Скрываясь в объятиях тьмы… бесплатное чтение

Пролог

Его глаза, внимательные, смертоносные, следили за девушкой. Тонкое благоухание цветочных духов смешалось с резким запахом страха, и Он жадно втянул ноздрями напитанный этим ароматом ночной воздух.

Он шел за ней след-в-след. Знал, что может оставаться незамеченным в темноте.

Тьма…

Она была его прародительницей. Неиссякаемым источником, из которого черпалась сила. Он же – ее началом и продолжением, рожденным проводником мрака в этот бренный мир. И он вел тьму, следя за новой жертвой.

Девушка испуганно обернулась.

Тонкие каблуки быстрее застучали по мокрому асфальту, пронзая звенящим звуком ночную тишину. Она учащенно дышала, стараясь быстрее добраться до дома. Спешила, словно бы понимая: опасность серыми глазами наблюдает за ней.

Игривая улыбка изогнула линию губ. Он даст ей уйти сегодня.

Позволит спастись, чтобы прийти за ее жизнью завтра.

И вновь серые глаза беззвучно утонули в объятиях тьмы…

Глава 1

За окном лил дождь.

Огромные, как горошины, капли сплошной стеной падали на землю. Одна за другой спешащие в последнем полете, они с грохотом разбивались о траву, бархатным ковром покрывавшую лужайку перед нашим домом.

В раскрытую ладонь упало несколько капель, и я ощутила их запах. Влажный и свежий, напоенный ароматом сирени.

В мае весь мир дышит сиренью.

В отличие от других, мне нравился дождь. Я слушала тихое пение водных потоков и понимала его. Казалось, дождь мог выразить печаль этого мира.

С самого детства передо мной было открыто многое. То, что скрывалось от глаз других людей. Кто-то не поленился одарить меня странным умением, и теперь мне лишь оставалось с этим жить.

Бывало, я могла заглянуть в глаза человека и увидеть все то, что ему предстояло пережить. Я без труда находила в этом маленьком окошке человеческой души все сомненья и страхи. Видела испытания, что ждали впереди. И, конечно, в глубине глаз таилось редкое счастье.

Нужно сказать, возможность видеть человеческие судьбы росла вместе со мной. Если в раннем детстве подобное случалось слишком редко, чтобы осознать увиденное, то к подростковому возрасту глаза большинства встречных распахивали передо мной слишком многое.

Я навсегда запомнила день, изменивший мою жизнь.

Дождливый. Сумбурный будто бы, во многом скучный. Он казался до невозможности обычным.

Но мне лишь казалось…

Болтовня подруги усиливала мучительную боль, пульсирующую ударами в голове. И мне бы смолчать. Отвернуться. Уйти. Но я взглянула на нее. И карие глаза заговорили.

Я увидела ее сестру, совсем еще ребенка, в окружении легких силуэтов из света. Они ласково касались ее, а она смеялась. И смех этот, по-детски чистый, звенел у меня в ушах радостными переливами, пока она уходила вдаль. А потом яркая вспышка – и видение померкло. И передо мной снова оказались карие глаза подруги, обеспокоенно глядящей на меня.

Я снова ощутила тошноту, как и в тот день. И бессилие вновь охватило разум.

Тогда я не знала ничего о себе. Не понимала сути своего Дара. А потому и думала, что смогу помочь.

Помню обеспокоенность на лице подруги. Брезгливость даже. Неловкий взгляд, отведенный в сторону.

Но в тот момент мне было все равно. Уже потом я поняла, что не могу влиять на видения. Тогда же…

Я судорожно сжимала ладони подруги, прося ее выслушать меня. Говорила, что слышала о Знаках Судьбы и о том, что, если научиться читать их, можно предотвратить беду. В тот день я много говорила…

А потом в одночасье потеряла все.

Подруга превратилась во врага, когда ее сестренки не стало.

Мой Дар – в проклятие.

Я слышала шепот сверстников за своей спиной, и все чаще до меня долетало совсем обидное: «ведьма!».

Поначалу как-то удавалось справляться с насмешками одноклассников, слышавшимися на каждом углу. Но вскоре мое бедствие приобрело поистине вселенские масштабы.

Сама того не желая, я все больше замыкалась в себе, и таким поведением отгоняла потенциальных друзей. Боясь увидеть в чужих глазах что-то дурное, чего уже не избежать, я раз за разом старалась отвести взгляд, словно это могло помочь погасить Дар.

Думаю, не нужно объяснять, что из-за жестокости, присущей всем подросткам, я стала синим чулком. Со мной перестали здороваться, приглашать в гости и просто говорить. Мне часто думалось, что упади я без сознания посреди школы, вряд ли бы нашелся храбрец, способный вызвать помощь. Все просто прошли бы мимо.

К слову сказать, сверстники думали, будто наказывают меня таким поведением, но они, сами того не зная, облегчали мне жизнь. Не желая знать их бед, я проходила мимо с опущенными глазами. Больше во мне не было желания помогать другим. Оно погибло в тот день, когда я ощутила силу жестокости.

Все, чего мне хотелось, это чтобы и сам Дар, и порожденные им проблемы ушли куда-нибудь. Ведь бывает, что мы забываем зонтик перед дождем? Быть может, и о Даре можно вот так забыть? Проснуться однажды и просто забыть обо всем.

Начать заново…

Я мечтала, что странные способности могли бы достаться человеку, которому были нужны. Или тому, кто знает, что с ними делать. Да пусть они достанутся кому угодно, только не мне!

Я ведь никогда не просила ни о чем подобном, так почему же выбрали именно меня? Почему не мою подругу или первого встречного? Ответ на эти вопросы мне был не известен. Мне не являлись ангелы, которые могли бы объяснить мое предназначение или просто рассказать, что с ним делать, – нет! Я жила с этим как с обузой, желая всем сердцем ее сбросить. Но не в моих силах оказалось сделать это.

Каждый новый день уносил события прочь. Я находила утешение в книгах, благодаря которым получала иллюзию общения. Для меня с течением времени стало даже не так важно, что я читаю, главным казалось само чтение. Я изучала страницы учебников с такой легкостью, о которой мои одноклассники могли лишь мечтать. А по вечерам, всего на несколько часов, позволяла себе забыться с новым томом в руках. И тогда сознание плыло по рекам фантастических миров, открывающихся передо мною с перелистыванием каждой страницы.

К концу школы, собрав все возможные дипломы с наградами, я оказалась слишком начитанной для своего возраста. И это, по меркам большинства, не добавляло мне привлекательности. К окончанию школьного обучения я не могла найти в коридорах учебного корпуса места, где на меня не показывали бы пальцем. Даже преподаватели, видя мое не по годам скорое взросление, относились ко мне настороженно. Что уж говорить об учениках? Думаю, если и был кто-то, у кого такая старательность вызывала восхищение, он держал эмоции при себе. Что поделаешь, если таков мир?

Только помимо этой напасти, с которой еще можно было как-то жить, Дар или проклятие, как я его называла, с течением времени приобрел еще больше сил, чтобы испортить мне жизнь. Видения являлись так часто, что в итоге я просто перестала смотреть людям в глаза. Перестала даже думать о том, чтобы завести друзей. Так мне было чуточку легче.

Находясь среди сверстников, я оставалась никем не замеченной. Жила, отгородившись ото всех плотной стеной, позволяя разуму существовать в покое.

То же правило существовало и дома. Родители, зная о моих проблемах, какое-то время пытались мне помочь. Общение с психологом не принесло ожидаемых результатов. В конце концов, я решилась рассказать семье о своих видениях.

Помню, как долго говорила обо всем произошедшем. Рассказывала, как увидела гибель сестры подруги, и как она предала меня. Когда же исповедь была закончена, я смогла прочесть лишь переживание на лицах родных. Никто даже не подумал вникнуть в смысл сказанного! Родители согласились с мнением о том, что подобное поведение было лишь реакцией неприятия той ситуации, которая складывалась у меня со сверстниками.

Таким образом, разговор с семьей не принес ничего кроме новых проблем. Даже в моем собственном доме меня считали странной. Родители жалели меня, но это было не то, в чем я нуждалась. Я чувствовала острую необходимость поговорить с кем-то, кто мог бы меня понять, не вешая ярлыков, но такого человека, как назло, все не было и не было!

Время шло, а в моей жизни все оставалось почти по-прежнему.

Со временем репутация чудачки окончательно породнилась со мной. Она словно была моей второй тенью. И даже я сама так привыкла к ней, что ощущала комфорт от своей жизни.

Мой тихий, спокойный мирок так и существовал бы вдали от проблем всего остального, такого огромного мира, если бы не перемены, с которыми мы должны считаться.

Всему когда-то приходит конец, и у всего когда-то наступает начало. Этим началом стало для меня окончание школы и поступление в университет.

Мне вдруг пришло на память сегодняшнее торжественное празднование последней линейки. Надев на себя новую белую блузку, которую мне подарила мама по случаю окончания школы, я взглянула в зеркало.

«Белый верх, черный низ», – подумала я, – «Что ж, все достаточно серо. Впрочем, как и всегда».

Да, именно серо. Но так, как и должно быть! Я опять не выделюсь из толпы, опять останусь незамеченной.

На последнюю линейку все пришли нарядными. Каждая из присутствующих сверстниц хотела подчеркнуть новый статус. Все говорили о самостоятельной жизни, и только мне не хотелось ничего менять. Я оказалась единственной, кто пришел на вручение аттестатов в такой скромной одежде.

Расположившись в углу актового зала, я тихо наблюдала за тем, как заполняется помещение. Каждый из присутствующих старался занять место как можно дальше от меня. В какой-то момент мне стало даже смешно! Я вдруг подумала, что если бы мест было для всех в избытке, то мой ряд оказался бы нетронутым. Я так и сидела бы одна до конца торжества.

Но нет! На этот раз судьба была на моей стороне. Сидений всем не хватило, так что те, кто не оказался в числе счастливчиков, получивших места на других рядах, нехотя рассаживались на моем, с опаской поглядывая в мою сторону. К счастью, открыто они не глазели – наверное, боялись проклятия, и это еще больше забавляло меня.

Когда все расселись по местам, директор стал зачитывать имена присутствующих. После каждого имени новый выпускник поднимался и гордо шел к сцене за аттестатом под аплодисменты одноклассников. Но только не я!

– Адрианна Рутковская!

Как только прочли мою фамилию, зал тут же притих.

Под всеобщее молчание я поднялась и направилась через бесконечно длинный проход за своим аттестатом, на котором цветом в тон моей золотой медали отблескивали новые буквы, всего несколько дней назад оттисненные в типографии. Молчание было таким тягостным, что несколько учителей попробовали зааплодировать, отчего неловкость еще больше упрочнилась в зале. Их никто не поддержал, и они так же сумбурно, как и начали, прекратили хлопать в ладоши.

Признаться честно, мне даже не было обидно. В тот момент я переживала лишь за родителей, которые пришли сюда, чтобы порадоваться успехам дочери, а вместо этого увидели жгучую ненависть, выплеснутую на меня сверстниками.

Директор все так же неловко пожал мне руку, тихо пробормотав слова поздравления, но я их уже не слышала. Я снова шагала к своему месту, а в зале звучали новые фамилии.

На вечер меня никто не пригласил, да я и сама предпочитала провести его с очередной книгой в руках, чем за столом со своими мучителями.

Когда наша машина подъехала к особняку, который отец совсем недавно приобрел за городом, я открыла дверцу и постаралась как можно скорее пройти в свою комнату, чтобы избежать неловкого объяснения с родителями.

Когда дверь за мной тихонько скрипнула, я поскорее сбросила с себя неудобную одежду и натянула любимые шорты и майку. По моей просьбе отец сделал у окна низкий подоконник, который расширили и преобразовали в небольшой диванчик. Он и был моим любимым местом в доме. Забираясь на целую гору подушек, я укрывала ноги теплым пледом и забывалась на новых страницах очередной книги.

Так и в этот раз. Я взяла в руки старый, совсем истрепанный от многих прочтений томик моей любимой писательницы и погрузилась в волнующий водоворот событий.

Дождь усилился. Я шире распахнула створку окна, отчего вихрь теплых капель ворвался в комнату. И внезапно проблемы последнего дня перестали существовать, словно бы их и не было вовсе.

В душе разлилось тепло, и я, закрыв глаза, тихо улыбнулась.

Мой покой нарушил глухой стук. Это оказалась мама.

Легко отперев дверь, она вошла в комнату. В ее глазах читалась печаль, и я знала, что причина ей – я.

Мне было жаль ее. В конце концов, мама не виновата в том, что именно на меня легло это испытание, и что я не смогла с ним достойно справиться. Конечно, я понимала, что странным выбором незаметного существования я лишаю родителей радости видеть, как их ребенок находит себя в этом мире, как он иногда просится переночевать у подруг и как находит первую любовь, тайком сбегая на свидания.

Мама тихонько опустилась на стул рядом со мной и неловко тронула мои волосы. Отвлекшись от книги, я поняла, сколько всего она хотела мне сказать, но не решалась, боясь, что мне и так слишком многое пришлось пережить.

– Адрианна, – мамина рука сжала мою, – мы с отцом переживаем за тебя.

– Не нужно…

– Нет, погоди, – я видела, какая внутренняя борьба происходит в ней, – не знаю даже, правильно ли мы с ним поступили!

– В смысле?

– Мы долго говорили о том, где тебе лучше жить, но так и не пришли к единому мнению.

– Мам, ты же знаешь, я справлюсь…

– Но мне не хочется, чтобы ты справлялась! – Волнение сквозило в каждом слове. – Я хочу, чтобы ты просто жила. Жила так же, как живут все остальные: не думая о завтрашнем дне, а только наслаждаясь настоящим. Но этого, видит Бог, мне не застать.

– Мам, ну что ты…

– Мы с отцом купили тебе в подарок к поступлению квартиру, а машину ты можешь забрать мою. К тому моменту, как ты окончательно узнаешь результаты приемной комиссии, тебе уже исполнится восемнадцать. Ты должна ехать в столицу, и там получить хорошее образование. И нам не хочется отпускать тебя ни с чем. Мы не сомневаемся в тебе, в твоей силе, но нам будет тяжело знать о том, что ты выслушиваешь новые насмешки в общежитии. Пусть у тебя будет свой уголок, где ты хотя бы вечером сможешь отдохнуть.

Мама взяла мою руку и вложила в нее две связки ключей. Одна из них была от однокомнатной квартиры, а другая – от машины. Я знала, что все время, пока училась в школе, не просила у родителей денег, но такой подарок казался мне слишком дорогим. И хотя родители могли его себе позволить, я все же чувствовала некую неловкость.

Я обняла маму и искренне поблагодарила ее, так как знала, насколько они облегчили мое существование в ВУЗе.

– Спасибо вам!

– Тебе не нужно нас благодарить, – ответила мама, – на нас с отцом лежит вина за то, что ты не приспособилась к жизни, и это лишь малость, благодаря которой мы можем тебе ее облегчить.

Я не стала с ней спорить. Родители так и не поверили моим рассказам, так стоило ли лишний раз тревожить их сердца?

Перед уходом мама, несколько смутившись от неприятного момента, прошептала:

– Адрианна, нам с папой хочется надеяться, что ты все же попробуешь жить как все. Постарайся найти друзей, хотя бы ради нас.

Мама еще какое-то время посидела со мной, а затем так же неловко, как и пришла, покинула мою комнату, оставив меня наедине со своими размышлениями.

На улицах потихоньку зажигались фонари. Поначалу осторожно дрожа, огонек внутри лампочки набирал свою силу, разгораясь все больше и больше. Уже невозможно было при свете дня различить буквы, такие знакомые после многих раз перечитывания любимой книги.

Я сидела, укутавшись в пушистый плед, и просто наблюдала. За тем, как медленно проезжают неповоротливые машины за окном, освещая фарами кусочек темнеющей дороги. За ленивым котом соседей, что вальяжно перебирает лапами, устраиваясь на лужайке у соседнего дома. За жизнью, идущей своим чередом.

Но внезапно мое внимание привлекло совершенно необычное событие.

Поскольку мы жили за городом, я хорошо знала всех наших соседей, так как особняков здесь было не так уж и много. Но тут на дороге, прямо перед нашими окнами, появился молодой человек, которого я до этого никогда не видела.

Может, меня кто-то и спросил бы, почему именно он привлек мое внимание, но если бы этот кто-то был здесь…

Нет, я не могла рассмотреть его внешности, но почему-то все во мне залюбовалось им. Это было так необъяснимо, что я на минуту потеряла дар речи. Я никогда не испытывала ничего подобного. Тем более что лицо его находилось в тени.

Так что же могло меня заставить думать, что он прекрасен? Поверьте, я не была легкомысленной девушкой, которая могла польститься на красивую фигуру. Вовсе нет! Для меня казалась важна личность, но и до этого дело не доходило, ведь всю свою жизнь я была синим чулком. А тут такое! Не знай я себя, могла бы сказать, что влюбилась. Но как можно влюбиться в силуэт незнакомца?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Но происходящее настолько увлекло меня, что я больше не могла отвести взгляд от темного участка дороги, на котором стоял Он. Несколько минут ничего не менялось, но затем незнакомец повернул ко мне голову. Черт его лица я по-прежнему не могла различить, но только теперь мой взгляд был неотрывно связан с его.

Я замерла как завороженная. Во мне не нашлось воли, чтобы отвести взор или хотя бы переменить позу. Его глаза заставляли меня застыть без движения и жить эти мгновенья только им. В таком полубессознательном состоянии прошло минут пять, но затем он отвел взгляд.

Я проследила за направлением его глаз, и увидела, как они остановились на моей соседке, Маше Мишиной. Откровенно говоря, мне не сразу стало ясно, что происходит. Этот молодой человек, представший передо мной чуть ли не полубогом, вдруг обратил внимание на девушку, репутация которой, мягко говоря, слыла не совсем целомудренной. Не зная парня, я уже рисовала его портрет в своей душе исполненным лучших качеств, а тут она!

Нет, я не ревновала. Уже даже потому, что ревность, как и другие человеческие эмоции, была чужда мне из-за нехватки общения со сверстниками. Но в моей душе зародилась волна протеста.

Только не она!

Но он не слышал моего душевного порыва. Теперь его взгляд был прикован только к ней. Маша же, кокетливо подойдя к впервые понравившемуся мне парню, легко поднялась на носочки и поцеловала его в губы.

Никогда до этого мне не доводилось быть свидетелем такого откровенного поцелуя. Маша льнула к незнакомцу так настойчиво, что не оставляла ему выбора. Ее руки охватили его шею, еще сильнее притянув молодого человека к себе. Пальцы девушки потерялись в темных волосах, и меня окатила волна жара.

Нужно признаться, незнакомец отвечал ей взаимностью. Я видела, как его руки плотно сомкнулись на ее талии, слегка приподняв девушку над землей. Не знаю, откуда, но во мне вдруг возникло желание оказаться на ее месте. Ощутить вкус его поцелуя на своих губах, силу рук, сдавливающих талию. Первый раз за все время я вдруг захотела жить ее жизнью. Такой обычной и такой, какой она должна быть у девушки моего возраста. На мгновение я почувствовала сожаление из-за того, что все сложилось именно так, как сложилось. Никогда до этого не испытывая ничего подобного, я вдруг страстно захотела оказаться там, в его объятиях.

Словно прочитав эти постыдные мысли, молодой человек отстранился от моей знакомой и бросил быстрый взгляд на меня. Я ощутила, как волна смущения закрывает мне глаза и разливается по щекам ярко-алой краской. Он понял, что я наблюдала за ними!

Я быстро отвела взгляд, но сделала это лишь затем, чтобы вновь взглянуть на него. Обняв Машу за талию, он направился к дорогой машине, припаркованной недалеко от дома Мишиных. Повернув ключ, подождал, пока Маша сядет в салон, после чего мягко захлопнул дверь. Обходя машину спереди, его глаза еще раз поднялись к моему окну. Я столкнулась с ним взглядом лишь на мгновение, после чего взглянула на Машу. Она тоже заметила меня, но не это было главным.

Теперь я не могла думать о стыде за то, что меня поймали на подглядывании.

Я думала о другом.

Перед моим взором вдруг предстало то, чего я никогда не видела во взорах других. Всего на секунду сцепившись взглядами, я заметила в Машиных глазах то, что не поддавалось никакому объяснению.

В них не было будущего.

Лишь тьма.

Глава 2

Уже только потом, оставшись наедине с гнетущими мыслями среди тишины вечерней комнаты, я смогла как следует обдумать случившееся. Все пережитое стало для меня настоящим откровением. Оно заставило меня взглянуть на мир и на собственную жизнь чужим взглядом. Глазами незнакомца, который на некоторое время стал для меня целой вселенной.

И вот что предстало на мой внутренний суд.

Во-первых, сама ситуация оказалась на редкость необычной и непредвиденной. Кто бы мог подумать, что я способна на такие эмоции, чувства, переживания? Готовя себя к одинокому существованию, я даже помыслить не могла, что испытаю нечто подобное! Да и когда? Нет, главное – с кем? Мои разум и тело словно забыли все то, что было раньше, на несколько мгновений превратившись в тугие струны, жаждущие прикосновений музыканта. У меня в голове не укладывалось, что мне захочется оказаться на месте обычной девушки.

И снова не так! Мне не просто этого хотелось. Внутри как будто жила неутолимая жажда. Я словно всю жизнь шла по бескрайней пустыне, пропитанной жгучим воздухом, терзавшим легкие, от каждого вдоха которого хотелось умереть. И тут он, долгожданный глоток воды. Чистой, свежей, дарящей все, чего мне до этого так не хватало. Именно тогда, когда я почти смирилась…

Откровенно говоря, не зная до этого никаких отношений с противоположным полом, я не представляла себе, как можно было утолить это желание. Да и как такое возможно – желать находиться рядом с тем, кого не знаешь? В этом мне пока не удавалось разобраться.

Во-вторых, хорошенько промотав все еще несколько раз у себя в памяти, я удивилась куда больше. Снова и снова, поднимая в сознании картинки этого злосчастного вечера, я обнаружила, что незнакомец так ни разу и не показал мне своего лица. Его глаза все время скрывались темнотой вечера, как бы мешая мне сделать то, что обычно происходило в подобных ситуациях – увидеть будущее. Даже странно было о таком подумать, но молодой человек будто бы знал о моем Даре. И не только. Он старался его избежать. И дело здесь было не в расстоянии – ведь глаза Маши я все же смогла увидеть. И у меня получилось прочесть ее будущее. Точнее, его отсутствие.

Загадкой для меня оказалась тьма, которую я нашла в отражении души знакомой. Она поселилась в ней, заменяя все остальное, не позволяя чему-то еще жить внутри. Никогда до этого я не видела ничего подобного. Бывало, что передо мной всплывали ужасные картины бед и страданий, но чтобы такое… Радость и печаль, успехи и падения я читала до этого во взглядах простых встречных людей как в открытой книге, поэтому отсутствие обычных видений шокировало меня. Не знаю даже, что может ожидать человека, если в его глазах поселилась тьма! Никогда не занимаясь своим Даром, а, наоборот, избегая его, я не могла найти волнующих меня ответов на вопросы, поставленные этим незнакомцем, переворачивающим людские судьбы. Оставалось лишь ждать. Время – вот что расставит все по своим местам. Это был единственный выход, на который я могла положиться. Только на время. Лишь оно постепенно и размеренно приведет меня туда, где я должна быть. Остается ждать.

Пришедшей после встречи с незнакомцем ночью мне впервые за последнее время не удавалось уснуть. Просидев с книгой в руках почти до утра, я в итоге смогла забыться. Только окунуться в мир снов суждено было лишь для того, чтобы пробудиться к новой для меня жизни.

Но и здесь мне не было покоя!

Я снова, как и вчера, оказалась на подоконнике своего окна, вглядываясь в темноту вечерней улицы. И вновь увидела Его. Незнакомец, так же, как и вчера, стоял посреди дороги, огибающей наш дом, только на этот раз он не ждал никого. Создавалось такое впечатление, будто находился он здесь ради меня. Но этого не может быть…

Или все-таки может?

Даже во сне он стоял чуть поодаль моего дома, так, чтобы я не могла разглядеть его лица. Как и вчера, свет фонаря не падал на него, и я могла лишь приблизительно рассмотреть фигуру молодого человека.

Я старательно вглядывалась в его глаза, но не видела их. Этот человек, впервые за всю мою жизнь, оказался для меня не таким, как все. Он заставлял меня пересмотреть свое отношение абсолютно ко всему, а до этого момента подобное не удавалось никому! Его будущее стало для меня загадкой, а помыслы…

О них я даже не догадывалась.

Но, вглядываясь в его силуэт снова и снова, я все четче понимала, что хочу его прикосновений. Нет, мне не хотелось ничего постыдного уже даже потому, что подобные ощущения до сих пор были для меня неизвестны, но все же во мне жило совершенно четкое желание – я стремилась находиться, существовать рядом с ним.

Словно прочитав мои мысли, незнакомец отворил калитку, обычно запертую изнутри, и ступил на еще мокрую от дождя траву. Тонкие зеленые листочки лишь слегка пригибались от его осторожной поступи. Шаг его казался таким легким, что звук от прикосновений к земле просто отсутствовал. Быстро минув лужайку перед моим окном, он скрылся от глаз. Мне даже не пришло в голову задуматься над тем, как он войдет в дом и как найдет мою комнату, я просто ждала, зная, что для него не существует преград.

Нужно сказать, ожидания мои оказались не слишком томительными. Может, оттого, что это был только сон, или от его какой-то сверхъестественной ауры, незнакомец оказался у меня на пороге всего через несколько мгновений.

Он вошел совершенно бесшумно. Лишь боковым зрением мне удалось засечь слабое движение, и уже спустя секунду он стоял передо мной. В комнате, как и вчера, было темно, и его глаза опять оставались скрытыми от моего Дара. Это показалось мне настораживающим, но предчувствие того, чего я никогда не испытывала, разворачивалось у меня в душе, напоминая рождение экзотического цветка. Его тончайшие, невероятной красоты лепестки раскрывали передо мной свою прелесть постепенно, медленно, пленяя меня этой изысканностью. И переживание таких сильных ощущений заставляло отвлечься от голоса разума, который, с каждой минутой все тише и тише, велел остановиться. Но повиноваться ему я уже не могла. Я словно не была самой собой, лишенная воли.

Незнакомец протянул мне руку, и я с готовностью вложила в нее свою. Впервые я прикоснулась к мужчине, да еще и к тому, который мне нравился! Осознание этого заставило волнение пробежать электрическим разрядом по спине, отчего моя ладонь дрогнула. Им не осталось незамеченным легкое смущение, и я почувствовала, как молодой человек улыбнулся. Разглядеть это было сложно, но я просто ощутила, как легкая улыбка тронула его губы.

Все в нем выдавало огромный опыт в подобных делах. Каждый жест, каждое прикосновение к коже указывали на невероятную искушенность, и это не могло укрыться даже от такой невинной девушки, как я. В отличие от меня, он четко знал, как себя вести. И я чувствовала, что он тысячи, миллионы раз проверял свои знания на практике. Думаю, незнакомец мог совершенно четко представить, чем это все должно закончиться. Я же, ничего не ведавшая об отношениях, старалась уловить малейшие изменения в его поведении, чтобы понять, как действовать дальше.

Нужно отдать должное молодому человеку. Видя, как неловкость и смущение поднимаются в моей душе, он положил вторую руку мне на талию, плотнее притягивая мое дрожащее тело к себе. Всего на мгновение легкие внутри меня перестали работать, остановив дыхание. Но я почти не почувствовала этого. Мысли судорожно возникали в голове, путаясь друг с другом и мешая здраво рассуждать.

Однако этого сейчас и не требовалось! Впервые оказавшись в подобной ситуации, я вдруг поняла, сколького могла себя лишить. Причем, сама, без чьей-либо помощи. Эмоции и чувства, порождаемые незнакомым, но таким притягательным, молодым человеком, не могли сравниться ни с чем другим, что мне пришлось испытать до сего дня. Какая ирония: всю жизнь бежать от того, что, найдя тебя, окажется слишком прекрасным, чтобы казаться правдой. Кровь прилила к лицу и теперь шумно пульсировала в висках. Ожидание неизведанного сдавило меня, порождая неловкие сомнения и страхи.

Как обычно, будто прочитав мои мысли, незнакомец положил мои руки себе на грудь, благодаря чему я смогла ощутить биение его сердца. До этого мне казалось, что только мое, словно сойдя с ума, отбивало такие ритмы, с которыми даже врачам было бы сложно справиться. Но, ощутив у себя под ладонью сильные, ритмичные удары, ускоряющиеся, как и мои собственные, я поняла, что тоже влияю на молодого человека подобным образом. В душе затеплился огонек надежды, разгорающийся в пламя того, что скрывалось до сегодняшней ночи – страсти.

Пальцами свободной руки незнакомец провел по моей щеке, и мне удалось ощутить мягкость его горячей кожи. Спускаясь к шее, он на мгновение замер, и мое сердце остановилось вместе с ним. Нежное прикосновение лишило меня всяких сомнений.

Сумасшедшее волнение, порожденное новизной происходящего, теперь переросло в совершенно иное чувство. И название ему было вожделение. Я просто жаждала узнать, что обычно случается дальше, и к чему все это ведет. Мне хотелось заглянуть по ту сторону обычной реальности, ибо я инстинктивно чувствовала, что такие события удается пережить не каждому.

Подняв глаза к губам незнакомца, я с покорностью ожидала его решения. Помедлив с полминуты, он все же склонился надо мной. Я чувствовала в нем дьявольского обольстителя, но сейчас это не имело никакого значения. Голос разума больше не властвовал надо мной.

Я сама хотела стать его жертвой, ибо понимала, что такого не испытаю никогда!

Его горячее дыхание, вырывавшееся из полуоткрытых губ, опаляло мои, находящиеся всего в нескольких миллиметрах. Дышать становилось невозможно, я задыхалась. Не желая больше медлить, чтобы не упустить драгоценные минуты этого чудного сна, я подалась к нему всем телом, и наши губы соприкоснулись.

Не зная, что делать дальше, я просто замерла в ожидании дальнейших действий молодого человека, и он не разочаровал меня. Будто понимая, что это – мой первый поцелуй, незнакомец легко сомкнул свои губы на моих, и дал мне немного привыкнуть к новым ощущениям. В эти мгновения я жила им. Не желая прерывать прекрасный сон, я подняла свои руки и обвила ими его шею. Мои разум и тело впервые оказались так близко к кому-то.

Эта смелость, рвавшаяся из глубин сознания, стала для него ориентиром, и он продвинулся чуть дальше. Запустив одну руку в мои волосы, незнакомец прочно удерживал меня. Так что мне теперь было не выбраться из его объятий. Да, признаться честно, это была бы последняя мысль, возникшая у меня в голове.

Его влажные губы стали чуточку смелее, и сейчас они двигались вместе с моими в сладостном, пьянящем танце.

Я готова была сделать для него все, что угодно. Скажи он мне в этот самый момент собираться, я быстро сложила бы вещи и ушла с ним, куда бы незнакомец не позвал меня. Этот таинственный молодой человек стал для меня всем. И мне тоже хотелось стать для него миром, в котором ему было бы хорошо и уютно, миром, дарящим ему такое же блаженство. Мысли о том, что мы не знакомы, давно оставили меня, заставляя думать лишь об ощущениях, царивших внутри.

А чувства были поистине невероятными!

Оказывается, я любила целоваться. Мне даже подумалось, что я могу простоять в его объятиях целую вечность, но нет!

Незнакомец остановил меня, и я осталась в недоумении. Может, ему было не так хорошо, как мне? Ответа на этот вопрос я не узнала.

Лишь почувствовала, как легкая улыбка снова тронула его губы. Отвлекаемая от томительных переживаний звуком подъезжающей машины, я вдруг четко осознала, что это мой первый и последний шанс. И хотя осознание того, что я сплю, не покидало разум ни на минуту, отказаться от него стало невозможно.

Впервые за всю свою жизнь мне вдруг захотелось узнать этого загадочного человека. Захотелось увидеть, что таится в душе, которая разрушила мой привычный маленький мирок, и что ждет этого незнакомца впереди. Я словно была частью мужчины, оказавшимся для меня самым большим соблазном, и мне стало необходимо заглянуть в душу незнакомца. Ибо там покоилась и часть моей собственной.

Уловив момент, я подняла свой взор и встретилась с его глазами. Секунд волшебного света проезжавшей мимо дома машины могло хватить либо для того, чтобы разглядеть его лицо, либо для того, чтобы узреть душу.

И я выбрала последнее.

Незнакомец, крепко держащий меня в объятиях, не стал мешать, и это случилось.

Когда свет на мгновение выкрал его глаза из ночного мрака, мне поначалу показалось, будто ничего не произошло. Но затем стало ясно, что случилось многое.

Темнота, царившая в комнате, будто никуда не ушла. Только сейчас все прояснилось: она была не вокруг нас.

Она жила в нем.

И он порождал ее.

У него не было будущего.

Лишь тьма.

Глава 3

Ужас, представший передо мной, заставил меня немного забыть о тех минутах, что связывали нас вместе. На меня словно вылили ведро холодной воды! И этой водой стала реальность. По воле случая, или каких-то темных сил мое сознание оказалось резко вырванным из нее, но теперь…

Все вернулось на круги своя. Или почти вернулось.

Мне казалось, будто то, что я вижу, – неправда, будто это какой-то обман зрения или просто усталость после окончания последнего школьного года выдает себя в кошмарных сновидениях. Но в противовес этому был один аргумент, никогда до сих пор не терявший своей значимости. Мой Дар, это жуткое проклятие, еще никогда не подводил меня. И постепенно я привыкла к одной мысли: можно не доверять своим глазам или ушам, можно не верить ощущениям в ладонях, быть может, даже не признавать свои мысли, но только не его. Способность видеть души людей – вот все, что принадлежало мне без остатка.

Однако эмоции, рожденные в душе увиденным, заставили вздрогнуть.

Причем странным стало не только видение тьмы. Меня удивило, что незнакомец позволил мне заглянуть вглубь своей души. И даже больше. Он позволял разглядывать ее в мельчайших подробностях, лишь следя за моей реакцией. Но… почему?

А в душе его жило нечто темное, нечто такое, о чем я никогда не слышала. И это не была обычная темнота, которая, скажем, приходила вместе с вечерними сумерками. Она казалась живой. Ее уродливое, страшное нутро затягивало, манило к себе своей смертоносностью, и мне не виделось шансов избежать ее. Как, впрочем, невозможно отказаться и от его ласк. И, несмотря на то, что ощущения они дарили разные, мне вдруг стало понятно одно: природа их происхождения одинакова. Блаженство, подаренное прикосновениями незнакомца, могло иметь лишь такое, сверхъестественное начало.

Но за пережитое неземное наслаждение нужно платить. Как и за все в этом мире. И плата была сравнима с чувствами, подаренными им всего несколько мгновений назад. Огромная, поглощающая, безвозвратная…

С каждой новой секундой я, все больше вглядываясь во тьму, одновременно понимала и принимала свою судьбу, а он наблюдал за мной. Смотрел на отражение душевных эмоций на моем лице. Пытался ощутить всеобъемлющий ужас, покоривший мой разум. И ждал реакции.

Думаю, не только для меня пережитое оказалось новым. Я почти готова была поклясться, что до этой минуты соблазнительный ангел, несший на крыльях блаженства погибель, ни перед кем не оголял истины. Ни одна из девушек, до сих пор нежившаяся в его объятиях, не видела настоящей сути вещей. И для него это тоже стало новым. Сложным и простым одновременно.

Так мы и стояли, глядя друг другу в глаза, познавая один другого, раскрывая душу навстречу пытливому взгляду.

Я разглядела, какая борьба происходила в нем. Он не знал, как поступить, не видел верного решения. Его мысли лихорадочно работали, оставляя в моем внутреннем зрении видения моего же собственного будущего.

Можно ли сохранить мне жизнь, понимая при этом, как многое раскрыли его глаза? И можно ли забрать ее, зная, что для меня пережитое – всего лишь сон? Я не могла предугадать, что он выберет. Все происходящее скрылось под покрывалом неизвестности. С каждой томительной минутой перевес был не в мою пользу, и когда точка накала достигла максимума, мне удалось заметить в его зеркалах души нехороший блеск.

Инстинктивно вздрогнув, я попыталась попятиться, но его стальные оковы не позволили мне отойти даже на сантиметр. Обманчиво нежные объятия теперь стали для меня ловушкой, и я понимала это.

Взгляд его темных глаз притягивал. Он гипнотически манил в свои глубины, и вскоре я почти перестала этому сопротивляться. Даже желание спастись, когда для этого он должен был раскрыть свои объятия, не возникало. Тьма, живущая в незнакомце, поглотила меня. Всецело и без остатка.

Я чувствовала, как его губы снова приближаются к моим, как его дыхание вновь обжигает меня. Только на этот раз это было не дыхание страсти. Мне в лицо дышала сама смерть. Я вдыхала ее гнилой запах и готовилась к неизбежному. В конце концов, все когда-то находит свое логическое завершение. И не лучше ли отыскать его в нежных руках того, кто подарил тебе бесценные минуты счастья? И стоят ли все последующие годы борьбы, если они будут украшены лишь серостью будней и тишиной одиночества? Мне не представлялось возможным увидеть нечто более радужное, поэтому спустя всего лишь мгновение…

Я уже сама тянулась к нему, желая стать одной из тех, кто навсегда забылся в нем. Мои мысли больше не двигались с места, а влажные от непролитых слез ресницы трепетали в ожидании неизбежного. Перед ними стояла тьма.

Лишь она.

Для меня не существовало обратного пути, если бы не…

– Адрианна!

Усталость давила на веки стальным грузом, мешая открыть их и увидеть дневной свет. Да и к чему все это, если потом будет только сложнее вновь уйти к незнакомцу. Я хотела, чтобы меня оставили в покое, хотела, остаться с ним…

– Адрианна!

К пальцам понемногу возвращалась чувствительность, и я стала ощущать чьи-то легкие прикосновения, постепенно становившиеся все более настойчивыми.

– Адрианна!

Голос, до боли знакомый, навязчиво проникал в голову, заставляя оторваться от странных ощущений, вырывая меня из его объятий. Нежных и сильных, страстных и смертоносных. Из объятий тьмы.

– Адрианна!

Нет, так больше длиться не могло. Я с трудом раскрыла глаза, и яркий дневной свет прикоснулся к сетчатке, заставляя испытать от этого боль. Вновь зажмурив веки на какие-то мгновения, я снова взглянула на залитую светом комнату. Несколько секунд мне не удавалось различить ничего, но затем привычные образы и очертания комнаты вновь предстали перед глазами.

А еще образ ее, моей спасительницы. Моей мамы.

В тот миг я еще не понимала, что произошло. Но затем, спустя какое-то время, узнала, что это было. Мое второе рождение. Второй шанс.

Немного привыкнув к сильной головной боли, отбивавшей причудливые ритмы в висках, я села на кровати и ожидающе взглянула на мать. Волнение на ее лице казалось таким выраженным, что я невольно спросила:

– Что случилось?

– Адрианна, – глубокая морщинка, залегшая между ее бровей, говорила, что дело серьезное, – я не могла тебя разбудить в течение часа! К тому же ты металась во сне, чем сильно меня напугала. Проходя мимо твоей комнаты, я поначалу решила, что ты с кем-то говоришь по телефону. И только благодаря случайности, заставившей меня заглянуть к тебе, я увидела, что происходит. Ты хотя бы представляешь, как я испугалась? Детка, не обижайся, но тебе нужно завязывать с этим увлечением.

Мама указала рукой на прикроватную тумбочку, украшенную стопкой разных книг. Вновь обратив на меня внимание, мама продолжила:

– Ты так зачиталась, что даже забыла закрыть окно, а ночь сегодня оказалась на редкость холодной. Теперь я переживаю, чтобы ты не простыла, ведь на носу поступление в университет и переезд, а нам ни к чему болеть.

– Но я никогда не оставляю окно открытым! – Попытка спора, предпринятая мной с душевным запалом, поначалу казалась справедливой, однако все аргументы рухнули, стоило мне проследить за взглядом матери.

Окно действительно было открытым, позволяя легкому утреннему ветерку играть со светлым тюлем. Ничего не выдавало ночного холода. Как и вчера днем, на улице царило солнце, разогревавшее летний день, так почему же темнота принесла такую прохладу? Удивительно. Но не только погода поразила меня.

Странно! Я не оставляла окна открытыми на ночь, так как боялась грозы. А поскольку гроза летом – дело обычное, то проверить фрамугу перед сном вошло у меня в привычку. Но сегодня одна из больших вертикальных створок действительно оказалась отпертой. Хотя, может, новый знакомый отвлек меня настолько, что я забыла обо всем? Даже не знаю…

– Поразительно, как ты так долго спала. Особенно учитывая то, что перед нашим домом все объято хаосом! – Мамино волнение сменилось другим чувством, в котором читалось нечто новое для нее.

– В смысле? – переспросила я, не понимая, о чем говорит мама.

– Как? Разве ты не слышишь?

Я прислушалась и поняла, что комната и в правду наполнена звуками сирен. Пронзительные, они, словно воздух, царили повсюду. Причем их было так много, что удивительным казалось даже то, что я спала в таком шуме. Не говоря уже об открытом окне.

– Что происходит? – Спросила я у мамы, с трудом слезая с постели и подходя к источнику шума. Не дождавшись ответа, мне ничего не оставалось, как взглянуть на пространство перед лужайкой, и самой все увидеть.

Улица наподобие старой захламленной коробки оказалась заполненной машинами полиции и скорой помощи. Повсюду с важным видом сновали люди в униформе, но от этого все становилось еще более непонятным. Кругом существовало такое движение, которое не подчинялось никаким законам. Словно электроны вокруг ядра, эти люди сновали вокруг одного-единственного объекта, и им оказался дом Мишиных.

Обычно спокойный, тихий день превратился в нечто ужасное.

Наш поселок располагался за городом. Здесь строилось не так уж и много домов. И, как правило, их владельцами являлись люди обеспеченные. Так что подобное оживление на улице было крайне непривычным. Оно привлекало внимание местных жителей, и некоторые из них стояли группами чуть поодаль мигающих машин.

– Даже не знаю, что тебе на это ответить, – сказала мама, – случилось просто ужасное. Еще с пяти утра полиция была в доме Мишиных. Пропала их дочь, Маша, и с ранних часов все здесь стоит на ушах. Отец девушки – влиятельный человек, так что подняли все структуры, которые хоть каким-то образом могли помочь.

Маша Мишина. Та девушка, которую я вчера видела рядом с незнакомцем, так заинтересовавшим меня. Та, которой я невольно позавидовала. А сегодня ее не могут найти… Просто жуть!

От неприятных раздумий меня оторвал голос мамы:

– Слышала, что сегодня недалеко от нашего поселка нашли тело девушки, одежда которой была такой же, как и на Маше вчера, когда ее в последний раз видели дома.

– Что значит тело и такая же одежда?! – Непонимающе переспросила я. – Почему просто не могут опознать ее?

– Опознать? – Маму даже передернуло. – Потому что опознавать там толком и нечего!

– Но ты же сказала…

– Тело найденной девушки сильно мумифицировано. Его опознать просто невозможно. Ни черт, ни особых примет на нем не осталось. Ужасная судьба, даже подумать страшно…

– Так, может, это и не она?

– Полиция рассматривает обе версии. Первая – одежду Маши надели на этот старый труп, желая затем получить деньги от ее родителей, когда шум вокруг дела утихнет, и тем, кто это совершил, будет безопасно выдвигать свои требования. По этой теории Маша может быть еще жива. Думаю, ее мама пока живет только с этой надеждой. Ведь ей больше не во что верить.

– А вторая? Что по второй версии?

– Вторая теория – что найденные останки и принадлежат несчастной.

– Но как же за одну ночь тело молодой девушки могло превратиться в мумифицированные останки? – Моему удивлению не было конца. – По всем биологическим законам для этого должно пройти время. Много времени. К тому же, определенные условия окружающей среды, явно отличающиеся от тех, в которых был найден труп. Весной в нашей округе выпадает много осадков, а они исключают возможность такой трансформации. К тому же, наверняка ее обнаружили бы люди, проходившие мимо. Слишком многое не сходится, на мой взгляд.

– В том-то вся загвоздка. Пока генетики сравнивают результаты анализов ДНК найденных образцов и родителей девушки. И только после этого можно будет что-либо сказать.

– Как с этим справляется ее семья? – Понимая заранее, что скажет мама, мне даже стало как-то не по себе. Внезапно я ощутила, как по телу пробежал холод.

– Как они могут справляться? – Пожала плечами мама. – Отец делает вид, что держится, хотя по нему видно, как он сдал. Но у него нет другого выбора, ведь, дай он слабину, его жене не останется надежды. У матери нет сил притворяться. Она никак не может прийти в себя. Скорая помощь дежурит у них уже полдня.

– Как полдня? Еще же утро!

– Милая, ты разве не слышала, что я тебе говорила? Мне никак не удавалось тебя разбудить. Уже полдень.

Мой взгляд переместился на настенные часы, и глаза раскрылись от изумления. 12.30! Нет, не то чтобы я не любила немного поспать, но так поздно еще никогда не залеживалась.

– Думаю, тебе нужно время, чтобы умыться, – сказала мама, – и если покажется, что чувствуешь себя нехорошо, тогда сразу обратимся к врачу.

Я кивнула, уже не слушая, о чем она говорит, и направилась в ванную комнату. Теплая вода, заполнявшая ладони, смешивалась с пузырьками воздуха. Те оседали на коже и тут же лопались. Несколько раз подряд я ополоснула лицо, пытаясь прогнать остатки ночных кошмаров, все еще ощутимых после пережитого.

Взглянув в зеркало, мне стало понятно, откуда появилось волнение в мамином взгляде. После ужасной ночи под глазами пролегли темные круги, отчего создавалось впечатление, будто глаза немного запали. Спасительной для меня была моя кожа – смуглая, доставшаяся «в наследство» от деда-испанца. На ней не так, как у других, проявлялись следы усталости, и такое свойство сейчас как никогда раньше было мне на руку.

Расчесав длинные, каштанового цвета, волосы, я собрала их в узел, после чего наскоро оделась. Спускаясь на кухню за чашкой бодрящего кофе, я различила громкие звуки у входной двери. По мере того, как расстояние до нее сокращалось, до моего слуха стали доноситься обрывки разговора.

– … но мы должны ее опросить!

– Адрианна – ребенок. Ей незачем знать подробности.

– Вашей дочери скоро восемнадцать, вы сами сообщили нам об этом.

– Да, но это не значит, что вам можно опрашивать ее. По крайней мере, только не без нашего адвоката. – Я впервые слышала, как мама разговаривала с кем-то на повышенных тонах. До этого она представала передо мной человеком крайне спокойным. Иногда даже подобное свойство ее характера больше походило на слабость, но мне было известно, что это не так.

– Поверьте, это не займет много времени. Тем более, что окно вашей дочери выходит на дорогу. Вполне может быть, она стала свидетелем какой-то встречи или еще чего-то, и ее показания могли бы существенно нам помочь.

– Какие показания? – Мамин голос впервые на моей памяти сорвался на крик, но затем она снова взяла себя в руки, – что она может сказать вам? Имя преступника? Нет! Тогда что?

Полицейский промолчал, давая маме закончить.

– В любом случае, я хочу дождаться мужа. Он примет верное решение.

– Как скажете, – молодой мужчина в униформе уже было собрался уходить, как мое появление отвлекло его от этой мысли.

– Все в порядке, – мой голос заставил маму и полицейского обернуться, – я отвечу на ваши вопросы.

– Адрианна, я настаиваю, чтобы ты дождалась отца!

– Мам, отец будет не скоро, – попыталась уговорить ее я, – мы сможем поговорить в течение получаса, и заняться каждый своими делами. Лучше решить все сейчас.

– Ну, как знаешь, – мама махнула рукой на мое упрямство и ушла к себе. – Страшные известия о возможной гибели нашей соседки слишком вымотали ее, чтобы справляться еще и с моим упорством.

– Мы можем пройти в гостиную, – вежливо предложила я, и полицейский благодарно последовал за мной. Предложив ему располагаться как удобно, я подошла к кофеварке и засыпала туда несколько ложек молотого кофе. По мере того, как аппарат наполнялся водой, мне приходилось экстренно соображать. Необходимо придумать, как вытянуть из него то, ради чего я пошла на этот не совсем приятный разговор.

– Вы завтракали? – Как можно любезнее поинтересовалась я.