Master’s shadowgate. Тайны Лиферия. АльтерСуть бесплатное чтение

Редактор Krista La Tormenta

Иллюстратор Krista La Tormenta

Дизайнер обложки Krista La Tormenta

© Krista La Tormenta, 2017

© Krista La Tormenta, иллюстрации, 2017

© Krista La Tormenta, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-7360-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чёрный коготь

Ночь была непроглядной.

Холодные порывы ветра хлестали и обжигали кожу. Холод тоже умеет обжигать. И этому способствовал ливень, бивший просто стеной без возможности увидеть окончание грозовой области. Светловолосая девушка продолжала взбираться на край скалы. Иначе ей никак не найти путь обратно. Она заблудилась во тьме, когда охотилась за черной бестией. Этот наглый дракон без устали летал над их деревушкой, и воительница отправилась на поиски пугающего зверя. Ведь скот продолжал пропадать. Так деревня окажется без животинки вовсе, этот гигантский дракон наверняка вечно голоден. Если бы Лиферий был поближе, она бы попросила помощи у властей города. Но деве было ближе добраться до скалы, где по её расчетам было логово дракона.

Природа словно в сговоре с черным ночным хищником: всё, абсолютно всё мешало. Ливень только усиливался, ветер буквально сдирал кожу, а под ногами нарастала странная вибрация. Эта вибрация что-то напоминала…

Раздался девичий крик и воительница, поскользнувшись на мокрой скудной траве, полетела кубарем вниз на несколько метров. Легкие доспехи со скрежетом металла мялись и карябались о скальные камни. Пронзила резкая боль в колене, потом во втором, от чего защипало кончик носа. Ощущения боли и пронзивших раскаленных игл по каждому нерву были просто нестерпимыми. Она обломала ногти, цепляясь за тело скалы, ногтевые пластины содрались с кровью и частично с кожей, оставаясь короткими обломками. Но жизнь была дороже, и дева цеплялась из последних сил, когда падение кубарем прекратилось. В темноте она ощущала только дрожь земли под собой. Или это была её дрожь… От усталости девушка уже не могла разобраться в ощущениях.

Теперь она молилась не потерять сознание, потому что под краем скалы много минут полёта в неизвестность…

Это была дрожь земли. Усталое сознание подсказало жуткую догадку – просыпается вулкан. Светловолосая утыкалась лицом в грязь, от которой отскакивали бесперебойно дождевые капли ледяного ливня. Трава потонула в мелкой гальке, смытой потоками. Дева захлебывалась. Она не успеет… Не успеет уйти с горы. Просто не успеет. И теперь два пути: или упасть, или сгореть в пекле ада. Ослабевшие пальцы разжались…

Вокруг бела холодная темнота и чувство полной невесомости в полёте…

Ощущении тепла. По закрытым векам скользил солнечный свет. Тепло было не только от солнца. Тело ныло, но боль была почти притуплена. А там, где чувствовалось тепло, боли не было вовсе. Дева открыла глаза и тут же снова зажмурилась от яркого солнечного света. Она уже в Раю? Снова попыталась открыть глаза с сильным прищуром. Постепенно зрачки привыкли, и светловолосая увидела ярко-голубое чистое небо, умытое дождем и расцелованное радугой. Радуга таяла, а туманные куски облаков оставались, окрашенные солнцем в теплые цвета от желтоватого до ярко-алого. И над ней возвышалось что-то чёрное. Сперва этот размытый образ показался куском скалы. Но когда резкость зрения наладилась окончательно, дева застыла от ужаса. Она лежала в объятьях огромного черного дракона. Где её меч?! Что происходит? Она попыталась пошевелиться, но тело снова пронзила боль. А возле головы витало сильными порывами его влажное горячее размеренное дыхание. Он спит! Девушка стала оценивать ситуацию. Ей было тепло. Голова лежала на одной жесткой огромной чешуйчатой лапе. Он словно нежно её обнимал. Ноги утонули под весом грудной клетки, или чем это можно было назвать. И вскоре пришло ощущение по коже, это тепло говорило о том, что она абсолютно обнаженная. Обнаженная и лежит под драконом. Слабая догадка того, что произошло ночью была просто безумной. Дракон мог её поймать на лету, но зачем? Мысли прервало слабым шумным вздохом. Это для дракона он был слабым, но лицо и обнаженную грудь девы окатило горячим воздухом. Над ней приподнялась голова. Черная чешуя блестела на солнце. Огромные глаза горели янтарным цветом, переливаясь иногда на глубоко-изумрудный. Он будто мурчал, по крайней мере попытался. Эти рокочущие слабые звуки должны были обозначать дружелюбие. Девушка ошалела и вскрикнула:

– Отпусти меня! – она наивно надеялась на вразумительный ответ.

А дракон в ответ приоткрыл пасть, из которой к удивлению не было зловония. Дыхание пахло чем-то травянистым, отдаленно напоминающим запах смешанный пачули и мяты. Показался длинный розовый язык. Белокурая замерла и лишь глазами следила за передвижением этого мокрого гибкого языка, длиной с её руку от локтя до кончиков пальцев. Он изогнулся и медленно опустился на грудь девушки, осторожно обрисовывая линию пышной упругой груди. Задел сосок и прополз с ощущением горячей влаги к другой груди, что призывно всколыхнулась от слабого толчка. Дева не двигалась и судорожно коротко вздыхала. Чувства были смешанными. Страх и ощущение приятной ласки, от которой уходила боль. Одна нежная девичья грудь тоже была жестоко ободрана о скалу при падении, и дракон стал осторожно и методично облизывать эту ссадину на полукруге мягкого холмика. От мокрых горячих ощущений деву стало кидать в жар. Она перестала напрягаться и расслабилась, опустившись назад лопатками на огромную лапу. А зверь продолжал ласкать, нежно облизывая солоноватую ранку, задевая заострившийся ореол. Он словно сам получал от этого удовольствие, грудное урчание создавало небольшую волнительную вибрацию, которую белокурая ощущала всем обнаженным телом. Соски напряглись, их обхватывал этот длинный широкий мягкий драконий язык и вылизывал, едва не срывая стон с губ, что сейчас она покусывала, стараясь молчать.

Как ни противилась дева мысленно, но возбуждение нарастало. Это странное ощущение захватило всё её существо: находиться в объятьях гигантского хищника, который сейчас нежно ласкает. Спиной чувствовалась его каменная чешуя, как шлифованный гранит, нагретый солнцем. Радуга ощущений стала усиливать свои переливы, когда язык заскользил по телу, изучая ребра, плоский живот и косточки на бедрах. Волнение нарастало вместе со смущением. Кончик языка замер у точки клитора. Сам язык подобно змее выгнулся и замер полудугой. Огромные глаза уставились на личико девы.

– Н… нет… – прошептала она и мотнула отрицательно головой. Она поняла, чего хочет дракон. Но деве казалось это дикостью. Янтарные глаза чуть прикрылись. Вертикальные зрачки расширились и язык от бедра прошелся по ноге до разодранных голых коленок. Раны щипало. Кости болели глухой тягучей болью. Наверняка расползутся синяки. Мокрый язык снова лег на ранку. Белокурая вздрогнула всем хрупким в таких мощных объятьях тельцем. Он облизывал её разбитое колено, и боль стала уходить. К удивлению девы прошло и ощущение ссадины. А влажное мокрое тело дракона уже поднималось вновь выше. Меж ног, аккуратно лаская и оставляя мокрый след… Он снова добрался до промежности, с которой от волнения уже сочилась влага. Кончик драконьего языка лег меж створок, слегка раздвигая. Девушка захлебнулась резким вздохом, но на этот раз её протесты не были услышаны и кончик упругого мясистого языка стал методично стимулировать и вылизывать клитор. Мягкие лёгкие нажимы привели к острому возбуждению. Горячее влажное дыхание волновало ничуть не меньше прикосновений, всё тело было охвачено этим жарким воздухом. С губ сорвался слабый стон, разбитые подживающие коленки разошлись чуть шире. Драконий язык теперь по праву после негласного разрешения стал действовать смелее, раздвигая набухшие половые губы и ощущая привкус её напряженного истекающего смазкой тела. Постепенно проникая с каждым слабым толчком чуть глубже. Белокурая уже откровенно громко простонала, выражая сладкое наслаждение. Язык скользнул ещё глубже, изучая это упругое лоно, которое стало сокращаться. Эмоции были неописуемыми, дева сгорала в этом жаре его влажного дыхания, изнывала от жгучего желания, ощущая движение мягкой упругой плоти внутри, язык как змея извивался в её теле, затрагивая самые сокровенные чувствительные зоны. Жар нарастал, дыхание стало тяжелее, более прерывистым со слабыми короткими стонами. Он двигался чуть быстрее, чуть жестче, не переставая изменять изгибы, пока дева не изогнулась в пиковом состоянии. На долю мига замерла и затаила дыхание, после раздался резкий финальный крик… Он не спешил вынимать из сокращающегося лона своё орудие ласки… Черная чешуя стала подсвечиваться слабым ярко-голубоватым свечением. Дракон был охвачен сиянием, и белокурая воительница ощутила прилив чего-то невероятно обжигающего, словно всё её существо искупалось в огне Вездесущего, впитывая свет. Она словно парила между двух бездн, не понимая океаны это или облака. Сознание осталось на время в этой невесомости…

Драконий язык выскользнул из промежности девы и спрятался в своей пасти. Зверь поднялся, девушка осталась лежать на траве, куда он бережно её спустил. Свечение чешуи не прекращалось, и постепенно очертания хищника уменьшались, пока облик не стал человеческим. Обнаженный длинноволосый красивый брюнет небрежно смахнул с плеч спутанные густые пряди. Отошел от лежанки, где вокруг была помята трава на обширной площади, и выволок из зарослей тушку очередного волка, который таскал из деревни скот. Закинул добычу на плечо и ушел, покидая деву, с которой поделился жизненной энергией единственным доступным дракону способом.

Домой, Женщина!

По темной улице скользила тень, бесшумно передвигаясь опасным силуэтом. Исчезая среди сумерек бархатной ночи, избегая оранжевых шариков фонарных столбов. Лиферий почти уснул. А ему не спалось. Одному никак не спалось. И ночь для него – не время сна.

Холодный блеск металла на черном ремне, влажное мерцание водоотталкивающей ткани одеяния.

Особняк магички. Распахнутое окно, из которого ветер выгнал своими волнами прозрачные длинные занавески. Её запах. Кейн остановился и шумно втянул этот ароматный теплый ветер. Огненно-алые глаза подсвечивались в темноте дворика. Мерцали искрами приговора, играли огоньками в предвкушении жестокого наказания за очередной побег.

Граф заметил в окне кухоньки свет. Девчонка тоже значит не спала. Тормента в одной сорочке на тонких бретельках и босиком прошла от холодильника до массивного кухонного стола. Поставила прозрачный графин с молоком на стол, покрутила головой. Потрогала сосуд ладошкой, вздохнула и хотела развернуться за стаканом к шкафчику, как носом с разворота врезалась в чью-то шлакобетонную плоскую жесткую грудь в черном. Раздался визг, грохот падающего графина, потом девушка едва с собой совладала, опираясь на стол ладошками и пытаясь выпрямить подкашивающиеся коленки. Холодный взгляд рубиновых глаз из-под угольной челки не предвещал ничего хорошего.

– Кричи, кричи. – тихо обронил граф. – Я люблю твои крики.

В следующую секунду на тонкой шейке брюнетки оказалась рука в черной перчатке. Стальные тиски стали медленно сжимать горло магички, но до допустимого предела. Голубые глаза расширились от ужаса. Вырываться она и не пыталась. Вампир сделал шаг к столу. Под ботинками хрустнуло стекло. Кейн окинул взглядом эту худую фигурку с крепкими мышцами. Девчонка всегда в форме. Короткая ночная сорочка и больше ничего. Гладкая атласная мраморно-белая кожа. Распущенные длинные черные волосы и испуганный вид. Ну загляденье. Граф продолжая удерживать одной рукой брюнетку, вторую поднес к белым клыкам, ухватывая конец своей шипованой плети. Между бледных аристократических губ черный ремень резко контрастировал с белыми клыками. Поблескивали опасные острые шипы. После несложных движений, лента упала с тяжелым металлическим стуком на стол. Кейн надавил на горло девушки сильнее, заставляя лечь на спину. Голубые глаза заслезились, но его это не волновало. Она была перепугана. Магичка уже мысленно ругала себя за то, что ослушалась графа и сбежала из его особняка до прихода вампира. А теперь вся её фигурка дрожала. Черный силуэт возвышался над ней угрозой. В горле стало першить от тисков стальных пальцев. Но вампир молча и бесстрастно игнорировал её состояние, изучая при этом её тело. Второй свободной рукой немного приподнял стройную женскую ножку под колено, и черная ткань перчатки медленно стала ползти выше к бедру, задирая подол сорочки. Как и предполагал граф, под сорочкой ничего. Он заставил эти тонкие лодыжки скреститься за своей спиной. Девушка не посмела не послушаться под тычки его ладони. Откинутый подол сорочки обнажил девичье тело до пояса, открывая и плоский живот, и мягкую шерстку на лобке. Он наконец отпустил её шею. Крис вздрогнула и резко вдохнула, но тут же в страхе обхватила себя руками, не рискуя по-прежнему разжимать ноги. Кейн уперся обеими ладонями в стол, наклоняясь над пленницей черной тенью. На фоне света силуэт казался почти неразличимым, ни губы, ничего другого, только горели два алых глаза.

– Умница. – обронил вампир прохладно-бархатным голосом.

Мягкие розовые пяточки упирались в его бедра, женская неприкрытая промежность прижималась к черной ткани ширинки, улавливая кожей прохладу металлических элементов. Вампир немного отстранился, чтобы насладиться видом женского тела. Провел кончиками пальцев по этой влажной розовой линии входа в женское естество. Она снова вздрогнула. На ткани перчатки остался влажный след. Кейн спустил и вторую руку к её бедрам. Мужские пальцы обеих кистей легли веером на живот, и двумя большими он уперся в каждую створку мягкого влажного входа. Слегка нажал и раздвинул эти губы в стороны, открывая розовое мокрое лоно. Потом чуть сдвинул кисти рук и большими пальцами продолжил нажимать, погружаясь неглубоко и не сильно раздвигая возбужденную пульсирующую плоть. Влага стала сочиться прямо по гладкой ткани перчаток. Вид обнаженного тела доставил мужчине особое удовольствие этой визуальной стимуляцией. Она его уже ненавидела в эту минуту, чувствуя себя объектом исследования. Девушку захлестывала буря эмоций, ярость, смущение, ненависть, любовь, сильное влечение, переходящее в возбуждение.

– Холодно. – сквозь зубы процедила магичка, не глядя на вампира.

Он перевел взгляд на её личико. И решил согреть. Стал склоняться, не убирая рук с её живота, и как только до этого горячего влажного нежного местечка оставались сантиметры, ему в ухо резко въехало колено девчонки, послышался короткий писк и она сильно сжала свои атласные ляжки, прямо зажимая графу голову. Он так же мгновенно среагировал, быстро силой освободившись, и в ту же секунду в тонкое белое запястье вонзились острые клыки, прокусывая до крови. Снова раздался жалобный крик, с глаз магички брызнули слёзы. На стол закапала алая кровь, стекая с губ вампира, прижатых к её пульсу. Девушку стала бить крупная дрожь. Мышцы от бури эмоций и почти в шоковом состоянии перестали слушаться. Щелкнула пряжка мужского ремня. Кейн освободил свою восставшую плоть и прижал головкой к её мягкой промежности, немного утопив между пульсирующих створок. Она слабо промычала и от возбуждения, и от импульсов боли в руке. Из-под ресниц стекали слёзы обиды. А вампира раздирало при всем его бесстрастном виде не меньше чувств. От желания её съесть, всю и полностью, покусать до потоков крови за все мягкие места, до желания долго и резко вводить в эту упругую горячую мокрую плоть свой твердый пульсирующий венами член, пока не брызнет перламутровая сперма, которую он с удовольствием размажет ей по животу. Или даже по губам… Сердцебиение у обоих зашкаливало. Запах крови стал сводить с ума, как и взбесившиеся инстинкты. Он снова резко склонился над ней, ухватывая пальцами за шею и упираясь большим в скулу, фиксируя её, чтобы не отвернулась. Опалил горячим дыхание другое ушко, прижался бледными губами к скуле под ним и провел линию, окатывая теплым воздухом. Её кровь шумела у виска. Он это слышал. Она тоже сходила с ума от накатывающих безумных эмоций. Белые клыки прижались к артерии на этой тонкой шейке. Мужской ствол пульсировал, утыкаясь головкой ко входу. Она рефлекторно двинула бедрами навстречу. Смазка стекала, оставляя щекотливые ощущения. Он сжал пальцами свой ствол и стал медленно водить по мокрым створкам, нажимая то на клитор, то на мышцы входа, которые призывно сокращались. Перламутровая вязкая жидкость уже обильно смочила и его перчатку и внутреннюю сторону её бедер. Он продолжал сжимать клыки на её шее. Этот шторм ощущений… От страха, до наслаждения, от боли до дикого удовольствия… Острые кончики клыков почти вонзились в тонкую белую кожу. Головка ствола погрузилась ещё немного глубже. Пульс сводит с ума. Жар в теле просто сжигает изнутри адским желанием. Она стала всхлипывать. Вампир оторвался от шеи и стал покусывать плечи… Потом касаться губами, приоткрывая и облизывая горячим мокрым языком, и снова покусывал… Дернул тонкую лямку, разрывая бретельку и обнажая грудь. Спустился к одному упругому холмику, обвел кончиком языка напряженный сосок, сжал бугорок зубами. Два длинных клыка утонули в нежном ореоле. Втянул немного меж своих губ, снова сильно прикусывая и срывая стон. И снова припал губами к шее в желании вкусить крови. Она подалась вперед, пытаясь получить желаемое. Кейн погрузил ствол на половину в эту лаву женского тела и одновременно вонзил клыки, прокусывая до крови. Гремучая смесь боли и наслаждения ударила по виску и она захлебнулась вдохом. Ощутила боль, его горячий язык между двух болезненных точек и жадный глоток. Возникло жгучее желание ощутить его объятья, словно в них же спастись от него самого. Девушка приподняла грудь, чтобы коснуться этой теплой черной ткани, что обтягивала его рельефное тело, но вампир уловил движение и приподнялся, не отрывая губ. Горячее дыхание девушки стало прерываться на обиженные и болезненные вздохи. Вампир продолжал это игнорировать, делая не частые и не сильные глотки. Потом вынул свой ствол, задержался на секунду и резко глубоко вошел, заставляя от глубокого проникновения выгибаться в спине. Оторвался от окровавленной кожи девушки и слегка облизнулся, сверкая ненормальным блеском огненно-алых глаз, которые теперь просто полыхали. Взял со стола плеть с шипами и обмотал оба запястья покорной магички, которая кусала губы от смешанных эмоций и прерывисто вздыхала. Отвел её связанные запястья ей за голову. Черная кожаная тугая лента врезалась в кожу, укалывая шипами. Один попал на ранку, не давая возможности затянуться. Закинул себе на плечо одну её лодыжку, обхватил обеими ладонями за бедра и стал резко и глубоко двигаться, разжигая в крови этот огонь, поднимая лаву для вулканического взрыва. Плоский женский живот напрягся, внутренние мышцы стали сильно сокращаться на каждое движение мужского члена внутри, смазка обильно увлажняла ствол, вырываясь с лона на каждом толчке. Жар прокатывался по телу, от низа живота, по позвоночнику, собирался в одной точке максимального напряжения, в сознание били волны дикого наслаждения. Девушка громко и уже не сдерживаясь вскрикивала в ритм, Кейн прикусил нижнюю губу в алых разводах, клыки двумя белыми кончиками уперлись в бледную кожу, он едва сдерживался, чтобы снова не впиться в её шею, всё агрессивнее и жестче делая сильные толчки. Ствол со вздутыми пульсирующими венами выходил почти на всю длину и снова глубоко и резко погружался, срывая очередной страстный крик, пока ком напряжения не взорвался неописуемой эйфорией, ослепительной вспышкой ударяя по затылку. Она снова громко вскрикнула и изогнулась, напрягаясь всем телом. Внутренние мышцы плотно обхватили мужской ствол, сильно сжимая. Вампир зашипел, оскалившись, от боли. Вырвал ствол из сжатого лона и семяизвержение обожгло плоский девичий живот. Одной рукой он все ещё держал, сжимая пальцами её бедро, второй рукой сжимал свой ствол над животиком девчонки.

Тяжелое шумное дыхание прервалось на хриплый шепот:

– Стерва… Больно же… – Кейн посмотрел на её пьяный взгляд, перевел глаза на пораненное запястье девушки. На втором тоже появились кровоподтеки от металлических шипов.

– Садист. – так же хрипло отозвалась магичка и отвернулась.

– Это я ещё ласковый. А будешь садистом обзывать, покажу, что такое садизм и военный пыточный опыт. Домой, Женщина. – он прохаживался кончиками пальцев в черной перчатке, размазывая остывающую перламутровую жидкость по её животу. – На меня посмотри. – мужчина ухватил этой же рукой её мордашку, разворачивая к себе. Пальцы прошлись по губам и с черной ткани попали вязкие капли на этот розовый шелк уст. Он ещё слегка надавил, чтобы губы приоткрылись и снова прошелся по линии кончиками пальцев. Она облизнулась.

– Иди ты… – бросила магичка безучастно.

Вампир спустил руку назад к её промежности, погружая, как полноправный Хозяин, в её разгоряченное пульсирующее лоно пальцы и стал стимулировать стенку этого упругого горячего тела. Она старательно сдерживалась, чтобы не застонать, кусала и облизывала губы, испачканные в сперме, но движения опытных пальцев сорвали этот стон.

– Ещё? – спокойно спросил граф, продолжая стимулировать пальцами клитор.

– Отстань!!! – почти навзрыд крикнула девчонка.

– Смотри как ты течешь… – Кейн вынул из её промежности свои пальцы и посмотрел на мокрую черную ткань, с которой стекали капли. Под попой девушки уже собралась остывшая лужица и смазки, и её взрыва. Вампир заметил, как она приоткрывает рот, словно не хватает воздуха. Грудь взволнованно вздымается. По телу гуляют горячие волны, и поднимается новая волна возбуждения. Он снова провел пальцами по её губами, заставляя открыть рот, и коснулся влажного языка. Она прикрыла глаза, послушно поддаваясь. Губы стали темно-вишневыми. – Нравится? – его пальцы так и обводили эти губы, неглубоко проникая меж них. Он снова затвердевшим стволом приткнулся к её влагалищу, только слегка нажимая на мокрый скользкий вход. В её теле была уже такая сильная слабость, но и жгучее желание сжигало кровь. – Идем домой, Женщина!

Кейн поправил свою ширинку, застегивая ремень. Сгреб со стола полуживую магичку с пьяным взглядом и вышел с этой лёгкой для него на руках ношей за дверь.

Кольцо серпента

Шатенка уже битый час плутала по Сумеречному.

Страж явно не хотел выпускать потревожившую его покой смертную. Но ей нужны были травы, для зелья в лавку алхимика. Именно из Сумеречного. В этот день по полудню солнце входило в нужную фазу вместе с другими звёздами. Оставался один последний час для сбора травы. Час назывался «часом полоза». По старой легенде на тайной поляне все серпенты танцевали Хоровод Солнечного Круга. И травы наполнялись особыми свойствами, которые могли послужить в приготовлении зелья от всех ядов. Шатенка брела, продираясь сквозь заросли и не понимала уже, как ориентироваться в лесу, где почти всегда царила странная полулетняя осень. Птиц не слышно, ветра почти нет. Если нет ветра в этом лесу – это хорошо, ветер этого леса – дыхание Стража. Но кто же тогда не отпускает её из владений Духа?

Пока дева терзалась мыслями, преодолевая очередные кочки и сплетающиеся ветви, она не заметила подножку корня и пролетела, спотыкаясь, прямо под куст, втыкаясь в гущу листвы головой. Раздался испуганный визг. Перед лицом шатенки кольцами выгнулась цветастая змея и визг только усугубил положение двух испугавшихся друг друга существ. Змея атаковала, с резким точным броском впиваясь в плечо девы клыками. Яд мгновенно стал разбегаться по венам, сжигая изнутри. Девушка отскочила, выкарабкавшись из этой гущи листвы, и в страхе и шоковом состоянии понеслась прочь, спотыкаясь о корни. Но с каждым шагом начала пронзать нестерпимая боль, тело тяжелело. Мышцы словно сковало льдом. И жжение внутри начало убийственно мучить, губы пересохли, как и горло, будто она вдохнула раскаленного песка. Ещё шаг… Ещё один, колено согнулось само по себе. Руки безвольно обвисли, как у тряпичной куклы. Дева упала в траву лицом. Из последних сил попыталась встать, но удалось лишь перекатиться. Она застыла, как восковая кукла с остекленевшим взглядом…

Хруст ветвей приближался. Чьи-то мягкие шаги стали бесшумнее. Меж стволов замерзших во времени деревьев показалась высокая фигура. Постепенно в неверном свете зарослей прорисовался мужской образ. Он передвигался так, словно тенью тёк меж этих гибких густых веток. Кожа имела почти оливковый оттенок. Темные волосы лоснились, как протертые воском. Их не трепало ветром, они будто магнитились к темной коже. Взгляд мужчины был просто гипнотическим и почти не мигающим. Широкие скулы добавляли мужественности. Он прошел и склонился над застывшей девой. Что привело в этот час смертную во владения Стража? Мужчина молча изучил произошедшее, потом приложил к шее руку и ощутил слабый пульс. Он мгновенно встрепенулся, деву можно спасти. Для начала он быстро раздел девушку. Потом ещё раз осмотрел её тело на предмет других повреждений. Серпент резко выпрямился и стал принимать один из своих естественных обликов – змия. Тело мгновенно трансформировалось. По слабой чуть шелковистой травке уже извивались переливчатые кольца огромного змия. Цвет чешуек переливался от светло-золотистого до темно-изумрудного. По спине шла черная полоса в обрамлении кофейного цвета пятен разбросанным вдоль черной линии узором. Рисунок был просто шикарным, как и весь змей. В каждом перекате колец чувствовалась сила и мощь магии. Голова нависла над девой с остекленевшим взглядом, чуть разинув пасть. Одно точное резкое движение броском и по шее у артерии стали стекать две тонких алых нити кровавого развода. Змей замер и наблюдал. Это противоядие оборотня-серпента должно быстро нейтрализовать яд любой змеи. Кольцо снова изменило положение и голова зависла чуть ближе к коже. Кровоток в теле девушки тоже замер. Раздвоенный язык стал прикасаться короткими быстрыми движениями к её лицу, обнюхивая, прошелся по скуле, оставляя точки следов прикосновения… По шее… Спустился к другой ранке на плече… Противоядие расходилось медленно. Слишком медленно… Оно не успеет, если не помочь… И змей стал обвивать это замерзающее девичье тело своими кольцами. Сперва хвост прополз под поясницей, чуть приподнимая над землей. Потом крупные жгуты его тела стали обвивать бедра, ребра, одно кольцо мощных мышц легло на пышную грудь, сжимая в плотный горячий плен. Змеи существа теплокровные, и они лишь из-за чешуи выглядят холодными. Тело змия было просто раскаленным и очень гибким. Кольца передвигались, теплая нагретая чешуя скользила по груди, сжимая в плену, шорхая ореолы, которые пока никак не реагировали. Ребра девы сжались ещё плотнее. Меж застывших губ сорвался выдох от плотного плена. Хвост проползал по бедрам, разгоняя кровь и сжимая периодически каждую ножку. Обвил ягодицы и прополз по плоскому животу, проникая между ног и задевая промежность. Зрачки застывших глаз девы чуть расширились и снова сузились. Неотрывно наблюдающие за личиком янтарные глаза заметили слабую реакцию. Кровь в венах шатенки стала разбегаться, восстанавливая кровоток. Раздвоенный язык снова прошелся по скуле короткими прикосновениями, словно в попытке успокоить пребывающую в сознании жертву. Кольцо на груди сжалось туже и стало перемещаться, стимулируя бугорки сосков. Слегка шершавая горячая чешуя была приятной на ощупь и в движении начинала волновать ощущениями. Хвост стал продвигаться дальше, обвивая живот и промежность, упираясь острым кончиком в ягодицу, делая вокруг упругого холма попы полукруг. Колени девы разошлись в стороны от толстого в обхвате тела змия, что прижималось к промежности. Тело девушки стало поддаваться, становилось пластичнее, магия серпента начала действовать. С губ сорвался вздох… Кольцо мышц, сжимающих груди, чуть ослабло и снова переместилось, поглаживая чешуей соски. В промежности девы нарастал пульс от ощущения горячего тела змея. Его мощные мышцы были в движении, обволакивая и сжимая её, меняя положение и снова приятно сжимая. Створки промежности чуть раздвинулись, обхватывая хвост шириной в две ладони. Он стал стимулировать промежность сильнее, как способ разогнать кровь максимально быстро. Клитор под чешуйчатым кольцом тела стал получать острые импульсы наслаждения от каждого сжатия этих сильных мышц. Он наращивал темп сокращений своих колец, извивался чуть быстрее, шоркая своей раскаленной солнцем кожей её мягкую и атласную. Дева стала понемногу шевелиться, первым движением чуть приподняла колени, разводя их в стороны. Возбуждение захватывало накатывающей волной жара. Всё тело было в приятном плену этих живых колец. Зов инстинктов бесстыдно требовал большего, но магия серпента была сильна только когда он в этом облике. Змей ощущал этот жар девичьего тела в своих объятьях. Хвост сполз с ягодицы и острый твердый кончик приткнулся к промежности девы, поглаживая слегка клитор, потом медленно от точки этого чувствительного бугорка спустился немного ниже, где истекало влагой лоно и раздвинул набухшую плоть, проникая меж гладких мокрых стенок, погружаясь в неё очень осторожно, тут же вырвался стон в голос. Она стала часто дышать, немного хрипло, но почти восстановившись. Змий стал действовать дальше, проникнув максимально глубоко в лаву её тела и начал ритмичные движения, выгибая свои кольца и снова наращивая темп, погружался горячей плотью в тугое женское естество. Дева пришла в норму полностью и обхватила ладонями упругие кольца, призывая продолжать, она стонала и коротко вскрикивала, когда тугие мышцы лона раздвигала горячая плоть, делая всё чуть резче и глубже. Плотные кольца мышц сжались сильнее под её финальный крик, обхватывая фигуру в раскаленный плен полностью. Шатенка обмякла и расслабилась с блаженной улыбкой на губах. Глаза блестели, веки прикрылись. После короткого сладкого сна она встанет с полностью восстановленными силами. Змей бережно высвободил её из колец, отползая и меняя свой облик. Мужчина склонился над притихшей девушкой, упираясь ладонями в почву и скромно коснулся своими устами её губ.

Всё как всегда

Вырезанная из шестого тома сцена.

Граф уже был в домашних мягких штанах и халате. Закат догорел, но Кейн не собирался заходить в спальню. Зачем? Там никого не было… Холодная пустая постель.

В раздумьях, он продолжал стоять, облокотившись на перила террасы. Что делать? Идти к ней? Она скоро всё вспомнит. Но не пойти – может обидеться. Хотя если всё вспомнит, решит что просто ждал дома. А вообще чёрт знает, что этой девчонке в голову взбредет. Поэтому лучше просто подождать. Да и не царское – за магичками бегать. Но всё же…

Кейн снова обернулся на темный проем комнаты. Как-то пусто…

Ветер растрепал черные блестящие пряди. Принес запахи с города. Один был очень знакомым. Граф принюхался. Да, точно. Знакомый такой… Озона… Он прислушался к звукам в саду. Кто-то, старательно ломая кустарник, лез к его особняку. Ох и кто бы это мог быть? То шипение, что шпилька в кореньях застряла, с угрозами эти коренья покарать вольтом, то ругань шепотом на испанском, что кусты подол юбки продрали. Кейн подпёр кулаком скулу и стоял дальше вслушиваясь. Словно он на представлении был. Мадам так тихо и беспалевно кралась в логово хищника, что он просто не имел морального права «заметить» её. Сальватор так и стоял со скучающим видом, слушая какие очередные кусты и лианы магичка приговорила к каранию вольтом. Очередь дошла до плюща. Кейн отстранился от перил и отошел на пару шагов к стене комнаты. Тормента уже активно драла живые лианы, что тянулись по всей стене особняка, взбираясь по ним. Граф лишь гадал, то ли она все вспомнила и теперь жаждет мести за носки, то ли она просто ничего не вспомнила, но природная любознательность не оставит его привлекательную персону без её внимания. Вампир настроился на ощущения брюнетки, что так стремительно взбиралась на его балкон. Нет, пока не вспомнила. Просто жаждет увидеть его снова. Это такое детское желание влезть туда, куда нельзя, но очень хочется. А значит можно. Граф исчез в проеме входа в спальню в тот момент, когда на его балкончик опустился металлический каблучок и над перилами показался задранный подол юбочки вместе с владелицей. Взъерошенная девушка ну почти для смертного слуха бесшумно спрыгнула на пол и прислушалась. Да разумеется спит! А как же! Ночной хищник, вампир, в сад которого нагло лезет потенциальная еда и при этом «не шумит», непременно должен крепко спать! Кейн уже был за стеной комнаты, исчезая за дверью в коридорчик в тот момент, когда Крис прокралась, даааааа… «прокралась» в его спальню, Сальватор стоял, прислонившись к стене за дверью спальни и слушал, что она делает. Скрестил руки на груди и не переставал лыбиться. Его довольная физиономия так и сияла коварством. Магичка, судя по звукам возни, мяла его постель. Обнюхивала, тискала подушки, вообще просто валялась там. Но потом вспомнила об осторожности. Подскочила и стала соображать, а где же это сам хозяин то?! Где же может быть вампир… Торменту посетили две мысли. Что он где-то охотиться, и значит особняк пуст. И что он просто где-то шляется. Значит особняк пуст. Какие замечательные доводы. Но потом в голове девы родилась таки и одна здравая – быть пока поосторожнее. Она решила убедиться в том, что особняк пуст. А потом уже и поваляется и нафетишится. Криста стала тихо подходить к двери. Кейн замер. Дверь приоткрылась. Крис выглянула. Кейн на сверхскорости рванул дверь на себя, задрал ей юбку и исчез внизу. Тормента уже поняла, что особняк не пуст и о её догадке оповестил громкий визг. Она ничего, кроме какого-то вихря своим зрением заметить не смогла. Словно от порыва ветра край юбочки поднялся и опустился. Магичка заискрилась. Сеньор граф решил поиграть! Её такое положение вещей не устраивало. Почему бы просто открыто не выйти и не выставить с прямыми словами возмущения гостью?! Но играть с ней в догонялки или прятки… И ему больше двухсот лет… Скептичные и сердитые мысли магички забавляли графа. Это только больше раззадорило. Тормента уже кралась вниз по лестнице. Вынула клинки. Готовая к очередным его выходкам. Снова нечто промчалось мимо, и у Торменты вдруг оказался рассечен корсет. Она тут же схватилась за чашечки руками, выронив второй клинок. Первый был уже у вампира.

– Так нечестно! – взревела уже открыто брюнетка.

«Нечестно в чужой особняк ночью влезать, ля Белла» – раскатилась бестелесным эхом в её разуме мысль.

– И в голову лезть нечестно! – фыркнула обиженно девушка. Она уже громко цокая каблуками стала спускаться вниз в гостиную.

Кейн прекрасно видел в темноте. А свет в особняке после угасшего дня так никто и не зажигал. Фигурка магички обрисовывалась силуэтом в слабом лунном свете в середине лестницы. А гостиная была уже залита луной. Тормента логично постаралась не попадать в этот свет и прижалась к стене вдоль лестницы. Никак не хотела принимать во внимание способности графа. Он снова пронесся мимо, рассекая юбку. Ткань сползла по бедрам, открывая тонкое белье. Точнее сказать этот странный треугольник ткани на шнурках. Реакция девушки была такой предсказуемой. Она громко и гневно завизжала что-то нечленораздельное и скорее всего на испанском и в руках тут же заискрились небольшие электрические шарики.

– Я тебе щас дом спалю! – взвизгнула наконец Тормента нечто более конкретное из угроз.

Интересно получается… Сама пришла… Сама чего-то хотела… И ему же ещё дом хочет спалить. Граф был в недоумении от женской логики. Она чего ожидала? Всерьёз что ли спящего крепко вампира в постели? А потом он раз – и от радости вдруг лицезреть её взял да и набросился с поцелуями! Видимо так…

Кейн естественно не мог допустить, чтобы ему вдруг спалили что-то.

– Замри. – послышался его властный холодный голос уже вслух.

Тормента неожиданно для себя замерла. Разряды угасли. Она хлопала глазами и передергивала плечами от неприятных ощущений. Что-то в голосе графа её напугало.

Корсет, оставленный без шнуровки и без поддержки ладошками, стал медленно сползать от каждого вздоха. Жесткие чашечки удерживались лишь на прелестях девы. Она старалась не дышать, но и от чего-то руки не могла заставить себе же подчиняться, чтобы опять поддернуть корсет и удержать на месте. Неподчинение собственного тела напугало ещё больше.

– Ах ты маленькая ведьма… – очень как-то спокойно произнес Сальватор. Его силуэт проступал в сумерках гостиной внизу лестницы. Он плечом прислонился вальяжно к стене. Лунный свет не доставал до него и всё, что было видно, это две фосфорические точки – горели огненно-алые глаза. По спинке Кристы пробежались мурашки. Она снова попыталась управлять своим телом и сделать шаг. Ничего не вышло. Она онемела от приказа этим холодным властным голосом. Кейн держал одну руку на поясе, там где был бантик от халата. Постепенно глаза девушки привыкли к сумеркам и она различила его медленное движение. Он стал тянуть за один конец пояса и бантик развязался. Мужской длинный халат упал на пол. Полуобнаженный мужчина скрестил руки на груди. Рельеф натренированного тела тут же обозначился каждой линией в этом силуэте. Белая кожа выделялась размытым пятном в полумгле. И горели эти огненные глаза. У магички зашкаливало сердцебиение. Она уже заподозрила, что задумал граф.

– Не смей! – прошипела она сквозь зубы.

– Что это вдруг… Возьму вот и посмею. Я раньше ни разу к тебе внушение и управление не применял. Ты когда сюда лезла, о последствиях вообще думала, м? – белизной в темноте проступила его плотоядная улыбка.

Тормента просто кипела. Она готова была взорваться. Степень бешенства после его слов стала зашкаливать. Девушка явно предполагала более романтичный финал её лазаний. Лунный свет вдруг пропал. Небо затянуло тучами. В этой полной темноте пугающе полыхали алые очи. Тормента уже пожалела и о своей вспыльчивости, из-за которой потемнело небо и съело луну, и о своем визите из-за любопытства и до сих пор не проходящего дурмана в крови от ощущений его губ на ладошке.

– Убери корсет с груди. – снова послышался холодный приказ.

Магичка уже лихорадочно соображала в этот момент, чем бы достать этого вампира и разогнала тучи, чтобы видеть хоть что-то. Лунный свет снова стал просачиваться через огромное окно гостиной. И об этом магичка тоже пожалела после слов графа про корсет. Она вообще в этот вечер делала всё не так. Руки послушно сдернули одежду с фигуры. Гнев кипел, сжигая изнутри. А Кейн откровенно забавлялся.

– Может мне приказать тебе поиграться со сво… Кхахах! – Сальватор не договорил свою издевку, потому что вокруг магички уже накалилась в буквальном смысле атмосфера. Она была охвачена разрядами, которые от гнева стали неуправляемыми при подавленной воле Торменты и уже грозили натворить последствий. Вампир хохотнул и раздался щелчок его пальцев. – Нападать даже не пытайся. Шею сверну.

Граф прошел от лестницы со спокойным видом к дивану и растянулся там. Тормента ощутила свободу и полный контроль над своим телом. Но она ещё несколько мгновений соображала, что ей предпринять. То ли наброситься и испепелить этого негодяя, то ли прислушаться к его предупреждению…

Она подобрала корсет и стала спускаться следом. На глаза в лунном сиянии попался ремень и плащ, что были брошены на спинку дивана в гостиной. Тут же валялись и перчатки и один защитный металлический большой браслет. Крис уставилась на ремень. На плащ. Она стояла и смотрела. Брови были нахмурены. Тут словно что-то включилось в мозгу. Она сперва медленно протянула руку к кожаной плети…

– САЛЬВАТОООААРРРРРР!!!! – разорвал атмосферу дикий оглушительный вопль взбешенной женщины. И по небу раскатился яростный голос небес. – ЯтттьТТЕБЕ щщщас покаЖЖЖЖУ НОСКИ КОТА!!! Я тебе щас покажу два месяца!!!

Кейн вскочил с хохотом с дивана и стал уворачиваться от летящих в него предметов от плаща, до корсета. Мелких больше в гостиной не было. Тормента запустила в вампира и своими сапогами. Пара кругов вокруг дивана, потом круга три вокруг столика. Граф откровенно веселился.

– ЧЧшш! Ну тише, тише, ля Белла. – Сальватору надоело убегать и он резко развернулся и поймал девушку в объятья.

– Негодяй! – кричала по инерции Крис и отбивалась от стальных тисков вампира.

– Да… – протянул он, тиская практически голую девицу.

– МИРЗААВИЦ!!! – яростно лупила она кулачками по мужской груди.

– Сделай мне больно. Вот так! Ещё! – едва удерживал серьёзную мину на своем аристократическом лице граф. И пока отпускал издевательские реплики, успевал лизнуть девушку то в скулу, то в шею…

– Ненавижу тебя… – как-то тихо и обиженно сдулась Тормента.

– Да ладно… – Кейн воспользовался моментом и прикоснулся к её сомкнутым в молчании губам своими.

Чушь из мыльных опер – заткнуть вопящую девушку поцелуем. Пока она орёт, её вообще чем-то заставить замолчать трудно. Уж тем более губы в яростном движении попыткой поцелуя. Граф улучил момент. Этой секунды тишины хватило. И секунды теплого прикосновения губ к губам тоже.

– А я соскучился… – сдался и граф. Вот так просто взял и сдался. Без издевок, без надменности и без интриги. – Мне было бы очень жаль… если бы ты всё это забыла…

Простые и искренние слова сорвали с её ресниц слезинки от избытка эмоций. Девушка вцепилась крепкими объятьями и шмыгала носом, утыкаясь в шею мужчины. Обнимала так крепко, словно очень давно с ним не была. А всего-то с прошлого рассвета…

– Кристи… – Кейн вдруг хрипло произнес и попытался отстранится. Тело моментально среагировало на жаркие объятья.

Но магичка не собиралась больше его отпускать. Не для того лианы драла! Она уже покрывала поцелуями его шею. Женские пальчики надежно зарылись в его черные волосы на затылке. Губы методично исследовали его ухо, ниже… Перешли на скулы… Потом она в страстном поцелуе припала и к губам, проникая первой. Такая неожиданная влажная ласка просто застала вампира врасплох. Он привык брать её сам. Вечер определенно был необычным. Кейн закрыл глаза и просто так же чувственно ответил. Мокрый сладкий поцелуй… Головокружение. Страсть захлестнула их обоих, взрывая изнутри бурей эмоций. Дыхание стало шумным. Он резко сорвал с неё последний элемент одежды и откинул этот непонятный треугольник ткани. Подхватил под упругую попу и оторвался от губ, обернувшись на диван. Упал вместе с ней, усаживаясь и крепко удерживая. Брюнетка уже без стеснения содрала с его бедер сама мягкую ткань, выпуская восставшую мужскую плоть. Дыхание резко перехватило. Он сжал на её бедрах пальцы, заставляя наехать сразу на ствол. Послышался протяжный томный стон. Вампир стиснул зубы. Ощущения сводили с ума, словно и вправду было впервые. Горячая лава женского тела обожгла, упругая плоть тесно сжала его мужскую. Внизу живота мгновенно возникло напряжение. В глазах засверкали мелкие вспышки, когда она стала двигаться. Ухватила пальчиками его черные лохмы. Бедра девушки двигались в страстном ритме. Кейн сильно сжимал пальцы, контролируя этот сводящий с ума ритм. Влага стала стекать по внутренней стороне женских бедер, оставляя щекотливые ощущения. Она вскрикивает и выгибает спину. Он покусывает её грудь, поочередно уделяя внимание каждой… Успевает играть языком с розовыми напряженными бугорками, и снова прикусывает… Женские пальчики в его черных локонах стали сжиматься. Ритм максимально ускорился. Жар раскатился от живота по спине… Все тело в огне страсти… Она уже не сдерживается… Громко кричит… Очень сильно и резко каждый раз опускается по твёрдому стволу вниз и снова приподнимает бедра… Ещё раз резко опускается… И снова…

Кейн вдруг ссадил разгоряченную девушку с себя. Бедра брюнетки болезненно свело, как и внутренние мышцы. Она закусила губу. Вампир продолжал её крепко удерживать. Встал с дивана и вместе с ней, поддерживая на руках под ягодицы, прошел к окну. Улегся спиной на ковер на полу, и девушка оказалась сверху. Она и без пояснения знала что делать.

– Амммбооожее… – вырвался снова протяжный стон. Теперь ей не мешали коленки, что упирались в спинку дивана, и горячая твёрдая мужская плоть погрузилась максимально глубоко. Она возобновила ритм. Кейн снова ухватил её бедра, контролируя скорость движений. Он откровенно наслаждался зрелищем возбужденной обнаженной девушки, залитой лунным светом. Грудь возбуждающе вздрагивала при каждом её движении. Женские бедра прижимались к его телу, глубоко впуская в себя ствол и снова приподнимались. Темп нарастал… Он провел ладонями до её талии… до ребер… Крепко держал… Она ускоряет темп… Откидывает голову назад… Жар в теле растекается по каждой клеточке существа… Живот максимально напряжен… Короткие прерывистые вздохи… Влага вырывается по стволу меж женских ног. Ещё сильнее. Резче… Ком напряжения взорвался внутри, поглощая белой вспышкой сознание. Он крепко держал её ладонями, сжимая ребра чуть выше талии. Ощущал этот взрыв… Её жар… Её пульс… эту неописуемую эйфорию… Черные волосы переливались искрами в лунном свете.. Мраморная кожа словно светилась… Он стиснул зубы от собственного жгучего наслаждения. Брюнетка приподнялась и по внутренней стороне бедер стал стекать вязкий перламутр… Магичка уперлась дрожащими ладошками в мужскую грудь и хотела опустить голову.

– Ещё чуть-чуть… – тихо и хрипло шепнул Кейн. Он всё ещё удерживал её за торс и продолжал пьяным взглядом алых глаз ею любоваться. Каждой черточкой… Каждым изгибом этого мраморного тела… Потом дал возможность опуститься себе на грудь. Она устало, но довольно выдохнула…

Лунный свет скользил по их телам. Ночь сонно распахивала бархатные крылья. Кейн крепко обнимал магичку. И подумал сейчас, что действительно было бы жаль… И всё с начала он точно не хочет. Все и так идеально. И пусть даже совсем не идеально, но должно быть именно так.

– Чёрт возьми… Ведьма… Это же надо мне было так по тебе соскучиться всего за сутки.

Шипы розы