Зелёный свет бесплатное чтение

Глава 1. Зима. Город у моря

Зелёный Свет появился в Городе у моря прошлой ночью.

Ни для кого это не должно было стать сюрпризом, так как уже месяц об этом явлении говорили журналисты и в Городе Машин на востоке страны, и в соседнем Городе красных стен. Но когда утром в редакции местной газеты раздался видеозвонок, Лора и Алиса всё же обменялись многозначительными взглядами.

Две молодые журналистки работали вместе второй год и давно приобрели эту профессиональную привычку – многое понимать без слов. Именно поэтому сейчас, на фоне утреннего видеозвонка, их молчание было об одном и том же.

Лора быстро сделалась раздражённой и безразличной, но Алиса заметила, как напряглись её руки, сжимающие новый тираж газеты. Все звонки приходили на компьютер Алисы, и она, наконец собравшись с силами, нажала «Ответить».

На экране появился встревоженный мужчина, и девушка вдруг поверила сразу во все слухи о Зелёном свете.

– Что случилось, Кир?

Лора устало вздохнула и встала из-за стола.

– Кир, ну конечно, – бросила она через плечо настолько тихо, чтобы Алиса услышала.

– Это всё правда, девочки, – парень по ту сторону экрана с трудом вытягивал из себя каждое слово. – Сегодня ночью пропал человек.

– Кто? – Алиса почувствовала, как внизу живота появился холодный страх.

– Бабушка Ким, владелица китайского ресторана, – кивнул Кир.

– Этого не может быть, – она очень старалась выглядеть спокойной. – Нам говорили, что за месяц Специалисты найдут способ разобраться со всем.

Перед глазами мелькали обрывки новостных репортажей: любительская съёмка из окна квартиры, туман, а затем резкая вспышка пронзительного зелёного света, как от фотоаппарата. Дальше шли статистические данные – «больше 300 пропавших». Их прозвали «исчезнувшие» и пообещали разобраться с причиной, но всё больше и больше людей оказывалось в этом списке. Теперь – вот.

– Бабушка Ким… – пробормотала Алиса.

Кир пожал плечами.

– Ничего они пока не придумали. И… послушай, – молодой человек вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь, – а Лора… Лора с тобой?

Поверх экрана Алиса посмотрела на девушку, которая стояла у большого панорамного окна. Её тёмные волосы, собранные в небольшой хвост, слегка качнулись в жесте отрицания.

– Её нет, – как умела, соврала Алиса.

– Нет? А где же она?

Девушка у окна пожала плечами.

– Я не знаю.

– Не знаешь… – недоверчиво повторил молодой мужчина. – Передай ей, что она мне нужна. Она мне очень нужна.

В его глазах появилась тонкая линия слёз. Мужских и совершенно честных. Алиса очень не хотела, чтобы он их стеснялся, но Кир резко дёрнул головой и отключил видеосвязь.

– Будьте осторожны. Обе.

На экране высветилось уведомление о том, что звонок завершён, и Алиса невидящими глазами уставилась на этот жёлтый прямоугольник в углу рабочего стола. С заставки на неё смотрела фотография двух ладоней на фоне морского пейзажа.

Глава 2. Алиса и злость

Она очень хорошо помнила тот день. Даже слишком хорошо для спокойной жизни в настоящих условиях.

Это было 3 года назад. В Город у моря пришла весна, и дерево с маленькими белыми цветами возле их дома в который раз распустилось. Утром они с Фёдором вышли из подъезда в новый сезон их совместной жизни. Алиса грустно улыбнулась и повернула направо, в сторону редакции. Если бы она только знала, что это утро будет последним утром рядом с ним, то вела бы себя по-другому. Но она не знала. Да и никто из нас не знает, когда будет последнее утро.

– Так и уйдёшь? – Фёдор поравнялся с девушкой и замедлил шаг. – Весна наступила.

На нём была синяя толстовка с широким капюшоном и чёрные джинсы. От утренней прохлады уши, кончик носа и пальцы рук покраснели, и он натянул рукава, чтобы хоть чуть-чуть согреться.

Алиса невольно зажмурилась от его глупости. «Как можно было так одеться в первый день весны?!».

Фёдор продолжал идти рядом, всё больше удаляясь от нужной ему автобусной остановки.

– Перестань! – вдруг выпалила девушка и резко остановилась. – Не иди за мной. Я хочу побыть одна!

– То есть ты всё-таки обиделась?

Алиса дёрнула плечом и быстро зашагала в сторону стеклянного небоскрёба в офисном районе города.

– Мне нельзя опаздывать, – тихо пробормотала она в надежде, что услышит торопливые шаги позади.

– Приходи в обед на берег! Придёшь? – крикнул Фёдор ей вслед.

И Алиса промолчала. И это молчание она тоже не могла простить себе уже 3 года.

В тот день она снова попала в свой замкнутый круг. Накануне какая-то глупость вывела её из себя, а на следующий день Алиса просто не смогла остановиться. Утром она уже не понимала, на что именно разозлилась, но испорченный вечер не давал покоя. Казалось, выйти из этого порочного круга невозможно: вчера она повысила голос и почувствовала, как эмоции вырвались наружу в виде совершенно несвойственной ей агрессии. Несвойственной и ненавистной. Она смотрела на себя со стороны и не узнавала, смотрела и хотела отказаться от того, что говорит и чувствует, но продолжала злиться. «Раз уж начала, не останавливайся».

На утро Алиса знала, что злость – это не про неё. Она помнила о своей внутренней силе, воле и доброте, но вчера… Вчера перечеркнуло всё самоуважение, которое девушка смогла в себе взрастить. «Я не такая, как вы думаете! – громко кричали её глаза и алые щёки. – Я злая, я плохая, я недостойная!».

Ветер с моря коснулся влажного от слёз лица, и Алиса остановилась возле главного входа в офисный центр. На последнем этаже находилась редакция местной газеты, где она проходила стажировку. Девушка достала из кармана пальто пропуск и толкнула стеклянную дверь.

В обед, если её статью не отправят на доработку, она обязательно придёт на пляж. Решено.

После того утра они с Фёдором больше не виделись. За 3 года до появления новостей о Зелёном свете Алиса почти поверила, что он просто ушёл, не выдержал её. Это было не так сложно, учитывая ту самокритику, которую эта хрупкая девушка несла в себе. Алиса стояла на деревянном променаде, смотрела на пустынный пляж, укутанный туманом, и больше не злилась. «Вот этого ты заслуживаешь», – шумел ветер.

Алиса проводила взглядом зелёную точку, словно от лазерной указки, которая двигалась по деревянному променаду около её ног, и пошла обратно. Лариса Алексеевна, её молодой куратор, отпустила Алису всего на 15 минут.

– Туда и обратно, – строго кинула она через плечо, прервав разговор со штатным фотографом. – И не влезай, когда взрослые разговаривают.

Спустя 3 года, незаметно для самой себя, Алиса стала «взрослой» и теперь работала в одном кабинете с той Ларисой Алексеевной – нынешней Лорой.

Взрослая – больше опыта, меньше радости, кажется так?

Глава 3. Нормальная Лора

– Перестань, – громко фыркнули спиной. – С ним эти бредни совершенно никак не связаны.

Лора опустилась на край стола, предварительно приподняв подол алого пиджака. Идеально выглаженные костюмы были её фетишем, как и белые кроссовки. Девушка слегка наклонилась к Алисе и провела ладонью по её вечно непослушным волосам.

– Нуу, что ты, всё будет хорошо, ты не одна. Мы найдём выход.

Алиса аккуратно убрала её руку и нахмурилась.

– Перестань.

– Ты же так всегда говоришь. Вот это вот «тю-тю-тю, всё будет хорошо». Твоё! Что такое, неприятно?

Лора поднялась и гордо выпрямила спину.

– Неприятно?

– Не я придумала, что поддержка – это важно, – старая обида стала подниматься откуда-то изнутри.

– «Человеку нужен человек» – наш новый заголовок! – во весь голос захохотала Лора. – Это всё е-рун-да!

– Замолчи, – сквозь зубы процедила Алиса. – Когда дело касается твоих ценностей, я молчу, как бы я к ним не относилась!

Девушка засмеялась ещё громче.

– Ценности? Да что ты знаешь о моих ценностях, девочка?! – она остановила на Алисе суровый взгляд своих серых глаз. – Ничего, а вот я знаю о твоих всё! И они, – она демонстративно развела руками, – ничто.

– Это общечеловеческие ценности. Ценности людей, которые думают не только о себе.

– И как, хорошо тебе живётся среди таких людей? Он тебя бросил, Алиса, потому что думал только о себе, и злилась ты на него, потому что думала только о себе. И все вокруг, – Лора закружилась по кабинету, широко расставив руки, – думают только о себе. Это нормально! Нормально.

Нормально.

В жизни Лоры всё уже очень давно было нормально, начиная с идеально выглаженного костюма и заканчивая собственной квартирой, купленной без рассрочки. Каждый день она выходила на балкон, опускала руки на холодный поручень и смотрела вниз. С высоты 25 этажа люди казались не чуть больше звёзд, и это казалось девушке идеальным положением в пространстве. Ты не слишком близко и не слишком далеко – нормально.

Нельзя было сказать, что Лора не любила людей. Скорее наоборот, по воле своей профессии она относилась к людям к любопытством. Ей были интересны их мотивы, но она рассматривала каждого как объект для журналистики. В свой маленький рабочий блокнот девушка записывала наблюдения, отводя под одного человека не больше страницы. Исключением была только её мать: для заметок о Лидии Сергеевой Лора отвела два разворота, заполненных мелким почерком.

В детстве Лора всегда хотела ходить с мамой за руку. На кухне в их маленькой квартире, пока мама готовила обед, она незаметно прикасалась к рукавам её халата, чтобы почувствовать близость. От Лидии всегда пахло сладкими фруктовыми духами, а ногти были покрыты матовым лаком. Это у матери Лора научилась всегда выглядеть элегантно и скрывать под выглаженным костюмом бессонную ночь.

Они с матерью жили вдвоём и считали, что быть несчастливыми совершенно нормально. Лидия Михайловна была научным сотрудником Института геологии, а по вечерам подрабатывала уборщицей в торговом центре недалеко от дома. Месячной зарплаты хватало на аренду маленькой квартиры-студии и небольшую продуктовую корзину раз в неделю. Лора ходила в школу, возвращалась домой и весь вечер смотрела на огни торгового центра, в котором допоздна пропадала мама. Её детские ладони всегда были сжаты в кулаки, противясь ощущению одиночества. Лидия возвращалась домой поздно ночью и сразу ложилась спать, и тогда Лора на цыпочках подходила к маминой кровати и прикасалась к влажной ладони. Но даже во сне уставшая женщина недовольно отдёргивала руку, пряча её в темноте одеяла.

Примерно в то время Лора и начала писать. Дневниковые записи о школьных буднях со временем превратились в размышления о жизни и крепкое желание стать журналистом. Тогда же появился маленький блокнот для заметок, который девочка прятала в рюкзаке.

В 13 лет Лора в последний раз попыталась прикоснуться к матери. Они стояли на кассе в гипермаркете на первом этаже торгового центра, и Лидия Михайловна положила руки на край подвижной ленты, по которой мимо её тонких пальцев в морщинках от моющих средств проезжали их с Лорой продукты на неделю. На маме была униформа уборщицы – синий комбинезон с белыми вставками и резиновые сабо.

Лора положила руки рядом с мамиными и сильно отставила мизинец, чтобы дотронуться до её ладони.

– Ло, привет!

В очереди через одного человека стояла её одноклассница с родителями.

– Мы тоже здесь, здорово? – девочка отпустила руку отца и радостно улыбнулась. – Как твои дела? Как каникулы?

– Мама, мама! – Лора убрала руки с ленты и потянула маму за карман комбинезона.

– Ну что?! – раздражённо бросила Лидия Михайловна, даже не взглянув на дочь.

– Возьми меня за руку! Возьмёшь? – она протянула маме свою ладонь – розовую, с ещё по-детски пухлыми пальцами. – Пожалуйста!

В тот момент женщина только устало закатила глаза, забрала сдачу и, взяв пакет с продуктами, пошла в сторону выхода. Лора виновато засеменила за ней.

Они ехали на эскалаторе, и эти несколько минут были последними минутами лориного детства. Если бы она знала, насколько эти минуты были важны, наверное, промолчала. Но она не знала.

– Почему ты никогда не берёшь меня за руку? Ты меня не любишь?

Лидия Михайловна поставила пакет с продуктами на ступеньку и собрала волосы в хвост.

– Знаешь, Лариса, – она стянула резинку с запястья и закрепила свою рабочую причёску, – в наше время людям не до любви.

– Но я люблю тебя! И родители Ани, ты видела? Они держались за руки!

– Ну и дураки. Это ненормально. Нормальные люди работают, чтобы существовать, а не демонстрируют всем свою «любовь». Если бы я всегда держала тебя за руку, то не смогла бы работать, не смогла бы зарабатывать нам на квартиру и одежду. Сейчас этими руками я буду держать швабру и мыть полы, а ты пойдёшь домой и приготовишь ужин. Понимаешь? – она посмотрела на дочь сверху вниз. На кончиках её волос играл свет. – Надеюсь, ты будешь умной и не будешь размениваться на всю эту ерунду. Тебе нужна крыша над головой и еда, чтобы выжить, а любовь…

Они сошли с эскалатора, и Лидия передала дочери пакет с продуктами.

– Любовь ещё никому не помогла выжить. Надеюсь, ты будешь нормальной, и не умрёшь с голоду.

Лора послушно кивнула, глядя в спину удаляющейся матери. Это были последние минуты её детства.

Сегодня на кухне её трёхкомнатной квартиры стоял забитый продуктами холодильник: спелые манго, растительное молоко и круассаны с новозеландским маслом, помидоры черри, батат, сыр маасдам и красное вино. «Я ни за что не умру с голоду, мама, – говорил её дом. – У меня есть крыша над головой, всё нормально».

Лора достала из-под раковины мусорное ведро и, зажмурившись, выбросила просроченные продукты. Она завтракала, обедала и ужинала в кафе в офисном квартале, поэтому продукты в холодильнике, как и машина в закрытом дворе дома, были просто её успокоительным – призраками «нормальности».

Выключив свет, Лора легла в кровать и постаралась уснуть. Что-то не давало ей покоя, и она надеялась, что очередная бессонница никак не связана с последними новостями.

Девушка достала ноутбук, поставила на колени и открыла браузер. Все новостные каналы писали о феномене зелёного света. Даже те, кому Лора до последнего времени доверяла. Это её возмутило.

– Как можно?!

Она раздражённо щёлкала мышкой, открывала ссылки и читала статью за статьёй. «Больше 300 исчезнувших», «Зелёный свет или заговор планетарного масштаба?», «Разговор с очевидцами». Из всей этой бесконечной вереницы слов Лора поняла только то, что «исчезали» не все, и именно на этом она основывала своё недоверие. Ещё аналитики писали, что больше 80 процентов «исчезнувших» – это пожилые люди, и так всё тоже вставало на свои места.

Когда утром Кир сказал, что пропала старушка – владелица китайского ресторана, Лора посмеялась над мужской чувствительностью. Это же пожилая женщина! Кто знает, что у неё на уме, чем она больна?! Ну правда!

Запросто отыскав логичные объяснения происходящего, Лора закрыла ноутбук и опустилась на подушку. В квартире было темно и тихо, и лишь на кухне шумел переполненный холодильник.

Она ещё раз вспомнила, закрыла ли входную дверь, и всё равно прислушалась к тишине. «Ты одна. Здесь больше никого нет».

Раздражение сменилось усталостью, Лора закрыла глаза и уснула, оставив прикроватную лампу включённой.

Глава 4. Кир и шоколадные шарики

Каждое утро Амелия Эдуардовна готовит одно и тоже блюдо. Она наливает холодное молоко в глубокую тарелку, достаёт с верхней полки в угловом шкафу жёлтую коробку и ставит на стол. Осторожно, стараясь сильно не шуметь, женщина берёт столовую ложку из выдвижного ящика и тихо опускает её рядом с тарелкой.

На часах всегда 8:30, когда она садится на табуретку.

Дверь спальни всегда открывается в одно и тоже время. 8:31. Ручка со скрипом опускается вниз, и в коридоре появляется молодой смуглый мужчина. Минуту он сонно смотрит на старушку на кухне, а затем, потянувшись, говорит одно и тоже.

– Доброе утро, ба.

В этом голосе всё для неё: «доброе» звонкое как голос мужа, «утро», переходящее на альтовые нотки сына, и «ба» – их личное, новое.

– Доброе утро, Кирюша. Завтрак готов.

Молодой мужчина кивает и идёт умываться.

В ванной шумит вода, и Амелия Эдуардовна слушает эти утренние звуки с наслаждением. В её возрасте нужно ценить каждую минуту, она это знает.

Девяносто лет – это срок. Из подруг никого не осталось, а заводить новые знакомства становится всё ленивее. Каждый день она ходит в единственный магазин и болтает с продавцами, отшучиваясь, что не разобралась с интернет-доставкой. Хотя, конечно, для современного мира это глупая отговорка. Амелия Эдуардовна просто хочется общаться по-настоящему, как 30 лет назад.

Молоко и готовый завтрак. Шоколадные шарики.

Кир сел за стол и провёл рукой по мокрым волосам.

– Как ты, ба?

В его возрасте хочется ценить каждую её минуту, быть рядом, насколько это возможно, когда работаешь штатным фотографом в местной газете.

– Хорошо, хорошо, сынок.

Амелия положила свою тёплую ладонь на руку внука и улыбнулась. В уголках её губ застыли морщинки. Она улыбалась всю свою жизнь, даже когда обнаружила у внука подмышкой клеща, даже когда из жизни ушёл муж, потом сын, даже сейчас.

– Слушала новости?

– Конечно, – протянула женщина. – Вчера приложение с электронной вышивкой обновлялось несколько часов, ничего не осталось, как включить новости.

– И? – Кир отхлебнул молоко и посмотрел на старушку. – Что думаешь?

– Серьёзно дело, и ничего непонятно. Никакой логики в этих пропажах. Не думаю, что кому-то это выгодно. Сначала старики, – Амелия пожала плечами, – а сейчас уже и молодые стали пропадать.

– Логика? Думаешь, здесь должна быть какая-то логика?

– Я врач, Кир, мне легче, когда всё логично. Я много об этом думаю.

– Уже 30 городов.

– И что же? Что слышно в редакции?

– Ничего. Каждый день мы выезжаем на места исчезновений, беседуем с администрацией, Специалистами, но до сих пор ничего не знаем. Идёт четвёртый месяц, как эта фигня началась, а все лишь разводят руками.

Амелия грустно улыбнулась.

– Ты только будь осторожен, хорошо? Ты – всё, что у меня есть.

– Если бы я знал, в чём заключается эта осторожность. Но, – Кир погладил бабушку по руке, – я буду стараться. И ты будь осторожна.

Амелия кивнула.

– Сегодня пойдёшь в магазин?

– Пойду, – игриво ответила женщина и встала из-за стола, чтобы налить внуку кофе, – и не нужно смеяться.

– Просто я не понимаю…

– Знаю, знаю! Но я всё равно туда пойду, хочу пройтись.

– Окей, – Кир взял чашку и внимательно взглянул на женщину. – Почему ты всегда даёшь на завтрак эти шоколадные шарики?

– Завтраки – это не моё. Никогда не могу придумать, что приготовить, – отмахнулась Амелия.

– И деда ты этим кормила?

– И деда, и твоего отца, всех.

– Это здорово, – заключил Кир.

Он не помнил, чтобы дедушка или отец ели готовые сухие завтраки. Но Кир и их самих-то несильно помнил. Они оба были военными, и оба однажды не вернулись домой. Бабушка плакала, Кир – тоже, и эти слёзы он помнил лучше, чем двух важных мужчин своей жизни.

В день, когда бабушке сообщили, что корабль отца утонул, она стояла возле окна в гостиной. Амелия очень любила осень, очень любила сына. В тот день она смотрела на осенний город, прижав гудящую телефонную трубку к уху, и прощалась со своей любимой порой. Всего минуту назад бабушка и не знала, что больше никогда не сможет любить осень, а если бы знала… Любила бы так же.

«Я сделала всё, что было в моих силах, чтобы ты всегда знал, как я тебя люблю». В её жизни было трое мужчин: муж, сын и внук, и каждый из них был любим.

– Люблю тебя, – Кир встал из-за стола и потянулся к женщине, чтобы обнять.

Он уткнулся в её пышные седые волосы и вдохнул аромат. По щекам потекли слёзы, и он почувствовал на губах их солёный вкус.

– От тебя пахнет шоколадными шариками, – Амелия провела ладонью по лицу внука и улыбнулась. – Всегда будь честным.

Глава 5. Весна. Форд на троих

Кир остановил машину возле стеклянной башни и заглушил мотор. В городе начиналась весна, но в этом году это мало кого радовало. Только воздух был особенным, как и год назад. Пахло морем, солью и булочками с черёмухой. Если честно, лучшего запаха для весны не придумаешь.

На пассажирском сиденье лежал его рюкзак с фотоаппаратом и сменными объективами. Сегодня они с редактором ехали на очередное место исчезновения, и на этот случай Кир загрузил в онлайн-карты новые местности.

Зелёный свет забрал уже около 1000 человек – без логики и обстоятельств. Туман и зелёная вспышка были замечены камерами видеонаблюдения во многих странах, и журналисты уже давным-давно переключились на более доступный контент. Жизнь звёзд, путешествия, обзор лучших спортивных мероприятий. Кажется, из всего журналистского сообщества только Алиса и Кир не хотели сдаваться и продолжали ездить по стране в поисках объяснений.

Стеклянная дверь офисного центра открылась, и Кир увидел Алису и Лору. Его рука неосознанно потянулась к рюкзаку, чтобы освободить пассажирское сиденье, но он вовремя спохватился и неуверенно уставился перед собой. Боковым зрением парень видел, как девушки приближаются к машине.

В ушах зашумело от волнения, и Кир срочно попытался убедить себя, что Лора не поедет с ними, как и в прошлые разы.

– Поеду с вами, – бросила она, резко открыв дверь.

– Да? – тихо вымолвил он.

– Ага.

Лора поставила рюкзак Кира к себе в ноги и пристегнулась, поглядывая на Алису. Девушка убирала в багажник оборудование.

– Обижена на меня, – Лора пожала плечами и поправила рукава пальто. – Наши ценности не совпадает, говорит. А мне смешно от этой надутой мордашки.

Она посмотрела в зеркало заднего вида и улыбнулась.

Кир исподлобья посмотрел на свою неожиданную попутчицу. Её холодный надменный тон по-прежнему был для него самым сладким звуком на планете, олицетворением женственности. Их руки в маленькой машине находились так близко друг к другу, что от этого ощущения сердце Кира бешено застучало в груди, и он сглотнул подступивший к горлу комок застоявшегося чувства.

Оно началось давным-давно, но с новостью о Зелёном свете приобрело какую-то неведомую силу. Всё, что он знал о любви, было светлым и искренним, как его бабушка. И он любил. Любил, как полагалось любить в его семье – один раз и на всю жизнь.

– Всё хорошо? Привет!

Алиса села в машину и посмотрела на Кира, уткнувшись подбородком в спинку водительского сиденья.

– Всё хорошо.

– Поедем?

Лора с Алисой молча обменялись взглядами и отвернулись.

Маленький форд Кира отъехал от офисной башни и стал внимательным слушателем навигатора.

«Через 3 километра поверните налево».

До Города Вокзалов оставалось ехать 4 часа и 21 минуту.

Авиасообщение месяц назад закрыли, ссылаясь на опасность такого передвижения в настоящих условиях, и разрешёнными остались только поездки на личных автомобилях.

Обычно песни длятся около 3,5 минут, и Кир, следя за дорогой, отсчитывал время по трекам своего плейлиста. Sam Smith, Imagine Dragons, Billie Eilish.

Инструментальные композиции обычно подольше – до 6 минут.

Grandbrothers – «Bloodflow».

Время на часах на панели управления прибавляло минуту за минутой, навигатор вёл учёт километрам, и Киру не оставалось ничего, кроме как смотреть на бегущий серый асфальт дороги и слушать музыку.

Рядом с ним сидела Лора. Закинув ногу на ногу, она опустилась на слегка откинутую спинку сиденья и молча смотрела в окно. Золотые пуговицы её пальто блестели на утреннем солнце, сквозь капрон колготок проглядывали угловатые коленки.

Вся она была изобретением невероятной красоты и простоты. Круглый нос, серые глаза, тонкие губы. Невысокого роста с тонкой талией и пышными бёдрами Лора постоянно притягивала к себе внимание. Она таила в себе какую-то замечательную историю борьбы, о которой Киру всегда хотелось узнать больше. Всё.

Кто она и откуда пришла не знал никто. Как и того, способна ли Лора любить и уважать кого-то, кроме себя.

Кирилл был уверен, что способна. По-другому просто не могло быть, потому что по-другому – это без него.

Сегодня она решила поехать с ними, значит, всё, что говорила Алиса о её меркантильности, – неправда. Да Кир никогда в это и не верил. Не хотел верить.

На заднем сиденье Алиса слушала музыку и пересматривала свои заметки. Лора изредка косилась на девушку и снова отворачивалась к окну.

«Пора начинать вторую страницу для заметок об этой особе», – думала она.

– Остановимся?

Кир вздрогнул и резко нажал на тормоз.

– Что ты творишь-то?! – Лора поправила причёску и с злостью посмотрела на парня. – Кто так тормозит?!

– Прости.

– Что случилось? – Алиса сняла наушники и подвинулась к водительскому сиденью.

Лора движением плеча указала на Кирилла и вышла из автомобиля.

Они остановились на пыльной обочине посреди поля, и форд слегка покачивался от ветра. Впереди виднелись светящиеся буквы заправочной станции.

– Мы остановились.

– Это я вижу, – кивнула Алиса. – Почему здесь?

Кирилл пожал плечами.

– Лора попросила, да?

– Попросила.

Девушка стояла на обочине и, зажав тонкую сигарету между пальцев, изучала новостную сетку.

– Ну да, – Алиса положила руки на плечи Кирилла и слегка сдавила их. – Представь, что она обычный человек. Ну, – парень недоверчиво смотрел на неё, – хотя бы на время поездки, потому что с такими экстренными торможениями мы доедем до Города как минимум с нервным тиком.

Обычный человек?

Кир посмотрел в окно на Лору. Объёмное коричневое пальто завязано широким поясом на тонкой талии, кожаные полусапоги, свобода. Он не мог разглядеть в ней обычного человека, а Алиса видела девушку с сигаретой и эгоистичными взглядами на жизнь. Но в чём-то и она его понимала.

Лора обладала жизнестойкостью, которая способна сделать из любого человека лидера. Это и сила, и твёрдость, и уравновешенность, которым ты завидуешь, пока не знаешь их цену. Всё было в ней от природы, всё было естественным, как естественны движения дикой кошки. Лора, слегка осунувшись, стояла на пыльной обочине посреди грязно-жёлтого поля, ветер гулял в её выпрямленных каштановых волосах, и всё это было ей свойственно. Как и работа в офисе, и дорогой парфюм, и парни на шикарных автомобилях. Такие как Лора всегда приходятся к месту.

Алиса поправила свои спутанные волнистые волосы, собранные в хвост, и отвернулась от окна.

– Если тебе это поможет, – сказала девушка себе в помощь, – она едет с нами не ради ещё одного исчезнувшего, а ради себя.

Кирилл повернулся к Алисе.

– Там живёт её мама.

Лицо парня отразило недоумение и нежелание верить человеку, который никогда тебя не обманывал. Девушка смотрела на Кира и почти слышала, как внутри него идёт бой между разумом и чувством.

– Ты не знал, я тоже. Мы вообще ничего про неё не знаем.

Лора убрала окурок в специальный контейнер и вернулась в машину.

– Можем ехать.

Алиса неодобрительно хмыкнула, снова надев наушники, но Кирилл этого не расслышал.

Всю оставшуюся дорогу, которая в скором времени превратилась в движение по песчаной насыпи, Кир пытался смириться с мыслью, что у Лоры есть семья. Эти мысли могли бы показаться нормальными, но она, действительно, слишком естественно существовала без всей этой родословной истории.

Семья – это нежность. Этому Кирилла научила бабушка, и вся её любовь. И как теперь примерить свою картину мира к дерзкой, сосредоточенной Лоре, он не понимал.

Ей шли брючные костюмы, неброский макияж, красные платья с лентой под грудью, кожаные дипломаты, складные многоразовые стаканы для кофе, но не семейные ужины, блинчики на завтрак и шумные дни рождения с шариками и аниматорами. Может быть поэтому Кир в неё и влюбился? В поисках другой истины, ведь жизнь не может быть так очевидна.

Лора делала вид, что не замечает пристального внимания к себе. Она смотрела вперёд на пыльную дорогу и размышляла о том, насколько странен её поступок. Перед началом учёбы в Универстете они с мамой так и не обсудили, нормально ли это – приезжать в гости, поэтому Лора решилась на такой отчаянный шаг только сейчас, спустя восемь лет.

А вдруг?

Глава 6. Город вокзалов

Этот город прозвали Городом вокзалов в честь площади, где в разные стороны страны расходились четыре железные дороги. Урбанисты прозвали это место «Солянка» из-за того, что все четыре здания вокзалов были построены в одно и тоже время, но разными архитекторами. В итоге, не сговариваясь, они создали совершенно разные здания: с красным, зелёным, оранжевым и чёрным фасадами, с часами на треугольнике крыше и с часами на отдельной башне, которые показывали разное время, то торопясь, то опаздывая на несколько минут.

Когда форд проезжал по площади, Лора так резко прижалась к окну, что Кир снова резко затормозил. Машина сзади сердито засигналила.

– Кир!

– Ты хочешь выйти, пройтись?

Лора оторвалась от окна и спокойно посмотрела на мужчину. Во взгляде её серых глаз появилась какая-то неопределённая пустота – место души, которое так и не удалось ничем заполнить.

– Пожалуй, ты прав.

Она открыла дверь и вышла из машины прямо на проезжую часть.

– Осторожно! – машина, которая стояла позади, внезапно решила пойти на обгон и чуть не сбила девушку. – Что она делает?!

Лора захлопнула дверь и, обойдя форд Кирилла, оказалась на тротуаре своего родного города. Города, который её не отпускал, потому что так и не принял. Они ничего друг о друге не знали и ничего друг к другу не чувствовали.