Обитель порока бесплатное чтение

Любовь Сладкая

Обитель порока

(продолжение романа «Четвертая жена синей бороды»)

Глава 1. Западня

Итак, мы были дома. Теперь все мне казалось здесь другим – даже замок, он словно стал светлей, не то, что я увидела вначале, когда вынуждена была упасть перед лордом Сергеем Вартимором на колени, в первый раз.

Вначале я много читала, а гуляя тенистыми аллеями огромного парка, часто засматривалась на темную гладь озера, покрытую милыми цветками кувшинок.

Также любила переходить мост и углубляться в живописные уголки, так что всего лишь за месяц выучила там почти каждую тропинку, каждое деревце и кустик.

Потом мне и вовсе понравилось побыть в одиночестве, какая-то странная меланхолия овладела моим телом, а также мыслями. Иногда ни с того ни с сего я могла заплакать.

К сожалению, мой муж не мог меня сопровождать – он постоянно был занят делами, хорошо хоть его детьми занимались няньки и гувернантки. Поэтому я забросила прогулки и просто скучала. Вышивать мне надоело, от чтения начинала кружиться голова, а подруг у меня не было, ведь даже Лия вышла замуж и теперь была занята своим домом, мужем и детьми.

Когда до родов оставалось чуть больше месяца, я разленилась, настолько, что до полудня оставалась лежать в кровати, а то и дольше, напихиваясь сладкими булочками. Но лекарь сказал, что, напротив, мне необходимо больше двигаться и дышать свежим воздухом. Поэтому я все-таки изредка выходила в парк, но всегда одна, ведь служанки меня ужасно раздражали своей ограниченностью – о чем с ними говорить?

В этот раз на прогулку я одела просторное темно-коричневое платье из бархата, отороченное золотой тесьмой, оно было длинным – спадало до земли и даже немного влачилось за мной, когда я шла. В руках моих, затянутых в перчатки, был зонт от солнца. Все мысли кружились вокруг будущих родов, а также я переживала за маму – как она там? И как отец. Как бабушка. Мы с ними давно не виделись. Но, мой муж пообещал, что как только наш малыш родится, мы сразу же отправимся в гости к родным.

Солнце клонилось к закату, я задумалась и незаметно забрела в неизвестное мне место. Это был самый конец парка, в котором росли одни густые кустарники – сирени и жасмина, ничего интересного, поэтому никогда прежде я не бывала здесь. Тропинка уже почти исчезла из-под ног, но меня неумолимо влекло к высокой стене ограды. Подойдя поближе, я увидела, что стена была не такой уж и белой, местами облуплена, и на ее серых плешах уже поселился мох.

«Нужно будет сказать, чтобы заделали это безобразие», – подумала я, решив развернуться и уйти – сумерки сгущались.

Вдруг нежный луч скользнул по пушистой зелени мха, и что-то там сверкнуло. Мне стало любопытно и, подняв повыше юбки, я засеменила к интересующему меня месту.

«А вдруг это сорока утащила какую-то драгоценность? – подумала я. – Или же это клад, спрятанный предками моего мужа давным-давно в толстой стене».

Раздвигая руками густо сросшиеся ветви, я просто-таки продиралась к ограде, и не заметила глубокий овраг, неожиданно разверзшийся у меня под ногами. Не успев даже крикнуть, я полетела вниз. При этом выпустила из рук зонт и отчаянно цеплялась за землю и корни, которые тут же отрывались, оставаясь у меня в пальцах. Конечно же, больше всего я опасалась за свой беременный живот, поэтому, упав на спину (слава богу, подо мной был мягкий настил из истлевших листьев), первым делом погладила малыша.

– Ты как? Не испугался? – нежно прошептала я, думая лишь о нем.

Кажется, я не ударилась, только обломала ногти, и они щемили, да еще поранила лодыжку. Но это были сущие пустяки по сравнению с тем, что могло бы произойти. Поэтому, быстро встав на ноги и отряхнув платье, посмотрела по сторонам. И – о, ужас! – поняла, что из такой глубины самой мне ни за что не выбраться. Я неожиданно попала в западню – края рва высились над моей головой в два моих роста, а может, и больше. Оставалось кричать, звать на помощь, что я и сделала. Но только не учла, что в этом месте меня вряд ли кто услышит – так как я зашла слишком далеко.

Покричав минут десять, так что от усилий начало першить в горле, я бессильно села на мягкую землю, думая о том, как бы мне теперь пригодилась наша семейная реликвия – кулон.

«Я могла бы вызвать синюю птицу, что-то обязательно бы произошло, а так…»

Золотой браслет мумии, по всей видимости, в такой ситуации был бездейственен, я все еще не понимала, как им пользоваться, так что оставалось надеяться на что-нибудь иное.

Меж тем сумерки все больше сгущались, мне уже было трудно различать то, что находилось вокруг меня. Я очень пожалело о том, что зонт мой остался над обрывом. Покрутив головой во все стороны, хотела бы увидеть какую-то палку, ствол дерева, чтобы попробовать взобраться по нему немного выше и тогда, возможно, кто-то бы услышал мой голос, но, кроме кучи полуистлевших листьев ничего не было. Леденящий ужас сковал мое сердце, когда я подумала о том, что могу здесь заночевать.

«А вдруг в овраг наведаются дикие звери? Или начнется холодный дождь, и я продрогну? Ну, и зачем я только отправилась в эту глушь одна!» – корила я саму себя.

Только что толку…

Вот, противно зажужжав, ко мне на щеку сел комар и сразу же впился хоботком в кожу. Больно ударив себя по лицу, убив насекомое, которое уже успело насосаться крови, я быстро поднялась во весь рост и заметалась по дну оврага. Он оказался не слишком длинным, как я подумала вначале. Дойдя до самого конца, я внезапно поняла, что за поворотом тупик. Не различая в сумерках, я принялась ощупывать ободранными пальцами землю. И вдруг рука моя провалилась в пустоту!

– Ой, – вскрикнула я, подумав, что там мог оказаться вход в звериное логово.

Но, постояв несколько минут, я не услышала ни рычания, ни сопения, а взглянув на небо, увидела там яркие точки звезд – значит, мне осталось или продолжить искать выход, или…

Стараясь всматриваться в темень впереди себя, я сделала шаг в сторону разверзшейся темноты, вытянув перед собой руки. И они внезапно коснулись холодного камня! Ощупав его, я поняла, что это всего лишь кирпичная кладка – полукруглая арка, которую обычно сооружают над входом в погреба.

– Хух, – выдохнула я с облегчением, так как подумала о том, что и этот погреб, несомненно, приведет меня к кладовым замка. Поэтому, более не мешкая, ступила вовнутрь.

Глава 2. Подземные лабиринты

Несколько шагов вперед – и я оказалась в кромешной тьме. Меня окружил затхлый воздух склепа. И правда, посреди небольшого овального зала я увидела каменный саркофаг, накрытый крышкой. Возле него – ступеньки, ведущие вверх. Немного сзади, в стене, как будто бы темнело еще одно отверстие: старая дверь, по-видимому, сгнила от времени и провалилась в пустоту. Куда-то же вел этот ход. И я пошла, все углубляясь.

Нащупав рукой стену, я поняла, что состоит она из кирпича, поэтому всего лишь нужно было двигаться дальше и дальше – а вдруг еще один выход там?

Наконец, привыкнув к темноте, я вдруг стала различать легкое свечение, шедшее от моего браслета, а в нем проступили неясные силуэты стен. Это было похоже на то, словно у меня открылось внутреннее видение. Сначала я приободрилась, что мне удалось найти хоть какой-никакой, но выход, и золотой браслет кошки фараона может помочь мне в этом. Но потом, чем дальше я шла, тем страшней мне становилось. Наконец, дойдя до развилки, я остановилась в нерешительности. Отсюда разветвлялось два хода. Немного подумав, я выбрала свернуть налево. Тем более, что вниз спускались каменные ступени, и выход должен был бы быть где-то совсем рядом. Осторожно держась за стену, я сделала десять шагов вниз – и снова ступила на ровную поверхность.

Ноги мои подкашивались, дышать становилось все труднее, но я шла и шла. Слезы текли по моему лицу, ребенок взволнованно бился в животе. Я не знала, продолжать ли мне путь вперед, или повернуть назад и попытаться пойти вправо, но вдруг натолкнулась на преграду. Это была зыбкая смесь земли, паутины и кореньев, закрывающая проход.

«Да, назад!» – решила я, подумав, что это самый конец коридора. Но что-то заставило меня более внимательно ощупать стену. И – о чудо! – под пальцами я различила шероховатость сырого дерева.

Без сомнения, это была полуистлевшая от времени дверь. Но куда она вела? Проследовав по всему полотну, я нащупала засов, чуть ниже – мокрый от ржавчины замок. Отбить его не составило труда. Лишь только я дернула, кольца разомкнулись сами собой, и замок упал на землю. Осталось отодвинуть засов, что я и сделала. Дверь со страшным скрипом открылась, а потом и вовсе рухнула, и на меня дохнуло воздухом более свежим, нежели тот, в котором я пребывала так долго.

«Вот и все, – радостно вздохнула я, тыльной стороной ладони вытирая пот, который от духоты градом струился изо лба. – Еще чуть-чуть, и я окажусь на поверхности. И все равно, где это. Главное, что я выберусь!»

Переступив через обломки двери, я как можно быстрее ринулась вперед, мечтая о теплой ванне и чашке чая. Но я все бежала и бежала наощупь, только вперед. Вот только и этот коридор, как оказалось, не имел конца. Сбавив шаг, я зарыдала, схватившись за волосы, а потом поплелась шагом обреченной.

«Еще чуть-чуть, – умоляла я сама себя, чувствуя дикую усталость, готовая вот-вот упасть на пол, и скрутившись калачиком, заскулить. – Где-то же должен быть выход. Валерия, иди!»

И точно, я уже готова была сдаться, как вдруг передо мной возник резкий поворот. Обогнув стену, я нащупала ногой ступеньку – она шла вверх!

– Господи, спасибо тебе! – взмолилась я и из последних сил стала взбираться на непомерно высокие ступени.

Только вместо выхода наверху меня ждал новый коридор. Я словно попала в лабиринт и была обречена блуждать по нему до смерти. Этого-то я и боялась. Кто найдет меня под толщей земли? Куда я забрела?

По этому коридору я влачилась, еле переставляя ноги. А потом и вовсе свалилась на пол, став на четвереньки.

«Все, это конец», – подумала я. Вся моя прежняя жизнь пролетела калейдоскопом: детство, бал, ромашковое поле, мое похищение, свадьба с бароном, заклятие мумии и то, как я смогла его снять, все эти освобожденные благодаря мне…

Я приникла к земле, положив голову на сложенные руки, закрыла глаза, затаила дыхание и приготовилась к медленной смерти.

«А мой ребенок! – внезапная мысль заставила меня содрогнуться. – Я не имею права не бороться! Нужно! Ради него!»

В следующий момент я снова стояла на ногах. Поддерживая обеими руками живот, в котором безудержно ворочался пока еще не рождённый малыш, я двинулась вперед, решив, что если и умру, то сначала сделаю все возможное, чтобы спасти его.

И мои усилия были вознаграждены!

Миновав еще один поворот, я наконец-то увидела перед собой свет. И хоть был он слишком тусклый, но все же.

Я просто с немыслимым трудом преодолела последнее препятствие – неплотно провисшую до земли железную решетку, под зубьями которой внизу образовался ров, сквозь который я и пролезла. При этом ободрала до крови запястье, а также потеряла браслет, слетевший с меня немыслимым образом (но я и не подумала за ним возвращаться). Встав с колен, я поднялась на три ступени вверх – и вошла в небольшой коридор, освещенный керосиновой лампой.

Оканчивалось это помещение тяжелой железной дверью, справа и слева были такие же, но немного меньшего размера. Подойдя к одной из них, я несмело заглянула в крохотное зарешеченное смотровое окошко. И увидела за ним комнату, в которой, поджав под себя ноги, сидел полуголый старик, весь заросший волосами. Белая борода его покрывала грудь и даже живот. Он спал, я поняла это по мерному дыханию, вырывающемуся из ноздрей. Это был узник, не иначе. Еще одно окно было за его спиной, прямо над головой, и слабый свет указывал на то, что уже утро.

«Это что же, я всю ночь бродила по подземельям?» – ужаснулась я. И правда, ноги мои подкашивались от усталости. Но если я попала в узилище, то…

– Эй, старик, – постучавшись в дверь и подергав прутья решетки, позвала я. – Эй, проснись, прошу тебя.

В ответ послышалась возня, а потом – недовольное бормотание.

– Кто здесь? – проворчал узник. – Это ты, брат Хемо?

– Послушайте… Где я? – я постаралась стать так, чтобы старик увидел мое лицо.

– Ты кто?!

Через мгновение, кряхтя от натуги, мужчина встал и проковылял в сторону двери. Его запавшие глаза уставились в мои, стараясь рассмотреть повнимательней.

– Я – Валерия, жена лорда Сергея Вартимора, – сказала я.

– Ты как здесь оказалась? – по голосу я поняла, что узник изумлен не меньше меня.

– Заблудилась…

– То есть?

– Я упала в овраг… Но где я?! – я вдруг решила, что незачем рассказывать неизвестному мне человеку о своих приключениях, тем более, что и сил-то у меня на это не было.

– В узилище скита, в темнице, – пробормотал старик. – Не понимаю…

– Какой скит? Где это?! – взмолилась я, решив хоть что-то прояснить для себя. – И кто вы?

– Я брат Ямо, провинившийся, отбываю срок заключения, наказан за проступок… Погоди, ты чья жена, говоришь?

Глава 3. Побег

Но ответить я не успела, так как железная дверь входа внезапно загромыхала засовом – и в коридор вошел высоченный мужчина, его голову и плечи покрывал черный плащ, спускающийся до пола. Я попыталась спрятаться, но времени было мало, поэтому просто забилась в темный угол и, сев на пол, поджала колени. Да, укрытие было так себе, но все произошло неожиданно.

– Ты с кем это разговариваешь? Не с демонами ли? – громкий голос вошедшего гвоздями впился мне в голову, и так кружащуюся от усталости и страха.

– Нет, что ты, брат Хемо… – виноватым голосом ответил узник. – Принес мне покушать?

– Нет. Принес известие о твоей казни.

– Как? Разве дни моего заточения подошли к концу?

– Лорд Приск рассмотрел твое дело и вынес приговор.

– Нет!!! – завопил старик. – Я пять лет гнию в этой вонючей дыре, и за что? А теперь…

– Если я услышу еще хоть слово – вырву твой поганый язык! – рыкнул страж. – Готовься к самому худшему – тебя кастрируют. И казнь состоится сегодня.

– Да я и так давно уже равнодушен к оргиям, – вдруг расхохотался Ямо. – И если после этого меня освободят из темницы, то что ж – зовите палача!

– Я бы на твоем месте так не радовался.

– А что может быть хуже вечного заточения?

– После этого ты будешь работать в шахте, на цепи.

– О нет…

– А вообще тебя хотели лишить жизни, выбросив ночью в лес, но великий магистр смилостивился. Так что… Все, я ухожу. Ты же молись Черному упырю, чтобы он помог тебе сохранить остатки сил.

– А еда?

– Нет, только кружка воды! Через час за тобой придет стража.

Услышав эти слова, я вся напряглась. «Если я останусь здесь, мне конец. Но ведь возможно попытаться освободить узника, ему нечего терять, и он поможет мне. А потом мы вместе убежим отсюда!»

Я не знаю, откуда у меня только взялись эти шальные мысли, раньше я бы ни за что не отважилась на столь рискованный и даже безумный поступок. Но теперь – меня подгонял ребенок, я боролась за его жизнь. Можно было повернуть назад – только где гарантия что я, обессиленная прежде, смогу преодолеть весь путь назад. Показаться стражу – означало бы обречь себя на что-то ужасное. Остаться тут? Но, и это тоже верная смерть.

И я решилась.

Как только мужчина в плаще, гремя ключами, открыл навесной замок и, подняв решетку, просунул туда чашку с водой, нащупав рукой булыжник, я опрометью бросилась на него, налетев, со всего маху ударила сзади. Страж от неожиданности упал.

– Ключ! Большой черный ключ! – видевший все, заорал узник. – Отопри им дверь, быстро!

Ухватив дрожащими пальцами отмычку, я быстро воткнула ее в замочную скважину и провернула. Дверь резко провалилась внутрь, из черноты выпрыгнул старик и, слишком уж прытко как для его возраста, набросился на приходящего в сознание стража. Ударив того двумя руками сразу – по ушам, он стянул из него плащ, обмотал вокруг шеи и сдавил.

– Ты что, хочешь его убить? – испугалась я, так как не хотела становиться причиной чьей-то смерти.

– Нет, немного придушу, а пока он очнется, мы будем далеко, бежим! Но … куда?

– В лес!

– В лес?.. – на минуту замялся Ямо, но потом его глаза сверкнули странным огнем, как будто бы он решился победить саму смерть. – Ну что ж…

Схватив в руки кольцо с ключами, узник ринулся вперед, я поковыляла за ним. Подошвы мои жгло огнем, колени подкашивались, в глазах все плыло, но я упорно двигалась вперед и скоро опять оказалась в сумерках. На сей раз это было утро.

– До рассвета еще чуть-чуть, – полной грудью вдохнув воздух, дрожащим от возбуждения голосом воскликнул узник. – Как же давно я не видел солнца, чистого неба над головой!

В бледно-фиолетовом свете я оглядела фигуру старика. Он был грязный, вонючий, коричневая корка покрывала всю его синюшную кожу, лицо испещрили глубокие морщины, рот ввалился, а волосы торчали, словно пакля.

– Где мы? – ослабевающим голосом спросила я, оглядываясь вокруг. Мы стояли в тесном дворе, который, словно колодец, был окружен высокими каменными стенами.

– В узилище, – позвякивая ключами и направляясь к единственной двери – черной, дубовой, ответил узник. – Это скит, наша тюрьма.

– Чья тюрьма? – просто-таки падая от бессилия, спросила я.

– Монастырь ордена Черного упыря, видишь? – и он показал мне плечо, на котором виднелось странное клеймо – распластав крылья, там устроилась черная летучая мышь.

– Ой, – содрогнулась я.

– Быстро!

Не без труда открыв замок, узник посторонился.

– Эй, Ямо… – прошептала я, чувствуя, что теряю сознание. – Хочу пить…

– Ты что?! Я не вернусь за водой! – нетерпеливо ерзая, воскликнул мужчина. – Брат Хемо вот-вот очнется, и тогда нам от него не вырваться, особенно тебе, – и он бросил изумленный взгляд на мой живот. – Знаешь что, я, пожалуй, побегу, догоняй!

Что было делать? Собрав остатки сил, я так и ринулась вслед за убегающим, теряя дорогой туфли.

Миновав открытую лужайку, мы добрались до высокой стены, в которой виднелась дверца. Открыв ее одним из ключей, Ямо затем отбросил всю связку в сторону, нырнув под нависшую арку.

Эта местность была мне незнакомой. Никогда прежде я не видела таких густых елей. Колючки впивались в мои подошвы, одежда рвалась о ветки, дышать становилось все трудней. И в один момент я выдохлась настолько, что попросту свалилась наземь. Всякие силы покинули меня.

Мне было все равно.

Глава 4. Оргия

Очнулась я, лежа на узкой кровати в маленькой комнатушке. Единственное, слишком узкое окно, к тому же застекленное желтым витражом, было тускло освещено солнцем, так что я поняла, что время уже ближе к вечеру.

Повернув голову и бросив взгляд по комнате, я увидела аскетическую обстановку – голые стены, вешалка для одежды, в углу табурет, на котором – подсвечник с толстой восковой свечой. Приподнявшись на локтях, я застонала от головной боли, а еще ужасно саднили ступни. Но все-таки мне нужно было встать.

Поэтому, свесив ноги, я села. Кровать была слишком жесткой, вместо перины, по всей видимости, – обычный тюфяк, набитый соломой. Подушки и вовсе никакой.

Оглянувшись позади себя, я увидела висящее над изголовьем подобие летучей мыши – точно такое же было на плече у сбежавшего узника.

«А кстати, где он? – подумала я. – Удалось ли Ямо сбежать? Или его таки поймали?»

Со мной же было все ясно – я попала в руки монахов ордена Черного упыря. Вот только в каком статусе я здесь содержусь? Обычной гостьи, пленницы, или же…

Все-таки отважившись, я стала на ноги и сразу же скривилась, потом осмотрела свои ступни – ран не было. Погладив живот, я улыбнулась, радуясь, что со мной и с малышом все более-менее в порядке, остальное же прояснится.

«Узнав мое имя, монахи тут же отвезут меня к мужу, – думала я, осторожно ступая по полу. Вместо моей одежды на мне теперь была длинная холщевая рубашка. – А где панталоны? Корсет?…»

К моей радости, низкая полукруглая дверь не была заперта. Легонько ее толкнув, я вышла в коридор. Там было пусто. Только ряд таких же деревянных дверей, и все.

Оглянувшись в поисках обуви, я не заметила хоть каких-нибудь тапок. Но меня это не остановило. Осторожно ступая по холодному полу, я пошла вдоль коридора, направляясь к сводчатому окну, в котором так же, как и в моей комнате, вместо обычных стекол был витраж – на желтом фоне черная летучая мышь.

Минуя несколько дверей, возле одной я остановилась, так как за ней расслышала какие-то звуки. Это были стоны, визги и приглушенный смех. А еще – шлепки, хлюпанье и удары розог. Я понимала, что в моем случае любопытствовать неразумно. Но что поделать, раз я такая.

И вот, приоткрыв небольшую щелочку, я чуть не задохнулась от волны слишком жаркого воздуха, а также – от зрелища множества оголенных тел, копошащихся внутри просторной залы. Окна здесь, по всей видимости, были закрыты плотной тканью, помещение освещалось лишь с помощью красный свечей, расставленных повсюду.

Комната кишела народом. Но меня никто не замечал, так как все были заняты оргией. И я смогла беспрепятственно созерцать постыдные утехи.

Сначала в глаза мне бросилась пара, занимающаяся любовью посреди комнаты, на единственном широком ложе. Мужчина был рослым кудрявым красавцев, вальяжно раскинувшимся на подушках. Наблюдая за остальными, он ублажал себя сам, скользя ладонью по толстому и длинному стволу. Жгучая брюнетка с волосами, убранными в высокий конский хвост, стояла возле него на коленях, поглаживая свободно раскинутые ноги и томно глядя в лицо, словно ожидала какого-то повеления или разрешения. Еще одна разминала красавцу плечи.

Прямо перед ложем на четвереньках стояла растрепанная пышка. Ее аппетитная попка колыхалась навстречу мужчине, который, крепко ухватившись за нее пальцами, насаживал девушку на свой член. Опираясь на локти, в пальцах та держала ствол тощего блондина. Закрыв глаза, дама наслаждалась минетом, в то время как ее отхаживали сзади. Чуть в стороне, подвешенная на цепях за щиколотки, вниз головой раскачивалась хрупкая блондинка. Прямо под ней лежали сразу же три мужчины. Свои вздыбленные органы они держали сами, а иначе как бы бедняжке попасть да изловчиться пососать каждый, по очереди.

В уголке я заметила «скромную» пару – мужчина и женщина лежали друг на дружке, в обычной позе. Рядом с ними дама разъярённо хлестала своего партнера плеткой – по попе и по спине. Возле них дама просто лезла на стену от ласк рукой снизу. Еще один мужчина насаживал партнершу на огромную штуковину, свой член теребил свободной рукой сам. Несколько пар вповалку валялись по полу, так что нельзя было разглядеть кто, кого и во что.

Приглядевшись, я с удивлением заметила, что на оголенных телах были повязаны алые повязки – у кого на руке, на щиколотке или даже на шее.

«Помеченные, что ли?» – подумала я, продолжая смотреть.

Еще одна «картина» просто сбила меня с толку. Сначала я даже не поняла, как вообще такое может быть возможным. Красивая огненно-рыжая кудрявая девушка стояла ко мне боком, ее высокая грудь вздымалась, живот был немного выпуклым. Перед ней приклонил колени лысый толстяк, его пухлые губы накрывали нежные лепестки женщины, он ласкал ее языком и безудержно стонал в перерывах, так как сзади, нависая над ним, стоял еще один, протыкая попу своим членом и тоже отчаянно и надсадно дыша, так как и его насаживал на член следующий; замыкающий эту «цепь» внезапно оглянулся в мою сторону, глаза его округлились.

От страха я подалась назад и, не рассчитав силы, громко захлопнула за собой дверь. Сердце мое было готово выпрыгнуть из груди, так бешено оно колотилось. А между ногами было мокро – тело само, непроизвольно откликнулось на увиденное.

Я понимала, что мне необходимо уходить отсюда как можно скорей. Вот только не успела я и шагу сделать, как была схвачена безжалостной рукой.

– Как ты посмела выйти из своей комнаты?! – взревел статный красавец, теперь на его плечах была алая накидка, но лицо все еще светилось развратом, смоляные кудри были мокрые, капельки пота поблескивали на волосистой груди.

– Я… Я… Простите, – пролепетала я, низко опустив голову и обнимая одной рукой живот. – Я непреднамеренно… Простите…

– Да ты понимаешь, что только что совершила! Это было таинство Багровой мессы! – и он с силой поволок меня по коридору, я еле-еле успевала перебирать за ним ногами.

Позади нас дверь снова хлопнула, и я услышала еще одни шаги.

– Хорошо, что она не попалась на глаза упырю… – услышала я приглушенный шепот.

И вот мы оказались в моей комнате. Швырнув меня на кровать, так что я ойкнула, испугавшись за свой живот, мужчина в алом плаще стал надо мной, грозно уставившись в лицо. Позади него выглядывал рыжий парень.

– Я – жена лорда Вартимора, – испуганно пробормотала я. – И ничего такого…

– Ты наша пленница! – проорал мужчина. – К тому же, теперь посвящена в тайну, которую никто не должен знать. А поэтому…

– Мой муж отблагодарит вас!

– Молчи! – громко взвизгнул рыжий. – Ты кто такая, чтобы перебивать самого лорда Приска!

– Ой, простите…

– Теперь ты будешь жить здесь, – меж тем продолжил чернобородый красавец. – Сегодня же пройдешь посвящение, тебя определят на женскую половину. И ты, и твой будущий ребенок отныне принадлежат ордену Черного упыря.

– Ах… Нет, но я же замужем, – я снова несмело подала голос.

– Теперь уже нет. Эй, возьмите ее, и немедленно приготовьте к посвящению!

Глава 5. Посвящение

И тут же в открытую дверь вбежали двое – это были мужчины в черных балахонах, просторные капюшоны покрывали их лица, видны были только губы. Схватив за обе руки сразу, они подняли меня с кровати и потащили вон из комнаты. Мне только и оставалось, что с мольбой взглянуть на грозного повелителя. Но он даже не посмотрел в мою сторону.

Пройдя коридор, мы вышли на улицу. Вот только мне не довелось долго наслаждаться солнцем. Минуя широкий двор, стражи поволокли меня к двухэтажному дому, белый фасад которого подпирали толстые колонны. Нырнув под них, мы очутились перед десятком узких дверей. Толкнув меня в одну из них, мужчины вошли следом. Со страхом озираясь вокруг, я увидела что-то вроде алтаря, над которым нависало все то же подобие летучей мыши. А еще здесь стояли лавки и огромный бассейн, до краев наполненный чуть голубоватой водой.

– Сиди здесь! – рявкнул один из мужчин, силой толкнув меня на лавку в углу.

– На вот, читай устав, – взяв с полки книгу, второй впихнул мне ее в руки.

А потом, громыхнув дверью, они оставили меня одну.

Бездумно листая книгу и совершенно не видя страниц, я добрый час просидела в этом пустынном зале, содрогаясь от мысли, что со мной может случиться.

Потом мне ужасно захотелось пить. Отложив книгу в сторону, я встала, подошла к бассейну и, став на колени, согнулась к воде, начала хлебать.

В такой позе и застала меня процессия, состоящая из толстого коротышки и двух женщин, все они принимали участие в оргии.

– Как твое имя? – подходя ко мне, жгучая брюнетка, облаченная теперь в голубоватую накидку, взяла меня за подбородок.

– Валерия… – прошептала я.

– Ты прочла устав?

– Нет.

– Почему?! – грозно рявкнула старуха, брови которой срослись на переносице. В руках она держала дымящийся предмет – что-то вроде небольшой ступы, из которой торчала железная палка. – Вздумала бунтовать?!

– Нет, – как можно покорней ответила я, опасаясь за ребенка. – Просто не смогла… не успела…

– А, тогда понятно, – и баба выдохнула. – Тогда почитаешь потом, после обряда. Вот, одень балахон!

В руках моих оказалась бледно-зеленая накидка, расшитая золотой тесьмой по вороту.

– Но как же?.. – стыдливо оглядываясь на мужчину, пристально глядящего в мою сторону, пробормотала я.

– Быстро переодевайся!

И я покорилась. Сбросив балахон, я быстро одела зеленый шелк. Но так получалось, что спина при этом оказалась полностью оголенной.

– Встань возле алтаря! – на сей раз приказала мне красивая брюнетка.

И когда я повернулась к ней спиной, мужчина начал что-то бормотать. Старуха же подошла ко мне совсем близко, и ее рука легла мне на плечо. Я непроизвольно дернулась, и сразу же об этом пожалела. Так как пальцы женщины железной хваткой впились в мою кожу.

– На колени! – рявкнула она. – Лицом к воде!

Я покорно склонилась, опускаясь у самой кромки, решив, что меня сейчас станут поливать или просто обрызгают.

Но то, что произошло затем…

Как только я замерла, стараясь вслушиваться в заунывное бормотание, мою спину вдруг обожгло ужасной болью. Зашипела кожа и воздух наполнился запахом жареного мяса. Дернувшись, я увидела, что это старая ведьма приложила к моей спине свою палку, которая оказалась клеймом.

Взвыв от ужаса и негодования, я готова была наброситься на них всех. Но с меня сорвали шелк. А потом сильный толчок в спину бросил меня в бассейн, и я чуть не захлебнулась, нырнув на самое дно.

Прохладная вода немного остудила мой пыл, а также – уняла ужасную боль в плече.

«Все, теперь я заклеймена, – подумала я, выплывая на поверхность и дрожа от возмущения и отчаяния. – Они надругались надо мной!»

– Теперь твое имя – Виургия! – провозгласила старуха.

– Нет… Нет… Нет!!! – зарыдала я, обнимая руками свой живот.

– Если вздумаешь противиться, будешь рожать в темнице!

После обряда меня вытащили из бассейна. Брюнетка помазала клейменное место какой-то мазью, мне стало легче. Потом старуха набросила мне на плечи мою зеленую накидку.

– Пойдем, сестра Виургия, – на сей раз примирительно сказала она, всунув мне в руки книжицу с уставом, – я покажу тебе твою келью.

Глава 6. Соперница

Как я и думала, поселили меня в белоснежном здании с колоннами. И теперь из окна своей крохотной комнатушки я могла взирать разве что на плотную стену вечнозеленых кустарников, так как единственное окно выходило в противоположную от двора сторону.

Утро здесь начиналось с общего собрания перед зданием церкви. Первыми на главную площадь должны были выходить сестры. Это были преимущественно молодые женщины лет до сорока, все, как на подбор, красавицы. Услышав стук в дверь, который оповещал всех насельниц одновременно (вдоль коридора под потолком тянулся шнур, на котором висели крохотные молоточки, приводящиеся в действие дерганьем за один конец), я быстро вскакивала из кровати и, набросив на плечи темно-вишневый балахон из струящейся ткани, во всю прыть мчалась к выходу.

В лучах утреннего солнца блестела золоченая крыша храма, в которой, как я знала, находились ритуальный, главный зал, а также – комната посвящения и специальная молельня настоятеля.

Там уже в золоченом кресле восседал настоятель монастыря – магистр ордена Черного упыря, лорд Приск. Когда хлопала последняя дверь, двое стражей тут же хватали «опоздавшую» и, связав ей за спиной руки, подвешивали к позорному столбу.

Затем на площадь выходили мужчины и становились позади нас.

Во всеобщем молчании, глава ордена поднимался во весь рост и, откинув назад длинные полы плаща, произносил речь. Каждый раз это были новые наставления – о порядочности, уважении друг к другу, внутри общины, о важности духовного развития, а также – всеобщей покорности, которая, по словам лорда, была наивысшей добродетелью.

– А теперь помолимся высшему божеству, – поднимая вверх руки, так что полы его плаща взлетали, словно крылья упыря, восклицал он в самом конце. – Чтобы он даровал нам красоту и силу, стремление к удовольствиям, радости и изобилию!

Все сразу же падали ниц, тихонько бормоча под нос заученные слова, добавляя к ним и свои личные просьбы. Конечно же, я молилась о том, чтобы свершилось чудо, и я смогла бы выбраться из этого таинственного места. Мне не хотелось прожить здесь всю свою жизнь, тем более – рожать тут ребенка. Но что я могла поделать? И так каждую минуту надо мной нависала какая-нибудь угроза – быть привязанной к столбу за опоздание, быть брошенной в темницу из-за пререканий и недовольства, быть избитой плетьми из-за непослушания…

За отказ принять участие в обязательной оргии меня могли для начала постричь наголо, а потом – если бы я начала сопротивляться, попросту пустили бы по кругу, и если бы я все равно проявляла непослушание – провела бы год в узнице, на хлебе и воде. Об этом я узнала в конце первой недели пребывания в монастыре.

– Тебя будут брать до тех пор, – объясняла мне Холена, главная среди женщин, – пока бесчисленные судороги не отнимут дыхание, пока ты не превратишься в сплошную боль. Такова цена за ужасное преступление – отступничество от устава, который гласит, что мы должны радовать друг друга и добровольно отдаваться тому, кто нас захочет.

– Но я же беременна, – несмело прошептала я, боясь, что тут же меня потащат в узницу.

– Да, я вижу! Но все равно, когда-то же ты разрешишься от бремени, станешь свободной, тело твое придет в надлежащую форму. Тогда и придет час исполнить устав вполне.

Я внутренне содрогнулась, подумав о том, что если я и дальше буду покорно торчать здесь, то так оно и будет. Моего ребенка отнимут, а я…

– И знаешь, ты сильно приглянулась лорду Приску, – прервала мои размышления Холена. – Думаю, что его покорила твоя необычная красота, а также – ослепляющая наивность.

– У меня есть муж… – боясь, чтобы это прозвучало как можно покорней, пробормотала я, не смея поднимать глаз от пола.

– Для нас существует только один закон, а он гласит, что члены ордена Черного упыря освобождены ото всех иных обязанностей, как только подчиняться уставу. Когда ты приняла посвящение – прошлое исчезло, теперь ты обновленная, и имя твое Виургия! Повторяй: прошлого нет!

– Прошлого нет… – сухими губами прошелестела я.

– И кстати, думаю, ты достаточно обвыклась в монастыре, окрепла, пора бы уже приступать к работе.

Из страха я даже не посмела спросить, что мне нужно делать, только покорно ждала инструкций.

– Ты умеешь шить?

– Да…

– Значит, отныне, после всеобщей молитвы, ты будешь работать белошвейкой. Сестра Лициния определит тебе место и все расскажет. Станешь штопать белье, чинить одежду.

– А еще я красиво вышиваю, – если мне было позволено, я решила воспользоваться моментом и хотя бы заработать для себя возможность заниматься любимым делом.

– Отлично! А мне как раз нужно вышить несколько платочков, люблю, знаешь ли, красивые вещи. Сможешь вышивать шелком?

– Да, конечно, – и я несмело взглянула в лицо этой женщины.

– Тогда я принесу в бельевую свои ночные рубашки, они у меня шелковые, – изощренная улыбка появилась на ее лице. – Ведь пока ты будешь рожать да приходить в себя, думаю, лорд Приск не пропустит ни единой ночи со мной.

После этих слов глаза Холены хищно сузились, а у меня мороз пошел по коже: я уже знала, как это – быть чьей-то соперницей, как ревновать, ощущать на себе ненавидящие взгляды… Но ведь я не хотела всего этого! Мне даже сама мысль была противна, что вынуждена буду лечь под чужого мужчину, пускай он и прекрасный лорд.

У меня был муж, счастье с которым я выстрадала, отвоевала. Ведь что мне довелось пережить, прежде чем лорд Сергей Вартимор освободился от чар и наваждения! Я рисковала жизнью, вынуждена была терпеть унижения… и что, это должно повториться опять? Но в прошлой жизни мои соперницы были отделены от общих покоев, я жила обособленно и не вынуждена была каждое утро встречаться со всеми ими; и я надеялась в конечном счете стать единственной, я стала ею.

А здесь? Тотальная покорность, неизбежная необходимость принимать участие в омерзительных оргиях, невозможность видеть иных людей, свободно выходить в свет, навещать родных…

От безысходности я зарыдала, упав на колени у ног Холены. Я знала, что до родов меня, по всей видимости, поберегут от жестоких наказаний из-за таких проступков как слезы отчаяния и жалостливый лепет. Ведь я же не добровольно приняла посвящение, я попала сюда случайно.

– Хватит ныть, – рыкнула главная, с возмущением делая шаг назад. – Думаешь, мне приятно было узнать, что лорд Приск накинул на тебя глазом? Но, поверь, его увлечение продлится недолго. Я уже не одну красотку изжила из его опочивальни. Где они теперь? Так что не питай надежд на особенное положение, оно у тебя закончится сразу же, как только мой мужчина, – и Холена оглянулась, – поймет, какое ты ничтожество.

– Что…

После ее вкрадчивого взгляда назад, после последних слов я словно очнулась: эта властная и такая самоуверенная женщина все-таки женщина, и она… ревнует? Но что я сделала для того, чтобы привлечь к себе внимание великого магистра? Что было во мне особенного?

«Новизна, – эта мысль объяснила мне все. – Этот пресыщенный женскими ласками мужчина увидел во мне для себя новую игрушку, вот и все. Права Холена: наигравшись, он меня сломает и выбросит, как других. Так что же делать?»

– Госпожа Холена, – поднимая заплаканные глаза вверх, прошептала я. – Пощадите… Я люблю только своего мужа и ни за что не хочу в постель к вашему мужчине…

– Что?! Что ты сказала?! – лицо главной побагровело от возмущения, а за спиной выросла еще одна женская фигурка в зеленом плаще. – Да кто ты такая, чтобы обсуждать решение настоятеля? Да как ты вообще посмела об этом говорить?! Вот, возьми этот темно-вишневый балахон, знак любимиц великого магистра. Будешь носить его до тех пор, пока не сменишь на иной цвет, – и, выхватив из рук вошедшей алую тряпку, она швырнула мне ее в лицо. Потом, гордо тряхнув головой, так что длинный конский хвост черных волос взлетел ей за спину, облаченная в расшитый золотом пурпур, грозная повелительница сестер ордена Черного упыря удалилась прочь.

Глава 7. Роды

С того самого дня я каждое утро уходила в просторную мастерскую, где вместе со мной трудились два десятка девушек.

Подойдя к своему рабочему месту, я вынимала из шкафчика приготовленное лично для меня тряпье и бралась за его починку.

Утопая в отчаянных думах, я прытко работала иголкой, нашивая заплатки и штопая дыры.

Через несколько дней ко мне пожаловала сама Холена. Взмахом руки она смела со стола мою работу, и вместо нее положила стопку шелковых тряпиц.

– Ану-ка покажи, на что ты годная, – взметнув брови, сказала она. – Я хочу, чтобы ты расшила мои ночные сорочки розами, сможешь?

– Мне нужны нитки, – не смея взглянуть в лицо той, которая могла стать здесь для меня карателем, пролепетала я. – Пожалуйста, пускай мне дадут возможность выбрать цвета.

– И вот еще что, – на стол лег мягкий сатин. – Попробуй украсить вышивкой панталоны. Знаешь ли, эта не столь уж необходимая вещица сильно заводит лорда Приска, – эти слова она прошипела мне в лицо, низко наклонившись к столу.

– Хорошо, – я покорно дотронулась до ткани, щеки мои вспыхнули ярким румянцем.

Следующим утром я со всех ног бежала на молитву. И как только стала на свое место, в дальнем ряду, в конце шеренги, заметила пытливый взгляд настоятеля, обращенный в мою сторону.

– Братья и сестры, – поднявшись со стула, начал он. – Величайшее благо любовь! И любить нужно так, чтобы даже тень сомнения не падала на душу тех, кто, сплетаясь телами, дарует друг другу радость! Ибо кто может назвать мне большее из удовольствий? Разве еда? Но еды у нас довольно. Может, сон? Но даже звери спят. Тогда что? Общение? Но разве единение тел есть не лучший способ обменяться силой? Когда каждый член трепещет, когда губы сами тянутся к другому, чтобы поцеловать, когда хочется соединиться, прорасти, слиться воедино… А потом … этот экстаз! Он и есть подтверждением того, что любовь есть высшая из добродетелей, цель и смысл жизни. Живя здесь, мы исполняем волю всевышнего, а также – ублажаем нашего господина Черного упыря. Отринув от внешней суеты, от предрассудков, чтобы любить – неистово, открыто, без остатка. Мы словно пчелы, ищущие свои цветы, чтобы собрать нектар. Это братья. А вы, сестры – и есть этими самыми цветами. И какая радость, когда на нашем лугу произрастает новый бутон! Так бы и вонзил в него свой хоботок… Но…

Я просто физически ощутила, как его взгляд и мысли ринулись ко мне, сердце мое забилось, горло сдавил спазм.

«Вот ведь мастер запудривать мозги, – подумала я, – как же ловко он оправдывает свои мерзкие деяния! И что же, для них здесь главное – совокупления? Обитель порока, вот куда я попала. И что они все время говорят о каком-то Черном упыре? Эта сущность что, и вправду существует? Или же – просто символ, некий фетиш, обожествляемый идол, истукан, образ?»

Дальше все было как обычно. И даже Холена не удостоила меня испепеляющего взгляда, решив, наверное, что ее стебель будет покрепче моего, а бутон – слаще для лорда Приска. Я бы тоже этого хотела, вот только что будет потом?

Ее сорочки я расшила настолько красиво, что сестры просто выхватывали у меня работы из рук, чтобы получше рассмотреть. И хоть я вышивала только розы, но каждый раз придавала им иные формы и расцветки, так что казалось, что это новый узор. Но, приглядевшись, Холена не могла придраться – повсюду были только ее любимые цветы.

Чтобы не смущать женщин, панталоны после работы я забирала с собой и трудилась над ними по ночам, решив как можно лучше угодить главной. Я даже сделала мережку, разбросав между ее полосами крохотные бутончики роз. И когда Холена взяла в руки этот шедевр, ее взгляд наполнился теплотой и восхищением.

– Да ты мастерица! – осматривала она мою работу. – Думаю, из тебя получится хорошая сестра, после того как… Ну ладно, посмотрим, настолько оценит меня в них лорд.

Время родов стремительно приближалось, за неделю мои ноги начали отекать, и по утрам я еле-еле выковыливала на площадь.

В тот день я была последней. Кряхтя и кривясь от боли, я вышла на улицу и ухватилась за колонну, ожидая, что на меня набросятся стражи. Я внутренне дрожала, перед глазами мельтешили мушки, а поясница ныла.

Внезапно острая боль разорвала нутро, и непроизвольный возглас вырвался из моих губ.

– Ааааа!!! – закричала я, обеими руками хватаясь за живот и падая коленями на холодный мрамор плитки. – Больно…

В этот момент мне было все равно, что со мною будут делать дальше, потому что и так уже страдала неимоверно. Задыхаясь, я кусала губы, не замечая, что происходит вокруг. Но вдруг боль прошла, дышать стало легче. Несмело оглянувшись, я увидела, что в мою сторону идут две женщины.

– Пошли, сестра Виургия, – сказала одна из них, поднимая меня под локоть. – Время пришло.

– Какое время? Я не хотела! Простите… – думая, что меня сейчас же поволокут к позорному столбу, запричитала я.

– В родильный покой, – объяснила угрюмо вторая.

И тут же я услышала громкий и торжественный возглас лорда Приска.

– Вознесем же молитву о роженице! – сказал он. – Пусть она благополучно освободиться от бремени. Пусть ее тело останется здоровым и пригодным для любви!

Сопровождаемая гулом голосов, ведомая под руки, я потащилась к торцовой двери, ощущая, как новая волна боли окутывает всю меня.