То, что скрывается в темных переулках. III часть бесплатное чтение

1

Прошла неделя после того, как мы дали показания в ОСЭ, когда нас с Юлом снова туда пригласили.

Моему разочарованию тогда не было предела. Меня, Демьяна и Ника посадили в один общий кабинет. Юлия и Константин сели перед нами со страшно серьезными лицами.

– По требованиям центрального отдела, – начинает твердым, почти металлическим голосом говорить мужчина.

– Вы втроем обязаны забыть о происшедшем в Черном Лотосе, – говорила дальше девушка.

– И не распространять вам известную информацию о преступном клане, – заканчивает мужчина.

В этот момент в кабинет открылась деревянная резная красная дверь, и в нее вошел этгем достаточно зрелого возраста. Ему было около шестидесяти лет. Костюм в отличие от его коллег был черным, а из кармашка выглядывал белый сложенный платок. Он был полноценным оборотнем, поэтому изучал мир двумя черными озерами и излучал неприятный запах псины, пусть пытался заглушить его огромным количеством туалетной воды. На его макушке была небольшая лысина.

– Господин Николай Зеркалов, госпожа Хлоя Вэйд и господин Демьян Уайт, – голос мужчины оказался хриплым, – меня зовут Дориан Дартс.

Я поняла, что здесь он самый главный, и этгемы только пешки в его руках. В этот же момент я заметила поднявшихся с мест Юлия и Константина, это доказывает, что я права.

– Здравствуйте, – выдавила я из себя ответ господину Дартсу.

– Дело "Черный лотос" закрыто, – он проигнорировал меня, – знаю, вам сказали, но я, – он прошел мимо нас и присел через стул от Демьяна, – хочу вас предупредить – за распространение информации об этом происшествии и о возможности причастности к этому определенных существ вам всем будет грозит уголовная ответственность.

Внутри меня все сжалось.

Это угроза, угроза чистой воды и намек, что они будут следить за нами, за каждым нашим словом, и я знаю, кто вызывает у них больший интерес. Тот, с кого все началось, и это я. Именно поэтому господин Дартс смотрел мне прямо в глаза. Я не уводила свой – пусть знает, что я не боюсь.

Нас отпустили, и по дороге домой я все рассказывала Юлу.

Глава объяснил, что Феликс О'Мара не последнее существо в городе, поэтому парой купюр он купил этгемов. Его невеста Гелла Хард дочь местного прокурора, поэтому все действия юной оборотня могли оставаться безнаказанными.

Дело "Черного лотоса" было закрыто.

Гром, как и обещал увез меня, Яста и Ли к своей маме.

Ник и Ория временно снова не вместе.

***

Я стояла на мосту. Входило солнце. Прошло достаточно времени, и я не боялась его лучей. Свет вынырнул из-за горизонта, и яркая вспышка озарила все вокруг. Небо не было привычного цвета для рассвета. Оно было холодное, голубое и казалось прозрачным, как и тонкий слой льда реки Холода.

Как жаль, что я одна в такой момент. Ранний рассвет, и Яст еще спит.

Гром и Ли прятались под мостом. Бедняжки, им ведь так не ощутить всю красоту рассвета.

Я пошевелилась, так как тело устало стоять в одном положении, и ноги стало неприятно «колоть». Дунул ледяной ветер, и по моей спине пробежались мурашки.

Было очень холодно, и я решила вернуться в дом. До него было недалеко, но я все ровно решила сократить путь.

Мост был длинный, высокий. Мимо меня пролетали машины.

Я сошла с моста через шестнадцать минут, солнце к тому времени уже полностью показалось над горизонтом. Я шла по неширокой улице всего с двумя полосами движения. Солнце играло со стеклами в окнах домов, что стояли вдоль улицы. Это были аккуратненькие частные домики с оградкой и гномиками в саду. Это место казалось сказочным и радужным.

Я сошла с улицы и, протиснувшись между домами, точнее между двумя заборчиками, оказалась на входе в местный лесок. Конечно, я осталась в целости и сохранности, но забор не хотел так просто меня пропускать и оставил дырку в куртке, из которой моментально выглянул синтепон.

Это была новая куртка.

Я прошла между деревьями. В отличие от района города, где я живу, здесь растут ели. Я же привыкла к обыкновенным лиственным деревьям: березы, тополя, клены, дубы, рябины.

Ели доставали до небес. Своими острыми верхушками они кололи небо. То было глубоким, высоким и прозрачным. Я впервые была в таком лесу, и он казался мне волшебным. Снег под ногами хрустел, и он был в некоторых местах засыпан иголками. Воздух было приятно вдыхать, он пах смолой и холодом. Ели не такие тонкие, как березы, они были с широкими стволами. Пушистые размашистые ветви свисали с высоты моего роста и выше. Я шла, наслаждаясь тишиной и покоем. Этот лес казался пустым. Зная, что меня никто не услышит и не увидит, я кружила между деревьями, удивляясь сверхъестественности этого леса. Я и не заметила, как начала напевать слова песни be like that группы 3 doors down. В этот момент я поняла, что не хватает запаха кожуры мандаринов и пахло бы Громом. Удивительно, его родные места пахнут также, как и его вампирская кровь.

Я дошла до припева. К тому моменту меня захлебнули эмоции и, подпрыгивая, я помчалась по лесу. Мне всегда нравилось то, как я пою. На бегу петь было тяжелее, поэтому вскоре я остановилась и, прижавшись к стволу ели, осела на снег.

Иногда так классно оставаться одной, когда можно расслабиться, петь и наслаждаться красотой окружающей природы. И не бояться, что в любой момент может оказаться рядом какой-нибудь критик, что сразу же поспешит оценить мое пение как отвратительное.

Такое бывало, стоило запеть мне в классе при всех, сразу же появлялся умник, который моментально высказывал свое мнение, что мне лучше не петь. Я не обижалась и не принимала близко к сердцу, так как кому действительно не стоит петь, так это самому критику, потому что кроме как критиковать других он ничего не умеет. А я же ходила на вокал со второго класса до седьмого. И у меня есть и слух, и голос. В отличие от некоторых.

Песня закончилась, и я поднялась со снега.

Пятая точка замерла.

Засунув руки в карманы, я решила выйти из леса, ведь судя по направлению, я должна была оказаться возле дома Громовой Ларисы Петровны. Я прошла между деревьями, но моим глазам открылся совершенно другой обзор. Домами и не пахло. Я стояла на небольшом выступе, внизу которого плескалась река Холод. В дали виднелось ее устье, и как она впадает в океан.

Я тяжело вздохнула, очередной раз, понимая, что приключения любят мою пятую точку. Да что уж там! Я каждый раз нахожу проблемы на свою жопу.

Я развернулась на каблуках и стала вглядываться в лес, пытаясь понять, откуда я пришла.

Чертовы 3 doors down! Все из-за них!

В этот же момент я вспомнила про свой телефон. Я вернулась обратно на выступ, и достала средство сотовой связи из кармана куртки. В этот же момент я глянула на плещущуюся воду реки. Мое внимание привлекли две фигуры, они были далеко от меня, но узнать их мне помог ветер. Он ударил в меня со стороны реки, и я ощутила уже знакомый запах. Феликс и Гелла шли вдоль реки, взявшись за руки. Оба выглядели уставшими и замученными. Гелла что-то пыталась объяснить своему жениху, тот усердно качал головой, словно не хотел ее слушать. Они остановились, Гелла обняла его, и наши взгляды встретились.

Я не стала убегать, я смотрела на них сверху и ощущала странную силу.

Что у них случилось, что они такие печальные?

Я обратила свое внимание снова на телефон, словно Геллы и Феликса не существует, краем глаза все ровно наблюдая за ними. Гелла отпустила Феликса, и тот глянул на меня через плечо. Ветер дул мне в лицо, они не чувствовали моего запаха, а, следовательно, не догадывались кто я. Расстояние между нами было слишком большое, чтобы они смогли разглядеть меня. Поэтому двоя просто смотрели на меня.

Я видела, что Гелла что-то говорит Феликсу.

Сила Юла во мне уже почти растворилась, но я могла, если постараюсь, услышать их.

Я листала меню телефона, только чтобы они сочли, что я чем-то занята и не обращаю на них внимания, но при этом всю силу заставила прилить к ушам. Она не казалась тяжелой и непослушной, которую мне бы пришлось, как огромный камень перекатывать к ушам, но силы Юла почти покинули меня, и я становилась слабой, как и все вампиры половинки.

– Интересно, что это за девчонка? И что она тут забыла? – спросила Гелла. Мне было сложно разобрать слова, мешал шум реки, но помогал ветер, что доносил до моих ушей звуки голоса девушки.

– Интересно, человек ли она? – проигнорировал интерес своей невесты Феликс. – Эта часть реки принадлежит оборотням! Она не умеет читать указатели!?

Я рефлекторно глянула через плечо в лес. Какие указатели!?

Я вернула взгляд обратно к телефону, надеясь, что мое поведение не выдало меня с головой. В конце концов, подслушивать не красиво.

– Навряд ли она сумасшедшая человеческая девочка, они боятся сюда заходить, – судя по колебанию звука, Гелла покачала головой.

– Все ровно, тебе-то не знать, я не люблю гостей, – ответил Феликс.

– И что ты предлагаешь? – голос Геллы уплыл вдаль, и мне пришлось напрячь слух еще сильнее, так что даже телефон пропал перед глазами, видимо она шепнула.

– Убивать сейчас кого-либо опасно, этгемы сказали, что чья-либо смерть сейчас может привлечь больший интерес. А там от раскопок не откупишься.

Я довольно фыркнула, отключив свой удивительно чуткий слух.

Значит, я могу сейчас вести себя, как сочтет нужным моя бесстрашная пятая точка. Опасность ей все ровно не угрожает.

Я все же набрала телефон своего брата и друга. Хотелось выбрать из леса, и я замерзла.

– Слушаю, Хлоя, – раздался голос Грома.

– Я в лесу потерялась, – виновно произнесла я, понимая, сколько неудобств приношу.

– И где ты сейчас?

– Стою на краю леса, там, где невысокий выступ, а под ним хлещется река Холод, что принадлежит оборотням, – ответила я.

– Ну и молодец! – выдохнул Гром, в голосе я услышала иронию. – Ладно, уходи с того места обратно в лес и говори, что видишь.

Я так и сделала.

– Ели, Гром, – ответила я, – вокруг сплошной ели.

– Рядом где-нибудь есть тоненькая молоденькая ель? – Гром.

– Нет, – ответила я.

– А ель с отрубленными нижними ветвями?

– Есть, – ответила я, увидев рядом с собой перерубленную беднягу.

– Она справа или слева?

– Справа, – ответила я.

– Тогда иди влево по краю леса, скажи, как увидишь тоненькую молодую ель, – сказал Гром, и я сдвинулась с места.

Я шла так минут десять, все время отвечая Грому, что до этой юной ели я еще не дошла.

– О! Гром, я возле нее! – вдруг неожиданно сказала я в трубку, что даже Гром от неожиданности вскрикнул.

– Вот зря ты меня и Ли не дождалась, не терялась бы в лесах, – выдохнул парень, – ладно, от этой ели иди теперь вглубь леса. Поняла? Ровно по этой линии вглубь леса!

– Поняла, – ответила я, и направилась в заданном направлении.

Я шла так минут пять, как вдруг передо мной появилась, возможно, самая старая ель в этом лесу. Она была выше всех, ее ствол был как восемь меня шириной.

– Гром, – выдохнула я, – я возле самой огромной ели.

– Можешь поставить галочку у себя в списке путешественницы, сейчас ты стоишь у самой старой и большой ели в мире. Теперь надеюсь, ты больше в этот лес не полезешь.

– Ну, надейся, – я пожала плечами, и Гром устало выдохнул.

– Ладно, теперь от этой ели иди налево до упора из леса.

Я не стала отключаться, и направилась из леса. Вскоре между деревьями стали появляться просвет. Я ускорилась и оказалась на заднем дворе дома госпожи Громовой.

Там меня ждал Гром под козырьком черного выхода. Увидев меня, он убрал телефон от уха в карман черных джинс.

– Привет, – я улыбнулась, оказавшись рядом с ним.

– Что ж тебя в лес потянуло? – устало спросил Гром.

– Он меня привлек, – я пожала плечами.

– Не ходи туда больше, – попросил Гром.

– А откуда ты так хорошо знаешь лес? – вдруг меня осенило.

– Я обошел его вдоль и поперек и не один раз, когда был ребенком и жил с мамой, – ответил он.

– Хлоюшка, – раздалось из дома, – ты не голодна? У меня есть оладушки!

– Иди, отвлеки ее, пожалуйста, – попросил Гром.

– А что так? – я слегка прищурилась.

– Ну не курить же мне у мамы на глазах!? Ругать начнет, – ответил Гром.

– Ну ладно, – я прошла в дом.

Внутри меня ждала Лариса Петровна. Это была женщина лет пятидесяти немного ниже меня. Ее каштановые волосы были коротко подстрижены и заворачивались крупными кудрями. Она достаточно ярко красилась, но это не казалось вызывающе. Свои карие глаза она подводила голубым карандашом для глаз, а губы красила бордовой помадой. Щеки (она считала их недостаточно румяными) она обильно красила розовым. В одежде она была проста: брюки, юбки (чаще всего темных цветов) и блузки (светлые, почти прозрачные).

– Доброе утро, Лариса Петровна, – поздоровалась я.

– Доброе, худышка. Пойдем со мной на кухню, что ты хочешь поесть?

– Все что угодно, все, что можно съесть, – ответила я, и женщина, широко улыбнувшись, повела меня на кухню.

На кухне она моментально стала заставлять стол человеческими вкусностями. Это были и оладья, блины, множество салатов из овощей, котлеты, вареный картофель с укропом и два супа (гороховый и грибной). Я сразу поняла, что хочу поесть. Мне не хватало только светлого пива.

– Я буду только картофель, – я пододвинула к себе тарелку.

– Кушай, а потом, может, еще что-нибудь захочешь, – Лариса Петровна погладила меня по голове, – как хорошо, что у моего сына будет такая хорошая сестра.

– Сестра? – я подняла на нее глаза.

– Да, Деня уже сказал мне, что входит в ваш клан, – улыбнулась Лариса Петровна, а потом чуть прищурилась и стала говорить тише, – а с этой японкой он уже давно вместе?

– Да, – я слегка рассеянно кивнула, пытаясь понять, к чему она клонит, – а что?

– Да ничего-ничего, ты кушай, – Лариса Петровна снова заулыбалась.

– Она Вам не нравится? – тихо спросила я, и женщина перестала улыбаться.

– Честно говоря, рядом с ним я представляла другую девушку, славянской внешности, скорее даже блондинку, чем с такой вызывающей красной копной волос, – женщина задумчиво глянула на меня и медленно пожала плечами, – хотела, чтобы его девушка была искренней и настоящей. А эта Ли кажется мне… такой вычурной.

Я молча пожала плечами.

Я не знала, что можно было бы сказать.

– Доброе утро, – на кухне появился Яст.

Я подавилась картошкой.

– Доброе, – Лариса Петровна улыбнулась парню, – ты, наверное, голоден?

– Да, я б съел слона. Наверное, так влияет чистый воздух окраины, – Яст кивнул.

Парень стоял в брюках чинос с голым торсом. Он светло улыбался и казался идеальным. Красивым. С замечательным телом, от которого было сложно увести взгляд. Его лицо озаряла светлая улыбка, глаза горели. Я медленно перевела взгляд на себя.

М-да…

Моя порванная куртка осталась висеть на гвоздике возле черного входа. На меня были затертые старые багги и рубашка-поло темно-зеленного цвета. Волосы еще со вчерашнего вечера были убраны в непонятно что, и ясное дело, это непонятно что успело истрепаться. Выглядела на его фоне я не ахти.

Яст сел рядом со мной. Привычным образом он пододвинул меня к себе, резко дернув за край табуретки, на которой я сидела.

– Доброе утро, самая красивая девушка на свете, – он ласково чмокнул меня в нос.

Я не смогла сдержать улыбку. Ну конечно, как такому очаровательному парню сопротивляться!?

– Доброе утро, самый замечательный мужчина на свете! – я пододвинулась к нему, совершенно забыв про картошку, и поцеловала в губы.

Краем зрения я увидела, что наше поведение заставило улыбнуться и саму Ларису Петровну. Она, передвигаясь тихо на пальцах, не заметно скрылась с кухни.

– Скорее бы ты начала спать ночью. Мне одиноко без тебя в постели, – рука Яст соскользнула вниз по моей спине.

– Я прекрасно тебя понимаю, – тихо произнесла я, проведя кончиком носа по губам Яста.

Как же мне нравится быть так близко к нему!

Прикасаться к нему!

Чувствовать запах его кожи, такой манящий и приятный!

– Я люблю тебя, – тихо произнес Яст.

– А я тебя просто обожаю, – так же тихо и с улыбкой произнесла я.

Глаза защипало. Ну вот, очередной раз, когда он так нежен со мной.

Я опустила взгляд вниз, он не должен видеть, что мои глаза стали блестеть. От слез.

Я быстро проморгалась и, как ни в чем не бывало, снова подняла на него взгляд. Яст ничего не заметил, или сделал вид, что не заметил.

– Чем ты можешь меня угостить? – спросил Яст, окидывая взглядом стол.

– Ешь все, что хочешь, – ответила я, слегка пожав плечами.

Мы с Ястом принялись за еду. Я ела свою картошку, он все понемногу. Мы разговаривали, изредка одаривая друг друга поцелуями или нежными прикосновениями. Он мог погладить меня по спине, по руке, прикоснуться к моей щеке. Все его прикосновения были нежными и приятными. Я широко улыбалась, радуясь тому, что сейчас он рядом со мной.

– Вообще-то это мои багги, – заметил Яст, когда мы поднялись со своих мест.

– Нет, – я покачала головой, – твои я давно-давно по случайности порвала, и ты их выбросил.

– Давно-давно? – аккуратно спросил Яст.

– Да, когда мы еще были брат и сестра, – ответила я.

Яст тихо хмыкнул, улыбнувшись воспоминаниям. Я вспомнила, что он аж на два года меня младше. Моя улыбка исчезла.

– Но сейчас ты мне не сестра! И рядом с тобой я чувствую себя старше! – Яст подхватил меня на руки.

Я улыбнулась и потянулась поцеловать Яста.

2

Я лежала в кровати в выделенной нас с Ястом Ларисой Петровной комнате, засыпая. Полноценные вампиры засыпают быстрее, и вскоре перед глазами образуется не проглядная тьма, которая через секунду сменяется четкими образами.

Я оказываюсь на уже знакомой улице, на детской площадке. На землю падают тяжелые снежинки, и я ловлю одну из них. На моей ладони она не тает.

– Правда, здесь холодно, – я слышу ее знакомый голос, и поворачиваю голову. Рядом со мной сидит Лей, слабо улыбаясь. Ее каштановые волосы обстрижены, а карие глаза горят жизнью сильней, чем, когда она была жива.

– Так холодно, что не тает снежинка, – отвечаю я.

– Глупенькая, – Лей улыбается шире, и из ее глаз начинают течь слезы, – знаешь, а я их больше не боюсь. Теперь, они не могут навредить мне.

Я понимаю, о чем она, и мне самой хочется плакать. Ведь она при жизни так боялась вампиров и оборотней.

– А вот ты бойся, до тебя они могут добраться, – продолжает девушка, а я и не знаю, что мне ответить.

– Я буду беречь себя насколько это будет возможно, – отвечаю я, а она ослепительно широко улыбается.

– Я верю.

Сквозь сон я вдруг слышу мелодию звонка своего телефона, и Лей остается одна, так как я просыпаюсь. Я беру телефон с тумбочки возле кровати.

– Да, Юлий, – я ответила на звонок.

– Прости, что разбудил. На улице уже темно, я думал, ты проснулась.

– Поздно легла, – ответила я, – ты что-то хотел?

– Хотел узнать, когда вы вернетесь домой. Вы там уже почти неделю. Гром еще не передумал вступать в клан?

– Нет, он уже и маме своей сказал, что будет среди нас, – ответила я.

– Хорошо, ты там спроси его про возвращение, а то время ведь идет, – попросил Юл.

– Да, спрошу.

– Отлично. Ладно, ты сейчас спать дальше или встанешь?

Я на секунду убрала телефон от уха и глянула на время.

«19:23».

– Встану, – ответила я.

– Ну ладно, хорошо. Пока.

– Пока, – я отключилась.

В доме Громовых было тихо. Было непривычно. Не играла жесткая музыка Ника, а тот не рвал струны своей электронной красотки. Телевизор не бубнил новости или прогноз погоды. В доме был полумрак.

Гром и Ли сидели на заднем дворе на скамейке, ворковали. Лариса Петровна кружила на кухне. Яста я нашла на чердаке. Он изучал окрестности свысока, выглядывая из круглого окошка. Я подошла к нему со спины, и тот дернулся от неожиданности:

– Хло…! Не пугай так меня!

– Уууу, – как проведение протянула я, продемонстрировав пластичность пальцев рук.

– Не смешно, – Яст снова уставился в окно.

– Зачем ты залез сюда? – спросила я, осматривая чердак.

Здесь было чисто, и поэтому мне это казалось ещё одной жилой комнатой. У стены стоял шкаф для банок, все были пустыми и чистыми. В другой стороне небольшой комод, сверху на котором лежали сложенные покрывала. Конечно, это ведь реальный мир, а не фильм ужасов. Будь я главной героиней подобного фильма, сейчас бы разглядывала пыль и паутины, банки были бы наполнены эмбрионами детей, какой-нибудь мутной жидкостью и внутренними органами. А на комоде бы лежали рванные искровавленные тряпки.

– Да скучно, решил посмотреть, что тут.

– Славный чердачок! – заметила я.

– Здесь чисто, – Яст пожал плечами.

– Лариса Петровна, наверное, каждый день вытирает здесь пыль, – предположила я.

Мы с Ястом еще немного постояли на чердаке. Он показал мне обзор, что открывается из окошка.

Дом Громовых стоит на пригорке, поэтому из окна видно очень много. Соседние домики, дороги, светофоры, мост через реку Холод и саму реку, только, конечно, не полностью. Она уходила вниз и пряталась за деревьями леса. Ели стояли стеной.

После мы все же спустились вниз, на чердаке стало холодно.

Внизу словно все ожили. В длинном коридоре дома загорелись бра, стало намного светлее. В гостиной (телевизоров Лариса Петровна не признавала – это нас как обрадовало, так и огорчило: она не волновалась, смотря новости, что ей, возможно, так как она человек, угрожает опасность, о которой она ничего не знает, а это не есть хорошо) играло радио. Конечно, по радио тоже могли передавать новости о пропавших людях, но Лариса Петровна призналась, что включает его очень редко, а точнее, когда Гром приезжает навестить ее. Это бывает раз в год.

Гром и Ли слушали музыку. Они молчали, просто перекидывали друг другу нежные взгляды и обменивались теплыми улыбками. По дому разносились звуки Антонио Вивальди – winter. Госпожа Громова ходила по дому, выполняя свои вечерние дела, нежно кружась в вальсе с невидимым партнером по танцу. Мы с Ястом за этим наблюдали, стоя на кухне у широкого и высокого окна. Я ела яблоко.

– Когда-то я любила включать это радио, когда-то очень давно, – пропела Лариса Петровна, на момент остановившись возле нас, – у меня тогда даже еще не было Дени, – она опечаленно вздохнула, – мне было девятнадцать. Мы жили в этом доме: я, моя мама, отец и младший брат Олег. Ему было пятнадцать. И я познакомилась с молодым моряком, красавцем Остином Тёрнером. Тогда на севере города открыли первый бар для людей, входить туда можно было только людям.

Я жевала яблоко, улыбалась ей и понимала, что Лариса Петровна хочет поделиться со мной своей историей. Яст стоял рядом, приобняв за талию. Мы слушали ее.

– Он назывался «Бабочка», – продолжила женщина, и я чуть не подавилась яблоком, – ну и мы с девчонками (я и еще две мои подруги) собрались туда. А как раз в город прибыл корабль, привезли в город грузы, стройматериалы, множество вещей. Тогда город обустраивался, строили новые районы. И, конечно же, морячки сошли с судна. Куда идти? Все парни люди двинулись в сторону «Бабочки». Ну так вот. Я танцую, Лена и Катя рядом. Народу много, и я не замечаю, как наступаю кому-то на ногу, при этом свою подворачивая. Поднимаю глаза, меня поймали крепкие мужские руки, а на меня смотрит парень такой красоты! Мы познакомились и все время в «Бабочке» провели вместе. Он приходил к нам домой и даже познакомился с моими родителями. Моему отцу он не понравился, но мне было все ровно. Он дарил мне цветы, водил в кино, ничего не требуя взамен. Он играл мне песни собственного сочинения на гитаре, посвященные мне. Так вот однажды, когда он пришел, дома были только я и мама. Отец и Олег уехали на охоту. И Остин включил это радио. Там играл вальс. Он закружил меня в танце по комнате, и я чувствовала себя самой счастливой. Я была влюблена беспамятства. В этот же вечер мама оставила нас одних, ей нужно было навестить нашу соседку, или это была отговорка оставить нас вдвоем. Вам интересно был ли у нас секс? – я не смогла сдержать усмешку, Яст рядом зашевелился. – О да! Мой первый в жизни. К сожалению, через два дня ему нужно было уплывать. Что поделать, это была его работа. И он уплыл, обещая, что вернется. Через два месяца стало известно, что я беременна. Моя мама не хотела мириться с тем, что ее дочь станет молодой мамой ребенка от неизвестного никому моряка. К моему огромному горю, ребенка пришлось убить. В абортарии мне сразу и сказали, что детей я иметь больше никогда не смогу.

Я замерла. От моей улыбки ничего не осталось.

– Он вернулся. Через полтора года. Мой отец к тому моменту был уже мертв. Задрали волки, когда он очередной раз ездил на охоту. Мама умерла через месяц после гибели отца от сердечного приступа. Брата забрали под опеку наши родственники в другой город, а я осталась в этом доме одна. Когда Остин вернулся, я сразу же рассказала ему, что произошло в моей жизни, пока его не было. А он сообщил, что ушел из моря. Сказал, что хочет быть со мной. Я работала продавщицей в рыбном магазине, он искал работу. Мы жили вместе, здесь. По вечерам мы включали это радио, и он кружил меня в танце. Мы пытались зачать ребенка, но у нас ничего не получалось. Найти работу на суше Остин не мог. Я хотела замуж, а денег играть свадьбу у него не было. И он запил. В конце концов, зимой, ночью пьяный он вдруг начал истерику, взял свою куртку и ушел. Я даже не поняла, что случилось. Весной его нашли, когда снег начал таить. Моя история не так и радужна, но это радио очень дорого моему сердцу, и поэтому я никогда его не выброшу. Но и включаю я его только раз в год, когда Гром приезжает, потому что иначе очень больно.

Она закончила свой рассказ и перевела на нас свой взгляд.

– По вашей истории можно писать драматические книги, – аккуратно произнесла я, желая, чтобы меня правильно поняли.

– Согласна, – она хмыкнула.

– А что сейчас с вашим братом? – спросил Яст.

– Он живет в городе, куда его забрали после смерти родителей. Он женат на Глэдис Стаффорд, и у них три ребенка: Брук – ей восемнадцать, Кора – ей пятнадцать и Джон – ему десять. По именам детей видно, что он подкаблучник, – женщина усмехнулась.

– И давно вы виделись последний раз? – спросила я.

– В день, когда за ним приехали родственники, – она пожала плечами.

– Ого, – не сдержался Яст, – сколько уж лет прошло.

– Я общаюсь с его женой через интернет, поэтому знаю про его семейное положение, – ответила Лариса Петровна.

Наш покой и душевную беседу разрушил Гром. По словам юноши, уже поздно для людей, а значит и Лариса Петровна и Яст должны были идти ложиться спать. У моего возлюбленного получилось отговориться, и мы остались на кухне. Лариса Петровна пожелала нам приятной ночи и ушла. Гром и Ли ушли на задний двор, им явно понравилась там скамейка. По дому продолжали разноситься звуки классической музыки.

– Ты потанцуешь со мной? – вдруг спросил Яст.

– Я не умею, – я покачала головой.

– Как же так? На выпускном балу ты не танцевала?

– Я осталась без пары, поэтому нет, – ответила я.

– Тогда я сейчас тебя научу, – Яст взял меня за руку и через коридор провел меня в гостиную.

Он положил мою левую руку к себе на плечо, а правую себе на ладонь. Его правая рука легко легла мне на талию.

Музыка поспешила унести нас в танец, и Яст подчинялся ей. Легким движением он начал порхать по комнате, я следовала за ним, но у меня плохо получалось. Через минуту мы остановились, потому что я очередной раз наступила Ясту на ногу. Парень поднял глаза к потолку, терпел боль.

– Ну, я же говорила, что не умею! – устало выдохнула я.

– Просто следуй за мной и не думай о своих ногах, – Яст медленно опустил на меня взгляд.

– Это тяжело, – честно призналась я.

– Никто не спорит! – он согласился и повел меня в танце.

Я попыталась раствориться в музыке. Пыталась раствориться в Ясте. И мне это удалось. Мы уплыли в танце, он кружил меня, и я ощущала себя принцессой на балу. Не хватало только шороха моих юбок.

Ох, Яст!

Моя голова была возле шеи юноши, и я глубоко вдохнула его запах. Такой вкусный и манящий, мне хотелось тереться об Яста как кошка. Мне казалось, словно я сошла с ума.

Яст продолжал танцевать со мной, и я полностью потеряла связь с реальностью. Его волосы, нос, глаза и губы… крепкие руки.

Яст, ты единственное хорошее в моей жизни!

– Я люблю тебя! – шепнула я, когда музыка закончилась, и мы остановились посередине комнаты.

– И я тебя люблю, Хлоя, – улыбнулся мне Яст.

Он отпустил меня, продолжая так же сказочно улыбаться.

– Ты здорово танцуешь! – похвалила я, и подошла к комоду, где стояло радио. Я выключила музыку.

– И ты неплохо.

Я окинула радио взглядом. Как и все в доме, оно было раритетным. Комод, на котором стояло радио, был выполнен из темного дерева. У него были закрученные ножки, и стоял он у огромного окна, которое закрывали легкие шторы бежевого цвета с синими бутонами цветов. Все в доме было старым.

Меня передернуло – из коридора раздался неожиданный бой часов.

«24:00».

– Уже поздно, – проговорил Яст.

– А мой день только начался, – ответила я.

– Не хочу идти спать, – шепнул парень, подойдя и заключив меня в объятия. Его прикосновения были нежными, заставляя внутри меня что-то напрягаться. Внутри было странное томление.

– А что хочешь? – внутри все начало кипеть.

Яст не ответил, легко прикоснувшись своими губами к моим. Его горячий язык мягко коснулся моей верхней губы, и низ живота потяжелел. Волна вожделения ударила внутри. Энергия, всепоглощающая, диким огнем объяла мое сердце. Оно билось как сумасшедшее, разгоняя по телу огонь. Мои руки автоматически потянулись к шее Яста, мне хотелось прижать его к себе сильнее. Дикий пожар сжигал все внутри меня, и от этого становилось очень жарко. Яст был прижат ко мне вплотную, одаривая меня поцелуями, но мне этого было мало. Я прижимала его к себе все сильнее и сильнее, и каждый раз мне казалось, что этого недостаточно. Мои руки спустились ему на спину, его тем временем гладили мою поясницу, сжимали ягодицы. Внутри меня били чувства, мяч бил вниз живота и поднимал брызги воды. Капли долетали до самого сердца, а то горело необузданным пламенем. Капли воды казались кислотой, прикасаясь к раскаленному сердцу, и это еще больше возбуждало меня. Яст продолжал играть с моими губами, дразня их своим горячим языком. Я не заметила, как начала двигать тазом на встречу Ясту, а мои руки были уже готовы порвать его футболку.

Просто поцелуй, а я покинула реальность.

Раздался треск, синяя ткань футболки потоком стекла с плеч Яста.

Ваниль и лимон пропитали всю комнату. Этот запах как наваждение. Все мои мысли, действия, желания были направлены на Яста. Его хотело мое тело: плоть и кровь. Я слышала его сердцебиение, оно било ритм нашим поцелуям, играм языка Яста, моим движениям таза. Его кровь манила меня, и где-то в глубине моего подсознания кружили мысли, как сильно я хочу выпить его кровь.

Я выгибалась навстречу Ясту, желая быть к нему максимально близко.

– Спасибо, она мне никогда не нравилась! – оторвался от моих губ Яст, но я не поняла, о чем он. Я вообще не могла думать.

Я развернул меня к себе спиной, его руки потянулись к замку джинс, и багги упали на пол.

– Нагнись! – я выполнила указание Яста.

Нужно было бы включить музыку, чтобы нас было максимально не слышно. Но у меня не поднялась рука. Мы бы опорочили все, что для Людмилы Павловны так важно. Когда-то под музыку радио она танцевала с любимым мужчиной, которого, возможно, любит и сейчас, и я не могла позволить себе все это обесчестить.

***

Гостиная сама по себе комната не большая. Ее стены обклеены старыми узорными обоями. Раньше они были жёлтыми, но за годы они выцвели и приобрели блеклый бледно-банановый цвет. В некоторых местах, они были потертые, продырявленные. На полу был паркет, на котором постелили красивый ковер с красным узором. Камин, кирпичный. На полочке над ним стояли чугунные кони – копия творения искусства. Напротив камина у стены диван с завитыми ножками, обшитый затертым и выцветшим зеленым бархатом. Огромное окно, шторы с синими маками (пусть таких не существует). Комод, на нем радио. И последнее, с потолка свисала огромная хрустальная люстра. Комната казалась полупустой.

***

Гром и Ли вернулись в дом вовремя, точнее мы вовремя покинули гостиную и перебрались в выделенную нам спальню. Когда-то она принадлежала Олегу. Она была обставлена так же старо и не богато, как и все остальные комнаты. Яст измотался за день и уставший сразу же уснул, как только его голова коснулась подушки. Я прилегла рядом и на удивление для себя ощутила странную усталость. Внутри меня словно что-то рассеялось, и я ощутила, как потяжелели веки. Концентрация крови Юла внутри меня упала. В темноте комнаты в моей крови стали вырабатываться человеческие гормоны: я засыпала. По-человечески засыпала. Я почувствовала, как расслабилась каждая моя мышца, глаза закрылись, я не могла пошевелиться, но еще слышала, что творится вокруг. Как же сильно я отвыкла от такого. Мысли неслись с диким потоком, путались и напоминали бред сумасшедшего. Где– то на заднем плане всего этого беспорядка мыслей играли 3 doors down – in the end. Или The Linkin park, я так и не разобралась, кто поет эту песню. Сон пришел так же неожиданно, как и ощущение усталости.

В темноте перед глазами прорисовывается стройная фигура, и в ней словно горит смертоносное пламя. Огонь приобретает форму, и на меня смотрят голубые глаза.

Мелитта смотрит на меня из темноты. Именно в этот момент я понимаю, что мы стоим на ночной улице, которую тускло освещают фонари. Она не улыбается, молчит.

– Привет, – я пытаюсь заговорить первой.

– Привет.

Ее голос безразличен, она стоит, не шелохнувшись и просто смотрит на меня. Я подхожу к ней ближе и заглядываю глаза. Зрачки расширены, а дыхание тяжелое и частое.

– Ты болеешь? – спрашиваю я, на что она отвечает:

– А что? Я снова могу это делать?

Мне становится страшно. Она кажется мне сумасшедшей, и я не знаю, что сказать, вдруг начинает она:

– Ты не изменилась, если не брать в счёт новые шрамы, – она словно видит меня сквозь одежду.

– Метки клана Феликса, – отвечаю я, и она молча согласно кивает.

Мне начинает казаться, словно этот сон будет продолжаться вечность, но Мелитта, явно не желая со мной общаться, растворяется снова превращаясь в пламя. И вскоре тьма сгустилась, забирая в себя образ девушки. Сумасшедшей девушки.

3

Когда я проснулась, Яст еще спал. На улице был ранний рассвет. Я поднялась с подушки и ощутила отвратительную слабость, словно всю ночь я не спала, а гоняла мяч по футбольному полю. Вот оно человеческое пробуждение, нужны силы, чтобы заставить себя проснуться. Голова казалась тяжелой, как мокрая вата. Когда во мне бурлила кровь Юла, просыпаясь, я могла пробежать километр, два, три. Теперь же, когда почти вернулась я настоящая, пробуждение стало по-человечески тяжелым.

Я спустила ноги на пол и попыталась на них встать. Получилось с первого раза, но они казались мне очень слабыми, не устойчивыми. Честно, меня это напугало.

Я знала, что Гром и Ли еще не спят, и я решила спросить у них совета.

Я вышла из комнаты, держась за стену. Казалось, что мои слабые ноги в любой момент подогнутся, и я упаду. Вниз по лестнице я спускалась очень медленно и аккуратно, как это делают пожилые существа. Полноценные вампиры сидели в кухне и пили из контейнеров кровь. Мне не хотелось, ведь совершенно недавно я пила кровь Яста.

– Хло, ого, – выдохнула Ли, когда увидела меня в дверях, – что с тобой?

– Я хотела у вас узнать, – ответила я, – всю ночь спала, а теперь эта дурная слабость.

– Ты пахнешь шоколадом и мятой, боюсь, кровь Юла полностью выветрилась, – Гром оторвался от пластикового пакета.

– Хочешь сказать, я больше не слышу и не бегаю, и не вижу, и не чувствую, как полноценный вампир? – обиженно произнесла я. Ведь я так свыклась с этой силой, а теперь я снова… снова слаба.

– Да, именно это, – ответил Гром.

Я опустила взгляд в пол. К сожалению, я не в силах ничего изменить. Я была рождена половинкой, нужно ей и оставаться до конца.

– Ну и ладно, – отмахнулась я, – но что могло вызвать столь резкий упадок концентрации крови Юла во мне?

– Вожделение, – Ли подмигнула мне, и я ощутила, как странное тепло ударило к щекам. Я покраснела, ох, как же я отвыкла от такого.

– Гром, – вдруг вспомнила я, – я забыла сказать. Юл звонил мне, он спрашивает, когда мы возвращаемся домой и не передумал ли ты?

– Неужели, вспомнила! – Гром иронизировал. – Мне Юл уже сам позвонил. Но если тебе интересно самой, то уезжаем этой ночью и, нет, не передумал.

– Отлично, – я улыбнулась.

– Уже? Так скоро? – на кухню заглянула Лариса Петровна. – Сегодня ночью? Вы всего лишь неделю погостили!

– Прости, мам, но ждут дела, – Гром пожал плечами, – там работа ждет.

– Как жаль, – выдохнула Лариса Петровна, – ну ладно. Раз работа ждет, я ничего не могу сказать против.

– Мы как-нибудь еще заедим, – пообещала я.

– Хорошо, я буду ждать, – женщина улыбнулась мне.

Лариса Петровна все же заставила меня позавтракать, пусть мне и не хотелось. Она налила мне горячий чай и пожарила блинов с красной икрой. Когда я принялась есть, на кухню спустился заспанный Яст.

– Доброе утро, сегодня ты не такой бодрый, как вчера, – заметила я.

– Доброе. Ты тоже, – Яст осмотрел меня с ног до головы, – кровь выветрилась?

– Да, полностью, – ответила я.

– Еще вчера ты пахла корой дуба, – вспомнил Яст.

– Ли сказала, что это из-за…, – я перекинула взгляд на Ларису Петровну. Та стояла к нам спиной на расстоянии двух метров, жаря следующую порцию блинов.

– Я понял, – кивнул мне Яст, – и как ты себя чувствуешь?

– Очень непривычно, – ответила я, – ноги кажутся двумя соломинками, такими же слабыми.

– Я понимаю тебя, я испытываю то же самое, когда твоя кровь выветривается.

– Ты знаешь, что этой ночью мы уезжаем? – спросила я, откусывая блин.

По этикету блины принято есть ножом и вилкой, и ни в коем случае не руками. Но мне то что!? Все что можно удержать в руке, я ем руками.

– Да. Мне Денис сказал, – он кивнул.

– Я слышала, как ты называешь Деню, – обернулась ко мне Лариса Петровна, – почему Гром?

– Из-за фамилии, – я пожала плечами.

– Ах, тогда ясно, – женщина поставила перед нами тарелку с огромной стопкой горячих блинов.

Я есть больше не могла и перевела на Яста вопросительный взгляд. Тот уплетал за обе щеки, любитель покушать. И как у него получается так хорошо есть и так хорошо выглядеть одновременно?

Оставив Яста на кухне, я решила все же уделить внимание своему внешнему виду. Я залезла в душ, долго настраивая воду. Здесь с сантехникой были небольшие проблемы, и воды была либо ледяной, либо горячей. Я растерла все свое тело и сняла слой грязи, накопившийся с последнего приема душа, это было два дня назад. Одежду я решила подобрать себе новую – устала ходить в одном и том же, поэтому высушив волосы, убрав их в высокий конский хвост и надев на себя джинсы слим и белую облегающую майку, я вышла из ванной. К тому времени в доме стало тихо как ночью. Тихо играло радио в гостиной, Яст сидел на диване и что-то читал, Лариса Петровна чем-то была занята у себя в комнате, Гром и Ли спали.

Я прошла к Ясту. Тот поднял на меня свой взгляд.

Я улыбнулась ему.

Я чего-то ждала.

– Что? – Яст широко улыбнулся, и я присела рядом. Диван оказался очень жестким.

– Что читаешь? – я глянула на обложку. На ней ничего не было написано. Она была такой же зеленой и выцветшей, как обшивка дивана.

– Это мемуары Жанны Бисквит, – ответил Яст, закрыв книгу, – история поэта.

– Интересно? – спросила я.

– Не очень, просто нужно было чем-то заняться, пока ты не выйдешь из душа, – Яст пожал плечами.

– Дома делать нечего, может, прогуляемся?

– Я видел твою куртку, ты ее порвала на левом боку, – сообщил парень.

– Я одену свой дафлкот, – я пожала плечами.

– Хорошо, тогда между заборами не лазим, – Яст усмехнулся.

– Хорошо.

Через некоторое время мы уже стояли у выхода в полном параде. Я не стала переодеваться. Я одела свой бежевый дафлкот и в цвет к нему зимние ботинки. Шапку одевать я не стала, на улице казалось тепло.

Мы вышли на улицу, и я моментально пожалела, что не надела защищающий от холода головной убор. Дул сильный, порывистый и холодный ветер. Мы взялись за руки и пошли вниз по улице в направлении к реке Холода. Яст крепко сжимал мою руку, так, что было слегка больно, но я ничего ему не говорила. Мы шли быстро, хотелось скорее убежать от этого ветра. Так мы, молча, дошли до моста, но нас и не напрягала тишина.

– Холодно гулять, – заметил Яст.

– А мне нормально, – я пожала плечами, и прижала его к себе, – главное, ты рядом.

Яст слегка наклонился ко мне и поцеловал.

– Голова еще не замерзла? – Яст положил свои теплые руки мне на уши. Его руки обжигали.

– Вроде пока что нет, – ответила я.

Мы стояли на мосту. Солнце было уже высоко, и оно освещало все вокруг. Солнечные лучи били в тонкую гладь реки Холода, и блики разлетались в разные стороны. Они даже гуляли по щекам Яста. Мимо нас пролетали машины, одна за другой. Нас обдувал и убегал вдаль зимний ветер. И мне не было холодно. Руки Яста, его ласковый любимый взгляд меня согревали.

Внутри меня что-то ударило.

– Догонишь? – спросила я резко и неожиданно.

Я развернулась и побежала. Блики ослепляли меня, а ноги переставлялись непривычно медленно. Я отогнала силу от глаз, и энергия ударила в мышцах ног. Я полностью лишила себя зрения, и ноги понесли меня с удивительной скоростью. Так же быстро как полноценного вампира, но только за счет полного лишения возможности видеть, куда бегу.

Я слышала, как позади бежит Яст, его дыхание сбилось. Ему было тяжело, но он не отставал. Казалось, что в любой момент он может протянуть руку и схватить меня.

– Хлоя! – вдруг рыкнул Яст, и меня резко остановило. Сила потянула меня в обратную сторону, и я не удержалась на ногах. Моя пятая точка стукнулась на тротуар, и сила, как лопнувшая резинка резко ударила в глаза.

Я сидела на тротуаре, рядом стояла остановившаяся машина. Возле нее стоял этгем. Его белый костюм светился в лучах солнца. Рядом со мной стоял Яст, тяжело дыша.

Интересно, что успело случиться?

– Добрый день, – голос этгема был тверд, – по какой причине Вы оказались на проезжей части? Да еще и чуть не под моей машиной! Или Вы не знакомы с ПДД?

– Знакома, – я медленно поднялась под ноги, – простите, я просто не видела, куда бегу.

Этгем прищурился.

– Мы приносим свои извинения, сер, – заговорил Яст, – она просто хотела быстро бежать, поэтому лишила себя зрения.

Этгем перевел взгляд на парня потом обратно на меня.

– Это безответственно, разве мама тебе не говорила, что играть на дороге нельзя? – заговорил этгем.

– Если б она была, то она бы обязательно об этом сказала, – слова этгема внутри меня что-то задели.

– Хлоя, пожалуйста, – устало выдохнул Яст.

– Вы клан? – этгем перевел взгляд на Яста.

– Да, сер.

– Ладно, идите, но больше не бегайте вдоль дороги, – сказал этгем. Только в этот момент я поняла, что он полноценный оборотень.

– До свидания, сер, – попрощался Яст.

– Прощайте, – этгем сел в машину и уехал.

Когда машина исчезла из поля зрения, Яст обратился ко мне:

– Доигралась?

– А что вообще случилось?

– Ты резко свернула и чуть не прыгнула ему под колеса, хорошо, что я успел тебя схватить, – ответил парень.

Рисковать и гулять вдоль дороги нам больше не хотелось, поэтому мы решили вернуться к частным домикам холма Благополучия. Тут я и вспомнила:

– Я недавно видела Феликса и Геллу.

– Где?

– У реки Холода с обратной стороны холма.

– Если я не ошибаюсь, то та территория принадлежит оборотням.

– Откуда знаешь? – я была удивлена.

– Гром говорил, когда мы только ехали сюда, – Яст кратко пожал плечами.

– Почему я не в курсе!? – недовольно протянула я.

– Это не главное! Почему они не убили тебя?

– Я слышала, как они разговаривали, – начала я, – они считают, что убивать сейчас кого-либо очень опасно. Да и я была очень далеко от них. Они меня даже не узнали.

– Ты говорила Грому?

– Нет, – я покачала головой, – забыла.

– Как такое можно было забыть? – Яст не понимал меня.

– Ну, как-то так.

Мы шли между домиками. Державшись за руки, мы оба смотрели куда угодно, но только не друг на друга.

Я подняла глаза к небу.

Небо было удивительно синее. Мысли кинулись на меня потоком, и они были не самыми лучшими. Все мы думаем, размышляем, анализируем. Тот, кто это не делает, ничему не учится. Я знаю, что, когда я нашла Яста на чердаке, он, вглядываясь вдаль ночного города и любуясь бликами реки Холода от уличных фонарей, так же о чем-то думал, чему-то учился.

Небо унесло меня. Когда-то давно я уже видела такое удивительное чистое небо. На душе потеплело. Как непривычно, за столько месяцев страха и ужаса.

На мне персикового цвета платье. Летний легкий ветер раздувает мою челку, а мои длинные светло-сиреневые волосы заплетены в тугую косу: Ли училась на мне заплетать. Мимо промчался свист: я не успела отбить воланчик.

"Хло, ты чего!?" – с другой стороны поля мне кричит красноволосая девушка.

Мне скоро четырнадцать, ей семнадцать.

Мы на мини бейсбольном поле за нашей школой.

"Прости!" – кричу я в ответ, и бегу за воланчиком, что лежит на земле в трех метрах от меня. Я разворачиваюсь и в тени тополя вижу фигуру. Он старше меня, даже старше Ли. Его лица не видно. Он курит. Курит на территории школы!?

Синее небо топило меня в себе, и я не могла остановить поток отвратительных мыслей у себя в голове. Ведь тогда я впервые встретила его. Позже я снова его встречу.

Дунул холодный ветер, и небо окинуло меня новой волной.

Мне четырнадцать лет. Уже начало сентября, и я учусь в восьмом "Б" классе. Раньше я ходила сюда с Ли, но она школу закончила. Я останавливаюсь у забора школы, чувствуя на себе тяжелый взгляд. Я осматриваю тополя и вижу его. Он не курит. Через секунду он оказался рядом, он очень быстрый. Его глаз не видно из-за солнцезащитных очков. Я боюсь и не боюсь. Что мне делать?

"Так тебя зовут Хло?" – голос его был липким. Он чем-то тягучим затекал мне в уши, было неприятно. Хотелось, чтобы он замолчал.

"Хлоя" – поправила его я, ощущая странное отвращение.

"Ты, наверное, опаздываешь" – парень махнул головой в сторону школы.

"Пока что нет" – отвечаю я.

"Сколько у тебя сегодня уроков?"

"Шесть" – игнорируя отвращение, меня изнутри рвал дикий интерес узнать, что скрывается под очками.

Синее, синее небо… Осенний ветер, шум листвы, с территории школы разносятся писк и визг девчонок, хохот парней.

"Я заберу тебя сегодня после уроков" – отвечает он.

Синее, синее небо…

Отвратительный запах плавленых свечей. Этот запах с того дня ненавижу. Вокруг рассыпаны лепестки роз. Что мы делаем? Мы оскорбляем любовь. Я лежу голая. Пол кажется холодным, но я пытаюсь не обращать на это внимания. Знаю, что скоро согреюсь. Он стоит передо мной, сексуальный, но не возбуждающий. Мне больно, что-то ломит в груди. Зачем я согласилась? Почему я все это делаю?

Мы в темноте, точнее в полумраке. Запах тающих свечей, и маленькие огонечки во мраке. Лепестки роз. Это не романтика, это никчемная пародия на нее.

Я отдаюсь. И вместе с болью внутри живота я чувствую что-то отвратительное в груди.

Кровь.

Но ведь все должно было быть иначе! Почему? Почему я здесь?

Я дошла до точки невозврата. Ошибка сделана, и ее не исправить.

Запах воска, огоньки, лепестки роз.

А самое главное, все это по моему согласию.

Синее, синее небо.

Мне пятнадцать. На улице пусто, удивительно, но это и к лучшему. Мои волосы распущены и их рвет холодный зимний ветер. А небо действительно удивительного синего цвета. В кармане завибрировал телефон, и я поспешила его достать. Эл терпеть не мог, когда я заставляла его ждать ответ. Кричал и оскорблял меня. Мне нужно срочно ему ответить.

"Ты ночуешь сегодня у себя или у меня?".

Я знала, что он будет делать со мной ночью, если я буду у него, и он хочет, чтобы ночью я была с ним. Я обязана согласиться ночевать с ним.

"С тобой" – мой ответ.

"Правильно!"

Синее, синее небо.

Моей жизни больше нет. Я живу с ним. Юл не знает, в каких условиях, и не узнает. Особенно я хочу уберечь от правды Яста.

1.      Выходить из квартиры нельзя.

2.      Имею право ходить только голая.

3.      Не имею права есть, пока не захочет Эл и ем только то, что разрешит есть он. Везло, если получалось поесть один раз в неделю. Это был хлеб. Раз в месяц макароны или картофель. Вареный картофель.

4.      Запрещено мыться.

5.      Можно смотреть только разрешенные Элом ТВ-программы и только в его присутствии.

6.      Запрещено слушать музыку.

7.      К Элу нельзя обращаться по имени. Только ласкательно: солнышко, зайчик и так далее.

8.      Нужно помогать ему, поддерживать добрым словом, поднимать настроение, если он приуныл.

9.      Ни в коем случае не перечить, и выполнять все поручения.

10.      Засыпать только с разрешения. Просыпаться с первого слова. Просыпаться ночью если этого хочет Эл, и не засыпать без его позволения.

11.      При необходимости выйти на улицу Эл решает, что мне надеть. Покупать себе новую одежду запрещено.

12.      Не сопротивляться.

13.      Не плакать и не жаловаться.

Синее, синее небо.

Я опустила взгляд. Яст продолжал рассматривать домики вокруг, сжимая мою руку.

– Яст, – шепнула я, и парень моментально перевел на меня взгляд. В самом его зрачке я увидела тревогу.

– Что случилось? – он сжал мою руку сильнее и остановился, я замерла рядом.

– За что ты меня любишь? – тихо спросила я.

– За что!? За то, что ты просто существуешь! – Яст улыбнулся. – Ты прекрасна, это точно, но я люблю тебя не за наружную красоту. Ты очень красива и внутри: умная, добрая, понимающая, смешная и веселая. Любишь поесть!

Я усмехнулась.

– Да! Обожаю, когда ты составляешь мне компанию в поедании бутербродов! – Яст тоже засмеялся.

– Конечно, это самое главное во мне, – я усмехнулась.

– Эх, – Яст вдруг обреченно выдохнул и прижал меня к себе, – когда-нибудь ты расскажешь, что тебя мучает?

– Когда-нибудь, – я пожала плечами, – но единственное, что я тебе скажу, это будет то, что это просто прошлое.

– Хлоя! – парень отодвинулся от меня и заглянул в глаза. – Кто-то из прошлого очень сильно когда-то тебя обидел! Это видно… в твоих зрачках!

– Зрачках! – я попыталась проморгаться, чтобы в моих глазах он больше ничего не увидел, что могло сдать меня с потрохами.

Когда-то давно я пообещала себе, что Яст ничего не узнает.

– Ты скрываешь это специально? – Яст обиженно хмыкнул.

– Милый, то, что было, то прошло. Я не хочу ворошить прошлое.

– И при этом каждый раз возвращаешься к этому мыслями, – Яст отпустил меня, он казался обессиленным.

– Прости, – шепнула я.

– Не извиняйся, – Яст поднял глаза к небу.

Синее, синее небо.

4

Дома я попыталась отвлечься от всей той тяжести, что накинулась на мою душу. Я села на диван в гостиной, Яст оставил меня. Играло радио. Снова классика, снова спешащая унести меня вдаль собственных мыслей.

Думать о чем-то больше не хотелось. Казалось, словно все, что я вспомнила, нужно выплакать, и я дала волю эмоциям.

Я подтянула колени к груди и закрыла лицо руками. Слезы хлынули из меня потоком, словно кто-то открыл кран. Со слезами уходила боль.

– Хлошечка, – в гостиную влетела Лариса Петровна, и я стала тщательно вытирать слезы.

Лицо отекло и покраснело. Скрыть то, что я все же рыдала, было невозможно. Я глубоко вдохнула через рот, понимая, что разговора с женщиной не избежать.

– Милая, что у тебя случилось? – тихо спросила Лариса Петровна.

– Все нормально, ничего страшного, – ответила я, отворачиваясь, чтобы женщина не видела моего лица.

– Ты можешь довериться мне, – ответила женщина.

– Меня мучает мое прошлое, – ответила я.

– Что же такое ужасное случилось в твоей жизни?

– Я никому не рассказываю, – я увела взгляд, вспомнив слова Яста. Мои глаза выдают мою боль.

– Это другой мужчина, – с уверенностью проговорила женщина.

Я молча кивнула.

– Он принес тебе боль?

Я снова кивнула.

– Насколько давно вы разошлись?

– Мы познакомились, когда мне было четырнадцать, а в шестнадцать я его оставила.

– Ты была еще ребенком! – от ужаса у женщины перехватило дыхание, и она упала на диван рядом со мной, схватившись за сердце.

– Ему было девятнадцать, когда мы познакомились, он даже не был моим ровесником, – я шептала.

– Бог ты мой! Девочка моя, что ж тебе пришлось пережить, – Лариса Петровна в ужасе раскрыла глаза, продолжая руками сжимать свое сердце.

– Поэтому я никому ничего не рассказываю, – я махнула головой в сторону ее рук, дав понять, что она не первая, кто начинает в пустую жалеть меня.

– Хлоя, – голос женщины был тверд, и я подняла глаза на нее, – это прошлое, вся боль в воспоминаниях, а ты, судя по всему, любишь к ним возвращаться!

– А Вы сами? Вы так же живете прошлым! – я перевела взгляд в сторону радио.

– Ты можешь потерять Яста, если будешь вспоминать то, что должно кануть в небытие. Не повторяй моих ошибок, отпусти прошлое.

– Мы можем исправить все вместе! – прошептала я.

– Что для тебя Яст?

– Спасение, – глаза зажгло, и я стала чаще моргать, – свет. Он мой ангел.

– Яст сейчас здесь и с тобой! Не уходи в прошлое! Думай о настоящем! – Лариса Петровна поднялась с дивана и прошла к комоду. – Постоянно возвращаясь в прошлое, ты не живешь, ты существуешь. Это касается и меня.

Я сидела на диване и наблюдала, как Лариса Петровна отключила радио от сети.

– Что осталось у тебя после отношений с этим парнем? – Лариса Петровна стояла ко мне спиной.

– Только шрам на ноге, – ответила я.

– А мне досталось радио, – она взяла его в руки и развернулась ко мне лицом, – и я хочу его разбить!

– Почему?

– Потому что это прошлое, из-за которого я не могу жить в настоящем!

Лариса Петровна разжала руки, и радио упало на пол. Раздался треск пластика, и задняя крышка корпуса отвалилась.

– В таком состоянии оно все ровно будет работать! – недовольно протянула женщина. Она смогла решить эту проблему, широко раскрыв окно и вышвырнув в него радио.

– Почему Вы не сделали этого раньше? – я не понимала, что происходит.

Казалось, действительность вокруг меня быстро и уверенно сходит с ума.

– Потому что только сейчас поняла, что наши воспоминания убивают нас, – она заговорчески улыбнулась.

– Яст хочет знать, кого я вспоминаю, – я уже не шептала, – но я обещала себе, что он никогда не узнает.

– Ему важно это, – Лариса Петровна заглянула мне в глаза, – расскажи ему. Тогда вам обоим станет проще.

Мертвое радио молчало. Оно лежало на улице под окном. Солнечные лучи били в металлические части корпуса и в разные стороны разлетались бликами. Я шла медленно, и каждый шаг словно был разрывом с чем-то из прошлого. Я вышла из гостиной и шагнула на ковер в коридоре. Я услышала треск ткани, но он был где-то глубоко в голове. В действительности все было целым. В голове я услышала голос, крик воспоминаний, что не хотели кануть в прошлое, и моего воображения: "Я принес слишком много боли, ты не сможешь меня забыть и поделиться переживаниями".

В этот момент я уже уверена в своих силах. Я сделала следующий шаг.

"Хлоя, а, может, внутри души ты скучаешь?".

Вот уж нет!

Ответ мне захотелось закричать на весь дом, но я решила душевное оставить своим душевным.

Не скучаю! Ты отвратительное прошлое!

Я зашагала быстрее, игнорируя оскорбления в своей голове. Все, что когда-то давно он говорил, вспомнилось до мелочей. Злость внутри меня заставила биться сердце ускоренно.

"ТЫ НИКОМУ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ НУЖНА!"

Я замерла на третьей ступени лестницы.

"Вот так-то Хлоя! Мы оба знаем, что ты никто, и ты никому не нужна"

Ты не прав! Яст был рядом всегда, даже когда мне было очень плохо. Я нужна ему!

Я шла вверх очень медленно, рассматривая узор ковра, которым была обита лестница. Каждый мой шаг давался с трудом, словно штанины джинс сшили нитками. С каждым шагом приходилось прикладывать все больше усилий.

Передо мной предстал коридор второго этажа. Казалось, словно меня покинули силы.

Боль? Страдания? Мучения? На самом деле не они убивают нас. Нас убивают воспоминания. Воспоминания, которые вечно и бессмысленно бороздят наши мысли. Тот, кто вспомнит, проанализирует и скажет спасибо за все, ведь благодаря пережитому я стал таким, какой я есть сейчас, воскреснет. Оторвется от всего ужасного, и не будет топтаться на одном месте, а будет жить дальше.

И вот, я стою в коридоре второго этажа. Напротив меня в конце коридора стоит Яст, он смотрит на меня. Чего-то ждет, так же, как и я.

Глубокий вдох, и я иду ему навстречу.

– Ты многое хочешь знать, – говорю я, когда он уже близко ко мне.

– Ты готова поделиться задушевным? – спрашивает он, в голосе чувствуется неуверенность.

– Да, – я киваю, – поделиться и забыть.

– Ты ведь никогда это не забудешь, – Яст медленно качает головой.

– Я это, наконец, смогу отпустить.

Я медленно в подробностях стала рассказать Ясту свои те два года. Он слушает, и его лицо с каждой секундой становится мрачнее: брови сдвигаются к переносице, губы кривятся, все лицо пошло глубокими морщинами. В глазах печаль.

Зато теперь я не буду жить прошлым!

– Прекрати, – вдруг останавливает меня он, – я не могу это слушать.

Но ведь я должна рассказать! Я должна прогнать прошлое!

– Ладно, – я не вижу смысла давить на него, но и в этот момент что-то внутри меня растаяло.

Я выдохнула, пытаясь скрыть печаль. Яст молчал.

– В любом случае, я рад, что ты выговорилась.

Я промолчала. Ох, Яст, знал бы ты, что я рассказала только цветочки. Ягодки были впереди.

– Тебе легче?

– Ну да, – ложь. И я не смотрела на него.

– Я рад.

Я развернулась и направилась вон по коридору.

– Ты куда? – вдруг Яст развернулся от окна и направился ко мне. – Все это рассказала, чтобы оставить меня? – в глазах его мелькнула злость. – Хлоя!

Он прижался ко мне. Жар его тела ударил меня волной. Уже знакомые ощущения нахлынули на меня. Внутри живота приятно сжалось, и я поняла, чего хочет мое тело. Я прильнула к Ясту с поцелуем, тот ответил мне взаимностью.

Вдруг я остановилась. Что-то странное было сдавленно внутри меня, и сейчас я не могла расслабиться. Яст заметил это и отстранился от меня. Внутри меня уколола совесть.

– Не сейчас, Яст, – я уперлась ему в грудь рукой, чтобы он не имел возможности пододвинуться ко мне.

– Объясни мне, что не так? – в его глазах я увидела тревогу и обиду.

– Не сейчас, – я опустила взгляд.

– Я не могу понять, что не так?

– Просто не сейчас, – я выпуталась из его объятий и направилась вниз по лестнице. Неужели мои откровения сделали только хуже.

– Хлоя! Остановись! – Яст догнал меня и схватил за руку. – Может, ты все же скажешь, что тебе не нравится?

– Я просто хочу… хочу отвлечь от всего, что сейчас навалилось на мои плечи.

– Я навалился на твои плечи? От меня отвлечься хочешь?

Я замерла. Неужели у нас сейчас будет первая серьезная ссора?

– Нет, с чего ты взял!?

– Ты никогда раньше не отказывалась! – заметил Яст.

– Что-то когда-нибудь случается первый раз, – я глубоко вдохнула, – и это тоже.

– Я боюсь…, – он отпустил мою руку, – боюсь…

– Ястислав, Хлоя, – в коридоре первого этажа послышался голос Ларисы Петровны, – у вас что-то случилось?

– Чего боишься? – шепнула я.

– Что ты однажды просто скажешь, что не любишь меня, – Яст отшагнул от меня.

– Дурак! – вдруг крикнула я. – Как я смогу такое сказать!?

Я стояла, а его слова пытались пробить мою защиту слезами. Не плакать!

Внутри, в груди зародилась обида. Как он мог такое сказать!?

– Ястислав! Хлоя! – на первом этаже за нас беспокоились.

– Все хорошо, не волнуйтесь, – крикнула я, почувствовав, что на последнем слоге мой голос сорвался.

– Хлоя, – Яст сделал мне шаг навстречу, – прости. Я не хотел тебя обидеть! Просто я люблю тебя и очень боюсь тебя потерять!

– Ага, – только и смогла сказать я, и, развернувшись, сбежала вниз по лестнице.

– Хлоя! – крикнул мне вслед Яст, но я уже была на улице.

На улице было холодно. В конце концов, январь месяц. На ногах только тонкие носки, джинсы да белая облегающая майка. Ледяной ветер моментально поспешил ударить меня по каждому оголенному участку кожи. Я двинулась по улице. Я не бежала, я быстро шла. Я не оборачивалась, но я знала, что Яст не бежит за мной. Вдруг я услышала, как хлопнула где-то позади двери.

"Хлоя!" – как из тумана доносилось до меня.

Я остановилась как вкопанная.

…красная кровь на белом снегу… Как красиво!

Небо черное, ночное. Мне шестнадцать. Я бегу из дома, наполненного ужасами. Кровь стекает по моему подбородку и шее.

"Хлоя!" – разносится откуда-то из далека.

…красная кровь на белом снегу… Как красиво!

Я медленно обернулась. По улице ко мне навстречу бежал Яст. Растрепанный, он держал в руках мои сапоги и дафлкот.

Я попыталась сдержать улыбку, ведь в конце-то концов, я обижена.

– И далеко ты собралась? – спросил он, когда оказался рядом со мной.

Я пожала плечами.

– На, одевай, на улице холодно, – Яст поставил передо мной сапоги.

– Не буду, – я сложила руки на груди.

Яст взял мою первую ногу. Я не сопротивлялась, и вскоре она была в сапоге.

– Не хватало, чтобы ты еще заболела, – выдохнул Яст, одевая мне второй сапог.

– Половинчатые вампиры не болеют, – сообщила я, и Яст поднял на меня недовольный взгляд.

Вскоре и дафлкот был на мне.

– Так-то лучше, – выдохнул он, когда последняя пуговица была застегнута, – теперь можешь идти куда шла.

Он развернулся и направился к дому.

Я улыбнулась, ведь улыбку эту он не видел.

Я последовала за ним, догнала и взяла за руку:

– Куда пойдем?

– Я домой, – он кинул на меня взгляд.

– Не, давай погуляем? – спросила я.

– Давай, ты не будешь так больше от меня убегать? Хорошо?

– Хорошо, – я кивнула, почувствовав, как внутри уколола совесть.

– Ну, так куда пойдем гулять? – спросил Яст, улыбнувшись.

– Я бы посидела в кафе, на улице холодно, – ответила я.

– Правда? Когда ты убежала из дома голая, холодно тебе не было!

– Прекрати, – я усмехнулась.

– Скажи еще, что я зануда.

– Зануда, – протянула я и засмеялась.

– Дурочка моя, – Яст остановил меня, обнял и поцеловал.

Я не сопротивлялась, я хотела, чтобы он поцеловал меня.

– Я люблю тебя! – произнесла я.

– И я тебя люблю! – Яст слегка чмокнул меня в губы.

И как такому сказать, что я его не люблю!?

Вот же он дурак!

Я улыбнулась мыслям.

– Что? – Яст.

– Ничего, – я покачала головой и снова поцеловала его.

5

Мы возвращались домой на машине Грома. Мы с Ястом сидели сзади. Я смотрела всю дорогу в окно, удивляясь, как много поместилось в нашем городе. Сначала мимо пролетали домики холма Благополучия, затем мы проехали реку Холода (она попрощалась со мной легким бликом), небольшая рощица, человеческое старое кладбище (кривые, сломанные кресты, утопающие в болоте), снова роща. Затем показались серые четырехподъездные пятиэтажные дома, наполненные асоциальными семьями.

Наша машина остановилась на светофоре, и я осмотрела автобусную остановку. На ней сидели два человека, и оба вызывали у меня отвращение. Со стянутыми рукавами куртки и с измазанным лицом сидел мальчик, возрастом лет шести. Рядом с ним сидела девушка, или даже женщина, азиатской внешности. На ней была заношенная грязная серая куртка и темные джинсы. Она сидела с недовольным взглядом и смотрела в асфальт из-под тяжелых век. Ее рот был слегка открыт. Она казалась наркоманкой под кайфом. Вдруг я отдернулась от окна, услышав легкий звон.

– Ах эти дети! – прорычал Гром. Взглядом я нашла парня лет пяти, что выглядел точно так же, что и тот на остановке. В руках он сжимал камушки.

– Бросается, мелочь! – согласилась Ли.

– Поздний вечер, почему они не дома? – недовольно протянула я.

– Сироты, – пожала плечами Ли.

Наша машина тронулась с места.

Вскоре появились многоэтажки, населенные оборотнями и людьми. Красивые улицы, аккуратные, которые освещали фонари. Скамеечки вдоль тротуара. Дальше мы проехали через район вампиров, который был застроен шестиподъездными пятиэтажками. Не самый лучший район для прогулок.

Вскоре перед нами показались уже знакомые мне дома, мы ехали так не долго, и вскоре среди деревьев вдали я увидела мрачные розовые стены своей бывшей школы. Спящие голые тополя окружали ее территорию.

Гром повернул на лево, снова налево и мы оказались напротив нашего подъезда.

– С возвращением, – у подъезда нас ждал Юлий.

– Привет, – улыбнулась я.

Я была налегке, как и Ли. Все вещи несли Гром и Яст.

– Как отдохнули? – спросил Юл.

– Нормально, – я пожала плечами.

Мы прошли в подъезд. Яст и Гром (так как были с вещами) поехали в лифте. Мы втроем направились вверх по лестнице.

– Гром не передумал? – спросил Юл, и Ли качнула головой.

– Когда будем проводит посвящение? – спросила я.

– Его можно провести хоть этой ночью, – Юлий пожал плечами.

Я загорелась и перевела взгляд на Ли.

– Надо поговорить с ним.

– Я никого не заставляю, – Юл слегка наклонил голову.

На нашем этаже мы оказались одновременно. Все впятером прошли в квартиру. Ника дома не было. Уехал к Ории?

Я и Ли направились разбирать вещи, мужчины ушли на кухню.

– Ну так что? – спросила я. Каждая разбирала свой чемодан. Я раскладывала по полкам свои и Яста вещи, грязные сбрасывались в угол для дальнейшей стирки. К этому моменту приехал и Ник, как я и подумала, он был у Ории.

– Хлоя, я видела странных оборотней на холме Благополучия! – вдруг выпалила Ли, хотя я спрашивала о другом.

– Когда? – я повернулась к девушке лицом. – Ты же все время была с Громом.

– Нет, однажды ночью я все же решила прогуляться. Шла по берегу, по течению реки. Вдруг услышала странные голоса, остановилась. Смотрю, а на холме, выше меня стоят два оборотня в человеческом обличии. Девушка и мужчина.

– Это и есть Феликс О'Мара и его невеста, – ответила я, – те двоя, что столько раз пытались меня убить.

– Откуда знаешь, что это именно они?

– Я видела их там однажды, когда потерялась в лесу, – ответила я.

– Ты говорила Грому? – тихо спросила я.

– Нет, а ты?

– Нет, – я аккуратно улыбнулась.

– Опасность может угрожать его маме, а мы ничего не сказали ему.

– Яст тоже знает про Феликса и Геллу, – сморщилась я.

– И мы называем себя кланом!? – Ли упала на кровать. – Мы не рассказали ему про угрозу.

– Расскажем, – выдохнула я.

Вдруг раздался стук в дверь.

– Девушки? – это был Юлий.

– Можешь войти, – ответила я, и дверь открылась.

Перед нами предстал глава клана во всем своем величии. В белом костюме со спускающимися по плечам белыми как снег волосами. Его черные глаза были наполнены умиротворением.

– Могли бы вы пройти в гостиную, я решил, что посвящение можно было провести и сегодня, – проговорил Юл.

– Да, конечно, – ответила я, оставив вещи.

– Гром согласился? – спросила Ли, а я не смогла понять, чего она опасается.

– Да, он дал свое согласие, – Юл плавно кивнул.

Девушка поднялась с кровати, и мы прошли в гостиную.

Яст, Гром и Ник уже ждали нас в гостиной, выстроившись в круг. По часовой стрелке Гром стоял на двенадцати, Яст на четырех, Ник на восьми. Ли встала на двух, и я на шести. Юлий занял единственное свободное место – на десяти.

Свое посвящение в клан я не помню – маленькой была. Теперь мне предстояло участвовать в чужом посвящении, и что должно происходить я не знала. Все было в новинку.

Мы взялись за руки, пришлось немного расширить круг, так как руки должны были быть вытянуты горизонтально. Как только мы так встали, в комнате потемнело. Я ощутила странное ощущение внутри, словно что-то из меня вытягивают. В эту же секунду из меня ударила розовая тугая толстая нить в грудь Ясту. После этого все стали обмениваться нитями. Цвет обозначал отношение. Я поняла это сразу. Так, например, желтый означал дружбу, розовый – нежную любовь, голубой – уважение, поэтому все связали Юла голубой ниткой. Один Гром стоял не тронутый нитями.

Вдруг мне стало плохо, словно странно тяжело стало в груди и в голове. Из меня ударила серая нить. Она вышла за пределы нашего круга, прошла сквозь стену нашей квартиры и по виду из окна умчалась куда-то далеко.

Я испугалась, и мне захотелось разорвать связь. Я уже хотела отпустить руки Ника и Яста, но услышала недовольный крик Юла:

– Хлоя! Нет!

Я замерла, наблюдая, как нить утолщается и приобретает блеск.

– Что это? – тихо спросила я.

– Не званый гость, – ответил Юл.

– Прогони его, – прорычал Ник.

– Как? – испуганно спросила я.

– Думай только о нас, – ответила Ли.

Я не могла ничего исправить, я даже не могла понять, о чем думаю вообще.

Нить натянулась и вдруг треснула.

– Спасибо, Юлий, – проговорил Ник.

Значит, гостя прогнал глава.

Я стояла ничего не понимая, как вдруг из Ли ударила красная нить в грудь Грома. Посвящение началось. Из меня – желтая. Из Яста – голубая. Из Ника – зеленая (безразличие). Из Юлия – голубая.

Я осматривала связи, как вдруг они пропали.

И это все?

Мои руки отпустили.

– И что это было? – неуверенно спросила я.

– Серая нить? – уточнил Юл.

– Да, я именно про это, – ответила я.

– Значит, вы видели их! – громко произнес Гром, и я перевела взгляд на него. – Но почему не сказали?

– Они сказали, что никого убивать сейчас не хотят, твоей маме не угрожает опасность, – ответила я Грому, – стоп, а откуда ты знаешь?

– Вместе с нитями мне пришли знания, – ответил Гром.

– Все, что мы скрывали, – кивнула Ли.

– Почему я ничего нового не узнала? – спросила я.

– Потому что посвящали не тебя, – ответил Ник.

– А насчет серой нити? – я снова глянула на Юла.

– К нам в клан хотело попасть существо, которого ты знаешь, – Юл пожал плечами, – это могло быть и случайностью.

– Такое? Случайностью? – спросила Ли, она не верила словам Юла. – Чтобы такое случилось, где-то поблизости тоже должно было быть посвящение, где это существо брали в клан. Не похоже на случайность.

– На моей практике это не первый раз, – Юл пожал плечами, – все предыдущие разы это было случайностью.

– Ладно, – выдохнула Ли.

– Каковы ощущения нахождения в клане? – спросил Ник у Грома.

– В груди потяжелело, – ответил Гром, – словно там камни.

– Ты привыкнешь, – улыбнулась Ли, – считай теперь в тебе бьют наши сердца. И прости, что мы все втроем не сказали тебе про Феликса и Геллу. Я поступила безответственно, а Хлоя знала, что ничего ее жизни не угрожает, как и Яст.

– Ладно, но я все ровно позвоню маме и предупрежу ее, – Гром медленно кивнул.

– Передавай от нас всех привет, – улыбнулся Яст, и приобнял меня со спины.

– Все, братиш! – Ник хлопнул по плечу Грома. – Теперь мы повязаны! Попытаешься нас кидануть, сдохнешь!

Я вспомнила Вилору, но в этот же момент попыталась ее забыть.

– Хо-хо! – выдохнул Юл. – Ты в своем репертуаре, Никита!

– Ну а что? – Ник широко улыбнулся, и я ощутила запах черники и цветков колокольчика.

Мне почему-то захотелось смеяться, и я не стала сдерживаться. Позади я услышала и смех Яста. Нас подхватил Ник. И вскоре мы все хохотали.

Теперь Гром в нашем клане!

Мы с Ли поспешили разбирать вещи дальше, Яст решил нам помочь. Гром стоял на балконе, баловал себя сигаретой и разговаривал с мамой по телефону. Ник направился спать.

– Так что же это за серая нить? – спросил меня Яст, когда работа была почти окончена.

– Я не знаю, – я покачала головой.

– Кто-то знакомый и поблизости, да еще и вампир, – недовольно проговорила Ли, – он был не просто по ошибке втянутым, он хотел вступить к нам в клан. Это было сделано специально.

– Ли, мне кажется, ты накручиваешь, – я положила свои джинсы на полку, и на этом разборка вещей была окончена.

Гром вышел с балкона.

– А я согласен с Ли, – проговорил Яст.

– Но ведь нить вышла из меня, наверное, я по случайности подумала не о том, хотя, я вообще не помню, о чем думала.

– Вы все еще про эту серую нить? – спросил Гром, пытаясь войти в наш разговор.

И все же существуют моменты, когда то, что происходит в данную минуту – раздражает, хочется обхватить голову руками и убежать, громко раскричавшись. Когда нет ответов на все вопросы, и когда количество вопросов в голове зашкаливает, возникает именно это странное раздражение. Я почувствовала, как злость импульсами примчалась к кончикам пальцев, и там зародилась энергия. Так сильно захотелось что-нибудь порвать, разбить, сломать, ударить.

6

Темнота.

Где я?

Я глубоко вдыхаю и пытаюсь вглядеться в темноту. Но не вижу ничего, ничего, даже собственного носа. Я в джинсах. Достаю из заднего кармана свой смартфон и освещаю все вокруг. Странно, но вокруг ничего нет. Свет рассеивается как под водой.

Мне становится страшно, и я быстро шагаю вперед, надеясь, что я хоть что-нибудь найду в этой непроглядной тьме.

Ничего. Я просто бегу в темную пустоту.

Черный фон, который я пытаюсь разглядеть с фонариком телефона.

Я поднимаю глаза кверху и вижу звезды. Они маленькие, голубые и раскиданы по всему черному небу. Ночное небо, что-то внутри меня подсказывает, что оно зимнее.

Черное небо. Манящее, утягивающее в себя, но при этом призывающее заглянуть внутрь себя. Глубокое, мертвое черное пространство. Мое дыхание перехватывает, и я зачарованная тону в небе.

Телефон в моей руке неожиданно вибрирует, и я смотрю на экран. Звонит совершенно незнакомый номер.

Я привыкла жить девизом «незнакомые номера не беру», но сейчас что-то толкнуло ответить. Я преподношу телефон к уху.

«Да» – мой голос кажется неуверенным.

«Здравствуй, Хлоя» – сквозь пелену окружающей тьмы меня колит в душу – это Эл.

«Что тебе нужно от меня?» – я стою в полной темноте, и страх сковывает все внутри меня.

«А мне нельзя позвонить своей подружке?»

«Я тебе не подружка!» – я срываюсь на рык. – «Иди к черту, Эл!»

«Тише-тише, детка!» – в его голосе звучит издевательство. – «Ты же не хочешь, чтобы тебе было больно, верно? Потому что я есть та темнота, что окружает тебя! Я твой страх! Твоя боль!»

«Сильно ошибаешься, если думаешь, что я боюсь тебя!»

«Я знаю, что ты меня боишься, так же как боишься темноту вокруг себя сейчас»

«Я не боюсь!» – и это правда.

Темнота вокруг перестала казаться пустой и пугающей. Показалось, что она даже отступила.

«Не боюсь ни тебя, ни темноты!» – все вокруг стало серым. Серым и холодным как камни.

«А на твоем месте, я бы боялся» – его голос звучит, словно из-под воды.

Резкая вспышка света, и я пытаюсь скрыться под одеялом с головой.

– Хлоя, пора вставать, – я непослушно медленно открыла глаза и увидела перед собой Яста.

Его черные волосы были мокрыми, глаза сияли. Судя по всему, он был только что из душа.

– Ты разбудишь Ли и Грома, закрой шторы, – пробубнила я в одеяло.

– Их часть комнаты в темноте, – Яст покачал головой, – а тебе пора вставать.

– С чего это вдруг пора? – я вытащила из-под одеяла ноги, было слишком жарко.

– Потому что уже двенадцать часов утра, – ответил Яст, удивительно жизнерадостно улыбаясь.

– Чему ты так рад?

– Утру и тебе, мой цветочек, – Яст мягко поцеловал меня в губы.

Я неосознанно улыбнулась.

– Ну так как? Встаешь? – спросил он.

– Наверное…, – я ввела драматическую паузу, – нет, – и перевернулась на другой бок, оказавшись спиной к Ясту.

– Засоня, – Яст лег рядом, приобняв меня, – ну ладно.

– Ты серьезно? – я попыталась глянуть на Яста через плечо. – Ты спать собрался?

– А что, тебе можно, а мне нет? – Яст поднял голову с подушки и заглянул мне в лицо.

– Нет, – смело заявила я.

– Ах вот как!? – Яст шутливо надулся на меня.

– Тише, – раздался с другой стороны комнаты недовольный стон Ли, – спать мешаете.

Мы вернулись домой, и все было как обычно. Ник рвал струны своей электронной девицы, разнося по квартире депрессивные завывания инструмента. Так проявлялись у Ника ссоры с Орией. Ли и Гром спали, у них была вампирская ночь. Весь день я чем-то занималась: постирала грязные вещи, что остались с поездки к маме Грома, протерла везде пыль, что появилась за эту неделю. Ник не дружит с чистотой. Почитала стихи, одни даже выучила. Посмотрела с Ястом дешёвый человеческий сериал.

Ближе к вечеру Ник покинул свою комнату впервые за день. Я тем временем в гостиной гладила одежду. Яст смотрел новости, там не было ни слова о пропавших людях.

– Всем привет, – он сел рядом с Ястом.

– Как там Ория? – спросила я.

Парень поднял на меня мирный, но серьезный взгляд.

– И не спрашивай, – его голос был ледяной.

Я молча продолжила гладить вещи, следующим оказалось платье Ли.

Я полностью ушла в собственные мысли, проглаживая складочки платья, вглядываясь в непослушную ткань в поисках не проглаженных участков. Все время глажки я стояла спиной к окну, и солнце жарило мой затылок. Теперь солнце почти умерло за горизонтом.

"На востоке страны обещается облачность и небольшой снег, принесенный южно-западным тихоокеанский фронтом. В городе Мечты -7°С, штормовой ветер до 18 м/сек, снег. В Луне -5°С, ветер тут слабее, до 15 м/сек. В городе Шепот температура упадет до -10°С, ветер юго-западный до 10м/сек" – уверяла девушка с экрана телевизора.

Вдруг наше внимание привлек звонок в дверь. Я моментально подняла голову, устремив вопросительный взгляд на Ника.

– Ну и кто к нам пришел? – спросил Яст, поднимаясь с места.

В дверь снова позвонили. Что-то мне подсказывало, что это не Юл.

Мы прошли в коридор, и Ник поспешил открыть дверь, так как нетерпеливый гость желал уже вжать кнопку дверного звонка третий раз.

Дверь открылась с щелчком, и перед нами возник этгем. Рабочий костюм служащих порядку отличался от обычных белых костюмов. Для начала пиджак застегивался на три вертикальных ряда пуговиц. Из кармашка на груди слева торчал зеленый (голубой/синий/зеленый/черный – все зависит от занимаемого места в иерархической системе) платочек острым углом. Брюки были с заглаженной стрелкой, на ногах белые туфли. Кому-то может показаться, что выглядят они смешно.

Голову мужчины украшала кипа волнистых черных волос, что, завиваясь, смотрели в разные стороны, но выглядело это очень стильно и непринужденно. Большие черные глаза, ровный широкий нос, полные губы. Полноценный оборотень.

И тут я понимаю, что мы уже виделись.

– Добрый вечер, – промямлила я, – я больше не нарушала ПДД.

– Я знаю, Хлоя. И я к тебе.

Я сглотнула. Мое горло сжалось и пересохло. Ко мне пришел этгем лично!

– Ко мне? – неуверенно спросила я.

– Она что-то натворила, сер? – спросил Ник.

– Один раз попала не в то место, не в то время, – мужчина улыбнулся, и я поняла, что ему около двадцати семи лет.

– Так что Вам нужно? – спросила я.

– Поговорить, – он обошел меня и прошел в гостиную, даже не разувшись.

Я, Ник и Яст прошли за ним.

Он дернул утюг за провод, и вилка вылетела из розетки, и сел на диван.

– Хлоя, присаживайся, – этгем сделал пригласительный жест. Я села рядом с ним на диван. Яст сел в кресло, Ник на журнальный столик.

– О чем Вы хотели поговорить? – спросила я.

– Меня зовут Кирилл Николаевич Водный. Я из ОСЭ. Я был один из тех, кто занимался делом "Черный лотос". Я читал ваши показания, и был на месте происшествия. Дело закрыли, так как О'Мара купил все ОСЭ, но я вхожу в спец. отряд, и мы разыскиваем этих оборотней.

– В последний раз я видела Феликса и Геллу на холме Благополучия, – ответила я.

– Там я их тоже видел. Именно в тот день, когда чуть не сбил тебя. У них получилось скрыться.

– А второй клан? – спросила я, вспоминая кулаки пятерых мужчин.

– Ты про клан Ореста «Блеск стали»?

– Да, с ними тоже знакома, – кивнула я.

– Троя за решеткой, двоя те, глава и его помощник, наверное, уже выбрались за пределы страны, – он пожал плечами.

Я опустила глаза в пол, а потом снова посмотрела на этгема.

– Кто стоит за всем этим? – спросила я, понимая, что Феликс не заведует происходящим.

– Нам не известна его личность, – Кирилл покачал головой.

– Вы хоть что-нибудь знаете? – спросила я, и все в гостиной напряглись.

– Я думал, ты мне поможешь.

– Можете проверить Тихий Дон и Бабочку на севере города, но если вы там ничего не найдете, то я ничем не могу вам помочь, – честно ответила я.

– Ты знаешь намного больше, чем рассказала в ОСЭ, – мужчина покачал головой.

– Больше? – я мельком глянула на Яста, тот пожал плечами.

Во мне родились сомнения: тот ли он, за кого себя выдает?

– Ты всегда оказывалась там, где они, – продолжил мужчина.

– Здрасте! – у меня вырвался истерический смешок. – Вы хотите сказать, я причастна к пропаже людей?

– Хлоя Вэйд, – этгем выдохнул, – ты все эти разы оставалась живой, уверен, у тебя есть, что рассказать.

– Они просто терпеть не могут людей, считают их слабыми, и обвинили в том, что те портят полноценным оборотням кровь. Вот они их и убивают, – я пожала плечами, – это единственное, что я не сказала в ОСЭ.

– Ты единственный оставшийся в живых свидетель того, что случилось в Черном лотосе. Почему? Почему ты?

– Единственный? Нет, со мной Демьян и Николай.

– На этой неделе Николая Парунова нашли мертвым, а Демьян Соколов пропал без вести, – ответил Кирилл, – так что, ты единственная.

Я перевела взгляд на Яста. Тот встревоженно смотрел на меня.

– Но Феликс сказал, что убивать сейчас небезопасно. Он сказал, что могут начаться нежелательные расследования. Феликс не дурак. Смерть Никола не на его счету, – заговорила я, спустя пару минут.

– Феликс сказал? – этгем чуть продвинулся ко мне.

Что он пытается узнать!?

– Тогда, на холме Благополучия, он разговаривал с Геллой. Я подслушала. Он объяснял ей, что сейчас нельзя никого убивать, – ответила я.

– Значит, смерть Николая тут ни при чем, но Демьян?

– Неделю назад, возможно даже полторы, я не помню, мы ходили с Демьяном в Тихий Дон. Он признался мне в своих чувствах, – я кинула на Яста короткий взгляд, тот сидел серый и холодный как скала, его брови сдвинулись на переносице, а у меня жгло щеки, – а ему сказала, что люблю своего парня, Яста. И никто кроме него мне не нужен, – я снова глянула на Яста, тот слабо улыбался, – и мне кажется, это могло послужить причиной для побега из дома для Демьяна.

– Спасибо, Хлоя. Теперь мне хотя бы стало ясно, что Николай и Демьян не относятся к этому делу, – Кирилл слегка тряхнул своей шевелюрой, а у меня появилось желание скорее выпроводить гостя, – вы принадлежите к одному клану? – он осмотрел нас троих.

– Да, сер, – Никита кивнул, – мы клан Талый снег Юлия Солнцева.

– Не последнее существо в городе, – заметил Кирилл, – если так, то ты светленький должно быть Никита Солнцев?

– Да, – парень неуверенно кивнул, – откуда вы знаете?

– Он хорошо общается с моим отцом, поэтому моей младшей сестре постоянно рассказывали про волшебного сказочного светлого Никиту Солнцева. А тебя я не знаю, – этгем перебросил взгляд на моего возлюбленного, – тебе лет шестнадцать, верно?

– Верно. Меня зовут Ястислав. Друзья и близкие называют просто Яст, – ответил парень.

– В вашем клане есть кто-нибудь еще?

– Да, – ответила я, не радуясь, что вынуждена рассказывать ему про свою семью, – еще двоя. Ли и Гром.

– Гром? – Кирилл чуть прищурился, глянув на меня.

– Это она его так окрестила, – объяснил Никита, – его настоящее имя Денис Громов.

– А кто такой Ли? – Кирилл перекинул взгляд снова на меня.

– Это я! – в гостиной появилась красноволосая девушка. Она была как обычно прекрасна, ее красные волосы волнами спускались по плечам, а черные раскосые глаза были аккуратно подведенены черным карандашом. – И я девушка.

– Прошу прощения, – этгем поднялся со своего места, – насколько я знаю, это мужское имя.

– У папы было плохо с воображением, – она чуть улыбнулась, но эта улыбка была полна неприязни.

Возможно, не у меня одной гость вызывает опасения.

– Доброй ночи, – в гостиную вошел Гром, – можно поинтересоваться, сер, кто Вы и что Вы делаете в нашей квартире?

– Это ко мне, – я поднялась с дивана.

– Меня зовут Кирилл Николаевич Водный. Я из ОСЭ.

– Приятно познакомиться, Денис Громов, – парень пожал этгему руку, – а зачем Вы пришли?

– Я пришел к Хлое Вэйд, она должна была мне помочь, ответив на пару вопросов.

– Все хорошо, он просто спрашивал про Феликса, Геллу, Колю и Демьяна, – вмешалась я, чувствуя, как в комнате тяжелеет воздух.

– Да, Хлоя говорит правду, – проговорил позади Никита.

– Ден, перестань, дело касается того, что произошло в Черном лотосе, – проговорил Яст.

– Ладно, – Гром выдохнул, – Вы выяснили все, что хотели?

– Да, пожалуй, да, – ответил этгем.

– Кирилл Николаевич, – обратилась я, не понимая, что меня к этому подтолкнуло, – запишите мой телефон на всякий случай, позвоните мне, если что-то станет известно.

– Я думаю, тебе тоже стоит знать мой телефон, вдруг ты их где-нибудь встретишь, – ответил этгем.

Я достала из кармана домашних х/б брюк телефон и записала цифры этгема, он поступил так же.

Гром был очень недоволен и вскоре спешил его выпроводить. Я понимала, то что Гром сейчас чувствует было ответственностью за весь наш клан во время отсутствия рядом Юла, поэтому не останавливала юношу. Он поступал, как считал нужным, он поступал правильно.

Дверь захлопнулась, и я ощутила облегчение.

Гром кинул недовольный взгляд на Ника.

– Вы проверили его документы, чтобы впустить? – он обращался к самому старшему из нас троих.

– Ну, у него зеленый платок, – Ник пожал плечами, – и он даже не спросил разрешения, прошел на пролом.

– Наследил, – расстроенно выдохнула я, вспоминая дневную уборку.

– Пойду, найду на полке тоже зеленый платок и буду обходить квартиры, – в голосе звучала ирония.

– Любимый, – обратилась к нему Ли, – к Хлое лично пришел этгем – они просто растерялись.

– Ден, мы с этим Кириллом уже виделись, – заговорил Яст, – он чуть не сбил Хлою на мосту реки Холода.

– Ах вот как!? Так он еще и шумахер? – Гром сложил руки на груди.

– Да нет же! – устало протянула я. – Я бежала вдоль дороги как можно быстрее и лишила себя зрения, для дополнительной силы ног. В конце концов, по случайности, я выбежала на проезжую часть. А там он!

– Зачем ты бежала? – устало спросил Гром.

– Мы играли с Ястом, – ответила я, и парень перекинул взгляд на моего возлюбленного.

– Я должен был ее догнать, – пояснил последний.

Гром потер руками лицо и устало выдохнул.

– Гром, не злись, – Ли взяла его под руку, – может тебе второй положительной?

От слов Ли у меня пересохло в горле. Я вспомнила, что достаточно давно не пила кровь.

– Я бы не отказалась, – произнесла я, и все перевели на меня свои взгляды.

– Не ломай холодильник, – попросила Ли.

– Не впускайте больше никого, не проверив документы, – дал наставление Гром.

Яст и Ник вернулись в гостиную, я, Гром и Ли ушли на кухню.

***

Я устала. Кровь не дала мне отличного настроения. Было уже поздно, Ник ушел спать. Ли и Гром собирались на работу. Ли ждало ее хирургическое отделение, где она работала медсестрой. Гром спешил к себе в офис. Он работал в компании Bond Industries Company. Он был помощником президента филиала этой компании в нашем городе. Эта компания была ответственна за предоставление услуг связи в стране, она управляла сотовыми операторами, следила за печатью городских газет, журналов, за работой городских телефонов, за качеством телевизионного сигнала.

Работа у Грома была классной, ведь каждый, кто смотрит телевизор, читает газету и звонит по телефону должны были сказать Грому спасибо за качественные предоставления услуг.

Вскоре они ушли, и мы с Ястом остались единственные не спящие в квартире. Мы сидели на диване в гостиной. По телевизору показывали повторение прогноза погоды, после чего должно было начаться вампирское шоу "Просыпаемся с Радой Начальниковой". Это была известная свецкая дива. Ей было тридцать два, и она была известна как чаще всех побывавшая замужем женщина в мире. Она была богата, в интернете были выложены фотографии и предположительные цены ее огромных домов по всему миру. В своем шоу она сплетничала с певцами/певицами, актерами/актрисами, музыкальными группами шоу-бизнеса нашей страны.

Я бездумно смотрела в экран. Яст рядом.

– Что за бред!? – устало выдохнул парень.

– Если тебе не нравится, можешь переключить.

– Я бы переключил, но сегодня гостями будут группа On the coals. Всегда хотел, чтобы они пришли.

– Что за группа? – спросила я, сделав глоток чая. Замешала себе остатки чая от Юла, после того как Ли и Гром ушли.

– Не знаешь про новое направление в музыке many rap voices?

– Эм, нет, – я неуверенно покачала головой.

– Это когда собирается группа парней и они читают реп, перебивая друг друга, иногда хором, так получается, что их голоса переплетаются, а самое главное, что должно быть слышно голос каждого парня.

– И эта твоя группа движется в этом направлении?

– Они из самых первых, кто поддержал такое направление в репе, – ответил Яст, – их шесть человек, и они потрясающие.

Гостей показали на экране. Это были шесть парней с мягкой человеческой внешностью возрастом от двадцати до двадцати семи лет. Самый старший из них и представлял Раде и телезрителям свою реп-группу.

"Ваше творчество удивительно!" – говорила дива. – "Многие пытаются вас повторить, но ни у кого не получается".

"Дело в том, что каждый в группе движется в своем потоке. Каждый в песнях демонстрирует свое Я, те что пытаются добиться нашего успеха проваливаются, потому что забывают свое Я" – ответил лицо группы.

"Артем, ну что вы!? Вам не страшно говорить о тайне успеха на всю страну? Ведь теперь каждый сможет создать такую же свою группу, вспомнив про свое Я".

"Нет, когда они будут прислушиваться к своему Я, они создадут совершенно другое и что-то совершенно новое".

Мы сидели на диване. Они болтали про участников группы, про судьбу каждого, обсудили пока что два альбома группы, так как ей всего два года. Выяснилось, что второй альбом группы назывался Выше неба, и был записан специально для одноименного фильма, который однажды смотрели Ли и Гром. Первый альбом назывался Звезда, в котором были песни, посвященные и любви, и дракам, и современности.

К концу программы, а она длилась около часа, я поняла, что группа по себе неплоха, и можно было бы послушать их песни.

– Ты выглядишь обреченно? – заговорил Яст. – У тебя что-то случилось?

– Кровь не доставила удовольствия, настроение не поднялось, – я пожала плечами.

– Почему так?

– Я не знаю, – я поставила пустую кружку на пол у дивана.

Подняв ноги и прижав их к груди, я пододвинулась к Ясту. Тот заглянул мне в глаза, и я поцеловала его.

Мы вместе, Ник спит.

Яст моментально изменился в лице, словно в его голове что-то переключилось. Глаза стали глубокими, в самом зрачке читалось желание. Боясь терять даже секунды, я понялась с дивана и села Ясту на колени к нему лицом, снимая домашнюю футболку. Она улетела куда-то за спину на пол. Яст стал одаривать меня поцелуя: губы, подбородок, шея, грудь. Его горячие руки исследовали мое тело. Я ощутила уже привычные ощущения. Внутри живота что-то сжималось и разжималось. Жар с кровью бил от сердца, оно билось словно сумасшедшее. Мяч с силой падал в воду, и капли влаги, касаясь разгоряченного сердца, испарялись, издавая шипящий звук.

Я услышала легкий щелчок, и через секунду поняла, что эта была застежка моего лифчика. Жар охватил мое сердце, и кровь разносила его по всему телу. Стало жарко даже кончикам пальцем. Внутри хлестала энергия, которая словно мной управляла, делала мои движения более быстрыми, четкими.

Я целовала Яста, чувствуя, как эта энергия бурлит в груди и в низу живота. Эта же энергия стала клокотать у меня в горле. Появилось желание сказать Ясту все, что бьет меня изнутри.

– Я хочу тебя! – крикнула я, возможно даже слишком громко, так как это могло привлечь внимание Ника.

– И я тебя, детка, – голос Яста казался более тихим, низким.

Я целовала Яста. Он трогал меня.

Я поспешила снять с него его одежду. Привычным образом я натянула футболку, и та, затрещав, разлетелась ошмётками. На мое дерзкое поведение Яст ответил низким тихим стоном. Мои руки потянулись к его ширинке. Энергия ослепила меня, она выжигала и ломала меня изнутри. Мое сердце было готово вырвать из груди, а в низу живота продолжало ритмично сжиматься и разжиматься.

Яст поспешил мне помочь, и вскоре его джинсы валялись на полу возле моей домашней футболки.

– Не снимай свою юбочку, – проговорил Яст, привлекая меня к себе.

Сердце ударило с силой, и я ощутила, как энергия в горле увеличилась. Мои клыки моментально удлинились. Я хотела крови Яста. Мне было нужна только его кровь. Мне был нужен только Яст.

***

Ночью мы спали все же на диване в гостиной. Дойти до нашей комнаты не было сил.

7

Солнечный свет ослепил меня, и я медленно и недовольно раскрыла глаза. Моя одежда валялась на полу, как и Яста. Парень лежал рядом со мной и все еще крепко спал. Ему везло, утренний солнечный луч бил именно мне в глаза. Мы были укрыты коричневым покрывалом.

Я поднялась на локтях, и мягко поцеловала Яста в губы. Тот не отреагировал, видимо слишком крепко спал. Я положила голову обратно ему на плечо и, обняв его, слушала его сердцебиение. Ритмичное, громкое и спокойное.

Я ощущала такое странное умиление, даже счастье, поэтому улыбалась. Хотелось обнять Яста как можно сильнее, вдавиться в него, затискать как игрушку, но я боялась потревожить его сон. Поэтому я спокойно лежала рядом, считая удары его сердца.

– Спишь? – он вдруг пошевелился.

– А ты? – я подняла на него глаза.

– Доброе утро, – улыбнулся он, и я, приподнявшись на локти, поцеловала его:

– Доброе.

Его взгляд выжигает меня полностью. Где-то внутри я чувствую, словно с каждым поцелуем, с каждым касанием в душе завязываются прочные узелки. Мне никуда не деться. Я в его ловушке. Я полностью тону в его любви.

Раньше я очень многое не понимала. Но теперь… Теперь я знаю, что такое любовь!

Мне всегда было себя жаль. Что у меня нет родителей, что в школе надо мной издевались, что мой первый мужчина оказался чудовищем. На самом деле, если бы всего этого не было в моей жизни, я бы никогда не познала этого счастья… – лежать в объятиях этого мужчины. И быть его полностью. Быть его любовью. Знать, что чтобы не случилось, он будет рядом. Он скажет что-то подбодряющее и заставит улыбаться.

Яст, я люблю тебя!

Я улыбалась ему и светилась изнутри как лампочка. Мою душу грела его улыбка и теплый взгляд, а тело – то, что он лежит рядом совершенно без одежды.

Иногда мне казалось, что если я остановлюсь, то задохнусь как акула и упаду на дно. От своих вечных проблем, пытаясь сбежать от собственных чувств и эмоций, я уходила с головой в работу. У меня не было друзей. Лей? Она была просто знакомой. Но теперь… Теперь мне кажется весь мир на моей ладони. А все только потому, что у меня есть он.

Яст, спасибо!

Я больше не физико-анатомически слабая акула, я целый океан. А ты кислород, что растворен в моих водах. Ты основа жизни во мне. И нас невозможно разделить.

– Я очень сильно люблю тебя! – выдохнула я, заметив, что мое настроение слегка ухудшилось.

– И я тебя очень. Ты бы знала насколько сильно я тебя люблю! Почему ты загрустила?

– Не знаю, – я пожала плечами.

– Не грусти, зайка, – он убрал мешающие волосы мне за ухо, – все хорошо. Смотри, как светит солнце на улице.

– Да, это солнце меня разбудило, – я улыбнулась.

– Видимо солнечный луч не смог пройти мимо такой красотки.

– Вау! – воскликнула я, Яст казался мне полностью открытым, как дочитанная до середины книга, мне был виден переплет. – Значит, я красотка?

– Моя красотка! – Яст кивнул.

Я хотела было что-то сказать, но в косяк двери постучали. Она была открыта.

– Доброе утро, голубки, – послышался голос Ника, – пара вставать, из-за вас никто не может расслабиться, вы все-таки заняли общую комнату. Лично я хотел посмотреть повтор бейсбольного состязания команд оборотней и вампиров. И это не просто вампиры! Знаменитейшая Стрела!

– Мы поняли, Никит, второй телевизор на кухне, – ответила я, чувствуя раздражение. Он сбил нас с романтической волны из-за бейсбола!

– Ни стыда, ни совести у современной молодежи! – пробубнил Ник в коридоре и прошел на кухню. Зашумел телевизор.

– Я думаю, нам действительно нужно вставать, – Яст поцеловал меня, – сколько время?

Я спустила руку с дивана и стала гладить ладонью ковер. Телефон я никак не могла найти, вдруг раздался звон. Это брякнула ложка в кружке, что вчера я оставила на полу. Рядом я обнаружила телефон.

«7:06».

– Солнышко, нам пора вставать. Мне нужно собираться на работу.

Я опечаленно вздохнула, понимая, что мне придется все же отпустить его.

– Ладно, – я стала подниматься с кровати.

Он все же ушел на работу. У Ника был выходной, и он уселся в гостиной с пивом и чипсами, болея за свою любимую бейсбольную команду, Ли и Гром спали. Я осталась одна.

В голове появилась мысль о поиске работы. Что случилось с Лорной тогда было не известно. После начала расследования в ОСЭ Гром пытался ей дозвониться, но та была недоступна. Но мы с ним точно знали, что она жива. Она скрывалась.

Я стояла у окна, набирая номер девушки. Готовая услышать, что Лорна вне зоны действия сети или отключена, я преподнесла телефон к уху. Неожиданно послышались гудки.

– Я вас слушаю, – голос девушки казался незнакомым.

Я не знала, что сказать, полностью растерявшись. Неужели она действительно взяла трубку?

– Лорна, это Хлоя, – заговорила я, – я не побеспокоила?

– Хлоя? Неужели это ты!? Но я думала, они убили тебя, – голос ее был испуган.

– Кто они? – аккуратно спросила я.

– Клан Феликса, – медленно и неуверенно ответила она. Мы обе боялись сболтнуть лишнего. Это чувствовалось. В воздухе весело напряжение.

– Ты что-то знаешь?

– Возможно даже слишком много, – ответила она.

– Я тоже знаю достаточно.

– Я ему тебе довериться?

– Да, Лорна, – я сделала голос как можно серьезнее, – можешь.

– Встретимся в кафе Эдельвейс, мне нужно с тобой поговорить, – говорила Лорна.

– Хорошо, прямо сейчас?

– Да, именно сейчас, – она положила трубку.

Собиралась я непривычно быстро. Джинсы, свитер. Волосы я убрала в высокий конский хвост. Краситься я не стала. Дафлкот, зимние сапоги.

– Ты куда собралась? – в коридоре появился Ник, когда я уже хотела выскочить из двери.

– Появились важные дела, – ответила я и выбежала в подъезд. Дверь за мной захлопнулась.

Лифт открылся на моем этаже, и из него вышла наша соседка. Ее волосы желтые как солнце были завиты аккуратными локонами, она моментально обратила на меня свое внимание.

– Хлоя, здравствуй. Юлий не сказал, когда заедет снова? – ее вид был невинный.

– Нет, – ответила я и прошла в лифт.

– Ты куда-то торопишься? – спросила она, и двери лифта закрылись.

Меня ждал первый этаж.

Кафе Эдельвейс находилось в центральном районе в одном из огромных многоэтажных офисных зданий. Где-то рядом находился и Орфей, где когда-то мы работали с Лей. Я прошла к метро, спустилась вниз и увидела уже знакомого мальчика. Он стоял, подпирая плечом колонну, возле которой стояла скамейка. Неудивительно, но на скамейке сидела молодая расстроенная девушка, что усердно вытирала с лица слезы и тушь. Маленький воришка нашел же себе жертву. Очередную.

Я медленно подошла к нему. Он не шелохнулся.

– Привет, – я улыбнулась.

– Здравствуйте, Хлоя Вэйд, – он мельком глянул на меня.

Запомнил меня все же…

– Ты думаешь, у тебя получится стащить у нее что-нибудь? – тихо спросила я.

– Уже стащил, кошелек, вот и сидит, рыдает, что не выдался день, – парень пожал плечами.

– И что стоишь? Бежал бы уже тратить.

Мальчик поднял на меня взгляд:

– Это палевно, никогда не обвиняют тех, кто на веду. Крайний тот, кто скрылся.

Я увела взгляд. Что-то мне подсказывало, что он только что дал мне ответ на один из моих вопросов.

– Ты будешь здесь стоять, пока она не уйдет сама? – тихо спросила я, и парень просто кивнул.

Гул, шум, вой взлетели до потолка и потом воздуха облил мои сапоги. На станции замер белый поезд, на одном вагоне которого было нарисовано яркое граффити: желтый, зеленый, голубой.

– Ваш поезд, Хлоя Вэйд, – выдохнул мальчик.

– Мой, – я направилась к поезду.

– Эй, – крикнул он мне в след, и я обернулась, – правильно делаете, что храните деньги не в кармане своего пальто.

Я сразу вспомнила про сложенные купюры в кармашке своего лифчика.

– Спасибо, – ответила я и вошла в вагон.

Сидячих мест свободных не было, и я ушла в край вагона, взявшись за поручень. Я достала из кармана джинс наушники и решила потонуть в музыке.

На экране высветилась песня Thinking Out Loud неизвестного исполнителя, точнее исполнитель не был известен моему телефону. В наушниках раздался нежный голос певца.

Я осмотрела вагон. Он был наполнен людьми и существами, что могли позволить себе выйти днем на улицу. Сидения все заняли пожилые люди. Так рядом со мной сидела кудрявая седовласая полная старушка, что, используя ярко-желтую пряжу, что-то вязала. Из большой сумки рядом раздавались тихие писки и мяуканье, поэтому иногда женщина чуть ближе пододвигалась к приоткрытой сумке и говорила: "Тише-тише, мои славные!". Котята, реагируя на голос, начинали вести себя еще шумнее. И тут через отверстие открытой сумки показалась маленькая головка еще слепого котенка. Его лапки были еще слабы и расползались в разные стороны. Он слегка качнул головой и издал писклявый звук, что был пародией на мяуканье.

– Куда вылез? – ласково спросила бабушка котенка и спрятала его обратно.

Котята. Я ощутила, как потяжелело внутри от умиления. Маленькие и беззащитные.

– Куда вы их везете? – спросила я, боясь услышать ответ "топить".

– К дочери везу. Моя внучка хотела котенка, я привезу ей сразу три. Они такие славные. Дом у них большой, будет, где кошкам гулять.

Я облегченно выдохнула. Этих котят ждет долгая счастливая жизнь в семействе.

– Хочешь одного? – вдруг спросила бабушка, и я удивленно подняла на нее взгляд.

А как отреагируют мои родные?

Кошка в доме – это определенные запахи.

Да черт с этим!

– Да, я б забрала того, что выглянул из сумки, – ответила я.

Женщина скользнула по сумке, и замок открылся. На дне сумки лежали, свернувшись три котенка. Тот самый лежал ближе всего ко мне.

Черт, а может эта судьба!?

– Держи, спрячь его под бок в пальто, – порекомендовала женщина.

Я расстегнулась, и приняла в руки маленький тепленький комочек жизни.

И как назвать?

Котенок был белый. Слишком белый. И я поняла, что, когда его глазки откроются, вполне возможно, они будут кроваво-красного цвета, так как я была до конца уверена, что он альбинос.

Стоп, он?

– Это девочка? – спросила я у женщины.

– Все три девочки, – кивнула она.

– А если я назову ее Снег? – спросила я.

– Снег? – улыбнулась женщина.

– Да, Снег из-за столь белой шерсти, – я кивнула.

"Снег? А что ни Сугроб сразу?" – издевалось надо мной подсознание.

– Назови, я не вижу ничего плохого, – женщина улыбалась, и я спрятала ее под дафлкот.

– Она же все же девочка, может Снежа?

Женщина расхохоталась:

– Можно и Снежей назвать.

– Все, решено. Она Снежа. А что нужно кошкам?

– Латок, игрушки, миска, еда, и, разумеется, место для сна, – перечислила бабушка.

– Что-то мне подсказывает, что, когда она подрастет, она будет спать в ногах у меня и моего парня в постели, – я улыбнулась, заглянув за пазуху. Снежа расположилась у меня под боком и спокойно спала.

Женщина засмеялась.

Мы подъехали к моей станции, и я, поблагодарив бабушки от всей души, сошла с поезда.

Я направилась к кафе, пытаясь сделать так, чтобы Снежа не замерзла. Мой правой бок поддувало, но я терпела, зная, что в левом боку Снежа нуждается в тепле больше чем я. Ее терморегуляция развита сейчас плохо: она новорожденный котенок.

В кафе у входа меня уже ждала Лорна. Выглядела она сосредоточенной и серьезной.

– Здравствуй, – я не стала улыбаться, увидев ее столь серьезное выражение лица.

– Здравствуй, давай пройдем к самому далекому столику, нас могут услышать, – позвала меня Лорна.

Тут я и застыла, увидев, как ко мне тянет руки гардеробщица.

Снежа… мы же в кафе!

Твою мать!

– Спасибо, я пройду так, – ответила я гардеробщице, и мы с Лорной отправились в зал. Женщина с номерком в руках ничего говорить не стала, а я молила всех, кто сидит на облаках, чтобы Снежа не запищала.

Мы сели действительно в самый дальний столик. Он стоял у стены в крайнем левом углу зала. Именно в этот момент я решила смотреть интерьер. Она был выполнен в фиолетовых, сиреневых и золотых цветах. Вдали от нас стояла барная стойка.

– Почему не сдала пальто в гардероб? – спросила Лорна.

– Лорна, не ругайся только, по дороге сюда я приобрела котенка. Это Снежа, – тихо ответила я.

– Ох, Хлоя, – устало выдохнула Лорна.

– Девушка, – к столику подошла официантка, – не могли бы вы сдать пальто в гардероб.

– Боюсь, что нет, – я покачала головой.

– Девушка, но это правила нашего заведения, – настаивала официантка.

– Людмила, – прочитала на бейдже Лорна, – у моей подруги небольшие проблемы со здоровьем, ей очень холодно. Лучше принесите ей горячий сладкий чай.

– Но у нас…, – начала было официантка.

– Чай, пожалуйста, – повторила Лорна, – и мне капучино.

– Хорошо, – девушка записала это к себе в телефон и ушла.

– Что-то мне подсказывает, к нам придет Администратор. Не думаешь так? – тихо спросила я.

– Не думаю, что мой брат будет гнать нас отсюда из-за твоего пальто, – Лорна покачала головой.

– Так что же ты хотела мне рассказать? – я решила не обращать внимания на то, что где-то рядом может ходить брат этой девушки.

Девушка примолкла. В это момент я обратила как она выглядит. Ее блондинистые волосы, что желали виться, были убраны в тугую косу. Красный растянутый свитер, вязанный крупной петлей, темные джинсы и серые зимние сапоги. Было непривычно видеть Лорну в таком виде.

– Дело в том, что мои родители, наши с Никифором, поддерживают политику Феликса. Они никого не убивают, просто думают, так, как и тот оборотень. Однажды Феликс и его прекрасная невеста, которой на горло наступил медведь, пришли к нам в гости. Они начали разговор про людей, про их место в мире. Мои родители во всем соглашались. Феликс обратился ко мне с Никифором, хотим ли мы, чтобы наши родители гордились нами. Войдем ли мы в его клан для борьбы с людьми. Я отказалась, брат тоже. Феликс стал нас подкупать: деньги, квартиры, машины, место в истории. Мы с братом все прекрасно понимали, да и родители не хотели, чтобы мы становились убийцами. Тогда Феликс с кланом пришел ко мне в ресторан. Но я сбежала. Я обрубила все контакты, отключила телефон, потому что стали поступать его звонки с угрозами. Недавно мне позвонил незнакомый номер, и я растерялась. Я взяла трубку, но это был не Феликс. Совершенно чужой мужской голос спросил меня, хочу ли я жить. Я ответила, что, конечно же, хочу. Он ответил, что тогда я должна сделать правильный выбор. Что он имел под правильным выбором, я не поняла. Может, вступить в клан Феликса и начать убивать невиновных людей? После этого он положил трубку.

– Ты не спросила, кто это был? – спросила я.

– Нет, – она покачала головой, – я растерялась и испугалась.

– Тебе позвонила глава всего, тот, кому подчиняется Феликс, – сделала вывод я, – он не звонил больше?

– Нет, только один раз, – она покачала головой.

– Никифор знает про этот звонок? – спросила я.

– Нет, ты что? – она осмотрелась по сторонам. – Ему лучше не знать. Он любит лесть на рожон. Полезет еще выяснять, кто такой смелый угрожает мне смертью.

– Меня Феликс тоже хочет убить, – я выдохнула, – только, почему-то каждый раз останавливается.

– Останавливается? – уточнила Лорна.

– Каждый раз перекладывает на потом, и снова на потом, словно… словно, я нужна кому-то живая, ему или тому, кто выше, – я говорила очень тихо.

– Феликс марионетка, нужно выяснить, кто стоит за всем этим, – сделала вывод Лорна.

– Найти его? Как? – я устало выдохнула, и тут меня осенило. – Ты звонила по этому номеру обратно?

– Нет, Хлоя, я же не сумасшедшая, чтобы звонить своему убийце, – она посмотрела на меня, как на душевно больную.

– Дай мне свой телефон, – попросила я, и та, глянув на меня (в глазах был страх и неуверенность), протянула средство связи.

В истории звонков был только один не определившийся номер. И по времени он звонил два дня назад в «17:35». Я замерла, решаясь вызвать абонента. Внутри заколотилось сердце, и вспотели руки. Мне было страшно, но позвонить было необходимо.

Я нажала на вызов и поднесла телефон к уху.

Два гудка.

И.

– Здравствуй, Хлоя, – голос ударил по ушам. Он был до ужаса знакомым, но не могла откопать его в своих воспоминаниях. Всегда были проблемы со слуховой памятью.

– Кто это? – спросила я, заметив, как у меня дрогнул голос. Мои руки потряхивало.

– Не бойся, детка, через телефонную трубку я ничего тебе не сделаю, – я стала осматриваться вокруг, кто мог бы разговаривать по телефону. Но мы были в окружение обычных существ, что поедали свои заказы.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила я.

– На твой вопрос ответит время, – в трубке послышались гудки, и официантка поставила перед нами две кружки. Чай и кофе.

– Спасибо, – ответила ей Лорна.

Официантка ушла, и я протянула телефон девушке.

– Что нового ты узнала? – спросила Лорна. Она волновалась.

– То, что ответы на мои вопросы даст только время, – ответила я.

– Ты совсем без лица, – заметила девушка.

– Он знает, как меня зовут, – ответила я.

Девушка стала ловить воздух ртом в поисках слов, что могла сказать мне. Но судя по ее лицу, мысли к ней не шли.

– Да, я тоже в шоке, – ответила я.

– Этот парень круче, чем я подумала с начала, – Лорна покачала головой.

– И мне кажется, что он следит за нами, – тихо проговорила я, – телефон твой, откуда он знал, что позвонила именно я? Значит, он это видел.

– Черт, – тихо ругнулась Лорна, – возможно, он даже слышит, о чем мы разговариваем сейчас.

– Этот парень явно сумасшедший, – я взяла свою кружку чая и сделала щедрый глоток, как вдруг под боком зашевелилась Снежа.

Черт, она ведь, наверное, голодная!

– Чем кормят новорожденных котят? – спросила я.

– Молоком, бутылочкой с соской, – ответила Лорна, – а что, Снежа проголодалась?

– Наверняка голодная, – я пожала плечами.

– Тогда скорей допивай чай и купим ей все необходимое, нельзя морить ребенка голодом, – она улыбнулась. В тот момент я поняла, что ей интересно, что прячется у меня за пазухой.

Чай обжог мне язык и горло, но я все же, как можно быстрее выпила его. Лорна тоже быстро расправилась со своим кофе, и вскоре мы, оплатив счет, вышли из Эдельвейса.

8

Зоомагазин находился поблизости. Мы прошли в него, и Лорна сразу же обратилась к продавщице. Там же и я показала Снежу свету.

Я аккуратно достала комочек нежности и ласки на ладошках. Она лежала, свернувшись, но почувствовав, что ее достали из уютного теплого местечка, попыталась встать и тихо запищала. Лорна умиленно улыбнулась.

– Какая славная, – пропела она.

– Это альбинос, – заговорила продавщица, – не пугайтесь цвету глаз.

– Я знаю, – я кивнула, – я поэтому назвала ее Снежей.

– Нам бы все для этой маленькой красавицы, – проговорила Лорна.

– Здесь на этаже есть клиника, вы можете ее показать врачам, чтобы ей сделали необходимые прививки, это, конечно же, все платно, но тогда вам не придется беспокоиться о здоровье вашего питомца.

– Для Снежи не жалко, – ответила Лорна.

Пока девушка покупала моей кошечке игрушки и латок, я все же решила отнести Снежу к ветеринару.

Ветеринар осматривал Снежу. Я за всем этим наблюдала. Ей не нравились прикосновения холодных рук врача, но что поделать.

Мои мысли тем временем унеслись совершенно в другую степь.

Нет, я совершенно не думала о Феликсе и о Мистере Преследователе.

Я подумала о Ясте.

У меня был Эл. Это уже понятно. Но что было в жизни Яста?

Неужели у него были девушки, которых он так же обнимал, целовал, говорил, как сильно любит?

Внутри все сжалось.

Я не могла представить его в объятьях с другой.

Но все же, это было до меня, он имел право встречаться с другими!

Стоп! Он же говорил, что давно уже любит меня. Разве он мог бы встречаться с кем-то другим, отдав мне свое сердце?

Я залезла в карман пальто. У меня было одно непочтенное сообщение от Ника и одно от Яста в What'sApp.

Никита:

"Ну и куда ты убежала? Что-то знаешь и молчишь? Или не хватает приключений, что есть уже?".

Я стала печатать ответ:

"Я все расскажу сегодня вечером, у меня есть много информации".

Теперь нужно было напечатать Ясту. От него было одного сообщение:

"Я скучаю".

Я задала волнующий меня вопрос:

"Сколько у тебя было девушек?".

Он был онлайн.

Ответ последовал незамедлительно:

"С чего вдруг такой вопрос?".

Меня это задело:

"Что? Есть что скрывать?"

"Нет, Хлоя, мне нечего скрывать, и ты это знаешь".

Я печатала ответ:

"Кто был до меня?"

"Было две девушки" – последовал ответ, за ним еще одно сообщение: "С ними не было так, как с тобой. Первая куда ни шло, а вторая – вообще говорить нечего".

"Вот как!" – ревность ударила в груди. Общаться с ним мне больше не хотелось.

"Давай я позвоню, я все тебе расскажу?" – пришло сообщение от Яста.

"Нет, мне не о чем с тобой разговаривать" – я убрала телефон обратно в карман.

Ага! Значит двоя!?

Черт! Он же парень, может, двоя десятков!

В голову пришли идеи за идеей.

– Здоровый у вас котенок, – проговорил врач, – мы сделали все необходимые ей прививки, и сделали ей специальный паспорт. Вот, Снежа.

Мне протянули котенка и синюю книжечку, в которой были отмечены все прививки моей девочки.

– Спасибо, сколько с меня?

Я расплатилась, и мы с Лорной встретились на этаже в холе.

– Вот, смотри, – она показала мне свой пакет, наполненный игрушками. В другом пакете лежал латок и наполнитель.

– Спасибо, Лорна, я верну тебе деньги, вот только работу найду, – ответила я.

– Ты ищешь работу? – спросила она.

– Да, именно этим я и хотела заняться сегодня, – я кивнула.

– Договорились, я перекинусь парой слов с Никифором. Ему как раз была нужна официантка.

– Спасибо, Лорна, – я улыбнулась.

– Так что можешь не возвращать мне деньги, все ровно будешь работать на моего брата, – она подмигнула.

– Хорошо, спасибо.

Она отдала мне мои пакеты. Было тяжело тащить все в одной руке, так как мне приходилось поддерживать Снежу под дафлкотом. Мы вышли на улицу.

– Ладно, мне домой пора, сегодня дела планировала на вечер, – заговорила Лорна.

– Хорошо, ты звони или пиши, если что, – ответила я, – пока.

– Пока.

Она двинулась от меня вперед по улице, а я глазами искала метро.

Конечно, было тяжело. Внизу, из-за шума и гама существ, Снежа стала ворочаться и пищать. Я понимала, она боится шума метро. Нужно было срочно возвращаться домой.

В кармане вибрировал телефон. Я понимала, что это Яст. Меня злило, что он так не вовремя звонит.

В вагоне получилось сесть. Пакеты я поставила на пол и зажала ногами. Снежа сползла мне на колени, укрытая тканью дафлкота. Свернулась и тихо спала. Я смотрела на нее сверху вниз и чувствовала, как внутри исчезает раздражение.

Снова завибрировал телефон.

Я достала его из кармана.

Семнадцать непрочитанных сообщений от Яста.

1. "Позволь мне все тебе объяснить"

2. "Эта первая – Оля. Мы с ней познакомились, когда мне было еще четырнадцать. Она настояла на сексе, потом мы повстречались еще месяц и разбежались, а вторая – Полина. Та еще. Тупая. Мне даже поговорить было не о чем с ней. Мы повстречались месяц. И она потом к другому ушла. С этой Полиной секса вообще не было"

3. "Ты мои первые серьезные отношения, понимаешь?"

4. "Зай, ответь"

5. "Почему ты не берешь трубку?"

6. "Хлоя, возьми трубку, я ведь волнуюсь"

7. "Ты обиделась?"

8. "Солнце, ну я же говорю, ты мои первые серьезные отношения! Я тебе правду говорю"

9. "Ты же не бросишь меня?"

10. "Зай, ты меня пугаешь"

11. "Возьми трубку!"

12. "Ты где вообще?"

13. "Зай, я люблю тебя, и не нужны мне никакие не Полины, не Оли!"

14. "Солнышко, ответь"

15. "Ты разрываешь мне сердце, не игнорируй меня"

16. "Это конец?"

17. "Хлоя! Я люблю тебя! Я без тебя не смогу!"

Тут вдруг телефон завибрировал, и высветилось его восемнадцатое сообщение:

"Я сейчас приеду, мы поговорим".

"Куда приедешь?" – написала я.

"Аллилуйя! Ты ответила! Домой, поговорим, я все расскажу" – ответил он.

"А как же работа?" – спросила я.

"Черт с ней! Ты мне дороже!"

Я ощутила, как в душе потеплело.

Ох, Яст!

Я опустила взгляд на Снежу, а потом снова подняла на экран телефона.

"Хорошо, жду" – я знала, что приеду домой раньше Яста.

Вагон остановился. Я, спрятав Снежу под бок, схватила пакеты и вышла из поезда.

Дома меня ждал Ник. Он стоял в коридоре, сложив руки на груди. Затем его взгляд смягчился, когда я поставила пакеты на пол.

– Ты что домой притащила? – он хотел казаться строгим папочкой.

– Котенка, Снежу, – я достала чудо из-за пазухи и показала его на ладошках. Снежа все также лежала, свернувшись у меня на руках.

– Снежа? – Ник умиленно глянул на маленькое создание.

– Да, – я кивнула, – она будет жить с нами.

– Ли еще не видела, – Ник устало покачал головой.

– Я все для нее купила, – я качнула головой в сторону пакетов.

– Ладно, проходи.

Пока я ждала Яста, я успела разложить все купленные вещи по местам. Латок в туалет, засыпала его наполнителем. Организовала место сна для Снежи в гостиной. Взяла коробку из-под чайника на кухне, сложила во много раз ненужное тонкое покрывало и постелила его на дно коробки. Целый картонный домик для котенка, с потолком, стенами и крышей. Туда положила две мягкие игрушки. Предстояло покормить Снежу. Я подогрела молоко, налила в бутылочку, и, сев в гостиной на диван, положила ее к себе на коленки и подставила к мордочке соску. Та (видимо подсказывали инстинкты) схватилась за соску и стала делать голодные глотки. Она ела, ела и ела.

Вдруг открылась дверь в квартиру, я это услышала и почувствовала запах Яста. Он был недоволен и возбужден. Пахло лимоном. Той самой кислотой.

– Хлоя, ты где? – раздался твердый голос Яста.

– Я в гостиной, – крикнула я в ответ, и парень прошел ко мне.

– Что это? – спросил он, заметив чудо, что я кормила из бутылочки.

– Это Снежа, котенок, – ответила я.

– Так, – он сел в кресло, – а теперь насчет моих девушек.

На мое личное удивление, к этому моменту мне стало все ровно, кто был у него до меня, но я воспитанно согласилась его слушать.

– Рассказывай, – выдохнула я.

– Я же говорил, что уже очень давно люблю тебя. Этих девушек я не любил. Они искали, с кем можно было бы переспать. Оле я попался под руку. А Полина вообще дерево. Не хочу никого оскорблять, но она сама не знала, что хочет. И, Хлоя, тогда ты была мне сестрой. Я должен был задумываться о нормальных отношениях.

– Ладно, я понимаю, все хорошо, – ответила я, желая закончить этот бессмысленный разговор, который для меня потерял актуальность.

– Нет, не хорошо, я же вижу.

– Яст, честно, – ответила я, – я уже все поняла.

– Что ты поняла?

– Что эти девушки были не серьезными, глупыми и короткими отношениями, – ответила я.

И тут меня осенило. А сколько времени мы вместе?

Месяц? Полтора?

А мне кажется, что годы. Даже больше. Словно мы были вместе вечность.

– Я надеюсь, что ты реально это поняла и не обижаешься на меня ни за что, – выдохнул Яст.

– Все хорошо, – я улыбнулась, – правда она милая? – я опустила взгляд на котенка.

– Почему Снежа? – спросил Яст.

– Потому что шерсть белая как снег, – ответила я.

– И где ты ее достала?

– Бабушка подарила. Мы ехали вместе в метро, и она мне ее отдала.

– Здорово, – Яст улыбнулся.

9

Позже Яст ушел обратно на работу. Дома было тихо и спокойно. Маленькая Снежа лежала у себя в коробке и тихо, почти неслышно пищала. Ник не насиловал свою гитару, и я уже сочла, что они помирились с Орией, но спрашивать его об этом я не стала. Ли и Гром спали. Я сидела в гостиной и смотрела программы, шоу и сериалы, что крутят по телевизору. Заняться было нечем.

Неожиданно ко мне присоединился Ник. Он прошел в гостиную и сел рядом со мной на диван.

– Что смотришь? – тогда шла реклама.

– Телешоу "Главный вопрос", – ответила я.

Ник понимающе кивнул, и мы вместе стали ожидать конец рекламы.

"Главный вопрос" – это телешоу или программа, в которой разбирались и обсуждались какие-либо вопросы. Например, человеческую мать обвиняют ее соседи в том, что она избивает своих детей. Все они приглашаются в эту программу, и выясняется, избивает ли она своих детей, или это только выдумки соседей. Так же разбираются случаи ранних беременностей, которые возможно были из-за насилия отчима над падчерицей и так далее. Программа, в которой обсуждались те вопросы, которые еще рано или невозможно разобрать в суде. Цель программы: показать существам, как не надо жить.

Чаще всего там все друг на друга орали, друг друга во всем обвиняли и искали крайнего. В некоторых программах выясняли, кто был виновен, в которых – нет.

Сейчас был разбор дела о дележки детьми того, что осталось после смерти матери, так как та не написала завещания до смерти. И старшая дочь хотела завладеть всем, так как она ухаживала за матерью последние годы и сделала ее смерть менее мучительной, и поэтому была не согласна с решением суда о равном делении собственности матери между детьми.

Программа длилась около часа, и в конце так ничего не выяснилось.

– Так что там за информация? – спросил Ник, когда началась реклама.

– Я расскажу вечером, и Юла позову. Все должны знать, – ответила я.

– Ты не можешь рассказать мне сейчас?

– Зачем? – я пожала плечами. – Лучше сегодня вечером всем и все расскажу.

Парень устало выдохнул.

– Куда хоть бегала? Уж точно не специально за Снежей, – сделал вывод Ник.

– Не за ней, – я кивнула, – мы с Лорной встретились.

– С Лорной!? – воскликнул Ник. – Почему ты сразу не сказала?

– Ну я же сказала, что все расскажу вечером, – устало и раздраженно ответила я.

Ник больше не приставал. Ближе к возвращению Яста домой я позвонила Юлу. Он не спал.

– Да, Хлоя, – ответил он.

– Привет, Юлий, ты мог бы приехать сегодня, мне есть что рассказать? – говорила я.

– Это связано с делом "Черный лотос"? – спросил Юл.

– Да.

– Я заеду, и ты все расскажешь, – пообещал Юл.

– Хорошо, жду, – я положила трубку.

Яст вернулся домой к «21:00».

Ник ходил по квартире с ожиданием чуда.

Проснулись Ли и Гром, но я им сказала, чтобы на работу не спешили, что должен приехать Юл, и мне есть, что им всем рассказать. После этого по квартире ходили все напряженные и ждали приезда Юла как чуда.

Он приехал в «23:14».

Дверь распахнулась, и в квартиру попал терпкий запах Юлия. Он прошел в квартиру. На нем был красивейший костюм цвета аквамарина. Я заметила, что он всегда одевался вроде по моде, но все ровно, как-то по-своему.

– Доброй ночи, – проговорил он, разуваясь. Быстрые и четкие два движения, и он стоит в одних носках.

– Привет, – ответила я. Мы все стояли и встречали его в коридоре. Остальные тоже поздоровались.

– Хлоя, так что же ты хотела рассказать? – спросил Юл, и мы прошли в гостиную.

Я села на диван, подбирая слова. Юл сел рядом со мной, Яст в кресло. Ник на журнальный столик. Ли и Гром поделили на двоих второе кресло.

– Я хотела сегодня найти себе работу, и решила позвонить Лорне. Она взяла трубку.

– Как она? – моментально спросил Гром.

– Вот сейчас я и расскажу, – ответила я, – мы договорились встретиться, и на месте она и рассказала мне, что Феликс и Гелла приглашали ее и брата в клан, для совершения убийств людей. Они оба отказались. Тогда Феликс решил подкупить их, но они не соглашались. Именно тогда Феликс пришел в ресторан Черный лотос. Он пришел именно к Лорне, просто я оказалась не в том месте, не в то время. Лорна убежала, а я получила множество травм. В конце концов, Лорна рассказала мне, что Феликс после трагедии в Черном лотосе звонил ей, угрожал. И два дня назад ей позвонил парень и спросил, хочет ли та жить. Лорна ответила, что да, и тогда тот посоветовал ей сделать правильный выбор. На этом их разговор был окончен. Мы сидели в кафе сегодня, и я спросила ее, перезванивала ли она ему по этому номеру. Она сказала, что нет, и я решила позвонить ему сама. Я взяла ее телефон, набрала этот номер. Мне ответили. Мужчина поздоровался со мной, и он знал, как меня зовут. На вопрос кто он, он ответил, что на вопросы ответит время. После чего он положил трубку. Он знал, что звоню именно я, и мы сделали с Лорной вывод, что он следил за нами. Возможно, этот мужчина и есть главный в том, что сейчас творится. На него работает Феликс.

– Твою ж мать! – ругнулся Ник. – Зашибенные новости!

– Лорна не обращалась в ОСЭ? – спросил Юл.

– Она мне этого не говорила, наверное, как и я она давала показания, когда начали дело "Черного лотоса", – я пожала плечами.

– Звони тому этгему, ты должна ему все рассказать, – сказали Ли.

– Ах, ну да! – воскликнул Ник. – У них есть свои шпионские штучки, он его по номеру телефона и высветит.

– Какому этгему Хлоя должна позвонить? – строго спросил Юл.

– Ко мне недавно приходил этгем Кирилл… дальше не помню, как его зовут, с зеленым платочком. Он из какой-то команды, что продолжают расследовать дело "Черного лотоса".

– И ты ему поверила? – спросил Юл.

– Да, он спрашивал, что я знаю, я рассказала, что все, что знала, рассказала в ОСЭ, – я пожала плечами.

– Так же расспрашивал про клан, сколько нас человек, – ответил Яст, – и кто глава.

– Сказал, что его отец знаком с тобой, – вспомнил Ник, – как же фамилия у того черта.

– Я не помню, – я покачала головой.

– И дайте я угадаю, он был полноценным оборотнем? – спросил Юл.

– Да, – ответила я.

– Эх вы, – выдохнул Юл, – неважно уже, какая у него фамилия. Он сказал, что знаком я с его отцом, только чтобы доверие у вас вызвать. Ты точно ему ничего важного не рассказывала?

– Точно, – я кивнула.

– Значит, он был подставной? – уточнил Ник.

– Да, дело "Черного лотоса" полностью закрыто, я-то уж знаю, – выдохнул Юл.

– Значит, он посыльный того самого, что Лорне звонил. Он хотел узнать, как много мы знаем, – поняла я.

– Зачем кого-то подсылать? Встал бы у нашей двери, да слушал, о чем мы разговариваем, как сейчас, например, – заговорил Гром.

– А что, если он не полноценный, и таким слухом не обладает, чтобы слышать сквозь стены, – предложил свою догадку Ник.

– Да, это вполне возможно, – я согласилась, – причем, мы ведь не каждый вечер обсуждаем это.

– Ребята, мы в тупике, – выдохнул Ник, – у нас куча вопросов, ни одного ответа и целый безымянный убийца над головой.

– Нужно подождать, – выдохнула я, – время даст ответы на все наши вопросы.

– Ждать, пока Лорну действительно не убьет этот безымянный убийца? – спросил Гром.

– С происшествия в Черном лотосе прошло достаточно времени, если бы ее действительно хотели убить, она была бы уже мертва, – ответила я.

– Ладно, занимаем выжидательную позицию, – согласился Юл.

– Ну а теперь, – Ник потер ладони, – по кофейку?

Разговор о Лорне и оборотнях больше не возникал. Мы не стали больше общаться об этом. Ли и Гром похвастались своими успехами на работе перед Юлом. Яст тоже рассказал, что на работе, возможно, он будет работать не один. С ним скоро должен начать работать какой-то парень, что будет продавцом-кассиром, а его повысят до продавца-консультанта. У Ника ничего не изменилось: на работе все так же, с Орией не помирился. А я своими новостями успела поделиться раньше.

Когда мы покинули кухню, Снежа в коробке пошевелилась и произнесла долгий писк. Я уже знала, что так она сообщает о том, что голодная.

– Что это? – спросил Юл, переведя взгляд на коробку в комнате.

– Это мое чудо хочет кушать, – ответила я и прошла в гостиную.

– Чудо? – спросил неуверенно Юл.

Я достала из коробки Снежу. Она была маленькая, тепленькая. Маленький комочек умиления, нежности и невинности.

– Ты решила завести кошку? – позади Юла заверещала Ли.

– Я думала, ты давно поняла по лотку в туалете и по коробке, у нее откроются глазки, и я буду учить ходить ее в латок, – ответила я.

– Милое создание, не ругайся, любимая, – ее приобнял Гром.

– Мне нравится Снежа, – согласно кивнул Яст.

– Да и я не против, – Ник пожал плечами.

– Это определённая ответственность, – проговорил Юлий.

– Я знаю, я слежу за ней, сейчас ее нужно покормить. Я люблю ее, она такая милая, – я любовалась Снежей. Она лежала на моих руках и жалобно пищала. Она хотела кушать.

– Хорошо, – Юл кивнул, – раз так, ты можешь ее оставить.

– Нет! – заверещала Ли. – Она будет вонять, линять и течь весной!

– Пожалуйста, Ли, – проговорила я, – пройдет время, ты сама будешь ее любить. Представь, она как маленькое дитя. На твоих глазах она откроет глаза, начнет более уверенно ходить. Точнее бегать. Интересоваться миром вокруг. А когда ты будешь ее гладить, она будет мурлыкать.

– Маленькое дитя потом превратиться во взрослую кошку, – напомнила Ли.

– Я знаю, но для меня она навсегда останется маленьким дитем, – я смотрела на чудесное создание на своих ладошках.

– Ладно, оставляй, – устало выдохнула Ли.

– Спасибо! – обрадовалась я.

Юлий решил посмотреть, как я буду кормить свою Снежу.

По уже выученной технологии я разогрела молоко и направилась к своему маленькому котенку. Она лежала у меня на коленях. Чтобы ей не было холодно, я положила ей на спинку свою руку, но сильно не давила. Снежа жадно глотала молоко.

Я сидела, смотрела на нее и удивлялась, как такая маленькая прелесть все же досталась мне.

– Снежа, – улыбнулся Юл. Даже он не смог устоять перед ее кошачьим обаянием. Он слегка погладил ее указательным пальцем по голове.

– Она удивительно милая, – согласилась Ли.

– Я хочу, чтоб у нее скорее открылись глазки, – говорила я, – она увидит меня.

– А там недалеко от первых серьезных шагов из коробки, – усмехнулся Ник.

Мы все вместе сидели в гостиной, и все умиленно наблюдали, как Снежа ест.

– Мое маленькое чудо, – улыбнулась я.

Сытая она снова уснула в коробке. Что ей сейчас надо? Поесть да поспать.

После ужина Снежи, Юл вспомнил про беременную жену и уехал домой.

Снежа лежала у себя в коробке. Яст направился к нам в комнату и торопил меня, чтобы я скорее помыла посуду после кофе. Ли и Гром собирались на работу, Ник ушел спать.

Я никуда не торопилась. Спокойно домыв посуду, я взяла свой сотовый телефон, что пока я мыла посуду, дожидался меня на подоконнике, и пошла к Ясту. Вдруг мое внимание привлекла вибрация телефона. СМС-сообщение от неизвестного номера:

"Не рассказывай ничего посторонним, из-за тебя могут пострадать невиновные".

Я замерла.

Он следит за мной! Он знает, что я все рассказала своему клану.

"Невиновных и непричастных, посторонних в ситуации нет" – напечатала я ответ.

"Среди виновных только ты" – поступил ответ.

"Кто ты?" – я.

"Я это я, а ты это ты"

– Хлоя? – в коридоре показался Яст, и я испуганно дернулась. – Что там?

Могут пострадать невиновные?

– Все хорошо, ты просто так неожиданно позвал меня, – ответила я, убирая телефон в задний карман джинс.

– Ладно, пойдем спать. Поздно уже.

Утром Яст уехал на работу. Ник тоже. Ли и Гром легли спать.

Я проснулась непривычно поздно для себя. Никак не хотелось вставать. Сделала я это наконец, только потому, что услышала тихие голодные писки Снежи.

Зная, что дите голодное, я быстро встала с кровати и прошла в гостиную. Из дырки коробки на меня смотрела маленькая мордочка, и тут я увидела, что один ее глазик (правый) уже начал открываться. Она уже более уверенно стояла на своих лапках.

Удивительно, как повлияла на нее всего одна ночь.

– Подожди, Снежа, сейчас пойду подогрею тебе молока и покормлю тебя, – обратилась я к кошечке, и та плюхнулась назад. Все же ее лапки были еще недостаточно сильными.

Вскоре она уже лежала у меня на коленках и ела из бутылочки. Когда молоко кончилось, и я вытащила из ее ротика соску, та поднялась на лапки и раздала писк. Неужели ей было этого мало?

Я посмотрела на нее и поняла, что дело не в молоке. Я положила ей на спинку руку, и та легла обратно мне на коленки. Я стала ее плавно гладить, и она свернулась комочком. Ей хотелось ласки.

Я включила телевизор и смотрела дневные новости, поглаживая Снежу и почесывая ей за ушком. Та тихо, неразборчиво и, казалось, совсем не по-кошачьи мурлыкала.

"Возобновились пропажи людей" – заговорила девушка с экрана телевизора. – "Вчера вечером в ОСЭ поступило более десяти заявлений на поиск пропавших. Возраст пропавших девушек колеблется от четырнадцати до восемнадцати лет. Этгемы считают, что это дело рук вернувшегося убийцы-ненавистника людей. Больше информации Вы можете получить на сайте www.news_mrak.com".

Сайт пришлось запомнить, так как телефон остался в комнате под подушкой.

"А теперь прогноз погоды на сегодня!" – позади женщина сменился фон, и она уже стояла напротив карты нашей страны. Я слышала все, что она говорит. Если верить прогнозу погоды, то в нашем городе температура ниже, чем в остальных городах страны.

"В городе Мечты ветер северо-восточный достигающий скоростью до 5 м/сек, небольшая переменная облачность, вечером возможен небольшой снег, температура днем поднимется до -2°С, а вечером ударит в глубоким минус до -11°С".

Наш город самый холодный во всей стране. Особенно вечером, когда холодный воздух несется ветрами с бухты.

Я обратила внимание на Снежу. Та уже тихо спала, и я решила положить ее обратно в коробку.

Теперь было пора заняться собой. Я прошла в ванну, принял душ, полностью вымывшись.

В доме было тихо. Бубнил только мною забытый не выключенный телевизор. Там уже шла программа, в которой двое ведущих переодевали в модную одежду женщину, которая из-за своего образа жизни совсем забыла про женственность и перестала за собой ухаживать. Я медленно прошла к себе в комнату, нашла одежду в шкафу, переоделась и, захватив с собой телефон, направилась в гостиную.

Вдруг я почувствовала вибрацию телефона. Мне было страшно смотреть на экран. Я боялась, что это Мистер Преследователь. В груди жгло, и руки потели, но я все же подняла телефон и прочла: "Лорна". Облегчение накатило волной, и я ответила на звонок.

– Да, – ответила я.

– Я поговорила с Никифором, рассказала, что ты на меня работала и в другом заведении до этого, он сказал, что не против, он ты должна будешь прийти к нему, вы все обсудите, – заговорила она.

– Спасибо большое, – выдохнула я.

– И ты не теряйся, мы с Никифором близнецы, – усмехнулась она.

– Близнецы? – я попыталась представить Лорну мужчиной.

– Ну все ровно, он как мужчина выглядит мужественней, чем я, – она снова усмехнулась, – вот когда мы были маленькими, тогда да, нас было не различить.

– Спасибо, Лорна, а когда мне подъехать?

– Каждый день кроме выходных до шести часов вечера, – ответила она, – в шесть его рабочий день заканчивается.

– Хорошо, Лорна, я сейчас тогда к нему и заеду, – говорила я.

– Хорошо, пока.

– Пока.

Я положила трубку.

10

Я направилась одеваться. Меня ждал Никифор.

Я решила одеться во что-то женственное, дерзкое и при этом привлекательно-отталкивающее. Я подошла к шкафу и решила одеться просто сногсшибательно.

Черное короткое платье с не глубоким, но привлекающий мужской взгляд вырезом. Чулки с черной стрелкой по задней поверхности ноги. Как же это сексуально! Я села за столик Ли и быстро и ярко накрасилась. Я понимала, что иду устраиваться на работу, но в подсознании вместе с песней группы Muse – Dead Inсide проснулось что-то сумасшедшее. Яркая красная помада, жидкий карандаш для глаз и длинные стрелки. Ресницы зрительно удлинила дорогая тушь. Я аккуратно, чтобы не переусердствовать, подкрасила скулы багряным румянцем. Волосы я убрала в высокую прическу, выпустив одну прядку. Я убежала в гардероб и нашла там зеленого густого цвета платок. Он на шее здорово смотрелся с моим цветом глаз и волос. Черное зимнее пальто, что в прошлом году я всей душой ненавидела, из-за источающего им ощущения сексуальности и одновременной женственности. Зимние сапоги на огромной шпильке.

И идя по улице, я не буду опускать взгляд! Нет!

Я вышла в подъезд, ощущая, как чувство собственной сексуальности выжигает меня изнутри.

На улице все оборачивались на меня. Я шла уверенно, быстро переставляя ногами. Не забывала я и четко двигать бедрами. Я привлекала взгляды, как мужчин, так и женщин.

Внутри меня родилась стойкая уверенность, что я привлекательна.

В место от меня не могли оторвать глаз. Я стояла ни как обычно, я стояла, перекинув вес на правую ногу, другая стояла развернутая.

В поезде мне моментально уступили место, и молодые вампиры даже пытались познакомиться со мной, узнать номер телефона. Я вежливо отказывалась, потому что как бы я не была одета, люблю я только Яста, и все это только его.

– Меня зовут Родион, – я сидела, напротив меня показался полноценный вампир. Он слегка наклонялся ко мне. Я знаю, от меня вкусно пахло: мною и духами. В вагоне висел сладкий, но не приторный запах.

– Здорово, – я улыбнулась, говорить ему свое имя я не хотела.

– А тебя как? – в его одном ухе был наушник, и я слышала разносившиеся из другого звуки группы Muse.

– Анна, – ответила я.

– Классное имя, – он улыбался, – куда едешь, Анна?

– Устраиваться на работу, – ответила я.

– А куда, если не секрет? – место рядом со мной освободилось, и он моментально его занял.

– А вот секрет, – я снова улыбнулась. Я улыбалась не для того, чтобы завоевать его сердце и доверие, хотелось, чтобы он дальше думал, что я глупая дура и поведусь на его флирт. Так было проще его обманывать, и это помогло бы мне ускользнуть.

– А я еду на работу. Представляешь, проспал. Вчера друг приходил в гости, понятное дело, мы выпили немного. А я забыл будильник поставить, ну и вот. Три часа отсутствия на рабочем месте без уважительной причины.

– Обидно, по новому закону, тебя имеют полное право уволить, – ответила я.

– Да знаю, – вздохнул парень, – слушай, а ты мне свой номер телефона не оставишь?

– Нет, – я покачала головой, – у меня парень есть.

– Вот же, – выдохнул он, – ну что ж, удачи, Анна.

Он встал со своего места, и поезд остановился. Это была его станция.

Эдельвейс ждал меня. Точнее Никифор стоял у окна у входа, как когда-то меня ждала Лорна, когда я устраивалась на работу к ней.

Я шла к офисному зданию и сразу же обратила внимание на темно-синие, почти черные, глаза, что смотрели на меня через окно. Это был высокий, плечистый мужчина похожий на Лорну только разрезом глаз, формой носа и цветом непослушных волос. Форма лица у Никифора была не такая овальная, как у Лорны, у парня были более выражены скулы, выделен подбородок. Он стоял в черных брюках и белой рубашке. Тут я растерялась: он показался мне небесно-красивым.

А ну, Хлоя, подобрала слюни! У нас Яст есть!

Я встряхнула головой, желая скинуть все мысли, что возникли за последние минуты, и потянула на себя дверь. В Эдельвейсе пахло цветами, нежными и легкими. Я обратила внимание, что кафе было полупустое. Видимо, время наименьшего посещения.

Я повернула налево, там, у окна стоял брат Лорны. Администратор кафе Никифор.

– Здравствуй, – пропел он своим голосом. Вот что значит, красивый мужчина.

– Здравствуйте, Никифор…, – я замерла, ведь я не знала, как Лорну по отчеству.

– Сергеевич, – подсказал он.

– Я по поводу работы. Я от Лорны, – заговорила я.

– Я думал, вы будете младше, – заметил он.

– Мне восемнадцать.

– Восемнадцать? – он осмотрел меня с ног головы.

– Я редко так одеваюсь, – заговорила я, чувствуя, как начало жечь щеки, – только когда настроение хорошее, ну, вообще, очень хорошее, даже слишком хорошее. Вы не подумайте, я очень редко так одеваюсь. Черт, надо было одеться скромнее.

– Вы хорошо выглядите, – он слегка кивнул, словно желая остановить поток моих мыслей и привлечь на себя мое внимание.

– Спасибо, – с гор словно свалилась невыносимая тяжесть.

– Значит, вы хотите работать у нас официанткой? – он направился вглубь зала, я за ним.

– Да, – ответила я.

– Я дам вам меню, выучите состав, вес и цену, – он стоял у бара и ему подали восемь листочков А4 с печатаным текстом, – уверен, вы со всем справитесь.

– Я не подведу, – я кивнула, принимая меню.

– К работе я отношусь серьезно, пожалуйста, Хлоя Вэйд, не пренебрегайте работой. Опозданий и прогулов я не прощаю, – я медленно качал головой.

– Я понимаю, Никифор Сергеевич, – я кивнула.

– А так тут вроде все просто, в сервисе и обслуживании насколько я знаю, вы работали, – он обвел руками зал, словно показывая, как много у него есть.

– Да, работа недалеко в Орфее и у Лорны в Черном лотосе, – я кивнула.

– Не устали мне кивать? – парень усмехнулся. Мои щеки вспыхнули. Зачем он такое спрашивает!?

Я просто покачала головой.

– Насчет формы, – вдруг заговорил парень, преподнеся указательный палец к губам, – какой у вас размер?

– Сорок второй.

– Найдите любую белую рубашку, а остальное мы вам выдадим, – выдохнул он, – вы с собой документы взяли.

– Да, конечно, – я снова кивнула, и парень не сдержал усмешку. Вот же повезло Лорне с братом.

– Хорошо, пошлите тогда.

Он провел меня в отдел кадров. Там я и написала заявление о просьбе принять меня на работу. Я решила, что выйду со следующего дня. Мне пообещали хорошую зарплату и отпустили, сообщив, что график будет выстроен к концу месяца, и работать я буду два через два.

– А тебе лет-то восемнадцать что ль? – спросила женщина, что принимала мои документы. Позади стоял Никифор.

– Ну да, – я кивнула.

Женщина промолчала.

Неужели мой вид так меня старит?

Мы вышли с Никифором обратно в зал.

– Вы вчера приходили сюда с Лорной, – вспомнил Никифор, – о чем вы разговаривали?

– А вы не знаете? – я медленно подняла на него взгляд.

Он продолжал казаться парнем с обложки журнала Forbes. У его былой рубашки были расстегнуты первые три пуговки, волосы блондинистые, желающие виться были коротко подстрижены. Его движения рук и лица были ленивыми, непринужденными и плавными. Он был похож на фигуриста в замедленной съемке. Наверное, за ним бегают девчонки.

– Знаю, хочу, чтобы ты рассказали мне, что пугает мою сестру, – ответил он, лениво глянув на меня из-под ресниц.

– Только она может вам сказать, чего она боится, – я пожала плечами. Я не могла и не хотела ему рассказывать.

– Вы не расскажете? – его брови изогнулись в удивлении.

– Нет, Никифор Сергеевич, если бы она хотела, чтобы вы знали, она сама рассказала, – ответила я.

– Ладно, – он послушно кивнул, – Анжел, принеси форму.

В ту же секунду рядом с ним оказалась тоненькая девочка с каштановыми волосами и черными глазами волка. В руках она держала черный пакет. Я приняла его.

– Там все, что вам необходимо, можете выходить на работу с завтрашнего дня. Кафе открывается с десяти, но желательно быть здесь к девяти, чтобы прибраться в зале и вовремя открыть кафе для посетителей. Такого понятия, как "обед" у нас не существует, когда поешь, тогда поешь, – рассказал напоследок Никифор.

– Спасибо, – я заглянула в пакет, там лежало что-то черное.

Девушки официантки вокруг ходили в белых рубашках с желтым повязанным галстуком и в черной длинной юбке, что скрывала их джинсы. Мне предстояло ходить в дальнейшем так же.

– На этом все, – Никифор пожал плечами, – вы пойдете, или же желаете что-нибудь перекусить?

– Нет, спасибо, Никифор Сергеевич, я домой. До завтра.

– До завтра.

Я направилась к выходу.

На улице я двинулась в сторону метро, как вдруг почувствовала, как в кармане завибрировал телефон.

Сообщение от Мистера Преследователя:

"Сегодня ты удивительно красивая". Я стала осматриваться вокруг, но никого сверхъестественного не увидела.

Я снова глянула на экран телефона. Тот завибрировал и высветил следующее сообщение:

"Не ищи меня взглядом, все ровно не найдешь".

Внутри меня все замерло. Остановилось. Только сердце учащенно било в груди, я чувствовала собственный пульс на шее.

Черт!

"Ты когда-нибудь выйдешь в свет?" – спросила я.

"Нет, я дождусь, пока ты войдешь ко мне во тьму" – последовал ответ.

"Кто ты?" – спросила я.

"Я уже отвечал тебе на этот вопрос дважды" – ответил он, после чего пришло еще одно сообщение. "Не задавай глупых вопросов. Меня это раздражает, детка".

Детка?

Я стала снова осматриваться вокруг, но никого не нашла. Я стала смотреть по крышам, по окнам, но никого.

"Я найду тебя" – написала я и убрала телефон в карман. Только после этого сообщения я поняла, что поторопилась. Угрожать убийце, что я его найду!? Не бред ли, а!?

Мистер Преследователь больше не писал.

Я направилась домой.

Уже не такая довольная, я направилась к метро.

В метро я замерла, не зная, куда мне податься. В ожидании поезда на скамейки сидели Донат и Нисон. Перед ними расхаживал Велор и очень эмоционально что-то им рассказывал. Что именно мешала расслышать толпа. Я проскользнула между людьми и стала к ним гораздо ближе, но они не видели меня, так как я стояла за самой ближайшей к ним колонне. В толпе людей и существ, я понимала, Велор и братья не станут принюхиваться, так как в метро вечная смесь запахов, поэтому я не боялась стоять так близко.

– Видите ли, нельзя сейчас никого убивать! Откуда ему знать!? Этой чертовой дурочке полукровке я обещал расправу! – говорил рыжий.

– Ты словно еще не понял, – устало выдохнул один из братьев, – ее хотят оставить в живых.

– Да кому она живая нужна? Она нам только вечно мешает! – снова заговорил Велор.

– Очевидно, что Феликс подчиняется кому-то еще, – говорил Нисон, – возможно, ему она и нужна живой.

– Вы думаете, Феликс выполняет поручения кого-то сверху? – неуверенно спросил Велор.

– Это очевидно, – согласился Донат, – иначе она была бы уже мертва. Феликс каждый раз откладывает ее смерть, ждет распоряжений.

– Хотите сказать, Феликс только игрушка в чьих-то руках? – я удивилась то, какой Велор тупой.

– Именно, – ответили братья хором.

– И это значит, я не смогу прикончить Хлою Вэйд, пока этот Мистер Икс не даст подобного распоряжения Феликсу? – раздраженно спросил Велор.

– Именно, – снова хором ответили братья.

– Да что ж за Мистер Икс такой! – Велор не смог сдержать рык.

– Илл его знал лично, Гелла, наверное, тоже посвящена, – говорил Нисон.

Я сморщилась.

Илл знал. А Демьян его тогда убил.

Черт!

Сначала нужно было вытащить из него информацию, а потом колыбельную петь.

– Илл! – прорычал Велор. – Никогда не прощу этого! Она убила одного из нас!

– Не она, – покачал головой Донат, – это сделал оборотень официант Демьян.

– Демьян! – губы Велора растянулись в довольной улыбке. – Значит, сначала отомстим ему за брата!

– Ты забыл распоряжение Феликса? – спросил Нисон.

– Нет, – рыжий покачал головой, – просто за все нужно платить.

Вой поднялся к потолку и белый поезд остановился на станции. Все три оборотня направились к нему, забыв про свой разговор. Я решила дождаться следующего.

Нужно было позвонить Демьяну и предупредить его.

Я поднялся обратно на улицу из метро, так как внизу плохо ловила связь.

Три гудка и недовольный сонный ответ в трубку:

– Привет. Я спал.

– Привет, прости, что разбудила. Ты где?

– Где, где? Дома. Вчера с Колей выпили, слегка перебрали… ну и вот. Если бы не ты, спал бы дальше.

– Подожди, с каким Колей? – не понимала я.

– С нашим, рыжим, барменом, – ответил Дем.

– Но… ко мне недавно пришел этгем, он говорил, что ты пропал, а Колю нашли убитым, – заговорила я.

Вот оно что! Это Кирилл знал, что в последнее время с парнями я не общалась, и чтобы запугать меня и выпытать информацию, он похоронил Демьяна и Колю.

– Да не, живы мы и здоровы, может что перепутали, – говорил парень.

– Мне кажется, я поняла, – ответила я, – слушай, Дем, помнишь клан в Черном лотосе?

– Конечно, сложно забыть, – ответил он, – а что?

– Ты тогда парня блондина убил, – напомнила я, – ну так вот этот клан, за недостатком совершения убийств сейчас, собираются отомстить тебе за смерть их соплеменника.

– Пусть приходят, – безразлично ответил Демьян, – я и тогда и сейчас живой останусь, порву кому-нибудь глотку и они, поджав хвосты, убегут. Я их не боюсь.

– Удивляюсь твоей храбрости, – невесело усмехнулась я.

– А что я должен делать? Бегать от них? Вот уж нет, пусть знают, с кем связались, – ответил Демьян.

– Я с тобой согласна, – выдохнула я.

– Ладно, это все, что ты хотела мне сказать? – спросил парень.

– Да.

– Ладно, тогда пока. Удачи тебе там, не прогибайся под этих сумасшедших оборотней.

– Пока, спасибо, – ответила я и отключилась.

Я спустилась в метро, и в эту же секунду на станции показался чистенький белый поезд. Я прошла в вагон и заняла свободное место у выхода.

Поезд стронулся с места и меня стало потихоньку укачивать, я постепенно погружалась в сон.

11

Вдруг я услышала музыку. Странную. Играло не громко. Подобное направление я слышала в первый раз и мне не нравилось. Я раскрыла глаза и увидела, что в вагоне со мной только одно существо. Полноценный оборотень в спортивном костюме, приложив телефон динамиком к уху, слушал Шансон.

– Простите, девушка, что разбудил, – голос его был грубым, осипшим и низким.

– Я давно сплю? – спросила я.

– Ну, – тот пожал плечами, – я вошел в поезд, ты уже спала.

– Какая была станция?

– Сейчас будет станция Туманный проспект, – ответил он.

Туманный проспект!?

Каким лешим меня занесло в Темный район города!?

А я ведь просто уснула в поезде.

Поезд остановился, и мы оба вышли из вагона.

– Вы, наверное, вверх не поднимайтесь, пусть даже на улице день, дождитесь обратного поезда, – посоветовал он и направился вон со станции.

Я не стала ему ничего отвечать.

Он был прав. Зная то, как сильно моя пятая точка любит приключения, я решила не уходить со станции и дождаться поезда домой.

Я села на скамейку и просто ждала. Вдруг вой загудел и потолка и воздух обвеял мои ноги. Это был новый прибывший поезд на станцию. Я не стала оборачиваться и смотреть, кто прибыл в такой недружелюбный район города.

Я рассматривала стены станции. На любой другой станции те были обложены мраморной плиткой, колонны были резные и красивые, пол тоже был мраморный. Здесь же, стены были голые, бетонные. Пол каменный. А колонны представляли собой железные толстые балки, что уже покрылись налетом и легкой ржавчиной. На стенах были разнообразные граффити и написанные черным баллончиком с краской маты, оскорбления. У скамеек стояли мусорные баки, но пакетики и упаковки от сладостей валялись по углам и вообще везде, где это возможно. Конечная остановка поезда и самый неприятный, криминальный район.

Я бы сидела так вечность в ожидании поезда, как вдруг рядом со мной села Гелла.

Я не обратила на нее внимания.

– Раньше ты реагировала немного по-другому, стояло мне начать приближаться в тебе. Ты уже ничего не боишься, – своим хриплым голосом говорила она.

– Нечего бояться, – ответила я.

– Ты зря так, – она усмехнулась, – тебе есть чего бояться. Например, за любимых и родных. Из-за тебя им угрожает огромная опасность. Чем меньше они знают, тем больше вероятности у них выжить.

– Что им угрожает? Кроме пустых слов я ничего не слышу, – заговорила я.

– Нам пока что нельзя убивать, – ответила она.

– Но Мистер Преследователь может в любой момент передумать, и вы снесете всем головы? – спросила я.

– Что-то вроде, – она кивнула.

– Мне почему-то не верится. Ваш Мистер Икс может только сообщения с угрозами писать, – я усмехнулась.

Собственно, я была права.

Вдруг я услышала вибрацию, но я была до конца уверенна, что это не мой телефон.

Гелла залезла в карман своей шубы и вынула из него элегантный телефон.

– Иногда, перед тем как что-то сказать, лучше сто раз это обдумать, – ее телефон снова оказался в кармане, – ты думаешь, тебе ничего не угрожает?

– Я в этом уверенна, – ответила я, кинув на нее взгляд.

– А я нет.

Она резким движением с потоком воздуха от прибывшего на станцию поезда вскочила с места. Ее шуба слетала с нее и оказалась лежать на спинке скамейки.

Я попыталась как можно скорее подняться с места.

То сообщение что ей пришло?

Это Мистер Преследователь решил проучить меня за мои слова?

Я знаю, что Гелла не станет меня убивать. Этот Мистер Преследователь не даст меня убить. Я нужна живой.

Тут в голове родился сумасшедший план, что смог бы доказать, что Мистеру Преследователю мой труп не нужен.

Пусть Гелла бьет меня, а я буду по минимуму защищаться.

Девушка передо мной изогнулась, рыкнула и стала меняться, преобразовываться.

Передо мной предстала серебряная волчица.

Я стояла с опущенными руками, и полностью игнорировала инстинкт самосохранения. Клыки хотели автоматически удлиниться, в конце концов, это главное вампирское оружие, но я не позволяла им выглянуть из-под верхней губы. Не сегодня, не сейчас.

Волчица рычала, хлестала воздух своим шикарным густым хвостом, но я никак на это не реагировала. Я поняла, что она ждет ответной реакции у меня. Но я спокойно стояла и смотрела на нее. В глазах Геллы скользнула скука.

Она сорвалась с места и передними лапами впечатала меня в каменный пол станции. Ее тяжелые большие лапы упирались мне в грудь. Сама она чуть наклонилась ко мне и рычала.

– Защищайся, дура! – рыкнула она. Это было мало похоже на человеческим голос.

Я продолжала игнорировать ее, и это разозлило ее полностью. Разрычавшись, что было силы, она раскрыла пасть и уже собиралась резким движением вонзить их мне в шею. Стало страшно, на секунду, потому что в следующую на все метро раздался мужской голос.

Знакомый, душераздирающий и при этом столь чужой:

– Гелла! Брось ее! Я сказал проучить, а не убить!

Волчица виновно заскулила и отошла от меня.

Существа с таким голосом я не видела, так как моим глазам виден был только потолок.

Я поднялась на локти и поняла, что на станции я одна.