Багаж императора. Книга третья. Янтарная табакерка бесплатное чтение

Глава

I

Не успел мир успокоиться от прошедших потрясений, связанных с первой мировой войной, как над Европой снова стали сгущаться тучи. Опять назревали события, грозящие в любую минуту перечеркнуть мирную жизнь миллионов людей и вновь загнать их в пучину бедствий и лишений. Германия, недовольная своим положением, требовала вернуть себе то, что она потеряла в ходе военного поражения. Лидеры немецкого национал-социализма, пользуясь вечными противоречиями среди европейских стран, отбирали у них одну позицию за другой, завоевывая своей социальной политикой доверие народа. На мировую арену выходила совершенно новая идеология – идеология, основанная на национальном неравенстве, идеология, замешанная на мистике и оккультизме. Поразительным было то, что она быстро завоевывала лидирующие позиции, привлекая на свою сторону миллионы немцев. Большую роль в этом процессе сыграло созданное в 1935 году общество «Анненербе», что в переводе звучит как «наследие предков». В своих лабораториях именно оно разрабатывало не только новейшие системы оружия, но и отрабатывало достаточно эффективные способы и средства оккультного влияния на массы. В Советском Союзе также шли исследования в данном направлении. Этими вопросами занималось НКВД под руководством Глеба Бокия и Якова Блюмкина. Был создан специальный 8-й технический спецотдел, в задачу которого входило изучение и апробация оккультных методов. Этот отдел стал основой для создания мистико-магической организации «Единое трудовое братство», получившей покровительство видного большевика Бухарина. Так же, как и в Германии, здесь разрабатывались различные средства влияния на человеческий организм – от изучения шаманства до поисков контактов с различными древними народами и выявления артефактов, способных влиять на ход истории и дать человеку бессмертие. При этом каждая из сторон пыталась выявить у другой, на какой стадии исследований она находится, что нового появилось в этой сфере и как оно действует на данный момент. Поэтому секреты этих исследований охранялись не только на физическом, но и на ментальном уровнях. В посольствах Германии и СССР находились специальные сотрудники, которые мысленно, на уровне подсознания пытались проникнуть в тайны исследовательских центров или в сознание руководителей и сотрудников лабораторий, чтобы выведать хотя бы что-нибудь из достигнутых результатов. Более того, засылались специальные агенты с целью внедриться в структуры этих исследовательских центров и выявить степень их возможностей. А возможности по мере продвижения исследований открывались практически неограниченные.

На одном из совещаний в рейхсканцелярии Гитлер поставил задачу найти и доставить в Берлин самые судьбоносные мировые артефакты – копье судьбы, чашу Грааля и янтарный кабинет. При этом янтарный кабинет, который был «незаконно» вывезен в Россию, рассматривался как национальное достояние немецкого народа. Но никто не предупредил фюрера о том, какими свойствами обладает этот шедевр и с какой целью он создавался. Да и сделать это, собственно говоря, было некому. И люди, и события, связанные с этим, растворились во мгле веков. Однако остались кое – какие документальные свидетельства об этом, которые позволили специалистам «Анненербе» интуитивно уловить отдельные сакральные свойства янтарного кабинета и начать работу по его активизации.

Рейхсфюреру Гиммлеру как куратору этой организации был подан рапорт, в котором наряду с исторической справкой о создании янтарной комнаты говорилось следующее: «Янтарный кабинет является единственным в мире уникальным шедевром, созданным гением немецкого народа из живого камня. Он впитал в себя энергию солнца и ветра, ту энергетику, которой обладали обустраивающиеся на этой земле протоарийцы. Поэтому он является носителем немецкого духа и обладает рядом уникальных свойств, среди которых можно выделить способность притягивать в зону своего влияния всех тех, в ком бьется сердце настоящего арийца, придавая им определенные качества, настраивая их на бескорыстное служение Германскому государству. Эти характеристики кабинет приобрел на основе ритуалов, проведенных его создателями, в результате чего он и стал уникальным самостоятельным живым организмом, способным активно влиять на окружающее его пространство. Это можно наглядно проследить, анализируя те исторические события, которые произошли за период от создания данного шедевра по настоящее время. Спецификой кабинета является цикличность его работы в пространство, которая делится на время его настройки и излучения и время подзарядки. Однако этот процесс был прерван в силу ряда причин, которые привели к нулевой работе янтарного кабинета, и сейчас он практически не выполняет своих основных функций, которые могут существенно помочь в решении многих задач, связанных с укреплением германского духа. В связи с этим предлагается:

Провести тайное обследование янтарного кабинета на предмет восстановления его работоспособности;

Используя новейшие методы оккультных наук, восстановить его функционирование и зарядить в соответствии с теми задачами, которые будут поставлены Вами;

Начать активную работу по использованию свойств янтарного кабинета в практических действиях и политике;

Продолжить изучение янтарного камня и его влияния на человека, как в сакральном, так и физическом плане.

Начать изготовление из янтарного камня небольших уникальных изделий, предназначенных для подарков политическим деятелям иностранных государств, и заряжать их соответствующим образом с тем, чтобы влиять на формирование взглядов и программирование действий этих политиков по отношению к Германии в нужном нам направлении.

Проведенные действия будут способствовать успешному проведению внешней политики Рейха и положительному решению поставленных задач».

Гиммлер в левом углу рапорта наложил резолюцию: «Учитывая важность вопроса, начать практическую реализацию изложенных здесь предложений, для чего создать новый отдел». И такой отдел был создан. Он получил название «Исследовательский отдел оккультных наук». Местом его расположения стал г. Берлин-Далеме, Пюклен-штрассе, 16.

Копия этого рапорта оказалась у английской разведки. К его изучению был привлечен Эдвард Боунд, который в один из серых лондонских дней и посетил меня в моей обители. Приехал он на сером «Остине», в бежевом пальто, надвинутой на глаза шляпе и с неизменной бутылкой виски в кармане. Уютно устроившись в кресле возле камина, он закурил сигару и потребовал стакан, демонстративно поставив бутылку на стол. Я, не выдавая своего удивления его необычной манерой поведения, быстро организовал требуемое и уселся рядом в ожидании объяснений. Он, попыхивая сигарой, молча разлил виски и, подняв стакан, провозгласил: «За ностальгию!». Затем выпил и, крякнув, поставил стакан рядом с бутылкой. Я молча держал свой в руке и ждал объяснений.

–А чего тут непонятного? – ответил он на мой немой вопрос. – Ностальгия по России, ностальгия по янтарному кабинету и по тому, что связано с нашей прошлой жизнью там. На вот, изучай, – и он вытащил из внутреннего кармана пиджака несколько листов бумаги и передал их мне.

Вот таким образом я ознакомился с рапортом доктора Вальтера Вюста, руководителя «Анненербе». Внимательно прочитав все, я спросил Эдварда:

– И что это значит?

– А то, что мое руководство просит тебя оказать содействие в изучении и дальнейшей работе по этому вопросу, – ответил он.

– А зачем мне это надо? Я ведь занимался этим вопросом, ты сам знаешь в связи с чем. А теперь все потеряло смысл.

– Но ведь человечество осталось! – воскликнул он. – И кто ему поможет, если не мы с тобой! Вот сейчас они реанимируют этот кабинет, зарядят его, а затем может даже и объединят свои усилия – и что тогда? Катастрофа! Все улетит неизвестно куда?

– Да, пусть летит! Что эти, что те одним миром мазаны. Туда им и дорога.

–Да я не об этом,– ответил Эдвард. – Я о простых людях, которые пострадают в первую очередь, если мы им не поможем.

– Ладно, – ответил я, уже приняв положительное решение. Что они хотят от меня?

– Только то, чтобы ты принял участие в операции по нейтрализации или по переориентации этой янтарной комнаты. Чтобы ты контролировал те действия, которые будут проводиться немецкими специалистами в этом направлении. Тебе будет оказана всяческая поддержка.

– Поддержка – это хорошо, но кроме поддержки нужно еще и много чего такого, которое не вписывается в общепринятые рамки. Да ты сам это знаешь, – ответил я Эдварду.

–Да уж, испытал на своей шкуре, – ответил он.

–Вот поэтому мне нужен разговор с вашим руководством на эту тему.

–Я об этом и сам хотел просить тебя, поскольку уполномочен, в случае твоего согласия, пригласить на беседу с моим начальником, на которой и обговорим все детали.

И мы с Эдвардом, даже не допив виски, забрались в его «Остин» и двинулись в сторону одного из центральных ресторанов Лондона, где меня ждал представитель английской разведки МИ-5, которая, кстати, финансировалась непосредственно королевским домом. Минут через тридцать мы добрались в район Ковент-Гарден, где находился известный ресторан Roles. Честно говоря, я не был здесь ни разу и, войдя вслед за Эдвардом в зал, был ошеломлен его интерьером. Он походил на старинный английский замок. На стенах везде были развешаны старинные гравюры и картины, оленьи рога, а по бокам стояли скульптуры, создавая непревзойденный колорит. Все это было преподнесено посетителю в желтовато – бежевых тонах, контраст которых подчеркивали белоснежные скатерти и накрахмаленные салфетки, чинно стоящие на столах. Посетителей почти не было, и мы, быстро раздевшись, подошли к столику, за которым, уютно попыхивая трубкой, разместился седовласый джентльмен. Завидя нас, он привстал и, пожав руки, представился: « Мистер Гремхем». Пригласив нас присесть, он внимательно стал рассматривать меня, ничуть не стесняясь своей бестактности. Затем, словно получив какое-то удовлетворение, молча кивнул головой и предложил нам заказать блюда на свой вкус. При этом он ненавязчиво порекомендовал заказать виндзорский суп, а также куропатку с орехами и курагой, что мы и сделали, доверившись его вкусу. Сам же он попросил себе хороший кусок королевской оленины и пиво. Отложив в сторону трубку, мистер Гремхем обратился ко мне:

– Мы очень признательны вам, мистер Потемкин, за то, что вы согласились встретиться с нами. Я примерно и представлял вас таким, какой вы есть. Мы до сих пор находимся под впечатлением той работы, которую вы провели совместно с мистером Эдвардом. Сначала мы думали, что изложенное в его рапорте имеет определенную долю вымысла, но последние события в Германии, о которых мы узнали, заставляют нас пересмотреть эту точку зрения. Очевидно, в этом сюжете имеется то, чего мы не знаем и, честно говоря, не понимаем. А это уже плохо. Плохо, когда не понимаешь, тогда и не знаешь, как действовать. В связи с этим мы просили бы вас оказать нам помощь в прояснении сложившейся ситуации и контроле за всеми действиями, которые будут проводиться в данном направлении. Вы у нас единственный специалист, который знает эту проблему изнутри и представляет, как влиять на ситуацию. Мы готовы оказать вам всяческое содействие и снова передаем в ваше распоряжение мистера Боунда, а также все те ресурсы, которыми мы располагаем и в Германии, и в России. В случае вашего согласия, на ваше имя будет открыт счет в банке, куда будут перечисляться средства, необходимые для ваших расходов.

Он закончил свою речь в тот момент, когда официант принес наш заказ и стал ловко расставлять тарелки на столе. Это дало мне время поближе изучить моего собеседника и подумать над его предложением. В принципе я давно уже принял решение о необходимости продолжения борьбы, тем более, что этот вопрос стал сегодня приобретать совершенно другое звучание.

– Что ж, я согласен. К тому же, имея такого партнера, как мистер Боунд, я думаю, мы справимся с решением тех задач, которые ставятся перед нами.

– Вот и чудесно, – ответил мистер Гремхем. –Мы очень рассчитываем на ваш опыт и знания. А теперь я предлагаю попробовать эти восхитительные блюда истинно английской кухни, а остальные детали вы обсудите с мистером Эдвардом.

И мы принялись за еду. Суп, конечно, не произвел на меня особого впечатления, а вот куропатка была само совершенство вкуса. Она просто таяла во рту. За едой мы вели светскую беседу, оставив в стороне деловые вопросы. Наконец мистер Гремхем, допив второй стакан пива, откланялся, и мы с Эдвардом остались вдвоем. Расспросив его о здоровье супруги и сына, я предложил закончить ужин и отправиться по домам. Как оказалось, за ужин уже было заплачено, и нам осталось только забрать пальто и погрузиться в автомобиль. Мой напарник высадил меня у крыльца моего дома и, тепло распрощавшись, я отправился к себе. Войдя в дом, я прошел в зал и, опустившись в кресло, стоящее возле еще теплого камина, попытался прикинуть план действий по решению поставленной передо мною задачи. А она была очень непроста. Мне следовало найти пути подхода к одной из самых секретных организаций рейха, куда принимали только тех, кто мог доказать свое арийское происхождение до седьмого колена. Необходимо было искать и прямые и косвенные пути, потому что, как показывала практика, прямой путь не всегда ведет к успеху. Ребята, оставшиеся в России, регулярно информировали меня о сложившейся там ситуации через открытки, которые поступали ко мне через третьи страны. Кроме того, Эдвард подбрасывал мне кое-какую информацию о положении в стране и взаимоотношениях в ее руководстве. Данная ситуация свидетельствовала о том, что в стране раскручивался маховик репрессий, который, по большому счету, был запущен после вооруженного переворота и убийства царской семьи. Какую роль сыграла в этом янтарная комната, трудно было понять. Однако налицо были попытки Советской власти наладить прерванные ранее отношения с Германией. Следует также выяснить, что предпримут немецкие специалисты в отношении янтарного кабинета: будут пытаться его активизировать или перенастроить на нужные им параметры. Возможно ли это и как они будут это делать? От этого многое зависело в решении тех проблем, которые были поставлены передо мною. Совсем недавно я стал обладателем одного секрета. Ротмистр, мой бывший начальник, пустивший корни в Финляндии, буквально недавно сообщил мне, что есть ключ, который может погасить негативную деятельность кабинета. Он был сделан еще во время его настройки. Планировалось, что если что-то пойдет не так, то этот ключ может убрать старую голограмму и очистить камень для новых записей. Он хранился в строжайшей тайне и представлял собой небольшую янтарную панель, которая накладывалась на центральную часть кабинета таким образом, чтобы перекрыть основной поток энергии, который шел с того места, где был расположен вензель императора. Эта янтарная панель была набрана на медной основе и закрывала собой главную часть панели, гася волновые потоки. Именно медь давала возможность получить новую структуру камня и изменить его свойства. Самое интересное заключалось в том, что этот ключ находился в багаже императора Николая II. Он в свое время был выкуплен у вдовы одного из создателей кабинета вместе с правилами его применения. Однако никто из царствующих особ не удосужился ознакомиться с этим раритетом, и ключ пролежал в запасниках как камень для поделок. И только ротмистр со своей педантичностью докопался до сути и пристроил его в багаж. Теперь он вместе со всеми другими предметами хранится в королевском замке. Как его использовать? И как его достать оттуда, не вызывая сомнений, – это был вопрос из вопросов. Но то, что это могло пригодиться, мне было понятно, как дважды два. Кроме этого мне теперь стало понятно, почему такая охота шла за этим багажом и за мною как ответственным за его доставку. Налицо была попытка завладеть этим ключом, или по меньшей мере, его уничтожить, так как он представлял серьезную угрозу для янтарной табакерки. Поразмыслив еще немного, я принял решение искать подходы к немецкому «Исследовательскому отделу оккультных наук» и уже через него контролировать ситуацию. Для этого мне нужен был человек, обладающий необходимыми знаниями в этой области, человек, на которого я мог бы положиться.

Перебирая в памяти возможные кандидатуры, я вспомнил о сыне милейшего человека, генерала царской армии, графа Александра Виленского. Он работал в Генштабе, в шифровальном отделе и владел 42 языками. Я часто обращался к нему за помощью по поводу расшифровки старинных манускриптов и всегда находил поддержку и понимание с его стороны. К несчастью, и его самого, и всю его семью, включая десятерых малолетних детей, пятилетнего сына гувернантки, без суда и следствия в 1920 году прямо в квартире расстреляли или красноармейцы, или бандиты. Уцелел только одиннадцатый – Сергей, сын Александра Виленского, который в это время гулял с няней в саду. Надо отдать дань мужеству этой женщины. Несмотря на свое горе, она не бросила Сергея, а пряталась вместе с ним у соседей, выжидая удобного момента. Затем, пробравшись в квартиру, забрала документы и по ним вывезла ребенка в Париж под видом своего сына. Узнав об этом, я оказал всяческое содействие им. Разыскал деда по отцовской линии, а затем и бабушку его матери, которая находилась в Америке. Это была уникальная женщина, славившаяся своими неординарными способностями и эрудицией. По происхождению она была Черногорской княгиней, владела несколькими иностранными языками, получив блестящее образование в Германии и во Франции. Поэтому неудивительно, что ее внук уже к пяти годам свободно разговаривал на 5 иностранных языках. Старинный род княгини с генами передавал своим потомкам способности ясновидения, хиромантии, целительства и гипноза, умение составлять гороскопы и наработанные уникальные родовые методики нетрадиционной медицины. Учась в престижной Миллеровской гимназии, мальчик с успехом осваивал и все те предметы, которые преподавала ему бабушка, составляя уже в семилетнем возрасте правдивые гороскопы своим товарищам и учителям. Кроме этого уделял внимание таким аристократическим видам спорта, как борьба, бокс, теннис, автогонки, хорошо играл на фортепиано и неплохо пел. Более того, в семнадцать лет он с отличием окончил авиационную школу в австрийском Инсбруке, что в дальнейшем ему очень помогло и практически спасло жизнь.

Когда встал вопрос о продолжении учебы, было принято решение остановить свой выбор на Германии, поскольку там училась его бабушка и хорошо знала многих видных ученых. Она дает Сереже рекомендательное письмо к профессору Иоханну Коху, и юноша поступает в 1933 году на медицинский факультет Берлинского университета. В этом же году в Берлине по приказу Гитлера открывается Биорадиологический институт, главной задачей которого становится подготовка врачей – биорадиологов для обслуживания элиты третьего рейха. И что интересно: Сергей поступает туда, пройдя тщательный отбор, будучи выбранным из 350 претендентов на звание студента. Их было всего 10 человек. Получилось так, что он учился в двух учебных заведениях одновременно. Эти сведения я получил из переписки с его бабушкой. Однако их было недостаточно, чтобы составить полное представление о том, кем стал Сережа сейчас. Нужны были дополнительные сведения и в первую очередь личная встреча с ним.

Для того, чтобы определить, что же из себя представляет этот новый институт, я через Эдварда запросил справку о нём. Дня через три он привез мне запечатанный пакет, в котором оказалась информация о Биорадиологическом институте. Расположившись возле камина, мы стали изучать ее, подчеркивая важные для нас моменты. Как оказалось, это был один из 50 закрытых институтов, которые были созданы в одно время по личному приказу фюрера, причем каждый из них имел свою строгую специализацию. Интересующий нас объект имел порядковый номер 25 и занимался проблемами биорадиологии и астрологии. Знаменательным был и тот факт, что принимали в данный институт не по рекомендации и не по результатам экзаменов, а только на основании личного гороскопа претендента, составленного специальной комиссией, состоящей из астрологов. Необычен был и перечень предметов, который изучали студенты. Они давали такой обширный запас знаний, что человек, овладевший ими, практически мог все. Это были и такие нетрадиционные дисциплины, как гипнология, шаманство, знахарство, иглотерапия, гомеопатия, и классические: психотерапия, психология, общая медицина, хирургия и восточная медицина. Также преподавались философия, политология и социология, анализировалось учение К. Маркса, Энгельса и Ленина. Знакомили также с различными политическими направлениями – от фашизма до коммунизма, включая монархизм во всевозможных его вариациях, анархизм и все виды существующих диктатур. При этом выделялись как положительные, так и отрицательные моменты, а все лучшее бралось на заметку. Учитывая, что студентами были молодые люди разной политической направленности, то обсуждение этих предметов выливалось в дискуссии, которые проходили очень бурно и результативно. Интересной особенностью было то, что студенты получали знания из первых рук, от практиков из многих зарубежных стран. Это были и тибетские ламы, и индусские йоги, и шаманы из африканских и арабских стран, и специалисты по иглотерапии из Китая, ниндзя и специалисты по различным видам восточной борьбы из Японии. Их всех разыскивали германские спецслужбы и доставляли самолетами «Люфтваффе» в Берлин практически прямо в аудиторию. В институте существовала также собственная астрологическая школа, где студенты учились не только составлять гороскопы, которые затем корректировались преподавателями, но и отслеживать правильность сочетания звездных карт по мере свершавшихся событий. Учитывая неординарность изучаемых предметов и личности преподавателей, обучение велось в основном по конспектам. Учебников практически не было. Многие предметы изучались самостоятельно, но в конце года по всем дисциплинам были экзамены. И что интересно: отсева по неуспеваемости не было. В этом свою роль, очевидно, сыграли те индивидуальные гороскопы, по которым студенты были приняты в институт. Практика проходила в лучших клиниках и больницах, у ведущих специалистов, а также в зависимости от предмета – за границей. И в 1939 году состоялся выпуск, который дал Германии уникальных специалистов, врачей-биорадиологов, владеющих гипнозом и многими видами нетрадиционной медицины. Они были распределены в вермахт и в руководящий партийный аппарат для лечения элиты нетрадиционными методами.

К сожалению, в справке не были указаны конкретные фамилии выпускников и места их распределения, поэтому мне интересно было знать, куда попал мой знакомый. Это было очень важно, так как в зависимости от того, где он работал, можно было просчитать его близость к интересующему меня объекту и возможность через него выйти на «Исследовательский отдел оккультных наук». В связи с этим мне необходима была личная встреча с ним. Я об этом прямо заявил Эдварду, сообщив, что буквально послезавтра я отправляюсь в Берлин.

–Мы окажем тебе всяческое содействие, – ответил он. – Но никакой политики: наш офис интересует только янтарный кабинет.

–А какая тут может быть политика? – ответил я. – Ты сам отлично знаешь, что ваше правительство дружит с Германией, несмотря на то, какие процессы там происходят.

–Да, знаю я. Меня это тоже беспокоит, – ответил Эдвард.

А беспокойство было вполне обоснованно. У власти в Великобритании находились консерваторы, которые считали, что у Гитлера и Англии одни цели и поэтому они должны быть союзниками. В связи с этим англичане всячески расчищали ему дорогу на Восток – туда, где находилась моя родина. В обществе активно пропагандировалась расистская идеология. Были созданы такие организации, как «Общество за сохранение расы», а также «Лига верноподданных империи», которые прямо утверждали, что в 1917 году проявила себя «некая роковая, почти оккультная сила», направленная на уничтожение страны, поэтому стабилизация ситуации зависит от сотрудничества великих держав, то есть Великобритании и Германии, в которых должны управлять фашистские правительства. Лидер этого движения сэр Освальд Мосли заявлял: «Пусть Германия будет сильной в Восточной Европе, и пусть Британия будет сильной в своей всемирной империи». В свою очередь Гитлер еще в 1934 году заявил: «Двум германским нациям следовало бы стать друзьями уже под воздействием одного только природного инстинкта». Примерно такого направления придерживалось и правительство Великобритании, проводя свою внешнюю политику. В связи с этим их интересовали вопросы о том, что же из себя представляет янтарная комната, каким образом эта оккультная сила может влиять и действительно ли влияет на те исторические процессы, которые происходят сейчас. В какой-то степени их убедил в этом рапорт, который написал своему шефу Эдвард Боунд о своих действиях в России, и трагическая судьба семьи императора Николая II, а также тот интерес, который проявили немцы к этому шедевру. Именно эти вопросы мы с Эдвардом и должны были выяснить.

– Я думаю, что лучше всего будет, если я представлюсь приверженцем идей сэра Мосли и постараюсь завязать знакомство с партийными бонзами Германии, тем более, что я знаком с некоторыми английскими аристократами, которые придерживаются подобных взглядов. И в случае чего, они могут подтвердить мое знакомство с ними. Это будет самый хороший и надежный вариант обоснования моей поездки в третий рейх. А ты каким-то образом поработай с ними и ненароком расскажи о моих новых взглядах и этой поездке.

– По – моему, ты неплохо придумал, – ответил Эдвард. – Я завтра же начну наносить визиты к ним и выстраивать для тебя соответствующий образ приверженца их идей.

–Вот и хорошо, – ответил я. – И закажи, пожалуйста, мне билет на самолет в Берлин на завтра.

–Постараюсь, – ответил он и, попрощавшись, направился к выходу.

Глава

II

Все получилось, как нельзя лучше. Билет я купил прямо в аэропорту и с комфортом разместился в самолете. Проблем с визой в Германию также не было, очевидно, мне уже начали создавать образ сторонника идей сближения двух наций, так как атташе посольства был сама любезность. Самолет мягко, с небольшой болтанкой преодолел государственные границы и плавно приземлился в аэропорту Берлина. После диалога с паспортным контролем о цели моего визита в Германию я поймал такси и направился в отель «Адлон», где заранее забронировал номер. Это был один из известнейших отелей, собиравший постояльцев со всего мира. Он располагался в берлинском районе Митте, на Парижской площади, поэтому водителю было достаточно одного названия отеля, чтобы быстро доставить меня туда. Пока мы дефилировали в потоке машин, я обратил внимание на то, что все улицы города были расцвечены красными флагами, в центре которых хищно извивалась крестообразная свастика. Она тянулась к нам и с балконов, и с фасадов домов, и с фонарных столбов, мелькала на капотах проезжавших автомобилей и гордо сидела на рукавах молодых людей, одетых в военную или полувоенную форму. Вообще казалось, что улицы города отданы на откуп военным. Они были всюду, куда бы ты ни бросил взгляд. Казалось, в Германии стало модным быть военным, ходить только строем и приветствовать друг друга наподобие римских легионеров вытянутой рукой. Простое мужское рукопожатие было напрочь забыто. Все это наводило на грустные мысли.

Через полчаса мы были на месте. Мой чемодан был подхвачен дежурным привратником и я, расплатившись с таксистом, последовал к портье. Номер оказался довольно просторным и обставленным с немецкой педантичностью. Окна его выходили на Бранденбургские ворота, давая возможность рассмотреть их во всей красе. Своей второй стороной отель выходил на знаменитую Унтер-ден-Линден, за которой числилось немало интересных историй. Приняв душ и переодевшись, я спустился в ресторан, чтобы пообедать. Луковый супчик и свиные ножки с капустой подняли мое настроение на более высокий уровень. Захотелось пройтись по Берлину и познакомиться с ним поближе, а не из окна автомобиля. Солнце светило по – весеннему, но прохлада все равно ощущалась в дуновении ветерка, который норовил поиграть с вами, особенно на перекрестках улиц. Витрины магазинов были забиты всякими товарами, приглашая посетителей не только посмотреть, но и немедленно приобрести понравившуюся вещь. Улицы были полны народа, который четко соблюдал правила движения и вежливо уступал дорогу. Все вроде было как обычно, но красные полотнища, в которые были расцвечены улицы германской столицы, говорили о том, что страна живет в совершенно новом измерении, сверяя свою жизнь по фюреру, портреты которого были везде.

Как за каждым иностранцем, за мной увязался хвост в виде безликого мужчины в темном костюме и такой же шляпе. Однако мне скрывать было нечего, и я таскал его повсюду за собой, заходя в магазины или выпивая чашечку кофе в ближайшем кафе. Побродив по центру города и окунувшись в его среду, я ближе к вечеру поймал такси и отправился в отель. Мне надо было теперь хорошо отдохнуть, чтобы завтра встретиться с моим знакомым, ради которого я и приехал сюда.

Местом своего проживания он выбрал район Лихтенберг, который находился не очень далеко от моего отеля. Рано утром, приведя себя в порядок, я вышел на улицу и направился к автобусной остановке. Сразу же за мной прицепился хвост в виде худощавого мужчины в шляпе. Естественно, я не желал, чтобы он пришел туда, куда стремился попасть я, поэтому мне пришлось потаскать его немного по магазинам и сбросить неожиданным образом. Для этого я применил прием психологического шока. Войдя в магазин мужских товаров, я подождал, когда мой сопровождающий зашел туда же, и внезапно из-за витрины появился перед ним, чем привел его в шоковое состояние. Глядя прямо в глаза, я внушил ему, что все в порядке и его «клиент» – пожилой немец, который выбирал себе шляпу в этом же магазине. Это успокоило шпика, и, потеряв ко мне всякий интерес, он стал внимательно следить за ничего не подозревающим бюргером. Дав ему возможность продолжать свое дело, я выскользнул из магазина и, пройдя еще немного в обратную сторону, заскочил на подножку проезжавшего мимо автобуса и направился по известному мне адресу. Минут через тридцать я был уже на месте и звонил в дверь квартиры, расположенной на верхнем этаже старинного трехэтажного дома. Я специально выбрал субботнее утро, полагая, что это выходной день и, как все немцы, мой друг значительно больше времени уделит своему отдыху. И мои надежды оправдались. За дверью раздался скрип ключа, и она открылась, предоставив моему вниманию высокого светловолосого молодого человека, вопросительно смотревшего на меня.

– Сергей Александрович ?– спросил я его на русском языке.

–Да, – и он утвердительно кивнул головой.

– Разрешите представиться: граф Потемкин, – в свою очередь ответил я. – Не уделите ли мне несколько минут для изложения дела, относительно которого я прибыл сюда?

Он молча посторонился, пропуская меня в скромно обставленную с немецкой аккуратностью комнату. Единственным предметом, указывающим на истинное лицо хозяина, была икона, расположенная на углу стола. Пригласив меня присесть на один из стульев, стоящих возле письменного стола, он предложил мне кофе, но услышав мой отказ, молча расположился рядом, всем своим видом демонстрируя готовность выслушать меня.

– Вы, естественно, не помните меня, – начал я вступление,– а я ведь был знаком с вашим отцом и вашей чудесной бабушкой. Будучи маленьким, вы со мной играли в мяч и сильно расстроились, когда он закатился под комод, так как боялись, что его съедят мыши. Только бабушка смогла вас успокоить, взяв на руки и вытирая ваш мокрый нос батистовым платком с вензелями. А вы, справившись с собой, играли ее золотым медальоном, с которым она не расставалась. Я выложил все это ему сразу, чтобы избежать ненужных наводящих вопросов по проверке моей личности.

–И что же было в этом медальоне? – не выдержал он и задал вопрос, на который я его наталкивал.

– О, как у каждой бабушки: фотография вашей покойной матушки и прядь ваших волос во втором отделении.

– Да, она показывала это мне. И я всегда интуитивно, в тяжелые минуты тянулся к этому медальону, чтобы ощутить тепло материнской руки, чтобы восстановить в памяти тот ее светлый образ, который мне запомнился в детстве. Я помню вас, граф. Это было тогда, когда бабушка приехала забрать меня, а вы были в сером костюме и с тросточкой, которая так привлекала меня.

–Совершенно верно, – отметил я. Детская память так избирательна, но запечатленный в ней понравившийся ребенку предмет может четко нарисовать ту или иную картину детства в таких красках, что взрослому не под силу.

– Что же привело вас, граф, ко мне? Не детские же воспоминания, наверное, более серьезные вещи.

–Вы совершенно правы, и чтобы ответить на ваш вопрос, я хотел бы пригласить совершить небольшую прогулку по Берлину, тем более, что я здесь впервые, кроме этого мы можем выпить где-нибудь крепкого кофе.

Он понял мой намек, и минут через десять мы вышли из дома и медленно направились к уютному кафе, расположенному в следующем переулке. Усевшись за столик на улице и заказав по чашке кофе, мы осмотрелись, и я деликатно начал вводить его в курс дела. Естественно, перед этим пришлось его осторожно прощупать на предмет лояльности к своей бывшей родине. Как оказалось, он был настроен в этом плане положительно, хотя и не скрывал своего недовольства многими вещами, которые имели место там. В свою очередь и он хотел узнать, кем я стал за это время и какой политический ветер дует в моей голове. К обоюдному удовольствию наши взгляды на мировые события совпали, и он спокойно воспринял мое предложение о помощи.

–Дело сложное, – сказал он. – Все институты засекречены, а особенно тот, который вас интересует. Я сейчас практикую в вермахте, лечу высший офицерский состав, ну и составляю для них гороскопы, которые очень востребованы, особенно в это беспокойное время. Там я познакомился с Гессом, который также захотел получить гороскоп. И сейчас он мой постоянный заказчик и делает все так, как ему указывает гороскоп. Хотя для него положение звезд очень проблематично. Ну вы ведь знаете, что он практически правая рука Гитлера. Кроме дел по партии, он при нем играет роль няни, следит за его внешним видом, питанием и так далее. Дело в том, что у фюрера проблемы с желудком, и я пару раз был приглашен для того, чтобы снять спазмы. Гитлер, как маленький ребенок: вроде бы днем соблюдает диету, а вечером, когда все уходят спать, пробирается на кухню и тайком кушает все запрещенные продукты, особенно сладкое – яблочный рулет с орехами и изюмом. И как результат этого – резкие боли. Мне удавалось, не прибегая к лекарственным средствам, за счет энергетики гасить их и нормализовать работу желудка. Теперь этим занимаются другие врачи, кстати, и те, которые со мной учились в институте.

Пока он рассказывал об этом, мои мысли вертелись, как пропеллер, казалось, еще немного – и мои волосы вместе с головой улетят вверх. Такой удачи я не ожидал! Передо мной был прямой выход на высшее руководство Германии, хотя и не на первых лиц, но на тех, которые в какой-то степени влияют на ход событий в данный период. Это надо взять на заметку и как – то использовать, дабы добиться нужной мне информации.

– Я с ними поддерживаю связь, – продолжал Сергей. – Они консультируются изредка со мной по вопросам лечения. Дело в том, что каждый из нас обладает определенной энергетикой. Для одних пациентов она подходит, других, напротив, раздражает. Ну, это в принципе то же самое, как мы относимся к людям. К одним сразу испытываем симпатию, к другим наоборот, поэтому прежде чем лечить, надо настроить и себя и пациента на нужную частоту. Вы ведь сами понимаете, что больных не выбирают. По этой причине часть времени уходит вроде бы на пустые разговоры с пациентом, а на самом деле просто подбираешь к нему ключ, и когда видишь, что он расслабляется и готов к контакту, то это говорит о том, что нужная частота подобрана и можно начинать лечить. Особенно это касается внутренних органов, которые обладают своей особой частотой энергетических выбросов и очень сложно к ней подобраться. Но когда ловишь ее, то остальное все – дело техники и времени.

–Наверное, тебя больше не приглашают наверх для лечения, поскольку твоя энергетика не совпадает с энергетикой пациентов?

–Да нет, думаю, здесь вступил в силу немецкий порядок: раз меня распределили в вермахт, значит, и лечить я должен здесь, хотя Гесса я до сих пор консультирую. Практически мы с ним в дружеских отношениях.

Обговорив в принципе возможности подходов к интересующему меня вопросу, мы распрощались с Сергеем, договорившись встретиться в ближайшее время. Теперь мне надо было, чтобы оправдать свой приезд в Берлин, нанести кое-какие визиты с тем, чтобы продемонстрировать заинтересованность определенных английских кругов, которые вроде бы я представляю, в возможности дальнейших деловых контактов.

В гостинице меня ждал сюрприз. Принимая ключи от номера у портье, я столкнулся с сухощавым мужчиной в двубортном костюме, на лацкане пиджака которого был партийный значок.

–Господин Потемкин? – подойдя ко мне, спросил он.

–Да, – ответил я, продолжая рассматривать его лицо и пытаясь определить, к какому из многочисленных специальных ведомств он относится.

Убедившись, что перед ним нужное лицо, господин приподнял шляпу и представился: Густав Шлюдер – старший советник отдела пропаганды ведомства господина Розенберга. Как провели время, уже успели позавтракать?

–Да, и даже выпить чашечку чудесного берлинского кофе.

–Надеюсь, оно было достойно того, чтобы потратить на это столько времени.

Он намекал мне на мое отсутствие и уход из-под его контроля на достаточно длительное время.

–Я не только наслаждался кофе, но и знакомился с достопримечательностями Берлина. А чтобы впитать в себя его уникальность и ощутить время перемен, согласитесь, надо это делать индивидуально, и лишние собеседники здесь ни к чему, – ответил я ему на выпад.

–Ну и каковы ваши впечатления?

–Я бы сказал, что ощущается всюду ветер, ветер перемен, который накладывает отпечаток не только на город, но и, что важно, на людей.

Это ему понравилось, и он расплылся в довольной улыбке.

–Да, вы правы, идет возрождение германской нации, арийского духа, каждый настоящий немец должен принять в этом процессе участие. Кто не с нами, тот окажется на задворках истории. И чтобы усилить ваши впечатления о встрече со страной, я от имени министра приглашаю вас посетить выставку, которая открылась в недавно построенном «Доме немецкого искусства».

–Я польщен вашим вниманием ко мне и с удовольствием принимаю это приглашение. Позвольте, я только приведу себя в порядок и минут через пятнадцать буду в вашем распоряжении.

С этими словами я быстро поднялся в номер и, переодевшись, захватил с собой фотоаппарат. У выхода из гостиницы нас ожидал вместительный «Майбах», увенчанный красным флажком со свастикой на радиаторе. По идее, это для меня была большая честь, так как не каждому гостю дают такого сопровождающего и выделяют государственный автомобиль. В машине я выслушал краткую лекцию о той ситуации, которая сегодня имеет место в культурной жизни. Приоритет отдавался немецкому искусству, оно должно было вызвать у немцев чувство гордости за достижения германской нации в этой сфере, в связи с чем большое место отводилось вновь построенному «Дому немецкого искусства. По словам собеседника, он должен стать «храмом муз, выражающим культурную волю Третьего рейха».

– Я вам скажу по секрету, что у нас сегодня работают над идеей фюрера о создании в городе Линц грандиозного музея, который по своим масштабам должен переплюнуть все известные музеи мира: и Лувр, и Эрмитаж, и Британский музей и так далее.

Вскоре мы подъехали к зданию музея, центральный вход в который увенчала мощная колоннада. Пройдя в зал по пригласительным билетам, мы начали знакомство с выставкой, осматривая экспозицию за экспозицией. Под руководством моего наставника я пытался впитать идею германского духа через сельские пейзажи, раскрывающие передо мной идиллию немецкой деревни; пашни, натюрморты с цветами и обнаженные натуры немецких женщин и мужчин, которые почему – то особенно привлекали внимание посетителей. На все про все у нас ушло часа два, так как картин было не особенно много.

После этого мы зашли в кофе на первом этаже, чтобы немного отдохнуть и переварить увиденное. Но расслабиться мне не удалось. Мой экскурсовод не зря получал деньги в своем ведомстве. Очевидно, уловив мое удивление по поводу множества обнаженных натур, представленных на выставке, он счел своим долгом просветить меня и в этом.

–Дело в том, что сегодня на первое место выходит физическое воспитание нации, а уже на втором месте -духовность, как говорят у вас «в здоровом теле здоровый дух». И эти картины должны пропагандировать физическую куль туру, что в свою очередь дает возможность воспитать здоровую нацию и такое же потомство. Вот это здоровое начало сегодня противопоставляется тому духовному вырождению, к которому нас пытались привести. Чтобы вы осознали весь ужас происходящего, мы с вами сейчас посетим другую выставку, которая специально открыта для того, чтобы каждый немец понял, что его могло ожидать, если бы не гений фюрера. Я думаю, эта выставка произведет на вас неизгладимое впечатление.

–Как! Еще одна выставка? Пожалейте, господин Шлюдер, дайте привести мои мысли в порядок после этой экскурсии!

–Никаких возражений, господин Потемкин! Я буду рад оказать вам такую услугу. Потом вы будете еще благодарить меня за это.

С этими словами он встал, приглашая меня к выходу. Быстро допив кофе, я последовал за ним.

Всю дорогу до выставочного зала мой спутник хранил молчание, загадочно поглядывая на меня. Выйдя из машины, я был шокирован: передо мной красовалось большое белое панно, на котором черными красками обозначалось название выставки: «Дегенеративное искусство». У билетной кассы толпилась солидная очередь из немцев разного возраста. Молча пройдя сквозь толпу, мы вошли в здание музея по удостоверению, которое предъявил мой сопровождающий. Билетер вручил мне проспект, отпечатанный на серой невзрачной бумаге. Поднимаясь по ступенькам в зал, я быстро стал листать его, чтобы определить, с чем мне придется столкнуться. Как впоследствии оказалось, это были выставки конфискованных или изъятых картин экспрессионистов, абстракционистов и других художников-модернистов. На выставке было представлено 730 работ ста двенадцати художников. Все полотна должны были продемонстрировать упадочность искусства до установления правящего ныне режима.

Выставка, согласно каталогу, условно была разделена на девять групп, показывающих процесс «вырождения». Эти группы имели следующие названия:

Сознательные или обусловленные психической болезнью нарушения общепринятых стандартов живописи.

Богохульные картины.

Наличие в картинах «анархистско-большевистского» подтекста.

Картины, демонстрирующие пацифистско-марксистское разложение вооруженных сил.

Картины, оскорбляющие общественную нравственность.

Картины, «пропагандирующие» равенство рас.

Работы, пренебрегающие точностью изображения человеческого тела; отражение в полотнах болезненной сути человека и психически больных людей.

Еврейские художники.

Творчество дадаистов как пример «законченного безумия».

Постепенно до меня доходил смысл увиденного. Эти две выставки, проходящие одновременно, должны были сформировать у немцев полярное восприятие добра и зла. Добро – это немецкое искусство, а зло – вот эта выставка, на которой представленные работы попирают установленные каноны творчества. Исходя из этого, и картины в экспозициях были оформлены соответствующим образом: развешаны вкривь и вкось, многие без рамок, некоторые вообще висели почти вверх ногами или задвинуты в темный угол. Подобным образом немецкому народу преподносились такие известнейшие картины, как фрагменты полиптиха Э.Нольде «Жизнь Христа», «Золотая рыба» П.Клее, «Портрет раввина» М.Шагала и другие. Все это и вызывало у посетителей отрицательные эмоции. Как оказалось, после выставки эти и другие изъятые картины были проданы за значительные суммы на аукционах в Швейцарии, а художники авангарда были объявлены врагами государства и немецкой культуры.

Выйдя с выставки, я был поражен обилием шедевров, собранных здесь.

– Ну как ваши впечатления? – спросил меня Густав.

– Я, прямо сказать, удивлен.

– Удивлены? – он вопросительно посмотрел на меня.

– Да, удивлен тем, что люди идут на такую выставку и в значительно большем количестве, чем на первую.

– О, это все объяснимо. Немец должен видеть это деградирующее искусство, чтобы воспринять в полной мере то, что ему открывается на первой выставке. Что нравится фюреру, то должно нравиться и немецкому народу. Идеи фюрера немцы воспринимают через его книги. Сегодня «Майн кампф» в Германии является настольной книгой. Она обязана быть не только в каждой немецкой семье, но и на каждом заводе, на фабриках, в воинских частях и обязательно вписываться в инвентарную опись данной структуры.

– Да, -подумал я, – вот уж действительно нет предела немецкому педантизму.

Выставка произвела на меня сильное впечатление. Оказывается, вопросы культуры и духовного развития можно было решать очень просто, одним росчерком пера. И вся нация становилась совершенно другой, менялись вкусы, привычки, традиции. В последующие дни, до встречи с моим знакомым, я провел время вполне рационально. Нанес ряд визитов представителям немецких промышленных кругов, партийным бонзам среднего уровня и везде слышал рассуждения о том, что Германия и Великобритания как две арийские расы должны сегодня шагать в одной шеренге. Несмотря на мои русские корни ко мне относились как к представителю определенных английских кругов, намекая на то, что по достоинству ценят мою верность и преданность, которую я доказал своей прошлой службой в России известному всем лицу.

Наконец настал обусловленный ранее день встречи. Она должна была состояться в кафе на углу улиц Фридрих-штрассе и Унтер-ден-Линден. Хотя в последнее время за мной слежки не наблюдалось, я решил на всякий случай принять меры безопасности, и поэтому с удовольствием прошел по городу пешком. Улицы были оживленными, и берлинцы с присущим им достоинством фланировали по улицам, делая покупки в магазинах или прогуливаясь по тенистым аллеям. Сергей уже находился за столиком и весело болтал с молодой симпатичной девушкой. Чтобы не нарушать их беседу, я собрался присесть за столик недалеко от них, когда уловил его приглашающий жест. Подойдя к ним, я поздоровался и присел на свободный стул.

–Разрешите представить Вам моего знакомого Вольдемара, – сказал он, очевидно, специально видоизменив мое имя. – А это Ева, – и он широким жестом указал на девушку.

Я встал и протянул ей свою руку, в которую она вложила свою и весело произнесла: – Ева, Ева Браун.

Пожав ее, я снова присел на стул.

–Ева так Ева,– подумал я, это имя мне ни о чем не говорило.

– Кофе? – спросил Сергей, ища взглядом официанта.

Однако я не успел ему ответить, так как в этот самый момент Ева подскочила со стула и, быстро помахав нам рукой с криком «Мне пора!», выскочила с террасы и помчалась к шикарному автомобилю, который припарковался возле кафе. Сев на заднее сиденье, она хлопнула дверью, и авто, фыркнув, плавно тронулось в сторону потока машин.

–Интересная девушка, – сказал я, заказывая кофе.

–Ты себе даже не представляешь насколько! – многозначительно ответил он.

– Как-то приходит ко мне Гесс с ней под ручку и просит составить для нее гороскоп. Говорит, что она работает в одном фотоателье, а он зашел туда сделать фотографии. Ну и по ходу завязавшегося разговора они начали обсуждать проблему человека и его судьбы. Она стала жаловаться на свою жизнь, на то, что прозябает здесь в этом ателье, а молодость проходит, и что в перспективе – неизвестно. Тогда Гесс и предложил ей узнать, что ее ждет в будущем, и привел ко мне, чтобы составить гороскоп. Я согласился, и как-то, выбрав время, сел за его составление. По мере того как я углублялся в расчеты, я все больше и больше удивлялся. Короче говоря, девушку ожидало большое будущее, которое должно будет закончиться неожиданным крахом. В ее жизни должен был появиться человек, который поднимет ее на небывалую высоту.

–Ну и что? Появился такой человек или он еще на горизонте? – иронично спросил я.

–Представь себе, появился. И вот этот шикарный автомобиль тому свидетельство, – парировал он.

– И кто же этот счастливчик?

–Адольф Гитлер, – тихо произнес он, оглянувшись по сторонам.

От неожиданности я чуть не вылил на себя горячий кофе, сразу показавшийся мне чересчур крепким, от чего закружилась голова.

–Ты серьезно или это шутка?

–Куда серьезнее может быть! Мы периодически вот так сталкиваемся с ней, мило болтаем, обмениваемся новостями. Она очень хорошо ко мне относится, считая, что все это с моей легкой руки.

–И ты молчал об этом?

–А что, кому-то это было интересно? И потом здесь не принято бравировать такими знакомствами.

–Да, но кое-что и здесь можно поиметь, – подумал я про себя.

–Ну хорошо, теперь давай поговорим о наших делах, пока есть возможность, тем более, что мне скоро надо уезжать, и уже хотелось бы что-нибудь получить конкретное. Ничего не удалось узнать?

–Да так, кое-что. По поводу янтарного кабинета пока одни разговоры. Поднимаются архивы, ищут чертежи, рецепты, родственников мастеров и членов масонской ложи, то есть хоть какую-нибудь зацепку, которая поможет разгадать тайну кабинета. Занимается этим специальная комиссия. Я недавно встретил своего бывшего преподавателя древней истории Эдгара Лауфена, фаната янтаря и янтарной комнаты. Так он прочел мне целую лекцию об этом живом камне, рад был, что хоть один его бывший студент проявил интерес к такому чуду природы.

Оказывается, где-то с XIII века Тевтонский орден монополизировал янтарные залежи, признав их своей собственностью. Даже были созданы специальные «янтарные суды», которые рассматривали все дела, связанные с посягательствами на монополию ордена по добыче камня. И они довольно часто выносили смертные приговоры в силу того, что торговля давала огромные доходы. На них строились новые крепости и даже финансировались крестовые походы. Сегодня известно всем, что под Кенигсбергом находятся одни из крупнейших залежей этого камня, причем уникальных оттенков, которые больше не встречаются нигде. И рыцари признали янтарь магическим камнем.

–Ничего нового я здесь не вижу. Еще древние говорили об интересных свойствах янтаря.

–Да, говорили, но они его использовали не так, как применяли тевтонские рыцари, – продолжил Сергей.

– Применяли? – я вопросительно посмотрел на него.

–Да, применяли, – повторил он. – Представь себе, что такое рыцарь. Это минимум килограммов 50, а то и 70 неудобного железа, в котором надо активно нападать с тяжелым мечом или отбиваться таким же тяжелым щитом. Как ты думаешь, сколько можно так продержаться?

–Ну не знаю, не пробовал, – ответил я. – Это задача историков.

– Возможно, – продолжил Сергей. – У нас в Германии сейчас разрешили дуэли , чтобы привить тевтонский дух молодежи. И она массово практикует в этом вопросе. Чтобы не быть профаном в случае чего, я взял уроки в фехтовальном зале на шпагах и рапирах. Так вот, я человек, занимающийся спортом, продержался с этим орудием чуть больше десяти минут и был выжат, как лимон. Что шея, что руки. Так это не очень тяжелый инструмент. А тут меч и латы, а тело потеет и, извините, чешется. И они дрались достаточно длительное время и практически не знали поражений. Вопрос: почему?!

– Почему? – повторил я.

– А потому, что их алхимики научились делать из янтаря тонизирующее средство, приняв его, рыцарь забывал про все свои болячки и неудобства и упорно шел к цели.

–Занимательно,– сказал я, – но похоже на легенду.

–Если бы это было только легендой! Эдгар мне сказал, что он нашел не сам рецепт, но записи, которые дают возможность приблизиться к нему. Он нашел в древних хрониках название вещества, которое помогало пище, воде и воздуху превращаться в организме рыцаря во внутреннюю энергию, выход которой можно найти было только в битве.

–И что это за удивительное вещество? – спросил я.

– Сукцинат, – ответил мой собеседник.

–Ну и что, это мне ни о чём не говорит.

– А то, что «сукциниум» по– латыни означает «янтарь».

– Это уже интересно, – я даже отставил в сторону чашку с кофе, чтобы ничего не мешало мне слушать дальше.

– Так вот, мой историк сегодня под руководством профессора Вилли Цауга работает над созданием специальных препаратов для поднятия духа немецких солдат в будущей войне. Этими таблетками, для удобства хранения, планируют оснастить разведчиков, диверсионные отряды, летчиков, войска СС, а в дальнейшем и вермахт. Работы ведутся под непосредственным контролем рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Ну а курирует проект начальник службы безопасности Рейнхард Гейдрих. Так самое интересное состоит в том, что они уже создали такие таблетки и проверили их действие на заключенных. И когда я встретился с профессором в штабе вермахта, то узнал, что он приходил для того, чтобы испытать это, с позволения сказать, лекарство, на солдатах. Лауфен был очень доволен, так как за разработку этого препарата Гиммлер приказал их всех наградить и начать массовое производство таблеток. Еще он мне по секрету сказал, что правильную рецептуру смог подобрать очень талантливый врач и биохимик Карл Рудольф Шварцбауэр, с которым он работал в тесном контакте.

Новость была удивительна сама по себе, я и не думал, что янтарь обладает еще и таким уникальным свойством. Поэтому я попросил Сергея по возможности достать образец этого препарата и с оказией переправить мне, на что он ответил согласием.

–Теперь мне хотелось бы оговорить вопрос, как мы будем связываться друг с другом, не вызывая подозрений. Переписка в данном случае отпадает, надо искать что-то нестандартное, новое, не применяемое еще на практике. Давай подумаем об этом сейчас.

–Сложно так сразу придумать что-то новое, – ответил Сергей. И, немного подумав, добавил:– Хотя есть кое-какие предложения. И он вопросительно посмотрел на меня.

–Вы знакомы со структурой составления гороскопов?

–Естественно, нет, – ответил я.

– Тем не менее, это тот единственный вариант, который пришёл мне сейчас в голову. Дело в том, что я подрабатываю составлением гороскопов на каждую неделю, и они озвучиваются на берлинском радио. Если я в этот гороскоп внесу ту информацию, которую посчитаю нужным сообщить, то она будет озвучена в воскресенье. То есть каждое воскресенье слушайте радио и ждите сообщения от меня. Паролем к тому, что это будет гороскоп с информацией для вас, станет заголовок «Гороскоп для королевского рака». А я вам сейчас напишу книги и страницы специальной литературы, по которой вы будете расшифровывать мои послания. Вот это таблица, а это книги по астрологии, которые вы можете взять в Англии в любой библиотеке. В этой таблице слева алфавит, а справа сноски, указывающие на то, в какой книге смотреть, в каком домене, ориентируясь по расположению звезд и луны. Это не так сложно, надо только немножко потренироваться.

И он на блокнотном листочке бумаги набросал мне то, что озвучил сейчас. Тихонько забрав у него исписанные листы, я положил их незаметно в портмоне, делая вид, что достаю деньги для оплаты за выпитый кофе.

–Спасибо,– сказал я Сергею. – Я очень рад, что мы нашли общий язык. Учитывая грозовые тучи, которые все более сгущаются над миром, я думаю, что, забыв все невзгоды и обиды, мы, если придется, достойно послужим нашей родине.

–Да, у меня о ней остались смутные детские воспоминания. Но все равно мне порой очень хочется попасть туда и увидеть дом, где я жил с родителями, вспомнить мамины руки и ее тихий проникновенный голос, который постоянно звучит у меня внутри, – тихим шепотом произнес Сергей.

–Может быть, судьба распорядится таким образом, что наши мечты станут явью, и мы когда-нибудь посидим в тиши Летнего сада и услышим шепот утреннего дождя, омывающего хрустальными струями каменные мостовые Петрограда.

Посидев в молчании еще минуты две, я первым поднялся из-за стола и, подмигнув Сергею, направился к выходу, предварительно положив под блюдце деньги за заказ и чаевые. Пройдя мимо поклонившегося официанта, я вышел на тротуар и, поймав такси, направился в гостиницу. После шумной улицы здесь была тишина. Взяв ключи у портье, я попросил его заказать мне билет на завтрашний вечерний самолет до Лондона и отправился к себе в номер. Хотелось просто отдохнуть и привести свои мысли в порядок. Тем более, что от новостей, которые я услышал, моя голова пошла кругом. Как использовать возможные контакты, надо было думать и думать очень хорошо. Кроме этого, на одном из приемов я краем уха услышал информацию, что руководство Германии начинает разрабатывать различные проекты относительно продления жизненного ресурса человека или вечной жизни. В принципе это не ново. История показывает, что как только человек достигает самого верха власти, он сразу же начинает думать о том, как сделать так, чтобы все это длилось вечно. И призывает себе на помощь все что только можно: и хорошее, и плохое. В обрывке разговора я уловил фразу, что, возможно, янтарная комната обладает свойствами продления жизненного цикла, надо только найти древние хроники и правильно ее настроить. Получается, что она живой уникальный инструмент, который годен на все случаи жизни, надо только вернуть ее обратно и подобрать соответствующие ключи.

Глава

III

Незаметно подкрался вечер. Я решил уже никуда не выходить из гостиницы и поэтому спустился в ресторан поужинать. Здесь было уже полно народу, в основном пожилые берлинцы со своими разодетыми дебелыми фрау, которые громко смеялись и бесцеремонно рассматривали посетителей. На сцене упитанные девочки танцевали канкан, задирая вверх с завидной легкостью свои оголенные ноги. Слышался пьяный гомон, стук вилок и ножей, звон хрустальных бокалов. Обычная классическая ресторанная атмосфера, покрываемая клубами густого табачного дыма, несмотря на запрет. Единственное, что не вписывалось в эту привычную картину, так это кучки молодчиков, одетых в полувоенную или военную форму штурмовиков и отрядов СС. Найдя свободный столик недалеко от внутреннего входа в гостиницу, я заказал хорошую свиную отбивную и рюмку коньяка. Обстановка не располагала к приятному времяпровождению, поэтому, наскоро справившись с едой, я расплатился и поднялся к себе в номер. Надо было подготовиться к отъезду и хорошо отдохнуть перед перелетом. Портье, отдавший мне ключи, любезно сообщил о том, что мне забронирован билет на Лондон вечерним рейсом в восемнадцать вечера.

Утром позавтракав, я решил пройтись по магазинам, чтобы купить кое-какие сувениры. Не успел я выйти из дверей гостиницы, как передо мной резко затормозил знакомый автомобиль «Майбах». С переднего сиденья быстро выскочил Густав Шлюдер и с улыбкой остановился возле меня.

–Я думал, уже не застану вас, господин Потемкин, решил заехать попрощаться и в память о вашем посещении Берлина подарить маленький сувенир.

–Сувенир? – спросил я удивленно. – Я как раз хотел пройтись по магазинам, чтобы сделать соответствующие покупки.

–Видите, как все чудесно сложилось, – произнес советник и достал с сиденья машины небольшой пакет, обернутый в белую бумагу, и протянул его мне.

– Не стесняйтесь, разверните!

Учитывая настойчивую просьбу дарителя, я начал медленно разворачивать сверток. По мере моих действий на свет стала появляться книга в коричневой кожаной обложке с названием, тисненным грубым готическим шрифтом. Повернув ее к себе лицом, я прочел: «Mein Kampf». Самое интересное было то, что первый лист был проложен черной ленточной закладкой, на конце которой была прикреплена янтарная бусинка. Ничем не выдавая своего изумления, я посмотрел на советника.

Пытаясь определить мою реакцию, он сразу вступил в разговор:

–Это специальное подарочное издание министерства информации, которое мы презентуем только нашим друзьям. Тем более, что у нас радостное событие: американский журнал «The New York Times» признал Адольфа Гитлера человеком года. И он расплылся в самодовольной улыбке, сообщая мне, по его мнению, эту сногсшибательную новость.

Необходимо было как-то реагировать на это. Вздохнув, я произнес:

–У меня нет слов, – и в подтверждение сказанного развел руками.

Густав Шлюдер остался доволен моим ответом и с чувством выполненного долга, пожелав мне счастливого полета, отбыл в свое министерство, чтобы доложить о проделанной работе. А мне пришлось возвращаться в номер, чтобы оставить там этот неожиданный презент.

Наконец я вырвался из объятий гостиницы и прямиком направился в центр, где была сосредоточена куча магазинов и сувенирных лавок. Купив пару пивных кружек и несколько небольших кукол в национальной одежде, я увидел в глубине улице ничем не привлекательную лавку. По виду она была похожа на лавку антиквара, так как над дверью висел колокольчик, а на единственной витрине пылилась старая ваза. Зазвеневший колокольчик за моей спиной возвестил хозяину о приходе покупателя и необходимости соответствующего диалога, который всегда имеет место в данной ситуации. Однако, к моему удивлению, пока со мной никто разговаривать не хотел, да и я, честно признаться, к этому был не готов, так как в лавке царил полумрак и мои глаза только начали привыкать к нему и осваивать окружающее пространство. Спустившись по обнаруженным ступенькам вниз, я сразу уперся в витрину, в которой лежали какие-то предметы, однако разглядеть не удавалось, что именно. Пришлось сделать вперед еще пару шагов и наклонить голову, чтобы понять, чем здесь торгуют. Пока я приспосабливался к непростой процедуре, дневное солнце осветило этот забытый уголок, прорвавшись сквозь запыленную витрину, и как рачительный продавец, рекомендующий свой товар, стало освещать поочередно те предметы, которые были передо мной. И случилось чудо! Витрина наполнилась ярким светом и изумительными красками, которые, переливаясь радугой, притягивали взгляд и заставляли глаза вслед за солнечным зайчиком восхищаться предметами, представшими передо мной. Вот искрящийся золотистым светом янтарный кубок, вот добродушный медведь, смотрящий с хитрецой на мою реакцию, а это лежащие россыпью янтарные бусы и браслеты вперемежку с кольцами различной конфигурации, а для курильщиков отдельно лежали мундштуки и курительные трубки, привлекающие внимание своими точеными линиями. Рядом в шкафу стояла фляга для воды с резными боками, изображавшими библейские сюжеты. Такого обилия и разнообразия янтарных изделий я не видел. Пока я, как зачарованный, рассматривал все это богатство, за моей спиной раздался деликатный кашель.

– Я вижу, господин первый раз знакомится с нашими изделиями? -услышал я вопрос, адресованный мне.

Оторвавшись от витрины, я обернулся, чтобы рассмотреть будущего собеседника. Передо мной стоял человек в довольно зрелом возрасте, по которому определить национальность достаточно сложно.

– Это все изделия из нашего Кенигсбергского янтаря, несущие в себе энергию солнца, моря и мастера, который породил эти вещицы. Это живой камень, к которому как подойдешь, так и он будет реагировать. Может вылечить, а может и залечить. Еще древние знали об этом, но сегодня, к сожалению, многое утеряно, и неправильное обращение с этим камнем порой приносит дискомфорт, особенно со старинными изделиями, которые впитали энергетику хозяина. Примерно так же, как и с золотыми украшениями. Они должны передаваться только по наследству, по женской или мужской линии, так как заключают в себе родовые отпечатки, которые могут повлиять на судьбу или положительно, или наоборот. А янтарь еще нежнее, и его свойства универсальны.

С этими словами он приглашающим жестом предложил мне подойти к крайней витрине, где на черном бархате лежали разнообразные куски необработанного янтаря различной расцветки.

– Что вы видите перед собой? – вопрошающе произнес он. – На первый взгляд, это просто необработанный камень, а на самом деле – универсальное лекарство, причем применяется оно при различных заболеваниях в зависимости от цвета камня. Например, древнегреческий врач Калистрат болезни горла, глаз и ушей лечил растертым янтарем с медом, а страдающим нервными расстройствами рекомендовал пить вино с янтарным порошком. Известный всем Авиценна лекарствами на основе янтаря лечил сердечные и желудочные заболевания, останавливал кровь и вылечивал лихорадку. Кроме этого, расшифровка самого названия камня указывает на его предназначение, ибо в переводе он означает «защитник от болезней». В русских церквях янтарь использовали в качестве благовоний, что положительным образом сказывалось на здоровье прихожан; окуривали новорожденных, чтобы они лучше росли, молодоженов для счастливой семейной жизни, охотников и так далее.

Ну а алхимики, маги и знахари включали этот камень в состав эликсиров вечной молодости, полагая, что он замедляет старение организма, как бы консервирует его. Древние греки вообще считали, что подарить «электрон» – это значит пожелать счастья человеку. Они делали из него различные амулеты, так как, по их мнению, янтарь приносит победу.

С этими словами он осторожно подвел меня ко второй витрине, где лежали шары различных размеров, ожерелья и прочие изделия.

– Вот, например, у славян, когда вскармливали ребенка, на шею кормилицы вешали янтарное ожерелье, чтобы оно защищало дитя от дурного глаза и приносило здоровье. А у нас в Германии до сих пор на шею ребенка вешают вот такие янтарные бусинки, чтобы у него росли крепкие зубки и весь он рос здоровеньким. Ну а богатые римляне и сенаторы носили с собой вот такие янтарные шарики, – и он показал на витрине небольшие цветные шары, – с помощью которых они улучшали своё здоровье, катая их в руке.

–Ну и еще скажу вам по секрету, – хихикнул он, наклоняясь к моему уху. – Я открою вам тайну старинного рецепта. Если несколько недель настаивать янтарь на водке в теплом месте, то у вас вовек не будет никаких проблем с женским полом. И он вопросительно посмотрел на меня.

– Весьма польщен, – ответил я. – Но пока справляюсь своими силами, хотя возьму ваши рекомендации на заметку.

– Люблю иметь дело с понимающими интеллигентными людьми, – улыбнулся он в ответ. – Так на чем вы остановили свой выбор?

– Право, не знаю, – ответил я. – Столько всего нового я узнал, что так сразу выбрать сувенир очень тяжело.

– Ну, сувенир, это проще, – ответил он. – А вот выбрать что-то полезное для себя бывает действительно тяжело. Если вы страдаете бессонницей, то предложил бы вам вот этот золотистый минерал. Положите его под подушку – и забудете о проблеме. А святой Мартин Лютер носил с собой вот такой камешек, который предохранял его от камней в почках. Или можете взять вот эти янтарные палочки. Каждое утро делайте ими массаж головы и заболевших участков тела и будете здоровы. Или вот эти амулеты для беременных женщин, если таковые у вас есть, а это вот для детей обереги.

Вроде бы таких знакомых у меня не наблюдалось. И тут я вспомнил о моих английских друзьях, семействе Боунд. Решив удивить их, заказал всем по оберегу, выбрав наудачу понравившиеся по цвету камни. Хозяин приподнял витрину и начал складывать в бумажный пакет приглянувшиеся мне изделия. Забирая последнюю вещицу, он случайно задел небольшую, аккуратно сложенную горку янтарных камней, лежащую рядом с амулетами. Естественно, они рассыпались. Сначала я не обратил на это внимание, но взгляд поймал несоответствие с тем порядком, в котором они лежали на витрине. Что-то было знакомое в картине их разлета. Самое интересное было то, что как раз в это время они перестали светиться на солнце, так как оно спряталось за тучку, и в лавке снова наступил полумрак. Хозяин не обратил на это никакого внимания и собрался мне торжественно вручить мою покупку, как вдруг из-под рассыпавшейся кучи камней появилось небольшое свечение, под воздействием которого лежащие рядом янтарные камни стали искриться, словно пытаясь продемонстрировать то, что скрыто у них внутри. Заинтересованный увиденным, я наклонился, чтобы получше рассмотреть этот феномен, как свет сразу усилился. Я снова поднял голову – и свет уменьшил свое сияние. Хозяин тоже удивленно наблюдал за моими манипуляциями, не зная, что предпринять. Заметив место, откуда шло свечение, я протянул руку и, отодвинув в сторону пару камней, нащупал черную нитку, которая одним концом уходила куда-то вниз. Потянув на себя, я вытащил ее и увидел привязанную к ней янтарную букву «Ж», которая в свое время служила мне оберегом в ходе моей борьбы с янтарными монстрами. Попав на мои ладони, талисман залился ярким светом, освещая все вокруг.

– Ничего не понимаю, – произнес ошеломленный хозяин. – Я считал, что эта вещица давно пропала, а она оказалась вот где. Она очень древняя и передавалась в нашей семье по наследству. Что она обозначает, никто не знает. Принес ее к нам в лавку какой-то русский офицер еще в период войны с Наполеоном, когда здесь стояли русские полки. И, как говорит семейная легенда, отдал, заметьте – отдал, а не продал ее, заявив, что за ней придет тот, кому она предназначена. Когда его спросили, как узнать этого человека, он ответил: «Она сама укажет». И вот, я так понимаю, она предназначена для вас.

– Сколько я вам должен за нее? – спросил я, надевая талисман на шею.

–Ничего, – ответил хозяин, – как пришла, так и уходит дальше по предназначенному ей пути. Я рад, что для меня выпала такая честь передать ее вам. Очевидно, вы необычный человек, как и тот, который принес этот талисман сюда.

С этими словами он вручил мне мои сувениры, сказав, что они настоящие, в отличие от поделок в других магазинах, которые торгуют таким же товаром. Смысл его слов дошел до меня значительно позже. Направляясь в гостиницу, я думал о предопределенности судьбы и о той тайне, которая содержалась в моем новом талисмане, нашедшем именно меня через столько лет. Что он несет в себе и для чего предназначен? На эти вопросы у меня пока не было ответов.

Прибыв в гостиницу, я вызвал такси и, быстро подхватив чемодан, отправился в аэропорт. Здесь приобретя заранее заказанный билет и без проблем пройдя регистрацию, я вылетел в туманный Альбион. Полет прошел нормально, только перед Лондоном стало немного болтать, так как испортилась погода. Столица Великобритании, как всегда, встретила душем из моросящего дождя. Поймав такси, я прямиком направился домой.

Глава

IV

С моим прибытием пустовавший дом ожил. В камине стал весело играть огонь, пытаясь вырваться наружу и пробиться сквозь застоявшийся дымоход. На плите пофыркивал чайник, соревнуясь со сковородкой, на которой я решил поджарить яичницу с беконом. А на журнальном столике перед камином уютно пристроилась бутылка виски, ожидая своего часа, чтобы прогреть замерзшего хозяина. Собрав все вместе, я устроился в кресле возле камина и предался чревоугодию, наслаждаясь вкусом пищи после немецких сосисок и жирных отбивных. Отведя душу, я подошел к телефону и позвонил Эдварду. Он был несказанно рад, что я благополучно добрался домой. Мы договорились, что завтра утром он приедет ко мне, и мы совместно обсудим мои впечатления и достижения в порученной мне миссии. После этого я, пригревшись в кресле, стал анализировать свои впечатления и продумывать тот доклад, который мне придется делать по результатам поездки. В конце концов я пришел к выводу, что для первого раза все сложилось неплохо. Однако все детали раскрывать не стоит, особенно перед моим знакомым, который теперь будет находиться на грани риска. Определившись с этим, я принял ванную и отправился в спальню набираться сил перед завтрашним разговором.

На этот раз погода не подвела, и появление первого солнечного луча, пробившегося в спальню, совпало с трелью дверного звонка, возвестившего о том, что за дверью с нетерпением ждет встречи мой английский партнер. Сунув ноги в тапочки и накинув халат, я пошел открывать входную дверь. За ней, переминаясь с ноги на ногу, стоял Эдвард с неизменной бутылкой виски в правой руке.

–Привет, – воскликнул он, проскакивая мимо меня в дом.

–И тебе доброе утро, – ответил я, позевывая.

–Я уже доложил шефу о твоем прибытии, и он с нетерпением ждет тебя.

–Так что, и отдохнуть нельзя после такой трудной поездки? Тогда зачем ты принес эту бутылку виски: чтобы посмотреть на нее?

–Нет, мы ее обязательно разопьем, когда приедем обратно. Видишь, это коллекционный экземпляр. Когда ты уехал в Германию, я отложил его и загадал, что если все будет нормально, то мы с тобой обязательно разопьем эту бутылку и вспомним старые добрые времена нашей молодости.

–Что, ностальгия заела? – спросил я.

–Представь себе, да. Почему– то мне не хватало тебя все эти дни. И жена все время спрашивала о тебе. Женщины знаешь, как все чувствуют!

За время этого диалога я успел проснуться, одеться и сварить кофе, чашку которого предложил моему другу.

Пока мы наслаждались кофе, я вкратце рассказал Эдварду о своей поездке.

–Ну что ж,– подытожил он. – Я считаю, неплохо. Шеф будет доволен. Ну а теперь давай выдвигаться, а то опоздаем, а он этого очень не любит.

Выскочив на улицу, мы забрались в автомобиль, и Боунд, нажав на газ, рванул на оживленную трассу, планируя не опоздать на встречу. В этот раз она состоялась на набережной Темзы, к которой мне в целях конспирации пришлось идти пешком. Это было как раз то место, где англичане любили кормить лебедей. Купив по пути кулек корма, я подошел к стае лебедей, круживших недалеко, и стал неспеша раздавать им корм. Они без суеты, как настоящие царственные птицы, с достоинством подбирали его, грациозно выгибая шеи и переговариваясь между собой. В этот утренний час посетителей было не очень много, поэтому я потихоньку мигрировал в сторону пожилого мужчины, который занимался тем же самым. Это оказался шеф Эдварда, назначивший мне встречу именно в этом месте.

Когда я оказался в зоне его прямого контакта, он, не поднимая головы, произнес:

–Люблю этих птиц – гордые, независимые и верные. – И вопрошающе глянул на меня.

–Почти, как люди. Правда, не все они остаются верными до конца в сложной ситуации. Их единицы, но на них держится мир.

–Да, хотелось бы, чтобы их было больше, но это уже от нас не зависит, – ответил он.

–А может, именно от нас и зависит их количество? Или мы их поддерживаем, или предаем в самый ответственный момент, – парировал я его реплику.

–Что делать? – ответил он. – Есть специфика работы, от которой трудно отказаться, чтобы не навредить.

И чтобы уйти от дискуссии, сразу спросил:

– Ну как ваша поездка? Есть что-нибудь, заслуживающее нашего внимания?

– По– моему, там все заслуживает внимания.

И я кратко проинформировал его о результатах встреч в Германии и о своих предположениях, во что могут вылиться происходящие там процессы. Однако я не выдал координаты моего человека и посчитал преждевременным озвучивать вырисовывающиеся подходы к правящей верхушке страны.

–Так вы считаете, что интерес к янтарной комнате остается?

–Да, и особенно к поиску возможных технологий на основе янтаря. По-моему, немцы думают, что в самой комнате скрыто столько мистических тайн, что, узнав хотя бы половину из них, они совершат большой скачок вперед. И причем это не голословно. Они перелопатили все древние хроники и архивы, нашли много старинных рецептов или приблизились к пониманию того, как использовать этот солнечный камень в различных целях. Если удастся, я вам в ближайшее время представлю доказательства этого.

– Было бы неплохо иметь что-нибудь осязаемое в своих руках, чтобы понимать, как себя вести дальше. Ну а пока ограничимся вашим устным докладом. Учитывая наш интерес к достаточно специфическому предмету, чем меньше будет бумаг, тем меньше внимания к проблеме, да и утечки информации тоже. Если появится что-нибудь более весомое, тогда уж не обессудьте, нужен будет отчет по полной программе. А пока, в принципе, вы справились с первой миссией – навели мосты. Теперь будем ждать дальнейшего развития событий.

И он, приподняв шляпу, стал медленно дрейфовать в сторону небольшой кучки людей, которые столпились возле воды, наблюдая за ухаживанием лебедя. В свою очередь и я двинулся к переулку, на котором в автомобиле ждал меня Боунд. Опустившись на переднее сидение, я вытянул ноги и глянул на Эдварда.

Ну как? – спросил он.

–По– моему, нормально. Сказал, чтобы дальше продолжали работать.

–Ну, так давай продолжать, раз приказало начальство, а то бутылка виски совсем согреется возле камина.

–А зачем ты там ее оставил?

–Прости, не подумал, но я знаю один быстрый способ, как устранить этот недостаток      .

–Кажется, я догадываюсь, – ответил я.

И мы, рассмеявшись, поехали ко мне домой. Заждавшаяся бутылка виски настроила на нужный лад, который как нельзя лучше способствовал тому, чтобы обсудить все важные вопросы и выработать тактику на будущее. Я попросил Эдварда подготовить мне почву для визита к тем представителям английского истеблишмента, которые поддерживали линию на сотрудничество с Германией. Мне необходимо было нарабатывать очки в этом направлении и продемонстрировать контакты, которые появились в ходе моего визита в столицу Третьего рейха. Перед уходом моего гостя я хотел было вручить ему сувениры, но он наотрез отказался принять их без присутствия супруги. Тогда мы договорились, что в следующий выходной я приду к ним в гости и лично вручу подарки. Проводив Эдварда до двери, я отправился спать.

Следующая неделя у меня ушла на многочисленные визиты и светские посиделки. Народ, живший в основном различного рода слухами, очень хотел услышать всё из первых уст и прощупать человека, который был там. И не только был там, но и встречался со многими тамошними известными людьми, о которых в прессе рассказывали разные истории. Меня засыпали вопросами, вели конфиденциальные беседы, просили оказать содействие и так далее. На какое-то время я стал очень популярен в светских салонах. Солидный вес придавала мне подаренная немецким министерством информации книга. Оказывается, такое подарочное издание было выпущено в очень ограниченном количестве и вручалось исходя из определенных критериев. На каждый врученный экземпляр заводился соответствующий формуляр. Одним словом, эта книга открывала перед ее обладателем большие перспективы и служила своеобразным пропуском наверх. Естественно, такое внимание раздражало и утомляло. Но оно хорошо подкрепляло мою легенду как с этой, так и с той стороны. Поэтому я очень тщательно готовился к каждому посещению, чтобы в ходе беседы выдержать намеченную линию и не дать возможности увести себя в сторону. Иногда приходилось очень сильно балансировать, отвечая на каверзные вопросы. Кроме этого, я понимал, что о моих визитах на другую сторону регулярно отправляется информация, которая включает и реакцию моих собеседников на ту или иную проблему, поднятую в ходе визита. Как бы то ни было, но все это способствовало укреплению избранной мною роли. Неделя пролетела мгновенно, оставив массу впечатлений и еще больше вопросов. Поэтому субботу я посвятил проблемам астрологии, для чего мне пришлось взять список литературы, подготовленный Сергеем, и пройтись по магазинам и букинистическим лавкам с целью приобретения этих книг. К моему удовольствию, я приобрел все, что надо. В основном это были немецкие авторы: Эрнст Крафт, Вальтер Хофф, Альфред Витте и другие. Они касались расчетов планет в знаках зодиака, астральных домов и их управителей. Я не говорю уже о других специфических терминах, которыми изобиловала литература. И все это мне надо было освоить, чтобы потом расшифровывать послания из Германии, сверяясь с таблицей, находя нужный астральный дом, соответствующее созвездие и так далее, которое укажет мне нужную страницу той или иной книги, после чего по буквам, зодиакальным названиям и прочим подсказкам можно будет записать само сообщение. Честно говоря, я первоначально скептически относился к этому. Единственный положительный момент, который я видел в этом, – возможность шифровки сообщений. Но, как оказалось, в этой системе скрыт большой практический смысл. Как выяснилось позже, немецкий астролог Эрнст Крафт по поручению сверху сделал расчеты о судьбе Третьего рейха. По его таблицам выходило, что Германия проиграет войну с СССР, а вся верхушка будет казнена. За правдивую информацию, которую Крафт не побоялся представить, он закончил свои дни в концлагере, а астрология попала под запрет. Но все равно астрологические прогнозы выходили в эфир под названием «Шуточные советы», и сообщения я получал достаточно регулярно. Погрузив книги в машину, я по пути приобрел мощный радиоприемник «Телефункен» и магнитофон с набором бобин, для того чтобы без помех принимать адресованные мне сообщения.

К воскресенью я разобрался со своими делами и, как было договорено, решил посетить семейство Боунд. Естественно, все были мне рады. Стали расспрашивать о стране, ее людях, о реакции немцев на мировые события. Джеймс, превратившийся в стройного юношу с повадками денди, интересовался немецким вооружением и отношением молодых немцев к войне, которая незримо витала в воздухе, а у его матери было много вопросов, связанных с немецкой модой. Наконец нас пригласили к столу. Там я позволил себе произнести тост за всех присутствующих, поблагодарил за доброе отношение ко мне и вручил привезенные сувениры, необычность которых и озвученное мною предназначение вызвали живой интерес. Все стали надевать их на себя. Перед этим Эдвард спросил меня о том, как я отношусь ко всему этому. В ответ я показал свой талисман, висевший у меня на шее, что отмело все остальные вопросы. Затем слово взял Эдвард, который заявил, что его дом – это и мой дом, что все рады видеть меня здесь и что я для них почти что родственник. Так потихоньку мы отдали дань не только напиткам, но и великолепной кухне, блюда которой красовались на столе. Особенно запомнились антрекоты из молодой телятины, запеченные в духовке с каким-то необычным соусом. Когда свободного места в желудке не осталось, мы с Эдвардом, поблагодарив хозяйку, отправились пить кофе в кабинет. Удобно устроившись в креслах, мы начали обсуждать дальнейшие возможные шаги по решению стоящей перед нами задачи. Рассматривая возможные варианты, Эдвард достал мой подарок и стал набивать янтарную трубку пахучим табаком, доставая его из деревянной коробки на журнальном столике.

–Ты сначала погрей ее в руках, чтобы она вобрала энергию твоего тела.

–И что будет потом? – спросил он, следуя моему совету.

–А ты сразу почувствуешь разницу, увидишь, как она будет ложиться в твою руку, будет ли тебе приятно или наоборот; когда ты будешь втягивать в себя дым, каким он будет казаться тебе – ароматным или прокисшим до тошноты. То есть вы будете подбирать ключики друг к другу, а когда это произойдет, вот тогда и раскроются все ее свойства как талисмана.

–Ну, целая поэма, – выпуская клубы дыма, произнес он.

–Да, этот камень вообще не только поэма, но и загадка. Все считают, что он живой. Есть легенда о том, что это плоть и кровь сказочного дракона, который от тоски по любимой, отвергшей его, сгорел у нее на глазах. И вот этот янтарь – всё, что осталось. Вот почему он бывает то светлым, то темным, то разноцветным. Все зависело от температуры горения его бедного измученного тела, которое блестящими каплями стекало в море, застывая там и превращаясь в камень. Поэтому и говорят, что это живой камень. Он чувствует человеческую теплоту и ласку и благодарит тем же, охраняя своего хозяина от всяких бед.

–Получается, что все зависит от того, как его настроишь?

–Да, звучит примерно так.

–Очень интересная трактовка, – подытожил Боунд, вертя в руках дымящуюся трубку. – Ну и что ты думаешь делать дальше?

–Все зависит от содержания тех сообщений, которые придут ко мне. А в принципе планирую еще одну поездку в Германию. Теперь после встреч здесь она будет подкреплена более существенной базой.

–Ну, наверное, ты знаешь, что на твоей бывшей родине намечается крен в сторону сотрудничества с Германией, причем в последнее время этот процесс идет более интенсивно. Хорошо это или плохо – мне трудно сказать, но и у нас принято решение начать переговоры с Гитлером. Казалось бы, наоборот, по логике вещей, надо проводить другую политику, ан нет: идут процессы, которые мне не понятны, более того, не известно, кто и что за этим стоит.

Его последние слова молнией сверкнули в моей голове. Что это может быть? Неужели снова пошел процесс функционирования янтарной комнаты, и она, подзарядившись, снова начинает вбирать в себя пространство и реализовывать заложенные в ней свойства, которые уже не раз приводили к трагическим последствиям? Надо будет выяснить ситуацию и связаться с моими ребятами, которые остались в России. Пробыв в гостях еще полчаса, я распрощался с гостеприимными хозяевами и отправился домой.

Раздевшись, я сразу прошел в кабинет и, взяв лист чистой бумаги, написал зашифрованное письмо в Петроград с просьбой проинформировать меня о сложившейся ситуации и понаблюдать за янтарной комнатой: нет ли чего-нибудь необычного в ее поведении или в здании, где она расположена. Эти письма я отправлял через Швейцарию. Заклеив конверт и положив его на видном месте, я решил просмотреть газеты. Может, здесь имеется информация, которая мне будет интересна. Кроме обычных местных сенсаций и деловых вестей газеты сообщали об активизации британо-германских отношений и потеплении в германо-российских. В Россию устремились многочисленные группы специалистов, представители крупных немецких корпораций, врачи, студенты. Более того, из газет я понял, что начались консультации между военными: мир был насторожен, не зная, в какую сторону это все может развернуться.

В дальнейшем, продолжая следить за развитием событий, я взялся за изучение астрологической литературы, которую приобрел. Мне нужно было быть готовым к приему сообщений, которые могли поступить в ближайшее время. Перед этим, вызвав специалистов, я установил в кабинете радиоприемник, протянув на крышу мощную антенну, и присоединил к нему магнитофон. Каждое воскресенье я включал его на нужной волне, но пока сообщений для меня не было. Что касается книг, то здесь мои успехи были не столь стремительны. Очень сложно оказалось непосвященному человеку освоить элементы астрологической азбуки, хотя большего от меня и не требовалось. Здесь нужны были и математика, и геометрия, и философия, и понимание процессов, которые происходят в космосе, а затем отражаются на нашей жизни. С большим трудом я освоил эту грамоту, решив, что в будущем, по мере практического её использования, я улучшу свои результаты. В ходе этого учебного процесса, в один из субботних дней мне доставили небольшую посылку из Германии. Развернув ее, я обнаружил несколько плиток немецкого шоколада «Stollwerck» и квадратные плитки шоколада «Ritter Sport». Ни записки, ни письма в посылке не было. Я сразу догадался, кто мог прислать мне такой сладкий презент. И то, что он не оставил в посылке никаких следов, тоже правильно, так как все они просматриваются и берутся на контроль. Значит, должно быть разъяснение по этому вопросу и мне необходимо подготовиться. В воскресенье, в назначенное время я включил приемник и, настроив его на нужную волну, стал ждать сообщения. Вскоре диктор объявил, что сейчас в эфире будет передача «Шуточные советы» на неделю. И приятный женский голос стал читать гороскопы, рассказывая о том, что, кому, когда делать, если тот или иной знак окажется в том или ином доме, по восходящей или нисходящей луне и так далее. Наконец, она объявила о том, что сейчас будут рекомендации для «Королевского рака», и я включил магнитофон. Записав рекомендации, я выключил радио и принялся за расшифровку послания. Это было в первый раз, поэтому около четырех часов я «проползал» с линейкой по звездным картам, выискивая нужную мне информацию и ища в книгах нужные страницы. В конце концов, стряхнув пот со лба, я стал читать сообщение, которое уложилось в одну страницу.

Сергей сообщал, что пока все идет в рамках оговоренных с ним действий. Намечаются подходы к людям, занимающимся новыми проектами с использованием янтарной составляющей. В институте, работающем в этом направлении, создается специальная библиотека по янтарной комнате и вообще по янтарю, куда свозятся все архивы и литература, посвященная этому вопросу. Все работы строго засекречены и контролируются СС и Гестапо. Сергей также сообщил, что он встречался с Гессом и тот в разговоре обронил фразу о том, что фюрер выдвинул идею о необходимости поиска способов вечной жизни. И сейчас многие, в том числе и эти институты, разворачиваются в сторону решения поставленной задачи. Что касается шоколада, то это ответ на мой вопрос о новом лекарстве для армии, о котором мы говорили на встрече в Берлине. Само лекарство называется «первитин», сделано оно на базе янтаря с некоторыми добавками, и лабораторный анализ может легко их определить. На основе этого лекарства для армии, в зависимости от рода войск, делается специальный шоколад, который Сергей и прислал. Надо снять обертку, и сразу все станет понятно. Испытания на заключенных и в армии доказали эффективность этого препарата. Человек мог трое суток находиться в активной физической форме. Правда, есть и побочные эффекты, поэтому сейчас разрабатывают новую рецептуру этого лекарства. А в целом этот препарат поставлен на поток. Прочитав это сообщение, я достал шоколад и осторожно открыл упаковку. Под ней оказался шоколад для танкистов под названием «Панцершоколад», а во второй – для летчиков «Флигершоколад» и так далее. Что касается пехоты, то ей достались порошки или таблетки. Естественно, все это через Эдварда я отдал для анализа в лабораторию, и оказалось, что у каждого шоколада была своя рецептура. Так, в частности для летчиков туда добавляли еще и кофеин. Как говорится, начало положено. Теперь необходимо было дождаться сведений о новых проектах с тем, чтобы посмотреть, как они связаны с янтарной комнатой.

О том, что она представляет значительный интерес для руководства Рейха, свидетельствовал следующий факт: после аншлюса Австрии Гитлер первым вошел в музей Вены и взял в руки находящееся в витрине «Копье судьбы», по поверью, дающее власть над миром. Затем фюрер сообщил присутствующим, что на очереди другие раритеты, в том числе и янтарный кабинет.

Глава

V

Как раз к этому времени подоспело письмо из России. В нем говорилось, что разворачивается полномасштабное сотрудничество между СССР и Германией по всем направлениям. В нашу страну снова массово хлынули немцы. Многие из них рвутся в Петроград, чтобы посетить Царское Село и увидеть янтарную комнату как группами, так и индивидуально. И ведут себя там странным образом. Одни, взявшись за руки, проходят через нее шеренгой, словно пытаясь определить размеры этой янтарной камеры; другие начинают петь, прислушиваясь к наполнению звуков; третьи фотографируют со вспышкой, несмотря на запрет; ну а четвертые пытаются руками дотронуться до янтарных панелей, шепча что-то себе под нос. В результате в комнате начали происходить непонятные процессы: по ночам она стала слабо светиться попеременно то отдельными панелями, то отдельными элементами. Некоторые служители говорили, что даже иногда слышали какие-то неясные голоса, доносившиеся оттуда. Вполне возможно, это была попытка активизировать комнату с тем, чтобы она в определенный момент заработала в полную силу. Далее в письме сообщалось следующее.

О странном поведении немецких специалистов доложили Сталину. Тот, сняв трубку прямого телефона, дал задание Берии разобраться в происходящем и доложить ему. Спущенная сверху команда завертела колесо расследования: пошли запросы в архивы, для сбора сведений были подключены историки и искусствоведы, а в группу экскурсоводов в Пушкино (так теперь называлось Царское Село) включили оперативных работников. Информация накапливалась и концентрировалась в специальном отделе, учрежденном именно для этого. Было проведено обследование комнаты, которое показало, что янтарные панели в силу различных причин начинают менять окраску, темнеть и принимать другую конфигурацию. Периодически в ночное время комната наполняется то тусклым, то ярким светом, который вспыхивает внезапно и распространяется вверх, выходя за рамки комнаты. Отмечена была также определенная зависимость интенсивности свечения от частоты посещения янтарного кабинета немецкими экскурсантами: чем чаще они посещали его, тем активнее и интенсивнее становилось свечение. Это сказывалось и на поведении немцев: после посещения кабинета они становились очень нервно возбудимыми, гиперактивными, особенно в ночное время; собирались группами, пили пиво, пели национальные песни и танцевали. После подписания договора о сотрудничестве с Германией эти процессы активизировались. На базе полученных данных была подготовлена информационная записка Сталину. Однако Берия не знал, как доложить ему об этом так, чтобы не оказаться посмешищем перед вождем. Помог случай. Как раз приближалась годовщина подписания договора между двумя странами, и у Сталина зародилась мысль каким-то образом отреагировать на важное событие, в связи с чем он собрал совещание и поинтересовался у присутствующих, что они думают по этому поводу. Кроме обычных предложений о проведении торжественных собраний, концертов и так далее прозвучало предложение о возвращении Германии янтарного кабинета или создании нового оригинального изделия из янтаря. Тут Сталин вспомнил, что он уже сталкивался с этим, и дал Берии задание разобраться с янтарным кабинетом.

Вызвав своего заместителя на следующий день, Иосиф Виссарионович в конце беседы спросил:

–Помнишь, Лаврентий, я просил тебя разобраться с поведением немцев в этой янтарной комнате в Пушкино? Что там происходит? Может, они в нетрезвом виде ходят на экскурсии и поэтому ведут себя странным образом? Ты сам-то видел этот кабинет?

–Нет, – ответил Берия, -не довелось.

– А, вот это зря! Для того, чтобы более детально изучить предмет, надо с ним познакомиться поближе.

– Я завтра же отправлюсь туда, – заявил Берия, вскакивая со стула.

–Не торопись, ты нужен здесь, – осадил его Сталин, выпуская клуб дыма из только что раскуренной трубки. – Ну, так что ты можешь доложить?

Берия встал, раскрыл коричневую папку и стал зачитывать справку, подготовленную для Сталина. В ней говорилось об истории создания кабинета, его перестройке и передвижениях, о местах дислокации и о тех непонятных процессах, которые происходили раньше и имеют место сегодня. Кроме этого в докладе отмечалось, что Гитлер просто обожает янтарь, считая его «немецким золотом», поскольку этот камень помогает ему от судорог и ревматизма. На фюрера работают многие предприятия по производству янтаря. Среди его окружения существует устойчивое мнение о том, что, для того чтобы угодить Гитлеру, надо подарить ему оригинальное изделие из янтаря. Сам он часто посещает свои предприятия в Кенигсберге, как бы купаясь в этом, как он говорит, «теплом» камне, так как врачи советовали ему регулярно находиться в теплом янтарном поле. Вполне возможно, что янтарный кабинет может сыграть какую-то роль в этом процессе.

Во время чтения справки Сталин ходил вдоль кабинета, покуривая свою трубку. Закончив доклад, Берия осторожно положил листы на стол и вопросительно посмотрел на Сталина.

–А что по этому поводу говорит наша наука? – спросил Сталин.

– Учёные пока не могут определиться по этому вопросу. Они считают, что те процессы, которые происходят там, в янтарной комнате, имеют больше не научный, а метафизический характер.

– Значит, получается, что в этой комнате заложено что-то такое, чего мы не знаем?

–Я затрудняюсь на это что-либо ответить, – сказал Берия, поворачиваясь в сторону прохаживающегося вождя.

– А как в Германии реагируют на это? Ведь они же не могут оставить без внимания все то, что происходит здесь.

– Я думаю, эти процессы взаимосвязаны. Несмотря на то, что янтарная комната является подарком нашей стране, она по распоряжению министра пропаганды Геббельса включена в список произведений искусства, которые с XY века «помимо воли немцев или в результате сомнительных сделок попали в руки иностранцев». Данный список подготовил Генеральный директор Берлинских музеев Отто Кюммель. С тех пор немцы считают янтарную комнату народным достоянием и планируют каким-то образом вернуть её.

– А не отдать ли нам ее хозяевам, раз уж так они страдают по ней? – изрек задумчиво Сталин. – А может, сделать новую копию и подарить ее, ведь подарок негоже отдавать обратно, плохая примета. Как ты считаешь, Лаврентий?

– Да времени мало, боюсь, не успеем. Кроме этого меня смущают те события, которые, по преданиям, связаны с янтарной комнатой, и особенно та активность, которую она проявляет сегодня. Надо как-то выяснить это, а потом уж принимать решение.

–Ну так выясни, не мне же тебя учить!

–Да дело в том, что обычная наука с этим не справится. Тут нужны специалисты совсем другого уровня, – ответил Берия, вопросительно глядя на Сталина.

Тот остановился напротив него и стал разглядывать в упор, посасывая погасшую трубку. Затем, видимо, решив что-то, подошел к столу, взял спички и, прикуривая трубку, в перерывах между затяжками сказал: – Вот что, Лаврентий, пригласи ко мне завтра Мессинга. Хоть ты его недолюбливаешь, но это, по-моему, единственный человек, который может нам что-то рациональное посоветовать. И кроме этого возьми на контроль в Германии все вопросы, связанные с янтарем.

Берия молча склонил голову, закрыл свою папку и пошел на выход, а Сталин, сев за письменный стол, взял лежащую перед ним справку и углубился в ее изучение.

Зайдя в свой кабинет, Берия тут же приказал помощнику соединить его с Мессингом. Сняв трубку зазвонившего телефона, нарком сказал:

–Здесь Берия. Товарищ Мессинг, завтра в 9.00 за вами заедет машина с моим помощником и вас отвезут в Кремль. Будьте готовы, – и медленно положил телефонную трубку на место.

Мессинг, услышав новость, пришел в смятение. К кому его повезут в Кремль, он сразу догадался. Но вот зачем? Он просто не мог себе представить, зачем он нужен Сталину. Тем более, что в последнее время у него не было никаких видений, да и событий, требовавших его участия, тоже не наблюдалось. Значит, случилось что-то сверхординарное, которое требовало его присутствия. От волнения у него начали подрагивать руки. Чтобы успокоиться, он пошел на кухню и стал готовить себе чай, стараясь отвлечься от всяких мыслей, которые собирались устроить хоровод в его голове. Налив в чашку свежезаваренного чая, он присел за стол и, облокотившись спиной на стул, решил немножко расслабиться. Сделав небольшой глоток ароматного напитка, он закрыл глаза и дал волю своим чувствам, представляя себе, как тягучая жидкость постепенно растекается по всему телу, заставляя его настроиться на совсем другой лад. Постепенно и чувства, и мысли стали приходить в норму. Тогда он решил пойти еще дальше, переведя начавшийся процесс расслабления в стадию ясновидения. Ему необходимо было знать, что нужно Сталину? Определить это хотя бы косвенно он считал возможным только в том случае, если предугадает события, которые могут произойти в будущем. Ведь предсказал же он крах Третьего рейха! Осторожно, шаг за шагом он подводил себя к этому состоянию. Наконец в голове у него прояснилось, и от нее пошли волны, постепенно размывая застывшую темень, из которой по мере просветления стали вырисовываться различные картины, хаотично накладываясь друг на друга. Они состояли из каких-то лиц, фигур, обрывков фраз, музыки, начиная от противных скрипучих нот до нежнейших мелодий. Все это то приближалось, то отдалялось, а иногда и пропадало вообще. Постепенно из этого калейдоскопа начало выделяться женское лицо, которое медленно приближалось до тех пор, пока не застыло перед Мессингом. На него в упор смотрели холодные голубые глаза на красивом, но мраморном лице, обвитом белыми кудрями. Его, Мессинга, как бы изучали, но не приглашали к диалогу, а словно предупреждали о чем-то. Через мгновение лицо начало уменьшаться, кружась по часовой стрелке и постепенно отдаляясь. Затем внезапно оно превратилось в большой огненный шар светло-желтого цвета, который, выбросив ряд огненных сгустков, скрылся из вида, после чего пропали и все остальные картины, прячась за наступающую темноту.

–Что бы это могло быть? – подумал Мессинг. У него не было никаких знакомых, хотя бы отдаленно напоминающих возникший образ женщины.

Какое-то странное видение, хотя нарисовавшаяся подсказка говорила о том, что ближайшие события будут иметь какую-то связь с женщиной или событиями, в которых она играла ведущую роль. Как реагировать на это, он себе не представлял. Оставалась надежда, что всё прояснится в ближайшее время.

Утром ровно в девять у подъезда остановилась черная эмка. Мессинг, наблюдавший из окна, был готов к отъезду. Чтобы спуститься вниз, ему хватило пяти минут. У машины, раскрыв заднюю дверцу, его ожидал военный. Пропустив Мессинга на заднее сиденье, он уселся впереди и, кивнув водителю, молча стал внимательно наблюдать за дорогой. До самого Кремля никто не проронил ни слова. Милиция приостанавливала движение, пропуская эмку вперед. У кремлевских ворот водитель притормозил. Сопровождавший показал охране какой-то документ, и они въехали на территорию Кремля. Минуя посты охраны, офицер провел Мессинга в приемную, сдал на руки секретарю и так же молча удалился.

Устроившись на стуле, Мессинг посмотрел на часы, стоявшие в углу за столом секретаря. На них было без десяти десять. «Символично, – подумал он, -сегодня десятое число и меня доставили сюда без десяти десять. Три десятки сразу. Значит, и беседа должна быть интересной, и касаться она будет скорей всего не моей судьбы, а какой-то отвлеченной темы, которая витает в воздухе, но уловить ее суть я почему-то до сих пор не могу. После проверки моих качеств Сталин более терпимо стал относиться ко мне, и я почувствовал, что мне уже не так сильно «дышат» в затылок. Качества …наверное, качества причина того, что я снова понадобился здесь. Надо настроиться соответствующим образом и перестать мандражировать.

Его размышления прервал голос секретаря, приглашавшего пройти в открытую дверь кабинета Сталина. Мессинг встал, одернул пиджак, поправил галстук и, глубоко вздохнув, словно в омут, медленно двинулся в кабинет вождя, зажав в кулак все свои чувства, чтобы в нужный момент резко развернуть их в случае необходимости для своей защиты. Сталин сидел за своим рабочим столом с карандашом в руках и просматривал какие-то документы, делая пометки на полях. Мессинг подошел и молча остановился у стола, не считая возможным прерывать работу хозяина кабинета. Наконец Сталин, подчеркнув что-то на последнем листке, отложил карандаш и поднял глаза на посетителя.

–Здравствуйте, товарищ Сталин, – сказал Мессинг, глядя ему в глаза.

–Здравствуйте, товарищ Мессинг, присаживайтесь,– сказал он и показал рукой на стул, стоящий возле приставного столика.

Сталин, проследив, как тот присаживается за стол, поднял телефонную трубку и заказал два стакана чая. Затем встал, подошел к рядом стоящему столику, взял в руку лежащую там трубку с вишневым чубуком, открыл коробку папирос «Герцеговина – Флор» и, ломая их, стал набивать ее душистым табаком.

–Как вам работается, товарищ Мессинг? Есть какие-то проблемы, просьбы?

–Спасибо, Иосиф Виссарионович, все чудесно. Выступаю с концертами, выезжаю в различные города, отвечаю на вопросы людей и сам задаю их.

– Это хорошо, когда у человека все складывается хорошо, когда люди счастливы и с уверенностью смотрят в будущее, тогда и в стране все хорошо. Правильно я говорю, товарищ Мессинг?

–Да, товарищ Сталин, – ответил тот, следя за тем, как последний раскуривает свою трубку.

–Вы интересный человек, Вольф Григорьевич, как говорит товарищ Берия, вы опасный человек. И эта опасность лежит в ваших необыкновенных способностях, в которых вы нас убедили.

Его монолог прервал стук в дверь, и на пороге возник секретарь с чаем на подносе. Он поставил один стакан перед Сталиным, а второй – перед Мессингом и молча удалился.

–Угощайтесь, – сказал Сталин и отхлебнул из стакана довольно изрядный глоток.

–Спасибо, – сказал Мессинг и тихо придвинул к себе стакан.

–Так вот, сейчас мы хотели бы услышать ваш совет относительно одного необычного дела. Дела, в котором не может разобраться даже товарищ Берия. Он испробовал все возможные способы, но результата не добился. Теперь вот хотим попросить вас подключиться к этому делу.

И он обстоятельно рассказал Мессингу о янтарной комнате и поставил перед ним задачу разобраться и дать соответствующие рекомендации.

–Это все так необычно, товарищ Сталин. Я не знаю, справлюсь ли я с этой задачей. Мне никогда с таким раньше не приходилось сталкиваться. Это же не живая субстанция, а что-то такое непонятное.

–Вот это вы и выясните. Если бы мы считали, что вы не справитесь, то вас бы тогда не пригласили и не доверили такое важное дело, – резко ответил Сталин.

–Я постараюсь, – ответил Мессинг.

–Вот-вот, постарайтесь и как можно быстрее. Вам дадут охрану и любых специалистов, которые будут нужны. Как у вас с работой? Мы можем послать вас в командировку в Пушкино и сообщим об этом в Госконцерт.

–Нет, нет, спасибо, – ответил Мессинг. – Мне ничего не нужно, я постараюсь сам разобраться в этом. Единственное, чтобы сотрудники музея выполняли мои просьбы, которые могут возникнуть в ходе изучения янтарного кабинета. А что касается командировки, то не надо. У меня сейчас пауза перед гастролями, поэтому я с удовольствием использую ее для решения поставленной задачи.

– Вот и хорошо. Будем считать, что договорились. Мы скажем дирекции музея о полном подчинении вам. Да, и просьба: обо всех результатах докладывать мне лично.

Поняв, что аудиенция закончена, Мессинг поблагодарил Сталина за чай и, попрощавшись, вышел из кабинета. Домой его доставили на том же автомобиле. Быстро собравшись, Мессинг тотчас выехал в Ленинград. К вечеру он был уже в Царском Селе, где в здании дворца ему была приготовлена комната.

Глава

VI

Ранним утром он вышел на прогулку в парк. Обошел несколько раз вокруг дворца, пытаясь настроиться на задание и выявить какие-нибудь нюансы, которые дали бы возможность наметить подходы и определить направления решения поставленной задачи. Но все было спокойно. Утро уверенно вступало в свои права. Птичий гомон сопровождался размеренным карканьем ворон, а восходящее солнце пересчитывало окна дворца, поочередно озаряя их своим светом. Пора было приниматься за работу. Войдя в кабинет директора, Мессинг представился. Пожилой человек, который сидел за письменным столом, встал, вышел из-за стола и, пожав руку артиста, сообщил, что его зовут Иван Иванович Коротков и он очень рад видеть известного Вольфа Мессинга здесь, в музее. Усадив гостя в старинное уютное кресло, он сел напротив и заявил, что готов оказывать всяческое содействие в известном вопросе.

–Какие будут пожелания?

–Да пока особых нет. Просьба, чтобы меня смотрители пропускали везде и разрешали иногда подольше задерживаться в янтарном кабинете.

–О, это не проблема, у меня в десять часов пятиминутка с персоналом, я вас им представлю и дам соответствующие указания. Естественно, о цели вашего визита никто не будет знать.

–Это будет очень любезно с вашей стороны. На данный момент я хотел бы просто изучить обстановку и ознакомиться с объектом исследования, – пояснил Мессинг.

Директор отработанным жестом вытащил из кармана часы и, щелкнув крышкой, сообщил, что им пора идти на пятиминутку. В комнате, расположенной недалеко от кабинета, собралось около тридцати сотрудников музея. Когда Мессинг с директором входили туда, все повернули головы в их сторону, с недоумением разглядывая незнакомца. Однако постепенно пришло узнавание, и когда директор представил его, комната взорвалась аплодисментами.

–Спасибо, товарищи! – сказал директор, – однако Вольф Григорьевич приехал сюда отдохнуть, набраться новых творческих сил и поближе ознакомиться с экспонатами нашего уникального музея. Может быть, он в конце отдыха и выступит перед нами. Да, Вольф Григорьевич? – и директор вопросительно посмотрел на него.

– Да, обязательно, – ответил Мессинг, раскланиваясь перед людьми.

– Вот и хорошо. А теперь, товарищи, просьба ко всем пропускать Вольфа Григорьевича во все помещения, комнаты и запасники, куда он пожелает. В нашем музее для него закрытых зон нет. Всем понятно? Вижу, что всем, тогда давайте на рабочие места, а я покажу нашему гостю музей.

Комната в течение пяти минут опустела, а Мессинг вместе с директором отправился по экспозициям музея. Роскошь и убранство Екатерининского дворца потрясли артиста. Он ходил по залам, ахая и восхищаясь изяществом линий и совершенством форм статуй и лепных украшений, рассыпанных по стенам. Музей был еще закрыт, посетителей не было, и поэтому шаги двух человек в звенящей тишине огромных залов эхом разносились по сторонам. Ознакомившись с залами и основными экспозициями, они наконец подошли к двери, ведущей в янтарную комнату. Директор, продолжая рассказ о музее, взялся за ручку, собираясь войти. И именно в этот момент Мессинга как бы подбросило, он ясно осознал, что именно сейчас в комнату входить не надо. Его появление может нарушить те процессы, которые шли в ее недрах. Они могут или прекратиться, или ускориться. И в том, и в другом случае это было плохо. Обычно уравновешенный, он повысил голос и почти закричал:

–Нет, нет, Иван Иванович, не надо! Не надо открывать дверь, – пояснил он застывшему от неожиданности директору.

–Извините, я хочу сделать это сам, но пока я не готов, и поэтому хочу сначала изучить ситуацию, а затем уже действовать.

–А, понятно, воля ваша, – сказал директор, убирая руку с дверной ручки. Хотя по его растерянному выражению лица было видно, что он ничего не понял.

– Уважаемый Иван Иванович, а где я могу здесь расположиться, чтобы понаблюдать за ситуацией?

–А мы поставим вам стульчик, вот здесь, перед входом, и вы будете как бы вторым смотрителем в этом зале. Первый будет стоять внутри, а вы вот здесь.

–Это будет очень любезно с вашей стороны, – ответил Мессинг, и они двинулись дальше по звонким залам дворца.

Спустившись по парадной лестнице вниз, они вышли к главному входу, где уже толпилась довольно внушительная группа экскурсантов, среди которых слышалась немецкая речь.

–Я с вашего разрешения, Иван Иванович, пройдусь по парку, а затем займу свое рабочее место, если вы не возражаете, – сказал Мессинг, направляясь в сторону центральной аллеи.

–Что вы, Вольф Григорьевич, я сейчас же отдам необходимые распоряжения,– засуетился директор и вернулся во дворец.

Во время прогулки, приведя свои мысли в порядок, Мессинг ясно осознал, что сейчас главное – спокойно оценить обстановку, которая складывается вокруг янтарной комнаты. Необходимо было понять, как она функционирует: под воздействием или каких-то внутренних механизмов, или каких-то внешних раздражителей, заставляя ее периодически входить в тот или иной режим работы. С этими мыслями он поднялся на второй этаж, где находилась нужная ему комната. Перед входом в нее стоял стул с гнутыми ножками и вычурной спинкой. Мессинг уселся на него и почувствовал, что несмотря на конфигурацию, сидеть на стуле достаточно удобно. Прикрыв глаза и настроившись, он стал изучать обстановку вокруг. Вроде все было спокойно, где-то слышался гул голосов и шарканье войлочных тапочек по резному паркету, которые надевали экскурсанты. Вскоре шум усилился, и на лестничную площадку выплеснулась экскурсионная группа. Подойдя к двери, служитель открыл ее, и засверкавшие перед посетителями резные панели янтарного кабинета привели их в неописуемый восторг. Они сгрудились перед входом, словно впитывая открывшуюся перед ними красоту. Экскурсовод рассказывала об истории создания этого кабинета, стоя в центре янтарного зала, и отблески янтарных панелей легкой дымкой ложились не неё. Эта молодая девушка словно парила в невесомости и воспринималась, как прекрасная фея, которая вот-вот, прямо сейчас совершит какое-то чудо. Но чуда не произошло. Закончив свой рассказ, она впустила экскурсантов вовнутрь, и они, заполнив зал, стали рассматривать панели и обмениваться впечатлениями, сведя на нет все очарование. Но первый камешек в фундамент был заложен. Мессинг понял, что в этом что-то есть, потому что просто так, на пустом месте такого представления не бывает. Здесь был заложен какой-то смысл. Это чувствовалось хотя бы по реакции служителя, который тут стоит каждый день и видит всякое, но такое, очевидно, для него было впервые. Тем не менее, он перевел удивленный взгляд на Мессинга и пожал плечами, как бы показывая, что все нормально и ничего необычного нет. «Как же нет, -подумал Мессинг, -ведь явные признаки сверхъестественного налицо. Но непосвященному эти процессы не понять». Потому он улыбнулся служителю и стал продолжать свои наблюдения, фиксируя все примечательные моменты. Затем прошла вторая, третья, пятая экскурсия, но ничего особенного не случилось. Попалось даже несколько немцев в составе экскурсионных групп, но их присутствие никак не отразилось на поведении янтарной комнаты. Второй день дежурства также не принес никаких результатов.

На третий день появилась небольшая группа немцев, которые организованно подошли к двери янтарной комнаты. Войдя в нее, они сгрудились на ее середине, словно готовясь к чему-то. Мессинг сразу насторожился, словно предчувствуя, что сейчас должно что-то произойти. Постояв минуты две в молчании, немцы, словно по команде, выстроились в цепь поперек комнаты, касаясь руками ее панелей, а затем резко перестроились крестообразно и таким образом стали кружиться посередине, как будто рассматривая резное убранство. Сначала ничего не менялось, но затем по верху панелей пробежали блики, точно искорки, и они стали понемногу светиться, озаряя бледным светом все убыстряющий свое движение крестообразный хоровод. Потом над головами появился светящийся круг, то поднимающийся ввысь, то опускающийся вниз и покрывающий полностью участников этого необычного танца, задавая тем самым его ритм. Во время движения у некоторых участников распахнулись рубашки, и стали видны янтарные амулеты, висящие на чёрных шнурках и повторяющие отдельные элементы панелей. Но вдруг по чьей-то команде танец прекратился – и светящийся круг поднялся к потолку и тут же пропал. А немцы, приведя себя в порядок, чинно вышли и продолжили экскурсию. Служитель реагировал на это спокойно. Очевидно, для него произошедшее не было новостью, а вот Мессинг понял, что перед ним был продемонстрирован механизм включения янтарного кабинета. Он был удивлен и озадачен: «Если есть механизм включения, значит, должен быть и выключатель. Что он из себя представляет? Что такого заложено в этой комнате, если ее пытаются включить? И наконец, для чего все это нужно?»

Но в первую очередь ему необходимо было разобраться, что же заложено там, внутри этой комнаты, и как она действует на окружающих. Такой случай ему представился дня через три. В музее был санитарный день, поэтому везде царили тишина и спокойствие. Сотрудники занимались своими делами, приводя экспозиции в порядок. Мессинг, как обычно, утром пришел на свое рабочее место и сел на стул. Двери комнаты были открыты, и никто их не охранял. Посидев немного и всмотревшись в даль комнаты, Мессинг решил, что пора нанести ей визит. Собравшись с духом, он встал и медленно прошел на середину янтарного кабинета. Все было спокойно. Тогда он решил подойти поближе к передней янтарной панели, чтобы рассмотреть корону, которую придерживали руками два рыцаря. Его удивила их необычная поза: они как бы сидели и держали в своих руках корону, приподняв ее над основанием.

–Что бы это могло значить? – подумал он, пытаясь разгадать замысел мастера, изобразившего эту фигуру.

Присмотревшись более внимательно, он замер от неожиданности. На его глазах рыцари приподняли королевскую корону, и из-под нее стал струиться зыбкий туман, постепенно набирая силу. Он поднялся вверх, а затем стремительно опустился вниз, как змея, окутывая фигуру знаменитого артиста. Тот стоял как парализованный, боясь шевельнуться. Вскоре туман поднялся вверх и вспыхнул над его головой, превратившись в большой яркий шар. В середине его начали происходить какие-то процессы, шар покрылся рябью, и свозь нее стало вырисовываться лицо молодой женщины с распущенными белыми волосами. После этого шар опустился и встал перед лицом Мессинга. Женщина открыла свои глаза и принялась в упор рассматривать его. Потом шар медленно облетел вокруг стоящей фигуры и снова замер на прежнем месте. Взгляд незнакомки был злым и холодным. Голубые глаза казались ледяными, замораживающими все вокруг. Даже теплые янтарные панели выглядели покрытыми коркой льда и потерявшими свой естественный свет. Затем шар оттеснил Мессинга в центр комнаты и завис, медленно кружась вокруг своей оси. После этого он ярко вспыхнул, и от него отделилась передняя часть, пролетевшая вперед и накрывшая стоящую перед ним янтарную панель. Она засветилась и превратилась в своеобразный экран, на котором стали мелькать какие-то картинки. Мессинг взял себя в руки, заставив организм выйти из шокового состояния и более осмысленно воспринимать происходящее. Он понял, что ему хотят что-то сообщить. Перед ним на экране разворачивалось сражение между огненными драконами и огромными чудовищами, которые сцепились в смертельной схватке. Клочья и куски плоти летели во все стороны. Поверженные падали на огромные деревья, вырывая их с корнем и опаляя огнем. Упавшие деревья горько плакали, выпуская на землю янтарный сок, который пробивал себе дорогу через распластанных чудовищ, приобретал различные оттенки, каплями застывая на земле. Затем земля взорвалась вулканами и наполнилась горячим паром, когда ее залила морская вода. И после этого наступил покой, и медленные волны лениво стали выбрасывать на берег куски оранжевого камня, которые под воздействием волн приобретали причудливые формы. Всю эту картину Мессинг рассматривал сквозь шар, плававший перед его глазами. Неожиданно от шара отделилась левая половина и также озарила левую панель янтарной комнаты. На экране появились мастера, которые резали и шлифовали янтарь, собирая панели на серебряной основе. Среди этих картинок мелькнуло и лицо молодой женщины, которая стояла перед зеркалом, примеряя новое платье. И неожиданно показалось надменное лицо прусского короля Фридриха, который вопросительно смотрел на Мессинга. Не успело закончиться это действие, как от правой стороны шара отделилась часть его основы и залила правую панель. Перед ошеломленным артистом промелькнули фигуры монарших особ Российской империи, которые, очевидно, посещали в свое время янтарную комнату. Вслед за этим все экраны на панелях соединились в центре в один большой экран. Сначала ничего на нем не происходило, однако спустя какое-то время на нем появилась все та же женщина. Постояв немного в задумчивости, она распахнула руки – и экран пришел в движение. С левой стороны в ее объятия поползли колонны танков, а с правой – колонны солдат, идущих по горящей земле, оставляя за собой только дым и пожарища. Доходя до центрального экрана, они попадали в ее объятия и словно растворялись в них. От всего этого она только молодела и постепенно заполняла собой весь экран, наливаясь злостью и приподнимаясь вверх. Затем экран резко вспыхнул – и все пропало. Осталась только неровная линия, по одну сторону которой была выжженная земля, а с другой – зеленая, налитая сочной травой степь. После этого панели погасли, половинки шара объединились в одно целое, и он снова заискрился ярким светом, вращаясь над головой Мессинга. На шаре снова проступило лицо женщины, всё так же вопросительно взиравшей на изумлённого человека. Вдруг она раскрыла рот и стала смеяться, и хотя звука не было, но Мессинг физически почувствовал, как напряглись его барабанные перепонки. В одночасье шар лопнул – и женское лицо раскололось на мельчайшие частицы, которые огненными брызгами расплескались по панелям, прячась в их резных частях и заставляя менять свой цвет. Оставшийся висеть туман медленно двинулся по направлению к королевской короне и спрятался под ней. Привставшие рыцари поставили корону на место и замерли в ожидании. Панели, еще раз вспыхнув, стали постепенно приобретать свой обычный цвет.

Мессинг понял, что разговор с ним окончен, и на ватных ногах вышел из помещения. Кругом стояла тишина, поскольку был конец рабочего дня. В таком состоянии он потихоньку добрел до своей комнаты и, не раздеваясь, упал на кровать.

Закрыв глаза, он словно провалился в глубокую темную яму, у которой, казалось, не было конца. Он летел рывками, раскачиваясь из стороны в сторону, а в голове вспыхивали молнии – очевидно, последствия влияния огненного шара. Внезапно полёт прекратился так же резко, как и начался, и Мессинг завис в воздухе, плавно кружась на месте. Внизу под ним шевелились какие-то тени и слышались неясные звуки. Затем его окутал густой туман, и он провалился в беспробудный сон. Как оказалось, он проспал почти сутки. На рассвете в его сознании снова возникло лицо молодой женщины, которое он видел в янтарном кабинете. На этот раз оно было более приветливым. Самое интересное, что он теперь не только видел ее, но и слышал.

–Знай, – сказала она, – я пришла сюда, как Троянский конь. Я создана из пространства, я душа этой комнаты, и скоро ко мне явятся бредущие во мгле, путь их будет тяжелым и кровавым, но, придя ко мне, они прозреют и заберут все то, что им принадлежит. И где бы я ни находилась, они будут стремиться ко мне, потому что я призвана помогать им, расчищать путь, по которому они идут. И они овладеют миром, набросят на него огненную ловчую сеть, и никто не избежит их смертельных объятий. Ты, который знает многое, должен знать и это. У тебя еще есть время спастись.

На последних словах лицо ее исказилось и пропало. Проснувшийся Мессинг был не в лучшем расположении духа потому, что он столкнулся с непонятным явлением, которое как-то надо было растолковать вождю. А тот не терпел недомолвок и непонятных вещей, поскольку, как твердо знал Мессинг, сам обладал необычными способностями и умел распознать человека с первого взгляда. Утро было уже в завершающей стадии, поэтому он встал и, позавтракав в буфете, решил прогуляться по парку, чтобы привести свои мысли в порядок. Самое интересное, что сегодняшнее утро было чудесным, налитым солнечным светом, в отличие от предыдущих пасмурных и дождливых дней. Галька парковых дорожек хрустела под ногами, задавая определенный темп ходьбе. На свежем воздухе и думалось лучше. «Главное, необходимо было найти основу, которая позволит разгадать эту загадку, – думал Мессинг. – Итак, мы имеем мировой шедевр искусства. Но шедевр не простой, а созданный древними мастерами для чего-то. Он создавался не для демонстрации, а для практических целей. Каких? И на это есть определенный ответ: для овладения миром. При помощи чего? Да при помощи неизвестных сил, которые таятся внутри этой комнаты. Как они действуют, неизвестно. Но действуют, как показывает история, отрицательно подготавливая почву для основного акта. И вполне очевидно, он скоро наступит. Кто является главным действующим лицом в этом спектакле, ясно и так. Это тот, кем был подарен этот шедевр. Как же бороться с этими силами? Может быть, разобрать комнату? Но где гарантия, что это сработает, да и вождь на это не пойдет, так как может быть большой резонанс, который может отрицательно сказаться на взаимоотношениях двух стран. Подменить комнату? Но для этого нужно время и средства, чтобы воспроизвести все это. А времени нет. Интересно, а если перенести эту комнату в другое место, как она будет действовать? Скорее всего, так же, как и сейчас, если ее правильно собрать. А если закрыть комнату на ремонт или реставрацию? Да, да, именно на реставрацию! Занавесить панели, прекратить доступ посетителей, тогда и активность ее ослабеет, если вообще не прекратится. Возможно, это и будет выходом из ситуации, а там, может быть, придет ещё какое-нибудь решение.

Именно таким образом Мессинг решил докладывать Сталину, ничего не скрывая, ведь история наглядно демонстрировала, что после появления в стране этой янтарной комнаты немцы сначала тонкой струйкой, а затем уже более серьезным потоком двинулись в Россию, и многие из них на протяжении веков не только осваивали территорию, но и входили во власть. В этот же день он выехал в Москву.

Приехав домой, Мессинг оказался перед проблемой: кому звонить? Берии или Сталину? Да и необходимых номеров телефонов у него не было. Никто не позаботился об этом. Что же делать? И он решил позвонить на дежурный номер НКВД. Сотрудник, получив у него нужные сведения, попросил подождать и никуда не отлучаться из дома. Буквально через полчаса раздался телефонный звонок. Снятая трубка заговорила голосом с грузинским акцентом:

–Ну что, уже приехал? Что-то там выяснил?

–Да, товарищ Берия, – ответил Мессинг, сразу догадавшись, кто с ним разговаривает.

–Ну и что там интересного, можешь прояснить?

–Я бы не хотел об этом говорить по телефону, Лаврентий Павлович..

–Молодец, – ответил тот. – Хорошо, тогда я сейчас узнаю, как обстоят дела, и тебе сообщат.

На этом разговор был окончен, и в трубке раздались гудки. Мессинг встал и медленно начал ходить по комнате, проигрывая в уме то, что он хотел сообщить по поводу особенностей янтарного кабинета. Часа через два телефон снова зазвонил. Мужской голос отчеканил, что завтра ему назначена встреча с известным лицом, и машина приедет за Мессингом в девять часов. На улице уже было темно, и поэтому Вольф Григорьевич, решив, что «утро вечера мудренее», собрался лечь спать, чтобы на свежую голову подготовиться к встрече с вождем.

На удивление, ночь прошла спокойно, без сновидений. Ничто не потревожило его крепкого сна: очевидно, он очень сильно вымотался и физически, и эмоционально, поэтому организм взял свое. Это был хороший знак. Утром, приведя себя в порядок, Мессинг сел в кресло и стал ждать автомобиль. Ровно в девять часов в дверь раздался звонок, и сотрудник НКВД, убедившись, что перед ним нужное лицо, предложил проследовать в машину. По приезде в Кремль сопровождающий сдал Мессинга на руки помощнику в приемной и быстро удалился. Присев на край черного кожаного стула, Вольф Григорьевич затих, ожидая вызова в кабинет. Минут через пять большая дверь бесшумно отворилась, и его пригласили войти. С трепетом переступив порог, Мессинг застыл у двери, не зная, как действовать дальше. Сталин сидел за своим столом, наклонившись чуть влево, а перед ним расположился Берия, всем свои видом показывая, что они обсуждали какой-то важный вопрос, который, вполне очевидно, касался и того дела, по которому пригласили и его.

–Проходите, Вольф Григорьевич, присаживайтесь, – произнес Сталин, показывая на стул.

Под тяжелым взглядом Берии Мессинг медленно подошел к столу и, поклонившись, устроился напротив наркома.

–Ну, чем вы нас порадуете? – продолжил Сталин, внимательно наблюдая, как тот садился на стул. – Удалось что-нибудь выяснить?

–Я даже не знаю, порадую или огорчу, так как в принципе впервые столкнулся с такой ситуацией. Но то, что она реальна и имеет место быть, я проверил на себе.

И Мессинг в обтекаемой форме, ничего не скрывая, поведал вождю все, что с ним приключилось. Когда он закончил, наступила тишина. Сталин задумчиво держал в руке трубку, а Берия постукивал пальцами по столу.

–Мы, коммунисты, стоим на материалистических позициях понимания мира, а здесь получается какая-то тарабарщина, – сказал вождь и встал из-за стола.

–Я не верю этому,– обернулся к нему Берия.

–Веришь, не веришь, а факт имеет место. Очевидно, что-то в этом есть. Но как рационально использовать это, вот в чем вопрос, – и Сталин остановился перед сидящими, задумчиво глядя сквозь них.

–Раз такая ситуация, давайте этот янтарный кабинет не трогать, а как предлагает товарищ Мессинг, занавесить его и начать как бы реставрационные работы. А ты, Лаврентий Павлович, посмотри, что можно сделать, чтобы создать новую янтарную комнату, чтобы она была у нас под рукой. А там посмотрим.

И Сталин взмахнул рукой, как бы ставя точку в этом вопросе.

–Спасибо вам, Вольф Григорьевич, честно говоря, вы удивили меня, – продолжил он, обращаясь к артисту. – Вас доставят обратно домой, до свидания.

Мессинг встал, поклонился и уже более бодро зашагал на выход. Идя по коридорам, он не удивлялся тому, что Сталин так легко согласился с его выводами. Он знал, что тот тоже обладает некоторыми сверхспособностями, которые давали ему возможность в определенной степени в период ночных бдений обозревать многие вещи как в настоящем, так и в будущем. Недаром же в свое время он изменил дату своего рождения и, соответственно, свой гороскоп. Об этом мало кто знал. Так же поступил и Гитлер, пытаясь выбрать себе лучшую судьбу.

Прочитав эту подробнейшую информацию, я задумался. Что может получиться из этого сотрудничества? И согласится ли Сталин отдать кабинет обратно немцам? Скорее всего, нет. А вот новый кабинет, возможно, и будет создан. Но что это даст? Ведь немцам нужен старый кабинет со всеми его плюсами и минусами. Что же предпримут немцы? Скорее всего, всеми возможными способами будут пытаться возвратить этот раритет домой. Что это им даст, пока непонятно. Время расставит все на свои места.

Сообщив при встрече с Эдвардом о событиях в СССР, я в ожидании очередного послания стал изучать немецкую прессу, пытаясь найти что-нибудь интересное по важному для меня вопросу. Однако в прессе освещались в основном политические баталии и отчеты о посещении Германии французскими ветеранами Первой мировой войны, приглашенными немецкими ветеранскими организациями. Много внимания уделялось и шикарным приемам, которые устраивал посол Германии во Франции Отто Абац. И это практически накануне войны с Францией! На фоне этих событий трудно было обнаружить то, что так необходимо мне. Продолжая листать газеты, я наткнулся на маленькое, вроде бы ничего не значащее сообщение, которое, однако, имело огромный смысл для посвященного. В нем говорилось, что с целью поиска наследия предков в Гималаи отправилась научно-исследовательская экспедиция. Не было никаких имен, ни состава этой экспедиции. У меня сразу возник вопрос: что может интересовать там немцев? Скорее всего, древние знания, контакты с Далай-Ламой и, естественно, поиски загадочной страны Шамбалы. Ее в свое время имели счастье посетить Пифагор, рыцари короля Артура, розенкрейцеры, а граф Сен-Жермен вывез оттуда такие тайные знания, что они ему помогли не только добиться успехов в алхимии, но и уверенно управлять Францией. Тем не менее практика показывала, что не каждому дано попасть туда, а вот немцы собрались и надеются достичь ее. Надо будет попросить моего информатора подробнее узнать об этой экспедиции: её цели, маршрутах движения и самое важное – о результатах поиска, от которых может зависеть очень многое. Чтобы не откладывать в долгий ящик проблему, я сразу же набросал зашифрованную открытку Сергею с просьбой и положил ее на видном месте.

Глава

VII

Пока я занимался этой работой, подошло время нового радиогороскопа. И в назначенное время я, настроив свою аппаратуру, стал ждать новых сообщений. Мои ожидания не оказались безуспешными: Сергей сообщил мне новые интересные сведения. Они касались необычной экспедиции, которая была предпринята по указанию фюрера. В основу ее была положена та информация, которую удалось получить сотрудникам Гиммлера в Мюнхене, в колонии тибетцев, возникшей здесь достаточно давно. Один из членов этой колонии, индус по национальности, приняв большую дозу кальяна с гашишем и поэтому находясь в заоблачном блаженстве, рассказал собеседнику о своем путешествии в загадочную долину Кулу, находящуюся высоко в Гималаях.

Об этом было доложено по инстанции, и на стол Гиммлера лег рапорт от начальника отдела об этом событии. В нем говорилось:

Совершенно секретно

Рейхсфюреру СС

Г.Гиммлеру

Настоящим довожу до вашего сведения, что секретным сотрудником нашего отдела шарфюрером Вильгельмом Байером при проведении агентурной работы среди выходцев из Индии по известной вам тематике, касающейся деятельности организации «Анненербе», были получены интересные сведения от источника индусского происхождения по кличке «Раджа». Данный источник поделился информацией о том, что в западной части Гималаев, в горах, примерно на уровне четырех тысяч метров над уровнем моря расположена долина Кулу, отыскать которую без проводника практически невозможно. Здесь находится ряд храмов индуистов, посвященных одному из культовых воплощений индийского бога Шивы – «лингаму». Он олицетворяет собой вечный символ мужского начала. Культовые принадлежности делаются из кости, камня и металла и располагаются в середине храма, являясь объектом поклонения с соответствующими ритуалами. Эти храмы подковой окружают одну из центральных гор Гималаев, которая считается природным большим «лингамом». На этой горе находится центральный храм, построенный в виде фаллоса. Во время грозы мощные молнии ударяют в купол храма и, отражаясь от него, зигзагообразными щупальцами дотягиваются до остальных культовых сооружений. Именно в этот момент, по словам сингхов, охраняющих храмы, Шива получает удовольствие, соединяясь с небом. Долина мгновенно преображается, вспыхивая ярким светом, освещая все вокруг до самых высоких гор. Такое свечение наблюдается в течение месяца. Именно в этот момент открываются входы подземного города, расположенного там, и его обитатели выходят наружу, устремляясь в храмы. Кто эти люди – неизвестно, но многие из них демонстрируют возможности свободного полета по воздуху, мгновенного перемещения в пространстве, чтения мыслей и предсказания будущих событий. Словно ниоткуда, появляются различные диковинные звери, умеющие разговаривать с человеком. Из подземелья начинает явственно доноситься шум, который присущ работающему крупному машинному производству. Кроме этого, сюда по тайным тропам прибывают люди, демонстрирующие поразительные способности. Они могут долго обходиться без пищи и недостатка кислорода, спать на холодном льду, не испытывая дискомфорта. Нет сведений о том, относятся ли они к жителям подземного города, но они вступают с ними в контакт. По словам Раджи, этот подземный город расположен как раз под горой и вход туда запрещен. Пройти туда можно только в том случае, если знаешь вещие слова. Они зашифрованы в священной книге, которую написал наставник – гуру сикхов Нанак. Эту книгу уже многие столетия круглые сутки без перерыва читают в каждом сикхском храме. Позади каждого чтеца стоит служитель с большим опахалом и разгоняет эти слова, чтобы они летели по всем сторонам света и доходили до людей. Но шифр понять можно только тому, кто возьмет эту книгу в свои руки и настроится в соответствии с определенным ритуалом.

Таким образом, из этой информации можно сделать следующие выводы:

В предгорьях Гималаев, вполне возможно, существует подземный город, обитатели которого могут являться потомками ариев и иметь знания и технологии достаточно высокого уровня. В пользу данного факта может свидетельствовать то, что, когда молния ударяет в храм и начинается цепная реакция свечения, в воздухе ощущается большая концентрация озона, присущая электричеству. Вполне возможно, что храм – это антенна, которая улавливает электрические заряды и направляет их вниз на соответствующие подстанции, концентрируя в них энергию для подземного производства.

Специфические способности людей, указанные выше, связаны с проживанием ими на данной территории, их образом жизни и той энергией, которой они постоянно подпитываются. Изучение и приобретение таких возможностей немецким солдатам может пригодиться при проведении диверсионно-разведывательных операций.

В связи с этим предлагаю:

Организовать экспедицию в Гималаи для проверки предоставленной информации, установления контактов с жителями подземного города и получения новых знаний и технологий. В качестве дара и соответствующего пропуска в эту долину можно привезти служителям храма «лингам», изготовленный из янтаря, учитывая его уникальность. Второй образец данного изделия постараться зарядить в одном из храмов и привезти обратно для исследования в лабораториях «Анненербе».

Послать подготовленную группу специалистов в Индию с целью выявления ключевых слов для прохода предстоящей экспедиции в подземный город.

Включить в экспедицию представителя «Анненербе».

Руководитель II отдела РСХА

Штурмбаннфюрер Отто Штюмер

Прочитав этот рапорт, Гиммлер задумался, затем снял трубку телефона и позвонил Гессу. Когда телефонист соединил их, он сказал:

–Здесь Гиммлер, я хотел бы встретиться и обсудить один вопрос.

–Хорошо, давайте завтра в десять я подойду к вам, у меня как раз будут свободные полчаса, пока фюрер будет готовиться к совещанию.

–Буду на месте,– сказал Гиммлер и положил трубку.

Затем он встал, подошел к окну, минут пять постояв в задумчивости, и снова вернулся к столу. Взяв лупу, рейхсфюрер снова стал рассматривать рапорт, медленно читая его по слогам. Привычка пользоваться лупой осталась после того, когда он, утверждая кандидатов на вступление в СС, очень внимательно рассматривал их фотографии, пытаясь определить, соответствуют ли они арийским стандартам, нет ли у них примеси другой крови. Только убедившись в этом, он давал зеленую улицу той или иной кандидатуре.

На следующее утро, игнорируя адъютанта, сидевшего в приемной, размашистым шагом Гесс вошел в кабинет Гиммлера. Тот вскочил из-за стола и выдвинулся навстречу.

– Здравствуй, Рудольф, как твои дела?

–Спасибо, хорошо, – ответил Гесс и уютно устроился в черном кожаном кресле, вопросительно глядя на рейхсфюрера, который тоже усаживался в кресле напротив.

–Видишь ли, Рудольф, я хотел с тобой посоветоваться как с товарищем по партии, прежде чем докладывать самому, – и он многозначительно посмотрел наверх.

–Мои люди откопали кое-какую интересную и очень необычную информацию, которая, как я думаю, будет очень полезна Рейху. Вопрос стоит следующим образом: как доложить фюреру об этом? И он положил перед Гессом рапорт. Тот взял его в руки и принялся читать. На его лице, по мере чтения, стал проявляться определенный интерес.

Закончив изучение документа, он откинулся на спинку кресла и стал медленно барабанить пальцами по подлокотнику, думая о чем-то своем. Затем резво вскочил и, повернувшись к Гиммлеру, произнес:

–Хорошо! Я доложу фюреру об этом, а о его решении сразу же тебя извещу.

–Но, Рудольф, – хотел было запротестовать Гиммлер, но, поразмыслив, махнул рукой и согласился. Пожав протянутую руку, Гесс с рапортом в руке так же стремительно вышел из кабинета и направился к машине, которая ждала его внизу.

Выбрав удобный момент, когда Гитлер был в хорошем расположении духа, Гесс доложил ему о рапорте Гиммлера. Документ заинтересовал фюрера, и он дал согласие на организацию экспедиции за тайными знаниями. Гесс, как и обещал, поставил в известность рейхсфюрера, и колесо закрутилось. Было проведено секретное совещание, на котором обсудили вопросы подготовки экспедиции и кандидатуры ее участников. Организации «Анненербе» было поручено направить группу специалистов в Индию для изучения возможностей создания «лингама» из янтаря и получения шифра входа в подземный город, а доктору Альберту Германну начать подготовку к экспедиции.

Вернувшаяся через месяц экспедиция из Индии успешно решила все поставленные перед ней задачи. Им удалось проникнуть в специальный храм Котилингешвар (что означает десять миллионов лингамов), возведённый в честь бога Шивы – символа энергии и созидающей силы Вселенной, которому молятся все женщины, страдающие кармическим бесплодием. В центре храма находилась большая скульптура органа, символизирующего мужское начало, сделанная из розового мрамора, а по бокам – несколько десятков тысяч более мелких его копий из белого и черного мрамора высотой от 30 сантиметров. Такое количество изображений создавало особое энергетическое пространство, которое оказывало положительное влияние на молящихся. Во время молитвы и осыпания цветами изображений они проникались энергией Шивы, и многие из них в результате получали долгожданное потомство. Сотрудникам «Анненербе», переодевшимся в сари, удалось не только сфотографировать «лингам», но и полностью измерить его пропорции. Задача, связанная с шифром входа, была посложнее, но и здесь проблему удалось решить. Дело в том, что стоящий сзади чтеца священной книги в сикхском храме человек с опахалом тратил значительную энергию, непрерывно помахивая тяжелым веером, и, естественно, быстро уставал. Поэтому опахальщики постоянно менялись. На подмену удалось устроиться одному из членов группы, владеющему языком и переодетому сингхом. Он в ходе своей работы детально изучил листы священной книги, которую листал чтец. Запомнив первые страницы каждого из наставлений, он по памяти нарисовал их на листе бумаги. Случайно один из рисунков увидел старый сингх, проходивший мимо. Приостановившись на секунду, он сказал рисовавшему: «Чужестранец, ты рисуешь так, словно собираешься взойти в подземный город. Ворота там открываются не для всех» – и пропал, словно растворился. Это и подтолкнуло обратить внимание на заглавные символы, которые оказались стилизованными изображениями различных животных, фантастическим образом закрученных среди других рисунков. Всего их было семь. По зарисовкам и фотографиям индийской экспедиции был составлен в «Анненербе» эскиз «лингама» и отправлен в Калининград в янтарные мастерские. К работе были привлечены наилучшие мастера, они изготовили два каркаса тридцатисантиметровой высоты и стали подбирать необходимый материал, сортируя его по цвету. После первичной обработки их закрепили на каркас плотно друг к другу. Когда изделия были готовы, они подверглись окончательной шлифовке и представляли собой монолит золотисто-молочного цвета, играющего различными бликами от солнечного лучей. Весь процесс изготовления «лингамов» проходил под звучание музыки Вагнера. Таково было распоряжение «Анненербе», с тем чтобы зарядить соответствующей энергией изготовленные скульптуры. Затем их завернули в тонкую вощеную бумагу, обложили войлоком и упаковали в небольшие деревянные ящики, подготовив для транспортировки.

Через три месяца экспедиция была готова к отправке. В нее входило семь человек. Кроме профессора Альберта Германна ее участниками стали шарфюрер Вильгельм Байер, индиец Раджа, специалист из «Анненербе» Клаус Гофман, антрополог Вилли Кляйн и три человека охраны из «Черного ордена» СС. Экспедиция вылетела в Индию специальным самолетом «Люфтваффе», а оттуда уже стала пробираться в Гималаи. Вестей от нее не было целых два месяца. Затем пришла шифрованная телеграмма из немецкого посольства в Дели. В ней говорилось, что местная полиция доставила в посольство двух человек, которых подобрали в предгорьях в изнеможенном состоянии, без каких-либо документов. Они вели себя агрессивно и требовали доставить их в посольство Германии. Проведенная проверка установила, что это члены экспедиции, ранее отправленные в Гималаи для изучения долины Кулу. Старшим из них оказался шарфюрер СС Вильгельм Байер. При них находился непонятный предмет, завернутый в цветную ткань, который они тщательно оберегали. Из Берлина поступило распоряжение немедленно отправить их в Германию, что и было сделано.

По прибытии в Берлин оставшихся членов экспедиции встречали представители «Анненербе». Путешественников изолировали друг от друга и стали выяснять, что случилось с экспедицией. Однако они толком ничего не могли рассказать. Какие-то смутные воспоминания и больше ничего. Тогда их подвергли допросам с пристрастием. Физическое воздействие дало кое-какие результаты. Интересно, что шарфюрер вспоминал отдельные эпизоды, когда его сзади несильно шлепали по голове. Очевидно, в этот момент у него наступало просветление. Кроме этого за ними установили постоянное прослушивание, которое записывалось на магнитофон. Это тоже принесло свою пользу, так как во сне они начинали говорить, вспоминая какие-то детали. Когда допросы были закончены, специалисты «Анненербе» проанализировали материал и подготовили свое заключение.

В нем, в частности, речь шла о следующем. Дней через десять, с трудом преодолев перевалы, экспедиция достигла своей цели. Перед ними внизу расстилалась изумрудная долина, наполненная свежим воздухом и куполами храмов. Вниз они спустились беспрепятственно, не встретив на своем пути ни одного человека. Только когда они подошли к одному из ближайших храмов, навстречу им вышел пожилой монах. Одет он был очень легко и несмотря на достаточно прохладный вечер чувствовал себя прекрасно. Казалось, ему даже жарко, потому что он постоянно обмахивался веером, который держал в левой руке. Ответив на приветствие, он сказал, что монахи знали о том, что сюда прибудет экспедиция и приготовили ей место для отдыха. С этими словами он повел путников наверх, в одну из пещер, которая предназначалась для ночлега. Показав, где они могут разместиться, старик раскланялся и, предупредив гостей, что за ними утром зайдут, удалился в свой храм. Ночь прошла без происшествий, а утром, лишь только забрезжил рассвет, за ними пришел молодой послушник. Медленно поклонившись, он жестом пригласил их следовать за ним. Выйдя из пещеры, они зажмурились от яркого солнца и той красоты, которая открылась перед ними. Вся долина была окутана синевой утреннего неба и искрилась в прозрачном воздухе, который, казалось, можно брать прямо руками и пить из подставленных ладошек, чувствуя, как он наполняет тебя живительной силой. Путникам понадобилось какое-то время, чтобы организм смог привыкнуть к новым условиям и адаптироваться к окружающей действительности. Поэтому они шли медленно, порой спотыкаясь и наталкиваясь друг на друга. Спустившись в долину, они вышли на центральную улицу и направились к резиденции Учителя, который являлся главным жрецом в этой иерархии. Улицы были не очень оживленными, а слева и справа в храмах, встречающихся на их пути, проходила утренняя служба, и оттуда доносились звуки ритуальных барабанов и песнопения в сопровождении специальных вертушек, которые раскручивали монахи во время молитвы. Все это создавало непередаваемый колорит, который приводил путников в восторг от того, что перед ними открылся совершенно новый мир. И все это происходило на фоне огромного, встающего из-за гор солнца, лучи которого поочередно освещали купола храмов, яркими бликами оживляя как бы висящую в синеве долину.

Минут через тридцать они остановились перед входом в один из небольших храмов. Перед ними сразу открылись двери, и придерживающие их служители жестом предложили войти. Внутри царил полумрак и пахло благовониями. По бокам дорожки, идущей к центру, как изваяния, сидели монахи разных возрастов и молча смотрели на членов экспедиции, которые, сняв перед входом обувь, медленно продвигались вперед. В конце этой живой изгороди прямо на полу, скрестив ноги, сидел монах, возраст которого было достаточно трудно определить. Повинуясь приглашающему жесту его руки, путники поклонились и уселись перед ним полукругом. Первым заговорил монах:

–Что привело вас к нам? Пришли поклониться Великому Будде или вас интересуют тайные древние знания, которыми сегодня увлекаются многие?

–Мы пришли сюда, чтобы передать вам привет от нашего вождя, который желает вам здоровья и процветания и в знак наших добрых намерений передает вам вот этот подарок, – сказал профессор Альберт Германн и, взяв из рук эсесовца завернутую в ткань скульптуру, двумя руками передал ее монаху. Тот отдал ее послушнику и приказал развернуть. Когда ткань была снята, взору присутствующих открылась устремленная ввысь фигура, которая от солнечных лучей, проникших в храм, стала наполняться светом и как бы светиться изнутри. Янтарь как бы оживал, переливаясь разными цветами от темного до светлого, в зависимости от камня, из которого была собрана фигура.

– О, «лингам»! – многозначительно произнес монах и дал команду поставить скульптуру рядом с другими аналогичными культовыми изображениями, которые находились в центре храма.

Видя, что подарок произвел впечатление, профессор решил воспользоваться ситуацией и попросил монаха установить в алтаре и вторую фигуру, которую они хотели бы зарядить энергией, разлитой вокруг, а затем забрать с собой, чтобы продемонстрировать те чудеса, которые здесь имеют место. Монах на минуту задумался, а затем дал согласие. И вторая фигура была определена рядом с первой, после чего профессор высказал просьбу ознакомиться с местными жителями и снять с них антропологические размеры. Эта просьба также не вызвала возражений. В ходе беседы члены экспедиции пытались выяснить что-либо о подземном городе и его жителях, задавая наводящие вопросы, однако монах уходил от них, заметив, что об этом написано в древнем манускрипте, который хранится в главном храме. В конце разговора монах пожелал всем здоровья и благоденствия, сказав, что двери и сердца всех жителей долины открыты для них. В пещере, которая стала их гостиницей, Альберт Германн, выставив часового у входа, провел краткое совещание, распределив каждому зону ответственности и указав, что главное для всех – искать вход в подземный город.

И началась рутинная работа. Одни встречались с жителями, расспрашивая их обо всем, что могло натолкнуть на подземный город, измеряли их пропорции и все скрупулезно заносили в специальные журналы. В основном это были работники, которые обеспечивали жизнедеятельность монахов и храмов, ничего сверхъестественного в них не было. Другие изучали храмовые строения и их архитектуру. Третьи лазили по горам, осматривали многочисленные пещеры и распады, надеясь найти хоть какие – нибудь намеки на подземный город. Изредка им попадались отдельные элементы, которые никто не мог объяснить: непонятные рисунки на бытовых предметах или сложные орнаменты на одежде, похожие на письменные знаки неопределённого назначения. На четвертый день, цепляясь за горы, на долину приползли наполненные до отказа влагой темно-синие тучи. Собравшись воедино, они зависли над долиной, готовые в любой момент разразиться дождем. Все притихли, затаившись в жилищах, а монахи устремились к своим храмам и приготовились к службе. Притихли и члены экспедиции, наблюдавшие из своей пещеры, как постепенно в долине меркнет свет и прекращается всякое движение по дорожкам, сложным лабиринтам, ведущим к храмам. Когда наступила полная темень, грянул гром и на долину хлынул ливень, который внизу превратился в бурлящий поток ревущей воды, сметающей все на своем пути. Примечательно, что дождь начался не одновременно, а только в центре долины. По мере того, как одни тучи выбрасывали свой мокрый десант, их поддерживали другие тучи, висящие рядом, направляя на землю потоки воды, очищая пространство для синего неба, которое начинало показываться там, где ранее красовались они. Так постепенно от центра к краям гор дождь очищал и расширял пространство над долиной. Вскоре грянул гром. Эхо его звучания пронеслось над долиной, и тучи, словно испугавшись, кинулись к горным вершинам и, зацепившись за них, словно плача от страха, стали поливать горы как из брандспойта. Умытая и помолодевшая долина стала как будто приподниматься вверх, пытаясь дотянуться до неба и раствориться в его синеве, словно ища укрытия от несущихся по бокам ливневых потоков. И в это время ударила ослепительная молния. Зародившись где-то в недрах вселенной, она принесла с собой такой мощный электрический заряд, от которого в момент разрыва стало светло, как в хорошую солнечную погоду. Стреловидный электрический заряд ударил в купол главного храма и, искрясь огнем, пополз по нему вниз. Когда он достиг земли, ударил мощный раскат грома, от которого долина подпрыгнула вверх, словно стараясь взлететь, выбросив вперед себя искрящийся купол храма. Из пещеры наблюдателям было видно, что в тот момент, когда купол как бы пронзил небесный свод, снова ударила молния, за которой последовал еще более мощный громовой раскат. Огненные брызги молнии, рассыпавшись по долине, зажгли купола стоящих внизу храмов, из которых слышалось пение монахов, приступивших к службе. Совершалось таинство – Будда общался с небом. Это действие продолжалось в течение часа, то усиливаясь, то затихая, сопровождаясь пением монахов, которое доносилось до слушателей в редкие мгновения тишины между раскатами. Затем, словно по команде, все прекратилось, и над долиной медленно взошло солнце, лучи которого прогнали висевшие по бокам тучи и осветили омытые купола храмов.

Именно в этот момент под землей раздался гул, как будто завели огромный локомотив, и он, окутываясь паром, готовился рвануть с места. В скале, расположенной напротив пристанища экспедиции, раздался скрежет, и часть ее отошла в сторону, открыв отверстие достаточно внушительных размеров. Оттуда вырвался поток горячего воздуха, прогревая долину и вытесняя холодный воздух. Затем наступила тишина, и из открывшегося отверстия стали плавно вылетать фигуры. По одному, по двое, а то и целыми группами, они заполняли пространство долины, словно купаясь в теплом воздухе и лучах искрящегося солнца. Они пролетали и над стоящими в оцепенении членами экспедиции, поражая их своим видом. Да, это были люди, но какие: значительно выше любого из стоящих в пещере, одетые в разноцветные туники, концы которой, словно крылья, развивались у них по бокам. Покружив в воздухе, эти жители подземного мира опускались на землю и шли в храмы. Причем, каждый в свой, который зависел от цвета его туники.

Придя в себя, профессор закричал:

–Фотографируйте, зарисовывайте все, что видите, – и бросился к рюкзакам, вытаскивая фотоаппарат и бинокль.

Другие последовали его примеру, однако, когда все настроились, в небе не было ни одного человека. Тогда профессор крикнул:

–За мной! – и бросился на выход. Но путь ему преградили два суровых монаха, которые жестом показали, что путникам выходить из пещеры запрещено. Выругавшись громко, профессор подтащил к выходу складной стульчик и демонстративно уселся на него с фотоаппаратом в руках, чтобы быть готовым к дальнейшим событиям. А они не заставили себя ждать. Скоро из храмов стали выходить великаны, которые взлетали вверх и выстраивались в воздухе в определенном порядке. Когда они взялись за руки, то образовали несколько разноцветных живых кругов, висящих в воздухе. Затем над долиной прозвучала нежная музыка, словно кто-то стал играть на флейте. Это внесло оживление в ряды собравшихся, и они медленно стали кружиться над куполом главного храма, словно в хороводе. По мере ускорения ритма становились более быстрыми и действия парящих в воздухе. Наконец танец достиг кульминации, и от пестроты красок зарябило в глазах. Из круга стали вырываться отдельные группы, которые в ходе полета преобразовывались в отдельные фигуры, постоянно меняясь местами, как бы передавая какие-то сведения в космос. Затем музыка стала замедляться, и по мере ее угасания от хоровода отрывались отдельные группки, которые медленно скрывались в чреве скалистой горы. Когда последний летун скрылся в отверстии, оно закрылось и на землю опустились сумерки. Постепенно долину окутал дым благовоний – это монахи начали вечернюю службу.

Ошеломленные увиденным, члены экспедиции в оцепенении смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. Молчание нарушил доктор, который, израсходовав всю пленку, продолжал щелкать фотоаппаратом, как заведенный. Однако, осознав бессмысленность своих действий, он снова громко выругался, тем самым выведя остальных из стресса. Под сводами пещеры раздался вздох облегчения. Люди задвигались и начали обмениваться впечатлениями об увиденном. Слов не хватало, чтобы выразить эмоции, переполнявшие их. Все внезапно осознали, что они столкнулись с чем-то таинственным и непонятным человеческому разуму. Возможно, это был знак, который давался им свыше для разгадки тайны подземного города. То, что он существует, теперь не вызывало и тени сомнений. Осталось только постараться войти в него.

Профессор снова бросился к рюкзаку и, покопавшись там, вынул свой блокнот. Пролистав несколько страничек, он нашел нужное место и стал внимательно рассматривать. Это был код входа в подземный город. Отдельные его элементы напоминали рисунки, которые были изображены на страничке блокнота. Поразмыслив минут десять, он дал команду собраться всем членам экспедиции.

Когда все собрались возле него, он внимательно осмотрел каждого и сообщил:

– Завтра идем в подземный город. Всем быть готовыми в семь утра. Осмотреть снаряжение: веревки, особенно фонари и запасные батареи, оружие с собой не брать. Вопросы есть?

Однако вопросов не оказалось. Группа была разделена на две части. Основная часть членов экспедиции пошла в подземный город, а в долине остались один из охранников и Раджа, который заявил, что ему запрещено, как и всем остальным жителям долины, спускаться в подземелье. Поэтому ему было поручено найти и изучить древний манускрипт о подземном городе и продиктовать его для записи охраннику. Когда подготовительные работы были закончены, все забылись тревожным сном, понимая, что завтра они отправляются в неизвестность.

Рано утром, еще до восхода солнца они отправились к скале в сопровождении Раджи. Тропинка, ведущая наверх, была влажной и скользкой, петляющей среди выступов скал или проползающей над обрывом. Часа два понадобилось им для того, чтобы добраться до нужного места. Оказавшись на небольшом выступе перед предполагаемым входом, экспедиция решила передохнуть перед дальнейшими действиями. Солнце уже поднялось из-за скал, и его лучи ярко освещали скалистую гряду, высвечивая каждый кустик, каждую травинку. Раджа, встав на колени у скалы, быстро произнес молитву и с разрешения профессора удалился. Все замерли в ожидании и вопросительно смотрели на руководителя. Немного поразмыслив, профессор дал команду тщательно изучить скалу и найти какое-нибудь необычное место, знак, аномалию, которые могли бы оказаться ключом ко входу в подземный город.

Рассыпавшись по площадке, все начали осмотр, нагибая кусты и ощупывая скалу, чтобы найти нужную точку. От напряжения и теплых лучей солнца многих прошиб пот, однако найти что-либо существенное пока не удавалось. Профессор хотел уже было отдать команду о прекращении поисков, когда эсесовец – офицер охраны -вдруг позвал его. Подбежавший профессор увидел, что он показывает рукой вверх на скалу, именно на то место, где зеленый кустарник, зацепившись за небольшой выступ, спустил свои ветки вниз, прикрывая крошечную нишу, которая с трудом просматривалась сквозь них.

– Гер профессор, там что-то блеснуло, – сказал он, продолжая показывать рукой на предполагаемое место.

Однако профессор как ни всматривался ничего не увидел. Разочарованный, он медленно повернулся, и в тот же момент переместившееся солнце направило свои лучи на эту нишу, осветив ее сбоку. И профессор боковым зрением уловил какой-то блеск, пробивающийся сквозь ветки. В голову ударила горячая волна, как от хорошего глотка доброго шнапса.

–Неужели это то, что мы ищем? – подумал он.

Подойдя вплотную к скале, он стал прикидывать, как добраться до кустарника. Расстояние до него было значительно выше человеческого роста. Ни лестницы, ни других подручных материалов поблизости не было. Однако профессор нашел выход из положения. Собрав всех членов отряда, он приказал шарфюреру встать возле скалы, а второму эсэсовцу, более худощавому, влезть ему на плечи и убрать кусты, которые закрывали углубление. Фигура была построена, и верхний охранник стал ножом срезать мешавшие растения. Все замерли в ожидании, молча провожая срезанные ветки, которые, кружась, падали возле них на землю. Наконец последняя из них была сброшена, и их взору открылась ровная плита, местами покрытая зеленым мхом. Он рос необычным образом, оттеняя своим цветом ровные квадраты, рядами расположенные на плите. На них едва можно было распознать какие-то знаки. Стоявший вверху эсэсовец попробовал протереть плиту руками, однако ничего не получилось. Тогда профессор кинул ему моток веревки и потребовал, чтобы тот протер им плиту. Жесткая веревка содрала мох, растущий по бокам квадратов, очистила их от грязи, и перед всеми предстали необычные фигуры и иероглифы, выдавленные на них. Сердце профессора учащенно забилось: среди рисунков он заметил те, которые были записаны у него в блокноте в качестве шифра входа.

Решив действовать незамедлительно, он приказал отдохнуть стоявшим в напряжении участникам похода, а сам, быстро достав блокнот, стал находить знакомые изображения и сравнивать их с уже занесёнными ранее. Все имеющиеся в его распоряжении фигуры были отражены на плите, но располагались они хаотично, не так, как у него в блокноте. Возник вопрос: в какой же последовательности их надо нажимать? Шифр есть, а ключа к нему нет! Как быть? Кто знает, возможно, нажатые в неправильном порядке фигуры могут привести к печальным последствиям и все пойдет прахом. Все равно надо на что-то решаться. А что если нажать все эти фигуры в той последовательности, в какой они были в книге? Скорее всего, что так надо и поступить, раз нет другого выхода. Решившись, профессор влез на плечи шарфюреру и, держа блокнот перед собой, стал нажимать фигуры. Сначала это ему удавалось с трудом, по всей видимости, механизмом не пользовались очень давно. Однако, приловчившись, он сумел осилить весь шифр. Перед последней фигурой стилизованного зайца он затаил �

Глава

I

Не успел мир успокоиться от прошедших потрясений, связанных с первой мировой войной, как над Европой снова стали сгущаться тучи. Опять назревали события, грозящие в любую минуту перечеркнуть мирную жизнь миллионов людей и вновь загнать их в пучину бедствий и лишений. Германия, недовольная своим положением, требовала вернуть себе то, что она потеряла в ходе военного поражения. Лидеры немецкого национал-социализма, пользуясь вечными противоречиями среди европейских стран, отбирали у них одну позицию за другой, завоевывая своей социальной политикой доверие народа. На мировую арену выходила совершенно новая идеология – идеология, основанная на национальном неравенстве, идеология, замешанная на мистике и оккультизме. Поразительным было то, что она быстро завоевывала лидирующие позиции, привлекая на свою сторону миллионы немцев. Большую роль в этом процессе сыграло созданное в 1935 году общество «Анненербе», что в переводе звучит как «наследие предков». В своих лабораториях именно оно разрабатывало не только новейшие системы оружия, но и отрабатывало достаточно эффективные способы и средства оккультного влияния на массы. В Советском Союзе также шли исследования в данном направлении. Этими вопросами занималось НКВД под руководством Глеба Бокия и Якова Блюмкина. Был создан специальный 8-й технический спецотдел, в задачу которого входило изучение и апробация оккультных методов. Этот отдел стал основой для создания мистико-магической организации «Единое трудовое братство», получившей покровительство видного большевика Бухарина. Так же, как и в Германии, здесь разрабатывались различные средства влияния на человеческий организм – от изучения шаманства до поисков контактов с различными древними народами и выявления артефактов, способных влиять на ход истории и дать человеку бессмертие. При этом каждая из сторон пыталась выявить у другой, на какой стадии исследований она находится, что нового появилось в этой сфере и как оно действует на данный момент. Поэтому секреты этих исследований охранялись не только на физическом, но и на ментальном уровнях. В посольствах Германии и СССР находились специальные сотрудники, которые мысленно, на уровне подсознания пытались проникнуть в тайны исследовательских центров или в сознание руководителей и сотрудников лабораторий, чтобы выведать хотя бы что-нибудь из достигнутых результатов. Более того, засылались специальные агенты с целью внедриться в структуры этих исследовательских центров и выявить степень их возможностей. А возможности по мере продвижения исследований открывались практически неограниченные.

На одном из совещаний в рейхсканцелярии Гитлер поставил задачу найти и доставить в Берлин самые судьбоносные мировые артефакты – копье судьбы, чашу Грааля и янтарный кабинет. При этом янтарный кабинет, который был «незаконно» вывезен в Россию, рассматривался как национальное достояние немецкого народа. Но никто не предупредил фюрера о том, какими свойствами обладает этот шедевр и с какой целью он создавался. Да и сделать это, собственно говоря, было некому. И люди, и события, связанные с этим, растворились во мгле веков. Однако остались кое – какие документальные свидетельства об этом, которые позволили специалистам «Анненербе» интуитивно уловить отдельные сакральные свойства янтарного кабинета и начать работу по его активизации.

Рейхсфюреру Гиммлеру как куратору этой организации был подан рапорт, в котором наряду с исторической справкой о создании янтарной комнаты говорилось следующее: «Янтарный кабинет является единственным в мире уникальным шедевром, созданным гением немецкого народа из живого камня. Он впитал в себя энергию солнца и ветра, ту энергетику, которой обладали обустраивающиеся на этой земле протоарийцы. Поэтому он является носителем немецкого духа и обладает рядом уникальных свойств, среди которых можно выделить способность притягивать в зону своего влияния всех тех, в ком бьется сердце настоящего арийца, придавая им определенные качества, настраивая их на бескорыстное служение Германскому государству. Эти характеристики кабинет приобрел на основе ритуалов, проведенных его создателями, в результате чего он и стал уникальным самостоятельным живым организмом, способным активно влиять на окружающее его пространство. Это можно наглядно проследить, анализируя те исторические события, которые произошли за период от создания данного шедевра по настоящее время. Спецификой кабинета является цикличность его работы в пространство, которая делится на время его настройки и излучения и время подзарядки. Однако этот процесс был прерван в силу ряда причин, которые привели к нулевой работе янтарного кабинета, и сейчас он практически не выполняет своих основных функций, которые могут существенно помочь в решении многих задач, связанных с укреплением германского духа. В связи с этим предлагается:

Провести тайное обследование янтарного кабинета на предмет восстановления его работоспособности;

Используя новейшие методы оккультных наук, восстановить его функционирование и зарядить в соответствии с теми задачами, которые будут поставлены Вами;

Начать активную работу по использованию свойств янтарного кабинета в практических действиях и политике;

Продолжить изучение янтарного камня и его влияния на человека, как в сакральном, так и физическом плане.

Начать изготовление из янтарного камня небольших уникальных изделий, предназначенных для подарков политическим деятелям иностранных государств, и заряжать их соответствующим образом с тем, чтобы влиять на формирование взглядов и программирование действий этих политиков по отношению к Германии в нужном нам направлении.

Проведенные действия будут способствовать успешному проведению внешней политики Рейха и положительному решению поставленных задач».

Гиммлер в левом углу рапорта наложил резолюцию: «Учитывая важность вопроса, начать практическую реализацию изложенных здесь предложений, для чего создать новый отдел». И такой отдел был создан. Он получил название «Исследовательский отдел оккультных наук». Местом его расположения стал г. Берлин-Далеме, Пюклен-штрассе, 16.

Копия этого рапорта оказалась у английской разведки. К его изучению был привлечен Эдвард Боунд, который в один из серых лондонских дней и посетил меня в моей обители. Приехал он на сером «Остине», в бежевом пальто, надвинутой на глаза шляпе и с неизменной бутылкой виски в кармане. Уютно устроившись в кресле возле камина, он закурил сигару и потребовал стакан, демонстративно поставив бутылку на стол. Я, не выдавая своего удивления его необычной манерой поведения, быстро организовал требуемое и уселся рядом в ожидании объяснений. Он, попыхивая сигарой, молча разлил виски и, подняв стакан, провозгласил: «За ностальгию!». Затем выпил и, крякнув, поставил стакан рядом с бутылкой. Я молча держал свой в руке и ждал объяснений.

–А чего тут непонятного? – ответил он на мой немой вопрос. – Ностальгия по России, ностальгия по янтарному кабинету и по тому, что связано с нашей прошлой жизнью там. На вот, изучай, – и он вытащил из внутреннего кармана пиджака несколько листов бумаги и передал их мне.

Вот таким образом я ознакомился с рапортом доктора Вальтера Вюста, руководителя «Анненербе». Внимательно прочитав все, я спросил Эдварда:

– И что это значит?

– А то, что мое руководство просит тебя оказать содействие в изучении и дальнейшей работе по этому вопросу, – ответил он.

– А зачем мне это надо? Я ведь занимался этим вопросом, ты сам знаешь в связи с чем. А теперь все потеряло смысл.

– Но ведь человечество осталось! – воскликнул он. – И кто ему поможет, если не мы с тобой! Вот сейчас они реанимируют этот кабинет, зарядят его, а затем может даже и объединят свои усилия – и что тогда? Катастрофа! Все улетит неизвестно куда?

– Да, пусть летит! Что эти, что те одним миром мазаны. Туда им и дорога.

–Да я не об этом,– ответил Эдвард. – Я о простых людях, которые пострадают в первую очередь, если мы им не поможем.

– Ладно, – ответил я, уже приняв положительное решение. Что они хотят от меня?

– Только то, чтобы ты принял участие в операции по нейтрализации или по переориентации этой янтарной комнаты. Чтобы ты контролировал те действия, которые будут проводиться немецкими специалистами в этом направлении. Тебе будет оказана всяческая поддержка.

– Поддержка – это хорошо, но кроме поддержки нужно еще и много чего такого, которое не вписывается в общепринятые рамки. Да ты сам это знаешь, – ответил я Эдварду.

–Да уж, испытал на своей шкуре, – ответил он.

–Вот поэтому мне нужен разговор с вашим руководством на эту тему.

–Я об этом и сам хотел просить тебя, поскольку уполномочен, в случае твоего согласия, пригласить на беседу с моим начальником, на которой и обговорим все детали.

И мы с Эдвардом, даже не допив виски, забрались в его «Остин» и двинулись в сторону одного из центральных ресторанов Лондона, где меня ждал представитель английской разведки МИ-5, которая, кстати, финансировалась непосредственно королевским домом. Минут через тридцать мы добрались в район Ковент-Гарден, где находился известный ресторан Roles. Честно говоря, я не был здесь ни разу и, войдя вслед за Эдвардом в зал, был ошеломлен его интерьером. Он походил на старинный английский замок. На стенах везде были развешаны старинные гравюры и картины, оленьи рога, а по бокам стояли скульптуры, создавая непревзойденный колорит. Все это было преподнесено посетителю в желтовато – бежевых тонах, контраст которых подчеркивали белоснежные скатерти и накрахмаленные салфетки, чинно стоящие на столах. Посетителей почти не было, и мы, быстро раздевшись, подошли к столику, за которым, уютно попыхивая трубкой, разместился седовласый джентльмен. Завидя нас, он привстал и, пожав руки, представился: « Мистер Гремхем». Пригласив нас присесть, он внимательно стал рассматривать меня, ничуть не стесняясь своей бестактности. Затем, словно получив какое-то удовлетворение, молча кивнул головой и предложил нам заказать блюда на свой вкус. При этом он ненавязчиво порекомендовал заказать виндзорский суп, а также куропатку с орехами и курагой, что мы и сделали, доверившись его вкусу. Сам же он попросил себе хороший кусок королевской оленины и пиво. Отложив в сторону трубку, мистер Гремхем обратился ко мне:

– Мы очень признательны вам, мистер Потемкин, за то, что вы согласились встретиться с нами. Я примерно и представлял вас таким, какой вы есть. Мы до сих пор находимся под впечатлением той работы, которую вы провели совместно с мистером Эдвардом. Сначала мы думали, что изложенное в его рапорте имеет определенную долю вымысла, но последние события в Германии, о которых мы узнали, заставляют нас пересмотреть эту точку зрения. Очевидно, в этом сюжете имеется то, чего мы не знаем и, честно говоря, не понимаем. А это уже плохо. Плохо, когда не понимаешь, тогда и не знаешь, как действовать. В связи с этим мы просили бы вас оказать нам помощь в прояснении сложившейся ситуации и контроле за всеми действиями, которые будут проводиться в данном направлении. Вы у нас единственный специалист, который знает эту проблему изнутри и представляет, как влиять на ситуацию. Мы готовы оказать вам всяческое содействие и снова передаем в ваше распоряжение мистера Боунда, а также все те ресурсы, которыми мы располагаем и в Германии, и в России. В случае вашего согласия, на ваше имя будет открыт счет в банке, куда будут перечисляться средства, необходимые для ваших расходов.

Он закончил свою речь в тот момент, когда официант принес наш заказ и стал ловко расставлять тарелки на столе. Это дало мне время поближе изучить моего собеседника и подумать над его предложением. В принципе я давно уже принял решение о необходимости продолжения борьбы, тем более, что этот вопрос стал сегодня приобретать совершенно другое звучание.

– Что ж, я согласен. К тому же, имея такого партнера, как мистер Боунд, я думаю, мы справимся с решением тех задач, которые ставятся перед нами.

– Вот и чудесно, – ответил мистер Гремхем. –Мы очень рассчитываем на ваш опыт и знания. А теперь я предлагаю попробовать эти восхитительные блюда истинно английской кухни, а остальные детали вы обсудите с мистером Эдвардом.

И мы принялись за еду. Суп, конечно, не произвел на меня особого впечатления, а вот куропатка была само совершенство вкуса. Она просто таяла во рту. За едой мы вели светскую беседу, оставив в стороне деловые вопросы. Наконец мистер Гремхем, допив второй стакан пива, откланялся, и мы с Эдвардом остались вдвоем. Расспросив его о здоровье супруги и сына, я предложил закончить ужин и отправиться по домам. Как оказалось, за ужин уже было заплачено, и нам осталось только забрать пальто и погрузиться в автомобиль. Мой напарник высадил меня у крыльца моего дома и, тепло распрощавшись, я отправился к себе. Войдя в дом, я прошел в зал и, опустившись в кресло, стоящее возле еще теплого камина, попытался прикинуть план действий по решению поставленной передо мною задачи. А она была очень непроста. Мне следовало найти пути подхода к одной из самых секретных организаций рейха, куда принимали только тех, кто мог доказать свое арийское происхождение до седьмого колена. Необходимо было искать и прямые и косвенные пути, потому что, как показывала практика, прямой путь не всегда ведет к успеху. Ребята, оставшиеся в России, регулярно информировали меня о сложившейся там ситуации через открытки, которые поступали ко мне через третьи страны. Кроме того, Эдвард подбрасывал мне кое-какую информацию о положении в стране и взаимоотношениях в ее руководстве. Данная ситуация свидетельствовала о том, что в стране раскручивался маховик репрессий, который, по большому счету, был запущен после вооруженного переворота и убийства царской семьи. Какую роль сыграла в этом янтарная комната, трудно было понять. Однако налицо были попытки Советской власти наладить прерванные ранее отношения с Германией. Следует также выяснить, что предпримут немецкие специалисты в отношении янтарного кабинета: будут пытаться его активизировать или перенастроить на нужные им параметры. Возможно ли это и как они будут это делать? От этого многое зависело в решении тех проблем, которые были поставлены передо мною. Совсем недавно я стал обладателем одного секрета. Ротмистр, мой бывший начальник, пустивший корни в Финляндии, буквально недавно сообщил мне, что есть ключ, который может погасить негативную деятельность кабинета. Он был сделан еще во время его настройки. Планировалось, что если что-то пойдет не так, то этот ключ может убрать старую голограмму и очистить камень для новых записей. Он хранился в строжайшей тайне и представлял собой небольшую янтарную панель, которая накладывалась на центральную часть кабинета таким образом, чтобы перекрыть основной поток энергии, который шел с того места, где был расположен вензель императора. Эта янтарная панель была набрана на медной основе и закрывала собой главную часть панели, гася волновые потоки. Именно медь давала возможность получить новую структуру камня и изменить его свойства. Самое интересное заключалось в том, что этот ключ находился в багаже императора Николая II. Он в свое время был выкуплен у вдовы одного из создателей кабинета вместе с правилами его применения. Однако никто из царствующих особ не удосужился ознакомиться с этим раритетом, и ключ пролежал в запасниках как камень для поделок. И только ротмистр со своей педантичностью докопался до сути и пристроил его в багаж. Теперь он вместе со всеми другими предметами хранится в королевском замке. Как его использовать? И как его достать оттуда, не вызывая сомнений, – это был вопрос из вопросов. Но то, что это могло пригодиться, мне было понятно, как дважды два. Кроме этого мне теперь стало понятно, почему такая охота шла за этим багажом и за мною как ответственным за его доставку. Налицо была попытка завладеть этим ключом, или по меньшей мере, его уничтожить, так как он представлял серьезную угрозу для янтарной табакерки. Поразмыслив еще немного, я принял решение искать подходы к немецкому «Исследовательскому отделу оккультных наук» и уже через него контролировать ситуацию. Для этого мне нужен был человек, обладающий необходимыми знаниями в этой области, человек, на которого я мог бы положиться.

Перебирая в памяти возможные кандидатуры, я вспомнил о сыне милейшего человека, генерала царской армии, графа Александра Виленского. Он работал в Генштабе, в шифровальном отделе и владел 42 языками. Я часто обращался к нему за помощью по поводу расшифровки старинных манускриптов и всегда находил поддержку и понимание с его стороны. К несчастью, и его самого, и всю его семью, включая десятерых малолетних детей, пятилетнего сына гувернантки, без суда и следствия в 1920 году прямо в квартире расстреляли или красноармейцы, или бандиты. Уцелел только одиннадцатый – Сергей, сын Александра Виленского, который в это время гулял с няней в саду. Надо отдать дань мужеству этой женщины. Несмотря на свое горе, она не бросила Сергея, а пряталась вместе с ним у соседей, выжидая удобного момента. Затем, пробравшись в квартиру, забрала документы и по ним вывезла ребенка в Париж под видом своего сына. Узнав об этом, я оказал всяческое содействие им. Разыскал деда по отцовской линии, а затем и бабушку его матери, которая находилась в Америке. Это была уникальная женщина, славившаяся своими неординарными способностями и эрудицией. По происхождению она была Черногорской княгиней, владела несколькими иностранными языками, получив блестящее образование в Германии и во Франции. Поэтому неудивительно, что ее внук уже к пяти годам свободно разговаривал на 5 иностранных языках. Старинный род княгини с генами передавал своим потомкам способности ясновидения, хиромантии, целительства и гипноза, умение составлять гороскопы и наработанные уникальные родовые методики нетрадиционной медицины. Учась в престижной Миллеровской гимназии, мальчик с успехом осваивал и все те предметы, которые преподавала ему бабушка, составляя уже в семилетнем возрасте правдивые гороскопы своим товарищам и учителям. Кроме этого уделял внимание таким аристократическим видам спорта, как борьба, бокс, теннис, автогонки, хорошо играл на фортепиано и неплохо пел. Более того, в семнадцать лет он с отличием окончил авиационную школу в австрийском Инсбруке, что в дальнейшем ему очень помогло и практически спасло жизнь.

Когда встал вопрос о продолжении учебы, было принято решение остановить свой выбор на Германии, поскольку там училась его бабушка и хорошо знала многих видных ученых. Она дает Сереже рекомендательное письмо к профессору Иоханну Коху, и юноша поступает в 1933 году на медицинский факультет Берлинского университета. В этом же году в Берлине по приказу Гитлера открывается Биорадиологический институт, главной задачей которого становится подготовка врачей – биорадиологов для обслуживания элиты третьего рейха. И что интересно: Сергей поступает туда, пройдя тщательный отбор, будучи выбранным из 350 претендентов на звание студента. Их было всего 10 человек. Получилось так, что он учился в двух учебных заведениях одновременно. Эти сведения я получил из переписки с его бабушкой. Однако их было недостаточно, чтобы составить полное представление о том, кем стал Сережа сейчас. Нужны были дополнительные сведения и в первую очередь личная встреча с ним.

Для того, чтобы определить, что же из себя представляет этот новый институт, я через Эдварда запросил справку о нём. Дня через три он привез мне запечатанный пакет, в котором оказалась информация о Биорадиологическом институте. Расположившись возле камина, мы стали изучать ее, подчеркивая важные для нас моменты. Как оказалось, это был один из 50 закрытых институтов, которые были созданы в одно время по личному приказу фюрера, причем каждый из них имел свою строгую специализацию. Интересующий нас объект имел порядковый номер 25 и занимался проблемами биорадиологии и астрологии. Знаменательным был и тот факт, что принимали в данный институт не по рекомендации и не по результатам экзаменов, а только на основании личного гороскопа претендента, составленного специальной комиссией, состоящей из астрологов. Необычен был и перечень предметов, который изучали студенты. Они давали такой обширный запас знаний, что человек, овладевший ими, практически мог все. Это были и такие нетрадиционные дисциплины, как гипнология, шаманство, знахарство, иглотерапия, гомеопатия, и классические: психотерапия, психология, общая медицина, хирургия и восточная медицина. Также преподавались философия, политология и социология, анализировалось учение К. Маркса, Энгельса и Ленина. Знакомили также с различными политическими направлениями – от фашизма до коммунизма, включая монархизм во всевозможных его вариациях, анархизм и все виды существующих диктатур. При этом выделялись как положительные, так и отрицательные моменты, а все лучшее бралось на заметку. Учитывая, что студентами были молодые люди разной политической направленности, то обсуждение этих предметов выливалось в дискуссии, которые проходили очень бурно и результативно. Интересной особенностью было то, что студенты получали знания из первых рук, от практиков из многих зарубежных стран. Это были и тибетские ламы, и индусские йоги, и шаманы из африканских и арабских стран, и специалисты по иглотерапии из Китая, ниндзя и специалисты по различным видам восточной борьбы из Японии. Их всех разыскивали германские спецслужбы и доставляли самолетами «Люфтваффе» в Берлин практически прямо в аудиторию. В институте существовала также собственная астрологическая школа, где студенты учились не только составлять гороскопы, которые затем корректировались преподавателями, но и отслеживать правильность сочетания звездных карт по мере свершавшихся событий. Учитывая неординарность изучаемых предметов и личности преподавателей, обучение велось в основном по конспектам. Учебников практически не было. Многие предметы изучались самостоятельно, но в конце года по всем дисциплинам были экзамены. И что интересно: отсева по неуспеваемости не было. В этом свою роль, очевидно, сыграли те индивидуальные гороскопы, по которым студенты были приняты в институт. Практика проходила в лучших клиниках и больницах, у ведущих специалистов, а также в зависимости от предмета – за границей. И в 1939 году состоялся выпуск, который дал Германии уникальных специалистов, врачей-биорадиологов, владеющих гипнозом и многими видами нетрадиционной медицины. Они были распределены в вермахт и в руководящий партийный аппарат для лечения элиты нетрадиционными методами.

К сожалению, в справке не были указаны конкретные фамилии выпускников и места их распределения, поэтому мне интересно было знать, куда попал мой знакомый. Это было очень важно, так как в зависимости от того, где он работал, можно было просчитать его близость к интересующему меня объекту и возможность через него выйти на «Исследовательский отдел оккультных наук». В связи с этим мне необходима была личная встреча с ним. Я об этом прямо заявил Эдварду, сообщив, что буквально послезавтра я отправляюсь в Берлин.

–Мы окажем тебе всяческое содействие, – ответил он. – Но никакой политики: наш офис интересует только янтарный кабинет.

–А какая тут может быть политика? – ответил я. – Ты сам отлично знаешь, что ваше правительство дружит с Германией, несмотря на то, какие процессы там происходят.

–Да, знаю я. Меня это тоже беспокоит, – ответил Эдвард.

А беспокойство было вполне обоснованно. У власти в Великобритании находились консерваторы, которые считали, что у Гитлера и Англии одни цели и поэтому они должны быть союзниками. В связи с этим англичане всячески расчищали ему дорогу на Восток – туда, где находилась моя родина. В обществе активно пропагандировалась расистская идеология. Были созданы такие организации, как «Общество за сохранение расы», а также «Лига верноподданных империи», которые прямо утверждали, что в 1917 году проявила себя «некая роковая, почти оккультная сила», направленная на уничтожение страны, поэтому стабилизация ситуации зависит от сотрудничества великих держав, то есть Великобритании и Германии, в которых должны управлять фашистские правительства. Лидер этого движения сэр Освальд Мосли заявлял: «Пусть Германия будет сильной в Восточной Европе, и пусть Британия будет сильной в своей всемирной империи». В свою очередь Гитлер еще в 1934 году заявил: «Двум германским нациям следовало бы стать друзьями уже под воздействием одного только природного инстинкта». Примерно такого направления придерживалось и правительство Великобритании, проводя свою внешнюю политику. В связи с этим их интересовали вопросы о том, что же из себя представляет янтарная комната, каким образом эта оккультная сила может влиять и действительно ли влияет на те исторические процессы, которые происходят сейчас. В какой-то степени их убедил в этом рапорт, который написал своему шефу Эдвард Боунд о своих действиях в России, и трагическая судьба семьи императора Николая II, а также тот интерес, который проявили немцы к этому шедевру. Именно эти вопросы мы с Эдвардом и должны были выяснить.

– Я думаю, что лучше всего будет, если я представлюсь приверженцем идей сэра Мосли и постараюсь завязать знакомство с партийными бонзами Германии, тем более, что я знаком с некоторыми английскими аристократами, которые придерживаются подобных взглядов. И в случае чего, они могут подтвердить мое знакомство с ними. Это будет самый хороший и надежный вариант обоснования моей поездки в третий рейх. А ты каким-то образом поработай с ними и ненароком расскажи о моих новых взглядах и этой поездке.

– По – моему, ты неплохо придумал, – ответил Эдвард. – Я завтра же начну наносить визиты к ним и выстраивать для тебя соответствующий образ приверженца их идей.

–Вот и хорошо, – ответил я. – И закажи, пожалуйста, мне билет на самолет в Берлин на завтра.

–Постараюсь, – ответил он и, попрощавшись, направился к выходу.

Глава

II

Все получилось, как нельзя лучше. Билет я купил прямо в аэропорту и с комфортом разместился в самолете. Проблем с визой в Германию также не было, очевидно, мне уже начали создавать образ сторонника идей сближения двух наций, так как атташе посольства был сама любезность. Самолет мягко, с небольшой болтанкой преодолел государственные границы и плавно приземлился в аэропорту Берлина. После диалога с паспортным контролем о цели моего визита в Германию я поймал такси и направился в отель «Адлон», где заранее забронировал номер. Это был один из известнейших отелей, собиравший постояльцев со всего мира. Он располагался в берлинском районе Митте, на Парижской площади, поэтому водителю было достаточно одного названия отеля, чтобы быстро доставить меня туда. Пока мы дефилировали в потоке машин, я обратил внимание на то, что все улицы города были расцвечены красными флагами, в центре которых хищно извивалась крестообразная свастика. Она тянулась к нам и с балконов, и с фасадов домов, и с фонарных столбов, мелькала на капотах проезжавших автомобилей и гордо сидела на рукавах молодых людей, одетых в военную или полувоенную форму. Вообще казалось, что улицы города отданы на откуп военным. Они были всюду, куда бы ты ни бросил взгляд. Казалось, в Германии стало модным быть военным, ходить только строем и приветствовать друг друга наподобие римских легионеров вытянутой рукой. Простое мужское рукопожатие было напрочь забыто. Все это наводило на грустные мысли.

Через полчаса мы были на месте. Мой чемодан был подхвачен дежурным привратником и я, расплатившись с таксистом, последовал к портье. Номер оказался довольно просторным и обставленным с немецкой педантичностью. Окна его выходили на Бранденбургские ворота, давая возможность рассмотреть их во всей красе. Своей второй стороной отель выходил на знаменитую Унтер-ден-Линден, за которой числилось немало интересных историй. Приняв душ и переодевшись, я спустился в ресторан, чтобы пообедать. Луковый супчик и свиные ножки с капустой подняли мое настроение на более высокий уровень. Захотелось пройтись по Берлину и познакомиться с ним поближе, а не из окна автомобиля. Солнце светило по – весеннему, но прохлада все равно ощущалась в дуновении ветерка, который норовил поиграть с вами, особенно на перекрестках улиц. Витрины магазинов были забиты всякими товарами, приглашая посетителей не только посмотреть, но и немедленно приобрести понравившуюся вещь. Улицы были полны народа, который четко соблюдал правила движения и вежливо уступал дорогу. Все вроде было как обычно, но красные полотнища, в которые были расцвечены улицы германской столицы, говорили о том, что страна живет в совершенно новом измерении, сверяя свою жизнь по фюреру, портреты которого были везде.

Как за каждым иностранцем, за мной увязался хвост в виде безликого мужчины в темном костюме и такой же шляпе. Однако мне скрывать было нечего, и я таскал его повсюду за собой, заходя в магазины или выпивая чашечку кофе в ближайшем кафе. Побродив по центру города и окунувшись в его среду, я ближе к вечеру поймал такси и отправился в отель. Мне надо было теперь хорошо отдохнуть, чтобы завтра встретиться с моим знакомым, ради которого я и приехал сюда.

Местом своего проживания он выбрал район Лихтенберг, который находился не очень далеко от моего отеля. Рано утром, приведя себя в порядок, я вышел на улицу и направился к автобусной остановке. Сразу же за мной прицепился хвост в виде худощавого мужчины в шляпе. Естественно, я не желал, чтобы он пришел туда, куда стремился попасть я, поэтому мне пришлось потаскать его немного по магазинам и сбросить неожиданным образом. Для этого я применил прием психологического шока. Войдя в магазин мужских товаров, я подождал, когда мой сопровождающий зашел туда же, и внезапно из-за витрины появился перед ним, чем привел его в шоковое состояние. Глядя прямо в глаза, я внушил ему, что все в порядке и его «клиент» – пожилой немец, который выбирал себе шляпу в этом же магазине. Это успокоило шпика, и, потеряв ко мне всякий интерес, он стал внимательно следить за ничего не подозревающим бюргером. Дав ему возможность продолжать свое дело, я выскользнул из магазина и, пройдя еще немного в обратную сторону, заскочил на подножку проезжавшего мимо автобуса и направился по известному мне адресу. Минут через тридцать я был уже на месте и звонил в дверь квартиры, расположенной на верхнем этаже старинного трехэтажного дома. Я специально выбрал субботнее утро, полагая, что это выходной день и, как все немцы, мой друг значительно больше времени уделит своему отдыху. И мои надежды оправдались. За дверью раздался скрип ключа, и она открылась, предоставив моему вниманию высокого светловолосого молодого человека, вопросительно смотревшего на меня.

– Сергей Александрович ?– спросил я его на русском языке.

–Да, – и он утвердительно кивнул головой.

– Разрешите представиться: граф Потемкин, – в свою очередь ответил я. – Не уделите ли мне несколько минут для изложения дела, относительно которого я прибыл сюда?

Он молча посторонился, пропуская меня в скромно обставленную с немецкой аккуратностью комнату. Единственным предметом, указывающим на истинное лицо хозяина, была икона, расположенная на углу стола. Пригласив меня присесть на один из стульев, стоящих возле письменного стола, он предложил мне кофе, но услышав мой отказ, молча расположился рядом, всем своим видом демонстрируя готовность выслушать меня.

– Вы, естественно, не помните меня, – начал я вступление,– а я ведь был знаком с вашим отцом и вашей чудесной бабушкой. Будучи маленьким, вы со мной играли в мяч и сильно расстроились, когда он закатился под комод, так как боялись, что его съедят мыши. Только бабушка смогла вас успокоить, взяв на руки и вытирая ваш мокрый нос батистовым платком с вензелями. А вы, справившись с собой, играли ее золотым медальоном, с которым она не расставалась. Я выложил все это ему сразу, чтобы избежать ненужных наводящих вопросов по проверке моей личности.

–И что же было в этом медальоне? – не выдержал он и задал вопрос, на который я его наталкивал.

– О, как у каждой бабушки: фотография вашей покойной матушки и прядь ваших волос во втором отделении.

– Да, она показывала это мне. И я всегда интуитивно, в тяжелые минуты тянулся к этому медальону, чтобы ощутить тепло материнской руки, чтобы восстановить в памяти тот ее светлый образ, который мне запомнился в детстве. Я помню вас, граф. Это было тогда, когда бабушка приехала забрать меня, а вы были в сером костюме и с тросточкой, которая так привлекала меня.

–Совершенно верно, – отметил я. Детская память так избирательна, но запечатленный в ней понравившийся ребенку предмет может четко нарисовать ту или иную картину детства в таких красках, что взрослому не под силу.

– Что же привело вас, граф, ко мне? Не детские же воспоминания, наверное, более серьезные вещи.

–Вы совершенно правы, и чтобы ответить на ваш вопрос, я хотел бы пригласить совершить небольшую прогулку по Берлину, тем более, что я здесь впервые, кроме этого мы можем выпить где-нибудь крепкого кофе.

Он понял мой намек, и минут через десять мы вышли из дома и медленно направились к уютному кафе, расположенному в следующем переулке. Усевшись за столик на улице и заказав по чашке кофе, мы осмотрелись, и я деликатно начал вводить его в курс дела. Естественно, перед этим пришлось его осторожно прощупать на предмет лояльности к своей бывшей родине. Как оказалось, он был настроен в этом плане положительно, хотя и не скрывал своего недовольства многими вещами, которые имели место там. В свою очередь и он хотел узнать, кем я стал за это время и какой политический ветер дует в моей голове. К обоюдному удовольствию наши взгляды на мировые события совпали, и он спокойно воспринял мое предложение о помощи.

–Дело сложное, – сказал он. – Все институты засекречены, а особенно тот, который вас интересует. Я сейчас практикую в вермахте, лечу высший офицерский состав, ну и составляю для них гороскопы, которые очень востребованы, особенно в это беспокойное время. Там я познакомился с Гессом, который также захотел получить гороскоп. И сейчас он мой постоянный заказчик и делает все так, как ему указывает гороскоп. Хотя для него положение звезд очень проблематично. Ну вы ведь знаете, что он практически правая рука Гитлера. Кроме дел по партии, он при нем играет роль няни, следит за его внешним видом, питанием и так далее. Дело в том, что у фюрера проблемы с желудком, и я пару раз был приглашен для того, чтобы снять спазмы. Гитлер, как маленький ребенок: вроде бы днем соблюдает диету, а вечером, когда все уходят спать, пробирается на кухню и тайком кушает все запрещенные продукты, особенно сладкое – яблочный рулет с орехами и изюмом. И как результат этого – резкие боли. Мне удавалось, не прибегая к лекарственным средствам, за счет энергетики гасить их и нормализовать работу желудка. Теперь этим занимаются другие врачи, кстати, и те, которые со мной учились в институте.

Пока он рассказывал об этом, мои мысли вертелись, как пропеллер, казалось, еще немного – и мои волосы вместе с головой улетят вверх. Такой удачи я не ожидал! Передо мной был прямой выход на высшее руководство Германии, хотя и не на первых лиц, но на тех, которые в какой-то степени влияют на ход событий в данный период. Это надо взять на заметку и как – то использовать, дабы добиться нужной мне информации.

– Я с ними поддерживаю связь, – продолжал Сергей. – Они консультируются изредка со мной по вопросам лечения. Дело в том, что каждый из нас обладает определенной энергетикой. Для одних пациентов она подходит, других, напротив, раздражает. Ну, это в принципе то же самое, как мы относимся к людям. К одним сразу испытываем симпатию, к другим наоборот, поэтому прежде чем лечить, надо настроить и себя и пациента на нужную частоту. Вы ведь сами понимаете, что больных не выбирают. По этой причине часть времени уходит вроде бы на пустые разговоры с пациентом, а на самом деле просто подбираешь к нему ключ, и когда видишь, что он расслабляется и готов к контакту, то это говорит о том, что нужная частота подобрана и можно начинать лечить. Особенно это касается внутренних органов, которые обладают своей особой частотой энергетических выбросов и очень сложно к ней подобраться. Но когда ловишь ее, то остальное все – дело техники и времени.

–Наверное, тебя больше не приглашают наверх для лечения, поскольку твоя энергетика не совпадает с энергетикой пациентов?

–Да нет, думаю, здесь вступил в силу немецкий порядок: раз меня распределили в вермахт, значит, и лечить я должен здесь, хотя Гесса я до сих пор консультирую. Практически мы с ним в дружеских отношениях.

Обговорив в принципе возможности подходов к интересующему меня вопросу, мы распрощались с Сергеем, договорившись встретиться в ближайшее время. Теперь мне надо было, чтобы оправдать свой приезд в Берлин, нанести кое-какие визиты с тем, чтобы продемонстрировать заинтересованность определенных английских кругов, которые вроде бы я представляю, в возможности дальнейших деловых контактов.

В гостинице меня ждал сюрприз. Принимая ключи от номера у портье, я столкнулся с сухощавым мужчиной в двубортном костюме, на лацкане пиджака которого был партийный значок.

–Господин Потемкин? – подойдя ко мне, спросил он.

–Да, – ответил я, продолжая рассматривать его лицо и пытаясь определить, к какому из многочисленных специальных ведомств он относится.

Убедившись, что перед ним нужное лицо, господин приподнял шляпу и представился: Густав Шлюдер – старший советник отдела пропаганды ведомства господина Розенберга. Как провели время, уже успели позавтракать?

–Да, и даже выпить чашечку чудесного берлинского кофе.

–Надеюсь, оно было достойно того, чтобы потратить на это столько времени.

Он намекал мне на мое отсутствие и уход из-под его контроля на достаточно длительное время.

–Я не только наслаждался кофе, но и знакомился с достопримечательностями Берлина. А чтобы впитать в себя его уникальность и ощутить время перемен, согласитесь, надо это делать индивидуально, и лишние собеседники здесь ни к чему, – ответил я ему на выпад.

–Ну и каковы ваши впечатления?

–Я бы сказал, что ощущается всюду ветер, ветер перемен, который накладывает отпечаток не только на город, но и, что важно, на людей.

Это ему понравилось, и он расплылся в довольной улыбке.

–Да, вы правы, идет возрождение германской нации, арийского духа, каждый настоящий немец должен принять в этом процессе участие. Кто не с нами, тот окажется на задворках истории. И чтобы усилить ваши впечатления о встрече со страной, я от имени министра приглашаю вас посетить выставку, которая открылась в недавно построенном «Доме немецкого искусства».

–Я польщен вашим вниманием ко мне и с удовольствием принимаю это приглашение. Позвольте, я только приведу себя в порядок и минут через пятнадцать буду в вашем распоряжении.

С этими словами я быстро поднялся в номер и, переодевшись, захватил с собой фотоаппарат. У выхода из гостиницы нас ожидал вместительный «Майбах», увенчанный красным флажком со свастикой на радиаторе. По идее, это для меня была большая честь, так как не каждому гостю дают такого сопровождающего и выделяют государственный автомобиль. В машине я выслушал краткую лекцию о той ситуации, которая сегодня имеет место в культурной жизни. Приоритет отдавался немецкому искусству, оно должно было вызвать у немцев чувство гордости за достижения германской нации в этой сфере, в связи с чем большое место отводилось вновь построенному «Дому немецкого искусства. По словам собеседника, он должен стать «храмом муз, выражающим культурную волю Третьего рейха».

– Я вам скажу по секрету, что у нас сегодня работают над идеей фюрера о создании в городе Линц грандиозного музея, который по своим масштабам должен переплюнуть все известные музеи мира: и Лувр, и Эрмитаж, и Британский музей и так далее.

Вскоре мы подъехали к зданию музея, центральный вход в который увенчала мощная колоннада. Пройдя в зал по пригласительным билетам, мы начали знакомство с выставкой, осматривая экспозицию за экспозицией. Под руководством моего наставника я пытался впитать идею германского духа через сельские пейзажи, раскрывающие передо мной идиллию немецкой деревни; пашни, натюрморты с цветами и обнаженные натуры немецких женщин и мужчин, которые почему – то особенно привлекали внимание посетителей. На все про все у нас ушло часа два, так как картин было не особенно много.

После этого мы зашли в кофе на первом этаже, чтобы немного отдохнуть и переварить увиденное. Но расслабиться мне не удалось. Мой экскурсовод не зря получал деньги в своем ведомстве. Очевидно, уловив мое удивление по поводу множества обнаженных натур, представленных на выставке, он счел своим долгом просветить меня и в этом.

–Дело в том, что сегодня на первое место выходит физическое воспитание нации, а уже на втором месте -духовность, как говорят у вас «в здоровом теле здоровый дух». И эти картины должны пропагандировать физическую куль туру, что в свою очередь дает возможность воспитать здоровую нацию и такое же потомство. Вот это здоровое начало сегодня противопоставляется тому духовному вырождению, к которому нас пытались привести. Чтобы вы осознали весь ужас происходящего, мы с вами сейчас посетим другую выставку, которая специально открыта для того, чтобы каждый немец понял, что его могло ожидать, если бы не гений фюрера. Я думаю, эта выставка произведет на вас неизгладимое впечатление.

–Как! Еще одна выставка? Пожалейте, господин Шлюдер, дайте привести мои мысли в порядок после этой экскурсии!

–Никаких возражений, господин Потемкин! Я буду рад оказать вам такую услугу. Потом вы будете еще благодарить меня за это.

С этими словами он встал, приглашая меня к выходу. Быстро допив кофе, я последовал за ним.

Всю дорогу до выставочного зала мой спутник хранил молчание, загадочно поглядывая на меня. Выйдя из машины, я был шокирован: передо мной красовалось большое белое панно, на котором черными красками обозначалось название выставки: «Дегенеративное искусство». У билетной кассы толпилась солидная очередь из немцев разного возраста. Молча пройдя сквозь толпу, мы вошли в здание музея по удостоверению, которое предъявил мой сопровождающий. Билетер вручил мне проспект, отпечатанный на серой невзрачной бумаге. Поднимаясь по ступенькам в зал, я быстро стал листать его, чтобы определить, с чем мне придется столкнуться. Как впоследствии оказалось, это были выставки конфискованных или изъятых картин экспрессионистов, абстракционистов и других художников-модернистов. На выставке было представлено 730 работ ста двенадцати художников. Все полотна должны были продемонстрировать упадочность искусства до установления правящего ныне режима.

Выставка, согласно каталогу, условно была разделена на девять групп, показывающих процесс «вырождения». Эти группы имели следующие названия:

Сознательные или обусловленные психической болезнью нарушения общепринятых стандартов живописи.

Богохульные картины.

Наличие в картинах «анархистско-большевистского» подтекста.

Картины, демонстрирующие пацифистско-марксистское разложение вооруженных сил.

Картины, оскорбляющие общественную нравственность.

Картины, «пропагандирующие» равенство рас.

Работы, пренебрегающие точностью изображения человеческого тела; отражение в полотнах болезненной сути человека и психически больных людей.

Еврейские художники.

Творчество дадаистов как пример «законченного безумия».

Постепенно до меня доходил смысл увиденного. Эти две выставки, проходящие одновременно, должны были сформировать у немцев полярное восприятие добра и зла. Добро – это немецкое искусство, а зло – вот эта выставка, на которой представленные работы попирают установленные каноны творчества. Исходя из этого, и картины в экспозициях были оформлены соответствующим образом: развешаны вкривь и вкось, многие без рамок, некоторые вообще висели почти вверх ногами или задвинуты в темный угол. Подобным образом немецкому народу преподносились такие известнейшие картины, как фрагменты полиптиха Э.Нольде «Жизнь Христа», «Золотая рыба» П.Клее, «Портрет раввина» М.Шагала и другие. Все это и вызывало у посетителей отрицательные эмоции. Как оказалось, после выставки эти и другие изъятые картины были проданы за значительные суммы на аукционах в Швейцарии, а художники авангарда были объявлены врагами государства и немецкой культуры.

Выйдя с выставки, я был поражен обилием шедевров, собранных здесь.

– Ну как ваши впечатления? – спросил меня Густав.

– Я, прямо сказать, удивлен.

– Удивлены? – он вопросительно посмотрел на меня.

– Да, удивлен тем, что люди идут на такую выставку и в значительно большем количестве, чем на первую.

– О, это все объяснимо. Немец должен видеть это деградирующее искусство, чтобы воспринять в полной мере то, что ему открывается на первой выставке. Что нравится фюреру, то должно нравиться и немецкому народу. Идеи фюрера немцы воспринимают через его книги. Сегодня «Майн кампф» в Германии является настольной книгой. Она обязана быть не только в каждой немецкой семье, но и на каждом заводе, на фабриках, в воинских частях и обязательно вписываться в инвентарную опись данной структуры.

– Да, -подумал я, – вот уж действительно нет предела немецкому педантизму.

Выставка произвела на меня сильное впечатление. Оказывается, вопросы культуры и духовного развития можно было решать очень просто, одним росчерком пера. И вся нация становилась совершенно другой, менялись вкусы, привычки, традиции. В последующие дни, до встречи с моим знакомым, я провел время вполне рационально. Нанес ряд визитов представителям немецких промышленных кругов, партийным бонзам среднего уровня и везде слышал рассуждения о том, что Германия и Великобритания как две арийские расы должны сегодня шагать в одной шеренге. Несмотря на мои русские корни ко мне относились как к представителю определенных английских кругов, намекая на то, что по достоинству ценят мою верность и преданность, которую я доказал своей прошлой службой в России известному всем лицу.

Наконец настал обусловленный ранее день встречи. Она должна была состояться в кафе на углу улиц Фридрих-штрассе и Унтер-ден-Линден. Хотя в последнее время за мной слежки не наблюдалось, я решил на всякий случай принять меры безопасности, и поэтому с удовольствием прошел по городу пешком. Улицы были оживленными, и берлинцы с присущим им достоинством фланировали по улицам, делая покупки в магазинах или прогуливаясь по тенистым аллеям. Сергей уже находился за столиком и весело болтал с молодой симпатичной девушкой. Чтобы не нарушать их беседу, я собрался присесть за столик недалеко от них, когда уловил его приглашающий жест. Подойдя к ним, я поздоровался и присел на свободный стул.

–Разрешите представить Вам моего знакомого Вольдемара, – сказал он, очевидно, специально видоизменив мое имя. – А это Ева, – и он широким жестом указал на девушку.

Я встал и протянул ей свою руку, в которую она вложила свою и весело произнесла: – Ева, Ева Браун.

Пожав ее, я снова присел на стул.

–Ева так Ева,– подумал я, это имя мне ни о чем не говорило.

– Кофе? – спросил Сергей, ища взглядом официанта.

Однако я не успел ему ответить, так как в этот самый момент Ева подскочила со стула и, быстро помахав нам рукой с криком «Мне пора!», выскочила с террасы и помчалась к шикарному автомобилю, который припарковался возле кафе. Сев на заднее сиденье, она хлопнула дверью, и авто, фыркнув, плавно тронулось в сторону потока машин.

–Интересная девушка, – сказал я, заказывая кофе.

–Ты себе даже не представляешь насколько! – многозначительно ответил он.

– Как-то приходит ко мне Гесс с ней под ручку и просит составить для нее гороскоп. Говорит, что она работает в одном фотоателье, а он зашел туда сделать фотографии. Ну и по ходу завязавшегося разговора они начали обсуждать проблему человека и его судьбы. Она стала жаловаться на свою жизнь, на то, что прозябает здесь в этом ателье, а молодость проходит, и что в перспективе – неизвестно. Тогда Гесс и предложил ей узнать, что ее ждет в будущем, и привел ко мне, чтобы составить гороскоп. Я согласился, и как-то, выбрав время, сел за его составление. По мере того как я углублялся в расчеты, я все больше и больше удивлялся. Короче говоря, девушку ожидало большое будущее, которое должно будет закончиться неожиданным крахом. В ее жизни должен был появиться человек, который поднимет ее на небывалую высоту.

–Ну и что? Появился такой человек или он еще на горизонте? – иронично спросил я.

–Представь себе, появился. И вот этот шикарный автомобиль тому свидетельство, – парировал он.

– И кто же этот счастливчик?

–Адольф Гитлер, – тихо произнес он, оглянувшись по сторонам.

От неожиданности я чуть не вылил на себя горячий кофе, сразу показавшийся мне чересчур крепким, от чего закружилась голова.

–Ты серьезно или это шутка?

–Куда серьезнее может быть! Мы периодически вот так сталкиваемся с ней, мило болтаем, обмениваемся новостями. Она очень хорошо ко мне относится, считая, что все это с моей легкой руки.

–И ты молчал об этом?

–А что, кому-то это было интересно? И потом здесь не принято бравировать такими знакомствами.

–Да, но кое-что и здесь можно поиметь, – подумал я про себя.

–Ну хорошо, теперь давай поговорим о наших делах, пока есть возможность, тем более, что мне скоро надо уезжать, и уже хотелось бы что-нибудь получить конкретное. Ничего не удалось узнать?

–Да так, кое-что. По поводу янтарного кабинета пока одни разговоры. Поднимаются архивы, ищут чертежи, рецепты, родственников мастеров и членов масонской ложи, то есть хоть какую-нибудь зацепку, которая поможет разгадать тайну кабинета. Занимается этим специальная комиссия. Я недавно встретил своего бывшего преподавателя древней истории Эдгара Лауфена, фаната янтаря и янтарной комнаты. Так он прочел мне целую лекцию об этом живом камне, рад был, что хоть один его бывший студент проявил интерес к такому чуду природы.

Оказывается, где-то с XIII века Тевтонский орден монополизировал янтарные залежи, признав их своей собственностью. Даже были созданы специальные «янтарные суды», которые рассматривали все дела, связанные с посягательствами на монополию ордена по добыче камня. И они довольно часто выносили смертные приговоры в силу того, что торговля давала огромные доходы. На них строились новые крепости и даже финансировались крестовые походы. Сегодня известно всем, что под Кенигсбергом находятся одни из крупнейших залежей этого камня, причем уникальных оттенков, которые больше не встречаются нигде. И рыцари признали янтарь магическим камнем.

–Ничего нового я здесь не вижу. Еще древние говорили об интересных свойствах янтаря.

–Да, говорили, но они его использовали не так, как применяли тевтонские рыцари, – продолжил Сергей.

– Применяли? – я вопросительно посмотрел на него.

–Да, применяли, – повторил он. – Представь себе, что такое рыцарь. Это минимум килограммов 50, а то и 70 неудобного железа, в котором надо активно нападать с тяжелым мечом или отбиваться таким же тяжелым щитом. Как ты думаешь, сколько можно так продержаться?

–Ну не знаю, не пробовал, – ответил я. – Это задача историков.

– Возможно, – продолжил Сергей. – У нас в Германии сейчас разрешили дуэли , чтобы привить тевтонский дух молодежи. И она массово практикует в этом вопросе. Чтобы не быть профаном в случае чего, я взял уроки в фехтовальном зале на шпагах и рапирах. Так вот, я человек, занимающийся спортом, продержался с этим орудием чуть больше десяти минут и был выжат, как лимон. Что шея, что руки. Так это не очень тяжелый инструмент. А тут меч и латы, а тело потеет и, извините, чешется. И они дрались достаточно длительное время и практически не знали поражений. Вопрос: почему?!

– Почему? – повторил я.

– А потому, что их алхимики научились делать из янтаря тонизирующее средство, приняв его, рыцарь забывал про все свои болячки и неудобства и упорно шел к цели.

–Занимательно,– сказал я, – но похоже на легенду.

–Если бы это было только легендой! Эдгар мне сказал, что он нашел не сам рецепт, но записи, которые дают возможность приблизиться к нему. Он нашел в древних хрониках название вещества, которое помогало пище, воде и воздуху превращаться в организме рыцаря во внутреннюю энергию, выход которой можно найти было только в битве.

–И что это за удивительное вещество? – спросил я.

– Сукцинат, – ответил мой собеседник.

–Ну и что, это мне ни о чём не говорит.

– А то, что «сукциниум» по– латыни означает «янтарь».

– Это уже интересно, – я даже отставил в сторону чашку с кофе, чтобы ничего не мешало мне слушать дальше.

– Так вот, мой историк сегодня под руководством профессора Вилли Цауга работает над созданием специальных препаратов для поднятия духа немецких солдат в будущей войне. Этими таблетками, для удобства хранения, планируют оснастить разведчиков, диверсионные отряды, летчиков, войска СС, а в дальнейшем и вермахт. Работы ведутся под непосредственным контролем рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Ну а курирует проект начальник службы безопасности Рейнхард Гейдрих. Так самое интересное состоит в том, что они уже создали такие таблетки и проверили их действие на заключенных. И когда я встретился с профессором в штабе вермахта, то узнал, что он приходил для того, чтобы испытать это, с позволения сказать, лекарство, на солдатах. Лауфен был очень доволен, так как за разработку этого препарата Гиммлер приказал их всех наградить и начать массовое производство таблеток. Еще он мне по секрету сказал, что правильную рецептуру смог подобрать очень талантливый врач и биохимик Карл Рудольф Шварцбауэр, с которым он работал в тесном контакте.

Новость была удивительна сама по себе, я и не думал, что янтарь обладает еще и таким уникальным свойством. Поэтому я попросил Сергея по возможности достать образец этого препарата и с оказией переправить мне, на что он ответил согласием.

–Теперь мне хотелось бы оговорить вопрос, как мы будем связываться друг с другом, не вызывая подозрений. Переписка в данном случае отпадает, надо искать что-то нестандартное, новое, не применяемое еще на практике. Давай подумаем об этом сейчас.

–Сложно так сразу придумать что-то новое, – ответил Сергей. И, немного подумав, добавил:– Хотя есть кое-какие предложения. И он вопросительно посмотрел на меня.

–Вы знакомы со структурой составления гороскопов?

–Естественно, нет, – ответил я.

– Тем не менее, это тот единственный вариант, который пришёл мне сейчас в голову. Дело в том, что я подрабатываю составлением гороскопов на каждую неделю, и они озвучиваются на берлинском радио. Если я в этот гороскоп внесу ту информацию, которую посчитаю нужным сообщить, то она будет озвучена в воскресенье. То есть каждое воскресенье слушайте радио и ждите сообщения от меня. Паролем к тому, что это будет гороскоп с информацией для вас, станет заголовок «Гороскоп для королевского рака». А я вам сейчас напишу книги и страницы специальной литературы, по которой вы будете расшифровывать мои послания. Вот это таблица, а это книги по астрологии, которые вы можете взять в Англии в любой библиотеке. В этой таблице слева алфавит, а справа сноски, указывающие на то, в какой книге смотреть, в каком домене, ориентируясь по расположению звезд и луны. Это не так сложно, надо только немножко потренироваться.

И он на блокнотном листочке бумаги набросал мне то, что озвучил сейчас. Тихонько забрав у него исписанные листы, я положил их незаметно в портмоне, делая вид, что достаю деньги для оплаты за выпитый кофе.

–Спасибо,– сказал я Сергею. – Я очень рад, что мы нашли общий язык. Учитывая грозовые тучи, которые все более сгущаются над миром, я думаю, что, забыв все невзгоды и обиды, мы, если придется, достойно послужим нашей родине.

–Да, у меня о ней остались смутные детские воспоминания. Но все равно мне порой очень хочется попасть туда и увидеть дом, где я жил с родителями, вспомнить мамины руки и ее тихий проникновенный голос, который постоянно звучит у меня внутри, – тихим шепотом произнес Сергей.

–Может быть, судьба распорядится таким образом, что наши мечты станут явью, и мы когда-нибудь посидим в тиши Летнего сада и услышим шепот утреннего дождя, омывающего хрустальными струями каменные мостовые Петрограда.

Посидев в молчании еще минуты две, я первым поднялся из-за стола и, подмигнув Сергею, направился к выходу, предварительно положив под блюдце деньги за заказ и чаевые. Пройдя мимо поклонившегося официанта, я вышел на тротуар и, поймав такси, направился в гостиницу. После шумной улицы здесь была тишина. Взяв ключи у портье, я попросил его заказать мне билет на завтрашний вечерний самолет до Лондона и отправился к себе в номер. Хотелось просто отдохнуть и привести свои мысли в порядок. Тем более, что от новостей, которые я услышал, моя голова пошла кругом. Как использовать возможные контакты, надо было думать и думать очень хорошо. Кроме этого, на одном из приемов я краем уха услышал информацию, что руководство Германии начинает разрабатывать различные проекты относительно продления жизненного ресурса человека или вечной жизни. В принципе это не ново. История показывает, что как только человек достигает самого верха власти, он сразу же начинает думать о том, как сделать так, чтобы все это длилось вечно. И призывает себе на помощь все что только можно: и хорошее, и плохое. В обрывке разговора я уловил фразу, что, возможно, янтарная комната обладает свойствами продления жизненного цикла, надо только найти древние хроники и правильно ее настроить. Получается, что она живой уникальный инструмент, который годен на все случаи жизни, надо только вернуть ее обратно и подобрать соответствующие ключи.

Глава

III

Незаметно подкрался вечер. Я решил уже никуда не выходить из гостиницы и поэтому спустился в ресторан поужинать. Здесь было уже полно народу, в основном пожилые берлинцы со своими разодетыми дебелыми фрау, которые громко смеялись и бесцеремонно рассматривали посетителей. На сцене упитанные девочки танцевали канкан, задирая вверх с завидной легкостью свои оголенные ноги. Слышался пьяный гомон, стук вилок и ножей, звон хрустальных бокалов. Обычная классическая ресторанная атмосфера, покрываемая клубами густого табачного дыма, несмотря на запрет. Единственное, что не вписывалось в эту привычную картину, так это кучки молодчиков, одетых в полувоенную или военную форму штурмовиков и отрядов СС. Найдя свободный столик недалеко от внутреннего входа в гостиницу, я заказал хорошую свиную отбивную и рюмку коньяка. Обстановка не располагала к приятному времяпровождению, поэтому, наскоро справившись с едой, я расплатился и поднялся к себе в номер. Надо было подготовиться к отъезду и хорошо отдохнуть перед перелетом. Портье, отдавший мне ключи, любезно сообщил о том, что мне забронирован билет на Лондон вечерним рейсом в восемнадцать вечера.

Утром позавтракав, я решил пройтись по магазинам, чтобы купить кое-какие сувениры. Не успел я выйти из дверей гостиницы, как передо мной резко затормозил знакомый автомобиль «Майбах». С переднего сиденья быстро выскочил Густав Шлюдер и с улыбкой остановился возле меня.

–Я думал, уже не застану вас, господин Потемкин, решил заехать попрощаться и в память о вашем посещении Берлина подарить маленький сувенир.

–Сувенир? – спросил я удивленно. – Я как раз хотел пройтись по магазинам, чтобы сделать соответствующие покупки.

–Видите, как все чудесно сложилось, – произнес советник и достал с сиденья машины небольшой пакет, обернутый в белую бумагу, и протянул его мне.

– Не стесняйтесь, разверните!

Учитывая настойчивую просьбу дарителя, я начал медленно разворачивать сверток. По мере моих действий на свет стала появляться книга в коричневой кожаной обложке с названием, тисненным грубым готическим шрифтом. Повернув ее к себе лицом, я прочел: «Mein Kampf». Самое интересное было то, что первый лист был проложен черной ленточной закладкой, на конце которой была прикреплена янтарная бусинка. Ничем не выдавая своего изумления, я посмотрел на советника.

Пытаясь определить мою реакцию, он сразу вступил в разговор:

–Это специальное подарочное издание министерства информации, которое мы презентуем только нашим друзьям. Тем более, что у нас радостное событие: американский журнал «The New York Times» признал Адольфа Гитлера человеком года. И он расплылся в самодовольной улыбке, сообщая мне, по его мнению, эту сногсшибательную новость.

Необходимо было как-то реагировать на это. Вздохнув, я произнес:

–У меня нет слов, – и в подтверждение сказанного развел руками.

Густав Шлюдер остался доволен моим ответом и с чувством выполненного долга, пожелав мне счастливого полета, отбыл в свое министерство, чтобы доложить о проделанной работе. А мне пришлось возвращаться в номер, чтобы оставить там этот неожиданный презент.

Наконец я вырвался из объятий гостиницы и прямиком направился в центр, где была сосредоточена куча магазинов и сувенирных лавок. Купив пару пивных кружек и несколько небольших кукол в национальной одежде, я увидел в глубине улице ничем не привлекательную лавку. По виду она была похожа на лавку антиквара, так как над дверью висел колокольчик, а на единственной витрине пылилась старая ваза. Зазвеневший колокольчик за моей спиной возвестил хозяину о приходе покупателя и необходимости соответствующего диалога, который всегда имеет место в данной ситуации. Однако, к моему удивлению, пока со мной никто разговаривать не хотел, да и я, честно признаться, к этому был не готов, так как в лавке царил полумрак и мои глаза только начали привыкать к нему и осваивать окружающее пространство. Спустившись по обнаруженным ступенькам вниз, я сразу уперся в витрину, в которой лежали какие-то предметы, однако разглядеть не удавалось, что именно. Пришлось сделать вперед еще пару шагов и наклонить голову, чтобы понять, чем здесь торгуют. Пока я приспосабливался к непростой процедуре, дневное солнце осветило этот забытый уголок, прорвавшись сквозь запыленную витрину, и как рачительный продавец, рекомендующий свой товар, стало освещать поочередно те предметы, которые были передо мной. И случилось чудо! Витрина наполнилась ярким светом и изумительными красками, которые, переливаясь радугой, притягивали взгляд и заставляли глаза вслед за солнечным зайчиком восхищаться предметами, представшими передо мной. Вот искрящийся золотистым светом янтарный кубок, вот добродушный медведь, смотрящий с хитрецой на мою реакцию, а это лежащие россыпью янтарные бусы и браслеты вперемежку с кольцами различной конфигурации, а для курильщиков отдельно лежали мундштуки и курительные трубки, привлекающие внимание своими точеными линиями. Рядом в шкафу стояла фляга для воды с резными боками, изображавшими библейские сюжеты. Такого обилия и разнообразия янтарных изделий я не видел. Пока я, как зачарованный, рассматривал все это богатство, за моей спиной раздался деликатный кашель.

– Я вижу, господин первый раз знакомится с нашими изделиями? -услышал я вопрос, адресованный мне.

Оторвавшись от витрины, я обернулся, чтобы рассмотреть будущего собеседника. Передо мной стоял человек в довольно зрелом возрасте, по которому определить национальность достаточно сложно.

– Это все изделия из нашего Кенигсбергского янтаря, несущие в себе энергию солнца, моря и мастера, который породил эти вещицы. Это живой камень, к которому как подойдешь, так и он будет реагировать. Может вылечить, а может и залечить. Еще древние знали об этом, но сегодня, к сожалению, многое утеряно, и неправильное обращение с этим камнем порой приносит дискомфорт, особенно со старинными изделиями, которые впитали энергетику хозяина. Примерно так же, как и с золотыми украшениями. Они должны передаваться только по наследству, по женской или мужской линии, так как заключают в себе родовые отпечатки, которые могут повлиять на судьбу или положительно, или наоборот. А янтарь еще нежнее, и его свойства универсальны.

С этими словами он приглашающим жестом предложил мне подойти к крайней витрине, где на черном бархате лежали разнообразные куски необработанного янтаря различной расцветки.

– Что вы видите перед собой? – вопрошающе произнес он. – На первый взгляд, это просто необработанный камень, а на самом деле – универсальное лекарство, причем применяется оно при различных заболеваниях в зависимости от цвета камня. Например, древнегреческий врач Калистрат болезни горла, глаз и ушей лечил растертым янтарем с медом, а страдающим нервными расстройствами рекомендовал пить вино с янтарным порошком. Известный всем Авиценна лекарствами на основе янтаря лечил сердечные и желудочные заболевания, останавливал кровь и вылечивал лихорадку. Кроме этого, расшифровка самого названия камня указывает на его предназначение, ибо в переводе он означает «защитник от болезней». В русских церквях янтарь использовали в качестве благовоний, что положительным образом сказывалось на здоровье прихожан; окуривали новорожденных, чтобы они лучше росли, молодоженов для счастливой семейной жизни, охотников и так далее.

Ну а алхимики, маги и знахари включали этот камень в состав эликсиров вечной молодости, полагая, что он замедляет старение организма, как бы консервирует его. Древние греки вообще считали, что подарить «электрон» – это значит пожелать счастья человеку. Они делали из него различные амулеты, так как, по их мнению, янтарь приносит победу.

С этими словами он осторожно подвел меня ко второй витрине, где лежали шары различных размеров, ожерелья и прочие изделия.

– Вот, например, у славян, когда вскармливали ребенка, на шею кормилицы вешали янтарное ожерелье, чтобы оно защищало дитя от дурного глаза и приносило здоровье. А у нас в Германии до сих пор на шею ребенка вешают вот такие янтарные бусинки, чтобы у него росли крепкие зубки и весь он рос здоровеньким. Ну а богатые римляне и сенаторы носили с собой вот такие янтарные шарики, – и он показал на витрине небольшие цветные шары, – с помощью которых они улучшали своё здоровье, катая их в руке.

–Ну и еще скажу вам по секрету, – хихикнул он, наклоняясь к моему уху. – Я открою вам тайну старинного рецепта. Если несколько недель настаивать янтарь на водке в теплом месте, то у вас вовек не будет никаких проблем с женским полом. И он вопросительно посмотрел на меня.

– Весьма польщен, – ответил я. – Но пока справляюсь своими силами, хотя возьму ваши рекомендации на заметку.

– Люблю иметь дело с понимающими интеллигентными людьми, – улыбнулся он в ответ. – Так на чем вы остановили свой выбор?

– Право, не знаю, – ответил я. – Столько всего нового я узнал, что так сразу выбрать сувенир очень тяжело.

– Ну, сувенир, это проще, – ответил он. – А вот выбрать что-то полезное для себя бывает действительно тяжело. Если вы страдаете бессонницей, то предложил бы вам вот этот золотистый минерал. Положите его под подушку – и забудете о проблеме. А святой Мартин Лютер носил с собой вот такой камешек, который предохранял его от камней в почках. Или можете взять вот эти янтарные палочки. Каждое утро делайте ими массаж головы и заболевших участков тела и будете здоровы. Или вот эти амулеты для беременных женщин, если таковые у вас есть, а это вот для детей обереги.

Вроде бы таких знакомых у меня не наблюдалось. И тут я вспомнил о моих английских друзьях, семействе Боунд. Решив удивить их, заказал всем по оберегу, выбрав наудачу понравившиеся по цвету камни. Хозяин приподнял витрину и начал складывать в бумажный пакет приглянувшиеся мне изделия. Забирая последнюю вещицу, он случайно задел небольшую, аккуратно сложенную горку янтарных камней, лежащую рядом с амулетами. Естественно, они рассыпались. Сначала я не обратил на это внимание, но взгляд поймал несоответствие с тем порядком, в котором они лежали на витрине. Что-то было знакомое в картине их разлета. Самое интересное было то, что как раз в это время они перестали светиться на солнце, так как оно спряталось за тучку, и в лавке снова наступил полумрак. Хозяин не обратил на это никакого внимания и собрался мне торжественно вручить мою покупку, как вдруг из-под рассыпавшейся кучи камней появилось небольшое свечение, под воздействием которого лежащие рядом янтарные камни стали искриться, словно пытаясь продемонстрировать то, что скрыто у них внутри. Заинтересованный увиденным, я наклонился, чтобы получше рассмотреть этот феномен, как свет сразу усилился. Я снова поднял голову – и свет уменьшил свое сияние. Хозяин тоже удивленно наблюдал за моими манипуляциями, не зная, что предпринять. Заметив место, откуда шло свечение, я протянул руку и, отодвинув в сторону пару камней, нащупал черную нитку, которая одним концом уходила куда-то вниз. Потянув на себя, я вытащил ее и увидел привязанную к ней янтарную букву «Ж», которая в свое время служила мне оберегом в ходе моей борьбы с янтарными монстрами. Попав на мои ладони, талисман залился ярким светом, освещая все вокруг.

– Ничего не понимаю, – произнес ошеломленный хозяин. – Я считал, что эта вещица давно пропала, а она оказалась вот где. Она очень древняя и передавалась в нашей семье по наследству. Что она обозначает, никто не знает. Принес ее к нам в лавку какой-то русский офицер еще в период войны с Наполеоном, когда здесь стояли русские полки. И, как говорит семейная легенда, отдал, заметьте – отдал, а не продал ее, заявив, что за ней придет тот, кому она предназначена. Когда его спросили, как узнать этого человека, он ответил: «Она сама укажет». И вот, я так понимаю, она предназначена для вас.

– Сколько я вам должен за нее? – спросил я, надевая талисман на шею.

–Ничего, – ответил хозяин, – как пришла, так и уходит дальше по предназначенному ей пути. Я рад, что для меня выпала такая честь передать ее вам. Очевидно, вы необычный человек, как и тот, который принес этот талисман сюда.

С этими словами он вручил мне мои сувениры, сказав, что они настоящие, в отличие от поделок в других магазинах, которые торгуют таким же товаром. Смысл его слов дошел до меня значительно позже. Направляясь в гостиницу, я думал о предопределенности судьбы и о той тайне, которая содержалась в моем новом талисмане, нашедшем именно меня через столько лет. Что он несет в себе и для чего предназначен? На эти вопросы у меня пока не было ответов.

Прибыв в гостиницу, я вызвал такси и, быстро подхватив чемодан, отправился в аэропорт. Здесь приобретя заранее заказанный билет и без проблем пройдя регистрацию, я вылетел в туманный Альбион. Полет прошел нормально, только перед Лондоном стало немного болтать, так как испортилась погода. Столица Великобритании, как всегда, встретила душем из моросящего дождя. Поймав такси, я прямиком направился домой.

Глава

IV

С моим прибытием пустовавший дом ожил. В камине стал весело играть огонь, пытаясь вырваться наружу и пробиться сквозь застоявшийся дымоход. На плите пофыркивал чайник, соревнуясь со сковородкой, на которой я решил поджарить яичницу с беконом. А на журнальном столике перед камином уютно пристроилась бутылка виски, ожидая своего часа, чтобы прогреть замерзшего хозяина. Собрав все вместе, я устроился в кресле возле камина и предался чревоугодию, наслаждаясь вкусом пищи после немецких сосисок и жирных отбивных. Отведя душу, я подошел к телефону и позвонил Эдварду. Он был несказанно рад, что я благополучно добрался домой. Мы договорились, что завтра утром он приедет ко мне, и мы совместно обсудим мои впечатления и достижения в порученной мне миссии. После этого я, пригревшись в кресле, стал анализировать свои впечатления и продумывать тот доклад, который мне придется делать по результатам поездки. В конце концов я пришел к выводу, что для первого раза все сложилось неплохо. Однако все детали раскрывать не стоит, особенно перед моим знакомым, который теперь будет находиться на грани риска. Определившись с этим, я принял ванную и отправился в спальню набираться сил перед завтрашним разговором.

На этот раз погода не подвела, и появление первого солнечного луча, пробившегося в спальню, совпало с трелью дверного звонка, возвестившего о том, что за дверью с нетерпением ждет встречи мой английский партнер. Сунув ноги в тапочки и накинув халат, я пошел открывать входную дверь. За ней, переминаясь с ноги на ногу, стоял Эдвард с неизменной бутылкой виски в правой руке.

–Привет, – воскликнул он, проскакивая мимо меня в дом.

–И тебе доброе утро, – ответил я, позевывая.

–Я уже доложил шефу о твоем прибытии, и он с нетерпением ждет тебя.

–Так что, и отдохнуть нельзя после такой трудной поездки? Тогда зачем ты принес эту бутылку виски: чтобы посмотреть на нее?

–Нет, мы ее обязательно разопьем, когда приедем обратно. Видишь, это коллекционный экземпляр. Когда ты уехал в Германию, я отложил его и загадал, что если все будет нормально, то мы с тобой обязательно разопьем эту бутылку и вспомним старые добрые времена нашей молодости.

–Что, ностальгия заела? – спросил я.

–Представь себе, да. Почему– то мне не хватало тебя все эти дни. И жена все время спрашивала о тебе. Женщины знаешь, как все чувствуют!

За время этого диалога я успел проснуться, одеться и сварить кофе, чашку которого предложил моему другу.

Пока мы наслаждались кофе, я вкратце рассказал Эдварду о своей поездке.

–Ну что ж,– подытожил он. – Я считаю, неплохо. Шеф будет доволен. Ну а теперь давай выдвигаться, а то опоздаем, а он этого очень не любит.

Выскочив на улицу, мы забрались в автомобиль, и Боунд, нажав на газ, рванул на оживленную трассу, планируя не опоздать на встречу. В этот раз она состоялась на набережной Темзы, к которой мне в целях конспирации пришлось идти пешком. Это было как раз то место, где англичане любили кормить лебедей. Купив по пути кулек корма, я подошел к стае лебедей, круживших недалеко, и стал неспеша раздавать им корм. Они без суеты, как настоящие царственные птицы, с достоинством подбирали его, грациозно выгибая шеи и переговариваясь между собой. В этот утренний час посетителей было не очень много, поэтому я потихоньку мигрировал в сторону пожилого мужчины, который занимался тем же самым. Это оказался шеф Эдварда, назначивший мне встречу именно в этом месте.

Когда я оказался в зоне его прямого контакта, он, не поднимая головы, произнес:

–Люблю этих птиц – гордые, независимые и верные. – И вопрошающе глянул на меня.

–Почти, как люди. Правда, не все они остаются верными до конца в сложной ситуации. Их единицы, но на них держится мир.

–Да, хотелось бы, чтобы их было больше, но это уже от нас не зависит, – ответил он.

–А может, именно от нас и зависит их количество? Или мы их поддерживаем, или предаем в самый ответственный момент, – парировал я его реплику.

–Что делать? – ответил он. – Есть специфика работы, от которой трудно отказаться, чтобы не навредить.

И чтобы уйти от дискуссии, сразу спросил:

– Ну как ваша поездка? Есть что-нибудь, заслуживающее нашего внимания?

– По– моему, там все заслуживает внимания.

И я кратко проинформировал его о результатах встреч в Германии и о своих предположениях, во что могут вылиться происходящие там процессы. Однако я не выдал координаты моего человека и посчитал преждевременным озвучивать вырисовывающиеся подходы к правящей верхушке страны.

–Так вы считаете, что интерес к янтарной комнате остается?

–Да, и особенно к поиску возможных технологий на основе янтаря. По-моему, немцы думают, что в самой комнате скрыто столько мистических тайн, что, узнав хотя бы половину из них, они совершат большой скачок вперед. И причем это не голословно. Они перелопатили все древние хроники и архивы, нашли много старинных рецептов или приблизились к пониманию того, как использовать этот солнечный камень в различных целях. Если удастся, я вам в ближайшее время представлю доказательства этого.

– Было бы неплохо иметь что-нибудь осязаемое в своих руках, чтобы понимать, как себя вести дальше. Ну а пока ограничимся вашим устным докладом. Учитывая наш интерес к достаточно специфическому предмету, чем меньше будет бумаг, тем меньше внимания к проблеме, да и утечки информации тоже. Если появится что-нибудь более весомое, тогда уж не обессудьте, нужен будет отчет по полной программе. А пока, в принципе, вы справились с первой миссией – навели мосты. Теперь будем ждать дальнейшего развития событий.