Клинки демона бесплатное чтение

Корректор Светлана Иванова

© Антон Зволинский, 2022

ISBN 978-5-4490-5375-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Генрих вновь пришел в себя. Он уже не знал, сколько раз сознание покидало его и возвращалось вновь. В одном Генрих был уверен точно – осталось немного. Смерть не заставит себя ждать. В первые разы Генрих терял сознание от боли, которую причиняет собственное копье. Пронзив насквозь, оно пригвоздило его к земле, не давая упасть. После он проваливался в небытие от большой потери крови. Генрих каждый раз удивлялся, почему он еще жив. Видно, копье закупорило большинство разорванных артерий, мешая крови хлынуть бурным потоком наружу.

Генрих был бравым полководцем своей армии. Он вел своих тренированных воинов на поле с жаждой победы. Сражаться за своего идола. Вместо этого, наполовину в земле, сожженные в своих панцирях, они смотрели черепными глазницами на своего полководца, задавая вопрос: «Зачем?» Генрих задавал себе тот же вопрос. Быть убитым собственным оружием – это не совсем то, чего желает бравый воин, вступая в битву. Он смотрел на того, за кого сражался, на своего идола, парящего в воздухе в нескольких метрах над землей. Казалось, он вовсе невесомый, сотканный из воздуха. Однако, он уверенно держал свой клинок, направляя острие в заклятого врага. Генрих знал, что благодаря хозяину множество воинов были стихийным образом убиты. Невзирая на помощь, Генрих подвел своего идола. В живых остался только он, который совсем скоро отправится за своими собратьями по оружию в небытие. То короткое время, отведенное сейчас на жизнь, Генрих хотел отдать созерцанию.

Хозяин находился в воздухе, с ненавистью смотря на врага. Земля вокруг шевелилась, обещая забрать в свои объятия, стоило лишь прикоснуться. C нападением он не спешил, потому что знал, на расстоянии у него преимущество с огромной изогнутой катаной, достигающей размеров самого копья Генриха.

Идол призвал стихию в помощь, которая ответила на зов, сгущая тяжелые тучи, образовав сверкающие молнии. Несколько из них тут же ударили в землю, пытаясь испепелить врага. Они оба перемещались с не доступной для глаз Генриха скоростью. Воткнув катану у ног, противник тут же начал ворожить в ответ, призывая другую стихию к помощи. Она ответила, и из пролома в земле навстречу молнии вырвался язык пламени, достигая грозовых туч. Хозяин почти смог достать его в этот момент, воспользовавшись безоружностью противника, мощным ударом меча без гарды – танто разрубить корпус пополам. Однако враг не уступал в скорости. Не доставая клинок из земли, он просто заслонился им, присев на колени, встречая удар. Раздался оглушительный звон.

Последующие звоны оружия разносились по выжженному полю, обозначая место пребывания сражающихся, потому что Генрих, мутнеющим сознанием, мог определить их местоположение лишь на слух.

Они были стихийными врагами, сражающимися вот уже не один десяток лет. Фламентиа и Реиза. Невзирая на длину клинка, Фламентиа не уступал в скорости молниеносному Реизе, который то и дело пытался найти брешь в обороне. Он вел свою атаку с воздуха, окрыленный стихией, получая преимущество в передвижении. Словно жалом, Реиза пронзал воздух всего в нескольких миллиметрах от Фламентиа, который разминался с выпадами противника с неповторимым проворством. Была еще одна причина, почему Реиза не спускался на землю. Фламентиа мог управлять стихией земли, создав вокруг себя зыбучую поверхность, готовую проглотить любого, стоило лишь прикоснуться.

Очередная атака Фламентиа пронзила воздух мощной волной огня. Реиза несколькими взмахами клинка выпустил стихию молнии на свободу, разрезая потоки огня, превращая их в безобидные лоскуты.

– Твои атаки, как всегда, медлительны, – говорил превосходящим тоном Реиза, хозяин Генриха, который снова был без сознания, – все еще пользуешься примитивными строениями плетений обеими руками.

Фламентиа ничего не ответил, создавая дождь из огня, направленный на противника. Реиза и не думал уступать. Едва заметными манипуляциями одной руки он создал купол из прожилок молний, защищающий от разрушительной стихии. Этого и добивался Фламентиа. Мощным рывком оттолкнувшись от земли, он сократил расстояние до противника, занятого защитой. Игнорируя разряды молний, Фламентиа с широким взмахом опустил клинок на купол из молний, пригвоздив Реизу к земле. Создав завершающее плетение, Фламентиа раскрыл зыбучий песок, в который должен был провалиться его враг.

Реиза, взмахнув рукой, развалил плетение купола, сократив дистанцию до противника, чтобы жалом танто достичь корпуса. Длины лезвия не хватало, но этого было и не нужно. Пропуская стихию молнии через меч, Реиза пронзил Фламентиа насквозь. В последний момент ему удалось извернуться, поэтому молния поразила не сердце, а плечо, разворотив всю мышечную и костную ткань.

Не касаясь земли, мощными скачками, Реиза увеличил расстояние между ними. Конечно, не такого исхода он ожидал, но результатом все-таки доволен.

– Без одной руки теперь тебе сложно будет плести плетения, а?

Фламентиа, стискивая зубы от боли, едва разминался с коварными атаками врага. Глаза покрывала кровавая пелена, мешая прийти в себя, однако он все еще уверенно держал клинок в другой руке, не подпуская к корпусу Реизу.

Они сражались долго. Сколько Генрих приходил в сознание, столько раз и наблюдал двоих, перемещавшихся с нечеловеческой скоростью. Вокруг сверкали молнии, плавились сгустки жаркого пламени, землю орошали капли крови. Генрих не знал, чем это закончится, кто одержит верх. Он сражался за своего господина, Реизу, но теперь-то уже ему все равно. Он знал, что конец его близок. Из последних сил он смотрел на битву, которая не поддавалась никаким объяснениям.

Раскаленным лезвием клинка он прижег рану на плече. Было ясно, что рука в ближайшее время будет висеть безвольной плетью вдоль туловища. Огонь все еще был с ним. Он мог, так же как и Реиза, освобождать его через клинок. Они оба устали, но никто не показывал этого на поле битвы. Вокруг витала стихия. За этот день создавалось столько плетений, что воздух имел стойкий запах озона.

Создав мощную атаку из грозовых туч, Реиза обрушил сноп молний на противника. Фламентиа ничего не оставалось, как передвигаться, не попадаться под испепеляющую струну стихии, поглядывая на Реизу, зависшего в воздухе.

– Оглянись вокруг, Фламентиа, – кричал ему сверху Реиза, – ради чего все это? Ради чего погибло столько хороших бойцов? Ради твоих амбиций или несуществующего кредо, разъедающего тебя изнутри? – Реиза поглядывал врагу за спину, с минуты на минуту ожидая конца схватки.

– Твое предательство развернуло это все, – едва слышно проговорил Фламентиа, ощущая вибрацию в земле, которая вызвана не магией.

Сообщники Реизы, оставшиеся в живых, разрушили дамбу, сдерживающую потоки воды, которые теперь стремительно наполняли пересохшее русло, где сражались двое. Прежде чем Фламентиа разгадал уловку, стало слишком поздно. Вода усиливала действие молнии. Как только она достигла щиколоток, мощный разряд пронзил все тело. Высвобождая огонь из клинка, Фламентиа пытался отвести урон насколько это возможно. Воспользовавшись невнимательностью противника, Реиза обрушился с небес, рукоятью танто ударив в темя противника. Фламентиа, выронив меч, кулем упал в воду.

– Без клинка демона ты ничто, – глядя, как потоки воды уносят оружие, проговорил Реиза.

Темная вода постепенно заполняла легкие, последний выдох пузырьками вышел изо рта, и Фламентиа медленно пошел ко дну. Река все больше наполняла русло своими водами, поглощая сражавшихся бойцов, забирая к себе в пучину остывающего Генриха, который так и не узнал исхода битвы.

Реиза стоял в воздухе в нескольких метрах над водой, полностью истощенный, но довольный собой. Он справился с ним, именно он, адепт стихии Молнии, владелец клинка демона, положил этому конец.

Глава 1

Последние этапы проверки снаряжения подходили к концу. Время поджимало, нужно было выдвигаться. Авалса в последний раз проверила, как сидит продолговатый нож в позвоночных ножнах, и выдвинулась в путь.

Ее высадили из фургона в нескольких кварталах от места назначения. Будучи одета во все черное, она без труда растворилась в ночном полумраке, сливаясь со стеной жилого дома. Несколько секунд Авалса вслушивалась в тишину, пытаясь уловить малейший подозрительный шорох.

Время суток было подобрано подходящее. В это время сон у жителей домов самый крепкий. Тряхнув растрепанными светлыми волосами, Авалса начала бесшумный подъем по отвесной стене здания. Ей нужен был обзор. Взобравшись на крышу, она припала к еще теплой черепице, передвигаясь по-пластунски. Предосторожность никогда не бывает лишней. Совсем рядом промелькнул огонек лазерного прицела. Было неясно, ее заметили либо же это стандартный маршрут обзора часового. Авалса принялась считать. Ровно через двадцать секунд лазер снова появился неподалеку.

– Какой ответственный наемник, – прошептала она себе под нос.

Как только огонек появился снова, с грацией кошки Авалса взорвалась с места и перепрыгнула на другую крышу, не издав ни звука.

Теперь от цели ее отделял всего лишь каменный забор, напичканный современной техникой. По углам охраняемой территории стояли сторожевые вышки. С верха каждой, по своим обзорным маршрутам, наблюдали снайперы, покрывая расстояния в добрых три сотни метров. Авалса могла поспорить, что у них есть прицелы ночного видения либо тепловизоры. И это только первая линия обороны.

Авалса выбрала место, где можно перемахнуть через охраняемый забор с крыши соседнего дома, стоящего в трех метрах от него. Сделать это прямо сейчас мешала сигнализация. В пустоту, она проговорила едва слышно:

– Я готова.

Микрофон в ухе, слегка потрескивая, ответил уверенным мужским голосом:

– Тогда пошла.

Не задумываясь, Авалса взяла небольшой разбег. Мягко оттолкнувшись от черепицы, тонкими, крепкими пальцами, она поймала край каменной кладки. Одним рывком перемахнула через ограду. Сделать это бесшумно ей помогла обесточенная сеть в нескольких кварталах выше. Сигнализация здания переключалась на генераторы, однако с небольшим замедлением. Его оказалось достаточно, чтобы проникнуть за первую линию охраны.

Авалса прижалась к внутренней стене двора, переводя дыхание и прислушиваясь к посторонним звукам. Время было рассчитано идеально: патруль, досматривающий этот участок, прошел сорок секунд назад. Следующий обход будет через полторы минуты. Этого более чем достаточно.

Фасад здания подсвечивался мягким светом, идущим с парапета вокруг дома. Освещение территории отсутствовало. Становилось понятным, что охрана использует приборы ночного видения. Тем лучше для Авалсы. Ориентируясь лишь на звук в кромешной тьме, она пересекла лужайку, устланную нежным газоном, разминаясь с расставленными «капканами» – лазерными нитями, пересекающими весь двор.

Ее передвижения напоминали скачки раненного зайца. Авалса оказалась у входа в подвальное помещение незамеченной. Она радовалась про себя, что хозяин дома не заводил собак. Она терпеть их не могла.

Сверяясь с электронными часами, едва шевеля губами, она начала считать секунды. На десятой открылась дверь, формируя во тьме ровный прямоугольник желтого света. Вышедший уборщик сопровождался охранником. Вымыв кухню после обильной дневной готовки, он бесцеремонно вылил помои на газон. Чертыхаясь и бурча, уборщик поспешил назад. Охранник стоял у самого входа, закрывая проход, но высота проема была достаточной, чтобы проникнуть в дом через верх, прямо над охранником. Минимум снаряжения не производил никакого шума, поэтому Авалса без труда оказалась за спиной охранника. Был большой соблазн вырубить его, однако данное самой себе обещание заставило развернуться на пятках и, обходя кухонные столы, перейти в следующую комнату.

– Я внутри, – коротко прошептала она своему напарнику, закрывая двери в ванную. Не теряя времени, она открыла маленькое вентиляционное окошко, вылезая наружу. На окошко не ставили датчиков срабатывания. Через него мог протиснуться лишь маленький мальчик, взрослому там никак не сгруппироваться. Для Авалсы это не являлось проблемой. Имея миниатюрную комплекцию и гибкую осанку, она ловко оказалась на подоконнике рядом с водосточной трубой.

Тщательно изученные планы и схемы здания позволили выбрать именно такой маршрут. Она оставила позади множество ловушек и избежала вероятности быть замеченной камерой широкого диапазона слежения. Авалса считалась специалистом высокого класса, поэтому ее решения никогда не подвергались сомнениям.

Обхватив трубу руками, она начала неспешный подъем, стараясь не расшатать устаревшие крепления. Достигнув венецианского балкона, в тридцати метрах над землей, Авалса остановилась, становясь на порожек, чтобы перевести дух.

Балкон находился в трех метрах от трубы. Ей необходимо было попасть туда, ведь за окном начинались хозяйские покои. Подобное расстояние не смущало Авалсу. Она лишь оглянулась на землю, убеждаясь, что никто ничего не заподозрил. Коротко выдохнув, в три прыжка вдоль стены, она едва успела зацепиться рукой за край венецианского балкона, когда сила притяжения потянула вниз. Она смотрела, как мелкие крошки побелки осыпаются на газон.

Авалса с легкостью перенесла утонченное тело на руках через перила балкона. Вокруг царила кромешная тьма, однако ноздри улавливали соленый запах Тирренского моря, ухо слышало шум, разбивающейся о скалы, волны, а на языке ощущалась легкая горечь цветущих в саду цитрусовых. Возможно, в иной раз Авалса и хотела бы здесь оказаться в часы заката либо же рассвета, однако сейчас она не позволяла манящим ароматам отвлекать от дела.

Последний рубеж. Минеральное окно. Засовы открываются изнутри. Снаружи лишь полая оконная рама из качественных сортов дерева. Для многих взломщиков это окно являлось непосильной задачей. При современном прогрессе инженерной мысли существует ряд приспособлений, способных справиться с минералом. Авалса не горела желанием поднять на ноги полдома подобными приспособлениями, поэтому выбрала вентиляцию, в нескольких сантиметрах выше.

Это была общая вентиляция всего дома. Зачастую в просторных комнатах под потолок устанавливают вытяжку, гоняя воздух, заставляя холодный смешиваться с нагретым. Рослый мужчина через такую «кишку» не пролезет, а для Авалсы раз плюнуть.

Аккуратно поддев датчики движения на решетке, она сняла ее с креплений, осторожно прислонив к стене. Авалса ужом заползла в вентиляцию. Боязнь замкнутого пространства не входила в слабости Авалсы, поэтому поступательными движениями она червем передвигалась по «кишке».

Продвигалась довольно осторожно, каждый раз прислушиваясь. Она услышала, как кто-то под ней прошелся по комнате, однако была уверена, что хозяин дома спит. Значит, хозяйская комната находилась много дальше, вдоль вентиляционной трубы.

Наконец, под ней оказалась нужная решетка нужной комнаты. Закрытые занавески не пропускали свет с улицы, поэтому внутри стояла темень. У Авалсы перед глазами возник план здания, изученный добрую сотню раз. Прямо под ней находилась хозяйская постель. За дверью стоят охранники, да и рядом с постелью где-то должна быть псина, принадлежавшая любовнице владельца. Авалса ненавидела животных. Они слишком хорошо слышали. Пришлось потратить большое количество времени, откручивая винтики решетки, чтобы собачьи уши не услышали шороха. Авалса кипела внутри от раздражения.

Сквозь просвет в занавесках было видно, как небо за окном начинает сереть. На горизонте моря солнце встает много раньше. У нее совсем не оставалось времени. Плавно опустив решетку, Авалса на вытянутых руках повисла на краю вентиляции. Мягко выдохнув, она спрыгнула на шумный паркет, не издав ни звука. На некотором расстоянии от нее что-то всхрапнуло. Опережая предупреждающий рык бульдога, Авалса оказалась рядом с ним, в ту же секунду вонзая нейронную иглу в толстую кожу собаки. Псина даже не всхлипнула. Нейронный импульс, через иглу, поразил нервные клетки животного, на время парализовав. Не забыв забрать улику, Авалса изъяла иглу, переводя дух. Самое страшное осталось позади. Хоть Авалса и ненавидела животных, она не убивала их при любых обстоятельствах. Даже если те, после себя, оставляют весьма внушительные шрамы.

Хозяин спал в постели не один. Света из приоткрытой занавески проступало достаточно, чтобы рассмотреть спящих на белоснежных простынях. Одной рукой обнимая бутылку шампанского, а другой хозяина, лежала смазливая блондинка, накрученные локоны которой развивались на атласных подушках. Упругая грудь обнажилась из-за съехавшего одеяла, из соска торчал пирсинг с драгоценным камнем. Авалса знала, чей это подарок. Мужчины средних лет, с седоватыми висками и такого же цвета волосами на груди, которые вздымались в такт пьяному дыханию. Он обнимал свою фаворитку, вдыхая аромат приторных духов. Авалса ощущала, как они душат ноздри.

Не теряя больше ни минуты, она подошла к изголовью кровати спящих. Достав еще одну нейронную иглу из браслета на запястье, она мягко воткнула ее в шею красотки. Авалса включила свой диктофон на максимальную громкость, чтобы охрана за дверью слышала запись.

– Будь ты проклят со своей политикой и девочками! – говорилось голосом фаворитки.

Дальше отсчет шел на секунды. Держа ее руку в своей, Авалса разбила бутылку шампанского о изголовье, одним мощным движением вгоняя «розочку» в шею мужчины. Чиновник, забулькав собственной кровью, умер сразу же. Добавляя еще три удара, она спешно выдернула иглу из шеи, пробуждая «спящую». Туго понимая, что происходит, она закричала. Дверь начала открываться, но Авалса все равно мчалась к ней. В комнату вломились ошарашенные, сонные охранники, которые смотрели на истекающего кровью мертвого мужчину, не замечая, как за их спинами Авалса покинула комнату, переходя в западное крыло здания.

Еще несколько секунд – и весь дом будет на ногах. Нырять снова в вентиляцию не было смысла. В гостиной, на втором этаже, едва тлели поленья в камине. Не наступая на пепел, Авалса скользнула в дымоход, игнорируя грязь и копоть, стараясь не чихать от щекочущего ноздри дыма.

Оказавшись на крыше, она удовлетворенно улыбнулась. Авалса видела, как спящий всего несколько минут назад дом горит огнями всех светильников. Снайперы и охранники с жадностью разъяренного волка прочесывают округу. Разогнавшись и сильно оттолкнувшись от края, Авалса прыгнула в бухту на северном участке территории.

Она летела вдоль скалы, на которой возведено здание. До воды было добрых сто пятьдесят метров. Едва сдерживая возбуждение, группируясь изящным телом, Авалса пронзила водяную брешь, оказавшись в спасительной пучине. И только тишина водных глубин аплодировала прекрасно проделанной работе.

Глава 2

– Твои методы всегда поражали, Авалса, – высокий африканец, спиной сидя на лавочке, не переставал ухмыляться. Она прочитала заголовок местной газеты, которую он протягивал.

– «Измена всегда наказуема, и не всегда руками пострадавшего», – прочитала Авалса вслух, но после уже скользила по строчкам глазами, быстро читая про себя.

В статье говорилось, что влиятельный чиновник острова Сицилии, а именно региона Палермо, был убит своей любовницей. Во время замешательства, будучи не в себе (в статье примечание, что это бывает довольно часто), девушка вонзила несколько раз разбитую бутылку в шею и грудь чиновника. Внизу статьи разместили абзац догадок нескольких криминалистов. В нем говорилось, что хрупкая блондинка не может разбить плотную бутылку белого игристого, чтобы нанести смертельные раны. Без должного опыта такого сделать невозможно. В колонке судмедэкспертизы упоминалось об ударе в сонную артерию, выполненном настолько точно и смертельно, что последующие три, возможно, являлись прикрытием.

Авалса вернула газету африканцу, и он зачитал последние строчки статьи вслух:

– Так или иначе, но за неимением улик было произведено задержание сицилийской модели, блистающей на шикарных подиумах под итальянским солнцем.

– Надеюсь, Гильдия довольна? – дождавшись, когда отсмеется ее спутник, спросила Авалса.

– Вполне, – африканец вновь стал серьезным, – грязный чиновник мало того, что задолжал нам, так еще начал ослушиваться приказов в последнее время.

– Гильдия не терпит подобного, – сказала Авалса, наблюдая за лазурным горизонтом.

Она знала, что долги для Гильдии Ворона не являлись причиной для убийства, потому что с покойника долг не выбьешь. Однако если начнешь своевольничать, забывать, кто дал тебе власть, поставив на высокую должность, тогда Гильдия не замедлит с ответом.

– У тебя есть три дня отдыха, чем собираешься заняться? – спросил африканец, отвлекая Авалсу от мыслей.

– Целых три дня? Аболло, ты меня балуешь, – губы девушки впервые тронула улыбка, – мы в Палермо, забыл? Проверить температуру воды Тирренского моря будет моим первым занятием.

Аболло усмехнулся, подымаясь со скамейки, чтобы уйти. Авалса не смотрела ему вслед, все еще наблюдая гребни волн на горизонте, предвкушая время на пляже, вдали от любопытных глаз. Она умела прятаться.

Среди шумных улиц Сицилии, наводненных туристами, между прилавков с различного рода овощами, выращенными тропическим солнцем, где каждый пытается спросить у продавца что-то громче другого, раздражая тем самым остальных, находится здание Гильдии Ворона, ничем не привлекающее внимание толпы. Чего нельзя сказать о разнообразных лавках ремесленников, расположенных по соседству. Бакалея, текстиль, продуктовые магазины полностью были запружены народом с утра и до глубоких сумерек.

Белое здание с черепичной крышей и невысокими ступеньками у входа казалось невзрачным на фоне соседей. На двери не виднелось никакой вывески, а стены дома не были ограждены забором. Будучи открытой для всех, дубовая деревянная дверь, с мощным кольцом в форме клюва ворона, редко открывалась посетителями.

Авалса оценивающе смотрела на филиал Гильдии Ворона. Она бывала в главной резиденции, поэтому ей было с чем сравнивать. На окнах двухэтажного здания находились кованые фигурные решетки. Таких на улицах Палермо было множество. На подоконниках красовались высаженные цветы, на каждом жилом доме.

Пройдя через улицу на зеленый сигнал светофора, Авалса взялась за кольцо в форме клюва ворона и толкнула. Дверь тяжело открылась. После яркого солнца могло показаться, что в здании царит полумрак. Спустя несколько мгновений, Авалса смогла осмотреться. Интерьер был выполнен в классическом стиле старинной Италии. В центре комнаты находилась винтовая деревянная лестница цвета спелой вишни. Стены украшали множеством цветочных горшков. Иногда, вместо живых, в горшках наблюдались цветные композиции. Широкие дубовые лавки с длинными массивными столами формировали образ старинной харчевни. Завершала картину огромная барная стойка, выкрашенная в тот же цвет, что и лестница.

У стойки было поставлено четыре стула, три из которых пустовали. На лавках сидели несколько человек, пробуя традиционную кухню Италии из глиняной посуды, они даже не подняли головы на вошедшую. Авалса чувствовала, что за нею наблюдают все семеро посетителей. Но это ее мало заботило. Неспешным шагом она подошла к барной стойке, занимая свободный стул.

Мужчина лет тридцати, в потертой джинсовой куртке, с длинными волосами, собранными в хвост, оценивающе посмотрел на нее. Авалса была одета в легкую бежевую кофту, закрывающую утонченные руки, и в простые джинсы, обтягивающие худые ноги. Обутые мокасины визуально еще уменьшали ее небольшой рост.

Взгляд длился всего несколько мгновений, после чего мужчина приветливо поднял наполовину полный бокал. Авалса сдержанно кивнула, уделив внимание трактирщику харчевни.

– Вы меня преследуете, мастер Кларк? – после почтительного приветствия спросила она у главы Гильдии Ворона.

Он имел достаточно высокий рост, поистине аристократическую осанку. Волосы у него были прямые, цвета воронова крыла. Его любовь к красному цвету порой удивляла Авалсу, верного слугу ночной тени. Кларк часто одевался в красные брюки, тканевый жилет того же цвета. Правда, рубашка была черной, но на ней красовался алый галстук. Правильной формы губы постоянно улыбались, поэтому глава Гильдии Ворона любого мог расположить к себе.

– Ты льстишь себе, Лазутчица, – улыбнулся Кларк, протягивая молочный банановый коктейль, – просто Гильдией руководить нужно самостоятельно, без посредников.

– Звучит так, словно вы присутствуете во всех филиалах, – Авалса с удовольствием отпила удивительный напиток.

– Не исключено, что я еще присутствую и при исполнении заказов, – губы Кларка тронула улыбка.

В Гильдии ходили слухи, что ни одно дело, ни один заказ не проходил без личного наблюдения Кларка. Словно он находился у каждого за спиной. Авалса пришла к выводу, что такое невозможно, так как наемники Гильдии Ворона выполняют до сотни заказов по всему миру за день. Однако ее не покидало ощущение чужого присутствия во время выполнения заданий. Со временем чувство притупилось, но до конца никуда не исчезло.

– Вижу, что солнце Средиземноморья пошло тебе на пользу.

– Вы оказали мне большую услугу, дав отогреться после заказа в Сибири.

– Я не виноват, что жертва пыталась спрятаться так далеко, – Кларк безоружно развел руками, – кстати, твой гонорар за чиновника.

Авалса бесцеремонно начала считать деньги, вынув из конверта. Взяв необходимую сумму, она сложила остальное в конверт, возвращая.

– Оставшееся, я так понимаю, ты хочешь положить на счет? – дождавшись утвердительного кивка, Кларк снова спрятал деньги под барную стойку.

Авалса никогда не ходила с подобными суммами в кармане. В этом не было никакого смысла, как и копить бумажки, спрятав их в «матрац».

– Для тебя есть еще один заказ.

– А я думала, вы дадите мне возможность выбрать самостоятельно оттуда, – Авалса указала пальцем через плечо на доску заказов у винтовой лестницы.

– Это интереснее, – Кларк протянул ей папку-скоросшиватель черного цвета, с эмблемой Гильдии на первой странице, – к тому же, задания, которые там висят, сама знаешь откуда появляются.

– В этом чести больше, – Авалса закончила мысль, взяв папку, вызывая одобрительную улыбку главы Гильдии. – «Конфискация»? – она прочла первое слово вслух, а дальше углубилась в дело, читая про себя.

Кларк не торопил, снова возвращаясь к протиранию стаканов и раздаче заказов кухне. Присутствующие посетители желали поесть с дороги.

– Норвегия? – ознакомившись с делом, Авалса снова принялась за недопитый коктейль.

– Очередной холодный город, – кивнул Кларк, – нужно забрать кое-что у того, кто не желает отдавать добровольно. Но без кровопролития. Тебя не должны заметить, а о пропаже, поверь, хозяин не станет заявлять ни в какие власти.

– Но это же всего лишь статуэтка, – Авалса критически рассматривала фото с изображением головы шакала в уменьшенном виде.

– Это не статуэтка, а навершие посоха.

Решив больше не вдаваться в подробности, задавая бесполезные вопросы, Авалса закрыла папку. Сроки и оплата указывались в задании. И то и другое ее устраивало.

– Когда следует начать?

– Как только доберешься до места, – Кларк протянул ей билет бизнес-класса на рейс в Норвегию.

Авалса забрала задание и билет, прокручивая в голове свои действия до посадки в самолет. Она уже начала работу.

– Когда навершие будет при тебе, обязательно оберни ее в тряпицу, – Кларк вынул из кармана трикотажную ткань, сделанную из грубой нитки, с египетскими иероглифами по канту, – это дополнительное условие заказа.

Не задавая лишних вопросов, Авалса молча спрятала ткань в карман джинсов и вышла из филиала Гильдии Ворона в Сицилии.

Глава 3

Рассвет уже давно наступил, однако у подножия гор солнце покажется гораздо позднее. Путник находился в низине, двигаясь вдоль скалистой гряды по заснеженному руслу реки. Проваливаться в снег не давали снегоступы, замедляя уверенный шаг.

Холод стоял ужасный. Треск снега под ногами, казалось, был слышен по всему руслу. Вокруг искрился белый снег. Далеко вверху виднелись скалы, покрытые льдом. Они сверкали ослепительным светом на солнце.

Русло находится в тени до самого полудня, поэтому глупо было бы сидеть в лагере и ждать, что оно прогреет участок пути. Во время длительного перехода брови и ресницы путника покрылись инеем. Плотный вязанный шарф закрывал добрую половину лица, сохраняя от обморожения.

Он покинул небольшое поселение на рубеже гор три дня назад. Местные жители собрали провианта в дорогу, а также большую охапку хвороста. Сухие дрова в снежной местности очень редко можно встретить. Путник поблагодарил жителей за помощь. Теплую дубленую куртку, вместе со штанами из овечьей шерсти, он с радостью надел, оставив в селении городскую одежду, не имеющую пользы в местах вечного снега.

Ледниковый каньон пошел на сужение, указывая путнику нужную дорогу. Солнце давно перевалило за верхушки гор, и теперь он щурился от яркого света, усиливающегося кристально белой поверхностью земли.

Уже было не так холодно, поэтому он прибавил шаг, хлопая снегоступами. Приблизившись к истоку, путник остановился, достигнув цели. Реку Латорица, в Закарпатье, полностью сковало льдом. Зима оказалась достаточно холодной, чтобы бушующие воды взяло в ледяной плен. Впрочем, путнику оказалось это на руку.

Неподалеку от склона он едва различил проем в скале.

– Кажется это то, что нам нужно, Ганс, – обратился он к себе.

Входя в проем, Ганс отметил, что солнце уже низко. Совсем скоро на землю опустится ночь, снова парализуя отогревшиеся за день конечности.

Не теряя времени, он скинул с плеч тяжелый рюкзак, достал охапку дров, формируя ветки для костра. Сделав необходимое, он был теперь уверен, что стоит только поднести спичку к бумаге, костер сможет разгореться, согревая всю ночь.

Ганс не спешил разжигать костер.

– Сперва дело, – сказал он себе, снимая малоподвижные теплые вещи.

Из рюкзака он достал снаряжение, заново проверяя его. Короткий изогнутый клинок, с заточенной кромкой по внутренней стороне лезвия, он выложил первым. Рукоятка из желтеющей кости, с круглым металлическим ушком на конце, торчала из самодельных ножен. Гарда на кинжале отсутствовала. Кинжал наносил страшные раны острием лезвия. Назвался Когтем он не зря. Из мешочка Ганс бережно ссыпал на пол длинную сверкающую цепь, с мелкими шипами на звеньях. Это было одно из артефактных орудий – цепь Грааля.

Путник переоделся в удобные тканевые штаны, заправленные в мягкие сапоги, нагрудник из дубленой кожи, надетый поверх облегающего термобелья. Надев на руку кожаный наруч, он намотал цепь Грааля, защищая предплечье. Критически рассмотрев снаряжение, Ганс выдал фразу, которую говорил каждый раз:

– Эх, не то это все.

В расщелину давно не попадали лучи закатного солнца, однако Гансу оно было ни к чему. Прекрасно ориентируясь в темноте, он скользнул в разлом, через который мог пролезть. Оказавшись в заброшенной шахте, в глубине которой находилась цель, Ганс спускался все ниже.

Когда-то здесь добывали руду для изготовления металла. Сейчас же, спустя много времени, шахта считается заброшенной. Местные жители рассказали о местонахождении рудника, добавив, что в шахте может быть опасно.

В воздухе ощущалась спертость, однако движение пыли все же наблюдалось. Ганс шагал по магистральным выработкам, с проложенным рельсовым путем для движения вагонеток. Шпалы мешали продвигаться быстро, поэтому он решил идти по яблоку рельсы, прекрасно справляясь с равновесием.

Чем дальше он уходил от расщелины, тем глуше становились шаги, а тишина давящей. Мысленно, он запоминал обратную дорогу, так как разветвление выработок могло запутать.

Дорога все больше уходила в недра скалы, погружая Ганса вниз по уклону. Над головой просматривалась каменная толща, с кое-где закрепленным брусом, в котором виднелись места горения факелов. Сюда уже давно не проникал ни солнечный свет, ни живая душа.

Дыхание становилось слишком громким. Путник остановился, переводя дух. Он озирался по сторонам, прислушиваясь к малейшему шороху. Впереди выработки, а также за спиной не было слышно никакого движения, лишь капель с кровли нарушала тишину.

В определенный момент пути Ганс понял, что больше не один. Он не замечал вокруг никакой опасности, однако ощущал, что за ним наблюдают. Словно в подтверждение опасений, он обнаружил труп, разложившейся много лет назад. Череп скелета оказался проломлен. Сейчас уже не узнать причины смерти. Возможно, обычный кусок породы упал с кровли на шахтера, размозжив голову. Ганса подобное объяснение не удовлетворяло.

Выработка свернула в камеру, где путник шел согнувшись. Камера соединяла соседнюю выработку, ведущую дальше в глубь шахты. Не дойдя нескольких метров до сопряжения, Ганс услышал едва заметный скрежет. В темноте это прозвучало довольно зловеще. Коготь уже был в руках, готовый к обороне.

Капель с кровли усиливалась, говоря о приближении к источнику шума. Звук воды мешал прислушаться к другому звуку. Внезапно прямо из-за поворота, в тот самый момент, когда Ганс вышел на соседнюю выработку, когтистая лапа вынырнула, целясь в незащищенное горло. Отточенные рефлексы позволили вовремя подставить лезвие клинка навстречу опасности.

Громко заскрежетало. Лапа, сомкнувшись на оружии, сильно дернула на себя, пытаясь вырвать кинжал из рук Ганса. Он крепко держался за рукоять, поэтому отправился в полет. Вылетев в соседнюю выработку, Ганс саданулся о стену. Не обращая внимания на боль, он рывком поднялся на ноги, готовый встретить противника. Удаляющиеся шаги твари позволили сделать передышку.

Сердце бешено колотилось. Стараясь дышать ровно, Ганс привел сердцебиение в порядок. В выработке снова оказалось тихо. Спертый воздух ощущался сильнее. Становилось тяжело дышать. Покрывшись липким потом, Ганс продолжил движение вглубь.

Все чаще на стенах камня встречались следы трехпалых когтей. На почве, в различных позах ужаса, лежали скелеты, протянутыми руками моля о помощи. Выработка уже ничем не крепилась, поэтому Ганс с опаской смотрел на кровлю, из которой мог выпасть блок скалы, запечатав проход либо раздавив его самого.

Нервы были напряжены. Впереди не видно ни единого намека на свет. Выработка начала расширяться. Ганс оказался в просторной камере с выдолбленным проемом внутри. Проем был неровный, словно его создавали в спешке. За ним виднелась полукруглая комната рукотворной формы.

Спустя несколько мгновений Ганс понял, что это далеко не комната. Вокруг проема насчитывалось наибольшее количество трупов. Чтобы посмотреть, что вскрыла проходимая выработка, внутри собрались все подземные рабочие.

В центре находился саркофаг. По крышке и стенкам Ганс определил, что ему не меньше века. Вязь древнескандинавских символов была знакома Гансу. Саркофаг оказался пуст.

Продолжать дальнейшие расследования, кем, когда было открыто захоронение, становилось бессмысленным. Количество смертей вокруг свидетельствовало об истинной причине закрытия рудодобывающей шахты.

Скрежет за спиной заставил инстинктивно выставить руку, защищаясь. Огромная зубатая челюсть сомкнулась на предплечье, мгновенно обжигая сознание волной боли. Перетереть руку в порошок не дала цепь, намотанная на наручи. Взвыв от досады, тварь отскочила в сторону, брызжа окровавленной слюной. Цепь Грааля перестала светиться, обжигая кожу. Ганс, не позволяя себе застыть от шока, вошел в кувырок как раз вовремя – над головой клацнули трехпалые когти. Он полоснул наотмашь Когтем, на уровне ног, зацепив лезвием сухожилия. Тварь заскребла когтями по камню, обдавая Ганса крошками скалы. Она была в бешенстве.

Размахивая руками без разбору, тварь пыталась зацепить когтями надоедливую жертву. Приняв один удар на клинок, Ганс повалился наземь. Перекатившись через плечо, он оказался на безопасном расстоянии, спиной к саркофагу. Тварь приближалась. Она ощущала сужение пространства, в которое Ганс, сам того не желая, попал. Против длинных рук и острых когтей у путника не было шансов в стесненной комнате. Быстро размотав цепь, он достал из набедренного чехла следующее артефактное орудие – гвоздь Креста Спасителя. Продев в звено, он ногой забил его в почву выработки.

Ганс потратил не больше двух секунд на манипуляции с гвоздем, однако для зубатой твари это слишком большая фора. Путник едва успел раскрутить второй конец цепи Грааля, с грузилом, как тварь атаковала, вытянувшись в смертоносную струну. Предугадав угол атаки, Ганс бросил цепь и кувыркнулся в сторону. Сильно приложившись о стенку саркофага, он поднял столб пыли в воздух.

Инерция раскрученной цепи замотала тварь по плечам, сковав движения. Не теряя ни секунды, он достал второй из четырех гвоздей. Свободной рукой нарисовав на ладони руну, Ганс с силой прибил гвоздь к другому концу цепи, прижимая тварь к земле. Громко взвыв, она оглушила Ганса. Уставший и дезориентированный, он поднялся на ноги, где наконец-то смог рассмотреть тварь в полный рост.

Она оказалась на голову выше Ганса, однако сутулость и искривленные задние лапы не позволяли сделать такого вывода сразу. Нижняя челюсть с рядом острых зубов-игл, тесно расположенных во рту, была выдвинута вперед, на манер бульдожьей. Глаз у этой твари не наблюдалось. Ороговевшая пластина надвигалась на переносицу. Ганс пришел к выводу, что когда-то она имела зрение, однако по ненадобности оно атрофировалось, позволяя твари хорошо ориентироваться на звук. Кожу покрывала мелкая шерсть смолянистого цвета. Могло показаться, что тварь облачена в доспехи из стали, шерсть отливала металлом. Задние лапы с выгнутыми коленями заканчивались короткими скругленными пластинами. Передние деформированные фаланги пальцев образовали трехпалые когти тридцати сантиметров в длину.

Тварь выла и извивалась, пытаясь вырваться из ловушки. Цепь Грааля крепко держала. Сияя, она уменьшала телесную оболочку, открывая доступ к мягким тканям. Гвозди Креста Спасителя выкачивали темную энергию, рассеивая ее в недрах земли. Она уменьшалась в размерах. Тьма, окутавшая ее изначально прочной броней, начала опадать кусками черной слизи, закипая, словно смола на костре. Ганс выждал момент, пока не покажется розовая кожа на спине, чтобы одним движением Когтя, пронзить сердце, вогнав клинок между третьим и четвертым ребром. В определенный момент, держа руку на рукояти, Ганс почувствовал, как сердце твари перестало биться. Выдавив из легких стон боли, который можно было принять за человеческий, тварь испустила дух.

Ганс молча вынул гвозди, намотал цепь обратно на наручи и встал над саркофагом. Приблизившись к фронтальной стороне, он прочитал вслух:

– Ротгар, Собачье сердце. Сотник храброй армии. – Повернувшись к скандинаву, он произнес: – Далеко же тебя занесли твои храбрые воины, сотник.

Ответом, как всегда, была тишина. Заглянув внутрь саркофага, он цокнул языком от досады. Внутри оказалось пусто. Ни оружия, ни доспехов. Шипя от боли, преодолевая усталость, Ганс поднял тело твари и поместил обратно в саркофаг.

– Покойся с миром, Ротгар, – промолвил путник, после чего бережно закрыл крышку саркофага.

Путь обратно занял больше времени, чем ожидалось. Вылезая из трещины на полу, боль стрелой пронзила бок. Ганс снял нагрудник и увидел, что термобелье пропиталось кровью. В горячке боя он не заметил, как тварь все-таки оставила отметину. Зацепило по касательной. Порез был длинный, тянущийся от солнечного сплетения до лопатки, но не глубокий. Кровь уже давно засохла, но когда он вылезал из трещины в скале, сукровица лопнула в нескольких местах.

Ганс развел огонь довольно быстро. Дрова еще не успели отсыреть. Быстро соорудив треногу, он поставил котелок с набранным снегом. Пока грелась вода, Ганс с досадой рассматривал нагрудник, который был уже не пригоден для боя.

– А чего ты ожидал, выходить против твари в дубленой коже? – обратился он сам к себе, выбрасывая нагрудник в расщелину на полу.

В подогретой воде Ганс промыл рану и умылся сам. Путник сильно устал, но терпеливо ждал утра, смотря в весело мигающие угольки. Вынув из них картошку, Ганс очистил ее от кожуры, достал из рюкзака кусок сыра и съел это все, продолжая смотреть на угли. Кое-где еще пытались прорваться одинокие языки пламени, сражаясь за право полыхать. Стрелки на часах показывали девять. Расстелив одеяло из овечьей шкуры, Ганс укрылся теплым пледом, не забыв подбросить пару дров в костер. Наблюдая, как огонь, сперва осторожно, а потом со всевозрастающим рвением, набрасывается на сухое полено, увеличиваясь в размерах, Ганс провалился в сон.

Он проснулся, когда последние лучи солнца покидали горизонт. Ганс чувствовал себя хорошо отдохнувшим, хотя следы от раны немного саднили. Собрав угли костра и высыпав их в расщелину в полу, Ганс принялся сворачивать стоянку.

Путь до ближайшего селения был неблизкий. Как и ожидал Ганс, следы замело на снегу. Но путник знал, что если идти вдоль русла реки, то рано или поздно можно выйти у искомого селения.

Оружие Ганс спрятал обратно в рюкзак, не планируя в эту ночь пускать его в ход. Словно ответом на его мысли, в лесу раздался одинокий вой волка. Сначала неуверенно, а потом со все возрастающим количеством, к вою присоединились другие волки. С каждым разом он раздавался все ближе. Молодая луна, спрятанная за облаками, полностью погрузила округу во мрак.

Раздался отчетливый вой волка по левому руслу реки. Они чувствовали Ганса, он это знал, но ничего не мог с этим поделать. Волки были хозяевами этого леса. Его слух улавливал одиночный хруст ветки совсем недалеко.

Ориентируясь в темноте, Ганс поворачивал голову на звук, пытаясь рассмотреть опасность. Было уже видно стаю, частично скрываемую близ расположенных стволов деревьев.

Ганс разглядел вожака практически в то же время, что и он увидел его. Со зловещим рыком волк выпрыгнул из кустов на середину реки, в нескольких шагах от Ганса. В этот момент мир словно остановился. Они не обращали внимания ни на волчью стаю, в нескольких метрах затаенную в подлеске, ни на снегоступы, в которых не убежать от волчьих лап. Волки ждали команды вожака, чтобы разорвать беззащитного человека. Они просто смотрели друг на друга, отсвечивая хищными глазами в ночи.

Вожак и Ганс ощущали, что никакой опасности друг от друга не следует ожидать. Без единого жеста, матерый волк развернул свою стаю вдоль русла – искать другую добычу своим детям и матерям. Ганс смотрел им вслед. Улыбнувшись своим мыслям, он продолжил прерванный путь.

Ганс попал в селение под утро. Солнце еще не рассвело, поэтому люди в домах спали. Прокравшись по улице так, чтобы не тревожить собак, Ганс оставил теплые вещи на пороге дома людям, давшим ему убежище. Внутрь кармана он засунул письмо со словами благодарности и небольшим количеством наличных. С чувством выполненного долга Ганс покинул селение, ни разу не обернувшись.

Рассвело. Стоя у дороги, он остановил первый этим утром маршрутный автобус. В салоне сидели бабушка с огромными сумками у ног, мужчина с лукошком яиц и женщина с банками утреннего молока. В такое время люди ехали на рынок, чтобы продать свои скромные запасы. Ганс усадил свой рюкзак по соседству, разместившись рядом на сидении.

Своим внешним видом он привлекал внимание пассажиров. Длинная хлопковая куртка с капюшоном, повязанный поверх легкий шарф, скрывающий нижнюю половину лица. Удобная всесезонная обувь с мощным протектором, вместе с потертыми джинсами, завершала образ путешественника. Туристов встречалось много в этой области, но не в такую рань. Ганс пытался доброжелательно относиться к подобным взглядам. Зачесав пятерней назад длинные волосы с выбритыми висками, он потерял интерес к пассажирам и уставился в окно. Предрассветный пейзаж в холмистой местности был восхитительный.

Доехав до города, Ганс поблагодарил водителя и направился к автомагистрали. Проходя по шумным улицам, периодически поправляя рюкзак, он наблюдал за прохожими. Выйдя на дорогу, Ганс снова начал ловить попутку, которая подвезет в нужном направлении. Маршрут у путника вновь предстоял долгий.

Глава 4

Утро в Норвегии всегда непредсказуемое. Нельзя, глядя в небо, сказать, какая днем будет погода. Авалсу все время раздражал этот факт.

Покинув Осло несколько часов назад, она высадилась из автобуса в небольшом городишке с всего одной гостиницей. На удивление, места свободные были, даже много. Видимо, для туристов еще сезон не наступил.

Прелесть гостиниц в малых городах состояла в том, что не требовалось предъявления документов на столе регистрации. Авалсу встретила милая пара в возрасте, вручившая ключи сразу после заполнения анкеты. Они сопроводили ее до номера, рассказывая о превратностях жизни.

Авалса оставила личные вещи в уютной небольшой комнате и вышла на улицу, плотно укутавшись в шарф. Порывы ветра казались особо колючими, когда покидаешь теплое помещение.

Она перешла улицу, оказавшись на окраине города. Пройдя несколько метров неспешным шагом, Авалса свернула с дороги, переходя на бег. Она решила сократить путь через лес, начинающийся всего в километре от города.

Наступая на сухие иглы ели, широкие участки мха под многолетними деревьями, она двигалась бесшумно. Это было не обязательно, но привычки сильнее Авалсы. Солнце с трудом находило лазейку сквозь густые кроны деревьев, освещая могучие стволы, покрытые шершавой корой.

Полумрак в лесу нисколько не тревожил Авалсу. Он ей даже нравился. Вокруг можно было встретить множество звериных троп. Жители Норвегии заботились о жизни животных. Поэтому в лесу вывешивали таблички с запретом на охоту, боксы с кормом, кормушки для птиц. Конечно, глубоко в лесу подобного можно и не встретить, но на окраинах данная практика приветствуется.

Внезапно лес закончился, выпуская Авалсу на открытое пространство. Она шла неспешным шагом по одной из звериных троп, ведущей к реке.

Река оказалась достаточно широкая, своими силами ее не переплыть. Вдалеке виднелся серый монолит скалы, обрамляющий всю береговую линию полноводной реки. Спуск на воду был возможен лишь с противоположного берега, на котором находилась Авалса. Поодаль, на добрую сотню метров от береговой линии, встречались многочисленные лодки рыбаков. Люди приезжали из разных стран, чтобы порыбачить в богатых водах Норвегии.

Все это слабо интересовало Авалсу. Куда большее внимание занимало частное владение, выстроенное на берегу. Со стороны оно напоминало средневековую гостиницу, сделанную из срубовых бревен. Достаточно большую площадь луговой травы очертили невысокой оградой, создавая загон для лошадей. За ограждением виднелось несколько вороных, вольно прогуливающихся по доступной территории. Авалса пыталась не засматриваться на грациозность лошади. Так красиво она передвигалась.

Недалеко от ограждения была построена конюшня на десяток лошадей, из которой слышалось ржание и несло соответствующими запахами. Авалса находилась на возвышении, поэтому могла видеть, что широкий двор от жилого дома разделяется конюшнями.

Во дворе стояло несколько внедорожников, неподалеку можно было разглядеть людей. Трудно было определить, охрана это или прислуга.

Жилой дом имел амбарную постройку в три этажа. На каждом углу в стены вмонтированы камеры. Спутниковые тарелки расположились на пологой крыше. Сторожевых высоток, колючей ограды, двойного ряда стен – ничего подобного не было, что чрезмерно смущало Авалсу. Зашел, забрал и вышел. Вот что можно сказать про безопасность этого дома. Однако Лазутчица не торопилась, основываясь лишь на наружном наблюдении, сказать, что работа окажется легкой. Узнав для себя все, что нужно, она отправилась в гостиницу.

В следующие дни Авалса со всей тщательностью занялась поместьем. Делая вылазки на два-три часа, она не привлекала внимания жителей конюшни. Каждый раз принимая новый образ – меняя парики, бейсболки, шапки, очки, одежду – она пыталась выстроить в голове план дома. Авалса узнала, что на следующей неделе в поместье организовывали скачки и приглашали всех желающих посмотреть. На территории даже имелись трибуны на триста человек вокруг загона. Авалса предполагала, что именно такое количество людей живет в городе.

Ей нужно было узнать, где хозяин поместья хранит статуэтку. В деле уточнялось, что статуэтка является навершием Анубиса, одной из частей посоха. Мифологией она не занималась, поэтому в разницу Авалса не вникала.

Хозяина поместья легко оказалось вычислить. Тем более что именно он занимался организацией мероприятия. Это был политик в отставке, изрядно плативший налогов норвежскому правительству. Седину в висках он прятал за широкой ковбойской шляпой, носил яркую клетчатую рубаху и кожаную обувь, со шпорами и заостренными носками. Образ ковбоя никак не вписывался в гористый пейзаж Норвегии. Авалсу мало интересовала эстетика в данный момент. Сев плотно ему на хвост, она ходила за ним по всему имению, представившись журналистом местной газеты.

Авалса задавала различные вопросы касательно светской жизни отставного политика и параллельно узнала, где его комната. Она находилась на втором этаже, угловыми окнами выходила на полноводную реку. Изучив повадки хозяина, Авалса предположила, что подобного рода реликвия хранится либо в его комнате, либо по соседству. Политик в отставке ни с кем не желал делиться.

Авалсу беспокоило, почему у такого большого поместья не было охраны. Лишь огромное количество камер, комната мониторов, с находящимся аналитиком, и все. Ни собак, ни сторожей, никого. Конечно, Авалса допускала, что из-за низкой преступности в городе, некоторая беспечность имеет место быть, но… Что-то явно тревожило Авалсу. Как и во всех других заказах, она решила не торопиться и навести справки.

Рэй Прайс любил свое поместье. Он наслаждался тихой, неспешной норвежской жизнью под переменчивым солнцем страны. Рэй смирился, что покинул Штаты, занимаясь благотворительностью в чужой стране. Неспешно прохаживаясь вдоль конюшен, он разглядывал ясное небо, довольно щурясь от яркого солнца.

Зубочистка в зубах медленно перекатывалась из стороны в сторону. Рею доставило удовольствие дать интервью смазливой девице-журналисту из местной газетенки, которая тактично интересовалась его жизнью. Прайс охотно отвечал на любые вопросы, жадно разглядывая ее внешность. Он уважал красоту. Тонкие черты и нежная кожа возбуждали его воображение. Как жаль, что Рею пришлось уехать из страны, где красоты встречалось куда больше.

К Прайсу подошел один из его людей.

– Мы нашли то, что вы просили. Сегодня ночью доставим в поместье.

Настроение Рэя заметно улучшилось. Он кивнул своему человеку, проходя мимо запертой двери в конюшне. Внутри находилась особая лошадь. Рею было интересно, можно ли изменить рацион парнокопытного. Спустя время, конечно, но ему это удалось.

Все шире улыбаясь, он активнее вращал зубочистку в зубах. Конкур остался позади, гости разошлись по домам, пересекая ворота поместья.

Рэй поднялся на второй этаж, чтобы пройтись по коридору его славы. Ему нравилась живопись. Будучи ведомым ею, Прайс старался заполнять дом произведениями. Только своими. На полотнах встречались вечерние пейзажи, огни ночных фонарей города, бушующие волны океанов. Не определившись до конца с направлением живописи, Рей пробовал себя во всем.

Ему нужен был отдых. Возраст все же берет свое, как и волосы на макушке. Плешь на голове Прайс старался прятать под широкополой ковбойской шляпой. Образ фермера его родины нравился Рэю. Он лег на кровать и закрыл глаза. Сегодня привезут еще одно полотно для шедевра. Нужно было отдохнуть хорошенько.

Часы показывали половину десятого. За окнами давно уже наступила глубокая ночь. Рэй сперва услышал, а потом увидел из окна, как к имению подъезжает внедорожник. Его внедорожник.

Не торопясь, с трудом скрывая возбуждение, Рэй вышел на улицу. За рулем сидело двое. Они уехали из поместья еще неделю назад. Увидев хозяина, они поспешно открыли заднюю дверь автомобиля, давая рассмотреть добычу.

Это была девушка, лет восемнадцати. Совсем из другого города, находящегося за много миль отсюда. Рэй Прайс не был дураком. Смазливое личико оказалось заплаканным, а светлые волосы потрепаны и похожи на паклю. Одежда на ней была разорвана, но Рэй знал, что его люди не посмели бы над ней надругаться. Скорее, она сопротивляясь. Прайсу нравились бойкие. Широко улыбнувшись, Рэй едва не выронил зубочистку изо рта.

– В комнату ее, – только и сказал хозяин, закрывая дверь и отправляясь за инструментом. Искусство не терпело промедления.

Прежде чем доставить ее в подвальные помещения, прислуга искупала девушку, переодела, причесала. Даже нанесли легкий макияж, подчеркивая естественную красоту. Когда девушку ввели в комнату, у Рэя перехватило дыхание. Он любил красоту.

Волосы заплели в колос, спадающий с правого плеча до середины груди, которая тревожно вздымалась, а дыхание переходило на всхлипы.

– Спасибо, дальше я сам, – бросил он прислуге, взяв девушку под руку и мягко подталкивая к металлическому стулу посреди комнаты.

Взгляд ее голубых глаз был туманным, ничего не выражающим. Она слабо представляла происходящее вокруг, движения получались машинально. Девушка не обращала внимания на инструменты, находящиеся недалеко от стула, на поцарапанный пол вокруг него. Она даже не заметила, что комната в подвальном помещении лучше всего изолирована от звуков.

Рэй Прайс с детским трепетом усадил девушку так, чтобы грудью она упиралась в спинку стула. Не теряя времени, он стянул кожаными ремнями руки и лодыжки жертвы. Прайс неспешно закатывал рукава. Он никогда не разговаривал в подобных случаях, лишь наслаждался.

Девушку привел в чувство звон инструментов о металлический стол. Впервые за вечер, она осознанно посмотрела на Рэя.

– Я требую, чтобы меня выпустили, – гневную речь ей не дал завершить предательский всхлип, когда она увидела скальпель и горелку в руках Рэя.

– Боюсь, что это невозможно, – ответил он полным участия голосом и, склонившись над ней, добавил, – ты слишком мне понравилась.

Он принялся за работу с методичностью ремесленника. Прайс мог поспорить, что девушка в жизни не ощущала подобной боли. За дверью могло показаться, что в комнате забивают скот, такой нечеловеческий крик издавала обезумевшая жертва.

Рэю нравились эти крики. Они давали вдохновение. Сперва он отметил контуры будущего полотна, начиная от шейного позвонка и проходя по периметру почти до самого таза жертвы. Скальпелем он срезал ткань за тканью, оттягивая кожу на спине девушки с помощью специальных приспособлений-щипцов. Так кожа срезалась равномерно, не позволяя испортить полотно. Текущую кровь он останавливал горелкой, вовремя прижигая в кровоточащих местах.

Жертва то приходила в себя, то теряла сознание. До хрипоты в голосе, она пыталась звать на помощь. Из-за скальпеля и горелки членораздельная речь превращалась в нечеловеческий визг, которым удовлетворялся Рэй Прайс.

– У тебя очень нежная кожа, – шептал он ей на ухо, – на нее будут хорошо наноситься масляные краски.

Девушка вряд ли понимала его слова, будучи в шоковом состоянии.

Отделив кожу на спине, Рэй растянул «полотно» в специальной раме напротив ультрафиолетовой лампы, давая ему просохнуть. Самое главное уже сделано, Прайс получил необходимое полотно для рисования. Девушка ему больше не нужна. Однако, просто ее выбросить было нельзя. Ведь в Норвегии был самый низкий уровень преступности. Прайс не собирался своими действиями его повышать.

Рэй сделал девушке укол. Он надел полиэтиленовый халат, закрыл голову пластиковой маской и взял в руки электрический резак. Для корма необходимы небольшие кусочки.

Когда дело было сделано, Рэй ощутил нахлынувшую усталость. Распиливать человеческие кости, пусть и женские, оказалось нелегкой задачей. Разложив тело по пакетам, Рэй вышел на улицу и остановился у закрытой двери конюшни. Только она одна была выполнена из прочной стали. На уровне лица имелась задвижка, открывающаяся со стороны Рэя.

– Ты проголодался, дружок? – открыв засов, поинтересовался Прайс. Из тьмы повеяло животным голодом. Не торопясь он принялся вываливать содержимое пакетов через задвижку. Сперва ничего не происходило. Лошади вокруг бесновались, чуя кровь, громко ржали. Это мало заботило Прайса. Его больше интересовало, что происходит по ту сторону двери. Он уже давно не отваживался заходить внутрь. Сквозь металлическую дверь и дикое ржание лошадей Прайс услышал тяжелый стук копыт. Лошадь за дверью подошла ближе. Раздался хруст кости, а после звуки отделяемого мяса. Человеческого мяса. Эту лошадь Прайс научил питаться человечиной. В процессе кормления с ней происходили определенные изменения, поэтому, когда она чуть не убила самого Прайса, он решил кормить ее через дверь. За один вечер лошадь могла сожрать человека целиком.

Перед тем, как изменить рацион лошади, она была тяговой, одной из самых крупных лошадей своего подвида. Сейчас же Рэй даже не мог предположить, какая она. Его устраивало, что лошадь «подчищает» за ним. Любопытство иногда требовало открыть дверь и посмотреть на свое детище, но для этого нужно иметь минимум дробовик при себе. Он пообещал подумать об этом на досуге.

Закончив, Рэй снова закрыл задвижку и принялся насвистывать знакомую песенку, довольно перебирая зубами зубочистку. Завтра он будет писать еще один шедевр на готовом полотне.

– А я вам говорю, что Рэй Прайс филантроп, которого еще Норвегия не видела, – не унималась одна из посетительниц бара после скачек в поместье.

– Я согласен с тобой, Сара. – поддержал женщину мужчина лет пятидесяти, в рыболовецких сапогах. Рыбак допивал уже третью кружку пива. – Он и дороги для нас сделал, за городом, между прочим, тоже.

– Это ты так говоришь, потому что он покупает твою тухлую рыбу, Карл.

Посетители бара разразились дружным смехом.

– Ничего не тухлая! Она свежевыловленная, – последнее слово он смог выговорить только с третьего раза.

Бар снова рассмеялся.

– Не могу понять, чем он вам всем нравится, – хозяйка заведения, дородная женщина, нервно протирала бокалы у стойки, – пусть он и высаживает деревья весной в городе, жертвует большие суммы каждый год в наш детдом, но чужак всегда остается чужаком.

– Я согласен с тобой, Эльза, – очередной мужчина в рыболовецких сапогах поддержал хозяйку, – неизвестно, чем он в своих Штатах занимался, раз начал здесь благотворительными делами распространять свою популярность.

Авалса сидела за угловым столом, скрытым от посетителей тенью стойки. Она слушала разговоры, не принимая ничью сторону. Ей нужна лишь информация. В подобного рода барах правда проскакивала намного чаще, чем в интернете на персональных страницах знаменитостей.

Мнения у жителей города неоднозначны. Кто-то его считает находкой для захудалого городка, а кто-то не собирается принимать за чистую монету его благотворительные дела. У них возникали подозрения. Авалса вполне их понимала.

При разговоре с Прайсом она ощутила зло, таящееся в его глазах. Как он смотрел на нее, тоже не ускользнуло от Авалсы. Она считала его озабоченным стариканом, питающим слабость к молодым персонам слабого пола.

Закончив со сбором информации, Авалса расплатилась за завтрак и покинула бар в самый разгар спора между Сарой и Карлом. У нее было все необходимое, чтобы сегодня ночью пробраться в поместье и выполнить заказ.

Авалса открыла глаза, когда в гостинице все спали. На небе светила полная луна, озаряя своим сиянием безлюдные улицы города. Фонари освещали лишь центральную улицу, в переулках и на окраинах города стояла темень.

Авалса оделась во все черное. На улице оказалось холодно. Чтобы лишняя одежда не лишала подвижности, она надела специальную экипировку Гильдии Ворона: облегающий комбинезон с термальными подкладками. Одежда позволяла некоторое время выдерживать мороз.

Выскользнув в окно второго этажа, она закрепила на спине еще один подарок Гильдии Ворона – продолговатый нож без гарды. Рукоятка плавно перетекала в лезвие в локоть длиной. Накинув походный плащ, не привлекая внимания случайных (маловероятно в такое время, но все же) прохожих, она отправилась сначала по улице, а потом через лес в поместье Рэя Прайса.

Ночной поход вовсе не пугал Авалсу. Зловещая тишина, одинокий скрип веток да причудливые узоры крон, освещаемых полной луной, ни капли не тревожили тренированное сознание Лазутчицы. Она была с головой в задании, рассчитывая свои силы.

Внешность Аболло была слишком приметна, чтобы затеряться среди провинциальных норвежцев. Поэтому он остался в резиденции Гильдии. С камерами Авалсе придется разбираться в одиночку.

Она приблизилась к окраине леса. Поместья еще не было видно, но Авалса знала, стоит пересечь холм, как оно будет на ладони. Лазутчица прислушалась. Ей предстояла пробежка по открытой местности, освещенной полной луной. Конечно, до камер еще далеко, но она решила не рисковать. Сняв плащ, она ползком перебралась через холм и спряталась за ближайшим камнем.

Земля холодила тело, замедляя движения. Облокотившись о камень, она принялась энергично себя растирать. Авалсе нужно было гибкое тело. Поднялся ветер с востока. Лошади, учуяв запах Авалсы, начали волноваться. Пробежавшись вдоль стены, она оказалась с южной стороны, где животные уже не могли учуять ее.

Спустя некоторое время лошади успокоились. Кроме одной. Авалса, проходя мимо торцевой стены конюшни, ощутила, как волосы подымаются дыбом. Это состояние было для нее в новинку. Авалса с подросткового возраста не ощущала такого панического волнения. Она сделала несколько шагов вперед, волнение внезапно испарилось, уверенность снова обрела силу внутри. Ничего не понимая, Авалса вернулась на странное место. Всмотрелась, но разглядеть ничего не получилось. Лишь стена, трава и полная луна, светящая прямо над головой. «Время поджимает», – напомнила она себе, решив выкинуть из головы подобную аномалию. Сперва дело, странности подождут.

Она вытянулась на цыпочках, ухватившись за край срубового ограждения. Подтянулась. Камеры на этом участке смотрели в другую сторону. Рэй Прайс сэкономил на угловом обзоре, установив стационарную технику, вместо движущейся.

С грацией кошки она перемахнула через ограждение, оказываясь на территории поместья. Короткими перебежками Авалса двинулась вдоль стены, скрываемая тенью здания. Она ловко миновала камеры возле конюшен, пересекла парковку и остановилась у стены, окнами выходящую на полноводную реку. Стена из сруба не являлась особой трудностью, поэтому всего через несколько мгновений она уже заглядывала в окно коридора на втором этаже.

Авалса осмотрела оконную раму, повторно убеждаясь, что никакой сигнализации на окнах хозяин не устанавливал. Вскрыть пластиковое окно снаружи ей не стоило никаких усилий. Едва слышно она просочилась в коридор. И без того тихие шаги заглушал ковер алого цвета. На стенах она разглядела картины. Авалса не знала автора, но могла сказать, что полотна выглядели довольно странно. Она не видела характерной нити, как на льняном холсте, на котором обычно пишут художники. Больше странностей на картинах она не заметила, разве что пейзажи были нарисованы посредственно. Но когда она стояла у картин, ею овладевало гнетущее чувство. Тяжелое. Словно слой за слоем на нее налипает грязь, боль и агония. Авалса не могла точно описать состояние.

Она задержалась у картин намного дольше, чем рассчитывала. Однако никто в доме не показывал признаков жизни. Словно на этаже никого не было. Авалса подошла к двери комнаты хозяина. Дубовая плотная дверь. Замок классического образца, с одним секретом. Несколько секунд позабавившись с отмычками, Авалса услышала тихий щелчок в замочной скважине. Плавно нажимая на ручку, она открыла двери настолько, чтобы ее худая фигура могла просочиться внутрь.

В комнате царил мрак. Плотные шторы закрывали окно, не давая лунному свету осветить помещение. Чуткому слуху Авалсы не нужно было освещение, чтобы определить, что в комнате Рэя Прайса нет. Она не могла пока определиться, хорошо это или плохо. Решив не терять времени на поиски, Авалса включила фонарик, закрепленный на внутренней стороне ладони.

Подсвечивая себе под ноги, она осмотрела комнату хозяина. Кровать располагалась напротив окна. Резной комод занимал большую часть стены напротив. Слева от кровати находилось зеркало в пол, с деревянной рамой по канту. Ковры постелены из махрового ворса, в которых ноги утопают по щиколотку.

То, что искала Авалса, находилось на комоде, в нескольких метрах от кровати. Чутье не подвело, люди вроде Рэя действительно хранят подобные вещи рядом с собой. Голова Анубиса хищно смотрела во мрак. Глаза статуэтки были выполнены из желтого камня, который отсвечивал блики фонаря. Следуя указаниям Кларка, Авалса достала из-за пояса драповый мешок, в который и поместила «навершие». Когда она брала статуэтку Анубиса в руки, то показалось, что глаза его на мгновение вспыхнули. Авалса не уверена, была ли это действительно вспышка либо просто игра света с драгоценным камнем. В поместье явно творилось что-то странное.

Авалса покинула комнату, аккуратно притворив за собой дверь. Привыкнув к темноте, она заметила, уходя, что постель хозяина была застлана. Значит, он еще не ложился. Пытаясь разгадать, где он может быть, Авалса спустилась на улицу из того же окна, в которое проникла. Позади нее ровными всплесками шумела река, расслабляя напряженные нервы. Сделав несколько шагов, Авалса ощутила, как земля уходит из-под ног. В буквальном смысле. Не поддаваясь панике, широкими шагами она достигла спасительной тени от ограждения конюшен и притаилась.

Из земли шел мягкий свет. Довольно посвистывая и перебирая зубочистку в зубах, из подвала вышел Рэй Прайс. Спешка сыграла с Авалсой злую шутку. Она не успела узнать, что у поместья есть подвальное помещение, оборудованное по последнему слову техники. Мягко шелестя, двери автоматически закрылись за спиной, и на улице снова наступил полумрак. Авалса разглядела, что в руках у него были мусорные пакеты. Три штуки. Она не спешила шевелиться, даже когда Прайс пошел в ее сторону. Ей повезло, что хозяин поместья не воспользовался фонарем, а решил дойти до островка света самостоятельно. Прайс прошел мимо всего в нескольких шагах от нее. Авалса даже не дышала.

В его поведении не было ничего подозрительного. Он скрылся в гараже, чтобы через несколько минут появиться с дробовиком в руках. Мусорные пакеты он оставил возле металлической двери с тяжелыми засовами. За время, пока Прайс был в гараже, Авалса сменила укрытие и затаилась на крыше конюшни. Отсюда открывался хороший обзор всего двора. Чутье говорило уходить, но любопытство умоляло понаблюдать еще пару минут.

Рэй прислонил дробовик к стене рядом с мешками. Справившись с тяжелыми засовами, он открыл двери. Скрип ставен, казалось, мог разбудить половину поместья. Прайса это мало волновало. Он напряженно всматривался во мрак. У дальней стены ему виднелась алая дымка, которая ярко контрастировала с мраком, царящим в конюшне. Аура увеличилась в размерах и двумя огоньками посмотрела на Рэя. Его бросило в жар. В одно мгновенье им овладел панический страх. Проснулось отчаяние, боль, агония. Сам того не замечая, Прайс опустился на колени. О дробовике он и думать забыл.

Жар становился все более невыносимым. По вискам текли капельки пота. Прайса трусило, но он продолжал смотреть на огоньки, приближающиеся с каждым шагом. Его обдало паром выдыхаемого из ноздрей воздуха. Можно было услышать храп лошади. Другие вокруг бесновались в страхе, желая ускакать как можно дальше.

Всего один удар. Один удар копыт размозжил голову Прайса, словно переспелую тыкву. Он так и не успел воспользоваться дробовиком. Учуяв кровь в пакетах, лошадь вышла из конюшни и принялась разрывать их, добираясь до останков последней жертвы Рэя Прайса.

Авалса все видела. От начала и до конца. Она хотела бежать, скрыться подальше от поместья, но не могла. Ею овладело чувство страха, которое когда-то в подростковом возрасте уже присутствовало в ее жизни.

Она снова оказалась выброшенной на улицу, никому не нужной. Голод и холод вернулись к ней с новой силой. Апатия и страх сковали ноги, лишая возможности спастись бегством. Когда лошадь показалась из конюшни, она могла лишь смотреть. Из лазутчицы Гильдии Ворона Авалса превратилась в маленькую девочку из приюта.

Она ужаснулась внешности лошади. Такого просто не могло существовать. Вместо копыт у нее были ороговевшие трехпалые когти. Каждый вдох наполнял грудь животного огнем. Круп лошади покрывали смолянистого цвета пластины-наросты, о природе которых Авалса ничего не могла сказать. Переносица животного, подобно углям, мерцала огнем, готовая вот-вот вспыхнуть. На лбу виднелся витиеватый рог, способный пронзить зрелого человека насквозь.

Авалса не могла поверить в подобное. Просто не могла. Словно кошмары, которые давно не снились девушке, вернулись. Закончив пожирать содержимое пакета, лошадь подняла глаза на Авалсу. Словно знала, где она притаилась. От взгляда огня Авалсу бросило в жар, выжигая внутренности, сковывая страхом.

Лошадь двинулась в ее сторону, весом мощного тела повалив срубовую стену конюшни. Авалса свалилась на землю. Ей хватило сил лишь поднять голову и увидеть, как копыта лошади заносятся над головой. Перед глазами предстала картина лопнувшей головы Прайса. Она закрыла глаза, не готовая встречать смерть от животного, которого не должно существовать.

Ее отнесло в сторону. Что-то сильно стукнулось о ее лоб, но на копыто это не было похоже.

– Ты в порядке? – раздалось у нее в ушах, и Авалсе пришлось открыть глаза. Ее держал на руках мужчина с длинными волосами и выбритыми висками. Его глаза показались странными, однако он больше не смотрел на нее.

К Авалсе снова вернулась уверенность. Страх и отчаяние не пропали до конца, однако ощущались теперь как какое-то наваждение. С этим можно было справиться.

– Пусти меня, – Авалса вырвалась из объятий мужчины.

– Уводи людей и уходи сама, – бросил мужчина, разматывая цепь с предплечья и извлекая из набедренных ножен кинжал необычной формы.

Первое она пропустила мимо ушей, а вот вторым решила воспользоваться.

Ганс больше не обращал внимания на девушку. Он сосредоточился на создании, стоящем перед ним. Лошади в конюшнях бесновались, подымая шум. Ганс смотрел в горящие угольки глаз и ощущал краем сознания, как наваждение пытается прокрасться внутрь. Навеять кошмар, свести с ума. Выдыхая дым из ноздрей, лошадь ударила копытом и ринулась в атаку. Она наклонила голову, витиеватым рогом целясь в голову Ганса. Он побежал к созданию со всевозможной скоростью. Не добегая нескольких метров, он оттолкнулся от стены и выпрямился в струну, пропуская под собой опасное создание. Это оказалось довольно тяжело, так как лошадь достигала размеров упитанного быка.

Ганс полоснул Когтем, будучи в полете, однако лезвие лишь встретило смоляной панцирь, защищающий создание от урона. Лошадь вошла в стену, сломав несколько бревен, и скрылась в гараже. Он побежал за ней, не давая вырваться из тесного пространства. На бегу извлекая один из гвоздей, Ганс попытался вогнать его под левую лапу создания. Гвоздь Креста Спасителя с противным скрежетом прошелся вдоль брони, не в силах ее пробить. Вдобавок Ганс обжег вторую руку, прикоснувшись к раскаленной груди.

Не обращая внимания на пузыри, появляющиеся на ладони, он обмотал цепь Грааля вокруг шеи создания. Ганс немного опоздал, так как лошадь, поднявшись в полный рост, тряхнула головой, сбрасывая аркан, и лягнула копытом, метя ему в живот. Все что успел Ганс, так это выставить клинок навстречу удару. Вместо сломанных ребер его просто отнесло к противоположной стене, сильно саданув затылком о колесо автомобиля.

Приблизиться к оглушенному Гансу лошади помешала машина, стоящая в гараже. Громко фыркая, выпуская струи дыма из ноздрей, создание толкнуло копытами машину. Скрипя покрышками, она приближалась к Гансу. Прижать его к стене не дал ящик с инструментами, остановивший кузов автомобиля. Злобно заржав, лошадь выбежала из гаража, обходя с другой стороны.

Ганс, пришедший в себя, начал выбираться из завала. Едва он оказался на крыше машины, как стена, где только что находился Ганс, треснула, и из нее показался рог создания. Вокруг рога задымились бревна. Появился первый язычок пламени, разгорающийся до все больших размеров. От высокой температуры бревна не горели, они сразу плавились, мгновенно превращаясь в пепел. Из трещины в стене показалась голова лошади, охваченная огнем. Рог на голове принял огненно-белый цвет.

Ганс опустился на беснующуюся лошадь с крыши автомобиля. Ногами оттолкнувшись от крупа, он побежал по направлению к берегу. Ганс не мог допустить, чтобы создание сожгло тут все. Гараж, объятый пламенем, создавал зловещий ореол лошади. Продолжая выдыхать угольно-черный дым из ноздрей, она наблюдала за убегающим Гансом. Не имея никакой другой цели, тварь рванула за ним.

На открытом пространстве у него не было шансов атаковать лошадь. Ганс только успевал изворачиваться. Для лошади-тяжеловоза она оказалась достаточно проворной.

Луна озаряла движения двоих, делая их тени серыми, вытягивая силуэты. На улице стояла морозная ночь. Из груди и рога лошади исходил белесый пар.

Создание снова ринулось в атаку. Подобно быку, она хотела пронзить Ганса. Он же, в свою очередь, словно конкистадор, в самый последний момент разминулся с раскаленной смертью. Размотав цепь, он проворно накинул ее на рог, второй конец продевая в гвоздь и забивая в землю. По инерции лошадь опрокинуло наземь. Снег вокруг зашипел, бесполезно сопротивляясь огню.

Цепь Грааля засветилась, делая свое дело. Однако лошадь обладала определенной долей разума. Поднявшись на копыта, она низко опустила голову, и цепь, не встречая никакого сопротивления, соскользнула с рога на землю, переставая воздействовать на создание.

Ганс цокнул языком от досады. Пусть панцирь стал намного тоньше, однако Когтем все равно пока не пробить. Он обернулся на пологий берег реки, находящийся в сотне метров от него. В один момент одна идея пришла вместе с другой.

Лошадь громко заржала, снова привлекая к себе внимание. Короткими зигзагообразными перебежками он вернул себе цепь и гвоздь. Однако лошадь за это чуть не размозжила голову трехпалым копытом. В качестве грузила Ганс зацепил Коготь за один конец цепи.

Перед лошадью он вращал восьмерки и петли, приглашая снова ринуться в атаку. Голодную тварь не стоит просить дважды. Пламя из груди и переносицы раскаляло воздух вокруг лошади. Ганса обдало теплом, и он в последний момент вошел в кувырок в сантиметре от передних копыт. Он метнул цепь Грааля лошади вслед. Подобно праще, она обмоталась вокруг ног, снова повалив чудовище наземь.

Ганс возился вокруг лошади, ступая по песчаному берегу. Песок был неподходящей почвой, чтобы вгонять туда гвозди. Он нашел брешь в броне случайно и со всего размаху поместил гвоздь, с продетым звеном цепи под челюсть. Лошадь громко заржала от боли. Пламя на переносице стало еще сильнее. Дымящимися руками Ганс держал другой конец светящейся цепи. Из пробитого носа был виден раскаленный конец гвоздя, который не плавился, подобно остальным металлам.

Ганс с силой потянул на себя. До воды оставался десяток метров. Первые три шага лошадь, охваченная болью, поддавалась, но на четвертый она уперлась копытами в песок. Короткими уверенными шагами создание начало ступать назад. Человек явно уступал лошади в перетягивании цепи. Сопротивляясь всем телом, Ганс тщетно зарывался в песок ногами. Лошадь разгадала его замысел и отходила все дальше от воды.

Авалса уносила ноги от поместья. Разыгравшийся пожар поднял всех в округе на ноги. Ей ни к чему было светиться. Держа сильнее тряпичный мешок, Авалса пыталась не выронить содержимое, уходя все глубже в лес. В какой-то момент она остановилась. Авалсе трудно было побороть интерес. Особенно, когда ее мозг не может ответить на вопросы. Кто этот мужчина? Почему он не испытывал страха перед созданием, которое она видела впервые. Откуда он вообще взялся? Решив успокоить свои мысли, Авалса спрятала мешок у приметного дерева и побежала обратно.

Тушить пожар уже приехала пожарная служба соседнего города. Под общей паникой Авалсе ничего не стоило проскочить мимо, не попадая под свет мигалок служебных машин. Она направилась по следам выжженных на земле копыт.

Услышав звуки сражения, она упала на землю, продолжая движение более осторожно. На берегу реки разыгрывалась непостижимая для воображения сцена. Этот мужчина сражался с огненной лошадью, словно тореадор с быком. Постоянно уходя от столкновений в последний момент, он рисковал распороть себе живот в один из таких маневров. Цепь в его руках разгоралась золотым светом, как только он накидывал ее на лошадь.

Это была нереальная картина. Авалса не могла поверить, что такое возможно. Она не верила в потусторонние силы. Иначе как назвать то, что сейчас сражалось с мужчиной?

Авалса увидела, как мужчина провел удачный прием, заарканив лошадь и пробив гвоздем нижнюю челюсть. В то время как обычная свалилась бы замертво, это создание лишь дико заржало. Мужчина с длинными волосами потянул цепь на себя, завлекая лошадь ближе к воде. Авалса поняла его замысел. Огонь не любит воду. Ее охватило необъяснимое желание помочь незнакомцу. Словно в одобрение ее мыслей, ворон над головой довольно каркнул. Авалса не заметила никаких птиц в округе кроме этой. Она во второй раз за ночь вернулась в поместье. Как Авалса и ожидала, полицейская машина находилась у ворот.

Лошадь ступала назад шаг за шагом, уходя дальше от берега. Ганс сопротивлялся изо всех сил, зарываясь по колено в песок. Внезапно раздался рев мотора где-то совсем рядом. Из-за холма показался внедорожник, на всех парах мчащийся на них. За рулем сидела девушка со светлыми волосами. Лошадь отвлеклась на машину, и Ганс этим воспользовался. Сильно потянув на себя, он восстановил утраченные позиции. Ганс видел, как девушка выпрыгивает из машины. Держа цепь в натяжке, он отпустил ее в последний момент. Внедорожник на всей скорости врезался в лошадь, сталкивая в воду. Рядом с берегом поднялось плотное облако пара.

Не давая созданию опомниться, Ганс прыгнул в воду с крыши внедорожника. Ледяная вода превратилась в кипяток. Он всадил в тлеющую грудь еще два гвоздя Креста Спасителя. Лошадь надрывно заржала. Броня вязкой глиной спадала в темнеющую воду. Ганс оседлал создание. Уверенным движением он вспорол горло Когтем, едва касаясь позвонков. Хрипы перешли в бульканье. В воде лошадь не сопротивлялась. Жизнь, дарованная после смерти, уходила из нее. Ганс ощущал, как тело между ног становилось пластилиновым. Он прошептал на ухо лошади: «Покойся с миром», – после чего спрыгнул в остывающую воду.

Холодный воздух сковывал мокрые штаны, замедляя движение. Ганс не обращал никакого внимания. Он смотрел, как распадается создание, уплывая вниз по реке. В последний раз показавшись над водной гладью, лошадь ушла в небытие. Впервые за ночь Ганс вздохнул полной грудью. Он не заметил, как внезапно подкатила усталость. Обернувшись на ватных ногах, он увидел девушку, стоящую на берегу. Она тоже смотрела за уплывающим созданием со смешанными чувствами на лице.

С каждым шагом Ганс замерзал все сильнее. Побывать в воде в такое время года оказалось испытанием. Когда он подошел к девушке, она коротко бросила: «Нужно уходить». Он и сам это понимал: пожар в поместье привлек слишком много людей. Объяснять, почему в воде оказался полицейский внедорожник, ему не хотелось. Обоюдно решив подождать с расспросами, Ганс двинулся вместе с девушкой подальше от берега.

– У меня здесь лагерь неподалеку, – спустя время движения по лесу обратился к ней мужчина. Она взглянула на него с недоверием. – Вдали от людей, – убедительно продолжал он.

Авалса не могла понять, почему следует за этим мужчиной. Мешок со статуэткой она уже давно забрала, заказ выполнен, можно сдавать его в резиденцию Гильдии Ворона. Но она медлила. Авалса видела, как он разделался с лошадью. Еще она видела, что мужчина замерз. Он спас ей жизнь, поэтому Авалса хотела убедиться, что он не окоченеет от холода.

Они оказались на небольшой поляне, скрываемой плотной стеной деревьев. Под раскатистыми соснами Авалса увидела небольшое нагромождение веток. Вблизи она разглядела в этих нагромождениях хитро выложенный шалаш. Возле входа сооружено место для костра, скрываемое стеной хвороста.

Пока она разглядывала шалаш, мужчина уже поднес спичку, разжигая заранее заготовленный костер. Огонь разгорелся быстро, ветки были сухими, поэтому дыма от костра почти не было. Подходя к огню, Авалса ощутила, что и сама не прочь погреться. Мужчина не торопился снимать с себя мокрую одежду. На ее вопросительный взгляд он ответил: «Одежда примерзла, пусть отогреется, не хочу снимать вместе с кожей».

Авалса наблюдала, как мужчина проделывает ритуал с оружием. Изогнутой формы кинжал он очищал от грязи и копоти точильным камнем, плавно проводя по лезвию. Чехол с гвоздями и мешочек с цепью он сложил в рюкзак, считая, что они ему больше не пригодятся. Увлеченная его движениями, Авалса вытащила длинный нож из своих ножен. Посмотрев на сверкающее лезвие, она снова засунула его обратно. За ночь Авалса ни разу им не воспользовалась.

– Хорошее лезвие, – мужчина успел разглядеть ее оружие, пряча кинжал в рюкзак.

Одежда наконец-то отогрелась, и он принялся ее снимать. Были видны ожоги на руках и спине, оставленные тем созданием. В категориях Авалса не разбиралась, но покраснение вышло знатное. Он надел из рюкзака теплый вязаный свитер, сменил мокрые джинсы. Обувь Ганс поставил ближе к костру, голые ноги кутая в одеяло.

– Что это было? – задала она наконец тревожащий вопрос. Мужчина долго смотрел на нее. Авалса не сразу заметила, что его глаза светятся в темноте.

– Когда-то это была лошадь кавалериста, – мужчина снова повернулся к огню, – страшные дела того человека призвали дух, который вселился в лошадь.

– Страшные дела?

– Рэй Прайс скармливал останки девушек призванному созданию. Правда, он думал, что это все еще его лошадь, а их кожу он использовал для рисования извращенных картин.

Авалса, к своему удивлению, поверила каждому сказанному слову. Она подозревала, что с отставным политиком что-то не так, но что бы такое… Теперь она понимала, почему ее не покидало странное чувство угнетенности, когда Авалса смотрела на картины в коридоре.

– Это создание могло влиять на сознание, поднимая из глубин разума забытые страхи, используя против тебя.

– А кто ты? – вместо лишних подробностей спросила она. Авалса решила дойти до истины постепенно.

– Меня зовут Ганс, – улыбнулся он, но от усталости улыбка больше походила на оскал, – и хотелось бы услышать твое имя в ответ.

– Авалса, – недовольно бросила она.

– Вода уже закипела, Авалса, давай поедим.

Припасы у Ганса были простыми, но сытными. Он угостил Авалсу куском вяленого мяса и краюхой ржаного хлеба. Из кипятка он заварил вкусный какао. Авалса не помнила, когда пила подобный напиток. Ели они в молчании, каждый думал о своем.

Авалса переваривала услышанное. Если бы она не видела произошедшее своими глазами, то в жизни бы не поверила в рассказ Ганса. Жестокости и зверства человека привлекают нечисть? Возможно. Авалса уголком сознания допускала подобную мысль. Взгляд светящихся глаз собеседника служил доказательством. Авалсе хватало хладнокровия не отводить взгляда при разговоре, хотя было жутковато. Создавалось впечатление, что на Авалсу смотрит голодный волк в облике человека.

Какао согрело продрогшее тело. В лесу начало просыпаться зверье, знаменуя начало солнечного дня.

– У меня будет к тебе просьба, Авалса, – Ганс расстелил одеяло на земле, готовясь ко сну, – дождись меня сегодня в номере, я хочу встретиться с твоим наставником.

– Наставником? – Авалсе это не понравилось.

– Ну или тем, кому ты несешь эту статуэтку, – он кивнул в сторону тряпичного мешка.

Авалсу раздирало любопытство, поэтому вместо отрицательного ответа она поинтересовалась:

– Для чего он тебе?

– Беседа с новыми людьми всегда бывает полезна, – выдал Ганс, укрываясь вторым одеялом и оставляя Авалсу размышлять в одиночестве.

Она не могла понять, почему ей так любопытен этот мужчина. Служителям Гильдии Ворона запрещалось разглашение о своей принадлежности под страхом смерти. Выходит, кто-то проговорился, раз он кое-что знает о Гильдии. Возникало много вопросов, ответы на которые хотелось получить немедленно. Поэтому вместо отлета Авалса ожидала условленного времени в номере.

Ганс проснулся, когда солнце находилось в зените. Угли давно прогорели, однако обувь успела высохнуть. Обувшись, он принялся сворачивать лагерь. Разбросал ветки по земле, и от уютного шалаша не осталось и следа.

Он вышел из хвойного леса, и пейзаж вокруг вместе с погодой изменился. Солнце затянула серая пелена, заставляющая меркнуть краски природы. Голые ветки лиственных деревьев своими когтистыми лапами простирались к небу. Первые почки появятся еще не скоро. Мягкая хвоя на земле сменилась прелыми листьями, в воздухе витал запах травяного разложения.

Через некоторое время Ганс оказался на дороге. Маленькие аккуратные домики разного цвета значительно подымали настроение.

Это создание было значительно сильнее предыдущего. Если бы не случайность, то своими силами Ганс не справился бы. Человеческие пороки питают темные силы. Он узнал украденную статуэтку. Это была часть посоха Анубиса. Вот только он не мог понять, для чего такой артефакт понадобился заказчику. Ганс не догадывался, на кого работает Авалса, однако подозревал, что организация крайне серьезная.

Прогуливаясь по улицам норвежского городка, он нашел нужную гостиницу. Поправляя рюкзак на плече, приветливо улыбался прохожим. Люди вокруг вовсю обсуждали случившийся в поместье пожар. Ганс видел, как на площади, по улицам собирались в небольшие группы жители, обсуждая возможные причины пожара. Правда, как только Ганс проходил мимо, люди замолкали, однако стоило пройти несколько шагов, как разговоры возобновлялись. Норвежцы сдержанно относились к туристам.

Стоило Гансу переступить порог гостиницы, как затуманенное солнце снова вышло на небосклоне и прямые лучи бликами отражались на витражных окнах помещения. За регистрационным столом находилась пожилая пара, что-то очень тихо обсуждая. По их умиротворенным лицам Ганс понял, что они с течением лет все еще любят друг друга. Горько улыбнувшись своим мыслям, он зачесал пятерней волосы, направляясь к ним.

Хозяин не сразу заметил вошедшего.

– Здравствуйте, чем могу помочь, – когда уже Ганс оказался у самого стола, спросил он.

– Добрый день. Пару дней назад у вас остановилась моя знакомая. Такая, со светлыми волосами. Не могли бы вы подсказать, в каком она номере?

Хозяин переглянулся с женой.

– Вы знаете, у нас никто подобный вашему описанию не останавливался. Невзирая на маленький городок, у нас довольно большой поток посетителей, всех и не упомнить. Гретта, ты помнишь кого-нибудь?

Старушка с кудрявыми пышными волосами на секунду задумалась. Затем достала журнал регистрации.

– Вы знаете, когда именно приезжала ваша знакомая? – спросила Гретта, надевая очки.

– К сожалению, нет, – Ганс досадно повел плечами.

Ему было приятно общаться с пожилой парой, но он понимал, что описания недостаточно, чтобы найти Авалсу. В книге регистрации подобного имени тоже не нашлось. Извинившись за беспокойство, Ганс развернулся к выходу, но Гретта, что-то прочитав, окликнула его.

– Ваша знакомая репортер?

Пока Ганс соображал с ответом, жена хозяина продолжила:

– Во вторник у нас остановилась девушка-репортер, довольно милой наружности. Ее работа полностью выматывает, вот какая худая ходила, – Гретта показала свой палец, – но она утром выписалась. Говорила, что получила репортаж, который подымет ее гонорар.

– Ей просто повезло, что она застала пожар в поместье, – буркнул хозяин. – а так бы ничего сенсационного в нашем городке и не получила бы.

– Много ты знаешь, Джон, – передразнила его Гретта, но Ганс уже оставил их, закрывая за собой дверь.

Он понял, что Авалса и есть репортер. Плохая новость состояла в том, что утром она выписалась. Значит, не дождалась. Ганс плюхнулся на скамейку в парке, размышляя, где теперь ее искать. Мысли сложно было привести в порядок. Из головы не выходила статуэтка Анубиса и тот человек, которому она могла понадобиться. Ганс не сомневался, что Рэй Прайс не знал, как ею пользоваться. Остается только гадать, есть ли у заказчика вторая часть посоха.

От мыслей Ганса отвлек знакомый голос.

– Думал, я тебя не дождалась?

– Даже в мыслях не было.

Они некоторое время молчали. Солнце пригревало, заставляя щуриться. Ганс наблюдал, как дети резвятся на детской площадке.

– Послушай, я не знаю кто ты, – начала Авалса, – но то, что случилось у реки, заставило меня задуматься о твоей просьбе. Ты ведь не в первый раз сталкиваешься с подобным?

– Не буду тебя убеждать, но «подобное» в этом мире встречается часто.

Авалса молча приняла это к сведению.

– Глава Гильдии сейчас в Нью-Йорке.

– Гильдии?

– Подробности зависят от того, сможешь ли ты убедить главу в том, что мы с тобой видели, – Авалса встала, – мы должны отправляться в путь. На последний рейс еще успеваем. Нужно поторопиться в аэропорт.

– Ночной рейс?

– У тебя проблемы с этим?

Ганс посмотрел на Авалсу. Во взгляде читалось сомнение.

– Ну не пойдем же мы пешком через океан.

– Тогда нужно запастись кофе, – Ганс поднялся, взял рюкзак и последовал за своим новым проводником.

Дорога до Нью-Йорка обещала быть трудной.

Глава 5

Они приземлились, когда последние звезды исчезли с небосклона. Хотя в подобном мегаполисе ничего не разглядеть на небе из-за мощных прожекторов, огромных высоток и толстого слоя смога. Ганс ощущал это, поэтому старался дышать через раз и не полной грудью.

Прямо из аэропорта Авалса вызвала такси и назвала адрес. Дорога вымотала обоих. Ганс весь перелет сражался со сном. Авалса приняла эту странность за чудачество. В ночном рейсе в самолете спали все, кроме него.

Только они приехали в город и вышли из машины, как уши заложило от звуков огромного мегаполиса. Сигналы автомобилей, крики торопящихся, зазывалы у лавок, голоса из динамиков, рекламирующие различные товары. Вдалеке виднелись цифровые баннеры необъятных размеров с бесконечным потоком плывущей информации. Поддавшись подобным раздражителям, можно и не заметить, как подкатывает усталость.

– Как можно реагировать на все это? – не выдержал Ганс.

– Ты о чем? – Авалса была полностью погружена в свои мысли, и голос Ганса ее отвлек.

– Как можно не потеряться в этой атмосфере?

– О, ты никогда не был в большом городе, – заключила она.

– Пытаюсь их избегать. Нечисть старается тоже избегать подобных… шумов, – Ганс долго подбирал последнее слово, – поэтому работа появляется, в основном, на окраинах.

– Нам сюда, – сказала Авалса, опускаясь по ступенькам в метро.

Гансу приходилось напрягать все свое внимание, чтобы не упустить девушку из виду. Люди, казалось, шли одним сплошным потоком, пытающимся забрать, утопить в себе. Гансу приходилось проявлять изворотливость, чтобы не отставать от Авалсы. Она же чувствовала себя здесь как рыба в воде.

В вагоне метро не оказалось свободных мест. О том, чтобы стоять в вагоне комфортно, даже не шло и речи. Но Ганс не жаловался либо не подавал виду. Создавалось впечатление, что он впервые слышит гул разгоняющегося поезда.

Авалсу все вокруг раздражали. Дисциплины хватало, чтобы стоически выдерживать неуклюжие тычки и толкания со всех сторон. Всегда нужно сливаться с толпой. Хотя с Гансом, который не расставался с огромным рюкзаком, незаметной быть не получалось. И это тоже приходилось терпеть.

Они вышли рядом с одной из достопримечательностей Нью Йорка – Эмпайер-стэйт-билдинг. Ганс попытался определить высоту легендарного здания.

– Если так будешь глазеть на все, то можешь забыть о содержимом карманов, – Авалсу начинала раздражать реакция Ганса на окружающее, – текучесть толпы позволяет грабить людей прямо на улице.

– Ты ведь училась своему ремеслу на таких, как я? – Ганс доброжелательно улыбнулся, пропуская ее вперед на зеленый сигнал светофора. Авалса ничего не ответила. Она вспомнила свое детство, когда делала первые шаги в Гильдии Ворона.

«Хочешь быть лучшей, научись обчищать лучших», – говорил Кларк маленькой, пылкой, заносчивой девочке, показывая в качестве жертв богатеев с Уолл-стрит. Волосы смазаны воском, в дорогих брендовых брючных костюмах, всегда с кожаными дипломатами. Прошло почти три десятилетия, а повадки брокеров биржи остались прежними.

– Почти пришли, – обходя одного из них, ответила Авалса. Она уже давно оставила карманные кражи. Они добрались до следующей достопримечательности города – Центральный парк. Это был единственный оазис зелени в клоаке стеклобетонных небоскребов.

Внутри парк испещрен множеством тропинок, беговыми дорожками, прогулочными тротуарами. Лавочки различных размеров и узоров встречались довольно часто. В дневное время, особенно если день солнечный, свободных мест для сидения встретить невозможно. Ганс значительно повеселел, ощущая над головой густую листву крон вместо облака смога.

– Здесь дышится легче.

– Еще бы.

Здание напротив выходило окнами в парк. Перед ними возвышался многоэтажный отель, способный вместить не одну сотню посетителей. Выполненное из стекла и бетона, строение ничем не отличалось от других. Но Ганс увидел наверху развевающийся флаг, не похожий на знамя США. Что именно было на флаге, с такого расстояния было не рассмотреть.

– Я не собирался останавливаться в отеле, – Ганс наблюдал, как Авалса направляется к винтовой двери входа.

– Просто прояви немного терпения, хорошо? – Авалса хотела поскорее войти в резиденцию, справиться с необходимыми делами и оказаться в комнате отдыха.

Их встречал огромный холл в готическом стиле, который оказался наполнен людьми.

– Мы что, снова попали в подземку?

– Здесь такое движение постоянно, – Авалса уже нырнула в толпу, пробираясь к столу регистрации.

За столом находилось четверо исполняющих, одетых в элегантные смокинги. Одежда соответствовала интерьеру отеля. В углу располагались музыканты, играющие живую музыку знаменитых исполнителей позапрошлого века. Освещение вокруг обеспечивали круглые, в несколько ярусов, люстры, подвешенные к потолку на мощные цепи. Потолок в форме купола утопал в полумраке. Мраморный пол покрывала алая дорожка, разделяющая холл пополам, отделяя лифты от кресел ожидания. По соседству с музыкантами расположился бар отеля с несколькими десятками сидений вдоль стойки. Все стулья оказались занятыми.

Догадки Ганса не оправдались. Вместо стола регистрации Авалса пробиралась к лифтам помещения. Дверей лифта в отеле насчитывалось четыре, но только одна из них имела такой же дизайн, что и интерьер. У входа не было никаких кнопок, открывающих дверь. Однако Авалса встала напротив и стала ждать. Некоторое время ничего не происходило, но вскоре что-то щелкнуло и дверь звякнула, приглашая войти.

– Это единственный лифт, который идет выше двадцатого этажа.

– Двадцать этажей прикрытия, хочешь сказать? – Ганс был удивлен.

Вместо ответа Авалса лишь пожала плечами. Сигнал лифта обозначил прибытие на двадцать первый этаж.

– А не боишься, что кто-то может воспользоваться лестницей? – Гансу было любопытно.

– До этого этажа не ведут никакие лестницы, – Авалса пошла по коридору, где присутствовали совсем другие люди.

Они сидели в креслах и громко говорили. Кто-то расхаживал с багажом, кто-то только получал задание. У одного из них Ганс увидел пистолет, у другого – тяжелый молот. Были такие, кто предпочитал в качестве ноши модернизированный арбалет.

Ганс подозревал, что Авалса являлась одной из них. В подтверждение догадок окружающие узнавали ее, кто-то даже приветливо улыбался. Однако подавляющее большинство лишь угрюмо сопровождало их взглядами.

Авалсу в компании незнакомца заметили все. Особо нервные даже освобождали оружие из кобуры.

– Не волнуйся, пока ты со мной, штурмовики к тебе не полезут, – Авалса поймала его взгляд. Ганс кивнул больше не ей, а своим мыслям.

Присутствующие сидели группами. Словно каждый принадлежал к своему Клану. Ганс заметил, что подобных Авалсе, с кошачьей грацией, бесшумным шагом, в зале немного. Были и такие, которые носили на поясе полуторные мечи нового образца. Он с большим интересом изучал высокоуглеродистую сталь клинка, заточенною лазерной технологией. Холодное оружие действительно выглядело потрясающе.

Увидев, что ее спутник интересуется людьми с холодным оружием, Авалса прокомментировала:

– Это мечники – самые бесполезные в Гильдии.

– Почему это?

– Потому что для них почти нет никаких заказов. В современном мире уже не рубят мечами и не колют копьями. Прогресс довольно далеко ушел от использования железок. Они станут лишь пушечным мясом, если отправятся на заказ вместе со штурмовиками. – Авалса увидела, что Ганс смотрит на одного со страшным ожогом на половину лица, без уха, и добавила: – Хотя некоторые пытаются. Ты видишь, как они выглядят? Словно актеры из какого-нибудь драматического театра.

– А с оружием они обращаются так же, как и выглядят? – Ганс рассматривал кожаные дублеты, высокие сапоги на тонкой подошве, словно они были пятном прошлой эпохи в этой комнате. Он испытывал к ним уважение. Им же до Ганса не было никакого дела.

– Авалса! – девушка обернулась на голос одновременно со спутником. Ее окликнула девушка на голову выше Авалсы, с такой же походкой и грацией.

– Хлоя, – улыбнулась Авалса в ответ, – давно ты в резиденции?

Девушка откинула непослушную прядку каштановых волос с зеленых глаз, лучезарно улыбаясь.

– Еще со вчера. Была неподалеку, в Лос-Анджелесе. Успела даже побывать на местном пляже.

– Не сомневаюсь, – Авалса заметила загар на обнаженных руках девушки. Хлоя предпочитала белоснежные майки, поэтому надевала спортивный топ под них.

– А кто это с тобой? Он не из наших. Больше похож на штурмовиков, но они волком на него смотрят, за своего не признают.

Ганс обезоруживающе улыбнулся. Хлоя ответила на улыбку, не понимая причины.

– Кларк у себя? – это был весь ответ Авалсы, в ее взгляде Ганс увидел обещание рассказать Хлое все, но позже.

– Он все время у себя. Мы, в отличие от него, работаем, – посетовала Хлоя, удаляясь. Намек Авалсы она поняла.

Они собирались было подняться по ступенькам к главе Гильдии Ворона, но Кларк сам спускался к новоприбывшим. Ганс оценивающе рассматривал статного мужчину с прекрасной осанкой, неспешно шагающего в их сторону. Светлое кожаное пальто гармонировало с подобного цвета галстуком. Рубашка вместе с брюками была черного цвета. Ганс сделал вывод, что подобное сочетание цветов не позволит затеряться в толпе, скорее выделиться. Он видел, что Авалса разделяет мысли на этот счет.

Кларк остановился в трех шагах от Ганса. В зале воцарилось неловкое молчание. В Гильдию никогда не приходили чужаки, поэтому все с интересом ожидали развития событий.

– Мастер Кларк, – первой нарушила молчание Авалса, обращаясь к главе Гильдии по званию, – он просил встречи с вами, утверждая, что знает истинное значение предмета из моего задания, – Авалса нарочно не говорила о статуэтке при всех. Профессиональная этика.

– Тогда ты сделала правильно, приведя его сюда, – ответил Кларк, улыбаясь глазами, – Френсис, убей его.

Авалса хотела было возразить, но из толпы вышел дородный бородатый мужчина, оттеснив чужака от других. Толпа образовала внутри холла круг.

Одним маховым движением Френсис изъял катану из тканых ножен. Ганс увернулся от удара, отбросив в сторону рюкзак. Свое оружие на глазах у всех он использовать не собирался.

Взмах, взмах, удар. Ганс уходил от атак все медленнее. Он истощил свои силы при перелете, хотелось лечь и отдохнуть. Вместо этого он вынужден был танцевать, наблюдая, как взмахи высокотехнологичного клинка Френсиса проходят мимо всего в нескольких миллиметрах.

Мечник весьма уверенно держал оружие. Обманным движением кисти он почти достал до шеи противника. Его соратники считали данный прием смертельным, обязательно достигающим цели. Мощным ударом костяшками пальцев Ганс попал по руке, заставляя разжать ладонь с оружием. Однако клинок не успел упасть на пол. Ганс поймал его в воздухе, одновременно подцепив ногой потерявшего равновесие Френсиса. Перехватив катану обратным хватом, он пригвоздил ладонь воина к деревянному паркету. По залу разнесся негодующий крик боли. Присутствующие воззрились на Кларка.

Глава Гильдии задумчиво стучал пальцем по уголкам губ.

– Хорошо. Пойдем со мной. Люций, помоги Френсису. А твой гость, Авалса, заинтересовал меня, – обратился к ней Кларк. Авалса согласно кивнула. Френсис считался лучшим фехтовальщиком Гильдии.

Стоило Гансу подобрать рюкзак и последовать за Кларком, как со спины к Авалсе подошла Хлоя.

– Рассказывай, подруга.

– Какую из версий тебе рассказать?

– Расскажи мне правду.

– Тогда присядем, – Авалса пригласила к освободившемуся дивану.

– И что же это получается, – после рассказанного начала Хлоя, наблюдая, как Френсису оказывают первую помощь, – сверхъестественное существует?

– Хлоя, я не уверена.

– Не уверена? – подруга придвинулась ближе, переходя на шепот, – ты видела это создание в живую. Этот Ганс к тому же подтвердил, что «такого» по миру ходит целое множество и прячется в местах с отсутствующей цивилизацией. И после этого ты говоришь, что не уверена?

Авалса смотрела на подругу. С ответом она медлила. Хлоя, в отличие от Авалсы, верила в существование всего. Ей даже не нужны были подтверждения. Она принимала услышанное на веру.

– Это было для меня обескураживающе. После таких новостей начнешь с опаской смотреть на свою ночную тень. А ты знаешь, чем для нас является подруга-ночь.

– Нашей кормилицей, покровом и спасительницей. Ты не думай, что я забыла, Авалса, – Хлоя имела в виду их тяжелое детство.

Они некоторое время молчали.

– Никогда не видела, чтобы Френсиса смог кто-либо так уделать, – решила сменить тему Хлоя, – кроме тебя, конечно. Такой изворотливости даже среди наших не встретишь, не говоря уже о мечниках.

– Я видела его ловкость еще в Норвегии. Здесь он лишь утвердил себя в глазах Кларка, – о том, что бой с Френсисом служил проверкой, знали все, кроме Ганса.

– Мне бы хотелось послушать, о чем они разговаривают.

– Что-что, а подобное знать у меня нет ни малейшего желания, – Хлоя взмахнула руками в знак протеста, – себе дороже. Из нас двоих, только у тебя присутствует чрезмерное любопытство.

Авалса ничего не ответила. Лишь посмотрела в сторону выхода, где некоторое время назад скрылись Ганс с Кларком.

Глава 6

Утро наступило незаметно. За окном разносился гул машин. В Нью-Йорке шум автомобилей круглосуточный.

Сигнал будильника вырвал Рика из очередного кошмара. В этот раз простыня была мокрая от пота. Рик поднялся с постели, чтобы проветрить душное помещение. Гул машин из открытого окна стал еще громче.

– С добрым утром, Нью Йорк, – проговорил он с пятого этажа в пустоту. На будильнике светилось шесть сорок четыре. Самое время ставить кофе и принимать контрастный душ.

Кофе заварился, когда Рик вышел из ванной комнаты. Он ощущал теперь себя значительно бодрее. Проявились даже проблески логических мыслей. Машинально завязывая галстук поверх белоснежной рубашки, Рик размышлял о предстоящем дне. Он взглянул на себя в зеркало. Тот еще вид. Трехдневная щетина, впалые щеки, взъерошенные волосы, полубезумный взгляд – лучший образ криминального детектива.

Уже спускаясь по ступенькам жилого дома, Рик вспомнил, что забыл застелить постель. Мелочь, но неприятный осадок неорганизованности на душе оставила. «День обещает быть интересным», – отозвался он своим мыслям.

Рик подошел к своей машине, открыл дверцу, однако сразу же захлопнул, как только приложение в телефоне показало плотный трафик по улице. Пришлось идти пешком. Часы показывали семь пятнадцать.

По дороге Рик выпил еще одну чашку кофе и съел пончик. О ночном кошмаре он решил не думать. В голову настойчиво лезла кричащая девушка, истекающая кровью, молящая о помощи. Рик ощущал вкус крови во рту все утро, словно это были ее брызги из распоротой артерии. Он сделал глоток побольше, смывая противное ощущение.

– И как это сам Рик Кастел добирается на работу пешком? – спросил офицер, стоя рядом с управлением полиции.

– Пробки, Джерри, пробки, – Рик поздоровался с коллегой.

– У тебя же мигалка в машине, включил погромче и можешь ехать, раздвигая поток, словно Моисей.

– В Нью-Йорке-то? – иронически заметил Рик, и оба офицера рассмеялись. – Все по-старому?

– Все по-старому, – ответил Джерри, высокий афроамериканец средних лет, наблюдая, как Рик Кастел подымается по ступенькам в управление.

Часы на руках показывали восемь тридцать утра. Рабочий день полицейского участка Нью-Йорка начался.

Рик проходил мимо боксов, в которых операторы принимали звонки о чрезвычайных происшествиях, вычисляя потенциальные преступления. Он шел мимо дежурных столов детективов, подымающих руку в знак приветствия, не поднимая головы от стола, заваленного бумагами.

Кастел зашел в кабинет, на стеклянной двери которого красовалась надпись «Старший детектив». Не успел он присесть в кресло, как в дверь постучали, входя.

– Рик, мне дали дело, но, ознакомившись с ним, понял, что это по твоей части.

Рик взглянул на вошедшего. Это был Джон Уок, криминальный детектив. Он проработал в этом отделе достаточно долго, поэтому любой разговор начинал с важного. Рик считал это хорошей чертой в человеке. Без лишних вопросов, он взял дело, принимаясь за чтение. Оба детектива стояли посреди комнаты.

– Жестокое убийство, – дождавшись, пока прочитает Рик, прокомментировал Джон.

Кастел смотрел на фотографию девушки. На теле были видны рваные раны, словно ее резали тупым ножом. Все три пореза начинались от шеи, по диагонали пересекая тело.

– Где и когда? – хрипло задал вопрос Рик, снова надевая пальто.

– Сегодня ночью, в нескольких кварталах от участка.

– Поедешь со мной, – сказал Рик, а у самого на душе стало неспокойно. Эта девушка была из его сна, она кричала о помощи.

Серые стены двух смежных домов скрывали в себе переулок. Холодный, неприветливый. Сегодня в нем столпилось много народу. Офицеры были расставлены по периметру, огражденному желтой лентой. Даже днем в переулке царил полумрак. Для уверенности Рик поправил шестизарядный магнум в подручной кобуре.

– Ну что тут у вас? – задал он привычный вопрос аналитикам.

– Странности, – ответил один из них, – словно убийца с луны свалился.

Кастел прошелся вдоль кровавого следа, начинающегося с середины переулка.

– Это первая странность, – продолжал аналитик, – след начинается прямо по центру, не понятно, откуда берет начало.

Рядом с мусорными баками Рик нашел жертву. Он долго смотрел на девушку. Застывшее лицо с распахнутыми глазами кричало от ужаса. От увиденного волосы на голове зашевелились. Привыкший к человеческим жестокостям Джон громко выругался. Девушка находилась в луже крови, которая уже успела натянуться тонкой пленкой. В руке она сжимала телефон с включенным фонариком. Увиденное оказалось еще страшнее, чем на фото.