Вы не авторизовались

Главная
Стихи и поэзия
Владимир Андреевич Горячих
Рождённые небесами: Легенды утраченного города. Книга I
Читать онлайн бесплатно

Рождённые небесами: Легенды утраченного города. Книга I бесплатное чтение

Скачать книгу

ISBN 978-5-4496-5471-7 (т. 1)

ISBN 978-5-4496-5472-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

РЕЦЕНЗИЯ

САМОЙЛОВ К.И.,

доктор архитектуры,

ассоциированный профессор

факультета Архитектуры КазГАСА

о книге:

Стремление внутриличностного осмысления происходящего является неотъемлемой чертой творческого индивида. Однако суммирование реальных фактов, порождаемые ими прямолинейные ассоциации и попытка их логического упорядочения в большинстве своем малопродуктивны из-за трудноохватываемого объема постоянно обновляющейся информации. В то же время своеобразная романтическая мифологизация происходящего, формализация явлений в виде тех или иных образов позволяет оригинальным образом обобщить процессы. А это, в свою очередь, ведет к оптимальному сокращению объектов осмысления и создает объективные предпосылки для реального осмысления действительности и определения своего места в быстроменяющемся мире. Еще более продуктивным является использование стихотворной формы для описания совокупности феноменов и их преломления через творческое восприятие, ибо ненавязчивый ритм стиха в сочетании жесткой структурой рифмы непроизвольно выстраивает спокойно логически осмысляемый объект. Именно такая, отличающаяся глубоким личностным проникновением, форма успешно применена автором рецензируемого произведения.

Стихотворная новелла В.А.Горячих «Рождённые небесами: легенды утраченного города» интересным образом структурирована на несколько частей. При этом общая, жестко логичная последовательность изложения, сочетается с интересными, детективоподобными отсылами к ранее изложенным мыслям с соответствующими уточнениями. Все это сплетает изложение в сложный клубок, который логически приятно распутывается, достигая кульминации. При этом у читателя остается не только желание узнать или домыслить дальнейшее развитие сюжета, но и появляется необходимость перечитать ранее изложенное для более глубокого проникновения в авторский замысел.

В целом, автору удалось создать интересное произведение, отражающее не только сугубо личностные переживания, но и общий гуманстически-оптимистичный настрой.

На основании вышеизложенного, считаю целесообразным открытую публикацию произведения В.А.Горячих «Рождённые небесами: легенды утраченного города», которое, как представляется, будет интересно широкому кругу читателей.

Действующие герои

Подполковник – офицер имперского флота, аристократ;

Брат подполковника – предводитель армии повстанцев. Лейтенант имперского флота, аристократ. Во время войн служил на крейсере, в ходе великой битвы, считался погибшим, но выжил при крушении крейсера и вступил в вооружённые пиратские группировки, объединил пиратов под одно знамя и стал их предводителем. Именовал себя мастером спектакля, королём шантажа. Намеривался уничтожить империю, расставляя зависимых от него людей на высокие должности с целью управления и дальнейших убийств;

Адмирал – офицер имперского флота. Прошёл путь от матроса и дослужился до адмирала. Выдающийся флотоводец и адмирал;

Полковник – сын адмирала флота;

Архивариус – молодая девушка после окончания военной академии работает архивариусом на флоте;

Советник – адмирал флота при императоре, аристократ. Член высшего военного совета. Служит при дворе и на совете флота;

Капитан – офицер имперского флота. Близкий друг и помощник подполковника.

Место событий:

Империя – огромный город-государство, расположенный на равнинной части вершины огромной скальной территории. Форма правления: абсолютная монархия.

Под скалами располагается военный порт, откуда начинают свой полёт летающие корабли-крейсера (они так названы империей т.к. облик напоминает старые морские крейсера). На территории расположен штаб, врезанный в скалу. Подъёмники, прибитые к скале, позволяю подняться в город офицерам и пилотам. Сама территория порта ограждена огромной металлической стеной, разделяя порт и прилегающие лесные территории. Город простирается на многие километры, уходя выше в горы. От места спуска подъёмников, находится лётная академия. За территорией портовой зоны начинается «малый город», в котором, как правило, живут отставные пилоты, обосновавшиеся там после службы, а также ближе к порту старались поселиться мелкие люди, не имеющие постоянной работы и вынужденные наниматься на черновую работу в порту. Далее следует «новый город». В новом городе проживал средний класс, а также мелкие торговцы и предприниматели. В направлении от нового города влево и вправо, расположился агропромышленный комплекс, металлозаводы, верфи и т. д. Прямо от «нового города» находится «золотой город». В этой части города располагается императорский дворец, дома высоких чиновников, не утративших влияния в жизни империи аристократических семей и богатейших промышленников. За золотым городом начинаются скалы, поднимаясь высоко вверх.

Пираты — люди, покинувшие империю по тем или иным причинам. Промышляют грабежом, воровством, контрабандой и спекуляцией. Нападая на торговые мало защитные крейсера, они забирают всю добычу.

Часть I «Старые раны»

«Преимущества нашего времени: ничто не истинно, все дозволено», Ф. Ницше.

Пролог
Опустошение

1

Глядя на вечное небесное сиянье,
Пленяясь его дивом мирозданья
Я поднимаю верный свой фрегат.
Пускаться в небо был я только рад.
Гудят неистово машинные турбины,
Под ним винты со страшной своей силой
Вздымают крейсер в небо боевой,
Туда, не слышен где волны прибой.
Туда, где синева другая.
Равняясь с утренней зарёй,
Вспарив звездою молодой,
Густые облака срезая
Парит средь неба крейсер мой.
Встречаю горные холодные вершины,
Сокрытые, до этого с равнины
Белоснежной пеленою облаков.
Всё то, что взгляд, увы, схватить не мог,
Но верный гений взор свой устремивший,
Идеей о полёте вдохновившись,
Безумный совершил к горам поход.
Но человек переменил его подход.
Пример мечтателя о небе был заразный,
И время создаёт в миру опасный
Имперский боевой воздушный флот.
На крейсере сверкают блеском пушки,
Крепчают сплавы для твердеющей брони.
И люди, жившие в её глухой тени,
Всё верят неустанно, простодушно,
Что сдержат натиска, довлевшего они.
Жестока скверна истинного чувства,
Когда всё знает время наперёд,
Как гений создаёт своё искусство
И как бессовестно оно его крадёт.

2

Настигнет крейсер ветер резкий.
Сильней колебля флаг имперский,
Сгустив раскаты белых облаков.
Лишь изредка средь их клубов
Пронзив сияньем лик небесный,
Прозрачный светлый путь отвесный
Темневший пробивает свод.
Вдруг в облаках звезда блеснёт.
Стремительно направит луч,
И обнажит средь тёмных туч
Сиянье движущего света —
Направленная в нас ракета
Узрела лучшего момента
Заставить крейсер пошатнуть.
Толчок и взрыв и тишина.
Сквозь дым мгновенье ожиданий.
Среди туманных и потерянных сознаний
Командую: «Занять свои места!»
Отступят дым и облака.
Пред нами встанет образ грозный,
Стрелою мчится смертоносной
Корабль алчного врага.
Его пиратский чёрный флаг
Несёт враждой свою мятежность,
Свою отчаянную дерзость,
И злостью жадные глаза.
Пред ним, ни что ни есть законным,
Пред сердцем, жаждущим, свободным
Ни истина, ни доброта.
Для них добро и зло смешалось,
Лишь в осознании осталась
Тяжёлой доблести цена.

3

Явился крейсер в небе дружелюбный,
Готовый вместе на бездумный,
На рвавшийся пиратский дурной взор,
Ответить силою безропотных орудий,
И усмирить его нахлынувший напор.

4

Я движусь прямо на безумного врага.
Мерцают ярко вспышки из-за тучи,
Две крепости в броне своей летучей
Готовы погубить его, себя.
Сквозь дым подбитых кораблей,
Я разворачиваю крейсер,
Всем залпом бортовых огней
Взываю громом поднебесным.
Стеною дым, огонь блистает,
Но всё ж сближается со мной.
Я обращаю возглас свой,
Прикрыть, пока прямым не встанет
Перед пиратом крейсер мой.
Но мой союзник не спешит.
Стоит за мною недвижимым,
Как за могучим серафимом
Он ждёт, он жертвует одним.
Меж тем, пират скорей стреляет,
И ближе смертоносней ранит.
Он разворачивает судно
И залпом, не щадя, безумно,
Обстрел ведёт передо мной.
Мои попытки были тщетны,
И всем желаниям заветным
Бессильны дальше вести бой.

5

Спускается мой крейсер сбитый.
Горят в огне его раскрытые кабины,
Тела людей безжизненно лежат.
И вечности небесных синих врат
Для них окажутся темнеющей могилой.

6

Рождалось солнце за бессмертною горою.
Оно, своей златистой полосою,
Сквозь контуры могучих этих гор,
Дало сиянье вечно молодое,
Рассеяв свет. И с этих ранних пор
Настало время дивного творенья.
Открылось царство пробужденья.
Чуть грелась хладная земля.
Тянулись выше, в облака,
Раскинутые древом ветви,
От них накрылась тенью щедрой,
Судьбой спасённая душа.

Глава 1. Отчаянье

– Монах гуляет в горах, над которыми завязался бой между имперским кораблём и пиратами в небесах-

7

Стоят так гордо, молча, величаво
Над окружающей скалистой тишиной.
Коснувшись с пламенной зарёй,
Вершины известят начало
Звезды растущей, вечно молодой.
Под необъятно чистой синевой небес,
Среди дышавших там невиданных чудес,
Средь красок ярких, взоры изумленья
Вдруг ищут дивы просветленья,
Познать всю тайность этих светлых мест.
Расправив плечи ясным дивным утром,
Расставшийся со сном своим безумным,
Гулявший молодой монах,
Любивший созерцать в родных горах
Так много красок на его живой планете.
И как прекрасна жизнь эта при свете
В его очнувшихся от сна младых глазах.
От окружавшей и бессмертной красоты
Воскреснут давние, забытые мечты,
И лики вечного терзавшего сомненья
Вдруг станут сердцу просто не нужны.
Вздымая свою грудь легко, свободно,
Прилёг на гладкую и мокрую траву.
Листвы он слышал шелест на ветру
Растущих ввысь древов высоких,
Журчанье рек в местах глубоких
И птиц, воспаривших в высоту.

8

Сильней почует вольность дикий ветер,
Погнав быстрее, дальше облака.
Накроют мраком тучи небеса
И гром раздастся по примете,
Но это будет не начавшая гроза.
Уставив на небо, монах свои глаза
Следил за тёмным непонятным небосводом,
Не как разила небо непогода,
А вспышки яркого над тучами огня.
Затем вдруг облако на время приоткрылось,
И пред монахом неожиданно явилась
Огнём горящая огромная звезда.
Спускаясь медленно она
По небу тёмному кружилась.
Но тут турбина резко отключилась,
И скорость её быстро возросла.
И вдруг увидел зоркий младой взор,
Как кто-то вылетел из пламенной той клетки.
Его встречали толстые, в листве деревьев ветки,
А крейсер яркий – горный твёрдый склон.
Раздался взрыв. Земля тряслась.
Вздымали птицы дальше от горенья,
И долго тихло это погребенье
Пока сама гроза не началась.

9

Под деревом лежит небрежно
Спасённый волею судьбы.
Но как бы, ни были пусты
Слова, ведомые надеждой
И взор молебный к поднебесной
Судьбе не виданы они.
Бушуют ливни над могучею горою,
Своей прохладой удалою
Ложась на землю чистым серебром.
Монах, промокнув под дождём
Под тёмным непокорным небом,
Найдя упавшего под древом,
Накрыл единственным плащом.
Робеет частое дыханье,
Всё тише слабое роптанье,
И согревает ожиданье
Разъятый пламенем костёр.
Уж тучи в небе расступились,
Уж звёзды ярко озарились,
Взошла бледневшая луна.
Лишь треск горевшего костра —
С земли не тлеющий источник.
Один светлевший огонёчек
И разрушаемая тьма.

10

Как только первые лучи
На землю тихо опустились,
И горы живо оживились
От отступающей ночи,
Монах покинул пост избранный,
И в путь направился свой дальний
Оставив пищи и воды.
Сказав лежавшему в незнанье:
«Не все сердца так холодны».

– Очнувшийся подполковник-

11

В полдневный час, когда светило
Сквозь ветви мои очи осветило,
Я слышал ветра разговор.
И как ответил ему холм.
Листва деревьев шелестела,
Меж скал расщелина свистела,
И птица небу песню пела
Кружа на лоне синих гор.
Открыл тяжёлый свой я взор.
Вокруг зелёной бахромою
Земля устелена травою,
И тлеет предо мной костёр.
Он, чьей-то верною рукою
В ночной прохладе разведён.
Поднялся я, глядя на небо,
Среди безоблачных небес
Там крейсер новый не воскрес,
Сияя ярким блеском света.
Там нет горюющих сердец.
Они не мчатся в край могильный
Не ищут павших и живых,
И средь просторов удалых
Не бросят взгляд они бессильный,
Не вспомнят вечно молодых.

12

Безмолвно всё передо мной
И ни души со мной смиренной.
Но чьей рукою я, спасенный,
Так жадно жажду утолил?
И кто едою угостил?
Быть может, кто-то тоже спасся,
Кто на уловки не поддался
И смерти жизнью изменил?
Хотя, быть может, проходил
Какой-то путник неизвестный,
Найдя меня в ветвях древесных
Не бросил, и помочь решил.
Но где же этот друг чудесный?
Его б за всё благодарил.

13

От длившихся надежд тускнеют взоры,
И тишины растущие оковы
Меня тревоге придают,
Бросая в окруженье мрачных смут.
И разлагая душу и сознанье
Всплывают предо мной воспоминанья.
Не мог уже сидеть средь этих мест.
Оно в своём дыхании прекрасном
Осквернено в один лишь час, в один момент
И для меня уже не будет светом страстным.
Дорога вдаль к иному призвала,
Она одна являлась светом милым,
Там, где возникнет новая земля —
Туда несут оставшиеся силы.
Но что на этом видел я пути,
Когда окутан разум сном коварным?
Он воплощением наивным и туманным
Распоряжался волею идти.
И сколько раз в ожившем сновиденье
Встречались мне природные явленья:
Обрывы, скалы, змеи, пауки.
Я будто сам приманивал несчастья,
И проходил всем бедам вопреки
Я раз за разом новое ненастье…
Сменилась столь привычная картина,
Имперский флаг качает древняя стихия
И крейсер, я узнал его не сразу,
Но вдруг очнувшемуся глазу
И памяти, скользнувшее мгновенье
Откроет новые вершины просветленья,
И возвратятся все течения судьбы.
И я проснусь, мне вспомнятся они.

Глава 2. Предательство

– Подполковник наблюдает за приземлённым на поле крейсером, который не помог ему в сражении-

14

Мне мнилось пустота его души.
Дух его коварства и обмана —
Обитель внутреннего храма,
Луч света в тлеющей глуши.
Свещёный пламенем небесным,
Он выдаёт за рай чудесный
Пустые веянья судьбы.
Порою, слаженно они
Ласкают нас прелестной песней,
И свято веруют умы,
Во всём что низменно – священность,
Во всём бесчестном – чистота.
Не нужно бренного стыда.
Свобода стала выше чести,
А всё что ниже – пустота.

15

Таким он был союзный крейсер,
С душою труса и лжеца.
Какая чудная игра
С незримым бременем последствий,
С постылой волей наглеца.
Пред ликом яркого светила
Пред прелестью круживших лон
Стоял он – гордый в строе конь.
И я теперь свидетель лживый,
Как одинокий волк пустынный
Пред небом буду выть, скулить,
Но дух толпе не усмирить.
Пускай пустым мой взор увидят
Из уст прольёт виновный стон,
Каким бы ни был правым он
Я сам себе не буду лживым,
Я сам в себе не побеждён.

16

Открылось жерло у брони.
Пилоты живо оживились,
И шумно взгляды проносились
Коснувшись с твёрдостью земли.
Но не для дивы удивлений
И ликовавших их суждений
Дана возможность им понять,
Как может сердце пожелать
Упасть в простор земных творений,
В родном и большем утопать.
Иная в них была забота
И непрерывная работа
Призывом славилась в умах.
Сундук и ящики в руках
В пещеру тёмную несли.
У входа поросли росли,
Всё так укрылось за кустами
Что лучше места не найти.
Сидел я, видел из засады,
Как все в команде были рады,
Когда предстал к ним капитан,
Его уж сразу я узнал.
Уже полковник, хоть и молод,
Им восхищался целый город.
И всё круженье в полноте
Ему вселяло уваженье,
Для адмиральского служенья
Вся гордость виделась в его отце.
Не стал я долго наблюдать.
Мне всё привиделось столь ясно.
Происходившее опасно
Могло внезапно повлиять.
Не зная, сколько мне блуждать,
Меня вела вперёд дорога,
Я ждал окрестности чертога,
Свой город вдалеке узнать.

17

Гора скрываясь за горою,
Взглянув своею синевою
От пройденной уже горы,
Смеялась будто надо мною,
И продолжаясь чередою
Тянулись длинные холмы.
Сменивший час уж час проходит.
Заняв свой трон на небосводе
Светило жаром охватило,
Усталость тело окружила
Томясь в одежде боевой
И ожидавшее покой.
Прохлады, жаждущие взоры
Древов качания готовы
Хоть мельком увидать кивок,
Когда б нахлынувший поток
Мог освежить полей просторы,
Хоть малый ветряный рывок.
Не смел я волю дать себе
Расположиться на траве,
Не смел, не мог остановиться,
Уж солнце начало садиться,
Когда мелькнули в вышине
Огни на городской стене.
Быстрее шагу я прибавил,
Исчезнуть вялость свет заставил,
Меня манил огонь к себе,
Как крейсер видит в маяке
Свой край, который он оставил,
О чём он грезил вдалеке.

18

Стена огромной высотою,
Меж гор скрывала полосою
Отстроенный военный порт,
Оттуда начал я полёт.
Он расположен под скалою,
К нему укрытому бронёю
И к пушкам мышь не проскользнёт.
К скале приставлены лифты,
И поднимаются они
На много выше от порта,
Вот там вздымались города.
Свои зелёные просторы
Радушно нам дарили горы.
Империя росла, цвела.
Многоэтажные дома
Садами пышно украшались,
И башни быстро разрастались
Всё чаще, выше в облака.
Из гор растаявши снега
Водою чистою снабжали,
И водопадами стекали
Чуть дальше нижнего порта.
Империей был целый град,
В нём было всё, когда закат
Последний луч дарил светящий,
Он отражал от стёкол башен
Червлёной краскою цвета.
И рассыпаясь от стекла
Своим сиянием манящим
Сверкали будто от огня.
Когда б, не эта красота
То не назвали б град «Горящий»,
Стоявший долгие века.

19

Уж вовсе небо потемнело,
Луна, шагавшая бледнела
Встречаясь с яркою звездой,
Когда предстала предо мной
Стена, сливаясь с темнотой.
Охрана, резво подбегая,
Свой взор презрительный бросая
Под светом ярких фонарей,
По форме старших должностей
Меня со временем признала
И до начальства провожала
Меж ждавших вылет кораблей.
Дойдя до штаба, у дверей
Меня оставила охрана,
И в кабинете адмирала
Я ждал восторженных речей.
Но вместо дивных новостей
Меня встречал грубейший взор.
Воспламенившийся укор
Во гневе щедро изливался,
И в оскорбленьях сомневался,
Что чин мой опытом взращен.
Полковник дал ему доклад,
В котором дерзостный пират
Меня врасплох бледнеть заставил,
Как мальчика в бою обставил
И уничтожил в пух и прах.
В его тянувшихся мечтах
Предстала яркая картина,
Что сильно прославляла его сына
В отцовых ласковых глазах.

20

Услышав вдоволь лживых мнений
И горы ярых обвинений,
Не стал я в гневе заявлять
И точки зрений выяснять,
А лишь на фоне увольнений
Я предложил меня убрать.
Я был готов писать бумагу,
Но адмирал, смягчив атаку
Совет мне дал лишь отдохнуть,
Набраться сил и воспрянуть.
Признать ошибку своих действий
И осознав вину последствий
Продолжить офицерский путь.
Не мог поддаться этой воле.
На адмиральском твёрдом слове
Давалось трудно хладнокровье,
Возможность гордо отвернуть.
Три дня он дал мне на раздумье,
Пока сойдёт моё безумье
И я от глупости очнусь,
На службу верную вернусь
Развеяв гневное бездумье.
Не смог я доблестно отбиться,
Пришлось с советом согласиться.
Я вышел, громко дверь закрыв.
Затем направился в архив,
Для документов доложиться,
Что я вернулся, что я жив.

21

Незримо усталь отступила.
Под гнётом яростного пыла
В груди дрожащей частый стук.
Так сердце в окруженье мук
Быстрее бонго колотило,
Неся наружу громкий звук
Умелым отбиваньем рук.
Как тяжелы больные веки,
Когда борьбу всю в человеке
И нападающую томность
Скрывает вялая серьёзность,
Пустым всё кажется вокруг.
И видит дальность взор туманным,
Где яркость кажется обманным
Возможный блеклый огонёк.
Последний от отчаянья вздох
И жизнь продолжит путь начальный
Вернувший бьющийся исток.
Войдя в архивный кабинет,
Скопившие за столько лет
Забитые предстали полки,
У стен пустых лежат коробки
Числу им видимо уж нет.
Но в каждом файле человек,
Вся жизнь с начальной подготовки
Конечна горьким штампом смерть.
Мой взор на миг остановился,
С небес как будто бы явился
Радушный свет родного края,
Сидела дева молодая,
К её улыбке я стремился.
Пленительно добром пылая
Она была мне светом рая.

22

Пусть в этот поздний ночной час,
Одна лишь лампа место освещала,
С её больших, спокойных, серых глаз
Она радушье мило не скрывала.
И лик её всю томность заглушит.
Как в миг за дальним долгим перелётом,
Одним лишь образом, всплывающим в душе
Стремимой повидаться с отчим домом.
Скрывала свой прекрасный нежный стан
Под боевой военной чёрной формой,
Цветок чудесный дальних тёплых стран
Рождён в местах пустынных и суровых.
Но всё равно мечтающий в ночи,
О небесах, увиденных в полёте.
Что может жить в созвездии мечты
Рождённой волею в пилоте?
Как всё противоречит в жизни часто,
Так всё стремление безумное прекрасно.

23

Своею нежною холодную рукою
Она стыдливо предо мною
Пред ней лежащий файл закрыла,
Но я увидел, что там было.
Весь этот файл был обо мне,
И фотография в досье
Неповреждённость сохранила,
Там нет печати на лице.
Друг другу, молча улыбаясь
Мы в объясненьях, не нуждаясь
Блуждающий ловили взгляд.
Так часто очи говорят
Пока в молчании теряясь
Слова вдруг думу озарят.
Она, привстав неторопливо
Любезно чаю предложила.
Я, согласившись, вспомнил сразу,
Что не был тут почти ни разу
И видеть я её не мог.
Но мне сказала, уже год
Она архивом занята,
Хотя другой была мечта.
Её желаньем было небо,
Но девушкам не нужно это —
Ей адмирал всегда твердил,
В архиве место предложил.
С тех пор архив её всецело
Горой бумажной поглотил.
Летело время между нами,
И восполнённая мечтами
Мне дева душу обнажила,
Меня всецело покорило
Её желанье мчаться в небо.
Но вдаль стремительное время
Прощаться принуждает нас,
И мы расстались в поздний час.

24

На лифте я взлетел к вершине
И открывался на равнине
Обычный городской пейзаж,
Там ни смотря на поздний час
Всё чаще движутся машины,
И разноцветные витрины
Манят всё больше шумных масс,
На что так паток бедный класс.
А как окраина богата,
В ней оголтелые ребята
Готовы тратить и кутить
В стремленье важно говорить.
Где много выпивки дешёвой,
Любовь такой же обнажённой
Себя являет страстно гордой
Врываясь в пламенную жизнь.
И в центре город не менялся,
Там так же шумно открывался
Весь этот праздный яркий пир.
Казалось мне, весь этот мир
К победе бедности вздымался
И раз за разом разрастался,
Как поражавшая всё гниль.

25

Одно лишь место я любил,
Куда стремился после неба,
Где отблески родного света
Мой дом безудержно хранил.
Фамильный старый особняк.
Как я – утративший бедняк
Всю прелесть прежнего блистанья,
И отказавшись от признанья
Все годы тихо волочил
Совсем один, как я один,
Забывший в гордости роптанье,
Оставлю лишь воспоминанья,
Сюжет утраченных картин.
Войдя домой разжёг камин
Усевшись в старом своём кресле,
Сгоняя прочь полёт небесный
Вином отчаянье заглушил.
Уж третий час ночной пробил.
Как тихо в доме одиноком.
Как вдруг чуть дальше за порогом
Знакомый голос говорил.

26

Брат:

«Ну, здравствуй дорогой мой брат!
Ты не поверишь как я рад,
Что крейсер был твой уничтожен,
Команда вся погибла тоже,
А ты здоров и невредим.
Всё так же ненавидишь мир,
Вином событье отмечая
И в алкоголе заглушая
Всю прелесть судьбоносных сил».
Тот голос сразу я узнал.
Он мне являлся пусть нечасто,
Но как нежданное ненастье,
Как гром небесный он вещал.
Ему я тихо отвечал:

Подполковник:

«Прости, не знал твоей игры,
Твой розыгрыш большой войны,
В которой гибли мои люди.
В которой триста разных судеб
В могилу горную легли.
Что бы один лихой полковник
Себя игриво обласкал.
И город перед ним упал,
Как пред защитником героем,
Ему ты это обещал?».

27

Родной, единственный мой брат.
Гроза империи могучей,
Скрываясь в сумраке летучем
Главарь бандитов и пират.
Ах, если б кто-то знал, как факт,
Что офицер большого флота,
Имеет брата в тех рядах,
Так жизнь я б начал в кандалах.
Так время шло, менялись люди,
Стремительно вздымались судьбы
На коих ставил старший брат.
Он предлагал свои услуги,
И кто бездарен и богат
Тот получает высший ранг.
Влекла людей его игра,
Всю алчность, ставя без остатка.
Он гений яркого спектакля,
Так многим создала места
Его коварная рука.
И умерщвляла для порядка
Не знавших правила она.
Вот так безликий властелин
Умело удивлявший мир,
Создал бессмертного героя
И тайно им руководил.
Меняя тему разговора
Он, продолжая, говорил.

28

Брат:

«Прости, не знал, что ты летишь.
Как ты изменишь расписанье,
И капитану по незнанью
Незримо душу сохранишь.
Судьбе, родившей пожеланье
Так рад, ведь ты остался жив».

Бывает так, что в час затеи
Являлся тот, кто разрушал,
Кто многое вдруг понимал,
И ради цели и идеи
Свои мечтанья предлагал.
От них искрило больше света
И как летевшая комета,
Они сложили на алтарь
Кто жизнь, кто вечность. Тот бунтарь
Что долгом представлял служенье
Он в людях большее видал.
Таких мой брат всегда искал,
В шагах идеи зарожденья
Он сразу скоро обрывал
В душе иные представленья.
Я брату снова отвечал:

Подполковник:

«Ты мил мой брат и так любезен,
Уже не знаю, как мне быть,
Возненавидеть иль любить
Твои порывы о семействе,
Что смеют память оживить.
Я помню только как отец
Стремглав всё мчался, на конец
Укрывшись в тёмном кабинете
Впустил он в голову свинец.
А ты тем временем исчез
И разделяя дух пиратства,
Непобеждённого коварства
Ходил с клинком наперерез.
Долги отца ко мне вернулись,
Пятнадцать лет я их платил.
И дом наш чудом сохранил,
Когда отца большие ссуды
Я еле как не погасил».

29

Мой брат с ответом не медлил:

Брат:

«Ты знал отцовы достиженья,
Так почему ж его стремленьям
Ты должен отдавать долги?
Он пил, играл, а ты служи?
Так не должно жить поколенье,
Других ответственность нести.
Бросай что есть, со мной лети,
К тебе пришёл я с предложеньем».

30

Подполковник:

«Скажи, зачем тебе я нужен?
Вбивать твоим пиратам в души
Всю суть свободы и любви?
Учить вздымать их корабли,
Затем бросать, куда мне нужно,
Как делаешь всё это ты?».

31

Брат:

«А что ты больше предпочтёшь?
Жить здесь? Ты никому не нужен,
Ты распахни окно, послушай,
Чем каждый дышит и живёт.
Так скоро этот град падёт.
Ты подполковник в сорок два.
Но вот услышишь на неделе,
Как адмирал умрёт в постели
И мой полковник флот займёт.
А он на десять лет моложе,
Весь город видит, нет похожих
И гордо выберет его.
И вот бездарное чело.
Имперский флот я уничтожил
Не сделав выстрела в него.
Ты думал, может, почему
Я долго всё ещё живу?
Никто меня бороть не хочет,
И страстно ждут мою игру.
Политика, война, искусство,
Везде взращён мой плод искусно
Он наверху, он идиот.
И весь живущий здесь народ
Его причуды в жизнь внимает,
Везеньем душу закаляет,
А невезучий погибает,
Судьбы феномен и закон.
Здесь все работают как он».

32

Пока я вдумчиво молчал,
Мой брат цинично продолжал:

Брат:

«Ты помнишь ведь, как мы учились?
И где нам знанья пригодились?
Им было важно поведенье,
Молчанье рок повиновенья.
Учитель это только вбил.
А горький случай обучил,
Когда в бою, в лучах везенья
Открылась мудрость поведенья,
Доходчиво он разъяснил.
Стоял я словно безоружно,
Ведь никому ничто не нужно,
Тогда в себе я всё изжил.
И твёрдо же тогда решил,
Что город этот я разрушу,
На век желанье сохранил.
Скажи же честно мне мой брат,
Не уж-то ты, так небо любишь,
Иль может, отвращенье глушишь
Вздымая крейсер в небеса?
Когда не слышишь голоса,
Что город шумно извещает.
Ведь ты бежишь, чего не зная,
Не это ль проситься в глаза?».

33

Подполковник:

«С тобою я не полечу,
Есть планы на мою семью.
Её создать и в доме ежечасно
Твердить видеть, как люблю.
В лучах приветных дом осветит
И выбегут играться дети,
Храня улыбку на устах,
И радость яркую в глазах.
Увидев крейсер в чистом небе.
Держать их буду на руках…
Скажу им: «Вон смотрите дети,
Летит ваш дядя на ракете,
Он прилетел взорвать здесь всё.
И сердце радостно его
Своим спокойным ритмом скажет,
Желание исполнено»…
Каким бы ни был властелин,
Когда останется один,
В нём человек вдруг возродится,
И сердце нервно заискрится.
Сотрёт все жалкие обиды
Иные возжелает виды,
Те виды счастья и любви.
Её коснуться, озариться.
Откроется в ночи темница
Впуская светлые лучи.
Как счастье город пресекает,
Любовь как глупость объявляет,
Всё так же и твоя душа,
Цепями ввысь ограждена.
Но хочет знать она вершины
И знать, что чувствуют другие.
Ты гордо говоришь, что ты создал,
И как ты лихо карты разыграл.
На чём удержатся деяния твои?
Ты погубил с командой корабли,
Что бы прославить степень идиота.
Не гордый властелин, убийца ты».
Мой брат молчанием охвачен,
Но не словами, а отказом озадачен.
В ухмылке посмотрел он на меня:

Брат:

«Ну что ж, слова твои, судьба твоя!»

Глава 3. Итог

34

Царило в небе ясное светило
Блуждая в синеве не торопливо,
Часы пробили скоро новый час,
Пока и вовсе свет тот не погас
К приходу наступающей ночи —
Так длились отпускные мои дни.
Три дня я никуда не выходил,
Почти ни спал, ни ел, ни пил,
В свою я думу погружался,
Во времени совсем я потерялся.
На третий день весь город голосил,
Что адмирал со светом вдруг расстался
И новым адмиралом назначался
Его известный грозный бравый сын.
Когда всё это слышал, я решил,
Что как бы ни было бы трудно мне, но всё же
В порыве страсти службу я не брошу.
Я должен сделать всё, чтобы мой брат
Не смог свершить губительный захват.
Пусть это лишь игра – я поиграю,
Ведь более ни что здесь не теряю…

Часть II «Незаметно повзрослевшие»

«Человек – единственное существо, которое отказывается быть тем, что он есть»
А. Камю.

Пролог
Рождение

35

Чуть тронет солнце пик холодный
Гряды могучих синих гор,
Встречая новый детский звон —
Чудесный день души рождённой,
Ночной сгоняет долгий сон.
Пройдёт тянувший час томленья,
В улыбке мать обнимет дочь,
Всё то, что должно превозмочь,
Пройдя бессмертный путь мученья
Она лелеет эту ночь.
Коснётся лба новорождённой
Устами нежными отец,
Так ясно слышен стук сердец,
Что в этот новый день свящённый
Часам тяжёлым бьёт конец.
Нет места долгим томным думам,
Приход всегда отмечен шумом
И звонким стуком хрусталя.
Внимает новая семья
Чистейших светлых пожеланий,
Здоровых лет и бед незнаний
Наивно слушает она.
Играла музыка до ночи,
Уже смыкая сонны очи
Гостей всех мирно проводив,
Над колыбелью воздыхая
Над детским вздохом наблюдая
Ждал новый непонятный мир.
Мелькали светлые минуты,
Что невозможно было смуте
Пробить нацеленный поток.
Священной радости глоток
Внутри уже впитался в кровь,
И то, как выдержит любовь
Зависит будущий итог…

Глава 1. Прошлое

– Молодая девушка архивариус вспоминает главные события своей жизни-

36

«В ней было всё.
Тот детский смех, то детства впечатленья,
Что набирает новый оборот.
В глазах играло диво окруженья
И первый неуверенный шажок.
Вокруг всё мнилось ярким, бесконечным,
Она пыталась следовать за вечным
От отблесков рассвета до зари,
Потрогать всё, достать до неба, до горы.
Попробовать различье ароматов
Растущих свежих утренних цветов,
Услышать грома грозные раскаты,
Ловить по каплям дар от облаков.
Её большие серые глаза
Всегда искали новых впечатлений,
Поэтому родителей: «нельзя»,
Звучало вызовом для будущих свершений.
Всё двигалось ступенями открытий:
Сначала стены в красках и цветах,
Всё то, что отражалось на глазах
Пыталось воссоздать событье
В её пленительных мечтах.
Она была чиста, наивна и воздушна,
Её, пролитым светом простодушье
В очах читалось, как открытая тетрадь.
Её предметом стало оживлять.
Любая вещь, от стула до игрушки,
При ней способно заново дышать.

37

Сменялись краски времени природы,
Так вместе пролетали её годы.
Настала школьная пора…
Столь трудно ей представилась она.
Сидеть за долгим томным изученьем
Того что есть живое за окном.
Хотелось всё оставить на потом,
И прикоснуться к знанию на деле
Столкнувшись с практикой лицом.
Но всё звучало приговором,
Тянувшись, долгие лета.
Привыкнуть к должному «нельзя»
Пришлось, оставив детство взорам
Чужим, под пристальным надзором
Ходить учить и знать, что есть земля.
Впервые ей пришлось закрыться,
Когда насмешкам видение её
Подвергнуто столь мнительным мальчишкам
И даже непонятно от чего.
Но ей казалось будто она выше,
Ей не нужны друзья, не нужно слышать
Озвученное, где-то за спиной.
Ведь знала, что вернувшейся домой
Родительское слово будет чище
И принято, в объятии, душой.

38

Всё медленно тянулось, тяжелее.
Она взрослела, наблюдая за людьми.
Не понимая, как презрительно они
Уставившись на диву окруженья
Не могут видеть главного вблизи.
Но тут ей захотелось стать слабее,
Когда предстала её первая любовь.
Как рядом с ним теплела её кровь
И голос становился всё нежнее.
Заботливо лелея вновь и вновь
Её желания и мысли и мечты,
Они хранились в глубине её сознанья,
И как же больно отражались и они,
Рассыпавшись от стен непониманья.
Но всё, казалось, время рассудит,
И взрослым становясь, всё станет ясно.
Мы станем найденное бережно хранить
И понимать, и верить беспристрастно.
Но тут рассыпалось и это убежденье,
Когда исполнилось всего пятнадцать лет,
Её отец сказал: «Прости моё решенье,
Но к матери твоей любви уж нет.
Я полюбил другого человека,
Бывает так, и людям изменять
Даёт возможность время, размышленья,
И ты должна меня со временем понять».

39

Лишь этот миг, взвывающий о боли,
Душой и телом, скованным в ознобе
Представился паденьем в вечный мрак.
Она потеряна и брошена, в слезах
И съёжившись, проводит дни в постели.
Её душа и сердце заржавели.
Был отдан им скрепляющий итог:

Архивариус:

«Защитный мой, и жизненный оплот
Теперь ты дышишь твёрдым убежденьем,
Что всё в округе ложь и пустота.
Ненужно поддаваться на волненье
Не стоит чувствам верить. Без следа
Сотрись, исчезни чувств всех пониманье,
Оставь лишь хладнокровности сознанье
Доверься им, они не подведут!
И как бы ни сгибался мягкий прут,
Железный ствол ровнее этих дуг».

40

Быстрее начала она взрослеть,
Уже не занимали так тревоги.
И вдруг ей захотелось улететь
Не чувствовать касания дороги.
Ей признавались. Видели черты
Прекрасного девичьего сиянья.
Заветной, хладной, утренней звезды,
К которой тянутся доверчиво мечтанья.
Её прекрасный стройный нежный стан,
Лицо луны, бледневшей появленье,
Источник жизни жарких дальних стран
Способный исцелить всё за мгновенье.
Но, не давав, приблизиться к себе,
Она закрылась от любого приближенья.

41

Её был голос тише и всё реже,
Лишь выдавали глубину её глаза.
В них можно было видеть зов надежды,
Но отвергали всё размытые слова.
Бывало так, что, бросив серость буден,
Она под музыку, под градусом вина,
Предавалась ритму вольных судеб
В чужих объятиях раскованно плыла.
Но ночью поднимаясь из постели
В чужой квартире и смотря с чужих окон,
Она хотела бросить все потери
Коснуть вершин стоящих синих гор»:

42

Люблю я, будто бы не я
Ночною звёздною тоскою,
И пред бледневшею луною
Вдруг вспоминать саму себя.
Свой путь с прекрасного начала,
Уплыв с далёкого причала
В ту даль, где зовом призывала
Не зная компаса, звезда.

Глава 2. Настоящее

– Молодая девушка продолжает вспоминать главные события своей жизни-

43

И снова наступила эта ночь,
Гремят оковами знакомые мотивы.
Те мысли, я гоню их снова прочь,
Но лезут они вновь в свои вершины.
Я помню, как приветствовал меня
Весь этот град, когда жила я проведеньем,
Куда душа моя сама меня звала,
Попасть в твердыню лётных академий:

44

«Ласкало солнце лик небесный
Пронзив лучами новый путь.
От крыш в глаза успев блеснуть
Рассвет, сгоняя сон чудесный
Всё ж смог в окошко заглянуть.
Вагонный стук ритмичный, звонкий
Сопровождал её мечту.
Её заветную звезду
Хранил, лелеял образ долгий
Сияньем, отражав зарю.
Там впереди, живёт возможность
Подняться выше синих гор,
Направить дальше детский взор,
Что так скрывала эта твёрдость
И что манило с давних пор.
Навстречу вырваться судьбе,
Оставить прошлое земле,
В полёты детские вернуться,
Рукой к потоку прикоснуться
Вручив свой крейсер вышине.
И ощутить, как в глубине
Душа способна вновь очнуться
Пускай на миг, пускай в себе.

45

С желаньем спать, охваченной зевотой
Волна людей шагала на работу,
Спеша с замученной гримасой на перрон,
Куда причалил долгожданный их вагон.
Она сошла. Вокруг бежали люди.
Всё двигалось в безумном диком шуме,
Толкучка, давка, крики, суета.
Столь жадно поглощавшая орда
Пространство, даже жадное дыханье
Сопровождалось явным пониманьем,
Что каждый жаждал только для себя
Найти удобные спокойные места.
Преодолев живой поток вокзала,
На улицы поднявшись, всё казалось,
Людей не будет видимо конца.
Гудели громкие стоявшие машины,
С опущенными взглядами пустыми
Её, не замечая, шедши мимо
Толкала не ожившая толпа.
Подняв свой взгляд на утреннее небо,
В наушниках спокойный слышав ритм,
Она закрылась от немыслимого бреда,
Что предносили люди в этот мир.

46

Достигла она древнего дворца,
Чьи стены на вершину взгромоздились
И флагами имперскими пестрились
Не дышавшего скального холма.
От пола, чуть касаясь потолка
В оконной раме, высотой в два дома,
Сверканье ярко красного стекла
На солнце отражалось мрачным тоном.
Внутри гранитный пол, всё деревом обшито,
И лестницы вздымались в вышину.
Вращались, словно змеи по шесту
В клубах серебряных рассыпанного дыма,
Что брал своё начало от камина
И с вестибюля поднимался в высоту.
Из стен торчали трубы, провода,
Их, древних, потревожили стандарты.
Прогрессом дышащие новые века,
Установившие на них мерцанье лампы.

47

Никто не знал её желанья и стремленья.
Её родня дала возможность обученья,
Копив, потуже пояс завязав
На протяжении всего её взросления,
Но что оплачивают, толком и не знав.
Она легко сдала экзамены простые.
Для поступления не хитрая игра,
Ты заплати, а дальше как в пустыне,
Тебе вдруг повернёт лицом судьба.
Получать должна три года она знанья,
Затем пилотом год на корабле.
А после этого присваивалось званье
И лейтенантская нашивка на плече.

48

Она прилежно постигала все науки,
Её старания приветствовал успех,
И каждый вечер к ней попадали в руки
Энциклопедии полётов прежних лет.
Она открыла для себя библиотеку,
Любила это место, запах книг.
Огромный зал, богатый дух воздвиг
Ценителей, создавших картотеку
От тем профессиональных до любых.
Года стремительно вращали круг событий,
Ей не хотелось ни сближаться, ни дружить,
На плечи было чуждо ей взвалить
Ту ложь, что приближается к успеху,
Как паразит, живя за счёт других.
Никто не нарушал её комфорта,
Её боялись сверстники чего-то,
А старшие дивились красотой.
Дрожа истомою, живя одной мечтой
Коснуть её прелестные ланита,
И стан её объять в своих руках,
Но так и были те стези в одних мечтах.
Сердца их были с лёгкостью разбиты,
И неприязнь её читалась на устах.
Глаза её горели только небом,
И всё желание лишь вечным отдано,
Закату алому и яркому рассвету
И синеве безропотно верно.

49

Сколь много было сделано усилий,
Сколь много было пройдено дорог,
Но временами проявлялся равносильно
Её стремлениям изменчивый поток.
И на такой измене, как-то раз
Она гуляла в парке под луною,
И ни смотря на время, в поздний час
Окутав себя частою тоскою,
Ей повстречался одинокий человек.
Он брёл сквозь парк задумчиво, склоняясь,
Ответы жизни, будто бы читались
В его больших размеренных шагах.
Он поднял свои очи на мгновенье,
Когда дыхания коснулись приближеньем
Они вдруг сбросили все мысли от себя,
Тогда мелькнула светом яркая искра,
Остановив бесцельные хожденья.

50

Вечерами они начали встречаться,
Гулять среди деревьев и цветов,
Сидеть в местах, где город был готов
Сопровождать их маленькое счастье:
В кино, в кафе, в театре средь холмов.
Они делили горы впечатлений.
Они смеялись, снимали с себя груз,
И каждый становился чуть смелее,
И не заметно обретал союз.
В один из тех прекрасных вечеров,
Когда дышало всё потоком нежным,
Она пришла к нему пьянённая надеждой,
Что всё продлит тот вечер вновь и вновь.
Страстей, нахлынувших порывы,
Объятия теплы, движенья живы,
Что краски жизнью вечностью хранимы
И бесконечен её радости глоток.
И ни смотря на этот пустой век,
Ни на суждения, что ревностно хранила.
И ни на разницу в почти десяток лет,
Она хотела бы, что б вечно так и было.

51

Но обучение не брошено её,
Она не предала своих мечтаний,
Хоть приземление, казалось суждено,
Но что такое счастье без скитаний!
Уж подходил конец её наук,
И впереди её ждал год одних полётов,
Но тут замкнулся бестолковый круг,
Когда не дали вдруг, ей должности пилота.
«Ты женщина, сиди и жди в порту!»,
Ей вторил адмирал и всё начальство.
И каждый день она смотрела в пустоту
Потраченных бесцельно сил и качеств.
Но сдаться не могла себе позволить,
И каждый день ходила на приём,
И адмирал ей предложил одно условье —
Сейчас архив, а крейсера потом.
Ей было снова больно, снова грустно,
Но жил ещё надежды тусклый луч,
Хоть в этот раз с ней разделяли чувство
И придавали сил, что б превозмочь».

52

Я понимаю, время всё вершит
И то, что я учила с долей страсти,
Оно не сменно часть моей души,
И часть моя очнувшегося счастья.
Я, наконец, смогла принять кого-то,
И может быть, смогла и полюбить.
И это всё есть следствие чего-то,
Что призвало меня уехать и учить.
Хоть отношения, немного изменились,
Мы вместе, но не буду я темнить,
Становимся немного мы чужими,
Но и это мы способны победить.
Я не хочу так долго вспоминать,
Весь год, что я работала в архиве.
Меня он научил смиренно ждать,
Ценить, чьи имена остались живы.

Глава 3. Будущее

– Девушка архивариус за работой в архиве-

53

Сегодня, был одним из этих дней
Что ничего не предвещал иного,
Хоть и для большего количества людей
Он мог бы быть особенным и новым.
Ведь может, ждёт сегодня кто-то перемен
Или ответов ожидает судьбоносных,
А может кого-то, сладко греет дух измен,
А кого-то призовёт дыханье мёртвых.
Но для меня, обычный утренний рассвет,
Привычная толпа в вагонах полных,
Привычный и забитый кабинет
И всё в делах, привычных, бестолковых.

54

Привычным был и утренний приход,
Он для меня стал безразличным появленьем,
Что лицемерный, себялюбивый сноб
Меня одаривает своим расположеньем,
Сын адмирала, полковник молодой.
Весь год, пытаясь следовать за мной
Играя своим чином, положеньем,
Привык за адмиральскою спиной
Брать то, что, порождая его мненье
Должно быть сжато его твёрдою рукой.
Он мог легко звонить мне среди ночи,
Он мог ко мне приехать лишь захочет,
И ни смотря на время, человека
Любившего, живущего со мной,
Он угрожал и, признаваясь, ждал ответа,
Что, как он думал, будет выгодной игрой.
Своим бесцельным и беспочвенным стремленьям,
Он, затаив обиду на меня,
Раздул основу разным, мерзким сплетням,
Что якобы, его я положеньем
Хочу пробить дорогу для себя.
Но мне его попытки обесчестить,
Внимание, что хочет обратить,
Давно уже приняли форму лести,
Что помогло меня от чуждых оградить.
От всех нападков сына глупых, частых,
Лишь адмирал, маня, старался защитить.
Полковник был сегодня весел и игрив,
Его глаза сверкали злой ухмылкой,
И перед тем, как за собою дверь закрыть
Сказал, к нему я буду бегать пылко.

55

Мне дали список действующих полётов,
Сегодня кто коснуться мог вершин.
Я подготовила досье на всех пилотов.
Шестьсот досье, счастливчиков мужчин.
Я так хотела, быть одной из тех,
Кто погружался в небо без остатка,
Кто мог мгновеньем ощутить успех
И тишиною возгордиться для порядка.
Перебирая папки тех людей,
Читая судьбы верные отчизне,
Я погружалась в мир живущих кораблей
И представляла папку моей жизни.
Моё лицо на чёрной матовой обложке
И росписи о вылетах в часах,
Чем чаще время прибавлялось понемножку
Тем значит, чаще я бывала в облаках.

56

Но тут как гром вещало сообщенье
О гибели пилотов в небесах,
О крейсере, постигшим погребенье
В свящённых мною дивных облаках.
Я не смогла привыкнуть к лику смерти,
И как она стремглав лишает нас
Ещё увидеть блеск отваги, чести,
Что пламенем зажжётся в их глазах.
Я до последнего ждала все подтвержденья,
Как женщина, любившая всех их.
И до последнего приказа извещенья
Надеялась, что кто-то может жив.
Моя работа – следовать и знать,
Записывать все действия пилота,
А если погибает, то печать
Я ставлю «Смерть» в досье его на фото.
Весь день я ставила печати,
Просматривая знакомые глаза.
И с каждым файлом, наполненной печалью
Сверкала моя горькая слеза.

57

С одним из тех, я в академии училась,
Другой, закончил ранее на год.
У одного, когда дочурка в ночь родилась,
Он у меня бутылку прятал за комод.
Добрейший кок, он к чаю приносил конфеты,
Помощник капитана, лейтенант,
Он в кабинет мне подносил букеты
Без помыслов игривых, просто так.
Знакомый штурман, он весело шутил,
Он мог отвлечь от тяжести сердца,
И все дела от нудных до рутинных
Вдруг превращались в незаметные дела…
Всё пред глазами начинало сцены ставить
Не упуская важность мелочей,
Но чем сильнее я тревожу свою память,
Тем сильнее мне становиться больней.

58

Последний файл лежал передо мною
С чертами благородства и ума,
Уверенностью близкой к хладнокровью,
Спокойные, глубокие глаза.
Прекрасный лик, и мужество и честь
Переплеталось вместе в этом лике,
Но невозможно было мне его прочесть,
Понять, что движущее было в человеке.
Я много слышала хорошего о нём,
Его увидеть не смогла я к сожаленью,
Но как руководил он кораблём
Всегда читалось от пилотов уваженьем.
Листая ранее его длинное досье
Я день полёта часто представляла,
И то, как вдруг взлетев на корабле,
Я приказания его передавала…
Но подполковник, как же вы могли!
Я на лице не смею ставить метки,
Во всей империи такие люди редки
И обрываются заведомо они…

59

Но тут открылась дверь в мой кабинет,
И он стоит помятый, недвижимый.
Во тьме желанный ласковый рассвет,
Потерянный когда-то, но хранимый.
Я так хотела броситься к нему,
Сковать объятьями, сказать ему: «Спасибо!
Ты знаешь, я с тобою вновь живу,
И этот миг пусть пролетит неторопливо».
Мои глаза сказали за меня,
И бросились к нему, его обняли,
Его глаза те чувства переняли,
Вот так в молчании, зачем нужны слова?
Но что, же я, очнись, же сердце живо.
Ведь эта встреча первая меж вами!
Но так близка она, жива и столь интимна,
Простите же за чувства, что взыграли.
Я предложила чаю, долго разливая,
Спиной стоя, чтоб скрытность сохранить,
Рукою слёзы счастья вытирая
Я обретаю снова силы, чтобы жить.

60

Мы долго друг о друге говорили,
О нём узнала я немного, вероятно,
Но мне понятны дух и брошенные силы
На то, что выжимают без остатка.
Он одинок, и в жизни, и в сужденьях,
Но ум его и чистота души,
Являлись мне открытым представленьем
Спокойного течения судьбы.
Он никогда не слышал обо мне
Полковничьих пустых бесчестных сплетен,
Он никогда не видит в болтовне
Той истины, что следует за этим.
Мне кажется, что мне он не поверил,
Про все мечтания, живущие мои,
Способные раскрыться только в небе
Ведь до сих пор они от действий далеки.
Ведь до сих пор, живу я лишь мечтами,
И год за годом превращаюсь я в червя,
Кто, зарывает зов способностей и знаний
Когда завалит окружением земля.
Он мне казался чуждым миру чувств,
Года его отбросили желанья,
Но очи раскрывали свою глубь
Наполненную долей состраданья.
И до сих пор надеждою живя,
Что вдруг своим незримым появленьем
Найдётся оправдание стремлениям
И призовёт своим вниманием земля.
Не знаю, что влекло меня к нему,
Он чист, но в тоже время он загадка,
И я боюсь его, не зная почему.
Влечение и страх явленья шатко
Расставит в моих мыслях те стези,
Густым окутавшим туманом,
Способным обогреть меня в ночи
Иль провести в пещеры, гретые обманом.

61

Уж запозднились наши разговоры,
Он предложил меня до дому довезти,
Но я отказом отвечала на заботу
И проводила в кабинете свет ночи.
Домой я не хотела возвращаться,
Делиться впечатлением своим,
Что б с ревностью столь частой не встречаться
И не выдумывать обратный свод причин.
Мне нужно было с мыслями расстаться,
И отдохнуть от тех всплывающих картин.

62

Как только солнце коснулось моих глаз,
И тронул утренним меня касанием воздух,
Я с раскладушки быстро поднялась
И тихим шагом я брела на остановку.
Два выходных меня давно уж поджидали
И наконец, настало время этих дней,
Улицы спокойно досыпали
И добралась до дому я быстрей.

– Похороны адмирала-

63

Затянет тучами раздолье синевы,
Всё омрачит природы яркое цветенье,
Как омрачатся наши бедные умы
В тот час, когда холодным сновиденьем
Одарит ближнего безжизненная тьма.
Наш адмирал лежит в её объятьях,
Средь крейсеров, среди всего порта
В последний путь его проводят братья.
По ветру хладному волною всколыхнётся
Приспущенный имперский яркий флаг,
Небесным громом крейсер отзовётся
Своим орудием, напомнив вой атак.
И в этот миг все офицеры и пилоты,
Как принято по степени заслуг,
Опустят свои головы немного
И громко кулак к сердцу поднесут.
Стоят недвижно и с закрытыми глазами,
Предавая адмирала облакам
Помянут в мыслях добрыми словами,
А приоткрыв, поднимут взоры к небесам.

64

Пред его телом, спящим и холодным
Стоял советник императора. Старик,
Смотря на нас, он поделился скорбью,
Что б зов его вглубь каждого проник.
Затем я слышала, чего не ожидала,
О чём я даже думать не могла,
Полковник получает адмирала
Его и к флоту дотянулась рука.
Он говорил возвышенные речи,
Помпезно предвкушая новый путь,
Когда погоны ему вешали на плечи
Я отвернулась, что б вокруг всё оглянуть.
Мой взор упал на хладнокровность,
Что подполковник своим видом излучал,
Он принимал событие как должность.
Казалось, взгляд его сквозь толпы проникал.

65

Когда закончилось прощание с ушедшим
И должное приветствие «героя»,
В архиве я тревожилась последствий
И сколько сможет принести он горя.
Я только думала, а он уже возник,
В дверях стоял, ехидно улыбаясь.
А подойдя, меня он силою схватил
Прижал к стене, когда сопротивлялась:

Адмирал:

«Ну, вот перед тобою адмирал,
И если флот мой потерять не хочешь,
Тебе придётся выполнять, что приказал,
Узнаешь ты, чем славится покорность».

66

Лицо моё рукою он сдавил,
К моим устам тянулся он губами,
Но голос третьего его остановил:
«Что происходит?», вдруг послышалось пред нами.
Отпрыгнул он, замялся пред вошедшим:
«А подполковник… зайдите вы ко мне!»,
Затем ушёл, оставив сцену действий,
Я в ней стояла будто в неглиже.

67

Я не могла смотреть в его глаза.
Дыша столь часто, стыдливо поправляясь,
И кем теперь пред ним я представлялась
Уж лучше бы удары от ножа.
Я расставляла всё дрожащими руками
Будто ранее и не было сего,
Все мысли друг за другом покидали,
А сердце билось сумасшедшее моё.
Он кротко улыбнулся и смотрел,
Сказал вдруг тихо: «друг мой, не тревожьтесь»,
Развернулся в миг и дверью заскрипел,
А я скатилась на пол безнадёжно.

68

Спиной к стене опёрлась я робея
Лицо моё напряглось, сделав вздох,
Я, обхватив дрожащие колени
На выдохе издала тихий стон.
Мне было стыдно, мерзко униженье
И всё это на публике прошло,
Одно событье, фраза и движенье
И я прижата твёрдо и легко.
На мою честь открыто посягнули,
На душу плюнули ухмылкою светя.
Беспомощность сковала мои руки
И это то, что боле трогало меня.
Не знала ранее я действия такого,
Привычные поступки и слова
Топтавшие столь часто и жестоко,
Но к этому ни тело так привыкло, а душа.
Теперь уж если то событье повторится,
Ногами буду я, зубами выгрызать,
Уж лучше пусть забьют меня, чем птицей
Я в клетке буду тихо щебетать.

69

Часами я сидела без движенья.
Уж вечерело незаметно за окном.
От проведённого так долго положенья
Всё тело моё сильно затекло.
Но поднялась я, медленно вставая,
Умылась, приведя в порядок вид.
И к подполковнику направилась желая
Покинуть ненавидимый архив.
В приёмной полчаса я дожидалась,
Его услышала тяжёлые шаги.
Он появился, так же кротко улыбаясь:
«Прошу мой друг, прошу тебя, входи!».
Пока садилась в кресло пред столом,
Налил вина. Моё согласье очевидно.
Мы, молча, выпили. Я поняла потом,
Что всё ещё пред ним мне было стыдно.
Но не могла, же я сказать ему прости,
Здесь нет того. За что просить прощенья?
Неловкая минута тишины,
И как начать, опередив сомненья?

70

Но он нарушил это право тишины:

Подполковник:

«Прошу вас не терзайте свою душу,
Пред подлецами мы бываем, не равны,
Вы знаете, что я сел тоже в лужу.
Но вы и я, мы живы, мы сильны.
К нападкам мы готовы, уже знаем.
И то во что вливаются они
И как потом они же вытекают».

Я вспомнила как после тех событий
За адмиралом он поднялся в кабинет,
И на вопрос о разговоре между ними,
Собравшись, он подробный дал ответ:

– Подполковник начинает свой рассказ о визите к адмиралу после сцены в архиве-

Подполковник:

«Гордясь своим высоким положеньем
Стоял пред зеркалом наш гордый адмирал,
И в свете судьбоносного свершенья
Он думал, что весь свет пред ним упал:

Адмирал:

«Я, подполковник знаю вас давно.
Я думал, что вы опытный вояка,
Но я увидел в вас, то слабое звено,
Что может стать погибелью в атаках.
Отныне вам летать запрещено.
И так как потеряли вы наш крейсер,
То вами быть должно возмещено,
Ущерб империи соизмеримый в деньгах.
А завтра будет собран наш совет,
Где будут обсуждать лишенье званья.

Скачать книгу

Рождённые небесами: Легенды утраченного города. Книга I бесплатное чтение

РЕЦЕНЗИЯ

Действующие герои

Часть I «Старые раны»

ПрологОпустошение

1

2

3

4

5

6

Глава 1. Отчаянье

7

8

9

10

11

12

13

Глава 2. Предательство

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

Глава 3. Итог

34

Часть II «Незаметно повзрослевшие»

ПрологРождение

35

Глава 1. Прошлое

36

37

38

39

40

41

42

Глава 2. Настоящее

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

Глава 3. Будущее

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

Пролог
Опустошение

Пролог
Рождение