Плохая актриса и хороший разбойник бесплатное чтение

ГЛАВА 1

За что вы любите свадьбы? За волшебную сказку, что воплощается в жизнь на ваших глазах, когда он и она, отыскав друг друга в этом мире, теперь, произнеся клятвы, навеки соединяют свои сердца? За чудесное убранство зала, украшенного золотыми лентами, с белыми розами на столах в изящных вазах и образами обнаженных купидончиков на стенах, пускающих свои волшебные стрелы? Или за магическое представление, участником которого становитесь вы, с сердечной речью священника, искренними слезами невесты и белыми голубями, что с подачи возлюбленных взмывают в небо?

Вот Карен Маккелан любила свадьбы за то, что там можно было хорошо и досыта поесть… причем, совершенно бесплатно. Закинув в рот кусок копченого лосося, медленно мять его на языке, наслаждаясь каждым оттенком вкуса. Или, вцепившись зубами в ножку жареной куропатки, застонать от удовольствия. Ну, и, конечно, запить всю эту благодать дорогим вином, привезенным с южных земель, где находятся лучшие виноградники королевства.

И все это абсолютно даром, даже подарок молодоженам покупать не нужно. Главное, прийти пораньше и проскользнуть в зал вместе с основным потоком людей, дабы не привлекать лишнего внимания к охране мероприятия. Вести себя при этом стоит осторожно, не высовываться, ни с кем не общаться, держаться строго, немного чопорно, гордо вскинув подбородок.

И самое важное – никогда сразу не налегать на еду, как бы сильно тебе этого ни хотелось. Необходимо показать окружающим, что ты тоже имеешь право здесь находиться. Делай вид, что тебе чрезвычайно интересно все, что тут происходит, пусть даже твой глаз предательски косит в сторону рябчиков с черносливом и брусничному пирогу. Ну, а когда вся эта павлинья знать после третьего кубка медовухи превратится в грязную челядь с их пьяными песнями и плясками на столе, знай, вот тут твое время пришло. Можешь устраивать своему худому желудку настоящее пиршество.

Карен побывала уже на двадцати трех свадьбах. Ну, вообще-то, на двадцати четырех. Ту, первую не стоило брать в расчет. Карен тогда так боялась быть раскрытой, что толком ничего не смогла перекусить. Только стащила со стола пару черничных пирожных и дала деру. Но за столь приличный срок, путешествуя от празднества к празднеству, девушка достаточно заматерела и теперь держалась довольно уверенно, не боясь быть разоблаченной.

С тех пор как она стащила зеленую карту из кармана знатного вельможи, постоянного гостя их театра, красномордого пузана, вечно сидевшего в первом ряду и оттого позволявшего себе хватать актрис за подол платья, все свадебные приемы были для нее открыты. Зеленая карта была меткой принадлежности к третьему рангу и позволяла быть почетным гостем на любом торжестве. И хотя, стащив ее, Карен с легкостью могла посетить любое мероприятие, она предпочитала свадьбы. Гостей всегда намного больше, легко укрыться в толпе, и если какая-нибудь отъевшаяся старуха в отвратительном головном уборе из перьев ободранной курицы подозрительно косилась на нее, не узнавая среди родственников со стороны жениха, девушка легко делала вид, что она со стороны невесты, и наоборот. А, отъевшись до отвала, незаметно ускользала домой.

Обычно свадьбы проходили каждую пятницу в отеле "Голубой жаворонок" в аккурат напротив театра, в котором вот уже семь лет трудилась девушка. Поэтому ей было несложно после голодной рабочей смены, перейдя дорогу, заскочить на торжество, чтобы основательно подкрепиться.

Но сегодня все было крайне необычно. Во-первых, мероприятие проходило в загородной резиденции самого короля, что находилась на окраине Форка, которую его величество посещал, когда был редкими наездами здесь. Обычно он проживал в своем дворце в Спуне, что находился на востоке их королевства Бакинтрей.

Также, судя по убранству зала и нарядам великосветских особ, это была довольно богатая свадьба. Видимо, здесь сочетались браком очень знатные представители королевства. Девушка немного знала жениха. Им был некий Гектор, дальний родственник короля. А вот невеста, то ли Дорис, то ли Норис, была девушке совсем незнакома.

Приехать сюда было для Карен большим риском. Если в "Голубом жаворонке" ей удавалось оставаться незамеченной, то на таком пышном приеме ее легко бы могли вывести на чистую воду. Но вечно урчащий желудок победил в схватке со страхом.

Поэтому было решено основательно подготовиться к столь знаменательному событию. Во-первых, ни в коем случае нельзя было добираться на праздник пешком. Это было признаком дурного тона.

Передвигаться в их королевстве можно было несколькими способами: по морю, по земле (верхом на лошади или в пассажирской карете) и по воздуху (на драконах). Драконы являлись самым доступным видом транспорта, драконьи парковки и посадочные линии были практически в каждом крупном городе. А в деревнях и мелких поселках всегда можно была найти удобное место для посадки, например, в поле недалеко от жилого поселения.

Так же в материальном плане – это было максимально доступно. Конечно, матерые драконы стоили дорого, но всегда можно было воспользоваться зеленым молодняком по более низкой цене. Правда, и здесь имелись кое-какие нюансы. Например, использовать молодежь в межсезонье было крайне затруднительным, так как это грозило многими неудобными моментами.

Все дело в том, что в этот период у молодняка мужского пола гормоны в крови устраивали дикие танцы, призывая их к скорому поиску пары. А так как эта самая пара могла случайно встретиться им по дороге, молодые дракончики вмиг забывали о своих служебных обязанностях и начинали прямо в пути "клеить" юную дракониху. Они приставали к ним непосредственно в воздухе и без цветов и букетов одолевали бедняжек своими чувствами.

Те дамы, что были посерьезней, могли устроить своим ухажерам настоящую взбучку, и именно отвесить оплеуху взмахом хвоста или дать промеж глаз задней лапой. Но были и такие, что нисколько не обращали внимания на сходящих по ним с ума влюбленных дураков и продолжали двигаться в нужном им направлении. А те, соответственно, не уставая добиваться их любви, могли последовать за дамами сердца хоть на край света. И так как в этот момент транспортное средство мужского пола становилось совершенно неуправляемым, человек, оседлавший такого вот очарованного самца, мог легко улететь не в ту сторону, куда ему было нужно, а куда направлялся ездок самки.

Но были случаи и похуже, правда, крайне редко. Это когда вконец обнаглевшие мужские особи нападали на девочек, в попытке взять силой непокорных дам. И вот тут-то и могла случиться не только "пробка", но и настоящая авария. В любом случае, страдали ездоки, а не "лошади".

Но если такое случалось, драконов, ставших виновниками дорожного происшествия, моментально лишали лицензий на пассажирскую перевозку, и те утрачивали возможность основного заработка на добрых двести лет.

Были, правда, еще и пегасы. Но с ними было крайне трудно. Этих крылатых лошадей могла использовать только знать, простой же люд пользовался исключительно услугами драконов. И хотя представители голубых кровей и пытались добавить этот факт себе в честь, но истина здесь была в другом. Дело в том, что испокон веков эти летающие твари (пегасы) терпеть не могли простых людей. Им вынь да подай быть под седлом только всяких богачей с титулами и не менее. Крестьян они к себе на пушечный выстрел не подпускали. Если какой бывало и попытается ему на спину вскарабкаться, то пегас его так перекусает, что синяки потом за месяц примочками не вылечить. А мог и копытом в живот заехать. В общем, за столько столетий простой люд давно отказался от бесполезных попыток.

Конечно, собственной кареты у Карен не было. Ехать в пассажирской повозке означало лишить себя ужина. Пришлось арендовать дракона. За самого дешевого дракончика в пункте проката ей пришлось выложить пять с половиной коинов. Если судить, что за один спектакль в ее театре Карен получала полтора коина, для нее это было расточительством. Но игра стоила свеч. Ворованной еды хватило бы на неделю вперед, причем, на всех девиц, работающих в театре. Да еще какой еды – той, что не отведаешь в таверне у дома.

Во-вторых, необходимо было позаботиться о своем внешнем виде. Но тут ей всегда помогала их костюмер и гример Фалон. Эта веселая пышка так любила пирожки с патокой, что за обещание привезти ей целый кулек, женщина могла превратить заурядную внешность Карен в настоящую конфетку. Она отыскала в своем арсенале самый красивый наряд. Карен хорошо помнила это чудесное бирюзовое платье с высоким лифом, ажурными лентами и газовыми рукавами. Девушка играла в нем принцессу в постановке по пьесе известного бакинтрейского драматурга Комиля Каирского.

Над прической Фалон тоже постаралась… правда, слегка переборщила. Дело в том, что Карен, блондинка от природы, в связи со своей трудовой деятельностью вынуждена была очень часто менять цвет волос, и в итоге сейчас они были цвета опавших осенних листьев. Гример использовала для завивки и краски волшебные порошки, хотя это и было запрещено. И Фалон так сильно закрутила ее волосы и высушила, что теперь прическа девушки напоминала огромный красный шар. Словно дом мягких, как пух, вьющихся волос окружал ее голову. Отлично, подумала тогда Карен, глядя на себя в зеркало, теперь ей придется постоянно держать спину прямо, чтобы не уронить такую "ношу". С такой прической ей вряд ли удастся остаться незамеченной.

Карен закинула в рот горсть сахарных слив и, прикрыв глаза, откинула голову на спинку стула. Она издала блаженный стон, медленно смакуя удовольствие. Сливы и инжир в северной части королевства были в диковинку и стоили очень дорого. А вот на юге, откуда девушка была родом, эти плоды росли на каждом шагу, и Карен с детства привыкла к такому лакомству. Вообще, она больше любила простую деревенскую пищу, которую готовила ее мать: овсяные лепешки, мягкий сыр, вяленое мясо и медовые булочки. Живя на севере, она частенько скучала по таким угощениям.

Карен прищурила один глаз и лукаво улыбнулась. Ладно, так уж и быть, сегодня она обойдется форелью под клубничным соусом и тыквенным пирогом. Девушка услышала хрюкающий смех и открыла глаза. Напротив нее сидел один из гостей, что в отличие от большинства не плясал сейчас в центре зала. Это был порядком подвыпивший мужчина средних лет с кручеными усами и бородой как у козла. Он хитро смотрел на девушку и причмокивал большими, в форме вареников, губами.

Карен стало тошно. Она терпеть не могла всех этих баловней судьбы, зажравшихся вельмож, перед которыми ей приходилось выступать каждый вечер. Они имели в этой жизни все и считали, что любое их желание происходит по щелчку пальцев. А теперь «козлиная бородка» захотел ее. Глядя на девушку плотоядным взглядом, он чуть ли не слюни пускал по своим губам-вареникам.

Карен использовала все те навыки ее ненавистной профессии, чтобы сделать вид, что она ничего не заметила. Хотя ее душа требовала въехать наглецу под столом изящной туфелькой между ног. Благо выпивоха вовремя отключился и уснул в чашке с пряной фасолью.

Девушка снова потянулась рукой к столу, но теперь уже к тарелке с глазированными орешками.

– Рекомендую попробовать изюм. Не знаю почему, но именно его вы игнорируете весь вечер. Хотя правильно высушенный, он является изысканным лакомством.

Карен напряглась. Глубокий баритон заставил ее встрепенуться. Она повернула голову и встретилась с немигающим взглядом невероятно синих, как озера в Долине Снов, глаз. Сам хозяин этих глаз был тоже невероятно хорош собой. Он имел худощавое, слегка вытянутое лицо, прямой нос, который был словно нарисован с помощью складской линейки, и тонкие губы. А ямочки на щеке и подбородке придавали его брутальной внешности странное очарование. Мужчина имел черные волосы до плеч, а его порочный рот кривился в надменной улыбке.

И эта улыбка, наряду с опасным блеском в глазах заставили колени Карен задрожать. Мужчина был одет в красивый сюртук из дорогой добротной ткани, расписанной узорами, белую рубашку с такого же цвета повязанным на шее галстуком, а на его правой руке блестел золотой перстень с бриллиантом. Богач. Определенно не ниже второго ранга.

Карен стало не по себе. Судя по тому, как он смотрел, и его комментарий насчет изюма говорили о том, что мужчина давно наблюдает за ней, и этот факт испугал ее не на шутку. В отличие от "козлиной бородки", тип, сидевший рядом, был совсем непрост. Ум и сообразительность читались в его глазах. И если он взялся за нею следить, значит, делал это не от праздного удовольствия. Скорее всего, этот напыщенный павлин заметил, что она не принадлежит к здешнему обществу, и решил уличить ее с поличным.

Первой мыслью девушки было вскочить из-за стола и убежать, но она вовремя себя остановила. Этим самым Карен только подтвердит его догадку и выдаст себя. Надо действовать очень осторожно. В конце концов, она все-таки актриса, пусть совсем неважная.

Меж тем мужчина продолжал с любопытством ее разглядывать. Карен изобразила легкую улыбку и слегка наклонила голову вбок.

– О да, спасибо. Но я не очень люблю изюм, – произнесла она с деланным акцентом жителей дальних земель.

Та деревня, где прошла бОльшая часть ее жизни, находилась на границе с соседним королевством, потому девушка с легкостью могла воспроизвести произношение подданных тех мест.

В глазах мужчины мелькнул странный блеск, а, может, это был всего лишь отблеск пламени камина.

– Надо же, – сказал он, – я слышу в вашей речи легкий акцент. Вы нездешняя?

– Да, я приехала специально на свадьбу.

Все мысли девушки сейчас были заняты тем, как быстрее смыться отсюда. Она уже достаточно поела, чтобы сегодня ночью не страдать от возмущенных стонов живота прилипшего к спине. А вот с пирожками с патокой придется повременить. Этот тип слишком хорошо за ней следит, чтобы утащить парочку со стола для милой Фалон.

– Невероятно, – мужчина продолжал с любопыттством разглядывать ее лицо. – Вы проделали столь долгий путь, чтобы оказаться здесь. Наверное, вы очень близки с кем-то из новобрачных. Кстати, с кем?

Карен замерла и побледнела. Этого вопроса она никак не ожидала. Нужно было что-то отвечать. Правильнее сейчас, игриво улыбнувшись, спросить: «А вы?». Но тогда этот второранговый пижон мог подумать, что она с ним кокетничает, и тогда он точно не отвяжется.

– Яяя… эээ… с женихом…

– Неужели? – мужчина удивленно покачал головой. – И я тоже. Гектор – мой кузен.

Вот блин! Не угадала.

– Вы недослушали, – моментально нашлась она. – Я говорила, что с женихом практически незнакома, но хорошо знаю невесту.

– Потрясающе, – незнакомец даже всплеснул руками. – Всегда мечтал познакомиться с одной из ее подруг, хотя почему-то не помню вас среди них. Я, видите ли, большой друг Лорис. Она всю жизнь прожила со мной по соседству.

Опять блин! Карен сердито поджала губы.

– Дело в том, что… я была подругой ее детства… пока не переехала в соседнее королевство.

– О! Значит, вы вместе учились с ней в школе. Где это было?… – он нахмурился, делая вид, что залумался. Он ждал ее подсказки, и Карен не могла оплошать.

В Бакинтрей было только две школы для девочек из богатых семей. Девушка выбрала ту, что ближе к северу.

– В Дайвернети.

– Точно. Вспомнил. В Лэдли.

Хммммм… Что-то она сегодня не угадывает.

Собравшись с мыслями, Карен промолвила:

– Это было так давно, что я уже запамятовала.

– Ясно, со всеми бывает, – кивнул незнакомец, немного подумал и преставился: – Лахлан Рэндольф к вашим услугам.

Девушка замялась.

– Карен.

– Просто Карен?

– Просто, – она не была настолько наивной, чтобы называть свою фамилию.

Мужчина тепло улыбнулся, и девушка на секунду поверила, что все обошлось, но его следующая фраза повергла ее в шок:

– А вы уже подходили к молодым, чтобы поздравить их? Нет? Тогда идемте же скорее к их столику. Я, признаюсь честно, тоже еще не успел поздравить своего кузена и его милую супругу, поэтому с удовольствием присоединюсь к вам.

Карен чуть на месте не подпрыгнула от страха. Ну все! Ей конец! Надо срочно делать ноги.

– Я… эээ… может, позже?… Мне надо… хм… в уборную.

Она так быстро вскочила с места, что выронила из складок юбки свою зеленую карточку. Та, покружившись в воздухе, приземлилась прямо на колени мужчине. Он поднял ее и подал девушке.

– Вы кое-что потеряли.

– Да? Спасибо.

Карен выхватила из его рук карту и, прижав к груди, собиралась уже уходить, но раздавшийся рядом возмущенный вопль остановил ее:

– Это она! Моя зеленая карточка! А я все думал, куда она делась…

Девушка повернулась и увидела того самого красномордого вельможу, у которого стащила свой пропуск в сытую жизнь. Они встретились взглядами, и мужчина моментально узнал ее.

– Да это же она! Она украла мою карту. Держите воровку!

Десятки пьяных и не очень глаз уставились в ее сторону. Возникла гробовая тишина. Карен тихо охнула, развернулась, подхватила юбки и на всех порах вчистила из зала. Послышались оглушительные крики подвыпившей и жадной до забавы толпы. И большинство гостей повыскакивали со своих мест и бросились вслед за девушкой.

Карен направлялась к выходу, когда дорогу ей перекрыли пара стражников. Она поняла, что не сможет добраться до парковки, где оставила своего дракона. У нее был только один шанс. Резко развернувшись, девушка выпрыгнула в открытое окно в темноту ночи.

ГЛАВА 2

Карен со всех ног бежала по узкой каменистой улочке, покрытой брусчаткой, мимо старинных каменных зданий с черепичными крышами. Она слышала крики позади себя и молила волшебные силы помочь ей избавиться от погони. Фонари горели так ярко, что, куда бы она ни спряталась, ее везде легко можно отыскать. Бежать без остановки в неизвестном направлении она тоже не могла, так как через минуту уже выдохнется и будет поймана. А этого не должно было случиться. Она слишком хорошо знала, как в Бакинтрей наказывают за воровство.

Крики преследовавших ее становились ближе, и надо было срочно что-то предпринять. Свернув за угол, она юркнула в темный проулок в надежде укрыться от толпы. Внезапно сильные руки схватили ее сзади и прижали к стене. Девушка почувствовала себя придавленной к крепкому телу и накрытой плащом. Ее нос был приплюснут к чему-то твердому, теплому и приятно пахнущему.

Карен была так поражена, что ненадолго оцепенела, не в силах пошевелиться. Это нахальное действие со стороны лишило ее воли. Она вдруг обмякла, прижалась крепче к кому-то чужому и позволила ему оберечь себя. Девушка слышала крики толпы, проплывающие мимо и стихающие вдали, понимала, где находится, и что опасность миновала, но ничего не могла делать, дабы противится такому внешнему натиску.

Но так же быстро, как захвачена врасплох, Карен была возвращена на прежнее место. Все те же сильные руки вернули ее с небес на землю, освободив от хватки, убрав плащ и крепко встряхнув за плечи. Девушка моментально пришла в себя. Она стояла все в том же темном проулке, а напротив нее был Лахлан Рэндольф собственной персоной, с которым она познакомилась полчаса назад.

Его синие глаза горели как факелы в темноте. Мужчина окинул ее беглым взглядом, и ленивая улыбка расплылась по его породистому лицу.

– Карен? Какая встреча! Или, может, мне стоит назвать вас «госпожа Карен»? Ведь, судя по наличию зеленой карты, вы можете быть как минимум виконтессой или даже графиней.

Девушка покраснела. Ее редко что могло смутить в этой жизни, но этот человек почему-то смущал. Ей даже показалось, что ее багровые щеки видны в темноте. Хотя стыдиться ей было нечего. В этой стране, где у простого люда не было права выбора своего жизненного пути, многие, оказавшись профнепригодными, вставали на скользкую дорожку. Она украла карточку не потому, что испытывала азарт, а просто очень хотела есть.

Девушку вдруг охватил дикий гнев. Как этот напыщенный эгоист, родившийся в золотой люльке, смеет насмехаться над ней, которая с детства вынуждена гнуть спину, чтобы выжить? Карен со всей силы оттолкнула его от себя и отступила на шаг.

– И что с того? Да я украла эту гоблинскую карту у толстопузого вельможи! И нисколько об этом не жалею. И если уж на то пошло, сделаю еще множество попыток в жизни опустошить толстые кошельки таких, как вы, высокомерных богатеев.

Она даже ткнула своим тоненьким пальчиком ему в твердую грудь. Мужчина приподнял одну бровь и посмотрел на нее свысока, благо его рост позволял это.

– О, а это уже угроза. И что же прикажете мне с этим делать? Может, обратиться к королевской страже или позвать сюда эту разъяренную толпу, чтобы они прямиком отвели вас к варнерам, а те, в свою очередь, засадили за решетку?

Карен оторопела. Вся былая бравада вмиг исчезла, и испуганная девушка прижалась к стене. Волшебные эльфы, что она творит? Ведь перед ней представитель второго ранга, а она дерзит ему в лицо. Еще чуть-чуть и она окажется в темнице, и тогда ей уже не избежать суда. Плечи ее поникли, а сама Карен безвольно опустила голову вниз.

– Простите. Я не хотела, – промямлила она.

Мужчина скрестил руки на груди и с любопытством посмотрел на нее.

– Зачем вы это сделали? – вдруг спросил он.

– Сделала что? – не поднимая головы, Карен ответила вопросом на вопрос.

– Стали заниматься воровством?

Девушка нахмурилась, ей нестерпимо хотелось сказать ему что-нибудь язвительное, но, во-первых, она находилась в его власти, а, во-вторых, как ей показалось, он спрашивал совершенно искренне, вовсе не из праздного любопытства, и Карен решила сказать правду.

– Я была вынуждена. В теа… там, где я работаю, платят слишком мало. Этих денег едва хватает на аренду жилья и прочие расходы.

Она сделала пару глубоких глотков воздуха, обдумывая, стоит ли ей продолжать.

– И, вообще, я никому особо не навредила. Этот богач даже не заметил пропажи.

– Ясно.

Лахлан потер свой чисто выбритый подбородок и задумался. Он замолчал на некоторое время, и Карен, не выдержав, подняла голову.

– Что… вы собираетесь со мной делать?

До этого серьезное лицо мужчины вдруг расплылось в ленивой улыбке. Между прочим, в довольно красивой улыбке, подметила девушка, но время одернула себя. Лахлан медленно потянулся и закинул руки за голову, а потом снова опустил их вниз.

– Ну, не знаю, – протянул он. – Конечно, не хочется, чтобы такая красивая госпожа гнила в королевской тюрьме. Думаю, мы что-нибудь с вами сообразим на этот счет.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, например, я отпускаю вас и забываю о том, что ранее с вами встречался, а вы бы могли отплатить за мою доброту.

– Отплатить? Но у меня ничего нет. Зеленую карту я потеряла, а кошелек мой пуст.

– Ну, кое-что у вас все-таки имеется.

Он окинул ее долгим, плотоядным взглядом, заставив щеки Карен налиться краской.

– Один поцелуй и вы на свободе.

– Что-о?!

– Я сказал, что готов забыть обо всем за один-единственный поцелуй, что вы подарите мне.

Девушка вытаращилась на него так, словно увидела перед собой гоблина, даже двух… нет, целую армию гоблинов.

– И думать об этом забудьте! – гневно взвизгнула она. – А вам не какая-нибудь… я серьезная женщина!

– Да, неужели? Серьезная женщина, что сует руку в чужой карман?

Щеки девушки опять стали пунцовыми. Как этому человеку так легко удается вывести ее из себя? А ведь за время работы в театре она наслушалась еще более мерзких "комплиментов" и предложений. В Форке местные актрисы считались чуть ли не женщинами легкого поведения, и все кому не лень старались отпустить в их сторону скабрезную шуточку или ухватить пониже спины. Карен привыкла к таким издёвкам, но предложение Лахлана Рэндольфа о невинном поцелуе почему-то вызвало в ее душе кучу негативных эмоций. Возможно, если бы этот человек не был так красив и богат, Карен реагировала иначе.

– Да как вы смеете?!

Она отступила назад и прижалась спиной к стене.

– Вы, надутый пузырь, никогда не испытывавший голода и не знающий слова "мораль", предлагать мне такие вещи?! Да это вас следует отправить прямиком к варнерам.

В глазах мужчины, до этого игриво улыбавшегося, блеснул опасный огонек. Он подошел к ней вплотную, наклонился и буквально вдавил девушку в стену. Поставив свои руки по обе стороны от нее, мужчина наклонился так близко, что что девушка ощутила на щеке его дыхание. Карен ощутила его приятный аромат и чуть не задохнулась от нахлынувших эмоций.

– Маленькая воровка смеет учить меня морали? – в его голосе сквозило раздражение.

Карен сглотнула и, стараясь показать, что ничуть его не боится, вздернула подбородок. Но потом поняла свою ошибку – ее губы оказались в опасной близости от его рта. Мужчина опустил глаза и уставился на ее рот. Девушка почувствовала, как потяжелело его дыхание. От взгляда Лахлана по телу Карен побежали мурашки.

– Вы не посмеете, – прошептала она.

– Почему же?

– Потому… потому, что я герцогиня Ольстер.

Слова слетели с языка до того, как Карен успела подумать и пожалеть о них.

– Кто?

По приглушенному свисту в его голосе девушка поняла, какую ошибку совершила. Возможно, этот человек, находящийся на втором ранге, мог знать герцога Ольстера, и тогда Карен попала в большую беду. И она подставила не только себя. А ведь когда-то поклялась, что будет молчать об этом, и держала клятву долгие годы. И вот теперь открыла свою самую большую тайну перед совершенно посторонним человеком.

Мужчина смотрел на нее во все глаза. Его дыхание сбилось, он нахмурился и выглядел так, словно задыхается.

– Кто вы?

– Герцогиня Ольстер, – повторила девушка чуть слышно, и пока мужчина не успел опомниться, оттолкнула его и бросилась прочь. Она не почувствовала сопротивления с его стороны и уже через секунду была на свободе.

Лахлан Рэндольф, герцог Ольстер, растерянно смотрел вслед удаляющейся фигурке. Он был настолько потрясен ее словами, что позволил девчонке сбежать, даже не получив объяснений. Хотя какие собственно ответы он хотел услышать? Мужчина покачал головой. Что за ирония судьбы? Вот так нежданно-негаданно на свадьбе кузена он повстречался со своей женой…

Лахлан скучал на торжестве. Он до тошноты не любил эти надменные мероприятия, когда богатая знать со всех концов королевства съезжалась в одно место не ради того, чтобы поздравить кого-то и пожелать счастья, а чтобы блеснуть своими дорогими нарядами и толщиной кошельков. Женщины пестрили в шикарных платьях и головных уборах, больше напоминающих дом на голове; забившись по углам, трещали о том, как хорошо отоварились в местном бутике. А мужчины, выпятив грудь колесом, как голуби в брачный период, сделав умные физиономии, шипели о возможности скорой войны, хотя в их мирное время ни о какой войне не могло быть и речи.

Когда торжественная часть закончилась, и все прибыли в главный зал, чтобы совершить трапезу, Лахлан выбрал себе место в самом дальнем углу у камина, чтобы лишний раз не попадаться на глаза незамужним дамам, мечтающим прибрать его к рукам вместе с замком и землями герцогства. Он умирал от тоски и думал, как бы скорее смыться обратно в гостиницу, а оттуда вернуться домой на своем верном Аластере.

И тут появилась она. Взгляд мужчины сразу остановился на новой гостье, которая резко контрастировала со всеми, кто находился здесь. В первую очередь его привлекла прическа девушки. Она напоминала огромный красный одуванчик, на который дунешь, и он разлетится на множество маленьких пылинок. Как она, вообще, может носить на голове такую башню?

Потом его взгляд перешел на лицо, и Лахлан был покорен. Что-то светлое, юное и необычное было в этом взгляде серо-зеленых глаз. Девушке на вид было немного за двадцать, но, судя по ее внешнему виду, жизнь уже успела ее изрядно потрепать. Но взгляд все еще оставался свежим и пытливым как у ребенка. Ее лицо не было классически красивым, но все равно обворожительным. Курносый нос, ямочки на щеках, большие пухлые губки – не личико, а оладушек с джемом. Но на этом лице неоспоримо читался ум.

Судя по наряду и вороватому выражению лица, незнакомка оказалась здесь случайно. Сначала Лахлан подумал, что это одна из служанок какой-нибудь знатной гостьи. Но изысканный наряд, выдержка и вздернутый нос, словно девица имела полное право здесь быть, интриговали и манили разузнать все ее секреты.

К тому же малышка села в аккурат возле него и тут же… принялась толкать в рот все, что лежало на столе. Причем ела она с таким аппетитом, постоянно подкрепляя свои действия нечленораздельными звуками удовольствия, что у мужчины самого потекли слюнки. Словно это был не обычный праздничный ужин, а еда фей.

Она голодная, догадался он, причем голодала довольно долго. Ему стало невероятно жаль бедняжку. В его герцогстве простолюдины жили в достатке, но в таких больших городах, как Форк, Спун или Тамми, простым жителям приходилось несладко. Лахлан был даже рад, что эта молодая девочка смогла досыта здесь наесться.

Что-то дернуло его, и он решил с ней заговорить, а, увидев ее настороженный взгляд и услышав бред по поводу знакомства с Лорис Рэндольф (в девичестве Хилл), мужчина решил немного поиграть. Наконец-то в этом скучном месте нашлось что-то забавное. Девушка была словно глоток родниковой воды во время жаркого дня.

А потом случилась большая неожиданность – девчонка оказалась мелкой воровкой. Но и тогда Лахлан не захотел ее отпускать и пришел на выручку. А в итоге выяснил, что она его жена.

Стоя сейчас в темном переулке, Лахлан вглядывался в даль, одолеваемый сотнями мыслей. Неужели это забавное создание и есть его законная супруга? Как она так легко выдает тайну первому встречному, о которой когда-то обещала молчать? И что здесь, в самом деле, творится?

Конечно, он предполагал, что рано или поздно может случайно столкнуться на этой земле с той, с которой пусть и заочно он клялся в вечной любви и верности, но все равно неожиданная встреча с Карен перевернула его жизнь. Ему необходимо было выяснить, кто она такая, почему встала на воровской путь, вообще, является ли она на самом деле его супругой. В этой ситуации стоит разобраться.

ГЛАВА 3

Крадясь на цыпочках, чтобы никого не разбудить, Карен медленно поднялась по запасной лестнице в свою комнату, что находилась под чердаком театра. Многие актрисы и актеры жили в таких вот коморках, непосредственно в месте, где работали, так как снимать другое жилье им не позволяли средства. Карен делила комнату вместе с Фалон, которая в это время уже мирно спала в своей кровати.

Пол под ногами девушки предательски скрипел, пока она шла по коридору. И стоило ли удивляться, ведь театр мастера Белуса давно дышал на ладан. Стены были откровенно дырявыми, щели между досками порой были ростом с яйцо. Крыша постоянно текла, отчего все, жившие под чердаком, вечно страдали от затопления. Пол был шатким и старым и вот-вот грозил рухнуть. Хуже всего дела обстояли со сценой. Многие артисты боялись выходить на помост, так как знали, что пол под ними может в любое время провалиться.

Но Белусу все было нипочем. Он словно не видел этих проблем, игнорировал просьбы своих работников, платил мизерную заработную плату, а за аренду жилья брал втридорога.

Аккуратно открыв дверь, чтобы не разбудить Фалон, Карен вошла в комнату и зажгла свечу. Она села напротив зеркала, перед которым наносила свой грим каждый вечер, и устало посмотрела на свое отражение. Святые нимфы, что же ей теперь делать? Завтра сюда явятся варнеры и заберут ее к себе в участок. Местные стражи порядка не будут церемониться и выслушивать ее жалкие оправдания. А дальше будет суд, и девушка не сомневалась, что богатый вельможа, выступивший против простой актрисы, выиграет его. И не избежать Карен темницы.

Она была так раздосадована, но и гневилась одновременно. Если бы у нее было право выбора, она ни за что не стала воровать! Но сложная система мироустройства королевства лишала ее такого права. На этих землях испокон веков существовала сложная иерархическая система. Все жители Бакинтрей делились на несколько рангов. К первому относился король и весь королевский род. Ко второму – герцоги. К третьему – графы, маркизы, бароны, виконты и баронеты. Стоит ли говорить, что этим людям не приходилось в жизни работать от рассвета до заката, чтобы прокормить себя. К четвертому принадлежали тишахи – вожди островных кланов. Они платили в казну определенный налог, могли быть в любой момент призваны участвовать в военных действиях, но на этом их преданность короне заканчивалась. К пятому относились торговцы, воины и мореплаватели. А на шестом ранге держалось все королевство, то есть на простых смертных: крестьянах, ремесленниках, рабочих и других обычных верноподданных. К седьмому рангу относились драконы, эльфы, гномы, феи, нимфы и другие волшебные существа. Их труд был практически рабским.

И в этом самом мире простолюдины при выборе профессии должны были во всем полагаться на решение Оракула. Это одноглазое существо, когда к нему на мховый холм приводили простого жителя Бакинтрей восемнадцати лет отроду, серьезно смотрел на того минут пять и заявлял, кем бедняге быть дальше. И этот самый Оракул назвал Карен актрисой.

Гоблинская сила, ну какая актриса?! Девушка даже в деревенских праздничных спектаклях не принимала участия, потому что боялась выходить на сцену. Когда это одноглазое чучело зыркнуло на несчастную Карен и огласило свой вердикт, бедняжку чуть удар не хватил. А она мечтала, как ее мать, быть домоправительницей. Девушка умела искусно руководить слугами, следить за порядком, делала все быстро и организованно. Она много раз заменяла мать, когда та болела, например.

Но пойти против воли Оракула было невозможно. Поэтому, проплакав всю ночь, наутро она собрала свои небольшие пожитки и отправилась в Форк искать работу. С ее полным отсутствием таланта девушку взяли только в захудалый театр мастера Белуса. А в итоге посредственная игра, маленькая зарплата и… воровство. Карен не оправдывала свои поступки, но каждый раз, когда ее рука тянулась за чужим кошельком, она винила во всем Оракул… и короля.

Его величество Кэндем Фергал Айрис Рон был еще довольно молодым королем и вступил на трон десять лет тому назад. Недавно все королевство отмечало его женитьбу на принцессе соседних земель Туайле Ферн. Его считали воистину великим правителям и реформатором Бакинтрей. За тот недолгий срок, что он был на троне, его величество сделал множество хороших дел для своего народа. Он уменьшил размер налогов, дал больше прав волшебным существам, прекратил распри между многими вождями кланов. Он не обращал внимания на такие пережитки прошлого, как запрет колдовать только избранным королем людям, и так и не упразднил систему Оракула. За что Карен втихаря называла его недалеким твердолобом.

Оракул давно уже не был таким, как в прошлые столетия. Как поговаривали в былые времена, это волшебное существо словно смотрело людям в душу и точно назвало их желания. Но сейчас то ли от старости, то ли вследствие других причин, но Оракул давным-давно перестал угадывать истинную суть человека. Карен много раз была свидетелем того, как истинный земледелец по призванию становился торговцем, а тщедушный мальчуган, кто никогда не брал меч в руки, должен был стать искусным воином. Это было просто ужасно.

В их деревне только призвание ее сестры было разгадано оракулом. Абигайл с детства увлекалась целительством. С ее легкой руки жители в деревне были здоровыми и крепкими. И Оракул назвала ее знахаркой.

Мысли о сестре, как кислота, разъедали ею душу. Карен получила письмо от матери месяц назад. Та говорила, что Абигайл обвинена в колдовстве и посажена в королевскую темницу в Спуне. И Карен знала, кого "благодарить" за такой "подарок".

Дело в том, что, когда три столетия тому назад был издан королевский указ, что использовать волшебную силу могут лишь те, кому сам правитель Бакинтрея дал на это разрешение, множество мирных жителей были посажены за решетку. О, тогда эта была настоящая "охота на ведьм". Только одну старую, но невероятно сильную ведьму с Горы Туманов так и не смогли взять под стражу. Поговаривают, что, когда к ней направляли отряды варнеров, та забрасывала несчастных взрывающимися грибами, и стражи порядка вынуждены были отступить. Но со временем этот указ канул в лету, и хотя его никто не отменял, люди давным-давно колдовали, не спрашивая на то разрешения.

Вот и Абигайл воспользовалась такой возможностью, когда старый рыбак Мердок сломал свою тощую ногу. Обычные примочки здесь не помогали, началось гноение, и требовался волшебный порошок. В итоге старый Мердок снова стал ходить, не прихрамывая, а Абигайл отправилась в Спун.

Галвин.

При упоминании этого имени руки девушки машинально сжались в кулаки, а глаза запылали огнем праведной мести. Она отомстит этому тролльему сыну, как только представится такая возможность.

Ну а пока нужно было что-то решать со своей жизнью.

***

Карен удобнее разместилась в седле дракона и погладила его бугристую холку. Того, на ком ей предстояло лететь в Спун, звали Ержик. Карен любила запоминать имена дракончиков, на которых путешествовала. Тем самым она чувствовала некое единение со своим транспортным средством. Путь предстоял долгий. Город, в котором находился королевский дворец, был в противоположной стороне страны от Форка. Потому девушка хотела лучше узнать своего дракона, чтобы не иметь потом проблем в путешествии.

Несмотря на то, что с некоторых пор она стала владелицей кассы своего театра, тратить деньги на драконов особо не могла, поэтому выбрала самого дешевого, естественно, из зеленого молодняка. Зелеными юных дракончиков называли не из-за малого количества лет, а потому что они имели такой цвет кожи. С годами их шкурка меняла цвет и становилась серого, бордового или даже фиолетового окраса с множеством оттенков.

Рядом на лужайке паслись пегасы. Красивые благородные животные! Один из них поднял голову, продолжая жевать траву, посмотрел на девушку и прищурился. А потом оттопырил губы и показал Карен язык. Девушка покраснела. Облезлый, ободранный мерин!

Карен наклонилась и погладила шершавое брюшко дракончика. Тот довольно заурчал и игриво затопал лапами на месте. Прокат дракона обошелся девушке в тридцать коинов в одну сторону. Целое состояние, если учесть нищенский доход девушки. Но если дракончики, летающие по городу, стоили порядка пяти – семи денежных единиц королевства, то драконы дальнего следования обходились на порядок дороже.

Но у Карен не было выбора. Вчера ночью она решилась на отчаянный поступок – бежать из города, чтобы лететь на аудиенцию к его величеству. Ей необходимо объяснить ему, как жестоко подставили Абигайл и просить о ее помиловании, а также рассказать, как неверный выбор Оракула калечит человеческие жизни.

Конечно, со стороны это выглядело безумием. Прожженная воровка просит за свою сестру колдунью, но девушка в душе надеялась, что король Кэндем окажется не таким темным, как погреб, коим был его предшественник, и с ним можно будет договориться.

Она еще разработает план действий по дороге в Спун, а пока Карен натянула поводья и дала команду. Ержик разогнался и взмыл ввысь.

Сначала они набирали высоту. Карен мало летала на длинные расстояния, чаще всего ей приходилось перемещаться по Форку на небольшой высоте, когда ее ноги задевали крыши домов. Но драконы дальнего следования ходили по линии намного выше своих собратьев. Карен любила этот первый момент, когда на большой скорости она взмывала в небеса. Это было так захватывающе и впечатляюще, что будь ее воля, она бы работала драконьим кучером. Но всевидящий глаз распорядился иначе, чтоб ему пусто было.

Накинув на голову капюшон своего плаща, чтобы не замерзнуть в пути, девушка, набрав нужную высоту, развернула Ержика и поставила его на нужную линию. Проплывая мимо облаков, она, как и всегда, задела рукой мягкий белый сгусток и ощутила приятную влагу на ладони.

Не успела она пролететь и нескольких метров, как позади послышались недовольные рычания других драконов. Следующие за ней ездоки подавали сигналы, чтобы она посторонилась и уступила им дорогу. Но Карен не собиралась этого делать. Она совсем недавно получила водительские права и была законопослушным человеком (не считая воровства), поэтому строго соблюдала правило – не более шестидесяти миль в час. Если кому-то хочется полихачить, пусть обгоняют, выезжая при этом на встречную полосу. Лично она в этом участвовать не будет.

Так собственно и поступили следующие за ней всадники, в основном, мужчины, косо глядя в ее сторону. Что за дискриминация по полу? Мол, если женщина, значит, плохой ездок?

Мимо проплыл пассажирский дракон. Сидя у самой головы, кучер погонял молодого дракончика, а в его хвосте было размещено два пассажирских кресла, в которых сидели женщина и ребенок. Именно на таком Карен когда-то и прилетела в Форк, чтобы работать в театре.

В театре, кассу которого она ограбила сегодня ночью. Девушка похлопала рукой по мешочку с деньгами, прикрепленному к ее юбке. Сегодня она решилась обокрасть собственного начальника.

Идея пришла в тот момент, когда Карен, собрав свои пожитки в старый холщевый мешок, поняла, что средств, которыми она располагает, не хватит на дорогу. Она экономила на всем: еде, одежде, лекарствах, постоянно откладывала коин за коином, чтобы отправлять своей матери в деревню Катлери, откуда девушка была родом. Те жалкие монетки, что ей удавалось собрать, в Катлери считались целым состоянием. Но в деревнях по-прежнему существовал натуральный обмен, чего давно уже не было в больших городах. Поэтому тех средств, что посылала дочь, Флавии (матери Карен) вполне хватало, но сама девушка, таким образом, вечно была на мели.

А раз терять уже нечего, Карен напоследок решила отомстить Белусу за все деяния, что он совершил. Нет, она не станет брать деньги из шкатулки для зарплаты артистам. Все в театре знали, где их деспот-директор хранил свои денежки: в сундуке своей спальни. Туда-то Карен и засунет свою изящную ручку.

Ей удалось практически бесшумно прокрасться в комнату начальнику, который от жадности жил прямо в театре, чтобы не тратить средства на собственный дом. Благо Белус, старый пронырливый тип, тощий как черенок лопаты, с вечно косматой головой, храпел как медведь во время спячки. Сундук, в котором хранился ценный клад, был естественно на замке, но у матерой воровки всегда в прическе хранилась отмычка в виде шпильки для волос. Ей легко удалось вскрыть сундук, но только когда старый ржавый замок, выскользнув из ее рук, ударился о деревянный пол, сердце у девушки замерло. Белус хрюкнул и замолчал. У Карен кровь застыла в жилах, но старый пройдоха, перевернувшись на другой бок на своей скрипучей, развалившейся кровати, снова принялся пыхтеть как самовар.

Девушка облегченно вздохнула. Она открыла тяжелую деревянную крышку, просунула голову внутрь и стала на ощупь шарить в темноте, чтобы отыскать нужную ей ценность. И нашла! Слава волшебной силе, Белус хранил все деньги в одном месте. Это был увесистый мешок, доверху набитый коинами. Конечно, за столько лет бездушного отношения к своим актерам, из которых тянул все соки, он заработал немалую сумму. Жадный негодяй!

Карен спрятала мешок себе под плащ, закрыла сундук и повесила замок на прежнее место. Белус еще не скоро хватится пропажи.

Потом она решила частично вознаградить своих товарищей за почти рабский труд в театре. Выйдя из комнаты хозяина, девушка заглянула в спальню каждого работника, кто жил под чердаком и прямо возле двери стала оставлять горсть монет. Когда она вернулась в свою комнату, мешок Белуса уже не был таким увесистым. Но ей и этих денег было предостаточно. Она знала, что приличную сумму будет нужно отдать за прокат дракона. Остальные деньги пригодятся в пути во время остановок, ночлежек и кормежки животного.

Свои заработанные деньги она положила на столике возле кровати Фалон с запиской "Это тебе на пирожки с патокой". Карен решила не менять платье и оставаться в наряде принцессы. В любом случае лучшей одежды у нее не было, а во дворце перед королем нужно выглядеть прилично. Сверху она накинула свой старый плащ, чтобы не замерзнуть в пути. Хоть на дворе было лето, дорога предстояла долгая, и погода могла измениться.

Поправив одеяло на теле подруги, Карен печально посмотрела на спящую Фалон, улыбнулась и вышла из комнаты.

Она пришла в прокат довольно рано, пока за ней не явились варнеры, потому, когда она взмыла в небо, едва задавался рассвет, и сейчас девушка летела навстречу восходящему солнцу.

Какой-то лихач на второй линии решил совершить мертвую петлю и направил своего дракона вверх. Ему удалось совершить опасный трюк под восторженные крики проплывающих мимо, на сам беспечный ездок потерял в воздухе свой головной убор.

Карен покачала головой. Идиот.

В этот момент Ержик уткнулся под хвост летевшему впереди дракону. "Пробка"! Карен расстроено застонала. Ну, что там еще? Она вытянула шею в сторону, чтобы разглядеть, что стало причинной задержки движения, но увиденная картина повергла ее в шок. Святые нимфы, сейчас же не межсезонье! Девушка смущенно опустила глаза.

Позади послышались сигналы приближающейся лётной бригады варнеров. И хотя "пробка" стала постепенно рассасываться, Карен была рада патрулю правоохранительной службы. Она очень торопилась сбежать из ненавистного города. Но вскоре обнаружила, что патруль приехал вовсе не из-за казуса на дороге.

– Карен из рода Маккелан, немедленно сойдите со своего дракона и пересядьте на патрульного дракона! Карен из рода Маккелан, мы требуем подчинения! – послышался громкий голос сзади.

Девушка вскинула голову и испуганно взвизгнула. Ее нашли! Она в ловушке! Теперь ей не избежать тюрьмы. Страх парализовал конечности и затуманил рассудок.

– Я повторяю: Карен из рода Маккелан…

Девушка обернулась. Патруль из трех драконов и сидевших на них варнеров был прямо за ее спиной. Она судорожно соображала, что ей предпринять. "Пробка" рассосалась, путь был свободен, Но Карен объяктивно понимала, что на юном Ержике ей не сбежать от варнеров. Нужно было срочно что-то решать, но одно Карен знала точно – сдаваться она не намерена.

Девушка повернула голову вперед, остальные люди стали медленно ее объезжать. Краем глаза она заметила какого-то богатого хлыща на пегасе, что повернул в сторону варнеров и перегородил им дорогу. Девушка не смогла разглядеть его лицо, но поняла, что это ее шанс. Человек показался ей отдаленно знакомым, но разглядывать его времени не было. Пока варнеры кричали на ездока, чтобы тот сошел с их пути, а мужчина делал вид, что его пегас не двигается, Карен повернулась к проплывающему мимо человеку на серебристом драконе.

В секунду она встала на спину Ержику, еле удерживая равновесие, сделала прыжок и оказалась на спине соседнего дракона. Тот тут же покачнулся и стал медленно падать вниз. Впереди сидел грузный мужчина с бычьей шеей, а сам дракон хоть и был матерый, но довольно щуплый. Ничего удивительного, что когда девушка уселась на него, тот пошел к земле. Бедняга и так двигался медленно из-за веса ездока, а теперь с ним окончательно случился перегруз.

– Что вы творите?! – закричал толстяк и попытался повернуться, отчего на его шее образовалось множество складок. – Немедленно слезайте с моего дракона!

– Не могли бы вы подкинуть меня до ближайшего постоялого двора? – взмолилась девушка.

– Еще чего? Проваливайте!

Он толкнул ее локтем, дракон наклонился набок, и мешок деньгами и пожитками Карен выпал и полетел вниз. В воздухе он раскрылся, и монеты и одежда посыпались вниз мелким градом. Девушка страдальчески взывала и стала бить кулачками толстяка по спине.

– Ах ты, жирный жлоб! Жалко даже одно доброе дело сделать?!

Меж тем они медленно приближались к земле. Внизу стало видно поле с только что убранными стогами сена. Дракон, видимо, понимая, что двоих пассажиров он не выдержит, взмахнул хвостом, ударил им девушку и вышиб ее из седла. Карен слетела с его спины и с диким воплем полетела вниз.

Стряхнув с себя ненужную ношу, дракон со своим хозяином снова стал набирать высоту, а Карен, пролетев немного, приземлилась в сеновал вниз головой.

ГЛАВА 4

В грязной сырой темнице на деревянной кровати, представляющей собой узкую прогнившую доску, покрытую старым пледом, сидела молоденькая белокурая девушка, склонив голову к коленям и печально глядя в пол. Абигайл, младшая дочь кузнеца Фергала Маккелана из Катлери, обвиненная в колдовстве, была "гостьей" королевской темницы в Спуне.

Бедная девушка пребывала здесь уже без малого месяц, и просвета этому не было видно. Ее шаткое положение еще усугублялось тем, что по закону, которому было уже несколько столетий, ведьм и колдунов судили очень строго. Вплоть до пожизненного заключения. Но уже пару веков подряд никого в Бакинтрей не судили за колдовство и ведовство. Охота на ведьм давно канула в Лету, и люди напропалую пользовались волшебными обрядами, порошками и заклинаниями себе на пользу. Что и говорить про волшебных тварей таких, как феи, нимфы, лепреконы и другие. На них, вообще, этот указ не распространялся. Правительство давно закрывало на это глаза. Главное, чтобы люди не творили черные вещи с помощью магии.

И вот за последние века Абигайл стала первой, кого осудили за использование волшебства, а добрый король Кэндем, зная, какой приговор ждет несчастную девушку, оттягивал суд под любыми предлогами. Но не арестовать он ее не мог. Спасибо Галвину, постарался негодяй на славу.

Герцог Галвин Максуиллан был властителем земель на юге страны, к которым принадлежала деревня Катлери. Этот жестокий деспотичный правитель ненавидел простой народ, что содержал его и кормил. Он задавил жителей налогами, издевался над мужчинами и обесчещивал юных дев. При воспоминании о его колючем, жестком взгляде черных, как ночь, глаз по телу девушки пробежали мурашки.

И надо было так случиться, что, наездом оказавшись в Катлери, герцог увидел Карен, пасущую гусей на лугу, и возжелал ее. К тому времени к власти пришел Кэндем, и попытаться взять девушку силой Галвин не посмел. Но сделать ее своей любовницей стало для него навязчивой идеей. Он делал всевозможные попытки, чтобы сломить ее дух и добровольно сдаться ему. Карен держалась, как могла.

Тогда Галвин пошел на крайние меры и подставил их отца. Условием спасения Фергала была его старшая дочь. Но и тогда они всей семьей смогли найти выход. Случайная возможность, и Карен стала герцогиней Ольстер. Насмешка судьбы, да и только.

Но Галвин пришел в бешенство и клялся отомстить. Его вечные нападки за последние пять лет свели в могилу отца семейства и измучили мать. А теперь пришла пора и Абигайл.

Она спасала ногу старого доброго Мердока, и как любая травница использовала волшебный порошок. Галвин прознал про это и написал жалобу королю. И не просто написал, а подкупил глашатая, чтобы тот вместе с последними новостями прочитал это письмо на главной площади Спуна у дворцовых ворот в присутствии десятков людей. И славный Кэндем не смог не прореагировать. И в итоге Абигайл была схвачена и посажена в темницу.

Карен, разворошив стог, скатилась на траву и стала плеваться в разные стороны и вытаскивать сено из своих волос.

Толстопузый мерзавец, чтоб ему пусто было!

Она задрала голову вверх и посмотрела в небо. Мимо в небесах проплыл патруль варнеров. Хоть одно радует – они будут искать ее в небе, а Карен находится на земле. Вот только что теперь прикажете делать? Назад дороги нет, а вперед смотреть страшно.

Она встала на ноги и увидела перед собой густой зеленый лес. И не просто лес, а лес магический. Такие занимали примерно одну четверть от всех лесов Бакинтрей. В них травницы собирали волшебные растения для своих снадобий, там же в основном проживали все волшебные твари такие, например, как гоблины и тролли, встреча с которыми не предвещала ничего хорошего.

Поэтому идти туда одной, пешком, не зная дороги, было настоящим самоубийством. Но разве вернуться назад было лучшим вариантом? Девушка пожала плечами и направилась вперед.

Сделав первые шаги в лесную чащу, Карен внимательно осмотрелась. Ей редко приходилось бывать в таких местах, в основном, в детстве с родителями, поэтому сейчас она двигалась медленно и очень осторожно.

С одной стороны, это был лес как лес, но с другой… Карен подивилась наличию растениям всех цветов радуги, что были представлены здесь. Пока девушка осторожно шла по узкой протоптанной тропинке, успела заметить представителей флоры и фауны, которых отродясь не видела. Например, мимо ее лица пролетела синяя пчела ростом с кулак, или девушка случайно угодила ногой в красивый малиновый цветок, и только каблук ее башмака оказался на лепестке, цветок вдруг вмиг захлопнулся, и нога девушки попала в ловушку. Карен так перепугалась и сразу вынула ногу назад, чтобы растение не оттяпало ей полпальца. Девушка решила ступать осторожней.

Она прошла метров триста, когда оказалась на наполненной солнцем лесной поляне, и замерла в изумлении. На поляне паслась лошадь, и не просто лошадь, а пегас. Вот так удача! Стоило ей только оказаться в лесу, а она уже отыскала для себя транспортное средство. Значит, ей не придется идти в Спун пешком!

В носу у пегаса было кольцо, означающие, что животное было у кого-то во владении. Девушка огляделась по сторонам – хозяина нигде не было. Ну, ничего, бывает, гоблин съел, но конь-то остался, и такую возможность упускать нельзя. Конечно, пегасы недолюбливают простолюдинов, но, во-первых, Карен была прилично одета и легко могла сойти за знатную особу, а, во-вторых, плевать она хотела на чувства этого крылатого копытного, главное – быстрее добраться до места.

Карен вышла на поляну и направилась к пегасу. Тот поднял голову и, не переставая жевать, посмотрел на не в упор. Девушке показалось, что она его где-то видела. Ну, ладно, неважно.

– Пегасик, пегасик, хороший мальчик, иди сюда.

Она широко улыбнулась и подошла к животному на нужное расстояние. Тот не двинулся с места. Отлично! Девушка ухватилась рукой за кольцо и потянула лошадиную морду на себя. Конь выпучил глаза и громко фыркнул.

– Ничего, пегасик, – сказала Карен уже серьезным голосом, – только так вас, крылатых, можно приучить к послушанию.

И хотя ей никогда не приходилось управлять такими животными, она примерно знала, как с ними обращаться. Пегас рассердился и стал мотать головой из стороны в сторону, но Карен крепко держала его за кольцо. Ничего, потерпишь! Конь громко зафыркал, пытаясь освободиться, и укусил Карен за запястье. Та взвизгнула и одернула руку.

– Ах ты, мерин облезлый!

Оказавшись на свободе, пегас загарцевал на месте. Он гневно смотрел на девушку и пыхтел, его глаза покраснели от злости.

– Ну, ничего, и не с такими справлялась! Знаешь, сколько в театре пришлось испытать?

Она разозлила лошадь, и теперь был только один шанс быстро на него взобраться. Карен подошла к пегасу сбоку и протянула к нему свои руки. Но тот резко распустил крылья, ударив одним из них девушку по лицу. Та смачно выругалась и шваркнула его по крылу. Конь снова ударил ее, да так сильно, что Карен упала на спину.

Послышался тихий смешок. Девушка нахмурилась, подняла голову и посмотрела по сторонам. На поляне, кроме нее и пегаса, никого не было. Видимо, показалось. Поднявшись на ноги и отряхнув спину, Карен была полна решимости обуздать это нахальное животное.

– Ну, сейчас ты у меня попляшешь, – произнесла она и с разбега прыгнула, целясь ему на спину.

Но конь, словно предчувствуя ее намерение, отступил на шаг, и девушка снова оказалась на земле, на этот раз лицом. Она застонала, повернула голову в сторону и злобно зыркнула на животное. Ей показалось, или он скалился? Точно, негодяй посмеивался над ней. Ну, погоди у меня! Карен снова поднялась, подбежала, вцепилась в гриву животного и прыгнула ему на спину. Но взобраться так и не успела, потому что пегас пошел прыжками. Перемахнув через него, девушка упала животом поперек корпуса коня и повисла вниз головой на крупе. Она закричала от боли и досады, но дальше было только хуже. Из-за того, что жеребец не стоял на месте и прыгал, Карен, висевшая на его спине поперек, сотрясалась при каждом прыжке.

– Остнан… прекрат… стоп… ох…

Конь взбрыкнул, и девушка в который раз растянулась на траве. На этот раз она сильно ударилась головой и набила шишку. Она смотрела в небо, пока перед ее глазами кружились звездочки. Когда ее зрение нормализовалось, Карен приподнялась и посмотрела на пегаса. Тот стоял себе на месте как ни в чем не бывало. Он повернул голову в ее сторону, и уголок его рта медленно поднялся вверх. Улыбается!

Упрямая скотина!

Карен поднялась на колени и потерла ушибленное место на голове. Конь снова расправил крылья и сделал несколько шагов вперед. Сбегает! Этого Карен допустить не могла. Со всей силы она вцепилась руками ему в хвост, пегас громко заржал и поднялся над землей. Он взмыл ввысь на небольшое расстояние, а Карен с испуганным воплем полетела вместе с ним. Пегас, недовольный своей ношей, стал вилять хвостом, пытаясь сбросить ее на землю, но девушка крепко держалась за него. Она посмотрела вниз, увидела свои ноги, болтающиеся в воздухе, и закричала еще громче.

Меж тем конь описал круг над поляной, сильнее тряхнул крупом, Карен не выдержала, отпустила руки и угодила прямиком в колючий куст, что рос внизу. Закричав как резаный поросенок, девушка начала отчаянно выбираться оттуда, а пегас спокойно вернулся на свое место и стал щипать траву.

Карен чуть не плакала, она порвала единственное платье и плащ, получила множество ссадин и царапин, а жеребца так обуздать и не смогла.

– Гоблинская сила! Подлая тварь, чтоб тебе вариться в котле ведьмы с Туманной Горы. Пусть она обглодает твои тухлое мясо, а кости скормит собакам!

Послышался громкий раскатистый смех, а затем низкий мужской голос произнес:

– Такой милой девушке не к лицу так грубо выражаться.

Карен повернулась и увидела перед собой незнакомого мужчину. Он стоял возле дерева, поставив одну ногу на пень и упираясь локтем о колено. Мужчина был высок, одет в черную рубаху и такого же цвет бриджи, обут в высокие сапоги для верховой езды, а на его голове была надета маска, скрывающая половину лица. Его волосы были завязаны в конский хвост на затылке, и хотя маска скрывала их, девушка заметила, что они тоже черного цвета.

Лесной разбойник!

Карен оторопела. Только этого ей еще не хватало. Она быстро огляделась вокруг. Определенно они были здесь не одни. Этот человек пришел в компании с такими же бандитами, как и он. Скорее всего, они сейчас рассредоточены вокруг поляны, сидя на деревьях, и ждут сигнала своего вожака, чтобы потом со свистом и дикими воплями накинуться на нее.

Разбойник проследил за ее взглядом и усмехнулся.

– Не волнуйтесь, – словно прочитав ее мысли, ответил он. – Я пришел один.

Карен не стало от этого легче. Даже с одним бандюганом она, хрупкая женщина, вряд ли справится. Эх, жаль, что она не прихватила с собой в поездку кухонный нож, в таких местах он бы ей очень пригодился. Но она никак не предполагала, что ее поездка окончится недалеко от Форка головой в сеновале.

И разбойник опять словно залез в ее голову.

– Эй, меня не надо бояться, – произнес он, – я не причиню вам вреда.

"Ага, так я тебе и поверила".

Мужчина стал медленно приближаться к ней, словно мальчишка с сачком, ловящий бабочек. Девушка отступила на шаг назад и уперлась в колючий куст, из которого только что выбралась. Задев пятой точкой колючую ветку, Карен сразу вспомнила о том, что ее тело пронзило тысячи иголок, а платье превратилось в рваную тряпку.

– Да, вам не слабо досталось, – кивнул мужчина. – Может, вам помочь избавиться от лишних колючек в теле?

– Нне ннадо, – прошептала она.

Разбойник расплылся в улыбке.

– Ну, что за дуреха, смотрит на меня как заяц, попавший в капкан. Я же сказал, что не сделаю вам ничего плохого.

– Откуда мне знать?

Мужчина подошел совсем близко, и девушке удалось его лучше рассмотреть. Он выглядел довольно респектабельно. Его одежда была чистой и свежей… и довольно новой. Наверное, выкрал ее у какого-нибудь богатея совсем недавно. Сапоги хорошо начищены, да и сам мужчина был чист и опрятен. Он был без перчаток, и Карен заметила, какие длинные ухоженные у него пальцы на руках. Ногти коротко подстрижены, и под ними не видно грязи. Словно этот пройдоха и не зарабатывал себе на хлеб непростым трудом.

Но больше всего ее привлекло его лицо. Гладко выбритый подбородок, прямой нос и глаза, глядящие на нее из-под маски. Они были синими-синими, как озера… стоп, она уже однажды использовала это сравнение для описания глаз совершенного другого мужчины. Точно, этот разбойник на удивление напоминает одного знатного господина. Невероятно!

– Хм, кажется, я удачно прошел проверку, – в глазах мужчины заплясали веселые искорки, и Карен поняла, что бессовестно таращится на него вот уже несколько минут. Покраснев, как свекла, она быстро опустила глаза.

– Со своей стороны могу заверить, что тоже не встречал раньше такой красоты, – продолжил он.

Да уж, да уж. Она с косматой головой, вся в ссадинах и дырявом платье стоит напротив лесного разбойника, который выглядит как герцог какой-то. Насмешка судьбы, ни дать ни взять.

Карен тряхнула головой. О чем она, вообще, думает? Это же бандит, вор, убийца, мошенник! Ей надо решать, как скорее от него избавиться, и не разглядывать его, стоя посреди леса.

Гордо вскинув подбородок, девушка сердито взглянула ему в глаза.

– Что вам от меня нужно? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно строже.

Мужчина спокойно пожал плечами.

– Да, собственно, ничего. Просто услышал крик и пришел посмотреть, что тут происходит, и стал свидетелем преинтереснейшей картины.

Девушка опять покраснела, а потом резко оттолкнула его и направилась вперед.

– Тогда дайте мне пройти. Мне некогда вести с вами светские беседы. Я тороплюсь.

– Можно поинтересоваться куда?

– Не ваше дело.

Большими шагами девушка направилась прочь с поляны в гущу леса. Мужчина развернулся и последовал за ней.

– Вы разве не воспользуетесь услугами пегаса?

– Пусть следует за своим хозяином.

– А что случилось с его хозяином?

– Съел гоблин.

– Ужас какой.

Тем временем они пересекли поляну и вошли в лесную чащу. Мужчина шел за ней как приклеенный. Карен гордо держала голову, а ее спина была каменной. Почему он увязался за ней? Что ему нужно?

От таких людей так просто не отделаешься, с досадой подумала она. Но хотя бы стоит попытаться.

– Почему вы идете за мной?

– А что же прикажете мне делать?

– Разве вы не имеете других занятий?

– Каких, например?

– Я думала, у таких людей, как вы, полно всякого рода дел.

– Таких, как я?

– Лесных разбойников. Бандитов, мошенников и головорезов. Тех, кто грабит, насилует и убивает.

– Вы невероятно проницательны.

– Именно. Вам не затуманить мне голову своими изысканными речами. Я сразу поняла, кто вы такой.

Мужчина притворно схватился рукой за сердце.

– Вы ранили меня. Я так старался.

Карен фыркнула, развернулась и быстрее зашагала вперед по узкой тропинке. О волшебные эльфы, за что ей все это? В ее жизни и так все шло через пень-колоду, а теперь еще и этот бандит-прилипало. Она шла так быстро, что мужчина еле поспевал за ней, но все равно не отставал. Девушка старалась не показывать своего волнения, но колени у нее под рваной юбкой дрожали. Она была наслышана о лесных разбойниках. Порой они были даже хуже морских пиратов. Нападали на бедных путников, грабили их имущество, убивали и насиловали женщин.

Обычно они собирались группами до двадцати человек. Этот был без свиты, но хотя, если Карен их не видела, еще не значит, что их совсем нет. Да и одного для девушки было достаточно. Ей не справиться с этим высокорослым крепышом. И если тот идет за ней, значит, ему что-то от нее нужно. Хотя, может, ему заняться нечем?

Карен задумалась, чем она может быть полезна разбойнику. Ведь у нее ничего нет. А если, глядя на ее пусть ободранный, но все же хороший наряд, тот принял ее за представительницу знатного рода и решил похитить с целью выкупа? Но если Карен признается ему, что с нее нечего брать, разбойник решит просто позабавиться с ней, что будет еще хуже. Как же ей быть?

Она резко остановилась и посмотрела на него сердитым взглядом.

– Что вы плететесь за мной?

Мужчина опять невинно пожал плечами.

– Ну, раз вы узнали, кто я, может, вам будет ясна и цель моего преследования?

Девушка побелела. Она была права.

– Вы ошибаетесь, – сглотнув, промямлила она, – я вовсе не богатая госпожа, и с меня нечего брать.

Мужчина сделал вид, что задумался.

– Но, может, если вы скажите, куда направляетесь, я решу, что с вами делать?

Решит, что с ней делать! Карен охватил небывалый гнев.

– Вы что себе позволяете? Я сама хозяйка своей жизни, и никто не смеет за меня что-то решать! Даже такой негодяй, как вы.

– Именно потому, что я редкостный мерзавец, вам стоит быть со мной немножко повежливей.

Девушка снова побледнела.

– Вы же сказали, что не причините мне вреда.

– О, и я изо всех сил сейчас взываю к своему благородству. Вы даже не представляете, какая внутренняя борьба идет во мне. Моя разбойничья суть, что рвется наружу, приказывает мне совершить кучу пакостей в отношении вас, но я держу ее в узде.

Карен прищурилась.

– Вы что, издеваетесь надо мной?

– Побойтесь. Как можно? В списке моих деяний никогда не было издевательства над женщинами.

– А что тогда было?

Мужчина притворно сморщился.

– Это не для ушей столь нежных созданий.

– Может, тогда вы оставите меня в покое и займетесь своими делишками?

– Вы не поверите, но именно на сегодня у меня ничего не запланировано. Даже у таких мерзопакостных типов бывает выходной.

Карен едва не застонала.

– Тогда ступайте своей дорогой!

– Именно это я сейчас и делаю.

– Но это моя дорога.

– Не хотелось бы вас разочаровывать, что она здесь единственная.

– На этой узкой тропе двоим тесно.

– Я легко могу следовать за вами.

Карен сдалась и беззвучно захныкала.

– В самом деле, чего вы привязались ко мне?

Мужчина вздохнул и покачал головой. Видимо, ему тоже надоело спорить.

– А если я хочу вас проводить?

– Мне не нужны провожатые.

– Судя по тому, что вы совсем не знаете этого леса, вам не стоит отказываться от сопровождения.

– Я его знаю. Я из соседней деревни.

– Зачем тогда идете в противоположную сторону?

– Просто гуляю.

– Гулять в этом месте одной небезопасно.

– Не опасней, чем в компании с разбойником.

Мужчина глубоко вздохнул и плотно сжал рот. Впервые за время встречи маска беззаботности слетела с его лица. Девушка заметила в его глазах раздражение. Видимо, ей все-таки удалось задеть его за живое, но пока она не знала, хорошо это или плохо. Если тем самым она заставит его покинуть ее, то без сомнения хорошо, а если разозлит…

– Слушайте, я в самом деле хочу вам помочь, – серьезно произнес он. – Я увидел девушку на поляне, безуспешно пытающуюся украсть хозяйского пегаса. Такие животные не нужны тем, кто не стремится отправиться в долгое путешествие. К тому же идти одной по волшебному лесу является безумием, если, конечно, ты не гоним серьезной целью. Поверьте, я не причиню вам вреда. Но и оставлять вас здесь без защиты не намерен.

Карен усмехнулась. Конечно, ведь все разбойники известные поборники добра.

– Мне все равно нечего делать, – мужчина лениво потянулся, и его лицо снова приобрело беззаботное выражение. – Вот и провожу вас, пока не выберемся из леса.

Он хитро улыбнулся и подмигнул.

– И, вообще, у вас нет выбора.

Девушка кивнула. Как и всегда по жизни.

Она скрестила руки на груди, посмотрела на него испытующим взглядом, а затем молча развернулась и зашагала вперед.

ГЛАВА 5

Королева Туайла Ферн полулежа на своей половине кровати наблюдала за мужем из-под опущенных ресниц. Пока он, властелин королевства Бакинтрей, славный Кэндем, раздевался в их спальне в полумраке одной горевшей свечи. Ей нравились такие моменты вечернего единения, когда ей не приходилось делить его со страной, и он принадлежал только ей, а не своим верноподданным. Хотя нет, поправила себя молодая королева, Кэндем никогда не будет принадлежать ей, по крайней мере, так, как она того хотела. Конечно, они принесли друг другу клятвы верности, но для его величества это было не больше чем формальностью, а для Туайлы они значили все. Он значил для нее все.

Впервые она увидела его два года тому назад, когда Кэндем на белоснежном пегасе спустился с небес на землю ее маленького королевства. Тогда он совершал традиционный визит к ее отцу, властителю соседнего государства.

Грейтер, родина Туайлы, была и остается маленьким островком, обдуваемым всеми ветрами. Они жили скромно, в основном занимались земледелием и ловлей рыбы. Ее отец всегда в первую очередь заботился о жителях их небольшого острова, чем о своих нуждах. В его королевских складах всегда было достаточно зерна, чтобы на худой год прокормить своих людей.

Но в те времена случилась катастрофа. Годы суровых и бесснежных зим и засушливых весен превратили некогда благодатную землю в твердую потрескавшуюся каменную корку, совершенно непригодную для растений. Неурожай следовал за неурожаем, королевские кладовые стали нищать, а народ голодать. Король Грейтера хватался за голову, но ничем не мог помочь своим жителям. Туайла помнила отца тогда с вечно усталым измученным лицом, искавшим вопросы, ответов на которые не существовало.

А в то лето случились пожары, страшнее которых люди не знали раньше. Одним прекрасным днем загорелась деревня, что находилась ближе всего к королевскому замку. Все королевское войско было направлено на устранение пожара. Туайла тоже была там вопреки приказу отца оставаться дома. Она тайно покинула дворец, чтобы помочь своим жителям. Девушка сама чуть не погибла, надышавшись дымом, спасая мальчика из горящего дома.

Они думали, что деревне не устоять, но тут появился он. Красивый, златовласый король Кэндем на белом пегасе прибыл как раз в разгар пожара. И как только его ноги ступили на землю Грейтера, пошел проливной дождь, спасший деревню. Его величество спас ее народ.

Тогда Туайла приняла его за волшебное божество – настолько он был прекрасен. Неземные зеленые глаза, точеный профиль, идеальный торс, – не мужчина – ангел. Девушке казалось, что вокруг его головы сияет нимб. Она чумазая от сажи с растрепанными волосами и в грязной одежде, превратившаяся в мокрую кошку от проливного дождя, стоя ногами в огромной луже, смотрела на него с открытым ртом, пока местные жители благодарили короля за помощь.

Он не заметил ее тогда, прошел мимо, даже не взглянув. Не обратил Кэндем внимания и после, когда благодаря долгим усилиям принцесса Туайла привела себя в порядок. Девушка не была красавицей по классическим меркам, скорее уж внешность ее была блеклой и непримечательной. В ее облике преобладал серый цвет, начиная от глаз и заканчивая мышиным цветом волос. Но сегодня она постаралась как можно ярче преобразить себя. Она высушила волосы у камина, верная служанка уложила их в затейливую прическу, надела одно из лучших платьев, и даже, чего не делала никогда, девушка подвела свои глаза угольком, чтобы сделать взгляд ярче. Когда она влетела в зал, сияя, словно волшебный камень, молодой король, в тот момент беседовавший с ее отцом, удостоил девушку лишь мимолетным взглядом и склонил голову в формальном поклоне. И весь последующий вечер он вел себя с ней учтиво, но безразлично.

Туайла тогда пришла в отчаяние, но это было не последнее разочарование, связанное с ее мужем. Скорее оно открыло череду бесполезных надежд, обращенных в его сторону, которым следовало разбиться, словно при падении о камни.

Да, вскоре он женился на ней, но не потому, что воспылал великим чувством. Скорее уже пошел на уступки ее отцу. Грейтер был тогда на гране гибели, нужны были силы извне, чтобы поддержать его. И соседнее цветущее королевство могло стать таким маяком в ночи. Среди королей нередки браки по расчету, но юная на тот момент Туайла, воспитанная на волшебных сказках, верила, что ее обойдет такая участь. К тому же ее отец-король, безумно любивший единственную дочь, никогда бы не сделал что-то против ее воли.

Он-то и заметил, какие нежные чувства его девочка питает к молодому королю, и настоял на их скорой свадьбе. Когда Кэндем без особых раздумий принял его предложение, в сердце девушки опять затеплилась надежда, что он неравнодушен к ней. Ведь в отличие от них, король Бакитрей не получал от этой сделки ничего. Но и тут ее ждало разочарование. Оказывается, Кэндем женился на ней из жалости, а это было даже больнее нелюбви.

И каждый день их совместной жизни доказывал молодой королеве об этом. Нет, он не был грубым или жестоким. Совсем наоборот, его величество всегда был максимально вежлив и корректен с ней, он легко мог поддержать разговор, был интересным собеседником, верным другом, заботливым наставником и нежным любовником. Но когда Туайла смотрела в его выразительные зеленые глаза, она видела лишь деликатное безразличие. А это было больнее жестокости.

Кэндем женился на ней потому, что его сердце навечно застыло от посягательств извне, оно умерло с той, что была его первой и единственной любовью. И никакая другая женщина теперь не могла поселиться в его душе. Ему было все равно, кто станет его женой. В любом случае, ей не дано было задеть его чувства.

Тем временем Кэндем лег на свою половину кровати, постель под ним прогнулась, возвращая Туайлу от невеселых мыслей.

– Спокойной ночи, муж мой, – произнесла она, гася свечу.

– Сладких снов, дорогая, – ответил он и повернулся к ней спиной.

"Дорогая". Волшебные силы, как бы она хотела, чтобы эти слова были для него правдой. Но для короля по отношению к ней они не значили ничего. Божество никогда не посмотрит на серую мышь, даже ту, что делит с ним постель.

Абигайл встала на цыпочки и вытянула шею, но даже стоя на лавке, служившей ей кроватью в грязной темнице, и вытянувшись во весь свой маленький рост, она едва доставала носом до узенького окошка, которое было единственной связью с внешним миром. За окном шумело море Эршир, но девушка не видела его, все, что представлено ее обозрению под таким углом, было безоблачное синее небо, и чайки, парящие в небесах.

Но Абигайл была даже рада такой картине. По правде говоря, она боялась морей, рек, озер и других водоемов, потому что не умела плавать. В детстве она чуть не утонула, выпав из рыбацкой лодки, в которой находилась со своим отцом, и с тех пор жутко боялась воды. Вид безбрежного океана, с угрожающими огромными волнами, разбивающимися о скалы, вызывал в ее душе картину искреннего ужаса. Благо их деревня находилась в центре королевства, и единственным предметом страхов девушки была старая речушка.

Зато здесь в этой сырой, темной комнате у нее появилась пара друзей. Первым был паук, живший в углу у потолка. Абигайл назвала его Перт. А вторым на удивление оказалась крыса, что промышляла в башне днями и ночами. Они встретились с девушкой одним ранним утром, когда животное из щели в полу забрело к ней в комнату. Сначала при виде крысы, Абигайл испуганно взвизгнула и подскочила на кровати. Она прижалась к стене и закуталась в старый плед, наблюдая, что зверек будет делать дальше. Крыса долго смотрела на нее, потом перевела взгляд на ее пустую чашку, на которой было лишь несколько крошек хлеба.

– У меня ничего нет, – прошептала девушка. – Это вся еда, что я имею.

Крыса еще долго смотрела на нее умным взглядом своих черных глаз-бусинок, а потом развернулась и исчезла в щели в полу. Абигайл облегченно выдохнула. Но какого же было ее удивление, когда крыса вернулась через минуту, держа в зубах кусок сала. Она бросила его на пол и снова исчезла. Девушка была поражена. Теперь, если бы кто-то использовал слово «крыса» в качестве ругательного, она бы сделала ему замечание.

С тех пор девушка и зверек подружились. Абигайл не знала, какого пола есть крыса, и нарекла его или ее Бигван. Подходит и мальчику, и девочке.

Снаружи заскрипел дверной замок, Абигайл быстро села на кровать и свесила ноги вниз. Ей не хотелось, чтобы ее застали, выглядывающей в окно. Дверь отворилась, и в комнату вошел Одхан, ее страж с первых дней пребывание здесь. Всякий раз, когда этот худощавый скрюченный человечек с острым взглядом близко посаженных глаз входил в помещение, у Абигайл по телу пробегал неприятный холодок. Это был жестокий человек, девушка знала.

Башня, в которой была заключена Абигайл, находилась дальше всего от королевского замка, потому ее хозяин Одхан считал это место территорией своих бесчинств. Пытки давно были запрещены в Бакинтрей, но те крики боли и стоны, что слышала девушка за стенкой своей темницы, по ее мнению, были не чем иным, как актом издевательств этого мужчины над заключенными в оборудованной им пыточной. И именно этот человек невзлюбил девушку с первых минут ее появления здесь. Он не давал ей перо и бумагу, чтобы она могла написать письмо семье (а заключенным это разрешалось по закону!), скверно кормил – вино, вяленое мясо, яйца и рыбу, что давали остальным, Абигайл не видела, зато ежедневно получала от него хлеб и воду, – и только три раза за месяц ее выпустили погулять во дворе.

Абигайл была уверена, что его величество не ведает, что творит Одхан, и несколько раз порывалась ему обо всем рассказать, но, естественно, никто не подпускал ее к королю. А когда всего один раз Кэндем пришел проведать заключенных, стражник льстивым голосом сказал, что Абигайл из рода Маккелан крепко спит, и ее не стоит тревожить. Подлец!

Одхан вошел в комнату, держа в руках корку хлеба и кружку воды, и одарил девушку зловещим, но в то же время плотоядным взглядом. Абигайл привыкла к этому. Ее внешность всегда привлекала мужчин. Наряду с длинными соломенными волосами и глазами горного меда, ее маленькое милое личико с аккуратным носиком и губками бантиком создавало впечатление чего-то неземного и волшебного. Не зря за необычную внешность ее в деревне прозвали знахарка-нимфа. Девушку всегда забавляло такое прозвище. А вот реакция Одхана откровенно пугала. Благо тот только поставил еду и ушел.

Но никакие одханы и водные глубины не пугали Абигайл так, как это делал один человек, с которым она познакомилась недавно, и который пока не сделал ей ничего плохо, но девушка была уверена, сделает обязательно, как только ему представится такая возможность.

Фаррел Тах был тишахом, то есть вождем одного из островных кланов, и почетным гостем во дворце короля. Вчера он изъявил желание посмотреть заключенных, и Абигайл вместе с остальными вывели во двор, чтобы показать вождю. Дело в том, что в Бакинтрей существовал закон, что не особо злостных преступников могла выкупить их семья, а также любой другой человек в королевстве, внеся в королевскую казну налог в пятьсот коинов. Богатые люди чаще всего выкупали тюремщиков, чтобы те потом работали на них.

Конечно, у семьи Маккелан таких денег не было, и Абигайл могла рассчитывать на «пожертвование» со стороны знатного вельможи. Ничего страшного в этом она для себя не видела. Работать знахаркой на своей земле или в другом месте – особой разницы не было, главное – попасть к хорошему хозяину.

Но когда Абигайл столкнулась лицом к лицу с Фаррелом, ее душа от страха ушла в пятки. Никогда до этого она не встречалась с такими опасными людьми. Этот человек был просто огромен, настоящий великан, намного выше семи футов в высоту. Он напоминал лесного медведя, крепкий, плечистый, мощный, с большими лапами вместо рук. Казалось, одной такой ручищей он может вырвать дерево с корнем, а второй с легкостью задавить орка. Такой мог положить ее на одну ладонь и прихлопнуть другой. Девушка никогда не видела до этого людей такого роста и телосложения.

Но страшнее всего было его лицо. Обрамленное шапкой лохматых светло-каштановых волос, квадратное по своей форме оно было наполовину изуродовано глубокими шрамами. Вся его левая щека от губы до уха была словно исполосована граблями. Вторая сторона лица выглядела целой, но не менее угрожающей с грубой обветренной кожей и трехдневной щетиной.

Но даже не эти следы его воинственного характера, – а Абигайл знала, что тишахи обожают принимать участие в каких-нибудь заварушках, их хлебом не корми, дай только подраться, – так сильно напугали девушку при первой встрече. Страшнее всего были его глаза. Темно-серые как грозовое небо, казалось, они таили в себе столько глубины, как в бездонном колодце, попади в который, обязательно утонишь. И то, как Фаррел смотрел на людей, заставляло думать, что душа у него темная. Грозный, даже жестокий взгляд, которым он окинул девушку при первой встрече, и каменная маска суровости пригвоздили ее к месту.

Ну, как такого не бояться?

Он был одет просто: в льняную тунику и такого же материала штаны. Тишахи были дикими людьми, и понятия не имели ничего о светской моде.

Островитяне. Абигайл была наслышана о них. Каждый клан имел свой остров. Это были королевства в королевстве, и хотя официально вожаки кланов были верноподданные короля, на деле все обстояло несколько иначе. Эти люди лишь платили ежегодный налог в королевскую казну, охраняли страну от нападения со стороны моря и, когда это требовалось, и не без удовольствия, принимали участия в войнах. На этом их обязанности заканчивались. Они жили вольно на определенном расстоянии от короны и творили на своих островах, что хотели. Никто их не контролировал, а, по сути, не хотел связываться с этими суровыми людьми.

Они занимались рыболовством, охотой и земледелием… и сражениями. Именно с островов королевство получало лучших воинов, но жестких, грубых, грозных. Казалось, они никогда не улыбались, не терпели светских развлечений, жили по своим правилам и порядкам. У Абигайл даже возникла крамольная мысль, что если островитяне собрались все вместе и организовали восстание против короля, они бы победили.

И Фаррел Тах, как никто другой, подходил на должность вождя таких вот кланов. Когда, стоя лицом к заключенным, он окинул их беглым взглядом своих «драконьих» глаз, у многих людей задрожали коленки. Мужчина остановил свой взгляд на Абигай, и что-то изменилось в его глазах. Если бы девушка не была уверена, что такие люди не могут ничего испытывать, кроме злости, подумала, что это заинтересованность. Но секунду спустя его взгляд снова стал сердито-безразличным. Мужчина отвернулся и зашагал прочь, а Абигай почувствовала себя так, словно избежала смерти.

ГЛАВА 6

Карен и встретившийся ей на пути лесной разбойник уже несколько часов подряд шли вместе по узкой тропинке сквозь магический лес. Они практически не разговаривали. Мужчина указывал направление, а, также периодически показывая пальцем на то или иное растение или животное, сообщал его название и давал краткое описание. Он неплохо знал лес, хорошо разбирался в его флоре и фауне.

Карен была поражена. Этот человек был без сомнения умен и сведущ во многих сферах. Он имел правильную речь, во многом разбирался, да и выглядел вовсе не как бандит с большой дороги. Вот тебе и разбойник. Мужчина хорошо чувствовал ее настроение и старался не лезть на рожон, поэтому по большей части они шли в тишине, и Карен была благодарна ему за молчание.

И хотя ее по-прежнему смущало его общество, в одном она смогла убедиться – этот разбойник не был для нее опасен. Конечно, он был плут и повеса, но явно не подлец. Видимо, ему в самом деле нечем было заняться от скуки, и он стал ее провожатым. И хотя у Карен еще оставалось множество вопросов, она старалась держать их при себе. Например, как простой жулик мог так правильно выражаться и быть так хорошо одетым? Она взглянула на свое худое платье, прихватила рукой рваный рукав и прикусила губу. Ее волосы все еще имели красный цвет, но действие волшебных порошков Фалон должно был скоро закончиться, и кое-где уже стали проступать светлые пряди, делая ее вид еще смешнее.

А еще Карен заметила удивительную вещь – тот самый пегас, что устроил настоящий цирк на поляне, теперь плелся за ней. Да-да, преследовал ее! Конечно, он старался конспирироваться, крался медленно и все время где-то прятался. Наверное, он считал себя невидимым, но торчащее из-за дерева туловище и выглядывающая половина морды с одним глазом говорили об обратном. Сначала Карен подумала, что ошиблась, но она столько раз за время их пути оборачивалась и видела преследующее ее животное. Может, пегас изменил свое отношение к ней и теперь ждал момента, чтобы предложить свои услуги? В любом случае, она не хотела, чтобы его видел разбойник, так как он непременно его схватит, а пегас, возможно, ей еще пригодится. Поэтому время от времени девушка подавала различные сигналы пегасу, чтобы тот был осторожней.

Видимо, разбойник не выдержал затянувшегося молчания и спросил:

– Так куда вы направляетесь?

– Не ваше дело.

– Определенно. Но мне, тем не менее, хотелось знать, и это бы значительно облегчило жизнь. Ведь если я узнаю, куда мы идем, могу с легкостью найти более короткий путь.

– Вы можете, вообще, со мной не идти, и отправляться на все четыре стороны.

Он усмехнулся.

– Ну, если вам нравится моя компания, я буду только рад вести вас длинной дорогой.

Карен резко остановилась и упрямо уставилась на разбойника.

– Ну, допустим, я направляюсь на восток.

– Неужели в Спун?

По тому, как изменилось ее лицо, мужчина понял, что угадал.

– Не удивляйтесь, сейчас все туда едут. В столице множество развлечений.

– Я не собираюсь развлекаться, – ответила она и продолжила дорогу.

– А как вас зовут?

– Это не имеет значения.

– Для меня имеет. Я, например, Уорик.

Девушка ничего не ответила, и разбойник повторил попытку:

– Ну, смотрите, например, случится так, что вы потеряетесь в лесу, я брошусь вас искать, но не буду знать вашего имени. Что же прикажете мне кричать тогда?

Опять молчание.

– Ну, хорошо, – он поднял руки вверх в знак того, что сдается. – Ладно, я сам придумаю вам имя.

Он сделал вид, что серьезно задумался.

– Как вам Финдабайр? По мне, очень даже ничего. Это имя вам идет.

Карен напряглась.

– Отлично. Пусть так и будет. Я вам: Финдабайр, Финдабайр, а вы мне: Уорик, Уорик, а я вам: Финдабайр, Финдабайр…

– Вы не посмеете, – прошипела сквозь зубы девушка.

– А что вам собственно не нравится?

– Ну, хорошо, – вздохнула она. – Меня зовут Карен.

Уорик расплылся в широкой улыбке.

– Приятно познакомиться.

– Не могу вам ответить также.

– О, вы хамите злому разбойнику, девушка. Я не рекомендовал бы вам этого делать.

Карен нарочито хмыкнула и приподняла одну бровь.

– Знаете, что я думаю, Уорик?

– Если вы скажите мне это, то сделаете счастливейшим человеком в королевстве.

– Я думаю, что вовсе неопасны.

Тот схватился на сердцу и театрально покачал головой.

– Вы играете с огнем, Карен. Ваши слова побуждают меня сделать что-то нехорошее в отношении вас, чтобы заставить взять свои слова назад.

Звук, который издала девушка, больше напоминал язвительное фырканье. Похоже, в его случае Оракул тоже ошибся. Этому человеку непременно стоило быть актером и покорять переполненные залы своей игрой, а теперь из-за неверного выбора он обречен скитаться по лесу.

Смеркалось. Уорик решил остановиться на ночлег и развести костер. Он выбрал поляну, где они смогли бы удобно заночевать, принес больше травы, чтобы Карен было мягче спать, развел огонь и отправился на поиски еды, а девушка в это время, преисполненная благодарности за такую заботу – хотя внешне никак этого не показывала, – занялась костром. Она села на поваленное дерево и длинной палкой стала ворошить огонь, подбрасывая туда ветки и траву.

Краем глаза она заметила куст ягод, росший неподалеку. Как это Уорик, лесной житель, проглядел такую ценность? Девушка бросилась к кусту, сорвала несколько ягод и закинула в рот. Они имели кисло-сладкий вкус и напоминали бруснику. Карен нарвала большую горсть, вернулась к костру, села на бревно и стала медленно жевать одну ягодку за другой.

– Я обнаружил ручей в двух шагах отсюда. Сейчас можешь сходить туда и привести себя в порядок, – послышался голос позади. На поляну вышел Уорик, держа в руках горсть грибов. – А я пока пожарю грибочки на костре. И еще забыл предупредить, тут растет волшебный куст ядовитых ягод, их нельзя… поздно…

Карен растерянно обернулась и уставилась на него. Мужчина стоял в оцепенении и огорошено глядел на нее.

– Волшебные силы…

Девушка почувствовала странное жжение на голове с двух сторон и подпрыгнула на месте.

– Где вода?!

– Там, – мужчина протянул руку, продолжая стоять, как замороженный.

Карен бросилась к ручью, наклонила голову, увидела свое отражение и закричала от испуга. Вместо ее прежних ушей у нее выросло два огромных круглых уха желтого цвета, словно у мутанта полевой мыши. Девушка не поверила собственным глазам. Первая мысль, возникшая в голове, была: «Это когда-нибудь закончится?». Она потрогала новообразования, даже сделала попытку оторвать их, но почувствовала резкую боль. И тут у Карен случилась истерика. Она открыла рот, но больше не закрывала его ни на секунду, вопя во все горло.

Она кричала и кричала, стоя у кромки воды, пока к ней не подбежал Уорик. Он обнял девушку и прижал к себе, Карен уткнулась ему в грудь и замолчала, но тут же горькими разразилась рыданиями.

– Тише-тише, – прошептал мужчина, – это временно.

Он осторожно взял ее на руки, не ощущая сопротивления, и вернулся на поляну. Сев на бревно и усадив девушку к себе на колени, он стал осторожно поглаживать ее по спине. Он не смеялся, не ругал за неосторожность, а просто успокаивал, как мог.

– Действие яда скоро пройдет, тебе не вечно ходить так.

– Когда?

Он небрежно пожал плечами.

– Может, через неделю.

– Неделю?! – воскликнула Карен и разразилась очередным потоком слез.

Он крепче прижал ее к себе и смахнул слезинку с ее лица.

– Поверь, пока мы выберемся из этого леса, яд давно перестанет действовать.

Девушка всхлипнула и поймала себя на мысли, что думает, какие у Уорика ласковые руки. И его запах… он почему-то был ей знаком, словно она уже вот так прижималась к нему однажды. Видимо, яд повредил ей мозги.

– Это еще ничего, – произнес мужчина, нежно укачивая Карен как маленького ребенка. – Один бедолага съел таких ягод, и у него выросли оленьи рога. Тот подумал, что жена ему изменяет, и поэтому он рогоносец. Знаешь, что он ей устроил, когда вернулся из леса?

Девушка фыркнула и спрятала улыбку у него на груди.

– Жаль, я не прихватил свой меч, а то бы избавил тебя от мучений прямо сейчас.

На этот раз Карен не выдержала и хихикнула. Слезы на глазах стали медленно высыхать, а тихий вечер и мужчина рядом успокоили ее душу. Уорик продолжал отпускать веселые шуточки, пока девушка, измученная событиями этого дня, не задремала у него на груди.

Галвин Максуиллан герцог Галлуэй сидел за письменным столом, читая послание от своего информатора. Довольная ухмылка появилась на его красивом лице. Новость, которую ему сообщили, привела его в неописуемый восторг. Наконец-то! Он ждал этого долгих пять лет, но теперь справедливость восторжествует. Он все-таки сможет прижать к ногтю эту непокорную тварь.

Карен Маккелан обвиняется в крупном воровстве, и ее разыскивают все варнеры Форка. А Галвин, в свою очередь, сделает все от него зависящее, чтобы раздуть это событие до государственных масштабов и довести новость до короля. Эта девка попадет в королевский розыск, и он станет первым, кто ее разыщет. И вот когда она попадет к нему в руки, государственная преступница, уже никакие влиятельные защитники не смогут ей помочь.

Он смял листок в руке и швырнул его в угол. Мысли о Карен разожгли в его душе пожар. Зачем она, вообще, появилась его жизни? С этими соломенными волосами и курносым носом. С вечно вздернутым подбородком и несклоняемой волей. Она смотрела на него так, словно он был не хозяином земель, на которых располагалась ее жалкая деревушка, а пылью под ее ногами. Она задела его гордость, а этого он не простит.

Герцог задумался, он все чаще задал себе этот вопрос: стал бы он так отчаянно добиваться ее, имей Карен более покладистый характер? Отдайся она ему сразу, как крестьянки из других деревень, Галвин забыл бы о ней на следующее утро. Но нет, эта дерзкая тварь сопротивлялась как кошка, опущенная в воду. Словно имела на это право. Ну, ничего, сколь веревочке ни виться…

Он потянулся и сложил руки за голову. Теперь ей не скрыться от него. Он потратил слишком много сил и времени на осуществление своего плана и теперь заставит непокорную девицу отплатить за каждый день жизни, что он думал о ней. От этих мыслей по телу пробежал приятный холодок. Галвин был в предвкушении от того, что сделает с ней. Никто не станет заступаться за матерую воровку. Ее отец давно мертв, Максуиллан сделал все возможное, чтобы свести его в могилу. Герцог Ольстер тоже лежит в земле, Галвин поспособствовал и этому. А ее липовый брак – а Галвин был уверен, что это так, – легко можно аннулировать, когда он докажет, что тот не был подтвержден. И опять от таких мыслей у него пошел приятный мороз по коже.

Долго же она сопротивлялась, бессовестная тварь. Он подкупил Оракул (в последнее время это было несложно), чтобы тот назначил ее актрисой. С такой ролью Карен не смогла бы справиться и сдохла от голода через пару месяцев. Но нет, строптивица продержалась целых пять лет, пока не выдала свою сущность.

Но теперь все встает на свои места, и Галвин получит от нее то, чего так долго желал.

***

У Абигайл чуть колени не подогнулись, когда ей сообщили эту новость. Всё, небеса окончательно отвернулись от нее и теперь ей гореть в страшном пламени ведьмовского котла. Фаррел Тах выкупил ее и еще пару заключенных, и теперь они вместе с вождем отправляются на его остров Терра для дальнейшего распоряжения тишаха. Девушка избежит суда, но расплата за это страшнее темницы.

Она стояла ни жива ни мертва на берегу, глядя в глубокие воды моря Эршир. С нее сняли кандалы, что надевали на заключенных во время прогулки, девушка была свободна, но чувствовала себя убитой. Впереди, дрейфуя на волнах, стояла огромная парусная ладья. Абигайл сглотнула. Волшебные силы, ей предстоит плыть на этом судне почти сутки… находясь в открытой воде. Девушку затошнило. Но островные вожди из-за своего бычьего упрямства не терпели других средств передвижения таких, как драконы или пегасы.

Абигайл повернула голову и с тоской посмотрела на королевский дворец, крыши которого скрывались в туманной дымке. Башня, в которой прошел месяц заточения, теперь казалась ей не таким уж плохим местом по сравнению с тем, что ей предстояло.

Она перевела взгляд на двоих мужчин, стоявших рядом с ней, тоже заключенных, получивших такой же "подарок". Они выглядели вполне спокойно, даже радовались своему избавлению. Абигайл не разделяла их веселья.

И тут появился он. Облаченный в доспехи и плащ вождя, Фаррел шел уверенной походкой к своему кораблю. В таком одеянии он казался еще более устрашающим, если такое было возможно. Сегодня девушка еще не видела его. К ней в темницу вошел Одхан и сообщил приговор. Дальше с двумя другими заключенными ее вывели из ворот замка и приказали ожидать на берегу, пока люди Таха готовили судно к отплытию.

И вот появился сам вождь. Он прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону. Абигайл не знала, радоваться ей или плакать. Его люди подняли с корабля доску и поставили ее от борта к берегу. У Абгайл похолодело сердце, она поняла, что взбираться на ладью ей придется по этой тоненькой, узкой дощечке и определенно скользкой. Она подумала, что вождь не сможет этого сделать, но тот с грацией не свойственной таким увальням пробежал по доске и оказался на борту. Не оборачиваясь, он махнул рукой, тем самым давая понять, что заключенным стоит следовать его примеру. Мужчины с легкостью сделали это, а вот Абигайл встала у доски и испуганно посмотрела вниз. Под доской, у края лодки шумела вода, она двигалась из стороны в сторону, раскачивая судно. У девушки закружилась голова.

Фаррел обернулся, он заметил задержку и решил узнать, что происходит, и увидел девушку, стоявшую на краю берега, безвольно опустив голову. Его реакция была мгновенной. Он в секунду перемахнул через борт и оказался на земле. Подхватив девушку на руки, он перенес ее на судно, поставил на пол и занялся своими делами. Времени было в обрез – к завтрашнему утру им необходимо быть в Терре.

Абигайл стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться. Еще секунду назад крупные сильные руки подняли ее с земли, словно она ничего не весила, и перенесли на борт. В этом грубом, бесцеремонном поступке не было ничего рыцарского, только нетерпимая сила, и девушка не знала, как на это реагировать.

Тем временем ладья стала медленно отчаливать от берега, чтобы не упасть, Абигайл отправилась в нос судна и села на лавку. Увы, хорошие места были заняты другими заключенными – бывшими, напомнила себе она, – оставалось место у края. Девушка содрогнулась от мысли, что придется провести весь день, глядя на воду. Но выбора у нее не было. Она осторожно села, и ладья медленно понесла ее прочь от прежней жизни в неизвестное будущее.

Они плыли уже несколько часов подряд, и Абигайл казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Девушка старалась не смотреть по сторонам и сидела с закрытыми глазами, но толку от этого было мало. Она понимала, что скоро проиграет бой со своим желудком, и весь завтрак, которым их накормили недавно – а это в отличие от еды в тюрьме была сытная вкусная пища, – вот-вот выйдет наружу. К тому же у нее беспощадно болела голова, и бил озноб. Сидя в продуваемой всеми ветрами ладье, даже тепло одетая для летней погоды, Абигайл так замерзла, что не могла уже унять дрожь в теле и стук зубов.

Этой дороги не было конца. Они давно потеряли берег из виду, и теперь были окружены лишь водой и туманом. И не было конца и края этому аду.

– Держите, – услышала она грубый низкий голос как будто извне.

Абигайл подняла голову и увидела перед собой вождя и одновременно капитана корабля. Мужчина не смотрел на нее, отвернувшись в сторону, но в его протянутой руке лежал плащ. Он снял его с плеч, догадалась девушка. Она и не подозревала, что Фаррел наблюдает за ней и видит, как ей холодно. Теми редкими периодами, что она тайком подглядывала за ним, видела этого мужчину в постоянном действии. Он двигался проворно и умело, словно его небывалый рост и груда мышц не мешали ему в этом. Он то стоял у руля, раздавая команды своим людям, то разворачивал паруса, перетягивая шкоты, то смотрел в подзорную трубу сквозь непроходимый туман. И никогда он не обращал взгляд в ее сторону. Но оказалось, обращал.

Абигайл смутил этот жест. Островитяне не испытывают сочувствия, они сами сложены из железа, не чувствуют холода и не терпят тех, кто дрожит от ветра. Но, видимо, этот верзила иногда склонен к проявлению небольшой слабости.

– Спасибо, – прошептала она и взяла его плащ.

Мужчина напрягся, словно был удивлен словам благодарности. Он быстро кивнул и отправился к своему капитанскому мостику.

Девушка закуталась в темный плащ и утонула в нем, лишний раз подивившись размерами его хозяина. Такой кусок качественной ткани легко мог быть использован в качестве паруса, настолько он был огромен. Он пах соленой водой, костром и мужчиной, который его носил. И был очень теплым. Абигайл моментально согрелась, а вместе с холодом ушли и все недомогания.

После один из людей на корабле принес ей мех со странным напитком, выпив который, девушка сразу почувствовала себя лучше, тошнота прошла, а ее зеленый цвет кожи сменился на естественный. И хотя она все еще страшилась картины вокруг: этого тумана и бесконечной водной глади, ей определенно стало легче. Она осторожно начала наблюдать за капитаном и вдруг почувствовала, что эти сильные руки, что крепко сжимали руль, были очень надежными. Да в вожде клана не было и капли нежности, но зато сила, с которой он противостоял стихии, могла послужить ей хорошую службу. Даже если в дороге случится шторм – Абигайл содрогнулась, – Фаррел сможет ему противостоять. Король не зря держит таких людей на службе – островные воинственные народы иногда могут быть очень полезными.

Девушка заметила, что люди в ладье на равных обращаются со своим капитаном, но с обязательным уважением в голосе и взгляде. Это делало ему честь. Возможно, этот человек не так страшен, как ей показалось вначале, и ее будущая жизнь не станет сплошным кошмаром…

ГЛАВА 7

– Карен, выходи.

Уорик стоял на дороге, готовый двинуться в путь, но его спутницы все еще не было рядом.

– Карен, перестань прятаться, здесь тебя никто не увидит, кроме меня.

Некоторое время спустя послышалось шуршание листвы, и из-за дерева появилась девушка с капюшоном на голове. Ее новые большие уши выглядывали из-под капюшона. Мужчина сдержал улыбку, зная, как сильно это может ранить его спутницу.

Сегодня утром ему удалось лучше ее рассмотреть, пока она спала на мягкой траве. Он винил себя, что вовремя не предупредил об опасности. Карен определённо не встречала в жизни магических лесов, а он еще мальчишкой проводил здесь бОльшую часть времени. Девушка была весьма уязвима, и мужчина лишний раз озадачился, что же подтолкнуло ее совершить такое опасное путешествие?

Его умиляла ее внешность, наряду с неестественными красными волосами эти желтые гиеньи уши выглядели очень даже очаровательно. Хотя Карен вряд ли согласилась бы с ним. Она, вообще, была очень интересным созданием, живым, отважным, забавным. Уорик был покорен.

Девушка посмотрела по сторонам, боясь заметить кого-то еще на этой безлюдной дороге. Глупышка, вряд ли кто-то, будучи в здравом уме, заберется в такую глушь волшебного леса.

Карен тяжело привыкала к своему новому облику. Во-первых, уши сильно мешали, трудно было спать на боку. Она удивлялась, как животные, например, слоны могут жить с такой ношей. А, во-вторых, она боялась, что действие яда не успеет закончиться, когда девушка доберется до дворца в Спуне. Ну, а в-третьих, она опять опустилась на одну ступеньку вниз по сравнению с разбойником, и ее это очень волновало.

Когда утром она увидела его, то поразилась ухоженности и свежести этого человека. Казалось, ни один волосок не выбился из его конского хвоста, и одежда была целая и чистая. Как ему удается быть таким опрятным? Особенно в сравнении с потрепанной, лохматой и ушастой Карен. Она не могла себе объяснить почему, но ей не хотелось выглядеть перед ним плохо.

Уорик не снимал маску, хотя Карен показалось, что со вчерашнего вечера в их отношениях что-то изменилось. Она стала доверять ему, а он ей, и девушка была уверена, что разбойник не думает, будто Карен, увидев его лицо, опишет его потом варнерам. Тут дело в другом. Возможно, у мужчины было что-то с лицом. Возможно, следы прошедшей оспы или уродливые шрамы, нечто, что заставляло его скрывать свою внешность. Карен даже ему немного посочувствовала. Они на равных.

Она вышла на дорогу, и они направились вперед.

– Почему ты хмуришься? – спросил Уорик.

– Будто не догадываешься, – буркнула девушка в ответ. – Когда мы уже выйдем из этого ужасного леса? Я хочу нормально поесть и поспать.

Мужчина не был уверен, что Карен пока стоит появляться среди людей, но промолчал.

– О, так ты имеешь при себе скрытый капитал? – решил он отшутиться. – Гостиницы стоят недешево. Где ты прячешь свои денежки, милая Карен, в чулке?

Девушка зарделась. Как ему так легко удается ее смущать? Только один человек, встретившийся ей совсем недавно, обладал таким качеством. Ну вот, опять она вспомнила Лахлана Рэндольфа. Эти двое определенно были похожи.

– Попробуй проверить, и я лишу тебя твоих мужских причиндалов, – пригрозила она.

Негодник лишь хитро ухмыльнулся.

– Какая кровожадная женщина. А с виду так и не подумаешь. Чем ты занимаешься?

– Я актриса.

Актриса? Оракул, должно быть, сошел с ума! Нет девушки на земле, которая меньше всего бы подходила на эту роль. Она же совершенно не умеет скрывать свои эмоции. Все ее чувства написаны на лице.

– Видимо, ваши дела идут неплохо, так как ваши чулки переполнены коинами.

Карен поморщилась. Ее дела были хуже некуда. Она привыкла к голоду, но силы со временем покидали ее. Девушка стала замечать у себя излишнюю бледность кожи и круги под глазами. Если она в ближайшее время нормально не поест, вряд ли пройдет и половину пути.

– Хотя актрисы в наше время не очень хорошо зарабатывают, – размышлял вслух Уорик. – Может, красивый наряд – это следствие того, что ваши ручки регулярно бывают в чужих карманах?

Карен оторопела. Как ему так быстро удалось раскусить ее?

– Вы думаете, что я воровка? Почему?

Уорик пожал плечами.

– Неудачная попытка похищения пегаса навела меня на интересные мысли.

Девушка пристыженно опустила глаза.

– Уж тебе ли не знать, к чему ведут ошибки Оракула, а он в последнее время грешит враньем.

– А с чего ты решила, что в моем случае Оракул ошибся?

Казалось, он был искренне удивлен.

– А разве нет? Держу пари, ты хотел себе нормальной жизни. Никогда не поверю, что ты с детства мечтал грабить путешествующие кареты.

– А, может, и так. Меня всегда манила свободная жизнь. Поверь, я вполне доволен собственной судьбой. Я не плачу налоги, не должен ни перед кем отчитываться. Я сам себе хозяин.

– Но твоя жизнь коротка. Невозможно все время скитаться по лесам и выживать за счет редких удач. Однажды тебя поймают варнеры, и ты сгниешь в тюремной башне.

Он лениво улыбнулся и снова надел маску напускной беззаботности.

– Я еще слишком молод, чтобы думать об этом. А как насчет тебя, Карен? Как ты пошла по скользкой дорожке? Потому, что не могла найти работу?

– Работу я нашла, но таланта у меня не было, а оттуда и нищенская зарплата и… прочие неприятности.

Карен содрогнулась, вспоминая, как каждый раз выходила на сцену словно на войну. Она так боялась публики, от волнения забывала текст, совершенно не умела импровизировать. Много раз ее осмеивали и освистывали зрители, однажды закидали гнилыми яблоками. Белус тогда лишил ее месячного гонорара, и всегда те богатые павлины, что посещали театр, были уверены – все актрисы – подзаборные шлюхи. Они могли легко схватить артисток за юбку прямо во время спектакля, вваливались в гримерные после выступления и приставали к девочкам. Белус поощрял это безобразие, так как получал свой кусок от зажравшихся вельмож. Многие актрисы соглашались, и Карен не могла их осуждать за это – трудно быть гордой, когда живот липнет к спине, – но сама она выбрала другой путь – воровство. Таким способом она мстила развязным мерзавцам.

Она тряхнула головой, отгоняя прочь печальные мысли.

– Об этом я тоже скажу королю. Я объясню на своем примере, что Оракул не может больше решать за других, никто не может.

– Ты идешь к королю?

Девушка была так поглощена воспоминаниями, что не заметила, как произнесла это вслух. Но было уже поздно, лесной разбойник услышал ее слова.

– Зачем?

– Так по делу.

– Э-э, нет. Так просто ты от меня не отделаешься. Какие вопросы могут быть у милой девушки к его величеству?

– Во-первых, я не милая девушка, а матерая воровка…

– Добро пожаловать в мой клуб, – перебил он ее.

– А во-вторых, ты так странно говоришь "его величество". Не похоже на разбойника. Разве вы подчиняетесь существующему правительству? Я думала, бандиты – настоящие поклонники безвластия и беспорядка.

Уорик изобразил на лице наигранный ужас.

– Побойся своих слов, верноподданная! Волшебные силы храните короля! Я верный вассал славного Кэндема. А вам, госпожа, не удастся заговорить мне зубы.

– Я не госпожа…

– Да-да, помню, бывалая карманница. Так что же эта видавшая виды преступница хочет от своего сюзерена?

Карен смешалась, она не хотела раскрывать карты перед совершенно посторонним мужчиной. Даже несмотря на то, что он не казался плохим человеком.

– Я хотела поговорить с ним по поводу Оракула.

– Но это не основная причина.

Карен покачала головой. Как ему это удается? Он словно видит ее насквозь.

– Тебе бы самому быть Оракулом или стать советником его величества. Ты неплохо разбираешься во многих вещах и мог бы давать дельные советы.

– Не уходи от темы.

– Но это правда.

Девушка поймала себя на мысли, что думает именно так. Ее удивляло, как такой умный человек может бесполезно тратить свою жизнь. Она не могла себе этого объяснить, но для нее стало важным, как сложится судьба Уорика.

Он сокрушенно покачал головой.

– Не хочешь говорить – не надо, – он хитро улыбнулся, даже не подозревая, что Карен сказала серьезно. – Тогда я не скажу, что у тебя сзади вырос хвост.

Девушка испуганно взвизгнула и стала крутиться как волчок, чтобы посмотреть себе за спину, но ничего не увидев, растерянно уставилась на мужчину, но тот уже покатывался со смеху.

– Ах ты!

Карен бросилась на Уорика и со всей силы толкнула его в грудь. Мужчина пошатнулся и упал на спину. Он закрыл глаза и безвольно опустил голову, словно потерял сознание. Девушка демонстративно ударила ладони друг о друга, будто отряхивала руки и подняла одну бровь.

– Можешь не приотворяться.       Твой лимит доверия исчерпан.

Мужчина ничего не ответил, продолжая лежать с закрытыми глазами.

Девушка насторожилась.

– Эй, – она легонько толкнула его ногой, – очнись!

Когда на лице Уорика не дернулся ни один мускул, Карен по-настоящему заволновалась. Может, он ударился головой о камень? Волшебные эльфы, она же могла его убить!

Девушка упала на колени и положила голову ему на грудь, слушая своим большим ухом его сердце. Размеренные удары успокоили ее. Жив! Нужно срочно привести его в чувства. Но как? Отец давал ей несколько уроков в детстве, но она уже многое успела забыть. К тому же от волнения все знания смешались у нее в голове. Нужно сделать искусственное дыхание. Нет, это когда человек чуть не утонул или… ах, неважно, нужно попробовать все.

Она глотнула больше воздуха и закрыла своим ртом его, но тут же взвизгнула и выпучила глаза, когда губы Уорика впились в нее. Мужчина обхватил ее рукой, крепко прижал к себе и стал страстно целовать. Поначалу Карен была так ошеломлена, что совсем не сопротивлялась, позволяя его ласковым губам исследовать ее рот. Это было неожиданно, удивительно… и приятно. Первый поцелуй в ее жизни оказался потрясающим. Разбойник знал свое дело, он медленно, нежно и умело заставил ее колени подогнуться и разжечь в груди дивное пламя. Карен закрыла глаза и сильнее прижалась к Уорику. Девушка и не ожидала, что может быть так. Она словно попала в волшебный водоворот эмоций, который закружил ее с головой.

Но тут разум возобладал над эмоциями. Что же она делает? Он преступник, бандит, совершенно чужой человек, а она позволяет себя целовать прямо посреди леса. Возмущенно замычав, Карен открыла глаза и оттолкнула мужчину.

– Ты что творишь?! – гневно закричала она и вскочила на ноги. – Как ты смеешь так со мной обращаться?

Он, казалось, тоже был изумлен и немного растерян, но это не оправдывало разбойника.

– Прости, я не хотел тебя смутить. Я лишь думал пошутить, а вышло немного… – он замялся, не находя подходящего слова.

Хитрый жулик. Карен отвернулась, пряча свое лицо, и коснулась рукой еще пылающих губ. Нельзя показывать ему, как тронул ее этот поцелуй. Глубоко воздохнув и вспомнив все актерское мастерство, надела на лицо маску безразличия, повернулась… и остолбенела.

Уорик все еще лежал на земле, а позади него на дороге стоял огромный гоблин. У Карен чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Она никогда до этого не встречала этих существ, но знала, как они опасны. Гоблины едят людей. Не так часто, как скотину, но если на их пути встретится человек – как это было сейчас – они не побрезгуют и человечиной.

Широкоплечий гигант, ростом с добротный дом, стоял, широко расставив ноги и скрестив огромные лапы на массивной, покрытой густыми волосами груди. Гоблин был одет только по пояс, прикрыв срам широкими штанами. В остальном он был совсем голый. На его лысой голове торчал хохолок рыжих волос, нижняя губа занимала половину лица, нос был не крючковатый, как обычно, а в форме картошки – видимо, не раз был сломан – а глаза горели голодным блеском.

– Еда! – прогромыхал он басом и вытянул свои непомерные лапищи в сторону девушки.

Та словно к земле приросла от ужаса.

– Беги Карен! – закричал Уорик, и его слова привели девушку в чувства. Она резко развернулась и бросилась прочь. Гоблин вчистил за ней.

Уорик вытянул ноги вперед, подставив гоблину подножку. Тот оступился и с диким ревом рухнул на землю, прямо лицом в грязь, ударившись при этом глазом о камень. Взбешённый гоблин издал такой дикий крик боли, что у убегающей девушки душа ушла в пятки.

Уорик вскочил на ноги, прыгнул великану на спину и стал молотить его кулаками по голове. Гоблин взревел и завертел головой. Он поднялся сначала на четвереньки, а потом и вовсе встал на свои громадные ноги с двумя пальцами на каждой ступне.

Уорику с большим трудом удалось удержаться на его спине. Он ухватился одной рукой за бугристое плечо гоблина, а другой вцепился в гриву жестких волос, что росли на его спине. Гоблин ревел и махал руками, пытаясь скинуть с себя наездника, но Уорик держался крепко.

Карен остановилась и обернулась. Несмотря на приказ мужчины уходить, она не могла бросить его, когда он, защищая ее, сражался с чудовищем. Гоблину удалось вывернуться и схватить Уорика за руку. Он сорвал мужчину со спины, поднял в воздух – при этом Уорик оказался на высоте добрых пары футов от земли – и стал неистово его трясти, будто пытаясь вынуть все внутренности.

Карен закричала и бросилась в их сторону. Она стала поднимать с земли камни и бросать их в монстра, но тот не замечал ее жалких попыток. Он поднял Уорика как тряпичную куклу на уровень своих глаз, и его лицо расплылось в щербатой улыбке.

– Гы-гы-гы! – громко захохотал гоблин.

Уорик вынул из своего сапога кинжал и с силой полоснул им по лицу чудовища. Тот взвыл как раненый зверь и схватился рукой за свою морду, ослабив тем самым хватку.

В это время неожиданно на поляне возник пегас. Тот самый, которого хотела оседлать девушка. Он, громко хлопая крыльями, ринулся на гоблина и стал кусать великана за голову. У Карен вытянулось лицо от изумления. С чего это вдруг наглый конь стал помогать лесному разбойнику? Наверное, потому что он с ней, а пегас, похоже, проникся чувствами к Карен. Хотя какое это имеет значение, главное, ему удалось отвлечь монстра. Гоблин поднял свободную руку вверх, пытаясь отмахнуться от пегаса. Но не тут-то было! Крылатый конь, скалившись, сильнее щипал его то за плечи, то за голову, а копытами барабанил по спине.

Разозлившись не на шутку, гоблин отшвырнул Уорика в сторону. Тот, пролетев несколько метров, ударился о дерево и сполз землю уже без сознания. Теперь Карен была уверена, что он не притворялся. Она закрыла лицо руками и закричала от ужаса.

Не обращая на нее никого внимания, гоблин со всей силы оттолкнул пегаса, и тот на большой скорости полетел далеко за верхушки деревьев. Гоблин повернулся к Уорику и зашагал в его сторону. Мужчина все еще был без сознания и не мог оказать ему сопротивление. Сейчас монстр набросится на него и откусит голову, догадалась Карен.

Забыв об осторожности, она ринулась за монстра и ударила его кулаком по ноге (туда, куда дотянулась). Тот даже глазом не моргнул. Он лишь слегка оттолкнул ее, и девушка, словно пушинка, отлетела назад и упала на пятую точку. Капюшон слетел с ее головы, обнажив ее голову. Карен, тяжело дыша, вскочила на ноги и накинулась на гоблина:

– Эй ты, пузатая тварь, лысое уродство, обернись и сразись со мной!

Монстр не повернул головы.

– Зачем ты носишь штаны?! Наверное, потому, что стыдно показать свое хозяйство. Небось, у тебя, вообще, там пусто, как в порожней таре!

Гоблин напрягся, и по его опущенным плечам, Карен поняла, что задела его за живое. Тот зарычал и, оскалив зубы, повернулся к ней. Девушка уже была готова дать ему бой, но встретилась с округлившимися от ужаса глазами и отвисшей челюстью. Гоблин испуганно уставился на нее, поморгал, а затем издал крик ужаса, развернулся и, схватившись за голову, исчез в чаще леса.

Несколько долгих мгновений Карен, скривив рот, раздосадовано смотрела ему вслед. Она, конечно, была рада избавиться от гоблина, избежать смерти и все такое, но это было как-то…

Вспомнив про Уорика, девушка подбежала к нему и осторожно коснулась его лица.

– Очнись, – прошептала она и нежно погладила его по щеке.

Ресницы мужчины затрепетали, он открыл глаза, встретился с ней взглядом и ласково улыбнулся.

– Карен, – тихо произнес он.

Но потом резко нахмурился и попытался приподняться.

– Где гоблин?

– Его нет, – успокоила девушка. – Я смогла… хм… его победить.

– Ты? Как? – у Уорика глаза округлились от удивления.

Карен смутилась и отвела глаза в сторону. Она указала головой лежащую рядом палку.

– С помощью палки.

Уорик прищурил глаза.

– С помощью палки?

– Угу.

– Гоблина?

Карен кивнула.

– Ясно.

ГЛАВА 8

Туайла Ферн сидела рядом с мужем в королевском зале. Сегодня была среда, а значит день, когда простые жители Бакинтрей могли прийти во дворец на аудиенцию к королю, чтобы обратиться к нему с вопросом, который их интересовал, или за помощью. Молодая королева любила это время. В такие дни она чувствовала особое единение с Кэндемом. Наблюдая за тем, как он общается с простым людом, как внимательно выслушивает, долго ведет беседу, как не отказывает никому в просьбе и решает каждую проблему, Туайла внутренне восхищалась своим супругом. Он казался ей практически тем самым волшебным божеством, за которого она приняла его в первые секунды знакомства. Но сейчас она видела в нем еще и человека, но не простого, а широкой души, доброго, благородного, справедливого, верного своему народу.

Рядом с Туалой находился ее верных слуга гном Бакки Бак. Он приехал вместе с ее величеством из соседнего королевства, когда девушка вышла замуж. Бакки Бак очень любил свою королеву еще со времен, когда она была принцессой. Девушка с детства не терпела никаких фрейлин рядом с обой, служанки помогали ей только одеваться по утрам и раздеваться перед сном. Все остальное время рядом был преданный слуга-гном.

Волшебным существам на этих землях не очень везло с работой. Их труд оценивался очень дешево, хотя работали они одинаково со всеми. Поэтому тот факт, что гном служил личным помощником королевы, было для него большой удачей. Единственное, чем пришлось пожертвовать Бакки Баку для работы во дворце, – это своей длинной пушистой бородой и укоротить ее до щиколоток. В обычной среде гномы носили бороду, тянущуюся по земле. Но постоянная беготня на коротких ножках туда-сюда вслед за любимой королевой по коридорам дворца не позволяла иметь длинную бороду.

Сейчас верный Бакки Бак, стоя у плеча своей госпожи, смотрел во все глаза, готовый в любую минуту при приближении опасности, вынуть свой маленький меч из-за пояса в защиту королевы.

Туайла тайком подглядывала на мужа, как он общается со своими вассалами, и ее сердце переполняла гордость. Он был истинным королем, таким, которого желает народ. Ей даже казалось, что те недолгие годы правления, что он находился на троне, Кэндем сделал для своей страны больше, чем все его предшественники вместе взятые. И к каждому члену королевства он относился с уважением, будь то богатый граф или простой рыбак.

Например, сегодня пришел старый пастух. Он сказал, что его младший сын служил их графу, владельца земли, на которой расположена их деревушка, и стал обучаться грамоте. Но продолжить обучения не смог, согласно его положению. Пастух объяснял, что его грамотный сын может неплохо пригодиться в их селе, если его величество позволит продолжить обучение. И король пообещал устроить его в школу для мальчиков в Спуне.

Или маленькая крестьянская девочка пришла, расплакалась и рассказала, что мать просила ее перебрать мешок полбы, но пока девочка занималась делом во дворе, поднялся сильный ветер, и часть зерен разнесло по всей местности. Девочка была невероятно расстроена, но король утешил ее и сказал, что хоть и не волшебник, но умеет делать фокусы. Потому малышке стоит вернуться домой и спокойно лечь спать, а поутру она найдет у порога новый мешок полбы. И Туайла не сомневалась, что тот окажется из королевского склада.

Глаза девочки засияли благодарностью, а Кэндем окинул малышку таким тоскливым взглядом, что любящая жена сразу догадалась, о чем он думает.

– Ты еще не зачала, любовь моя? – спросил он сегодня утром.

Но та лишь молча покачала головой.

В последнее время супруг все чаще интересовался этим вопросом. Они были в браке больше двух лет, и этого срока вполне достаточно, чтобы она понесла ребенка. И Туайла ждала, что ее регулы прекратятся, но беременность так и не наступала. Молодая женщина очень беспокоилась, она так хотела подарить королю наследника, и все чаще в голову ей закрадывались опасные мысли, что чрево ее бесплодно.

Она видела его волнение. В замке уже поговаривали, что молодая королева не может иметь детей. Но Кэндем никогда не обращал внимания на сплетни слуг. Его больше интересовало здоровье супруги. Но он мечтал о сыне, Туайла видела это по его глазам. Его величество был как раз в том возрасте, когда пора позаботиться о наследнике, и любящая супруга мечтала сделать его счастливым. Пусть он не отвечает ей взаимностью, но она его жена и ее обязанность служить своему господину.

Слегка повернув голову, женщина стала разглядывать его точеный профиль. Кэндем внимательно слушал очередного гостя, взгляд был задумчивый, в уголке губ появилась морщинка, прядка песочных волос упала на лоб, – он был прекрасен.

Любуясь им, Туайла почувствовала, что за ней наблюдают. Она повернула голову и встретилась с немигающим взглядом бледно-серых, почти прозрачных глаз советника короля Мобата и еле сдержалась, чтобы не поежиться. Ее пугал этот человек, очень пугал. В его худом, морщинистом лице с редкой бородкой не было ничего живого, словно перед ней стоял ходячий покойник. А во взгляде тусклых глаз было что-то зловещее. Мобат был опасен, и Туайла не могла себе объяснить, откуда это знала. Назовем это женским чутьем, раз уж молодая королева не обладала волшебным даром.

Конечно, он был верен своему королю, служил при дворе еще дяде Кэндема, поэтому, когда Туайла появилась во дворце в качестве суженой его величества, не ей было решать, кому и на каком посту служить. Но Мобат ей не понравился сразу. И кажется, к ней он тоже не питал нежных чувств. Советник словно приклеенный всюду ходил за молодой королевой, и где бы ни появлялась Туайла, всюду видела его колючий взгляд, особенно когда общалась Кэндем. Он не доверял ей. Что ж, она ему тоже не доверяла.

Мобат Телло, почесывая бородку, внимательно наблюдал за молодой особой, сидевшей на троне рядом с его величеством. Магический огонь, до чего же "милая" сцена: влюбленная по уши королева, страдающая от отсутствия взаимности и готовая сделать все ради своего возлюбленного. Мужчина сдержал смешок.

Гоблинская сила, как он ненавидел ее и того молокососа, что называл себя королем Бакинтрей. Он еще не родился, когда Мобат управлял здесь, и все было в его руках. При его предшественнике все было иначе. Дядя Кэндема был слабоумен, и чтобы скрыть этот факт от своего народа, позволял Мобату управлять страной. Тогда все подчинялись ему, а король был лишь формальностью.

Но пришел этот сосунок, и подвинул его, умнейшего человека в королевстве, на должность советника. Мобат долго вынашивал в себе план мести и возможность вернуть трон. Когда этот сопливый юнец влюбился и решил жениться – подумать только, хотел сделать королевой простолюдинку! – советник быстро разобрался с девчонкой. Он с наслаждением наблюдал, как Кэндем проливает слезы на могиле убитой. Смерть возлюбленной сильно подкосила его, он долго не выходил из комнаты, перестал заниматься делами государства, а в это время Мобат направо и налево распространял слух, что их любимый король из-за убийства любимой тронулся рассудком.

Но недоносок выкарабкался. Вскоре этот червяк снова выполз наружу, занялся королевством, и работа вернула его к жизни, хотя и охладило сердце, а советник опять потерпел неудачу.

Старик так сжал зубы, что они заскрипели. Ну ничего, он был терпеливым человеком и умел ждать. Иначе бы не выжил в течение этих десяти лет. И теперь он нашел способ поквитаться с этим выскочкой. Его жена станет отличным оружием против его величества. Влюбленная женщина способна на все ради своего мужчины. И именно это "все" Мобат и собирается с нее потребовать. Ну, а пока пусть еще помучается, а советник по-прежнему будет поить ее вкусным отваром, из-за которого молодая королева не может забеременеть. Может, она по своей неопытности не замечает, но Мобат видел, какими глазам смотрит на нее король.

***

Когда ранним утром парусное судно причалило к берегу, Абигайл почувствовала невероятную радость. Наконец-то после суточного шатания из стороны в сторону в море, она сможет встать ногами на благодатную землю, пусть даже этой землей является остров Терра.

Как только корабль пришвартовался, и островитяне стали медленно спускаться на берег, их тут же окружили встречающие местные жители. Их было так много и они были так невероятно рады видеть своего вождя и остальных, что девушка подивилась в душе. Она не привыкла к такому проявлению чувств к своим правителям на континенте. Конечно, Галвин Максуиллан вряд ли кому-то нравился в его герцогстве, поэтому, когда тот случайно проезжал мимо их деревни, местные жители старались не выходить на улицу. Но и такое искреннее проявление радости простолюдин их вождю казалось для Абигайл немыслимым.

Меж тем Фаррел опять, не произнеся ни слова, бесцеремонно подхватил стоявшую в носу корабля девушку на руки, спустился с ней в воду, пронес до берега, свободно ступая по воде, и поставил на землю, а сам зашагал к своим людям. Абигайл опять не знала, как реагировать на эту демонстрацию грубой силы.

Но потом ей уже было не до внутренних размышлений, когда она ближе разглядела людей, стоявших на берегу. Волшебные силы, коротышка Абигайл попала в страну великанов! Конечно, она слышала, что островитяне, живущие в суровых природных условиях, были совсем не похожи на жителей континента, но чтобы настолько. Это были настоящие гиганты – и женщины, и мужчины – крепкие, сильные, мощные. Такие с голыми руками спокойно могли пойти на медведей, коих в этих краях – Абигайл была уверена – водилось немало. Их вождь в таком обществе не сильно-то выделялся из толпы. Девушка чувствовала себя ничтожной букашкой. "Нецивилизованные", так называли уроженцы континента обитателей островов, и теперь девушка понимала почему.

В это время из толпы навстречу вождю вышла одна красивая черноволосая женщина. Он тоже подошел к ней, и она положила руки ему на грудь. Они обменялись парой фраз. Жена, догадалась Абигайл, но потом изменила свое мнение. Что-то здесь было не так – жены ведут себя иначе. Любовница! Ну, конечно, Абигайл знала, что некоторые тишахи используют определенных женщин своего клана в качестве постоянных полюбовниц.

Женщина та была высока, поэтому ей не приходилось задирать голову кверху, чтобы общаться с ним, в отличие от Абигайл, которая еле доставала Фаррелу до груди. Они долго о чем-то беседовали и по тем коротким взглядам, что она бросала в сторону Абигайл, девушка поняла, что они говорили о ней. Брюнетка еще раз оглядела ее изучающим взглядом, гордо подняла подбородок, быстро развернулась, качнув при этом длинными косами, и зашагала вперед. Фаррел и остальные последовали за ней.

Абигайл растерянно смотрела им вслед, не зная, что делать дальше. Фаррел даже не обернулся в ее сторону. И что теперь, идти с остальными? Она посмотрела по сторонам, двое оставшихся заключенных присоединились к толпе. Их не связали и не заковали в кандалы, это дало надежду девушке, что их не отправят в местную тюрьму.

– Абигайл из рода Маккелан?

Девушка машинально обернулась на голос. Перед ней стоял не высокий, худощавый молодой человек с длинными каштановыми волосами и теплой улыбкой, а его большие эльфийские уши без всяких слов яснее ясного говорили о том, кто он такой. Определённо это был сын человека и эльфийки или наоборот. В Бакинтрее закон не запрещал смешанных браков, но они, тем не менее, случались крайне редко. Так, например, ни одна женщина в здравом уме не пойдет замуж за гоблина. В общем, людям нравились люди, а гномам – гномы. Но бывали и исключения, и вот такие дети появлялись в этих браках.

– Да, – кивнула она.

– Меня зовут Арлан, я местный сенешаль. Пойдемте, я провожу вас в замок.

В замок? Так она будет жить в замке! Почему ей оказана такая честь? Изумленная девушка молча кивнула и последовала за парнем. Но от него не ускользнуло ее сильное волнение.

– Не беспокойтесь, вы скоро освоитесь. Мы знаем, какие байки слагают про нас жители континента, но уверяю вас, это неправда. Жизнь здесь не особо отличается от той, к которой вы привыкли.

Абигайл слабо улыбнулась. Кажется, она нашла здесь родную душу. Наличие Арлана немного скрасит ее будни в незнакомом месте.

Тот факт, что эльф работает в замке, да еще и на высокой должности, говорил в пользу его хозяина. Волшебные существа редко жили среди людей. Обычно феи, эльфы, гномы и прочие селились в отдельных резервациях (в основном в лесах или горах). А если и выходили за их пределы, то редко могли устроиться в жизни так, как, например, Арлан. Их труд мало оплачивался, поэтому не было смысла покидать свое поселение, чтобы практически ничего не зарабатывать для семьи. Абигайл с сестрой считали это крайне не справедливым. Они верили в молодого прогрессивного короля, который сможет изменить устоявшееся положение. Но пока он что-то медлил.

Девушку разбирало любопытство.

– А как вы получили эту должность? – спросила она.

Арлан посмотрел на нее и улыбнулся.

– То есть вас интересует, как эльф стал работать в замке?

– Нет-нет, – смутилась она, – вы только не подумайте. Мы с сестрой очень любим всех волшебных существ Бакинтрей и считаем несправедливым…

– Не беспокойтесь, – перебил ее Арлан. – Вижу, вы с сестрой – замечательные люди, и меня вы вовсе не обидели. Я счастлив, что рожден и живу на Терре, здесь нет места несправедливости. Должность сенешаля перешла мне по наследству. Мой отец, чистокровный эльф, работал еще на прежнего вождя, а нынешний вождь после его смерти назначил меня.

– Поздравляю. То есть примите мои соболезнования из-за смерти отца и поздравляю с должностью.

Арлан рассмеялся.

– Вы хороший человек, Абигайл из рода Маккелан. Вам здесь понравится. Наш вождь просто замечательный.

Вождь. Взволнованная своей судьбой, Абигайл решилась на серьезный разговор.

– А какое… хм… место отводится здесь мне? – нерешительно спросила она.

Брови парня сошлись в переносице.

– Не знаю, этого вождь мне не сказал. Он только велел проводить вас и показать вашу комнату.

Так это Фаррел приказал сопровождать ее! Когда же он успел? Абигайл не заметила.

– Кто эта женщина? – неожиданно для себя самой спросила девушка, указав головой на брюнетку, и тут же смутилась своим вопросом.

– Мейри? – казалось, сенешаль ничего не заметил. – Она управляет слугами в замке.

Значит, не жена.

Люди рядом странно поглядывали на нее, и Абигайл не понимала причины их внимания, пока не вспомнила про плащ вождя, которым была укутана. Святые нимфы, что могли подумать местные жители?

В это время они поднялись на вершину небольшого холма, откуда открывался потрясающий вид. Это была большая деревня, по виду точно такая же, как остальные поселения Бакинтрей. Почему Абигайл решила, что на острове Терра все иначе? Это были деревянные и каменные домики с крышами, покрытыми соломой и дранкой. Женщины занимались огородами, мужчины – промыслом, рядом пасся скот. Все было так… привычно, что у девушки защемило сердце.

Она посмотрела вперед, и перед ней открылся вид огромного замка. Абигайл была поражена. Конечно, он не был так прекрасен, как королевский дворец, но это добротное высокое здание, с одной стороны, омываемое морем, было одновременно неприступной крепостью и представляло собой довольно интересное строение с покатыми крышами и заостренными вверх башнями. Раз за разом все те мифы, что годами числились за островитянами, таяли на глазах. А ведь она думала, что островитяне жили в хижинах. А они оказались на удивление хорошими строителями.

Когда девушка очутилась внутри замка, он понравился ей так же, как снаружи. На полу лежал известный ей камыш, стены украшали гобелены, расписанные событиями из жизни клана, были покрыты позолотой и интересными узорами. В центральном зале у большого камина, где спали воины, стоял длинный резной стол, за которым сидели несколько слуг. Проемы имели арочные формы, а в окнах стояли мозаичные витражи. Общая обстановка была простая и уютная.

Комната, которую выделили для Абигайл, тоже понравилась девушке. Просторная и светлая, с мягкой кроватью и подушкой, набитой сеном, с дубовым сундуком для вещей и даже низеньким столом и креслом. На окне стоял кувшин с водой, полотенце и маленький тазик. Абигайл тут же воспользовалась этим, чтобы смыть усталость.

В дверь постучали, в комнату вошла Мейри в сопровождении служанки, последняя держала в руках два простых, но свежих платья. Девушка присела перед Абигайл в реверансе, словно та была настоящей госпожой, и положила платья на постель, а потом тут же удалилась. Мейри же осталась в комнате. Она ничего не говорила, только внимательно смотрела на девушку.

– Спасибо, – кивнула Абигайл, не зная, как нарушить неловкое молчание, а когда брюнетка удивленно подняла бровь, девушка указала на платья.

– Так распорядился вождь, – ровно ответила женщина, продолжая смотреть на нее в упор.

Абигайл не понимала, что ей от нее нужно. Она неловко покрутилась на месте. Может, эта женщина ждет, что Абигайл приступит к работе. В конце концов, ее выкупили из плена не для того, чтобы она прохлаждалась в замке. Если Мейри распоряжалась слугами, значит, Абигайл отдали ей в подчинение.

– Что прикажите мне делать? – спросила она.

– Это решит вождь, – с этими словами женщина покинула комнату.

Абигайл растерянно села на кровать, не зная, что и думать. И тут ее осенило. Женщина вождя ревностно к ней относится, а с самой Абигайл обращаются как с госпожой потому, что Фаррел решил ей отвести роль очередной любовницы! Девушка охнула и испуганно прижала ладонь ко рту.

Вскоре ее позвали к завтраку. Когда Абигайл спустилась вниз, заранее приведя себя в порядок и надев одно из новых платьев, она увидела накрытый стол в главном зале, и людей, спокойно принимающих пищу. По их внешнему виду легко можно было понять, что они не имеют королевских кровей, но, тем не менее, едят вместе со своим господином. Сам Фаррел сидел во главе стола, а по правую руку от него восседала Мейри. Глаза мужчины и Абигайл встретились, он окинул ее быстрым взглядом, в котором вспыхнуло что-то странное, но уже через секунду он спрятал лицо, наклонив голову, и подтвердив тем самым ее опасения. Видимо, не хочет, чтобы она раньше времени догадалась о его намерениях. Мейри же смотрела на нее так, словно испытывала к ней чувство глубочайшего презрения.

Абигайл потопталась у лестницы, а затем заметила Арлана, который помахал ей рукой, приглашая сесть рядом. Девушка улыбнулась парню и села рядом с ним на свободное место. Также среди завтракающих она заметила заключенных, приехавших вместе с ней.

Еда была простая, но вкусная: каша, похлебка из кабачков, корнеплоды, рыба и мясное рагу. Абигайл пила вино из деревянной кружки и чувствовала себя, как дома. На некоторое время она расслабилась, но тут же вспоминала, чем ей обойдется жизнь здесь, и новая волна страха охватила ее.

Она тайком подглядывала за Фаррелом. Он ел немного, в основном общался со своими людьми, которые рассказывали о последних событиях, пока вождя не было на острове. Мужчина слушал внимательно, не перебивал, серьезно покачивая головой. Он был совсем не похож на богатых пижонов, властителей континентальных земель. Скорее уж напоминал тех, с кем Абигайл приходилось встречаться ежедневно, то есть простых крестьян. Его брови были светлыми, выгоревшими на солнце, лицо смуглым от загара, явно по причине работы на свежем воздухе, а руки… О, эти руки девушка запомнила, когда они касались ее, большие и сильные кисти с грубыми шершавыми пальцами. Абигайл поймала себя на мысли, что безотрывно наблюдает за движением его большого пальца, что медленно поглаживал кубок с вином. Это простое движение, казалось, заворожило ее словно заклинание ведьмака. Она подняла голову и встретилась с его огромными – как и он сам – внимательными глазами. Абигайл обдало жаром. Почему она раньше не замечала, какой он красивый, подумала она и тут же пристыдила себя. Волшебные эльфы, что она несет? Это же Фаррел Тах, грубый, неотесанный мужлан, который привез ее на край земли, чтобы сделать своей любовницей.

Всю ночь она проворочалась в своей просторной постели в ожидании того, когда мужчина придет, чтобы завладеть ее телом, но он не пришел, как и в последующие ночи.

ГЛАВА 9

– Смотри, кого я встретил!

Когда Карен вернулась на дорогу, набрав в мех воды из ближайшего ручейка, то обнаружила Уорика, а рядом с ним уже ставшего знакомым пегаса. Мужчина поглаживал коня по белой гриве, а тот клонил голову к его руке, требуя ласки. Эта картина так поразила девушку, что она первое время не могла вымолвить ни слова. Это ведь тот самый крылатый мерин, что на шаг не подпускал ее к себе, так как она простолюдинка? Но в Уорике он такового не заметил. Видимо, его дорогая и ухоженная одежда смогла запудрить коню мозги. Что ж, хоть какая-то удача.

– Он слушается тебя?

– Ага, – мужчина самодовольно улыбнулся.

– Глазам не верю. Как тебе это удалось?

– Я угостил его сладким корнем.

Кто бы сомневался, что этот нахальный жеребец окажется продажным.

– Не хотелось бы тебя разочаровывать, но, боюсь твое легковесное обаяние здесь ни при чем. Дело в том, что этот наглец, похоже, запал на меня. Он давно следует за нами с самой поляны.

– Неужели?

– Ага. Видимо, хочет исправить свою ошибку, но так как он редкий гордец, действует через тебя.

Мужчина кивнул.

– Это многое объясняет. Но есть одна загвоздка – он отказывается лететь. То есть он пускает меня к себе на спину, но при этом двигаться хочет исключительно по земле.

Карен перевела взгляд на свои избитые от дальней дороги башмаки и пожала плечами. В любом случае это лучше, чем идти пешком.

В это время Уорик взобрался на пегаса и протянул руки девушке. Она подошла ближе, и он усадил ее позади себя. Мужчина пришпорил коня, и вместе они отправились по дороге вперед.

Не успели они проехать и полсотни метров, как оказались у развилки. Две дороги расходились в правую и левую стороны, а указатель посредине гласил: "Ольстер" и "Спун". Карен ожидала, что Уорик направит пегаса на дорогу в столицу, но тот развернул коня в противоположную сторону. Причем от прежней рыси он перешел на галоп и с такой скоростью, что ветер засвистел в ушах. Девушку чуть не парализовало, они направлялись к… ее мужу. От волнения она так растерялась, что некоторое время не могла ничего сообразить, а когда пришла в себя, они успели далеко отъехать от указателя.

– Эй! – крикнула она. – Куда ты едешь?

– Что? – ответил мужчина. – Я тебя не слышу!

Уорик вел себя так, словно спешил в Ольстер, и если бы Карен не знала его, подумала, что он делает это намеренно.

– Я говорю: ты перепутал дороги! Возвращайся назад, нам нужно в Спун!

– А мы разве не туда едем? – удивленно спросил он, пока они все больше удалялись от нужного курса. – Откуда тебе знать?

– Ты же видел указатель! – рассердилась девушка, но Уорик лишь пожал плечами, и Карен моментально осенило: – Ты не умеешь читать?

По тому, как напряглась его спина, девушка поняла, что попала в точку. Ей стало его невероятно жаль.

– Если хочешь, я могла бы преподать несколько уроков, и в скором времени ты бы с легкостью освоил грамоту.

– А ты что, образована? – спросил он ее с неприкрытым удивлением.

– Да.

– То есть я был прав, называя тебе госпожой?

– Нет, я простолюдинка, как и ты, – она замолчала, подбирая слова – Меня и мою сестру обучил грамоте один хороший человек. Он принадлежал ко второму рангу.

– Твой сюзерен?

При мысли о Галвине руки девушки непроизвольно сжались в кулаки.

– Нет. Другой.

Меж тем они уже далеко отъехали от развилки, и Карен поняла – Уорик не собирается возвращаться.

– Я обещал, что доставлю тебя в Спун, я так и сделаю, – словно прочитав ее мысли, произнес он. – Я часто путешествую этими дорогами, и поверь, та, что указывала вправо, ведет через две реки, а мы, как видишь, без крыльев.

Карен кивнула, решив полностью довериться этому мужчине. Она прикрыла глаза, положила голову ему на плечо и вдохнула приятный аромат, ставший за это время уже любимым. Уорик волновал ее, этого Карен не могла скрывать, по крайней мере от самой себя. Ей нравился этот мужчина, очень нравился. Хотя она не видела его лица, но для нее это не было важным. Что хорошего в лице? Внешность порой бывает очень обманчива. Галвин Максуиллан, например, был красивым мужчиной, но душа у него была черная. Человек проявляет себя не выразительным лицом, а поступками.

– Интересная ситуация, – произнес Уорик и затормозил пегаса, а затем громко обратился к кому-то: – Однако по чью душу вы пришли, господа?

От резкого толчка Карен дернулась и уткнулась носом в спину Уорика. Осторожно выглянув из-за его спины, она испуганно ахнула. Перегородив им путь, перед ними стояли не меньше десятка варнеров верхом на лошадях.

– Карен из рода Маккелан, мы требуем вас сдаться! Именем короля вы объявляетесь государственной преступницей, поэтому покиньте пегаса и подойдите к нам.

– Именем короля? – переспросила девушка, пораженная услышанным.

– Сначала гоблин, теперь варнервы… ты пользуешься популярностью, – голос Уорика сквозил досадой.

Девушка сама не понимала, что здесь происходит. Государственная преступница! Как такое может быть? Все ее мысли спутались, страх, сковавший тело, не давал разумно думать. Она снова спряталась за спину Уорика, словно тот был каменной стеной, способной укрыть ее от бед. По его напряженным мускулам Карен определила, что в душе мужчины творится настоящая буря. Видимо, он тоже думал, что ему делать дальше: отдать ее в руки правосудия и этим отвести огонь от себя, или снова спасти ее. По тону, с каким он произнес свою последнюю фразу, было понятно, что Уорик сильно обижен. Она не рассказала ему правду о себе и тем самым сделала соучастником.

– Карен из рода Маккелан, повторяем, – произнес глава отряда, – немедленно покиньте пегаса и подойдите к нам!

Девушка задрожала. Его величество объявил ее в королевский розыск? Страх наполнил ее душу, но вскоре его вытесняла несгибаемая решимость. Один раз он уже ушла от преследования, сделает это и сейчас. Она еще посетит короля – и не в кандалах и сопровождении! – и выяснит, что здесь происходит.

Вынув из волос шпильку, она направила ее на круп пегаса. Она заставит этого упрямого жеребца взлететь, чего бы это ей ни стоило. Но тут Уорик снова поразил ее, встав на ее сторону, и повел себя как настоящий рыцарь, коим вовсе не являлся. Резко натянув поводья, он развернул коня в сторону, и одним прыжком они оказались в чаще леса. Послышались возмущенные крики, и отряд варнеров устремился за ними.

Беглецы скакали во всю прыть. Пегас, не обращая внимания на препятствия, в виде деревьев, веток, кустов и высоких зарослей, прижав крылья к бокам, чтобы не задеть их сучьями, мчался вперед, увозя на спине наездников прочь от погони. Карен крепче прижалась к Уорику и уткнулась носом в его надежную крепкую спину. Она была преисполнена благодарности к обоим мужчинам: человеку и пегасу. Теперь из-за нее Уорик тоже попадет в государственный розыск, и едва ли найдутся слова благодарности, способные возместить ущерб.

Гневные возгласы и крики звучали все тише. Отряд варнеров не смог угнаться за ними, а после вообще повернул назад. Проскакав еще немного, троица оказалась посреди открытой местности, которая напоминала спину дракона. То была широкая поляна, сплошь заполненная бугристыми наростами, давно заросшими мхом.

Уорик остановил пегаса, спешился сам и помог Карен спуститься на землю.

– Сюда они не сунутся. Побудем здесь до вечера, а потом вернемся на дорогу, сухо проговорил он.

Насупившись, он отошел в сторону, не глядя на нее. Карен нервно кусала губы, не зная, что сказать.

– Где мы? – нерешительно спросила она после короткой паузы.

– Территория Горы Туманов.

– Что-о?

Оцепенев, Карен окинула испуганным взглядом бугристую местность.

Ведьмовское логово.

В былые времена здесь вся нечисть королевства проводила свои шабаши. Неудивительно, что варнеры повернули назад.

Набравшись смелости, девушка подошла к мужчине и положила руку ему на спину. От ее прикосновения он слегка вздрогнул, но все равно не обернулся.

– Ты расстроен? – осторожно спросила она.

– Ты невероятно проницательна, – его голос сочился сарказмом.

Уорик наконец соизволил обернуться, и в его глазах стоял немой укор.

– Может, ты все-таки расскажешь, кто ты, и почему за тобой по следам идут все королевские варнеры? – тщательно проговаривая слова, обратился он к ней.

Карен опустила голову.

– Я не знаю.

Она услышала, как мужчина сделал глубокий вдох. Воздух между ними заискрился от гнева, что излучал Уорик.

– Я в самом деле понятия не имею, чем так разозлила его величество, – Карен постаралась его убедить. – Все, что я сделала, – это украла деньги хозяина театра, в котором работала, и зеленю карту одного напыщенного павлина, принадлежавшего к третьему рангу, и то только потому, что этот красномордый мерзавец пару раз ухватил меня за пятую точку. Клянусь нимфами с зеленого озера, в этом вся моя вина!

– Этого недостаточно, чтобы ты попала в королевский розыск.

– То-то и оно, – глаза девушки растерянно бегали по поляне. – Я мелкая карманница, и даже два моих последних деяния никак не тянут на статус "государственного".

Она снова посмотрела на Уорика и встретилась сердитым ледяным взглядом синих глаз. Он ей не поверил.

– Слушай, Карен, я и впрямь хочу тебе помочь. Как видишь, я рисковал свободой и, возможно, даже жизнью, спасая тебя. Разве я не заслужил знать правду? Я не собираюсь отдавать тебя в руки королевской стражи, но чтобы помочь тебе, мне нужно знать, с чем мы столкнулись. Как я доставлю тебя к королю, если он сам желает видеть Карен из рода Маккелан в своей темнице?

Девушка покраснела. Ей стало невероятно обидно. Если бы кто-то другой не поверил ей, она не обратила внимания. Но мнение Уорика в последнее время стало для нее очень важным. Неужели он не видит, как ей страшно? Она напугана, так как сама не понимает, что происходит, и чем вызвала гнев его величества. И единственный человек, которому она может доверять, подозревает ее во лжи. К горлу Карен подступил комок. Она гордо вскинула голову и одарила мужчину испепеляющим взглядом.

– Не хочешь – не верь, но я сказала правду.

Она развернулась и зашагала вперед к бугристой поляне.

– Карен! – услышала она осторожный возглас Уорика, но не обратила на него внимания.

– Все! С меня достаточно! – громко заявила она. – Поиграли и хватит. Мне не нужна твоя помощь, я и без тебя доберусь до короля и выясню, почему попала к нему в немилость. И никакие варнеры меня не остановят.

– Карен…

– Не говори ничего! – Она взмахнула руками, все сильнее углубляясь вперед. – Я не обязана перед тобой отчитываться. Я, конечно, благодарна тебе за помощь, но на этом хватит.

– Карен, вернись на место. Здесь небезопасно ходить.

– И хватит указывать мне, что делать. Ты за меня не отвечаешь. Кто ты мне, отец? Ты сам ничего о себе не говоришь, а требуешь, чтобы я раскрылась перед тобой, как бутон. Не выйдет!

– Карен…

Девушка взобралась на кочку и поставила руки на пояс.

– И не перебивай меня, когда я говорю!

Она топнула ногой, земля под ее ногами разошлась, и девушка с диким воплем провалилась в черную пропасть. Последнее, что она слышала, был испуганный крик Уорика.

Карен открыла глаза и увидела перед собой старый холщевый мешок, висевший под потолком на длинной веревке, из которого торчали стебли засушенной травы. Сам потолок был старый, трещины в деревянных, местами прогнивших, досках грозили большой опасностью. Если какая-нибудь толстая кошка решит побегать по крыше, она рискует провалиться вниз.

Карен заморгала, прогоняя остатки сна. Где она? Куда подевался Уорик? И что она делает в этом странном месте?

Девушка поняла, что лежит на старой кровати, заботливо укрытая пледом. Дырявым, заметила она. Карен приподняла голову от жесткой подушки, набитой, как ей показалась, мхом и еще какими-то травами, и огляделась по сторонам.

Она находилась в просторной, бедно обставленной комнате с одним-единственным окошком, покосившимся от времени. В середине стояла печка, возле нее к потолку была подвешена полка, на которой размещались различные пузырьки с жидкостями, баночки и мешочки с порошками. Среди них Карен разглядела склянку с плавающей в ней надутой лягушкой. А это что? Мышиные хвостики? Девушка поморщилась. А вот и кошка сидит рядом, но не толстая, а черная, как головешка, лапу лижет. Мешок с травой, что висел над ее головой, оказался не единственным в доме. Таких самодельных механизмов для сушки растений по всей комнате было развешено немало. Явно она находилась у бывалого травника.

У стола в углу Карен заметила пожилую женщину очень маленького роста. Она, согнувшись пополам, что-то помешивала в большой чугунной сковороде. Одета старушка была в поношенное мешковатое платье и передник, ее седые волосы были собраны на макушке и прикрыты льняным платком.

– Уже проснулась, – не оборачиваясь, произнесла старуха хриплым сенильным голосом.

Девушка кивнула, но ничего не ответила.

– Хорошо, – заметила пожилая женщина.

– Где я? – спросила Карен.

– У меня в гостях.

– А вы кто?

– Пенарддан Мораг.

Карен охнула и прижала руку к губам.

– Ведьма Горы Туманов?

– Угу-у-у.

Старуха наконец обернулась, и девушка увидела ее сморщенное щекастое лицо с глубокими морщинами. Перед ней стояла самая сильная и определенно опасная колдунья в королевстве, которую Карен представляла как угодно, но только не скрюченной старушенцией, напоминавшей ходячую табуретку.

Бабка нахмурилась, словно прочитав ее мысли, и заметила:

– Да, за последние годы я немного изменилась.

– А разве вы не умерли? – не подумав, спросила девушка и только потом сообразила, как оболванилась.

– Это что, благодарность такая? – прошамкала старуха. – За то, что я тебя спасла и сняла заклятье.

Брови Карен сошлись в переносице, а потом она ахнула и коснулась рукой ушей. Они снова стали прежними, а те огромные, желтые лопухи исчезли. Девушка облегченно выдохнула и улыбнулась.

– Спасибо большое и простите меня, просто с того случая, как вы встретили эскорт предыдущего короля взрывающимися кактусами, о вас ничего не было слышно, вот я и подумала…

Ведьма задумалась, ее лицо приобрело мечтательный блаженный вид.

– Да, хорошие были времена.

Она откинула голову назад и громко расхохоталась, обнажив свой пустой рот с единственным передним зубом. Девушка поставила ноги на пол и оправила платье.

– А как я здесь очутилась?

– Я тебя призвала, – ответила старушка посмеявшись. Она так хохотала, что на ее глазах выступили слезы.

– Зачем?

– Потому что ты слишком громко думала, даже громче, чем верещала, стоя на бугре.

Карен недоуменно уставилась на ведьму.

– Я читаю мысли всех, кто находится на территории Горы Туманов, – пояснила та, видя недоумение девушки. – Я узнала, что ты идешь к королю просить за свою сестру. Вот и решила воспользоваться тобой в качестве почтового ишака, передашь ему от меня весточку. Сама, как понимаешь, я уже не в возрасте ходить в такую даль.

Ах, вон он что.

– Представь себе, – подтвердила старуха и хитро улыбнулась. – Извини, что расстроила твоего муженька, но скоро я тебя ему верну. А пока пусть обнимается с конем.

И ведьма опять стала неистово хихикать. Карен уже хотела заверить ее, что Уорик вовсе ей не муж, но потом передумала. Меж тем и так согнутая пополам Пенарддан стала еще ниже, трясясь от смеха. Ее поведение казалось довольно странным, далеко не нормальным. Может, она наелась каких-нибудь грибов?

– Не грибов, – возразила старуха, возвращаясь к прежнему состоянию, развернулась и подошла к своему столу. – Это все увеселительный газ. Я тут варила ведьмовской отвар в котле, вот и нанюхалась. Хочешь, я и тебе разогрею, похихикаешь.

– Благодарю, но не стоит.

– Ладно, как хочешь.

Старуха взяла со стола сковороду и поднесла ее кровати. Она имела короткие кривые ножки и когда шла, переваливалась из стороны в сторону, напоминая раскачивающуюся бочку.

– Тогда перекуси, только что пожарила. С лучком.

Карен взглянула и увидела полную сковородку мухоморов. Она сморщила нос и отпрянула.

– Нет уж. Спасибо.

Ведьма недовольно хмыкнула.

– Ох уж мне это молодое поколение, только и следят за фигурой. Если не будешь есть – умрешь.

Можно подумать, если она съест грибочки, будет жить долго и счастливо.

– Я все слышу, – рявкнула Пенарддан. – Так, что не юли, а говори открыто.

Карен улыбнулась и кивнула. А она не такая уж и страшная, эта ведьма Горы Туманов.

– Хорошо, впредь будут думать позитивно.

– Как-как ты сказала? Думать позитивно? Ну и ну.

И старуха опять закатилась истерическим хохотом.

– Позитивное мышление! – пробормотала она сквозь смех. – Поверь мне, детка, за этим будущее.

От этой бредовой мысли даже Карен стало смешно, и она засмеялась в унисон с ведьмой. Но Пенарддан прекратила смеяться так же быстро, как и начала.

– Ладно, не хочешь есть – не надо. – Она вернулась к столу и бросила на него сковородку. – Пойдешь голодная.

– Пойду куда?

– Со мной в лес. Нужно заготовить больше травы на зиму. Я уже не в том возрасте, чтобы мешки таскать, а ты молодая – поносишь.

Карен кивнула, хотя не имела никакого желания блуждать с могущественной ведьмой по лесу. Ей надо срочно спешить в замок, спасать себя и сестру. Но жизнь опять не оставила ей выбора.

Меж тем старуха смерила взглядом ее уже изношенные башмаки.

– Ну и ну, – протянула она, – собралась в дальнюю дорогу, а надела щегольские ботиночки.

– Я думала лететь по небу.

– На чем? На метле, что ли?

– На драконе.

– Ну и ну, – старуха клацнула зубами, сняла с крючка старенький плащ, накинула себе на плечи, открыла покосившуюся дверь и вышла во двор.

– Что за времена пошли, – услышала Карен ворчание на улице. – Раньше бы драконы с легкостью откусили такую молоденькую головку, и глазом не моргнув, а теперь на них летают. Куда катится мир?

Девушка посидела еще немного на кровати, но потом встала и отправилась вслед за ведьмой.

ГЛАВА 10

– То есть как это "упустили"?

Галвин вскочил с внушительных размеров кресла и вперил гневный взгляд на своих людей, которые, нервно перебирая руками, мялись в коридоре.

– Мы ничего не смогли поделать, – ответил один из них маленький и лысый мужчина с круглым пузцом. – Они отправились на Гору Туманов, а туда никто не сунется.

– Но они-то сунулись! – вскрикнул герцог, но тут же остановился. – Кто это "они"?

– Девчонка была в компании с каким-то парнем. По виду вылитый разбойник.

Мужчина нахмурился. Мерзавка связалась с лесным разбойником? Галвин несколько секунд тупо смотрел вперед, а затем по его лицу расплылась демоническая улыбка. Да это даже лучше, чем он мог представить! Герцогу пришлось немало потрудиться, чтобы обвинить малышку во всяких мерзостях и тем самым привлечь внимание самого короля. Он подкупил многих знатных людей, даже самого главу Форка, чтобы те придумали ей липовые обвинения, он сказал его величеству, что, так как соплячка проживала на его землях, он лично займется ее поисками потому, что прищучить воровку – его долг. Но, похоже, девчонка сама зря время не теряла и выкопала себе настоящую могилу. Если она связалась с разбойниками и стала промышлять на лесных дорогах, у Галвина все карты на руках, чтобы схватить ее.

Он дал знак своим людям, чтобы те убирались восвояси, а сам с довольной улыбкой плюхнулся в кресло. Конечно, один козырь он упустил. Недавно пришло известие от подкупленного им стража королевской тюрьмы по имени Одхан, что сестру Карен выкупил какой-то островной вождь и увез с собой.

– Я всего лишь охранник, – оправдывался в письме Одхан, – я сделал все, как вы велели: плохо ее кормил, постоянно держал взаперти, чтобы девчонка изрядно помучилась. Но не мне принимать законы и отменять их. Любой заключенный может быть выкуплен.

Галвин тогда в гневе скомкал письмо и швырнул в камин. Но сейчас все встает на свои места. Ему больше не нужна голубоглазая сестричка Карен, чтобы прижать к ногтю распоясавшуюся девицу. Она сама приползет к нему на коленях.

Кэндем молча наблюдал за спящей женой, и по его телу расплывалась нежность. В такие минуты она напоминала ему волшебную фею. Губки раскрылись как лепестки цветка, выражение лица безмятежное, реснички чуть подрагивали. Его глупое сердце тянулось к ней, он не мог этого отрицать. Но хотел.

Кэндем с каждым днем все сильнее жалел, что женился на ней, ведь Туайла Ферн могла захватить его сердце, которое принадлежало другой, и затмить собой память о погибшей девушке, которую молодой король клялся любить вечно.

Сабрина была его первой и единственной любовью. Они встретились, когда юному Кэндему едва исполнилось восемнадцать. Он тогда, потеряв любимого дядю, вступил на трон и занимался делами Бакинтрей. И как раз решил объехать земли королевства и посмотреть, как живет его народ.

Проезжая мимо одной деревушки вместе со своей свитой, он увидел ее. Юная крестьянка танцевала в пыли в окружении других крестьянских детей. Она кружилась вокруг своей оси, босыми ногами ударяя по земле и совершая руками красивые движения. Ее длинные волосы эбенового цвета порхали в воздухе, словно магические нити, и Кэндем был заворожен открывшимся перед ним зрелищем. Глаза девушки сияли радостью, на свежем лице выступил румянец, она слегка подняла подол длинной юбки, и молодой король залюбовался изгибом изящной ножки.

Закончив свое магическое действие, девушка подняла руки вверх и хлопнула в ладоши. Послышались аплодисменты и восторженные крики, но громче всех аплодировал король. Девушка обернулась, их взгляды встретились, и молодой мужчина утонул в глубине ее желтых, как у кошки, глаз.

Они полюбили друг друга с первой минуты, и сразу же стали неразлучны. Кэндем узнал, что ее зовут Сабрина, она была дочерью коновала и в прошлом месяце ей исполнилось шестнадцать.

Сабрина была живой и яркой, она любила жизнь и наслаждалась каждой ее минутой. Такой же она была и в своей любви, страстной, горячей, пылкой. Она не терпела никаких стереотипов, ей было плевать, что он король, а она стоит на предпоследней ступени в ранговой системе Бакинтрей. Главное, что есть он и она, и они любят друг друга.

Так и должно было быть, король и дочь коновала готовились к предстоящей свад�

ГЛАВА 1

За что вы любите свадьбы? За волшебную сказку, что воплощается в жизнь на ваших глазах, когда он и она, отыскав друг друга в этом мире, теперь, произнеся клятвы, навеки соединяют свои сердца? За чудесное убранство зала, украшенного золотыми лентами, с белыми розами на столах в изящных вазах и образами обнаженных купидончиков на стенах, пускающих свои волшебные стрелы? Или за магическое представление, участником которого становитесь вы, с сердечной речью священника, искренними слезами невесты и белыми голубями, что с подачи возлюбленных взмывают в небо?

Вот Карен Маккелан любила свадьбы за то, что там можно было хорошо и досыта поесть… причем, совершенно бесплатно. Закинув в рот кусок копченого лосося, медленно мять его на языке, наслаждаясь каждым оттенком вкуса. Или, вцепившись зубами в ножку жареной куропатки, застонать от удовольствия. Ну, и, конечно, запить всю эту благодать дорогим вином, привезенным с южных земель, где находятся лучшие виноградники королевства.

И все это абсолютно даром, даже подарок молодоженам покупать не нужно. Главное, прийти пораньше и проскользнуть в зал вместе с основным потоком людей, дабы не привлекать лишнего внимания к охране мероприятия. Вести себя при этом стоит осторожно, не высовываться, ни с кем не общаться, держаться строго, немного чопорно, гордо вскинув подбородок.

И самое важное – никогда сразу не налегать на еду, как бы сильно тебе этого ни хотелось. Необходимо показать окружающим, что ты тоже имеешь право здесь находиться. Делай вид, что тебе чрезвычайно интересно все, что тут происходит, пусть даже твой глаз предательски косит в сторону рябчиков с черносливом и брусничному пирогу. Ну, а когда вся эта павлинья знать после третьего кубка медовухи превратится в грязную челядь с их пьяными песнями и плясками на столе, знай, вот тут твое время пришло. Можешь устраивать своему худому желудку настоящее пиршество.

Карен побывала уже на двадцати трех свадьбах. Ну, вообще-то, на двадцати четырех. Ту, первую не стоило брать в расчет. Карен тогда так боялась быть раскрытой, что толком ничего не смогла перекусить. Только стащила со стола пару черничных пирожных и дала деру. Но за столь приличный срок, путешествуя от празднества к празднеству, девушка достаточно заматерела и теперь держалась довольно уверенно, не боясь быть разоблаченной.

С тех пор как она стащила зеленую карту из кармана знатного вельможи, постоянного гостя их театра, красномордого пузана, вечно сидевшего в первом ряду и оттого позволявшего себе хватать актрис за подол платья, все свадебные приемы были для нее открыты. Зеленая карта была меткой принадлежности к третьему рангу и позволяла быть почетным гостем на любом торжестве. И хотя, стащив ее, Карен с легкостью могла посетить любое мероприятие, она предпочитала свадьбы. Гостей всегда намного больше, легко укрыться в толпе, и если какая-нибудь отъевшаяся старуха в отвратительном головном уборе из перьев ободранной курицы подозрительно косилась на нее, не узнавая среди родственников со стороны жениха, девушка легко делала вид, что она со стороны невесты, и наоборот. А, отъевшись до отвала, незаметно ускользала домой.

Обычно свадьбы проходили каждую пятницу в отеле "Голубой жаворонок" в аккурат напротив театра, в котором вот уже семь лет трудилась девушка. Поэтому ей было несложно после голодной рабочей смены, перейдя дорогу, заскочить на торжество, чтобы основательно подкрепиться.

Но сегодня все было крайне необычно. Во-первых, мероприятие проходило в загородной резиденции самого короля, что находилась на окраине Форка, которую его величество посещал, когда был редкими наездами здесь. Обычно он проживал в своем дворце в Спуне, что находился на востоке их королевства Бакинтрей.

Также, судя по убранству зала и нарядам великосветских особ, это была довольно богатая свадьба. Видимо, здесь сочетались браком очень знатные представители королевства. Девушка немного знала жениха. Им был некий Гектор, дальний родственник короля. А вот невеста, то ли Дорис, то ли Норис, была девушке совсем незнакома.

Приехать сюда было для Карен большим риском. Если в "Голубом жаворонке" ей удавалось оставаться незамеченной, то на таком пышном приеме ее легко бы могли вывести на чистую воду. Но вечно урчащий желудок победил в схватке со страхом.

Поэтому было решено основательно подготовиться к столь знаменательному событию. Во-первых, ни в коем случае нельзя было добираться на праздник пешком. Это было признаком дурного тона.

Передвигаться в их королевстве можно было несколькими способами: по морю, по земле (верхом на лошади или в пассажирской карете) и по воздуху (на драконах). Драконы являлись самым доступным видом транспорта, драконьи парковки и посадочные линии были практически в каждом крупном городе. А в деревнях и мелких поселках всегда можно была найти удобное место для посадки, например, в поле недалеко от жилого поселения.

Так же в материальном плане – это было максимально доступно. Конечно, матерые драконы стоили дорого, но всегда можно было воспользоваться зеленым молодняком по более низкой цене. Правда, и здесь имелись кое-какие нюансы. Например, использовать молодежь в межсезонье было крайне затруднительным, так как это грозило многими неудобными моментами.

Все дело в том, что в этот период у молодняка мужского пола гормоны в крови устраивали дикие танцы, призывая их к скорому поиску пары. А так как эта самая пара могла случайно встретиться им по дороге, молодые дракончики вмиг забывали о своих служебных обязанностях и начинали прямо в пути "клеить" юную дракониху. Они приставали к ним непосредственно в воздухе и без цветов и букетов одолевали бедняжек своими чувствами.

Те дамы, что были посерьезней, могли устроить своим ухажерам настоящую взбучку, и именно отвесить оплеуху взмахом хвоста или дать промеж глаз задней лапой. Но были и такие, что нисколько не обращали внимания на сходящих по ним с ума влюбленных дураков и продолжали двигаться в нужном им направлении. А те, соответственно, не уставая добиваться их любви, могли последовать за дамами сердца хоть на край света. И так как в этот момент транспортное средство мужского пола становилось совершенно неуправляемым, человек, оседлавший такого вот очарованного самца, мог легко улететь не в ту сторону, куда ему было нужно, а куда направлялся ездок самки.

Но были случаи и похуже, правда, крайне редко. Это когда вконец обнаглевшие мужские особи нападали на девочек, в попытке взять силой непокорных дам. И вот тут-то и могла случиться не только "пробка", но и настоящая авария. В любом случае, страдали ездоки, а не "лошади".

Но если такое случалось, драконов, ставших виновниками дорожного происшествия, моментально лишали лицензий на пассажирскую перевозку, и те утрачивали возможность основного заработка на добрых двести лет.

Были, правда, еще и пегасы. Но с ними было крайне трудно. Этих крылатых лошадей могла использовать только знать, простой же люд пользовался исключительно услугами драконов. И хотя представители голубых кровей и пытались добавить этот факт себе в честь, но истина здесь была в другом. Дело в том, что испокон веков эти летающие твари (пегасы) терпеть не могли простых людей. Им вынь да подай быть под седлом только всяких богачей с титулами и не менее. Крестьян они к себе на пушечный выстрел не подпускали. Если какой бывало и попытается ему на спину вскарабкаться, то пегас его так перекусает, что синяки потом за месяц примочками не вылечить. А мог и копытом в живот заехать. В общем, за столько столетий простой люд давно отказался от бесполезных попыток.

Конечно, собственной кареты у Карен не было. Ехать в пассажирской повозке означало лишить себя ужина. Пришлось арендовать дракона. За самого дешевого дракончика в пункте проката ей пришлось выложить пять с половиной коинов. Если судить, что за один спектакль в ее театре Карен получала полтора коина, для нее это было расточительством. Но игра стоила свеч. Ворованной еды хватило бы на неделю вперед, причем, на всех девиц, работающих в театре. Да еще какой еды – той, что не отведаешь в таверне у дома.

Во-вторых, необходимо было позаботиться о своем внешнем виде. Но тут ей всегда помогала их костюмер и гример Фалон. Эта веселая пышка так любила пирожки с патокой, что за обещание привезти ей целый кулек, женщина могла превратить заурядную внешность Карен в настоящую конфетку. Она отыскала в своем арсенале самый красивый наряд. Карен хорошо помнила это чудесное бирюзовое платье с высоким лифом, ажурными лентами и газовыми рукавами. Девушка играла в нем принцессу в постановке по пьесе известного бакинтрейского драматурга Комиля Каирского.

Над прической Фалон тоже постаралась… правда, слегка переборщила. Дело в том, что Карен, блондинка от природы, в связи со своей трудовой деятельностью вынуждена была очень часто менять цвет волос, и в итоге сейчас они были цвета опавших осенних листьев. Гример использовала для завивки и краски волшебные порошки, хотя это и было запрещено. И Фалон так сильно закрутила ее волосы и высушила, что теперь прическа девушки напоминала огромный красный шар. Словно дом мягких, как пух, вьющихся волос окружал ее голову. Отлично, подумала тогда Карен, глядя на себя в зеркало, теперь ей придется постоянно держать спину прямо, чтобы не уронить такую "ношу". С такой прической ей вряд ли удастся остаться незамеченной.

Карен закинула в рот горсть сахарных слив и, прикрыв глаза, откинула голову на спинку стула. Она издала блаженный стон, медленно смакуя удовольствие. Сливы и инжир в северной части королевства были в диковинку и стоили очень дорого. А вот на юге, откуда девушка была родом, эти плоды росли на каждом шагу, и Карен с детства привыкла к такому лакомству. Вообще, она больше любила простую деревенскую пищу, которую готовила ее мать: овсяные лепешки, мягкий сыр, вяленое мясо и медовые булочки. Живя на севере, она частенько скучала по таким угощениям.

Карен прищурила один глаз и лукаво улыбнулась. Ладно, так уж и быть, сегодня она обойдется форелью под клубничным соусом и тыквенным пирогом. Девушка услышала хрюкающий смех и открыла глаза. Напротив нее сидел один из гостей, что в отличие от большинства не плясал сейчас в центре зала. Это был порядком подвыпивший мужчина средних лет с кручеными усами и бородой как у козла. Он хитро смотрел на девушку и причмокивал большими, в форме вареников, губами.

Карен стало тошно. Она терпеть не могла всех этих баловней судьбы, зажравшихся вельмож, перед которыми ей приходилось выступать каждый вечер. Они имели в этой жизни все и считали, что любое их желание происходит по щелчку пальцев. А теперь «козлиная бородка» захотел ее. Глядя на девушку плотоядным взглядом, он чуть ли не слюни пускал по своим губам-вареникам.

Карен использовала все те навыки ее ненавистной профессии, чтобы сделать вид, что она ничего не заметила. Хотя ее душа требовала въехать наглецу под столом изящной туфелькой между ног. Благо выпивоха вовремя отключился и уснул в чашке с пряной фасолью.

Девушка снова потянулась рукой к столу, но теперь уже к тарелке с глазированными орешками.

– Рекомендую попробовать изюм. Не знаю почему, но именно его вы игнорируете весь вечер. Хотя правильно высушенный, он является изысканным лакомством.

Карен напряглась. Глубокий баритон заставил ее встрепенуться. Она повернула голову и встретилась с немигающим взглядом невероятно синих, как озера в Долине Снов, глаз. Сам хозяин этих глаз был тоже невероятно хорош собой. Он имел худощавое, слегка вытянутое лицо, прямой нос, который был словно нарисован с помощью складской линейки, и тонкие губы. А ямочки на щеке и подбородке придавали его брутальной внешности странное очарование. Мужчина имел черные волосы до плеч, а его порочный рот кривился в надменной улыбке.

И эта улыбка, наряду с опасным блеском в глазах заставили колени Карен задрожать. Мужчина был одет в красивый сюртук из дорогой добротной ткани, расписанной узорами, белую рубашку с такого же цвета повязанным на шее галстуком, а на его правой руке блестел золотой перстень с бриллиантом. Богач. Определенно не ниже второго ранга.

Карен стало не по себе. Судя по тому, как он смотрел, и его комментарий насчет изюма говорили о том, что мужчина давно наблюдает за ней, и этот факт испугал ее не на шутку. В отличие от "козлиной бородки", тип, сидевший рядом, был совсем непрост. Ум и сообразительность читались в его глазах. И если он взялся за нею следить, значит, делал это не от праздного удовольствия. Скорее всего, этот напыщенный павлин заметил, что она не принадлежит к здешнему обществу, и решил уличить ее с поличным.

Первой мыслью девушки было вскочить из-за стола и убежать, но она вовремя себя остановила. Этим самым Карен только подтвердит его догадку и выдаст себя. Надо действовать очень осторожно. В конце концов, она все-таки актриса, пусть совсем неважная.

Меж тем мужчина продолжал с любопытством ее разглядывать. Карен изобразила легкую улыбку и слегка наклонила голову вбок.

– О да, спасибо. Но я не очень люблю изюм, – произнесла она с деланным акцентом жителей дальних земель.

Та деревня, где прошла бОльшая часть ее жизни, находилась на границе с соседним королевством, потому девушка с легкостью могла воспроизвести произношение подданных тех мест.

В глазах мужчины мелькнул странный блеск, а, может, это был всего лишь отблеск пламени камина.

– Надо же, – сказал он, – я слышу в вашей речи легкий акцент. Вы нездешняя?

– Да, я приехала специально на свадьбу.

Все мысли девушки сейчас были заняты тем, как быстрее смыться отсюда. Она уже достаточно поела, чтобы сегодня ночью не страдать от возмущенных стонов живота прилипшего к спине. А вот с пирожками с патокой придется повременить. Этот тип слишком хорошо за ней следит, чтобы утащить парочку со стола для милой Фалон.

– Невероятно, – мужчина продолжал с любопыттством разглядывать ее лицо. – Вы проделали столь долгий путь, чтобы оказаться здесь. Наверное, вы очень близки с кем-то из новобрачных. Кстати, с кем?

Карен замерла и побледнела. Этого вопроса она никак не ожидала. Нужно было что-то отвечать. Правильнее сейчас, игриво улыбнувшись, спросить: «А вы?». Но тогда этот второранговый пижон мог подумать, что она с ним кокетничает, и тогда он точно не отвяжется.

– Яяя… эээ… с женихом…

– Неужели? – мужчина удивленно покачал головой. – И я тоже. Гектор – мой кузен.

Вот блин! Не угадала.

– Вы недослушали, – моментально нашлась она. – Я говорила, что с женихом практически незнакома, но хорошо знаю невесту.

– Потрясающе, – незнакомец даже всплеснул руками. – Всегда мечтал познакомиться с одной из ее подруг, хотя почему-то не помню вас среди них. Я, видите ли, большой друг Лорис. Она всю жизнь прожила со мной по соседству.

Опять блин! Карен сердито поджала губы.

– Дело в том, что… я была подругой ее детства… пока не переехала в соседнее королевство.

– О! Значит, вы вместе учились с ней в школе. Где это было?… – он нахмурился, делая вид, что залумался. Он ждал ее подсказки, и Карен не могла оплошать.

В Бакинтрей было только две школы для девочек из богатых семей. Девушка выбрала ту, что ближе к северу.

– В Дайвернети.

– Точно. Вспомнил. В Лэдли.

Хммммм… Что-то она сегодня не угадывает.

Собравшись с мыслями, Карен промолвила:

– Это было так давно, что я уже запамятовала.

– Ясно, со всеми бывает, – кивнул незнакомец, немного подумал и преставился: – Лахлан Рэндольф к вашим услугам.

Девушка замялась.

– Карен.

– Просто Карен?

– Просто, – она не была настолько наивной, чтобы называть свою фамилию.

Мужчина тепло улыбнулся, и девушка на секунду поверила, что все обошлось, но его следующая фраза повергла ее в шок:

– А вы уже подходили к молодым, чтобы поздравить их? Нет? Тогда идемте же скорее к их столику. Я, признаюсь честно, тоже еще не успел поздравить своего кузена и его милую супругу, поэтому с удовольствием присоединюсь к вам.

Карен чуть на месте не подпрыгнула от страха. Ну все! Ей конец! Надо срочно делать ноги.

– Я… эээ… может, позже?… Мне надо… хм… в уборную.

Она так быстро вскочила с места, что выронила из складок юбки свою зеленую карточку. Та, покружившись в воздухе, приземлилась прямо на колени мужчине. Он поднял ее и подал девушке.

– Вы кое-что потеряли.

– Да? Спасибо.

Карен выхватила из его рук карту и, прижав к груди, собиралась уже уходить, но раздавшийся рядом возмущенный вопль остановил ее:

– Это она! Моя зеленая карточка! А я все думал, куда она делась…

Девушка повернулась и увидела того самого красномордого вельможу, у которого стащила свой пропуск в сытую жизнь. Они встретились взглядами, и мужчина моментально узнал ее.

– Да это же она! Она украла мою карту. Держите воровку!

Десятки пьяных и не очень глаз уставились в ее сторону. Возникла гробовая тишина. Карен тихо охнула, развернулась, подхватила юбки и на всех порах вчистила из зала. Послышались оглушительные крики подвыпившей и жадной до забавы толпы. И большинство гостей повыскакивали со своих мест и бросились вслед за девушкой.

Карен направлялась к выходу, когда дорогу ей перекрыли пара стражников. Она поняла, что не сможет добраться до парковки, где оставила своего дракона. У нее был только один шанс. Резко развернувшись, девушка выпрыгнула в открытое окно в темноту ночи.

ГЛАВА 2

Карен со всех ног бежала по узкой каменистой улочке, покрытой брусчаткой, мимо старинных каменных зданий с черепичными крышами. Она слышала крики позади себя и молила волшебные силы помочь ей избавиться от погони. Фонари горели так ярко, что, куда бы она ни спряталась, ее везде легко можно отыскать. Бежать без остановки в неизвестном направлении она тоже не могла, так как через минуту уже выдохнется и будет поймана. А этого не должно было случиться. Она слишком хорошо знала, как в Бакинтрей наказывают за воровство.

Крики преследовавших ее становились ближе, и надо было срочно что-то предпринять. Свернув за угол, она юркнула в темный проулок в надежде укрыться от толпы. Внезапно сильные руки схватили ее сзади и прижали к стене. Девушка почувствовала себя придавленной к крепкому телу и накрытой плащом. Ее нос был приплюснут к чему-то твердому, теплому и приятно пахнущему.

Карен была так поражена, что ненадолго оцепенела, не в силах пошевелиться. Это нахальное действие со стороны лишило ее воли. Она вдруг обмякла, прижалась крепче к кому-то чужому и позволила ему оберечь себя. Девушка слышала крики толпы, проплывающие мимо и стихающие вдали, понимала, где находится, и что опасность миновала, но ничего не могла делать, дабы противится такому внешнему натиску.

Но так же быстро, как захвачена врасплох, Карен была возвращена на прежнее место. Все те же сильные руки вернули ее с небес на землю, освободив от хватки, убрав плащ и крепко встряхнув за плечи. Девушка моментально пришла в себя. Она стояла все в том же темном проулке, а напротив нее был Лахлан Рэндольф собственной персоной, с которым она познакомилась полчаса назад.

Его синие глаза горели как факелы в темноте. Мужчина окинул ее беглым взглядом, и ленивая улыбка расплылась по его породистому лицу.

– Карен? Какая встреча! Или, может, мне стоит назвать вас «госпожа Карен»? Ведь, судя по наличию зеленой карты, вы можете быть как минимум виконтессой или даже графиней.

Девушка покраснела. Ее редко что могло смутить в этой жизни, но этот человек почему-то смущал. Ей даже показалось, что ее багровые щеки видны в темноте. Хотя стыдиться ей было нечего. В этой стране, где у простого люда не было права выбора своего жизненного пути, многие, оказавшись профнепригодными, вставали на скользкую дорожку. Она украла карточку не потому, что испытывала азарт, а просто очень хотела есть.

Девушку вдруг охватил дикий гнев. Как этот напыщенный эгоист, родившийся в золотой люльке, смеет насмехаться над ней, которая с детства вынуждена гнуть спину, чтобы выжить? Карен со всей силы оттолкнула его от себя и отступила на шаг.

– И что с того? Да я украла эту гоблинскую карту у толстопузого вельможи! И нисколько об этом не жалею. И если уж на то пошло, сделаю еще множество попыток в жизни опустошить толстые кошельки таких, как вы, высокомерных богатеев.

Она даже ткнула своим тоненьким пальчиком ему в твердую грудь. Мужчина приподнял одну бровь и посмотрел на нее свысока, благо его рост позволял это.

– О, а это уже угроза. И что же прикажете мне с этим делать? Может, обратиться к королевской страже или позвать сюда эту разъяренную толпу, чтобы они прямиком отвели вас к варнерам, а те, в свою очередь, засадили за решетку?

Карен оторопела. Вся былая бравада вмиг исчезла, и испуганная девушка прижалась к стене. Волшебные эльфы, что она творит? Ведь перед ней представитель второго ранга, а она дерзит ему в лицо. Еще чуть-чуть и она окажется в темнице, и тогда ей уже не избежать суда. Плечи ее поникли, а сама Карен безвольно опустила голову вниз.

– Простите. Я не хотела, – промямлила она.

Мужчина скрестил руки на груди и с любопытством посмотрел на нее.

– Зачем вы это сделали? – вдруг спросил он.

– Сделала что? – не поднимая головы, Карен ответила вопросом на вопрос.

– Стали заниматься воровством?

Девушка нахмурилась, ей нестерпимо хотелось сказать ему что-нибудь язвительное, но, во-первых, она находилась в его власти, а, во-вторых, как ей показалось, он спрашивал совершенно искренне, вовсе не из праздного любопытства, и Карен решила сказать правду.

– Я была вынуждена. В теа… там, где я работаю, платят слишком мало. Этих денег едва хватает на аренду жилья и прочие расходы.

Она сделала пару глубоких глотков воздуха, обдумывая, стоит ли ей продолжать.

– И, вообще, я никому особо не навредила. Этот богач даже не заметил пропажи.

– Ясно.

Лахлан потер свой чисто выбритый подбородок и задумался. Он замолчал на некоторое время, и Карен, не выдержав, подняла голову.

– Что… вы собираетесь со мной делать?

До этого серьезное лицо мужчины вдруг расплылось в ленивой улыбке. Между прочим, в довольно красивой улыбке, подметила девушка, но время одернула себя. Лахлан медленно потянулся и закинул руки за голову, а потом снова опустил их вниз.

– Ну, не знаю, – протянул он. – Конечно, не хочется, чтобы такая красивая госпожа гнила в королевской тюрьме. Думаю, мы что-нибудь с вами сообразим на этот счет.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, например, я отпускаю вас и забываю о том, что ранее с вами встречался, а вы бы могли отплатить за мою доброту.

– Отплатить? Но у меня ничего нет. Зеленую карту я потеряла, а кошелек мой пуст.

– Ну, кое-что у вас все-таки имеется.

Он окинул ее долгим, плотоядным взглядом, заставив щеки Карен налиться краской.

– Один поцелуй и вы на свободе.

– Что-о?!

– Я сказал, что готов забыть обо всем за один-единственный поцелуй, что вы подарите мне.

Девушка вытаращилась на него так, словно увидела перед собой гоблина, даже двух… нет, целую армию гоблинов.

– И думать об этом забудьте! – гневно взвизгнула она. – А вам не какая-нибудь… я серьезная женщина!

– Да, неужели? Серьезная женщина, что сует руку в чужой карман?

Щеки девушки опять стали пунцовыми. Как этому человеку так легко удается вывести ее из себя? А ведь за время работы в театре она наслушалась еще более мерзких "комплиментов" и предложений. В Форке местные актрисы считались чуть ли не женщинами легкого поведения, и все кому не лень старались отпустить в их сторону скабрезную шуточку или ухватить пониже спины. Карен привыкла к таким издёвкам, но предложение Лахлана Рэндольфа о невинном поцелуе почему-то вызвало в ее душе кучу негативных эмоций. Возможно, если бы этот человек не был так красив и богат, Карен реагировала иначе.

– Да как вы смеете?!

Она отступила назад и прижалась спиной к стене.

– Вы, надутый пузырь, никогда не испытывавший голода и не знающий слова "мораль", предлагать мне такие вещи?! Да это вас следует отправить прямиком к варнерам.

В глазах мужчины, до этого игриво улыбавшегося, блеснул опасный огонек. Он подошел к ней вплотную, наклонился и буквально вдавил девушку в стену. Поставив свои руки по обе стороны от нее, мужчина наклонился так близко, что что девушка ощутила на щеке его дыхание. Карен ощутила его приятный аромат и чуть не задохнулась от нахлынувших эмоций.

– Маленькая воровка смеет учить меня морали? – в его голосе сквозило раздражение.

Карен сглотнула и, стараясь показать, что ничуть его не боится, вздернула подбородок. Но потом поняла свою ошибку – ее губы оказались в опасной близости от его рта. Мужчина опустил глаза и уставился на ее рот. Девушка почувствовала, как потяжелело его дыхание. От взгляда Лахлана по телу Карен побежали мурашки.

– Вы не посмеете, – прошептала она.

– Почему же?

– Потому… потому, что я герцогиня Ольстер.

Слова слетели с языка до того, как Карен успела подумать и пожалеть о них.

– Кто?

По приглушенному свисту в его голосе девушка поняла, какую ошибку совершила. Возможно, этот человек, находящийся на втором ранге, мог знать герцога Ольстера, и тогда Карен попала в большую беду. И она подставила не только себя. А ведь когда-то поклялась, что будет молчать об этом, и держала клятву долгие годы. И вот теперь открыла свою самую большую тайну перед совершенно посторонним человеком.

Мужчина смотрел на нее во все глаза. Его дыхание сбилось, он нахмурился и выглядел так, словно задыхается.

– Кто вы?

– Герцогиня Ольстер, – повторила девушка чуть слышно, и пока мужчина не успел опомниться, оттолкнула его и бросилась прочь. Она не почувствовала сопротивления с его стороны и уже через секунду была на свободе.

Лахлан Рэндольф, герцог Ольстер, растерянно смотрел вслед удаляющейся фигурке. Он был настолько потрясен ее словами, что позволил девчонке сбежать, даже не получив объяснений. Хотя какие собственно ответы он хотел услышать? Мужчина покачал головой. Что за ирония судьбы? Вот так нежданно-негаданно на свадьбе кузена он повстречался со своей женой…

Лахлан скучал на торжестве. Он до тошноты не любил эти надменные мероприятия, когда богатая знать со всех концов королевства съезжалась в одно место не ради того, чтобы поздравить кого-то и пожелать счастья, а чтобы блеснуть своими дорогими нарядами и толщиной кошельков. Женщины пестрили в шикарных платьях и головных уборах, больше напоминающих дом на голове; забившись по углам, трещали о том, как хорошо отоварились в местном бутике. А мужчины, выпятив грудь колесом, как голуби в брачный период, сделав умные физиономии, шипели о возможности скорой войны, хотя в их мирное время ни о какой войне не могло быть и речи.

Когда торжественная часть закончилась, и все прибыли в главный зал, чтобы совершить трапезу, Лахлан выбрал себе место в самом дальнем углу у камина, чтобы лишний раз не попадаться на глаза незамужним дамам, мечтающим прибрать его к рукам вместе с замком и землями герцогства. Он умирал от тоски и думал, как бы скорее смыться обратно в гостиницу, а оттуда вернуться домой на своем верном Аластере.

И тут появилась она. Взгляд мужчины сразу остановился на новой гостье, которая резко контрастировала со всеми, кто находился здесь. В первую очередь его привлекла прическа девушки. Она напоминала огромный красный одуванчик, на который дунешь, и он разлетится на множество маленьких пылинок. Как она, вообще, может носить на голове такую башню?

Потом его взгляд перешел на лицо, и Лахлан был покорен. Что-то светлое, юное и необычное было в этом взгляде серо-зеленых глаз. Девушке на вид было немного за двадцать, но, судя по ее внешнему виду, жизнь уже успела ее изрядно потрепать. Но взгляд все еще оставался свежим и пытливым как у ребенка. Ее лицо не было классически красивым, но все равно обворожительным. Курносый нос, ямочки на щеках, большие пухлые губки – не личико, а оладушек с джемом. Но на этом лице неоспоримо читался ум.

Судя по наряду и вороватому выражению лица, незнакомка оказалась здесь случайно. Сначала Лахлан подумал, что это одна из служанок какой-нибудь знатной гостьи. Но изысканный наряд, выдержка и вздернутый нос, словно девица имела полное право здесь быть, интриговали и манили разузнать все ее секреты.

К тому же малышка села в аккурат возле него и тут же… принялась толкать в рот все, что лежало на столе. Причем ела она с таким аппетитом, постоянно подкрепляя свои действия нечленораздельными звуками удовольствия, что у мужчины самого потекли слюнки. Словно это был не обычный праздничный ужин, а еда фей.

Она голодная, догадался он, причем голодала довольно долго. Ему стало невероятно жаль бедняжку. В его герцогстве простолюдины жили в достатке, но в таких больших городах, как Форк, Спун или Тамми, простым жителям приходилось несладко. Лахлан был даже рад, что эта молодая девочка смогла досыта здесь наесться.

Что-то дернуло его, и он решил с ней заговорить, а, увидев ее настороженный взгляд и услышав бред по поводу знакомства с Лорис Рэндольф (в девичестве Хилл), мужчина решил немного поиграть. Наконец-то в этом скучном месте нашлось что-то забавное. Девушка была словно глоток родниковой воды во время жаркого дня.

А потом случилась большая неожиданность – девчонка оказалась мелкой воровкой. Но и тогда Лахлан не захотел ее отпускать и пришел на выручку. А в итоге выяснил, что она его жена.

Стоя сейчас в темном переулке, Лахлан вглядывался в даль, одолеваемый сотнями мыслей. Неужели это забавное создание и есть его законная супруга? Как она так легко выдает тайну первому встречному, о которой когда-то обещала молчать? И что здесь, в самом деле, творится?

Конечно, он предполагал, что рано или поздно может случайно столкнуться на этой земле с той, с которой пусть и заочно он клялся в вечной любви и верности, но все равно неожиданная встреча с Карен перевернула его жизнь. Ему необходимо было выяснить, кто она такая, почему встала на воровской путь, вообще, является ли она на самом деле его супругой. В этой ситуации стоит разобраться.

ГЛАВА 3

Крадясь на цыпочках, чтобы никого не разбудить, Карен медленно поднялась по запасной лестнице в свою комнату, что находилась под чердаком театра. Многие актрисы и актеры жили в таких вот коморках, непосредственно в месте, где работали, так как снимать другое жилье им не позволяли средства. Карен делила комнату вместе с Фалон, которая в это время уже мирно спала в своей кровати.

Пол под ногами девушки предательски скрипел, пока она шла по коридору. И стоило ли удивляться, ведь театр мастера Белуса давно дышал на ладан. Стены были откровенно дырявыми, щели между досками порой были ростом с яйцо. Крыша постоянно текла, отчего все, жившие под чердаком, вечно страдали от затопления. Пол был шатким и старым и вот-вот грозил рухнуть. Хуже всего дела обстояли со сценой. Многие артисты боялись выходить на помост, так как знали, что пол под ними может в любое время провалиться.

Но Белусу все было нипочем. Он словно не видел этих проблем, игнорировал просьбы своих работников, платил мизерную заработную плату, а за аренду жилья брал втридорога.

Аккуратно открыв дверь, чтобы не разбудить Фалон, Карен вошла в комнату и зажгла свечу. Она села напротив зеркала, перед которым наносила свой грим каждый вечер, и устало посмотрела на свое отражение. Святые нимфы, что же ей теперь делать? Завтра сюда явятся варнеры и заберут ее к себе в участок. Местные стражи порядка не будут церемониться и выслушивать ее жалкие оправдания. А дальше будет суд, и девушка не сомневалась, что богатый вельможа, выступивший против простой актрисы, выиграет его. И не избежать Карен темницы.

Она была так раздосадована, но и гневилась одновременно. Если бы у нее было право выбора, она ни за что не стала воровать! Но сложная система мироустройства королевства лишала ее такого права. На этих землях испокон веков существовала сложная иерархическая система. Все жители Бакинтрей делились на несколько рангов. К первому относился король и весь королевский род. Ко второму – герцоги. К третьему – графы, маркизы, бароны, виконты и баронеты. Стоит ли говорить, что этим людям не приходилось в жизни работать от рассвета до заката, чтобы прокормить себя. К четвертому принадлежали тишахи – вожди островных кланов. Они платили в казну определенный налог, могли быть в любой момент призваны участвовать в военных действиях, но на этом их преданность короне заканчивалась. К пятому относились торговцы, воины и мореплаватели. А на шестом ранге держалось все королевство, то есть на простых смертных: крестьянах, ремесленниках, рабочих и других обычных верноподданных. К седьмому рангу относились драконы, эльфы, гномы, феи, нимфы и другие волшебные существа. Их труд был практически рабским.

И в этом самом мире простолюдины при выборе профессии должны были во всем полагаться на решение Оракула. Это одноглазое существо, когда к нему на мховый холм приводили простого жителя Бакинтрей восемнадцати лет отроду, серьезно смотрел на того минут пять и заявлял, кем бедняге быть дальше. И этот самый Оракул назвал Карен актрисой.

Гоблинская сила, ну какая актриса?! Девушка даже в деревенских праздничных спектаклях не принимала участия, потому что боялась выходить на сцену. Когда это одноглазое чучело зыркнуло на несчастную Карен и огласило свой вердикт, бедняжку чуть удар не хватил. А она мечтала, как ее мать, быть домоправительницей. Девушка умела искусно руководить слугами, следить за порядком, делала все быстро и организованно. Она много раз заменяла мать, когда та болела, например.

Но пойти против воли Оракула было невозможно. Поэтому, проплакав всю ночь, наутро она собрала свои небольшие пожитки и отправилась в Форк искать работу. С ее полным отсутствием таланта девушку взяли только в захудалый театр мастера Белуса. А в итоге посредственная игра, маленькая зарплата и… воровство. Карен не оправдывала свои поступки, но каждый раз, когда ее рука тянулась за чужим кошельком, она винила во всем Оракул… и короля.

Его величество Кэндем Фергал Айрис Рон был еще довольно молодым королем и вступил на трон десять лет тому назад. Недавно все королевство отмечало его женитьбу на принцессе соседних земель Туайле Ферн. Его считали воистину великим правителям и реформатором Бакинтрей. За тот недолгий срок, что он был на троне, его величество сделал множество хороших дел для своего народа. Он уменьшил размер налогов, дал больше прав волшебным существам, прекратил распри между многими вождями кланов. Он не обращал внимания на такие пережитки прошлого, как запрет колдовать только избранным королем людям, и так и не упразднил систему Оракула. За что Карен втихаря называла его недалеким твердолобом.

Оракул давно уже не был таким, как в прошлые столетия. Как поговаривали в былые времена, это волшебное существо словно смотрело людям в душу и точно назвало их желания. Но сейчас то ли от старости, то ли вследствие других причин, но Оракул давным-давно перестал угадывать истинную суть человека. Карен много раз была свидетелем того, как истинный земледелец по призванию становился торговцем, а тщедушный мальчуган, кто никогда не брал меч в руки, должен был стать искусным воином. Это было просто ужасно.

В их деревне только призвание ее сестры было разгадано оракулом. Абигайл с детства увлекалась целительством. С ее легкой руки жители в деревне были здоровыми и крепкими. И Оракул назвала ее знахаркой.

Мысли о сестре, как кислота, разъедали ею душу. Карен получила письмо от матери месяц назад. Та говорила, что Абигайл обвинена в колдовстве и посажена в королевскую темницу в Спуне. И Карен знала, кого "благодарить" за такой "подарок".

Дело в том, что, когда три столетия тому назад был издан королевский указ, что использовать волшебную силу могут лишь те, кому сам правитель Бакинтрея дал на это разрешение, множество мирных жителей были посажены за решетку. О, тогда эта была настоящая "охота на ведьм". Только одну старую, но невероятно сильную ведьму с Горы Туманов так и не смогли взять под стражу. Поговаривают, что, когда к ней направляли отряды варнеров, та забрасывала несчастных взрывающимися грибами, и стражи порядка вынуждены были отступить. Но со временем этот указ канул в лету, и хотя его никто не отменял, люди давным-давно колдовали, не спрашивая на то разрешения.

Вот и Абигайл воспользовалась такой возможностью, когда старый рыбак Мердок сломал свою тощую ногу. Обычные примочки здесь не помогали, началось гноение, и требовался волшебный порошок. В итоге старый Мердок снова стал ходить, не прихрамывая, а Абигайл отправилась в Спун.

Галвин.

При упоминании этого имени руки девушки машинально сжались в кулаки, а глаза запылали огнем праведной мести. Она отомстит этому тролльему сыну, как только представится такая возможность.

Ну а пока нужно было что-то решать со своей жизнью.

***

Карен удобнее разместилась в седле дракона и погладила его бугристую холку. Того, на ком ей предстояло лететь в Спун, звали Ержик. Карен любила запоминать имена дракончиков, на которых путешествовала. Тем самым она чувствовала некое единение со своим транспортным средством. Путь предстоял долгий. Город, в котором находился королевский дворец, был в противоположной стороне страны от Форка. Потому девушка хотела лучше узнать своего дракона, чтобы не иметь потом проблем в путешествии.

Несмотря на то, что с некоторых пор она стала владелицей кассы своего театра, тратить деньги на драконов особо не могла, поэтому выбрала самого дешевого, естественно, из зеленого молодняка. Зелеными юных дракончиков называли не из-за малого количества лет, а потому что они имели такой цвет кожи. С годами их шкурка меняла цвет и становилась серого, бордового или даже фиолетового окраса с множеством оттенков.

Рядом на лужайке паслись пегасы. Красивые благородные животные! Один из них поднял голову, продолжая жевать траву, посмотрел на девушку и прищурился. А потом оттопырил губы и показал Карен язык. Девушка покраснела. Облезлый, ободранный мерин!

Карен наклонилась и погладила шершавое брюшко дракончика. Тот довольно заурчал и игриво затопал лапами на месте. Прокат дракона обошелся девушке в тридцать коинов в одну сторону. Целое состояние, если учесть нищенский доход девушки. Но если дракончики, летающие по городу, стоили порядка пяти – семи денежных единиц королевства, то драконы дальнего следования обходились на порядок дороже.

Но у Карен не было выбора. Вчера ночью она решилась на отчаянный поступок – бежать из города, чтобы лететь на аудиенцию к его величеству. Ей необходимо объяснить ему, как жестоко подставили Абигайл и просить о ее помиловании, а также рассказать, как неверный выбор Оракула калечит человеческие жизни.

Конечно, со стороны это выглядело безумием. Прожженная воровка просит за свою сестру колдунью, но девушка в душе надеялась, что король Кэндем окажется не таким темным, как погреб, коим был его предшественник, и с ним можно будет договориться.

Она еще разработает план действий по дороге в Спун, а пока Карен натянула поводья и дала команду. Ержик разогнался и взмыл ввысь.

Сначала они набирали высоту. Карен мало летала на длинные расстояния, чаще всего ей приходилось перемещаться по Форку на небольшой высоте, когда ее ноги задевали крыши домов. Но драконы дальнего следования ходили по линии намного выше своих собратьев. Карен любила этот первый момент, когда на большой скорости она взмывала в небеса. Это было так захватывающе и впечатляюще, что будь ее воля, она бы работала драконьим кучером. Но всевидящий глаз распорядился иначе, чтоб ему пусто было.

Накинув на голову капюшон своего плаща, чтобы не замерзнуть в пути, девушка, набрав нужную высоту, развернула Ержика и поставила его на нужную линию. Проплывая мимо облаков, она, как и всегда, задела рукой мягкий белый сгусток и ощутила приятную влагу на ладони.

Не успела она пролететь и нескольких метров, как позади послышались недовольные рычания других драконов. Следующие за ней ездоки подавали сигналы, чтобы она посторонилась и уступила им дорогу. Но Карен не собиралась этого делать. Она совсем недавно получила водительские права и была законопослушным человеком (не считая воровства), поэтому строго соблюдала правило – не более шестидесяти миль в час. Если кому-то хочется полихачить, пусть обгоняют, выезжая при этом на встречную полосу. Лично она в этом участвовать не будет.

Так собственно и поступили следующие за ней всадники, в основном, мужчины, косо глядя в ее сторону. Что за дискриминация по полу? Мол, если женщина, значит, плохой ездок?

Мимо проплыл пассажирский дракон. Сидя у самой головы, кучер погонял молодого дракончика, а в его хвосте было размещено два пассажирских кресла, в которых сидели женщина и ребенок. Именно на таком Карен когда-то и прилетела в Форк, чтобы работать в театре.

В театре, кассу которого она ограбила сегодня ночью. Девушка похлопала рукой по мешочку с деньгами, прикрепленному к ее юбке. Сегодня она решилась обокрасть собственного начальника.

Идея пришла в тот момент, когда Карен, собрав свои пожитки в старый холщевый мешок, поняла, что средств, которыми она располагает, не хватит на дорогу. Она экономила на всем: еде, одежде, лекарствах, постоянно откладывала коин за коином, чтобы отправлять своей матери в деревню Катлери, откуда девушка была родом. Те жалкие монетки, что ей удавалось собрать, в Катлери считались целым состоянием. Но в деревнях по-прежнему существовал натуральный обмен, чего давно уже не было в больших городах. Поэтому тех средств, что посылала дочь, Флавии (матери Карен) вполне хватало, но сама девушка, таким образом, вечно была на мели.

А раз терять уже нечего, Карен напоследок решила отомстить Белусу за все деяния, что он совершил. Нет, она не станет брать деньги из шкатулки для зарплаты артистам. Все в театре знали, где их деспот-директор хранил свои денежки: в сундуке своей спальни. Туда-то Карен и засунет свою изящную ручку.

Ей удалось практически бесшумно прокрасться в комнату начальнику, который от жадности жил прямо в театре, чтобы не тратить средства на собственный дом. Благо Белус, старый пронырливый тип, тощий как черенок лопаты, с вечно косматой головой, храпел как медведь во время спячки. Сундук, в котором хранился ценный клад, был естественно на замке, но у матерой воровки всегда в прическе хранилась отмычка в виде шпильки для волос. Ей легко удалось вскрыть сундук, но только когда старый ржавый замок, выскользнув из ее рук, ударился о деревянный пол, сердце у девушки замерло. Белус хрюкнул и замолчал. У Карен кровь застыла в жилах, но старый пройдоха, перевернувшись на другой бок на своей скрипучей, развалившейся кровати, снова принялся пыхтеть как самовар.

Девушка облегченно вздохнула. Она открыла тяжелую деревянную крышку, просунула голову внутрь и стала на ощупь шарить в темноте, чтобы отыскать нужную ей ценность. И нашла! Слава волшебной силе, Белус хранил все деньги в одном месте. Это был увесистый мешок, доверху набитый коинами. Конечно, за столько лет бездушного отношения к своим актерам, из которых тянул все соки, он заработал немалую сумму. Жадный негодяй!

Карен спрятала мешок себе под плащ, закрыла сундук и повесила замок на прежнее место. Белус еще не скоро хватится пропажи.

Потом она решила частично вознаградить своих товарищей за почти рабский труд в театре. Выйдя из комнаты хозяина, девушка заглянула в спальню каждого работника, кто жил под чердаком и прямо возле двери стала оставлять горсть монет. Когда она вернулась в свою комнату, мешок Белуса уже не был таким увесистым. Но ей и этих денег было предостаточно. Она знала, что приличную сумму будет нужно отдать за прокат дракона. Остальные деньги пригодятся в пути во время остановок, ночлежек и кормежки животного.

Свои заработанные деньги она положила на столике возле кровати Фалон с запиской "Это тебе на пирожки с патокой". Карен решила не менять платье и оставаться в наряде принцессы. В любом случае лучшей одежды у нее не было, а во дворце перед королем нужно выглядеть прилично. Сверху она накинула свой старый плащ, чтобы не замерзнуть в пути. Хоть на дворе было лето, дорога предстояла долгая, и погода могла измениться.

Поправив одеяло на теле подруги, Карен печально посмотрела на спящую Фалон, улыбнулась и вышла из комнаты.

Она пришла в прокат довольно рано, пока за ней не явились варнеры, потому, когда она взмыла в небо, едва задавался рассвет, и сейчас девушка летела навстречу восходящему солнцу.

Какой-то лихач на второй линии решил совершить мертвую петлю и направил своего дракона вверх. Ему удалось совершить опасный трюк под восторженные крики проплывающих мимо, на сам беспечный ездок потерял в воздухе свой головной убор.

Карен покачала головой. Идиот.

В этот момент Ержик уткнулся под хвост летевшему впереди дракону. "Пробка"! Карен расстроено застонала. Ну, что там еще? Она вытянула шею в сторону, чтобы разглядеть, что стало причинной задержки движения, но увиденная картина повергла ее в шок. Святые нимфы, сейчас же не межсезонье! Девушка смущенно опустила глаза.

Позади послышались сигналы приближающейся лётной бригады варнеров. И хотя "пробка" стала постепенно рассасываться, Карен была рада патрулю правоохранительной службы. Она очень торопилась сбежать из ненавистного города. Но вскоре обнаружила, что патруль приехал вовсе не из-за казуса на дороге.

– Карен из рода Маккелан, немедленно сойдите со своего дракона и пересядьте на патрульного дракона! Карен из рода Маккелан, мы требуем подчинения! – послышался громкий голос сзади.

Девушка вскинула голову и испуганно взвизгнула. Ее нашли! Она в ловушке! Теперь ей не избежать тюрьмы. Страх парализовал конечности и затуманил рассудок.

– Я повторяю: Карен из рода Маккелан…

Девушка обернулась. Патруль из трех драконов и сидевших на них варнеров был прямо за ее спиной. Она судорожно соображала, что ей предпринять. "Пробка" рассосалась, путь был свободен, Но Карен объяктивно понимала, что на юном Ержике ей не сбежать от варнеров. Нужно было срочно что-то решать, но одно Карен знала точно – сдаваться она не намерена.

Девушка повернула голову вперед, остальные люди стали медленно ее объезжать. Краем глаза она заметила какого-то богатого хлыща на пегасе, что повернул в сторону варнеров и перегородил им дорогу. Девушка не смогла разглядеть его лицо, но поняла, что это ее шанс. Человек показался ей отдаленно знакомым, но разглядывать его времени не было. Пока варнеры кричали на ездока, чтобы тот сошел с их пути, а мужчина делал вид, что его пегас не двигается, Карен повернулась к проплывающему мимо человеку на серебристом драконе.

В секунду она встала на спину Ержику, еле удерживая равновесие, сделала прыжок и оказалась на спине соседнего дракона. Тот тут же покачнулся и стал медленно падать вниз. Впереди сидел грузный мужчина с бычьей шеей, а сам дракон хоть и был матерый, но довольно щуплый. Ничего удивительного, что когда девушка уселась на него, тот пошел к земле. Бедняга и так двигался медленно из-за веса ездока, а теперь с ним окончательно случился перегруз.

– Что вы творите?! – закричал толстяк и попытался повернуться, отчего на его шее образовалось множество складок. – Немедленно слезайте с моего дракона!

– Не могли бы вы подкинуть меня до ближайшего постоялого двора? – взмолилась девушка.

– Еще чего? Проваливайте!

Он толкнул ее локтем, дракон наклонился набок, и мешок деньгами и пожитками Карен выпал и полетел вниз. В воздухе он раскрылся, и монеты и одежда посыпались вниз мелким градом. Девушка страдальчески взывала и стала бить кулачками толстяка по спине.

– Ах ты, жирный жлоб! Жалко даже одно доброе дело сделать?!

Меж тем они медленно приближались к земле. Внизу стало видно поле с только что убранными стогами сена. Дракон, видимо, понимая, что двоих пассажиров он не выдержит, взмахнул хвостом, ударил им девушку и вышиб ее из седла. Карен слетела с его спины и с диким воплем полетела вниз.

Стряхнув с себя ненужную ношу, дракон со своим хозяином снова стал набирать высоту, а Карен, пролетев немного, приземлилась в сеновал вниз головой.

ГЛАВА 4

В грязной сырой темнице на деревянной кровати, представляющей собой узкую прогнившую доску, покрытую старым пледом, сидела молоденькая белокурая девушка, склонив голову к коленям и печально глядя в пол. Абигайл, младшая дочь кузнеца Фергала Маккелана из Катлери, обвиненная в колдовстве, была "гостьей" королевской темницы в Спуне.

Бедная девушка пребывала здесь уже без малого месяц, и просвета этому не было видно. Ее шаткое положение еще усугублялось тем, что по закону, которому было уже несколько столетий, ведьм и колдунов судили очень строго. Вплоть до пожизненного заключения. Но уже пару веков подряд никого в Бакинтрей не судили за колдовство и ведовство. Охота на ведьм давно канула в Лету, и люди напропалую пользовались волшебными обрядами, порошками и заклинаниями себе на пользу. Что и говорить про волшебных тварей таких, как феи, нимфы, лепреконы и другие. На них, вообще, этот указ не распространялся. Правительство давно закрывало на это глаза. Главное, чтобы люди не творили черные вещи с помощью магии.

И вот за последние века Абигайл стала первой, кого осудили за использование волшебства, а добрый король Кэндем, зная, какой приговор ждет несчастную девушку, оттягивал суд под любыми предлогами. Но не арестовать он ее не мог. Спасибо Галвину, постарался негодяй на славу.

Герцог Галвин Максуиллан был властителем земель на юге страны, к которым принадлежала деревня Катлери. Этот жестокий деспотичный правитель ненавидел простой народ, что содержал его и кормил. Он задавил жителей налогами, издевался над мужчинами и обесчещивал юных дев. При воспоминании о его колючем, жестком взгляде черных, как ночь, глаз по телу девушки пробежали мурашки.

И надо было так случиться, что, наездом оказавшись в Катлери, герцог увидел Карен, пасущую гусей на лугу, и возжелал ее. К тому времени к власти пришел Кэндем, и попытаться взять девушку силой Галвин не посмел. Но сделать ее своей любовницей стало для него навязчивой идеей. Он делал всевозможные попытки, чтобы сломить ее дух и добровольно сдаться ему. Карен держалась, как могла.

Тогда Галвин пошел на крайние меры и подставил их отца. Условием спасения Фергала была его старшая дочь. Но и тогда они всей семьей смогли найти выход. Случайная возможность, и Карен стала герцогиней Ольстер. Насмешка судьбы, да и только.

Но Галвин пришел в бешенство и клялся отомстить. Его вечные нападки за последние пять лет свели в могилу отца семейства и измучили мать. А теперь пришла пора и Абигайл.

Она спасала ногу старого доброго Мердока, и как любая травница использовала волшебный порошок. Галвин прознал про это и написал жалобу королю. И не просто написал, а подкупил глашатая, чтобы тот вместе с последними новостями прочитал это письмо на главной площади Спуна у дворцовых ворот в присутствии десятков людей. И славный Кэндем не смог не прореагировать. И в итоге Абигайл была схвачена и посажена в темницу.

Карен, разворошив стог, скатилась на траву и стала плеваться в разные стороны и вытаскивать сено из своих волос.

Толстопузый мерзавец, чтоб ему пусто было!

Она задрала голову вверх и посмотрела в небо. Мимо в небесах проплыл патруль варнеров. Хоть одно радует – они будут искать ее в небе, а Карен находится на земле. Вот только что теперь прикажете делать? Назад дороги нет, а вперед смотреть страшно.

Она встала на ноги и увидела перед собой густой зеленый лес. И не просто лес, а лес магический. Такие занимали примерно одну четверть от всех лесов Бакинтрей. В них травницы собирали волшебные растения для своих снадобий, там же в основном проживали все волшебные твари такие, например, как гоблины и тролли, встреча с которыми не предвещала ничего хорошего.

Поэтому идти туда одной, пешком, не зная дороги, было настоящим самоубийством. Но разве вернуться назад было лучшим вариантом? Девушка пожала плечами и направилась вперед.

Сделав первые шаги в лесную чащу, Карен внимательно осмотрелась. Ей редко приходилось бывать в таких местах, в основном, в детстве с родителями, поэтому сейчас она двигалась медленно и очень осторожно.

С одной стороны, это был лес как лес, но с другой… Карен подивилась наличию растениям всех цветов радуги, что были представлены здесь. Пока девушка осторожно шла по узкой протоптанной тропинке, успела заметить представителей флоры и фауны, которых отродясь не видела. Например, мимо ее лица пролетела синяя пчела ростом с кулак, или девушка случайно угодила ногой в красивый малиновый цветок, и только каблук ее башмака оказался на лепестке, цветок вдруг вмиг захлопнулся, и нога девушки попала в ловушку. Карен так перепугалась и сразу вынула ногу назад, чтобы растение не оттяпало ей полпальца. Девушка решила ступать осторожней.

Она прошла метров триста, когда оказалась на наполненной солнцем лесной поляне, и замерла в изумлении. На поляне паслась лошадь, и не просто лошадь, а пегас. Вот так удача! Стоило ей только оказаться в лесу, а она уже отыскала для себя транспортное средство. Значит, ей не придется идти в Спун пешком!

В носу у пегаса было кольцо, означающие, что животное было у кого-то во владении. Девушка огляделась по сторонам – хозяина нигде не было. Ну, ничего, бывает, гоблин съел, но конь-то остался, и такую возможность упускать нельзя. Конечно, пегасы недолюбливают простолюдинов, но, во-первых, Карен была прилично одета и легко могла сойти за знатную особу, а, во-вторых, плевать она хотела на чувства этого крылатого копытного, главное – быстрее добраться до места.

Карен вышла на поляну и направилась к пегасу. Тот поднял голову и, не переставая жевать, посмотрел на не в упор. Девушке показалось, что она его где-то видела. Ну, ладно, неважно.

– Пегасик, пегасик, хороший мальчик, иди сюда.

Она широко улыбнулась и подошла к животному на нужное расстояние. Тот не двинулся с места. Отлично! Девушка ухватилась рукой за кольцо и потянула лошадиную морду на себя. Конь выпучил глаза и громко фыркнул.

– Ничего, пегасик, – сказала Карен уже серьезным голосом, – только так вас, крылатых, можно приучить к послушанию.

И хотя ей никогда не приходилось управлять такими животными, она примерно знала, как с ними обращаться. Пегас рассердился и стал мотать головой из стороны в сторону, но Карен крепко держала его за кольцо. Ничего, потерпишь! Конь громко зафыркал, пытаясь освободиться, и укусил Карен за запястье. Та взвизгнула и одернула руку.

– Ах ты, мерин облезлый!

Оказавшись на свободе, пегас загарцевал на месте. Он гневно смотрел на девушку и пыхтел, его глаза покраснели от злости.

– Ну, ничего, и не с такими справлялась! Знаешь, сколько в театре пришлось испытать?

Она разозлила лошадь, и теперь был только один шанс быстро на него взобраться. Карен подошла к пегасу сбоку и протянула к нему свои руки. Но тот резко распустил крылья, ударив одним из них девушку по лицу. Та смачно выругалась и шваркнула его по крылу. Конь снова ударил ее, да так сильно, что Карен упала на спину.

Послышался тихий смешок. Девушка нахмурилась, подняла голову и посмотрела по сторонам. На поляне, кроме нее и пегаса, никого не было. Видимо, показалось. Поднявшись на ноги и отряхнув спину, Карен была полна решимости обуздать это нахальное животное.

– Ну, сейчас ты у меня попляшешь, – произнесла она и с разбега прыгнула, целясь ему на спину.

Но конь, словно предчувствуя ее намерение, отступил на шаг, и девушка снова оказалась на земле, на этот раз лицом. Она застонала, повернула голову в сторону и злобно зыркнула на животное. Ей показалось, или он скалился? Точно, негодяй посмеивался над ней. Ну, погоди у меня! Карен снова поднялась, подбежала, вцепилась в гриву животного и прыгнула ему на спину. Но взобраться так и не успела, потому что пегас пошел прыжками. Перемахнув через него, девушка упала животом поперек корпуса коня и повисла вниз головой на крупе. Она закричала от боли и досады, но дальше было только хуже. Из-за того, что жеребец не стоял на месте и прыгал, Карен, висевшая на его спине поперек, сотрясалась при каждом прыжке.

– Остнан… прекрат… стоп… ох…

Конь взбрыкнул, и девушка в который раз растянулась на траве. На этот раз она сильно ударилась головой и набила шишку. Она смотрела в небо, пока перед ее глазами кружились звездочки. Когда ее зрение нормализовалось, Карен приподнялась и посмотрела на пегаса. Тот стоял себе на месте как ни в чем не бывало. Он повернул голову в ее сторону, и уголок его рта медленно поднялся вверх. Улыбается!

Упрямая скотина!

Карен поднялась на колени и потерла ушибленное место на голове. Конь снова расправил крылья и сделал несколько шагов вперед. Сбегает! Этого Карен допустить не могла. Со всей силы она вцепилась руками ему в хвост, пегас громко заржал и поднялся над землей. Он взмыл ввысь на небольшое расстояние, а Карен с испуганным воплем полетела вместе с ним. Пегас, недовольный своей ношей, стал вилять хвостом, пытаясь сбросить ее на землю, но девушка крепко держалась за него. Она посмотрела вниз, увидела свои ноги, болтающиеся в воздухе, и закричала еще громче.

Меж тем конь описал круг над поляной, сильнее тряхнул крупом, Карен не выдержала, отпустила руки и угодила прямиком в колючий куст, что рос внизу. Закричав как резаный поросенок, девушка начала отчаянно выбираться оттуда, а пегас спокойно вернулся на свое место и стал щипать траву.

Карен чуть не плакала, она порвала единственное платье и плащ, получила множество ссадин и царапин, а жеребца так обуздать и не смогла.

– Гоблинская сила! Подлая тварь, чтоб тебе вариться в котле ведьмы с Туманной Горы. Пусть она обглодает твои тухлое мясо, а кости скормит собакам!

Послышался громкий раскатистый смех, а затем низкий мужской голос произнес:

– Такой милой девушке не к лицу так грубо выражаться.

Карен повернулась и увидела перед собой незнакомого мужчину. Он стоял возле дерева, поставив одну ногу на пень и упираясь локтем о колено. Мужчина был высок, одет в черную рубаху и такого же цвет бриджи, обут в высокие сапоги для верховой езды, а на его голове была надета маска, скрывающая половину лица. Его волосы были завязаны в конский хвост на затылке, и хотя маска скрывала их, девушка заметила, что они тоже черного цвета.

Лесной разбойник!

Карен оторопела. Только этого ей еще не хватало. Она быстро огляделась вокруг. Определенно они были здесь не одни. Этот человек пришел в компании с такими же бандитами, как и он. Скорее всего, они сейчас рассредоточены вокруг поляны, сидя на деревьях, и ждут сигнала своего вожака, чтобы потом со свистом и дикими воплями накинуться на нее.

Разбойник проследил за ее взглядом и усмехнулся.

– Не волнуйтесь, – словно прочитав ее мысли, ответил он. – Я пришел один.

Карен не стало от этого легче. Даже с одним бандюганом она, хрупкая женщина, вряд ли справится. Эх, жаль, что она не прихватила с собой в поездку кухонный нож, в таких местах он бы ей очень пригодился. Но она никак не предполагала, что ее поездка окончится недалеко от Форка головой в сеновале.

И разбойник опять словно залез в ее голову.

– Эй, меня не надо бояться, – произнес он, – я не причиню вам вреда.

"Ага, так я тебе и поверила".

Мужчина стал медленно приближаться к ней, словно мальчишка с сачком, ловящий бабочек. Девушка отступила на шаг назад и уперлась в колючий куст, из которого только что выбралась. Задев пятой точкой колючую ветку, Карен сразу вспомнила о том, что ее тело пронзило тысячи иголок, а платье превратилось в рваную тряпку.

– Да, вам не слабо досталось, – кивнул мужчина. – Может, вам помочь избавиться от лишних колючек в теле?

– Нне ннадо, – прошептала она.

Разбойник расплылся в улыбке.

– Ну, что за дуреха, смотрит на меня как заяц, попавший в капкан. Я же сказал, что не сделаю вам ничего плохого.

– Откуда мне знать?

Мужчина подошел совсем близко, и девушке удалось его лучше рассмотреть. Он выглядел довольно респектабельно. Его одежда была чистой и свежей… и довольно новой. Наверное, выкрал ее у какого-нибудь богатея совсем недавно. Сапоги хорошо начищены, да и сам мужчина был чист и опрятен. Он был без перчаток, и Карен заметила, какие длинные ухоженные у него пальцы на руках. Ногти коротко подстрижены, и под ними не видно грязи. Словно этот пройдоха и не зарабатывал себе на хлеб непростым трудом.

Но больше всего ее привлекло его лицо. Гладко выбритый подбородок, прямой нос и глаза, глядящие на нее из-под маски. Они были синими-синими, как озера… стоп, она уже однажды использовала это сравнение для описания глаз совершенного другого мужчины. Точно, этот разбойник на удивление напоминает одного знатного господина. Невероятно!

– Хм, кажется, я удачно прошел проверку, – в глазах мужчины заплясали веселые искорки, и Карен поняла, что бессовестно таращится на него вот уже несколько минут. Покраснев, как свекла, она быстро опустила глаза.

– Со своей стороны могу заверить, что тоже не встречал раньше такой красоты, – продолжил он.

Да уж, да уж. Она с косматой головой, вся в ссадинах и дырявом платье стоит напротив лесного разбойника, который выглядит как герцог какой-то. Насмешка судьбы, ни дать ни взять.

Карен тряхнула головой. О чем она, вообще, думает? Это же бандит, вор, убийца, мошенник! Ей надо решать, как скорее от него избавиться, и не разглядывать его, стоя посреди леса.

Гордо вскинув подбородок, девушка сердито взглянула ему в глаза.

– Что вам от меня нужно? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно строже.

Мужчина спокойно пожал плечами.

– Да, собственно, ничего. Просто услышал крик и пришел посмотреть, что тут происходит, и стал свидетелем преинтереснейшей картины.

Девушка опять покраснела, а потом резко оттолкнула его и направилась вперед.

– Тогда дайте мне пройти. Мне некогда вести с вами светские беседы. Я тороплюсь.

– Можно поинтересоваться куда?

– Не ваше дело.

Большими шагами девушка направилась прочь с поляны в гущу леса. Мужчина развернулся и последовал за ней.

– Вы разве не воспользуетесь услугами пегаса?

– Пусть следует за своим хозяином.

– А что случилось с его хозяином?

– Съел гоблин.

– Ужас какой.

Тем временем они пересекли поляну и вошли в лесную чащу. Мужчина шел за ней как приклеенный. Карен гордо держала голову, а ее спина была каменной. Почему он увязался за ней? Что ему нужно?

От таких людей так просто не отделаешься, с досадой подумала она. Но хотя бы стоит попытаться.

– Почему вы идете за мной?

– А что же прикажете мне делать?

– Разве вы не имеете других занятий?

– Каких, например?

– Я думала, у таких людей, как вы, полно всякого рода дел.

– Таких, как я?

– Лесных разбойников. Бандитов, мошенников и головорезов. Тех, кто грабит, насилует и убивает.

– Вы невероятно проницательны.

– Именно. Вам не затуманить мне голову своими изысканными речами. Я сразу поняла, кто вы такой.

Мужчина притворно схватился рукой за сердце.

– Вы ранили меня. Я так старался.

Карен фыркнула, развернулась и быстрее зашагала вперед по узкой тропинке. О волшебные эльфы, за что ей все это? В ее жизни и так все шло через пень-колоду, а теперь еще и этот бандит-прилипало. Она шла так быстро, что мужчина еле поспевал за ней, но все равно не отставал. Девушка старалась не показывать своего волнения, но колени у нее под рваной юбкой дрожали. Она была наслышана о лесных разбойниках. Порой они были даже хуже морских пиратов. Нападали на бедных путников, грабили их имущество, убивали и насиловали женщин.

Обычно они собирались группами до двадцати человек. Этот был без свиты, но хотя, если Карен их не видела, еще не значит, что их совсем нет. Да и одного для девушки было достаточно. Ей не справиться с этим высокорослым крепышом. И если тот идет за ней, значит, ему что-то от нее нужно. Хотя, может, ему заняться нечем?

Карен задумалась, чем она может быть полезна разбойнику. Ведь у нее ничего нет. А если, глядя на ее пусть ободранный, но все же хороший наряд, тот принял ее за представительницу знатного рода и решил похитить с целью выкупа? Но если Карен признается ему, что с нее нечего брать, разбойник решит просто позабавиться с ней, что будет еще хуже. Как же ей быть?

Она резко остановилась и посмотрела на него сердитым взглядом.

– Что вы плететесь за мной?

Мужчина опять невинно пожал плечами.

– Ну, раз вы узнали, кто я, может, вам будет ясна и цель моего преследования?

Девушка побелела. Она была права.

– Вы ошибаетесь, – сглотнув, промямлила она, – я вовсе не богатая госпожа, и с меня нечего брать.

Мужчина сделал вид, что задумался.

– Но, может, если вы скажите, куда направляетесь, я решу, что с вами делать?

Решит, что с ней делать! Карен охватил небывалый гнев.

– Вы что себе позволяете? Я сама хозяйка своей жизни, и никто не смеет за меня что-то решать! Даже такой негодяй, как вы.

– Именно потому, что я редкостный мерзавец, вам стоит быть со мной немножко повежливей.

Девушка снова побледнела.

– Вы же сказали, что не причините мне вреда.

– О, и я изо всех сил сейчас взываю к своему благородству. Вы даже не представляете, какая внутренняя борьба идет во мне. Моя разбойничья суть, что рвется наружу, приказывает мне совершить кучу пакостей в отношении вас, но я держу ее в узде.

Карен прищурилась.

– Вы что, издеваетесь надо мной?

– Побойтесь. Как можно? В списке моих деяний никогда не было издевательства над женщинами.

– А что тогда было?

Мужчина притворно сморщился.

– Это не для ушей столь нежных созданий.

– Может, тогда вы оставите меня в покое и займетесь своими делишками?

– Вы не поверите, но именно на сегодня у меня ничего не запланировано. Даже у таких мерзопакостных типов бывает выходной.

Карен едва не застонала.

– Тогда ступайте своей дорогой!

– Именно это я сейчас и делаю.

– Но это моя дорога.

– Не хотелось бы вас разочаровывать, что она здесь единственная.

– На этой узкой тропе двоим тесно.

– Я легко могу следовать за вами.

Карен сдалась и беззвучно захныкала.

– В самом деле, чего вы привязались ко мне?

Мужчина вздохнул и покачал головой. Видимо, ему тоже надоело спорить.

– А если я хочу вас проводить?

– Мне не нужны провожатые.

– Судя по тому, что вы совсем не знаете этого леса, вам не стоит отказываться от сопровождения.

– Я его знаю. Я из соседней деревни.

– Зачем тогда идете в противоположную сторону?

– Просто гуляю.

– Гулять в этом месте одной небезопасно.

– Не опасней, чем в компании с разбойником.

Мужчина глубоко вздохнул и плотно сжал рот. Впервые за время встречи маска беззаботности слетела с его лица. Девушка заметила в его глазах раздражение. Видимо, ей все-таки удалось задеть его за живое, но пока она не знала, хорошо это или плохо. Если тем самым она заставит его покинуть ее, то без сомнения хорошо, а если разозлит…

– Слушайте, я в самом деле хочу вам помочь, – серьезно произнес он. – Я увидел девушку на поляне, безуспешно пытающуюся украсть хозяйского пегаса. Такие животные не нужны тем, кто не стремится отправиться в долгое путешествие. К тому же идти одной по волшебному лесу является безумием, если, конечно, ты не гоним серьезной целью. Поверьте, я не причиню вам вреда. Но и оставлять вас здесь без защиты не намерен.

Карен усмехнулась. Конечно, ведь все разбойники известные поборники добра.

– Мне все равно нечего делать, – мужчина лениво потянулся, и его лицо снова приобрело беззаботное выражение. – Вот и провожу вас, пока не выберемся из леса.

Он хитро улыбнулся и подмигнул.

– И, вообще, у вас нет выбора.

Девушка кивнула. Как и всегда по жизни.

Она скрестила руки на груди, посмотрела на него испытующим взглядом, а затем молча развернулась и зашагала вперед.

ГЛАВА 5

Королева Туайла Ферн полулежа на своей половине кровати наблюдала за мужем из-под опущенных ресниц. Пока он, властелин королевства Бакинтрей, славный Кэндем, раздевался в их спальне в полумраке одной горевшей свечи. Ей нравились такие моменты вечернего единения, когда ей не приходилось делить его со страной, и он принадлежал только ей, а не своим верноподданным. Хотя нет, поправила себя молодая королева, Кэндем никогда не будет принадлежать ей, по крайней мере, так, как она того хотела. Конечно, они принесли друг другу клятвы верности, но для его величества это было не больше чем формальностью, а для Туайлы они значили все. Он значил для нее все.

Впервые она увидела его два года тому назад, когда Кэндем на белоснежном пегасе спустился с небес на землю ее маленького королевства. Тогда он совершал традиционный визит к ее отцу, властителю соседнего государства.

Грейтер, родина Туайлы, была и остается маленьким островком, обдуваемым всеми ветрами. Они жили скромно, в основном занимались земледелием и ловлей рыбы. Ее отец всегда в первую очередь заботился о жителях их небольшого острова, чем о своих нуждах. В его королевских складах всегда было достаточно зерна, чтобы на худой год прокормить своих людей.

Но в те времена случилась катастрофа. Годы суровых и бесснежных зим и засушливых весен превратили некогда благодатную землю в твердую потрескавшуюся каменную корку, совершенно непригодную для растений. Неурожай следовал за неурожаем, королевские кладовые стали нищать, а народ голодать. Король Грейтера хватался за голову, но ничем не мог помочь своим жителям. Туайла помнила отца тогда с вечно усталым измученным лицом, искавшим вопросы, ответов на которые не существовало.

А в то лето случились пожары, страшнее которых люди не знали раньше. Одним прекрасным днем загорелась деревня, что находилась ближе всего к королевскому замку. Все королевское войско было направлено на устранение пожара. Туайла тоже была там вопреки приказу отца оставаться дома. Она тайно покинула дворец, чтобы помочь своим жителям. Девушка сама чуть не погибла, надышавшись дымом, спасая мальчика из горящего дома.

Они думали, что деревне не устоять, но тут появился он. Красивый, златовласый король Кэндем на белом пегасе прибыл как раз в разгар пожара. И как только его ноги ступили на землю Грейтера, пошел проливной дождь, спасший деревню. Его величество спас ее народ.

Тогда Туайла приняла его за волшебное божество – настолько он был прекрасен. Неземные зеленые глаза, точеный профиль, идеальный торс, – не мужчина – ангел. Девушке казалось, что вокруг его головы сияет нимб. Она чумазая от сажи с растрепанными волосами и в грязной одежде, превратившаяся в мокрую кошку от проливного дождя, стоя ногами в огромной луже, смотрела на него с открытым ртом, пока местные жители благодарили короля за помощь.

Он не заметил ее тогда, прошел мимо, даже не взглянув. Не обратил Кэндем внимания и после, когда благодаря долгим усилиям принцесса Туайла привела себя в порядок. Девушка не была красавицей по классическим меркам, скорее уж внешность ее была блеклой и непримечательной. В ее облике преобладал серый цвет, начиная от глаз и заканчивая мышиным цветом волос. Но сегодня она постаралась как можно ярче преобразить себя. Она высушила волосы у камина, верная служанка уложила их в затейливую прическу, надела одно из лучших платьев, и даже, чего не делала никогда, девушка подвела свои глаза угольком, чтобы сделать взгляд ярче. Когда она влетела в зал, сияя, словно волшебный камень, молодой король, в тот момент беседовавший с ее отцом, удостоил девушку лишь мимолетным взглядом и склонил голову в формальном поклоне. И весь последующий вечер он вел себя с ней учтиво, но безразлично.

Туайла тогда пришла в отчаяние, но это было не последнее разочарование, связанное с ее мужем. Скорее оно открыло череду бесполезных надежд, обращенных в его сторону, которым следовало разбиться, словно при падении о камни.

Да, вскоре он женился на ней, но не потому, что воспылал великим чувством. Скорее уже пошел на уступки ее отцу. Грейтер был тогда на гране гибели, нужны были силы извне, чтобы поддержать его. И соседнее цветущее королевство могло стать таким маяком в ночи. Среди королей нередки браки по расчету, но юная на тот момент Туайла, воспитанная на волшебных сказках, верила, что ее обойдет такая участь. К тому же ее отец-король, безумно любивший единственную дочь, никогда бы не сделал что-то против ее воли.

Он-то и заметил, какие нежные чувства его девочка питает к молодому королю, и настоял на их скорой свадьбе. Когда Кэндем без особых раздумий принял его предложение, в сердце девушки опять затеплилась надежда, что он неравнодушен к ней. Ведь в отличие от них, король Бакитрей не получал от этой сделки ничего. Но и тут ее ждало разочарование. Оказывается, Кэндем женился на ней из жалости, а это было даже больнее нелюбви.

И каждый день их совместной жизни доказывал молодой королеве об этом. Нет, он не был грубым или жестоким. Совсем наоборот, его величество всегда был максимально вежлив и корректен с ней, он легко мог поддержать разговор, был интересным собеседником, верным другом, заботливым наставником и нежным любовником. Но когда Туайла смотрела в его выразительные зеленые глаза, она видела лишь деликатное безразличие. А это было больнее жестокости.

Кэндем женился на ней потому, что его сердце навечно застыло от посягательств извне, оно умерло с той, что была его первой и единственной любовью. И никакая другая женщина теперь не могла поселиться в его душе. Ему было все равно, кто станет его женой. В любом случае, ей не дано было задеть его чувства.

Тем временем Кэндем лег на свою половину кровати, постель под ним прогнулась, возвращая Туайлу от невеселых мыслей.

– Спокойной ночи, муж мой, – произнесла она, гася свечу.

– Сладких снов, дорогая, – ответил он и повернулся к ней спиной.

"Дорогая". Волшебные силы, как бы она хотела, чтобы эти слова были для него правдой. Но для короля по отношению к ней они не значили ничего. Божество никогда не посмотрит на серую мышь, даже ту, что делит с ним постель.

Абигайл встала на цыпочки и вытянула шею, но даже стоя на лавке, служившей ей кроватью в грязной темнице, и вытянувшись во весь свой маленький рост, она едва доставала носом до узенького окошка, которое было единственной связью с внешним миром. За окном шумело море Эршир, но девушка не видела его, все, что представлено ее обозрению под таким углом, было безоблачное синее небо, и чайки, парящие в небесах.

Но Абигайл была даже рада такой картине. По правде говоря, она боялась морей, рек, озер и других водоемов, потому что не умела плавать. В детстве она чуть не утонула, выпав из рыбацкой лодки, в которой находилась со своим отцом, и с тех пор жутко боялась воды. Вид безбрежного океана, с угрожающими огромными волнами, разбивающимися о скалы, вызывал в ее душе картину искреннего ужаса. Благо их деревня находилась в центре королевства, и единственным предметом страхов девушки была старая речушка.

Зато здесь в этой сырой, темной комнате у нее появилась пара друзей. Первым был паук, живший в углу у потолка. Абигайл назвала его Перт. А вторым на удивление оказалась крыса, что промышляла в башне днями и ночами. Они встретились с девушкой одним ранним утром, когда животное из щели в полу забрело к ней в комнату. Сначала при виде крысы, Абигайл испуганно взвизгнула и подскочила на кровати. Она прижалась к стене и закуталась в старый плед, наблюдая, что зверек будет делать дальше. Крыса долго смотрела на нее, потом перевела взгляд на ее пустую чашку, на которой было лишь несколько крошек хлеба.

– У меня ничего нет, – прошептала девушка. – Это вся еда, что я имею.

Крыса еще долго смотрела на нее умным взглядом своих черных глаз-бусинок, а потом развернулась и исчезла в щели в полу. Абигайл облегченно выдохнула. Но какого же было ее удивление, когда крыса вернулась через минуту, держа в зубах кусок сала. Она бросила его на пол и снова исчезла. Девушка была поражена. Теперь, если бы кто-то использовал слово «крыса» в качестве ругательного, она бы сделала ему замечание.

С тех пор девушка и зверек подружились. Абигайл не знала, какого пола есть крыса, и нарекла его или ее Бигван. Подходит и мальчику, и девочке.

Снаружи заскрипел дверной замок, Абигайл быстро села на кровать и свесила ноги вниз. Ей не хотелось, чтобы ее застали, выглядывающей в окно. Дверь отворилась, и в комнату вошел Одхан, ее страж с первых дней пребывание здесь. Всякий раз, когда этот худощавый скрюченный человечек с острым взглядом близко посаженных глаз входил в помещение, у Абигайл по телу пробегал неприятный холодок. Это был жестокий человек, девушка знала.

Башня, в которой была заключена Абигайл, находилась дальше всего от королевского замка, потому ее хозяин Одхан считал это место территорией своих бесчинств. Пытки давно были запрещены в Бакинтрей, но те крики боли и стоны, что слышала девушка за стенкой своей темницы, по ее мнению, были не чем иным, как актом издевательств этого мужчины над заключенными в оборудованной им пыточной. И именно этот человек невзлюбил девушку с первых минут ее появления здесь. Он не давал ей перо и бумагу, чтобы она могла написать письмо семье (а заключенным это разрешалось по закону!), скверно кормил – вино, вяленое мясо, яйца и рыбу, что давали остальным, Абигайл не видела, зато ежедневно получала от него хлеб и воду, – и только три раза за месяц ее выпустили погулять во дворе.

Абигайл была уверена, что его величество не ведает, что творит Одхан, и несколько раз порывалась ему обо всем рассказать, но, естественно, никто не подпускал ее к королю. А когда всего один раз Кэндем пришел проведать заключенных, стражник льстивым голосом сказал, что Абигайл из рода Маккелан крепко спит, и ее не стоит тревожить. Подлец!

Одхан вошел в комнату, держа в руках корку хлеба и кружку воды, и одарил девушку зловещим, но в то же время плотоядным взглядом. Абигайл привыкла к этому. Ее внешность всегда привлекала мужчин. Наряду с длинными соломенными волосами и глазами горного меда, ее маленькое милое личико с аккуратным носиком и губками бантиком создавало впечатление чего-то неземного и волшебного. Не зря за необычную внешность ее в деревне прозвали знахарка-нимфа. Девушку всегда забавляло такое прозвище. А вот реакция Одхана откровенно пугала. Благо тот только поставил еду и ушел.

Но никакие одханы и водные глубины не пугали Абигайл так, как это делал один человек, с которым она познакомилась недавно, и который пока не сделал ей ничего плохо, но девушка была уверена, сделает обязательно, как только ему представится такая возможность.

Фаррел Тах был тишахом, то есть вождем одного из островных кланов, и почетным гостем во дворце короля. Вчера он изъявил желание посмотреть заключенных, и Абигайл вместе с остальными вывели во двор, чтобы показать вождю. Дело в том, что в Бакинтрей существовал закон, что не особо злостных преступников могла выкупить их семья, а также любой другой человек в королевстве, внеся в королевскую казну налог в пятьсот коинов. Богатые люди чаще всего выкупали тюремщиков, чтобы те потом работали на них.

Конечно, у семьи Маккелан таких денег не было, и Абигайл могла рассчитывать на «пожертвование» со стороны знатного вельможи. Ничего страшного в этом она для себя не видела. Работать знахаркой на своей земле или в другом месте – особой разницы не было, главное – попасть к хорошему хозяину.

Но когда Абигайл столкнулась лицом к лицу с Фаррелом, ее душа от страха ушла в пятки. Никогда до этого она не встречалась с такими опасными людьми. Этот человек был просто огромен, настоящий великан, намного выше семи футов в высоту. Он напоминал лесного медведя, крепкий, плечистый, мощный, с большими лапами вместо рук. Казалось, одной такой ручищей он может вырвать дерево с корнем, а второй с легкостью задавить орка. Такой мог положить ее на одну ладонь и прихлопнуть другой. Девушка никогда не видела до этого людей такого роста и телосложения.

Но страшнее всего было его лицо. Обрамленное шапкой лохматых светло-каштановых волос, квадратное по своей форме оно было наполовину изуродовано глубокими шрамами. Вся его левая щека от губы до уха была словно исполосована граблями. Вторая сторона лица выглядела целой, но не менее угрожающей с грубой обветренной кожей и трехдневной щетиной.

Но даже не эти следы его воинственного характера, – а Абигайл знала, что тишахи обожают принимать участие в каких-нибудь заварушках, их хлебом не корми, дай только подраться, – так сильно напугали девушку при первой встрече. Страшнее всего были его глаза. Темно-серые как грозовое небо, казалось, они таили в себе столько глубины, как в бездонном колодце, попади в который, обязательно утонишь. И то, как Фаррел смотрел на людей, заставляло думать, что душа у него темная. Грозный, даже жестокий взгляд, которым он окинул девушку при первой встрече, и каменная маска суровости пригвоздили ее к месту.

Ну, как такого не бояться?

Он был одет просто: в льняную тунику и такого же материала штаны. Тишахи были дикими людьми, и понятия не имели ничего о светской моде.

Островитяне. Абигайл была наслышана о них. Каждый клан имел свой остров. Это были королевства в королевстве, и хотя официально вожаки кланов были верноподданные короля, на деле все обстояло несколько иначе. Эти люди лишь платили ежегодный налог в королевскую казну, охраняли страну от нападения со стороны моря и, когда это требовалось, и не без удовольствия, принимали участия в войнах. На этом их обязанности заканчивались. Они жили вольно на определенном расстоянии от короны и творили на своих островах, что хотели. Никто их не контролировал, а, по сути, не хотел связываться с этими суровыми людьми.

Они занимались рыболовством, охотой и земледелием… и сражениями. Именно с островов королевство получало лучших воинов, но жестких, грубых, грозных. Казалось, они никогда не улыбались, не терпели светских развлечений, жили по своим правилам и порядкам. У Абигайл даже возникла крамольная мысль, что если островитяне собрались все вместе и организовали восстание против короля, они бы победили.

И Фаррел Тах, как никто другой, подходил на должность вождя таких вот кланов. Когда, стоя лицом к заключенным, он окинул их беглым взглядом своих «драконьих» глаз, у многих людей задрожали коленки. Мужчина остановил свой взгляд на Абигай, и что-то изменилось в его глазах. Если бы девушка не была уверена, что такие люди не могут ничего испытывать, кроме злости, подумала, что это заинтересованность. Но секунду спустя его взгляд снова стал сердито-безразличным. Мужчина отвернулся и зашагал прочь, а Абигай почувствовала себя так, словно избежала смерти.

ГЛАВА 6

Карен и встретившийся ей на пути лесной разбойник уже несколько часов подряд шли вместе по узкой тропинке сквозь магический лес. Они практически не разговаривали. Мужчина указывал направление, а, также периодически показывая пальцем на то или иное растение или животное, сообщал его название и давал краткое описание. Он неплохо знал лес, хорошо разбирался в его флоре и фауне.

Карен была поражена. Этот человек был без сомнения умен и сведущ во многих сферах. Он имел правильную речь, во многом разбирался, да и выглядел вовсе не как бандит с большой дороги. Вот тебе и разбойник. Мужчина хорошо чувствовал ее настроение и старался не лезть на рожон, поэтому по большей части они шли в тишине, и Карен была благодарна ему за молчание.

И хотя ее по-прежнему смущало его общество, в одном она смогла убедиться – этот разбойник не был для нее опасен. Конечно, он был плут и повеса, но явно не подлец. Видимо, ему в самом деле нечем было заняться от скуки, и он стал ее провожатым. И хотя у Карен еще оставалось множество вопросов, она старалась держать их при себе. Например, как простой жулик мог так правильно выражаться и быть так хорошо одетым? Она взглянула на свое худое платье, прихватила рукой рваный рукав и прикусила губу. Ее волосы все еще имели красный цвет, но действие волшебных порошков Фалон должно был скоро закончиться, и кое-где уже стали проступать светлые пряди, делая ее вид еще смешнее.

А еще Карен заметила удивительную вещь – тот самый пегас, что устроил настоящий цирк на поляне, теперь плелся за ней. Да-да, преследовал ее! Конечно, он старался конспирироваться, крался медленно и все время где-то прятался. Наверное, он считал себя невидимым, но торчащее из-за дерева туловище и выглядывающая половина морды с одним глазом говорили об обратном. Сначала Карен подумала, что ошиблась, но она столько раз за время их пути оборачивалась и видела преследующее ее животное. Может, пегас изменил свое отношение к ней и теперь ждал момента, чтобы предложить свои услуги? В любом случае, она не хотела, чтобы его видел разбойник, так как он непременно его схватит, а пегас, возможно, ей еще пригодится. Поэтому время от времени девушка подавала различные сигналы пегасу, чтобы тот был осторожней.

Видимо, разбойник не выдержал затянувшегося молчания и спросил:

– Так куда вы направляетесь?

– Не ваше дело.

– Определенно. Но мне, тем не менее, хотелось знать, и это бы значительно облегчило жизнь. Ведь если я узнаю, куда мы идем, могу с легкостью найти более короткий путь.

– Вы можете, вообще, со мной не идти, и отправляться на все четыре стороны.

Он усмехнулся.

– Ну, если вам нравится моя компания, я буду только рад вести вас длинной дорогой.

Карен резко остановилась и упрямо уставилась на разбойника.

– Ну, допустим, я направляюсь на восток.

– Неужели в Спун?

По тому, как изменилось ее лицо, мужчина понял, что угадал.

– Не удивляйтесь, сейчас все туда едут. В столице множество развлечений.

– Я не собираюсь развлекаться, – ответила она и продолжила дорогу.

– А как вас зовут?

– Это не имеет значения.

– Для меня имеет. Я, например, Уорик.

Девушка ничего не ответила, и разбойник повторил попытку:

– Ну, смотрите, например, случится так, что вы потеряетесь в лесу, я брошусь вас искать, но не буду знать вашего имени. Что же прикажете мне кричать тогда?

Опять молчание.

– Ну, хорошо, – он поднял руки вверх в знак того, что сдается. – Ладно, я сам придумаю вам имя.

Он сделал вид, что серьезно задумался.

– Как вам Финдабайр? По мне, очень даже ничего. Это имя вам идет.

Карен напряглась.

– Отлично. Пусть так и будет. Я вам: Финдабайр, Финдабайр, а вы мне: Уорик, Уорик, а я вам: Финдабайр, Финдабайр…

– Вы не посмеете, – прошипела сквозь зубы девушка.

– А что вам собственно не нравится?

– Ну, хорошо, – вздохнула она. – Меня зовут Карен.

Уорик расплылся в широкой улыбке.

– Приятно познакомиться.

– Не могу вам ответить также.

– О, вы хамите злому разбойнику, девушка. Я не рекомендовал бы вам этого делать.

Карен нарочито хмыкнула и приподняла одну бровь.

– Знаете, что я думаю, Уорик?

– Если вы скажите мне это, то сделаете счастливейшим человеком в королевстве.

– Я думаю, что вовсе неопасны.

Тот схватился на сердцу и театрально покачал головой.

– Вы играете с огнем, Карен. Ваши слова побуждают меня сделать что-то нехорошее в отношении вас, чтобы заставить взять свои слова назад.

Звук, который издала девушка, больше напоминал язвительное фырканье. Похоже, в его случае Оракул тоже ошибся. Этому человеку непременно стоило быть актером и покорять переполненные залы своей игрой, а теперь из-за неверного выбора он обречен скитаться по лесу.

Смеркалось. Уорик решил остановиться на ночлег и развести костер. Он выбрал поляну, где они смогли бы удобно заночевать, принес больше травы, чтобы Карен было мягче спать, развел огонь и отправился на поиски еды, а девушка в это время, преисполненная благодарности за такую заботу – хотя внешне никак этого не показывала, – занялась костром. Она села на поваленное дерево и длинной палкой стала ворошить огонь, подбрасывая туда ветки и траву.

Краем глаза она заметила куст ягод, росший неподалеку. Как это Уорик, лесной житель, проглядел такую ценность? Девушка бросилась к кусту, сорвала несколько ягод и закинула в рот. Они имели кисло-сладкий вкус и напоминали бруснику. Карен нарвала большую горсть, вернулась к костру, села на бревно и стала медленно жевать одну ягодку за другой.

– Я обнаружил ручей в двух шагах отсюда. Сейчас можешь сходить туда и привести себя в порядок, – послышался голос позади. На поляну вышел Уорик, держа в руках горсть грибов. – А я пока пожарю грибочки на костре. И еще забыл предупредить, тут растет волшебный куст ядовитых ягод, их нельзя… поздно…

Карен растерянно обернулась и уставилась на него. Мужчина стоял в оцепенении и огорошено глядел на нее.

– Волшебные силы…

Девушка почувствовала странное жжение на голове с двух сторон и подпрыгнула на месте.

– Где вода?!

– Там, – мужчина протянул руку, продолжая стоять, как замороженный.

Карен бросилась к ручью, наклонила голову, увидела свое отражение и закричала от испуга. Вместо ее прежних ушей у нее выросло два огромных круглых уха желтого цвета, словно у мутанта полевой мыши. Девушка не поверила собственным глазам. Первая мысль, возникшая в голове, была: «Это когда-нибудь закончится?». Она потрогала новообразования, даже сделала попытку оторвать их, но почувствовала резкую боль. И тут у Карен случилась истерика. Она открыла рот, но больше не закрывала его ни на секунду, вопя во все горло.

Она кричала и кричала, стоя у кромки воды, пока к ней не подбежал Уорик. Он обнял девушку и прижал к себе, Карен уткнулась ему в грудь и замолчала, но тут же горькими разразилась рыданиями.

– Тише-тише, – прошептал мужчина, – это временно.

Он осторожно взял ее на руки, не ощущая сопротивления, и вернулся на поляну. Сев на бревно и усадив девушку к себе на колени, он стал осторожно поглаживать ее по спине. Он не смеялся, не ругал за неосторожность, а просто успокаивал, как мог.

– Действие яда скоро пройдет, тебе не вечно ходить так.

– Когда?

Он небрежно пожал плечами.

– Может, через неделю.

– Неделю?! – воскликнула Карен и разразилась очередным потоком слез.

Он крепче прижал ее к себе и смахнул слезинку с ее лица.

– Поверь, пока мы выберемся из этого леса, яд давно перестанет действовать.

Девушка всхлипнула и поймала себя на мысли, что думает, какие у Уорика ласковые руки. И его запах… он почему-то был ей знаком, словно она уже вот так прижималась к нему однажды. Видимо, яд повредил ей мозги.

– Это еще ничего, – произнес мужчина, нежно укачивая Карен как маленького ребенка. – Один бедолага съел таких ягод, и у него выросли оленьи рога. Тот подумал, что жена ему изменяет, и поэтому он рогоносец. Знаешь, что он ей устроил, когда вернулся из леса?

Девушка фыркнула и спрятала улыбку у него на груди.

– Жаль, я не прихватил свой меч, а то бы избавил тебя от мучений прямо сейчас.

На этот раз Карен не выдержала и хихикнула. Слезы на глазах стали медленно высыхать, а тихий вечер и мужчина рядом успокоили ее душу. Уорик продолжал отпускать веселые шуточки, пока девушка, измученная событиями этого дня, не задремала у него на груди.

Галвин Максуиллан герцог Галлуэй сидел за письменным столом, читая послание от своего информатора. Довольная ухмылка появилась на его красивом лице. Новость, которую ему сообщили, привела его в неописуемый восторг. Наконец-то! Он ждал этого долгих пять лет, но теперь справедливость восторжествует. Он все-таки сможет прижать к ногтю эту непокорную тварь.

Карен Маккелан обвиняется в крупном воровстве, и ее разыскивают все варнеры Форка. А Галвин, в свою очередь, сделает все от него зависящее, чтобы раздуть это событие до государственных масштабов и довести новость до короля. Эта девка попадет в королевский розыск, и он станет первым, кто ее разыщет. И вот когда она попадет к нему в руки, государственная преступница, уже никакие влиятельные защитники не смогут ей помочь.

Он смял листок в руке и швырнул его в угол. Мысли о Карен разожгли в его душе пожар. Зачем она, вообще, появилась его жизни? С этими соломенными волосами и курносым носом. С вечно вздернутым подбородком и несклоняемой волей. Она смотрела на него так, словно он был не хозяином земель, на которых располагалась ее жалкая деревушка, а пылью под ее ногами. Она задела его гордость, а этого он не простит.

Герцог задумался, он все чаще задал себе этот вопрос: стал бы он так отчаянно добиваться ее, имей Карен более покладистый характер? Отдайся она ему сразу, как крестьянки из других деревень, Галвин забыл бы о ней на следующее утро. Но нет, эта дерзкая тварь сопротивлялась как кошка, опущенная в воду. Словно имела на это право. Ну, ничего, сколь веревочке ни виться…

Он потянулся и сложил руки за голову. Теперь ей не скрыться от него. Он потратил слишком много сил и времени на осуществление своего плана и теперь заставит непокорную девицу отплатить за каждый день жизни, что он думал о ней. От этих мыслей по телу пробежал приятный холодок. Галвин был в предвкушении от того, что сделает с ней. Никто не станет заступаться за матерую воровку. Ее отец давно мертв, Максуиллан сделал все возможное, чтобы свести его в могилу. Герцог Ольстер тоже лежит в земле, Галвин поспособствовал и этому. А ее липовый брак – а Галвин был уверен, что это так, – легко можно аннулировать, когда он докажет, что тот не был подтвержден. И опять от таких мыслей у него пошел приятный мороз по коже.

Долго же она сопротивлялась, бессовестная тварь. Он подкупил Оракул (в последнее время это было несложно), чтобы тот назначил ее актрисой. С такой ролью Карен не смогла бы справиться и сдохла от голода через пару месяцев. Но нет, строптивица продержалась целых пять лет, пока не выдала свою сущность.

Но теперь все встает на свои места, и Галвин получит от нее то, чего так долго желал.

***

У Абигайл чуть колени не подогнулись, когда ей сообщили эту новость. Всё, небеса окончательно отвернулись от нее и теперь ей гореть в страшном пламени ведьмовского котла. Фаррел Тах выкупил ее и еще пару заключенных, и теперь они вместе с вождем отправляются на его остров Терра для дальнейшего распоряжения тишаха. Девушка избежит суда, но расплата за это страшнее темницы.

Она стояла ни жива ни мертва на берегу, глядя в глубокие воды моря Эршир. С нее сняли кандалы, что надевали на заключенных во время прогулки, девушка была свободна, но чувствовала себя убитой. Впереди, дрейфуя на волнах, стояла огромная парусная ладья. Абигайл сглотнула. Волшебные силы, ей предстоит плыть на этом судне почти сутки… находясь в открытой воде. Девушку затошнило. Но островные вожди из-за своего бычьего упрямства не терпели других средств передвижения таких, как драконы или пегасы.

Абигайл повернула голову и с тоской посмотрела на королевский дворец, крыши которого скрывались в туманной дымке. Башня, в которой прошел месяц заточения, теперь казалась ей не таким уж плохим местом по сравнению с тем, что ей предстояло.

Она перевела взгляд на двоих мужчин, стоявших рядом с ней, тоже заключенных, получивших такой же "подарок". Они выглядели вполне спокойно, даже радовались своему избавлению. Абигайл не разделяла их веселья.

И тут появился он. Облаченный в доспехи и плащ вождя, Фаррел шел уверенной походкой к своему кораблю. В таком одеянии он казался еще более устрашающим, если такое было возможно. Сегодня девушка еще не видела его. К ней в темницу вошел Одхан и сообщил приговор. Дальше с двумя другими заключенными ее вывели из ворот замка и приказали ожидать на берегу, пока люди Таха готовили судно к отплытию.

И вот появился сам вождь. Он прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону. Абигайл не знала, радоваться ей или плакать. Его люди подняли с корабля доску и поставили ее от борта к берегу. У Абгайл похолодело сердце, она поняла, что взбираться на ладью ей придется по этой тоненькой, узкой дощечке и определенно скользкой. Она подумала, что вождь не сможет этого сделать, но тот с грацией не свойственной таким увальням пробежал по доске и оказался на борту. Не оборачиваясь, он махнул рукой, тем самым давая понять, что заключенным стоит следовать его примеру. Мужчины с легкостью сделали это, а вот Абигайл встала у доски и испуганно посмотрела вниз. Под доской, у края лодки шумела вода, она двигалась из стороны в сторону, раскачивая судно. У девушки закружилась голова.

Фаррел обернулся, он заметил задержку и решил узнать, что происходит, и увидел девушку, стоявшую на краю берега, безвольно опустив голову. Его реакция была мгновенной. Он в секунду перемахнул через борт и оказался на земле. Подхватив девушку на руки, он перенес ее на судно, поставил на пол и занялся своими делами. Времени было в обрез – к завтрашнему утру им необходимо быть в Терре.

Абигайл стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться. Еще секунду назад крупные сильные руки подняли ее с земли, словно она ничего не весила, и перенесли на борт. В этом грубом, бесцеремонном поступке не было ничего рыцарского, только нетерпимая сила, и девушка не знала, как на это реагировать.

Тем временем ладья стала медленно отчаливать от берега, чтобы не упасть, Абигайл отправилась в нос судна и села на лавку. Увы, хорошие места были заняты другими заключенными – бывшими, напомнила себе она, – оставалось место у края. Девушка содрогнулась от мысли, что придется провести весь день, глядя на воду. Но выбора у нее не было. Она осторожно села, и ладья медленно понесла ее прочь от прежней жизни в неизвестное будущее.

Они плыли уже несколько часов подряд, и Абигайл казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Девушка старалась не смотреть по сторонам и сидела с закрытыми глазами, но толку от этого было мало. Она понимала, что скоро проиграет бой со своим желудком, и весь завтрак, которым их накормили недавно – а это в отличие от еды в тюрьме была сытная вкусная пища, – вот-вот выйдет наружу. К тому же у нее беспощадно болела голова, и бил озноб. Сидя в продуваемой всеми ветрами ладье, даже тепло одетая для летней погоды, Абигайл так замерзла, что не могла уже унять дрожь в теле и стук зубов.

Этой дороги не было конца. Они давно потеряли берег из виду, и теперь были окружены лишь водой и туманом. И не было конца и края этому аду.

– Держите, – услышала она грубый низкий голос как будто извне.

Абигайл подняла голову и увидела перед собой вождя и одновременно капитана корабля. Мужчина не смотрел на нее, отвернувшись в сторону, но в его протянутой руке лежал плащ. Он снял его с плеч, догадалась девушка. Она и не подозревала, что Фаррел наблюдает за ней и видит, как ей холодно. Теми редкими периодами, что она тайком подглядывала за ним, видела этого мужчину в постоянном действии. Он двигался проворно и умело, словно его небывалый рост и груда мышц не мешали ему в этом. Он то стоял у руля, раздавая команды своим людям, то разворачивал паруса, перетягивая шкоты, то смотрел в подзорную трубу сквозь непроходимый туман. И никогда он не обращал взгляд в ее сторону. Но оказалось, обращал.

Абигайл смутил этот жест. Островитяне не испытывают сочувствия, они сами сложены из железа, не чувствуют холода и не терпят тех, кто дрожит от ветра. Но, видимо, этот верзила иногда склонен к проявлению небольшой слабости.

– Спасибо, – прошептала она и взяла его плащ.

Мужчина напрягся, словно был удивлен словам благодарности. Он быстро кивнул и отправился к своему капитанскому мостику.

Девушка закуталась в темный плащ и утонула в нем, лишний раз подивившись размерами его хозяина. Такой кусок качественной ткани легко мог быть использован в качестве паруса, настолько он был огромен. Он пах соленой водой, костром и мужчиной, который его носил. И был очень теплым. Абигайл моментально согрелась, а вместе с холодом ушли и все недомогания.

После один из людей на корабле принес ей мех со странным напитком, выпив который, девушка сразу почувствовала себя лучше, тошнота прошла, а ее зеленый цвет кожи сменился на естественный. И хотя она все еще страшилась картины вокруг: этого тумана и бесконечной водной глади, ей определенно стало легче. Она осторожно начала наблюдать за капитаном и вдруг почувствовала, что эти сильные руки, что крепко сжимали руль, были очень надежными. Да в вожде клана не было и капли нежности, но зато сила, с которой он противостоял стихии, могла послужить ей хорошую службу. Даже если в дороге случится шторм – Абигайл содрогнулась, – Фаррел сможет ему противостоять. Король не зря держит таких людей на службе – островные воинственные народы иногда могут быть очень полезными.

Девушка заметила, что люди в ладье на равных обращаются со своим капитаном, но с обязательным уважением в голосе и взгляде. Это делало ему честь. Возможно, этот человек не так страшен, как ей показалось вначале, и ее будущая жизнь не станет сплошным кошмаром…

ГЛАВА 7

– Карен, выходи.

Уорик стоял на дороге, готовый двинуться в путь, но его спутницы все еще не было рядом.

– Карен, перестань прятаться, здесь тебя никто не увидит, кроме меня.

Некоторое время спустя послышалось шуршание листвы, и из-за дерева появилась девушка с капюшоном на голове. Ее новые большие уши выглядывали из-под капюшона. Мужчина сдержал улыбку, зная, как сильно это может ранить его спутницу.

Сегодня утром ему удалось лучше ее рассмотреть, пока она спала на мягкой траве. Он винил себя, что вовремя не предупредил об опасности. Карен определённо не встречала в жизни магических лесов, а он еще мальчишкой проводил здесь бОльшую часть времени. Девушка была весьма уязвима, и мужчина лишний раз озадачился, что же подтолкнуло ее совершить такое опасное путешествие?

Его умиляла ее внешность, наряду с неестественными красными волосами эти желтые гиеньи уши выглядели очень даже очаровательно. Хотя Карен вряд ли согласилась бы с ним. Она, вообще, была очень интересным созданием, живым, отважным, забавным. Уорик был покорен.

Девушка посмотрела по сторонам, боясь заметить кого-то еще на этой безлюдной дороге. Глупышка, вряд ли кто-то, будучи в здравом уме, заберется в такую глушь волшебного леса.

Карен тяжело привыкала к своему новому облику. Во-первых, уши сильно мешали, трудно было спать на боку. Она удивлялась, как животные, например, слоны могут жить с такой ношей. А, во-вторых, она боялась, что действие яда не успеет закончиться, когда девушка доберется до дворца в Спуне. Ну, а в-третьих, она опять опустилась на одну ступеньку вниз по сравнению с разбойником, и ее это очень волновало.

Когда утром она увидела его, то поразилась ухоженности и свежести этого человека. Казалось, ни один волосок не выбился из его конского хвоста, и одежда была целая и чистая. Как ему удается быть таким опрятным? Особенно в сравнении с потрепанной, лохматой и ушастой Карен. Она не могла себе объяснить почему, но ей не хотелось выглядеть перед ним плохо.

Уорик не снимал маску, хотя Карен показалось, что со вчерашнего вечера в их отношениях что-то изменилось. Она стала доверять ему, а он ей, и девушка была уверена, что разбойник не думает, будто Карен, увидев его лицо, опишет его потом варнерам. Тут дело в другом. Возможно, у мужчины было что-то с лицом. Возможно, следы прошедшей оспы или уродливые шрамы, нечто, что заставляло его скрывать свою внешность. Карен даже ему немного посочувствовала. Они на равных.

Она вышла на дорогу, и они направились вперед.

– Почему ты хмуришься? – спросил Уорик.

– Будто не догадываешься, – буркнула девушка в ответ. – Когда мы уже выйдем из этого ужасного леса? Я хочу нормально поесть и поспать.

Мужчина не был уверен, что Карен пока стоит появляться среди людей, но промолчал.

– О, так ты имеешь при себе скрытый капитал? – решил он отшутиться. – Гостиницы стоят недешево. Где ты прячешь свои денежки, милая Карен, в чулке?

Девушка зарделась. Как ему так легко удается ее смущать? Только один человек, встретившийся ей совсем недавно, обладал таким качеством. Ну вот, опять она вспомнила Лахлана Рэндольфа. Эти двое определенно были похожи.

– Попробуй проверить, и я лишу тебя твоих мужских причиндалов, – пригрозила она.

Негодник лишь хитро ухмыльнулся.

– Какая кровожадная женщина. А с виду так и не подумаешь. Чем ты занимаешься?

– Я актриса.

Актриса? Оракул, должно быть, сошел с ума! Нет девушки на земле, которая меньше всего бы подходила на эту роль. Она же совершенно не умеет скрывать свои эмоции. Все ее чувства написаны на лице.

– Видимо, ваши дела идут неплохо, так как ваши чулки переполнены коинами.

Карен поморщилась. Ее дела были хуже некуда. Она привыкла к голоду, но силы со временем покидали ее. Девушка стала замечать у себя излишнюю бледность кожи и круги под глазами. Если она в ближайшее время нормально не поест, вряд ли пройдет и половину пути.

– Хотя актрисы в наше время не очень хорошо зарабатывают, – размышлял вслух Уорик. – Может, красивый наряд – это следствие того, что ваши ручки регулярно бывают в чужих карманах?

Карен оторопела. Как ему так быстро удалось раскусить ее?

– Вы думаете, что я воровка? Почему?

Уорик пожал плечами.

– Неудачная попытка похищения пегаса навела меня на интересные мысли.

Девушка пристыженно опустила глаза.

– Уж тебе ли не знать, к чему ведут ошибки Оракула, а он в последнее время грешит враньем.

– А с чего ты решила, что в моем случае Оракул ошибся?

Казалось, он был искренне удивлен.

– А разве нет? Держу пари, ты хотел себе нормальной жизни. Никогда не поверю, что ты с детства мечтал грабить путешествующие кареты.

– А, может, и так. Меня всегда манила свободная жизнь. Поверь, я вполне доволен собственной судьбой. Я не плачу налоги, не должен ни перед кем отчитываться. Я сам себе хозяин.

– Но твоя жизнь коротка. Невозможно все время скитаться по лесам и выживать за счет редких удач. Однажды тебя поймают варнеры, и ты сгниешь в тюремной башне.

Он лениво улыбнулся и снова надел маску напускной беззаботности.

– Я еще слишком молод, чтобы думать об этом. А как насчет тебя, Карен? Как ты пошла по скользкой дорожке? Потому, что не могла найти работу?

– Работу я нашла, но таланта у меня не было, а оттуда и нищенская зарплата и… прочие неприятности.

Карен содрогнулась, вспоминая, как каждый раз выходила на сцену словно на войну. Она так боялась публики, от волнения забывала текст, совершенно не умела импровизировать. Много раз ее осмеивали и освистывали зрители, однажды закидали гнилыми яблоками. Белус тогда лишил ее месячного гонорара, и всегда те богатые павлины, что посещали театр, были уверены – все актрисы – подзаборные шлюхи. Они могли легко схватить артисток за юбку прямо во время спектакля, вваливались в гримерные после выступления и приставали к девочкам. Белус поощрял это безобразие, так как получал свой кусок от зажравшихся вельмож. Многие актрисы соглашались, и Карен не могла их осуждать за это – трудно быть гордой, когда живот липнет к спине, – но сама она выбрала другой путь – воровство. Таким способом она мстила развязным мерзавцам.

Она тряхнула головой, отгоняя прочь печальные мысли.

– Об этом я тоже скажу королю. Я объясню на своем примере, что Оракул не может больше решать за других, никто не может.

– Ты идешь к королю?

Девушка была так поглощена воспоминаниями, что не заметила, как произнесла это вслух. Но было уже поздно, лесной разбойник услышал ее слова.

– Зачем?

– Так по делу.

– Э-э, нет. Так просто ты от меня не отделаешься. Какие вопросы могут быть у милой девушки к его величеству?

– Во-первых, я не милая девушка, а матерая воровка…

– Добро пожаловать в мой клуб, – перебил он ее.

– А во-вторых, ты так странно говоришь "его величество". Не похоже на разбойника. Разве вы подчиняетесь существующему правительству? Я думала, бандиты – настоящие поклонники безвластия и беспорядка.

Уорик изобразил на лице наигранный ужас.

– Побойся своих слов, верноподданная! Волшебные силы храните короля! Я верный вассал славного Кэндема. А вам, госпожа, не удастся заговорить мне зубы.

– Я не госпожа…

– Да-да, помню, бывалая карманница. Так что же эта видавшая виды преступница хочет от своего сюзерена?

Карен смешалась, она не хотела раскрывать карты перед совершенно посторонним мужчиной. Даже несмотря на то, что он не казался плохим человеком.

– Я хотела поговорить с ним по поводу Оракула.

– Но это не основная причина.

Карен покачала головой. Как ему это удается? Он словно видит ее насквозь.

– Тебе бы самому быть Оракулом или стать советником его величества. Ты неплохо разбираешься во многих вещах и мог бы давать дельные советы.

– Не уходи от темы.

– Но это правда.

Девушка поймала себя на мысли, что думает именно так. Ее удивляло, как такой умный человек может бесполезно тратить свою жизнь. Она не могла себе этого объяснить, но для нее стало важным, как сложится судьба Уорика.

Он сокрушенно покачал головой.

– Не хочешь говорить – не надо, – он хитро улыбнулся, даже не подозревая, что Карен сказала серьезно. – Тогда я не скажу, что у тебя сзади вырос хвост.

Девушка испуганно взвизгнула и стала крутиться как волчок, чтобы посмотреть себе за спину, но ничего не увидев, растерянно уставилась на мужчину, но тот уже покатывался со смеху.

– Ах ты!

Карен бросилась на Уорика и со всей силы толкнула его в грудь. Мужчина пошатнулся и упал на спину. Он закрыл глаза и безвольно опустил голову, словно потерял сознание. Девушка демонстративно ударила ладони друг о друга, будто отряхивала руки и подняла одну бровь.

– Можешь не приотворяться.       Твой лимит доверия исчерпан.

Мужчина ничего не ответил, продолжая лежать с закрытыми глазами.

Девушка насторожилась.

– Эй, – она легонько толкнула его ногой, – очнись!

Когда на лице Уорика не дернулся ни один мускул, Карен по-настоящему заволновалась. Может, он ударился головой о камень? Волшебные эльфы, она же могла его убить!

Девушка упала на колени и положила голову ему на грудь, слушая своим большим ухом его сердце. Размеренные удары успокоили ее. Жив! Нужно срочно привести его в чувства. Но как? Отец давал ей несколько уроков в детстве, но она уже многое успела забыть. К тому же от волнения все знания смешались у нее в голове. Нужно сделать искусственное дыхание. Нет, это когда человек чуть не утонул или… ах, неважно, нужно попробовать все.

Она глотнула больше воздуха и закрыла своим ртом его, но тут же взвизгнула и выпучила глаза, когда губы Уорика впились в нее. Мужчина обхватил ее рукой, крепко прижал к себе и стал страстно целовать. Поначалу Карен была так ошеломлена, что совсем не сопротивлялась, позволяя его ласковым губам исследовать ее рот. Это было неожиданно, удивительно… и приятно. Первый поцелуй в ее жизни оказался потрясающим. Разбойник знал свое дело, он медленно, нежно и умело заставил ее колени подогнуться и разжечь в груди дивное пламя. Карен закрыла глаза и сильнее прижалась к Уорику. Девушка и не ожидала, что может быть так. Она словно попала в волшебный водоворот эмоций, который закружил ее с головой.

Но тут разум возобладал над эмоциями. Что же она делает? Он преступник, бандит, совершенно чужой человек, а она позволяет себя целовать прямо посреди леса. Возмущенно замычав, Карен открыла глаза и оттолкнула мужчину.

– Ты что творишь?! – гневно закричала она и вскочила на ноги. – Как ты смеешь так со мной обращаться?

Он, казалось, тоже был изумлен и немного растерян, но это не оправдывало разбойника.

– Прости, я не хотел тебя смутить. Я лишь думал пошутить, а вышло немного… – он замялся, не находя подходящего слова.

Хитрый жулик. Карен отвернулась, пряча свое лицо, и коснулась рукой еще пылающих губ. Нельзя показывать ему, как тронул ее этот поцелуй. Глубоко воздохнув и вспомнив все актерское мастерство, надела на лицо маску безразличия, повернулась… и остолбенела.

Уорик все еще лежал на земле, а позади него на дороге стоял огромный гоблин. У Карен чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Она никогда до этого не встречала этих существ, но знала, как они опасны. Гоблины едят людей. Не так часто, как скотину, но если на их пути встретится человек – как это было сейчас – они не побрезгуют и человечиной.

Широкоплечий гигант, ростом с добротный дом, стоял, широко расставив ноги и скрестив огромные лапы на массивной, покрытой густыми волосами груди. Гоблин был одет только по пояс, прикрыв срам широкими штанами. В остальном он был совсем голый. На его лысой голове торчал хохолок рыжих волос, нижняя губа занимала половину лица, нос был не крючковатый, как обычно, а в форме картошки – видимо, не раз был сломан – а глаза горели голодным блеском.

– Еда! – прогромыхал он басом и вытянул свои непомерные лапищи в сторону девушки.

Та словно к земле приросла от ужаса.

– Беги Карен! – закричал Уорик, и его слова привели девушку в чувства. Она резко развернулась и бросилась прочь. Гоблин вчистил за ней.

Уорик вытянул ноги вперед, подставив гоблину подножку. Тот оступился и с диким ревом рухнул на землю, прямо лицом в грязь, ударившись при этом глазом о камень. Взбешённый гоблин издал такой дикий крик боли, что у убегающей девушки душа ушла в пятки.

Уорик вскочил на ноги, прыгнул великану на спину и стал молотить его кулаками по голове. Гоблин взревел и завертел головой. Он поднялся сначала на четвереньки, а потом и вовсе встал на свои громадные ноги с двумя пальцами на каждой ступне.

Уорику с большим трудом удалось удержаться на его спине. Он ухватился одной рукой за бугристое плечо гоблина, а другой вцепился в гриву жестких волос, что росли на его спине. Гоблин ревел и махал руками, пытаясь скинуть с себя наездника, но Уорик держался крепко.

Карен остановилась и обернулась. Несмотря на приказ мужчины уходить, она не могла бросить его, когда он, защищая ее, сражался с чудовищем. Гоблину удалось вывернуться и схватить Уорика за руку. Он сорвал мужчину со спины, поднял в воздух – при этом Уорик оказался на высоте добрых пары футов от земли – и стал неистово его трясти, будто пытаясь вынуть все внутренности.

Карен закричала и бросилась в их сторону. Она стала поднимать с земли камни и бросать их в монстра, но тот не замечал ее жалких попыток. Он поднял Уорика как тряпичную куклу на уровень своих глаз, и его лицо расплылось в щербатой улыбке.

– Гы-гы-гы! – громко захохотал гоблин.

Уорик вынул из своего сапога кинжал и с силой полоснул им по лицу чудовища. Тот взвыл как раненый зверь и схватился рукой за свою морду, ослабив тем самым хватку.

В это время неожиданно на поляне возник пегас. Тот самый, которого хотела оседлать девушка. Он, громко хлопая крыльями, ринулся на гоблина и стал кусать великана за голову. У Карен вытянулось лицо от изумления. С чего это вдруг наглый конь стал помогать лесному разбойнику? Наверное, потому что он с ней, а пегас, похоже, проникся чувствами к Карен. Хотя какое это имеет значение, главное, ему удалось отвлечь монстра. Гоблин поднял свободную руку вверх, пытаясь отмахнуться от пегаса. Но не тут-то было! Крылатый конь, скалившись, сильнее щипал его то за плечи, то за голову, а копытами барабанил по спине.

Разозлившись не на шутку, гоблин отшвырнул Уорика в сторону. Тот, пролетев несколько метров, ударился о дерево и сполз землю уже без сознания. Теперь Карен была уверена, что он не притворялся. Она закрыла лицо руками и закричала от ужаса.

Не обращая на нее никого внимания, гоблин со всей силы оттолкнул пегаса, и тот на большой скорости полетел далеко за верхушки деревьев. Гоблин повернулся к Уорику и зашагал в его сторону. Мужчина все еще был без сознания и не мог оказать ему сопротивление. Сейчас монстр набросится на него и откусит голову, догадалась Карен.

Забыв об осторожности, она ринулась за монстра и ударила его кулаком по ноге (туда, куда дотянулась). Тот даже глазом не моргнул. Он лишь слегка оттолкнул ее, и девушка, словно пушинка, отлетела назад и упала на пятую точку. Капюшон слетел с ее головы, обнажив ее голову. Карен, тяжело дыша, вскочила на ноги и накинулась на гоблина:

– Эй ты, пузатая тварь, лысое уродство, обернись и сразись со мной!

Монстр не повернул головы.

– Зачем ты носишь штаны?! Наверное, потому, что стыдно показать свое хозяйство. Небось, у тебя, вообще, там пусто, как в порожней таре!

Гоблин напрягся, и по его опущенным плечам, Карен поняла, что задела его за живое. Тот зарычал и, оскалив зубы, повернулся к ней. Девушка уже была готова дать ему бой, но встретилась с округлившимися от ужаса глазами и отвисшей челюстью. Гоблин испуганно уставился на нее, поморгал, а затем издал крик ужаса, развернулся и, схватившись за голову, исчез в чаще леса.

Несколько долгих мгновений Карен, скривив рот, раздосадовано смотрела ему вслед. Она, конечно, была рада избавиться от гоблина, избежать смерти и все такое, но это было как-то…

Вспомнив про Уорика, девушка подбежала к нему и осторожно коснулась его лица.

– Очнись, – прошептала она и нежно погладила его по щеке.

Ресницы мужчины затрепетали, он открыл глаза, встретился с ней взглядом и ласково улыбнулся.

– Карен, – тихо произнес он.

Но потом резко нахмурился и попытался приподняться.

– Где гоблин?

– Его нет, – успокоила девушка. – Я смогла… хм… его победить.

– Ты? Как? – у Уорика глаза округлились от удивления.

Карен смутилась и отвела глаза в сторону. Она указала головой лежащую рядом палку.

– С помощью палки.

Уорик прищурил глаза.

– С помощью палки?

– Угу.

– Гоблина?

Карен кивнула.

– Ясно.

ГЛАВА 8

Туайла Ферн сидела рядом с мужем в королевском зале. Сегодня была среда, а значит день, когда простые жители Бакинтрей могли прийти во дворец на аудиенцию к королю, чтобы обратиться к нему с вопросом, который их интересовал, или за помощью. Молодая королева любила это время. В такие дни она чувствовала особое единение с Кэндемом. Наблюдая за тем, как он общается с простым людом, как внимательно выслушивает, долго ведет беседу, как не отказывает никому в просьбе и решает каждую проблему, Туайла внутренне восхищалась своим супругом. Он казался ей практически тем самым волшебным божеством, за которого она приняла его в первые секунды знакомства. Но сейчас она видела в нем еще и человека, но не простого, а широкой души, доброго, благородного, справедливого, верного своему народу.

Рядом с Туалой находился ее верных слуга гном Бакки Бак. Он приехал вместе с ее величеством из соседнего королевства, когда девушка вышла замуж. Бакки Бак очень любил свою королеву еще со времен, когда она была принцессой. Девушка с детства не терпела никаких фрейлин рядом с обой, служанки помогали ей только одеваться по утрам и раздеваться перед сном. Все остальное время рядом был преданный слуга-гном.

Волшебным существам на этих землях не очень везло с работой. Их труд оценивался очень дешево, хотя работали они одинаково со всеми. Поэтому тот факт, что гном служил личным помощником королевы, было для него большой удачей. Единственное, чем пришлось пожертвовать Бакки Баку для работы во дворце, – это своей длинной пушистой бородой и укоротить ее до щиколоток. В обычной среде гномы носили бороду, тянущуюся по земле. Но постоянная беготня на коротких ножках туда-сюда вслед за любимой королевой по коридорам дворца не позволяла иметь длинную бороду.

Сейчас верный Бакки Бак, стоя у плеча своей госпожи, смотрел во все глаза, готовый в любую минуту при приближении опасности, вынуть свой маленький меч из-за пояса в защиту королевы.

Туайла тайком подглядывала на мужа, как он общается со своими вассалами, и ее сердце переполняла гордость. Он был истинным королем, таким, которого желает народ. Ей даже казалось, что те недолгие годы правления, что он находился на троне, Кэндем сделал для своей страны больше, чем все его предшественники вместе взятые. И к каждому члену королевства он относился с уважением, будь то богатый граф или простой рыбак.

Например, сегодня пришел старый пастух. Он сказал, что его младший сын служил их графу, владельца земли, на которой расположена их деревушка, и стал обучаться грамоте. Но продолжить обучения не смог, согласно его положению. Пастух объяснял, что его грамотный сын может неплохо пригодиться в их селе, если его величество позволит продолжить обучение. И король пообещал устроить его в школу для мальчиков в Спуне.

Или маленькая крестьянская девочка пришла, расплакалась и рассказала, что мать просила ее перебрать мешок полбы, но пока девочка занималась делом во дворе, поднялся сильный ветер, и часть зерен разнесло по всей местности. Девочка была невероятно расстроена, но король утешил ее и сказал, что хоть и не волшебник, но умеет делать фокусы. Потому малышке стоит вернуться домой и спокойно лечь спать, а поутру она найдет у порога новый мешок полбы. И Туайла не сомневалась, что тот окажется из королевского склада.

Глаза девочки засияли благодарностью, а Кэндем окинул малышку таким тоскливым взглядом, что любящая жена сразу догадалась, о чем он думает.

– Ты еще не зачала, любовь моя? – спросил он сегодня утром.

Но та лишь молча покачала головой.

В последнее время супруг все чаще интересовался этим вопросом. Они были в браке больше двух лет, и этого срока вполне достаточно, чтобы она понесла ребенка. И Туайла ждала, что ее регулы прекратятся, но беременность так и не наступала. Молодая женщина очень беспокоилась, она так хотела подарить королю наследника, и все чаще в голову ей закрадывались опасные мысли, что чрево ее бесплодно.