Эго хаоса. Покидая большой город бесплатное чтение

Глава 1.

За окном вовсю светило солнце, заставляя гореть и без того красно-желтые листья, ярким пламенем. Это была та самая прекрасная осенняя пора, воспетая в стихах многих поэтов. Разноцветные деревья, мягкий, шуршащий под ногами ковер из опавших листьев, свежий, еще совсем не холодный ветерок. Одним словом – романтика.

В месте же, где я проснулась сегодня, романтикой и не пахло. Разве что вчерашним весельем. Сильно. И от меня и от моего кавалера. В глаза мне светил единственный солнечный луч, проникавший в комнату сквозь закрытые шторы. Я сперва долго вертелась, стараясь скрыться от навязчивого света, но он словно преследовал меня, казалось, засвечивая мне в глаз даже через одеяло. Мирно дрыхнувший рядом со мной кавалер от моих поползновений тоже начал ворочаться и жутко храпеть при этом. Тут то я и ощутила в полную силу всю тяжесть вчерашних приключений. Каждый всхрап отдавался в моей голове неприятной пульсацией, а сама голова начала невыносимо трещать. Нащупав возле дивана недопитую бутылку вина, я тут же влила ее в себя, о чем сразу же пожалела. Вино и без того дешёвое и невкусное, за ночь еще и нагрелось.

К горлу моментально подкатил ком и мне пришлось таки сползти с дивана и бежать в ванную, дабы не запачкать жилище моего вчерашнего собутыльника. Сознание постепенно прояснялось, услужливо предлагая живописные картинки вчерашнего вечера: вот мы с Даней пытаемся попасть в ночной клуб, а вот мы уже сидим на лавочке возле его дома и пьем пиво. Зря нас вчера не пустили. В клубах алкоголь дорогой, глядишь и не напились бы так. Но, что сделано, то сделано.

В ванной я рискнула посмотреть в зеркало и ужаснулась. Из стерильно белой рамки на меня, выпучив красные глаза, глядел метис шарпея со спаниелем. По другому описать свой внешний вид я не могла.

Черные волосы, еще вчера струящиеся по плечам красивыми локонами, топорщились запутанными прядями. Лицо, примятое подушкой, красное ото сна, опухло так, как будто побывало в пчелином улье. Зато у меня с похмелья глаза красивые, я даже залюбовалась, какого они стали чистого бирюзового цвета на фоне румяной морды.

Умывшись и кое как приведя себя в порядок я неслышно, чтобы не разбудить хозяина квартиры, юркнула на кухню. Меня дико сушило а в холодильнике, уложенные заботливой рукой Даниила, лежали две холодненькие бутылочки минералки. Я мысленно произнесла хвалебную речь в честь Дани, параллельно наслаждаясь ощущением того, как прохладная жидкость увлажняет и освежает меня изнутри. Похмельный синдром отступил на пол шага.

Сцапав со стола пачку сигарет, я быстро собралась, стараясь действовать как можно тише, спрятала глаза за темными очками моего друга, натянула на плечи любимый рюкзак, и, оставив входную дверь незапертой, сбежала на улицу.

Я ожидала слепящего солнца, бьющего в воспалённые очи с силой всеуничтожающего лазера, но нет. Погода менялась с бешенной скоростью. Желтые листья поникли, сопротивляясь внезапно поднявшемуся ветру, небо налилось тяжелым свинцом и, казалось, хотело рухнуть на головы так не вовремя оказавшихся на улице прохожих. Я прикурила сигарету, тщательно пряча огонек зажигалки от порывистого ветра и меня тут же обдало песочком вперемешку с листьями, поднятыми с земли. Чертыхнувшись, стряхнув с волос налипшие песчинки я отправилась бродить куда глаза глядят.

Медленно тлеющая между пальцев сигарета напомнила о своем существовании обжигая пальцы. Сладко затянувшись остатками табака, я тут же выпустила дым наружу, наблюдая, как серебристая дымка кружится на ветру. За шиворот мне упала первая крупная дождевая капля. Вторая прилетела на очки, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности, а третья угодила прямо на уголек сигареты, затушив мою отраву.

В любой другой момент я бы разозлилась и начала громко ругаться матом на все происходящее, но похмелье вводило меня почти в буддистское спокойствие. Посему я покорно выкинула окурок в ближайшую урну и, добравшись до ближайшей остановки, закурила заново. Дождь не на шутку расходился. Я даже успела пожалеть, что не осталась у своего товарища. Сейчас бы отправила его за винишком… Хотя нет, надо завязывать пить. К тому же, я почти научилась контролировать свой «бесценный» дар и алкоголь, приглушающий эмоции, уже не был так необходим.

Выкурив сигаретку, я, с чувством выполненного долга, смело шагнула под дождь, переросший уже в настоящий ливень. Волосы тут же повисли черными сосульками, прилипая ко лбу и шее. Водичка противненько затекала под одежду, но я стойко продолжала идти, сама не зная куда. Зато голова все больше прояснялась и на меня вновь нахлынули грустные мысли.

Зря я все-таки уволилась. Да, на душе мне стало легче, но физически намного тяжелее. За съемную квартиру платить нечем, хозяйка дала мне три дня, чтобы съехать. Искать новую работу можно, но это займет время. Опять же, жить мне негде. Вы спросите, почему бы не остановиться у собутыльника Даниила? А это наша маленькая тайна и большой грех. Даня – женат. Жена у него тетя борцовского телосложения, мне до сих пор кажется, что она заставила силой Даню жениться на ней, работает в охране на каком-то продуктовом складе. Пилит своего мужичонку просто нещадно, а он не унывает и периодически ищет себе утешение на стороне. Я его понимаю, отчасти, мы долгое время работали вместе и я успела наслушаться о семейной жизни этой экстравагантной пары. Однажды он даже пришел на работу с фингалом под глазом. Это его любимая нашла на своей подушке длинный чужеродный волос, за что супруг был бит, но в скором времени прощён.

Дождь постепенно сошел на нет, и я, на радостях вынырнув из размышлений, заметила, как оказалась в незнакомом мне месте, до которого цивилизация, кажется, еще не добралась. Вдоль грязной разбитой дороги тянулись деревянные двухэтажные домики послевоенных времен, окружённые штакетником, а вокруг всего этого великолепия колосились заботливо насажены цветочки, уже теряющие свою красоту. На домиках не было ни номеров ни названий улиц.

Поняв, что данный район мне совершенно неизвестен, я напряглась и включила на телефоне навигатор. «Соединение не установлено. Пожалуйста, проверьте подключение к сети» – ответил мне телефон на попытку вычислить местоположение. Очень странно. Баланс у меня положительный, интернет включен, может здесь просто сеть плохо ловит. Набалованная московскими заведениями, я решила найти кафешку с бесплатным интернетом и посмотреть таки, где я и как отсюда выбраться.

Пройдя метров пятьсот, я так и не узрела ничего подобного, но зато на глаза мне попалась автобусная остановка, а рядом с ней небольшой продуктовый магазин. Сперва я решила изучить остановку на предмет карты, или хотя бы расписания автобусов, но ничего такого не обнаружила, что определенно показалось странным. Как будто я из столицы резко переместилась в какое-то далекое подподподподподмосковье. Зато магазин светился зелёной табличкой «открыто» и там явно должен был находиться живой человек, у которого можно все расспросить. Только сейчас я обратила внимание, что кроме меня на улице ни души. Даже птичек и тех не слышно. Стало немного страшно, но тем быстрее нужно разузнать, что это за место и валить, пока не поздно. Подкравшись к магазинчику, я толкнула скрипучую дверь и вошла внутрь.

После царившего вокруг сельского антуража, внутреннее убранство магазина приятно порадовало: на сияющих светодиодами витринах лежали свежайшие на вид фрукты и овощи, приятно пахло свежеиспеченным хлебом, а возле кассы традиционно располагались разного рода шоколадки, жвачки и прочая ерунда. Желудок жалобно проурчал, реагируя на запах еды. Перекусить бы конечно не помешало, но похмельный синдром все еще давал о себе знать, поэтому я решила сперва взять пива и немного поправиться. Пошарив по карманам, я наскребла пару сотен мелочью, присмотрев в холодильнике любимую марку пенного напитка. Осталось только дождаться продавца. Я нетерпеливо постучала монетой по прилавку и ответом мне послужило громкое шуршание откуда-то из глубин подсобки и недовольное хриплое сопение.

Продавщица явно не вписывалась в чистое, сверкающее помещение, оказавшись на вид торговкой, коих обычно можно в больших количествах видеть на рыбных рынках.

– Кто такая? – хрипло поинтересовалась необъятная дама в синем переднике.

Вопрос для продавца был весьма странным, поэтому я решила уточнить:

– Чо? Это вы мне?

Голос у меня сейчас сделался таким же хриплым. Кажется прогулки под дождем не пошли организму на пользу.

– А ты еще кого-то видишь? – улыбнулась тетенька, показав кривые желтые зубы.

Я огляделась на всякий случай, но естественно никого не увидела. Зато увидела холодильник с колбаской и желудок мой снова умоляюще уркнул.

– Странно, вроде ты… Хотя не важно. Что хочется, девочка? – вновь обратилась ко мне продавщица.

– Мне пиво ноль пять воон ту, синюю банку, и… Пироги есть?

– С капустой, картошкой, с мясом и с яблоком. – отрапортовала женщина.

– С мясом. Один. – ответила я, проглотив слюну.

Напевая себе под нос, продавщица положила в микроволновку пирожок и зашаркала к холодильнику.

Я, привычно уже, пустила ей в след свои невидимые нити, прощупывая ее эмоциональное состояние, но что-то пошло не так. На миг мне показалось, что она почувствовала это. Мои тончайшие воображаемые ниточки, передающие мне эмоции человека никогда и никто не чувствовал. Я решила, что мне это просто кажется и снова, уже специально, попробовала прощупать продавщицу.

Реакция ее не заставила себя долго ждать:

– А ну прекращай! Тебя разве не учили, что чужих сканировать нехорошо?

И тут я чуть не села, прямо на пол. Это что за фокусы? Мои нити никак нельзя почувствовать, они же воображаемые!

Тетка таращилась на меня нахмурившись, а я просто смотрела на нее открыв рот и не могла произнести ни звука.

Женщина кажется стала понимать, что я в полной растерянности и решила уточнить:

– Тебя же учили? Евпатий на своих лекциях всем это объясняет. – продавщица вопросительно приподняла кустистую бровь.

– Ко… Коловрат? – спросила я первое, что пришло в голову.

Женщина усмехнулась:

– Не совсем. Погоди, -вдруг резко осеклась она, – ты разве не из школы?

Теперь настала моя очередь смеяться:

– Лет десять как из школы. Уже и колледж закончила. – оповестила я продавщицу.

Евпатий, школа… Все стало на свои места. Женщина просто чокнутая… нуу, или я просто допилась, нельзя столько употреблять, как я за последнюю неделю. Признаться, и уволилась я не совсем по своему желанию. Просто начальник устал терпеть вечно похмельное создание на рабочем месте.

Тетенька щелкнула пальцами перед моим носом:

– Деточка, ты здесь?

Я потрясла головой, выгоняя из нее лишние мысли:

– Да, да, здесь. Можно мне мое пиво и я пойду? – вздохнула я, не желая вникать и дальше в тот бред, что несла женщина.

– Можно, – улыбнулась тетя, – только куда же ты пойдёшь? Я всё поняла, ты просто новенькая. Пей, лечи голову и пойдем со мной, я покажу тебе главный корпус.

Передо мной на прилавке возникла прохладная, вся в капельках воды баночка пивка. За нее я бы сейчас убила. Загипнотизированная так и манящей к себе лечебной банкой, я закивала головой, соглашаясь с женщиной.

Поглощая ледяной напиток, и чувствуя, как по телу разливается живительная влага, я как то запоздало сообразила, что продавщица назвала меня новенькой… новенькой в чем? И что за главный корпус она хотела мне показать? Может здесь ВУЗ какой находится, а я случайно наткнулась на магазин, где все студенты затариваются. Так или иначе, женщина почувствовала мое воздействие на нее, чем разожгла мое любопытство. К черту всё, пусть показывает свой корпус.

Едва ли не залпом засадив всю бутылку и закусив пирожком, я почувствовала себя намного лучше. Аж жить захотелось.

Я поправила съехавшие на кончик носа очки и взглянула на женщину. Не покидало стойкое ощущение, что она и через темные стекла видит мои глаза.

Продавщица вышла из-за прилавка и хлопнула меня своей тяжелой ладонью по плечу, невпопад представившись:

– Альбина меня зовут, пойдем, деточка.

Мы проследовали на улицу, где по прежнему не было ни души. Моя пятая точка как-то специфически зачесалась, предвкушая возможные приключения. Я оглядывала домики, вспоминая, как ходила к бабушке в гости в такой же лет так пятнадцать назад. Маленькие деревянные двухэтажки на восемь семей. Только здесь они превосходили бабушкин дом по длине и высоте, вмещая в себя не восемь, а как минимум двенадцать квартир. Окна украшались изнутри красивыми плотными занавесками разных цветов, поэтому я не смогла разглядеть, живет ли там вообще кто-то. Дорожка под ногами не была покрыта асфальтом, но оказалась идеально ровной, я даже удивилась, как такое вообще возможно.

Альбина поздоровалась с кем-то впереди, а я поспешила разглядеть этого человека: Мужчина, невысокий, очень загорелый, одетый в зеленые, закатанные до колен треники и черную майку с логотипом неизвестной мне группы, рассматривал нас утирая пот со лба. Голову его покрывала смешная панама заляпанная грязью. Мужчина возился с цветами.

– Здорово, тёть Аль, – парниша показал ей два пальца в знак приветствия, – а это кто?

Мужчина нагло ткнул пальцем в мою сторону. Я многозначительно подняла брови, поздно сообразив, что под очками все равно не видно моего красноречивого жеста.

Обстановку разрядила Альбина:

– Антон, – насупилась женщина, – тебя кто учил так пальцем показывать?

Антон замялся:

– Дык, выглядит она больно мутно.

– Не мутнее тебя, сынок, – рассмеялась тетя Аля, – ты каждый понедельник такой.

– Да на нашем факультете по другому никак.

Теперь уже рассмеялся парень. Он дал понять, что разговор окончен, воткнув наушники и скрывшись в отцветающей зелени.

Мои догадки подтвердились. Это студгородок неизвестного мне учебного заведения, а женщина перепутала меня со студенткой. Некстати вспомнилась моя матушка, горевавшая по поводу отсутствия высшего образования у дочурки. Я всегда сопротивлялась этому, так как специального образования мне вполне хватало, чтобы получить работу, а если учесть то, чем я занималась в последнее время, то образование мне в принципе было не нужно. Но вдруг это шанс, подумалось мне, судя по тому огороднику, студенты здесь примерно моего возраста, а значит можно предположить, что это высшее учебное заведение. Может оно окажется недорогим… да, это был самый первый критерий, по которому я выбирала бы себе место для учебы.

Альбина прервала мои думки:

– Дальше я не пойду. Тебе в то белое здание, это главный корпус. Если никого не встретишь внутри, то… подожди еще немного.

Я не сообразила даже поблагодарить добрую продавщицу, так как оказалась чересчур поражена внешним видом корпуса. Представьте себе огромный готический замок с двумя высоченными башенками по бокам, щедро украшенный лепниной, кружевными узорами и скульптурами различных мифических существ. Все это выполнено в молочно-белом цвете, а у ворот пасутся без присмотра белоснежные же лошади. Не понимая, как могла не заметить эти башенки, я оглядела, насколько смогла, и другие здания, стоящие за главным корпусом.

Справа, не уступая по великолепию, находится еще один замок, с уже одной башней прямо посередине. Примерно тот же готический стиль, но уже фиолетовый цвет и еще большее количество скульптур украшали его стены и крышу. Газон у входа подстрижен узорно и раскрашен в разные цвета. Вход в фиолетовый корпус охраняли три афганские борзые разных мастей: Голубая, кремовая и черная.

Далее находился стеклянный замок, хотя замком его назвать уже язык не поворачивался, сооружение больше походило на огромную теплицу, с перегородками зеленого цвета и зеленой же крышей. Приглядевшись, я поняла, что зеленый цвет абсолютно прозрачному корпусу придают струящиеся по нему лианы. Это явно корпус факультета, где учится Антон, сообразила я.

Слева от белого здания раскинулся приземистый замок – крепость выполненный в красных тонах. Входа не было видно, так как все сооружения стояли под углом таким образом, что позади них образовывалась большая круглая площадка. Я поняла это, так как все здания, кроме теплицы, имели в своей конструкции разной высоты башенки. Тоже разных цветов: Жёлтая, синяя и две черных.

Я еще раз осмотрелась. Все-таки это выглядело странно, величественные постройки соседствующие с деревянными бараками. Но больше всего смущало не это, а то, что кроме животных во всей округе не наблюдалось ни одного живого существа. Что же это за место такое? Я даже о чем-то подобном ни разу не слышала. Да сюда можно экскурсии водить! Столько архитектурных стилей в одном месте…

И тут до меня дошло. Я допилась и словила белку. Сейчас проснусь у Дани дома, похмелюсь себе спокойно и пойду восвояси. В крайнем случае, меня разбудит либо нежный поцелуй принца, либо четкий апперкот его принцессы. Я потерла глаза, но это не помогло. Тогда я больно ущипнула себя за руку. Тоже эффекта ноль. Голова снова разболелась, но уже от переизбытка в ней мыслей: Куда я попала? Что за вуз такой, почему такие дорогие животные гуляют без присмотра? Где люди?

Рука потянулась к пачке сигарет. Вроде бы вчера пили пиво и вино, а не какую-нибудь незамерзайку, так с чего меня могло так проглючить? В том, что все это не настоящее, я даже не сомневалась. Ну не может быть в Москве подобных мест, не переполненных иностранными туристами, рассекающими воздух селфи-палками и радостными воплями.

Я задумчиво затянулась и внимательно осмотрела сигарету, может быть я курю что-нибудь не то? Да нет, вроде запах обычного табака.

– черт, блин! – выругалась я, окончательно запутавшись. В голову пришла безумная мысль, может это как то связано с моими способностями? Типа школы мутантов, как в том фильме. Только мутанты там были в основном детьми и подростками, а я уже старовата.

Так или иначе, гадать можно сколько угодно, проще войти уже в главный корпус и узнать, где я и что я тут делаю. А если это сон или глюк, то хуже точно не будет.

Глава 2

Изнутри белый замок казался еще огромнее и краше: стены уходили на множество метров ввысь, упираясь в украшенный фресками потолок. Слева и справа вдоль стен расположились лесенки, балконы, множество дверей и арок. Внутренняя отделка, выполненная в стиле тонкого кружева, придавала каменным стенам легкий, почти невесомый вид. В кружевные узоры то и дело вплетались мелкие золотые цветки лилии, сверкающие на солнце, проникающим сквозь круглое витражное окно над воротами. Прямо по курсу, щедро покрывая грязными следами нежно лиловые ковровые дорожки, суетились четыре абсолютно одинаковые женщины. Все четыре ростом едва достигали пояса среднестатистического человека, рыжие кудряшки также одинаково торчали у всех четырех из под одинаковых чепчиков. Черные платья и белые фартуки позволили предположить, что это кто-то вроде местных горничных. Меня странные дамы пока не замечали и я решила понаблюдать.

Первая женщина мерила рулеткой пол и что-то записывала в блокнот. Вторая никак не могла управиться с деревянными счетами, пытаясь высчитать необходимое ей число. Третья и четвертая очень громко спорили, сотрясая воздух писклявыми голосам:

– столы учеников всегда стоят перпендикулярно учительскому!

– Евпатий не сказал, делать как всегда, он сказал делать как лучше! А лучше параллельно!

– столы стоят перпендикулярно, потому что так лучше!

– нет, лучше параллельно!

– перпендикулярно!

– параллельно!

Казалось, еще чуть-чуть и они вцепятся друг другу в волосы, но их остановил громкий бас, раздавшийся у меня за спиной:

– лучше всего, девочки, много маленьких столов поставить. Тогда они будут и перпендикулярно и параллельно.

Рыжие дамочки синхронно замерли и мгновенно просияли новой мысли. Я же подпрыгнула от неожиданности и резко повернула голову на источник низкого голоса, уронив при этом очки. Его обладателем оказался колоритный мужчина лет тридцати пяти, высокий, светловолосый, одетый в простые джинсы и красную майку без рисунка. Но мое внимание привлек жуткий шрам, рассекавший всю щеку мужчины. Шрам явно от когтей крупного животного.

– Красивый, да? – молодой человек коснулся пальцами щеки и мне стало неловко.

– Прошу прощения, – покаялась я, не зная, что еще сказать. Благо что наклонившись за пострадавшими очками я спрятала глаза от сурового взгляда.

Мои волшебные ниточки охотно потянулись к новому человеку, дабы изучить его. Вспоминая опыт общения с местным населением, я попыталась их остановить. Напрягшись изо всех сил, я тормозила тоненькие щупальца, предательски читающие эмоциональный фон пришельца. Он тоже чувствовал их, что меня уже не удивило. Мужчина приподнял бровь и сурово скрестил руки на груди. Вокруг него на мгновение возникло легкое красноватое свечение и мои ниточки стыдливо замерцали и исчезли. Тут уже мои брови медленно поползли наверх, как он это сделал?

Из-за широкой спины, собравшегося что-то мне сказать, мужчины, появилась улыбающаяся во весь рот девица. Она мне сразу понравилась. Ее красновато-медные волосы крупными локонами спадали на плечи, бледное лицо украшала россыпь веснушек. В уголках глаз виднелись мелкие морщинки, выдававшие человека улыбчивого и счастливого. Короткое полосатое платье и кожаная жилетка, а также, виднеющиеся под волосами множественные проколы на обоих ушах, указывали на ее неординарность. Девушка помахала мне рукой:

– привет, что за штуки ты пускаешь? Я никогда таких не видела, – невинно поинтересовалась она.

Похоже, здесь мои способности не скроешь. Мне стало невероятно стыдно. Сказывались комплексы, заработанные еще в детстве из за моего проклятья, считывания чужих эмоций. Раньше я думала, что все это умеют и была неприятно удивлена, когда узнала, что это не так. Другие дети считали меня странной, обзывали по всякому. А я знала, что они попросту меня боятся. Здесь, в моем сне, а я все еще была уверена, что сплю, моя эмпатия никого не пугала.

– эй, ты слышишь?

Медноволосая особа провела рукой у меня перед носом, выводя из ступора. Я встряхнула головой. Краска заливала мои щеки, я не знала, что сказать.

– с тобой все в порядке? – поинтересовался мужчина, положив свою широкую ладонь мне на плечо. О, лучше бы он этого не делал. Я ощутила его беспокойство, страх, стыд, и если обычно я могла более менее классифицировать каждую эмоцию, то сейчас все смешалось в вихрь, невыносимый эмоциональный шум, давивший на меня. Голова закружилась, я не понимала, что происходит, ощутив холод и тепло одновременно, земля ушла из под ног. Стало темно и тихо. Я умерла?

***

– Зачем ты с ней так? – как будто издалека послышался голос медноволосой девицы.

– Да у меня это на уровне рефлекса уже, я не специально, – оправдывался мужчина, отправивший меня в нокаут.

Голова еще кружилась а свет больно слепил глаза, стоило только их чуть приоткрыть. К горлу подкатил ком и я резко подняла голову, чтобы не запачкать одежду. Но, вопреки моим ожиданиям, меня не стошнило, лишь головокружение усилилось. Немного собравшись с силами, я поняла, что нахожусь в неудобной позе в подвешенном состоянии.

Еле разлепив глаза, я увидела прямо над собой размытое лицо мужчины, держащего меня на руках.

– Как твое имя? – поинтересовался он

И правда, как мое имя? Почему то затупила я.

– Ты слышишь? – переспросил он

– Да… да… Меня зовут Надя, – с трудом представилась я.

Ко мне подошла девушка и пожала мою руку:

– Смотрю, ты не сильно пострадала. Тебе нужно говорить со мной, так ты быстрее восстановишь работу мозга. Так что давай знакомиться. Я Лариса, это мой брат Илья, нам приятно с тобой познакомиться, – известила она, – может расскажешь, чем это ты нас сканировала?

Девушка щебетала без умолку, совершенно не способствуя моему восстановлению, наоборот, быстрая речь и тонкий голосок Ларисы делал мозгу бо-бо. Зрение медленно восстанавливалось, я уже четко могла разглядеть обеспокоенное лицо Ильи, его голубые глаза казалось просверливали меня насквозь. Щеки вспыхнули с новой силой, его взгляд почему-то сильно смущал меня.

– Я не знаю, как это контролировать, – сказала я, устав висеть в воздухе. Хоть в руках Ильи мне и было тепло и уютно, но смущение-таки переселило:

– Поставьте меня на ноги пожалуйста. И рюкзак отдайте.

Илья спорить не стал. Через мгновение я уже неуверенно шлепала по белому коридору, держа под руку Ларису. Она осыпала меня вопросами, интересуясь моей жизнью вне школы, а я, в свою очередь, допрашивала ее насчет жизни здесь:

– А что это вообще за школа такая? И почему мы здесь оказались в таком возрасте? Я всегда была уверена, что в такие школы набирают только подростков. Да что там говорить. До сегодняшнего дня я вообще о подобном лишь читала, кто бы мог предположить, что школы магии действительно существуют.

– Нее, – отмахнулась Лара, – у нас тут немного другие порядки, у нас набор идет после двадцати пяти лет. А ты значит в семье простаков, не магов выросла? И как тебе?

– Да как то… нормально, мне не с чем сравнить.

Илья, все это время шагавший впереди нас, остановился перед резной дверью, выделявшейся на белой стене яркой золотой отделкой. Вездесущая маленькая лилия служила ей украшением и замочной скважиной одновременно.

Илья постучал в тяжёлые створки, и исчез за открывшейся от стука дверью, а мы с Ларисой, облокотившись о стену, продолжили нашу дискуссию. Мне не терпелось узнать побольше информации о школе и вообще о магическом мире. Сон, если это был все-таки сон, оказался чересчур реалистичным и, даже если я проснусь, то хоть новых впечатлений получу от него. Вдруг у меня возник вопрос:

– Лар, а почему я в обморок упала? Я до сих пор понять не могу.

– Ну, это Илюша тебя вырубил, он не специально, он же здесь учитель обороны, это у него уже автоматически получается, ты не обижайся на него

– Учитель? Ого, а что за оборона? Он будет нам ее преподавать?

Я заинтересованно заерзала на месте, а Лариса пожала плечами:

– Не знаю, это зависит от того, на какой мы факультет попадем. Если на бойцовый, то да, будем у брата учиться.

Судя по лицу девушки, эта мысль ей не очень нравилась, но я не успела узнать причину, так как дверь перед нами открылась и нашему взору явился низкорослый пузатый мужичок. Его длинные черные волосы, собранные на затылке в кучерявый конский хвост, походили на горелую солому. На фоне Ильи он казался немытым коротышкой, Черные, чуть раскосые глаза, под густыми седыми бровями, внимательно изучали нас. Лариса, кажется, обрадовалась этой встрече:

– Здравствуйте, так рада с вами познакомиться, – она протянула коротышке руку.

– Ларисонька, душа моя, – дядечка чмокнул ее ладошку, – рад, рад встрече. Илья рассказал мне про вас, весьма интересные способности.

Лариса зарделась от приятного смущения:

– Спасибо, директор Евпатий.

– А тебя как зовут?

Мужичок перевел свое внимание на меня.

– Надя, – коротко представилась я. Все мои силы сейчас уходили на сдерживание предательских ниточек. Они никак сегодня не хотели меня слушаться, а одного обморока мне хватило с лихвой. Кажется, Евпатий это понял:

– Не будем пожимать руки, верно? – хитро улыбнулся он, – можешь не сдерживаться, девочка, мне скрывать нечего.

Я секунду колебалась, но потом решила, а пускай, дам волю своим специфическим потребностям.

Ничем не сдерживаемые ниточки с радостью оплели директора школы. Из эмоций я почувствовала лишь слабую радость и больше ничего. Вероятно, этот мужчина просто умел контролировать свои чувства. Так или иначе, я на этом успокоилась и смогла продолжить диалог:

– Спасибо, а почему вы чувствуете, когда я сканирую? – сорвался вопрос вертевшийся на языке.

– Это тебе расскажет наш новый учитель как-нибудь на досуге, – директор, хотел было похлопать Илью по плечу, но не дотянулся, – а сейчас пройдемте вниз, встретим остальных учеников.

Теплое полуденное солнце нежно грело землю, окутывая ее тем самым уютом, который бывает, когда лето плавно переходит в осень. Зелень вокруг тихонько шуршала под еле ощутимыми дуновениями ветра. Последние летние деньки. Они навевают тоску и одновременно такое особенное тепло. Так, нежась в лучах солнца, наша компания ожидала на остановке. Евпатий сообщил, что учеников собирает по всей России специальный автобус, на вид ничем не отличающийся от обычных, не магических машин, но этот автобус способен вмещать в себя до тысячи людей единовременно, для этого используется эффект дополнительного измерения. Я слушала открыв рот. Сон слишком затянулся, из чего я сделала вывод, что все вокруг есть реальность, хотя и новая и непонятная для меня.

Вскоре к нам присоединилась и Альбина:

– Ну что, девочка, освоилась немного? – спросила она у меня.

Я лишь кивнула в ответ, а женщина смачно хлопнула меня по плечу:

– Способная ученица будет, да, Евпатий?

Но ответил ей почему-то Илья:

– Способная, или нет, но для моего факультета слабовата, – фыркнул он.

Я хотела было обидеться, но не смогла, я и вправду не годилась в воины, если падала в обморок от простого прикосновения к сильной энергетике. Но Евпатий так не считал:

– Не говори гоп, Илюша, ой не говори. Только великий китайский оракул может определить пригодность. Не нам с тобой судить.

Лариса хотела было вставить свои пять копеек, как вдруг, чуть поодаль от остановки, из под земли вырвалась мощная струя пара, поднявшаяся на несколько метров и осыпавшаяся вниз крупными каплями. Из капель, как по волшебству, (хотя почему как?), материализовался желтый автобус-гармошка. От автобуса исходил легкий дымок, конденсатом оседающий на обшивке. Я уронила челюсть на землю от увиденного, дважды моргнула изо всех сил, но автобус не исчез:

– Офигеть! Вы видели? Видели?! – восторгалась я, но остальные, конечно же, не были удивлены столь чудесным зрелищем.

Дверца автобуса открылась и на землю тут же вывалился большой походный рюкзак, а следом и его обладатель. Парнишка примерно моего возраста в зеленом растянутом свитере, это летом то, и в темно-синих трениках. Цвет лица паренька соответствовал цвету его свитера, ему явно путешествие не пришлось по душе. Следом выпорхнула девочка-куколка, блондиночка, с кудрявыми волосами до плеч, отряхнула розовые рюши на розовом же платьице и взглянула на нас, чуть прикрыв глаза длинными ресницами:

– Ой, здрасьте, вы Евпатий?

Голос у нее был под стать образу, тоненький и неприятный.

– Да, мадам, вы верно определили мою скромную персону. Добро пожаловать в школу чудес и волшебства, хотя вы и так, вне всякого сомнения, чудесное создание.

Директор поцеловал ей руку и девчонка противно захихикала:

– Ой, ну что вы, отмахнулась она.

Лариса шепнула мне на ухо, что это девочка, вероятно, из известной семьи, а то с чего бы директору так перед ней распинаться, но мне было все равно, я жадно разглядывала всех.

Через пару минут я уже точно определяла, кто из магических семей, а кто, как и я по-первости, пытается понять, с чего так накрыло. Народу оказалось так много, что площадка перед остановкой быстро забилась и Илья увел половину в сторону корпусов. Мы с Ларисой тоже решили последовать его примеру. Лара шустро собрала небольшую толпу новичков и поманила их за собой. По дороге новички пытались допросить ее на предмет всей магической жизни, но девушка лишь отмахивалась, мол сама ничего не знаю. Я оглядывалась назад, замечая, как некоторые учащиеся сперва идут к домикам, а уже потом в сторону замков. Вероятно, старшекурсники.

К Ларисе пристал миловидный паренек, споря с ней о факультетах. Я, краем уха, тоже старалась зацепить их разговор:

– Я бы хотела на искусства пойти, – мечтательно призналась Лара.

– Да брось, это скучно, – фыркнул парнишка, – другое дело бойцовый, ну или там некромантский…

– Да не, – не сдавалась девушка, – на бойцовом очень строгая дисциплина, а некры… я просто как представлю, чем они там занимаются… бррр, лучше уж на искусства.

«Некромантский факультет? Ребятки, да вы как себя чувствуете?» Подумалось мне, это ж надо, школа магии выращивает юных некромантов… понятно теперь, почему сюда в таком возрасте берут, как бы подростки таким занимались? Интересно, а что же изучают на факультете магических искусств? И куда я попаду? Чтобы не мучиться я решила спросить:

– Ларис, а как на факультеты распределяют?

Девушка надулась от гордости, что к ней обращаются с подобными вопросами и начала рассказ:

– На какой факультет попадёшь определяет Великий Китайской Оракул. Это дух, заключенный в особом сосуде. Называют его так не знаю, почему, вероятно это при жизни был какой-нибудь провидец из Китая. Так вот, он видит душу человека наперед, то есть не как она сейчас есть, а какая она будет через какое-то время. Поэтому распределение не всегда кажется адекватным. Но это только в начале. Скоро сами все увидим. Я тоже только со слов Илюхи это знаю. А вот мы и пришли, – выдохнула Лариса.

Белый замок выглядел еще более празднично, видимо те маленькие тетечки украсили его с помощью магии. Зал оказался заставлен небольшими столиками, рассчитанными на четырех человек, коврики начисто вычищены, стены украшали разноцветные ленты, а под потолком то и дело беззвучно взрывался фейерверк. У дальней стены расположился длиннющий стол, как я поняла, преподавательский. Скатерти на всех столах тоже пестрели разными цветами, повторяющими цвета замков и, соответственно, факультетов. Лара восторженно разглядывала праздничный салют высоко над головами, а я крутилась в поисках знакомых лиц. Не, ну а вдруг? Хотя, с каждым вошедшим человеком надежда на неожиданную встречу таяла как дым. Как дым. Мне вспомнилось некстати, что я не курила уже несколько часов. Организм нещадно затребовал никотина, но мне было как-то неудобно делать это сейчас. Я решила отвлечься и потерпеть, что, к счастью, было совсем не трудно, в такой-то обстановке!

Гул тропы усиливался с каждой минутой, кто-то встречал своих друзей радостными воплями, кто-то ругался на столпотворение, кто-то из новеньких яростно спорил кто куда попадет, и лишь противная девочка в розовом стояла себе посреди этого хаоса и с упоением ковырялась в носу. У меня аж зубы свело от этого зрелища. Возникшее вдруг желание шлепнуть ей по рукам не осуществилось лишь потому как громогласный голос Евпатия сотряс стены замка:

– Рассаживайтесь, пожалуйста, – прогремел явно усиленный магией голос и все послушно кинулись искать себе местечко.

Мы с Ларисой оказались за одним столом со старшекурсницей, девушкой весьма интересной внешности. А директор, тем временем, прокашлявшись, начал приветственную речь:

– Я, Евпатий Киевский, рад приветствовать вас в стенах сего славного заведения, в школе чудес. Кого-то я вижу впервые, а кого-то в этом году школа проводит в новую жизнь. Позвольте, мои дорогие, я вкратце расскажу для новичков о том, что их ждет сегодня, а именно распределение, момент ответственный и определяющий, кем вы выйдете из нашей школы. Всего существует семь факультетов: Мировой, или факультет отношений, в корпусе которого мы сейчас находимся. Цвет его, как вы могли догадаться, белый, а символ – бриллиантовая лилия. Этот белый замок выпускает из своих стен специалистов по коммуникации, будущих директоров, политиков, дипломатов и тому подобных. Название свое он заслужил честно, ибо наши выпускники занимают большинство высоких должностей в мировой коалиции магов. Но, друзья, мы бы сейчас с вами не смогли услаждать наши глаза сей прекрасной архитектурой, если бы не факультет искусств…

От соседнего столика раздались громкие аплодисменты и улюлюканье. Это старшекурсники выразили одобрение презентации своего курса.

– Рад, что вы такие дружные, – одобрил их поведение Евпатий, – однако, позвольте мне продолжить.

Старшекурсники зашикали друг на друга и во вновь воцарившейся тишине громом разнесся голос директора:

– Так вот, факультет искусств – это наша услада, наша гордость, ведь такого нет ни в одной магической школе в мире! Данный факультет базируется в соседнем замке фиолетового цвета, символ его – пламенная кисть. Но, едем дальше. Вы наверное обратили внимание на изящный стеклянный замок? Вы ведь уже догадались, чему там обучаются?

– Растения изучают! – послышался голос где-то далеко от нас.

– Именно, – согласился директор, – растения, как волшебные, так и совсем обычные. Кстати, если вдруг заболели, можете смело обращаться к нашим травникам, они знают тысячу и одну травку на каждое ваше недомогание, как физическое, так и душевное. Цвет их, нетрудно догадаться, зелёный, а символ – четырехлистный клевер. Травники тесно взаимодействуют с соседями, бытовым курсом. Желтый замок, символ – узорное солнце. Ничего интересного, скажете вы, подумаешь, хозяйство вести, однако, мои дорогие, здесь вы сильно ошибётесь, ибо все держится только на этих выпускниках, ведь какой смысл быть великим дипломатом или воином, если дома тебя не ждет уютная постель и вкусная еда?

А ежели вы исключительны, и домашняя обстановка не для вас, то добро пожаловать в обитель археологов! Цвет их небесно-синий, а символ – роза ветров. Этих ребят редко застанешь за учебниками, зато в полях им нет равных. В их корпусе организован музей нашей школы, где вы можете ознакомиться с различными культурными ресурсами, артефактами и прочими прелестями истории.

Лариса схватила меня за локоть так неожиданно, что я даже подскочила. Мне не пришлось спрашивать вслух, она и так озвучила ответ на не заданный мной вопрос: «он сейчас про некромантов рассказывать будет», шепнула она, страшно округлив глаза. И действительно…

– Итак, мы приблизились к тому моменту, когда в ваших глазах будет читаться ужас и недоумение, но это напрасно. Да, я хочу представить факультет некромантии.

Евпатий многозначительно замолчал, оценивая взглядом произведенный эффект:

По залу прошелся тихий гул, я почувствовала вокруг себя, как правильно заметил директор… коллективный бррр, так я назвала для себя смесь чувств страха, благоговения и щепотки зависти. Евпатий, удовлетворившись результатом, продолжил вещать:

– Меня спрашивают едва ли не каждый месяц, зачем же в школе магии официальный курс некромантии? Я отвечу. Пусть лучше это будет развиваться под моим и преподавательским контролем, и преследовать исключительно научные цели, чем ребята, выпускники, нахватаются страшных знаний, а справиться с ними не смогут. Факультет некромантии имеет место быть также и потому, что мы с вами весьма взрослые и адекватные люди и поэтому не будем заниматься ерундой и непотребствами. Здесь, пожалуй, всё. Ах да, цвет – черный, символ – скрещенные полумесяцы. И, последний по счету, но не по значению, факультет магической защиты, или, в простонародье, бойцовский. Здесь, как вы понимаете, учатся наши воины, наши защитники, вступающие в игру, когда мировой факультет уже бессилен, а к некромантскому еще рано обращаться. Шутка. Цвет – красный, символ – Китайский дракон.

Евпатий поклонился, обозначив тем самым конец своего выступления. Со всех сторон раздались аплодисменты. У меня вовремя заурчал желудок, что я за сегодня съела? Один пирожок? Смешно даже. Я ткнула локтем Ларису:

– Слышь, мать, а кормить здесь будут? Или самим наколдовать надо?

Ответила мне не Лара, а сидящая рядом с ней высокомерная блондинка в строгом деловом костюме:

– Сперва дослушай речь директора, а потом будет тебе еда. – процедила она, даже не глядя в мою сторону. Весь ее вид, от недовольных черных глаз, до, то и дело, вздрагивающих губ, говорил, что мы тут вокруг нее, принцессы, холопы собрались, и мешаем изысканной даме своими плебейскими рожами.

И что же меня сегодня все так бесят? Лару передернуло и мне немного полегчало, не меня одну раздражала эта манерная дамочка.

Вместо директора слово взял Илья. Он также слегка поклонился публике, что-то прошептал и его бархатный бас эхом донесся до наших ушей:

– Я красиво говорить не умею, – начал он с места в карьер, – поэтому начну и закончу быстро. Итак, декан мирового факультета Зара Юрьевна.

В зал твёрдой походкой вошла женщина лет тридцати, больше походившая на порнозвезду, чем на преподавателя: Каштановые волосы мягко струились по ее шикарному бюсту, спускаясь до самой талии. Юбочка в облипку с интригующим разрезом на бедре, яркий макияж и очки в пластиковой оправе буквально орали о ее сексуальности. Мужская половина встретила Зару Юрьевну громко и одобрительно. Илья подал ей руку и сопроводил к столу, вызвав очередной шквал улюлюканья, а я решила уточнить из первых уст вопрос повисший в воздухе:

– Лар, а они встречаются?

Лариса посмотрела на меня, как на дурочку, заулыбалась, так как внимание всего столика было приковано сейчас к ней и, выдержав мхатовскую паузу, ответила:

– Не, не думаю.

В разговор вновь встряла люто бесившая меня блондиночка-аристократка:

– Они не вместе, пока. А вам, на будущее, хотелось бы напомнить, что следить за чужой жизнью – дурной тон. – поучительно разглагольствовала она, поглаживая свое идеальное блондинистое каре.

Сука, костюмчик отутюженный, причесочка волосок к волоску. Еще бы рот не открывала, было бы все прекрасно.

Пока я тряслась в бессильной злобе, Илья успел представить еще двух преподавателей, даже трёх, так как факультетом искусств заведовали сестры – близняшки. Самой колоритной оказалась Шива, декан домушников, как между собой студенты назвали бытовой курс. Шива предстала перед нами шестирукой женщиной, сплошь увешанной золотом и бижутерией. Все та же бесячая мадам пояснила, что Шива может быть, как мужчиной, так и женщиной, зависит от луны, настроения, фен шуя и прочей лабуды. Хоть и интересная информация, но из уст блондиночки меня раздражала даже она. Декан археологов выглядел как будто сбежал с Грушинского фестиваля, а деканом некромантов оказался вполне себе милый дедулечка, подслеповатый и с палочкой.

Илья представился последним, деканом самого воинственного факультета он стал только в этом году, а до того несколько лет работал с выездной группой бойцов, наводя порядок в родной стране. Эдакой ППСник, только волшебный. Когда с представлением было покончено, Евпатий сделал несколько затейливых пассов руками и на столах появилась долгожданная еда. Интересно, какова она на вкус? Это было первое, на мой взгляд, настоящее чудо за сегодняшний день. Я ахнула от удивления, а со мной и все остальные новички, но Лариса, как ни в чем не бывало, приступила к еде, подавая и мне пример. Я принялась сметать все, не особо разбирая, что падает мне в рот, к тому же, ужин здесь состоял сплошь из деликатесов: Тут тебе и запечённый лосось с овощами, и нежная телятинка с картофелем, различные салатики. А на сладкое вообще множество конфет на выбор, пять сортов печенья, воздушный торт со сливками и мороженое. Обычное, ванильное, но к нему прилагались ванночки с сиропом.

Едва я подумала, что неплохо бы винишка под такой закусон, как в моем стакане оказалась рубиновая жидкость с легким фруктовым ароматом. Офигеть, даже винцо мое любимое, но еще большим открытием для меня стало то, что здесь в принципе можно пить алкоголь. А в местном магазине, к тому же, пиво продается. Мне это показалось странным, как никак, а мы находимся в учебном заведении. Этой мыслью я тут же поделилась с Ларисой:

– Слушай, а тут пить не запрещают? Почему?

Моя новоиспеченная подруга не успела и рта раскрыть, как в разговор снова влезла… да, та самая бесячая бабца:

– Здесь все рассчитано на взрослых людей, выпивку разрешают, но не поощряют. А алкоголиком здесь не станешь, так как в общежитиях стоят особые заклинания, реагирующие на опьянение.

– Тьфу ты, – выругалась я на деваху, но она восприняла мои слова неправильно.

– А ты любишь выпить? У тебя алкоголики в семье? Или ты первая своего рода страдаешь несдержанностью к горячительным напиткам?

Она сказала это с таким видом, что клянусь, я держалась из последних сил, чтобы не втащить этой самодовольной стерве. Это ж надо такой сукой быть, человека ни за что ни про что обзывать! Лариса сжала под столом мою коленку и я, немного успокоившись, промолчала. Девица тоже не была настроена на диалог, и только поэтому инцидент был исчерпан и не перерос в рукоприкладство.

Мы с Ларисой вдоволь наевшись деликатесов, отвалились на стульях, разглядывая разношерстную толпу и пытались угадать, кому какой светит курс. Вот например девушка за соседним столом, то и дело отдирающая свои рыжие кудри от множества браслетов, украшавших тонкие запястья, вполне по виду походила на художницу, ей на искусства бы. А вот парень в затемненных очках, весь такой в черном и с черным же маленьким блокнотом, так подозрительно зыркает на всех, что как-то сразу понятно становится, ему прямая дорога в некроманты.

Обратили мы также свое внимание и на учительский уголок. Зара Юрьевна явно так разоделась для Ильи, и села рядом с ним, то и дело поворачиваясь таким образом, что взгляд мужчины автоматически падал то на ее грудь, то на длинные ноги. Лара лишь усмехнулась, глядя на ее попытки, сказала, она не в его вкусе, не нравятся ему слишком бойкие дамы.

Евпатий тоже заметил ее игрища и явно не одобрил поведение молодой учительницы. Он прекратил это изящно и продуктивно:

– Господа, – директор встал со своего места, – я вижу, что вы насытили свои желудки едой и напитками, а теперь предлагаю наполнить ваш мозг трепетным ожиданием вердикта Великого Китайского Оракула.

Евпатий хлопнул в ладоши и еда со столов исчезла, а вместо нее перед нами появились небольшие, размером с мобильный телефон, листы папируса. Старшие курсы одобрительно загудели.

– Зара Юрьевна, – обратился к ней директор, – вы не могли бы рассказать механизм действия сиих ценных бумаг?

Преподавательница сделала вид, что не поняла, почему именно ей досталась эта участь, и бойко приняла эстафету:

– С удовольствием, – ответила она.

Надо заметить, голос у нее был приятный, мягкий, успокаивающий, хоть в нем и прослеживались стальные нотки.

Зара Юрьевна встала, небрежно откинув назад волосы, демонстрируя тем самым Илье свою лебединую, шею и без предисловий начала:

– Итак, берем папирус, прикладываем к середине ладошки, туда, где линии на руке больше всего похожи на треугольник, приложили? Молодцы? Кто еще не приложил?

Она как бы невзначай погладила свое бедро, но напрасно, Илья смотрел только на сестру, ведь для нее это был очень волнительный момент. Руки Ларисы потрушивались, брат подмигнул ей, мол, не бойся, я с тобой, а Лара слабо улыбнулась в ответ.

Декан мирового факультета вновь продолжила:

– Итак, приложили, подержали пять секунд… держим, держим, хорошо, молодцы. Теперь сложили бумагу пополам, следом от ладони внутрь. Получилось? А теперь самое интересное. Свой курс вы узнаете ровно через час, когда Оракул рассмотрит ваши папирусы. Напоминаю, цвет папируса будет соответствовать цвету факультета. Если папирус будет окрашен в несколько цветов, то, могу вас поздравить, вы уникум, который вправе выбирать между несколькими курсами. Всё, старшие курсы – расходимся, а новички – оставляем бумажки на столах и идем гулять, погода на дворе шикарная.

С этими словами Зара Юрьевна бросила на Илью косой взгляд, такой быстрый и едва видимый, но мужчина почувствовал и понял, что предложение погулять было адресовано в первую очередь ему.

Зара Юрьевна активно захлопала в ладоши, подгоняя нас прочь.

Общий зал стремительно пустел, старшие курсы спешили занять свои уютные комнаты в деревянных домиках, а мы, новички, ждали, пока Оракул определит нашу дальнейшую судьбу, а преподаватели посмотрят для нас свободные места. Я, примостившись на рюкзаке возле входных ворот, обдумывала последние события, произошедшие в моей жизни. До сих пор в голове не укладывалось, как меня так занесло. В мыслях медленно прокручивались кадры предыдущих лет.

Закончив колледж я долго не могла найти работу в своем посёлке, ведь, как это у нас часто бывает, кроме как в продавцы никуда не устроишься. Мне, можно сказать, повезло, родители помогли с правами и с машиной и я устроилась в такси. Деньги водились, работа нравилась, но всегда хотелось большего. Правильно говорят, удобнее плакать в мерседесе, чем на велосипеде. Мама настаивала на получении вышки, а я считала, что это всегда успеется, сперва нужно начать достойно зарабатывать, остальное приложится. В Москве я оказалась не так давно, всего полтора года назад. Здесь я успела поработать на заправке, в магазине одежды, а потом нашла наконец свое призвание в салоне сотовой связи. Работа не пыльная, да и мои сверхспособности какое-то время позволяли мне успешно работать. А в свободные вечера я подрабатывала. Танцевала в стриптиз баре. Я и еще шесть девочек. В целом всё это было весело поначалу, но на двух работах я попросту начала уставать. Магазин пришлось бросить, денег на жизнь, за счёт одной лишь специфической подработки, хватало еле еле. Машину пришлось продать, чтобы сэкономить на бензине, а небольшую квартиру, которую я по дурости сняла слишком близко к центру Москвы, обменять на комнатку за МКАДом.

Нервное напряжение, эмоциональное давление практически свели на нет мои старания контролировать свой дар. Ниточки- сканеры, особенно во время танцев, просто сводили меня с ума, считывая эмоции десятков людей. Пару раз я падала в обморок, едва выйдя на сцену. Девочки даже научились обыгрывать мои падения. Единственным способом купировать мои сверхчувствительные рецепторы стал алкоголь. Я напивалась в усмерть перед выходом на сцену, чем срывала собственные же номера и вызывала, мягко говоря, недоумение у начальника. Естественно, так не могло долго продолжаться, я написала на увольнение, а дальше… дальше известно, я оказалась в школе магии, хотя и не подозревала ранее, что такое вообще возможно. Организм вновь затребовал никотина, лишний раз напоминая, что я не сплю. Я решила таки покурить.

На улице достаточно стемнело, пробудились ночные цикады, стрекотавшие, казалось, сразу со всех сторон. Небо стремительно окрашивалось в темные цвета, фиолетовые тучи, подсвеченные снизу заходящим солнцем, двигались в нашу сторону, подгоняемые теплым южным ветром. Только сейчас я обратила внимание, как же много вокруг свободного пространства. Домики общежитий, которые по первости, казалось, занимали огромную площадь, на самом деле стояли плотно друг к другу, образовывая длинный коридор, щедро украшенный цветами. Я насчитала всего лишь десяток двухэтажек и задумалась, как же там помещаются все студенты?

Лошади, весь день лениво щипавшие газонную травку перед главным корпусом, вероятно, ушли спать. Вместе с ними исчезла и та загадочность, что витала в воздухе до сих пор. Если не обращать внимание на то, что за моей спиной расположились аж целых семь огромных замков. Прямо же передо мной пейзаж веял деревенской романтикой.

Я спряталась за декоративную колонну белого замка и наконец-то с удовольствием втянула в себя горький дым. Интересно, а еще курящие среди учеников присутствуют? Никотин слегка вскружил голову после долгого перерыва. Я втягивала носом терпко пахнущий бархатцами и дымом воздух. Стрекотание вокруг усиливалось, а на небе робко выступил бледный полумесяц. Такой гармонии и покоя я не ощущала наверное со времен беззаботного детства…

«Надя!» услышала я крик Ларисы, эхом донесшийся до моих ушей от резных ворот корпуса. Я быстренько затушила бычок, спрятав его обратно в пачку, дабы не мусорить и вышла из своего укрытия. Лара явно беспокоилась, потеряв меня. Она страшно таращила глаза и металась по газону, в отчаяние выкрикивая мое имя. Я не понимала причин ее внезапного беспокойства, но все же поспешила к ней навстречу:

– Туточки, – махнула я рукой, привлекая внимание моей новой подруги, – ты чего какая испуганная? Что-то случилось?

– Фух, – выдохнула Лариса, едва завидев меня, – ты давай не пропадай, здесь опасно после захода солнца гулять. Особенно новичкам.

Лара осторожно осмотрелась, выискивая источник опасности, но, ничего не обнаружив, успокоилась:

– Побежали обратно, а то все пропустим, – поторопила меня девушка и, не дожидаясь, скрылась за воротами.

Мне ничего не оставалось, как догнать ее, попутно обрушив шквал вопросов, мучивших меня с тех пор, как я оказалась на улице.

– Лар, а по какому принципу нас расселять будут? По курсам? По факультетам?

– Не, – ответила девушка даже не обернувшись, – фишка нашей школы – это дружба и единство, поэтому нас никак не делят, разве что на женские и мужские комнаты. А тебя что-то смущает?

– Естественно! – я даже немного оторопела от ее вопроса, – не боишься с некромантами например жилплощадь делить?

– А, ты про это.

Подруга успокоила меня, объяснив, что некроманты и бойцы живут отдельно ото всех, так как эти два факультета имеют засекреченную программу обучения. Единственное, что в гости могут ходить к остальным ребятам и селят их прямо в замках.

Я нашла наш столик абсолютно пустым, кусочки папируса и даже скатерти исчезли, как будто и не было их. Но самое главное, и блондинка скрылась с глаз моих, что порадовало невероятно. Лариса первой заняла свое место, ожидая меня, нервно барабаня пальцами по столешнице. Я не разделяла ее волнения. Мне все было в новинку и я готова была попасть на любой факультет, лишь бы взяли, не передумали в последний момент. Возвращаться обратно в свою серую жизнь, после увиденного, никак не хотелось.

За наш столик, спустя несколько минут напряжённого ожидания, подсел лихого вида парень, весь украшенный татуировками. Даже на лысой голове расплылась от времени синяя надпись «не пойман – не вор». Парень зыркнул на нас настолько сурово, насколько позволяли его маленькие глазки, и содрогнулся при виде четвертого человека, решившего разделить нашу компанию. К нам присоединилась та самая девочка в розовых рюшах, которую возле автобуса так мило приветствовал директор. В носу не ковырялась, и на том спасибо, но так противно хлопала своими большими глазищами, что нас с Ларисой перетряхнуло. Девочка казалась абсолютно спокойной, я прощупала ее, благо что мои ниточки на сей раз остались незамеченными, и поняла, что она оказывается трясется от страха. Интересно, чего эта куколка могла так испугаться? Я была на сто процентов уверена, что она попадет на бытовой факультет, самый безопасный из всех. Зато только сейчас я смогла рассмотреть ее поближе. Хоть девчушка и выглядела как малолетняя кукла, но мелкие морщинки на лбу выдавали ее истинный возраст.

Лара легонько толкнула меня локтем, красноречиво кивнув в сторону учительского стола. Я повернула голову в направлении ее жеста и увидела Зару Юрьевну, несущую в руках прозрачный сосуд, заполненный плавающим в нем дымком.

– Это и есть оракул? – не удержавшись спросила я

– Ага, – только и смогла ответить Лариса.

Глаза ее, и без того большие и круглые, сейчас округлились еще больше. Ее волнение передалось всему столику, я чувствовала коллективное напряжение окружающих меня людей. Зара Юрьевна, как нарочно, медленно вышагивала давая всем возможность подробно рассмотреть бутыль с оракулом. Лара схватила меня за руку:

– Только не в некры, только не в некры, – залепетала она.

Я пожала ее руку в знак поддержки и вновь обратила внимание на преподавательницу.

Зара Юрьевна аккуратно примостила бутыль в центре учительского стола, содержимое тут же закрутилось внутри в воронку. Женщина откупорила крышку и дымок, вырвавшись на свободу, полетел в сторону учеников. Мы наблюдали, как дымок на мгновение приземляется то возле одного студента, то вдруг летит через весь зал к другому, возвращая на места помеченные цветом папирусы. Со стороны уже получивших направление на факультет слышались возгласы радостные и не очень. Например тот зловещий мальчишечка, которому мы с Ларисой пророчили некромантский курс, с грустью в глазах показывал своим друзьям бумажку выкрашенную в желтый цвет. Дух пролетел над нашим столиком, едва не задев головы. Папирус пока что получила только девочка в рюшах. Страх ее усилился настолько, что я без своих ниточек чувствовала ее. Девочка медленно, сохраняя интригу для себя, развернула папирус и… слезы хлынули из ее глаз. «Так и знала», сказала она и, уткнувшись лицом в руку горько зарыдала. Лара не смогла пройти мимо чужого горя:

– Что случилось? – спросила она, погладив девочку по кудряшкам.

В ответ она с хлопком впечатала в столешницу свою бумагу с… черной меткой.

Сказать, что мы офигели – ничего не сказать. Лариса предупреждала конечно, что решение оракула не всегда кажется адекватным, но чтобы настолько. Мне тоже стало жаль девчушку, ну какой из нее некромант? Я бы еще поняла, если бы ее направили на искусства, или на травнический, но черная метка, единственная на листе папируса, не давала девочке права выбора.

Лара посмотрела на меня грустными глазами и я затосковала вместе с ней. Кто его знает, куда нас засунут после такого поворота. Ответа долго ждать не пришлось. Оракул снова закружил над нашим столом, слабо переливаясь блеклыми искрами. На мгновение завис над моей головой, вгоняя меня в еще большее напряжение и, вспыхнув яркой вспышкой материализовал оставшиеся папирусы и умчал обратно в свою бутыль, отдыхать до следующего года.

В такой момент даже парень вида бывалого уголовника заерзал на стуле, как девица перед свиданием. Что уж говорить про нас с Ларисой. У меня руки ходуном ходили, а у моей подруги даже коленки задрожали. Так или иначе, мы остались последними, кто получил папирус и тянуть было нельзя. Десятки пар глаз с интересом всматривались, пытаясь вперед нас самих увидеть цвета. Я предложила:

– Ну что, насчет «три»?

Лара согласно кивнула, «уголовник» повторил ее жест. Я взяла на себя смелость посчитать:

– Раааз, дваа, – тянула я интригу, – три! Вскрываемся!

Глава 3.

Я тупо пялилась на кусочек папируса лежащего передо мной. Всякого я ожидала, частичкой души, той самой, что отвечает во мне за высокомерие, я надеялась попасть на мировой факультет, не отказалась бы учиться на бойцовском, да в целом и на некрофак была согласна. Отчасти. Но мозгами понимала, что не светит мне ни один из них. Как же я ошибалась.

Лариса шумно выдохнула, выражая тем самым свое облегчение:

– Фиолетовый, как я и хотела. А у тебя что? – поинтересовалась девушка и тут же осеклась увидев мой папирус:

– Красный, черный и белый? Ого! Да в тебе нехилая сила оказывается! – восхитилась она.

Девочка в розовом с надеждой посмотрела на меня:

– Ты какой выберешь? Некромантский?

В разговор встрял лысый парень:

– А может бойцовский? Он тут типа самый люкс.

Молодой человек гордо продемонстрировал бумажку с ярко алой меткой.

А я не знала, что и ответить. Да я была бы согласна на любой исход, если учесть, что для меня здесь все в новинку, и никак не рассчитывала, что придётся в итоге выбирать.

Пока я переваривала информацию и взвешивала свои желания и способности, в зал подтянулись остальные преподаватели во главе с директором. Евпатий выстроил учителей в линеечку, сотворив буквально из воздуха над головой каждого из них прозрачный стяг с символикой факультета, и, вновь усилив свой голос поспешил толкнуть новую воодушевляющую речь:

– Друзья, наши новоиспеченные студенты! Вы все только что получили ответ, какой факультет подходит именно для вас. Это радостный момент, и я уверен, что несмотря на грустные лица некоторых товарищей, вы будете чувствовать себя комфортно на выбранном для вас курсе. Наш оракул никогда не ошибается в выборе. А сейчас давайте познакомимся поближе со своими деканами и однокурсниками. Я буду называть имя и фамилию, а вы подходите к своему флагу.

Зара Юрьевна проплыла мимо Ильи, и встряхнула своими длинными волосами, как бы ненароком задев его. Она подошла к директору и что-то шепнула ему на ухо. Евпатий воздел палец к небу и добавил:

– Чуть не забыл, друзья, кто получил сразу несколько меток, вы можете сразу выбрать факультет, или подумать до завтрашнего утра. Если я назову вашу фамилию, просто оставайтесь на месте. Итак, начнем. Громов Игорь!

Из самого дальнего конца зала послышалось шуршание, а потом встал с места и сам обладатель громкой фамилии. Высокий и настолько худой, что вызывал желание немедленно его накормить, молодой человек был одет по последней моде, в подвернутые снизу джинсы и полосатую футболку. Несмотря на теплую погоду, на голову он натянул вязаную шапку, пригладив тем самым торчащие во все стороны соломенного цвета волосы.

Игорь Громов, сунув руки в карманы, гордо прошагал в сторону белого флага.

В зале раздались аплодисменты, а громче всех приветствовала студента Зара Юрьевна. Она же выкрикнула следующее имя:

– Ирма Мирзоева!

Грузная девушка с кряхтением покинула соседний столик и присоединилась к шестирукой Шиве.

Далее Евпатий продолжил называть имена и столики пустели один за другим. Нашу новую знакомую в рюшах звали Забавой, под стать ее образу. Услышав свою фамилию Забава вздрогнула и медленно, еле волоча ноги, заняла свое место под черным флагом. Среди оставшихся в зале студентов прошёл удивленный шепоток. Ну никак ее внешность не увязывалась с выбранным для нее факультетом.

Лариса тоже успела занять свое место возле деканов близняшек. Да и наш бритоголовый собеседник тоже. И осталось нас не распределенных от силы человек десять. Евпатий повторил, что завтра утром мы должны дать ответ, на какой факультет пойдем.

Я пребывала в глубоких раздумьях и отрешенно наблюдала, как шевелятся дополнительные пары рук декана бытового факультета. Шива пока была единственным воистину волшебным существом, которое я видела в своей жизни. Но почему-то, она не вызвала у меня каких-то сверхэмоций. Наверное сказывалась усталость, накопившаяся за день.

Евпатий начал что-то рассказывать о будущей учебе, но я не понимала и половины его слов. Я изучала составы факультетов, уж очень разношерстная публика из студентов получается. А еще мой взгляд то и дело падал на красавца мужчину, также как и я не определившимся со своим учебным направлением. Я бессовестно пялилась на жилистое тело, обтянутое тонкой водолазкой, как и добрая половина девушек. Черные волосы, спускавшиеся почти до самых бровей и изумрудные глаза, как магнит притягивали к себе внимание. Но не его подтянутое тело, не одежда, выгодно подчеркивающая фигуру и даже не брутальные черты лица заставляли меня неотрывно следить за молодым человеком, хотя врать не буду, это тоже, более всего манил его взгляд. Взгляд альфа самца, хищника, абсолютно уверенного в себе. Девушка рядом с ним вероятно пыталась закадрить местного мачо играя перед ним своими волосами, но тщетно, зверь предпочитал охотиться, а не довольствоваться доступной дичью.

Мои ниточки периодически просыпались от желания пощупать хоть кого-нибудь, а я изо всех сил старалась не давать им волю, мне на всю жизнь хватило утреннего обморока. Радовало одно, я устала и они тоже не выглядели слишком активными.

Зара Юрьевна взяла слово, а я едва сдерживала приступы зевоты. Ее речь про то, что через день начнутся занятия, распорядок дня и прочие организационные моменты, вгоняли меня в сон и уныние. А еще я вспомнила, что там, в другом мире находится моя матушка, которая ни сном ни духом, где я и что со мной. Позвонить я не могла, мобильник здесь работать отказывался, да и вообще, он, скорее всего, уже давно сдох. Надо бы уточнить у Ларисы этот момент, должна же быть связь с внешним миром, волшебная сотовая вышка, или там магический вай фай. А вот, кстати, и освободилась моя подружка. Лара радостно показала брату знак мир из двух пальцев, а он только сдержанно кивнул в ответ.

***

Нет, ну далась нам эта напутственная речь Ларисиного брата! Вместо того, чтобы бежать искать себе комнаты в общажных домиках, мы зачем-то решили… ладно, каюсь, мой косяк. Я зачем-то уговорила Ларису попросить своего брата рассказать побольше о трёх факультетах, предназначенных мне оракулом. С другой стороны, Лара забрала у Ильи свою сумку, так что мы бы в любом случае от встречи с ним не отвертелись. Подруга переживала, что в домушках мест может не хватить, но Илья, заверил, что за все время существования школы такого не случалось. И мы поверили. И в целом Илья был прав. В одном единственном доме, в одной комнате нашлись как раз два местечка. Третье было занято старшекурсницей с мирового факультета. Да, той сучкой. Сучкой блондиночкой, что доставала нас за ужином. И ее звали Ляля. Эта школа просто кладезь несоответствий, сперва Забава в рюшах, будущая королева мертвецов, теперь Ляля, взрослая тетка со скотским характером.

Настроение с воодушевленно-трепетного резко соскочило в ранг люто-бешено-зловредного. Меня бесило сейчас буквально всё. Я присела покурить на крыльцо своего нового пристанища. Деревянные ступени уютно скрипнули подо мной, но весь уют рвал в клочья момент заселения не выходивший из моей головы.

Лариса бегала как заведенная, заглядывая буквально в каждую дверь. Спрашивала у всех подряд, не найдется ли пары свободных мест для нас с ней и дико извинялась, когда случайно заглядывала к парням. Допросив таким образом абсолютно всех студентов, Лара понуро села прямо на пол, надула губки и сообщила, что уйдет нафиг к некромантам жить, если здесь нигде не пускают. «Ну почему же не пускают, у меня есть два свободных места в комнате. Добро пожаловать в школу, новенькие». Надменный, тошнотворный голос обладательницы блондинистого каре заставил Ларису сигануть с места, но далеко убежать ей не удалось. Поцеловав дверной косяк, помешавший ей свалить как можно дальше, Лара обрела наконец дар речи:

– Да иди ты, я с тобой жить не буду! – взорвалась девушка, потирая ушибленный лоб.

– Не хочешь, как хочешь, – процедила Ляля, поджав губы. – я тоже не в восторге от ваших физиономий, тем не менее, я предложила вам то, что вы просили. Зачем хамить, я не понимаю.

Девушка развернулась на каблуках и, ими же громко цокая, скрылась в своей комнате.

Я ощутила легкий укол совести:

– Слушай, мать, а правда, может и ничего, притрёмся как-нибудь?

Лариса посмотрела на меня как на дурочку и покрутила пальцем у виска:

– Хорошо себя чувствуешь? Она нас сожрёт, или мы ее задушим ночью. Тут третьего не дано. Не уживёмся, давай еще думать.

Теперь уже мы вдвоём плюхнулись на пол и принялись усиленно думать. Ко мне мысль никак не шла. При всем желании побыстрее найти жилье, я никак не могла не отвлекаться на внутреннее убранство домиков. Дерево, дерево повсюду, стены собранные из толстых бревен, потрепанные временем, множество раз перекрашенные оконные рамы, дверные косяки, болтающиеся на честном слове. На бревнах виднелись вырезанные студентами прошлых лет надписи типа «здесь был Вася». Длинные коридоры с множеством дверей, стёртый до дыр паркет… Еще одно несоответствие, вроде бы школа магии, а общага как у сельского ПТУ. Но жить можно, если бы не внезапное озарение:

– Лар, мне тут чего в голову пришло, а если я в бойцы или некроманты пойду? Мне же в замок придется переезжать.

– Блиин, а точно…Лариса посмотрела на меня так, как будто первый раз увидела, округлив большие глаза.

Мне нравилось, когда она так делает, но сейчас от ее пристального взгляда у меня зачесалась попа.

– Лар, так чего?

– Чего чего, – фыркнула она, – думай, куда пойдешь. Только побыстрее.

Насупившись, Лариса обняла коленки и отвернулась обиженно. Причину я не поняла, ведь я не виновата, что оракул поставил меня перед выбором. Да и потом мы знакомы несколько часов, рановато как-то для обидок.

– Давай так, – решила я наконец, – идем к этой Ляля-шмале, а завтра я в замок перееду. А ты куда захочешь.

Лара изучила мое лицо на предмет признаков надвигающейся шизофрении, но, поняв, что я в добром психическом здравии, пожала плечами и сдалась:

– Ну пойдем. Только если она начнет нас доставать…

– Устроим ей темную. – закончила я.

Ляля, как выяснилось, нас ждала. Мадам, ехиднейше ухмыляясь, восседала на стульчике, аки царевна на троне. Царским же перстом королевишна указала нам на две кровати стоящие вдоль стены. Не знаю, Ляля или еще кто сделал это, но кровати оказались не только заправлены, но еще и украшены кружевными накидками «бабушка-стайл». Между койками втиснулась тумбочка, изрисованная невиданными существами, а в самом низу ее, красовался тщательно выведенный белой краской инвентарный номер. «О, это Россия, детка!», хмыкнула я про себя.

Ляля что-то начала вещать про правила поведения, прямо таки раздуваясь от собственной напыщенности, но мне ее голос так осточертел, что я демонстративно заткнула уши и бегло изучила интерьер.

Ничего особенного я не разглядела, ничем не покрытые деревянные стены, дверь с надписью «жэ» (да, именно жэ), вероятно скрывавшая за собой уборную и мягкие коврики под ногами. Лялина половина и, до кучи, единственное окно, скрывались за белой бархатной драпировкой. Интересно, она ото всех, кто с ней жил пряталась, или специально для нас эту занавеску приспособила?

Пока я сосредотачивалась на изучении интерьера, Ляля продолжала капать в уши Ларисе, отчего у той медные волосы, казалось, вот-вот поседеют. Пора выручать подругу и спасаться самой:

– Ну что, Лариса, как вас там по батюшке, располагаемся и в чипок?

Ляля фыркнула и скрылась за занавеской, громко просветив нас напоследок, что один косяк – и мы здесь больше не живем.

Лара согласилась. Ей вообще было все равно, чем заниматься, лишь бы Лялю не видеть. Оставив подругу разбирать шмотки, я вышла на крыльцо покурить и вспомнила рожу блондиночки. Колесо сансары дало оборот.

Я предложила Ларисе расслабиться и попить пивка, на что подруга согласилась с подозрительным воодушевлением и даже вызвалась сбегать до магазина. Оставаться одной мне не хотелось, но Лара уговорила меня остаться по причине, что по территории по вечерам шастают всяко-разные магические существа и у нее мол талисман защитный есть, а меня сожрут нефиг делать. И, разумеется, я поддалась на уговоры подруги, оставшись ждать ее на насиженном месте.

Вот и новое потрясение для моего девственного для магического мира мозга. Как можно держать опасных, жрущих людей монстров на территории, где находится куча не способных к самообороне студентов? Дичь какая-то. Закурив еще одну сигарету, я проверила содержимое пачки. Четыре штуки всего осталось, а Альбина вроде бы табаком не торгует. Мда, тяжко мне придется без папиросок.

Наслаждаясь последками своих табачных запасов, я еще раз попыталась обдумать, куда же мне податься. Мировой факультет теперь прочно ассоциировался с Лялей, посему этот вариант был отметен без колебаний. Бойцовский же факультет манил меня лишь одним. Своим деканом. Илья ещё не украл мое сердце, но вполне мог бы занять там место. Я вспомнила его теплые сильные руки, пронзительные глаза, запах, шрам… И меня понесло на в ту степь. Вместо того, чтобы определиться с выбором, мысли перешли из дум о будущем в весьма интересные фантазии. Надеюсь, мысли никто поблизости читать не умеет, ведь как знать, магический мир всё таки. Я покраснела, хоть и не видела рядом ни души. И закурила вновь.

Лариса вернулась не одна. «Вот что значит, коммуникабельность», восхитилась я. Лара, не переставая болтать ни на секунду, как бы мимоходом, представила мне новых друзей:

– Ты себе не представляешь! -вещала девушка, – иду я значит такая, а тут Валера мне навстречу!

Она хлопнула по худосочной груди парнишку, едва не сбив его с ног. Валера смотрел на нас глазами запуганного чихуа. То ли грустное, то ли возмущенное лицо пряталось в тени кепки с прямым козырьком, в два раза шире, чем сама голова. Скромная серая рубашка, рваные голубые джинсы и даже наручные часы болтались на его скелетоподобном тельце.

Валера буркнул себе под нос слова приветствия, а Лариса, не обращая на это внимания, уже знакомила меня с Сережей, не под стать Валере упитанным молодым человеком, прямо таки пышущем здоровьем. Осмотрев его внимательно, я отметила незначительную, в общем-то, деталь. Серёжа носила обручальное кольцо. Интересно, его жена тоже здесь учится, или она вообще не из магов? Я решила уже поинтересоваться, но передумала. Это вряд ли было-бы вежливо.

Лариса, между делом, распаковала сумки, явив на свет восемь баночек светлого нефильтрованного и, с возгласом «но пасаран», торжественно вскрыла одну из них. Осушив одним глотком добрую порцию пенного, Лара вытерла губы и сообщила:

– Огонь просто!

«Моя будущая лучшая подруга!», сделала я для себя вывод.

Парни подхватили эстафету и я не отставала. Принесенный Ларисой алкоголь ушел в считанные минуты, что называется, как дети в школу. Здравый смысл умолял остановиться и пойти спать, а жажда приключений, назойливо зудящая в одном месте, требовала продолжения банкета. Я не удержалась:

– Товарищи, как вы смотрите на то, чтобы продолжить?

Лариса, потирая румяные от выпитого щечки, сладко зажмурилась, аки кошка на печи. С ней все было ясно. Ребята тоже поддержали инициативу, но на этот раз мы пошли до магазина всей компанией и почти бегом. Времени до закрытия оставалось всего ничего.

Продавщица Альбина недобро так глянула в мою сторону. Она сразу поняла, кто инициатор спонтанной пьянки. Насупившись, она строго пригрозила мне пальцем:

– Ты бы попридержала коней, деточка, заклинания, что наложены на стены общежитий, шарахают будь здоров, стоит только перепить.

Я пообещала ей, что все будет культурно и этот мааленький ящик пива никаким образом не станет причиной жесткого насвинячивания. Ну да, кого я обманываю?

Альбина вздохнула, одновременно упрекнув нравы нынешней молодёжи.

Справедливости ради, надо заметить, насвинячиться с ящика пива действительно оказалось затруднительно. Ибо пока мы преодолевали расстояние в несколько метров, к нашей скромной компании присоединились еще несколько человек. Знакомых Серёжи. Одного из них я вспомнила, Антон, которого я видела нынешним утром шел под руку с длинноволосой девушкой восточной наружности. Ее звали Айгуль и она не одобряла затеи своего молодого человека. Я поняла это из их разговора. Айгуль всячески намекала на уединение, а Антон, якобы не понимающий ее намёков, целовал руки своей женщины и забалтывал ее описанием царящей вокруг красоты умирающей природы. Остальных я даже не пыталась запомнить по именам, да и не было желания, гораздо ценнее для меня сейчас была Лариса, с упоением просвещающая меня в тонкости учёбы на бойцовском факультете. Программа у них оказалась не столько засекреченная, сколько травмоопасная.

Полянка возле нашего нового дома скоренько превратилась в место сбора желающих провести последний свободный денёк за кружкой хмельного пойла.

Лара рассказала мне, между делом уничтожая очередную банку пива, как у ее брата на лице появился страшный шрам:

– Они перебеженцев гоняли, когда те кроличью ферму разнесли у начальника магбезопасности.

– Погоди,– перебила я подругу, алкоголь уже проник в мою кровь и просто слушать становилось в тягость. Хотелось поговорить:

– Перебеженцы, это кто?

Лариса неловко почесала затылок, собираясь с мыслями:

– Да эти, как сказать, в лесах живут, зверям разным молятся, волкам там, рысям и прочим. Вот волчьи поклонники и напали.

Теперь пришла моя очередь задумчиво чесаться. Воображение в красках рисовало в голове изображения людей, с факелами и в шкурах пляшущих вокруг костра. Допустим:

– А зачем напали?

Лариса пожала плечами:

– Не знаю, вроде как для ритуала им кролики нужны были, а может просто голодали. Не суть.

Девушка махнула рукой, едва не царапнув мне нос:

– Главное, что они привели с собой волчару с человека ростом и вот он то весь отряд и потрепал. Илюша остался живой, но вот такой красивый. После той бойни он и решил в учителя податься.

Лара говорила, а я представляла все в подробностях: и волчару, и Илью, храбро сражающегося со зверем. И несчастных кроликов. И так мне захотелось еще раз Илью увидеть, что пришлось срочно отвлечься.

Оглядевшись, я сперва не поняла, что происходит. Компания из нескольких человек за время нашей беседы превратилась в масштабную сходку. На полянке у крыльца тусовались не менее трех десятков студентов. Ящик пива, естественно, в такой компании улетел мигом, магазин давно закрылся, но все, тем не менее, что-то пили. Душа требовала добавки и я решила найти источник горячительного на нашей спонтанной вечеринке.

– Лара, а Лара,– я ткнула подругу в бок.

– М-м?– осоловело ответила девушка.

– Там наливают, пойдем?

Я показала пальцем на Антона, толкающего речь о пользе и вреде домашнего вина своим сокурсникам. Не знаю, как, но я угадала.

Лариса прикорнула на лесенке, прижавшись спиной к дверному косяку. Будучи в достаточном подпитие, я не стала церемониться с подругой. Ткнула ее пальцем, но та отреагировала несуразной нелепицей в мой адрес и сладко зевнула.

Мне ничего не оставалось, как оставить Ларису отдыхать и дать таки волю моим желаниям синего цвета.

Изрядно захмелев от резкого подъема тела, я направилась к Антону. Вижу цель, что называется, иду к ней. А дальше… Следующие несколько часов я до сих пор помню смутно. Помню, как кто-то кричал: «ща я все организую!». Помню зеленую вспышку, помню, как меня качали на руках и мне стало плохо…

Помню, что я очнулась от того, что мне в глаза светил солнечный зайчик и невыносимую, запоздалую боль.

Глава 4

Невыносимая боль в ноге, бьющий в глаза свет, помутнение сознания… Первое, что я почувствовала проснувшись. Даже не так, воскреснув, после вчерашней пьянки. Мозг обрабатывал поступавшие в него сигналы со скоростью улитки, некстати попавшей в один ряд с болидами формулы один. Сперва я почувствовала покалывание в левой ноге, через несколько минут переросшее в адскую боль. Открыв глаза от неожиданности, я тут же залилась слезами. Неяркое утреннее небо, еще не взошедшее до конца солнце давили на мое зрение, аки лампа на допросе. Вдобавок, слух раздражало все нараставшее чавканье.

Не соображая где нахожусь и что вообще происходит, я вытерла слезы и рискнула взглянуть на больную ногу.

Клянусь, будь я не с похмелья, тотчас упала бы в обморок, или же свалилась с инфарктом. То, что я увидела, повергло меня, говоря совсем мягко, в шок. А именно, я узрела себя, распластавшуюся по газону подле домика. Вокруг пустые бутылки и одноразовые стаканчики образовывали ровный круг. Вероятно, его соорудили для моей защиты, но, нечисть, в виде лысого ротвейлера с раздвоенной головой, круг не останавливал от слова совсем. Чудище, пуская слюни с одной головы, второй частью, более зубастой, задумчиво пережевывало кусочек моей ноги!

Кровь в жилах застыла, сердце колотилось так, будто желало выпрыгнуть и свалить подальше из груди нерадивой хозяйки. Адреналин проник в кровь так резко, что моя голова чуть не раскололась на две части, как и у чудища.

Крик отчаяния застыл комом в горле. Ни шевельнуться, ни позвать на помощь. Да и все вчерашние «друзья» испарилась в неизвестных направлениях еще до моего пробуждения.

Оценив ситуацию, встретившись взглядом с псом, я поняла, жить мне осталось недолго. Либо меня добьет дичайшая боль, либо псина-мутант прекратит мои страдания. Сопротивляться я могла, физически, выброс адреналина мигом оживил мое тело, но вот мозг напрочь отказывался действовать. Сознание опустело, как вчерашние бутылки.

Чудище заметило мое пробуждение. Взглянуло грозно двумя парами глаз, хищно облизнуло окровавленную пасть и, как ни в чем не бывало, продолжило трапезу.

Новый укус наконец-то отправил меня в спасительный обморок. Болевой шок сменился сладкой дремой. Тело словно плыло в потоках собственного же сознания. Темнота сменялась цветными вспышками и вновь захватывала меня. Необычайная легкость в конечностях натолкнула на мысли о смерти. Неужели костлявая заберет меня в расцвете лет? Мысли тут же материализовались в буквы, кружащие вокруг тела, путающиеся между собой и переливаясь всеми цветами радуги. Их сменяли другие слова, буквы, цифры, образы.

Да что же это такое?

Буквы сверкнули оранжевой вспышкой и зашлись ярким пламенем, обдав жаром, но не причинив никакого вреда.

Тело понемногу возвращало подвижность, перемещаясь в пространстве в хаотичном порядке. Огонь, тьма и появившийся из ниоткуда едкий запах серы окутали меня плотной пеленой. Откуда-то издалека послышался звук хлопающих крупных крыльев и непонятное шипение.

Сказать, что я испугалась- не сказать ничего. Умерла я, или нет, но происходящее вызывало во мне почти первобытный страх. Где я? И что за звуки? Я в аду, чистилище? Что ждет меня впереди? Крылья валькирий, ангелов, или демонов?

Не успев додумать мысль, я закружилась в водовороте огня и красок, полетев в неизвестность по совершенно невообразимой траектории.

Тело, насколько смогло, послушало голос разума, сгруппировавшись перед неминуемым приземлением, которое не заставило себя ждать.

Я приземлилась на сырую землю, покрытую сплошь острыми белесыми камушками самой разнообразной формы, даже не почувствовав боли. Вихрь, так стремительно принесший меня в сие странное место, помчался по земле, оставляя после себя овражек наполненный огнём.

Дымка понемногу рассеялась, открыв взору огненную реку, низкое алое небо, беззвучно сверкавшее молниями и бескрайнее поле. То, что я сперва приняла за камушки, оказалось на деле обломками костей. Кое-где даже можно было узреть еще не успевшие рассыпаться на осколки скелеты и черепа различных размеров.

Если раньше я просто боялась неизвестности, то сейчас меня охватила настоящая паника! Впервые я пожалела, что не знаю ни одной молитвы, пожалела, что прожила жизнь в грехе, пьянствуя и раздеваясь перед незнакомыми людьми. Есенинское «стыдно мне, что я в бога верил, горько мне, что не верю теперь», как нельзя лучше передавало мои нынешние чувства.

Как и говорят, вся жизнь пролетела перед глазами, вернее самые ее печальные моменты. Вспомнился родной двор, где я маленькая играла в одиночестве, в стороне от других детей, школа, где меня периодически избивали одноклассницы, за мои сверхспособности. Колледж, школа танцев, работа, сцена… Все, что так или иначе, заставляло меня страдать.

И я заплакала. Стоя на четвереньках среди костей, вдыхая запах гари, слыша звук приближающейся… Смерти?

Я решилась подняться, сохранить остатки достоинства перед ангелом, или демоном, летящим за мной.

Небо грозно сверкнуло прямо над моей головой, выбросив длинную цепь молний, на секунду ослепившую меня.

Когда способность видеть вернулась, над огненной речкой уже вовсю серебрилось потустороннее сияние, сплетающееся в простенький мостик из прогнивших досок. Пламя лизало их, но не причиняло вреда. Вкруг моста, прямо из огня, полезли разномастные змеи, шипя и угрожая раздвоенными языками в мою сторону.

Это ад, не иначе, решила я, пятясь назад от злобных пресмыкающихся.

Утерев слезы, я пыталась сообразить, как же действовать. Страх почему-то отступил, оставив место для других эмоций, вызванных последними воспоминаниями.

Бледное сияние над рекой, тем временем, густело, превращаясь в плотный грязно-серый туман, медленно, но верно, скрывающий от меня окружающий пейзаж.

Змеи под моими ногами, как по команде, остановились, подняв головы яростно шипя. Туман скрыл их, плотным кольцом окружая меня. Если я сейчас потеряю ориентацию в пространстве-мне конец уже точно.

Вместе со зрением, туман забрал и слух. Полная изоляция длящаяся минуту? Или год? Совершенно растерявшись я вновь пустила слезу, уже не от обиды, а от безысходности. Пыталась кричать, но туман словно украл мой голос.

Я побежала. Не понимая направления, не видя и не слыша даже звука своих шагов. Кажется это и есть паника. Чувство времени стерлось.

Не знаю, сколько я так бегала, теряя остатки здравомыслия, и сколько бы еще пробыла в таком состоянии, если бы не ниточки дернувшиеся, чувствуя поблизости живое существо. Я двинулась в сторону их рвения, как слепой котёнок на кошкин зов. Туман понемногу рассеялся и я обомлела: подле дощатого мостика, гордо раскинув крылья возвышался дракон с тремя головами, кожистыми крыльями, шипастым хвостом. Ноздри выпускали клубы пара при каждом выдохе, шесть зелёных глаз осматривали мою персону с недобрым интересом.

– Едрить-колотить,– только и смогла я сказать, вкладывая в эту примитивную фразу страх и восхищение от звуков собственного голоса.

– Рррррррраааа,– ответил дракон, выпустив из трех пастей струи белого огня.

– Шшшшшшшш,– отозвались бесчисленные змеи, стремясь обвить мои ноги.

– Вот мы и встретились, да? – неожиданно послышался низкий женский голос со всех сторон одновременно.

Я запрядала головой, как заправский скакун, ожидая увидеть очередное жуткое существо, но вместо этого я узрела девушку, шагающую по мосту, не замечавшую языков пламени под ней.

Лицо ее скрывала копна чёрных нечёсаных волос, а в качестве одежды дама использовала сотканную, как мне показалось, из чистого снега, плащаницу, с отпечатками множества лиц, мужских и женских.

Женщина плыла ко мне, не касаясь босыми ногами земли. Трехглавый зверь почтенно отступил перед ней, склонив длинные шеи в грациозном для дракона реверансе.

Черноволосая дама, приблизившись к дракону, погладила его среднюю морду, нежно, словно мать, и тут до меня начало доходить…

Да, это же определённо то самое место, о котором мне приходилось читать в книгах.

Огненная река-Смородина, Калинов мост, охраняемый змием Горынычем, змеями и мертвыми душами…

Стало быть, женщина эта – Морана, богиня смерти, а значит я умерла таки окончательно.

Вот оно какое, загробное царство: позади пустота, впереди дым и туман, а посередине огонь. И отчаяние.

Женщина не дала мне додумать:

– Ты не ответила,– произнесла она, но голос по-прежнему раздавался со всех сторон, окутывая меня сковывающей пеленой животного страха.

– Я… я не знаю.

Немного, но это все, на что меня сейчас хватило.

– Надежда? – громогласно поинтересовалась женщина.

– Д-д-да,– ответила я заикаясь.

Морана, если это была она, не поворачивала головы в мою сторону, однако я чувствовала ее взгляд на себе.

Женщина молчала, но молчала по особенному, с легкой издевкой. Трехглавый змей под ее рукой довольно мурлыкал, окутывая хозяйку белыми клубами пара.

Я задумалась, она ждала от меня объяснений? Но я и сама была бы рада узнать, что же привело меня в чистилище из славянской мифологии. Я не когда не относилась к разряду верующих хоть в каких-то богов, а тут нате, получите распишитесь. Да и смерть моя весьма глупая, я ожидала другого. Например помереть лет эдак в девяносто, в окружении правнуков, с внушительным завещанием. А что получила? Собака с раздвоением морды откусила от меня пару кусков. Еще и по синей лавочке.

Богиня все еще двусмысленно молчала, она явно знала ответы на так и не заданные ею вопросы, а моя натура требовала сказать хоть что-то. Не придумав ничего лучше, я просто раскинула руки в стороны, мол вот такая вот канитель. Ожидали? Ну и забирайте быстрее, чего морозиться то.

Дракон фыркнул, заставив женщину отстраниться. И я тоже невольно отпрянула от его раскаленного дыхания.

Женщина вздохнула и открыла мне свое лицо:

– Ты знаешь, кто я. – она не спрашивала, утверждала. Из под чёрной гривы на меня смотрели столь же чёрные, бездонные глаза, полные грусти и ненависти.

Вновь я не нашла ничего лучше, чем промолчать.

– И знаешь, где ты, – снова подтвердила мои догадки черноволосая дама.

Взгляд ее буравил меня насквозь, волосы ее развевались на ветру, поднявшемуся со стороны Смородины. Жар огня перебил легкий холод, принесенный ветром, но я не мерзла, весьма странное ощущение. Решившись задать мучавший меня вопрос, я сперва, на всякий случай, поклонилась древней богине:

– Вы меня ждали? Зачем? – выпалила я на одном дыхании.

Женщина приподняла густую, черную как смоль бровь и ехидно улыбнулась, заставив мое тело покрыться мурашками:

– Ты не знаешь, значит еще рано…

Голос ее разнесся над полями, содрогая мелкие косточки на земле. Дракон взмыл к алым небесам, яростно рыча, а змеи, до сих пор ползающие по моим ногам, с недовольным шипением сиганули в сторону реки.

Такая движуха мне не пришлась по душе.

Женщина, предупреждая мой вопрос, вздела руки к небу и, ласково шепнула в собирающиеся бордовые тучи «встретимся, когда придется время…»

Мое тельце снесло с земли мощным потоком воздуха, смердящего вонью, неопределимой природы. Я закричала, не столько от страха, сколько от неожиданности. Меня швыряло, как кильку в шторм и не будь я мёртвой, я бы сейчас померла еще разок от таких-то каруселей, однако не в этот раз. Ветер унес меня в неизвестном направлении, бросив обратно в темноту моего сознания. Разве что теперь я видела впереди свет и стремительно к нему приближалась.

***

И снова чёртов свет прямо в глаза! Солнце, видимо, решило окончательно доконать мои усталые очи, раздражая их каждый раз при моем пробуждении. Хотя подождите, в этот раз яркий свет слепил, но не грел, а значит…

– О, шевелится.

Презрительный голос Зары Юрьевны звучал словно издалека.

– Юная леди, – увещевал ее другой, не знакомый мне голос, – как можно! Студентка едва не погибла, даже не приступив к учёбе, а вы о ней в таком тоне.

– Благодарю за юную леди, – холодно отозвалась деканша.

Головная боль. Сколько она меня уже мучит? Неделю? Две? Каждое утро одно и тоже. Надо прекращать пить.

Словно прочитав мои мысли, кто-то сунул мне в руку стаканчик терпко пахнущей свежескошенной травой жижи.

– Выпей и голова пройдет,– саркастично-ласково посоветовала мне женщина медик. Догадаться что я в медпункте не составило труда. Разлепив глаза мне открылось выбеленное помещение, собственно женщина, весьма худощавого телосложения и чистый операционный стол, где я и возлежала в неудобной позе, сжимая стаканчик с лекарством.

Еле-еле пошевелив рукой, я влила в себя исцеляющий настой и улетела в полудрёму.

Мельком я узрела, что за моим состоянием наблюдают целых три преподавателя. Зара Юрьевна, декан некромантов, имени которого я не помнила и Илья. Было бы стыдно предстать перед ним в таком виде, однако лекарство, вместе с головной болью, притупило и чувства.

Деканы собрались вокруг меня не просто так, вчерашний инцидент, как оказалось, поднял на уши всех, вплоть до директора.

Илья, в свойственной ему краткой манере, высказывал свое мнение:

– мне такие не нужны, у меня дисциплина.

– Илюша, – старик некромант стукнул по полу тростью, – ежели судить о человеке по единственной его ошибке, можно упустить лучшее.

Зара Юрьевна встряла в мужской разговор:

– Владислав Романович, – она чеканила каждое слово, словно объясняла азбуку малышу, – на вашем факультете и без того талантов хватает, все уже решено, она моя.

Я не понимала шума вокруг моей скромной персоны. По мне, так вчерашний массовый запой вообще веский повод для исключения. Но в этой школе, по всей видимости, другие порядки.

Илья хмыкнул:

– Зара, вот охота тебе с алкашней возиться? Сама бухает и сестру мою спаивает.

Декан бойцов произнес последнее предложение не то с ужасом, не то с отвращением. Сложно понять интонацию, когда голоса звучат словно в огромной бочке, отражаясь эхом по всей комнате.

– Илюша, – вновь отчеканила преподавательница, – нажраться любой дурак может, а вот возглавить самую масштабную пьянку за последние пятьдесят лет, тут нужен талант.

До меня понемногу стал доходить смысл их спора. Я сама не смогла определиться с факультетом, а деканы, кроме Ильи, готовы драться за мой якобы талант. Какой, интересно, что вообще вчера было? Едва ли школа приветствовала студентов со сверхспособностями к алкоголизму.

Однако, я сделала вчера что-то, по всей видимости, открывшее меня с весьма неожиданной стороны. Неожиданной, в первую очередь, для меня самой.

Прикинувшись шлангом, я навострила уши, желая узнать продолжение разговора.

Зара Юрьевна позвала меня по имени, но я благоразумно промолчала, пусть говорят дальше.

– Зарочка, – начал Владислав Романович, – дайте девочке отдохнуть, она, кажется, уснула.

– Значит нужно разбудить. – парировала красавица деканша, – через час я должна согласовать списки учащихся, а у нас нераспределённый студент.

– Не думаю, что именно эта студентка будет против изучения занимательного искусства некромантии, – не сдавался старичок, – запиши ее ко мне, и дело с концом.

Зара Юрьевна цокнула каблуками, судя по звуку, приближаясь ко мне.

– Не положено. Студент сам определяет свою судьбу, если оракул не смог этого сделать. В том и суть нескольких отметок.

И тут же ее голос раздался прямо над моим ухом:

– Я знаю, что ты не спишь.

От ее вкрадчивого шепота по моему телу побежали мурашки.

– Кивни один раз, если выбираешь мой факультет.

Я лежала судорожно соображая, черное или белое? Выбор нужно сделать здесь и сейчас. Выбор, на который у меня были почти целые сутки, над которым я даже не удосужилась подумать. Ну что же, некромантия конечно круто, но Лары там не будет. Так себе оправдание, конечно, но…

Я кивнула, слабенько, но Зара Юрьевна увидела. Этого было достаточно. Владислав Романович охнул разочарованно и зашаркал в сторону выхода. Моя же новоиспеченная деканша хлопнула в ладоши, довольная и также поспешно ретировалась.

Эх, Ларочка, надеюсь, учеба с тобой рядом пройдет успешнее, чем в черном замке. Жребий брошен, как говорится.

Илья не спешил уходить. Чувствуя его взгляд на себе, я заохала, неловко переворачивась, якобы со сна, приоткрыла глаза, усиленно изображая полную беспомощность, и, наконец, собралась с духом, чтобы встретиться глазами с деканом бойцов.

Илья пристально разглядывал мое лицо, ища, видимо, признаки ума на нем. А может быть тоже не понимал, с чего вдруг такой интерес к несчастной алкашке. Я молчала, ибо молчание казалось мне благоразумнее нелепых вопросов и оправданий.

– Илья Васильевич, -послышался позади меня приветливый голос медички, – вы останетесь? Мне нужно подготовить студентку к выписке, может понадобиться ваша помощь, а потом еще…

Медработница, как и Зара Юрьевна, как и, собственно говоря, добрая половина девушек школы явно имела виды на брутального преподавателя. Она словно мурлыкала, так мягко и интригующе звучал ее голос. Илья, однако, не заметил, или просто сделал вид, что не заподозрил причин столь нежной интонации, и хмуро перебил:

– Готовьте, Юля, я ее сопровожу.

Медичка сокрушенно вздохнула, обдав горячим дыханием мое ухо.

Медсестричка оказалась в зоне моей видимости. Я все еще прикидывалась шлангом, наблюдая за ней, стараясь не встречаться взглядом с Ильей. Девушка вряд ли хотела именно такой помощи. Она что-то достала из шкафчика, завернула в бумагу. Поправила волосы, чисто автоматически, рядом с понравившимся мужчиной женщины частенько так делают. Весь ее вид выражал разочарование, наверняка девушка надеялась, что я сама как-нибудь оставлю их. Но я непроизвольно помешала ее романтическим планам.

– Вот, – медичка сунула мне в руки свёрток, -здесь мазь для ноги, и обезболивающий отвар. Пей, если нога сильно заболит.

Она немного помедлила, смерив меня хмурым взглядом и добавила:

– Ну и по утрам. Тоже помогает.

Ну что тут скажешь, один раз гульнула, клеймо на всю жизнь получила. Сказать, что мне стало стыдно… едва ли. Более того, я вдруг поняла, как зла сейчас на всех. На Зару Юрьевну, за то, что воспользовалась моим положением, на бедную медичку Юлю, за ее слова, на ребят, что вчера не удосужились хотя бы меня в дом занести и вообще на все происходящее. Еще вчера днем меня заботило только безденежье и поиск нового жилья. Сегодня же, всего за одну ночь, я едва не лишилась жизни, согласилась учиться у раздражающей меня особы непонятным магическим наукам, да и в целом, больше всего пугала новизна и неизвестность.

Однако, раздражение отступило на второй план, едва меня коснулись сильные руки Ильи Васильевича. Щёки тут же залились краской, а на лице непроизвольно выступила дебильная улыбка. Медичка фыркнула, бубня под нос, что мол я и сама могла дойти до общежития и вообще надо ходить побольше и разрабатывать конечность, вот только мужчина проигнорировал ее бубнеж, легко подняв меня на руки.

Ниточки дернулись настолько вяло, что Илья даже не почувствовал их. Да и я, собственно, не успела его просканировать. С похмелья этот процесс весьма сложен для моего организма. Так, прижавшись к широкой груди, пригревшись в руках мужчины, я, наконец, действительно уснула.

Снилось мне такое, что наяву я бы не придумала даже в самых смелых фантазиях. Разумеется, эротические сны случались и раньше, но этот переплюнул по происходящей содомии все предыдущие. Последняя сцена, где Лариса с упоением связывала Лялю красивыми узорами из веревок, вернула меня в реальность, слишком резко, аж голова закружилась, но дальнейшего развития сюжета мой болезный мозг бы не выдержал.

Кажется я вскрикнула, внезапно пробудившись, о чем тут же сигнализировал испуганный шепоток Ларисы:

– Батюшки! Ты чего вопишь? Кошмар приснился?

Шепот послышался совсем близко, как так, интересно, кровать Лары находилась в полутора метрах от моей. Может быть она, бедняга, сидела возле меня, переживала. Вот только на деле ситуация оказалась куда интереснее. Наши кровати, сдвинутые вместе, превратились в одно большое ложе, застеленное цветастым бельем. Тусклый свет ночника позволял разглядеть Лару, находящуюся слишком близко ко мне, шторку, прятавшую от нас Лялю, мирно сопящую во сне. Уют деревянного домика, запахи осени, доносящиеся сквозь приоткрытое окно, мигом привели меня в чувства.

Лариса все еще молчала, изо всех сил стараясь не засыпать меня с ходу вопросами. Заставлять ждать ее и дальше, было бы просто издевательством над ее любопытством. Я не стала мучить подругу. Протерла глаза, радуясь царящей вокруг полутьме, и выдала все, опустив лишь подробности моих смутных чувств к ее брату и, собственно, приснившийся мне в похмельном угаре треш.

Лариса слушала внимательно, не перебивая, как она любит, но пытаясь вникнуть в суть моих переживаний. Заодно, как бы оправдывая нахлынувшую на меня волну смешанных чувств, я поведала и о своей обычной жизни, не опустив даже факт моей работы в стриптизе и причины, заставлявшие меня напиваться до поросячего визга.

Закончив с откровениями я вопрошающе уставилась на подругу, ожидая ее реакции. Стоит заметить, в этот раз девушка не спешила говорить.

Обстановку разрядила Ляля, прервав неловкое молчание громким всхрапом. Лариса смотрела на меня, медленно расплываясь в улыбке. Я тоже не смогла сдержать эмоций и захихикала. Через пол минуты мы, давясь беззвучным смехом и утирая слезы, крепко обнялись. В данный момент мне не были нужны даже мои сенсоры, чтобы понять, Лара не считает меня кем-то нехорошим, она не злится и не обижается, да и в целом, она рада, что все хорошо закончилось. Этот момент и положил начало нашей с ней крепкой дружбе.

– Лар, – шепнула я, стараясь говорить максимального тихо, – а мне ведь мне с храпуньей на одном факультете учиться…

Ответом мне послужил взрыв еле сдерживаемого хохота.

–Не… смеши… – с трудом попросила Лариса.

И тут я не сдержалась, заржав, как конь, во весь голос.

Лялин храп прекратился, переходя в недовольный бубнеж, а еще через мгновение в нас полетела подушка, не достигнув, однако, цели, но вызвав у нас новый приступ дикого ржача. Спросонья Ляля хрипло ругалась на непонятном языке, попутно вставляя вполне конкретный отечественный мат. Немного успокоившись, Лара поинтересовалась, что за проклятия только что прозвучали и не вырастут ли у нас после них грибы на заднице, на что старшекурсница, прокашлявшись, ответила:

– Если не заткнетесь, то вырастут, и не только на, но и в ней.

Поняв, что вряд ли сейчас получится уснуть, я предложила Ларисе переместиться в другое место и поговорить нормально, не опасаясь разбудить кого-то еще.

Девушка пожала плечами:

– На кухне, думаю, лишних ушей не будет, можем там посидеть, да и мне тоже спать что-то расхотелось.

– Ну и пойдем.

Я слезла с кровати, соображая, как бы доволочить раненую ногу, но Лариса сообразила раньше:

– Ты только лекарство выпей сразу, и с собой возьми, на всякий случай, и за меня держись.

Подруга подставила плечо, приняв на себя часть моего веса и мне стало неловко, от того, что заставляю постоянно из-за своих косяков страдать других.

Доковыляв до маленькой кухоньки мы поняли, что не одни такие, полуночники. В ярко освещенной бытовке я узрела четверых смутно знакомых ребят, громким шепотом споривших о чем-то, а заслышав нас, тут же замолчавших. Парни подозрительно зыркнули в нашу сторону, мы, в свою очередь, переглянувшись с Ларой, состряпали не менее подозрительные мины. Молчание затянулось:

– Эм,– я не знала толком, что сказать, – мы можно тоже тут посидим немного?

Один из парней махнул в сторону компании рукой и поспешил уйти, едва не сшибив Ларису мощным плечом.

– Ваня, сука, куда пошел? – шепнул симпатичный мальчик, примерно на две головы выше меня, грозно скрестивший руки, возвышающийся над сидящими вокруг него ребятами.

Ваня, даже не обернувшись, показал средний палец, скрываясь в полутьме коридора.

Парень махнул рукой вслед нерадивому собеседнику, тут же переключив внимание:

– Сань,– это ли не та мадам? – поинтересовался парнишка, кивнув в мою сторону.

Саней оказался щуплый молодой человек, сидевший спиной к двери. Едва он обернулся, как на меня накатили флешбеки недавней попойки. Его я однозначно знала, более того, в смутных воспоминаниях он фигурировал в весьма интересных позах, относительно меня. Вот же черт! Надеюсь мы просто дурачились.

– Ооо, – протянул Саня, едва узрев мое красное, как помидор лицо, – мисс Октябрь собственной персоной. Доброй ночки вам.

Мисс октябрь? Что?

– Ну здравствуй, что-ли,– ответила я, теряясь от непонимания ситуации.

Лара подняла два пальца в знак приветствия. Парни улыбнулись ей в ответ. Я потерялась окончательно.

Высокий парнишка, распознав мое растерянное состояние, саркастически ухмыльнулся:

– Мисс Октябрь словила приступ амнезии после Дедовского пойла. По глазам вижу, она даже не понимает, почему мы ее так зовем.

Желание пристукнуть русую голову чем-то тяжелым смешалось во мне с некоторым облегчением, глядишь, узнаю, за что меня Зара Юрьевна так к себе захотела. Саня уступил мне место, отчего Лариса, до сих пор поддерживающая мою тушу, облегченно выдохнула. Я приземлилась на шаткий стульчик, выставив вперед больную конечность и приготовилась, ребятам явно было что рассказать.

Первым начал молчавший до сих пор рыжеволосый Лёха, его имя как-то само всплыло в памяти, как только он заговорил:

– Скажи, что ты помнишь последним?

Как ни странно, в голосе его звучали уважительные нотки.

– Ну, мы с Ларой сидели на крыльце, болтали, – мозг судорожно напрягался, пытаясь восстановить последние события, – потом я пошла к Антону… Дальше всё, ничего внятного, -призналась я.

– Хм-м.– ответил Лёха, призадумавшись.

– Мне что-то не нравится твое хмм.

В разговор вновь встрял Саша:

– Да не томи девку, братиш, ничего там супер страшного не произошло. Просто кто-то, – он обратился ко мне, – заставил дятла с бытовухи клонировать ящик Дедовского пойла, а это штука лютая. Одной бутылки хватает, чтобы отправить в нокаут половину первого курса. А тут их оказалось двадцать четыре.

Пойло, дятлы… я ни черта не понимала, но слушала, ожидая ответов.

Высокий парень продолжил мысль друга:

– Фишка вот какая, тот дятел мало того, что клонировать не умел от слова совсем, так еще и рецепт пойла настолько уникальный, что повторить его никому не удавалось. Рецепт знают только избранные из синих, а ты каким-то макаром заставила беднягу заделать целый ящик.

Прокрутив в голове информацию еще раз, я поняла, что теперь точно ничего не понимаю:

– Какие блин дятлы? Какие синие? Поясните по-братски, а то мозг уже кипит, – взмолилась я.

Ответила мне уже Лариса, по ходу дела наливая воду в чайник. Ибо беседа предстояла долгая и наверняка интересная.

– Дятел – это короче один придурошный с бытового факультета. У него способностей к магии, как у вот этого чайника, а мозгов и того меньше. Зато понтов вагон.

– Ага, -перебил ее русоволосый, – у него папа заслуженный офицер маг армии, за честь семьи трясется, а сынуля лох лохом. Ну из таких, при любом случае «ты знаешь, кто мой папа» орет.

Я кивнула, все еще не до конца соображая, причем тут я вообще.

– Так вот, – Лара вновь вернула себе позицию оратора, – ты ему на ушко пару ласковых шепнула и он явил чудо. Ящик пойла. А синие – это факультет археологов. У них цвет очень символичный. Вроде бы под открытым небом всегда, и пьянствуют у них будь здоров.

Чайник на плите, тем временем, пустил струйку пара, готовясь пронзительно свистнуть, напоминая о себе. Лариса шустро отреагировала, выключив огонь. Сам же процесс приготовления напитков взял на себя Лёха. Предчувствуя новый приступ боли, я отказалась от чая, попросив заварить мне травки из медпункта. А заодно задала всем присутствующим вопрос, мучавший меня с самого утра:

– Я вот интересуюсь, как вообще я оказалась на улице, когда все разбежались по комнатам? Я не жалуюсь, но как бы местная фауна чуть инвалидность мне не оформила.

Алексей покатился со смеху:

– Так ты же сама орала, мол ты ловкая и дерзкая, любого монстра одолеешь одним взглядом, чего за наезды на мирных граждан?

Вот оно, чувство стыда во всей своей красе. Краска залила лицо, руки и даже, как мне казалось, пальцы ног. Я решила поиграть в героя, вот и весь ответ. Не это ли мое безрассудное слабоумие вызывало уважение у окружающих, включая преподавателей? Или же просто, вместе с клеймом главного алкаша, я навесила на себя ярлык фрика, забавляющего компании дурацкими выходками. Так или иначе, не узнаю, пока не увижу реакцию большинства.

Отхлебнув горячего отвара, я задала последний на сегодня вопрос, почему, собственно, мисс Октябрь?

– да потому что, – вклинился вездесущий Саня, – тебя на конкурс выбрали от пиз… кхм, от факультета отношений, слыхал, тебя как раз туда пульнули.

Ого, да моя слава летит настолько впереди, аж не по себе становится. Утром выбор был сделан в далеком медпункте, а сейчас об этом знает вся общага. Класс, просто класс!

– Интересно, и что же за конкурс? Я сама напросилась, да?

– Типа того. – Саша чокнулся со мной кружкой чая, – ты сказала, что танцуешь больно хорошо. Белые тебя тут же в свою компашку определили, вроде как такие поехавшие, типа тебя, у них успехов добиваются. Ну, в хорошем смысле поехавшие, – исправился парень, встретив мой грозный взор, – ну, отбитые… нет, не так…

– Амбициозные, – помог ему высокий, имени которого я так и не вспомнила.

Лара, дабы не усугублять ситуацию, решила вкратце пояснить суть сего конкурса:

– Мисс Октябрь – это неформальное название. По сути, конкурс проводится в ночь на Самайн, выбирается, так сказать, жрица, которая должна открывать символические врата для мертвых. Уж не знаю, на кой мертвым самые талантливые, но, традиция есть традиция. Обычно выигрывают наши, конечно же, но кто знает, может тебе повезет.

Лариса подмигнула мне, залпом осушила остатки кофе и, проделав несколько пассов руками, «вымыла» кружку, отправив ее на законное место рядом с раковиной.

Саня как-то загадочно улыбнулся:

– Дамы, а что это мы, собственно, по чаю? Есть предложение продолжения,– сообщил он голосом ярмарочного зазывалы, щелкнул пальцами, шепнул себе под нос пару фраз и на столе материализовалась бутылка вина неизвестной марки.

В другой ситуации я бы непременно обрадовалась внезапному алкоголю, да и восхитилась бы, лишний раз увидев настоящую магию. Однако сознание, и без того потрепанное последними событиями, взмолило об отдыхе, решив, по всей видимости, срочно переварить и отфильтровать информацию. Я сопротивляться не стала. Прикончила травяное лекарство и поспешила откланяться. Хватит уже с меня утреннего похмелья.

Лара осталась с ребятами, а я, сидя в темной комнате, задумчиво втыкала взглядом в освобожденное Лялей окно. Мисс Октябрь. Жрица врат. Супер. Просто класс. Интересно, когда я говорила, что хорошо танцую, я уточняла какой танцевальный стиль имела ввиду? Судя по всему – нет. Иначе реакция была бы у ребят более бурная. Мозг силился вспомнить, что же мы с Сашей делали такого, но тщетно. Опять же успокаивала его реакция, никакой пошлости во взгляде. Чувства рвались через край:

– Ннндаааа!

Выражение эмоций оказалось чересчур громким. Ляля снова проснулась, запустив в меня, на этот раз молча, свой пушистый белый тапок. Видимо снаряд был заготовлен заранее, ибо прилетел мне в голову мгновенно, не дав времени уклониться. Я потерла ушибленный лоб, ухмыльнувшись с вида Лялиных тапок, и поражаясь ее меткости.

Нда, надо бы действительно отдохнуть, а то даже ссадина на лбу почему-то не вызывала во мне гнева или желания мстить, я слишком устала для этого.

Глава 5.

Уснуть я так и не смогла, увлекшись созерцанием раны на ноге. Медсестра отлично знала свое дело. Ногу пришлось зашить и тот шов, что она сделала, радовал даже мой взор, хотя казалось бы, чему тут радоваться? В свертке я также обнаружила мазь, щедро полила ей ногу и ждала пока впитается.

В таком положении меня и застала пьяненькая Лариса, пришедшая под утро. Весь ее вид, поза, блаженное выражение лица свидетельствовали о весьма приятно проведенном времени. Хоть кто-то умеет развлекаться без приключений, подумалось мне. Предвосхищая мои вопросы, Лара обняла меня, дыхнув свежим алкогольным душком, хихикнула и пропела:

– Все потом, все потом. Я спать.

Чмокнула меня в щеку и, не раздеваясь, она уснула, распластавшись в позе звёздочки. Наслаждаться сном ей оставалось не более пары часов.

Я, не найдя чем себя занять, отправилась встречать рассвет на крыльце, задумчиво вертя между пальцами найденную на самом дне рюкзака мятую сигарету. Сколько она там валялась, вбирая в себя запахи соседствующих с ней вещей – история умалчивает. Желание курить боролось во мне с нежеланием вдыхать в себя сей «парфюм». Правда борьба оказалась недолгой. Какого курильщика остановит такая мелочь, как вонючая сигарета, после целого дня перерыва?

Чиркнул кремень зажигалки, в утренней тишине отозвавшийся, как мне казалось, громким эхом. Загорелся уголек. Дым с никотином наполнил мои лёгкие. И я поняла, что идея была так себе. Не знаю, что там лежало рядом с несчастной сигаретой, но по ощущениям – я курила носки. Причем это должны были быть носки очень усердного спортсмена, считавшего их счастливыми и посему никогда их не стиравшего. Но повторюсь, разве курильщика это остановит?

Голова слегка закружилась от дозы никотина, и стало так легко. Тело приятно обмякло и я спокойно занялась созерцанием.

Вдалеке слышались голоса неизвестных мне птиц, больше похожие на отрывистое хоровое пение. Солнце намекало на свое существование бликами на крыше белого замка, хорошо видневшегося отсюда, благодаря своей высоте.

Трава и остатки цветов, растущих вдоль стен корпуса, гнулись под тяжестью утренней росы. Тепло пока еще не спешило уходить окончательно, но утром все же было достаточно прохладно, чтобы я окоченела. Однако, зарядиться вдохновением я успела в полной мере. Боль в ноге не беспокоила, благодаря чудодейственным мазям, дозу никотина я все же получила, а еще, собираясь на улицу в предрассветных лучах, в углу нашей комнаты я обнаружила свой чемодан, потерянный, как мне казалось, там, в прошлой жизни. На чемодане, уложенные чьей-то заботливой рукой, лежали зажигалки и разряженный смартфон. Самым странным в этой ситуации я сочла то, что напрочь забыла о своем навороченном девайсе, ранее находящимся в моих руках по четырнадцать часов в сутки.

Как бы там ни было, отсутствие смартфона, свежесть сентябрьского утра и странное возбуждение витающее в воздухе, словно окунули меня в беззаботное детство, как в тазик с теплой водой. Тот самый тазик, в котором я плескалась когда-то далеким утром первого сентября, готовясь встрять на девять лет. Школьные годы блин чудесные. Сейчас, однако, перспектива учёбы радовала несказанно, ибо обучаться настоящей магии – это вам не логарифмы считать, в жизни точно пригодится.

Лара, в свойственной ей манере появляться в самый нужный момент, выдернула меня из детских воспоминаний, нежно обдав мое ухо перегаром:

– Чего залипла, женщина моя?

Божественное окончание утреннего медитативного созерцания.

– Привет привет, – отозвалась я, наблюдая, как ловко посланный моими пальцами бычок по красивой траектории летит четко в лужицу росы. Трехочковый, ага.

– Пойдем быстрее собираться! – Лара, дрожа не то от холода, не то от вчерашнего бухича, с усилием потянула меня за руку.

Уходить не хотелось, обратно в суету от природной безмятежности, но подруге сопротивляться бесполезно. Лара тащила меня с ненужным упорством, ибо я шла сама и дополнительное воздействие не требовалось, но уж больно ей нравился сам процесс.

– Надь, ты только не переживай, – щебетала подруга, больше для собственного успокоения, – пусть у нас разные факультеты, но мы же не прощаемся, да и пьянку нашу скоро все забудут. Все будет хорошо.

– Забудут, -буркнула я, припоминая слова Зары Юрьевны, – самую масштабную пьянку за последние пятьдесят лет, ага.

– Чего? – не расслышала Лара

– Да так, мысли вслух.

– Так конструктивного диалога не получится, – пропела Лариса, легко взлетая по лестнице.

«Мне бы такое похмелье», позавидовала я про себя, радуясь, что наконец-то с утра меня ничего не беспокоит. Надо продолжать в том же духе, так, глядишь, и совсем пить брошу.

Так, возрадовавшись своим грандиозным планам, я уже представила было светлое будущее без алкоголя и вечной боли по утрам. Правда на радостях совершенно забыла об одном «но». В здоровом теле здоровые сенсоры.

***

Треклятые ниточки, почему-то проигнорировавшие Лялю и Ларису, решили вволю оторваться на массовой экскурсии для новичков. Зара Юрьевна собрала первокурсников со всех факультетов в главном корпусе, дабы показать кабинеты администрации, дать вводную и рассказать, на отечественный манер, про технику безопасности. Серьёзно, нам даже выдали журнал, где каждый поставил свою подпись. С той лишь разницей, что местный журнал походил больше на старинную книгу с тысячей страниц и тяжелой обложкой обтянутой…

– Это человеческая кожа? – поинтересовалась девушка, как мне показалось, слегка маниакального вида.

Странно, что я не обратила на неё внимания на распределении. Хотя, может она просто была одета не столь приметно. Сейчас же было в ней нечто притягательное и даже немного родное.

Зара Юрьевна за словом в карман не лезла:

– Из кожи учеников, прогуливающих мои теоретические занятия. Я не угрожаю,– она хищно улыбнулась,– просто предупреждаю.

Толпа оживилась, обсуждая слова деканши. Кто-то гоготнул, кто-то ужаснулся на полном серьёзе, но, так или иначе, ученики поддались любопытству, плотнее обступая книгу. Девушка же, задавшая вопрос, поспешила освободить очередь. Мой же взгляд цеплялся за ее яркую внешность: кожаные черные леггинсы плотно облегали длинные стройные ножки, а белая блуза, сквозь неприлично глубокое декольте, открывала вид на небольшую красивую девичью грудь. Девушка поправила волосы, спадавшие чуть ниже плеч темными волнами, развернулась прочь от книги и встретилась со мной взглядом. Все ее лицо, включая хитрые карие глаза и пирсинг под пухлой нижней губой, выражало какое-то особое наслаждение. Однозначно маньячка. Могли бы подружиться.

Ниточки рванула за ней, успев поймать эмоциональный подъем незнакомки. Я максимально сосредоточилась, не столько из любопытства, сколько для отвлечения моих сенсоров от толпы. Лара подтолкнула меня вперед, уже традиционно возвращая в реальность из мира дум и фантазий. Однако, если бы не ее пинок, я бы не сообразила, что подруга может быть знакома с остальными учащимися, как никак, семьи магов стараются держаться поближе друг к другу.

– Лар, а ты вот эту мадам знаешь? – я кивком указала на цель

– Какую? – не поняла подруга, вертя головой

– Да не крутись ты, – шикнула я, аккуратно показывая пальцем на девушку с пирсингом, уже почти скрывшуюся в толпе

– Да какую, блин?! – Лариса негодовала, так и не поняв, что я от неё хочу.

–Ай, да забей, – я разочарованно махнула рукой, потеряв «маньячку» из виду.

– Ладно, а кто хоть там был то? Опиши, может я тебе скажу

– Да ладно, потом, – отнекивалась я от разговора, подталкиваемая толпой к злосчастной книге по безопасности.

Наконец, покончив с формальностями, Зара Юрьевна начала экскурсию:

– Итак, мы с вами начинаем осмотр белого замка, как вы помните, главного в нашем архитектурном комплексе. Надеюсь, ученики моего факультета запомнят все основные моменты и не потеряются в первый же учебный день.

Ее жеманный голос резал слух, словно соседская дрель воскресным утром, хотя она не сделала лично мне ничего плохого, я почему-то невзлюбила деканшу. Наверное от того ее слова, даже такие незамысловатые, вызывали во мне раздражение. Ей, разумеется, было бы глубоко фиолетово, даже узнай она о моем отношении.

– Мы с вами, как нетрудно догадаться, находимся в Большом зале, вы помните его с первого дня…

Зара Юрьевна все рассказывала и рассказывала, но мое внимание на сей раз безраздельно принадлежало парню, который зацепил меня еще в первый день. Черноволосый, зеленоглазый красавец, одетый скромно в черную футболку и джинсы, вёл под ручку Забаву, вызывая полный диссонанс. С одной стороны такой весь готический принц, с другой девочка-кукла в розовых оборках.