Герцог Корольков бесплатное чтение

Глава первая,

Неприятности у Вовки начались с самого утра. Сначала зазвонил надоедливый будильник и дребезжал так долго, что Вовка не выдержал и запустил в него подушкой. Но это «маленькое чудовище» упав на пол, продолжало истошно вопить и как казалось Вовке, громче прежнего. Были же времена, когда у них был механический будильник, отзвонил своё и тишина, спи себе спокойно дальше. А этот, на батарейках, не угомонится ни за что, пока не отключишь.

Вставать не было никакого желания, но и слушать продолжение концерта Корольков больше не мог. Спотыкаясь о разбросанные вещи и глядя на мир одним глазом, так как второй отказывался просыпаться, и по этой причине был закрыт, он добрался до будильника и, наконец, отключил его. В комнате воцарилась такая тишина, что от удивления открылся и второй глаз. В этой тишине можно было поспать ещё часик-другой, но, увы, нужно было идти в школу. Часы, висящие на стене, настойчиво двигали стрелки вперёд, что же касается будильника, то его стрелки после падения найти, вообще, не удалось, они куда-то загадочно испарились.

Вовка с грустью подумал о неприятном вечернем разговоре с родителями. Ну что поделать, что сделано, то сделано, зато теперь это «чудовище» не будет вопить каждое утро, как будто его режут. Хоть какое-то утешение для совести.

Наскоро съев бутерброд, и запив его, холодным чаем, Корольков, покидал в портфель первые попавшиеся учебники, быстро оделся и, перескакивая через ступеньки подъезда, побежал к школе.

В таком темпе у него была возможность не опоздать на уроки. Но как назло, доска через маленькую речушку была сырой и такой скользкой, что Вовка не удержался и со всего размаха плюхнулся на самой середине. Здесь было всего по пояс, и вода уже была тёплой, но вот портфель пострадал основательно. Он так быстро ушёл под воду, что Вовка даже удивился, уж не кирпичами ли он набит? Но вспомнил, что причиной такой потопляемости были гантели, которые он собирался подарить своему другу Саньке, которому не мешало немного подкачать мышцы, а то смотрелся он каким-то хлюпиком.

Отыскав портфель и глядя на его плачевный вид, Вовка понял, что вечерний разговор с родителями будет более насыщен событиями, чем он предполагал ранее. Тяжело вздохнув, и выливая воду из портфеля, он решил, что приходить в таком виде на первый урок не стоит, а то ребята засмеют. Но на второй хочешь, не хочешь, а прибыть придётся, ведь сегодня годовая контрольная по алгебре, а у него «или», «или».

Немного обсохнув и порадовавшись тёплому весеннему солнцу, Вовка поплёлся к школе.

На школьном дворе было тихо, все ребята находились на уроках. Вовке почти удалось остаться незамеченным, но тут как из-под земли перед ним выросла щупленькая фигурка тёти Глаши, которая была и техничкой и сторожем одновременно.

– Ага, Корольков, опять опоздал? – она произнесла это с такой радостью, что Вовка захотел ей съязвить в ответ, но решил, что не стоит обострять ситуацию и привлекать к себе излишнее внимание. Поэтому, сделав вид, что он, вообще, никого не видел и ничего не слышал, решительно направился к дверям своего класса. Тётя Глаша привыкшая, что Корольков обязательно должен был ей нагрубить, от удивления так и замерла с открытым ртом. Она видимо всё ещё надеялась, что Вовка опомнится и выдаст ей всё, что он о ней думает по полной программе, а она с чувством выполненного долга побежит жаловаться на него завучу или директору. Но не тут-то было, Корольков молчал как рыба и даже не смотрел в сторону тёти Глаши, а усиленно изучал расписание уроков.

Постояв ещё минуту в ожидании чуда и поняв, что сегодня чуда не будет, тётя Глаша горько вздохнула и, прихватив с собой ведро с тряпкой, поплелась протирать пыль.

– Ну что, старая вешалка, – мстительно подумал Вовка – ничего не вышло? Наверное, хотела найти повод, чтобы у директора потребовать повышения зарплаты за вредность. Она каждый раз, когда на него жалуется, всё время кричит: «Это за такую зарплату я буду ещё выслушивать всякие гадости?!»

А директор, то ли от стыда за то, что он ей так мало платит, то ли от злости на Королькова, становится ярко красным, почти багровым и шипящим шёпотом говорит: «Глафира Петровна, ну не переживайте вы так, никто вам не собирался грубить. Что касается Королькова, то, увы, педагогика здесь бессильна, способность хамить окружающим у него просто в крови, он без этого не может». После чего они между собой долго выясняют отношения, и когда у директора «лопается терпение», он вспоминает про виновника происходящего и заканчивает бесконечный диалог всегда одной и той же фразой: «Как, ты ещё здесь? Вон из школы и без родителей не возвращайся!»

Сегодня Вовка был горд собой, он сумел сдержаться и избежать тяжёлых последствий для себя, а то…Его размышления прервал школьный звонок, своим дребезжанием напомнивший о бесславной гибели будильника.

Дверь резко распахнулась, и оттуда выбежала разгорячённая толпа одноклассников, среди которых Вовка и постарался затеряться, чтобы его не заметила Нина Степановна. На его счастье, она была увлечена беседой с отличницей Светкой и прошла мимо, даже не обратив внимания на Королькова. Он быстренько прошмыгнул в класс и занял своё любимое место на последней парте.

После первых минут радостной свободы одноклассники, наконец-то, заметили его и первой, обратившей на него внимание, была самая вредная и противная девчонка в классе – Маринка.

– Кого мы видим, сам Корольков пожаловал к нам, своей собственной персоной.

При этих словах она заулыбалась своим щербатым ртом, улыбка которого растянулась от одного уха до другого.

– Вот это пасть, – подумал Вовка – настоящий Буратино, нет у Буратино рот меньше, вылитый крокодил. Да, вот на это мерзкое зубастое животное она точно похожа.

От этой мысли ему сделалось легче, и он не удостоил Маринку даже взглядом. Но вопли этого пресмыкающегося привлекли к нему внимание одноклассников. Они стали приставать с вопросами: «почему», «как», «когда» и тому подобное, но тут прозвенел звонок, и Вовка облегчённо вздохнул, почему-то сегодня он не хотел ни с кем общаться. Не было у него на это настроения, да и Санька почему-то не пришёл.

– Зря только гантели притащил, теперь вот тащи их обратно, – грустно подумал Вовка.

Мария Сергеевна пришла в прекрасном настроении, раздала контрольные тетради и задала задание по вариантам. Вовка посмотрел на задачи и облегчённо вздохнул, это он решить сможет, так что тройка у него в кармане. Он полез за ручкой в портфель, но его дно, напоминало дно болота, и из этого жидкого месива Корольков достал нечто отдалённо напоминающее ручку. «Крокодил» следила за его действиями и, увидав у него в руках какую-то фиолетовую массу, радостно захихикала. Вовка показал ей кулак, который тоже почему-то стал фиолетовым. Корольков стал удивлённо его рассматривать.

– Ну вот, теперь с самого начала надо отпрашиваться, чтобы отмыться. Марь Сергеевна решит, что я нарочно, но не пачкать же контрольную тетрадь? – сокрушённо подумал Вовка.

– Мария Сергеевна, можно выйти?

– Корольков? – удивилась она. – Что с тобой?

– Да вот, – Вовка показал фиолетовый кулак.

– Боже мой! – воскликнула Марь Сергеевна ты, что это нарочно?

– Ну что вы, Мария Сергеевна, это у меня ручка потекла.

Марь Сергеевна в задумчивости потопталась на месте, видимо думая: верить, не верить, но здравый смысл взял верх.

– Владимир, иди и вымой руки, а то испортишь тетрадь. Вернёшься, я тебе отдам свою ручку.

Вовка поднялся и облегчённо вздохнул. Всё-таки Марь Сергеевна хороший человек. Из всех учителей он ей одной ни разу не нагрубил.

Добравшись до умывальника, он долго пытался свести это фиолетовое чудо, но паста въелась так сильно, что смыть окончательно её не удалось. Уж лучше так, чем совсем никак. Корольков вернулся в класс. На столе лежала ручка Марь Сергеевны.

Вовка довольно легко решил примеры, но выполнить всю работу не смог, не хватило времени. Марь Сергеевна, посмотрев работу, сказала, что на тройку он решил, и годовая оценка у него будет в порядке.

Перемена прошла без приключений. Тётя Глаша даже принесла стирального порошка и предложила Вовке помыть им руки. Порошок возымел своё действие, но из фиолетовых руки стали голубыми.

Прозвенел звонок, в очередной раз, напомнив о несчастном будильнике. Вовка занял своё место, но доставать учебник не стал. Он знал, «химичку» хватит удар, если она увидит свою любимую химию в подмоченном виде.

Раиса Максимовна зашла, как всегда, в скверном настроении и с самого порога начала причитать: «Почему доска не готова к уроку, почему тряпка сухая, почему мела не видно, куда дели таблицу Менделеева?» и т. д. и т. п.

Пока она устраивала очередной разнос, весь класс повторял домашнее задание, времени на это было достаточно. С Вовкой дела обстояли гораздо хуже: учебник у него превратился в лохмотья, а друга Саньки со своей книгой рядом не было. Повторять было не по чему, поэтому Корольков сидел тихо и мирно, надеясь на то, что «химичка» его не заметит за спинами одноклассников. Но это был ни Вовкин день. «Химичка», ища глазами к чему бы ещё придраться, конечно же, заметила Королькова.

– Корольков! – завизжала она так громко, что в классе задребезжали окна, а отличница Светка выронила из рук тряпку, которой вытирала доску. – Почему ты не готов к уроку?

От неожиданности Вовка растерялся и выдал первое, что пришло ему в голову.

– Почему, почему, а по кочану!

Раиса Максимовна остолбенела, и некоторое время переваривала полученную информацию. Поняв, что ей просто нагрубили, она начала задыхаться от возмущения и всё никак не могла найти нужных слов, чтобы достойно ответить. В это время её блуждающий взгляд остановился на Вовкиных руках.

– Ах, так?! Не готов к уроку, хамишь, да ещё и без разрешения лазишь в лаборантскую и грабишь школу?!

Вовка был готов к любому развитию событий, но обвинения в грабеже предвидеть не мог. Теперь он сам стал задыхаться от возмущения и, путаясь в словах и выражениях, пошёл в атаку.

– Да, я… Да, я… Да, вы… Да, вы… Это когда я грабил школу?!!! Какая лаборантская? Вы что своих реактивов наглотались и сбрендили?!!!

«Химичка» перестала задыхаться, и пошла красными пятнами.

– Хам! Ты посмотри на свои руки, они у тебя все в медном купоросе!

Вовка, ещё больше задыхаясь от гнева, произнёс такую речь, которой не произносил ни разу в жизни.

– Какой купорос?! Да вы на себя посмотрите, вы сама вся синяя от злости! Проглотили, наверное, весь школьный запас этого купороса, а на меня решили свалить. Да вы и в школу-то ходите, чтобы на ком-нибудь сорвать свою злобу. Вас здесь ни один ученик не любит. В вас яда больше, чем во всей вашей химической лаборатории. Да если бы я был директором школы, я бы вас к детям близко не подпустил. Вы их своим дыханием отравляете, вот.

В классе воцарилась зловещая тишина, даже Маринка перестала улыбаться. Все ждали бури, и она началась.

– Вон!!! – истошно завопила «химичка» – Вон!!! Сегодня же приведёшь родителей!!! Я двадцать лет проработала педагогом и такого издевательства над собой не позволю!!!

Вовка пожал плечами, тяжело вздохнул, взял портфель и направился к двери.

– Корольков! – продолжала визжать «химичка» – Ты не думай, что легко отделаешься! Я поставлю вопрос ребром: или ты, или я. Так что пускай родители подыскивают тебе другую школу.

– Да нужна мне ваша школа вместе с вами и с вашим купоросом, напугали…

С этими словами Вовка вышел из класса, так грохнув дверью, что посыпалась штукатурка. Оказавшись по другую сторону класса, он ещё долго слышал, как поносила его «химичка».

– Надо же, как её разобрало! Не нравятся ей, видите ли, его слова. А он сказал то, что думал, не приврав ни капли. Вовкино настроение ухудшилось настолько, что он решил не дожидаться окончания уроков и поплёлся из школы «куда глаза глядят».

Глава вторая,

«Глаза глядели» на пустырь, где когда-то и кто-то начал строить большой дом. Но дела, видимо, не пошли и огромное здание, так и осталось стоять недостроенным. Вовка всегда приходил сюда в трудные минуты. Здесь было тихо и даже немного таинственно. А самое главное, здесь никто не приставал с вопросами и не лез в душу. Около входа в дом играла свора собак, которых Корольков знал и даже каждой дал имя. Обычно он всегда брал с собой какую-нибудь еду для дворняжек, но сегодня ничего им не захватил. Увидав Вовку, собаки с радостным лаем бросились к нему, в надежде получить лакомство, но кроме ласки Вовке нечем было ответить на их радость. Потрепав каждого пса по голове и поговорив с ними о своём «житье-бытье», он почувствовал, что на душе стало легче.

– Надо бы уговорить маму взять одного из этих бедолаг к себе домой, да и остальных не мешало бы пристроить в добрые руки.

Тут неожиданно из дверного проёма выскочил огромный чёрный кот, и вся собачья свора с диким лаем понеслась его догонять, оставив Вовку одного.

– Ну вот, даже собаки от меня сбежали, – с грустью подумал Корольков и вошёл в дверной проём. Здесь всё было знакомо, но в то же время, что-то необычное светилось в одном из самых тёмных углов комнаты. Свет был настолько ярок, что Вовка на секунду даже зажмурился, а затем стал тихонько открывать глаза.

Он увидел, что свет исходил от большого сундука. Наподобие такого, он когда-то видел у бабушки в деревне, но тот был серый, невзрачный. Этот же переливался всеми цветами радуги и призывно манил к себе. Вовка понимал, что совать нос в чужие дела не стоит, но не смог устоять против соблазна, открыть сундук, а вдруг в нём сокровища? Он нерешительно подошёл и дотронулся рукой до крышки, сразу что-то щёлкнуло, и сундук открылся.

То, что лежало в нём, превзошло все Вовкины ожидания. Это были самые настоящие рыцарские доспехи и, судя по виду, сделанные из чистого золота. Вовка вспомнил, что золото – очень тяжёлый металл. Интересно, сколько весят эти доспехи? Он осторожно взял шлем и удивился, тот почти ничего не весил и был мягким. Странно, на вид металл, а на ощупь ткань. Остальные части доспехов были сделаны точно из такого же материала. Вовка не удержался и решил примерить всю эту красоту на себя. Хотя доспехи казались больше по размеру, но, как ни странно, Вовке они пришлись впору. Вот бы сейчас на себя в зеркало посмотреть, мечтательно подумал Корольков и заметил на дне сундука маленькое зеркальце. За неимением лучшего, сойдёт и такое. Только он взял его в руки, как зеркальце стало расти, и выросло до размеров большой двери. Вовка испуганно отпустил его, но оно ровно стояло на земле и не падало. Что за чудеса? Зеркало, которое растёт?! О таком Вовка не читал даже в сказках. Он нерешительно взглянул на своё отражение и увидел, что, и сам он как-то подрос, стал выше, взрослее.

– Мне же сейчас лет двадцать не меньше, меня даже родная мать не узнает, – удивлённо подумал Корольков – вот почему доспехи оказались как раз.

Пока Вовка думал о своём неожиданном взрослении, зеркало опять повело себя как-то странно: сначала оно ярко вспыхнуло, затем помутнело и, в конце – концов, превратилось в самую настоящую дверь.

– Это ещё что за чудеса?

Дверь бесшумно открылась, и Вовка увидел… лес. Да, самый настоящий лес, с огромными вековыми деревьями! Откуда здесь лес? Здесь же пустырь. И не раздумывая, он смело шагнул в манящую лесную прохладу. Сделал несколько шагов и понял, что это не сон. Он действительно был в лесу и не просто в лесу, а в лесу летнем, когда уже поспели ягоды. Он сорвал землянику и попробовал её на вкус.

– Какое лето, ведь ещё весна? Какие ягоды, ведь ещё всё начинало цвести?

От размышлений его отвлёк какой-то шорох. Вовка оглянулся и увидел, что дверь, в которую он только что вошёл, начала таять и просто испарилась! Несколько минут Вовка стоял и с чувством ужаса и страха смотрел на то место, где была дверь. Через некоторое время он понял, что остался один в незнакомом лесу. Ему сделалось так страшно, что захотелось расплакаться. Он бы и расплакался, но неожиданно почувствовал, что кто-то очень большой дышит ему в спину. Не чувствуя своего тела от страха, он начал медленно разворачиваться и встретился нос к носу с лошадью.

– Что за чёрт? – подумал Вовка. – Лошадь? Откуда здесь лошадь?

Он протянул руку и погладил животное.

– Ручная какая-то, и меня не боится, – удивился Корольков. – Как тебя, лошадка, звать? Орлик? Цыган?

Глава третья,

В это время раздались звуки похожие на звуки трубы, правда было ощущение, что трубит целый оркестр. На поляну, где находился Вовка, выскочил огромный олень. Он был так красив, что Корольков на время забыл все свои горести и во все глаза смотрел на это чудо природы. Олень некоторое время постоял, напряжённо прислушиваясь к доносившимся звукам, а потом стремительно бросился в лесную чащу, ломая тонкие ветки своими великолепными рогами. Не успел Вовка отойти от увиденного, как на поляну выскочила свора собак, и не каких-то дворняжек, а огромных охотничьих, Вовка таких видел, когда ходил с Санькой на выставку собак. Вся эта стая с лаем пронеслась мимо и устремилась в ту сторону, куда убежал олень.

– Это же охота! Самая настоящая охота! Он такое когда-то видел по телевизору. Если это так, то здесь должны появиться и охотники на лошадях. Не успел он об этом подумать, как на поляну, действительно, вылетела целая кавалькада всадников. От сияния их доспехов даже зарябило в глазах, а они, не останавливаясь, пронеслись вслед за собаками.

– Бедный олень, – с грустью подумал Вовка. Это не честно такой толпой гоняться за зверем. Он не любил охоту, ему всегда было жалко несчастных животных. От неприятных размышлений его оторвал голос всадника, который приближался к нему.

– Господин герцог, – сказал мужчина, обращаясь к Вовке, – вы куда пропали? Я с ног сбился, пока вас отыскал. Просил же не ездить в лес одному: это очень опасно, здесь полно разбойников.

От удивления, что к нему обращаются «господин герцог», Вовка открыл рот и не в силах ничего ответить, тупо уставился на говорившего. Тот, не обращая внимания на Вовкин ошалелый вид, спрыгнул с коня, подошёл к Королькову и, поклонившись, продолжил:

– Монсеньор, садитесь на Прометея, – он взял под уздцы лошадь, которая стояла рядом с Вовкой, – и поедем домой, а то ваш отец с меня три шкуры спустит.

– Мой отец с вас три шкуры спустит? Какой отец? За что спустит? – с испугом спросил Вовка.

Мужчина удивлённо посмотрел на Вовку:

– Господин герцог, что с вами? Вы не больны?

Ухватившись за эту мысль, как единственно верную, Корольков радостно ответил:

– Да, я болен, я тяжело болен, у меня контузия на всю голову.

После этих слов мужчина побледнел и с волнением в голосе переспросил:

– А что это значит, «контузия на всю голову»? Это что, новая болезнь?

– Нет, это не болезнь, а ушиб головы, – сумничал Вовка.

– Ушиб головы? – мужчина побледнел ещё больше. – Это всё ваш Прометей виноват, носитесь на нём, как ураган, вот и расшиблись. Вам нужно срочно домой, в постель, давайте я вам помогу взобраться на лошадь.

– Мне взобраться на лошадь? Я что, должен поехать верхом? – с ужасом запричитал Вовка. – Неужели нельзя дойти до дома пешком?

– Пешком? – удивился мужчина. – Монсеньор, не капризничайте, пешком мы доберёмся до дома, только к завтрашнему утру. За это время ваш отец поднимет на ноги всю армию. Вам это надо? Вы же знаете, как страшен он в гневе.

– А если я не умею ездить верхом, если я лошадь впервые в глаза вижу, это как? Я же даже не знаю, как к ней подойти! – взмолился Вовка.

– Вы не переживайте, я вам помогу, вот видите, монсеньор, стремя, ставьте сюда ножку, – мужчина взял Вовку за ногу и стал её решительно вставлять в стремя.

– Мне страшно, я боюсь, я никогда не ездил на лошадях! – взмолился Вовка. – Дяденька, может не надо меня на неё сажать? А?

Мужчина опешил, некоторое время в раздумье смотрел на Королькова, а потом как-то ловко схватил его и забросил в седло.

У Вовки аж дух перехватило от такого полёта.

– Вот это, да! – только и успел он сказать, так как после удачного приземления начал съезжать на бок. И если бы ни сильные руки его помощника, то он непременно свалился бы. А так ничего.

Мужчина запихал другую Вовкину ногу в стремя, дал ему в руки поводья, а сам красиво, за одно мгновенье, буквально взлетел на спину своего скакуна.

– Класс! – восхищённо сказал Корольков. – Как в кино.

– Ну что, господин герцог, мы едем домой? – спросил всадник.

– Наверное, едем, – неуверенно сказал Вовка.

– Чего же вы ждёте?

– А я не знаю, как заставить эту лошадь идти.

– Бог мой, вы действительно сильно ударились головой. Дёрните его за поводья, Прометей сам найдёт дорогу, – было заметно, что мужчина начинал нервничать.

Чтобы не ударить в грязь лицом перед таким наездником, а главное не прослыть трусом в его глазах Вовка со всей силы дёрнул поводья, а чтобы не свалиться, вцепился в коня ногами. Лучше бы он этого не делал. На его сапогах были острые шпоры, вот ими-то, со всего размаха он и вонзился в бока Прометея. Конь не просто поскакал, он полетел, как сверхзвуковой самолёт. Вовка вцепился мёртвой хваткой за шею жеребца, лёг на неё и только успевал замечать, как мелькают по обеим сторонам ветки, рассекаемые широкой грудью Прометея. Они неслись с такой скоростью, что даже мужчина, который до этого старался держаться рядом, быстро отстал и долго, что-то кричал им в след. От ветра, которым Вовке заложило уши, он ничего не мог расслышать. Через некоторое время и голос мужчины не стало слышно, а Прометей всё нёсся и нёсся, как ураган. От ужаса Вовка закрыл глаза и впал в полное оцепенение. Благодаря этому он не свалился во время бешеной скачки.

Сколько продолжалась эта «увеселительная прогулка» Вовка не знал, так как единственным оставшимся у него чувством, было чувство самосохранения. Когда Прометей резко остановился, то Корольков некоторое время даже, не мог этого осознать. Мысли возвращались к нему очень вяло. Наконец, он немного пришёл в себя, открыл глаза, осторожно поднялся от шеи жеребца и неуверенно посмотрел вперёд. Зрелище было великолепным. Его конь стоял на берегу крутого рва, внизу которого плескалась вода, а за рвом стоял огромный замок, точь-в-точь такой, какой он видел в истории средних веков, но то была всего лишь картинка. Этот же замок был настоящий, огромный, с каменными стенами, от которых даже здесь, на противоположном берегу рва, пахло сыростью. Замок стоял окружённый со всех сторон водой, и казалось, что попасть в него невозможно. Однако Вовка услыхал лязг цепей и увидал, что прямо напротив того места, где он находился, от стены, с жутким скрежетом стал отделяться мост. Вовке стало страшно, но тут за его спиной послышался цокот копыт, оглянувшись, он увидел, как к нему быстро приближается недавний знакомый. Подскакав, он быстро спрыгнул с лошади и подбежал к Вовке.

– Мой господин, вы живы? С вами всё в порядке? У вас всё цело? Вы не ушиблись? – скороговоркой запричитал он. – Это же надо так носиться, хорошо, что ваш отец не видел этой скачки, вы же у него единственный наследник. Его сердце разорвалось бы от боли, если бы с вами приключилась беда.

За время его сумбурной речи мост опустился, и стали видны огромные, обитые железом ворота замка.

– Вы не могли бы мне помочь сойти с коня? – жалобно попросил Вовка.

– Какой же я осёл, ну конечно, – мужчина ловко ухватил Вовку и бережно поставил его на ноги.

После бешеной скачки земля под Корольковым ходила ходуном и если бы не сильные руки его провожатого, которые его поддерживали, то он непременно свалился бы, как подкошенный.

– Бог мой, да вы совсем ослабели, монсеньор, вы же еле стоите на ногах, а идти с моей помощью сможете? – испуганно спросил мужчина.

Вовка хотел сказать, что может, но понял, что его ноги не только не могут шагать, но и соединить их вместе он не в силах. Только сейчас он осознал, что стоит в той же позе, что и скакал на коне, полуприсев и широко расставив ноги, и как не пытался выпрямиться, у него ничего не получалось. – Славное, наверное, зрелище, если смотреть на меня со стороны, можно и живот со смеху надорвать, – подумал Вовка и невольно для себя засмеялся вслух.

Для Вовкиного провожатого это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Он быстро взял Вовку на руки и легко, как пушинку, понёс его по мосту к воротам замка. Навстречу уже бежали стражники. Они бережно взяли Королькова из рук мужчины и почти бегом понесли вглубь замка. Всё происходило так стремительно, что осмыслить происходящее он смог только тогда, когда очутился в роскошной постели. За это время его пронесли через огромный двор, затем по бесконечным коридорам замка, сняли доспехи, дали выпить какой-то гадости и положили мокрое полотенце на лоб. Только здесь, в постели, он наконец-то сумел выпрямиться и блаженно потянуться. Правда, мгновенно почувствовал, как заныли ноги, так они ныли только раз в жизни, когда они всем классом ходили в поход на 20 километров. Если бы их на обратном пути не забрал автобус, то Вовка остался бы жить в этом походе. Радовало тогда только то, что ни он один оказался таким слабаком. Девчонки захныкали раньше всех, а отличник Стёпка, вообще, расплакался и сказал, что его предназначение в жизни работать головой, а не ногами и многозначительно посмотрел на Вовку. Видимо гад намекал, что предназначение Королькова работать ногами, а не головой. Вовка в долгу не остался, пока объявили привал, он успел бросить ему за шиворот жирную жабу. Вот Стёпка тогда попрыгал, повопил. И главное, доказал, что ногами умеет работать не хуже, чем головой. Правда Вовке попало за это от «физручки» Марь Семёновны, кстати, вот она-то, как раз и не устала, а ведь бегала больше всех. Так что зря она Королькова отругала, он, можно сказать, заступился за всех тех, кто больше работает ногами. От воспоминаний о школе у него даже защемило сердце. Никогда бы не подумал, что такое может случиться… Неожиданно, его размышления прервал какой-то странный звук, который доносился из-за дверей спальни. Было такое ощущение, что марширует груда металлолома, такой скрежет и лязг раздавался вокруг. От страха Вовка даже сел в кровати и с ужасом уставился на дверь.

Глава четвёртая,

Когда шум приблизился, неожиданно всё стихло, и дверь стала медленно открываться. От этой тишины у Вовки даже мурашки забегали, и ни с того ни с сего он начал икать. В этот ни самый выгодный для него момент, дверь полностью открылась, и он увидал огромного, наверное, выше двух метров, рыцаря, с чёрными, как смоль волосами и с шикарной небольшой бородой.

Грозный вид вошедшего и суровый взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Терминатор какой-то, не иначе, – подумал Вовка и постарался сжаться в комочек, чтобы быть менее заметным.

«Терминатор» заговорил, и его голос громким эхом разнёсся под высокими потолками замка:

– Вольдемар, как ты смеешь подвергать свою жизнь смертельной опасности?! Кто тебе дал на это право?! Ты же знаешь, что ты единственная драгоценность во всём этом замке! Как ты мог без охраны отправиться в лес? Кругом враги, разбойники, хищники! Это всё твой воспитатель виноват, это он потакает твоим капризам! Георг! Подойди сюда!

В спальню вошёл мужчина, который помогал Вовке во время лесных приключений.

– Ага, – радостно подумал Корольков – хоть кого-то знаю, как зовут, а то нахожусь здесь как шпион, все меня знают, а я нет.

– Слушаю вас, монсеньор, – сказал Георг и смиренно опустил голову.

– Объясни мне, как мальчик очутился один в лесу? Что с ним произошло? Почему он прискакал, как израненный? Мои лекари не нашли на нём никаких ранений, лишь пару синяков и шишек. Что, вообще, происходит? – «терминатор» грозно уставился на Георга.

– Господин герцог, – начал Георг.

– Так, ещё один герцог, здесь все, что ли друг друга так называют? – подумал Вовка.

– Ваш сын растёт храбрым воином, и любое моё вмешательство в его личную жизнь вызывает в нём бурю протеста, – продолжил Георг.

– Вон оно что, оказывается этот «терминатор» мой папочка. Ничего себе, папаня. – Вовка от удивления даже почесал затылок и сразу вспомнил своего отца в его любимой майке, в трико, с пузырями на коленях и в шлёпанцах на босую ногу. Сравнение было ни в пользу последнего, – интересно, а как мне его называть? Мой господин, отец, папа, папаня, батя? Да, как я его должен называть?

Неожиданно Вовкины размышления были прерваны грозным голосом герцога:

– Вольдемар, я задал тебе вопрос и жду на него ответа!

– Вопрос, какой вопрос? – испуганно запричитал Вовка.

Герцог нахмурил брови и хотел сказать ещё что-то грозное, но тут за Вовку вступился Георг:

– Монсеньор, Вольдемар сильно ушибся и видимо головой, поэтому ведёт себя немного странно. Будьте с ним помягче.

– Ударился головой? – грозный герцог сразу как-то обмяк, и из его речи исчезли ледяные нотки. – Мальчик мой, как? Как это произошло?

– Да я не помню. Шёл, шёл, вдруг бах-бабах и всё, – залепетал Вовка.

– Бах-бабах? – удивился герцог. Что значит бах-бабах?

– Вот видите, монсеньор, он сам на себя не похож, а в лесу, вообще, заявил, что видит лошадь первый раз в жизни и ездить на ней не умеет. Это он-то не умеет, тот, который ездит на лошадях с двух лет.

– С двух лет?! – невольно вырвалось у Вовки. – Я езжу на лошадях с двух лет? Может, я ещё и из автомата Калашникова умею метко стрелять из обеих рук?

После этих слов лица присутствующих вытянулись. Герцог со страхом пощупал Вовкин лоб:

– Жара нет, но явно бредит. Лекаря, срочно позовите лекаря! – закричал он.

Мгновенно, как чёрт из коробки, появился лекарь: маленький, щупленький, лысенький, с острой бородкой, настоящий доктор Айболит!

– Смотрите, Айболит! – засмеялся Вовка.

– Где болит? Что болит? Говори скорее, – занервничал герцог.

– Да ничего у меня не болит. Этот ваш лекарь, просто вылитый Айболит из детской сказки, вот я и развеселился, – добродушно сказал Корольков.

– Яков, – грозно прорычал герцог. – Сделайте же что-нибудь! У мальчика бред!

Лекарь засуетился, стал щупать у Вовки пульс, смотреть в глаза, трогать голову, затем пожал плечами и сказал:

– Монсеньор здоров. У него всё в порядке, просто ему необходимо немного полежать, и всё встанет на свои места.

– Ты уверен? – сердито переспросил герцог.

– Понимаете ли, голова это такое вместилище разума, что трудно сказать, какие процессы в ней происходят, но одно могу сказать точно, физически ваш сын здоров, а вот умственно, – лекарь возвёл глаза к небу. – На всё воля Божья.

– И всё? Это всё, что ты можешь сделать? – мрачно спросил герцог.

– К сожалению, что касается головы, то здесь медицина бессильна. Будем ждать, – пролепетал лекарь.

– Вон! Вон отсюда! Вон с глаз моих! – прогрохотал герцог. У Вовки даже в ушах зазвенело.

Лекаря, действительно, как ветром сдуло.

– Монсеньор, – вмешался Георг. – Запретите Вольдемару садиться на Прометея, вы же знаете, что на сотни дорог отсюда, нет быстрее коня, чем он, и я просто не могу угнаться за ним. Да и свернуть себе шею на таком скакуне, проще всего.

Герцог помрачнел:

– Пожалуй ты прав. Прометею лучше оставаться на конюшне, пока Вольдемар не выздоровеет. А ты, Вольдемар, полежи недельку-другую в постели, пока не поправишься.

– Недельку-другую? – от этой мысли Вовку даже бросило в жар. – Да через недельку-другую учебный год закончится, а у него ещё не все двойки исправлены. Школа, при воспоминании о школе у Вовки засосало под лопаткой. А как он, вообще, попадёт в школу? Как он попадёт домой? Дом, милый дом. От нахлынувших чувств он даже прослезился, тем самым, вызвав ужас на лице герцога.

– Мальчик мой, что случилось? Последний раз ты плакал, когда тебе было пять лет, и мы потеряли нашу маму. Больше я никогда не видел у тебя слёз, – герцог напряжённо посмотрел на Вовку.

То ли оттого, что перспектива возвращения домой, была более чем туманной, то ли от заботливых слов герцога, Корольков заплакал в голос.

Герцог испуганно присел на кровать, прижал Вовкину голову к своей груди и нежно, на сколько это мог человек при столь суровой внешности, стал гладить его по голове:

– Успокойся, сынок, слёзы не достойны мужчины, тем более рыцаря. Может, ты влюбился, и поэтому стал таким сентиментальным?

От этих слов Вовка мгновенно перестал плакать.

– Я влюбился?! Да я этих девчонок, да я их, – он стал искать нужное слово, чтобы показать всю ненависть, которую испытывал к слабому полу. – Да я их в бараний рог согну, вот, – выпалил он.

– Согнёшь в бараний рог? – герцог видимо пытался представить себе эту картинку. – А зачем их сгибать в бараний рог?

Вовка даже опешил и на мгновение потерял дар речи, что случалось с ним крайне редко.

– Действительно, а зачем их сгибать в бараний рог? – подумал он. – Да не люблю я девчонок, уж больно они вредные. Только и знают, что ябедничать и обзываться, – попытался он выправить ситуацию.

– Ябедничать и обзываться? – переспросил герцог. А что это такое?

От этой непонятливости Вовка даже разозлился:

– Не люблю я девчонок и всё тут.

– Господин Вольдемар, – вмешался Георг. – Что вы говорите? А кто вчера сочинил целую поэму в честь графини Софии?

Вовка аж поперхнулся:

– Я сочинил поэму в честь какой-то Софии? Я что Пушкин поэмы писать? Да я за свою жизнь, только и сочинил одну частушку. И он лихо исполнил:

От увиденного и услышанного у герцога округлились глаза, и он ошалело спросил:

– А что это сейчас было?

– Как что, – удивился Вовка, – частушка моего собственного сочинения.

– Всё ясно, мальчик спятил, его срочно надо женить, пока весть о его безумии не разнеслась повсюду. Иначе все невесты разбегутся, и наш древнейший род прекратит своё существование, – обречённо произнёс герцог.

– Монсеньор, – обратился Георг, – может ещё всё пройдёт? Может завтра он станет прежним?

– А не могли его опоить зельем или околдовать? Объясни мне, наконец, зачем он отправился сегодня в лес? – свирепея, произнёс герцог.

– Господин Вольдемар собирался встретиться с одной из дочерей маркиза Вернера – Мари, – быстро ответил Георг.

– С Мари? С этой уродиной? – изумился герцог. Да в ней яда хватит на всех гадюк в округе. Ты зачем потащился к этому исчадью ада? – обратился он к Вовке.

– Да нужна мне ваша Маринка, как собаке пятая нога. Буду я ещё ко всяким крокодилам таскаться, – проворчал Вовка.

– Да ты просто бабник, – констатировал герцог, – то Люси, то Софии, то Жаннет, теперь уже и до Мари добрался. Эта-то тебе зачем? Для коллекции?

– Нужна мне ваша коллекция, – возмутился Вовка, – я, вообще, марки собираю, у меня их триста сорок штук.

– Чего собираешь? Марки? Это ещё что такое? – ошарашено произнёс герцог.

– Да ну вас всех, вы здесь, как в каменном веке живёте, даже не знаю о чём с вами говорить, – обиделся Вовка.

– Так, всё ясно, завтра же устраиваю бал и будь добр, Вольдемар, выбери себе на нём невесту. Взрослый уже, пора обзаводиться семьёй. Это моё окончательное решение. Мы уходим, а ты, к завтрашнему дню, чтобы точно решил, кто из девушек станет твоей женой! – грозно произнёс герцог и вместе с Георгом вышел из спальни.

Вовка опешил:

– Жениться? Какой из него жених в тринадцать лет? Правда, в этом мире ему уже лет двадцать, не меньше, вполне подходящий возраст для брака. Что же делать? Он же не настоящий герцог, он самозванец. Выберет не ту невесту, а настоящий герцог вернётся, и окажется, что она ему никогда не нравилась. Хотя, судя по рассказам его отца, он бабник ещё тот. Да, ситуация, что же делать? – Вовка задумался. – Может вернуться на прежнее место и найти эту проклятую дверь? Но как найти это место в незнакомом лесу? Да и далеко, без лошади он туда не доберётся.

При воспоминании о лошади у Вовки снова заныли ноги.

– Теперь не пройду и ста метров, влип же я, дальше некуда, а всё из-за проклятой «химички». Сидел бы себе сейчас в школе, считал бы иксы игреки, дёргал бы девчонок за косички, а тут сиди и думай, как из всего этого выкручиваться, даже не покормил никто.

Только он об этом подумал, как в комнату тихонько постучали, и так же тихонько открылась дверь. На пороге появилась очень полная женщина в белоснежном переднике и с подносом в руках:

– Господин герцог распорядился накормить вас здесь. Он говорит, что вы немного простудились и не можете спуститься в столовую.

Она ловко расставила еду на столе, возле кровати, и быстро вышла из спальни.

От еды так ароматно пахло, что Вовка вспомнил: сегодня, кроме бутерброда и холодного чая, он, вообще, ничего не ел. В желудке предательски заурчало, и он с жадностью принялся за принесённое угощение. Вкус блюд был столь необычен, что даже его удивил.

– Надо же, умели готовить в средние века. А мясо-то дымком пахнет, как шашлык, который он когда-то ел с родителями на природе.

При очередном воспоминании о доме ему опять сделалось грустно.

– Как же вернуться домой? Ведь не оставаться же в этом мире до конца дней. Хорошо ещё, что в герцоги попал, а не в рабство какое-нибудь. Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего. Что-то надо делать. Нельзя же вот так сидеть, есть мясо и тупо мечтать о спасении, надо действовать. Для начала не мешало бы провести экскурсию по замку, ведь он его толком и разглядеть не успел. Может здесь он найдёт то, что поможет ему вернуться назад.

Рядом с кроватью, на кресле, он увидел красивую расшитую золотом одежду, видимо предназначенную ему. Вовка переоделся и посмотрел на себя в зеркало. Перед ним стоял высокий симпатичный молодой человек, чем-то похожий на герцога, но и какие-то черты Вовки Королькова в нём тоже присутствовали.

– Интересно, а может я потомок этих самых герцогов? Вот ведь и фамилия у меня не простая, а царская – Корольков. Правда, мой батя мало похож на герцога, зато я удался, весь в маму, она у меня красавица.

Вовка залюбовался своим отражением в зеркале и даже на время забыл о своём первоначальном замысле.

– Красив, чертовски красив, жаль, что девчонки из их класса его сейчас не видят. Они бы от восхищения в обморок попадали. Не зря видно здешние красотки хотят за него замуж, ой, не зря. Может и правда здесь остаться? Жениться, обзавестись семьёй, в школу ходить не надо, уроки каждый день учить, тоже не надо. И главное, там он Вовка Корольков, а здесь, «господин герцог», впечатляет. Рассказать кому, не поверят. А кому здесь рассказывать? В лучшем случае не поймут, в худшем, объявят сумасшедшим. Нет, домой, только домой. Пора на свободу.

Глава пятая,

Вовка осторожно открыл дверь и увидел двух стражников в сверкающих доспехах. Если бы не их глаза, которыми они иногда моргали, то их можно было принять за статуи, которые он когда-то видел в музее. Корольков нерешительно шагнул, боясь, что его остановят, но стража даже не пошевельнулась. Это придало ему уверенности, и он решительно пошёл по коридорам замка. Стражники стояли у каждой двери и никак не реагировали на Вовку, только слуги, проходя мимо, почтительно кланялись. В общем, никто ему не мешал изучать замок, а изучать было что: комнаты, коридоры, лестницы, опять комнаты. Через час блужданий по замку у него зарябило в глазах от увиденного. Ковры, зеркала, мебель, рамы картин – буквально всё сверкало и искрилось, производя неизгладимое впечатление на неокрепшую душу Королькова.

– Неужели он наследник всего этого богатства?! Стоп! – Вовка скомандовал сам себе. – Я не наследник, наследник совсем другой, а я простой человек, которому нужно вернуться в своё время. А если ещё немного задержаться, то получится, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию». Смотреть весело, а вот очутиться на месте героев не очень-то. Так что забываться не надо.

За время путешествия по замку Вовка заметил, что стража стоит у дверей, только в центре замка. Чем дальше он уходил от центра, тем меньше встречалось стражников и прислуги. Наконец, он забрался в самый дальний коридор замка и наткнулся на очень странную дверь. Её и дверью-то назвать было трудно. Если бы Вовка не умудрился зацепиться за еле заметный выступ, то прошёл бы и даже не заметил.

– Странная потайная дверь, может не стоит за неё заглядывать? – но Вовка был авантюристом по своей природе и не устоял перед соблазном. Он попытался потянуть её на себя, но из этой затеи ничего не вышло. Тогда он попробовал толкнуть её внутрь, но дверь стояла, как вкопанная.

– Интересно, – подумал Вовка, – ведь должна же она как-то открываться?

В одном из фильмов он видел, что потайную дверь можно открыть, если нажать на какой-то условный камень. С усердием, которому позавидовал бы даже отличник Стёпка, Корольков стал нажимать на камни. Когда он уже почти отчаялся и хотел перестать заниматься бестолковыми поисками, произошло чудо, раздался лёгкий щелчок, и дверь плавно и беззвучно открылась. Не успел Вовка переступить через порог, как дверь так же тихо закрылась, оставив его в кромешной темноте. Он постоял несколько минут, привыкая к мраку, и когда стал немного различать контуры предметов, тихонько двинулся вперёд. Неожиданно, за поворотом, он увидал луч света, пробивающийся из-под двери, и услышал голоса. Сам не зная, почему он затаился и стал прислушиваться, о чём говорили люди, столь искусно спрятавшиеся в этой комнате. Первый голос, который он услышал, был женский и что самое ужасное он его сразу узнал. Это был голос «химички».

– Ничего себе, а эта-то что здесь делает? – Он прислушался и услышал неприятный каркающий голос мужчины:

– Ну что, готово?

– Экий ты прыткий, думаешь так легко приготовить колдовской отвар? – отвечал голос «химички».

– Ты готовишь его уже четвёртый день, пора бы заканчивать, а то герцог окончательно спятил. Завтра он устраивает бал для своего сыночка, хочет его женить, – прокаркал мужчина.

– Женить? На ком?

– А на ком тот сам захочет, ты же знаешь, как он его балует.

– Ну, уж нет, чтобы всё это богатство досталось этому гадёнышу? Оно должно принадлежать нашему сыну! – ядовито прошипела «химичка». – Ты прав, медлить нельзя, да и зелье готово. Пора его применить, ведь не зря же я столько лет училась этому ремеслу. Должен же быть от этого толк.

Вовка осторожно заглянул в дверь и увидел двух заговорщиков, стоящих около котла и освещённых пламенем костра. Мужчина был небольшого роста, толстый, очень похожий на хорошо надутый шар. Он был раздет по пояс и его руки, спина, грудь – всё было покрыто густыми курчавыми волосами, а вот череп был абсолютно лысым. Женщина же была высокой, худой, с крючковатым и длинным, как у бабы-яги, носом, впалыми щеками и горящим злобой взглядом.

– Вылитая ведьма, – Вовке сделалось немного не по себе, – «химичка» по сравнению с ней Василиса Прекрасная.

А заговорщики продолжали:

– Нальём это зелье сегодня за ужином и отцу и сыночку, хватит им властвовать, наш сын ничем не хуже этого щенка, да и я тоже хочу быть герцогиней, – «ведьма» гордо подняла голову, и как показалось Вовке, пронзила его своим страшным взглядом. Не чуя под собой ног, он бросился назад к спасительной двери, и та, как ни странно быстро и бесшумно открылась перед ним и так же быстро и бесшумно закрылась, когда он выскочил в коридор и понёсся, не разбирая дороги. Отдышавшись, Вовка решил вернуться к страшной двери, упрекая себя в трусости, и по мере возможности проследить за заговорщиками. Стражники, по-прежнему, стояли на своих местах, слуги учтиво кланялись, но только сейчас Корольков понял, что в этом мире его окружают опасности. Весь воздух замка стал для него враждебным. Неслышно ступая, благо мягкие кожаные сапожки это позволяли, он спрятался за ближайшей к двери колонной и приготовился ждать. Время, казалось, замерло, но вот в тишине послышался лёгкий щелчок, и дверь бесшумно открылась. На пороге появилась «ведьма». Она посмотрела по сторонам и тихо, как тень, заскользила вверх по ступенькам. Стараясь оставаться незамеченным, Вовка, мягко ступая, следовал за ней. Идти пришлось недолго. «Ведьма» неожиданно остановилась и открыла дверь, из-за которой доносился звон посуды, и шёл великолепный запах еды.

– Ага, «ведьма» пришла на кухню, ну что ж, посмотрим, куда она запихнёт свою отраву. – Вовка решительно вошёл вслед за ней и увидел множество котлов, печек, столов. Повсюду суетились повара, поварята, а вокруг что-то кипело, шипело, крякало, гоготало. Мимо Вовки пронёсся маленький поросёнок, которого поварята быстро поймали. От запаха ванили, жареного мяса, пряностей и ещё чего-то незнакомого даже закружилась голова. Здесь было столько народа и помещение было таким огромным, что легко можно было следить, оставаясь незамеченным «ведьмой», что Вовка с успехом и делал. Правда, вся местная челядь с удивлением смотрела на него, но только несколько секунд, а потом снова принималась за дело. Поэтому такое внимание окружающих он не считал большой помехой.

– Хорошо всё-таки быть герцогом, все боятся тебе слово сказать. Вот бы дома так. Нет, расслабляться не стоит, нужно не упускать эту гадюку из виду.

В это время «ведьма» подошла к уже знакомой Вовке женщине, которая приносила ему еду, и начала о чём-то с ней разговаривать. Чувствовалось, что разговор для последней был не из приятных. Вовка постарался подойти поближе и услышал продолжение разговора:

– Стела, не забудь, монсеньор заказал на десерт запеченные трюфеля, не вздумай их подать кому-то другому, герцог не любит, когда у кого-то лучшее блюдо, чем у него или его сына, – прошипела «ведьма».

– Конечно, госпожа, кому, как ни мне знать их привычки, я всё исполню, как было приказано, – с поклоном ответила повариха.

– Вот и ладно, – удовлетворённо кивнула головой «ведьма» и величаво направилась к выходу из кухни, не заметив Вовку.

– Так-так, значит, своё зелье она насыпала в трюфеля, – обрадовался Вовка. – Интересно, а как трюфеля можно запечь, ведь это конфеты? Нет, надо самому подойти и выяснить, что это за блюдо.

Он подошёл к поварихе:

– Здравствуй, Стела.

Стела обернулась и от неожиданности уронила тарелку, которая была у неё в руках:

– Монсеньор, вы здесь, на кухне? Вам что-то не понравилось из приготовленного мной?

– Успокойся, Стела, я не хотел тебя напугать, просто, решил посмотреть, что ты готовишь на ужин, – снисходительно произнёс Вовка.

– Да всё как было приказано. Вот сейчас собираюсь начать приготовление запеченных трюфелей по распоряжению вашей тётушки, – ответила повариха.

– Моей тётушки? А разве она здесь была? – удивился Корольков.

– Вот только что, вы должны были с ней столкнуться.

– Оказывается эта «ведьма» его тётка, – осенило Вовку. – Наградила же судьба родственниками. Один вылитая обезьяна, другая, ведьма ведьмой. Интересно, как выглядит его двоюродный братик.

– Нет, я её не видел, а что она заказала себе и дядюшке? – поинтересовался Вовка.

– Ну, она много чего велела приготовить, но больше всего они обожают осетрину под белым соусом.

– А где здесь трюфеля, которые нам сегодня подадут?

– Да вот же они, вы на них смотрите, – указала повариха.

– Так это же грибы, – разочарованно сказал Вовка. – А я думал конфеты.

– Конфеты? А при чём здесь конфеты? Вы заказали запеченные грибы под великолепным соусом «Форж». Это же ваше любимое блюдо, – удивлённо произнесла Стела.

– Соус, где этот соус? – оживился Корольков.

– Вот он, – Стела подала небольшую хрустальную вазочку.

– А чего это его здесь так мало? – удивился Вовка.

– У этого соуса, очень своеобразный вкус и для двух порций его вполне достаточно.

– Значит, этот соус ты готовишь, специально для трюфелей и всё, ни для чего другого?

– Здесь очень редкие и дорогие приправы, поэтому я его экономно расходую.

– Слушай, Стела, я хочу для тётушки, э-э-э, – он замялся.

– Бэлы, – подсказала повариха.

– Да, для тётушки Бэлы, сделать подарок. Приготовь ей осетрину и добавь в неё этот соус, пусть порадуется старушка. А нам с отцом приготовь трюфеля под другим соусом, а то у нас от этого последнее время изжога.

– Изжога? – испугалась повариха.

– Ну да, изжога, я хотел сказать тебе это раньше, но не было времени.

– Конечно же, конечно, – затараторила Стела. – Я обязательно сделаю другой соус, ещё лучше этого, а этот добавлю к осетрине. Тем более ваша тётушка всё его сегодня нюхала, перемешивала, ахала, охала, говорила, как он ей нравится, но она не смеет его себе позволить.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Вовка. – У нас с отцом не будет изжоги, и тётушка попробует свой любимый соус.

Удовлетворённый тем, как он ловко предотвратил злодейство, Вовка тепло попрощался с поварихой, чем очень её удивил, и отправился изучать замок дальше.

Глава шестая,

Пройдя через коридор, Корольков вышел в великолепный сад. Множество фонтанов, скульптур, скамеек, дорожки, вымощенные розовым мрамором. Повсюду цветники, напоминающие дорогие ковры, причудливо подстриженные деревья и кустарники. Всё цвело, пышно росло и источало такой великолепный аромат, что у Вовки закружилась голова, и он присел на ближайшую скамейку. Ему, городскому жителю, привыкшему дышать выхлопными газами автомобилей, этот аромат показался столь сильным, что на некоторое время даже лишил его дара речи.

– Лепота! – вспомнил он какое-то старинное слово, первым почему-то, пришедшее ему в голову.

Дома он любил ходить в парк, но для того, чтобы покататься на аттракционах. Природу вокруг никогда не замечал, она существовала для него, как само собой разумеющееся. Видимо поэтому он не считал зазорным бросать мусор мимо урн, да и, вообще, мог его бросить где угодно. Таким «поросёнком» был не он один, и поэтому к концу дня парк напоминал одну большую мусорную свалку. Только сейчас Корольков понял, какую работу приходится выполнять каждое утро дворникам, чтобы вывезти весь этот хлам.

– Странно, а почему я и другие не можем бросить мусор в урну? Неужели это так трудно? Вот здесь, в такой красоте, наверное, никому не приходит в голову мусорить, – он придирчиво посмотрел вокруг и, действительно, не увидел ни одной мусоринки. Сад был девственно чист. – Да культура, не то, что у нас. Свалка свалкой, ладно хоть дворники выручают. А вот если бы они не убирались? Тогда, наверное, там и места бы не было, куда можно было бы встать. Права пословица: «Чисто ни там где метут, а там, где не мусорят».

От мудрых размышлений Вовку отвлёк странный звук, напоминающий мурлыканье кошки, только это мурлыканье было таким громким и мощным, что складывалось впечатление, мурлычет огромная кошка. Он медленно стал поворачивать голову на странный звук и первое, что с ужасом успел заметить это огромные жёлтые немигающие глаза хищной кошки.

– Тигр, – мелькнуло в голове у Вовки, и от страха потерял сознание.

Сколько он пребывал в подобном состоянии, неизвестно, но постепенно рассудок стал возвращаться к нему, и сквозь пелену забытья Корольков почувствовал, что кто-то лижет ему лицо огромным шершавым языком. От этого прикосновения он мгновенно пришёл в себя и увидел над собой морду, но не тигра, нет. Он лихорадочно стал вспоминать и как ни странно вспомнил, эта морда принадлежала леопарду! Да, самому настоящему леопарду, который вместо того, чтобы слопать его, пока он лежал без сознания, облизывал его так, что даже одежда, в которой находился Вовка, промокла насквозь. Преодолевая страх, он протянул руку к этой страшной морде и постарался отодвинуть это чудовище от себя. Леопард обрадовался этому жесту и как маленький котёнок стал тереться об Вовкину руку. Окончательно придя в себя и немного осмелев, Вовка стал нерешительно гладить эту огромную кошку:

– Мурзик, Васька, Пушок, – пытался он подобрать ему имя. – Хороший мой.

Леопард от избытка чувств зажмурил глаза и положил Вовке на колени голову, а Вовка как заведённый продолжал:

– Барсик, Мухтар, Шарик.

Неизвестно сколько бы это продолжалось, но неожиданно появился Георг:

– Монсеньор, вот вы где, а я с ног сбился, пока вас нашёл. Вы не забыли, что через два часа у вас урок танцев? Вам необходимо переодеться, тем более, что Берг вас просто всего облизал. Зачем только вы ему позволяете это делать?

– Берг? А Берг, так значит, эту симпатичную кошку зовут Берг и она ручная. Слава Богу, а он-то всё думал, почему она его не съела?

Георг тем временем продолжал:

– Господин герцог, вы мне так и не ответили. Вы помните про урок танцев?

Только сейчас Вовка понял, о чём с ним говорят:

– Танцев? Каких танцев? Я не люблю танцевать.

Георг от удивления даже открыл рот, а Вовка продолжал:

– Нужны мне ваши танцы, как собаке пятая нога, да у меня ноги после езды на вашей лошади болят, да я последний раз танцевал в детском саду в ясельной группе. Понятно?

Мало того, что до этого у Георга от удивления был открыт рот, теперь у него от удивления округлились глаза, и он стал похож на филина, какого Вовка видел в зоопарке.

– И не надо на меня так смотреть! Я сказал, что не буду танцевать, значит, не буду! Баста! – Корольков грозно насупился.

Георг вздрогнул, выходя из оцепенения, и тихо спросил:

– Вы точно не хотите идти на урок танца?

– Я не только не хочу, я не пойду, так и передайте директору.

– Д-директору? – удивился Георг.

– Чего это я про директора-то вспомнил, он то здесь при чём? – сам себе удивился Вовка. – Это у меня не то вырвалось, можешь идти и ябедничать кому угодно, но танцевать я не буду! Понятно?

– Мне придётся доложить об этом господину герцогу, – жёстко заметил Георг.

– Да докладывай, кому хочешь, хоть президенту, хоть Папе Римскому, ябеда, – и, не удостаивая Георга взглядом, Корольков пошёл по дорожке сада.

Георг ещё некоторое время постоял, глядя ему вслед, а потом решительно пошёл к замку.

Вовка медленно брёл неизвестно куда, а за ним не отставая ни на шаг, верно и преданно, как собака, шагал леопард Берг. Так как поговорить было не с кем, то свои переживания Вовка и изливал этой пятнистой кошке.

– Понимаешь, Берг, мне в детстве медведь на ухо наступил, вот я ни петь, ни танцевать не умею, поэтому и нагрубил Георгу. Зря, конечно, я его обидел, ябедой обозвал, ведь он хороший. Наверное, он меня любит, переживает, на руках носит, а я, неблагодарный, ему грублю. Надо будет при удобном случае перед ним извиниться.

Тут его внимание привлекла парочка, которая, как и он гуляла по саду:

– Ба! Тётушка с дядюшкой, ну теперь есть на ком сорвать своё скверное настроение и выпустить пар. Берегитесь, родственнички, вы ещё не знаете Королькова.

Он решительно направился в их сторону. Берг, который до этого не отходил от него ни на шаг, заметив приближающихся, зашипел, как кошка, и спрятался за Вовку.

– Ничего себе, даже леопард их боится, – подумал Вовка, а вслух произнёс. – Тётушка, дядюшка, дайте-ка, я вас облобызаю, – он широко расставил руки, чтобы в его объятия вошли оба родственника, и обнял их так, что у них захрустели кости. Берг во время этой сцены, вообще, испарился, его нигде не было видно.

– Родные мои, дайте, я вас покрепче обниму, – продолжал Вовка, не выпуская их из своих объятий. – Если бы вы знали, как я вас люблю, как обожаю, так бы и держал вас в своих руках и не выпускал.

– П-прекрати, В-вольдемар! – завизжала тётка. – Прекрати немедленно! Это ещё что за глупости? Ты спятил?

– Кто спятил? – удивился Вовка, выпуская пленников из своих объятий. – Что значит спятил? Неужели я не могу обрадоваться своим любимым родственникам?

– Ничего себе обрадовался, – прохныкал дядя, – потирая затёкшую шею, – Я уж думал, что смерть наша пришла, ещё бы минута такой радости, и я бы испустил дух.

– Ну, дядя, не преувеличивай, экий ты неженка, я же от души. Кого же мне и обнимать, как ни вас? – произнёс Вовка.

– Ты лучше девок своих так прижимай, – прошипела тётка. – Они от тебя быстро сбегут.

– Я не понял, это что шутка, или ты на полном серьёзе разговариваешь со мной в подобном тоне? – грозно произнёс Корольков.

Дядюшка от страха аж присел:

– Что ты, что ты, дорогой племянничек, разве ты не знаешь свою тётушку? Она всегда так разговаривает.

– Разве? – удивился Вовка. – Раньше мне казалось, что она разговаривает со мной без грубости, а сегодня прямо какая-то грубиянка. Я всё папе расскажу.

Дядюшка уже не присел, а просто сел на ровно подстриженный газон, а вот тётушка, надо отдать ей должное, попыталась выкрутиться и заговорила елейным голосом:

– Вольдемар, мальчик мой, ну что ты прямо как маленький? Какой папа? При чём здесь папа? Никто не собирался тебе грубить. Ты же знаешь, это у меня голос такой, грубый. А тебя просто обожаю. Неужели я могу обидеть тебя, сыночка моей умершей сестры? Ты же мой единственный племянник. Неужели будешь жаловаться на свою единственную тётушку?

– Ну не знаю, – Вовка сделал задумчивое лицо. – Я последнее время стал замечать, что ты, тётушка, одариваешь меня очень злыми взглядами. С чего бы это? А?

Дядюшка, который до этого предпринимал попытки встать с газона, после этих слов рухнул, как подкошенный.

– Я бросаю на тебя злобные взгляды? – вспыхнула тётка. – С чего бы это? За что мне тебя ненавидеть?

– Ну не знаю, – Вовка сделал вид, что задумался, – может моё наследство не даёт тебе покоя? Хочешь подарить его своему сыночку, моему братишке? Кстати, где он? Что-то я его давно не видел, уж не захворал ли он часом?

После этой фразы дядюшка остался сидеть на газоне и не подавал никаких признаков жизни, а тётка сначала побледнела, а потом пошла красными пятнами.

– Ну, вылитая «химичка», наверное, они действительно с ней родственники. Если так рассуждать, то и я их родственник. Бред какой-то, – подумал Корольков.

Тётка, тем временем совладав с собой, пошла в атаку:

– Какое наследство? Жаку не надо никакого наследства! Я достаточно богата, чтобы сынок ни в чём не нуждался. И что за жестокие предположения о его болезни? Да, мальчик часто болеет, но сегодня он совершенно здоров и, кстати, как раз идёт к нам.

Вовка оглянулся, чтобы посмотреть на братишку и просто пришёл в ужас. К ним приближался молодой человек, высокого роста, ни чуть не меньше, чем герцог, но в отличие от него состоял то ли из груды мышц, то ли из груды жира. Если при виде герцога напрашивалось сравнение с терминатором, то при взгляде на братишку у Вовки было на уме одно – «Кинг-Конг». Повышенной волосатостью и лицом он был точной копией своего отца, а вот взгляд, злой и жестокий, говорил о том, что и тёткина «природа» здесь постаралась. До этого Вовка представлял себе братишку похожим на вредного отличника Стёпку, поэтому внутренне был готов к беседе, но как общаться с этим «Кинг-Конгом» он даже и придумать не мог. А тем временем эта глыба медленно приближалась. Поковыряв пальцем в носу и смачно плюнув на великолепный куст алых роз, Жак нагло ухмыльнулся. Вовке стало противно, что какая-то куча жира ведёт себя так по-свински, поэтому он мгновенно принял решение, как будет общаться с этим чудовищем. Собрав в себе всё мужество, он спокойно обратиться к братишке:

– Привет, Жак, как поживаешь?

Видимо такое фамильярное обращение было не свойственно Вовкиному предшественнику, поэтому «Кинг-Конг» тупо уставился на Королькова.

– Я спрашиваю, как поживаешь, – попытался Вовка исправить сложившуюся ситуацию.

Тут, как ни странно, на помощь пришёл неожиданно «оживший» дядюшка:

– Сынок, ты чего молчишь? Ведь Вольдемар с тобой поздоровался.

– Я потому и молчу, что он со мной поздоровался. Мы же с ним пять лет не разговариваем, – пробасил детина.

Вовка понял, что сглупил, но отступать было поздно:

– Вот именно, братик, я сегодня подумал, мы вроде родня, а пять лет не разговариваем, вот и решил, хватит дуться друг на друга. Чего нам делить?

На лице Жака отразилась работа мысли: сначала он несколько секунд с удивлением смотрел на Вовку, затем на родителей, делавших ему какие-то знаки, почесал затылок и неожиданно для Королькова – заулыбался.

– Ба, да у него улыбка, как у противной девчонки из их класса, Маринки. Такая же неприятная, как крысиный оскал, – заметил Вовка.

– А разве нам нечего делить? – наконец, выдавил братишка.

– О-о-о, – только и смог простонать дядюшка.

– Сын, ты в своём уме? – испугалась тётка.

– А кто в прошлом году отбил у меня Жаннет? Кто насыпал в кровать противных жаб? Кто всегда смеётся надо мной? Да если я начну всё перечислять, дня не хватит, а ты говоришь, чего делить.

– Но ведь и ты не остался в долгу, осмелился предположить Вовка.

– Конечно, – Жак тупо заулыбался, – я же всегда все гадости первым делал.

– О-о-о, – теперь уже простонала тётушка.

Упиваясь своим превосходством, Жак вдохновенно стал перечислять:

– Это я подрезал подпруги у твоего жеребца, и ты два месяца лечил свои раны. Это я подсыпал песка в твои доспехи, и во время поединка с Ричардом их у тебя заклинило, и ты проиграл. Это я отравил твою любимую собаку, по которой ты так горько плакал. Это я подослал к тебе Мари, чтобы… – на этом месте он неожиданно прервался и удивлённо спросил – а почему ты здесь?

Вовка просто ошалел от услышанного. Он понял, что братец очень опасен, гораздо опасней своих родителей, поэтому у него непроизвольно вырвалось:

– А где я должен быть, по-твоему?

– Ну не знаю, – замялся Жак, – где угодно, только ни здесь, в саду.

– Жак, замолчи немедленно, вмешалась тётка. – Не смей на себя наговаривать! Вольдемар, я, надеюсь, ты понял, что Жак просто пошутил. Ничего подобного он, конечно, не делал.

– Я бы поверил, что это шутка, если бы он объяснил, что со мной должна была сделать Мари.

– Мари? А кто такая Мари? Не дочь ли это маркиза Вернера? – вмешался дядюшка.

– Она самая, – буркнул Жак.

– Ты зачем с ней связался, идиот? Ты же знаешь, на что она способна, это же дьявол в человеческом обличье. Я же запретил тебе и близко к ней подходить, – неожиданно грозно произнёс дядя.

– А никто к ней не подходил, она сама припёрлась и предложила свои услуги, – промычал сынок.

– Замолчите немедленно, оба! Заткнитесь! – резко закричала тётка. – Ни слова больше! Я ничего не хочу знать про этих Вернеров. Наш род три столетия враждует с ними. Чтобы даже имени этого я не слышала! Я не могу больше находиться здесь ни минуты. Вольдемар, прости, задашь свои вопросы брату завтра, а нам необходимо немедленно уйти. Я совсем забыла о своих делах, которые должна успеть сделать до ужина. Да и у тебя, насколько я знаю, скоро урок танцев. Поэтому извини, нам пора. – Она пронзила взглядом своих мужчин, и гордо подняв голову, пошла по направлению к замку, не говоря ни слова, за ней устремились остатки её семейства.

– Вот это дисциплина, – удивился Вовка. – Ему тринадцать лет, а он уже частенько не слушается маму, спорит с ней, даже иногда бывает груб.

Мама, что же она сейчас без него делает? Наверное, обзвонила всех друзей и учителей, чтобы его разыскать, скоро, если он не появится, начнёт и в милицию звонить. Плохо, что у его предшественника здесь нет мамы. Ему её явно не хватает: вредные родственники, грозный отец, разве только Георг, который, судя по всему, балует его. Надо всё-таки перед ним извиниться.

Тут его мысли резко изменились:

– Завтра, эта «ведьма» нарочно перенесла разговор на завтра, потому что «завтра» для герцога и его сына, по замыслу этой коварной женщины, не будет. Интересно, чего же сделала эта Мари? Ведь не зря же Корольков очутился в этом времени, что-то произошло, но что?

Неожиданно его окликнули, и он увидел рядом с собой очень красивую девушку. Джулия Робертс и Синди Кроуфорд по сравнению с ней, были гадкими утятами. Вовка даже присвистнул от удивления. Надо же, он даже не услышал, когда она к нему подошла, так легки были её шаги.

– Монсеньор, я вас ищу по всему саду, Георг сказал, что вы отказываетесь идти на урок танцев, – нежно залепетал этот «эльф». – Как можно так безрассудно относиться к завтрашнему балу? Ведь будут приглашены лучшие девушки, неужели вы хотите оскандалиться перед ними?

Неожиданно для себя Вовка очень близко подошёл к незнакомке и проникновенно спросил:

– А ты, принцесса, ты будешь на этом балу?

Сказал, и сам напугался сказанного, ожидая, что незнакомка поднимет его на смех.

Однако она стыдливо опустила глаза и нежно произнесла:

– Монсеньор, вы же знаете, я бы с радостью, но нам не положено.

– Вот ещё, положено, не положено, а если ты мне нравишься, может, я на тебе хочу жениться? – вслух произнёс он, а про себя подумал, – Бог мой, слышали бы сейчас меня мои друзья, а особенно Санька, они бы точно засмеяли, – и продолжал дальше. – Я, вообще, считаю, что нельзя жениться по расчёту, надо жениться по любви.

Сначала девушка побледнела, потом покраснела, но быстро смогла взять себя в руки и строго произнесла:

– Монсеньор, мне конечно приятны ваши комплименты, но брак между нами невозможен, и вы это прекрасно знаете. Поэтому не будем бросаться пустыми обещаниями, дело, прежде всего. Будьте добры, прийти в танцкласс на урок и не опаздывать. Господин герцог, обещал зайти посмотреть на ваши успехи. Я жду. – И она, оставив его в полном замешательстве, легко и грациозно устремилась в замок.

Вовка стоял и смотрел ей вслед, как заворожённый. Он влюбился, он впервые в жизни влюбился и в кого? В девушку, гораздо старше его. Но в этом мире он был старше своих лет, вот видимо природа и взыграла.

– Но как же она хороша, сногсшибательно хороша! Придётся идти в этот танцкласс, иначе подведу этого «эльфа». Вовка тяжело вздохнул и поплёлся к замку.

Глава седьмая,

Одежда, намокшая на Вовке от облизываний Берга, уже давно высохла, и он не пошёл переодеваться, а направился прямиком на поиски танцкласса.

– Знать бы, где его найти, – проворчал Корольков. – Понастроили замков, простому человеку здесь потеряться можно, одни двери.

После длительных блужданий он, наконец-то, решил спросить дорогу у слуг, которых здесь было великое множество. Мимо как раз проходил мальчишка, почтительно склоняя голову.

– Эй, пацан, подойди-ка сюда, – позвал Корольков.

Парнишка от неожиданности аж вздрогнул:

– Это вы ко мне обращаетесь, господин герцог?

– К тебе конечно, к кому же ещё, кроме нас с тобой, здесь никого нет, – снисходительно ответил Вовка. – Скажи мне, пожалуйста, где здесь танцкласс?

– Танцкласс? – удивился парнишка. – Да вы же только что мимо него прошли.

Он указал на дверь, мимо которой Вовка, действительно, только что прошёл.