупалец, но это были тщетные усилия. – До моего рождения еще осталось семь дней.

– Шесть, – деловито поправил он ее.

Ну, надо же! Какая дотошность. Он все подсчитал, исключив уже прошедший сегодняшний день. Наверное, время перегнуло далеко за полночь.

– Ты не имеешь права забрать меня раньше срока!

– Но чем ближе срок, тем сильнее тебя саму тянет ко мне, – резонно возразил он.

– Верно!

Дездемона поняла, что не время кривить душой. С морским божеством ей в одиночку не справиться. Кинжал Алаис она взять с собой не смогла, а это значит, что против монстра она безоружна.

Щупальце тут же поставило ее на пол. Очень аккуратно и бережно. Дездемона боялась, что упадет и разобьется, если оно выпустит ее сразу. Высота бельведера была головокружительной, как и сами размеры Дарунона. Очевидно, водяная дыра, казавшаяся бассейном, на самом деле была каналом в море.

– Те, кто покорен, мне милее, – прохрипел Дарунон. – Царевна Корида, например, призвала меня сама еще когда плыла к жениху из Опала. Призвать меня просто. Всего лишь капни крови в воду. Если одна капля крови не поможет, принеси служанку в жертву. Корида велела зарезать всех своих горничных и даже наперсницу, пока меня дозвалась. Она очень упорная. Поэтому она мое правое щупальце во всех храмовых делах.

– Но почему она выбрала служение тебе, а не трон оквиланской королевы?

– А ты не веришь в легенды, что красавицы влюбляются в чудовищ? – саркастически хмыкнул Дарунон.

Дездемона зарделась и опустила глаза. Одно дело полюбить получудовище и совсем другое полноценного монстра.

– Красивые женщины жаждут вечной молодости и бессмертия, – снизошел до пояснений морской бог. – Вот ты разве этого не желаешь?

– Нет… – Дездемона осеклась, вспомнив, что ее возлюбленный сам никогда не постареет и не умрет. Выходит быть вечно юной и бессмертной это не так уж плохо.

– Да, – передумала она. – А есть способ?

Дарунон то ли заурчал, то ли засмеялся. Если это смех, то он утробный, как рык. Так шумит море, когда волны крушат тонущие корабли.

Между нишами оказался тайник с драгоценностями. Одно щупальце Дарунона достало из общей сверкающей груды украшений роскошную корону с выгравированными на ней морскими символами. Это точно венец для морской царицы, а не для земной. Золотые зубцы короны расходились в форме морской звезды, обвитой изумрудными водорослями.

Щупальце Дарунона водрузило корону на голову Дездемоны.

– Вот так лучше!

– Это корона затонувшей королевы Илиары? – Дездемона припомнила предания Оквилании. Одна воевавшая с моргенами королева затонула вместе с армадой пару столетий назад. Для нее земные колдуны соорудили венец, наделенной защитной магией, но, видимо, он не имел особой силы, раз попал в щупальца Дарунона.

– Теперь твоя.

– Чего ты добиваешь от меня?

– А чего от тебя добился морской принц Моран?

– Только не уверяй, что тебе от меня нужно все то же, что и ему.

– Не твоя любовь, мне нужно лишь твое подчинение.

– Ты убьешь меня в итоге?

– Пока живешь, ты полезнее. Едва жизни в тебе не станет, иссякнет источник.

– Какой источник?

Оно к ней принюхалось.

– Тот источник, из которого я пью. Нужна особенная дева.

Он погладил ей лоб щупальцем, оставляя грязный зеленый след, будто отметину.

– Девятнадцатая? – Дездемона оглядела ниши. Пурпурных созданий с чешуей, плавниками и тонким девичьим станом, было восемнадцать. Одна ниша оказалась пустой. Как раз та, под которой находился тайник с драгоценностями. И скоро эту нишу займет она!

– Ты всегда предназначалась мне! – Дарунон гладил кончиком щупальца ее плечи. – Ты моя невеста, а не водяного принца.

– У тебя много невест.

– Но только одна настоящая.

Он обвил ее своими осклизлыми конечностями, как сетью.

– Не понимаю тебя! Все эти жрицы прекрасны. К чему тебе еще одна?

– Нужное число, наконец-то, совпало с нужной девушкой, – пояснил Дарунон. – Было много ошибок. И вот появилась ты.

То ли музыка, то ли приветственный смех пронесся по череде дев-рыб. Как их назвать еще? Дездемона оглядывала их круг. Все они стояли на плавниках, как на ногах. Вроде они и русалки, и нет. В их коже проросли и жабры, и чешуя. Локоны, змеящиеся по плечам, были пурпурного цвета. Кто-то из них держал маску, кто-то свирель.

– Ты чувствуешь близость с ними? Скоро ты станешь такой же, как они.

Дездемона вздрогнула, заметив, что держатель маски одной из них это живой красный змей.

– Из-за обилия прекрасных полуголых жриц храм больше похож на твой личный гарем! – дерзко заявила Дездемона.

Морского бога лишь позабавил ее выпад. Он глухо хохотнул.

– Они твои сестры!

– Я не русалка. И не что-то вроде нее.

– Но уже ею становилась. На твоем теле остались отметины в виде чешуек.

– Я не хочу ею быть.

– Но придется!

– Найди другую жертву вместо меня. Наверняка, в Оквилании есть много девушек, который предпочтут вечность в храме тяжелому труду на полях. Где гарантия, что среди них нет одной или двух с задатками избранной? Я – королева Оквилании, жена сына водяного царя. Для меня ты должен сделать исключение и отпустить. Если тронешь меня, то, вероятно, тебе грозит гнев морского царя.

– Ты умеешь торговаться, – признал Дарунон. – Сразу чувствуется родословная от купцов.

Он ее нарочно унижает! Дездемона вонзила ногти в его щупальце, но Дарунон был таким толстокожим, что даже это не ощутил.

– Торговые сделки не для меня, – признался он. – Я беру свое силой.

– Ты не сильнее морского царя?

– А ты можешь обратиться к нему за поддержкой прямо сейчас?

Дездемона поняла, что проиграла и до боли прикусила губу. Она его только смешит своими попытками выкарабкаться.

– К тому же я намного изобретательнее, чем морской царь Сеал, – похвастал Дарунон. – Поэтому я и получил независимость от морского царства.

– Зачем ты обращаешь девушек в русалок? – попыталась Дездемона разговорами потянуть время. Вдруг Моран уже обнаружил, что она исчезла и начал ее искать. Око шпиона моментально найдет ее, и он приплывет ее спасать.

– Не всех девушек! Только избранных! А почему ты поймешь лишь, пройдя ритуал. Но твой срок еще не пришел. Мы должны подождать шесть дней. Это ничтожно мало в сравнение со столетиями, которые я тебя прождал.

– И что же во мне такого особенного?

– Ты сияешь, как звезда, в однотонном мире смертных. Для меня ты во всей вселенной, как одна-единственная цветная вещь для дальтоника. Я найду тебя, где бы ты ни была.

– Но вначале я должна созреть и упасть с ветки, как спелый плод в день своего девятнадцатилетия, – съязвила Дездемона.

Дарунон крепче обвил ее щупальцем за талию. В его тени она чувствовала себя песчинкой. Ситуация тупиковая. Деваться некуда. Спасать ее никто не спешит.

Будто в тон ее мыслям снаружи раздался шум и грохот канонады. Алые существа в нишах вздрогнули.

– Что это?

Дарунон махнул сразу несколькими щупальцами, и простенки между нишами вдруг стали прозрачными, как стеклянные окна.

– Тут отличный наблюдательный пост, – пояснил Дарунон. – Я вижу отсюда людей, а они даже не знают, подплывая к храму, что я за ними тайно наблюдаю.

То есть все, что видно им, это гладкая стена, а не окна? Дездемона поняла, что прозрачные проемы это больше, чем окна. Через них можно было ощутить близость воды и дуновение ветра, а еще жар огня.

К храму приближались корабли, озаренные многочисленными факелами. Моран знал, кого за ней послать! Целый флот! Если они начнут палить из пушек по верхушкам храма, то все строение обрушится. Нужно бежать отсюда прямо сейчас, чтобы не остаться погребенной под обломками.

– Не особо обнадеживайся! – Дарунон заметил ее позывы. – Это призрачный флот.

– Призрачный?!

Бывают призрачные балы, где танцуют по ночам привидения. Есть призрачные влюбленные, которых при жизни пытались разлучить, и они умерли вместе. Даже призраки кораблей есть. Но про целый призрачный флот Дездемона не слышала никогда.

– Ты меня разыгрываешь?

– Ни в коем случае, дорогая.

– Но я почти чувствуют жар от огня их факелов, не говоря уже о голосах и шуме такелажа. Как они все могут быть призраками?

– Ты же не считаешь, что ради тебя одной на меня двинется весь флот Оквилании, который, кстати, теперь уже не существует. Ведь твой супруг упразднил военный флот, потому что считает себя одного сильнее целой армады.

– Неразумно тратиться на содержание армии, когда сам можешь разбить вражеские войска, – съязвила Дездемона. – Но что если на тебя идет войной какое-то другое государство, с которого ты тоже требуешь дани.

Она заметила, что у кораблей чужие флаги и гербы. Вот только какой стране они принадлежат?

– Это флаги погибшей державы, – подсказал Дарунон. – Государство называлось Моран. В честь его гибели назван твой супруг, который родился ровно в тот час, когда морской царь затопил целую державу.

– И теперь призраки флота служат тебе?

– Они никому не служат. Даже морской царь не смог их себе подчинить. Так что пусть себе плавают. Если не трогать их, то они безобидны.

– А если тронуть? – Дездемону насторожила какая-то темная громадина, которая вдруг выросла на фоне флота. Вроде и не морское чудовище, и не корабль, а нечто среднее. Оно могло бы раздавить весь флот, если б наскочило на корабли, но вдруг начало тонуть само, вспыхнув синим пламенем. Это призрачные лучники с кораблей его подожгли горящими стрелами. Даже если сам флот призрачный, пламя у него самое настоящее. Или от него горят только моргены? Моран говорил что-то о темных кораблях-крепостях, которые на самом деле являются гнездами океанид. И обручальное колечко предостерегло ее как-то раз от приближения к такому корабля. Но для призрачной флотилии громадный корабль угрозой не стал. Они его за считанные секунды уничтожили.

– Ну, я-то их никогда не трогаю, и они на храм не нападают? – похвалил свою собственную мудрость Дарунон.

– А если нападут?

– А как ты их заставишь? Они же призраки. Что такого ценного даже ты, королева, им сможешь предложить? Сам морской царь не сможет от них откупиться, если они захотят ему отомстить. Мертвецам все золото со дна уже ни к чему. Для Сеала благо, что призрачный флот способен лишь плавать ночами на поверхности. Нырнуть под воду и достать своего губителя они не могут.

А хорошо бы заручиться их поддержкой! Дездемона лихорадочно соображала, чем можно купить помощь бесплотных призраков. Фигуры моряков витали над кораблями, когда стреляли. И сами корабли чуть-чуть не касались поверхности воды, а парили над ней. Как она сразу этого не заметила!

– Ты уже понял, что я не хочу оставаться с тобой, – Дездемона попыталась снять подаренную им корону, но она будто приросла ко лбу. – Я не хочу становиться твоей жрицей.

Восемнадцать русалок в нишах осуждающе посмотрели на нее, отодвинув от лиц чешуйчатые полумаски.

– Ты и не жрица! – Дарунон щупальцем приподнял ее лицо за подбородок так, чтобы она заглянула в его жуткие глаза. – Ты моя судьба! Особая девушка, которая способна стать моей соправительницей. Этому храму требуется всего одна богиня. Ею можешь стать ты. Неужели тебя это не прельщает? Подумай, что лучше: статус бессмертной богини или смертной королевы, которую супруг-морген в итоге бросит, и ты останешься одна, как все те несчастные женщины, которые поверили в любовь сельков.

– Богиня – утопленница! – пренебрежительно скривилась Дездемона.

– Ну, утонуть не такая большая плата за то, чтобы обрести бессмертие и способность дышать под водой. Ты умрешь всего лишь на миг. Уже через секунду ты очнешься, раскроешь глаза и поймешь, что можешь видеть и дышать в воде. Сможешь по собственной воле либо соединять плавники в русалочий хвост, либо раздваивать их двумя подпорками, заменяющими ноги. Это удобно для тех, кто хочет облачиться в дамское платье и вводить в заблуждение землян. Корида часто проникает на балы и маскарады, соблазняет смертных и утаскивает их под воду или приводит сюда.

– Зачем?

– Мои жрицы питаются кровью, а не морскими водорослями, как обычные русалки. В твоих объятиях побывает столько прекрасных юношей, сколько захочешь ты сама. Никто из них не сможет тебе противиться, если ты позовешь их ради того, чтобы сделать своей пищей. Зачем тебе Моран?

Дарунон убеждал так неистово, будто не имел над ней никакой власти вообще. А он ведь мог легко раздавить ее, опутав своими щупальцами.

– Дай мне время на раздумья, – пошла на хитрость Дездемона.

– Оно у тебя и так есть, – Дарунон внезапно ее отпустил. – Ровно шесть дней, которые остались до твоего дня рождения.

– И если я выберу не тебя, то затонет вся Оквилания?

Глаза Дарунона коварно поблескивали, будто он собирался соврать, но поразмыслив, вдруг решил признаться честно.

– Страна затонет в любом случае.

– Но почему? – вскрикнула Дездемона. – Разве самой королевы в жертву тебе не достаточно!

– Она затонет не из-за меня. По мне так вы могли бы существовать еще тысячу лет и поставлять мне красавиц в дань. Чем больше жриц, тем больше служанок. Но государство, в котором правителем стал морген, изначально обречено.

Дездемона ощутила, как пол уходит из-под ног, и совсем не потому, что она снова становится русалкой.

– Хорошо, я подумаю, – пообещала она, надеясь, что Дарунон не различил в ее голосе лукавства. – Если моей родины не останется, а Моран от меня уплывет, то твое предложение, действительно, самый удачный вариант.

– Если не приплывешь назад по истечению срока, то я восприму это, как отказ.

Шепот Дарунона показался ей громом. Ведь возвращаться назад она не собиралась. Разве только Моран окажется бессилен ее защитить. А по зловещему тону морского бога было понятно, что если она подведет его доверие, то он изобретет для нее самую страшную кару.

Сирены и русалки

Утром ощущение было такое, будто вымерла вся страна. Ни движения, ни шороха. Даже Вайра не пришла ее будить. Дездемона встала сама и попросила волшебное зеркало показать ей переходы дворца, а затем и улицы Оквилании. Даже на главной площади оказалось пусто. Ни одного человека кругом. Не могли же моргены за ночь перебить абсолютно всех.

Моран обещал уничтожить лишь заговорщиков. Хотя нет! Он ничего не обещал. Просто намекнул, что ожидается большая разборка, из-за того, что заговорщики вооружились серебром. Что если за их склонность к бунту заплатила вся страна? Несправедливо, если горстка агрессивных людей принесла страдание всем.

И где сам Моран? Спрятался, чтобы не слушать ее упреков? Нет, на него это не похоже.

По пустым залам и коридорам разлилась чудесная музыка. Дездемона пошла на звуки. Она доносилась из тронного зала. Лакеи перед распахнутыми дверями спали мирным сном и даже похрапывали. Это значит, что хоть кто-то еще жив.

В тронном зале людей уже не было. Громадный бассейн в центре оказался полон русалками, которые плескались в воде и что-то напевали, а на троне вместо Морана восседала бледная красавица в белоснежном платье, будто сделанном из морской пены. По ее худым плечам струились такие светлые волосы, что их можно было тоже сравнить с белой пеной. Ее тонкие пальчики скользили по арфе, а между пальчиками вились узоры кружевных перепонок. Так она моргена!

– О, смотрите! Королева Оквилании пожаловала, – улыбнулась она, продемонстрировал зубы-жемчужины. Дездемона ахнула! Вот это да! По бровям и скулам у нее шел узор из вросших в кожу жемчужинок.

– Ты кто?

– А Моран тебе про меня не рассказал? – нахмурилась красавица. – Надо же, забыть свою родню. Мой брат – бесчувственный тип. Не пригласил нас на свадьбу, не познакомил со своей невестой. А мы все ждали, что он устроит тут прием в нашу честь. Я – Лорелея. Любимая сестра Морана.

– Нет, это я его любимая сестра, – встряла другая белокурая моргена, стоявшая в стороне от трона. Она была практически близняшкой Лорелеи. Только ее нежное личико было сердцевидной формы, а не овальной. И жемчужная россыпь прорастала на щеках и лбу, а не на бровях. Флейта в ее руках оказалась живым морским змеем.

– Я Мирель – самая обожаемая сестра Морана. – А это Урифин, – представила она свою живую флейту. Он мой лучший друг. Мы с ним неразлучны.

Змей был довольно миленьким. Жабры под его головой расходились в форме крылышек, по чешуе шел причудливый узор, а глаза сверкали, как звезды.

– Вот почему мне никогда не нравились земные моды. В них даже королева выглядит растрепой, – Лорелея окинула пренебрежительным взглядом голубой пеньюар с ленточками и незабудками по вороту, который Дездемона вчера выбрала лишь потому, что он оказался под рукой. После путешествия к Дарунону она была так измотана, что могла бы лечь спать, не раздеваясь, если б не захотелось избавиться от платья, в котором ее видели в храме. Захотелось даже его сжечь, хоть он и было дорогим. Следы щупалец морского бога на нем вполне могли оказаться пропитанными магией или ядом.

Но объяснять все это Лорелее не имело смысла. Она сама свою роскошную одежду из морской пены никогда и не снимала.

– Это ты усыпила всех во дворце своей музыкой? – догадалась Дездемона, заметив пажа, который спал у трона, подложив под голову пуфик для ног.

– Во всей стране! – деловито поправила Лорелея.

– Она это умеет, а вот я нет, – посетовала Мирель. – Взгляни! – она достала из складок пенного платья ручное зеркальце, которое тоже оказалось оком шпиона. Оно продемонстрировала Дездемоне дома Оквилании, в которых семьи заснули прямо за завтраком, мельники и пахари спали на сене или мешках с мукой, пьяницы в кабаках подложили под голову бочонок из-под вина, кто-то заснул прямо на улице.

– Моран оставил нас тут последить за порядком, пока его не будет, – пояснила Лорелея. – И вот мы бдительно следим, чтобы никто не набедокурил.

По ее мнению, усыпить всех это было единственным способом поддержать порядок? Довольно оригинальный подход к управлению страной.

– А они когда-нибудь проснутся?

– Да. Ровно через час после того, как я перестану музицировать.

– Ты талантлива, – похвалила Дездемона.

– Знаю, – беззастенчиво отозвалась красавица, по-хозяйски занявшая трон. Сразу видно править она привыкла.

Дездемона подумала и рассудительно решила, что королевство спящих людей это лучше, чем королевство трупов. Значит, Моран все-таки перебил не всех. Она всегда верила в его благородство.

– Сам король не пострадал во время бунта?

– Какого бунта? – нахмурила жемчужные брови Лорелея.

– Вот этого, наверное! – Мирель указала на распахнутые окна, за которыми виднелось побережье, а на нем вздымался частокол из копий. Каждое из них венчала отсеченная человеческая голова. Судя по цвету кожи каждый обезглавленный был утопленником.

Дездемона содрогнулась. Это уже чересчур.

– Головы выставлены на всеобщее обозрение в назидание врагам, – пояснила Мирель. – Наш венценосный отец одобрил бы такую меру. Видно и с кораблей, и с земли, что предателей тут карают по заслугам.

– А головы долго тут провесят? – засомневалась в успехе затеи Дездемона.

– Спроси у Морана. Ты же его супруга, а не мы. Ты должна лучше знать про все его планы.

– Я даже не знаю, где он сейчас.

– Морской царь позвал его к себе, – чинно доложила Лорелея. – Им предстоит какая-то серьезная беседа. Моран нарушил какие-то запреты. Надеюсь, ему не влетит. Он лучший из наших братьев.

– А где остальные шестеро? Они приплыли вместе с вами? – пока в бассейне плескались одни русалки.

– О них не спрашивай! – Лорелея тут же помрачнела. – Они такие хулиганы! Ведут себя крайне агрессивно. Надеюсь, отец провозгласит каждого из них королем какого-либо далекого пролива, и мы не будет больше видеть их вообще.

– А твоя музыка их не усыпляет? Если да, то легко навести порядок.

– Есть существа не восприимчивые к моим чарам. Вот ты, например, проснулась, едва я заиграла. Это – аномалия! Все спят от моей музыки, а ты пошла на нее, как на зов.

– Это все из-за того что… – Дездемона осеклась. Стоит ли говорить морским девам, что она предназначена в жертвы морскому богу и поэтому обладает уникальными особенностями? Вдруг они с Даруноном давно дружны или заключили какое-то соглашение. Морским созданиям ближе их морские сородичи, чем земная королева.

– Что ты хотела сказать? – голос Лорелеи был таким же певучим, как ее музыка.

– Ничего!

– Тогда хочешь я тебе спою? Только предупреждаю заранее: из-за моих песен поднимается сильный шторм.

– Тогда не надо! Я не люблю шторма.

– Их не любят только моряки и земляне. Нам во время бури весело. Можно кататься на волнах. Чем выше поднимаешься на гребне волны, тем забавнее.

Кажется, легкомысленная Лорелея уже забыла о том, что королева тоже землянка. Пока! Дарунон вознамерился сделать ее русалкой и, вероятно, даже морской богиней. Об этом стоит узнать Морану. Но с Лорелеей и Мирель у Дездемоны пока были не такие доверительные отношения, чтобы поведать им обо всех своих переживаниях.

– Я очень люблю Морана, – призналась Лорелея, водя пальчиками по струнам арфы, – но когда он решился оставить подводное царство, чтобы править земным народом, лично я в нем разочаровалась.

– Не все считают, что в море живется привольнее, – осекла ее Мирель. – Нужно понимать, что у всех свои интересы, а не топить тех, кто с тобой не согласен.

Хоть одна рассудительная моргена! Дездемона тут же ощутила к ней симпатию. Урифин во всем согласный с хозяйкой обивался вокруг ее руки живым украшением. Змей и Мирель напоминали даму и миниатюрного кавалера. Если Урифину нужно было что-то ей сказать, то он забирался на ее плечо и нашептывал ей прямо в ухо. Дездемона следила за ними, как за пантомимой.

Одна из русалок в бассейне показалась знакомой. Дездемона уже видела ее в волшебном зеркале. Это же Ясмин! Сегодня ее сложно было узнать, потому что она водрузила на голову громоздкий венок из разноцветных лотосов. А на шее у нее поблескивал пиратский амулет с костьми и черепом. Очевидно, она сняла его с одного из своих поклонников.

– Боюсь Моран так привыкнет к людям, что позабудет о нас, – задумчиво сказала Мирель, разглядывавшая насаженную на копье за окном голову маркизы Джермины. По ней уже ползали крабы, жравшие посиневшую плоть. Голова выглядела скорее оторванной, чем отрезанной. Можно было определить, что Джермину вначале утопили, а лишь потом обезглавили.

– Что произошло ночью?

Дездемона не особо надеялась на ответ, но Мирель припомнила:

– Какая-то ревнивая дама попыталась заколоть Морана серебряным кинжалом. Ее поддержала группа заговорщиков. Очевидно, ее родня или друзья. Но он с ними справился, хотя серебро – опасное оружие.

– Почему?

– Оно жжется, зато золото лечит, если сразу приложить его к травме. Мы обожаем золото и терпеть не можем серебро. Учти это, если однажды решить пригласить морген на пир. Никакой серебряной посуды.

– Я запомню, – пообещала Дездемона, хотя устраивать пир для морген в ближайшее время не собиралась.

– А как долго Моран будет отсутствовать?

– Не больше суток, – пообещала Лорелея. – Иначе он бы нас здесь не оставил.

За месяц вся страна во сне умрет от голода, если Лорелея будет сидеть тут и играть. Сама она в отдыхе, наверняка, не нуждалась. Насколько Дездемона заметила, Моран почти никогда не использовал постель по назначению. Вероятно, моргены не спят вообще или спят крайне редко.

Из-под пенистого подола Лорелеи высунулись две изящные ступни в виде раковин, когда она меняла позу на троне. И это Кво назвал ногами? Не ноги, а две подпорки с коленками из крупных жемчужин и перламутровыми плавниками вместо ступней. Их кожица так сильно поросла жемчужными узорами, что напоминала белую броню.

Вероятно, Кво никогда не видевший женских ног и мог принять это чудо за них. Но Дездемону увиденное поразило.

– Не смотри на меня так, будто я калека! В воде я дам тебе фору сразу на сто лиг, – Лорелея деловито одернула белоснежные юбки. Они и впрямь из морской пены? Кружево так пенится, что похоже на правду.

– Хочешь сплавать наперегонки со мной или с Ясмин?

Дездемона уныло покачала головой. Куда ей гоняться за русалками и водяницами. Она сама без магических сил и пруд переплыть не сможет, не то что морской залив.

– Ты скучная! Но хорошенькая. Морану, наверное, нравится просто смотреть на тебя, потому что развлекать ты не умеешь.

– Я просто вас не ждала.

– Моран велел присмотреть тут за всем, пока его не будет, – напомнила Мирель, – иначе, мы бы тебя не побеспокоили.

– Но, по-моему, здесь и так полно его слуг-морген, – Дездемона заметила синих существ, ползавших меж колоннами у выхода из тронного зала.

– Мы семья, а не слуги, – внесла вескую поправку Лорелея.

При ее таланте одурманить всех музыкой, понятно, почему он позвал ее.

– Ты сирена? – догадалась Дездемона. Обычно только сиренам такое под силу.

Лорелея лукаво подмигнула в ответ.

– Никому ни слова. Если я опущу каскад юбок, то никто не заметит, что под платьем не ноги.

– Но перепонки на руках вряд ли примут за кружево, хотя они на него и похожи.

– Пока звучит мой голос, люди будут думать так, как я им внушу. Моя магия в пении.

– Тогда почему меня твой голос не одуряет?

– Потому что ты собственность Морана. То есть невеста. Или уже жена? Кем ты ему, кстати, приходишься? И почему меня не позвали на свадьбу? Даже если на всех места не хватало, можно было пригласить хотя бы одну из сестер. Не позвать ни одной это не деликатно.

– Лучше спроси все это у него. Я и сама толком не знаю.

– Если вы с ним не венчались в подводном царстве, то по нашим законам ты ему еще не совсем супруга. Однако, если он выбирает землю, то все традиции брака соблюдены.

– Даже не знала, что мой статус такой сомнительный, – свадьба под водой точно не для нее.

– Но в Оквилании ты королева. Я люблю знакомиться с королевами разных стран. Обычно они подкупают меня дарами, потому что знают, что я могу всех усыпить или попросить отца вообще затопить все государство. Все королевы островных и прибрежных держав мои подруги.

– Но не мои! – Ясмин вынырнула из воды и уселась на край бассейна. – Я люблю топить знатных особ. Они все слишком зазнаются и гордятся собой. Немного воды не помешает, чтобы их отрезвить. Я уже утопила одну королеву. Но подруга Морана неприкосновенна. Да ты и не совсем человек.

У Ясмин оказалось сверхострое зрение. Она разглядела красные чешуйки на коже Дездемоны.

– Похоже на метки Дарунона, – безошибочно определила Ясмин. – Он обожает выискивать особенных девушек. А скоро время его ежегоднего ритуала. Если он домогается тебя, то я могу его приструнить.

– И что ты можешь сделать?

– Устроить бурю у его храма.

Это вряд ли поможет. Дездемона приуныла.

– У тебя печальный вид! – заметила Лорелея, на миг отложила арфу и достала какой-то сверкающий сверток, который лежал под троном. – Вот! Мы принесли тебе подарок. В этом ты не будешь выглядеть, как оборванка.

Ткань в ее руках переливалась подобно радуге. Дездемона взяла сверток и развернула. Он оказался чудесным платьем, которое будто соткали из радуги.

– Оно волшебное?

– Радужное платье, – равнодушно пояснила Лорелея. – Такие носят сирены. Кроме платьев из пены или из лепестков лилий.

– Какая красота!

– Хочешь узнать все о секретах морских просторов? Мы можем ненадолго взять тебя с собой на дно?

– Моран будет против! – выкрутилась Дездемона. Не объяснять же сиренам и русалкам, что из-за морского бога она оказалась в очень сложной ситуации. Ей хотелось посмотреть на морское царство. Увлекательно было бы увидеть свекровь, которая является распрекрасной царицей морей. Но придется ограничиться не личным знакомством, а картинками из волшебного зеркала.

– Моим родителям ты бы понравилась, – словно прочла ее мысли Ясмин. – Они любят смелых земных девушек. А вот я вижу в них соперниц.

– Не нужно флиртовать с земными юношами, – осекла ее Лорелея, – тогда и земные девы не будут твоими конкурентками.

Мирель помогла Дездемоне примерить новое платье. Ощущение было такое, будто ее одели в теплые лучи радуги. Ясмин вплела разноцветные лилии из бассейна ей в волосы.

– Ну вот! Ты как будто еще одна наша сестра, – подытожила она. – Не хватает лишь хвоста. Супруга морского царя обладает даром обращаться в русалку, когда пожелает. А как насчет жены морского принца?

– То есть меня? – У Дездемоны душа ушла в пятки.

– Ты это умеешь?

Она не умеет. Но Дарунон заставляет ее быть русалкой, когда ему это нужно. Она его заложница.

Ясмин решила, что ответ отрицательный и не стала больше приставать.

– А как насчет русалок из храма морского божества? Вы с ними тоже общаетесь? – полюбопытствовала Дездемона.

На миг наступила гробовая тишина. Даже Лорелея перестала играть. Золоченая змейка на корпусе ее арфы недовольно пискнула.

– С этими проклятыми? – перекривилась Ясмин. – К ним не одна морская ведьма близко не подойдет.

– Они такие вредные?

– Они не живые! Не приближайся к ним, – посоветовала Мирель.

Если б у нее был выбор?

– Тот храм проклят, но отец по какой-то причине не хочет его уничтожить, – сказала Лорелея и продолжила играть.

Тема о храме была исчерпана. Мирель и Ясмин наперебой заговорили о каких-то чудесах морского дна. Дездемона прослушала их сплетни весь день.

В окна уже светили алые лучи заката, а Моран все никак не возвращался. Лорелея неустанно продолжала играть, хотя условленное время уже вышло. Головы на копьях в закатном сияние выглядели зловеще. Дездемона старалась на них не смотреть. Оставлять гостей и идти к себе в спальню тоже было невежливо. Она хотела дождаться Морана и вместе с ним спровадить назад в море всю его водяную родню. Но ждать пришлось слишком долго. Дездемона так и заснула, положив голову на подушечку для скипетра, валявшуюся у трона, и надеясь, что сестры Морана не утопят ее, пока она спит.

Препятствия

Моран вернулся за полночь. Дездемону разбудили встревоженные голоса. Она приподняла голову с подушки на полу и поняла, что чарующих сирен уже и след простыл. Все сестры Морана исчезли, зато Кво и его несколько чудовищ в мантиях советников ползали вокруг короля. Очевидно, на освободившиеся после казни заговорщиков места, Моран позвал обитателей моря. Если так пойдет и дальше, то вскоре моргенами заменят всех министров.

– Ты безрассуден! – Кво обращался к молодому королю слишком фамильярно. – Поступаешь, как мечтатель, а не как правитель.

– Просто не хочу считать себя вассалом морского царя!

– Как можно стесняться того, что ты вассал собственного отца?

– Я живу при нем, как в тени великана, который вот-вот все тут затопит и насильно присоединит мою страну к своей морской державе. Тут только и разговоров о том, что принцессу Лилофею он когда-то тоже похитил насильно.

– Она сама так не считает.

– Она могла забыть о том, как все произошло на самом деле, – Моран впал в неистовство. – Тут и магические зелья, отшибающие память пришлись кстати, и статус морской царицы кому угодно затмит мозги.

– Ты же не будешь воевать с собственным отцом всего лишь из-за старого храма, который хочешь уничтожить. Одумайся! К чему тебе вообще так сдался этот храм?

– Не твое дело! – Моран оттолкнул от себя навязчивого Кво, другие советники-моргены большей частью молчали. Едва король указал им на дверь, как уползли все.

– Ну, что, мой друг, придашь мне столько сил, чтобы я смог разнести храм Дарунона сам? – Моран взял кубок со спящим драконом на ободке и отпил. Дракончик тут же ожил и что-то поучительно зашипел. Кажется, он давал советы. Как быстро кубок то оживал, то засыпал!

– Осторожно, не наступи на королеву! – прошипел дракончик перед тем, как снова окаменеть.

Моран крайне удивился, обнаружив Дездемону лежащей у ступенек трона.

– Воздействие песен Лорелеи? – догадался он, заметив, что его королева спит прямо на холодном мраморном полу.

– Да! – Дездемона сонно моргала. – Где ты был?

– Скандалил с отцом. Он, видишь ли, дал Дарунону клятву, что не тронет его храм в течение девятнадцати столетий, начиная отсчет со дня рождения старшего из морских принцев. А он своего слова не нарушает. Из-за несговорчивости оквиланцев, этот монстр получил почти безграничную власть над вами. Даже если Дарунон потребует в жертву все население страны, отец не станет вмешиваться.

– Девятнадцать столетий! – у Дездемоны ухнуло сердце. – Так много времени у меня нет! До жертвоприношения осталось всего пять дней.

– Три дня! – уточнил Моран. – Я отсутствовал три дня. Когда я отлучился, до твоих именин оставалось шесть дней, значит, теперь у нас есть только три.

– Ты считал?

– Я не имею права за тебя волноваться?

Неужели Лорелея заставила ее проспать трое суток подряд. Вот почему пения и игры сирен стоит опасаться. Оно превращает людей в безвольных марионеток.

– Что будем делать?

– Не знаю! – признался Моран. – Храм нужно разрушить, только тогда судьба минует жертву.

– Но храм уже и сам почти затонул.

– В том-то и загвоздка: чем глубже он уходит под воду, тем более нерушим становится. А у нас еще полно внешних и внутренних проблем. Кто-то настраивает людей против меня и тебя.

– Кто? Общество Избранных, наверное?

– Я называю их теперь Обществом Серпа, потому что они сделали символ Алаис своим знаменем. Они маршируют по городу в красных накидках и организуют восстание с целью вытребовать королеву в жертвы морю.

Моран опустился рядом с Дездемоной и поставил свой драконообразный кубок на ступень тронного возвышения.

– Чернь обожает золото, которое им раздают моргены, но столица начала тонуть. Полы в домах и даже дороги на улицах частично заливает вода, и это не моих рук дело.

– Без жертвы пророчество свершиться независимо от наших расчетов и желаний, – Дездемона села и расправила сверкающие семью оттенками юбки. В новом платье она была больше похожа на радужную фею, чем на земную королеву. Жаль, что у нее и крыльев нет, чтобы сразу отсюда улететь в случае опасности.

Зато у драконьей подруги Морана крылья есть. Кажется, он тоже вспомнил о Сепфоре.

– Я не отдам тебя в жертву! – он притянул Дездемону к себе. – Ты настолько же принадлежишь мне, как и эта страна.

То есть не до конца! На груди Морана было уютно, но от его кожи разило водяным холодом. Дездемона потянулась за кубком с морским вином. Пить через ободок увитый драконом было непривычно, к тому же и дракон ожил и зашевелился, едва она сделала глоток.

– Миледи слишком грустна, – пропищал он.

– Отстань от нее, Дораг! Ей не до твоих советов! – одернул его Моран.

– Когда останемся снова одни, без нее, ты станешь меня больше ценить, – обиженно пискнул змей и плотнее свился на ободке кубка, прежде чем снова окаменеть.

Дездемоне захотелось забрать кубок к себе, чтобы иметь постоянного собеседника, но она не решилась об этом попросить. К тому же змей обиделся.

– Эти существа не тонут, не умирают под пытками и почему-то думают, что если отнимут жертву у морского бога, то ее кровь их исцелит. Держись подальше от общества серпа.

Моран как будто прознал о ее связи с одним из не утонувших. Впрочем, вся связь завершилась вместе с побегом Ловкача. Больше он при дворе не появлялся.

Зато теперь он организовывал народные беспорядки с требованиями принести в жертву королеву. Вот почему Лорелея усыпила всю страну в отсутствие Морана. Население Оквилании стало слишком агрессивным, а общество так называемых избранных оказалось компанией подстрекателей. Лучше б они подстрекали людей двинуться с факелами и горящими головнями на храм Дарунона.

– Что будем делать? – Дездемона водила пальцами по спящему змею на кубке. Жемчужина, вокруг которой он обвил хвост, почему-то казалась смотрящим глазом.

– Дораг за нами наблюдает даже, когда спит, – пояснил Моран. – Он мудрый, но сейчас ему нечего нам посоветовать. Все зашло в тупик.

– Но с не утонувшими ты способен справиться. Я видела, как они трепещут перед тобой.

– Их можно пытать, но казнить нельзя, – возразил Моран.

– Они бессмертны, как моргены?

– Точно не скажу, – Моран задумался. – До столетия пока никто из них не дожил. Может их возраст в итоге перевалит через век, и они станут подобны морских долгожителям, а может, умрут.

– То есть их секта образовалась не так уж давно? Я думала, им есть уже хотя бы несколько столетий.

– О первом не утонувшем стало известно лет восемнадцать-девятнадцать назад. Как раз тогда, когда родилась ты, – Моран подозрительно сощурился. Его глаза сияли в темноте, как синие звезды.

– Я кое-что проверю, а ты пока посидишь во дворце. На случай опасности я оставлю с тобой Сепфору.

– Нет, только не ее!

– Она единственная сможет тебя защитить.

– Одна дама против отряда не утонувших? – засомневалась Дездемона.

– Огненная дама, – поправил Моран. – Она одна может больше, чем целая армия.

– Но она мне не нравится.

– В драконьем обличии или в женском?

– И в том, и в другом.

– Значит, ты ее просто не рассмотрела.

За оставленным без охраны входом в тронный зал блеснула лампада. Сюда направлялись две фрейлины: Брижит и Сесилия. Дездемона узнала их издалека, а вот они не заметили ни ее, ни Морана.

– Иди сюда! – манила Брижит. – Он тут!

– Дракон во флаконе? – недоверчиво хмурилась Сесилия.

– Миниатюрный!

– Не бывает миниатюрных драконов, – самоуверенно возразила Сесилия, и тут обе они ахнули, найдя флакон, оставленный Арианой.

Крохотный синий дракончик в нем свился, как шипастое ядро. Он выглядел хищным и опасным, но Брижит уже отвинтила пробку. В один миг существо выползло наружу и вдруг начало стремительно расти. Через секунду оно уже было размером с носорога, и от завизжавших фрейлин и косточек не осталось. Только тиару Бриджит дракон выплюнул перед тем, как нырнуть в бассейн.

– Мои фрейлины! – запоздало ахнула Дездемона. – Их и так становилось с каждым днем все меньше, от того, что моргены их похищали! Многие девушки клялись, что слышат голоса из моря перед тем, как пропасть.

– Я бы их предупредил, если б не закон карать воровок, – вздохнул Моран. – Жаль, что они зря пролили магическую смесь.

Тиара Брижит осталась валяться у кромки бассейна. Наверное, нужно ее поднять и спрятать, ведь это улика. Но Морану было все равно.

– Один такой драконий червяк дает силу целого войска, если сумеешь выпить его вместе с эликсиром и не подавиться, – разъяснил Моран. – Ариана была уверена, что мне вскоре понадобится сила целого войска. Иногда она играет в ясновидящую.

– Куда ты собираешься и на сколько?

– Всего на день. Хочу пообщаться с морским богом сам.

– Нет, – Дездемона припомнила чудовищные щупальца Дарунона. – Это слишком рискованно.

– Я давно его знаю. Мне он ничего не сделает.

– Может не стоит… – у Дездемоны возникло щемящее чувство, что больше она не увидит Морана. – Лучше останься! Вдруг это последние три дня, которые ты сможешь провести со мной.

– Не последние! – порывисто возразил он. – Просто держись подальше от храма. Сюда Дарунон не приползет. А если обнаглеет в конец и доберется до дворца или призовет тебя в храм, то ты улетишь на спине дракона.

– Из затопающей страны? Когда щупальца морского бога станут крушить дворец в поисках избранной жертвы…

– Перестань! Не такая же ты патриотка, чтобы затонуть вместе с родиной.

– А вдруг такая!

Моран помрачнел.

– Знаешь что? Болотные дивы еще до нашего знакомства предсказали мне, что Оквилания затонет в любом случае, – припомнила она. – А я бы хотела ее спасти.

Условием к спасению было то, что у будущей жрицы не должен появиться возлюбленный, но возлюбленного-моргена как будто никто и не учел. Нужно обнять его как можно крепче, будто перед вечным расставанием. Ловкач предрек, что ей придется расстаться с ним в любом случае. Что если он прав, как и дивы?

Тело Морана больше не казалось ей ледяным. Возможно потому, что она и сама стала холодная, как моргена, а красные чешуйки сильнее прорезались в коже.

– Ты самое прекрасное и опасное, что я встретила в своей жизни, – Дездемона не могла оторвать взгляд от Морана. Вот, кто действительно должен называться морским божеством! Ведь в отличие от Дарунона он не только ужасен, но еще и красив.

– Жди меня во дворце! Ни в коем случае не выходи на побережье. Я скоро вернусь, – пообещал Моран.

Дездемона так и не решилась поведать ему о том, что происходит, когда Дарунон сам призывает жертву. Сопротивляться просто нет воли. Магия из храма притягивает человека, как магнит. Наверняка, моргены перед его чарами не так беспомощны. Но она человек. Или почти человек? Дездемона осмотрела чешуйки. Они прорезались в коже, как сыпь. И не только на ногах. На плечах и ладонях они пестрели подобно пурпурным родинкам.

Благо, прилетевшая в Оквиланию Сепфора деликатно не обратила на них внимания. Как оказалось, прибыла она не забесплатно. Моран бросил к ее ногам сверток, сделанный из плотного плаща. Внутри свертка поблескивала целая груда серебряных кинжалов.

– Какая прелесть! – Красавица-дракон разглядывала их и не обжигалась. – Как раз для пополнения моих сокровищниц! Это же оружие заговорщиков. От него до сих пор исходит аромат их крови и гнева. Самые ценные драгоценности для меня это те, на которых запеклась чья-то кровь. И в отличие от морген я не брезгую серебром.

Ее огненное дыхание свивалось в темноте зигзагами. Оно почти спалило плащ. Дездемона отодвинулась как можно дальше, чтобы не обжечься. Благо, гостья не нуждалась в собеседнике. Она как будто общалась с кем-то невидимым.

Быть бдительной телохранительницей при королеве она тоже не собиралась. Дездемона оставила ее в тронной зале и вернулась в свои покои. Один из серебряных кинжалов попался ей под ноги. Видимо, его Моран забыл подобрать. Как он сам не обжегся, собирая серебро? Разве только применил магию.

Дездемона подняла кинжал и ощутила легкое жжение. Надо же! Серебряная рукоять оставила красный след на ее ладони, будто она коснулась не холодного метала, а раскаленной сковороды.

Что бы это могло значить? Она тоже превращается в моргену? Но ведь не пройдя ритуал в храме, русалкой она не может стать. Или та ночь, когда она ею была, уже считается.

Как там намекал Ловкач? Можно спасти страну, если погубить избранную жертву. Но кто решится пожертвовать собой? Общество избранных с их серпами и убийственными замашками существует как раз для того, чтобы принять решение за жертву. А может ли она принять верное решение сама? Пока что она только порезалась из-за неосторожного обращения с найденным оружием, но почти не ощутила боли.

Что делать? Выбрать любовь или справедливость. Дездемона думала, стоя под оконной аркой, а кровь с кончиков пальцев капала в воду, и в воде что-то шевельнулось, будто это ее кровь его призвала. Какое-то чудовище, похожее на комок слизи и щупалец, выныривало наружу, сверкая многочисленными парами злобных глаз и шепча:

– Избранная!

Дездемона не слышала его шипения. Она приняла решение. Кинжал свободно выскользнул из ее руки, устремившись серебряным лезвием в воду. Едва он погрузился в нее, как кто-то в воде завизжал, обжигаясь о серебро. Но она уже не смотрела.

Дездемона отошла от арки, а обожженные щупальца водяной твари все еще грозили ей вслед.

Храм подводного божества

Дарунон проснулся как-то пасмурным днем и начал крушить все. На один день жителям моря пришлось объединиться с жителями земли, чтобы дать общий отпор, но большая часть прибрежных усадеб и плантаций все равно затонула. Крепости и дворцы по всему восточному побережью оказались разрушены. А затопленным селам и деревням не было числа. Пора что-то предпринимать. Моран проплыл в храм Дарунона в дурном настроении. Он намеревался закатить скандал, может даже вступить в смертельную схватку, но в храме царила мертвая тишина. Громадное склизкое чудовище дремало в ритуальной круглой зале. Завидев Морана, оно распахнуло сверкающие глаза.

Одновременно проснулись и его жрицы. Восемнадцать проклятых красавиц, напоминавших ожившие пурпурные статуи, начали хихикать и перешептываться. Их ядовитый смех пробудил в храме зловещее эхо.

– Я ждал тебя, малыш, – Дарунон вытянул одно из своих многочисленных черных щупалец и коснулся его лба, оставляя отметину из темной тины.

Морану не понравилось, как его называли, но он проглотил обиду. Нужно было проявить себя дипломатом, а не вспыльчивым юнцом.

– Где ты обитал до того, как приплыл в Оквиланию?

– Спал в пирамиде! Еще до твоего рождения я служил при морском царе, а стало быть ты мне как внук или племянник. Или наши отношения выше родства?

– Если честно, то мы вообще не состоим в родстве. Ты всего лишь вассал моего отца.

– Я куда ближе морскому царю, чем ты думаешь, – осклабился Дарунон, и казалось, что весь храм зашатался.

– Один такой же близкий друг отца, как ты, замурован со всеми своими армиями за колдовской стеной Подводного царства. Там же сидит и соперница моей матери по прозвищу Нереида.

– Пусть сидят там всю вечность. Нам-то что? – тон Дарунон из гневного стал заискивающим. – Ты же не позовешь сюда отца решать твои проблемы? Это будет слишком по-ребячески. В отличие от твоего отца я считаю, что прожив больше чем сотню лет, ты уже достаточно взрослый. Я помогу тебе править здесь.

Щупальце Дарунона задело лампаду на одной из стен и обожглось. Послышалось в тишине храма приглушенное ругательство. Вероятно, ожог символичен. Моран собирался прижать всех, кто собирался ограничить его в единовластии. Первым делом этого прожорливого монстра.

– Сколько девушек ты съедаешь каждое новолуние? Сколько жрешь кораблей?

– Ловлю все до чего могу дотянуться, но это только закуска. То, что мне обещано, увы, не проплывает мимо. Она далеко.

– Кто? – Моран бросил косой взгляд на пустую нишу среди пурпурных русалок. Если она будет занята, то власть Дарунана превысит все лимиты.

– Жертва, которая замкнет круг.

– Вдруг я ее тоже хочу? Не уступишь свою избранницу правителю государства, в котором осел?

– Боги ничего не уступают правителям, – задиристо откликнулся Дарунон.

– Тогда уступи сыну морского царя, к вассалам которого ты между прочим до сих пор относишься, – надавил Моран. Происхождение его последний козырь.

Дарунон засомневался. Отвратительная жижа его щупалец заворочалась во всех уголках храма.

– Тебе понадобилась конкретно моя жертва? – недовольно проворчал он. – Я прав?

– Да!

– Знаешь, какая разрушительная сила в ней сокрыта? Лишь на вид это обычная девушка. Но из-за нее может погибнуть все, что ты лелеешь. И ты, и я, и морской царь под угрозой, если не совершить обряд вовремя. Она ведь девятнадцатая. Ни больше, ни меньше. Другие восемнадцать избранных морем могущественны, но она одна роковая.

– Я все о ней знаю, – отрезал Моран.

– И все равно хочешь ее, не на один медовый месяц, а навсегда?

– Верно! Хочу владеть ею, ни с кем не делясь.

– Ты же не планируешь воздвигнуть в Оквилании храм самому себе и провозгласить себя местным богом?

– А почему бы и нет.

– Но здесь уже есть я.

Щупальца Дарунона попытались обвить тело Морана, но поранились об острые шипы на его спине.

– Прошло девятнадцать раз по девятнадцать лет с того момента, когда государство отвергло первенца Лилофеи. Ты понимаешь, что у меня осталось мало времени, чтобы их покарать. Нужно замкнуть круг последней жертвой.

– Я не люблю старшего брата. То, что отвергли его, мне только на руку. Король теперь я.

– И зачем тебе сдалась эта жалкая земная страна? Под водой жить комфортнее.

– Зато девушки на земле красивее.

– Я бы не сказал.

– Мне нравится на земле, хоть здесь со мной и не радушны.

– Твое королевство затонет до конца этого года, если жертва не будет принесена.

– Та, которую уже выбрали? Или возможна замена?

– Избранная лишь одна, – возмутился Дарунон. – Ее нельзя никем заменить. Магия содержится лишь в ее крови.

– Как думаешь, одна девушка стоит целого королевства? – Моран бы пожертвовал державой ради любви, даже если всю страну придется уступить этой твари.

– Ты намекаешь: уберусь ли я отсюда сразу после того, как ты выдашь ее мне?

Дарунон неправильно его понял, но спорить уже не было сил.

– Твой храм все больше погружается под воду, – сменил тему Моран. – Скоро люди не смогут находить к нему путь.

– Ничего страшного. Мне надоела плоть больных, – Дарунон полез назад к круглому бассейну, из которого легко можно было проникнуть обратно в море. Этот же бассейн служил ритуальным кругом для приношения человеческих жертв.

– Ты не присутствовал на строительстве моего храма. Знаешь, как заложили для него основу?

– Выжгли факелом огромный круг на песке, и принесли в жертву девятнадцать дочерей министров и советников, которые отказались провозгласить наследником Оквилании первенца Лилофеи. После этого был колдовской обряд, а на месте круга заложили фундамент. Изначально до храма не доставали даже волны прилива, а сейчас он почти весь оказался под водой. Как это произошло?

– Люди начали меня изводить и пытаться выжить отсюда. Я хотел призвать шторм на их головы, а получилось наводнение. Со штормами ты колдуешь удачнее меня, но это совсем еще не значит, что ты сильнее.

Моран хотел бы выжить отсюда эту тварь, но извести Дарунона можно лишь огнем. Лучше пригласить сюда Сепфору.

– Помни, что король здесь я, – напомнил он чудищу.

– А ты помни, что я здесь – бог.

Похоже на ультиматум! Моран прислушался.

– Не слышу музицирования твоих пленниц.

– Они жрицы, а не пленницы.

– Разве это ни одно и то же?

– Нет.

– Они напоминают мне родню из океана. Так же любят пурпурный цвет и так же одуряют своими напевами.

– Я жил в пирамиде на границе с океаном много столетий, так что твое предположение разумно.

– Ты хочешь восстановить круг дев апокалипсиса?

– Нет, всего лишь создать себе достойное общество.

– Лучше будет, если жители Оквилании забудут о тебе, едва твой храм полностью затонет.

– Тогда я сам приползу на улицы и напомню о себе.

– Не стоит.

– Не защищай людей, которые только и думают, как свернуть тебя. Мне ты нравишься, хоть ты наполовину очень даже человечен. Я могу ужиться с тобой в одной стране, а вот люди не смогу. Поверь мне на слово. Не через век, так через два убедишься, как я был прав.

– Я не заставляю тебя убраться подальше от Оквилании, но у меня есть одно условие.

– И какое?

– Найди другую жертву вместо уже отобранной.

– Это невозможно.

– Почему же? Правила здесь устанавливаешь ты.

– Но даже сотня отборных красавиц не заменит ту девушку, в которой просыпается талант к магии.

– Так найди ведьм, ворожей, колдуний! Сколько кругом моря бродят нищенок, уверяющих, что именно у них есть особый дар к предсказаниям и ворожбе. Оставь мою жену!

– Твою жену! – мрачным эхом повторил Дарунон. – Плохо, что новая жрица не невинна, но она все еще пригодна. И раньше я отнимал чужих невест.

– Не невест морген! Это противозаконно.

– Как и то, что ты избрал ее, уже зная, что она предназначена мне.

Моран прикусил губу до крови, чтобы не заругаться. Все правильно! Он знал и все равно не смог сдержаться. Дарунон почти нежно коснулся кончиками щупальцев его плеч.

– Король Оквилании расстроен, – с лицемерным сочувствием протянул он. – На Оквиланию мне плевать с высокой скалы. Но то, что я расстроил морского принца, может дорого мне стоить.

– Не бойся! Я не нажалуюсь отцу.

– Отлично! А то младший сын морского царя, наверняка, и самый любимый. Ты ведь родился калекой. Наполовину человек, наполовину морген. Чужой и там, и здесь. И даже в моем храме для тебя не найдется места. Королева Дездемона вскоре займет свою нишу в числе жриц, а тебе придется подыскать новую жену.

– А если я не отдам тебе эту?

– Я не опечалюсь. В море плавают роскошные галеры и каравеллы, которые перевозят наложниц. Я уже умыкнул нескольких. Не думай, что не получив жизнь избранной жертвы, я утрачу все свои силы. Найду замену. Но много она не даст. Я продлю ее кровью лишь свою жизнь, а ниша девятнадцатой жрицы так и останется пустой. Зато Дездемона за короткий срок зачахнет и умрет. От своей судьбы ей не убежать. И даже белая морская фея по имени Ариана не исцелит ее своими настойками и отварами.

– А если я выкуплю ее! Сколько сокровищ ты хотел бы за ее жизнь?

– Шутишь? – Дарунон обвил щупальцами колонны. – Под сваями этого храма столько драгоценностей, что я мог бы сам озолотить целую страну.

– Но все золота с затонувших кораблей принадлежит морскому царю, а не его вассалам вроде тебя.

– А кто говорил о затонувших кораблях? Кроме человеческих жертв мне приносят разные подношения. За годы много ценностей накопилось, ведь я ни на что их не трачу. Это ты завел мотовку-жену, которая за твой счет меняет наряды каждый день. Мои жрицы одеты лишь в чешую.

– Их становится все больше, но ценны для тебя лишь те, кто в нишах.

– Что ты знаешь о таинствах моего храма? Даже морской царь не вмешивается в религиозные ритуалы.

– В колдовские! – резонно поправил Моран.

– Что есть религия, если не колдовство.

– Так говорят все еретики.

– Но ты-то знаешь, для чего морские обитатели изобрели религию – чтобы подчинять себе людей. Объяви магию чем-то священным, и люди склонятся перед ней. Мне, например, доставляют роскошные закуски в виде милых дев. Ты тоже можешь потребовать толпы девушек. На земле тебя, наверняка, мучит жажда. Так напейся их крови. Зачем тебе одна?

В глубине храма раздались магические песнопения. Стаи алых жриц проносились над водой или шеренгами блуждали по темным закоулкам. Она напоминали красные тени.

Моран знал, что жриц в храме бесчисленно. Все жертвы морского бона так или иначе после смерти становятся его жрицами. Но ценны только те восемнадцать, которые стоят в нишах. Их прекрасные зловещие лица, поросшие масками из чешуи, способны свести с ума. В их деформированных полу-русалочьих телах кроется невероятная сила. Нельзя допустить, чтобы к ним присоединилась девятнадцатая избранная жертва. Все это капище нужно уничтожить!

Плохо, что оно почти целиком ушло под воду. Спалить храм, находящийся под водой, не сможет даже целая стая драконов Сепфоры. А иначе уничтожить его нельзя. Только огнем! Или если одна из жертв вырвется. Но все они уже мертвы и злонравны! Их память стерлась. Храм стал их домом.

Святые утопленницы! Так их называли суеверные люди. Если такие красавицы попытаются растерзать кого-то, то запуганные люди не станут им сопротивляться, как и Обществу Избранных. Ведь их считают всесильными божествами! От части так оно и есть.

– У тебя сложная ситуация, – заметил Дарунон. – С одной стороны мои жрицы окружают и топят оквиланские корабли. С другой стороны компания Неутонувших бродит по столице, размахивая серпами, и люди, которых они собираются убить вместо того, чтобы защищаться из суеверного страха падают перед ними на колени.

– Перед Алаис склоняются все. Даже мы с тобой.

– Но ее здесь нет. И неизвестно, когда она вернется нами править. А вождь Неутонувших слишком распоясался. Его надо осадить. Для этого нам с тобой стоит объединиться. Ты правитель Оквилании, наместник морского царя, а я морской бог, посланным им же, как кара для этой страны. Мы должны работать тандемом. Ради целей твоего же отца.

Голос Дарунона гипнотизировал. Он исходил казалось отовсюду: из каждой щели древнего храма. Моран припомнил ночь, когда стаи его алых жриц вылетели пурпурной тучей из грозы и уничтожили население прибрежного городка. Они нападали на людей вместе со струями ливня, будто пираньи. В грозу или в шторм они всегда нападают стаей. Часто их путают с дождевыми призраками.

А вот восемнадцать избранниц в нишах являются высшим храмовым сословием. Они скорее полубогини в священных нишах, чем пустоголовые жрицы, зависящие от воли Дарунона и тянущиеся за добычей, будто его щупальца. Но и эти восемнадцать чаровниц связаны магией, как один организм. Вместе с Даруноном погибнут и все они. Но как его погубить?

Пурпурные красавицы призывно улыбались Морану и манили его к себе. В их объятиях нашло смерть множество моряков и корсаров, и искателей сокровищ, по неосторожности заплывших в храм. Даже для Морана их объятия могут быть губительны. Ни одна из жриц не может покинуть свою нишу, но они способны притянуть к себе силой магии даже того, кто находится за много верст отсюда. Собственной воли у храмовых русалок нет. Они подчиняются Дарунону так покорно, будто являются его клешнями. Неужели Дездемона присоединится к ним? Тогда она утратит прежний разум и перестанет быть той девушкой, которую он любит.

Вдали по морю разливалось сияние.

– Ты ждешь гостей? – удивился Моран.

– Это призраки. Ты о них не знал?

– Призраки? – Моран сощурился. Корабли, окруженные ореолом сияния, и впрямь парили над водой, а не плыли по ней. – Не про них ли идет молва, что они способны сжечь даже океанские корабли-монстры?

– Верно! – отозвался Дарунон почти с гордостью. – Они могли бы прижать даже морского царя, если б он не залег на дне. А когда выплывает, им сложно состыковаться. Их путь, увы, пролегает лишь по тем местам, где они плавали перед гибелью, то есть от бывшего Морана до Оквилании.

Моран вздрогнулл, вновь услышав, как его имя звучит в контексте упоминания погибшей страны. Неприятно, когда тебя называют именем побежденного государства, но его отец зачем-то назвал его так. Наверное, чтобы ознаменовать свой триумф. Но для Морана ассоциация была неприятной. Он смотрел на гало окружающее каждый корабль. У кораблей-призраков были великолепные носы, обтесанные в виде спящих драконов. На бортах наросли ракушник и чешуя, будто корабли и впрямь вот-вот обратятся в морагов. Эту великолепную армаду когда-то отправил ко дну его отец. У самого Морана не поднялась бы рука причинить вред таким галеонам.

– Говорят Мораном правил черный эльф, который проник в стану, как воспитатель наследника и в итоге отбил власть у короля. Вероятно, поэтому лишь этот флот, из всех какие сгубил твой дражайший папочка, всплыл из морской могилы в ипостаси привидений, – прокомментировал Дарунон. – Скажу тебе по секрету, что война случилась лишь из-за того, что черный эльф возжелал царицу Лилофею. Она по неосторожности зашла как-то к нему на бал по морским мостам. Бедняга не смог ее забыть, и это стоило ему жизни.

– Он на том черном корабле, – определил Моран. – Который обтесан в форме морага. Это он поднял армаду со дна, но чисто спонтанно. Он ищет ее – Лилофею. Или того, кого она пошлет? Точно не понимаю… Но они что-то ищут. Вероятно, своего главнокомандующего, но ведь он уже с ними.

Моран хмурился, а Дарунон от чего-то занервничал. Его щупальца давили колонны, и те шли трещинами. Храм мог рухнуть, но Моран не боялся. У этого строения есть фунциия подниматься из своих руин на крови новых жертв.

– Они не действуют спонтанно и ничего не ищут. Но в них заложена сильная программа уничтожения. Вероятно, ради отмщения! Они сжигают любого, кто подплывет к ним первым.

– Сжигают, а не топят? – поразился Моран.

– Синим пламенем! Поэтому я их никогда не провоцирую. Не хочу сгореть. И тебе не советую, к ним лезть. Я как-то видел моргена, который норовил проплыть мимо них, они опутали его своим пламенем, как сетью. Он горел в больших мучениях. То же они проделывают с морагами, и с большими китами, ну и разумеется со всеми встреченными кораблями.

Дарунон смотрел на парящие над водой суда почти с восхищением.

– Призрачный флот царства под названием Моран, которое погребено в волнах твоим многоуважаемым отцом, – провозгласил он. – Вот их новое название. Армада реванша! Встали, будто фениксы, из собственного праха и наводят ужас даже на морген. В итоге они доберутся до твоей семьи и до тебя, ведь ты же у четы морских правителей любимый сынок! Не советую тебе к ним приближаться. Они ненавидят всех морген, и у них есть силы нас сжечь. Меня они еще терпят, но ты рожден практически на их останках. Попадешься им в когти, и они тебя растерзают. Лучше обходи их стороной, а то вдруг поглотив тебя, они вернутся назад к жизни.

– Не думаю, что им это надо.

– Почему же?

– В смерти их мощь! И они великолепны!

Моран смотрел на синий огонь, которым палили призрачные пушкари на галеонах. От Дарунона было ничего не добиться. Лучше отправиться на еще одни сложные переговоры с морским царем. Дездемоне нужна помощь, чтобы не стать еще одной священной утопленницей, наводящей ужас на всю Оквиланию. Хоть пурпурные красотки и не могли выйти из ниш, но в дождь их статуи возникали в городах на высоких постаментах из костей рыб и мрамора. Всякий, кто приближался к такой святыне, попадал в холодные объятия живой скульптуры.

– Вы тоже призраки! – хотел сказать Моран пурпурным русалкам, зловеще скалившимся на него из глубоких ниш. Каждая стояла там на собственных плавниках, спуская по ступеням возвышения целый шлейф из алых щупалец и чешуйчатых наростов. Жабры веером окружали их шеи и затылки. Короны из красных ракушек наросли прямо в макушках голос. Волосы тоже стали пурпурными. Такой цвет присущ лишь хищным океанидам, но эти русалки еще опаснее их.

– Последняя ниша всегда будет пустовать, потому что Дездемону я вам не отдам, – мысленно пообещал им Моран, но они услышали. Мысли они читали отлично и в своей силе были уверены на все сто процентов. Так что сына морского царя провожал из храма их злорадный смех.

Огненная дама

Сепфоре оказалось под силу все: разжечь огонь в засыревшем камине, обратить бассейн в костер, начертить в воздухе магические письмена своим дыханием. Морские твари, ворча, расползались из затопленных подвалов дворца, потому что от присутствия Сепфоры там стало жарко, как в пекле.

– Смотри не сожги весь замок! – предостерегла ее Дездемона.

В ответ леди-дракон лишь что-то пренебрежительно хмыкнула. Жаркий костер, разожженный одним ее вздохом, горел прямо на воде громадного бассейна в тронном зале. Вода вокруг него становилась черной, но погасить пламя не могла.

Все министры и советники, издали заметив Сепфору, пробурчали что-то типа «ведьма», и из предосторожности заперлись каждый в своих апартаментах. В общем, никакого бунта не предвиделось. Если б с самого начала королевой при Моране стала дама-дракон, то никто не посмел бы плести заговоры. Сразу было понятно, кто победит. Можно сражаться против моргена, но не против огнедышащей красавицы.

Дездемона даже начала понимать, почему Моран изначально хотел жениться на Сепфоре. То есть он не говорил напрямую, что посватался к ней, но намекал, что был в нее влюблен. При ее силе и женском очаровании в нее бы влюбился каждый король. Она одна стоила целого войска.

– Ты развлекаешься исключительно играми с огнем? – Дездемона опасалась, как бы гостья не спалила всю резиденцию оквиланских королей.

– Тут так сыро, что немного огня не помешает.

– Немного?! По мне так уже слишком много.

– Нужно все подсушить. Я не терплю сырость. И морген не особо люблю. Разве только ассамбров.

– Ассамбры? – Дездемона уже слышала это слово в спорах министров. – Кто это такие? Речь идет о каких-то демонах?

– О выродках. Так их обзывают люди. Но на самом деле ассамбры это дети, рожденные от союза людей и морген.

– Такие, как Моран?

– Да! Они особенные, если ты заметила.

– Ты об их красоте?

– Не только! – Сепфора продолжала чертить в воздухе над бассейном огненные символы, теперь уже не дыханием, а жестами. Стоило ей сделать пассы руками, и в высоте расцветали букеты из огненных цветов. Это было красиво и жутко, ведь стоит Сепфоре оторваться от рисования огнем, и пламя утратит форму, перекинется на окружающие предметы. Пожар может выйти грандиозный!

– Такие ассамбры, как Моран, опасны даже для морского царя. Однажды они могут отбить у него власть. Ведь именно в ассамбрах просыпаются магические таланты, которых нет даже у самого опытного волшебника.

– И каков талант Морана?

– Кто его знает! Думаю, он его еще не раскрыл. Но какой-то особый дар у него точно есть.

– А у его братьев?

– Его братья пошли в отца. На ассамбров они вообще не похожи, а вот его сестры, особенно Лорелея, Мирель и Ясмин, самые ценные носительницы колдовских даров. Ясмин, например, способна обратить все море в кипяток и погубить, как всех людей на побережьях, так и всех морген. Поэтому она любимая дочь морского царя. Он хочет использовать ее в своих планах. Она ему потакает, как и все его дочери. Для них похвала отца важнее собственных амбиций. А вот Моран с рождения был строптив. Поэтому его и услали сюда. Его отсутствие – облегчение для всего подводного царства.

– Ты же не намекаешь, что он бы отбил власть у морского царя, если б ему не отдали Оквиланию?

– А вдруг королевство лишь подачка, что б его отвлечь, – Сепфора создала самый прекрасный огненный цветок в форме лилии, и на этом остановилась. Искры с пламенеющих лепестков посыпались в бассейн. – Ты же видишь, что стены кругом идут трещинами. Любая крепость рушится от присутствия в ней Морана. Ничто не может вместить его силу. Даже древние скалы не могут. Я как-то раз разрешила ему пожить в своем гроте. Скала пошла трещинами и рухнула спустя месяц. Обрушится и этот замок. Помяни мое огненное слово!

Дездемона отшатнулась, ожидая, что Сепфора сейчас дохнет пламенем ей в лицо. С такой дамой опасно общаться. Она ведь может изуродовать тебя одним вздохом.

– Я не посещала этот замок до коронации Морана, и думала, что трещины были здесь еще до его приезда, – пролепетала Дездемона, пятясь от гостьи как можно дальше.

– Он приплыл к вам, чтобы все здесь сокрушить, а не править вами. Просто он сам еще об этом не знает. Но я старше и мудрее. Я давно углядела в Моране угрозу для всего, что мне дорого. Целая пещера накопленных мною сокровищ теперь погребена под обломками скалы из-за него. Больше никогда не пущу Морана пожить у себя.

– А почему он жил у тебя? – неужели тут имела место давняя любовная связь.

– Конфликты с родней, – объяснила Сепфора. – Уж точно не знаю какие, но дома, на дне, он после них ночевать не хотел. А я что-то вроде его доброй тетушки.

– Ты лучшая подруга его матери? – уточнила Дездемона.

– При чем, когда я подружилась с Лилофеей, я даже не знала, что они с морским царем так расплодятся, и мне придется терпеть все их потомство. Например, братья Морана заслуживают того, чтобы кто-то сжег их живьем.

– Я их не знаю.

– Верно! Если б ты с ними познакомилась, тебя в живых уже бы не было. Они обожают земных девушек. А всех, кто им нравится, они насильно тащат в воду. Отсюда столько утопленниц.

Со стороны площади донеслись агрессивные крики. Дездемона с надеждой взглянула на голубые мосты, нависшие над морем. Сейчас в тумане они вырисовывались особо четко. Конец одного такого моста упирался прямо в окно тронного зала.

– Даже не думай! – Сепфора перехватила ее взгляд. – Если выберешь морские мосты, то заблудишься в них, как в лабиринте и, скорее всего, утратишь разум. Моран тебе должен был об этом сказать. Их называют морской радугой. Они служат переходами исключительно для морген и шаловливых водяных духов. Люди, ступив на них, обречены стать заложниками навечно. Даже феи и эльфы предпочитают использовать мосты из настоящей радуги, а не эти.

– Если восставшая толпа ворвется во дворец, то куда мне деться. Плавать я не умею. Если только не обращусь в русалку.

Сепфора приняла последние слова за шутку и понимающе усмехнулась.

– Моран уже сказал, что дышать под водой ты не можешь, что удивительно для невесты моргена. Какая-то ты редкостно бездарная, зато очень симпатичная. Не бойся! В случае крайней опасности я унесу тебя отсюда сама. Если не побрезгуешь сесть на загривок дракона.

Полет на драконе куда приятнее, чем вероятность заблудиться в лабиринте поднебесных мостов и сойти с ума. Дездемона не стала рассказывать Сепфоре, что уже каталась на морских драконах. Наверняка на огнедышащем боевом драконе усидеть будет не так просто. По Сепфоре было видно, что она жаждет сражения.

– Хочу спалить эту дерзкую толпу на площади! – красавица жадно оглядывала собравшихся внизу под окнами. До площади было далеко, но у драконов ведь сверхострое зрение. Дездемона могла разглядеть лишь серую массу людей, а вот Сепфора видела всех поголовно.

– Там не только люди, – определила она. – В толпе есть подстрекатели вроде морген. Предатели! Перебежчики! Отступники! Морской бог для них важнее сына морского царя!

– Они, наверное, из общества избранных, то есть не утонувших, – Дездемона нервно теребила оборки своего платья. И без подзорной трубы было понятно, что ситуация в городе накаляется. Крики и шум долетала аж до верхних башен дворца.

– Когда чернь бунтует, есть только один метод все уладить, – Сепфора сделала глубокий вдох. Сейчас она выдохнет струю огня более мощную, чем целый взрыв канонады. С нею и пушек не надо.

– Подождем, возвращение Морана! – Дездемона попыталась оттащить Сепфору от окна и обожглась. Шлейф красавицы взметнулся живым драконом. Она уже висела над подоконником, а не стояла на нем. Превращение началось. Нежная кожа на лице покрылась серебристыми чешуйками.

Толпа внизу ощутила жар, и кажется, испугалась. Существо, бывшее наполовину дамой, наполовину драконом, минуту парило в высоте, а потом снова стало Сепфорой, которая изящно оправила золотистые юбки и сошла в залу с подоконника.

– Уговорила! – согласилась она. – Хотя было бы хорошим реваншем, если б Моран, вернувшись, обнаружил пепелища на месте своего королевства. Ведь от моего грота он ничего не оставил.

Дездемона попыталась отвести Сепфору как можно дальше от помещений, окна которых выходили на многолюдную площадь. И так они забрели в апартаменты королевы.

– Око шпиона! – Сепфора сразу обнаружила волшебное зеркало. – Покажи-ка мне Сеала и Лилофею!

Дездемона не успела ничего возразить. Зеркало мгновенно продемонстрировало Подводное царство и трон из кораллов, на котором восседало нечто невообразимое с хвостами, шипами и золотыми жабрами. По венценосному чудовищу, игравшему трезубцем, было заметно, как оно могущественно и сильно. Все водяные твари раболепно склонялись перед ним. Если это и есть отец Морана, то с ним лучше не знакомиться. Удивительно, как Моран осмелел настолько, чтобы устроить с ним скандал. Он рисковал быть раздавленным одной мощной клешней этого монстра.

Вот с изящной белокурой королевой, сидевшей на троне из раковин, Дездемона бы охотно познакомилась. Но, увы, красавица шла лишь в паре с морским чудовищем. Если ее одну и стоило пригласить в гости, то чудовищу, которое приползет из моря следом за ней, уже никто не обрадуется.

– Вот она – любовь! – сделала вывод Сепфора. – Это когда две противоположности не могут существовать друг без друга. Поэтому я не влюбляюсь.

Она не сдержала шумный вздох, и балдахин на постели Дездемоны загорелся.

– Скорее, воды! – крикнула Дездемона.

Ее кровать пылала, как спичечный домик, а на крики никто не спешил. Где Вайра? Где фрейлины? Куда все попрятались? Даже Ливии и Берсабы рядом не было. Обычно такие храбрые перед богиней-драконом струсили и они. В общем с Ливией Дездемона ошиблась. Она как раз показалась в окне, выводившим к побережью. Причем не одна, а в окружении чешуйчатых шипов и рогов, которые росли на лбу самого настоящего морского дракона. Сепфора деликатно отодвинулась, когда он выдохнул струю воды, чтобы затушить пожар. Королевская спальня превратилась в большую лужу. Лишь платье Сепфоры осталось сухим, потому что капли воды испарялись, едва попав на него. Золотистая парча была горячей, как стенка печи.

– Не люблю водяных драконов, но драться не стану! – пообещала Сепфора.

В общем морской дракон, едва погасив пламя, тут же нырнул обратно в море. Ливия, восседавшая у него на загривке, едва успела заговорщически подмигнуть Дездемоне. Сразу стало ясно, что морага на подмогу привела она.

– Тут теперь негде присесть. Все стало мокрым, – Дездемона отжимала подол платья, пропитавшейся влагой.

– Ничего, я все подсушу! – Сепфора собралась снова выдохнуть огонь.

– Нет, не стоит, – Дездемона не на шутку перепугалась. – Не лишай служанок уборки! Лучше пойдем на королевскую кухню. Там есть огромные котлы и гигантская печь. Чтобы развести в ней огонь потребуется дыхание дракона. Спорю, что даже ты справишься не сразу! Обычно с нею возятся с десяток слуг.

– Разожгу за миг на спор. Только пари требует ставки. Поставишь на кон свои серьги?

– Хорошо!

Роскошные гранатовые серьги в виде гроздьев винограда в ее шкатулках далеко не последние. Стоит пожертвовать ими, лишь бы только волшебная гостья не устроила новых пожаров в будуарах дворца. На кухне сжечь практически нечего. Вся утварь там из огнеупорного металла. Нужно подольше удержать Сепфору там. Вероятно, ей понравится дичь, приготовленная к ужину. А если повара испугались и сбежали, ничего не приготовив, то Сепфора, наверняка, сможет зажарить лань на вертеле одним своим вздохом.

Дездемона ломала голову: вернется ли Моран до того, как его огнедышащая подружка спалит весь замок. Сама она давно бы выдворила отсюда опасную гостью, если б не крайняя нужда в защитнице. Уж лучше отдать последние серьги леди-дракону, чем быть разорванной взбунтовавшейся толпой или принесенной в жертву морскому богу.

Пленники серпа

Ощущение было таким, что возмущенный народ вот-вот лавиной ворвется в парадные двери. У бунтующих людей есть шансы стать игрушками в когтях морген, давно заменивших тут охранников, да еще и поджариться от дыхания изысканной драконши.

Сепфора обжаривала на вертеле газель, методично используя лишь толику своего дыхания.

– Не люблю есть подгоревшее мясо! – посетовала она. Тушки кроликов под ее первым вздохом обратились в пепел, поэтому теперь она готовила обед аккуратнее. Хорошо, что не перепутала газель с поваренком, который испуганно забился между жаровней и столом.

– Первый блин комом! – Дездемона смахнула веером пепел. – А людей ты тоже поджариваешь, как кроликов.

– Только тех, кто на меня напал первым или встал у меня на пути, или тронул моих подопечных, – деловито перечислила Сепфора.

Мясо было готово, но без подливки оно вряд ли вышло аппетитным.

– Я была уверена, что ты предпочитаешь сырое.

Сепфора лишь улыбнулась и принялась за трапезу, используя золотые когти вместо вилок и ножей.

– Если не насытишься, в закромах остались туши буйвола и быков.

– Я не ем много! Слежу за фигурой, – жеманно отмахнулась Сепфора.

В это мало верилось. От газели уже остались одни косточки.

– Тут все чадит и дымит, – к горлу Дездемоны подступила тошнота. – Я пройдусь на свежем воздухе и вернусь.

Сепфора, конечно же, еще не наелась и за ней не последовала. Пока что вместо туш людей, пойманных на городской площади, она съела скот. И то хорошо!

– Почему я должна жалеть бунтарей! – не понимала себя Дездемона. – Наверное, потому что истинная королева обязана быть гуманной.

Кто-то в наряде арлекина неожиданно выпрыгнул на дорогу в пустой галерее. Он чем-то напомнил ей Ловкача. Наверное, это один из королевских шутов. Моран говорил, что по сравнению с морскими шутами при дворе его отца, они годятся лишь на то, чтобы их утопить. Но этот был забавным. Он корчил рожи и пританцовывал. А потом достал откуда-то красный цветок и преподнес ей.

Похоже на камелию! Стоило взять ее и понюхать, как в голове помутилось. Дездемона охотно пошла за шутом, который манил ее на выход из дворца и дальше на городскую площадь.

Здесь все гомонили и роптали. Ее могли разорвать. Даже заторможенным сознанием Дездемона это соображала, но все равно брела за шутом. Кто-то наступил ей на шлейф. Она обернулась и заметила морскую тварь, которая не хочет отпустить ее из дворца, но уже было поздно. Горожане ее заметили. Как ни странно никто не накинулся на нее с палками и камнями. От нее пятились, как от прокаженной. Очевидно, кто-то распустил слух, что жертва Дарунона опасна. Строит тронуть ее, и пострадаешь сам.

Дездемона шла за ярким мельканием одежды арлекина. Он пританцовывал уже далеко впереди, а на городских улицах творилось что-то странное. Трупы утопленников сваливали грудами прямо у обочин дорог. Неужели так много людей утонуло в последнее время! Не все из них рыбаки! Почему-то доставать тела помогали моргены.

– Я видел ее своими глазами, – донесся хриплый голос рассказчика из приоткрытых дверей кабака, где собрался народ. – Давно это было. Я видел ее и с тех пор не могу ни умереть, не утонуть. Флот врагов подступал к Оквилании, и вдруг возникла она – волшебница из моря. Она шла по воде. Ее платья голубого цвета почти сливалось с морским простором. Корабли накренились, едва она отвела свой шлейф. Я смотрел на нее в подзорную трубу и ослеп на один глаз. Чудесное видение, но опасное! Красавица в короне оказалась могущественнее обычной русалки, способной наслать шторм. Ее шлейф – это морская гладь. Голубое платье цвета морской волны плавно перетекает в море. Там, где начинается шлейф, образуются волны. Ее подол это и есть все море! Дерни она им, и все корабли потонут.

– Это была Лилофея, дочь короля Оквилании? – спросил какой-то ребенок.

– Верно! – рассказчик снял повязку, продемонстрировав одну пустую глазницу, обросшую зеленоватой тиной. – Мне даже стало стыдно, что я наемник, приплывший сражаться на кораблях ее врагов. Я выжил чудом. Огромный вал чуть не накрыл корабль. Волна обратилась в девушку в морской короне. Она стояла у меня на палубе, а ее подол растекался морской пеной. Ее лазурный взгляд говорил – не шути со мной.

«Я жена подводного царя, – сказала она, – пока на воде, вы все в моей власти».

Мой помощник хотел откупиться и спросил ее:

«Чего ты хочешь? Золота? У нас оно есть».

А она ответила:

«В море золото больше, чем на поверхности. Все наши врата, дворцы, пирамиды и храмы из чистого золота».

«Тогда что ты хочешь? Наши жизни?», – спросил я и услышал в ответ.

«Это страна моя и моего мужа. Она наследие наших детей. Убирайтесь от ее берегов, иначе вас всех погребет море».

Хорошо иметь в защитницах дочь, ставшую женой морского царя. Так один разобиженный посол говорил при дворе Оквилании. После личной встречи с Лилофеей мне ясно, на что он намекал. Как выяснилось, она может заморозить море, а может превратить в горячую лаву, сжигающую суда. С теми, кто не послушался предостережения, она поступала так. Пока она оберегала государство, оно процветало. Но последний раз ее видели у берегов более столетия назад.

– Сама Лилофея! – выдохнул кто-то. – А она к нам вернется?

– Этого она не сказала! – рассказчик опорожнил кружку зеленоватого, как тина, пива. – Зато морская гадалка предрекла, что я не умру, пока она не вернется, чтобы править Оквиланией, но вместо нее приплыл ее сын. Ассамбр! Видно, все пошло не по плану. И теперь быть беде.

– Ее шлейф это само море! – с придыханием повторила какая-то девочка лет десяти. – Пожалуйста, расскажи об этом еще!

Дальше Дездемона слушать не стала. К тому же арлекин уже манил ее к ладье, дожидавшейся на водном канале. Нос ладьи, обтесанный в виде скелета русалки, отпугивал. Дездемона остановилась в нерешительности. Дальше она не пойдет!

– Ты сумасшедшая! – это был голос подоспевшей Сепфоры. Она обхватила Дездемону за плечи и оттащила ее в сторону раньше, чем склизкие щупальца метнулись к ней из-под маски арлекина. Сам он куда-то исчез. Ладья тонула, а длинные щупальца протянулись по улицам, как бичи.

Сепфора чуть взлетела над мостовой, приподнимая Дездемону, и дохнула на них огнем. Они мигом скользнули назад в канал. Пошел едкий дым.

– Морской бог напоминает, что ты принадлежишь ему, – констатировала дама-дракон.

– Зачем? Он и так может притянуть меня, будто лунатика.

– Только при полной луне, – Сепфора оказалась очень осведомленной в храмовой магии. – Ко дню твоих именин, как назло, зарождается месяц. Полнолуние миновало. Дарунону придется послать за тобой своих агентов, если ты сама не приплывешь к нему.

– Кто такие его агенты?

– Его рабы, если хочешь точности.

– Рабы? Откуда они берутся?

– Все, кто умирают в храме, воскресают его рабами.

И очевидно делятся на разные касты, потому что пурпурные девы-рыбы явно ощущали себе кем-то большим, чем обычными рабынями. Они словно стали частью его. Видимой связи не было, но все они словно соединялись с чудовищем в один организм.

– Что ты знаешь о Даруноне?

– Ну, – помялась Сепфора, – близко я с ним не знакома, и одного дракона точно не хватит, чтобы его испепелить. Даже вся моя драконья стая не справится. Помощников звать бессмысленно. Лучше спроси меня, что я знаю о беспорядках в столице Морана? Скоро тут вырастут целые пирамиды из трупов. Агрессия народа растет. Они поняли, что дарованное королем золото не стоит жизней их близких. Нам лучше не дразнить простолюдинов. Ты слишком роскошно одета, чтобы гулять по улице одна.

– Здесь не найдется ни одного вора и грабителя, который прельститься моими драгоценностями. Моран всех уже обогатил.

– Они зарежут тебя лишь ради того, чтобы проверить, не задобрит ли твоя кровь беспощадное море. Посмотри! По улицам уже течет вода. Подвалы затоплены. В домах сыро. Убить одну девушку, чтобы не затонуть, готовы практически все.

Дездемона ощутила, как по щеке катиться соленая слеза. У слез такой же вкус, как и у морской воды. Вкус соли.

– Ты гуманно относишься к людям, – посочувствовала Сепфора, – но я наблюдаю за человечеством веками и могу сказать: как бы добры люди не были, едва возникает риск для их собственных жизней, они становятся хищными, как шакалы. Защитить тебя может лишь тот, кто любит. Благо, что он сам не человек.

По мостовой текли ручейки воды. Лужи в некоторых местах грозили обратиться в озера. Когда Сепфора опустила ее назад на землю, каблуки Дездемоны увязли в тине. Подол платья намок.

– Пойдем обратно! Моран будет недоволен, если узнает, что я отпустила тебя гулять по городу.

Тащить Дездемону до дворца Сепфора явно не собиралась. Они пошли назад и вернулись к главной площади. Точнее, Сепфора парила над дорогами, а не шла. Дездемона едва поспевала за ней. Тяжелое золотое платье, вышитое, незнакомыми гербами, совсем не мешало Сепфоре двигаться со скоростью ветра. Казалось, что она летит над булыжниками мостовой, а сверкающий шлейф тянется за ней, как драконий хвост. По сути, так оно и есть. Дездемона по опыту уже знала, что дама в любой момент может обернуться драконом. Нужно только ее разозлить или привлечь ароматом крови.

Красивый обруч с янтарными подвесками на лбу у Сепфоры тоже напоминал тонкую живую змею со множеством глаз. Он удачно скреплял плетенку из непокорных длинных локонов.

День был пасмурным и прохладным, но находиться рядом с Сепфорой было жарко и душно, будто в печи. У Дездемоны возникало чувство, что ее заперли в разогретой духовке. Все! Больше она бежать за драконицей не может. Пора немного отстать.

Ушей Дездемоны достигли обрывки болтовни работяг с доков. Они жаловались, что все корабли, находившиеся в порту, погибли во время недавнего шторма. Так же к берегам Оквилании прибило обломки судов целого флота с незнакомыми гербами. Наверное, моргены, служившие Морану, расшалились, пока он был в отлучке. И вот плачевный результат!

Трупы утопленников с кораблей сваливали в одну большую кучу перед ратушей. Их тут целая гора. Нижние трупы точно отмечены когтями морген. Такую же отметку Дездемона видела когда-то и на горле своего отца. Моран предположил, что наверняка, морген, бывший тайным партнером отца, оставил на нем клеймо. Так метили будущих рабов моря.

– Посмотри! – Дездемона неосторожно схватила рукав Сепфоры и опять обожглась. Больше прикасаться к спутнице она точно не станет.

– На них морское клеймо! На всех! Ты знаешь, что оно предвещает?

– От них можно заразиться. Я очищу площадь, – Сепфора выдохнула тонкую струйку огня прямо на гору трупов. И все опухшие тела вспыхнули одним большим костром. Кажется, в пламени конечности некоторых утопленников зашевелились.

– Ты можешь потушить огонь?

– Зачем?

– Они еще живы.

– Мелкие моргены, заползшие внутрь их тел, а не они. Твои братья тоже живы в склепе. Но это уже не они.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда увидишь их, поймешь. Тогда не мешай мне их сжечь.

Сепфора рассвирепела и жгла каждого, кто доставал из воды тела. Люди начали бежать от нее. Если учесть, что все стрелы и пули отскакивали от ее платья, как от брови, то народ стал испытывать к ней благоговейный трепет и шептал ей вслед:

– Идет богиня!

Производить пламя из дыхания действительно могла только богиня. Они бы видели еще, как она обращается в дракона.

Вот только морское чудище, преградившее им путь, перед Сепфорой уважения не испытывало. Оно шипело на нее, как на заклятого врага.

– Ты крадешь жертву у моря. Это обернется трагедией, – зашипело оно, тряся синими рогами. – Я должен отвести ее в храм.

– Если уведешь подругу у меня, то я обращу все море в огонь, и тебя самого подпалит, – Сепфора наглядно продемонстрировала это, воспламенив целый фонтан. Вода, стекавшая потоками по ромбам и многоярусным чашам, вдруг стала жидким оранжевым огнем, от которого на площадь посыпались искры. Несколько искр опалили шкуру моргена так, что он с визгом и проклятиями отскочил в сторону, уступив дорогу.

Никто не мог сладить с Сепфорой. Вот только и она вдруг чего-то испугалась, обхватила спутницу за талию и оттащила за угол. Дездемона поняла, в чем дело лишь через минуту. Шеренга существ в красных капюшонах напоминала процессию из ада. Они промаршировали мимо, так и не заметив, что искомая ими королева прячется рядом. Значит, нюха охотников у них нет. Им нужно, чтобы кто-то доложил им о месте нахождения жертвы.

– Они ищут меня!

– Тихо! – Сепфора зажала ей рот ладонью.

Неутонувших оказалось больше, чем можно было сперва предположить. Красные полка маршировали по залитому водой городу, шлепали по лужам, ползали по крышам. Тут гибли и люди, и вторженцы из моря, а духи накрапывавшего дождя недовольно шептались. Дездемона впервые увидела, что дождь полон призраками, а не жемчужными нитями и ахнула.

Где-то в проулке возле кабака происходила пьяная драка. Группа в алом двинулась туда. В их руках блеснули острые серпы. Если только черные склизкие конечности, высовывавшиеся из широких рукавов, можно было назвать руками. Дездемоне показалось, что она перехватила взгляд Ловкача. Он ли маршировал во главе отряда? В красных накидках, полностью скрывавших и головы, и тела, все Неутонувшие выглядели одинаково. Одного от другого не отличишь.

Они беспощадно разделались с компанией дерущихся людей. Почему-то даже матерые преступники не смели им сопротивляться. Может, они умели гипнотизировать. Люди принимали смерть от их серпов, как должное. На стенах и мостовой оставались лужицы крови. Дездемону тошнило. Она вырвалась из обжигающих рук Сепфоры.

– Куда ты?

Один из Неутонувших обернулся на вскрик Сепфоры. Это точно был Ловкач. Он ловко орудовал серпом, разрезая трупы. Наряду с компанией хулиганья, от его серпа погибла и молодая кабатчица.

– Может, лучше было зарезать меня одну, чем выискивать целые группы случайных жертв! – в праведном гневе крикнула Дездемона.

Общество в красном отлично разглядело корону на ее голове и золотую чеканную подвеску с гербом Оквилании на корсете, но никто почему-то не накинулся на нее. У них отшибло память? Они забыли, как истово за ней охотились? Или Моран сумел запугать их, взяв нескольких из сообщества в заложники?

Как бы то ни было отряд в алом промаршировал прочь, оставляя груду изувеченных трупов. И это плюс к утопленникам! Что они творят? Зачем наводят беспорядок в городе, где и без них уже воцаряется хаос.

– Странно, что они брезгуют тобой, – заключила Сепфора. Ее их поведение тоже обескуражило.

– Наверное, они знают, город в любом случае затонет: что с жертвой, что без! Никакой разницы!

– Им было плевать на город. Они сами – знамение того, что скоро здесь ничего не останется.

Они шли в полузатонувшую ротонду. Мрачное здание накренилось. Наверняка, внутри него все мрачно и сыро, как в болоте. Алые накидки подобно факелам исчезали в черном проходе. Дездемона побежала за ними, руководствуясь каким-то тайным инстинктом. Сепфора не успела ее удержать.

Идти пришлось по колено в воде. Лестница в подвал ротонды затонула, уровень воды достиг филенок двери. Дездемона не остановилась перед преградами. Юбки намокли и тянули вниз. Старое здание ломилось от сырости и останков тел. Неутонувшие убили всех тут? Наверное, да. Очевидно, им нужно была штаб-квартира, где можно обосноваться, и они ее нашли.

– Королева! – недовольно фыркнул кто-то, поспешно отворачиваясь от вошедшей.

– Прогоните ее! – сказал другой, но сам почему-то это сделать не решился.

Несколько чудовищ, скинувших накидки, прилипли задними щупальцами к потолку и висели головами вниз подобно летучим мышам. Другие существа ползали по стенам. Их склизкие конечности, липнувшие ко всему, напоминали черное кружево. Дездемона испугалась запутаться в них, как в паутине. Но ее игнорировали. Круг фигур в красных капюшонах собрался около живого светящегося существа, заменявшего фонарь. Но основной свет исходил не от него. На постаменте, возвышавшемся над уровнем воды, сияла крылатая статуя. Она была тут единственным красивым предметом. От ее великолепия слепило глаза. Дездемона сразу догадалась, что перед ней то самое божество, восхваляемое Мораном. Алаис!

Перед статуей, целиком сделанной из золота, действительно хотелось преклониться. У нее была девичья голова с крутыми змеящимися локонами. Лицо невероятной красоты, гибкое тело и нечто вроде серпа в руках.

– Она – наш лидер! – откуда-то из мрака вынырнул Ловкач. Его тонкие черные щупальца-пальцы потянулись к лицу Дездемоны. – Она красивее тебя! Когда я смотрю на нее, рана в сердце, нанесенная тобой, заживает. Поэтому мы все ей тут молимся. Она исцеляет наши травмы и призывает нас возвратить миру то зло, которое мир причинил нам.

– Не весь мир, а существа из моря, – Дездемона испугалась Ловкача и попятилась. Он казался безумным. Его гибкое змееподобное тело то ли висело в пространстве, то ли свешивалось с потолка.

– Ты очередная святая утопленница! – съязвил Ловкач. – Дарунон сделает из тебя великомученницу. После ритуала с пытками ты очнешься и поймешь, что приобрела бессмертие и авторитет полубогини. Но у тебя будет много конкуренток. Морской бог обожает девушек с особыми магическими задатками. Его храм – школа колдовства. Его жрицы – чародейки. Но в порабощенной им Оквилании их почитают, как святых. Впрочем, и нас тоже. Но посмотри! Мы несостоявшиеся утопленники. Стоит ли считать нас священными существами?

Дездемона все ждала, что его щупальца обовьют ее шею и придушат, но Ловкач просто висел над ней и стращал, не причиняя физического вреда. Он так тщательно и порывисто планировал охоту на нее и конечное убийство, что в итоге попался. А теперь почему-то передумал ее убивать. Не настолько же он благороден, чтобы вернуть ей долг за свое спасение?

– Мудрецы изрекли, что ты стала нам бесполезна с приходом Морана, – неожиданно признался он. – Я верю старшинам и пророкам. Государство погибнет в любом случае. Мы зря старались. А может и не зря. Ведь мы больше не люди, а значит, наша родина перенесена туда, где мы приняли новый облик – в море. Жаль, что оно уже занято моргенами, и мы не сможем обосноваться в нем. Нам останется лишь затопленная водой Оквилания. Будем жить в своих прежних погруженных под воду имениях и в итоге забудем, что мы были людьми вообще.

– Себастьян! – Дездемона назвала его родовым именем, чтобы образумить. Он должен помнить, что рожден дворянином, а не морским хищником.

– Себастьяна больше нет! Есть Ловкач! – он сверкнул безумными глазами. – И королевы Дездемоны скоро не станет. Останется лишь русалка по имени Дездемона. Или ты уже выбрала себе кличку типа сирены или ундины.

– Ты все еще можешь исцелиться, если искупаешься в ее крови, – подал голос кто-то из темного угла. – Для нас она бесполезна, но не для тебя. Вскрой ее по живой и прими кровавую ванну. Ты снова станешь красавчиком Себастьяном де Ариго и вернешься домой.

– На затонувшие плантации? – окрысился Ловкач. – С прежним телом, но с чешуей в коже и с неистовыми глазами болотной твари! Ты считаешь, моя чванливая родня примет меня с такими изъянами? А окрестные крестьяне не прознают о моих чудовищных пристрастиях? Уж лучше остаться тут!

– Ну, как хочешь! – сказал инициатор затеи, и хор голосов эхом подхватил его фразу.

Они тут все безумные! Дездемона оглядывалась. Хотя что удивительного в том, что уроды, потерявшие человеческий облик, утратили и разум.

– Он сказал верно! – Ловкач двинул щупальцами так, будто хотел содрать с Дездемоны кожу лица и примерить ее на себя, как маску. – Ты могла бы меня частично исцелить. Но тогда мне придется отсюда уйти и жить среди людей, как хищник в камзоле, который прячет свои инстинкты ото всех. С одной стороны овчинка стоит выделки. Я привык притворяться и играть с людьми. С другой стороны я боюсь, что если окажусь далеко от изваяния Алаис, то ее свет перестанет для меня сиять. Я греюсь от нее, как от солнца. Она и есть мое солнце.

– Ты рехнулся! Как можно любить статую, будто она живая!

– Можно, если у статуи есть живая копия. Где-то в небесах или где-то в пустынях. Какая разница, если и небо и пустыня для меня одинаково недосягаемы. На самом деле мы все в плену у Алаис: и моргены, и океаниды, и волшебный народец фей и эльфов, и драконы, и демоны. Моран уже поведал тебе о секрете их происхождения? Все мы – пленники серпа, потому что серп это знак Алаис. Не забудь взять с собой ее серп, когда услышишь зов в храм Дарунона.

– Ты имеешь в виду кинжал?

Ловкач вдруг рассмеялся гневно, страстно и одержимо. Смех перерос в гомерический хохот, от которого дрогнули сваи затопающего здания. Скоро вода здесь достигнет потолка. Неутонувшие могут обитать тут и под водой, поклоняясь золотой статуе. А вот Дездемоне пора было уходить. Все же она решила потратить еще минуту.

– Зачем резать людей в городе, будто скот? Вам нужна была я. Оставьте других в покое.

– Нам нужно отмщение!

– За что?

– За то, что вы, люди, до сих пор выглядите людьми, а мы уже нет! Почему вам повезло больше?

– А почему вы не утонули, когда других сотнями утаскивают на дно?

– Это рок! – Ловкач достал из темноты что-то вроде лучины и осветил на миг свое жуткое лицо, напоминавшее отчасти черную медузу, отчасти морду нетопыря. – Лучше было утонуть. Утонувшим я тоже завидую.

– Но не мстишь за них и за себя! Корабли в гавани тонут, утопленники оживают чудищами, моргены оккупируют город без позволения Морана. На нас будто легло проклятие.

– И при чем тут я? Мы? – Ловкач перевернулся в высоте, будто показывал трюки в цирке. Его движения пугали.

– От вас ждут помощи. Чего-то вроде святых чудес. И вы сильны. Вы могли бы не наводить смуту, а стать барьером между людьми и моргенами.

– Не дать одним истреблять других? – хмыкнул Ловкач. – Как главарь этого сообщества я против. Нам это не нужно.

– И как же вы оправдаете то, что люди верят в вас, считают вас самих чем-то вроде полубожеств? Вы же общество избранных!

– Дорогая! Ты так до сих пор и не поняла. Мы не общество избранных! Мы общество монстров! – Ловкач махнул щупальцем, свитым в форме серпа, и все присутствующие как по команде откинули капюшоны, демонстрируя еще более пугающую внешность, чем у своего вожака.

Он не лгал и ничуть не преувеличивал. Кругом одни чудовища. Их такими сделали моргены. Теперь они моргенам мстят. Не важно, что те помогли им раскрыть колдовские задатки внутри человеческих тел. Важно, что они превратили их в монстров. Избранные это значит проклятые.

– Беги!

От Локача ждали стремительных действий. Он должен был метнуться на убегавшую королеву с серпом и вскрыть ее, как тушу в мясной лавке. Настало время повторить обряд, который общество проделало с ошибочной женщиной в день коронации на глазах у Дездемоны. Теперь жертва была той самой избранной. Но Ловкач не вскрыл ее, и она потянула почему. Он ждал, пока она превратиться в русалку. Бежать было сложно. С ногами что-то не то. Она подняла подол. Ран нет, но лодыжки поросли чешуйками, как броней. Время близиться. Моран отсутствовал слишком долго. Скоро у нее не останется на ожидания ни дня. Третьи сутки почти на исходе.

Обряд

Сепфора дохнула огнем, и замочная скважина вспыхнула оранжевым взрывом пламени. Сама дверь при этом не сгорела. Пламя прошло лишь в отверстие для ключа, в которое точно кто-то подглядывал, потому что за дверью раздались крики.

– Ты обожгла лицо прислуге? – поразилась Дездемона, но приоткрыв дверь, увидела лишь мечущегося в огне вельможу. Наверняка, один из заговорщиков. Кто еще станет подслушивать. Раскаленная ручка двери обожгла пальцы, но шпион вообще сгорел живьем. Лишь пепел на пол осыпался вместо обугленных останков.

– Ты мастерица! Или богиня огня?

– И то, и другое! – Сепфора не стеснялась себя хвалить. А свои разговоры она считала абсолютно секретными. С тех пор как вернулись во дворец, они с Дездемоной говорили исключительно на нейтральные темы, тем не менее, шпионов Сепфора не терпела.

– У челяди и чиновников, ошивающихся при королевских дворах, есть отвратительная манера за всем подглядывать и все подслушивать, – поделилась наблюдениями она. – Феи более деликатны.

– Зато они, наверняка, читают мысли.

– Как и я! Так что с ними мы равны.

– Таким образом ты и вычислила, куда я ушла – прочла на расстоянии мои мысли? – догадалась Дездемона.

Сепфора обезоруживающе улыбнулась. Она сматывала клубок из шерсти, и нить становилась под ее пальцами огненной. Теперь это был клубок огня. Вайре, забывшей в королевском будуаре, коробку с шерстью и швейными принадлежностями, теперь придется без всего этого обойтись. Сепфора решила на досуге заняться рукодельем и пережгла даже все иголки.

– Почему Морана все нет! И око шпиона его не показывает, – посетовала Дездемона.

– Надеюсь, отец не посадил его в подводную темницу за непослушание. Оттуда даже я не смогу его вытащить… Скажу по секрету, там веками томятся все, кто в чем-то не согласился с морским царем. Сеал тот еще тиран. Лилофея лишь изредка смягчает его своей добротой и нежностью. Когда ее нет рядом, с ним лучше не спорить. Поэтому я с ней и дружу. С ее помощью можно заставить морского царя пойти на уступки.

– А я думала, что дружба возникает из симпатии, а не из выгоды.

– Лучше, когда по обеим причинам, – леди-дракон жеманно пожала плечами, обрамленными в золотистые парчовые оборки. – Но если честно, когда я увидела коронованную русалку, то есть Лилофею, у огненных берегов Тиории, во мне проснулись материнские чувства. Если не наставить наивную Лилофею на путь истинный, то сама она не сможет правильно распорядиться своим могуществом. В ней ведь совсем недавно проснулась магическая сила.

– Недавно? Сама Лилофея исчезла из Оквилании более столетия назад. Это жутко давно!

– Не для меня!

– То есть не для бессмертных созданий, как ты! – печально подытожила Дездемона. Моран, как назло, относился к последним.

– А как ты празднуешь свои дни рождения? – Дездемона мучалась над парадоксом: конкретно в день рождения она осталась без праздника, хотя до этого Моран устраивал тожества почти каждый день. Как так вышло! Может причиной всему то, что дата ее именин должна стать трагической. Из-за жертвы морскому богу разумнее было готовиться к трауру, чем к праздненству.

– У меня их было так много, что они перестали быть для меня событием, – нахмурилась Сепфора. – Я уже и не припомню точно, какого числа мой день рожденя. Если живешь вечность, то эта дата перестает быть для тебя важной. Раз никогда не умрешь, то и подсчитывать дни рождения уже не актуально.

– Понятно! – уныло вздохнула Дездемона. Ей бы хотелось праздник, вероятно с балом-маскарадом. Все ее именины дома были донельзя скромными.

Кругом не раздавалось ни шороха, но Сепфора вдруг насторожилась.

– Твои фрейлины шастают по коридорам, будто дикие кошки, – навострила свои крылообразные уши она. – Наверняка, хотят услышать, о чем мы толкуем!

Одних испепеленных мощей под дверями ей было недостаточно. Она запугала всех, включая сенешаля. Кое-кого сожгла. Наводить страх и трепет это ее хобби.

Дездемона не пошла за ней, когда Сепфора сорвалась с места и полетела над полом по галерее. Шлейф-хвост тянулся за ней, на лету обрастая чешуей.

От нескольких дней проведенных с такой подругой можно сойти с ума.

– Дездемона! – неожиданно позвал кто-то, едва она осталась одна.

Юная королева содрогнулась. Неужели Дарунон уже зовет! Солнце еще не село. Да и голос исходит не со стороны моря. Он доносится из королевской усыпальницы.

Кто там может спрятаться? Дездемона оправила складки на новеньком бархатном платье цвета спелой сливы. Платье, в котором она ходила в город, промокло и испачкалось настолько, что его пришлось пустить на тряпки. Раньше для нее бы это было непозволительной расточительностью, но королевский гардероб так изобиловал нарядами, что их можно было выбрасывать хоть каждый день. Взамен старому всегда находилось новое платье с парчовой накидкой, с кружевом или буфами, с вышивкой цветной нитью или мелким бисером.

– Сестра! – окликнули голоса из далекой крипты. Как только они долетели до ее слуха? Ведь крипта находится глубоко внизу в цокольных помещениях!

Дездемона нерешительно пошла на зов. Не сниться ли это все ей? Кругом стало так мрачно и безмолвно, что настало время для галлюцинаций. Наверняка, у нее речная горячка или озерная лихорадка, провоцирующая наваждения. Дездемона пощупала лоб. Вроде не горячий!

– Иди к нам! – настойчивее звали знакомые голоса, казавшиеся призрачными. – Сегодня был день твоего рождения. Мы не забыли! А с закатом наступит ночь твоего рождения, и мы проснулись, чтобы тебя поздравить. Раньше остальных… Все твои именины были скромными, но сегодня будут особенные.

То, что она слышала, звучало подобно бреду, но знакомые голоса проникали в самую душу. Как приятно их снова слышать и одновременно страшно, ведь они могут звать с того света. Дездемона попыталась взять над собой контроль. Хватит грезить на ходу. Не могли же ее мертвые братья звать ее из склепа. Дездемона не верила, что они оживают, но все равно шла на зов.

Вот и крипта. Тут пусто, как и в верхних покоях дворца. Кругом мрачно, как и в ночь похорон утопленников из родни королевы. Ниша, в которой замурованы их саркофаги, разворочена. Печати сломаны. Камни выбиты из стены, открывая узкий лаз. А за ним видна то ли дверца с барельефами, то ли сдвижная панель. Кажется, в замочную скважину за ней, смотрит чей-то глаз.

– Как странно? – Дездемона, чтобы приободриться начала говорить сама с собой. – Зачем замуровывать чьи-то гробы или запирать за монолитной дверью. Это же глупо! Мертвые не встают, чтобы мстить живым! Все вампиры и упыри это лишь деревенские предания.

За дверью раздался ехидный смех. А потом все стихло. Наверное, показалось! Дездемона поводила пальцами по барельефам на дверной поверхности. Похоже, это все-таки не дверь, а блок, замуровавший глубокую нишу. Отверстие в форме ромба в нем это вовсе не замочная скважина, а какая-то пробоина, будто кто-то просверлил дыру для наблюдений.

Кто-то забарабанил кулаками по двери с противоположной стороны, где лежали покойники.

– Дездемона! – это точно были голоса ее братьев.

Она отшатнулась.

– Финлей! – она узнала голос младшего брата. Если он живой внутри, то кто разворотил камни снаружи. Дездемона обернулась! Не прячется ли за колоннадами крипты кто-то с киркой или молотом? Вроде кругом пусто. Лишь по развороченным камням ползают мелкие морские гады. Моргены помогают своим выбраться из склепа или же напротив лапы запертых внутри морген вылезают через пробоины, подобно крабам?

– Не думай о моргенах! Думай о нас! – сразу несколько глаз уставились на нее из ромбовидного отверстия.

– Думай о потерянной родне! Кто тебя пожалеет и порадует, кроме родных? Муж даже не устроил праздника по случаю твоих именин. День рождения королевы проходит в одиночестве. Где же салют и шумный бал?

– Семюэль! Это правда ты? – изумилась Дездемона. Или какой-то морген имитирует знакомый голос. – Это сон?

– Подставь ладонь, и поймешь, что не сон!

Дездемона послушалась и коснулась двери. Чьи-то синие губы прижались к ромбовидному отверстию и выплюнули крупную жемчужину прямо ей в ладонь.

– Подарок! – произнесли сразу несколько голосов. – Для сестры!

– От братьев? – переспросила она, но никто не ответил. – Кто тут замурован?

– А ты не помнишь? – строго вопросил мрачный хорал за дверью.

– Сэмюэль, Бронвин, Фрей, Энрико, Скотт, Финлей… – она назвала всех по именам, и на каждое имя откликнулся согласием знакомый голос.

– Не может быть!! Вы же мертвы! Утонули!

Или здесь не тонут! Оквилания – это водная сказка, в которой утопленники всплывают на поверхность водяными и русалками. Может, стоит порадоваться, но на сердце было мрачно. Она попятилась от двери, в которую колотили все сильнее.

– Открой двери! Мы вернулись с подарками!

Двери? Как-то определение не сочеталось с той преградой, которую она перед собой видела. Этот блок скорее похож на большой могильный камень, чем на дверь. И узоры на нем напоминают ритуальные письмена, не дающие умершим вернуться в мир живых. Их точно наложил придворный маг. И все же она сомневалась. Ее братья были самими великодушными и отзывчивыми парнями на свете. Вдруг даже морская гибель их не изменила? Не важно, что их тела могли мутировать. Главное, что б в сохранности остался их добрый характер.

Дездемона вертела в руках полученную жемчужину, размером с ладонь. Точно такая же лежала на похоронах во рту покойного Финлея. Раз он смог ее выплюнуть, значит, действительно ожил.

– Это правда вы? – на всякий случай переспросила она. – Вы живы?

– А ты не слишком нас ждала! – осуждающе произнес голос старшего из братьев Сэмюэля. – Нам тут холодно и голодно! Сестра стала королевой, а нас заперли, будто преступников без пищи и воды. Только ты теперь можешь нас выпустить.

– Но как? – она почти поверила ему. – Этот блок и великан не сдвинет.

– Там есть шифр! – подсказал голос Сэмюэля. – Надави на узоры в такой последовательности, будто пишешь все наши имена задом наперед. Или поднеси к узорам зеркальце, чтобы надписи отразились в нем перевернутыми. И блок сдвинется сам!

Как сложно! Дездемона ощутила себя тугодумом, прежде чем все-таки сообразила, чего от нее добиваются. Зеркальца у нее с собой нет. Придется водить пальцами по двери.

– Быстрее! Здесь сыро, темно и полно дохлых крыс. Мы хотим назад к людям. Твое тепло ощущается даже сквозь барьер. У тебя теплая кровь, а мы замерзли. И дышать нечем. В склепе спертый воздух.

Как же сложить в уме все перевернутые буквы имен братьев? Нужно начинать с конечной буквы… Но это же ритуал по воскрешению мертвых! Дездемона вспомнила условия призыва душ умерших и засомневалась в правильности своих действий.

– Мы приготовили дары к твоему дню рождения, – подзуживали голоса. – Из-за моря мы привезли тебе диковинки. Шелка, восточные сласти, пряности, украшения, даже синие морские цветы, бусы из глаз утопленниц.

Если б не последнее упоминание она бы отодвинула щеколду.

Это точно не ее братья! Они такого сказать не могли!

– Открой, мерзавка!

Узники крипты перешли на прямые угрозы, едва она попятилась. По преграде изнутри нанесли такие удары, что дрогнули стены кругом.

– Не уйдешь! – погрозил ей синий коготь через ромбовидное отверстие.

Еще несколько громоподобных толчков изнутри, и блок с барельефами треснул сам. А узники еще просили ее о помощи. Ну и лицемеры! Они целую крепость могли бы разнести по камешку, если б захотели. Не то что одну замурованную нишу. Вероятно, это ее близость придала им сил. Дездемона еще в детстве слышала поверья о том, что духи покойных способны питаться энергией живых, при условии, что живые о них скорбят.

Нечто жуткое выбиралось из пробитой ниши. Пора убегать! Дездемона подобрала рукой шлейф, но было поздно. Арка ниши осыпалась, блок раскрошился под напором шести пар мощных клешней. Стальные когти разворошили расколотые камни. Отвратительные синие тела с перепонками, шипами и острыми, будто железными жабрами, выползли наружу.

– Финлей! – Дездемона узнала младшего из братьев. Его щеки покрылись голубой чешуей, одного глаза не хватало, как и одной руки. Вместо них к телу приросло что-то невообразимое. Гребень из шипов на голове напоминал тиару.

Существо, некогда бывшее Финлеем ухмыльнулось ртом, полным зубов-жемчужин. Оно пополз к Дездемоне, волоча за собой тяжелый шипастый хвост, за которым было не разглядеть ног. Другие братья были еще уродливее.

– Бронвин, Скотт, Сэмюэль, Энрико, Фрей, – она продолжала называть их имена, отступая, хотя уже было понятно, что от прежних пригожих парней в них ничего не осталось. Это не ее братья! Это чудища, в пустых глазах которых отражается луна.

– Не прикасайтесь ко мне! Я невеста морского принца… – от страха язык путался. Из головы вылетело, что она давно уже не невеста, а жена, но статус все равно должен впечатлить морских тварей. Однако они лишь хихикали, окружая ее плотных кольцом.

Дездемона закричала, когда клешни того, кто при жизни был ее старшим братом, потянулись к ней. Ее крик вовремя привлек Сепфору, блуждавшую по коридорам в поисках шпионов, которых можно спалить. Вместо шпионов, она почти мгновенно сожгла нападавших на Дездемону существ.

От ее вздоха шестеро чудовищ обратились в шесть мечущихся столбов пламени. Один из них норовил вцепиться в Дездемону, чтобы она сгорела вместе с ним. Кажется, это был Финлей.

Дездемона наблюдала без слез, как он полностью сгорел. А ведь на похоронах она плакала. Тогда еще было рано! Сейчас самое время.

– Не злись на них. После водной смерти чувства родства утрачивается, – высказала соболезнования Сепфора. – Для них ты была уже не сестрой, а добычей. Все дело в магии моря, изменившей их и затмившей им разум.

– Не оправдывай их!

– А ты не оправдывай меня за то, что я их сожгла, – Сепфора зависла в воздухе над полом и деловито отряхивала от пепла свой подол. – Аутодафе это единственный способ прогнать нечисть.

– Они были людьми!

– Верно, были! А Оквилания была страной людей, теперь это территория морген. Здесь можно либо утонуть, либо улететь отсюда, потому что уплыть на корабле никому не дадут моргены, либо самой стать морским существом.

– И я скоро стану такой?

– Если отправишься в храм Дарунона, чего я не должна допустить. Моран взял с меня клятву тебя беречь. Кто бы подумал, что младшему сыну морского царя больше понравится живая землянка, чем полумертвая русалка из храма.

– Все думали, что я спасу страну от затопления, если отправлюсь для жертвоприношения в храм, а выходит наоборот. Я сама присоединюсь к стране мутантов.

– Подожди Морана. Он найдет выход, – Сепфора сама не была в этом уверена, но решила проявить себя дипломатом.

– Больше нет времени ждать.

– А что еще ты можешь сделать?

Сепфора считала свой вопрос риторическим, но Дездемона задумалась над смыслом серьезно. Она могла кое-что предпринять. Кинжал Алаис дожидался ее в спальне. А этим кинжалом можно убить даже древнее божество.

– Пойду спать! – сказала она Сепфоре.

Даже если та и умела читать мысли, то не различила в ее голосе обман.

В спальне Дездемона сняла бархатное сливовое платье и выбрала наряд яркого пурпурного оттенка. Дарунону он должен понравиться. На корсете вышит золотой нитью герб Оквилании. За ним удобно спрятать кинжал. Он ляжет ровно в ложбинке между грудей, а пышные нашивки корсажа скроют сверкающий серп. Впервые Дездемона умудрилась одеться сама. Стоило всего лишь пожелать, и шнурки корсета, будто ловкие змейки, сами вделись в петельки и туго затянулись. Неужели она научилась колдовать?

Дездемона тщательно расправила пышные буфы на рукавах. Пурпурная парча так напоминала чешую храмовых русалок, что хотелось стонать. Ее судьба в храме, как и было предначертано! А судьбой Дарунона может стать лезвие кинжала Алаис.

Если она погибнет, то не одна, а утащив монстра за собой. А если повезет, то она сбежит из храма, едва поранит его. Моран обмолвился, что одной раны таким кинжалом достаточно, чтобы погубить даже древнего бога. Ведь Алаис – госпожа всех земных и водяных богов. Если б не было ее, то не было бы и их.

Дездемона прикрыла глаза и попыталась представить, как золотая статуя дает ей свое благословение. Вместо этого мозг пронзило видение того, как сверкающие губы изваяния целуют ее до крови, а ладони из золота смыкаются на ее шее, чтобы задушить.

Может стоит одуматься? Она зря возомнила себя героиней! Убить или ранить кого-то не в ее силах. Она ведь уже собиралась заколоть этим кинжалом Морана в свою брачную ночь. И не смогла!

Правда, Моран оказался ни в чем не виноват. Он даже трупы ее братьев сжигать не стал, хотя, наверняка, знал, что стоит проявить предосторожность. Тем не менее, из деликатности он похоронил их с почестями. Скольких еще тварей он пожалеет? Наверняка, даже если он может уничтожить морского бога, то не станет этого делать. Задача спасти Оквиланию повисла на хрупких плечах королевы.

– Алаис! – Дездемона прикрыла глаза и мысленно воззвала к солнечному божеству. – Дай мне силы сразить врага! Если ты помогаешь даже мутантам из общества неутонувших, то может быть, поможешь и мне?

Вместо ожидаемого благословения возникло пугающее чувство, что золотая статуя из ротонды ослепит ее своим сиянием. Стоит глянуть на нее снова и либо лишишься зрения, либо ее мощная рука вырвет тебе сердце.

Возможно, все эти ощущения знак, что молиться бессмысленно? Дездемона спрятала кинжал так, чтобы даже его кончик не выпирал из оборок на корсаже. Главное, суметь выхватить его в решающий момент. А как добраться до полузатонувшего храма? За ней снова пришлют в полночь ладью? Дездемона собралась сама спуститься к берегу, но лестницу лоджии затопило. Пришлось идти обходным путем через пустой тронный зал.

На голубом морском мосту, упиравшимся концом в окно тронного зала, мелькнуло красное одеяние Кориды. Она манила за собой. Дездемоне было нечего терять. Если путь предстоит по поднебесному мосту, то не страшно и потерять разум. Будучи безумной, легче сражаться с монстрами. Ведь сумасшедшие не бояться ничего. Дездемона втайне опасалась, что ее героизм может обернуться для нее гибелью. В этом случае, если она заблудится и не дойдет до храма Дарунона, то ей это только на пользу. Тогда она не будет принесена в жертву. Но как назло путь вслед за Коридой по лабиринту висящих над морской гладью мостов, вел прямиком к дверям храма.

Дездемона пожалела, что рискуя жизнью, вскарабкалась на мост у окна и прошла путь над глубокими водами. Сюда можно было доплыть и на лодке. Только не так быстро. Путь по мосту занимал всего пару минут. Не удивительно, почему моргены предпочитают эти мосты.

Как назло началась гроза. Цепи в виде стальных кобр на дубовой двери оказались живыми и кусачими. Они цапнули Дездемону за пальцы, когда она прикоснулась к ним. Сама дверь была вытесана из дуба или из тиса, а может из бука – в общем из дерева, почерневшего до такого состояния, что точно уже и не определишь, какое именно оно было. Зато все остальные двери храма – блоки из мрамора. Что-то тут не так.

– Это вход для жертвы! – Корида уже стояла рядом. Вернее, висела в высоте над морским мостом. Алый наряд развевался вокруг ее стройного тела, как окровавленный парус.

– Деревянная королева, – припомнила Дездемона, очистив пальцами резьбу на верхних филенках в виде коронованного женского лица. – Корабль моих братьев был назван в честь утонувшей королевы Кориды, поэтому затонул сам. На его носу был твой деревянный портрет. И вход для жертвы тоже из дерева. Это как-то связано с тобой – первой добровольной жертвой Дарунона?

Корида, висящая в воздухе, напоминала пугающий бледный призрак в кровавых одеяниях. Дездемона не особо ждала ее отклика, но Корида ответила:

– В мое время не было еще ни картин на холсте, ни скульптурных портретов. Изображение, посланное жениху, вырезали из дерева, и оно настолько всех восхитило, что меня провозгласили живой богиней.

– А ты захотела стать мертвой богиней храма!

Дверь издала скрип, похожий на неодобрительное ворчание. Корида нахмурилась.

– План нарушен! Жертва осквернена, если эти двери не хотят ее впустить!

– Так может мне пойти домой?

Радость Дездемоны оказалось преждевременной. Цепи-кобры медленно отползли, открывая вход. Один коридор храма остался незатопленным. Здесь она могла пройти вперед. Лампады вспыхнули на стенах, подобно оранжевым звездам.

– Я не хочу туда идти! – заупрямилась Дездемона. Черный темный вход ее испугал. Он напоминал глотку громадного кита или левиафана, который проглотит ее, как мошку.

За спиной в бурном море что-то происходило. Там снова мелькали корабли призрачного флота. На этот раз даже гром канонады слышался.

– Не обнадеживайся! Они тебя не спасут! – предостерегла Корида. – Призракам нет дела до жертвоприношений. Ты сама это поймешь, когда станешь одной из нас.

– А что произойдет тогда? – Дездемона ломала голову, как бы ей спровоцировать Дарунона напасть на призрачный флот, чтобы тот его уничтожил. Ведь призракам это под силу, но вряд ли хитрое чудовище станет с ними конфликтовать.

– Боль любви пройдет совершенно точно, – пообещала Корида. – Ты и не вспомнишь про короля, когда очнешься после смерти. Я вот даже забыла, как выглядел мой жених. А когда-то страдала из-за его измен. В ночь после жертвоприношения я увидела его и не смогла припомнить, что именно в нем мне нравилось. Я забрала его жизнь, и его фавориток, но его страсть мне была уже не нужна. Я парила над балконами дворца, производя на всех впечатление алого призрака. Мой бывший жених со всеми своими любовницами захлебывался водой и кровью, а я не чувствовала даже капельки сострадания. Хорошо существовать, не испытывая ни голода, ни жажды, ни потребности в любви. Это свобода.

– А не рабство?

Но Корида уже полетела впереди, Дездемона неохотно поплелась за ней. Обручальное колечко на ее пальце дремало. Храм Дарунона действовал на него усыпляюще. Это хорошо! Оно не встрянет с советами в роковой момент. Бдительные Ливия и Берсаба тоже не учуяли, что королева ушла. Во всяком случае погони на мосту было не видно. Она осталась одна в борьбе за спасения Оквилании от жадного до крови монстра. Как настоящая героиня! Только вот идя на войну в затонувший храм, она рискует погибнуть. Но игра стоит свеч. На кону спасение родины.

Все мысли Дездемоны были о том, как вовремя извлечь кинжал и поранить чудовище, но морского бога в зале для жертвоприношений не оказалось. Пурпурные девы-русалки остались каждая в своей нише и томно вздыхали в ожидании крови новой подруги. На треножниках курились фимиамы. В храмовом помещении пахло ладаном, миром, брикетами чалящих благовоний и обгоревшими щупальцами. Дарунон пострадал сильнее, чем она думала. Ритуал вместо него должна была проводить Корида, которая оказалась ни чуть не менее пугающей, чем морское божество. Алый шелк платья слез с нее, как кожа при линьке. Ее тело состояло целиком из красных щупалец. Одежда скрывала океанскую богиню, которая однажды приняла страшную ритуальную смерть, чтобы очнуться всесильной и бессмертной.

– Это рок! Слабые женские тела погибают, чтобы вобрать в себя силу вселенной, – Корида прочла ее мысли. – Ты получишь больше всех! Бояться не нужно, какую бы боль ты не ощутила. Ритуальный круг отнимет все твое дыхание и немного крови, но пытка завершится быстро. Ты очнешься могущественной и бесчувственной, не нуждающейся ни в воздухе, ни в любви. Ты станешь нашей подругой навсегда! Разве союз со всеми нами не стоит жертвы?

Пухлые губы, подведенные пурпурной помадой, приблизились к ее пересохшим губам. Корида поцеловала ее, будто возлюбленную, и вдруг в рот проникли скользкие щупальца. Дездемона с трудом оторвалась от губ Кориды. Поцелуй оборвался, будто кошмарный сон. Изо рта Кориды выползало нечто вроде огромной морской звезды пурпурного цвета. Это существо уже залезло бы в горло Дездемоне, если б она вовремя не отстранилась. Интуиция ее спасла, но вот на ногах удержаться не удалось. Отступая, она упала. Вначале ноги заскользили по влажному мраморному полу, а теперь и вообще перестали подчиняться. Лишь бы только превращение в русалку не началось прямо сейчас.

– Не трогай меня! – Дездемона попыталась отползти подальше, но цепкие перепончатые пальцы вцепились ей в шею и начали давить, заставляя склониться к бассейну в центре залы. Корида собиралась ее утопить. Клубки пурпурных щупалец связали ей руки и ноги, будто крепкими бечевками. Дездемона попыталась их разорвать, но они оказались прочнее канатов.

Долго ли тонут без воздуха? Лишь утонув, она очнется бессмертной. Но она не хотела бессмертия такой ценой. Ноги срастутся хвостом, голова опустеет от человеческих мыслей. Взгляд станет пустым и хищным, как у храмовых русалок. Это не бессмертие, а плен! Дездемона захотела закричать, что она против жертвоприношения, но раздалось только отчаянное бульканье. Ее голову уже окунули в воду. Воздух в легких кончился. Едва дышать стало нечем, как вода показалась горше отравы. Течение потянуло Дездемону вниз в бассейн, у которого нет дна.

И вдруг над головой прозвучал истошный вопль Кориды, который монотонно подхватили все восемнадцать русалок в нишах.

Кто-то вытащил Дездемону из воды, обрезав щупальце жрицы Дарунона, тянущее ее вниз. Это был Ловкач. Он успел раньше, чем она утонула, но все равно было поздно. Ноги уже срослись пурпурным хвостом. Неужели это превращение в русалку окончательное, и девушкой она уже никогда не станет! Дездемона могла только ползти по полу. Ловкач быстро наклонился над ней, почти с нежностью отвел мокрые локоны с ее лба, заглянул в глаза.

– Еще живая! – процедил он. – И во взгляде все еще кроется тень человеческого интеллекта. Ты ведь узнаешь меня?

Дездемона кивнула.

– Зачем ты-то здесь? Жаждешь искупаться в моей крови и снова стать красавцем?

– Хочу положить всему этому конец.

– Твоя попытка тоже провалится! – Дездемона безвольно била по полу хвостом. Она пришла в храм, чтобы убить чудовище, а чуть не утопили ее саму. Хоть щупальца Дарунона и вились повсюду, но дотянутся до них, чтобы поранить не представлялось возможности.

Корида корчилась с отрубленной клешней и молчала, но одна из восемнадцати русалок в нише, вдруг подала певучий голос:

– Ритуал должно завершить!

Напевное эхо подхватили сами стены. Пурпурные русалки в нишах хищно зашевелились. Щупальца Дарунона, черной сетью обвившие все водные каналы и арки, начали копошиться, как клубки змей. Спящее после ожогов Сепфоры божество просыпалось слишком рано. Дездемона поняла, что может каким-то образом улавливать мысли пурпурных жриц. Они волновались, что их божество не успело восстановить свои силы. Оно регенерировалось во сне. Вместе с ним слабели и его жрицы, скованные с ним незримыми узами.

– Скорее! – одна из пурпурных русалок, прижимавшая к лицу чешуйчатую полумаску с держателем-змеем, уставилась на Дездемону. А вернее на рукоять кинжала, выпиравшую у нее на груди. – Принеси себя в жертву сама! Иначе все мы уснем! Источник храмовой силы должен быть подпитан твоей кровью до полуночи, иначе ты уже не сможешь стать богиней при нашем божестве.

– Я этого не допущу! – Ловкач размахнулся серпом над спиной Дездемоны и торжествующе усмехнулся в сторону жриц. – Думали, я не разгадаю ваш секрет! Так морская гадалка мне подсказала.

– Рокуэла еще жива? – изумилась одна из жриц, у которой ветвистые рога с чешуйками росли не только из головы, но и из плеч.

– И не умрет никогда! – подтвердил Ловкач. – Она вечная хранительница всех ваших секретов. Сам морской царь перед ней в долгу.

– И какую плату она тебя назначила за наши тайны? – мелодично засмеялась жрица, стоящая в нише сразу на десятке ажурных плавников. В ее пурпурных волосах запутались стайки рыбок. Ожерелье на шее и браслеты на запястьях тоже были из живых рыбок.

Она была уверена в бессилие Ловкача, как и ее подруги. Ее заразительный ехидный смех подхватили все. Зловещее эхо вторило ему во всех уголках храма.

– Что ты, ничтожество, можешь отдать морской гадалке за все ее советы? – подколола жрица, длинный хвост, которой напоминал шлейф из чешуи, тянущийся по ступеням ниши.

– Ваши девятнадцать голов, – гордо выпрямившись, ответил Ловкач. – Но первой должна быть отрублена голова еще не принесенной жертвы. И всех вас не станет!

Пурпурные русалки ахнули монотонно, как один организм. Ловкач разыграл свою козырную карту. Ему удалось их запугать.

– Прости меня! – он снова размахнулся серпом уже над головой Дездемоны, а не над ее русалочьим туловищем. Неужели ее кошмарному сну про срубленную голову суждено сбыться! Пусть и ради благородного дела. Такое капище, как храм Дарунона, надо уничтожить, пусть даже ценой чьей-то жизни.

Серп угрожающе завис над ее шеей. Все это конец! Дездемона не стала даже возражать. Он прав! Нельзя давать чудовищу шанс на продолжение власти. Источник энергии нужно убить. А этот источник она. Ей захотелось убрать копну мокрых спутанных локонов, чтобы облегчить палачу работу, но сил двинуть рукой не хватило. Ее русалочий хвост беспомощно метался по мраморному полу. Он двигался независимо от воли хозяйки.

Ловкач почему-то медлил. Он размахнулся еще раз, потом опустил руку и вдруг поднес кончик серпа прямо к ее горлу.

– Красивая, как Алаис, хоть и брюнетка. Да еще и русалка! – пробурчал он. – Жертва Дарунона! Моя жертва! Почему-то жертвой должна быть именно ты!

Он сделал над собой явное усилие, а вспороть ей горло так и не смог.

– Я отпускаю тебя! – сдался Ловкач. – От меня ты свободна! Иди! Как ты дала уйти мне.

Он издевается? Как идти с русалочьим хвостом. Но чешуйки вдруг начали отпадать. Время ритуала, очевидно, прошло, а он так и не был завершен. Цикл нарушился. Хвост снова разлеплялся на две ноги.

Обожженные щупальца Дарунона встревоженно копошились во всех водных щелях, лезли в залу, но Ловкач не спешил ни уходить, ни ударять по ним серпом. Он ждал, пока спасется Дездемона. Это его плата за то, что она когда-то его пожалела.

– Иди! – настаивал он, хоть она медлила, косясь на его серп. – Я даю тебе шанс доживать твою жизнь в объятиях другого монстра, который сейчас сидит на королевском троне и изображает из себя правителя Оквилании. А у меня с морем и храмом свои счеты.

Пурпурные жрицы смотрели на Дездемону с осуждением. Время жертвоприношения безвозвратно прошло. Тело будто расковали из кандалов. Теперь она уже могла встать и идти. Чешуйки в коже полностью исчезли. Неужели она освободилась?

Вероятно, кинжал Алаис ей уже не потребуется. Стоит ли вернуть его Ловкачу? Она медлила, не желая расставаться с памятью о золотом божестве.

– Скорее! – подстегнул Ловкач. – Жертва не принесена! Время жертвоприношение ускользнуло безвозвратно! Хозяин храма зол. Хоть вы с огненной дамой его и подпалили, силы у него еще есть.

– А у тебя?

– У меня есть ловкость, – бывший аристократ и красавчик зацепился за бельведер купола чудовищными конечностями и повис над ритуальным кругом бассейна. В воде уже что-то копошилось. Ловкач нагло усмехнулся и послал Дездемоне на прощание воздушный поцелуй.

Погибнет ли он сам? Дарунон был зол, но и серп сверкал опасно. Ловкач снова назвал имя Алаис. Так зовут их всемогущее божество, но где она? Моран тоже ее ждал, но так и не дождался.

Ни одна из жриц, естественно, не стала ее преследовать. Почему-то пурпурные русалки не могли покинуть своих ниш. Но колдовская энергия от них исходила. Дездемона практически слышала в голове их непроизнесенные проклятия, когда убегала. Они лишились не подруги, а замыкающего звена в цепочке их могущества. Они злились. Дездемона споткнулась несколько раз, как будто кто-то толкнул ее в спину.

Сзади слышались ужасающие звуки. Кажется, Ловкачу удалось порезать монстра. Не раздавит ли Дарунон его, как сошку? Как так вышло поменяться ролями? Пожертвовать собой должна была она, а получилось так, что вместо себя она подставила другого.

Дездемона оказалась за дубовой дверью храма, огражденной магией. Цепи ее на этот раз не укусили, но дверь захлопнулась моментально. Назад пути уже нет. Остается надеяться, что Ловкач справится без нее.

Вода поднялась чуть выше над куполами храма. Скоро он весь затонет.

Дездемона легко запрыгнула на морской мост, простиравшийся над темными волнами, и побежала прочь.

Призрачный флот

Дездемона добралась назад по висящему над морем мосту. И не заблудилась! Хотя несколько призрачных духов, витавших в тумане, и пытались с ней пофлиртовать, но она им упорно не отвечала, и они отстали. Свести с ума девушку, которая ускользнула из жертвенного круга, даже им, очевидно, было не под силу. Моран боялся за нее зря, когда не пускал ее на поднебесные мосты. В их лабиринте она не потерялась. Разве только нефритовая поверхность скользила под ногами, будто каток. Мосты не были холодными, но сверкали подобно льду. Ей безошибочно удалось выбрать среди разветвленных путей именно тот, который вел прямо к окнам тронного зала. Вот Моран удивится, когда она шагнет из окна прямо в зал. Он уже должен быть дома. Во всяком случае, она надеялась на это.

Из зала донеслись спорящие голоса. Кто мог собраться там задолго до рассвета? Бряцало оружие, как в преддверие мятежа, произносились угрозы. Дездемона заглянула в окно, не сходя с моста. Если внутри опасно, то у нее есть шанс ускользнуть отсюда, незамеченной.

Моран уже был здесь. Он вальяжно развалился на троне и играл острым золоченым серпом, очевидно, отнятым у одного из пойманных им неутонувших. Вокруг него собирались новые бунтари. Им приходилось неловко ютиться в углах бассейна, из которого выползали перепончатые лапы морген, норовившие вцепиться в присутствовавших людей. Намерения у собравшихся были недобрыми, но Моран велел своим водяным:

– Не трогайте их! В конце концов, тут изысканное земное общество, мы должны придерживается местных традиций.

– Ты думал о местных традициях, когда губил земных аристократок, – выступил вперед пожилой министр, которого Дездемона знала, как отца погибшей леди Элисандры. Его горю все соболезновали. С одной стороны он мог рехнуться из-за потери единственной дочери и наследницы, с другой его гнев мог оказаться справедливым.

Моран вдруг виновато потупился. Неужели исчезновение Элисандры его рук дело.

– Я разделяю твою скорбь, – обратился он к обвинителю. – Оквиланский двор лишился одной из прекраснейших дам в лице Элисандры.

– Это ты ее извел или твои морские слуги? – старик-министр неистовствовал настолько, что забыл про привычный этикет обращения к королю. – Я не такого ждал от сына Лилофеи. Твоя мать до сих пор остается легендой добродетели. Она похоронила себя в море в браке с чудовищем, чтобы спасти всю Оквиланию. Кто бы подумал, что ее сын явиться разрушить сохраненную ею страну? Твой отец прислал тебя к нам, как троянского коня, чтобы всё и всех погубить. Кто не знает о его ненависти к землянам?

– Что ты знаешь о моих отношениях с морским царем? – глаза Морана сверкнули, как льдинки. Дездемона догадалась, что с отцом он, скорее всего, сейчас на грани войны, но собравшиеся об этом не подозревали.

– Он мог искусственно создать тебя магией, чтобы задурить всем мозги. С виду ты такой красивый, а в душе один мрак и вода. Все дамы Оквилании повелись на твое смазливое лицо, а ты давишь своих почитательниц морской магией. Что ты сотворил с моей Элиссандрой? И с леди Анабеллой? И с леди Сесилией? В числе пропавших все самые благородные дамы столицы. А у оставшихся при дворе появились морские уродства. У каких-то дам кожа покрылась чешуей, у других растут типичные для морген рога и шипы. Когда этот водный ад закончится?

– Хотите водный апокалипсис? – Моран помрачнел и так сдавил когтями подлокотники трона, что они начали крошиться. – Я могу устроить его в любой момент, как и Дарунон, который требует женщин в жертву намного чаще, чем моя морская свита. В отличие от него я взял с вас ничтожную дань.

– Тем не менее, морской бог вчера обрушил свои щупальца на восточное побережье. Все наши палаццо и виллы обратились в затонувшие обломки.

– Я могу отсчитать из своей морской казны столько золота, чтобы все это восстановить с торицей.

– А как ты выведешь из наших затонувших имений тех чудищ, которые недавно были нашими сородичами?

– Отправьте их в общество неутонувших.

– Это еще хуже, чем в монастырь.

– Но вы сами недавно ходили туда! – Моран окинул высокомерным взглядом старого министра и молодого Теона, которые от чего-то начали казаться ровесниками. Теон сгибался, кутаясь в плащ, и прятал лицо. В считанные дни он постарел лет на двадцать.

– За вами обоими следили, – продолжил Моран. – Неутонувших заговорщиков, которые проводят обряды против меня, я могу лишь веками пытать. Лишить жизни их нельзя, но замучить до безумия можно. А как я поступаю с людскими предателями, вы можете увидеть за окном.

Дездемона содрогнулась, заметив головы на шестах, выпиравшие у парапета моста. Они уже сильно прогнили, но почему-то казались до сих пор дышащими и страдающими.

– А если мы уже перестали быть людьми, – простонал Теон. – И все из-за тебя.

Он сильно сгорбился. Казалось, он вот-вот встанет на четвереньки и начнет ползать, а ходить ему тяжело.

– Элисандру не вернуть, других тоже. И среди русалок вы их не встретите. Можно не ходить возле моря и не выкрикивать их имена. Никто не отзовется. Заболевших морской проказой дам уже не исцелить, но они сами виноваты. Не нужно было флиртовать с моргенами, выманивая волшебные подарки и драгоценности с затонувших кораблей. Трагедии с людьми случаются из-за их неосторожности. Ваша родня погибла из-за собственного легкомыслия, но вы все еще можете сохранить самих себя. Если не будете совать нос в мои дела.

– А может тебе самому стоит убраться обратно в море! – не выдержав, закричал Теон. Он поднял лицо, и стало видно, что красавчиком он быть перестал. Он выглядел, как жертва черной болотной проказы, которую по преданиям разносят дивы, и сам теперь напоминал Ловкача. Кожа на его лбу и щеках местами почернела и покрылась слизью, глаза запали, голова облысела и покрылась ранами, как трещинками. Таким он даже впечатлительной Вайре уже не понравится.

– А может тебе стоит уползти назад в общество избранных, – съязвил Моран. – Если ты прошел у них ритуал, то вскоре сам станешь, как они! Но если они посулили тебе, что ты обретешь после обряда у них силу больше, чем у меня, то они солгали.

Моран резко встал с трона. Щупальца под мантией на миг стали видны. Может уже и не стоит их скрывать. Пусть ползут клубком змей по ступеням тронного возвышения. Подданные уже знают, в чьей власти они оказались. И подозревали это с самого начала. Кво опасливо попятился, а отец Элисандры снова дерзко выступил вперед:

– Вы, ассамбры, самое опасное, что есть. Когда-нибудь вы станете править миром на костях человечества и своих прародителей-морген. Но не при моей жизни. Ваша раса сильна, но я…

Он хотел сделать выпад, но его рука с мечом заледенела под взглядом Морана. Обычный морской фокус.

– Рыцарям с моргенами не сладить, – спокойно предупредил Моран. – И тем более с ассамбрами. Есть у тебя что-то внушительнее, чем меч? У всех вас найдется против меня что-то кроме груды пушечных ядер и секир?

Он высокомерно оглядел горстку выживших министров и остановил взгляд на сопровождавшим одного из них астрологе, который хоть и был молод, но уже прославился своими изобретениями.

– А ты ученый! Не так ли? Так что ты там вычитал в своих пыльных фолиантах и углядел в астролябиях? Какой есть способ извести меня?

– Твоего короля, – шепотом напомнил Рамиро. Он пока не знал, чью сторону выбрать.

– Я лишь новичок… – заикаясь, промямлил астролог, юркнув за спину своего покровителя-министра, при котором служил. – Простите меня! Мне пора!

Зато королевский звездочет неожиданно выступил вперед. Его привел отец Элисандры. Он кое-что умел. Под его чарами потрескался пол, и вскипела вода в бассейне, но Морана задеть не удалось.

Тогда звездочет метнулся к нему, формируя в руках что-то вроде огненного шара. Стоило ему прикоснуться к Морану, как кожа короля начала чернеть и обугливаться. Моран перехватил руки мага. Минуту они боролись. Огненное прикосновение противостояло водяному. Моран победил. Кости звездочета хрустнули и сломались под его давлением. Пламя иссякло. Звездочет убрался, как побитая собака.

– Хватит! – Дездемона соскользнула с моста на пол и чуть не расшиблась. От подоконника до пола оказалось высоко. – Прекратите конфликтовать!

– Она жива! – отец Элисандры чуть не взбесился. – А мою дочь из-за тебя прибрало к рукам общество избранных. Теперь она такое же священное чудовище, как они все.

– И Анабелла тоже, – подтвердил Теон. – Я видел ее среди них. Она вся почернела и облезла, но ее еще можно узнать. Это сделал с ней ты!

Моран лишь хмыкнул, но Сепфора, стоявшая за спинкой его трона, напряглась. Все время спора она присутствовала в тронном зале, но не спешила дохнуть на мятежников огнем. Она давала Морану самому проявить силы. Ее хвост-шлейф недовольно шевелился, будто сам стал отдельным драконом.

– Женщины тоже начали присоединиться к неутонувшим, – подтвердил кто-то. – Раньше их смерть миловала. Теперь святые чудовища плодятся, проявляют агрессию, а население города считает, что сопротивляться им это святотатство.

– И вы полагаете, что свергнув короля, положите всему этому конец? – Дездемона приблизилась к Морану и встала рядом. Она тоже королева и имеет право голоса.

– Она жива, хоть ее девятнадцатый день рожденья уже миновал, – повторил отец Элисандры. – Это значит, что все мы погибнем. Если только не казним ее над водой сами.

– Уже поздно! – возразил Моран.

– Вероятно, если убить вас парой, то поздно не будет, – прошипел Теон. – Мою невесту ты отнял, а сам в одиночестве не остался.

– И ты хочешь это исправить? – Моран надменно изогнул брови. – После того, как отдал свою кровь кому-то из неутонувших, кто оправился за твой счет и вернулся домой. Он снова похорошел, а ты вот-вот станешь монстром. Тебя надули!

– Это ты обманул всех нас! Ты обещал всем мир и процветание, то есть не затонувшую Оквиланию. А она тонет. Через день, два или неделю вода поднимется над уровнем этих башен. Всех нас не станет, кроме тех, кто способен дышать под водой.

– Есть средство, которое выручит нас всех, – Дездемона вспомнила об особой растущей под песком траве, которая позволяет дышать под водой, но Теон не дал ей договорить.

– Ты такая же ведьма, как он. Раз ты осталась жива, значит ты проклятая!

– Это вряд ли! – вступился суетливый Рамиро. – Она – человек. Если ее не приняли в жертву, то она чиста от любых морских отметин. Предлагаю альтернативу. Пусть нами правит она, согласуя все решения с советниками. Пусть морской принц возвращается в море, а у нас останутся…

– Марионетка-королева в окружении министров, которые будут править за нее, – подсказал Моран. – Достаточно предложений! Убирайтесь все! И не вздумайте больше ко мне вламываться!

Он сжал руку в кулак, и вода в бассейне поднялась до такого уровня, что присутствующих окатило волной. Из воды поползли наружу жуткие существа. Министры сочли за благо поспешно удалиться, не дожидаясь вмешательства скучающей Сепфоры.

– Я бы справилась с ними за один миг! – возмутилась богиня-дракон. – А ты слишком деликатен. С таким великодушием долго у власти ты не продержишься. Что с тобой сделала эта земная леди? Ты был жестоким, черствым, ледяным. А теперь ты податливый, как воск. Любовь делает и людей, и морген идиотами.

– Улетай и ты! – посоветовал Моран.

– Спалить недовольную твоим правлением толпу на прощание? – Сепфора высокомерно двинулась к окну, под которым вновь гомонил народ.

– Не стоит!

Сепфора хотела плюнуть вниз огнем, но передумала. Вначале она обратилась в дракона. Ее изящный силуэт в высоте за окном рос до тех пор, пока не превысил размеры огромной золотистой скалы, у которой были крылья, чешуя и хвост. Вот как выглядит дракон вблизи. Конечное превращение лишило Сепфору всякой женственности. В облике дракона она была подобна солнцу. Пролетев над площадью, она все же дохнула на прощание огнем, но город не загорелся, потому что он уже частично был погружен в воду.

– Что будем делать? – Дездемона порывисто обняла Морана. – Тонуть вместе с городом? Выживешь ты или я? Наверное, ты! Я утону.

– А если я уплыву, и город не затонет? Вдруг такое возможно?

– Тогда мне придется утопиться самой, разыскивая тебя в воде.

Моран обвил ее талию перпончатыми руками и счастливо усмехнулся.

– Такого твое признание в любви?

– Да, – она прижалась лбом к его лбу. – Я люблю тебя и только тебя, младший сын водяного царя. И мне не нужен ни один смертный юноша. С первого взгляда, с первой встречи – мое сердце принадлежит тебе. Но как удержать тебя на земле, чтобы ты не ушел назад под воду?

Моран прижал ее к себе теснее, запустил когти с перепонками ей в волосы.

– Дивы правильно пророчествовали, – печально шепнул он. – Мне нельзя было приплывать в Оквиланию даже с самыми благими намерениями, а тебе, как будущей жрице, нельзя было иметь возлюбленного. Запреты нарушены, королевство тонет. А мне так приятно знать, что даже если меня тут растерзают, последним, что увижу, будешь ты.

– Я люблю тебя! Я не стану жить без тебя! Даже если придется ради тебя утонуть, я отправлюсь туда, где будешь ты! – кто бы подумал, что такое скажет девушка, которая шла убивать его с кинжалом в брачную ночь? От младшего сына водяного царя исходит уникальная магия, раз он способен в такой степени покорить чье-то сердце.

– От тебя пахнет благовониями морского храма, – учуял Моран, когда уткнулся лбом в ее волосы.

– Я была там! – призналась она.

– А Сепфора уверила меня, что ты спишь дома. Тебе точно не приснилась прогулка в храм? Жертвы оттуда уже не возвращаются.

– Я была в храме наяву, а не во сне! Я победила! Значит, справлюсь и здесь.

Она бравировала! Было слышно, как шумит море. В воде что-то происходило.

– Дарунон не отпускает своих жертв! – Моран стал бледнее покойника. – Это непреложная истина!

– Но я спаслась, а время для жертвы иссякло!

– Ты говоришь так, будто отмерила по песочным часам. А теперь представь, что едва песок иссяк, как часы лопнули, и осколки отлетели в тебя, в нас.

– Ты о чем?

Румянец рассвета начал стремительно меркнуть. На солнце наслоился темный диск. Это затмение? Дездемона обернулась на помрачневшие небеса за окнами. Темнота черным туманом неслась по поверхности моря. Она распространялась со стороны храма. Вдруг запахло гарью и водорослями, а потом весь дворец содрогнулся, как от мощного землетрясения.

– Похоже, что Дарунон запустил свои щупальца в сваи и в подвалы! – определил Моран.

– Не может быть!

– Жаль, что Сепфора обиделась и улетела, а морские драконы далеко от воды тебя не унесут. Я мог бы их позвать, но толку от них не будет.

На горизонте показались знакомые корабли с окровавленными парусами и командой призраков.

– Призрачный флот! – у Дездемоны перехватило дыхание. – Это…

– Знаю! Корабли-призраки государства, которого уже нет. Мой отец отправил их ко дну в канун моего рождения. Или прямо в момент моего рождения. Какая теперь разница?

– Они сильны настолько, что могли бы помочь. А ты… – у нее мелькнула шальная догадка. – Ты мог бы ими управлять!

– Знай меру изобретательности! Это же мстительные призраки. Они ненавидят всех, но не трогают без причины, а лишь спонтанно. У них уже никогда не будет командира.

– Пусть они никого не слушались до сих пор, но ведь ты назван именем их государства. Его больше нет, но есть ты. Что если с его названием ты получил и власть над останками страны? Вдруг морской царь дал тебе это имя не случайно, а с умыслом наделить тебя силой разрушенной державы? В тебя сокрушительная мощь, замок трещит по швам от твоего присутствия здесь. Значит и призраки исчезнувшего с лица земли Морана должны тебя слушаться. Попробуй им что-нибудь приказать!

Ее супруг замялся:

– Эй вы! – крикнула Дездемона во все горло. – Именем Морана приказываю вам плыть к берегам Оквилании!

И флот, проплывавший мимо, вдруг развернулся к дворцу. Заставила ли она их сменить курс, выбрав вместо пролива, где они затонули когда-то, королевскую гавань? Или это чистое совпадение.

Дездемона ахнула. Обожженные щупальца морского бога уже лезли в окно. Одно из них вцепилось бы в нее и вытащило бы ее наружу, как игрушку, если б Моран не ударил по нему. Типичные для моргена наросты на его коже оказались острее лезвий. Одно щупальце Дарунона оказалось целиком отсечено и извивалось на полу, как разрубленная змея.

– Сюда бы Сепфору со стаей ее драконов! – Моран стряхнул с себя ядовитую кровь чудовища, которая даже чешуйки на его коже сумела прожечь до кости.

– У меня есть кинжал Алаис, – Дездемона хотела его достать, но Моран ее удержал.

– Не смей!

– Но ты сказал, что им можно убить даже древнее божество.

– У Дарунона ядовитая кровь. Если ранишь его, то погибнешь сама, запачкавшись его кровью. Нельзя нанести ему даже царапину так, чтоб ручей его крови не окатил тебя саму. Поэтому его так сложно уничтожить. Можно только его сжечь.

Отрубленное щупальце извивалось на полу, как живое. Моран поднял его и швырнул в разожженный Сепфорой камин. Вот там оно, корчась, сгорело. От пламени пошел черный дым.

– Призраки флота могут сжечь даже морское чудовище, – поделилась наблюдениями Дездемона. – Я сама видела.

– Они плывут сюда как-то пассивно. И не думают палить по чудищу. Оно не напало на них первым. Они истребляют лишь тех, кто первым их задел.

– Так прикажи им сам! Пусть услышат твое повеление!

Моран почему-то сомневался.

– В чем дело?

– Дарунон заверил меня, что они воскресли призраками специально, чтобы охотиться за мной и моей семьей, – неохотно признался он.

– Вдруг солгал! Как можно верить на слово монстру? Я его сбежавшая жрица и я уверена: если ты был рожден в миг их гибели, то вобрал в себя их силу. Тебя назвали именем их государства, это значит, что все они должны подчиняться тебе.

Моран скептически глянул вниз. Уровень воды поднимался почти до башен. Затмение солнца и наводнение одновременно – это уже чересчур! В эркеры лилась вода. Дездемона встала на тронное возвышение, чтобы не промочить подол. Щупальца Дарунона пытались разворотить карнизы окон, чтобы легче пролезть внутрь.

– Я бы поднял бурю, если б надо было затопить чей-то флот или позвал бы на помощь морского царя, если б не повздорил с ним вчера ночью, но убедить в чем-то призраков…

Моран перехватил взгляды призрачной команды и изумленно приоткрыл рот.

– А они и впрямь готовы служить!

Дездемона облегченно вздохнула. Как он раньше не понимал, что свою утерянную отчизну они увидят в нем. Морской царь не мог назвать его в честь поверженной страны, если б имя не принесло магическую власть.

– Сожгите монстра, атакующего королевский замок! – приказал Моран шипящим шепотом, но призраки на кораблях хорошо его расслышали.

Флотилия поплыла прямо на облепившего всеми своими щупальцами стены Дарунона. Скорость корабли не замедляли, хотя видели, что земля в паре метров от них. Это же призрачные корабли. На мель они точно не сядут. Они и не плывут, а парят над водой. Дарунон не ожидал от них нападения и взвыл, как ошпаренный, когда оно произошло.

Дездемона зажала уши, чтобы не оглохнуть от громоподобных звуков. Морское чудовище горело синим пламенем, его склизкая кожа лопалась под огнем, а цепкие щупальца все еще пытались сокрушить стены замка.

Камни отлетали от кровли, потолок тронного зала осыпался. Дарунон не собирался сдаваться без боя. Он слишком рассвирепел после того, как намеченная жертва ушла у него из-под носа. Хорошо, что вместе с ним не явились все его красные жрицы. Вероятно, пурпурные русалки не могли уплыть из храма.

Разрушится ли и храм, если погибнет Дарунон. Его уничтожить было не так просто, как спалить один чудовищный корабль. Армада призраков вела настоящую войну, паля синим огнем в чудовище и давя его острыми носами кораблей. Долгое время силы были равны, но призраки неустанны. Их флот оказался упорнее, чем все живые. Дарунон оказался истощен. Его щупальца отлипли от стен замка и канули в воду, но и тут синий огонь его достал.

– Надо же! Младший сын оказался самым могущественным!

Изумленный возглас Дарунона тонул вместе с ним. Каким-то образом монстр понял, кто скомандовал призракам на него напасть. Синие искры отлетали от воды еще долго после того, как останки чудовища потонули в ней.

Флот не торжествовал, одержав победу. Призраки на темных бортах застыли, ожидая новых приказов Морана.

– Плывите, куда хотите! – разрешил им он, видя, что без его команды они не исчезнут. – Если будете снова нужна, я вас позову!

Наконец-то он признал свою силу над ними и научился ими управлять. Дездемона ощутила гордость за него и за себя. Ведь подсказала это Морану она. Даже младшему сыну самого морского царя полезно иметь мудрую изобретательную супругу.

Нелепо вышло, что чудовище, наводившее ужас на всю Оквиланию, погибло в тот миг, когда сама страна тоже погибала от наводнения. Дездемона вскарабкалась на трон и встала на сидении, но вода все равно быстро поднялась ей по щиколотку.

Моран не так брезгливо относился к наводнению, потому что мог дышать и в воде, но что ему делать с женой, которая больше в русалку никогда не превратится.

– Только не говори, что нам придется разлучиться, потому что ты можешь обитать в воде, а я нет, – пискнула она, как испуганный котенок. – Я не хочу с тобой расставаться!

– У нас остались лишь мосты-лабиринты! – Моран глянул на площадь за окнами, затопленную водой. – Но на них слишком сложно сориентироваться. Мы можем забрести в неожиданное место.

Дездемона ему не поверила. Она ведь нашла путь до храма и обратно. Однако Моран оказался прав. Очевидно, первый раз ее провела мимо препятствий волшебная сила. Мосты разветвлялись, то наклонялись вниз, то вздымались в поднебесье. Один мост уперся концом в западную часть города, которая еще не целиком затонула, потому что располагалась на высоком холме.

Люди здесь вели себя странно, а фигуры в красных капюшонах лазали по крышам и точили серпы.

– Неутонувшие к чему-то подготавливаются! – определила Дездемона.

Трубный звук разнесся над всем городом, охватив и площадь, и улицы. Он исходил словно из недр земли, и от него все сотрясалось. Из ушей пошла кровь. Дездемона смахнула ее пальцами.

– Это рог отца! Он созывает ополчение из морагов. Значит, ситуация и впрямь серьезная.

– Что такое ополчение из морагов?

Зря она спросила. Чудище, выползшее из лужи, так зашипело на нее, что осталось лишь спрятаться за спину Морана. Подобных чудищ тут было много. Они формировались из луж, из канав, из струй дождя, ползли со стороны моря. Рогатые, шипастые, хвостатые и чешуйчатые. Вот – настоящие чудовища. И с ними еще сравнивают короля.

– Моргенами называют морских жителей, а морагами морских драконов, – терпеливо пояснил Моран. – Ополчение из морген созывается тогда, когда отец хочет напасть на прибрежные государства и припугнуть там всех, но ополчение из морагов означает, что он решил сокрушить все королевство целиком.

– Ты можешь упросить его этого не делать? Страна и так тонет.

– Он знает и если принял такое решение, то здесь опасно для меня. Он хочет достать меня отсюда и увезти назад домой. Но я против! Ему придется с этим смириться!

Моран гневно сжал кулак и ударил по ближайшему зданию так, что стена пошла трещинками и чуть не рухнула. Жуткие водяные твари его слушались, отползали, даже кланялись. А вот общество избранных наоборот норовило напасть. Вероятно, стоит уйти обратно на мост, но его конец уже исчез. Дездемона видела лишь улицу, которая вскоре станет водным каналом.

Неутонувших привлек не шум удара, а блеск короны Морана. Они указывали на него кончиками серпов. К ним случайно зашел тот, кого они винили в своих несчастьях.

Ловкача среди них не было. Погиб ли он в храме? Вряд ли. Он слишком ловок. Только вот общество, оставшееся без главаря, перестало соблюдать какие-либо правила.

Один из неутонувших заметил Дездемону и спрыгнул с крыши, чтобы напасть на нее. Моран острым налоктевым жабром рассек ему горло, ударив всего раз. Кровь из пореза хлестала на мостовую багровой волной, смешалась с проточной водой. Моргены подползли к луже, начали лизать. Дездемона зажмурилась.

Красные фигуры сползали с крыш, вылезали из окон засыревших домов, окружая короля с королевой, плотным кольцом.

– Отдай ее нам! – потребовал сразу хор голосов.

– Ни за что? – Моран заслонил Дездемону собой.

– Ты не принес ее в жертву морскому богу, и твое же королевство тонет. Это знамение! Ее кровь предназначалась, чтобы исцелить нас.

– Вас много. Она одна. На всех ее крови не хватит.

– У кого-то исцелятся лица, у кого-то руки, у кого-то ноги… Всем хватит по чуть-чуть. Это лучше, чем ничего, – среди неутонувших обнаружилась одна женщина. Ее изуродованного лица под капюшоном узнать было невозможно, но по голосу Дездемона определила леди Анабеллу.

– Я ваш король! – Моран был на грани бешенства, но устроить очередной шторм не спешил, из опасения, что пострадает и его жена. – Я сын того самого морского царя, который вот-вот сюда приплывет с водяными драконами. И вы смеете претендовать на мою супругу!

– Ты просто уплывешь от нас в пучину, когда тут все рухнет, – сказал еще один уже незнакомый женский голос из-под алого капюшона. – Тебе не спасти ни страну, ни себя. Все знают, что для отца ты лишний. Я плыла с братьями твоей супруги на корабле из Эдара. Я слышала все придания о тебе.

– Ты невеста одного из моих братьев? – сощурилась Дездемона. Женский голос был приятным, но уродливый профиль под капюшоном портил все впечатление.

– Я их нанимательница, – обиделась говорившая. – Я щедро им заплатила, чтобы они довезли меня до берегов Оквилании. Но они не справились. И теперь ты заплатишь за них. Я хочу назад свой человеческий облик ценой твоей крови.

– Мы все передеремся из-за ее останков, – сделал вывод кто-то рассудительный. – Лучше заранее условимся: кто убьет короля, тот и получит всю ее кровь для исцеления.

Моран вдруг хрипло рассмеялся, будто сошел с ума.

– Даже если спасу свою страну, вас тут уже не останется, – пообещал он. Круг красных фигур сплотился около него. Они все были сверхъестественными и ловкими, но сын водяного царя оказался сильнее.

Одним махом он разрубил глотки нескольким напавшим. Дездемона вскрикнула. Разверни он руку с железными жабрами чуть левее, и она бы тоже уже была рассечена пополам. Кому-то Моран отсек руки, кому-то щупальца, кому-то снес полголовы. Один из неутонувших оказался четвертован. Но их было слишком много. Сюда уже стекались новые. Почему моргены не нападут на них? Они ведь должны быть на стороне Морана, но они предпочитали обгладывать подхваченные обрубки. Наверное, какое-то заклятие не позволяет им напасть на неутонувших. Иначе бы они уже превратили их в свой обед. От их острых шипов и жабров никто не упасется.

Звук рога морского царя усиливался. Где-то за крышами уже слышалось шипение морагов. А огромная волна готовилась накрыть город. Дездемона не знала, куда деться.

– Она – воровка! Украла сердце нашего вожака! – прохрипела Анабелла, которую тут же поранил Моран.

Ее черная кровь смешалась с водой. У неутонувших даже кровь оказалась черной, как слизь. Но Анабелла была права. У Дездемоны и впрямь осталась чужая вещь.

– Возьмите назад, если вы пришли за этим! – Дездемона вспомнила о кинжале Алаис, который все еще носила на груди. Едва она достала его, как общество в красных накидках замерло. Никто не пытался больше напасть. Напротив, они поползли прочь, цепляясь за стены и каркасы крыш. Они как будто были ослеплены видом святыни, к которой приближаться нельзя. Дездемона тут же стала для них неприкосновенной.

Накатившая волна накрыла всю улицу. Дездемона утонула бы, если б Моран не обхватил ее и не выплыл вместе с ней.

Оквилани конец! Если вода достигла крыш высоких домов на холмистой части столицы, то никто уже не выжил. Все утонули. А сюда еще плывет воинство из могаров.

Чешуйчатая спина одного из морских драконов каким-то образом оказалась под руками Дездемоны. Это Моран ее подсадил. Он же помог ей поудобнее устроиться на загривке голубого, как лазурь, водяного дракона, который первым заплыл на тонущие улицы Оквилании.

– Вези нас на морские мосты! – скомандовал он, устраиваясь рядом с Дездемоной сам. Стычка с обществом неутонувших его вымотала так, что плыть сам он уже не мог. Дездемона оглянулась на затонувший город. Шпиль ратуши еще высовывался из воды, как и парапеты городской библиотеки – самого высокого здания в столице Оквилании.

И куда деваться теперь? Если б она была обычной девушкой, Моран забрал бы ее с собой в Подводное царство. Но, увы, навсегда сгинувший в храме Ловкач оказался прав: что став русалкой, что не став Морана она теряла все равно. Вот-вот сюда приплывет его отец с ополчением драконов и, наверняка, заберет его назад домой. Им предстоит разлука.

Королевство воды

Едва полчища водяных драконов заполонили город, как уровень воды немного спал. Разноцветные драконьи тела резвились радугой над затонувшей Оквиланией.

Моран высадил Дездемону на самые высокие шахматные башни королевского замка. Вода отошла ровно настолько, чтобы очистить тронный зал и верхние галереи, но и в тех на мокром полу уже зацветали лилии.

– Будем жить тут! – сделал вывод Моран. – Зелья Арианы помогут тебе не простудиться из-за сырости.

– А на мостах поселиться нельзя? – Дездемона все еще видела очертания лабиринта мостов над морем.

– Это заколдованная зона. Проведя там больше дня, мы утратим память. По ним лишь можно дойти до какого-либо острова, если повезет, не заблудиться, и поселиться там. Но тут мое королевство. Я лучше останусь здесь. С тобой!

Он тесно прижал ее к себе. Дездемона ощутила себя счастливой лишь отчасти. Теперь у нее действительно никого не осталось, кроме Морана. Да и он сам может вот-вот вынужденно ее бросить.

– Я думала, ты уплывешь.

– Не могу же я тебя оставить.

– Если твоего королевства больше нет, морской царь, наверняка, захочет, чтобы ты вернулся к нему. Иначе зачем он натравил на нас стаи драконов?

– Действительно, зачем? – Моран опустился на трон, оказавшийся в луже воды.

– Приветствую короля и королеву, – кубок с золотистым Дорагом и глазом-жемчужиной радостно ожил, едва Моран нашел его возле трона.

– Это ты вовремя, – похвалил он. – Страна, наконец-то, стала такой, какой ты хотел ее видеть – целиком водяной.

– Ура! – золотистые крылышки Дорага радостно захлопали по стенкам кубка. Жемчужина в его центре подмигнула, как смотрящий глаз.

Дездемоне весело вовсе не было.

– Население живо?

– Только состоящее из морген.

– И неутонувших! Они затаятся и снова нападут.

– Не думаю! Если все дома их родни и друзей затонули, то возвращать себе человеческий облик им больше не за чем. Не перед кем красоваться, да и ты под защитой Алаис, пока хранишь у себя ее кинжал.

– Мне подарил его поклонник, которого больше нет, – Дездемона ощутила солнечное тепло от серповидной рукоятки. Даже в затонувшей стране оно ее грело.

– Всех людей больше нет! – пропел Дораг, сладко потянувшись. – Теперь можно больше не прятаться и не впадать в долгую спячку.

Он вытянул хвост, окаймляя кубок все новыми ободками.

– Ариана, пролетала над площадью во время бунта, и заметила, что многие люди уже начали мутировать. Так что особой трагедии нет, – утешил Дездемону Моран. – Население начало видоизменяться. Выжили бы только те, в ком есть склонность к преображению в нечто морское. Те, кто обычен, погибли бы или стали бы чьей-то пищей. Я мог контролировать ситуацию лишь отчасти.

– Страна, в которую приплыл ты, была изначально обречена. Верно?

– Все началось до меня. Вы были обречены, едва начали приносить кровавые жертвы Дарунону. Он бы с каждым годом требовал все больше.

– Надеюсь, сейчас его храм затонул уже полностью? – Дездемона пробежала пальцами по острым жабрам на локтях Морана. Раньше она принимала их за причудливые браслеты. О них легко можно было порезаться.

– Мы и сами затонули. Если б ты могла стать русалкой, нам бы обоим сейчас было очень привольно. Признаться честно, мне не нравилось передвигаться по мраморным полам. Водная поверхность куда удобнее.

Кругом царица суровая красота. Верхние галереи замка обратились в водные каналы. Теперь на них можно передвигаться только на лодке или на спине Морана, или на водяном драконе. Наверняка, она сможет приручить одного из них. По затопленной столице они носились стаей и кувыркались в воде. Издалека драконьи игры были похожи на сказочный фейерверк.

На воде, поднявшейся выше городских крыш, расцветали лотосы, лилии, кувшинки и какие-то водяные цветы, названий которых Дездемона не знала. Людей не осталось. Зато Кво чувствовал себя, как дома, на парапетах башен, выпиравших из воды, будто зубья каменной короны. Он приветственно помахал Дездемоне зеленой костистой клешней. Мантию он больше не носил, поэтому она с трудом его узнала.

Моросящий дождик за окнами накрапывал перлами, моргены вытаскивали на замковые крыши сундуки с богатствами, очевидно, с затонувших кораблей. Подводное царства принесло в затопленную Оквиланию все свои сокровища, но больше их тут не на что потратить.

Трубный звук разнесся над водами снова, но уже ближе.

– Это, должно быть, отец! – Моран не на шутку встревожился.

Из воды под окнами как раз вынырнули самые огромные морские драконы, каких Дездемона когда-либо видела. Ровно шесть штук, но на их спинах восседали какие-то синие монстры. Ни один из них не был морским царем, которого показала ей однажды Сепфора в волшебном зеркале.

– Привет, братец-король, – одно из чудищ ловко спрыгнуло с драконьего загривка и проплыло в залу. Другие пятеро последовали его примеру.

– Виор! – Моран назвал чудище по имени. – Почему у тебя рог отца?

– Взял на время.

– Опять украл?

– Отец разрешил, чтобы спасти тебя. Мы бы без морагов тут не обошлись, а мятежный народец планировал настоящую революцию. Ты нам благодарен, что мы всех порешили? Чем меньше землян, тем больше места для русалок и морген.

– Вы затопили мое королевство! – Моран непроизвольно сжал кулаки. – Да, ладно. Оно и так тонуло. Но в будущем не лезьте в чужие дела.

Так эти монстры его братья! Дездемона с трудом узнала в них тех тварей, которые напали на нее в предместьях Адара. При дневном свете они выглядели приятнее. Шипы на их макушках оказались морскими коронами. В синей плотной шкуре проросли жемчужины и кораллы. Перепонки и острые стальные жабры напоминали кружевные узоры. Эти чудовища и пугают, и восхищают одновременно. Они затопили все королевство. Теперь по коридорам дворца течет вода. Улицы превратились в водные каналы. Русалки скоро приплывут сюда жить вместо людей. А царственные чудовища, возможно, снизойдут до того, чтобы признать ее своей родней, но не тут то было. Одно из них бесцеремонно ухватило Дездемону за волосы синей рукой с перепонками и в перстнях.

– Красавица! – один из братьев Морана вцепился в Дездемону. – Смотрите, как хороша! – обратился он к другим. – Утопим!

Все шестеро братьев хором подхватили эту идею. Они окружили ее, точь-в-точь как в первый раз. Только сейчас почему-то было еще страшнее оказаться в их кругу.

– Оставьте ее, – Моран вырвал ее с большим трудом. – Эта только моя. Вы что забыли?

– Так это та самая? – изумился Виор. – Ты ее и не утопил, и не женился на ней до сих пор по морскому обряду. Смотрите, она боится упасть в воду. Это значит, что ваше венчание осталось только земным.

– А земли то больше нет, – самый наглый из всех братьев Морана пристроился на затонувшую колонну и обвил ее основания шипастым хвостом.

– Эта девушка моя! – грозно повторил Моран то, что уже говорил им ночью в Адаре. – Ищите себе других.

– Ладно! Ты сам наполовину земной. Женился так женился. Черт с тобой. Живи в своем болоте, – так Виор назвал теперешнюю Оквиланию. – А мы поплыли домой. Развлечемся по дороге, потопим корабли и девиц с них. Если что зови, поможем.

– В будущем я сам справлюсь, – сурово обрезал их Моран.

– Морской царь считает так же! – Виор ненадолго выбрался из воды, чтобы пообщаться с Дорагом.

– Что с тобой? – Моран заметил, что его старший брат едва ковыляет, продвигаясь по выпирающим из воды мраморным парапетам.

– С нами всеми? – хором переспросили остальные его братья.

– Ну, да. Вас как будто дракон обжег. Чешуя местами слезает.

– Мы пытались похитить Сепфору, – неохотно признался Виор, – и…

– Богиню-дракона? – перебила его изумленная Дездемона.

– И утащить под воду, но она жжется, гадина, – Виор показал плавник в ожогах.

– Так зачем вы к ней лезли? – Моран рассердился.

– Ну, она же такая соблазнительная, если смотреть на нее из глубины, когда она стоит на скале… – мечтательно протянул Виор.

– Вот и смотрите издалека, близко подплывать не за чем!

– Уже поняли! – все братья дули на обожженные плавники.

– И к ней тоже! – Моран сильнее прижал к себе Дездемону. – Она не обжигает, как Сепфора, но за нее вас растерзаю я.

– Нашелся тут главный! – хмыкнул старший брат. – Кстати, не твоя ли красотка вылила на нас горячее масло из лампы, когда мы подплывали к окну. Не жжется! Тоже скажешь.

Дездемона хотела попросить прощения, но вспомнила, что они сами только что хотели ее утопить, и прикусила язык. Вряд ли в ту ночь, когда она обожгла их лампой, они бы поступили иначе. Их хрипы и проклятия до сих пор стояли у нее в ушах. Кстати, проклятия чуть было не сработали. Моран чуть не погиб, когда защищал ее от неутонувших. А без него и жить вроде как не за чем. Кто бы об этом подумал, когда она шла на брачное ложе с ножом за корсажем, собираясь убить мужа-чудовище.

Сейчас она хотела, чтобы Моран обнял ее, обвив всеми своими щупальцами. Тогда вместе с ним ее будет ждать блаженство даже среди царства воды.

Братья Морана уплывали. Старший подмигнул ей. Вскоре кругом стало пусто и тихо. Безмятежно! Ведь опасные поклонники земных дам уже далеко.

Оквилания превратилась в водный рай, полный лазурной воды и живых лилий, которые обвивали арки и колонны, что-то тихо шепча.

– Отец всегда хотел затопить Оквиланию, – вздохнул Моран. – Теперь она водное королевство. Так и должно было быть с самого начала. Если б смертная принцесса Лилофея не согласилась когда-то на брак с морским царем, то страна уже давно бы стала частью морской державы. Будем надеяться, что при мне она сохранит суверенитет.

Ему легко говорить. Дворец полон воды, в которой она стоит по пояс. Теперь ему тут удобно. А ей удобно там, где есть он. А еще тут кружится голова от запаха и многообразия лилий. Она поняла, что теперь любит лилии больше, чем розы. Потому что ее судьба пришла из воды, где они растут.

– Ты не можешь жить на суше. Я не могу жить в воде. Похоже, башни Оквилании это наше Междумирье и наши новое царство. Но проживу ли я так долго, чтобы разделить все твое правление?

– Я достану для тебя эликсир бессмертия, – пообещал Моран, нежно касаясь ее лица. – Сепфора опекает одну принцессу-колдунью, которая почти разгадала секрет вечной жизни. Она даст нам средство. Хотя если честно, то супруга водяного должна прожить ровно столько же, сколько ее муж. То есть вечно! И при этом не постареть. Вероятно, со временем ты откроешь в себе какие-то магические задатки.

– А пока мы можем спать на ложе из лилий и кататься на водяных драконах?

– И вместе править страной, где под окнами плавают мораги и играют на свирелях русалки, – Моран заслышал вдали флейту Мирель. – Теперь мои сестры станут часто приплывать к нам в гости.

– Но пока они не приплыли, – Дездемона глянула на гамак из лилий, образовавшийся в проемах между, обвитыми их стеблями, колоннами, – поцелуй меня и пообещай, что мы не расстанемся никогда. И даже если морской царь потребует однажды, чтобы ты вернулся к нему, ты останешься со мной здесь в своем собственном королевстве лилий и воды?

– Даю клятву! – пообещал Моран. Его щупальца ловко вплетали сорванные лилии ей в волосы. – Тебе не нужно превращаться в русалку, чтобы я любил тебя вечно. Зачем тебе умение дышать под водой и русалочий хвост, если ты и так моя королева в царстве воды.

Дездемона вспомнила, что считала море адом, когда ожидала, что ее принесут ему в жертву. А сейчас ей было так хорошо и уютно в объятиях морского существа. Может вместе с затонувшей страной изменилась и она, потому что поцелуи Морана перестали казаться ей холодными. Ложе из лилий их ждало. Возможно, объятия среди воды и лилий это и есть морское венчание. Моран поднял со дна тронной залы, лежавшую там золотую корону, и надел ее на голову Дездемоне.

– Мы король и королева в королевстве воды или просто двое влюбленных?

Моран не ответил ей между поцелуями. Слова уже были не важны. Вода журчала вокруг них, будто напевая любовную песню. Любое место прекрасно, если рядом есть тот, кого любишь. А стоит привнести в уединение еще и толику волшебства, и даже затопленная страна может показаться раем.

От автора

Данная книга входит в цикл «Пленники подводного царства». Он начинается двумя книгами о принцессе Лилофее и морском царе Сеале: «Лилофея – 1: Невеста водяного царя» и «Лилофея-2: Супруга водяного царя». Лучше всего начинать прочтение с них, так как в них заложена основа всей серии и дается объяснением многим волшебным морским терминам. Так же читатель может познакомиться в них со многими героями, которые и дальше будут действовать в книгах цикла, например с волшебной шпионкой морского царя леди Мораллой, соперницей Лилофеи русалкой Нереидой, с пиратами и каперами, заключившими магические договоры с морским царем, с султанитской династией принцев-грифонов, заколдованных морской ведьмой и т. д.

О старших братьях Морана, а также обо всех его сестрах выйдет по отдельному роману. Уже есть книга о его старшей сестре русалке Ясмин и пирате, которого она полюбила. Он вышел под названием «Волшебная подруга пирата».

О Сепфоре существует роман «Дама-дракон». Он входит в цикл «Империя дракона» и рассказывает об опасной любви между Сепфорой и волшебным императором Эдвином.

Для тех, кого заинтересовала Алаис, есть цикл книг о ней «Дочь зари». Это лучшая из моих книжных серий, потому что она дает объяснение на истоки всего волшебства в целом. На сегодня в нее входят книги «И имя ему Денница», «Кровавый рассвет». «Ангел для Нерона», «Ангел рассвета-1:Люцифер – сын зари», «Ангел рассвета-2:Алаис-дочь зари», «Сокровища Люцифера», а также две книги на современном фоне о том, как настоящий древний демон стал кинозвездой и снял шокирующие фильмы об истории магии: «Кинотеатр дьявола» и «Фильм о демоне». Две последние книги можно отнести, как к серии «Дочь зари»так и к серии «Склеп семи ангелов», так как там пересекаются пути героев из обоих циклов.

Об таких эпизодических героях «Пленников подводного царства», как фея Ариана, морская гадалка, принцы-орлы из Султанита, королева Адриана и лорд Синих островов тоже выйдет по отдельному роману.

В следующих книгах серии «Пленники подводного царства» Моран и Дездемона будут продолжать действовать, как эпизодические герои.

Тем, кому феи и эльфы так же нравятся, как морские сказочные существа, советую цикл книг «Пленники волшебного царства».

Приятного всем прочтения!