Церемония звёзд бесплатное чтение

Пролог

– Да как они смеют… – Аннабель спрятала в корсет записку от подруги, которую, наконец, удалось прочитать в одиночестве, и выскочила из своей комнаты.

Ворс ковра в западной галерее приглушал стук её каблучков. Но по спине всё равно пробежал холодок, а в памяти всплыл звук ивового прута, рассекающего воздух… Вух! Аннабель Таскилл давно усвоила, что леди не вколачивают шаг, как солдаты.

«Но гувернантку давно рассчитали, а отец на такое лишь смотрит укоризненно», – девушка вскинула подбородок и прибавила шаг, от чего её светлые локоны, запружинили ещё больше. – «Замок, застеленный коврами, выглядит, конечно, аляповато… И всё же жаль, что их не было во времена мисс Морриган».

Особенно в классной комнате, где в любое время года сохранялся холод, как в подземелье.

«И как ей это удавалось? Стихийные чары?.. Запрещены… Но кто проверит все амулеты, прибывающие с востока?»

Эти штучки – браслеты, кольца и прочие побрякушки с полумагическими свойствами, а чаще просто подделки – заполонили рынки и рыночки по всей стране.

«Восточный морской путь… Отец годами спонсировал это лобби. И наши счета в Танских банках существенно пополнились за счет вложений в торговые экспедиции. Хотя связываться с пиратами – изначально рискованная затея. Но с тех пор, как они негласно служат короне, поставки товаров с Востока стали вполне регулярными. И теперь к нам везут рулоны шелка, пряности и прочую роскошь. А какие там делают украшения! Будто выплетенные из тончайших полосок золота и серебра… Ковры, опять же… О, боги, о чём я думаю?..»

Разговоры с отцом не терпели экспромтов. Это, вместе с важностью лёгкой походки, Аннабель усвоила в тот же год, когда её отдали «…в лапы… ой, то есть на обучение» гувернантке. Сухая, как ветка, и спокойная, как ледяная озёрная гладь, мисс Морриган говорила тихо, но жестко.

«Хватит думать о Морриганше! Её уже нет. А вот отец…»

Однако вопреки намерению выстроить линию разговора, мысли спутывались ещё больше, как те самые восточные узоры на коврах и шёлковых тканях.

«Надо было выпить успокоительной настойки по Магдиному рецепту. Но теперь уже поздно».

Аннабель предупредительно постучала в высокую дверь.

Тишина… Отец мог быть занят письмом. И в таких случаях просто не отвечал на стук. Благоразумнее было бы вернуться позднее. Но дочь уже надавила на круглую ручку с встроенным танским замком и тихо её повернула.

Кабинет пустовал.

Догорал, потрескивая, камин – в последнее время родитель всё чаще жаловался на холод в замке.

«И это на излёте августа. Старость – не радость… Или, не приведите боги, слабоумие? Как это всё некстати…»

Аннабель подошла к столу, вырезанному из клёна, и погладила светлую столешницу… Тонкую… Стол этот, с изящной резьбой, без тени массивности, не вполне вязался со статусом правой руки короля. Но был он подарком от фернов, в знак мира, который страна заключила с ними лет этак 17 назад.

Мать Аннабель тогда ещё носила её под сердцем, и вскоре должна была родить. Отцу же пришлось уехать к северным границам улаживать детали намечающегося мирного соглашения.

Неспокойные то были времена. Изрядно тревожилась и беременная госпожа. Роды наступили чуть раньше срока, предсказанного семейными докторами, и разрешились благополучно – девочка родилась здоровой. Но через час у роженицы началась горячка.

И когда Гриффин Таскилл, измождённый длинной дорогой, подъехал к открытым воротам собственного замка, его ждала начавшаяся уже похоронная процессия.

Где-то в первых рядах её нянька, одетая в непривычное чёрное платье, держала младенца, завёрнутого в белые кружева.

– Девочка?.. Унесите в покои, – лорд даже не взглянул на лицо ребёночка.

Правда, стюард Виллоби потом рассказывал, что хозяин поступил так, потому что посчитал, что младенцу не место на улице в промозглый ветреный день.

Лорд Таскилл лично возглавил процессию и пешим прошёл до самой деревни, где в маленьком храме жрецы провели обряд проводов Мелиссы Таскилл в иные миры и унесли её тело под землю в особую усыпальницу. По слухам, у ног Хранящих Тьму овдовевший хозяин рыдал, как дитя.

Слухи эти, впрочем, отец всегда отрицал.

Через несколько дней после погребения госпожи, к замку подъехал небольшой отряд из солдат королевской армии. Им было поручено сопроводить повозку с подарком от тёмного народца.

Кленовый стол оказался единственной вещью из длинного обоза с данью, которую король пожаловал своему верному слуге. Если не считать пары мешочков с не огранёнными самоцветами, спрятанными в тайнике под светлой столешницей.

Камни отец велел довести до приличествующего вида. Большую часть выгодно продал и купил ещё земель на востоке страны. А из самых лучших ювелиры замка Таскиллов создали колье.

Аннабель любовалась им всякий раз, когда спускалась с отцом и казначеями в подземное хранилище. В дрожащем свете факелов голубые бриллианты, на белом золоте вспыхивали ярче звёзд.

«Свет хранящие! Только вы знаете, как засверкают они при свете дня!» – юная наследница безотчётно улыбалась и неохотно возвращала семейную ценность в кованую шкатулку.

Она с детства знала, что на собственную свадьбу наденет белое платье – фасон его и стоимость менялись год от года по веянью придворной моды и по мере развития у леди Аннабель собственного вкуса (даже фаворитка отца – леди Белинда – признавала, что девочка подаёт надежды). Детали церемонии бракосочетания нередко обсуждались в тесном семейном кругу, хотя на её организацию Таскиллы, пожалуй, мало, чем могли повлиять.

Неизменными в свадебных планах Аннабель оставались лишь две вещи: то самое колье и жених.

Принц Генрих.

Первенец и наследник королевского трона.

Вынырнув из воспоминаний, Аннабель поняла, что медленно идёт вдоль высокого шкафа с книгами и свитками. Читать она не собиралась, но пальцы требовали занятия, а вышивка сейчас казалась верхом самоистязания.

Девушка вытащила сборник поэзии прошлого века, вернулась к столу и изящно опустилась в собственное невысокое кресло, стоящее напротив отцовского рабочего места.

Книга раскрылась на строчках её любимого поэта, но четверостишия плыли перед глазами. Аннабель захлопнула книгу и бросила её на стол.

– Отца до сих пор нет. Странно.

Обычно Гриффин Таскилл, даже изредка приезжая в родовой замок, работал в своём кабинете до поздней ночи. А утром ни свет, ни заря мог сесть на лошадь и отправиться осматривать собственные угодья. Крестьяне шептались, что он никогда не спит, а значит, приносит немалые жертвы в храмах Тёмных Богов.

Лишь верные люди знали, что самые любопытные вести со всех концов страны приходят именно под покровом ночи. А лучшее время для визита в собственные владения – неожиданное. Поэтому он всегда ехал из столицы в неприметной карете без герба и с минимумом охраны.

«Может, прогуливается в саду? В одиночестве – Белинда уехала к своему мужу на побережье… Нет, на него похоже».

Аннабель пересела со своего кресла в высокий стул отца, и рука её безотчётно потянулась к вскрытому уже сообщению с печатью Тайной канцелярии.

– Инцидент на границе… задержан лазутчик… – губы девушки шевелились, в попытке разобрать нарочито корявый почерк на грязноватом клочке бумаги, а глаза становились круглее – запрашиваемый выкуп… прекращены поставки…

Ситуация в корне менялась. Эдвина – та самая подруга, что отправила ей записку с нарочным, оказалась права. Планы девушки рушились, как карточный домик. И помочь могло только чудо.

«Или магия?.. Но если действовать, то стремительно. Эликсир? Наверняка среди одобренных хартией найдётся что-то достаточно действенное…»

Безумная идея, но что, если и вправду прогуляться по дальним уголкам обширного замкового сада? Что-что, а сварить приворотное зелье, благодаря науке Мисс Морриган, Аннабель смогла бы буквально из подручных средств. Почти из подручных – собиралась гувернантка в спешке, и ей некогда было отыскивать перепрятанный ученицей мешочек с фернскими порошками. Зелье с некоторыми фернскими добавками получится лёгкое, с кратковременным действием, но важнее эффект! Одно слово принца и… А что до летучести, так то даже лучше – свидетельства запрещённого воздействия тоже должны испариться.

«Ах, я опоздала – уже закат, а ехать в столицу ночью – безумие. Значит, завтра? Придётся просить аудиенции у Генриха. И повод придумать… Личный. Дружеский. Жаль, Белинда в отъезде, а то бы дала совет».

– Вся загвоздка в том, что он должен сделать предложение при свидетелях, – проговорила девушка вслух и поняла, что стучит пальцами по столу.

«… И духи надо с собой взять те, восточные, с вытяжками из семидесяти цветов. Чтобы запах зелья наверняка перебить».

Юная графиня изящно поднялась с кресла и направилась к окну. Отодвинула резким движением прозрачную занавеску, чтобы отворить окно и впустить свежий вечерний воздух. И…

«А это ещё что такое?..» – взгляд девушки буквально упёрся в синюю вазу с одинокой розой, поставленную на узкий каменный подоконник. – «Не отцовская. Не в его вкусе».

Алый цветок с отсеченными шипами чуть склонился навстречу багряному закату.

«О, боги, да это послание… – девушка с упавшим сердцем коснулась бархатных лепестков. – Значит, поздно ехать. Меня к нему просто не пустят».

Вдруг её осенило:

– Какая же я дура! Он знает! Понимает, какого мне, да ещё и издевается! Мерзавец! – Аннабель выдернула из вазы ни в чем не повинную розу, сломала стебель в двух местах и со злостью начала выдергивать нежные лепестки.

– Звёздочка моя, что случилось?

Девушка повернулась на тихий голос. Отец – невысокий, поджарый и с седыми волосами до плеч – как будто не решался войти в собственный кабинет. Раскрасневшаяся дочь с алыми лепестками на голубом подоле, должно быть, выглядела жутковато.

– Ты знал про отбор? – почти прошипела она.

Отец не ответил.

– А Генрих? Это он предложил? Или ваша Палата старпёров?!

– Палата Лордов. И, Звёздочка, у Генриха не было выбора, – отец всё же сделал несколько шагов внутрь кабинета, но не к собственному чаду, а к рабочему столу.

– Не защищай его! Я знаю, что весь этот фарс, – девушка сунула в лицо отцу сломанную лысую розу, – и в твоих интересах!

– Аннабель…

– Политика! – продолжала дочь, бурно жестикулируя. – Денежные потоки! Интересы государства! И нашей семьи, конечно же… мои интересы… – она судорожно вздохнула и закрыла глаза, чтобы унять набежавшие вдруг откуда-то слёзы. – Ты всё это тысячу раз говорил. А правда заключается в том, что мои интересы вы учитываете в последнюю очередь… сэр Таскилл.

– Аннабель, ты должна понимать, – начал, было, отец, увидевший уже и письмо от агента, не осторожно оставленное на столе, и синюю вазу, которую каким-то образом пронесли в его кабинет. Незаметно от верных слуг?

– Фернский мир, – перебила дочь. – Или моё будущее? Что тебе важнее?! Не отвечай… – она хотела добавить: «Я и так знаю», но глухие рыдания сдавили грудную клетку, и она поняла, что не может даже отдышаться.

А следовало собраться. Привести аргументы. Попросить помощи, в конце концов!

– Мисс Таскилл, – лицо сэра Гриффина застыло, а голос просел. – Вы, должно быть, не осознаёте, сколь важная миссия возложена на вас.

Понимала краем сознания.

И согласилась бы в более спокойном состоянии. Но настоящие эмоции оказались настолько болезненными! Всё рухнуло! Вся её жизнь, все мечты и планы…

«Неужели отец не понимает?»

– Прекратите истерику. Начитались мерзких книжонок…

Что-то лопнуло внутри Аннабель. Дослушивать она не стала. Взмахнув рукой, что в её исполнении всегда означало «и слышать ничего не желаю» (и всегда строго наказывалось), она, нарочито громко топая каблуками, вышла из кабинета.

И со всей дури хлопнула дверью.

Когда она однажды проделала подобное в отцовской лаборатории, получилось более эффектно. От громкого стука колбочки и реторты подпрыгнули на шатких столах с характерным звяканьем, а старая штукатурка осыпалась кусочками и облачками пыли. Было весело. Даже несмотря на то, что потом её строго наказали – заперли дома и не пустили на бал в честь именин лучшей подруги – Эдвины. А ведь там выступали танские акробаты, и специально для дочери Сэр Роад привёз с востока двух глотателей огня. Зато отец прислушался-таки к мнению дочери и через месяц – не сразу, чтобы она не возомнила, будто способна влиять на его решения истериками – выписал ей учителя по фехтованию. Неслыханный поступок. Наставник – мужчина! Фехтование! В обществе бы не поняли. И Аннабель тренировалась тайно, в зале, опечатанном магией Морриганши и под её присмотром, конечно же. И всё же… Тогда Аннабель верила в то, что отец действительно желает ей лучшего.

А теперь? В старом замке, сложенном из камня, где всё внутреннее убранство было сработано на века, хлопок двери остался просто хлопком двери.

«Он наверняка даже не вздрогнул. Просто замолчал и уселся за стол разбирать свои доносы и счётные книги».

Выместив злость на ни в чём не повинную дверь, Аннабель вздохнула полной грудью. Поправила волосы. Смахнула остатки потемневших смятых лепестков с подола и пошла обратно по коридору. Её всю трясло, и даже ноги и руки дрожали. Но лицо оставалось постным, будто не было минуту назад никакой безобразной сцены.

Она с детства привыкла, что у слуг повсюду глаза и уши. И догадывалась, что уже через несколько часов принцу станет известно, что Аннабель Таскилл – дочь Тайного Советника получила розу-послание.

Она миновала восточное крыло родового замка, но заходить в свои покои не стала – незачем служанкам знать, как горько умеет плакать их госпожа. Вместо этого Аннабель свернула в мрачноватый по вечернему времени узкий коридор, а из него начала подъем по спиральной лестнице к самой вершине западной башни.

Башней этой пользовались редко, поэтому светильников там не оставляли. А взять подсвечник Аннабель в расстроенных чувствах просто забыла. Но сгущающаяся темнота её не пугала. То там, то здесь, в каменной кладке виднелись узкие окна, пропускающие скудный после закатный свет.

А с балкончика на вершине башни открывался чудесный вид на вечернюю долину…

Справа мерцала редкими огоньками крестьянская деревня с торговой площадью, трактиром, башенкой церкви и скоплением домиков и домишек вокруг.

Слева тёмной глянцевой лентой долину пересекала река Лун, за которой начинался лес. И два берега соединялись каменным мостом, по которому в дневное время туда-сюда сновали охотники и лесорубы.

– Значит, отбору быть… – вопреки ожиданиям, слёз уже не было.

Не зря Мисс Морриган говорила, что физические нагрузки весьма полезны молодой леди. Они прочищают мозги и избавляют от ненужных душевных терзаний.

«Видимо, и в правду, избавляют,» – Аннабель вдохнула полной грудью свежий вечерний воздух.

В голове прозвучала фраза отца: «Вы слишком самонадеянны, мисс Таскилл». И теперь она с ним соглашалась. Хотя это и не отменяет её досады по поводу участия в этом нелепом действе под девизом «борьба за сердце принца».

«Какая к тёмным борьба?» – эта мысль никак не хотела укладываться в её хорошенькой блондинистой голове.

С самого первого бала она, будучи завиднейшей партией, только и делала, что принимала комплименты и ухаживания ото всех мужчин брачного возраста, которые в изобилии окружали её. Даже от принца Генриха.

С западной башни она не видела Круглого озера, в которое впадала река Лун, и из которого вытекала, слегка раздобрев. И может быть, сейчас это было к лучшему – то озеро одним своим видом воскрешало в Аннабель непрошеные воспоминания…

О летних пикниках, на которые съезжались девицы и юноши со всего королевства. С нянями, незамужними тётками и гувернёрами. Взрослые делали вид, что держатся в стороне. Дети же – а именно детьми они тогда и были – играли в салки, катались на качелях и лодках под присмотром слуг. Мальчишки затевали целые военные кампании. Девушки, разморенные на солнце, стремились подражать старшим женщинам. Они усаживались кружками на скатертях, откусывали бутерброды ма-аленькими кусочками и вели светские беседы, состоявшие, по сути, из обыкновенных сплетен, небылиц и мелкого хвастовства.

Зимой картина менялась. Гости замка в это время исчислялись буквально несколькими семействами, зато приличия позволяли играть в снежки всем вместе – мальчишкам с девчонками. И катания с пригорков на санях Аннабель очень любила.

Чудесное было время!

Генрих и его братья часто гостили в имении Таскиллов. И относился к ним сэр Гриффин так же, как и к родной дочери – чаще оставляя на попечение наставников. Но и в некоторые дела страны посвящал, если полагал таковые приемлемыми для детских ушей. И велись подобные разговоры во время ужинов.

В подобных обстоятельствах идея о браке Аннабель и принца Генриха прямо-таки витала в воздухе. Пусть кулуарно, намёками, но такая договорённость существовала.

«А теперь – нет».

– О, Генрих… Что тобой движет? Не терпится поиграть в большого политика? Понятно желание короля и палаты лордов: отборы во все времена были зрелищами, способными надолго отвлечь умы народа. А может, тебе баб не хватает? Но я бы стала благоразумной женой!.. И эта гадкая роза. Так низко. Как знак того, что меня уровняли со всеми, – Аннабель снова бросило в дрожь от одной только мысли, что ей придётся, бороться за право сочетаться браком с собственным женихом!

«Бывшим женихом… который снова может стать нынешним? Бре-ед!» – Налетел порыв ветра, и девушка зябко поёжилась.

– Когда, интересно, они объявят о начале отбора? Завтра?.. Народ будет счастлив, – из губ её вырвалась усмешка. – Нечасто выпадает возможность законно позубоскалить над невестой-выскочкой. И если я проиграю… О, боги, – она обхватила голову руками. – А может, разумнее отказаться?

Но память тут же подкинула приятные, вопреки увещеванию подруг, ощущения от первого поцелуя Аннабель. Который тайком урвал… «Конечно же, Генрих, Тёмный его побери!.. Но мы тогда были уверены, что поженимся через пару лет!»

А ещё мисс Таскилл вдруг, впервые за много-много лет, вспомнила о существовании своего альтернативного жениха – наследника северного графства – рыжего Альберта Сморта, к несчастью пережившего оспу.

Вспомнила и содрогнулась.

«Вряд ли за те пару лет, что мы не встречались, Альберт стал симпатичнее».

С минуту она смотрела на реку, подёрнутую мерцающим лунным светом. А потом мысленно приказала себе собраться. Тело её сразу выпрямилось. Подбородок мягко поднялся, а руки крепко вцепились в каменную кладку балкона.

– Ну, нет. Нельзя отказываться от мужчины своей мечты. А от трона – тем более. Как там говорила Белинда? В любви, как в военной кампании? Что ж. Кого-то ждёт разгромное поражение! И, Светлые с Тёмными мне в свидетели, это буду – не я…

Глава 1 На Королевском тракте

Карету трясло.

– И это Королевский тракт? – Имоджен хотелось плакать.

Не от того, что она почти неделю тряслась по плохим дорогам в лучшей карете своего графства – скрипучей развалюхе на вечно отваливающихся колёсах. Не оттого, что мыться приходилось раз в несколько дней в холодной речной воде, и то, если повезет. Ночевали, кстати, вообще под открытым небом. Потому что деньги на постоялые дворы решено было экономить, чтобы купить хотя бы одно приличное платье, пошитое в столице.

Имоджен согласна была терпеть даже то, что напротив неё сидела тётка Борга – старая дева с запахом… ото всюду! От бестактности которой хотелось уже просто выть. Но что поделать? Леди не может путешествовать без компаньонки. А отфилдские подруги Имоджен не показались матушке в достаточной мере благоразумными для дальнего путешествия.

Впервые за долгое время графиня Ковард заплакала оттого, что обещанию кучера – доехать до столицы засветло – не суждено было сбыться. Уж час как выехали на лучшую дорогу королевства, а разницы Имоджен ей-богу не ощутила. Как пить дать, карета застрянет в пути, когда от тряски на ямах и выбоинах снова разболтается заднее колесо. И кучер будет чинить его несколько часов, вырезая тупым ножом «притычки» из окрестных деревьев. И лучше бы колесо отвалилось рядом с дубовой рощей, потому что из мягких тополей и осин выходили совсем уж недолговечные крепления – теперь-то Имоджен в этом разбиралась.

Девушка тяжело вздохнула, смиряясь с тем, что неожиданно трудный путь в столицу продлится ещё на один день.

– Или два.

– Чего это ты там бормочешь, Имоджен? – тётя Борга не смогла остаться в стороне от нового повода для разговора.

«Имоджен… Буэээ…», – вообще-то ей всегда хотелось, чтобы её называли Джейн или Дженни. Именно так к ней обращались в детстве. Конечно же, в домашней обстановке. Но когда Имоджен исполнилось десять лет, мать объявила, что теперь она уже взрослая и должна гордиться именем прабабки, в честь которой её и назвали. И все – родные и слуги, и даже подружки стали называть её только по имени, записанному в книгу Светлых. А прочие обращались не иначе, как мисс Ковард.

– Удивляюсь, тётушка. Вот вроде и едем по главной дороге королевства, а такое чувство, будто на дальние фермы отправились, – ответила Имоджен настолько кротко, насколько это было возможно.

Ибо на очередном ухабе карету мотнуло так, что с лавки свалился мешочек с яблоками.

– Дождями, верно, размыло дорогу-то, – зевая, ответила тётка, даже не дёрнувшись в сторону упавшего раскрытого мешка.

– Но лето выдалось на редкость сухим. Урожая едва хватило, чтобы покрыть королевские подати, – дочь графа наклонилась, чтобы собрать выпавшие яблоки обратно в мешок. – А к весне нам самим придётся затянуть пояса. Если только…

– Если только что? – тётка Борга и не думала скрывать насмешливый тон. – Надеешься, породниться с королевской семьёй?

Вспотевшей Имоджен, собирающей пыльные яблоки из-под лавок кареты, эта мысль показалась настолько далёкой от действительности, что…

– Это решило бы все наши проблемы, – крякнула Борга. – Даже мне обеспечило бы безбедную старость.

«Что вы, тётушка? Вы ещё так молоды. Наверняка в столице найдется приличный мужчина, который сможет составить ваше счастье… – должна была ответить графиня согласно приличиям, но промолчала. – Не сможет. Не сможет она найти мужчину. А тот тем более не сможет составить ей счастье. Бедный-бедный мужчина…»

– А ты скажи, хочешь понравиться принцу? – хрюкнула тётка, что в её исполнении означало веселый смех. – Молчишь? Всю дорогу молчишь о нём…

Имоджен почувствовала, что покраснела ещё больше. И действительно ничего не ответила.

Она выпрямилась, завязала мешок с яблоками, задвинула его под свою лавку и села прямо, уставившись в окно.

«Пусть думает, что хочет. Даже если не выгорит с Генрихом, попробую найти жениха поприличнее, чем Донован Ривз. Не какого-то там барона, а графа. А когда выйду замуж, то никогда не приглашу к себе в гости тётушку Боргу. И матушка не посмеет больше навязывать мне общество этой женщины, которая даже одевается неподобающе – будто торговка. Не говоря уже о неприличном поведении». Лицо её в этот момент, должно быть, выглядело некрасивым.

Была у Дженни дурная привычка сжимать губы в ниточку, в минуты душевного непокоя. Памятуя об этом, девушка постаралась расслабить губы – скверные привычки следует искоренять – и подумать о чём-то приятном.

«Принц Генрих…»

Вообще-то, чем ближе их старенькая карета подъезжала к столице, тем больше робела Имоджен. Всё её тело начинало меленько подрагивать от мысли, что она будет участвовать в отборе невест для самого принца!

Победить?

На это она не рассчитывала. Состояние их семьи не делало её завидной партией. Да и особой красоты Имоджен за собой не замечала. Да, стан её стройный, а грудь достаточно высока. Но в Отфилде живут девушки гораздо более привлекательные, чем она. С плавной походкой и более узкими талиями. Имоджен не родилась блондинкой, как мама, или огненно-рыжей, как тётя Оливия, а унаследовала ореховый цвет волос отца. И его же широковатый нос. А собственные глаза, чуть тронутые зеленцой, казались девушке мелковатыми. «Да ещё и эти узкие губы…».

Но парни заглядывались на дочку Коварда. И на редких балах она не простаивала у стены, а комплименты, от партнёров по танцам не казались девушке сказанными из вежливости.

Обо всём этом она размышляла в дороге. И нет-нет, да и прокрадывалась в душу слабенькая надежда… И сердце неслось вскачь, разгоняя жар по телу и дурманя рассудок…

В такие моменты Имоджен ни о чём больше не думала. Все её мысли почему-то сосредотачивались на красиво-очерченных губах принца Генриха, которые вот-вот её поцелуют… И на сильных, но нежных руках, которые деликатно обхватят её тонкую талию, затянутую в атласный корсет…

«Кхм-кхм… Нет у меня платья из атласа,» – какая-то мелочь вот обязательно вклинивалась в любовную грёзу, и та рассеивалась, как дымок от задутой свечи. А Имоджен глубоко вздыхала.

И продолжала обдумывать приезд в столицу, пытаясь заранее предугадать все возможные трудности. «Сначала надо будет заехать на постоялый двор, потому что сбор невест в Летней резиденции состоится только через три дня. За это время придётся обыскать всю столицу, но найти подходящее платье по последней моде, или хотя бы по предпоследней. А надо ещё успеть подогнать его по фигуре. Ой… тётя Борга, конечно же, будет преследовать меня повсюду до тех пор, пока я не поступлю под опеку устроителей Отбора. И платье постарается выбрать самое дешёвое. А мне, наоборот, подороже нужно! Вот бы удалось купить атласное… И ещё потребуется найти какое-то жильё кучеру – не на улице же его оставлять».

«А Генрих… Наверное, изменился. Вырос. Он, конечно же, меня не вспомнит».

Зато помнила Джейн.

Она впервые увидела принца в день Сочетания Светлого Бога и Светлой Богини – самый длинный в году. В тот год он выдался солнечным, что считалось хорошей приметой.

Люди по всей стране устраивали торжественные шествия к храмам Света. И самое зрелищное – со статуями Светлых Супругов высотой в три человеческих роста – проходило в столице страны.

В День Сочетания король всем просителям раздавал всяческие милости. И отец, наступив на гордость, прибыл в столицу, чтобы добиться отсрочки по прошлогодним податям.

Мать долго уговаривала его, чтобы он взял с собой в поездку 13-летнюю Имоджен. Никакие доводы, о том, что девочке надо посмотреть мир, не помогали. И лишь упоминание о том, что приобретённые связи в будущем помогут найти более достойную партию, чем отпрыск барона Ривза, возымели нужное действие.

И странно, четыре года всего прошло, но тот путь в столицу не показался Имоджен настолько утомительным, как нынешний. «Может, дороги тогда были лучше? Или карета исправнее?»

Столица же запомнилась белыми лепестками в воздухе. Их сыпали с балконов счастливые горожане, а лёгкий ветерок подхватывал и уносил в небо, чтобы отпустить над толпами стоящих внизу.

Имоджен с отцом и небольшим отрядом верных людей въехали в Лундевик в день праздника, и сразу попали в гущу народа. Толпы людей – столько провинциальная аристократка за всю свою жизнь не видела. «И все нарядно одеты…»

Широченная мостовая – шириной с главную площадь родного Отфилда – вела от королевского замка к Светлому Храму.

С обоих сторон главную улицу заполняли люди. А по центру одна за одной, степенно ехали открытые повозки, украшенные цветами и запряжённые белыми лошадьми. В повозках восседали члены королевской семьи в кипенно-белые нарядах с серебряной вышивкой, и их многочисленная свита.

Известнейшие люди государства улыбались народу и махали руками направо и налево. А простой люд восторженно восхвалял их и тянул руки, чтобы хотя бы прикоснуться к попонам лошадей и стенкам повозок. Лепестки оседали на головы и лица сильных мира сего, и те, приветственными взмахами, незаметно стряхивали с себя божественную благодать.

Стоять в толпе пришлось долго.

Издалека доносилась приятная уху музыка. Подобных переливов Имоджен никогда не слышала. Люди говорили, что это играет оркестр на маленькой площади у Храма. Но места там хватит лишь для королевских лошадей, поэтому народ, проводив процессию, по большей части разбредался по рыночным площадям, где поставили столы со снедью и бесплатно разливали эль.

Аудиенция короля началась в три часа пополудни и продолжалась до самого вечера. Всё это время Коварды с прочими просителями стояли вдоль стен в тронном зале. Весь первый час Имоджен глаз не сводила с трёх позолоченных тронов, на которых величественно восседали златоволосый король Рейнард, королева Ирма в серебряном платье и их сын Генрих. Казалось, золото сплавилось с серебром, чтобы породить нечто новое и более прекрасное – таким виделся Имоджен принц.

Очередь отца Имоджен наступила в самом конце приёма. И прежде чем пожаловать свою милость, златоволосый король Рейнард долго раздумывал и шептался с советниками.

Имоджен запомнила, как потом они на негнущихся ногах вышли из замка в длинный праздничный вечер. С чувством запятнанной гордости, но выполненного долга перед жителями графства.

На королевское празднование Ковардов не пригласили.

Поэтому их отряд, не смотря на усталость и голод, решил не оставаться на ночь в пьянствующем городе, где, то тут, то там раздавались веселые песни, смех и ор, а дорогу то и дело преграждали шатающиеся мужчины и женщины.

Та ночевка на берегу реки Лун показалась 13-летней девушке не в пример веселее, чем пережитые недавно остановки. Поужинав хлебом и колбасами, Имоджен быстро уснула.

Но прежде чем глаза её сомкнулись, она увидела в небе падающую звезду – слезу Светлой. И успела загадать желание. Детское, может быть, но в ту ночь она правда очень верила в чудо. Верила в то, что тот 16-летний, весь какой-то узкий юноша, который сидел подле отца и с усердием внимал происходящему – и есть её наречённый.

«Я хочу выйти замуж за принца Генриха. Светлая, помоги!»

В ту ночь Имоджен приснились его белокурые волосы, серые глаза и почему-то чуть торчащие в стороны уши.

– Дженни…

– Откуда ты знаешь моё настоящее имя?

– Настоящее? Нет… Но тебе оно больше подходит.

– Я смотрела на тебя весь вечер…

– А я – на тебя.

– Ты так сосредоточенно слушал…

– Конечно… ведь когда-нибудь я стану королём.

– Ты мне понравился…

– А ты – мне… Приедешь снова?

– Да! …Не знаю… Когда?

– И я не знаю… но что-нибудь придумаю. Мы ещё встретимся Дженни Ковард. Обещаю.

– Я буду ждать…

– И я…

– Столица на горизонте! – хриплый голос откуда-то сверху и сбоку одновременно, будто по голове ударил.

– Проснись, Имоджен, – вторила кучеру Борга и трясла племянницу за плечи. – Скоро закат, а на закате, сама знаешь, нельзя засыпать. А то твоя душа…

– …уйдёт вслед за солнцем в нижний мир. Да, тётя, я хорошо это знаа… – широко зевнула Имоджен и потёрла глаза.

Хотелось ещё сладко потянуться, но… Леди не зевают и не потягиваются при посторонних, если эти посторонние – не личная служанка и не горничные.

Вообще-то у мисс Ковард отродясь не водилось личной служанки, а обязанности горничной в своей комнате она частенько исполняла сама. Другое дело – мама. Даже в тяжелые времена миссис Ковард не отказывалась от услуг своей Мэри. И всегда старалась держать в замке хотя бы пару горничных, которые изредка посещали спальню маленькой графини.

Девушка высунулась из окна кареты. Закат и правда окрашивал зелёные холмы долины в розоватый свет. А на горизонте виднелась старая крепостная стена Лундевика, окружённая выбеленными домиками разраставшегося постепенно города.

– По темноте приедем, придётся ночевку искать, – проворчала Борга.

– Если останемся за крепостной стеной, сэкономим ещё несколько монет на платье. Но, тётя, – Имоджен сделала жалобный голос. – Так хочется уже въехать в столицу!

– Свет Всемогущий, чего ты там не видела? Да ещё и ночью! Гулящих женщин?

– Ну, тёо-о-тя, – Имоджен приготовилась уговаривать упрямую родственницу.

Бровки она подняла ко лбу, а глаза расширила чуть больше, чем обычно. Но через секунду её лицо исказила гримаса страха, а из глотки непроизвольно вырвался крик…

Карета с треском накренилась влево и назад. Лошади взвились от дёрнувшихся оглоблей, а кучер неприлично выругался.

Тётя Борга не упала на Имоджен только благодаря тому, что успела упереться руками в стенки кареты:

– Приехали, леди! Опять колесо, будь оно неладно, – возвестил кучер очевидное.

Имоджен вздохнула. И вместе с тётей они начали выбираться из завалившегося назад экипажа.

– К такому решительно невозможно привыкнуть, – стонала тётка, больше для виду. Она в самом деле почему-то не спешила в душные городские стены.

Имоджен осмотрелась по сторонам. Вокруг до самого горизонта не наблюдалось ни одного дубового деревца. Зато в трёх милях от них светилась первыми вечерними огоньками такая желанная столица! И девушка была готова преодолеть это расстояние пешком, но…

– Истинной леди не подобает входить в столицу пешей. Я знаю, тётя.

– А я всего лишь хотела попросить тебя помочь поискать хвороста и сухой травы для костра. Пока не стемнело, детка.

Глава 2 В столице

Когда карета Имоджен подъехала к воротам Летней королевской резиденции, лицо девушки покраснело от стыда.

Вообще-то она краснела постоянно с той самой минуты, как их чиненный-перечиненный экипаж пересёк крепостную стену Лундевика.

В столице Имоджен на каждом шагу находила доказательства своей провинциальности. Её платье выглядело старомоднее, чем у хорошенькой цветочницы на углу. Местные девушки причесывались лучше, оставляя пару локонов по бокам, в то время как сама Имоджен «на выход» плела сложные косы, как делали девушки в Отфилде с незапамятных времён.

На постоялом дворе их встретили так, будто вовсе не были рады новым приличным постояльцам. Особенно покоробили Имоджен слова хозяйки «Молодого месяца», сказанные в спину:

– И едут, и едут, как тараканы, со всех углов. Сдался им этот отбор.

Имоджен и тётушка Борга в этот момент медленно поднимались по гниловатой лестнице в свои комнаты. Впереди шёл хозяин гостиницы, показывая, своим примером, что в сумраке затхлых коридоров вполне можно ориентироваться и без свечи.

– На светильниках экономим, – буркнул хозяин, предупреждая возможное недовольство.

Но тётка, обычно острая на язык, выглядела потерянной. А юной графине ещё ни разу в жизни не приходилось отстаивать собственный комфорт в поездках.

И тем более, она не могла припомнить ни одного случая, когда жизнь забросила бы её в столь неприятное заведение, где по узким коридорам носились запахи тухлой капусты, горелого масла и перегара. Провинциальные придорожные трактиры имели всего несколько комнат и оттого, наверное, казались Имоджен намного уютнее.

Девушка прислушалась к голосам, раздающимся снизу.

– Ясно, что всё для отвода глаз, – загремела посудой трактирщица. – Подати увеличили. Совсем житья не дают. Зато отбо-о-ор устроили. Казны на него потратят немерено. А нужен он нам? Спросят нас, как же!

– А мне интересно, кто заполучит нашего красавца, – кокетливо-самодовольный голос принадлежал, должно быть чернявой девице-разносчице.

– Ну да, очень интересно, как десять шлюх повыдирают друг-другу волосья! Если давно не видела знатной драчки, сходи на Багровую улицу. Там такое, хе-хе, по три раза на дню бывает.

Имоджен дёрнулась, будто от пощёчины.

Бух…

Тётя Борга закрыла дверь в комнату, отделив племянницу от злобных излияний хозяйки:

– И всё же, нам следовало найти гостиницу поприличнее. Не стоит новое платье подобного обращения, – тётушка вдруг приосанилась и брезгливо подобрала руки к талии. Точнее, к поясу, который эту талию на ней обозначал. – До обеда несколько часов. Предлагаю немедля отправиться в торговые ряды.

Имоджен молчала, не в силах собраться с мыслями.

Она будто под водой оказалась. И даже не заметила, когда и куда исчез хозяин трактира.

– Не зря ж серебра сэкономили, – продолжала тётя. – Не хочешь переодеть дорожное платье на розовое? Я крикну Джека, и он принесёт его из сундука.

Мысль о том, что кучер будет рыться в её вещах, покоробила девушку. И вообще, за час, проведённый столице, она не видела на улицах розовых платьев. А значит, если наденет такое, то выглядеть будет ужасно старомодно.

– Идёмте тётя. Обойдусь без переодеваний.

«Лучше уж прятаться в толпе в привычном коричневом. Пусть даже оно немного пыльное с дороги. И хочется уже выйти из этого… заведения».

Проходя мимо стойки с горячительными напитками, где хозяйка безуспешно оттирала грязной тряпкой глиняную тарелку, Имоджен опустила глаза.

А теперь она и вовсе хотела попросить кучера повернуть назад. Домой. Прямо от ворот Летнего замка, где помощники церемониймейстера встречали участниц отбора.

Стоя в очереди из карет претенденток, видя и сами эти кареты, глянцевые, со стеклянными оконцами, и чужую прислугу в нарядных ливреях, и количество багажа других девушек, Имоджен начала сомневаться, что та роза в деревянной шкатулке, чуть примятая и подсохшая в дороге из самой столицы, предназначалась именно ей.

– А может, это ошибка? – девушка разгладила подол своего бледно-розового платья и принялась расправлять на нём мелкие банты.

– Что? – оживилась тётя Борга.

– Может, ту розу с приглашением на отбор должны были отдать не мне?

– Вот так та-ак… А как же принц? Уже разлюбила? Какая ты, однако, ветреная, Имоджен!

От похрюкивающего смеха Борги девушку затрясло. Захотелось вцепиться в тёткино лицо и прокричать, что есть мочи: «Гадина! Как же я вас ненавижу!» Но вместо этого юная графиня Ковард молча отвернулась к окну.

– Милочка, никакой ошибки быть не может, – соизволила ответить любезная тётушка. – В Вестшире на сотни миль ты единственная девица с благородной кровью. У Ривзов наследник – мальчишка. А у Конрадов – две девчонки ростом по пояс. И этим рыжим рано ещё разъезжать по отборам.

– Вы тоже думаете, что это недостойное мероприятия? – Имоджен сжала губы в нитку.

– Отнюдь… – тётка задумчиво потёрла подбородки.

«Должно быть, взвешивает, что лучше: сказать правду и от души посмеяться или солгать, но обеспечить себе малюсенький шанс на старость вне стен какого-нибудь жуткого монастыря?»

Имоджен так и не дождалась развёрнутого ответа.

– Графиня Ковард! – объявил камергер в зелёной ливрее, встречающий кареты у ворот, и их старенькая карета тронулась.

«Поздно теперь отступать,» – девушка сжала кулачки и принялась молить Светлых и Тёмных, чтобы заднее колесо не отвалилось прямо сейчас, и она не опозорилась ещё больше.

Когда они поравнялись с прямым, как палка, камергером, распорядитель ворот подошёл к окну.

Тётя Борга молча, согласно инструкциям, прописанным в приглашении, протянула деревянную шкатулку. Камергер принял её и открыл крышку, из-под которой вырвался затхлый запах розы, сорванной 2 недели назад. С невозмутимым лицом он достал из шкатулки свёрнутое приглашение. Развернул и через какое-то время приветственно склонил голову:

– Наше почтение, милостивые дамы. Мы счастливы видеть вас на Королевском Отборе. Просим прощения за некоторые детали церемонии встречи. Но наш девиз: безопасность превыше всего. – Распрямившись, камергер обратился к кучеру. – Поезжай ко входу в Резиденцию, да не к парадному, а слева проедь, – и добавил тише, – а то застрянете там надолго. С минуты на минуту ожидаем принцессу из Джанапады, а у неё багажа сорок семь единиц.

Имоджен краем уха услышала камердинера и опять покраснела за свой единственный потёртый сундук с четырьмя платьями и бельём.

В комнате, куда её проводила молоденькая служанка, Имоджен сняла свои туфли и улеглась на кровать, застланную зелёным покрывалом.

Она смотрела в потолок и попросту не понимала, что делает в этом месте?

Да, сдав племянницу на поруки прислуге замка, тётка Борга, пожелала «своей девочке» удачи. Прощаясь в темноватом холле, старушка даже как будто немного расстроилась.

И да, она – Имоджен Ковард – графиня и всю жизнь прожила в большом замке. А значит, по праву крови может участвовать в Королевском Отборе. И имеет такие же шансы на победу, как и та самая принцесса из Джана-чего-то там. «Всегда подозревала, что страницами из географии растапливают камин».

И да, смуглая гадалка на рынке, которая поймала Имоджен за руку и затащила к себе в палатку, сказала, что…

– Ты завоюешь его сердце, девочка… Возьми амулет, – в руку девушки ткнулось что-то холодное, металлическое.

Она раскрыла ладонь и увидела подвеску с синим кабошоном, внутри которого, будто дым расходились голубые каменные узоры.

– Он поможет тебе, а ты – нам, – из-под чёрных бровей блеснули не естественно яркие зелёные глаза.

«О, Боги! Фернийка…» – сердце Дженни забилось часто-часто…

Голова пошла кругом от обвивающих запахов благовоний и какого-то странного и неприятного ощущения… Будто она попала в ловушку, и крышка её вот-вот захлопнется навсегда…

– Всего один серебряный, и он – твой, – деловито продышала гадалка.

Паника Имоджен тут же рассеялась.

Стало ясно, что фернийка просто-напросто торгует, и вовсе не собирается её убивать.

«Да и глупо это… При таком скоплении народа. Я же и заорать могу. Хоть и леди».

– Орать не надо, – спокойно ответила гадалка.

«Мысли читает?..»

– У меня тогда на платье не хватит.

– Хватит. Если купишь его в лавке с красной дверью. Поверь мне, как женщине. Там самые новые фасоны. И без наценки.

– Хорошо, – Имоджен, будто зачарованная, вытащила из потайного кармана дорожного платья единственный серебряный, который хранила всю дорогу и протянула рыночной гадалке.

А тётя Борга всё это время щупала кружева в соседней лавке и даже не заметила отсутствия племянницы.

«Может это фернийка чары свои наложила? Отвела глаза. Мэри рассказывала, что тёмный народец ещё и не такое умеет».

Отогнав воспоминание, Имоджен расстегнула верхние пуговицы своего розового платья, потянула за цепочку и вытащила на свет амулет.

Дым каменных узоров успокаивал…

Вспомнилось детское желание, загаданное на падающую звезду…

И заурчал живот.

– Как говорила Мари, если есть захотелось, значит смурь прошла.

Девушка соскочила с кровати, застегнула пуговицы, и убрала амулет с глаз долой – пользоваться чарами в стране, а особенно на Отборе было строжайше запрещено. И хотя графиня слабо верила в действенность побрякушки, подвеска ей отчего-то нравилась, и расставаться с ней не хотелось.

Осмотрев наконец-то свою комнату, Имоджен, помимо широкой кровати и огромного платяного шкафа, обнаружила туалетный столик с овальным зеркалом, ещё один стол у окна, пару стульев и подвесной фаянсовый умывальник за занавеской.

– Неплохо. Лучше, чем в родном замке. Стены камнем отделаны, но не холодно тут. А у нас даже в августе сквозняки. – Имоджен выглянула в окно.

С высоты третьего этажа открывался вид на широкий луг перед замком, который пересекала подъездная дорога. А когда Имоджен посмотрела вниз, то увидела парадную лестницу, где как раз встречали ту самую восточную принцессу.

Загорелые юноши носились по ступенькам с коробками и сундуками. Большие лари, украшенные кусочками зеркал и слишком уж яркой росписью, тащили вдвоём. Обратно бежали с пустыми руками.

«Как муравьи… Никогда не видела столько прислуги…»

У кареты по стойке смирно стояли два великана с веерами на длинных палках.

«Интересно, зачем они?»

Вдруг дверца кареты отворилась. Великаны с палками оживились и принялись помахивать веерами. А на ковровую дорожку…

«Вот кто стелет ковры на уличной лестнице? Вдруг дождь? Или роса?»

…ступила маленькая смуглая ножка в розовой шёлковой туфле.

Имоджен отметила про себя, что розовый цвет всё же в моде, по крайней мере в Джана-чего-то там.

«Но надеть штаны, да ещё и на улицу?!»

Тем временем, к восточной принцессе подбежал камергер какого-то очень высокого ранга, судя по золотой ливрее, и с подобострастными поклонами принялся приветствовать и расточать комплименты и всяческую «радость от встречи».

Принцесса Сати, как услышала Имоджен из открытого окна, белозубо улыбнулась и сделала малый поклон, сложив ладони перед грудью.

В этот момент один из слуг, видимо, засмотревшись на свою госпожу, споткнулся и растянулся прямо на лестнице. Из упавшей коробки на ковёр мягко вывалился большой ком длинноворсного меха.

«Надо же… Шубка из чернобурки. А я слышала, что на Востоке не бывает зимы».

Имоджен вдруг задним числом осознала, что ей самой в поездку тёплой одежды не уложили.

– Всё-таки мама мудра. Она знала, что меня выгонят в первом же туре. И не стала нагружать Джека заботой о лишней поклаже.

Эта мысль окончательно утвердила графиню Ковард в невозможности собственной победы.

Но грусти уже почему-то не было.

Напротив, юную графиню обуяло какое-то деятельное любопытство.

– Пойти что ли посмотреть на Летнюю резиденцию Королей?

Девушка выскользнула из комнаты, выпрямила спину и медленно, осматривая гобелены и картины на стенах, направилась по коридору.

Глава 3 В кулуарах Летнего дворца

– Эдвина!

Имоджен резко остановилась.

Впереди коридор сворачивал налево, а за поворотом хлопнула дверь, и зашелестели чьи-то юбки.

Некая Эдвина ответила:

– Аннабель, дорогая! – послышались лёгкие шаги.

– Я так рада видеть тебя… – и снова зашелестели шёлковые оборки на подолах.

Имоджен, подобрав тихо-тихо собственные юбки, осторожно выглянула из-за угла.

Метрах в семи от неё в более широком и светлом коридоре стояли, по-видимому, две приятельницы. Брюнетку в фисташковом платье Имоджен видела со спины, а вот Блондинку в голубом могла рассмотреть почти полностью.

– Признаюсь, я не ожидала, что ты приедешь поддержать меня! О, Эдвина, ты не представляешь, как много это для меня значит, – блондинка тронула веером собственное сердце.

– Аннабель, дорогая, я… – голос Эдвины просел. – Я… Не знаю, как сказать, но… В общем… Я тоже рассчитываю на твою поддержку, – веер замер в руках брюнетки.

На секунду Имоджен показалось, что у блондинки задрожали губы.

Но уже через мгновение Аннабель широко улыбнулась и зябко поёжилась.

– Ах, и здесь сквозняки… Как в старых Носширских замках. Помнишь, как мы праздновали там Сочетание тёмных? На утро весь двор был в снегу, и мы вместе закидали этого уродца, Альберта снежками, – девушка хихикнула. – Так ты… тоже приехала бороться за сердце мм… нашего Генриха?

– Как и вы, мисс Таскилл, – веер Эдвины затрепетал.

– Но ты же знаешь, в моём положении я не могла поступить иначе. А что насчёт тебя?.. Папенька принудил? Ах, родители. Они всегда хотят для нас лучшего, правда?

– Да! – ответила Эдвина разом на все неудобные вопросы, и кажется, даже выдохнула.

– Ну что ж, на правах самой близкой подруги, позволь предложить тебе свою дружескую руку. И быть может, дельный совет, – глаза Аннабель засияли. – Всё же из нас двоих, я дольше всего имела счастье… находится в обществе Принца.

Брюнетка в ответ только замахала веером часто-часто.

«О, боги! Так значит, Эдвина знала, что её подруга участвует в отборе. И тоже приехала! Да я на месте Аннабель отлучила бы предательницу от собственной дружбы! От дома! От… А она просто взяла и простила… У неё большое и доброе сердце. А вот я бы… Год ещё не писала такой подруге писем! И не пригласила бы её ни на одно Сочетание».

Тем временем, высокородные участницы удалялись по коридору, шурша юбками. Как поняла Имоджен из доносящихся обрывков тихого разговора, девушки собирались перекусить.

Она и сама была бы не против тем более, что в коридоре откуда-то запахло выпечкой и кофе. Но вдруг Имоджен, настигло очередное озарение:

«О, боги! Наверняка, Питунии тоже прислали розу!.. Но она никак мне об этом не сообщила! Хотя, даже если письмо и было, то пришло оно уже после моего отъезда в Лундевик. И если честно, я сама не написала ей ни строчки. Просто не подумала об этом! Ведь сборы были такими быстрыми и…»

В животе опять заурчало.

Имоджен решительно направилась по следам Аннабель и Эдвины.

Она уже прошла половину коридора, когда сзади послышались чьи-то быстрые шаги, и худощавая женщина в простом синем платье преградила ей путь.

– Вот вы где? – прислуга пронзила Имоджен взглядом, полным упрёка. – Я вас всюду ищу, мисс…

– Имоджен Ковард к вашим услугам, – юная графиня вскинула подбородок.

«Какая непочтительная горничная».

– Распорядительница Мэг, – женщина пригладила свои тёмные волосы, собранные в пучок.

«Приличия не позволяют ей даже назвать свой род. Но манеры при этом, как у торговки. Правду говорил дедушка: чернь – всегда чернь».

– Ээ… Я голодна и хотела бы перекусить до ужина. Где тут у вас трапезная? – Имоджен постаралась, чтобы голос её выражал как можно больше достоинства.

– Потому-то я вас и искала. Следуйте за мной, Имоджен. Через 5 минут первый сбор участниц на террасе. Все уже на месте. Не хватает только вас и принцессы Сати, – Мэг зашагала по коридору быстрой, бесшумной походкой.

«По имени?!!» – захотелось стукнуть наглую прислугу веером по голове. Но Имоджен тут же устыдилась – это был бы неугодный Светлой поступок. И ещё больше она покраснела, когда вспомнила, что оставила веер в спальне.

«Я болванка… Мама говорила, что появиться в обществе без веера – всё равно, что прийти голой… Но кто виноват, что у нас дома редко устраивали балы и рауты, и я попросту не привыкла носить веер? И вообще, почему меня не предупредили о времени сбора?!»

– Распорядительница Мэг, могу я поинтересоваться?

– Да. Быстрее. И лучше просто Мэг.

– Почему я узнала о сборе участниц только сейчас? Я не готова. У меня даже нет при себе веера.

Мэг достала из складок своего платья розовый веер Имоджен и протянула его девушке:

– Вы трогали мои вещи?! Вы проникли в мою комнату тайком! Да как вы пос…

– Это всё, что вы хотели узнать? Тогда слушайте: вы никогда не будете готовы – смиритесь. И вы опоздали к воротам Летней резиденции.

– Мы приехали вовремя!

– В приглашении значилось к 10 утра, а вы явились только сейчас.

– «10 утра» было перечёркнуто и приписано «к 16:00».

– Против вас интригуют, привыкайте.

– Против меня?!

– Против всех участниц. Это отбор, мисс Ковард. Но к делу: по периметру террасы накрыты столы с закусками «а ля фуршет». Постарайтесь поесть очень быстро, потому что, когда войдут их величества, и церемониймейстер начнёт свою речь, всё внимание обратится на вас.

– На меня? А з-зачем? – от новой информации у Имоджен голова пошла кругом.

– О боги… На всех участниц. Коей вы тоже являетесь.

– Погодите… А вы, собственно, кто?

– Ваша личная помощница. Работаю на императорских отборах по контракту. Не заметная. Неподкупная. Заинтересована в вашей победе. Поверьте, мои услуги вам здорово пригодятся.

– В победе?.. – слабая надежда шевельнулась в груди конкурсантки.

«Кажется, эта Мэг знает толк в подобных мероприятиях… А раз я теперь не одна, то, может быть…»

Гул толпы послышался впереди по коридору. Сквозь него то и дело прорывался чей-то уверенный женский смех.

«Нет-нет. Она просто делает свою работу. И хватит себя терзать. Я уеду самая первая… Зато снова увижу родителей».

– С подружками сейчас не болтайте. После сбора фуршет продолжится, тогда и наговоритесь, – продолжала инструктировать Мэг. – И, самый главный совет на сегодня: не ешьте пирожных с вишнями – ягоды с них легко скатываются и могут испачкать вам платье.

Глава 4 Кто 13-я?

Вход на террасу стремительно приближался к Имоджен. А сама она настолько ушла внутрь себя от захватившего её волнения, что двигалась вперёд будто во сне.

Одно лишь крутилось в голове: «Спину прямо. Мило улыбайся. И старайся никого не толкнуть».

Какие-то слуги суетилась около широкого выхода на гигантский крытый балкон. Впереди на фоне белых колонн и синего-синего неба мелькала нарядная светская толпа.

Мэг куда-то пропала. Имоджен услышала, как громкий фальцет произнёс её титул и фамилию, и кто-то мягко втолкнул её прямо в гущу светского приёма.

Придворные дамы и кавалеры, родственники участниц отбора и сами участницы, растворившиеся до времени в толпе – провинциальная графиня кое-кого знала по редким приёмам, которые устраивали родители – все они заполонили огромное пространство террасы.

На всякий случай юная графиня Ковард улыбалась всем старым и молодым припудренным лицам. И ей улыбались в ответ.

Приличия обязывали Имоджен начать с кем-нибудь приятную беседу. Но рядом не оказалось никого достаточно высокородного, кто мог бы рекомендовать её новым знакомым. К тому же где-то впереди маячили столы с закусками. Вот только она сомневалась, может ли сама подойти к столу и начать есть? Без гонга, молитвы и пожелания приятного аппетита дворецким… «А мама на этот счёт ничего не сказала. Где Мэг?»

Имоджен осматривалась в поисках личной помощницы, но видела только платья, кружева, оборки, причёски, цветы… Одуряюще пахло смесью сладких духов и пудрой…

Кто-то взял её под руку, подвёл к столу и сунул в руку чашку тёплого чёрного кофе – напитка, который всего 10 лет, как начали привозить из самой далёкой восточной страны – Чады, но который очень полюбился столичной знати.

– Мэг… – Имоджен отхлебнула жидкость, и в голове её сразу же прояснилось. – Спасибо большое. – Пожалуй, сейчас она искренне была рада присутствию личной помощницы.

– И вот это попробуйте. – На тарелке, протянутой Мэг, лежало нечто полосатое, напоминающее обрезанный бутерброд с ветчиной. – Канапе. Закуска по новой франкской моде. Кстати, франкийскую герцогиню зовут Николетт.

– Герцогиню?

– Принцессы у них закончились. Была одна, да и та вышла замуж за наследника Рёссена.

– Мм, – Имоджен буквально проглатывала бутерброды и запивала их кофе.

«Питунии что-то не видно… Наверное, всё-таки не позвали,» – Имоджен выглядывала среди гостей собрания свою маленькую подружку в любимом ею жёлтом платье, но глаза всё время натыкались на яркие восточные шелка и бархатные мужские камзолы.

У выхода засуетились как-то более оживлённо.

Мэг, отобрав кружку, шепнула на ухо:

– Кажется, начинается.

Имоджен выдохнула, внутренне подобралась, благочинно сложила руки у талии, и обратила своё внимание ко входу.

Камергер три раза стукнул посохом с круглым навершием, привлекая внимание собравшихся. Разговоры сразу же стихли, а блестящие дамы и кавалеры медленно отошли к стенам и балюстраде террасы, чтобы освободить центр зала.

После повторных трёх стуков камергер объявил:

– Дочь Всемогущего Солнца и Мудрой Луны! Владычица ночного неба, звёзд и всех малых небесных светил!

– Какое святотатство, – послышался из-за спины Имоджен чей-то старческий шёпот.

– Наследница бескрайних земель, Зелёного моря и Бушующего океана!

– И не говори… Эти восточные царьки думают, что им принадлежит весь Свет, – ответила пожилой леди такая же по возрасту подруга.

– Принцесса Джанапада! Сати!

Послышалась барабанная дробь, и на террасу вошли два смуглых великана с веерами на палках, которых Имоджен уже видела из окна своей спальни. А следом за ними с выражением кротости на лице и опущенными глазами вплыла тоненькая фигурка, обмотанная золотистым шёлковым облаком, под которым позвякивали какие-то странные золотые украшения.

Принцесса Сати подняла на присутствующих огромные карие глаза и мило улыбнулась. В толпе зашушукались, но никто не подошёл к восточной принцессе.

– У неё тоже нет рядом кого-то, кто может рекомендовать её величество, – с видом знатока прошептала Имоджен Мэг.

– Они просто боятся, – шепнула помощница тихо-тихо.

– Чего? Незнания восточного этикета? – Имоджен начала привыкать к фамильярности своей новой прислуги. – Достань мне книгу или фолиант про это. Не хочу ударить в грязь лицом.

– Тебе это не потребуется.

– Почему же?.. О… Ты тоже думаешь, что я уйду на первой же церемонии, – Имоджен сжала губы в нитку.

– Я здесь как раз для того, чтобы этого не случилось, – прошипела Мэг. – Принцесса просто не станет с вами разговаривать.

– Сочтёт недостаточно знатной?

– Нет. Просто я уже изучила восточный этикет. Там сложно. Потом объясню.

– Как удобно, – резюмировала Имоджен.

Камергер снова ударил посохом три раза.

– Вот теперь началось, – прошептала Мэг.

– Его величество Король Ландмэра Рейнард Второй! – прокричал камергер.

Присутствующие склонились в низких поклонах и реверансах. Имоджен долго тренировала этот особенный жест почтительного приветствия, и судя по всему, у неё получилось недурно.

Все выпрямились, и не успела Имоджен рассмотреть высокого статного мужчину, усевшегося на один из трёх золотых тронов, стоящих на постаменте у восточной стены, как снова объявили:

– Её величество Королева Ирма!

Снова последовали реверансы и поклоны. На этот раз Имоджен, прежде чем завершить реверанс, глянула исподлобья. Королева была хороша. Лет сорока, чуть полноватая, со светлыми волосами, убранными в высокую причёску, и в расшитом серебром голубом платье.

Как только королева заняла своё место по левую руку короля, камергер как-то особенно громко прокричал:

– И! Его высочество принц Ландмэра Генрих!

Общество оживилось. Те же реверансы и поклоны сопровождались несдержанными девичьими вздохами и шепотками.

Имоджен затихла. Она даже не смела глаза поднять. И, наверное, распрямилась самая последняя, потому что Мэг легонько пнула её под… «Зад?!»

Но выяснять отношения с прислугой было совсем некогда, потому что когда девушка подняла глаза на королевские троны, на неё смотрел…

«О, боги! Генрих… И какой же он стал… Обычный? Но если присмотреться, даже ничего. Губы чётко очерчены, как я себе и представляла…»

Ноги Имоджен меленько задрожали.

И по всей видимости, не у неё одной – слева послышался чей-то стон, прорезавший тишину и женские вскрики:

– Ей плохо! Богини! Моя девочка! Луана! Ей нужен воздух!

И какой-то мужчина раздражённо ответил:

– Она и так на воздухе! Мы стоим у балюстрады! Вот нюхательная соль.

– Ччхи!

– Это табак, дурень!

– Какая разница? Ведь помогло же.

Напряжённое ожидание в толпе сменилось усмешками и осуждающим шёпотом. Даже Имоджен не удержалась и спрятала улыбку в раскрытом веере.

Послышались три стука посохом. Внимание присутствующих переключилось с семейной сценки на центр зала, где уже стоял разодетый в пух и прах усатый церемониймейстер:

– Милорды и Миледи! Мы с радостью приветствуем вас на событии, которого очень долго ждали! Сегодня! Впервые за 94 года! Мы открываем новый Королевский отбор!

С помощью которого наше высочество принц Генрих! Выберет себе невесту среди самых достойных девушек Света! Правом побороться за руку и сердце принца удостоены все незамужние благородные особы, рождённые в Ландмэре и иных союзных странах, достигшие 17 лет!

Церемониймейстер взял драматическую паузу, и гости сдержанно зааплодировали.

Мэг прошептала на ухо Имоджен:

– Сейчас он будет представлять участниц. Когда назовёт тебя, выходи в центр зала. Построиться надо в линию.

Церемониймейстер продолжил:

– Глубокоуважаемые участницы! Каждая из вас обладает титулом. А некоторые даже пятью. Но так как по условиям участия в отборе вы все уравниваетесь в правах и почестях, некоторые титулы будут сокращены. Для красоты церемонии, милые леди. Ведь все вы знаете, что красота в простоте… И первой вашему вниманию будет представлена Сати! Принцесса Джанапад.

Из толпы выпорхнула смуглая фигурка и двинулась в центр зала.

«Без великанов и в этих нелепых широченных штанах принцесса выглядит уже не так величественно,» – хотела сказать Имоджен Мэг, но промолчала. Принцессу и так тихими шепотками обсуждали все, кому не лень.

– Вторая участница – Аннабель! Графиня Таскилл!

Знакомая уже Имоджен блондинка в голубом платье с длинными оборками выплыла в центр зала и встала рядом с Сати. Две разные девушки, стоя рядом смотрелись, как Солнце с Луной. Конечно, если допустить, что у Солнца могла бы быть черная коса длиной до колен. Аннабель тоже удостоилась бурного обсуждения присутствующих.

– Выскочка…

– Поделом ей, ха-ха, – злословили позади Имоджен старушки, и девушке стало по-настоящему жаль блондинку.

– Третья участница – Николетт! Герцогиня Гурбонская!

Кудрявая шатенка с высоким пером в волосах и в розовом платье, покрытом чёрными кружевами, обольстительно улыбалась и шла, покачивая бёдрами.

– Какая вульгарная, – снова прокомментировали старушки.

– Ты видела это декольте?

Имоджен внутренне сжалась: «Богиня, что же они обо мне скажут?»

– Участница номер четыре – Эдвина! Графиня Носширская!

Брюнетка в фисташковом платье, которую Имоджен видела тайком в коридоре, оказалась круглолицей девушкой с пухлыми губками и большими серыми глазами.

– Да он молодец! – старушки не заставили себя долго ждать. – Поставил между ними франкийскую потаскушку.

– Иначе они вцепились бы друг другу в глотки, хе-хе…

– Некоторые ничего не понимают в девичьей дружбе, – прошептала Имоджен Мэг, так, чтобы пожилые леди услышали.

– Как раз наоборот, – ответила Мэг, и Имоджен, сжав губы, отвернулась от своей помощницы.

– Пятая участница – Луана! Графиня Лонгфорд!

«Обморочная девица с табаком под носом… Вот так прозвища и рождаются. Богиня, не дай мне опозорить наш род».

– Шестая участница – Цигерда! Принцесса Чады!

Тёмный силуэт у стены, который Имоджен с самого начала сбора приняла за статую, ожил и прошествовал к участницам отбора. Раздались возгласы удивления.

И было отчего. В книге о странах мира Имоджен читала про Южный континент, где так жарко, что почти ничего не растёт, а люди рождаются с такой тёмной кожей, что на картинке человек из Чады был просто-напросто закрашен чернилами. Но люди из Чады редко посещали Ландмэр. А принцесса оттуда впервые участвовала в отборе.

Да и выглядела она весьма экзотично. Нет, платье на неё надели вполне себе по образцу стран Света. Простое, винное. Чтобы не оттенять светлой тканью темноту кожи. Но даже в сравнении со смуглой Сати, Цигерда смотрелась, как ожившая статуя Тёмной. Только без длинных волос – голову Цидерды равномерно покрывали коротенькие кудряшки.

«Как у чёрного барашка… Кстати, леди за спиной в этот раз почему-то молчат».

– Седьмая участница – Лаверн! Графиня Вестли!

«О, первая знакомая… Бывала у нас в гостях вместе с родителями. О боги! А скоро ведь вызовут меня… Принц смотрит на участниц… Ох… Скоро я буду рядом с ними. У всех на виду!»

– Восьмая участница – Ниджелия! Графиня Трубридж!

«Ниджелия… Какая встреча! Надо же. Я думала, она сбежала со своим конюхом и вышла за него замуж. Оказывается, нет… Принц Генрих… Как он возмужал за 4 года… Широкие плечи, и волосы красиво лежат волнами, а не торчат во все стороны».

– Девятая участница – Имоджен! Графиня Ковард!

Сердце упало в пятки провинциальной графини. Покрывшись краской с ног до головы, она заставила себя поднять голову и прошествовать в центр зала.

«Хорошо же я, наверное, смотрюсь, вся красная и в розовом платье… О, боги!! Я ведь не причесалась!!! С тех пор, как мы выехали из гостиницы, у меня на голове так и осталась деревенская коса! А ведь я с этой косой и в карете ехала, и на кровати валялась!.. Мэг!! Могла бы сказать! Тоже мне помощница-профессионалка!»

– Такая надутая…

– Ландмэрская дикая роза…

– У этой девочки колючие шипы… – долетало до слуха Имоджен.

«Это они обо мне?..»

– Десятая участница – Мабелла! Принцесса Танская!

Миловидная девушка с красной розой в медовых волосах изящно прошла и встала рядом с Имоджен. Против воли графиня повернулась к своей соседке, и та открыто улыбнулась.

– Участница номер одиннадцать – Седар! Принцесса Ливанская!

Эту принцессу Имоджен рассмотреть не удалось, так как вышла она откуда-то слева, и слева же встала. А от следующего имени сердечко юной графини пребольно сжалось:

– Номер двенадцать – Питуния! Графиня Сэдли!

«Платье не жёлтое, а кремовое… Ей идёт. Наверняка купила его здесь. И миссис Сэдли сама поехала с ней, а моя мать отправила Боргу… Питуния тоже красная, как мак. В этом мы с ней похожи. Почему нас не поставили рядом? Я бы могла взять её за руку. Совсем, как Аннабель Эдвину».

– Участница номер тринадцать!

– Как? Их будет чёрная дюжина? – заволновались в толпе.

– Тринадцать участниц – не к добру…

– И кто же тринадцатая?..

– Все здесь, судя по гербовым книгам… – перетекало из уст в уста мнение какого-то знатока.

– Внимание, Милорды и Миледи! – церемониймейстер даже стукнул посохом. – Участница номер тринадцать!

Глава 5 Ночь в приграничной долине

Молния прорезала чёрное небо и осветила долину.

Келия сильнее пригнулась к шее молодой чёрной лошади.

Она поглаживала животное по шее, пытаясь внушить ему спокойствие: «Не бойся, девочка… сейчас будет громко». Но эта кобыла принадлежала матери, а значит могла не услышать внутреннего голоса нового седока. И когда оглушительный гром раскатился по всей долине, отражаясь от горной гряды на северо-востоке и рождая громкое эхо, Сартана всё-таки встала на дыбы.

«Спокойно! Спокойно. Этот шум сейчас пройдёт. А мы скоро доберёмся до крова… Я поставлю тебя в тёплый хлев… Налью воды и насыплю овса… Спокойно, малышка… вот так… Умница».

Лошадь наконец-то перестала подпрыгивать на месте, и Келия, сориентировавшись по Сагатовому пику, направила поводья в нужном направлении.

– Н-но! – девушка слегка пришпорила норовистую кобылу и почти с удовольствием подставила лицо под первые капли дождя.

По-августовски крупные, они прибили разом дорожную пыль, а в воздухе ещё сильнее запахло полевыми цветами и травами.

Но радоваться пришлось недолго – вскоре всадница промокла до нитки.

«Потому что кожаный плащ остался в комнатах матери, Сардас её побери».

А так как под дверью по ночам теперь дежурила охрана, пришлось выпрыгивать из окна собственной спальни в том, что нашлось для побега – в синей блузе и чёрных штанах.

«Повезло ещё, что кто-то забыл прямо под окнами повозку с сеном, иначе я, как пить дать, подвернула бы себе ногу».

Дождь усиливался.

Волосы прилипли к лицу, а вода заливала глаза.

Келия проскакала пол долины, прежде чем увидела вдалеке такой желанный желтоватый свет в окошке…

«Скоро… скоро приедем, поднажми! Как жарко… И сердце бешено бьётся…»

Огонёк приближался, и через какое-то время девушка смогла рассмотреть каменный домик с покосившейся соломенной крышей, стоявший у подножия гор.

Ещё через несколько минут она привычно остановила лошадь позади дома. Сползла с седла и, выравнивая собственное дыхание, ввела кобылу матери в тёмное тёплое помещение.

Распрягала и наливала воду на ощупь – Келия знала здесь каждый уголок, и кажется, могла безошибочно сказать, сколько овса ещё осталось в мешке.

Тихие шаги она услышала ещё минуту назад, но не стала подавать виду, что заметила чьего-то присутствия. Сердце снова ускорило ритм, а по телу разлилось пульсирующее тепло. Прикусив припухшую губу, она постаралась не засмеяться, когда сильные мужские руки обхватили её за талию.

– Говард… – прошептала она, откидываясь спиной на его торс. – Я вся промокла…

– Рад это слышать, детка, – мужчина принялся стягивать с девушки сырую блузу.

– Я о дожде, развратник, – Келия повернулась к нему лицом и ответила на жадный поцелуй.

А руки мужчины уже развязывали поясок на тонкой талии…

Лошадь фыркнула, стоя в загоне, когда мужчина с шумом выдохнул, а Келия тихонько застонала.

– Тихо-тихо, любимая, – прошептал Говард и впился нежным поцелуем в шею.

– А то что? – усмехнулась девушка нарочито в полный голос.

Мужчина не ответил.

Он вскочил на ноги, быстро натянул свои кожаные штаны и принялся застёгивать ремень. Ориентироваться в темноте у него получалось не так хорошо, как у Келии.

– Давай помогу, – девушка приподнялась с соломы и перехватила пряжку ремня. – Новый. У нас таких не делают. Подарили?

– Не говори ерунды, детка. Пойдем в дом. Ты, наверное, проголодалась.

– Не так сильно, чтобы хотеть уйти отсюда. Говард… Я соскучилась.

– Я знаю. Давай подкрепимся. Я не ужинал, ждал тебя.

– Хорошо, – Келия нехотя натянула на себя влажную одежду, и пара вышла на улицу.

Дождь прекратился, и в воздухе носились запахи мокрой земли и скошенной травы.

«Странно, а в хлеву я не нашла свежего сена. Наверное, Говард тоже забыл его в повозке. Никак не привыкнет к простой жизни, бедолага».

Мужчина открыл дверь и впустил Келию внутрь дома.

В сиянии дня эта пара смотрелась бы ещё необычнее, чем в неровном свете свечи. По тёмной коже – не смуглой, а скорее напоминающей чёрный жемчуг – перетекали перламутровые блики. Чёрные волосы длиной до талии, как у девушки, так и у мужчины, змеились по телу, будто живые. Довершали облик яркие зелёные глаза, которые немного светились в темноте.

Говард откинул кусок полотна со стола и коротко сказал:

– Наш ужин.

Келия уселась на один из деревянных спилов, которые здесь играли роль стульев, и принялась жадно поедать овощи, хлеб и вяленое мясо.

– Мм, как же я, оказывается, проголодалась… С тех пор, как сойка принесла мне весточку от тебя, я – сама не своя… Даже вспомнить не могу, что сегодня подавали на обед и на ужин.

Говард сидел рядом. Он молчал и как-то сосредоточенно провожал еду в рот возлюбленной.

– Любимый, почему ты не ешь? Мы пришли сюда из-за тебя.

– Я смотрю на тебя Келия…

– И как? Ещё ничего?

– Ты всегда будешь для меня самой красивой, – Говард поднялся со своего импровизированного стула и зашёл девушке за спину. – Наверняка от долгой скачки у тебя затекли плечи.

Широкие мозолистые ладони принялись гладить шею Келии.

– О, да-а, – она блаженно закрыла глаза. – Люблю, когда ты так делаешь. – От очередного нежного прикосновения девушка слегка откинула голову назад и приоткрыла глаза.

Это её и спасло.

Кожаная удавка мелькнула перед глазами Келии.

– Прости меня, детка, – прохрипел Говард, стягивая потуже концы шнурка на её шее.

– Ахх… отпусти!

– Не могу, любимая.

– Ты волосы прихватил! Больно же! Ффф…

– Потерпи, недолго осталось. – Говард чуть склонился набок, дотянулся ногой до свечи и опрокинул её со стола.

Жёлтый огонёк погас.

«Знак сообщникам. Вот же гад!»

Мужчина успел заметить, что Келия, видимо, ещё в момент захвата, перехватила шнурок двумя руками, но не придал этому большого значения – если он посильнее стянет удавку, её пальчикам станет в разы больнее, чем скальпу с прихваченными волосками.

Но не успел он додумать эту мысль, как Келия резко встала и пнула пенёк, на котором только что сидела, назад… Говард взвыл от боли в ногах. Пень отскочил в сторону и покатился, а девушка ударила предателя в пах задом и с силой согнулась вперёд, перебрасывая через себя.

Тяжёлый мужик рухнул на пол, задевая ногами стол. Загремела посуда. Что-то упало. На полу оказалась еда.

Келия стянула с шеи шнурок, не задумываясь, сунула его в карман и бросилась было бежать к двери, но широкая пятерня Говарда ухватила её за щиколотку и рванула к себе.

– Сардас! – прошипела девушка, падая плашмя.

Она тут же крутанулась на бок, схватила первое, что попалось под руку – оплетённую глиняную бутыль – и со всей дури кинула в голову противнику.

Попала.

Хватка Говарда чуть ослабла, но не настолько, чтобы выпустить из рук вырывающуюся любовницу. Раззадоренный мужчина подтягивал её к себе, чтобы навалиться всем телом и наконец-то обездвижить. А Келия, понимая его намерения, продолжала дёргаться всем телом, чтобы высвободиться. Но у неё это никак не получалось!

Наконец, Говард подтянул её достаточно близко, чтобы ухватить другой рукой вторую пока ещё не схваченную девичью ступню. И достаточно близко, чтобы вовремя согнутая Келией свободная нога, распрямившись со всей мочи, угодила ему прямо в лицо каблуком сапога!

Хруст и вопль с хлюпаньем ошеломили на секунду. И в то же время Келия поняла, что её больше никто не держит. Ещё бы, мерзавец теперь обеими руками обхватывал свой сломанный нос.

Не тратя больше времени, девушка ринулась прочь из дома.

И когда ночной воздух обдал холодком, мысли её стали складываться в чёткую последовательность дальнейших действий.

На мгновение она задумалась, забирать ли лошадь?

«От матери, конечно, влетит. Но пешей у меня больше шансов скрыться».

Келия сорвалась с места и ветром понеслась к полю, заросшему по грудь дикой травой и редким кустарником.

Позади закричали люди, и послышался лай собак.

«Ещё и псов притащили. Как я их не почуяла?.. Сок травы! Вот зачем Говард скосил свой луг вокруг дома. А я-то, дурёха, всерьёз поверила, что он занялся наконец-то хозяйством… Не будет больше «нашей хижины в долине» – Говард продал меня Ландмэру… Ладно, к Сардасу подлеца!.. Теперь надо оторваться от погони… Можно прямо бежать в сторону материнского дома. Но ещё лучше наделать петель по полю, а потом по ручьям вернуться и спрятаться в ущельях гор. Последнее место, где они будут меня искать – граница… А у матери спрошу при случае: что ей дороже – необученная кобыла или жизнь Наследницы Ферна?»

Глава 6 Первое приглашение на свидание

– Милорды и Миледи! – церемониймейстер напрасно стучал посохом, на гостей церемонии это не действовало, а их волнение, казалось, только нарастало. – Участница номер тринадцать!!

Имоджен совсем забыла о том, что пред очами их величеств и их высочества следует стоять прямо и улыбаться. А когда вспомнила и осмелилась взглянуть на принца Генриха, то увидела, что он пристально рассматривает её соседку – хорошенькую Мабеллу.

Сама же принцесса Танская, как и многие, всё своё внимание сосредоточила на выходе с террасы, у которого кто-то толкался и даже пытался кричать, а помощники церемониймейстера и прочие слуги пытались кого-то уговаривать.

«Против этой 13-той, интригуют ещё коварнее».

Принц поднялся с трона:

– Да, что там у вас происходит? Расступитесь!

«Голос у него такой… мужской. Вроде обычный, но почему-то мурашки от него по коже».

Людская толкучка у входа разошлась в стороны и двое крепких молодцев в военной форме вывели на середину зала…

«Парня??»

Молодого человека, давно не мытого и со связанными спереди руками, поставили перед лицом венценосных особ. Имоджен рассматривала узкую спину и какую-то слишком уж дерзкую позу просителя.

«Волосы спутаны и кожа в угольной пыли. Должно быть, этот шахтёр перепутал приёмный день».

– Келия! Принцесса Ферна! – громко, как только мог, объявил церемониймейстер.

«Фернийка? О, нет… Но она же – враг!»

– Какая я тебе, к Сардасу, принцесса?! – брызнула слюной девушка-шахтёр в сторону главного распорядителя. – Я Наследница Ферна, невежда!

– Почему леди связана? – принц, казалось, тоже готов был вцепиться в несчастного церемониймейстера.

– Ваше величество… – с поклоном обратился распорядитель к королю, который единственный почему-то не выказывал удивления.

– Келия, – взял слово король, – ваша матушка изволила прислать письмо, в котором разрешила…

– Схватить меня? А потом отрезать волосы и бросить в темницу?!

– Гхм… Мы наслышаны о ваших способностях. И хотели обезопасить…

– Себя?

– Всех, дорогая Келия. Поверьте, мы заботимся и о вас.

– Начните с того, чтобы развязать ей руки, – потребовал Генрих, обращаясь к охране фернийки, но те, взглянув на застывшее лицо короля Рейнарда, не посмели выполнять приказ принца. – Отец, это недопустимо!

Фернийка усмехнулась:

– Спасибо, Генрих, или как там тебя. Но я справлюсь и так. – Удар в голову двумя связанными кулаками оглушил правого охранника, а пинок в пах – обездвижил второго.

Имоджен охнула, как и все на террасе.

А в следующий миг Келия крутанулась на месте, увернулась от пары подоспевших слуг и ринулась сквозь людей, разряженных в кринолины и туфли на каблуках.

«Зачем она бежит к краю террасы?»

Без лишних слов Наследница Ферна вскочила на балюстраду и прыгнула вниз с третьего этажа…

Вокруг, ещё больше заахали. Снизу заржала лошадь.

«Заговор!» – донеслось сразу с нескольких сторон. И кто-то из участниц снова упал в обморок.

– Держите её!

– Схватить фернийку! – кричали одновременно король и церемониймейстер.

– Коня! – скомандовал принц, сбежал с постамента и скрылся в толпе у выхода.

Стало как-то душно.

Имоджен раскрыла веер и принялась обмахиваться и оглядываться по сторонам.

Помощница Мэг опять куда-то пропала. Мабелла выглядела слегка разочарованной. Аннабель безмятежно улыбалась и что-то говорила Эдвине, игнорируя стоящую рядом Николетт. А Питуния, всё ещё красная, стояла ровно на своём месте и как будто не решалась взглянуть на Имоджен.

И в целом стройный ряд участниц перестал быть таковым.

В обморок, как оказалось, снова упала Луана, и её пытались привести в чувства, оказавшиеся рядом Цигерда и Лаверн.

– Участницы! – обратился к девушкам церемониймейстер. – Не соблаговолите ли вы пройти в свои комнаты? По плану у вас сейчас прогулка в саду. Но теперь там небезопасно… В семь часов по полудни ужин в малой трапезной. Просьба не опаздывать. Тем более, что принц пригласит кого-то из вас на первое свидание.

Когда распорядитель смолк, люди, стоявшие плотно по периметру огромной террасы, ринулась в центр зала. В секунды вокруг Имоджен образовалось море дам и кавалеров.

Девушка хотела найти подругу и сказать ей, что вовсе не обижена на её участие в отборе. Что это просто игра, пусть даже взрослая. Что Имоджен, по примеру Аннабель, сумеет найти в себе силы не завидовать, а поддержать подругу. Даже если принц в большей степени удостоит своим вниманием Питунию, а не её.

«Хотя, это, конечно, вряд ли. Но Питуния – моя подруга. И я никогда не скажу ей ничего гадкого».

– Вот вы где? – раздался за спиной знакомый нетерпеливый голос.

– О, Мэг! Куда теперь?

– В комнату. Готовиться к ужину. Не беспокойтесь, мы навестим вашу подругу – мисс Сэдли. Чтобы избавиться, так сказать, от ненужных иллюзий.

«Разве я говорила ей о Питунии?.. Эта Мэг – действительно, знает своё дело. Пора, видимо, перестать удивляться».

Перед самым ужином Мэг и правда повела Имоджен в комнату, где поселили маленькую графиню Сэдли.

– За 10 минут до начала? Мы можем не успеть! – возмущалась графиня Ковард, когда ещё сидела в своей комнате, и служанка под руководством Мэг сооружала на её голове прическу с модными в столице локонами по бокам.

– Нарядец, конечно, так себе, – ворчала Мэг, игнорируя вопрос графини. – Это самое лучшее, что у вас есть на вечер? – Мэг покосилась на атласное зелёное платье, с сиреневыми розами, выглаженное и разложенное на кровати.

– Да. Я купила его здесь, в столице. Ещё есть бархатное в жемчугах. Алого цвета. Мама носила его в молодости.

– И оно ей явно досталось от прабабушки, – Мэг протянула очередную пару шпилек служанке.

– Бархат выглядит торжественно. Я надену его на церемонию роз.

– Умгу… – распорядительница задумчиво посмотрела на свою протеже. – Кстати, в этом году церемоний роз не будет.

– Как это?

– Вам ещё объявят, но лучше я расскажу вам заранее. Меньше сюрпризов – меньше волнений. А вам, чтобы победить, нужно собрать весь свой ум и выдержку, Имоджен…

– Я поняла. Так что там насчёт церемонии?

Имоджен торопилась к Питунии. Во-первых, Мэг оставила слишком мало времени для душевного разговора с подругой. А во-вторых, ей не терпелось поделиться своим новым знанием о деталях Церемонии выбора!

Темноватый коридор привычно свернул влево и превратился в более широкий и светлый, с редкими окнами по левой стороне и дверями в комнаты участниц – по правой.

Кое-кто из девушек уже вышел в коридор и в сопровождении своих помощниц направился в сторону трапезной.

Распорядительница принцессы Сати шла позади своей госпожи. Дочь правителя Джанапада для ужина выбрала чёрное сари, вышитое серебряными звёздами, и густо подвела глаза. Лицо её при этом смотрелась грозно и вместе с тем притягательно. А по всему коридору разлился сочный аромат персиков в смеси с эфирами.

«Ммм… Как пахнет!»

Когда Сати, позвякивая серебряными украшениями, прошествовала мимо Имоджен, та вместе с Мэг, втянула носом сладкий восточный парфюм и сделала реверанс.

– Вы перед каждой из участниц приседать будете? – шикнула распорядительница.

– Как будто вы не знаете этикет, – огрызнулась графиня Ковард.

– А вы как будто не понимаете, что отбор – это не обычная ситуация. Тут все участницы выше вас по праву рождения! Но перед лицом принца вы все должны быть равны. Для соблюдения видимости справедливости.

Имоджен вдохнула воздух, чтобы ответить помощнице что-нибудь остроумное. Но Мэг уже решительно стучала в двери Питунии.

Открыла служанка в сером.

– Питуния! – По пути Имоджен представляла, как бросится к подруге с объятьями.

Но всё случилось не так.

Миссис Сэдли преградила юной графине дорогу в комнату своей дочери. Из-за спины выглядывала краснеющая Питуния с фамильными жёлтыми топазами в глубоком вырезе платья.

– Мисс Ковард, – старшая графиня Сэдли как-то озабоченно окинула взглядом платье Имоджен. – Мы собираем Питунию на ужин.

– Какое счастье! Я тоже иду в малую трапезную и могу составить вам компанию. – Имоджен не могла больше сдерживаться и искренне улыбнулась. – Мне бы очень хотелось пого…

– Не стоит, право. Питуния ещё занята сборами, – вся доброта, которой с детства миссис Сэдли одаривала дочку Ковардов, в момент испарилась.

Из комнаты подруги девушку буквально выталкивала своим жёстким кринолином какая-то другая миссис Сэдли, измученная и раздражённая.

– Но… – Имоджен не нашлась с ответом.

– Идёмте, мисс Ковард, – мягко обратилась к девушке распорядительница Мэг. – Вы ещё успеете повидаться с мисс Сэдли.

– Убереги, Светлая… – тихо проговорила мать Питунии и немедля захлопнула дверь.

Имоджен стояла, не в силах сдвинуться с места:

– Я не понимаю…

– Мисс Ковард, время уходит.

За ужином в трапезной, стены которой были отделаны панелями тёмного дерева по моде двухсотлетней давности, графиня Ковард сидела прямо и рассеянно смотрела по сторонам.

Ничего не шевельнулось в её душе, когда она увидела Генриха, и когда камергер проводил её на одно из самых удалённых от него мест.

Принц молча восседал во главе длинного стола, за которым собрались 12 благородных девиц. Каждая из 12-ти, в меру своего воспитания, старалась не звенеть столовыми приборами. И каждая хотя бы раз тайком бросила на принца трепетный взгляд.

По левую руку его высочества сидела принцесса Мабелла. Она улыбалась полными губками, почти не ела и всё ждала, когда же с ней заговорят. По правую строну усадили принцессу Сати, которую, то и дело пыталась втянуть в беседу жеманная Николетт. Но Сати, как оказалось, говорила на ландмэрском с акцентом и, кажется, очень этого стеснялась. Тогда вместо неё в беседу вступала Седар.

Через какое-то время практически все девушки преодолели скованность и начали сдержанно переговариваться друг с другом.

Даже Питуния обрадовалась, когда к ней обратилась Ниджелия, и тихо что-то защебетала, лишь бы не встретиться невзначай взглядом с бывшей подругой.

И только Имоджен ковыряла двузубой вилочкой овощное пюре, не в силах проглотить ни кусочка, и разглядывала дополнительный пустой столовый прибор, который зачем-то поставили на противоположной от неё стороне стола.

Бум-бум! Стукнул посохом камергер в дверях:

– Наследница Ферна – Келия!

В трапезную, и вправду, чеканя шаг и обгоняя камергера, вошла темнокожая фернийка. Под звуки удивлённых возгласов и шепотков, вражеская Наследница прошествовала в конец стола и уселась прямо напротив Имоджен.

Принц привстал, приветствуя новую участницу ужина, и знаком указал другим девушкам, чтобы они не вставали и продолжали ужинать и общаться.

– Больно надо, – осмелился произнести кто-то, и несколько девушек в ответ захихикали.

– Как отдохнули, Келия? – невозмутимо спросил Генрих через весь стол.

– Дома мне лучше, но спасибо, – новая соседка Имоджен по столу даже не взглянула на принца.

Вместо этого она, не дожидаясь лакеев, принялась подтягивать к себе блюда со снедью и самостоятельно накладывать в свою тарелку понравившуюся еду.

Имоджен отметила про себя, что девушка значительно похорошела. Во-первых, её отмыли, и чёрные волосы заблестели, как тёмная атласная ткань. Даже кожа из тусклой превратилась в ту самую, фернийскую, напоминающую редкий чёрный жемчуг, который привозили с Востока и продавали по баснословным ценам.

Во-вторых, её одели в платье. Ничего роскошного, простое, синее, но из шёлка и с вырезом, открывающим бликующие перламутром плечи.

В-третьих, Имоджен наконец-то смогла подробно рассмотреть тонкие черты лица Наследницы Ферна.

«Скулы у неё широковатые, но лицо не портят. Глаза только слишком яркие, выглядят как-то отталкивающе… И всё же, если бы она родилась человеком в какой-нибудь стране Света, то слыла бы красавицей. И затмила бы, наверное, даже Мабеллу».

До самого десерта принц более ни с кем персонально не заговаривал. Во всяком случае, Имоджен этого не замечала. Фернийка ела с аппетитом и поглядывала на собравшихся с усмешкой. Утихшие было за столом светские разговоры, возобновились с новой силой.

А после десерта, который Имоджен всё же попробовала, но есть не стала, принц Генрих поднялся из-за стола и обратился к участницам отбора:

– Милостивые леди, прошу прощения за то, что не смог сегодня поддержать в высшей степени интересную беседу. Каждая из вас мне интересна. Но день выдался на редкость тяжёлым.

– Понимаем, скачки за фернскими девками – утомительное занятие, – хохотнула Николетт, что-то со свистом блеснуло над головами девушек, и в стену позади принца со стуком вонзился…

«Охотничий нож?.. Отец такие всегда носит в голенищах сапог… О, боги! Да она же нас всех тут прирежет!»

– Келия, – голос принца чуть дрогнул. – Мы же договорились. – Генрих будто бы не заметил испуганных лиц остальных девушек.

Николетт тем временем ощупала верхушку своего высокого начёса и стянула с неё комок отсечённых волос.

– Я не нанесла существенного вреда герцогине Гурбонской, – Келия откусила яблоко. – Но впредь она будет следить за своими словами.

Николетт демонстративно поднялась со стула и, горделиво задрав голову со срезанным начесом, молча удалилась из трапезной.

Принц с трудом сдержал улыбку на усталом лице:

– Келия, я попрошу выдать вам экземпляр «Придворного этикета» из Королевской библиотеки. О, не отказывайтесь, это весьма занимательный трактат. Он научит вас метать слова так же ловко, как вы это делаете с ножами.

– Вы думаете, я этого не… – Келия вдруг поперхнулась.

– Особенное внимание обратите на раздел о способах улаживания раздоров при дворе. В своё время каждый из наследников Ландмэра оставил там собственные пометки на полях.

– О… – Аннабель хотела было что-то сказать, но не стала.

А вот Келия изо всех сил вдыхала воздух, чтобы продолжить свою тираду, но не могла! У неё будто разом слова закончились. Фернийка схватилась за горло и вопросительно округлила глаза, глядя на усмехающегося принца.

«Отравление?! Но чем?» – Имоджен принялась судорожно вспоминать, что она сама ела за ужином, чтобы понять, угрожает ли ей тоже немедленная мучительная смерть?

«Я съела кусочек пирожного!»

– Не волнуйтесь, леди.

Волноваться теперь стоило принцу. Девушки повскакивали со своих мест с криками и догадками. Одна Луана, застонав, обмякла на своём стуле.

– Это всего лишь магия! – принц заметно оживился. – Обратите внимание на колечко, которое я сегодня лично надел на палец Наследницы Ферна. Заклинание онемения продлится всего лишь час.

Келия живая и здоровая, но совершенно немая, пыталась стянуть серебряный перстень с бриллиантом с большого пальца. Но не могла.

– Магия? Как расточительно, – всё же подала голос Аннабель.

– Её запаса хватит лишь на три раза. Потом кольцо просто перестанет действовать. Конечно, пока с ним снова не поработают придворные алхимики.

Аннабель приподняла брови, но удержалась от комментария.

– И так, леди. Как я уже сказал, каждая из вас по-своему хороша. И у каждой будет возможность побеседовать со мной лично. Но первой я бы хотел пригласить на свидание…

Девушки, которые до этого момента ещё пытались о чём-то перешёптываться друг с другом, затаили дыхание и начали поправлять платья и волосы.

– Вас, Леди Сати.

Принцесса Джанапада трогательно покраснела и покорно опустила свои густо подведённые глаза.

Глава 7 Свидание в один конец?

После ужина Имоджен в первых рядах покинула трапезную. Она зашла в свою комнату, упала на кровать, даже не стянув с себя шёлковых туфелек. И от души зарыдала…

Проснулась девушка от того, что кто-то прошёл по её коридору, гремя шпорами. Это было странно, так как, судя по общей тишине и темноте за окном, стояла глубокая ночь. Кроме того, коридорчик Имоджен находился в стороне от западного корпуса Летнего дворца, где располагались комнаты всех участниц. И по нему очень редко ходил кто-то ещё кроме самой Имоджен, её служанки и Мэг.

– Мэг и Лиз не носят шпоры… – девушка села на кровати и прислушалась. – Ой, кто-то ещё прошёл.

Имоджен встала с кровати, расправила примятый подол и направилась к двери.

«Ночные прогулки – это неправильно. А как говорила мама, всё, что выглядит неправильно, нуждается в тщательной проверке. Иначе хозяйство развалится».

Имоджен тихонько открыла дверь и из образовавшейся щели выглянула в коридор.

В сторону, противоположную от комнат участниц, буквально плыл какой-то светлый силуэт.

«Привидение!» – Имоджен отпрянула от двери.

Сердце её забилось часто-часто…

А потом пришло осознание.

«Это всего лишь блондинка в белом пеньюаре и со свечой в руке».

Имоджен снова осторожно выглянула за дверь.

«Так и есть. Причём одежда не дешёвая – ленты только с этого года из Тана возить начали. Вряд ли потерявшиеся души следят за модой. Это кто-то из участниц. …То есть, меня опять куда-то не пригласили?!»

Девушка решительно вышла за дверь и направилась по коридору вслед за блондинкой, свернувшей в лестничный пролёт. На ступеньках с деревянными перилами, которые полукругом спускались на второй этаж, «заблудшая душа», должно быть, услышала преследовательницу и вскинула голову вверх.

«Аннабель! Ночью? В коридоре?» – Имоджен ускорила шаг, буквально побежала вниз по ступенькам.

Но когда оказалась на втором этаже, Аннабель уже скрылась. Судя по всему, чтобы оторваться от погони, мисс Таскилл затушила свечу. И как бы ни прислушивалась Имоджен, она не могла определить, куда ушла Аннабель: в коридоры второго этажа или ещё ниже по ступенькам?

– Что вы тут делаете? – мужской шёпот из темноты прозвучал неожиданно, и Имоджен вздрогнула.

– Йй-я?

– Вы.

– А вы кто? – ответила девушка в темноту, так как до ближайшего окна было порядочно метров, и тусклого лунного света хватало только на то, чтобы разглядеть силуэт мужчины, но не его лицо.

– Генрих.

– В-ваше высочество?.. – Имоджен не поверила своему счастью.

Но потом вспомнилась Мэг с этим её «привыкайте, против вас интригуют», да ещё матушкины наставления всплыли в памяти.

– Простите, но здесь так темно, а я… я хотела бы убедиться, в том, что вы и в правду – наш принц. А то знаете ли, тут отбор проходит. Мероприятие такое… в общем, происходит тут всякое. Участниц в заблуждения вводят и вообще…

– В какие-такие заблуждения?.. А в прочем, позвольте вашу руку.

– Зачем?

– Я провожу вас до ближайшего окна, у которого вы сможете убедиться в правдивости моих слов.

Имоджен с достоинством протянула свои пальчики незнакомцу и прошествовала с ним к окну. Света нарастающей луны хватило, чтобы разглядеть, что перед ней действительно Генрих Олластер.

– Прошу простить меня, Ваше высочество, – Имоджен постаралась унять дрожь в голосе и присела в реверансе. – графиня Имоджен Ковард к вашим услугам.

«Спасибо Светлая, что устроила эту встречу ночью, и принц не видит, как сильно я покраснела!»

– Гордячка Имоджен? Можно я буду называть вас Джени?

«Гордячка? …Джени?!»

– Вы вспомнили!

– Что именно?

«И в правду, какая же я дура».

– Н-ничего, право слово. Просто однажды я видела вас… и потом во сне…

– Мм… Вы видели меня и так впечатлились, что я вам приснился? – Генрих широко улыбнулся. – Я польщён, Джени Ковард.

– А мне нравится, что вы называете меня именно так.

– Я сокращаю имена всех своих подруг.

– О… И много их у вас?

– Должно быть, столько же, сколько у вас друзей, милая Джени.

– Тогда мне не за что волноваться… – голос девушки всё же дрогнул. – Хотя, этот отбор… Так много знатных красавиц. И все они приехали издалека только для того, чтобы увидеть вас, и… – Имоджен запнулась, потеряв мысль.

«О, боги, что я несу?»

– Так что вы говорили про каверзы на отборе? – тон Генриха утратил всякую смешливость.

– Ах, да, устроители скверно со мной обошлись. В приглашении значилось, что приезжать надо к 10:00 утра, а мне перечеркнули это время и подписали – к 16:00. Признаться, я оказалась не готова к первому сбору, и выглядела, должно быть ужасно.

«А это зачем я сказала? Мужчина не должен знать, что леди может выглядеть плохо!»

– Вы были очаровательны. Впрочем, как и сейчас.

«Это этикет. На самом деле он так не думает».

Генрих продолжил:

– В самом деле, многие девушки приехали гораздо позже, чем значилось в приглашении. Но лично я, право слово, списал это на извечную женскую привычку собираться по пол дня даже на незначительные мероприятия.

– Поверьте, ваше высочество, подобные привычки не про меня. У нас в Отфилде говорят: у кого день светлее, тот получит щедрее.

– У вас в Отфилде… Мда… Впрочем, у нас тоже так говорят.

Повисла неловкая пауза.

– Уже поздно, мисс Ковард. Позвольте я провожу вас.

«Уже?.. Я ему не понравилась».

– Ваши покои, если не ошибаюсь, находятся этажом выше?

«О, нет! Я понравилась ему слишком сильно – он желает сопроводить меня прямо в спальню!»

– Это преждевременно, ваше высочество. Хотя я, конечно, не могу вам отказать…

Не сразу, но принц всё же понял к чему ведёт Имоджен и рассмеялся:

– Поверьте, я не хотел вас оскорбить или как-то испортить вашу репутацию…

«Репутация!.. Что я вообще здесь делаю? Ночью. С принцем. Одна!»

– Я всё-таки ему не нравлюсь.

– Что?? – Генрих резко остановился.

– Я сказала это вслух? –Имоджен покраснела ещё больше и опустила глаза. – Простите, ваше высочество.

Принц встал напротив Имоджен и взял её личико в свои руки.

«Видимо, всё же хочет рассмотреть меня получше. Но мы уже ушли от окна».

– Давай договоримся, Джени. Во-первых, называй меня просто Генрих.

«Даже на официальных приёмах? Нет, королева этого точно не одобрит. Значит, по обстоятельствам».

– Угу.

– Во-вторых, я не делаю поспешных выводов. Ты мне нравишься… Но насколько серьёзно, покажет только время. И ещё. Негласное правило отбора гласит, что даже если я по уши буду влюблён в какую-то из участниц, я не имею права сообщать ей, что она моя фаворитка.

– Ваше выс… ээ, Генрих, простите, но слово «фаворитка» в наше время обрело разные… мм… смыслы.

Генрих отпустил лицо девушки и снова взял её за руку, чтобы помочь подняться по лестнице.

– Сказать по правде, мне нравятся все смыслы этого слова.

– Хм… – возмущённо выдохнула Имоджен.

– А что ты хотела, Джени? – усмехнулся принц. – Представь, что ты – королева, но я не горю желанием проводить с тобой время в спальне.

– Простите, ваше высочество, но родители дали мне хорошее воспитание. И я не должна представлять себе ничего такого!

– Не должна, но представляешь, м?

– Вы меня смущаете, – Имоджен попробовала выдернуть свои пальцы из горячей руки Генриха.

– Хорошо, я больше не буду. – Генрих сжал девичьи пальчики чуть сильнее.

Мерный звук шагов разбавлял возникшую тишину. Тихонько позвякивали шпоры на сапогах принца.

– Простите меня, мисс Ковард. Я и вправду позволил себе непристойные речи. Но впредь этого не повторится. Сегодня был поистине тяжёлый день.

– Я принимаю ваши извинения. Нам всем нужно отдохнуть. К тому же, у вас завтра свидание с принцессой Сати, – Имоджен глубоко вздохнула.

– Позвольте давать вам совет.

– Я вся – внимание, – сердце заухало в груди девушки.

«Кажется, я перегнула палку!»

– Постарайтесь не ревновать. Мне бы очень не хотелось, чтобы к концу отбора ваше сердечко оказалось измученным излишними переживаниями.

«Что он имеет в виду?..»

– С-спасибо, – у самой двери Имоджен остановилась.

– Вас поселили здесь? – Генрих осмотрелся по сторонам.

«Что он надеется увидеть в такой темноте?»

– Да. Вас что-то удивляет?

– Ничего… Пожалуй, уже ничего… Спокойной ночи, Джени.

– Спокойной ночи, Генрих, – внезапно подпрыгнувшим голосом ответила Имоджен и присела в реверансе.

«Обращаться по имени он, конечно, разрешил. Но королевский этикет никто не отменял».

На утро Имоджен радостно улыбалась служанке, Мэг и собственному отражению. А ещё просто так, без повода.

Она в деталях рассказывала личной распорядительнице о вчерашнем неожиданном свидании и даже в какой-то момент принялась скакать на кровати и подкидывать вверх подушку.

– Как ребёнок, ей-богу, – ворчала Мэг, сервируя поздний завтрак на столике у окна.

– Это плохо, что я не пришла утром в трапезную?

– Сложно сказать. Почти никто из девушек не явился. Но церемониймейстер выглядел озабоченно. И велел передать, чтобы участницы собрались за час до обеда в большой библиотеке резиденции.

– А есть ещё малая?

– Да. И кстати в ней частенько проводит своё время принц.

– Я учту, – Имоджен откусила огромный кусок булки с маслом.

– Ваше сиятельство, позвольте дать вам совет.

– А если не позволю? – ответила девушка с набитым ртом.

– Тогда я напомню вам, что разговаривать с едой во рту не прилично. Откусывайте маленькими кусочками. Помилуй, Аурэль, чему вас учили дома?

– Аурэль? Это богиня фернов! – Имоджен чуть не подавилась крепким горячим кофе.

– Простите. Вырвалось. Я родом из приграничной деревушки.

– Я тоже из Вестшира. Но не упоминаю при этом вражеских богов, – Имоджен уставилась на помощницу округлившимися глазами.

– Я из простой семьи, и… Мисс Ковард, вы умеете хранить чужие тайны?

– Конечно.

– Мой дед когда-то занимался контрабандой кристаллов из Ферна.

– Просто драгоценных камней? Или тех самых, что способны накапливать магию? – Имоджен затаила дыхание.

– Он перевозил… обычные камни, поделочные, – с заминкой ответила личная помощница.

– Разумно с его стороны. За магические кристаллы жестоко наказывают.

– Я знаю. Преступнику отрубают руки и ноги. А потом вспарывают живот и зажаривают кишки прямо на…

– Мэг… – еда как будто застряла на пол пути к желудку Имоджен. – Ты, кажется, хотела дать мне какой-то совет?

– Ах, да. Перестаньте бегать за принцем.

– Я не бегала!

– А ваши ночные встречи? И что это сейчас было про «учту, что принц бывает в библиотеке один»?

– Одна встреча. Случайная! И потом, – Имоджен невольно улыбнулась. – Если бы не это свидание, я бы никогда не услышала от него, что он хочет сберечь моё сердце до самого конца отбора. Понимаешь? Конца!

– А он не уточнил, когда этот конец наступит лично для вас?

– На что это ты намекаешь?

– Я прямо говорю: конец случится очень скоро, если вы не перестанете быть лёгкой добычей.

– Право же, не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Это долгий разговор, – тяжело вздохнула Мэг. – А пока давайте я помогу вам надеть ваше розовое платье. Сбор в библиотеке начнётся через 20 минут.

Высокие резные двери в большую читальную залу Летней резиденции оказались закрытыми, и это стало неприятным сюрпризом не только для Имоджен. К тому моменту, как Мэг победила крючки и завязки дневного платья графини, времени на путь через всё здание резиденции осталось в обрез. И когда Имоджен вбежала в последний коридор первого этажа, впереди она увидела почти всех участниц.

– Итак, вовремя пришли все, кроме вечно опаздывающей мисс Ковард и принцессы Сати, – резюмировала Николетт, одетая сегодня в ярко-жёлтое платье, усыпанное бантами, с откровенным вырезом.

Собравшиеся вокруг Николетт провинциальные участницы тихонько захихикали. Имоджен будто кто-то ударил в грудь. Ещё никогда она не сталкивалась с подобными насмешками, ведь гости замка Ковардов напротив, всегда стремились приблизиться к ней. А сама она так редко играла роль чьей-то гостьи, что всегда была интересна любому благородному обществу в глубинке.

– Но у нашей восточной птички есть уважительная причина – свидание с Генрихом, – обратилась Николетт к своей благодарной публике.

– О, боги, как фамильярно, – прошептал кто-то из кружка, образовавшегося вокруг Эдвины Роад.

– А что же скажете в своё оправдание вы? – Николетт ткнула сложенным веером в сторону Имоджен.

«Я пришла вовремя,» – хотела ответить девушка, но стоявшая на особицу Келия её опередила:

– Мало я срезала с тебя, – в руке фернийки вместо веера блеснуло тонкое лезвие. – Ты, наверное, забыла мой урок? Так я напомню… – сверкнула она зелёными радужками и любовно погладила свой нож с узорчатой рукояткой.

– А ты, верно, забыла, как отважно сражались франки в союзных войсках. И как карали пленных. – Николетт поправила локон, и на её пальце блеснул магической искрой запрещённый в Ландмэре бриллиант чистой воды.

– Мы помним… – прошипела Келия. – И ты запомни: ещё раз…

Бум! Бум! Бум! Застучали посохом над самым ухом Имоджен, и между сцепившимися в словесной схватке девушками вклинился нахмурившийся церемониймейстер.

– Участницы! Внимание! Прошу сдать холодное оружие и магические артефакты камергеру. Обо всех нарушениях будет доложено принцу Генриху.

Имоджен похолодела. Под розовой тканью на её груди притаился полумагический талисман с синим кабошоном.

«Отдавать или нет?»

Камергер между тем отобрал у Келии нож, а у Николетт – перстень с заряженным магией алмазом и удалился по коридору.

«Должно быть, в специальное хранилище артефактов пошёл. А других даже проверять не стали. И это забота о безопасности?»

Меж тем церемониймейстер лично отпер двери библиотеки ключом и жестом пригласил участниц. Девушки по одной начали входить в просторную залу огромной королевской библиотеки.

«Опять я иду последняя».

Впереди вдруг произошла заминка. Кто-то вскрикнул. Кто-то сказал: «Спокойно, Луана». Кажется, Аннабель произнесла: «Не подходите! И ничего не трогайте!»

Имоджен обошла сгрудившихся девушек в кринолинах и наконец смогла увидеть то, на что они все смотрели…

Посреди залы на белом ковре с голубой канвой лежала принцесса Сати, пронзённая шпагой военного образца. Складки её чёрного сари в серебряных звёздах практически полностью скрывали следы крови. Зато на ковре вокруг тела девушки запеклась огромная бурая лужа.

Глава 8 На отборах ещё и не такое бывает

Где-то позади Имоджен, из библиотеки, выводили Луану, которой ожидаемо стало плохо. Сама же графиня не могла отвести глаз от побледневшего личика убитой восточной принцессы.

Подводка вокруг ресниц Сати немного смазалась, а потемневший рот остался слегка приоткрытым. Принцесса будто с удивлением смотрела в потолок библиотеки. Взглянула туда и Имоджен.

«Ничего необычного – каменная кладка и люстра на три десятка свечей. А как они, интересно, будут ковёр оттирать? Или выкинут? А он, наверное, целое состояние стоит».

– Мисс Ковард, я же попросила, – Аннабель Таскилл жёстко перехватила Имоджен за локоть и остановила. – Вы так все улики затопчете!

Имоджен только сейчас поняла, что медленно брела к телу Сати.

– Простите, мисс Таскилл. Вы безусловно правы, – девушка присела в неглубоком реверансе и развернулась к выходу.

– Участницы! – в озабоченном квохтании церемониймейстера наконец-то послышалось что-то стоящее внимания. – Прошу за мной в малую библиотеку! Тайная канцелярия займётся этим происшествием. А вот и они. Сэры, прошу… За мной, милые леди!

Имоджен, как во сне, пошла вслед за всеми.

В библиотеке девушек усадили на принесённые в срочном порядке резные скамейки.

Будто сквозь шёлковую пелену юная графиня слушала инструкции церемониймейстера о предстоящем расследовании убийства принцессы Джанапада. Потом последовал долгий рассказ о традициях, сложившихся на Королевских отборах. И закончили собрание совсем уж нудными правилами поведения участниц на различных церемониях.

Имоджен всё время хотелось зевнуть во весь рот, и она периодически приоткрывала веер, чтобы спрятать зевок от сторонних взглядов. Краем глаза она замечала, что так делали почти все участницы.

От скуки девушка рассматривала тайное прибежище принца, и пыталась угадать, какое именно из двух кресел, что стояли напротив большого окна, он обычно предпочитает.

Иногда какая-то мысль по поводу пережитого пыталась оформиться в голове графини Ковард, но её перебивала одна единственная: «Сати убили», и в голове начинало ухать синхронно с ударами сердца…

– Сати убили! – первым делом сказала Имоджен, закрыв за собой двери в спальню.

– И что? – Мэг наводила порядок на туалетном столике.

– Это всё, что ты можешь сказать?!

– Это отбор, мисс Ковард.

– Аа… а если они и меня? – жалобно выдавила из себя девушка.

– Не беспокойтесь, вы их пока не особо интересуете. На то мы с вами и рассчитываем.

– Ясно.

«Ни капли не ясно!»

– Мэг, а «они» – это кто?

– Пока не знаю. Всегда по-разному, – помощница выравнивала на столике щётки и коробочки с заколками и лентами. – Если бы все знали «их» в лицо, отборы бы никогда не сопровождались смертями и несчастными случаями.

– Я хочу домой.

– Никто вас сейчас не отпустит.

– Из-за расследования?

– Из-за него – тоже.

– Мэг, я в опасности!

– С чего вы взяли?

– Ты говоришь о моей победе. Но чем ближе к финалу, тем более неугодной я буду становиться «Им»!

– Да, но чем меньше девушек, тем лучше устроители следят за каждой, – Мэг вытащила пробку из пузырька с притиранием от мигрени, понюхала, скривилась и закрыла обратно. – И потом… По моему опыту всяческие неприятности на отборах обычно случаются с венценосными особами. И это не связано с тем, что они претендуют на какого-то там принца или императора. Просто враги всегда пользуются тем, что дочери правителей оказываются вне стен родного дворца. Да и сами наследницы настолько забивают себе головы любовными переживаниями, что теряют бдительность. А ведь только дома противник давно известен, и слуги годами выказывают преданность. В чужой же стране другие правила, законы и способы охраны. И люди не настолько верные.

– Да. Я заметила, что после церемонии представления принцессу больше не сопровождали великаны с палками.

– С опахалами.

– И множество слуг исчезло. Осталась только личная помощница.

– Джанапады впервые прислали девушку на отбор. В следующий раз они будут осмотрительнее и потребуют больше преференций для своих представительниц.

– Для Сати следующего раза не будет… – на глаза Имоджен навернулись горячие слёзы.

В дверь постучали.

Мэг отворила, и на пороге оказалась Лиз с подносом еды:

– Приказано нынче девушкам отобедать в своих комнатах. – служанка начала расставлять на столе блюда, чашки и кувшин с питьём. – Не волнуйтесь, госпожа, это ненадолго. Ужинать будете в малой трапезной. И ещё приказано вечером начать собирать ваши вещи. Завтра вы переедете в другие покои.

Мэг многозначительно взглянула на Имоджен, а та только покраснела и сжала свои губы в нитку.

За ужином, куда Имоджен снова надела своё столичное зелёное платье в розах, она была более наблюдательна, чем вчера. От графини Ковард не ускользнули насмешливые взгляды и шепотки некоторых участниц по поводу «единственного вечернего платья и то безвкусного».

Отметила Имоджен и то, как неловко Питуния пыталась избегать своей некогда близкой подруги, которая нынче стала объектом благородной критики.

А то, что Генрих осунулся и ел без аппетита, заметила даже фернийка, которая в этот раз пришла вовремя, сразу же вслед за принцем:

– Хорошее питание – основа здоровья, Генрих. Если вы заболеете, то станете менее привлекательным для большинства этих прелестниц.

– Спасибо за заботу, Келия. Но произошедшее с принцессой Сати никак не идёт из головы.

– Ваше высочество, это возмутительно, – подала голос Николлет.

– Что именно, герцогиня?

– Почему вы не бросите в темницу эту… наглую тварь?!

– Тебя? – усмехнулась Келия.

– Эта нелюдь – наш враг! Разве не очевидно, что принцессу Джанапада убила именно она?

– Я уверен, что Сати убил кто угодно, только не Наследница Ферна.

– Вы лично дежурили всю ночь у её покоев? – Николетт, судя по всему, попыталась пронзить Генриха своим взглядом.

Келия засмеялась в голос.

Принц прочистил горло и отпил из кубка:

– Да будет вам известно, что покои принцессы Келии опечатаны магией Света. Она покидает их только в моём присутствии, потому что ключа от её комнаты больше нет ни у кого. Таковы условия соглашения с Ферном.

Николетт оставила свой ответ при себе, но лицо её прямо-таки осветилось мстительным торжеством.

– Самое печальное, Генрих, – Келия вытащила гроздь винограда из вазы с фруктами. – Что я не имею доступа ни к одному живому растению, даже цветку в горшке. А так хочется прогуляться по вашему саду, – девушка отщипнула виноградинку и отправила её в рот. – Прикоснуться к лепесткам роз… Погладить стволы деревьев…

– Келия, – устало произнёс принц.

– Что? На это, я уверена, моя матушка не давала согласия. Мы плохо себя чувствуем вдали от живой природы.

– Хорошо. Я снова попытаюсь поговорить с отцом, – принц поднял глаза на фернийку, а потом как-то смущённо отвёл. – Девушки… Сегодня я хотел бы пригласить на свидание… вас, принцесса Мабелла.

– С удовольствием принимаю ваше приглашение, – мелодичным голосом ответила танка.

– Буду ждать вас завтра утром у парадного входа. Наденьте амазонку. Мы прокатимся на лошадях.

Мабелла искренне улыбнулась и стала ещё привлекательней.

«Хотя куда ещё больше? О, не-ет, амазонки последнего образца безбожно обтягивают фигуру! Интересно, на что надеется Мэг?»

Утром, едва открыв глаза, Имоджен бросилась к окну. И тут же отвернулась.

«Зачем мне смотреть на это? Мабелла, конечно же будет мила, а Генрих счастлив сопровождать её. …А ведь всего пару дней назад я впервые увидела Сати именно на этой лестнице».

– Мисс Ковард, – Мэг придержала дверь, в которую вошла служанка с подносом. – Вам следует оторваться от созерцания начала чужого свидания. Лучше хорошо позавтракайте и приведите себя в порядок. Сегодня вас ждёт очень важная встреча. Расследованием убийства принцессы занимается Сэр Гриффин Таскилл.

– Да? – Имоджен неохотно отошла от окна.

– Вы, кажется, не понимаете, – Мэг протянула Лиз щетку для волос, и служанка начала вычёсывать длинные ореховые пряди графини.

– А что я, по-вашему, должна понимать?

– Сэр Таскилл – глава Тайной канцелярии. Правая рука короля. А самое главное: его ищейки просто повсюду. – Мэг даже вздрогнула. – Хотя… я уверена, вам не о чем беспокоиться. Более благоразумной девицы, чем вы, я в жизни не встречала.

«Благоразумной… О боги!» – перед глазами Имоджен пронесись события ночи, в которую убили восточную принцессу, и сердце её забилось быстро-быстро.

– Сложно представить, что вы могли бы оказаться в ненужное время в ненужном месте. И что теперь вам есть, что скрывать, – продолжала Мэг, разливая по чашкам утренний кофе.

– Мне и правда нечего скрывать, – сердцебиение Имоджен начало выравниваться.

«Действительно, я видела только принца, да ещё Аннабель. Вряд ли они и есть те самые загадочные злодеи, которым выгодна была смерть Сати. Разве что… О, боги, какая же я была дура…»

– Мэг?

– Слушаю.

– Ты хорошо знаешь королевский двор Ландмэра?

– Вообще-то, по роду деятельности я много путешествовала в последние годы. Но слухи просачиваются повсюду. Так, что именно вас интересует?

– Какие отношения связывают Генриха и Аннабель?

– Дружеские, я полагаю. Долгое время их считали помолвленными. Но насколько мне известно, официально так ничего и не объявили.

– То есть, Аннабель – бывшая невеста его высочества?! …Ах, Лиз, отдай щётку, пока ты мне все волосы не повыдирала.

– На отборах ещё и не такое бывает. Случалось, в борьбу вступало сразу несколько действующих фавориток. А что вас смущает?

– Действительно, что? – Имоджен плюхнулась на стул у туалетного столика с зеркалом и принялась ловко заплетать привычные отфилдские косы.

– Для справки, – Мэг по-менторски подняла в воздух палец. – Брак с танской принцессой более выгодный для Ландмэра, потому что принесёт стратегическое преимущество в Морском рукаве. Впрочем, как и брак с герцогиней Гурбонской. Я уже не говорю про возможности торговых союзов с Чадом, Ливаном и… Джанапад можно больше не учитывать… Не забывайте про богатейшую невесту Ландмэра – Эдвину Роад. А что касается Аннабель, она никогда не была официально признанной невестой наследника. Поверьте, у мисс Таскилл не должно быть поводов для расстройства, она по-прежнему – превосходная партия для любого в этой стране. Но даже если у неё есть влечение к принцу, воспитание не позволит ей открыто его демонстрировать.

– Что же тогда она делает на отборе?

– То же, что и вы. Участвует. Она из благородной семьи. Выгоды выгодами, но не стоит сбрасывать со счетов чувства, рождённые с благословения Светлых. История знает множество несчастливых браков, которые заключались под сводами Тёмных храмов. И чем всё заканчивалось для страны?

– Чем?

– Имоджен, где вы были, когда церемониймейстер рассказывал про Традиции Королевских отборов? Я уже не говорю про родовые древа правителей Ландмэра, которые вы должны были изучать у себя дома.

– Честно признаться, во многих книгах нашей библиотеки не хватает… какого-то количества страниц.

– Заметно. Садитесь завтракать, – Мэг протянула графине чашку с кофе. – Допрос состоится в большой библиотеке. И вы почему-то первая в списке свидетелей.

От этой новости внутри Имоджен всё похолодело, а тёмная поверхность кофе в её чашке меленько задрожала.

Подходя к дверям библиотеки, Имоджен почувствовала слабость в ногах.

– Крепитесь, мисс Ковард, – поддерживала девушку за руку Мэг. – И помните, что вы чисты сердцем и помыслами. А следовательно, вам нечего бояться.

Имоджен молча кивнула, а её почти чистое сердце ухнуло в пятки.

«О допросах в подвалах Тайной канцелярии не слышал только глухой».

Камергер предупредительно открыл тяжёлые деревянные двери.

«Библиотека, конечно – не подземелье, но стоит им только начать… Ковёр заменили на новый, такой же молочный, но только с серой канвой».

– Мисс Ковард, рад видеть вас, – из-за столика у правого окна поднялся поджарый мужчина с сединой в светлых волосах. – Гриффин Таскилл к вашим услугам. – Тайный советник вежливо улыбнулся.