Дракон моего сердца бесплатное чтение

Линг Татьяна
Дракон моего сердца

Глава первая

Я пришла на перрон, когда впервые запускали железный механизм под названием «поезд». Тогда я была еще маленькой девочкой восьми лет. Вместе с папой, матушкой и большим дружным семейством мы явились на вокзал и наблюдали, как огромная железная махина, воспроизводя металлические звуки, выпуская клубы белого дыма, нехотя, словно древнее чудище, поползло по стальным полозьям. В то время это казалось невероятным, а мир в мгновение ока предстал необычайно интересным и интригующим.

С того дня минуло двадцать лет. Поезда никого не удивляли и превратились в обыденность. Железная дорога соединила Санкт-Вележск с небольшими уездами, далекими деревеньками. В теплое время разношерстная толпа уезжала в летние резиденции с комфортом, а зимой возвращалась в Вележск, заполняя его шумом праздных компаний, посещающих многочисленные балы и салоны. Кроме того, даже приезд в соседние страны, чтобы насладиться оперой на Монд-Артэ или восхитительными музеями древности, стал обыденностью.

С тех пор изменилось многое. Я вымахала до высокой по заграничным меркам барышню. У меня не было модных в этом сезоне рыжих локонов. Я не могла поразить мужчин глубиной голубых глаз. 

Густые темно-русые волосы и неяркая, хотя и не лишенная привлекательности, внешность были неинтересна высшему обществу, возможно, поэтому  я до сих пор не замужем, в отличие от большинства подруг, которые к моему возрасту лихо меняли цвет волос в угоду каждому сезону и сумели не только завести семьи, но даже родить веселых карапузов.

Не могу сказать, что взволнована таким положением дел, поскольку замужество меня мало заботило. Маман говорила,  в пренебрежении к браку виновата моя бабка, к которой я ездила в усадьбу слишком часто. Графиня отличалась редкостно поганым отношением к противоположному полу и уверяла, что если бы не деньги, то она никогда не вышла бы за моего деда замуж.

Бабуля советовала, чтобы я как можно лучше распоряжалась финансами, дабы иметь возможность жить свободно и ни от кого не зависеть. Поэтому приучила меня к мужскому седлу, махать саблей, пить самогонку, пока никто не видит, а кроме того торговать лесом и пушниной. Думаю, бабушка родилась слишком рано для своего времени, и разговоры, что велись ею, несомненно, оказали некоторое влияние и на мое видение, а ее уроки поменяли отношение к жизни в целом.

Вероятно, причина, по которой меня благосклонно принимала общественность, — деньги семьи. Я придерживалась строгих правил и воздержаний в еде, разговорах и поведении, поэтому громкие скандалы не могли нанести урон моей безупречной репутации. Нелюдимую, странную богачку обходили стороной, подобное расстояние вполне устраивало и меня саму. На балах я лишь наблюдала, но никогда не участвовала в разыгрываемых драмах.

— Прошу садиться! — поторопил противным колокольчиком кондуктор, дернул рукой еще раз, и относительно пустынный перрон заполнил пронзительный звон.

Казалось неправильным производить подобный шум, особенно когда в мирной тиши затемненных улиц кружат крупные снежинки, падают на лицо, под ноги, укрывают все волшебным, переливающимся жемчугом покрывалом. Маленький городишко, что разросся возле этой станции, давно погрузился в волшебный сон. Седовласый вагоновожатый с прозрачными глазами, поклонившись мне, протянул руку, чтобы проверить билет, который я рефлекторно сжала, сама разбуженная этим шумом пыхтевшего железного монстра и суетливым обслуживанием персонала. На фоне белоснежной перчатки бумага желтела грязным пятном, к тому же снег, уже которую неделю сыпавшийся на бедный город, завалил  дороги, и теперь, чтобы добраться от Санкт-Вележска до  тетушки, на похороны которой меня отрядили, сгодился только дальний поезд, ходивший в ту провинцию редко. Отсюда и поздний час выезда, и всякие неудобства, связанные с этим.

В похороны, как правило, нет ничего интересного, кроме семейных драм и общего подавляющего настроения. На меня это повлияло даже слишком, всколыхнув воспоминания обо всех тех родственниках, что ныне покоятся под землей.

— Госпожа Федорова, прошу вас! — Кондуктор улыбнулся, показывая порченные от частого жевания табака зубы, и отворил дверь в вагон.

— Благодарю.

Железная, украшенная вензелями подножка с кусочками налипшего грязного снега позволила с удобством разместить ногу и избежать той неприятности, с которой сталкивалась каждая женщина, носившая платье по новому фасону: зауженное впереди и до самого низа, сзади собранное в подобие русалочьего хвоста, оно нещадно задиралось, непозволительно оголяя туфельку или щиколотку. Подобные платья при шаге сильно облегали бедро, и этой уловкой пользовались все вележские соблазнительницы, заказывая у портних специальные ткани, имевшие способность к растяжке, утягивали перед так, что будоражили мысли мужчин. Красиво, но не практично, особенно когда надо ступить на подножку или вбежать по ступенькам вверх. Справившись с этим неожиданно приятным препятствием, вошла в вагон.

Следом за мной волочился возница, вызвавшийся помочь с чемоданами. Я хоть и путешествовала налегке, тем не менее вынуждена была использовать несколько платьев и смен белья, чтобы не испытывать дискомфорт, даже находясь в такой дикой части Симерии, где большинство не заботилось ни о красе платья, ни о количестве его смен. Хотя я предполагала, что дальние родственники будут рассматривать меня пристально, но взяла с собой один чемодан, туда многое уместилось. Не внушительный его вид обманывал, весил он несколько пудов, что для провожатого оказалось неожиданностью, и мужчина бросил пару красноречивых взглядов в мою сторону, когда попытался второй раз поднять его. За то, что ямщик, покрываясь потом, все же молча тащил мои вещи, я внутренне пообещала вознаградить работника щедрее.

Вагон повышенной комфортности отапливался небольшой печкой, тем не менее в самом поезде все же было прохладно. Темно-зеленые коврики лежали перед каждым входом в купе. Поручни вились поддельной позолотой и уже кое-где стерлись от времени. Такие поезда когда-то были модны, теперь считались старыми, и их перебросили на внутренние линии. Выделиться перед соседом красотой и богатством, даже из последних сил, симерийцы любили всегда, зачастую оставляя для себя менее качественные вещи, либо же не предъявляя к ним стольких требований. Посередине вагона находилось общее место, где ехавшие могли развлечься игрой в шахматы или карты. Стоял круглый стол и две лавочки друг напротив друга. Я заметила даму в годах, пожилого и молодого мужчин. В поезде помимо моего отделения находилось еще три, таким образом, я предположила, что один или два спутника еще не сели в вагон.

Сняла шляпку и наконец смогла свободно выдохнуть, ведь в такой поздний час не так просто было найти возницу, а если бы я задержалась и поезд ушел, то пришлось бы любоваться ненавидящей меня родней еще ровно неделю. Во всем виновато нежданное наследство, свалившееся как снег на голову, тем более что тетушку при жизни я ни разу не видела, изредка лишь переписываясь с ней по случаю дней рождений да Рождества. Как, должно быть, женщина осерчала на родственников, раз завещала состояние моей скромной персоне.

—Добрый вечер, господа! — поздоровалась я первой и присела в реверансе, как того требовал этикет и позволял узкий проход.

— И вам доброго! — послышалось от спутников.

Я решила остаться, чтобы завести приятные знакомства, тем более что дорога предстояла в три долгие ночи. Поэтому, отдав пятак извозчику, от которого тот радостно просиял, попросила донести до места «2Б» мои вещи и оставить там. Мужчины тут же освободили лавку возле окна, чтобы я могла наблюдать опаздывающих и прощающихся. Вероятно, они предположили, что меня провожают. Зря, единственное, на что могла надеяться, так это о проклятии в спину, но в последнее я не верю.

— Давайте знакомиться. — В силу возраста пожилой господин должен представить собравшихся друг другу, — Макар Иванович Тоцкий, моя супруга, Мария Львовна. А этот приятный молодой человек — Шукшин Анатолий Васильевич. Позвольте узнать ваше имя?

— Федорова Лариса Матвеевна, — представилась, поочередно подавая руку мужчинам. Приятной женщине я мило и довольно доброжелательно улыбнулась, все же именно с ней мне придется провести большую часть времени в поезде, как девушке незамужней.

 Дама сидела в старомодном платье, и я понимаю дородных дам: новый фасон показывал все, что должна скрывать одежда, в особенности отяжелевший после родов и времени животик, поэтому для возрастных женщин оставили кринолин и пышные юбки, тем не менее на новый манер Тоцкая уже подвязала рыжеватые локоны на коклюшки и спрятала их под чепец.

— Я пожелал бы, чтобы столь приятная юная леди звала меня просто Анатолий или Толя, — привлек к себе внимание молодой человек. Он взял мою руку без спроса и, поцеловав ее, пронзительно посмотрел в глаза, в то же время  незаметно прощупывая перчатку на наличие обручального кольца на пальце.

Мне показалось, что этот повеса, повидав папеньку в деревеньке и восполнив пустые карманы, влекомый огнями больших городов, стремился всею сущностью души назад, в кутерьму ночной жизни, а в отсутствии друзей и дам легкого поведения решил приударить за скромной девушкой. Возможно, такое выражение, использовавшееся поэтами, жалостливое, красноречивое, могло повлиять на меня лет так в шестнадцать, когда впервые посетила царский бал. Но я проигнорировала его двусмысленное замечание и выдернула руку из неуместных объятий, тут же сделав вид, что мне крайне интересно разглядывать улицу.

А на улице в вихре снежинок к перрону  поспешно вышагивал высокий мужчина в черном пальто и цилиндре, который делал его, и так возвышавшегося над всеми, сказочно гигантским. Богато отороченный мех скрывал половину лица, да и тусклый свет фонарей мешали разглядеть его получше. Но даже не яркой  внешностью выделился для меня мужчина, а тем, что  за ним, запинаясь, бежала женщина.

Раскрасневшееся лицо в обрамлении тугих светлых кудрей, все в слезах. Распахнутая зимняя шубка оголяла богатый вырез платья, платок, небрежно развязавшись, висел на руке, а не согревал хозяйку в столь холодную пору. Женщина что-то протараторила мужчине, а потом не выдержала, схватила его за рукав и дернула на себя, останавливая. Мужчина развернулся к ней лицом, что-то сказал, вероятно, грубое или дерзкое, потому как в то же мгновение выдернул рукав и торопливо заскочил в вагон. Я же сумела рассмотреть, как лицо женщины застыло белой маской, потом по нему скользнула тень раздражения и лишь на мгновение такая жуткая ненависть, что пришлось отшатнуться от окна. Что такого мог сказать мужчина, чтобы так поразить женщину? И сразу заведомо невзлюбила спутника. На редкость неприятный тип, так я решила.

Мужчина стремительно пронесся мимо нас, неся стужу за собой, не поздоровавшись, громко стукнул дверью своего отделения. Я отметила, что нерадивый сосед прошел в купе «2А», таким образом, мы обрели недостающего попутчика.

***

Казалось, все только и ожидали этого пассажира, прозвучал надрывный гудок, и вскоре поезд, еще раз протрубив перрону прощанье, пыхтя, тужась, неохотно взял с места и тронулся в путь. Потихоньку наращивал обороты и добавлял мерный стук колес, за окошком промелькнули фонари, по мере движения от города они заглядывали все реже, а затем и вовсе погрузили окно в непроглядную ночь.

Через некоторое время мы занялись разговором с семейной четой. Пара успела рассказать о сыне, вошедшем в свадебный возраст. О его успехах в кадетской академии, которую он, крещенный именем Вячеслав, должен вскоре закончить, и его матушка, успев задать парочку важных для нее вопросов и разузнав, что мой отец генерал, вознамерилась познакомить нас. Тоцкая горячо просила, чтобы, прибыв в столицу, я обязательно посетила их дом и пообедала со скромной семьей. Но скромными Тоцкие не были, и даже матушка юного военного не могла предположить, что слава о сыне опередила ее собственный рассказ.

Красавец Вячеслав Тоцкий разбил немало женских сердец. Обычно выбирая  неприступную барышню, ловелас любил брать крепость штурмом, скажем так, до полной капитуляции, а светское общество делало ставки в мужских салонах.

Свое же сердце я бережно хранила и старалась не нагружать его сильно. После некоторых увещеваний и удостоверений с ее стороны в искренности намерений, нехотя согласилась отобедать у них в доме, мысленно скрестив пальцы.

— Хорошо, как же хорошо все складывается! Мы вас обязательно познакомим со Славиком! Он должен  взять выходной, чтобы встретить нас на вокзале, и если вы не против, то Вячеслав мог бы доставить и вас?

— Благодарю, но… — Только хотела вежливо отказаться, как нас бесцеремонно прервали, слегка кашлянув. 

На входе перед нами вытянулся не лишенный привлекательности мужчина средних лет:

— Прошу прощения, что прерываю вас…

При ближайшем рассмотрении я заметила смуглую кожу, иссиня-черные волосы, перехваченные тонкой лентой в хвост. Ширина плеч говорила, что мужчина силен и, вероятно, упражняется. Длинные пальцы небрежно обхватили трость, а быстрые движения выдавали в нем  фехтовальщика.

— Позвольте представиться, князь Леонард Гилмор. — Он слегка поклонился, а мы застыли, стараясь осознать, кто волей судьбы предстал перед нами.

— Боже, — высказала вслух мои мысли госпожа Тоцкая и всплеснула руками, себе я такую вольность не позволила.

— Дракон! — не сдержал эмоций сосед Толя. 

Молодой человек подскочил, тут же освобождая место возле меня, по-видимому, посчитав его лучшим из того, что могло предложить наше скромное купе. На его бесцеремонное восклицание князь как человек, простите, как воспитанный дракон, не отреагировал. Он, холодно скользнув по мне взглядом, присел рядом.

Драконы… Откуда они появились и как вошли в нашу жизнь, уже никто и не вспомнит. Сначала, наверное, были сказки про змея, крадущего девственниц из сел, но сказки сказками, а когда в столицах всего мира наконец эти существа вышли из тени и предстали перед людьми, пришлось выбирать: либо принять этих чудищ, либо пытаться противостоять. Несколько зарубежных стран  не захотели делить власть со страшными ящерами, и вспыхнуло противостояние, закончившееся плохо для людей. За одни сутки королевскую семью спалили дотла. С тех пор драконы не проявляли кровожадности, наоборот, стали символами защиты мира и порядка. Хотя истоки такого благоволения мне так же не были известны.

 Они редко вмешивались в политические конфликты, но по иерархии занимали первейшее место, где-то деля с королями власть, а где-то даже лидируя. Скромное звание «князь» было обманчиво. Высшая, неприкасаемая раса. Драконы не подчинялись законам и были выше всех по положению. С их желаниями считались все короли без исключения.

Нам, людям, мало что было известно об их жизни и традициях. Змеи ревностно охраняли знания о себе, но в скандальных хрониках нет-нет да мелькали их лица. Драконье сообщество хоть и было скрыто, все же их мужчины вступали в отношения с человеческими женщинами, что для последних не всегда заканчивалось хорошо, поскольку известных браков между представителями наших рас не было.

Всего было несколько типов ящеров: огненные, золотые, водные и самые редкие, черные. В любом случае, я думала, что змеи не ездят на поездах и вообще не встречаются с простыми людьми. Вопроса я не заметила, и лишь когда мое молчание затянулось и привлекло — о боже! — внимание самого дракона, то есть князя, я прокашлялась.

— Простите, не расслышала, о чем меня спрашивали? — Надеюсь, я не прослыла слишком простой. Дракон улыбнулся, на мгновение показавшись человечным, даже черная радужка необычной продолговатой формы не испугала.

— Чаю, вы хотели бы чаю, Лариса Матвеевна?

О, по всему заметно, что меня ему уже представили. Я смутилась, нервно прикоснулась холодной ладонью к пылающей щеке и ответила:

— Я... да, пожалуй. — В этот раз дракон усмехнулся.

Интересно, что мужчина подумал: деревенская девушка потеряла сознание, когда увидела столь редкое существо да еще путешествующее в одном вагоне с простыми смертными? Я дернула голову чуть вверх, чтобы князь не возомнил о собственной персоне слишком много. После случая на перроне, несомненно, он не заслуживал хорошего отношения.

— Как я говорила уже госпоже Федоровой, мы даем званый обед и рады были бы вашему присутствию тоже. Наш сын выпускается из военной академии! — Тоцкая посмотрела на мужа нерешительно, как бы спрашивая, возможно ли такое вообще по этикету: пригласить на семейный обед настолько важного гостя. Я покачала головой, даже на королевских обедах появление ящера редкость, поэтому с удивлением развернулась, когда услышала:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Прибуду с удовольствием.

Изумление мы разделили на все купе. Зато дракон, похоже, был польщен произведенной реакцией. Завидев в нем понимающее существо, госпожа Тоцкая пожаловалась на нехватку приличных девушек в обществе. Это была любимейшая тема разглагольствования госпожи, судя по тому, как закатил глаза ее муж.

— Все хищницы, что ни приходили к нам. — Тоцкая повернулась ко мне. — Я, конечно, не про вас, дорогая…

 «Ну конечно…» — подумала я, но вслух предположила:

— Возможно, не все они были хм-м… хищницами? — Отчего-то хотелось непременно спорить, хотя обычно я спокойно отношусь к проявлению личного, не схожего со мной мнения.

— Ой, ну что вы, деточка, — отмахнулась женщина, — самые что ни на есть хищницы! А когда я выясняла, какое образование получили они и кто их родители, сразу понимала: дамочки желают одного — удачно выйти замуж! Благо мой сын после подобных предложений всегда брался за ум и раскланивался. — Женщина перекрестилась, я же вспомнила самый легкий способ побега мужчин из-под алтаря — «не пришлась по вкусу родителям».

Тем временем дама продолжила:

— Вот вы, князь. — Тоцкая обратилась к дракону, ища поддержки. — Часто ли случается вам избегать ненужного внимания от женской половины?

Дракон кашлянул в кулак, пряча улыбку. В это мгновение к нам подошел кондуктор, неся на расписном подносе горячий чай, там же стояла вазочка с сушками да маленькими прозрачными конфетами, завернутыми в шуршащую бумагу. Это-то и спасло князя от ответа, поскольку вызвался помочь. Ящер ловко перехватил поднос и мгновенно раздал приборы гостям.

Принимая горячую чашку из рук дракона, я вздрогнула, случайно коснувшись его пальцев. Даже через перчатку ощущала исходивший от него нечеловеческий жар. Мужчина, заметив это, промолчал, но задержал на мне внимание дольше. Мои бедные щеки запылали, казалось, с новой силой. Убрала руки, чтобы попытаться снова взяться за блюдечко.

— Думаю, проблема решится, стоит вашему сыну найти хорошую партию, — тем временем все же ответил дракон, ловко уводя внимание дамы от себя и переключая его на любимого отпрыска.

Я, к стыду, потеряла нить разговора, стоило Гилморту вновь коснуться моих рук. Отчего-то показалось, что при этом он успел подушечкой большого пальца провести по моей перчатке. Чашка вздрогнула, роняя горячие капли мне и дракону прямо на кожу, я отдернула руку, стараясь унять боль, которую ощутила даже через ткань. Князь же, казалось, не заметил, что обжегся. Зато в его глазах я заметила раздражение и, вероятно, даже досаду:

— Хотя я соглашусь с вами, тяжело найти женщину, что не спровоцировала бы мужчину…

— Простите, — промямлила я, пытаясь третий раз взять из его рук чашку, но когда смысл фразы до меня дошел, вспыхнула, мотнула головой, отказываясь от чая и заметила, усаживаясь подальше от дракона: — Ничего не могу сказать насчет поведения всех девушек, но уточню, что излишнее внимание мужчин действительно провоцирует!

— О как! Так, значит, во всем виноваты мужчины? — задумчиво заметил Гилмор и поставил чайную пару прямо передо мной на стол.

— Я бы хотела сказать, — примирительно произнесла я, — что первичное поведение во многом определяет, как к нам будут относиться впоследствии.

С чего такая реакция? Тем более князь сам разлил горячую воду. Я подняла нос, отворачиваясь от него. К этому чаю не прикоснусь. Хотя тут же себя отругала: почему сама так остро отношусь к дракону? Не в первый раз встречаюсь с высокими гостями и уж точно знаю, как себя вести. Правда, поведение ящера все же немного отличалось от соответствующего его положению и статусу. Откуда то яростный взгляд, то краткое посматривание на мою руку. Кстати, перчатки я все же сняла, а красные пятнышки на левой руке закрыла ладонью.

— Больно? — прошептал интимно Гилмор, неожиданно оказываясь слишком близко, и я невольно отпрянула, хотя было уже некуда, меня фактически прижали к стенке.

— Не беспокойтесь, — натянула улыбку и только сейчас заметила его зеленые с золотыми крапинками глаза, затем там проступил красный цвет, потом фиолетовый. Такой цвет точно не мог принадлежать человеку!

Я продолжала смотреть в постоянно менявшуюся радужку. Отчего-то вспомнились бабушкины сказки, шумно сглотнула и отогнала от себя навязчивые картинки моего похищения. Я хоть и девственница, но сомневаюсь, что у такого мужчины есть проблемы с противоположным полом, скорее наоборот: судя по сцене, разыгравшейся на вокзале, это женщины за ним бегают.

Нашего разговора никто не заметил, продолжая оживленно спорить на совершенно иную тему. А поговорить было о чем. В столице закатывали грандиозный праздник в честь правящей династии. Готовился царский прием, и мало кто остался в стороне от столь знаменательного события. Готовились загодя. Улицы должны были украсить фигурами изо льда. Зимняя стужа рано погружала столицу в темноту, поэтому заказали невероятное количество фонарей, чтобы город весь сезон  ярко освещался.

К слову, наша семья тоже получила приглашение на бал. Модистки как никогда завалены заказами, а меня ожидала череда длительных и муторных примерок.

— Вы идете на бал? — Я замечталась и вяло отвечала на вопросы, но князь опять обратил на себя внимание.

— А вы? — Не хотела отвечать на его вопрос прямо, но сердце бешено забилось, как только поняла, что, вероятно, нам придется встретиться и на балу, поскольку именно на это грандиозное событие прибудут драконы, так писали местные газеты. Хотя кто конкретно явится, конечно, людям не сообщалось, но уже само это заявление заставляло сплетниц придумывать истории, а молодых барышень — вздыхать томно в подушки по ночам. Таинственный ореол вокруг не оставлял в покое дамские сердца и фантазии.

— Поэтому и направляюсь в столицу. — Теперь его лицо снова светилось ничего не значащей полуулыбкой, а колючий взгляд пропал.

Странно все: то злится за неосторожность, то неожиданно снова проявляет милость. Видимо, это можно объяснить его сущностью. Вот, к примеру, мы же не будем обвинять иностранца, который ест противную овсянку по утрам? И вот не будет он же вменять нам в вину любовь  к сладкому чаю вприкуску с соленой красной икрой на ржаном хлебце с маслом? Вот и драконы наверняка имели особенности поведения. Просто я о них еще ничего не знала.

— Прошу прощения. — Поднялась, а следом за мной повставали мужчины. — Я устала и вынуждена покинуть вас.

— Конечно, деточка, идите, — улыбнулась Тоцкая, желая мне спокойной ночи.

Господа поклонились. Когда я протискивалась мимо князя, то отметила, что ростом едва дохожу до его груди. Еще раз подивившись его размерам, встретилась с потемневшим взглядом Гилмора и отметила снова странную перемену в его поведении. Зрачки менялись, как будто жили отдельно от мимики хозяина. Тут я сделала открытие: именно цвет глаз, его пластичность мог подсказать настоящее настроение  существа.

В этот момент вагон дернулся, и все, кто стоял, не удержались от резкого толчка, попадав. Кроме меня: я влетела прямо в руки князя, его удержало лишь то, что падать со мной ему было некуда, позади стена.

— Дорогая, ты в порядке? — суетился господин Тоцкий, вглядываясь в испуганную супругу.

Анатолий упал в проход, но уже поднимался, почесывая голову. Князь же продолжал удерживать в своих объятиях. От близости  мужчины  бросило в жар, прежде меня так интимно не обнимали. Дракон тяжело дышал, и это пугало. Я не решалась поднять голову и посмотреть  в красноречивые глаза, отчего-то казалось, я там могу разглядеть лишнего. Например, злость и раздражение на мою неуклюжесть.

— Я в порядке, князь. — Постаралась отстраниться от мужчины, уперев в его грудь кулачки, не тут-то было. Руки каменным обручем обхватили, не давая не то что сдвинуться, мне дышать становилось тяжело.

— Князь… — произнесла громче, наконец поднимая лицо. Казалось, дракон меня не слышит. Гилмор водил глазами по лицу, шее, скользнул ниже, в вырез платья. Хотя оно было приличным, тем не менее, прижавшись теснее, округлости выглядели слишком соблазнительно, особенно с его стороны.

— Я провожу вас, — глухо ответил дракон и, не замечая моих попыток избавиться от него, проскользнул со мной в проход. Перед купе Гилмор вдруг остановился.

— Прекратите немедленно ко мне прикасаться! — Люди были далеко, и теперь я могла себе позволить высказать ему открыто в лицо, что думаю о нем.

— Лилия, — позвал мужчина, совершенно не обращая внимания на мои трепыхания и попытки вырваться, — будьте осторожны и не открывайте двери! — Тут князь легонько встряхнул меня. — Вы слышите?

Я оглянулась. Если бы не была так возмущена поведением дракона, наверняка обратила бы внимание на то, что поезд не двигается, а из соседних вагонов слышатся взволнованные голоса.

— Что это все значит? — только успела крикнуть, прежде чем меня запихнули в купе и, не удостоив ответа, повернули ключ в замке.

Только теперь я обратила внимание, что нахожусь в  купе под номером «2А» и меня попросту заперли!

Глава вторая

Сложно было что-то рассмотреть в черноте, что наступала со всех сторон. Несколько раз мимо окна проходили вагоновожатые, обстукивая колеса поездов. Тусклый желтый свет от фонариков казалось недостаточным для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, так грозно нависали лапы елей со всех сторон. В какое-то мгновение я порадовалась, что осталась взаперти, только если бы это было мое купе.

От города мы уже далеко. Где остановились и насколько близко ближайшая станция, и вообще, чем вызвана такая спешная остановка? Вопросы, роившиеся в голове, оставались без ответа. Я услышала близкий разговор и даже поняла, что между собой разговаривают соседи. Услышала восклицания госпожи Тоцкой и успокаивающий голос супруга в общей комнате, даже обещания нашего кондуктора незамедлительно принести еще горячего чая, но вот ни Анатолия, ни князя не было.

В поезде заметно похолодало, сложилось ощущение, что входные двери открыли, забыв закрыть. Я осмотрелась в поисках теплой одежды. Вот оно. Пальто, отороченное черным мехом. Мстительно пронеслась мысль, что на таком морозе Гилмор наверняка замерз, хотя навряд ли. Судя по жару, исходящему от него, драконья сущность обладала  внутренним огнем.

Провела рукой по меху, мягкий на ощупь, приятный. Вспомнилось, как он закрывал им лицо. Теперь я поняла: чтобы никто не признал в нем дракона и князя. Натянув на себя чужое одеяние, уселась на софу, старательно избегая смотреть на подготовленную ко сну кровать. Мужской, свежий и чуть дразнящий запах моментально окутал, погрузив в состояние легкого ступора и расслабленности. И где-то в томительном ожидании хозяина купе 2А я соскользнула в сон.

Проснулась от резкого толчка и, потирая глаза, села на кровати. Поезд тронулся. Я хотела подняться, но осталась сидеть, боясь пошевелиться, только сейчас замечая, что в купе не одна. Дракон стоял над умывальником и смывал что-то с рук, что-то черное. Мужчина стоял полубоком, поэтому рассмотреть его полностью не представлялось возможным.

— Отомрите, — неожиданно произнес он, поворачиваясь ко мне. Белым вафельным полотенцем Гилмор вытер руки и отбросил его в сторону.

Спиной двинулась к выходу. Мужчина поднял вопросительно бровь, наблюдая, как я нервно дергаю ручку двери. Слава богу, она была не заперта, я выскочила в коридор, промчалась до своего купе и успокоилась только тогда, когда повернула защелку несколько раз.

«Меня же могли увидеть в его комнате!» От этой мысли становилось дурно, так дурно, что голова разболелась, а во рту пересохло. Я трясущимися руками умылась, кое-как разделась, переодевшись в пеньюар и теплую ночную рубашку.

На кровать долго не решалась лечь, и виновато в этом было исключительно разыгравшееся воображение. Конечно, ведь наши купе были зеркальными, и по сути две кровати, мою и дракона, разделяла тонкая перегородка вагона.

Ругаясь последними словами, я все же через силу забралась в постель и укрылась, старательно избегая смотреть на стену, за которой наверняка уже смотрел десятый сон князь. Но даже мерный стук колес и покачивание поезда не смогли усыпить, мне казалось, что я могу ощущать жар тела князя даже через стену…

***

— Лилия, Лилия, — звал меня сквозь сон навязчивый голос дракона, и я подскочила на кровати, сгоняя последнюю память минувшей ночи и сна. Явь же предстала в виде моего купе и разбросанных по нему вещей. Не типично для меня. Выглянула в окно.

Мы выехали из густого леса, и теперь я могла наблюдать лучи восходящего солнца. Ничто так не поднимает настроение, как путь домой и хорошая погода. Вчерашний инцидент с тем, что поезд остановился, не вызывал страха, только живой интерес о происходящем. С таким вопросом я и вошла в залитое солнечными лучами место общего сбора. Там уже завтракала почтенная чета, присутствовал князь. Закинув свои длинные ноги одну на другую, он уткнулся в газету.

— Доброе утро! — приветствовал господин Тоцкий, намазывая на тост масло.

Приятно пахло кофе, и мне захотелось тоже этого терпкого напитка. Дракона я не то чтобы  не заметила, просто старательно избегала контактировать с ним взглядом. казалось, и он на меня мало обращает внимания. Что ж, забудем вчерашний инцидент с моим заточением у него в купе, тем более никто об этом не узнал. Моей репутации ничего не угрожает.

Сегодня я надела закрытое на глухие пуговички платье, светлое, теплое, присборенное спереди и предстала перед попутчиками в домашнем виде. Мягкие локоны струились по спине, и только по бокам я собрала аккуратные букли, пришпилив их. Поэтому если меня вчера могли обвинить в желании произвести впечатление на дракона, то теперь никто в этом не мог сомневаться. Мне абсолютно все равно! 

Я еще раз улыбнулась солнечному свету, слепившему из окна. Не сдержала улыбки и кондуктору, который появился, стоило тронуть колокольчик вызова. Через мгновение передо мной стоял кофе. Я отломила сыр и снова повернулась к окну. Сыр, немного сливок — и рот наполнился ни с чем не сравнимым удовольствием. Даже оханья дамы я игнорировала, только через мгновение, когда Тоцкая спросила второй раз, вынырнула в реальность.

— И вам пришлось лично восстанавливать пути? — обращалась женщина к дракону.

— Да, — ответил тот, недовольно отложил газету в сторону. И тут до меня наконец стал доходить смысл вопроса.

— Вы хотите сказать, что своими руками ремонтировали железные полозья? — уточнила я, удивленная сверхспособностями князя. Как такое в принципе возможно?

Гилмор вздохнул и тяжело посмотрел в мою сторону:

— Рельсы, — поправил он. — Мне потребовалась некоторая помощь, но да, мы справились, благодарю. — После дракон повернулся к кофе, тронул чашку ладонью, и мне показалось, что остывший напиток князя снова стал горячим, от него даже пар пошел, хотя, возможно, все же показалось. С утра мои мысли текут медленнее обычного, тем не менее не заметить легкий сарказм в тоне Гилмора я не смогла.

— Что ж, наверное, нам необходимо выразить свою благодарность за то, что мы можем продолжать путь. — Я чуть наклонилась вперед и слегка улыбнулась, ко мне сразу присоединились Тоцкие.

— Что вы! В моем положении это сделал бы любой дракон.

На подобное замечание мы промолчали, мало кто из нас мог похвастать знакомством хоть с одним из них. После завтрака каждый побрел в свое купе, и я, не став дожидаться Анатолия, который и к десяти часам не выказал желания присоединиться к нам, удалилась к себе. Присела на кушетку и открыла томик любовного романа, что был знаменит нынче в Вележске. Книженцию эту перепечатывали много раз, и мне достался один экземпляр после того, как моя сестра зачитала его до дыр. Я взяла книгу, чтобы развлечь себя по дороге на похороны тетушки и назад, но не успела открыть главу, на которой остановилась в прошлый раз, как в мою стену стукнули. Я замерла и удивленно посмотрела в сторону услышанного звука. За стеной молчок. Подивившись странному поведению князя, пожала плечами и продолжила чтение ровно до обеда.

К обеду выполз отяжелевший Шукшин. Оказывается, накануне он так перепугался, что выпил слишком много красного вина. Тело молодого человека не выдержало, и его мучила похмельная болезнь. Скривившись на борщ, Анатолий  все же через силу стал есть, рассказывая нам не менее интересную историю вчерашнего странного происшествия.

— Когда мы с князем дошли до паровоза, то были крайне удивлены, увидев, что рельсы перед нами были настолько испорчены, что поменяли цвет на ярко-голубой и были выгнуты стрелами вверх, словно какое-то древнее чудовище просто их разломало! — описал свой опыт Анатолий. Сегодняшнее дурное состояние не располагало для ухлестываний за мной, поэтому я удивилась тому, что он довольно приятный молодой человек, если бы не налет выученного хвастовства.

— Может, вам показалось? — уточнил Тоцкий. Накануне он увел свою супругу в купе и носа не показывал оттуда.

— Я вас уверяю, — закашлялся Шукшин, по-деревенски перекрестившись, уверяя в искренности своих слов. — Мало того, сам дракон запретил нам подходить ближе к путям, чтобы посмотреть, отчего это металл так посинел! Сказал, что температуры могли спровоцировать такое состояние, позволившее выгнуть металлическую часть путей!

— И что же дальше? — Госпожа Тоцкая от волнения начала обмахиваться тонко вышитым платочком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Дальше князь подошел один в темноту, где мерцали только поврежденные запчасти.

— Как же он мог там что-то рассмотреть? — Этот резонный вопрос уже добавила я, удивляясь невозмутимости и бесстрашию князя. Точно помню, как было жутко на той стоянке.

— Я подумал, что ему хватает странного свечения от путей, в любом другом случае, уверовал бы, что драконы способны видеть в темноте, как мы днем! — объяснил мне Толя и продолжил, когда смог проглотить еще одну ложку супа. — Но удивительное произошло потом, когда князь, голыми руками схватив одну из железяк, поднатужившись, вернул ее на место, потом сделал то же самое и с другой стороны.

— А что же свечение? — уточнил пожилой господин.

— Какое? — удивился Анатолий и тут же сообразил, о чем его спрашивает Тоцкий. — Странно, но стоило только дракону прикоснуться к металлу, как все пропало, словно и не было ничего.

— А потом? — Казалось, госпоже хочется увлекательную историю о приключениях дракона и  молодого Шукшина, но тот разочаровал пожилую женщину. — А после князь велел проверить внимательно вагоны и трогать в путь незамедлительно!

— Странно все это, — пожевал усы Тоцкий, задумчиво посмотрел в окно, за которым снова появился редкий лесок. С тем, что происшествие и правда вышло странным, я была согласна.

Кстати, подтвердить слова Анатолия или опровергнуть дракон так и не вышел, предпочитая оставаться в купе и на время ужина.

Глава третья

Ночью, разбередивши свою фантазию, я долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Странное свечение, неожиданная поломка путей. Да, такие поездки случаются редко и обычно мы читаем о них в хрониках происшествий. Что если бы машинист уснул и заранее не заметил сломанную железную дорогу? Мы наверняка бы уже погибли! Если не от аварии самой, то уж точно от холода или диких животных!

В конечном итоге, не досчитавши и до пятидесяти барашков, я подскочила на кровати, налила себе стакан воды и опустошила его. Жара, несомненно вызванная чрезмерным отоплением поезда, была второй причиной, почему мне не спалось. Поэтому я скинула теплую ночнушку, оставаясь в халате на голое тело. Окно, как бы я не дергала его за ручку, открыть не получилось, оно и понятно, в зимнее время его напросто забивали гвоздями.

Какое-то время, понаблюдала за тем, как луна шествует за поездом и в тишине отчетливо услышала стон. Мужской. Внимательно прислушалась. Звук повторился, а я обратившись в слух, прильнула к стене. Там, в соседнем купе князю наверняка было плохо, судя по хрипам. Отчего-то в моей голове промелькнули мысли о том, что Гилмор сегодня после завтрака так и не появился, а за самим завтраком был бледным и мало разговаривал. Я конечно не обратила на это внимание, посчитав природной замкнутостью. Но вдруг, после вчерашнего происшествия, тогда, когда он разгуливал по улице совершенно раздетым, да и еще чинил железнодорожные пути ему стало дурно и никто не может ему помочь? Показался страшным этот вчерашний стук днем. Вероятно ему тогда стало плохо, но я из-за своей беспечности даже ни разу не поинтересовалась, почему наш спаситель так и не вышел отобедать.

Да что это я в самом деле! Все промелькнуло за мгновение: я выскочила, так и забыв привести себя в порядок, подбежала к двери князя, повернула ручку. Слава богам, та была не замкнута, вломилась к Гилмору и оказалась права! Мужчина лежал на полу ничком. Не задумываясь бросилась к нему, прислушалась, дышит ли князь, с трудом перевернула мужчину, чтобы рассмотреть его самого.

Бледное лицо, заостренные черты лица — орлиный нос, густые, чуть сдвинутые брови, мужчина был одет как за завтраком, единственное, что успел сделать Гилмор так это снять пиджак и теперь на нем только белоснежная рубашка, насквозь влажная — князь горел, не просто горел, пылал так, что до коснуться до него было больно. Я метнулась к кровати, стянула простынь, кинула ее в таз, налила воды из умывальника. Тряпка быстро намокла и я кинулась назад.

Руки тряслись:

— Что же вы, князь, о себе не заботитесь, — разговором я отвлекала себя от странных эмоций вспыхнувших в голове, стоило мне разорвать на нем рубашку. Сильное мужское тело не оставило меня равнодушной, тем более такого я в жизни своей не видела. Право господам не пристало ходить голышом, но даже в деревне на сенокосе, среди крестьян, я ни разу не видела столь мощно развитой мускулатуры.

—Боже, сложен как бог древнего мира, — дунула на прядь, упавшую мне на лицо и прикрывшее на мгновение князя. Дальше я обтерла Гилмора и оставила холодную тряпку сверху. Следом занялась головой дракона. Было видно свежую царапину прямо на лбу и немного запекшейся крови. Подушку князю я подложила под шею, затем, не обнаружив полотенца, оторвала от халата кусок ткани, смочила ее в остатке воды и осторожно обработала Гилмору лицо, оставила часть своей одежды в качестве компресса.

Казалось князю становилось легче, я сбегала к себе в купе и принесла еще воды. Налила в стакан и попробовала напоить дракона. Сначала я боялась, что мужчина попросту захлебнется, но потом потихоньку он отпил воды сам. Это принесло облегченный вздох. Ему и правда становиться лучше, еще чуть чуть я решила остаться с князем, прежде, чем моя совесть позволила бы мне переодеться и позвать помощь.

Но я порадовалась рано, кажется из забытья, дракон перешел в состояние беспокойного сна. Вероятно именно это и остановило меня от того, чтобы покинуть его купе.

— Мари, — позвал дракон, я же смутилась. Гилмор явно звал возлюбленную, иначе зачем мужчина между жизнью и смертью взывает к женскому имени, едва кольнула зависть, и я попыталась успокоить его, погладив по голове, он даже пошевелился повернувшись на бок и тут произошло немыслимое. 

Князь, продолжая находиться между мирами сна и реальности, дернул меня, заваливая на себя, лишь успела глухо вскрикнуть. Горячие губы обожгли поцелуем. Когда рука князя властно надавила на затылок, а его язык ворвался внутрь, я закрыла глаза и отчего-то вдруг откликнулась на дерзкую ласку. Надо ли говорить, что целовалась я впервые? Руки мужчины бродили по телу и я растворялась в необычных и новых для меня ощущениях, ровно до той поры пока меня снова не позвали другим именем. Это отрезвило как ушат воды на голову. Я же на просто ворую эту ласку, мужчина не желает целовать меня, ему нужна та Мария, о которой Гилмор взывает в полубреду, ужаснулась своей порочности и постаралась оттолкнуть князя, убрать его руки.

Мужчина заметил сопротивление, но его это лишь подстегнуло усилить напор: в купе полыхнуло, одновременно с этим я зашипела от боли ошпарившей место на плече, отпихнула князя ногами и постаралась отползти от него подальше. Сам же Гилмор сел, глаза в темноте горели красными вертикальными полосками.

— Терра ли хайрем! — проговорил князь рокочущим из утробы голосом, таким жутким, нечеловеческим, и на мгновение мне показалось как тень огромного дракона заполнила пространство между нами. 

Я зажала рот рукой, только чтобы истошно не завопить, но в следующее мгновение, мужчина отключился и снова упал на подушку. В этот раз состояние его здоровья я проверять не стала. Выскочила из купе, мгновенно переоделась и поторопилась известить кондуктора, что слышала из комнаты князя странные звуки и подозреваю, тому стало дурно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я прислушивалась к тому, как в купе князя сначала несмело постучали, а затем произошло невероятное, Гилмор сам открыл его, на вопрос все ли с ним в порядке князь довольно уверенно произнес, что да и попросил его не тревожить до утра.

 «Что за чертовщина?!» — подумала я и затем трусливо, прошептала: — Надеюсь о моем присутствии никому не станет известно, в особенности князю.

Сама же постаралась угомонить сердце, что буквально прыгало в груди, а еще я старалась не замечать ожога, которым наградил меня князь. Плечо болело и пульсировало, поэтому я наскоро сделав компресс на руку, постаралась поскорее уснуть, чтобы забыть про свою глупость, что позволила зайти в купе к мужчине и уж тем более старалась стереть из памяти свой первый жаркий поцелуй с драконом.

Глава четвертая

Утренний туалет я провела в этот раз с особенной тщательностью, не было того пренебрежения, что я выказала накануне, поэтому надела единственное платье, что могло сойти за праздничное, если бы не предназначалось для похорон. В общем, оно было строгим, закрытом на многочисленные пуговички и черным.

Сегодня мне хотелось, чтобы князя ничто не подтолкнуло к мысли о том, что ночью я вором прокралась к нему и застала в наиболее уязвимой ситуации. Да еще и подвергла свою жизнь опасности, а судя по тому, что князь проснулся, стоило его побеспокоить кондуктору, мое беспокойство о его здоровье было напрасным. Он ведь дракон, они сильные, и глупый обморок не мог быть угрозой жизни, как я подумала накануне. Один такой монстр способен был сжечь войско и город за час, а тут я подумала, что такому потребовалась помощь. Глупости!

Лицу я придала серьезное и задумчивое выражение, чтобы прекратить на корню заигрывания, показав всем, что не в духе, с тем и шагнула в общее для всех попутчиков купе. Здесь собрались все.

Князь возле окна, закрывшись газетой, Анатолий, проснувшись необыкновенно рано, болтал о чем-то с Тоцким, супруга пожилого господина улыбнулась мне и тут же предложила чаю. После ее замечания мужчины поднялись, Василий незамедлительно уступил мне место, зато князь пронзительно глянул на меня поверх газеты. Казалось, он меня готов в чем-то уличить, иначе как объяснить его грозно сдвинутые брови и прищур, которым он внимательно осматривал меня. На мгновение показалось, что он даже принюхивается к воздуху вокруг.

Уши, а за ними щеки и шея предательски загорелись, и я поняла, что покраснела под этим взглядом. Тем не менее побыстрее отвернулась от своего соседа и потянулась за кофе.

— Позвольте мне поухаживать за вами, — вызвался князь и выхватил у маленькую чашку. Руки соприкоснулись, и во мне ярко вспыхнул образ вчерашнего поцелуя, когда я могла ощущать его ладони поверхностью всего своего тела, груди…

Сознательно тряхнула головой и благодарно кивнула, в то же время против воли посмотрев на губы князя. Что я творю? Мой внутренний ревизор возопил, что я просто потеряла голову, а значит, необходимо призвать все силы разума на помощь.

— Благодарю, — и тут же горячо поинтересовалась у Тоцкой: — Как вы спали прошлой ночью?

— О, моя дорогая, — госпоже было приятно внимание, — великолепно! В этот раз не было холодно, натопили накануне знатно, а то знаете, как мерзнут ноги, особенно в эту пору…

Вероятно, она продолжала бы сыпать замечаниями, но передо мной поставили горячий кофе и практически на ухо поинтересовались:

— А как спалось вам? Ничто не беспокоило?

Я отшатнулась и, несомненно, отсела бы подальше от князя, но с другой стороны меня подпер Шукшин, а вот садиться ближе к нему мне хотелось значительно меньше, чем к князю, поэтому позволила себе только чуть отклонить корпус и пробормотать:

— Спасибо, вчера я спала тоже замечательно… — и сразу уткнулась в чашку.

Тут к разговору присоединился Анатолий, он плавно перевел тему на театральные постановки этого сезона и порекомендовал нам одну из самых скандально известных премьер.

— «Дракон и дева», — с показным пиететом произнес Толя, хватаясь при этом за сердце.

Я не выдержала и закашлялась, пока Шукшин хвалился близким знакомством с актерским составом, пыталась восстановить дыхание. Молодой человек заговорщически наклонился вперед и громко прошептал:

— Знатоки говорят, что история, рассказанная сценаристом, имела место быть на самом деле!

— Да? — нетерпеливо захлопала руками Тоцкая. — Тогда нам просто необходимо посетить эту премьеру. Лариса Матвеевна, что вы думаете на этот счет?

— Я еще не задумывалась о поездке на премьеру. — Да и театр в целом не вызывал во мне такого благоговения. Я любила его посещать, но не могла сказать, что испытывала глубокий душевный трепет, как, например, Толя.

— Вы невероятны, Лариса Матвеевна, такой контроль эмоций! Но уверяю, эта история не оставит никого равнодушным! Решено! — воскликнул Анатолий. — Я обязательно пришлю вам всем пригласительные!

— У меня уже есть, — остановил его душевный порыв князь.

— О, конечно, — извинился Шукшин, ему непременно хотелось бы похвастать перед друзьями, что он оказал услугу самому дракону.

— Но я буду невероятно рада! — напомнила о себе Тоцкая и расцвела, сразу же пересказывая мужу испытываемые по этому поводу эмоции и тут же непременно уточнила у Шукшина, что, ежели князю пригласительное не нужно, может ли она взять своего сына.

— Вас не интересует история про дракона и деву? — тихо спросил Гилмор, переворачивая еще одну страницу газеты.

— Отчего постановка должна меня заинтересовать? — нейтрально ответила я ему в том же тоне — тихо.

— На мгновение мне показалось, что вы заинтересовались драконами…

Я резко повернула к князю голову.

— Лариса Матвеевна, мы настаиваем, чтобы вы прибыли с нами одновременно! — сиял Шукшин.

Я медленно, продолжая уничтожать взглядом князя, ответила:

— Вероятно, мне необходимо будет обсудить этот вопрос с папенькой, и я наверняка прибуду туда с семейством. Получить такой подарок мне будет неудобно! Федоровы очень трепетно соблюдают правила приличия и не позволяют вольностей! — Мой взгляд должен был испепелить Гилмора на месте. Когда выказанного показалось достаточно, развернулась к соседу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Анатолий наверняка сконфузился, тем не менее согласно закивал:

— Что же, будем рады видеть все ваше семейство и, надеюсь, лично вас!

Я растянула губы в холодной улыбке и поднялась. Желание позавтракать пропало.

— Прошу прощения, мне необходимо подготовиться, мы скоро прибываем, а вещи я не собрала.

Я поднялась и поторопилась в купе, кулаки при этом сжимала до такой степени, что, казалось, на ладонях обязательно останутся кровавые следы от ногтей. Что за наглец! Как князь может позволить себе такого рода замечания? И тут же остановилась, пораженная своей догадкой. Неужели он понял, что это именно я была у него в спальне накануне? Остановилась в проходе. Непроизвольно дотронулась до губ рукой и задумчиво посмотрела, как за окном мелькают березки. Нет, такого не может быть, это невозможно! Ну как он мог понять? Исключено!

Кроме того, умываясь утром, я заметила, что ожог, которым меня наградил дракон, странным образом напоминает цветок лилии. Жаль, но теперь некоторые фасоны платьев станут для меня невозможными. Тут же повела ноющим плечом. Ну и все равно, не буду же я ограничивать себя в одежде из-за шрама, может, он будет только на руку, отпугивая приставучих мужчин.

— О чем задумались? — прозвучало неприлично близко, и я подпрыгнула на месте от неожиданности.

— Князь, — тут же развернулась. Гилмор навис практически сверху и если бы не узкий коридор, то стоял бы непростительно близко. Я вынуждена была поднять лицо, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Могли ли бы вы не пугать своим неожиданным появлением?!

— Прошу прощения, — усмехнулся князь одной стороной рта, глаза же продолжали меня внимательно изучать. Даже показалось, что хочет меня потрогать, чтобы в чем-то убедиться, и только приличия стояли между нами. Хотя я в этом засомневалась: наличие соседей вряд ли остановило бы этого странного мужчину.

Минута молчания затягивалась, но казалось, что смущала эта ситуация только меня. Поезд качнуло, и я подалась вперед. Князь выбросил руку и рефлекторно удержал меня, вторая рука прочно легла на поручень рядом. Вот теперь правила приличия точно нарушены. Мы прикасались друг к другу телами. Причем князь еще и продолжал меня удерживать без видимой на то необходимости. Я же металась от его внимательных, изменяющих цвет глаз к губам. Таким мягким и горячим, я помнила, какие они на вкус. Стоило об этом подумать, как загорелись уши, а следом и щеки, и...

— Я вот в толк взять не могу, — первым нарушил молчание Гилмор, — Что вы делали в моем купе? Ночью.

От этого обвинения я вспыхнула как спичка, ни один человек не будет произносить такого вслух, даже если бы это заметил. Приличный просто промолчал бы!

— Пустите! — прошипела я.

— Так я и не держу, — в свою очередь заметил князь, и, казалось, моя температура тела еще поднялась на несколько градусов. А ведь и правда не удерживает, это уже я сама льну к дракону! Что за возмутительное поведение!

Я дернулась в сторону, словно князь был заразен, и поторопилась спрятаться за дверью купе. Повернула ключ.

— Попалась, — тихо, но отчетливо проговорили в дверь, я же зажмурилась и промолчала, сделав вид, что ничего не услышала.

Глава пятая

Еще одна долгая ночь прошла и наконец-то утро, осветив солнечными лучиками, что отскакивали в искрящегося снега, встретило великолепно выстроенным из добротного белого кирпича Санкт-Вележском. Столицы нашей родины.

Величественные здания, широкие мощеные улочки, великолепная лепнина на окнах, и позолота в рамках. Покатые черепичные крыши поддерживали исполины, высеченные из камня гиганты, охранявшие вход в государственные учреждения. В отличие от прохожих, прикрывались они исключительно виноградными листьями в тон их коже, такой же белой как и мрамор.От каждого дома веяло историей, достоинством и величием. Столица производила неизгладимое впечатление на иностранцев и нас часто посещали с дружественными визитами из разных уголков мира. 

Город был испещрен множественными каналами, что уходили в море. По мере приближения к нему, дома мельчали и уже возле порта жались лачуги моряков, там же обитала и многочисленная прислуга, обслуживающая семейства в центре. Море можно было хорошо рассмотреть из моего купе, его неспокойные сегодня воды и белые барашки пены на кончиках волн. Во рту стал заметно ощущаться вкус наполненного йодом свежего воздуха. По мне так слишком влажно, особенно весной и осенью, но летом хуже, изнуряющее солнце так нагревало камни, что невозможно было находиться в городе. Поэтому все спешили в усадьбы и деревеньки. Зато зимой спасало только то, что в глубокую пору воздух выморамораживался, влажность практически не ощущалась, а в домах, обычно сильно натопленных находиться вполне уютно и комфортно.

Улицы по обыкновению чистили, к сожалению грязь, что намешивалась в течение дня так просто не сдавалась, зато недавно прошедший снег спрятал ее и какое-то время я могла насладиться сказочным пейзажем Санкт-Вележска, пока мы подъезжали к вокзалу. К обеду снег превратится в жижу и станет сложно перебираться через дороги.

На завтрак я не вышла, позорно спрятавшись за дверью, сказалась, что мне дурно и попросила проводника запиской сообщить, когда мои соседи покинут купе, только после этого рискнула покинуть поезд и выйти на перрон.

— Доченька! — маменькин голосок, звонкий как колокольчик, заставил обернуться и увидеть, как они спешат мне навстречу. Волосы Нины Федоровны, выкрашенные на модный манер, ярко сияли на фоне ее голубого платья и норкового манто поверх его.

Рядом с ней в мундире и военном зимнем пальто с соответствующими нашивками в форме золотых эполет на плечах, важно вышагивал отец. И только теперь я поняла, как соскучилась, как мне хотелось наконец очутиться дома и расслабиться. Я порывисто обняла своих родителей, чем несказанно удивила их.

— Все прошло хорошо? — уточнил отец. Он дал знать нашему извозчику понести мой чемодан и выставил свободный локоть. Когда мы приветственно облобызались, я заверила его, что желаю услышать все  свежие новости. Только один раз я позволила себе нервно оглянуться на площадь перрона и, не заметив статных драконов, поторопилась принять руку генерала Федорова.

По дороге с вокзала мы беззаботно щебетали с маман, которая успела рассказать о намечающихся скандалах, откровенных сплетнях ее подружек и даже я успела рассказать о дальних родственниках, званом ужине у Тоцких, но ни слова не произнесла о самом князе.

Дом встретил запахом ольховых дров, свежего белья и ароматной выпечки, которую кухарка готовила по случаю возвращения любого члена семьи домой. Обычно это был отец, часто посещающий военные гарнизоны областей, в этот раз такая честь выпала мне самой.

Я передала батюшке документы о наследстве, чтобы тот сложил их в сейф, чемодан разобрала прислуга, я же расслабилась в огромной ванной, наслаждаясь наконец спокойствием. Тело еще нет-нет да и потряхивало от мерной качки поезда. Когда я закрывала глаза, казалось все еще нахожусь в купе дальнего поезда. Но мирное одиночество продлилось не долго. В комнату влетела моя сестра, младшая из двух других, что благополучно вышли замуж и посещали родовое гнездо в праздничные дни с племянниками.

— Лара! — взвизгнула она и постаралась обнять меня.

— Осторожно! — вскрикнула я, когда сестричка умудрилась повиснуть на шее, опасно накренившись над купелью, скривилась, стоило рукаву ее платья коснуться ожога.

— Прости, — прощебетала она и опустилась рядом прямо на пол.

— Маман тебя убьет, — прокомментировала я.

— Я аккуратно! — пообещала она и откинула одну из косичек назад. — Расскажи, как поездка! — глазки ее при этом блестели и она в нетерпении сложила руки на край купальни, поместив на них острый подбородок. — Кого-нибудь встретила?

Я закатила глаза.

— Никого особенного! — тронула ее носик и нырнула под воду, смывая пену.

Сестренка надула губы:

— Ну как же! На похоронах, в поезде, неужели никого? —  покачала головой, слишком много романов читает София Федорова.

Я потянулась за разогретым полотенцем и встала обматывая его вокруг тела.

— Хорошо, Софи, расскажу, если ты обещаешь держать эту тайну? — грозно нахмурила брови.

— У тебя появился жених? — сестра закивала головой.

— Нет! — сделала большие глаза и шагнула из ванной.

По пушистому ковру прошла к алькову постели, забралась на нее и выдохнула, упав в свежие и мягкие подушки. Софи не отставала.

— Тогда что? — разочарование явствовало на лице молодой шестнадцатилетней девушки.

— Я видела дракона!

Шок и страх отразились в глазах Софи одновременно:

— В небе?

— В поезде, — коротко ответила я, соскочила с кровати и укрылась в гардеробной.

— Ты ехала в поезде с самим драконом? — взвизгнула сестра, от чего мне пришлось вынырнуть из-за двери.

— Тс-с, — приставила палец к губам. — Ты обещала молчать! — напомнила проказнице я.

Софи Федорова тут же постаралась взять себя в руки и уже значительно тише поинтересовалась:

— И какой он?

На мгновение я задумалась, ярко воскресив облик мужчины у себя в голове. Странный, сильный, привлекательный, интригующий, но все эти эпитеты не подходили для представления молодой девице, поэтому я буркнула:

— Мрачный и опасный тип!

— Ну, Лара! — захныкала она и даже топнула ножкой, — ну расскажи!

Я вернулась, выбрав теплое и уютное домашнее платье, застегнула его впереди, откинула влажные волосы назад.

— Обязательно расскажу, но после завтрака! — я уже жалела, что ляпнула про князя, но сказанного не воротишь и мы отправились вниз, в столовую.

— Лариса, волосы! — покачала головой маман, Софи чмокнула ее в щеку и поторопилась присесть рядом с отцом. — Дома холодно и ты простынешь!

Я прошла следом за Софи, поцеловала маму и присела рядом с ней. После того, как дракон обжег, температура моего тела стала выше: кончики пальцев и ноги, обычно подмерзающие в эту пору, перестали холодиться. Но то были лишь моим домыслом, бурной фантазией, вызванной событиями путешествия.

— Все будет хорошо! — на выручку пришел отец, он отложил утреннюю газету в сторону и добавил, — Наши девочки сильны и здоровы, а если опасаться каждого сквозняка, так от него и помрешь в скорости, не попробовав вкуса дерзкой свободы! — при этом он взмахнул столовым ножом, словно саблей и отсалютовал мне, как это бывало он делал при параде.

— Лариса познакомилась с драконом! — без предисловий «сдала» меня сестренка.

В столовой повисла такая тишина, что казалось даже за окном на улице установился непривычный штиль. Извозчики не кричали друг на друга с требованием пропустить, прохожие зазывалы перестали выкрикивать свои речевки, даже казалось снежинки замерли в воздухе.

***

— Ой, — уши покраснели и сама Софи закусила губу, виновато посматривая в мою сторону.

Молчание родителей затянулось, маман опустила глаза в тарелку и пыталась там что-то рассмотреть, отец нахмурился.

— Он всего лишь ехал в соседнем купе! — я потянула руку к булочке с корицей и с удовольствием надкусила ее.

— Кто из князей ехал с тобой в вагоне? — не своим голосом пробормотал отец.

— Кажется, князь Гилмор, — я пожала плечами и сосредоточилась на поедании сладкой сдобы, все чтобы только отвести любые подозрения, что что-то действительно произошло.

—…

— Матвей! — возмутилась маман крепкому выражению.

— Нина!

— А это имеет значение? — все же такое повышенное внимание к персоне князя у генерала заинтриговало и меня.

— Господи, ну конечно! — всплеснул руками отец. — Драконы со всего света собираются на бал! Уму непостижимо!  В Синерии! Каждый дракон должен был явиться к определенному месту! Все было организовано, охрана, приветствия, но князья решили по-своему! — утренняя газета, лежавшая рядом, полетела на пол. — Первый дракон приземлился прямо в царском саду! Второй приехал паромом, как крестьянин, и вот пожалуйста еще один путешествовал поездом!

— Может они чего-то опасаются? — предположила я и неожиданно попала в точку.

Федоров покраснел, надулся, зло сверкая на нас карими глазами, не проронив и слова, поднялся и покинул столовую, оставляя женщин семейства одних.

— Лариса, — крикнул он по ходу, — в мой кабинет!Сейчас же!

Я тяжело вздохнула. И перед тем как покинуть столовую, выразительно провела ладонью поперек шеи, для сестры, чтобы она понимала — я обязательно отомщу.

Кабинет отца выходил на ту же шумную улицу и за его спиной я могла рассмотреть, как торопятся по своим делам нанятые экипажи, как снуют мальчишки, с лотками в руках, как летит и тает в лужах грязи снег.

Будучи еще маленькой, я любила эту небольшую комнату, которая сверху донизу была набита книгами, картами, оружием. Здесь пахло сигарами и в отличие от женской половины дома, присутствовала энергетика силы. Я притаскивала сюда поломанных кукол, бежала с разбитыми коленками и знала, именно здесь меня подхватят на руки, обнимут, прижмут, пожалеют и обязательно спасут от злых драконов. Потому что папы для дочерей самые сильные мужчины на свете!

— Лариса, — отец рукой пригласил присесть в одно из кресел напротив. — Тебе необходимо подробно мне обо всем рассказать. 

Сам он в это время достал листок бумаги, обмакнул перо и приготовился внимательно слушать. Я вздохнула, сложила руки домиком и как примерная дочь рассказала все без утайки, все, кроме своего вторжения в купе к князю и моем страстном поцелуе.

В отличие от моей сестры Матвея Ивановича Федорова крайне заинтересовало происшествие с поломкой железнодорожных путей, а не особенности трепетного отношения женского населения к драконам и последствия такового отношения у конкретной незамужней дамы. Слишком хорошо меня знал мой родитель и доверял, поэтому мне стало стыдно за свое поведение. Я зареклась, что более не позволю себе дурственных эмоций и постараюсь избегать мужчин, в особенности драконов-мужчин, всеми возможными способами, поэтому тут же приступила к выполнению задуманного плана:

— Папа, позвольте мне не ходить на театральную постановку? — рука метнулась ко лбу, но генерал меня не замечал. Отец, узнав от меня всю интересующую его информацию, уже чертал распоряжения, что-то бубня себе под нос про охрану важных персон, тем не менее он оторвался от дела.

— Доченька, прошу тебя отнестись с серьезностью к ближайшему времени. Я обеспечиваю безопасность царя, безопасность важного мероприятия! Если моя семья не появиться в указанный период на светских мероприятиях то все подумают, нам что-то грозит, раз я не допускаю членов своей семьи. Так что тебе и твоей сестре придется посетить каждое приглашение! И чем больше их будет, чем чаще столичная публика будет тебя замечать, тем лучше это будет для всех! Мы не можем позволить иностранным секретным службам использовать этот повод против нас!

Я понимающе покивала головой, заверила генерала в готовности оказать любую помощь царю и нашему обществу, а затем вернулась в столовую и наконец позавтракала.

Глава шестая

Снившиеся ночью драконы и некие тайные заговоры не дали мне спокойно выспаться, итог: я совершенно разбита. Вокруг разложены наряды. Швея, дородная женщина с толстыми и короткими пальцами, не останавливаясь щебетала и расхваливала различные фасоны, с вдохновением рассказывала о новых тенденциях, что взорвут новый сезон. Слушала я вполуха, стараясь отвечать только тогда, когда это было необходимо.

— Боже мой! — неожиданно воскликнула женщина, когда заметила на плече шрам. — Милочка, откуда это у вас?

Сонливое состояние сразу сдуло сквозняком.

— Ожог, — прикрыла рукой рану, что невыносимо болела и чесалась. Кожа вокруг опухла, и это вызывало беспокойство, что, возможно, у меня заражение, но швея, оказывается, переживала не по поводу моего здоровья:

— Что же делать с платьем? У вас там оголенные плечи! — всплеснула она руками и уселась на мою кровать, заваленную нарядами.

Я спустилась с пуфика, на котором, стояла и подошла к зеркалу с тремя створками, покрутила плечом, оценивая размеры трагедии.

— Может, мы сможем спрятать его за драпировкой? — предложила.

— Что вы! — возразила швея. — Нет, нет и нет! В этом сезоне только алтас, только кожа, впереди все должно быть девственно чисто, натянуто, показывая округлости, маня их красой, а у вас есть что показать! — тут же в наступление пошла женщина, подскочила и двинулась в мою сторону. — Но вы не волнуйтесь! Я обязательно что-нибудь придумаю!

— Лилия! — воскликнула я.

— Что? — опешила и остановила свое наступление швея.

— Вы можете мне сшить лилию, и я приколю ее вот сюда, — показала я место на рукаве.

Модистка задумалась, в ее голове явно щелкали механизмы, отвечавшие за то, что можно носить в этом сезоне, а чего нельзя. Она прищурилась, прикинула и с облегчением выдохнула.

— Да, этому цвету и фасону, кажется, подойдет. — Я сделала вид, что не заметила, как швея перекрестилась. Еще бы, перешивать целое платье или добавить изящное украшение — разница очевидна.

— Как же я вам завидую! — воскликнула она спустя несколько долгих часов. — Вы посетите скандальную театральную постановку! Несколько платьев в ней я сшила сама, поэтому и находилась на репетиции труппы! — посекретничала модистка и тут же покраснела. — Это такое откровенное шоу! Но не буду вам ничего рассказывать! Сами увидите!

Наряды на сезон были подогнаны частично, еще несколько дней работы девушек-белошвеек, и я буду готова блистать на светских мероприятиях. Одно только сегодняшнее платье чего стоило. Темный шелк плотно обтягивал лиф, тонкая сеточка из прозрачного материала прикрывала кисти рук наполовину. Все закрыто, но форма заставляла фантазию пуститься в пляс, так описала наряд модистка и поторопилась к себе в цех, чтобы поспеть с заказом вовремя. Ей еще предстояло посетить несколько домов, прежде чем ее рабочий день закончится, а мне нужно было вытерпеть горячие щипцы служанки да настойчивое нытье сестры по поводу, что на постановку ее не берут в силу нежного возраста и неоднозначных высказываний критиков.

Начавшийся вчера снег и непогода усилились, и к снегопаду, заставившему кучеров сменить колеса на полозья, добавился порывистый ветер. С каждым дуновением он грозил сорвать шляпки дам и их кавалеров, что торопились к парадному входу царского театра.

На больших и широких ступенях обычно задерживались на приятные разговоры и приветствия друзей, сейчас же, подняв воротники, посетители спешили спрятаться от непогоды в теплом и богато убранном помещении. Только несколько человек стойко держались и кого-то поджидали.

Из них я заметила спешившего к нам Шукшина, что буквально скользил в своей не по погоде нарядной обуви. Выше на ступеньках нас ждали супруги Тоцкие, рядом с ними стоял высокий молодой мужчина в военном мундире, с саблей, пристегнутой к поясу. Голубоглазый блондин с небольшой бородой, подстриженной на модный манер, издалека тепло нам улыбнулся и подождал, пока мой отец поравняется с четой Тоцких. Анатолий от избытка эмоций супротив этикету представился сам и поспешил представить Тоцкую с супругом.

— Вячеслав. 

Я натянуто улыбнулась после того, как молодой человек склонился над моей рукой.

— Лариса Матвеевна, наслышан о вас. — Каблуки звонко щелкнули, и мужчина выпрямился.

Его желание продолжить беседу я спрятала за тем, что воскликнула:

— Я тоже, но давайте же поторопимся, иначе прически дам будут окончательно испорчены!

Отец с матушкой удивления не выказали, но поддержали желание скрыться от наступавшего бурана в помещении. 

В городе стало гораздо больше людей, и мне показалось, что они заняли каждый сантиметр театра, превращая его в столичный рынок, со всех сторон звучала иностранная речь. 

— Ого! А нас сегодня ждет что-то невообразимое! — воскликнула маман и тут же кивнула знакомым дамам. — Пойду поздороваюсь!

Вячеслав разговаривал с отцом, при этом заинтересованно посматривая в мою сторону, старший Тоцкий с удовольствием поддерживал их беседу. 

— Милочка, — прикоснулась супруга Тоцкого к моей руке, — как приятно находиться в вашей компании, какие замечательные у вас родители. Удивительно, как много общего между нашими семьями, не правда ли?— От алчного блеска в ее глазах у меня мороз пробежал по коже.

«Понятия не имею» — хотелось ответить, но пришлось улыбнуться, избегая неловкости.

Гомон неожиданно стих, и во всем холле повисла в прямом смысле театральная пауза. Внимание общественности привлекла пара, что, передав верхнюю одежду гардеробщику, вплывала в общий зал. Князь Гилмор возвышался над всеми в холле в безупречном смокинге, белоснежных перчатках, как того требовал этикет. С драконом вышагивала тонкокостная блондинка, вдовствующая графиня Мокарева Елизавета Петровна, дамочка широких взглядов. Что ж, теперь понятно, кто согревает в холодные зимние ночи постель дракона, и неудивительно, что с предыдущей любовницей он расстался так легко на перроне. Женщина с видимым превосходством кивала знакомым, а дракон тем временем вышагивал прямо к нам. Мой отец вытянулся и даже втянул живот, напрягся и Вячеслав.

Зато нечеловеческий взгляд князя, казалось, впился в меня, и самым естественным стало желание сбежать. Я сделала шаг назад. Хищник прищурился. Сделала еще один. 

— Генерал, — громко позвал Гилмор.

— Князь, — поприветствовал мой отец и слегка поклонился. — Рад нашей встрече. Позвольте представить вам мое семейство.

— Мы знакомы, как и со всей компанией, — приветливо поклонился остальным дракон, чем вызвал восторг и восхищение окружающих. Тут же к нам вернулась маман и с живым интересом познакомилась с князем, в тот момент она даже несколько раз глянула на меня. Вот в кого пошла сестра.

Прозвенел пригласительный звонок, открылись широкие расписные двери, и гости театра поторопились занять свои места.

— Могу я сопроводить вас? — Вячеслав улучил момент отойти от моего отца, занятого разговором с драконом и графиней.

— Нет! — Это было произнесено тихо, драконом.

Я в изумлении приподняла брови, улыбнулась ошарашенной графине и протянула руку Тоцкому:

— С удовольствием, — и поторопилась с Вячеславом, сглаживая эффект от неуместного высказывания князя. Мужчина с радостью увлек за собой на стороннюю лестницу, что вела в отдельное ложе, где было забронировано место за нашей семьей.

Тяжелый взгляд дракона я ощущала всей поверхностью спины и выдохнула только тогда, когда Вячеслав усадил меня на кресло.

— Надеюсь на встречу в антракте, — склонился Тоцкий к руке и откланялся.

Я шумно выдохнула.

— Рано расслабились, — произнесли мне в спину, и я вздрогнула. 

Дракон загородил проход Вячеславу и грозно наступал на него. Тоцкий был вынужден сделать шаг назад и пропустить князя внутрь. Следом практически вбежал запыхавшись мой отец, быстро оглядел происходящее и поспешно произнес:

— Позвольте пригласить вас в нашу ложу, князь.

Дракон продолжал все это время смотреть на Тоцкого. Лицо молодого человека пошло красными пятнами, но, надо отдать должное, он не спасовал, только вытянулся на весь рост и опустил взгляд в пол.

Прошло несколько напряженных минут, прежде, чем князь ответил:

— С удовольствием приму приглашение, генерал. — Гилмор прошел и уселся прямо позади меня.

«Что это только что было?!» — промелькнуло в голове, но я отвернулась и вцепилась взглядом в красные шторы, прикрывавшие сцену.

Через некоторое время к нам присоединилась маман и графиня, которая только возмутилась князю, что они не прошли в ложу, которую для всех драконов выделил сам царь. Гилмор проигнорировал замечание своей дамы и отвечал только моему отцу и то медленно, через силу.

Наконец заиграла музыка, и когда аплодисменты стихли, распахнулся занавес.

Глава седьмая

Я чувствовала буравящий взгляд дракона на спине, мне даже показалось, что точно могу определить, какую часть тела рассматривает дракон, и, что самое ужасное, ощущала себя буквально раздетой. Надеюсь, по крайней мере, этого никто не заметит. Бросила украдкой взгляд на родителей, но те, казалось, полностью заняты постановкой. Постаралась сама сосредоточиться над тем, что происходит на сцене.

— Обратите внимание, что драконы хищники и убегать от них я вам не рекомендую, — тихо выдохнули над ухом, и кожа покрылась мурашками в том месте, где соприкасалась с горячим дыханием князя.

В этот момент девушка на сцене постаралась избежать внимания дракона, но в действительности сделала только хуже, ее нагнали и закружили на сцене.

— Зачем мне это знать? — так же тихо ответила я Гилмору.

— По какой-то причине вы привлекли к себе их внимание. Мое внимание...

Я только фыркнула, повела плечом и отклонилась вперед, чтобы прекратить на этом общение со слишком много о себе думающем драконе.

— Ты не смеешь покидать меня! — вскричала женщина и заломила руки. Она протягивала их красавцу, что холодно взирал на нее со ступеней, ведущих в импровизированное небо.

Мужчина, игравшим дракона молчал, а потом развернулся к зрителям со словами:

— Таким как мы — летать под небесами, 

     Тебе подобным — ползать по земле…

Зал взорвался аплодисментами. Первый акт закончен, и он поразил меня до глубины души. Деревенская девушка влюбилась в соседа-дракона, тот соблазнил ее, а затем предал. Сколько было драмы в этом и сколько жизненности, я словно наяву снова увидела женщину с кукольным лицом, цеплявшуюся за руку князя. Там, на заснеженном перроне дальней деревушки, разыгралась ее драма. Это действительно походило на правду, и если ли бы не правила приличия, то я наверняка спросила бы у дракона, а случилось ли это на самом деле. На самом ли деле это он тайный прототип красивого, но хладнокровного убийцы? А в том, что он убийца, сомневаться не приходилось, ведь после их отношений, о которых знала вся округа, девушку, и что еще хуже, ее ребенка ждет позор.

Я еще была погружена в свои мысли, обдумывая поступки девушки, что поддалась на ухаживания высокородного мужчины. Могла ли она избежать всего этого? Однако остановилась из-за преградившего мне путь дракона. Гилмор протягивал мне локоть. Графиня при этом нервно улыбалась, обмахиваясь веером. Дракон запросто игнорировал принятый обществом этикет, не позволявший оставлять даму, с которой посетил мероприятие, но Гилмора это, казалось, нисколько не заботило. Князь был явно чем-то взбешен, возможно, спектаклем, разыгранным перед всем обществом, ведь он единственный дракон в театре, и, вероятно, ему придется отдуваться за всех. Немая пауза затягивалась, ко всему еще на пороге появился Вячеслав Тоцкий.

— Князь, позвольте на два слова, — пришел на выручку отец.

— Не сейчас, генерал, — процедил Гилмор, и я отчетливо увидела, как в приглушенном свете театральной ложи вспыхнули красным его вертикальные зрачки.

— Как раз таки сейчас, — надавил папенька и добавил: — посмотрите вниз.

Я проследила за тем, в какую сторону кивнул отец, и с удивлением обнаружила, что практически весь зал и противоположные ложи внимательно наблюдают за нами. Если бы не воспитание, то я бы выругалась, как, бывало, делала старая графиня.

Первой спохватилась Мокарева. Она подскочила, заливаясь смехом, зачем-то ударила меня шутя веером.

— Милочка, вы меня насмешили! — Она повисла на руке князя, продолжая нести откровенную чушь, лишь бы избежать домыслов. 

Отец протянул руку, и я выпорхнула наружу. Меня передали с рук на руки Вячеславу, и я благодарно приняла его помощь и приглашение провести антракт вместе с его родителями за столиком, который они заняли. И еще желательно подальше от Гилмора, который себя вел очень странно.

— Как вам постановка? — спросил Вячеслав, осторожно провожая меня сквозь толпу людей к небольшому круглому столику, расположившемуся возле огромного окна, в котором можно было наблюдать занесенную снегом центральную улицу. 

Я пожала плечами:

— Мне очень грустно, что у них все так произошло. 

— Чего еще можно ожидать от драконов? — слишком резко заметил Вячеслав.

— Вы считаете, у нее не было шанса?

— Да, у героини спектакля уж точно, девушка захотела денег и славы. Отказаться от такого не всякая женщина сможет, — поджал губы он.

Я не знала, что ответить на это Вячеславу, только снова с грустью посмотрела за окно. Все драконы были баснословно богаты, но это ли бросило девушку в объятия страсти? Тоцкий вытолкнул меня из задумчивого состояния:

— Вы посетите званый обед? Мне очень хотелось бы увидеть вас снова… 

Но я уже не слушала, поскольку против воли внимание было направлено в сторону князя, за ним еле поторапливалась княгиня, что даже при всем этом успевала перекинуться парой фраз со знакомыми. В меня можно было целиться из дробового ружья, но и тогда я не смогла бы пошевелиться. Словно я мышка, а он удав, взявший в плен свою жертву.

Видела, как отец, следовавший за парой, делает знаки глазами, но ничего не могла с собой поделать, прервать зрительный контакт с князем было выше моих сил. Отчего-то я точно знала, что будь на моем месте кто-то другой, он бы тоже не смог этого сделать. Взгляд дракона намагничивал, заставлял замереть на месте. Хищник словно специально не давал мне от него сбежать.

Я почувствовала, что Тоцкий взял мою руку и поднес к своим губам.

— Могу ли я надеяться? — повторил вопрос молодой человек.

У Гилмора дернулся глаз и только то, что он перевел теперь все свое внимание на Вячеслава, спасло меня из капкана необъяснимой магии, я шумно выдохнула и тут же пробормотала:

— Конечно, я уже обещала вашей матушке. — Тоцкий просиял. — Простите, мне необходимо отлучиться.

Я устремилась в противоположный конец, лестница, спускавшаяся к выходу, имела проход с двух сторон. Я торопилась, а когда почувствовала за спиной горячее дыхание, то буквально побежала.

— Немедленно подать карету генерала Федорова, — отдала распоряжение я и выскочила на улицу, не дожидаясь, пока мне вынесут шубку.

— Госпожа графиня, ваша шуба! — кричал гардеробщик, но я его уже не слушала. Сквозь слепящий снег, сквозь шум поднявшегося бурана я подбежала к карете, дернула дверь на себя, выкрикнув: «Домой». Напоследок обернулась, заметила на пороге театра взбешенного князя и после этого без сил повалилась на сиденье. 

Глава восьмая

Я вся горела, от того ли, что чуть не стала жертвой скандальных новостей, поведение князя вызвало во мне эти смешанные чувства. Я вся горела, в особенности чувствительность проявлял ожог, который стал пульсировать, стоило князю появиться со мной рядом. Болело горло и голова раскалывалась, а когда прислуга на следующее утро открыла шторы, то готова была проклясть все на свете. 

— Вам письма, — сообщила девушка, присела в книксене, и осталась возле кровати, чтобы помочь подняться. Впервые мне действительно потребовалась ее помощь. — Боже, ваше плечо!

После ее вскрика, я рефлекторно прикрыла ожог рукой и тут же пожалела об этом, кожа вокруг горела огнем и теперь эта боль с лихвой перекрывала боль в горле.

— Ты можешь идти, — отпустила я девушку.

— Но госпожа…

— Я справлюсь, спасибо! — уже жестче и сама скривилась от того как засаднило внутри.

— Я доложу госпоже Федоровой! — осмелилась она высказать свое фи уже на пороге.

Я только зубы сжала, да так что они заскрипели. От боли или от злости от неуместной, навязчивой заботы, кто его знает. Через минут десять, когда я кое-как все же справилась с утренним туалетом, в комнату заскочила маман в ночном чепчике из под которого торчали чуть распущенные за ночь коклюшки с накрученными на них рыжими локонами.

— Как ты себя чувствуешь? Настенька сказала, что у тебя огромный ожог на руке и он воспалился! — начала тараторить она с порога, одновременно стараясь потрогать мой лоб и заглянуть в глаза.

— Настенька лучше бы пыль протерла, — беззлобно ругнулась я в сторону помощницы и тут же мне пришлось вернуться в постель.

— Где ожог? — потребовала мать.

— Все в порядке, — попробовала выдернуть руки я, но госпожа Федорова точно знала, как и ее муж, как и когда идти в наступление.

— Скажи, почему ты вчера убежала со спектакля? 

Вот на этот вопрос мне не хотелось отвечать совершенно точно. Неужели она сама не заметила странного поведения князя Гилмора? Или волшебным образом выработанная столетиями привычка не замечать огрехов в поведении драконов, дала о себе знать?

— Вот! — тут же я оголила плечо, чтобы продемонстрировать раны. Маман вскрикнула, и правда было отчего переживать. Лилия которая казалось еще несколько дней назад зажила, снова воспалилась и было ли это следствием моего общего ухудшения или же легкомысленного поведения накануне, когда я позволила себе выскочить в буран без верхней одежды, точно трудно сказать.

— Надо срочно вызвать доктора! — и она, не слушая меня уже звонила колокольчик, чтобы тут же сообщить переживающей за меня Настеньке, что необходимо позвать Сташевского, семейного лекаря, немедля.

И тот явился, кто же сможет игнорировать просьбы генеральши.

Доктор внимательно послушал мое сердце, осмотрел горло и сам собственно говоря ожог. Последний не вызвал никаких волнений, а вот краснота в горле привлекла особенное внимание лекаря.

— Милочка, — сказал Сташевский, посматривая на меня сквозь стекла пенсне, — Я вам выпишу порошок. Кроме него обильное горячее питье, чай с малиной и шиповником! Постарайтесь в дневное время не гулять на улице, избегайте сквозняков, если вы желаете блистать на царском балу. Кроме того, как я вижу, у вас далеко идущие планы… — тут доктор выразительно посмотрел в сторону цветов, которые мне не переставая стали заносить с самого утра.

Я покраснела, а старик лишь понимающе усмехнулся.

— Выполняйте все мои предписания,  и дня через три вы снова начнете блистать на светских раутах и выходах!

— Доктор, но что с этим отвратительным ожогом? — кажется мою мать интересовала только испорченная кожа.

— Что могу сказать на этот счет, только мази! Молодой организм должен справиться, но не дам гарантий, что это не останеться с госпожой на всю ее жизнь. 

Госпожа Федорова схватилась за сердце:

— Как же так?!

— В конце концов наши рубцы позволяют всю жизнь помнить хорошие моменты или не очень, — доктор хитро подмигнул мне, скорее чтобы я не расстраивалась из-за такой мелочи, как шрам. Но я и не собиралась.

Заверив доктора, что буду точно следовать его указаниям, я попрощалась со Сташевским и маман, с облегчением закрыв за ними дверь на ключ, наконец вздохнула с облегчением.

Букеты не оставили свободного места в моей комнате. Казалось стоило это целое состояние, особенно в такую пору. Цветы завозили из оранжерей, где выращивали их в специальных условиях, либо же привозили из-за границ. Цветы от Тоцкого, три букета и одно письмо, в котором сообщалось время и дата званого обеда, благодарность за проведенное время и радость знакомства.

Несколько букетов принадлежало совершенным незнакомцам, кои утверждали, что моя красота сразила их наповал. Они вкладывали именные карточки с кратким изложением фамилии или семейным делом, чтобы мне было легче запомнить их. Эти мужчины выражали заинтересованность быть представленными лично. Что странно, поскольку это не первый мой выход, а такой ажиотаж испытывала к себе впервые и это не нравилось, поскольку вызывало непонимание и подозрительность с моей стороны. Последним принесли коробку от князя и ее, как впрочем и ярко-красные розы, которые превалировали в моей комнате постаралась открыть последней. Даже так, я это сделала гораздо позже. Рискнула подойти к коробке уже вечером. И открыть ее после захода солнца. Правильно сделала, поскольку мои щеки наверняка посоперничали с ярким закатом, так загорелись мои щеки, стоило мне распустить с картона оберточную ленту. Внутри коробки лежал пеньюар из нежнейшего шелка, с открытой спиной и рукавами, тонкая ткань перемежалась с кружевом тончайшей работы, оставляя пикантные части тела в полупрозрачной вуали. Ни записки, ни каких-либо пожеланий. Дерзкий намек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я отбросила коробку. Князь точно знает, кто был у него в купе той ночью, а еще он давал знать, что охота дракона началась. Я зажала рот рукой и зажмурилась, поскольку с одной стороны я боялась этого, а с другой стороны была заинтересована, чем же закончится наше противостояние.

Глава девятая

— Невероятно! — отец с ожесточением выкинул газету на пол, — Так опростоволоситься перед иностранными гостями! 

Генерал с ожесточением схватился за нож и стал намазывать подтаявшее масло на хлеб.

— Нет, вы только посмотрите! Вспышка уличных драк и поножовщина в самом центре города! Я порядком устал от бездействия начальника полиции! — Отец отложил бутерброд и поднял газету с пола.

— Вот тут посмотри! — обратился он к супруге, — Пропала девица! Восемнадцати лет отроду! — и снова отбросил газету в сторону вымещая на ней злость.

— Дорогой, — поспешила успокоить его Нина,  — Ты ничего не можешь с этим поделать!

— Да я за шкирку притащу этого начальника на ковер, пусть отчитывается перед царем вместе со мной! И краснеет! И нет, я же выделил несколько отрядов, чтобы патрулировали улицы по ночам! А порт вообще отрезан блок постами, чтобы воришки не могли проникать в гостиницы! А Козловский даже с этим справиться не может!

— Матвей… — госпожа Федорова старалась, чтобы у ее любимого генерала не  трепались нервы, она убеждала супруга разобраться с делами  холодным сердцем, но отец был горяч и скор на расправу. Генерал любил решать вопросы скоро, хоть и не могу сказать что Федоров порол горячку, как раз наоборот о трезвости и разумности его ума ходили легенды, теперь я понимала почему, он слушал свою мудрую жену и давал возможности выпустить злость там, где она могла помешать принятию здравого решения.

— Как я тебе завидую...— вздохнула младшая сестра, она не замечала семейных неурядиц, мечтательно заглядываясь на букеты цветов, которые и на второй день моего вынужденного заточения по причине болезни продолжали приносить и если ранее это были заверения в преданности и восхищении, то теперь повод сменился и подарки приносили для поддержания моего боевого духа, с надеждой на скорую встречу. Отличился даже Анатолий, он написал трогательное четверостишье. 

С появлением в моей жизни дракона эпицент активности переместился на меня лично и находиться в таком положении было чрезвычайно волнительно, а еще страшно.

— Скажешь тоже, — отмахнулась я, стараясь расслышать хоть еще какую-нибудь полезную информацию от отца. И дело было даже не вовсе, что я хотела разведать информацию о драконе, а в том, что город за одну буквально ночь утонул в человеческой крови. Перед царем генерал отвечал лично головой и его провал мог сказаться на всех членах семьи, поэтому меня очень заботила сложившаяся ситуация. 

После завтрака отец закрылся в кабинете и подступы к нему ревностно охраняла Нина Федорова, стараясь точно угадать время, когда генералу потребуется новая порция горячего чаю.

Когда хлопнула входная дверь в прихожей и дворецкий оповестил, что пришли князья-драконы, казалось поднос у мамы выскочит из рук прямо на пол, поэтому я постаралась поддержать ее. Даже вдвоем мы справились с этой непосильной ношей с трудом, поскольку на встречу, неся уличную стужу шествовало двое драконов. Одного из них я уже знала, Гилмор поклонился ни единой эмоции не выдавая того, что вот уже на протяжении нескольких дней этот подлец изводит меня провокационные подарками и красными розами, заполонившими весь дом. 

Второй дракон не уступал Гирмору в росте, он слегка мазнул по нам взглядом, словно мы были ровно прислуга для него. В отличие от князя, этот дракон был более широк в плечах, золотистый светлые волосы его были слегка влажными от снега. Глаза незнакомца переливались чистым золотом, сомнений не возникало, перед нами представитель редкого вида, золотой дракон. Перед тем, как он вплотную подошел к двери кабинета отца, они тут же распахнулись, словно давно ожидали гостей. Генерал лично перед гостями их и распахнул, тут же отец поторопился протянуть руку и пожать каждому из драконов. 

— Добро пожаловать, князь Шотдак, князь Гилмор, — перед тем как закрыть дверь отец многозначительно сделал матери глазами и она поторопила меня на кухню. Еще чего не хватало! Я постаралась вывернуться из ее хватки, но у маман были свои планы.

Госпожа Федорова громко поставила поднос на широкий кухонный остров, что делил кухню ровно напополам и скомандовала кухарке:

— Глаша, неси мой поднос!

— Тот, что достался вам от батюшке, это вы чего это? — надо сказать кухарка с трепетом относилась ко всему кухонному имуществу Федоровых и зорко следила за его сохранность. 

— У нас драконы! — выдохнула маман и уселась на стул, обмахиваясь платочком. 

Так быстро передвигающуюся Глафиру я не видела никогда и это с ее то комплекцией дородной деревенской женщины. В мгновение ока был достан дорогущий сервиз и горячий кофе дымился из миниатюрных кружках. Тут же стояла креманка и маленькие печеньки, обсыпанные сахаром. Неизвестным образом поднос перекочевал мне в руки. 

— Я же не отправлю туда прислугу! — возмутилась мать на невысказанный вслух вопрос. 

Так я оказалась неловко топчущейся возле отцовского кабинета, со слегка подрагивающим в руках поднос. Прислуживать меня не то чтобы не учили, уважающая дама легко могла сервировать стол, но вот нюансы, как открыть дверь, не уронив при этом все это великолепное нагромождение Глаши и госпожи Федотовой осталось для меня загадкой. 

***

Разрешилось все неожиданно, в этот раз мое появление предугадал никто иной, как драконище его собственной персоной. Гилмор открыл дверь и взглянул на меня так, словно застукал за подслушиванием под дверью. Я грозно шагнула ему навстречу с домашними яствами. Князю пришлось посторониться, поэтому я все же кое-какую часть их разговора успела расслышать. 

— Вы прекрасно знаете, что только химеры способны на такие кровопролитья, когда они перерождаются или принимают новый облик им необходима человеческая кровь. — убеждал в чем-то моего отца князь Шотдак. — Эти твари не упустят возможности напасть на престол… 

С моим появлением дракон замолчал, только бровь поднял, наблюдая, как дрожа всем телом, я старалась не подать вид что не испугалась того, что он только поведал моему отцу. 

— Прошу, — поставив поднос на небольшой столик между князьями, я первому протянула чашку золотому дракону.

Он не ответил, продолжая внимательно изучать мое лицо, угощение принял медленно, настороженно. Мне ничего не оставалось делать, как протянуть другую чашку Гилмору. 

— Благодарю… 

— Лилия? — вдруг произнес знакомое слово Шотдак, обращаясь к Гилмору. 

— Лариса, — поправила я дракона, тут же нарушив правила этикета, представившись сама, — Лариса Матвеевна. 

— Моя дочь, — поторопился мне на помощь отец  и сам взялся помогать мне с гостями. — Спасибо, доченька, ты можешь идти. 

Я сделала реверанс и поспешила убраться из этой комнаты, что в присутствии двух драконов вдруг превратилась в маленькую. На самом пороге я оглянулась и тут же вздрогнула, две пары глаз с вертикальным зрачками немигая смотрели прямо на меня. Было в этом нечто жуткое нечеловеческое, я в мгновение ока почувствовала себя жертвой на которую сейчас нападут монстры и съедят.

Дверью я хлопнула от испуга и побежала в соседнюю с кабинетом библиотеку. Сердце при этом бешено колотилось, но мне просто необходимо узнать, что такое происходит в городе, какая опасность нам может грозить и при чем здесь драконы. Насколько серьезной должна быть ситуация раз не только один из них заинтересовался этой проблемой. 

Небольшой воздуховод соединял библиотеку с кабинетом отца, но никто в нашей семье не знал тайну: если встать на последнюю ступеньку лестницы, что приставлена к высоким книжным шкафам, то как раз в небольшой щели между ними можно расслышать, о чем говорят внутри. 

— Химеры коварны, — теперь говорил Гилмор, — это может быть любой из ваших знакомых. 

— Или член семьи,  — добавил Шотдак, — даже к примеру ваша дочь, — на этих словах я вздрогнула. 

— И что же нам теперь делать? — голос отца низкий, он явно расстроен происходящим. 

— Драконы предлагают свою помощь, — предложил Шотдак, — одного не хватит, поэтому нас прилетело так много. Мы предполагаем, что химер не меньше четырех, а с какой скоростью те могут менять личину, так вам точно не поспеть, в особенности учесть как копается начальник полиции Козловский. Остается одно, по надеяться на драконье чутье. Каждую ночь один из нас будет летать над городом и помогать военным и полиции в поддержании порядка. 

— Остальное следует обсудить с царем… 

И мужчины понизили голос, поэтому я совершенно перестала их слышать. Как я ни силилась после расслышать хоть капельку все было тщетно. Легкое покашливание снизу привело меня в замешательство, я схватила первую попавшуюся книгу, причем двумя руками сразу и, не удержав равновесие, рухнула вниз. Только я с грустью подумала, что не попаду на королевский бал, по причине свернутой шеи, как меня у самого пола подхватили сильные руки и прижали так, что я не могла вздохнуть. Уже по запаху поняла, это Гилмор. Он как-то незаметно вышел из кабинета и я теперь совершенно уверена, что драконы обладают поистине уникальным слухом. 

— Подслушиваете? — прошептал дракон, проводя носом по моему виску. 

— Что вы? — неуверенно возмутилась я, — Почитать взяла. 

— Как стать верной женой и спутницей? — Гилмор вслух прочитал корешок первого попавшего мне под руку издания и с сомнением покосился на меня. Я промолчала, может именно такие планы я вынашиваю в своей головушке. 

Дракон не торопился отпускать, явно наслаждаясь сложившейся ситуацией, только вот меня она совершенно не устраивала. Ожог, который казалось уже стал заживать, вспыхнул с новой силой и мое многострадальное плечо прошило неприятное ощущение. 

— Пустите, мне больно, — пискнула я и меня тут же поставили на ноги. 

— Простите, — это даже показалось искренне, покуда из его тонких губ не сорвалось, — как вам мой подарок? 

Тут я почувствовала, что моя шея и лицо предательски запылали. 

— Это возмутительно!

Гилмор резко шагнул мне навстречу, буквально вжимая меня в книжный шкаф. 

— Не более возмутительней, чем ворваться ночью к мужчине в купе и порвать на себе одежду! Чего вы добивались? — я шокировано уставилась на Гилмора и только теперь поняла, что его интерес вызван не  заинтересованностью, а не верно истолкованным моим поведением. Если принять во внимание сказанное драконами раньше, я попала под подозрение одного из них. Отсюда это чрезмерное внимание. 

— Я ничего не добивалась, только хотела вам помочь, поскольку слышала ваши стоны! — он продолжал грозно на меня смотреть и эти его все время меняющие цвет глаза, то расплывались то снова становились четкими, словно он мог таким образом воздействовать на меня.

Одно я понимала, Гилмор мне не верит. 

— Хорошо, — я постаралась выдохнуть и успокоиться, — накануне вы гуляли по улице без одежды, — Гилмор скривился, не понимая к чему я клоню, — живые люди, такие как я, вполне способны подхватить воспаление легких и умереть после подобных гуляний на свежем воздухе. Кроме того, я слышала как вы потеряли сознание и упали! А когда к этому вы не посетили обед и ужин, а потом ваши стоны… И вы не приходили в себя, а еще говорили на странном языке. Что-то типа Терра ла хай или что-то в этом роде, — я отмахнулась, пусть думает, что хочет, в конце концов я сказала чистую правду. 

Гилмор молчал, но это молчание напугало меня больше, нежели его обвинения до. С таким лицом, как у дракона, можно было только убивать. А еще кажется Гилмор побледнел. 

— Терра ли Хаим… — медленно произнес он, отступая назад. 

— Да! — обрадовалась я. — Именно так вы и сказали перед тем, как отрубиться!

— А что было потом? — глухо пробормотал дракон, старательно растирая ладонями лицо, подобная новость его подкосила и он присел на кресло, недалеко от меня. 

Мгновение я возликовала, что поцелуй прошел для него незаметным, но стоило мне непроизвольно дотронуться до губ, как дракон проследил за моим движением и простонал. 

— Нет! — поторопилась успокоить Гилмора я. — Неподумайте, между нами ничего не было! Когда вы отключилась, я вызвала кондуктора, чтобы он оказал вам помощь, но в ней вы судя по всему уже не нуждались. — тут я пожала плечами. А ведь и вправду ничего не произошло, кроме поцелуя, который так и останется только в моей памяти.

Казалось я услышала облегченный драконий выдох и это отчего-то задело. Неприятно осознавать, что оказываемые знаки внимания ими вовсе и не были. С другой стороны, от ухаживаний дракона хуже было бы только мне. 

— Леонард, ты тут! — воскликнул князь Шотдак и вошел в библиотеку. — кажется я понимаю, чем вызвана твоя задержка. 

— Пустое, мой друг, — быстро поднялся с кресла Гилмор и поторопился на выход. Князь не разделял его мнения, он обогнул Гилмора и подошел ко мне вплотную. 

— Рад знакомству, госпожа Федорова, — мужчина припал при этом к моей руке и медленно поцеловал, продолжая внимательно следить за моей реакцией. — И все же Лилия вы или нет?

— Шотдак! — Гилмор развернулся в сторону друга и вдруг из его глотки я услышала клокочущий звук, такой нечеловеческий. паника. 

Князь сделал шаг от  меня в сторону и рокот тут же прекратился, возвращая Гилмора во вполне человеческое существо, только вот мне от этого не становилось легче. 

— Ну вот, — пожал плечами Шотдак, — зря только девушку напугал. 

Ответить ему Гилмор не успел, как в библиотеку прошёл мой отец, он нёс документы:

— Вот вы где, господа! — воскликнул он и передал Гилмору пакет документов. 

— Лилия Матвеевна показывала вашу библиотеку, она восхитительна! — улыбнулся он моему отцу, специально исковеркав мое имя и посланный в сторону Гилмора острый взгляд от меня не укрылся. Что произошло между этими двумя? — Подскажите, вы были уже на премьере, а то я несомненно хотел бы пригласить все ваше семейство посетить театр. 

— Держитесь от него подальше, — отчеканил Гилмор, когда оба мой отец и дракон покинули библиотеку. 

— С превеликим удовольствием буду подальше от всех драконов! — выпалила в сердцах. 

— Вот и постарайтесь держать ваше слово! — не остался в долгу Гилмор и чеканя шаг покинул библиотеку. 

Выдохнуть я смогла только тогда, когда оба дракона наконец покинули наш дом. 

Глава десятая

Я честно проболела еще один день. Причем даже сил выбраться из постели у меня не хватало, а во всем виновато плечо, что изводило дергающей болью. Даже порошки докторские не помогали.

С утра в постель мне принесли нежные пионы от Вячеслава с напоминанием, что сегодня обед у Тоцких. И вот идти совершенно не хотелось, я откинулась на подушки со стоном и только решила отказаться, написать записку, сославшись на дурное самочувствие, как в дверь постучали и следом внесли еще один подарок. К картонному прямоугольнику, перевязанному красной лентой, прилагалась записка: “Надеюсь, это поможет вам с вашими поисками. С уважением, князь Гилмор”. Картонку я разорвала, а затем со злостью швырнула подарок прямо в стену. Это оказалось книгой. На корешке несчастной было написано: “Руководство, как найти подходящего спутника жизни”. Решено, на званый обед я точно иду! Тем более, раз сам дракон настаивает, мне срочно нужен спутник, а кто так хорошо может подойти на эту роль, как не известный ловелас Санк-Вележска Вячеслав Тоцкий?

Кремовое платье спасало, не сильно высвечивая бледность, которую не могли скрыть даже румяна, а вязаный мягкий платок надежно укрывал плечи. Волосы были сколоты вверх. Правилами этикета разрешалось мне прибыть одной, поскольку отец был очень сильно занят, а мать обеспечивала его досуг и отдых, готовая прийти на помощь в любую секунду. 

Буран не отпускал столицу и меня удивляла эта разыгравшаяся непогода, городские служащие не успевали очищать улицы от снежных завалов, поэтому я немного опоздала на обед к Тоцким.

Передав теплую шубу прислуге я поторопилась войти в натопленную гостевую комнату.  В целом убранство было сдержанным, Обои в мелкий цветочек, тяжелые шторы на окнах. Судя по развешенным картинам, семья имела не только хороший достаток, но и вкус.

— Лариса Матвеевна! — Вячеслав горячо поцеловал мои руки, приблизившись, как мне показалось, слишком близко.

Его родители приняли меня с не меньшим трепетом, а госпожа Тоцкая была настолько мила, что это даже удивляло. Она супротив своих правил не жаловалась на девиц, а только говорила своему мужу, насколько же хороша я, или посмотрите какой прекрасный вкус у Федоровых. Меня это крайне смущало.

Температура в комнате не позволила прятаться под шалью и мне пришлось снять с себя платок, госпожа Тоцкая по видимому так замерзала  из-за непогоды, что в доме было натоплено до такой степени, что стало душно.

— Дорогая наша, давайте подождем еще нашего Анатолия. Такой конфуз с дорогами, все опоздали, даже князь! — всплеснула руками Тоцкая и подала мне горячий чай.

Я бы предпочла холодную воду, несколько стаканов.

— Благодарю.

— А вот и Толя, — поднялся на встречу господин Тоцкий и поприветствовал молодого студента.

Расшаркавшись и приложившись к рукам дам, Анатолий присел рядом, на несколько мгновений опередив Вячеслава. Тоцкий дипломатично промолчал, поскольку до прихода гостя он сидел рядом, спрашивая о моем здоровье.

— Может мы уже пойдем к столу, матушка? Сомневаюсь, что князь сможет присутствовать на обеде.

— Да, наверное, — растерянно пробормотала госпожа Тоцкая, — жаль, что князь к нам не присоединиться, возможно, занят. Столько домов открыли свои двери.

И мне стало ее жаль, правда, она так гордилась знакомством с Гилмором, но зато я перевела дух и только мы поднялись, чтобы прошествовать в столовую, как прогремело знакомым баритоном:

— Прошу прощение за опоздание.

Тоцкая бросилась навстречу дорогому гостю, а я заметила, что мне резко стало холодно, а потом снова жарко.

Все же Гилмору досталось больше внимания. За столом меня посадили между двумя князем и Вячеславом, который тут же принялся ухаживать, подавая то поджаренные хлебцы, то соления, которые их кухарка производила из выращенных овощей в летней усадьбе.

— Наслышан, что вы себя плохо чувствовали накануне? — так я и знала, что драконище не будет молчать и обязательно постарается задеть.

— Да, Лариса Матвеевна, как вы? — поддержал князя Анатолий.

— Спасибо, мне уже лучше, —я натянула улыбку, а плечо стало опять подергивать, когда уже это недомогание пройдет. Я тронула щеки. Духота, а в столовой, так вообще становилось невыносимо жарко.

Разговор плавно перешел на погоду, которую я обвинила в своем состоянии.

— Вы правы, дорогая Лариса, — согласилась Тоцкая, — я так и не могу согреться, а эта стужа настолько нетипична, что в пору обвинить небесную канцелярию в насланную кару.

Анатолий не разделял мнения хозяйки дома:

— Ну какие грехи могут быть у тех, кто находится в нашей компании все приличные люди? — я скосила глаза на князя, мне казалось из нас всех он образчик греховности, а провокационные подарки, что он позволил себе прислать, только это подтверждали. 

— Я например верю, что небесные тела, передвигаясь в космической материи, могут влиять на погоду! Что вы думаете об этом?

Гилмор улыбнулся:

— Вы совершенно правы, господин Шукшин, я склонен согласиться с вами. Погодные условия меняются не из-за божественного провидения, а ее поведение продиктовано некими правилами. Например, сто лет назад не было так тепло, как мы можем наблюдать сейчас.

— Откуда вы это можете знать? — задал вопрос Вячеслав, осторожно подкладывая мне на тарелку какую-то улитку. Терпеть их не могу, а вот если бы вот ту ватрушку…

— Драконы живут очень долго, уважаемый, — князь нагло забрал с мой тарелки улитку, закинув ее к себе, затем он протянул свою длинную ручищу и схватил ватрушку, которую я себе облюбовала, — поэтому я могу сказать, что все помню…

Ватрушка приземлилась ко мне на край тарелки. Я бы с удовольствием откусила бы ее карамельный бочек, если бы не застряла под перекрестными взглядами двух мужчин. Если я возьму ватрушку, то обижу Вячеслава и порадую Гилмора. Плечо уже не просто дергало, оно стало невыносимо гореть под атласом платья.

— Прошу прощения, — находиться между этими двумя, равно как и в душной комнате ужасно.

— Конечно, моя дорогая! — спохватилась Тоцкая, — Арина вас проводит.

По видимому она подумала, что мне требуется комната для уединения, но я отпустила девушку, рукой показав, что мне необходимы выйти на улицу. Внутренний садик дома был маленьким, но уютным, в нем не дуло, как снаружи и крупные снежинки, опускаясь прямо на голову, остужали и приносили облегчение.

Я сделала шаг с крыльца и очутилась в пушистом снегу, странно, но холод не обжигал, наоборот нес нежную прохладу, как раз то, что нужно, наклонилась и с удовольствием воткнула руки в снег, набирая его полные горсти. 

— Вот вы где спрятались.

Я вздрогнула:

— Не могли ли бы вы заранее оповещать о своем присутствии, князь? — раздраженно произнесла я, распрямляясь и стряхивая снег с рук.

— Вы же не желали приходить на обед? — перебил меня Гилмор.

Я вопросительно подняла бровь.

— С чего вы решили?

— Мне так показалось. С последней нашей встречи, вы не горели желанием найти себе спутника жизни. — Гилмор шагнул мне навстречу. Теперь мы оба стояли по колено в снегу и огромные пушистые снежинки падали сверху. Так романтично, если бы только стоящий напротив мужчина не пытался меня опять в чем-то обвинить.

— Вы ошиблись, — повела плечом и холодной ладонью докоснулась до него, стало легче и на мгновение ожог перестал беспокоить. — В конце концов я решила последовать вашему совету и обзавестись партнером. Как там называлась книженция, которую вы мне подарили накануне? — для пущей правды я даже несколько раз невинно взмахнула ресницами.

— “Руководство, как найти подходящего спутника жизни” — сквозь зубы процедил Гилмор.

— Точно! 

— И что же теперь вы вооружились рекомендациями той книжонки и решили посетить Тоцкого? Вячеслав ваш идеальный партнер? — Дракон сложил руки на груди.

— Вполне подходящий персонаж, не находите?

— Нет, — отрезал дракон и глаза его снова стали выделывать чудеса цветового представления.

— Какое счастье, что вас это не касается! — я решила прекратить бессмысленную перепалку, тем более, что правда из-за плеча снова почувствовала себя плохо, но стоило мне шагнуть на крыльцо, как Гилмор схватил меня за руку, развернул к себе и нагло поцеловал.

Глава одиннадцатая

Снежинки продолжали кружить над нами и восхитительная нега окутавшая на мгновение меня не отпускали ровно до тех пор, пока Гилмор не отстранился, тяжело дыша. Только тогда я очнулась от этого наваждения, причиной которого было несносное поведение драконища.

Я оттолкнула князя и слава богу вовремя, поскольку услышала приближающиеся шаги и голос Вячеслава, что уже разыскивал меня. Какие-то ничтожные мгновения мы рассматривали друг друга с Гилмором, я со злостью, он явно ошарашенный своим поведением, по крайней мере я на это надеялась, но мужчина уже взял себя в руки и довольно холодно улыбнулся Тоцкому, когда тот наконец обнаружил нас в саду.

— О, Лариса Матвеевна, а я вас разыскиваю по всему дому, — обед закончился и хозяин дома искал меня с моей шалью. Мужчина торопливо шагнул в сад и укутал меня моим платком.

— Вам должно быть холодно.

— Да, спасибо, — я настолько была растеряна, что даже сделала замечания, что Тоцкий не спешил убирать руки с моих плеч. — в доме душно, мне стало плохо, поэтому князь мне помог выбраться на свежий воздух, — поспешно объяснила я нахождение с Гилмором наедине.

— Благодарю вас, — князю, а потом уже мне, — вы правы, матушка слишком топит дом, знаете возраст, — Тоцкий надавил на плечи и подтолкнул покинуть садик, — Если хотите, то я мог бы вас проводить домой.

— Да, благодарю вас, я приму вашу помощь с превеликим удовольствием.

С князем я не попрощалась, поторопившись уйти со званого обеда, я бежала с импровизированного поля боя. Дракон снова победил. 

— Странная погода, — вслух произнес Вячеслав, посматривая за окно, — столько планов разрушено.

— Какие же ваши планы смогла изменить какая-то метель, — улыбнулась я Тоцкому, покуда мы ехали в карете домой. За окном бесновался буран. Все убранство сильными порывами ветра попросту снесло и красивого великолепия, планировавшегося к началу праздника власти города решили отклонить, но сомневаюсь что это стало причиной расстройства молодого человека.

— Я хотел пригласить вас прогуляться на каток, — признался Вячеслав и прямо посмотрел на меня. В его голубых глазах были смешинки и серьезное выражение лица абсолютно не шло к его внешности. Он был все же знатный балагур в городе, но я не видела той личности перед собой о которой ходили легенды, он казался человеком вдумчивым и решительным и вот это вселило во мне недоверие, вроде как со мной он ведет себя иначе.

— Моя сестра любит его посещать, но я не очень, — честно призналась Вячеславу, казалось это должно его расстроить, но нет.

— Тогда вы внушили мне надежду, что все же я смогу обыграть противную метель. как на счет прогулки на центральной улице под фонарями, если вдруг боги или небесные тела смилостивятся? 

Это было похоже на пари и да, хитрый Тоцкий действительно не планировал сдаваться. Я прикинула в голове, что читала прогноз погоды в газете и решилась:

— Идет! — мы пожали руки, скрепляя сделку.

Впервые за вечер мужчина улыбался и я отметила.

— Вам идет улыбаться, почему вы это не делали раньше?

— Не был уверен в своем успехе, — коротко пояснил он, но я не поняла на что намекает молодой человек.

— В любом случае, делайте это почаще.

— Всенепременно, — Тоцкий выскочил первым и поторопился подать руку, стоило нам подъехать к дому.

— Надеюсь до скорой встречи, — Вячеслав снова широко улыбнулся, поцеловал руку, щелкнув при этом пятками и следом откланялся.

Глава двенадцатая

Дом был погружен в тишину. Младшую сестру я обнаружила в библиотеке. Там она читала подаренную князем книгу, ну хоть кому-то угодил.

— Где родители? 

— Отца срочно вызвали во дворец, а маман поехала на чай к подружкам, но на самом деле к той, что живет недалеко, — сестра надкусила булочку и снова уткнулась в чтение. Вот уж кто сразу выскочит замуж, как только достигнет восемнадцатилетнего возраста.

— Как обед?

— Ничего особенного, — пожала я плечами и поднялась с кресла. Раз уж никого нет, то и мне стоило заняться документами, запланировать следующие званые обеды и вечера, раз отец настаивал на всенепременном посещении каждого. 

— А как дракон? 

Я раздраженно махнула рукой, но сестра остановила меня:

— О нем пишут в газетах и о тебе…

Она тут же дала мне припрятанную по дее креслом утреннюю газету, раздел сплетен и я ахнула, прочитав строки, на которые указала Федорова.

— Князь Гилмор замечен в компаниях различных дам. На премьеру он вышел с графиней… известной светской леди, — тут я фыркнула, но продолжила, — на вечере был с Нинель Корски, актрисой вышеупомянутого Имперского театра... Но больше всего высшее общество и нас с вами интересует один важный вопрос, кто такая Мадам М., что по слухам украла его сердце. — я шумно выдохнула. Мадам М. Уж не эта ли это та Мария, которую князь звал, будучи в невменяемом состоянии. 

— Так ты видела?

— Про меня ни единого упоминания, — скорее машинально, я опустила газету и направилась на выход.

— Ну как же! — с негодованием воскликнула сестра мне вослед, — “Князь Гилмор успевает уделять внимание и другим дамам высшего света!”

Но я ее уже не слушала. Кто эта дама М., кто такая эта Мария. Может это одна и та же женщина. Интересно, какова она, раз смогла заинтересовать дракона.

Надо сказать, что возможность упоминания меня в хрониках Санкт-Вележска отрезвило и я твердо решила, что дракона я к себе больше не подпущу. Решительно написала несколько сообщений о приезде на следующие несколько вечеринок, включая встречу людей искусства в театре, организованную союзом писателей Санкт-Вележска, раньше о подобных вечерах я только читала из газет, но теперь, благодаря знакомству с Анатолием Шушкишым мир творческих людей стал ближе.

Вечер с родителями мы провели тихо. Отец все больше молчал, позволяя маман длиться новостями, что она принесла от подружек с которыми провела половину дня, пока ждала генерала от царя. Даже сестренка тихонько присела рядом и я гладила ее по голове, пока мы сидели и ждали как отец прочитает депеши, что приносили практически каждый час. Так же в его кабинете возле камина маман стала вышивать и уже значительно позже мы наконец разошлись по комнатам.

Жар разливался по телу, казалось огонь находился в каждой клеточке тела. Огонь не хотел оставаться в одиночестве, он рвался из меня, хотел на волю. И когда стало совсем невыносимо я подскочила на кровати. Вся мокрая и растрепанная, словно в реальности долго бежала. В отличие от огня, что бесновался внутри меня в комнате было холодно. Так холодно, что сквозняк сразу остудил меня и следующий порыв ветра поднял шторы и впустил снежинки внутрь комнаты. Камин давно потух и остыл, а в открытое окно намело значительный сугроб. 

Я выдохнула пар изо рта и схватилась за плечи. Тело начало мелко потряхивать от холода и я оглянулась в поисках шали. Звук по полу, словно провели ногтем по деревянному паркету заставил вздрогнуть. Я вдруг поняла что в комнате не одна. Кто-то открыл окно и забрался ко мне. Стоило это понять. Когда кровать вздрогнула я захотела закричать, но крик застрял в глотке и я и пискнуть не могла, даже когда чья-то черная рука с заостренными на концах ногтями, значительно больше нежели у людей, коснулось подножья.

Я хватала воздух ртом, но вдохнуть так и не могла, ужас настолько сковал меня, что будь передо мной вор, душегуб я бы испугалась меньше. Потому что то, что вставало прямо передо мной не имело с человеческим ничего общего.

Существо дернуло головой и потянуло носом. Чудовище прекрасно осознавало тот ужас, что вселяет в меня и наслаждалось произведенным эффектом.

— Лариса на пол! — прогремело на всю комнату команда, а следом ярчайший свет ослепил меня, позволив с одной стороны наконец сдвинуться и кинуться с кровати.

Когда вспышка прекратилась я все еще тряслась на полу, прижимая колени к груди. Пусть все окажется дурным сном, пусть я проснусь наконец. Горячие ладони схватили меня за плечи и рывком подняли с пола.

— Лариса Матвеевна! Лариса! Лара! — его руки шарили по мне в поисках повреждении, но их не было. — Лара, очнитесь, прошу!

— Б-боль-но! Б-боль-но! Не трогайте меня! — закричала, не могла больше терпеть, когда Гилмор, а это точно было его лицо, заглядывало жуткими меняющимися глазами в мои. И впервые на этом лице я замечала признаки тревоги. Не превосходство, не холеная уверенность в себе, а страх.

— Прости! — дракон схватил одеяло с моей кровати и обернул в него, теперь его прикосновения были вполне сносны. — Прости, я после перевоплощения в прямом смысле горю.

Он сел на кровать и крепко обнял меня, Продолжая укачивать.

— Что это было? — через мгновение спросила я, когда перестала трястись и драконье тепло наконец смогло меня согревать а не жечь. Находиться в руках Гилмора было спокойно и хорошо, а еще безопасно.

— Химера, это был истинный облик химеры.

— Кто они такие вообще?

Гилмор тяжело вздохнул, не хотел говорить, но после всего что я сегодня пережила, он просто обязан это сделать. Я схватила его за грудки и прямо посмотрела на дракона.

— На заре времен, когда мир населяли различные чудища рождены были химеры. Им не понравилось то, каким их создал Господь, они хотели походить на драконов, быть их частью, владеть теми силами, что обладали великие создания...

— Боже, ты что мне сказку рассказываешь? — прошипела я.

— Ты будешь слушать или нет? — Гилмор ссадил меня на кровать, а сам поднялся и подошел к телу.

— Оно мертво? — уточнила я, разом выползая с казалось безопасного места, приблизилась к Гилмору и выглянула за плечо.

Удивительно, но описать химеру было невозможно. Существо походило на черную тень. Но если присмотреться внимательнее, то это были черные чешуйки, что полностью покрывавшие тело женщины. У нее не было отличительных черт лица и отсутствовали волосы.

— Она не мертва, — после минутной паузы ответил дракон. — Химер практически невозможно убить, только погрузить в сон.

— Что ты будешь с ней делать? —спросила я шепотом, зло.

— Ты предпочла бы убить ее? — развернулся ко мне дракон и его глаза сверкнули красными полосками.

— Я бы предпочла, чтобы эта дамочка не залазила бы ко мне в комнату! И предпочту, чтобы ее заперли в тюрьме, как и положено преступникам! — передразнила я Гилмора и он подскочил и сделал шаг по направлению в мою сторону.

— Ни одна тюрьма не сдержит химеру! — еще один шаг в мою сторону заставил меня отступить и вспомнить, что у дракона с той, что лежала на полу гораздо больше общего, нежели у меня с ним.

— О, да ты тут любезничаешь! — я зажала рукой рот чтобы не вскрикнуть, а Гилмор дернул меня за свою спину, прикрывая от еще одного незваного ночного гостя.

Еще один дракон посетил сегодня мою спальню князь Шотдак. Он легко спрыгнул с подоконника и подошел к телу химеры.

— Пятая наконец показала свое личико! — он провел по лицу женщины пальцами и тут же отдернул руку. — Еще и ядовитая, ты проверил Лилию, не ужалила ли ее эта тварь? — Мужчина поднялся и направился ко мне.

Гилмор не позволил и шагу ступить, выставил руку вперед и схватил того за грудки. 

— Я проверил ее, Лара в порядке.

— Уже Лара? — он выглянул из-за плеча Гилмора и хищно улыбнулся. — Все же Лилия? Или ты опять будешь настаивать на том, что я от старости ослеп? А?

— Забери Пятую и уходи, мне сложно удерживать весь дом под контролем! — рыкнул Гилмор и развернулся ко мне, — Оденьтесь, Лариса Матвеевна!

Мне тут же стало плохо, поскольку сегодня на мне была не фланелевая ночнушка, а красивая, с узорами, наполовину прозрачная… Я решила не продолжать думать в каком виде я посмела предстать перед двумя драконами. Только обняла плечи и под пристальным взглядом мужчин вернулась к кровати и закуталась в теплый халат, что нашелся прямо на кресле рядом.

К тому времени, как я развернулась князь Шотдак уже стоял на моем подоконнике с химерой на руках.

— Ты идешь?  — князь хмыкнул.

Гилмор не разделял его веселья:

— Послушай меня внимательно, Лариса, — мне не нравилось, что дракон позволил себе перейти на ты, но когда он стоит в моей спальне, а я полуголая, то наверное не стоит противиться. — Ты ничего не расскажешь отцу, продолжай вести себя как обычно.

— Химера залезла в дом генерала, а я должна промолчать? Мой отец отвечает за безопасность всего города, он имеет право знать!

— Он подвергнется опасности! Это все что тебе необходимо знать, — дракон подошел ближе и сжал меня по бокам. — Для твоей же безопасности и спокойствия всей семьи. Забудь, что произошло в твоей комнате.

— Хорошо, — я вынуждена была это сказать, поскольку хотела, чтобы они оба, вместе с мифическим чудовищем убрались из моего дома. — Я забуду. Я забуду все.

Глава тринадцатая

— Я удвою охрану! — генерал поцеловал руку своей жене. — Нашим девочкам не будет больше угрожать опасность, обещаю.

Если бы только отец знал, что с химерами даже царь не в безопасности, а огромное количество драконов, что прилетели в Санкт-Вележск окончательно уверили меня в том, что и у них все вышло из под контроля. Но все же я не имею права расстраивать семью.

— Отец, прошу не расстраивайся, ничего не украли. Просто какой-то хулиган разбил окно.

— Да, конечно, дорогой, тебе необходимо сосредоточится на указах царя, —  Нина Федорова хоть и была со мной согласна, все же боялась. 

За одну ночь наш дом из семейной крепости превратился в проходной двор, а пуще это ударяло по чести.

— Папа, ты можешь спокойно ехать во дворец, мы с мамой со всем справимся.

Федоров прямо поднял свои глаза на меня, что ж для меня оставалось только выдержать этот пронизывающий до самой души взгляд и ничем не выдать искреннего страха, что поселился у меня внутри.

— Ты очень смелая, дочка, я горжусь тобой!

— Поезжай и ни о чем не думай! Ты нужен царю! А мы выстоим!

Федоров усмехнулся и снова поцеловал жене руку.

—  А теперь давайте завтракать, Глаша специально приготовила наши любимые пирожки! — мама смахнула слезинку и натянуто улыбнулась. — А пока рабочие будут устанавливать стекла, мы с девочками пойдем по магазинам, выбирать подарки на новый год. Правильно?

Теперь улыбнулась даже младшая сестренка. Преддверии главного праздника Санкт-Вележска магазины распахивали свои двери. Заманивали запахом корицы и сладких пряников. Запахом хвои и яркими фонариками. Даже плохая погода не помешает женщинам рода Федоровых исполнить их предназначение, радовать родных и близких подарками, заботой и любовью.

И с рвением, достойным боевых солдат мы принялись реализовывать этот план ровно во второй половине дня. Буран утихал, только снежинки продолжали сыпаться, мягко падалть спешащим по своим делам жителям.

Я радовалась яркой упаковке, огромным бантам и предвкушению, как разошлю всю эту гору подарков родственникам, племянникам и несносной младшей сестренке. Магазин женского белья настаивала посетить маман. К своему изумлению я заметила там из числа клиентов Гилмора и Шотдака. Золотой дракон тут же завел светскую беседу с генеральшей и стал требовать ее совета, чтобы впечатлить его даму сердца. Графиня Федорова покраснела, но все же предстала дамой широких взглядов и спрятавшись за платочком тихо прошептала свое мнение по поводу цвета нижнего белья.

— А вы уже выбрали подарок для своей дамы сердца? — тихо спросила я Гилмора, что с улыбкой наблюдал за ухаживаниями Шортдака за моей матерью. Дракон развернулся, но я уже с интересом рассматривала новые ткани для пеньюаров.

— У меня нет дамы сердца…

Я мельком стрельнула взглядом в Гилмора, усмехнулась и даже показала это дракону.

— Вы мне не верите?

Повела плечом, это уже стало входить в привычку поправлять ткань на ожоге, облегчая болезненные ощущения. Дракон заметил, вздохнул и пояснил:

— Я составляю компанию Шотдаку.

— Что насчет вашей общей дамы сердца?

— Лариса Матвеевна… — дракон шагнул ближе, а у меня воздух вышибло из легких, как тогда в комнате стало трудно дышать и захотелось, чтобы он обнял, спрятал, прикоснулся ко мне. В глазах потемнело и я пошатнулась. Вскрик матери услышала сквозь пелену.

Впервые в своей жизни я потеряла сознание и пришла в себя в приватной комнате салона с нижним бельем. Гилмор, Шотдак и испуганное лицо маман нависли сверху.

— Боже, это все из-за вчерашнего инцидента! 

— Что произошло? — воскликнул крайне заинтересовавшись князь Шотдак. Врал конечно, уж он точно участник вчерашних приключении в моей спальне.

Я постаралась подняться, но у меня не получилось, голова продолжала кружиться. 

— Позвольте мне помочь вам? — Гилмор спрашивал у маман и та согласилась.

— А я помогу отвезти ваши подарки на почту! — неожиданно предложил Шотдак.

— Но я не могу оставить дочь!

— Не переживайте, князю Гилмору можно доверять! А вашим внукам нужно получить все причитающиеся подарки. Кстати сколько их у вас? — Шотдак отвлекал мать, мало того, он наверняка на нее невидимо влиял, посколько она тут же расслабила плечи и пошла вслед за ним.

— Со мной вы тоже такое выделывали? — я не стала сопротивляться, когда Гилмор легко поднял меня на руки и понес к черному входу, где стояла их карета.

— Ваш обморок спровоцировал не я.

Я насупилась, за место этого облокотилась лбом прямо в грудь и почувствовала значительное облегчение. С закрытыми глазами и вдыхая его запах становилось спокойно. Мужчина судорожно вздохнул и присел в карету вместе со мной на руках.

— Простите, — пробормотала я отворачиваясь.

— Если вам от этого легче…

— То вы потерпите? — зло закончила за него и постаралась оттолкнуться от него и пересесть на сиденье напротив дракона, но Гилмор меня остановил и действительно, стоило мне отодвинуться от него, как тут же наступала дурнота. И в то же время, когда я находилась в его руках, тело откликалось, становилось живым и чувствовало себя хорошо. Даже слишком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Мне не нужно терпеть… — глухо проговорил мужчина.

Я несмело взглянула. Вертикальные зрачки тут же расширились и заполонили меняющие цвет часть глаз. Заворожил меня только этим. Казалось мы оба на мгновение перестали дышать.

— И даже это? — я приблизилась к его губам. Неслыханная смелость. Никогда бы на это не решилась. Но тут что-то внутри было сильнее меня. Губами тронула мужские, грубые, обветренные губы дракона. Князь Гилмор шумно сглотнул, но не шелохнулся, словно боялся спугнуть. И я закрыла глаза, совершенно выключаясь из реальности. Поцеловала его еще раз, сама. Но мою неумелость смело напором дракона, он вдруг сорвался. Горячие руки впились в затылок, сминая шпильки, срывая шляпку, притягивая к себе. Я не знала, что поцелуи могут быть настолько откровенны. Даже предыдущие мало походили на то, что происходило между нами сейчас.

Я услышала стон. Свой.  И вибрацию из горла князя, это меня и отрезвило. Он дракон и это напугало, остановило. Уперлась руками ему в грудь, прекращая безумство, которое сама же и начала. Князь тяжело дышал.

 — Лар-р-а! — он снова попытался за шею притянуть к себе, но я накрыла его губы своей ладонью.

— Князь, придите в себя! — Гилмор вздрогнул и открыл глаза. Отстранился. Осторожно усадил меня напротив. Какое-то время мы молча ехали, задумчиво рассматривая улицу. 

— Вы меня пугаете, — призналась я, — И я не понимаю, что со мной происходит.

— Вы никогда не испытывали влечения? — Гилмор смотрел в упор.

Покачала головой.

— А вы ко мне?...

— Вы интересная женщина, Лариса Матвеевна, а я не слепец. — дракон сложил руки на груди, отстраняясь. — И да, я испытываю к вам интерес.

Наверное я покраснела, но именно это и разозлило князя.

— Хотел бы внести ясность, Лариса Матвеевна, я предпочитаю женщин более опытных и не обремененных светскими правилами и условностями.

Я некоторое время в упор смотрела на мужчину, но карета остановилась вовремя. Я поторопилась привести волосы в порядок. На руку князя, поданную мне при выходе, я не облокотилась, только лишь поторопилась спрятаться за дверьми, спрятать слезы, которым дала волю, только после того, как заперлась у себя в комнате. Какая я же все таки дурочка.

Глава четырнадцатая

Не каждая девушка хотела бы получить подобное признание. Признание в том, что мужчину вдохновляет тело, но он не готов и не желает связать жизнь с той, кто заставляет его кровь быстрее мчаться по венам. Глупостью с моей стороны было ожидать чего-то другого, тем более, что Гилмор относился к драконам. И все же после нескольких дней, кои я провела в заточении жалея себя пролетели, я решилась выйти в свет. Тем более зимняя творческая вечеринка в театре обещала быть интересной. Сопровождать меня вызвался Тоцкий и я вцепилась в него, как утопающий за соломинку. Я надеялась, что ярый ловелас, который по какой-то причине обратил на меня внимание, заставит меня позабыть про ужасное происшествие.

Вячеслав заехал на своем экипаже. Чуть уставший взгляд, но улыбка осветила его лицо и я даже расслабилась, поскольку не была уверена в том платье, что сегодня выбрала. Ярко алое. Почему-то хотелось блистать среди актрис, что брали всегда вызывающим макияжем, смелыми фасонами, которые им предлагали модистки всегда первыми.

— Выглядите великолепно! — озвучил мои подозрения Тоцкий и прикоснулся губами к перчатке.

— Благодарю, — настроение поднималось и я, осмелев, добавила, — Кажется, вы выигрываете. —  и глазами показала на полный штиль за окном экипажа. Буран прошел и наконец службы города в экстренном порядке очищали улицы от выпавшего снега и украшали фонариками. Красивые фигуры мифических созданий стали выстраиваться на перекрестках и главных дорожных магистралях. Ты тонули в предвкушении скорых праздничных событий.

— Я бы не посмел напомнить, — но тут Тоцкий лукавил, блеск его глаз был заметен даже в затемненном экипаже.

Пожала плечами:

— Почему и нет, я в конце концов держу слово не хуже джентльмена!

— Тогда мне вдвойне повезло! — и мы, не сговариваясь, рассмеялись. Ни к чему не обязывающий флирт поднял настроение нам обоим.

Императорский театр снова распахнул свои двери, но теперь гости встретились прямо на сцене, где расположили фуршетные столы. Удобные диваны, столики возле них, кресла были выставлены в круг и образовывали окружность на которой поэты декламировали стихи, а мы, после их выступления аплодировали. Творческие люди всегды вызывали во мне живой интерес, казалось они живут в каком-то совершенно ином мире, где материальное не имеет никакого значения, только оголенные чувства и чувственность и через их способность и мы, простые обыватели могли испытать нечто схожее.

Кто-то приходил и уходил. Здесь отсутствовала условность, а правила соблюдались лишь теми, кто их придерживался и в повседневной жизни. Шукшин сидел у подножия актрисы, что играла возлюбленную дракона. Он наливал ей шампанское и подавал виноградинки по одной. Было видно, что Анатолий пылает любовью к женщине, а она в свою очередь держит его на удобном ей коротком поводке. В какой-то момент мне даже стало жаль молодого человека.

С Тоцким мы присели на диване напротив, более широкий, но военный расположился позади, поставив свои руки рядом с моими плечами. С одной стороны интимно, а с другой, Тоцкий соблюдал правила приличия и я была ему благодарна. Мое сердце выдавало последнее время странные кульбиты, я не могла больше доверять собственным эмоциям и могла пойти на рисковую авантюру, а то, что Вячеслав не пользовался своим преимуществом, несомненно вызывало к нему доверие, даже супротив всех слухов, что я слышала о нем до.

— А что, господин Тоцкий, вас давно не было в актерском салоне, вы по привычке бывали там все время, а теперь вам больше не интересны эксперименты? — Анна Суон, кажется актриса претендовала на иностранку, но акцент из центральной части Синерии все портил.

— Я вынужден нести службу его величеству и как всякий солдат отдаю этот долг со всем трепетом, — Вячеслав поднял бокал, я же лишь натянуто улыбнулась. По видимому у этих двоих была своя история.

— Ну тогда обещайте снова посетить нас, как только выполните свой долг перед обществом? — она томно протянула руку к Шукшину, что протягивал ей виноградину и, закинув ее в рот, потрепала молодого человека по волосам. — Нам надо точно знать, что вы выиграли последнее пари! И обещайте, что расскажите все подробности.

Тут улыбку стало держать сложно и я сунула нос в бокал с вином, а вот Тоцкий не остался в долгу:

 — Вы не знаете последние новости, я больше не играю в пари и теперь обратился в совершенно нового человека.

 — С чего это?

 — Потому что действительно встретил кое-кого!

Актрисулька поджала губы.

 — Люди не меняются, Тоцкий! Но в любом случае, я буду рада вас видеть снова, когда трепет вашего сердца немного поутихнет.  — Анна поднялась и грациозно скользнула на середину зала.

Стоило ей оказаться под софитом, что высвечивал сердцевину, откуда-то позади тронули струны гитары. Выбили ритм и актриса затянула песню о драконах, ту что мне не посчастливилось слышать на премьере. Нежный голос женщины взывал к любимому, она то спускалась на шепот, то вновь начинала нежно трепетать предвкушением. Любимого. Дракона. Того кто открыл в ней способности любить, кто подарил первые ощущения любви и я против воли заслушалась. Полностью погрузилась в прекрасные эмоции, в звук, что четко передавал состояние возлюбленной, не заметив, что слезы заполнили глаза. Последний аккорд, театральная пауза в течение которой мы наконец вернулись все на землю и выдохнули, оставляя все переживания глубоко внутри. Аплодисменты не утихали даже тогда, когда вдруг в наше собрание вторглись два дракона.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Золотой и тот, чьего присутствия я старательно хотела избежать. В тот момент я сморгнула слезы и спрятала их, посмотрев в сторону Тоцкого. Вячеслав же заметив каплю на щеке не выдержал и прикоснулся большим пальцев, вытерев одну из них. Кажется в этот момент мы были ошарашены оба. От неожиданности я подскочила и понеслась к выходу, по ходу не обращая внимания ни на Шотдака, ни на Гилмора, чье лицо перекосило, по видимому от моей неучтивости к великосветским чинам.

— Лариса Матвеевна, стойте! — услышала я позади себя, когда успела спуститься в холл. Вячеслав догнал меня и схватил за руку останавливая. Он хотел что-то сказать, но тут рык заставил нас обоих вздрогнуть:

— Уберите свои руки от Ларисы!

Следом за нами по лестнице спускался Гилморт и выражение его лица было неописуемым. Руки сжимались в кулаки и настроен князь был крайне решительно. И это разозлило. Злость мужчины в буквальном смысле послужила искрой к собственному негодованию.

— Это не ваше дело, Гилморт!

— Еще какое мое! — прогремело следом и мужчина подскочил к нам, выдернул мою руку. Дернув меня себе за спину Гилмор сделал угрожающий шаг вперед на Тоцкого.

— Никогда не смейте к ней прикасаться!

Я стукнула в спину князя, стараясь выдернуть ладонь из его сильной хватки.

— Можете это применить и к себе!

— Лариса Матвеевна и я сами разберемся с нашими взаимоотношениями! — подлил масла в огонь Тоцкий, он выпрямился и положил руку на саблю, что висела у него на поясе.

Тут от князя отделилась огромная тень, именно та, что я видела раньше в поезде, когда тому стало плохо. Температура тела Гилмора поднялась и удерживать его руку стало больно. Боже, что же это происходит.

— Вы оба, прекратите немедленно! — но тень стала осязаемой, она меня в буквальном смысле отодвинула подальше, расчищая место для схватки.

— Аристас, Пудерг! (Остановитесь, Правящий!) — прогремело в холле и тут же мне. — Лариса, уведите Тоцкого, а я займусь Гилмором.

В то же мгновение, когда эти слова слетели с губ, я бросилась к Вячеславу, доставшему саблю, к Гилмору бросился золотой дракон. Шотдак, схватил князя и постарался отодвинуть Леонардо подальше. Я же буквально врезалась в вооруженного мужчину.

— Прошу вас, уйдемте! — но у глазах Тоцкого плескалась ярость о существовании которой я не могла и предположить, хотя с чего бы это. Он военный и его учили убивать. К сожалению ни одна армия не могла противостоять драконам. Я дотронулась до щеки Вячеслава и он вздрогнул.

— Не прикасайся к нему! —взревел на противоположном конце холла Гилмор и оттолкнул Шотдака. Благо тот бросился другу под ноги и снова повалил. Теперь уже две огромные тени боролись друг против друга.

— Нам надо уйти, слышите? —взмолилась я. — Князь не в себе.

— Я не могу, мне нанесли оскорбление! И я буду драться до конца!

— Хорошо! Это ваше право, но можете ли вы сейчас увести меня отсюда, мне страшно! —я в отчаянии повисла на Тоцком.

И это подействовало, причем на обоих мужчин сразу. Тень мгновенно схлынула, оставляя звенящую пустоту. Мы покидали холл и я только слышала, как Шотдак тихо уговаривал Гилмора.

— У тебя нет прав на нее, у тебя нет прав. Приди в себя, Лео.

Глава пятнадцатая

— Да что с ним не так? — в глухо выкрикнул Вячеслав и со злостью стукнул в дверь экипажа.

Я вздрогнула и поторопилась закрыть бархатную занавеску. Спрятать нас с Тоцким от заснеженной улицы, украшенной гирляндами. Меня потряхивало и это поведение молодого человека, явно испугавшегося не меньше меня, не облегчало отчаянного состояние. 

— Вам лучше отвезти меня домой, — попросила его, гадкое чувство, что явилась виной неприятной стычки между мужчинами, стало разливаться горечью во рту. В карете сразу стало тихо и тяжелое дыханием мужчины прервалось на мгновение.

— Конечно, — Тоцкий заставил себя натянуто улыбнуться, я же даже на такое проявление не искренних эмоций была не способна, все же вот что значит военная выдержка.

Мы молчали всю дорогу, каждый погруженный в свои размышления, не успокаивало и мерное покачиванием и скрип то снега под колеком, то цокот на очищенных от наледи мостовой копыт лошадей. Город готовился к праздникам и настроение, предчувствие волшебства растворялось в каждом клубке дыма, выдыхаемого изо рта. Жаль, но на сегодня это волшебство окончательно разрушено.

На пороге моего дома Тоцкий только поклонился, не позволяя себе даже прикоснуться к руке.

— Прошу вас только об одном, Вячеслав, — даже вынудила себя устало улыбнуться.

— О чем же? — осклабился тот.

— Не делайте глупостей! — легко присела в реверансе и с высоко поднятой головой вошла в собственную дверь. Мне было обидно за мужчину, но жалость могла оскорбить его, а этого молодой человек уж точно не заслужил. Тем более он всегда проявлял учтивость в отношении меня и заботу, чтобы не возомнил о себе дракон, на это он права не имел.

Я сняла шубку и перчатки со шляпкой, передавая их дворецкому и вдохнула такой спокойный аромат натопленного дома. Нина Федорова могла окружить домашним уютом любое пространство в котором находилась.

— Дочка, ты пришла, — уставшее лицо отца высунулось из кабинета. Я хотела прошмыгнуть незаметно к себе в комнату, избегая расспросов сестры или маман, как он остановил меня.  — Мне необходимо поговорить с тобой.

Я расположилась напротив него в кресле, которое занимал раньше Гилмор, но воспоминание об этом заставило пересесть в другое. Отце если и заметил моего нервного пересаживания, то не выказал этого вслух. Генерал что-то дописал в документе и только после, сложив новое распоряжение в конверт, посмотрел на меня.

— Я бы хотел дочка поговорить с тобой о … — отец тяжело вздохнул, но потом что-то прикинул в голове и продолжил. — О князе Гилморе. Город полнится слухами и что хуже того, о его расположении к тебе хотят опубликовать в заголовках завтрашних утренних газет.

Я закрыла рот рукой.

— Но отец, я никоим образом не скомпрометировала себя! — и тут же закусила губу, вспоминая постыдный поцелуй и то как кинулась в руки к дракону в карете, когда тот вызвался мне помочь.

— Я понимаю, — генерал поднялся с места и подошел ко мне, присел рядом, протянул огромные и теплые руки, чтобы сжать мои ладошки, который в мгновение стали ледяными. 

— А никак нельзя запретить газете публиковать откровенные сплетни? Ты ведь уважаемый человек.

Отец покачал головой.

— Драконы не поддаются управлению, они живут по своим неписанным правилам и к нашему миру они явно не относятся. Люди, что с ними связываются по каким-либо причинам, тоже попадают под пересуды.

— Отсюда и скандальные постановки? — в носу неприятно защипало. — Даже драконы не могут запретить сплетни?

— Злые языки никого не остановят, но поговорить я бы хотел не об этом.

— А о чем? — в свете приближающихся событий, я не представляла, что еще может быть настолько важным, как моя репутация, а с этим и репутация семьи.

— Твое замужество.

Я два раза моргнула, стараясь осознать, что только что сорвалось с губ самого уважаемого мной человека.

— В ближайшее время необходимо найти приличную партию, чтобы объявить о твоей помолвке. Это закроет рот злопыхателям и урезонит общество.

— И кого вы прочите на эту роль? — заставила выдавить из себя ровным голосом.

— Тоцкий, — моя кривая усмешка насторожила отца.

— Между вами что-то произошло нехорошее? Я понял, что он проявляет знаки внимания, кроме того он из приличной семьи и я выделил его, назначил ему недавно повышение. Через некоторое время, он получит приличное жалование и вашей свадьбе ничего не будет мешать.

— Кроме самого дракона! — я подскочила с кресла и пронеслась к окну. Сквозняк возле него немного остудил мою внутреннюю бурю эмоций. До настоящего момента мне удавалось избежать разговоров о замужестве и я точно полагала, что останусь старой девой.

— О чем таком ты говоришь? — отец тоже поднялся.

— О том, что дракон только что чуть не сожрал Вячеслава на приеме в императорском театре! Из-за меня!

Генерал с шумом выдохнул, взял некоторое время на раздумья, в течение которого снова подошел к столу и присел за него, достал чистый лист бумаги:

— Тогда тем более, нам надо объявить вашу помолвку! Ни один дракон не пойдет против священных уз брака! И я в конце концов не позволю, чтобы имя моей дочери трепали на каждом углу этого города!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Говорить бесполезно, ругаться, кричать тоже. Гилмор сделал мне подножку, вернее его несдержанное поведение, каким-то образом навело общественность на то, что между нами отношения, а зная драконов, то меня тут же запишут дамой легкого поведения и если бы веселой вдове это бы не помешало, то моей чести будет нанесен непоправимый удар. Я вытянулась по стойке смирно, как и всякий солдат, перед своим генералом, перед своим отцом и произнесла единственно должные слова:

— Я сделаю все, что вы посчитаете нужным. — и не стала дожидаться ответа, просто выскочила из кабинета, громко приложив ею о косяк.

Дело было даже не в Вячеславе, не в том, что он, познакомившись со мной вдруг попал под доброе расположение отца. Это было как раз все понятно. Просто я не вдохновлялась Тоцким, как мужчиной. Другом — да, интересным собеседником — да, но как только я представляла его склоняющимся надо мной, то перед глазами сразу вспыхивали вертикальные зрачки того, кто только мог разрушить мой мир, растоптать честь. Проклятый Гилмор, но никак не щегольский Вячеслав Тоцкий.

Глава шестнадцатая

Я никогда не писала писем мужчинам первой. С Гилмором вообще многое происходит впервые, но раз уж наши имена будут полоскать в утренних газетах в связи с интимной связью, то я посчитала возможным известить его об этом и еще кое о чем, пока мои мысли и эмоции не уснули, прижатые чувством собственного достоинства и воспитания.

Острые и откровенные слова слагались в предложения, отыгрывались с каждой строчкой, словно бритвой. Столько злости я не подразумевала в себе сама. Не долго думая запечатала письмо и отправила срочным посланием с мальчишкой курьером, что прислуживал моему отцу. Через час оно должно быть у князя в руках. Стоило посыльному вернуться на кухню, как я поймала его возле Глашки у которой он выклянчивал пирожки с мясом.

— Нашел князя? — спросила я прищурив при этом глаза, чтобы казаться более строгой.

— Да, —  тряхнул он своей курчавой головой и покосился на большую корзину, где красовались пирожки. Я задвинула ее себе за спину, явно давая понять, что получение приза целиком зависит от правдивости его ответов.

— Лично в руки передал?

— Да, госпожа, —  снова затряслись его кучери.

— И где ты его нашел?

— Так то у мадам Сюсю они развлекались! Еле дозвался, какая музыка там шумела, — брякнул он и круто покраснел, поскольку понял, что сболтнул лишнего.

К такому откровению я не была готова, одно дело подразумевать, что практически каждый джентльмен посещает развлекательные заведения с барышнями легкого поведение, другое у собственного слуги узнать, что князь сейчас именно там. Зажала руками переносицу, а мальчишка словно только и ждал этой возможности, обогнул меня схватил две штуки и рванул прочь из кухни. Только Глаша захотела запустить ему в спину полотенцем, как я остановила кухарку, сжав ее руку.

—  Пусть идет. — Глаша хоть и промолчала для приличия, но в спину мне уже значительно позже донеслось, что из-за моей доброты Федоровы по миру пойдут. Я улыбнулась ее заботе и то знала, что Глаша не жадная, а все это только из-за только что она о нас беспокоиться.

— Какой же ты гад, Гилмор, — прошептала я позже в комнате, злость от того, что мужчина кувыркается с продажными барышнями, а моя жизнь летит в тартарары из-за его неспособность контролировать свое желание ко мне. А если я испытываю подобные чувства значит ли это, что я похожа сама на него?

От подобной глупости меня отвлек тихий стук в окно. Стоило мне отодвинуть штору, как я чуть не закричала на весь дом. В проеме, левитируя, как фокусник на фестивале, улыбался Гилмор. Еще этот нахал указывал на мое письмо. Я сложила руки на груди, мотнула головой из стороны в сторону, явно давая тому понять, что отказываюсь открывать окно. Оодно дело когда люди шушукаются о том, что произошло на публике, другое дело когда появятся свидетели посещения Гилмором моей спальни. Я проигнорировала разъяренное лицо дракона и напросто задернула штору на место.

Драконье давление я ощутила не сразу, произошло то же самое, что буквально за несколько часов до этого в театре, тень отделилась от Гилмора и каким-то образом забралась в дом, щелкнул замок на окне и ветер, что последовал вслед за Гилмором заставил меня вздрогнуть и вспомнить, как ко мне забралась химера. Теперь вот это.

— Ваше письмо, моя госпожа, возмутительно! — Гилмор как ни в чем не бывало подошел к креслу на котором был плед и затем за один шаг приблизился ко мне накидывая его на плечи. Затем мужчина вернулся в него же и уселся, закидывая одну длинную ногу на другую.

— Я возмущена не меньше от вашего поведения!— прошипела ему в ответ так же тихо, поскольку домашние еще не ложились спать и слуги могли постучаться в дверь любую секунду. 

— В чем же мое поведение возмутительно? — разгневанно прошептал он мне, яростно подаваясь вперед.

В меня пахнул запах алкоголя, да дракон напросто пьян, я отшатнулась, но Гилмор, почувствовав что хочу отстраниться, подсколик ко мне, схватил за плечи и придвинул ближе, причиняя нестерпимую боль в плече, отчего я поморщилась.

— Простите, — Гилмор отступил, вернулся в кресло возле кровати, сжал пальцами виски и затем осторожно открыл глаза.

— Итак, вы обвиняете меня в том, что я разрушил вашу жизнь, — выдохнул он уже спокойно, хотя я вот нутром чувствовала, что хваленого спокойствия в нем не было ни грамма.

— Именно! — я сложила руки на груди и осторожно сделала шаг назад к двери.

— Вернитесь на место, иначе я за себя не ручаюсь, — теперь довольно громко произнес князь, зрачки его пылающих глаз при этом сузились. Точно добыча не должна провоцировать хищника, а драконы остро реагируют на заинтересованную особу. Я тут же вернулась в исходную позицию, хотя это и начало раздражать. Какого вообще ладана на меня свалились драконы, химеры, а следом и неожиданное сватовство на мою голову.

— Интересное заявление, я вот уверен в совершенно обратном, — пробормотал он это скорее сам себе, а затем добавил, — И кого же вам прочат в мужья?

— Догадайтесь, — язвительно прошипела я, не сдержав эмоций по этому поводу.

Гилмор отчего то тоже, он подскочил с кресла и в мгновение переместился ко мне. 

— Вы не можете выйти замуж!

Я вырвала руку из его хватки:

— Это вы не можете позволить себе себя так вести! То хватаете меня, словно я ваша собственность, то заявляется это буквально публично! Что мне остается делать? Я понимаю своего отца! Он хочет оградить свое имя от позора!

Брови мужчины взметнулись вверх.

— И вы согласны выйти за Тоцкого?

— Я? — запнулась на этом и против воли залюбовалась глазами Гилмора, в свете камина и свечей его лицо было таким прекрасным. И этот его гнев, что меня выдадут замуж, давал ложные надежды, что дракон ко мне испытывает какие-то большие эмоции.

— Нет, я. — Голос неожиданно охрип, я прокашлялась и отвернулась, посмотрев в сторону огня в камине, — Вячеслав несомненно хороший молодой человек, но я не люблю его.

Мне показалось Гилмор шумно выдохнул. 

— Тогда я постараюсь вам помочь, —князь галантно склонил голову.

— Как? В утренних газетах уже напечатаны наши имена! — но Гилмор уже легко вскочил на подоконник, а после вышел в окно так же скоро, словно это были двери. Задвижки на окнах были так же волшебно закрыты им самим.

Глава семнадцатая

Впервые наш утренний завтрак проходил в гробовом молчании. Благодаря знакомствам отца нас известили о надвигающемся скандале. Уже сегодня утром весь город будет смаковать подробности выдуманного романа между мной и Гилмором. 

Оделась я строго в серое теплое платье, отороченное по краям старомодными в этом году белыми воротничками. Волосы собрала в тугой пучок. Хоть так я могла выразить свое несогласие с ситуацией. Было бы у меня то траурное платье, с которым я ездила на похороны тетушки, так одела бы его, но Глаша выбросила, сказав, что Федоровы достойны большего.

Сестренка сидела понуро посматривая на пустые вазы, моя мама решила выбросить цветы все разом, оставив только букеты от Тоцкого, их она поставила ко мне в комнату, чтобы я начала свыкаться с мыслью, что отныне цветы мне будет приносить только этот мужчина.

— Сегодня что-то запоздали с доставкой, — отец поджал губы. —Да, стоило этим чертовым драконам прилететь на празднество, как все полетело к чертям!

— Матвей! —укорительно покачала головой его жена. — Мы переживем и это! Обязательно! — пообещала это уже она мне.

Шаги дворецкого в этот раз звучали по коридору особенно громко, словно отстукивали последние свободные минутки моего времени. Даже ковры расстеленные в холодное время года не помогали заглушить этот набат.

— Вам донесение, генерал, — поклонился слуга, подавая поднос и письмо на нем.

Федоров быстро разорвал конверт используя при этом простой столовый нож, и пробежался по первым строчкам, потом отложил и резко посмотрел в мою сторону.

— Сегодня отделение утренней газеты с напечатанными новостями сгорели дотла, — маман шумно воскликнула, но отец уже предупредил ее вопросы, — никто из сотрудников не пострадал. На удивление!

— Но кто это сделал? — подала голос сестренка, она как всегда могла вовремя задать не нужный тон.

— И я задаюсь тем же вопросом, — и снова этот выразительный взгляд в мою сторону. Вот теперь уж точно весь аппетит пропал и даже горячий чай не лез в горло, словно это я сама лично подожгла редакцию газеты, но нет конечно, хотя я и мой отец точно догадывались, кто на самом деле спалил Санкт-Вележский вестник.

— После завтрака потрудись зайти ко мне в кабинет, — прозвучало грозное от Федорова и он поднялся, по-видимому и у генерала пропал аппетит.

— Что у тебя с драконом! — практически прокричал мой отец, стоило мне решиться переступить порог его комнаты. Кажется где-то от его крика разбилась чашка.

Плотно прикрыла за собой дверь и шагнула на встречу.

— Я думал, что все гнусные сплетни! — генерал тяжело облокотился руками на столешницу. 

— Но…

— Не смей мне лгать, Лариса!— снова вскричал он и в замкнутом пространстве это прозвучало оглушающе. — Драконы охраняют свое, Лара, не без причины, только возлюбленная дракона имеет власть над ним! Так скажи мне, — он поднял глаза, в который плескалось отчаяние, — ты спала с Гилмором?

От такого обвинения кровь отлила от лица и кажется я даже пошатнулась, кто-кто, но не отец мог меня в этом обвинить.

— Я не предала честь Федоровых, — заставила себя выпрямиться, — и никогда не предам!

Но генерал покачал головой:

— Ты знаешь почему женщины не отказывают драконам? 

Такого откровенного разговора у меня никогда не было с ним, даже маман себе не позволяла настолько углубляться в подробности интимной жизни замужних людей.

— Драконы не могут иметь детей, — генерал прошелся к небольшому бару около окна, достал оттуда бренди и плеснул себе в стакан, — вернее так, они могут их иметь, но только по большой любви и от девы. Уж не знаю подробности, но внутренний дракон, что сидит в каждом из этих проклятых князей, помечает свою подругу и не дай бог кому-то встать у него на пути. Столько проблем из-за этого!

— Так сказки не ложь, — я тяжело опустилась в кресло.

— В чем-то нет, но правда в том, что они не сжирали, а использовали их по-своему.

— Но тогда они должны были жениться на людях, так почему я ни разу не видела их пару?

— Я думаю, что они не выживают после всего того, что с ними, ну…

— А как же тогда порочные женщины? — я же точно помню, что кажется Гилмор упоминал о своих пристрастиях.

— Откуда ты знаешь о падших женщинах и пристрастиях драконов?— раздраженно заметил генерал.

Я тут же захлопнула рот и закрыла глаза, поскольку отец приблизился слишком близко.

— Пойми, Лариса, если ты не выйдешь за муж за Тоцкого, если не сегодня, то завтра дракон может объявить на тебя свое право и даже король не может этого запретить. Я не позволю этого сделать! Я не желаю, чтобы ты была шлюхой дракона! Чего бы они там себе не напридумывали! Ты достойна жизни в светском обществе, балам! В конце концов достойной жизни!

Я лишь закусила губу и отчего то слеза скатилась по щеке. С одной стороны так радостно стало узнать, что все же драконы могут выбирать себе избранниц со стороны женщин, но с другой меня опечалило, что их совершенно не волнует семья избранницы, ее устои и моральные правила. Это рушит благополучие ее семьи, делает невозможным такой союз в обществе. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Я буду встречаться с Тоцким сегодня и хорошо, что дракон дал возможность упредить большой скандал, покуда эта газетенка решиться обратиться в царскую печатную, мы уже сможем объявить о помолвке! Я должен успеть до того, как князь захочет подать на тебя свое право дракона, ты уже прости, будешь в безопасности!

— Боже, отец слышите ли вы себя? — я подскочила, выбивая из рук стакан с алкоголем. — Слышите ли вы себя и слышите ли вы меня? Я не люблю Тоцкого!

— А кого ты тогда любишь, Лариса?

Я набрала воздуха в рот, но так и не осмелилась ничего противопоставить. Как бы я хотела, чтобы старая графиня была сейчас здесь. Уж она наверняка могла бы посоветовать, как избежать скандала.

— И Лариса, до бала ты остаешься сидеть дома! — донеслось мне вослед, поскольку продолжать эту возмутительную беседу было выше моих сил.

Глава восемнадцатая

Я могла бы часами говорить об убранстве королевского дворца к которому мы подъехали. Кареты останавливались в широком месте, очищенном для размещения многочисленных приглашенных. Часть знатных семей знакомы мне давно, но помимо этого, из черных карет, на гербах дверей которых извивались в причудливых танцах драконы, выходили уже ожившие чудовища из страшных сказок. Князья собственными персонами. Всего я насчитала двенадцать драконов. Немыслимое количество. Неужели химеры действительно представляли настолько серьезную угрозу, чтобы собрать их всех в одном месте?

Я заметила и высоченного Гилмора и князя Шотдака, оба были с дамами мне незнакомыми, возможно иностранками судя по одежде. Я мельком посмотрела на отца, но тот уже был занят разговором с каким-то офицером безопасником, который что-то прошептал ему на ухо.

 — Дорогая, тебе придется с девочками пойти одной, я нужен королю, — отец нежно приложился к виску матери и поторопился за офицером.

— Боже, какой же он красавец! — воскликнула сестренка и посмотрела в сторону здоровающихся с кем-то драконов, когда Нина Федорова проследила в какую сторону вздыхала ее младшая дочь, то тут же дернула ее руку на себя и зло пробормотала:

— Никаких драконов на сегодня, вы поняли? Обе!

— Да, мама, — прошептала она, я же лишь кивнула и мы тут же стали подниматься по широким золоченым ступеням, чуть припорошенным снегом.

Я охнула, когда зашла внутрь. Пока церемониймейстер объявлял наши имена, мы остановились полюбоваться на наряженных в блестящие одежды акробатов, что зависли в немыслимых позах под самым куполом огромной залы. В больших напольных вазах стояли хвойные ветки, украшенные стеклянными сосульками и возникало ощущение, что это замерзшие деревья, а сами прыгающие в воздухе циркачи это снежинки, которые подбросил вверх проказник-ветер. Маман грозно пригрозив пальчиком, пошла поприветствовать старую герцогиню, оставляя нас на некоторое время свободно бродить среди приглашенных.

— Какая невероятная красота! — восхитилась сестренка и радостно сжала мою руку. — Жаль, что я не могу танцевать, я бы кружилась и кружилась!

— Почему же не можете? — князь Шотдак, в такой разношерстной толпе мы и не заметили, как он подошел к нам.

Мы с сестрой присели в реверансе, дракон почтительно же склонил голову. На нем отлично сидел камзол с позолотой, князь выглядел наряднее короля, а его золотистые волосы были перевязаны в тон волос лентой.

— Я с удовольствием приглашу на вальс маленькую госпожу, если вы не против? — Шотдак улыбнулся и хитро подмигнул сестренке. 

— Но я…

— Сестренка, ну пожалуйста! — она молитвенно сложила ладошки вместе и даже затопала ножками.

— Хорошо, только вот потом сама будешь разбираться с маман. — прошипела я ей тихо на ухо, помня материнское предупреждение, что драконы сегодня под запретом.

— Госпожу Федорову я беру на себя! — все же уловил чутким ухом дракон, а затем он обратился ко мне, — Вы все время кого-то ищете в толпе, Лариса Марвеевна.

— Нет, вам показалось, — и повела плечом, поскольку плечи были открыты, а ожог, что спрятался под вышитым цветком снова стал себя вести странно.

Стоило Шотдаку обратить внимание на мою искусную вышивку, как его улыбка тут же пропала и он нахмурился.

Глава 1

Я пришла на перрон, когда впервые запускали железный механизм под названием «поезд», маленькой девочкой восьми лет. Вместе с папой, матушкой и большим дружным семейством мы явились на вокзал и наблюдали, как огромная железная махина, производя металлические звуки, выпуская клубы белого дыма, нехотя, словно древнее чудище, поползло по стальным полозьям. В то время это казалось невероятным, а мир в мгновение ока предстал необычайно интересным и интригующим.

С того дня минуло двадцать лет. Поезда никого не удивляли и превратились в обыденность. Железная дорога соединила Санкт-Вележск с небольшими уездами, далекими деревеньками. В теплое время разношерстная толпа уезжала в летние резиденции с комфортом, а зимой возвращалась в Вележск, заполняя его шумом праздных компаний, посещающих многочисленные балы и салоны. Кроме того, даже приезд в соседние страны, чтобы насладиться оперой на Монд-Артэ или восхитительными музеями древности, стал обыденностью.

С тех пор изменилось многое. Я вымахала до высокой по заграничным меркам барышню. У меня не было модных в этом сезоне рыжих локонов. Я не могла поразить мужчин глубиной голубых глаз.

Густые темно-русые волосы и неяркая, хотя и не лишенная привлекательности, внешность были неинтересна высшему обществу, возможно, поэтому я до сих пор не замужем, в отличие от большинства подруг, которые к моему возрасту лихо меняли цвет волос в угоду каждому сезону и сумели не только завести семьи, но даже родить веселых карапузов.

Не могу сказать, что взволнована таким положением дел, поскольку замужество меня мало заботило. Маман говорила, в пренебрежении к браку виновата моя бабка, к которой я ездила в усадьбу слишком часто. Графиня отличалась редкостно поганым отношением к противоположному полу и уверяла, что если бы не деньги, то она никогда не вышла бы за моего деда замуж.

Бабуля советовала, чтобы я как можно лучше распоряжалась финансами, дабы иметь возможность жить свободно и ни от кого не зависеть. Поэтому приучила меня к мужскому седлу, махать саблей, пить самогонку, пока никто не видит, а кроме того, торговать лесом и пушниной. Думаю, бабушка родилась слишком рано для своего времени, и разговоры, что велись ею, несомненно, оказали некоторое влияние и на мое видение, а ее уроки поменяли отношение к жизни в целом.

Вероятно, причина, по которой меня благосклонно принимала общественность, – деньги семьи. Я придерживалась строгих правил и воздержаний в еде, разговорах и поведении, поэтому громкие скандалы не могли нанести урон моей безупречной репутации. Нелюдимую, странную богачку обходили стороной, подобное расстояние вполне устраивало и меня саму. На балах я лишь наблюдала, но никогда не участвовала в разыгрываемых драмах.

– Прошу садиться! – поторопил противным колокольчиком кондуктор, дернул рукой еще раз, и относительно пустынный перрон заполнил пронзительный звон.

Казалось неправильным производить подобный шум, особенно когда в мирной тиши затемненных улиц кружат крупные снежинки, падают на лицо, под ноги, укрывают все волшебным, переливающимся жемчугом покрывалом. Маленький городишко, что разросся возле этой станции, давно погрузился в волшебный сон. Седовласый вагоновожатый с прозрачными глазами, поклонившись мне, протянул руку, чтобы проверить билет, который я рефлекторно сжала, сама разбуженная этим шумом пыхтевшего железного монстра и суетливым обслуживанием персонала. На фоне белоснежной перчатки бумага желтела грязным пятном, к тому же снег, уже которую неделю сыпавшийся на бедный город, завалил дороги, и теперь, чтобы добраться от Санкт-Вележска до тетушки, на похороны которой меня отрядили, сгодился только дальний поезд, ходивший в ту провинцию редко. Отсюда и поздний час выезда, и всякие неудобства, связанные с этим.

В похороны, как правило, нет ничего интересного, кроме семейных драм и общего подавляющего настроения. На меня это повлияло даже слишком, всколыхнув воспоминания обо всех тех родственниках, что ныне покоятся под землей.

– Госпожа Федорова, прошу вас! – Кондуктор улыбнулся, показывая порченные от частого жевания табака зубы, и отворил дверь в вагон.

– Благодарю.

Железная, украшенная вензелями подножка с кусочками налипшего грязного снега позволила с удобством разместить ногу и избежать той неприятности, с которой сталкивалась каждая женщина, носившая платье по новому фасону: зауженное впереди и до самого низа, сзади собранное в подобие русалочьего хвоста, оно нещадно задиралось, непозволительно оголяя туфельку или щиколотку. Подобные платья при шаге сильно облегали бедро, и этой уловкой пользовались все вележские соблазнительницы, заказывая у портних специальные ткани, имевшие способность к растяжке, утягивали перед так, что будоражили мысли мужчин. Красиво, но не практично, особенно когда надо ступить на подножку или вбежать по ступенькам вверх. Справившись с этим неожиданно приятным препятствием, вошла в вагон.

Следом за мной волочился возница, вызвавшийся помочь с чемоданами. Я хоть и путешествовала налегке, тем не менее вынуждена была использовать несколько платьев и смен белья, чтобы не испытывать дискомфорт, даже находясь в такой дикой части Симерии, где большинство не заботилось ни о красе платья, ни о количестве его смен. Хотя я предполагала, что дальние родственники будут рассматривать меня пристально, но взяла с собой один чемодан, туда многое уместилось. Не внушительный его вид обманывал, весил он несколько пудов, что для провожатого оказалось неожиданностью, и мужчина бросил пару красноречивых взглядов в мою сторону, когда попытался второй раз поднять его. За то, что ямщик, покрываясь потом, все же молча тащил мои вещи, я внутренне пообещала вознаградить работника щедрее.

Вагон повышенной комфортности отапливался небольшой печкой, тем не менее в самом поезде все же было прохладно. Темно-зеленые коврики лежали перед каждым входом в купе. Поручни вились поддельной позолотой и уже кое-где стерлись от времени. Такие поезда когда-то были модны, теперь считались старыми, и их перебросили на внутренние линии. Выделиться перед соседом красотой и богатством, даже из последних сил, симерийцы любили всегда, зачастую оставляя для себя менее качественные вещи, либо же не предъявляя к ним стольких требований. Посередине вагона находилось общее место, где ехавшие могли развлечься игрой в шахматы или карты. Стоял круглый стол и две лавочки друг напротив друга. Я заметила даму в годах, пожилого и молодого мужчин. В поезде помимо моего отделения находилось еще три, таким образом, я предположила, что один или два спутника еще не сели в вагон.

Сняла шляпку и наконец смогла свободно выдохнуть, ведь в такой поздний час не так просто было найти возницу, а если бы я задержалась и поезд ушел, то пришлось бы любоваться ненавидящей меня родней еще ровно неделю. Во всем виновато нежданное наследство, свалившееся как снег на голову, тем более что тетушку при жизни я ни разу не видела, изредка лишь переписываясь с ней по случаю дней рождений да Рождества. Как, должно быть, женщина осерчала на родственников, раз завещала состояние моей скромной персоне.

– Добрый вечер, господа! – поздоровалась я первой и присела в реверансе, как того требовал этикет и позволял узкий проход.

– И вам доброго! – послышалось от спутников.

Я решила остаться, чтобы завести приятные знакомства, тем более что дорога предстояла в три долгие ночи. Поэтому, отдав пятак извозчику, от которого тот радостно просиял, попросила донести до места «2Б» мои вещи и оставить там. Мужчины тут же освободили лавку возле окна, чтобы я могла наблюдать опаздывающих и прощающихся. Вероятно, они предположили, что меня провожают. Зря, единственное, на что могла надеяться, так это о проклятии в спину, но в последнее я не верю.

– Давайте знакомиться. – В силу возраста пожилой господин должен представить собравшихся друг другу, – Макар Иванович Тоцкий, моя супруга, Мария Львовна. А этот приятный молодой человек – Шукшин Анатолий Васильевич. Позвольте узнать ваше имя?

– Федорова Лариса Матвеевна, – представилась, поочередно подавая руку мужчинам. Приятной женщине я мило и довольно доброжелательно улыбнулась, все же именно с ней мне придется провести большую часть времени в поезде, как девушке незамужней.

 Дама сидела в старомодном платье, и я понимаю дородных дам: новый фасон показывал все, что должна скрывать одежда, в особенности отяжелевший после родов и времени животик, поэтому для возрастных женщин оставили кринолин и пышные юбки, тем не менее на новый манер Тоцкая уже подвязала рыжеватые локоны на коклюшки и спрятала их под чепец.

– Я пожелал бы, чтобы столь приятная юная леди звала меня просто Анатолий или Толя, – привлек к себе внимание молодой человек. Он взял мою руку без спроса и, поцеловав ее, пронзительно посмотрел в глаза, в то же время незаметно прощупывая перчатку на наличие обручального кольца на пальце.

Мне показалось, что этот повеса, повидав папеньку в деревеньке и восполнив пустые карманы, влекомый огнями больших городов, стремился всею сущностью души назад, в кутерьму ночной жизни, а в отсутствии друзей и дам легкого поведения решил приударить за скромной девушкой. Возможно, такое выражение, использовавшееся поэтами, жалостливое, красноречивое, могло повлиять на меня лет так в шестнадцать, когда впервые посетила царский бал. Но я проигнорировала его двусмысленное замечание и выдернула руку из неуместных объятий, тут же сделав вид, что мне крайне интересно разглядывать улицу.

А на улице в вихре снежинок к перрону поспешно вышагивал высокий мужчина в черном пальто и цилиндре, который делал его, и так возвышавшегося над всеми, сказочно гигантским. Богато отороченный мех скрывал половину лица, да и тусклый свет фонарей мешали разглядеть его получше. Но даже не яркой внешностью выделился для меня мужчина, а тем, что за ним, запинаясь, бежала женщина.

Раскрасневшееся лицо в обрамлении тугих светлых кудрей, все в слезах. Распахнутая зимняя шубка оголяла богатый вырез платья, платок, небрежно развязавшись, висел на руке, а не согревал хозяйку в столь холодную пору. Женщина что-то протараторила мужчине, а потом не выдержала, схватила его за рукав и дернула на себя, останавливая. Мужчина развернулся к ней лицом, что-то сказал, вероятно, грубое или дерзкое, потому как в то же мгновение выдернул рукав и торопливо заскочил в вагон. Я же сумела рассмотреть, как лицо женщины застыло белой маской, потом по нему скользнула тень раздражения и лишь на мгновение такая жуткая ненависть, что пришлось отшатнуться от окна. Что такого мог сказать мужчина, чтобы так поразить женщину? И сразу заведомо невзлюбила спутника. На редкость неприятный тип, так я решила.

Мужчина стремительно пронесся мимо нас, неся стужу за собой, не поздоровавшись, громко стукнул дверью своего отделения. Я отметила, что нерадивый сосед прошел в купе «2А», таким образом, мы обрели недостающего попутчика.

Казалось, все только и ожидали этого пассажира, прозвучал надрывный гудок, и вскоре поезд, еще раз протрубив перрону прощанье, пыхтя, тужась, неохотно взял с места и тронулся в путь. Потихоньку наращивал обороты и добавлял мерный стук колес, за окошком промелькнули фонари, по мере движения от города они заглядывали все реже, а затем и вовсе погрузили окно в непроглядную ночь.

Через некоторое время мы занялись разговором с семейной четой. Пара успела рассказать о сыне, вошедшем в свадебный возраст. О его успехах в кадетской академии, которую он, крещенный именем Вячеслав, должен вскоре закончить, и его матушка, успев задать парочку важных для нее вопросов и разузнав, что мой отец генерал, вознамерилась познакомить нас. Тоцкая горячо просила, чтобы, прибыв в столицу, я обязательно посетила их дом и пообедала со скромной семьей. Но скромными Тоцкие не были, и даже матушка юного военного не могла предположить, что слава о сыне опередила ее собственный рассказ.

Красавец Вячеслав Тоцкий разбил немало женских сердец. Обычно выбирая неприступную барышню, ловелас любил брать крепость штурмом, скажем так, до полной капитуляции, а светское общество делало ставки в мужских салонах.

Свое же сердце я бережно хранила и старалась не нагружать его сильно. После некоторых увещеваний и удостоверений с ее стороны в искренности намерений, нехотя согласилась отобедать у них в доме, мысленно скрестив пальцы.

– Хорошо, как же хорошо все складывается! Мы вас обязательно познакомим со Славиком! Он должен взять выходной, чтобы встретить нас на вокзале, и если вы не против, то Вячеслав мог бы доставить и вас?

– Благодарю, но… – Только хотела вежливо отказаться, как нас бесцеремонно прервали, слегка кашлянув.

На входе перед нами вытянулся не лишенный привлекательности мужчина средних лет:

– Прошу прощения, что прерываю вас…

При ближайшем рассмотрении я заметила смуглую кожу, иссиня-черные волосы, перехваченные тонкой лентой в хвост. Ширина плеч говорила, что мужчина силен и, вероятно, упражняется. Длинные пальцы небрежно обхватили трость, а быстрые движения выдавали в нем фехтовальщика.

– Позвольте представиться, князь Леонард Гилмор. – Он слегка поклонился, а мы застыли, стараясь осознать, кто волей судьбы предстал перед нами.

– Боже, – высказала вслух мои мысли госпожа Тоцкая и всплеснула руками, себе я такую вольность не позволила.

– Дракон! – не сдержал эмоций сосед Толя.

Молодой человек подскочил, тут же освобождая место возле меня, по-видимому, посчитав его лучшим из того, что могло предложить наше скромное купе. На его бесцеремонное восклицание князь как человек, простите, как воспитанный дракон, не отреагировал. Он, холодно скользнув по мне взглядом, присел рядом.

Драконы… Откуда они появились и как вошли в нашу жизнь, уже никто и не вспомнит. Сначала, наверное, были сказки про змея, крадущего девственниц из сел, но сказки сказками, а когда в столицах всего мира наконец эти существа вышли из тени и предстали перед людьми, пришлось выбирать: либо принять этих чудищ, либо пытаться противостоять. Несколько зарубежных стран не захотели делить власть со страшными ящерами, и вспыхнуло противостояние, закончившееся плохо для людей. За одни сутки королевскую семью спалили дотла. С тех пор драконы не проявляли кровожадности, наоборот, стали символами защиты мира и порядка. Хотя истоки такого благоволения мне так же не были известны.

 Они редко вмешивались в политические конфликты, но по иерархии занимали первейшее место, где-то деля с королями власть, а где-то даже лидируя. Скромное звание «князь» было обманчиво. Высшая, неприкасаемая раса. Драконы не подчинялись законам и были выше всех по положению. С их желаниями считались все короли без исключения.

Нам, людям, мало что было известно об их жизни и традициях. Змеи ревностно охраняли знания о себе, но в скандальных хрониках нет-нет да мелькали их лица. Драконье сообщество хоть и было скрыто, все же их мужчины вступали в отношения с человеческими женщинами, что для последних не всегда заканчивалось хорошо, поскольку известных браков между представителями наших рас не было.

Всего было несколько типов ящеров: огненные, золотые, водные и самые редкие, черные. В любом случае, я думала, что змеи не ездят на поездах и вообще не встречаются с простыми людьми. Вопроса я не заметила, и лишь когда мое молчание затянулось и привлекло – о боже! – внимание самого дракона, то есть князя, я прокашлялась.

– Простите, не расслышала, о чем меня спрашивали? – Надеюсь, я не прослыла слишком простой. Дракон улыбнулся, на мгновение показавшись человечным, даже черная радужка необычной продолговатой формы не испугала.

– Чаю, вы хотели бы чаю, Лариса Матвеевна?

О, по всему заметно, что меня ему уже представили. Я смутилась, нервно прикоснулась холодной ладонью к пылающей щеке и ответила:

– Я.. да, пожалуй. – В этот раз дракон усмехнулся.

Интересно, что мужчина подумал: деревенская девушка потеряла сознание, когда увидела столь редкое существо, да еще путешествующее в одном вагоне с простыми смертными? Я дернула голову чуть вверх, чтобы князь не возомнил о собственной персоне слишком много. После случая на перроне, несомненно, он не заслуживал хорошего отношения.

– Как я говорила уже госпоже Федоровой, мы даем званый обед и рады были бы вашему присутствию тоже. Наш сын выпускается из военной академии! – Тоцкая посмотрела на мужа нерешительно, как бы спрашивая, возможно ли такое вообще по этикету: пригласить на семейный обед настолько важного гостя. Я покачала головой, даже на королевских обедах появление ящера редкость, поэтому с удивлением развернулась, когда услышала:

– Прибуду с удовольствием.

Изумление мы разделили на все купе. Зато дракон, похоже, был польщен произведенной реакцией. Завидев в нем понимающее существо, госпожа Тоцкая пожаловалась на нехватку приличных девушек в обществе. Это была любимейшая тема разглагольствования госпожи, судя по тому, как закатил глаза ее муж.

– Все хищницы, что ни приходили к нам. – Тоцкая повернулась ко мне. – Я, конечно, не про вас, дорогая…

 «Ну конечно…» – подумала я, но вслух предположила:

– Возможно, не все они были хм-м… хищницами? – Отчего-то хотелось непременно спорить, хотя обычно я спокойно отношусь к проявлению личного, не схожего со мной мнения.

– Ой, ну что вы, деточка, – отмахнулась женщина, – самые что ни на есть хищницы! А когда я выясняла, какое образование получили они и кто их родители, сразу понимала: дамочки желают одного – удачно выйти замуж! Благо мой сын после подобных предложений всегда брался за ум и раскланивался. – Женщина перекрестилась, я же вспомнила самый легкий способ побега мужчин из-под алтаря – «не пришлась по вкусу родителям».

Тем временем дама продолжила:

– Вот вы, князь. – Тоцкая обратилась к дракону, ища поддержки. – Часто ли случается вам избегать ненужного внимания от женской половины?

Дракон кашлянул в кулак, пряча улыбку. В это мгновение к нам подошел кондуктор, неся на расписном подносе горячий чай, там же стояла вазочка с сушками да маленькими прозрачными конфетами, завернутыми в шуршащую бумагу. Это-то и спасло князя от ответа, поскольку вызвался помочь. Ящер ловко перехватил поднос и мгновенно раздал приборы гостям.

Принимая горячую чашку из рук дракона, я вздрогнула, случайно коснувшись его пальцев. Даже через перчатку ощущала исходивший от него нечеловеческий жар. Мужчина, заметив это, промолчал, но задержал на мне внимание дольше. Мои бедные щеки запылали, казалось, с новой силой. Убрала руки, чтобы попытаться снова взяться за блюдечко.

– Думаю, проблема решится, стоит вашему сыну найти хорошую партию, – тем временем все же ответил дракон, ловко уводя внимание дамы от себя и переключая его на любимого отпрыска.

Я, к стыду, потеряла нить разговора, стоило Гилморту вновь коснуться моих рук. Отчего-то показалось, что при этом он успел подушечкой большого пальца провести по моей перчатке. Чашка вздрогнула, роняя горячие капли мне и дракону прямо на кожу, я отдернула руку, стараясь унять боль, которую ощутила даже через ткань. Князь же, казалось, не заметил, что обжегся. Зато в его глазах я заметила раздражение и, вероятно, даже досаду:

– Хотя я соглашусь с вами, тяжело найти женщину, что не спровоцировала бы мужчину…

– Простите, – промямлила я, пытаясь третий раз взять из его рук чашку, но когда смысл фразы до меня дошел, вспыхнула, мотнула головой, отказываясь от чая и заметила, усаживаясь подальше от дракона: – Ничего не могу сказать насчет поведения всех девушек, но уточню, что излишнее внимание мужчин действительно провоцирует!

– О как! Так, значит, во всем виноваты мужчины? – задумчиво заметил Гилмор и поставил чайную пару прямо передо мной на стол.

– Я бы хотела сказать, – примирительно произнесла я, – что первичное поведение во многом определяет, как к нам будут относиться впоследствии.

С чего такая реакция? Тем более князь сам разлил горячую воду. Я подняла нос, отворачиваясь от него. К этому чаю не прикоснусь. Хотя тут же себя отругала: почему сама так остро отношусь к дракону? Не в первый раз встречаюсь с высокими гостями и уж точно знаю, как себя вести. Правда, поведение ящера все же немного отличалось от соответствующего его положению и статусу. Откуда то яростный взгляд, то краткое посматривание на мою руку. Кстати, перчатки я все же сняла, а красные пятнышки на левой руке закрыла ладонью.

– Больно? – прошептал интимно Гилмор, неожиданно оказываясь слишком близко, и я невольно отпрянула, хотя было уже некуда, меня фактически прижали к стенке.

– Не беспокойтесь, – натянула улыбку и только сейчас заметила его зеленые с золотыми крапинками глаза, затем там проступил красный цвет, потом фиолетовый. Такой цвет точно не мог принадлежать человеку!

Я продолжала смотреть в постоянно менявшуюся радужку. Отчего-то вспомнились бабушкины сказки, шумно сглотнула и отогнала от себя навязчивые картинки моего похищения. Я хоть и девственница, но сомневаюсь, что у такого мужчины есть проблемы с противоположным полом, скорее наоборот: судя по сцене, разыгравшейся на вокзале, это женщины за ним бегают.

Нашего разговора никто не заметил, продолжая оживленно спорить на совершенно иную тему. А поговорить было о чем. В столице закатывали грандиозный праздник в честь правящей династии. Готовился царский прием, и мало кто остался в стороне от столь знаменательного события. Готовились загодя. Улицы должны были украсить фигурами изо льда. Зимняя стужа рано погружала столицу в темноту, поэтому заказали невероятное количество фонарей, чтобы город весь сезон ярко освещался.

К слову, наша семья тоже получила приглашение на бал. Модистки как никогда завалены заказами, а меня ожидала череда длительных и муторных примерок.

– Вы идете на бал? – Я замечталась и вяло отвечала на вопросы, но князь опять обратил на себя внимание.

– А вы? – Не хотела отвечать на его вопрос прямо, но сердце бешено забилось, как только поняла, что, вероятно, нам придется встретиться и на балу, поскольку именно на это грандиозное событие прибудут драконы, так писали местные газеты. Хотя кто конкретно явится, конечно, людям не сообщалось, но уже само это заявление заставляло сплетниц придумывать истории, а молодых барышень – вздыхать томно в подушки по ночам. Таинственный ореол вокруг не оставлял в покое дамские сердца и фантазии.

– Поэтому и направляюсь в столицу. – Теперь его лицо снова светилось ничего не значащей полуулыбкой, а колючий взгляд пропал.

Странно все: то злится за неосторожность, то неожиданно снова проявляет милость. Видимо, это можно объяснить его сущностью. Вот, к примеру, мы же не будем обвинять иностранца, который ест противную овсянку по утрам? И вот не будет он же вменять нам в вину любовь к сладкому чаю вприкуску с соленой красной икрой на ржаном хлебце с маслом? Вот и драконы наверняка имели особенности поведения. Просто я о них еще ничего не знала.

– Прошу прощения. – Поднялась, а следом за мной повставали мужчины. – Я устала и вынуждена покинуть вас.

– Конечно, деточка, идите, – улыбнулась Тоцкая, желая мне спокойной ночи.

Господа поклонились. Когда я протискивалась мимо князя, то отметила, что ростом едва дохожу до его груди. Еще раз подивившись его размерам, встретилась с потемневшим взглядом Гилмора и отметила снова странную перемену в его поведении. Зрачки менялись, как будто жили отдельно от мимики хозяина. Тут я сделала открытие: именно цвет глаз, его пластичность мог подсказать настоящее настроение существа.

В этот момент вагон дернулся, и все, кто стоял, не удержались от резкого толчка, попадав. Кроме меня: я влетела прямо в руки князя, его удержало лишь то, что падать со мной ему было некуда, позади стена.

– Дорогая, ты в порядке? – суетился господин Тоцкий, вглядываясь в испуганную супругу.

Анатолий упал в проход, но уже поднимался, почесывая голову. Князь же продолжал удерживать в своих объятиях. От близости мужчины бросило в жар, прежде меня так интимно не обнимали. Дракон тяжело дышал, и это пугало. Я не решалась поднять голову и посмотреть в красноречивые глаза, отчего-то казалось, я там могу разглядеть лишнего. Например, злость и раздражение на мою неуклюжесть.

– Я в порядке, князь. – Постаралась отстраниться от мужчины, уперев в его грудь кулачки, не тут-то было. Руки каменным обручем обхватили, не давая не то что сдвинуться, мне дышать становилось тяжело.

– Князь… – произнесла громче, наконец поднимая лицо. Казалось, дракон меня не слышит. Гилмор водил глазами по лицу, шее, скользнул ниже, в вырез платья. Хотя оно было приличным, тем не менее, прижавшись теснее, округлости выглядели слишком соблазнительно, особенно с его стороны.

– Я провожу вас, – глухо ответил дракон и, не замечая моих попыток избавиться от него, проскользнул со мной в проход. Перед купе Гилмор вдруг остановился.

– Прекратите немедленно ко мне прикасаться! – Люди были далеко, и теперь я могла себе позволить высказать ему открыто в лицо, что думаю о нем.

– Лилия, – позвал мужчина, совершенно не обращая внимания на мои трепыхания и попытки вырваться, – будьте осторожны и не открывайте двери! – Тут князь легонько встряхнул меня. – Вы слышите?

Я оглянулась. Если бы не была так возмущена поведением дракона, наверняка обратила бы внимание на то, что поезд не двигается, а из соседних вагонов слышатся взволнованные голоса.

– Что это все значит? – только успела крикнуть, прежде чем меня запихнули в купе и, не удостоив ответа, повернули ключ в замке.

Только теперь я обратила внимание, что нахожусь в купе под номером «2А» и меня попросту заперли!

Глава 2

Сложно было что-то рассмотреть в черноте, что наступала со всех сторон. Несколько раз мимо окна проходили вагоновожатые, обстукивая колеса поездов. Тусклый желтый свет от фонариков казалось недостаточным для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, так грозно нависали лапы елей со всех сторон. В какое-то мгновение я порадовалась, что осталась взаперти, только если бы это было мое купе.

От города мы уже далеко. Где остановились и насколько близко ближайшая станция, и вообще, чем вызвана такая спешная остановка? Вопросы, роившиеся в голове, оставались без ответа. Я услышала близкий разговор и даже поняла, что между собой разговаривают соседи. Услышала восклицания госпожи Тоцкой и успокаивающий голос супруга в общей комнате, даже обещания нашего кондуктора незамедлительно принести еще горячего чая, но вот ни Анатолия, ни князя не было.

В поезде заметно похолодало, сложилось ощущение, что входные двери открыли, забыв закрыть. Я осмотрелась в поисках теплой одежды. Вот оно. Пальто, отороченное черным мехом. Мстительно пронеслась мысль, что на таком морозе Гилмор наверняка замерз, хотя навряд ли. Судя по жару, исходящему от него, драконья сущность обладала внутренним огнем.

Провела рукой по меху, мягкий на ощупь, приятный. Вспомнилось, как он закрывал им лицо. Теперь я поняла: чтобы никто не признал в нем дракона и князя. Натянув на себя чужое одеяние, уселась на софу, старательно избегая смотреть на подготовленную ко сну кровать. Мужской, свежий и чуть дразнящий запах моментально окутал, погрузив в состояние легкого ступора и расслабленности. И где-то в томительном ожидании хозяина купе 2А я соскользнула в сон.

Проснулась от резкого толчка и, потирая глаза, села на кровати. Поезд тронулся. Я хотела подняться, но осталась сидеть, боясь пошевелиться, только сейчас замечая, что в купе не одна. Дракон стоял над умывальником и смывал что-то с рук, что-то черное. Мужчина стоял полубоком, поэтому рассмотреть его полностью не представлялось возможным.

– Отомрите, – неожиданно произнес он, поворачиваясь ко мне. Белым вафельным полотенцем Гилмор вытер руки и отбросил его в сторону.

Спиной двинулась к выходу. Мужчина поднял вопросительно бровь, наблюдая, как я нервно дергаю ручку двери. Слава богу, она была не заперта, я выскочила в коридор, промчалась до своего купе и успокоилась только тогда, когда повернула защелку несколько раз.

«Меня же могли увидеть в его комнате!» От этой мысли становилось дурно, так дурно, что голова разболелась, а во рту пересохло. Я трясущимися руками умылась, кое-как разделась, переодевшись в пеньюар и теплую ночную рубашку.

На кровать долго не решалась лечь, и виновато в этом было исключительно разыгравшееся воображение. Конечно, ведь наши купе были зеркальными, и, по сути, две кровати, мою и дракона, разделяла тонкая перегородка вагона.

Ругаясь последними словами, я все же через силу забралась в постель и укрылась, старательно избегая смотреть на стену, за которой наверняка уже смотрел десятый сон князь. Но даже мерный стук колес и покачивание поезда не смогли усыпить, мне казалось, что я могу ощущать жар тела князя даже через стену…

– Лилия, Лилия, – звал меня сквозь сон навязчивый голос дракона, и я подскочила на кровати, сгоняя последнюю память минувшей ночи и сна. Явь же предстала в виде моего купе и разбросанных по нему вещей. Не типично для меня. Выглянула в окно.

Мы выехали из густого леса, и теперь я могла наблюдать лучи восходящего солнца. Ничто так не поднимает настроение, как путь домой и хорошая погода. Вчерашний инцидент с тем, что поезд остановился, не вызывал страха, только живой интерес о происходящем. С таким вопросом я и вошла в залитое солнечными лучами место общего сбора. Там уже завтракала почтенная чета, присутствовал князь. Закинув свои длинные ноги одну на другую, он уткнулся в газету.

– Доброе утро! – приветствовал господин Тоцкий, намазывая на тост масло.

Приятно пахло кофе, и мне захотелось тоже этого терпкого напитка. Дракона я не то, чтобы не заметила, просто старательно избегала контактировать с ним взглядом. казалось, и он на меня мало обращает внимания. Что ж, забудем вчерашний инцидент с моим заточением у него в купе, тем более никто об этом не узнал. Моей репутации ничего не угрожает.

Сегодня я надела закрытое на глухие пуговички платье, светлое, теплое, присборенное спереди и предстала перед попутчиками в домашнем виде. Мягкие локоны струились по спине, и только по бокам я собрала аккуратные букли, пришпилив их. Поэтому если меня вчера могли обвинить в желании произвести впечатление на дракона, то теперь никто в этом не мог сомневаться. Мне абсолютно все равно!

Я еще раз улыбнулась солнечному свету, слепившему из окна. Не сдержала улыбки и кондуктору, который появился, стоило тронуть колокольчик вызова. Через мгновение передо мной стоял кофе. Я отломила сыр и снова повернулась к окну. Сыр, немного сливок – и рот наполнился ни с чем не сравнимым удовольствием. Даже оханья дамы я игнорировала, только через мгновение, когда Тоцкая спросила второй раз, вынырнула в реальность.

– И вам пришлось лично восстанавливать пути? – обращалась женщина к дракону.

– Да, – ответил тот, недовольно отложил газету в сторону. И тут до меня наконец стал доходить смысл вопроса.

– Вы хотите сказать, что своими руками ремонтировали железные полозья? – уточнила я, удивленная сверхспособностями князя. Как такое в принципе возможно?

Гилмор вздохнул и тяжело посмотрел в мою сторону:

– Рельсы, – поправил он. – Мне потребовалась некоторая помощь, но да, мы справились, благодарю. – После дракон повернулся к кофе, тронул чашку ладонью, и мне показалось, что остывший напиток князя снова стал горячим, от него даже пар пошел, хотя, возможно, все же показалось. С утра мои мысли текут медленнее обычного, тем не менее не заметить легкий сарказм в тоне Гилмора я не смогла.

– Что ж, наверное, нам необходимо выразить свою благодарность за то, что мы можем продолжать путь. – Я чуть наклонилась вперед и слегка улыбнулась, ко мне сразу присоединились Тоцкие.

– Что вы! В моем положении это сделал бы любой дракон.

На подобное замечание мы промолчали, мало кто из нас мог похвастать знакомством хоть с одним из них. После завтрака каждый побрел в свое купе, и я, не став дожидаться Анатолия, который и к десяти часам не выказал желания присоединиться к нам, удалилась к себе. Присела на кушетку и открыла томик любовного романа, что был знаменит нынче в Вележске. Книженцию эту перепечатывали много раз, и мне достался один экземпляр после того, как моя сестра зачитала его до дыр. Я взяла книгу, чтобы развлечь себя по дороге на похороны тетушки и назад, но не успела открыть главу, на которой остановилась в прошлый раз, как в мою стену стукнули. Я замерла и удивленно посмотрела в сторону услышанного звука. За стеной молчок. Подивившись странному поведению князя, пожала плечами и продолжила чтение ровно до обеда.

К обеду выполз отяжелевший Шукшин. Оказывается, накануне он так перепугался, что выпил слишком много красного вина. Тело молодого человека не выдержало, и его мучила похмельная болезнь. Скривившись на борщ, Анатолий все же через силу стал есть, рассказывая нам не менее интересную историю вчерашнего странного происшествия.

– Когда мы с князем дошли до паровоза, то были крайне удивлены, увидев, что рельсы перед нами были настолько испорчены, что поменяли цвет на ярко-голубой и были выгнуты стрелами вверх, словно какое-то древнее чудовище просто их разломало! – описал свой опыт Анатолий. Сегодняшнее дурное состояние не располагало для ухлестываний за мной, поэтому я удивилась тому, что он довольно приятный молодой человек, если бы не налет выученного хвастовства.

– Может, вам показалось? – уточнил Тоцкий. Накануне он увел свою супругу в купе и носа не показывал оттуда.

– Я вас уверяю, – закашлялся Шукшин, по-деревенски перекрестившись, уверяя в искренности своих слов. – Мало того, сам дракон запретил нам подходить ближе к путям, чтобы посмотреть, отчего это металл так посинел! Сказал, что температуры могли спровоцировать такое состояние, позволившее выгнуть металлическую часть путей!

– И что же дальше? – Госпожа Тоцкая от волнения начала обмахиваться тонко вышитым платочком.

– Дальше князь подошел один в темноту, где мерцали только поврежденные запчасти.

– Как же он мог там что-то рассмотреть? – Этот резонный вопрос уже добавила я, удивляясь невозмутимости и бесстрашию князя. Точно помню, как было жутко на той стоянке.

– Я подумал, что ему хватает странного свечения от путей, в любом другом случае, уверовал бы, что драконы способны видеть в темноте, как мы днем! – объяснил мне Толя и продолжил, когда смог проглотить еще одну ложку супа. – Но удивительное произошло потом, когда князь, голыми руками схватив одну из железяк, поднатужившись, вернул ее на место, потом сделал то же самое и с другой стороны.

– А что же свечение? – уточнил пожилой господин.

– Какое? – удивился Анатолий и тут же сообразил, о чем его спрашивает Тоцкий. – Странно, но стоило только дракону прикоснуться к металлу, как все пропало, словно и не было ничего.

– А потом? – Казалось, госпоже хочется увлекательную историю о приключениях дракона и молодого Шукшина, но тот разочаровал пожилую женщину. – А после князь велел проверить внимательно вагоны и трогать в путь незамедлительно!

– Странно все это, – пожевал усы Тоцкий, задумчиво посмотрел в окно, за которым снова появился редкий лесок. С тем, что происшествие и правда вышло странным, я была согласна.

Кстати, подтвердить слова Анатолия или опровергнуть дракон так и не вышел, предпочитая оставаться в купе и на время ужина.

Глава 3

Ночью, разбередив свою фантазию, я долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Странное свечение, неожиданная поломка путей. Да, такие поездки случаются редко, и обычно мы читаем о них в хрониках происшествий. Что, если бы машинист уснул и заранее не заметил сломанную железную дорогу? Мы наверняка бы уже погибли! Если не от аварии самой, то уж точно от холода или диких животных!

В конечном итоге, не досчитавши и до пятидесяти барашков, я подскочила на кровати, налила себе стакан воды и опустошила его. Жара, несомненно, вызванная чрезмерным отоплением поезда, была второй причиной, почему мне не спалось. Поэтому я скинула теплую ночнушку, оставаясь в халате на голое тело. Окно, как бы я не дергала его за ручку, открыть не получилось, оно и понятно, в зимнее время его просто-напросто забивали гвоздями.

Какое-то время, понаблюдала за тем, как луна шествует за поездом, и в тишине отчетливо услышала стон. Мужской. Внимательно прислушалась. Звук повторился, а я, обратившись в слух, прильнула к стене. Там, в соседнем купе, князю наверняка было плохо, судя по хрипам. Отчего-то в моей голове промелькнули мысли о том, что Гилмор сегодня после завтрака так и не появился, а за самим завтраком был бледным и мало разговаривал. Я, конечно, не обратила на это внимание, посчитав природной замкнутостью. Но вдруг, после вчерашнего происшествия, тогда, когда он разгуливал по улице совершенно раздетым, да и еще чинил железнодорожные пути, ему стало дурно и никто не может ему помочь? Показался страшным этот вчерашний стук днем. Вероятно, ему тогда стало плохо, но я из-за своей беспечности даже ни разу не поинтересовалась, почему наш спаситель так и не вышел отобедать.

Да что это я, в самом деле! Все промелькнуло за мгновение: я выскочила, так и забыв привести себя в порядок, подбежала к двери князя, повернула ручку. Слава богам, та была не замкнута. Вломилась к Гилмору и оказалась права! Мужчина лежал на полу ничком. Не задумываясь бросилась к нему, прислушалась, дышит ли князь, с трудом перевернула мужчину, чтобы рассмотреть его самого.

Бледное лицо, заостренные черты лица – орлиный нос, густые, чуть сдвинутые брови. Мужчина был одет, как за завтраком, единственное, что успел сделать Гилмор, так это снять пиджак, и теперь на нем только белоснежная рубашка, насквозь влажная – князь горел. Не просто горел, пылал так, что до коснуться до него было больно. Я метнулась к кровати, стянула простынь, кинула ее в таз, налила воды из умывальника. Тряпка быстро намокла, и я кинулась назад.

Руки тряслись.:

– Что же вы, князь, о себе не заботитесь, …

Разговором я отвлекала себя от странных эмоций, вспыхнувших в голове, стоило разорвать рубашку. Сильное мужское тело не оставило меня равнодушной, тем более такого я в жизни своей не видела. Право, господам не пристало ходить голышом, но даже в деревне на сенокосе среди крестьян я ни разу не видела столь мощно развитой мускулатуры.

– Боже, сложен, как бог древнего мира.

Дунула на прядь, упавшую на лицо и прикрывшую на мгновение князя. Дальше обтерла Гилмора и оставила холодную тряпку сверху. Следом занялась головой. Было видно свежую царапину прямо на лбу и немного запекшейся крови. Подушку князю я подложила под шею, затем, не обнаружив полотенца, оторвала от халата кусок ткани, смочила ее в остатке воды и осторожно обработала Гилмору лицо, оставив часть своей одежды в качестве компресса.

Казалось, князю становилось легче, я сбегала к себе в купе и принесла еще воды. Налила в стакан и попробовала напоить. Сначала боялась, что он попросту захлебнется, но потом потихоньку отпил воды сам. Это принесло облегченный вздох. Ему и правда лучше, еще чуть-чуть я решила остаться с князем, прежде чем совесть позволила бы мне переодеться и позвать помощь.

Но обрадовалась я рано, кажется, из забытья дракон перешел в состояние беспокойного сна. Вероятно, именно это и остановило от того, чтобы покинуть его купе.

– Мари, – позвал дракон, я же смутилась. Он явно звал возлюбленную, иначе зачем между жизнью и смертью взывает к женскому имени. Едва кольнула зависть, и я попыталась успокоить его, погладив по голове, он даже пошевелился, повернувшись на бок, и тут произошло немыслимое.

Князь, продолжая находиться между мирами сна и реальности, дернул меня, заваливая на себя, лишь успела глухо вскрикнуть. Горячие губы обожгли поцелуем. Когда рука князя властно надавила на затылок, а его язык ворвался внутрь, я закрыла глаза и отчего-то вдруг откликнулась на дерзкую ласку. Надо ли говорить, что целовалась впервые? Руки мужчины бродили по телу, и я растворялась в необычных и новых ощущениях, ровно до той поры, пока меня снова не позвали другим именем. Это отрезвило, как ушат воды на голову. Я же просто ворую эту ласку, мужчина желает целовать не меня, ему нужна та Мария, о которой взывает в полубреду. Ужаснулась своей порочности и постаралась оттолкнуть князя, убрать его руки.

Мужчина заметил сопротивление, но это лишь подстегнуло его усилить напор: в купе полыхнуло, одновременно с этим я зашипела от боли, ошпарившей плечо, отпихнула князя ногами и постаралась отползти подальше. Сам же Гилмор сел, глаза в темноте горели красными вертикальными полосками.

– Терра ли хайрем! – проговорил князь рокочущим из утробы голосом, жутким, нечеловеческим, и на мгновение мне показалось, что тень огромного дракона заполнила пространство между нами.

Я зажала рот рукой, только чтобы истошно не завопить, но в следующее мгновение мужчина отключился и снова упал на подушку. В этот раз состояние его здоровья проверять не стала. Выскочила из купе, мгновенно переоделась и поторопилась известить кондуктора, что слышала из комнаты князя странные звуки и подозреваю, тому стало дурно.

Я прислушивалась к тому, как в купе князя сначала несмело постучали, а затем произошло невероятное, Гилмор сам открыл его, на вопрос все ли с ним в порядке, довольно уверенно произнес, что да и попросил его не тревожить до утра.

 «Что за чертовщина?!» – подумала я и затем трусливо прошептала:

– Надеюсь о моем присутствии никому не станет известно, в особенности князю.

Сама же постаралась угомонить сердце, что буквально прыгало в груди. А еще я старалась не замечать ожога, которым наградил меня князь. Плечо болело и пульсировало, поэтому, наскоро сделав компресс на руку, постаралась поскорее уснуть, чтобы забыть про свою глупость, что позволила зайти в купе к мужчине, и уж тем более старалась стереть из памяти свой первый жаркий поцелуй с драконом.

Глава 4

Утренний туалет я провела в этот раз с особенной тщательностью, не было того пренебрежения, что я выказала накануне, поэтому надела единственное платье, что могло сойти за праздничное, если бы не предназначалось для похорон. В общем, оно было строгим, закрытом на многочисленные пуговички и черным.

Сегодня мне хотелось, чтобы князя ничто не подтолкнуло к мысли о том, что ночью я вором прокралась к нему и застала в наиболее уязвимой ситуации. Да еще и подвергла свою жизнь опасности, а судя по тому, что князь проснулся, стоило его побеспокоить кондуктору, мое беспокойство о его здоровье было напрасным. Он ведь дракон, они сильные, и глупый обморок не мог быть угрозой жизни, как я подумала накануне. Один такой монстр способен был сжечь войско и город за час, а тут я подумала, что такому потребовалась помощь. Глупости!

Лицу я придала серьезное и задумчивое выражение, чтобы прекратить на корню заигрывания, показав всем, что не в духе, с тем и шагнула в общее для всех попутчиков купе. Здесь собрались все.

Князь возле окна, закрывшись газетой, Анатолий, проснувшись необыкновенно рано, болтал о чем-то с Тоцким, супруга пожилого господина улыбнулась мне и тут же предложила чаю. После ее замечания мужчины поднялись, Василий незамедлительно уступил мне место, зато князь пронзительно глянул на меня поверх газеты. Казалось, он меня готов в чем-то уличить, иначе как объяснить его грозно сдвинутые брови и прищур, которым он внимательно осматривал меня. На мгновение показалось, что он даже принюхивается к воздуху вокруг.

Уши, а за ними щеки и шея предательски загорелись, и я поняла, что покраснела под этим взглядом. Тем не менее побыстрее отвернулась от своего соседа и потянулась за кофе.

– Позвольте мне поухаживать за вами, – вызвался князь и выхватил у маленькую чашку. Руки соприкоснулись, и во мне ярко вспыхнул образ вчерашнего поцелуя, когда я могла ощущать его ладони поверхностью всего своего тела, груди…

Сознательно тряхнула головой и благодарно кивнула, в то же время против воли посмотрев на губы князя. Что я творю? Мой внутренний ревизор возопил, что я просто потеряла голову, а значит, необходимо призвать все силы разума на помощь.

– Благодарю, – и тут же горячо поинтересовалась у Тоцкой: – Как вы спали прошлой ночью?

– О, моя дорогая, – госпоже было приятно внимание, – великолепно! В этот раз не было холодно, натопили накануне знатно, а то знаете, как мерзнут ноги, особенно в эту пору…

Вероятно, она продолжала бы сыпать замечаниями, но передо мной поставили горячий кофе и практически на ухо поинтересовались:

– А как спалось вам? Ничто не беспокоило?

Я отшатнулась и, несомненно, отсела бы подальше от князя, но с другой стороны меня подпер Шукшин, а вот садиться ближе к нему мне хотелось значительно меньше, чем к князю, поэтому позволила себе только чуть отклонить корпус и пробормотать:

– Спасибо, вчера я спала тоже замечательно… – и сразу уткнулась в чашку.

Тут к разговору присоединился Анатолий, он плавно перевел тему на театральные постановки этого сезона и порекомендовал нам одну из самых скандально известных премьер.

– «Дракон и дева», – с показным пиететом произнес Толя, хватаясь при этом за сердце.

Я не выдержала и закашлялась, пока Шукшин хвалился близким знакомством с актерским составом, пыталась восстановить дыхание. Молодой человек заговорщически наклонился вперед и громко прошептал:

– Знатоки говорят, что история, рассказанная сценаристом, имела место быть на самом деле!

– Да? – нетерпеливо захлопала руками Тоцкая. – Тогда нам просто необходимо посетить эту премьеру. Лариса Матвеевна, что вы думаете на этот счет?

– Я еще не задумывалась о поездке на премьеру. – Да и театр в целом не вызывал во мне такого благоговения. Я любила его посещать, но не могла сказать, что испытывала глубокий душевный трепет, как, например, Толя.

– Вы невероятны, Лариса Матвеевна, такой контроль эмоций! Но уверяю, эта история не оставит никого равнодушным! Решено! – воскликнул Анатолий. – Я обязательно пришлю вам всем пригласительные!

– У меня уже есть, – остановил его душевный порыв князь.

– О, конечно, – извинился Шукшин, ему непременно хотелось бы похвастать перед друзьями, что он оказал услугу самому дракону.

– Но я буду невероятно рада! – напомнила о себе Тоцкая и расцвела, сразу же пересказывая мужу испытываемые по этому поводу эмоции и тут же непременно уточнила у Шукшина, что, ежели князю пригласительное не нужно, может ли она взять своего сына.

– Вас не интересует история про дракона и деву? – тихо спросил Гилмор, переворачивая еще одну страницу газеты.

– Отчего постановка должна меня заинтересовать? – нейтрально ответила я ему в том же тоне – тихо.

– На мгновение мне показалось, что вы заинтересовались драконами…

Я резко повернула к князю голову.

– Лариса Матвеевна, мы настаиваем, чтобы вы прибыли с нами одновременно! – сиял Шукшин.

Я медленно, продолжая уничтожать взглядом князя, ответила:

– Вероятно, мне необходимо будет обсудить этот вопрос с папенькой, и я наверняка прибуду туда с семейством. Получить такой подарок мне будет неудобно! Федоровы очень трепетно соблюдают правила приличия и не позволяют вольностей! – Мой взгляд должен был испепелить Гилмора на месте. Когда выказанного показалось достаточно, развернулась к соседу.

Анатолий наверняка сконфузился, тем не менее согласно закивал:

– Что же, будем рады видеть все ваше семейство и, надеюсь, лично вас!

Я растянула губы в холодной улыбке и поднялась. Желание позавтракать пропало.

– Прошу прощения, мне необходимо подготовиться, мы скоро прибываем, а вещи я не собрала.

Я поднялась и поторопилась в купе, кулаки при этом сжимала до такой степени, что, казалось, на ладонях обязательно останутся кровавые следы от ногтей. Что за наглец! Как князь может позволить себе такого рода замечания? И тут же остановилась, пораженная своей догадкой. Неужели он понял, что это именно я была у него в спальне накануне? Остановилась в проходе. Непроизвольно дотронулась до губ рукой и задумчиво посмотрела, как за окном мелькают березки. Нет, такого не может быть, это невозможно! Ну как он мог понять? Исключено!

Кроме того, умываясь утром, я заметила, что ожог, которым меня наградил дракон, странным образом напоминает цветок лилии. Жаль, но теперь некоторые фасоны платьев станут для меня невозможными. Тут же повела ноющим плечом. Ну и все равно, не буду же я ограничивать себя в одежде из-за шрама, может, он будет только на руку, отпугивая приставучих мужчин.

– О чем задумались? – прозвучало неприлично близко, и я подпрыгнула на месте от неожиданности.

– Князь, – тут же развернулась. Гилмор навис практически сверху и если бы не узкий коридор, то стоял бы непростительно близко. Я вынуждена была поднять лицо, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Могли ли бы вы не пугать своим неожиданным появлением?!

– Прошу прощения, – усмехнулся князь одной стороной рта, глаза же продолжали меня внимательно изучать. Даже показалось, что хочет меня потрогать, чтобы в чем-то убедиться, и только приличия стояли между нами. Хотя я в этом засомневалась: наличие соседей вряд ли остановило бы этого странного мужчину.

Минута молчания затягивалась, но казалось, что смущала эта ситуация только меня. Поезд качнуло, и я подалась вперед. Князь выбросил руку и рефлекторно удержал меня, вторая рука прочно легла на поручень рядом. Вот теперь правила приличия точно нарушены. Мы прикасались друг к другу телами. Причем князь еще и продолжал меня удерживать без видимой на то необходимости. Я же металась от его внимательных, изменяющих цвет глаз к губам. Таким мягким и горячим, я помнила, какие они на вкус. Стоило об этом подумать, как загорелись уши, а следом и щеки, и…

– Я вот в толк взять не могу, – первым нарушил молчание Гилмор, – Что вы делали в моем купе? Ночью.

От этого обвинения я вспыхнула как спичка, ни один человек не будет произносить такого вслух, даже если бы это заметил. Приличный просто промолчал бы!

– Пустите! – прошипела я.

– Так я и не держу, – в свою очередь заметил князь, и, казалось, моя температура тела еще поднялась на несколько градусов. А ведь и правда не удерживает, это уже я сама льну к дракону! Что за возмутительное поведение!

Я дернулась в сторону, словно князь был заразен, и поторопилась спрятаться за дверью купе. Повернула ключ.

– Попалась, – тихо, но отчетливо проговорили в дверь, я же зажмурилась и промолчала, сделав вид, что ничего не услышала.

Глава 5

Еще одна долгая ночь прошла, и наконец-то утро, осветив солнечными лучиками, что отскакивали в искрившийся снег, встретило великолепно выстроенным из добротного белого кирпича Санкт-Вележском. Столицей нашей родины.

Величественные здания, широкие мощеные улочки, великолепная лепнина на окнах и позолота в рамах. Покатые черепичные крыши поддерживали исполины, высеченные из камня гиганты, охранявшие вход в государственные учреждения. В отличие от прохожих, прикрывались они исключительно виноградными листьями в тон коже, такой же белой, как и мрамор.От каждого дома веяло историей, достоинством и величием. Столица производила неизгладимое впечатление на иностранцев, и нас часто посещали с дружественными визитами из разных уголков мира.

Город был испещрен множественными каналами, что уходили в море. По мере приближения к нему дома мельчали, и уже возле порта жались лачуги моряков, там же обитала и многочисленная прислуга, обслуживавшая семейства в центре. Море можно было хорошо рассмотреть из моего купе, его неспокойные сегодня воды и белые барашки пены на кончиках волн. Во рту стал заметно ощущаться вкус наполненного йодом свежего воздуха. По мне, так слишком влажно, особенно весной и осенью, но летом хуже: изнуряющее солнце так нагревало камни, что невозможно было находиться в городе. Поэтому все спешили в усадьбы и деревеньки. Зато зимой спасало только то, что в глубокую пору воздух вымораживался, влажность практически не ощущалась, а в домах, обычно сильно натопленных, находиться вполне уютно и комфортно.

Улицы по обыкновению чистили, к сожалению, грязь, что намешивалась в течение дня, так просто не сдавалась, зато недавно прошедший снег спрятал ее, и какое-то время я могла насладиться сказочным пейзажем Санкт-Вележска, пока мы подъезжали к вокзалу. К обеду снег превратится в жижу, и станет сложно перебираться через дороги.

На завтрак я не вышла, позорно спрятавшись за дверью, сказала, что мне дурно и попросила проводника запиской сообщить, когда мои соседи покинут купе, только после этого рискнула выйти на перрон.

– Доченька!

Маменькин голосок, звонкий как колокольчик, заставил обернуться и увидеть, как они спешат мне навстречу. Волосы Нины Федоровны, выкрашенные на модный манер, ярко сияли на фоне голубого платья и норкового манто поверх.

Рядом с ней в мундире и военном зимнем пальто с соответствующими нашивками в форме золотых эполет на плечах важно вышагивал отец. И только теперь я поняла, как соскучилась, как хотелось наконец очутиться дома и расслабиться. Я порывисто обняла своих родителей, чем несказанно удивила их.

– Все прошло хорошо? – уточнил отец.

Он дал знать нашему извозчику понести мой чемодан и выставил свободный локоть. Когда мы приветственно облобызались, я заверила, что желаю услышать свежие новости. Только один раз позволила себе нервно оглянуться на площадь перрона и, не заметив статных драконов, поторопилась принять руку генерала Федорова.

По дороге с вокзала мы беззаботно щебетали с маман, которая успела рассказать о намечающихся скандалах, откровенных сплетнях ее подружек, и я даже успела поведать о дальних родственниках, званом ужине у Тоцких, но ни слова не произнесла о самом князе.

Дом встретил запахом ольховых дров, свежего белья и ароматной выпечки, которую кухарка готовила по случаю возвращения любого члена семьи домой. Обычно это был отец, часто посещавший военные гарнизоны областей, в этот раз такая честь выпала мне.

Передала батюшке документы о наследстве, чтобы тот сложил их в сейф, чемодан разобрала прислуга, я же расслабилась в огромной ванне, наслаждаясь наконец спокойствием. Тело еще нет-нет да и потряхивало от мерной качки поезда. Когда закрывала глаза, казалось, все еще нахожусь в купе дальнего поезда. Но мирное одиночество продлилось недолго. В комнату влетела сестра, младшая из двух других, что благополучно вышли замуж и посещали родовое гнездо в праздничные дни с племянниками.

– Лара! – взвизгнула она и постаралась обнять меня.

– Осторожно! – вскрикнула, когда сестричка умудрилась повиснуть на шее, опасно накренившись над купелью, скривилась, стоило рукаву ее платья коснуться ожога.

– Прости, – прощебетала она и опустилась рядом прямо на пол.

– Маман тебя убьет, – прокомментировала я.

– Я аккуратно! – пообещала она и откинула одну из косичек назад. – Расскажи, как поездка! – Глаза ее при этом блестели, и она в нетерпении сложила руки на край купальни, поместив на них острый подбородок. – Кого-нибудь встретила?

Я закатила глаза.

– Никого особенного! – тронула ее нос и нырнула под воду, смывая пену.

Сестренка надула губы.

– Ну как же! На похоронах, в поезде, неужели никого? –  Я покачала головой, София читает слишком много романов.

Потянулась за разогретым полотенцем и встала, обматывая его вокруг тела.

– Хорошо, Софи, расскажу, если ты обещаешь сохранить эту тайну, – грозно нахмурила брови.

– У тебя появился жених? – Сестра закивала.

– Нет! – сделала большие глаза и шагнула из ванной.

По пушистому ковру прошла к алькову постели, забралась на нее и выдохнула, упав в свежие и мягкие подушки. Софи не отставала.

– Тогда что? – Разочарование явствовало на лице шестнадцатилетней девушки.

– Я видела дракона!

Шок и страх отразились в глазах Софи одновременно:

– В небе?

– В поезде, – коротко ответила, соскочила с кровати и укрылась в гардеробной.

– Ты ехала в поезде с самим драконом? – взвизгнула сестра, отчего мне пришлось вынырнуть из-за двери.

– Тс-с, – приставила палец к губам. – Ты обещала молчать! – напомнила проказнице.

Софи тут же постаралась взять себя в руки и уже значительно тише поинтересовалась:

– И какой он?

На мгновение я задумалась, ярко воскресив облик мужчины в голове. Странный, сильный, привлекательный, интригующий, но все эти эпитеты не подходили для представления молодой девице, поэтому буркнула:

– Мрачный и опасный тип!

– Ну Лара! – захныкала она и даже топнула. – Ну расскажи!

Вернулась, выбрав теплое и уютное домашнее платье, застегнула его впереди, откинула влажные волосы назад.

– Обязательно расскажу, но после завтрака!

Я уже жалела, что ляпнула про князя, но сказанного не воротишь, и мы отправились вниз, в столовую.

– Лариса, волосы! – покачала головой маман, Софи чмокнула ее в щеку и поторопилась присесть рядом с отцом. – Дома холодно, и ты простынешь!

Я прошла следом за Софи, поцеловала маму и присела рядом с ней. После того как дракон обжег, температура моего тела стала выше: кончики пальцев и ноги, обычно подмерзавшие в эту пору, перестали холодеть. Но то было лишь моим домыслом, бурной фантазией, вызванной событиями путешествия.

– Все будет хорошо! – На выручку пришел отец, он отложил утреннюю газету в сторону и добавил: – Наши девочки сильны и здоровы, а если опасаться каждого сквозняка, так от него и помрешь в скорости, не попробовав вкуса дерзкой свободы! – При этом он взмахнул столовым ножом, словно саблей, и отсалютовал мне, как бывало, делал при параде.

– Лариса познакомилась с драконом! – без предисловий «сдала» меня сестренка.

В столовой повисла такая тишина, что, казалось, даже за окном на улице установился непривычный штиль. Извозчики не кричали друг на друга с требованием пропустить, прохожие зазывалы перестали выкрикивать свои речевки, даже снежинки словно замерли в воздухе.

– Ой. – Уши покраснели, и сама Софи закусила губу, виновато посматривая в мою сторону.

Молчание родителей затянулось, маман опустила глаза в тарелку и пыталась там что-то рассмотреть, отец нахмурился.

– Он всего лишь ехал в соседнем купе! – Я протянула руку к булочке с корицей и с удовольствием надкусила ее.

– Кто из князей ехал с тобой в вагоне? – не своим голосом пробормотал отец.

– Кажется, князь Гилмор.

Я пожала плечами и сосредоточилась на поедании сладкой сдобы, чтобы отвести любые подозрения, что что-то действительно произошло.

Отец выругался.

– Матвей! – возмутилась маман крепкому выражению.

– Нина!

– А это имеет значение? – Все же такое повышенное внимание к персоне князя у генерала заинтриговало и меня.

– Господи, ну конечно! – всплеснул руками отец. – Драконы со всего света собираются на бал! Уму непостижимо!  В Синерии! Каждый дракон должен был явиться к определенному месту! Все было организовано, охрана, приветствия, но князья решили по-своему! – Утренняя газета, лежавшая рядом, полетела на пол. – Первый дракон приземлился прямо в царском саду! Второй приехал паромом, как крестьянин, и вот пожалуйста, еще один путешествовал поездом!

– Может, они чего-то опасаются? – предположила я и неожиданно попала в точку.

Отец покраснел, надулся, зло сверкая на нас карими глазами, не проронив и слова, поднялся и покинул столовую, оставляя женщин семейства одних.

– Лариса, – крикнул он по ходу, – в мой кабинет! Сейчас же!

Я тяжело вздохнула. И перед тем, как покинуть столовую, выразительно провела ладонью поперек шеи для сестры, чтобы она понимала – я обязательно отомщу.

Кабинет отца выходил на ту же шумную улицу, и за его спиной я могла рассмотреть, как торопятся по своим делам нанятые экипажи, как снуют мальчишки с лотками в руках, как летит и тает в лужах грязи снег.

Будучи маленькой, я любила эту небольшую комнату, которая сверху донизу набита книгами, картами, оружием. Здесь пахло сигарами и, в отличие от женской половины дома, присутствовала энергетика силы. Я притаскивала сюда поломанных кукол, бежала с разбитыми коленками и знала, именно здесь меня подхватят на руки, обнимут, прижмут, пожалеют и обязательно спасут от злых драконов. Потому что папы для дочерей самые сильные мужчины на свете!

– Лариса. – Отец рукой пригласил присесть в одно из кресел напротив. – Тебе необходимо подробно мне обо всем рассказать.

Сам он в это время достал листок бумаги, обмакнул перо и приготовился внимательно слушать. Я вздохнула, сложила руки домиком и как примерная дочь рассказала все без утайки, кроме своего вторжения в купе к князю и страстном поцелуе.

В отличие от моей сестры, Матвея Ивановича Федорова крайне заинтересовало происшествие с поломкой железнодорожных путей, а не особенности трепетного отношения женского населения к драконам и последствия такового у конкретной незамужней дамы. Слишком хорошо меня знал мой родитель и доверял, поэтому стало стыдно за свое поведение. Я зареклась, что более не позволю себе дурственных эмоций и постараюсь избегать мужчин, в особенности драконов-мужчин, всеми возможными способами, поэтому тут же приступила к выполнению задуманного плана:

– Папа, позвольте мне не ходить на театральную постановку?

Рука метнулась ко лбу, но отец меня не замечал. Узнав всю интересовавшую его информацию, уже чертал распоряжения, что-то бубня себе под нос про охрану важных персон, тем не менее оторвался от дела.

– Доченька, прошу тебя отнестись с серьезностью к ближайшему времени. Я обеспечиваю безопасность царя, безопасность важного мероприятия! Если моя семья не появиться в указанный период на светских мероприятиях, то все подумают, нам что-то грозит, раз я не допускаю членов своей семьи. Так что тебе и твоей сестре придется посетить каждое приглашение! И чем больше их будет, чем чаще столичная публика будет тебя замечать, тем лучше это для всех! Мы не можем позволить иностранным секретным службам использовать этот повод против нас!

Я понимающе покивала, заверила в готовности оказать любую помощь царю и нашему обществу, а затем вернулась в столовую и наконец позавтракала.

Глава 6

Снившиеся ночью драконы и некие тайные заговоры не дали мне спокойно выспаться, итог: я совершенно разбита. Вокруг разложены наряды. Швея, дородная женщина с толстыми и короткими пальцами, не останавливаясь щебетала и расхваливала различные фасоны, с вдохновением рассказывала о новых тенденциях, что взорвут новый сезон. Слушала я вполуха, стараясь отвечать только тогда, когда это было необходимо.

– Боже мой! – неожиданно воскликнула женщина, когда заметила на плече шрам. – Милочка, откуда это у вас?

Сонливое состояние сразу сдуло сквозняком.

– Ожог, – прикрыла рукой рану, что невыносимо болела и чесалась. Кожа вокруг опухла, и это вызывало беспокойство, что, возможно, у меня заражение, но швея, оказывается, переживала не по поводу моего здоровья:

– Что же делать с платьем? У вас там оголенные плечи! – всплеснула она руками и уселась на мою кровать, заваленную нарядами.

Я спустилась с пуфика, на котором, стояла и подошла к зеркалу с тремя створками, покрутила плечом, оценивая размеры трагедии.

– Может, мы сможем спрятать его за драпировкой? – предложила.

– Что вы! – возразила швея. – Нет, нет и нет! В этом сезоне только алтас, только кожа, впереди все должно быть девственно чисто, натянуто, показывая округлости, маня их красой, а у вас есть что показать! – тут же в наступление пошла женщина, подскочила и двинулась в мою сторону. – Но вы не волнуйтесь! Я обязательно что-нибудь придумаю!

– Лилия! – воскликнула я.

– Что? – опешила и остановила свое наступление швея.

– Вы можете мне сшить лилию, и я приколю ее вот сюда, – показала я место на рукаве.

Модистка задумалась, в ее голове явно щелкали механизмы, отвечавшие за то, что можно носить в этом сезоне, а чего нельзя. Она прищурилась, прикинула и с облегчением выдохнула.

– Да, этому цвету и фасону, кажется, подойдет. – Я сделала вид, что не заметила, как швея перекрестилась. Еще бы, перешивать целое платье или добавить изящное украшение – разница очевидна.

– Как же я вам завидую! – воскликнула она спустя несколько долгих часов. – Вы посетите скандальную театральную постановку! Несколько платьев в ней я сшила сама, поэтому и находилась на репетиции труппы! – посекретничала модистка и тут же покраснела. – Это такое откровенное шоу! Но не буду вам ничего рассказывать! Сами увидите!

Наряды на сезон были подогнаны частично, еще несколько дней работы девушек-белошвеек, и я буду готова блистать на светских мероприятиях. Одно только сегодняшнее платье чего стоило. Темный шелк плотно обтягивал лиф, тонкая сеточка из прозрачного материала прикрывала кисти рук наполовину. Все закрыто, но форма заставляла фантазию пуститься в пляс, так описала наряд модистка и поторопилась к себе в цех, чтобы поспеть с заказом вовремя. Ей еще предстояло посетить несколько домов, прежде чем ее рабочий день закончится, а мне нужно было вытерпеть горячие щипцы служанки да настойчивое нытье сестры по поводу, что на постановку ее не берут в силу нежного возраста и неоднозначных высказываний критиков.

Начавшийся вчера снег и непогода усилились, и к снегопаду, заставившему кучеров сменить колеса на полозья, добавился порывистый ветер. С каждым дуновением он грозил сорвать шляпки дам и их кавалеров, что торопились к парадному входу царского театра.

На больших и широких ступенях обычно задерживались на приятные разговоры и приветствия друзей, сейчас же, подняв воротники, посетители спешили спрятаться от непогоды в теплом и богато убранном помещении. Только несколько человек стойко держались и кого-то поджидали.

Из них я заметила спешившего к нам Шукшина, что буквально скользил в своей не по погоде нарядной обуви. Выше на ступеньках нас ждали супруги Тоцкие, рядом с ними стоял высокий молодой мужчина в военном мундире, с саблей, пристегнутой к поясу. Голубоглазый блондин с небольшой бородой, подстриженной на модный манер, издалека тепло нам улыбнулся и подождал, пока мой отец поравняется с четой Тоцких. Анатолий от избытка эмоций супротив этикету представился сам и поспешил представить Тоцкую с супругом.

– Вячеслав.

Я натянуто улыбнулась после того, как молодой человек склонился над моей рукой.

– Лариса Матвеевна, наслышан о вас. – Каблуки звонко щелкнули, и мужчина выпрямился.

Его желание продолжить беседу я спрятала за тем, что воскликнула:

– Я тоже, но давайте же поторопимся, иначе прически дам будут окончательно испорчены!

Отец с матушкой удивления не выказали, но поддержали желание скрыться от наступавшего бурана в помещении.

В городе стало гораздо больше людей, и мне показалось, что они заняли каждый сантиметр театра, превращая его в столичный рынок, со всех сторон звучала иностранная речь.

– Ого! А нас сегодня ждет что-то невообразимое! – воскликнула маман и тут же кивнула знакомым дамам. – Пойду поздороваюсь!

Вячеслав разговаривал с отцом, при этом заинтересованно посматривая в мою сторону, старший Тоцкий с удовольствием поддерживал их беседу.

– Милочка, – прикоснулась супруга Тоцкого к моей руке, – как приятно находиться в вашей компании, какие замечательные у вас родители. Удивительно, как много общего между нашими семьями, не правда ли? – От алчного блеска в ее глазах у меня мороз пробежал по коже.

«Понятия не имею» – хотелось ответить, но пришлось улыбнуться, избегая неловкости.

Гомон неожиданно стих, и во всем холле повисла в прямом смысле театральная пауза. Внимание общественности привлекла пара, что, передав верхнюю одежду гардеробщику, вплывала в общий зал. Князь Гилмор возвышался над всеми в холле в безупречном смокинге, белоснежных перчатках, как того требовал этикет. С драконом вышагивала тонкокостная блондинка, вдовствующая графиня Мокарева Елизавета Петровна, дамочка широких взглядов. Что ж, теперь понятно, кто согревает в холодные зимние ночи постель дракона, и неудивительно, что с предыдущей любовницей он расстался так легко на перроне. Женщина с видимым превосходством кивала знакомым, а дракон тем временем вышагивал прямо к нам. Мой отец вытянулся и даже втянул живот, напрягся и Вячеслав.

Зато нечеловеческий взгляд князя, казалось, впился в меня, и самым естественным стало желание сбежать. Я сделала шаг назад. Хищник прищурился. Сделала еще один.

– Генерал, – громко позвал Гилмор.

– Князь, – поприветствовал мой отец и слегка поклонился. – Рад нашей встрече. Позвольте представить вам мое семейство.

– Мы знакомы, как и со всей компанией, – приветливо поклонился остальным дракон, чем вызвал восторг и восхищение окружающих. Тут же к нам вернулась маман и с живым интересом познакомилась с князем, в тот момент она даже несколько раз глянула на меня. Вот в кого пошла сестра.

Прозвенел пригласительный звонок, открылись широкие расписные двери, и гости театра поторопились занять свои места.

– Могу я сопроводить вас? – Вячеслав улучил момент отойти от моего отца, занятого разговором с драконом и графиней.

– Нет! – Это было произнесено тихо, драконом.

Я в изумлении приподняла брови, улыбнулась ошарашенной графине и протянула руку Тоцкому:

– С удовольствием, – и поторопилась с Вячеславом, сглаживая эффект от неуместного высказывания князя. Мужчина с радостью увлек за собой на стороннюю лестницу, что вела в отдельное ложе, где было забронировано место за нашей семьей.

Тяжелый взгляд дракона я ощущала всей поверхностью спины и выдохнула только тогда, когда Вячеслав усадил меня на кресло.

– Надеюсь на встречу в антракте, – склонился Тоцкий к руке и откланялся.

Я шумно выдохнула.

– Рано расслабились, – произнесли мне в спину, и я вздрогнула.

Дракон загородил проход Вячеславу и грозно наступал на него. Тоцкий был вынужден сделать шаг назад и пропустить князя внутрь. Следом практически вбежал, запыхавшись мой отец, быстро оглядел происходящее и поспешно произнес:

– Позвольте пригласить вас в нашу ложу, князь.

Дракон продолжал все это время смотреть на Тоцкого. Лицо молодого человека пошло красными пятнами, но, надо отдать должное, он не спасовал, только вытянулся на весь рост и опустил взгляд в пол.

Прошло несколько напряженных минут, прежде чем князь ответил:

– С удовольствием приму приглашение, генерал. – Гилмор прошел и уселся прямо позади меня.

«Что это только что было?!» – промелькнуло в голове, но я отвернулась и вцепилась взглядом в красные шторы, прикрывавшие сцену.

Через некоторое время к нам присоединились маман и графиня, которая только возмутилась князю, что они не прошли в ложу, которую для всех драконов выделил сам царь. Гилмор проигнорировал замечание своей дамы и отвечал только моему отцу и то медленно, через силу.

Наконец заиграла музыка, и, когда аплодисменты стихли, распахнулся занавес.

Глава 7

Я чувствовала буравящий взгляд дракона на спине, мне даже показалось, что точно могу определить, какую часть тела рассматривает дракон, и, что самое ужасное, ощущала себя буквально раздетой. Надеюсь, по крайней мере, этого никто не заметит. Бросила украдкой взгляд на родителей, но те, казалось, были полностью заняты постановкой. Постаралась сама сосредоточиться над тем, что происходит на сцене.

– Обратите внимание, что драконы хищники, и убегать от них я вам не рекомендую, – тихо выдохнули над ухом, и кожа покрылась мурашками в том месте, где соприкасалась с горячим дыханием князя.

В этот момент девушка на сцене постаралась избежать внимания дракона, но в действительности сделала только хуже, ее нагнали и закружили по сцене.

– Зачем мне это знать? – так же тихо ответила я Гилмору.

– По какой-то причине вы привлекли к себе их внимание. Мое внимание…

Я только фыркнула, повела плечом и отклонилась вперед, чтобы прекратить на этом общение со слишком много о себе думающем драконе.

– Ты не смеешь покидать меня! – вскричала женщина и заломила руки. Она протягивала их к красавцу, что холодно взирал на нее со ступеней, ведущих в импровизированное небо.

Мужчина, игравший дракона, молчал, а потом развернулся к зрителям со словами:

– Таким, как мы – летать под небесами,

     Тебе подобным – ползать по земле…

Зал взорвался аплодисментами. Первый акт закончен, и он поразил меня до глубины души. Деревенская девушка влюбилась в соседа-дракона, тот соблазнил ее, а затем предал. Сколько было драмы в этом и сколько жизненности, я словно наяву снова увидела женщину с кукольным лицом, цеплявшуюся за руку князя. Там, на заснеженном перроне дальней деревушки, разыгралась ее драма. Это действительно походило на правду, и если ли бы не правила приличия, то я наверняка спросила бы у дракона, а случилось ли это на самом деле. На самом ли деле это он тайный прототип красивого, но хладнокровного убийцы? А в том, что он убийца, сомневаться не приходилось, ведь после их отношений, о которых знала вся округа, девушку и, что еще хуже, ее ребенка ждет позор.

Я еще была погружена в свои мысли, обдумывая поступки девушки, что поддалась на ухаживания высокородного мужчины. Могла ли она избежать всего этого? Однако остановилась из-за преградившего мне путь дракона. Гилмор протягивал мне локоть. Графиня при этом нервно улыбалась, обмахиваясь веером. Дракон запросто игнорировал принятый обществом этикет, не позволявший оставлять даму, с которой посетил мероприятие, но Гилмора это, казалось, нисколько не заботило. Князь был явно чем-то взбешен, возможно, спектаклем, разыгранным перед всем обществом, ведь он единственный дракон в театре, и, вероятно, ему придется отдуваться за всех. Немая пауза затягивалась, ко всему еще на пороге появился Вячеслав Тоцкий.

– Князь, позвольте на два слова, – пришел на выручку отец.

– Не сейчас, генерал, – процедил Гилмор, и я отчетливо увидела, как в приглушенном свете театральной ложи вспыхнули красным его вертикальные зрачки.

– Как раз таки сейчас, – надавил папенька и добавил: – Посмотрите вниз.

Я проследила за тем, в какую сторону кивнул отец, и с удивлением обнаружила, что практически весь зал и противоположные ложи внимательно наблюдают за нами. Если бы не воспитание, я бы выругалась, как, бывало, делала старая графиня.

Первой спохватилась Мокарева. Она подскочила, заливаясь смехом, зачем-то ударила меня шутя веером.

– Милочка, вы меня насмешили! – Она повисла на руке князя, продолжая нести откровенную чушь, лишь бы избежать домыслов.

Отец протянул руку, и я выпорхнула наружу. Меня передали с рук на руки Вячеславу, и я благодарно приняла его помощь и приглашение провести антракт вместе с его родителями за столиком, который они заняли. И еще желательно подальше от Гилмора, который себя вел очень странно.

– Как вам постановка? – спросил Вячеслав, осторожно провожая меня сквозь толпу людей к небольшому круглому столику, расположившемуся возле огромного окна, в котором можно было наблюдать занесенную снегом центральную улицу.

Я пожала плечами:

– Мне очень грустно, что у них все так произошло.

– Чего еще можно ожидать от драконов? – слишком резко заметил Вячеслав.

– Вы считаете, у нее не было шанса?

– Да, у героини спектакля уж точно, девушка захотела денег и славы. Отказаться от такого не всякая женщина сможет, – поджал губы он.

Я не знала, что ответить на это, только снова с грустью посмотрела за окно. Все драконы были баснословно богаты, но это ли бросило девушку в объятия страсти? Тоцкий вытолкнул меня из задумчивого состояния:

– Вы посетите званый обед? Мне очень хотелось бы увидеть вас снова…

Но я уже не слушала, поскольку против воли внимание было направлено в сторону князя, за ним еле поторапливалась княгиня, что даже при всем этом успевала перекинуться парой фраз со знакомыми. В меня можно было целиться из дробового ружья, но и тогда бы не смогла пошевелиться. Словно я мышка, а он удав, взявший в плен свою жертву.

Видела, как отец, следовавший за парой, делает знаки глазами, но ничего не могла с собой поделать, прервать зрительный контакт с князем было выше моих сил. Отчего-то я точно знала, что, будь на моем месте кто-то другой, он бы тоже не смог этого сделать. Взгляд дракона намагничивал, заставлял замереть на месте. Хищник словно специально не давал мне от него сбежать.

Я почувствовала, что Тоцкий взял мою руку и поднес к губам.

– Могу ли я надеяться? – повторил вопрос молодой человек.

У Гилмора дернулся глаз и только то, что он перевел теперь все свое внимание на Вячеслава, спасло меня из капкана необъяснимой магии, я шумно выдохнула и тут же пробормотала:

– Конечно, я уже обещала вашей матушке. – Тоцкий просиял. – Простите, мне необходимо отлучиться.

Я устремилась в противоположный конец, лестница, спускавшаяся к выходу, имела проход с двух сторон. Я торопилась, а когда почувствовала за спиной горячее дыхание, то буквально побежала.

– Немедленно подать карету генерала Федорова, – отдала распоряжение я и выскочила на улицу, не дожидаясь, пока мне вынесут шубку.

– Госпожа графиня, ваша шуба! – кричал гардеробщик, но я его уже не слушала. Сквозь слепящий снег, сквозь шум поднявшегося бурана я подбежала к карете, дернула дверь на себя, выкрикнув: «Домой». Напоследок обернулась, заметила на пороге театра взбешенного князя и после этого без сил повалилась на сиденье.

Глава 8

Я вся горела, от того ли, что чуть не стала жертвой скандальных новостей, или поведение князя вызвало во мне эти смешанные чувства. Я вся горела, в особенности чувствительность проявлял ожог, который стал пульсировать, стоило князю появиться со мной рядом. Болело горло, и голова раскалывалась, а когда прислуга на следующее утро открыла шторы, то готова была проклясть все на свете.

– Вам письма, – сообщила девушка, присела в книксене и осталась возле кровати, чтобы помочь подняться. Впервые мне действительно потребовалась ее помощь. – Боже, ваше плечо!

После ее вскрика я рефлекторно прикрыла ожог рукой и тут же пожалела об этом, кожа вокруг горела огнем, и теперь эта боль с лихвой перекрывала боль в горле.

– Ты можешь идти, – отпустила я девушку.

– Но госпожа…

– Я справлюсь, спасибо! – произнесла уже жестче, и сама скривилась от того, как засаднило внутри.

– Я доложу госпоже Федоровой! – осмелилась она высказать свое фи уже на пороге.

Я только зубы сжала, да так, что они заскрипели. От боли или от злости от неуместной, навязчивой заботы, кто его знает. Минут через десять, когда я кое-как все же справилась с утренним туалетом, в комнату заскочила маман в ночном чепчике, из-под которого торчали чуть распущенные за ночь коклюшки с накрученными на них рыжими локонами.

– Как ты себя чувствуешь? Настенька сказала, что у тебя огромный ожог на руке, и он воспалился! – начала тараторить она с порога, одновременно стараясь потрогать мой лоб и заглянуть в глаза.

– Настенька лучше бы пыль протерла, – беззлобно ругнулась я в сторону помощницы, и тут же мне пришлось вернуться в постель.

– Где ожог? – потребовала мать.

– Все в порядке, – попробовала выдернуть руки я, но госпожа Федорова точно знала, как и ее муж, как и когда идти в наступление.

– Скажи, почему ты вчера убежала со спектакля?

Вот на этот вопрос мне не хотелось отвечать совершенно точно. Неужели она сама не заметила странного поведения князя Гилмора? Или волшебным образом выработанная столетиями привычка не замечать огрехов в поведении драконов дала о себе знать?

– Вот! – тут же оголила плечо, чтобы продемонстрировать раны. Маман вскрикнула, и правда, было отчего переживать. Лилия, которая, как казалось еще несколько дней назад, зажила, снова воспалилась, и было ли это следствием моего общего ухудшения или же легкомысленного поведения накануне, когда я позволила себе выскочить в буран без верхней одежды, точно трудно сказать.

– Надо срочно вызвать доктора!

Маман, не слушая меня, уже звонила в колокольчик, чтобы тут же сообщить переживавшей за меня Настеньке, что необходимо позвать Сташевского, семейного лекаря, немедля.

И тот явился, кто же сможет игнорировать просьбы генеральши.

Доктор внимательно послушал мое сердце, осмотрел горло и сам, собственно говоря, ожог. Последний не вызвал никаких волнений, а вот краснота в горле привлекла особенное внимание лекаря.

– Милочка, – сказал Сташевский, посматривая на меня сквозь стекла пенсне, – я вам выпишу порошок. Кроме него обильное горячее питье, чай с малиной и шиповником! Постарайтесь в дневное время не гулять на улице, избегайте сквозняков, если желаете блистать на царском балу. Кроме того, как я вижу, у вас далеко идущие планы…

Тут доктор выразительно посмотрел в сторону цветов, которые мне не переставая стали заносить с самого утра.

Я покраснела, а старик лишь понимающе усмехнулся.

– Выполняйте все мои предписания, и дня через три снова начнете блистать на светских раутах и выходах!

– Доктор, но что с этим отвратительным ожогом? – Кажется, мою мать интересовала только испорченная кожа.

– Что могу сказать на этот счет – только мази! Молодой организм должен справиться, но не дам гарантий, что это не останется с госпожой на всю ее жизнь.

Госпожа Федорова схватилась за сердце:

– Как же так?!

– В конце концов, наши рубцы позволяют всю жизнь помнить хорошие моменты или не очень.

Доктор хитро подмигнул мне, скорее, чтобы я не расстраивалась из-за такой мелочи, как шрам. Но я и не собиралась.

Заверив доктора, что буду точно следовать его указаниям, я попрощалась со Сташевским и маман, с облегчением закрыв за ними дверь на ключ, наконец вздохнула с облегчением.

Букеты не оставили свободного места в моей комнате. Казалось, стоило это целое состояние, особенно в такую пору. Цветы завозили из оранжерей, где выращивали их в специальных условиях, либо же привозили из-за границ. Цветы от Тоцкого, три букета и одно письмо, в котором сообщались время и дата званого обеда, благодарность за проведенное время и радость знакомства.

Несколько букетов принадлежало совершенным незнакомцам, кои утверждали, что моя красота сразила их наповал. Они вкладывали именные карточки с кратким изложением фамилии или семейным делом, чтобы мне было легче запомнить их. Эти мужчины выражали заинтересованность быть представленными лично. Что странно, ведь это не первый мой выход, а такой ажиотаж испытывала к себе впервые, и это не нравилось, поскольку вызывало непонимание и подозрительность с моей стороны. Последней принесли коробку от князя, и ее, как, впрочем, и ярко-красные розы, которые превалировали в моей комнате, постаралась открыть последней. Даже так, я это сделала гораздо позже. Рискнула подойти к коробке уже вечером. И открыть ее после захода солнца. Правильно сделала, поскольку мои щеки наверняка посоперничали с ярким закатом, так загорелись, стоило мне распустить оберточную ленту. Внутри коробки лежал пеньюар из нежнейшего шелка, с открытой спиной и рукавами, тонкая ткань перемежалась с кружевом тончайшей работы, оставляя пикантные части тела в полупрозрачной вуали. Ни записки, ни каких-либо пожеланий. Дерзкий намек.

Я отбросила коробку. Князь точно знает, кто был у него в купе той ночью, а еще он давал знать, что охота дракона началась. Я зажала рот рукой и зажмурилась, поскольку, с одной стороны, я боялась этого, а с другой – была заинтригована, чем же закончится наше противостояние.

Глава 9

– Невероятно! – Отец с ожесточением выкинул газету на пол. – Так опростоволоситься перед иностранными гостями!

Генерал с ожесточением схватился за нож и стал намазывать подтаявшее масло на хлеб.

– Нет, вы только посмотрите! Вспышка уличных драк и поножовщина в самом центре города! Я порядком устал от бездействия начальника полиции! – Отец отложил бутерброд и поднял газету с пола.

– Вот тут посмотри! – обратился он к супруге. – Пропала девица! Восемнадцати лет от роду! – и снова отбросил газету в сторону, вымещая на ней злость.

– Дорогой, – поспешила успокоить его жена.  – Ты ничего не можешь с этим поделать!

– Да я за шкирку притащу этого начальника на ковер, пусть отчитывается перед царем вместе со мной! И краснеет! И нет, я же выделил несколько отрядов, чтобы патрулировали улицы по ночам! Порт вообще отрезан блок постами, чтобы воришки не могли проникать в гостиницы! А Козловский даже с этим справиться не может!