Завеса теней бесплатное чтение

Пролог

В пустыне солнце светит как-то особенно ярко и жарко, слишком непривычно даже для потрепанных жизнью солдат. В отличие от местных боевиков, большинство из новоприбывших прожили всю свою жизнь в более прохладном климате. И даже за время службы в горячих точках планеты они не смогли полностью привыкнуть к вечной жаре и однообразному пейзажу голой земли. Нестерпимо тянуло домой.

Военная авиабаза выглядела уныло и серо – несколько добротных строений, плац, посадочная площадка для самолетов и вертолетов, вышка, люди, снующие по территории, и забор. С железной сеткой и колючей проволокой над ней. А за забором – ровным счетом ничего: выжженная земля и камни, такие же блеклые и бесцветные, как пустыня на многие мили вокруг. На базе пахло дизельным топливом, керосином и немытыми телами. Иногда пахло едой, но столь слабый аромат не был способен перебить въевшуюся за многие годы вонь.

Группа наемников держалась особняком. Некоторые из них общались исключительно с командным составом, единицы все же шли на контакт с простыми солдатами, но предпочитали не распространяться о себе.

Обитатели базы называли их копьеносцами – из-за нашивок с символом частной военной компании, красовавшихся на рукавах этих странных людей. Офицеры уважительно смотрели на руководителей подразделений, а солдаты с опаской старались их обходить, отводя глаза. Им доверяли на поле боя, и в их лояльности, доказанной не одной кампанией, сомнений не возникало. В самый тяжелый момент голоса руководителей этой группы, доносящиеся из рации, каким-то непостижимым образом поднимали боевой дух людей, попавших, казалось бы, в безвыходную ситуацию. Отряды, отмеченные черным копьем на белом поле, никогда не теряли бойцов.

Казалось, они ничем не отличались от обычных людей, но было в них что-то, что заставляло насторожиться. Их вызывали только тогда, когда предстояла особая миссия. Никто не знал критериев отбора людей в эту частную военную компанию, но многие ветераны, которые пробовали свои силы и пытались пройти отбор, потерпели фиаско и вернулись ни с чем. Никто не понимал, почему бывалых бойцов отсеивали, а молодых ребят, которые не имеют никакого опыта, брали практически сразу после собеседования.

Рудольф Валентайн проводил взглядом высокую рыжую женщину – командира взвода наемников – и сплюнул. Самолет группы прилетел глубокой ночью, так что почти никто не знал об их прибытии до самого утра. Рудольфа всегда раздражала эта таинственность, которой окружали себя бойцы ЧВК. Он никогда прежде не был с ними в одной команде, но слышал множество баек, которым верил с трудом – в отличие от сержанта Доува, который радостно сообщил ему эту новость утром, чем крепко подпортил капралу Валентайну настроение.

По мнению Рудольфа, наемники выглядели слишком холеными для солдат. У женщин на руках всегда был свежий маникюр, а на ладонях мужчин не было ни следа от мозолей. Его раздражала общая эйфория, овладевшая базой с момента их появления. Каждый второй спешил сообщить ему: «Вот теперь-то они точно!..» – и так далее. Рудольф же считал, что правительство зря потратило деньги налогоплательщиков и вызвало этих пижонов. Он готов был всем и каждому сообщать свое мнение, но почти никому оно не было интересно.

Пока Рудольф пребывал в своих темных думах, к нему подошел один из его сослуживцев и, не спрашивая разрешения, присел рядом.

– Ну, вот теперь я спокоен, – сказал он сходу и протянул Рудольфу бутылку холодной газировки.

– И ты туда же! – возмутился Рудольф, но газировку взял. – Сколько можно?! Вот скажи, чем они отличаются от нас?

– Руд, ты чего? – опешил капрал Дивас. – Это же копьеносцы! Они лучше экипированы и подготовлены…

– Вот именно! – Рудольф сплюнул и достал из кармана помятую пачку сигарет. Горестно посмотрел на нее, в сердцах сунул обратно и буркнул себе под нос. – Экипировка, подготовка… Туфта все это… Пыль в глаза пускают, небось, не мараются даже.

Дивас сочувственно посмотрел на него и вздохнул.

– Так и не бросил?

– Где уж тут, – сквозь зубы процедил Валентайн. – Ну, ты посмотри, что гады делают!

Рудольф подскочил, но капрал Дивас мгновенно схватил его за руку.

– Остынь, вы давно расстались. И портить отношения накануне операции я тебе не советую, – капрал Дивас многозначительно посмотрел на группу солдат в двадцати метрах от них. – Я не вижу ничего предосудительного в том, что он помог открыть ей бутылку воды.

– А то она сама не смогла бы! – все больше распалялся Рудольф.

Лаура Дюваль улыбалась своему собеседнику и делала все возможное, чтобы удержать его внимание. Старого солдата Валентайна это раздражало, он всегда был ревнивым и очень агрессивным. Он выпивал и часто устраивал скандалы, что привело к тому, что Лаура в один прекрасный день собрала свои вещи и съехала от него. Как ни странно, он не стал ее преследовать. Они продолжали работать вместе, и Рудольф клятвенно обещал себе не устраивать сцен, но в этот раз не сдержался. Он понимал, что не сможет конкурировать с новым соперником. Этот бой он проиграл, даже не начав его. Высокий светловолосый парень, скорее всего, имел североевропейские корни, он улыбался открыто и доброжелательно, в то время как Рудольф мог выдавить из себя только кривое подобие улыбки: из-за осколочного ранения в щеку у него был поврежден лицевой нерв, что навсегда исказило его лицо.

Прощаясь, мужчина поцеловал руку Лауре. Разворачиваясь, чтобы уйти, он скользнул взглядом по Рудольфу, и тот вздрогнул. Взгляд холодных серых глаз пригвоздил капрала к месту, мгновенно охладив его пыл.

– Шлюха, – бросил он в сердцах, и, не обращая внимания на Диваса, ушел прочь. Он был унижен и раздавлен. Он хотел отомстить, но почему-то был уверен, что даже если спровоцирует драку с наемником, то обязательно ему проиграет. У его противника была молодость и здоровое крепкое тело. И хотя Валентайн был более опытен, взгляд этого блондина чем-то пугал капрала. Увидев воочию солдат черного копья, он окончательно разуверился в том, что в жизни есть справедливость.

Он задумал месть.

Сольвейг Свенсон, командир отряда наемников, проводила Рудольфа печальным взглядом. Когда он ушел, к ней сзади подошла светловолосая женщина из их отряда. Она молча положила руку на плечо своего командира и посмотрела на группу мужчин из частной военной компании, собравшихся под навесом возле входа в здание. Один из них был тот самый блондин, который только что, сам того не ведая, накликал на себя гнев старого солдата. Мужчины о чем-то оживленно беседовали, когда один из них, высокий и черноволосый, внезапно обернулся. Несколько секунд он смотрел в глаза Сольвейг, а затем извинился перед собеседниками и подошел к командиру.

– Что случилось? – спросил он, нервно поглядывая то на одну, то на другую женщину.

– Время вышло, Сантьяго, – ответила Сольвейг. – Все случится сегодня.

Сантьяго невольно бросил взгляд на сослуживцев, которых только что оставил. Затем набрал в грудь больше воздуха и медленно выдохнул.

– Почему нельзя это сделать нормально?! – зашептал он, наклонившись к самому уху Сольвейг.

– Я не обсуждаю приказов, – она бросила короткий взгляд на плац и, понизив голос, продолжила. – Приказ пришел от Шакала.

– Но это не нормально! – вступила в разговор светловолосая женщина. Она жалобно посмотрела сначала на Сольвейг, потом на Сантьяго.

– Нет, это как раз нормально, Мирослава, – ответила Сольвейг, не оборачиваясь. – Это «облегченный» способ не оправдал себя. И если было принято решение действовать именно так, то здесь особый случай. У меня нет причин сомневаться в решении начальства.

Сантьяго вздохнул и печально посмотрел на Мирославу:

– Бред какой-то.

– Готовьтесь, – бросила им Сольвейг и ушла.

– Сколько он уже живет взаймы? – шепнула Мирослава и кивнула в сторону блондина.

– Судя по календарю, пошла вторая неделя, – ответил Сантьяго.

Сантьяго и Мирослава еще долго смотрели на группу под навесом. Солдаты смеялись. Точнее, искренне смеялся только один, двое других то и дело порывались обернуться и посмотреть в сторону ушедшего Сантьяго. Они не знали, о чем он говорил с Сольвейг, но общее настроение передалось и им.

Сантьяго не выдержал и крикнул:

– Эй, Лейв, иди сюда!

Блондин поднял голову и, распрощавшись с друзьями, двинулся в его сторону.

Колонна машин петляла по грязным улочкам, выходя на позицию. Солдаты четко отслеживали даже мимолетные движения теней в окнах. На одной из развилок наемники десантировались и двинулись по узким переулкам среди разрушенных домов, в сторону предполагаемой дислокации противника. Никто не знал, какие именно приказы они получили, что нервировало солдат регулярной армии. На инструктаже они присутствовали наравне со всеми, но затем наемников отвели в отдельную комнату, где они пробыли еще около часа.

Время близилось к вечеру, на разрушенный город постепенно опускались сумерки, вытесняя солнечный свет. Кровавое зарево заката напоследок осветило улицы, навевая неприятные ассоциации. Редкие порывы ветра на открытых перекрестках бросали в лица бойцов горсти песка, раздражая глаза и кожу.

Наемники соблюдали правила частных военных компаний и никогда не носили камуфляж. Тактические костюмы песчаного цвета не были столь универсальным прикрытием, как форма регулярной армии, но едва они отошли на десять метров от колонны, солдаты перестали различать их на фоне пейзажа города. Некоторые могли поклясться, что они просто растворились в тени.

Рудольф Валентайн первый раз своими глазами видел, как происходит «исчезновение». Он специально следил за копьеносцами, но те, как по волшебству, исчезли из виду. Сидя на заднем сидении джипа, он еще долго смотрел на тот поворот, где группа отделилась от основной колонны. Бойцы выходили на позицию. Сигналом к началу операции должен был послужить взрыв в определенной точке.

Сольвейг вела свою группу, сохраняя радиомолчание. Фронт-оператором колонны был Вергилий. Он казался огромным даже рядом со своими товарищами. На голову выше любого и минимум на четверть шире в плечах, он был живым щитом для остальных. Реар-оператором был его брат-близнец Данте. Каждый раз, когда их спрашивали о происхождении их имен, они отвечали, что родители ткнули пальцем в первую попавшуюся книгу на полке, выбрав «Божественную комедию». Дальнейшие расспросы тут же пресекались.

Операторы быстро оценивали обстановку, выбирая оптимальный маршрут. Пробираясь по каменным развалинам, они мгновенно обезвреживали любого, кто встречался им на пути. Первый же боевик, имевший несчастье попасться им по дороге, поплатился жизнью. Он не успел ни поднять оружие, ни издать последний звук: Вергилий метнул нож с такой силой, что, пройдя через горло, кончик лезвия вышел с обратной стороны шеи, перерубив позвоночник надвое. Второму и третьему Вергилий и Сольвейг просто сломали шеи еще до того, как они успели заметить опасность. В течение десяти минут наемники преодолели путь до единственного укрепленного в городе здания, оставив след из пятнадцати трупов. Тела они почти не прятали, так как знали, что через несколько минут более чем ясно обозначат свое присутствие.

Зачистив территорию возле здания, бойцы стали полукругом, прикрывая Сантьяго. Тот криво улыбнулся и произнес первую фразу с того момента, как они отделились от основной колонны.

– Шоу начинается! – прошептал он, глядя на только что прикрепленную им бомбу с какой-то безумной искоркой в глазах.

Он быстро установил устройство на стене и за секунду до начала, словно фокусник, щелкнул пальцами. Грохот разнесся по окрестностям. Направленный взрыв разрушил огромный кусок стены, снеся все, что было в помещении. Взрывной волны хватило на то, чтобы разворотить и две ближайшие к эпицентру комнаты. Завыла сирена, и наемники вошли в здание. Оглушенных боевиков они не тронули, а вот тех, кто мог оказать сопротивление, убивали на месте. В то же время радиомолчание было нарушено. В рациях послышались голоса командиров основной колонны. Сольвейг коротко обозначила позицию своей группы и замолчала. Все шло по плану до определенного момента. После взрыва пространство заполнили звуки выстрелов и свист пуль, крики раненых, запах крови. Что-то неуловимо изменилось в наемниках. До начала операции все были спокойны и сдержанны, сейчас же группой овладела нервозность, их состояние нельзя было ничем объяснить.

Группа разделилась на две. Одну повел Вергилий, другую – Сольвейг. Ее группа вышла на открытое пространство внутреннего двора, попутно уничтожая всех боевиков, которые преграждали им путь. Вергилий увел свою группу вглубь здания.

Рудольф Валентайн занял позицию снайпера на крыше соседнего с оплотом боевиков дома. Он исправно выполнял работу, пока не увидел в оптический прицел своего личного врага. В ту же секунду им овладело чувство ненависти, словно кровавая пелена опустилась на глаза. Он не дал себе времени подумать, его тело, полностью подчиненное низменному порыву, отреагировало до того как возобладал здравый смысл. Валентайн нажал на курок. Пуля прошила шею наемника, разорвав сонную артерию. Рудольф успел насладиться кровавым фонтаном до того, как Лейв упал, а сослуживцы закрыли его тело и затащили в укрытие.

– Снайпер! – мгновенно услышал в рацию Рудольф. Наслаждаясь зрелищем, он даже не сразу понял, что говорят о нем. Лишь в сердцах сплюнул, про себя ругая разведку, которая сообщила, что снайперов у боевиков нет.

Лейв судорожно схватился за шею, тело охватил холод. Не веря в случившееся, он отнял руку и посмотрел на окровавленные пальцы. Понимание пришло в угасающее сознание. Он чувствовал, что кто-то придерживает его за плечи, но никто не зажимал его рану, словно его уже списали со счетов. Ему не было больно, но мучительно жаль было уходить из жизни. Имея начальное медицинское образование, он понимал, что его ранение смертельно. Но не понимал, почему до сих пор жив. За секунду до последнего хрипящего вздоха он жалел только о том, что поругался с отцом накануне своей командировки. Жалел о словах, которые бросил, уезжая, об упреках в адрес матери. Сейчас все это казалось таким незначительным… Он бы обязательно все исправил, если бы ему дали шанс.

Перед смертью не вся жизнь пронеслась перед глазами, а лишь те ее моменты, о которых Лейв жалел больше всего. Он провалился в темноту. Абсолютная тьма, где нет ничего, кроме свободного падения и холода. Время словно замедлилось, и падение превратилось в парение, стали проявляться цвета. Сначала тусклые, едва прорисовываясь сквозь непроглядный мрак, затем ярче и ярче. Наконец Лейв увидел кровавое зарево над горами. В голову пришло название этого места – Огненный утес. Стало теплее, его отчаяние сменилось чувством покоя. На горизонте прорисовались очертания города. Лейв прошептал его название:

– Дисс…

Эта мысль пронзила сознание. Картины жизни города калейдоскопом мелькали перед глазами. Разум выхватил из потока лицо Джона Вессена. Лейв вздрогнул. Он сразу назвал его, словно всю жизнь знал исключительно под этим именем:

– Генерал Фокалор!

– Ты знаешь, кто ты?! – рокочущий голос звучал одновременно и в сознании Лейва, и в безмерном пространстве вокруг него.

– Да, – уверенно ответил Лейв. Теперь он знал, кем является.

В тело хлынула новая сила, в первые секунды разрывая его на части. Кровь застучала в висках, Лейв понял, что жизнь возвращается к нему.

Рудольф смеялся. Он был так рад устранению соперника, что даже не осознавал, что наделал. Он подумал, что было бы неплохо устранить и остальных наемников, как только они рискнут высунуться из укрытия. Первой поднялась Сольвейг. Рудольф готов был спустить курок, но замер. В оптический прицел он видел то, чего быть не могло. Фигуру женщины окутало пламя, в ее, до этого карих, глазах горел огонь. Она оскалилась, и Валентайн мог бы поклясться, что в эту секунду слышит, как она рычит. Она смотрела прямо на него. За ее спиной поднялась другая женщина, ее тонкой вуалью накрыла тьма. Тени клубились вокруг нее, формируя причудливые фигуры, в которых Рудольф к своему ужасу увидел сотни лиц, раскрывших рты в беззвучном крике. Ее глаза заволокла черная пелена. И хотя направление взгляда этих жутких глаз нельзя было отследить, Рудольф был уверен, что они смотрят прямо на него.

Он попытался выстрелить, но винтовку заклинило. Все, что он мог, – это смотреть на женщин сквозь оптический прицел, не в силах оторвать взгляд от жуткого и в то же время прекрасного зрелища. Сначала ему казалось, что они смотрят с ненавистью, но сейчас он смог различить на их лицах сочувствие.

А потом он увидел, как за их спинами поднялся тот самый парень, которого он только что застрелил. Его аура была зеленой, как и горящие глаза. Кровь заливала шею, китель и бронежилет, но Лейв был жив. Он тоже посмотрел на Рудольфа, и, к своему удивлению, солдат прочел на его губах слово «спасибо».

Валентайн закрыл глаза. Он больше не мог этого видеть, не понимал происходящего. Привалившись спиной к стене своего укрытия, он достал пистолет. Только сейчас Рудольф осознал, что наделал. Он понял, что минутное помешательство только что уничтожило его карьеру. Что его ждало? Трибунал, тюрьма или психиатрическая клиника? Скорее, последнее, ведь его жертва жива. Его ждал позор…

Он не заметил, как рядом с ним появилась светловолосая наемница. Теперь она стояла близко, всего в метре от него. Ему стало страшно, но в то же время пришло облегчение. Если она убьет его, то все его мучения закончатся, и ему не придется проходить весь тот ад, который нарисовало воображение. Мирослава сняла каску и наклонилась, и теперь он смог рассмотреть мельчайшие изменения лиц в ее ауре.

– Ты забудешь о случившемся, – сказала она тихо. – Никто не узнает о твоем поступке. Мы знали, что ты выстрелишь в своих, и могли бы остановить, но нам нужно было, чтобы ты поступил именно так. Мне жаль. Но мы не хотим, чтобы ты нес это бремя.

Одна из теней Мирославы отделилась и обняла Рудольфа за плечи.

– Я заберу твои печаль и горе. Начни жизнь с чистого листа.

После этих слов тень поцеловала солдата в губы, и он провалился в небытие.

Нашли Валентайна через несколько минут. Рядом с ним обнаружили тело мертвого боевика, который якобы произвел выстрел лишь по касательной, задевшей каску Лейва. Такова была официальная версия. Рудольф ничего не мог вспомнить. Лишь иногда, после того как он вышел на пенсию, к нему во снах приходили странные видения тех событий. Утром он помнил лишь их отголоски.

Глава 1

Шумная компания уже несколько часов веселилась в лондонской квартире Лейва. Торт давно съели, поздравительные тосты произнесли, подарки развернули. День рождения близнецов шел полным ходом. Лейв предоставил им свою квартиру, даже зная, что после вечеринки его ждет апокалипсис местного масштаба. Ему было все равно. Квартира стала всего лишь временным пристанищем и не была ему столь дорога. Достаточно будет вызвать бригаду уборщиков, и все станет как прежде. С момента его перерождения прошло два с лишним года, и он смог полностью освоиться в Нижнем Царстве.

За окном шел ливень. Молнии вспыхивали, окрашивая небо над городом в пурпурные тона. Такой грозы не было уже много лет. По улице несся почти сплошной поток воды. Редкие прохожие, которых нужда выгнала на улицу, старались передвигаться под навесами домов. Температура опустилась до девяти градусов по Цельсию, что было несвойственным явлением для августа. Лейв открыл окно и подставил лицо каплям воды. Это было невероятно приятно. Дождь смыл привычные запахи города, оставив в воздухе ни с чем несравнимый аромат. Пока его друзья вдоволь пили и ели, он смотрел на девушку в соседнем доме. Она зябко куталась в клетчатый плед и плакала. Он часто наблюдал за ней, когда приезжал в эту квартиру, и почти всегда она плакала. Он научился различать истинную грусть и притворные рыдания, целью которых было лишь желание привлечь внимание к своей персоне. Девушка ничем не выделялась. Незапоминающееся лицо, тусклые русые волосы, чуть полноватая фигура, которую она прятала под мешковатой одеждой. Это был мир людей. Ему было интересно, что бы могла сказать эта девушка, если бы знала, что в доме напротив, в квартире, чьи окна смотрят на нее, другой мир. Как бы Лейв ни хотел ей помочь, он понимал, что теперь мир людей для него чужой. Даже его человеческое происхождение не поможет ему понять грусть этой девушки. Он смотрел на нее, потому что боялся потерять последнюю крупицу человека в своей душе, хотя ни на миг не хотел признаваться в этом даже себе.

Много лет он не мог найти место в жизни, не знал, куда себя деть, пробовал разные хобби, менял специальности, но каждый раз ему чего-то не хватало. Он быстро увлекался и так же быстро остывал. Он сильно огорчил родителей, когда бросил медицину и посвятил свою жизнь военной карьере. Ему казалось, что среди военных он нашел свое место, но очень скоро неприятное ноющее чувство вернулось. Однако оно не было столь сильным, как тогда, когда он занимался медициной или историей, а посему решил не уходить из армии. После перерождения понадобилось время, чтобы осознать все масштабы изменений в его жизни. Научиться контролировать обостренные чувства демона, нечеловеческую силу и специфические способности. Сначала он мучился от яркого света, слишком сильных и навязчивых запахов, вздрагивал от прикосновений. Дисс раскрыл перед ним свои двери, принимая его, давая чувство долгожданного покоя и осознание того, что он находится там, где должен быть.

Его учителями стали друзья. Среди них перерожденными были только трое, помимо него самого. Сантьяго, Мирослава и Сольвейг также были в человеческих телах до того как умерли и возродились уже демонами. Процесс, как они объяснили, был прост: достаточно, чтобы спящий демон умер насильственной смертью до определенного возраста. Если он проживал дольше отведенного на становление души времени, демоническая душа оставляла тело и искала нового носителя, чтобы переродиться. Также Лейву объяснили, почему демоны не убивают носителей сами. Носителю, убитому не человеческой рукой, необходим более длительный период становления. Его силы проявляются медленно, и он нуждается в более тщательном надзоре, в то время как невинно убиенный получает почти все свои способности сразу. Сольвейг пояснила, что такие серьезные усилия прикладывают исключительно тогда, когда в человеке спит не рождавшаяся прежде душа высокого чина. Людей, которые носят старые души, выслеживали специальные отряды и простым выстрелом в сердце превращали их снова в тех, кем они являлись. На них проблема с развивающейся постепенно силой не распространялась. С момента превращения старение останавливалось. Кто-то молодел, кто-то стремительно развивался, если перерождение произошло в сравнительно юном возрасте. Но раньше восемнадцати лет никого не забирали.

У Лейва была молодая душа, и не было прежнего воплощения. Во время Первой войны ему не посчастливилось родиться, но печать души на Скрижали осталась. Так же, как Сантьяго, Мирослава и Сольвейг, он изучал новый мир, имея лишь базовые представления о нем.

В перерывах между тренировками Лейв читал все, до чего мог дотянуться. Он пользовался Великой библиотекой Дисса, внутренней сетью Нижнего Царства, жадно прислушивался к словам преподавателей в военной академии. Таких как он в Нижнем Царстве была треть, остальные родились в Диссе. Лейв испытывал к ним легкую зависть, ведь им не пришлось так долго искать себя, каждый день задавая вопрос «кто же я?».

Огорчало Лейва только необходимое условие – «умереть» для мира людей. Для него время остановилось в возрасте двадцати восьми лет. Вскоре люди заметят этот парадокс. Через год после перевоплощения Лейва Сольвейг отвезла его на свою могилу в Стокгольме. Каждый год она приходила на кладбище и стояла неподалеку от памятника. Она маскировала свою внешность платком и очками на пол-лица, хотя могла воспользоваться иллюзиями. Но здесь ей хотелось оставаться собой.

Они провели на кладбище несколько часов, наблюдая за людьми, приходившими почтить ее память. Спустя тридцать лет она так и не смогла полностью отпустить их. Они были ее якорем человечности.

Первым пришел представительный мужчина лет шестидесяти. Он принес большой букет чайных роз, долго в молчании смотрел на могильный камень, а Сольвейг – на него. Она машинально отступила ближе к дереву, украдкой наблюдая за посетителем. Лишь потом, несколько месяцев спустя, она рассказала Лейву, кем для нее был этот человек. Ларс, первая любовь, подготовка к свадьбе, кольца, торты, платье. Ей так и не удалось попрощаться с ним, но так требовали обстоятельства. Сольвейг считала себя виноватой в том, что он так и не женился, не завел семью, которую сильно хотел. Он стал успешным бизнесменом, но счастья так и не нашел.

Через полчаса после того как Ларс ушел, пришли близкие родственники. Младшая сестра Сольвейг стала матерью троих детей, в ее жизни все было благополучно. Любящий муж, дом – полная чаша.

Родители – пожилые, но крепкие люди.

Отец, седой высокий мужчина, проронил слезу, когда возлагал на могилу цветы. Он говорил, как любил свою дочь, как ему ее не хватает. Усиленный слух демонов позволял различать каждое слово. Сольвейг все это слушала, опустив голову. Ее терзало чувство вины за то, что она вынуждена была обмануть своих родных. Мать держала под локоть старшую дочь. Она выглядела спокойной и не смотрела на могилу, но то и дело оборачивалась, осматриваясь по сторонам. Сольвейг отступала за Лейва. В один момент взгляд матери задержался на Лейве, она улыбнулась одними губами и отвернулась. Более она не оборачивалась. Похоже, она знала, что ее дочь жива. А может, материнское сердце не позволяло ей поверить в трагедию и смириться с ней.

Родственники еще какое-то время стояли у могилы, но вскоре ушли и они. Сразу после их ухода Сольвейг открыла портал, и они с Лейвом вернулись в Дисс.

Вспомнив эти события, Лейв приложил кулак к губам. Его мысли мгновенно запутались, и от прежней безмятежности, навеянной дождем, не осталось и следа. Он отвернулся от окна и громко сглотнул. Он придумал уже сотни способов обыграть свою смерть, но ни один из них не казался ему гуманным по отношению к родным. Он хотел поделиться своими мыслями с друзьями, но каждый раз сворачивал разговор, толком и не начав его. Друзья понимающе кивали и не торопили его.

Из мрачных мыслей его вырвали измененные гелием голоса друзей. Они задорно пели поздравительную песню, то и дело кто-то начинал смеяться. Сантьяго пытался поддержать эту какофонию игрой на гитаре, но и его прорывало на смех, так что он только и мог, что невпопад дергать струны.

На кухню зашла Сольвейг. Она все еще разговаривала голосом бурундука из мультика, что, по-видимому, ей очень нравилось, так как наполовину сдувшийся шарик был при ней. Она протянула Лейву бутылку рома и улыбнулась.

– Я вижу, ты грустить вздумал? Не годится! Наливай и пей!

– Не откажусь, – Лейв улыбнулся в ответ и, запрокинув бутылку, сделал три больших глотка. – Знаешь, в жизни демона есть, пожалуй, только один существенный минус, – сказал он и прокашлялся.

– Какой? – Сольвейг почувствовала, что к ней возвращается нормальный голос, так что сразу же поднесла ко рту шарик и вдохнула почти половину от оставшегося объема. Она ткнула кулаки в бока и подозрительно сощурилась. Она была уже довольно сильно пьяна, так что вид у нее был скорее забавный, чем грозный.

– Напиться тяжело. Раньше мне бы хватило одной бутылки, чтобы войти в твое состояние, а теперь я и тремя не напиваюсь, – Лейв с сожалением посмотрел на три пустых ящика от рома и два от водки, разбросанные по кухне. – А сегодня, как назло, я еще и трезвею в течение часа.

– Не горюй! Близнецы рождены в Диссе, они вообще уходят, только выпив, как минимум, ящик! А сейчас оба пьянее сапожника, – она захихикала и, отложив шарик, взяла вторую бутылку рома из нового ящика. – Сейчас все исправим! Кстати, ты не хочешь к нам вернуться, а то ты так внезапно ушел.

– Да, я сейчас. Просто задумался, – Лейв поднял бутылку. – За близнецов! Пусть будут счастливы!

– За близнецов! – поддержала Сольвейг и залпом осушила половину бутылки. Потом посмотрела на Лейва и вздохнула. – Перестань думать о людях так часто. Ты им ничего не должен. Они говорят о человечности, но, исходя из значения этого слова, у людей ее почти не осталось. А та плакса из окна напротив сама виновата.

– Откуда тебе знать?

– Ты не первый день наблюдаешь за ней. Я выяснила, кто она такая. Ты же не удосужился, – Сольвейг присела на стул и предложила Лейву сделать то же самое. – Она сама ввела себя в это состояние. Она жалеет себя по делу и без…

– Стой, стой! Ее грусть настоящая, – возразил Лейв и допил бутылку. Проявились первые признаки опьянения, и он почувствовал некоторую легкость в теле и туман в голове.

– Ну, а ты бы о себе любимом как скорбел? Не искренне? – Сольвейг твердо решила напоить Лейва до беспамятства, посему быстро достала еще одну бутылку и протянула ему.

– Логично, – Лейв кивнул в знак благодарности.

– Эй! А хочешь, сделаем так, что она никогда себя больше жалеть не будет? Ну, вот просто не будет – посмотришь, как изменится ее жизнь к твоему следующему приезду.

– А это как? – Лейв заметно повеселел.

– Пошли, покажу, – Сольвейг спрыгнула со стула, не забыв при этом о бутылке, и выскочила из кухни.

– Ребята, мы сейчас вернемся! – закричала она уже от входной двери. Ответ она не разобрала, так как шарики с гелием в комнате еще не закончились.

Лейв догнал ее уже на улице. Проливной дождь мгновенно промочил их до нитки. И, если Сольвейг все-таки надела резиновые сапоги, то Лейв выскочил в легких кедах. К тому моменту, как они оказались у входа в чужой подъезд, он был уверен, что обувь придется выбросить. Сольвейг неслась вперед, не обращая ни на что внимания. Мигом они взлетели на четвертый этаж. Когда Лейв опомнился, Сольвейг уже настойчиво колотила кулаком в дверь.

– Соль, звонок же есть, – сказал изумленный ее прытью Лейв.

– Сломан. Или отключен. Не знаю, он не работает, короче, – Сольвейг била в дверь с такой силой, что казалось, она вот-вот слетит с петель.

– Я никого не хочу видеть, уходите! – послышался раздраженный голос за дверью.

– Меня захочешь! – закричала в ответ Сольвейг.

Лейв тем временем начал тихо посмеиваться. Он бы тоже побоялся открыть тому, кто так колотит в дверь.

– В глазок посмотри – все поймешь! Открывай, давай!

Сольвейг отступила на шаг и наклонилась немного вперед. За дверью послышался шорох. Оба они – и Лейв, и Сольвейг – отчетливо видели, что происходило за дверью, как девушка в нерешительности покусывает ногти, как пытается сделать шаг к двери и сразу же отступает. В момент, когда она приняла решение и все же посмотрела в глазок, Сольвейг заговорила. Ее голос отдавал металлом, он стал глубоким и зычным, словно распространяясь через невидимые динамики.

– Открой! Ты знаешь меня, дорогая.

Повинуясь воле демоницы, девушка открыла дверь нараспашку и впустила непрошеных гостей в дом. В нос ударил запах ароматических палочек, дешевого дезодоранта для дома и смеси каких-то специй. Сольвейг как вошла в квартиру, так, не останавливаясь, мгновенно проследовала в гостиную. Лейв, хлюпая кедами и оставляя на полу мокрые пятна, устремился за ней. Девушка, не обращая на это внимания, закрыла за ними дверь и пошла следом.

– Собственно, Лейв, вот тебе яркий пример того, как живет тот, кто решил, что жизнь к нему несправедлива.

– И в чем это выражается? – Лейв осмотрелся и скрестил руки на груди. – У нас ликбез по психологии или мы пришли ей помочь?

– И то, и другое. Выражается это в том, что в доме море дешевых, никому не нужных вещей из телемагазина, сувенирной лавки и еще бог знает чего. Она покупает их, чтобы «порадовать» себя. Кстати, тем самым давая себе повод еще раз пожалеть себя.

– Это правда, – вступила в разговор хозяйка квартиры. Она стояла ровно, словно кол проглотила, ее взгляд остекленел.

– Что это с ней? – Лейв вскинул бровь и поводил рукой перед ее глазами.

– Внушение. Иначе она бы не отрыла дверь, – пояснила Сольвейг.

Не церемонясь, она уселась на диван и закинула ноги в грязных сапогах на стопку пестрых подушек. Лейв скривился. Она проследила его взгляд и отмахнулась.

– Все равно завтра они окажутся на помойке.

Сольвейг загадочно улыбнулась и поманила девушку к себе.

– Жалко себя, правда? – и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Мужчины не обращают на тебя внимания, друзья уходят, им с тобой скучно.

Она загибала пальцы. Ее рука была прямо напротив лица хозяйки квартиры.

– Ты возвращаешься домой, проходя мимо магазина со всякими штуками для интерьера, и каждый раз покупаешь себе утешительный приз за то, что твой день был как всегда серым и убогим.

Девушка, подчиненная воле демона, не могла пошевелиться, она не проронила ни слова и могла только плакать.

– Соль, прекрати, что ты делаешь?! – не выдержал Лейв. – Ты же издеваешься над ней!

– Нет. Я делаю то, что обещала. А без вводной она не поймет ничего, – она вздохнула и откинулась на спинку дивана. – Если годами врать себе, то рано или поздно начинаешь верить в свою ложь. Смотри!

Сольвейг щелкнула пальцами, и девушка упала на пол, закрывая руками лицо. Теперь она плакала горько, навзрыд, не стесняясь присутствующих в комнате незнакомых ей людей.

– Как тебя зовут, болезная? – не унималась Сольвейг.

– Анна, – всхлипнула девушка.

– Я права, Анна? – Сольвейг пересела к ней на пол и встряхнула за плечи. – Я права?!

Она перешла на крик и еще раз встряхнула свою жертву.

– Так, хватит! – Лейв попытался подойти, но, встретившись с горящими глазами Сольвейг, отступил.

– Не хватит! – прошипела Сольвейг. – Ты хотел ей помочь – я помогаю. Но, в отличие от Князя, я не могу подселить чувство и дать ему развиваться самостоятельно. Я должна сломать все заслоны, которые она сама себе настроила. И я сломаю. Не гуманно? Да, пожалуй. Но действенно и практично. Это будет ее решение, ее воля, а не моя.

– Ты уверена? – вздохнул Лейв и присел на ручку кресла.

Он осмотрелся и скривился.

– Дом выглядит фальшиво-конфетным, переполненным всякой ерундой и в то же время пустым и неуютным.

– Вся ее жизнь построена на фальши и сокрытии тайных желаний. Я не знаю, кто так постарался, чтобы нанести ей столько психологических травм, но завтра исчезнет последняя память о них.

Она снова посмотрела на плачущую девушку и взяла ее сознание под свой контроль.

– С этого дня ты перестаешь жалеть себя. В твоей жизни больше нет места унынию. Деньги, которые ты выкидываешь на кучу ненужных вещей, ты потратишь на нормальный гардероб, спортивный зал и книги. Ты будешь больше гулять… – Сольвейг посмотрела в окно. – Когда распогодится. А еще… Ты забудешь того козла и больше ни одной слезы не проронишь из-за этого ничтожества. Эй! Пять лет прошло, дура!

Закончив свою речь, она помогла подняться девушке и уложила ее на диван. Анна мгновенно заснула, а Сольвейг укрыла ее теплым пледом.

– Ты забудешь, что видела нас. Ты приняла это решение сама, – голос демоницы подобрел. Она улыбнулась и обернулась к Лейву.

– Ты чувствуешь?

– Что именно?

– Чувство безысходности исчезло.

Лейв улыбнулся и кивнул.

– Вообще помогать людям не входит в наши обязанности, но иногда, хочешь или нет, нам приходится делать такие вот вещи.

– Кто еще так может?

– Да все. Просто нужно найти свой способ. Некоторые делают это во сне. У меня, увы, он разрушительный и жестокий, под стать моей силе, – она пожала плечами. – Ты тоже сможешь, когда разберешься в себе. Но захочешь ли?

Лейв тоже пожал плечами. Вся ситуация, которая изначально виделась ему гадкой, вдруг окрасилась другими красками, перестала казаться неправильной. Сольвейг в присущей ей стремительной манере совершила то, чего не мог он, и чего не могла сделать Анна.

Сольвейг сладко потянулась.

– Нам пора возвращаться, у нас еще вся ночь впереди. Уже можно отправляться в Дисс, в клуб. Самое время погулять как следует.

Лейв кивнул. Он пошел за Сольвейг, но чуть позади. Ее легкое короткое платье немного подсохло и все еще липло к телу при ходьбе, подчеркивая точеный силуэт. Рыжие волосы слиплись от дождя, но все так же горели огнем. Она была прекрасна, и его сердце на мгновение замерло.

Через полчаса они уже были в клубе. Музыка оглушала и пьянила сильнее алкоголя. Площадка для танца была забита до отказа, демоны развлекались. «Котел» – одно из тех мест, где можно было забыться, где никто не чувствовал себя одиноким. Здесь, на площадке, все были счастливы. Они плотно прижимались другу к другу разгоряченными телами и не делали различий между друзьями и незнакомцами. В «Котле» все забывалось…

Глава 2

Черная Башня была самым укрепленным местом в Нижнем Царстве – огромное здание более шестисот метров в высоту, в двадцати километрах от черты города. У ее подножия раскинулся плац, а чуть в стороне образовалась импровизированная парковка. Прилегающие территории освещались электрическими фонарями и прожекторами, но сама башня оставалась в тени. Она поглощала любой свет, случайно упавший на нее. Снаружи казалось, что в ней нет ни окон, ни дверей, но при ближайшем рассмотрении обнаруживалось, что вход все же имелся – монументальная двухстворчатая дверь, выкованная из черного металла и покрытая демоническими рунами. Молодые демоны не знали символов, а старшие, посмеиваясь, отвечали, что весь смысл сводится к фразе «Оставь надежду, всяк сюда входящий». На самом же деле письмена были списком имен сотен павших в Первой войне солдат. Никто не помнил, когда именно они появились, и кто их нанес. Некоторые приписывали эту работу Самаэлю, так как только в его силах было сделать столь искусную гравировку. Самаэль только качал головой, с сожалением констатируя, что это дело не его рук.

Этот высокий темноволосый демон из числа первородных всегда был на редкость скромным и молчаливым. Он никогда ни с кем не спорил, не лез с советами и не встревал в интриги, не был объектом сплетен. Все старшие по чину или званию демоны рано или поздно ввязывались в публичный скандал, но на Самаэля пронырливым журналистам ничего не удавалось накопать.

Высокий и крепкий, как и все первородные, он мог выглядеть ослепительно, когда хотел, но не любил лишнего лоска и одевался в черную тактическую форму. Его растрепанные короткие волосы вечно выбивались из-под помятой и заношенной кепки.

Он бежал по коридорам Черной Башни, сшибая любого, кто оказывался у него на пути. Успевая бросить лишь короткие извинения, мчался дальше, судорожно сжимая в руке видавшую виды черную папку. Внутри башни почти не было освещения, лишь небольшие островки света помогали ориентироваться в пространстве, но совсем не способствовали в поиске нужного помещения. Весь персонал башни состоял из демонов со способностью эхолокации, остальным приходилось надеяться на свой слух. Если бы у Самаэля было время, он воспользовался бы услугами адъютантов, но сейчас он пронесся мимо них еще до того, как те успели отдать ему честь. К своему удивлению и радости, Самаэль нашел главный зал с первого раза. Ему не пришлось даже прислушиваться – гул стоял такой, что его было слышно почти от входа. Самаэль увидел пятно света в конце коридора. Это означало, что король Нижнего Царства собрал Большой Совет. В этом случае до начала заседания двери держали нараспашку, чтобы каждый мог с легкостью найти дорогу.

Когда Самаэль вошел в зал, неформальное обсуждение шло полным ходом. Он занял свое место за каменным столом и положил папку перед собой. Оценив обстановку, он закатил глаза. На короля наседало пятеро старших демонов, которые склонились над ним в попытке завладеть его вниманием и вывести обсуждение своего вопроса на первое место. Король не любил официоза, но был вынужден соблюдать субординацию, чтобы совет не превращался в балаган. Он был первым из первородных, но считал себя точно таким же, как и все остальные. Его тяготила роль главы демонского государства, но он с честью нес это бремя.

Его уважали и боялись. Король Фокалор, высокий и крепкий главнокомандующий, на которого все равнялись, сейчас выглядел крайне уставшим и поникшим. На бледном лице не дрогнул ни единый мускул, когда особо разъярившийся Сатана перешел на повышенный тон. Лишь синие глаза короля блеснули недобрым огнем. Сатана тут же заговорил тише, хоть и не сбавил напора. Фокалор расслабил галстук и наклонился вперед. Он выглядел лет на пять старше окружающих, черные волосы у висков тронула седина. Чаще всего он ходил в дорогих деловых костюмах, так как большую часть жизни был вынужден проводить в Среднем Царстве. Мир людей знал его как Джона Вессена, миллиардера, хозяина огромной империи «Вессен Инкорпорейтед». Благодаря его работе Дисс получал необходимые ресурсы из человеческого мира. «Вессен Инкорпорейтед» прославился во многих отраслях, но самую большую прибыль компании приносили оружейные заводы. Демоны не могли создавать новые произведения искусства или писать музыку, но разрушение являлось их стихией. Особенно эта способность проявилась в создании нового оружия, большая часть которого даже не поступала на человеческие рынки из страха, что завладевшая этим оружием держава мгновенно начнет войну.

Самаэль горестно вздохнул. Он так бежал сюда в надежде сразу взять слово, но Фокалор никак не мог начать заседание, и Самаэль терял драгоценное время. Понимая, что ждать больше нельзя, Самаэль решил вклиниться между демонами, обступившими короля. Он уверенно поднялся и устремился к толпе. Улучив момент, когда один из наседавших демонов выпрямился, Самаэль скользнул у него под рукой и сунул папку в руки Фокалора.

– Это срочно! – выпалил он и отступил.

Фокалор кивнул и жестом приказал всем замолчать.

Ему понадобилось меньше минуты, чтобы просмотреть оба доклада. Самаэль думал, что больше побледнеть Фокалор уже физически не может, но ошибся. На скулах короля заиграли желваки, он поднялся, не обращая внимания на окружающих.

– Объявляю Большой Совет Дисса открытым!

В зале мгновенно стихли голоса, все заняли свои места. Пустовало только два кресла, но король, казалось, не заметил этого.

В тот момент, когда Самаэль думал заговорить, в зал ворвались еще двое. Извинившись, они попросили разрешения занять свои места. Фокалор кивнул. Самаэль только покачал головой. Садонай и Аластор почти никогда не опаздывали, и о причине этого опоздания можно было лишь догадываться. Садонай – сын Фокалора – умел держать маску беззаботности практически в любой ситуации. Аластор вообще был скуп на эмоции. Но, тем не менее, оба выглядели взволнованными. Это насторожило Самаэля, и он надеялся, что они смогут протолкнуться через доклады всех остальных участников собрания.

Фокалор взял папку Самаэля первой.

– Докладывай, Самаэль.

– Мой генерал, – Самаэль никогда не называла короля «ваше величество» из уважения к нему самому и их общему прошлому. Фокалор ненавидел это обращение, но вынужден был мириться с ним. Ему куда больше импонировало заслуженное звание, нежели титул, который он носил не по своей воле. – Завеса сочится. Больше недели назад был сильный всплеск, о котором я вам докладывал. Мы смогли разобраться и диагностировать его как прорыв. Объем мал, но я боюсь, что это только первый звонок. Показатели остались в норме, но я уже сомневаюсь в способности нашей аппаратуры уловить эманации сущностей, стремящихся прорваться к нам из Бездны.

– Позвольте! – вступил в разговор полковник Пифон. – Я лично проверял доставленную к вам аппаратуру, и она была настроена идеально.

– Я не обвинял тебя в небрежности, Пифон, я констатировал факт, – перебил его Самаэль. – Аппаратура настроена, но я не могу гарантировать, что за те тысячелетия, что мы держим оборону, наш противник не поменял тактику. Наоборот, я уверен, что поменял. А это значит, что Завесу нужно срочно восстановить.

– Без ангелов это невозможно, – Пифон сказал это несколько резче, чем хотел, и поднял руки в примирительном жесте.

– Сатана, что со Скрижалями Верхнего Царства? – Фокалор перевел тяжелый взгляд на демона.

– До сих пор нет никакого следа, – Сатана старался не опускать глаз, но чувство, что он подвел всех, не оставляло его вот уже несколько лет с того момента, как появились первые предвестники Войны. – Уриэль слишком хорошо их спрятал, и я не могу прорваться сквозь пелену времен.

Пока Сатана говорил, Садонай и Аластор переглянулись. Они жадно прислушивались к его словам, но старались сделать так, чтобы никто не заметил их повышенного интереса. Вопросом Скрижалей интересовались все, так что их легкая суета осталась никем не замеченной.

У каждого из двух сверхъестественных Царств были свои Скрижали жизни. По три в каждом комплекте. Первая Скрижаль говорила о том, кто должен появиться на свет. Имена его родителей проявлялись на поверхности серого, обычного на вид камня золотым свечением. Хранитель Скрижали знал о том, что ребенок появится, задолго до того, как об этом узнавали сами родители. Вторая Скрижаль была скрижалью памяти. На ней появлялся список умерших. Третью Скрижаль поначалу считали просто переписью населения. Лишь много позже, уже во времена людей, когда Дисс снова был распечатан, стало ясно, что последняя Скрижаль может помочь отыскать спящие души в телах людей. В случае с прежде не рождавшейся душой Скрижаль показывала лишь человеческое имя. Если же древняя душа была закрыта в теле человека, Скрижаль показывала оба имени.

К сожалению, после предательства Люцифера никто из ангелов не выжил, и демоны предполагали, что их сущности также находятся в телах людей. Для их возвращения и воссоединения со своими темными братьями нужно было всего лишь найти Скрижали Верхнего Царства.

– Шакал! – Фокалор поднял голову, чтобы рассмотреть дальний край стола.

– Да, мой генерал, – послышался зычный бас.

Шакал поднялся со стула и чуть наклонился, чтобы его было лучше видно. В отличие от остальных, у него была собачья голова. Длинный нос, черная шерсть с небольшими песочными подпалами, длинные уши торчком – как у добермана. Серые, человеческие глаза немного странно выглядели на собачьей голове и всегда смотрели печально. Шакал был выше всех присутствующих, поэтому даже на расстоянии смотрел на стоящих докладчиков сверху вниз.

– Выдели отряд для защиты Завесы. Мне нужны самые лучшие твои бойцы.

– Да, мой генерал.

– Садись, у меня к тебе больше нет вопросов.

– Слушаюсь, – Шакал снова сел и посмотрел на Сатану. Тот заметно нервничал.

– Сколько Завеса еще сможет выдержать? – спросил генерал у Самаэля.

– Не знаю, мой генерал. Может месяц, а может и год. Все зависит от того, как сильно Бездна стремится прорваться в наш мир. Если будет прорыв, мы сможем отбить первую атаку, а дальше я не уверен. Пифон прав, без ангелов у нас есть шанс только задержать их. Полноценного боя мы дать не сможем.

– Я тебя понял, – сказал Фокалор и жестом приказал Самаэлю сесть.

– Позвольте взять слово! – от неожиданности все обернулись. Аластор, Великий Палач, который никогда не говорил на Совете с момента его создания, вдруг самовольно вызвался.

– Говори! – Фокалор, казалось, улыбнулся.

– Мой генерал, мы потеряли связь с орденом! – Аластор встал и взял со стола планшет. Он нажал несколько кнопок, и слева от стола загорелся экран во всю стену. – Последнее сообщение от Марка – великого магистра ордена Святой Крови – поступило неделю назад. Да, именно сообщение.

Аластор уловил вопросительный взгляд демона, рыжеволосого советника, сидящего по правую руку от генерала, и кивнул.

– Звонком это назвать нельзя. Он надиктовал текст на мой автоответчик, причем с такими ужасными помехами, что я не смог разобрать ни слова. Тогда я не обратил на него внимания, так как Марк часто оставлял мне разного рода сообщения философского содержания. После того как вчера он не вышел на связь, я попробовал связаться с ним сам. Ни на телефонный звонок, ни на ментальный зов он не ответил. Мы не смогли найти его и по биометрическому поиску. Я попросил своего аналитика Дриззе убрать помехи.

Аластор сделал несколько быстрых движений рукой, и из динамиков по периметру комнаты послышался голос Марка.

– Братья обезумели! Я и Николя – последние вменяемые люди в замке. Помогите нам! Явилось существо из Бездны. Я вижу его сущность – это то, что ты описывал, Аластор, я чую его смрад. Он назвался Камаэлем, и братья радостно распахнули перед ним двери. Мы не…

– Связь оборвалась, – констатировал Аластор. – Я проверил данные спутника в день исчезновения Марка. Проходя над замком ордена, он выхватил вот это.

На экране появились снимки со спутника. На них было видно, как скованного Марка тащат два рыцаря ордена.

– Я не знаю, жив ли он. Это не все, – Аластор опять поменял картинку. – Вот его они считают Камаэлем.

На экране появилось фото мужчины в черной одежде с большими пепельно-серыми крыльями за спиной. Его трудно было рассмотреть из-за ракурса.

– Теперь позвольте взять слово мне, – вступил в разговор Садонай. Он тоже редко выступал на собраниях. Садонай любил слушать. Область его воздействия была крайне деликатна. Его подопечные были кем угодно, но не бойцами. Но кое-какими навыками все же обладали. Самая большая шпионская сеть в Диссе принадлежала именно ему. Князь инкубата и суккубата, лощеный пижон, звезда Дисса, ведущий разгульный образ жизни – таким его видело большинство. Те же, кто знал об истинных возможностях этого демона, предпочитали никогда не переходить ему дорогу. Лицом он был похож на Фокалора. Высокие скулы, жесткая линия челюсти, миндалевидный разрез глаз. Отличался лишь мастью: его волосы были светлыми, стриженными по последней моде, а глаза зелеными. Эти черты он получил от матери.

Его казино «Королевская фишка» было самым прибыльным заведением города – местом, где все смелые фантазии становились реальностью. Но своей властью над азартными играми он предпочитал не пользоваться – ему нравился процесс, а не результат.

В далеком прошлом Садонай слишком много времени проводил с людьми, что отразилось в человеческих легендах, куда он попал под несколькими разными именами, одно из которых упоминалось чаще всего – Асмодей.

– То, что вы видите на экране, – начал он, – результат просчета во время последних зачисток. В тот раз вы, дорогие мои полковники, заказали девочек и мальчиков для своих солдат. Наутро в лагере не нашли ни одного моего подопечного. Охрану уничтожили, часть обычных солдат – тоже. Тогда вы в свойственной вам непреклонной манере обвинили меня во всевозможных грехах. Вам в голову не пришло, что этот вид суккубов и инкубов за всю свою жизнь не держал в руках ничего острее столового ножа. Некоторые из вас до сих пор считают, что виноват я, хотя вы же меня и оправдали.

– Ближе к делу, Садонай, – вступил Пифон. – Как это связано? – в голосе полковника слышались нотки пренебрежения.

– А вы еще не поняли, Пифон? Ну как же так? – тем же тоном Князь вернул колкость. – Все просто – это голем из плоти. Такое себе творение доктора Франкенштейна из Бездны.

Он взял со стола планшет.

– То, что я сейчас покажу, добыла моя группа. К сожалению, тут немного, но лицо есть, и я его знаю.

Садонай вывел на экран фотографию существа, назвавшегося Камаэлем. Длинные черные волосы обрамляли точеное лицо, губы изогнулись в легкой гримасе брезгливости.

– Его звали Давид. Он был одним из моих лучших инкубов на тот момент. Теперь снимок в тепловом спектре – увы, ближе группа не смогла подойти, их могли обнаружить, – Садонай вывел еще одно фото на экран. В тепловом спектре было видно, что крылья по температуре выглядят холодными, в то время как тело и голова горят, словно объятые жаром.

– Садонай, вы хотите сказать, что группа ваших суккубов и инкубов переметнулась на сторону врага? – спросил Пифон, складывая руки на груди.

Князь криво усмехнулся и переглянулся с Аластором.

– Боюсь, вы меня плохо слушали, – Садонай снова стал серьезным, хотя в этот момент ему очень хотелось поглумиться над Пифоном. – Я не сказал, что это конкретно Давид, я сказал, что это его лицо, но не он сам. Опять же, те, кого я прислал в лагерь, способны были лишь удовлетворить солдатскую похоть. Интеллект этих ребят куда ниже среднего, и на осознанный переход на сторону врага они просто не способны.

Садонай скривился.

– Это только голова. Хотя создание големов из плоти вне области моих знаний, я могу предположить, что порождения Бездны не могут воссоздать ни тело, ни лицо, способное внушить доверие человеку, поэтому они используют части живых тел. Мне гадко об этом думать, но, скорее всего, они использовали внешность Давида как маску. Что касается крыльев… – тут Князь запнулся. Было видно, как он борется с отвращением и чувством брезгливости. – Крылья действительно принадлежат ангелу. Больше им неоткуда взяться. У подавляющего большинства демонов крылья кожистые, и почти у всех черные. Учитывая их цвет и форму, могу заключить, что они принадлежат одному из вестников.

Закончив свой доклад, Садонай посмотрел в глаза отцу, ожидая его решения. К тому времени Аластор снова вывел на экран спутниковые снимки замка ордена.

– Объясните мне, пожалуйста, как так получилось, что снимки не попали к нам раньше? – наконец заговорил король. – Почему те, кто должен просматривать сводки в реальном времени, не доложили о критическом событии тогда, когда это произошло?

– Мой генерал, – заговорил Аластор. – Информация была стерта под логином оператора, работавшего на пульте в тот день. На данный момент оператор исчез, на его поиски брошены лучшие ищейки. Информацию восстановили с помощью мастер-ключа главного оператора. Кто-то очень не хотел, чтобы мы узнали об этом, и попытался спутать нам планы, но, похоже, мы спутали планы им.

– Понятно, – Фокалор был зол. Он готов был рвать и метать. – Сатана, Абаддон!

– Да, мой генерал! – демоны ответили в один голос и поднялись с мест.

– Немедленно отправляйтесь в замок. Мне нужно знать, что с магистром, – он на мгновение задумался. – И приведите мне этого… Камаэля. Я хочу лично с ним поговорить. Не мешкайте.

– Слушаемся, – Сатана и Абаддон мгновенно бросились к выходу. Особенность Черной Башни не позволяла использовать телепорт.

– С этого момента Дисс переходит на военное положение. Если нет других срочных дел, я объявляю заседание совета закрытым, – сказал Фокалор. – Все свободны. Садонай и Вестар, останьтесь.

Когда за последним членом совета закрылась дверь, Садонай сел в кресло по левую руку от отца и посмотрел на Вестара. Этот демон не был из числа первородных, не имел высокого чина, но пользовался огромным доверием короля. Высокий, немного нескладный рыжеволосый демон был первым советником Фокалора, а также его заместителем в «Вессен Инкорпорейтед». Его истинного имени никто не знал, а происхождение было загадкой. Он редко молчал на советах, но сегодня был непривычно тихим и задумчивым.

– Что произошло на Кровавом мысе? – спросил Вестар, обращаясь к Садонаю. – Я знаю официальную версию о твоих взбесившихся подопечных, но ни на йоту не верю ей.

– Почему тебе не спросить у своей жены Лиссы? – Садонай скривил губы в надменной ухмылке.

– Потому что она предана тебе и в вопросах, касающихся тебя, всегда отвечает уклончиво. Мне она пересказала официальную версию и на этом дала понять, что разговор окончен.

– Значит, я великолепно воспитал ее.

– Хватит! – отрезал Фокалор. – Садонай, прекрати ерничать и объясни свою версию.

– Я много раз озвучивал ее тебе, отец.

– Повтори ее для Вестара, – потребовал король.

– Хорошо. Пифон заказал мне тридцать инкубов и суккубов, чтобы развлечь заскучавших солдат. Я прислал элиту моего борделя. На вторую ночь пятеро порождений бездны – грулов кажется, пробрались в лагерь. В ту же ночь мои подопечные из элитного подразделения, что были в Казино, впали в транс. Они видели то, что произошло во время вылазки, и описывают это как бойню. Десятерых мгновенно убили. Остальных увели в плен, предварительно перерезав охрану, – Садонай вздохнул и посмотрел в разноцветные глаза Вестара. – Те, кого я прислал, были глупыми и наивными. Я не мог понять, зачем они нужны Бездне. Теперь мы видим, зачем. И это отвратительно. Меня до сих пор передергивает от этой мысли. Но ты нас оставил не за этим. Зачем же?

– Кровавая Печать, – после слов Фокалора в зале повисла давящая тишина. Вестар вздрогнул. Его тело скрутила судорога, но он попытался это скрыть. Из уважения Садонай сделал вид, что не заметил его гримасы.

Эти слова имели магическое воздействие на всех, кто, так или иначе, был причастен к заточению Владыки Бездны в тюрьму. Из современных демонов мало кто знал суть печати, но старшее поколение никогда не смогло бы избавиться от видений о том дне.

Первая война охватила мир, созданный Творцом. Порождения Бездны стремились уничтожить единственное место во вселенной, в котором царило подобие порядка. Войска Творца были истощены и больше не могли сдерживать нескончаемый натиск армии Бездны. Его дети храбрились, но все отлично понимали, что рано или поздно Владыка Хаоса разрушит все, до чего дотянутся его уродливые руки. Силами ангелов и демонов была создана вечная тюрьма, которая должна была связать Владыку. Ключом к этой тюрьме должна была стать кровь, отданная без сожаления. Цафкиэль, ангел-щит Сатаны, предложила себя в качестве ключа. Она ни на секунду не сомневалась, и даже уговоры самого Сатаны не смогли пошатнуть ее желания. В назначенное время путем многоходовой партии Владыку удалось заманить в Лабиринт, но в процессе Цафкиэль была ранена. Она не смогла продолжить путь к печати, и ее место занял Фокалор.

После этих событий многие потеряли сон, некоторые – рассудок. Ужас, который даже столь сильные существа, как первородные, не смогли пережить. В память об этом поступке на ладонях Фокалора остались крестообразные шрамы.

– В ком ты сомневаешься, отец? – первым заговорил Садонай.

– Я знаю точно, что не сомневаюсь в вас двоих, поэтому и оставил здесь. Ты – мой сын, Садонай, и ты отлично знаешь, что, так же как и я, являешься ключом к вратам тюрьмы.

– Я могу о себе позаботиться.

– Да, но я прошу тебя быть осторожным.

– Да я сама осторожность! – Садонай рассмеялся. И Фокалор, и Вестар отметили, что смех у Князя вышел наигранный, хотя, чтобы это понять, нужно было хорошо его знать. – Но у тебя не один наследник, отец.

Он мгновенно стал серьезным.

– Собственно, в этом и суть. Асгерд и Астрид необходимо немедленно спрятать.

– Есть одно место. Этот Замок – остаток прежнего мира, кусок, отвалившийся от Верхнего Царства и дрейфующий во всех трех пространствах одновременно, – сказал Вестар. – Его сложно отследить, в него практически невозможно проникнуть. И там холодно, как любит твоя жена.

– Если ты про Ледяной Клык, то от него нет ключей, а магии он не подвластен, – скривился генерал.

– А магия и не нужна, – улыбнулся Князь. – Нужен один хитрый взломщик. И у меня есть такой.

– Осталось порадовать этим Скади и самого взломщика, – резюмировал Фокалор. – И собери тех, кому доверяешь. Мне нужно, чтобы при открытии замка их кто-то охранял.

– Будет сделано. Если ко мне больше нет вопросов, то я удалюсь.

Как только Князь покинул комнату, и Фокалор с Вестаром остались вдвоем, на двери зала щелкнул замок. Вестар вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Что скажешь? – обратился к нему генерал.

– Все плохо. Твой ошейник слабеет, – Вестар оттянул галстук и расстегнул пуговицу. Из-под ворота показался обруч из белого металла, плотно прилегающий к шее демона. Кое-где на полоске еще светились руны, а точнее их части, но имя уже почти не читалось. – Он рушится, а это значит, что древняя магия теряет силу.

– Давно это началось? – нахмурился Фокалор и тронул пальцами ошейник.

– Вчера.

– И он сразу так выцвел?

– Да, – Вестар снова дернулся, словно по его телу прошел разряд тока. – Убей меня, если все руны погаснут до того, как появятся ангелы.

– Я найду способ все исправить. Обещаю тебе.

– Друг, дай Слово Чести. Ты же сам понимаешь, что иных вариантов не будет.

– Я даю Слово Чести. Но я сделаю все, чтобы не пришлось прибегать к радикальным мерам, – Фокалор встал. – А теперь соберись! Мне нужна твоя помощь со Скади. Я не знаю, как все это объяснить ей.

Глава 3

Казино «Королевская Фишка» было самым востребованным заведением в Диссе, круглосуточно обслуживая несколько тысяч клиентов. Интерьеры в стиле ампир, шикарные резные игровые столы, стены, покрытые алым шелком, золотые люстры и мраморные статуи – все убранство заведения словно кричало о том, что здесь правят бал деньги. Создавая это место, Князь не поскупился на его наполнение. Крупье, выбранные из среднего звена суккубов и инкубов, обслуживали сотни столов, за которыми сидели группы демонов. Шустрые официанты, одетые соблазнительно, но не пошло, сновали между столами, словно тени. Клиенты, занятые игрой, их не замечали, те же, кто просто отдыхал в баре или лобби, не без удовольствия наблюдали за ними. Представители эскортной касты прохаживались по залу, сидели в барах и просто ненавязчиво привлекали к себе внимание потенциальных клиентов. Машина Казино работала безупречно. Отработанная много лет назад система никогда не давала сбой. Вершиной этой огромной живой пирамиды была Кьяра – молодая суккуб из высшей касты.

Элегантная и утонченная, она выглядела безупречно. Маленькое черное платье подчеркивало идеальную фигуру и белизну кожи. Каштановое каре с челкой выгодно выделяло высокие скулы и бездонные темно-карие глаза. Особый шарм ей придавали пухлые губы со слегка опущенными уголками рта. Поговаривали, что именно это привлекло в ней Князя. Как бы то ни было, какой бы внешностью ни обладала Кьяра, она не смогла бы занимать свою должность более пятидесяти лет, если бы Садонай хоть на секунду усомнился в ней. Кьяра полностью оправдывала его доверие: она привела механизм работы Казино в такое состояние, что Князь мог не занимать свою голову мыслями по этому поводу.

Кьяра спешила в пентхаус, в кабинет Князя. Он позвал ее, как только она ощутила его присутствие в здании, и это сильно нервировало девушку. Стараясь сохранять спокойствие на лице и не показывать спешки, она прошла главный зал. Здоровалась с клиентами и вежливо отказывалась, если ей предлагали присоединиться и выпить. Как только двери лифта закрылись, Кьяру оглушила тишина. Именно сейчас ей не хватало привычного гула зала. До этого момента она не понимала, насколько нервничает. Что-то в голосе Князя встревожило ее.

Садонай телепортировался в здание прямо с машиной, как только смог отъехать от Черной Башни. Его «Бугатти Вайерон» оказался на террасе прямо возле зоны отдыха и чудом не упал в бассейн. Эта ситуация повеселила Князя, но впредь он решил, что больше не станет телепортироваться в движении. Не то что бы его беспокоило, что машину пришлось бы доставать из воды, скорее, его останавливало то, что он мог сам намокнуть. Он вызвал Кьяру, как только заглушил двигатель, Аластор должен был появиться с минуты на минуту.

Когда балконная дверь открылась, Князь обернулся. Постукивая каблуками, девушка приблизилась и слегка поклонилась в знак приветствия, ожидая, когда Князь заговорит первым.

– Кьяра, а скажи мне, где сейчас Лео?

Суккуба этот вопрос окончательно сбил с толку. Она ожидала чего угодно, но не вопроса о своем любовнике. Округлив глаза, она секунду смотрела на Князя, потом честно ответила:

– Я не знаю, – но увидев, как Князь вскинул бровь, поспешила продолжить. – Леонардо иногда пропадает на несколько дней…

– И возвращается с трофеем, – продолжил за нее Князь. Кьяра улыбнулась.

– Так точно. Я могу попробовать его вызвать, но он не реагирует на мои звонки, когда делает вылазки.

– Сейчас среагирует, – пообещал Князь, и выражение его лица поменялось. Он достал из кармана мобильный телефон и передал его Кьяре. – Звони. Мой номер у него есть.

Пока Кьяра набирала номер, на террасу из телепорта шагнул Аластор. Он чуть не споткнулся о задний бампер машины, никак не рассчитывая увидеть транспортное средство прямо посреди зоны отдыха. Он только вопросительно вскинул бровь, глядя на Князя, но Садонай отмахнулся, и Аластор решил не развивать эту тему.

– Ну что? – спросил Князь, как только Аластор подошел поближе.

– Что «что»? Я понимаю всю безвыходность ситуации, но для того, чтобы забрать Скрижали, нужна группа хорошо подготовленных солдат. Более того, я не представляю, как объяснить им, куда и зачем они идут.

– А Шакал? – Садонай нахмурился.

– Ты себе представляешь, как ему объяснить это? Во-первых, его сейчас загрузят по самую макушку. Во-вторых, Шакал склонен геройствовать не по делу. Я ему доверяю, но деликатность ситуации требует такого же деликатного решения. Боюсь, даже при идеальном стечении обстоятельств он…

– Я тебя понял. Остается вариант спуститься вдвоем.

– Ты с ума сошел?! – Аластор сказал это громче, чем хотел, и тревожно обернулся на Кьяру, но та была поглощена довольно экспрессивным разговором по телефону и не обратила на его возглас никакого внимания. – Ты забыл уже, что там и как?

– Нет, я все прекрасно помню. Просто я не считаю, что у нас есть варианты, кроме ранее перечисленных.

– Ты не хочешь сказать об этом отцу?

– Отличная идея! Тогда вместо Шакала там останется мой отец. Второй раз он не выйдет оттуда живым. Слишком громко он хлопнул дверью в прошлый раз, – Садонай дернул Аластора за рукав, и они вдвоем подошли к бару. Князь молча налил два стакана виски и, передав один другу, залпом осушил свой.

– Решить нужно максимум завтра утром. Больше тянуть нельзя, – сказал Садонай, наливая себе следующий стакан. – Даже если учесть, что временное поле поменяется, и в Городе Мертвых нам понадобится около трех суток, то здесь пройдет шесть часов. В сложившихся обстоятельствах это слишком много.

– Пока ничего не ясно, – пожал плечами Аластор.

– Ты это серьезно? – Садонай вскинул бровь. – Даже если ничего не произойдет в ближайшие сутки, больше тянуть нельзя.

Он взвесил стакан на ладони и, глядя куда-то вдаль, на переливающийся огнями город, продолжил:

– Только смелости бы набраться.

Аластор покачал головой. Князь и Палач дружили с самого детства и знали друг о друге все. И только друг другу они могли показать свой страх перед местом, которое стало хранилищем для ангельских Скрижалей.

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Князь переключил свое внимание на Кьяру. Девушка уже не разговаривала по телефону и смотрела в сторону, стараясь оставаться как можно более незаметной.

– Ты дозвонилась?

– Да, Князь. Леонардо находится в Риме и на данный момент уже взял свой трофей. В течение десяти минут он вернется в Дисс.