Любовники орхидей бесплатное чтение

Глава первая

Жак бежал из последних сил, но чувствовал, что они на исходе. Пот струился по его разгоряченному телу, тяжесть висящего на нем существа все увеличивалась, словно оно приобретало плоть. Он пытался сбросить «наездника», но тот прилип к нему, как огромный пластырь, распластавшись по спине и обхватив руками – или что там у него было – шею Жака. Ловец задыхался, ноги подкашивались, отток энергии все увеличивался, ему казалось, что тело становится невесомым, тогда как сущность за спиной наоборот обретает все больший вес.

Жак проскочил проход в портал – старое мутноватое зеркало – и оказался в одном из помещений древнего замка Пернштейн. Но сущность и не подумала остаться в «зазеркалье», она выехала на нем в реальный мир и окончательно отяжелела. Парень попытался стряхнуть ее, и это получилось неожиданно легко. Он выпрямился и вгляделся в упавшее к его ногам существо. И содрогнулся от отвращения. Показалось, что на «свет божий» он вынес саму Смерть. Но почти истлевшие кости начали набирать ткань, мышцы «оделись» кожей, тело приобретало все большую четкость. И уже через пару минут перед ним лежала прекрасная девушка. Разметанные по истертым плитам пола волнистые русые волосы начали золотиться, словно на них упали лучи солнца, серые мягкие глаза засияли, становясь все ярче и живее, пухлые бледно-розовые губы наливались кровью и становились маняще – алыми. Обнаженное белое тело порозовело, грудь начала вздыматься, соски покраснели…

Жак с изумлением и затаенным страхом смотрел на приехавшего на нем из мира мертвых монстра. Он четко понимал, что это не живой человек, а напитавшаяся его энергией сущность. По всей видимости, это был голодный дух, на сленге его начальника Виктора – голд. Меткое прозвище получилось от сокращения обозначения «голодный дух», и кроме того отражало особое золотистое свечение, которое источали эти сущности. Обычно призраки виделись серебристо-белыми или туманно-размытыми, но голды как-то странно золотились, отливая в желтый. Жак знал из лекций Ордена – а после посвящения в ловцы он прошел обязательный курс «первоначальных истин» – что голды образуются из особ женского пола, которые при жизни обладали повышенной сексуальностью, но из-за предрассудков, стереотипов и прочих моральных ограничений не давали себе воли и жили, избегая сексуальных отношений и всячески задавливая в себе «зов плоти». Особо много голдов вышло из эпохи Средневековья. И это были настоящие мученицы. Сексуальный голод после смерти физического тела приобретал немыслимые величины, удовлетворить его обычным путем не представлялось возможным, ведь тело отсутствовало, и голды высасывали сексуальную энергию любыми способами и выискивали жертв везде, где только могли. Виктор предупреждал новоиспеченного ловца о подобных ловушках потустороннего мира, призывал его к особой осторожности, ведь Жак обладал уникальным талантом: он видел открытые порталы в иные измерения. После посвящения в ловцы его природные способности многократно усилились, и он мог легко переходить границу. Высший не раз говорил ему о сущностях, живущих «по ту сторону». И вот Жака угораздило «подцепить» голда и притащить его в реальный мир.

– Черт побери! – пробормотал он, изучая девушку. – Да она материализовалась! Это нонсенс…этого быть не должно. Что же делать?

Он машинально произнес это на чешском, ведь в настоящий момент находился именно в этой стране в своеобразной командировке.

– Любить меня, – не задумываясь, ответила она нежным голоском.

– А ты кто? – спросил он, переведя дух.

– Малгожата, – кокетливо ответила девушка и села, подогнув ноги.

Она начала расправлять спутавшиеся пряди, Жак смотрел на нее и пытался унять возрастающее волнение.

– Интересное имя, – заметил он, решив выиграть время и обдумать ситуацию.

Начальник пятерки Виктор в этот момент находился на парковке рядом с замком. Он задержался, общаясь с охранником. В это время, а они прибыли сюда в конце февраля, достопримечательность была закрыта для посещения туристов.

В чешскую Моравию их отправил Орден. В небольшом селении неподалеку от замка Пернштейн творилось что-то непонятное: число самоубийств среди жителей росло, и список базы Ордена постоянно пополнялся новыми жертвами. Видимых причин для «эпидемии» не было, селение выглядело благополучным, основной доход составляли народные промыслы, продукцию с успехом продавали многочисленным туристам. Замок был открыт с апреля по октябрь, посетители с удовольствием покупали сувениры на память. А в период «вне сезона» селяне занимались изготовлением новых поделок. И вот полгода назад в базу был внесен первый с начала нулевых «клиент» из этой местности. Один из ловцов случайно – хотя понятие случайность практически неприменимо к членам Ордена, ведь все их существо нацелено лишь на одно: найти и предотвратить – попал в Моравию и решил осмотреть готический замок. Во время экскурсии он обратил внимание на юношу, идентифицировал его как суицидника и отослал данные в базу. Но проведенной с «клиентом» работы, как выяснилось впоследствии, оказалось недостаточно, и молодой человек вскоре покончил с собой. Следом за ним, не вынеся горя, ушла из жизни его возлюбленная. Она сбросилась с Рогатой башни замка Пернштейн. И после этой трагедии самоубийства стали повторяться с пугающей регулярностью. Жители селения обратились в местный приход, священнослужитель провел несколько обрядов по очищению от бесов и домов и окрестной территории, но это не помогло. О проклятом селении заговорили, и это лишь привлекло туристов. В замок Пернштейн валом валили любопытные путешественники, охотники за мрачными сенсациями. Они снимали готические постройки, писали посты в Соцсетях, пересказывали легенды, не гнушались и передачей весьма искаженных сведений о якобы зависшем над местными жителями «проклятии смерти». Орден не мог остаться в стороне от происходящего и направил высшего Виктора и его подчиненного Жака разобраться в ситуации и принять меры.

Они приехали вчера, но не смогли снять даже комнату в интересующем их селении. Половина жителей, напуганная самоубийствами, покинула его. Многие уехали к родственникам, решив переждать роковой период подальше от родных мест. Оставшиеся были, в основном, люди пожилые и даже разговаривать не захотели с «чужаками», не то что пустить их на постой. Виктор предлагал огромные деньги, но и это не помогло, хозяева захлопывали двери перед их носом. Крохотный частный гостевой дом на окраине был закрыт. Им пришлось вернуться в деревню Dolnн Roћнnka, которую они проезжали по пути сюда, и переночевать в придорожном мотеле. За ужином Виктор разговорился с хозяйкой. Ее звали Агата. Поначалу она отнеслась недоверчиво к «туристам», и даже высказалась, что люди сейчас не знают ни стыда, ни совести и охотятся за любыми сенсациями, лишь бы прославиться в блогах. Но Виктор мастерски сыграл убитого горем влюбленного, у которого погибла девушка в «проклятом селении», и хозяйка моментально расчувствовалась и даже уселась за столик гостей.

– Пани Агата, – проникновенно говорил Виктор, – мы так любили друг друга. Радка – необыкновенная девушка… была…

Его глаза увлажнились. Жак с удовольствием и любопытством наблюдал за работой высшего, но выражение лица «держал». Он, естественно, горячо сочувствовал другу в его трагической потере.

– Но почему вы так поздно приехали? – осторожно спросила Агата. – Ведь о…, – она зачем-то понизила голос и склонилась к гостям через стол, – …нашествии темных сил давно говорят. Спаси и сохрани, матерь божия! – еле слышно добавила она и трижды перекрестилась.

– Работа не позволяла, – ответил Виктор. – У нас с Жаком, – он кивнул на товарища, – весьма успешный бизнес. А это требует постоянного внимания. Мы все время в разъездах. Но я часто звонил милой Радке, общался по Скайпу, так что связи не терял. И вот вдруг узнаю о… а ведь ничего не предвещало! Но любимая насмерть отравилась и даже записки не оставила…

Виктор замолчал и закрыл лицо руками. Агата притихла, глядя повлажневшими глазами на «убитого горем влюбленного». Виктор выдерживал паузу, Жак тоже молчал, зная, что таким способом легче всего вывести собеседницу на разговор. И вот Агата не выдержала. Она легко коснулась плеча Виктора, пробормотала слова утешения, предложила «выпить за счет заведения».

– У меня припрятана бутылка Сливовицы, – сообщила она и зачем-то подмигнула. – Вы, приезжие, отчего-то думаете, что в Чехии пьют лишь пиво. Но есть у нас и покрепче! Настоящая Сливовица пятьдесят два градуса…

– Сколько?! – изумился Жак и глянул на высшего.

– Пятилетняя выдержка, – довольно сообщила Агата и встала.

Она быстро двинулась в сторону бара, а Виктор склонился к подчиненному и торопливо начал давать указания:

– Пани что-то знает. Надо ее разговорить. Пусть пьет, алкоголь, как ничто другое, отлично развязывает язык.

– Но крепость дикая, – с сомнением ответил Жак.

Хозяйка уже шла к ним с подносом в руках.

– На то тебе и особые способности, чтобы оставаться в трезвом уме при любых обстоятельствах, – заметил Виктор.

– Но на курсах нам ничего такого не преподавали! Да я под стол свалюсь от такого напитка, – прошептал Жак и выпрямился, глядя на женщину.

– Вот, золотые мои, угощайтесь, – ласково произнесла Агата и составила с подноса бутылку Сливовицы, стопки и тарелочку с сыром и нарезанными дольками яблок.

– Благодарю пани за сочувствие, – проникновенно ответил Виктор и вынул кошелек.

– Ну что вы, милый пан! – замахала руками Агата. – Это за счет заведения.

– И все же прошу принять, – начал настаивать Виктор. – К тому же нам лучше как следует закусить. В вашем кафе подают горячие блюда?

Агата внимательно на него посмотрела, но Виктор лишь грустно улыбнулся и вытер влажные глаза.

– Ваша правда, – сказала она, – для поднятия настроения нет ничего лучше хорошей еды и приятной компании.

Через час Агата под воздействием алкоголя была полностью открыта для общения и чрезмерно словоохотлива. Ловцам и вопросы задавать не пришлось, она все, что знала, выложила сама.

– Нарушили печать, – взволнованно и сбивчиво говорила Агата. – Стены-то этого замка монолит природных скал и рукотворной кладки и трудно различить границу между ними. Но был там камень заговоренный, местные-то хорошо это знают, в нишу замурован и надпись выбита на нем: «Каждый, кто коснется камня, умрет в течение года». А тут же туристы без конца, но за счет их мы и живем, это правда… Чтобы замок выглядел презентабельно, делали типа реставрации стен, видно, и нарушили по незнанию. Сейчас же ни во что такое не верят, главное – прибыль получать. А наш Пернштейн много приносит деньжат.

– Заговоренный камень? – уточнил Виктор, видя, что хозяйка задумалась и словно впала в прострацию.

Агата сидела, подперев подбородок рукой и глядя в одну точку остановившимся взглядом.

– Под башней Барборкой, но мы называем ее Рогатой, – шепотом сообщила она, приходя в себя. – Вы не верите в… тот мир?

– Верим, – одновременно ответили ловцы.

– Он ведь точно есть! И все мы там будем… Иисусе, спаси, сохрани и помилуй! – Агата начала креститься. Затем продолжила, склонившись к ловцам и говоря еле слышно: – Камень этот и был печатью, оттого-то на нем такая устрашающая надпись-предсказание, чтоб никто не трогал и даже не касался. А запечатывал он проход в мир мертвых, так-то, дорогие паны! И как нарушили его, так оттуда, из самой будто преисподней, вышли темные силы и начали утаскивать жителей с собой. И еще в замке Белая Пани живет… в старинном зеркале. Видели ее и не раз в отражении. И никогда она наружу-то не выходила. А после того, как сломали печать, и Белая Пани явилась… будто все ходы-выходы в преисподнюю открылись.

Хозяйка откинулась на спинку стула и торжествующе улыбнулась, глядя на замерших собеседников. Видно было, что она довольна произведенным эффектом. Бутылка уже была пуста, ужин съеден. Ловцы переглянулись. Полученной информации показалось им достаточно.

– Милая пани, – ласково проговорил Виктор, – вы даже не представляете, как смогли утешить мою истерзанную душу вашим рассказом. Я ни секунды не сомневаюсь, что это правда. А значит, мою любимую забрала нечистая сила, а против нее все бессильно на этой земле. Это страшный рок!

Агата мутными глазами смотрела на него и беспрестанно кивала.

– Спасибо за компанию, – мягко продолжил Виктор. – Но пора отдыхать, ночь на дворе.

Он вынул несколько крупных купюр из кошелька и положил на стол. Агата уже без возражений взяла их и пожелала панам спокойной ночи.

– В замке открыт портал и видимо не один, – сделал вывод Виктор, когда они зашли к нему в номер. – И это работа как раз для тебя. Завтра же мы отправляемся туда и будем решать на месте и по обстоятельствам, как исправить ситуацию. Я вижу четкую связь между открытыми каналами в мир мертвых и чередой самоубийств.

Из записной книжки Виктора:

«Вот эта как будто вырезана из подкладки моего пальто, – сказала она Свану, показывая на одну из орхидей, с ноткой почтения к этому шикарному цветку, к этой элегантной сестре, неожиданно дарованной ей природой и хотя помещавшейся далеко от нее на лестнице живых существ, однако изысканно-утонченной и гораздо более, чем многие женщины, достойной быть допущенной в ее гостиную».

Марсель Пруст

Утром ловцы отправились в замок Пернштейн. На входе их встретил охранник, он строго предупредил, что достопримечательность закрыта для туристов и господам лучше приехать в апреле. Виктор не любил применять гипнотические методы без особого на то основания, хотя это был самый легкий способ заставить человека делать то, что от него требовалось ловцу. Но воздействие на психику всегда претило Виктору. Вот и сейчас для начала он предложил охраннику крупную сумму.

– Мы с другом приехали издалека, – увещевающим тоном начал он, – мечтали попасть именно в этот замок.

– Могу много интересного рассказать панам, – другим тоном ответил охранник, пряча деньги в карман куртки.

– Отлично! Как тебя зовут? – весело поинтересовался Виктор.

– Иржи, – ответил тот и улыбнулся в ответ.

Жак уже прошел на территорию, его чутье никогда не подводило, словно внутри был встроен некий радар, определяющий проходы в иные миры. Вот и сейчас, не дождавшись высшего, он почти бегом бросился к Рогатой башне, ощущая специфический, но такой знакомый ему холодок, идущий из нее. Но проникнуть в башню можно было только по переходу, находящемуся на уровне последнего этажа центрального здания. На счастье Жака, из дверей только что вышла какая-то старуха. Увидев у нее ведро и швабру, он понял, что это уборщица. Хоть замок и был закрыт для посещений, чистота в нем все равно поддерживалась. Старуха равнодушно поздоровалась с парнем, беспрепятственно позволила зайти в здание и отправилась по своим делам. А Жак двинулся, словно притягиваемым магнитом, наверх. Но он даже не дошел до перехода в Рогатую башню, а остановился в огромном Рыцарском зале. Прямоугольное старинное зеркало притянуло его, это был портал. Жаку бы дождаться высшего, но он не выдержал и решил глянуть, что там в «зазеркалье». Он ясно видел, что портал открыт, и шагнул в мутное марево перехода. Кратковременный мертвящий холод проник в его тело и сковал будто льдом. Но Жак уже знал по опыту, что главное не переставать двигаться, и неприятные ощущения пограничной зоны быстро пройдут. Так произошло и в этот раз. Его тело стало легким, и это был своего рода кайф. В мире мертвых Жак всегда ощущал странную потерю веса и будто плыл по воздуху. Он медленно двинулся вперед. «Зазеркалье» поначалу словно отражало Рыцарский зал, но очертания предметов выглядели немного размытыми и неяркими. И вот Жак увидел истертые ступени, ведущие куда-то вниз. Он приблизился и замер, изучая тьму под ногами. Разум заставлял его немедленно вернуться обратно и дождаться Виктора, но любопытство удерживало.

Жак по натуре был неимоверно впечатлительным, эмоциональным и жадным до острых ощущений. Ловцы и так обладали повышенной чувствительностью, а со временем она развивалась до немыслимых масштабов, и управлять эмоциями становилось все труднее. Для этого существовали особые тренинги, включающие медитацию и техники управления энергией. Но Жак недавно вступил в Орден и пока не научился полностью владеть собой. Он часто шел на поводу инстинктивных желаний, поэтому высший приглядывал за ним, не отпуская в «самостоятельное плавание». Но одно его качество было неоценимым для Ордена: парень не верил в любовь и не искал ее, он напрочь был лишен романтических настроений, относился ко всем проявлениям плоти цинично, девушек использовал лишь для снятия физического напряжения и по настоянию высшего вызывал для этих целей исключительно проституток.

Впервые Виктор увидел Жака, когда тот стоял на парапете Сены и собирался броситься в реку. Тогда он был уличным музыкантом, носил растаманские «прикиды», его голову украшали дреды. Он был влюблен в кокетку по имени Зизи и именно из-за нее хотел покончить жизнь самоубийством. Хотя на самом деле это был акт привлечения к себе внимания. Виктор разобрался с ситуацией и помог парню. Затем он встретил его уже в другом облике и поначалу даже не узнал. Продавец цветочного магазина, милый, аккуратно одетый молодой человек с короткими русыми волосами, ясными серыми глазами и безмятежной улыбкой. Жаку было двадцать лет, он жил в Париже, из родных – только старший брат. Нервная творческая натура привлекла Виктора, отсутствие большой семьи являлось плюсом для члена Ордена. Идрис, его высший, настаивал, чтобы Виктор начал собирать свою пятерку. А Жак, как выяснилось, обладал природным даром видеть порталы. Он в первую встречу решил, что Виктор мощный экстрасенс и даже попытался наладить контакт. А во вторую встречу признался, что видит какие-то тени в зеркалах и это его очень занимает. И вот спустя полгода он уже ловец и подчиненный Виктора.

Жак стоял на первой ступени и боролся с искушением пойти дальше. Он с трудом себя сдерживал, страсть ко всякого рода приключениям, врожденное бесстрашие, доходящее до безрассудства, часто играли с ним злую шутку. Но пока все заканчивалось удачно, ведь Виктор не спускал глаз с подчиненного. Жак вытянул шею, пытаясь разглядеть, что скрывается в туманном пространстве. И вдруг откуда-то снизу выплыл длинный колышущийся призрак. Жак вздрогнул и отскочил назад, вглядываясь в существо. Лицо проступило четче, и увидев беззрачковые глаза, он понял, что это аморф. Но откуда он взялся в «зазеркалье»? Аморфы – это промежуточные существа, находящиеся полностью во власти прилипал. В мире мертвых им делать нечего. Прилипалы ловко манипулируют ими, вызывая страдания, чтобы получить как можно больше пищи – негативной энергии. А это возможно лишь держа аморфа возле дорогих ему людей или отводя его в какие-то значимые для него места, вызывающие жуткие воспоминания и все новые приступы боли.

Аморф вытянулся из тьмы провала и приблизился к оторопевшему Жаку. Зыбкое туманное лицо принадлежало явно молодому парню. Ловец даже увидел тонкие, когда-то, несомненно, красивые черты, волнистые волосы, откинутые со лба назад, большие глаза. Радужка без зрачков казалась белой, взгляд из-за этого – бессмысленным, но Жак понимал, что аморф смотрит на него в упор.

– Кто ты? – спросил он.

– Матиаш, – прошелестел голос. – Зачем ты здесь?

– А ты? – вопросом на вопрос ответил Жак.

– Выжидаю, – сообщил аморф. – Решил спрятаться от темной силы, залетел в проход-зеркало. Странно, что он открыт для всех.

– Что-то я не видел никаких прилипал, – задумчиво проговорил Жак.

– А ты не обычный парень, – прошелестел голос Матиаша. – И в портал вошел. Человеку такое не под силу.

– Я ловец, мне даны особые сверхспособности, – пояснил Жак.

– Ловец…, – прошептал аморф.

– Член Ордена Ловцов самоубийц. Есть такой. И мы как раз заботимся о том, чтобы суицидов совершалось как можно меньше. Расскажи, если можешь, – попросил Жак. – Ты зачем ушел? Причина была?

Матиаш колыхнулся, его очертания проявились четче, и Жак понял, что воспоминания вызвали сильную боль, энергия восполнилась и напитала аморфную сущность. Он практически видел его лицо. При жизни Матиаш был хорош собой: брюнет с густыми волнистыми волосами, четко очерченными бровями, чувственным ртом, широкими плечами. Овал лица был мужественным. Лишь белые беззрачковые глаза резко контрастировали с обликом почти живого человека. Но Жак уже не раз общался с ему подобными и научился не обращать внимания на жутковатый взгляд, помня лишь, что они все равно остаются разумными существами.

– Особых причин и не было, – начал рассказывать Матиаш. – Мы не верили в проклятье, о котором последнее время только и шушукались наши старики. Да, были самоубийства в нашем селении, но сейчас это не редкость. Мало ли, что может произойти с человеком. И вот три дня назад мы с друзьями сидели в пивнице, расслаблялись после рабочей недели. Веришь, ловец, не помню, не знаю, как все произошло, словно дурманом опоили, а не светлым легким пивом. Какие-то беспричинные кошмары одолели, и такая тоска взяла, что жить не хотелось. И будто кто-то нашептывал мне в ухо… вернее прямо в мозг: «Покончи со всем разом… жизнь – череда страданий и полное дерьмо». И я повесился… в заброшенном сарае. И потом уже все четко помню, как ни странно… Тело болталось, тяжелело, словно к ногам гиря была подвешена, я бесился от удушья, боли, желания вырваться. И таки освободился из плена обмякшего тела. Оторвался и… встал рядом с моим висящим трупом. И смотрел во все глаза, не понимая, что это. Ужас!

Матиаш замер, он был виден ловцу так четко, словно почти материализовался. И это было неприятно. Жаку хотелось выйти отсюда, вернуться в реальность, психика начала давать сбой, страх, которого он практически не знал, проник в душу и сковал тело, мороз бежал по окаменевшей спине, голова начала гудеть, словно в нее вставили колокол и он раскачивался все сильнее. Но хотелось дослушать аморфа, и Жак неимоверным усилием воли заставил себя оставаться на месте. Конечно, можно было выйти обратно в зал и вывести Матиаша, но кто знал, чем все это могло закончиться, с иными сущностями ничего наперед знать невозможно.

– И тут появился или проявился… некто… или, вернее, нечто. Жутчайший призрак, смерть во плоти… скелет, этакие черные словно сгоревшие кости, горящие глазницы… Ну точно, как при жизни я видел в фильмах ужасов. Он позвал меня за собой. Но я упирался, сопротивлялся, инстинктивно испытывая дичайший страх… А ведь я уже был мертв! Я четко видел свое висящее тело. «Ты мой!» – прохрипел Черный, так я его прозвал. – «Не за этим я вышел в мир живых, чтобы упускать новую сущность». Он вцепился в меня черными руками-клешнями, так мне привиделось, хотя Черный стоял неподвижно, и какая-то сила потащила меня в бездну, разверзшуюся под ногами. И тут появилась девушка. Поначалу мне показалось, что это ангел во плоти: светящаяся, с распущенными белыми волосами, нежным лицом и синими глазами. Она прилипла ко мне всем телом и каким-то образом защитила от Черного. Он отскочил в сторону, но мгновенно видоизменился. Я уже видел не обгоревший скелет, а странное существо: тонкое изящное тело, белая до голубизны кожа лица, странного фиолетового оттенка глаза, пряди волос, как черные крылья с белыми крапинками. «Тут не место прилипалам! – злобно проговорило существо. – Это наши владения, убирайся!» «Да что ты! – ехидно ответила девушка. – А забирать аморфов сразу в другой слой, это как?! С какого перепугу вы, иные, здесь оказались? Опасно нарушать законы миров, и ты это отлично знаешь. Сначала мы пользуемся, а уж затем высший суд решает, и уж никак не какие-то темные духи, куда отправится душа». «Но это мы, орхи, заставляем людей уходить в наш мир! – злобно ответил Черный. – Все порталы, а здесь их несколько, открыты». Девушка задумалась, затем приблизилась к Черному и тихо проговорила: «Может, заключим соглашение? И будем делить добычу поровну?» Черный засмеялся, глянул на меня и отвел ее в дальний угол. Но я дожидаться, чем закончится их беседа, не стал и вылетел из сарая в приоткрытую дверь. Это оказалось легко, я был как воздух. Я увидел освещенный яркой луной замок на холме и помчался туда, сам не знаю, зачем. Хотелось лишь одного: скрыться от этих мерзких существ. Я влетел в открытое окошко и втянулся в это зеркало. Скрываюсь здесь вот уже три земных дня, они меня пока не нашли. Я стараюсь не покидать узкого пространства за зеркалом и не углубляться во тьму портала. Но голод начинает ощущаться. Ты как вошел, так я сразу ощутил живую человеческую энергию. Это меня и подманило.

– Но ты ведь не вампир, – заметил Жак.

– О, нет! Но ты спросил, я начал вспоминать, рассказывать и вернулась боль. И это вызвало прилив энергии, тяжелой и тоскливой.

– Именно ей и питаются прилипалы. Они пасут самоубийц после смерти. Та девушка на месте твоей гибели была, по всей видимости, из этого клана. Но кто такие орхи?

– Не знаю, – ответил Матиаш. – Но они из темного мира, так я думаю.

– Со мной здесь начальник, он опытный ловец, – после краткого раздумья сказал Жак. – Ты оставайся на месте, а я за ним! Ситуация уж очень неординарная…

Но договорить Жак не успел. Аморф заколыхался и будто растворился в мутном пространстве портала. А из тьмы вылетела некая прозрачная сущность и кинулась на Жака. Он моментально ощутил, как из него, будто шлангом, откачивают энергию, и бросился бежать.

Из записной книжки Жака:

«В жизни есть лишь одна достоверность, и это – Смерть!»

«Высшие Миры – это миры причин, миры сил; и мы не можем в действительности понять Физический Мир, не зная других и не понимая сил и причин, по отношению к которым все материальные вещи являются лишь следствием».

«…в материалистическом уме заложена величайшая опасность потери связи с духом».

Макс Гендель

– Малгожата, – прошептал Жак, глядя на девушку и испытывая непреодолимое физическое влечение. – Красивое у тебя имя…

Она встала и откинула пряди назад. Ее обнаженная грудь налилась и упруго приподнялась, соски «встали», давая понять парню, как она возбуждена.

– Ты так восхитительно хорош! – с придыханием произнесла девушка и придвинулась. – Любовь охватила меня, не могу больше сопротивляться… Как же я хочу тебя! Жажду!

Ее энергия была странной: она не лилась наружу, а будто имела неправильный вектор и втягивалась из пространства внутрь. И Жак, как овца на веревочке, двинулся к девушке. Он буквально прилип к ней. Малгожата тихо рассмеялась, ее рука расстегнула ширинку джинс парня, забралась в трусы. Ощутив, как холодна кожа ее пальцев, Жак вздрогнул и на миг пришел в себя. Он попытался отодвинуться, но девушка уже ласкала и очень умело, и его разум затуманился от невыносимого возбуждения. Жак скинул куртку на пол и уложил раскрасневшуюся девушку на спину. Он уже спустил джинсы, но копье, пролетевшее рядом с ним и вонзившееся в паре метров от разметавшихся волос Малгожаты, заставило вновь обрести разум. Джинсы были моментально натянуты и застегнуты, куртка выдернута из-под девушки. Малгожата вскочила, в один прыжок достигла манекена, изображающего высокородную даму, стащила с него платье и вылетела из зала.

– Черт побери! – раздалось ей вслед. – Что тут происходит?!

Виктор стоял возле выставочной оружейной витрины, его лицо выглядело разгневанным.

– Прости, прости! – в смятении заговорил Жак. – Сам не знаю, что на меня нашло. Но тут такое творится!

Он приблизился к высшему и замер с виноватым видом.

– Но ведь это был не человек…, – более спокойно ответил Виктор. – Энергия странная, картинка была такой: девушка-пылесос, по-другому не скажешь. Она высасывала из тебя все, что можно было взять. Почему ты не выставил защиту? Или уже настолько ослаб от воздействия? – с тревогой добавил он и вгляделся в бледное лицо парня.

Жак после того, как схлынуло напряжение и ушло возбуждение, ощущал жуткий упадок сил. Он едва держался на ногах.

– Черт побери, – тихо повторил Виктор и легко сжал его виски ладонями. – Сейчас поправим…

Жак застыл, впитывая энергию. Через минуту глубоко вздохнул и открыл глаза. Его щеки порозовели, взгляд оживился.

– Я вытащил эту сущность вон из того прохода, – сообщил он, показывая на старинное зеркало. – Портал оказался открытым, и я легко проник в него. Тут такое творится! Внутри прячется аморф… Матиаш… Но прилипалы рядом нет. Зато он рассказал о некоей… темной силе.

И Жак сообщил об орхи.

– Так-так, – быстро произнес Виктор. – Охранник Иржи мне тоже много чего поведал. Матиаш… парень повесился три дня назад в сарае на краю селения. Именно это имя он мне называл. И никаких видимых причин для самоубийства не было. Значит, он в портале? Но эта сущность как здесь оказалась? Судя по стремительному высасыванию у тебя сексуальной энергии, это голд?

– Говорю же, на мне выехала, – тихо сообщил Жак.

– Но как такое возможно?! Она же материализовалась! Это нарушает все законы иных миров. Голодные духи могут выйти в реальность, но лишь ночью и в виде энергетического сгустка. Они обычно внедряются в сновидения, создают эротические картины, этим возбуждают спящего и высасывают его энергию. Так все происходит.

– Я сам в шоке! – признался Жак. – Я каким-то образом впустил в мир настоящего монстра, сексуального вампира. Нет мне прощения! Ты доложишь Идрису?

– Пока нет, – после паузы ответил Виктор. – Сами попробуем исправить ситуацию. Малгожату нужно будет найти и вернуть в иное измерение. И поверь, сделать это будет нетрудно. Такая ненасытная сексуальность точно оставит шлейф… А слухами земля полнится, как известно. Но для начала займемся аморфом.

И высший двинулся к большому прямоугольному зеркалу, находящемуся между высоким резным деревянным креслом, похожим на трон, и уже раздетым манекеном средневековой дамы. Он остановился перед мутноватой поверхностью и вгляделся в отражение.

– Внутрь заходить меня совсем не тянет, – неохотно признался он. – Это ты, в мире мертвых, как рыба в воде…

– Могу один войти, – предложил Жак.

– А нельзя аморфа вызвать сюда?

– Он боится прилипалу, – пояснил Жак.

– А ту сущность, которую ты мне описал, некоего орхи, он не боится? – уточнил Виктор.

– И его тоже. Поэтому и торчит в промежутке между мирами, и сюда не возвращается, и во тьму не уходит.

– Жак! Что ты говоришь! Аморф и не может уйти во тьму, пока не отбудет свой срок служения прилипалам на земле. Ты же это знаешь! Или тебе пора на курсы повышения квалификации?

– Да-да, я знаю… «Аморфы – субстанции, в которые превращаются самоубийцы после смерти. Незащищенные телесной оболочкой, лишенные обычной жизни, но еще не ушедшие в иное измерение призраки-аморфы – питательная среда для прилипал. Но как только наступает определенный им при рождении срок естественной смерти, аморфы переходят в «другое ведомство» и прилипалы лишаются пищи. Поэтому они всегда и везде ищут души с червоточиной суицида, пасут этих людей и всячески подталкивают к совершению самоубийства», – наизусть процитировал он из лекции курса «Первоначальные истины».

– Именно! А Матиаш покончил с собой три дня назад… Если только ему не было предназначено уйти именно в это время, – задумчиво добавил Виктор. – Мало ли! А может, он должен был погибнуть от несчастного случая…

– Можно просмотреть его судьбу, – предложил Жак.

– Мы пока не обладаем такими способностями. Нужно просить Идриса, – заметил Виктор. – Но мне сейчас не хотелось бы посвящать его в детали нашей командировки.

Жак остро глянул на начальника. Он понимал, что Виктор самолюбив и даже тщеславен и не хочет прибегать к помощи своего высшего и этим расписываться в собственной несостоятельности. Виктор лишь три месяца назад начал создавать свою пятерку, и пока у него было один подчиненный Жак и кандидат в ловцы – японец Такаши.

– Пусть мы вызовем аморфа сюда, но что мы станем с ним делать? – уточнил Жак.

– Есть и на этот случай средство у Ордена, – понизив голос, сообщил Виктор. – Бесхозных, если можно так выразиться, аморфов помещают в специальное хранилище. И они там существуют на грани истощения до тех пор, пока не придет срок их ухода в мир иной. Зато их не мучают прилипалы. Но этот способ веками остается спорным, ведь человек обязан пройти путь до конца. А у самоубийцы он один – жертва прилипалы, истязаемая годами.

– Интересно, – пробормотал Жак. – Я даже не подозревал о таком хранилище. Знаю лишь о монастырях для истощенных ловцов, но попасть туда не тянет.

– А никого не тянет, – с улыбкой сказал Виктор. – Хотя это роскошные отели на уединенных островах.

– Боже избавь! – еле слышно, но с чувством произнес Жак. – Но как нам убедить аморфа Матиаша пойти за нами?

– Надо выработать четкий план, – серьезно проговорил Виктор. – Первое действие: ты входишь в «зазеркалье», второе: вступаешь в контакт с аморфом…

Договорить Виктор не успел. Зеркало, возле которого стояли ловцы, сильно помутнело, его поверхность начала колыхаться, как струящаяся вода. И вот выступили очертания фигуры, высунулось лицо, оно исказилось, словно от физической боли. Затем последовал рывок, и перед ловцами предстал молодой человек, на вид парень лет двадцати, темноволосый и кареглазый.

– Матиаш! – вскрикнул Жак, узнав черты аморфа.

– Да, это я, – глухим голосом ответил парень.

Его взгляд показался Жаку каким-то неестественно бархатным, глаза совсем без блеска, коричневая радужка на свету отливала в фиолетовый. Улыбка выглядела заученно доброжелательной. К тому же на темных вьющихся волосах вдруг проступили светлые пятнышки, словно пряди осыпала мука. Но во всем остальном это был обычный на вид человек, и неискушенному взгляду он показался бы красивым молодым парнем с несколько эксцентричной окраской волос.

– Но что с тобой? – растерянно спросил Жак. – Как ты преобразился… ты же аморф!

Виктор уже вынул из-за пазухи сетку, сплетенную из тончайшей серебряной проволоки. Ловцы предпочитали действовать энергетическими методами, но в особых случаях не гнушались и древними приспособлениями. Серебряная сетка помогала поймать темную сущность. Если успеть накинуть ее на голову и затянуть у шеи, то потустороннее существо под воздействием энергии серебра словно теряло ориентацию в пространстве, и его можно было или вернуть обратно в иной мир или уничтожить при помощи огня. Но Матиаш моментально понял, что ему грозит опасность и, не успели ловцы глазом моргнуть, как он исчез из зала. Но он не вернулся в портал, а скрылся в темном проеме лестницы, ведущей вниз. Причем исчез он одним неуловимым движением.

– Ну мы и лохи! – с раздражением проговорил Виктор на русском и добавил крепкое ругательство. – Что я доложу Идрису? Вместо того чтобы помочь местным жителям и прекратить череду самоубийств, мы выпустили в мир две сущности: невероятным образом материализовавшегося голда и еще не понять кого. Ведь Матиаш странным образом преобразился. Ты же понял, что это уже не аморф? Что тут происходит, черт возьми?!

– Не знаю, не знаю…, – растерянно повторил Жак. – Но портал необходимо закрыть. А то не понять кто еще оттуда выберется на свет божий!

Виктор осмотрел зеркало. Оно было довольно большим, громоздким и заключалось в увесистую латунную раму. Подобные проходы уничтожались довольно просто: разбивалась поверхность и собирались все до единого осколки. Затем мешок уносился на кладбище и закапывался в любую могилу. И Виктор, не раздумывая, снял с выставочного щита старинный меч и с размаху ударил по зеркалу. Осколки посыпались на каменные плиты со звоном.

– Что здесь происходит?! – раздался грозный окрик, и в зал вбежал Иржи.

Виктор тут же вернул меч на место.

– Вот, отчего-то треснуло и разбилось, – спокойно ответил он, указывая на пустую раму.

– Но я сам видел, как пан…, – начал охранник.

Виктор приблизился к нему, положил руки на плечи и глубоко заглянул в глаза. И охранник тут же «забыл», что он что-то видел.

– И еще какой-то молодой пан отсюда сейчас выбежал, – пробормотал он. – И мне показалось, что это Матиаш… Но ведь он повесился три дня назад.

Иржи прикрыл глаза, начал читать молитву и креститься. Ловцы ждали, пока он успокоится.

– А тут еще и зеркало разбилось, а это плохая примета, – со вздохом сказал охранник, когда закончил молиться. – Сегодня же подам заявление об увольнении, – добавил он и снова перекрестился. – Не могу больше тут находиться. Чертовщина одолела. То призраки какие-то, то Белая Пани бродит средь бела дня, а уж про проклятое селение я пану рассказывал.

И он глянул на Виктора.

– А Белая Пани это что за явление? – серьезно спросил тот. – Ты реально видел ее?

– Это призрак зеркала, которое разбилось, – охотно сообщил Иржи. – Местная и давняя легенда. Будто Белая Пани влюблена в свою необыкновенную красоту. И всех молоденьких и хорошеньких девушек, приходящих в замок, она просит посмотреться в зеркало. Но не стоит этого делать, ведь девушки, исполняющее ее желание, теряют красоту и тут же дурнеют. Белая Пани забирает ее себе.

– Видел ее, разгуливающей по замку? – уточнил Жак.

– Своими глазами, не сойти мне с этого места! – понизив голос, сообщил охранник. – Девушка с белыми волосами, очень красивая, глазки, как васильки. Смеялась, заигрывала, а потом исчезла. И слава богу, что оно разбилось!

– Нехорошее это зеркало, – сказал Виктор. – Ты принеси мешок, соберем осколки. Вынести их нужно из замка.

– Вижу, паны знающие, – прошептал охранник и быстро покинул зал.

– Что думаешь о якобы призраке Белой Пани? – с интересом спросил Жак.

– Призрак, может, и существует. Такому старинному замку он просто необходим по статусу. Но охранник видел прилипалу! – уверенно ответил Виктор. – И описание очень походит на то, что тебе дал Матиаш. Итак, подведем итоги. Первое: самоубийства в этой местности не случайность, а закономерность. Второе: кто-то или что-то открыло порталы, некие сущности вышли в наш мир. Им нужны именно аморфы. Очевидно, что материализовавшийся Матиаш – продукт вселения такой сущности.

– Орхи! – сказал Жак. – А появившаяся девушка-прилипала – это просто лазутчик из вражеского стана. Такое количество неоприходованных аморфов не могло не заинтересовать клан прилипал. Вот ее и прислали разведать обстановку. Впрочем, как и нас.

– Логично, – одобрил Виктор рассуждения подчиненного. – Но я никогда не слышал ни о каких орхи. И вот что, – задумчиво добавил он, – ты же умеешь закрывать порталы. Давай, на всякий случай, поработай энергетически и с осколками. Мало ли! Конечно, в могиле мертвое поле соединится с энергией портала и как бы заберет ее. Но все же подстрахуемся.

– Понял, – коротко сказал Жак и вытянул руки опущенные ладонями вниз над кучей осколков.

Виктор с любопытством наблюдал, как работает починенный. Он четко видел потоки энергии, идущие из его ладоней. И вот они поменяли цвет с голубого на серый, затем на черный и накрыли остатки зеркала вязкой тягучей массой.

– Готово! – через пару минут сказал Жак и улыбнулся.

В зал вбежал Иржи. Он принес метлу и полотняный мешок. Собрав осколки и тщательно подметя пол, он остановился перед Виктором.

– Прекрасно! – похвалил тот. – Немедленно отнеси мешок на местное кладбище и закопай его как можно глубже в любую могилу.

– Слушаюсь, пан! – с готовностью ответил охранник.

– И вот еще что, – добавил Виктор, – лучше никому ни о чем не рассказывать. – Он вынул из портмоне крупную купюру и засунул охраннику в карман куртки. – Ты же все равно решил уволиться.

– Но вопросы по поводу разбитого раритета по-любому возникнут, – заметил Жак.

– Решу с его начальником, – с улыбкой проговорил Виктор.

Иржи заулыбался, подхватил мешок и покинул зал.

– Гипноз? – уточнил Жак. – Он так покладист и вопросов лишних не задает.

– Пришлось, хотя не люблю воздействовать таким образом. Но тут другого метода нет. Как только он закопает осколки, так забудет весь этот эпизод. А к его начальнику я сейчас схожу, представлюсь эксцентричным туристом, покаюсь, что упросил впустить меня в замок, расскажу какую-нибудь достоверную историю, как разбил зеркало…. Мог же я увидеть там призрака-монстра и с перепугу запустить в того копье? И конечно, заплачу любую сумму, которую потребует начальник охраны. А ты тем временем попытайся определить другие порталы. И очень тебя прошу, не входи внутрь!

Из записной книжки Виктора:

«Природа обеспечивает все фазы испытаний и опыта так изумительно и с такой высшей мудростью, что по мере того, как мы научаемся заглядывать все глубже и глубже в ее тайны, мы все больше и больше осознаем свою собственную незначительность и испытываем все возрастающее благоговение перед Богом, чьим видимым символом является природа. Чем больше мы узнаем об ее чудесах, тем больше мы осознаем, что эта мировая система вовсе не является большим вечным двигателем, во что хотели заставить нас верить ограниченные люди. Это не более логично, чем если бы мы думали, подбрасывая в воздух коробку со шрифтом, что буквы сами организуются в слова прекрасной поэмы ко времени, когда коробка упадет на землю. Чем более сложен план, тем весомее аргументы в пользу теории о разумном Божественном Авторе».

Макс Гендель «Космогоническая концепция розенкрейцеров»

Виктор договорился с Иржи и тот дал ему ключи от дома своих друзей, уехавших, как и многие напуганные жители, из «проклятого селения». Это был небольшой, но уютный коттедж, стоящий на краю. За огороженной территорией начинался лес, а за ним – располагалось местное кладбище. И хозяева коттеджа уехали в первых рядах. Иржи шепотом сообщил, что они не раз видели привидения, которые чуть ли не в окна к ним заглядывали, поэтому решили покинуть на время свой дом и перебраться к родственникам в Прагу.

– Мы не боимся призраков, – с улыбкой сказал ему Виктор, когда вечером тот привел их на место. – У нас в ваших краях кое-какие дела, так что поживем здесь.

– Ну удачи вам, – пожелал охранник, пожал плечами и еле слышно добавил: – У богатых панов свои причуды.

Иржи отправился домой, а ловцы вошли в коттедж. На первом этаже располагалась большая гостиная, столовая и кухня, на втором – три спальни.

– Прекрасно! – одобрил Виктор, изучая мягкую мебель, кружевные занавески и разноцветные половички в деревенском стиле.

– Мило, – добавил Жак. – А ты заметил, что селение не до конца опустело? Мне показалось, что народу больше половины, во многих домах горит свет.

– Я тоже обратил внимание, – ответил Виктор, – хотя Иржи сообщил, что остались лишь старики. Но я заметил по дороге сюда несколько гуляющих парочек, да и возле местного бара народ тусуется. А ведь охранник уверял, что с наступлением темноты оставшиеся жители прячутся по домам и носа не высовывают.

– Странно все это, – сказал Жак. – Хотя возможно, это просто любопытствующие туристы.

– Вот что, давай выберем себе комнаты наверху, закинем вещи и отправимся осмотреться на местности, – предложил Виктор. – К тому же пора поужинать.

Через час ловцы оказались у бара. Припаркованные машины, оживленная и явно разгоряченная выпивкой молодежь, то и дело выходящая и заходящая в помещение, громкая танцевальная музыка, несущаяся из хлопающих дверей, взрывы смеха, возбужденные голоса – на первый взгляд стандартная атмосфера питейного заведения. Ловцы переглянулись и вошли в бар. Народу оказалось много. Виктор замер на пороге, сканируя общее энергетическое поле. И оно показалось ему не вполне нормальным для людей, хотя на вид все было обычно: парни и девушки сидели за столиками, часть танцевала на небольшом пространстве у барной стойки, в углу за пультом находился ди-джей, бармены быстро смешивали коктейли, потряхивая шейкерами в такт музыки и заученно улыбаясь клиентам.

Виктор максимально сосредоточился и начал выделять энергии посетителей из общего радужного переливающегося поля. Он четко увидел, что ди-джей, два бармена и компания, состоящая из трех парней и двух девушек, занимающих столик у окна – обычные люди. Вновь прибывшие две парочки тоже выглядели нормальными, по брошенным им фразам, он понял, что это туристы, привлеченные в эту местность слухами о проклятье. Но вот все остальные вызвали у него подозрение. Их было четверо и вели они себя так, словно знакомыми не были. Но их одинаковая нечеловеческая природа четко выделялась мертвенным полем. Виктор напрягся, не понимая, что происходит, ведь у иных обычно вообще отсутствовала аура в реальном мире. Он посмотрел на Жака. Тот вытянул шею и словно к чему-то прислушивался.

– Сущности? – еле слышно спросил Виктор.

– Четверо, остальные люди, – так же тихо ответил Жак. – Что делаем?

Но Виктор ответить не успел. Дверь позади них раскрылась, повеяло холодом. И его плечи обвили сильные руки. Он резко развернулся и столкнулся взглядом с девушкой. Волнистые густые русые пряди, разметавшиеся по плечам, влажные серые глаза, пухлые красные губы, растянувшиеся в призывной улыбке, не смогли его обмануть. Он видел сущность.

– Милый, – прошептала она и прижалась к нему всем телом, – хочешь поразвлечься? Ты такой красавчик!

– Малгожата! – сказал Жак, пристально глядя на девушку.

Она сильно преобразилась, словно налилась животворной энергией. На ней все еще было надето длинное средневековое платье, украденное из замка, но наряд ей шел и не вызывал вопросов. Казалось, что девушка собралась на тематическую вечеринку. Лицо выглядело прехорошеньким и вполне живым. Обмануться обычному человеку было несложно.

– Милый, – не меняя тона, обратилась она к Жаку. – Ты такой красавчик! Я невыносимо хочу тебя!

И Малгожата облизала губы и прикрыла глаза.

Виктор молча взял ее за локоть и отвел к свободному столику в самом углу бара. Жак следовал за ними. Малгожата села рядом с Виктором и тут же обняла его за плечи. Жак устроился напротив и ощутил, как по его щиколотке, а затем икре движется носок туфли девушки. Он отодвинулся, но Малгожата гортанно рассмеялась и нырнула под стол. Жак лишь успел схватить ее голову, сунувшуюся между его колен, и сжать ее ладонями как тисками. Этим он остановил разыгравшегося голда и глянул на Виктора.

– Необходимо вернуть ее обратно, – сухо проговорил высший. – Но я не знаю ни единого примера, когда голд выходит в мир в виде девушки. Убивать ее бесполезно, умрет лишь тело. И она тут же нарастит новое, судя по тому, как она появилась в нашем мире. Или вселится в кого-нибудь подходящего. Так что придется самим изыскивать средство.

– Для начала поговорим с ней, – предложил Жак и с трудом вытащил упирающуюся и смеющуюся девушку из-под стола.

Он встряхнул ее и усадил рядом, крепко прижав к себе. Малгожата перестала хихикать и ерзать, закрыла глаза и положила голову ему на плечо.

– Осторожнее, – посоветовал Виктор, наблюдая за голдом. – Сейчас начнет высасывать. Выставь немедленно защиту!

Жак поморщился и отодвинулся от девушки.

– Милый…, – томно прошептала она. – Ну зачем ты сопротивляешься? Я вдруг ощутила холод, исходящий от тебя. Разве я не нравлюсь? Разве ты не хочешь меня?

– О, нет! – прошептал в этот момент Виктор, глядя в угол зала.

Там сидела компания парней и девушек, и это были люди, а не сущности. Жак проследил за взглядом начальника и увидел, как к компании подсела юная хорошенькая блондинка. Она что-то оживленно говорила одному из парней, тот явно смущался, но отвечал охотно.

– Прилипала! – опознал Жак. – Видимо, та самая, что появилась на месте смерти Матиаша. По описанию очень походит. И она уже начала действовать!

– Все как-то не по правилам, – заметил Виктор. – Матиаш же тебе рассказал, что на него будто морок нашел, он даже не помнил, как повесился. А ведь обычно прилипалы не прибегают к таким методам, они просто выискивают суицидников и доводят их до последней черты. Но тут мы имеем дело с каким-то воздействием на психику. И это уже черт знает что! Не выпускай голда, а я обязан вмешаться, – кинул он и направился к компании.

И успел вовремя. Прилипала уже повисла на одном из парней, он буквально млел в ее объятиях, они быстро покинули бар. Виктор выждал и двинулся следом. Парочка шла по улице, направляясь в сторону леса. Они тесно прижимались друг к другу. Виктор просканировал поля. У прилипалы живая человеческая энергия отсутствовала. А вот парня уже заливали густые фиолетовые суицидальные волны. И это был верный признак, что он готов добровольно уйти из жизни. Но ведь еще полчаса назад Виктор ничего подобного не наблюдал. Он выделил энергию компании ребят из общего странного поля присутствующих, и четко знал, что они были настроены весело провести время, ни о каких депрессивных настроениях и речи не шло. И вдруг такое мгновенное преображение. Он уже хотел догнать парочку и жестко поговорить с прилипалой, как вдруг мимо него быстро прошел парень. Виктор лишь успел ощутить неприятный мертвенный холод и краем глаза увидеть четкий красивый профиль и прядь волос, упавшую на щеку. Заметив белые крапинки в черноте волос, он замедлил шаг и решил понаблюдать за происходящим. Матиаш, а это был именно он, уже догнал парочку и вклинился между ними. Прилипала отступила на шаг и начала что-то резко и громко выговаривать. У Виктора обострился слух, он четко разобрал диалог.

– Мы же договорились! – кричала прилипала. – Делим добычу!

– Если ты и договорилась, то точно не со мной! – злобно ответил Матиаш. – Вглядись получше!

И он приблизился к ней вплотную и откинул волосы с лица. Прилипала вздрогнула и отскочила на несколько шагов.

– Это ты? – тише спросила она. – Но как? Когда? Ты же аморф.

Парень, который вышел с ней, выглядел заторможенным. Но Виктор понимал, что воздействие, которое на него оказывалось, начинает слабеть. Возможно, это было что-то наподобие гипноза, а прилипала в данный момент переключила внимание с него на Матиаша. Виктор решил больше не ждать. Он подбежал к ним, схватил парня за руку, снял воздействие и накачал в него своей энергии. Тот пришел в себя и испуганно глянул на собравшихся. Матиаш мгновенно исчез, словно его ветром сдуло, а вот прилипала осталась на месте. Мало того, она вцепилась в парня и начала тянуть его к себе. Но ловец вкачал новую порцию энергии, парень дернулся, его взгляд приобрел остроту, он вырвал руку из цепких пальцев прилипалы и отодвинулся к Виктору.

– Иди к друзьям, – сказал тот. – И с этой девушкой больше не общайся. И уведи компанию из бара, там опасно для всех вас.

Парень глянул в его глаза, молча кивнул и быстро ушел в сторону бара.

– Защиту поставил, – ехидно проговорила прилипала. – Думаешь, я не поняла?

– Давай познакомимся, – дружелюбно ответил Виктор и назвал свое имя.

– С каких это пор два враждующих клана заключили перемирие? – злобно ответила она.

– Ни с каких! – с улыбкой ответил Виктор. – Но раз уж мы оказались на одной территории и, как я понимаю, по одной и той же причине, то лучше договориться сейчас.

– Все-то пытаются со мной договориться, – хмуро проговорила она, – да плохо выходит. Условия тут же нарушают. Никому верить нельзя! А уж тем более заезжим ловцам! Ирма, – неожиданно представилась она.

– Очень приятно, – любезно сказал Виктор. – Хотя вру, вовсе мне неприятно! – не выдержал он.

– Да и мне тоже! – охотно согласилась Ирма и вдруг расхохоталась.

Это разрядило обстановку.

– А не выпить ли нам? – спросила она и «состроила глазки».

– Можно, – одобрил Виктор и двинулся в сторону бара.

Прилипала пристроилась рядом.

– Матиаш – твоих рук дело? – напрямую спросил Виктор.

– Представь себе, нет! – ответила она. – Но я почуяла нового аморфа и примчалась на место его смерти.

– Кстати, я не вижу за тобой ни одного из них, – заметил Виктор. – Ты голодна.

– Именно! – сказала Ирма. – Так что охочусь и чую добычу за километры.

– Ты новенькая? – уточнил с любопытством он.

– Ага, вторую неделю живу, – спокойно проговорила она.

Они в этот момент уже подошли к бару.

– Всегда занимало, как прилипалы появляются на свет, – сказал Виктор, остановился и повернулся к девушке. – Я знаю, что несет вам смерть… полное истощение без энергии аморфов. Вы будто иссушаетесь и потом исчезаете…

– А ты знаток! – с усмешкой произнесла Ирма.

– Просто есть знакомые среди ваших, – сообщил он. – И давние! Моника и Эдвард – не знаешь такую парочку?

– Впервые слышу, – ответила она. – Но ситуация кажется мне странной. Ловец и прилипалы знаются и еще не подрались? – ехидно добавила она.

– Ну мы же с тобой общаемся, – сказал Виктор и улыбнулся. – Ничего в этом такого нет. Так как ты на свет появилась? Или это тайна за семь печатями?

– Какой любопытный! – задумчиво произнесла Ирма. – И зачем тебе это знать?

– Личный интерес, – после паузы сказал он. – Однажды Моника и Эд привели с собой девушку как две капли воды похожую… Но на кого? Что я хотел сказать?

Виктор замер и закрыл глаза. Мелькнуло какое-то видение: светловолосое, сероглазое эфемерное создание с милой улыбкой и рафаэлевским овалом нежного лица. Полураскрытые шпалерные розы окружали ее словно изысканная рама прекрасной картины. Но все тут же пропало, словно его память захлопнула какую-то дверцу, за которой скрывалась эта незнакомая ему девушка.

– Ты чего? – с любопытством спросила Ирма, глядя на застывшего будто в трансе ловца.

– Сам не знаю, – честно ответил Виктор. – Что-то промелькнуло в памяти. Но уже не помню, что хотел сказать.

– Ты интересовался, как получаются прилипалы, – напомнила Ирма и засмеялась. – Никакой тайны тут нет. Мы создаемся из энергии аморфов. Баланс соблюдается всегда: если кто-то из наших гибнет от истощения – а это, уверяю, бывает крайне редко, ведь самоубийства никогда не прекращаются на земле – то на его место должен прийти следующий член клана. Берется подходящий аморф и его превращают в прилипалу. А внешность придается по желанию опекуна, если можно так выразиться.

– О, нет! – сказал Виктор и содрогнулся.

Он и представить не мог, что несчастные аморфы могут так преобразовываться. По всем канонам, они служат пищей, но лишь до срока предназначенного судьбой естественного ухода из жизни. Если суждено прожить до восьмидесяти, а человек ушел добровольно в двадцать, то шестьдесят лет он служит кормом для прилипал. А потом его судьбу решает другой суд, высший.

– А ты ничего не путаешь? – растерянно спросил он.

– Эй, ловец, не глупи! – ехидно ответила Ирма.

– Значит, все прилипалы это бывшие самоубийцы! – пробормотал он.

Холодок ужаса побежал по спине. И неужели в Ордене не знали о подобной природе происхождения прилипал? Виктор после посвящения прошел обучение, затем несколько раз повышал квалификацию на специальных курсах, но ни в одной лекции о таком не говорилось.

– Но если ты недавно создана, то где же твой опекун? Не одна же ты в этой местности! – заметил Виктор.

– Он тоже здесь, – сообщила Ирма. – Охотится. Только я люблю свободу и удираю от него периодически. Да пока ни одного аморфа не раздобыла и жутко оголодала.

– Ирма! – раздался грозный окрик.

– А вот и он! – прошептала девушка. – Легок на помине…

Из припарковавшейся машины выскочил подтянутый мужчина средних лет. Как и все прилипалы, он был хорош собой и невероятно сексуален. Виктор напрягся, заметив за ним три аморфных существа: двое парней и одну женщину. Они глянули на ловца беззрачковыми глазами, их размытые лица страдальчески исказились.

– Угощайся! Он твой, – бросил прилипала и толкнул одного из парней к Ирме. – А ты чего тут вынюхиваешь? – агрессивно обратился он к Виктору. – Не думал, что встречу ловца. Хотя да, местность тут богатая на урожай.

– Адриан, класс! – восхитилась Ирма и притянула к себе зыбкое тело. – И как ты покончил с собой? – немедля, начала она допрос. – Не иначе несчастная любовь, дурачок!

Аморф затрясся, его облик стал четче от приливших негативных эмоций. Ирма оживилась.

– Любовь тут ни при чем, – прошелестел голос. – Она была взаимной. Это темная сила, вырвавшаяся из самой преисподней, толкнула меня. Сам не знаю, как все произошло. Я наглотался снотворного без причины и уснул вечным сном. А когда пришел в себя, то увидел этого…

И аморф указал дрожащей рукой на Адриана.

– Ага, как же! Мне побороться пришлось за тебя, – злобно ответил тот. – И не я довел тебя до последней черты.

– Неважно! – возбужденно заявила Ирма. – Ты давай, вспоминай и ужасайся сильнее. Ведь это смерть! Тебе должно быть жутко страшно.

Виктор приблизился к Адриану. Тот глянула на ловца пронзительными черными глазами, его чувственные красные губы искривила усмешка.

«Надо же, – понеслись непрошенные мысли, – это все самоубийцы! Неужели Ирма выдала мне истину? Видимо, по неведению разболтала то, что не должна была сообщать никому. Но она выглядит глуповатой. Хотя, если создана только что, то еще не набралась определенного опыта, да и опекун упустил ее. Вот она и шлялась, где хотела. Но, как говорится, голод не тетка. Возможно, именно из-за него снизились ее умственные способности, если, конечно, такое определение применимо к прилипалам».

– Чего рыщем тут? – спросил Адриан.

– Ищем потенциальных самоубийц, – в тон ему ответил Виктор. – А ты удивлен?

– Нет, конечно, – спокойно ответил прилипала. – На то вы и ловцы! Но предупреждаю, ловить тут бесполезно! И все ваши психологические приемчики и даже гипноз не помогут.

– Это почему? – настороженно спросил Виктор.

– Другие силы задействованы, – после паузы все же сообщил Адриан. – Это не обычные самоубийства, так что ловцы не помогут. И уматывай отсюда подобру-поздорову.

– Прилипалу не спрашивал, что мне делать! – раздраженно сказал Виктор.

– Ты не понимаешь? – ехидно поинтересовался Адриан. – Здесь игра иных сил. И ловцы, хоть и наделены какими-то необычными способностями, но по-любому остаются людьми. Вам не позавидуешь в создавшейся ситуации. Поэтому и советую убираться и не путаться под ногами. И без вас забот хватает.

– И все же, – другим тоном начал Виктор, – проясни ситуацию. Я уже понял, что люди под воздействием чего-то непонятного уходят из жизни, и прилипалы тут ни при чем.

Адриан глянул на притихшую Ирму, стоящую неподалеку и что-то тихо говорящую поникшему аморфу, затем перевел взгляд на ловца. Он явно раздумывал и прикидывал, стоит ли открывать правду «врагу».

– Если мы бессильны, – продолжил Виктор, – то на рожон точно лезть не будем и покинем эту местность.

– Ну хорошо, скажу, что знаю, – после паузы ответил Адриан. – В иных мирах множество всевозможных сущностей, и нам известны далеко не все формы жизни. И вот каким-то неведомым нам образом часть из них активировалась в реальном мире. Наверняка открылись порталы и они вышли сюда. Их цель – создавать аморфов и овладевать ими.

– Овладевать? – в недоумении повторил Виктор.

– Именно! Если мы лишь питаемся энергией, а потом, не нарушая законов вселенной, отдаем аморфов в другой слой и уже иные силы решают их участь, то эти некие сущности вселяются в аморфов, становятся как бы людьми и выходят в реальный мир. Это то, что я знаю точно. Мы пытались с ними договориться, но куда там! Орхи, так они себя называют, не собираются уступать ни в чем. Они действуют решительно и быстро. Выйдя из портала, вступают в контакт с первым встречным, доводят его до самоубийства и овладевают аморфом.

– Кошмар, – пробормотал Виктор. – И поэтому здесь просто эпидемия суицида. Но один портал, зеркало в Рыцарском зале замка, мы уже уничтожили.

– Думаю, есть еще. И их необходимо найти и закрыть, – озабоченно произнес Адриан.

– А ты говоришь, что нам лучше убраться, – заметил Виктор. – Мой подчиненный одарен способностью определять открытые порталы и входить в мир мертвых. Может, будем действовать сообща? Я доложу руководству.

– Ловцы и прилипалы в сотрудничестве? Неслыханно! – сказал Адриан.

– Не будь таким ограниченным. Это на пользу дела. И как устраним проблему, так снова встанем по разные стороны баррикад, – сухо проговорил Виктор. – И вот еще что… в баре сущности. Но я ловец и четко могу определять суицидников, а вот нечто иное в теле человека мне трудно классифицировать. Я вижу призраков, могу с ними общаться, но это не они.

– Пошли! – ответил Адриан. – Разберемся на месте.

Они отправились в бар. Ирма уже напиталась энергией, выглядела умиротворенной и не была так болтлива. Она вошла в зал первой и заняла столик у окна. Аморф болтался позади нее. Виктор оглядел помещение и не заметил ни одного человека, кроме Жака. Значит, тот парень прислушался к его совету и увел друзей. Туристы тоже покинули заведение. Ди-джей и бармены также отсутствовали. В зале остались сущности, двое прилипал и голд, сидящий с его подчиненным. От такой неоднозначной компании холодок пробежал у него по спине. Захотелось забрать товарища и уйти. Но он подавил приступ неосознанной тревоги и пригласил Адриана за столик Жака. Малгожата прилипла к парню и капризно что-то выговаривала. Виктор видел узоры полей и понимал, что его подчиненный выставил мощнейшую защиту. И это явно бесило голда.

– Привет, – одновременно произнесли Малгожата, Адриан и Жак, переводя взгляды с одного на другого.

– Ты привел прилипалу? – первым пришел в себя Жак.

– А с тобой голодный дух? – в тон ему сказал Адриан. – Впервые вижу материализовавшую сущность этого рода. Тут точно происходит что-то из ряда вон выходящее.

– Она выехала на мне из портала-зеркала, – сообщил Жак.

– Нужно избавляться, – сухо произнес Виктор. – Она нам тут лишь мешает.

Малгожата тут же пересела к нему и прижалась всем телом. Ее губы приоткрылись, грудь тяжело вздымалась, веки отяжелели, взгляд затуманился. Но Виктор был защищен, и она, не получив ни капли энергии, тут же охладилась, поскучнела и отодвинулась. И с любопытством посмотрела на Адриана. Но он лишь усмехнулся. Энергия прилипалы хоть и была сильной и сексуальной, но не обладала человеческой животворной теплотой. Сущности вампирской природы это мгновенно чувствовали и теряли интерес.

– Итак, – начал Виктор и отодвинулся от голда, – что мы имеем? Ах, да Жак, познакомься, это Адриан, а вон там сидит его подопечная Ирма.

– Понял, что прилипалы, – ответил Жак и растерянно посмотрел на начальника.

Виктор ввел его в курс дела. Адриан слушал в пол-уха и осматривался.

– Два архаичных вампира, – вдруг сказал он и кивнул в сторону соседнего столика с сидящей парой неопознанных Виктором сущностей. – Я таких давно не встречал, а ведь болтаюсь в этом мире вот уже вторую сотню лет. Откуда они выползли?

Жак пристально глянул на молодого человека и девушку. Они были одеты в старинные костюмы, словно собрались на средневековую вечеринку, их лица казались бледными до синевы, глаза отливали в красный.

– Охотятся по старинке, – продолжил Адриан, – ловят человека и пьют его кровь. На большее не способны, и уж тем более кого-то инициировать. Хотя, возможно, сам укус может спровоцировать обращение…А вот мужчина, сидящий у окна, неоинкуб.

– Кто?! – не выдержал Жак.

– Да-да, это настоящий инкуб, – с усмешкой сказал Адриан.

– Но инкубы – демоны, приходящие к человеку ночью и совершающие половые акты только лишь при помощи энергии, – возразил Виктор. – Если я, конечно, ничего не путаю…а я вижу мужчину во плоти.

– Так я же говорю, это неоинкуб, – ответил прилипала. – Редкий вид сущностей, физическое воплощение демона. Лично я встретил впервые, но точно знаю его природу. И кстати, они выходят из неправильно открытых порталов. Если, к примеру, во время смерти не занавешивают зеркала в доме, то уходящая душа, запутавшись, может влететь в «зазеркалье» и в этот миг она как бы указывает другим сущностям путь. Инкуб, воспользовавшись моментом, выскользнет в открывшийся для него проход в реальный мир. А дальше дело техники. Он вселяется в подходящего гиперсексуального человека и полностью вытесняет его личность. Так, я думаю, получаются маньяки, оперируя людскими понятиями. По мне, так все это различные формы существования.

– Неправильно открытый портал, – пробормотал Виктор.

– А вот девушка для меня загадка, – продолжил Адриан и глянул на последнюю из четверки сущность. – Я таких не встречал. И чую лишь темную сексуальную силу.

– Спасибо за классификацию, – сказал Виктор. – Я верю, что ты определил все правильно. И хоть мы ловцы самоубийц, но допустить выхода иных в наш мир не можем. Жак, серебряная сетка с собой?

– А то! – ответил ловец и подобрался, глядя на парочку вампиров.

– Если они архаичные, как ты выразился, – быстро продолжил Виктор, – то серебро для них смертельно.

– Эй, вы чего? – растерянно спросил Адриан и вскочил.

Но ловцы уже бросились к соседнему столику и в мгновение ока набросили на головы вампиров серебряные сетки. Они стянули их на шеях и наблюдали, как существа начали дергаться, их лица посинели, кожа пошла трещинами, словно сухая глина, головы превратились в черепа, которые рассыпались в пыль. И скоро на стульях лежала лишь упавшая одежда. Жак подобрал ее, смел пыль в пакет и вышел на задний дворик. Он разжег костер и бросил все в огонь.

Когда вернулся в зал, заметил, что неоинкуб исчез. Адриан о чем-то жарко спорил с Виктором. Ирма уже пересела к ним, но она была настроена весело и цепляла шуточками притихшую Малгожату. Неизвестная сущность по-прежнему сидела у окна и, казалось, ни на что не обращала внимание. Жак зачем-то подошел к ней и устроился напротив. Он вгляделся в лицо девушки. Это была молодая на вид, брюнетка, с гладкой розовой кожей, темно-синими глазами и выразительными пухлыми губами.

– Чего пан желает? – поинтересовалась она и вальяжно развалилась на диванчике.

– Меня зовут Жак, а тебя? – спросил он, быстро сканируя ее поле.

Оно имелось, но было странным. Тело словно изливало теплые человеческие тона, но сквозь эту живую, хоть и очень слабую ауру пробивались мощные потоки, выглядевшие как огромные лепестки раскрытого цветка. И расцветка у них была пестрой: у основания – желтовато-золотой, затем переходящей в голубой и оканчивающейся густо-фиолетовой. И все это красочное великолепие покрывали темные пятнышки. Жак перестал сканировать поле и вгляделся в физический облик. На черных блестящих волосах проступали еле видные в полумраке бара точки, словно отображение рисунка ауры. Периодически они вспыхивали белыми искорками. Синие глаза отливали в фиолетовый. На правом виске чернела приметная родинка неровной формы, напоминающей крохотное сердечко.

«Орхи! – понял Жак и подобрался. – Неизвестные сущности из потустороннего мира. Надо войти в контакт и разузнать как можно больше».

– Рузена, – представилась девушка и мило улыбнулась.

Жак оглянулся на столик, за которым сидели высший и прилипалы. Но Виктор был занят разговором с Адрианом и не обращал внимания на подчиненного.

– Откуда ты, милая Рузена? – спросил он ласково, пытаясь войти в доверие и хоть что-то выяснить.

Девушка не ответила, усмехнулась, но пересела к нему. Она медленно провела пальцами по рукаву куртки ловца, сняла почти невидимый пепел, видимо, попавший на ткань от костра, зачем-то понюхала его и встала. Жак с непониманием следил за ее действиями. Орхи смачно плюнула на пальцы и, не переставая улыбаться, сбросила каплю жидкости на пол. И в мгновение ока появился только что сожженный вампир. Жак вскрикнул и вскочил. Виктор уже рванулся к ним, на ходу вытаскивая из внутреннего кармана серебряную сетку. Но опоздал. И орхи и вампира как ветром сдуло. Они исчезли из бара одним неуловимым движением.

– А я вам говорил! – с торжествующей улыбкой проговорил Адриан, наблюдавший за происходящим. – Людям с этим не справиться. Сущности сильны и непредсказуемы.

– Но восстановить физическое тело из пепла?! – раздраженно сказал Жак. – Это уже сродни действиям мессии.

– Или сатаны, – пробормотал Виктор и помрачнел.

Он вернулся за столик, Жак сел рядом. Они переглянулись. В этот момент откуда-то из подсобки вышел бармен. Его лицо выглядело заспанным. Жак вскочил и подошел к барной стойке.

– Чего желают паны? – вяло спросил бармен.

– Водки со льдом, – бросил Жак. – А где вы были?

– Поспал часок, – ответил тот. – А то напарник приболел, и я один остался еще на одну смену. Время позднее, посетителей, сами видите, мало. Только ваша компания.

– Понятно, – пробормотал Жак. И после паузы добавил: – А вы не знаете такую девушку, красивую брюнетку с синими глазами… на правом виске родинка, зовут Рузена… может, она местная?

Бармен нахмурился. Он аккуратно раскладывал кусочки льда по бокалам и не смотрел на Жака. Тот молча ждал. Водка была разлита, бокалы составлены на столик. Жак вернулся к стойке и снова задал вопрос о Рузене.

– Пан, чего вы хотите? – раздраженно спросил бармен.

– Просто ответьте, знаете эту девушку или нет!

– Да вы представляете, как нам, местным, надоели всякие заезжие охотники за сенсациями?! – нервно заговорил бармен. – Лезут и лезут, как мухи на мед, все вынюхивают, выспрашивают. Да, я знал Рузену! Она из нашей деревни, дочка одной вдовы, работающей в замке кастеляншей. Но она… умерла.

– Умерла, – прошептал Жак. – Так я и подумал. И что с ней случилось? – громче спросил он.

– Повесилась в подвале замка, – нехотя сообщил бармен, – два месяца назад. И закроем тему!

– Оставила предсмертную записку? – не унимался Жак. – Были причины-то?

– Нет! И вообще она замуж собиралась за Томаша, он тоже из наших мест. После ее смерти он не прожил и месяца и отравился… насмерть. Так вот все у нас сейчас! Пан, вы довольны?! Получили сенсационные материалы? Скорей в соцсети выкладывайте, зарабатывайте на чужом горе лайки и рейтинг своей дебильной страничке!

Бармен с размаху поставил шейкер на стойку и отвернулся.

– Простите, – сказал Жак. – А вы больше их не видели?

Бармен развернулся, его глаза были влажными, но горели ненавистью.

– Еще и издеваться вздумал? Убирайся! – заорал он и запустил шейкером в опешившего Жака.

Тот отскочил в сторону. Потом вернулся за столик и на ухо все рассказал Виктору.

Из лекций обучающего курса Ордена Ловцов самоубийц.

Раздел Демонология.

Инкубы и Суккубы – демонические сущности, питающиеся сексуальной энергией человека, путем вступления с ним во время сна в половой контакт.

Слово inkub— (современное значение: исчадье ада, инкуб, демон похоти) – составное. Произошло оно от латинского слова incubo и состоит из приставки in— и корня cubo. А cubitus – это постель. Изначально значение слова incubo было сугубо утилитарным – спать на кровати, возлежать, но со временем приобрело новый смысл: «спать в храме». Но для того, чтобы увидеть вещие сны.

Издревле существовало представление о таких существах, как хранители кладов. Они возлежали (incubo) на сокровищах и защищали их от грабителей, и если клад забрать – то хранители лишаются места. И они ищут тех, кто украл сокровища, и возлегают на них, чем и подавляют людей. Способ прост – как существа духовного мира, они наилучшим образом контактируют с людьми во снах. Поэтому хранители кладов являются грабителям во снах, в кошмарах, садятся им на грудь (возлегая, как на кладе) и удушают. Это продолжается до тех пор, пока или вор не умрет, или не вернет клад на место. Так появляется возлегающий демон – инкуб.

В Средневековье, расцвет алхимии и прикладной магии, слово приобретает эротический окрас. Понятию incubo маги приписали значение: возлежание с демоном во сне с целью получения удовольствия. Женщины стали вызывать инкубов, а мужчины-маги кого? Понадобилось новое слово для обозначения похотливого демона. И если мужчина – сверху, то женщина – снизу. А низ на латыни обозначается словом sub— (приставка «под»). Или же, для созвучности, suc-. Объединяем одно с другим: succubo = под-лежу. Получаем суккуба.

Демоны похоти крайне опасны для обычных людей. Черные маги часто используют их для наведения порчи на смерть. Инкубы и суккубы приходят по ночам к жертве, вступают в половой контакт, сосут энергию и истощают человека. Он впадает в депрессию и легко уходит из жизни добровольно.

Ловцы обязаны четко отслеживать случаи контактов с демонами и излечивать «клиента», разрывая магическую связь. Необходимо ставить защиту от возможного нового проникновения.

Глава вторая

Малгожата сидела со скучающим видом и поглядывала по сторонам. В этот момент в дверях появились два парня, и голда как ветром сдуло. В мгновение ока она оказалась возле них, что-то быстро зашептала, подхватила под локти и вывела наружу.

– Дьявол забери эту девчонку! – зло произнес Жак и выскочил следом.

Вернулся он через несколько минут и выглядел сильно раздраженным. Он с трудом сдерживался, но посмотрев на все еще сидящего за столиком Адриана, сжал губы и уселся напротив.

– Вижу, голодный дух ускользнул от ловца, – ехидно заметил прилипала.

– Уехала с парнями, – хмуро сообщил Жак и глянул на Виктора.

– Пустяки, – спокойно сказал тот. – Мы быстро ее обнаружим. Такая ненасытная сексуальность не останется незамеченной. Номер машины запомнил? – все же спросил он.

Жак молча кивнул.

– Мы обсудили возможность сотрудничества, – другим тоном проговорил Виктор. – И я уже вызвал Идриса.

– С этими…? – не выдержал Жак.

Он перевел взгляд с Адриана на Ирму.

– Из двух зол я выбрал меньшее, – тихо ответил Виктор.

– Вижу, ловец не очень-то доволен, – с усмешкой заметил Адриан. – Пора бы стать более гибким, а то со своей работой не будешь справляться.

– Ты еще учить меня вздумал?! – окончательно разозлился Жак и вскочил.

Он не стал ждать ответа и покинул бар. Виктор последовал за ним.

На улице Жак пришел в себя и посмотрел виновато на вышедшего вслед за ним начальника.

– Прости, – тихо сказал он и пошел рядом с Виктором. – Что же дальше? Тут бродят некие орхи, и мы знаем Матиаша и Рузену, восставший из пепла архаичный вампир, вырвавшийся на свободу из иного мира голд, неоинкуб, да еще и парочка прилипал. Вот это компания! Что же будет?

– Нам необходим отдых, – спокойно ответил тот. – Вернемся в дом и хорошенько отоспимся. Завтра Идрис уже будет с нами.

Из дневника Жака:

История Малгожаты.

Первый случай в моей, пока недолгой практике: я вынес на себе голда. Им оказалась девушка. Она присосалась ко мне по обычаю всех голодных духов, ведь ей нужна сексуальная энергия, иначе голд умирает в жутких мучениях. Малгожата материализовалась в нашем мире. Но тут сыграло то, что замок Пернштейн на время стал настоящей аномальной зоной. Порталы были открыты, энергии разных миров смешивались, пространство искривлялось. Впервые я подвергся атаке сущности, и это крайне неприятно. Защиту я выставил, но она несовершенна. Мне еще учиться и учиться этому механизму. Виктор постоянно говорит, что нужно быть гибким и точно подстраиваться под возникающие обстоятельства. И защиту необходимо видоизменять в связи с ними. Но когда из тебя, словно огромным мощным пылесосом, высасывают энергию, сориентироваться сразу трудно. Я был застигнут врасплох. Дичайшее физическое влечение – ни разу не испытывал такого в своей жизни – полностью отключило разум, я превратился в сгусток невыносимого желания и видел только соблазнительное тело, сулившее мне феерические удовольствия. И я хотел лишь одного: овладеть и наслаждаться. Хорошо, Виктор оказался рядом и избавил меня от наваждения. Я выставил защиту, эмоции утихли, пыл охладился. Но Малгожата не отстала, к тому же мы обязаны приглядывать за ней, пока не нашли способ отправить ее обратно в портал.

Мы с ней сидели в баре, а мой начальник отправился вслед за прилипалой. Я заказал коктейли. Тело материализовавшего голда было, по всей видимости, как у обычной девушки и физика его реагировала на алкоголь стадиями опьянения. Поначалу Малгожата была настроена дурашливо и цепляла пошлыми шуточками посетителей бара, затем она перешла в агрессивную стадию и попыталась устроить оргию. Пришлось остановить ее разбушевавшуюся похоть хорошей взбучкой. Поначалу я пытался применить гипноз, но, как оказалось, на голда он не действует. А вот увесистая затрещина, как ни странно, ее утихомирила. И Малгожата пустила слезу, пригорюнилась, разоткровенничалась и поведала мне свою историю.

Была она родом из Польши, из города Познань. Жила в начале девятнадцатого века. Ее родители, зажиточные горожане, имели свое суконное дело, хороший каменный дом в центре города, собственный конный выезд. Единственную дочку баловали, пока в доме не появился новый знакомый отца Малгожаты, строгий ксендз. Он оказал сильное влияние на воспитание девочки, внушил родителям, что излишества, как в пище, так и в одежде, ведут к развращению духа и даже к грехопадению. И уже скоро красивые дорогие платьица с отделкой кружевом и шелковой вышивкой заменились на серые, довольно унылые наряды, часто из небеленого полотна, которые шила на заказ матушка ксендза. Пышные кудри девочки старательно выпрямлялись постным маслом, туго зачесывались со лба назад и убирались под чепец. Веселые чаепития с ровесницами, дочками компаньонов отца, проводили все реже. И все чаще заставляли юную Малгожату простаивать многочасовые службы в костеле. И даже в ее комнатке был устроен домашний алтарь, и ксендз самолично следил, чтобы его подопечная молилась минимум три раза в день. Ее характер изменился, добродушная улыбчивая девочка выросла в замкнутую, погруженную в себя особу. В шестнадцать лет ее выдали замуж за богатого купца. Он-то и увез юную жену в тогдашнюю столицу Моравии город Брно. Поселились молодые в его доме в пригороде. Поначалу Малгожата была напугана новой ролью хозяйки дома, но освоилась быстро. И даже нашла контакт с суровой матерью мужа. Та оказалась набожной, свято соблюдала все правила жизни в вере истинной католички, тем более Брно оказался епископским центром всей Моравии и религиозный дух, казалось, пропитывает все и вся. Но муж Малгожаты был от природы сексуален, требовал исполнять супружеский долг практически еженощно. Вот тут-то и начались настоящие мучения юной жены. И она была необычайно чувственна, но воспитание строгого ксендза принесло свои плоды. Малгожата твердо уверовала, что физические удовольствия – тяжкий грех, и всячески отклоняла притязания супруга. Девушка по-настоящему страдала, пытаясь найти гармонию существования в почти беспрерывных молитвах и истязании плоти. И в этом ее поддерживала свекровь, постоянно внушая ей, что все мужчины похотливые самцы, и даже лучшие из них, к которым, несомненно, относится и ее сын, мечтают втайне о развратных женщинах и недопустимых с точки зрения морали утехах. И Малгожата всю молодость давила в себе порывы природной сексуальности. Муж через какое-то время начал искать удовлетворение у «падших» женщин, и однажды он заразился сифилисом. Болезнь была передана жене, она восприняла это как наказание господне за греховные желания, которые одолевали ее постоянно. Супруг сумел вылечиться, а Малгожата не справилась с болезнью и умерла в возрасте двадцати пяти лет. Свекровь осудила ее и настояла, чтобы хоронили «греховодницу» за чертой кладбища вместе с самоубийцами и преступниками. Мало того, ее тело уложили в треугольный гроб, по обычаю предназначаемый для проституток. Видимо, поэтому ее душа после смерти не обрела покой, а обратилась в голодного духа, рыщущего в поисках сексуального удовлетворения. И первым делом она по ночам высасывала всю энергию из вдовца. Он и к священникам обращался, измученный странными сновидениями, после которых ощущал себя ослабленным и больным, и к знахаркам ходил, но ничего не помогало. Через год после смерти жены он превратился в импотента и вскоре умер от неизвестного медицинской науке истощения. Но Малгожата не успокоилась и принялась за свекровь. Она внушала ей в сновидениях непозволительные желания, показывала картинки сладостных утех, вызывала физическое возбуждение, не имеющее удовлетворения, и довела пожилую женщину до сумасшествия. Та впала в обезумевшее состояние и окончила дни в специальном лечебном заведении. Но Малгожата все равно не обрела покой. Она стала «голодным духом», застряла между мирами и постоянно искала новых жертв своей неутоленной похоти.

Утро выдалось прекрасным. Сильно потеплело, яркое солнце заливало окрестности, небо голубело и сияло, словно прозрачный топаз, воздух насыщался ароматами сырой земли и прошлогодней травы, освобождающейся от снега. Запахло весной. Жак проснулся раньше начальника, выпил чашку чая и вышел во двор. Он глубоко вдохнул чистый вкусный воздух, прищурился на солнце и начал улыбаться. Сегодня его настроение было намного лучше, и все происходящее в этом селении уже не казалось таким мрачным и опасным. Жак решил сходить в местный магазинчик и набрать продуктов, ведь холодильник в доме оказался пустым.

Он вернулся в дом, накинул куртку и отправился за покупками. Улица выглядела безлюдной, почти все дома – закрытыми и необитаемыми. Лишь возле одного коттеджа он увидел старуху, вытряхивающую на крыльце коврик. Он махнул ей рукой и крикнул приветствие, она замерла, вглядываясь в него, затем быстро вошла в дом и захлопнула дверь. Жак пожал плечами. Он отлично понимал, как напуганы местные жители. Мало ли кто шел по улице, это мог быть и выходец из потустороннего мира. Он увидел небольшой магазин на противоположной стороне и направился туда. Но едва приблизился, как на двери повернули табличку Otevшeno/Zavшeno стороной со значением «Закрыто». Жак начал стучать. Но ответа не последовало. Разозленный, он уперся лбом в стекло и применил гипноз. Через минуту дверь открылась, на пороге стоял пожилой мужчина. Он смотрел на ловца затуманенным отсутствующим взглядом.

– Что случилось? – спросил Жак.

– Магазин сегодня не работает, – глухо ответил мужчина.

Он медленно повернулся и пошел вглубь. Жак последовал за ним. По пути он прихватил с полок и сложил в пакет буханку хлеба, колбасную и сырную нарезки, пачку масла и коробку конфет. Мужчина не обращал на него никакого внимания, он продолжал двигаться в сторону подсобки и скрылся за дверью. Жак оставил деньги возле кассового аппарата и пошел за ним. Миновав узкое полутемное помещение, заставленное коробками с товаром, он оказался на заднем дворе. Мужчина остановился возле помойных баков. Жак, заметив пятна крови на потертых плитах, бросился к нему. За баком лежала девушка. Она была мертва. Характерные следы на шее указали Жаку на причину смерти: вампирское нападение.

– Утром увидел, – заторможено произнес мужчина. – Моя помощница Тереза. Приходит рано…

– Судя по всему, она и уйти вчера не успела, – констатировал Жак, склонившись над телом. – Напали, видимо, или поздно вечером или ночью… кровь уже свернулась. В полицию заявили?

– Я вот только тело обнаружил, – сообщил мужчина и закрыл лицо руками.

Жак снял гипнотическое воздействие. Мужчина вздрогнул и посмотрел на него заблестевшими глазами.

– А вы кто?! – испуганно спросил он, подозрительно оглядывая незваного гостя.

– Меня зовут Жак, я турист, за продуктами зашел, – невозмутимо ответил тот, приветливо улыбнулся и приподнял пакет. – Я деньги возле кассы оставил, а то вы будто не в себе были, я вас окликал, да вы не слышали.

– Какой-то морок нашел, – пробормотал мужчина, – сам не понимаю, что со мной. Видно, от ужаса рассудок помутился на время. Я хозяин магазина, Якуб.

– Это и понятно, пан Якуб! – сочувственным тоном произнес Жак. – Такое увидеть!

– Все! С меня хватит! Сегодня же закрываю магазин и уезжаю к жене в Остраву. Она с детьми вот уже три месяца там.

– Из-за всех этих событий? – уточнил Жак.

– Приезжие все лучше нас знают, – недовольно сказал Якуб. – Не верю я во всякие там потусторонние силы, но после всего, что у нас происходит, и не в такое уверуешь. Ведь это… вампир напал? – напрямую спросил он, глядя в упор на Жака. – Фильмы-то я и смотрю… а у бедной Терезы укусы на шее. Сейчас вызову полицию и немедленно убираюсь отсюда. И вам советую!

Мужчина зашел в открытую дверь и быстро двинулся по подсобному помещению в магазин. Жак последовал за ним. Но чутье ловца заставило напрячься. Он опустил пакет с продуктами на пол, схватил Якуба за плечо и рывком оттолкнул его за груду коробок. И успел вовремя. Бросок некоего тела, схожий с полетом, заставил его отшатнуться. Боковым зрением он заметил раскрывшуюся дверь подвала, именно из нее появился вампир и накинулся на людей. Якуб тонко взвыл от ужаса, прячась за коробками. Жак близко увидел огромные расширившиеся глаза, налитые жидким алым огнем, раскрывающийся рот с отрастающими клыками, но он уже вынул серебряную сетку из внутреннего кармана и одним движением набросил ее на голову вампира. Резко стянув ее у горла, замер. Бледное лицо монстра начало искажаться, голубеть, сереть и иссыхаться. Сбоку он услышал какой-то треск. Через минуту пришедший в себя хозяин магазина подскочил к ним и вонзил в грудь вампира деревянную рейку, отодранную, по всей видимости, от какого-то ящика. В подсобке их было немало. Она легко прошла сквозь уже рассыпавшееся в пыль тело. Якуб отскочил, глядя с недоумением на упавшую одежду и взлетевшее облачко праха.

– Пан Якуб, принесите веник и совок… и ведро со шваброй тоже захватите, – быстро проговорил Жак, сворачивая сетку и убирая ее в карман.

– Матерь Божия вас ко мне послала, – тихо ответил Якуб и бросился исполнять поручение.

Жак прислушался, затем осторожно подошел к раскрытой в подвал двери. Он отлично помнил, что в баре было два вампира: тот, кого он только что уничтожил, и уже во второй раз, и девушка. Он видел, как Рузена воскресила одного из невидимой частицы пепла, попавшей ему на рукав куртки. Но уверенности, что она покинув бар не нашла «материал» для воссоздания девушки-вампира, у него не было. Костер он лишь затушил, и пепла оставалось предостаточно. Ловцам не были известны такие сущности, как орхи, поэтому Жак понятия не имел, чего можно от них ожидать. Но то, что Рузена исчезла из бара вместе с восстановленным вампиром, он видел сам. И куда они направились, он мог лишь предположить.

Жак, стараясь ступать мягко и бесшумно и снова вынув серебряную сетку-ловушку, начал спускаться в подвал. Якуб уже вернулся. Он поставил ведро и, не задавая вопросов, взял деревянную рейку от ящика и двинулся следом за Жаком. Но зайти в подвал они не успели. Из темноты вылетело нечто. Длинные распущенные волосы, серое тонкое лицо, запавшие глаза и алые приоткрывающиеся губы точно сказали Жаку, что это та самая девушка-вампир. Она бросилась на ловца, распахнув широко рот и показав длинные острые клыки. Он мгновенно растянул сетку перед ее лицом, решив хоть что-то выяснить у сущности, прежде чем ее уничтожить. Девушка оцепенела, вперив остановившийся взгляд в ячейки.

– Свежее мясо есть? – быстро спросил Жак.

– Вчера как раз сосед теленка забил, я хотел кровяную колбасу делать… есть даже трехлитровая банка крови.

– Неси! – кинул Жак, не отводя взгляда от расширенных зрачков девушки.

Он знал, что сильное чистое серебряное поле, исходящее от сетки, лишь на время парализует волю вампира. И как только девушка придет в себя, придется ее уничтожить.

– Как ты здесь оказалась? – спросил он.

– Жажда! Меня мучает жажда, – прохрипела она. – Ты так вкусно пахнешь!

Она говорила на чешском, но с каким-то неизвестным Жаку то ли акцентом, то ли это был давно забытый диалект. Но он понимал ее.

Якуб уже вернулся, он приблизился и открыл банку. Запах сырой крови вызвал у вампира прилив сил. Жак опустил сетку и скомкал ее, зажав в ладони, девушка выхватила сосуд и моментально всосала три литра телячьей крови.

– Холодная и противная, – прошептала она и откинула банку.

Ее глаза приняли коричневый оттенок, кожа порозовела, длинные пряди каштановых волос упали за плечи и заблестели. Она глубоко вздохнула и улыбнулась.

– Господи, помоги, – прошептал Якуб и трижды перекрестился, наблюдая за этой метаморфозой.

Перед ним стояла обычная на вид молоденькая и хорошенькая брюнетка. Только вот ее платье выглядело странным для реального времени: черный корсет стягивал талию, длинная пышная синяя юбка доходила до пола, кружевная белая кофточка красиво подчеркивала упругую грудь.

– Кто вы? – спросила девушка довольно спокойно.

– Просто люди, – ответил Жак. – И мы сейчас в двадцать первом веке.

Она вскинула брови и недоверчиво рассмеялась. Но потом оглядела одежду мужчин и призадумалась.

– Мы с другом, сама не знаю, как, вышли в какое-то подземелье, – после паузы сообщила она. – Это странное место, овальный зал, а из него длинный коридор, ведущий наверх… в замок Пернштейн.

– Подземный зал? – быстро уточнил Жак. – И как он выглядел?

– Там на стенах по кругу какие-то черные фигуры, будто нарисованы. Такие… в балахонах и капюшонах. И вместо лиц у них что-то блестящее…

– Зеркала? – предположил Жак. – Это порталы…, – шепотом добавил он. – Надо искать это подземелье.

– А ты знаешь наш замок? – спросил Якуб.

– Я там живу! – сказала девушка. – Но, как понимаю, в другом времени. Вы позволите мне вернуться обратно? Я знаю, что вы снова убили моего друга… Хотя то существо нас воскресило.

– Да, я убил его, – сказал Жак. – Но ты же понимаешь, что вампирам в нашем мире не место! И что тебе известно о той сущности? Ее зовут Рузена.

– Рузена? – вскрикнул Якуб. – Так ведь она мертва!

– Я ничего о ней не знаю, – тихо ответила девушка и сделала шаг назад, не сводя глаз с лица Жака. – Отпустите меня.

– Отпустить?! Тереза мертва из-за вас! – зло проговорил Якуб.

Девушка посмотрела на него и расхохоталась.

– Уже нет, – бросила она, убегая.

Но Жак одним неуловимым движением накинул на ее голову сетку. Якуб дожидаться ее испепеления не стал и пронзил грудь деревянной рейкой.

Они тщательно собрали в мешок остатки двух вампиров и замыли пол. Жак предложил немедленно все сжечь. Он рассказал Якубу о происшествии в баре. Тот слушал молча, только сильно побледнел.

– А вы ничего не путаете? – спросил он. – Может, это вовсе не Рузена, ставшая не понять кем после смерти, а просто похожая на нее дьяволица? Надо же, воскрешать вампиров! Но я уже ничему не удивляюсь. Страшные дела у нас тут творятся! И я рад, что приехали вы. Не волнуйтесь, никому не скажу… вы ведь вовсе не турист. Охотник на вампиров? Такие сейчас есть? Вы пришли в мой магазин по следу… понимаю!

– Случайно, – ответил Жак. – И я не охотник на вампиров, а…

Он прикусил язык. Разглашать членство в Ордене категорически запрещалось.

– Ничего не говорите! Не нужно мне знать о вашей работе, – сказал Якуб.

Они вышли на задний дворик. Яркий солнечный свет заливал окрестности, но пятна крови сливались с темной землей и были почти не видны. Тело за баками отсутствовало. Якуб замер. Жак тихо выругался. Он вспомнил, что сказал девушка-вампир перед смертью.

– Черт побери! Где Тереза?! Я ведь полицию не вызвал… Некому ее забрать было. Сколько мы отсутствовали?

– Около часа, – ответил Жак. – Думаю, Тереза была не просто убита, а инициирована. И сейчас она ожила и прячется.

Якуб побледнел. Он быстро развел костер и сжег мешок. Жак сгреб пепел, смешанный с грязью.

– Как бы снова их кое-кто не воскресил, – пробормотал он.

Якуб взял лопату, выкопал за мусорными баками глубокую яму. Мужчины побросали на ее дно все, что осталось от костра. Для верности Якуб залил яму растворителем, затем забросал землей.

Они вернулись в магазин. Жак вымыл руки в небольшом помещении, приспособленном под крохотную кухню. Якуб достал из холодильника пару пива, они уселись за стол.

– Тереза? – коротко спросил Жак, сделав большой глоток прямо из бутылки.

– Симпатичная брюнетка… была, – после паузы ответил Якуб и опустил голову.

– Вы что-то не договариваете, – констатировал Жак. – Но мне лучше знать все!

– Тереза просто подрабатывала у меня, а так она историк и экскурсовод в замке. Но сейчас не сезон. Вот она и убирала мой магазинчик, я платил, плюс еще и просрочку она забирала. Если там йогурт последним днем, то в пищу-то он все равно пригоден… так ведь?

– Это ваши дела, – ответил Жак и пристально глянул в глаза мужчины.

Тот вновь опустил голову.

– Тереза старшая сестра Рузены, – после паузы сообщил Якуб.

– Вот это расклад! – взволнованно произнес Жак. – Орхи и вампир… Бедная их матушка! Надо бы ее предупредить.

– Пани Ирэна работает кастеляншей в замке, – сказал Якуб. – Живет в нашем селении, дом почти в центре возле площади. Кирпичный двухэтажный коттедж с приметной башенкой…

– Найдем! – ответил Жак и допил пиво. – Ну мне пора.

– Продуктов больше возьмите, – предложил Якуб. – А денег мне не надо! К тому же я немедленно уезжаю к жене.

– Никому не говорите о Терезе, – попросил Жак.

– Понимаю, дорогой пан! Но вы… и ее поймаете этой сетью? – напряженно поинтересовался он.

– Там видно будет, – нехотя ответил Жак.

– Бедная, бедная Тереза… господи, помоги нам всем!

Из записной книжки Виктора.

Легенда племени маори

Давным-давно, задолго до появления людей, земля выглядела как заснеженные пики высоких гор, белеющие меж расстилающихся густых облаков. Они поднимались все выше, становились непроницаемыми и, в конце концов, совсем заслонили от солнца вид на землю.

И однажды солнцу захотелось пронзить этот туманный покров. Оно наслало на землю тропический ливень, пробивший облачный слой. Солнце выглянуло, образовалась огромная радуга, обнявшая все небо. Восхищенные невиданным доселе зрелищем бессмертные духи – единственные тогда обитатели земли – стали слетаться к радуге. Каждому хотелось погулять по разноцветному мосту. Они толкались и ссорились. Но переливающаяся радуга была настолько прекрасна, что они, пропитавшись гармонией совершенной красоты, умиротворились, уселись на небесный мост и слажено запели хвалу солнцу. Но радуга прогнулась под их тяжестью и рухнула на землю, рассыпавшись на яркие куски. Бессмертные духи взлетели и зависли, наблюдая за фантастическим цветопадом. Каждая частичка земли с благодарностью приняла осколки небесного моста. Те из них, которые были пойманы деревьями, превратились в орхидеи. Поэтому считается, что только эти цветы имеют небесное происхождение.

Жак поспешил вернуться в дом. Он шел по улочке и напряженно оглядывался по сторонам. Он знал из курса лекций основные мотивы поведения вампира после инициации, и главным была невероятная жажда крови, к какому бы виду монстр не относился. И если Тереза осталась здесь, то найти ее будет легко, она непременно себя выдаст, напав на любого неосторожного человека. Необходимо было предупредить очередное убийство, жертв в этом селении и так было предостаточно. Одно утешало: Жак знал, что вампиры боятся солнца, так что до ночи время было.

Он дошел до снимаемого ловцами жилья, не встретив ни одного человека. Несмотря на ясный тихий день, улочки были пусты, дома выглядели без признаков жизни, из труб не шел дым, окна плотно закрывали портьеры, все двери были затворены и даже собаки попрятались и не встречали лаем идущего мимо чужака. Жак вошел в коттедж и услышал голоса, доносящиеся из гостиной. Он замедлил шаг, но различив низкие тона, свойственные высшему Виктора, быстро двинулся на кухню. Убрав продукты в холодильник, направился в гостиную. Его обостренный слух не подвел, в кресле сидел накачанный харизматичный мулат. Это был начальник Виктора Идрис. Жак поздоровался и сел напротив.

– Что нового? – напряженно спросил Виктор, глядя в упор на подчиненного.

Жак подробно рассказал о походе в магазин. Ловцы слушали внимательно и молча. После окончания доклада, они переглянулись.

– Еще и вампир! – сухо заметил Идрис и нахмурился. – Местность просто кишит сущностями. Мало нам повальных суицидов… Но первоочередной задачей для нас является лишь одно: найти и закрыть все порталы в потусторонний мир. Необходимо предотвратить проникновение иных в эту злополучную местность.

– Зеркало в Рыцарском замке уничтожено, – напомнил Виктор.

– Как я понял из рассказа Жака, есть какое-то подземелье со странными фигурами на стенах, – начал Идрис.

– Да-да, по описанию у них вместо лиц какие-то блестящие овалы, – встрял Жак.

– Порталы! – уверенно заявил Виктор. – И их несколько. Кто-то открыл эти проходы…

– Или один коридор, ведущий из этого загадочного подземелья наружу, за стены замка, – задумчиво добавил Идрис.

– По местной легенде существует какой-то заколдованный камень, – сказал Виктор. – Нам пани Агата, хозяйка придорожного кафе, поведала, разоткровенничалась под воздействием местной сливовицы. Будто бы камень заговоренный, в нишу замурован и надпись выбита на нем: «Каждый, кто коснется камня, умрет в течение года».

– А Иржи, охранник, говорил, что этот камень в основании Рогатой башни, – добавил Жак.

– Пани Агата тоже указывала именно на эту башню, – закивал Виктор.

– Что ж, времени терять не будем, разберемся на месте! – оживленно произнес Идрис и встал. – Но сначала перекусим.

После завтрака, сооруженного на скорую руку, ловцы собрались и, не мешкая, отправились к замковому комплексу. Они были вооружены серебряными сетками, у Идриса еще имелся небольшой пистолет, начиненный длинными острыми пульками из осиновой древесины, облитой серебром. Они подошли к замку. Солнце заливало древние стены, и сооружение не выглядело мрачным. На вид это была обычная архитектурная достопримечательность. Но Идрис вдруг остановился и замер, закрыв глаза. Его красивое темнокожее лицо посерело, словно ему стало дурно, губы сжались, заходили желваки. Высший начал глубоко и редко дышать, пытаясь выровнять свое состояние. Виктор с тревогой наблюдал за ним. Он знал об особой чувствительности высших, их сверхспособностях. Он и сам, находясь в Ордене вот уже второй десяток лет, обладал мощной восприимчивостью ко всем аномалиям и чутко ощущал изменения в реальном мире. И сейчас Виктор тоже начал пропитываться какой-то мертвенной жуткой энергией, которая, казалось, окутала замок непроницаемой оболочкой. А ведь еще вчера такого не было. Они с Жаком легко вошли внутрь и ничего экстраординарного не почувствовали. Виктор, превозмогая наваливающуюся слабость, глянул на подчиненного. Свежее, обычно румяное лицо Жака начало бледнеть, под глазами залегли синие тени. Ловцы не двигались с места, пытаясь восстановить физическое состояние до уровня нормы.

Вдруг из овальной арки входа вывалился охранник, за ним выползла какая-то женщина и замахала им рукой. Ловцы, собрав все силы, двинулись к ним. Но давалось им это с трудом. Казалось, что неподъемные гири привязаны к лодыжкам, а воздух стал вязким и мерзким, словно разверзлись могилы и испустили запахи гниющих тел. Первым до входа добрался Жак, он подхватил обессилевшую женщину и потащил ее по дороге подальше от замка. Идрис и Виктор занялись охранником. Он истекал кровью, укусы на шее ясно указали ловцам, кто напал на мужчину.

– Она… она… исчадие ада, – только и успел прохрипеть он и отдал богу душу.

Ловцы оставили тело на месте и с трудом вошли на территорию замка. Дурнота не проходила, несмотря на все их усилия удерживать физическое состояние в норме. В нескольких метрах они увидели распростертую старуху. Опрокинутое ведро валялось неподалеку, швабра лежала вдоль ее тела. Виктор узнал уборщицу, которую видел в первый их приход. Он склонился над ней. Она еще дышала, но затуманенный взгляд казался бессмысленным.

– Пани, что произошло? – спросил Виктор.

– Не знаю, – еле слышно ответила она, – дьявол вышел и душит всех нас…

Она захрипела. Виктор подхватил ее подмышки и потащил за территорию. Идрис обследовал здание администрации. Но там никого не оказалось.

Они отнесли старуху вниз по дороге и уложили ее на скамью возле автостоянки. Там уже сидела пришедшая в себя женщина, которую спас Жак. Из небольшого магазина возле автостоянки выглядывал молодой парень, видимо, продавец. Но подходить к людям не решался. Его вид был напуганным. Виктор попросил его принести несколько бутылок с водой. Парень замер, но потом все же послушался и вышел из магазина. Он принес воду, ловцы напоили женщин, потом начали жадно поглощать живительную влагу. Через несколько минут их физическое состояние восстановилось, дурнота и слабость прошли.

– Пани Ирэна, – сказал парень, – что случилось? На вас лица нет.

– О! – одновременно воскликнули Идрис и Виктор и переглянулись. – Так вы Ирэна?

Они внимательно посмотрели на женщину. На вид ей было около пятидесяти, приятное кареглазое лицо, каштановые волосы, убранные в тугой узел, опрятная одежда в офисном стиле.

– Да-да, это пани Ирэна, – сказал парень. – Она работает в замке кастеляншей. Я услышал какие-то крики… но последнее время в замке черти что происходит, так что я спрятался в магазине. А автостоянка вообще закрыта, ребята сегодня не пришли, звонили мне и сказали, что уезжают, кто куда… Страшно тут!

– Можете говорить? – спросил Идрис и глубоко заглянул в глаза женщины.

– Да, – глухо ответила она и сделала большой глоток воды из бутылки.

– Есть еще люди в замке? – спросил Идрис.

– Слава богу, нет! – с чувством ответила Ирэна и вдруг горько расплакалась.

– Я вам больше не нужен? – встрял парень. – Хочу закрыть магазинчик и убраться отсюда, куда подальше. С меня хватит!

– Конечно, идите, – ответил Виктор. – Мы сами разберемся.

Парень молча кивнул и скрылся в магазине. И уже через пять минут он вышел, сел в машину и уехал.

Ирэна плакала не переставая. Ловцы дали ей возможность выплеснуть эмоции. И вот она пришла в себя, вытерла лицо и повернулась к Идрису, интуитивно определив в нем старшего.

– Что с Петером?! – нервно спросила она.

– Мертв, – ответил Идрис и пристально посмотрел ей в глаза. – Его убил… вампир? Что вы видели, милая пани?

– Не знаю, – прошептала Ирэна и опустила голову.

– Так это ж твоя старшенькая Тереза была! – вдруг раздался голос пришедшей в себя уборщицы. – Я все видела! Она поначалу на тебя бросилась, как истинная сатана, глазища кровью налились, лицо как у покойницы, а пасть распахнулась и оттуда клыки, как у зверя. Нечистая сила ее одолела! Я чуть умом не тронулась, когда это увидела. Да пожалела она, видно, маменьку свою и перекинулась на бедного нашего Петера, который к тебе же на защиту и кинулся. Так-то все и было, дорогие паны!

– И что потом? – уточнил Идрис.

– Исчезла, как сгинула, – ответила уборщица. – Не иначе назад в преисподнюю вернулась.

Она трижды перекрестилась.

– А мне вдруг стало так плохо, – тихо сказала Ирэна, – все перед глазами помутилось, сердце давить начало…

– Да и я в обморок одновременно с ней, – сообщила уборщица.

– А время не можете уточнить? – спросил Виктор и глянул на часы.

– Не могу, – ответила Ирэна, – но вот как вас в арке увидела, так сразу дурнота и нашла. Петер-то к выходу… уже кровью истекающий… а я за ним. Он упал, тут я вас вдали и увидела. И будто колпак какой-то кто надел.

– И на меня! – подхватила уборщица.

– Ничего-ничего, – успокаивающим тоном сказал Жак. – Главное, что вы живы. И уходите домой. Но для начала полицию вызовите, пусть тело охранника заберут и все оформят, как полагается.

– И вот что, пани, в замок пока не возвращайтесь, – добавил Идрис. – А вашему начальству мы сами все объясним. Дойдете?

– Да мы рядом живем, – сообщила Ирэна, – я помогу! И спасибо вам за все. Если что, то найти меня можно…

– Мы знаем, где вы живете, – сказал Идрис и, склонившись к ее уху, прошептал: – Будьте осторожны! Ваши дочки сейчас не люди! Тереза вас пощадила, но кто знает, как поступит оголодавший вампир.

– Вы охотники? – также шепотом уточнила Ирэна. – Вы убьете ее?

– Ничего точно обещать не могу, – ответил Идрис. – И советую молчать обо всем, что тут произошло.

– Но…, – начала она и глянула на прислушивающуюся уборщицу.

– Сейчас с ней поработает мой помощник, – сказал Идрис, – и она навсегда забудет о том, что видела Терезу. А полиции говорите, что понятия не имеете, кто напал на охранника. Мало ли! Странные дела творятся в замке. Может, это какой-то волк – оборотень.

– Спасибо вам! – тихо поблагодарила Ирэна. – Но… что вы имели в виду, говоря, что мои дочки… Ведь Рузена покончила с собой…. Неужели и она стала вампиром? О, нет!

– Не волнуйтесь, – мягко ответил Идрис. – Но скажу вам все, как есть. В Рузену вселилось нечто потустороннее, и она будто бы воскресла. Но это не ваша дочь, помните об этом! Это всего лишь ее тело…

– Ты уверен? – встрял Виктор. – Ведь если некие орхи ищут или сами создают аморфов…

– Я пока не думал об этом, – быстро ответил Идрис. – И понимаю, что ты хочешь сказать. Да, аморфы все помнят, реакции психики у них сохранены, дух не вылетает после смерти тела, а заселяет аморфную субстанцию…

– О чем вы? – настороженно спросила Ирэна.

– Так, наши дела… охотничьи. Не обращайте внимания! – сказал Идрис. – Возвращайтесь домой и…

– А может, лучше уехать из селения? – оборвал его Виктор.

– У меня никого нет из родни в других местах, – тихо проговорила Ирэна. – Муж умер, его родители тоже, все на местном кладбище лежат…. Сейчас вот и дочки…

Ирэна закрыла лицо руками и всхлипнула.

– Вот что, – решительно произнес Идрис и достал из кармана пальто портмоне, – уезжайте в Брно или даже Прагу, снимите номер в гостинице и пока поживите там.

Он вынул пачку купюр и протянул изумленной женщине.

– Берите! – настойчиво сказал он, видя ее растерянность. – Это в целях вашей же безопасности. А мы разберемся с сущностями.

– Бедные мои девочки, – прошептала она и взяла деньги.

– Уезжайте сегодня же! – посоветовал Виктор.

Из курса лекций Ордена Ловцов самоубийц.

«Когда «серебряная нить» порвалась в сердце и человек освободился от своего плотного тела, наступает момент величайшей важности для Эго! Невозможно преувеличить серьезность и важность понимания родственниками умирающего того факта, где громкое выражение горя и рыдания являются большим преступлением против отходящей души, ибо она в этот самый момент занята делом, делом величайшей важности, и ценность прожитой жизни в значительной степени зависит от того, сколько внимания может уделить душа этому делу. Большим преступлением против умирающего является также введение стимулирующих препаратов, заставляющих высшие проводники резко вернуться в плотное тело, причиняя тем самым большой шок человеку. Умирать не является мучением; но быть насильственно влекомым назад для того, чтобы испытать дальнейшие страдания – это мучение. Некоторые из умерших рассказывали исследователям, что их держали таким образом в состоянии умирания в течение долгих часов и они молились о том, чтобы их родственники отбросили свою ложную доброту и дали им умереть».

Макс Гендель «Космогоническая концепция розенкрейцеров»

Ловцы вернулись в дом, они были молчаливы и сосредоточены. Всех троих занимало одно: отчего на замок был надет некий энергетический колпак, который не пускал их внутрь.

– Темные силы решили защищаться, – сделал вывод Идрис, когда они уселись в гостиной.

– Что и следовало ожидать, – хмуро констатировал Виктор. – Они поняли, что мы представляем угрозу, и создали кокон. Ощущения не из приятных. Меня будто прессом придавило…

– Вот-вот, – закивал Жак, – и еще словно энергию кто-то начал высасывать. Мерзкое состояние. Но меня просто убивает, что вампир разгуливает при свете дня. Я-то был уверен, что Тереза до ночи заляжет в каком-нибудь подвале.

– Как видим, не залегла, – сказал Виктор. – И мало ли, что она за вампир, они тоже проходят метаморфозы. И худшее для нас то, что она не боится солнца.

– Что будем делать? – спросил Жак.

– Искать местных ведьм, – неожиданно предложил Идрис. – И просить помощи. Мы тут чужие, многое нам неведомо. Думаю, сообщество ведьм тоже не очень-то радо создавшейся ситуации вокруг замка Пернштейн. Главное, закрыть порталы. А уж потом будем разбираться с орхи и прочими вышедшими в наш мир сущностями.

– Согласен! – сказал Виктор. – Но нужно попасть в замок.

– Об этом и речь! – ответил Идрис и посмотрел на Жака.

Тот был задумчив, слушал высших молча, его все еще бледное лицо выглядело уставшим.

– Вот что, Жак, – после паузы сказал Идрис, – думаю, тебе необходим отдых. Ты видишь порталы, тебе их и искать. Так что пока набирайся сил, а мы с Виктором займемся текущими делами.

– Хорошо, – согласился Жак. – Мне и правда нужно побыть одному и восстановить энергию. Утро выдалось нервным, да и вампиры все силы высосали…

Он, не мешкая, отправился на второй этаж, решив как следует выспаться. Жак занял одну из спален и после медитации провалился в глубокий сон.

Идрис вынул планшет и вышел в Сеть. Он решил поискать в базах Ордена информацию о местных ведьмах. Виктор расхаживал по гостиной, глубоко задумавшись. Внутренний голос настойчиво толкал его встретиться с Ирэной. Он знал, что женщина еще не уехала из селения. Ее коттедж находился неподалеку.

– Схожу к кастелянше, – сообщил он Идрису и взял куртку. – Просто жжет, как хочется ее увидеть.

Тот оторвался от монитора и пристально посмотрел на подчиненного.

– Сам хотел тебе это предложить, – сказал Идрис. – Во-первых, проконтролировать, чтобы она точно уехала и, возможно, даже сопроводить, во-вторых, порасспросить ее о местных ведьмах, знахарках или о каких-нибудь бабках-лекарках. Ирэна здесь родилась и выросла, так что непременно должна быть в курсе.

– Хорошо, – ответил Виктор и двинулся к двери.

– Будь предельно осторожен, – вслед ему проговорил Идрис. – Тереза – ее дочь…

– Серебряная сетка всегда со мной, – обернувшись, сообщил ловец.

Виктор быстро шел в сторону площади, направляясь к коттеджу с приметной высокой башенкой. Он всегда отлично чувствовал энергию и окружающей природы и людей. Это помогало в работе ловца. Потенциальные самоубийцы отличались своей аурой, заполненной фиолетовым цветом. С годами служения Ордену – а уже пошло второе десятилетие – у Виктора развилась особая восприимчивость к энергетическим потокам. И сейчас он четко ощущал, как неправильно выстроены поля в этой местности, словно разнонаправленные вихри, сталкивались и смешивались, рождая хаос. Находиться здесь, было некомфортно, особенно человеку с такой сверхчувствительностью. Но когда Виктор приблизился к коттеджу Ирэны, то он ощутил, что к общему неблагоприятному фону добавился какой-то темный шлейф, опоясывающий здание. Он ясно видел даже его цвет – грязно-серый с мутными прожилками, усиливающийся возле полуоткрытых дверей.

«Тереза у матери! – с ужасом осознал Виктор. – Это след ее вампирской энергии».

Рассуждать было некогда, и он рывком распахнул двери и вбежал в гостиную.

Картина, которая ему представилась, выглядела умиротворяющей. Солнце лилось из больших окон и падало на паркетный пол длинными золотящимися полосами. Мягкая мебель, диван и два кресла, обитые желтоватым флоком, дополняли солнечную гамму гостиной. Стеклянный овальный столик был покрыт вышитой льняной салфеткой. На подносе возвышался кофейник. Чашечки из коричневой обливной керамики были наполнены черным кофе, который еще слегка дымился. Виктор краем глаза заметил камин и порадовался, что огонь разожжен. В центре дивана сидела Ирэна и растерянно улыбалась. По краям расположились ее дочери. Тереза с мертвенно-бледным лицом и потухшим взглядом занимала правый угол, туда не доходили солнечные лучи. Она будто в изнеможении, откинулась на спинку дивана и не шевелилась. Слева матери находилась Рузена. Глядя на нее ни за что нельзя было подумать, что это иное существо из потустороннего мира. Девушка выглядела сияющей. Черные волосы блестели, мелкие белые крапинки на их шелковой глади казались серебряными искорками. Синие глаза переливались сиренево-фиолетовыми глубокими тонами, словно были созданы из прозрачных аметистов. Виктор, едва вбежав, увидел всю картину в мельчайших подробностях, мгновенно среагировало его зрение ловца. На долю секунды он невольно восхитился неземной красотой Рузены, но отвлекаться на иную было некогда. Тереза с его появлением пришла в себя, она вскочила и бросилась на ловца. Но Виктор уже вынул сетку и накинул ее на голову вампира. Его поразило, что орхи даже не попыталась помешать ему убить сестру. Наоборот, она удержала мать, обхватив ее и крепко прижав к себе. Ирэна спрятала лицо у нее на плече и зажала уши ладонями.

Когда вампир иссох, Виктор, не мешкая, собрал все, что осталось от Терезы, включая упавшую на пол одежду, в мешок для мусора и бросил в горящий камин.

– Доволен? – ехидно спросила Рузена и выпустила мать из объятий.

– Вполне! – с вызовом ответил Виктор. – Нельзя допускать, чтобы вампиры разгуливали по земле! Это угроза для людей. И не вздумай, выискивать частицы пепла, когда камин остынет. Знаю, что ты способна…

Виктор не договорил, глядя на вскочившую девушку. Он не знал, что это за форма существования, но отдавал себе отчет в опасности и рисковать жизнью не собирался. Он выставил мощную энергетическую защиту и отошел к двери. Но Рузена и не думала преследовать его. Она подошла к камину, посмотрела на догорающие поленья, затем взяла рамочку с семейной фотографией и приблизилась к Виктору.

– Мы были так счастливы! – грустно сказала она, глядя на снимок. – Мой отец, его звали Ян, умер десять лет назад от сердечного приступа, ему было всего сорок. Это случилось неожиданно. Он упал, когда копал грядку для зелени. Спасти не удалось. Рядом никого не было. Мы нашли его уже под вечер. Мама все еще горюет, уж я-то знаю…

– Я люблю твоего папу, – раздался тихий голос с дивана.

Виктор глянул на женщину. Ирэна пришла в себя, но ее энергетическое поле очень не понравилось ловцу. Оно было залито густо-фиолетовыми депрессивными тонами. Но это было неудивительно. Столько потрясений выпало на ее долю за последнее время. А тут еще Рузена начала говорить об отце, лишь добавив ей боли.

– Я знаю…, – еле слышно ответила Рузена.

– Матерь божия, что ждет меня?! – с горечью проговорила Ирэна. – Я осталась совсем одна. Разве можно было такое даже предположить? Прекрасный любящий и любимый муж, две дочки, умницы и красавицы, уютный дом… За что?! Господи, за что…

– Нам это неведомо, – сказал Виктор и сел к ней на диван.

Он не мог оставаться в стороне, видя, что «клиент» впадает во все большее отчаяние. Работа ловца была простой, на первый взгляд. Поначалу применялись психологические техники, потенциальному самоубийце рассказывалось о том, что ждет его после смерти. И многих это приводило в чувство. Оказаться в роли мучаемого прилипалами беспомощного аморфа ужасало так сильно, что человек обретал разум и избавлялся от мыслей добровольно уйти из жизни. Но если депрессия была глубокой и уже разъела личность настолько, что нарушила ауру, оставив пробоины, через которые вытекала энергия, то ловец прибегал к методу гипноза. С Ирэной был именно этот случай. Виктор четко видел разрывы ее энергетического поля. А после убийства Терезы, они сильно расширились, и энергия утекала в пространство. Женщина была в глубочайшей тоске и мечтала, чтобы все ее мучения скорее закончились. И выход видела в смерти. Виктор собрался с мыслями, решив подобрать нужные и веские слова. Он очень не любил применять гипнотические методы, считая, что психика каждого человека индивидуальна и реагирует на такое агрессивное вмешательство своеобразно. Результат был непредсказуем. И Виктор всегда старался достичь цели психологическими уловками.

Но Рузена не дала ему даже начать разговор. Она поставила фотографию обратно на каминную полку и замерла, словно войдя в транс. Ее энергия иной сущности заполонила все пространство. Длинные черные пряди будто зажили своей жизнью, они начали развеваться вокруг головы и походили на шевелящихся змей, глаза сияли, как фиолетовые звезды, кожа лица порозовела. Виктор молчал, не в силах отвести взгляда от орхи и пытаясь сопротивляться затопившей его чужеродной энергии. Но она была приятной для него, что не могло не удивлять. Он не раз сталкивался с существами из потустороннего мира, и если невольно хватал их мертвую энергию, то всегда ощущал жуткий упадок сил. Но сейчас он чувствовал прилив и возбуждение, словно наглотался чистейшего озона.

Рузена глубоко задышала, пряди волос упали на плечи, но вокруг головы появились контуры цветов. Виктор ясно различил очертания орхидей. Они окружили фигуру девушки, будто одели ее в разноцветное цветочное платье, сияющее чистыми красками. Это было красиво, словно невидимый художник рисовал картину по воздуху, и она менялась на глазах. Орхидеи закрутились сверкающим вихрем, оторвались от Рузены и окутали замершую Ирэну. Они будто танцевали какой-то феерический хоровод вокруг тела женщины, и своими движениями разгоняли густое неподвижное фиолетовое поле суицида. Виктор не двигался, пораженный этим фантастическим зрелищем. Ни разу в жизни он не видел, чтобы энергии так наглядно взаимодействовали. Заметив, как депрессивные тона постепенно исчезают, он не стал вмешиваться, поняв, что Рузена хочет спасти мать от самоубийства.

И вот ее поле приобрело стандартный для здорового человека зеленый фон. Правда, пока он был мутноват и кое-где проходили сиреневые полосы, но все же аура почти пришла в норму.

«Вот это да! Какая скорость! – подумал Виктор. – Нам бы в Орден таких ловцов. Орхи и говорить ничего не пришлось, все сделала ее чудесная энергия».

Рузена глянула на него и заулыбалась, словно прочитала мысли. Виктор тут же напрягся и выставил защиту. Он не хотел, чтобы хоть кто-то копался в его мозгу. Рузена повернулась к матери и положила ладонь на ее лоб, пробормотав, что ей не мешает немного поспать, чтобы окончательно восстановиться. Ирэна закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Ее дыхание выровнялось, она явно погрузилась в глубокий сон.

В этот момент зазвонил айфон Виктора. Рингтоном служил Каприз для скрипки № 24 соль минор Никколо Паганини в исполнении мировой звезды Гэвида Даррета. И тут произошло странное. Виктор четко увидел, как исказилось улыбающееся розовое лицо Рузены, словно ей стало больно от звуков музыки. И буквально на его глазах девушка раздвоилась. Силуэт, состоящий из орхидей, выделился из тела и завис рядом. Проявился аморф со стандартными для него беззрачковыми глазами и размытым очертанием фигуры. В этот момент айфон смолк, и орхи с аморфом моментально воссоединились. И вот уже перед изумленным Виктором стоит Рузена со своим сияющим видом девушки-орхидеи. Он глянул на дисплей. Звонил Идрис. Но Виктору не терпелось понять, что это был за эффект, и он решил поговорить с высшим позже. Но он не успел нажать кнопку воспроизведения рингтона. Рузена остро глянула ему в глаза, и будто игла проникла в его мозг. Он ощутил боль, как вспышку. И это резкий свет выявил в его памяти какие-то скрытые уголки. Виктор увидел девушку с развевающимися пепельными волосами, большими серыми глазами, она улыбалась ему и смотрела влюбленно. Он узнал фон, это была терраса виллы, которую он снимал прошлой весной на Лидо. Шпалерные розы только начали распускаться, увитая ими арка служила как бы изысканной рамой стоящей девушке. Солнечные лучи золотили ее пушистые волосы, ветерок приподнимал подол легкого белого платья.

– Лиза…, – прошептал Виктор, ощущая, как горячая волна пробегает по всему его телу и возрождает жаркое и сильное чувство.

– Что тут происходит? – раздался громкий голос, и Виктор пришел в себя.

Уголок памяти снова погрузился во тьму, и он, как ни пытался, не мог воссоздать только что увиденную картину. Какие-то размытые образы, обрывки разговора, затихающие шумы уходили вглубь подсознания, и Виктор тщетно пытался удержать их. Он помнил лишь имя – Лиза.

Идрис вошел в гостиную и пристально смотрел на подчиненного. Ирэна по-прежнему находилась в гипнотическом сне. Рузена стояла возле камина с невозмутимым видом.

– Что тут происходит?! – повторил высший. – Я звонил тебе несколько раз, но ты не отвечал. Я забеспокоился и направился сюда. И что вижу? Иная сущность! Вы общаетесь?

– Да, – растерянно ответил Виктор, окончательно приходя в себя.

Он глянул на улыбающуюся девушку, взял высшего под локоть и вывел на улицу. Глубоко вдохнув несколько раз, он привел мысли в порядок и подробно рассказал о произошедшим в доме Ирэны.

– Значит, вампира больше нет, – удовлетворенно заметил Идрис. – Ну, хоть одной проблемой меньше! Но орхи! Не можем же мы ее оставить вот так…

– Но мы не знаем, как ее уничтожить! – перебил его Виктор. – Эти сущности обладают многими способностями, насколько я могу судить. Телепортация на раз! Думаю, Рузена в любой момент может исчезнуть, мы и пальцем пошевелить не успеем. Гипноз, причем мощный, тоже в ее власти. Но самое загадочное и ужасное, как я считаю – возможность из частицы пепла воссоздать вампира!

– Ты точно сжег ее сестру дотла? – встревоженно спросил Идрис.

– Точнее не бывает! – ответил Виктор. – Но меня поразило то, что Рузена даже не попыталась ее спасти.

Ловцы переглянулись и бросились обратно в гостиную. То, что они увидели, ошеломило обоих. Тереза, живая и невредимая, сидела на диване подле все еще спящей матери. Рузена стояла рядом и что-то тихо ей говорила.

– Не вампир, – прошептал Виктор, сканируя поле воскресшей.

– Обычный человек, – тихо подтвердил Идрис. – Но как такое возможно?!

Рузена остро глянула на ловцов, положила сестре руку на лоб, та откинулась на спинку дивана и мгновенно провалилась в сон.

– Надо поговорить, – сказала орхи и пригласила мужчин за собой.

Они устроились на кухне. Рузена вела себя, как гостеприимная хозяйка. Она заварила свежий чай, выложила на стол блюдо с домашним печеньем, поставила перед мужчинами чашки.

– Спасибо, – спокойно поблагодарил Идрис, когда она любезно предложила им угощаться.

Виктор недоверчиво понюхал чай, поймал насмешливый взгляд хозяйки и сделал глоток. Чай оказался вкусным с насыщенным ароматом жасмина. Рузена быстро вышла, но вернулась уже через минуту. Она принесла щетку для волос. Виктор непонимающе смотрел на предмет в ее руках.

– Волосы Терезы? – с улыбкой поинтересовался Идрис. – Как я понимаю, это ее щетка. Отличный генетический материал. Это вам не пепел!

– К тому же из пепла я бы воссоздала снова вампира, – сказала Рузена, – а вот из ее старых волос получилась все та же прежняя Тереза, моя милая старшая сестра!

– Она что-то помнит? – уточнил Виктор.

– Уже нет! Когда вы вошли, я как раз стерла все моменты после укуса. Когда Тереза проснется, то будет помнить лишь то, как она вернулась после уборки в магазине пана Якуба. И маму я тоже обезопасила, ненужные воспоминания удалены. Я сейчас исчезну и для моих родных буду все той же умершей дочкой и сестрой…

– Правильное решение! – одобрил Идрис, даже не дав ей договорить.

– Ловца я еще не спрашивала! – ехидно проговорила она. – Я знаю, кто вы и зачем здесь. И мой вам совет: убирайтесь! Мы – орхидеи – сила, которой невозможно противостоять людям, даже со сверхспособностями. Мы выходим из мрака, заселяемся в аморфов…

Виктор видел, как вдруг изменилась Рузена. Из сияющей девушки она в одно мгновение превратилась в мрачную злобно настроенную особу. Ее энергетическое поле утратило цветность орхидей и стало густо-фиолетовым с проблесками серебряных нитей. Могильным холодом повеяло на ловцов, это было неприятно и небезопасно.

– Не надо нас пугать. Ты воскресила сестру, сотворила настоящее чудо для твоей мамы, – мягко проговорил Идрис, словно и не слыша угрозы в ее голосе. – Ты молодец!

Рузена вздрогнула, фиолетовое поле начало таять и расцвечиваться радужными тонами, ее глаза засияли, щеки порозовели, губы начали улыбаться. И перед ловцами снова сидела, хоть и иная, но очень милая и приветливая сущность, этакий добрый дух из сказок.

– Я их люблю, – тихо сказала она. – И хоть некая сила овладела мной, но моя душа все еще жива и помнит…

– Расскажи, как все произошло, – предложил Виктор.

– Я не знаю, – после паузы все же ответила она. – У меня не было никаких поводов уходить из жизни. Я ведь к свадьбе готовилась… бедный мой Томаш! И он сейчас стал таким же, как и я. На меня будто порчу какую навели, я жутко затосковала, потом… умерла. Даже не знаю, как я оказалась в подземелье под Рогатой башней. Там в потолке есть крюк, я привязала веревку и повесилась. И помню этот момент перехода. Когда я очнулась в своем же теле, но каком-то бесплотном и невесомом, возле меня оказался мужчина… его звали Адриан.

– Прилипала, – быстро сказал Виктор. – Он здесь пасется!

– И что дальше? – спросил Идрис.

– Адриан притянул меня к себе, словно невидимыми, но тугими веревками, я ощутила, как энергия уходит. И тут… из овального зеркала вылетела сиреневая орхидея…

– В подвале есть зеркало? – уточнил Виктор.

– И не одно! – ответила Рузена. – Я никогда раньше не бывала в этом подземелье. Оно округлое, а на стенах черные силуэты, словно фигуры в плащах до пола и в накинутых на головы капюшонах. А вместо лиц овальные зеркала.

– Порталы! – пробормотал Виктор. – И я уже про них слышал от Жака.

– Да! – агрессивно заявила Рузена. – На наше счастье печать снята, и мы сейчас можем покинуть темное ядро и выйти на свет божий.

Она вновь укрылась густо-фиолетовым полем, словно вошла в непроницаемый кокон. Ее настроение моментально изменилось, агрессия, тоска, страх, ненависть – вот что сейчас излучала только что казавшаяся добродушной и милой девушка. Ловцы переглянулись. Это было опасно, ведь орхи могла пойти на что угодно и предсказать ее действия они не могли.

– И что Томаш? – спросил Идрис, пытаясь перевести ее эмоции на другую волну.

И Рузена снова поддалась на эту нехитрую психологическую уловку. Ее лицо посветлело, губы начали улыбаться, темно-фиолетовые глаза вернули синеву и прозрачность.

– Я люблю его! – ответила она. – Он не вынес моего ухода и отправился в смерть вслед за мной. И я должна найти его.

– Думаешь, он тоже стал орхи? – предположил Виктор.

– Скорее всего, – задумчиво проговорила Рузена. – Моя вторая половина нашептывает мне, что все аморфы идут как материал для орхидей. Слишком долго мы сидели в черном ядре земли.

– Что это за ядро? – спросил Идрис.

– Вторая половина? – одновременно с ним сказал Виктор.

Девушка глянула на него и кивнула. Вопрос об ядре она оставила без внимания.

– Это подселение? – продолжил Виктор.

– Хуже, – начинающим слабеть голосом сказала она. – Ты имеешь в виду, что когда в живого человека вселяется какая-нибудь демоническая сущность. Но я уже умерла, стала чем-то аморфным, но разум остался… И тут пришла орхидея и овладела мной. Правда, пока мой разум Рузены не до конца затуманен. Я вдруг ощущаю себя обычным человеком с нормальными эмоциями, но потом орхи вытесняет во мне человеческое…

Девушка побледнела и закрыла глаза. Ее ноздри начали раздуваться, на щеках появились красные пятна, аура приобрела поначалу фиолетовый цвет, но он быстро начал наливаться огненными агрессивными тонами.

– Бежим! – крикнул Идрис и выскочил из-за стола.

Ловцы вылетели из дома, не дожидаясь, пока орхи выплеснет свой гнев на них. Они уже понимали, что происходит с девушкой. Внутри нее шла борьба аморфа и орхи, и неизвестно, кто одержит верх. Они не знали природу орхидей. И даже если это были сущности высшего порядка и несли в себе не только тьму, но и свет, то проверять ловцам сейчас это было не с руки.

Мужчины практически бежали к своему дому. Они влетели в холл и плотно закрыли двери. Идрис глянул на покрасневшего запыхавшегося Виктора и вдруг рассмеялся. Тот с непониманием посмотрел на начальника.

– Ну и дураки же мы! – сказал Идрис, идя в гостиную. – Если бы это существо захотело, то догнало бы нас в миг. Но мы зачем-то поставили рекорд в забеге на длинную дистанцию. И можно подумать, этот дом для нас защита! – добавил он и отдышался.

– Первая инстинктивная реакция обычно самая верная, – ответил Виктор, переводя дыхание и падая на диван.

– Что есть, то есть! – охотно согласился Идрис. – И мне захотелось именно убежать. Она будто кровью наливалась от ненависти, казалось, что сейчас взорвется…

– А ты видел, какая энергия? – сказал Виктор.

– А то! Испугаешься не на шутку. Нечеловеческая… Но что дальше? – спросил Идрис. – Первоочередной задачей является закрытие порталов. Но мы так и не узнали у Ирэны о местных ведьмах.

– Ей уж точно было не до наших разговоров! – пробормотал Виктор.

Из записной книжки Виктора.

Легенда племен Амазонки. Как появилась белая орхидея.

Давно это было. Юноша по имени Жуан однажды получил королевский приказ, который должен быть выполнен. Ему предписывалась найти в джунглях Южной Америки редкую орхидею жемчужно-белого цвета для украшения дворца. Поиски оказались трудными, непроходимые джунгли не хотели пропускать чужака. Юноша плутал по зарослям, подвергаясь опасности или быть укушенным змеей или послужить пищей хищникам. И вот несколько недель спустя, в бреду и лихорадке, полуживой, Жуан добрался до какой-то спрятанной в чащобе деревни. Жители дали ему кров в небольшой церквушке, напоили, накормили, перевязали раны, принесли лекарство от лихорадки. Когда Жуан пришел в себя, он вышел на улицу подышать воздухом и осмотреться. И был потрясен, увидев великолепную белую орхидею, растущую прямо на кресте церковной крыши. Он попросил священника отдать ему это растение, но получил твердый отказ.

Священник рассказал историю этого волшебного для деревни цветка. Во времена страшного голода, сопровождавшегося длительной засухой, жители начали колебаться в своей христианской вере. Они перестали совершать молитвы, мало того, начали посылать проклятия жестокому богу. Святой отец искал ответ у Христа. Он молился всю ночь, а наутро собрал жителей и сказал, что если они вновь от души поверят в Христа и в доказательство пожертвуют храму их наиболее ценную вещь, то дожди, наконец, начнутся. Люди совещались всю ночь, искали ответы на сокровенное в своих сердцах и вновь уверовали в Иисуса. И принесли великолепную орхидею радужной расцветки, которую они сняли с алтаря своих языческих богов. Цветок прикрепили на церковный крест на крыше. И как только это сделали, небо затянулось тяжелыми тучами, и начался ливень. Когда гроза закончилась, деревенские жители с изумлением заметили, что дождь смыл всю окраску с лепестков орхидеи, и цветы превратились в белоснежные, словно лилии, христианский символ чистоты и непорочности Девы Марии.

Жак очнулся около полуночи. В доме было тихо, он понял, что его товарищи мирно спят. Молодой человек ощущал прилив сил, его энергия после глубокого и спокойного сна восстановилась. Он полежал какое-то время, глядя в потолок, затем попытался снова погрузить себя в сон. Но разум был необычайно бодрым, и Жак поднялся. Он принял контрастный душ, окончательно проснулся и ощутил, как проголодался. Спустившись на кухню, приготовил себе яичницу с ветчиной. Выпил пару чашек крепкого черного кофе, убрал за собой посуду, протер стол. Жак любил во всем порядок, это всегда гармонизировало его внутренний мир. Окинув довольным взглядом чистую кухню, вышел в гостиную. Он устроился на диване и какое-то время сидел неподвижно. Тишина и темнота радовали. Энергия в таких условиях не тратилась, а продолжала накапливаться.

Но через какое-то время Жак ощутил странное беспокойство. Холодок, поползший по спине, ясно указал ему, что неподалеку происходит что-то аномальное. Он всегда его чувствовал, когда оказывался возле проходов в мир мертвых. После посвящения его способности многократно усилились. И если раньше он просто наблюдал что-то типа размытых миражей или прозрачных силуэтов в зеркалах, то сейчас видел ясно словно раскрытые двери, за которыми находился иной мир, и мог легко входить в него. И всегда это сопровождалось холодом, пронизывающим позвоночник.

«Здесь же неподалеку кладбище! – пришло ему на ум. – Возможно, покойники тоже ощущают аномалии, происходящее в этой местности, и не лежат тихо, как им положено, в своих гробах. Вот я и чувствую что-то неладное».

Жак не стал будить высших и решил сходить на разведку в одиночестве. Он всегда отличался бесстрашием, а после того, как стал членом Ордена, уверовал в свою исключительность и считал себя в глубине души практически супергероем.

Жак вышел на улицу. Половинка бледной луны висела прямо над ним и давала размытый серебряный свет. Редкие фонари, горящие возле некоторых коттеджей, добавляли освещения. Но все равно, окружающее пространство выглядело будто мираж. Тишина изредка нарушалась неясными звуками: вот вдали тревожно прокричала какая-то птица, вот зашумели от порыва ветра ветки кленов, растущих вдоль улочки, вот взвыли дерущиеся коты. Слух ловца многократно обострился, Жаку показалось, что он слышит голоса как раз в стороне кладбища. Он просканировал общую энергию местности, и она ему очень не понравилась. Поля по-прежнему были разнонаправленными, какие-то вихри, быстрые потоки будто бились в сумасшедшем танце. Электромагнитный фон также превышал допустимые значения, Жак чувствовал это и без специальных измерительных приборов. Ловец окружил себя мощным энергетическим коконом и двинулся в сторону кладбища. Он четко ощущал, что там происходит что-то непонятное, и хотел разобраться.

Жак шел, следуя своему особому чутью, он напоминал собаку, взявшую след. Мертвенная энергия становилась все сильнее, но это его не удивляло, ведь он уже почти достиг кладбища. Но какие-то живые теплые движения в могильном холоде потока изумили. Жак, стараясь ступать бесшумно, приблизился к довольно низкой каменной ограде. Он осторожно выглянул из-за нее. Кладбище лежало перед ним, как на ладони. Гранитные памятники обливал лунный свет, и они блестели, словно политые жидким серебром. Кое-где над ними колыхались туманные очертания призраков, но Жак не стал заострять на них внимание. Он знал, какова обычная картина захоронений. Астральное тело иногда долго отделялось от плотного, из-за этого возникали такие вот фантомы, и человек, наделенный экстрасенсорными способностями, мог легко их видеть. Зрелище было не из приятных, но любой ловец быстро привыкал к этому, ведь по «долгу службы» часто общался с аморфами. А они выглядели куда ужаснее обычных привидений.

Жак заметил движение возле одной из могил. Она находилась практически перед ним на расстоянии примерно в сто метров. Двое приблизились и встали по обе стороны захоронения. Это были юноша и девушка, и Жак ясно видел, что они – орхи. В полумраке, размытом неверным серебряным светом луны, очертания их фигур выглядели фантастически. Это были сияющие изгибы лепестков, проступающие как бы через ореолы людей. Казалось, что существа созданы из плоти и крови с добавлением ярких пестрых орхидей. Ауры выделялись в темноте радужным свечением. Жак ошеломленно смотрел на диковинную пару, в глубине души он не мог не восхищаться неземной красотой зрелища. Но необходимо было понять, зачем орхи явились ночью на кладбище. Он усилил зрение ловца и опознал в девушке Рузену. В принципе, это его не очень удивило, ведь коттедж ее матери находился неподалеку. Но вот парня он не знал.

– Время обряда! – громко произнесла девушка. – Ты готов, Томаш?

«Так это ее умерший жених! Рузена нашла его, – подумал Жак. – Значит, и он тоже стал орхи».

Девушка встала в головах могилы за прямоугольным памятником, который доходил ей почти до груди, ее спутник занял место в ногах. Они подняли выпрямленные руки ладонями вниз над холмиком. Жак увидел светящиеся потоки золотой энергии, полившиеся вниз из их ладоней.

– Отец, вставай! Я пришла за тобой! – четко произнесла Рузена.

– Пан Ян, вставай! Я пришел за тобой, – проговорил за ней Томаш.

«Что происходит?! – не на шутку испугался Жак. – Неужели они хотят воскресить покойника? И я знаю, что это возможно. Если орхи на моих глазах восстановила из частицы пепла вампира, то что для нее воссоздать тело при таком-то обилии генетического материала!»

– Отец, мама и Тереза любят тебя, – продолжила Рузена и начала медленно поднимать руки вверх.

– Пан Ян, друзья любят тебя, – продолжил Томаш.

«Неужели речь об отце сестер? – окончательно заволновался Жак. – Ведь Ирэна вдова, мне это Якуб сообщил. И вот дочурка решила сделать маме подарок и воскресить ее умершего мужа. Кошмар! Я должен помешать им! Это уже переходит все допустимые границы!»

Жак с ужасом увидел, как начала шевелиться земля, холмик словно вырос, и вот показалась крышка гроба. Потоки энергии, льющиеся из ладоней орхи, усилились и приобрели яркий зеленый цвет. Гроб медленно выплыл и завис в полуметре над разверстой могилой, его крышка отлетела. Рузена склонилась над открытым гробом и что-то зашептала. Когда она выпрямилась, то будто вслед за ней поднялся садящийся полуистлевший скелет. И на глазах ошеломленного ловца его кости начали восстанавливаться, по ним побежали потоки зеленой животворной энергии, и вот уже наросли мышцы, которые начали одеваться кожей.

– Нет! – заорал Жак и побежал к могиле.

Но Рузена даже не повернула к нему голову, она была занята восстановлением тела отца. Зато Томаш выбросил руку по направлению движения Жака и раскрыл ладонь. И ловец словно наткнулся на невидимую, но твердую стену. Он пытался пробить ее мощным энергетическим потоком, но ничего не получалось. А у бывшего трупа уже открылись глаза, он сделал судорожный глубокий вдох.

И вдруг раздался какой-то резкий свист, терпко и сильно запахло горькой жженой полынью, дым окутал кладбище, и стена перед Жаком исчезла. Он рванулся вперед, но орхи словно испарились. Гроб грохнулся в могилу, труп мгновенно начал проходить обратные превращения. Жак подбежал и увидел почти истлевший скелет.

– Мы успели вовремя! – услышал он довольный голос и обернулся.

К могиле подошли две женщины. В руках одной была глиняная свистулька, похожая на игрушечную птичку, другая несла пучок почти сгоревшей сухой полыни.

– Кто вы? – спросил Жак, быстро сканируя ауру незнакомок.

Но она словно отсутствовала. И это сказало Жаку, что перед ним профи, которые умеют выставлять защиту.

– Мы-то местные, – сказала одна из них. – А вот вы кто? Хотя мы догадываемся, что и вы необычный человек. И не из любопытства явились сюда ночью.

– Я экстрасенс, – озвучил Жак стандартную версию для непосвященных. – Приехал сюда с друзьями-коллегами. Мы наслышаны, что в замке Пернштейн творится что-то невообразимое. Хотим помочь. Но вы кто?

– Ана, Белла, – представились они.

Обе женщины были одеты в одинаковые черные платья, похожие на свободные балахоны, падающие до пола. Жак решил, что они близнецы, их лица казались зеркальным отражением одного в другом и с ярко выраженными фамильными чертами: нос горбинкой, большие черные глаза, бледные впалые щеки, длинные темные прямые волосы, падающие свободно на плечи. Жак вновь просканировал ауру, она уже была явлена ему, и оба поля совпадали по цветам.

– Вы не представились, – сказала Ана, остро глянув в глаза парня.

Он назвал свое имя. Затем спрыгнул в могилу и закрыл гроб. Выбравшись, начал забрасывать его землей. Женщины подключились. Утрамбовав рыхлый холмик, они о чем-то тихо посовещались. Ана вынула из скрытого в балахоне кармана веник сухой полыни, развязала его и сплела подобие травяного креста. Она положила его на могилу.

– Защита от нечисти готова, – сказала Ана, повернувшись к ловцу. – Пусть Ян покоится с миром.

– А вы не узнали… колдунов-некрофилов? – в упор спросил он.

– Странно, что вы об этом говорите, – тихо ответила Белла. – Ведь вы не местный! И вы узнали их?

– Умершие Рузена и ее жених Томаш, – сообщил он. – Разве это не так?

Женщины переглянулись.

– Давайте покинем это место, – предложила Ана и пошла к выходу с кладбища.

Белла пристроилась рядом. Она периодически подносила свистульку ко рту и издавала резкие высокие звуки. Жак молча кивнул и последовал за ними.

Сестры привели его к аккуратному на вид и ухоженному жилищу. Это был двухэтажный коттедж, состоящий из краснокирпичного низа и деревянного второго этажа. Дом стоял среди леса на возвышающемся холме, к нему вела крутая тропинка, скрытая развесистыми старыми вязами. Женщины решительно взобрались наверх, Жак шел за ними и не задавал вопросов. Для себя он уже решил, что это и есть местные ведьмы, которых так хотел найти Идрис. К тому же он в уме сложил их имена. А Жак прочитал в Сети о самых известных чешских ведьмах из города Крумлов, всех женщин рода звали Анабеллами. Но информация из Интернета говорила о том, что их род давно истреблен, а в доме, который служил жилищем нескольким поколениям Анабелл, устроена колоритная гостиница. Правда, дела у хозяев шли плохо, жильцы отчего-то долго не задерживались, да и новые селились крайне неохотно, несмотря на завлекающую рекламу и бюджетные цены. Местные жители болтали между собой, что духи ведьм не хотят, чтобы в их родовом гнезде жили чужие люди и мешают делам владельцев, а постояльцев пугают по ночам, показывая им привидения или завывая под крышей, словно одержимые духи.

Жака любезно пригласили в дом, он не мешкая, вошел внутрь. Миновав холл, оказался в гостиной. Ничего ведьмовского в ее убранстве не было. Обычная на вид комната с большими окнами, через которые изливался бледный свет начавшей клониться к горизонту луны, мягкая мебель с уютными расшитыми вручную подушками-думками, пушистые коврики на полу, слабо тлеющий камин. Ана подошла к нему и подкинула дров. Белла скрылась за боковой дверью, Жак услышал позвякивание посуды, и понял, что она отправилась на кухню. Ему не мешало бы выпить чаю, волнения этой ночи дали о себе знать, только что восстановленный уровень энергии вновь понизился, парень ощущал наваливающуюся усталость. Он уселся в кресло, Ана устроилась напротив на диване. Она зажгла свечи на кофейном столике, находящемся между ними. Но затем отчего-то задула их и включила верхний свет. Жак немного напрягся, увидев, как пронзительно она смотрит в его глаза. При хорошем освещении он разглядел лицо незнакомки, и оно показалось ему намного моложе, чем он решил первоначально, увидев Ану на кладбище при лунном свете. Сейчас он бы дал девушке лет двадцать пять.

– Итак? – коротко спросила она, не сводя острого взгляда с гостя.

– Нас тут трое, – спокойно начал Жак. – Мой руководитель Виктор и его начальник Идрис. Мы посланы нашей организацией разобраться с происходящим в замке Пернштейн. Мы сильные экстрасенсы… могу предъявить удостоверение, подтверждающее мои способности…

– Не надо, – ответила Ана. – Я и так вижу, что ты неординарный человек, мне бумажки без надобности. Да и не верю я им. Я привыкла ориентироваться только на свои ощущения. Они не обманут. Именно эти ощущения и привели нас с сестрой на кладбище. Что происходит, как ты определил? Ты и твои друзья, конечно.

Ана перешла на «ты», и Жак последовал ее примеру.

– Каким-то образом открыты порталы в иной мир, – сообщил он. – Некие сущности выходят, им нужны…

Жак запнулся. Он не знал, стоит ли употреблять термин «аморфы».

– Самоубийцы, – пришла ему на помощь Ана. – Они вселяются в их души после смерти. Это мы и сами поняли.

– И приобретают вид живых людей, – раздался голос вошедшей в гостиную Беллы.

Она принесла поднос с угощением. Жак помог ей составить на столик чайник, чашки и вазочку с домашним печеньем.

– Они называют себя орхи, – сказал Жак, когда они уселись на места. – И вы видели на кладбище, на что они способны. Это не люди, хотя выглядят, как мы. Но есть заметное отличие: на волосах какие-то белые пятнышки, а глаза отливают в фиолетовый. Однако для непосвященного это ничего не значит, мало ли как сейчас молодежь окрашивает волосы.

– Как думаешь, какой они природы? – после паузы спросила Ана.

– Иные сущности, – ответил Жак.

– Я не об этом! Добро или зло? Есть ли четко выраженная суть? – сказала она.

– Что они несут в наш мир? – добавила Белла.

Жак поразмыслил, но все же рассказал девушкам о воскрешении вампиров. Видно было, что это произвело на них сильное впечатление.

– Значит, Рузена явилась на кладбище, чтобы поднять из гроба своего отца, – прошептала Ана. – Но зачем? На что она рассчитывала?

– Хотела сделать свою мать счастливой, – предположил Жак. – И думаю, она бы без проблем стерла в ее памяти то, что он умер десять лет назад.

– Но ведь существует множество других моментов, – сказала Белла. – Документы, другие люди… Как всем вокруг объяснишь, что пан Ян снова жив? Это невозможно.

– Мы не знаем, на что способны орхи, – после паузы произнес Жак. – Какой-нибудь массовый гипноз… Но то, что она хотела сделать добро в ее понятии, говорит нам, что это не абсолютное зло вышло из преисподней.

Какое-то время они молча пили чай. У Жака постоянно вертелся на языке вопрос и он поглядывал то на одну сестру, то на другую. Наконец, он не выдержал.

– Вы местные ведьмы? – напрямую спросил он. – Идрис ищет вас.

– У экстрасенсов предложение? – уточнила Ана, не ответив на его первый вопрос.

– Необходимо закрыть порталы, – сказал Жак. – Мы попытались вчера подойти к замку, однако кто-то или что-то не пустило нас внутрь. Ощущение мощного энергетического колпака вызвало дурноту даже у Идриса. А он среди нас самый сильный и одаренный лов… экстрасенс. Видимо, орхи выставили защиту.

– Или дух замка не хочет вмешательства в свою жизнь и защищается, – задумчиво проговорила Белла.

– Дух замка Пернштейн?! – изумился Жак.

– А ты что думал? У любого, даже самого захудалого строения есть своя душа, – серьезно произнесла Ана. – Уж нам-то, потомственным ведьмам, это известно, как никому другому. Мы следим за порядком в этой местности…

– Я читал в Сети о роде ведьм из города Крумлов, все они носили имя Анабелла, – сказал Жак.

– Да, это наши предки, – сообщила Белла. – Они всегда жили в этом городе. Но в Вальпургиеву ночь одну из наших прабабушек сожгли на костре. И ведьмы вынуждены были скрыться из города. Мы с сестрой родились уже здесь, как и наша мать. И мы отвечаем за эту местность.

– А родители? – поинтересовался Жак, переводя взгляд с одной сестры на другую.

– Умерли, – одновременно ответили они.

– Но… вы ведь еще молодые барышни, – заметил он.

– Родители умерли от старости, – сказала Ана. – И нам уже за семьдесят. Так что закроем тему.

– Семьдесят?! – ошеломленно уточнил он. – А на вид не больше двадцати пяти!

– На то мы и ведьмы, – с улыбкой ответила Белла, – и ведаем, как долго сохранять молодость. Все дело в правильном расходе жизненных сил. И кому я это объясняю? Уж кто-кто, а человек твоей природы знает об энергиях все!

Они снова замолчали. Жак никак не мог прийти в себя. Он четко ощущал физическое притяжение к девушкам, по привычке гасил его, понимая, что с этой точки зрения новых знакомых даже рассматривать не стоит. Однако давние фантазии о сексе с зеркальными близнецами не давали покоя, и он заталкивать вглубь памяти соблазняющие картинки, которые ему подсовывало подсознание так некстати. И сейчас, узнав, что Ане и Белле за семьдесят, он с трудом сдерживал приступ истерического смеха. Эмоции захлестывали, выплывающие перед глазами картинки носили карикатурный оттенок: прекрасные тела девушек превращались в морщинистые – старух. Из памяти появились знаменитые гравюры Гойи под названием «Капричос». И Жак даже помотал головой, чтобы отогнать видения. Ведьмы внимательно за ним наблюдали.

– А у тебя проблемы с энергией, – после паузы сделала вывод Ана.

– Ты плохо себя контролируешь, – добавила Белла.

– Работа такая, – глухо ответил Жак, усилием воли беря себя в руки. – Тяжело простому смертному контактировать с иными мирами. Я, к примеру, легко вижу порталы и могу входить в них, оказываясь по ту сторону.

– Поэтому тебя сюда направили, – сделала вывод Ана. – Но для начала нам нужно договориться с духом замка. И это уже наша работа!

Из записной книжки Жака:

Вальпургиева ночь (Valpurћina noc) – с 30 апреля на 1 мая. В эту ночь стирается грань между мирами, нечистая сила легко выходит из преисподней и оказывается в реальности. Чехи суеверны. Многие полагают, что в эту ночь можно встретить кого угодно танцующим и прыгающим через огонь. «Ночью ведьм» называется эта ночь и в Чехии

Вальпургиева ночь – языческий праздник. В эту ночь жгли костры и праздновали окончательную победу весны над зимней стужей. Но с приходом Христианства праздник запретили, а тех, кто продолжал встречать весну, подвергали преследованиям. Считалось, что люди, собирающиеся в весеннюю ночь у костра, общаются с нечистой силой, и многих «ведьм» сожгли на кострах во времена инквизиции лишь за то, что они отмечали этот праздник. Но по сей день водят хороводы, прыгают через огонь и, конечно, сжигают на огне чучела ведьм.

Однако, отправляясь спать, не забудьте защититься от настоящей нечистой силы. В эту ночь принято насыпать на порог крупинки соли или песок. Считается, что злой дух не сможет войти в дом и причинить вред хозяевам, пока не пересчитает все крупинки. И главное, чтобы нечисть не успела все посчитать до рассвета. Как только пропоет петух и первые лучи солнца выйдут из-за горизонта, выбравшиеся из преисподней в эту ночь и не успевшие вселиться в людей или обосноваться в домах демоны, вернутся обратно и порталы закроются.

Глава третья

Серо-сиреневый рассвет наполнил спальню неверным колышущимся маревом. И очертания фиолетового цветка, зависшего над кроватью Виктора, вызвали у едва проснувшегося ловца судорожные движения. Он пытался засунуть голову под подушку, непонятный страх давил, конечности похолодели. Ему казалось, что он застрял на грани яви и сна и никак не может выйти в реальность. Это мучило и заставляло снова и снова напрягать сознание, моргать, пытаться встать. Но будто тяжелый груз прижал его к кровати. Наконец, Виктор перестал бороться с состоянием измененного сознания и отдался воле неведомого существа, зависающего над ним. Он перевернулся на спину, расслабился и открыл глаза. Фиолетовая орхидея – а он сейчас четко видел, что именно этот цветок распластался над ним – расправила лепестки и словно заполонила собой все пространство немаленькой спальни, накрыв лежащего ловца колышущимся энергетическим слоем. Виктору вдруг стало трудно дышать, но через пару секунд давящее ощущение исчезло, на смену пришла невероятная легкость и эйфория, словно он глотнул чистейшего озона. И в центре цветка появилось нежное лицо эфемерной блондинки. Светло-пепельные длинные пряди колыхались вдоль тела, словно обдуваемые ветром, серые глаза отливали в голубой, словно подсвеченные изнутри, неяркие розовые губы улыбались. Виктор вгляделся в этот мираж, память вспыхнула, словно в нее вбросили зажженную спичку, и свет озарил самые потаенные уголки. Видение приобрело четкие очертания, и девушка будто ожила.

– Лиза…, – прошептал Виктор, узнавая и замирая от нахлынувшего жгущего чувства.

– Любимый, – прошептала она.

Ее брови нахмурились, в глазах появилась печаль, губы скривила горькая гримаса.

– Лиза, – повторил он, не сводя взгляда с порозовевшего лица.

Память бунтовала, словно была отдельной от Виктора субстанцией. Она не подчинялась его приказам и пыталась убрать видение обратно во тьму. Но он сопротивлялся и усилием воли удерживал мираж перед глазами.

– Зачем ты снишься мне? – слабым голоском спросила Лиза.

Ее глаза наполнились слезами.

– Не знаю…, – беспомощно ответил он и ощутил, как ее боль передается ему.

– Ты умер, – прошептала она. – Но я все еще люблю тебя…

Стук в дверь привел Виктора в чувство. Орхидея мгновенно пропала, унося в своей сердцевине милое личико Лизы. Молодой человек протер глаза и сел. Спальня выглядела обычной.

«Это был сон? – метались мысли. – Но как странно. И кто эта Лиза? С таким именем я знаю лишь одну девушку – мою первую школьную любовь. Но она сейчас выглядит совсем по-другому».

Виктор недобро усмехнулся. Перед глазами появились картины, как он осенью ездил в родной Ковров. Гуляя с сестрой в парке и зайдя в кафе, он встретил Лизу и поначалу даже не узнал ее. Из утонченной, капризной, красивой и самой популярной девушки школы она превратилась в располневшую «обабившуюся» домохозяйку со стандартным набором интересов: муж, дети, бытовые проблемы.

«Но зачем я вижу ее? – размышлял Виктор, натягивая джинсы. – И ее ли? Лицо приходящей в видениях Лизы совсем другое. Хотя тоже нежная блондинка… Может, подсознание пытается мне что-то сказать?»

Его мысли прервал повторный стук в дверь. Она открылась, вошли Идрис и Жак. Их взволнованные лица без слов сказали Виктору, что за эту ночь произошло нечто экстраординарное. И он моментально забыл о некоей девушке, тревожащей его память.

Пока они завтракали, Жак подробно рассказал о походе на кладбище и последующем знакомстве с ведьмами.

– Они предлагают совместными усилиями закрыть все порталы, – в конце сообщил он. – И ждут всех нас в особом месте, чтобы подготовить к обряду. Вот тут точкой отмечено, куда нам нужно прийти.

Жак вынул планшет, открыл карту и показал ловцам.

– Ты полностью им доверяешь? – все же уточнил Идрис, внимательно изучая схему.

– Моя интуиция редко подводит, – ответил Жак. – И чем дольше я служу Ордену, тем сильнее она развивается. Ведьмы в тревоге, они следят за тем, чтобы природа, люди и иные сущности находились в гармонии и не нарушали границ. Ана и Белла отвечают за эту местность, как раньше их мать и бабушка.

– Почему они не начали действовать? Чего ждали? – уточнил Виктор. – Самоубийства здесь уже не первый месяц, и даже не второй.

– Не так-то просто понять, что происходит, даже ведьмам, – задумчиво произнес Идрис. – Думаю, они не смогли сразу идентифицировать появившихся иных сущностей. Все же специализация ведьм это, прежде всего, духи природы и проблемы людей.

– Да-да, – сказал Жак, – Ана поведала, что поначалу они решили, что это что-то типа психологической эпидемии. Девушка ушла из жизни, затем ее парень покончил с собой, потом его подруга… Уж нам ли не знать, как легко молодые люди подпадают под влияния всевозможных модный идей и течений. Причем, чем отвратительнее и ужаснее события, тем это их больше возбуждает.

– Но ты говоришь все же о наших потенциальных клиентах, – заметил Идрис. – Их психика от рождения с некоей червоточиной, поэтому они часто становятся жертвами прилипал, попадая в их сети. Но здесь совсем другие случаи!

– Ведьмы со временем пришли к такому же выводу, – ответил Жак. – И даже провели несколько обрядов в подходящее время по очищению селения от злых духов. Кстати, они опытным путем вывели, что некие сущности, появившиеся в этой местности, сильнее всего реагируют на звуки. Именно это их дестабилизирует. Сложность – подобрать нужную тональность, высоту звука, наверняка разрушающую иных. На кладбище они пришли с глиняной свистулькой. Она издает высокие и пронзительные звуки. И я сам видел, что это подействовало!

– Кстати, общеизвестно, что колокольный звон отгоняет злых духов, – сказал Идрис. – Я читал, что его целительные свойства заинтересовали ученых, и они провели специальные исследования. Опыты подтвердили, что ультра- и инфразвуковые волны колокола действительно врачуют человека и очищают атмосферу. Колокольный звон убивает вирусы гриппа, желтухи, уничтожает тифозную палочку и другие инфекции. Это доказано было еще в конце прошлого века. Недаром во время эпидемий беспрестанно звонили в колокола.

– Скрипка! – взволнованно произнес Виктор. – На чем играет знаменитый скрипач Гэвид Даррет?

– Ты о чем? – одновременно спросили ловцы.

Виктор вкратце рассказал, что ему почудилось, когда Идрис позвонил.

– Мне показалось, что Рузена как бы раздвоилась и именно в тот момент, когда зазвучал рингтон моего айфона.

Виктор зашел в Сеть и присвистнул. Он показал ловцам цитату: «Сейчас Гэвид Даррет играет на скрипке Страдивари 1716 года, стоимостью 4,5 миллиона евро».

– Деньги не проблема, – сказал Идрис. – Но уверен, что скрипач не продаст свой инструмент, причем ни за какие деньги.

– К тому же у нас нет стопроцентной уверенности, что именно звук этой скрипки раздвоил, если можно так выразиться, орхи, – заметил Жак. – Мало ли, что на нее тогда повлияло. Мы же понятия не имеем, что это за форма жизни.

– Но путь мы нащупали верный! – упрямо проговорил Виктор. – Если ведьмы определили, что именно звук влияет, то почему бы нам не взять это на заметку.

– Как одну из версий, – сказал Идрис. – Ну что, отправляемся в путь?

Из записной книжки Виктора.

«Видом орхидей следует наслаждаться так же, как наслаждаются, целуя женщину или слушая стихи. Посмотрите на нее долгим, внимательным взглядом. Полюбуйтесь нежностью контуров и разнообразием узоров. От отдельных частей перейдите к созерцанию пышной композиции в целом. Погрузитесь в богатство тонов и вкусите его с самозабвением, с каким отдаются хорошему настроению. Пусть от вас не ускользнет ни один из его оттенков, образующих пеструю гамму, омут цветов, в который хотелось бы нырнуть и не всплывать».

Ян Сатрап

Ловцы вошли в лес и быстро двинулись по направлению, указанному на карте. Солнце уже встало, но погода испортилась, низкие серые тучи заволокли небо. Ветви над их головами неприятно постукивали при порывах все усиливающегося ветра, вороны резко кричали, влажная от стаявшего снега почва смачно чавкала под ногами. Но ловцы не обращали внимания на неприятную обстановку, хотя четко ощущали, что энергетическое поле леса меняется и не в лучшую для них сторону. И чем ближе они подходили к пункту назначения, тем сильнее что-то давило на них. Казалось, воздух сгустился и стал вязким, их прошиб пот, темное лицо Идриса блестело.

У Виктора перед глазами появились красные круги. Они тут же поменяли цвет на фиолетовый, и он замедлил шаг. Цветочные очертания заставили его остановиться. Он вытер пот со лба и вгляделся в рисунки, словно зависшие в воздухе напротив его лица. И вновь увидел девушку. Зыбкие черты будто выплывали из сердцевины сиреневой орхидеи и становились все более четкими.

– Лиза, – пробормотал он.

Резкий толчок в плечо привел Виктора в чувство, видение пропало. Он увидел встревоженный взгляд Идриса. Высший стоял напротив него и смотрел пронзительно. За его спиной маячил силуэт Жака. Парень уходил от них в лес. Идрис резко обернулся, глянул на удаляющегося ловца, затем сильно сжал плечо Виктора.

– Что ты сказал? – быстро спросил он.

– Не знаю, – ответил Виктор, инстинктивно выставляя защиту.

– Ты назвал имя, – продолжил высший, глядя в расширившиеся зрачки подчиненного.

– Возможно, – сказал Виктор. – Мне дурно, аура этой местности становится опасной для человека. Все как-то жутко меняется, я ощущаю это кожей. А ты разве не чувствуешь?

– Чувствую, – подтвердил Идрис. – Но сопротивляюсь. Мы совсем рядом с замком, только зашли с противоположной стороны от главного входа. И я помню, что сказали ведьмы Жаку. Будто бы дух Пернштейна обозлился… Все может быть. Возможно, именно дух замка давит всех нас. Но, может, это и орхи оказывают сопротивление. Лиза? Кто это?! – резко перешел он на другую тему.

– Лиза? – как можно более искренне удивился Виктор. – Не понимаю, о чем ты.

– Ты только что назвал это имя, – ответил Идрис.

– Не помню, – задумчиво произнес Виктор. – Но так звали мою первую любовь. Ты же в курсе.

– Да-да… Но странно, что ты ее сейчас вспомнил. Надеюсь, мы не под воздействием какого-нибудь психотропного оружия…

– Да не вспоминал я ее! – немного раздраженно сказал Виктор. – Черт его знает, почему это имя слетело с языка. И может, тебе это лишь показалось!

– Может, – легко согласился Идрис. – Давай догоним Жака. Он уже далеко.

Ловцы быстро двинулись за уходящим товарищем, но обстановка лучше не стала, они задыхались, обливались потом и с трудом превозмогали все усиливающуюся слабость. Минут через десять увидели остановившегося Жака. Он поджидал их возле выступа гранитной скалы, уходящей вверх.

– Мы на месте, – сообщил он, указывая на какое-то заброшенное, но величественное строение, едва заметное между стволами деревьев.

– Что это? – уточнил Идрис, переводя дыхание и вытирая влажное лицо.

– Как сказали мне ведьмы, это бывшая оранжерея. Во времена процветания рода Пернштейн здесь выращивали овощи и фрукты для княжеского стола. Но в наше время это просто полуразвалившееся строение. Ведьмы облюбовали его для своих обрядов.

– Пошли! – решительно сказал Виктор и направился к оранжерее.

Ловцы последовали за ним.

Когда они приблизились, то поразились масштабам здания. Это было огромное вытянутое строение, напоминающее ангар, его крыша оказалась застекленной. Правда кое-где в стенах виднелись извилистые отверстия – камень треснул и осыпался от времени – но затянутые замысловатыми сплетениями стеблей каких-то вьющихся растений, они были незаметны. Как только ловцы приблизились к огромным воротам, они раскрылись. Сестры, одетые в длинные серые балахоны, стояли у входа. Жак беспрепятственно прошел между ними, но как только Идрис и Виктор поравнялись с ведьмами, те протянули руки с раскрытыми ладонями и начали сканировать чужаков. Те не стали сопротивляться и замерли, ожидая окончания «фейс-контроля». Через пару минут на лицах сестер отразилось изумление, они переглянулись и опустили руки. Затем обменялись приветствиями с ловцами.

– Ты тоже экстрасенс? – спросила Ана, остро глядя в глаза Идриса.

– Да, а что? – насмешливо ответил он.

– Ладно, это не наше дело, – после паузы сказала она. – Проходи!

– На тебе воздействие, – сообщила Белла Виктору.

Он замер, глядя на девушку.

– Темнота на прошлом, но частично, – продолжила она. – Могу избавить…

– Вообще-то мы не на прием к ведьмам пожаловали, – раздраженно бросил Идрис. – И ваша помощь нам без надобности, мы не простые посетители. Время не терпит! Сущности, называющие себя орхи, заполонили местность. Они заставляют людей совершать суицид, вселяются в аморфов, выходят в наш мир, материализуются, и мы понятия не имеем, что у них за цель. Может, завоевывать все человечество! Так что сосредоточимся на главном.

Ведьмы кивнули и закрыли ворота. Ловцы моментально ощутили, как изменилась аура. В оранжерее воздух был словно наполнен озоном, давящая тяжесть исчезла, они вздохнули свободно, пришли в себя и огляделись.

Помещение выглядело фантастическим: длинное и довольно узкое, но с высоким, застекленным потолком, дающим серый рассеянный свет, льющийся сверху, и густо заполненное растениями. Ловцы заметили какие-то зеленые деревца с мелкой листвой, цветущие кусты между ними, ветки шпалерных роз, покрытые полураспустившимися алыми, белыми и нежно-розовыми бутонами, целые ряды горшков с яркими фиалками, тюльпанами и азалиями, тропические пальмы с веерами листьев. Были и орхидеи. Они цвели и поражали разнообразием форм лепестков и оттенками красок. Виктор остановился возле одной – нежно фиолетовой с белыми крапинками. Орхидея притягивала его, словно магнит, ее раскрытые лепестки излучали сильную энергию. Он склонился и втянул носом запах. Но его не было, лишь легкая свежесть исходила из сердцевины. Идрис окликнул его и заставил выпрямиться.

– Что-нибудь чувствуешь? – спросил высший, глядя на Виктора.

– Обычный цветок, – ответил тот и пожал плечами. – Для меня загадка, отчего сущности принимают форму орхидей.

– Но для нас цветок тоже своего рода символ. Роза – это жизнь, – сказал Идрис.

– А лилия – смерть, – пробормотал Виктор.

Он вспомнил Соланж и содрогнулся. Она была высшей Ордена, но позже он узнал, что девушка вовсе не та, за кого себя выдавала. Соланж, будучи ловцом, покончила с собой из-за несчастной любви. Для члена Ордена это было самое страшное преступление. И она не превратилась в аморфа, как положено всем самоубийцам. Девушка стала монстром, неким средним звеном между живым и мертвым и находилась в постоянной и страшной борьбе со смертью. Орден не раз пытался уничтожить ее, но такую форму существования не так-то легко убить. Ее тело сжигали, но Соланж возрождалась. И она была постоянной угрозой для Виктора.

– Не будем о лилиях, – хмуро посоветовал Идрис.

Виктор кивнул и отошел от орхидеи.

Ведьмы миновали этот райский сад, и вывели ловцов в самый конец помещения. Полукруглая арка-вход прикрывалась занавесом из плюща, они откинули свисающие плети и пригласили гостей внутрь. Там царила совсем другая атмосфера. Все стены увешивали венички сухих трав и цветов. Слева от входа находился простой дощатый стол, на нем высились свечи, блестели глянцевыми боками какие-то керамические банки, в круглых стеклянных вазах лежали горой разноцветные камешки, похожие на морскую гальку. Пахло чем-то терпким и горьким, различались ароматы сухой полыни, зверобоя, чабреца и сырого чеснока.

Ловцы остановились. Все трое машинально сканировали помещение, но аномалий, опасных для жизни, не видели. Однако энергия была странной и неординарной, словно помещение находилось на разломе и снизу били разнонаправленные потоки. Ведьмы остановились возле стола. Их лица выглядели одинаково напряженными. Ана взяла пучок сухой цитварной полыни, резко запахло горечью.

– Дым от горящей полыни отлично отгоняет сущностей темного мира, – сообщила она. – Обычно мы чистим им помещения, окуривая их по периметру. Мы уже думали обойти все наше селение и территорию замка с горящими веничками и прочитать необходимые заклинания. Но сейчас понимаем, что таким простым, хоть и древним обрядом бесов не загнать обратно.

Белла открыла ящичек стола и вынула несколько глиняных свистулек разной формы. Она взяла ту, что была вылеплена в виде птички, и подула в нее. Резкий, похожий на громкую весеннюю трель свиристели звук заставил ловцов зажать уши ладонями. Ведьмы усмехнулись и переглянулись. Белла положила свистульку на стол.

– Это все, что вы можете нам предложить? – уточнил Идрис.

– Старые, проверенные веками средства, – ответила Ана. – Но как элементы обряда, которое мы хотим провести сегодня в полночь.

– Подходящее время? – спросил Виктор.

– Седьмой лунный день под знаком Розы Ветров, – пояснила Белла. – Отличное время для работы со стихией воздуха, заговоров на ветер, чисток, особенно снятия магического негатива и изгнания подселенцев. Нейтрализовать чужое воздействие эффективнее всего именно в эти лунные сутки. А нам необходимо снять энергетический кокон, зависающий над замком, чтобы Жак смог пройти внутрь и закрыть порталы.

– Мы согласны, – сказал Идрис.

– Но сейчас нужно поставить всем вам мощную светлую защиту, – заявила Ана. – Для этого мы вас и пригласили в наш офис, если можно так выразиться. Обычно именно здесь мы проводим работу с посетителями.

Ловцы переглянулись. Члены Ордена никогда не соглашались ни на какие манипуляции со своей энергией и психикой. Это было запрещено правилами. Колдуны, гипнотизеры, маги, ведьмы, мольфары были для них опасны тем, что могли специально или по незнанию повредить особый второй слой ауры ловцов, создаваемый во время посвящения. Но ситуация сложилась экстраординарная, и только Идрис мог принять решение.

– Мы защищены, – сказал он, глядя на Ану.

И тут же поморщился. Это звучало глупо, ведь ведьмы не просто так предложили профессиональную помощь. Наверняка, они видели уязвимость ловцов именно в свете предстоящей ночной операции.

– Мы понимаем, что вы не обычные люди, – после паузы произнесла Ана. – Да и, по правде говоря, экстрасенсами вас назвать трудно. Вы нечто другое. И мы раньше не встречали таких как вы. Мощные, защищенные, обладающие невероятными способностями, практически супергерои, но… Есть одно «но». И мы его четко видим. Вы, все трое, разбалансированы в энергетическом плане. Чрезмерно чувствительны и эмоциональны, остро реагируете на психические волны любого человека, вы – люди-радары, так решили мы с сестрой. И вы, видимо, охотники на сущностей. Для этого и приехали сюда.

– Вы все увидели верно, – спокойно согласился Идрис. – Поэтому должны понять, что любой обряд для нас нежелателен. Да и защита у нас уникальная.

– Знаю, – сухо сказала Ана. – Но если нарушен баланс, то есть слабые места. И мы не хотим, чтобы вы пострадали во время ночного обряда.

– Мы поставим временную защиту, – предложила Белла. – Она будет поддерживаться амулетами. И как только вы их выбросите, воздействие пропадет.

Идрис посмотрел на притихших товарищей. Им тоже не нравилась перспектива чужого влияния, пусть даже и временного.

– Хорошо, – после раздумья все же согласился Идрис. – Я начальник, поэтому принимаю решение за своих товарищей.

– Прекрасно! – одновременно произнесли Ана и Белла и облегченно заулыбались.

Обряд провели немедленно. Он был прост. На потертых плитах пола Ана мелом нарисовала треугольник, в центре разместила пучок скрученных церковных свечей и зажгла их. Ловцы встали в круг, взявшись за руки. Каждый занял место на острие нарисованной геометрической фигуры. Ведьмы начали обходить их, читая заклинания. Их мерное бормотание, запах ладана и горящего воска, усилившиеся ароматы сухих трав вызвали у всех троих легкое заторможенное состояние. Веки отяжелели, глаза закрылись, тела расслабились. Время словно остановилось.

Ловцы даже не поняли, когда обряд завершился. Они пришли в себя от хлопка в ладоши. Сестры улыбались, глядя на них.

– Как себя чувствуете? – спросила Ана.

– Отлично! – ответил Идрис, прислушиваясь к своим ощущениям.

Виктор и Жак лишь молча кивнули. Белла вынула из вазочки камешки, пошептала над ними, согревая в сомкнутых пальцах, затем протянула раскрытую ладонь и предложила выбрать амулет. Идрис взял кусочек сиреневой яшмы, Жак – черную гальку, похожую на уголек, Виктору достался медово-охристый сердолик. Ана остро посмотрела на молодого человека, затем перевела взгляд на отчего-то потускневший сердолик в его пальцах. Казалось, что камень мгновенно утратил мягкое сияние и превратился в мертвый кусок какой-то темной породы. Но ведьма промолчала. Идрис также не стал комментировать увиденное, хотя задержал взгляд на Викторе и нахмурился. Но тот ничего особенного не ощущал. Ловцы спрятали амулеты в карманы. Ведьмы сообщили им время и место ночного сбора и провели их к выходу из оранжереи.

Из записной книжки Виктора.

Сердолик – мощный камень, излучающий энергию.

В Древнем Египте сердолик использовался для изготовления различных ритуальных украшений, амулетов в виде клевера, статуэток змей, жуков-скарабеев, птицы Феникса, которые символизировали защиту и покровительство богов при жизни человека и после его смерти в загробном мире.

В древней Руси у людей он ассоциировался с сердцем, так как по цвету напоминал кровь и огонь. В переводе с древнерусского название камня звучит как «лик сердца». Сердолик считают камнем, который хранит жизненные силы своего владельца и, в случае их упадка, восстанавливает, как феникс из пепла. Не зря на Руси глаза этой былинной птицы делались именно из сердолика.

Но в первую очередь это любовный талисман. Он способствует обретению настоящего чувства. Если носить камень с собой постоянно, то он даст знак своему владельцу и при встрече с предназначенной судьбой половинкой начнет сиять намного ярче и даже нагреется. Если не пропустить этот момент, то камень поможет определить любовь всей жизни.

Ловцы вернулись в дом. Ведьмы настоятельно рекомендовали им проспать весь день, чтобы не тратить силы. Они плотно пообедали и разошлись по своим комнатам. Но Виктор никак не мог расслабиться и погрузиться даже в дремоту. Видения, преследовавшие его последнее время, тревожили. Он понимал, что это орхи пытаются дестабилизировать его состояние, чтобы выбить из колеи. И предполагал, что и его товарищи подвергаются какому-нибудь воздействию с их стороны, просто не говорят об этом. Виктор пытался опознать девушку, но память была будто запечатана наглухо. Он зашел в Соцсети на страничку Лизы, своей первой любви. Виделся он с ней осенью, впервые за десять лет после окончания школы, и не узнал ее, настолько девушка изменилась внешне и в худшую сторону. С тех пор он не искал ее, хотя она пыталась несколько раз созвониться с бывшим поклонником. Лиза была в шоке от того, как в настоящее время выглядит Виктор. Из застенчивого, худосочного, неуверенного в себе, безвкусно и дешево одетого подростка он превратился в настоящего альфа-самца. Ее женское любопытство было взбудоражено, самолюбие задето. Она сама не понимала, зачем звонит ему. Но он все равно не отвечал и даже сбрасывал ее вызовы.

Виктор впервые за долгое время зашел на страничку Лизы. Он с изумлением смотрел на фото аватарки, и поначалу даже решил, что это аккаунт другой девушки. Он открыл папку фотографий Стены, просмотрел их и понял, что это все-таки Лиза. За полгода, что они не виделись, она основательно поработала над своей внешностью, сбросила, судя по одной из записей, тридцать килограмм, постоянно ходила в тренажерный зал и подкачала обвисшие формы. Ее фигура сейчас выглядела намного лучше, чем осенью. Лиза уделила внимание и лицу. И Виктор увидел на фотографиях стандартный и так нелюбимый им образ «сделанной» секси-блондинки с выпяченными, словно у рыбы, губами, нарощенными ресницами, доходящими до татуажных бровей, напоминающих нарисованные черным лаком стрелки, с неестественно синими глазами, густо и кричаще подкрашенными. Наряды девушки дополняли этот искусственный образ. Чрезмерно короткие юбки, открывающие похудевшие стройные ноги чуть ли не до трусов, туфли на нереально высокой платформе, сильно декольтированные кофточки с выпяченной высокой грудью. Виктор решил, что бодимодификация была проведена и с этой частью тела. Он понимал, сколько усилий и средств вложила Лиза в свое преображение, но результат его огорчил. Девушка выглядела, как классическая провинциальная стриптизерша. И он четко понял, что ничего общего эта «красотка» не имеет с той нежной очаровательной Лизой, которая приходила к нему в видениях. Это была загадка, которую ему хотелось разгадать. И инстинктивно он осознавал, что об этом лучше молчать и никому не рассказывать, тем более Идрису.

«Я должен заснуть, – сказал себе Виктор, когда вышел из Сети и выключил планшет. – Необходимо набрать энергию. И… буду честным с собой… незнакомка Лиза приходит ко мне именно во снах или в пограничном состоянии».

Он зачем-то вынул из кармана куртки сердолик. Камень по-прежнему выглядел мертвым, без какого-либо внутреннего сияния. Виктор потер его в пальцах, но амулет молчал. Молодой человек попытался установить с ним энергетическую связь, ощутить его «душу», но это не удавалось.

– И в чем же сила такого безразличного ко мне амулета? – пробормотал он и пожал плечами.

Виктор положил камешек на прикроватную тумбочку, лег на спину и закрыл глаза. И тут же отключился.

… Берег моря, шелковистый песок под ногами, набегающие на босые ступни волны, приятно щекочущие кожу, чистое голубое небо, чуть окрашенное в розовые тона заката, приятный свежий воздух, легкий ветерок, ерошащий волосы, и чудесное приподнятое настроение, которого Виктор не чувствовал уже давненько – все это вызвало мягкую грусть, смешанную со щемящей душу нежностью. Он не понимал, наяву это или во сне, и просто брел по песку, слушая шум волн и крики чаек. И вдруг навстречу ему из голубого марева шагнула девушка. Он точно знал, что зовут ее Лиза и что он… любит ее. Любит всем сердцем, по-настоящему. Ее серо-голубые глаза засияли, как только она увидела Виктора, губы приоткрылись, щеки зарумянились. Она побежала к нему, протягивая руки. Виктор схватил ее прохладные пальцы и переплел их со своими. Он замер, вглядываясь в ее прекрасное лицо, казалось, что время остановилось. Девушка тихо рассмеялась и прижалась к нему. Его дыхание перехватило от волнения, все существо наполнилось энергией любви, которая преобразовалась в жаркую волну страсти. Виктор обхватил ее щеки ладонями и глубоко заглянул в глаза. Лиза потянулась к нему за поцелуем, и он жадно припал к ее губам.

– Милый, любимый, – шептала она, ненадолго отрываясь от его губ, – не могу забыть тебя. Снись мне, снись всегда! Моя любовь со мной, она никуда не ушла, она внутри меня. И хоть ты умер, для меня ты жив!

– Умер?! – испугался Виктор. – Но я здесь, с тобой!

– Это всего лишь мои мечты, – прошептала она, отодвинувшись от него и глядя неотрывно в его глаза. – Лишь во сне ты приходишь, но на земле тебя нет!

– Нет? – все больше пугался Виктор. – Что ты такое говоришь, Лизонька?

– Наверное, ты просто стал ангелом! – ответила она. – Такова, видно, моя судьба – любить ангелов…

– Пора! – резкий голос привел Виктора в чувство.

В спальне было темно, но кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза, загорелся ночник. Темное лицо появилось перед ним и будто заслонило нежное белое лицо Лизы, которое он продолжал видеть, даже после пробуждения. Но сознание уже включилось, и он сдержался и не назвал имя девушки вслух. Идрис склонился к нему, его глаза словно испускали резкие лучи, пронзающие, казалось, мозг Виктора. Затем высший посмотрел на тумбочку. Виктор проследил за его взглядом и заметил, что сердолик мягко сияет, словно внутри камешка загорелось маленькое солнышко.

– Да-да, встаю, – сказал Виктор и резко сел.

И тут же, словно что-то выключилось в его сознании, ушли все видения и он напрочь забыл то, что ему снилось. Синхронно потух сердолик. Идрис снова глянул на амулет и нахмурился.

– Сейчас оденусь, – быстро проговорил Виктор.

Идрис взял камешек и оглядел его.

– Ты чего? – удивился Виктор.

– Странный у тебя амулет, – задумчиво проговорил высший. – Когда я вошел, он сиял, как огонек в темноте. А сейчас померк. Дефективный какой-то…

– Да мало ли что на него влияет. Ведьмовские штучки мне незнакомы, дела никогда с ними не имел, – сказал Виктор и начал натягивать джинсы.

Он спрятал амулет в карман. Затем надел свитер. Идрис наблюдал за ним с непроницаемым выражением лица.

Когда они спустились в гостиную, Жак уже был готов к выходу. Ловцы поспешили на место. Ночь казалась светлой от безоблачного неба с сияющей неполной луной. Голые деревья пропускали ее лучи до земли, и ловцы шли по лесу быстро, держась хорошо просматриваемой тропинки. Ведьмы точно указали им место сбора. Они ждали ловцов за оранжереей возле холма, на котором стоял замок. Когда мужчины приблизились, оставалось десять минут до полуночи. Они увидели возле сестер высокого темноволосого мужчину и девушку с распущенными по плечам белыми прядями, и остановились. Это были прилипалы, и уж их ловцы никак не ожидали увидеть на обряде.

– Привет, – непринужденно поздоровался Адриан.

– Доброй ночи, – кокетливо проговорила Ирма и «состроила глазки» вновь прибывшим.

Ловцы вразнобой поздоровались, их лица приняли одинаково недоуменные выражения.

– Что происходит? – спросил Идрис, обращаясь к ведьмам.

– Мы пригласили этих… существ, – пояснила Ана, – из-за их неординарной и очень сильной энергии. А нам сейчас нужен очень мощный заряд, чтобы снять колпак с замка. Мы решили, что вас будет недостаточно.

– Не суетись, Идрис, – насмешливо проговорил Адриан. – У нас одна цель, так что будем сотрудничать. Будь более продвинутым… как твой подчиненный Виктор. Он-то уже не один год спокойно общается с прилипалами.

– Так получается, – резко ответил Виктор. – Специально я встреч с ними не ищу.

– Не будем сейчас выяснять отношения! – встряла Ана. – Полночь через несколько минут. Нельзя терять время.

Ведьмы раздали им свечи черного цвета. Ана миновала прилипал и обошла каждого ловца по часовой стрелке, подняв правую руку с раскрытой ладонью. Возле Виктора она остановилась и попросила показать ей амулет. Он достал камешек и протянул его ведьме. Но она не взяла его, лишь смотрела пристально на темный сердолик.

– Что-то не так? – уточнил Идрис, наблюдая за действиями Аны.

Но она не ответила. Вынув нож, надрезала указательный палец Виктора и капнула на сердолик. И камень начал светиться.

– Тело помнит, – пробормотала она, но ничего объяснять не стала. – Теперь защита, восстановлена твоей кровью, амулет работает. Начнем обряд!

– В чем его суть? – настороженно поинтересовался Жак.

– Пятикратие, – коротко пояснила Белла и начала зажигать свечи. – Ваши удивительные энергии объединятся, станут в пять раз мощнее и с нашей помощью уберут защиту с замка.

– Если дух Пернштейна пойдет нам навстречу, – сказала Ана. – Здесь есть тайный ход, – продолжила она. – Он ведет под холм и выводит прямиком под основание Ватрушки.

– Основание чего? – удивилась Ирма и хихикнула.

– Так местные часто называют Рогатую башню, – пояснила Белла.

– Полночь! – громко проговорила Ана.

Ловцы и прилипалы образовали круг, держа между сцепленными пальцами горящие свечи. Ана вынула из кармана мешочек и начала обходить стоящих с внешней стороны, насыпая черту четверговой солью. Ловцы четко увидели, как от соляной окружности пошла вверх энергия желтоватого цвета и создала защищающий купол над всеми присутствующими. Ведьмы вошли в круг, забрали горящие свечи, повернулись друг к другу, скрутили свечи в толстый жгут и подняли их. Они читали заклинания, пламя будто вытянулось и начало описывать круги по часовой стрелке. И вдруг оно резко погасло. Свет луны проявился ярче без горящих свечей.

– Нет! – одновременно вскрикнули сестры.

– Что случилось? – спросил Идрис и вырвал ладонь из цепких пальцев Адриана.

– Не разрывайте энергетический круг! – предупредила Белла.

И Идрис, вздохнув, протянул руку прилипале. Тот усмехнулся и сжал его пальцы.

– Дух злится, – сказала Ана и подняла голову. – Приди, прости, разреши, пан Войтех! – громко крикнула она.

Присутствующие увидели, как холм с еле видным на нем замком, окутывает сизая дымка. Она будто, туманный шлейф, ползла вниз. И вот проявился странный всадник. Очертания человека, сидящего на огромном зубре – таким выглядел призрак. Он плавно сошел с холма и замер в нескольких метрах от группы.

– Не размыкайте рук! – быстро предупредила Ана.

– Не выходите за соляной круг, – добавила Белла.

Но сами ведьмы, положив потухшие свечи на землю, вышли наружу и приблизились к призраку. Они склонились до земли.

– Чего вы хотите? – раздался шелестящий голос, и сестры синхронно выпрямились.

– Пан Войтех, мы хотим исправить то, что произошло в твоих владениях, – начала Ана. – Сними защиту, она мешает войти ловцам внутрь замка и закрыть порталы.

– Зло выходит из недр, – добавила Белла.

– Я сам зло! – сказал призрак. – Любому терпению приходит конец, пришел и моему. Все эти бесконечные туристы со своим любопытством, камерами и фотоаппаратами… лезут всюду, как тараканы…

– Мы можем договориться с администрацией замка, и фотографирование и видеосъемка будут строжайше запрещены! – неожиданно встрял Идрис.

Ведьмы резко оглянулись, их лица были бледны, глаза расширены, в них затаился ужас. Они приложили пальцы к губам.

– Смелый какой, – прошелестел голос. – Вижу, призраки для тебя не в диковинку.

– Приходится по работе с ними встречаться, пан Войтех, – спокойно сообщил Идрис.

– Да, я был бы доволен, если бы запретили все это безобразие, – после паузы проговорил призрак. – Но ведь и кино снимают. И какое! Не исторические фильмы, а все больше про вампиров. «Носферату – призрак ночи», слыхали о таком?

– Натура замка очень колоритная! – ответил Идрис. – Но можно и об этом договориться при нужных связях.

Призрак заколыхался, словно на сильном сквозняке, его очертания начали размываться.

– Пан Войтех! – позвала Ана.

И он будто послушался и снова перед собравшимися появился зубр и всадник.

– И эти сущности! – продолжил он и указал полупрозрачной рукой на Адриана. – Они здесь зачем?

– Хотим восстановить порядок вещей, – спокойно пояснил тот. – Нам нужны аморфы, но в твоих владениях, достопочтимый дух замка, они попадают во власть неких орхи. Зачем ты открыл порталы?

– Я?! – возмутился призрак. – Сначала какие-то недоумки, начинающие маги, выбрали это место для проведения своих семинаров и до того доучились, что сломали печать на дверях, закрывающих ход в тайное подземелье, куда никому нет доступа. Я мог бы наказать их, но решил, куда более страшной карой будет то, что порталы распахнутся и выпустят нечисть. Но откуда я мог знать, что появятся эти самые орхидеи?

– В наших силах найти средство загнать их обратно, – сказал Идрис. – Но для начала необходимо больше никого не выпускать в наш мир. Но ты защищаешь замок, и мы не можем войти внутрь.

– А кто разбил старинное зеркало?! – грозно пророкотал призрак. – Не твой ли ловец! Вот и пришлось защищаться именно от вас.

– Но это был портал, – сказал Виктор.

– А у меня спросить?! – все больше гневался пан Войтех. – Вы нанесли непоправимый урон лично мне. По ту сторону жила моя любимица, Белая Пани Элишка. И закрыв ей путь уничтожением зеркала, вы навсегда изгнали из замка это привидение. Поэтому я решил больше не пускать вас.

– Но мы не знали, – подал голос Жак.

– Как я буду существовать без моей Элишки? – сокрушался призрак. – И она, бедная, бьется, наверное, с той стороны портала, не в силах выйти ко мне.

– Вот что, – громко проговорил Идрис, – если мы вернем в Рыцарский зал кусок того самого зеркала, то пани Элишка сможет выходить к вам?

Призрак буквально засиял и проявился так четко, что присутствующие разглядели простоватое на вид лицо мужчины средних лет с темными короткими волосами, немного оттопыренными ушами и широким носом.

– А это возможно? – уточнил он.

– Да, я знаю место, куда закопали остатки, – ответил Идрис. – Мы выроем, очистим, как следует, самый большой осколок и принесем в замок.

– Как только вы освободите Элишку, я сниму защиту, – пообещал призрак. – Но вот эти пусть убираются с моей территории.

И он указал на прилипал.

– Не очень-то и хотелось, – презрительно ответил Адриан. – И мы вообще-то тоже помочь хотели. Наша сила несравнима с людской, пусть это даже и ловцы, наделенные сверхспособностями.

– Просто вы мне отвратительны по энергетике, – сказал призрак. – Вы самая настоящая мерзость, тухлятина…

– Кто бы говорил! – вдруг визгливо закричала Ирма. – Мы чистенькие на обряд явились, даже аморфов с собой не взяли. А какой-то заштатный призрак нами брезгует…

– Остановись! – предупредила Ана.

Но было поздно. Слепящие лучи понеслись из глаз разгневанного пана Войтеха, они пронзили Адриана и Ирму. И те сгорели на глазах у опешивших ловцов. Их пальцы ожгло, словно они держали горящие тряпки. Ловцы затрясли руками и начали дуть на них. Призрак захохотал, и будто раскаты грома понеслись над лесом. Он пришпорил зубра, тот прытко начал взбираться на холм.

Когда он скрылся из вида, ловцы переглянулись.

– Неужели он убил прилипал? – спросил Виктор, когда пришел в себя. – Но как такое возможно? Ведь они умирают только от истощения, когда не получают энергию аморфов.

– А эти лучи? – сказал Жак. – Видели? Ну просто графика в фильмах ужасов, на которые жаловался этот самый дух замка.

– Думаю, он просто прибег к своего рода спецэффекту, чтобы произвести на нас должное впечатление, – заметил Виктор и улыбнулся.

– Ана, Белла, что скажете? – обратился Идрис к подошедшим к ним ведьмам.

– Демонстрация силы, только и всего, – ответила Ана.

Она склонилась к земле, осмотрела площадку, на которой стояли прилипалы.

– Исчезли бесследно, – пробормотала она. – Может, просто спрятались, энергетически затаились. Но я их не чувствую.

– Мертвы, – глухо произнес Виктор и повернулся к Идрису. – Помнишь тот случай с прилипалой Элизабет… она еще была создана Моникой и Эдом и так походила на…

Он замолчал и мучительно пытался вспомнить, на кого была похожа Элизабет. Но из памяти даже ее лицо не появилось, оно было словно туманное пятно.

– Да-да, – торопливо заговорил Идрис, – был у нас случай, когда некий мощный энергетический заряд оказался смертельным и пробил грудь прилипалы. И она умерла на месте. И его тоже послало существо иной природы. Как и ваш дух замка. А почему его зовут пан Войтех? – перевел он разговор на другую тему и глянул на напряженное лицо Виктора. Тот все еще пытался вспомнить, как же выглядела Элизабет, но безрезультатно.

– Это основатель рода Пернштейн, – сообщила Белла. – Он получил эти земли в дар от короля, хотя был простым угольщиком. И после смерти стал духом замка.

– Понятно, – ответил Идрис. – Что ж, мы благодарим вас за помощь. Кажется, все прошло как надо. А то, что погибли прилипалы, меня даже радует.

– Тепло души уходит у ловцов со временем, – тихо произнесла Ана.

– Ничего подобного! – задиристо сказал Жак. – Мы спасаем людей от страшной участи. А вот прилипалы наоборот губят их.

– Не сомневаемся, – мягко проговорила Белла. – И бог вам в помощь! Нам пора, мы свою миссию выполнили. Сейчас дело за вами. Откопайте зеркало, и дух впустит вас в замок.

– Благодарим вас, – с чувством произнес Идрис. – И если что-то понадобится, то обращайтесь без стеснения.

– Непременно, – одновременно ответили сестры, забрали недогоревшие свечи, засыпали землей соляной круг и быстро ушли.

– Итак? – коротко спросил Виктор, когда ведьмы скрылись из вида.

– Жак идет к Иржи…, – начал Идрис.

– Думаю, помощь охранника мне не понадобится, – прервал его тот. – Он закопал мешок с осколками на кладбище. Но я легко увижу место, ведь это все равно как бы остатки портала.

– Хорошо, – согласился высший. – Немедленно займись этим. Самый большой кусок принесешь к нам в дом. А мы с Виктором попробуем найти бесхозных, если можно так выразиться, аморфов. Адриан и Ирма уничтожены, а их пища осталась здесь…

– Точно! Об этом я не подумал, – возбужденно произнес Виктор. – Как бы другие прилипалы их не обнаружили раньше нас.

И ловцы торопливо двинулись по тропинке, ведущей из леса в селение.

Из записной книжки Жака.

Легенда о возникновении рода Пернштейн.

Жил на свете бедный угольщик по имени Войтех, трудившийся в лесах Моравии. И вот из его хижины стала пропадать провизия. Решив, что к нему наведываются воры, Войтех вооружился и затаился в засаде. И через какое-то время с удивлением обнаружил, что еду ворует дикий черный зубр. Рассерженный угольщик схватил зверя за рога, но не знал, что делать дальше. Тут Войтех услышал, как синица на дереве щебечет: «лейчи-лейчи-лейчи» и вспомнил про лыко, из которого была создана его обувь. Размотав лыко, сплел из него крепкое кольцо и продел через ноздри зубра, тем самым приручив его. Войтех без труда отвел могучего зверя в королевский замок, где на глазах у ошеломленных зрителей одним ударом топора отсек ему голову. За этот подвиг король пожаловал Войтеху леса, в которых тот работал, в собственность.

Потомок угольщика Штефан построил на этих землях замок. Так начал свой путь чешский дворянский род Пернштейнов. Род был основан в начале XII века и наивысшего могущества достиг к XVI столетию, став наряду с Рожмберками влиятельнейшим семейством Чешского королевства. В память о предке Пернштейны имели в своем гербе изображение черной головы зубра с золотым кольцом в ноздрях. Голова помещалась на серебряном или золотом поле. Герб Пернштейнов по сей день можно увидеть над входным порталом во дворец замка.

Жак отправился на кладбище. Луна сияла по-прежнему ярко, хоть и была неполной, и он отлично видел местность. Но едва он зашел за ограду, к нему бросились три субстанции, он даже толком и разглядеть их не успел. Понял лишь, что они растеряны и даже напуганы. Энергия страха так и заливала их зыбкие тела темными густыми слоями. Жак остановился и вытянул руки раскрытыми ладонями вперед. Сущности перестали метаться и замерли перед ловцом. Их энергии постепенно пришли в норму. И вот на Жака глянули беззрачковые глаза.

«Аморфы! – понял он. – Не иначе те, что были в подчинении у прилипал. Но почему они оказались здесь?»

– Спокойно! – властным тоном произнес он и опустил руки. – Знаю, что ваши хозяева исчезли. Это Адриан и Ирма?

– Да-да, это они, – зашелестели голоса. – Они оставили нас в одном из пустующих домов… А сами куда-то ушли, но велели ждать их.

– Не частите, – перебил этот нестройных хор Жак. – Расскажи ты.

И он указал на аморфа с лицом молодого парня.

– Я принадлежал Ирме, – сообщил он. – Но был подарком Адриана…

– Дальше! – оборвал его Жак.

– Мы находились в доме, и вдруг какая-то вспышка в сознании…, – начал он.

– И словно освобождение от пут, – встряла девушка-аморф. – Появилась такая легкость в наших и без того невесомых телах.

– И нас будто вынесло из дома, – добавила женщина-аморф.

– Мы направились на кладбище, – продолжил парень. – Нас потянуло к нашим телам. Они ведь похоронены здесь, правда, за оградой… Но нам-то уже все равно, ведь для живых мы самоубийцы, а по правилам их закапывают за чертой кладбища.

– Значит так, – задумчиво начал Жак, – вы немедленно отправляетесь за мной. Хотя нет. У меня тут важное неотложное дело. Момент!

Он вынул айфон и набрал номер Идриса. Быстро обрисовав ситуацию, закончил разговор и велел аморфам затаиться и ждать прихода высшего.

– Вы же не хотите снова попасть под власть прилипал! – добавил он.

– О, нет! – одновременно воскликнули аморфы.

Они вытянулись на своих могилах и казались неискушенному взгляду просто клочками тумана, растянувшегося над землей.

Жак просканировал ауру кладбища. Его потянуло к левой стороне ограды. Там у самой стены находилась заброшенная могила с покосившимся крестом и упавшим заржавевшим заборчиком. Ловец четко ощущал, что оттуда идет энергия разбитого зеркала. Он не сомневался ни секунды и быстро разрыл землю. И наткнулся на мешок. Вытащив его, вздрогнул и усилил защиту. От осколков так и веяло смертельным холодом. Портал словно напитался энергией кладбища, и Жак тихо про себя выругался. Он тогда затемнил проход, но интуитивно понимал, что такое зеркало следовало расплавить. Однако сейчас их действия были даже во благо. Жак выбрал самый большой осколок, похожий на немного кривой треугольник – самая длинная его сторона была около десяти сантиметров – и спрятал в карман куртки. Взяв мешок, он вернулся к могилам, на которых распластались аморфы, и вздрогнул, четко ощутив стороннюю приближающуюся энергию. Две девушки стремительно шли к нему. И он сразу определил, что это прилипалы. Жак бросил мешок и встал спиной к могилам и лицом к девушкам. Аморфы поднялись и сгрудились за его спиной, он чувствовал их холод и трепет. По позвоночнику побежали «мурашки».

– Привет, красавчик! – сказала девушка с темными вьющимися волосами и хорошеньким пикантным личиком.

Она надула пухлые красные губы и хлопнула ресницами. Но ее сексуальный вид не обманул Жака. Он отлично знал, как действуют прилипалы.

– Это ловец, – настороженно проговорила ее подружка, почти копия брюнетки, только с золотисто-каштановыми волосами.

– Отдай нам то, что тебе не принадлежит! – агрессивно произнесла брюнетка.

– Иначе хуже будет! – добавила шатенка. – Мы пойдем на все!

– И еще доложим руководству, что ловцы нарушили пакт о ненападении, действующий между кланами, и убили наших друзей Адриана и Ирму.

– С чего вы взяли? – с деланным равнодушием спросил Жак, вглядываясь в темноту кладбища.

Вот-вот должен был подойти Идрис, он с нетерпением ждал его появления и тянул время.

– Не увиливай! – грозно сказала брюнетка. – Когда погибает таким вот образом кто-то из отдельной группы – у нас это девятки – то все члены получают информацию. Она приходит прямо в мозг картинкой. И мы видели тебя и еще двоих ловцов на месте смерти наших друзей.

– А пана Войтеха вы там случайно не заметили? – ехидно поинтересовался Жак.

– Духа замка Пернштейн? – одновременно спросили прилипалы и переглянулись.

– Нет, эта информация была от нас скрыта, – задумчиво проговорила шатенка.

– Я расскажу, как все произошло, – сухо проговорил Жак. – Скрывать нам нечего. Все было честно и по обоюдной договоренности. Мы преследуем одну цель, чтобы орхи убрались восвояси и перестали вселяться в аморфов.

– Мы слушаем, – ответил брюнетка.

Жак подробно поведал прилипалам о событиях этой ночи. Они внимали молча. Когда он закончил, девушки переглянулись.

– Думаю, дух замка настолько устал от сущностей и так ненавидит любое вмешательство в энергию своих законных владений, что убивает все, что считает угрозой его покою, – добавил Жак.

Он начал улыбаться, заметив быстро идущего к ним Идриса. Девушки обернулись.

– Доброй ночи! – спокойно поздоровался высший, подойдя к ним. – Что тут происходит?

– Мы хотим забрать аморфов, – сказал брюнетка, – а твой товарищ мешает. Вам они без надобности!

Жак ощутил, как аморфы словно прижались к нему своими бесплотными телами. Они реально тряслись от страха.

– Мы не по своей воле ушли из жизни, – раздался ему на ухо шелестящий голосок парня. – Не отдавайте нас!

Идрис не ответил девушкам, и зачем-то зашел за спину Жака. Он развязал мешок и вынул наиболее крупный осколок. Жак понял без слов и вытащил из кармана свой. И сосредоточился, снимая с них защиту. Это заняло пару секунд.

– Ловим! – крикнул Идрис, поняв, что осколки вновь «работают» как порталы, перебежал и встал позади девушек.

Жаку пояснения были не нужны. Он знал о зеркальных ловушках для душ, но понятия не имел, что это может сработать в отношении прилипал. Но рассуждать было некогда. Он выставил треугольник перед собой зеркальной поверхностью к опешившим прилипалам. Идрис уже настроил свой за спинами девушек. Ловцы увидели что-то наподобие мутного энергетического коридора, образовавшегося между двух осколков. Прилипалы находились посередине.

И тут произошло несколько событий. В треугольном зеркале возникло утонченное лицо юной бледной блондинки. Она улыбнулась девушкам и ласково предложила посмотреться в зеркало. И те, будто попав под сильный гипноз, без сопротивления приблизились и сдвинули головы, глядя на отражение. Незнакомка тихо засмеялась, ее глаза заблестели, щеки порозовели, она поманила рукой девушек, смотрящих на нее. И те пропали в зеркале.

– Ух ты! – выдохнул Жак. – Что это было?

Но Идрис, который стоял напротив него и все еще держал осколок, ответить не успел. Аморфы вылетели из-за спины Жака и мгновенно втянулись в портал. Это произошло практически одновременно с исчезновением прилипал. И в эту же секунду наружу выплыл призрак девушки.

– Закрывай оба! – крикнул Идрис.

Жак вытянул правую ладонь к нему и сконцентрировал энергию, создавая плотный занавес, обтягивающий осколок. Затем он мысленно зачернил его. И тут же повернул к себе треугольник. А привидение зависло перед ловцами.

– Пани Элишка? – уточнил Идрис.

– Приветствую вас, ловцы! – мелодично проговорил призрак. – И благодарю, что вывели меня на свет божий.

– Мы рады! – ответил Идрис и с тревогой глянул на блестящую поверхность осколка.

– Девушки отдали мне свою красоту, – сказал Элишка и снова засмеялась. – Поэтому я так хорошо вам видна. Ведь красота это самая лучшая и чистая энергия. И я много веков охочусь только за ней.

– Но это были не люди! – сказал Жак, изучая тонкие черты привидения. – А ты и правда очень красива! – добавил он.

– Благодарю, милый пан, – ответила Элишка. – Но мне все равно, чью энергию я забираю. У прилипал она невероятно сексуальна. И мне это по вкусу.

– Они мертвы? – настороженно уточнил Идрис.

– Не совсем, – пояснила она. – Они обесточены и сейчас закрыты на той стороне. И если не найдут источник питания, то так и останутся в мире мертвых.

Жак посмотрел на осколок в руках Идриса.

– Но это портал, аморфы улетели туда, – сказал он.

– Матиаш тоже легко вошел в это зеркало, – задумчиво произнес Идрис. – И прятался там. Видимо, сущности, которых создают орхи, несколько отличаются от обычных аморфов, уходящих из жизни стандартным путем классического самоубийцы. Они легко переходят границы миров. Наши аморфы так испугались прилипал, что решили скрыться в открытом портале. Откуда они могли знать, что их враги тоже окажутся там!

– Не понимаю, что вас волнует, – заметила Элишка.

– Что прилипалы встретятся с аморфами на той стороне и получат энергию, – ответил Идрис.

– Ну и пусть, – равнодушно сказала Элишка и снова засмеялась. – А вообще мне пора! Обрадую пана Войтеха, что я снова на свободе.

И привидение унеслось в сторону замка светлым облачком. Идрис взял зеркальный треугольник из рук Жака и заглянул в него. Но увидел лишь отражение своего темного лица и тихо чертыхнулся.

– Оставим все, как есть? – предложил Жак, забрав у него осколок. – В конце концов, порядок восстановлен, аморфы наверняка уже встретились с прилипалами, пусть и по ту сторону. Мне пора найти подземелье и закрыть остальные порталы.

Идрис глянул на оживленного парня и нахмурился.

– Что-то не так? – уточнил Жак.

– Ты начинающий ловец, – после паузы ответил Идрис. – И мне кое-что в тебе не нравится. Да, мы приветствуем членов с холодным сердцем и незамутненным разумом, но мне кажется, ты слишком быстро утратил… человечность… Прости, я не то хотел сказать… ты мне кажешься чересчур рациональным и… безжалостным.

– А кого я должен жалеть?! Этих бесхребетных слабаков, сунувших головы в петлю…, – с вызовом начал Жак, но тут же взял себя в руки.

– Ты же понимаешь, что сейчас не тот случай, – сухо проговорил Идрис. – Именно эти аморфы были подвергнуты психологической атаке или какому-то мощному гипнозу. Орхи нужны лишь физические тела, создается ощущение, что ни о чем другом они и помыслить не могут. Им нужно вместилище их духа и они воспринимают людей… как одежку. Черт! – вскрикнул он и хлопнул себя по лбу ладонью.

Ловцы одновременно вздрогнули и переглянулись.

– Орхи выходят в наш мир из порталов, – взволнованно произнес Жак.

– Именно там сейчас три аморфа, – добавил Идрис. – И для них вселение орхи худший вариант, чем если бы ими занялись прилипалы.

– Я готов войти и вывести аморфов сюда, – быстро предложил Жак.

– А я забрал бы их и увез в наше особое хранилище для таких сущностей, – ответил Идрис.

Жак повернул осколок к себе, но Идрис забрал его и отошел на пару шагов от подчиненного.

– Так хорошо? – уточнил он. – И не беспокойся, я не выпущу зеркало из рук, чтобы ни случилось. И буду ждать вашего возвращения.

Жак сосредоточился на блестящей поверхности. Пока там отражалось его лицо и часть освещенного луной, но уже начинающего светлеть от скорого рассвета неба. Жак напрягся, работая с энергией. И вот зеркало словно начало источать сизоватые волны, вокруг него появился мутный прямоугольник, практически в рост парня.

– Постараюсь быстро, – пообещал Жак и шагнул в марево.

Из записной книжки Жака.

Легенда о Белой Пани.

Яну II из Пернштейна наследовал его сын Вилем II (1438–1521). У Вилема II из Пернштейна было два сына – Войтех I и Ян IV Богатый. В 1507 году Вилем разделил свои владения между сыновьями. При разделе старший сын Ян получил моравские панства, в том числе и Пернштейн. После смерти брата в 1534 году Ян унаследовал его панства, сосредоточив в своих руках большинство родовых имений.

В те времена замок Пернштейн процветал. И Ян с супругой решили увеличить количество слуг. Так к ним попала юная сирота Элишка, она служила на кухне, мыла посуду, чистила кастрюли и сковородки, выполняла всю грязную работу. Через год после того, как ее взяли в замок, Элишке исполнилось пятнадцать. И она из худощавого заморыша неожиданно быстро превратилась в прехорошенькую девушку. Парни-слуги тотчас заприметили соблазнительные округлости ее фигуры, очень светлые от природы волосы, голубые ясные глаза и белокожее милое личико. Они отирались возле кухни, делали девушке недвусмысленные комплименты, предлагали прогуляться вечерком вдоль реки и полюбоваться закатом. Но Элишка всем отказывала. Она была чиста, ее сердце молчало, любовь пока не коснулась ее невинной души. Парней это заводило, они снова и снова пытались завоевать неприступную красавицу.

И вот как-то на кухню заглянул управляющий, молодой пан Януш. Он хотел лично проследить за тем, как идет подготовка к важному мероприятию, на которое должна была собраться вся знать Моравии. Он проверил свежесть провизии, припасенной к ужину, попробовал часть блюд. И тут в кухню вбежала запыхавшаяся раскрасневшаяся Элишка. Она тащила огромный чан с нарезанными овощами для салатов. Януш глянул на ее румяное личико, на ясные глазки и бросился помогать служанке к изумлению всех поварих. После этого вечера Януш потерял покой. Но у него уже была зазноба. Ее звали Катаржина, ей было двадцать, она занимала важную должность одной из горничных госпожи. Молодые люди встречались второй год, Януш был настроен решительно и хотел в Рождество сделать девушке предложение. И вот он увидел Элишку. Его сердце воспламенилось такой любовью, что он позабыл обо всем на свете, включая и Катаржину. Она поначалу не могла понять причину охлаждения жениха, но потом слуги ей быстро все объяснили. И хотя Элишка так и не ответила согласием на всевозможные и очень лестные предложения управляющего, слуги, мстя ей за холодность, доложили разгневанной Катаржине обратное. Она уверилась в измене любимого, но упрекать его не стала, считая верной на сто процентов народную мудрость, что если «сучка не захочет, то кобель не вскочит». И она обратилась к местной ведьме. Та сделала «порчу на смерть», Элишка через месяц заболела. И никто не мог помочь ей. Януш несколько раз приглашал к девушке лучших врачей, но она лишь худела и чахла. И скоро ее свежая красота исчезла. Элишка превратилась в истощенную старуху с морщинистым лицом и потухшим взглядом. Катаржина праздновала победу. Януш вернулся к ней, и скоро они сыграли свадьбу. А несчастная Элишка умерла от неизвестной болезни. Так как она была невинной, ее похоронили во всем белом, на голову надели веночек из искусственных белых лилий, ведь она сейчас была «божья невеста».

Молодые зажили спокойно и строили планы на будущее. Но очень скоро новобрачная стала плохо спать. Управляющему выделили отдельный флигель, стоящий на задах замка. Но Януш часто возвращался домой чуть ли не с петухами, работа требовала его присутствия и по ночам, ведь господа отправлялись почивать очень поздно. Катаржина не роптала, понимая всю важность должности мужа. К тому же супруга владельца и ее требовала к себе в любое время. Когда Катаржина возвращалась домой и укладывалась в кровать, она отчего-то ощущала тоску, но думала, что это из-за отсутствия мужа в ее постели. Однако тревога и тоска стали давить на нее, даже когда Януш был рядом. Катаржина вставала, пила воду, ходила по дому, выглядывала в окна. И вот как-то она заметила выплывающий из окна замка силуэт. Она испугалась и спряталась за тяжелую портьеру. Но словно что-то заставило ее снова посмотреть в окно. По ту сторону стекла на нее глянуло бледное исхудавшее лицо Элишки. Катаржина взвыла от ужаса, задернула портьеры и спряталась в кровать, закрывшись с головой одеялом. Наутро она хотела рассказать мужу о привидении, но не решилась.

Прошла неделя, призрак больше не беспокоил Катаржину, тем более она сразу же заказала молебен за упокой души несчастной. Девушка начала приходить в себя и уже не вздрагивала от любого ночного шороха. Но однажды она встала на заре и начала приводить себя в порядок. И когда расчесывала волосы, то увидела в зеркале не свое отражение, а истощенное лицо Элишки. Она застыла, потом начала читать молитвы и креститься. Но призрак и не думал уходить из зеркала.

– Что тебе надо?! – истерично закричала Катаржина.

– Ты лишила меня красоты, – прошелестел голос. – Так поделись своей. И я оставлю тебя в покое.

– Да зачем она тебе там? – пролепетала вконец напуганная девушка. – Ты же умерла!

– По твоей вине, я сейчас знаю это! – ответила Элишка. – А ведь я ничего не сделала, и даже всячески сопротивлялась приставаниям Януша.

– Прости меня! Это все проклятая ревность! – сказала Катаржина и снова начала креститься.

– Бог простит, – сказал призрак.

Бледные бескровные губы искривила ухмылка. И Катаржина снова затряслась от ужаса. Элишка исчезла.

Девушка оделась, взяла зеркало и побежала к ведьме. Та выслушала историю спокойно, затем сказал, что сразу предупредила об «обратке».

– Откуда же я знала, что мне эта порча вернется вот так! – нервно ответила Катаржина. – Да и не поверила я тебе, если честно. Но что делать?

– Дай мне зеркало, – попросила ведьма.

И когда девушка протянул ей овальное зеркало в красивой резной деревянной раме с ручкой, она положила его на стол, отражающей поверхностью вниз.

– Это проход из того мира, – сообщила ведьма. – Ты уходи, а я его уничтожу при помощи определенного обряда.

– Хорошо! – обрадовалась Катаржина.

Следующая неделя прошла без происшествий. Девушка пришла в себя, ее страхи начали исчезать. Она выполняла свои обязанности горничной, вела обычную жизнь. Но в воскресенье должен был состояться бал. Все слуги работали без устали, приводя помещения в порядок. На помощь прислали и горничных. Катаржине достался Рыцарский зал. И когда она дошла до большого зеркала, стоящего возле высокого кресла хозяина, то оно показалось ей очень мутным. Она принесла чистую льняную тряпочку и начала натирать поверхность до блеска. И когда Катаржина уже была довольна своей работой и с удовольствием вглядывалась в свое отражение, зеркало вновь замутилось без видимой причины. Девушка приблизилась и снова начала водить тряпкой. И тут появилась Элишка. Она цепко схватила руку Катаржины, словно протянула с той стороны материализовавшуюся кисть.

– Отдай свою красоту! – сказало привидение. – Я не могу быть такой уродливой даже в ином мире. Я не заслужила это!

Катаржина пыталась вырвать руку, но она уже находилась на грани обморока. Ей казалось, что жизненная сила утекает из нее прямиком в зеркало, а сцепленные руки – ее и призрака – служат своего рода каналом. И она видела, как изменяется Элишка. Истощенная, бледная она становится все более живой и свежей. На ее призрачное лицо возвращаются краски, морщины разглаживаются, щеки розовеют.

Когда слуги вошли в Рыцарский зал, они увидели распростертую мертвую Катаржину. Она лежала на полу с вытянутой в сторону зеркала рукой. Когда к трупу подбежали, он на глазах изумленных и напуганных слуг словно постарел и вот уже перед ними истощенная старуха. Хозяева замка, узнав о странном происшествии, решили отменить бал. Мало того, вспомнив смерть Элишки и боясь неизвестной эпидемии, они покинули владения на время.

Но с тех пор в замке Пернштейн появилось привидение, которое в народе называют Белая Пани. Призрак является в виде прекрасной блондинки, одетой во все белое, он показывается лишь молодым и красивым девушкам и просит их посмотреться в зеркало. Но если какая-нибудь из них выполнит желание привидения, то тотчас потеряет свою красоту навсегда.

Идрис стоял какое-то время между могил и вглядывался в кусок зеркала, лежащий на земле. Но ничего не происходило. Правда, энергетический портал в виде огромного прямоугольника, был ему хорошо виден. Край неба начал светлеть, где-то один за другим пропели петухи, и портал потух. Между могил блестел обычный на вид зеркальный осколок. И вдруг из него вылетели аморфы. Они прижались к Идрису и затаились. Но прилипал за ними не последовало. Не было и Жака.

– Вы откуда? – спросил он и отошел на шаг от колышущейся группы.

– Мы были по ту сторону, но совсем рядом с границей миров, – сообщил парень-аморф. – Мы спрятались от ужаса.

– Но прилипал забрала Белая Пани, – сказал Идрис.

– Портал извилист и бесконечен, – ответил парень.

– Значит, вы их не встретили, – сделал вывод Идрис. – Но я отправил за вами ловца. И сейчас он бродит по миру мертвых в поисках.

– Его мы тоже не видели, – грустно проговорили аморфы.

– Вот что, ждать здесь бесполезно, так что следуйте за мной, – озабоченно произнес Идрис, поднял треугольный осколок, прихватил мешок с остальными, и ушел с кладбища. Он вернулся в дом, аморфы следовали за ним.

Виктор с изумлением встретил их. Идрис все ему рассказал. Ловцы увели аморфов в одну из спален на втором этаже и создали вокруг них энергетический кокон, словно заключив их в густую серую, непроницаемую для «радаров» прилипал паутину. Затем вернулись в гостиную.

– Мы ничего не можем сделать, – заметил Виктор, усаживаясь на диван, – остается только ждать. Жак, хоть и молодой и начинающий ловец, но с мощными способностями. Не каждый даже из высших, может так легко заходить в порталы.

– Это-то меня и беспокоит! – ответил Идрис. – Когда стирается грань между мирами, то кажется, что ты подобен богу и можешь все. Прогуляться в мир мертвых, затем спокойно вернуться обратно.

– На своем опыте? – поинтересовался Виктор, пристально глядя на высшего.

Идрис никогда не рассказывал ему свою историю. Но это и не приветствовалось в Ордене, все ловцы были одиночками, друзей среди членов не заводили и встречались лишь на редких общих собраниях.

– Твой Жак выделяется особыми талантами, – после паузы сказал тот. – И я, когда начал служение, тоже имел подобные способности. Я ведь с рождения обладал умениями, несвойственными обычным людям. Мой отец был вождем племени в одной африканской провинции. Но женился он не по законам рода, взяв девушку из нашего племени, а выбрал в спутницы китаянку. Поэтому у меня такой разрез глаз, – добавил Идрис и улыбнулся.

Виктор молчал, ожидая продолжения.

– Его осуждали, но вождю никто не указ. Зажили они счастливо, через год родился я. Но мой желтоватый цвет кожи и раскосые глаза не давали покоя местным жителям. Меня дразнили «желтой змеей», и я почти не общался со сверстниками. Когда мне исполнилось двенадцать, мама настояла на том, чтобы меня отправили продолжить обучение во Франции. Она уехала со мной, оставив отца. Через год он погиб, укушенный на охоте черной мамбой. Мама не захотела возвращаться в племя, мы продолжили жить в Париже. Когда мне исполнилось пятнадцать, умерла и она от банального гриппа. Сердце не выдержало, а может… она уже не хотела жить… Я был в жуткой депрессии, решил, что мне незачем оставаться на свете и принял большую дозу снотворного. Но организм справился с отравлением, правда, я в состоянии измененного сознания опознал открытый портал и вошел туда, чтобы увидеть родителей. И встретился с ними. Они велели мне возвращаться обратно. Когда врачи привели меня в чувство, я все помнил, но никому об этом не рассказывал, боясь, что меня отправят в специальное лечебное заведение. И после окончательного выздоровления я не утратил проявленной способности и легко мог заходить за грань. Ну а потом я встретился с одним из ловцов и попал в Орден. Позже я понял, что все не просто так. Видимо, меня отследили, как потенциального самоубийцу и занесли в Базу. Ну ты в курсе, как у нас умеют вести подобных клиентов. Но во мне увидели перспективного ловца… Правда, это уже другая история.

Идрис замолчал и опустил голову. Виктор не тревожил его, понимая, что высший и так рассказал ему многое о себе.

– Черт бы все побрал! – после продолжительной паузы нервно произнес Идрис и глянул на подчиненного. – Видимо, тут атмосфера такая… искаженные поля! Не понимаю, чего это я разоткровенничался!

– Не волнуйся, – спокойно ответил Виктор. – Я уже забыл все, что ты мне сказал. Но что будем делать? Жак не возвращается.

– Понимаю, о чем ты, – тихо произнес Идрис. – Придется и мне войти в портал, хотя я много лет назад дал зарок никогда этого не делать.

– Можем еще выждать, – сказал Виктор.

– Прошло больше часа, как Жак ушел, – заметил Идрис. – Лимит времени исчерпан.

– Будем ждать, – упрямо повторил Виктор. – Видно, что-то пошло не так. Жак знает правила пребывания в порталах.

– Вообще я хотел увезти мешок с осколками зеркальщику, я нашел в Сети адрес, ближайший живет в Брно, – перевел Идрис разговор на другую тему. – Нужно воссоздать разбитое зеркало, а в центр вставить треугольный осколок. И вернуть новодел на место в Рыцарский зал.

– Хорошая идея, – одобрил Виктор.

– Попросить мастера замаскировать вставку, тем более зеркало старинное и было мутноватым и в трещинках, – добавил Идрис. – Но как это сделать, если Жак все еще по ту сторону? Этот осколок выход для него. И мы не можем отдать его зеркальщику.

– Ждем его возвращения, – ответил Виктор.

Из записной книжки Виктора.

«…наилучший путь к раскрытию секретов природы – это не столько изобретение инструментов, сколько совершенствование самого исследователя. Человек имеет в себе такие возможности, которые уничтожают расстояние и компенсируют недостаток величины в гораздо большей степени, чем сила телескопа или микроскопа превосходит силу невооруженного глаза. Эти чувства или способности и есть средства, используемые метафизиком для исследования. Они – его «сезам откройся» в процессе поиска истины.

Для тренированного ясновидящего эфир так же реален и осязаем, как твердые, жидкие и газообразные вещества Химического Слоя для обычных существ».

Макс Гендель «Космогоническая концепция розенкрейцеров»

Глава четвертая

Жак шел по туманному коридору и старался не вступать в контакт с сущностями, то и дело появляющимися на его пути. Он пытался обнаружить аморфов, но те будто исчезли из «зазеркалья». Ловец ощущал мертвенный холод, проникающий все глубже в его тело, и понимал, как это опасно для него. Он вглядывался в окружающее пространство, но оно было скрыто сизым маревом. Жак двигался, выбирая направление интуитивно, он видел картинки, возникающие перед ним. И если они были устрашающими, он замедлял шаг или вообще сворачивал в сторону. Ему привиделось ужасное полуразложившееся существо, со сползающими с костей черепа остатками мышц и жуткими провалами глазниц. Он отшатнулся, но сущность мгновенно приобрела вид цветущей полной женщины с веселой улыбкой и ямочками на щеках. Однако Жака провести не удалось, и он отскочил в сторону от ее призывно протянутых рук и моментально вынул серебряную сетку из кармана. Энергия этого металла работала и в «зазеркалье», и сущность тут же исчезла с его пути. Правда, он услышал удаляющиеся душераздирающие стоны, но постарался не обращать на это внимание. Он был по ту сторону не за тем, чтобы вникать в проблемы иных. Необходимо было найти аморфов и вывести их к Идрису. Но пока у него ничего не получалось.

Жак знал, как меняет время свои величины в иных мирах, и боялся остаться здесь дольше положенного получаса. На специальных курсах Ордена он прошел обучение, и там настоятельно рекомендовали не задерживаться в порталах. Этот раздел был практически не изучен, время вело себя по-разному. Бывало, что находясь в портале до суток, человек, выходя обратно, обнаруживал, что в реальном мире прошло несколько минут. Но чаще случалось наоборот. Ловцу казалось, что он отсутствует всего пару часов, но выходя, сталкивался с тем, что его не было месяц. Опытным путем определили, что самый безопасный период – тридцать минут. Обычные часы останавливались в потустороннем мире, поэтому ловцы машинально отсчитывали про себя секунды. У Жака это было уже на уровне инстинкта, внутренний отсчет включался автоматически и не мешал его работе. Пока прошло пятнадцать минут, и он все еще ходил безрезультатно. Он пытался прислушаться к внутреннему голосу, идти на поводу интуиции, но она молчала. Жак включил мощный энергетический радар, хотя это не приветствовалось, ведь перерасход энергии ловца мог закончиться печально в ином мире. И на последней тридцатой минуте радар вывел его в какой-то темный проход. Жак поспешил по нему, ощущая тепло впереди. И вот перед ним по коридору понеслась какая-то горящая субстанция. Жак замедлил шаги и вгляделся. Очертания пылающей яркой фигуры ни о чем ему не сказали. Он лишь точно знал, что это не аморф. И остановился, решив дать ей уйти. Но откуда-то сбоку, из колышущейся бурой темноты вынырнула другая сущность. Жак четко ощутил угрозу, исходящую от ее льдисто-голубого силуэта. Мертвенный холод протянулся длинным языком к бегущей алой субстанции. И она стрелой вылетела в какое-то округлое отверстие. Жак моментально понял, что это выход и бросился за ней. Но и льдистое существо тоже не осталось на месте. Оно двинулось вперед к сияющему овалу. Жак, собрав все силы, вылетел впереди него, развернулся и, не рассуждая, вытянул руки, выбросил энергию и закрыл портал. Он увидел, как сияние затемняется, как по ту сторону прижимается что-то наподобие голубого лица, как костлявые пальцы, похожие на искривленные сосульки, прилипают и растопыриваются, напоминая ледяных пауков. Он усилил энергетический поток и с удовлетворением увидел, что блестящий овал полностью затемняется и чернеет. Жак вздохнул с облегчением и отодвинулся. И вздрогнул, поняв, что оказался в круглом подземелье, описанном Рузеной. Семь странных фигур чернели на стенах. Они напоминали монахов в длинных рясах и с капюшонами, опущенными на лбы. Вместо лиц блестели овалы, напоминающие зеркальные. И лишь у одного «монаха» вместо лица была чернота. Жак закрыл этот портал. Не мешкая, он принялся за другие. Энергии понадобилось немало, к тому же он уже потерял часть, когда искал радаром аморфов. И покончив с последним порталом – «лицом», он ощутил, что окончательно выбился из сил. Жак опустился на пол и привалился спиной к стене. Она оказалась холодной, в подземелье было темно и сыро, но ловца это не смущало. Ему необходимо было восстановиться, а затем найти выход наружу. Он знал из рассказа Рузены, что это место находится под Рогатой башней, оставалось обнаружить дверь. Но в полумраке и полностью обессиленному сделать это было нелегко. Жак решил передохнуть минут пятнадцать, он расслабил все еще напряженные мышцы и внутренне начал аккумулировать энергию.

И вдруг на стенах один за другим загорелись факела. Жак в изумлении наблюдал, как что-то наподобие крохотного горящего уголька перелетает от одного светильника к другому, и не сомневался, что это сущность. И по всей видимости, именно та, что убегала от ледяного монстра. И вот все факелы ярко горят, подземелье освещено, и сразу обнаружилась дверь. Жак сидел на противоположной от нее стороне. Уголек упал на пол и поскакал к ловцу. Он вскочил и прижался к стене, не зная, чего ожидать. Энергии на защитный экран почти не осталось, Жак оказался безоружным. Он вынул серебряную сетку из кармана и сжал ее в пальцах. Перед ним полыхнуло пламя, вытягиваясь вверх, и в мгновение ока возникла девушка. Это была молодая розовощекая кареглазая шатенка. Ее волосы поражали ярким цветом и крутыми завитками густых прядей. Они словно языки пламени окружали ее голову. Девушка глубоко вздохнула и посмотрела Жаку в глаза.

– Благодарю, незнакомец, – низким грудным голосом сказал она.

– Не за что, – ответил Жак и вжался в стену.

Девушка выглядела благожелательно, к тому же была прехорошенькой, но он знал, что с сущностями, даже светлыми, лучше быть начеку. Она была полностью обнажена, и Жака против воли начали волновать ее аппетитные формы.

– Ты спас меня от заморозки, – продолжила она и мило улыбнулась.

– Я рад, – стараясь говорить безразлично, ответил Жак.

Он знал нерушимое правило: все сущности падки на человеческие эмоции. Это была энергия, окрашенная по-разному, и для иных она служила пищей. В зависимости от статуса сущности, эмоции являлись аперитивом, основным блюдом или десертом.

– Мне бы выйти отсюда, – сказал Жак, не глядя в вишнево-карие глаза девушки.

– Но как ты, человек, оказался в иной параллели? – не унималась она.

Девушка не хотела отпускать Жака, это было очевидно. Он четко видел ее огненную суть и понимал, что силой справиться с ней невозможно. Оставалась серебряная сетка, и Жак решил выждать удобного момента. И если сущность не захочет отпустить его по доброй воле, то придется применить энергию серебра.

– У тебя есть имя? – задал он вопрос, не относящийся к ее интересу.

Хотелось потянуть время, чтобы набраться сил.

– Огнешка, – представилась девушка и заулыбалась.

Жак невольно поддался очарованию ее жаркой животворной энергии. Ее тело излучало приятное ему тепло, казалось, ее аура тянется к нему, обволакивает, греет и ласкает.

– Меня зовут Жак, – представился он, стараясь задавить физическое желание, возникшее где-то на подсознательном уровне.

– Очень приятно, – тоном воспитанницы института благородных девиц ответила она.

– Я искал… самоубийц, – после паузы сообщил он, решив воспользоваться моментом и получить хоть какую-то информацию. – Девушка, юноша и женщина вошли сюда. Ты, случаем, не видела?

Она задумалась, потом вздохнула и отрицательно покачала головой.

– Жаль, – сказал Жак. – Они мне очень нужны. Именно за аморфами я и вошел в иной мир.

И удивлен, что оказался здесь. Вообще-то я использовал другой портал.

– Это ритуальное место, – сказала Огнешка.

Она крутнулась на месте и, к облегчению Жака, «оделась» в огненно-красное платье. Оно струилось вокруг ее фигуры языками пламени, летящая юбка казалась всполохами костра, развевающиеся красные кудри дополнили картину. Огнешка остановилась и поправила волосы. И перед Жаком уже стояла обычная на вид молодая и красивая девушка с пышной прической и в шелковом алом платье, затянутом в тонкой талии угольно-черным ремешком.

– Ритуальное? – заинтересованно спросил Жак, стараясь не смотреть на ее вздымающуюся упругую грудь в вырезе платья.

Энергия возвращалась к нему, но она была сексуально окрашена. Его невыносимо тянуло к девушке-огню.

– Ты закрыл все порталы, – сказала она. – Давай выйдем отсюда, и я тебе все расскажу.

– Но… – растерянно начал Жак, глядя ей в глаза, – но… ты ведь не человек! Зачем тебе в реальный мир?

Она изумленно посмотрела на парня и звонко расхохоталась.

– Ты что-нибудь слышал про оборотней? – спросила она, когда успокоилась.

– Волки? Вервольфы, ликантропы… называют по-разному. Самые известные. Но есть и другие виды. Все, что имеет два лика: звериный и человечий и есть оборотень, – ответил Жак.

– И не только звериный, – весело проговорила Огнешка. – Вот я принадлежу к клану огневок. Мы и люди и огонь. В спокойном состоянии обращаемся в затухший уголек.

– Век живи, век учись, – пробормотал Жак, с интересом глядя на девушку.

– Если вкратце, то наш клан очень малочисленный, мы были созданы, когда сожгли одну из могущественных ведьм. Это случилось несколько сотен лет назад в Вальпургиеву ночь. Ее сила перешла в уголья, оставшиеся от костра. Так и появились огневки. Подставляй ладонь! – быстро добавила она и подпрыгнула.

Жак машинально вытянул руку и раскрыл пальцы. И тут же в ладонь ему упал еще теплый уголек. Он не выдержал и рассмеялся. Настроение отчего-то пошло вверх. Возможно, он просто избавился от физического влечения к Огнешке, когда увидел просто черный камешек в своей руке. И энергия хлынула, перестав его изводить неосуществимыми желаниями. Жак раздумывать не стал, засунул уголек в карман и направился к двери. Он с трудом, но открыл ее, факелы за его спиной тут же потухли. Жак оказался во дворе замка и вздохнул с облегчением. Пан Войтех сдержал слово и, получив любимое привидение Белую Пани обратно, снял энергетический колпак со своих владений.

Жак увидел, что уже рассвело, солнце встало, он глянул на айфон, связь была, время показывало восемь утра. Он набрал номер Идриса.

– Ну наконец! – сказал тот, едва ответив на звонок. – Мы уже не знали, что и думать и как тебя вызволять! Ты где?

Жак вкратце рассказал, как искал аморфов и вышел в подземелье. Но едва он хотел доложить об Огнешке, как уголек вылетел из кармана и обратился в девушку. Она приложила палец к губам. Ее хорошенькая мордашка приняла умоляющее выражение. И Жак замолчал.

– В то самое подземелье? – изумился Идрис. – Под Рогатой башней? Видимо, все порталы соединяются и ведут туда. И ты никого не встретил?

– Аморфы как в воду канули, – сообщил Жак.

– Они у нас, – сказал Идрис. – А вот прилипалы, видимо, так и остались в зазеркалье.

– Пусть там и усохнут! – с чувством пожелал Жак. – Я сейчас немного передохну, а то много энергии потратил, и вернусь к вам.

– Энергетически тяжело на территории замка? – забеспокоился Идрис.

– Нет, все в норме! Дух выполнил обещание и снял защиту, – сообщил Жак.

– Хорошо, ждем тебя, – ответил Идрис и закончил разговор.

– Благодарю, что не доложил обо мне! – с улыбкой произнесла Огнешка и кокетливо повела плечами.

– Тебе холодно? – встревожился Жак, неправильно истолковав ее движение. – На улице не лето. Могу дать свою куртку.

Девушка глянула на него изумленно и начала хохотать. Жак невольно рассмеялся вместе с ней, так заразительно было ее веселье.

– Но ты в одном платье, – сказал он, когда они успокоились.

– Видимо, ты все еще не пришел в себя, – заметила Огнешка. – Я же оборотень с огненной сутью. И поверь, мне всегда жарко!

Они прошли двор. На территории замка было безлюдно и это порадовало ловца. Лишние свидетели ему были не нужны. Он заметил лавочку в углублении стены какого-то древнего амбара и свернул к ней. Усевшись, вытянул ноги и откинулся на спину. Тело ломило, словно он только что пробежал кросс в несколько километров, голова все еще немного кружилась. Огнешка устроилась рядом. Он глянул на ее свежее розовощекое лицо и изумился, что абсолютно не ощущает иную суть. Рядом находилась обычная девчонка с задорным легким характером и веселым расположением духа, к тому же прехорошенькая. Хуже всего было то, что его продолжало тянуть к ней на физическом уровне. Он хотел секса.

Жак в этом плане очень отличался от Виктора. Он был по природе намного более сексуален и обожал женщин, но как средство получения наслаждения. Раньше он думал, что влюбчив, легко знакомился, очаровывался и начинал отношения. Но в конечном итоге все сводилось к банальному сексу. И если девушка его не устраивала в постели, то он так же быстро разочаровывался. И искал другую. Ему было всего двадцать, и для общественного мнения такое поведение выглядело стандартным: парень просто «не нагулялся». Но Виктор быстро разглядел в подчиненном определенный цинизм и даже решил, что такая натура вообще не способна любить. Как раз это его очень устраивало, бессердечность по отношению к девушкам приветствовалась в Ордене. Пока ты служишь – не люби никого, а вот после выхода из Ордена можешь искать свою вторую половинку. Но Виктор не подозревал, что циничность его ловца заходит так далеко, что ему по сути все равно с кем заниматься сексом, лишь бы это приносило наслаждение. Жак даже искал неординарные связи, чтобы получать новые, яркие и неповторимые впечатления. Виктор все еще мучился тем, что девственности его лишила Моника, девушка-прилипала. Правда, он в то время не знал о существовании таких форм жизни и думал, что переспал с обычной проституткой. Затем история с высшей Ордена Соланж. С ней он тоже вступал в физический контакт и не раз. И лишь позже узнал, что она – иная, любовница лилий, то есть самой Смерти. Это повергло Виктора в шок, долгое время он не мог избавиться от отвращения к самому себе, словно занимался некрофилией, хоть и по незнанию.

– Так ты говоришь, подземелье это какое-то ритуальное место, – сказал Жак, начиная разговор на интересующую его тему и стараясь загасить физическое влечение.

– Еще бы! – охотно ответила Огнешка. – Я же по сути ведьма, только с оборотническими способностями, и знаю все, что происходит в замке в области магии и колдовства. Подземелье под Рогатой башней – ритуальный зал целого поколения ведьм из рода Анабелл.

– Черт бы побрал сестер! – в сердцах сказал Жак. – Они умолчали об этом.

– А зачем им рассказывать чужакам о семейных тайнах? – с усмешкой ответила Огнешка.

– А тебе зачем? – с любопытством спросил Жак и заглянул в вишневые глаза девушки.

В этот момент слабый утренний луч упал на ее лицо, и Огнешка зажмурилась от удовольствия, словно кошка, нежащаяся на солнце. Она неожиданно улеглась на скамью и положила голову на колени Жака. Ее огненно-рыжие кудри разметались по его ногам, он явственно ощутил мощные потоки приятной ему энергии, изливающиеся от девушки и питающие его ослабшее поле. Парень ощутил мгновенный прилив сил. Но это имело и обратную сторону: желание вспыхнуло с новой силой, он уже с трудом соображал, все его мысли сконцентрировались внизу живота. Там буквально жгло огнем. И Жак, взяв себя в руки, отодвинулся от девушки на другой конец скамьи. Она села и с удивлением посмотрела на него.

– Ты же хочешь меня, – с обидой сказала она. – Я это чувствую.

– Так какие цели ты преследуешь? – спросил он, не ответив на ее замечание. – Спокойно закладываешь местных ведьм…

– Мне до них дела нет! – с вызовом ответила Огнешка.

Ее щеки покраснели, словно вся кровь бросилась в голову.

«Какой темперамент! – невольно отметил Жак. – Могу себе представить этот огненный фейерверк в постели».

Но он тут же изгнал эти мысли.

– Почему? – спросил он.

– Огневки держатся особняком от остальных кланов, – сообщила она. – Для сообществ ведьм мы аномалия. И хоть мы созданы из энергетического поля ведьмы и имеем схожую с ними природу, но мы оборотни. Если хочешь знать, они нами брезгуют, считая ошибкой природы. Думаю, были бы даже рады, если бы мы исчезли с лица земли. Местные, ты их знаешь, насколько я поняла, Ана и Белла, следят за равновесием в округе, помогают людям в трудных ситуациях, лечат, в общем, выполняют стандартные обязанности ведьм. И если кто-то из нас появляется здесь, они делают все, чтобы изгнать нежелательных гостей. А мы любим путешествовать, у огневок нет определенного места для проживания, мы кочевые и при этом одиночки. Меня сюда привлекло нашествие неких сущностей, об этом уже говорят во многих кланах. А я жутко любопытна. Прямо изнываю от нетерпения узнать что-то новое, увидеть что-то необычное, поучаствовать в невероятных квестах. Адреналин – мой наркотик, скука – моя смерть. И вот я здесь. Сую нос, что называется, туда, куда и не следует. Так обнаружила ритуальный зал, в полнолуние туда пришли Ана и Белла, я оборотилась и замерла незаметным угольком на полу. Но информацию все равно считала и узнала, что это подземелье несколько сотен лет используется местными ведьмами для проведения обрядов. Семь фигур монахов без лиц – олицетворение семи стихий. Стандартно: вода, воздух, огонь, земля плюс еще четыре: ненависть, любовь, ужас и радость. Именно эти энергии излучали магические фигуры, и ведьмы веками пользовались ими для своих целей.

– И что случилось? – спросил Жак, видя, что девушка притихла и задумалась.

– Как я поняла, какой-то маг-недоучка, нашел подземелье, провел неправильный обряд и порталы открылись, выпустив в мир иных. И ведьмы все это время пытались их закрыть.

– Странно, что они ничего нам не рассказали, – заметил он.

– Ты что! Уронить себя в глазах чужаков? Они ж такие самолюбивые. Терпеть их не могу, сестер этих! – добавила Огнешка. – А вот ты, вроде обычный человек, смог все позакрывать. Ты классно работаешь с энергиями!

– Но как ты оказалась по ту строну? – уточнил он.

– Моя самонадеянность когда-нибудь меня погубит, – после паузы ответила Огнешка. – Ана и Белла как-то засекли меня тут неподалеку и строго-настрого наказали исчезнуть из их владений и больше не появляться. Но я ж решила, что сама закрою порталы в пику им. И вот сегодня ночью пришла в подземелье, но ведьмы уже были на месте.

– Значит, после общения с нами, они отправились в подземелье, – сделал вывод Жак.

– Они начали проводить какой-то обряд, – продолжила Огнешка, – бормотали об изгнании темных сил, пытались закрыть порталы, даже принесли жертву, зарезали посередине зала черную курицу. Но все безрезультатно. Я-то четко видела, что все проходы свободны. И тут Ана, когда обряд был закончен, меня обнаружила. Сестры подскочили ко мне, оборотиться я не успела, они действовали мгновенно. Ана схватила уголек… И как я не жгла ее пальцы, она не выпускала, да еще и создала что-то типа энергетического ледяного шара вокруг меня. Ведьмы решили отправить меня в зазеркалье, и я полетела в один из порталов – лиц. Там было очень морозно, я чуть в прах не рассыпалась, утратив почти всю свою огненную энергию. Да еще и этот ледяной монстр… Он практически догнал меня. И в ином мире плюс притягивает минус, жар как магнит для холода. Спасибо тебе, что закрыл портал. Ты мой герой! Ты спас меня от смерти.

Огнешка подсела к парню и обняла его. И снова его разум помутился от охватившего огненного желания. Жак больше не мог сопротивляться. Он вскочил, схватил девушку за руку и побежал через двор ко входу в замок. Дверь оказалась открытой. Они вошли в полутемный зал, затем, не сговариваясь, направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Жак начал открывать все двери и скоро обнаружил спальню. Атмосфера была воссоздана полностью: большая кровать с балдахином, пушистые ковры на дощатом полу, тяжелые вышитые портьеры на окнах. Жак откинул балдахин и увидел, что кровать застелена гобеленовым покрывалом. Он стащил его, льняное белье оказалось тонким и прохладным. Огнешка уже сняла платье и стояла перед парнем обнаженная и сияющая улыбкой.

– Больше всего на свете я обожаю жар страсти! – сказала она и стянула с Жака куртку.

Остальную одежду он скинул сам и бросился на кровать. Девушка расхохоталась и упала на него. Они обхватили друг друга и мгновенно слились. Жак от такого быстрого проникновения ощутил острое наслаждение и перестал думать о чем-либо, кроме красоты и огня девушки, так страстно ему отдающейся.

Они покинули замок через час. Жак был расслаблен, удовлетворен, но упадка сил не ощущал. Наоборот он был на подъеме и чувствовал себя отлично.

– Что будешь делать? – спросил он, когда они покинули территорию и оказались за воротами.

– Останусь с тобой, – спокойно сообщила Огнешка. – Ты меня восхищаешь! Твоя страсть бесподобна. Ты огонь!

– Но я здесь не один, – с сомнением ответил Жак. – Мои начальники не позволят…

– А зачем им докладывать? – весело проговорила она. – Я же просто уголек. Спрячь меня в карман, никто и не заметит. А ночи мы будем проводить вместе. Когда мне надоест, я сама от тебя уйду. А пока давай развлекаться!

Жак глянул на улыбающуюся девушку. Ему было жаль отпускать ее. К тому же такой сексуальный партнер показался ему очень удобным: отношений не выясняет, денег не просит, всегда под рукой. И он решил рискнуть.

– Хорошо, – сказал Жак. – Но чтобы ни одна живая душа даже не заподозрила о твоем существовании.

Огнешка улыбнулась, чмокнула его в щеку и обратилась в уголек. Жак сунул его в кармашек джинс и отправился в селение.

Из записной книжки Жака.

«Если рассматривать человека как многомерное существо, тогда то, что воспринимается нами как превращение, означает лишь, что в нашей физической реальности это существо повернулось к нам другой своей гранью. А эта другая его грань может выглядеть как животное, растение или булыжник. Это такие же компоненты целого, как, скажем, морда и хвост кошки, у которых внешне нет ничего общего. Та же ситуация и с оборотнем, у которого облик человека и облик зверя – не более чем грани одного многомерного существа».

Евгений Файдыш

Когда Жак оказался в доме, то увидел там только Виктора. Идрис уже уехал в Брно, чтобы встретиться со стекольщиком. Ловцы сразу отправились на кухню, Жак ощущал зверский голод. Пока он жадно поглощал жаркое из мяса, Виктор пытался с ним говорить.

– Ты задержался в портале, – с укором сказал он, наблюдая, как подчиненный поедает пищу. – И я вижу, сколько энергии ты там потерял.

– Главное, вы вывели аморфов, – ответил Жак. – Цель достигнута. А на прилипал мне вообще…

Он с трудом сдержал неприличное выражение.

– Аморфы спрятаны энергетически. Скоро отвезем их в специальное хранилище Ордена, – сообщил высший. – Но то, что мы будто бы явились причиной гибели аж четырех прилипал, просто так нам с рук не сойдет. Доказать, что это вышло случайно, мы вряд ли сможем.

– Не думаю, что нас с тобой это как-то коснется, – равнодушно проговорил Жак. – Это дела руководства. И объясняться, как я понимаю, придется Идрису. Пусть с него начальство стружку и снимает. Нам-то что!

Виктор внимательно посмотрел на подчиненного. Ему не нравился подобный «пофигизм», но такова была рассудочная холодная натура Жака.

Они замолчали. Жак уже перешел к десерту. Он мучился мыслями, что следует донести до высшего ту информацию, которую он получил от Огнешки. Но тогда пришлось бы рассказать и о самой девушке. И он решил выждать и пока ничего не говорить. Выпив большую чашку кофе со сливками, он ощутил очередной прилив физического возбуждения. Уголек в кармане будто грел его и не давал забыть о недавно испытанном наслаждении. И Жак подумал о том, что хорошо бы уединиться с новой подружкой.

– Мне бы поспать несколько часов, – сказал он. – Надо восстановить энергию. Я тебе нужен?

– Нет, – ответил Виктор, но его лицо выглядело напряженным. – Я сейчас займусь изучением материалов. Идрис открыл архив для меня, попытаюсь найти хоть что-то мистическое, связанное с орхидеями. Сам знаешь, мифы и легенды часто таят в себе зерно истины. Ну и по поводу сожжения ведьм в Вальпургиеву ночь…

Жак невольно вздрогнул и остро глянул на высшего. Уголек тут же перестал его жечь и будто остыл.

– А что там может быть интересного для нас? – спросил Жак. – Я читал, что в эту ночь нечистая сила выходит на землю. И да, раньше в это время сжигали ведьм на кострах… Вообще, жесть! Дикий обычай… бедные девушки…

Уголек снова нагрелся в его кармане, и Жак невольно улыбнулся. Огнешка все слышала и будто присутствовала при разговоре. И это его странно успокаивало.

– Мы говорили с Идрисом о проблемах этой местности, – задумчиво проговорил Виктор. – Да, ты закрыл порталы подземелья. Как я понимаю ситуацию, именно из них и выходили орхи. Но что дальше? Они вселились в аморфов, преобразовались в людей и сейчас бродят неизвестно где и с непонятными целями.

– А может, они просто хотят пожить обычной человеческой жизнью? – серьезно предположил Жак.

– Может быть все! Но это ненормально. Их нужно каким-то образом вернуть туда, откуда они явились. И мы с Идрисом пришли к мнению, что самое подходящее время такие вот мистические ночи. Вальпургиева с тридцатого апреля на первое мая. Ана и Белла согласились с нами, они тоже считают, что это именно та ночь. Они готовы всячески нам помогать.

– Вы с ними снова общались? – уточнил Жак и скептически усмехнулся.

– По телефону, – ответил Виктор. – А что у тебя такое лицо?

Жак взял себя в руки и ясно глянул в глаза высшего.

– Не обращай внимания, – спокойно ответил он. – Просто мне нужен отдых.

– А я верю сестрам, – сухо проговорил Виктор. – А тебе и правда лучше поспать. А то ты какой-то взвинченный и нервный.

Жак встал. Высший нахмурился, словно к чему-то прислушиваясь, его глаза прищурились.

– Ну я пошел? – непринужденно спросил Жак.

– Постой! Что за странная энергия исходит от твоих джинс? Не пойму, что за поток… Но это точно не твоя природа.

Жака бросило в жар, но он моментально нашелся и сказал:

– Видимо, это амулет от ведьм. Я так и не выбросил камешек, который они мне дали перед обрядом. Пока не хочу избавляться от защиты, пусть и ведьмовской. Ты ведь тоже все еще носишь сердолик?

– Да, – растерянно ответил Виктор. – Пусть пока будет со мной. И ты прав! Пока мы в этой местности, лучше иметь защищающие амулеты.

Жак улыбнулся и покинул кухню.

Он быстро поднялся в спальню и закрыл дверь. Вынув уголек, положил его на пол. И Огнешка тут же появилась перед ним, все в том же алом платье.

– Ловко ты выкрутился! – весело сказала она, садясь на кровать. – То-то я ощущала какое-то раздражение от чужеродной энергии. Значит, сестры дали вам амулеты!

– Мой во внутреннем кармане куртки, – сообщил Жак и вынул черную гальку. – И как видишь, это просто обточенный водой камешек.

– Убери подальше, – попросила Огнешка и поморщилась. – Мне неприятно от его энергии. Его зарядили Ана и Белла, а я с ними в контрах.

– Без проблем, – ответил Жак и вынес амулет в ванную, положив его на полочку возле зубных щеток.

Он разделся и забрался под душ. Постояв под прохладными струями, ощутил свежесть и легкость, словно проточная вода смыла с него чужую, налипшую во время хождения в порталах, энергию. Замотав бедра полотенцем, он вернулся в спальню. Огнешка уже разделась и забралась в кровать.

– О, нет! – быстро сказал он. – Мне нужны силы, и сейчас сексом мы заниматься не будем.

– Ничего страшного! Просто поспи рядом со мной, – беззаботно ответила она. – И я дам тебе горячей энергии. Ты же закрыл дверь, никто нас не застанет.

– Ну хорошо, – с сомнением проговорил Жак и лег рядом с девушкой.

Она прижалась и положила голову ему на плечо. Ее горячее тело вызвало прилив возбуждения, и Жак отодвинулся. Он повернулся лицом к Огнешке. Она улыбалась.

– А ты хочешь меня, – лукаво заметила девушка.

– Давай сменим тему, – недовольно произнес Жак.

– Как скажешь! – легко огласилась она.

– Что ты думаешь обо всем здесь происходящем? – серьезно спросил он. – Ты ведь не совсем человек, а значит, обладаешь способностями видеть и знать то, что мне недоступно.

– Ну ты тоже не простой парнишка, – ответила Огнешка.

– Рассказывать о себе не могу, – перебил он ее. – Это закрытая информация. Я принадлежу к тайной организации.

– Это я поняла. Ты и твои друзья приехали сюда не ради развлечения. Хорошо, я постараюсь точнее передать словами свои ощущения…

Огнешка замолчала и закрыла глаза. Жак залюбовался ее длинными пушистыми ресницами, румяными упругими щечками, приоткрытыми пухлыми губами. И вновь ощутил возбуждение. Он лег на спину и закрыл глаза.

– Здесь была неправильная энергия, – услышал он голос Огнешки, но поворачиваться к ней не стал. – Я сразу поняла, как только приехала сюда, что гармония природы нарушена. Но после того, как ты закрыл порталы, все восстанавливается. Сущности больше не выходят в земной мир, энергия местности выравнивается, ее потоки уже начали менять направление на верное, завихрения исчезают. И я даже горжусь, что познакомилась с тобой! – добавила девушка и тихо засмеялась. – Ты супер герой!

– Не я один работал с аномалиями, – заметил Жак, но тоже начал улыбаться.

Он был самолюбив и тщеславен, и похвала Огнешки, пусть она и была оборотнем, вызвала удовольствие и гордость.

– Да-да, твои друзья сделали немало, но закрыл порталы именно ты!

Жак перевернулся на бок и посмотрел на девушку. Она раскраснелась, ее глаза блестели, огненно-рыжие кудри разметались по обнаженным плечам. И он вновь заволновался, даже дыхание начало сбиваться.

– А ты не можешь помочь? – спросил Жак, стараясь задавить физическое влечение, и успокоиться.

– Могу! – возбужденно ответила Огнешка и опустила руку к низу его живота.

Ощутив ее горячие мягкие пальцы, Жак вздрогнул, втянул носом воздух и закрыл глаза. Он решил поддаться ей, чтобы снять напряжение. От ее умелых пальцев, а затем и влажных губ быстро наступила разрядка. Жак глубоко вздохнул и ощутил облегчение. Он вскочил и бросился в ванную. И там под холодным душем окончательно пришел в себя.

Вернувшись в комнату, лег на край кровати. Огнешка облизнула губы и усмехнулась.

– Ну ты даешь, – прошептал он и заулыбался.

– Пока не даю…, – лукаво ответила она.

– Сменим тему, – быстро сказал Жак. – Я просил тебя помочь вовсе не в этом…

– Да что ты! – задорно произнесла она.

– Я хочу понять, как следует действовать, чтобы обезвредить орхидей и даже загнать их обратно в иную реальность. Ты ведь ведьма, к тому же необычная, должна многое знать. Думаю, ты дашь мне хороший совет.

Огнешка села и привалилась спиной к изголовью. Ее лицо приняло задумчивое выражение. И вот ее глаза закрылись, казалось, она спит, но губы что-то бормотали. И вдруг перед Жаком появилось будто пламя огромной свечи. И он четко увидел какие-то картины в шевелящемся алом огне. Он опознал горящий крест и извивающуюся на нем женскую фигуру. Он даже услышал жуткий вопль и содрогнулся от проникшего в его сознание потока нечеловеческого страдания. Но горящая ведьма тотчас уменьшилась, словно картинка сместилась и сжалась, и за силуэтом пылающего костра он увидел не только людей, жадно наблюдающих за процессом, но и множество сущностей. И вот костер догорел. Зрители разошлись, но призраки, оборотни, вампиры, какие-то незнакомые Жаку иные существа остались. Они жадно впитывали негативную энергию, идущую от пепелища, у них словно был свой пир, и они, наслаждаясь, становились все сильнее. И тут раздался звук скрипки. Из переулка на площадь медленно вышел мужчина, и сущности замерли. Он играл, не прекращая движения и приближаясь к месту казни. Его скрипка пела так проникновенно, что у Жака слезы выступили на глазах, а тело пронзила дрожь. И вдруг сущности начали трястись, некоторые, имеющие физическое тело, падали на месте, и Жак четко видел, как нечто невесомое и призрачное вылетает из них и уносится в разверстое у основания сгоревшего креста пепелище. Привидения моментально влетали в черную бездну. Она уже закрутилась, словно повинуясь звукам скрипки, огромной воронкой и затягивала сущности внутрь. Они пытались сопротивляться, но сила музыки их подавляла. Через несколько минут площадь была чиста. Скрипач закончил играть и скрылся в темном переулке. Пламя перед глазами Жака исчезло, он вздрогнул и посмотрел на Огнешку.

– Что это было? – поинтересовался он.

– Откуда я знаю! – ответила она и пожала плечами. – Ты спросил, я ответила. Разбирайся сам. Ты же умный парень.

– Но это была Вальпургиева ночь? – не унимался он.

– Да, – подтвердила Огнешка. – Могу лишь сказать, что огневки появились на остывшем пепелище. Любую ведьму невозможно до конца уничтожить, ее энергия переселяется в женщин рода, либо в какие-то предметы. Наша прародительница решила перейти в угольки, создав необычный вид оборотней. Замечу, что она была не лишена чувства юмора.

– Но эта скрипка! – продолжил Жак. – Насколько я мог понять из видения, именно ее звук загнал сущностей, выходящих в эту ночь в реальный мир, обратно.

– Милый, я так устроена, что не люблю рассуждать, умничать и делать выводы. Я просто храню информацию и показываю ее, если решаю, что человек заслуживает доверия. Мое подсознание выдало для тебя именно такую картинку. Значит, тебе она важна. А почему, зачем, я знать не знаю, да и не хочу засорять разум.

– Понял, – тихо проговорил Жак. – И благодарю. Я поразмыслю надо всем увиденным. Прости, но хочу еще кое-что узнать. Не видишь ли ты вселившихся в самоубийц орхидей? Может, какие-то энергетические маячки доходят от них до тебя?

Огнешка улыбнулась и закрыла глаза. Жак приготовился получать картинку, но перед его внутренним взором ничего не возникло. Минут через пять девушка повернулась к нему.

– Что-то видела? – с интересом спросил он.

– Ситуация такова, – задумчиво начала она, – все они остались в этой местности. Ты прав, я почувствовала их энергию, она очень отличается от человеческой. И увидела будто карту Моравии, маячки, как ты выразился, сконцентрированы именно в районе замка Пернштейн, но где-то в лесу.

– Ты можешь указать место? – заволновался Жак.

– Это недалеко, где-то километров двадцать от селения. Сам понимаешь, я не измерительный прибор, так что очень приблизительно.

– Все равно, спасибо! Это важная информация! Главное, что орхи не разбрелись по белу свету. Лови их неизвестно где, – с улыбкой проговорил Жак.

– Знаешь, мне кажется, им не так просто адаптироваться в обычной жизни, – задумчиво проговорила Огнешка. – Банально нужны документы, а ведь все их жертвы умерли и уже не существуют в реальном мире. Они похоронены, а родные получили свидетельства о смерти. И как сейчас воскресшим жить? Понимаешь, о чем я?

– Еще бы! – согласился Жак. – Никуда не уедешь. Но для нас это только плюс. Легче будет их отловить…

Но тут же его лицо приняло озадаченное выражение.

– Что с тобой? – удивилась Огнешка. – Ты уже будто и не рад полученным сведениям.

– Рад, – глухо ответил он. – Да вот что я скажу начальникам? Как объясню, откуда у меня такая информация?

– Сообразишь что-нибудь! – весело произнесла она. – Ты же умный! И ты сейчас понимаешь, насколько я тебе необходима! – добавила Огнешка.

– Понимаю, – тихо сказал Жак.

– Так что и не думай со мной распрощаться! – сказала девушка и засияла улыбкой.

– Не думаю, – растерянно пообещал он.

– Вот и славно! – ответила Огнешка. – И мы отлично проведем время!

– А сейчас давай спать, – предложил Жак. – Я чертовски устал за эти сутки.

– Сладких тебе снов, мой милый, – пожелала она и нежно его поцеловала.

Из записной книжки Жака.

Легенда о скрипке Далибора.

Всего вокруг Пражского Града стояло 24 башни. В самом конце Златой улочки возвели башню Далиборка. Еще в тринадцатом веке на этом месте возвышалось оборонительное сооружение, построенное по приказу короля Пршемысла Отокара II, желавшего сделать Пражский Град неприступным для врагов, а там, где располагалась будущая Далиборка, был вырыт глубокий ров, впоследствии названный Оленьим.

Предназначалась башня для защиты города, но превратилась в тюрьму. Всего лишь через два года после завершения стройки в ней появился первый узник, подаривший башне-тюрьме ее название.

Это был рыцарь Далибор из Казаед. Попал он туда за благородный поступок: приютил крестьян жестокого соседа Адама Плосковского. Уставшие от самодурства пана крестьяне подняли бунт, силой захватили замок и заставили хозяина подписать им вольную грамоту. После чего освобожденные попросились под опеку Далибора, известного своей добротой и покладистым характером.

Однако власти сочли поступок рыцаря предосудительным, крестьян вернули прежнему хозяину, а Далибора заточили в башню на Пражском граде.

Рыцарь очень мучился в камере. Но скоро он понял, что у него появился сосед. Кто-то за стеной периодически наигрывал на каком-то струнном инструменте жалобные мелодии. Рыцарь прислушивался и отвлекался от своих печальных мыслей. Но через какое-то время неизвестный музыкант замолчал. Прождав с неделю, Далибор задал тюремщику вопрос. Тот поведал, что на заре был казнен некий итальянец. Рыцарь спросил, не осталось ли после узника музыкального инструмента. И тюремщик, оказывая уважение ясновельможному пану, принес ему что-то наподобие прообраза скрипки. Инструмент был своеобразной итальянской виолой, но уменьшенного размера, поэтому играть на нем нужно было, не ставя на колено, а кладя на плечо.

Далибор очаровался невиданным инструментом и начал денно и нощно играть на нем. И скрипка будто подстроилась под него. Она пела, передавая его печаль, страдание, горе, пронзительно высокие ноты рассказывали об ужасе неизбежной кончины.

Скоро о фантастических музыкальных концертах стало известно всей Праге. Люди приходили к тюрьме и слушали, как играет рыцарь. Многие плакали. И были случаи исцеления больных, которых приводили или привозили к башне.

Тюремщики молча благословляли Далибора, ведь, когда звучала его волшебная скрипка, исчезали все призраки башни, словно не могли выносить этих звуков. А привидения там водились и пугали ночную стражу. Часто видели страшных призраков с окровавленными телами и даже слышали их стоны и бряцание цепей и кандалов. Но когда играл Далибор, в тюрьме было чисто от иных сущностей.

И вот в одно печальное утро пражане пришли послушать волшебную скрипку, но их ждала лишь гнетущая тишина. Далибору на заре отсекли голову, и скрипка замолкла навеки.

Осталась лишь легенда об исцеляющем звучании волшебного инструмента.

В 1868 году известный чешский композитор Берджих Сметана, взяв за основу идеализированную историю рыцаря Далибора, создал одноименную оперу.

Виктор, оставшись один, вплотную занялся изучением материалов. Его мозг работал в ускоренном режиме, он пересмотрел невероятное количество сайтов, прочитал мифы разных народов, изучил неординарные случаи, связанные с цветами. К его удивлению, орхидеи в многовековой истории имели устойчивую репутацию магических растений божественного происхождения. Существовали разнообразные легенды о них, писатели-фантасты брали этот цветок в качестве волшебного персонажа, были и заметки путешественников о встрече с орхидеями и странных происшествиях с участием именно этих цветов. Виктор всегда считал, что главным цветочным символом у всех народов является роза. И сейчас понимал, что орхидеи имели не меньшую популярность, просто она выглядела не такой явной. Ему необходимо было вычленить те сведения, которые могли бы помочь понять, что происходит в замке Пернштейн и что за сущности вышли из порталов. И кое-что показалось ловцу крайне интересным. Особенно привлекла тайская легенда о Белой Орхидее. Виктор скопировал ее в особый файл и решил дождаться возвращения Идриса. Он сидел за ноутбуком уже более четырех часов и начал уставать. Закрыв архив, решил немного передохнуть.

В доме стояла тишина. Жак находился у себя в спальне и, по всей видимости, крепко спал. Виктор выпил чашку чая и улегся на диван. Его пальцы машинально нащупали в кармане брюк сердолик, камешек будто ответил на прикосновение и нагрелся. На молодого человека повеяло теплотой и нежностью, он невольно начал улыбаться. Его глаза сами собой закрылись, и он провалился в сон. И снова увидел незнакомку, которая последнее время так часто приходила к нему в затемненном сознании.

– Лиза, – тихо позвал он и вздрогнул от боли и любви, затопивших его существо.

Девушка сидела в небольшом уютном садике на скамье, окруженной кустами с распустившимися желтоватыми розами. Она запрокинула голову и подставила лицо солнцу. Виктор замер, любуясь ее тонкими чертами, опущенными трепещущими ресницами, бросающими веера теней. И вдруг в уголках глаз появились крохотные слезинки, показавшиеся ему искрящимися бриллиантами, они покатились по щекам, оставляя влажные полоски.

– Витенька, любимый, – прошептала девушка и вытерла слезы. – Почему ты оставил меня? Зачем ты ушел так рано!

Лиза выпрямилась, ее взгляд погрузился в синеющий вдали океан. Или это было огромное озеро? Виктор никак не мог понять. Он сосредоточился, интуитивно постарался оглядеться на местности, чтобы найти хоть какие-то подсказки. Он увидел коттедж под красной черепичной крышей, часть крыльца, увитого виноградом, понял, что девушка живет где-то на юге. Но где конкретно? Виктор попытался разглядеть хоть какую-то вывеску, чтобы определить страну. Он всматривался в залитую солнцем улочку, его взгляд проникал сквозь пространство и, наконец, уперся в небольшую кофейню. Название «Bonjour» разглядел четко, но не факт, что девушка находилась именно во Франции. Кафе с подобным названием могло оказаться где угодно. Проехала машина, Виктор заострил внимание на французских номерных знаках с синей полосой, содержащей код департамента и его герб. Цифра была 16. Но ему это ничего не сказало. И он просто запомнил ее. И вернулся к Лизе. Она по-прежнему сидела у коттеджа и смотрела вдаль остановившимся взглядом. Виктор попытался просканировать энергию, хотя понимал, что находится или в сновидении или в галлюцинации. Но все равно решил сделать это, надеясь получить хоть какой-то результат. И вздрогнул, увидев, что девушку заливают специфические фиолетовые волны.

– Лиза! – позвал он.

– Вспомнил? – услышал голос и очнулся.

В кресле напротив дивана находилась Рузена и улыбалась как ни в чем ни бывало. Виктор резко сел и огляделся. Но его товарищи в гостиной отсутствовали. Он машинально сунул руку в карман и вытащил сердолик. Камень сиял медово и ярко. Рузена поморщилась, но не двинулась с места.

– Не старайся, – мягко проговорила она. – Ведьмовской амулет работает, но для нас это просто неприятная энергия и ничего более. Потерплю.

– Что ты хочешь? – спросил он.

– Вы закрыли порталы, – ответила Рузена. – Но мы и не хотели обратно. Нас устроит, если все оставят нас в покое. Мы никому не желаем зла.

– А чего вы хотите? – уточнил он.

– Создать коммуну в лесу, жить обособленно… И уверяю, мы бы поставили такую мощную защиту, что ни люди, ни ловцы, ни ведьмы, ни прочие не смогли бы нас обнаружить…

– Коммуну…, – пробормотал Виктор и потер лоб.

Откуда-то из закоулков памяти выплыло: коммуна Тальмон-сюр-Жиронд. Но что это за поселение, он понятия не имел. Он глянул на Рузену. Девушка улыбалась.

– Не я решаю такие вопросы, – начал он.

Она замерла и сильно побледнела. Виктор заметил, что ее кожа приобрела сиреневый оттенок. Он услышал шаги спускающегося по лестнице Жака, и отследил странный алый луч, идущий от него. Рузена мгновенно исчезла.

– Выспался? – спросил Виктор, сканируя поле подчиненного.

Оно было в норме, никаких сторонних энергий он не видел. Радовало, что аура Жака полностью восстановилась. Виктор решил, что увиденный им луч исходил от амулета ведьм, поэтому орхи и ушла. Но казалось странным, что его сердолик не подействовал на Рузену таким же образом.

– Отлично отдохнул! – сказал Жак. – Пойду, заварю чай и сделаю бутерброды.

И он скрылся на кухне. Виктор, словно боясь забыть что-то важное, открыл ноутбук. Перед глазами все еще стояла картинка: блондинка, сидящая возле коттеджа, проезжающая машина и цифра 16. Он открыл нужный сайт и нашел список цифровых кодов на номерных знаках Франции, 16 соответствовало департаменту Шаранта (Charente), регион Пуату-Шаранта. Он открыл карту и обнаружил именно в этом регионе поселок с названием Тальмон-сюр-Жиронд. Но как он ни напрягался, вспомнить хоть что-то, связанное с этой местностью, не мог. Всеми силами Виктор удерживал видение блондинки. Но оно стремительно таяло и уходило вглубь его подсознания.

– Виктор, чай будешь? – раздалось из кухни, и это окончательно вернуло его в реальность.

– Буду, – недовольно ответил он.

Дверь в этот момент хлопнула, в гостиную вошел Идрис.

– Доставай третью чашку! – громко сказал Виктор и поднялся навстречу высшему.

Из записной книжки Виктора:

«Когда ты сердишься – рисуй бамбук, когда ты счастлив – орхидеи!».

Китайская пословица

«Слова сердечных друзей – это нежный аромат орхидей».

Конфуций

За чаепитием ловцы устроили совещание. Жак подробно доложил о том, что происходило с ним в эту ночь, но умолчал об огневке. Идрис рассказал, что новое зеркало уже через неделю доставят в замок. Щедро оплатив услуги мастера, он легко обо всем договорился. Виктор кратко доложил о сведениях, обнаруженных в архивах Ордена и всемирной паутине и показавшихся ему важными.

– Любопытна легенда о богине Белой Орхидее, – говорил он. – Она имеет продолжение в реальности. Будто бы существует тайный, закрытый для людей остров где-то в акватории Таиланда и там по сей день живут некие создания, называющие себя белыми орхи.

– Все может быть, – задумчиво произнес Идрис. – На земле есть странные места. Их часто называют аномальными зонами, и обычному человеку входить в них всегда нежелательно и даже опасно. И хозяева таких мест тщательно скрывают их от людей. Значит, белые орхи… Это должно быть интересно.

– Наши орхи разноцветные, – заметил Жак.

– Знать бы еще, куда они все направились, – озабоченно проговорил Виктор.

– Я знаю, – после мучительного раздумья все же сказал Жак.

– Вот как? И откуда? – спросил Идрис и остро глянул на подчиненного.

– Когда я находился в портале, то информация будто вошла мне в мозг, – ответил Жак. – Не могу объяснить, что это было. Может, я считал ее с какого-нибудь энергетического следа, оставшегося в портале от одной из орхидей.

– Но как могла подобная информация остаться, если орхи пока не вышла из портала? – уточнил Идрис. – Ты же именно там получил ее.

– Мы не можем знать о природе этих сущностей, – сказал Виктор. – Возможно, они связаны единым информационным полем.

– Возможно, – согласился Идрис. – Мы слушаем, – повернулся он к Жаку.

– Все вселившиеся в людей орхи находятся в одном месте, и оно где-то в окрестностях, – сообщил он. – У меня сложилось впечатление, что они собрались обосноваться в местных лесах и создать что-то наподобие коммуны.

– И закрыть ее от людей, – задумчиво добавил Идрис. – Очередная аномальная зона, куда не будет доступа простому смертному. Но зачем им это нужно?

– Не знаю, – растерянно ответил Жак. – Я получил лишь эту информацию и постарался запомнить ее. Но вдруг это был просто глюк? В портале часто впадаешь в состояние измененного сознания, хотя всеми силами стараешься оставаться в ясном уме. Но иной мир не терпит человеческого разума и пытается всячески изменить его и подстроить под свою ауру.

– А ты мог бы показать на карте это место? – после паузы спросил Идрис.

– Попытаюсь, – ответил Жак, ощутив, как нагрелся уголек в его кармане.

Виктор вывел спутниковую карту Моравии на планшет, Жак приблизился и сосредоточился. Он поднял руку над дисплеем раскрытой ладонью вниз.

«Огнешка, помоги! – подумал он, мысленно обращаясь к огневке, греющий его через ткань. – Укажи, где орхи».

Он ощутил, как горячий поток энергии будто перетек в его руку и сосредоточился в указательном пальце правой руки. Жак увидел тонкую алую иглу, она вылетела из подушечки пальца и уткнулась в какую-то точку на карте. Ловцы также ее заметили.

– Ну ты крут! – восхитился Идрис. – Какие способности у тебя открываются! Я четко увидел энергетический указатель. Из тебя получился бы непревзойденный поисковик.

– Вряд ли! – ответил Жак. – Думаю, это единичный случай. Сведения, полученные в портале, преобразовались, так мы узнали место. И что это?

Ловцы склонились над картой. Виктор увеличил масштаб. Но никаких населенных пунктов они не увидели. Местность выглядела гористой, покрытой лесами. Расстояние от точки до замка Пернштейн оказалось чуть больше двадцати километров. Виктор максимально приблизил картинку. Небольшая, укрытая со всех сторон горами низина выглядела ничем непримечательной. Обычный лесной ландшафт.

– Так мы ничего не узнаем, – заметил Идрис. – Стандартная картинка безлюдной местности. И добраться до этой долины можно лишь по ущелью. Оно узкое и по дну течет речка. Могу себе представить, как она разливается с весенними паводками.

Он вытянул руку и закрыл глаза.

– Но сторонняя энергия, несомненно, присутствует, – сделал высший вывод. – Правда, считать ее с карты, пусть даже спутниковой, нелегко.

– Для орхи труднопроходимая местность не проблема, – заметил Жак. – Они легко телепортируются.

– Предлагаю оставить все, как есть, – после паузы предложил Идрис. – Сейчас мы точно не пойдем туда. Нам лучше воспользоваться вертолетом.

– Если орхи захотят, то скроют свое поселение, мы не увидим его с воздуха, – сказал Виктор.

– Не сомневаюсь, что ты прав, – ответил Идрис. – Но мы, возможно, определим его энергетически. Главное для нас, что эти сущности сосредоточились в одном месте. И так их легче будет взять.

Ловцы замолчали. Каждый думал о своем. Жак изнывал от желания быстрее уйти к себе и вынуть нагретый уголек из кармана. Огнешка будто издевалась и жгла через плотную джинсовую ткань все сильнее. Виктор ощущал навалившуюся тяжесть. Его одолевали мысли о странных сновидениях. Сейчас он не помнил подробностей, лишь удерживал смутные образы какой-то незнакомой ему девушки, белого особняка под красной черепичной крышей и синеющей вдали воды. Но они уходили во тьму его памяти неудержимо. Он перестал сопротивляться, тревожащие его образы канули в бездну подсознания. Зато на поверхности остались названия местности Пуату-Шаранта и коммуны Тальмон-сюр-Жиронд. они врезались в его память.

– Наши дальнейшие действия, – начал Идрис, и ловцы вернулись в реальность. – Я связывался в Аной и Беллой, и они подтвердили, что лучшее время для проведения обряда, это ночь с тридцатого апреля на первое мая, когда стирается грань между мирами. Именно в Вальпургиеву ночь есть шанс загнать орхи обратно в иной мир. Сестры готовы всячески содействовать. У нас почти полтора месяца. Здесь мы уже ничем помочь не можем, порталы закрыты, новые сущности не выйдут. Я забираю аморфов и везу их в хранилище. И ищу наиболее верное средство, чтобы обряд прошел удачно. Я уже говорил о ситуации с верхушкой Ордена, они ждут меня на закрытом Совете. Уверен, мы изыщем способ избавить мир от орхидей.

– Было бы хорошо, – пробормотал Жак.

– По поводу тебя, – обратился к нему Идрис. – Ты притащил на себе голда, тебе его и обезвредить. Немедленно займись этим. Думаю, найти Малгожату не составит труда.

– Но… как же…, – не на шутку испугался Жак. – Как я справлюсь с этой бесовкой?

– Ищи средство сам, – с усмешкой ответил Идрис и повернулся к Виктору. – А тебе нужно отправиться в Париж.

– Что-то случилось? – напрягся тот.

– Твой подопечный японец снова в критической ситуации, – сообщил Идрис. – Вчера я получил информацию от сотрудника, который за ним приглядывает.

– Понял! – коротко ответил Виктор и порадовался в душе, что его отправляют именно во Францию.

Он решил при случае наведаться в загадочное местечко Тальмон-сюр-Жиронд.

– На этом все, – сказал Идрис и улыбнулся. – Разъезжаемся и встречаемся здесь в Вальпургиеву ночь. Думаю, времени на то, чтобы решить все проблемы, нам хватит.

Из записной книжки Жака:

…Среди пьянящих испарений,

Я рвал любовный цвет грехов.

Склонясь над чашей поцелуйной,

В раскатном рокоте цикад,

Вдыхал я тонкий сладкий яд.

Лелейно-зыбкий, многоструйный.

Как будто чей-то нежный рот,

Нежней, чем бред влюбленной феи,

Вот этот запах орхидеи

Пьянит, пьянит, и волю пьет.

Константин Бальмонт

Ловцы собирались покинуть селение. Виктор дал последние наставления своему подчиненному и строго наказал быть постоянно на связи. Он впервые после посвящения отпускал Жака в «свободное плавание» и был обеспокоен этим. Но Идрис велел снять опеку, отныне начинающий ловец был предоставлен сам себе. Жак уже радовался, что будет работать в одиночестве и без постоянного контроля со стороны высшего. К тому же он пока не хотел разлучаться с Огнешкой, но и ставить в известность Виктора о новой и такой необычной подружке не собирался. Его все устраивало. И он планировал общаться с девушкой как можно дольше. Жак со всем соглашался и обещал ставить в известность обо всех своих передвижениях и действиях. Он рвался в бой, хотелось доказать, какой он способный и перспективный ловец и как много клиентов спасет от самоубийства. Виктор видел его насквозь и понимал, что такие амбиции вкупе со сверхспособностями могут принести как отличные результаты, так и полные провалы. И отпускал своего подчиненного с тяжелым сердцем.

Идрис отправился первым. В его ведении находилось три аморфа, и необходимо было укрыть их от прилипал в надежном убежище. Он заключил их в особый энергетический кокон и с этой «поклажей» поехал в Прагу, сетуя в душе, что не обладает навыками телепортации. Куда проще было бы мгновенно перенестись в нужное место. Но приходилось перемещаться при помощи самолета. Он купил билет на рейс до Глазго, вылет 19:25. В Шотландии он будет в 21.00. А дальше Идрис планировал добираться до места на машине, взятой напрокат.

Особое хранилище для «бесхозных» аморфов находилось в Шотландии, в безлюдной местности на территории заброшенного и почти развалившегося замка Лохранза, расположенного на севере острова Арран. Замок был построен в середине XIII в. и первоначально принадлежал клану Максвин. Затем король Александр III передал замок и прилегающие владения в собственность сэра Уолтера Стюарта, графа Ментейта. Именно в это время и была создана одна из баз с согласия одного из братьев графа, входящего в верхушку Ордена. Это был своего рода подземный костел, обустроенный в одной из карстовых пещер горного массива, пролегающего к югу от Лохранзы. В 1705 г. замок перешел в собственность клана Гамильтон, владельцев многих земель Аррана. На протяжении XVIII в. Лохранза постепенно ветшал и в итоге обитатели замка покинули его. Но база была навечно закреплена за Орденом. Но ее отдаленное место стало причиной того, что ей крайне неохотно пользовались высшие. И в начале XIX века ее превратили в особое тайное хранилище для аморфов. О его существовании знали только в верхушке Ордена. Сам факт, что аморфы не были отданы во власть прилипал и не проходили предназначенный им мученический путь, вызывал множество споров среди высших. Многие были за то, чтобы закрыть хранилище. Местность, где оно пряталось, защищал своего рода энергетический купол, прежде всего, от проникновения прилипал. На поддержание уровня требовалось немало энергии. Несколько служащих при замке Лохранза были членами Ордена, они следили за этим.

Идрис благополучно долетел до Глазго. Он взял машину напрокат и двинулся в сторону острова Арран. Пока все шло отлично. Аморфы вели себя тихо, пробиться сквозь кокон не пытались. С погодой тоже повезло, ночь выдалась теплая, сухая и тихая. Идрис уверенно вел машину, следуя указаниям навигатора. Но периодически включал собственный радар, пытаясь обнаружить мертвенную энергию прилипал. Но пространство казалось от них свободным. Около трех часов ночи он достиг берега залива Ферт-оф-Клайд. Чтобы добраться до острова, нужно было пересечь его. Он заранее созвонился со служащим лодочной станции, и тот ждал его с небольшим катером наготове. Идрис быстро пересел в судно, и они отправились на остров. Прилипал поблизости не наблюдалось, и Идрис вздохнул с облегчением. Путь на Арран был им заказан. Они не смогли бы пробить мощный энергетический колпак, так что он с аморфами мог считать себя в безопасности. Оставалось достичь хранилища и сдать их сотруднику Ордена.

Лодочник высадил эксцентричного туриста – именно так он думал о своем нанимателе – на причале и пообещал дождаться его и отвезти обратно.

– Я только полюбуюсь на замок при ночном освещении, – с улыбкой пояснил Идрис. – И сделаю несколько снимков.

– У вас и аппарата нет, – ответил лодочник.

– Так планшет снимает не хуже! – сказал Идрис, глядя на недовольное лицо мужчины. – Вы не волнуйтесь, это займет пару часов, не более, – добавил он.

– Ага, а мне тут ночью сиди, даже кафешки никакой нет! Остров-то в этой части практически необитаем, один только замок и торчит у воды. И охота вам эти развалины снимать? Все удивляюсь туристам, едут и едут! А чего хорошего?

Идрис полез за портмоне во внутренний карман плаща. Лодочник тут же сменил выражение лица и очень оживился. Увидев купюру, начал кивать и кланяться.

– А и снимайте, коль охота! – торопливо заговорил он, пряча деньги в карман. – Могу и я помочь. Вы уж такой значительный и видный мужчина, да и плащ ваш кожаный и длинный прямо как из фильма. Видели «Блейд»? Там еще такой красавчик снимался… Уэсли Снайпс. Ну вы очень похожи! Супер будете на фотках!

– Спасибо, я сам! – ответил Идрис. – Вы просто дождитесь меня. Обещаю доплатить еще столько же.

– Премного благодарен! Удачной вам прогулки, господин, – ответил лодочник и расплылся в широкой улыбке. – Буду ждать хоть сутки.

Идрис кивнул ему и быстро пошел в сторону замка.

Лохранза – дом-башня, спроектированная в виде буквы L. Частично стены замка обрушились, но все равно издалека были видны неровные зубцы все еще высоких строений. Ночью оставляли подсветку наземных прожекторов, и это лишь усиливало таинственное очарование древних развалин. Идрис заметил вспышку фонаря служащего. Тот уже ждал его и подавал сигнал издалека. И высший, не доходя до замка, свернул с дороги в поле, направляясь в сторону хранилища. Он видел удаляющийся яркий кружок фонаря, двигающийся от замка, и ускорил шаг. Раскисшая прошлогодняя трава, недавно освободившаяся от снега, продавливалась под ногами, влажная почва чавкала, сапоги увязали в липкой глине, это затрудняло движение. Да еще и невесомый груз кокона с аморфами словно отяжелел. Высший находился в сотне метров от цели, он достиг небольшой рощицы, за ней начинался склон холма, в котором и был вход в хранилище. Идрис даже видел мелькающий меж голыми деревьями огонек фонаря служащего, уже ждущего его по ту сторону леска, но почувствовав неладное, остановился возле ближайшего раскидистого куста. Он включил «второе зрение» и попытался просканировать энергетический кокон, привязанный к нему невидимыми нитями. Но что-то начало происходить. Идрис четко видел аморфов, они стояли перед ним – парень, девушка и женщина – их размытые туманные лица с широко распахнутыми беззрачковыми глазами словно наливались изнутри серым мертвенным светом.

– Все хорошо, – успокаивающим тоном сказал Идрис, изучая контуры кокона. – Сейчас я отведу вас туда, где прилипалы не появятся никогда.

Аморфы все больше наполнялись светом, и это было ненормально. Идрис уже четко видел их силуэты. И вдруг серое свечение поменялось на сиреневое. С ужасом он опознал очертания лепестков, исчерчивающих мутные тела. Идрис попытался усилить энергетическую защиту, но кокон истончился и размылся, исчезая у него на глазах. Высший отдал невероятное количество энергии, стремясь исправить ситуацию, но это оказалось не в его силах. И вот перед ним стоят уже не аморфы, а реальные люди. Но Идрис понимал, что это видимость, он сканировал, используя энергию уже из неприкосновенного запаса, и видел сиреневые, фиолетовые, бледно-розовые орхидеи, словно заселившиеся внутрь этих существ.

– Дьявол вас забери! – с чувством проговорил он, отступая от группы новоявленных орхи.

Те переглянулись, будто не до конца понимая, что произошло. Они смотрели друг на друга, ощупывали руки и ноги, трогали волосы.

– Пол? – спросила девушка. – Это ты?

– Энджи! – ответил он и засмеялся. – Ты живая! И ты, Барбара! – повернулся он к женщине.

Идрис не вмешивался, он испытывал слабость, отток энергии давал о себе знать, требовалось немедленное восстановление. К тому же он понимал, что уже бессилен.

– И что нам теперь делать? – практически одновременно спросили бывшие аморфы, глядя на высшего.

– Жить! – раздался звонкий голос, и рядом с ними материализовалась девушка.

– А вот и Рузена! – пробормотал Идрис.

– Ты уж прости, ловец, – насмешливо проговорила она, – но я забираю то, что принадлежит нам по праву. Вы закрыли порталы, по вашей наводке администрация Пернштейн предупредила население о некоей неизученной вирусной инфекции, приводящей к суициду здоровых людей. Но тем моим соплеменникам, кто успел выйти, нужны тела. Так что эти аморфы – наши! Мы не могли раньше их забрать, ты был постоянно на людях, и не в наших общих интересах показывать непосвященным появление орхидей.

– Как я понял, у вас нет цели захвата мира, – тихо произнес Идрис. – И на том спасибо!

Он пытался всеми силами восстановить утраченную энергию, и уже начинал приходить в себя. Но его мучило то, что бывшие аморфы знали о существовании хранилища. И хотя оно было защищено, Идрис практически не сомневался, что для орхидей это не препятствие. А им нужны были новые аморфы, чтобы вселяться. Идрис понятия не имел о количестве вышедших из порталов, но догладывался, что их немало и не все успели создать самоубийц. Он пристально посмотрел на Пола, Энджи и Барбару. Они почти пришли в норму и выглядели как обычные люди. Только их энергетические поля сильно отличались от стандартных человеческих. Две сущности сливались. Идрис уже знал, что сознание бывших людей какое-то время существует словно параллельно с сутью орхи и даже пытается бороться за единоличное господство. Но он отлично понимал, что это ненадолго, орхидеи все равно одержат победу и полностью вытеснят личность человека, телом которого они завладели. И сейчас он сосредоточился только на одном: стереть из памяти новых орхи всю информации о хранилище. Он глубоко заглянул в глаза Пола, его зрачки, отвечая на вторжение, тут же расширились. Но моментально из черной бездны вылетели фиолетовые энергетические цветы и распахнулись навстречу острому взгляду Идриса. Он напрягся, пытаясь пробить защиту, но скоро понял, что это бесполезно.

– Хорошо, – сказал он как можно более уверенным тоном, – забирай. И надеюсь, больше мы никогда не увидимся.

– Я рада, что понимаешь ситуацию, – сказала Рузена. – Сопротивление бесполезно. К тому же мы никому не хотим причинять вред, мы сейчас исчезнем… Но я хочу знать, зачем ты привез сюда аморфов?

– А что тут непонятного? – как можно более спокойно ответил Идрис. – Хочу спрятать от прилипал. Вокруг Лохранзы особое поле, считай, это закрытая зона. Здесь когда-то была одна из наших баз. И так просто прилипалам не обнаружить своих жертв.

– Допустим, – тихо ответила Рузена.

Ее синие глаза светились в полумраке, фиолетовые всполохи пробегали по радужке, и это выглядело противоестественно. Новоявленные орхи стояли позади Рузены, их глаза тоже начали сиять, словно подсвеченные изнутри прозрачные аметисты. Идрис собрал все свои силы и выставил самую мощную защиту, на которую был сейчас способен. Внезапно он ощутил постороннее вливание и понял, что сотрудник, ждущий его у входа в хранилище, пришел ему на помощь и начал вкачивать энергию. Идрис моментально пришел в себя и первым делом проник в общее информационное поле бывших аморфов. Он тщательно вычистил все сведения о хранилище, затем убрал воспоминания о ловцах и прилипалах.

– Но что ты делаешь? – встревоженно спросила Рузена и посмотрела на группу, стоящую позади себя.

Орхи выглядели удивленными. Они с непониманием смотрели на Идриса, словно видели его впервые, затем начали оглядываться.

– Не обращай внимания, – спокойно проговорил Идрис.

– Но я проследила некое воздействие, – сказала она.

– Да, не отрицаю, – ответил он. – Извини, но я подкорректировал кое-что в воспоминаниях твоих новых друзей. Убрал информацию о моем Ордене. Незачем им знать о ловцах. Имею право. И спасибо, что ты не вмешалась в мою работу.

– Просто не успела, – пробормотала Рузена. – Я была уверена, что ты дико ослаблен. Откуда же вдруг столько энергии?

Ее глаза превратились в две жалящие пчелки, но Идрис оделся словно в броню, и ее так просто было не пробить.

– Я не низший ловец, – сообщил он. – Мои способности несколько иного уровня, чем у простых членов Ордена.

– Это я уже поняла. Ладно, мы тебя покидаем. Надеюсь, больше никогда не встретимся! Томаш! – неожиданно позвала она.

Из темноты возник парень. Идрис не особо удивился, узнав ее бывшего возлюбленного, покончившего с собой после ее смерти. Будучи уже орхидеями, они оставались парой. Томаш приблизился вплотную к группе, Идрис отследил взаимодействие его энергии и бывших аморфов. Фиолетовые волны охватили их со всех сторон, и группа исчезла. Рузена стояла напротив ловца.

– Прощай, – прошептала она, и ее силуэт начал бледнеть.

– Подожди! – крикнул Идрис и зачем-то схватил девушку за руку.

Она была вялой и теплой. Но Идрис ощутил, как чужеродная мощная энергия тут же начала перетекать в его тело. И он отдернул руку и отскочил.

– Чего еще? – недовольно спросила Рузена, вновь проявляясь в пространстве.

– Скажи мне напоследок, что это было, – попросил он. – Понимаю, что некие сущности захотели выйти в реальность и завладеть телами людей. Такое случается, хотя современные обыватели не верят в возможность подселения. А в средние века ритуал изгнания бесов был не такой уж и диковинкой. Но я вижу, что орхи не такие уж и бесы.

– Именно! – ответила Рузена. – Мы никому не хотим зла. И не нужно нас искать, – предупредила она. – Мы выставили такую мощную защиту, что простым людям не пройти в ту местность, где мы собираемся жить.

– Странно, что вы хотите жить обособленно, – заметил он. – Зачем тогда выходить из параллельного мира?

– Долго объяснять, – нехотя ответила Рузена. – Но можешь быть уверен, что мы не собираемся жить среди людей. Так уж мы устроены, что нам нужна тишина.

– Интересно, – тихо проговорил Идрис.

– Передай Ордену эту информацию. Мы не угроза. Ты ведь за этим задержал меня?

– Все бы ничего, – после паузы сказал Идрис. – Но вы совершили жуткие преступления, заставив людей против их воли покончить с собой. Это бесчеловечно!

– Но ведь я жива, – с улыбкой проговорила Рузена. – И это мое тело. Только способности несколько отличающиеся… я сейчас не та обычная девчонка, готовящаяся к свадьбе, мечтающая об обычном женском счастье. Я стала… супер гёрл, выражаясь киношным языком. И мой любимый Томаш со мной.

– Ладно, это бессмысленный спор, – хмуро произнес Идрис. – И все же, кто вы такие? Откуда пришли?

– Какой любопытный, – с усмешкой сказала Рузена. – В мире есть много того, что неведомо и невидимо обычным людям. Так называемые аномальные зоны – это часто обиталище иных сущностей на земле. Есть такая и в акватории Тая. И это вотчина белых орхидей, созданий совершенных, наполненных добротой и любовью. Но ты должен знать, что невозможен мир без противостояния добра и зла. Так уж все устроено во вселенной.

– Ты хочешь сказать, что разноцветные орхи, к которым относишься и ты, своего рода изгнанники из рая белых орхидей? – озарило Идриса.

– Ты одаренный ловец, ловишь все на лету, – тихо ответила Рузена и исчезла.

Идрис вздрогнул и огляделся. Он пришел в себя, словно с уходом орхи с него сняли какой-то морок. Его состояние выровнялось, энергия стабилизировалась. Он всмотрелся в рощицу, свет фонаря был едва виден, и высший быстро направился к нему.

Когда он вышел к холму, ему навстречу выбежал сотрудник. Это был крепкий мужчина средних лет, работающий в Ордене в отделе по взаимодействию энергий. Звали его Дэвид. Он крепко пожал руку Идрису и встревоженно заглянул в глаза.

– Что это было? – спросил он. – Почувствовал, что не прилипалы. Но кто? Мне пришлось задействовать дополнительные резервы, чтобы усилить защиту хранилища. Да и тебе дать хорошую дозу. Что произошло? И где аморфы?

Идрис посмотрел на основание холма, вход был тщательно замаскирован, энергетический слой без пробоин, и он вздохнул с облегчением.

– Хорошо, что ты остался на месте, Дэвид, – ответил он. – Это проблема, возникшая в Моравии, к хранилищу никакого отношения не имеет. Увы, я притащил ее за собой, если можно так выразиться.

– Понял, – коротко ответил тот.

Но в воздухе повис вопрос.

– Некие сущности забрали моих аморфов, – пояснил Идрис. – И ты прав, это не прилипалы. Это все та же моравская проблема.

– Ну и дела! – удивленно произнес Дэвид. – Кому еще могут понадобиться эти несчастные?

Идрис понял, что лучше предупредить сотрудника. Мало ли, что могло произойти. Орхидеи неизученные существа и ждать от них можно было чего угодно. Он вкратце рассказал о последних событиях. Дэвид слушал молча, его лицо выглядело озадаченным.

– А знаешь, что я видел буквально вчера вечером? – начал он. – У нас был концерт юных скрипачей на площадке возле замка. Место тут колоритное, к тому же погода позволила провести подобное мероприятие, март выдался очень теплым и солнечным. Во второй половине дня приехали из Эдинбурга участники концерта с родителями и с ними небольшая съемочная группа. Мероприятие было посвящено Антонио Вивальди, в честь его дня рождения, оно как раз в марте. Скрипачи разместились на фоне угловой башни, она сохранилась лучше всего. Зрители устроились полукругом. Я, как понимаешь, дежурю эти сутки, и внимательно наблюдал за происходящим. Мое дело – отслеживать сторонние энергии. И когда дети начали играть одну из пьес Вивальди, я обратил внимание на парня. Он стоял позади зрителей. И при звуках скрипок его аура будто начала двоиться. Такого я не видел ни разу, а ведь служу Ордену уже не первый десяток лет и наблюдал самые невероятные энергетические проявления.

– Опиши подробно, что видел, – быстро сказал Идрис. – И самого парня.

– Очень светлый блондин с длинными волосами, забранными в высокий хвост, большие голубые глаза, высокий, спортивного сложения…

– Вот так-так! Похоже, Томаш прибыл сюда заранее, – пробормотал Идрис. – По описанию это он.

– Его человеческая аура выглядела с какими-то наложениями, – продолжил Дэвид. – И когда зазвучали скрипки, я четко различил, как поле словно расцветилось фиолетовыми, сиреневыми и розовыми цветами. Это выглядело фантастически. Но парень явно испытывал неудобство, а цветы словно стремились выйти из него.

– И что произошло? – нервно спросил Идрис.

– Он просто исчез, как мираж, – сообщил Дэвид. – Но я напрягся. Иным сущностям здесь не место. И хотя я знал, что это не прилипала, все же отправил доклад своему начальнику.

– И правильно сделал! – одобрил Идрис. – Наверху уже в курсе, это все та же моравская история, которой я сейчас занимаюсь.

– Понятно, – тихо ответил Дэвид. – И что сейчас?

– Аморфов я потерял, мне и отвечать, – со вздохом констатировал Идрис. – Делать мне здесь больше нечего, так что Шотландию покидаю. И еще раз спасибо за порцию энергии, ты очень мне помог!

Из архива Ордена Ловцов самоубийц.

Легенда о богине света Орхидее.

В некоей запредельной стране обитали, наслаждаясь общением, боги. Юная Орхидея, дочь бога честности и богини радости, выделялась среди остальных обитателей этой страны своей поистине божественной красотой и необычайно добрым сердцем. Превыше всего она ценила свет, поэтому не видела теней, падающих на землю. Ее глаза были не способны замечать грубое и безобразное, темное и злое. Во всем она видела волшебную вибрацию света и доброты.

Но некоторые боги осуждали Орхидею за иллюзорное восприятие действительности. «Только познание целого есть добро. Но без зла оно перестанет им быть, как день не может быть без ночи», – наставляли они.

Другая часть богов выступала в защиту Орхидеи, оправдывая ее особое видение как феномен прогресса, обещающего светлое будущее, которое наполнится иными личностями. Они воспринимали Орхидею как возвышенную сущность и образец для подражания.

«Если не видеть зла, не упоминать о нем, то оно исчезнет навсегда из сердец и душ», – говорили они.

В то время как противники, разделившись на два лагеря, пытались изолировать Орхидею, один из молодых богов по имени Арчи влюбился в ее сияющую добротой душу. Он покровительствовал всем видам искусства. Но любовь Арчи не сулила ему удачи. Орхидея видела мир без теней, свет – без тьмы, воздух – без облаков. Арчи не мог следовать подобной философии, ведь давать людям искусство без признания света и тени невозможно.

Орхидея, узнав о любви Арчи к ней, захотела быть с ним. Но боги запретили им видеться, опасаясь, что разрушительная, как думали многие, философия добра без зла повредит внутреннему миру Арчи. И они потеряют бога искусств.

Но Арчи не подчинился решению божественного Совета и похитил Орхидею. Такой поступок посчитали за преступление. Влюбленным был навсегда закрыт вход в запредельную страну. Для них это означало вечное скитание по земле. Так пара оказалась в мире людей. Но увидев, какие страдания претерпевают жители земли, сколько горя, зла и ненависти в их сердцах, Орхидея не выдержала, закрыла глаза и превратилась в лесной цветок.

Но Арчи не мог допустить, чтобы его божественная подруга просто цвела в лесах как белая орхидея. Он унес ее далеко в океан, куда не смогли бы добраться люди, и создал из белого-белого песка прекрасный остров. Он воздвиг из белоснежных жемчужин восхитительный дворец и усадил в него Орхидею. И вот лепестки цветка разомкнулись, казалось, орхидея смотрит в окно на голубую гладь океана, переходящую в лазоревое небо. Раздался тихий вздох и перед обрадованным Арчи появилась богиня Орхидея. Она стала еще краше после затворничества в теле цветка, ее свет сиял чистейшим белым тоном без малейшего намека на тень.

И по сей день где-то там в океане, к югу от Таиланда существует страна белых орхи, потомков Арчи и Орхидеи.

Глава пятая

Виктор прибыл в аэропорт Шарль де Голль в шесть вечера. Он был в странном настроении, не давала покоя информация, запрятанная где-то глубоко в подсознании. Он понимал, что это связано с его прошлым, и даже рассматривал вариант попытаться выяснить у Идриса, не запечатывал ли тот отрезки его памяти. Но зная методы работы в Ордене, Виктор не сомневался, что высший ни за что не откроет ему правду, даже если это произошло. Он записал название Тальмон-сюр-Жиронд, определил по карте, где находится это место, и понимал, что разгадку его странных ночных видений нужно искать именно там. Также Виктор не сомневался, что если бы не влияние на него орхи во время сна, он бы даже не подозревал, что с его памятью что-то не так. Он предположил, что Рузена хотела таким образом «обезвредить» ловца, вызвать в нем недоверие к высшему и желание узнать правду о самом себе. Способности орхидей виделись ему безграничными, и вытянуть из затемненной памяти какие-то картинки прошлого и показать их было пустяшным делом. Виктор даже поймал себя на мысли, что не прочь был бы напрямую обратиться к Рузене за помощью, но тут же отогнал ее. Если Идрис запечатал его память, значит, на то были веские основания.

«Что же делать? Сейчас необходимо заняться Такаши. Но так хочется прямо из аэропорта помчаться в Пуату-Шаранта», – мучительно размышлял Виктор, наблюдая в окошко такси за проплывающими пейзажами.

Аэропорт находился в 35 километрах от города, да еще и до квартиры в шестом округе нужно было доехать по городским пробкам. Виктор, наконец, решился и приобрел прошлой осенью жилье во французской столице. Он выбрал большую, но уютную квартиру в доме девятнадцатого века в округе Люксембург, конкретно в Сэн-Жермен-де-Пре. Риелтор уверял его, что хоть это и центр, но место тихое и спокойное, и один из самых приятных и красивых кварталов города. Здесь когда-то жили философы и писатели, в настоящее время – интеллигенция Парижа. И как бонус – в пешей доступности Люксембургский сад. Квартира была уже с ремонтом, который вполне устроил взыскательный вкус Виктора. Он лишь нанял дизайнера и тот в кратчайшие сроки обустроил жилье по желанию клиента. Была завезена мебель, подобран текстиль, приобретена посуда и все необходимое для жизни. Виктор сделал это для Евы, родной сестры, которую он обрел недавно. Девочке 10 ноября исполнилось десять лет, она обожала Францию, уже вполне свободно владела языком, к тому же прекрасно исполняла песни своей любимой Эдит Пиаф. Ева была сиротой, Виктор являлся ее единственным родственником. И весь нерастраченный жар любви он отдал девочке. Она постоянно жила в его особняке в родном Коврове под присмотром экономки и сторожа. Серафима Павловна и Петр Иванович были супругами и хоть простыми, но хорошими добрыми людьми. Виктор нанял их на работу и ни секунды не пожалел об этом. К тому же они сильно привязались к девочке и полюбили ее как родную дочь.

На день рождения сестры Виктор смог освободить три дня и вывез именинницу в Париж. Ева оказалась в городе своей мечты впервые, и ее восторгу не было предела. Он водил ее по своим любимым местам, они сидели в кафешках, болтали обо всем, ходили в синематеку, обсуждали просмотренные фильмы. Конечно, не обошлось без шопинга. Виктор в порыве эмоций чуть не скупил для сестры весь магазин детской одежды модного брэнда Daniel Boutique. Три дня пролетели, как одна минута. И когда пришло время отъезда Евы, он с трудом сдерживал слезы. И покидая аэропорт, решил, что немедленно займется покупкой квартиры. Сестре исполнилось десять, но Виктор понимал, как быстро летит время, и уже мечтал, что по достижению совершеннолетия Ева будет приезжать сюда и, возможно, выберет для обучения Сорбонну.

Мысли о сестре немного успокоили взвинченные нервы, Виктор даже начал улыбаться, предаваясь приятным воспоминаниям. И не заметил, как они доехали до места. Он поднялся в квартиру, но войдя в холл, ощутил невероятный спад настроения. Тишина, темнота, пустота его нового жилья поразили в самое сердце и вызвали острую печаль. Виктор подумал, что если бы Ева постоянно жила в Париже, то ему было бы намного легче. Но пока это было невозможно. Он не смог бы уделять ей должного внимания, его работа требовала постоянных разъездов, да и пришлось бы менять полностью уклад жизни девочки. Сейчас она училась в престижном частном лицее, а дома ее ждали любящие люди. Петр Иванович и Серафима Павловна постоянно и неусыпно пеклись о Еве, окружали ее заботой и практически заменяли родителей.

Виктор снял верхнюю одежду и первым делом включил освещение во всех комнатах. На улицу выходить не хотелось. Он приготовил себе незатейливый ужин, выпил две чашки травяного чая и устроился в гостиной на диване напротив телевизора. Бездумно переходя с канала на канал, он размышлял, как ему лучше выстроить завтрашний день. Хотелось с утра пораньше отправиться в Шаранту, но Идрис велел незамедлительно по приезду заняться проблемой его подопечного. С семейной парой японцев Виктор познакомился в прошлом году при помощи Жака. Это были друзья его тогдашней девушки Зизи. Виктор узнал, что они готовятся к синдзю – двойному самоубийству, и попытался предотвратить этот жуткий акт. И помогла ему в этом Соланж. Правда, весьма странным способом. У нее были свои планы относительно Виктора. Соланж, как оказалось, являлась «любовницей лилий» – некоей сущностью, наполовину человеком, которого постоянно пожирала смерть. Ловцы веками занимались тем, что предотвращали самоубийства. Но как узнал Виктор, были случаи в истории Ордена, когда сами члены совершали это страшное преступление, и все они были женщинами. Последней оказалась Соланж. Но ловец не совсем обычный человек и он не может так просто покончить с жизнью. Дающиеся при посвящении сверхспособности обуславливают переход в другое качество существования. Соланж не подозревала, что не умрет. Она очнулась и оказалась в промежуточном состоянии. Жуткий мучительный путь – постоянно бороться за жизнь против самой Смерти. Но она была одаренной и невероятно развитой личностью, поэтому начала искать способ прекращения этого кошмара. И нашла при помощи мольфара Величара. Если Соланж кто-то по-настоящему полюбит и отдаст за нее жизнь, то ее муки прекратятся, смерть получит душу взамен и выпустит девушку из своих костлявых объятий. Любовница лилий превратится в обычного человека. Но пока никто не смог отдать ей свое сердце, как Соланж ни пыталась. Она обладала магическим сексуальным притяжением, мужчины слетались на ее красоту, как мухи на мед, но кроме физической близости их ничего не интересовало. И «поразвлекшись» с необычной подружкой, они уходили. Эта же участь постигла и Виктора. При первой интимной встрече он почуял неладное и, прежде всего, крайне странный аромат гниющих роз, исходивший от кожи Соланж. Это оттолкнуло и заставило задуматься. А затем и ее поступки, нарушающие правила Ордена, ее лютая ненависть к спутнице Виктора, «девушке по вызову» Лолите, последующее убийство несчастной, намерение убить и самого ловца заставили его держаться от Соланж как можно дальше. Но она помогла избавить японскую пару от смерти, хотя преследовала свои цели. Супруги были уверены, что Соланж и Виктор белые саманы, несущее людям добро. И именно они вылечили Такаши, избавив его кожу от последствий страшных ожогов и вернув ему здоровье и силу. И он поклялся служить им верой и правдой до конца своих дней. Виктор как раз задумывался о создании своей пятерки, и «самурай» показался ему отличной кандидатурой. Он не выпускал его из вида, до этого времени все было в порядке. Такаши на пару с женой владел магазинчиком японских сувениров, дела шли отлично, экзотика всегда хорошо продавалась. При любой возможности Виктор встречался с Такаши, старался общаться более тесно, чтобы разобраться в его личности и жизненных установках. И японец всегда охотно шел ему навстречу, правда, держался подобострастно. Но Виктор не сомневался, что он считает его чуть ли не богом, как впрочем, и Соланж. И вдруг тревожащее сообщение Идриса: его бывший клиент снова в опасности. Виктор недоумевал, что же могло произойти.

«Завтра утром отправлюсь на улицу Риволи, – подумал он, – навещу супругов и разберусь на месте. И только потом поеду в Шаранту».

Ощутив облегчение, он понял, что принял правильное решение и удовлетворенно вздохнул. Было всего девять вечера, но Виктор после перелета и всех треволнений последних дней ощущал усталость, хотелось уже лечь в кровать. Он выключил телевизор и набрал номер сестры. Ева еще не спала и ответила довольно оживленным голосом. Она сразу засыпала брата вопросами о его делах и о том, когда он сможет приехать в Ковров.

– Может, на майские праздники? – спросила девочка. – Неужели будешь работать?

«Вальпургиева как раз на первое мая, – вспомнил Виктор. – Надеюсь, что все пройдет удачно, но с нашей работой ничего точно предвидеть нельзя».

– Не знаю, дорогая, – после паузы ответил он. – Но очень хочу тебя увидеть!

– И я соскучилась! – быстро ответила сестра. – А ты сейчас где? Все еще в Чехии?

– Сегодня приехал в нашу квартиру в Париже, – с улыбкой сообщил он. – Совсем недавно. И так пусто без тебя!

– А давай я перееду к тебе! – с воодушевлением предложила девочка. – Буду ждать тебя с работы, даже ужины готовить! Серафима Павловна отчего-то озаботилась и как раз сейчас упорно учит меня азам кулинарии, – со смехом добавила она. – Не иначе опасается, что когда придет мне пора выйти замуж, я окажусь женой-неумехой.

– Полезные навыки для девушки, – заметил Виктор и вздохнул.

Его воображение уже нарисовало картину, как в этой помпезной квартире хозяйничает его сестренка, придает холостяцкому жилью уют, вносит в его одинокую жизнь тепло и нежность. Но Ева была слишком мала для такой жизни, ей самой еще требовалась забота и внимание, и он это отлично понимал.

– Ну, Вить! – возбужденно проговорила девочка. – Перевези меня в Париж! Ведь зачем-то ты купил квартиру именно в этом городе. Значит, строил планы! Учиться я и там смогу. Ты же знаешь, что французский для меня не проблема. К тому же я решила, что посвящу себя пению. Уверена, что учителя музыки в Париже куда круче, чем в Коврове.

– Дорогая моя, я понимаю, что ты хочешь проводить со мной как можно больше времени, – с затаенной тоской начал Виктор. Но тут же одернул себя и нарочито веселым тоном продолжил: – Хотя… мне кажется, что тебя прельщают бутики на Елисейских полях.

– Зануда! – со смехом ответила Ева. – Ладно, я и правда все понимаю. Но впереди летние каникулы.

– Обязательно приедешь сюда! – пообещал Виктор. – А сейчас пора спать! Сладких тебе снов, сестренка.

– Bonne nuit! – услышал он пожелание доброй ночи на французском, улыбнулся, чмокнул айфон и закончил разговор.

На душе потеплело, глубинная тоска сменилась светлой и легкой грустью. Он подумал, что вполне может найти время и привезти Еву в Париж. И они снова будут гулять по городу, болтать на самые различные темы, пить чай и есть восхитительные пирожные в лучших парижских кофейнях. Виктор так размечтался, что когда услышал гудение айфона, не сразу ответил. Он видел, что звонит Идрис, и возврат в реальность вызвал неприятный холодок в позвоночнике.

– Привет, – вяло сказал он, все же взяв трубку.

– Все хорошо? Как добрался? – быстро спросил высший.

– Все хорошо, – машинально повторил Виктор. – У тебя как?

Он выслушал краткий рассказ Идриса о том, как орхи, проследив за ним до острова Арран, забрали аморфов, и поморщился. Не хотелось погружаться в очередные проблемы. Но все же он включился и озабоченно проговорил, что надо было ему ехать вместе с высшим, а уж потом лететь в Париж. Все равно он смог попасть на рейс только следующего дня.

– Что сделано, то сделано, – со вздохом ответил Идрис. – И вот еще что…

Он замолчал. Пауза показалась Виктору зловещей, и он внутренне собрался, ожидая услышать что-нибудь неприятное.

– Не хотел говорить, – все же продолжил высший, – возможно, у меня уже паранойя… Но есть четкое ощущение слежки. И мне кажется, что наши контактные орхи, я бы их так назвал, разделили «дичь» между собой. За мной охотится Томаш. Я видел его на острове, но он исчез при первом звуке скрипки, но затем я заметил очень похожего парня в аэропорту Глазго. Моя обычно безошибочная интуиция предостерегает: Томаш следит за мной. И вопрос: к кому прикрепилась его подружка Рузена? Возможно, к тебе. Так что будь начеку.

– Спасибо, что предупредил! – ответил Виктор. – А ведь мы думали, что орхидеи не покидают границ Моравии. А ты сейчас где?

– Во Флоренции, – сообщил Идрис. – Через два часа заседание Совета. Буду докладывать обо всем, что произошло в замке Пернштейн.

– Желаю удачи, – искренне пожелал Виктор.

– Такаши? – коротко спросил высший. – Знаю, ты планировал взять его в свою пятерку, поэтому меня очень волнует все, связанное с этим японцем.

– Хотел сейчас лечь спать, – после паузы сказал Виктор. – Устал от этих орхи, если честно! И завтра с утра отправлюсь в магазинчик супругов. Сделаю вид, что это обычный дружеский визит. Тем более в нашу последнюю встречу Такаши клялся в вечной верности и говорил, что готов служить мне, как истинный самурай. Думаю, он обрадуется моему появлению и не будет скрывать своих эмоций. Хотя японцы в этом плане очень закрыты, трудно понять, что у них на уме.

– Поэтому не торопись с предложением, – посоветовал Идрис. – К тому же по сообщению наблюдателя, клиент снова в депрессии.

– А что конкретно известно? – озабоченно спросил Виктор, окончательно включаясь в работу.

– Ты, как понимаю, даже не заходишь на его страничку в соцсетях? А зря! – ответил Идрис. – Такаши выложил запись, что его жена отправилась в Японию навестить родных. Это было две недели назад. Больше он ничего не постил, страничка Юрико также без новых записей. Но наблюдатель заглядывал в магазинчик и определил, что Такаши впал в жуткую депрессию. Он ведет дела, обслуживает покупателей, но улыбается заученно, а лицо словно застывшая маска.

– Может, просто скучает по жене, – предположил Виктор. – Они необычайно привязаны друг к другу. Сам понимаешь, что это за союз, если пара хотела вместе уйти из жизни.

– Наблюдатель попытался разговорить японца, но тот сразу закрылся, – сообщил Идрис. – Поэтому вся надежда на тебя. Уж с тобой-то он будет более откровенен.

– Не волнуйся, поговорю по душам, – пообещал Виктор.

– Держи меня в курсе, – ответил Идрис.

Они попрощались и закончили разговор.

Но Виктор уже уснуть не мог и набрал номер японца. Тот ответил не сразу и его голос очень не понравился ловцу. Виктор даже через телефонную связь определил, в каком упадке находится энергия «клиента», хотя Такаши явно обрадовался его звонку.

– Я приехал в Париж сегодня, – сообщил Виктор. – Вспомнил о тебе и Юрико. Как дела? Я не очень поздно?

– Юрико нет, – тихо ответил Такаши.

– Вышла куда-то? Или в отъезде? – бодро спросил Виктор, сделав вид, что не в курсе дел супруги.

Молчание ему не понравилось. Он выждал пару минут, буквально заливаемый волнами депрессии, исходящими из айфона, затем осторожно позвал собеседника. В ответ раздались сдавленные рыдания.

– Я сейчас буду у вас! – быстро сказал он.

– Но, господин…, – прошептал Такаши, – не стоит вашего беспокойства. Беды и горести, видно, мой удел по жизни…

– Я живу на противоположном берегу Сены, совсем рядом, так что жди! – оборвал его Виктор. – Не хочу напоминать, но ты поклялся служить мне вечно.

– Я не забыл, господин! И я ваш верный слуга, – более оживленно сказал Такаши.

– Так что слушайся! – серьезно произнес Виктор. – Просто дождись меня. Я скоро!

Из архива Ордена Ловцов самоубийц.

Японская легенда о белой орхидее.

Давно это было, в стране на краю земли, встречающей каждое утро Солнце и называемой Страной Солнечного Корня. Как-то на зеленом лугу, недалеко от океана сидел маленький пастушок по имени Иори, он оберегал особенных коз самого Микадо. Он посматривал на пасущихся животных, затем переводил взгляд в синее небо. Иори грустил и сетовал небесам на то, что никогда не сможет стать самураем. И рассуждал маленький пастушок, что жизнь устроена неправильно, почему одни рождаются богатыми, а другие бедными, им приходится много и тяжело работать, и даже если удастся скопить какие-то деньги, самураем не стать никогда.

"Зачем это происхождение? Зачем нужен титул? Почему не все одинаковы, хоть и ходят под одним небом, пьют одну воду, видят одних птиц?" – размышлял он с тоской.

И тут Иори увидел пару летящих белых цапель. И была картинка так хороша, словно произведение искусства великого мастера: будто шелком вышитые прекрасные птицы, распластанные по синему атласу неба. А ведь мастерицей была сама Природа. Иори залюбовался и даже забыл свою печаль. Он, не отрывая глаз и счастливо улыбаясь, смотрел в небо. А когда цапли скрылись из вида, взгляд пастушка опустился вниз, на траву. И тут Иори заметил белый цветок, чудным образом похожий на прекрасных белых цапель, которые только что парили в небе. Пастушок осторожно выкопал цветок с толстыми странными корнями, уложил его в свою соломенную шляпу и унес домой. Иори высадил находку в маленький садик у дома. Он хотел всегда любоваться прекрасным растением, так похожим на парящих птиц. Цветок прижился, скоро на его стеблях распустились новые «белые цапли».

И часто глядя на нежные цветы, понял Иори совсем простую истину, которую ему будто нашептал сам Будда: "Всё в этом мире преходяще, как и полет тех цапель, восхитивший тебя. Но вечна только красота, живущая в созданиях Природы. Смотри на цветок и помни об этом!"

С тех пор японцы, помня завет Будды, стали выращивать белую орхидею в своих садах.

Виктор взял такси и довольно быстро приехал на место. Он помнил, что супруги жили в квартире, расположенной над их магазином. Но выйдя из машины, увидел, что окна освещены и на первом этаже. Едва он приблизился ко входу, украшенному бумажными фонарями, как дверь распахнулась. На пороге стоял Такаши. Он сложил руки лодочкой у груди и низко поклонился. Виктор похлопал его по плечу и широко улыбнулся. Но аура Такаши вызывала много вопросов. Она была густого фиолетового цвета, а это говорило ловцу о готовности «клиента» совершить суицид. Но видимых причин Виктор не наблюдал: японец выглядел физически здоровым, кожа лица была гладкой, глаза блестящими, не осталось даже следов от жутких ожогов, еще так недавно уродующих его лицо.

Они вошли внутрь. Магазин был ярко освещен. Такаши вдруг взял с прилавка два меча в ножнах, снова поклонился и пригласил гостя наверх. Виктор пока вопросов не задавал и последовал за мужчиной. Они поднялись на второй этаж и оказались в квартире. Но Виктор не узнал помещение, от былого уюта не осталось и следа. В простенке между большими окнами, занавешенными багровыми портьерами был сооружен алтарь. Перед изображением богини милосердия Каннон стояли свечи. Виктор невольно вздрогнул, заметив висящий на стене рядом с алтарем портрет Юрико. Его раму украшали черные и серебряные искусственные лилии. А между свечей Виктор разглядел посмертную табличку с именем и с ужасом понял, что женщины нет в живых.

Такаши опустился на колени перед портретом жены и начал что-то бормотать на японском. Слух ловца моментально обострился.

– Моя любимая, – шептал Такаши, – ты все видишь, хоть уже и пересекла реку Сандзу и отправилась в путешествие, из которого не вернуться.

«Сандзу – река, являющаяся границей между миром живых и мертвых», – моментально выплыло из памяти Виктора, и он окончательно убедился, что Юрико нет в живых.

– Мне некому больше служить, но любовь останется в сердце навсегда, – еле слышно продолжил Такаши. – Верю, что демоны, взвесив твою одежду, отправят тебя в рай. И чтобы нам с тобой там встретиться, я должен остаток жизни посвятить добру.

Японец уперся лбом в пол и застыл. Виктор не шевелился, не мешая ему. Минут через пять Такаши выпрямился и сказал:

– Вернулся мой господин, белый саман Виктор. И я выполняю обещание и становлюсь его пожизненным слугой.

Он встал, вынул из ножен более длинный меч и протянул его Виктору.

– Бусидо говорит: меч – это символ доблести и благородства самурая, – продолжил Такаши. – Отныне вы мой сегун, я ваш верный кэнин. В знак моей преданности отрубите мизинец.

И он вытянул правую руку, растопырив пальцы, положил ее на алтарь, закрыл глаза и склонил голову. Виктор потрогал лезвие, оно было острым. Он чуть коснулся им мизинца новоявленного самурая и тут же убрал меч в ножны.

– Считай, что ритуал проведен, – серьезно произнес он. – Ты посвящен. И уверяю, ты мне нужен со здоровой рукой, а не лишенной одного пальца. Принимаешь?

Такаши вздрогнул и открыл глаза. Он сильно побледнел, губы были плотно сжаты. Но встретившись взглядом с Виктором, начал расслабляться. Краски вернулись на его лицо, кончики губ приподнялись. Он вновь сложил руки лодочкой и низко поклонился.

– Я примерно представляю, кто таков сегун, – непринужденно продолжил Виктор, – это правитель. Но вот кто кэнин? Ты же именно так себя назвал.

– Рядовой воин, – ответил Такаши. – Кэнины занимают низшую ступень самурайской иерархии. Я ваш воин! Буду ждать приказов и выполнять их.

Японец взял второй принесенный из магазина меч. Он бы короче, чем первый.

– Зачем тебе этот кинжал? – полюбопытствовал Виктор.

– У самурая всегда при себе два меча, – серьезно пояснил Такаши, – длинный – дайто и короткий – сёто. Это пара называется «дайсё».

– Если перевести дословно, то это… «большой-малый», – сказал Виктор.

– О, господин отлично знает наш язык! – восхитился Такаши и вновь поклонился.

– Вот что, мы находимся в городе, так что мечи лучше оставлять здесь, – твердо проговорил Виктор. – И если ты решил быть моим слугой, то выполняй приказ!

Такаши кивнул и положил мечи у ног «господина». Она замер, глядя в пол. Виктор не знал, на что решиться. Он отлично понимал, что японец не шутит, его настрой был ясен, он реально решил посвятить жизнь служению.

– Давай уйдем отсюда, – после паузы предложил Виктор.

Он просканировал ауру самурая и понял, что фиолетовый цвет по-прежнему преобладает. Но радовало, что начали пробиваться зеленые тона.

Они спустились в магазин, но и здесь Виктору показалось неуютно. Атмосфера этого дома давила на него скопившимся негативом. Он понимал, что Такаши тяжело переживает смерть жены и, по всей видимости, плачет по ночам в опустевшей квартире. И он пригласил его прогуляться. Тот согласился без возражений. Они вышли на улицу, и Виктор вздохнул с облегчением. Заметив на противоположной стороне улицы открытое кафе, он решительно направился туда. Такаши не отставал. Они вошли в зал и заняли столик в углу. Виктор ощутил, насколько проголодался, и заказал целую гору горячих сэндвичей и большую чашку кофе со сливками. Такаши захотел только зеленый чай. Подкрепившись, Виктор понял, что готов к разговору. Он цепко глянул в глаза японца, сидевшего напротив, и напрямую спросил, как умерла его жена. Тот не удивился вопросу, но ответил коротко, стараясь не показывать эмоции.

– Юрико поехала в Киото навестить родных, – механическим голосом проговорил Такаши. – Утром, когда она переходила дорогу, направляясь в магазин, ее сбила машина. Она умерла в ближайшей аптеке, куда ее перенесли очевидцы. Фармацевты не смогли помочь ей, а врачи Скорой приехали слишком поздно. Почему меня не было рядом?!

Такаши застыл, закрыв глаза, лишь его желваки выдавали, в каком сильном волнении он находился. Фиолетовое поле затопило его.

– Это проклятие куклы-танцовщицы, – прошептал Такаши. – Ваша подруга госпожа Соланж забрала ее. Но мы были уверены, что… о, простите, господин, но госпожа черная саманка…

Виктор поморщился, вспомнив о старинной кукле, принадлежащей семье Юрико и якобы несущей проклятие всей семье. Соланж уверила его, что эта антикварная вещица – открытый некротический канал, и забрала ее. А потом воспользовалась магическим артефактом для нанесения вреда его сестре и ему самому. Если бы не Ева, то неизвестно, как бы все тогда закончилось.

– Эта кукла давно сожжена, – сообщил он.

– Пусть горит в аду вечно, – пробормотал Такаши.

– Что известно о том, кто совершил наезд? – спросил он. – Его нашли?

– Это странная история, – еле слышно ответил Такаши. – Очевидцы утверждали, что за рулем сидела женщина и будто даже запомнили номер машины. Но полиция так и не смогла найти ни ее, ни даже машину, словно она провалилась в преисподнюю.

Такаши ссутулился, суицидальные волны окутывали его плотным коконом. Виктор подсоединился, взяв его безвольно лежащую на столике правую руку. Он сжал ее и закачал энергии. Японец вздрогнул и открыл глаза.

– Мне отчего-то стало светлее на душе, когда мой господин выразил сочувствие рукопожатием, – сказал он. – Милосердная богиня Каннон послала вас. Вы ведь больше меня не покинете?

– Никогда! – твердо пообещал Виктор. – Надеюсь, и ты не собираешься уходить от своего господина? – спросил он и остро глянул в прищурившиеся глаза собеседника.

– Клянусь, я буду с вами до самой смерти! – нервно произнес японец.

– Путь воина – всегда путь смерти. Так кажется, говорят самураи? – уточнил Виктор.

– Готов умереть хоть сейчас, – уверенно сказал Такаши и ясно улыбнулся. – Я знаю, Юрико ждет меня.

– А ты плохой слуга! – сурово проговорил Виктор и нахмурился. – Скажу больше, ты настоящий эгоист, думающий лишь о себе. Так просто уйти на тот свет и этим избавить себя от душевной боли! Но зачем тогда весь этот спектакль, эти клятвы в верности, если все твои мысли только о смерти? Сам рассуди, разве господину нужен мертвый слуга?

Виктор, произнося эту тираду, сканировал ауру «клиента» и четко отслеживал, как меняется окрас энергии. Его слова били в цель, Такаши усилием воли отгонял мрачные мысли, гасил желание умереть, и ловец видел изменения цвета поля. Он знал, что супруги увлекались техниками управления энергией, и это приносило свои плоды. Такаши смог довольно быстро восстановить душевное равновесие, поняв, что вызвало недовольство его господина. И Виктор был почти уверен, что хоть он до конца и не избавил японца от мыслей о суициде, но акт совершен не будет без его на то согласия или приказа. Это его устраивало, можно было контролировать поведение японца и держать его «на коротком поводке». А там, кто знает, Виктор со временем смог бы ввести Такаши в свою пятерку и переориентировать его устремления на благо Ордена.

– Вы во всем правы, господин, – тихо проговорил японец. – Я полностью покоряюсь вашей воле. Все будет, как Вы скажете.

– Ты вернешься домой и будешь жить, как обычно, – ответил Виктор. – Думаю, магазин требует неустанной заботы. А я займусь своими делами. Но как только ты мне понадобишься, я дам знать.

Такаши сложил руки лодочкой и молча поклонился.

Из записной книжки Виктора:

Река Сандзу (Сандзу-но кава, «Река Трех Перекрёстков», «Река Трёх Дорог») – в японской буддистской народной традиции река, являющаяся границей между миром живых и мертвых. Усопшие должны пересечь реку на седьмой день после смерти. Путь зависит от деяний, совершенных человеком при жизни. Те, кто вершил добрые дела, пройдут по мосту, украшенному семью сокровищами. Те, кто соблюдал относительное равновесие между добром и злом, пересекают Сандзу вброд. А кто творил при жизни зло, попадут в глубокие воды, кишащие ужасающими драконами.

На берегу под большим деревом поджидают усопших демоны: старик и старуха. Старуху зовут Дацуэ-ба. Она снимает с умерших одежду. Старик по имени Кэнэо вешает одежду на ветку дерева, чтобы определить тяжесть проступков.

Поэтому в Японии так популярна поговорка: «Раз ты берешь много денег, то утонешь в Сандзу».

Вернувшись домой, Виктор первым делом отправил отчет Идрису о встрече с «клиентом». И лег спать. Но под утро резко очнулся, буквально кожей ощутив прикосновение мягкой теплой руки. Он даже успел разглядеть часть лица, склонившегося к нему и наполовину прикрытого упавшими светлыми прядями. Глаз он не видел, только нежные розовые губы. И моментально захотел поцеловать их. Любовь охватила его жаркой волной, все его существо потянулось к незнакомке, он словно под гипнозом прошептал снова все то же имя: «Лиза» и окончательно проснулся. Видение тут же растаяло и ушло глубоко в подсознание. А напротив Виктора на краю постели сидел парень. Черные кудри упали на лоб, карие глаза сияли, отливая в фиолетовый.

«Матиаш!» – узнал Виктор и отодвинулся к изголовью кровати, натянув на себя одеяло.

Увидеть здесь одного из орхи, хотя Идрис уже предупредил его о такой возможности, было настолько неприятно, что его прошиб пот от взрыва злости. Сердце гулко заколотилось, вызывая прерывистое дыхание, пальцы заледенели, хотя в груди жгло. Виктор был готов убить сущность только за то, что она нарушила зону личного комфорта и вторглась на его территорию.

– Пропали все пропадом! – громко проговорил он. – Никуда не спрячешься! Вампиры хотя бы приглашения ждут, чтобы войти в жилище, а для вас, вижу, никаких законов не существует. Изыди! – крикнул он и бросил в гостя подушкой.

Матиаш усмехнулся, встал, подобрал подушку и кинул ее на кровать. Виктор вскочил и ушел в ванную. Он включил ледяную воду и долго стоял, наклонившись над раковиной и опустив горящее лицо в чашу раскрытых ладоней. И когда пришел в норму, вернулся в спальню. Матиаш небрежно развалился на прикроватном пуфе и, судя по всему, уходить никуда не собирался. Виктор тяжко вздохнул и накинул халат. Он отправился на кухню, заварил черный чай и остановился у окна. Рассвело, город тонул в сизоватой дымке, редкие прохожие казались отчего-то инфернальными сущностями, бродящими по туманным улицам. Странная и практически неконтролируемая депрессия навалилась и зачернила сознание до такой степени, что Виктор застонал сквозь сжатые зубы.

– Тоскуешь по ней? – раздался позади вкрадчивый голос, но он даже не обернулся. – Тяжело жить без любви, – продолжил Матиаш. – Фрустрация часто приводит к затяжной депрессии. И стоит ли того эта странная работа? Отговаривать обычных смертных от последнего шага в иное измерение. А ведь это их выбор! Никогда не думал, что если высшие силы оставили людям такую возможность, то, значит, и самоубийство вполне естественно?

Виктор развернулся так резко, что выплеснул чай. Он выругался, попытался стряхнуть моментально впитывающиеся коричневые капли с белой ткани халата, но бросил бесполезные попытки, поставил чашку на стол и привалился к подоконнику, глядя в упор на орхи. Матиаш стоял в дверях, на вид это был обычный парень. Но ловец видел изгибы цветных волн, окружающее его тело, свечение глаз, отливающих в фиолетовый, белые крапинки на черных волосах, матово гладкое, как у куклы, лицо и понимал, что это не человек. Но отдавал дань необычайной красоте этой сущности. Виктор заострил внимание на этом ощущении, чтобы снять дичайшую злость и привести свое состояние в норму. Иначе общаться не представлялось возможным. А диалог наладить было необходимо, чтобы выяснить намерения этого опасного для него существа.

– Самоубийство считается смертным грехом, – сказал он.

– Не во всех религиях, – ответил Матиаш и ясно улыбнулся.

– Бессмысленно спорить о таком с иной сущностью, – пробормотал Виктор и сменил тему.

– По ком я тоскую? – спросил он, глядя в сияющие глаза орхи.

– По Лизе, – ответил тот и обворожительно улыбнулся.

– Не знаю, о ком ты, – притворно равнодушно сказал Виктор и поморщился, моментально поняв, что играть с орхи бесполезно.

Матиаш знал все, видел ловца насквозь, и уместнее было бы говорить с ним предельно откровенно.

– Вы показываете мне какие-то картинки, – другим тоном продолжил. – Но я не помню, что это за девушка. Чаю? – любезно предложил он.

– Можно, – будничным голосом ответил Матиаш и присел к столу. – И учти, хоть я и выгляжу, как человек, но отравить меня невозможно. Шутка!

– Знаю, – сказал Виктор, поставил перед ним чашку и налил коричневый, ароматно пахнущий напиток.

Он вынул из холодильника мороженое, открыл коробку с печеньем. Матиаш спокойно наблюдал за ним и молчал. Виктор уселся напротив гостя и налил себе чаю.

– Кто эта девушка, мне, конечно, вспомнить хочется, – сказал он. – Но ты не думаешь, что это должно быть только мое решение? И постороннее вмешательство в мою жизнь вызывает лишь агрессию. Хотя… о чем это я? Ты же не человек! А я пытаюсь говорить с тобой, что-то объяснить! Орхи, не моргнув глазом, склоняют простых людей уйти на тот свет. Разве вас заботит их жизнь? Вот ты, Матиаш… или кто ты уже?

– Я расскажу, – ответил он. – Ты не обычный парень и наделен определенными знаниями и способностями. И я могу лишь позавидовать тому моему собрату, кто завладеет твоим телом и твоим интеллектом. И даже есть возможность мне переселиться в тебя, освободив тело Матиаша для другого орхи. Если, конечно, я так решу.

– Ага, как же! – ехидно проговорил Виктор. – Не дождетесь! Ловец в принципе не может покончить жизнь самоубийством, а ведь вы вселяетесь исключительно в аморфов.

– Так-таки и не может? – спросил Матиаш и глубоко заглянул в глаза собеседника.

– Понимаю, что ты и без меня в курсе, орхи-всезнайка, – сухо произнес Виктор.

– Есть такая девушка Соланж де Морт, – сказал Матиаш. – Интересное существо, единственное в своем роде. И мы оба знаем, как она стала такой. Высшая Ордена покончила с собой из-за любви, да еще и склонила к суициду своего возлюбленного. Надеялась умереть, да не вышло. И стала любовницей лилий, как она сама себя называет, нечто среднее между живым человеком и мертвецом. Основная проблема, что ее состояние неустойчиво, и ей не позавидуешь. Это постоянное противостояние, мучительная борьба со смертью, поиск того, кто спасет ее, отдав свою жизнь.

– Ты хорошо информирован, – раздраженно заметил Виктор.

– Мы моментально считываем информацию, – пояснил Матиаш.

– К чему ты все это мне рассказываешь? – спросил Виктор.

– Да удивительно, что твоя подружка Соланж…

– Никакая она мне не подружка! – зло оборвал его Виктор. – И пусть горит в аду! Она убила Лолиту, девушку, которая по-настоящему ко мне привязалась, возможно, что и любила, которая служила мне утешением… Соланж хотела убить и меня, да не вышло. Она угрожала моей единственной сестре. И хорошо, что запретили женщинам работу в Ордене и исключили всех действующих ловчих из наших рядов. От них одни проблемы. Мы и так эмоционально неустойчивы, а уж женская психика! Это неизбежный срыв и взрыв…

– Удивительно, что такая личность, как Соланж, – продолжил как ни в чем ни бывало Матиаш, – стремится вернуть себе обычную человеческую жизнь и стать простой смертной.

– А что в этом плохого? – ответил Виктор и усмехнулся.

– Жить короткий срок, выйти замуж, родить детей, ходить на работу, выслушивать сентенции мужа, решать насущные проблемы… Это скучно. Особенно после тех возможностей, которыми она обладает.

– Тебе этого не понять! – бросил Виктор. – Вижу, личность парнишки Матиаша практически задавлена сущностью орхидеи. И ты так и не ответил на вопрос: кто вы и зачем пришли из иного мира.

– Говоря твоим языком, цветные орхи своего рода революционеры, – начал Матиаш.

– Даже так, – тихо произнес Виктор.

– По ту сторону земли в акватории Таиланда существует закрытый для людей остров Белых Орхидей, – другим тоном продолжил орхи. – Они выглядят как люди, но божественно прекрасные, без каких-либо физических и психических изъянов. Это совершенные существа, наполненные светом, добром и любовью. Они излучают энергию, и если творческий человек попадет на ее волну, то будет создавать прекрасные произведения искусства, напитанные абсолютной гармонией и светом любви. Именно так появляются среди людей настоящие гении.

– Поль Гоген бросил Париж и укатил навсегда в Океанию, – пробормотал Виктор, внезапно вспомнив яркие, насыщенные солнцем картины этого неординарного художника. – Неужели он попал под влияние света белых орхидей?

– А то! – с улыбкой ответил Матиаш. – И не он один.

– Ладно, продолжай рассказ, – предложил Виктор. – Все это чрезвычайно интересно!

– Но информация не поможет ловцам справиться с нами, – заметил Матиаш и улыбнулся.

Виктор не ответил. Он уже успокоился, злоба куда-то улетучилась, состояние выровнялось и настроение стало благодушным. Ему было даже приятно общество этой сущности. Но опасности он не ощущал.

– И вот как-то в этом белом раю появилась орхидея, окрашенная в цвета радуги, – продолжил Матиаш. – И внесла она смуту, объясняя белым, что мир не может быть только светлым, что тени дают определенный контраст и от этого эмоции ярче и насыщенней, а значит, и жизнь более разнообразная и плодотворная.

– Разумно, – тихо одобрил Виктор.

– Но белые орхи возмутились, впервые за много веков нарушив свое уравновешенное и гармоничное состояние. И уже одно это сказало им, какую опасность представляет разноцветный вид для спокойствия жизни общины. Но цветные начали появляться, одаряя людей новыми идеями для творчества.

– И что в этом плохого? – спросил Виктор.

– Я, как представитель, цветных, считаю, что это прекрасно. Но идеология белых орхи заключается в том, что они несут только свет в души творцов-людей, и посредством симбиоза с личностью простого смертного в этот свет добавляются другие тона его чисто человеческих эмоций. И появляются гармоничные произведения, в которых вперемежку и добро и зло, и любовь и ненависть, и свет и тень. А вот мы, цветные, как посчитали белые, добавив своих красок в творческие порывы, привели человечество к тому, что вызвали перевес темного в этом союзе. И на первый план выступили темные герои книг, темные картины и даже черная музыка, о чем без всяких маскировок говорят названия жанров. В музыке это black-metal и ему подобные, в литературе черное фэнтези, готичные романы и даже появился черный юмор. А в живописи сколько выплесков негатива, абстракционизм дает свободу выражения эмоций, я уж молчу о кино в жанре хоррор! Современные фильмы ужасов с применением компьютерных технологий для реализации идей мощно влияют на психику. Белые сочли, что мы наносим вред развитию искусства, уводя создателей в области тьмы и давая человечеству образы ада. Но прогресс неизбежен.

– Я и представить не мог! – встрял Виктор.

Он испытывал странное чувство, мурашки бежали по коже, пальцы холодели от какого-то все возрастающего восторга перед такой необычной цивилизацией, которая, к тому же, существовала здесь на земле параллельно с привычным миром, и он сейчас общался с одним из орхи. Виктор практически уже любил его, но пока только наслаждался потоком возбуждающих эмоций, никак их не контролируя и совершенно не ощущая тревоги.

– И они решили изгнать нас из сообщества, – продолжил Матиаш, наблюдая за реакцией собеседника. – Был проведен некий древний обряд, и все цветные оказались по ту сторону белого рая, буквально загнаны в отрывшиеся порталы.

– Так вот почему вы выходите из параллельного мира! – возбужденно проговорил Виктор. – Вот зачем вы вселяетесь в аморфов.

– Мы не хотим никому причинять зло, – сказал Матиаш. – Мы создали свою общину в закрытом от обычных людей месте, у нас свой собственный рай. И именно мы будем давать вдохновение творчески одаренным людям, вызывая у них желание воплощать наши идеи в своих произведениях. Что в этом такого уж ужасного?

– Ничего, – ответил Виктор, расплываясь в улыбке.

– И мы не представляем угрозы человечеству, – продолжил Матиаш, – не хотим завоевывать мир. К тому же… есть один нюанс.

– Какой? – с любопытством спросил Виктор, видя, что орхи замолчал и о чем-то задумался.

– Орхи не могут познать произведения искусства, вдохновленные ими, – все же сообщил Матиаш. – Все дело в обмене энергиями. Поэтому мы не можем жить среди вас.

– В смысле? – изумился Виктор, не понимая, что имел в виду орхи.

– Мы не смотрим фильмов, не читаем книги, не видим произведения живописи, – после паузы ответил Матиаш. – Но вот музыка! От нее трудно спрятаться, ухо будто само ловит эти волшебные звуки… Но тебе лучше этого не знать… ты пока ловец, – добавил он, видимо спохватившись, что наговорил лишнего.

И это лишь умилило Виктора. Он увидел, что супер существо имеет свои слабости и может, так же как и человек, пойти на поводу эмоций и разболтать какие-то секреты. Но ведь сидящий перед ним был симбиозом обычного парня Матиаша и некоей сущности. И возможно, вытеснение личности человека происходило не так быстро, как хотелось бы орхи.

– Ну и ладно! – легко согласился Виктор. – Не хочешь, не говори!

Он уже впал в состояние измененного сознания и даже не заметил этого. Это было странное спокойствие, граничащее с равнодушием, ласковое обволакивание всего его существа какой-то тающей сладкой оболочкой, сквозь которую слабо проходили энергетические потоки.

Виктор закрыл глаза и поддался этому волшебному ощущению. Ему показалось, что он погрузился глубоко в детство и мама качает его на руках и напевает колыбельную, баюкая и создавая впечатление полной безопасности в коконе ее безграничной любви. Он полностью расслабился, нервная система впервые за долгие годы утратила напряжение, и Виктору привиделось, что он парит в безвоздушном пространстве, наполненном сияющим светом добра и нежности. Он ясно увидел, как под ним раскрылся огромный сиреневый цветок орхидеи ванды, готовый принять его в свои объятия, его бархатные лепестки в белых крапинках подрагивали словно от нетерпения и тянулись к Виктору. И ему захотелось немедленно опуститься на них, он рывком устремился в самую сердцевину ванды, практически теряя сознания от давящего на горло сладкого волнения. Он уже задыхался, но как ему казалось, от восторга…

И вдруг сквозь энергетическую завесу пробился звук скрипки. Лепестки ванды опали, выпуская жертву, тело отяжелело, и Виктор очнулся на полу с веревкой на шее. Звонил его айфон. Рингтоном служил Каприз для скрипки № 24 соль минор Никколо Паганини в исполнении музыканта с мировым именем Гэвида Даррета. Именно это привело ловца в чувство. Он пришел в себя, стянул петлю с шеи и отдышался. С возвращением в реальность навалился страх. Матиаш исчез, но то, что чуть не произошло, пугало до дрожи. Виктор понимал, что орхи, пробив его защиту, практически подвел к суициду. Он увидел брошенную возле стремянки треснувшую люстру, металлический крюк в потолке, опрокинутый стул, валяющуюся на полу бельевую веревку. Если бы не звонок, то его бездыханное тело, по всей видимости, уже болталось бы, а аморфная сущность перешла во владение орхи.

Айфон зазвонил снова. Виктор схватил его и увидел номер сестры.

– Вить, с тобой все в порядке?! – взволнованно начала Ева, даже не поздоровавшись.

– Уже да, – глухо ответил он, вставая и потирая шею. – Который час?

– У нас девять утра, – сообщила она более спокойным голосом. – Я собиралась в лицей и вдруг… Ну ты знаешь о том, что я необычная девочка, все чувствую на расстоянии… я увидела что-то наподобие картинки: какой-то фиолетовый туман поглотил тебя, я различила твое лицо, оно посерело, словно ты задыхался. И я скорей тебе звонить… Что произошло?

– Просто приснился кошмар, – сказал Виктор. – Не волнуйся. Видимо, я неудачно улегся, вот сердце и придавило. И я начал задыхаться во сне… Спасибо, что разбудила, солнышко! У тебя все хорошо?

– Все хорошо, – повторила Ева.

– Ну поезжай на учебу, а то опоздаешь!

– Soigne-toi bien! – пожелала девочка на французском, что означало: «Береги себя».

– Спасибо, дорогая! И ты береги себя! – ответил Виктор.

Из Сети.

«Интервью Дэвида Гаррета:

Вопрос об инструменте:

Вы играете на Страдивари, воплощении самой ценной, самой дорогой, самой лучшей скрипки, даже для неспециалиста. Можете ли Вы описать, каково играть на таком инструменте?

Дэвид:

Кто имеет Страдивари или Гварнери в хорошем состоянии, тот знает – это лучшее, на чем можно играть. Это в первую очередь тембр, возможность при помощи инструмента воссоздавать то, что воображаешь в голове. А также сила звука: инструмент должен иметь также определенный потенциал, который позволит ему выделяться из симфонического оркестра, в котором 70 – 80 музыкантов. Эти скрипки известны именно этим».

Виктор не мог оставаться в квартире, оделся и вышел на улицу. Было раннее пасмурное утро. Сырость пробирала до костей, он никак не мог согреться, хотя понимал, что его дрожь, скорее нервная. Произошедшее никак не укладывалось в голове. Орхи практически заставил его сунуть голову в петлю. И сейчас он понимал, что подобному воздействию, в принципе, невозможно сопротивляться обычным людям, даже если он, ловец, укрытый защитой и имеющий сверхспособности, не смог уберечься. Ева снова спасла его, она была настоящим ангелом-хранителем, и ее суть девочки-индиго помогла в нужный момент. Сейчас Виктор, придя в себя и вытащив из памяти то, что говорил ему Матиаш, точно знал, что самое лучшее оружие против орхидей это музыка. Собранная ранее информация только подтверждала это. Осталось понять, вся ли музыка так влияет на этих сущностей или только скрипичная. Идрис избавился от присутствия Томаша во время концерта возле замка Лохранза, и это был оркестр юных скрипачей, а Виктор уже ранее наблюдал, как рингтон его айфона подействовал на Рузену в доме ее матери. Она будто начала двоиться, он четко видел, что сущности орхи и аморфа разделяются. И вот сегодня снова звук скрипки Страдивари, пусть и преобразованный для гаджета, прогнал Матиаша, снял его воздействие и Виктор пришел в себя. И хоть он находился в состоянии измененного сознания, в его память четко врезалось странное высказывание Матиаша: «Орхи не могут познать произведения искусства, вдохновленные ими. Все дело в обмене энергий. Поэтому мы не можем жить среди людей». Он остановился и записал его в дневник айфона. Интуиция говорила, что в не совсем понятной фразе ключ к тайне этих существ.

Виктор шел быстро, направляясь в сторону Люксембургского сада, кровь разгонялась от движения, мысли прояснялись. Он решил больше не общаться с орхи ни под каким видом и при одном их приближении сразу включать мелодию рингтона.

«Надо обо всем сообщить Идрису и предупредить Жака», – подумал Виктор.

Он не заметил, как оказался у входа в сад. Но время работы еще не наступило, территория была закрыта для доступа посетителей, и он, вздохнув, повернул обратно. И заметил парочку, целующуюся под деревом. Энергия любви и взаимной гармонии была настолько полной и идеальной по цветам, что Виктор остановился в паре метров от влюбленных и начал впитывать ее, сам не понимая, что делает. Восполнять недостачу энергии категорически запрещалось таким способом, «вампирить» людей считалось в Ордене преступлением. И Виктор, глотнув из потока любви, пришел в себя и вздрогнул.

«Дьявол забери орхи! – выругался он про себя. – Я должен быть предельно острожным. И лучше мне немедленно встретиться с Идрисом и все рассказать ему. Тем более он побывал на Совете. Наверняка есть интересные новости. Сейчас же куплю билет во Флоренцию!»

Виктор вынул айфон и зашел на сайт покупки авиабилетов. Но тут же остановил себя, снова изумившись нелогичности своих действий.

«С ума я что ли сошел?! – размышлял он. – Надо для начала выяснить, остался ли Идрис в этом городе. А может, он после Совета уехал. И кто знает, где он сейчас находится».

Виктор заметил скамью под развесистым кустом жасмина и уселся на нее, пытаясь максимально собраться с мыслями и восстановить душевное равновесие. Он вдыхал сырой утренний воздух, следил за редкими прохожими, машинально сканируя их ауру, и думал о том, что первым делом необходимо позвонить высшему, а уже потом принимать решение. Он уже вынул айфон, но сдавленные рыдания заставили его замереть и прислушаться. Где-то позади скамьи раздались приглушенные всхлипывания, и он ощутил поток горестных эмоций, даже не видя цвета ауры плачущего. И обернулся. В нескольких метрах от него, прижавшись лбом к стволу старого клена, стояла девушка. Ее заливала густая фиолетовая энергия. Виктор вздохнул и встал. Странно, но он практически не ощущал обычного драйва при виде «клиента» и списал это на только что испытанное воздействие орхи. Но он не мог не отработать ситуацию и приблизился к девушке. Она тихо плакала, завесив лицо спутанными русыми прядями.

– Bonjour, mademoiselle, – поздоровался он на французском.

– Bonjour…, – вяло ответила она и оторвалась от клена.

Ее бледное личико выглядело совсем юным, тушь размазалась и зачернила веки, серые глаза из-за этой темной размытой обводки казались очень светлыми, розовые губы припухли. Девушка выглядела милой, несчастной и беззащитной. Но Виктор поймал себя на некоем раздражении, обычно ему несвойственном в такие моменты.

«Все одно и то же! – бежали мысли. – Могу поспорить сам с собой, что дело только в неудавшейся любви… Хотя о какой любви вообще может идти речь! Парень понравился, но не ответил взаимностью. И теперь все! Готовьте веревку и мыло. Как же обесценилась жизнь…»

Виктор внимательно оглядел окружающее пространство, но не заметил ни одной прилипалы. И это было плюсом. Значит, работать будет легче и проще. Он был уверен, что девушка находится под сиюминутным влиянием эмоций и всплеск суицидального настроения можно легко погасить.

– И почему такая прелестная мадемуазель плачет? – ласково спросил он. – Я – Виктор.

– Эмилия, – представилась она. – Но все зовут меня Эми.

– Прости, если лезу не в свои дела, – продолжил он и взял девушку за руку, – но я просто не мог пройти мимо. Гулял… люблю такие ранние променады. И вдруг слышу, кто-то всхлипывает. Я живу неподалеку.

Эмилия глянула на него просветлевшими глазами и вытерла слезы. Видно было, что импозантный молодой человек ей понравился. Виктор улыбался ясно и попутно закачивал энергию, не выпуская руку девушки. Это был для ловца не самый удачный способ изменить настроение «клиента» – тратилось немало собственных сил – зато самый быстрый и эффективный. А Виктору хотелось как можно скорее закончить эту историю, занести Эмилию в базу данных Ордена и распрощаться.

– Мы незнакомы, – после паузы сказала она, – хотя мне кажется, что я тебя где-то видела. Ты не модель? Такая внешность!

– Нет, что ты! Никакого отношения к фэшн-индустрии я не имею, – с улыбкой ответил он.

И видя, что поле девушки приобретает более здоровый цвет и фиолетовые тона заменяются на серые, переходящие в зеленые, он выпустил ее руку.

– Я еще не завтракал, – весело сообщил Виктор. – Не составишь мне компанию? Вон, вижу, кафе открылось. Пошли?

Эмилия кивнула и пристроилась рядом. Она была высокой, почти вровень с Виктором, худой, но с пропорциональной фигурой.

– Ты имеешь отношение к модельному бизнесу? – предположил он.

– Начинающая, – ответила она и зарделась. – Правда, я уже пробовала год назад походить по кастингам. Я приехала из Польши. Вспомнила! – оживленно добавила она и остановилась, глядя пристально на молодого человека.

– И что? – с улыбкой уточнил он.

– Где я тебя раньше видела!

– И где же? – спросил он и напрягся.

– И даже если это был не ты, то тот парень нереально на тебя походил, – возбужденно проговорила Эмилия. – Такие же холодные серые глаза и черные вьющиеся волосы. И эти выразительные брови! Яркий типаж, запоминается легко. Ты очень красив!

– Спасибо, мне приятен твой комплимент, – несколько натянуто ответил Виктор.

Они перешли дорогу и приблизились к только что открывшемуся кафе. Это была кондитерская, и Виктор лукаво глянул на спутницу.

– Продолжим наш интересный разговор внутри? – оживленно спросил он. – Но вот не знаю, сможешь ли ты удержаться от соблазна…

– Ты о чем? – удивилась Эмилия.

– Тут необыкновенно вкусные пирожные, – пояснил он. – Я с сестренкой сюда не раз заходил. Но она не модель и диету не соблюдает. Ты-то на одних йогуртах живешь, судя по стройности.

– Ничего подобного! – со смехом опровергла Эмилия. – Ем все, что хочу, но вес не набираю.

– Тогда прошу! – сказал Виктор и распахнул перед ней двери.

Они оказались первыми посетителями и заняли столик возле окна. Пока ждали заказ, Виктор вынул айфон и зашел на свою страничку в Фейсбуке.

– Добавимся в соцсетях? – предложил он. – Я был бы не прочь продолжить знакомство.

В принципе, он видел, что «клиент» не сложный и врожденной склонности к суициду не имеет. Эмилия уже была окутана нормальными для человека зелеными волнами с примесью голубых и розовых, от ее суицидальных мыслей не осталось и следа, а ловец еще даже не начал психологическую работу и не выяснил причину ее недавнего отчаяния. Конечно, Виктор закачал в девушку свою энергию, и это помогло мгновенно «прочистить» ей мозги, но она и без того легко шла на контакт. Виктор списал это на ее симпатию, возникшую при знакомстве. Это его не удивляло, он всегда нравился противоположному полу.

– Давай! – охотно согласилась она.

После того, как новая знакомая стала его «френдом» в Фейсбуке, Виктор отправил Идрису ссылку на ее страничку и вздохнул с облегчением. Осталось выяснить причину ее депрессии и понять, насколько это серьезно.

Официантка принесла заказ. Она составила блюда и напитки на столик, пожелала стандартно: «Bon appetit!» и ушла. Виктор налил из чайника заказанный им зеленый чай, сделал глоток и глянул на Эмилию.

– Так где ты меня видела? – спросил он, решив начать разговор с отвлеченной темы.

– Ты… или очень похожий на тебя парень – друг Лизы, – торопливо пояснила она.

Но вдруг вскрикнула, прижала руку к губам и посмотрела на Виктора круглыми глазами.

– В чем дело? – удивился он и напрягся еще больше.

Ему вдруг на долю секунды привиделось, что когда девушка вскрикнула, вокруг нее радужно взлетели какие-то странные энергетические выплески, похожие на округлые лепестки. Он даже потряс головой, отгоняя ненужные видения.

– Ты друг моей знакомой, она тоже одно время работала моделью, – сказала Эмилия. – Лиза! Не припоминаешь? А еще говорят, что девичья память короткая!

Внутри у него все похолодело. Снова это преследующее его имя.

– И звали его так же…, – продолжила она. – Но он… умер… от сердечного приступа! Это я точно знаю!

– Как видишь, я жив! – сказал Виктор. – Так что ты явно ошиблась. Да и мало ли парней с такой внешностью! И даже двойники бывают.

– Тогда ты точно двойник! – тихо проговорила она, подняла смартфон и сделала снимок.

Виктор не успел уклониться и был раздосадован своей нерасторопностью. «Светить» фотографии на чужих страничках соцсетей в планы ловца не входило.

– Зачем? – сухо спросил он. – Не нужно выкладывать у себя в блогах. Не люблю я этого. К тому же знаю вас, девушек. Насочиняете всякой ерунды, ничего общего с действительностью не имеющей. Смотри, я проверю! И если ты вдруг напишешь, что я твой парень…

– Ты не так понял! – ответила Эмилия. – Это я для Лизы. Правда, она забросила все соцсети, не посещает тусовки, не перезванивается с друзьями. Пошлю ей в личку твою фотку.

– А ты не думаешь, что это несколько… жестоко! – заметил Виктор. – Если я на самом деле так похож на ее умершего друга…

– Как две капли воды! – уверенно произнесла Эмилия, не отводя глаз от дисплея. – Как раз пытаюсь найти ее фотки с тем парнем… Но она все удалила, ни одной нет.

Эмилия оторвалась от смартфона и вздохнула.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Оставим эту тему. К тому же ты так и не поведала мне о своих горестях. Еще час назад ты плакала… Извини, если напоминаю о чем-то неприятном. Но мы ведь почти что друзья.

– А то! – ответила Эмилия и кокетливо ему улыбнулась. – И я надеюсь, что наша дружба будет долгой и… нежной.

– Не сомневаюсь! – оживленно проговорил он. – Итак?

– Я вообще нервная сама по себе, – начала Эмилия, – а тут такое дело… Один знакомый менеджер предложил сняться для… в общем, реклама нижнего белья… А когда я приехала в студию, там был его друг, фотограф… он… Не могу!

Эмилия опустила голову. Ее аура начала наливаться темно-сиреневым цветом, переходящим в фиолетовый. Но Виктор пока не вмешивался, он хотел, чтобы девушка выговорилась.

– Предложил мне немалую сумму за съемку в стиле ню, – еле слышно продолжила она. – И клятвенно пообещал, что дальше него эти фотки не пойдут… типа для коллажей будет использовать, сильно видоизменит, лица и видно не будет и все такое. Короче, наврал. А я, как дура, уши развесила. Хотя деньги очень нужны. Эти снимки появились в Сети. Наверное, ему за это заплатили, иначе зачем? Я не буду тебе говорить, на каких сайтах… А ведь я хочу стать моделью с именем. И что сейчас? Я выставлена шлюхой. А соцсети это еще то сарафанное радио… новости разносятся с поразительной скоростью. Вчера ты снялась голой, а сегодня об этом уже знают все! Подружки ехидничают, парни тут же решают, что ты легко доступна и делают мерзкие предложения, а родственники!

– Неужели ты только поэтому захотела… уйти из жизни? – строго спросил Виктор.

– Ты догадался? – с удивлением проговорила она. – Да, всю ночь не спала, мучили такие мысли. Бродила по городу, наблюдала, как люди гуляют, радуются весне, как влюбленные целуются в укромных уголках… Бедная Лиза! – не к месту добавила она. – Как она горевала по любимому. Если бы ты поехал к ней, она же во Франции… ты так нереально похож на него… Могу найти ее адрес, это где-то в провинции, но довольно близко.

Виктор замер, наблюдая за девушкой. Происходило что-то не то, но пока он не мог проникнуть в суть ситуации. Отчего-то его новая знакомая снова заговорила о некоей Лизе, хотя сейчас ей было бы куда важнее обсудить свою проблему. Возможно, Эмилия была перевозбуждена, находилась на пике эмоций и из-за этого ее мысли так перескакивали с одной темы на другую, она плохо контролировала, что говорит. Но ее энергетическое поле выглядело практически уравновешенным, и это было странным. Явное несоответствие поведения и уровня эмоций настораживало. И если Эмилия играла какую-то ему неведомую роль, то она была гениальной актрисой.

– Я не знаю никакую Лизу, – раздраженно бросил он.

– Ой ли! – задорно произнесла она. – А если подумать?

В этот момент в кондитерскую вошла компания молодых людей: два парня и девушка. Они смеялись и что-то громко обсуждали.

– Ох, все еще голова трещит! – сказал один из парней, занимая столик и беря меню.

– Отличная была вечеринка! – ответил второй. – Ди-джей просто жег!

– Мартин Гаррикс – звезда! – встряла их подружка. – Обожаю его трек Animals. Крутейший, у меня он в плей-листе… Еще, хочу еще послушать!

Она вынула смартфон и включила звук на полную громкость. Ее приятели захлопали в ладоши и начали подпевать. Официантка призвал их к порядку.

– Так все равно пока никого нет, – сказал один из парней. – Кому мы мешаем?

Виктор смотрел в этот момент на компанию и, решив, что вопрос обращен к нему, громко сказал, что музыка не мешает.

– Ой! – одновременно и испуганно вскрикнули ребята, глядя на его спутницу.

Виктор обернулся к ней и вздрогнул. Эмилия, зажав уши, выбралась из-за стола и вылетела на улицу. И он мог бы поклясться, что видел, как ее фигура словно бы раздваивается.

– Вашей девушке мы точно помешали, – покаянным тоном сказал один из парней. – Простите!

Их подруга выключила трек и виновато улыбнулась Виктору. Он оставил деньги на столе и выбежал на улицу. Эмилии нигде видно не было. Зато в нескольких метрах от кафе стоял Матиаш. Виктор ринулся к нему, он был разозлен до предела.

– Какого черта тут происходит?! – зло заговорил он, подскочив к орхи. – Оставьте меня в покое, иначе вам не поздоровится. У самого ничего не вышло, так какую-то девку подослать ко мне вздумал?

Матиаш стоял спокойно и улыбался, глядя на разъяренного до предела ловца. Из-за угла показалась Эмилия. Она приблизилась и встала рядом с Матиашем. И сейчас Виктор четко видел ее нечеловеческую энергию. Поля орхидей сливались по цветам, они были пестрые, яркие, очень похожие. И на русых волосах Эмилии искорками засветились крохотные белые точки.

– А вдруг ты все же умер? – сказал Матиаш и рассмеялся. – И ты уже орхи. Да вот тебе все кажется, что ты человек, ловец. И ты по инерции ведешь себя, как обычный парень. Гуляешь, знакомишься с девушками, водишь их в кафе… Иначе как бы ты мог обмануться и принять орхидею за простую девчонку?

Внутри Виктора все похолодело от ужаса. На миг он решил, что это правда, и он уже мертв. Он моментально вспомнил Соланж и то, что она долгое время не могла осознать, что уже не совсем жива. И в то же время именно это воспоминание привело его в чувство. Он точно знал, что ловец после добровольного ухода из жизни не может стать обычным аморфом, он стопроцентно превращается в любовника лилий, некую сущность промежуточного состояния. А Виктор ощущал себя вполне нормально.

– Не лги! – сухо сказал он. – Я не покончил с собой, я жив и здоров. А то, что произошло, уверен, всего лишь гипнотическое воздействие. Иначе я объяснить не могу.

– Мати, не надо его путать и пугать! – ласково проговорила Эмилия. – Ты жив! Можешь не сомневаться. Тебя спасла твоя сестра, позвонила вовремя, и мы не успели закончить дело. А ведь ты уже был в петле!

– Вам бы все равно не удалось! – ответил Виктор. – Открою вам одну тайну: из ловца не выйдет обычный аморф, так что не старайтесь.

– Мы работаем над этим, – с усмешкой проговорил Матиаш. – И чем трудней задача, тем нам интереснее ее решать. Так уж устроены орхидеи! И как соблазнительна сама мысль, что мы можем вселиться в какого-нибудь ловца! – с пафосом добавил он. – Но ты выскользнул из петли…

– Что за игру вы ведете конкретно со мной? – не дав ему закончить фразу, спросил Виктор и вынул айфон.

При виде гаджета орхи побледнели так сильно, что их белые лица начали отливать в голубизну.

– Найди Лизу! – быстро произнесла Эмилия. – И будешь счастлив…

Договорить Виктор ей не дал и включил рингтон. Ему доставило удовольствие наблюдать, как исказились лица Матиаша и Эмилии, как их энергия начала раздваиваться – он даже четко увидел беззрачковые глаза аморфов в ликах цветов – как орхи схватили друг друга за руки и словно испарились. Виктор после их исчезновения удовлетворенно вздохнул и огляделся. Ненужных зрителей в переулке не наблюдалось, он убрал айфон и быстро двинулся в сторону дома.

Из архивов Ордена ловцов самоубийц.

Аморф-паук.

Когда-то давно жила в Лидии девушка по имени Арахна. И была она такой искусной рукодельницей, что никто не мог сравниться с ней ни в прядении, ни в ткачестве. Арахна ежедневно совершенствовала свое мастерство, принимала восхищение и похвалы, как должное, и так вознеслась в своем высокомерии, что во всеуслышание заявила: она равная богам и даже они не превзойдут ее в мастерстве. Афина, узнав об этом, лишь посмеялась над самонадеянной девушкой. И тогда Арахна, ослепленная гордыней, вызвала богиню на соревнование. Ковер, вытканный Афиной, был великолепен, он выглядел как оживший райский сад, наполненный дивными цветами, птицами, водопадами. Но Арахна не испугалась этого совершенства и в пику богине создала ковер с откровенными эротическими рисунками. Она изобразила во всех красках любовные похождения Зевса, других богов и самой Афины. Богиня чрезвычайно разгневалась, ударила девушку и сожгла ее работу. Арахна не вынесла позора и повесилась. Она превратилась в аморфа и никак не могла понять, что же с ней произошло. Приставленная к ней прилипала тут же начала мучить девушку, снова и снова возвращая ее в то время, когда она ткала прекрасные ковры. Но Афина, чувствуя свою вину, спасла Арахну от прилипалы и превратила ее в паука. А после определенного срока служения, когда пришел час уходить аморфу-пауку в другое измерение, Арахна стала душой прекрасного цветка орхидеи. Это был подарок богини Афины, решившей, что любящая красоту душа должна попасть не в ад, как все самоубийцы, а стать чем-то прекрасным и жить в зеленом лесу, украшая его и даря аромат.

Образ мифической праматери всех пауков можно увидеть в цветках орхидей арахнис воздухоцветной (Arachnis flos-aeris) и аэрантес пауковидной (Aeranthes arachnithes).

Едва войдя в квартиру, Виктор вызвал по видеосвязи высшего. На его счастье, Идрис ответил сразу.

– Я нормально выгляжу? – торопливо спросил Виктор, едва поздоровавшись, и зачем-то приблизил лицо к монитору компьютера.

– Вполне, – удивленно сказал Идрис, вглядываясь в подчиненного. – Немного поле пробито слева у виска, но это лишь тонкая трещинка. Ты ее легко уберешь. Что случилось?

Виктор вздохнул с облегчением и сел прямо.

– Значит, я жив, – более спокойно заметил он.

– Живее некуда, – согласился Идрис. – Сканирую твое поле, все в норме. Что случилось? – повторил он.

Виктор выдохнул и подробно рассказал о событиях последних суток. Идрис слушал молча, его лицо приняло озабоченное выражение.

– Хорошо, что мы сейчас имеем стопроцентное оружие против орхи! – констатировал он, когда Виктор закончил повествование. – И это музыка. И чем феноменальнее инструмент и исполнитель, тем страшнее для орхидей такой концерт.

– Что ты узнал на Совете? – с нетерпением спросил Виктор.

– Выработан определенный план, – сообщил высший. – И в Вальпургиеву ночь орхидей ждет выступление скрипача с мировым именем.

– Неужели смогли договориться с самим Гэвидом Дарретом?! – восхитился Виктор.

– Пока в процессе, – сказал Идрис. – Я как раз занимаюсь этим.

– Но как же… что будет этой ночью? – нервно заговорил Виктор. – Не могу себе представить…

– Не волнуйся, – с улыбкой ответил Идрис. – План будет разработан до мельчайших подробностей и учтены все риски. Тебе пока нужно заняться текущими делами. И что с Такаши?

– Вроде смогли договориться, – сказал Виктор. – Но я навещу его снова, из виду не выпущу. Хотя… он поклялся служить мне верой и правдой, как истинный самурай. Так что всегда под моим контролем. Ты знаешь, я рассматривал возможность включить его в свою пятерку. Но сейчас очень сомневаюсь. Юрико погибла, и Такаши решил тут же распрощаться с жизнью.

– Японцы вообще легко относятся к уходу в иной мир, – задумчиво проговорил Идрис. – Тебе ли не знать об этом.

– Поэтому и сомневаюсь, что из Такаши выйдет хороший ловец, – ответил Виктор. – С такими-то жизненными установками!

– А ты не торопись, – посоветовал высший. – Общайся, наблюдай, вникай.

– Хочу сегодня с ним встретиться, – сообщил Виктор.

– Одобряю! И держи меня в курсе. Что там Жак?

– Созванивался, – ответил Виктор. – Он в Брно, ищет Малгожату.

– Вот и отлично. Уверен, у него все получится.

Из архивов Ордена ловцов самоубийц.

«…музыканту требуется крайняя утонченность (чувствительность) «Фибр Корти», которых имеется около трех тысяч в человеческом ухе и каждый из которых способен интерпретировать около двадцати пяти градаций тона. В ушах большинство людей они реагируют не больше, чем на три-десять возможных градаций. Среди обычных музыкантов наибольшая степень точности – около пятнадцати звуков на каждый фибр; но музыканту-мастеру, который может интерпретировать и записывать музыку небесного мира, требуется гораздо больший диапазон, чтобы различать разные ноты и определять малейший диссонанс в самых сложных аккордах.

Лица, которым требуются органы такой повышенной чувствительности для выражения их способностей, подвергаются особым заботам, как того заслуживает и требует более высокий уровень их развития. Никто другой не ценится так же высоко, как музыкант, что вполне разумно, если принять во внимание, что художник черпает свое вдохновение, в основном, из мира красок – ближнего Мира Желаний – а музыкант пытается донести до нас атмосферу нашего небесного дома (мира, гражданами которого мы являемся как духи) и переложить небесные звуки в звуки нашей земной жизни. Он (музыкант) выполняет высочайшую миссию, потому что среди способов выражения душевной жизни музыка является господствующим».

Макс Гендель «Космогоническая концепция розенкрейцеров»

Глава шестая

После разговора с высшим Виктор немного успокоился, но все равно он периодически прислушивался к себе, вглядывался в зеркало в свое отражение, проверял реакции тела. Чрезмерно развитая чувствительность ловца не давала ему окончательно поверить, что он по-прежнему человек, хотя ощущал он себя вполне обычно. Даже пришла в голову мысль попытаться найти Соланж, уж она-то точно бы определила, остался ли он прежним или все же стал любовником лилий. Но Виктор тут же отогнал эту бредовую мысль. В конце концов, он решил плыть по течению, и если с ним все же произошло непоправимое, то оно проявится со временем без сомнения.

Он поспал пару часов, плотно пообедал и позвонил Такаши. Тот ответил сразу и его голос был восторженным.

– Все хорошо? – спросил Виктор, выслушав цветистое приветствие с пожеланием «всяческих благ господину».

– Отлично! – бодро ответил японец. – Вы дали мне смысл жизни, утерянный после смерти моей любимой жены. И сейчас я готов служить вам, это делает меня счастливым. Какие-то поручения? Пожелания? Я нанял менеджера, земляка, он профессиональный бухгалтер и рад, что его взяли на работу. А его подруга встанет за прилавок. Так что магазин отныне будет на их попечении, а я свободен для служения господину.

– Прекрасно! – одобрил Виктор.

И вновь вернулся к мысли, что из Такаши вышел бы неплохой член его пятерки с таким-то рвением и преданностью.

– Жду ваших приказаний! – возбужденно произнес Такаши.

– Да ничего особого мне не нужно, – с улыбкой ответил Виктор. – Если только ты составишь мне компанию в прогулке по Люксембургскому саду.

– Буду счастлив! – ни секунды не раздумывая, ответил японец.

Виктор назначил ему встречу на бульваре Сен-Мишель возле одного из входов в сад.

Когда он подошел к воротам, то сразу увидел японца. Тот стоял не двигаясь, вглядывался в прохожих и напоминал «стойкого оловянного солдатика». Именно это сравнение пришло на ум Виктору. Только Такаши, к счастью, был на двух ногах. Ловец тщательно просканировал ауру японца и порадовался ясному зеленовато-оранжевому свечению. Такаши полностью восстановил внутреннюю гармонию. Но это не удивило Виктора, он знал о постоянной работе «его самурая» с потоками энергий, а древние восточные техники были весьма эффективны.

Когда он приблизился, Такаши сложил руки лодочкой и низко поклонился. Некоторые прохожие с любопытством смотрели на Виктора, видимо, принимая его за важную персону, раз ему оказывались подобные почести. И он начал раздражаться.

– Будь добр, – сказал он широко улыбающемуся японцу, – веди себя так, чтобы на нас не обращали внимания.

– Простите, господин! – испуганно зашептал Такаши. – Понимаю! Вы же саман и должны всегда оставаться инкогнито для простых людей.

– Именно! – другим тоном ответил Виктор. – Давай просто погуляем. Погода прекрасная! А этот сад создан для приятного времяпрепровождения.

И он направился по аллее. Такаши пристроился рядом, но на шаг отставал от «господина».

– Люксембургский сад – дворцово-парковый ансамбль, – торопливо заговорил японец, словно читал с листа, – бывший королевский, а ныне государственный дворцовый парк в парижском Латинском квартале. В парке расположен Люксембургский дворец, вокруг него расположены разбитые еще в семнадцатом веке в строго геометрическом порядке и в классическом французском стиле клумбы и террасы, в восточной и юго-восточной части возникла более поздняя парковая зона в английском стиле…

Виктор остановился и резко повернулся к спутнику. Его раздражение зашкаливало, и он с трудом взял себя в руки. Он планировал пообщаться с будущим ловцом в неформальной обстановке, попытаться проникнуть в самые тайные уголки его души, наладить дружеский контакт, а Такаши вел себя подобострастно и явно старался во всем угождать повелителю.

– Если мне будет нужно, я посмотрю сведения об этой достопримечательности в Гугле, – сказал он, глядя в блестящие глаза японца. – И я не нанимал тебя бесплатным экскурсоводом. Я хочу просто прогуляться и поболтать ни о чем. И решил, что ты составишь мне компанию.

– Понял, господин! – охотно ответил Такаши и вновь сложил руки лодочкой.

– Зови меня по имени, – предложил Виктор и поморщился. – И лучше обращаться на «ты».

– Не смею, – тихо произнес Такаши и склонил голову.

– Нет, это невозможно! Видимо, я ошибся, – зло бросил Виктор и быстро пошел вперед по аллее.

В молчании они дошли до дворца. Виктор остановился возле скульптуры «Женщина с яблоками». Он залюбовался округлыми формами обнаженной девушки, стоящей с поднятыми руками. Его раздражение начало уходить.

– Прекрасная статуя! – сказал молчавший до этого Такаши.

– Пышные формы, – ответил Виктор и глянул на непроницаемое лицо японца. – Ваши женщины таковыми не отличаются, – добавил он. – Азиатки изящны и миниатюрны.

– О да! – согласился Такаши и прищурил и без того узкие глаза. – Автор этой скульптуры носил псевдоним Жан Терзиефф. Но он ваш соотечественник, выходец из России, точнее из Кабарды, и зовут его Авенир Чемерзин.

– Вот как! – сказал Виктор, изучая статую. – Интересно! А ты подготовился.

– Вы не думайте, господин, я не специально заучивал информацию, чтобы угодить вам, – торопливо пояснил Такаши. – Вообще-то я приехал в юности в Париж, чтобы получить историческое и культурное образование, и я не всегда торговал сувенирами.

– Интересно, – повторил Виктор и порадовался про себя, что его спутник, наконец, начинает расслабляться и раскрываться.

Они двинулись дальше. Такаши начал рассказывать, как познакомился с Юрико в двухнедельном туре, посвященном дворцовой архитектуре Франции, и как сразу они полюбили друг друга. И по окончании университета он начал работать в ее магазинчике и не захотел вернуться домой в Йокогаму.

Они вышли к фонтану Медичи, построенному в стиле барокко. Виктор облокотился на парапет, Такаши встал рядом. Он, словно открылись какие-то шлюзы, изливался воспоминаниями. Виктор слушал молча, давая ему возможность выговориться и понимая, что это лучшая психотерапия в его случае. Но вникая в речь собеседника, он выстраивал логические цепочки, проникал в суть его личности и уже четко видел, что Такаши не вполне подходит для работы ловца. Он был человеком искренним, верным и кристально честным, но чрезмерно чувствительным и эмоциональным. Его ментальная сущность заставляла сдерживать эмоции, не показывать на публике их глубину, постоянно носить маску и это лишь раскачивало психику. Без выплеска разрывающих его душу чувств страдало сердце, его раны не заживали. И как такого человека можно было привлечь к работе в Ордене? Он бы быстро «слетел с катушек», именно так думал Виктор, наблюдая за японцем. И он решил пока все оставить, как есть. Такаши готов служить ему верой и правдой, и такой друг ему не помешает.

Через пару часов они вернулись к тому входу, через который вошли в парк. Такаши направился в сторону метро «Порт Рояль», насколько мог судить Виктор.

– Вижу, ты куда-то спешишь, – сказал он, заметив, что японец смотрит на часы.

– Думаю, господин проголодался, – ответил Такаши. – Хочу пригласить вас в ресторан «Closerie des Lilas», там чудесная кухня.

– Знаю этот ресторанчик! – удивленно ответил Виктор. – Но он очень не бюджетный. Цены там…

– Пусть вас это не беспокоит, – с улыбкой произнес Такаши. – Хочу угостить своего господина на славу. Столик заказан заранее.

Виктор ощутил какой-то дискомфорт и внимательно глянул на японца. Но тот уже «надел маску», его непроницаемое лицо со щелочками глаз выглядело как невозмутимый лик одной из статуй Будды. Виктор ощутил укол опасности, но не в его правилах было уходить от неведомой угрозы. И он решил принять приглашение и разобраться по ходу дела.

Из записной книжки Виктора.

«Самурай был обязан четко осознавать свой моральный долг перед господином и беспрекословно выполнять возложенные на него обязанности. Главные принципы бусидо: верность господину, долг, мужество, скромность. В кодексе самурая давалась их точная трактовка, которая не допускала различных толкований, не требовала самостоятельных оценок и размышлений.

Высшей доблестью самурая, высшим подвигом и проявлением личного героизма считалась готовность сделать харакири – самоубийство путем вспарывания живота. Слово «харакири» в дословном переводе значит «резать живот». Согласно философии буддизма, жизненный центр человека находится в животе (по европейским понятиям – в сердце). Харакири осуществлялось особым мечом по специальному обряду, который требовал точности выполнения.

Причинами самоубийства являлись смерть господина, оскорбление чести, совершение поступка, позорящего имя самурая»

Такаши открыл перед «господином» двери ресторана, сообщил подошедшему администратору, что у них заказан столик. Тот ответил, что их уже ожидают. Виктор напрягся, вновь ощутив опасность. Он с непониманием посмотрел на спутника, но тот лишь улыбнулся и прищурил глаза. Их проводили до места. Виктор машинально поглядывал на латунные таблички с выгравированными на них именами знаменитостей, посещавших это историческое место. Здесь были и Ленин с Троцким, и Хемингуэй, Оскар Уайльд и Пикассо и другие известные люди. Администратор подвел их к укромному уголку, укрытому высокими спинками диванчиков, и раскланялся. Виктор увидел темноволосый затылок женщины, сидящей спиной к ним, и вздрогнул. Запах гниющих роз проник, казалось, ему прямо в мозг. Он не сомневался, что их ожидает Соланж. Виктор остановился и усилием воли взял себя в руки. Такаши глянул на него, вновь заулыбался и начал кланяться.

– Госпожа Соланж просила сделать для вас сюрприз, – сказал японец.

– И он удался, – ответил Виктор, улыбаясь через силу. – Привет, – как можно более непринужденно, сказал он и сел напротив Соланж.

Такаши устроился между ними с краю стола.

– Рада тебя видеть, – невозмутимо ответила она и отложила меню. – Здесь всегда свежайшие устрицы. Как насчет фаршированного травами седла ягненка с черными трюфелями?

– Мне все равно, – тихо ответил Виктор.

Соланж мило ему улыбнулась и сообщила, что заказ уже сделала, пока их ожидала. Виктор внимательно посмотрел на девушку. Соланж мало изменилась с их последней встречи, она была все так же хороша собой, притягательна и сексуальна. Короткие каштановые волосы, красиво уложенные крупными волнами, выразительные карие глаза, матовая кожа, четко очерченные пухлые губы, искусно подкрашенные алой помадой, изысканный наряд – все радовало глаз. Но вот запах гниющих роз не могли перебить даже сильные духи. Виктору показалось, что он многократно усилился за то время, что они не виделись. И вид у девушки был усталым. Казалось, она не спала несколько ночей подряд.

– Извини, дорогой, если нарушаю твои планы, – мягко проговорила Соланж. – Но я позволила себе прийти к Такаши и уговорить его устроить нам встречу. Наша размолвка не имеет никакого смысла.

– Да, господин, – тихо сказал японец, – я согласился с госпожой. Такие мощные саманы должны дружить, а не ссориться. Но я все понимаю. Две сильные личности с трудом уживаются, отсюда и все разногласия.

Виктор молчал и сканировал ауру «любовницы лилий». Обычно Соланж закрывалась от такого проникновения, но, к его удивлению, сейчас она позволила ловцу увидеть потоки энергий. И они оказались слабыми и серыми. Паутина смерти окутывала девушку, это Виктор определил четко. И понял, что на выставление защиты у нее просто нет сил, и она экономит убывающую жизненную энергию.

– Как твои дела? – нейтральным тоном продолжила Соланж.

– Все хорошо, – уклончиво ответил Виктор.

Такаши перевел взгляд с него на девушку и встал.

– Прошу прощения, – торопливо сказал он, – мне нужно отлучиться.

Виктор кивнул, и японец ушел.

– Какие все же деликатные эти азиаты, – заметила Соланж. – Ты решил посвятить его в члены Ордена, – предположила она.

– Пока не знаю, – неохотно ответил Виктор.

– Понимаю твои сомнения, – сказала она. – Личность загадочная, непредсказуемая, никогда не знаешь, что у них на уме, даже имея способности ловца. А тут еще смерть жены…

Соланж замолчала и опустила глаза. Виктор наблюдал.

– А меня лишили всех способностей, – поведала она. – После того, как приняли решение исключить всех женщин из Ордена, провели определенную работу и со мной. Только вот стереть отрывки памяти, касающиеся моего служения, им не удалось. Ты знаешь, что я не совсем человек.

– Что тебе от меня нужно? – напрямую спросил Виктор.

Ему становилось не по себе. Он видел, как сильно изменилась Соланж. А после ее сообщения о проведении «чистки» понял, отчего она так ослабла энергетически. Сейчас ей наверняка намного труднее бороться со смертью.

– Я попросила Такаши устроить нам встречу…

– Только не лги! – раздраженно оборвал он ее. – Зачем было вмешивать сюда японца? Ты и так при желании могла бы меня найти.

– Ошибаешься, – грустным голосом произнесла она. – Не так-то это просто. Я больше не член Ордена и лишена всех способностей. А японец считает меня шаманкой, или как он говорит, саманкой, благодарен нам по гроб жизни за спасение. Ну ты и сам все знаешь. Так что он с радостью согласился помочь мне. А моей придумке, будто бы мы поссорились, поверил легко.

– Допустим, – сказал Виктор, – Такаши посредник. Но от меня-то что тебе нужно?

– А может, я раскаиваюсь и хочу извиниться, – неожиданно сказала девушка.

– Чего?! – изумился Виктор и зло засмеялся, глядя в глаза собеседницы. – Это ты-то? Злобная ненасытная…

Он замолчал, решив не произносить бранное слово, так и рвущееся с языка.

– Это уже не я, – тихо ответила Соланж. – Повторяю: чистильшик настиг меня и лишил против воли всех тех способностей, что даются при посвящении в Орден. Но, как понимаешь, обычным человеком, в отличие от моих коллег-женщин, я не стала.

– И кто ты теперь? – спросил Виктор.

– Ваш заказ, – сказал подошедший официант и начал составлять блюда на столик.

Он аккуратно пододвинул приборы, налил вина, пожелал приятного аппетита и удалился.

– Я вижу вашего пролетарского вождя Владимира Ильича, – тихо сообщила Соланж, глядя куда-то за плечо Виктора. – Он сейчас появился здесь, стоит за соседним столиком и так хитро улыбается.

Виктор резко обернулся. Но за ними сидела пожилая, респектабельная на вид пара и наслаждалась обедом.

– Да-да, я сейчас постоянно вижу призраков, – прошептала Соланж, глядя на собеседника. – И это неприятно и даже мучительно. Вокруг мертвецы. Мне все труднее бороться…. Думаю, скоро смерть полностью поглотит меня, но я не умру в обычном понимании, а превращусь в некоего бессмертного монстра, охотящегося за живой человеческой энергией. И не будет в мире сильнее и ужаснее этого вампира. Возможно, я образую новый вид пожирателей энергии.

– Кошмар! – нервно сказал Виктор. – Но есть же какой-то выход! Сжечь… хотя да, сгорит лишь тело. И это мы уже проходили.

– То-то и оно, – со вздохом ответила Соланж. – Поверь, я постоянно перебираю в уме способы избавления, но конец один. Вот если бы нашелся мужчина…

– Да-да, я помню, – оборвал ее Виктор, начиная раздражаться, – если появится такой парень, что сможет отдать за тебя свою жизнь… Но ведь ты так и не нашла его. А на меня точно не рассчитывай! – с усмешкой добавил он. – Так что не вижу смысла в нашей встрече. И ты сама виновата в том, что произошло.

– Без тебя знаю! – сухо проговорила она. – Но ведь ты можешь понять, сам ловец! Эмоции от этой работы всегда на пике, чувства обуревают, себя уже не контролируешь. Недаром основной запрет Ордена – не любить.

– Вот и правильно, что женщин исключили из наших рядов! – с чувством произнес Виктор, глядя на побледневшее лицо собеседницы.

Черты заострились, под глазами залегли синие тени, Соланж сейчас разительно походила на умирающую, и это выглядело отталкивающе и пугающе. Виктор поморщился. Она вздрогнула и похлопала себя по щекам, затем сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Это помогло, щеки зарозовели, глаза заблестели.

– Не поделишься энергией? – тихо попросила она.

– И не подумаю! – зло бросил Виктор.

– Я вот смотрю на тебя и удивляюсь, ты-то как справился с любовью? И где Лиза? – после паузы другим тоном сказала она и остро глянула в глаза Виктора.

Он сжался и постарался не показать вида, как его взволновал этот вопрос.

«Даже Соланж знает о неведомой мне Лизе, – размышлял он. – Значит, все же была проведена чистка моей памяти. Видимо, я полюбил. И сейчас мне нужно понять, а хочу ли я вернуть себе воспоминания об этой девушке, нужно ли мне воскрешать любовь? Или все оставить, как есть…»

– Все в порядке, – уклончиво сказал Виктор. – И не думаю, что тебя это касается.

– Послушай, я больше не враг тебе, – устало произнесла Соланж. – И никакой угрозы не несу ни тебе, ни твоим близким. Разве сам не видишь? Я бессильна, я просто умирающая… смерть поглощает меня… Мольфар помогает оттянуть окончательно превращение, он дает энергию…

– А, Величар! – сказал Виктор. – Помню, что именно он восстанавливал твое тело из генетического материала. Мощный колдун!

– Если бы не он, я бы сразу после лишения сверхспособностей превратилась в монстра, – сообщила Соланж. – Ад желает получить такого слугу.

Виктор поморщился. Он ощущал себя не в своей тарелке. Невообразимая смесь отвращения, жалости, ужаса и сочувствия вызывала всплески эмоций, и это раскачивало и без того шаткую психику. Ему уже хотелось не просто уйти, а бежать куда подальше от этой полумертвой сущности.

– Такаши куда-то запропал, – заметил он, оглядывая зал.

– Дает нам возможность пообщаться наедине, – ответила Соланж. – По правде говоря, это я заранее попросила его удалиться и не возвращаться. Так что он сюда не придет.

– Ах вот даже как! – задумчиво произнес Виктор.

– Я для него авторитет, как впрочем, и ты, – сказала Соланж. – Хотя в том обряде участвовал твой двойник.

– Я не хочу обсуждать это, – твердо проговорил Виктор. – Что было, то прошло. И вообще мне пора. Рад был повидаться, – вежливо, но неискренне добавил он и встал.

– Ничего другого я и не ожидала, – тоскливо произнесла девушка. – Никто не хочет общаться со мной. Я еще хуже, чем прокаженная…

– Послушай, чем я-то могу помочь?! – раздраженно сказал Виктор. – Ты причинила мне много зла. Ты уничтожила Лолиту! Забыла?! Ты принесла в мой дом ту отвратительную куклу-убийцу и покушалась на мою единственную и горячо любимую сестру. И после этого ищешь именно у меня сочувствия?

– Пойми, это была словно и не я! – ответила Соланж. – Сверхспособности вкупе с энергией смерти вызывали странные желания, а уж ревность вообще зашкаливала…

– Все, хватит! – оборвал ее Виктор. – Это за ужин. – Он вынул из портмоне купюры и бросил на стол. – И не ищи меня больше! Помочь я тебе ничем не смогу… да и не желаю. И гореть тебе в аду! – яростно добавил он, не сумев сдержаться.

Виктор вышел из ресторана в отвратительном взвинченном состоянии, злоба распирала, ненависть одолевала, он мог бы сейчас сам придушить Соланж и этим окончить ее муки на земле.

«Все это один сплошной ужас! – метались мысли. – Она почти что труп. А я еще хотел прибегнуть к помощи «любовницы лилий» и определить, не стал ли я сам неким орхи, не ведая этого. Но Соланж больше не обладает силой живой энергии, она ничего не видит… кроме призраков. Могу себе представить эту так называемую жизнь. Картина ее мира, видимо выглядит так: среди обычных людей постоянно возникают мертвецы, бродят сущности самого разного рода, а за всеми ними ее поджидает сама Смерть с косой жнеца. Удивляюсь, что у нее еще хватает силы воли противостоять ей».

Виктор отогнал непрошеные мысли и быстро двинулся по бульвару Сен-Мишель, думая дойти до улицы Риволи. Именно там находился магазин сувениров Такаши. Виктор решил поговорить с японцем и попросить впредь таких поступков не совершать и встречи за его спиной не устраивать. Но оказавшись возле станции «Люксембург», он решил не тратить время на пешую прогулку, а добраться на метро до «Шатле». Выйдя на улицу Риволи, Виктор взял себя в руки. Прежде чем направиться в магазин, он набрал номер японца. Такаши ответил сразу, словно ждал звонка «господина».

– Какого черта…., – раздраженно начал Виктор, но собрал силу воли в кулак и натянул на лицо улыбку.

Обычно это помогало расслабить мышцы, вслед за которыми расслаблялась и психика.

– Простите, господин, простите…, – залепетал Такаши. – Я так и знал, что это вам не понравится. Но госпожа Соланж умоляла. Значит, вы не помирились?

– А ты сейчас где? – другим тоном спросил Виктор.

– Простите, господин, – как заведенный, повторил Такаши. – Но в ресторан я не вернусь. Так пожелала госпожа. Я уже дома.

– Сейчас приду, – пообещал Виктор.

Через пять минут он был у магазина. Такаши уже ждал его у входа со сложенными лодочкой руками и низко опущенной головой. Прохожие с любопытством поглядывали на него, некоторые останавливались и фотографировали застывшую фигуру японца. Виктор крепко ухватил его за локоть и повел внутрь. Он увидел за прилавком миловидную темноволосую девушку, мельком поздоровался и выпустил японца. Из подсобного помещения вышел полный невысокий парень, недавно нанятый бухгалтер. Такаши выпрямил спину, чтобы не терять «лица хозяина магазина» перед служащими и представил им гостя. Асэми и Ючи – так их звали – сложили руки лодочками и низко поклонились. Такаши предложил им вернуться к делам и двинулся к двери за прилавком. Он пропустил Виктора и пошел следом. Они поднялись на второй этаж и оказались в квартире. Виктор заметил, как все изменилось с его последнего посещения. Траурное убранство заменилось на обычный интерьер европейского жилища с элементами японского колорита. Остался лишь большой портрет Юрико, обрамленный серебряными и черными лилиями. Под ним были зажжены свечи. Такаши пригласил гостя в соседнее помещение, это оказалась гостиная, небольшая и уютно обставленная. Виктор уселся на мягкий диван перед стеклянным кофейным столиком, хозяин предложил аперитив, но он отказался. Такаши продолжал стоять. Он преданно смотрел в глаза Виктора, и тот раздражался все сильнее. Не так он представлял участие в его делах нового друга.

– Садись! – хмуро предложил он.

Японец опустился на краешек стулу напротив «господина».

– Я очень недоволен…, – начал Виктор и осекся, заметив, что в уголках узких глаз Такаши начала скапливаться влага.

И вот уже слезинки потекли по щекам, правда, лицо при этом осталось невозмутимым.

– Если я по неведению оскорбил господина, – монотонно проговорил японец, – то готов умереть немедленно.

И он склонил голову.

– Прости меня, – смягчился Виктор, – возможно, я был резок с тобой. А ведь ты еще не оправился после смерти жены.

– Любимая Юрико в раю, – ответил он. – И наша встреча со временем состоится.

– И я очень рад, что ты так думаешь, – оживленно заметил Виктор.

– Это не я так думаю, это истина! – напыщенно произнес Такаши.

– Вот и прекрасно! – сказал Виктор и замолчал.

Он просто не знал, о чем дальше говорить. Впервые ловец утратил красноречие и встал в тупик. И чтобы скрыть замешательство, Виктор поднялся и начал рассматривать коллекцию классических японских ножей, выложенных на трехъярусной стеклянной витрине.

– Если господину что-то приглянулось, то с благоговением подарю, – тихо проговорил Такаши у него за спиной.

Он встал рядом с гостем и продолжил, глядя на оружие:

– Обряд посвящения в самураи сопровождается получением собственного набора мечей. Это основное оружие самураев. Длинный меч называется дайто. – И он показал на один из слегка изогнутых мечей, лежащий на верхней полке. – Его длина шестьдесят шесть сантиметров. К нему прилагается короткий – сёто, он вполовину длины дайто и служит второстепенным оружием самурая. Но неспециалисты ошибочно считают, что это названия определенных мечей. На протяжении истории эта связка изменялась. До раннего периода Муромати длинным мечом служил тати. Затем его вытеснила катана. Если с тати использовали кинжал танто, то с ней обычно брали вакидзаси. Длинный меч снимался при входе в дом, а короткий всегда был при себе.

– Познавательно, – сказал Виктор, глядя на коллекцию.

Затем повернулся к Такаши. Тот казался уже более спокойным. Виктор понял, что «лекция» на тему японских мечей помогла ему обрести равновесие.

– Все мечи слегка изогнуты, а вот этот прямой, – заметил он и показал на довольно короткий, около тридцати сантиметров, кинжал.

– Это кусунгобу, – спокойно пояснил Такаши. – Особый ритуальный. Клинок прямой, чтобы легче было вспарывать живот.

Виктор вздрогнул и отошел от витрины.

– Мне пора, – сказал он. – Приятно было повидаться.

– Но господин недоволен мной, – тихо произнес Такаши.

– Ошибаешься! Я на самом деле был рад повидаться. А то, что ты устроил свидание с Соланж, даже на пользу. И сейчас я это понимаю. И спасибо тебе!

Такаши расплылся в широкой улыбке и поклонился.

Из записной книжки Виктора.

«В случае необходимости самурай мог с радостью отдать жизнь за своего хозяина, а для этого он должен иметь чувство пренебрежения к смерти. Это достигалось особыми методами воспитания. Молодых воинов часто морили голодом и заставляли не спать несколько ночей подряд. Они выполняли всю тяжелую работу по дому, ходили босыми в любое время года и просыпались с первыми лучами солнца.

Для того чтобы смерть не пугала будущих самураев, их часто водили смотреть на казни, а по ночам они должны были сами приходить к телам казненных и оставлять на них свой знак. Часто их отправляли в места, где по преданиям живут призраки, и оставляли там без питья и еды на несколько ночей. В итоге у юношей вырабатывалось бесстрашие и поразительное хладнокровие, они могли трезво мыслить в любой ситуации».

Виктор приехал домой под вечер. Он ощущал усталость, встреча с Соланж произвела гнетущее впечатление. Он созвонился с Жаком, узнал последние новости о его поисках Малгожаты. Затем набрал номер сестры, поболтал обо всем и ни о чем и ощутил, как душу заполняет тепло. Ева все спрашивала, когда же он приедет повидаться, Виктор и сам хотел этого больше всего на свете, но пока не мог себе позволить даже кратковременный отдых. Поговорив с девочкой, он вызвал Идриса. И когда на мониторе возникло темнокожее лицо, отчего-то ощутил новый приступ раздражения.

«Пора мне и правда немного отдохнуть и сменить обстановку, – подумал он, здороваясь с высшим. – Но странно, что даже Идрис вызывает всплеск негативных эмоций!»

Но в глубине души он знал, отчего это происходит. Виктор с трудом сдерживался, чтобы напрямую не спросить у начальника о стирании отрезков его памяти. Он больше не сомневался, что это операция была проведена и причина – неведомая Лиза. Он тщательно изучил немногочисленные фотографии, но нигде не нашел незнакомой ему девушки. Но понимал, что если стирается что-то из памяти ловца, то и все могущие его натолкнуть на истину материалы тут же уничтожаются.

– Что-то не нравится мне твое поле, – заметил Идрис, выслушав отчет о встрече с Такаши и Соланж. – Есть пробоины, энергия утекает и тебя это точно ослабляет. Ты уверен, что наша бывшая коллега никак на тебя не подействовала. Может, она сосет энергию, как оживший голд, а ты и не замечаешь. Такая странная и неизученная природа, как у нее, может преподносить самые невероятные и при этом неприятные сюрпризы. А из твоего рассказа я понял, что она постоянно истощается борьбой со смертью.

– Зря ее лишили сверхспособностей, – задумчиво ответил Виктор. – Без них она ничто и наверняка быстро погибнет. Я вообще удивлен, что она еще типа человек.

– Подпитывается как-то, – сказал Идрис. – Знаешь, если честно я не испытываю ни сожаления, ни сочувствия. Она сама выбрала эту судьбу, а все то зло, что она причинила…

– Не будем о Соланж! – оборвал его Виктор.

Его начало мутить от этого разговора, он списал такое состояние на отток энергии.

– Не нравишься ты мне, – повторил высший, пристально глядя с монитора.

– Знаешь, я боюсь…., – после паузы признался Виктор.

– Чего конкретно? – озабоченно уточнил Идрис.

– Та петля…, – неуверенно начал Виктор. – А вдруг я довел дело до конца? Вдруг я орхи?

Идрис отшатнулся, его глаза расширились, он замер, вглядываясь в лицо подчиненного.

– Я даже хотел спросить Соланж, не видит ли она во мне чего-то необычного, – продолжил Виктор. – Но поняв, в каком она состоянии, не стал этого делать. Она сейчас просто умирающая девушка, больная и несчастная.

– Я ничего не вижу, – после паузы сказал Идрис. – Твое поле выглядит, как у ловца с хорошо развитыми способностями. Есть ослабления, но я тебе об этом только что сообщил. А ведь мы видели орхидей, вселившихся в аморфов. И они словно цветочные сущности с ярко выраженными ореолами радужных энергий, похожими на лепестки.

– Прости, сам не знаю, что говорю, – более спокойно ответил Виктор. – Наверное, ты прав. А у меня после всего произошедшего просто легкая дезориентация в реальности. Но ход моих мыслей таков: ловец после совершения суицида становится не обычным аморфов, а некой сущностью – любовником лилий. И кто знает, что с ним произойдет, если его захватит орхи. Понимаешь?

– Понимаю, – ответил Идрис. – Но неужели ты сам бы не почувствовал, что уже не совсем человек, пусть и ловец? Мне кажется, все это бред смятенного разума. Думаю, тебе надо переключиться. Если хочешь, поезжай домой, повидайся с сестрой. Главная твоя забота Такаши больше не требует надзора. Прикрепленный к нему наблюдатель будет за ним приглядывать. До Вальпургиевой ночи еще полно времени, никаких срочных дел нет. Обычная рутинная работа ловцов. К тому же то, что ты сообщил о Соланж, на самом деле только радует. Она уже неопасна для нас. Так что отправляйся в Ковров. Думаю, неделю можно выделить для твоих каникул.

– Вот спасибо! – обрадовался Виктор. – Я и сам уже думал попросить тебя об отпуске. Необходимо перезагрузиться.

– Договорились, – с улыбкой ответил Идрис и завершил звонок.

Из записной книжки Виктора.

Ветром в кудри ее залететь нелегко,

И страданий в любви не иметь нелегко.

Говорят, что глазам ее лик недоступен —

Оком пьяным, конечно, глядеть нелегко!

Омар Хайям

Утром Виктор проснулся в отличном настроении. Все вчерашние страхи ушли. Он начал вспоминать ночные видения, но ощущения от показанного подсознанием во сне было приятным и легким. Виктор понимал, что предстоящая поездка домой вызывает у него прилив оптимизма, и старался удерживать это состояние. Он принял холодный душ, затем поработал с энергиями, чтобы окончательно восстановить целостность ауры. После завтрака вышел на балкон. День обещал быть чудесным, теплым, сухим и солнечным. И вдруг Виктор понял, что необходимо немедленно поехать в Шаранту и, в конце концов, разгадать загадку неизвестной Лизы. Он сделал глубокий вдох, но решение лишь окрепло и залило все его существо светлой радостью.

«Будь, что будет, – подумал он и широко улыбнулся. – И возможно, я ошибаюсь, и в коммуне нет никакой Лизы. Но пока я с этим не разберусь, домой не поеду».

Через три часа Виктор добрался до Тальмон-сюр-Жиронд, это был совсем небольшой коттеджный поселок. Он занимал полуостров. Виктор двигался по перешейку и оглядывал местность. На вид дома были в одном стиле: белые стены и красные черепичные крыши. На оконечности он заметил возвышающийся старинный то ли замок, то ли церковь, и его потянуло туда. Ловец давно привык полагаться на интуицию и без колебаний последовал за внутренним голосом. И когда Виктор приблизился к полуразрушенной достопримечательности, то его охватило жуткое волнение, он увидел «клиента».

Светловолосая девушка стояла на берегу и смотрела в голубую даль. Ветерок развевал ее длинные волнистые пряди, колыхал подол цветной юбки. День выдался очень теплым, солнце заливало окрестности, и незнакомка сняла легкую белую куртку и небрежно бросила ее на землю. Плотная синяя футболка обтягивала ее стройную фигуру, тонкая талия была обхвачена широким голубым ремнем, широкий подол юбки пестрел синими, лазоревыми и красными цветами. На фоне голубого неба и зеленоватой воды девушка показалась Виктору яркой живописной картиной. Но ее аура угрожающего фиолетового тона дала ему понять, в какой глубокой безысходной тоске находится незнакомка. Он поморщился, сейчас не время было отвлекаться на «клиентку», но долг ловца не давал ему уйти. И Виктор решил сначала заняться депрессивной, а уж потом искать неведомую Лизу. Он натянул на лицо улыбку и быстро двинулся к обрыву. И вдруг сердолик – амулет, данный ему Аной и Беллой – начал нагреваться. Виктор не выбросил камешек, как велел Идрис, а сделал из него кулон, подвесив на кожаный шнурок. И сейчас он ощущал, как сердолик жжет его кожу. Он замер, понимая, что это неспроста. Виктор хорошо помнил наставления ведьм. Заряженный ими амулет даст ему понять, что он встретил свою единственную настоящую любовь. Он вынул кулон из-под рубашки и даже прищурился, так ярко сияла золотистая сердцевина сердолика.

В этот момент девушка обернулась. Увидев в паре метров мужчину, она буквально остолбенела, глядя на него. Ее лицо побледнело настолько, что кожа начала отливать в серо-голубой, а губы совсем потеряли цвет и приоткрылись. Воздух со свистом начал втягиваться через рот и нос, казалось, девушка сейчас лишится сознания. Но и Виктор был не в лучшем состоянии. Как только он встретился глазами со взглядом незнакомки, так его память начала резко раскрывать запечатанные тайники, будто один за другим распахивались крышки ящичков и оттуда вылетали картинки прошлого, связанные с этой девушкой. Он увидел ее идущей по кромке воды на пляже Лидо… они в рыбном ресторане, затем ночь на его вилле, ее прекрасный портрет, который он купил у художника Клода, время спустя он на обряде у шаманки по изъятию его любви к этой девушке… Воспоминания пролетали, складывались в одну картину и восстанавливали целостность его личности. Любовь вернулась и охватила все его существо с такой силой, что Виктор застонал от разрывающей его нежности и боли.

– Лиза…, – прошептал он, глядя на девушку.

Но она была на грани обморока. Ее расширившиеся глаза выглядели угольно-черными из-за вытеснивших серую радужку огромных зрачков, белое лицо моментально осунулось и напоминало посмертную маску. Она медленно подняла правую руку и делала ей какие-то беспорядочные движения, словно отгоняла видение.

– Лиза! – крикнул Виктор, подлетел к ней и схватил в объятия. – Девочка моя! Это я, я вернулся! Понимаю, ты не можешь поверить! Уж не знаю, что тебе сказали и кто… Но это я… Прости, если решила, что бросил тебя, разлюбил… У меня просто было что-то типа амнезии… временной. И вот сейчас я все вспомнил! Лиза, любимая…

Виктор прижимал к себе ее обмякшее тело, покрывал поцелуями лицо, волосы, шею, руки. Но она не отвечала. Он оторвался от девушки и понял, что Лиза в глубоком обмороке. Он вспомнил о своих навыках ловца, уложил ее на траву и начал вкачивать энергию. Это подействовало, Лиза открыла глаза, на лицо вернулся румянец. Но как только она встретилась глазами с Виктором, так тут же начала безостановочно рыдать.

– Господи, да что с тобой такое?! – испуганно говорил он и гладил ее мокрые щеки, целовал соленые от слез веки и губы.

Лиза с трудом села, он опустился рядом и обнял ее за плечи. Она дышала прерывисто, но постепенно приходила в себя.

– Это, правда, ты? – прошептала девушка, поворачивая голову к Виктору и вглядываясь в его лицо. – Я решила, что ко мне явился призрак… Но средь бела дня?! Такого еще не было. Во снах да, часто видела тебя… Но…

Лиза отстранилась и закрыла лицо руками.

– Прости меня за все! – тихо произнес Виктор. – Мне пришлось исчезнуть на какое-то время…

– Ты умер на моих глазах, – с горечью проговорила она и встала.

– Что?! – не поверил Виктор и вскочил, схватив ее за руки и заглядывая во вновь побледневшее лицо.

– Как сказал твой друг Идрис, у тебя был врожденный порок сердца, – тихо продолжила девушка.

– Идрис! – пробормотал он, начиная кое-что понимать. – А ты не можешь рассказать мне подробно?

Лиза глянула на него, ее лицо исказило страдание, глубокая складка залегла между бровями, уголки губ опустились, она как-то сразу постарела. Виктор видел, что ее энергетическое поле жутко ослаблено беспрерывным горем, но утешало то, что фиолетовые тона начали уступать место зеленовато-серым.

Раздались оживленные голоса, из-за древнего здания вышла группа туристов. Они не обратили никакого внимания на «парочку» на берегу.

– К самым старым строениям в деревне относится церковь Святой Радегунды, – бодро рассказывала экскурсовод. – К настоящему времени от старинного храма сохранился только фасад, дошедший до нас, но в реконструкции. Но и на нем можно еще увидеть кое-какие украшения – например, декор капителей колонн, на которых изображен поединок святого Георгия со змеем…

– Пойдем отсюда, – предложил Виктор и потянул девушку за руку.

Она подчинилась и быстро двинулась в сторону коттеджей.

Лиза привела его в один из уютных, увитых плющом и виноградом, домов. Он был небольшим, в два этажа. На первом располагалась гостиная, столовая и кухня. Едва зайдя в гостиную, Виктор вздрогнул. Над камином висел его портрет в черной траурной рамке, на полке под ним стояла большая ваза с букетом белых лилий. По обе ее стороны располагались снимки в красивых деревянных рамочках. Это были совместные фотографии Лизы и Виктора.

– Присаживайся, – тихо предложила девушка. – Я сейчас.

Виктор устроился на округлом диванчике и огляделся. Ярко выраженный стиль «французский прованс» придавал дому необычайную теплоту и уют. Ему очень понравился интерьер, он даже начал расслабляться и успокаиваться под воздействием ласкающей взгляд обстановки, наполненной пастельными тонами текстиля с цветочными узорами, простой на вид, деревянной светлой мебелью, искусственно, но красиво состаренной, живыми зелеными растениями.

Лиза появилась минут через пятнадцать. Она умылась, забрала волосы в высокий хвост, надела ситцевое воздушное платье. Девушка принесла поднос. Виктор вскочил и помог ей составить на кофейный столик чайные пары и блюдо с домашней выпечкой. Девушка разлила ароматный чай и села напротив Виктора. И пока он пил, она монотонно рассказывала о том, что произошло в Ботаническому саду Пуатье 30 октября прошлого года. Она точно описала Идриса, с которым познакомилась в этот день. Он был представлен, как компаньон фирмы, в которой работал Виктор. Когда ее повествование дошло до момента ухода в грот, Лиза сильно побледнела.

– Не хочешь, не вспоминай, – тихо сказал Виктор. – Вижу, как тебе это больно.

– Но я должна понять, что же произошло! – ответила она. – Когда мы укрылись в том гроте от твоего вездесущего приятеля Идриса, чтобы вдоволь нацеловаться, ты вдруг побледнел и упал. И перестал дышать… Я пыталась привести тебя в чувство, потом закричала. Прибежал Идрис и сказал, что у тебя остановилось сердце. И еще он сообщил, что ты с рождения неизлечимо болен, порок сердца. И поэтому ты не мог на мне жениться. Я сама видела, что ты… умер… своими собственными глазами! А сейчас вижу, что ты никакой не призрак, а живой человек… мой любимый Виктор, которого я оплакивала день и ночь. Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти? Ты ведь в курсе истории Мишеля, моей первой любви? И вот погибает и мой второй возлюбленный… Я решила, что на мне проклятие черной вдовы и не быть мне счастливой в этой жизни.

– Но что было с тобой, когда я будто бы умер? – спросил Виктор.

– Странно, но я так и не смогла вспомнить, как оказалась дома, – ответила Лиза. – Но опять-таки я была в жутком состоянии и решила, что так моя психика защищается. А Идрис потом позвонил мне и сообщил, что по твоему завещанию тело кремировано, а прах увезен на родину. И с тех пор я уединилась в этом доме, живу замкнуто… Родители, правда, приезжали пару раз из Калининграда, но и с ними я не могу долго быть. Мне одной отчего-то легче переносить боль. Это еще счастье, что ты обеспечил мне безбедную жизнь, и я могу не работать… Но как ты остался жив? Почему сразу не нашел меня?

Виктор с трудом сдерживал слезы. Он понял до конца, что за игру вел Идрис. Высшему было выгодно представить все в таком свете, будто любимый Лизы умер, чтобы она не искала его. Ведь память возвращается, если любящие встречаются. И тут никакие психологические техники не помогут. Все дело во взаимодействии энергий, а настоящая любовь это высшая материя вселенной и никто и ничто не может ее разрушить и уничтожить. Идрис отлично знал об этом, вот и придумал план, как убедить Лизу в смерти ее любимого. Думал ли он о девушке? Виктор был уверен, что нет. Его подчиненный – вот что интересовало Идриса, а все остальные – помеха в его работе ловца. Виктор понимал, насколько жесток его начальник, но в глубине души оправдывал его действия. Ведь Виктор сам попросил избавить его от воспоминаний о любимой, затемнить отрезки памяти. Правда, он не ожидал, что начальник примет такие радикальные меры и устроит для Лизы настоящий спектакль.

Виктор все же не выдержал, закрыл лицо руками и расплакался. Он почувствовал, как его волосы гладят нежные пальцы, как теплые губы касаются затылка. И вот уже крепкие объятия обхватывают его трясущееся тело. Виктор прижался к любимой, позволил шептать себе в ухо слова утешения, хотя утешать нужно было Лизу.

– Ну не плачь, – ласково говорила она и целовала его мокрые закрытые глаза. – Все теперь будет хорошо! Ты жив, это ли не счастье! Ты нашел меня… И мы сейчас никогда, никогда не расстанемся.

Виктор начал приходить в себя. Ситуация показалась ему безвыходной, а слова Лизы лишь подтвердили это.

– Любимая, – прошептал он и выпрямился, расцепив объятия.

Он встал и ушел в ванную. Тщательно умывшись холодной водой, постарался взять себя в руки.

Когда Виктор вернулся в гостиную, Лиза сидела на диване, ее лицо выглядело умиротворенным. Она улыбалась счастливо, глаза блестели. Он сел рядом и взял ее руки в свои.

– Все хорошо? – мягко спросила она и сжала его дрожащие холодные пальцы.

– Более-менее, – тихо ответил он.

– Если не хочешь, то не будем больше все это вспоминать, – предложила девушка.

– Но я должен объяснить…, – сказал Виктор. – А иначе это встанет между нами…

Он вдруг ощутил острое желание поведать любимой всю правду о его работе ловца, о запрете на любовь, о проведенном на Ольхоне обряде по изъятию из его ауры чувства, о появлении двойника, об игре его высшего Идриса, но усилием воли остановил себя. Если бы он нарушил клятву и открыл тайны организации простой девушке, никто бы не простил ему этого. Идрис все равно рано или поздно узнал о его преступлении, и тогда подвергли бы тотальной чистке памяти не только его, но и Лизу. Он лишился бы работы в Ордене и всех, связанных с этим материальных благ. Хотел ли Виктор этого сейчас? Пока он не мог дать точный ответ.

– Хорошо, я слушаю, – ласково произнесла Лиза и погладила его по щеке.

– У меня была остановка сердца, но она вызвала не смерть, а кому, – сказал он. – Когда ты ушла, Идрис вдруг обнаружил, что я снова начал дышать. Он вызвал Скорую, меня поместили в больницу. Я пролежал в таком состоянии несколько месяцев, а когда вышел из него, то потерял память… частично. Временная амнезия… я тебя просто не помнил.

– Но почему твой друг сообщил мне, что ты умер? – напрямую спросила она и нахмурилась.

– Думаю, я был на грани жизни и смерти, – ответил Виктор. – Возможно, он решил, что не стоит давать тебе надежду. А потом я потерял память…

– Но ведь этот твой Идрис выдумал, что тело кремировали, – с возмущением проговорила она.

– Милая, забудем все! – твердо произнес Виктор, принял решение и обхватил ее горящие щеки ладонями.

Он глубоко заглянул девушке в глаза и стер из памяти тревожащие ее моменты. Не хотелось применять к любимой гипнотические техники, но сейчас он не видел иного выхода. Лиза моргнула и улыбнулась. Она напрочь забыла, кто такой Идрис, а помнила лишь то, что Виктор избавился от амнезии и сразу нашел ее.

Их губы слились, поцелуй был долгим, эмоции захлестывали обоих, объятия разрывать не хотелось. Виктор перестал беспокоиться и полностью отдался чувству. Лиза охотно ему отвечала. И вот они оказались в спальне. Одежда полетела на пол, девушка осталась полностью обнаженной, но отчего-то прикрывала грудь. Виктор не понимал, чего она так смущается и отвел ее руки. И вздрогнул, увидев след от ожога. Когда Соланж послала поражающий энергетический заряд в грудь его любимой, то она чудом осталась жива. Смертоносная лилия поразила прилипалу Элизабет, точную копию Лизы, и убила ее. Умер и кузнец Анжил, создавший защищающий амулет, в тот момент находящийся на груди девушки. Лиза потеряла сознание, но быстро пришла в себя. И лишь на ее коже осталось что-то наподобие клейма, напоминающего рисунок лилии. Увидев его, Виктор ощутил, как его заливает жгучая ненависть к Соланж. Он с трудом взял себя в руки, но выражение лица так сильно изменилось, что Лиза отшатнулась, стянула простыню с кровати и прикрылась ей.

– Солнышко, – нервно произнес Виктор, опомнившись и натянув улыбку. – Иди ко мне!

– Тебе противен этот странный шрам! – сказала она и села на край кровати. – Но ведь твой амулет защитил меня от смертоносной порчи, так ты мне сам сказал. Да вот остался след. И он отчего-то напоминает мне лилию. Знаешь, я потом нашла информацию в Сети, и оказалось, что в давние времена клеймо лилии ставили на тело проституток и воровок.

– Глупости все это! – ласково проговорил Виктор и опрокинул девушку на спину.

Но она простыню не выпустила. Он стянул ее и отбросил. Лиза начала ерзать под ним и тихо смеяться.

– Забудь об этом шраме, – зашептал Виктор ей на ухо, придавливая девушку своим телом. – Но если он тебя так смущает, то можно сделать пластику и все поправить. Но знай, я люблю тебя и на такие мелочи мне реально плевать.

Лиза глубоко заглянула ему в глаза, затем выскользнула из-под его тела и легла на бок. Виктор упал на живот и повернул к ней голову. Он заметил, что контуры шрама покраснели, и словно горящая лилия смерти проступила на белой коже девушки.

– Признаюсь, я уже пыталась свести это, – тихо сообщила Лиза. – Я сходила с ума от тоски… Хотела все забыть, начать новую жизнь. А шрам напоминал…. Прости…

– Не извиняйся! – ответил Виктор. – Ты живой человек, тебе чуть за двадцать, твое поведение разумно и логично. И что произошло?

– Мне сделали операцию в хорошей клинике, – тихо продолжила Лиза. – Благо, денег ты мне оставил достаточно. Меня выписали с видимо здоровой кожей. Но через какое-то время шрам вернулся на место…

Виктор сел, дурные мысли одолевали его. Он понимал, что это не просто повреждение кожи, это энергетический отпечаток смерти и простой операцией от него не избавиться. И в тоже время он знал, что любовница лилий Соланж больше не представляет никакой угрозы. Она сама была на грани и с трудом продлевала жизнь в этом мире.

– Милый, – позвала Лиза.

Виктор вздрогнул и открыл глаза, ощутив, как ее нежные пальцы поглаживают его плечи. Лиза села рядом и прижалась к нему.

– Девочка моя, – сказал он, – давай больше не будем обращать внимания на все эти незначительные мелочи. – Ты любишь меня?

– Люблю! – ответила Лиза и обняла его.

Они упали на кровать и превратились в одно целое…

«Если бы люди сразу понимали, что все их поступки это всего лишь подчинение высшей силе, руководящей ими от самого рождения и до смерти, то они учились бы прислушиваться к внутреннему голосу и не биться головой о закрытые двери. Верить в господа это значит доверять ему во всем. Все, что приходит в нашу жизнь, нам во благо. Страдание воспитывает душу, несчастья закаляют характер, болезни учат избавляться от зависти, злобы, ненависти и других разрушающих эмоций. Счастье это всего лишь краткие моменты бытия, и ими нужно наслаждаться, не оглядываясь на негативный опыт прошлого. В мире вечна лишь любовь, она скрепляет все и вся, это материал из которого и построена вселенная»

Из текста проповеди священника Ордена францисканцев, XVI век.

«Настоящая любовь поглощает человека целиком, одурманивает и оглупляет. Он уже не принадлежит себе полностью, связь между любящими похожа на неразрывные цепи, это плен. Вся их жизнь меняется, переходя в другое качество.

Любящий ловец не контролирует себя. И часто его способности, данные при посвящении в Орден, исчезают. Это опасно, прежде всего, для него. Поэтому и высшие и низшие ловцы обязаны следить за эмоциональным состоянием и при возникновении подобной ситуации принимать меры.

Но если от любви избавиться невозможно, ловец обязан незамедлительно покинуть Орден. Его память будет выборочно очищена, и он вернется к обычной жизни».

Из Устава Ордена Ловцов самоубийц.

Виктор находился в смятенном состоянии духа, он не знал, что предпринять. Любое решение сейчас казалось ему абсурдным. Любовь вернулась, и он не хотел вновь потерять ее. Но и оставаться в подобном, фатальном для любого ловца состоянии не представлялось возможным. Виктор понимал, что Идрис все равно узнает о его встрече с Лизой и сделает выводы. И варианта у его высшего будет только два: заточение подчиненного в специальном отеле до полного «излечения» или более кардинальный метод – изгнание из Ордена с тотальной чисткой памяти. Виктор не мог не думать о перспективе, и это мешало ему наслаждаться близостью со вновь обретенной возлюбленной. Лиза видела, что с любимым происходит что-то не то, но списывала его внезапно возникающее мрачное настроение на недавнюю амнезию. Она надеялась, что скоро все пройдет, психика Виктора полностью восстановится, и они будут «жить долго и счастливо и умрут в один день». Лиза ни в чем не упрекала друга, старалась, чтобы прошлое никоим образом не возникало между ними, и все их разговоры переводила в позитивное русло. Девушка настроилась на светлое будущее, и больше ни о чем не хотела знать. В принципе Виктора это устраивало, слишком много было вопросов, на которые он не смог бы дать правдивые ответы. И пока недомолвки и даже прямое замалчивание острых моментов казалось ему единственно правильной тактикой.

Ночь он провел у Лизы. Они проснулись около полудня, оба находились в приподнятом настроении, хотя и ощущали физическую усталость от сексуального марафона. Девушка чмокнула любимого в щеку, спрыгнула с кровати, накинула халатик и вышла из спальни. Виктор, едва за ней закрылась дверь, взял свой айфон, включил его и проверил звонки. Увидев несколько пропущенных вызовов Идриса, он вздрогнул. Появилось желание немедленно перезвонить ему и все рассказать, а там будь что будет. Но он остановил этот неразумный порыв и крепко задумался.

Айфон загудел, заиграла скрипка Страдивари, сердце заколотилось, но он собрался и спокойно ответил.

– Извини, забыл вчера включить, – сказал он. – И спал как убитый. Только вот проснулся.

– Ничего, отдыхать тоже нужно, – заметил Идрис.

– Что-то срочное? – уточнил Виктор.

– Нет, просто хотел выяснить, когда ты улетаешь домой. Билет уже купил?

– Хочу сегодня же, – сообщил Виктор и тут же принял решение, что возьмет Лизу с собой.

– Удачной поездки, – мягко пожелал высший. – И постарайся переключиться. За Жаком могу и я приглядеть, а твой японец в порядке, никаких мыслей о суициде прикопленный к нему наблюдатель не усматривает. Понимаю, что ловец не сможет пройти мимо потенциального «клиента», и, увы, в нашем мире их полно. Но тут уж ничего не поделаешь, работа есть работа. Так что если возникнет что-то внештатное, жду отчет и, как всегда, данные для базы.

– В этом можешь не сомневаться, – уверенно ответил Виктор. – Мимо фиолетовых я не пройду! Главное, чтобы орхи больше не возникали у нас на пути!

– Ну с этим-то мы легко справимся! – бодро сказал Идрис. – Все ловцы уже поставили на гаджеты скрипичные композиции и получили соответствующие рекомендации.

– Прекрасно! – ответил Виктор, прислушиваясь.

Он различил доносящееся из кухни тихое пение. Лиза, по всей видимости, готовила завтрак и что-то напевала себе под нос. И он боялся, что и Идрис услышит и начнет задавать вопросы.

– Я уже веду переговоры с директором Гэвида Даррета, – продолжил Идрис. – Завтра отправляюсь во Франкфурт-на-Майне. Мировая звезда там дает концерт. Думаю, все сложится удачно для нас.

– Желаю безусловного успеха в переговорах! – с чувством пожелал Виктор.

– Спасибо и до связи! – ответил Идрис и положил трубку.

Виктор вздохнул с облегчением. Он боялся, что Лиза войдет не вовремя, начнет что-то говорить, высший услышит и тогда проблем не избежать. Да и девушке пришлось бы объяснять, с кем он общается.

Они сытно позавтракали яичницей с беконом, гренками с сыром, Виктор выпил две большие чашки кофе со сливками. И ощутил себя значительно лучше. Сомнения ушли, он решил, что пока это возможно, будет наслаждаться обществом любимой. А там, что называется, видно будет. Лиза выглядела беззаботной, улыбка не сходила с ее лица, глаза сияли, цвета ауры радовали взгляд ловца. Но Виктор ужасался все сильнее. Ситуация виделась абсолютно безвыходной.

«Увезти любимую в Ковров, попросить пожить там, – раздумывал он, – попытаться соединить мою братскую любовь к Еве с этим волшебным чувством, вновь меня захватившим, придать ему нужный эмоциональный окрас… Бред! – остановил он свои размышления. – Да, любовь имеет одну природу, но в отличие от родственной, любовь к женщине всегда носит сексуальный подтекст. И как это можно соединить? Ева в моем сердце, у меня к сестре нежные трепетные чувства, а к Лизе – бурные и страстные. Понимаю, что со временем пылкость уйдет, но как мне со всем этим справиться сейчас? Как укрыть от высшего то, что произошло?»

Виктор помрачнел и опустил голову. Грусть затуманила рассудок, он моментально упал в черную бездну меланхолии. Но привычка бороться с такими явлениями психики взяла свое, и уже через пару секунд он выровнял состояние и почти пришел в норму. Но Лиза чутко улавливала все, что происходило с любимым. Ее глаза повлажнели, слезы были близко.

– Любовь моя…, – ласково начал Виктор, глядя в лицо девушки.

– Ты изменился, – тихо сказала она. – Я вижу, что тебя что-то сильно гнетет. И ты отчего-то не хочешь со мной разделить свою печаль.

– Хорошо, я скажу тебе, – мягко проговорил он, решив открыть часть своих проблем. – У меня есть сестренка, она сейчас живет в Коврове, и я очень беспокоюсь за нее. Правда, за ней приглядывают добрые хорошие люди, но сама понимаешь, каково без родителей девочке в возрасте десяти лет.

– Так давай перевезем ее сюда! – с воодушевлением предложила Лиза. – Мы ведь все равно…, – она замолчала и виновато глянула на Виктора. – Прости, не хочу забегать вперед и уж тем более давить на тебя…

– Да, любимая, мы поженимся! – ответил он на ее невысказанный вопрос. – И чем скорее, тем лучше!

Лиза зарделась и опустила глаза. Но уголки ее губ приподнялись. И эта затаенная улыбка показалась ему похожей на ангельскую.

– Я согласна, – прошептала она. – И как же будет чудесно, если твоя сестра поселится в нашем доме. Мы будем ждать тебя из командировок… Знаю, что твоя загадочная работа требует постоянных разъездов. И представляю, как ты устаешь от всех этих отелей, самолетов, поездов, от обедов в одиночестве, от отсутствия рядом любящих людей.

– Ева тоже страдает, что меня постоянно нет рядом, – сказал он.

– Так давай это исправим? – оживленно предложила Лиза. – Жизнь-то одна! И самое лучшее, провести ее в любви и покое рядом с дорогими тебе людьми.

Виктор посмотрел в ее глаза, девушка выглядела взволнованной.

– Ну ты чего? – весело спросила она и рассмеялась. – Смотришь, словно впервые меня видишь…

– Ты очень изменилась, дорогая, – тихо заметил он и взял ее руки в свои.

Лиза опустила голову, ее лицо на миг стало грустным. Но она тут же начала улыбаться, ясно глядя на Виктора.

– Да, я стала другой, – сказала она, – после всего, что со мной произошло… Я жила уединенно, и многое поняла за это время. Раньше я гналась за успехом, думала, что я супер модель, просто пока непризнанная, хотела блистать на подиумах мира, коллекционировать все новые снимки ведущих фотографов в свой book, собирать обложки модных журналов, на которые поместили мои фэшн-фото… Да, я мечтала о карьере успешной топ-модели. И после смерти Мишеля, как ни странно, это желание только усилилось. Сейчас я понимаю, что просто хотела доказать всему миру, что я не хуже своего умершего и такого известного возлюбленного. К тому же… Вить, меня жутко мучает, что я была так неразборчива… Ну ты понимаешь! Но мне реально было все равно, с кем ложиться в постель! Это было своего рода психотерапией, и хоть как-то отвлекало от жуткой душевной боли после смерти Мишеля. Так я переспала и с тобой… Ты осуждаешь? Только честно!

– Что ты, девочка моя! Никогда! – искренне проговорил Виктор и сжал ее пальцы. – Ты же знаешь, что я не обычный парень и вижу многое, что скрыто от простых людей. И я очень хорошо понимал, в каком ты была состоянии… Это ты прости меня! Я, получается, воспользовался твоей печалью…

– Все! – оборвала его Лиза. – Хватит воспоминаний! Давай оставим наши поступки в прошлом. Главное, что ты вернулся, и мы любим друг друга!

Виктор заулыбался. Но всплеск физического желания возмутил. Сейчас это казалось ему неуместным и даже кощунственным. Он с трудом взял себя в руки, но хотелось лишь одного – затащить девушку в постель и наслаждаться близостью до полного изнеможения. Но сейчас, когда их души были открыты и устремлены друг к другу, острое желание близости отчего-то выглядело пошлым. Виктор удивился странной реакции психики, ведь любовь и секс неразделимы, так он всегда думал.

– Мне нужны данные паспорта, – другим тоном произнес он, – и я немедленно закажу билеты. Пора познакомить тебя с близкими мне людьми! А начальство уже отпустило меня дней на десять.

– Круто! – восхитилась Лиза. – Мы успеем посетить и Калининград! Мои родители будут в шоке. Они горевали вместе со мной, скорбели об утрате, поддерживали меня. И вдруг ты жив! Это будет для них ошеломительный сюрприз! А еще… – Лиза сжала руки и закрыла глаза. Ее лицо приняло мечтательное выражение. – Еще… я сегодня же отправлюсь на шопинг! По свадебным салонам… Вить, что там с билетами?

– Самый удобный для нас рейс завтра в три часа дня, – сообщил он, изучая расписание. – Можно, конечно, и сегодня вечером улететь. Но не забывай, что еще до Коврова добираться. Не хочется ночью.

– Ты прав! Но… Витенька, давай сразу улетим в Калининград? Ну пожалуйста! И уже оттуда к тебе домой.

Он глянул на разрумянившееся оживленное лицо Лизы и заулыбался. Его настроение поднялось на немыслимые высоты, он находился практически в эйфории. Строить с любимой планы, обсуждать совместную поездки, знакомство с родителями, представлять будущую свадьбу казалось ему необычайным счастьем. Он уже забыл, что такое обычная жизнь с нехитрыми радостями, доступными любому человеку. Любовь все освещала, делала мир радужным, хотелось наслаждаться вместе с любимой обыденными мелочами, как поход по магазинам, выбор подарков для родных.

Им нужно было зарегистрировать брак официально, Лиза явно мечтала об этом. Виктор пока не хотел углубляться в проблему, понимая, что у него возникнут сложности. Невозможно скрыть от Ордена подобный факт. И он продолжал отмахиваться от тревожащих мыслей, уж очень хотелось испить до дна чашу счастья.

– Хорошо, любимая, – ласково ответил он. – Тогда сначала мы летим в Калининград. И прошу тебя, дай мне сосредоточиться и заказать билеты на весь маршрут. Сколько ты планируешь пробыть у родителей?

– Хотя бы два дня! – просящим тоном сказала Лиза и чмокнула его в щеку.

– Ладно, все сделаю, – с улыбкой пообещал он.

– Не буду мешать! – весело сказала она. – Пойду одеваться. И по магазинам! За платьем необходимо прокатиться в Париж! Ты не против? Проведем там весь день, потом где-нибудь поужинаем и вернемся сюда. Ты наверняка в отеле остановился?

– Знаешь, а ведь я купил квартиру в шестом округе, – сообщил Виктор.

– Вот даже как…, – медленно проговорила Лиза и нахмурилась. – И с кем ты там поселился? Вить, только не лги! Наверняка у тебя, пока ты находился в амнезии, появилась другая возлюбленная…

Лиза закрыла лицо руками. Он вскочил и обнял ее, шепча в ухо:

– Глупости! Никого у меня нет! А квартиру, если хочешь знать, я купил для Евы. Она обожает эту страну и уже так говорит на французском, что не отличишь от носителя языка. А как поет! Но это у нее от мамы. Я все-все тебе расскажу со временем. А сейчас немедленно перестань дуться!

Из архивов Ордена.

«Как есть люди, которые совершенно не могут понять, что должны быть и есть высшие Миры, так есть и другие, которые лишь немножко познакомившись с высшими сферами, тут же усваивают привычку недооценивать Физический Мир. Такое отношение столь же неверно, как и материалистическое. Великие и мудрые Сущности, выполняющие волю и замысел Бога, поместили нас в эту физическую сферу для изучения великих и важных уроков, которые при других условиях выучены быть не могут; и нашим долгом является использовать наше знание высших Миров, чтобы выучить оптимальным для наших возможностей образом те уроки, которые этот материальный мир имеет нам преподать. В некотором смысле Физический Мир – это своего рода образцовая школа или экспериментальная станция, обучающая нас правильно действовать здесь и в других мирах».

Макс Гендель «Космогоническая концепция розенкрейцеров»

Через два дня Виктор и Лиза прибыли в Калининград. Родители девушки встречали их в аэропорту, они стояли, прижавшись друг к другу, оба бледные и взволнованные. В руках женщины подрагивал букетик кустовых роз. Виктор машинально просканировал ауру супругов, не заметил никаких тревожных симптомов – лишь выплескивалось обычное в таком случае сильное волнение – и вздохнул с облегчением. Лиза уже обнималась с мамой, ее отец стоял рядом и внимательно смотрел на «жениха». Виктор видел, что мужчина не совсем доверяет ему, какие-то опасения присутствовали, но он понимал, что такое странное воскрешение должно было вызвать множество вопросов. И он широко улыбнулся отцу Лизы, крепко пожал ему руку и обдал его волной позитивной энергии. Сергей Аркадьевич – так он представился – изменился в лице, расплылся в ответной улыбке и вытер пот со лба. Виктор увидел, что его аура, залитая красными и синими цветами, начала приходить в норму. Будущий зять ему понравился и произвел благоприятное впечатление. А Анастасия Ивановна, мама Лизы, была на седьмом небе от счастья. Нацеловавшись с дочкой, она перешла к Виктору и буквально задушила его в объятиях. Но он понимал, что женщина вне себя и эмоции уже не сдерживает.

– Да как же так, Витенька, – сквозь слезы бормотала она, отчего-то называя его уменьшительным именем, – что же вышло-то? Лизонька чуть не умерла с горя-то… ведь будто бы и похоронили… Чудо-то какое! Диво!

– Ладно, мать, – баском произнес Сергей Аркадьевич, – они ж только на землю сошли! Поди еще качает, да в ушах шум. А тут ты тарахтишь, как вечный двигатель. Поехали, ребята! Мы ж на машине.

Виктор вырвался из крепких объятий будущей тещи, беспомощно улыбнулся раскрасневшейся Лизе и двинулся следом за мужчиной.

Дома их уже ждал накрытый стол, который буквально ломился от всевозможных яств. Потенциальные родственники не поскупились и сильно потратились на угощение. Виктор понимал, что они не хотели ударить в грязь лицом перед богатым претендентом на руку дочери, но решил не обращать внимания на все эти «провинциальные замашки». Он на самом деле был искренне рад знакомству, и впервые за многие годы ощущал себя гармонично и счастливо, наслаждаясь ролью настоящего жениха. Первым делом он вынул из сумки купленные в Париже подарки, родители приняли их смущенно, но видно было, как они довольны оказанным им вниманием. И пока Лиза уединилась в спальне и демонстрировала матери купленное свадебное платье, мужчины вышли на балкон «перекурить», хотя Виктор не имел этой вредной привычки. Но составил компанию отцу Лизы, понимая, что тот в нетерпении узнать правду «из первых уст».

– Я люблю вашу дочь, – сразу признался Виктор, чтобы избежать каких-то недомолвок. – И намерен в этот отпуск официально заключить брак.

– Скоро! – бросил Сергей Аркадьевич. – Да ведь вы даже заявление не подали… да и мы не готовы к свадьбе! Это ж сколько денег надо!

– Об этом можете не беспокоиться, – уверенно ответил Виктор. – Мы поженимся в моем родном Коврове, все расходы я беру на себя. Да и не собираюсь устраивать пышную свадьбу. Друзей у меня особо и нет, будут лишь мои служащие, они мне как родные, и сестренка. И приглашаю вас. Вот и все гости. После регистрации поедем в ресторан, а затем домой. У меня большой особняк.

– Но…, – задумчиво начал Сергей Аркадьевич, – как-то…

– Я круглый сирота, – быстро сообщил Виктор, желая избежать неприятных вопросов.

– Ах вот оно что! – потеплевшим тоном сказал мужчина. – Лиза даже и не говорила об этом. Но сейчас ты будешь нашим сыном! – добавил он и обнял Виктора.

Тот вздохнул, но от комментариев воздержался.

– И все же… прости, сынок, если что-то не то ляпну… Но мы все еще в шоке с матерью. Как вышло-то, что ты официально умер? – напрямую спросил Сергей Аркадьевич.

Виктор поморщился. Он рассчитывал, что будущие родственники вообще не будут касаться этой темы, Лиза обещала ему, что сама все им объяснит. Но, видно, ее отец не мог до конца поверить в фантастическую историю с амнезией и решил расставить все точки над «i». На миг он засомневался, стоит ли лгать и не лучше ли применить легкий гипноз. Но потом подумал, что тогда и с матерью Лизы придется проделать ту же манипуляцию.

– Строго между нами, – четко проговорил он и придвинулся к мужчине.

Тот затушил сигарету и прислонил ухо к губам Виктора.

– Я работаю в организации, о которой лучше вообще не упоминать, – сказал Виктор. – Ну вы должны понимать, о чем речь.

– Разведчик? – едва шевеля губами, предположил Сергей Аркадьевич.

– Я же просил, ничего вслух не произносить! – сурово отчитал его Виктор.

– Все, понял! – торопливо сказал Сергей Аркадьевич и слегка побледнел, глядя на будущего зятя с опаской, но и уважением.

– Так уж вышло, что я чуть не умер, – продолжил Виктор.

– Понимаю, – многозначительно проговорил Сергей Аркадьевич. – Ранение на задании…

– Типа того, – тихо подтвердил Виктор. – Но сейчас все хорошо. Я снова с Лизой, могу жениться. И прошу вас, заклинаю, обо мне лучше вообще не говорить с родней и знакомыми. Для всех я – бизнесмен, постоянно в разъездах, тем более мы планируем жить все же во Франции.

– Но…, – начал с тревогой мужчина.

– Если вы решите, то переберетесь ближе к нам, – оборвал его Виктор. – Дом купить не проблема.

– Я понял, – ответил Сергей Аркадьевич. – Там видно будет.

«Господи, что я делаю? – с тоской подумал Виктор, глядя на задумчивое лицо мужчины. – Это словно накручивается снежный ком. Начнут возникать непредвиденные ситуации, которые я не смогу объяснить этим милым доверчивым людям. Прилипалы, аморфы, сейчас еще и орхи, призраки, порталы, иные миры… Для них это за гранью понимания. И как мне выставить непроходимые границы? Да и от Лизы мало что можно будет скрыть. Как же прав Орден, запрещая нам любить, и уж тем более жениться. И как я зашел настолько далеко?!»

– Ничего, сынок, – услышал он сочувствующий голос и пришел в себя, – все будет хорошо! И не будь таким смурным, все образуется. А я могила! Обещаю молчать обо всем. И жене ни-ни. Придумаю что-нибудь правдоподобное.

Сергей Аркадьевич легко хлопнул его по плечу и улыбнулся.

Влюбленные пробыли в Калининграде два дня. Виктор наметил день свадьбы на 21 апреля. Это была следующая пятница. Он знал, что заплатив определенную сумму, легко обойдет положенные сроки после подачи заявления. И заранее пригласил родителей Лизы приехать за пару дней до церемонии. Они, правда, рвались отправиться прямо сейчас и помочь в приготовлениях, но Виктор твердо отказался.

Влюбленные прилетели в Москву около одиннадцати, а вечером собирались ехать в Ковров. Лиза постоянно находилась в превосходном настроении и строила планы. Для нее это было самое счастливое время в жизни, любимый рядом, они готовились к свадьбе, затем уезжали во Францию. Она не видела никаких препятствий впереди и мечтала о будущей восхитительной совместной жизни с Виктором. Он казался ей самым красивым, самым умным и любящим. А его загадочность лишь придавала очарования и шарма. И то, что иногда ее любимый впадал в непонятную меланхолию, не тревожило, а виделось частью его «имиджа».

Но «первый звоночек» все же прозвучал для Лизы и заставил всерьез задуматься. Они после завтрака в аэропорту отправились на экспрессе в столицу. Время в пути из Шереметьево до Белорусского вокзала около получаса. Лиза уселась у окошка и привалилась спиной к Виктору. Ее глаза закрылись, она находилась в приятной полудреме, ощущая тепло любимого, обнявшего ее одной рукой, и таяла от нежности. Но минут через десять он вдруг встал. Лиза приоткрыла глаза, не понимая, куда он направляется. К ее изумлению любимый прошел в самое начало вагона и уселся рядом с какой-то девушкой. Она повернула к нему лицо, прикрытое растрепанными волосами, он склонился и что-то тихо начал ей говорить. Лиза встала, вглядываясь в незнакомку и не понимая, что происходит. Но взяла себя в руки и уселась на место. Однако он не возвращался, а продолжал общаться с девушкой, Лиза даже различила ее тихий смех. Ревность вспыхнула с такой силой, что ошеломила ее. Она не выдержала, вскочила и подошла. Виктор в этот момент смотрел на дисплей айфона. Лиза увидела, что это его открытая страничка в соцсетях. И незнакомка держала в руках смартфон.

– Добавимся? – ласково спросил он.

– Это еще зачем?! – грозно поинтересовалась Лиза и вырвала айфон из его рук.

Девушка повернула голову, ее лицо выглядело юным и растерянным. Видно было, что она плакала. Незнакомка с недоумением посмотрела на раскрасневшуюся Лизу.

– А вы кто? – спросила она.

– Это Елизавета, – представил Виктор, – моя невеста.

– Очень приятно, – расплылась в улыбке незнакомка. – А меня зовут Тася.

Лиза переводила взгляд с нее на любимого и ничего не понимала.

– Дорогая, иди, – ласково предложил он. – Я сейчас…

Его взгляд показался Лизе острым и даже колючим, но она послушалась и вернулась на место. Они уже подъезжали к пункту назначения, Лиза повернулась в окно и замерла, с трудом сдерживаясь, чтобы не устроить скандал. Но образумилась, немного успокоилась и решила для начала выяснить, что же это за неведомая Тася украла у нее внимание любимого.

Когда экспресс уже начал замедлять ход, въезжая на территорию вокзала, Виктор подошел к ней. Он подхватил сумку и мило улыбнулся, как будто ничего не произошло. Лиза нахмурилась и вытянула шею, выискивая взглядом «соперницу». Но та уже шла к выходу из вагона и не обращала на них никакого внимания.

– Возьмем такси? Или на метро прокатимся? – спросил Виктор, выходя на перрон.

– На метро, – хмуро ответила Лиза.

Она никак не могла восстановить лучезарное настроение, вопрос так и рвался с языка, но выяснять отношения в шумном поезде метрополитена было глупо. Но как только они вышли на поверхность – это была станция Полянка – и быстро направились в один из переулков, Лиза не выдержала и прямо на улице начала спрашивать, кто такая эта Тася и почему ее любимый так отвратительно себя повел и бросил ее аж на полчаса одну в экспрессе. Он глянул на Лизу грустно, так ей показалось, и завернул во двор. Она, так и не дождавшись ответа, ощутила себя «полной дурой» и окончательно разозлилась на недостойное поведение любимого.

– А мы вообще куда? – сухо спросила Лиза, наблюдая, как Виктор открывает ключом домофона дверь подъезда.

– Домой, – ответил он. – У меня здесь квартира…. Правда, я ей редко пользуюсь. Но купил уже давно… еще когда начал работать в… ну неважно. В общем, больше десяти лет назад.

– Да ты просто какой-то подпольный олигарх! – ехидно проговорила она, заходя за ним в подъезд. – Дом в Коврове, квартира в Париже… да еще и здесь жилье. А может, ты тайный агент? Виктор ноль-ноль-семь.

Лиза рассмеялась собственной шутке, но ее настроение никак не приходило в норму. Она даже не подозревала, что окажется настолько ревнивой.

Виктор открыл тяжелые массивные двери и пропустил девушку вперед. Она вошла и огляделась. Холл был огромным. Виктор кинул сумку на пол и включил свет. И тут же крепко обнял девушку и прижал ее к себе. Его поцелуи были страстными и недвусмысленными, Лиза отвечала охотно, но ее не оставляла мысль, что любимый просто уходит от ответов на ее вопросы. Они быстро оказались в спальне и около часа вообще ни о чем не могли думать. Секс был восхитительным, и Лиза, наконец, смогла расслабиться и избавиться от уколов ревности. Тем более Виктор шептал ей, как он сильно ее любит и не сможет жить без нее.

Через два часа они сидели на кухне. Лиза на скорую руку приготовила легкий перекус, заварила чай. Виктор выглядел счастливым, он улыбался безмятежно и открыто смотрел в глаза девушки. Но она все же не выдержала.

– Верю, что ты любишь меня, – начала Лиза, – но не могу оставить то, что произошло без внимания. Ты понимаешь, о чем я?

Виктор вздохнул, но объяснения было не избежать.

– Ты знаешь, что я принадлежу к сообществу сильных экстрасенсов, – сказал он. – И именно это часть моей работы. И как ты сама думаешь, если я вижу, используя свои сверхспособности, что человек находится в беде, то я должен оставаться в стороне?

– Но ведь ты сейчас не на работе, – упрямо заявила Лиза. – Тебе же дали отпуск!

– Я увидел, что Тася из-за несчастной любви готова покончить с собой, – сухо пояснил он. – Она собиралась сделать это сегодня ночью. Как сама считаешь, я мог бы оставить ее без помощи?

– Кошмар какой! – с ужасом проговорила Лиза. – Значит, ты просто хотел помочь…

– И помог! Поработал с ее психикой, восстановил… неважно! Не хочу вдаваться в подробности моей работы. Тебе это ни к чему.

– Но тогда получается, что у тебя в принципе не может быть выходных, – тихо проговорила она. – Жесть!

– Поэтому так нежелательно нам обзаводиться семьями, – ответил Виктор. – И если хочешь быть мне хорошей женой, то лучше не задавать лишних вопросов и тем более не устраивать сцен на пустом месте. Если же ты не в силах слепо доверять мне, то еще не поздно отменить свадьбу, – добавил он и помрачнел.

– Я буду стараться! – испуганно пообещала Лиза. – Потерять тебя снова? Ну уж нет! Ты мой и мы поженимся. Я буду хорошей женой, не сомневайся. И прости меня за недоверие.

Виктор широко улыбнулся и сжал ее руки. Но на душе все равно «кошки скребли», он понимал, сколько проблем ждет их в совместной жизни.

Из записной книжки Виктора.

«Любовь – единственная страсть, не признающая ни прошлого, ни будущего».

О. Бальзак

«Тот, кто любит, должен испытать участь того, кого он любит».

М. Булгаков

«Любовь – высокое слово, гармония создания требует ее, без нее нет жизни и быть не может».

А. И. Герцен

Они приехали в Ковров лишь на следующий день около полудня. Их уже ждали, особняк был вылизан до блеска, территория вокруг вычищена, приготовлен праздничный обед. Когда такси остановилось у ворот, принаряженный Петр Иванович выбежал из сторожки, начал помогать вытаскивать сумки, невпопад торопливо докладывая о делах хозяйства, и поглядывал на раскрасневшуюся «невесту». Лиза понравилась ему с первого взгляда, и он одобрительно улыбнулся, пожимая ей руку и представляясь. Они пошли к дому, по дорожке уже летела к ним Ева. Она бросилась на шею брата, расцеловала его, затем присела в реверансе и представилась официальным тоном. Лиза рассмеялась и от души расцеловала девочку. И та сразу расслабилась и сделала ей комплимент. Виктор с радостью видел, что они понравились друг другу.

Серафима Павловна ждала их у открытых дверей. После знакомства с «новой хозяйкой» – именно так она величала Лизу – девушку проводили в приготовленную для нее комнату на втором этаже. Но Ева не оставила ее в покое, а прошмыгнула к ней и закрыла за собой дверь. Виктор лишь рассмеялся и отправился к себе.

За праздничным ужином все оживленно обсуждали предстоящую свадьбу. Серафима Павловна настаивала «отметить дома» это событие и не тратиться на ресторан. Петр Иванович говорил о необходимости церковного венчания. Ева сидела между женихом и невестой, без конца встревала в разговоры взрослых и выглядела счастливой. Виктор периодически сканировал ее ауру и радовался, что девочку заливает чистейшее синее поле волшебной энергии индиго. Он наслаждался этим семейным застольем, и полностью выбросил из головы все тревожащие мысли. Рядом находились любимые люди, жизнь казалась ему полной чашей с осуществлением всех надежд и чаяний.

За день до церемонии в Ковров прибыли родители Лизы. Поначалу они были напряжены и с затаенной опаской знакомились с Петром Ивановичем и Серафимой Павловной. Но поняв, что эти люди практически заменили Виктору родных, они начали расслабляться. Ева очаровала их с первого взгляда, они искренне полюбили девочку и тут же начали ее баловать. Пятница выдалась необычайно теплой и солнечной для весны. Прозрачное синее небо, золотые лучи солнца, шелковый свет ласкали взгляд и создавали у всех волшебное настроение. Ева помогала Лизе одеться, остальные ждали их в гостиной. И когда невеста начала спускаться по лестнице, все невольно ахнули от восхищения, а у Виктора от нахлынувших эмоций закружилась голова. Девушка выглядела воздушным ангелом в белоснежном пышном платье от Oscar de la Renta. Фата прозрачным облаком окутывала ее фигуру, шарообразный букетик из белых роз казался еще одним облачком в ее руках. Ева, одетая в бледно-розовое платье с капроновой юбкой-пачкой ступала позади невесты с важным видом и выглядела настоящим ангелочком, сопровождающим девушку к алтарю. Родители Лизы прослезились и обнялись, глядя на дочь. Виктор, одетый строго и элегантно, подошел к лестнице и подал невесте руку. Присутствующие начали аплодировать.

Их зарегистрировали в местном ЗАГСе, затем они поехали в Собор Рождества Христова. Виктор постоянно находился на эмоциональном пике, во время венчания он с трудом сдерживал слезы и все еще не верил, что это происходит с ним. И когда за фигурой батюшки он заметил расплывчатый силуэт призрака и понял, что его мама каким-то образом нарушила законы иного мира и оказалась здесь, он не выдержал. Слезы заструились по его щекам, он с трудом стоял неподвижно, внимая словам, соединяющим его и Лизу навеки, его сердце колотилось гулко и часто, немыслимое счастье переполняло. И когда священник объявил их мужем и женой перед людьми и богом, он крепко обнял Лизу и замер, не в силах справиться с нервным напряжением. Он был на грани обморока. Лиза тоже была растрогана, но «имидж невесты» не позволял ей расплакаться. Виктора привела в чувство Ева. Он вздрогнул, ощутив, как ее горячие пальчики вцепились в его ладонь, и услышал шепот на французском: «Mon cher frиre… Pour l'amour du ciel, contrфlez-vous!», что означало: «Мой дорогой брат, ради Бога, возьми себя в руки!»

Виктор сжал ее ладошку и втянул внутрь животворной ласковой энергии индиго, которую давала ему сестра. Это помогло восстановить внутреннюю гармонию, он вернулся в реальность и ощутил нахлынувшее светлое счастье. Он пристально смотрел на иконостас и четко видел фигуру ангела, зависающую перед иконой Божьей Матери. Его мама все еще присутствовала в храме и наблюдала за венчанием, он различил черты ее лица, ее глаза сияли небесным светом, губы улыбались. Виктор ощутил блаженную энергию, изливающуюся на него, и принял ее как материнское благословение. На душе окончательно полегчало, и он мысленно пообещал маме, что будет хорошим мужем и даст своей семье только счастье и благополучие.

После обряда присутствующие поздравили молодых, вручили букеты. Они вышли на улицу, солнце светило ярко, мир казался Виктору прекрасным. Родители Лизы уселись в одну машину, Ева, Петр Иванович с Серафимой Павловной – в другую. Они направились в ресторан, чтобы там ожидать молодоженов. Виктор и Лиза решили немного прокатиться по городу перед застольем. Но когда к ним подъехал белый лимузин и водитель открыл двери перед Лизой, Виктор краем глаза заметил какое-то движение слева и машинально повернул голову. Если бы земля разверзлась у него под ногами и сам дьявол вышел наружу, он бы не так испугался. К лимузину приблизился Идрис. Он был одет с иголочки. Черный смокинг, белая шелковая сорочка, галстук-бабочка – все выглядело безукоризненно на его спортивной высокой фигуре. В руках пышно белели раскрытые лилии, алые крупные розы, вставленные между ними, казались на их фоне кровавыми пятнами, именно так привиделось смятенному воображению Виктора. Идрис широко по-голливудски улыбнулся, его ровные зубы на шоколадном лице выглядели ослепительно. Лиза замерла у открытой дверцы, она сильно побледнела.

– Здравствуйте! – вежливо поприветствовал их высший и преподнес девушке букет. – Мои поздравления!

– Вы ведь… Идрис! – сказала она, принимая цветы. – Помню, помню… Витя, что же ты не предупредил, что пригласил своего друга?

Лиза глянула за застывшего мужа, он все никак не мог прийти в себя, казалось, язык прилип к гортани.

– Забывчивый стал, – мягко проговорил Идрис и снова улыбнулся.

– Лизонька, ты садись в машину, – чуть охрипшим голосом предложил Виктор, наконец, выйдя из столбняка. – А мы пока перекурим.

– Ты же не куришь! – заметила она, но глянув на его взволнованное лицо, кивнула и забралась в лимузин.

Виктор схватил начальника за локоть и отвел к ограде церкви.

– Как ты тут оказался?! – нервно спросил он.

– Прекрати! – сурово ответил Идрис. – Сам ведь все понимаешь. Не будем же мы сейчас в словесные игры пускаться. Разве для меня проблема узнать о подобных новостях из жизни подчиненного? А ситуация патовая… Не представляю, как я все объясню своему начальству. Ловец женился!

– Но я не люблю Лизу…, – начал Виктор и прикусил язык, понимая, что ложь бессмысленна.

– Господи, и как только вы встретились?! – раздраженно сказал Идрис. – Вот уж правда, от судьбы не уйдешь!

– Не поверишь, орхи поспособствовали, – признался Виктор.

– И я даже почему-то не удивлен, – пробормотал Идрис. – Чертовы создания! Ну ничего, им конец!

– Решение принято? – с любопытством спросил Виктор.

– Все готово к Вальпургиевой ночи, – довольно сообщил высший. – Гэвид Даррет согласен дать ночной концерт в Моравии, Ана и Белла помогут загнать орхидей обратно в порталы, которые откроет Жак. И это будет легко, ведь в эту ночь и так иные миры пропускают на свет божий всякую нечисть. Наверняка, все проходы открываются сами собой. Думаю, осечек быть не должно.

– Я постоянно на связи с Жаком, – сообщил Виктор. – И он отлично справился с заданием и уже нашел Малгожату.

– Не забудь составить подробный отчет, – напомнил Идрис. – Хотя… тебе сейчас не до этого!

– Составлю и отправлю, не переживай, – уверенно ответил Виктор.

– Но ты преподнес очень неприятный сюрприз, – после паузы сказал высший. – И я не представляю, что сейчас делать.

– Я не мог иначе! – с тоской проговорил Виктор. – Любовь вернулась и захватила меня целиком. Я словно под гипнозом последнее время.

– Что сделано, то сделано, – тихо сказал Идрис. – Но как ты собирался скрывать это от Ордена?

– Не знаю! Ничего не знаю…

– Вот что, в курсе пока лишь я, и докладывать в ближайшее время о женатом ловце никому не собираюсь, – после паузы твердо произнес Идрис. – У нас впереди важный ритуал, и мне нужны мои бойцы. А ты постарайся не сомлеть от чувств и не растерять все свои способности. Знаю, ты силен энергетически и всегда был продвинутым ловцом. Мало ли, вдруг у тебя получится обратить мощнейшую энергию любви нам на пользу, а не себе во вред. Такого в истории Ордена еще не было, но ведь все когда-то бывает в первый раз, – добавил Идрис и улыбнулся.

Напряжение Виктора начало спадать, он понял, что высший на его стороне и дает ему шанс остаться ловцом еще какое-то время.

– Приглашаю тебя на свадебное застолье, – сказал Виктор.

– Думаю, не стоит мне появляться там, – серьезно ответил высший. – Придется знакомить меня с родными. Нам это ни к чему. Но я оценил, спасибо! Извинись за меня перед Лизой. Думаю, ты найдешь нужные слова… И знаешь, я даже завидую тебе, – серьезно добавил он, – и искренне желаю счастья!

И не говоря больше ни слова, Идрис быстро пошел прочь.

Из записной книжки Виктора.

Бросать не стоит в будущее взгляд,

Мгновенью счастья будь сегодня рад.

Ведь завтра, друг, и мы сочтемся смертью

С ушедшими семь тысяч лет назад.

Омар Хайям

Глава седьмая

Жак после расставания с высшим поехал в Брно. Город находился всего в сорока километрах от Пернштейна и был вторым по величине после Праги. Жак сосредоточился на энергетических потоках, углубился в них, интуиция потянула его именно в Брно. Он практически не сомневался, что Малгожата перебралась туда. Голда интересовал только секс, а где, как не в крупном городе, можно найти случайных партнеров и безнаказанно высасывать у них энергию. К тому же он помнил из ее рассказа о себе, что она когда-то жила именно в этом городе. Жак мог предугадать действия Малгожаты и собирался идти по следу. Такая ненасытная страсть должна была вызвать реакцию у населения, скрыться девушке вряд ли бы удалось. Жак приехал в город во второй половине дня и, заселившись в отель, первым делом открыл планшет и начал мониторить соцсети. Он был полон азарта и решимости, хотелось доказать Виктору, что он и один может справиться с заданием, даже таким сложным. Довольно скоро он обнаружил интересную для него запись в блоге парня под тривиальным ником Sexy_sexy_boy. Звали его Карл, немец, студент исторического факультета местного университета. Писал он то на чешском, то переходил на немецкий. Жак лишний раз порадовался, что после посвящения в ловцы мог и говорить и писать на любом языке мира. Карл был нереально общительным молодым человеком, лишенным каких-либо комплексов и, не стесняясь, обсуждал свои «амурные» дела с многочисленными друзьями. Его посты представляли собой смесь из описаний похождений по злачным местам, новостей студенческой жизни и интересных фактов из истории Моравии. Парень к тому же всерьез увлекался мистикой, собирал легенды о призраках, описания аномальных явлений, методы гипноза, изучал эзотерику. Жак выделил посты с незамысловатым хэштегом злачно-zбbava и начал просматривать их. И уже во втором сверху наткнулся на любопытную информацию. Карл описывал некую девушку по имени Молли, с которой он встретился ночью возле музыкального цирка Фавал. Рассказ был выдержан в жанре авантюрно-юмористическом, сексуальным сценам выделена львиная доля объема. Молли выставлялась одержимой нимфоманкой без комплексов, к тому же бескорыстной. Жак почитал комментарии под записью. Почти все они были от парней. Основной интерес вызывало, как связаться с новой знакомой Карла. И всем он отвечал, что напишет в «личку». Но под одним из комментариев он выложил фото. Девушка лежала в кровати в соблазнительно позе. Жак понял, что не ошибся. Со снимка на него смотрела Малгожата. Выглядела она цветущей, явно была напитана энергией до отказа. Жак считал золотящуюся желтоватую ауру даже со снимка на мониторе. Девушка излучала ее, словно полуденное солнце. Но просканировав изображение более детально, ловец понял, что поглощающая воронка осталась. Ее темный вихрь был ему виден над животом девушки. И это была настоящая «черная дыра», ненасытная бездна, требующая все больше и больше сексуальной энергии.

«Попадешься ты мне! – злобно подумал Жак, глядя на фото. – Уничтожу без сожаления!»

Он нашел в информации о пользователе телефон Карла и, не медля, позвонил ему. Представившись Янушем, студентом с параллельного курса, особо мудрить не стал и напрямую попросил контакт Молли. Карл не удивился, видимо, его новая знакомая была весьма популярна среди друзей и знакомых, и скинул номер при помощи СМС. Жак попросил и адрес. Но Карл лишь рассмеялся в ответ и сообщил, что Молли весьма безалаберная девушка, живет, где попало, долго на одном месте не задерживается, она настоящее «перекати-поле».

– Но ведь где-то она живет, – не унимался Жак.

– По отелям кочует, – ответил Карл. – Слушай, приятель, если ты хочешь поразвлечься, то просто звякни ей. Она соглашается всегда и в любое время, дико ненасытная… мне иногда кажется, что она вообще всегда под кайфом. Нельзя же часами заниматься сексом. Жуть, как она выматывает, я ухожу от нее без сил. Так что подкрепись как следует перед свиданием, – добавил он и расхохотался.

– Спасибо за инфу, – сказал Жак и положил трубку.

Он закрыл ноутбук и улегся в кровать. Машинально захотелось позвонить Виктору и все ему рассказать. Он привык во всем советоваться со своим высшим и с трудом сдержал желание набрать его номер. Но пора было работать самостоятельно и оправдать доверие начальства.

Жак полежал какое-то время, закрыв глаза, и ожидая, когда придет наиболее верное решение, как обезвредить Малгожату. Но в голове было пусто. Дело шло к вечеру, и он решил спуститься в кафе отеля и плотно поужинать. Но смутная тоска сжала сердце, Жак никак не мог перейти на образ жизни «волка-одиночки». По натуре он был общительным и компанейским парнем. После посвящения с ним постоянно находился Виктор, и это его устраивало и заполняло пустоту от отсутствия общения с друзьями и братом. К тому же Жак постоянно чему-нибудь учился, его мозг был занят поглощением самой разнообразной информации, наработкой ловчих навыков, установлением жесткого контроля над своими преувеличенными эмоциями. И вот сейчас он остался один, это немного угнетало и даже пугало.

Раздался звук вызова с планшета. Жак вздрогнул и схватил гаджет. И радостно заулыбался, увидев, что звонит Виктор. Он открыл видеочат и замахал рукой появившемуся изображению высшего. Тот находился на улице, позади просматривалась набережная, за рекой темнел громоздкий силуэт Нотр-Дам де Пари. Жак вздохнул, поняв, что Виктор уже в его родном Париже.

– Ты как? – спросил высший. – Все хорошо?

Жак заулыбался и закивал. Он никак не мог сглотнуть появившийся в горле ком и боялся, что расплачется от волнения. Но Виктору слова были не нужны, он отлично видел, в каком состоянии его подчиненный.

– Сосредоточься на задании, – мягко проговорил он. – Доложи, что предпринял.

Жак преодолел волнение и подробно рассказал, что узнал о Малгожате.

– Отлично! – похвалил его Виктор. – Быстро и по существу.

– Не знаю, что дальше, – признался Жак.

– Понимаю, – охотно ответил Виктор. – Случай необычный. Такого в практике ловца еще не было. Материализовавшийся голд бродит в нашей реальности и пожирает жизненные силы жертв при помощи секса.

– Но энергетического вампира можно уничтожить только его же средствами, – задумчиво проговорил Жак.

В присутствии, пусть и виртуальном, начальника его мозг начал работать в привычном режиме, подсознание активизировалось.

– Верное направление, – одобрил Виктор. – И советую все же не встречаться с Малгожатой лично. Помню, как она ловко отсосала у тебя большую часть энергии, несмотря на защиту. Прежде чем бросаться в бой, найди наиболее действенное средство. И держи эмоции в узде, – добавил он. – На связи!

Жак понял, что высший решил попрощаться, и торопливо заговорил:

– Как у тебя дела? Как в городе?

– Париж цветет и пахнет, – с улыбкой ответил высший. – Очень приятная погода, тепло, сухо, снег сошел, на улицах много очаровательных девушек.

– А то! – оживился Жак. – Парижанки самые красивые… даже жаль, что нам нельзя влюбляться! – с чувством добавил он.

– Почему же? Влюбляйся на здоровье, но не люби! Чувствуешь разницу? – спросил Виктор.

– Да знаю я, знаю, – пробормотал Жак. – Что твой японец?

Высший нахмурился, его настроение резко изменилось. Жак в душе выругал себя за то, что лезет не в свои дела.

– Тяжелый случай, – неохотно сообщил Виктор. – Но с азиатами всегда так, для них жизнь и смерть просто разные состояния существования. Но я держу ситуацию под контролем. К тому же Такаши предан мне и вряд ли захочет… Ладно, Жак, это мои дела, не буду тебя грузить. До связи! Если что, сразу звони.

– Удачи, – пожелал тот и снова помахал рукой.

Виктор улыбнулся и завершил видеозвонок.

Из записной книжки Жака:

Легенда о привидении Яхима Берхи.

Это одно из самых известных чешских привидений. Яхим был военным, его невеста, живая общительная девушка, любила праздники и веселье. Когда жених вернулся после одного из военных походов, ему нашептали «благожелатели», что девушка развлекалась не только с подружками, но и молодыми людьми. Яхим устроил дознание и на все оправдания отвечал, что не верит ни единому ее слову. Довольно быстро он женился на другой, а его невеста с горя утопилась во Влтаве. Но счастья он не увидел. Молодая жена, мучимая раскаянием, ведь это именно она нашептывала Яхиму о неверности бывшей невесты, плохо спала по ночам из-за постоянных кошмаров, в которых видела утопленницу. Она начала глушить угрызения совести непомерным употреблением крепкой ликерной настойки Бехеровки и превратилась в законченную алкоголичку. Она устраивала скандалы, переходящие в драки, кричала, умываясь пьяными слезами, что ее муж идиот, раз так легко поверил сплетням, и его бывшая невеста невинна. Затем жена падала на колени, билась головой о пол и просила прощения у оговоренной ею самоубийцы. Яхим не вынес и однажды удушил ее, после чего в Страстную пятницу повесился в собственном доме.

Подстрекатель к суициду одной девушки, убийца другой и самоубийца – такой груз не позволил его душе уйти туда, куда ей было положено. И с тех пор призрак Яхима Берхи периодически появляется на Платнержской улице, он бродит в полумраке, заглядывая в лица припозднившихся девушек. Кого он хочет найти? По одной версии бывшую невесту и свою убитую жену, чтобы покаяться перед ними и попросить прощения. По другой – чистую помыслами, невинную девушку, чтобы поговорить с ней и этим успокоить истерзанную душу. Если это произойдет, призрак, наконец, уйдет в иные миры. Но в наше время практически невозможно найти ночью на городских улицах невинность, поэтому привидение все еще можно встретить по ночам.

Яхиму даже создали памятник, видимо, в надежде, что его душа обретет покой. Он установлен на углу здания Новой ратуши, недалеко от Староместской площади, и представляет собой рыцаря в плаще и шлеме с опущенным забралом. И возможно, неупокоенная душа несчастного Яхима Берхи иногда отдыхает в этом металлическом теле.

Жак распаковал багаж и переоделся. После разговора с высшим его настроение значительно улучшилось. Он решил во что бы то ни стало доказать начальству, что достоин находиться в рядах ловцов и полностью готов к самостоятельной работе. Когда он набросил снятые джинсы на спинку дивана, из кармашка выкатился уголек и упал на пол. И тут же возникла Огнешка. Она была полностью обнажена, ее кожа розовела, рыжие кудри разметались по плечам.

– Ох! – вскрикнул Жак и закрыл лицо руками.

Секс в его планы не входил, он был настроен немедленно отправиться ужинать, а затем идти в город.

– Прости! – тут же сориентировалась девушка, крутнулась на месте и «оделась».

Ярко-желтая шелковая блуза струилась вокруг ее стройного тела, синие брючки обтягивали округлые бедра, черные туфельки на шпильках довершали наряд.

– Я готова! – весело сообщила Огнешка. – Куда ты меня поведешь?

– У тебя есть одно несомненное достоинство, – усмехнулся Жак, – ты нереально быстро облачаешься в одежду. Обычно я ждал мою последнюю подружку Зизи минут по сорок, пока она готовилась к выходу.

– Зизи? – спросила девушка и сдвинула брови. – Это еще кто? Ты ее любишь? Ты хотел жениться на ней? Ты все еще с ней общаешься? Ты по ней скучаешь? – посыпались вопросы.

– Э, полегче! – осадил ее Жак. – Это тебя не касается. Мы ведь не пара, не забывай. И не вздумай мне досаждать!

Огнешка надула губы и опустила глаза. Ее лицо приняло уморительное выражение раздосадованной обезьянки, и парень невольно заулыбался.

– Брось! – сказал он и взял девушку за руку. – Зизи в прошлом. Я уж и думать о ней забыл. Да и не любил я ее, так… мимолетное увлечение. Но я вообще такой сам по себе, не умею любить. Да и нельзя мне!

– Да-да, знаю, – ответила Огнешка и начала улыбаться. – Ловцам запрещено, хотя для меня это удивительно. Любовь – самое прекрасное чувство.

– А ты что же, любила? Но ведь ты…

– Оборотень? Нелюдь. Вот что ты хотел сказать! – с возмущением проговорила Огнешка. – Но любовь вселенское чувство, оно охватывает всех. Любят все! И иные в том числе.

– Ладно, оставим эту скользкую тему, – ответил Жак. – Но на улице не лето, хоть и достаточно тепло. Тебе нужна курточка. Хотя я бы предпочел отправиться в город один.

Огнешка тряхнула волосами. На ее плечах появилась кожаная куртка-косуха цвета охры. Она скинула изящные лодочки, и тут же ее ноги «обулись» в удобные коричневые лоферы.

– Спасибо, что заботишься о моем здоровье, – ласково проговорила Огнешка. – Да только я могу и в мороз голой ходить, я же не совсем человек! Внутри огонь, мне всегда жарко. И все равно мне приятно… ты такой милый…

– Прекрати! – сурово сказал Жак. – Не вздумай влюбляться. Мы же договорились, что просто развлекаемся и ничего более!

– Конечно! – важно подтвердила она, хотя губы морщила улыбка. – Но я хочу помогать тебе во всем. Расскажи о деле.

Жак накинул куртку, взял ее под локоть и вывел из номера.

– Я умираю с голоду, – признался он. – Пошли в кафе.

Огнешка глянула на него, кивнула и прошептала, что не будет лезть с расспросами.

Они плотно поели в ресторанчике отеля. Жаку доставляло удовольствие наблюдать, как девушка уплетает за обе щеки блюда местной кухни: жгучую закуску из свиной шеи, приправленную острым перцем чили, огромную порцию овощного рагу, запивает все это оригинальным пивом «черный драк» с имбирем и солодом. А на десерт Огнешка заказала лимонный ливанец с черничным джемом и большую чашку горячего шоколада.

– Ну у тебя и аппетит! – восхитился Жак, глядя с улыбкой как девушка расправившись со своим десертом посматривает на его вишневый штрудель.

– Обмен веществ такой быстрый, что все время хочется есть, – сообщила она и, наклонившись через стол, тихо добавила: – а потом заниматься сексом.

Жак усмехнулся, но оставил ее слова без комментариев.

Когда они вышли из ресторана, уже стемнело. Жак пока не знал, что предпринять для встречи с Малгожатой. Он все еще не позвонил ей и определенного плана не имел. Он просто шел по улице и изучал незнакомый город. Огнешка притихла, она пристроилась рядом и тоже поглядывала по сторонам, любуясь старинными зданиями. Они вышли к Старой Ратуше, площадь оказалась оживленной, но скорее за счет прогуливающихся туристов. Постоянно вспыхивала подсветка гаджетов, горели дисплеи планшетов и смартфонов, краснели огоньки включенных видеокамер.

Жак остановился напротив ратуши. Он ощутил внутреннее беспокойство, затем привычный холодок побежал по спине. Именно так его суть ловца реагировала на присутствие потенциального клиента. И он увидел его. Это был совсем молодой парень, на вид лет шестнадцати, он стоял у стены, привалившись к ней всем телом, его аура была буквально истрепана и выглядела как дырявая изношенная ветошь. К тому же она казалась угасающей, парня окружали всего лишь лоскутки фиолетового цвета. И все его силы были направлены на то, чтобы найти деньги на смертоносное средство. Жак не обладал телепатией, но умел видеть картинками ближайшее будущее клиента. Он словно смотрел фильм с его участием. И сейчас четко разглядел, как парень грабит в темном переулке какую-то пожилую женщину. Именно так он планировал раздобыть нужную сумму. Жак «окунулся» в недалекое прошлое несчастного и мгновенно опознал Малгожату. Он видел, как парень и голд бурно занимались сексом, как он истощался все сильнее, его сознание мутилось, разум затемнялся из-за мощного оттока жизненной энергии. Но он хотел еще и еще. Жак вынырнул из информационного поля, ему было ясно дальнейшее развитие событий. И он даже не удивился, что ноги будто сами привели его в это место. Виктор не раз говорил, что в каждого ловца со временем словно встраивается некий энергетический радар. Именно он обнаруживает клиента и ведет к нему. И если доверять внутреннему голосу, то без работы не останешься. Жак охотился на Малгожату, но сейчас важнее было спасти этого парня, ее жертву.

– Похотливая тварь! – пробормотал он и быстро двинулся на противоположную сторону улицы.

– Ты обо мне?! – изумленно спросила Огнешка.

– Нет! – раздраженно кинул он и ускорил шаг, увидев, что парень отлип от стены и направился в ближайший переулок.

Клиент был словно очерчен фиолетовым свечением, но оно гасло на глазах. Жак уже знал, что парень чрезвычайно боялся боли, физических страданий, поэтому избрал способ передозировки. Ему казалось, что уйти на тот свет, находясь в состоянии эйфории, будет наилучшим выходом. Но денег на наркотик не имел.

Жак настиг парня в темном проходе – арке. Тот уже замахнулся сзади на грузную женщину, тащившую тяжелую на вид сумку и громко разговаривающую по телефону. Но Жак успел и схватил его за руку. Женщина ничего не заметила и продолжила путь. Парень вскрикнул, глядя на незнакомца, и тут же ослаб в его руках. Он сполз на булыжную мостовую и начал беззвучно плакать, ссутулившись и закрыв лицо руками. В этот момент к ним подошла Огнешка.

– Что тут происходит? – обеспокоенно спросила она и тронула парня за плечо.

Он поднял залитое слезами лицо и нервно заговорил:

– Оставьте меня! У меня ничего нет, я… я хочу домой!

– Мы отведем тебя домой, – сказал Жак, поднял его за подмышки и привалил спиной к стене.

Он глубоко заглянул ему в глаза, но клиент был настолько истощен, что почти не реагировал на закачивание в него животворной силы. Жак еще не до конца восстановился после похода в мир мертвых, слишком мало прошло времени, и машинально придерживал свою энергию в целях самосохранения. И понимал, что так ничего не получится. Он прекратил воздействие, отодвинулся на шаг и спросил:

– Как тебя зовут?

– Марек, – тихо ответил тот. – Отпустите меня! Я живут тут, неподалеку, мне домой надо!

– Не бойся, я не причиню тебе вреда, – мягко сказал Жак. – А вот Молли доведет тебя до ручки!

– Молли?! Вы ее знаете? – возбужденно заговорил Марек. – Она посмеялась надо мной, а ведь я влюбился.

– Первая девушка? – встряла молчавшая до сих пор Огнешка.

– Моя любовь! – с чувством ответил он. – Одна и на всю жизнь! И я умру без нее.

Жак переглянулся с ведьмой. Она чуть пожала плечами и усмехнулась.

«Все одно и то же, – услышал Жак будто у себя с мозгу и вздрогнул. Он и предположить не мог, что Огнешка обладает телепатическими возможностями. – Люблю, не могу, умру, если не получу желаемое немедленно, жизнь кончена, – продолжила она транслировать свои мысли. – А ведь парнишка юный и симпатичный».

Жак машинально выставил защитный экран, он испугался, что ведьма запросто читает его мысли, если так легко передает свои.

– Я хорошо знаю Молли! – сказал он, погрузив взгляд в расширенные зрачки парня. – Это не та девушка, что нужна тебе.

– Откуда ты ее знаешь? Был с ней? – нервно уточнил Марек и вцепился в руку собеседника.

– Она профи, – сочувствующим тоном сообщил Жак.

– Неправда! – закричал парень. – Она… она…

Жака порадовал выплеск энергии, депрессивные фиолетовые цвета начали заполняться агрессивными алыми. Но он четко видел: до нормы далеко, необходимо поработать на психологическом уровне, затем на энергетическом. Но сначала он должен отправить данные клиента в базу Ордена.

– Ты есть в соцсетях? – задал он стандартный вопрос и вынул айфон.

– Фейсбук, ВКонтакте, Инстаграм, Твиттер, – быстро перечислил Марек, наблюдая за новым знакомым с непониманием.

Жак открыл свою страничку в Фейсбуке и предложил Мареку добавиться в друзья.

– Чтобы я мог смотреть твои фотки? – предположил тот. – У тебя там Молли?

– Ну и вообще общаться, – ответил Жак. – Ты классный парень!

– Правда? – приободрился Марек. – Да я обычный, учусь в колледже, живу с мамой… все, как у всех. И тут Молли! Она же необыкновенная! И почему ты сказал, что она профи? – нервно добавил он, попутно добавляясь в друзья на открытой площадке Фейсбука. – Она ни разу не попросила у меня денег. А мы ведь пять раз встречались.

– И где? – быстро уточнил Жак, не отрываясь от дисплея.

Отправив данные в базу, он удовлетворенно улыбнулся и выключил айфон.

– Э, погоди! А фотки? Ты же обещал! – взвинчено заговорил Марек.

– Надо найти, – спокойно ответил Жак. – Они в другой папке. Я тебе пришлю в личку. О’кей?

– Точно?

Жак кивнул и улыбнулся. Он просканировал ауру клиента. Смесь цветов была по-прежнему угрожающей, фиолетовый снова преобладал, красный и серый кое-где его перекрывали. Он поморщился, испытывая боль и разочарование. Хотелось эффектного избавления его нового клиента от суицидальных настроений и чтобы оно произошло одномоментно. Но Марек по-прежнему был одержим страстью к Молли и желанием «умереть ради любви».

– Где ты встречался с ней? – строго повторил вопрос Жак.

– В отеле… здесь неподалеку, – нехотя ответил Марек. – Но два дня назад… в общем, мы были с ней всю ночь. А под утро… у меня… ну…

– Не встал, – тихо подсказал Жак.

Марек вздрогнул и сильно побледнел. Фиолетовые волны полностью затопили его существо. Жак понял, что допустил ошибку и быстро заговорил:

– Ничего в этом такого нет! Молли – не человек, а сексуальная машина. Никто не в состоянии выдержать марафон с ней в постели.

– Но я выдерживал четыре ночи! – с гордостью сообщил Марек.

«Могу себе представить, сколько энергии она из него высосала!» – зазвучало в мозгу Жака, и он глянул на Огнешку.

Она приподняла брови и улыбнулась.

– А тут я так устал, что просто провалился в сон, – тихо продолжил Марек. – А когда очнулся, было утро. Молли лежала рядом и смотрела на меня со злостью. Я начал извиняться, что уснул в присутствие любимой. А она расхохоталась и сказала, что импотенты ей не нужны. И выгнала меня… Я позже звонил ей, но она скидывает мои вызовы… А я не могу без нее!

– Послушай, парень, – начал Жак и замолчал, подбирая точно бьющие в цель слова, – со стороны ситуация такова… Ты ведь понимаешь, что со стороны всегда виднее?

Марек молча кивнул.

– Молли не совсем обычная девушка, – продолжил Жак. – Она нимфоманка, а это не лечится. У нее устойчивое состояние проявления гиперсексуального синдрома. Ты же сам мог понять, что Молли движет не чувство к тебе, а постоянная сексуальная неудовлетворенность. И поверь, ей все равно, когда, с кем и сколько. Ее интересует только секс и ничего больше. И никто. Она воспринимает партнеров, как стоящий член. Это все, что тебе необходимо знать об этой девушке. Ты парень умный, так что поразмысли и ответь себе на вопрос: из-за психически больной ты готов совершить нечто ужасное?

Марек затравленно глянул в глаза Жака, он все еще находился в состоянии измененного сознания и просто не верил в услышанное. Но Жак видел, что его аура начинает менять цвет, и это было хорошим признаком. Но ловец все еще был не в тонусе, его энергия до конца не восстановилась. Жак медлил, прикидывая, сколько он может потратить на клиента без ущерба для своего здоровья. И тут вмешалась Огнешка. Она отодвинула друга, чуть навалилась на Марека, упираясь в стену ладонями по обе стороны его головы, и глубоко заглянула в глаза. Жак наблюдал со стороны фееричную картину. Алые языки энергетического пламени, полыхнувшие от ведьмы, моментально слизали фиолетовые цвета близкого суицида. Марек затрясся, пот начал струиться по его лицу так обильно, словно он попал в парилку, его аура приобрела багровые тона. Было полное ощущение, что парень горит в костре. Но это был очистительный огонь, как тут же убедился встревоженный Жак. Жар схлынул, энергетическое поле парня приобрело нормальные зеленовато-розоватые тона, он вздрогнул и широко раскрыл глаза, словно очнулся от продолжительного сна. Мало того, он явно ничего не помнил ни о Молли, ни о своем решении кого-нибудь прибить, чтобы раздобыть средства на дозу.

– Вы кто?! – изумленно поинтересовался он.

Огнешка усмехнулась и торжествующе глянула на Жака. Тот улыбнулся парню и сказал, что они заблудившиеся туристы и никак не могут найти пещеру Моравского Карста. Марек рассмеялся и сообщил, что вообще-то уже поздно для таких экскурсий, до карстового заповедника нужно ехать, но в это время вход в него точно будет закрыт.

– С утра пораньше отправляйтесь, – посоветовал он. – А ночью лучше просто развлекаться, у нас полно ночных клубов, где можно отлично повеселиться и напробоваться местного пива.

– Спасибо, – ответил Жак и еще разок просканировал ауру клиента.

– Приятной ночи! – весело пожелал Марек и двинулся по арке прочь.

– Ну ты даешь! – с чувством сказал Жак, глядя на довольную подругу. – Из тебя классный ловец получился. Такая скорость избавления даже от тени фиолетовых мыслей!

– Ты действуешь энергией и гипнозом, а я все начисто выжигаю огнем. Этот бедолага навсегда забыл, кто такая Молли, можешь не сомневаться. Так что твоя работа выполнена, и мы реально можем развлекаться.

И Огнешка состроила умильную гримасу и взяла парня под руку.

– И я не прочь повеселиться, – ответил он. – Но задание не выполнено, чертовка Малгожата не обезврежена. А ведь это мое первое самостоятельное задание и очень хочется доказать Виктору, что я…

– Не продолжай! – оборвала его Огнешка. – Вечно эти ваши мужские игры, все-то вам нужно подтверждение ваших достоинств и заслуг. И как не надоедает постоянно меряться, у кого больше дом, дороже машина, длиннее… ну сам знаешь что…

Она отвернулась и надула губы. Жак промолчал. Он испытывал двойственные чувства: хотелось забыть о голде хотя бы на эту ночь и насладиться общением с подругой-огнем и походом по пивным барам Брно, но самолюбие толкало на дальнейшие поиски Малгожаты. И Жак понимал, что невыполненное задание не даст ему расслабиться и будет отравлять веселье.

– Причем тут мужские игры? – сухо спросил он. – Это моя работа! Ты, если так уж жжет, иди одна, гуляй хоть всю ночь. А я все же попытаюсь встретиться с голдом.

– И что ты сделаешь, если сможешь обнаружить ее? – с любопытством спросила Огнешка. – Есть какой-то конкретный план уничтожения?

Жак остановился и повернулся к ней. Он пристально смотрел на раскрасневшуюся девушку, ее глаза горели, огненные кудрявые волосы окружали ярким ореолом румяное лицо, она буквально пылала энергией.

«И почему бы мне не воспользоваться необычными способностями огневки? – заметались мысли. – Что в этом такого? На войне, как говорится, все средства хороши! Какая разница, кто поможет мне справиться с голдом, главное, что есть возможность ее уничтожить».

– Верно мыслишь! – тихо произнесла Огнешка и улыбнулась.

Жак вздрогнул и попытался выставить защитный экран. Но тут же почувствовал, как горячие уколы будто пробивают в его мозгу дырки, и поморщился от ощутимой физической боли.

– Не мучайся, – посоветовала она. – Я вижу твои мысли будто против воли, так уж я устроена. Именно вижу, а не читаю, будто кино показывают. Но ведь и ты обладаешь этим умением и можешь считывать картинки прошлого и будущего с клиентов.

– Все равно, мне неприятно, что ты копаешься у меня в мозгу, – хмуро ответил он.

– Давай, я помогу решить проблему, – задорно предложила Огнешка. – Мне это по силам.

– Не сомневаюсь, – прошептал Жак.

Она весело рассмеялась, посоветовала легче ко всему относиться, и быстро пошла по полутемной улочке. Жак принял решение и догнал ее.

– Вот и отлично! – сказала Огнешка. – Твоя проблема совсем недалеко, в одном из отлей.

Минут через двадцать они оказались у старинного здания. Судя по вывеске, его занимала гостиница. Жак замедлил шаг, он понимал, что просто так их не пропустят в ночное время внутрь. У дверей стоял швейцар, за стойкой ресепшн сидели два сотрудника.

– Ты чего? – удивленно спросила Огнешка, глядя на застывшего у входа Жака. – А-а… ты об этом беспокоишься, – добавила она и миновала все также стоящего у дверей швейцара. – Как видишь, проблем нет, – сказала она и вошла внутрь.

– Ты гипнотическое создание, – заметил Жак и облегченно вздохнул, поняв, что огневка применила особое воздействие на присутствующих, и те просто не видят новых гостей. Правда, швейцар вскрикнул, когда вертушка дверей начал крутиться будто бы сама собой, так ему показалось, ведь посетителей не было. Но Огнешка лишь усмехнулась и потащила Жака к лифтам в конце холла. Они поднялись на третий этаж, девушка уверенно прошла по коридору и остановилась у одного из номеров. Она толкнула дверь, и та открылась. Жак тут же услышал приглушенные и весьма характерные стоны. Огнешка уже миновала гостиную и оказалась в спальне. Жак двигался за ней.

При слабом свете ночничка перед их глазами предстала распластанная на кровати Малгожата. Она была обнажена и упивалась ласками двух парней. Все трое стонали и ни на что не обращали внимания. Они даже не заметили, что в спальне появились зрители.

– Вот это энергосос! – заметила Огнешка, наблюдая за троицей. – Никогда не видела, чтобы так обжирались энергией.

– А? – пробормотал один из парней и оторвался от груди Малгожаты.

Он приподнял голову и посмотрел мутными глазами на нее, затем перевел взгляд на Жака, и сел.

– Молли, ты пригласила еще парочку? А говорила, что будем играть в троечку…, – сказал он.

Малгожата спихнула с себя второго парня и тоже села. Увидев Жака, расплылась в широкой похотливой улыбке.

– Привет, котик! – нежно проговорила она. – Нашел меня! Да еще и подружку привел. Какая жаркая штучка! Присоединяйтесь!

Жак сканировал ее ауру и поражался мощному полю. Голд времени явно не теряла и напитывалась до отказа. Его это напугало, ведь с такой сущностью справиться было уже не под силу. И он порадовался, что не отказался от помощи огневки.

– В другой раз, – вежливо ответила Огнешка, схватила парней за руки и стянула с кровати. Они не сопротивлялись, так как находились в состоянии измененного сознания, к тому же были сильно «обесточены». Жак увидел, как потоки горячей алой энергии начали перетекать из огневки в тела парней. Их мутные глаза заблестели, лица приобрели осмысленные выражения.

– Уходите, – ласково предложила Огнешка и ослепительно улыбнулась. – И как покинете отель, так сразу все и забудете, – весело добавила она.

Парни моментально оделись и вылетели из номера. Малгожата не сказала ни слова, она приняла соблазнительную позу и начала играть своими сосками, вызывающе улыбаясь.

– Бесполезно, – насмешливо проговорила Огнешка.

– Но ты такая вкусняшка! – ответила голд и облизнулась. – Энергия просто супер! Я такой еще не встречала. Огонь и секс – твоя суть. Жак, милый, где ты нашел такую горячую подружку?

Он тут же ощутил всплеск физического желания, его тело реагировало на поток энергии голда против его воли. Жак с трудом удерживался, чтобы не наброситься на соблазнительницу.

– Ты не угомонишься, вижу, – зло проговорила Огнешка.

– Не ревнуй, подруга, – кинула Малгожата и раздвинула ноги. – Мы и втроем можем отлично провести время. И тебе понравится! Ну чего застыли? Идите же ко мне.

Жак, попав под гипноз, уже начал расстегивать ширинку. Но опаляющее прикосновение пальцев Огнешки к его вискам тут же сняло воздействие, и он пришел в себя. И представшая перед ним картина ошеломила. Поток энергии голда походил на огромную быстро вращающуюся воронку, концентрирующуюся внизу живота. Ее верхний широкий раструб уже протянулся к Огнешке и засасывал горячую алую энергию ее тела. Жак увидел, как огневка начала бледнеть, ее кожа приобрела голубоватый оттенок, и решил вмешаться в борьбу стихий. Он выбросил пучок энергии и отсек воронку от тела Огнешки. Она моментально пришла в себя и залилась агрессивными черно-багровыми тонами.

– Ах так! – угрожающе проговорила ведьма. – Я-то хотела по-хорошему отправить тебя в мир иной. Но сейчас хочу наказать такую тварь, как ты.

– Да ладно! Уже боюсь, – ехидно ответила Малгожата.

– Сейчас узнаешь! – угрожающе пообещала ей Огнешка, взяла за руки Жака и тихо проговорила: – Ничему не удивляйся.

Он замер, все еще сомневаясь. Но перспектива немедленно избавиться от голда манила. Он глубоко вздохнул, переплел пальцы с горячими пальцами огневки и закрыл глаза.

Из дневника Жака.

Я оказался в какой-то мрачной и сырой темнице. Воняло невозможно, хотелось зажать нос. И тут я увидел Малгожату. Она была прикована к массивному то ли креслу, то ли стулу, и казалось, что уже не дышит. Растрепанные волосы закрывали ее опущенное лицо. Я подбежал к ней, но проскочил сквозь фигуру вошедшего монаха, и понял, что бессилен в этом мире и физически меня как бы здесь нет. Монах приблизился и с размаху уселся на колени девушки. Она дико закричала, по ее ногам потекла кровь. И я с ужасом понял, что девушку посадили на так называемое «ложе дьявола», а попросту стул, утыканный металлическими длинными шипами. Эта пытка применялась в Средневековье святой инквизицией к ведьмам, колдунам и прочей нечисти.

Рядом раздался хриплый смех. Я резко обернулся и увидел довольное лицо Огнешки. Она с явным наслаждением наблюдала эту картину.

– Ты с ума сошла?! – спросил я. – Отпусти голда!

– Она это заслужила! – злобно ответила Огнешка.

– Но странно, что иная сущность просто не вырвется из этого подземелья и не исчезнет, – заметил я, наблюдая за побледневшим, искаженным мукой лицом Малгожаты.

Монах тем временем откуда-то притащил огромные сапоги, засунул ноги жертвы в них и налил кипятка доверху. Малгожата снова начала кричать. Монах что-то шептал ей на ухо и заставлял целовать распятие.

– Она не может отделиться от физического тела, – пояснила Огнешка. – Эта дрянь так нажралась энергии, что ее дух прочно вселился и закрепился в девичьем облике. Она должна ослабнуть, только тогда сможет вылететь. Но это будет точное подобие смерти Малгожаты. Ведь в физическом мире все происходит именно так: душа отделяется от тела.

– Не сомневайся, она отделится! – нервно крикнул я.

– А я вот сомневаюсь! – весело ответила она. – Ты же знаешь природу этих сущностей, при жизни они себя ограничивали и оголодали сексуально так, что после смерти им уже невозможно насытиться. И вдруг такой шанс – вселение в подходящее тело. А ведь именно оно дает им такие удовольствия, в виде бесплотного существа совсем другие ощущения. И как по доброй воле расстаться с чисто физическим наслаждением? Нет, эта дрянь будет тянуть до последнего, на это и мой расчет. Она перейдет грань, сгорит, и я надеюсь загнать ее сущность в один из угольков кострища. Вот тогда ее точно можно будет уничтожить.

– И как? – с любопытством спросил я.

– Заморозить, – нехотя ответила Огнешка. – Нас можно убить только заморозкой. Уголек раскрошится, затем распадется на атомы от энергии льда.

– Интересно, – задумчиво проговорил я. – И все, окончательная смерть?

– Сам понимаешь, что дух так не убить, но после исчезновения физического вместилища, он просто перейдет в другое измерение. Но вот огневки, как таковой, на земле уже не будет.

Но тебе-то что? Ты лишь отчитаешься перед начальством, что задание выполнено.

– Но куда ты нас отправила? – спросил я, решив переменить тему.

И огляделся. Сырые, покрытые плесенью стены, заржавленные цепи, валяющиеся на полу, бурые пятна засохшей крови вызывали дрожь ужаса и отвращения. К тому же я ощущал энергию этого места, она буквально въелась во все, и нагоняла жутчайшую тоску безысходности и ожидания скорой мучительной смерти.

– Мы в Испании, конкретно в Мадриде, – довольно сообщила Огнешка. – И уже наступил великий день тридцатого июня.

Мне это ни о чем не говорило, и я спросил, какой нынче год. Огнешка сообщила, что 1680 и именно сегодня состоялось самое массовое аутодафе в истории инквизиции. Оно было проведено в честь женитьбы Карла II на французской принцессе Марии-Луизе Бурбон, дочери герцога Орлеанского и племяннице Людовика XIV, уничтожили сто двадцать человек.

(Посмотрел в Сети: Аутодафе – (исп. и португ. auto de fe – букв. – акт веры) – священная казнь еретиков – колдунов, ведьм, вероотступников и всех неугодных инквизиции лиц. Она приводилась в исполнение через сожжение виновного на костре).

– Ты с ума сошла, – растерянно повторил я. – Не хочу все это наблюдать!

– Три часа ночи, – будто и не слыша меня, сказала Огнешка. – Сейчас будут раздавать одежду и еду для осужденных. Надо же их покормить перед смертью.

И она мерзко рассмеялась. Я глянул на ее румяное лицо и ощутил отвращение. И чем я думал, когда согласился якобы дружить с таким существом? Господи, помоги!

Монах уже стащил несчастную с ложа дьявола, Малгожата упала на пол, но он пинками поднял ее и поволок из подземелья. Я пытался вернуться в реальность, использовал невероятное количество энергии, но по-прежнему оставался здесь. И вынужден был наблюдать за происходящим. Огнешка несколько раз приглядывалась ко мне, я понимал, что она копается у меня в мозгу, но ничего не мог поделать и терпел. А возникшую мысль, что при первой же возможности я от нее избавлюсь, моментально устранил, чтобы она ничего не заподозрила. Сейчас мне нужно было лишь одно: подстроиться к ситуации, все вытерпеть и вернуться в реальный мир.

Малгожату притащили в какую-то огромную полутемную комнату. Там уже находилась целая толпа женщин. Как я понял, их всех обвиняли, как ведьм. Пришел служащий и раздал им длинные серые балахоны. Затем им выдали хлебцы и воду. Шествие началось в шесть утра. Осужденных выводили на площадь, там уже было все подготовлено для аутодафе. Погода стояла отличная, светило мягкое утреннее солнце, небо было безоблачным. Я увидел сооруженные для зрителей помосты, и они уже заполнялись народом. Поразило, что присутствующие вырядились, как на праздник, у многих имелись корзинки с едой, торчали и горлышки винных бутылок. Особые «ложи» для знати выделялись украшениями из гирлянд цветов и расстеленными на деревянных ступенях коврами. В семь часов утра начали выходить солдаты веры, а за ними вынесли крест приходской церкви Св. Мартина, одетый в черный покров, вышли двенадцать священнослужителей в стихарях и вслед за ними сто двадцать осужденных, каждый – между двух служителей. Шествие замыкал толедский старший альгвасиль дон Себастьян де Лара.

Я против воли находился «здесь и сейчас» и уже с трудом выносил напряжение, сведения будто возникали в мозгу, я знал звания, фамилии присутствующих важных чиновником, даже меры длины и не мог защититься от ненужной мне информации. Мозг гудел, горькие эмоции темнили сознание, ужас предстоящего «акта веры» угнетал. А вот Огнешка возбуждалась все сильнее и явно наслаждалась происходящим. И тут я понял, что для нее подобное зрелище – дикий выброс адреналина, ведь ее племя произошло после сожжения одной из ведьм. Она рассказывала, что ее дух перескочил в угольки. Именно так появился этот редкий род ведьм-огневок.

Костер был шестидесяти футов в окружности и высотой – семи. Сооружение казни охраняли солдаты веры, часть стояла на лестнице, на страже, чтобы не поднималось больше необходимого количество приговоренных. Само действо помню плохо, видимо, психика все же как-то защитилась. Обрывочно: как душат гарротой покаявшихся и кидают их еще дергающиеся трупы в огонь, как упорствующих сжигают заживо… их вопли, крики зрителей на трибунах, запах жженого мяса.

И вот очередь дошла до Малгожаты. Она с трудом поднялась по ступеням к костру. За ней тянулась вереница женщин, признанных святой инквизицией ведьмами. На туловищах болтались одинаковые «позорные» одежды, из-под которых виднелись босые ступни, волосы закрывали специальные бумажные колпаки в виде сахарной головы. На помост поднялся священник. Он прочитал короткую, но суровую проповедь, предостерегающую публику от связи с дьяволом и занятий колдовством. Пока он говорил, я не сводил глаз с Малгожаты. Она дрожала так сильно, что трясся колпак на ее голове. Мне было видно, что голд пытается собраться энергетически и покинуть тело до того, как оно сгорит. Огнешка замолчала и тоже наблюдала за попытками жертвы. Мы находились в нескольких метрах от костра, и мне уже хотелось подбежать и утащить девушку с помоста. Когда солдат веры схватил ее, я невольно рванулся вперед, но Огнешка цепко ухватила меня и притянула к себе. Ее объятия казались железными, и я не мог пошевелиться.

– Умом тронулся?! – прошипела она мне на ухо. – Не дергайся! Мы в параллельной реальности, и я не могу дать никаких гарантий. Все зависит от взаимодействия энергий, а ты буквально пылаешь жалостью и сочувствием к этой ненасытной твари. Да что с тобой, Жак? Хочешь материализоваться в этом страшном мире Средневековья и тут же оказаться в костре инквизиции, как возникший неизвестно откуда дьявол?

Я вздрогнул и пришел в себя. Такая перспектива ужасала, и приходилось просто наблюдать за казнью, задавливая эмоции. И вот тело несчастной полетело в адово пламя. Но когда оно уже скрылось во взметнувшихся красных языках, суть голда все же сумела вырваться из телесной оболочки. Я это четко увидел. Полупрозрачный призрак взлетел над костром и завис над изумленной толпой. По реакции зрителей я понял, что Малгожату видят все. Священник начал креститься и громко читать молитву, солдаты веры упали на колени, из толпы понеслись крики. Я разобрал, что многие сочли появление призрака из костра за некое чудо и оно, по их мнению, свидетельствовало о том, что жертва была невинна. Началась суматоха, многие валились на колени и стукались лбом о булыжники площади. А Малгожата продолжала «плавать» над местом казни.

– Сделай же что-нибудь, черт тебя подери! – грозно проговорил я и дернул остолбеневшую Огнешку за рукав.

Она вскрикнула и выпустила огромное веерообразное поле энергии, начавшее вращаться и накрывшее всю площадь огненным диском. Я понял, что ведьма стирает очищающим огнем воспоминания у всех присутствующих об этом странном происшествии. Но это ее и погубило. Малгожата тут же «обнаружила» ее местоположение и ринулась к ней под вопли ужаса наблюдающих за ней зрителей.

– Можем убираться, я все стерла, – быстро проговорила Огнешка и крепко ухватила меня за руку. – Готов?

– И я готова, – различил я шепот возле своего уха, понял, что это дух Малгожаты, но уже ничего не мог предпринять.

…Я очнулся в своем номере в отеле Брно. Я полулежал в кресле, все тело ломило, словно после многочасового занятия в спортзале. Но энергия пострадала мало от этого экскурса в прошлое, я ощущал себя бодрым, но жутко взвинченным. Напротив меня на краешке кровати сидела Огнешка и как-то странно улыбалась.

– Слава тебе господи, все это закончилось, – с облегчением проговорил я. – Но ты все же жуткая стерва!

Она не ответила, через пару минут начала как-то странно дергаться, ее лицо вдруг на миг изменилось, и я увидел… Малгожату.

– Господи Иисусе…, – пробормотал я и невольно начал креститься, хотя никогда особой набожностью не отличался.

– Завладею этой дрянью, – проговорила Огнешка, но более высоким и звонким голосом Малгожаты. – Будет знать, как бороться со мной! Не позволю…

Она замолчала, зажмурилась и вновь начала дергаться.

Я оцепенело наблюдал за конвульсиями уж не знаю кого… Огнешки или Малгожаты. Понимая, что голд подселился в огневку и сейчас они борются внутри девичьего тела не на жизнь, а на смерть, я находился в смятении и не знал, что предпринять.

– Оголодала совсем, – прошептала сущность.

И начала срывать с себя одежду. Мне бы сразу убежать из номера, но я все никак не мог прийти в себя. И магнетический поток мощного притяжения излился на меня, захватил в плен, начал туманить разум. Дичайший всплеск вожделения заставил кинуться на девушку, опрокинуть ее на спину… Я видел побледневшее лицо Малгожаты, похотливая улыбка раздвинула ее губы, кончик языка облизал их. Но мне было все равно, я жаждал слиться с девушкой и начал жадно целовать ее…

Но вдруг все изменилось, я пришел в себя, словно пахнуло морозной свежестью и затуманенное сознание протрезвело. Я вскочил и увидел Огнешку. Ее щеки пылали, она вытерла губы тыльной стороной ладони и резко села.

– Как ты груб! – сказала она и застегнула ширинку брючек. – И у меня больше нет сил. Не могу справиться с этой мерзавкой. Есть предложения?

– Если только я позову на помощь высших, – нехотя ответил я, но делать этого мне совсем не хотелось.

Признаться, что я провалил задание, да еще и притащил в реальность огневку, которая в настоящий момент представляет собой невесть что, какой-то жуткий симбиоз ведьмы и голда? За это меня «по головке не погладят».

– Ох, опять! – с мукой в голосе проговорила Огнешка. – Она одолевает! Придется преобразиться, иначе мы тебя доведем до изнеможения.

И на пол упал раскаленный уголек. Я смотрел, как он остывает и меняет цвет. И принял решение. Когда уголек стал черным, я поднял его, засунул в карман и покинул номер. Действовать нужно было быстро, Огнешка в любой момент могла принять облик девушки. Я спустился в холл отеля. Было раннее утро, еще даже не рассвело. За стойкой ресепшн дремала сотрудница, но как только я подошел, она выпрямилась и бодро на меня посмотрела. Я объяснил, что у меня боли в спине и нужен лед. Сотрудница засуетилась, тут же позвонила в ближайшую круглосуточную аптеку и предложила подождать. Я присел на диван, но руку из кармана не вынимал, постоянно контролируя температуру уголька. Довольно скоро появился посыльный из аптеки. Он доставил на выбор специальную резиновую подложку с сухим льдом и еще металлический контейнер, в котором оказалось два больших брикета обычного льда. Я взял и то и другое, поблагодарил и расплатился.

Едва вернулся в номер, как первым делом открыл пластиковый контейнер, освободил брикеты от пленки, расковырял в одном из них отверстие и засунул в него уголек. Прижав поверхность другим брикетом, мысленно попрощался с огневкой. Цинично ли это? А что мне оставалось делать? Я совершил ошибку, нарушил одно из важных правил Ордена: никогда не вступать ни в какие связи с иными, и должен был исправить ее. Приходилось выбирать убийство. Тем более одним махом я избавлялся сразу и от голда и от ведьмы. Было ли мне грустно и больно? По правде говоря, нет. Слишком много проблем принесли мне необдуманные действия, и я ощущал лишь радость освобождения. Я наблюдал, как черная субстанция, зажатая льдом, начала краснеть. Видимо, огневка пыталась выбраться. Но Огнешка сама сообщила мне, что верная смерть для таких как она, это замораживание. И я видел, что ее жара не хватает, чтобы растопить ледяные брикеты. К тому же мне казалось, что тут дело даже не в количестве льда, а в его мертвенной для огневок энергии. И вот уголек вновь почернел, а затем будто рассыпался и растворился. Я осторожно убрал верхний брикет, от ведьмы не осталось и следа. Куда девалась подселившаяся Малгожата? Скорей всего, ее уже бесплотную сущность утянуло вслед за огневкой в параллельный мир, где им и место. На всякий случай я отправился в ванную, положил брикеты в раковину и пустил горячую воду. И все утекло в канализацию.

Так я избавился от сущностей. Осталось составить для Виктора правдоподобный отчет, как я уничтожил голда. Ну придумаю что-нибудь. А эту запись, как и все остальные моего дневника, скрою от посторонних глаз. Хорошо, что ловцы наделяются таким умением, и их дневники выглядят обычными общими тетрадями с пустыми страницами».

Утром 30-ого апреля ловцы собрались в селении возле замка Пернштейн. Снятый ими дом все еще оставался в их распоряжении. Идрис приехал за неделю до срока. Он занимался организацией весьма странного в обычном понимании концерта, но баснословная сумма, выплаченная за это мероприятие, сняла все вопросы агента мировой звезды Гэвида Даррета.

Ловцы встретились в доме. Идрис поджидал их за накрытым столом. Был уже полдень.

После утомительной дороги и Виктор и Жак сильно проголодались и были рады, что начальник о них позаботился.

– Как настроение? – спросил Идрис, когда все уселись.

– Отличное! – хором ответили ловцы и настороженно глянули на начальника.

Оба лгали, так как находились на грани, их эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. Но и Идрис был не в форме. Он улыбался натянуто, видно было, что он с трудом скрывает какое-то непонятное раздражение, точащее его изнутри. В его оливковых глазах затаилась вселенская печаль, которую он, как ни старался, но спрятать от пытливых взглядов подчиненных не смог. Виктор даже машинально начал сканировать его ауру, хотя знал, что высшие умело ее скрывают от любопытных ловцов. Вот и сейчас ничего, кроме какого-то серо-сиреневого размытого ореола он не увидел и прекратил попытки.

Жак выглядел не менее напряженным, чем Идрис. Он все не мог забыть смерть двух девушек, причиной которых являлся. Жак понимал, что таких существ просто так не уничтожить, и постоянно прислушивался и приглядывался к окружающему пространству, боясь, что вдруг увидит их новые воплощения. Он почти не спал, кошмары мучили его, подсознание искало в них знаки, пыталось распознать намеки на дальнейшую судьбу ловца. Иногда он видел во снах то Огнешку, то Малгожату, то обеих вместе, просыпался в холодном поту и с дикой головной болью, вызывающей депрессию. Он даже хотел просить психологической помощи у Виктора, но опасался признаться ему, ведь тогда пришлось бы рассказать все.

Виктор находился в не менее мрачном настроении, чем его товарищи, и тоже с трудом скрывал это. И был уверен, что причина плохого настроения Идриса – именно он. «Медовая» неделя с молодой женой в Париже началась чудесно, он чувствовал себя на подъеме, жизнь казалась ему сказочной. Виктор не сомневался, что со всем справится, останется в Ордене, а новые обстоятельства никак не помешают продолжить работу ловца. Он считал, что правила Ордена уже устарели, их пора пересмотреть, и настоящее чувство наоборот поможет членам обрести душевное равновесие, и скачки настроения сильно уменьшатся, если ловец будет переключаться на мысли о своей любви. Полный планов и радужных надежд Виктор провел первые три дня словно в раю. Они с Лизой вставали далеко за полдень, завтракали, затем гуляли по весеннему прекрасному Парижу безо всякой цели. Они наслаждались обществом друг друга и ни о чем не думали. Виктор с восторгом выполнял все прихоти молодой жены, покупал ей наряды ведущих мировых брэндов, засыпал ее ювелирными украшениями, заваливал охапками цветов и радовался в душе, что благодаря Ордену имеет неограниченный бюджет и может не стесняться в тратах.

Утром четвертого дня Виктор все же «спустился с небес на землю», и пока Лиза спала, уединился в кабинете и открыл ноутбук. Он знал, что может неделю даже не думать о работе – Идрис дал ему этот срок для отдыха «молодожена» – но что-то точило изнутри, какое-то смутное беспокойство. Ведь Виктор эти три дня даже не включал айфон, ни разу не заходил в Сеть и был полностью отрезан от внешнего мира. Многолетние навыки ловца не давали ему настолько стерильно отстраняться от информации, мозг требовал работы. И Виктор решил просто проверить почту. Если ничего срочного не возникло, то он может снова вернуться в блаженное состояние zero до конца недели. Загрузился Google, машинально Виктор пробежал глазами заголовки новостей и так сильно вздрогнул, что пролил кофе на столик. Трясущейся рукой он кликнул на: «Загадочное кровопускание со смертельным исходом в самом центре Парижа! В магазинчике японских сувениров на улице Риволи…»

Открылась заметка. Виктор прочитал:

«Вчера утром, можно сказать на рассвете, в самом центре нашей столицы было совершено традиционное харакири. Владелец магазина сувениров Такаши Сикару все исполнил в соответствие с правилами этого страшного акта. При ритуале присутствовали его служащие. Месье Сикару расстелил белый коврик, сел на него скрестив ноги, и точными взмахами специального кинжала кусунгобу вспорол себе живот и вывалил на колени окровавленные внутренности. Он упал замертво, пробормотав, что этим актом приносит дань жизни своему господину и умирает в счастье. Служащие рассказали нашему корреспонденту, что месье недавно овдовел и сильно скорбел по своей жене. Но что за господин, о котором упоминал японец перед тем как испустить дух, они не знают. Но будто бы видели некоего импозантного молодого человека, который не раз приходил к покойному, но ни как его зовут, ни кто он, они сказать не могут. Загадочные восточные люди снова дали нам пищу для размышлений, что такое жизнь и смерть. Приведу к месту японское хокку, автор Бусон.

«Холод до сердца проник:

На гребень жены покойной

В спальне я наступил».

Виктор смотрел на монитор остановившимся взглядом. Информация не укладывалась в голове. Когда он справился с ударом, то включил айфон. Увидев немало пропущенных звонков от Идриса, понял, что тот уже в курсе истории. Было и СМС от него. Вот что написал ему Идрис:

«Я уже доложил начальству о суициде твоего клиента. Виктор, случай был реально бесперспективный. Мы уже говорили не раз о психологии японцев. И всегда такие клиенты практически безнадежны. Многовековая статистика Ордена ясно показывает это. Я тебя ни в чем не виню, помни об этом. И претензий к тебе, как к ловцу, никаких».

Но Виктор винил себя. Черная тоска – преддверие затяжной депрессии – навалилась и не давала дышать. Пока он наслаждался обществом любимой, его «верный самурай» без каких-либо видимых причин решил свести счеты с жизнью. Виктор подозревал, как глубоко и тяжело он переживает потерю жены, но ведь Такаши поменял цели жизни, это ловец знал твердо, и решил посвятить всего себя служению господину. И вдруг решение уйти в мир иной. Что-то тут не связывалось, Виктор чувствовал это на интуитивном уровне. Даже не проверив почту, он закрыл ноутбук и решил немедленно отправиться в магазин и поговорить со служащими. В заметке было ясно сказано, что они присутствовали при совершении харакири. Виктор оделся и заглянул в спальню. Лиза безмятежно спала. Он не стал ее будить. Но записку написал: «Любимая, мне срочно нужно уйти по неотложным делам. Буду скоро, не волнуйся и жди меня». Вынув ярко-алую розу из букета, стоящего в вазе в гостиной, он воткнул стебелек в уголки записки, скрепив ее треугольником, и осторожно положил на край кровати.

На улице Риволи Виктор был через час. Еще издали он заметил, что разноцветное, обычно яркое оформление витрины и входа сменилось на белое, серебряное и черное. Заметил он и журналистов, собравшихся у закрытых дверей. Охотники за сенсациями с утра атаковали магазин, но внутрь их не пускали и от интервью отказывались. Виктор остановился на противоположной стороне улицы, не зная, как поступить. Привлекать к себе внимание не хотелось. Тем более, разнюхав, что он и есть тот самый «господин», о котором упоминал в предсмертных конвульсиях Такаши, журналисты взяли бы его в кольцо и вытряхнули душу. Он сосредоточился, четко вспомнил, как выглядит девушка, которую Такаши после смерти Юрико взял на работу, и послал внутрь магазина импульс. И Асэми отреагировала. Он увидел, как на втором этаже отодвинулась занавеска, и девушка выглянула в окно. Он кивнул ей и показал рукой на кафе, находящееся у него за спиной. Занавеска задернулась, Виктор понаблюдал за журналистами, они уходить не собирались и продолжали дежурить возле дверей.

«Наверняка у магазина есть какой-нибудь служебный вход со двора, – размышлял Виктор. – Иначе как завозят товар. Буду надеяться на это».

И он не ошибся. Когда уже сидел в кафе и следил в окно за магазином, то увидел, как из-за угла соседнего с ним здания вывернула девушка, одетая неброско и ничем не выделяющаяся из толпы. Но Виктор сразу узнал ее, это была Асэми. Она быстро шла, не глядя по сторонам. Но за несколько метров от ближайшего к кафе перекрестка остановилась. Минут через пять возле нее притормозила машина, вышел полноватый парень азиатской наружности. Это был бухгалтер магазина по имени Ючи.

Как только они вошли в кафе, Виктор махнул им рукой. Японцы сели за столик, вежливо поздоровались и перевели дух.

– Мы рады, что вы пришли, – деловым тоном начал Ючи. – Мы уже и сами хотели искать вас, но господин Сикару не оставил никаких контактов.

– Хорошо, что я выглянула в окно, – продолжила девушка, – словно кто-то заставил меня… Но ведь вы сильный саман, знаю это от хозяина. Это же вы послали мне призыв?

– Будем считать, что да, – пробормотал Виктор.

– Я сразу позвонила Ючи и все ему рассказала, что вы, наконец, объявились и ждете нас, – сказала она. – Хорошо, он был рядом и сразу приехал.

Ючи вынул из портфеля папку и положил ее на стол.

– Здесь два завещания, – пояснил он. – По одному все имущество и деньги супругов Сикару переходят к вам, по второму – счета в банках переводятся на японских родственников супругов Сикару, а магазин и квартира достаются нам с Асэми. Тем более, мы собираемся пожениться через месяц.

– Мои поздравления, – любезно сказал Виктор.

– Так пожелал хозяин перед смертью. И решение только за вами, – тихо проговорила Асэми.

– Можете думать полгода, – сообщил Ючи, – затем, если мы не представим ни одного из завещаний, наследство будет передано законным…

– Оставим эту тему! – оборвал его Виктор. – Мне и минуты думать не надо.

Он вынул из папки бумаги, затем показал японцам завещание в свою пользу и разорвал его. Они облегченно вздохнули и переглянулись.

– Я составлю у нотариуса официальный отказ от наследства, если это нужно, – сказал Виктор.

– Благодарим за щедрость, господин! – одновременно проговорили молодые люди, встали и поклонились.

– Я уточню, требуется ли такая бумага от вас, – добавил Ючи.

– Да сядьте вы! – недовольно произнес Виктор. – Не будем привлекать внимание.

И они опустились на места. Подошла официантка, составила на стол чашечки эспрессо и стаканы с холодной водой. Виктор поблагодарил ее и сказал, что пока больше ничего не нужно.

– Угощайтесь кофе, – предложил он. – Я заказал… хотя, наверное, лучше было зеленый чай для вас.

– Спасибо, кофе тоже отлично! – ответила Асэми и чуть отпила крепкий напиток.

– Вы понимаете, что я хочу знать, как все произошло, – после паузы начал Виктор и пристально посмотрел на молодых людей. – Такаши не мог просто так расстаться с жизнью. Ведь были на то веские основания?

– Мы сами ничего не понимаем, – ответил Ючи. – Какой-то странный туман… и мы ничего не помним про тот день…

– Но утро врезалось в память, – тихо проговорила Асэми. – Мы были приглашены на обряд, пришлось выполнить волю хозяина и присутствовать… Это было ужасно!

Девушка закрыла лицо руками и всхлипнула. Ючи с тревогой глянул на нее и подал стакан с водой. Она сделала несколько судорожных глотков, постаралась придать лицу обычное невозмутимое выражение.

– Такаши остро переживал потерю жены, – тихо сказал Виктор.

– Да-да, – возбужденно ответил Ючи, – и мы так же подумали. Причина ухода в этом. Хозяин решил воссоединиться с госпожой Юрико в ином мире.

– Видимо, ему стало невыносимо оставаться здесь без любимой, – прошептала Асэми.

«Ох, что-то тут не то! – размышлял Виктор. – Почему они ничего не помнят о предыдущих днях? Кто-то покопался у них в мозгах».

– Вижу, ты сильно разбалансирована, – сказал Виктор, глядя на заплаканную девушку. – А так и до депрессии недалеко. Могу поправить немного твое состояние.

– Хорошо, – неуверенно согласилась она.

– Это было бы отлично! – встрял Ючи. – А то моя милая и по ночам вскрикивает и стонет.

– Еще бы! После такого зрелища…, – ответил Виктор. – Могу стереть эти воспоминания, просто удалю картинки из памяти. И ничего более.

– Давайте! – оживленно сказал Ючи. – А то Асэми совсем утеряла радость жизни.

Виктор пересел к девушке и слегка сжал пальцами ее виски, попросив смотреть ему прямо в глаза. Она замерла. Виктор быстро «пробежался» по последним событиям, заметил искусственно затемненные участки и «раскрыл» их. И увидел Соланж. Вот она заходит в магазин, о чем-то говорит с Такаши, он вздрагивает и бледнеет, затем приглашает ее в квартиру. Дальше Асэми, естественно, ничего не видела. Но появились еще картинки. И снова Соланж заходит в магазин и спрашивает у Асамэ, где хозяин. И девушка проводит ее в его кабинет. Виктор понял, что Соланж стерла все это из памяти девушки и, по всей видимости, и Ючи, раз они совершенно не помнили о ее визитах. Он решил оставить все, как есть. Затем Виктор увидел, как Такаши совершал обряд. Зрелище было кровавым, у японца не сразу получилось взрезать живот в нужном месте. И он несколько раз дрожащей рукой тыкал в раны и дико вскрикивал от боли. Виктор удалил навсегда из памяти девушки все картины, связанные с харакири. И закончил сеанс. Асэми глубоко вздохнула и удивленно посмотрела на самана. Она начала улыбаться, потом тряхнула волосами и прижала ладони к пылающим щекам.

– Как ты, дорогая? – озабоченно спросил Ючи, глядя на нее.

– Словно камень с плеч свалился, – ответила она и широко улыбнулась. – Такая легкость! И на душе светло.

– Помнишь что-то? – уточнил Виктор.

– Все! – уверенно сказала она. – Кроме ритуала, меня там будто бы и не было.

– Помочь и тебе? – спросил Виктор у японца.

– Нет, я сам занимаюсь энергетическими техниками и могу справиться с такими вещами, – ответил Ючи.

«Кандидат в ловцы? – мелькнула мысль у Виктора, но он тут же отогнал ее. – Азиатов больше даже не рассматриваю», – подумал он и вздохнул.

Из записной книжки Виктора.

«С детства будущему самураю внушают презрение к смерти, ведь вся его жизнь представляется в философии самураев всего лишь путем к достойному концу.

Основой воспитания служил кодекс самурайской этики – Бусидо (путь воина). В нем синтез трех идеологических течений: синтоизма, буддизма, конфуцианства. Из японского учения синто была заимствована идея патриотизма, преданности императору, доведенная до абсолюта. Китайский дзэн-буддизм выдвигал концепцию самосовершенствования человека, выработки нужного психологического настроя путем медитации и вхождения в небытие перед лицом смертельной опасности».

Виктор попрощался с японцами и, ни секунды не раздумывая, двинулся в сторону бульвара Вольтер. Именно там находилась парижская квартира Соланж. Он был в ярости, но усилием воли сохранял нормальное выражение лица, чтобы не пугать прохожих. Виктор не был уверен, что Соланж дома и даже что она вообще в городе, он давно с ней не общался, но то, что она послужила причиной смерти Такаши, практически не сомневался. И хотел лишь одного – потребовать у нее ответа за содеянное. Виктор шел на поводу эмоций, его разум темнила злоба, он был готов убить и без того полумертвую «любовницу лилий».

Он влетел в подъезд дома, где жила Соланж, и чуть не сбил с ног выбежавшего консьержа. Не ответив на его вопрос, к кому он идет, Виктор ринулся к дверям квартиры. Она занимала почти весь первый этаж. Это он хорошо помнил после того, как побывал в гостях у Соланж. Не забыл он и как был заточен в подвал этого же дома и чуть там не умер. Воспоминания лишь раздували пламя его гнева, и он с размаху ударил ногой по тяжелой двери. К его удивлению, она легко раскрылась. Виктор вошел и понял, что здесь готовятся к переезду. Упаковочные коробки стояли одна на другой, голые стены, отсутствие какой-либо мебели в холле ясно говорили об этом.

– Эй, есть кто-нибудь?! – заорал он и направился в гостиную.

В его памяти это была огромная и мрачная комната, выдержанная в черных и серебряных тонах. Но сейчас он не узнал помещение. Раскрытые, без портьер окна пропускали свет, были видны многочисленные коробки, составленные одна на другую. Мебель, как и в холле, отсутствовала, стоял лишь небольшой диван с накинутым на него розовым покрывалом. На нем сидела девушка и аккуратно заворачивала в бумажные салфетки фарфоровый сервиз.

Виктор замер, глядя на нее. Несомненно, это была Соланж. Но как разительно она изменилась. Он видел милую цветущую девушку с аккуратной короткой прической, розовым румянцем, блестящими карими глазами и ясной улыбкой. Соланж была одета в пышную юбку с цветочным принтом и простую голубую блузку.

– Bonjour, monsieur, – поздоровалась она на французском и с явным недоумением посмотрела на Виктора, правда, улыбаться не перестала.

– Bonjour…, – растерянно ответил он и без приглашения присел на диван, не сводя глаз с Соланж.

– С кем имею честь? – уточнила она и смущенно покраснела.

– Виктор Романов, – зачем-то представился он полным именем. – А вы, мадемуазель?

– Соланж Дюруа, – ответила она.

«Вот даже как! – удивился Виктор. – Сменила фамилию? Но, кажется, она взяла псевдоним де Морт, что означает «Смерть», именно после того, как стала любовницей лилий. Так что возможно Дюруа и есть ее настоящая фамилия».

Виктор начал сканировать ауру. Выглядела она несколько странно. Ореол, окружающий девушку, состоял из нескольких слоев. От тела шли живые зеленые и ярко-розовые цвета и они будто вытесняли мертвенные серо-пепельные. Энергетическое поле походило на цветок, сердцевина которого была насыщенной, а вот самые кончики лепестков будто отмирали.

– Чем обязана? – вежливо поинтересовалась Соланж. – Вы простите, но я должна все собрать. Через час приедет машина за вещами.

– Вы переезжаете? – уточнил он и подал ей хрупкую фарфоровую чашечку.

Соланж мило улыбнулась и начала завертывать ее в салфетку.

– Да, решила сменить место жительство, уезжаю в мой родной Прованс, – спокойно ответила она. – Эту квартиру продаю, она мне больше не нужна.

– Наверное, произошли какие-то события…, – сказал Виктор и остро глянул в глаза девушки.

– А вы что, знаете меня? – несколько настороженно спросила она.

«Загадочная история, – подумал Виктор, наблюдая за выражением ее лица и пытаясь понять, что происходит. – Но такое ощущение, что она реально меня не помнит. Амнезия? Но тогда мне не узнать, что произошло с Такаши. Но связать причину и следствие нетрудно! Такаши мертв, а Соланж, судя по всему, вернулась к жизни обычной девушки и стала простой смертной. И видимо ее память стерла после возвращения все те линии, которые были связаны и с Орденом и с ее существованием на грани жизни и смерти».

– Мы как-то встречались, – сказал Виктор.

– Простите, месье, но я вас абсолютно не помню, – искренне ответила она и продолжила упаковывать посуду. – Понимаете, у меня случилась амнезия, я совсем ничего не помню с момента, когда мне исполнилось восемнадцать. И по правде говоря, не хочу ничего знать. Как только я пытаюсь копаться в памяти, у меня тут же начинается нервный срыв и я плачу и плачу.

– Но как-то это странно, не находите, – сказал Виктор. – Может, стоит обратиться к врачам? Как все произошло?

Соланж глянула на него, после паузы нервно спросила:

– Мы были в каких-то отношениях? Вы кто?

– Нет, нет, – уверенно ответил Виктор. – Мы как-то пересекались на одной вечеринке…, – начал на ходу придумывать он, – тематической. Вы мне понравились, я вас проводил до этой квартиры, мы просто выпили по бокалу вина и на этом все. Вы обещали позвонить, но потом пропали. Я случайно оказался здесь неподалеку, вот и решил зайти и выяснить, что вы, как…

– Вечеринка наверняка была готической, – сказала она.

– Типа того, – неуверенно ответил он. – Но как случилась эта самая амнезия? На вас кто-то напал? Ударили по голове?

– Не знаю… Ничего не знаю. Я помню с того момента, как пришла в себя на… улице Риволи. Было раннее утро, солнце только встало… Я будто выскочила из какого-то кошмара и вдруг увидела, что иду вдоль домов, на мне черное платье, я словно гот… Я пыталась вспомнить, как тут оказалась. Но последние лет так десять словно стерлись… Но я понимала, где моя квартира. Когда пришла сюда, то даже не удивилась, что в сумочке есть ключи и они подошли. Но увидев интерьер, содрогнулась. Все такое мрачное, черное… и противные кладбищенские белые лилии… Я точно была приверженцем готической культуры. Это так? Вы встретили меня на вечеринке этой тематики?

– Да, – уже уверенно ответил он. – Вампирско-готической.

– Не могу ничего вспомнить, – тихо проговорила Соланж. – Но ни к каким врачам обращаться не стану. Закроют в психушке. Если память не хочет возвращаться на этот период, то так и нужно.

– Могу помочь, – сказал Виктор и дружелюбной ей улыбнулся.

– Вы врач? – оживилась девушка.

– Если бы вы меня помнили, то сейчас бы таких вопросов не задавали, – весело проговорил Виктор. – Я экстрасенс!

– А-а…, – недоверчиво протянула она.

Виктор полез во внутренний карман и вынул из портмоне визитку члена всемирного общества экстрасенсов. Всем ловцам выдавалась такие для «прикрытия», если у посторонних возникали вопросы об их странных способностях. Обычно при слове «экстрасенс» люди тут же успокаивались. Это понятие за последнее время стало популярным при помощи СМИ и даже чем-то обыденным.

Соланж глянула на визитку и наморщила лоб, пытаясь вспомнить. Но это ей не удалось.

– Вы не волнуйтесь, – мягко проговорил Виктор, – я просто коснусь пальцами ваших висков. И возможно, память вернется. Это своего рода легкий гипноз.

Соланж глянула в его глаза, она все еще сомневалась. Но потом кивнула и зажмурилась. Виктор ощутил дрожь нетерпения. Ему невыносимо захотелось вернуть ей память и насладиться смятением, ужасом и жгучим стыдом, которые непременно появятся у ставшей такой невинной и милой девушки. Возможно, нынешняя Соланж не вынесет страшной правды о ее недавней жизни, ее психика помутится. Виктор на секунду пожелал, чтобы она захотела покончить с собой после такого, но тут же взял себя в руки и ужаснулся недостойным ловца мыслям. Он глубоко вдохнул и прикоснулся кончиками пальцев к вискам Соланж. Он легко вошел внутрь памяти, она не была стерта, а лишь затемнена, все события хранились в потаенных закрытых уголках. Виктор просмотрел лишь то, что касалось Такаши. Он с трудом сдержал затопившую его ненависть, когда увидел, как Соланж мчится на машине, вылетает из-за угла и сбивает Юрико, переходящую дорогу по пешеходной зебре. Значит, у нее был тщательно разработанный план, она убила жену Такаши, чтобы его ничто не держало на этой земле. Виктор так разъярился, что не мог больше просматривать прошлое, ему хотелось одним энергетическим толчком «разбудить» память этой твари. И он прекратил сеанс.

Соланж вздохнула и открыла глаза. Она смотрела на Виктора с непониманием, но улыбка приподняла кончики ее губ.

– Ничего не вышло, – сказала она. – Я все еще не помню ни вас, ни своей жизни.

– Что же, я попытался, – ответил Виктор. – Но психика устроена сложно, ничего наперед предвидеть нельзя.

– Не расстраивайтесь, – мягко произнесла девушка, – все же вы мне помогли. Я сейчас точно ни за что не пойду к врачам. Они мне уколы начнут делать и залечат так, что я стану заторможенной. Уж лучше буду жить сама по себе. Чувствую я себя превосходно, будто заново родилась. И у меня ведь даже документ второй оказался…

– В смысле второй? – удивился Виктор.

– Я нашла в шкатулочке на мою настоящую фамилию Дюруа старое удостоверение личности. Но было и другое, на некую Соланж де Морт. Видно, я взяла себе такой вот жуткий псевдоним, если можно так выразиться. Наверняка я погрязла в готике. Хорошо, что недвижимость оформлена на Дюруа, и с продажей проблем не возникло. Денег я выручу немало, хватит, чтобы купить уютный домик в Провансе. Родных у меня никого не осталось, так что начну с чистого листа. Знаете, странно, что я все это вам рассказываю, – добавила она и настороженно посмотрела на Виктора. – Видимо, вы чего-то не договариваете. Думаю, мы были близки и мое подсознание сейчас…

– Ерунда! – оборвал он ее. – Просто вы вышли из амнезии, я сообщил, что мы были раньше знакомы, вот и возникло доверие ко мне на интуитивном уровне. Поэтому и позволили провести гипнотический сеанс. А выговориться вам необходимо, раз вы к врачам не пошли.

– Да, вы правы! – с облегчением сказала Соланж и снова мило улыбнулась. – Как хорошо вы все объяснили… Хотите, можете навестить меня как-нибудь. Вы очень симпатичный и приятный молодой человек. Я хочу поселиться в Сен-Реми, это неподалеку от Авиньона. Дайте ваш айфон, – попросила она.

Виктор замешкался, но потом все же протянул ей гаджет. Соланж вбила в память свой номер.

– Звоните, буду рада, – любезно произнесла она.

– Непременно, – вежливо ответил он и встал. – Не смею вас больше задерживать.

Соланж улыбнулась ему, но промолчала.

Когда Виктор оказался на улице, то машинально пробормотал:

– Что это было? Как все это вынести? Хочу вернуться и прикончить эту…

Он остановился и сосредоточился, выравнивая состояние психики. Злоба ушла, дыхание и сердечный ритм восстановились. Виктор открыл айфон, увидел, что новый контакт обозначен, как Соланж Дюруа, и тут же стер его. И вновь вспыхнула жгучая ненависть, он будто вышел из анабиоза и эмоции затопили. Он с трудом сдержался, чтобы не вернуться и не высказать все, что у него накипело. Даже память возвращать ей не надо. Он тут же представил выражение лица этой невинной сейчас девушки, когда он опишет ей в красках ее забытую жизнь, и злорадно рассмеялся. С размаху пнув стоящую возле скамейки урну, он пришел в себя, ощутив боль в стопе. И сел на скамейку бульвара, закрыв лицо ладонями и применив одну из медитативных техник, чтобы успокоиться. Ему это быстро удалось, Виктор глубоко вздохнул и набрал номер Идриса. Тот выслушал его рассказ молча и ни разу не перебил. Затем посоветовал немедленно уходить оттуда и не вздумать вновь встречаться с Соланж.

– Забудь о ней навсегда, – твердо проговорил Идрис. – Она стала обычным человеком, пусть живет, как может. Нас это больше не касается. Тем более как удачно, что ее память стерлась, нам же меньше хлопот.

– Хорошо, я попытаюсь навсегда вычеркнуть ее из своей жизни, – пообещал Виктор. – Буду думать, что она умерла. Хотя с трудом сдерживаю желание самому прикончить ее. Тварь!

– Эмоции! Держи эмоции в узде! Сколько можно тебе это повторять? – сухо произнес Идрис. – И кому, как не нам, знать о правиле бумеранга? Высшие силы вернут все зло этой девушке, можешь не сомневаться. И не думаешь ли ты, что обладаешь большей изощренностью в этих вопросах, чем вселенная?

– Ты прав, – более спокойно ответил Виктор. – Вернусь к жене и забуду все.

– Отлично! Я доложу о судьбе Соланж. Случай для Ордена очень интересный. До связи!

Письмо, пришедшее на почту Виктора.

«Мой дорогой господин Виктор! Не могу не написать Вам перед своим уходом. Ко мне пришла саманка Соланж и открыла мне страшную правду. Она сообщила, что если я не отдам ей свою жизнь, то Смерть заберет Вашу. Она рассказала о мольфаре по имени Величар, это могущественный карпатский колдун и он может все. История показалась мне запутанной, будто бы госпожа Соланж должна самой Смерти, но кто-то должен полюбить ее так, что отдаст свою жизнь. И вот саманка все ищет этого мужчину. Но никак не найдет. И мольфар договорился с темными силами, что достаточно просто отдать чью-то душу за освобождение госпожи Соланж. Она сказала, что доведет Вас до суицида, если я не соглашусь, чтобы отдать Смерти Вашу душу.

Я ваш самурай и моя жизнь принадлежит только Вам. Юрико на том свете и я мечтаю воссоединиться с любимой. Меня здесь уже ничто не держит. Я без колебаний согласился отдать жизнь за Вас и предложил ей убить меня. Но госпожа Соланж сказала, что это должен быть добровольный уход, только тогда Смерть примет жертву. Сегодня на рассвете я совершу харакири. Я верю, что спасу Вас, моего господину, этим актом. Прощайте и живите долго и счастливо.

Ваш преданный Такаши»

Наступила Вальпургиева ночь. В назначенный срок все были в сборе. Место выбрали на высоком, но плоском холме, там даже установили что-то наподобие помоста, чтобы скрипачу было удобно. Идрис, побоявшись, что погода может подвести, распорядился, чтобы сделали и навес. Для немногочисленных слушателей – Виктора, Идриса, двух телохранителей Даррета, без которых он никуда не выезжал, его менеджера, пилотов двух частных вертолетов, которые должны были доставить участников на холм – были сооружены деревянные скамьи. Идрис, когда выбирал место, учитывал то, что долина, в которой поселились орхи, была как на ладони. Он понимал, что энергетические потоки увидят лишь он и подчиненные, и особо не волновался из-за посторонних. Ана и Белла на самом концерте присутствовать не должны, так решил Идрис. Их дело – держать порталы открытыми всю ночь, хотя в Вальпургиеву все ходы и выходы в иные миры и так разверзнуты. Жаку отводилась роль наблюдателя. Как только все закончится, он должен был с помощью ведьм плотно запечатать порталы.

Идрис и Виктор, одетые в смокинги и белые рубашки, встретили вертолет скрипача. Когда пропеллеры остановились, дверца открылась, вышли телохранители, за ними появился Гэвид Даррет. Виктор видел его выступления лишь по телевизору, он отдавал дань яркому и мощному таланту этого скрипача и сейчас был дико возбужден от предвкушения услышать его волшебную скрипку в таком необычном антураже. Факелы освещали площадку, скрипач сощурился, но затем широко белозубо улыбнулся и спустился на выложенную досками тропу, ведущую к помосту-сцене.

– Доброй ночи! – сказал он. – Это что-то наподобие красной ковровой дорожки? Оригинально!

Он ступил на край доски и рассмеялся. И все ощутили облегчение. Мировая звезда обладал чувством юмора и даже в таких странных обстоятельствах не потерял его. Подул ветер, распущенные длинные волосы Даррета разлетелись светлыми прядями, упали ему на лицо, он откинул их и снова улыбнулся. Виктор уже поддался его обаянию, он машинально сканировал энергию скрипача и поражался ее гармонии и чистоте. Молодой мужчина был красив, физически и психически здоров и наполнен творческой энергией до отказа.

Ловцы поздоровались и представились. Даррет смотрел на них с нескрываемым любопытством, но без раздражения. Он напомнил Виктору ребенка с его чистой любознательностью, готовностью радоваться всему интересному и необычному и свежим восприятием мира. Именно таков был скрипач с мировым именем, «звездная болезнь» у него полностью отсутствовала. Идрис пошел впереди телохранителей, показывая дорогу. Виктор оказался рядом с Дарретом.

– Это ваш босс? – спросил тот, глядя на внушительную фигуру Идриса.

– Да, – ответил Виктор, преодолевая несвойственное ему смущение.

Но он буквально благоговел перед гением Гэвида Даррета, и, оказавшись рядом с ним, не мог унять душевный трепет.

– Необычные у него пристрастия, – продолжил скрипач. – Устроить концерт в таком месте, да еще и в полночь. На это должны быть веские причины.

Виктор глянул на точеный профиль Даррета, на его светлые волосы, развевающиеся на ветерке, на затаенную улыбку. Он понял, что скрипачу интересно узнать, что происходит.

– Не могу всего сказать, – ответил он. – Но да, причины веские. Ваша скрипка творит чудеса. И мы надеемся именно на чудо с ее помощью! Но не волнуйтесь, ничего предосудительного. Это светлая и добрая магия.

– О, Страдивари способен на магию! – возбужденно проговорил Даррет. – Я долго искал инструмент именно с таким звуком. Он проник мне прямо в сердце, и оно запело в унисон. Страдивари был гений, и я счастлив, что могу себе позволить скрипку его работы.

– А я счастлив, что сейчас услышу вашу волшебную игру на этом волшебном инструменте, – восторженно произнес Виктор.

– Благодарю за комплимент, – сказал Даррет и улыбнулся. – Вот только боюсь, что на открытом пространстве, да еще и на холме звук будет несколько искажен. Акустика не та, что в специально оборудованных залах.

Они подошли к помосту. Зрители уселись на скамьи, Даррет занял место на «сцене». Он тронул струну, но Идрис, глянув на часы, остановил его, попросив подождать еще пять минут. Скрипач замер, опустив инструмент. Виктор встал и подошел к краю холма. Долина внизу была затянута легкой дымкой тумана. Ветер разогнал тучи, небо выглядело ясным и светло-синим, растущая луна серебрила эту синеву и придавала звездам еще большую искристость. И как только наступила полночь, Даррет, повинуясь знаку Идриса, заиграл «Каприз для скрипки № 24 соль минор» Никколо Паганини. Ему был предоставлен выбор, и скрипач решил начать концерт именно с этого произведения. Виктор стоял на краю обрыва и внимательно следил за долиной, но периодически он, словно притягиваемый магнитом, поворачивал голову и смотрел на скрипача. Даррет полностью отдался игре, его лицо выглядело вдохновенным, он уже ничего и никого не замечал вокруг, охваченный музыкой. Скрипка Страдивари в его руках пела пронзительно, нежно, волшебно, ее звуки проникали глубоко в душу и вызывали такие мощные эмоции, что Виктор уже с трудом сдерживал слезы.

Закончив «Каприз», Даррет поклонился, улыбнулся немного беспомощно и начал играть не менее пронзительное произведение. Он выбрал «Адажио» Томазо Альбинони. Виктор сглотнул ком, появившийся в горле, и взял себя в руки. Он вытер слезы и сосредоточился на долине. Он заметил какое-то движение и жестом подозвал Идриса. Высший выглядел не менее взволнованным, чем Виктор. Его глаза влажно блестели, но он постарался принять невозмутимое выражение лица и подошел к подчиненному.

Они увидели фантастическое зрелище: туман внизу приобрел сиреневые оттенки, затем они разбавились розовыми, белыми, фиолетовыми. Идрис вызвал Жака. Тот ответил мгновенно и сообщил, что он и ведьмы Ана и Белла на месте, держат открытые порталы под контролем и готовы ко всему. Идрис услышал голос Аны, она сообщила, что к происходящему подключился и дух замка Пернштейн и он ждет появления орхи, чтобы загнать их обратно в иной мир.

А туман тем временем начал приобретать очертания закругленных разноцветных лепестков. Ловцы усилили свое необычное зрение и поняли, что орхидеи не в силах сопротивляться звукам скрипки, несущимся в долину, они начали разъединяться с аморфами. Зрелище получилось феерическое: будто бы огромный ворох переливающихся радугой лепестков вылетел из долины и понесся в сторону замка Пернштейн. Это сработала энергетическая ловушка и освобожденные от физических тел сущности орхи летели прямиков в раскрытые порталы. Даррет в этот момент начал исполнять самую трагическую и мистическую за всю историю классической музыки композицию Моцарта. Это было его последнее и незавершенное произведение, заупокойная месса – «Реквием ре минор». Звуки скрипки пробирали до костей, ловцы вновь едва сдерживались, чтобы не разрыдаться. Их эмоциональное состояние было на грани нервного срыва.

И тут рядом возникли аморфы, избавленные от вселения орхидей. Они вылетели из долины и зависли над ловцами. Идрис должен был собрать их в энергетический кокон и доставить в хранилище на остров Лохранза.

– Вот и конец! – сказал он. – Наша миссия выполнена. Тебе осталось закончить дела со скрипачом, поблагодарить его и достойно проводить. Даррет был на высоте! Это великий музыкант.

– Не волнуйся, я все сделаю, – ответил Виктор.

– До связи! – сказал Идрис и широко улыбнулся подчиненному.

Виктор увидел, как аморфы, повинуясь его импульсам, собрались и словно сжались. Идрис, запечатав их в специальный энергетический «мешок», быстро двинулся к одному из вертолетов. Виктор проводил его взглядом. Даррет закончил играть, наступила тишина. И вдруг возле ловца, все еще стоящего на краю обрыва, возник какой-то парень.

– Это еще не конец! – с усмешкой сказал он.

– Матиаш? – узнал его Виктор и вздрогнул от дурного предчувствия. – Гэвид! – крикнул он. – Еще! Умоляю!

Скрипач глянул на его побледневшее от сильного волнения лицо, кивнул и снова начал играть, выбрав зажигательный «Чардаш» Витторио Монти. Лик Матиаша исказился, две его сущности разделились, аморф остался на месте, а орхи, вопреки всему, не отправился вслед за другими сущностями, а стремительно догнал уже поднимающегося в вертолет Идриса и исчез. Виктор зацепил аморфа и побежал к вертолету, громко окликая высшего. Идрис остановился, медленно повернулся и замер на ступени. Его шоколадное лицо странно посветлело, приобретая сиреневый оттенок. Но тут же вновь стало темным. Виктор подбежал и толкнул к нему аморфа. Высший подхватил его и сунул в «мешок».

– Ты в порядке? – нервно спросил Виктор, вглядываясь в высшего.

– Лучше не бывает! – ответил Идрис и широко улыбнулся. – Увожу аморфов. Спасибо, что привел еще одного.

– Но кое-что странное…, – торопливо начал Виктор, видя, что высший начинает забираться в вертолет. – Последний аморф это же Матиаш… но вышедший из него орхи исчез куда-то! Но не в портал точно. И я видел… твое лицо…

– Забудь! – весело посоветовал Идрис.

– В смысле? – удивился Виктор, глядя с непониманием на высшего.

– Я же сказал, это еще не конец, – громко сказал тот изменившимся и более высоким голосом и махнул ему рукой из двери вертолета.

Виктор с ужасом заметил, что на его коротких кудрявых черных волосах появились белые точечки, вспыхнувшие словно искорки.

– Нет! – крикнул Виктор и рванулся к лесенке.

Но она была мгновенно убрана, дверь захлопнулась, и лопасти пропеллера закрутились. Виктор упал на землю, закрыв голову руками. Он уже ничего не мог сделать. Мгновенное озарение ошеломило. Он не сомневался, что неведомым образом орхи вселился в Идриса.

Макс Гендель «Космогоническая концепция розенкрейцеров»:

«…хотя большинство людей и не помнят своих прежних жизней, некоторые все же помнят, и все смогут помнить и знать, если они будут вести жизнь, необходимую для достижения этого знания. Это требует огромной силы характера, потому что такое знание несет с собой знание предстоящей судьбы, которая, возможно, висит над человеком, черная и зловещая, и проявится в страшном несчастье. Природа милостиво скрыла от нас прошлое и будущее, чтобы страдание от ожидания неминуемой для нас боли не лишило нас душевного спокойствия. По мере достижения нами более высоких ступеней развития, мы научимся приветствовать все события без потери самообладания, видя во всех неприятностях результат прошлых грехов, испытывая благодарность за то, что долги, ранее сделанные, теперь уничтожаются этими неприятностями, и зная, что все меньше отделяет нас теперь от дня освобождения из колеса жизни и смерти».