Сердце шторма. Нити жизни бесплатное чтение

Глава 1

Королевство Четыре Шпиля, известное своим звездообразным силуэтом на карте Центона, испокон веков привлекало путников и искателей приключений на свою голову. Состоявшее из шести отдельных небольших королевств, некогда независимых и воевавших друг с другом за крупицы земли, теперь королевство Четыре Шпиля представляло собой некую извращенную форму республики с Верховным королем во главе парламента, толпой советников и министров.

Как я уже упомянула, Четыре Шпиля влечет всех, кому не сидится на месте и у кого есть деньги на дорогу. Впрочем, последнее не обязательно.

С юга и востока королевство омывает теплое Коралловое море, с севера его защищают высокие горы, на вершинах которых даже в самые знойные эмесы лета лежат громадные снежные шапки. А с запада королевство граничит с государством Сейе. Последнее – неизменный соперник Четырех Шпилей в борьбе за расширение собственных владений. Последняя война началась пять лет назад и ведется по сей оборот за территории, на которых раскинулись непроходимые зловонные Ушитские топи. Согласно легенде, которую вдолбили мне в голову мои учителя, прежде чем я сбежала из дома, Ушит, бог дождя, создал эти топи безутешно рыдая о своей жене Эл, которая покинула его и стала женой верховного бога Бека, создателя Центона. Именно из-за своего поступка Эль заслуженно считается богиней переменчивых ветров и покровительницей женщин, столь же непостоянных и сумасбродных.

Большинство путников стремится попасть в регион Хове либо же в Рунцент. Второй представляет собой выжженную солнцем землю, с которой холодные северные ветра столетия назад смели все растения и выгнали всех животных, укрыв мертвые просторы слоем тончайшего синего льда. На безжизненной пустыне есть один-одинешенек клочок живой земли, где полным ходом промышляют жрецы и жрицы Палоти, бабочки любви и жизни, проще говоря, проститутки. Окруженный толстыми крепостными стенами, очертаниями напоминающий мотылька, город Ашути защищен сильной магической сетью. Здесь каждый странник найдет то, что придется ему по вкусу. В этом городе обрастет пороком даже самый высоконравственный и чистый сердцем человек, ведь феи служители Палоти знают, как открывать сундуки с самыми черными секретами и выуживать из недр души самые аморальные секретики своих посетителей. Взамен же «бабочки Палоти» лишь просят путников поставить благовония на алтаре, посвященном своей богине, и пожертвовать что-то на благо города. И гости города Ашути жертвуют все, что имеют, лишь бы еще раз испытать неземной экстаз, дарованный им феями-жрицами богини любви и жизни Палоти.

Поскольку в Рунценте больше ничего нет, путники, не соблазнившиеся на плотские наслаждения, отправляются в Хове. Здесь множество городков, небольших селений, производящих все подряд, от кухонной утвари, до пуль и холодного оружия. Здесь всегда есть работа на любой вкус. Хочешь – строй фабрики и дома; хочешь – отливай пули, шей одежду; хочешь – стругай стулья, выдувай бутылки из стекла. Но если ты умеешь и хочешь убивать за деньги – тебе в Ульбретт.

Город Тощей Старухи, он же город Смерти, Ульбретт, раскинулся на самом краю континента Центон. Горожане до невозможного гордятся тем, что он никогда не был никем завоеван. Город имеет вид концентрических колец, отделенных друг от друга гаванями. Внутри каждого кольца фривольно раскидываются тысячи зданий, среди которых гостиницы, таверны и бары, рестораны и торговые лавки. Каждое кольцо соединяется между собой подъёмным мостом, и в случае атаки отрезает захваченную часть Ульбретта от захваченной. В каждую гавань могут входить полноценные фрегаты, привозящие товары из края Морских Дев, Селкии, не боясь зацепить борта или мачты о крепостные стены каждого из колец гаваней.

Город всегда переполнен людьми. Здесь, как нигде больше, все кипит, бурлит и мельтешит. В Ульбретте десятки союзов и сотни гильдий, регулирующих работу своих членов не только в Ульбретте, но и по всему королевству Четыре Шпиля.

В центре всех колец Ульбретта находится высокая гора, на которой, цепляя алыми крышами башен облака, возвышается замок под названием Потерна Геенны. Замок приобрёл свое название благодаря кровавым жертвоприношениям Шолоту (богу смерти и страха), проводившимся в нем еще до того, как Хове объединилось в содружество Четырех Шпилей. Репутация места давно забылась, а вот название осталось. Сложенный из громадных серых каменных блоков, замок с островерхими башнями, массивными вратами, нависал над городом Смерти неумолимым стражем. Стрельчатые окна в два человеческих роста, колоны, походившие на ноги громадного слона, контрфорсные арки, напоминающие когтистые лапы сыновей Геенны, хватающие из-под земли замок, дверные проемы, зияющие беспросветной чернотой и тяжелые каменные миниатюры детей Геенны, повсеместно бдящие порядок в замке, непременно должны были вызывать благоговейный трепет. Этому хмурому и одновременно величественному сооружению суждено было превратиться в оплот самой крупной и властной гильдии Четырех Шпилей, благодаря которой город получил второе имя – город Тощей Старухи (так называют у нас Смерть).

Гильдия договорных, то есть наемных убийц, основалась здесь тогда, когда сотни бродяг, гонимых домом ап Дебрут из Селкии, приплыли на своих лодках и шлюпках в Ульбретт. Воров, пьянчуг и преступников здесь стало настолько много, что город почти утопал в крови. Обеспокоившийся Верховный король из дома Феникса (рыжий, как само пламя), начал думать, что делать с непорядком. А пока он думал, горожане сами начали принимать меры, устраняя тех, кто был слабее, упражняясь в мастерстве линчевания и промышляя тем, что за звонкую монету устраняли с пути конкурентов богатых торговцев и рестораторов. Жители города Тощей Старухи начали оттачивать свои умения защищаться, орудовать клинками и пистолетами. Спустя несколько лет, когда король надумал решить проблему, все воры и убийцы уже были организованны в гильдию Договорных.

Отец Договоров самолично отбирал счастливчиков, достойных вступить в гильдию. Не достаточно было просто уметь махать мясницким тесаком. Требовалась выносливость, дисциплина, внимательность и навыки обращения с элитным оружием. Не важно, будь то колющее или режущее холодное оружие, или огнестрельное, либо самодельное атипичное – каждый член гильдии должен был владеть им в совершенстве. Каждый член гильдии обязывался придерживаться кодекса, за нарушение которого провинившийся беспрекословно исключался из гильдии, лишаясь всех привилегий и защиты гильдии.

Мастерство членов гильдии было столь высоким, что однажды и сам сын короля не побрезговал обратиться к ним с Договором. А вступив на трон, он отблагодарил главу гильдии – Отца Договоров – за тонкую и чистую работу тем, что вынес ее работников вне закона. С одним лишь условием: не попадаться следящим очам и не оставлять свидетелей. В противном случае – виселица.

Как не сложно догадаться, в наших краях не принято тратить время на поиски компромиссов с врагом, а сразу обращаться к договорным, чтобы те помогли разобраться с «мелкими затруднениями». Довольно быстро гильдия договорных приобрела славу по всему королевству Четырех Шпилей и за ее пределами. При том, договор можно заключить на кого угодно – главное, чтобы у заказчика хватило денег оплатить убийство. Последнему гарантировалась абсолютная анонимность благодаря многоуровневому процессу исполнения заказа. Услугами наемников пользовались не только для того, чтобы поскорее устроить человеку, неугодного заказчику, встречу с создателем Беком, но и для сопровождения торговых судов, караванов, делегаций и просто в качестве телохранителей самолюбивых персон. Спустя сотню лет существования гильдии, она стала настолько богатой, что тогдашний Отец Договоров вместо деревянного трона, на котором он восседал, принимая своих подчиненных, установил себе литой трон из чистого золота.

Однако своих работников гильдия тоже не обделила. Первое правило кодекса гласило: «Нет у тебя семьи иной, кроме гильдии. Нет у тебя отца, кроме Отца Договоров, и смерть тому, кто воспротивится ему.» Следуя этому закону, Отец приложил все усилия, чтобы в Ульбретте члены гильдии ставились на уровне с членами круга Небесных Башен. В ресторанах, пекарнях и барах они обслуживались бесплатно, в отелях наивысшего уровня – то есть уровня «сияние звезд» – проживали за минимальную плату в лучших номерах, одежду и еду гильдия предоставляла своим работникам так же бесплатно. Вскоре, благодаря настойчивости и красноречивости Отца Договоров (а также умению дергать за нужные ниточки), эти правила распространились не только в Ульбретте, но и во многих городах королевства. Отец требовал от своих подданных лишь малость – беспрекословное повиновение и верность.

В общем, дело процветало. Быть членом гильдии было так же престижно, как служить королю. Между прочим, у нас их семь. Шестеро королей – архаичные правители каждого из присоединенных королевств: дом Орла в Селкии, дом Козодоя в Северной Морле и дом Ворона в Западной Морле, дом Зарнички – край Ледяных Башен, дом Канюка в Рунценте и дом Зимородка в Хове. Несколько веков назад из-за небольшой потасовки среди домов круга Небесных Шпилей было решено раз на сто лет менять правящий дом элективным методом. И, наконец, седьмой дом – Верховный король из ныне правящего дома Феникса, уравновешивающий все голоса и принимающий решения. Названия довольно прозаичные, учитывая, что королевские семьи получили свои символы благодаря «выдающейся» внешности. К примеру, дом Ворона славится черными, как вороново крыло, волосами и точно такого же цвета глазами. Выглядит, скажу честно, жутковато. Дом Зарнички, правящий землями магов края Ледяных Башен, получил своего покровителя за льняной цвет волос и серые, почти выцветшие серые глаза на фоне болезненно-зеленоватой кожи. Дом Зимородка отличается небесно-голубыми, иногда лазурного оттенка, глазами. Дом Орла отличается специфической формой носа, бурыми волосами и карими глазами на фоне смуглой кожи. Дом Феникса получил свое название, как не трудно догадаться, из-за пламенного цвета волос и моря веснушек, усеивающих носителей королевской крови от макушки до пяток.

Об объединении королевств история рассказывает, как о примере моральности, чести и смелости. Но мой отец всегда говорил, что на самом деле короли устали безрезультатно бодаться друг с другом, поскольку все были одинаково сильны, и постоянное перераспределение территорий не приносило ничего, кроме потерь золота из казны. Потому король дома Козодоя предложил объединиться всем в одно могущественное государство. Его бастард от уроженки края Ледяных Башен женился на дочери правителя Рунцента, и так получился дом Феникса, ныне занимающий трон Верховного короля. Что касается выборов следующего правящего дома, то их можно описать следующим образом: побеждает тот, кто заплатил больше всех. Даже папенька с этим не мог поспорить. Моя семья принципиально не тратила ни медяка из королевской казны на умасливание народа, потому дом Орла никогда не занимал трон Верховного короля. Может, это было и к лучшему.

Глава 2

Я стала наемным убийцей не сразу. Хотя у Гильдии есть свои школы, где учат владеть оружием с двенадцатилетнего возраста, подвергая детей нечеловеческим испытаниям, все же лучшие убийцы получаются стихийно, воспитанные жестокостью улиц и закаленные холодом и голодом.

Моя семья, принадлежащая к кругу вельмож Небесных Башен, испокон веков отличалась тем, что воспитывала своих детей в условиях жесткой дисциплины и завышенных требований, с ранних лет обучая отпрысков жестокости и мастерству обращения с оружием. По этой причине все правители Селкии вырастали тиранами. И по этой причине в двенадцать лет я сбежала из дома Орла. Я была самой младшей в семье. Помимо учителей, которые издевались надо мной «для моего же блага», четыре старших брата и три сестры, жирных, как дюгони, тоже не брезговали поучить меня жизни и, пользуясь удачным случаем, отшлифовать свое умение пытать людей.

Я сильно отличалась от своих кровных родственников внешним видом. Я была щуплой и худой, узкоплечей; моя кожа была цвета морского загара, а волосы – серебристыми, как лен. Темно-серые глаза, соколиные брови, прямой нос. В то время, как вся семья была крупной, широкоплечей и толстой. Смуглая кожа, карие глаза, временами приобретающие оливковый оттенок, черноволосые, с орлиными носами и полукруглыми бровями. Я с самого рождения была изгоем. Даже прислуга относилась ко мне иначе. Моя семья меня стыдилась и не устраивала меня, и я решила найти другую.

Придумав себе вымышленное имя, я села в порту Звезды на первый попавшийся корабль, которых было больше сотни в самом крупном порту края Морских Дев. Корабль по имени «Громовержец» вез меня, забившуюся в трюм тощую девчонку, примерно шесть дней в новый неизведанный край. Мне было все равно куда плыть. Я лишь знала, что в королевство гигантов Северной и Западной Морлы я не хочу, а до края магов нужно пробираться сквозь ледяную пустыню. Бежать морем было удобнее всего: никто не пошлет за констеблем, а пока мои учителя опомнятся, что меня нет, так корабля и след простынет.

Я ожидала что Громовержец завезет меня в какую-нибудь помойную дыру. Каково же было мое удивление, когда я увидела концентрические гавани с возвышающимся над ними угрюмым замком в центре, сложно передать словами. Я была в восторге, что попала в город гильдии убийц. Меня с самого детства учили убивать, повелевать и устрашать, я полагала, что буду чувствовать себя в Ульбретте, как в своей тарелке. Но не тут-то было…

Сбегать из дома меня никто не учил. Маленькая девочка с волосами цвета льна, тощая и низкорослая, запуганная, отчаянно жаждущая найти тех, кто полюбит ее, оказалась одна в чужом городе в чужом королевстве. Прихваченные с собой солонина, хлеб и головка вонючего сыра закончились еще на борту Громовержца, а прихваченные у лакея деньги ушли на теплый плащ. Погода оказалась суровее, чем я думала. В сумочке лежали лишь самые необходимые и любимые вещи, которые я не додумалась продавать. И, наверно, не решилась бы на это. Мне было страшно и ужасно хотелось принять теплую ванну чтобы смыть с себя вонь, грязь и, самое большее, усталость. Я растерялась, запаниковала, и было даже подумала вернуться обратно в Селкию. Я почти сдалась и предала надежду.

Я направилась обратно в порт, однако, совершенно не помнила, в каком из колец Ульбретта причаливал Громовержец. Я блуждала по улицам, переходя из кольца в кольцо и боясь спросить у горожан дорогу в порт. Мне даже подумалось, что на самом деле я умерла на борту Громовержца во время сна, когда корабль попал в шторм или щупальца спрута и ушел на дно морское, а мой дух попал в знаменитый Лабиринт Геенны, принявший облик знаменитого Ульбретта, однако, из которого нельзя найти выход. Сердце едва стучало в груди, руки и ноги слабели от ужаса, становясь едва ощутимыми. Я совершенно не знала, в каком кольце нахожусь и куда иду, но шла с такой уверенностью, словно все здесь было мне знакомо. Меня учили никогда не показывать страх, но это не значило, что я не боялась.

Спасибо моим братьям и сестрам, что, несознательно, они подготовили меня к этому побегу. Доведя до уровня рефлексов мои умения замечать преследование и слежку, и убегать, заметая следы, они помогли мне научиться выживать в фамильном гнезде Орлов Рвущихся в Бездну Скал. И так же помогли спастись в тот оборот. Я шла туда, куда вела меня мощеная дорожка, когда заметила, что за мной следует пара юношей. Они были выше меня, но судя по их голосам и лицам, ненамного старше. Они шли за мной еще с прошлого кольца, и поворот за поворотом держали один темп и дистанцию, мельком поглядывая на меня.

Я незначительно ускорила шаг, прижав к себе свою сумку. Юноши тоже ускорились. Глазами я искала торговую лавку или публичный дом, или любое другое место, где будет много людей, среди которых можно затеряться. Но кольцо было спальным, и никаких открытых заведений тут не было. Завидев заброшенный дом, я уже открыто стала бежать. Пара юношей побежала за мной, стараясь нагнать, но за очередным поворотом улицы я юркнула в здание заброшенного дома, а они пробежали мимо.

Я стояла не дыша, не моргая глядя в пустой проем оконной рамы на отдаляющихся ублюдков. Я не шевелилась, даже не думала, боясь привлечь внимание своими мыслями, аж до тех пор, пока звук их шагов не стих совсем. Но на этом я не остановилась. Я забралась как можно дальше и выше, пока прогнившие конструкции третьего этажа не стали угрожающе скрипеть. Подумав, что это не разумно, я спустилась обратно, и, отодрав кусок деревянной стены, пролезла сквозь образовавшееся отверстие во внутренний дворик. Тут было холодно, до омерзения грязно, повсюду валялись ржавые гвозди и железки и воняло кошачьим горшком. Зато дворик был закрытым, все входы и окна забиты наглухо, и найти меня здесь никто бы не смог, не проследив за мной.

Начал накрапывать дождь. Я забилась под навес небольшой аркады. Некогда здесь стояли изящные столик со стульями, теперь же о них напоминали лишь темные пятна, оставшиеся после стекавшей по ним дождевой воды. Меня колотило в ознобе. Сердце, наконец забилось, наверстывая все волнения. Я одновременно радовалась и плакала, переживая невероятный ураган ощущений и эмоций. Да, я справилась с первым испытанием! Я хохотала, как сумасшедшая, осознавая, что это испытание по мне. Я закрутила ураган, пустившись по морю на поиски новой жизни, и теперь он превращается в шторм, в самом сердце которого оказалась я.

Так появилось мое имя – Сердце Шторма.

Утром я проснулась продрогшая, голодная и счастливая. Всю ночь лил дождь, а в доме не было крыши, (так я его и увидела среди всех домов, убегая от парочки юношей), и струи дождя всю ночь устраивали выступление ударно-духового оркестра, заставляя порой вздрагивать от ужаса. Грязь и мусорные кучи, окружавшие меня, всю ночь клокотали, бурлили и булькали, словно они были живыми, заставляя раз за разом обращать к Беку свои молитвы.

Беспокойный сон не принес особых сил. Но я отношусь к тем немногим людям, которые любую трудность воспринимают с широкой улыбкой, считая их, трудности, шансом стать лучше или узнать больше. Я не знала, где окажусь спустя пять лет, и не знала, проживу ли еще эмес. У меня была мечта найти семью. Тогда мне не было важно – в гильдии, в союзе или просто среди тех людей, с которыми я буду работать и жить. Я лишь следовала тропой, освещенной надеждой, ведомая к своей мечте.

В гильдию договорных меня приняли не сразу. Стоит заметить, что я и не стремилась туда. Три года – три долгих холодных года я жила в этом дворике, выживая на улицах города Смерти. На улицах Ульбретта было очень много детей: тех, кто повиновался стечению обстоятельств, без дома и семьи, тех, кого выгнали, чтобы научить выживать или тех, кто сам выбрал такую судьбу. Я воровала еду и порой таскала приглянувшиеся вещи из прачечных и небольших лавок, но только тогда, когда мне это было необходимо. Воровать в больших и людных заведениях было опасно, ведь большая часть посетителей были членами гильдии наемных убийц, и любой из взрослых мужиков мог бы сделать что угодно с тощей девчонкой.

Драться приходилось часто. В основном, чтобы забрать отобранное. Не достаточно было уметь ловко своровать, еще нужно было шустро добраться до укрытия. Второе получалось не всегда, потому уличные шайки, воюющие за кормушку и авторитет, часто нападали на меня. Волосы пришлось остричь – так труднее было таскать меня за волосы, ногти отрастить подлиннее, а лицо всегда завязывать тряпкой – чтобы не расцарапали. Но больше меня никто не преследовал. После того, как я пробила легкое ржавым гвоздем одному конопатому мальчишке, одному из тех, кто гнал меня до самых портовых складов чтобы изнасиловать, а второму перерезала глотку осколком стекла, поднятым с пола, ко мне никто старался не лезть попусту.

Была идея припрятать нож или заостренный обломок арматуры. Но риск попасть в казематы замка Потерна Геенны за незаконное ношение оружия был слишком велик. Всех беспризорников еженедельно обыскивали констебли, отнимая все, что казалось им добытым незаконным путем, или казавшееся интересным самим констеблям. Если у первых находили оружие, владелец которого не имел на него соответствующего разрешения Отца Договоров, гильдии мясников или оружейников, выписывался штраф. Но беспризорник не мог себе позволить его оплатить, потому констебли просто избивали провинившегося и волокли его в темницы под замком, откуда те не всегда возвращались.

Первым делом я изучила весь город, все кольца, гавани, торговые лавки, мастерские, муниципальные органы и комиссариат. Приметив ориентиры заброшенного дома, которыми стали забавный флюгер в доме на противоположной стороне улицы, катка с глициниями необыкновенного цвета индиго на мраморных ступенях дома на повороте, и лужа в форме собачьей головы у соседнего дома. Флюгер был самым примечательным, ведь имел форму Крылатого Змея Кет – сына и личного гонца верховного бога Бека, своей бесконечностью, но способного двигаться лишь кругами, олицетворяющего время.

В место, торжественно нареченное домом я вернулась, когда уже начало смеркаться. За один оборот удалось украсть булочку с сушенными яблоками и осмотреть город вдоль и поперек. Следующий оборот был посвящен этому же занятию. И следующий за ним оборот тоже. Я ходила по городу, изучая все его закоулки, злачные места и зловонные дыры, исследуя все, чем жил, дышал и что изрыгал город Тощей Старухи, пока не научилась ориентироваться в нем с закрытыми глазами. Былая уверенность и грация вернулись ко мне. Я больше не боялась, но и не расслаблялась, ведь знала, что вокруг меня одни враги.

Глава 3

Плащ мой «погиб» на исходе первого года жизни в Ульбретте. (Счастье, что хоть моя сумка все еще была со мной!) Когда он еще был цел, передвигаться по городу не составляло проблем. Но время берет свое, и даже лучшие прогибаются под его гнетом: он вскоре испачкался, затем появились мелкие дырочки, а затем он и вовсе разлезся по швам. Это время запомнилось мне тем, что относительно тогда же я познакомилась с девушкой по имени Шальна. Девушка была полной и невысокой, с темными глазами с нависающими веками, изогнутыми бровями и пухлыми губами. У нее были небольшие ручки, словно созданные для шитья, или для воровства, и двигалась она очень грациозно несмотря на объемы. Каштановые волосы Шальны всегда были заплетены в две косички. Ее одежда всегда была грязной и неприметной. В местной шайке ее называли Шаль, и она была у них кем-то вроде соглядатая.

Мы познакомились, когда она, не заметив за ящиками с фруктами и овощами констебля, чуть не попалась на воровстве ткани. Отвлекая ее внимание, я сорвала с ее пояса довольно большой кошель, и сделала это так, чтобы она почувствовала поубавившийся вес. Шаль погналась за мной, тем самым избежав ареста. Увы, констебль тоже погнался за нами. Он ухватил Шаль за ворот куртки, меня же хватанул за ремень сумки. Я ловко зашвырнула кошель в кучу отходов между двух мусорных баков. Констебль этого не заметил. Коренастый мужлан с редкими волосами и огромными лапищами притянул нас к себе и, встряхнув, стал допытываться, что это затеяли «мерзкие крысы».

– Да мы же просто баловались, уважаемый. – невинно ответила я – Простите нас, идиоток, что потревожили вас, оторвали от важных дел.

– Нам очень жаль, что наша невинная шалость помешала вашей важнейшей работе, дяденька.

Констебль сверкнул глазами на Шаль и припер нас к стене, вдавив кулаки в грудь.

– Какой я те дяденька? Я похож че-ли на твоего родича, что ты якшаешься со мной? – зашипел он.

– Простите, констебль. Она дура, не знает, как называется ваша должность. – вмешалась я.

– Да-да. – закивала Шаль.

– Последний раз прощаю. Убирайтесь отсюда, вонючие оборванцы, чтоб в последний раз видал вас тут. Быстро здрыснули! – он припугнул нас, еще раз хорошенько встряхнул, и мы, словно всполошенные крысы, побежали прочь.

Отбежав достаточно далеко, Шаль сбавила темп и обратилась ко мне.

– Почему ты спасла меня? – она смотрела на меня со звериной опаской – Я не собираюсь быть твоей должницей.

– Мне и не нужно. – отмахнулась я.

– Зачем же тогда? – продолжала гундосить Шаль, почесывая за ухом.

– Да просто не хотела, чтобы тебя забрали в казематы Потерны Геенны. Что тут удивительного? Он же стоял на расстоянии вытянутой руки от тебя. Только бы ты рванулась бежать – тут бы он тебя и сцапал. Или ты совсем дура и не поняла этого?

– Я не могла его не заметить. – продолжала сомневаться Шальна.

– Ой, полно. Прости за кошель. Он остался в груде отбросов. Но потом можешь забрать его.

– Плевать. – отмахнулась она. Ее движение получилось похожим на то, которым ленивая кошка ловит назойливую мошку. – Там были камни, и ничего больше.

– Ну, тогда я спасла тебя дважды.

– Чего это?

– За него констебль мог бы и отлупить.

– А, ну да, ну да.

– Не благодари. – я улыбнулась самой обезоруживающей улыбкой и направилась по своим заботам.

– Слушай, – окликнула меня Шаль.

Я остановилась, вернулась к ней.

– Как ты научилась так говорить с этими кос… конт… с этими мужланами.

– В каком смысле? – я ужасно нахмурилась.

– Ну ты так мурлыкала с ним, хвалила. И его название знаешь.

– Констебль.

– Да, это.

– А ты не знаешь? – мои глаза поползли на лоб.

– Не-а.

– Как же ты стоишь на страже?

– Я различаю их по форме, кого нужно бояться, а кто просто делает суровый вид. Знаю еще, когда они сменяются и где проходят их дороги.

– Маршруты. – поправила я. Несмотря на ее неграмотность, девушка владела полезной информацией. Да и вправду, зачем знать, как называется волк, если достаточно того, что ты знаешь о том, что он может отгрызть тебе голову?

– А ты откуда меня знаешь?

– Видела несколько раз как вы работаете. – отмахнулась я.

– Не хочешь к нам? Такие болтуны пригодились бы.

– Парламентером? Нет. Я люблю работать в одиночку.

– Ладно, я передам Рыжему, чтоб он не трогал тебя, если увидит.

– Спасибо. – я махнула ей на прощание и осталась смотреть как девушка, быстро переставляя короткие ножки, удаляется в направлении моста к пятому кольцу. Досадно было возвращаться домой голодной и с пустыми руками, но в этот оборот рисковать больше не стоило.

Через пару дней, когда я и позабыла о случае с Шальной, я вновь пересеклась с их шайкой. Пришлось поскорее убирать ноги, пока на меня не спустили всех собак. В конце концов лучше найти другую булочную, чем вправлять сломанный нос. Уже уходя за поворот, я встретилась взглядом с Шальной, и несказанно удивилась, когда та улыбнулась мне мельком и едва заметно кивнула.

Еще через неделю в город пришел теплый циклон, и обороты стояли знойные, а ночи были ясными, как на рассвете. Словно солнце забыло, что ему нужно садиться, и зависло у самой кромки небосвода, так и не опустившись, а затем вновь взошло на небосводе. Я безумно радовалась таким ночам, проводя их не в старом вонючем доме, а на берегу моря. Приближающихся людей можно было легко различить в сумерках, и было не так опасно находиться на открытой местности.

В такой вечер я сидела у кромки воды и наблюдала, как море медленно облизывает берег, раз за разом слизывая с него песок и камушки, ворочая волнами, словно гигантским мокрым языком. Я спряталась за выброшенным на берег обломком борта старого судна, пахнущего тухлой рыбой и водорослями, и поросшего ракушками. Параллельно жуя черствую булку, которой меня угостил помощник пекаря за то, что я помогла ему со сломавшейся тележкой, я предавалась размышлениям, подытоживая прожитый год. Получалось не сладко. Вдруг я услышала рядом с собой скрежет ракушек, выброшенных на берег. Резко подхватываясь на ноги, я обернулась и едва не ударила Шаль в горло, целясь в гортань. Пара секунд понадобилась, чтобы узнать ее лицо, опухшее от синяков под глазом и на подбородке, отекшие губы и нос. Девушка поспешно вскрикнула, останавливая меня, тем самым спасла себе жизнь. Несколько мгновений я рассматривала ее побои. Затем предложила присесть рядом. Шальна так и сделала.

– Булочку хочешь? – предложила я.

Она промямлила что-то нечленораздельное и, поняв, что я ее не поняла, кивнула. Запихнув весь остаток булки в рот, она мигом проглотила его и вновь кивнула.

– Не за что.

Не знаю долго ли мы сидели молча, глядя на морской прибой, но прошло достаточно времени, чтобы она решилась на просьбу.

– Помоги мне убить Рыжего. – с трудом выговаривая слова сказала Шальна.

Я уставилась на нее, словно на ее месте появилась моя мать.

– Мне послышалось что ты просишь меня помочь тебе убить твоего главаря. – пренебрежительно хихикнув, ответила я.

– Так и было. – Шаль сверлила меня недоверчивым взглядом.

– Но я же не договорная, и вообще не умею убивать. – немного кривя душой ответила я.

– Я знаю, что это ты ранила двух идиотов, насиловавших девчонок в портовых складах. Ты врешь, что не умеешь убивать.

– То была случайность. Просто я очень испугалась и случился выплеск сил.

Шальна смотрела на меня молящим, и в то же время полным ненависти взглядом. Такой же взгляд был у меня, когда я раз за разом молила свою мать защитить меня от братьев и сестер. Будь она сейчас рядом – я бы бросила все свои силы, чтобы хоть попытаться убить ее.

– Сперва скажи, что он сделал с тобой и за что?

Шаль рассказала, как прошлым вечером они ограбили небольшую шхуну. Позапрошлый оборот она наблюдала в порту за разгрузкой товара с кораблей, и заметила, что капитан одного небольшого и потрепанного судна ссориться со своими людьми. Спрятавшись за грудой поломанных ящиков, Шаль рассмотрела людей, на которых орал во все горло капитан замшелой посудины. У каждого из них был браслет или оберег от магического влияния, которые носят только члены гильдии договорных. Шальна быстро смекнула, что капитан только что выгнал с судна свою охрану. Девушка осталась наблюдать за кораблем, и через некоторое время к капитану пришел мужчина важного вида и одетый в лучшую одежду, сшитую по последней моде. Это был тениликий – координатор спецотрядов гильдии. К несчастью толстого капитана, тениликий тоже не смог найти с ним общего языка, и шхуна осталась без охраны. Шальна быстро обрадовала главаря своей банды, выложив все о шхуне и о ничтожной охране из членов команды, выставленной капитаном. Рыжий велел нескольким людям из ее банды проверить слова Шальны, и следующий оборот они подтвердили ее рассказ. Охраны из гильдии все еще не было. Как только смеркалось, Рыжий со своими людьми пробрались на борт, убили пятерых матросов, оставшихся в карауле, пока остальные шлялись по кабакам, и выкрали весь ценный груз.

В коробах и деревянных ящиках оказалось много съестного, дорогое вино из края гигантов, дорогие ткани, посуда и табак. Ночью банда устроила пир, празднуя богатый улов. Все были пьяны, ведь вина было столько, что можно было купаться в нем, и все равно осталось бы достаточно, чтобы потом продать за немалую сумму. Когда вечер был в разгаре, Рыжий пригласил Шальну в свой кабинет, якобы, чтобы поблагодарить. Девушка была очень пьяна и ничего не заподозрила. Да она и не подумала бы никогда, что ее главарь, которому она служила верой и всеми силами уже три года, дерзнет обесчестить ее. Да еще и после того, как она принесла ему такой крупный подарок.

Шальна заметила, что движения Рыжего были не слишком-то нелепы, как для пьяного в стельку, каким он пытался казаться. А когда он закрыл замок на дверях кабинета, девушка все поняла. Она попятилась и попыталась схватить со стола что-то острое. Все произошло в считаные секунды. Главарь схватил ее за руку, второй рукой вцепился в волосы. Девушка ударила его по лицу, но едва ли задела. В ответ он разбил ей нос и швырнул на пол, наваливаясь сверху. Шальна начала пинаться и брыкаться, пытаясь уже не столько ударить главаря, сколько оттолкнуть от себя, чтобы высвободиться и убежать. Кровь заливала глаза. В какой-то момент она поняла, что кричит во все горло, моля о помощи. Рыжий гулко ударил ее по лицу, заставив заткнуться, и Шаль почувствовала, как рот наполняется кровью. Рыжий рвал на ней одежду со звериной яростью. Она тихо зарыдала. Но те, кто услышал ее крики, уже начали колотить в двери. Рыжий выругался. Пока Шальна лежала на полу, скуля о помощи и тихо рыдая, главарь банды несколько секунд возился вокруг нее. Она уже не хотела ничего, кроме как умереть.

Когда замок скрипнул и в кабинет вошли люди, Рыжий первым набросился на них с обвинениями. Урод соврал всем, что Шаль якобы решила убить его и выкрасть все деньги, вырученные от продажи краденного. Но главарь вовремя заметил, как девка вошла к нему в кабинет, и защитился от ее нападения. Рыжий ругал своих охранников так и этак, обвиняя их в нерадивости и грозился содрать с них шкуру. Шаль же он велел выгнать из лагеря, отобрав все, что у нее имелось, все, что она скопила за долгие годы бродяжничества. На прощание главарь лично пригрозил ей жестокой расправой, если она надумает вернуться к ним.

– И что, никто не встал на твою защиту? – изумилась я.

– Если бы кто-то решился это сделать, Рыжий сгнобил бы и меня, и того смельчака.

– Почему ты не пошла к констеблям? Рыжий завладел чужим грузом, и власти города это заинтересовало бы.

– Издеваешься, да? – разъярилась она. По избитому лицу было тяжело читать эмоции, зато голос прекрасно все демонстрировал. – Какие констебли? Разве они поверят мне?

– Ну, напиши анонимную записку.

– Я не умею писать. – гордо ответила девушка.

– Ладно. – я озадаченно вздохнула – Ну а прежде он делал такое?

– Рыжий? Нет. – она сжала губы, словно останавливая саму себя, и тихо айкнула от боли. Немного поколебавшись, она продолжила. – Раньше я спала с мужчинами из банды. Не совсем по своей воле, но они говорили: или сама ляжешь в мою постель, или я заставлю тебя лечь. Вот я и соглашалась. Но такого со мной еще не делали…

– Ты, главное, не вини себя.

– Еще чего! – еще сильнее надулась Шальна. Я одобрительно кивнула.

– Скажи мне, а почему они тебя не убили?

– Совсем, что ли?

– Серьезно. Ты ведь можешь выдать их тайники, рассказать кому-то из враждующей банды где спрятано добро.

Шальна помялась. Она попыталась облизать губы, но едва ли это у нее получилось.

– Я действительно воровала у него деньги. И прятала в своих тайниках. Если бы он убил меня – то никогда бы не нашел их.

– Надеюсь, ты не притащила их сейчас с собой?

– Нет. – обиженно ответила девушка. – Я не совсем дура.

– Ладно, я помогу тебе. – ответила я и добавила прежде, чем девушка успела обрадоваться – Но на моих условиях.

– Каких еще условиях? – Шаль вновь интуитивно нахмурилась, но боль заставила ее дернуться и прекратить попытки.

– Мы не сиганем на стаю волков с голыми кулаками. Сделаем все разумно: выследим, продумаем, подготовимся, выждем момент. Иначе нас просто раздерут на клочки.

– Ладно. – нехотя ответила девушка. Она смотрела на меня с ненавистью в глазах. Шальна понимала, что я единственный ее шанс и она зависит от меня, но в то же время она нуждается в моей помощи. Кроме того, я стала свидетелем ее слабости. Это заставляло ее бояться и ненавидеть одновременно.

– Это первое условие.

– Ты что! – она даже умудрилась вскинуть опухшие брови.

– Второе условие, – я продолжала, не прерываясь и не обращая внимания на ее возмущения и жестикуляции, – за время, пока я буду помогать тебе, ты будешь учиться читать.

Шальна, словно сломанные часы, смотрела на меня, не моргая.

– Ты поняла, что я сказала? – уточнила я, подозревая что какое-то из слов может быть не знакомо девочке, росшей, очевидно, с самого рождения на улице.

– Я согласна. – утвердительно кивнула она – Вот только не могу понять…

– Что еще? Я делаю это не из сочувствия, если ты про это.

– Ты дочь убитых договорных? Хотя нет, Отец отправляет таких в Седьмой круг, чтоб они там или померли, или выучились. Но на сироту ты тоже не смахиваешь – слишком умная. Кто же ты? Балованная девка, решившая поиграть в бродягу?

– За девку ответишь потом, когда лицо заживет. – рыкнула я – А остальное, это уже не твое дело. Я, как и ты, живу на улице, без семьи и тепла.

Я достала из сумки вторую черствую булочку и, не спрашивая Шаль, отдала половину ей. Она проглотила булку не жуя.

– Кстати, как тебя зовут? – опомнилась она.

– Сердце Шторма. – без промедления ответила я. Мое сердце аж заколотилось в груди: впервые я назвала кому-то свое новое имя.

– Это имя?

– Ну не адрес же. – фыркнула я.

– А я Шальна. – ответила девушка, протягивая грязную ладошку. Я пожала ее руку в знак приятного знакомства, и мы вновь замолчали.

– Что такое Седьмой круг? – я разбила тишину.

– Я только слышала разговоры о нем. – поспешила ответить девушка – Сама не была там, не спрашивала никого.

– Так поведай же. То есть расскажи.

– Когда более ста лет назад Отец договорных заключил соглашение с Советом магов края Ледяных Башен что те будут воспитывать и обучать магов для нужд гильдии, первым делом Отец затребовал от них подтверждения верности уговору. Он велел им создать закрытую школу на самой границе Хове и Рунцента. Маги создали много башен, где учили будущих убийц не просто махать железками, а превращать это в искусство. Учителя там очень злые, а испытания – еще хуже. Говорят, что люди, отправившиеся туда, либо заканчивают школу Седьмого круга Геенны, и становятся лучшими договорными, либо остаются в ледяной пустыне у подножия школы спать вечным сном. Я слышала, что одно из испытаний – вернуться из сердца Великой Ледяной Пустыни до наступления ночного закрытия ворот, иначе тебя так и оставят замерзать у ее дверей. Отец отправляет туда членов гильдии, которых хочет сделать лучше, или которые ему мешают. В любом случае, если договорной возвращается живым – он поднимается в круг людей, приближенных к Отцу Договоров.

– Круто!

– Ты наверно не поняла меня.

– Все я поняла. – отмахнулась я – Я просто обязана пройти эту школу.

– Ага. – хмыкнула Шальна – Когда увидимся в Геенне – расскажешь.

– Я пока еще не собираюсь в Геенну, ни в Серебряные Дворцы Блаженства. Кстати, пока поживешь со мной.

Моя манера перескакивать с темы на тему уже начинала меня подбешивать. «Может, хотя бы живое общение исправит это?» – думала я, шагая с Шаль к своему заброшенному дому.

Пока мы возвращались в мое убежище, Шаль поведала интереснейшую историю о том, как банда Рыжего выживала многие годы. Сам Рыжий уже давно не был ребенком. Шальна прикинула, что ему лет тридцать. На мой, вопрос сколько же ей лет, она пожала плечами и ответила: примерно шестнадцать, годом больше, может быть.

Рыжий сумел собрать вокруг себя смышлёных, пусть и неграмотных людей, во всем повиновавшихся его воле. Развлекался главарь банды тем, что придумывал новые способы издевательств и пыток над людьми. Шаль рассказала о складах, построенных внутри старых портовых складов, о тайниках, о рабочих схемах, иерархии в банде.

Я заметила, что в оборот нашей первой встречи она собиралась своровать моток ткани, и лаконично поинтересовалась, зачем он ей нужен был. По ее одежде не похоже было, что она новая, и вряд ли они в своих складах устроили подпольную фабрику по пошиву одежды. Выяснилось, что они возили товар в соседние города и продавали там на ярмарках. Каждый оборот повозка с двумя-тремя парнями ездила в один из окружающих Ульбретт городков и на местной ярмарке сбывает что-то из награбленного. Чтобы не возникало вопросов, они продавали товары частями, небольшими партиями с узким выбором. Заработанные деньги забирает себе Рыжий, и тратился в основном на свои нужды, покупая им лишь несвежую еду, вино и, когда требуется, оружие. Одиночное воровство было редкостью. Банда всегда работала в большом составе и играла по-крупному. Товар несколько раз возили в несколько разных городков, а потом то, что не продалось, Рыжий отдавал своим людям. Тоже чтобы не привлекать лишнее внимание. Однако, саботировать никто не решался. Рыжий был человеком вспыльчивым и жестоким, и без колебаний мог отрубить провинившемуся палец, или даже кисть руки. Шальна не боялась его, поскольку наблюдательность и умение замечать малейшие детали помогли ей адаптироваться к жизни в банде. Но некоторым ее друзьям повезло меньше.

Рассказов Шаль хватило для того, чтобы составить предварительный план. Я озвучила его девушке, и та, побурчав, все-таки согласилась с ним. Неделя ушла на слежку и подготовку к мести. Шальна умела не только зорко следить глазами, но еще и работать мозгами, строя логические связи и проводя аналитические сравнения. Девушка называла это просто «раскидывать мозгами», совершенно не зная значений слов «логика» и «аналитика». Вот так самородок! Я даже немного расстроилась, когда Шаль первой поняла, что в то время, как мы следим за бандой Рыжего, его шпионы следят за нами, поэтому они все время срываются с места и скрываются с поля зрения. Было досадно, ведь меня учили с детства такое замечать, а она научилась этому, просто выживая на улицах города Смерти.

Для начала мы украли телегу возле какой-то торговой лавки. И, отломав у нее одну ось, но оставив колесо, бросили незамысловатое средство передвижения грузов недалеко от старых портовых складов. Тех самых, где шаталась банда Рыжего. Я проследила, чтоб его люди нашли телегу, сделав для этого все возможное. К примеру, ближайший к ним проход через ангары завалила старым ломом. Притащила дохлых голубей в подвал другого ангара, чтоб там воцарилась такая вонь, что и на лигу, но подберешься. В это же время Шаль следила за кораблем, утром причалившим в порту, и привлекшего внимание Рыжего огромным количеством ящиков, сундуков и коробов, которые грузили на борт небольшой баркентины. Все шло как по нотам. И девушке удалось незаметно почти в руки подбросить матросам пару приглашений в кабак, где им обещали бесплатное вино и сладострастных женщин.

Боясь спугнуть удачу, мы еще раз все проверили и убедились, что банда Рыжего следует нашему замыслу. Затем отправились в заброшенный дом, отужинали выброшенным мясным пирогом из ресторана «Картофель», и легли спать. Нужно было хорошо выспаться, в первую очередь для того, чтобы разум был чист. И, во-вторых, оставалось достаточно сил менять план по ходу действия, если Рыжий заподозрит подставу и все полетит к сыновьям Геенны.

– Ты потом отпустишь меня живой? – в тот вечер внезапно спросила Шальна, когда я уже готова была отдаться богу сна Тецка. Милость бога темноты в виде Провидения была бы мне совсем не лишней.

– Повтори, я не поняла. – буркнула я из-под тряпок, служивших мне одеялом и кроватью одновременно.

– Ну, ты не убьёшь меня? – повторила Шальна, и ее голос вновь стал приятным и быстрым.

– Сама подумай, если бы я хотела убить тебя, то сделала бы это еще тогда на берегу.

– Я тоже так подумала поначалу. Но, может ты решила с моей помощью разнести этих гнидоб. Скажем, отомстить за затаенные обиды. А опосля прикончишь и меня, чтоб не трепалась зря.

Ее речь резала мой слух, и каждую секунду я опасалась, что из ушей потечет кровь. В целом, Шаль была хорошей девицей. Разговорчивой, но не надоедливой, расторопной и в меру покладистой. Скажем, когда она была уверена в своей правоте, то стояла на своем, словно осел, а когда сомневалась – быстро соглашалась со мной и выполняла указания. Я даже стала привыкать и больше не опасалась ее.

– Нет, Шаль, даже если судить по твоей логике, выгоднее было бы оставить тебя в живых, чтобы ты разнесла обо мне славу в оставшиеся банды.

Девушка крякнула. То ли удивленно, то ли испуганно. Я хихикнула, мысленно закатила глаза, и добавила:

– В любом случае, я не стану делать ничего, реши ты уйти или остаться.

– Хорошо это слышать.

– Ага. – я зевнула и перевернулась на другой бок, через пару мгновений уснув, словно младенец на руках у матери.

Глава 4

Следующий оборот принес нам успех и разочарование одновременно.

Мы с Шаль встали еще до того, как небо над Ульбреттом стало сизым и первые лучи света разрезали ночной мрак. Быстро собрав все вещи в сумку, я поторопила Шаль, и мы вернулись на насиженные места. Шаль отправилась поверить кое-что важное, а я заняла место возле причала, где швартовалась баркентина.

Грабеж шел полным ходом. Единожды меня чуть не обнаружили, когда убийцы Рыжего прятали тела убитых охранников среди мусора, который каждое утро выбрасывает прибоем на берег. Я до боли в руке стиснула в кулаке ржавый длинный гвоздь, который вытащила из перекладины в своем заброшенном доме. Но простаки были слишком заняты собственным недовольством от перетаскивания трупов, совершенно не заметив девушку, притаившуюся в десятке шагов от них.

Я увидела и рассмотрела Рыжего. Он был невысоким и широкоплечим, такой себе шкаф с короткими и толстыми ручонками. Волосы у него были редкими и доставали до плеч, и скорее они были русыми, чем рыжими. Такие волосы ожидаешь увидеть у хорошенькой городской девицы, а не у взрослого мужика. Ему скорее подошла бы кличка Златовласка или Светик (поскольку в лучах света его редкие волосы светились, словно солнечные лучи у солнца). Он был одет в черную кожаную куртку и такие же штаны. Рыжий дергал длинный нож за поясом, нося его без ножен.

Словно коршун, он сверлил всех неприятным взглядом. Глаза у Рыжего постоянно слезились, из-за чего мерзко блестели, и он постоянно тер их рукавом куртки пока никто не видит. Главарь раздавал команды и подгонял тумаками и подзатыльниками всех, кто ленился работать.

Наблюдая за работой грабителей и убийц, внезапно я ощутила отвращение. Люди Рыжего работали так «грязно», небрежно и нехотя, словно делали все это под угрозой смерти. Я никогда не стремилась быть лучше всех либо вообще доказать кому бы то ни было что я лучше его. Но я была уверена, что я справилась бы лучше с работой любого из них, и с работой каждого. Мне начало казаться, что я всего лишь посторонний наблюдатель, созерцающий случайное представление уличных артистов, и не способный никоим образом принять участие в этом действе. Когда меня начало охватывать бессилие и усталость, внезапно наступило просветление. Я скорее почувствовала, чем поняла, что все будет идти свои чередом. Даже если я не согласна со сценарием, написанным Провидением, и пусть я буду напрягаться до потери пульса чтобы изменить его, ничегошеньки не сдвинется с предначертанного пути.

«Быть может, правильнее будет бежать по дороге, перепрыгивая камни, рассыпанные по ней, чем стоять на месте ожидая, пока камни сами уйдут с дороги?»

Вернулась Шаль и отвлекла меня от моих «высоких» мыслей.

– Уехали. – кивнула она, присаживаясь рядом.

– Сколько?

– Семь.

– На скольких?

– На двух телегах.

– Хорошо. Меньше свидетелей.

– Они уже начали переносить добро? – поинтересовалась Шаль.

– Пока только два ящика перетащили.

– Уф, долго еще ждать.

– Нетерпение еще никому не делало славы.

– Конечно! Как же такое возможно? Вот ты не любишь тех, кому невтерпеж, и я таких не люблю…

– Я поняла твою мысль, Шальна, помолчи теперь. – шикнула я на девушку. Она недовольно надулась, но замолчала. А я тем временем прислушивалась к разговорам. Заметив, что Рыжий, сойдя с корабля, отойдя от всей толпы мельтешившей банды, переговаривался с беззубым стариком, частенько ночевавшим на грудах мусора в пятом и шестом кольцах Ульбретта. Старик показал Рыжему пальцем в нашу сторону. В тот же миг у меня замерло сердце. Но Рыжий смотрел куда-то в даль поверх нас. Перекинувшись еще парой слов, каждый пошел по своим делам. Только теперь я поняла, что не дышу от напряжения.

Остальное время мы просидели скучая, пока банда перевозила грузы на склад в старом ангаре. Когда вся банда убралась, мы с Шаль быстро перебрались на крышу одного из доходных домов, примыкавших к порту. Данный этаж был полностью оккупирован голубями, потому никто, даже самый неприхотливый бездомный, не хотел селиться здесь. Воняло отвратительно, везде сновали пернатые крысы, оставляя где им заблагорассудиться свой помет и перья. Зато только отсюда открывался обзор на корабль, который ограбила банда Рыжего, и никто не собирался здесь нас тревожить.

Прошло еще некоторое время, и капитан со своим заместителем и несколькими приближенными вернулся после ночного кутежа. Его ругань и вопли разносились до самых корабельных верфей. Мало того, что он не получил бесплатного вина, а «бабы» были не так горячи, как ему бы хотелось, так еще и выпустили кишки половине его экипажа, а груз, который он рассчитывал выгодно продать в Сейе, мягко говоря, украли. Капитан не стыдился использовать весь свой словарный запас громозвучных слов. Я едва сдерживалась, чтобы не рассыпаться громким, заливистым смехом.

Я сжала в руке письмо от «небезразличного горожанина» и «ответственного осведомителя». Стоит сперва еще немного подождать, пока капитан успокоиться, иначе рискуем, что он пришлепнет Шаль на месте, лишь увидев письмо в ее руках. Я заприметила карету, подъехавшую к трапу на соседний корабль. Карета была груженной сундуками, но проезжала по ямам и кочкам, когда ехала к кораблю, достаточно легко, из чего следовало, что сундуки не груженные. А из этого следовало, что в них можно будет спрятаться, если капитан все-таки решит выместить на Шальне свою злость. Девушке останется только убежать от капитана и запрыгнуть в них так, чтобы не увидел кучер и лакей. Для соглядатая это не должно быть проблемой.

Я изложила свои мысли Шальне, она согласилась, что здравый смысл в них есть. Ее только тревожил тот факт, что карета может уйти раньше, чем она закончит разговор с капитаном, либо стоять так долго, что ее просто обнаружат. Я сообразила, что в сундуки могут сложить груз, привезенный на пришвартовавшемся корабле, тогда Шальне негде будет спрятаться. Но эту догадку я не стала озвучивать из соображений здравого смысла.

Наконец, капитан судна вышел перекурить. Его лицо, скрываемое Густой бородой и длинными бакенбардами, было почти непроницаемым. Смуглая кожа и густые брови хоронили всю мимику сурового лица. Движения высокого коренастого мужчины с развитой мускулатурой были резкими и раздражительными. Он привычным движением поправил конский хвост, в который были собраны его волосы. Тогда я и узнала капитана Громовержца, привезшего меня сюда больше года назад.

Единственное, что давало надежду на спокойствие капитана – это прекратившийся ливень ругани и угроз. Зато теперь передернуло меня и захотелось продолжить его концерт собственным выступлением.

Курил капитан быстро и выпускал много дыма в и без того пропитавшийся смрадом воздух. С капитаном рядом курил его заместитель. Когда он ушел, я обратилась к девушке.

– Поспеши. – я вложила письмо ей в руку. Она едва сжала ладонь и письмо выпало из рук девушки.

– Что с тобой? – ужаснулась я. Лицо Шальны было сине-зеленым, глаза слезились, было похоже, что ее вот-вот вырвет. Не доставало только озноба, чтоб смело уложить ее в койку с гриппом.

– Что-то желудок скрутился в петлю. – ответила девушка и тут же ее стошнило. Радовало, что хоть не на меня. Шальна украсила добрую кучу голубиного помета содержимым своего желудка, и отошла в сторону от окна, едва держась на ногах.

– Сыны Геенны! – выругалась я – Ты не могла подождать немного!

– Прости… – ответила девушка, вновь выплеснув порцию вчерашнего мясного пирога на голубиный помет.

– Следи. – рявкнула я и с ноги открыла двери на лестницу.

Я сцепила зубы, чтобы не ударить ее. В голове, пока я спускалась по лестнице, судорожно кружили разные раздражающие мысли, так и не сложившиеся в одно целое. Я проклинала все вокруг, мысленно посылая всех и вся в Геенну.

– Уважаемый господин. – обратилась я к капитану, предварительно натянув капюшон подальше на лицо.

– Чего надо? – рявкнул он, и я наигранно отшатнулась, но не отступила. Хотя сердце барабанило в висках, меня учили бороться со страхом, и я подавляла все порывы сбежать.

– Не найдется монетки для бедной сиротки? – театрально вымолвила я срывающимся голосом.

Капитан схватил меня за подбородок. Я не ожидала такого, и не успела отшатнуться. Капитан Этлер приподнял мой подбородок и взглянул на меня, брезгливо прищурившись.

– Я не раздаю денег всяким лентяюгам. – сплюнув на мостовую, прорычал он – Но ты смазливый мальчишка. Можешь заработать пару медяков у моих ребят.

Краем глаза я увидела, что в карету усаживается дама, и кучер подхлестывает двойку лошадей. Я едва уловимым движением подбросила капитану письмо.

– Дражайший, у вас что-то упало. – проблеяла я.

Когда капитан отвлекся на клочок дорогой бумаги, лежащий у его начищенного сапога, я рванулась назад, интуитивно протягивая руку. Почувствовав что-то твердое и холодное, сделала рывок вперед и, вцепившись в карету, унеслась вместе с ней прочь. Сбитый с толку капитан не успел окликнуть кучера. Я спрыгнула с кареты на ближайшем повороте, и, быстро шагая, скрылась среди небольших улочек бакалейных лавок.

Шальна словно специально задерживалась. Я чуть вся не извелась, меряя дом шагами, пока ждала ее возвращения. Девушка должна была проследить, чтобы капитан прочел письмо и отправился к констеблям.

Шальна совершенно не спешила, прогулочным шагом возвращаясь на место встречи. Щекам вернулся привычный румянец, бледнота исчезла, слезливости глаз, как и не бывало.

– Ну что? – набросилась я на девушку, как только она подошла к двери заброшенного дома. – Почему так долго?

– Я решила не привлекать внимания бегом, и шла так, словно я гостья города.

Я онемела от удивления. Сменившее его бешенство все-таки заставило меня дать девушке затрещину. Та надулась, прошипела пару оскорблений в мой адрес, и ушла в свой уголок.

– Дура, ты скажешь что-то полезное, или нет? – рявкнула я, поняв, что она совсем обиделась.

– Они пошли к констеблям.

– И все?

– И все. – в тон мне ответила Шаль.

Бросив друг на друга несколько злобных взглядов, мы успокоились. Шаль понимала, что в мастерстве обращения с острыми предметами, которыми можно вспороть ей брюхо, я превосхожу ее. Я же признавала (пусть и нехотя), что в данный момент жизни нуждаюсь в партнере. В немом молчании мы шли к старым портовым складам.

Помню, что сперва все тянулось раздражающе долго. Мы сидели в засаде –невероятно вонючей и скучной засаде – ожидая прибытия констеблей. Но прошло немного времени, затем еще немного, банда Рыжего начала праздновать очередную удачу. В ангаре воцарилась неразбериха. Привычная людям Рыжего попойка превращалась в беспорядок и местами, в оргию.

– Фу, я не стану наблюдать за этим дерьмом. – брезгливо фыркнула я, кривя губы. – Такое было всегда?

– Сегодня они разгулялись не по-детски.

– Кстати, тебе уже лучше?

– Лучше? – она мельком вылупилась на меня удивленными глазами.

– Ну, твоя тошнота? Ты, случаем, не беременна? – я одарила ее строгим взглядом.

– Нет. Я для этого принимаю отвар специальной травки.

Я удивленно крякнула. Шаль по доброте сердечной рассказала мне много интересного из того, о чем говорят женщины между собой. Я лишь потрясенно глядела на нее и кивала. Я узнала много нового, но это знание меня не очень радовало. Потом я еще долго молчала, раз за разом мысленно пережевывая некоторые откровения Шальны.

– Стража Ульбретта, очевидно, положила на это все. – заключила я. Несмотря на некое подобие фрустрации, в котором я находилась, свои внимание и наблюдательность я не растеряла. Перспективы рисовались не радостные. Издав тяжелый вздох, морально готовя саму себя к тому, что собиралась сказать дальше, я буквально заставляла себя произносить слово за словом. – Придется брать дело в свои руки, Шаль.

Она медленно утвердительно кивнула, глядя вглубь ангара.

– Рыжий. – коротко произнесла соглядатая – Один. В кабинете.

– Так что мы ловим здесь? – наигранно нахмурилась я, преодолевая свою дрожь. Мне было страшно, чего скрывать. Я успокаивала себя мыслью, что это своего рода экзамен перед переходом к следующему испытанию. Я давно придумала для себя легенду, словно я прохожу череду испытаний, как герои из книги Сказаний о Беке. Для получения желаемого приза мне необходимо пережить скитания, преодолеть трудности и пройти экзамены, посылаемые мне неким божественным судьей, который оценит, достойна ли я получить свой желанный Приз.

Итак, мы прошли по периметру территории банды и оказались у кабинета Рыжего. Я лишь слепо следовала указаниям Шальны, которая в тысячу раз лучше знала это место. Я даже и не подумала про то, что она может завести меня в ловушку. К моему счастью, она не собиралась этого делать.

Кабинет главаря банды не был снабжен окнами, и даже слуховыми отверстиями. В дверную щель пробивалась одни длинная тень, танцевавшая в дальней части кабинета.

– У тебя есть оружие? – спросила Шальна перед тем, как нажать на дверную ручку.

– Есть. Заостренный гвоздь. – кивнула я, оглядываясь по сторонам. – Пошли уже?

Обзавестись каким-либо клинком я так и не решилась. Ежедневно рискуя нарваться на обыск констеблей, и следующие за ним побои, ходить по городу с настоящим клинком было неблагоразумно. Конечно, будь у меня арбалет и один единственный болт к нему, или даже захудалый лук со стрелой, все разрешилось бы намного быстрее. Однако, арбалет стоил дорого и привлекал много внимания. Лук и подавно. А огнестрельное оружие было и вовсе недосягаемо для меня по двум причинам: стоимость и отсутствие навыков обращения с ним.

– Гвоздь, это оружие, по-твоему? – фыркнула Шаль.

– Если умеешь убивать, в безвыходной ситуации сойдут и подручные средства.

Она достала из кармана широких штанов ложку и протянула мне. Я недоуменно уставилась на железную ложку. У нее была красивая пузатая ручка из полированной древесины, но вряд ли она помогла бы в схватке.

– Держи скорее. – раздраженно поторопила она.

– Эм, думаю… я останусь при своем гвозде. Вряд ли Рыжий предложит нам перекусить супа.

Шальна вздохнула, как прежде это делала я сотни раз за наше короткое знакомство. Она пару секунд пыхтела над ручкой от ложки, и потом протянула мне короткий стилет с деревянной рукоятью. Той самой, которая только что была на суповой ложке.

– Ух ты! – шепотом воскликнула я.

– Никто не хочет, чтобы его шмонали и лупили констебли.

– Спасибо. – я с интересом рассматривала хитроумный клинок. – Возьми мой гвоздь. – я протянула свое незамысловатый клинок девушке – Спрячь в поясе. Вдруг Рыжий отберет твою ложку. Будет запасное, чтобы уж наверняка все закончить.

Она согласно кивнула и закопошилась, всовывая длинный ржавый гвоздь с заостренным концом внутрь кожаного пояса. В следующий миг мы уже рывком открывали двери в кабинет Рыжего.

– Я уже устал вас ждать. – вяло проговорил главарь, лишь мы вошли. Двери, щелкнув замком, тихо затворились, и я услышала, что за нашей спиной стоят минимум три человека. И судя по теплому дыханию, падавшему мне на плечи, это были высокие мужчины.

Рыжий сидел в раскидистом кресле, привалившись на один бок. Его кожаная черная куртка висела на спинке кресла, рубашка была расстегнута до груди, обнажая редкую волосатость. Быстрый взгляд на его лицо едва ли не заставил меня скривиться. Лицо было серым, со вздернутыми вверх бровями. Кривая линия губ и мощный, выступающий вперед подбородок. Бесцветные глаза, расположенные далеко от кривого носа с широкими боковыми крыльями, смотрели цепко, продолжая беспощадно слезиться.

Рыжий презрительно скривился, приветствуя нас. Он кивнул указательным пальцем на нас, и крепкие руки схватили нас за руки, загибая их за спину. Шаль поморщилась и сцепила зубы, лишь бы не издать ни звука боли, который порадует ее врага. Мои мышцы были более гибкими, и мой захватчик не причинил мне боли. Я взглянула через плечо на стоявших позади. Их было пятеро – это все, что я успела мельком заметить.

– Приятно видеть, что взрослый мужик так боится двух слабых девиц, что устроил засаду с пятью оболтусами, лишь бы не сойтись с женщинами в честном бою.

– Да никто вас не боится. – он сделал паузу, чтобы сплюнуть на пол – Ни для кого не секрет, что продажные шлюхи всегда водятся с врагами. В данном конкретном случае это констебли.

– Я бы удосужилась выслушать тебя, если бы ты не сидел в присутствии дам. Я вижу два стула у твоего стола. Мы могли бы присесть в них и поговорить спокойно.

Рыжий ничего не ответил, но выражение его перекошенного лица было слишком красноречивым, чтобы не понять его мнение о нас.

– Твоя мать не учила тебя манерам? Хотя, что это я? Она же наверняка отшвырнула тебя в сторону и сбежала в слезах прочь, едва увидев тебя.

– Рыжий встал резким рывком, оттолкнув стул назад в ничем неповинную стену. Словно собирался наброситься на меня с кулаками, главарь подался вперед. Но быстро спохватился и лишь оскалился в ухмылке.

– Шлюха действительно бросила своего сына. – сказал он с гордостью.

–Ты думаешь, здесь есть чем гордиться? Да ты, видно, совсем умалишенный.

– Скажешь мне это, когда я раздеру на тебе всю одежду и воспитаю тебя своим кнутом так, что ты будешь молить о пощаде.

– Я наигранно прыснула смехом.

– Надеюсь, речь идет о настоящем кнуте. Иначе, как гвоздиком твой член не назовешь. Мы с Шаль следили за тобой, мы видели все.

Рыжий покраснел и подошел еще на шаг ближе к нам. Мне только и нужно было, чтобы он подошел ближе, на расстояние вытянутой руки. Тогда Шаль сможет полоснуть его своим стилетом или ткнуть ржавым гвоздем. Но этот урод, очевидно, понимал мой план, и зассал подходить ближе.

– Эту стерву разденьте догола и отдайте парням на потеху, – Рыжий указал пальцем на Шальну, – убейте, когда закончите. А эту дрянь, – он ткнул указательным пальцем в меня, – избейте до смерти и бросьте труп в море. На ней могут потренироваться девки. Больше ни для чего не сгодиться: она еще ребенок, будет визжать и рыдать, и испортит все удовольствие.

–Прямо тут избить? – подал голос мужчина, стоявший справа позади меня.

– Конечно нет, идиот! Кто потом будет отмывать кровь? – гаркнул Рыжий – Норф, покажешь своему брату-недоноску, где лучше смывается кровь. Пусть девки не ленятся вытрясти из нее все дерьмо.

– Но…

– Что еще? – главарь сжал кулаки так, что костяшки на них побелели. Он начинал закипать яростью.

– Мы с братом родились одинаковыми. Если он недоносок, выходит, недоносок и я?

Рыжий вскипел словно пустой чайник на большом огне. Едва ли не шел пар из ушей и носа. Забыв напрочь об осторожности, он стремительно подошел к говорившему справа от меня человеку, и с силой впечатал свой кулак ему в живот. Тот ойкнул, хрюкнул, и согнулся пополам.

Вот теперь наступил и мой момент нанести свой удар. Тянуть уже было некуда. Шальна находилась слишком далеко от него. Я вновь ощутила неизбежность всего, что должно случиться. Мне казалось, что мой разум отключился, и я делаю все лишь благодаря мышечной памяти.

Рывком высвободилась от сдерживавших меня рук. Подсечка, толчок, короткий рывок вперед и на одно колено, небольшой замах и сильный удар от плеча. Я даже не помнила, когда достала клинок из-за пояса.

Стилет вошел в горло Рыжего по мой кулак. Я вскочила на ноги, крутанулась и отошла, пятясь назад к столу мертвого главаря банды. Пять головорезов недоуменно пялились то на труп, то на меня. Двое из них были близнецами.

– Ваш главарь мертв, – изрекла я многозначительным тоном, и лишь набрала в грудь пусть девки больше воздуха чтобы выдать пламенную речь об отрубленной голове змеи, как снаружи донеслись шум и возня. Все вокруг словно заходило ходуном. А через миг в кабинет ворвались констебли. Страшно крича и ругаясь, они приказали всем лечь на пол, но места оказалось слишком мало, и я продолжала стоять. Шальна подавала мне знаки чтобы я не сопротивлялась страже Ульбретта, но я стояла, как столб, не находя в себе ни физических, ни моральных сил чтобы пошевелиться.

Констебли, одетые в яркие желто-красные камзолы с множеством застежек и ремешков из телячьей кожи, рассыпались по комнатушке, заковывая всех присутствующих в наручники. На плече каждого констебля висело ружье. Грубые кожаные сапоги с широкими каблуками, начищенные до блеска, громыхали по нестройному дощатому полу кабинета мертвого главаря.

– А с этим что делать? – спросил бородатый констебль, пиная мертвеца носком сапога.

Меня встряхнули, развернули к столу и надели жесткие наручники весом чуть ли не как вся моя рука.

– Что уже ты с ним поделаешь? Подох, да и все. – рявкнул второй.

– Кто из вас, бродяг, пришил этого говнюка? – раздался за спиной властный голос.

– Сержант! – поприветствовали говорившего констебли.

– Продолжайте. Итак, я не стану повторять вопрос. –уже более недовольным голосом спросил прибывший сержант.

– Это девка. – визгнул один из тех, кто стоял возле Шальны.

– Да, это была я. – ответила Шаль.

– Нет, сержант, у этой кровь на руке. – встрял другой констебль, показывая сержанту мою руку. Все это время я стола к ним спиной.

– А ну-ка. – властная и тяжелая рука взяла меня за плечо и мягко развернула к присутствующим лицом. – Ты гляди, почти как парень. – он сбросил капюшон с моей головы одним быстрым движением – И стрижка, как у мужика. Шлюха, что ли?

Я отрицательно мотнула головой. Сержант, молодой и привлекательный мужчина с острым взглядом небесно-голубых глаз и серебристыми волосами осмотрел мои руки, задрав рукава до локтя. Потом осмотрел шею, расстегну рубашку и куртку до груди, но не оголяя больше, чем требовалось, чтобы увидеть, что знаков принадлежности к гильдии у меня нет. Его движения были быстрыми, шустрыми и приятными. Длинные пальцы почти не касались тела. Мужчина был одет во все черное – брюки, рубашку с острыми крыльями воротника, жилет и плащ. На его запястье, мизинце и на шее я заметила кольцо и кожаные ремешки с серебряными бусинами, на которых был выгравирован рисунок. Увы, рисунка я не смогла рассмотреть.

– Зачем ты убила своего главаря? Не поделили выручку? Воровал у своих?

– Мы не из его банды. – я кивнула на Шаль – Вы пришли слишком поздно. Пришлось все взять в свои руки.

– Ты написала письмо, это очевидно. Твоя подруга бездомная, соответственно, неграмотная.

– Не знаю, о каком вы письме говорите. – я быстро захлопала ресницами.

Сержант улыбнулся обворожительной улыбкой, словно мы беседовали об общих интересах. Он вынул из заднего кармана брюк конверт плотной бумаги и взглянул на меня. Второй шанс признаться тоже был послан в Геенну. Сержант не сдался. Он поднес ко мне письмо и то сперва замерцало зелеными огоньками, а потом и вовсе вспыхнуло огнем, при этом совершенно не обжигая руки сержанта. Письмо превратилось в пепел.

– Видели все? – обратился сержант через плечо к констеблям. Те дружно ответили.

– Нет смысла отпираться. Все видели, что сделали сети поискового заклинания с письмом, настигнув его создателя.

– Это магия слежения?

– Верно. – кивнул сержант – Я маг, если ты не поняла. Итак, признавайся, зачем организованно вот это все. – он обвел широким жестом руки кабинет Рыжего. – Ты не из гильдии, значит… – он сделал театральную многообещающую паузу – отправишься в казематы Потерны Геенны.

– Забирай, красавчик. – сладко улыбнулась я, понимая, что еще хуже быть не может. Чтобы меня оправдали в убийстве должно произойти чудо.

Глава 5

Когда в детстве я читала книгу сказаний, самым любимым было сказание о том, как Бек создал себя из изначального мрака. Когда Беку стало холодно жить в чреве мертвой звезды, породившей его сознание, он одним дыханием разжег искру Геенны и нарек ее Огненной. Затем, воспользовавшись мышью, вырвавшейся на волю, вырвался из недр наружу, создав гряду вулканических гор Алкелос, источавших его кровь до тех пор, пока тело Бека не напилось ею. Когда я представляла этот первородный мрак, лежа в своей постели в темноте, мысленным взором я видела нечто непроницаемое, непроглядное и вездесущее; убивающее наименьшую искру надежды на луч света.

Примерно в таком мраке мы с Шаль жили уже… уже неизвестно как долго. Сперва, я считала обороты, ориентируясь по кормежкам – утром и вечером нам приносили баланду. Но через несколько недель о нас забыли, и кормили от случая к случаю. Тогда я и сбилась со счета. На тот момент уже насчиталось двадцать оборотов.

В темнице не было ни окон, ни фонарей. У двери горела одинокая свеча, освещавшая клочок двери в районе замка. Но от нее было толку столько же, сколько и от спички под водой. Даже во входной двери не было решеток, чтобы по просветам в них следить за сменой света и тьмы.

Камера была маленькая. Соломенный тюфяк, ведро и солома вперемешку с мусором на полу. Радовало, что все камеры были одиночными и в казематах были только мы с Шаль вдвоем. Шальна говорила мало. Она в основном плакала или спала неровным тревожным сном. Я не думала о худшем, не пугала сама себя, доводя до истерики, мыслями о смерти в этой помойке, не поддавалась панике, как это делала Шальна. Размышляя о том, как и почему я тут оказалась, я пришла к выводу, что здесь сухо и относительно тепло, иногда бесплатно кормят, да и складывается некое подобие режима. А казнь может наступит не скоро. К тому же если бы Беку было угодно, чтоб я умерла, он мог бы устроить это уже множество раз за то время, пока я жила на улице. Так что я наслаждалась тем, что сейчас представляло собой мою жизнь. Но стоило мне начать радоваться тому, что камеры не забиты вонючими бродягами, как к нам привели еще одного заключенного.

Я увидела его лишь мельком, когда стражник – толстый и пузатый, приземистый хряк – толчком вогнал его в казематы. По его дыханию, запаху и тяжести шагов, я поняла, что это молодой человек среднего роста, худощавый и ухоженный. На нем была накидка, в которую тот плотно закутался. Незнакомца определили в соседнюю камеру. Затем стражник громко харкнул на пол и, потоптавшись на месте, вышел прочь, громыхнув железным замком.

– Вы тут давно уже? – спустя некоторое время раздался приятный мужской голос. Он говорил негромко, то и дело срываясь на шепот. Судя по тому, что шорохи и звуки отсутствовали прежде, он выжидал.

– Не очень долго. Точно не скажу, не считала. Но еще не надоело. – ответила я, выверяя слова и делая свой голос максимально веселым.

– Осмелюсь предположить, что прежде ты жила в помойной яме, если в такой дыре ты даже обороты не считаешь.

– Это мое дело. Холеным мальчикам не понять жизни сирот.

– Ты говоришь слишком грамотно, как для той, кто родилась и выросла на улице.

– Я такого не говорила.

Собеседник замялся и замолк. Я с нетерпением ожидала продолжения.

– Ты права, я не из бедняков. И сижу здесь вовсе не по своей вине. Я ничего делать не собирался, просто случайно попал не в то место не в то время.

– Сочувствую. Со всеми такое бывает.

– И с тобой?

– Нет. Я всегда думаю, куда иду и в какое время.

– А, понятно. – пониклым голосом ответил человек – Кормят тут как?

– Как в казематах. – захохотала я.

Это и вовсе выбило парня из равновесия.

– Ты здесь одна сидишь? – наконец он отчаялся на последнюю попытку.

– Да куда там. Стаи блох и армии клопов. Вообще не скучно.

– А люди?

– Ну, вот ты есть.

И вдруг мою издевку над вражеским шпионом испортила Шаль, тяжело простонавшая от неприятного сновидения.

– Кто это? – спросил молодой человек нелепо встревоженно.

– Девушка какая-то. Нас «заселили» сюда в один оборот.

– Ты не успела за все время познакомиться с ней?

– Ну а что это изменит, если я узнаю ее имя? Мне не вынесут приговор, который должны вынести?

– Приговор? – парень действительно удивился.

– Да… – ответила я не так уверенно, как прежде – Я думала сюда и привозят людей, которые совершили неугодные констеблям дела, чтобы Отец Договоров вынес им вердикт.

Парень засмеялся издевательским смехом.

– Конечно! Держи сумку во всю ширь!

– Разве нет?

– Ты долго в городе живешь-то.

– Родилась тут.

– Тогда ты полная дура, если не знаешь, что к Отцу водят только убийц, чтобы он оценил их и принял в гильдию, или отправил на каторги. Так что, если ты не убивала никого, ты можешь заявить об том Отцу Договоров, и он отпустит тебя.

– Ага! – фыркнула я. – Где ты такой умник был раньше?

– Странно вообще, что ты таких простых вещей не знаешь…

– Удивляйся молча.

Больше я не отозвалась ни словом на все попытки незнакомца вытянуть из меня еще хоть капелинку информации. В конце концов незнакомец с приятным голосом забросил все попытки вновь поболтать со мной, и тоже замолчал.

Голова шла кругом: хотелось плюнуть на все и начать расспрос у молодого человека о том, что вероятно ждет меня, но тогда бы он тоже узнал все, что ему требуется. Взамен я, вполне реально, могла бы остаться ни с чем. Держать интригу было весьма разумно с точки зрения собственной безопасности. Хоть уловки Отца (ну или того, кому он передал эти полномочия) и забавляли меня, все же на сердце было беспокойно. Чувство неизбежности вновь исчезло, и я словно осталась без глаз, не видя, куда держать путь.

Вскоре за незнакомцем пришли. Это уже был не толстый хряк-стражник, а высокий и худощавый мужчина с длинными волосами и приятным ароматом сандала. Он отворил соседнюю решетку, бросив железный замок на каменный пол. Моим первым порывом было желание броситься к двери собственной камеры и начать ругаться и возмущаться, какого это сына Геенны этого незнакомца освободили, едва ли он пришел. А я тем временем гнию во вшивой камере, теряя остатки человечности. Короче, я молча ненавидела этого незнакомца, изо всех сил сжимая зубы. Держать рот на замке в некоторых ситуациях разумнее, чем бить тревогу.

Вообще я часто впадала в размышления, еще с самого детства. Поскольку у меня не было друзей, приходилось вести умные беседы с самой собой. Они никогда не влияли на мою внимательность и способность мыслить здраво. Но за время, проведенное в одиночестве, в вонючей сырой камере в ожидании смерти я утратила важные жизненные навыки намного быстрее, чем думала. Моему удивлению не было края, когда стражник, забиравший незнакомца из камеры, позвал меня, ударив ногой в решетку моей камеры. Велев «выходить» и «пошевеливаться», он отшвырнул на пол замок, запиравший решетку. Я вскочила на ноги и подскочила к камере, проверяя, не шутит ли стражник. Затем отступила назад.

– Да что ты там застряла? – зычно рявкнул незнакомец.

– Это подстава какая-то? Вы перебили там всю стражу, и хотите меня сделать виновной? Или убить за попытку бегства, как только я выйду за эту дверь?

– Ой, да кончай ты эти игры. У меня ключ от дверей. Неужели беглецы стали бы отпирать двери с магическими ловушками своими силами лишь для глупой подставы?

Пару секунд подумав, я направилась к выходу из камеры. Высокий незнакомец, не являвшийся стражником (это я поняла по качеству его словарного запаса) быстро надел мне на руки металлические браслеты наручников.

– Эй! – вскрикнула я.

– Тебе никто здесь не доверяет. – поспешил пояснить лже-стражник.

– Да Геенна с тобой! Ты мне кожу защемил проклятым браслетом.

Мужчина недовольно засопел, перестегивая наручник правой руки. Было бы чудесно сейчас нанести несколько ударов и вырваться из этой темницы в одиночку и нестись куда глаза глядят, словно вольная птица пустошей Рунцента. Но вновь здравый разум победил возобладал инстинктами.

Мы вышли на свет, покинув казематы, и по крутым ступеням поднялись из подвальных помещений в широкий холл. Оттуда прошли в роскошную приемную, украшенную действительно старинными полотнами и усланную драгоценными коврами. В приемной сидела женщина, мельком взглянувшая на нас. Незнакомцы в мантиях с глубокими капюшонами поздоровались с ней. Женщину звали Калхи и выглядела она так, словно больше всего в своей жизни ненавидит эта работу. После приемной мы прошли в тайную дверь за дубовым сервантом. Причем сервант был невероятно старым и тяжелым, даже не учитывая груд хрусталя и керамики, пылившихся на его полках. Из тайного хода мы прошли по небольшому коридору вверх, затем по лестнице спустились вниз и вновь попали в мрачный коридор.

Все пройденные помещения были без окон, и освещались синими магическими фонариками, и я так и не смогла понять, утро сейчас или ночь. Меня клонило в сон, и людей в коридорах было мало, потому я предположила, что уже поздняя ночь. И вновь я едва не открыла рот от удивления, когда за распахнувшимися передо мной двустворчатыми дверями пролился лучезарный солнечный свет. Я ощутила, прилив счастья и надежды. Словно во мне прибавилось сил, я зашагала быстрее, крутя головой во все стороны.

Зал был круглым. Стены и крыша полностью состояли из стеклянных блоков с радужными фацетами. Шпилеобразная крыша и высокие панорамные окна открывали вид на все кольца и гавани Ульбретта. Остроконечные солнечные длани тянулись к нефритовому полу, от чего зеленый камень сиял, словно болотный туман. Солнечный свет приятно ласкал кожу, успевшую от него отвыкнуть, яркие краски приятно волновали взор. Тяжелые томные колоны, словно лапы гигантского создания Геенны, подпирали арочные своды крыши и череду анфилад, ведущих к трону. Последний был сделан из чистого золота, с витыми виньетками, бархатными подушками и драгоценностями, а мощные подлокотники создавали иллюзию несокрушимости этого «стульчика». К трону вели три невысоких ступени, у которых стояла прислуга с широкими медными блюдами в руках, заполненными сластями и фруктами. Со сводов свисали тяжелые люстры с цветными стекляшками, в которых горели магические огоньки.

Вопреки моим ожиданиям, того человека, который должен был на нем восседать, на месте не было. Мои провожатые провели меня к подножию трона.

– Чудесно. – фыркнула я – Пришли к нему, а он обедать ушел?

На самом деле мне хотелось узнать, как долго у меня будет возможность любоваться формами и цветами города Тощей Старухи. Никогда еще не видела такой красоты. Я даже подумала, что, если это будет последнее, что я увижу в своей жизни – это будет прекрасно.

– Не дерзи, девочка. Для такого милого рта слишком много желчи. – сказал второй незнакомец, прикидывавшийся стражником.

– Не издевайся над ребенком. – прозвучал со стороны трона бархатистый мужской голос. – Убери щиты. Вряд ли она сможет причинить мне вред своим острым языком.

Невысокий незнакомец хихикнул, из-за чего второй резко обернулся к нему. В зале словно что-то переменилось или даже правильнее будет сказать сдвинулось, и на троне Отца Договоров появился мужчина. Он был худощавым и черноволосым. Блестящие кудри доходили до плеч, а лоб пересекал кожаный ремешок. Мужчина был с тонкими острыми бровями и бородкой, острым носом и цепкими изумрудными глазами. Он, словно изнеможённый, вяло развалился на драгоценном стуле, лениво пощипывая из ближайшего к нему блюда засахаренные лепестки розы. Я обратила внимание, какие длинные у него пальцы, словно лапки паука. Алые губы с тонким, но весьма чувственным контуром и приподнятыми уголками, изогнула улыбка. Отец договоров был одет в простую, но весьма изящную белоснежную рубашку без ворота и льняные брюки точно такого же цвета.

Глядя на его безупречно белый костюм, я невольно смутилась своей одежды. Лосины были давно порваны во всех местах, грязная рубашка висела на мне, как мертвец на виселице, ботинки расклеились, а жилет едва держался на трех веревочках, выдернутых из мешка.

– Ты уже успела познакомиться с моими сыновьями? – спросил он, забрасывая в рот очередной лепесток непривычного лакомства. Он небрежно махнул рукой, и оба незнакомца сбросили капюшоны.

Молодые люди были черноволосы и худощавы, как Отец Договоров. На этом их сходство заканчивалось. Тот, что был выше, был сероглазым, круглолицым и болезненно-бледным. Его взгляд был злобным, широкие губы крепко стиснуты, а движения резкими и агрессивными. Его пальцы были длиннее привычного, и это бросалось в глаза, добавляя его образу безобразности. В ухе я заметила серьгу с гравировкой трех яблок, на запястье из-под рукава мантии выглядывал браслет с серебряными бусинами: налицо атрибуты мага.

Второй же незнакомец наоборот, выглядел приветливо и простодушно. У него был неприятный крючковатый нос, желтые глаза и кожа отливала красноватым. Широкие плечи и выверенные движения говорили о том, что среди далеких предков юноши были гиганты. Но многовековая помесь крови привела к тому, что парень получил лишь малозначительные качества каждой расы. Отстраненный взгляд черных глаз то и дело застревал на прелестях служанок, державших угощения Отца. Черты его лица говорили о том, что парню не больше пятнадцати лет. Первый же был старше, примерно девятнадцать. И он, очевидно, недолюбливал брата.

– Это Син-Анке и Атонк. – представил их Отец Договоров.

– А где же первый? – я недовольно вскинула бровь.

– Первый сын достаточно зрел и образован, чтобы самому выбирать направление своей жизни. – равнодушно пояснил мужчина на троне. – Мне, скажу честно, не нравится его увлечение мореходством. Но родители не обязаны всегда одобрять занятия своих детей. Когда младшие сыновья поумнеют, так же получат шанс на свой Миктлан.

– Очень расчетливо. – все что я смогла придумать в качестве ответа.

– А твои родители, что они думают о твоем Миктлане? Не говори, что ты сирота. Ты без заминок поняла значения имен моих сыновей, а это, между прочим, язык магов и древний язык гигантов. Я специально женился на уроженке края Ледяных Башен, чтобы отправить сына в школу Совета магов. Осмелюсь предположить, что твои родители тоже зачем-то тебя отправили скитаться.

– У меня нет родителей.

– У всех они есть, девочка.

– Да. Если верить книге Сказаний, наш отец – Бек, из чьего семя появились люди, феи, высокородные (хотя сами они так не считают), гиганты, растения и животные, когда оно пролилось на Центон.

– К твоему сожалению, ты не можешь отрицать того, что родилась вне участия женской утробы. А поскольку твои родители удосужились еще и дать тебе приличное образование, то вполне логично, что они не стали бы потом гнать тебя на улицу. Вложения должны окупаться, а не развеиваться.

– У меня нет семьи. – процедила я сквозь зубы, медленно и четко произнося каждое слово.

– Ты злишься. – ухмыльнулся Отец Договоров – Но на меня ли? Может, на свою семью?

Я намеренно поджала губы.

– Ага… Они умерли? Бросили тебя одну страдать в этом мире, а сами отправились в Серебряные Дворцы Блаженства.

– Ты вытащил меня из уютной камеры темниц для того, чтобы давить на раны?

– Нет, прости. – он вскинул руку вверх, перевел взгляд на мага – Сними браслеты с нее. Она устала и растеряна, чего ей нападать на самого Отца Договоров?

Недовольно фыркнув, сероглазый снял наручники с моих рук, и я со вздохом облегчения потерла запястья, разгоняя кровь. Паршивые железки были столь тяжелыми, что от них у меня отекли руки.

– Как тебя зовут? – продолжил Отец. Я поняла, что если хочу получить еще что-то для себя, то должна ответить ему.

– Сердце Шторма.

Он приподнял одну бровь, но воздержался от комментариев. Его сыновья тоже промолчали.

– Сколько тебе лет?

– А какой сейчас эмес?

– Последний эмес лета.

– Тогда четырнадцать. – ответила я, сама, удивляясь тому, что просидела в камере больше двух эмесов. Датой своего рождения я считала не тот оборот, когда физически появилась на этот свет, а оборот, когда я замерзала и едва не рыдала от страха в заброшенном доме в первую ночь в Ульбретте – оборот, когда родилась Сердце Шторма, и я выбрала свой Миктлан.

Отец договоров вскинул обе брови.

– Такая молодая. Не подумал бы, что ты младше Атонка. В любом случае, прими мои комплименты относительно своего мастерства.

– Вы об убийстве главаря банды?

– И о нем тоже. Я проследил твои действия шаг за шагом при помощи магии слежения, и должен сказать, что для ребенка это очень умно. Возможно, однажды ты решишься рассказать, кем были твои родители, что так обучили тебя.

– Однажды? Вы отпустите меня? –голос предательски дрогнул, выдавая мою надежду.

– Нет, девочка.

Мое сердце оборвалось и рухнула куда-то в недра Геенны.

– Разреши представиться. Меня зовут Чирано, я Отец Договоров. Я хочу взять тебя на воспитание, чтобы ты служила мне и приносила славу гильдии договорных.

– Можно вы отправите меня в Седьмой круг Геенны? – вновь вспыхивая надеждой, пискнула я. Чирано захохотал, отвешивая мне кивок.

– Уважаю такое рвение к знаниям и силе. Но нет, в Седьмой круг принимают только тех, кому исполнилось шестнадцать.

– Но…

– Я буду учить тебя основам. А затем, если ты окажешься способной ученицей, отправлю в школу для договорных, в которую ты так рвешься. Я буду кормить и одевать тебя, чтобы потом ты отплатила мне верностью. Хочешь для себя такую интересную жизнь?

– Хочу. Однако меня учили, что ничего не дается просто так. Что я должна буду отдать взамен?

– Свою верность гильдии и мне лично. Поверь, в жизни договорных это очень высокая цена.

– И ничего больше?

Чирано вновь захохотал раскатистым звонким смехом.

– Ничего такого, о чем ты можешь подумать и испугаться, ребенок.

– Ладно. Я могу пообещать свою преданность и верность. Только у меня есть просьба.

– Уже? Какая же? – демонстрируя свою заинтересованность, ответил Отец.

– В темницах вместе со мной сидела девушка, Шальна. Отпустите ее, пожалуйста. Она не преступница. Не ссылайте ее на каторги. Шаль очень проворная и сообразительная.

– Мне нравится такое начало. Всегда хотел иметь дочь. Но вот уже шестая жена рожает мне сына. Дочери договорных слишком изнеженные и балованные, а то, что в головах девок с уличных банд едва ли можно назвать мозгом. – с досадой произнес он – с твоими задатками и умом я воспитаю из тебя свою наследницу. – сказал Отец Договоров бросив на сыновей грозный взгляд. Те даже бровью не повели.

– Простите, но я всегда считала, что женщины не могут быть хорошими правителями. У них слишком много дел, которые нужно сделать сейчас и ни секундой позднее. Отец, вы примите мою позицию?

Он ухмыльнулся и согласно кивнул.

– Полно пустой болтовни. – Чирано забросил в рот финик, и прищурившись, несколько секунд наслаждался его вкусом, затем вновь вонзил в меня взгляд и продолжил, – Твою подругу я отпущу. Даже, думаю, поболтаю с ней: посмотрю на ее сообразительность. Син, отведи Сердце Шторма к тениликим, вели привести ее в людской вид. А ты, Атонк, вели привести ко мне девицу из подземелий.

Сыновья главы гильдии наемных убийц бесстрастно повиновались отцу, отвесив ему при прощании поклон.

– Куда мы идем? – спросила я, когда мы вышли из зала и направились по тому же мрачному коридору. Атонк оставил нас, исчезнув за очередной тайной дверью, скрытой за простой деревянной панелью, такой же как тысяча других, которыми были оббиты стены коридора. Разве что возле этой стояли высокие напольные часы с маятником и совой на крыше.

– Увидишь. – недовольно ответил сын главы гильдии договорных.

– А ты правда маг? Чирано правда твой отец? Не очень-то вы с ним похожи.

– Меня этот вопрос не очень волнует. – пробурчал Син-Анке, втупив взгляд в пол.

– Почему? Он ведь гордиться тобой.

– Это только показуха. Ты вскоре это тоже поймешь.

– А если я сбегу?

– Милости прошу. Хоть сейчас. Беги. – фыркнул он.

– Твой брат такого же мнения о вашем отце.

– Слушай, как там тебя, Сердце? Я не собираюсь с тобой дружить. Усвой себе, что Чирано берет от людей все, что ему нужно, а потом просто выбрасывает их на помойку. Если ты будешь очень глупой, то испытаешь все на своей шкурке. А если окажешься такой умной, какой хочешь выглядеть, то словишь момент и сбежишь от него.

– Ты злишься из-за того, что он бросил твою мать? Или потому, что старшего сына любит больше всех?

– Заткнись! – рявкнул маг, пробормотал неразборчивые слова, и я ощутила чьи-то твердые руки у себя на плечах. Едва не упала от тяжести, обрушившейся на меня. Мне показалось, что еще секунда – и мои ноги разломаются на множество кусочков. Син несколько секунд подождал, пока я усвою урок, самодовольно ухмыльнулся мне, и тяжелые невидимые руки, вдавливавшие меня в пол, исчезли как раз в тот момент, когда кости готовы были разлететься на осколки.

– Первый урок. – произнес маг – Я не вожу дружбы с игрушками отца.

– Я никогда не встречалась с настоящими магами, и не знаю, смогу ли навредить тебе как-то. Но впредь лучше не ходи темными коридорами и чаще оборачивайся. – спокойно, даже дружелюбно, ответила я Син-Анке.

Он фыркнул, но больше не стал демонстрировать свои умения. Через некоторое время мы подошли к небольшой позолоченной двери. Син толкнул ее, и за ней показался длинный кабинет, в котором, работая за шикарными письменными столами, сидели женщины и мужчины. Похожие рабочие столы были в доме моих родителей. Сидевшие за ними люди были одеты в дорогие костюмы, причесаны и ухожены. Одни внимательно перечитывали бумаги, вторые что-то чертили на пергаментах, третьи штудировали фолианты.

– Похититель Солнца! – окликнул он одного из мужчин. Тот быстро поднял глаза, поспешно отодвинул в сторону громадный блокнот, поднялся со стула и подскочил к Сину-Анке.

– Привет. – поздоровался он с магом, затем оценивающе взглянул на меня и вновь перевел взгляд на сына главы гильдии. – Новая жертва?

– Ага. – вздохнул тот – Как обычно: отмыть, одеть и привести к нему.

– Ясно. – устало вздохнул тениликий.

Слава Беку, отмывал меня и одевал не сам Похититель Солнца, а служанки. Пока наливали ванную и пока я отмывалась в ней, мне удалось расспросить служанок о предыдущих попытках Отца Договоров воспитать себе дочь. Услышанное не радовало, но мотивировало. Таких девиц было уже порядком шести, и ни одна из них не оправдала надежд Чирано. О дальнейшей судьбе девиц было ничего не известно, но служанки больше их не видели после того, как Отец отказался от них.

– «Дам, я предполагала, что в нашем договоре много подводных камней, но так быстро зацепиться за один из них я не ожидала.» – думала я, играя с горкой мыльной пены.

Просушив волосы полотенцем, и набросив толстый белый халат, я подошла к зеркалу. Какое удовольствие было смотреть на себя в целое и большое чансыанское зеркало, а не стекляшку, перемазанную грязью с обратной стороны. Я непривычно долго рассматривала свое отражение в зеркале.

Стрижка под мальчишку исчезла. На мои плечи вновь падали прямые пряди волос цвета льна с серебристым отливом. Некогда смуглая кожа стала бледной из-за нехватки солнечного света. Скулы стали еще выразительнее, но румянец на щеках не исчез. Темно-серые глаза смотрели из-под густых соколиных бровей. Резко очерченные губы стянулись в тонкую полосу, но своей пышности не утратили. За время бродяжничества я немного вытянулась и похудела, фигура приобрела некоторые изгибы, характерные молодым женщинам. В целом фигура была скорее подтянутой, чем поджарой или изгибистой.

Впрочем, мне понравилось увиденное в зеркале.

Я набросила платье с короткими рукавами и широкой юбкой, а на ноги натянула облегающие штаны. Надев поверх платья пояс, я выругалась, только теперь вспомнив о своей сумке. Ее у меня отобрали еще при аресте, и больше я не видела ее.

– «Нужно будет обязательно найти замену и вновь начать собирать полезные мелочи.» – глубокомысленно подумала я, мысленно прощаясь со старой подругой.

Затем меня накормили, причесали волосы в косу, заплетя ее вокруг головы и придав некое подобие короны. После еды меня отвели обратно к Отцу Договоров. На этот раз встреча проходила не в шикарном стеклянном зале, а в небольшом зале для тренировок. У стен стояли манекены для упражнений в стрельбе и метании ножей, ручной борьбы. С потолка свисал толстый канат.

– А, это ты. – Чирано мельком взглянул на меня. Служанка откланялась и смылась поскорее. – Выглядишь лучше, чем в первый раз.

– И чувствую тоже. – улыбнулась я.

– Успела познакомиться с Сином? Осмотрела замок?

– Да, с магом я познакомилась. Если вы не возражаете, однажды я как следует научу его манерам. Еще поболтала со служанками.

– И что говорят?

– Что скоро меня спишут со счетов и я пропаду из замка навсегда.

– Ух ты! Даже так? – Чирано искренне забавлялся – И что ты думаешь по этому поводу.

– Думаю, что скорее я закопаю их трупы у подножия этой горы, чем совершу ошибку, которой разочарую вас.

– Самое приятное, что ты не льстишь мне. –ответил Отец Договоров, довольно ухмыляясь.

Глава 6

Тренировки начались в тот же оборот. Чирано лично проверял мои навыки, после чего принялся обучать. Он учил меня буквально всему и одновременно, проявляя при этом некое подобие садизма. Было трудно. Порой я до оскомин стискивала зубы, лишь бы не заплакать в его присутствии, мысленно проклинала весь мир, но внешне оставалась бесстрастной. А потом, поздней ночью, до крови на руках тренировалась с тренажерами. И все даже не ради похвалы, а чтоб не впасть в немилость самого могущественного убийцы в королевстве Четырех Шпилей.

Чирано помог мне найти самое удобное для меня оружие. Он подолгу мучал меня, проверяя навыки обращения с огнестрельным, колющим или метательным оружием. И определив мою специализацию, начал учить орудовать клинками. Я отлично управлялась с кинжалами, метательными ножами и неплохо справлялась с мечами разног типа.

В оружейных гильдии пылилась масса старых и старинных клинков. Но Отец Договоров не позволял брать ничего, пока я не сделаю свое собственное оружие собственными руками. Возможности Потерны позволяли оборудовать небольшую кузницу для личных нужд гильдии прямо в подвалах замка. Я быстро поняла, зачем это требовалось – чтобы понять, насколько трудно выковать даже самый кривой нож. И во-вторых, чтобы на собственном опыте уловить все тонкости конструкций разных клинков.

Я полюбила ножи, как собственную жизнь. Сама лично сшила для себя ножны, крепившиеся на тыльную сторону предплечья под рукав. В ножны вмещался не только неплохой нож, но и средний кинжал.

Из замка я не выходила. Несколько раз натыкаясь на магические преграды, я пыталась пройти сквозь них и обойти магическую сеть, но все было тщетно. Я наблюдала, как прислуга свободно покидает пределы Потерны Геенны, а потом легко возвращается обратно, но сама не решалась сделать этого. В какой-то момент я стала замечать, что у прислуги тоже есть некая атрибутика: амулеты, браслеты с костяшками, серьги с рунами. Разгадка пришла, когда спустя шесть долгих эмесов Чирано вручил мне мой первый оберег. Плоскую пятиугольную подвеску с защитной руной на одной стороне и знаком гильдии на второй.

– Нравится? – довольно улыбаясь, спросил Отец Договоров, пока я рассматривала значок гильдии договорных: стрела с волнистым наконечником и крюком вместо оперения, перекрещивающаяся с кинжалом-переростком. Над ними парила небольшая изящная корона с семью острыми шпилями. Последний значок означал, что эта гильдия была одобрена Верховным королем Четырех Шпилей лично.

– Очень нравится.

– А что тебе нравится в нем больше всего? – внезапно спросил он.

– То, что она символизирует.

Чирано удивленно уставился на меня. Я улыбнулась самой любезной улыбкой, и объяснила:

– Новый этап моего Миктлана. Я приложила достаточно усилий, чтобы Бек позволил мне ступить еще шаг на пути к своей цели.

Чирано любил внезапно задавать озадачивающие вопросы, сбивать с толку резкой сменой темы, неожиданно устраивать проверки ловкости и внимательности. Каждый оборот и каждый разговор был испытанием, с которым я справлялась ценой невероятных усилий и постоянного напряжения.

Еще через полгода Чирано привел меня в небольшую комнату отдыха. Я настороженно осмотрела помещение. Сквозь тяжелые арки окна проникал тусклый вечерний свет, легкие тюли персикового цвета останавливали его, не давая пролиться на широкий подоконник и мягкие ковры на полу. В овальной комнате было множество невысоких диванов с мягкими подушками. На стенах висели дымящиеся цветочными ароматами лампадки. На столиках у диванов располагались широкие блюда со сластями и графины с винами и соками.

– Зачем мы здесь? – спросила я, на миг потеряв бдительность.

Чирано вновь засмеялся. Сколько раз я уже слышала этот смех!

– Хочу сказать, что мне приятно обучать тебя. Твоя основа была достаточно крепкой для того, чтобы я смог начать создавать на ней свой шедевр.

– Сочту это комплиментом.

– Правильно, бери от людей все, что тебе требуется. – довольно кивнул Отец Договоров. – А теперь к делу. Ты учишься у меня уже год, и настало время определиться тебе со специализацией. К сожалению, для этого требуется больше времени, чем один год. Однако ты девочка способная, и справишься с этой задачей быстрее всех остальных. – он любяще провел ладонью по моей косе.

– Я сделаю все, что требуется. – ответила я, чувствуя трепет в груди. Я опустила взгляд, стараясь не смотреть ему в глаза. Постепенно я попадалась в ловушку его авторитета и обаяния.

– Знаю, Сердце Шторма. В качестве поощрения, я хочу представить тебе твою подругу.

Я удивленно уставилась на него. В голове всплывали старые воспоминания, но ни в одном из них не было человека, которого я бы назвала подругой. «Неужели он узнал о моем происхождении?» – мелькнуло в голове.

– Вы неплохо сработали с ней год назад с бандой рыжего контрабандиста. Если помнишь, гильдия презирает…. – он как всегда не договорил, ожидая завершения предложения от меня.

– Воров и работорговцев. – отчеканила я. Не хватило только вытянуться по струнке, чтобы я походила на дрессированного пуделя.

– Да, выбей себе это в глубинах сознания, чтобы никогда не сомневаться, выбивая из них последнюю каплю жизни.

– Да, Отец.

– Молодец. – кивнул он – Хочу вновь представить тебе Шальну.

– Шаль?

– Здравствуй, Сердце Шторма. – раздался голос позади меня.

Я недовольно сощурилась. Отец договоров, заметив это, вопросительно приподнял бровь. Я объяснила, что утратила бдительность и упустила из виду шорох открывавшейся двери и звук поскрипывавших от шагов половиц. Он вновь одобрительно довольно кивнул. Похлопав меня по плечу, Чирано вышел из комнаты для отдыха, оставив нас с Шаль наедине.

– Шаль… – выговорила я, глядя на девушку. Не считая того, что она отмылась и надела приличную одежду, девушка ни капли не изменилась. Ее щеки, горящие румянцем, казались еще пухлее. Каштановые волосы были распущены по плечам.

– Сердце! – девушка сгребла меня в охапку и прижала к пышной груди – Вот это ты расцвела!

– Спасибо… – замялась я, чувствуя, как щеки горят краской – Как твои дела?

– Неплохо, неплохо. Спасибо, что тогда заступилась за меня перед Отцом Договоров. Симпатичный стражник рассказал мне о твоем поступке.

– Ладно тебе, мне же это не стоило многого. – отмахнулась я, переступая с ноги на ногу – Ты учишься у Чирано?

– У кого?

– У Отца?

– А! Нет, я учусь у тениликой, Звездный Плач. Они учат меня всяким хитростям.

Девушка с энтузиазмом принялась рассказывать мне все, что с ней произошло с того момента, как Атонк вывел ее из казематов. Шаль была невероятно благодарной. Признаюсь, это мне льстило. Девушка болтала без умолку, не позволяя мне вставить даже удивительных восклицаний в разговор. А мне только того и требовалось. Ведь не стану же я рассказывать ей о договоренности с самим Отцом договорных и о тех хитростях, которым он меня обучал.

Учиться у Чирано стало намного веселее, когда вечерами можно было отвести душу и расслабиться в компании Шаль и других сверстниц. Я оказалась человеком зажатым и не умела заводить знакомства. Шаль, у которой с разговорчивостью и дружелюбием было все намного лучше, познакомила меня с другими членами гильдии, прежде жившими на улице. Мы выходили в город, гуляли по набережным, посещали парки, и нас никто больше не прогонял, не обзывал грязными крысами. Теперь мы были львами среди мышей. Я открыла для себя, что люблю громко веселиться и заводить всех на нереально сумасшедшие поступки.

Но несмотря на всю культурность нашего отдыха, моим любимым развлечением стали прыжки с окон жилого крыла Потерны Геенны. На карнизах под окнами были развешаны громадные знамена с гербами гильдии и Отца Договоров, нижние концы которых были прикреплены к башням подъездного моста. Однажды договорная по имени Лико задумалась о том, какой вес выдержат эти флаги. Ошибкой было озвучить свою мысль вслух. Тема быстро развилась, но никто не высказал стоящих идей, поскольку делать такие расчеты никто из них не умел. Тогда я и начала свою коварную затею. Рассчитав приблизительное количество людей, необходимое для того, чтобы разорвать плотные сплетения шпагата, из которого были сотканы знамена, я бесстыдно подстрекала девушек проверить мои расчеты. Вскоре десяток девиц из гильдии наемных убийц залезла на подоконники общей комнаты, и с оглушительным визгом сиганули в окна.

Первую секунду было страшно, потом ощущение невесомости, подобное полету на крыльях птиц, стерло все прочие ощущения. Осталось лишь кратковременное ощущение свободы. Я скользила по холодной материи, чувствуя, как в лицо хлещет встречный теплый ветер. Наконец, гонка закончилась. Мы были взволнованы, взлохмаченные, перепуганы, но мы остались живы. Мы побывали на вершине мира, и спустились оттуда со скоростью ветра. Больше высота меня не пугала.

Позднее так мы часто снимали стресс, подолгу болтая в импровизированном гамаке. Там нас никто не мог найти, не мог услышать, потому никто не мешал и не отвлекал. Девочки любили беседовать о том и о сем. Больше всех рассуждала Шальна, и со временем я тоже стала подключаться к непринужденным разговорам. На высоте, подвешенные в огромной люльке, мы все были равны и дружны. В голове ощутимо полегчало, когда многие мысли, годами крутившиеся в моем мозгу, наконец, получили свободу. На смену им пришли новые идеи, мысли и мечты. Я молчала о том, у кого я учусь, но в общих чертах рассказывала о своем обучении.

Одной безоблачной ночью я с семью девушками из младшего ранга гильдии валялась в гигантском гамаке, едва раскачивающемся на ветру. Ночь стояла теплая и ласковая. Я с интересом рассматривала звездные плеяды. В детстве отец учил меня различать звезды, ориентируясь по ним в море и на суше. Это было единственное занятия, во время которого он не кричал и не бил никого. И меня зачаровывал вид звездного неба потому, что звезды сияли ярче блеска бриллиантов, были долговечнее магии, их плеяды были загадочнее самой жизни, а путь домой они могли подсказать лучше любого компаса. Я с закрытыми глазами могла показать любую плеяду, назвать время ее восхождения и самую яркую звезду в плеяде.

В тот вечер над замком Потерна Геенны все небо было залито звездным светом. Невероятно ярко сияла фигура белоснежного кондора, сына Ушита, летящего над плотом Воина, плывущего за гигантским змеем-крокодилом Сипакли, укравшим у бога воды цветок Плодородия. По легенде из книги Сказаний, если следовать направлению плота Воина, ты обязательно найдешь путь домой. Где бы ты не находился, и в каком бы направлении звездная плеяда не плыла по небосводу, она всегда приведет заблудшего странника к месту, куда стремиться его дух и сердце.

– Сердце Шторма, – внезапно прервала мою идиллию Лико, любившая задушевные разговоры сильнее, чем горячее жаркое, – Откуда такое необычное имя, ты ведь из младшего круга, и не дочь тениликих?

В гильдии тениликие исполняли особые роли, и лишь они имели доступ к именам заказчиков. Потому все, кто работал с исходными договорами, распределяя их между координаторами и убийцами, носили вымышленные имена. Дети тениликих, если таковые имелись, тоже получили второе имя, чтобы скрыть их происхождение и зложелатели никак не могли добраться до их семей.

– Нет, я не дочь тениликих. – ответила я, не отрывая взгляда от неба. – Но такое имя у меня с рождения.

– Я уже пыталась выяснить это. – добавила Шальна.

– Ты такая загадочная. – подтвердила Сафира – Не кроется ли причина в том, что у тебя особые отношения с Отцом Договоров?

Остальные шестеро девиц всполошились и уставились на меня огромными глазами. Прежде я отмалчивалась, когда речь шла о семье, об учителях и наставниках в гильдии, о прошлом. Наивно полагала, что так мне удастся отмалчиваться до самого отъезда в школу Седьмого круг Геенны. Увы, я немного просчиталась, и теперь придется выкручиваться.

– Ты о каких это отношениях говоришь? – перешла я в нападение.

– Ну, Шальна нам рассказывала… – замялась Сафира.

– Шаль? – я с укором взглянула на девушку – Это твое «спасибо» за то, что ты до сих пор не гниешь в вонючих казематах?

– Нет-нет, Сердце Шторма, я не имела в виду… – девушка не договорила. Ее голос сорвался под гнетом моего ненавидящего взгляда, и она потупилась.

– Так что ты там себе придумала, Сафира? – спросила я.

– Ладно, – девушка набралась смелости, – мы все считаем, что ты довольно странная. Не в плохом смысле, конечно. Ты не говоришь о семье, о своем прошлом не обронила ни слова. Ладно, может это неприятные воспоминания, семьи бывают всякие. Но ты никогда не поддерживаешь наши разговоры.

– А Шаль только часто рассказывала нам, что часто видит тебя в компании главаря нашей гильдии. Тебя в его компании. – встряла Каспи. Девушка все время перефразировала и повторяла свои собственные слова. – Не удивительно, не странно, что мы считаем, что у тебя роман с Отцом Договоров, если ты все время, то есть часто, проводишь с ним время: на тренировках, в библиотеке, в рабочем кабинете тениликих, все время в его компании.

– И когда ты говоришь, что не можешь куда-то пойти с нами потому что у тебя твои загадочные «дела», мы знаем, что ты проводишь время с Отцом. – вставила Шальна, и немного помявшись, добавила – Никто ни в чем не упрекает тебя.

– Ой спасибо! – сцепив зубы, процедила я.

– Разве ты не пришла бы к такому же выводу, видя, как я или Сафира млеем при виде этого мужчины? – вскинула бровь Лико – Ты трепещешь при одном его взгляде, ловишь каждый вздох и вытягиваешься по струнке, лишь завидев его в коридорах Потерны? По-моему, все логично: молодая девушка встретила могущественного мужчину, который не прочь научить ее не только орудовать клинками, но и любви, и жизни в общем. А твой щенячий взгляд…

Дальше я не слушала девушку. Сложно было противостоять напору трех столь наблюдательных девиц, и бесполезно было отпираться. Чего стоили то, что они узнали о моей специализации (хотя это могла быть случайность). Не говоря ни слова, я с разбега вскарабкалась по флагу к башне, и цепляясь за выступы кирпичей, спустилась на подъездной мост замка. За пару минут я вернулась в замок. Сдерживать слезы, и не расплакаться по пути в свою комнату было титаническим трудом.

Горько, словно послевкусие полыни во рту, было признать, что девушки правы. Желая не разочаровать Отца Договоров, я незаметно начала лебезить перед ним. Помыкала собственной честью взамен на его одобрение. Я почти обожествила его. Я почти забыла свою истинную мечту. Меня безумно взбесило мнение девочек обо мне потому, что в их глазах я уподобилась своим сестрам. Толстые ничтожества готовы были перегрызть друг другу глотки за один лишь взгляд моей матери, и трепетали в экстазе, когда она хвалила их.

Сжимая кулаки, чтобы боль отвлекала меня от мыслей, и не так сильно хотелось расплакаться, я гигантскими шагами шла по коридору жилого крыла. Вот еще одна неприятность! Впереди навстречу мне шел сын Отца Договоров Син-Анке. Темноволосый маг даже в своей походке выражал презрение ко всему сущему. Черные одежды подчеркивали его статус. Рядом с ним шел юноша в плаще такого же цвета, с браслетом на запястье и оберегом мага на шее.

Отец Договоров рассказал мне, что по атрибутам, которые носят маги, можно отличать их ранг, а соответственно – их умения и представляемую для меня угрозу. Ученики Совета не имели никаких знаков отличия, кроме черных одежд. Суддесты, иначе говоря подмастерья, носили на своих оберегах и брошках знак трех полос (некоторые называли их тремя когтями). Мастера гордо носили на себе символ из трех яблок, выстроенных в ряд. А магистры – высший ранг Совета магов края Ледяных Башен – высекали на своих атрибутах три змеиные головы. Чирано даже попытался объяснить мне почему символов на знаке всегда три, но я ничего не поняла в его рассказе кроме того, что это связано с отражаемыми потоками энергии.

Кроме атрибутов в виде браслета, оберега, броши или серьги в ухе, маги всегда носили при себе посох. Они умеют уменьшать и скрывать его, однако это не значит, что маг теряет хоть каплю своего могущества. Свои знаки принадлежности к Совету магов края Ледяных Башен они не вправе скрывать. Это значило, что спрячь Син-Анке свою серьгу, или если его друг спрячет амулет за пазуху рубашки, и простой человек будет введен в заблуждение, этих магов даже могут исключить из Совета края Ледяных Башен. Верилось слабо, но проверять не хотелось даже при наличии оберега.

Я опустила голову, высматривая на каменных плитах пола новые трещины. Мысленно молясь Беку, чтобы Син не узнал меня, ускорила шаг, когда услышала презрительное фырканье мага.

– Ты все еще здесь? – брезгливо поджав верхнюю губу, обратился ко мне Син-Анке. Я интуитивно подняла взгляд, встретилась с его бесцветными глазами.

Они с другом остановились рядом.

– Привет. – поздоровался стоявший рядом с ним маг. Я мельком взглянула на него, заметив светлые волосы, широкие прямые брови и небесно-голубые глаза, которые с интересом рассматривали меня. Его взгляд скорее удивил меня, чем разозлил. Я коротко кивнула парню в ответ, потом ответила Сину.

– Ты тоже все еще жив, хотя, не сомневаюсь, многие молят Бека об обратном.

Сын главаря гильдии договорных вновь фыркнул, но промолчал. Подав знак своему другу, они вместе пошли дальше по коридору, оставив меня в покое. Я проводила их недружелюбным взглядом. Друг Сина кивнул на прощание. Подумав секунду, я улыбнулась ему в ответ.

– Кто это? – спросил голубоглазый у Син-Анке немного громче, чем следовало.

– Как ты думаешь? – ответил Син-Анке.

– Для новой жены твоего отца она маловата. Новая воспитанница?

– Ага, новая игрушка. Эта еще не сломалась. – хмыкнул сын Отца Договоров – Пока еще.

Голубоглазый маг продолжал задавать вопросы Сину, но я уже не могла расслышать их разговор.

– «Вот кем меня все видят? Я игрушка Отца Договоров. Действительно ли я позволила себе так опуститься и надеть на шею поводок? Помню я еще что такое свобода, или уже увязла в пресмыканиях?» – нервно размышляла я.

Меня вновь накрыло волной эмоций, и я, уже не в силах сдерживать слезы, вбежала в женскую душевую. Забилась в дальнюю кабинку, села на пол и, закрыв лицо ладонями, зарыдала. Слезы потоком полились из глаз, словно тело компенсировало все те разы, когда следовало бы плакать, но я держалась, не желая показывать свою слабость. На удивление рыдала я тихо, лишь редкие всхлипы нарушали тишину пустой комнаты.

Почему рождение, взросление, перерождение – все неизменно идет плечом к плечу с невыносимой болью? Я забыла, почему сбежала из дому, забыла для чего жила на улицах Ульбретта, забыла зачем пришла в гильдию. Настало время мне напомнить самой себе, для чего было сделано все это. Выйти из зоны комфорта. Теперь я поняла, что мое восхождение на новую ступень Миктлана произошло не тогда, когда Отец Договоров вручил мне знак принадлежности к гильдии. И не в тот оборот, когда я осознала, что сбилась с пути и двигаюсь в неверном направлении. А произошло оно тогда, когда я начала делать первые, самые тяжелые шаги для возвращения на потерянный путь. Поумнев, взглянув на прожитые годы, я поняла, что это тоже было испытанием и одной из ступеней Миктлана, только очень запутанной и опасной.

Я стала обучаться самостоятельно. Тренировки с клинками и рукопашный бой оставались ежедневными занятиями. Прежде Чирано сам решал, что мне надо знать, а что нет. Но теперь я сама определяла, что для меня интересно, а что не важно.

Глава 7

Когда Син-Анке возвращался к отцу в Потерну Геенны, я старалась обходить его десятой дорогой. Семья ап Дебрут презирала магов и, по правде, панически боялась их. Потому о магии я практически ничего не знала. Тягаться с озлобленным на весь мир мальчишкой, владеющим магией у меня не было ни сил, ни умений. За год жизни в замке я уже прекрасно ориентировалась не только в запутанных коридорах, но и в потайных ходах, шахтах и слуховых тайниках. И все же мне стоило вообще сидеть в своей комнате пока гаденыш не уедет обратно в край Ледяных Башен. То и дело он цеплял меня язвительным замечанием или магической выходкой.

Однажды, выходя из библиотеки я застыла от ужаса. По коридору мне на встречу несся строй гвардейцев дома Орла – самых яростных и кровожадных личных охранников каждого королевского дома Четырех Шпилей. Я замерла и от ужаса даже растерялась. В голове не укладывалось, как мамочка могла найти меня.

Вдруг с противоположной стороны донесся рев слонов. Я обернулась и увидела тройку боевых слонов из королевства высокородных, облаченных в броню, с оцинкованными бивнями, несущихся навстречу гвардейцам. Краем глаза я заметила, что не я одна стою в коридоре и наблюдаю за творящимся безобразием. Только вот я одна была так перепугана – остальные смотрели с восторгом или интересом.

Слоны врезались в стройные ряды гвардейцев. Звон доспехов, рев животных и человеческие стенания слились воедино. Я едва не оглохла от чудовищного шума. Сражающихся охватило пламя и крики стали еще страшнее. Повалились колонны непонятной формы и происхождения. В воздухе повисли столпы пыли. Пламя расползалось уже по стенам и потолку. Но воздух при этом оставался чистым и огнь вовсе не обжигал. Только спустя несколько мгновений после того, как все исчезло, я поняла, что это была иллюзия.

Ошарашено глядя по сторонам выпученными от страха глазами, я увидела двух магов, стоящих в стороне от импровизированной сцены. Они живо переговаривались, указывая на остатки иллюзии и активно жестикулировали, обсуждая увиденное. Первым магом был Син-Анке. Второй – Анва-Ши. Гильдейский маг, магистр, обеспечивающий гильдию необходимой магической защитой.

Всего на службе у гильдии было порядка двух сотен мастеров общего Совета магии, пять магистров общего и всего три магистра высшего Совета магов края Ледяных Башен. Последние считались редкостью для гильдии наемных убийц и для гильдий Четырех Шпилей вообще. Чаще они работали на политиков, послов и дома круга Небесных Башен – это было престижнее и оплачивалось дороже. Отличить магистров общего и высшего Совета было легко и просто, в отличии от возможности встретиться с ними средь белого дня на улице. У тех и других знаком ранга служили три змеиных головы, только в случае магистра высшего Совета, у змей были высунуты длинные раздвоенные языки.

Анва-Ши был уже немолод, но все еще резв и прозорлив, Подтянутый и подвижный на свои пятьдесят. Это был невысокий мужчина с бесцветными глазами, серыми волосами, невероятно густыми бровями и бледной зеленоватой кожей. Ничего примечательного. Как и все маги края Ледяных Башен. Но его знания были весьма ценны для гильдии. Магистры гильдий владели следящей магией; делали амулеты договорным; накладывали особые защитные сети на оружие, доспехи (если таковые имелись), личные вещи, письма и сам замок гильдии договорных; проверяли истинность договоров; лечили раненых в схватке договорных; владели схемами особых сетей боевых заклинаний.

Син-Анке, заметив мой испуг, разразился громким злобным смехом, указывая пальцем на меня своему партнеру. Я безропотно выждала, пока он заткнется. Затем подошла ближе.

– Я никогда такого не видела. – призналась я, обращаясь к мужчине и нарочито игнорируя мальчишку – Что это за иллюзия?

– Твой мозг слишком скуден, чтобы понять хоть что-то из того, на что способны маги. – рявкнул Син.

– Это ты слишком ущербен, чтобы объяснить. – фыркнула я – Там во дворе собаки грызутся за кость, поди подерись с ними, они тебе больше подойдут в качестве соперников, чем нормальные люди.

– Выскочка. – процедил Син-Анке и словил хмурый взгляд второго мага. Я поняла по его движениям, что он собирался швырнуть какую-то сеть в меня, но Анва остановил его.

– Я не стану тратить на нее свое время. – продолжал Син.

– Осторожно, не надо так злобно шипеть! Сейчас своей слюной всех заплюешь. – театрально смахивая несуществующие слюни со своей рубашки, воскликнула я. Анва не выдержал.

– Син-Анке, встретимся в столовой. Я догоню через несколько минут. – успокаивая нас двоих, ответил Анва-Ши.

– Ладно. Не задерживайся. – фыркнул напоследок сын главаря гильдии.

– Расскажи мне, что это было? – взмолилась я, когда сын Отца Договоров отошел достаточно далеко.

Маг взглянул на меня строго и с осуждением. Густые брови недовольно подернулись. Бесцветные зрачки казались почти белыми. Я старалась не смотреть ему в глаза, чтобы по коже не пробегал мороз.

– Мы всегда так общаемся. – нахмурилась я, догадываясь, о чем он хмуриться – Уродец не может пережить то, что я отняла у него еще кусочек любви его отца.

– Меня это мало волнует. Но шутки с магами могут быть опасны.

– Так ты мне расскажешь, что это была за иллюзия? – нетерпеливо напомнила я ему.

– Это свободная иллюзия. Она создается магом в качестве импровизации, но затем становится неподвластной своему создателю. Живет несколько минут, разворачиваясь как вероятностная импровизация, и распадается, когда достигает логического завершения.

– И зачем такое чудо надо?

– Чаще всего ее используют для проработки военных стратегий и тому подобных вероятностей. Но еще маги так развлекаются между собой, проверяя свое мастерство. – нервно ответил маг.

– И как мастерство сына Отца Договоров?

– Не думаю, что это твое дело. – сощурил глаза магистр.

– Научи меня разбираться в иллюзиях, Анва-Ши! – буквально цепляясь за его рукав, попросила я.

– Я не могу обучать тебя тому, что не положено знать простолюдинам.

Смолчать было тяжело. На моей памяти это был первый случай, когда королевская кровь едва не взбунтовалась.

– Я не прошу тебя учить меня плести сети иллюзий. Просто научи меня отличать их!

– Нет. Я не имею права. И не стану делать этого даже просто из-за принципа. – сдвинув густые брови, ответил маг.

– Что ты хочешь взамен? Я готова на все.

– Оставь меня в покое.

Он вырвал у меня из рук свой рукав и отправился следом за Син-Анке.

Я кипела от гнева. Хотелось швырнуть в мага ножом. Но это были бы слишком глупо. За год общения с Чирано я ни один раз видела, как он умело манипулирует людьми, преподносит им услуги или подарок, заставляя тех давать ему желаемое. За год я и сама научилась многому у Отца Договоров.

Я стала следить за магом, желая узнать, что желает суровый маг. Анва был ужасно скучным. Почти все обороты он проводил либо в мастерской, либо в библиотеке, строча на старых листах пергамента свои монографии. Я уже устала от однообразия и серости его жизни. Хотелось закричать на него, растормошить или дать пощечину, заставляя мага встрепенуться и сбросить с себя тоскливость его жизни. Но сдаваться я не была готова.

Бек вознаградил мою настойчивость. Через оборот Анва-Ши оставил свой запыленный, заставленный горами фолиантов стол в самом захолустье огромной библиотеки, и вышел из Потерны Геенны в город. Долгое время маг ходил кругами. Я сразу поняла, что он запутывает следы и чего-то ждет. Внимательно изучив улицы, по которым наматывал круги маг, я предположила, что Анва может ждать человека из обувной лавки, бакалейного магазинчика или швейной мастерской.

Спустя еще два круга из сапожной мастерской вышла девушка с корзиной, доверху наполненной фруктами. Рыжеволосая девушка лет тридцати, стриженая под мужчину, в голубой юбке до пят и белом корсаже вольготно прошлась по улице в сторону рынка. Я помнила ее еще с тех времен, когда жила на улице. Имени девушки я не знала, но была уверена, что это жена сапожника, торгующая на рынке Ульбретта фруктами. За ней следовал Анва-Ши. Мне трудно было догадаться, зачем ему понадобилась эта торговка. Курносый нос, рябые щеки и лоб, пухлые розовые губы, светлый оттенок рыжего – все в ее внешности меня раздражало. В тоже время маг непрерывно следовал за ней по пятам. Девушка миновала рынок, свернув в другую сторону, и вскоре пришла в жилую часть третьего кольца города – район не очень зажиточный, но достаточно приличный, чтобы стража ходила здесь по пять раз на оборот. Девушка скрылась в дверном проеме желтого приземистого домика. Людей здесь было меньше, чем в торговом районе, и пришлось приотстать, чтобы Анва меня не заметил. Я не видела, как маг вошел следом за рыжей девицей, но все и так уже было понятно.

Я агрессивно относилась к изменам даже несмотря на то, что в моей семье это считалось нерушимой традицией. Браки в королевских домах заключались по расчету, а в доме Орла еще и между кровными родственниками. Но ходить к «подругам по сердцу» не считалось зазорным ни для мужчин, ни для женщин рода ап Дебрут. И все же, когда стало известно, что у отца есть любовница, я почувствовала себя преданной. Каро Рия ап Дебрут – моя мать – была холодна и равнодушна к отцу. Не странно, что у него всегда была женщина на стороне, но до поры он умело это скрывал. Потом у папеньки наступил тот возраст, когда мужчины щеголяют своими любовными похождениями, пытаясь доказать всем, что еще есть порох в пороховницах.

В общем, собственная честь это дело каждого, и запятнать ее – честь – может только сам человек. Но маленькому ребенку трудно было понять, как ее отец может спать с другой женщиной. Все брачные клятвы и годы совместной жизни, рожденные дети, становились бессмысленной тратой времени, если в итоге все равно начинаешь менять женщин, как цветы в вазах при входе в родовое поместье. И каждой твердишь что она твоя родная половинка и она клянется тебе в любви до смерти.

В свете новой информации о немолодом маге я решила, что соберу всю возможную информацию о похождениях Анва-Ши и использую это против него, не побрезговав переступить рамки человечности. Просто, чтобы проучить подлого мага и, возможно, чтоб отомстить за разрушенный мир невинной девочки, которой когда-то я была.

Забравшись на крышу дома торговки, я ждала, когда старый развратник выйдет из дома девушки. Лучшим вариантом для меня было пристыдить мага и пригрозить рассказать все мужу девицы, если тот откажется меня обучать. Но я сама понимала, насколько малы ставки. Жена Анва-Ши была знатной дамой в крае Ледяных Башен, но брак был заключен по расчету, и чета давно не жила вместе. Что касается девицы с фруктами – то ее персона слишком мала, чтобы поднять скандал с участием ее мужа. Однако пока я размышляла над тем, как удачнее использовать новые сведенья о маге, помощь пришла свыше.

Я задремала, пригревшись на солнце, ожидая выхода Анва-Ши. Я хотела поговорить с ним на улице без лишних свидетелей. Но когда проснулась, маг уже покинул дом любовницы. Вернулся ее муж – сапожник. Собственно, его нецензурная ругань и крики разбудили меня. Несчастный рогоносец нашел в своей постели забытый магом амулет и обручальное кольцо. Рыжеволосая слезно клялась ему в верности, но правда была не на ее стороне. Мужчина поставил условие убираться из его дома до его следующего возвращения.

Однако рыжая так просто не сдалась. Когда Анва-Ши вернулся к ней за забытыми вещами, то встретил девушку в решительном настроении. Взорвался очередной скандал.       Рыжая девица, имя которой я так и не узнала, заявила, что ждет ребенка от мага и требует жениться на ней. Аргументы о том, что он уже женат и у девицы тоже есть муж были встречены подобно тому, как вода встречает камень. Возвращать оберег и кольцо мага девица отказалась до тех пор, пока Анва-Ши не женится на ней.

Лицо мага от ярости даже приобрело нормальный оттенок кожи. Не имея сил спорить с торговкой фруктами, он ушел прочь. Меня озадачило его поведение: ну что тут такого – разойтись с женой и жениться на любовнице. Потому я навела справки о супруге мага. Я была слишком низкого мнения о сестре короля дома Зарнички. Весьма прелестной и умной молодой девушке, находящейся на сносях уже в третий раз. Я только диву давалась, когда маг везде успевает. Скандал такого уровня погубит карьеру и жизнь мага. А пока виновник всего напряженно размышлял о своих ошибках, я разработала новый план как добиться желаемого от Анва-Ши.

Следующим утром я вернулась к дому рыжей торговки фруктами и проследила за ней до рынка. Сомнений не было в том, что оберег мага и его кольцо она носит при себе. Когда улицы были наполнены народом, я натолкнулась на торговку и выбила ее корзину с фруктами из рук. Пока рыжеволосая любовница мага собирала свой товар, я стащила крошечный сверток у нее из кармана между складок юбки. Заодно прихватила кошелек. Второй я украла намеренно и очень неаккуратно. Уже не раз слышав голосок девицы, я была уверенна, что на ее визг сбегутся все констебли кольца Ульбретта. Меня схватили. Кошелек вернули девушке. Сверток с вещами мага никто и не искал – девица то ли не знала, что я его стащила, то ли боялась сообщить об этом констеблям, чтоб ее тоже не схватили за кражу атрибутов мага. Однако, когда городские стражи увидели мой оберег, то незамедлительно доставили меня в Потерну Геенны к Отцу Договоров.

Чирано был в бешенстве. Он орал на весь хрустальный зал и был красным, как солнце на закате. Сорвав голос, наконец, главарь гильдии договорных хриплым шепотом спросил меня, зачем я это сделала.

– Тебе чего-то не хватало здесь? Какого сына Геенны ты полезла к торговке? Воровала бы уже у суконщиков или ювелиров. Где были твои мозги?

– Я помогала в одной просьбе. – коротко ответила я. Хотелось посмотреть, как Чирано будет беситься.

– Просьбе? Ты водишь дружбу с теми, кого презирает гильдия? С ворами и работорговцами?

– Нет.

– Тогда объясни мне, как же работает твой прелестный мозг, что ты, – он сквозь зубы выпустил ругательство – ты так неумело украла самую простую вещь у тупой девки из города?

– Я отняла у девушки некоторые вещи, которыми та завладела нечестным путем.

– А кошелек зачем трогала? Ты понимаешь, как ты позоришь гильдию?

– Никого я не позорю. Я с ней разберусь потом. Мне надо было, чтоб она запомнила мое лицо.

– Что ты несешь, Сердце Шторма? Ты спятила. Я так и знал, что ты тоже сломаешься.

Чирано скривил разочарованную рожу, брезгливо отвел взгляд.

– Вот!

Я швырнула к его ногам сверток с вещами мага.

– Чье это? – спросил Чирано, едва развернув его и увидев знак трех змеиных голов, обернутых друг против друга.

– Анва-Ши. Та девка украла у него амулет, когда маг опрометчиво помог рыжей с рассыпавшимися сливами.

– Почему маг не обратился ко мне? – фыркнул Отец Договоров, развалившись на своем троне.

– Ты смеешься? Как маг перенесет такой позор? Его амулет с магической защитой украла какая-то девка с рынка.

– Не понимаю, как такое могло произойти с магистром Анва-Ши. Звучит как пьяные россказни.

– Вот поэтому он и обратился ко мне. Тайно.

Отец Договоров велел своим слугам позвать Анва-Ши. Мы ждали мага не долго. Он вошел в хрустальный зал с выражением полнейшего недоумения и недовольством человека, которого оторвали от важнейших занятий.

– Почему меня оторвали от написания «Великой метафизической теории магических потоков»? – зычно произнес маг.

– Анва-Ши, ты просил эту девушку помочь тебе в чем-либо? – ответил Отец Договоров.

– Кого? Просил?

– Я рассказала Чирано все о твоей просьбе и рыжей. – подала я голос, внушительно глядя на мага – И вернула твои амулеты.

– Амулеты… А! А что рыжая?

– Ее я оставила на потом.

– Так ты ответишь на мой вопрос? – повысил голос Отец Договоров и сразу же хрипло закашлялся. Переведя дух, он швырнул магу сверток с его амулетом. Маг быстро развернул ткань и надел свой оберег на шею. Его лицо сразу стало спокойнее, тело расслабилось.

– Да, я просил о помощи Сердце Шторма.

– И в чем она заключалась, эта помощь?

– Отобрать мой оберег у рыжей торговки, которая получила их нечестным способом.

– Почему ее, а не меня или, скажем, кого-то опытнее попросить о помощи? – настаивал Чирано.

– Она ведь сдержала язык за зубами? – немного подумав, ответил маг.

– Это не объясняет твоего выбора.

Анва-Ши пристально взглянул на меня. Пальцами он перебирал цепочку амулета.

– Потому что я счел, что могу довериться ей. Я достаточно следил за девушкой, чтобы заметить ее любопытность и внимательность, которые в сочетании с качественной подготовкой делают ее прекрасным представителем гильдии.

Чирано провел ладонью по бороде, упер локоть в подлокотник своего золотого трона и опустил подбородок на кулак, и все это время сверлил меня взглядом. Я смотрела, не моргая, не отводя глаз. Его губы скривились в улыбке. Я ответила такой же улыбкой и подмигнула ему.

– Хорошо. На этот раз я сделаю вид, что поверил вам обоим. Проваливайте отсюда.

Он устало отвалился на мягкую спинку и закрыл глаза, растирая переносицу. У него вновь гудела голова.

Покинув зал Отца Договоров, Анва-Ши едва не придушил меня. Хоть он был и ненамного выше, но был достаточно силен и намного старше меня, что давало ему физическое превосходство. (Это я взяла на примету для последующих тренировок.) Схватив под руку, маг сперва приволок меня в укромный закоулок коридора, где прижал к стене, схватив за запястья. Я практически не могла сопротивляться ему.

– Что ты надумала чудить? – спросил он, хмурясь густыми бровями.

– Если ты откажешься научить меня различать иллюзии, я пойду к рыжей девке и донесу до ее сведенья, кто твоя жена и как с ней связаться. Она очень заинтересуется. Я знаю, чем чреват для тебя такой скандал. – начала я дерзки и грубо.

– А если соглашусь?

– Я помогу разобраться с рыжей торговкой. Твоя любовница исчезнет с горизонта.

– Почему бы мне просто не прихлопнуть тебя сейчас?

– Твое кольцо все еще у меня. – равнодушно напомнила я – Да и как ты объяснишь мою смерть гильдии?

– Ладно. – прошипел Анва-Ши – Никто не должен знать ничего.

– О рыжей или об уроках?

– Про все. – рявкнул он, отпуская меня – Завтра в восемь у меня.

Маг, шипя себе под нос что-то на самру, развернулся и ушел прочь. Я растирала ноющие запястья и тихо ликовала, глядя ему вслед. Получилась не манипуляция, а грубый шантаж. Но для первого раза неплохо.

Анва-Ши сдержал свое слово, и начал обучать меня тому, как различать иллюзии. Их оказалось невероятно много. Защитные, свободные, маскирующие, парящие, частичные, сигнальные, боевые и так далее. Маг научил меня различать их все, определяя размеры и опасность по тем признакам, как сети иллюзии вплетаются в ткань реальности. Кроме того, Анва-Ши так понравилась моя сообразительность, что он рассказал, как различать магические щиты. С магом мы встречались в такое время, когда коридора замка гильдии были наиболее пусты, чтобы никто меня не заметил. Не хватало еще, чтоб магистра выперли из высшего Совета магов, а меня нарекли его любовницей.

Я разобралась с рыжей торговкой фруктами через несколько оборотов. Убивать ее не было смысла, а вот припугнуть было не лишним. Жена сапожника так испугалась моих угроз, что все-таки собрала свои пожитки и убралась прочь из Ульбретта. Кольцо я тоже вернула магу после того, как получила желанные знания.

Занятия с магом мы не прекращали. В свободное время он тренировал меня обнаруживать и разрушать иллюзии, которые он расставлял подобно паутине ловушек. Когда необходимость таких тренировок пропала потому, что я рушила его ловушки, как спичечные домики, Анва-Ши показал мне, как пробивать магические щиты. Я была в восторге: никогда не слышала о том, что щиты мага можно пробить. Измотать и ослабить мага атаками – да, возможно. Но быстрее измотаетесь вы, чем иссякнет потом его магии, чтобы в магической сети появилась прореха, в которую можно будет попасть клинком или пулей.

– Анва-Ши, научи меня самру. – как-то осмелилась я на такую дерзость, когда мы тренировались пробивать огненный щит.

– Зачем тебе самру? Общего недостаточно? – хмурил брови маг. Он делал так всегда, когда был недоволен или сомневался.

– Хочу понимать, что говорят маги. Вот, к примеру, что значит твое имя на языке магов.

– Мы говорим между собой на общем. Самру используют только низшие сословия.

– Хочу понимать заклинания. – настаивала я.

– Этому учатся больше десяти лет. С пяти лет детей отдают в Совет края Ледяных Башен, где они изучают азы магии. А ты хочешь этому научиться за сколько? Неделю? Эмес?

– Я знаю несколько слов, но этого недостаточно. Научи меня.

– Интересное же у тебя детство было, наверно. Ты сама откуда? Похожа на уроженку моей родины, но кожа… Странное сочетание: белые волосы, серые глаза и смуглая кожа.

– Это все солнце Хове.

– Кого ты обманываешь, девочка. – пробасил Анва-Ши – Посмотри на меня. Сколько бы я не подставлял солнцу свое лицо – я остаюсь бледен, как моль.

– Не важно, откуда я. Там тоже, таких, как я нет.

– Может быть Сейе?

– Нет. – отрезала я, систематично швыряя в его горящий щит старые кинжалы из оружейной.

– Давай так: я учу тебя нескольким словам на самру, а ты отвечаешь на мои вопросы.

– Двадцать слов за каждый ответ.

– Пять.

– Десять. Или вообще ничего. Самру я могу попытаться выучить и сама. Ты говорил, что я сообразительнее остальных «простолюдинов».

Он засмеялся, продолжая удерживать щит передо мной. Все лицо уже пекло от жара пламени.

– Это, кстати, на моем языке звучит не так оскорбительно. Просто у вас нет подходящего аналога.

– Нет. Мои секреты слишком ценны для того, чтобы я так дешево их продавала. – я метнула последний клинок в сплетения волокон магической сети, и пробила щит мага. Победно вскинув руки, тихо воскликнула «Получай!».

Маг засмеялся вновь. Он не часто смеялся, но в более частом общении оказалось, что Анва-Ши не такой уж и брюзга, каким хочет казаться.

– Уговорила. Десять слов за один ответ. Начнем?

– Давай.

Маг сплел новую сеть щита и начал задавать свои вопросы.

За несколько дней он объяснил мне то, как различать заклинания, которые собирается навести или наводит маг по первым его словам. Анва-Ши целый эмес учил меня разбираться в заклинаниях по сочетаниям слов. Сложилось так, что магам для того, чтобы зачерпнуть магию из источников вселенной, необходимо произносить слова силы вслух. Все заклинания строятся на двадцати с лишним словах силы, к которым добавляются слова повеления, которых чуть меньше двадцати. Одновременно с заклинанием маги создают сети, сплетая их из потоков магии быстрыми движениями умелых и подвижных пальцев. Белоглазый маг пригрозил мне смертью, если я расскажу об этом кому-либо. Немного пораздумав, он добавил, что смерть грозит и ему, если кто узнает, что он обучал меня таким сокровенным тайнам магии.

– Клянусь честью своей гильдии, что никто об этом не узнает. – приложив руку к сердцу, ответила я.

– Если бы ты клялась своим именем, я бы не поверил тебе. Но честь гильдии тебе важнее, чем выдуманное имя. Я верю тебе.

– Спасибо. Но имя не выдуманное. – я сделала брови домиком и вонзила в него недовольный взгляд.

– Не суть. – отмахнулся маг – Хочешь со мной в Кутанг на королевский заказ?

– Ух ты! Убить кого-то по договору с королем? – я едва не прыгала от радости.

– Увы. Нет. – он тоже был расстроен не меньше моего – Королю нужны маги для защиты парада круга Небесных Башен, организованного в честь шестисотлетия Четырех Шпилей. Будет скучно, но ты сможешь увидеть иллюзии и щиты в действии.

– Ты не прав, будет весьма полезно и интересно. Но… – я помедлила, придумывая объяснение, которое не повлечет за собой еще вопросов.

– Боишься там встретить кого-то из прошлой жизни? – произнес маг почти равнодушно.

– В общем так. – замялась я. Если взболтнуть лишнего, маг сам сложит все кусочки вместе и догадается о том, что именно я скрываю.

– Это пустяки. Ты думаешь, я повел бы тебя с собой в таком виде?

– А что? – я осмотрела свою одежду, длинные волосы, сплетенные в косу. Ну, сапоги были все в грязи, и ножны потерлись. Но в целом вполне прилично. Потом сообразила. – Ты же не будешь представлять меня своей дочерью или сестрой. Что ты пристал к цвету моей кожи?

– Я собирался представить тебя как свою далекую племянницу из Северной Морлы.

– Ну да! – фыркнула я.

– Так что скажешь?

– Конечно поеду!

Парад круга Небесных Башен проводился в Кутанге. В этом городке на пересечении королевств Северной Морлы и Селкии был подписан тот самый мирный договор, благодаря которому родилось королевство Четыре Шпиля. Сам городок можно назвать скорее загородной резиденцией круга Небесных Башен, чем полноценным городом. Окруженный громадной крепостной стеной, он имел четыре улицы, пересекающие его воль, и шесть улиц, пересекающих Кутанг поперек. Центральная улица, бегущая к дворцу Содружества, самая большая из всех, была усеяна отличными тавернами, магазинчиками и кондитерскими, бакалейными лавками, торгующими диковинками, и дорогущими ателье. Прилавки с товарами обычно выглядывали за пределы магазинов, вываливаясь прямо на проезжую часть дороги. На фонарных столбах благоухали кашпо с цветами, а сами фонари разжигали свои рыжие глазницы, едва скрывалось солнце. По тротуарам сновали вельможные дамы с модными прическами и породистыми собачонками. Отряды стражи проходили по улице по сотне раз на оборот.

В оборот празднования шестисотлетия королевства все пестрящие цветами и запахами товары убрали, лавки закрыли, а дамочек с собачонками разогнали. На фонарях развесили вымпелы, на домах флаги Четырех Шпилей. В город наехало столько людей, что трактиры и гостиницы не знали куда селить все прибывающих и прибывающих зрителей парадного шествия.

Анва-Ши вручил мне дорогую рубашку из шелка и кожаные штаны черного цвета. Поверх велел надеть черный жилет с капюшоном. И самое главное – помалкивать, чтобы никто не понял, что я не маг. Вместе с одеждой маг позаботился и о маскировке, сделав меня похожей на уроженку края Ледяных Башен при помощи иллюзии. В общем, это было то же отражение в зеркале, только серые глаза стали почти прозрачными, а кожа цвета корицы стала бледной и практически зеленой.

Парад был величественным. Первым ехал дом Феникса. Его сопровождали гвардейцы в полом комплекте сверкающих грозных доспехов, державшие в своих руках флагштоки со знаменами рода тер Вабер. Гвардейцы, вышколенные родом ап Дебрут, держались строго и двигались стройными рядами. Никто не сбился, никто не отвлекся на звуки взрывающихся хлопушек. Забрала на шлемах были опущены, плюмажи золотого и белого цветов развевал буйный ветер. На лошадях – попоны белого и оранжевого цветов с вышитыми на них золотыми фениксами. Толпа разорвалась возгласами и радостно замахала флагами и вымпелами с такими же символами, едва завидев Верховного короля.

Следом в таком же сопровождении шел дом Козодоя, дом Зарнички, и так далее, пока очередь не доходила до самых отдаленных от королевской крови вельмож высшего сословия.

Все шествие пестрило красками родовых гербов каждого королевского дома. Толпа встречала все королевские семьи возгласами и резво размахивали флажками. Над головами людей, пришедших посмотреть шествие, парили бумажные змеи. А во время появления каждой следующей семьи круга Небесных Башен, в небе возникали и исчезали чудесные птицы – символы их домов. Первым был пылающий феникс, возникший из крошечной искры пламени, ярко полыхнувшей, и в мгновение ока превратившейся в яйцо. Рыжая, как волосы короля Мирра, скорлупа пошла трещинами, и, издав победный клич, оттуда появилась птица. Распахнув свои крылья, она вспыхнула невозможно ярким, завораживающим и красивым пламенем. Пока королевская семья шла вдоль рядов, приветствуя своих подданных, феникс размахивал пламенеющими крыльями, кружился и делал в воздухе невероятный па. Ее пламя не грело и не обжигало, ведь это была всего лишь иллюзия. А когда дом тер Вабер исчез из виду, огненная птица схлопнулась.

Символ дома правителей Западной Морлы появился грозовыми тучами. Первые зрители парада, увидев страшные тучи, указали пальцами в небо, и вскоре толпа разлилась встревоженным ропотом. Однако, тучи быстро стали стягиваться друг к другу, сгущаться и клубиться, собираясь в темный шар черного дыма. Он закружился в воздухе над головами толпы, и начал пульсировать, с каждым ударом увеличиваясь в размерах. Вскоре шар замерцал и превратился в черную жемчужину. Ее блеск и сияние завораживали и манили протянуть руку и прикоснуться к ее идеально гладкой поверхности пальцами. Едва дом Ворона оказался в пределах видимости, толпа, позабыв о жемчужине, стала приветствовать своих королей радостными выкликами и размахивать вымпелами. В это время жемчужина, вздрогнув, разорвалась на сотни осколков. Но вместо того, чтобы рассыпаться в толпу, они увеличились и вытянулись, приобретая форму перьев, черных, как смоль. Они соединились в два крыла, и в мгновение ока распахнулись. Из-под них выглянули два агатовых глаза-бусины. Громко щелкнув кривым массивным клювом, ворон приветственно каркнул, и во всю ширь расправил свои неизмеримые крылья, растопырив каждое перышко. Толпа завизжала от восторга. Ворон взмахивал крыльями, кружился, бросал в толпу взгляды сверкающих черных глаз и взмывал ввысь, издавая грозное карканье. А когда дом Ворона скрылся из виду, великолепная птица превратилась в смоляные облака и в мгновение ока рассеялась.

Толпа королевских кровей двигалась в направлении дворца Содружества, где у них была спланирована шикарная пьянка. А для людей, собравшихся взглянуть на величавые лики своих правителей, будут забавлять фейерверками, иллюзиями и бесплатной выпивкой.

Я насмотрелась на щиты и иллюзии всевозможных видов еще до того, как проехало четыре из семи королевских домов. Анва-Ши в полголоса разъяснял и показывал кивками и взглядами. Я спросила его, почему он не участвует в параде вместе с домом Зарнички, на что маг ответил недовольным бурчанием.

Семейство правителей Селкии шло предпоследним, и я хоть и против здравого разума, ждала их появления. Хотелось увидеть, стали ли мои сестрицы еще толще прежнего. Вскоре мне надоело пялиться на гвардейцев, и я рассматривала людей, пришедших посмотреть на шествие. Порывы сильного ветра, вполне привычные для этого эмеса в Кутанге, гнали листву под ноги толпе, королям и их родовитым лошадям. Напряженно высматривая свою семью, я краем глаза увидела то самое подрагивание, которое происходит, когда иллюзия вплетается в реальность. Это не было странно само по себе – ведь сейчас порядка пятидесяти магов держали щиты, защищающие сословие Небесных Башен от простолюдинов. Были сплетены тысячи сетей разных видов и назначений. Странным мне показалось положение иллюзии. Судя по границам того самого мельтешения реальности, сеть иллюзии закрывала толпу, а жухлая листва спровоцировала дрожь. По тем признакам, которым меня учил Анва-Ши я смекнула, что иллюзия качественная и сеть сплетена очень плотно с реальностью.

Я дернула за рукав своего учителя, и показала ему увиденное. Маг долго всматривался в то место, куда я указала пальцем. Зрение у стареющего мага было уже не столь острым, как в молодые годы. Наконец, порыв ветра вновь пробудил дрожь, и Анва-Ши согласно кивнул мне в ответ. Пока мы думали, что делать – ближайший стражник был очень далеко от нас – эту иллюзию заметил другой маг.

Маг был очень молод, высок и привлекателен. Светлые волосы, не столь серые, как у всех магов, и приятная глазу загоревшая кожа показались знакомыми. Он несколькими атаками боевых заклинаний за несколько секунд разрушил иллюзию. Когда сеть рухнула, открылся лучник с огромным композитным луком и полным стрел колчаном. Толпа, ничего не замечая, продолжала стоять и пялиться на проезжающих вельмож. Я достала свои клинки, но вовремя опомнилась, что сейчас все считают меня магом, а не убийцей из гильдии договорных. Я едва не подставила Анва-Ши.

Я перевела взгляд обратно на мага. Заметила, что его глаза были черными, как уголь. Светловолосый маг скомандовал что-то стоящей рядом девчонке, и та швырнула несколько парализующих сетей в лучника. Лучник отразил сети девочки, но отвлек свое внимание от мага. В это же время высокий маг со светлыми волосами, пробормотав заклинание с замысловатыми движениями пальцев, вытащил из ножен гвардейцев мечи и одним лишь велением, приставил клинки к горлу стрелка. К этому времени гвардейцы уже спешились и подбежали к лучнику, ухватив мечи за рукояти и сделав вид, что все так и должно быть. Парад продолжался, даже когда стрелка уводили. Я так увлеклась зрелищем, что пропустила появление правителей края Морских Дев, и теперь стояла раздосадованная.

– Ты молодец, внимательная. – похвалил меня Анва-Ши. Такие скудные слова были уже огромным достижением для меня.

– Что будет с лучником?

– Допросят и убьют. Может, позовут магов из гильдии договорных, чтобы опознать его. Не знаю.

– А кто тот маг? – я кивком указала на светловолосого.

– Кажется Азг-Рейлар, мастер высшего Совета магов. И его ученица.

– А что у него с глазами?

– Такие глаза бывают у всех, рожденных при помощи магии.

– Черные? – недоумевала я.

– Нет, голубые, с янтарными искрами. – Анва-Ши недовольно зыркнул на меня. Ему трудно было удерживать несколько сетей одновременно, когда его отвлекали разговорами.

Я вновь взглянула на мага, разрушившего иллюзию, но он уже ушел со своей ученицей из толпы. Я лишь видела удаляющиеся черные фигуры в сопровождении гвардейцев короля Феникса.

– Расскажешь потом, что это означает? – только спросила я у мага.

– Если напомнишь. – вздохнул он. Прежде он не мешкал бы c лучником и не забывал своих обещаний, но возраст берет свое.

Позднее, когда парад закончился, я опять пристала к своему учителю с вопросами.

– Так ты мне расскажешь, что значит «рожденный при помощи магии»?

Мы шагали в направлении дворца Содружества. По мостовой сновали толпы людей, улицы озарялись разноцветными вспышками фейерверков. Люди были веселы и пьяны. Бесплатная выпивка лилась не только в стаканы, но и по дорогам.

– Скажем так, – прочищая горло, начал объяснения маг – если бы магии не было, такой ребенок был бы мертворожденным.

– Даже так? И что с этим человеком не так? Помимо цвета глаз.

– Что тебе сдались его глаза? – нахмурил кустистые брови Анва-Ши – Если мне и остальным магам края Ледяных Башен приходится черпать магию из вселенских источников, то в случае рожденных при помощи магии – источник силы течет сквозь них. Сомнений нет в том, что он станет могущественным магом. Но при этом его силу можно перекрыть так же легко, как ты перекрываешь поток воды из крана. Рожденным при помощи магии необходимо быть очень осторожными.

– Наверно, его родители очень богаты и влиятельны, если смогли такое позволить. Что дают Совету взамен такой услуги на вашей родине?

– Да, его семья из рода очень влиятельных потомственных политиков. Но дело отнюдь не в деньгах. Его жизнь принадлежит магам. В случае необходимости, Азг-Рейлар и подобные ему должны будут отдать свою жизнь Сфере.

– Сфере? Той самой Сфере из книги Сказаний?

– Той самой, которая храниться с момента ее создания Эль в замке Верховного короля за сотней дверей под десятью замками.

Следуя книге Сказаний, богиня Эль оставила бога воды Ушита и стала супругой верховного бога Бека. Однако злопамятный Ушит коснулся спящей в Серебряных Дворцах Блаженства богини цветком Плодородия, и она стала бесплодной. Бек просил о помощи Палоти, но она оказалась бессильной – то, что дал или отнял цветок, создающий жизнь, не может изменить даже богиня жизни. Тогда Бек послал своего сына, Кета разузнать, где Ушит прячет этот цветок. Крылатый змей обернулся обычным ужом и прополз в морской дворец бога воды, но его разоблачил сын Ушита, бог небес и мудрости Тецк, и убил его.

Брат Кета, змей-крокодил Сипакли вернулся отомстить за брата. Он выкрал цветок Плодородия и принес его свей мачехе Эль. При помощи цветка Бек оживил своего убитого сына крылатого змея, и исцелил свою жену. Эль забеременела. Но так и не смогла родить верховному богу ни одного наследника. Белоснежный кондор Тецк вернул цветок Плодородия своему отцу Ушиту прежде, чем Сипакли убил его и разбросал части тела великолепного кондора по всей вселенной. Его крылья превратились в звездную плеяду, летящую над плотом Воина на небосводе Центона.

Все, что Эль произвела на свет – это Сфера. Бек спустил ее на землю Центона магам края Ледяных Башен, попросив тех о помощи. Дело было в том, что хоть Бек и создал самого себя, Центон и саму жизнь на материке, он не создавал саму вселенную, потому некоторые вещи были ему не под силу. К примеру, овладение магией. Но проклятье Ушита было столь сильным, что дитя Эль так и не ожило даже после трудов всех магов края Ледяных Башен. Раздосадованный, Бек решил, что коль уж он не смог защитить свою жену, то должен оберегать свои творения. Если маги смогут вдохнуть в Сферу искру жизни, она защитит их земли от любой угрозы, подчинившись воле того, кому принадлежала эта искра.

После заключения мира с создания содружества, маги Совета отдали Сферу в замок Верховного короля, чтобы она хранилась там, пока не наступит время ее пробудить. Так и произошло во время войны с высокородными. Войны, прозванной впоследствии Алой за то, в каком виде высокородные оставляли поля битвы. Все было алым от рек крови, и ни одного уцелевшего тела павших воинов, не важно – товарищеского или вражеского. Королевствам Сейе и Умман пришлось объединиться с Четырьмя Шпилями ради победы над свирепыми чужеземцами. В последний раз была использована Сфера. Отступая, высокородные уничтожили все артефакты и сожгли все библиотеки, попавшиеся на их пути. Заодно и библиотеки края Ледяных Башен, где сохранялись детальные инструкции о том, как пробуждать Сферу.

– Огромный шар на радужной башне? – недоверчиво насупилась я, веря в слова Анва-Ши так же, как в сказку о рыжем короле, раздающем золотые монетки за интересные рассказы о бабочках.

– Нет. Настоящая Сфера находиться внутри этой башни, и она намного меньше. Но с тех времен, как Алая война с высокородными уничтожила большинство древних писаний, точно неизвестно, как Сфера пробуждается и что делает.

– Поэтому маги заранее собирают добровольных жертв?

Анва возмущенно фыркнул.

– Никакого уважения. – брюзжал маг.

– А что ты хотел? Я выросла на улице. – слукавила я.

Стража и гвардейцы пропустили нас в замок Содружества. Само собой, на банкет нас никто не звал. А вот опознать лучника, разоблаченного мной и светловолосым магом, согнали всех магов гильдии наемных убийц. Таковых было немного: всего пять. Всех нас согнали в крохотную комнатушку в подземельях, где к потолку на крюках, вогнанных под ребра, со связанными руками висел стрелок. Кроме нас двоих здесь были два молодых мастера и тот светловолосый маг со своей ученицей. Я взглянула на последнего, он казался мне очень знакомым. Его глаза теперь действительно были голубыми с янтарными искрами по контуру зрачков. Девчонка заметила мой взгляд и шепнула магу. Его взгляд был колким, словно осколки стекла, и цепким, словно пиявка. Я не отвела взгляда, потому что задумалась. «Как такой молодой парень может уже работать на гильдию. Сколько ему – лет восемнадцать, да двадцать от силы. Хотя, если он владеет магией больше других, может он и быстрее закончил долгое обучение в школе Совета магов? Ох, да! Он все еще смотрит, и я все еще пялюсь на него!» Маг надменно приподнял бровь. Я глупо улыбнулась и сказала:

– Ловко ты его.

– Само собой. – ответил маг, одарив меня кислым взглядом. И как раз в этот миг я вспомнила, где видела его.

«Такой же выскочка, как и все дети из властных семей.» – раздраженно подумала я, наблюдая, как маг купается в лучах славы. Маги гильдии наемных убийц поздравляли юношу со столь удачным разоблачением убийцы. Его ученица порхала вокруг светловолосого, словно мотылек у ночного костра. – Как ты она не обожглась о его пламя. Уж такие сволочи подгребут под себя всех и вся, лишь бы вскарабкаться наверх, вплоть до самых Серебряных Дворцов Блаженства.»

Я постаралась забыть о его существовании в тот же миг. Уверив гвардейцев, что мы с Анва-Ши не знаем лучника, мы покинули замок и вернулись в Ульбретт. Я надолго забыла о голубоглазом маге.

Стареющий маг продолжал тайно учить меня разбираться в магических сетях. Я сама осваивала умения владеть различными клинками и управляться с ними обеими руками. Чирано все еще оставался моим наставником, потому что я только получила ранг младшей наемной убийцы. Хотя я уже давно не училась у него, и тренировалась с общими тренерами гильдии, мой ментор проводил неожиданные проверки раз или два на эмес.

Однажды на очередной проверке Отца Договоров мы сражались на ножах. У меня был один старый нож, у Чирано два новеньких кинжала из личной оружейной главаря гильдии договорных. Это была особенность моего ментора – он любил показывать несправедливость жизни личным примером. Во время схватки он захватил мою руку, завел ее за спину и прижал меня к полу. Я демонстративно вскрикнула. Чирано ослабил хватку, полагая, что победил и тут же был наказан за опрометчивость. Я перехватила нож в другую руку, вырвавшись из его захвата, обернулась, и рывком поднялась на ноги. Нож едва ли не оказался у его горла. Он отшатнулся. Пользуясь его растерянностью, я за несколько секунд загнала Чирано к противоположной стене и зажала, сковав движения. Испытав на нем новый обманный маневр, который я подсмотрела у одной из приближенных к Отцу Договоров, выхватила у него из-за пояса кинжал. Орудуя двумя клинками, мне удалось выбить оба кинжала из рук главаря гильдии. Толкнула его ногой в грудь и приставила два перекрещенных клинка к горлу.

– Браво! – произнес Чирано с ноткой удивления в голосе. – Мои уроки пошли тебе на пользу.

– Твоей заслуги здесь нет.

– Ошибаешься. Мой вклад в твое обучение был таковым, что ты обрела уверенность двигаться дальше самой. Я создал тебя таковой, и только благодаря моим трудам ты становишься прекрасной наемной убийцей.

– Если ты так хвалишь меня, то отдай мне стоящий договор. Свои лживые слова засунь куда подальше. Я устала быть на подхвате в спецотрядах. Хочу собственные договора!

– Ух ты, какая пылкая! – прищурившись, засмеялся Отец Договоров. Он все еще был прижат к стене с клинками у горла. – Так недолго сжечь стул, на котором сидишь. Я подумаю над твоими словами.

– Катись на самое дно Огненной Геенны. – взбесилась я его ехидности.

Швырнув клинки к его ногам, я развернулась и вышла. Стоило немалых сил сдержать дрожь, от пробегающего по спине холодка и опасливо не обернуться. Я направилась туда, где Чирано и его посыльные точно меня не найдут.

Громадный гамак неспешно раскачивался на ветру. Убаюкивающее шуршание ветра в тканях, его ласковое прикосновение к коже и невероятная усталость, наступившая после непомерного напряжения, и я отключилась, уснув в растянутом над подъездным мостом знамени. Мне снился тот же импровизированный гамак. Стояла теплая погода, небо было ярко-голубым и по нему изредка проплывали пушистые облака. Вдали кричали чайки, сражаясь за остатки утреннего улова рыбаков. Ветер трепал волосы.

Я подняла глаза в небо. По небосводу плыло облако в форме прекрасного орла. Раскинув крылья, он парил в небе белоснежной пушистой птицей. И как это часто бывает во снах, его крылья даже едва уловимо шевелились, заставляя сомневаться в истинности увиденного. В лапах орел держал кусочек облака, который я нарекла камнем за его форму. Сколько облако плыло по небу, столько не моргая я следила за ним. Постепенно крылья орла сомкнулись, а камень выскользнул из его лап. Взгляд все еще пытался отыскать те черты, которые рисовали фигуру величественной и могучей птицы. Но она уже была далеким смутным воспоминанием. Облако рассеялось сероватой дымкой по небесной синеве. Оно исчезло безвозвратно. Вдруг в глаза попался странный предмет, падающий с неба. Интуитивно я заслонила руками лицо, и через мгновение что-то нежно легло в мою ладонь.

Веревка. В моей руке лежал кусок шпагата с обожжёнными краями и связанный в кольцо. Я некоторое время рассматривала ее. Птица, несущая в своих лапах веревку, на Центоне символизирует скорый путь, а связанные концы – трудности и долговременность дороги.

Чувства были смешанные, как часто это бывает во сне. Сотни воспоминаний былого и образов будущего перемешались в моей голове, словно кусочки разорванных рисунков, которые я пытаюсь сложить вместе. Гамак резко встрепенулся, выгнулся, и подбросил меня в небо. Падая, я не ощущала страха и не чувствовала самого падения. Был восторг, как в тот вечер, когда я впервые прыгнула из окна в объятия знамени. Была грусть, от которой хотелось заплакать, но я не помнила, почему так горько. Был трепет, нетерпение и страх. Все смешалось внутри меня, распирая грудь от переизбытка чувств, с которыми я не могла совладать. Но я продолжала держать связанную концами веревку в своей руке. Выронив ее, я проснулась.

Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в знамени. На небосводе растянулась темная безлунная ночь. Я твердо была уверена, что вскоре меня ждет долгий и трудный путь. Но я была этому рада. Настало время двигаться дальше.

Глава 8

Уезжая в школу Седьмого круга Геенны, я боялась, что не доберусь туда живой.

– Да чё ты? Ну, да, дорога тяжкая и опасная, но разве выполняя договора, мы рисковали меньше? – похлопывая меня по плечу, радостно говорила Шальна.

Весь год, с того момента, как по приказу Отца Договоров меня начали ставить в спецотряды договорных, я вила и трепала нервы своему наставнику. Там, где можно было ослушаться и сделать все по-своему, я делала. Невероятно зля Чирано, я никогда так и не дала ему повода разочароваться или усомниться во мне. Отряды нуждались в моих умениях и навыках, и снять меня с договоров он уже не мог. Потому, как только мне исполнилось шестнадцать Отец торжественно объявил, чтобы я собирала свои шмотки.

– Все-таки решил отказаться от меня? – ухмыльнулась я.

– Увы, нет. Твоя работа слишком всем нравится, чтобы я смог выгнать тебя и оставить все без внимания. – ни капли не смущаясь, ответил Чирано, осматривая книги на моем рабочем столе. – О, я смотрю, ты взяла «Теорию иллюзий». Добралась и до Анва-Ши?

– Ты прекрасно научил меня манипулировать людьми. Нужно быть дурой, чтоб не использовать эти умения для получения всего, что мне надо.

Он сжал губы и отвернулся к окну.

– Довольно. – сказал Отец. Так он говорил всегда, когда поднятая тема разговора ему не нравилась – С магом я разберусь сам – какого сына Геенны он учит тебя тому, чего знать ты не должна. А ты собирай свои вещи, через оборот отправляю тебя и твою подругу Шальну в Седьмой круг Геенны.

– Ты серьезно? – я вскочила с кресла, в котором до сих пор валялась.

– Не могу больше видеть тебя, но сдержу свою часть уговора. И подруга твоя тоже. Пускай не спешит возвращаться. Достала меня уже.

– Я действительно благодарна за это.

– Не спеши благодарить, Сердце Шторма. Посмотрим, сохранишь ли ты свое мнение, когда вернешься из школы. – он оскалился. Я ответила такой же волчьей улыбкой.

Школа Седьмого круга Геенны находилась на границе безжизненной ледяной пустыни края Ледяных Башен и опустевших фабричных районов Хове. Огромная башня, касающаяся своей крышей самих врат в Серебряные Дворцы Блаженства, была сделана, как и все в краю магов, из базальта и известняка. Башня была утыкана разномастными окнами всех размеров и стилей. Нижние ярусы окон башни всегда были закрыты ставнями, но как только снежные ураганы и песочные метели оставались внизу, из окон верхних ярусов открывался захватывающий вид. Бескрайняя голубовато-серая пустыня, полностью покрытая смесью снега и песка, тянущаяся вдаль, покуда видит око. Закат и восход солнца, встречающийся здесь раз двадцать за год, окрашивают пустыню в терракотово-персиковые краски, переливаясь и сверкая, пленяя взор сиянием отраженных от льдов солнечных лучей и приводя в восторг от неописуемой красоты мертвых земель.

В башню вело трое ворот. В первые входила железная дорога, по которой поезда, которые шли исключительно из Ульбретта в Седьмой круг Геенны, привозили и изредка увозили учеников. Так же все продукты и учебники попадали в башню этим путем – через врата Полдня. Вторые ворота – врата Рассвета – были предназначены для учеников, которых, словно скот, выгоняли для испытаний. Третьи же врата в школу убийц были предназначены для гигантов. Последние были спроектированы несколько веков назад, на тот случай, если вдруг коренные жители Северной Морлы решат освоить ремесло договорных. Эти врата имели название Полуночных. Вероятнее всего, для поддержания традиции первых двух врат, которые открывались в названое время. Над башней круглый оборот висел фиолетовый щит защитных сетей, похожий на тот, который накрывает главное здание королевства Четырех Башен – Магистериум. Ночью даже можно было услышать, как потрескивает магия, заключенная в нем.

Обучение в Седьмом кругу Геенны рассчитано на три года обучения.       В       башне достаточно комнат, преподавателей и учебных залов, чтоб вместить половину населения Северной Морлы. Однако, жесткие правила, суровые условия и безжалостные испытания приводят к тому, что больше половину учеников не выживает в Седьмом кругу Геенны. Оставшаяся часть учеников тоже не всегда заканчивает обучение, и сама решает покинуть школу, так сказать, подобру-поздорову.

В башне было два жилых крыла – женское и мужское – и общие аудитории. Нас с Шальной поселили в разные комнаты. В одной комнате было по пять девушек разных возрастов и годов обучения. Не знаю, это было сделано для того, чтобы старшие ученики пугали младших, или наоборот, чтобы помогали советами, но план в любом случае не сработал. Старшие девицы прессовали младших, держались отстраненно и агрессивно. Можно сказать, что те, кто пережил хотя бы год в Седьмом кругу Геенны уже не были похожи на здоровых людей, а скорее на диких собак.

Со мной в комнату заселили еще одну девушку, Куши. Помимо нас в узкой длинной комнате, где кроме кроватей и прикроватных тумбочек не было ничего, даже занавесок на окне, жило еще три девушки. Одна была выпускницей школы наемных убийц, две других – на год старше нас.

Наш приход сопровождался хищными взглядами трех девиц. Едва я опустила дорожную сумку на постель, собираясь разобрать небогатые пожитки, как одна из девиц подлетела к моей кровати. На ней была ситцевая рубашка и плотные матерчатые штаны, рубашка плотно облегала тело. Волосы сплетены в тугую косу и обвиты вокруг головы. Ногти на руках длинные и крепкие. Кроме того, девица была на голову выше меня.

Я не отпускала ручек сумки, чтобы девица не смогла схватить ее. Долго не межуясь, она опустила руки на пояс. Благо, оружие в школе нельзя было носить с собой. (Его вместе с оберегом забрали при заселении и сказали, что вернут после экзамена первого года обучения.) Второй свободной рукой я залезла в любимую сумку, висевшую на плече.

– Что надо? – рявкнула я, роясь в своих вещах.

– Хм, какая болтливая. – надменно ответила девица – Небось с улицы подобрали тебя?

– А ты, небось, дочь богатеньких купцов, настолько тупая и дерзкая, что никто не хочет брать тебя в жены даже после того, как твой папенька заломил несусветное приданное? – в тон ей ответила я, нащупав в сумке роговой гребень для волос. С одной стороны, он был заострен, и мог использоваться как импровизированное орудие защиты.

– Ты как смеешь со мной так говорить?

– А ты что, сильно важная шавка, что мне с тобой любезничать? – ответила я, сжимая в ладони гребень.

Я заметила, как Куши вжалась в стену, а остальные две девушки напряглись. Все с интересом рассматривали доски деревянного пола, но уши ловили каждое наше слово.

– Я троюродная племянница короля дома Зимородка. – гордо ответила девушка. Действительно, ее глаза были невыносимо яркого лазурного цвета.

– Ага. А я дочь Орлицы края Рвущихся в Бездну Скал. – наигранно ответила я. В правду всегда сложно поверить, особенно таким необразованным хамкам, какой была эта девица.

– Все молокососы прислуживают старшим. Это негласное правило Седьмого круга Геенны. – подала голос другая девица из старших. Она была темноволосой, с черными глазами и смуглой кожей. Невысокая, худощавая, с вытянутым лицом, она казалась замученной и запуганной ланью из лесов Западной Морлы.

– Если тебе нравятся унижения, то я не возражаю. – ответила я черноволосой, не оборачиваясь спиной к троюродной племяннице короля Хове. – Но я никому не стану прислуживать.

– Еще увидим. – фыркнула первая девушка. Немного постояв надо мной, она отошла. С обеих сторон было неразумно лезть в драку, не зная сил противника.

Занятия начались на следующий оборот после приезда, но обучение выживанию началось сразу же.

На обеде кормили всех черствым хлебом и травой. К тому времени, как я пришла в столовую все куски хлеба, разобрали, но по тому, как более шустрые ученики грызли свой обед, я поняла, что ржаной хлеб уже не первой свежести. На столе с кастрюлями осталась только трава – обычная трава с лужаек. разный клевер, мята, крапива, щавель, кленовые листья, череда, календула, дикий виноград, и еще много разной зелени. Я подумала, что это шутка, но увидев, как опоздавшие ученики живо перебирают горки травы и сходу съедают ее, я поняла, что другой еды не будет. Некоторые съедобные растения я знала, и мне удалось немного набить ими желудок. Голодать было мне не в новинку. Но некоторые девушки, очевидно, привыкли питаться в избытке, о чем говорили их фигуры или то, с какой шустростью они набросились на горы травы, засовывая в рот все подряд. Куши рядом со мной наблюдала за тем, как другие новички пожирают травы и растения. После конфликта с племянницей короля скромная девчонка решила держать поближе ко мне.

– Не бери это. – сказала я, видя, как она складывает себе в деревянную тарелку ярко-зеленые сочные листья дерриса. Их можно было легко узнать по толстым прожилкам, проходящим поперек мясистого листка. Такие росли у нас в фамильном имении, и не раз садовник говорил, что соком одного листка можно убить целый муравейник.

– Почему? – округлила девушка зеленые глаза.

– Они очень ядовитые.

Куши несколько секунд смотрела на листок, потом перевела взгляд на горы травы, сваленные в кастрюлях, и положив листок на тарелку, отставила все на стол.

– Ты тоже не голодна? – усмехнулась я.

– Что-то аппетит пропал.

Куши была тихой серой девушкой. Русые волосы, гнутые брови, крысиный прикус, длинный нос, овальное лицо с мягкими чертами, сама невысокая, немного сутулая. В ее внешности было что-то крысиное, но она была настолько непримечательной, что среди толпы можно было и не узнать ее. Девушка понравилась мне своим спокойствием, скрытностью и немногословностью. Правда позднее ее медлительность стала меня раздражать.

Я нашла Шальну среди толпы, блуждающей вокруг кучи трав. Подсказала ей те травы, в безопасности которых была уверена. Вместе с Куши мы присели за стол возле окна. Воду мы тоже не рискнули наливать себе из кувшина, опасаясь, что и в ней может быть «сюрприз». В Потерне место за столом определялось вашим рангом. Самые низшие члены гильдии сидели в самых дальних углах столовой за старыми скрипучими деревянными столами, ели из старой железной посуды. Приближенные в Отцу Договоров сидели в самом центре за каменными столами, накрытыми белоснежными скатертями и ели из лучшего в Хове фарфора. В Седьмом кругу все было иначе. Здесь каждый сидел, где хотел, и любой мог предъявить претензию на ваше место.

Через несколько минут появилась первая жертва замысловатой трапезы. За соседним столом девушку внезапно стошнило. Она закричала от боли, скрутившись на полу калачиком. Забилась в конвульсиях, при этом, не переставая блевать. Никто из учеников старших годов обучения даже глазом не повел. Прежде, чем учителя школы успели подойти к ней, бедняга скончалась. Зрелище было отвратительное.

– Кто не хочет оказаться на ее месте, – громогласно произнес высокий темноволосый мужчина с тонкой бородкой в черном камзоле с золотой вышивкой – библиотека Седьмого круга к вашим услугам. Здесь не к кому прятаться за юбку и не у кого сосать сиську.

Мужчина обвел присутствующих колким взглядом черных глаз, многозначительно сдвинул прямые черные брови. Махнул рукой страже у двери забрать тело девушки. Вальяжно заложив руки за спину, учитель вернулся за свой стол. Учителя сидели вместе с учениками, только их еда была приготовлена отдельно и выглядела намного аппетитнее черствого хлеба и ядовитого бурьяна.

– И что это значит? – буркнула Шальна.

– Это значит, что никто не будет учить нас выживать. Мы должны быть осторожными во всем и сами следить за своей безопасностью. – пояснила я.

Ночью я так и не сомкнула глаз. Держа под подушкой роговой гребень, я сжимала его рукой и вслушивалась в сопение своих соседок. Ближе к рассвету произошло то, чего я ожидала. Три девицы старших годов обучения устроили теплый прием новичку. Набросив сеть, они стащили свою жертву с кровати, пока та спала, и принялись бить ее ногами. Про себя я порадовалась, что их жертвой стала не я, а тихоня Куши. Но я догадывалась, что так они хотели показать, что мне будет еще хуже, если я не начну повиноваться им, ведь девчонка даже не возражала им.

Я не сразу встала с кровати, когда Куши стащили на пол.

– Найди себе жертву по силе. – промурлыкала я, упирая острый край гребня в горло девушки с лазурными глазами.

– Достаточно. – скомандовала троюродная племянница короля Хове по имени Савва. Две других ее приспешницы еще пару раз пнули беднягу Куши и отошли от нее.

– У нас еще будет шанс померяться силами. Из таких дряней, как ты, я быстро вышибаю говорливость. – фыркнула Савва.

Не мало смелости нужно было чтобы дерзить тому, кто держит у твоего горла оружие, способное проткнуть кожу и вонзиться в плоть. Я отпустила ее, убрав острие от горла. Она шагнула вперед и на ходу развернулась, стараясь ударить меня ногой в голову. Я легко отклонилась назад, изворачиваясь от удара. Схватив за край наволочки тяжелую пуховую подушку, я швырнула ее в девушку. Уж кто-кто, а я могла похвастаться меткостью. Подушка врезалась девушке в лицо и та, потеряв равновесие от навалившейся тяжести, плюхнулась на соседнюю кровать.

– Терпеть не могу бешеных кошек. – закатывая глаза, возмутилась я. – Уймись уже.

Отплевываясь от перьев, попавших Савве в рот и глаза, девушка села на кровати и смерила своих приспешниц яростным взглядом. Те замеживались, что им делать и в итоге так и остались стоять, сверля взглядом носки своих сапог.

– Ладно. – процедила Савва сквозь зубы – Ты все равно не сможешь не спать каждую ночь.

– Ха! Проверим это. – наиграно засмеялась я.

Следующий эмес нас учили всякой всячине: делать яды из подручных средств, ориентироваться в городской и пересеченной местности, разбираться в стратегиях. Нам преподавали историю королевства, военное дело, литературу, акробатику, психологию и так далее. Нашим учителям было не столь важно научить нас чему-то, сколько воспитать из нас безжалостных убийц. Самым интересным было то, как новичков учили рукопашному бою. В двух словах: все сводилось к звериной жестокости, не испытывая жалости убивать голыми руками, не задумываясь о дружбе или отношениях, приносить близких людей в жертву. Все сводилось к мысли лишь о собственной жизни.

Серая мышь Куши рассказала нескольким другим новичкам о том, что я для нее сделала. Я сдружилась с Куши, и еще некоторыми девушками, подсаживавшимися ко мне в столовой и в библиотеке. Читать, кстати, приходилось много, и не только энциклопедии растений и токсикологии, монографии по пиротехнике и градостроению, рукописи по технике разбивания магических щитов и ковки клинков.

Иногда, приходилось защищать Шаль, Куши, Оклу и еще нескольких первогодок от таких, как Савва и ее подруги. Забавно, что к новичкам задирались в основном девушки, парни старших годов обучения в своем большинстве оставались безразличны ко всему, кроме собственной выгоды и жизни. Шальна выбрала стратегию «тише воды ниже травы», а Куши просто стоически терпела все побои. Я же часами напролет тренировалась в спортзале, чтобы давать отпор всем, кто считал себя лучше, чем я. Побеждать получалось не всегда, но я решила выжать все из своего учебного процесса до последней капли.

Я изучила устав школы Седьмого круга Геенны. После этого под моей подушкой появилась острая бритва, которую я стащила у одного из зевак-первокурсников. Предметы личной гигиены не считались оружием и не запрещались. Так что Савва и подобные ей Лиска с Эмони быстро прекратили ко мне задираться. Лишь постоянно твердили, что они не упустят свой шанс отомстить мне. Зато Куши они избивали регулярно.

Даже несколько раз я встретила Шальну на завтраке с фингалами на лице.

– Ты вырвала у них хоть клок волос? – спросила я невзначай.

– И пару зубов в придачу. – самодовольно ответила толстуха.

Действительно, ее соседки ходили с синяками так же регулярно, как и она.

Несколько раз мне удавалось защитить и Куши. Тройка соседок и еще несколько девок из соседних комнат приноровились вытаскивать серую мышку из комнаты. Они затаскивали ее в общую комнату или душевую, где под шум воды показывали Куши, кто тут главный. Когда сон был не крепким, я просыпалась от шума и вместе мы отбивались. Еще через эмес новичков начали вывозить в Великую Ледяную Пустыню на гонки, и приготовления к еженедельным испытаниям сильно меня выматывали. Часто я очень крепко спала, сжимая в руке спрятанную под подушкой или одеялом бритву.

Глава 9

Впервые на гонку по ледяной пустыне меня подняли очень интересным образом. Среди ночи схватили с постели и выволокли за простыни в коридор. Я пыталась схватить бритву, спрятанную под подушкой, но руки оказались связанны магическими сетями. Закричать тоже не получилось – голос пропал. Очутившись в светлом просторном коридоре, я увидела, что кроме меня там уже собралась небольшая толпа девушек и парней, приехавших в Седьмой круг одновременно со мной. Там была и Шаль, и Куши. В их глазах читались такие же испуг и растерянность, как и в моих.

Глава школы наемных убий, магистр Максен – молодой черноволосый мужчина с тонкой бородкой, которого я видела в первый оборот в столовой – велел всем надеть самые теплые вещи, которые только имеются, и собраться до восхода солнца у ворот Рассвета (вторые ворота, выходившие на Великую Ледяную Пустыню). Так я поняла, что нас ждет самое известное испытание школы договорных.

В своей наивности я полагала, что в гонке по Великой Ледяной Пустыне будут участвовать только новички, или только выпускники – то есть каждому свои испытания. Я ошиблась. Увидев у ворот всех учеников, в том числе и подруг Саввы, и прочих выпускников, и старших учеников. Я с ужасом поняла, что кроме самих бегов по пустыне замерзших песков, мне придется очень постараться, чтобы первое испытание не стало моим последним, и я не осталась в ледяной пустыне Рунцента навсегда. К моему счастью Саввы, и Лиски с ее приспешницами, на испытании не было. Однако нашлось немного тех, кто желал отомстить мне за унижения, полученные в словесной схватке. В основном все волновались о собственно шкуре.

С восходом солнца мы залезли в повозки примерно по шесть человек на каждую, и нас вывезли через врата Рассвета в ледяную пустошь. Повозки были запряжены не конями, и даже не волами. В них были впряжены невиданные прежде существа. У них были широкие плоские головы с круглыми глазами, расположенными в кожаных мешках по бокам головы. Вместо носа было два дыхательных отверстия над огромной зубастой пастью, тянущейся от одного глаза к другому. Жилистое худощавое тело было покрыто серо-черными чешуйками. У существа было четыре лапы с тремя пальцами на каждой, покрытыми огрубевшей кожей. На конце каждого пальца был широкий коготь, блестящий и острый. Помимо лап у существ были длинные кожистые крылья с тонкими острыми краями. Во время полета они громко со свистом гнали воздух, а когда животное стояло, крылья складывались вдоль тела. Так же на проступающем из-под кожи позвоночнике между костяных наростов имелись кожистые гребни, раскрывающиеся во время полета. Существа двигалось неспешно, вольготно смотрели на рассаживающихся по повозкам учеников красными глазами, изредка роя лапами землю. Но стоило существам раскрыть крылья, как они превращались в самых быстрых и опасных хищников.

Перед выездом из башни погонщик подкормил свое существо дохлым хорьком. Громко щелкнув пастью, оно словило свой корм и за секунду смололо его двумя рядами острых крошечных зубов в рубиново-алую кашу.

– Что это такое? – спросила Вальда, один из тех, кто прислушивался к моим советам по поводу растений, которые можно есть и нельзя.

– Без понятия. Никогда такого не видела. – ответила я, прикрывая нос от вони, исходившей от существа.

– Это хукусы. – пояснил Ребер, молодой человек второго года обучения. Как я уже упоминала, юноши спокойно относились ко всем ученикам, и не рвались доказывать кому-то свой авторитет. – Жители Великой Ледяной Пустоши. Они живут подо льдами и питаются теми, кто не успевает до закрытия врат.

– Шутишь? – поморщилась я, глядя как каша из хорька скапывает по плоской морде этого хукуса.

– Нет, серьезно. Где, по-твоему, деваются тела погибших в пустыне учеников?

Ребер смерил меня серьезным взглядом.

– И не подходи к ним сзади. Даже не беги.

– Почему?

– Потом увидишь. – криво улыбнулся юноша. Улыбка у него была красивая, особенно когда во внимательном взгляде присутствовала лукавость.

Глядя, что старшие ученики сами влезают на повозки, я повторила за ними – не нужно быть очень умным чтобы понять, что если они умудрились дожить до второго года обучения, то хоть что-то понимают в этом месте. Пинками тренеры загнали оставшихся учеников в повозки, и нас вывезли из-под защитного купола башни школы договорных. За считаные минуты башня Седьмого круга Геенны скрылась из виду, а мы оказались посреди пустоты, где носился леденящий ветер. Хлестнув покрытыми железом поводьями по спине существа, извозчик прекратил полет. Хукус резко остановился и сложил крылья. Грубой руганью извозчики велели всем нам выбираться с повозок. Старшие ученики спрыгнули еще до того, как извозчики закончили говорить. Замешкавшихся новичков ждали подбадривающие удары плетками, которыми прежде погонщики хлестали хукусов.

Спрыгнув с повозки, я сразу взглядом нашла Куши, Шальну и всех тех, с кем познакомилась за первые два эмеса в школе договорных. Мы столпились в кучку, глядя на то, как серые телеги, запряженные невиданными прежде существами, отдаляются все сильнее с каждым мгновением. Глядя на выпускников, я последовала их примеру и не стала бежать за повозками, хоть мне едва удалось преодолеть этот порыв. Те, кто оказался не столь наблюдателен, и побежали за повозками, замертво упали спустя несколько минут после начала бега. У них не хватало разных частей тела, в том числе головы или брюха. Взглядом я нашла Ребера. Он с отвращением скривил губы и кивнул в сторону удаляющихся повозок. Я благодарно кивнула ему.

Несколькими оборотами позднее я нашла в замшелой энциклопедии по зверологии описание этих существ. Коренные жители ледяной пустыни оказались единственными в своем роде полистазисными существами, что позволяло им физически оказываться в двух местах одновременно. Правда, с единым ограничением: лишь на время, равное промежутку между ударами их двух сердец. То есть умели не только летать, но еще и могли молниеносно оказаться в любом угодном им месте. Вовремя гонки в Великой Ледяной Пустыне уму непостижимым образом хукусы метнулись к бегущим за ними ученикам, посчитав их своими врагами, прикончили их, и вернулись обратно, в упряжь. Так же мне удалось узнать тайну, которой пользовались погонщики, чтобы существа не нападали на них. Они обмазывали себя секретом специальных желез альфа-самцов хукусов, чтобы погонщиков воспринимали как предводителей, и повиновались им.

Наконец, повозки исчезли с поля зрения. Кучка людей, не более сотни, осталась посреди серебрящейся пустоши, залитой первыми солнечными лучами. Пустыня, казалось, загоралась пламенем, которое грозило поглотить всех нас. Побежали первые старшекурсники. Я последовала за ними. За мной последовали мои друзья.

– Держимся вместе. – скомандовала Шальна.

Толстушка разработала целую схему, как нам держаться вместе, стоять и чередоваться местами, чтобы следить друг за другом, чтобы никто не подставил подножку или не сбил с ног. Такое делали все старшекурсники на каждом шагу. В процессе к нам присоединилось еще несколько парней.

Тех, кто падал, никто не поднимал. Они истекали кровью из-за тонких глубоких порезов, которые оставались на коже после столкновения с ледяным покровом земли, и порой могли достигать кости. Обувь защищала ноги от острых иголок, выраставших за ночь на ледовом покрове благодаря тысячам льдинок, гонимых ветрами. Никто не помогал тем, кто получил ранения. Каждый думал лишь о себе. Каждый стремился вернуться в башню до закрытия ворот Рассвета, пока мороз, захватывающий пустыню каждую ночь, не истребил все живое.

Вечером наша группка добралась до ворот Рассвета. Мы были невероятно уставшими и счастливы, что живы. Осознание счастья пришло уже на следующий оборот, когда десятка новичков не досчитались на завтраке. Тогда, в пустыне, видя упавшего человека, я не задумывалась о нем. Я бежала дальше, опережая наступление ночи и надеясь в глубине своего сердца, что тот доберется до врат позднее и с ним все будет хорошо. Дело было вовсе не в удаче или везении, но в ловкости, выдержке и сообразительности.

Спарринги, устроенные на следующий оборот после гонки, назывались «проба духа». Они всегда проводились на следующий оборот после бегов по ледяным пескам, когда ученики максимально вымотаны, и в них участвовали все подряд. Проигравшие отправлялись в Великую Ледяную Пустошь, а выигравший – имел право не участвовать в гонке. Это тоже было своего рода испытание: жить каждый оборот как последний, когда не знаешь, когда следующий забег.

Я поняла, о чем говорила Савва, что она еще увидит, на что я способна. Проба духа был не просто спарринг, а реальная драка без правил. Тренеры смотрели лишь за тем, чтобы в схватку не вмешивались посторонние участники. Учителя могли влиять на исход драки, велеть прикончить или отпустить соперника. Раз за разом меня ставили в пару к Савве или Лиске. Учителя тоже были в курсе отношений между новичками и выпускниками. Целая очередь выстраивалась, чтобы избить меня. Я снова остригла волосы и отрастила острые ногти. Еще познакомилась с несколькими парнями старших годов обучения и предложила тренироваться вместе. Надавив на несколько больных точек, пообещав взаимовыгодный обмен знаниями, мне удалось уговорить двоих тренироваться по вечерам в зале.

Я смекнула вариант, как избежать гонки, при этом не выиграв во время пробы духа. Два исключения освобождали ученика от гонки: смерть и попадание в лазарет. Своего рода это было еще одно испытание, поскольку нужно было решить: добровольно нанести себе тяжелые увечья, или все-таки отправиться в Великую Ледяную Пустошь.

На первой же пробе духа Шальна проиграла. Я ожидала своей очереди и с трепетом ждала своего партнера. В то же время Куши вновь терпела побои.

Мне достался парень последнего года обучения. Взглянув на его лицо, покрытое шрамами, широкие плечи и огромный рост, я буквально сразу сдалась. Смысла драться до последней капли крови не было, а бежать через ледяную пустыню с переломанными руками совсем не хотелось. Поэтому увернувшись от нескольких ударов, я намеренно пропустила удар в живот. Упала на пол и прикинулась побежденной. Тренер не поверил – видно было по его кислой роже – но прекратил бой, объявив победителем моего противника.

Я стала частым участником на гонках, но не завсегдатаем.

Однажды вечером я встретилась с Шальной в общей комнате.

– Когда, думаешь, будут следующие бега? – спросила она, едва шевеля разбитыми губами. Девушку сильно потрепали в последней стычке с учениками старшего года обучения. Она хромала, все лицо было побито, а во время вздохов из легких вырывался свист.

– Послезавтра. – уверенно ответила я.

Гонки новичков проходили каждые полгода – через два эмеса после прибытия новой партии «мяса». Новички прибывали каждые полгода в один и тот же оборот недели. Еще запомнив несколько переменных, я смогла примерно посчитать обороты забегов по ледяной пустоши. На первый взгляд забеги устраивались наобум. Но более пристальное изучение возможных календарей, звездных карт и сезонных снегопадов в пустыне, определение нескольких констант среди возможных переменных, сделало для меня возможным составление особого календаря. Учителя Седьмого круга ориентировались на похожий календарь, отправляя нас в Великую Ледяную Пустыню. Сперва, было трудно – на гонки нас вывозили по несколько раз каждый эмес – но небольшая определенность и стабильность в моей жизни, появившаяся, когда я обнаружила закономерности, по которым устраивали забеги, сняла часть неудобств. Постоянно находиться в напряжении было проще, чем внезапные всплески страха и кратковременное спокойствие.

– Так что будем делать? – дальше гундосила Шальна. В следующей гонке участвовали Савва и ее приспешницы, Эмони и еще несколько выпускников, которые весьма сильно жаждали нашей смерти. И я, и Шальна, мы обе понимали, что эту гонку она не переживет.

– Прости. – ответила я, подступая к ней на расстояние удара.

– За что? – девушка едва взглянула на меня, нахмурив брови.

Экономя силы, я максимально быстро сломала ей ключицу и руку. Вывихнула стопу. Представляю, как ей было больно. Шаль провалялась в лазарете почти месяц, что спасло ее от трех «забегов».

Так и выживали.

Глава 10

В очередной раз меня вновь вытащили из постели среди ночи и приволокли в коридор. Действительно утешало, что не меня одну из всей комнаты позвали на гонки таким образом. Убедившись, что Шальны нет, я с облегчением вздохнула.

– Куши, доброе утро. – поздоровалась я с девушкой, усердно протиравшей глаза после крепкого сна.

– Привет. Как твоя подруга Шальна? Ей последний раз так досталось. Ох! Как она побежит?

– Не побежит. Я отправила ее в лазарет. – прошептала я.

– Почему? Вы поссорились с ней?

– Не-а. В уставе сказано, что таким образом можно избежать гонок по ледяной пустоши.

– А почему мне не сказала? Я чуть ли не каждый оборот терплю издевки суки Саввы и ее подруг. Пару сломанных ребер пережила бы.

– Ребрами дело не обошлось бы. – стиснула я губы в тонкую линию.

– Плевать. Ты не могла поступить, как нормальная подруга? – раздраженно бросила мне Куши.

– Слышишь крыса, я и так с первого оборота в этом проклятом месте спасаю твой зад. Захлопни рот и будь благодарна, что я не такая тварь, как Савва или Лиска. Без меня ты сдохла бы еще в первый оборот, нажравшись листьев дерриса. Лизала бы говно с ботинок другой девки за то, чтоб она не избивала тебя.

Не стоило быть такой резкой, но я сильно не выспалась и отнюдь не собиралась терпеть упреки от неблагодарной девчонки. Мы уже перешли на высокие тона, и остальные ученики школы с интересом наблюдали за нами.

– Ты слишком высокого о себе мнения.

– Да? Докажи мне, что ты выживешь без моей защиты. – бросила я.

Все знали, что Куши не полезет в драку, а я не приверженец кошачьих разборок. Но ситуацией не побрезговала воспользоваться подруга Саввы Детлими. Низкорослая и широкоплечая, поджарая девка с мускулистыми руками подошла ко мне совсем неслышно. Как для ее веса, умение подкрадываться ко всем со спины без единого звука было весьма необычным.

– Сердце Шторма, – позвала Детлими меня низким голосом – ты не знаешь, когда завтрак будет?

– Что? Ты совсем сдурела? – прошипела я, оборачиваясь к ней. Я раздраженно хмурилась и думала совсем о другом.

Рыжая девка, вся в веснушках, ехидно улыбнулась и подмигнула мне зелеными глазами. В секунду она врезала мне по лицу и вывернула руку. Из брови потекла кровь, заливая правый глаз и ограничивая видимость. Я попыталась наугад ударить ее, но рыжая еще сильнее вывернула мне руку до треска сустава, подсекла ноги и со всей силой впечатала меня в пол лицом вниз. Я едва отвернулась, чтобы не разбить нос. В голове все онемело, загудело, в глазах потемнело. Больше не помню ничего.

Я пришла в себя в лазарете. Попыталась открыть глаза – не получилось. Решила пошевелиться и тут же пожалела об этом. Все тело саднило, тянуло и ломило. Лицо опухло от ударов так, что я еще несколько оборотов не могла открыть глаза. Короче говоря, я провалялась в больничной койке больше двух недель. Пришедшие меня проведать девушки, с которыми я познакомилась в библиотеке, Трау и Муска, рассказали, что после того, как я отключилась от боли, Куши и несколько моих «доброжелательниц» еще успели пнуть меня ногами до того, как пришли учителя Седьмого круга и забрали меня в лазарет. Вот почему все так болело. Крыса даже не появилась проведать меня за все время, что я валялась без дела в лазарете. Трау хотя бы носила мне книги.

На следующем забеге по ледяной пустыне я не повела и глазом, завидев Куши. Очень чесались руки разбить ей лицо. Но остановила необходимость беречь силы для гонки. «Без моей помощи она и так долго не протянет. А мне нужно думать о том, как добежать до врат Рассвета до их закрытия.» – поучала я сама себя. Когда девушка упала от чьей-то подножки, разрезав ладони на острых льдинках, я подошла к ней. Меня раздирали сомнения – помочь или добить? Я бросила несколько комментариев в ее сторону о том, что она получила заслуженное наказание и про то, как отлично она выживает без моей помощи. В конце концов, я заставила себя побежать дальше, пока Куши окровавленными руками разрывала свою одежду, чтобы лоскутами забинтовать ладони.

Она успела до закрытия врат.

Ночь спустя меня разбудили, зажав рот рукой. Девушка приложила указательный палец к губам, показывая мне, чтоб я молчала. Это была подруга Лиски. Когда я проморгалась и прекратила вырываться, девушка убрала руку от моего рта.

– Твоя Куши в общей комнате. Скорее. – прошептала девушка. Ее темные курчавые волосы спадали на лицо подобно страшным теням.

Я подхватилась с кровати и помчалась следом за девушкой, чье имя я даже не запоминала. В общей комнате собралась уже приличная толпа. Все возбужденно гудели, обсуждая «прыгнет или духу не хватит?». Я пробралась сквозь толпу, нагло всех расталкивая, и добралась до окна. На подоконнике в распахнутом окне стояла Куши. Она была в одной ночной рубашке. Локти, колени и костяшки на руках были разбиты. Она всхлипывала, временами вытирая ладошками слезы. Растрепанные волосы развевали порывы ветра.

– Куши, ты что это решила сделать? – взволнованно спросила я, подходя к окну. Девушка обернулась ко мне. Щеки были измазаны кровью и слезами. Красные от слез глаза смотрели безразлично.

– Ты была права, Сердце Шторма. Я ни на что не способна. – сказала девушка. Она вновь отвела взгляд и уставилась в пропасть у края подоконника. До подножия башни было много этажей.

– Не все же могут быть договорными, Куши.

– Нет. Молчи. – сказала девушка тоном, словно ее не интересовало, слышу ли я ее вообще. Из-за моей спины доносились наглые подстрекательства спрыгнуть поскорее.

– Я погорячилась и сказала то, что должно было тебя обидеть. Но это не значит, что я на самом деле так считаю. – громко сказала я, заглушая голоса зложелателей.

– Я ничтожество, и даже мои родители это понимают. Мне не стать как они, приближенными к Отцу Договоров. Я не могу позорить их славное имя.

– Прыгай уже, спать охота! – раздался крик сзади.

– Да послушай ты, Куши, не все дети идут по стопам своих родителей. И не обязаны этого делать, если не хотят. Это нормально! – уже кричала я, лишь бы привлечь внимание девушки и вырвать ее из тревожного транса.

– Понимаю. Но меня всю жизнь готовили к тому, что я стану, как мои родители и прославлю их имена. – ответила Куши, говоря еще тише.

– Спускайся с подоконника, и мы поговорим об этом.

– Да сколько можно! – крикнула Савва.

– Не сдавайся, пожалуйста. Ради меня. – почти шепотом сказала девушка, вновь взглянув на меня.

– Куши… – прошептала я, чувствуя, как по щекам потекли слезы.

Уже не испытывая сомнений, девушка шагнула вниз. Мгновение – и ее белоснежная ночная рубашка мелькнула в оконном проеме, вздыбившись от порыва ветра, резко дернувшего ее вверх. В мгновение ока девушка скрылась с поля зрения. Я рванулась к краю окна и взглянула вниз. Далеко внизу у подножия башни виднелась белое бесформенное пятно, быстро приобретающая бурый оттенок.

– Ты тоже последуешь примеру подруги? – злорадно спросила Лиска.

– Сперва отправлю тебя следом за ней. А я уж следом за тобой. – я обернулась к девице и ехидно оскалилась. По щекам текли слезы. Представляю, как сумасбродно я выглядела, если наглая дура даже попятилась, увидев мое лицо. Я протянула ей руку, приглашая пройти на подоконник следом за Куши. Та с огромными от страха глазами втиснулась в толпу позади себя и растворилась в ней.

– Прошу, кто следующий? – повторила я – Нет желающих?

Я обвела всех полным ненависти взглядом и прошла мимо всех, отталкивая тех, кто становился у меня на пути. Толпа молча провожала меня, а когда я вышла из общей комнаты, громко зароптала.

Вскоре о смерти Куши забыли, а потом Савва и прочие приспешницы глупости покинули школу Седьмого круга Геенны, и жить стало проще. Никто не напоминал о смерти девушки. Мы с Шальной перешли на следующий уровень обучения, и все потекло как-то быстрее. Новые дисциплины учили нас бороться с магическими сетями, пробивать щиты – что я и так уже умела. На дисциплине, посвящённой пыткам, я вспомнила старые знания и умения, приобретенные еще в родовом имении Орлов Рвущихся в Бездну Скал. А вечерние тренировки со старшими соперниками приносили свои плоды раз за разом, помогая мне все чаще побеждать. За несколько эмесов у меня не было ни одного поражения. Свободное от гонок по Пустыне время я тренировалась с клинками, разведывала секреты, изучала монографии в библиотеке школы.

Шальну выгнали из школы. Когда началась практика пыток и профильные занятия, оказалось, что толстуха не может причинять боль, глядя в лицо своей жертве. Сколько учителя не бились над ней, пробуя и кнутом, и пряником добиться необходимого результата, все равно у нее срабатывал какой-то внутренний ступор, и Шаль лишь тупо пялилась на жертву, не в силах сделать ничего

Перед отъездом она поделилась со мной своим секретом.

– Знаешь, Сердце Шторма, – сказала она, стоя с сумкой в руках у врат Полудня. – я не думала, что ты станешь мне вновь помогать. И вообще думала, что не проживу здесь и эмеса.

– Почему? – недоумевала я – Ты справлялась и без меня.

– Я думала, Отец Договоров не оставляет своих пассий в живых.

– Прости, ты сейчас признаешься мне что… – я сделала паузу. Не то, что произнести такое, даже думать о таком было трудно. – ты спала с Чирано?

– Ты же сказала, что он тебе не нужен. Вот я подумала – почему бы и нет.

– Вряд ли можно сказать о самой влиятельной убийце Четырех Шпилей что он мне «не нужен». Я лишь сказала, что не спала с ним.

– Так вот я и решила сама попробовать то, от чего ты отказалась. – она вздохнула, раздув и сдув пухлые щеки – Быстро ему надоела.

– Мне кажется, ты в безопасности. Если бы он убивал всех своих любовниц, то гильдия договорных опустела бы.

– Да-м. В этом есть смысл, учитывая его аппетиты. – задумчиво надула губы девушка, наматывая одну косу себе на палец. – Но все равно…

– Я поняла тебя, Шаль. Если ты не вернешься в Поттерну, я буду знать, кто в этом виноват.

– Ага. – вздохнула толстуха – Ну, до встречи?

– Да. Еще увидимся. – многозначительно произнесла я.

Глава 11

Я повзрослела как морально, так и физически. Я решила раз и навсегда, что бы там ни было, я не переступлю порог здравого разума. Я дала себе слово не терять человечности даже в самых отчаянных ситуациях; не забывать о милосердии. Определилась, кем хочу видеть себя – наемной убийцей по профессии, а не сволочью по жизни. Я вытянулась, фигура стала более сформированной, повадки изящнее. В частности, в районе груди прибавилось форм, бедра округлились до образа пышных персиков. Я выглядела привлекательно и женственно. Хотя грудь хотелось бы и побольше, я наконец понравилась себе.

Оказалось, что мое тело стало интересным еще и для молодых людей. Но все было немного не так, как я думала.

Мы с Ребером часто тренировалась после занятий в тренировочных залах. Он был не самым сильным партнером, но очень проворным и сообразительным. Мы не раз отрабатывали захваты и всякие приемы друг на друге. После первых гонок по Великой Ледяной Пустыне мы ни раз общались с ним в столовой. Не раз мы задерживались до поздней ночи. Но той ночью что-то было иначе.

Обманом, сбив его с ног, я прижала Ребера коленом к полу. Он засмеялся, отвешивая мне комплимент за удачную уловку. Его растрепанные черные волосы, немного длиннее разрешенной в школе нормы, грудь, покрытая каплями пота, мускусный аромат его тела, блестящие лукавые глаза и наше сбитое и частое дыхание произвели на меня особое впечатление. Я впервые поняла, что такое возбуждение и вожделение.

Спустя несколько минут мы уже целовались, валяясь на полу тренировочного зала. Ребер быстро и ловко стянул с меня одежду и разделся сам. Признаться, довольно странно и неприятно было ощущать его в себе. Но когда боль ушла, мне даже понравилось. Юноша был старше меня на год, и намного опытнее – судя по его движениям. Мы не обсуждали случившегося.

Не скажу, что я ожидала от него продолжения отношений или особых поблажек во время спарринг следующим утром. Но я думала, что это что-то да должно значить. Я сильно ошиблась, и поплатилась за свою наивность разбитой бровью, фингалом и вывихом кисти. Если бы юноша на этом прекратил борьбу, я бы признала поражение и отправилась бы в ледяную пустыню. Однако Ребер решил шепнуть мне на ухо парочку издевок, из репертуара, что женщины не могут думать головой, когда видят член. Или о том, что в своей гибкости и умениях я могу сравниться разве что с бревном.

Юноша смог добиться того, что не могли во мне пробудить за долгие годы ни семейство ап Дебрут, ни учителя в Седьмом кругу Геенны. Я открыла в себе животную ярость, жажду крови и сладкую ненависть. Я била смазливое личико Ребера до тех пор, пока с него не стерлись любые признаки человеческого существа. Ровный острый нос превратился в кровавую дыру, глаза походили на две сливы, губы были разбиты в кровавую кашу. Словом, ничего не осталось без моего внимания.

Вместе с тем я поняла, что боль можно причинять не только физическую, а террор может быть не только психологическим. Я была безумно благодарна Реберу за этот урок. В школе Седьмого круга Геенны я изучила все, что могла, и большего дать они мне не могли. Теперь меня ждало путешествие к бабочкам Палоти. В Ашути я надеялась научиться манипуляциям более высокого уровня, и пыткам нестандартного характера.

Сбежать из башни школы убийц было не так просто, как из фамильного гнезда правителей Селкии. Но мне уже было не двенадцать, я не была напугана и была более умелой, даже чем год назад. Специально проиграв Пробу духа, я намеренно обрекла себя на гонку по Великой Ледяной Пустыне. Я заранее подготовилась к побегу: сперва изучила карты местности. Что касается ландшафта, он был однообразным, но не особо далеко от тех мест, где проходили бега по ледяной пустоши, проходила линия железной дороги, идущая в оплот фей любви. График рейсов в Ашути ободрял: поезда ходили туда в полдень и на закате, а выходили обратно один за другим на рассвете. Потратив еще неделю на тренировки по бегу, я решила, что готова. Пришлось потрудиться, пряча под одеждой сумку со своими вещами. За дерзость во время спарринга меня вписали в список на высадку последней, и я мысленно подпрыгнула от радости, ведь только этого мне и надо было.

Но в последний момент, перед тем, как сесть в повозку, меня единственную из всех, отозвали. Учителя школы просекли подвох в том, что я проиграла впервые за много эмесов.

У меня едва не случился нервный срыв, я едва не впала в истерику. Все-таки годы жизни среди убийц дали свои плоды там, где я не ожидала. Интуитивно просчитывая запасные планы в то время, как планировала основную идею побега, я изучила график отхода поездов из Седьмого круга Геенны. Сдерживая себя от слез и отчаянья, я дождалась отъезда повозки и проскользнула мимо привратника за стену башни. Ждать пришлось недолго, пока пришел состав из Ульбретта, привозя новых учеников и продукты, и затем увезти из школы тела погибших.

В остальном дело было за малым: попасть в любой вагон, доехать до первой перемыкающей станции и во время технической остановки вылезти из укрытия. Дождаться поезда в Ашути.

Глава 12

Впервые попав в город, у меня в груди перенялось дыхание. Ашути был похож на фантастический водоворот ароматов, красок, форм и запахов. Повсюду мельтешили кареты, люди, деревья. Все было пестрым, полуголые и расслабленные гости Ашути не спеша прогуливались по улицам, обнимая жрецов и жриц Палоти. Фей Палоти отличались цветом кожи и одеждой. Это были миниатюрные женщины и мускулистые мужчины с белоснежной почти прозрачной кожей, едва мерцающей розовым сиянием во тьме. На всех были легкие шелковые ткани, скрывавшие самые интимные части тела. Одежда служителей Палоти имела исключительно три цвета: алый, как свежая кровь, розовый, как цвет лизиантуса, и желтый, как лепестки подсолнуха.

Ашути не был городом в классическом понимании. Здесь не было торговых лавок, ратуши, жилых домов и контор, мастерских и магазинов. Все в городе служило его гостям с одной целью – получение наслаждения. Даже рестораны здесь были не такими, как можно представить нормальному человеку. А после колец Ульбретт с их четкой иерархией и ограниченностью, после серости и унылости Седьмого круга и бесцветности Великой Ледяной Пустыни, краски и голоса Ашути нахлынули на меня волной. Я почувствовала, что земля вот-вот уйдет из-под ног.

– Иди в храм служительниц Палоти. – прозвучал шелестящий голос, словно прилетевший с порывом ветра.

– Что, простите? – я обратилась к сидевшему неподалеку, прямо на каменной мостовой, жрецу богини любви. Он удивленно взглянул на меня, пожал плечами.