Ланкаст. Новое будущее бесплатное чтение

Часть первая. Новое будущее.

Введение. Старший агент.

Часы показывали без пятнадцати двенадцать, весь персонал, за исключением охраны на первом этаже, ушел. Из коридора не раздавалось привычной офисной шумихи, что помогало сосредоточиться. Пока нет задач по основной деятельности, взялся помогать приемной комиссии, а чтение затягивает. Ну и сейчас изучение работ претендентов на должности стажера настолько завладело вниманием, просто не заметил, как наступила ночь. Протираю глаза и ищу место, где остановился: «Мир устроен не так, как представляют люди. Ученые и правительство тоже не до конца понимают всего. На протяжении мировой истории в ход событий вмешивались высшие силы, в этом тысячелетии они называют себя Ланкасты, и никто не отвечает, почему так. Однако много веков назад, до нашей эры, а то и раньше, первое имя, которым они назвались, было вовсе не это. Отдельные слои общества знали об их существовании, кто-то пытался бороться, кто-то наоборот приносил подношения. Многие не хотели верить и придумывали религии, пытаясь убежать от правды. Но никто и никогда, за все тысячелетия не приблизился к их уничтожению так близко, как Комитет. Образованный всеобщими усилиями в конце Второй Мировой войны, когда правители стран участников узнали и поверили в их существование, Комитету поставили цель найти способ истребить Ланкастов. Стереть их с лица земли и даровать людям свободу жить так, как они того хотят, без вмешательства извне. Ни Комитет, ни сами люди никогда не смогут понять и осознать степень важности существования Ланкастов в нашем мире. Эта война началась давно, и никто не знает, когда она закончится, и кто в ней победит, люди или …»

– Какой бред они иногда пишут, – пробормотал, закрывая файл щелчком и делая пометку в блокноте. Сигнал оповещения на телефоне нарушил тишину кабинета, заставив вздрогнуть от неожиданности. Этого просто не могло быть, он должен срабатывать только в том случае, если каким-то образом удалось засечь Ланкаста, но я все предусмотрел, такого физически не должно случиться. Технологии Комитета не доросли до самостоятельного их выявления, тем более на расстоянии. Одновременно начинает вибрировать мобильный в кармане, кто-то еще не в курсе, что живу на работе, и не обязательно дублировать вызов. Мысленно проклиная всех, вытаскиваю и смотрю на высветившийся номер. Не ошибка, действительно нашли, значит я должен сделать все, что от меня зависит, для спасения глупо засветившегося Ланкаста. Чем бы не была вызвана пойманная Комитетом вспышка энергии, поднявшая всех в столь поздний час, мы не должны ничего, и тем более, никого найти.

В тот день так и вышло, но когда сигнал повторился, я готов был проклясть весь мир за то, какую злую шутку он играет со мной. Очень надеясь, что и второй раз операция зайдет в тупик, мысленно приготовил речь для столь наивного существа. Откуда же мне было знать, что источник замеченных всплесков, даже и не подозревает о том, кем стал.

Глава 1. Наследница Ланкаста.

Часы показывали без четверти двенадцать, когда сердце бабушки перестало биться. Именно это время зафиксировали врачи и позже родственники сообщили ночным звонком. В ту секунду жизнь нашей семьи изменилась и никогда не станет, как раньше. Мы потеряли самого важного человека, ту, кто навсегда останется в наших сердцах и памяти. В больницу с ней поехали тетя и дедушка, они просидели там весь вечер и считали, что первыми после врачей узнали о трагедии, но это не так. Стоило сердцу Екатерины Ивановны перестать биться, как что-то ударило в ухо, словно небольшой электрический разряд, и в ту самую секунду, знала, ее больше нет. Звонок телефона разбудил меня, но не помню, как засыпала, просто не могла уснуть сама, нервы не позволили бы. Отрываюсь от дивана и смотрю на высветившееся имя, это он и был, ночной звонок, окончательно изменивший все. В тот день я не знала, началом чего он станет.

Встряхнув головой, закрываю дверь и обессиленно прислонился к ней лбом, чувствуя прохладу дерева. Вот уже три недели тетя просит сложить бабушкины вещи в коробки, чтобы отвезти на дачу, а я не могу себя заставить хотя бы войти в комнату. Все оказалось куда сложнее, чем ожидала. Считая, что жизнь достаточно подготовила меня к подобным потерям, ошибалась. Прошел месяц, тетя забрала дедушку к себе, а мне пришлось переехать в их двухкомнатную квартиру в тридцати километрах от Москвы. Расстояние не беспокоит, железнодорожная станция в пяти минутах ходьбы, и электричка привезет прямиком на Курский вокзал, на территории которого работаю. Большим ужасом стало то, что придется каждый день бывать там, где все напоминает о ней.

Где-то играет музыка и лишь по ее окончании понимаю, что это телефон. Причем звонит он не в первый раз за последний час. Да, именно столько времени пытаюсь заставить себя переступить порог комнаты и заняться делом. Тяжело вздохнув, и от досады пнув дверь, направляюсь к себе на его поиски. На экране красуются пропущенные вызовы, все от одного человека – моя тетя. Хочет знать, когда закончу то, что даже не начинала. Рука обессиленно опустилась, и я сажусь на диван. Столько дел свалилось на плечи, а чувствую себя потерянной и лишней в этом мире.

Помещение вокруг кажется одновременно и чужим и таким близким. Здесь все иначе, нежели дома, со стен на меня смотрят незамысловатые орнаменты из цветов, а через почти прозрачные занавески комната наполнялась светом. Однако мебель перевезли и расставили почти так, как было дома. Дело даже не в том, что меня переселили сюда, хотя не хотела уезжать из квартиры, где прожила большую часть своей жизни. Позиция тети проста и понятна, нельзя оставлять семидесятилетнего человека в такой глуши одного. А если учесть, что дедушке так же больно, как и мне, если не сильнее, то несомненно его стоит поселить поближе. Наверно в любой другой ситуации я была бы только рада отдельному жилью и возможности наконец съехаться с любимым человеком, но не сейчас.

Мелодия рингтона снова нарушила воцарившуюся в квартире тишину. Телефон жалобно вибрировал в руке, напоминая о своем присутствии. Поднеся его к глазам и проведя по экрану, прижала трубку к уху.

– Наконец-то, я уже собралась одеваться к тебе ехать. Что трубку не берешь? – раздался знакомый женский голос. Это была младшая сестра моей матери, и она старалась поддерживать меня, как могла, но у нее есть своя семья – муж и сын, отнимают почти все свободное время. На самом деле я всегда ей завидовала, у нее было все, о чем я могла только мечтать. Стойкости, хитрости и уверенности в себе Булатовой Ольге не занимать, и она всегда встречала неприятности с высоко поднятой головой, наверно оттого и выносила их с легкостью. Я так не могла. Стоит чему-то пойти неправильно или не по ожиданиям, и тут же опускаю руки, не зная, да наверно и нехотя, все исправить, пережить. Любые перемены давались с огромным трудом. Каждый отрицательный момент этой жизни навсегда оставляли след на моей психике. Почему-то запоминала самые плохие случаи, они впитывались в память, как вода в губку и никак не хотели из нее выжиматься. Несомненно смерть бабушки навсегда останется со мной и даже через десять лет будет также приносить боль, как и сейчас.

– Квартира большая, не слышно что где звонит, – устало пробормотала я, откинувшись на спинку дивана и неуклюже потянувшись. Выходные только начались, а мне не удалось выспаться даже в субботу. Хотелось до полудня разобраться с соседней комнатой, но вот войти туда так и не получилось.

– Ты уже сложила мамины вещи? Когда мне приехать и забрать их? – конечно, что ее может беспокоить в такую рань в выходной день, как не это. Закатив глаза и отрицательно покачав головой, я была рада, что тетя не видела меня сейчас.

– Тебе не обязательно за ними ехать, у меня во дворе стоит никому не нужная машина, а дача в десяти минутах езды, – конечно мне заранее известно, что она ответит на это, но другого ответа за такое короткое время придумать я не смогла. Близость дачи к этому дому повлияла на выбор при покупке квартиры, а на дедушкином Рено пару месяцев не ездили.

– Ты когда в последний раз машину водила? Когда на права сдавала? С какого там раза это было? С седьмого? Позвони и я приеду, а что с машиной делать, потом решим, тебе все равно механика даром не нужна. Давай, жду звонка, береги себя, – в этом и были главные достоинства и недостатки сестры моей матери. Она почти всегда была права. Попрощавшись и отложив телефон, я поняла, что не смогу всю жизнь отгораживаться от соседней комнаты. Рано или поздно ее придется освободить.

Нехотя оторвалась от дивана и второй раз за день подошла к закрытой двери, толкнула ее носком тапка. Взору открылось небольшое помещение, площадью девять метров. Старый деревянный шкаф занимал больше половины стены напротив, рядом с ним вплотную стояла двуспальная кровать. Под окном два стула с одеялами, халатом, покрывалом и один черт знает чем еще. Справа от двери возвышалась высокая книжная полка, но вместо книг она вся заставлена решенными кроссвордами, исписанными школьными прописями, а также горой лекарств. Бабушка была инвалидом второй группы, она пережила инсульт двадцать лет назад из-за которого по большей части не ходила. Дойти до туалета с помощью металлической опоры, оставшейся в больнице после ее смерти – самое лучшее, что у нее получалось. Однако этот недуг не мешал ей возиться с внуками и посвящать нам с двоюродным братом все свое время и силы, пока еще мы жили вместе. Она заново научилась говорить, читать и писать, лишь бы иметь возможность читать нам сказки, но вот заново научиться нормально ходить сил не хватило. А может и вовсе не хотела.

Тяжело вздохнув, я подняла с пола одну из пустых коробок, которые оставила там еще при первой попытке войти, и шагнула вперед. Через некоторое время, две из них были заполнены барахлом и стояли в коридоре, рядом с входной дверью. Там они конечно мешали проходу, но тащить не далеко придется. Третья находилась на голом матраце и постепенно заполнялась содержимым ящиков. Чего здесь только не было, от военных медалей прадедушки, до старых советских монет. Осторожно перекладывая семейные реликвии в коробку, предварительно заворачивая самые ценные в газету, я время от времени смахивала рукавом слезы. Тут же нашелся пакет, где хранились старые комсомольские билеты, сберкнижки и еще куча на мой взгляд ненужных документов. Следом пошла стопка черно-белых фотографий, при виде которых слезы с новой силой выступили у меня из глаз. На пожелтевшей плотной бумаге с трудом узнаю две маленькие девочки – моя мать и тетя. Интересно, как часто бабушка просматривала их и есть ли в этой куче мои и двоюродного брата? Смахнув рукавом слезы в который раз и чуть закинув голову, всхлипнула и постаралась дышать полной грудью, глотая ртом воздух, надеясь тем самым предотвратить новое появление надоедливых слез. Не глядя, уложив фотографии в коробку, вернулась к остальному содержимому ящиков шкафа. В воздухе летала потревоженная пыль, накопившаяся за то время, пока никто не заглядывал туда, где я лазила. Стоял запах старости и лекарств. Аккуратным рядом в коробку легла стопка рецептов, выписанных на имя бабушки и давно никем не разыскиваемых. В памяти тут же всплыли моменты, когда мы с тетей и дедушкой переворачивали всю квартиру в поиске потерянных рецептов, заботливо складываемых бабушкой сюда.

Ящик наконец-то опустел, его дно покрывала пожелтевшая и потрепанная газета на которой гордо значилась дата 20 декабря 1991 года, тот самый день, когда у нее случился инсульт. Приподняв брови от удивления, я отрицательно покачала головой и хотела задвинуть ящик, как внимание привлекла небольшая неровность газеты в одном из углов. Проведя по дну ладонью, вполне отчетливо нащупала какой-то предмет под бумагой. Осторожно отогнув край и сделав шаг вперед, уставилась на простой православный крестик с цепочкой. Нахмурившись, пытаясь вспомнить, что бы бабушка когда-нибудь его носила, мне ничего не приходило на ум. Пожав плечами и подняв украшение со дна ящика, не заметила, как оказалась на полу, а сознание в миг помутилось и покинуло меня.

***

Голова трещала по швам, а мелодия рингтона только ухудшила и без того не сказочное состояние. Проведя рукой по гладкому покрытию пола и ощутив резкий приступ боли в области бедра, на которое пришелся весь удар при падении, открыла глаза и оторвала голову от деревянного покрытия. Сколько прошло времени с того момента, как все произошло? Да и что собственно это было? Телефон продолжал надрываться на матраце, привлекая внимание и заставляя голову болеть еще сильнее. При виде заставки, которая появляется только при звонке этого человека, и времени на часах вверху, схватилась за волосы, словно желая их вырвать. Мысленно чертыхнувшись, пришлось ответить на звонок. Учитывая произошедшие события за этот месяц, проигнорировать его еще и сегодня могло дорого обойтись.

– Да, привет. Я…я еще сплю, ты меня только что разбудил…да, в час двадцать пять, а что такого? Да, со мной все хорошо, я в порядке, – прикусив язык от смущения и встав с пола, ощутила легкий укол совести, но в какой-то мере слова не были ложью. Звонившего звали Виктор, наши отношения длились два с половиной года со своими положительными и отрицательными сторонами. Мой характер казался ему тяжелым, в то время, как его для меня совершенно невыносимым. Почему мы так долго продержались вместе – одному богу известно, если конечно он существует. Некоторые поступки Виктора вызывали у меня настоящее недоумение. По большей части не понимала, смысла его действий. Не смотря на все разногласия, ссоры и недопонимания, он всегда старался сохранить эти отношения и не отпустить меня от себя, наверно и я взяла в привычку подобную стратегию и придерживаюсь ее до сих пор. Мы познакомились в онлайн игре, в которую играем и сейчас в свободное время, он с прежним энтузиазмом, я – для того, чтобы больше времени проводить с ним. Ну за исключением последнего месяца, когда там почти не появлялась, и мы не виделись, лишь разговаривали по телефону.

– Да нет, ничего, просто хотел предложить встретиться, если ты конечно правда в порядке, как заверяешь меня. Сегодня хорошая погода, не стоит сидеть дома, как быстро сможешь собраться и выйти? – голос Виктора звучал взволнованно, он тараторил, подыскивая нужные слова быстрее обычного, но в тот момент списала это на ожидание долгожданной встречи, ведь месяц большой срок. Ехать сегодня никуда не хотелось, но взгляд упал на коробки с вещами, и я решила, что раз смогла пересилить себя и зайти в комнату, нельзя останавливаться на достигнутом, и надо двигаться дальше.

– Можешь посмотреть расписание, что нибудь минут через пятнадцать-двадцать? – если бы парень не нашел подходящей электрички, как раз в указанный промежуток времени, и не огласил их, лень скорее всего могла пересилить и оставить меня дома. – Хорошо, я собираюсь и выхожу, до встречи, – нажав на отбой и проведя рукой по волосам, надеясь что они в приличном виде, поспешно начинаю сборы в дорогу. Много времени они не заняли, переодевшись и покидав необходимое в сумку, окинула взглядом отражение в зеркале. Оттуда на меня смотрело уставшее лицо девушки, со ставшими привычными кругами под глазами, пухлыми щеками на небольшом лице. Наверно самое привлекательное в моей внешности – это длинные и объемные черные ресницы. Косметикой никогда не пользовалась, не умела, да и денег на нее всегда жалела, считая, что оно того не стоит. Решив, что на этом сборы в дорогу окончены, в последний раз окидываю квартиру взглядом. Ничего не подозревая, и по собственной глупости не посмотрев в глазок, открыла дверь и вышла на лестничную клетку. Сразу в этот момент, кто-то хватает за предплечье и что-то острое впивается в кожу прямо сквозь одежду. Невольно вскрикнув от неожиданности, пытаюсь отбежать в сторону и вырваться из цепких рук нападавшего, но перед глазами поплыли круги. Мышцы расслабились, и я снова почувствовала, как колени подкашиваются, веки закрываются, словно не спала целую вечность.

– Обеспечьте машину к подъезду и чтобы поменьше посторонних глаз. Пусть приготовят комнату по нашему прибытию, – голос эхом отразился в голове, никогда не слышала его прежде. Глаза закрылись и перед тем, как окончательно потерять сознание или умереть, или чем меня там накачали, почувствовала, как сильные руки оторвали ноги от пола и куда-то понесли. Бороться сил не было, позволила себе уйти в забытье.

Глава 2.

Как ни странно, проснулась совершенно выспавшейся, без тяжести в голове или иных неудобств. Подушка и одеяло оказались невообразимо мягкими и воздушными, что хотелось закутаться в них и никогда не вставать. Вспомнив события, предшествовавшие сну, резко распахнула глаза, пытаясь понять, где нахожусь. Это оказалась комната, метров десять, точно не скажу, но в тот момент она выглядела куда больше той, где жил Виктор. Небольшая кровать, на которой лежала, стояла возле стены, посередине виднелся белый стол и два стула по обе его стороны. Потолок усеян многочисленными встроенными лампочками, а напротив кровати во всю стену огромное зеркало. При одной мысли о том, что по ту сторону кто-то стоит и видит меня, как обычно в фильмах, стало не по себе. Стены совершенно белые, как пол и потолок. Оторвавшись от подушки, глазами нашла две двери, одна рядом с кроватью, другая справа, эта скорее всего вела на свободу.

Ситуация, в которой мне довелось оказаться не укладывалась в голове, хотелось кричать и долбиться либо в дверь, либо в зеркало, если за ним действительно кто-то есть, чтобы меня выпустили отсюда и отпустили домой. Все действия неизвестных захватчиков нарушали законодательство Российской Федерации, но что я могу сделать против их преступных действий? Вот как окажусь на воле, так непременно предприму необходимое, а пока следует сделать все, чтобы снова увидеть солнечный свет.

Если сравнивать отражение из зеркала смотрящее на меня сейчас с тем, каким оно было до выхода из дома, то разница казалась очевидной. Вместо уличной одежды на мне надета белая ночная рубашка, обувь пропала. На лице отчетливо застыло выражение ужаса. Трудно представить для каких целей я здесь, куда делись мои вещи и отдадут ли их, да и что вообще со мной будут делать. Сглотнув ком в горле, бросилась к первой двери, но она категорически не хотела поддаваться, тогда внимание обратилось на другую, ту что рядом с кроватью. Она с легкостью распахнулась, представив моему вниманию подобие ванной комнаты. Стены и пол выложены белой плиткой, справа стоит унитаз, слева раковина и душ в одном, в углу решетка для слива воды. Мурашки пробежали по спине, но выбора не было. Шагнув внутрь и закрыв за собой дверь, спряталась там от посторонних глаз и использовала комнату по назначению. Возле раковины оказалось одно небольшое полотенце, а у унитаза рулон бумаги, обнадеживало то, что они предусмотрели человеческие потребности, может ничего плохого со мной все же не случиться. Ступни сводило от холода кафеля, а голые ноги чувствовали сквозняк, потоки воздуха из вентиляции стремились попасть в сливную решетку и продолжить путь. Ночная рубашка висела на мне, как мешок, нижнего белья так же не оставили, и я невольно поморщилась, представляя, как незнакомые мужчины переодевали мое тело, находившееся в без сознательном состоянии. Что еще они могли со мной сделать за то время, пока я спала? Все чаще на ум приходили кадры из голливудских фильмах о похищениях и маньяках, но тогда кричать точно нет смысла.

Умывшись и расчесав пальцами волосы, уставилась на собственное отражение и еще раз брызнула водой в лицо, пытаясь успокоиться. Руки дрожали от нервов, а может от холода. Ситуация никак не хотела укладываться в голове, мозг категорически отказывался верить в хорошее, и с каждой новой мыслью все более красочно расписывал возможную судьбу жертвы похищения. Не знаю сколько времени провела в ванной, надеясь спрятаться там от захватчиков, но не могу же сидеть здесь целую вечность? Стоило открыть дверь, застываю на пороге. За столом, лицом ко мне сидел мужчина, на вид не старше тридцати, каштановые волосы аккуратно подстрижены, но не слишком коротко, и опрятно уложены. Красивые, я бы даже сказала идеальные черты лица, но главное – это ослепительные голубые глаза, сейчас блестящие из-за отблесков тусклых ламп. Встреться мы в другой ситуации, он показался бы привлекательным, но не здесь, и не при данных обстоятельствах. Да и мысли в тот момент были где-то в другом месте, пытаясь найти решение ситуации и обдумывая варианты отхода.

Перед незнакомцем стоял бумажный стакан известной кофейни, что натолкнуло на мысль о кофе. Мне бы тоже сейчас не повредила пара глотков, заодно успокоиться и очистить голову от посторонних и лишних мыслей. Все его внимание привлечено к планшету в руках, а лицо выражало сосредоточенность и задумчивость. Когда я переступила порог комнаты, он недовольно почесал подбородок и провел пальцем по экрану. Сглотнув ком в горле и как можно громче закрыв за собой дверь, подошла к столу и замерла напротив.

– Присаживайтесь, стоять не обязательно, – раздался его голос, оказавшийся на редкость мелодичным, и показалось, словно все происходит во сне. Как будто вовсе не просыпалась, и просто вижу кошмар. Ущипнув себя за руку и убедившись, что все не так просто, пришлось отодвинуть стул и присесть. Сделав глоток из стакана, мужчина отложил планшет в сторону, погасил экран и осмотрел меня с нескрываемым любопытством. – Прекрасно понимаю ваше состояние, вы напуганы и у вас куча вопросов. Уж не говоря о том, что вы не понимаете, где вы, почему, и что нам от вас нужно. Хочу вас заверить, что если будете сотрудничать, все быстро закончится и вам ничего не будет угрожать. В противном случае, я должен сообщить, что мы можем продержать вас здесь столько, сколько потребуется. Заморить голодом, лишить уборной, если захотим, – спокойно сказал он, откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу. Мои руки дрожали, ноги тоже, только от холода, и одну из них пришлось подложить под себя. Обхватив предплечья, надеясь унять дрожь, наблюдала за собеседником из-под бровей, стараясь придать этому взгляду угрожающий вид.

– А вы понимаете, что своими действиями нарушаете уголовное законодательство Российской Федерации? Пока только похищение человека, а дальше зависит от ваших действий. Ваше лицо я смогу описать в мельчайших деталях, если потребуется, – на угрозу это мало похоже, но хоть что-то ответить надо было. Чего они от меня хотят, я так и не поняла. Собеседник усмехнулся и отрицательно покачал головой.

– Вот только Комитет не подчиняется никаким законодательствам, и как только мое руководство узнает о вашем заявлении и заведенном деле, все данные тут же испарятся и вы останетесь ни с чем. Давайте не будем терять время на пустяки, сразу скажу, что ни на работе, ни дома, нигде и никто искать вас не будет. По их данным, вы пока просто болеете, лежа дома в постели, но в любой момент можете попасть в больницу, без часов посещения и возможности пользоваться телефоном. Вы очень просто можете умереть на операционном столе, если не начнете говорить, для нас это не проблема, – пока он говорил, почувствовала, как холодеют мои ноги и пальцы. Они действительно могут обставить все так, как говорят или это лишь пустые угрозы? Мне никогда об этом не узнать. Наблюдая за тем, как собеседник непринужденно пьет кофе у меня на глазах ощутила неприятное сжатие желудка. Сколько времени спала и когда ела в последний раз? Сглотнув ком в горле и подавив желание схватить его стакан, пальцы сильнее вжались в кожу предплечий.

– Что вам от меня нужно? – я вытолкнула вопрос из себя с огромным трудом, прозвучал он так, словно на самом деле специально прошипела от злости. Несомненно мужчина обратил на это внимание, особенно если судить по слегка изменившемуся выражению лица.

– Ваша бабушка, Екатерина Ивановна Комарова, расскажите мне о ней, – подняв со стола планшет, включил его и принялся что-то искать, поспешно перелистывая страницы. С моего места не было видно экрана. Прикусив губу, пожала плечами.

– Родилась тринадцатого марта одна тысяча девятьсот сорок девятого года в городе Москве, в восемнадцать вышла замуж и родила мою мать, через четыре года тетю. Всю жизнь проработала на заводе, кем не знаю. Двадцатого декабря одна тысяча девятьсот девяносто первого года пережила инсульт и стала инвалидом второй группы, заново училась говорить, читать и писать, самостоятельно ходить так и не смогла. Умерла месяц назад, – на самом деле это не все, что могла про нее рассказать, но только не видела смысла вдаваться в подробности жизни бабушки, при чем здесь она? Мужчина нашел нужную страницу в своем планшете и сейчас изучал. Выражение его лица сосредоточенно и серьезно, словно он не меньше моего пытался понять, что же происходит вокруг.

– Она умерла пятнадцатого апреля две тысячи четырнадцатого года в без пятнадцати двенадцать ночи? – у меня невольно засосало под ложечкой и захотелось глотнуть, но слюны во рту не оказалось. Произнесенные им дата и время хорошо впились в память и навсегда засели там. Положительно кивнув, не могу выговорить ни слова, но собеседник прекрасно понимает ответ. – Вы официально прописаны по этому адресу? – не стал останавливаться на достигнутом и повернул ко мне планшет, где на весь экран открыта фотография страницы паспорта с пропиской. Моего паспорта, судя по едва заметному номеру. Замечательно, они еще и по моей сумке лазили и документы изучали. Снова положительно кивнув в ответ, не находя слов от такой наглости, сдвигаю брови и поднимаю суровый взгляд на парня, вот только ему все равно. – Где вы были в субботу в час дня? – откинувшись на спинку стула, положил планшет экраном вверх и скрестил руки на груди. Мысли начали путаться еще давно, но сейчас окончательно зашли не в то русло, пытаясь вспомнить события названного дня. Пожав плечами, мотаю головой из стороны в сторону и тяжело вздыхаю.

– Не знаю, может дома, откуда вы меня похитили. Чем вы меня накачали? Память напрочь отшибло, – говорить не хотелось, оттого ответ просто протолкнула сквозь зубы и он снова прозвучал довольно напряженно. Заглянув мне в глаза, пытаясь что-то рассмотреть, незнакомец не двигался какое-то время, его губы сжались в узкую линию, показывая степень напряжения. Может у него наконец кончились вопросы и он никак не может придумать причину, продолжать удерживать меня? Поднеся руку к уху, словно поправив в нем наушник, он нахмурился, поднял глаза куда-то под потолок и вернул на меня.

– Они вас раскусили, по крайней мере так считают. Либо прекращаете ломать комедию и идете на дальнейшее сотрудничество сами, либо даете разумное объяснение тому, откуда так хорошо знаете венгерский, один из самых сложных языков мира, – сцепив руки в кулак, положил его на стол и сам приблизился, угрожающе нависнув над ним, – вы ведь не поняли, что только что разговаривали со мной на нем? – по выражению моего лица, ему не требовался ответ, однако смолчать и продолжать этот цирк не было никаких сил.

– Чего? Какого хрена здесь происходит? Вы в своем уме? Слушайте, мне плевать, в какую игру вы играете, но я не хочу в этом участвовать, – пытаясь найти под потолком камеры, в которые собеседник время от времени посматривал, не нахожу никаких признаков. Нахмурившись, он отводит глаза, рассматривая пол, после резко встает, забирает планшет и выходит. Не успев ничего предпринять, настолько эти действия оказались неожиданными, сама вскакиваю со стула и бросаюсь к двери, но она успевает захлопнуться прямо перед носом, попытки открыть ее ни к чему не привели, как и в первый раз. Со всей силы ударяя кулаком, ощущаю боль и морщусь от нее. Первая пришедшая в голову мысль, схватить стул и разбить им зеркало, но сколько мне оставят времени на действия, если разгадают план и решат помешать? Забывая, что стою босиком, от досады пинаю ножку стола и получаю еще один болезненный урок.

Что за ерунду он здесь нес? Как я могла разговаривать на языке, которого не знаю? Да я в Венгрии в жизни не была. Попахивало каким-то разводом или, что так же плохо, мошенничеством, но что им от меня нужно? Никакого движимого и недвижимого имущества или денежных сбережений у меня нет. Хотят обработать, что бы я им кредит взяла или банк ограбила? Мурашки пробежали по коже от подобных мыслей. Одно хорошо, я пока жива, единственный плюс.

Дверь снова открылась, вернулся тот же человек, и поспешно закрыл обратно. В руках он держал несколько листов. Покосившись на меня, положил их на стол и обычную ручку сверху, после чего занял прежнее место. Все это время его стаканчик из кофейни так и не покидал позиции и только сейчас снова обратил на себя внимание. Возвращаться на стул не хотелось,и я просто замерла в ожидании объяснений или очередной фразы неизвестного.

– Обязательство о неразглашении секретной информации, как только подпишите, смогу все рассказать, хотя и не вижу в этом смысла. Ты выдала себя языком, не отвертеться от этого, – последнее предложение он произнес полушепотом, едва шевеля губами, но не думаю, что никто кроме меня его не услышал. Перебарываю себя и возвращаюсь на стул, подтягиваю лист, тщательно вчитываюсь в каждое предложение, ища подвох или обман. Мысль о мошенниках сильнее засела в голову, и окончательно приняла решение, ничего не подписывать. Закончив чтение второй раз, но не найдя постороннего в стандартной форме, отодвигаю лист на центр стола.

– Значит так, мне плевать кто вы, кто они, – невольно рука указала в сторону зеркала, словно по ту его сторону и правда кто-то есть, – я не стану ничего подписывать, особенно в такой обстановке. Верните мне одежду, вещи и отпустите домой, или на этом наш с вами разговор окончен, – откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу, оперлась рукой о колено и очень надеялась выглядеть сурово. Какое-то время мы молчали. Мышцы лица парня шевелились, выражения сменяли друг друга, но причиной таких действий оказалась вовсе не я, а доносившийся из наушника в его ухе, голос. Прислушиваясь к царившей тишине, мне удалось расслышать звучание, но слов разобрать нет ни шанса. Наконец его глаза закрылись на несколько секунд, после чего парень уставился куда-то под потолок, отрицательно покачал головой, после чего пододвинул к себе листы, перевернул один и что-то написал на чистой стороне. Закончив, поднял его над головой надписью в мою сторону. Всматриваюсь, и непроизвольно приподнимаю брови. «Если вы правы, нет смысла рассказывать» – значилось на нем большими буквами, получив ответ по наушнику, собеседник опускает лист и набирает в грудь воздуха, готовясь к речи.

– Пятнадцатого апреля этого года в без пятнадцати двенадцать ночи, в районе адреса вашей прописки был зафиксирован всплеск энергии. Наши специалисты распознали его, как пробуждение нового Ланкаста, но в тот день нам не удалось вычислить точный адрес или связать область поиска со списком умерших в указанное время. Бюрократы плохо сработали, но вас это не спасло во второй раз. Не знаю, насколько нужно быть беспечной, чтобы снова допустить всплеск энергии, который мы смогли засечь. Комитет не верит в совпадения, а ваше свободное владение иностранным языком, который вы никогда не учили, подтверждает нашу правоту. Вопрос стоит в том, будете вы с нами сотрудничать, или нет, – пока он говорил, выражение моего лица давало парню ясно понять отношение к сказанным словам. Закончив и продолжая смотреть прямо на меня, он ожидал ответа, или определенной реакции. Мне же хотелось встать со стула, забиться куда-нибудь в угол и попросить держаться подальше. Что за ненормальный бред он только что сказал и как реагировать на это?

– Выпустите меня отсюда, немедленно. Я не хочу, и не собираюсь участвовать в этом бреде, – не знаю, что конкретно повлияло на парня, тон, каким была произнесена эта фраза, или выражение лица, а может и то и другое, но он явно растерялся на первые секунды. Взяв себя в руки, барабанит пальцами по столу, продолжая внимательно рассматривать меня, уделяя особое внимание глазам, словно они расскажут правду.

– По нашим данным, ваша бабушка была Ланкастом, к косметике и марке сумок отношения не имеет никакого, как и к городам в США и Англии и другим ассоциациям с этим словом, сразу выкиньте из головы. Нам не известно, почему они себя так называют, не в этом суть. На всем протяжении мировой истории их называли по разному, кто-то принимал за богов, за святых или наоборот за ведьм и психов, в каждой эпохе что-то свое. Всего их десять на всю планету. Когда один Ланкаст умирает, его кровный родственник может занять место, прикоснувшись к атрибуту. У каждого свой, но обычно не выделяющаяся металлическая вещь, часы, кольцо, браслет, – не знаю, зачем он продолжал фантастический рассказ, но слушать подобную чушь в нынешней обстановке раздражало. Из-за серьезности тона, каким парень рассказывал, можно представить, что нашлись бы люди, поверившие ему, но не я. – Я прошу вас перестать делать вид, словно не понимаете о чем я и облегчить жизнь нам всем.

Логика мысли постепенно пыталась выстроить картину, невольно прислушиваясь к речи парня и подгоняя произошедшие со мной события под нее. Удар небольшого разряда в ухо сразу после смерти бабушки, потеря сознания после прикосновения к кресту, должны были встать на свои места, словно кусочки пазла в общий рисунок. Я прикоснулась к атрибуту, и во мне проснулся тот самый Ланкаст, которым была бабушка, вот как все должно сложиться, вот что от меня хотят здесь услышать, вот чем по их словам должен быть всплеск энергии. Размышляя над тем, что тактика отрицания явно не работает, принимаю противоположное решение. Сейчас основная цель выбраться живой, и не важно, какими средствами и способами. Положительно кивнув, от нервов начинаю барабанить пальцами по колену, надеясь, что собеседник не видит этого.

– Да, хорошо, вы правы, я Лан…как вы там это назвали. Теперь мне можно домой? Вот, я даже этот бред вам подпишу, только отцепитесь от меня, – подвинув к себе листы и вырвав у собеседника ручку, ставлю свою подпись внизу каждой страницы в указанном месте. По сути они уже не несут юридической силы из-за того, что он их испортил, но может произведет впечатление. Наблюдая за моими действиями, парень спектакль раскрыл и устало откинулся на спинку стула.

– Если бы не вспышка энергии, мы бы никогда не узнали о смерти предыдущего, то есть вашей бабушки. Прежде наше оборудование не могло засечь ничего подобного и перед нами стоит задача разобраться, что пошло не так с вашей энергией и способностями. По сути, мы хотим помочь, – то, как он произнес эти слова выдавали собеседника с потрохами, он сам не верил в сказанное и выдавливал их из себя против воли. Может даже специально пытался дать понять, в тайне от наблюдавших людей, что на самом деле вовсе не это кроется за всем происходящим. Ком в горле по прежнему никуда не пропал, сил терпеть не осталось, неожиданный порыв заставил резко схватить чужой стакан с кофе и опустошить залпом. Напиток оказался холодным и противным на вкус, голубоглазый не добавлял туда ни сахара, ни молока или сливок. Подавив желание выплюнуть все обратно, вытерла губы рукавом ночной рубашки и посмотрела на собеседника, ожидавшего от меня хоть какой-то реакции на свой рассказ, но явно не такой. Захотелось рассмеяться ему в лицо, обозвать психом и попросить держаться от меня подальше, наверно бы так и сделала, не будь заложницей в их руках. Если все что они говорят правда, и эти люди лишь хотят мне помочь, то что будет, расскажи и я свою версию мозаики, сложившейся после услышанного здесь? Идей больше не осталось, так что устало поставила стаканчик обратно на стол и оперлась о него руками.

– Хорошо, поставим вопрос иначе. Что мне нужно сделать, сказать, показать, что бы меня отпустили домой? Давайте будем сотрудничать, что бы это ни значило, – сил слушать подобный бред с каждой минутой не оставалось. Если от меня здесь и правда что-то хотят, пусть прямо так и скажут, а не ходят вокруг да около, сочиняя сценарии фантастических фильмов. Прошло не больше минуты тишины после произнесенного вопроса, прежде, чем дверь распахнулась и в комнату вошел молодой парень, лет двадцать не больше. Светлые волосы, глаз со своего места не рассмотрела, острый нос и скулы. В одной его руке были мои сапоги, а в другой остальная одежда, она оказалась аккуратно сложена, постирана и поглажена. На стопке аккуратно лежали часы и сережки, только увидев их, рука сама по себе полезла проверять пустую мочку уха. – Сколько дней я здесь провела? – этот вопрос вырвался совершенно спонтанно, не хотела задавать его и чуть не прикрыла рот рукой в тот момент.

– Спасибо, Максвелл, можешь идти, – обратился мужчина к парню, на что тот кивнул и поспешно вышел. Встав со стула и поправив пиджак, голубоглазый взял листы с ручкой и пустой стакан из-под кофе, убедившись, что там ничего не осталось, удрученно причмокнул и окинул меня суровым взглядом, – у вас пять минут, – на этом он вышел не ответив, и оставив меня в одиночестве. Спохватившись, что время идет и схватив стопку с одеждой, скрылась в уборной. Облачившись в привычную одежду и еще раз умыв лицо холодной водой, встряхнула волосами, приводя их в относительный порядок. Вставить сережки на место не составило труда, особенно если учесть, как часто я их меняю, по настроению.

Не знаю, какую игру они ведут, и ведут ли, врут или считают все сказанное правдой, но одно знала точно, что жутко хочу выйти отсюда живой и невредимой, и не собираюсь задерживаться в этих четырех стенах надолго. Чего бы голубоглазый не хотел от меня услышать или получить, если смогу это дать, то пусть берет, если нет, уж извините, это не должно стать моей проблемой. Вернувшись в комнату за сапогами, увидела его в проеме двери. Мужчина устало смотрел на часы и краем глаза наблюдал за мной. Отведенные пять минут истекли, и мне пришлось поторопиться.

Глава 3.

Коридоры и лифты в остальной части здания ничем не отличались от любых других в офисных центрах, где я была. Стоило выйти из комнаты и свернуть в первый поворот, как мы влились в поток обычных служащих, снующих по своим делам между кабинетами. Люди словно не обращали на нас внимания, на всех была строгая офисная одежда. Разглядеть названия фирм или логотипы на расставленной на столах атрибутике или развешанных плакатах не удалось, голубоглазый несся с такой скоростью, что с трудом его нагоняла. Маневрируя между людьми, он их не замечал, как лыжник объезжает флажки или деревья, так и он, принимал живых служащих за статуи. Стук каблуков его ботинок о лакированный пол отдавался у меня в ушах, и лишь возле лифта, когда мужчина остановился, поняла, что намеренно прислушивалась только к нему, полностью игнорируя обычные звуки. Когда двери распахнулись, он сделал приглашающий жест и вошел следом в кабинку. Нажав на кнопку закрытия дверей сразу после седьмого этажа, устало прислонился к зеркальной стене и пригладил волосы. По одному выражению лица смело могла сказать, что голубоглазый против того, что делает, но поступил приказ и не мог его ослушаться.

– Вы считаете, что теряете со мной время и не согласны с отданными приказами? – на всякий случай, пытаясь подтвердить подозрения, поинтересовалась я, стараясь не выражать на лице всю степень любопытства. Даже не посмотрев в сторону меня, парень недовольно прикусил губу всего на секунду и тут же отпустил.

– Мое личное мнение вас не касается, – сурово проговорил он, тут лифт остановился и двери собирались открыться, на табло горела пятерка, но нам не было нужно на пятый этаж. Оторвавшись от стены, он принялся судорожно давить на кнопку закрытия дверей, и это сработало. Лифт продолжил движение вверх, не приняв лишних пассажиров.

– Однако я хотела бы его услышать. Должна же я знать, кому собираюсь доверить свою жизнь. Может я совершаю ошибку, – двери распахнулись представив похожий коридор, но его стены были выкрашены в зеленый цвет, точно не помню каким он был внизу. Сорвавшись с места, спутник направился вперед, заставив меня поспешить за собой. Всегда считала, что хожу достаточно быстро, но на его фоне выглядела черепахой. Наконец мужчина остановился возле одной из дверей с табличкой и высеченным на ней именем.

– Я просто пытаюсь разобраться в том, что происходит, как и вы, и меня не радуют те перспективы, которые нас с вами ждут, – спокойно и равнодушно проговорил парень, и не дав времени ответить, распахнул дверь. По ту сторону оказалось помещение с медицинским оборудованием для различных целей, там даже стоматологическое кресло стояло в углу, так и притягивая к себе взгляд своими зловещими насадками, сверлами и иглами. Окна во всю стену прямо напротив входа, белый пол и потолок, приятный, не яркий свет. Комната разделялась на несколько отсеков при помощи ширм и сейчас мне не открывалось полное зрелище. При виде всего этого богатства, неудобно стало переступать через порог, вдруг нарушу стерильность и испачкаю что-нибудь? – Вами займется команда доктора Анны Березиной, они более подробно объяснят, что от вас требуется.

За одним из столов у окна сидела женщина в белом халате и что-то писала. При виде нас, она оторвалась от своего занятия и сощурила глаза. Ее черные волосы были собраны в пучок, лицо гладкое, без единой морщинки или прыщика, ни то что у меня в мои двадцать четыре. На вид была старше, но точно сказать сколько ей лет трудно. Мило улыбнувшись, парень передал меня в руки доктора, а сам устроился на ближайшем к выходу стуле, достал телефон и уткнулся в экран.

События следующих нескольких часов слились в единый водоворот, и даже после их окончания трудно сказать, в какой последовательности проводились процедуры. Из меня выкачали наверно литр крови, взяли пробу головного мозга, кучу других мазков на анализы. Сделали энцефалограмму и прочие медицинские процедуры, некоторые за ненадобностью никогда в жизни не проходила прежде. Под командой доктора Березиной, парень имел в виду двоих девушек в синих больничных нарядах, во всем помогавших женщине с пучком. Когда муки окончились и меня посадили на стул, хотелось просто закрыть глаза и уснуть прям тут. В сон клонило неописуемо сильно, но приходилось держать себя в руках.

– Сейчас я прикреплю к вашему виску датчик, он не будет бросаться в глаза, просто прикрывайте волосами, и не требует дополнительного ухода. Через несколько дней обрастет кожей и станет частью лица. Он необходим для считывания показателей на расстоянии. Так я всегда буду в курсе вашего состояния и жизненных показателей, – говорила Анна голосом, демонстрирующим ее уверенность в себе и не терпящим возражений, произнося какие-то не знакомые мне термины и медицинские словечки. Их я предпочла пропустить мимо ушей, и наблюдала за действиями женщины.

– Наша медицина уже дошла до такого уровня, что при помощи одного датчика можно следить за всем, что происходит с организмом? Насколько веков я отстала? – протерев уголки глаз, спросила только для удовлетворения собственного любопытства, чем вызвала смешок со стороны парня в костюме, до сих пор сидевшего на стуле напротив. За время процедур его присутствие напрочь вылетело из головы.

– Не на много, учитывая его стоимость, он еще не скоро будет распространен, – на лице Анны не промелькнуло и тени улыбки, руки доктора, облаченные в противные на ощупь резиновые перчатки, продолжали работу, отодвинув часть волос от моего виска и обрабатывая кожу там ватным тампоном, – сейчас будет очень больно, – заранее предупредила она, взяв из коробочки рядом с собой небольшой плоский круг, доктор чуть наклонила мою голову и прижала в ранее подготовленное место.

– И с чего богатая секретная организация готова вложить в меня деньги? – получить ответ не успела, что-то острое впилось в висок так, словно вбили гвоздь. Я не поняла, как закричала, непроизвольно и неожиданно для самой себя. Сделав еще какой-то укол, только теперь в вену на внутренней части руки, Анна принялась снимать перчатки.

– На сегодня достаточно, мы сделали все необходимое, будем ждать результатов. Будем ждать вас завтра, – обратилась она к парню, отвлекая его тем самым от телефона и заставляя поднять на себя глаза. Пока они переглядывались, боль постепенно отходила, но почему-то начинали неметь пальцы и кружиться голова.

– Когда она будет готова идти? – устало спросил он, убирая телефон в нагрудный карман пиджака и переведя взгляд с собеседницы на меня. Предприняв попытку встать на ноги и жутко удивившись, когда она закончилась успехом, приподняла брови и пожала плечами. В виске противно раздавалась пульсирующая боль, но так тело пыталось показать инородный объект, предстояло привыкнуть.

– Уже готова. Что еще мне нужно сделать, что бы попасть домой? Марафон пробежать? У меня во рту с самого утра ни крошки не было. Мне продолжить жаловаться, или и так все понятно? – и откуда только взялась подобная раздражительность? Молча попрощавшись с Анной кивком, голубоглазый открыл дверь и сделал приглашающий жест, давая понять, что ответа я не дождусь и в этот раз. Выхожу в коридор и следую за ним, пытаясь отогреть кончики пальцев. Не знаю из-за чего конкретно, но они стали такими холодными по сравнению с остальным телом, словно находились на улице в течении пары часов.

– Рано начали жаловаться, вам еще не рассказали, что сделали с одной из комнат, и какой теперь будет ваша жизнь, – вызвав лифт и прислонившись к стене рядом с дверцами, он рассматривал меня с нескрываемым любопытством, но в голосе не слышалось радости или других положительных эмоций, скорее наоборот печаль. С трудом удержав рот от открытия, сглотнула кучу вопросов вместе с комом в горле. Двери лифта распахнулись и мы вошли внутрь. Помимо нас вниз ехало несколько людей, так что пока стоит повременить с гневными беседами. Спустившись на подземную парковку, если верить индикаторам лифта, двери снова открылись, и в лицо ударил холодный воздух. Здесь оказалось прохладнее, чем вчера днем на улице. Поежившись и обхватив себя за предплечья, поспешила уйти с дороги других сотрудников здания и изменила траекторию движения, следуя за снова принявшим бежать вперед голубоглазым. Наконец он остановился возле черного джипа, где нас ждали.

Грозного вида мужчина, с массивными плечами, морщинистым лицом, седеющими и редкими волосами, стоял возле водительского места, он потушил сигарету об асфальт, заметив нас. Внешность отталкивала от себя взгляды, и смотреть на него не было никакого желания. Поприветствовав голубоглазого, забрался в машину и пристегнул ремень безопасности. Открыв заднюю дверцу, спутник проследил за тем, как забралась внутрь и захлопнул ее. Сам занял место рядом с водителем.

Только оказавшись в салоне и увидев свою сумочку, поняла, что все взаправду и я в паре шагов от свободы и прежней жизни. Расстегнув молнию и убедившись, что все, кроме телефона (кто бы сомневался), на месте, ничего не оставалось, как облегченно вздохнуть и откинуться на спинку сидения. Водитель пока не заводил мотор, что начинало казаться странным. За секунду до того, как вопрос сорвался с языка, открылась вторая задняя дверь и ко мне на сидение забрался тот самый парень, что принес одежду в камеру.

– Мистер Кайс велел…– начал было говорить юноша, но поднятая рука голубоглазого ладонью вперед заставила его замолчать. Краем глаза осматривая блондина рядом с собой, заметила черную полоску ткани, которую он перебирал пальцами.

– Я знаю, что велел сделать мистер Кайс, он каждые пять минут что-то бормочет в моем ухе, не хватало, что бы еще и ты повторял мне тоже самое. Просто делай, что велено, и поехали уже, – непонятно чего в голосе было больше, усталости или безысходности. Он казался таким замученным и отрешенным, по крайней мере, могла так подумать, если бы речь шла о ком-то, кого я знаю, а не о совершенно незнакомом человеке. В этот момент в голову пришла мысль, что он даже не представился.

– Прошу прощения, но у нас приказ, – пробормотал Максвелл, и натянув черный кусок ткани между своими руками, поднял его на уровень глаз. Приподняв брови и покачав головой, совершенно не хотелось ехать в машине с тремя незнакомыми мужчинами, да еще и с завязанными глазами.

– Просто здорово, – пробормотала и опустила веки, облегчая задачу. Блондин аккуратно наложил повязку и не крепко завязал ее. Мотор завелся и мы тронулись с места, покидая неизвестное офисное здание. В салоне стояла гробовая тишина, никто не переговаривался, даже радио не работало, лишь естественные звуки машины и улицы из приоткрытого окна разрушали атмосферу пустоты. Руки невольно сжимались в кулаки, дрожь не покидала моего тела, и от этого не становилось легче. Кончики пальцев так и не согрелись. Мысленно прокручивая в голове слова голубоглазого, известные мне данные из прошлого бабушки, многое постепенно вставало на свои места и мозаика складывалась, если б хотела верить, конечно. Так я могла объяснить потерю сознания и причину, по которой бабушка прятала крестик под газетой в ящике. Но вот остальное не укладывалось никак. Неужели она была вовсе не моей бабушкой, а каким-то Ланкастом? Да и что, собственно это значит? Ведь даже если бабушка на самом деле была Ланкастом, мне же она ничего плохого не делала, в чем тогда подвох? Кто они такие, эти Ланкасты, что из себя представляют? Для чего конкретно нужна я? Чего они бояться, что провели полное обследование?

– Ах да, нам нужно где-нибудь поесть. На твое усмотрение, Георгий, – вдруг вспомнил одну из жалоб голубоглазый (уж его голос я теперь ни с чем не спутаю), обратившись, к водителю. По звуку, изданному здоровяком, стало не по себе, того не радовала перспектива остановки по дороге, но здесь заправлял сидевший на пассажирском сидении мужчина. Буквально через минут десять машина свернула и еще через пару остановилась. – Вы его слышали, нас угощают, – усмехнулся неизвестный, и кто-то грубо сдернул повязку с моей головы, растрепав и без того спутанные волосы.

– Я никого не слышала, – буркнула себе под нос, пытаясь привести прическу в порядок и осматриваясь по сторонам. Машина стояла на парковке какого-то не очень большого торгового центра, а судя по дорожным знакам и указателям, мы были где-то в районе Балашихи. Мотор окончательно заглох, а водитель бросил на меня взгляд через плечо.

– Конечно, у вас ведь нет наушника, – проболтался блондин и прикусил язык, на него уставились ослепительные голубые глаза начальника. Один этот взгляд говорил лучше любого наставления или нотации. Поспешно выбравшись из машины, парень одернул пиджак и отряхнул рукава.

– Не пытайтесь сбежать или обмануть нас, мы знаем, где вы живете, а так как при себе атрибута у вас нет, придется за ним вернуться, даже если и сможете скрыться от нас, – он не смотрел на меня, но даже так ощущала ту угрозу, которую мужчина хотел передать. Только ему не удалось, потому что не поняла ни слова из произнесенной речи. Положительно кивнув для вида, и подхватив сумку сгибом руки, выбралась на улицу, поморщилась от света. На заднем сидении окна оказались тонированными, да и глаза весь путь были закрыты, а теперь они подверглись прямой атаке.

– Сюда, – проговорил Георгий и повел нас в сторону входа в Шоколадницу. Кто бы мог подумать, что такой человек вообще знает о существовании столь безобидного и простого кафе, как это. Оказавшись внутри, он сперва замешкался, когда официантка спросила какой зал мы бы хотели, недовольно посмотрев на начальника, стоявшего за моей спиной, указал пальцем куда-то в противоположную часть помещения.

Столик достался в самом углу, куда меня и запихнули. С правого края дивана расположился Максвелл, с левого – водитель, не назвавшийся развалился в кресле прямо напротив, словно иначе те двое непременно упустят меня. Меню изучать не стали, двое мужчин передали пожелания Георгию, озвучившему их официантке. Только когда девушка ушла, и я перестала думать о еде на время, дошло, что здесь не так и почему эти двое сами не сделали заказ.

– Вы не говорите по-русски, не так ли? – задала возникший вопрос, пока взгляд сновал между Максвеллом и голубоглазым, словно выбирая, кто из них будет более сговорчивым и ответит. Покосившись на начальника, блондин потупил взгляд, взял салфетку и принялся что-то из нее мастерить, борясь с желанием поговорить. В отличие от него, другой с не скрываемым раздражением рассматривал мою прическу и выражение лица. От него не укрылись круги под глазами и другие недостатки, которые предпочла бы скрыть. Болтать не входило в его планы, особенно учитывая статус, предписанный мне.

– Максвелл говорит, но плохо. Я – нет, как то не выдалось выучить, был занят другими языками. Для этого и приставлен Георгий. Ну не только для этого, но основная причина. Если вам интересно, сейчас мы разговариваем на английском, – покосившись на водителя, развалившегося на всей своей половинке диванчика так, словно меня здесь нет, он отрицательно покачал головой. Вжавшись в угол окончательно, натянуто улыбнулась суровому выражению лица Георгия, и сглотнула.

– Изучением венгерского например, – недовольно буркнула себе под нос, барабаня пальцами по столу, словно от этого они быстрее согреются. Вот чашка горячего кофе явно не повредит для этих целей. – Когда я получу назад свой телефон? – стоило задать очередной вопрос, и возле столика появилась официантка. Расставив заказанные напитки, она поспешно удалилась, а мужчина спокойно достал из нагрудного кармана черный прямоугольник, в коем запросто угадывался названный предмет. Откинув крышку чехла, запросто набрал пароль и принялся что-то там выискивать. Обхватив руками чашку и чуть ли не закрыв глаза от наслаждения из-за ее теплоты, пытаюсь сделать недовольное выражение лица.

– Не переживайте, мы отвечаем на все эсэмэски. Контакт, записанный, как Виктор трудно убедить, что вы болеете и спите, оттого не отвечаете на звонки. Он все порывался приехать и навестить вас, но мы смогли его отговорить. На работе восприняли спокойно. А так все тихо, никто ничего не заподозрил. Получите его дома, – отозвался он, погасив экран телефона и убрав на место. Наблюдая за тем, с каким спокойным и каменным лицом он делает первые глотки кофе без сахара, я поежилась и отвлеклась на свое. Прокручивая в голове услышанные слова, вспоминаю про фразу насчет одной из комнат в квартире и поднимаю взгляд на голубоглазого.

– Что мне предстоит увидеть в своей квартире? Что вы пытаетесь доказать? Что вы правы, моя бабушка была этим, Ланкустом, и теперь я заняла ее место? Это даже на сюжет фильма не похоже, по крайней мере я такой не смотрела, – тут снова появилась официантка, поставила наши заказы, Георгий попросил счет, и девушка ушла. Медленно наблюдая за ее действиями и тем, как она отходит, собеседник перевел взгляд на меня, снова.

– Не Ланкуст, а Ланкаст. Не знаю, поняли вы или нет, но с сегодняшнего дня ваша жизнь изменится. Как надолго не имею представления. Отныне каждый ваш шаг будет находиться под особым наблюдением, вы не сможете сделать ничего, что осталось бы без нашего ведома. Куда бы вы не пошли, один из нас всегда будет рядом с вами. Так, что либо вы играете по нашим правилам, либо попробуйте догадаться, чем все это для вас закончится. По нашей инструкции, после задержания и подозрения в том, кто вы, то здание вы не должны были покинуть, больше никогда. Почему-то начальник отдела сделал исключение, так что повезло очень сильно. – чем больше он говорил, тем сильней путались мысли в голове, но одно там засело прочно и осознание пришло буквально мгновенно.

– Я не расстанусь с Виктором, можете и не надеяться на это, – выставив руку вперед, он допил вторую чашку кофе, поставил ее обратно на блюдечко и вытер губы салфеткой. Все действия были отлаженными и спокойными, словно здесь не решалась моя судьба.

– Самое удивительное, но наш начальник отдела предусмотрел и это. Он дал добро на ваше посещение своего молодого человека. Не знаю, что на него вдруг нашло, но факт есть факт. Для всех ваших родственников и знакомых, на всякий случай, мы с Максвеллом просто снимаем у вас комнату, логичное и простое объяснение. Доедайте, обсудим все до конца дома, – встав из-за стола, он вышел, оставив нас втроем, а я потеряла всякий аппетит, но не смотря на это начала засовывать еду в рот через силу. Остаток приема пищи мы провели в тишине, Георгий расплатился и забрал чек с собой.

Голубоглазый ждал нас, прислонившись к капоту машины и роясь в телефоне. Сперва я подумала, что он окончательно обнаглел и копается в моем, но потом всмотрелась, без чехла, значит не тот. Честно говоря, всегда раздражала новая мода на одинаковые телефоны. Вот во времена юности трудно было найти человека, у которого телефон такой же марки и цвета, как у тебя, только если самые распространенные модели. Сейчас же, куда не глянь, одно и тоже.

– Завязать ей глаза, сэр? – поинтересовался Максвелл, когда мы все снова оказались в салоне и водитель завел мотор. Швырнув черную повязку на заднее сидение, голубоглазый хмыкнул, убрал телефон в карман пиджака и, поправив свою прическу, дал Георгию знак выезжать с парковки. Мы с блондином с замиранием сердца ждали ответа на этот казалось бы безобидный вопрос.

– Она и так знает где мы, а уж как ехать из Балашихи до своего дома точно представляет и без нас, – в этом он несомненно прав. Дальше вплоть до дома никто не говорил ни слова. Я размышляла над вопросом, рассказывать про бабушкин крест и прикосновение к нему или нет? С одной стороны, эта история подтверждает большую часть сказанного им, но хочу ли я подкреплять их бред своими словами? Кто такие вообще эти Ланкасты, и что значит стать одним из них, мне так никто толком и не объяснил. Бред какой-то. Плохо помню, как машина остановилась и мы оказались в коридоре квартиры, полностью пропустив момент входа в подъезд и подъема на этаж. Даже замки на автомате открывала. Каково же мое удивление, когда нам навстречу из комнаты бабушки вышел еще один незнакомец в костюме, у него в руках была небольшая металлическая шкатулка, очень похожая на переносной сейф для радиоактивных денежных знаков в банках.

– Агент Кренстон, мы нашли атрибут, по крайней мере этот предмет соответствует всем описаниям, – заговорил он, открывая крышку и показывая нам тот самый православный крест из бабушкиного ящика, рассказать о существовании которого раздумывала по пути. Нашли сами, интересно, как именно? Покосившись на меня, голубоглазый протиснулся мимо нас и уставился на украшение. Протянув руку и едва коснувшись, парень моментально отдернул ее и сжал ладонь в кулак.

– Увезите, – кивком головы указав на выход, сам скрылся в ванной. Неужели он его ужалил? Усмехнувшись, скидываю обувь и замечаю небольшую капельку крови на полу. Что за фигня тут происходит?

– Бинты на верхней полке справа от зеркала, – повысив голос и искренне надеясь, что он меня услышит, устало направляюсь к себе в комнату. Нет никакого желания смотреть, что сделали со второй. Скинув сумку на диван, плюхнулась в компьютерное кресло и схватилась за голову. Через несколько минут ко мне присоединился голубоглазый, закрыв за собой дверь и остановившись примерно посередине. Бросив на него взгляд, замечаю ладонь в бинте. Смотреть на лицо парня не хочу, оттого просто уставилась в пол. – Я так понимаю, вы не можете оставить меня теперь в покое, верно? И даже если я попрошу, вернее сказать потребую свободы, где-то кто-то все равно будет следить за мной только без моего ведома? Объясните мне, – взорвавшись, я схватилась за голову, и на самом деле не ждала ответа.

– Наши ученые полагают, что если смогут хорошо изучить вас, то смогут избавить от способностей Ланкаста. Наша задача в том, чтобы понять и найти способ сделать вас снова человеком. Все сложно. Просто доверьтесь мне, – последнюю строчку он произнес шепотом, чтобы мужчины в коридоре не услышали. Эти слова объяснением даже близко не оказалось. Я устала, день казался непомерно длинным.

– Какой сегодня день недели? – неожиданно поинтересовалась, подняв взгляд на голубые глаза собеседника.

– Вторник. Мы сами удивились, что вы так долго пробыли без сознания, – честно сказал он, а я отчетливо услышала голос у себя в голове: «Ага, ты проспала, а я лежала и слушала, боясь лишний раз вид подать, что тело вовсе не спит. Зря ты им не веришь.» – приняв это лишь за разгулявшееся воображение, встряхнула волосами и вспомнила, чего хотела с того момента, как проснулась. Голова болела просто не выносимо, но в тот момент списала это на усталость.

– Я позволил себе добавить все необходимые номера, если заметите что-то странное и необычное, немедленно звоните одному из нас или по общему номеру отдела. Завтра Георгий заедет за нами и отвезет в лабораторию, также вы получите больничный лист и арендную плату. – неожиданно отчеканил он словно заученную речь и протянул мой телефон. Выхватив его, принялась копаться в поисках внесенных изменений.

– Самое необычное в моем поведении – это то, что я пустила жить в комнату бабушки двоих совершенно неизвестных мне людей, которые вполне могут оказаться мошенниками или даже насильниками и убийцами. Всегда приятно узнавать имя своих соседей по квартире из телефонного справочника, а не потому что они тебе представились сами. Очень приятно, агент Гилад Кренстон, могли бы так и подписать в строке компания, или конспирация не позволяет? – постучав телефоном по ладони, я положительно кивнула в знак того, что все поняла. Необычное имя, для необычного человека.

– Представляться не было необходимости, пока мы думали, что вас запрут в камере и мы больше не увидимся лицом к лицу. Однако обстоятельства изменились. Хотите, можем копии паспортов оставить, если боитесь, что украдут ваш драгоценный ноутбук, так как ничего более ценного в этой квартире нет, – пробубнил это себе под нос, Гилад развернулся и собирался оставить меня в одиночестве, наконец-то, но черт дернул буркнуть ему в спину.

– Наверно потому я и не беспокоюсь на этот счет. Уж от того, чьи родители фанаты книжной вселенной Звездных войн я точно такого не ожидаю, – это было первое, что пришло в голову, после просмотра созданных им контактов. Выражение лица собеседника в этот момент было мне не доступно.

– Они не были фанатами Звездных войн, – недовольно отозвался Гилад, а мой взгляд оторвался от экрана и окинув его спину, уперся в ладонь, сжавшуюся на дверной ручке. Он стоял и словно чего-то от меня ждал, я ощущала это каждой клеточкой тела и напряженностью ситуации, но придется его разочаровать.

– Да? Жаль, может с ними было бы веселей. Больше нигде имени Гилад не видела, да и не удивительно, – уткнувшись в телефон, решила уйти от темы таким образом и давая понять, что разговор закончен. Для вида стала изучать сообщения, посланные явно не мной Виктору, все они на удивление оказались вполне милыми и правдоподобными. Попади я в описанную ему ситуацию, то писала бы тоже самое, ну может побольше смайлов добавила. Улыбка невольно появилась на лице, а пальцы застрочили новое сообщение, не заметив, как один парень в комнате, сменил другого и теперь у двери послушно стоял Максвелл, словно солдат на посту.

– Видели бы вы лицо агента Кренстона, каждый раз, когда приходил ответ, он чуть на стенку не лез от его прилипчивости, – он старался говорить приглушенно, наверно не хотел, чтобы начальник слышал, как тот о нем отзывается. Нажав отправить, крутанулась в кресле за письменным столом и пожала плечами.

– Это не прилипчивость, а влюбленность, видимо он просто социопат, и не знаком с человеческими эмоциями. Вы что-то хотели? – обернувшись на гостя, поинтересовалась я, не представляя, каким окажется ответ.

– Мы договорились, что эту ночь дежурю я, следующую старший агент Кренстон, и так по очереди, чтобы никому не было обидно, – от услышанных слов брови взмыли к волосам, вот только спорить с ними еще и на этот счет казалось наглостью. Замечательно, один из них будет сидеть у меня в комнате, пока я буду спать, ворочаться из стороны в сторону, может храпеть и слюни пускать. От этих мыслей мне сильнее захотелось к Виктору, вот где смогу от них всех спрятаться, уж к нему домой новые соседи не полезут.

– Просто прекрасно, – пробормотала я и обратила все внимание к экрану, пытаясь внушить самой себе, что в комнате больше никого нет. На ужин к удивлению заказали пиццу за их счет, какую-то долю вины мужчины все же испытывали, и им было жутко неудобно переселяться в мою квартиру. Большую часть времени переписывалась сообщениями с Виктором, и при очередном сигнале рингтона, сердце замирало в надежде увидеть приглашение к себе по выздоровлению, но парень молчал. Максвелл тихо сидел на диване уткнувшись в единственную книгу, которую нашел у меня в коробках на английском. В свое время я жутко хотела ее прочитать и не могла ждать перевода, но так как владела языком не в совершенстве, даже первую главу не осилила. Поглядывая на нее в руках блондина, не смогла сдержать любопытства. Выхватив ее на секунду и убедившись, что в состоянии прочесть каждое слово, стала недоумевать еще больше и вернула обратно. Мы не разговаривали, не то, что бы было не о чем, просто я считала, что и так слишком много вопросов и известий для одного дня, хватит.

Глава 4.

Для человека, выросшего в большой семье, нет ничего необычного в том, что бы ходить переодеваться в ванну или туалет. Этот ритуал для меня стал привычным до восемнадцати лет, только когда уехала в Нижний Новгород, начала отучаться. Придется привыкать заново, но вот к тому факту, что двадцатилетний парень в костюме провожает до дверей уборной и все это время ждет возле нее, привыкнуть трудно. Пожелав спокойной ночи своей тени, забралась на диван, предварительно расстелив на нем простынь, и накрылась одеялом чуть ли не с головой. Обычно любила спать в одной футболке и нижнем белье, но теперь боюсь придется оставаться и в штанах, как бы не хотелось насладиться прохладой и нежностью пододеяльника. Кто знает, как буду ворочаться ночью, и какие оголенные части тела выберутся из-под одеяла?

На утро меня разбудила мелодия собственного будильника, это было неожиданно и так обычно, что первые несколько минут искренне полагала, что события вчерашнего дня – лишь дурной сон. Но когда на стол с характерным звуком опустилась чашка, а за кем-то закрылась дверь в комнату, стало ясно, все совершенно не так. Открыв глаза, первое, что перед ними предстало, были черные костюмные брюки одного из мужчин. Зевнув, только потянулась к телефону, чтобы выключить будильник, как гость меня опередил и нагло устроился в кресле за столом.

– У вас пятнадцать минут на сборы, иначе мы опоздаем к назначенному времени. Я бы на вашем месте поторопился, – голос Гилада спутать с кем-то другим нельзя. Он сменил только что ушедшего Максвелла, и теперь весь день таскаться со мной предстоит ему. Оторвав голову от подушки и представив какой у меня нелепый вид, протерла глаза рукой и недовольно поморщилась.

– Вам повезло, что мне не требуется полтора часа для того, чтобы собраться с утра. Очень мило с вашей стороны, – только собралась потянуться к чашке, искренне предполагая, что она предназначена для меня, как голубоглазый сам схватил ее и сделал глоток черной жидкости с запахом кофе.

– Да, забыл вчера сказать, что еще и будильник вам поставил, – натянуто улыбнулся он, поняв мое замешательство, и откинулся на спинку кресла. Плюнув на него в глубине души, встала, подхватила одежду из ног дивана и направилась в ванную. Гилад следом не пошел, но на кухне сидел сонный Макс, на присутствие которого он и рассчитывал. Отведенного времени вполне хватило, разве что я осталась без завтрака и чашки кофе, но не привыкать, обычно выпиваю его и перекусываю на работе. На самом деле никаких изменений в голове или здоровье не ощущалось, так что глубоко сомневалась в надобности лабораторных исследований. – Готовы? – неожиданно поинтересовался голубоглазый, протягивая сумку и поправляя второй рукой воротник рубашки.

– Спокойной ночи, Максвелл, – пожелала на всякий случай блондину и первой вышла из квартиры. Когда спутник запер дверь не моими ключами, я почему-то была не удивлена. За вчерашний день, пока у него находилась единственная в квартире связка, мужчина вполне мог сбегать и сделать пару дубликатов, благо мастерская тут недалеко. У подъезда ждала машина Георгия, и он сам нервно курит возле нее. Заметив нас, только вышедших на улицу, здоровяк потушил сигарету, разогнал ладонью дым вокруг себя, и сел на водительское место. В этот раз Гилад не открывал мне двери, а сразу занял пассажирское кресло, не оставив выбора, как устроиться позади и пристегнуться ремнем. Второй день бешеного путешествия начался. Примерно в районе Железнодорожного мы встали в небольшую пробку, так минут на двадцать. Георгий нервно барабанил пальцами по рулю, в то время, как голубоглазый рылся в своем телефоне, и не обращал ни на кого внимания. Его лицо могла наблюдать только как отражение в лобовом стекле, и то, как оно изменилось, мне не очень понравилось. Отложив телефон в сторону, он поднес руку к уху и надавил на него, словно поглубже вставил наушник. Чуть приподнявшись и придвинувшись к нему, я так и не смогла рассмотреть инородного тела.

– Я же могу вам доверять, Кринстина? – неожиданно поинтересовался Гилад и только теперь стало ясно, что он краем глаза наблюдает за каждым моим движением уже несколько минут точно. Что-то в этом взгляде казалось знакомым и тут все стало ясно.

– Хотите попросить меня самой завязать себе глаза? – в его руке откуда-то появилась та же повязка, должно быть голубоглазый все время держал ее в нагрудном кармане пиджака. Протянув мне, мужчина улыбнулся.

– Это приказ начальства, я ничего не могу с этим поделать, – честно признался он, пока я пыталась аккуратно нацепить на себя повязку и не туго завязать на затылке. Такого рода предосторожности выводили меня из себя. Интересно, как они будут оправдываться, если нас остановят работники ГИБДД и увидят меня с завязанными глазами?

– Так же, как и бедный Георгий ничего не может поделать с приказом начальства не курить в его присутствии, – пусть повязка крепко сидела на своем месте, но по тому, как резко начался и прекратился смех здоровяка, догадалась, каким взглядом Гилад его наградил. Дальше время словно растянулось, не знаю, сколько мы стояли в пробке, а сколько ехали к Москве и внутри нее. Завязанные глаза позволили откинуться на спинку сидения и вздремнуть немного. Не почувствовав, как машина окончательно остановилась, и другие пассажиры выбрались на улицу, продолжала дремать на заднем сидении, уронив голову на стекло. Тут дверь неожиданно распахнулась, и она по инерции полетела в пустоту. Очнувшись и распахнув глаза, судорожно дернулась, сорвала повязку с глаз и уставилась на грозное лицо Гилада. Осмотревшись по сторонам, мне стало ясно, что мы снова в подземном гараже того самого офисного здания.

– Идемте, мы и так опаздываем, – пробурчал недовольно голубоглазый, протянув руку и помогая выбраться из машины. Протирая сонные глаза, старалась следовать за ним ни на что не отвлекаясь. Выспаться ночью времени не хватило, да и часа два пришлось ворочаться, пытаясь уснуть, присутствие Максвелла в комнате сыграло свою роль в этом вопросе. Только у лифта заметила тот факт, что Гилад все еще держит меня за руку, и даже слегка сжимает ее. Отдернув ладонь и окинув его суровым взглядом, размяла пальцы и смущенно опустила взгляд в пол. Голубоглазый вел себя совершенно спокойно, держался, как всегда уверенно и стойко, на этот раз он не выглядел усталым или раздраженным, скорее просто безразличным. Как бы мне хотелось забраться к нему в голову и понять, о чем он думает, собственные мысли витали где-то непонятно где. Только оказавшись в кабинке лифта поняла, что забыла сумочку с телефоном и остальными вещами в машине. Побоявшись предложить вариант вернуться за ней из-за спешки спутника, прикусила губу и понадеялась, что ничего из документов не потребуется. Стоило ему нажать на цифру этажа, сразу поняла, что ожидает в ближайшие несколько часов.

Телефона с собой нет, так что засечь проведенное в компании доктора Березиной и ее команды время не удалось. В этот раз они продолжили дырявить мои вены иглами, снимать только им известные показатели, вводить непонятные препараты изредка спрашивая о том, как себя чувствую и нет ли каких сильных изменений в состоянии здоровья. Само собой они были, но естественного характера и никто не обращал на них внимания. Голова начала болеть с самого начала, но так и не перестала даже под конец процедур. В этот раз голубоглазый не остался в кабинете, а покинул его сразу. Стук в дверь, и его возвращение, стали сигналом к окончанию издевательств надо мной и заметно ускорили действия персонала.

Покинув кабинет на негнущихся ногах, закатала рукава рубашки и осмотрела вены на обеих руках. Жуткие синяки со вчерашнего дня и свежие пластыри сегодняшнего выглядели ужасно. Как только за спиной спутника закрылась дверь, полностью скрыв нас от доктора и ее команды, я прислонилась плечом к стене и закрыла глаза, надеясь так быстрее оклематься. Замерев в паре шагов, Гилад обернулся и окинул меня осуждающим взглядом, после чего на пару секунд уставился куда-то под потолок, полностью развернулся и подошел ближе.

– Думаю лучше вернуться к доктору, отвратительно себя чувствую, – в этот раз сказала чистую правду совершенно не задумываясь. Голова болела все сильнее с каждым словом, виски постепенно начинали пульсировать, руки с трудом сгибались в локтях, причиняя более жуткую боль, чем все остальное вместе взятое. Датчик на своем месте доставлял дискомфорт еще сильнее, чем вчера, не смотря на заверения, что скоро перестану замечать присутствие. Только ладонь потянулась к ручке, намереваясь открыть дверь и вернуться, как голубоглазый резко перехватил ее. Осмотрев пустой коридор, он без церемоний подхватил меня на руки и спокойно пошел в сторону лифта.

– Мы и так выбились из графика из-за этой пробки, некогда ждать, пока вы придете в себя или врачи вас еще чем-то напичкают, – пробубнил он больше себе, нежели мне и нажал на кнопку лифта. С трудом сглотнув ком в горле, аккуратно перекинула руку через его шею, боясь свалиться. Почему-то создавалось впечатление, словно Гилад не дал вернуться к доктору вовсе не из-за спешки и нехватки времени, а по другой, неизвестной мне причине.

– Тяжеловато наверно на руках семьдесят килограмм тащить, – закрыв глаза, не хотелось видеть недовольное выражение его лица. С каждым вздохом ощущала запах одеколона вперемешку с естественным ароматом голубоглазого, и он оказался настолько приятным и завораживающим, что невольно показалось, словно я дома и прижимаюсь к Виктору. Его образ встал перед глазами и на моих губах появилась улыбка. Может послать все к черту и сегодня же поехать к нему? Сказать, что меня только что выписали и решила первым делом показаться любимому на глаза? Звук открывшихся дверей лифта привел в себя, спутник вошел в кабину и кашлянул.

– Сможете нажать на одиннадцатый? – поинтересовался он, пока открывала глаза и пыталась понять, что от меня хотят. Подняв руку и со всей силы надавив ладонью на нужную кнопку, благо она оказалась довольно широкой, набрала в грудь воздуха. – Не в первый раз, ничего страшного, – запоздало ответил Гилад на мое замечание про свой вес и отошел к стене кабинки. Находиться на его руках начинало казаться не очень удобным, да и вообще не правильным, так что постаралась спустить ноги. Догадавшись о моих намерениях, мужчина не стал спорить, и поставил обратно на пол. За прошедшие минуты легче явно не стало, но всеми силами решила не показывать слабости, – Не переживайте, вашему молодому человеку не скажем, что один из новых жильцом дважды таскал вас на руках, – не сразу поняла, что он пытается пошутить и просто уставилась вопросительным взглядом на собеседника, медленно соображая над услышанным. Чувствую себя самым заторможенным человеком в мире, что такого эти недоделанные медики ввели мне?

«Они тут не причем, все их препараты и исследования наоборот должны иметь для тебя положительный эффект, вот только им не стоит знать об этом. Это все для изменения показателей датчика, я пытаюсь запутать их и передать ложные данные, так мы хоть немного обезопасим себя, могла бы и сама догадаться, хотя о чем это я, ты ж тупа, как пробка.» – услышанные слова показались настолько оскорбительными, что вложила в обращенный на голубоглазого взгляд всю злость, на которую была способна. В первые секунды не успела понять, что голос прозвучал только в моей голове и приняла его за очередное высказывание в свою сторону.

– Это я тупа, как пробка? Да как вы смеете … – воскликнула, продолжая смотреть только на Гилада в ожидании извинений или хоть чего-нибудь оправдывающего такое высказывание. Только при виде вопросительного выражения на его лице поняла, что здесь что-то не так, а голос в моей голове догадался обо всем гораздо раньше.

«Ладно, займусь этим потом, а то нам обеим несдобровать» – одновременно с ним виски пронзила душераздирающая боль, заставив поморщиться и стиснуть зубы до последнего.

То, как в этот момент на меня смотрел спутник трудно описать. Во взгляде читался одновременно испуг и негодование. Он внимательно всматривался вглубь моих глаз так, словно надеялся там что-то увидеть, не в первый раз уже. Двери лифта распахнулись на девятом этаже и к нам влетела какая-то дамочка в офисном костюме с телефоном в руках. Она разговаривала так громко, что я перестала слышать свои мысли и могла сосредоточиться лишь на ее словах про какой-то заказ. Пока дамочка ехала с нами, Гилад отвел взгляд и не мог ничего сказать, приходилось только догадываться по выражению лица. Определенно он задумался, кому предназначались мои слова, а значит и про голос, иногда звучащий в голове все поймет. Лифт снова остановился, но это оказался наш одиннадцатый. Выскочив в коридор, проследила за тем, как дамочка поехала выше, а мужчина спокойно, как не в чем не бывало натянул маску безразличия, взял меня за предплечье и повел вперед по такому же коридору. Резкий приступ боли заставил схватиться за голову и согнуться прямо на том месте, где шла. Облокотившись о стену, только благодаря которой не упала на пол, глаза закрылись, но боль это не облегчило.

– Идемте, – голубоглазый осторожно повел меня дальше по коридору, но это была не та привычная для него спешка, а жест, более похожий на волнение, или даже заботу, но в тот момент мне было совершенно все равно. Хотелось больше никогда не слышать голос и не чувствовать головную боль от него. Заведя меня в приемную какого-то кабинета и усадив на диван, мужчина скрылся за соседними дверями. Осмотревшись по сторонам, не увидела ничего примечательного, стойка для секретаря почти прижималась к окну во всю стену, в центре тот самый черный кожаный диван, круглый столик и два кресла. В углу тумба с кофе машинкой, а слева двойные двери, ведущие видимо в кабинет руководителя или какого-то начальника. Сейчас здесь никого не оказалось, наверно Гилад знал этот факт, иначе не оставил бы меня.

Расскажет ли он своему начальству о том, что я слышала голос в голове? Конечно расскажет, с чего ему укрывать такие вещи от руководства? Что со мной сделают? Снимут ли данные в этот промежуток времени и попытаются расшифровать, что вообще это значит и откуда он? «Господи, почему все так сложно», – подумала я, и откинулась на спинку дивана, закрыв глаза, продолжая сжимать голову, раскалывающуюся от боли.

Мне снился Виктор. Мы сидели на диване в его комнате, обнимались, голова лежала на его плече, нос вдыхал знакомый и любимый запах, принадлежащий только ему одному. Я была так счастлива, как никогда, это чувство растекалось по телу и наполняло радостью. Хотелось остановить время и остаться здесь навсегда. Не знаю, насколько это был сон или просто мои фантазии, или может вообще мечта снова оказаться с ним и не думать ни о чем случившимся за последние дни, трудно сказать. От одной мысли, что этот сон навеян Ланкастом, я вернулась к реальности и попыталась открыть глаза. В нос ударил знакомый аромат, но он не принадлежал Виктору, и в груди что-то больно кольнуло от досады. Веки какое-то время не подчинялись, но голова хотя бы не болела. Сколько пролежала без сознания или во сне, или что там со мной было? Попытавшись пошевелить пальцами, с облегчением вздохнула, когда они послушно сжались в кулак и снова разжались, гладя ровную кожаную обивку дивана. И тут ощутила, что чья-то рука лежит на моей голове, это заставило притвориться все еще спящей.

– Мистер Кайс явно дал понять, что ее нельзя держать взаперти и я с ним согласен. Десятый Ланкаст чрезвычайно опасен, если это правда она и она поймет как действуют ее силы, то может камня на камне здесь не оставить, – кто-то говорил настолько тихо, что я едва различала слова, человек не хотел быть услышанным, но так как он сидел почти в плотную ко мне, то я его слышала.

– Она стала Ланкастом сколько? Три дня назад? А у нее уже чуть инсульт не случился, вы хотите, что бы это ее убило? Нужно провести больше исследований, данных одного датчика недостаточно, я буду настаивать на помещении ее в стационар. Вы сами сказали, что-то пошло не так и либо она притворяется, либо на самом деле все куда сложнее, – женский голос, доктор Березина, иначе и быть не могло, вот она не пыталась даже говорить шепотом, наоборот, наверно хотела быть услышана этим самым мистером Кайсом.

– Ваши исследования ничего не дадут, если даже я не понимаю, что происходит. Когда она прикоснулась к атрибуту не должно было произойти всплеска энергии, замеченного нами, а уж про то, что ведет себя так, словно вообще ничего не знает, я и не говорю. А еще слышит какой-то голос в голове, в этом я уверен. Здесь что-то не так, так не должно быть. Мистер Кайс понимает еще меньше меня. Если это конечно не одна сплошная ловушка, хотя я не знаю, как они смогли бы все провернуть, – голос Гилада, это он сидит на диване рядом и моя голова покоится на его коленях. Стоило уснуть, а он бросился звонить подружке и теперь они без моего участия обсуждают мою судьбу, какая прелесть. Особо остро хотелось послать все к черту и поехать к Виктору, воплотить сон в жизнь и забыть о голосе, и мужчинах в костюмах. Мне наконец удалось открыть глаза, следовало показать, что я в сознании, лишь бы еще чего про себя не услышать. Оторвав свою руку от моей головы, стоило ею пошевелить, Гилад вскочил с дивана и отошел в сторону.

– Сколько я проспала? – свой голос стал неузнаваемым, однако он привлек внимание Анны и она повернулась сюда. Женщина присела рядом на корточки с планшетом в руках. Включив на нем фонарик, аккуратно посвятила сперва в один глаз, затем в другой, взялась за запястье, что-то на нем нащупала и уставилась на экран.

– Не больше получаса, – отозвался Гилад, из другой части комнаты, как он туда попал я проглядела, глаза пока привыкали к обычному освещению и отходили от света фонарика. Поморгав несколько десятков раз и смахнув невольно выступившие из-за этого на них слезы, кое-как удалось сесть.

– Датчик действует, если сравнивать пульс и зрачки. Сейчас с вами все хорошо, но я бы была аккуратней с разговорами в голове, – отпустив мою руку, она встала и отошла от дивана. Просто замечательно, голубоглазый выдал ей все, что узнал от меня, и по любому рассказал начальству, иначе к чему был подслушанный разговор? Приняв сидячее положение и приведя волосы в порядок, хотела встать, но уверенная мужская рука легла на плечо, вторая подсунула чашку с кофе под нос. Вот чем он оказывается занимался, включил машинку и варил мне кофе, как мило.

– Голос в голове меня как-то не спрашивает, когда решает поболтать, – приняв напиток, осторожно сделала первый глоток и тут же поморщилась. Не знаю, что себе напридумывал Гилад, но кофе он сварил на свое усмотрение, а именно черный и без сахара, от вкуса которого меня передергивает. Не то, чтобы я не могла его пить, в таком состоянии что угодно выпьешь, но мог бы хоть спросить.

– Я пойду, если что, у вас есть мой телефон, – доктор заговорщически улыбнулась, и вышла из приемной. Посмотрев на часы в телефоне, голубоглазый принялся кому-то строчить сообщение, даже не обращая внимания на меня. Откинувшись на спинку дивана и закрыв глаза, расслабилась, насколько могла и потихоньку начала опустошать чашку. Один запах напитка приводил к жизни и бодрил, а вкус, заставлял почувствовать себя живой. Ощущая, как теплая жидкость растекается по телу, чуть не забыла, где и с кем нахожусь. Поймав снова раздраженный взгляд голубых глаз, постаралась быстрее выпить кофе и отложить чашку на столик перед собой.

– Со мной все в порядке, а у нас еще много дел, давайте лучше поспешим и все здесь закончим, – надеясь, что именно этого Гилад ждет, встала с дивана и поняла, организм действительно в порядке. Что бы доктор не сделала, но голова не болела и не кружилась. Только не полное отсутствие боли заставило меня замереть и насторожиться. Руки в местах введения игл не подавали никаких признаков дискомфорта. Стремительно задрав рубашку и уставившись на внутреннюю часть руки, туда, где совсем недавно красовались синяки, приподняла брови от удивления и сорвала все пластыри. Ни единого следа от укола, ничего, ровная кожа, естественного цвета, словно вовсе не была в кабинете доктора с утра. Парень стоял между мной и выходом и смотрел с таким видом, словно уж сейчас-то я должна довериться ему и рассказать то, чего не знала. Подняв взгляд, полный недоумения на голубоглазого, нашла в себе силы приоткрыть рот и выпалить.

– Какого черта тут происходит? Эти Ланкасты, что, занимаются еще и само исцелением? Я не сумасшедшая, здесь были следы от игл, множества игл, – не знаю, кто из нас больше в шоке от случившегося и в непонимании происходящих событий, но Гилад пришел в себя раньше. Подойдя к выходу из помещения и проверив, что по ту сторону двери никого нет, он снова вернулся ко мне и замер в шаге, явно не намереваясь орать на всю комнату.

– Контакт с атрибутом ускоряет заживление физических ран на теле Ланкаста, но это не ваш случай, и вы должны об этом знать лучше меня. Вы Ланкаст, и если я прав и вы просто притворяетесь, что не понимаете происходящего, то прекрасно осознаете, как именно могли пропасть эти следы и довериться мне наконец, – вот сейчас он явно чего-то от меня ждал, но я не могла ему этого дать и вовсе не потому, что не хотела, а действительно не понимала, к чему он клонит и с какой стати должна доверять ему. Нахмурившись и опустив рукав так, что тот скрыл руку до запястья, отрицательно покачала головой.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, и ничего от вас не скрываю, и уж тем более, никем не притворяюсь, – слова отскакивали от зубов одно за другим со всей уверенностью, какую я могла в них вложить. Положительно кивнув, мужчина сделал жест в сторону выхода, стоило сорваться с места и покинуть помещение, последовал за мной.

Остальные дела заключались в получении больничного листа, закрытого сегодняшним днем и пластиковой карточки с пин конвертом. За все это пришлось отстоять очередь, из других сотрудников, и поставить подпись на многочисленных документах и заявлениях. Как объяснили, на эту карту будут поступать деньги за проживание двух агентов в моей квартире от их руководства. Точную сумму не уточнили, но искренне надеялась, что люди, впихнувшие в меня датчик немыслимой стоимости, не скупятся на арендную плату.

– Прекрасно, Георгий уехал на обед без нас. Придется довольствоваться местной пищей, а все потому, что кто-то забыл предупредить о пробках на дорогах, – пробурчал себе под нос Гилад, когда я наконец вышла из кабинета бухгалтерии и отвлекла его от телефона. Все это время он не отрывался от экрана ни на минуту, что просто выводило меня из себя.

– А все потому, что кто-то не умеет пользоваться яндекс пробками. Мне-то откуда знать о них, если я езжу на электричке, – люди вокруг оборачивались на нас и приподнимали брови, им одним известно почему. На каком языке мы сейчас разговаривали, неужели не на английском? Вызвав лифт и окинув коридор раздраженным взглядом (я все чаще начала думать, что это его обычное состояние), голубоглазый остановился им на мне, замершей в шаге позади него.

– Георгий просил передать, что ваша сумочка на заднем сидении так и разрывается от вибраций и мелодии из заставки к Игре Престолов. Понятия не имею, что это такое, но если это та самая мелодия, которая звучит при эсэмэсках, то я бы на его месте уже выбросил телефон в окно, – двери лифта открылись и мы вошли в кабинку, в глубине души хотелось просто задушить его в ней, пока нет свидетелей. Помимо всего прочего голубоглазый снова уткнулся в свой телефон, сразу после того, как нажал на первый этаж.

– Я хотя бы проявила к вам уважение и решила не брать с собой телефон, казалось не культурным обращать ему больше внимания, чем вам, – нагло соврала и судя по тому, как Гилад усмехнулся, он это понял. Лифт остановился и мы вышли в огромный холл на первом этаже. Турникеты и охранники в форме отделяли одну часть помещения от другой, сюда был вход только авторизованному персоналу по пропускам, а там устраивались встречи, прибывали курьеры, кипела настоящая жизнь деловых людей. Мы прошли вдоль турникетов по пустому коридору и свернули в другой холл с лифтами по обе стороны. Здесь между ними стоял диван, а напротив автоматы с шоколадками, чипсами и прочими вредностями, но вкусностями, а также с кофе и напитками.

– Позвольте вам представить местная столовая, угощайтесь. Банкомат в том углу, – с этими словами он спокойно опустился на диван, так и не оторвавшись от телефона, чем вызывал во мне еще больше злости в свой адрес. Убедившись, что выданная карточка принадлежит тому же банку, что и банкомат, вскрыла пин конверт и принялась проверять баланс. При виде пятизначной суммы, челюсть с трудом удержалась на месте, а не упала на пол. Сняв немного денег и потратив их в автоматах, присоединилась к Гиладу на диване.

– Вы не будете? – любопытство пересилило злость, но тут же пришлось пожалеть об этом. Голубоглазый просто отрицательно покачал головой, даже не отрываясь от экрана. «Что у него там такого интересного?» – пронеслось у меня в голове, но слава богу это был мой собственный голос. Решив задвинуть на задний план все, что думала о своем спутнике и удалить любопытство окончательно, промокнула горло обычной водой, купленной в автомате, и посмотрела на него. – Со сколькими подобными мне вам пришлось общаться?

Мужчина не ответил, но его рука дрогнула, а глаза на несколько минут оторвались от телефона и посмотрели на меня. Все в груди сжалось в комок от одного вида этого взгляда, настолько он казался зловещим и прожигающим, что стало не по себе от того, как близко к нему я сижу. Стоило мужчине вернуться к своему занятию, как нахлынуло облегчение, вот только на вопрос он не собирался отвечать. Максвелл и Георгий оказались куда сговорчивее, из них ничего клещами тянуть не приходилось.

– Да хватит уже с подружками переписываться, тут моя судьба решается, – взорвалась я и выхватила его телефон так, что Гилад некоторое время сидел, словно ничего не случилось. Один из лифтов напротив открылся, оттуда вышли две женщины в деловых костюмах и на высоких каблуках, они были настолько заняты своим разговором, что не обратили на нас внимания, как впрочем и мой спутник на них. Вздохнув, голубоглазый покачал головой и протянул руку ладонью вверх надеясь получить телефон обратно.

– Ваша судьба не зависит от количества моих знакомых Ланкастов. Составьте список вопросов, а мое руководство решит, на какие мы можем ответить, а на какие нет. И я не переписываюсь с подружками, – последнюю фразу он буквально прорычал, забирая телефон из моих рук, так как понял, что отдавать добровольно я его не собираюсь. Хмыкнув, ничего не оставалось, как демонстративно отвернуться и сделать вид, словно голова не разрывается на части от вопросов без ответа. Идея насчет списка показалась забавной, но у меня с собой ничего не было, где можно его составить. Только больничный лист, конверт и пластиковая карта, помимо двух съеденных шоколадок и бутылки простой воды без газа. Так мы и сидели, каждый занят своим делом, Гилад телефоном, а я обдумыванием вопросов и составлением списка хотя бы в голове, пока не позвонил Георгий и мы не поехали обратно в подземный гараж.

Оказавшись снова на заднем сидении машины, рядом со своей сумочкой, первым делом вытащила телефон и принялась листать пропущенные вызовы и сообщения. Чуть ли не в каждом их них Виктор интересовался как мое здоровье, проснулась ли я, покушала ли, хорошо ли мне спалось. Губы растянулись в искренней и совершенно не контролируемой улыбке, порой забывала, как дорога этому человеку, и как сильно сама его люблю. Любой знак внимания от него согревал душу и заставлял забыть обо всем, кроме того факта, что он со мной, пусть только мысленно.

– Поехали уже, а то опять в пробку попадем. И в магазин заехать не помешает, у нее дома в холодильнике кроме энергетиков и пиццы ничего нет, – то, как прозвучал голос Гилада заставило меня оторваться от телефона и посмотреть вперед. Здесь то наши взгляды и встретились, вот только его глаза отражались для меня в зеркале заднего вида, там же он видел и мои. Решив позлить его еще больше, нажала на кнопку вызова и поднесла телефон к уху. Раздались гудки, мне так и представилось, как Виктор смотрит на экран и при виде имени, вскакивает с рабочего места и бежит на лестницу, где обычно ото всех прятался, чтобы поговорить, если я звонила. Вот только трубку он так и не поднял. Насчитав десять гудков и обреченно нажав отбой, снова подняла глаза, в этот раз Гилад как будто ликовал, но его трудно понять на самом деле. Вспомнив про список вопросов, и вытащив из сумочки ежедневник с ручкой, принялась строчить то, что хотела узнать.

Машина тронулась с места, и мы выехали из гаража. Когда за окном промелькнули улицы и дома на окраине Москвы поняла, что мне не завязали глаза. Молча уставившись в окно и пытаясь понять в какой части города или пригорода находимся, никак не могла сообразить где мы.

– Сэр? – неуверенно поинтересовался Георгий, покосившись на своего начальника, когда тот отложил телефон (наконец-то) и расслабился на пассажирском сидении.

– Приказа не было, – спокойно ответил Гилад, и я поняла, что они говорят как раз о завязывании глаз. Усмехнувшись, водитель положительно кивнул и все его внимание теперь снова стало обращено на дорогу. Вспомнив про чистую страницу и ручку, перевела на нее глаза и поставила не очень ровную единицу. Слишком многое хотелось узнать, но как правильно построить вопрос, и на каком языке самое главное! Ведь мой авто переводчик в голове не сможет заставить меня писать по английски, или сможет? Первое слово оказалось написано по-русски, как бы не старалась направить руку и преобразовать его. Сдавшись, начала писать, наверно у них там штаб переводчиков есть, ничего, разберут, в крайнем случае позвонят и попросят прочитать. Когда мы проехали Электроугли, вопросы были готовы, по крайней мере на ту минуту я выдала из себя все, что могла. Пробежавшись по ним глазами и убедившись, что написаны понятным почерком и языком, пришлось выдернуть пару листов из ежедневника, чего делать не любила. Похлопав голубоглазого по плечу, протянула их ему.

– Как и просили, вопросы в письменном виде, надеюсь ваше начальство говорит по русски, а не как вы, – он на меня даже не посмотрел, просто взял лист, развернул его, и начал фотографировать на телефон, чтобы потом отправить тому самому мистеру Кайсу или кому-то еще, – как вообще можно прожить в России и не выучить хотя бы азы русского? – да этот вопрос стоило включить в общий список, но я прикусила себе язык, как только произнесла его. Гилад окинул Георгия холодным безразличным взглядом, затем свернул листок и убрал во внутренний карман пиджака, а с телефоном принялся возиться.

– Язык-то он выучил, вернее нахватался всякого от неправильно говорящих на английском русских. Да он вообще странный, – явно эту фразу водитель говорил на родном языке, поняла это только по тому, как голубоглазый недовольно фыркнул и покачал головой. Скорее всего не радовал тот факт, что можем обсуждать его, а он ничего из вышесказанного просто не поймет. И по идее наказать-то Георгия не за что, ведь сколько бы тот не оскорблял своего начальника по-русски, без знания языка он об этом не узнает.

– Раз он такой странный, почему вы не смените работу? Неужели не раздражает, что вам приходится не курить, когда он рядом? – на самом деле было вполне понятно, почему он не сменит работу. Учитывая стоимость датчика в моей голове и сумму на карточке, зарплата у Георгия наверно была шестизначная.

– Где я еще найду работу за такие деньги? – подтвердит он эти мысли и усмехнулся. За разговором я не заметила, как мы добрались до моего, вернее уже нашего дома. – Хорошо, вы выходите, а я в магазин, – эту фразу он сказал уже на английском. Поблагодарив, Гилад первым выбрался на улицу и направился к подъезду, даже не дожидаясь меня, – не обращайте внимания, мало кому понравиться быть нянькой, учитывая его должность, – улыбнувшись Георгию, подхватила сумочку и поспешила за голубоглазым. К моему удивлению Максвелла в квартире не оказалось, но вспомнив, что сегодня ночью за мной следит Гилад, поежилась и не удивилась отсутствию блондина. Разувшись, даже не смотря в сторону своей тени, снова предприняла попытку позвонить Виктору, но мне ответили все те же длинные гудки.

– Ответы на вопросы вам сбросят на почту, если конечно почерк разберут, – голос мужчины за спиной заставил вздрогнуть и нажать на отбой раньше времени. Пока приходила в себя, он уже подключил мое зарядное устройство, торчавшее из розетки к своему телефону и устроился на диване, как у себя дома. Закатив глаза и сделав вид, словно его здесь нет, приземлилась на кресло с колесиками, включила ноутбук и вставила наушники в уши. Мой персонаж компьютерной игры не входил в игру два дня, следовало это исправить, чтобы вечером было больше свободного времени для Виктора.

Никакая музыка или звуки игры не помогли избавиться от ощущения, словно за тобой постоянно наблюдают. Вот только стоило незаметно бросить взгляд в сторону гостя, как его глаза оказались переведены на экран телефона, а не на меня. Если в первый полноценный день в сопровождении Гилада становится от него жутко, то что будет дальше? Вздрогнув от резко раздавшегося рингтона, сразу узнала мелодию, установленную на определенного абонента, и вытащив наушники, ответила на звонок. Улыбка непроизвольно появилась на лице, и следовало догадаться, что от голоса Виктора я засветилась счастьем. Разговаривать при свидетеле не хотелось и предпочла выйти на балкон. Столько хотелось ему рассказать, но большая часть этого оказалась тайной мирового масштаба и ее придется держать в секрете. На самом деле чувствовала себя гадко осознавая факт того, что придется что-то скрывать от него, однако это просто необходимо. Обернувшись назад на свою комнату и встретившись взглядом с Гиладом, наконец оторвавшимся от телефона, поежилась и скрылась за стеной дома.

– Да, привет, я понимаю, что ты был занят, все хорошо. Меня выписали, это оказалось не так серьезно, как они думали, – Виктора плохо слышно, он старался говорить шепотом, чтобы на работе посторонние не подслушивали разговор, так было в принципе всегда. Да я и не пыталась услышать то, что он говорил, просто наслаждалась голосом, прислонившись спиной к холодному кирпичу. Когда он замолчал, настал мой черед, а так не хотелось, – мне столько всего нужно тебе рассказать, а я даже не знаю с чего начать. Да, понимаю, что сейчас неподходящее время, но я так по тебе скучаю, ты не представляешь. – конечно это просто сопли и обычная романтическая ерунда, но у кого в отношениях ее нет? Хоть иногда, но проскользнет что-то подобное, – хорошо, до вечера, не буду отвлекать от работы, ты знаешь, где меня найти, – попрощавшись с ним и нажав на отбой, прижала телефон к груди и закрыла глаза. Я не слышала его голоса полтора дня, такого не случалось больше года. Пусть кто угодно может назвать меня глупой или ненормальной, но для меня такое поведение вполне нормальное, особенно учитывая то, что я чувствовала к нему.

Не знаю, как долго простояла там на балконе прижимая к себе телефон, лишь стук по стеклу привлек внимание и заставил открыть глаза. Повернув голову и выглянув из-за стены в комнату, увидела Гилада, нетерпеливо посматривающего на часы и стучащего пальцами по подоконнику. Проверив, что на глазах нет слез и открыв дверь, ничего не оставалось, как вернуться в комнату и получить нагоняй от преследователя за столь долгое отсутствие. Однако голубоглазый ничего не сказал, просто проследил за мной взглядом и вернулся на диван. Мысленно поблагодарив его за это, хотела снова обратить свое внимание игре, но на экране ноутбука была открыта страничка браузера с моей почтой, где висело одно новое письмо. Прислали ответы на вопросы, так скоро. Устроившись на кресле и щелкнув по ссылке, уставилась на экран. Всего одно предложение послужило мне ответом: «У вас нет доступа к этой информации».

– У меня нет доступа? Это вроде во мне проснулся Ланкаст, или я ошибаюсь? Кто, как не я должна знать все это? Что вы от меня скрываете? – недоумевающе посмотрев на Гилада, я не находила себе места и не знала, как остановить это негодование. Мужчина пожал плечами, словно его совершенно не беспокоит и отсутствие ответов только моя проблема. Задыхаясь от злости и отрицательно покачав головой, снова постаралась сделать вид, будто гостя в комнате нет, и моя жизнь ни капельки не изменилась.

Не знаю как, но прожила тот день до конца. Спать, зная, что за тобой наблюдают глаза Гилада оказалось не так, как в самую первую ночь с Максвеллом. Почему-то присутствие именно этого мужчины рядом заставляло нервничать. Лежа в темноте на диване и гладя одной рукой внутреннюю сторону другой в том месте, откуда совсем недавно пропали следы от игл, хотела забыть обо всем случившемся и просто жить дальше своей жизнью. В голове крутились мысли, не дающие заснуть, мозг намеренно пытался разгадать загадку и найти ответ на вопрос, что именно голубоглазый от меня ждет и куда на самом деле делись следы. Внутренний голос подсказывал, парень знает больше, чем говорит, но почему-то молчит. Хочет сказать, в тот момент в приемной кабинета по нему было видно это желание, но не говорит, почему? Не знаю, как долго думала и во сколько смогла откинуть размышления в сторону и отключиться, погрузившись в сон.

Зато после всего случившегося утро стало обыденно привычным. Как впрочем и все последующие. Постепенно свыклась с мыслью о том, что за мной по пятам бродят двое секретных агентов, как я их про себя называла, а третий наблюдает по камерам на работе. Виктор спокойно воспринял новость о том, что сдаю комнату, правда для этого мне пришлось немного соврать относительно ориентации своих гостей, но иначе их дележка одной кровати действительно выглядела бы странно. Рассказывать же, что они по очереди проводят ночи на моем кресле – лишь рождать лишние вопросы в голове любимого, а на большую часть из них не смогла бы ответить.

Когда наконец кончилась рабочая неделя и Виктор попросил приехать к нему в субботу, естественно Гилад воспротивился самой этой идее. Однако выбора никто ему не оставил, и руководство не поддержало его в этом, так что мой визит к любимому все же не отложился, и была этому рада. Мы с голубоглазым так и не нашли общий язык за эти три дня, он постоянно сидел на диване с телефоном, как выяснилось читал, а я была занята своими делами в онлайне и общением с Виктором. Когда вместо Гилада в комнате сидел Максвелл, мы то и дело переговаривались, шутили, он расспрашивал меня про игры. С блондином было проще, может он не воспринимал меня, как, не знаю чем я была для Гилада, но явно не человеком или девушкой. По крайней мере Макс явно ничего от меня не ждал, в отличие от старшего агента.

Неделя на самом деле тянулась жутко долго, не смотря на то, что понедельник словно не существовал. Три рабочих дня показались адом, приходилось всем в офисе врать, о своей скоротечной болезни. Не люблю врать, особенно тем, с кем еще предстоит общаться долгое время, а увольняться не собиралась даже не смотря на возникшую ситуацию. Каждое утро один из тюремщиков провожал меня до дверей, а вечером встречал и вез обратно домой. Большую часть времени мы стояли в пробках, по крайней мере первые два дня, пока не предложила ездить на электричке, а Георгий (ну еще бы) меня поддержал. Чтобы приехать и забрать нас от моего дома и вовремя доставить на Курский вокзал на машине ему самому требовалось вставать часа в четыре утра. Так началось приспособление голубоглазого и блондина к общественному транспорту, в котором они в своих костюмах совершенно не смотрелись. Нет, не то чтобы на электричках не ездят мужчины в деловой одежде, нет, просто все остальные, если даже стояли рядом с одним из них, не выглядели так же элегантно, и эти парни просто выделялись из всеобщего окружения. Особенно Максвелл, когда пытался быть приветливым и улыбчивым с пассажирами, а учитывая напряженную и не очень доброжелательную обстановку в давке по утрам в Москве, это выглядело особенно нелепо.

Суббота тоже началась вполне обычно, мне даже стало казаться, словно ничего в жизни не измениться, просто двое мужчин, не обязательно, что постоянно именно эти, будут ходить у меня по пятам. Со временем, когда мы с Виктором поженимся (а я не могла смириться с мыслью, что вероятно этого никогда не будет), придется перейти на камеры и приучить родных переодеваться так же тока в ванной или туалете, ничего, привыкнут. Именно такие мысли посещали голову на протяжении этих дней, думать о том, что рано или поздно придет конец прошлой нормальной жизни и Комитет изменит ее еще сильнее, категорически себе не позволяла.

В этот день до дома любимого меня должен провожать Гилад. Сегодня выходной, и к тому же середина апреля, дорога в Москву должна быть свободна, и он настоял на путешествии на машине, а не на электричке. Все складывалось отлично, по дороге ни он, ни Георгий не проговорили не слова, пока мы не остановились возле поворота на улицу, где жил Виктор. Тогда голубоглазый выбрался, открыл заднюю дверь и не дав мне выйти, забрался на сидение, рядом.

– Не забывайте, мы следим за каждым вашим шагом, если что пойдет не так, тут же звоните мне или Максвеллу, он сменит меня завтра с утра. Кристина, нельзя пренебрегать этим, – от серьезности взгляда Гилада бросало в дрожь, хотя может просто виноваты его ослепительные глаза, а не сам взгляд. Сглотнув ком в горле и положительно кивнув, хотелось чем-то поддеть его или напомнить, что на мои вопросы руководство не ответило, а значит я им ничего не должна, но отчего-то стало его одновременно жаль. Ведь в какой-то мере он просто делает свою работу. Вздохнув, голубоглазый выбрался на улицу и позволил мне уйти. Когда он остался за поворотом, облегченно вздохнула, нацепила на лицо улыбку и направилась на встречу со своей любовью. Жизнь начинала налаживаться.

Глава 5.

Как всегда беда нагрянула совершенно внезапно, по крайней мере для меня. Не ожидая от голоса в голове какой-либо иной деятельности, для меня стал сюрпризом найденный в воскресенье с утра текстовый файл. Он висел посередине рабочего стола, все остальные ярлыки кто-то раздвинул по краям, словно пытаясь привлечь внимание именно к этому. Открыв его, чуть не уронила ноутбук с колен. Наверно если бы Виктор видел меня в этот момент, то мог счесть ненормальной, хорошо что сейчас он в ванной и в комнате я была одна. В документе содержались ответы на вопросы. Откуда только они там взялись, ведь не делала электронной копии и никак себе их не сохраняла, а самое главное, как этот текстовый файл попал сюда, где его вчера не было? Поджав ноги и придвинув ноутбук ближе, уставилась на экран.

«Конечно у тебя нет доступа, так они тебе все и сказали, тупейшего создания в жизни не встречала, я все же была права на твой счет. Раз больше никто не собирается отвечать на твои вопросы, пусть это буду хотя бы я, а уж верить мне, неотъемлемой части себя, или нет, тебе решать. Эта информация становится известна Ланкасту сразу после пробуждения, прикосновения к атрибуту, но не в твоем случае, почему, не спрашивай, сама не знаю.

1) Что за голос раздается в моей голове и почему она начинает болеть?

Да потому что мозг человека не рассчитан на одновременную активность двух разумов одновременно. Мозг начинает требовать больше кислорода, кровь начинает течь быстрее, пульс учащается, в таких условиях многое может случиться. Так что я стараюсь просыпаться, когда спишь ты. Что за голос? Я это ты, которая должна была проснуться и слиться с тобой после прикосновения к атрибуту, но этого почему-то не произошло, не спрашивай почему, я не знаю.

2) Почему вам так важно наблюдать за мной?

Ты сама им не интересна. Им важно убедиться, что ты на самом деле пробудила в себе Ланкаста, а дальше уже их наблюдения за тобой будут основаны на том, какие данные им нужны.

3) Какими способностями обладают Ланкасты?

Кое-что умеет каждый, кое-что кто-то один, у всех своя направленность. Хорошо, что Комитет пока не знает, кто что может, тогда вероятно жертв среди нас было бы куда больше. Они осторожны, ведь в любой момент могут нарваться на Ланкаста, готового стереть их с лица земли. Если бы твое пробуждение прошло нормально, то ты бы все сама знала и понимала.

4) У Ланкастов есть свои задачи и цели. Какие?

Вот это, девочка моя, правильный вопрос. Не все Ланкасты одинаковые, это факт. Мы должны следить за тем, чтобы все шло своим чередом. У каждого человека есть судьба, работа Ланкастов заключается в наблюдением за тем, как он именно ее и придерживается. Развитие страны шло по установленному нами плану, любое отклонение несет за собой последствия, и тебе теперь их расхлебывать, а именно рассчитывать какие действия каких людей вернет ситуацию в прежнее русло, что-то в этом роде. Это конечно не значит, что мы бегаем по городу, разыскивая тех, кому сегодня случайно наступили на ногу, чего не должно было случится, и произносим успокоительные речи, лишь бы человек забыл об этом. У Ланкастов есть определенное состояние, в котором они видят, кто когда и как повлияет на чью-то судьбу, видят последствия и варианты развития событий. Именно в нем они могут менять ход истории и перенаправлять судьбы людей в другое русло. Это состояние имеет радиус действия, и именно из-за этого изначально на нашей планете были распределены сферы влияния между всеми. К сожалению из-за двадцатилетнего бездействия нашей бабушки, развитие России уже давно идет не по нужному курсу и вмешательство Комитета не упрощает тебе задачи, если решишь все исправить.»

– Эй, куда пойдем кушать? – вернулся Виктор из ванной, а я судорожно оторвала голову от экрана и посмотрела на него. Влажные, только что вымытые волосы парня торчали в разные стороны, сам его вид, как обычно вызывал у меня улыбку и приступ нежности. Пару минут приходя в себя от прочитанного, была немного растеряна. Хотелось сразу схватить телефон и сообщить обо всем Гиладу но сейчас не его смена, он должно быть спит, значит Максвеллу…но с чего я должна им это рассказывать? Их руководство отказалось отвечать на мои вопросы, а Ланкаст или, кто это был вообще, сделала это, не знаю сколько правды здесь, но это явно лучше, чем «у вас нет доступа». – Кристина?

– Да, а куда ты хочешь? – улыбнувшись ему и закрыв крышку ноутбука, потянулась и подавила желание зевнуть. – Ты ничего странного ночью не заметил?

– Нет, а должен был? – пожал он плечами и вышел в коридор, чтобы посушить волосы. Вздохнув и отрицательно покачав головой, снова открыла ноутбук и вернулась к тексту. «5) Кто вообще такие Ланкасты и откуда вы узнали о них? Нет прямого определения этому понятию. С древних времен в разные эпохи мы звались по разному, все религии мира построены на предположениях о нашем существовании, вот только люди никогда не понимали нашу суть. А когда человек чего-то не понимает, он начинает включать фантазию и выходит за рамки реальности. Создает себе божества, молится им, а на самом деле все куда проще и тот, кого он считает богом, просто такой же человек, но на ступень выше в иерархии. Чудесные выздоровления смертельно больных людей, выжившие в авиакатастрофах, неудавшиеся самоубийцы – это все наша работа. Все, чему люди не могут найти прямого, научного объяснения. Думаю с тебя хватит пока этих сведений, а то голова пойдет кругом. Не стоит напоминать, что пройди твое пробуждение, как Ланкаста правильно, все написанное выше, само всплыло бы в твоей голове, но что-то пошло не так, и лучше подумать, что именно.» – на этом документ заканчивался, а я чувствовала, как по спине скатывается капелька пота. Наверно лицо побелело, но постаралась списать на что угодно, кроме прочитанного.

Виктор что-то уже минуты две пытался от меня добиться, а мои мысли витали далеко от него. Когда парень присел рядом и обнял за плечи, очнулась и прижалась к нему всем телом, ища убежища и поддержки. Так хотелось рассказать, попросить помощи или утешения, но я подписала бумагу о неразглашении, и кто знает, что со мной сделают за это. Хотелось задать кучу вопросов, но не могла, все равно до ночи она точно не ответит на них. Может прямо сейчас напротив нашего окна стоит машина Георгия и оттуда Максвелл следит за мной в бинокль? Нет, блондин этого делать не будет, а вот Гилад мог бы.

– Крис, ты в порядке? – поинтересовался Виктор, покрывая мое лицо мимолетными поцелуями и видя, что постепенно начинаю приходить в себя и отвечать на прикосновения. Положительно закивала головой, уткнувшись лбом в его плечо, набрала в грудь побольше воздуха и нашла в себе силы улыбнуться.

– Да, просто задумалась над тем, куда идти, – как же не любила врать, но правду не скажешь даже в этом случае. – Куда ты хочешь? – вспомнив, что так и сижу в футболке и домашних штанах Виктора, в то время как он сам почти при полном параде, принялась одеваться, пока парень распахивал телефон, ключи и кошелек по карманам.

– У тебя аж два пропущенных от некоего Гилада. Кто такой? – поинтересовался Виктор с наигранной ревностью, показывая экран моего собственного телефона. Я никогда не имела ничего против того, чтобы он в нем копался, скрывать мне нечего, по крайней мере до этих событий было нечего, да и так он давал полный доступ к своему телефону, что для меня важно в силу ревнивой стороны характера. Приподняв брови и застегнув наконец брюки, взяла телефон и посмотрела на время звонков, около восьми утра, благо на ночь выключаю звук, а значит не слышала рингтона.

– Один из моих жильцов. Странно, что он мог хотеть в такой час, – пробормотала, пытаясь скрыть напряженность в голосе. Вполне вероятно, что датчик в голове засек странную активность и ему позвонили из лаборатории, сам же Гилад пытался узнать все ли хорошо. Нет, если бы он хоть на минуту заподозрил неладное, а тем более тот факт, что моим телом завладели без моего ведома, то в ту же минуту вломился бы в дверь не смотря ни на что. Ну или мне хотелось в это верить. Как еще можно объяснить мое отсутствие в кровати, если сама не помню об этом, и появившийся файл на рабочем столе?

– Поругался с любимым и решил поплакаться тебе в жилетку? – усмехнулся Виктор. Наверно не стоило говорить ему, что мои жильцы не традиционной ориентации, парень у меня и так не ревнивый, но береженого бог бережет. Посмеявшись над неудачной шуткой и проведя пару раз расческой по волосам, закончила сборы, подхватила сумочку и мы покинули квартиру. Оказавшись в подъезде, не стала медлить и набрала номер Максвелла, решив не будить бедного голубоглазика после бессонной ночи. Парень ответил молниеносно, словно ожидал звонка.

– Что такое, почему мне названивает твой сосед в семь утра? – недовольно буркнула я в трубку, пока Виктор возился с ключами и запирал входную дверь.

– Вероятно ему как раз в это время названивала доктор Березина из-за данных с датчика, он мне не докладывает, знаете ли, – равнодушно пробормотал Макс бесчувственным голосом, полностью подтверждая догадки относительно причины звонков. Врезавшись плечом в металлическую дверь подъезда, неуклюже вываливаюсь на улицу и усмехаюсь про себя.

– Ну раз все хорошо, прошу прощения, что отвлекла от работы. Удачного дня, – повесив трубку и поцеловав обогнавшего меня парня в щеку, решила жить на полную катушку, пока это возможно, – знаешь что, сейчас увидишь, куда мы пойдем, я угощаю, они заплатили за аренду на месяц вперед, можем это потратить, – улыбнувшись и прижавшись к Виктору, я не приняла бы отказа. Он не любил, когда за него платят, но вот от визита в любимый, но по нашим зарплатам, дорогой ресторан отказаться не мог. В этот день я словно забыла, что со мной что-то не так.

Вспомнила об этом в понедельник с утра, когда попрощалась с Виктором, вышла из его подъезда и направилась на работу. Времени было как раз на то, чтобы дойти до вокзала, купить кофе и подойти к открытию дверей в офис. Стоило покинуть двор, как сзади нагнал становившийся ненавистным человек. Подстроившись под мои шаги, он демонстративно смотрел только вперед

– Я вам звонил вчера утром перед сменой караула, – пожаловался Гилад, и в первые минуты в его голосе показалась обида, но откинув от себя такие мысли и решив, что ему не за что на меня обижаться, пожала плечами.

– На ночь выключаю звук у телефона. Научить вас, как это делается? Как увидела, сразу перезвонила Максвеллу и он меня успокоил, что все хорошо, – честно призналась, пока мы сворачивали на садовое кольцо и двигались вперед по направлению к подземному переходу.

– Кристина, вы же ничего не будете от нас скрывать, не так ли? И если голос снова с вами заговорит или объявится, непременно расскажите об этом? – неожиданно мягко взяв мой локоть, голубоглазый заставил остановиться и поднять на него глаза. Что-то в его взгляде заставило сомневаться в верности решения не выдавать произошедшее прошлой ночью.

– С какой стати мне доверять вам, если вы не доверяете мне? Ладно, не вы, а ваше дурное начальство, отказавшее в ответах на простые и элементарные для человека в моем положении, вопросы. Да и вы сами явно многое не договариваете, например куда делись следы от игл и синяки, но я же ни слова не говорю по этому поводу и просто принимаю, как данность, – тяжело вздохнув и осмотрев обходивших нас стороной людей, просто спешащих по своим делам, которым мы вдобавок мешали, неожиданно поняла, что вся дрожу, но не от холода или страха, а от волнения. Гилад стоял всего в шаге, а то и меньше, его пальцы едва касались рукава, а глаза не отрывались от меня, – я опаздываю, – поспешив вырвать руку и продолжить путь, начала спускаться в переход, когда он снова нагнал и пошел рядом.

– Вы думаете, я буду всю жизнь ходить за вами по пятам? Этого не будет. Меня могут снять с этого задания, если решат, что я не приношу пользы или слишком мягок с вами. Вот увидите, во что может превратиться ваша жизнь, если к вам приставят другого агента или если вдруг начальник отдела перестанет проявлять лояльность и позволять подобные вольности. Так что на вашем месте я бы ничего от меня не скрывал, – откровенно говоря, только после этих слов, впервые серьезно задумалась над затронутым вопросом. Несомненно мужчину беспокоило его назначение и само собой, что начальство давит сверху, требуя хоть каких-то результатов, я же их ему не даю своим молчанием. Стоит руководству решить, что от Гилада нет пользы, и они отстранят его и назначат другого, как тогда сложится моя жизнь остается загадкой. Неужели может сложится еще хуже, чем есть сейчас?

– Если вас отстранят, позвоните мне, и я верну вас обратно, раз вам так хочется ходить за мной по пятам. Я же десятый Ланкаст, чрезвычайно опасна, и если пойму, как действуют мои силы, то камня на камне не оставлю от того бизнес центра, – подмигнув и перебросив сумку на другую руку, направилась ко входу в вокзал прибавив шагу. Выражение лица Гилада переменилось так, что он перестал быть похож сам на себя. Пока мы стояли в очереди на вход и проходили через металлоискатели, парень не проронил ни слова, но вспомнил, кто сказал процитированную фразу первым и когда именно.

– Я буду польщен, если вы сделаете это ради того, чтобы меня вернуть, – прошептал он мне на ухо, как только отошли от входа и охраны, улыбнулся и первым ринулся в сторону кафе, где я обычно покупала кофе. Проводив мужчину взглядом и встряхнув головой, пришлось пару минут приходить в себя, пытаясь понять, верно ли расценила услышанную фразу. Подойдя к прилавку и прислушавшись к тому, на каком чистом русском, без намека на акцент, Гилад сделал заказ, поняла еще одну важную вещь относительно него. Покосившись в мою сторону, парень подмигнул, – пусть это будет наш с вами секрет, – теперь он стал для меня еще более загадочным, чем был.

С того момента голубоглазый не требовал от меня постоянных отчетов, однако и не оставлял одну почти ни на минуту. По крайней мере в свои дежурные дни. Выходные так же спокойно проводила с Виктором, но по будням приходилось отказываться от приглашений. Мне не нравился взгляд, которым окидывал Гилад, когда слышал их. Пусть мы с ним толком и не разговаривали, но он постоянно в свое дежурство сидел на диване читая книгу с телефона, и изредка поглядывал в мою сторону. Улыбался шуткам, адресованным Виктору, и злился, когда мы ругались или если обвиняла своего молодого человека в чем-то существенном. С ним оказалось тяжело, я и не думала, что через какое-то время замкнусь и буду стараться вообще не разговаривать в его присутствии.

Зато поведение Максвелла, когда на стреме стоял он, казалось разгильдяйством, порой забывала, для каких целей он ко мне приставлен. Через неделю блондин купил стартовую версию онлайн игры, и принялся устанавливать ее на их совместный ноутбук. Махнув рукой на предостережения о выговоре от начальства, парень словно хотел выпытать у меня все, прежде, чем начать играть самому. Первый день оказался настоящим анекдотом, и я не могла не поделиться этим с Виктором, рассказав, что мой сосед по квартире подсел на игру и нужно помочь ему покачаться. Русский Макс знал достаточно, чтобы разобраться в клиенте и играть на нашем сервере, конечно в там есть возможность смены языков, но он предпочел, чтобы у нас все было одинаковое и так проще адаптироваться, ведь первое время сидел и смотрел в мой монитор.

Наверно при других обстоятельствах мы могли бы стать хорошими друзьями, но когда приходила смена Гилада, вспоминала, что для него и Макса я всего-лишь часть работы. И от меня по сути зависит их будущее назначение и зарплата. Так текли недели. Ничего не происходило, никто больше не оставлял записок или каких-либо данных, не пытался со мной связаться или дать о себе знать. Казалось, жизнь опять наладилась и потекла своим руслом, даже привыкла к тому, что есть, пока все не пошло наперекосяк…снова.

Начавшиеся выходные, как обычно, не предвещали никакой беды. По крайней мере, на фоне всего случившегося за последнее время, остальные проблемы казались настолько мелочными и незначительными, что даже не обращала на них внимания. Вероятно это и стало основной причиной столь крупного упущения с моей стороны. Как оказалось, на протяжении наверно пары недель Виктор готовился к предстоящему разговору и временами намекал на тему, которую необходимо затронуть. За царившей вокруг суетой и будучи часто погруженной в свои мысли, не обращала внимания на его сигналы и намеки, полностью пропуская их мимо ушей. Возможно именно это натолкнуло парня на мысль, что разговор пройдет удачно и никакого скандала не предвидится, но он жестоко ошибался. Хотя на самом деле, куда уж мне знать, что на самом деле двигало Виктором и о чем он думал, когда сообщал свои планы на следующие выходные.

– Это обязательное мероприятие, я не могу его пропустить, – эта фраза прозвучала в ушах громче всех остальных и только из-за этого засела в голове крепко и надолго. Каждый раз, когда речь заходила о его работе и всем, что с ней связано, последние остатки разума покинули мою голову и я становилась полностью неадекватной. Сейчас произошел тот же случай. Тот факт, что продолжительное время храню от парня кучу секретов и постоянно что-то не договариваю не облегчил ситуацию, я бы сказала, никак на нее не повлиял. Виктор просто сообщил мне, что через неделю собирается на корпоративное мероприятие на все выходные, и у него нет возможности отказаться. Стоило мне это услышать, и в ту же минуту захотелось его задушить.

Возможно многим покажется это желание, да и сама реакция глупой, неразумной или просто ненормальной, но к сожалению, она именно такая. Я с самого начала негативно относилась не только к его работе, на которой парня постоянно задерживали или обрывали телефон по выходным и праздникам, не считая отпуска, но и вообще ко всем застольям и прочим не связанным непосредственно с трудовой деятельностью вещам. Здесь уже дело касается не только непосредственно компании Виктора, а вообще общей традиции, принятой на многих фирмах и в коллективах. Мое сугубо индивидуальное мнение относительно всего этого – трата времени, может кто-то еще разделяет подобные взгляды, не знаю, я таких не встречала. Само собой, имея подобное отношение к таким вещам и слыша от возлюбленного заявление о планах на следующие выходные, в глубине души совершенно искренне возникло желание сжать пальцами горло парня и задушить его. Сейчас плохо помню слова, которыми пыталась вразумить Виктора, и что конкретно он отвечал мне, но когда одна из ладоней непроизвольно сжалась в кулак и я ощутила резкую колющую боль в тех местах, где кончики пальцев коснулись кожи внутренней стороны, словно пелена ярости застилала глаза.

– Прекрасно, делай, что считаешь нужным. Хотя прекрасно знаешь, как я ко всему этому отношусь, – выпалила последние слова резко и сурово, развернулась и собиралась пойти к выходу из комнаты, но краем глаза замечаю, как Виктор хватается за шею и старается оторвать от нее сжавшийся воротник рубашки. Первое время просто недоуменно смотрю на него, не понимая, что происходит и почему он так странно себя ведет. Осознание пришло чуть позже, когда парень попытался попросить помощи, но вместо слов из горла вырвался едва различимый хрип. Вжавшись спиной в шкаф, застыла на месте, будучи не в состоянии что-то сделать. Наблюдая за тем, как безрезультатно парень сражается с удавкой и одновременно пытается хватать ртом воздух, я никак не могла побороть собственное оцепенение и броситься на помощь, честно признаться, подобное поведение мне не свойственно. Только после падения Виктора на колени, подскочила и попыталась сделать хоть что нибудь, но даже когда ткань рубашки поддалась и покинула шею, ничего не прекратилось.

Окончательно упав на пол и не оставляя попыток сделать вход, Виктор задыхался на глазах. Вскакиваю с пола в самой настоящей истерике и хватаюсь за голову. Настолько беспомощной никогда себя не чувствовала и окончательно растерялась. Сделав несколько шагов назад, нащупала ручку двери и распахнула ее. Подав призыв о помощи, выскочила из комнаты, охваченная паникой. Руки дрожали, пытаюсь справиться с ними, но не могу. Родственники Виктора прибежали на крик и втиснулись в маленькую комнатку, кто-то принялся звонить в скорую. Страх и непонимание сковали меня по рукам и ногам с такой силой, что сама не поняла, как стремительно покинула квартиру, не закрыв за собой дверь. Первой мыслью, проскочившей в голове после случившегося, было позвать агентов и попросить их о помощи. Может им больше известно о произошедшем, и смогут помочь ему. Сердце учащенно билось в груди, из глаз непроизвольно лились слезы, ладонь все еще болела в тех местах, где кончики пальцев касались ее в момент сжатия кулака. Ноги то и дело спотыкались друг о друга и плохо подчинялись командам. Не знаю, может в тот момент вовсе не я управляла ими, иначе никак не могу объяснить, почему сбежала и оставила Виктора в таком состоянии.

Выбравшись из двора и застыв в переулке, принялась осматриваться в поисках машины. Они стояли здесь же, совсем не далеко, может даже слышали крик, но не предали значения. Преодолев необходимое расстояние, дернула ручку задней двери, но та не поддалась, но агенты среагировали мгновенно. В ту же секунду выскочив с пассажирского места, Гилад уставился на меня взволнованным и вопросительным взглядом одновременно.

– Ему нужна помощь, немедленно, – в тот момент язык категорически отказывался шевелиться и что-то говорить, с огромным трудом, запинаясь через слог смогла выдавить из себя одну фразу. Не знаю, как еще парень смог разобрать хоть что-то в этом наборе звуков, но он все понял, отдал сигнал Георгию и распахнул перед мной дверь заднего сидения, делая приглашающий жест, – Виктор ни с того, ни с сего начал задыхаться, рубашка сжала горло, но когда мы избавились от нее, ничего не закончилось, – тараторя первое, что приходило в голову, проследила за тем, как стремительно водитель вышел из машины и направился к подъезду, в то время, как его начальник заталкивал меня в салон.

– Успокойся, просто вдохни полной грудью несколько раз, приведи нервы в порядок, все из-за них. Выпей воды, – попытки Гилада успокоить меня ни к чему ни привели, и когда он сел рядом на заднее сидение машины и протянул бутылку, резко выхватила и опустошила на половину. Плеснув немного прохладной жидкости на лицо, краем глаза заметила, как старший агент внимательно изучает кончики пальцев на моей руке.

– Какого черта там произошло? – непроизвольно вырвался вопрос, и нашла в себе силы посмотреть на голубоглазого открыто. Ответить тот так и не успел, вернулся Георгий и ему пришлось отпустить мою руку и вопросительно проследить за водителем. Забравшись на свое место, тот поставил оставленную мной в квартире Виктора сумочку на пассажирское сидение и обернулся к нам.

– Жить будет, вырубился, как только она покинула квартиру, по крайней мере по словам родни. Скорая уже в пути, может заберут для профилактики, – сообщил он новости, а у меня словно камень с души свалился. Хоть не убила своего любимого человека, и на том спасибо.

– Увези меня отсюда, – шепотом попросила я, откинувшись на спинку сидения и закрыв глаза. Неужели дело на самом деле во мне и это из-за меня Виктор начал задыхаться? Ведь как раз перед этим жутко хотелось самой задушить его. Неужели такое возможно? Я могла убить одного из самых дорогих для себя людей, если б осталась там? Только Гилад хотел отдать команду, как его телефон напомнил о себе, и у меня сердце замерло в груди. Вытащив аппарат и посмотрев на высветившееся имя, парень недовольно чмокнул и ответил на звонок.

– Да, я знаю, она уже сообщила. Мистер Кайс знает? Хорошо, жду распоряжений, – пока голубоглазый сидел с трубкой у уха в ожидании неизвестно чего, дотянулась до сумки, из нее вынула влажные салфетки и принялась убирать следы от слез с глаз. Не заметила, когда именно они прекратились, но хоть на этом спасибо. Неожиданно лицо Гилада нахмурилось, взгляд он отвел в сторону, чтобы не пересекаться с моим и очень внимательно вслушивался в голос из наушника. Из-за открытого окна со стороны водителя и звуков с улицы, до меня не доносилось ни слова.

«Вот это уже действительно плохо. Больше бездействовать нельзя. Надо разобраться, что же произошло, и почему так случилось. Если в тебе проснулись силы, а ты не знаешь, как ими управлять, это может плохо кончится.» – резкая боль ударила в голову одновременно с этими словами и я поняла, что месяцы беззаботной жизни прошли. «Стукачка тупая, нафига сразу побежала все рассказывать? Впечатление произвести пытаешься? Глупо» – лучше бы она никогда больше не просыпалась в моей голове, хотелось биться ею об колени, стекло, обо что угодно, лишь бы эта боль прошла.

– Кристина? – раздался все еще взволнованный голос Гилада, но я его не слышала, все внимание привлечено болью, высасывает последние силы. Только подумала, что на сегодня хватит слез, как они снова брызнули из глаз, – Кристина, чего она хочет? – не знаю, почему он спросил это, да и как догадался, что на самом деле происходит, но в тот момент ответ у меня был лишь один. Поджав под себя ноги прямо в туфлях, упала головой на колени голубоглазому и обхватила ее руками. Какова не была бы цель голоса в голове, она явно делала все, что приведет к одному единственному концу.

– Моей смерти, – едва слышно прошептала, пока в голове царил настоящий хаос. «О, нет, нет, ты не умрешь. Никто не позволит тебе умереть, ведь ты единственный будущий подопытный кролик Комитета. Ты им живой нужна.» – усмехнулся голос, разрывая на части сосуды в мозгу каждым своим словом.

– Зачем ты это делаешь, ты же знаешь, как мне больно от твоих слов, зачем ты мучаешь меня, – то, что произношу слова, обращенные к ней вслух осознала не сразу, да и тогда это не имело значения. Нежная рука Гилада гладила меня по затылку, пытаясь успокоить и привести в себя, телефон в его другой руке разрывался от звонка, но мужчина не обращал на него внимания, он просто молча наблюдал за мной, перебирая пальцами волоски.

«Ты должна быть сильной, подготовленной, иначе способности просто разорвут тебя пополам. Ты чуть не распылила любимого на клетки, стоило разозлиться чуточку сильнее, и все удушьем не обошлось бы. Или ты действительно думала, что всю жизнь проведешь просто под наблюдением? Все происходящее – не правильно, и в Комитете наверняка уже поняли это, оттого ты еще на свободе. Чем дальше, тем хуже и для тебя и для них. Ничего с твоей головой не будет, ничего не лопнет.» – казалось, словно она могла говорить часами, истязая голову болью. Хотелось кричать, но не могла себя заставить.

– Моя бабушка, у нее был инсульт, ты желаешь мне такой же судьбы? – упершись затылком в живот Гилада и пытаясь глубоко вздохнуть, невольно положила руку на его колено и постаралась расслабиться, надеясь, что так боль переносится легче, но все вышло наоборот. Виски стали пульсировать, готовясь взорваться. Пальцы непроизвольно сжались.

«Во первых ей было сорок пять, во вторых, да, в какой-то мере это вина ее сил, но все случилось вовсе не из-за разговоров, уж поверь, ей не с кем было в голове общаться. Теперь слушай внимательно. Ночью в телефоне я буду оставлять тебе сообщения, строго соблюдай все, что я там укажу, и тогда у нас все получится. Стоит ли упоминать, что никто об этом не должен знать, даже твой любимый?» – протерев лицо руками, постепенно начала приходить в себя, боль как-то свыклась и стала просто обычным состоянием. Только теперь стала ощущать пальцы Гилада в своих волосах, почувствовала, насколько приятны прикосновения к коже и как они успокаивают. От них словно разливалось тепло.

– Виктор ничего не знает, – неуверенно проговорила я, закрыв глаза и отрицательно мотая головой из стороны в сторону. Голос засмеялся, это отразилось в висках, вздрогнув, показалось, будто она сидит рядом и дует мне в ухо.

«Я тебя умоляю, я сижу в твоей голове, меня то не обманывай. Скоро увидимся», – она замолчала, а боль неожиданно прекратилась. Приняв сидячее положение и проведя ладонью по волосам, придавая им более менее приличный вид, виновато посмотрела на Гилада. Мужчина сидел, спрятав руку за спину, со своим обычным серьезным выражением лица, даже чуточку раздраженным, что очень на него похоже. Георгий наблюдал за нами через зеркало заднего вида, сам повернуться не решился.

– Простите, она перестала разговаривать со мной, – извинилась, постепенно отходя от произошедшего. Слишком много для одного дня, и меня это злило. Сперва ссора с Виктором, чуть не приведшая к его смерти, теперь еще и разговор с голосом. Ад снова вернулся в мою жизнь, хотелось рыдать и никогда не останавливаться, только этим не поможешь даже себе.

– Я понял, – устало проговорил Гилад, и ответил на звонок. Человек на том конце был жутко настойчивым, так как не оставлял попыток дозвониться, – да, я знаю, что происходило. Не обязательно звонить мне каждый раз, раз я не беру трубку, значит что-то происходит, и я слежу за этим. Доктор Березина, прошу вас, в этом нет необходимости, она в порядке. Только если услышу прямой приказ от моего руководства, иначе, извините, – нажав на отбой он тихо выругался и убрал телефон на место. Его лицо сейчас было открытой книгой и любой мог сразу понять, ситуация парню не нравилась, – вези нас домой, – скомандовал голубоглазый Георгию, тот кивнул и завел мотор. Откинувшись на спинку сидения и проведя рукой по своим волосам, слегка закрывающими уши, Гилад смотрел прямо перед собой, не обращая на меня внимания. Я не хотела мешать ему думать, или чем он занимался, вдруг, мужчина нащупал и сжал мою руку в своей, чем жутко поразил, – Что он говорил тебе?

– Назвала тупой стукачкой, говорила, что все это не правильно и вы понимаете это. Я плохо ее понимала, больше сосредоточилась на боли, – это было нечестно с моей стороны, но и правду рассказать Гиладу, после предупреждения собеседницы, боялась.

– Почему ты думаешь, что это она? – в этот раз он посмотрел на меня, отпустил руку и снова нахмурился, прислушиваясь к голосу в ухе.

– Она говорила в женском роде, смею предположить, что по-русски, но точно не могу сказать, учитывая свой авто переводчик в голове, – мы тем временем ехали по Москве в сторону дома, и на самом деле была удивлена этим, ведь по идее меня надо отвезти в бизнес центр и там обследовать или еще чего сделать. Наверно на этом и настаивала доктор Березина. Вздохнув, голубоглазый снова достал телефон и принялся что-то строчить.

– Не слушай его, Георгий, мы туда не поедем. Пока нет мистера Кайса, я ничьи приказы не исполняю. Что бы запихнуть ее в лабораторию к этим психам им придется сперва меня убить, – чуть ли не прорычал Гилад, отправив сообщение и постукивая боком телефона по ладони. Он нервничал, сразу бросалось в глаза, особенно если учесть, как мужчина взглядом сновал по проносившимся за стеклом домам, чего прежде никогда не делал. Все эти месяцы, когда мы ездили куда-то вместе, я заметила, ему всегда было все равно что твориться вокруг. Он в жизни не смотрел в окно или на людей в электричке, они для него не существовали, всё не существовало, кроме его телефона и меня. Телефона, потому что на нем Гилад читал книги, а я – как основная часть работы, по крайней мере так считала.

– А где этот мистер Кайс? – вспомнив имя, произносимое в моем присутствии не раз со дня знакомства, решила уточнить, так, на всякий случай. Пусть встретиться лично с руководством Гилада так и не удалось.

– С ним не могут связаться. Его заместитель велел мне доставить тебя в лабораторию, чтобы там провели анализы и выяснили сколько у нас еще времени, я считаю это излишним, и опасным к тому же. Да и врачи у меня доверия не вызывают, – почесав ухо, он вытащил наушник, приоткрыл окно и спокойно вытолкнул на улицу. Видя недоумение на моем лице, усмехнулся, – у меня дома еще есть, а сейчас слушать сил нет.

Хотелось его поблагодарить, но язык почему-то не поворачивался. Слова благодарности всегда давались с большим трудом. Восстановилась тишина и я откинулась головой на стекло противоположной двери. Все это казалось неправильным, но видимо меня никто не спрашивал. Так мы и ехали до дома, не проронив ни слова.

Глава 6.

По прибытию домой, в комнате меня оставили одну, что уже само по себе удивительно. Судя по раздававшимся с кухни звукам, Гилад не расставался с телефоном и строчил сообщение за сообщением, пытаясь добиться ответа от Кайса, но тот упорно молчал, так как сигналов о поступивших сообщениях не доносилось. Георгий занялся приготовлением ужина, что очень кстати, а я закуталась в одеяло, упала головой на подушку и с трудом сдерживала рыдания. Сама не знаю почему, наверно от собственной слабости и глупости, но лить слезы хотелось ужасно. Все таки голос права, называя меня тупой. Взяла, наорала на любимого человека ни за что ни про что, чуть не придушила силой мысли, и сама на себя навлекла ужас. Почти три месяца прошло с того дня, как во мне проснулся Ланкаст, и вот голос снова дала о себе знать, причем в тот момент, когда меньше всего хотелось чтобы кто-то лез ко мне в голову и мешал. По словам существа, делаю вывод, она сама не ожидала случившегося, и вмешалась лишь из-за того, что больше ждать нельзя. К чему она собралась меня готовить, и стоит ли рассказать об этом Гиладу? Как он отнесется к тому, что получила письмо с ответами на вопросы, к которым у меня нет доступа и сразу не рассказала ему?

Поежившись от таких мыслей, высморкалась во влажную салфетку, а другой вытерла лицо. Руки еще тряслись, но стоило пересилить себя и перестать изображать фонтан, это немного утомительное занятие, особенно когда ни на кого не производит впечатления. Стоит ли позвонить Виктору и поговорить с ним? Если он захочет со мной разговаривать после нечаянной попытки убить его. Что собирается делать Гилад, узнав о случае моего разговора с самой собой? Его руководство не оставит все так, я чувствовала это где-то в глубине души и честно говоря, боялась. Не знаю, сколько прошло времени с нашего возвращения до того, как выбралась из кровати и направилась в ванную с намерением умыться. Холодная вода ударила в лицо, смыла следы слез, освежает кожу и словно дала ей второй шанс. Закрутив вентиля и посмотрев в зеркало, показалась себе еще страшнее, чем была обычно. Красные опухшие от слез глаза меня явно не красили. Стоило собраться выйти из ванной, как уловила с кухни приглушенный разговор. Мужчины намеренно разговаривали в пол тона, стараясь не быть подслушанными мною. Может не заметили, как прошмыгнула мимо них из комнаты в ванну?

– Как думаешь, когда они приедут? – голос Гилада никогда больше ни с чем не спутаю, и от того холодок пробежал по спине.

– Я удивлен, почему они еще не здесь, приказ поступил полчаса назад, могли бы в дверь ворваться. Оно действительно того стоило? – не совсем уверена, что правильно поняла слова Георгия, но здоровяк явно негодовал относительно какого-то поступка собеседника.

– Мой начальник – Роланд Джеймс Кайс, я исполняю только его приказы, и ничьи больше. Когда с ним что-то случается, что он не может отвечать на сообщения, он всегда сообщает мне, а в этот раз я почему-то узнаю об этом от какого-то, понятия не имею даже, кто он такой, этот Александр Есин. Я не отдам это дело только потому, что ему крупно повезло в этот день, – картинка начинала складываться в моей голове. Гиладу велено передать меня другому агенту, и тот должен решать, что со мной делать, но голубоглазый не хотел этого, так как приказ поступил не от Кайса.

– Он исполняющий обязанности заместителя начальника отдела, и приказ насчет себя вы слышали. Не удивлюсь, если они уже поднимаются по лестнице, – в звонок действительно позвонили. Вжавшись спиной в дверь ванной, непроизвольно задержала дыхание, стараясь делать как можно меньше вдохов, и вслушиваясь в происходящее по ту сторону. Судя по производимому гостями шуму, их было не меньше пяти, то как застучали женские каблуки в коридоре сразу выдало присутствие дам. Сглотнув ком в горле, в глубине души понимала, если голубоглазый проиграет это сражение, то неизвестно в чьи руки попаду, и позволят ли мне продолжать жить своей жизнью хотя бы так, как в последние месяцы.

– Старший агент Гилад Кренстон, вы задерживаетесь по подозрению в сговоре с Ланкастом и за неисполнение прямого приказа старшего по званию. Сдайте ваше оружие и вытяните руки вперед, – скомандовал неожиданно резкий женский голос, она явно уверена в себе, жаль, что я не могла открыть дверь и посмотреть на то, что происходит.

– Ланкаст, пожалуйста, мне нужна твоя помощь. – прошептала я, взмолилась, что бы голос услышала, но пока в голове пустота. Зато стало ясно, почему три агента, всегда ходили в пиджаках, даже при жуткой жаре. Какое-то оружие они под ними все-таки прятали, – Ланкаст, если ты не ответишь, все полетит к чертям собачьим, – с большей злостью продолжила бормотать, прислонившись ухом к двери и прислушиваясь.

– Кто уполномочил вас отдавать мне приказы, агент Есин? – голубоглазый злился, таким его голос никогда не слышала, даже в самые худшие моменты нашего знакомства, когда я не знала, чего они от меня требуют, а Гилад бесился, так как не получал ответов, – Где мистер Кайс и почему он не предупредил меня лично? – этот вопрос он задал спустя какое-то время, раздался щелчок, скорее всего застегнули наручники. Его вот-вот могли увести, а за ним придет и моя очередь. «Ланкаст, пожалуйста, ты нужна мне. Хочешь, чтобы я слушала тебя, помоги мне.» – надеясь, что мысленная мольба сыграет большую роль, снова попросила, но ничего не произошло.

– Он старший агент, раз уж на то пошло. У вас нет доступа к этой информации. Мистер Кайс все сам объяснит, как только его введут в курс дела, – за этого Александра Есина разговаривала какая-то женщина, и данный факт бесил Гилада не меньше, чем происходящее. Удивительно, как не вовремя пропал один из самых важных людей для нашей ситуации, тот, от чьего слова зависят наши судьбы. Почему именно сейчас, начальник отдела Комитета ни с того, ни с сего перестал отвечать на звонки и сообщения? Почему именно в тот день, когда во мне пробудились неведомые прежде силы и чуть не погубили любимого парня? Сегодня явно не мой день.

– Увести его. Где девушка? – между тем сцена в коридоре продолжалась, звуки шагов и слова доносились до меня. «Ланкаст, пожалуйста, ты нужна мне» – это мой последний шанс, стук каблуков о пол сперва удалился, затем постепенно стал приближаться к двери в ванну, где все это время прячусь я.

«Я не совсем Ланкаст, к твоему сведению, я лишь его половина в тебе.» – вот он, голос в голове, резкая боль снова пронзила, и не сдержавшись, вскрикнула, схватившись за виски. В коридоре все замерли и воцарилась тишина. «Хорошо, пожалуйста, они хотят» – попыталась объяснить ситуацию, но она фыркнула, судя по раздавшемуся вместо слов звуку. «Я в курсе, что происходит. Так и быть, спасу его для тебя, будешь у меня в долгу». «Все что угодно». «Тогда расслабься и отдыхай». Боль прекратилась, и ощутила, как сознание покинуло меня, вот только не как обычно, колени не подкосились, физически тело так и осталось стоять, но я не управляла им, создалось впечатление, словно глаза закрылись, а слух отключился, в квартире меня больше не было.

Не знаю, что происходило потом, что сделала она, и сделала ли, но одно было точно, после всего, проснулась на своем диване. Резко оторвав затылок от подушки и хватая ртом воздух, голова начала крутиться из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит. Чьи-то женские пальцы раздвинули и без того хорошо раскрытое веко и посветили фонариком, сперва в один глаз, потом во второй. Поморщившись, пыталась убрать ее от себя, но руки обвисли, словно больше никогда не смогу ими пользоваться.

– Что? Что это? – голос мой, но слишком высокий и перепуганный до смерти, руки болтались, как пустые рукава свитера, и я чуть не завизжала от их вида. Кто-то осторожно, но в то же время уверенно обхватил меня за плечи и прижал голову к своей груди, пытаясь успокоить, гладя по волосам. В нос ударил знакомый запах, и я опешила от этого, – Виктор? – от света фонарика глаза почти ничего не видели, перед ними плясали разноцветные круги, но обоняние не могло обмануть. Уткнувшись в него носом и вдыхая запах одеколона, я была потеряна. Как он здесь оказался, да и что делает?

– Все хорошо. Ты в порядке, – вот только голос был не Виктора, и данный факт заставил оторваться от парня и откинуться обратно на подушку. Без лишних слов догадавшись, что я ошиблась и спутала его, Гилад поднялся на ноги, кивнул доктору и покинул комнату, оставив нас только вдвоем.

– Что случилось? – спросила я, совершенно не удивившись нахождению Анны в ногах дивана. Ее присутствие здесь выглядело вполне естественно и нормально. Больше никого в комнате не оказалось, и это на самом деле пугало меня. Раз голубоглазый здесь, значит голос сдержала свое слово и агента оставили. Хоть какое-то облегчение. Что она с ними сделала? Чем так испугала их? Посмотрев на Анну, попыталась прочесть ответы на ее лице, но оно было каменным, словно ничего не случилось.

– Ты подскользнулась в ванной и ударилась затылком. Это официальная версия. Я кое что тебе вколола для профилактики и ускоренного пробуждения, все хорошо. – серьезно и уверенно сказала она, и почему-то я ей поверила. Улыбнувшись, она начала копаться в своем чемоданчике, – по одной таблетке каждые пять часов, – поставив белый пузырек с таблетками на стол она посмотрела на меня, словно намекая выполнить указание врача. Взяв в руки таблетки, сразу выпила одну, даже не задумалась о том, как они называются и от чего могут быть. Сейчас это не имело значения, главное прийти в себя и во всем разобраться, а для этого лучше, если мозг начнет работать в усиленном режиме.

– Если что, мы сейчас на кухне, – похлопав по плечу, она собрала вещи и вышла, оставив меня в гордом одиночестве. Откинувшись головой на подушку и закрыв глаза, хотелось уснуть и не просыпаться несколько дней подряд, но следовало прогнать подобное состояние. Прислушавшись, краем уха уловила очень тихие переговоры на кухне. Что бы они там не обсуждали, это непременно касается меня и следовало заставить тело встать. Откинув одеяло в сторону и попытавшись подняться, пошатнулась и села обратно, вторая попытка оказалась более удачной. Чувствуя голыми ступнями холодный пол, стало неуютно в собственном доме. Шаг за шагом, добралась до коридора и застыла на месте, упершись в стену и набираясь сил.

С того места, где остановилась открывался вид на ванну, всего несколько часов назад пришлось прятаться там, и тогда была дверь, сейчас ее не оказалось. В глаза сразу бросались голые петли и стиральная машинка прямо напротив. Сглотнув ком в горле и поборов желание вернуться к себе и спрятаться под одеялом, заглянула на кухню. Спиной ко мне сидел Гилад, запустив пальцы в пышную шевелюру и чуть склонив голову вперед. Напротив спокойно пил чай Георгий, доктор Березина прислонилась к столу справа. Первым меня заметил водитель, но ничего не сказал, а только улыбнулся самой радушной улыбкой на какую был способен. Приблизившись, положила руку на плечо Гилада, стараясь не напугать его. Однако мужчина резко вскочил на ноги и обернулся в мою сторону. Ладони голубоглазого сжались в кулаки, а взгляд так и метал молнии направо и налево. Заглянув мне в глаза, он немного расслабился, но было видно, что держится настороже. Пиджака на нем не оказалось, только белая рубашка, через которую отчетливо просматривались мускулы. Грудная клетка поднималась и опускалась так, словно он готовится отразить любую атаку с моей стороны.

– Это я, все хорошо. Расскажите мне, – взмолилась, устало вздохнув и прислонившись к стене. Причмокнув, Анна, поставила чашку на стол у себя за спиной и скрестила руки на груди, словно тоже желая знать правду. Гилад расслабился, обошел меня стороной и слегка подтолкнул к столу. Заняв его место, благодарно кивнула и села так, чтобы не составляло труда переводить взгляд с одного собеседника на другого. Но пройдясь по кухне, голубоглазый встал ко мне спиной, уставившись в окно, все объяснять пришлось Георгию.

– Голос, который ты слышишь в голове взяла под контроль твое тело, – слегка дрожащим голосом проговорил он и замолчал. Закатив глаза, провела рукой по волосам. Это мне и так понятно, хотела знать другие подробности. Сделав жест, прося его продолжать, пока нечего сказать или прокомментировать, однако мужчина неуверенно пожал плечами и посмотрел на меня. – Это в принципе и все, что мы можем сказать.

Вот теперь моей злости точно не было предела. Встав из-за стола и упершись в него руками, не хотелось на них смотреть, это было не обязательно. Набрав в грудь воздуха, усмехнулась и осмотрела сперва непонимающее лицо Георгия, затем спину Гилада.

– Конечно она взяла под контроль мое тело, я ведь сама ее об этом попросила, – молча к нам повернулся голубоглазый с искренним удивлением на лице. Брови доктора взмыли вверх и чуть ли не смешались с волосами, а здоровяк хмыкнул, как будто так и думал, – я слышала вас, как вы обсуждали, что за ним придут, и попросила ее не допустить этого, меня бы никто не стал слушать, да я и не знала, что сказать. Я, я не знала, что еще делать, – честно призналась, надеясь, что так они расскажут правду о том, что там случилось. Наверно самым неожиданным для всех на кухне стало то, как Гилад преодолел разделяющее расстояние и нежно обнял меня. Я не могла пошевелиться, боясь спугнуть его, сердце бешено колотилось в груди, глаза сами собой закрывались, ни то от головной боли, ни то от чего-то еще. В нос ударил приятный аромат, такой одновременно чужой и знакомый и так сильно похожий на Виктора. «Виктор» – сглотнув ком в горле, нехотя отстранилась от голубоглазого и смущенно улыбнулась. Понимающе кивнув, Гилад прислонился к стене рядом и скрестил руки на груди.

– Она заслуживает право знать, Георгий, – проговорил он, окинув взглядом нас троих, а затем снова уставился на меня, – такое трудно описать, это надо видеть своими глазами. Она очень эффектно появилась, особенно после тех криков, что раздавались из ванной. Дверь буквально взорвалась у всех на глазах, а за ней стояла ты со светящимися фиолетовыми глазами, явным признаком Ланкаста. Стоило ей выйти в коридор, как троих агентов и след простыл, я даже не понял, как они оттеснили меня с прохода, убегая из квартиры. После такой демонстрации сил, спорить никто не стал. Меня оставили. Зато весь Комитет теперь уверен в том, кто ты, и от тебя не отстанут, – коротко передал Гилад события недавнего времени, а у меня в голове прямо так и складывались картинки описанные им.

– Да, тебя оставили, но еще не известно, что они сделают с ней. Это решать не Кайсу, это уже переходит все границы. Хорошо, что она еще никого не убила, тогда я даже не знаю, что может быть. Скорее всего другие начальники отделов настоят на проведении исследований, и их не остановит ее сила. Я не знаю, что будет, – честно призналась Анна и покачала головой в подтверждение своих слов.

– Отправляйтесь домой, доктор Березина, с вами они в любом случае ничего не сделают и вы это знаете. За это будут последствия, и даже десятый Ланкаст нас не спасет, – в голосе Гилада чувствовалось напряжение, несомненно всех своих проблем он не раскрывал, но я поймала себя на мысли, что жутко хочу их знать и помочь ему с ними.

Натянуто улыбнувшись, Гилад направился провожать доктора. Наверно слишком много я не понимала и от этого легче не становилось. Неужели своим поступком навлекла на нас еще больше бед, чем было? Мы с Георгием остались на кухне одни. Он допивал чай, я вернулась на стул напротив и подперла голову кулаками.

– Я все испортила? – спросил у него мой голос, голова плохо соображала, но сейчас это не имело значения. Чуть вытянув шею, мужчина убедился, что за моей спиной никто не стоит, вздохнул и поставил чашку на стол.

– Чем сильнее ты становишься, тем быстрее Комитет примет решение, что ты опасна. Когда они решат, что Гилад не справляется со своей задачей и не может полностью тебя контролировать, они примут меры. Голос у тебя в голове знает это, но она слишком самоуверенна. Есть шанс, что она даже не поймет, когда вас обоих убьют, усыпят, обессилят, найдут как, лишь бы убрать вас с лица земли. Поверь, если ты чего-то не знаешь, лучше в это не лезть, – дверь в коридоре открылась, Максвелл вернулся домой, что было по сути хорошим знаком. Сегодня пока еще дежурство Гилада, но кто знает, захочет ли он сидеть еще и ночью? Похлопав меня по плечу, Георгий поднялся, поставил чашку в раковину и вышел с кухни. Я всегда знала, что жизнь трудная штука, но никогда не думала, что настолько.

Если бы позволила тем агентам увести Гилада и передать мое дело кому-то еще, кто знает, что бы со мной и с ним было? Не позволив же им, я сделала только хуже. Сегодня явно не мой день, все шло наперекосяк. Положив руки на стол перед собой, уронила на них голову и закрыла глаза. Как я устала.

Ночью Гилад просто молча сидел в крутящемся кресле и наблюдал за тем, как сплю. Я чувствовала его взгляд на себе и очень долго не могла уснуть, пока не отключилась совсем. Мы не разговаривали с того момента, как он ушел с кухни. Когда же вошла к себе в комнату, он уже был там с ноутбуком на коленях и полностью погруженный в свои дела. Хотелось ему помочь, что бы не случилось, какие беды на них не наслала, не могла просто так сидеть в стороне и ничего не делать. Вот только судя по словам голоса, и не придется. Настал тот час, когда мою судьбу будут решать кто угодно, но только не я сама. Когда Виктор не позвонил перед сном, в очередной раз вспомнила, как чуть не убила его и решила позвонить сама. Вот только парень не поднял трубку, может просто спал, на это оставались последние надежды. Сделала вид, будто пишу ему сообщение, но на самом деле оставила небольшое послание для себя, на случай, если она решит исполнить свои угрозы и будет оставлять распоряжения. Написала всего пару слов, но она умная, должна понять: «Чем мы сильнее, тем раньше нас убьют», больше ничего в голову не пришло. Так что засыпала в обнимку с телефоном, надеясь, что она найдет способ ответить.

Проснувшись утром от щелканья клавиш, приоткрыла глаза и поморщилась. Голова наконец-то перестала болеть, что не могло не радовать. Оторвавшись от подушки и осмотрев комнату, сразу нашла источник звука. Максвелл сидел за моим ноутбуком и судя по всему играл. Обессиленно рухнув обратно и издав неразличимые звуки, хотелось стукнуть его по голове, но так нельзя обходиться со своими, а кем он мне собственно был то? Другом? Стажером приставленного агента? Черт знает, короче нельзя так с теми, кто живет с тобой в одной квартире три месяца.

– Мир рушится у нас на глазах, а ты сидишь и играешь в онлайн игры, – пробубнила себе под нос, от чего Максвелл чуть подпрыгнул на кресле и вытащил один наушник из уха, оказывая мне этим своеобразную честь.

– Может твой мир и рушится, но с остальными все в порядке. Мне рассказали, как ты спасла Гилада, подставив себя, благородно, – усмехнулся блондин, упорно куда-то летя, я это поняла по тому, как тот спокойно поглядывал то на меня, то в монитор и изредка нажимал клавиши, меняя направление полета. Приняв сидячее положение и потянувшись, до меня не сразу дошел смысл его слов. Окинув собеседника сонным взглядом, принялась искать телефон, но его нигде не было.

– Может хотя бы ты мне объяснишь в чем тут дело или так же скажешь, что у меня нет доступа к этой информации? – не подумав, буркнула недовольным голосом, схватив расческу и принявшись приводить волосы в порядок. В те ночи, когда они не были заплетены в косичку, на голове творился настоящий хаос. Обернувшись на дверь, Максвелл окончательно снял наушники, оставил ноутбук в покое и подъехал ко мне поближе.

– Эти люди наверно впервые в жизни увидели живого Ланкаста и в штаны наложили прямо там. Скорее всего все решат, что ты и Гиладу пригрозила или что-то в этом роде, вот тот и ослушался приказа. Ты спасла его минимум от увольнения, а так, кто знает, как сильно обиделся Есин и чего мог потребовать за такое. Мне пока не положено знать, что грозит в таких случаях, стажерам это не страшно. Но вот твою судьбу они будут решать уже сами, и ты их не напугаешь, – рассмеявшись не пойми чему, Максвелл вернулся обратно к экрану, а я к поискам телефона. Он обнаружился под подушкой, неизвестно как там оказавшись.

– Короче говоря ты тоже толком ничего не знаешь или не можешь мне сказать, как и Георгий, лишь устрашаете великой властью Комитета. В уборную то одну отпустишь или подождать пока ты долетишь, куда ты там вообще летишь? – улыбнулась, уставившись в экран своего ноутбука на его персонажа. Заметив положительный кивок головы, сжала пальцами телефон и направилась в сторону туалета, надеясь, что не вызову подозрения. Закрыв дверь и сев прямо на унитаз, руки судорожно пытались ввести пароль, чтобы разблокировать аппарат и найти послание от голоса. Ни в сообщениях, ни в заметках, ни где, где мог быть текстовый файл ничего не обнаружилось. Проклиная ее мысленно, хотела погасить экран, как что-то ударило в голову, и заглянула в видео. Наверно это была подсказка от нее, оно оказалось там. Просмотреть видео здесь не представлялось возможным, от чего пришлось продумывать дальнейшие действия на ходу. Вернувшись в комнату, как ни в чем не бывало села на диван, нашла на столе наушники от телефона и вставила их в уши.

– Ну раз ты занял мой ноут, я посижу фильм посмотрю, – удивительно, как еще голос не дрожал, однако Максвелл не обратил внимания, уткнувшись в экран. Вжавшись спиной в диван и затаив дыхание, ничего не оставалось, как нажать на воспроизведение. Появилось мое собственное лицо на фоне того же туалета, другой комнаты с дверью и замком в квартире больше нет, единственное отличие ее от меня – это светящиеся фиолетовые глаза, в них не было видно ни белка, ни зрачка, только фиолетовое сияние. Девушка улыбалась, словно рада меня видеть, хотя на самом деле как раз она то меня не видела.

– Я подумала, что так тебе будет легче воспринять реальность ситуации, в которую ты попала. Итак, меня зовут Кристина Родионова, я десятый Ланкаст третьей планеты, то есть нашей. Мои способности заключаются в управлении атомами и клетками, если пытаться объяснить это простым языком, чтобы настолько тупое создание, как ты, поняла что к чему. Как ты верно слышала, если захочу, от их здания и камней не останется. Единственный минус – у Ланкастов есть правила, и я, под местоимением я, я подразумеваю и тебя, как ни странно, обязана их соблюдать. Например я не могу убивать некоторые категории людей просто так. Нет, это все сложно для тебя, я до сих пор не могу понять, почему так случилось. Ты должна встретиться с каким-нибудь Ланкастом и поговорить с ним. Смотри, как я уже писала, при прикосновении преемника к атрибуту, человек на какое-то время теряет сознание, а когда просыпается, то в его голове уже имеются все необходимые для новой должности Ланкаста знания. Это тоже самое, если тебе в голову воткнут флешку и скопируют информацию и ты будешь знать содержание учебника, ничего не уча. Тут так же, ты просыпаешься, зная все правила, цели, способности и все, что нас касается. В твоем же случае почему-то проснулась ты без соответствующих знаний, и я со всеми ними, но как отдельная часть тебя. Так быть не должно и только Ланкаст сможет найти ответ. Так же у меня для тебя задание, привести свое тело в приличную форму. Ты сама знаешь о чем я. Хочешь выжить, сделаешь все, что я сказала. Пока ты не поймешь всю суть Ланкастов, ты не поймешь целей Комитета. На какое-то время я затихну, а ты займись делом.» – видео кончилось, но я просто смотрела на экран, словно не веря в то, что увидела. Откинулась затылком на спинку дивана и закрыла глаза, задача казалась просто невероятно тяжелой. Просто замечательно, мало того, что какой-то напыщенной зазнобе, проснувшейся в моей голове только благодаря мне, не нравиться моя фигура, так она еще и отправляет поговорить с Ланкастом, где я ей Ланкаста живого добуду?

– И чем прикажешь заняться мне, пока ты оккупировал мой ноутбук? – отложив телефон в сторону и скрестив руки на груди, вопросительно уставилась на Максвелла, приподнявшего брови и вопросительно уставившегося сюда.

– Я думал, мы сейчас к Виктору тебя повезем, – признался он, а меня невольно укололо чувство совести. Как могла со всем этим забыть про него, но сообщений от любимого парня в телефоне не оказалось. Вспомнив же причину ссоры, повлекшей пробуждение сил, подавила частично в груди чувство совести. Здесь не только моя вина, в конце концов, сам виноват, можно сказать. Отрицательно покачав головой, встала, потянулась еще раз и осмотрелась по сторонам. Нагло закрыв крышку своего ноутбука и получив в ответ возмущенный вскрик, на самом деле активно придумывала способ узнать адрес какого-нибудь Ланкаста или хотя бы подозревавшегося в этом человека, и сомневаюсь, что яндекс выдаст этот ответ с потрохами. Хотелось завопить, может тогда голос проснется и все расскажет сама.

– Ты тоже не завтракал? Отлично, можешь пока пойти, приготовить завтрак и притащить свой ноут сюда. Мы никуда не едем, – неожиданно телефон ожил, но Макс не стал спорить, встал из-за стола и вышел. Облегченно вздохнув, прочитала сообщение от Виктора и застрочила ответ. Любимый сообщил, что с ним все в порядке, но пока врачи не хотят выписать из больницы. В голове пронеслась мысль спросить в какой именно и навестить его, но моментально откинула ее в сторону. Агенты все равно не позволят, да и сегодня нужно как-то заполучить ноутбук соседей и найти там информацию по Ланкастам и их адресам, пусть эта швабра перестанет считать меня тупой. Снова открыв компьютер и свернув игру, решила все же проверить яндекс и гугл, что они выдадут. Несомненно поисковые системы дали кучу ссылок, но все они оказались не той направленности, как и при первых попытках выудить информацию из интернета. Нет, здесь лучше порыться в рабочем ноутбуке агентов Комитета, если Максвелл позволит его взять. Вернув обратно игру на первый план, снова получила сообщение от Виктора и схватилась за телефон. Улыбнувшись при прочтении текста, набрала ответ и отложила аппарат в сторону. Макс вошел в комнату с тарелкой бутербродов и чашкой кофе. Поставив все это на стол, парень вытащил из-под подмышки их ноутбук и положил на диван.

– Давай раз уж ты зашел под собой с моего, то я не буду тебя прогонять, а запущу игру на вашем? – сделав глоток из чашки, удивилась тому, что приготовлен он оказался как люблю, с сахаром и немного сухих сливок. Пожав плечами, Максвелл вернулся к игре, а мои глаза наверно так и засветились при виде свободного ноутбука, хранилища нужных знаний. Парень настолько углубился в игру, что даже не обращал на меня внимания, рыскавшую по папкам на жестком диске. Ушло примерно половина часа на то, чтобы напасть на след Ланкастов. Вот только, судя по всему, без пароля дальше было не пробиться. И кто только придумал ставить пароли на базу данных предполагаемых Ланкастов? Кому могла понадобиться такая информация? Да даже самим Ланкастам явно не нужна.

Мысленно чертыхнувшись и обругав себя любимым ругательством голоса, заметила, как дверь комнаты приоткрылась. Свернув все окна на рабочем столе, взгляд моментально упал на суровое лицо Гилада, завязывающего галстук и неспешно вошедшего в комнату. На улице стояла жара, а он напялил черную рубашку к своему неизменному костюму и, будь он проклят, завязывал галстук!

– Максвелл, почему у нашей подопечной на коленях наш ноутбук? – на удивление спокойным голосом поинтересовался голубоглазый, оставив удавку на шее и засунув руки в карманы в ожидании ответа. Очнувшись, блондин вскочил из-за стола, забрал у меня комп и протянул ему.

– Прошу прощения, вылетело из головы, что у нее нет доступа, – виновато посмотрев на меня, парень сцепил руки в кулак за спиной и выпрямился во весь рост. Сейчас я казалась себе особенно не к месту, сидя на диване в домашних зеленых штанах и футболке с логотипом игры.

– Как вы себя чувствуете? – проговорил Гилад, не заглядывая в ноутбук, а просто держа его в одной руке, словно опустевший поднос, и не отрывая от меня глаз. Почему-то в последние дни от этого становилось не по себе, причем сильно не по себе.

– Я в полном порядке, – и это действительно было так, если исключить невыполнимые задачи, поставленные перед мной. Если похудеть может как-то и смогла бы, что так же проблематично, за пять лет не удалось опуститься за шестьдесят пять килограмм, то вот выпытать из этого ноутбука адрес Ланкастов, если он там вообще был, не так просто. Если один из этих господ не решит по какой-либо причине выдать свой рабочий пароль, а лучше прямо сразу адрес. Может попросить у них в счет подарка на день рождения? Вот только доживу ли я до этого дня рождения в октябре теперь?

– Не хотите прогуляться со мной? Устроим Максвеллу нормальное воскресенье, – такого приглашения не ожидала, и что-то в нем показалось странным. Взгляд Гилада сверлил мое лицо, словно от этого зависит, как быстро дам ответ.

– Хорошо, – согласилась и начала думать, что стоит надеть при такой жаре за окном. Угол его губ едва дрогнул в улыбке, и тут же снова вернулся в прежнее состояние. Кивнув, мужчина развернулся и покинул комнату, а от меня требовалось найти одежду и переодеться. Чтобы заглушить поедающее чувство вины, крутила в голове, что Виктор будет в следующие выходные веселиться с сослуживцами, если конечно поправится после того, как я пыталась его убить.

На фоне спутника выглядела немного нелепо, а может на самом деле это он на моем. Идти рядом с ним в джинсах и топике в цветочек казалось очень глупо. Особенно если учесть что с собой захватила лишь телефон и ключи от квартиры. Рыться в сумочке в поисках кошелька не было времени, Гилад подгонял стоя у двери, а брать ее с собой так не хотелось. В результате, молча шли в направлении моей дачи, но парень скорее всего был не в курсе данного факта. Его внимание привлекал исключительно асфальт под ногами, да и я не возражала.

В мыслях крутились цепочки рассуждений о том, рассказать ли спутнику о видео и задаче, или все же не стоит раскрывать этой тайны. Что подумает обо мне Гилад, когда узнает, как сильно хочу его поставить сразу после удивительного спасения? Да и будет ли это подставой? Мне же просто как то надо выяснить адрес обычного человека, ну или когда-то он точно был обычным человеком. Как это сделать? Ни один из проверенных ярлыков на их рабочем столе, кроме игры и браузера, без пароля не открывался, а среди папок и других документов ничего существенного найти не удалось. Правда я не успела просмотреть все, но поиск не среагировал на слово «Ланкаст». В голове крутилась мысль напрямую спросить голубоглазого, но язык не поворачивался.

Мы вышли из застроенной части поселка, здесь начиналась проселочная дорога с редкими земельными участками, по большей части справа и слева были заросли травы, кустарников, болота. Люди остались позади, за нами никто не свернул и не пошел. Так вот почему мы просто молча шли вперед, Гилад опасался слежки, и сейчас краем глаза убедился в том, что ее нет. На меня же он в любом случае не смотрел, по серьезности лица спутника стало жутко не по себе, как обычно. Обхватив руками предплечья, последовала его примеру и уставилась под ноги.

– Я так и не поблагодарил вас за то, что вы сделали. Вы же не представляли, какие могут быть последствия, не так ли? – наконец заговорил Гилад, и по моей спине побежали мурашки от звука его голоса. Пожав плечами и сделав вид, словно мне все равно, усмехнулась.

– Мне казалось вы отлично дали понять, что благодарны объятиями. И да, вы правы, я не имею понятия, чем мне это грозит, – наверно если бы не жара, то покраснела бы более явно. Уголок губ голубоглазого едва заметно приподнялся в своеобразной улыбке, как уже было, и тут же вернулся на прежнее место.

– Теперь, исполняющий обязанности заместителя начальника отдела Александр Есин будет настаивать на том, что вы опасны, придумает что угодно, лишь бы засунуть вас туда, откуда даже сила десятого Ланкаста не спасет, и куда вас должны были поместить сразу, как только заподозрили пробуждение после нашей с вами первой встречи, – голос Гилада совершенно серьезен, однако я почему-то с трудом сдерживалась, чтобы не усмехнуться и не дай бог не разозлить его еще сильнее. Неожиданно меня настигло озарение, и в голове пронеслась всего один, ключевой вопрос: «Стоп, а откуда он знает номер Ланкаста?» К горлу вдруг поднялся не проглатываемый ком. Ведь это словосочетание впервые услышала именно от него, еще раньше, чем от голоса, но как Гиладу стал известен мой номер? Если у Комитета есть такая информация, у них просто обязан быть адрес или сведения о ком-то другом.

– Она десятый Ланкаст, она дверь в мою ванную уничтожила, что помешает ей сделать тоже самое с любой камерой, куда бы меня не посадили? Сомневаюсь, что ее может что-то остановить, – это было правдой, по крайней мере я в это верила и этого достаточно, чтобы оставаться совершенно спокойной. Спрашивать парня в лоб не хотелось, раз у меня есть от него секреты, то естественно, и он будет что-то скрывать. Только не изменившееся выражение лица Гилада убило уверенность в способностях существа в голове, – я не права?

– Относительно репутации и способностей десятого Ланкаста, вы несомненно правы, а вот про то, что ее ничего не может остановить, это вряд ли. Кристина, у каждого человека в этом мире есть своя судьба и Ланкасты видят ее, по сути в этом и заключается смысл их существования, они следят за тем, чтобы люди проживали ту судьбу, которая им уготована. Совершали правильные поступки и шли своим путем, если они сбиваются с него или что-то идет не так, Ланкасты вмешиваются и восстанавливают правильный ход вещей. На этом основано их главное правило, они не имеют права причинять вред людям, чья судьба важна для мира. Если они видят, что человек бесполезен и в его жизни уже ничего важного нет, то имеют полное право убить его, если же это не так, например он должен стать отцом или спасти чью-то жизнь – то Ланкасты не могут его и пальцем тронуть. – спокойно проговорил голубоглазый, и тогда я поймала на себе взгляд пронзающих душу глаз. Стараясь не смотреть в сторону собеседника, прокручивала услышанное в голове и ужаснулась от того, сколько вещей остаются для меня покрытыми туманом.

– Вы понятно объяснили этот аспект их жизни, но я не вижу связи, – пришлось честно сознаться в своей глупости и чертыхнуться про себя. Однако Гилад никак не отреагировал, он словно ожидал подобного заявления.

– У Комитета есть люди, против которых Ланкаст бессильна. Она не может ничего им сделать, иначе нарушит правило. Даже если она будет крушить все подряд на своем пути, есть огромный шанс, что этим навредит тем, чья судьба важна для мира, – после этих слов, ощутила, как в груди все сжалось в огромный комок. Почему она сама ничего об этом не сообщила? Руки обессилено опустились вдоль туловища.

– И что теперь будет? Они решат запереть меня и поставить охрану в виде значимых людей или будут просто вкалывать снотворное или наркотики по кулдауну? – дурацкое слово прилипло из игры, но другого в тот момент придумать не могла. Посмотрев на меня, Гилад приподнял брови и недовольно покачал головой, словно разочаровался.

– Мы не обманывали вас с самого начала. Цель Комитета избавить мир от Ланкастов и вас в том числе, и над этим трудятся одни из лучших умов планеты. Скорее всего Есин потребует использовать вас для их исследований. Здесь я бессилен, не знаю, что у него на уме и до какой подлости этот человек додумается, – голубоглазый остановился и пришлось сделать тоже самое. Повернувшись ко мне и тяжело вздохнув, Гилад убрал руки в карманы, словно сдерживая себя от чего-то.

– Ну что ж, хоть одного из нас ожидает счастливое будущее, – наигранно весело улыбнувшись, я подняла взгляд и встретилась с серьезным выражением на лице спутника. Он так не считал, и не воспринял мои слова, как должен был, ну или по крайней мере, как на это рассчитывала.

– Я хотел предупредить вас, что теперь любой ваш день может стать последним, а значит стоит сделать то, чего бы вы никогда не сделали при других обстоятельствах. Я не знаю, как распоряжается вашим телом голос и откуда она взялась, но теперь она ваша не самая большая проблема, – наверно от этих слов я побелела, не смотря на жару и пройденные километры без воды. Сглотнув ком в горле, и опустив глаза на дорогу, жутко захотелось домой, запереться где-нибудь и никогда не вылазить оттуда.

– Ваше предупреждение поступило, как раз вовремя, пока я не начала снова пытаться жить обычной жизнью, будь она проклята, – слезы наворачивались на глаза, но нельзя плакать, не здесь, да и не при нем, только не снова. На всякий случай проведя руками по щекам и векам, осмотрелась по сторонам и убедилась в том, что знаю это место. Всего в нескольких минутах ходьбы отсюда наша дача, летом на ней всегда жили бабушка с дедушкой. Я общалась и с тетей, и с братом, со всеми, с кем только можно, особенно после того, как узнала, что все, кто как-то связаны с бабушкой по генам, являются потенциальными будущими Ланкастами. «Преемниками» – подсказал мне голос, именно так она их называет, преемники. Гилад молча стоял и смотрел на меня, он наверно чего-то ждал, но в тот момент думать хотелось меньше всего. Мне только что заявили, что обычной жизни не будет, и нужно готовиться к худшему. А раз все именно так, то чего бояться быть застуканной при попытке найти чертов адрес хоть кого-нибудь? Улыбнувшись собеседнику, продолжила путь. Мне нечего ему сказать, хоть жутко и хотелось.

– Мы не говорим вам многого не потому что не доверяем, а для вашего же блага. Порой знать некоторые вещи слишком опасно, даже для того, в ком проснулся Ланкаст, а если сказать более точно, тем более, для того, в ком он проснулся. Я могу лишь посочувствовать, ибо перед вами в любом случае встает самая сложная дилемма в жизни любого преемника. Стать одной из Ланкастов и жить их жизнью, навсегда лишившись покоя и обычной жизни, скрываясь от агентов и исполняя предначертанное, или же прийти в Комитет и отдаться им на растерзание, надеясь, что они найдут способ избавить мир от таких, как вы. Второго пока никто не выбирал, – голубоглазый шел рядом и смотрел только вперед. Его слова еще больше путали мысли, но в какой-то мере понимала о чем он. Три месяца потеряла на иллюзию нормальной жизни, пока голос готовилась к важной битве в нашей судьбе. Она ответила на вопросы, чего не сделал Комитет, добавив себе плюс, не лезла ко мне, за исключением особых случаев, в отличие от агентов, вынужденных следить за мной круглосуточно. Голос даже исполнила мою просьбу, заставила их оставить Гилада, и что она просила взамен на данный момент? Похудеть и найти адрес Ланкаста, чтобы поговорить с ним и узнать правду и причину, что же со мной не так? Это был самый жуткий кошмар, о котором можно только подумать, или же Комитет придумает что-то более извращенное?

– Гилад, – едва слышно выговорила я и заметила, как мужчина опустил на меня глаза, рассматривая лишь профиль лица, – а как бы поступили вы на моем месте? Будь вы тем, в ком проснулся Ланкаст? – вопрос показался немного неуместным, особенно если учесть работу голубоглазого. Вероятнее всего он выбрал бы второй вариант не задумываясь, однако он молчал, отвел взгляд и почесал подбородок.

– Ланкаты не виноваты в том, что они пришли в этот мир. Они имеют такое же право жить здесь, как и люди. Разница лишь в том, что перед ними стоит важная цель, а вот как к ней относиться и в какой области применять себя, да и применять ли, это уже им решать. Скажу по секрету, Комитет уже нашел способ избавиться от Ланкастов по всему миру, но его исполнение сейчас заглохло и они ищут другой путь. Будь я Ланкастом, я бы не хотел снова становиться человеком, – почему-то мне казалось, словно он говорит это, прекрасно понимая, что значит быть Ланкастом. Только открыв рот для следующего вопроса, я запнулась.

– О, Кристина, что это вы тут делаете, не как к дедушке приехать решили? – голос своей тети я узнаю всегда и везде, особенно после множества телефонных разговоров за последние месяцы. Остановившись и обернувшись назад, улыбнулась. Это действительно была она с собакой на поводке. За всеми этими мыслями и разговорами не заметила, как мы вышли с той грунтовой дороги на выложенную плитами полосу. Она вела вперед, а с одной стороны разбито садоводческое товарищество, на территории которого и была наша дача. С другой, через канаву виднелся пруд, впереди, метрах в ста – развилка и поблескивала вода во втором пруду. Сразу вспомнилось детство, как с подругами носились по дорожкам на велосипедах или просто гуляли пешком. Ходили купаться на эти самые пруды, разделенные друг от друга лишь рядами плит. Вся местность казалась такой родной и знакомой, что была рада оказаться здесь, особенно в сложившейся ситуации, когда по словам Гилада, любой день на свободе может быть последним.

Оторвавшись от мыслей не к месту, оценивающе осмотрела дачный наряд тети, и мне еще больше стало неудобно стоять рядом с мужчиной в костюме. Дакс, сибирский хаски с разными глазами, карим и голубым, настолько очаровательный, что все прохожие завидев его оборачивались вслед, радостно махал хвостом, благо не прыгал в приветствии, как делал обычно. Его купили, когда я была в Нижнем Новгороде, так что меня считай никто и не спрашивал, собака необычайно красивая и добрая, но просто выводит из себя временами.

– Привет, да вот показываю окрестности. Это Гилад, я тебе рассказывала, сдаю им комнату, а еще он по-русски не говорит, – улыбнувшись представила своего спутника, не представляя, что следует делать в таких ситуациях. Конечно мне стало известно, что язык то парень знает, но слушать общение тети и агента Комитета, представляющего угрозу для всей моей семьи из-за того, что они преемники, не очень хотелось.

– Здравствуйте, – наиграно широко улыбнувшись проговорил мужчина с жутким акцентом, что меня аж пробило на смех. Отрицательно покачав головой, я не удержалась и запустила пальцы в шерсть Дакса, стоявшего рядом со мной. Теперь руки будут пахнуть псиной, но ничего, потерплю на обратном пути, а Гилад пусть мучается.

– Пошли хоть дедушке покажешься, чаем угостим. – как всегда любезно предложила тетя, переводя взгляд с меня на спутника, словно что-то замышляя с нами сделать, но я-то знаю родных, они своих и пальцем не обидят. Отрицательно покачав головой и собравшись отказаться, приподняла брови, не ожидая от голубоглазого такой подставы.

– Хорошо, – с явным усилием выговорил Гилад, привлекая наше общее внимание. Дакс тоже подошел к нему и принялся обнюхивать, первым делом сунув нос между ног, но тетя его вовремя оттащила. Посмеявшись в кулак и пожав плечами, нехотя подхватила парня под руку и последовала, за тронувшейся в путь женщиной.

– Ты же хорошо говоришь по-русски, к чему этот цирк? – поинтересовалась шепотом, надеясь, что мой авто переводчик в голове сразу выдаст эту фразу на английском. Недоуменно посмотрев на меня, Гилад был удивлен, вот только не вопросом, а тем, что я шла с ним под руку.

– Сама сказала ей, что не говорю, – прикусив язык, немного растерялась, не зная, что еще на это ответить. Действительно, моя оплошность, – дальше я буду просто сидеть, пить чай и улыбаться, сама отдувайся, – едва заметно толкнув в бок, Гилад посмотрел в мою сторону, но я рассматривала пейзажи впереди. Мы все вместе дошли до развилки и повернули направо, в калитку массивных зеленых железных ворот. Над ними красовалась надпись «С/Т Мечта», в детстве ее не было, а ворота по большей части почти всегда были открыты. В последние годы их закрывали, и люди ходили в небольшую калитку сбоку. Оказавшись на территории родного садоводческого товарищества, нахлынула ностальгия. Одна центральная улица, пять линий с одной стороны и пять с другой. Те улицы, что слева мы называли зелеными, на них выходили лишь от четырех до восьми калиток участков, и машины толком не ездили, только свои, благодаря чему каждую весну прямо на дороге всходила трава. Справа же линии намного длиннее, все изъезжены и оттого трава на них росла только в центре и то не на всех. Примерно посередине параллельно центральной улице, по которой мы шли, располагалась тоненькая дорожка, как мы ее звали. Там мог пройти только один человек, то есть если двое пойдут друг другу на встречу, то одному придется прижаться к забору, чтобы дать пройти второму.

Вдохнув полной грудью и почувствовав в воздухе запах свежей травы, мне так и представилось, как я вбегаю на свою улицу, падаю на землю и катаюсь по ней, прямо, как когда-то в детстве. Когда нас с девчонками не волновало то, насколько грязная одежда или чумазые ли лица, сколько дней не расчесывались волосы и как давно мы не были в ванной. Это волновало бабушек, мам, но никак не нас. Высокий коричневый забор из досок возвышался вторым с краю. Тетя Оля шла первой, она открыла калитку, впустила Дакса внутрь и обернулась на нас с улыбкой на лице. Я редко видела ее грустной, злой или расстроенной, а когда это случалось, то искренне сочувствовала ей. Для меня на этом свете не было человека ближе и родней теперь, а дедушка несомненно шел с ней в шаг в моих глазах. Вот и сейчас, когда он показался из дверей кухни, не стала себя сдерживать, улыбнулась, подошла и обняла его.

Участок был не очень большим, слева от входа двухэтажный дом, где спали летом, а справа кухня, представлявшая собой строение в одну комнату с печкой и чердак. Вот здесь мои родные ночевали в холода.

– Здравствуй, – проговорил дедушка, слегка похлопав меня по спине и улыбнувшись, стоило отстраниться от него. Взгляд старика скользнул на моего спутника и лоб нахмурился, улыбка тут же пропала с лица, он словно догадался, кем на самом деле был агент, но вовремя взял себя в руки и вернул прежнее выражение радости встречи, но уже не такое искреннее.

– Это Гилад, я сдаю ему комнату. Мы просто шли мимо, а Оля нас поймала, – быстро представив гостя, самой показалось подозрительным то, что говорила, но не место и не время объясняться. Возможно это мой последний день в кругу семьи, кто знает, – а Глеб здесь? – вдруг спросила я, вспомнив про двоюродного брата, и стараясь перевести тему разговора от парня в костюме, но тетя отрицательно покачала головой.

– Чего ему тут делать, без интернета и друзей. Проходите за стол, Кристина, проводи гостя, – подталкивая меня в спину, она протиснулась к кухне и побежала ставить чайник. Как бы хотелось, что бы Гилада здесь не было, и я могла побыть с ними без его контроля.

Этим вечером голубоглазый сильно меня удивил. Он действительно был любезен, пил чай и улыбался. В какой-то мере это и понятно, мужчина делал вид, что ничего не понимал, и не мог вступить в беседу, но с другой стороны, где-то в глубине души мне его жаль, правда самую малость. Находясь в привычной обстановке с людьми, которых знала всю жизнь, причем самыми близкими и любимыми, забыла обо всем, что сейчас надо мной нависло. Ланкаст и другие проблемы отошли на второй план, даже Комитет и угроза от него казалась несущественной. Да и вообще, словно все последние месяцы были дурным сном.

Единственным опровержением этого выступал голубоглазый парень не старше тридцати лет, сидевший в пластиковом кресле рядом со мной с чашкой чая. Его костюм не вписывался, но Гиладу было все равно, он улыбался моим родным, и эта улыбка выглядела настолько искренней и радушной, что на какое-то время я даже залюбовалась им. Но время прошло, стоило вернуться в реальный мир и вспомнить о своих задачах и обязанностях. День клонился к вечеру, солнце еще не село, но пора уходить. Посидев пару часиков, мы попрощались и пошли обратно. Часть пути в квартиру Гилад не говорил ни слова, он выглядел задумчивым и даже немного печальным. Последовав его примеру, я тоже молчала.

Глава 7.

По дороге домой позвонил Виктор, и все внимание временно переключилось на него. Парень искренне волновался за меня, по крайней мере соответствующие нотки звучали в его голосе, не смотря на собственное состояние здоровья и причины, по которым он застрял в больнице. Совесть в который раз начала мучить. В груди все сжималось от неприятного ощущения и избавиться от него так и не получилось. Звук шагов голубоглазого усиливал это чувство. Создавалось впечатление, словно предаю Виктора, но это ведь не так. Вспомнив, благодаря рассказу любимого о своем распорядке дня, что не принимала таблетки с самого ухода Анны, прикусила нижнюю губу. Вроде на самочувствие жалоб нет, ничего, начну с завтрашнего дня. Попрощавшись и убрав телефон в карман, продолжаю путь в тишине. Пару раз в голову приходила мысль поговорить, но эта идея переставала казаться хорошей буквально в ту же минуту.

Дома нас ждали две коробки пиццы, в которых не хватало по два куска, и Максвелл, крепко подсевший за игру и упорно докачивающий персонажа. Гилад утащил к себе в комнату одну из пицц, а мне досталась вторая и освобожденный ноутбук. Сейчас следовало продумать план того, как еще покопаться в их рабочем компьютере, но блондин крепко обосновался за ним, и может возникнуть подозрения, если предложить поменяться. Откинувшись на спинку кресла и сделав вид, словно просто копаюсь в интернете, в голове просчитывался каждый будущий шаг. Так как сегодня смена Максвелла, значит от ноутбука до утра он не отойдет, а завтра мне следовало пойти на работу, значит считай потеряю целый день. Надо действовать ночью, когда Гилад точно ничего не заподозрит и куда-то отправить блондина.

Покосившись на поглощенного игрой парня, продолжающего таскать из коробки с пиццей куски, ничего не приходило в голову. Не знаю, сколько прошло времени, но очнулась только около двенадцати, когда пришло сообщение от Виктора с пожеланием спокойной ночи. Посмотрев на пустую коробку и причмокнув, поняла, что может спасти положение.

– Молодец, что оставил мне кусочек, – наигранно обиженно сказала я, наблюдая за тем, как блондин нехотя отрывается от клавиатуры и смотрит на меня, затем на пиццу, вернее оставшиеся после нее обглоданные корочки, – иди теперь в магазин, купи мне что-нить поесть, у нас холодильник пустой, – это действительно было правдой. Чаще всего они сами питались в кафе или еще где, и редко закупались едой, особенно когда сюда не заезжал Георгий. Нахмурившись, он покачал головой и снова уткнулся в ноутбук, – да ладно тебе, сам ведь сожрал остатки пиццы, я же не пойду к Гиладу посреди ночи выяснять оставил ли он что, – нервно постукивая пальцами по столу в ожидании реакции, хотела казаться более злой, чем была на самом деле. Выглядело очень убедительно, так как в груди кипело именно это чувство, вот только по другому поводу. Если Максвелл не захочет уйти, решит оставить меня без еды, то придется искать другое время и место.

– А ты сходи, а я из-за угла понаблюдаю, – посмеявшись в кулак сказал блондин и поднял на меня взгляд. Что-то в моем виде заставило его передумать. Вздохнув и закатив глаза он отрицательно покачал головой, захлопнул ноутбук и встал с дивана, – что тебе купить, ненасытная ты наша? – ляпнув первое, что пришло в голову, судорожно начала думать, что бы такое заказать, что задержит парня в магазине подольше.

– И купи мне мороженое, не помню как называется, в ведерке, увидишь, оно там рядом с пиццами лежит у самого края, – никакого мороженого в ведре рядом с пиццами на самом деле никогда не было, но ничего умнее придумать не получилось. Стащив со стола ключи и телефон и распихал их по карманам, Максвелл проверил кошелек в пиджаке, подхватил ноутбук и собрался выйти из комнаты, – можешь оставить его тут, как вернешься, продолжишь, – если он унесет его, вся затея провалится, вот только блондин действительно покачал головой и открыл дверь в коридор.

– Не положено, Гилад точно влепит мне выговор. Буду минут через десять, – недовольно пробормотал он и скрылся за поворотом. Уткнувшись лицом в ладони, хотела взвыть от отчаяния. Ну почему он не оставил этот проклятый компьютер здесь, неужели так мне не доверяет или боится голубоглазого зазнобу? Вскочив с кресла, принялась расхаживать по комнате, обдумывая план действий. Услышав, как хлопнула входная дверь и повернулся замок, тело само по себе замерло, а слух насторожился. Из соседней комнаты не издавалось ни звука, что меня и привлекло. Подкравшись ко входу, осторожно заглянула внутрь. Свет выключен и единственным его источником оставалось окно. Там-то я его и заметила, ноутбук лежал на подоконнике рядом с пустой коробкой от пиццы. Прикусив нижнюю губу, стало не по себе, но заметив, что Гилад на кровати не пошевелился, бросилась в бой.

Стараясь передвигаться как можно бесшумней, удалось подойти и дотронуться до занавески незамеченной. Просунув руку, хотела схватить ноутбук и стащить его, как внутренний голос приказал замереть и остановиться. План был выйти из комнаты с ноутбуком и в коридоре проверить то, до чего еще не добралась, а как только раздались бы звуки на лестничной клетке, означавшие, что Макс идет домой, вернуть обратно. Сердце бешено колотилось в груди, в какой-то мере я ведь совершала преступление, и не знала, как потом отвертеться, если меня поймают. Сглотнув ком в горле, собрала всю храбрость в кулак, закрыла на пару секунд глаза и хотела продолжить, но уловила движение и замерла.

– Кристина, что ты здесь делаешь? – поинтересовался знакомый голос и я готова была провалиться на месте. Повернувшись лицом к кровати и сцепив руки в кулак за спиной, так чтобы он не видел, с какой досадой чуть ли не ломаю себе пальцы, лицо приняло самое безобидное выражение, какое только могло. Гилад осторожно откинул одеяло и не делая резких движений встал на ноги. К моему удивлению спал он в легких домашних штанах и с голой грудью. Чувствуя, как кровь прильнула к щекам, могла только порадоваться, что в комнате стоит темнота.

– Максвелл съел всю пиццу, и я подумала, может вы что оставили, – это было первое, пришедшее в голову логичное объяснение. Что еще я могла делать ночью в комнате соседей по квартире? Брови Гилада приподнялись, а на лице читалась неуверенность. Сделав еще один шаг вперед, он остановился.

– Боюсь что нет, – спокойно ответил голубоглазый и протянул руку, словно пытаясь коснуться моей щеки. Отпрянув и вжавшись в подоконник ладонями, заметила, что дрожу от страха. В голосе собеседника чувствовалось напряжение и единственное о чем в тот момент могла думать была лишь одна фраза: «Он знает, что я вру». Ничего другого в голову не приходило.

– Тогда мне лучше пойти, – неуверенно пробормотала я, едва слыша сама себя и собралась в сторону двери, вот только все та же протянутая рука Гилада преградила путь, а он оказался подозрительно близко, что невольно перехватило дыхание.

– Позвольте взглянуть на ваши глаза, – попросил он и тут до меня дошло, что именно у него на уме. Парень решил, что голос снова захватил мое тело, иначе бы в их комнату я ни за что не вошла. Облегченно вздохнув и разжав пальцы, отдернула в сторону занавеску, впустив больше света от уличных фонарей, и подставила лицо под него, надеясь, что так будет виднее. Некоторое время Гилад внимательно всматривался в мои глаза, пытаясь что-то там увидеть, затем тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.

– Я – это я, если вы об этом, – на всякий случай попытался заверить его мой голос, но мужчина все же положил свою невероятно нежную ладонь на щеку и приблизился так, что мы чуть не столкнулись носами.

– Сейчас мы это и узнаем, – прошептал Гилад и поцеловал меня. Еще никто в жизни не целовал меня так нежно и аккуратно, как это сделал он. Создавалось впечатление, словно если это произойдет по другому, распылю его на месте. Вероятно голос в голове так и сделал бы, но я не она. Сердце остановилось еще раньше, но дыхание перехватило только сейчас. Не успела ничего сделать, никак отреагировать, что-то в голове перемкнуло, и тело перестало подчиняться. Глаза закрылись всего на секунду, а когда снова распахнулись, первое, что увидела, не яркое фиолетовое свечение прямо возле них. Сейчас и правда словно смотрела на мир через фиолетовые очки. Ладонь сама по себе уперлась в грудь Гилада, и я ощутила ее твердость и теплоту. Всего одно движение и она оттолкнула его на пару шагов. Теперь на лице голубоглазого просматривалось облегчение, он убедился для себя в том, что в комнату я пришла сама. Только собралась что-то сказать, как поняла, не могу. Губы не шевелились, руки не двигались, не я управляла телом, лишь наблюдала за происходящим.

– Какого черта ты делаешь, совсем из ума выжил? – голос казался таким чужим и нереальным, особенно если учесть, что сама не собиралась говорить ничего такого. В нем явно слышалась злость и угроза, по крайней мере когда с такой интонацией говорю я, то подразумеваю как раз это. Выпрямившись во весь рост, но оставшись стоять у кровати, Гилад скрестил руки на груди.

– Решил убедится, что это действительно Кристина. Управляй ты телом с самого начала, не стала бы так долго колебаться и позволять мне такого, а уж тем более отвечать. Я помню правила. – пожал голубоглазый плечами, а я почувствовала, как у меня в груди все сжалось неизвестно от чего, словно сердце сдавила огромная рука.

– Кому из нас двоих и нужен этот ноутбук, так это ей. – усмехнулось тело и покачало головой. – Раз так, не смей больше этого делать, между представителями двух разных родов не может быть близких отношений, которые могут повлиять на принятие судьбоносных решений. – по тому, как Гилад положительно кивнул ей в ответ, мне захотелось разрыдаться, и я никак не могла понять почему.

– Зачем ей ноутбук? – ухватился Гилад за то, что больше всего интересовало и бросил косой взгляд в сторону подоконника. Разговаривая с ним, она просто стояла на том же месте и почти не шевелилась, лишь двигала глазами, а иногда головой и плечами. Фиолетовое свечение сразу напомнило рассказ о том, как я выглядела выскочив из ванной, когда не управляла собой. Это отличало ее от меня.

– Я посоветовала ей найти Ланкаста, с которым можно было бы это обсудить, откуда мне знать, что он у нее прямо под боком, – будь тело в моем распоряжении челюсть отвисла бы сама по себе от подобного заявления.

– Я не знаю, что произошло, и почему пробуждение случилось так, как оно случилось. Об этом со мной разговаривать бесполезно. Но вероятно ты права, и есть те, кто смог бы пролить свет на эту неясность. Вот только информация даже о примерном месте нахождения Ланкастов есть лишь у Роланда и в ноутбуке она ее не нашла бы, а я в целях конспирации ни за что не назвал бы его. По крайней мере пока, – подавив зевок и прикрыв кулаком рот, Гилад присел на край кровати, ему надоело стоять перед ней. Тело никак не отреагировала на эту вольность. Будь мои волосы моими, они бы встали дыбом. Кто бы мог подумать, вот кем на самом деле является старший агент, и почему он так настойчиво ждал от меня признания и честности, ведь он один из нас, такой же, как и я. Как Ланкаст стал агентом Комитета? И тут до меня дошло, почему он сам не рассказал мне об этом. По какой-то причине Роланд Кайс позволил не помещать меня в изоляцию и закрывал глаза на прочие нарушения инструкций, Гилад опасался подставы. Вполне вероятно, что я могла оказаться ловушкой для него и находясь в сговоре с Комитетом, только и ждала его признания.

– Так устрой ей с ним встречу. Скажи, что Ланкаст настаивает на этом, угрожает, не знаю, придумай что-нибудь. Научи ее обращаться с силами, чем дольше она Ланкаст, тем сильнее становиться и если не будет уметь правильно применять энергию, все может плохо закончится, – либо голос нарочно решила оставить меня в сознании и показать, кто он такой на самом деле, либо оба собеседника на самом деле и не догадывались о моем присутствии при разговоре.

– Ну вот, проснулись, куда же без них, – пробормотал Гилад, бросив взгляд на телефон на подоконнике, издававший вибрирующие звуки. Скорее всего Анна получила какие-то данные с датчика и теперь намеревалась сообщить об этом.

– Тогда мне лучше вернуть Кристину, – глаза закрылись и я почувствовала, что должна сделать вдох, но никак не могла решиться на это. Легкие сжались от недостатка воздуха, грудь больно кольнуло, я задыхалась. Попытавшись поднять веки и удивившись тому, что это удалось, все внимание приковал Гилад.

– Что произошло, – выдохнув остатки из легких и эту фразу, осмотрелась по сторонам и схватилась руками за подоконник. Ноги крепко стояли на полу, не намереваясь подкашиваться и ронять меня. Вспомнив, как дышать, набрала полную грудь воздуха и выдохнула, и так несколько раз, пытаясь окончательно убедиться, что управляю своим телом.

– Что вы помните? – оторвавшись от кровати и подойдя, голубоглазый прижал два пальца к моей шее и не сразу поняла, что он пытается определить пульс. Расслабившись и тяжело вздохнув не в первый раз, не знала, что ответить. Сказать ли ему правду или подыграть и сделать вид, словно на самом деле не слышала разговора. Вопросов правда образовалась настоящая куча. Парочка разговаривала так, словно понимала друг друга с полуслова. За всем этим что-то скрывалась, и я хотела все выяснить, но как, если никто ничего не говорит? Раз они хранят свои секреты, то и я буду хранить свои.

– Лучше бы я ничего не помнила, – пробубнила себе под нос. Тут раздались характерные звуки для открывшейся входной двери, и я без лишних слов поспешила покинуть комнату, оставив Гилада стоять в недоумении и одиночестве. Сердце все еще бешено колотилось, но через какое-то время перестанет. Попытка добыть ноутбук провалилась, следовало придумать что-то еще. Только оказавшись у себя в комнате поняла, что произошло на самом деле, по крайней мере для меня и в моем понимании. Я только что изменила Виктору.

Вы наверно уже поняли, что я тот еще экземпляр со своими странностями. Это по сути одна из них, за которую Виктор просто не переносил меня, временами. У нас не раз прежде были ссоры лишь из-за взглядов на вещи в этом мире. Например до встречи с ним для меня даже объятия с лицом противоположного пола, кто бы это не был, друг, двоюродная сестра, одноклассница – являлось изменой. После двух недель скандалов, пришли к компромиссу, что будем считать этим лишь поцелуй, не меньше. И вот, случилось то, чего так боялась, только не от него, а от меня. Как я вообще могла такое допустить? Почему позволила Гиладу поцеловать себя, тем более ради эксперимента? Ну да, таких действий от него не ожидала, вероятно в этом все дело. Однако бесполезно оспаривать тот факт, что нежность поцелуя в тот момент просто вскружила голову.

За двадцать с лишним лет один жизненный опыт удалось вбить себе в голову, рыдать из-за отношений бесполезно, особенно когда сама во всем виновата. Да и вообще слезами редко можно исправить ошибку, разве что вызвать жалость и заставить парня временно встать на свою сторону, пожалеть тебя. Виктор ненавидел слезы и старался сделать все, что бы их не было, но и я не злоупотребляла этим оружием. Устроившись в кресле и откинувшись на спинку, мне предстояло побороть себя и принять решение – рассказать ему или нет.

Вошел Максвелл с пакетом в руках и демонстративно поставил его перед мной на стол, всем своим видом показывая, что теперь он хочет просто посидеть и поиграть. Кивнув ему в знак благодарности, вытащила первое, что попалось на глаза и уставилась на мороженое в ведерке. Никогда не видела его в нашем магазине, здесь обычно такие продукты были не в ходу. Вот так и закончилось воскресенье, я съела все, что нашла и легла спать, решив с понедельника заняться похудением. Блондин занял мой ноутбук, и не отрывался от экрана вплоть до самого утра.

***

Мелодия будильника разнеслась на всю комнату и заставила оторвать голову от подушки. Нащупав телефон и отключив у него звук, хотела снова закрыть глаза и про все забыть, но запах кофе чуть ли не под носом заставил вернуться в реальный мир. Комната оказалась пуста, рядом с диваном на крае стола стояла чашка и пузырек с лекарством. Вспомнив наставления Анны, нехотя открутила крышку, высыпала одну таблетку на ладонь, закинула ее в рот и стремительно запила глотком кофе. Меня чуть не стошнило, ни сливок, ни сахара в нем не оказалось. Либо Гилад забыл здесь свою чашку, либо решил приколоться надо мной. Главное, что таблетка оказалась там, где надо. Не представляя, как поеду с ним на работу и обратно после случившегося, меня передернуло. Встав с кровати, порылась в шкафу, вытащила свежую одежду и направилась в ванну умываться, по дороге столкнулась с голубоглазым в коридоре, но ничего не сказав ему, даже глаз не подняла. Просто проскользнула мимо. Не знаю, сколько времени собиралась, но спутник явно заждался, так что осмелился заполнить мою сумку, а вернее напихать в нее телефон, зарядку, пузырек с таблетками и расческу. Стоило выйти в коридор, он сунул ее мне в руки.

Плохо помню, как мы выходили из квартиры и направлялись к станции. На улице тепло и солнечно, так что пожалела о надетой поверх топика белой рубашке. Надо было просто свернуть и положить в сумку. На работе чистые закончились и ходить просто не в чем. Гилад шел спокойным шагом, по прежнему в своем деловом костюме не смотря на жару, засунув руки в карманы и уставившись под ноги. Его лицо выражало полную сосредоточенность, но вот о чем он думал пока оставалось неизвестно. Люди вокруг никогда не беспокоили и не волновали, я не обращала на них внимания, а голубоглазый и подавно.

Поднявшись на платформу, мы прошли примерно в середину и остановились в ожидании электрички. Раз спутник не достал телефон, дилемма в его голове была достаточно сложной. Наконец он не выдержал, повернулся ко мне лицом и слегка развел руками, словно признавая свою вину.

– Прости, я не должен был этого делать, знаю. Но мне важно было знать, кто стоит перед мной, ты или она, – взорвался он неожиданной тирадой, и в этот момент я порадовалась, что говорим мы по английски и не так много людей вокруг смогут понять суть. Тяжело вздохнув, нахмурилась, вспоминая мучившие половину ночи угрызения совести.

– А если бы я врезала тебе по твоей очаровательной физиономии, ты бы принял меня за нее? Могу прямо сейчас, – на губах Гилада неожиданно возникла доброжелательная улыбка, но всего на несколько секунд, видимо он решил, что я шучу, и только потом понял, что это не та,. – как вообще можно меня принять за нее, у нее же глаза светятся! – воскликнула, сама от себя не ожидая такого. Отрицательно покачав головой, голубоглазый посмотрел куда-то мне за спину, и тогда я тоже услышала звук приближающейся электрички.

– Свечение глаз лишь способ устрашения, а не отличительный признак, – поезд остановился, двери открылись и мы начали протискиваться внутрь. По дороге на вокзал поговорить нам не удастся в связи с давкой в вагоне, но оно и к лучшему. Разговаривать с Гиладом лишний раз не хотелось, я была обижена на него до глубины души. Если рассказать о произошедшем Виктору, то была вероятность потерять его, этого Гиладу никогда не прощу.

Всю дорогу до Курского вокзала спутник всматривался в телефон и пытался одним пальцем набрать сообщение или еще что. Вспомнив их разговор, подумала, а не Кайсу ли он пишет, и для чего вообще голос попросила устроить нам встречу? Что бы я выбила из него адрес? До банка голубоглазый не стал провожать, лишь проследил за тем, как вошла в здание вокзала. Сам развернулся и ушел в другую сторону. Стараясь не думать о происходящем и крутящихся в голове вопросах, как назло, обязательно возвращалась именно ко всему этому.

Не смотря на то, что единственное оставшееся в моей жизни обыденным и привычным оказалась ненавистная работа и ее особенности, даже ей не удалось отвлечь от насущных проблем. Пусть каждый будний день начинался с того, что вместо положенных девяти утра жалюзи кассовых окон поднимались с пяти, а то и десяти минутным опозданием, что порождало конфликтные ситуации и недовольство, им не удавалось повлиять на настроение и мысли. Само собой, ни единого дня не могло пройти так же без уникальных клиентов, к которым привыкаешь за годы службы, но даже они не смогли отвлечь мое внимание от тем, в голове. Этот день не должен был быть особенным или чем-то отличаться от остальных таких же, даже не смотря на события прошедших выходных. Виктор писал каждые пол часа и по большей части отвечал на вопросы о самочувствии, так же поспешил сообщить, что покинул больницу. Собираясь сегодня после работы заглянуть к нему, искала слова, как бы сказать об этом Гиладу. Такое точно не понравится надзирателю, но пусть тогда сам объясняет моему парню, почему его девушка им пренебрегает по будням. Чувство вины съедало изнутри, стоило вспомнить о голубоглазом и случившемся вчера. Наверно надо хотя бы пощечину отвесить за такое. Каждый раз отгоняя эту мысль, раз за разом возвращалась к ней и обдумывала, стоит ли во всем признаваться Виктору, или лучше промолчать, ведь, как я считала, для меня этот поцелуй ничего не значил, тем более, раз Гилад скрывает от меня свою причастность к Ланкастам и не до конца откровенен в множестве вопросов.

После работы, закончив все дела и закрыв день, с чувством выполненного долга, собралась сперва заглянуть к любимому, а потом домой. Прямо напротив входа в банк, уткнувшись носом в телефон стоял Гилад. Как он только заметил, что вышла именно я, понятия не имею, но оторвавшись от аппарата, парень подскочил и подстроился под мои шаги. Удивительно было то, что он весь светился, словно случилось что-то невообразимо хорошее.

– Идем, у нас сейчас назначена встреча в Атриуме, – заговорил он, убирая телефон в нагрудный карман пиджака и поправляя галстук. Покосившись на него снизу вверх, заметила капельки пота, покрывавшие лоб мужчины и улыбнулась. Все-таки в костюме он не по своей воле ходит, и сам страдает от летней жары. Честно говоря, не ожидала такого поворота дел и он портил все намеченные планы.

– С кем? – поинтересовалась я. Мы вышли с территории вокзала и поднимались по лестнице перехода, ведущего прямиком в Атриум. Идти туда жутко не хотелось, но и пускать старания Гилада коту под хвост отказом не лучший план. Может ему все же удалось назначить встречу с самим Роландом Кайсом и тот припас для меня адрес Ланкаста?

– Увидишь, – подмигнул он мне, а улыбка не спадала с его лица. Значит права, и там нас действительно ждет начальник голубоглазого. Отчего-то в горле пересохло, а в голове ни одного вопроса сформироваться не могло. О чем мне с ним говорить? Пропустив Гилада чуть вперед, пыталась не отставать от него, но в то же время активно рассматривала всех людей, мимо которых проходили, пытаясь угадать, как выглядит этот Роланд Кайс. В мыслях рисовался портрет мужичка предпенсионного возраста с морщинистой кожей и густыми бровями, чем-то напоминавшего Брежнева.

Наконец голубоглазый привел меня в одно из кафе Атриума. Здесь, под эскалатором, ведущем на четвертый этаж располагались диванчики со столиками. Не смотря на высокие цены в меню, народу оказалось предостаточно. Окинув занятые места взглядом, невольно застыла на полушаге, уставившись на родное и любимое лицо. Мысли начали путаться, а в голове составлялись оправдательные речи в свою защиту, ведь за одним из столиков в гордом одиночестве сидел Виктор. Его белые волосы аккуратно уложены, что шло в разрез с тем, как выглядели обычно, на носу сидели очки с прозрачными стеклами, а на моей памяти со зрением у него все хорошо. Серо-голубые глаза смотрели на меня с усталостью и равнодушием, которого в них обычно не было. Черная рубашка, темно-синий галстук и такого же цвета пиджак завершали картину молодого человека в новом образе, прежде не виденным мною. Подтолкнув меня в спину, Гилад приблизился к его столику и пожал протянутую руку.

– Кристина Родионова, позвольте представить вам начальник отдела Роланд Джеймс Кайс, – указывая ладонью на Виктора, проговорил голубоглазый, и тут же сцепил руки за спиной в кулак, он волновался не меньше моего. Вот только я не беспокоилась, что произвела плохое впечатление на начальство, у меня словно выбили почву из-под ног или проще сказать, вонзили нож в спину. На лице Виктора появилась не свойственная ему улыбка, все два с половиной года он улыбался по другому, какой из этих вариантов верный? Все мысли о моей вине перед ним стали несущественными, ведь по сравнению с тем, сколько оказывается он врал, выглядели мелочными. Единственным оправданием для него сейчас стало бы наличие брата близнеца, разве что.

– Вы нас не оставите? – поинтересовался он, кивком головы указывая на диван напротив себя, только фраза была адресована явно не мне, и Гилад это понял без лишних слов. Он нехотя положительно кивнул и ушел. – Прекрасно.

Проследив за спиной голубоглазого молящим взглядом, надеясь, что он обернется и, увидев это, останется, я неуверенно опустилась в кресло. Как стоит себя вести? Хотелось взреветь и закатить истерику на весь Атриум, наверно только нормы приличия останавливали меня от этого. Не удивлюсь, если снова начну его душить силой мысли от такого потрясения.

– Роланд Джеймс Кайс? – удивленно проговорила медленно и по слогам так, словно пробуя каждый на вкус и оценивая звучность произнесенного. Повесив сумочку на спинку стула, сжала руки в кулак на столе, тем самым пытаясь не подавать виду, что вся дрожу. Жутко хотелось разнести здесь все, но для начала требовалось хотя бы получить объяснения.

– Рано или поздно это должно было случиться. Я так понимаю, тебе нужны ответы, я могу тебе их дать, – создавалось впечатление, словно его ничего не заботило, и сценарий этого разговора он придумал очень давно. Подошел официант, положил передо мной меню, что-то спросил, но я не обратила на него внимания. Виктор отрицательно покачал головой и его глаза снова обратились на меня.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что нашим отношениям после этого разговора придет конец. Я хочу знать правду, с самого начала. А в особенности, на кой черт ты тогда начал ту песню с корпоративом на все выходные? – последнюю фразу выпалила совершенно не думая о последствиях, оставалось надеяться, что врать сейчас он не станет, хотя от такого человека можно ожидать всякого. Сделав глоток из своей чашки, парень принялся делать вид, словно постукивает пальцами по столу.

– Оттого я и назначил встречу здесь, зная, что первой твоей мыслью в ответ на эту правду окажется желание закатить истерику. Знаем, проходили, и за меньшее бывало. В эти выходные я должен быть на совещании в головном офисе, как-то надо было от тебя отделаться, ты же закатишь скандал, не иначе, – в этом он несомненно прав, – меня зовут Роланд Джеймс Кайс, как тебе уже известно, я начальник отдела контроля деятельности Ланкастов по Азии и восточной Европе. Мне тридцать восемь лет, а не двадцать с хвостиком, как указано в паспорте, кстати, тоже не моем, и это не волосы меня старят. Те люди, которых ты считаешь моей семьей, таковой на самом деле не являются, им хорошо платили за то, чтобы они делали вид, будто я их сын и не замечали присутствие двух посторонних лиц в их квартире. Я не играю в онлайн игры, купил персонажа в нужной гильдии на нужном сервере, чтобы познакомиться с тобой. Зная тебя, могу угадать следующий вопрос, зачем мне это нужно? – я просто сидела напротив, смотря на него и вникая в каждое слово, слезы непроизвольно наворачивались на глаза, но я старалась часто моргать и не допустить их появления, только не здесь и не сейчас, не при нем. В голове вперемешку со всеми знаниями, рождались вопросы, которые на самом деле хотелось ему задать, и не просто «Зачем?».

– Чтобы завоевать доверие будущего вероятного Ланкаста, упростить себе этим жизнь и обеспечить продвижение по службе? – наугад выдвинула свою версию, на что Виктор, или как его там, усмехнулся, погладил идеально выбритый подбородок и продолжил барабанить пальцами по столу.

– Не совсем. Гилад уговорил меня на эту встречу лишь по одной причине. Сказал, что разговаривал не с тобой, а с голосом у тебя в голове и та пригрозила ему. Чем дальше после твоего пробуждения продолжались бы наши отношения, тем больше вероятности, что узнав правду, ты бы не задумываясь стерла меня с лица земли не смотря ни на какие правила. На самом деле я удивлен, мы всегда полагали, что без атрибута, Ланкаст не может использовать свою силу, но ты показала обратное, заставляя нас ускорить работу, – казалось, он готов говорить без остановки, но самое главное, что его слова не несли никакой смысловой нагрузки для меня. Скрестив руки на груди и откинувшись на спинку кресла, я надеялась сделать непринужденный вид.

– Хватит уже разглагольствовать, переходи к делу, – поправив на носу очки, Роланд снова отогнал от нас официанта и продолжил смотреть на меня сверлящим взглядом. Собравшись с мыслями, мужчина вздохнул, наклонился вперед, сцепив обе лежавшие на столе руки в кулак.

– Я могу рассказать тебе лишь то, что известно Комитету. Ты сама Ланкаст и должна знать больше нашего. Мир чертовски огромная штука, а людей в нем чертовски много. Однако для Ланкастов они делятся всего на три категории. Жизнь человека – это череда событий, следующих одно за другим, как выстроенные фишки домино, уронишь одну, и за ней последует другая, так и с нами, совершим одно действие, это повлечет последствия. То, какой выбор на перепутье мы сделаем, определит нашу судьбу. Большинство наших решений и действий как-то влияют на жизнь других людей, изменяют ее, принуждают к неверным, не свойственным им действиям, слишком много вариантов этого влияния. В результате любого вашего действия может оказаться, что вы утром наступили на ногу человеку, испортив ему настроение, он на работе наорал на подчиненного, который из-за этого совершил ошибку в своей работе и, допустим, отправил документы не на тот адрес. Кто должен был, документы не получил, и отсюда пошли соответствующие последствия, а все началось из-за того, что сделали вы. В общем Ланкасты видят эту паутину, они знают о самых важных событиях в жизни каждого человека и следят за тем, чтобы все шло по плану. Любая такая цепь событий может привести к неверному решению главы государства и тогда только они знают, что будет. Если вдруг что-то пойдет не так, от них требуется проследить самый незначительный ущерб и направить измененную линию судьбы в нужно русло. Из-за важности человека в судьбе мира, для них люди делятся на тех, кто еще не оказал влияние и не пережил важный этап своей жизни и тех, у кого все позади. Людей, в чьей судьбе Ланкаст не увидит ничего существенного они имеют право убивать. Остальных трогать запрещено. По крайней мере этому учат в академии Комитета, пытаясь втолковать бестолковым стажерам, ради чего мы созданы и за что ведем войну, – пока Кайс рассказывал, я судорожно осматривалась по сторонам, пытаясь понять, почему он не беспокоится о том, что нас могут подслушать. Люди конечно косились в нашу сторону, но всего на пару секунд. «На каком языке он со мной разговаривает?» – это было единственное разумное объяснение спокойствия собеседника. Виктор по английски-то с трудом говорил, но возможно и это ложь. Откинув от себя мысли про Виктора, попыталась дать себе установку, что все мне известное про этого человека – сплошное вранье. Вернувшись к голосу собеседника и тому, что он говорил, я пыталась это осмыслить. В голове плохо укладывалась мысль о том, что Ланкасты видят судьбы людей. Каким образом? Неужели для них над человеком стоит стена текста его будущего, как ник над персонажем? Заказав у проходившей мимо официантки воды без газа, я пожалела, что хотела все знать, – как нам стало известно, некоторые решения людей принимаются вовсе не ими самими, а навязаны Ланкастом. Проследив, на кого и как оно подействует и полностью удовлетворившись результатом, Ланкаст оставляет эту паутину и принимается за другую. Мы же хотим сами решать свою судьбу, и быть уверенными, что поступаем так, как того хотим, а не потому-что кто-то подумал, словно так правильней. Не спрашивай, как именно они это делают, я не Ланкаст, этого я не знаю, – у меня же в голове крутилась мысль о том, чего еще я о себе теперь не знаю, и какие новые умения должны будут открыться благодаря этому? Решив пока не зацикливаться на том, чего не понимаю, попробовала вернуть тему к более понятному руслу.

– А третья категория? – про разделение людей говорил еще Гилад, но хотелось выяснить, совпадают ли его слова со знаниями собеседника. Серо-голубые глаза Роланда изучали мое лицо, но от них не передергивало, ведь они казались такими знакомыми и родными.

– Третья категория неприкосновенна. Сюда относятся те, кому суждено пересечься судьбой с Ланкастом в той или иной области, а также преемники, те, в ком когда-либо может проснуться Ланкаст. Обычно это кровные родственники. Порой человек может прожить жизнь преемником, так и не став Ланкастом. У каждого из них своя родословная, и правилами они должны препятствовать их смешению, – теперь мне стало понятно о каком правиле говорили голос с Гиладом после того, как он поцеловал меня. «Боже мой, меня поцеловал Гилад!» – эта мысль выскочила из головы напрочь с момента начала встречи, я словно забыла об этом. Голос и слова Кайса заглушали такие пустяки и заставляли сосредоточиться на разговоре. Наконец официантка принесла бутылку и стакан, – вот кого старается завербовать Комитет, третья категория – идеальное оружие против Ланкастов. Всего десять родов, нам известны лишь шесть, включая тебя, но они очень хорошо прячутся от нас.

– Как вы можете определить к какой категории относится человек? – вырвался вопрос, и тут неожиданно меня осенило для чего он так обошелся со мной. Наверно это понимание отразилось на лице, потому что Роланд улыбнулся.

– Мы никак не можем это определить, только Ланкаст, заглянув в глаза человеку, видит его судьбу или что-то там еще. Двадцать лет назад нам помогал один, но теперь его нет. Ты должна была стать орудием Комитета против Ланкастов в моих руках. Если бы пробуждение прошло обычно, но с тобой что-то случилось, и это смешало мне карты. Видишь ли, ты, без знаний Ланкастов, но с силами десятого, как бомба без часового механизма, готовая взорваться в любую минуту, а рано или поздно мне пришлось бы все тебе рассказать о своей личности. Сейчас способности плохо тебе подчиняются, оттого Атриум еще цел, – усмехнулся он, а я не видела в этом ничего смешного. Этот человек два с половиной года играл роль моего парня, влюбил меня в себя, и все для того, чтобы я, став Ланкастом, начала работать на Комитет.

– Ты хоть когда-нибудь любил меня? Хоть доля правды в твоих словах за эти годы была вообще? – мне хотелось вскочить и нависнуть над ним в ожидании ответов, но я не стала, а вместо этого сильнее сжимала в руках бутылку воды.

– Кристина успокойся. Тебе нельзя волноваться. Тут много людей, ты не должна ничего ломать и никого душить, – успокаивающе выставив руку вперед, проговорил он, пока я наблюдала за выражением его глаз под очками.

– Очки нацепил, что бы Ланкаст в твою судьбу не забрался? – недовольно буркнула, судорожно отворачивая крышку бутылки и поглощая воду прямо из горла.

– Стекла изобрел Комитет. Пока не проверенный образец. Пойми, дело не в том, что Комитету нужен любой Ланкаст на своей стороне, чтобы выиграть эту войну. Если на нашей стороне будешь именно ты, все закончиться быстрее и с наименьшим количеством жертв с обеих сторон, – знал Роланд больше, чем говорил и это меня злило.

– Войну? А ты спросил меня, хочу ли я принимать участие в вашей войне? Нужна ли она мне, да и вообще все это? Я просто хочу жить своей жизнью, до вмешательства Комитета в нее. И раз уж на то пошло, до знакомства с тобой, – тон моего голоса говорил ему все куда ясней, чем слова. Отрицательно покачав головой, уткнулась пальцами в уголки глаз.

– Впервые про Ланкаста России я узнал в академии Комитета.Там мы разбирали всю историю вашей страны и я был настолько поражен ею, что спал и видел лишь ее одну. Я не спорю о важности и жестокости событий истории в других странах, но то, что Ланкаст творил здесь для меня не поддавалось описанию. Поколение за поколением, десятые Ланкасты разносили Россию, как только могли, вытворяя, что душе угодно. В Комитете ходят слухи, что живший в те времена сам сделал все так, чтобы в России началось Смутное время, предыдущие издевались над ней держа под Монголо-татарским игом, погубили все царские династии, наверно единственное, в чем десятый Ланкаст провалился, это развал СССР, хотя до сих пор никто не может с полной уверенностью сказать, на чьей стороне она выступала. Если ты хочешь жить обычной жизнью, то ты родилась не в той семье, – Роланд собирался рассказать что-то еще из достижений моих предшественников, но я недовольно фыркнула.

– О, да, это несомненно заслуга одного Ланкаста, – скрестив руки на груди, окинула собеседника хмурым взглядом, а он отрицательно покачал головой.

– Это лишь слухи, – выгнув сцепленные между собой руки вперед. Потягивая мышцы, мужчина всем телом подался ближе к столу, навис над ним и стал говорить тише, чем до этого. – А вот реальный факт в том, что твоя бабушка принимала непосредственное участие в процессе развала СССР, правда никому в Комитете неизвестно, на чьей именно стороне она выступала. Единственный человек, знающий правду о том времени, мой предшественник, бывший начальник отдела, твой дедушка, между прочим. – веры словам собеседника не осталось, после всего вранья с его стороны, вот только выражение лица и серьезность голоса заставляли усомниться в собственном восприятии услышанного. Мой дедушка начальник отдела Комитета? Мужчина явно свалился с какого-то дуба и ударился головой, придумывая этот бред.

– Это не может быть правдой, – выговорила я, сглотнув ком в горле и поняв, что всю трясет от негодования. Слишком много эмоций свалилось на голову за последнее время, хотелось зарыться ею в песок и пережить события последних дней. Удивительно, как еще не начала душить его снова.

– Однако это так. Он встретил ее и полюбил не зная, что она преемник. Трагическая случайность. Когда же проснулся Ланкаст, не мог поступить с ней по инструкции, и сменил сторону. Правда и она помогала ему, чем могла самым безобидным образом, пока он не ушел в отставку, оставив меня исполняющим обязанности, что со временем очень повлияло на мое постоянное назначение. Хочешь знать правду про те события, лучше спросить у него, а не у меня, – наблюдая за выражением лица собеседника, плохо представляла, как выгляжу сама, хотелось встать и уйти, но не могла себя заставить так поступить.

– Почему ты рассказал мне это? А если я сдам тебя Комитету? – неожиданно пришла в голову такая мысль, но мы оба с ним знали, что я никогда не исполню озвученную угрозу.

– В первую очередь этим ты подставишь своего дедушку, сомневаюсь, что ты готова пойти на такой шаг. А рассказав о том, что я рассказал тебе, ты устранишь меня с моей должности, и уже никто не помешает новому начальнику отдела отстранить от тебя Гилада, а тебя саму запереть где положено по протоколу, чего я не сделал, сама знаешь почему, – он усмехнулся, – отдел внутреннего контроля и так занялся нашим делом, как только стало известно твое имя. Они сложили два и два, так что моя судьба висит на волоске. Только дело времени, когда за тобой придут. Все эти месяцы я помогал, как мог, чтобы Комитет тебя не трогал, но это время подходит к концу. Просто будь готова к любому развитию событий в дальнейшем. Я бы на твоем месте бежал сломя голову, – пожал плечами Роланд, вставая из-за стола и собираясь уйти.

– Я изменила тебе с Гиладом, – выпалила на одном дыхании, надеясь увидеть какую-нибудь реакцию и попытаться определить по ней его чувства ко мне, а вернее убедиться в их полном отсутствии. Роланд остановился на полушаге и обернулся, словно вспомнив что-то еще, что хотел сказать. Его лицо не выражало ли ревности, ни злости, ни разочарования, или что там должен испытывать парень, слыша такие слова. Он был совершенно спокоен.

– Все вещи из квартиры нанятых людей я передам с агентами в твою, как только смогу. Деньги на оплату счета переведу на карточку. Не в чем себе не отказывай, пока есть такая возможность, и я это не только про еду, – подмигнув, он развернулся и ушел. Не знаю, сколько времени вот так просто сидела за столиком в кафе, уставившись на лежавшее на нем меню. Аппетит пропал напрочь, все проблемы, занимавшие голову до этого разговора ушли на второй план. Если верить бывшему парню, дедушка обо всем знал. Он был на месте Роланда Кайса двадцать лет назад, и ничего не рассказал мне, не предупредил. Двое близких и родных людей предали меня, и я узнала об этом в один момент. Душа словно разорвалась на куски в груди. С огромным трудом заглушала в себе желание вскочить и броситься к нему домой, чтобы все высказать.

Покинув кафе, я не могла думать ни о чем другом, кроме слов собеседника. Внутренний голос подсказывал, что ему все же нельзя доверять, но кому тогда можно? Подумав задать пару вопросов голосу, откинула эту мысль, головная боль сейчас совершенно не к чему. Не замечая ничего вокруг, направилась прямиком к эскалаторам, чтобы спуститься вниз и покинуть торговый центр. Гилад поймал меня как раз возле них. Не сказав ни слова, он просто встал на одну ступеньку со мной и мы поехали вместе с толпой других людей. Хоть за что-то его можно поблагодарить, парень знал, когда лучше помолчать. Так мы дошли до дверей на улицу, где я уже было взялась за ручку, чтобы выйти, но на секунду остановилась, обернулась на спутника и со всей силы без лишних слов дала ему пощечину. Благо люди вокруг были заняты своими делами или пытались нас обойти и никто на это не обратил внимания, а у меня на душе чуточку полегчало.

Я старалась не смотреть на выражение лица Гилада в тот момент, и поскорее выбраться на улицу. Руки тряслись от ярости и негодования, пару раз помышляла позвонить дедушке и все узнать по телефону, но это не та тема, которую действительно стоит так обсуждать. Все остальное словно ушло на задний план, я забыла и про измену, и про вранье Виктора, который оказался Роландом, и про все остальное, сказанное им. Наверно больше всего меня поражал тот факт, что раз дедушка был в курсе, то он мог догадываться о том, где бабушка прячет атрибут, а значит предотвратить мое к нему прикосновение. Он мог не дать Ланкасту во мне проснуться, если бы хотел и предупредил нас, но он так не сделал. Мне нужны ответы, я не могла ждать, и в голове очень твердо обосновалась позиция поехать и все узнать.

Само собой, что Гилад никуда от меня не отвяжется, но так будет даже лучше, надеюсь он не даст наделать еще больше глупостей. Мы сейчас уверенными шагами направлялись в сторону пригородных поездов. Дедушка в любом случае должен был быть на даче, так как лето еще не кончилось, а она располагалась за одну станцию от дома. Гилад с легкостью не отставал и как обычно шел рядом, сцепив руки за спиной в кулак. В голове пронеслась мысль рассказать ему план, но он непременно начнет отговаривать от столь спонтанных действий.В результате решила действовать втихую, может тогда не испортит замысел. Идти в глубь вагона не хотелось, и оказавшись в поезде, просто прислонилась спиной к стене тамбура, закрыла глаза. Спутник замер напротив, внимательно осматриваясь по сторонам и временами поглядывая на меня. Все больше людей с каждой минутой наполняло вагон, через какое-то время здесь как обычно образуется давка, но мы были привыкшими к ней. Гилад ждал, не произнося не слова. Следов от пощечины не осталось, что меня радовало. Разговаривать с ним не хотелось, но когда поезд тронулся, и через несколько станций даже в сам тамбур набился народ, парню пришлось чуть ли не прижаться ко мне и его губы оказались как раз возле уха.

– Вы ничего не хотите мне сказать? – проговорил он так тихо, что в ином положении я бы не услышала. Подняв на спутника взгляд и столкнувшись с его глазами, стало не по себе, и пришлось отвернуться. Что следовало сказать? Отрицательно покачав головой, постаралась забыться и не обращать внимания ни на его близость, ни на ожидание каких-то слов. Я не знаю, о чем думал он сам, мои мысли занимал лишь вопрос дедушки и Ланкаста, и ни о чем другом думать просто не могла. Выскочив на нужной станции и вытащив парня за собой, мы пошли в сторону дачи, располагавшейся в трех километрах от рельсов.

– Наша была следующей, – на всякий случай напомнил Гилад, но мы оба и так знали, что я не ошиблась. Покосившись на него и снова вернув внимание дороге, тяжело вздохнула. Все-таки следует что-нибудь сказать.

– Мы идем на дачу, мне нужно поговорить с дедушкой, это срочно, – после этих слов голубоглазый резко схватил меня за локоть и развернул в свою сторону, заставив остановиться чуть ли не прямо посреди проезжей части.

– Не стоит обсуждать с ним это, поверьте, лучше его не втягивать, – посоветовал он, и в его взгляде читалась явное беспокойство, я же поняла лишь то, что Гилад был в курсе дела.

– Вы знали, и ничего мне не сказали? Почему? – вырвав руку, просто кипела от ярости. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, но в любом случае никак, кроме словесных атак на собеседника, выразить свое состояние нельзя.

– Я не знал, что ваш дедушка бывший начальником отдела, пока не встретил его в тот раз здесь, вы разве не знали об этом? Мы лично не знакомы, но его портреты висят в офисах среди других предыдущих начальников отдела, – с таким выражением лица врать он явно не мог. Уткнувшись пальцами в уголки глаз и отрицательно покачав головой, просто пошла дальше по дороге, наблюдая за тем, как парень последовал рядом.

– Я узнала об этом сегодня, – честно признавшись, стало немного легче, но сам факт, что Гилад может знать гораздо больше, чем говорит, не давал покоя. Ведь он один из нас, Ланкаст или преемник, или кто он там, я запуталась, – Вы знаете что-то еще, чего не знаю я? – на всякий случай решила поинтересоваться и не смотреть в его сторону, перед глазами так не вовремя всплыл момент поцелуя. Пришлось потрясти головой, чтобы прогнать его и постараться сосредоточиться на важных делах.

– В том то и дело, что я не знаю, что знаете вы, – он хотел сказать что-то еще, но телефон ожил и парень поспешно ответил на звонок. Осознавая, что за прошедшие два дня случилось столько всего, что наверно за всю жизнь не происходило, мне стало еще больше не по себе. Поймав взгляд Гилада и невольно покраснев, ускорила шаг. Хотелось поскорее решить все и оказаться дома, забраться под одеяло, уткнуться в подушку и ни о чем не думать. Может стоит так и поступить? Не решать никаких проблем? Как было бы замечательно, если бы все встало на свои места и от меня отстали. В тот момент это так затуманило голову, что мысли о потерянном парне пришли гораздо позже.

Глава 8.

Весь оставшийся путь никто не произнес ни слова. Слыша уверенные шаги спутника рядом, я в какой-то мере была спокойна, но в голове неустанно крутились мысли, и жутко хотелось щелкнуть выключателем и не о чем не думать. Краем глаза поглядывая на Гилада и постоянно ловя его взгляд, становилось еще больше не по себе и я перестала обращать на него внимания. Не знаю, что в голове у этого человека, и знать не хочу, но пока он на моей стороне, беспокоиться не о чем. Вот только внутренний голос считал иначе, и непроизвольно составлял вопросы, которые следовало задать дедушке.

Верилось с трудом в то, что он некогда был начальником отдела Комитета, ведь всегда считала, что знаю все о своих близких родственниках. По моим сведениям, после армии и учебы в вечерней школе, где и познакомился с бабушкой, он работал старшим инженером на заводе, обеспечивал его оборудованием. Как такое может быть, что никто из родных не определил столь долго длящееся заблуждения? Разве что все, кроме меня были в курсе. Откинув в сторону такие мысли, постаралась сосредоточиться на чем-нибудь другом, ибо так недолго решить, будто вся семья подстроила пробуждение Ланкаста именно во мне.

Вздрогнув и обхватив себя руками за предплечья, почувствовала мурашки на коже и легкую дрожь, несмотря на то, что вечер был довольно теплым. Телефон спутника издал звук пришедшего сообщения, а значит, со мной творились еще и внутренние изменения, а появления голоса сейчас меньше всего нужно. Стараясь не смотреть на Гилада, я все же уловила каждое его движение. То, как осторожно он достал телефон, разблокировал и прочитал сообщение, вызвало не понравившееся мне чувство восхищения. Нахмурившись, парень тяжело вздохнул, набрал короткий ответ и снова убрал телефон.

– Анна беспокоится обо мне? – усмехнувшись, поинтересовалась я, когда мы только вошли в ворота и направлялись прямиком к пятой улице. Дорожки садоводческого товарищества пустовали, ведь сегодня понедельник, мало кто оставался тут на буднях, да и в такое позднее время. Выражение лица спутника стало недовольным, складывалось впечатление, словно для него лучше, если бы все со мной было в порядке, и доктор Березина вообще забыла его номер.

– Она пишет мне, даже если у вас пульс или температура поднимется на пару показателей, что не о чем не говорит. Благо звонит только в крайних случаях, – голос голубоглазого звучал под стать недовольному выражению на лице . У меня невольно возникла улыбка от его раздраженности, хотелось отвлечься на несколько минут и просто поиздеваться над ним.

– Видимо вы ей нравитесь, – не получив никакой реакции или ответа на свою фразу, тяжело вздохнула и вернулась к насущным проблемам. С момента разговора с Кайсом я более менее остыла, и теперь точно не стану накидываться на дедушку с кулаками и воплями, как поступила бы, будь он в тот момент рядом в кафе. Злости поубавилось, но кто знает, что мне придет в голову во время встречи. Свернув на зеленую часть пятой улицы и подойдя к знакомой коричневой калитке, попыталась открыть ее, но та оказалась заперта изнутри. Само собой, ведь дедушка гостей сегодня точно не ждет, а в особенности меня, со старшим агентом Комитета за спиной. Вдруг стало интересно, если Гилад узнал его по портрету, то мог бы тот понять, что мой сосед по квартире, не говоривший по-русски – один из его бывших коллег? Постучав по доскам достаточно громко, постаралась взять себя в руки и подготовить вступительную речь.

Не прошло и пяти минут, как сквозь небольшие зазоры в заботе удалось разглядеть идущего от кухни к нам дедушку. Его лицо выражало удивление, но во всем остальном виде не произошло никаких изменений с того момента, как мы виделись в последний раз вчера. Щелкнул замок, и калитка распахнулась, открыв нашим взорам хорошо известного обоим мужчину.

– Ну, здравствуй, начальник отдела… как там правильно должность называется, не подскажешь? – не знаю, как выглядело сейчас мое лицо, но я бы точно не хотела его видеть. Покосившись на спутника, но не получив от него ни слова в поддержку, вздохнула и снова обратила все свое внимание на дедушку, брови которого неожиданно резко сдвинулись к переносице, – в общем не важно, как там твоя прежняя должность звучит. Не хочешь ничего мне рассказать?

Отойдя с дороги, он впустил нас и запер калитку за спиной Гилада. Решив не оставаться на улице при обсуждении такой темы, как тайны мирового масштаба, не мешкая ни минуты, мы вошли в кухню. Здесь стоял запах вареных макарон и жареной курицы, и я сразу вспомнила, что даже не обедала. Желудок сообщил об этом и голубоглазому, издав едва слышное урчание. Войдя с небольшим опозданием, дедушка плотно закрыл за собой дверь и недовольно осмотрел сперва меня, затем парня между нами. Я хорошо знала это выражение лица, он всегда выглядел так, когда был недоволен. Обычно в такие минуты чувствовала себя виноватой, но не сейчас, теперь правда на моей стороне.

– Вы нас не оставите? – грубо проговорил дедушка, но моя рука сама по себе ухватила спутника за рукав и не позволила ему выйти из помещения. Замерев в нерешительности на месте, голубоглазый сверлил меня взглядом, а я смотрела только на пожилого человека прямо перед собой.

– Нет, он останется здесь, в скором времени он будет последним человеком, которому я смогу доверять, – совершенно сбившись, и не понимая, на каком языке ведется разговор, не хотела, чтобы Гилад уходил, даже если он сам и скрывает от меня важные вещи, но знание его личности ничем не поможет. Вздохнув, дедушка тяжело опустился на один из стульев рядом со столом и потер ладонями свои колени. По его виду сразу становилось понятно, что разговор на тему, на которую я хотела поговорить, не доставит ему удовольствия.

– Если я правильно понимаю ситуацию, то он, как раз таки последний из тех, кому нам стоит доверять. У старших агентов есть инструкция, по которой тебя уже должны были поместить в лабораторию, для создания средства по искоренению Ланкастов, – дедушка явно не хотел разговаривать при нем, это читалось и в глазах, и словах.

– Ты не совсем правильно понимаешь ситуацию. Почему ты ничего мне не сказал? Почему не предупредил? Ведь всего пару слов, и ничего этого не произошло бы, и моя жизнь осталась бы прежней! – вот что беспокоило больше всего на тот момент. Ведь действительно, скажи он правду, и никто бы не стал рыться в бабушкиных вещах, дотрагиваться до атрибута и пробуждать в себе Ланкаста.

– Миру нужен десятый Ланкаст, причем не просто так, а во всем своем прежнем величии. После инсульта, даже если бы она и захотела заново научиться нормально ходить, Катя не могла больше использовать силы. Частицы не отвечали на ее команды, как и паутину она больше не видела, как бы не пыталась. Она спокойно дожила свои дни, а Россия на двадцать лет лишилась Ланкаста, ответственного за нее, – мне стало плохо, и если бы не стоявший рядом стул, на который умудрилась присесть, то наверно колени бы точно подкосились.

– Из-за чего у бабушки случился инсульт? Это как-то связано с тем, кем она была, с ее силами? – прежде меня никогда не интересовал вопрос, что же случилось с бабушкой в тот день, и был ли чем-то вызван ее недуг и чем именно. Сейчас, когда постепенно проливается свет на события того времени, стоит выяснить еще и этот вопрос. В голове непроизвольно всплыло число, двадцатое декабря девяносто первого, за несколько дней до развала СССР, о котором упоминал Роланд. Таких совпадений просто не бывает, а значит, стоит верить его словам, несмотря на два с половиной года лжи.

– Это трудно объяснить, тем более, что я не Ланкаст и сам не до конца понимал, как все происходит. В те времена она всеми силами старалась не допустить развала СССР, но, как мы все знаем, ничего не вышло. Как бы Катя не пыталась изменить паутину судеб, как она это называла, любой исход вел только к такому концу. Она пыталась до последнего, пока сосуд в мозгу не выдержал напряжения и не лопнул, вызвав инсульт, – покачав головой, дедушка не сводил с меня глаз.

– Паутина судеб? Что это значит? В последнее время я все чаще слышу о таком, – вот только я явно не тому задала этот вопрос, а Гилад не станет ничего рассказывать и объяснять в сложившейся ситуации, да и тем самым выдаст то, что скрывает от меня свою причастность к таким, как я.

– У Ланкаста есть определенное состояние, войдя в которое, видит линии, связывающие всех людей в области действия, то, как действия и решения людей отразятся на других и к чему приведут. Перемещая эти линии, изменяя их, они создают то будущее, к которому хотят привести людей. Вернее сказать, к которому им суждено прийти, к тому, что отражается в их глазах, когда они заглядывают туда. Так это объясняла Катя, не знаю, насколько достоверна эта информация, – пожал дедушка плечами и продолжил, – мы решили предоставить нашей стране лучшее, что имели, чтобы все исправить. За двадцать лет многое шло не своим путем, как она говорила, и потребуется много сил и времени, если Ланкасты решат вернуть все в нужное русло. Выбор пал на твою мать, от нее все равно не было никакого толку в обычной жизни. Работала продавцом, мужа нет, на тот момент правда. Мы пообещали ей позаботиться о тебе, но она нагло сбежала, о чем ты впрочем, и так знаешь. У Ольги семья, слишком жестоко так с ней поступать, – поражаясь тому, насколько не осведомленной о ситуации в собственной семье была, мне захотелось схватиться за волосы и выдрать их из головы. В груди словно дыхание перехватило.

– Слишком жестоко с ней так поступать? А со мной не жестоко? У меня тоже, между прочим, жизнь была своя, и я не хочу от нее отказываться. Мне даром не нужно это, я хочу все обратно, – замолчав на какое-то время, перевела дыхание и продолжила, – так это была твоя идея, что бы я переехала жить туда и сама разобралась с бабушкиными вещами? Так ты надеялся, что я найду атрибуты и пробужу в себе Ланкаста. Как ты мог? – сидеть не могла, вскочила и принялась расхаживать по и так маленькой комнате, пиная попадавшуюся на пути половую тряпку, предназначавшуюся для того, что бы вытирать подошвы обуви.

– Кристина, все не совсем так, как ты говоришь. Все должно было быть иначе, и это не моя идея, направить тебя жить туда, а Ольгина. Пойми. С тех времен многое изменилось. Наши изначальные планы рухнули и пришлось их поменять. Мы сделали то, что сделали, что бы защитить тебя, вот что тебе требуется знать. Все, что делается Комитетом против Ланкастов – делается из страха перед ними. Сейчас Комитет осмелел, как никогда, поняв многие аспекты правил. Они хотят избавить от них мир, предоставить людям право самим все решать, спасти преемников, как они это называют, но никто не дает гарантии, что без Ланкастов наш мир станет лучше. Люди, перед которыми отчитываются руководители Комитета не хотят, чтобы кто-то даже намеком мог бы вмешиваться в их дела и влиять на их авторитет. У кого деньги, у того и власть, но что делать с теми, кому все это нипочем? Узнав о Ланкастах и способностях, которыми они обладают, многие схватились за голову и даже пытались привлечь их на свою сторону. Мы не хотели, что бы Комитету достался полноценный десятый Ланкаст во всей своей мощи и нам пришлось придумать свой план. Ведь пока единственное, что защищает Ланкастов – незнание Комитета о том, кто они, их личностей и семей, но не в твоем случае, – создавалось впечатление, словно все вокруг меня просто сговорились защищать их.

– Почему бы Комитету просто не перебить всех преемников и не покончить с ними раз и навсегда. Куда проще, чем искать и исследовать, тратя непомерные средства, – недовольно пробормотав, покосилась на Гилада, молча стоявшего возле стены, скрестив руки на груди и наблюдавшего за нами. Отрицательно покачав головой, дедушка откинулся на спинку стула, положив одну руку на край стола рядом, принялся нервно постукивать пальцами по крышке. Заметив так же, что его нога слегка дергается, решила сбавить напор и постараться закругляться, не хватало чтобы у него еще давление подскочило, с которым у дедушки в последние несколько лет были проблемы.

– Двадцать лет назад нам стало известно, что если удастся убить всех преемников одного, особенного, первого Ланкаста, то и все остальные тоже потеряют свою силу. Так как по нашим сведениям, этот Ланкаст обосновался в Великобритании, они и взялись за это дело. Они убили всех, кого знали, но это не помогло, кто-то все-таки выжил, но Комитету никак не узнать, кто и где. Некоторых кровных родственников Комитет не знает, а в России это особенно трудно. У матери и отца Кати было по восемь и пять братьев и сестер, трудно определить, по какой из этих веток передается ген, а что было еще раньше, и у кого он еще может быть. Уж не говоря о внебрачных детях. Комитет конечно жесток, но не один здравомыслящий начальник отдела не позволит убить несколько сотен людей просто так, – при упоминании о событиях в другой стране, мой взгляд невольно застыл на Гиладе, выражение лица того стало настолько печальным, словно мы сейчас говорили про его семью. Мне больше не хотелось обо всем этом думать и говорить. Я чувствовала жуткую усталость, голод и злость. Протерев рукой глаза, мне срочно требовалось покинуть это место.

– Все слишком сложно, – проговорив это и направившись к выходу, собиралась оказаться на улице, как почувствовала прикосновение к своему плечу и подняла взгляд на вставшего на ноги дедушку. Выражение его лица теперь говорило скорее о волнении, а не о недовольстве или злости, как в самом начале разговора.

– Доверяй своему чутью. Однако я удивлен тем, что Комитет еще не запер тебя в своей лаборатории. При мне такого разгильдяйства не было, – усмехнулся он, и мне невольно захотелось улыбнуться, но в голове вспомнились слова Роланда и то, кто он такой.

– Ты запер бабушку в лаборатории, когда узнал? – приподняв брови и заранее зная ответ, мне на секунду показалось, что собеседник посмотрел на моего спутника как-то недоверчиво подозрительно, а затем снова обратил все свое внимание на меня.

– На тот момент мы уже были женаты и я ни за что не смог бы так поступить. Мой старший агент Роланд Джеймс Кайс первым понял, в ком пробужден Ланкаст и потребовал мою должность в обмен на свое молчание. У меня были причины не заявлять о Кате, а вот чем руководствуются они, просто наблюдая за тобой, для меня остается загадкой, – когда он упомянул настоящее имя Виктора, по коже пробежала легкая дрожь и где-то в груди возникло неприятное ощущение пустоты.

– Все совсем не так, и они опасаются моих способностей, по их словам я могу снести все их здание даже не вставая с кровати, – пусть это предположение основывалось лишь на чужих словах, незаконно подслушанных, но после того, как в моей ванной пропала дверь, они явно имели под собой почву. Говорить про то, как обошелся со мной его старший агент не было сил.

– Если Комитет захочет, они так накачают тебя препаратами, что ты не сможет даже веревки на руках распылить, не то что здание снести, – от этих слов у меня внутри все похолодело. Ведь в какой-то мере точно была уверена, что врать он не станет, а о таких вещах начальнику отдела должно быть точно известно. Вспомнив, что при первой встрече мне совершенно внезапно сделали укол и я провалялась без сознания больше суток, то поняла, у меня нет оснований не верить в это. Не знаю, что на меня нашло, но поддавшись неожиданному порыву, просто обняла дедушку и вдохнула его знакомый, немного старческий запах. Вероятно таким образом я высказывала благодарность за те сказанные вещи, о которых не догадывалась или не подозревала, но не смотря на это, злость на него за молчание все так же бушевала в груди.

– Ты должен был мне все рассказать, – больше нечего ему сказать в тот момент. Я не хотела его видеть, слышать и разговаривать. Отстранившись от дедушки, и кивком головы подав Гиладу знак, мы направились в сторону калитки, где окончательно простились и оставили бывшего начальника отдела контроля деятельности Ланкастов по Азии и Восточной Европе в одиночестве. Дедушка задержал моего спутника всего на пару минут дольше, пока я шла в сторону уголка. Не было никакого настроения спрашивать, что же такого он ему сказал.

Не знаю, сколько времени мы были на даче и беседовали, но тени отбрасываемые нами заметно удлинились, солнце совсем скоро должно скрыться за горизонтом и погрузить улицу во тьму. За пределами садоводческого товарищества фонарей в помине не было, а так как мы буквально на автомате двинулись в сторону дома пешком по уже знакомой со вчерашнего дня дороге, то стоило поторопиться. Гиладу на телефон пришло очередное сообщение о состоянии моего здоровья, это я поняла по тому, как изменилось его лицо при прочтении. Чувствуя себя совершенно нормально, и не видя разницы в том, с какой скоростью бьется сердце сейчас, мне вдруг стало интересно, что такого Анна могла ему написать.

– Что со мной опять не так? Температура тела стала не тридцать шесть и пять, а тридцать шесть и шесть? – конечно остроумием слова не блистали, но ничего лучше на тот момент придумать я не смогла. Улыбнувшись одними уголками губ, голубоглазый якобы незаметно посмотрел на меня, но дальше не стал отрываться от осмотра местных красот вокруг нас.

– Нет, она интересуется, приняли ли вы третью таблетку и предупреждает о том, что отсутствие правильного многоразового питания может пагубно сказаться на вашем здоровье и самочувствии, – спокойно отозвался парень, не придав никакого значения ни вопросу, ни тому факту, что мое питание по идее не должно беспокоить Березину никаким образом.

– Вы поняли наш разговор? – неожиданно спросила я, и в открытую посмотрела на спутника. Положительно кивнув головой, он не упустил такой возможности и поймал мой взгляд. Так как солнце почти скрылось, то сейчас его глаза казались черными, но по-прежнему блестели и вызывали неописуемый восторг. – Кто распорядился о том, что бы вы были приставлены ко мне и вели постоянное наблюдение? – не хотела напрямую спрашивать о том, по чьей воле я сейчас не в лаборатории, но Гилад сам понял, к чему ведет этот вопрос. Остановившись, он заставил меня сделать тоже самое, и повернуться к нему лицом. Последние солнечные лучи помогали видеть собеседника и иметь хоть какое-то представление о том, что твориться у него в голове. Мимо нас пронесся неизвестно откуда выскочивший велосипедист, скрипя цепью, он стремительно удалялся в сторону перекрестка.

– Вы же знаете, что я не могу ответить на этот вопрос. Если он смог зародить в вас сомнения на мой счет…– судорожно замотав головой из стороны в сторону, невольно выставила руку вперед, пытаясь прервать речь голубоглазого и намереваясь заверить его в своем доверии.

– Нет, никаких сомнений. Я понимаю, что у вас инструкции и все такое, сама работаю в таком вечном напряжении. Но я должна знать одну вещь. Благодаря кому я здесь, а не в лаборатории?

Какое-то время он молчал, просто стоял и смотрел на меня так, словно от этого ответа зависела его судьба. По каменному выражению на лице нельзя что-то определить, и стало немного страшно от всей ситуации. Найдя наконец слова, или что он там подбирал на самом деле, голубоглазый вздохнул и нехотя вытащил руки из карманов.

– Приказ поступил от мистера Кайса. Он распорядился обо всем, о нашем представлении в качестве постоянных наблюдателей, велел удовлетворять почти все капризы и пожелания, но не в коем случае ты не должна попасть в лабораторию или камеру. Но ты должна знать, будь я на сто процентов уверен с самого начала в том, кто ты и что не имеешь к Комитету отношения, я бы сам не позволил поступить с тобой по инструкции, – поспешно добавил он, словно мне было до этого дело, и в тот момент я поняла, чего так боялся Гилад, вернее каких мыслей с моей стороны.

– Если бы Кайс не отдал такой приказ, меня бы заперли, по инструкции, и вы ничего не смогли бы сделать, что бы им помешать, – несомненно в этом я угадала, а парень неуверенно прикусил губу и тут же ее отпустил, представив, как глупо это выглядит.

– Можете мне не верить, но убедившись в том, что вы действительно Ланкаст, я нашел бы способ не оставлять вас там, – он сделал шаг вперед, и невольно захотелось отпрянуть, но ноги не слушались, и я так и стояла на том же месте, где остановилась. Неожиданно стало не по себе от тех мыслей, что наполнили голову. Ведь он один из нас, Ланкаст или преемник точно, само собой он не стал бы так поступать, вот только Гилад не знает, что я в курсе.

– Мы же пришли к соглашению, не так ли? Пока у вас есть желание, другой агент мне не нужен, тем более, что скоро мне больше некому будет доверять, кроме вас, – хотелось все рассказать, раскрыть карты и убедиться, что права, доверившись ему. Однако Гилад положительно кивнул и продолжил путь, не оставив выбора, кроме, как последовать за ним.

Оказавшись дома и упав от бессилия на диван, укрылась одеялом и закрыла глаза, надеясь, что так проблемы пропадут сами собой, но этого естественно не случилось. Голова просто шла кругом на самом деле, думать не хотелось не о чем, но мысли сами крутились в ней, не переставая.

В одном дедушка был совершенно прав, единственная, кому не выгодно меня обманывать и что-то скрывать – это я сама и голос внутри, но в силу жуткой головной боли в результате общения, поговорить с ней нет возможности. Разве что оставить послание и надеяться получить на него ответ. Выбравшись из-под одеяла и вспомнив про кучу дел, свалившихся на плечи, открыла крышку ноутбука, включила его и направилась на кухню за водой.

Гилад разогревал приготовленный Максвеллом обед, одновременно строча кому-то сообщение. Стоило войти, как он немедленно опустил телефон и покосился в мою сторону, словно застала на месте преступления. Проигнорировав его присутствие, вернулась к себе в комнату, сев за стол, выпила последнюю на сегодня таблетку и воткнула в уши наушники.

Голубоглазый появился в комнате неожиданно, да и из-за музыки не услышала его шагов. Поставив рядом с ноутбуком тарелку с разогретыми рожками, посыпанными сверху тертым сыром и непонятной котлетой, он устроился на диване и уткнулся носом в телефон. Поморщившись при виде еды, краем глаза посмотрела на своего надзирателя, и вернула внимание экрану компьютера. Не знаю, что стало основной причиной появившихся на глазах слез, то ли слова игравшей в ушах песни, то ли поздно дошедшее осознание случившегося. А может вид серого имени персонажа бывшего парня в списке друзей во всплывшем окошке скайпа, но факт остается фактом. Оказавшись дома, не смогла больше игнорировать правду и разрыдалась.

Гилад отреагировал не сразу, сперва он спокойно сидел и наблюдал, надеясь, что я успокоюсь сама, но через какое-то время понял, что этого не будет. Встав с дивана и развернув меня на стуле лицом к себе, парень присел и осторожно взяв за подбородок, поднял голову. Разрывалось сердце, в прямом смысле, что-то тяжелое и противное давило на него и оно в любой момент готово было взорваться. Хотелось кричать, но знала, что нельзя. Не знаю, что на самом деле испытывал ко мне Виктор, или как его там на самом деле зовут, но я его любила все это время. Подняв на старшего агента глаза, сглотнула, прочищая горло и на одном дыхании призналась ему в том, о чем он вероятно и не догадывался.

– Роланд Кайс – это Виктор, – эта фраза заставила меня еще больше уткнуться руками в ладони, и Гилад на какое-то время растерялся. Снова попытавшись поднять мою голову и заглянуть в глаза, парень положил ладонь в область уха и резко отдернул ее. Увидев на его руке кровь, я в миг отбросила остальные мысли и испуганно посмотрела на Гилада, но тот лишь отрицательно покачал головой, встал и направился прочь из комнаты, наверно чтобы обработать рану. Поднеся руку к уху, нащупала там обыкновенную сережку, никаких острых краев у нее не было. Вытерев слезы с глаз и размазав их по щекам, медленно перебралась на диван и закуталась в одеяло. .

Вся моя жизнь с самого начала была выдуманным фарсом. Родные знали, что кто-то из их семьи должен стать Ланкастом, и в результате эта доля досталась мне. Собственно, а почему бы и нет? Работаю не по специальности, отношения тоже оказались не настоящими, с моим характером вторую половинку найти было бы довольно сложно, не будь Виктора. Может идеально подхожу для роли Ланкаста? Вернулся Гилад и устроился в ногах дивана. Так как я накрылась одеялом чуть ли не с головой, то о его присутствии могла догадываться лишь по издаваемым звукам. Он ничего не говорил, и мысленно была за это благодарна.

Глава 9.

В глубине души почувствовала заметное облегчение, когда проснулась и увидела уткнувшегося в экран моего ноутбука Максвелла. Блондин как обычно был полностью погружен в мир онлайн игры, и я мысленно осуждала себя за то, что подсадила его. Надеясь парня не выгонят с работы за подобное увлечение, мне не оставалось ничего другого, кроме как по быстрому начать собираться на работу. Столкнувшись на кухне с Гиладом, не сразу поняла, что он от меня хочет, но увидев протянутую кружку с черной жидкостью, взяла и поспешно сделала первый глоток. Чуть не подавившись, пересилила себя и протолкнула кофе внутрь, натянуто улыбнувшись парню с уставшими голубыми глазами. Либо он решительно забыл, что я не пью кофе без сахара, либо хочет приучить к нему, но агент упорно продолжал угощать напитком по своему вкусу, а не моему. Не сказав по этому поводу ни слова, я вместе с чашкой вернулась в комнату к Максу и проглотила первую на сегодня таблетку.

Когда сборы закончились, блондин был как раз перед последним боссом в подземелье, и всеми силами противился тому, чтобы выходить и бежать на электричку. Однако, даже вероятное опоздание на работу не усугубляло радости отсутствия в этот день рядом Гилада. Оторвав наконец стажера от ноутбука, намеренно напомнив, что данная техника принадлежит мне, и я могу вовсе его к нему больше не подпустить, утащила Максвелла с собой на улицу.

День выдался на редкость жарким, и пришлось снять с себя рубашку и убрать в сумку. Оставшись в топике и брюках, все равно чувствовала, как по спине время от времени стекают капельки пота и надеялась, что из-за длинных волос в глаза они не бросаются. Какого моему спутнику в костюме, трудно представить, благо хоть пиджак снял вопреки инструкции.

– Почему вы постоянно так одеты? Неужели с этим так строго? – поинтересовалась у него неожиданно для самой себя, пока мы стояли на платформе в ожидании следующего поезда, так как та электричка, на которой ездили обычно, ушла минут пять назад.

– По инструкции мы обязаны быть одеты так при посещении офиса Комитета. Но никто не знает, когда что может произойти и когда это потребуется, как и костюм. Вот и приходится постоянно его носить. Вдруг мне придется сегодня везти вас туда, я же не могу этого знать точно, – попытался объяснить ситуацию блондин, но и так прекрасно его поняла. Им нельзя появляться на рабочем месте не в форме, и если бы я тоже не была уверена, поеду ли сегодня на работу или нет, то мне тоже пришлось бы ходить в ней постоянно. Впрочем, почти это и делала, разве что рубашку летом таскала с собой в сумке, если одевать поверх топика было просто невозможно.

Стоя и осматривая проходивших мимо людей, спешивших по своим делам, так же опаздывающих на работу или наоборот никуда не торопящихся, в голову невольно приходила мысль, а что если дедушка на самом деле прав. Что если Ланкасты и правда нужны этому миру, и если я стану одной из них, то найду способ и сделаю жизнь этих людей лучше? Помогу России укрепить свои позиции, помогу людям, устраню коррупцию, преступность? Способна ли я на такое? Смогу ли помочь всем тем, кто в этом действительно нуждается в нашей стране или же это им не по силам? В чем будет заключаться моя работа, цель в существовании, если я смогу на все сто использовать свои способности? Вспомнив перечисленные события истории, в которых, по словам Роланда, участвовал Ланкаст, меня передернуло. Вдруг я случайно устрою очередную революцию или еще какую напасть придумаю? Будет ли это лучшим выходом из нынешнего положения России? Честно говоря, мало что смыслила в политике и прочих вещах, но вот в том, что на самом деле не имею ни малейшего желания помогать окружающим меня людям и все вышеперечисленное явно не для меня – это факт.

Когда пришла электричка, мы с трудом втиснулись в тамбур, не то, что в вагон. Люди стояли в самых немыслимых позах, которые только можно придумать, кто-то даже умудрялся читать газету, чуть ли не положив ее на голову впереди стоящему человеку. С одной стороны, как же мне все это осточертело. Однообразные дни, отличающиеся друг от друга лишь количеством клиентов, пришедших к тебе и не понимающих, что ты от них хочешь. До пробуждения Ланкаста единственным счастьем было ожидание выходных и встречи с Виктором, а так же спасали надежды на будущий брак, поездки куда-либо. Все это рухнуло в один миг, вчера в Атриуме.

Сейчас же я мечтаю только о том, чтобы все это вернуть и отдохнуть от суматохи последних месяцев. Куда бы ни пошла, одна из теней повсюду со мной, чуть ли не до туалета провожали в первое время. На самом деле такой контроль жутко раздражает, особенно когда хочешь поговорить с кем-нибудь по телефону без посторонних ушей, вот только это практически невозможно. Вернуть все, что было до пробуждения Ланкаста, и сделать так, чтобы этого никогда не произошло. Что бы тогда делал Роланд? Бросил бы меня, как только понял это? Мысли о нем заставляли слезы наворачиваться на глаза и возвращаться тяжести в груди. Встать сегодня с кровати оказалось трудно, но это нужно было сделать.

С одной стороны жутко хотела избавиться от всего этого, и от агентов, и от голоса, и от неизвестно каких и откуда взявшихся способностей, но в то же время, совершенно с другой стороны, это внесло в мою жизнь некоторое разнообразие. Разукрасило ее, если можно так сказать, и добавило интереса. Открыло глаза на то, чего не знала. Но как я могу хотеть одновременно двух противоположных вещей? Порой от не высыпания с утра о чем только не начнешь думать.

Закрыв глаза, уткнулась лбом и ощутила прохладу стекла одной из дверей. Максу пришлось чуть потесниться, чтобы подпустить меня к ней и не оказаться между нами. В одном была точно уверена, Гилад так не сделал бы, он остался бы стоять на месте, как вкопанный и не шелохнулся. Поймав себя на мысли о начальнике блондина, встряхнула головой и прислушалась к голосу из динамиков. Мы приближались к Курскому Вокзалу, а мне так не хотелось выходить из поезда и идти на работу.

– Как долго это все продлиться? Комитет же не будет всю мою жизнь таскать за мной агентов, не так ли? – поинтересовалась я, как можно тише и краем глаза оглядывая скопившуюся вокруг публику, пытаясь определить, кто из них смог бы понять сказанные слова на явно не русском языке. Покосившись на меня сверху вниз, так как я ниже Максвелла на добрых полголовы, блондин неохотно пожал плечами и снова перевел взгляд на проносящиеся за окном дома и улицы.

– Моя стажировка заканчивается через три недели, что будет с вами дальше, к сожалению, не в моей компетенции, – и в этом было еще одно его различие с Гиладом. Для этого парня я часть жизни, небольшой отрывок, пройдя который, получит рекомендацию и отзыв о себе от начальства и будет переведен куда-то на постоянную работу. Мое же будущее неизвестно, как и голубоглазого. Мы с ним в одной лодке до тех пор, пока одного из нас не уберут от другого, и никто не знает, когда это случится. Роланд предупреждал, расследование началось и неизвестно, когда закончится и чем для нас обернется.

Больше не о чем с утра мы не разговаривали. Блондин спокойно провел меня до офиса на вокзале, и как только я скрылась за дверьми, сам куда-то пропал. Да и особо не волновало, где находятся спутники в то время, пока я на работе, главное, чтобы не мешали трудовой деятельности. Рабочая обстановка и нескончаемый поток клиентов не давали и минуты расслабиться и подумать о чем-то постороннем, даже обед пронесся стремительно и незаметно. Пару раз ловила себя на том, что заглядывала в телефон и открывала скайп. Огонек контакта Виктора, не горел. После того, как он все рассказал, для него нет смысла тут сидеть и общаться со мной. Это добавляло тяжести, но я держалась.

Рабочий день подходил к концу на удивление быстро, стоило только перестать думать о бывшем парне и переключиться на что угодно более приятное. В нынешних условиях даже сама ненавистная работа оказалась куда более приемлема, нежели проблемы, крутившиеся вокруг из-за одного небольшого происшествия. Наверно любому другому человеку на моем месте захотелось бы попробовать повторить фокус с удушением, но только как нибудь иначе, но как-то не довелось, да и настроения не оказалось. Да и доктор Березина в очередной раз будет обрывать телефон Гилада из-за изменившихся показателей, если что-то выйдет, а где-то в глубине души совершенно этого не хотелось.

Голова просто шла кругом, требовалось кому-нибудь все рассказать и попросить совета. Я не знала, как поступить и что делать, окончательно запутавшись во всем, что происходило вокруг. С одной стороны было сто процентов точно, что Ланкастам можно доверять и слушаться, ведь им не выгодна любая позиция, которая навредит мне, но Гилад один из нас и член Комитета одновременно, кому больше принадлежит его преданность и как можно быть в уверенной в нем? Это какой-то замкнутый круг, не имевший выхода, и я с каждой мыслью проходила по нему в ту или иную сторону.

Время близилось к шести, и рука сама по себе написала сообщение Гиладу весьма двусмысленного характера, но он скорее всего правильно меня поймет. Стоило выйти из офиса в назначенное время, как голубоглазый тут же появился рядом, боязливо осматриваясь по сторонам. Видимо не он один постоянно ошивался здесь и другие работники вокзала начали это замечать. Куда-то далеко идти настроения нет, а разговаривать по дороге домой, пусть нас никто и не поймет, тоже не лучший вариант. Отыскав один из удаленных столиков в ресторанном дворике Атриума и устроившись там, вытащила телефон с наушниками и протянула ему. Это было лучшим способом обо всем рассказать, не произнося ни слова. Куда делся Макс меня тогда не волновало, вероятно начальник отправил парня домой, раз исполнил просьбу и приехал сюда сам.

– Я была не совсем честна с вами, и сейчас хочу исправить эту ошибку. Моя жизнь и так уже почти целиком в ваших руках, позвольте взвалить на вас еще и груз этого решения, не подвластного мне, – выражение лица мужчины стало удивленным, но он не задавал лишних вопросов, а просто вставил наушники в уши и кивнул в знак готовности. Включив последнее и на данный момент единственное видео, всматривалась в лицо собеседника, пока тот изучал его. С каждой просмотренной минутой и услышанным словом, брови Гилада приподнялись, и я видела, как меняется выражение и вовсе не в положительную для меня сторону. Когда же он закончил просмотр, вытащил наушники из ушей и отложил телефон, я же обхватила свои предплечья, готовясь выслушивать приговор. Почесав идеально выбритый подбородок и постукивая пальцами другой руки по столу, мужчина поднял на меня глаза.

– Ну в одном я вынужден с ней согласиться, привести свое тело в приличную форму тебе не повредит, – чувствуя, как кровь приливает к щекам, жутко захотелось кинуть в него чем нибудь, однако я вовремя сдержалась, – почему ты решила мне это показать? – быстро переключившись на серьезную тему, поинтересовался Гилад, сцепив руки в кулак перед собой и не отрывая от меня глаз. Стараясь не смотреть в его сторону, а вместо этого окидывая помещение Атриума взглядом, пожала плечами.

– Мы договорились доверять друг другу, разве нет? – не стала говорить, что мне больше некому доверять, кроме него, он и так это знает. С Максвеллом обсуждать тему не вариант, ведь когда у него закончится практика, ему будет плевать. В отличие от него, карьера Гилада, в какой-то мере зависела от того, что со мной происходит, да и не только карьера, если я не ошибалась насчет его причастности к Ланкастам, – нужно уже понять, что со мной происходит, пока не стало слишком поздно.

– И вы не знаете, как быть, – закончил он за меня фразу и достал свой телефон, что-то там выискивая, – ваш заграничный паспорт где? – неожиданность такого вопроса слегка ошарашила меня.

– Дома в столе, лежит на коробке от айфона, – честно призналась, по сравнению с только что выданной тайной, держать в секрете место хранения паспорта нет причин. Да и он сразу бросался в глаза, если осматривать весь стол целиком. Выбрав чье-то имя в списке вызовов, Гилад поднес телефон к уху и откинулся на спинку диванчика. Я вытерла губы салфеткой и отодвинула поднос на другую половину стола.

– Ты где? … Отлично, в комнате Кристины на столе лежит ее заграничный паспорт, найди его и оформи визу на поездку в Чехию на ближайшее время. Чем ближе, тем лучше, точных дат сказать не могу, как получится. Так же на тебе два билета туда и обратно на ее и мое имя, мои данные найдешь в базе сотрудников. Да не мне тебя учить…Нет, ты ошибаешься, это по делу. Позвони, когда все будет готово и сообщи даты, вероятно, потребуется освободить ее от работы, – когда он повесил трубку, догадалась, что разговор шел с Максвеллом, и на самом деле просто поразилась тому, с какой легкостью все это можно провернуть для него. В тот момент я ни на минуту не пожалела о том, что рассказала голубоглазому о своих проблемах, – возможности Комитета безграничны, не стоит забывать об этом. А еще вы обратились наверно к единственному человеку в Комитете, у которого есть нужный вам адрес, – вернув мой собственный телефон, он осмотрел полный зал народу. Кто-то искал место с подносом, кто-то сидел в одиночестве и обедал, некоторые, как впрочем и мы, сидели с пустыми столами, уткнувшись в телефон. – Честно говоря, я долго и терпеливо ждал, пока вы наконец решитесь полностью мне довериться и придете с этим вопросом.

– Вы Ланкаст, – непроизвольно вырвалось у меня вместе с тяжелым вздохом, а Гилад недовольно хмыкнул в ответ на эту фразу и встав из-за стола, помог отодвинуть стул и выбраться в проход. Парень выглядел так, словно факт моей осведомленности не был для него сюрпризом.

– А вы думали, я не говорю вам этого потому, что не доверяю? У каждого есть свои секреты, это мой от Комитета, но не от вас. Удивительно, что вы так поздно решились сказать мне это, – честно проговорил он и сомневаться в этом человеке точно не осталось никаких причин. Улыбнувшись, следовала за ним в сторону выхода из торгового центра и по направлению к пригородным поездам.

– Зачем? – лишь смогла выговорить, оказавшись на улице и уклоняясь от потока людей, спешащих по своим делам. Покосившись на меня, Гилад нахмурился, здесь не место обсуждать подобные вещи.

– Кто-то из нас работает или работал на Комитет, так как у них есть информация, которая могла попасть к ним только от Ланкаста. Вступая в их ряды, я хотел выяснить, кто это. Вот только недавно понял, что скорее всего это ваша бабушка, – в этом нет сомнений. Кто еще кроме нее настолько близко мог общаться с Комитетом, желающим стереть Ланкастов с лица земли? Своей помощью, она хотела поблагодарить дедушку за нарушение правил ради нее, да и укрепить его позицию на должности, так это виделось мне, – первое время я не доверял вам, все казалось слишком подозрительным и шло не правильно. Были подозрения, что это подстава от руководства, или какая-то проверка, но увидев, на что вы способны, перестал сомневаться. Позвольте мне еще раз представиться, первый Ланкаст третьей планеты, Гилад Кренстон. К сожалению я сам не представляю, почему ваше пробуждение прошло именно так, оттого и согласен с позицией, обсудить это с кем-то еще. Ланкаст, не знающий правил, это катастрофа, – проходя через турникет, он все время не сводил с меня глаз, словно теперь, когда у него не осталось тайн, соглашусь и выдам ему что-то еще. Например, что все это время притворялась, и на самом деле пробудилась правильно. Увы, этого не могла сказать.

– Так расскажите мне эти правила хотя бы, расскажите все, что нужно, – не унималась я, выискивая нашу электричку среди остальных. Помотав головой из стороны в сторону, Гилад вздохнул и остановил меня взяв за предплечье.

– Одно дело знать правила, а совершенно другое понимать их. То, как их понимает Ланкаст – это не то, как их воспринимают люди. Я не могу научить не Ланкаста быть Ланкастом. Таким нужно родиться, – все эти разговоры выводили из себя. Кивнув в знак того, что поняла, не хотелось еще о чем-то с ним сейчас разговаривать. В одном все вокруг постоянно оказывались правы, моя жизнь перестанет быть прежней, а я лишь откладываю момент, когда это случится, закрывая глаза и делаю вид, что ничего не произошло.

– Что за паутина судеб? О чем говорил дедушка, и Роланд упоминал, что-то в этом роде, я точно не помню. Их объяснения правильны? – всколыхнулся в голове еще один главный вопрос, заставивший по иному взглянуть на собеседника, надеясь, что хоть тут он сможет ответить.

– Заглядывая человеку в глаза, мы видим его судьбу от момента рождения и до смерти целиком. Все люди на планете так или иначе связаны друг с другом, их линии судеб время от времени пересекаются, образуя между собой некую сеть, действительно очень похожую на паутину. Полноценный Ланкаст не сразу находит вход в то состояние, из которого может наблюдать ее и менять на свое усмотрение. Я не могу передать это словами. Это надо увидеть. По сути, ваш дедушка толково преподнес информацию об этом, – просто прекрасно, ничего толкового рассказать он мне все же не смог. Придется расхлебывать самой и решить, смогу ли нести на себе крест Лакнаста, если потребуется.

Вот моя мама сразу для себя сделала вывод, что не сможет пожертвовать жизнь для какого-то сверх существа, проснувшегося в ее голове. Пусть побег слишком эгоистичный поступок, но сейчас не так сильно, как прежде, ненавижу ее. Она хотела нормальной жизни, как хочу и я, и сделала все для того, чтобы иметь желаемое, а для меня уже поздно. Или нет? Сколько у Комитета уйдет времени на то, чтобы убить Ланкаста во мне, сохранив мою жизнь и получится ли у них это? Только всерьез задумалась над тем, чтобы пожертвовать себя лаборатории и внести вклад в науку, как ожил телефон Гилада, и тот уставился на экран.

– Вылетаем в пятницу вечером, в полдесятого самолет из Шереметьево, назад возвращаемся в воскресенье днем. Ваша виза будет готова в течение трех дней, так что мы везде успеваем, – сообщил он новости, пока мы шли вдоль электрички, по направлению к последнему вагону. Его лицо было напряженным, но не обращала на это внимания.

– Гилад…– собираясь задать назревший вопрос, краем глаза заметила руку, выставленную в мою сторону ладонью вперед, в то время, как сам парень прижал другую к уху и что-то внимательно слушал. Мы вошли в вагон электрички и здесь же встали, возле стен тамбура. Наблюдая за изменениями на лице спутника, пыталась понять, что же такое интересное там говорят, но самой не было ничего слышно.

– Дальше вы едете одна, пожалуйста, не обманите мое доверие и будьте дома, когда я вернусь. Сейчас не самое лучшее время еще больше усугублять и без того сложную ситуацию, – серьезно проговорил голубоглазый, окинув меня молящим взглядом и доставая телефон из кармана, намереваясь вызвать Георгия с машиной. Прикусив губу от досады, прекрасно понимала, что при любой ситуации Гилад ни за что не оставил бы меня без наблюдения даже по дороге домой. Все настолько ужасно, что требует его личного присутствия.

– В чем дело? – испуганно проговорила я, пока он еще не покинул вагон, неуверенно идя к открытым дверям. Обернувшись и посторонившись с пути какого-то мужчины, тут же покинувшего тамбур, он натянуто улыбнулся.

– Вам не о чем беспокоиться, это моя забота. – с этими словами он оставил меня одну и ушел. Прижавшись к стене, первая пришедшая в голову мысль была пойти к Виктору и остаться у него, но вспомнив, кем тот оказался, и что его дом вовсе не его дом, обессиленно прошлась по вагону, нашла одно из свободных мест и присев на него, облокотилась на спинку сидения. Лучше метаться из стороны в сторону в собственной комнате. Двери закрылись, объявили следующую станцию и поезд тронулся, оставляя Курский вокзал позади. Это первый раз, когда тени оставили меня одну, без наблюдения по дороге домой, да и вообще где бы то ни было. Даже когда я у Виктора, они дежурили недалеко от подъезда и окон, следя за каждым шагом за пределами недоступной для них квартиры. А их начальник отдела следил за мной непосредственно изнутри. Без наблюдения Комитета я не оставалась ни на минуту. Только сейчас стали понятны небольшие изменения в нашей с Виктором обыденности, после входа агентов в мою жизнь, мы с ним почти перестали на выходных выходить из его дома, а даже когда выходили, он напялил кепку и черные очки, стараясь не быть узнанным агентами.

Что такого могло произойти, привлекшее столько внимания Гилада, что он не думая, ни минуты помчался туда, оставив меня, свою основную работу, в одиночестве? Руки сами по себе тряслись, но постаралась ухватить одной другую, чтобы никто этого не заметил, да и успокоить саму себя было бы неплохо. «Ничего, он вернется и расскажет в чем дело. Мы же договорились доверять друг другу и все такое. Все должно быть хорошо, на сколько, правда, это возможно», – подобные мысли крутились в голове весь путь до дома. Я плохо помню, как шла со станции до подъезда, поднималась по ступенькам и открывала дверь. Максвелла не оказалось, и впервые за три месяца оказалась в квартире одна именно в тот момент, когда этого совершенно не хотелось.

Не находя себе места, то и дело вскакивала с кресла и бродила по комнате. Ни одно из обычных занятий сейчас не имело смысла, руки непроизвольно дрожали и временами не попадали по клавишам, когда пыталась что-либо написать. Мысли путались, и даже задать правильно сформированный вопрос было трудно. Наконец плюнув на все и написав в текстовом файле огромными буквами: «Где ты?», сохранила его под этим же именем и уставилась на монитор. Вспомнив про последнюю на сегодня таблетку и приняв ее, мои глаза закрылись, а руки просто опустились на колени.

В первом часу ночи телефон ожил, но это оказалась реклама оператора, а у меня сна не было ни в одном глазу. Ни Гиладом, ни тем более Максвеллом даже не пахло, словно они сквозь землю провалились. То, что со мной происходило, перестало нравиться еще несколько часов назад, сейчас же явно чувствовалась скорая истерика. Обхватив себя руками, вышла из комнаты и на всякий случай постучала в их дверь. Никто не ответил, да и не должен был, ведь там точно пусто. Толкнув ее ногой, осмотрела представшую моему взору комнату. Жильцы оставили бабушкину мебель, принесли только свой матрац и набили шкаф костюмами. На подоконнике спокойно лежал выключенный и всеми забытый ноутбук. Переступив порог, провела пальцами по шторке и застыла, пытаясь откреститься от нахлынувших воспоминаний, связанных с этим местом.

Из забвения вывел щелчок, раздавшийся в коридоре и открывшаяся входная дверь. Обернувшись и сделав шаг вперед, уставилась на вернувшегося домой голубоглазого. Словно камень упал с груди, настолько стало спокойнее от его вида здесь. Поборов жуткое желание крепко обнять Гилада, вышла из комнаты и замерла возле двери, наблюдая за ним.

– Не стоило ждать возвращения, вы могли ложиться спать и без меня. – хмуро заметил он, подняв уставшие, но от этого не менее прекрасные глаза, и в тот момент я решила, будто все поняла. За этот вечер, даже не поужинав, думала лишь о нем и том, что могло послужить столь резким переменам в его поведении. Ответ же был прямо передо мной, только мое собственное невежество и слепота не давали шанса увидеть это. Расстегнув пуговицы и стянув с себя пиджак, мужчина обошел меня, едва прикоснувшись к руке, чтобы сдвинуть с дороги, и включил в своей комнате свет.

– Вы меня не просветите? – наконец вернулся дар речи, и скрестив руки на груди, я повернулась на сто восемьдесят градусов, намереваясь получить хоть какие-то объяснения. Приподняв брови, Гилад провел рукой по глазам и принялся расстегивать рубашку, ни капли меня не стесняясь.

– Заместитель начальника отдела, обязанности которого исполнял Есин, и которая сейчас заменяет мистера Кайса, наконец, добралась до нашего с вами дела и взялась за него всерьез. Не сомневаюсь, что тут не обошлось без жалобы со стороны самого Александра, но доказательств тому нет. Она не понимает, зачем нам ехать в Прагу и попыталась не пропустить заявление в посольство о выдаче вам срочной визы. Пока не вернулся Кайс, наше положение весьма шаткое, и каждый день может стать для вас последним днем вне лаборатории. Я пытаюсь это отсрочить, – честно выпалил он, закончив с пуговицами и стягивая рубашку. Закрыв глаза, уткнулась головой в косяк двери и постаралась сложить известные кусочки пазла, но ничего не получалось, о чем-то мне еще не рассказали, знать бы еще о чем.

– А где сам Роланд? И почему они больше не бояться меня? – вот что волновало сейчас. Могло ли такое быть, что Комитет знает, что голос не отвечает? Или же они исходят из данных с датчика в голове и делают соответствующие выводы? Когда снова открыла глаза, надеясь понять причину столь долгого молчания собеседника, то поняла, что он стоит всего в шаге и в свою очередь рассматривает уставшее лицо подопечной.

– Роланд выехал на совещание, которое должно пройти в выходные. Его не будет до следующей среды, – про это я помнила, он говорил мне, при мыслях о Викторе, снова невольно передернуло, а так же он предупреждал о скорых изменениях, но вероятно Гилад сам пока не в курсе этого, – возможно, они знают что-то, о чем не знаю я, – в тоне его голоса слышалась неуверенность, голубоглазый сомневался в том, что сказал и понятно почему. Эта фраза намекала на то, что я не все ему рассказала, но кроме того, что голос не отзывается, мне было нечего сказать.

– Она больше не пытается заговорить со мной, но я воспринимала это, как само собой разумеющееся, если учесть видео. Больше мне скрывать от вас ничего, – пожав плечами, потерла висок и оторвала лоб от косяка. Придвинувшись ближе, Гилад едва заметно, наклонил голову и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но тут щелкнул замок, и входная дверь распахнулась, впуская в квартиру Максвелла.

– Идите спать, я приду через пару минут и займу свой почетный караул в кресле напротив, – отстранившись, громко заявил старший агент, покосившись на недоуменный взгляд блондина, который я ощущала на себе затылком. Пожелав им спокойной ночи, решила не спорить и поспешила к себе. Пусть долгое время заснуть так и не удавалось, но подавать виду не стала и время от времени наблюдала за молчаливым, темным и обездвиженным силуэтом наблюдателя. Сегодня была не его очередь, однако он сидел в крутящемся кресле, не сутулился, поставив локти на подлокотники и сцепив пальцы перед собой. Все это время мужчина не шевелился, смотря в одну точку на диване и изредка моргая. В стоявшей темноте трудно было это увидеть, но я замечала, как два блестящих огонька его глаз время от времени тускнеют. Завтра рабочий день, так что мне пришлось постараться заснуть и не думать о пронзительных голубых глазах, смотрящих из тьмы. Агенты рассказывали не про все происходящее у них на работе, пытаясь уберечь мои нервы от того, что творится и какую беду я навлекла на себя. Будь Гилад просто старшим агентом Комитета, ему было бы проще смириться с мыслью о моей судьбе, но будучи еще и Ланкастом, он не мог позволить им так со мной поступить.

На утро, когда будильник выдал очередную мелодию, при звуке которой судорожно отрываю голову от подушки, первая вещь, привлекающая внимание – чашка кофе рядом с кроватью. Протянув руку, обвив пальцами и обрадовавшись теплоте, так захотелось залпом опустошить ее, что потребовалось большое самообладание не делать этого. Первый глоток сразу напомнил о том, кто любит пить именно такой кофе, и никакой другой. Без сахара и сливок, просто черный, вот уже который раз он либо забывает свою кружку рядом с моей кроватью, либо ошибочно думает, что в этом наши вкусы совпадают.

Максвелл дремал в кресле, запрокинув голову и с едва приоткрытым ртом. Эта картина показалась мне забавной и вызвала улыбку. Даже будильник не разбудил его, пол ночи парень занимался явно не тем, чем положено. Допив кофе, встала с дивана, сунула ноги в тапочки и якобы случайно задела блондина. Вздрогнув, он открыл глаза и принялся судорожно осматриваться по сторонам, но завидев меня одну, облегченно вздохнул и провел рукой по лицу. Пока он приходил в себя, забрала одежду и начала собираться на работу.

Вид стажера оставлял желать лучшего. Даже когда я спустя пятнадцать минут покинула ванную, дверь в которую так и не сделали и переодеваться пришлось в туалете, Макс сидел на кухне, помешивая ложечкой жидкость в чашке. Его кофе был и со сливками и с сахаром, что даже позавидовала на этот счет. Наконец растолкав надзирателя и вытащив его из квартиры, у меня создавалось впечатление, словно это не он должен за мной следить, а наоборот. За весь путь не сказав друг другу не слова и наблюдая за тем, как Макс с трудом удерживает себя от желания уснуть прямо стоя в электричке, в глубине души настраивала себя на то, что так даже лучше. Расставшись с блондином возле дверей офиса, настало время переключиться на единственную нормальную часть моей бешеной жизни и отдаться ей.

Честно признаться, данный факт просто вымораживал. Почему именно то, что я так сильно ненавидела осталось прежним, и все произошедшие события не отразились на работе? Учитывая, сколько Комитет перечисляет мне за проживание агентов, могла бы давно уволиться и сидеть дома. Проводить все 24 часа в сутки наедине с Максвеллом и Гиладом. От этой мысли аж передернуло.

Обслуживая клиентов одного за другим и натянуто улыбаясь, время от времени посматривала на телефон и мысленно ругала себя за это. Никак не могла свыкнуться с мыслью, что у меня больше нет парня. Человек, который два с половиной года занимал огромное место в моей жизни, просто играл со мной.

Ладно, о чувствах и отношениях думать некогда. Помимо обычных рабочих вопросов оставалась еще одна невыполненная задача, поставленная голосом, и она казалась почти нереальной. Я вспомнила об этом сейчас лишь для того, чтобы перестать думать обо всем другом. Всю свою жизнь, когда старалась похудеть, сидеть на диетах и утруждать себя физическими нагрузками, ничего не получалось. Единственный раз, когда весы показывали понравившиеся мне цифры – были новогодние праздники, на которые приехала из Нижнего, где около четырех месяцев питалась только шоколадками и сосисками в тесте. Сейчас же я слишком старая для подобного рациона, и следует как-то иначе заняться своим весом, раз уж Ланкаст так считает. «И Гилад с этим согласен» – вот уж ради кого, а ради него худеть точно не буду.

Только собралась идти на обед в назначенное время, как раздался телефонный звонок и директор дополнительного офиса попросил зайти к нему в кабинет. Недоумевая над соответствующим приглашением и не видя причин, по которым он мог бы звать меня, все закрыла и вышла из кассы. Постучав в дверь и получив разрешение, мне было неловко входить в кабинет, а в особенности когда там оказался не один директор, а еще двое людей. Мужчина и женщина в строгих деловых костюмах, в среднем не старше сорока лет. Он с короткими, уложенными гелем черными волосами и серыми глазами, стоял за спинкой директорского кресла, в котором сидела женщина, крашеная блондинка, переборщила с косметикой. Волосы были собраны в пучок на затылке, а на носу восседали очки в тонкой оправе. Сам директор замер возле двери, через которую я вошла и осмотрел сперва их, затем меня.

– Дайте мне знать, когда закончите, – указав на стул, он явно нехотя вышел из кабинета, оставив меня в полном замешательстве. Убедившись в том, что дверь закрылась и приподняв брови, ничего не оставалось, кроме как присесть и уставиться на незнакомцев. В руках у женщины планшет и она никак не могла оторваться от экрана, мужчина же наоборот со всем вниманием осматривал именно меня.

– Добрый день, Кристина. Инспекторы Поротников и Медина. Мы бы хотели задать вам пару вопросов о Геннадие Михайловиче Комарове, – ошарашил меня еще больше мужчина, положив руку на спинку кресла директора, вторую он так и не вынул из кармана брюк. Сглотнув ком в горле, приподняла брови еще сильнее, никак не ожидая на работе, тем более в кабинете своего руководителя вопросов про дедушку.

– Простите? Что вообще происходит? – переводя взгляд с мужчины на женщину, хотелось встать и уйти, но что-то в глубине души подсказывало, что они не дадут этого сделать. Положив планшет на стол, крашеная блондинка соизволила поднять на меня глаза и скрестила руки на груди.

– Мы из особого отдела Комитета, вы можете ничего от нас не скрывать и рассказать все, что вы знаете о своем дедушке. Насколько вы были близки с ним, рассказывал ли он что о своей работе? Любая мелочь может быть важна в нашем деле. Вы знаете, что такое Комитет, и мы бы хотели знать откуда, – наверно выражение на моем лице сказало за меня все. Эти двое были из Комитета, тут сомнений не оставалось, но вот только они не знали, откуда я про них знаю? Не понимающе встряхнув головой и снова переведя взгляд с одного незнакомца на другого, я не нашла ничего лучше, чем отрицательно покачать головой.

– Вы хотя бы знаете, кто я? Кроме того, что я Кристина Родионова и внучка бывшего начальника отдела контроля деятельности Ланкастов по Азии и Восточной Европе, о чем я узнала вовсе не от него, если вы на это намекаете. – почему-то их неосведомленность личности человека, сидевшего перед ними сильно задела меня и хотелось преподать урок воспользовавшись своей временной властью. Незнакомцы переглянулись между собой и снова посмотрели на меня. Пальцы мужчины начали непроизвольно постукивать по спинке кресла, не зная ответа.

– Для нас и этого достаточно. Только к вам мы можем прийти вот так, не скрывая своей причастности к Комитету. Допрашивать ваших родных придется другими средствами. Так что давайте облегчим жизнь нам всем, – пролепетала женщина, не шевелясь всем своим телом за исключением шеи и головы. Ее спокойствие поражало, по крайней мере внешне незнакомка не проявляла ни малейших признаков волнения или чего-другого. В то время, как у меня в груди все так и тряслось и нужные слова не хотели находиться. Выход казался только один. Достав из кармана телефон, включаю громкую связь и вызываю нужное имя из списка контактов. Трубку сняли после нескольких гудков, бодрости в голосе, раздавшемся из динамиков не было, но он определенно принадлежал нужному человеку.

– Доброе утро, старший агент Кренстон, прошу прощения, что беспокою, но у меня тут два инспектора из Комитета, которые хотят задать какие-то вопросы. Позволите ли вы мне на них ответить? – судя по выражениям на лицах незнакомцев, по английски они говорили хорошо, но не ожидали от меня такого произношения и мастерства в этом. Представив, как на том конце провода Гилад закрыл глаза и провел ладонью по лицу, мысленно покрывая меня всеми возможными проклятиями, я невольно улыбнулась.

– Они там и слышат меня? Понимают? – поинтересовался спокойный и ровный голос голубоглазого и получив положительный ответ, явно вздохнул, – добрый день, с вами разговаривает старший агент Гилад Кренстон, можете проверить по своей базе данных и перезвонить мне на личный мобильный номер, – неуверенно, но твердо мужчина протянул руку, дотронулся до планшета и принялся играть пальцами по экрану, вбивая имя Гилада.

– Нет, старший агент, мы вам верим, никому не придет в голову прикидываться кем-то вроде вас. С вами разговаривают инспектор Дмитрий Поротников и Наталья Медина, если у вас есть база данных, вы также сможете посмотреть над каким делом мы работаем и не задавать лишних вопросов, – пока мужчина занимался делом Гилада, женщина совершенно спокойно подала голос, все так же, сидя практически не шевелясь.

– Прекрасно. Секунду, – пробубнил Гилад себе под нос и куда-то временно пропал. По мне, так он допивал кофе и проводил пальцами по волосам, пытаясь прийти в себя от всего творящегося. Я бы на его месте сделала именно это, вот только я, не он, и зная Гилада, можно смело предположить, что он быстрее побежит в комнату за ноутбуком пробивать их по базе. Не прошло и двух минут, как агент вернулся, судя по раздававшимся из динамика шагам и треску, – Кристина с удовольствием ответит на все ваши вопросы до тех пор, пока это будет ей угодно. Максвелл в курсе вообще? – последняя фраза была обращена явно ко мне, а не к незнакомцам, так что подать голос пришлось самой.

– Ну его здесь нет. Вы уверены, что я могу ответить на вопросы? – честно спросила я у Гилада, искренне сомневаясь в адекватности его разрешения, однако он лишь подтвердил свое первое решение.

– Нам с вами скрывать нечего. Когда они зайдут слишком далеко или отклоняться от темы, можете даже рассказать им, кто вы и что вас связывает с Комитетом, чтобы они уже отстали от вас. Обсудим это вечером, – раздались короткие гудки, Гилад повесил трубку, оставив меня наедине с незнакомцами и их вопросами. Нажав на отбой и вернувшись на стуле, положила ногу на ногу, оперлась руками о колено и сделала вид, словно готова ко всему, хотя на самом деле у меня тряслись поджилки от неизвестности и волнения. Вдруг я ляпну что-нибудь, что повредит мне, дедушке или Гиладу. Такого нельзя допустить.

– Итак, ваш дедушка был начальником отдела, он сам вам рассказал об этом? – снова ожила женщина, пока ее напарник все еще изучал дело голубоглазого, не отрываясь от планшета и даже не смотря ни на меня, ни на нее. Пока врать не приходилось, и это к лучшему.

– Нет, он мне ничего не рассказывал. Я узнала об этом только в понедельник, – сейчас меня больше всего заботил вопрос о том, стоит ли рассказывать им про встречу с Роландом или лучше утаить ее? Ведь мой агент не дал на этот счет никаких инструкций, как и сам Кайс. Вспомнив свой разговор с ним, поняла одну вещь, мне нельзя говорить того, что может сыграть против него и убрать нынешнего начальника отдела с должности.

– Может вам известна причина, по которой он вышел на пенсию в столь ранний срок? – о да, причина была известна, по крайней мере, как я считала. Однако тут сказать правду не получится.

– У моей бабушки был инсульт, вероятно он ушел, чтобы посвятить все свое время ее выздоровлению. Других сведений у меня нет, – как бы сейчас хотелось всего на две минуты остаться наедине с телефоном или самим Гиладом и обсудить все. Решить, что следует говорить, а где лучше соврать. Мой голос явно вот-вот начнет дрожать от волнения, а в голове была настоящая каша. Благо внешне никаких признаков увидеть они не смогут, если напрямую не станут трогать руки с вспотевшими ладонями и дрожащими пальцами.

– Вы знакомы с нынешним начальником отдела, Роландом Джеймсом Кайсом? – вот тот вопрос, ответа на который я не знала и предпочла бы вообще промолчать. Взяв себя в руки и стиснув колено как можно более незаметно для них, постаралась изобразить удивление.

– Конечно, – это слово далось мне с таким трудом, что оставалось только удивляться тому, как спокойно оно произнесено, но голос был вовсе не мой. Вот где очень пригодилась бы вторая личность, но и ее присутствия не ощущалось. Только после именно этого ответа женщина проявила хоть какие-то эмоции. На ее лице вдруг возникло удивление, она не до конца понимала, что тут происходит, и кто перед ней сидит, и мне пришла в голову мысль, что стоит им об этом сообщить, – уважаемые, я десятый Ланкаст и уже начинаю злиться от этих бессмысленных вопросов. А когда я злюсь, кто-нибудь может начать задыхаться, – мне было до чертиков страшно это говорить, ведь на самом деле в моих словах почти ничего кроме блефа не было. Зато то, как изменились лица инспекторов стоило того, – ко мне приставлен старший агент не просто так. До этого понедельника я считала, что мой дедушка работает инженером на заводе, и была жутко удивлена тем фактом, что это не так. Почему он ушел на самом деле лучше спросить у него самого. Если вы хотите продолжать этот разговор, то вам лучше убедиться в том, что вы относитесь к той категории людей, которых Ланкасты не убивают, ибо в противном случае, я не могу гарантировать вам вашу безопасность, – слова отскакивали от зубов, как сумасшедшие, я и не ожидала от себя такого красноречия, особенно в том состоянии, котором находилась. Стоит встать со стула и убрать руки с колен, как все поймут, что меня трясет и голос остается ровным благодаря чуду.

– Последний вопрос, прежде, чем мы уйдем, – почти незаметно и мимолетно схватив своего напарника за руку, для того, чтобы остановить от поспешных действий, женщина медленно встала с кресла и посмотрела на меня сверху вниз, так как я не собиралась следовать их примеру, она поправила очки на переносице и одернула пиджак, – Когда вы узнали, что в вашей бабушке был Ланкаст, и что теперь он проснулся в вас?

– Когда старший агент Кренстон встретил меня возле входа в мою квартиру, вколол хрен знает что, приволок в какую-то белую комнату, допросил там и раскрыл глаза на то, кем я стала, сама того не ведая. Ни бабушка, ни дедушка не разговаривали об этом, – чувствуя, как в груди закипает злость, была только рада этому, а двое незнакомцев так и смотрели на меня, дожидаясь, пока оторву задницу от стула. Встав на ноги и сцепив руки в кулак за спиной, старалась не показывать им, что на самом деле дрожу от страха. Кивнув и попрощавшись, они вышли из кабинета и принялись извиняться перед директором. Проскользнув мимо них всех и взволнованных долгим ожиданием, клиентов, очутилась в своей кассе, где наконец почувствовала себя в безопасности. Выходить из офиса не хотелось совершенно, на самом деле я боялась столкнуться с парочкой за его пределами, и кто знает, что они со мной сделают по своей инструкции, если облажалась при разговоре.

На телефоне ничего не обнаружилось оттого захотелось самой набрать номер ответственного за меня агента. Нажав на отбой после десятого длинного гудка и поняв, что разговаривать он больше не будет, по крайней мере сейчас, откинулась на спинку стула и закрыла глаза, пока позволяла ситуация. Вокруг что-то происходило, но голова отказывалась понять, что именно и это злило, причем конкретно. Инспектора спрашивают о Кайсе и дедушке, заместительница начальника отдела, не желающая поездке в Прагу, все это выглядело на первый взгляд безобидным и обыденным для Комитета, но не для меня и жутко тревожило. Надо было что-то сделать, что бы выпытать из Гилада информацию, вот только что именно, никак не приходило мне на ум. Прокручивая в голове предупреждение Роланда, пришла наконец к выводу, что время перемен вот-вот настанет, и все скоро перевернется.

Глава 10.

Ни я, ни Максвелл не поднимали тему произошедшего перед обедом, когда ехали домой на электричке. Вроде само событие прошло, но неприятный осадок от него остался. Не знаю, что тяготило больше: то, что инспектора вынюхивают сведения о дедушке, или что я многого не знаю, хотя кручусь во всем этом. Вероятно, здесь постарался Гилад, догадываясь, что любая информация, которая может меня расстроить или разозлить, должна оставаться в тайне. Буря эмоций – и Роланд станет не единственным, кто ощутит мои силы на себе. Забавно, конечно, что в какой-то мере мне доступны эти способности, однако ничего не знаю о том, как ими пользоваться и искренне считаю, что без них куда лучше. Кто знает, что натворю своим неумением.

Оказавшись дома, мы стали невольными свидетелями того, как голубоглазый ходит из угла в угол их комнаты и жестикулируя разговаривает по гарнитуре на ухе. Не обратив на него никакого внимания, Макс первым делом направился на кухню, а я невольно начала прислушиваться к доносившимся словам.

– У меня приказ от Роланда Кайса, исполнять любые капризы десятого Ланкаста, он отдал его, когда еще не был под следствием, и я не смею ослушаться…Поездка в Прагу – это пожелание исключительно десятого Ланкаста…Вы издеваетесь? Вы забыли кто я? Каким образом она может мне угрожать?…Вот когда инспектора отстранят Роланда Кайса, тогда и поговорим о моем переназначении, – сорвав с уха гарнитуру, он откинул ее на кровать и замер в центре комнаты. Краем глаза заметив мое присутствие, Гилад сделал два шага и взялся за дверь, собираясь закрыть, но вовремя успела приблизиться и подставить ногу, чтобы не допустить этого.

– Что происходит? – на прямую поинтересовалась, пытаясь поймать его взгляд, но мужчина упорно не хотел смотреть в мою сторону. Сдавшись, он сделал жест рукой, словно приглашая в комнату, и уже после закрыл дверь, отрезав нас от остального мира. Неуверенно присев на край кровати, вцепилась пальцами в одеяло, надеясь так не выказать волнения и одновременно страха. Скрестив руки на груди, Гилад прислонился спиной к двери и уставился в пол.

– Так как Комитету стало известно, что в ваша бабушка была Ланкастом, возникло подозрение в том, что ваш дедушка оказывал ей помощь. Мы с вами знаем, что на самом деле так и было, но им не положено об этом знать. Ведется расследование, опрашиваются все знакомые, родственники, друзья вашего дедушки. Если они смогут доказать это, то он будет арестован, а мистер Кайс отстранен от должности, как назначенный им кандидат. Дело ведет специальное подразделение Комитета, никак не связанное с деятельностью основных агентов, те самые инспектора, что приходили к вам днем, – он не стал вдаваться в подробности, называть имен противников нынешнего начальника отдела или как-то еще скрыть саму суть. В такой интерпретации информация дошла до меня как нельзя понятней.

– Эти инспектора не знали, что во мне проснулся Ланкаст, как такое может быть? Они были жутко удивлены, – припомнила события обеда, все еще пытаясь поймать взгляд собеседника, но тот упорно не отрывал внимания от пола или носков своих тапочек. Отрицательно покачав головой, голубоглазый вздохнул, и уткнулся пальцами в уголки глаз.

– Просто они не проверяли ваше имя по базе данных Комитета, так как агента к вам могли приставить по любой другой причине. Ситуация напрягается все сильнее, и мне не нравиться, куда все это ведет. Боюсь, что в результате вы все равно окажетесь в лаборатории, и я ничего не смогу с этим поделать, – честно признался Гилад и наконец посмотрел на меня, а я готова была просто утонуть в его голубых глазах. Какое то время мы так и замерли, смотря друг на друга и не шевелясь. Не знаю, что на меня повлияло, но очнулась и поняла весь смысл сказанных им слов.

– Все закончится тем, что меня навсегда либо выдернут из нынешней жизни, либо вообще добьют своими исследованиями? Почему именно я? У вас там что, не хватает Ланкастов для изучения? Вы же знаете многих, – вскочив с кровати, непроизвольно схватилась за голову, прокручивая в мыслях имена любимых людей и занятий, которых предстояло лишиться. Причем не по собственной воле. Работой дорожила меньше всего, но вот семья в какой-то мере много для меня значили, и трудно представлялось, как они воспримут мое исчезновение. Или как Комитет обставит мою пропажу? Объявит о смерти?

– Им известны лишь шесть из десяти, из них точное местоположения определено лишь у двоих. Остальные уверенно и мастерски скрываются от Комитета. Тех, о ком им известно не трогают из-за их способностей, – отведя от меня взгляд, голубоглазый уставился в окно, – я не знаю, почему они перестали бояться вас, хотя ваши возможности затмевают всех. Голос все еще не отвечает?

Отрицательно покачав головой и сделав несколько глубоких вдохов, мне не стало легче, наоборот. Мысленно прокручивая полученную информацию в голове, поняла свою главную ошибку. Пока дедушке грозит арест, все мои эгоистические мысли о собственной шкуре.

– Я могу лишь предложить действенный метод по ее призыву, но сомневаюсь, что вы на него согласитесь, – он еще не закончил свою фразу, а мне и так был известен ответ, и слово «нет» прозвучало где-то на середине. Положительно кивнув в знак того, что он все понял, Гилад, категорически отказывался смотреть в мою сторону.

– Чем мы можем помочь моему дедушке? – заранее зная, что ничего тут без сил сделать нельзя, провела ладонью по лбу, чувствуя на нем мелкие капельки пота от жары и волнения.

– Я не знаю, что вы сказали инспекторам, но большим мы помочь ему не можем. Такие расследования не наша юрисдикция. Тем более я еще не был старшим агентом. Поверьте, то, что грозит вам пострашнее того, что ожидает его в случае признания виновным. Нам сейчас главное улететь в Прагу, а оттуда мы уже можем и не вернуться.

– Как мне все это надоело, – взвыла я от беспомощности и ринулась в сторону выхода, но так как голубоглазый стоял перед дверью, то покинуть комнату он не дал. Окинув меня суровым взглядом, мужчина отрицательно покачал головой и на всякий случай положил ладонь на ручку двери, заранее зная, что в таком случае я к ней даже не притронусь. Наверно никто из окружавших последние месяцы людей не знал, как сильно устала и чего именно хочу. Самая большая мечта – чтобы меня оставили в покое, но судя по всему этого никогда не будет.

– Когда станет совсем плохо, Роланд не будет сидеть на месте, будь в этом уверена, – попытался утешить меня Гилад, но с его серьезным выражением на лице это не удалось бы сделать никакими словами. Подняв на него взгляд и столкнувшись с глазами, в горле пересохло, и боялась, как бы голос не начал дрожать.

– Я уверена в том, что когда будет совсем плохо, голос в моей голове не будет сидеть на месте и все сделает ради своего спасения, – сейчас надежда была лишь на нее. По сути, что могла сделать я? Попытаться применить способности Ланкаста, совершенно не представляя, как ими пользоваться и разнести весь дом? Такое в мои планы не входило. Снова начать угрожать кому-нибудь, от кого что-то зависит? А что, если мои угрозы не достигнут своей цели, а без демонстрации сил они просто на просто бесполезны, по крайней мере, по отношению к знающим людям.

– Ради вашего спасения, – поправил меня голубоглазый, и больше разговаривать не стал, а вместо этого открыл дверь, выпуская из комнаты. Натянуто улыбнувшись, поспешила к себе, облегченно вздохнув. Оставаясь с Гиладом наедине, чувствовала дрожь в каждой клеточке своего тела. Списывая это на страх того, что он снова поцелует меня против воли, не обращала на это внимания, по крайней мере, старалась не обращать. Ворвавшись в свою комнату и застав блондина за игрой на моем ноутбуке, слегка растерялась, планируя самой занять его. Так хотелось упасть головой на подушку, закутаться в одеяло и никогда никогда не вставать. Как жаль, что нельзя так поступить и плюнуть на все происходящее, послать окружающих людей куда подальше и просто наслаждаться своей жизнью, пока это возможно. Прошедшие месяцы оказались на редкость обычными, за исключением хвоста и наблюдения, в отличии от последней недели. Все словно встало с ног на голову, стоило разозлиться. Наконец согнав Максвела из-за стола, медленно опустилась на стул.

Не знаю, сколько времени просидела, просто уставившись в экран и не зная, что делать. В обычный день, до этого кошмара я бы вошла в онлайн игру, скайп и бегала бы по миру виртуальной игры со своим возлюбленным, но теперь этого не повториться, больше никогда. Дверь за спиной распахнулась – вернулся Максвелл с ноутбуком. Гилад очень долго не хотел отдавать его ему, но стажер все таки выторговал каким-то образом свой инструмент. Поражало то, как изменились его приоритеты с первого дня нашего знакомства. Тогда блондин не смел перечить начальству, и уж тем более не рискнул бы использовать служебную технику в личных целях. Отметив про себя, что изменения произошли во всех, кроме меня самой, вдруг стало тоскливо на душе.

Долгое время заснуть так и не удавалось. В голове стояла свалка мыслей, и время от времени приходила к единственно верному для себя решению – без помощи голоса ничего не выйдет, и спастись точно не удастся. Единственное оружие против Комитета – это способность Ланкаста, а из нас двоих использовать ее умеет только она. Прогнав все страхи и сомнения, в результате удалось прокрутить в памяти столь ненавистный поцелуй и понять, насколько сильно на самом деле он мне понравился. Весь негатив из-за него вызван лишь тем, что тогда еще не была известна правда о Викторе, но теперь-то я свободна. Вот только пойти и повторить его ради вызова голоса, смелости все же не хватило.

Четверг был днем Гилада, и начался он как обычно с отвратительного черного кофе без сахара, к которому начинала привыкать. Пока продолжались сборы на работу, а Максвелл уплетал свой завтрак перед сном, что было не совсем логично, но он мог и не поддаваться обычной логике, чашка постепенно опустошалась с очень медленной скоростью. Наблюдая за выражением на моем лице после каждого глотка, блондин улыбался и отрицательно качал головой.

– Почему ты не скажешь ему, что терпеть не может его кофе? – поинтересовался он, а на меня вдруг нахлынуло озарение. А действительно, зачем терплю столько времени напиток, который не переношу, но ни словом ни обмолвилась тому, кто его готовит? В первую минуту все это показалось нелепым, но чем больше обсуждала в голове с самой собой предложение, высказанное Максвеллом, тем сильнее убеждалась, что в душе просто не хотела расстраивать Гилада.

– Это лучше, чем ничего, – коротко отозвалась я, лишь бы что-то ответить. Это утро собственно почти ничем не отличалось от всех предыдущих. Мы с моим надзирателем не смотрели друг на друга и даже не разговаривали, что было для нас привычным на протяжении прошлых месяцев. Различие заключалось лишь в том, что тогда Гилад занимал любое удобное для себя место в электричке, лишь бы ему с него открывался вид на меня. Теперь же, вот уже неделю в свои смены он не отходил ни на шаг и чаще всего мы оказывались, прижаты друг к другу либо лицом к лицу, либо спина к груди. В такие минуты я была жутко рада, что голубоглазый не отрывается от собственного телефона и не видит моего смущения.

– Завтра я забираю тебя с работы, и мы едем сразу в аэропорт, так что займись сегодня сбором вещей в дорогу, но так, чтобы лишнего груза не таскать, – неожиданно заговорил он, а я подавила в себе желание обернуться и выразить на лице недоумение. Хотя сейчас парень стоял у меня за спиной, и ощущала его дыхание на затылке, мне было жутко неловко, словно мы находимся лицом к лицу. Уже завтра я буду в Праге и вероятно смогу разобраться в сложившейся ситуации. Положительно кивнув в знак того, что все поняла и, надеясь, что он заметил это, не хотелось ничего говорить. Ощущая легкую дрожь по всему телу, было ясно, что и голос может дрогнуть, а это не придаст должной уверенности. Вот кому, а ему не стоит знать, что на самом деле готова разрыдаться от безысходности своего положения.

Этот рабочий день не принес никаких важных известий или событий. В кассе все шло по старому, клиенты не менялись, осуществляя привычные операции, и порой не находила себе места и занятия при их отсутствии. На обед так и не вышла, пытаясь избежать встречи с Гиладом, вот только он сам не рассчитывал морить меня голодом. Так что когда в кабинке показалась знакомая фигура старшего агента, я даже потеряла дар речи на какое-то время. В лоток просунули салат из КФС, а сам парень молча удалился, так и оставив меня в полном замешательстве. Встряхнув головой и опустив жалюзи, ничего не оставалось, кроме как предупредить соседку о своем перерыве, и опустошить предложенный сосуд.

Вторая половина дня прошла на редкость спокойно и без лишних нервов, на какое-то время я даже забыла о том, что чем-то отличаюсь от окружающих людей. Перемены в жизни ушли на второй план и как-то померкли перед обыденностью и привычной обстановкой. Единственное, напоминавшее про реальность, ждало возле дверей офиса после его закрытия, уставившись носом в телефон и держа свободную руку в кармане. Стоило попрощаться со всеми и выйти, как взгляд тут же упал на Гилада. На пару секунд застыла, возвращаясь к суровой реальности.

– Ты наверно уже все существующие в мире книги перечитал такими темпами, только этим и занимаешься, – буркнув себе под нос, и надеясь, что голубоглазый меня не услышит, я прямиком направилась в сторону пригородных поездов. В два шага нагнав и поравнявшись со мной, он погасил экран и убрал телефон.

– Скудные же у вас представления о существующих в мире книгах. Увы, я не осилил даже пяти их процентов. Хотите обсудить мои литературные вкусы? – усмехнулся парень, даже не смотря в мою сторону и судя по всему заранее зная ответ.

– Нет, боюсь, они у нас не совпадают и я просто не смогу оценить величие прочитанных вами произведений, – не знаю, откуда я набралась таких слов, наверно Джейн Остин перечитала в свое время. На этом наша словесная перепалка закончилась и ни один не решался снова заговорить, даже по прибытии домой. Максвелл любезно приготовил ужин на всех из жареной картошки с куриной грудкой, а сам целый день не отворачивался от экрана с онлайн игрой.

Обессилено упав на стул, который он все же любезно освободил, откинулась на спинку и закрыла глаза, надеясь уйти из реальности. Голубоглазый молча вошел в комнату следом и устроился на своем обычном месте, на диване рядом. Меня это злило, сама не понимаю почему, его присутствие оказывало непонятное воздействие, заставляющее держаться в вечном напряжении. Уткнувшись пальцами в уголки глаз, и тяжело вздохнув, нашла в себе силы посмотреть на него.

– Я думала, мы доверяем друг другу, а это подразумевает, что вам не обязательно сидеть здесь и не сводить с меня глаз, – честно высказав ему пожелания, ощутила, как сердце забилось быстрее. Некое волнение охватило с головой, и требовалось от него отделаться и чем скорее, тем лучше. Вставив в ухо наушник и взявшись за мышку, не хотелось больше на него смотреть, так как Гилад оторвался от экрана и поднял на меня свои голубые глаза.

– Тебя смущает мое присутствие? Что-то три месяца до этого ты не возмущалась на этот счет. На твоем месте я бы пока собирал вещи, будь у меня такая возможность, – по его голосу, словам и выражению лица, которое довелось заметить краем глаза, сразу стало ясно, агент совершенно спокоен, по крайней мере показывает себя таким. А что творилось со мной, оставалось неизвестным даже мне, не то чтобы кому-то еще. Вздохнув и вставив во второе ухо наушник, сделала вид, будто нет ни малейшего дела до парня, сидевшего на диване и уткнувшегося в телефон, хотя на самом деле это было не так.

Лишь мысли о приближавшейся поездке в Прагу возвращали к действительности и заставляли задуматься над тем, что именно хочу узнать из этого путешествия. Оно должно было открыть глаза на многие вещи, и вероятно изменить взгляд на случившееся со мной. По крайней мере, именно на это я и надеялась, представляя в голове встречу с другим Ланкастом. Каким он будет? Молодой, старый, худой, толстый? Все пока оставалось слишком не определенно, и хотелось поскорее наступления этого долгожданного дня.

Я любила Прагу. Была там дважды, десять дней и три дня. Ее улочки, архитектура, достопримечательности вызывали во мне дикий восторг, сколько бы раз я их не видела. Радостное волнение от приближавшейся даты было вызвано еще и тем, что каждая поездка в этот чудный город сама по себе казалась сказкой.

– Поменяемся местами? – вставая с кресла и выключая компьютер, не заметила того факта, что голубоглазый также поднялся почти одновременно и чуть не врезался в меня. Упершись ногами в стул при попытке сделать шаг назад, вздрогнула и поспешила обойти его под пристальным взглядом пронзительных глаз, наконец-то оторвавшихся от экрана, – спокойной ночи, – выпалила с ходу, разложила себе кровать, схватила ночное облачение и поспешила в туалет переодеваться, чтобы лечь спать. Для поездки на два, три дня требовалось не так много вещей, и решила запихать их в сумку для ноутбука, вместо чемодана. Причем сделать это завтра с утра.

Наутро, как обычно обнаружила рядом со своей кроватью чашку черного кофе. Первую половину ночи заснуть не удавалось, наверно из-за нахлынувших воспоминаний и осознания потери парня, как бы не хотелось, слезы лились не переставая, оттого чувствовала себя очень уставшей и подавленной, словно спала всего пару часов, хотя, может, на самом деле так оно и было. Не вылезая из-под одеяла, скорее даже наоборот посильнее в него закутавшись, дрожащей рукой взяла чашку и сделала первый глоток. Поморщилась от противного вкуса и вытерла губы внешней стороной ладони. «Скажи уже ему, что ты терпеть не можешь этот дурацкий кофе», – с резким приступом головной боли в ушах раздался до жути знакомый голос. Вместо того, чтобы схватиться за виски и завопить, чуть ли не завизжала от радости.

– Какого черта, где ты была? Я так долго пыталась до тебя достучаться! – моей радости небыло предела, голос наконец подала признаки жизни и снова заговорила. Правда время для этого она выбрала не самое лучшее, сейчас следовало собираться на работу, а не сидеть на кровати и болтать с ней. За моими словами последовала усмешка, и наверно будь у нее свое тело, голос покачала бы головой из стороны в сторону.

«Я бы ответила тебе раньше, не пей одна тупая идиотка идиотских таблеток, от которых меня клонило в сон и я ни звука произнести не могла, не то что бы что-то большее сделать. Благо вчера ты целый день забывала их принимать, хоть иногда твоя глупость и забывчивость делает хорошее дело», – судя по тону голоса, она злилась, причем как никогда на моей памяти, а голова просто раскалывалась, но ради общения с ней я была готова потерпеть.

Вскочив с кровати и поспешно натянув штаны, пока в комнате никого не было, полностью оделась, схватила чашку и выскочила в коридор. Дверь в ванную кто-то когда-то умудрился поставить, этот момент как-то выскочил у меня из головы. Ворвавшись на кухню и застыв в наверняка нелепом виде, отвлекла обоих своих жильцов от завтрака, заставив их поднять глаза и прервать беседу.

– Гилад, вы мне нужны, немедленно, – уверенно проговорил мой голос, но сама не помню, как хотела бы сказать что-то подобное. Не понимающе приподняв брови, парень вытер губы салфеткой, поднялся из-за стола и последовал за мной обратно в комнату. Как только за ним закрылась дверь, принялась все так же судорожно рыться в сумочке, пока голубоглазый стоял сзади, скрестив руки на груди и наблюдая за моими действиями. Найдя пузырек с таблетками, тут же кинула их ему и выпрямилась, совершенно забыв про чашку с кофе в руке.

– Эти таблетки подавляют Ланкаста. Я забывала принимать их вчера на протяжении дня, и сегодня она снова заговорила со мной, предупредив о том, что они делают ее сонной и обессиленной, – сообщив ему последние новости и сделав глоток кофе, резко почувствовала, как все тело выпрямилось по стойке смирно. Спина стала ровной, пропала сутулость, в руках ощущалась легкость, словно они ничего не держали. Изучавший пузырек с таблетками мужчина вздрогнул и посмотрел на нее. Вот теперь сразу стало ясно, что произошло на самом деле, и в глубине души охватил жуткий страх. Если ей ничего не стоит захватить тело без моего ведома после нескольких дней в сонном состоянии, то что может это существо в полную силу?

– А еще она ненавидит кофе без сливок и сахара, но терпит и молчит, чтобы тебя не обидеть. И еще, прежде чем лететь в Прагу, ты должен будешь вытащить датчик из ее головы, хватит им уже следить за ней. Раз собранных за эти три месяца данных хватило на создание таблеток, то кто знает, что еще они могут с ними сделать, – собственный голос звучал как-то неестественно. Я еще никогда прежде не слышала его с такой интонацией. Благо в комнате нет ни одного зеркала, что-то подсказывало, что лучше действительно не видеть собственное лицо со светящимися фиолетовыми глазами. Судя по нахмуренному лбу Гилада становилось ясно, он сам не в восторге от услышанного.

– Ты в курсе про расследование? – коротко спросил он, посматривая на часы, и рассчитывая в уме время. Голова тела положительно кивнула вне зависимости от моего желания. От меня здесь вообще ничего не зависело, я даже моргнуть сама не могла.

– Да, но это не моя забота, а твоя, – сердце непроизвольно сжалось в груди, его словно пронзили несколькими мелкими иголочками от этих слов. Боль в висках ударила моментально, а значит она всегда чувствует тоже, что и я. Будь тело в моем распоряжении, меня бы передернуло. Ланкаст никак не отреагировала на эти мысли и спокойно допила остатки невкусного кофе, демонстративно морщась при Гиладе.

– Как знаешь. Вы опаздываете, верни Кристину, пусть соберет вещи и бежит на работу, сегодня ее сопровождает Максвелл, – равнодушно проговорил голубоглазый, еще раз встряхнул пузырек с таблетками и покинул комнату. Почувствовав, как легкие мгновенно наполняются воздухом, а пальцы постепенно начинают отвечать на команды и вытягиваются, выдохнула и уперлась ладонями в колени, пытаясь прийти в себя. Стук в висках прошел, как и ощущение, словно тело больше не мое, и все снова стало по обыкновенному нормально.

Если вообще можно назвать нормальным то, что творилось в жизни после смерти бабушки. Наверно еще в тот самый день, когда я об этом узнала, все пошло наперекосяк и перевернулось с ног на голову. Последние месяцы текли так, только благодаря мне и моей вере в то, что еще можно вернуть все назад, как было, но на самом деле это не так. Прошлого не воротишь и не изменишь, его можно лишь вспоминать, прокручивать у себя в голове и этим корить за совершенные ошибки. Никто не заставлял меня соваться в ящик и трогать крест под газетой, но нет, любопытство сделало свое дело. Как долго Комитет позволит мне играть в обычную жизнь, прежде, чем окончательно возьмет под свой контроль? Дни? Недели? Сомневаюсь, что они затянут свои разборки на месяцы, особенно если учесть, что свободой я обязана Роланду, вероятно последние дни пребывающему в своей должности. Дедушке грозят санкции за его действия многолетней давности, меня же ожидает пожизненное заключение в лаборатории под капельницей. Проведу ли последние годы своей жизни накаченная неизвестными препаратами? Или может Комитет сжалится, если смогу их убедить, что не перестану принимать выданные таблетки и лишу себя способностей?

Прежде, размышляя о том, чем заслужила такое, не удавалось найти ответ. Ведь по моим соображениям ничего не может быть просто так и с хорошими людьми чаще всего плохие вещи не случаются. Если все делать правильно, то откуда взяться злу, направленному на тебя? Таково было мое мировоззрение и ничто на тот момент не испортило его, до пробуждения Ланкаста. Ведь в принципе никому и ничего плохого никогда не делала, и не могла понять, за что на мою голову свалились такие неприятности? Оказывается в жизни все не так просто, и даже тем, кто ничего не делает, порой бывает трудно.

Голос достался мне не в награду или в наказание. Она не давила на меня, и за это была ей жутко благодарна. Возможно посещение Праги и общение напрямую с другим Ланкастом откроет глаза и поможет понять, на чьей же все-таки стороне лучше быть – своей собственной и Комитета, принимать дальше лекарство Анны и не слышать в голове другого голоса и не обладать никакими силами, или же Ланкастов – некоих существ, наделенных определенной способностью, смыслом жизни которых является контроль человечества.

Только на работе где-то в глубине души возникло непреодолимое желание поговорить с Виктором, но здравый смысл остановил от попытки набрать его номер, и пришлось довольствоваться чтением старых сообщений от своего бывшего возлюбленного и тем самым только теребить не зажившую рану. Я устала от бардака вокруг, и не могла сосредоточиться ни на чем конкретном, это же помогало думать о боли и не отвлекаться на остальное.

Больше всего злил тот факт, что на данный момент единственным человеком, кто всегда был рядом и кому могла бы довериться совершенно во всем, был как раз таки Гилад. При виде которого перед глазами тут же всплывал тот момент в их комнате и по спине пробегала дрожь. Пусть он и извинился и все объяснил, но мне это не помогло. Честно говоря, жутко хотелось избавиться от его присутствия в моей жизни и навсегда забыть то, что происходит, как страшный сон.

Стоило оказаться между двух огней, как глаза постепенно открывались на всю эту ситуацию, вот только насколько правильно, неизвестно. Шла война, с одной стороны Комитет, представляющий интересы тех людей, которые не хотят, чтобы их судьбой кто-то управлял, а с другой – Ланкасты, Гилад, дедушка, вероятно, считающие работу существ, важной, ценной и нужной. Остальное население планеты было даже не в курсе того, что за них что-то решают и за их свободу выбора борется целая организация.

На душе было не так легко, как хотелось, даже наоборот, словно что-то тяжелое давило на грудь, но виной это не было. Почти не заметив, как пролетел рабочий день, поспешила попрощаться с коллегами по офису и вышла с работы.

Жизнь на Курском Вокзале кипела, как обычно. Множество людей сновали по залам ожидания, дремали на сидениях, не смотря на то, что сейчас шесть вечера, или толпились возле касс в соседнем зале. Мне всегда было интересно, почему здесь каждый день сколько народу? Не может же такого быть, что это одни и те же люди, несомненно каждый раз – разные, но откуда они берутся и куда едут? Впрочем, это их жизнь, их проблемы и цели, а моя сейчас заключалась в путешествии в Прагу.

Голубоглазый сменил Максвелла и ждал напротив дверей банка. Стоило ему увидеть подопечную, сорвался с места и как обычно пристроился слева. Засунув руки в карманы костюмных штанов, Гилад смотрел в одну точку перед собой и его лицо выражало глубокую задумчивость. Вещей никаких с собой у него не оказалось, а значит на улице нас ждет машина, где он их и оставил. Разговаривать с ним не хотелось, и весь путь до аэропорта решила не открывать рта.

Однако стоило нам приблизиться к машине, и глазам предстал Георгий, поспешно погасивший сигарету и откинувший ее прямо в мусорный бак. Улыбка сама по себе появилась на губах и сорвались слова приветствия. Ответив взаимной любезностью, мужчина поспешил занять место за рулем, в то время, пока Гилад открывал заднюю дверь и сделал приглашающий жест. Надеясь, что сидеть буду одна, а голубоглазый займет место пассажира спереди, я была жутко разочарована, когда он нагло втиснулся ко мне и захлопнул дверь. Окинув парня недовольным взглядом и высказав свое состояние фырканьем, ничего не оставалось, кроме как скрестить руки на груди, перекинуть сумку на другую сторону и откинуться на спинку сидения. Задние окна машины были тонированными, и с улицы нас никто не мог видеть.

– Повернитесь ко мне другим виском, – попросил неожиданно Гилад, протягивая руку в сторону Георгия. Мужчина взял с пассажирского сидения небольшой чемоданчик и вручил его голубоглазому. Сглотнув ком в горле, мне пришлось беспрекословно выполнять распоряжение. Оказавшись лицом к лицу со старшим агентом, пристально наблюдала за каждым его движением. – Будет больно, приготовьтесь.

С этими словами он извлек миниатюрного размера скальпель и осторожно поднес к моему виску. Сжавшись, словно один напряженный нерв, захотелось слиться с противоположной дверью машины, лишь бы подальше от него.

– Что вы делаете? – на всякий случай поинтересовалась я, поморщившись от боли в тот момент, когда лезвие скальпеля сделало совершенно крохотный разрез возле виска. Ответ не требовался, голос просила удалить датчик из организма, и именно этим Гилад сейчас и занимался. Убрав инструмент на место, он вытащил непонятный прямоугольный предмет и аккуратно прижал его к ране так, что оттуда даже кровь не успела показаться. Датчик выскочил из разреза сразу же, прилипнув к прямоугольнику, словно тот был для этого и создан. Убрав все приспособления, Гилад просто коснулся раны пальцем буквально на секунду, и сразу же отстранился.

– Ты достал? – обратился парень к водителю, откинувшись на спинку сидения и делая вид, словно меня здесь нет.

– Да, в вашем багаже, – спокойно ответил Георгий, не отрываясь от дороги, а я бешено переводила глаза с одного представителя Комитета на другого, не до конца понимая, что здесь происходит, – вам скорее всего не дадут пройти паспортный контроль, придется проникать на самолет другим путем. Надо было раньше вывезти ее из страны, а не играть в секретного агента, – то, с какой интонацией это проговорил мужчина, меня напрягло еще больше. Поймав суровый взгляд Гилада, я нахмурилась.

– Просто доверьтесь мне, я все расскажу, если нам удастся из этого выбраться, иначе все и так станет ясным, – спокойно проговорил парень, достал телефон и принялся судорожно в нем рыться, кому-то что-то писать или пытаться дозвониться. Мне это напряжение жутко не нравилось. В голову сразу приходили мысли о том, что Комитет все понял, и теперь меня точно поместят в лабораторию. Пока мы ехали, единственное, что могла делать, это сидеть, уставившись в окно, на большее моих возможностей не хватало, ведь я просто человек, по крайней мере таким себя считала.

Глава 11.

Место, откуда удалили датчик совершенно не болело, там не осталось и следа, что само собой вызвало недоумение, но предпочла промолчать. Уставившись в окно, наблюдала за тем, как медленно мы удаляемся от земли и поднимаемся в воздух. Сидя в кресле эконом класса и ощущая, как Гилад сжимает мою руку, все равно не чувствовала себя в полной безопасности от Комитета. Они найдут меня даже там, а если не там, то где-то еще, это не будет длиться вечно. Изначально полет в Прагу должен был стать венцом к истории с моим пробуждением, по крайней мере я на это надеялась. Теперь поездка стала спасением от Комитета.

Оказавшись в аэропорту, спутник не медлил, и не пытался пройти регистрацию и паспортный контроль по человечески. Пустив в ход свое красноречие и знакомства, ну и удостоверение само собой, он протащил нас в самолет в обход официальной волокиты. В глубине души была ему благодарна за это, но где-то еще глубже чувство вины съедало заживо, словно там, в Москве осталось что-то, что мне очень дорого.

Расследование по делу дедушки и Роланда завершилось, результаты вынесли и на их основании новый начальник отдела спокойно мог приказать поместить меня в изолированное помещение, что он собственно и сделал. Судьба дедушки и бывшего парня для меня, как и для Гилада, если верить ему, оставались в тайне, и вероятно этот факт терзал изнутри. Не пробудись десятого Ланкаста, прошлое осталось бы в прошлом. Все беды лишь из-за этого, и я готова проклинать себя за любопытство и прикосновение к атрибуту. Стоящий передо мной выбор сводил с ума, и не хотелось принимать никаких решений сейчас, пока не ясно, что именно пошло не так.

– А если я соглашусь сотрудничать с Комитетом? Пойду на все уступки и буду играть на их стороне, они позволят мне жить моей жизнью? – неожиданно поинтересовалась я, даже не повернув головы в сторону собеседника. Место рядом с ним пустовало, не знаю, что он такого наплел экипажу самолета, что к нам никого не подсадили, но наверно так даже лучше.

– Они не будут тебе доверять, Кристина. Они знают, что ты не можешь управлять своей силой, и только по этому действуют открыто. Комитет считает, что у тебя нет атрибута, без которого Ланкасты не могут применять способности, но что-то мне подсказывает, что он у тебя есть, – вот тут я недоуменно посмотрела на собеседника, а он откинул часть волос с моего плеча так, чтобы открыть вид на сережку в ухе. Вспомнив, что сегодня на мне те же самые, что были в момент бабушкиной смерти, ссоры с Виктором и после разговора с дедушкой, не могла вспомнить, почему решила надеть сегодня именно их.

– Что бы ты делал, надень я другие? – но Гилад лишь пожал плечами, не найдя ответа на этот вопрос. Тяжело вздохнув и потрогав сережку, откинула посторонние мысли в сторону, – Значит у меня остался один путь. Стать Ланкастом и делать то, что от меня требуется бегая от Комитета? Да я не знаю, что от меня требуется, и как это, быть Ланкастом. Я даже правил ваших не знаю, – моему негодованию не было предела. Снова вернув внимание окну и откинувшись затылком на подголовник, не один раз мысленно прокляла все, что случилось за последние месяцы.

– Нет, вы еще можете отдаться в руки Комитета и обречь себя на то существование, которое они вам выберут. В любом случае для начала мы должны разобраться в том, почему пробуждение свершилось не до конца, как должно было. Это наша главная цель, и кажется мы летим туда, куда надо, – успокаивающе похлопав меня по ладони, Гилад замолчал.

Привычный мир рухнул в одночасье, да и не только он, но еще и его пародия, длившаяся последние месяцы. Нужно было сразу догадаться, чем может все закончится и принять соответствующие меры. Какие? Знать не знаю, но нельзя было так беспечно пытаться жить, словно ничего не произошло, когда за тобой по пятам ходят два мужика в костюмах, а в голове иногда просыпается второй голос.

– Почему вы сразу не спрятали меня от Комитета, если вы тоже Ланкаст и знали, чем все может обернуться? – вопрос прозвучал, как упрек, особенно если учесть, что он рассказал свои причины. Винить Гилада во всем было не правильно, но мысль, что скажи он правду с самого начала, и события могли бы развиваться иначе, не покидала голову.

– Я до последнего надеялся, что вы не Ланкаст и это просто проверка. Слишком многое не сходилось и шло не так, как должно быть. Только после поцелуя и разговора с ней понял, что все куда сложнее и окончательно распрощался с подозрениями на ваш счет. Пока Роланд был на нашей стороне, не было никакой опасности по сути, – в очередной раз закрыв глаза и надеясь открыть их дома, в своей постели после жуткого кошмара, чувствовала себя ужасно. Дальше мы летели молча, и за это можно сказать ему спасибо. Да в прочем мне много за что следовало поблагодарить Гилада, но язык не поворачивался.

Стоило шасси самолета коснуться посадочной полосы на территории Чешской республики, как спутник полез в карман и вытащил оттуда телефон. Осматриваясь по сторонам и убедившись, что никто за ним не наблюдает, Гилад аккуратно затолкал его в кармашек на сидении перед собой и протянул руку в мою сторону. Недоуменно посмотрев на него, не сразу поняла, что именно парень просит, но когда дошел смысл, руки крепче сжались на подлокотниках.

– Я не оставлю тут свой телефон, он мне нужен, – отрицательно замотав головой, сама попыталась вспомнить, когда видела его в последний раз и где, но все оказалось куда проще. Парень просто закатил глаза, вытащил из-под впереди стоящего сидения мою сумочку и начал в ней рыться.

– Комитет знает, что мы в Праге, но он не знает, где именно. Пока они будут пытаться нас перехватить из аэропорта, и обследовать самолет, мы будем уже далеко, – найдя нужный предмет, Гилад так же запихнул его к своему телефону, вручил сумку мне, а сам полез за нашими вещами, хотя еще не погасла табличка пристегните ремни. Прикусив губу от досады, невольно вспомнила, что это подарок Виктора, от чего наоборот захотелось от него избавиться.

Из самолета мы тоже выбирались окольными путями, а не вместе с основным потоком пассажиров. Честно говоря, бегать по взлетно-посадочным полосам в темноте жутко понравилось, но повторять такой опыт я бы не стала. Стоило покинуть территорию аэродрома незамеченными, и Гилад явно расслабился, даже выпрямился в весь свой рост. Вокруг стояла кромешная тьма, не мудрено, на дворе ночь, как никак. Мой рот то и дело норовил растянуться в призывном зевании, но вовремя удавалось подавить его. Вдруг откуда-то сбоку раздался пронзительный свист, сразу привлекший внимание Гилада.

– Ты бы еще меня по имени назвал, было бы тоже самое, – пробубнил недовольно парень, идя навстречу темной фигуре, ее при таком освещении рассмотреть так и не удалось. Еще большим сюрпризом стал свет от фонаря, ударивший прямо в лицо и ослепивший на несколько секунд. Инстинктивно выставив руку вперед и прищурившись, я все же разобрала встречавшего нас человека. Парень, лет четырнадцати от силы, прыщи по всему лицу и жирные засаленные волосы, словно намазанные гелем молодили его еще года на два. Виновато опустив фонарик и пожав плечами, незнакомец бросил Гиладу прямоугольный предмет, и судя по тому, как тот его поймал и принялся судорожно тыкать пальцами, это был телефон, – Феликс, Кристина, Кристина, Феликс, – моментально познакомил нас агент, идя по направлению к припаркованной недалеко машине.

– Очень приятно, а вы как в это ввязались? – парень не был похож на представителя Комитета, одет не по форме, а в обычные черные джинсы и футболку немного обшарпанного вида с выцветшим рисунком, да и возрастом не вышел.

– Феликс преемник. У меня связи не только в Комитете, – покосившись на меня, Гилад дернул пассажирскую дверь, но она не поддалась. Тогда встретивший нас мальчишка поспешил к машине с ключами. Марку я так и не узнала, но судя по тому, как открывались в ней двери и отсутствовали автоматические стеклоподъемники, она была старая. Стоило нам забраться внутрь, Феликс завел двигатель и тронулся с места. – Расслабьтесь, Кристина, вы пока в безопасности, – видя, как сильно я напряжена, проговорил Гилад, продолжая пялиться в новообретенный телефон.

Я была в безопасности от Комитета, по крайней мере он так сказал. У меня нет причин не доверять ему, но я не чувствовала себя в безопасности. Они знали, куда мы летим и лишь чудом нам удалось покинуть Россию и избежать задержания по прибытии, но в последние дни не верила в чудеса, их не бывает. То что мы здесь, а не в руках нового начальника отдела, и я не в изолированной камере – заслуга одного Гилада.

Сидя на заднем сиденье развалюхи, подпрыгивающей даже на ровной асфальтированной дороге из аэропорта Праги, смотрела на открывшуюся мне часть лица парня, которого не знала, благодарить или ненавидеть. Он не виноват, что моя судьба сложилась именно так и вся жизнь полетела вверх тормашками. Но он мог сразу довериться мне и все рассказать. Ведь будучи Ланкастом, он должен меня понимать, но он не понимал. Его пробуждение прошло, как нужно, в отличие от моего, так что в этом плане, меня никто не мог бы понять. Больше всего сейчас мучил лишь один вопрос, что будет потом? Когда Гилад узнает причину и найдет способ все исправить, он заставит меня это сделать? Буду ли я собой после? Да и что собственно мне теперь делать? Мой дом в Москве, моя семья, моя работа, квартира, жизнь. Теперь этого ничего нет? На что мне жить и где? Оказавшись в чужой стране без штампов в паспорте о прилете, денег и телефона, стало еще больше не по себе.

Глаза Гилада на секунду встретились с моими и он тут же их отвел. Пусть парень старался не показывать виду, но его волнение читалось прямо на лице, по крайней мере мне. Не я одна ведь лишилась всего. Вспомнились слова дедушки о вырезанном роде Ланкаста, что если это и правда про него? Что если Гилад решил прильнуть к Комитету не просто для получения информации о выдавшем тайны, но и для того, чтобы спрятаться от них, у них же под носом? Вывезя меня из страны, он лишился ставшей привычной жизни старшего агента Комитета и теперь так же был Ланкастом в бегах. У нас было больше общего, чем казалось на первый взгляд. Вот только сомневаюсь, что у него была девушка, которая на деле оказалась совершенно другим человеком, как Виктор.

Мысли о нем больно кольнули сердце. Не знаю, был ли Роланд Джеймс Кайс хоть отдаленно таким, как сыгранная им роль моего парня, но того, кого он изображал я правда любила все эти годы. Я любила и люблю Виктора до сих пор, в глубине души, в этом нет никаких сомнений, но сказать, что я люблю или любила Роланда Кайса, у меня никогда язык не повернется.

За своими размышлениями не заметила, как машина остановилась и спутники вышли на улицу. В окно, рядом с головой постучали костяшки пальцев Гилада, и я, словно слониха, вывалилась наружу, по крайней мере такой себя ощущала. Стояла кромешная тьма, ближайший горевший фонарь виднелся через три дома и не доставал до этой части улицы. Ночная тишина убивала меня, заставляя прислушиваться к каждому шороху. Вокруг малоэтажные дома, довольно обшарпанные на вид. Подойдя к двери ближайшего из них, Феликс достал ключи и открыл ее, пока Гилад доставал из багажника сумки с вещами. Перекинув ремень через плечо, голубоглазый подтолкнул меня к двери, осматриваясь по сторонам, словно он смог бы здесь что-то увидеть. Стоило переступить через порог, как доска под ногой скрипнула, а я вся съежилась и вздрогнула, прикусив губу.

– Ничего, не провалишься. – посмеялся Феликс и вприпрыжку принялся спускаться вниз по ходящей из стороны в сторону лестнице. Перепрыгивая через несколько ступенек, он ухватился за перила, крутанулся и продолжил спуск, пока я осторожно нащупывала ногой каждую половицу на своем пути. Само собой, что парень знает этот дом, как облупленный, если живет здесь, но я то нет. Сзади Гилад нетерпеливо закрыл входную дверь и старался не торопить меня. Не знаю, сколько ушло времени на то, чтобы спуститься в подвальное помещение, но оказавшись в захламленной комнате, мне в нос сразу ударил запах дыма. Прикрыв рот и нос рукой, пожалела, что сейчас лето и на мне лишь футболка без длинных рукавов, так было бы чем заткнуть нос. Создавалось впечатление, словно весь подвал насквозь прокурен.

Стоило лестнице остаться позади, как снова вздрогнула, но в этот раз от хлопка двери за спиной. Обойдя меня и чуть отодвинув с дороги, Гилад протиснулся в комнату, где скинул сумки куда-то в угол. Махая перед собой ладонью, пытаясь разогнать дым, я заглянула за угол и мне открылось помещение, размером примерно шесть на шесть метров. У стены слева от входа стояла кухонная мебель настолько ужасного вида, словно ее подобрали на помойке. Отвалившиеся ручки, дверцы, облупившаяся краска и раковина с ржавчиной еще больше заставили меня поежиться. Плита, наверно ровесница еще моей мамы, некогда белая, стала напрочь черной либо от грязи, либо от копоти. Единственным светлым пятном был холодильник, в котором сейчас рылся Феликс. Напротив кухонного гарнитура диван с разодранными до деревянного каркаса подлокотниками, а сами подушки на нем в паре мест зашиты, но швы расходились или нитки порвались, так что их содержимое пыталось вырваться на свободу. На полу лежал ковер, примерно такой же когда-то висел у меня в комнате на стене, только куда чище. На этом даже рисунка определить нельзя, и по цвету он некогда явно был красным, а сейчас с трудом пробивались фиолетовые ворсинки. Рядом с диваном еще одна дверь, позже выяснилось, что вела она в ванную, возле которой единственный источник света – торшер с тусклой лампочкой. Прямо около меня и выхода из комнаты оказывается стоял шкаф, но я с трудом его заметила, так как после осмотра главного помещения, глаза моментально уставились на противоположную входу стену. Там стояло три письменных стола буквой Пэ, заваленные ни пойми чем. Войдя, стала свидетельницей того, как Гилад приблизился к ним, закрывая мне собой обзор, и лишь когда он отошел, стало ясно, что он приветствовал мужчину, сидевшего там в инвалидном кресле. На вид далеко за восемьдесят, мой дедушка выглядел куда лучше него в свои семьдесят, так что тут без вариантов. Седые редкие волосы обрамляли голову по большей части на затылке и по бокам, макушка совершенно лысая. Свет на него плохо падал, так что лицо рассмотреть не удалось, зато увидела источник дыма и причину атмосферы помещения. Из уголка рта старика торчала трубка, с которой он видимо никогда не расставался.

Плюхнувшись на диван и подняв столб пыли, Гилад помахал перед собой рукой и с трудом сдержал кашель. Вспомнив, что он не любит, когда рядом с ним курят, я вообще не понимала, как он может здесь находиться. Краем глаза заметила, что старик понял, кто к нему пришел и потушил трубку, после чего убрал ее в один из ящиков стола.

– Феликс включи вытяжку, давно пора проветрить это место, открой окна, наши гости не смогут здесь заснуть в такой обстановке, – закряхтел он, а мои брови приподнялись при виде того, как Гилад устало пожал плечами, а парень, захлопнув холодильник, откусил кусок от копченого сыра в форме косы и щелкнул выключателем над плитой, после чего полез открывать окна.

– А я надеялся, что ты проветришь к моему приходу, – пробормотал голубоглазый, ослабляя узел галстука и наблюдая за тем, как неуютно я себя чувствовала стоя при входе и смотря на все это. Мне было противно. До ужаса противно здесь находиться. Первые мысли, что пришли в голову оказались о том, что неужели я тоже опущусь до такого и буду жить в подобной нищете?

– Маразм у него, забыл небось, что послал меня за вами, – буркнул Феликс, как только все небольшие окошки под самым потолком были открыты, и сам парень спокойно сел на один из кухонных столов, продолжая грызть сыр и болтая ногами.

– Ничего я не забыл. А вы должно быть, Кристина, – глаза старика перевелись на меня, и в этот миг захотелось развернуться и бежать, бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Сглотнув ком в горле и положительно кивнув, не решалась даже шагнуть в комнату, мне было трудно дышать в стоящем мраке, а глаза норовили то и дело слезиться от дыма.

– Кристина, это Филипп, третий Ланкаст. Думаю, очень скоро, бывший третий Ланкаст, не так ли? – посмеялся Гилад, но судя по тому, каким взглядом старик его наградил, то шутку он оценил и не обиделся, – Филипп, Кристина, десятый Ланкаст, – глаза хозяина снова вернулись на меня, он крутанул колеса своей коляски и выехал на освещенную часть пола так, что мне стал виден его лишь один нормальный выцветший серый глаз. Второй заплыл и скорее всего мужчина им ничего не видел.

– Я очень сочувствую тебе, деточка, Катя была великолепным человеком, лучшим из Ланкастов, и просто добрейшей душой, – пробормотал он, а мои брови приподнялись от услышанного. Когда это он знал мою бабушку? Она вообще страну хоть раз в жизни покидала? – Входи, чего ты там стоишь, как чужая, присаживайся, – указав в сторону дивана, где уже развалился Гилад, старик не понял, что сидеть с этим парнем рядом у меня сейчас нет настроения. Сделав шаг в комнату, выставила руки вперед и попыталась от этого отмахнуться, вжавшись спиной в дверцы шкафа.

– Вы знакомы с моей бабушкой? – решила уточнить, на что Филипп положительно кивнул, а его губы растянулись в улыбке, словно сказала какую-то глупость. Глаза Гилада закатились, он подавил зевок и уставился на меня.

– Вот видишь, с ней что-то не так. Она Ланкаст, это факт, но в этой голове пусто. Другой разум однако прекрасно все понимает, но они не совместимы, – пробормотал голубоглазый, чем ввел меня в еще больший ступор, – все Ланкасты так или иначе встречаются хоть раз в жизни. Редко бывает, что за всю твою жизнь не случаются выборы, на которых присутствуют все, – пояснил вероятно для них элементарный факт Гилад, заставив меня положительно кивнув по окончании своих слов в подтверждение того, что я поняла.

– Слыште, может решите свои дела завтра? Первый час ночи, как никак, меня предки дома убьют, а мне еще кресло на своем горбе из этого подвала тащить, – вмешался в наше милое общение Феликс, посматривая на часы в телефоне и облизывая пальцы после сыра. Мне казалось, мало что могло удивить после всего пережитого, но такого честно не ожидала.

– Нет, я хочу решить все сейчас и здесь. Я не смогу уснуть, пока мы не поймем, что происходит, чем мне это грозит, и что мне вообще теперь делать. Я не могу жить в такой же дыре, – не знаю, что заставило меня произнести последнее предложение вслух, но судя по тому, что Гилад пожал плечами и согласно кивнул, а третий Ланкаст лишь усмехнулся, можно сделать вывод, что они поддерживают название места.

– Мы тут не живем, если ты об этом, деточка. Здесь когда-то была моя мастерская, так, небольшое хобби. Но когда уже не мог самостоятельно сюда спускаться, пришлось от него отказаться. Только когда малыш соглашается помочь мне, я снова оказываюсь тут, что бы посидеть, покурить и вспомнить молодость, – посмеялся старик, и у меня аж с сердца отлегло. Ланкаст не живет в такой дыре, какая прелесть.

– Феликс, дай мне телефон, – протянул руку Гилад, не отрывая глаз от парня, который явно колебался какое-то время, затем все же спрыгнул со стола, подошел и положил телефон в его руку. Встав на ноги, голубоглазый чуть отодвинул меня с дороги, направляясь к выходу, параллельно кому-то звоня.

– Да ты садись, деточка, ночь обещает быть длинной. Феликс, поставь чайник, нам пара чашек кофе точно не помешает, – комната более менее проветрилась, теперь здесь можно спокойно дышать. Неуверенно войдя в помещение и подойдя к дивану, сразу увидела свою сумку с вещами на полу возле шкафа. Осторожно опустившись на мягкие пружинистые подушки и поморщившись от исходящего от них запаха старости и табака, мне не хотелось расставаться с дамской сумочкой, все это время провисевшей на сгибе локтя. Сейчас пришлось поставить ее к той, что валялась с одеждой. Феликс закатил глаза, провел рукой по своим коротким волосам непонятного цвета из-за плохого освещения, повернулся лицом к кухне и принялся что-то там делать. Судя по звукам, наливал воду и зажигал плиту, вот только это у него получилось дай бог с пятого раза.

Когда Гилад вернулся, то сразу вручил телефон его владельцу, и ни секунды не раздумывая, плюхнулся на диван рядом. От него поднялся столб пыли, заставивший меня пару раз кашлянуть точно. Вытянув ноги и перекинув одну через другую, парень устало провел ладонью по лицу и посмотрел сперва на меня, затем на Филиппа.

– Я отпросил парня у предков еще на пару часов, так что нам лучше уложиться в это время, иначе придется остановиться на самом интересном и продолжить с утра. Я знаю, что ты не зря заговорил о ее бабушке. Выкладывай, – решил голубоглазый сразу перейти к делу, пока Феликс продолжал совершенствоваться в поиске кружек и создании кофе, а я пыталась почувствовать себя здесь хоть капельку уютней, но ничего не получалось.

– Они пришли ко мне, как снег на голову упали, честное слово. Стали просить помочь разделить атрибут. Это все, что я знаю, они не отвечали на мои вопросы, зачем и для чего им это, так что я боюсь, вы зря приехали ко мне, – почесав подбородок, наконец проговорил старик, переводя взгляд своего нормального глаза с меня на парня рядом, словно не зная, от кого ожидать реакции на эти слова.

– То, что атрибут десятого Ланкаста разделен я понял, когда сперва получил царапину на руке от одной его части, а затем еще одну от другой. Ты понимаешь серьезность вашего поступка, раз я получил царапины? Я первый Ланкаст, чужие атрибуты не наносят мне вреда при прикосновении, как остальным, – оторвав спину и выпрямив ее, Гилад резко указал на себя пальцем, словно придавая значимости собственной персоне. Кровь отхлынула от щек, я оказалась права. Именно семью Гилада перебил Комитет. – это еще одна причина, по которой с самого начала я сомневался на твой счет. Атрибуты не должны причинять мне вреда, – пояснил он, даже не покосившись в мою сторону. Трудно разглядеть выражение лица Филиппа, но судя по изданному вздоху, тема разговора ему не нравилась. Неожиданно раздался свисток чайника, заставивший вздрогнуть и посмотреть на ребенка возле кухонной мебели. Воцарившаяся тишина нарушалась только действиями Феликса.

– Действительно. Если разделить атрибут, просто расплавив его, то обе части теряют свою силу и лишь одновременное прикосновение к ним произведет эффект. Кате нужно было другое, она хотела, что бы каждая часть пробуждала что-то свое, а здесь без моей помощи точно не обойтись, – ответил старик, наблюдая за тем, как его преемник осторожно перенес две чашки из кухонной зоны и протянул их нам. Поблагодарив парня и приняв обычную белую кружку с отбитой ручкой, вдохнула запах растворимого кофе и поняла, что он был просто черным, без сахара и сливок, как раз, как любит Гилад.

– В то время, как десятый Ланкаст управляет частицами, третий Ланкаст видит все эти частицы, у него немного другое видение мира. Мы, как и простые люди, воспринимаем все предметы, газы, как единое целое, он же, – голубоглазый указал на старика, – видит каждую частичку того, из чего все это состоит, но ничего не может с ними сделать.

Теплота жидкости в чашке отрезвляла и остановила дрожь в руках и теле. Постепенно я начинала что-то понимать из всего услышанного, но все равно, было жутко здесь находиться. Сделав глоток и поморщившись от вкуса, глаза закрылись, хотелось сейчас оказаться где угодно, только не тут.

– Катя разделила атрибут на три части, я же указал ей, где и какие частицы нужно взять, чтобы исполнить ее задумку. Так на свет появилась одна сережка и два православных креста, позже она выплавила вторую, и насколько я вижу, если еще не до конца ослеп, то вы как раз их носите, – старик улыбнулся Феликсу, когда тот вернулся к кухонной стойке и снова запрыгнул на нее, барабаня пятками по дверце шкафа под собой.

– Но зачем ей это было нужно? – вырвался у меня вопрос, который крутился в голове у нас обоих, сомнений в этом быть просто не могло. Пожав плечами и нацепив нелепую улыбку, Филипп барабанил пальцами по подлокотнику своего кресла, время от времени поглядывая на ящик стола, где он запер трубку. Жутко курить хотелось наверно.

– Я спрашивал, но они мне не отвечали, говорили, что так нужно и все. Получив желаемое, Катя и ее муж, Геннадий вроде, уехали. Больше я их не видел, – моя чашка опустела наполовину в то время, как Гилад просто держал свою за целую ручку, смотря на поверхность напитка, так и не притронувшись к нему.

– Когда умерла Катя, если сережка была на твоем ухе, то в тот же момент ты заняла ее место. Это был первый всплеск энергии, замеченный Комитетом. Второй раз дотронулась до креста, произведя второй всплеск, именно они выдали тебя. Вероятно случились они лишь из-за неправильного разделения. Что делает каждый из атрибутов? – высказал свое мнение и поинтересовался голубоглазый, так и не оторвав взгляда от созерцания черной жидкости. Причмокнув губами, Филипп склонил голову на другой бок, теперь рассматривая только одного мужчину, а не меня.

– Один крест активирует способности, второй крест – знания, а сережка – все остальные незначительные детали, такие как знание языков например. Она хотела, чтобы при прикосновении к ней не происходило ничего значительного, – моя кружка опустела совсем, но кофе даже не начинал действовать, и глаза угрожали слипнуться в любой момент. Встав сегодня с утра на работу, не подозревала, что придется так долго быть на ногах.

– Вот только прикосновение к кресту подействовало не так, как было задумано. В ней пробудились способности, это факт, но вместе с этим, проснулся, скажем так, второй разум, истинный Ланкаст, наделенный знаниями, которые должны быть известны ей. У нее в голове говорит голос, совершенно не относящийся к ней, ты понимаешь? Как нам все исправить? – я краем глаза наблюдала за изменениями на лице Гилада, пытаясь понять его, но ничего не выходило. Наконец он сделал первый глоток, поморщился от вкуса и недовольно посмотрел на Феликса.

– Хм. Видимо я что-то не так сделал, и при прикосновении к кресту проснулись и знания, но из-за разделенности атрибутов, они не объединились с основным разумом, как бывает всегда. Я вижу лишь один способ все исправить, дотронуться до третьей части атрибута, два разума сольются воедино и все встанет на свои места, – старик говорил это так, словно ничего проще быть не может, однако мой внутренний голос подсказывал, что на самом деле и здесь есть какой-то подвох. Выражение лица Гилада изменилось, он снова откинулся на спинку дивана и почесал подбородок свободной рукой.

– Ладно, но мы не должны торопиться, пока не поймем, зачем им было нужно все это проворачивать. Есть идеи? – спокойствию парня можно только позавидовать. Я же, как на иголках сидела, обхватив пустую чашку и прижав руки к ногам, лишь бы они снова не начали трястись. Филипп отрицательно покачал головой, он высказался относительно своей осведомленности в этом вопросе.

– Может хотели, чтоб она, ну типа, не знаю, сама приняла решение, хочет стать этим, как его, Ланкастом, или нет. Сперва самое незначительное, а хочешь больше и остальное, то давай, прикасайся дальше, – раздался голос Феликса с кухни, но голубоглазый никак на него не отреагировал. Лишь голова дернулась в отрицательном кивке, подтверждающем мое мнение.

– Нет, здесь что-то другое, – проговорил Гилад, вставая с дивана и направляясь в его сторону. Вылив содержимое чашки в раковину, сполоснул ее, взял банку с кофе и принялся изучать этикетку. Стояла тишина, никто ничего не говорил, а мои глаза бегали от одного человека к другому. Шестеренки в голове крутились медленно, но все известные факты постепенно начали складываться в одну большую картину, от чего голова стала болеть. Не знаю, что конкретно это было, озарение или просто внезапное видение истины, но правда на самом деле всплыла и оказалась вполне простой.

– Я все поняла, – эти три слова, нарушившие тишину, привлекли ко мне внимание. Они смотрели на меня так, словно сказала полную бессмыслицу, хотя ничего особого фраза не несла, – мои бабушка с дедушкой были на стороне Ланкастов ни смотря ни на что. Двадцать лет десятый Ланкаст бездействовал, и они решили сделать им того, кто сможет выжить с этим. Выбрали меня. Больше некого. Они разделили атрибут так, чтобы после прикосновения к самой меньшей части, Ланкаст пробудился, но без каких либо отличий от всех остальных людей, – посмотрев на старика в поисках согласия, получила его в виде едва заметного кивка, но на лице все еще было выражение непонимания, – вероятней всего они надеялись, что я сама приму верное решение, когда придет время. Им было нужно, чтобы официально Ланкаст проснулся во мне, но вот быть им в полную силу или нет, решать должна была я сама. Бабушка подарила мне сережки на первый день в школе, мне было семь, уже тогда они решили за меня мою судьбу, – последняя фраза была лишней, но голова ломилась от мыслей и они лились нескончаемым потоком. Вот что дедушка имел в виду там на даче, но я его не поняла, а он напрямую не рассказал.

– Это все замечательно, но не отвечает на вопрос, зачем все это нужно делать. Я не вижу связи, – честно признался голубоглазый, повернувшись ко мне лицом, но все еще стоя на кухне, рядом с сидевшим Феликсом. Поставив чашку на пол, я уперлась руками в колени и попыталась вытереть ладони о штаны.

– Роланд Джеймс Кайс, – от этого имени пробирала дрожь и холод. Хорошо, что в подвале по прежнему темно, иначе собеседники непременно увидели бы то, как сильно я побелела. Брови Гилада сдвинулись к переносице, он вопросительно склонил голову и смотрел на меня настороженным взглядом. Филипп и Феликс вообще не понимали нас.

– Он тут причем? – поинтересовался голубоглазый таким тоном, словно его не меньше напрягал факт, что была затронута тема в отношении этого человека. Ему-то что он сделал?

– Когда они разделили атрибут? Когда это было? Сколько лет назад? Хотя бы год примерно помните? – неожиданно осенило меня еще больше. Старик прищурился, словно что-то вспоминая, затем недовольно чмокнул и покачал головой.

– Этого сопляка еще на свете не было, не знаю, лет пятнадцать, двадцать назад, – моя голова начала судорожно положительно кивать в подтверждение этих слов.

– Дедушка говорил, что Роланд узнал правду о бабушке и начал шантажировать этим. Ему пришлось уйти из Комитета, поставив его на свой пост, сколько ему тогда было? Семнадцать или восемнадцать лет? Как Комитет это допустил? – это было отступление от темы, но не мне осуждать правила международной организации таких масштабов, – Роланд Кайс стал начальником отдела Комитета, который знал, в чьей семье пробудится десятый Ланкаст. Он мог знать, что это буду именно я, – озарение появилось на лице Гилада.

– Она разделила атрибут, чтобы не оставить после себя Роланду полноценного десятого Ланкаста. Ты должна была вступить в свои полные силы только после того, как Геннадий убедился бы, что ты отгорожена от него, – едва слышно проговорил парень, закрыв глаза и склонив голову. Пацан рядом с ним присвистнул, в то время, как я лишь положительно кивала.

– Если бы вещи бабушки разбирала тетя, она забрала бы себе крест. Я никогда к нему не прикоснулась бы, и во мне не проснулись остальные части Ланкаста, а значит, для Комитета я была бы бесполезна без знаний и способностей, – меня трясло от одной этой мысли.

– Бред. Как бы он сманил тебя на свою сторону? – усмехнулся Филипп и тут же прикусил язык, стоило мне поднять на него глаза. Не знаю, что конкретно заставило его замолчать, сам этот взгляд или стекающие по щекам слезы, неизвестно откуда взявшиеся.

– Он был моим парнем два с половиной года. Я считала, что в моей жизни нет никого ближе, чем он. Даже родственники не были так дороги и близки, как он. Ему стоило просто попросить, и на стороне Комитета оказался бы свой Ланкаст, – всхлипнув и прикрыв рот ладонью, только начала осознавать, что во всю рыдаю на глазах у двоих чужих людей. «Поняла наконец, надо же, ты не такая тупая, как я считала» – раздавшийся голос в голове лишь усугубил ситуацию. Вскрикнув и обхватив виски руками, тут же прижала лоб к ногам. Раздались шаги, Гилад стремительно преодолел разделяющее нас пространство, сел на диван рядом и успокаивающе приобнял меня, поглаживая по волосам.

– Я кое что тебе скажу. Роланд согласился на встречу с тобой не потому, что испугался угроз, ты должна это знать. Он все рассказал тебе таким образом, что бы отпугнуть от Комитета и себя в первую очередь. Роланд знал, про расследование, и не представлял, чем для него оно выльется, но начальником отдела ему точно не быть в итоге, это факт. Он не хотел, чтобы кто-то другой получил заслуженные им лавры, в виде тебя, оттого и пришел на ту встречу, – почему-то мне казалось, словно он говорит это лишь для моего успокоения, но сейчас мало какие слова помогут очухаться от происходящего, – иди, ванна за дверью, – тут то он и показал кивком на дверь рядом с диваном, оторвав мою голову от колен и убедившись в заплаканности лица. Стремительно вскочив, подхватив с собой дамскую сумочку, ушла из комнаты, искренне надеясь оставить переживания там.

Не знаю, сколько времени проревела на холодном кафельном полу маленькой ванной комнаты, где пахло плесенью и в воздухе летала потревоженная пыль. Только влетев туда и щелкнув выключателем на стене, прижалась спиной к двери и сползла по ней вниз. Дальше, а что собственно дальше? Вот сижу, реву, изредка высморкаю нос, благо додумалась воду оставить включенной, чтобы за ней не слышали всхлипов. В эту минуту меня не беспокоила чуть ли не черная керамика раковины и унитаза, как и проржавевшие трубы на стенах. Обстановка вокруг не имеет значения, когда у тебя в груди пустота. Я думала, что смогла заставить себя смириться и забыть, но на самом деле, просто загнала проблему со своим чувством к обманщику вглубь и отвлеклась на другие темы, оставив вопрос нерешенным.

По сути, без Виктора, моя жизнь имеет еще меньше смысла, а значит и возвращаться к ней не за чем. Видимо суждено все-таки стать этим проклятым Ланкастом и смириться со всеми необходимыми для этого переменами. Встав в очередной раз на ноги и подойдя к раковине, увидела зеркало прямо над ней, но оно покрыто несколькими слоями пыли. Проведя по нему рукой и очистив небольшую площадь, посмотрела на себя и ужаснулась от увиденной заплаканной гримасы. Срочно требовалось привести себя в порядок и взять под контроль собственные чувства. Мысленно поблагодарив голос в голове, за то, что она не пытается ничего сказать, и тем самым причинить еще больше боли, но только физической, я принялась рыться в сумочке в поисках расчески и вспомнила, что забыла ее дома. Чертыхнувшись и выключив воду, ничего не оставалось, как вернуться в комнату.

Филиппа и Феликса нигде не было, входная дверь была закрыта, а Гилад одиноко сидел на диване, упершись локтями в колени и перебирая пальцами какой-то сверток. Повернув голову при моем появлении, он собирался встать, но я выставила руку вперед, без слов прося его оставаться там, а сама просто обессиленно откинула сумку к второй и плюхнулась рядом.

– Спать мы тоже тут должны? – судя по положительному кивку, ответ мне не по душе, но ничего лучше у нас нет, – просто здорово. И как будем делить диван? – честно говоря, такие мелочи при наших обстоятельствах волновали меньше всего и казались смешными.

– Ваш дедушка отдал это мне. Он просил вручить вам, когда вы будете готовы, раз все пошло не по их плану. Тогда я его не понял, но сейчас понимаю. Думаю это третья часть атрибута, – протянув сверток, спокойно проговорил Гилад, а мои глаза расширились от удивления. Вспомнив, что при нашем последнем визите к дедушке, парень чуть задержался на участке и потом догонял меня, я сглотнула ком в горле. Взяв у него небольшой сверток, провела пальцем по поверхности и поняла, что это простая бумага, обмотанная скотчем.

– Когда я буду готова, – мои брови приподнялись. – я изменюсь? Прикоснувшись к нему, что-то во мне изменится? Я уже не буду собой? – вот что волновало меня. Не потеряю ли саму себя, став Ланкастом, свою личность, цели, мечты, буду ли это все еще я, или станет та, что сейчас говорит в голове?

– При прикосновении тебе просто станет известно о Ланкастах все, что один из них должен знать. Правила, порядки, цели, смыслы, наказания, способности, как пользоваться ими и для чего они конкретно. Ты все это поймешь. И от того, как отнесешься к полученной информации зависит, изменишься ли ты. Понимаю, может показаться неправильным, жить с чужой целью в голове, но это часть Ланкаста, – пожал он плечами, словно на самом деле не знает ответа на этот вопрос, – я не встречался с преемниками до того, как они стали одними из нас, а мой опыт не показатель в этом вопросе, – усмехнулся Гилад, вставая с дивана и потягиваясь, явно с трудом пытаясь скрыть зевок.

– Попробуем завтра заставить мою способность работать? Без третьей части атрибута. Хочу убедиться, что мне правда подвластны силы Ланкаста, а не все это один сплошной розыгрыш, – поинтересовалась я, наблюдая за тем, как парень открывает створки шкафа и что-то начинает там искать. Тут на меня полетела подушка. Поймав ее, с трудом успела закрыться от второй, за ней, накрыв голову полностью, рухнуло одеяло.

– До завтра еще дожить надо. Выбирай, диван или пол, – достав еще одно, более толстое одеяло, Гилад сразу встряхнул его и растянул на полу возле моих ног. Переводя взгляд с ободранных подушек дивана, на грязный ковер под одеялом, решила, что выбор тут невелик на самом деле.

– Пусть будет диван, – положительно кивнув, голубоглазый отобрал у меня подушку и принялся стягивать с себя пиджак и галстук. Мне же следовало переодеть футболку хотя бы, но жутко не хотелось копаться в сумке и идти в ванную для этого, так что решила завтра просто надеть свежую. Скинув кроссовки с ног, положила оставшуюся подушку к одному из подлокотников и забралась на диван, укрываясь одеялом. Выключив торшер, парень продолжил раздеваться без света, я могла лишь представлять очертания его тела, по тому, как он двигался. Усталость взяла верх, и просто провалилась в сон.

Глава 12.

Приоткрыв один глаз и убедившись, что ничего не происходит, обреченно откинулась назад, используя руки, словно опору и уставилась на два стакана перед собой. В одном до краев налита вода, уровень которой даже на миллиметр не изменился, второй все еще оставался пустым. Гилад поставил задачу перелить содержимое одного в другой, естественно без помощи рук, применив лишь способности, вот только я чувствовала себя пустым местом, не на что не годным. Может удушье Роланда вовсе не моя заслуга, а там, не знаю, он просто подавился? Как иначе объяснить такой парадокс? Попросив парня вчера меня потренировать, даже не подумала, что он примется за это дело с энтузиазмом, вот только три часа попыток без соответствующих результатов вымотали и его.

Голубоглазый сидел на диване, то и дело поглядывая на телефон, но в основном не сводя с меня глаз, что еще больше отвлекало. Утро у нас не задалось с самого начала, так что не хотелось выплескивать всю накопившуюся злость на него. Проснулась я, свалившись на пол и больно ударившись плечом, и это после постоянно впивавшихся острых пружин диванных подушек. Переодеваясь в новую футболку с изображением символики одной из игр, первое, что попало на глаза, были множественные синяки по телу. Второй ночи на этом орудии пыток точно не будет, даже если придется спать на полу. Здесь кстати не так и противно, как казалось вчера.

Единственным источником дневного света в нашей комнате оказались небольшие окошки почти под потолком. Грязные от времени, они явно говорили о том, что мокрая тряпка не касалась их больше пары лет точно, из-за чего в комнату попадал лишь тусклый свет, но его вполне хватало. Кофе, оставленный Феликсом оказался для меня на вкус вполне сносным, даже не смотря на отсутствие сливок и сахара, а вот Гилад плевался минут пять, давая понять, что он просто отвратителен. В холодильнике мы нашли пару банок пива с истекшим сроком годности и заплесневелый сыр. Наверно единственную съедобную вещь пацан сам вчера умял, даже не подумав о нас.

Я не следила за временем. Ведь телефон с моими единственными в нем часами остался на самолете, а нового для меня никто не предусмотрел, в отличие от голубоглазого. Ему вручили пусть и старую модель, но свои функции она главное выполняла, и время от времени парню приходили сообщения, а он судорожно спешил ответить на них. Уж не знаю, с кем он был на связи, но очень надеюсь, что не с Комитетом.

– Ты не закончила, – раздался голос Гилада, и мой взгляд случайно столкнулся с его, всего на секунду, а я уже чувствовала себя виноватой за то, что не могу ничего сделать. Мне хотелось вскочить, наорать на него и выбежать отсюда вон, но вместо этого продолжала сидеть, уставившись на спутника, и пытаясь понять, в чем ошибка.

– Да, я прекрасно это вижу, – оттолкнувшись от пола и вернувшись в прежнее положение, выпрямила спину, стараясь не сутулиться и положила руки на колени скрещенных ног, – ничего не выйдет, я даже не представляю, что от меня требуется сделать. Мысленный приказ воде перелиться в другой стакан явно не помогает, – пробубнила себе под нос, и подняла взгляд на голубоглазого. Он усмехнулся после этих слов, покачав головой, и наконец отложил телефон. Встал с дивана и устроился напротив меня в такой же позе. При виде его мучений, жутко распирало на смех, ведь в костюмных брюках сидеть по турецки на одеяле явно не самое приятное занятие.

– Вытяни руку, – проговорил он, наблюдая за каждым моим движением. Решив не спорить с ним, я нехотя оторвала ладонь от коленки и вытянула ее вперед, – не обязательно так далеко, просто направь ладонь на стакан. Ты же понимаешь, что я не десятый Ланкаст, и я могу лишь на примере своей силы попробовать подсказать, как можно заставить твою работать, но никаких гарантий дать не могу? – неожиданно проговорил он, а у меня в горле пересохло от трех часов сидения на полу.

– А какие способности у тебя? – в тот момент я не замечала, что мы отбросили все формальности и просто сидели на полу, как двое старых друзей, болтая о пустяках. Если эту тему можно так назвать. Колеблясь какое-то время, Гилад смотрел на меня, и я прям видела мыслительный процесс на его лице, он думал, стоит ли рассказать о себе.

– Если коротко, то я единственный, кто может лечить других Ланкастов, – у меня так и отпала челюсть. Вытаращив на него глаза, не знаю, что на самом деле я ожидала услышать, но явно не это, – и заранее отвечу на вопрос, который когда-нибудь точно у тебя родится. Я не вылечил твою бабушку потому что она сама этого не хотела. В нашу единственную встречу на выборах лидера, она уступила мне пост на условии, что я никогда, ни при каких обстоятельствах не вылечу ее. Отсутствие возможности ходить позволило ей отречься от работы Ланкаста и дожить жизнь с семьей, она не хотела этого лишиться, – вот теперь меня переполняла злость. Гилад был знаком с моей бабушкой и никогда не говорил об этом. Ни разу за все месяцы, что ходил за мной тенью. Я смотрела на него и хотела влепить такую оплеуху, какую он в жизни не забыл бы, – ну и так же следует уточнить, что пару раз пришлось применять мои способности на тебе, в особенности когда твоя голова начинала раскалываться. Пропавшие следы от игл и синяки тоже дело моих рук, да и разрез от датчика само собой, – пока он говорил, буря эмоций внутри меня продолжала кипеть. Совершенно внезапно кончики пальцев на чуть вытянутой вперед руке неприятно кольнуло, словно в каждую подушечку одновременно воткнули по иголке. Повернув ладонь внутренней стороной к себе, могла лишь еще больше удивиться увиденным кристаллам, торчащим из каждого кончика пальцев.

– Какого черта? – непроизвольно вырвалось у меня, пока глаза словно приросли к виду каждого из них. Поднеся ладонь ближе, аккуратно коснулась одного и сразу же отдернула руку, уколовшись. Вспомнив, как ощутила нечто подобное в сжатом кулаке в тот момент, когда Роланд начал задыхаться, не могла поверить своим глазам.

– Вот что твой катализатор. Злость. Впрочем, не удивительно. Эмоции неотъемлемая часть нас самих и наших способностей. Например я не могу вылечить Ланкаста, которого ненавижу или испытываю другие отрицательные чувства. Лишь искреннее желание ему помочь может это исправить, но обычно оно не появляется. С тобой видимо что-то похожее, что бы начать расщеплять материю на частицы нужно разозлиться. Попробуй снова, и не думай о воде, как о целом веществе, представляй его как множество отдельных мелких частей, просто связанных друг с другом. Постарайся взять под контроль каждую из них и не руша связей, переместить, – пока голубоглазый распинался и читал эту лекцию, я не могла оторваться от вида торчащих из пальцев кристалликов. Сколько еще вещей о себе самой теперь неизвестны мне? Голова начинала идти кругом.

– Почему ты никогда не говорил, что быть Ланкастом, значит иметь под кожей на пальцах вот это? – развернув ладонь к нему внутренней стороной, бросила взгляд на стакан и попробовала представить все именно так, как описывал Гилад.

– Скажу тебе больше, при помощи них ты можешь лечить обычных людей буквально от всего на свете. Только простых людей, на тех, в ком течет кровь Ланкастов действуют только мои силы, – пока он отвечал, вода действительно колыхнулась и очень медленно начала подниматься из стакана. Пытаясь сосредоточить внимание на ней, приподняла брови в конце его слов.

– Просто класс. Чего еще я не знаю о себе? – пробормотав это, мои губы сжались в прямую линию, а брови сдвинулись к переносице. Столб воды, повторяющий форму первого стакана дрогнул и буквально испарился на глазах, – Что? Куда? – первое чувство, когда что-то исчезает у тебя на глазах несомненно паника, пришедшая даже ко мне.

– Я же говорил, следи за связями, они не должны порваться, если это случиться, то вода будет уже не водой, а ее составляющими. Хочешь уничтожить предмет – удаление связей лучшее средство, но если это не входит в планы и с ним просто надо что-то сделать – либо сохраняй связи, либо ищи способ собрать все заново с нуля, – с этими словами он взял стакан, встал и направился к кухонному гарнитуру, чтобы налить еще воды для тренировок. Мой живот неожиданно подал знак о своем присутствии и недовольстве, напомнив, что в последний раз употреблял пищу примерно сутки назад, уж не знаю, сколько сейчас времени.

– Может сходим в магазин или сразу перекусить куда? Сколько нам вообще здесь теперь сидеть? – поинтересовалась я, наблюдая за тем, как Гилад наливает воду и возвращает стакан на его место перед мной.

– Пока мне не сообщат, что Комитет перестал искать нас в Праге, придется посидеть тут. Обычно они оставляют город, если поиски не приносят результатов в течении недели. К нам должен был придти Феликс полчаса назад, но что-то его задержало, – спокойно сказал парень новость, в которую я даже не была посвящена. Вот теперь злости точно хватит перенести эту проклятую воду из одного стакана в другой.

– Неделю? Мы должны сидеть в этой дыре неделю? Ты рехнулся? Мне в понедельник на работу, меня тетя искать будет, места себе не найдет. Дай телефон, – вскочив и протянув к нему руку с кристалликами, опомнилась, решив, что они могут как-то повредить аппарат, и тут же вытянула другую. Вот только голубоглазый явно не собирался давать мне позвонить. Он стоял рядом со стаканами на полу и смотрел так, словно я сказала очередную глупость и не понимаю этого.

– Ты что-то много себе позволять стала, не находишь? Пора уже тебе коснуться третьей части атрибута и перестать себя вести, как избалованная девчонка, почувствовавшая свою особенность, – спокойствию Гилада можно только позавидовать в то время, как я места себе не находила и с трудом подавляла желание начать ходить из стороны в сторону, – мы остаемся здесь не просто так, попадем к Комитету и все, ни о какой работе и тете ты уже не будешь думать. Роланд приказал не отправлять тебя в лабораторию, как положено, и ты сама знаешь почему, новый пока еще исполняющий обязанности начальника отдела отдал другой приказ, потому что не был твоим парнем два с половиной года. Смирись, – мои руки сжались в кулаки и я ощутила, как кристаллики впились в кожу.

– Я не обязана тебе подчиняться, и не собираюсь сидеть тут неделю, – от мысли о еще нескольких ночах в этом помещении, желудок скручивался в трубочку, уж не говоря о том, что холодильник был пуст и неизвестно принесет ли нам Феликс еды, и какой именно.

– Вообще-то обязана, – раздался неожиданно голос мальчика у меня за спиной, заставивший резко обернуться на него. Преемник стоял в проходе, прислонившись плечом к углу с пластиковым пакетом в руке и наблюдал за нами. Как давно он тут и что конкретно слышал? Да в прочем не важно, ничего секретного здесь не обсуждалось, – он лидер Ланкастов, ослушаться его означает нарушить правило. Верно я говорю? – пояснил Феликс свои слова, пока мой взгляд перевелся обратно на Гилада, положительно кивнувшего.

– А тебя хорошо дедушка учит. Молодец. Давай сюда, посмотрим, что ты нам принес. А тебе я бы посоветовал пока тренироваться дальше, сама хотела овладеть способностями, так действуй. Я бы мог приказать тебе коснуться третьей части, но уважаю волю человека, давшего мне ее, не заставляй нарушать данное ему слово, – обойдя меня и чуть не задев плечом, голубоглазый забрал у ребенка пакет и они вдвоем направились к кухонному гарнитуру, разбирать продукты. Внутри кипела злость, а в голове все смешалось в кашу. Обессиленно вернувшись в свою прежнюю позу на одеяле, прислушалась к урчанию в животе, покачала головой из стороны в сторону и снова выставив руку кристалликами в сторону воды, взялась за дело, – но вот сидеть тут, до того, как мне придет сообщение, что путь свободен тебе придется в любом случае, это приказ, – он даже не повернулся, сказал так, словно само собой разумеющееся. Закатив глаза и покачав головой, мне пришлось долго расслабляться перед продолжением тренировки.

Играть с водой и одновременно думать оказалось сложнее, чем могла представить, но чтобы не сойти с ума в этом балагане, главное вовремя разложить все по полочкам. Только тогда придет истинное понимание ситуации и можно делать какие-то выводы и принимать решения. На работе, когда возникали сложности, всегда либо на листе бумаги, либо в уме, в зависимости от объема информации, раскладывала все по местам, проговаривала события по несколько раз и лишь потом останавливалась на каком-то заключении. Сейчас следовало поступить так же, ведь там речь всегда шла исключительно о деньгах, здесь на кону моя жизнь и свобода.

Гилад Кренстон, старший агент Комитета, первый Ланкаст, ставший лидером благодаря моей бабушке, единственный, кто обладает возможностью лечить подобных нам и чьих преемников убил Комитет из-за того, что он особенный, стоит у кухонного гарнитура в подвале какого-то дома в Праге и разбирает продукты. От этой мысли столб воды, поднятый мною из одного стакана и находившийся на половине пути к другому, рухнул прямо между ними и оставил на ковре мокрый след. Чертыхнувшись про себя и проведя рукой без кристалликов по волосам, меня беспокоил один единственный вопрос, почему Гилад не рассказал, что знаком с моей бабушкой?

«– Потому что происходящее на выборах лидера Ланкастов трудно назвать знакомством. Это довольно неприятное мероприятие для большинства из нас. В момент своего избрания новоиспеченный лидер проходит процесс трансформации, весьма болезненный кстати говоря, и выбирает место, где пройдут следующие выборы, после его смерти. Тем, кто был вторым или чей предшественник был вторым, в случае смерти лидера, назначается дата проведения состязания, к которой все десять Ланкастов обязаны прибыть в указанное место. Те, кто опоздают – дисквалифицируются. Сами выборы представляют бойню, разрешено делать что угодно, кроме убийства, ради преклонения колена. Преклонивший колено Ланкаст выбывает из сражения, побеждает один, кто так этого и не сделает. Первый Ланкаст традиционно побеждал всегда благодаря своей особенности, но если учесть в каком возрасте Гилад им стал, то логично предположить, что бабушка была первой и пожалев его, решила продолжить традицию, преклонившись», – неожиданно раздался голос в голове, о существовании которого успела забыть, и в виски ударила резкая боль, заставившая прижать руки к ушам и стиснуть зубы, предотвращая крик.

Голубоглазый среагировал мгновенно, отскочив от стола, он присел возле меня, не давая окончательно рухнуть на пол и биться о него лбом, чего жутко хотелось. Вот с кем действительно стоило все обсудить, не будь эта процедура столь болезненной. Вытянув руку в сторону и отстранив от себя Гилада, с трудом прошипела, что все в порядке и вытащив из-под себя ноги, плюхнулась задницей на одеяло. Наблюдая за каждым моим движением, парень все же поднялся, но застыл, оставаясь настороже.

– Я в порядке, возвращайся к делу, – тот голос, которым это было сказано совершенно не был похож на мой, однако голубоглазый все же недовольно хмыкнул и направился в сторону кухонного гарнитура, оставив меня. Не смотря на то, что я это сказала, мы с ним без лишних слов знали, что на самом деле, все уже никогда не будет в порядке.

***

Время жутко тянулось и порой складывалось впечатление, словно оно остановилось. Феликс приносил нам в подвал все самое необходимое, а я даже написала ему список нужных вещей. Конечно неудобно заказывать парню что-то вроде средств женской гигиены, но другого выхода нет. Разбирая сумку с вещами, захваченными из дома, пожалела, что решила оставить ноутбук и не положила его. Зато Гилад добавил к моему барахлу то, чего здесь быть просто не могло. Так среди вещей удалось найти баночку с таблетками, подавляющими голос в голове и какие-то старые фотографии, прежде лежавшие в шкафу бабушки. Я помнила их лишь потому, что сама доставала из ящика и клала к остальным вещам в коробку. Как они оказались сейчас здесь, ума не приложу, а задавать какие-либо вопросы голубоглазому язык не поворачивался.

Стараясь сократить свое общение с ним до вынужденных разговоров, меня трясло каждый раз, когда взгляд парня падал хотя бы в ту сторону, где я находилась. Он продолжал помогать совершенствоваться в применении способности, и не смотря на то, как сильно Гилад пытался это скрыть, его желание пробудить во мне последнюю часть Ланкаста читалось в каждом движении и слове. Сейчас ему очень пригодился бы полноценный Ланкаст, а не я, именно это и отталкивало от него. Голос в голове тоже просыпалась редко, но всегда давала о себе знать только в самых крайних случаях. Обычно объясняла что-то, что самой понять оказывалось не по силам.

После первой неудачной ночи, мы с голубоглазым поменялись местами и теперь на моем месте спал он. Мне же досталось одеяло, подушка и подстилка, которые отлично вписались в пространство между шкафом, стеной и диваном. Сворачиваясь там чуть ли не в позу эмбриона, чувствовала себя больше в безопасности, чем посреди комнаты. Такая жизнь казалась невыносимым существованием и единственным ее плюсом были силы, умение управлять которыми с каждым днем все возрастало. Перенести воду из стакана в стакан стало самым простым, дальше Гилад заставлял уничтожить предмет, а затем собрать его обратно точно таким, каким он был. Сложность заключалась в том, что я не видела частиц, в отличие от Филиппа, а значит, не знала, какие нужно соединять. Лишь спустя пару дней, благодаря голосу в голове, мне удалось понять, как это работает.

Когда ты уничтожаешь что-то, то разрываешь связи между атомами, входящими в состав предмета, но ведь сами частицы никуда не деваются, они остаются там, где и были, но в другом виде. Не нужно отыскивать их по одной, десятому Ланкасту достаточно дать команду, и частицы сделают все сами. Голос говорила, что после прикосновения к третьей части атрибута, все встанет на свои места, и я пойму, что моя способность не просто управлять строительным материалом всего окружающего, но еще и командовать им. Мой мысленный приказ при помощи кристалликов на пальцах принимает тот вид воздействия на частицы, который они понимают. Честно говоря, голова шла кругом, но самое главное, все работало и получалось. Когда в первый раз удалось уничтожить и собрать чашку, в глубине души я испытывала за себя гордость. Конечно недели не достаточно, что бы достичь реальных результатов, но приобретенных навыков хватит в случае необходимости.

Впрочем, если бы не волнение от неизвестности за судьбу тети и ее семьи, то жизнь, проведенная в этом подвале вполне была сносной. Многих вещей конечно не хватало, но ноутбук и любой способ для доступа в интернет Феликс отказался приносить, как и телефон. Думаю Гилад запретил, пытаясь оградить меня от внешнего мира, но почему? Задавать ему этот вопрос на прямую было страшно, но любопытство не давало покоя. Собрать свой собственный мобильный телефон из частиц вокруг мне естественно не удалось, наверно еще не мой уровень все-таки. Так что придется изловчиться и временно завладеть тем, что был уже готов, но находился постоянно в руках голубоглазого.

Единственное время, на которое парень отставал от телефона – ночь, и то, клал он его исключительно под свою подушку. Замечая этот факт не раз, и даже подшучивая над ним в первые дни, я начала подозревать неладное. Что такого могло быть в этом аппарате, раз Гилад так не хочет его попадания в мои руки? Дождавшись темноты, и на всякий случай провалявшись под одеялом довольно длительное время после того, как парень должен был заснуть, мне нужно осторожно, не разбудив его, раздобыть телефон. Борясь со сном и подавляя зевоту, мозг составлял план действий. Глаза привыкли к темноте за это время, так что различить очертания подушки и головы Гилада не составило труда. Стараясь не шуметь, пригнувшись к полу, осторожно поползла вперед до того места, откуда смогла бы дотянуться до своей цели.

Неожиданно голубоглазый перевернулся на другой бок, затылком ко мне, подложил руки под голову и снова замер. Этот его маневр заставил застыть на месте, и кажется, перестать дышать. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем уверенность вернулась и рука потянулась к подушке. Просовывая пальцы между немного шероховатой поверхностью дивана и мягкой наволочкой, сглотнула ком в горле и прикусила губу, мысленно представляя, как Гилад ловит меня на месте преступления. Однако, когда пальцы наконец наткнулись на твердый предмет, рука непроизвольно задрожала. Облизнувшись и пытаясь унять эту дрожь, мне удалось сдвинуть телефон с места и начать тянуть его к себе. Вдруг он начал скользить по поверхности дивана и чуть не сорвался с края, с замиранием сердца подхватив аппарат, я спасла себя вместе с ним.

Единственным местом, где можно было изучить внутренности телефона ночью и не разбудить при этом голубоглазого оказалась ванная. Нырнув туда и закрыв за собой дверь на шпингалет, уселась прямо на пол и прислонилась к стене рядом. На мое счастье модель была довольно старая, и на ней не стояло никакого пароля или блокировки, скорее всего именно из-за отсутствия этого Гилад так тщательно не выпускал аппарат из рук. Когда экран включился, свет ударил по глазам, но буквально через пару секунд они привыкли. Шрифт показался маленьким, а тот факт, что он не сенсорный, еще больше усложнил задачу с поиском нужной информации.

Кусая губы от нетерпения и волнения одновременно, первым делом проверила списки звонков, но на моей памяти голубоглазый ни с кем не разговаривал, по крайней мере при мне. Следом шли сообщения, и тут-то я напала на золотую жилу. Переписка была с тремя разными номерами, открыв первую, сразу стало ясно, что это Феликс. Ребенок спрашивал о вещах, заказанных ему и предупреждал, что задержится или не придет вообще. Здесь ничего интересного быть не могло и перешла ко второму номеру. Кто бы это не был, он писал Гиладу, что нашел безопасное место и встретит его там, где парень скажет, что бы проводить. Никакой другой информации он не сообщал, и надежда возлагалась на последний номер.

Вот оказывается с кем Гилад так активно переписывался. Мои глаза часто замечали, как пальцы лидера Ланкастов бегают по этим маленьким клавишам, набирая сообщение. Вся переписка была здесь, с самого начала, с того дня, когда этот телефон попал к нему в руки. Вот только личности собеседника определить так и не удалось, но этот человек явно был членом Комитета, может даже Георгий или Макс. Хотя вряд ли, если Гилада ищут вместе со мной, то его людей будут в первую очередь держать под контролем и перехватывать все. Это не важно, главное, что парень доверяет неизвестному и полученной от него информации, а значит и я буду. Зубы больно впились в губу, а глаза вчитывались в мелкие буковки на небольшом экране.

– Кристина, верни телефон, – вздрогнув от неожиданно раздавшегося знакомого голоса из-за двери, я чуть не выронила его на пол. Покачав головой и вжавшись в стену, пальцы лишь сильнее вцепились в аппарат, – Кристина, пожалуйста. Вам не следует узнавать об этом таким образом. Верни телефон и я все расскажу, – продолжал Гилад по ту сторону, а по дереву раздался едва слышный стук. Парень не пытался открыть дверь, он заранее знал, что не запертой я ее не оставлю. Лишь после его слов глаза наткнулись на то сообщение, которое голубоглазый пытался от меня спрятать. Дыхание перехватило, а сердце замерло в груди, по всему телу прокатилась волна довольно неприятного чувства, – Кристина, ты не могла ничем им помочь, никто не мог. – откинувшись затылком на стену и пару раз ударившись им о нее, я ощутила, как слезинка медленно скатывается по щеке. Всего одна, но самая важная, – Кристина не заставляй меня выламывать дверь, – казалось, что слышала, как он по ту сторону уперся лбом и сдерживается, чтобы не долбиться им о дерево. В груди разгорался жуткий огонь злости, вспыхнувший от искры горечи. На моих пальцах появились кристаллики, а я этого даже не заметила. Оторвавшись от пола и встав, с трудом удалось удержаться и выпрямиться в полный рост, хотелось наоборот согнуться пополам, стать маленькой и незаметной. Спрятаться от всего мира и чтобы никто и никогда больше меня не трогал, но так нельзя.

Первое, что рассыпалось к моим ногам в виде свалки мелких частиц, недоступных простому взгляду – был телефон. Закрыв глаза, я хотела унять охватившую бурю и взять себя в руки, но слишком поздно поняла, что происходит на самом деле. Когда руки Гилада обхватили меня сзади и развернув, прижали к его груди, первой мыслью стало желание разрушить связи между клетками, составляющими тело парня. Уничтожить любое упоминание о нем из своей жизни, но ничего не вышло. Ласково поглаживая мои волосы, голубоглазый подхватил меня на руки и отнес на диван из полностью разрушенной ванной комнаты. Там не осталось ничего, кроме голых стен, труб и горстки пыли на полу. Плитка, раковина, зеркало, унитаз, сама ванна, все было уничтожено мною, а из оставшихся торчать в стене труб с характерным звуком прямо в слив в полу непрерывно стекала вода.

Лежа на диване лицом в спинку и ощущая прикосновения Гилада, поняла, что рыдаю, и не просто тихо плачу в подушку, а во весь голос, что есть сил. Вот почему он не давал телефон, парень знал, первым делом мои звонки будут адресованы тете, дедушке и двоюродному брату, благо эти номера навсегда засели в голове, как впрочем и номер Кайса, когда он еще был Виктором. Вот только отвечать на них явно будут агенты Комитета.

В сообщении информатора говорилось, что над дедушкой и Роландом прошел суд, и по его решению, Кайс лишался должности начальника отдела, и сокращался до старшего агента, он как-то смог выкрутиться и избежать высшей меры наказания за свои поступки. В отличие от него, дедушку объявили предателем Комитета и вчера казнили. Пришедших проводить его в последний путь детей, а именно мою тетю и ее сына, взяли под стражу и теперь их судьба нам неизвестна. Как долго Гилад смог бы скрывать это от меня? Сейчас даже не знала, что было бы лучше, сидеть тут в неведении и спокойно проводить дни, или же узнать настолько ужасную правду о случившемся там, в Москве.

Перевернувшись и оказавшись лицом к лицу с голубоглазым, посмотрела на него, утерев ребром ладони глаза. Он выглядел виноватым, таким себя и чувствовал, полагаю, но молчания это не оправдывает. Парень сидел на полу у края дивана, перебирая пальцами мои волосы, каждая клеточка его тела была напряжена, словно Гилад ожидал нападения.

– В Российской Федерации смертная казнь не отменена, но и не применяется, как они смогли это провернуть по закону? – я не знаю, зачем спросила это, но казалось, что нужно хоть что-то сказать. Обсуждать его секреты не хотелось, как и мое нынешнее состояние. Какое-то время лидер молчал, просто смотря на меня его глаза блестели в темноте и без света выглядели фиолетовыми. Наконец убрав руку, он отвернулся и прислонившись спиной к дивану, согнул ноги в коленях, положив на них локти. В этот момент я впервые подумала о том, насколько тяжело может быть ему и через что прошел он.

– Комитет международная секретная организация, им не нужно официально все это оформлять. Смерть обставят, как естественную или несчастный случай, с работой и школой твоих родных все решат так, что никто и не подумает заявлять о их пропаже. Прости, что не сказал сразу, я бы на твоем месте предпочел просто не знать, тем более, ты все равно не сможешь вернуться к ним и той жизни. Кристина, с Москвой все кончено, если ты еще не поняла, как раньше ничего не будет, – проговорил он таким голосом, словно камень давил на горло парня, прямо, как и у меня. Вот в чем еще одно наше различие, Гилад хотел бы не знать о трагедии своей семьи, не смотря на правду, он предпочел бы жить верой в то, что они где-то там живы и здоровы. Мне же важно обладать достоверной информацией о их судьбе и не надеяться понапрасну.

Смерть бабушки я переживала месяц, сколько уйдет времени, прежде чем буря в груди успокоится и удастся смириться с тем, что и дедушки больше нет? У меня нет столько времени. Не знаю, что именно натолкнуло на пришедшую в голову мысль, может она была вовсе и не моя, но показалась вполне логичной и справедливой.

– Они сделали это, потому что не бояться меня, – эта фраза вырвалась сама собой. Спустив ноги с дивана, осторожно сползла и приняла такую же позу, как и собеседник. Его плечо упиралось в мое, и это наоборот придавало сил и уверенности в себе. Положительно кивнув, Гилад закинул голову и впился пальцами в волосы, рыхля их.

– Не надо было забирать таблетки с собой. Вероятно они думают, что ты все еще их принимаешь, а значит голос, умеющий использовать способности без атрибута под замком. Комитет не в курсе про разделенный атрибут и наличие у тебя его части, – устало проговорил он, а я бросила взгляд на часы у него на запястье, и так догадываясь, какой сейчас час.

– Прости, что уничтожила твой телефон, – пробубнил это себе под нос, уронив голову ему на плечо, мне хотелось уснуть, но нельзя позволить сделать это раньше него. Слезы все еще текли по щекам, но уже меньше, чем раньше. В данный момент помогала держаться и спокойно себя вести лишь одна единственная мысль.

– Он мне все равно не нравился, – то, как неожиданно Гилад приобнял меня и прижал к себе сделало ситуацию еще более неловкой. Но его глаза оказались закрытыми, и я не стала что-то менять. Может так парень скорее уснет, мне нужно всего пару минут, чтобы ускользнуть отсюда незамеченной. Чувствуя, как поднимается и опускается грудная клетка лидера Ланкастов, мысленно просила у него прощения за то, что собираюсь сделать, и благодарила голос, что не пытается меня остановить, что удивительно. Если Комитет забыл, кто такой десятый Ланкаст и на что он способен, то пора им напомнить об этом.

Когда снова посмотрела на часы у Гилада на запястье, было семь утра. Голова агента покоилась на краю дивана, а он сам непроизвольно чуть сполз на пол, продолжая меня обнимать. Выпутавшись из этой хватки, как можно незаметней, удалось встать и осторожно переступив через его ноги, добраться до своих вещей. Глаза честно слипались, но на сон не было времени. Высплюсь потом, когда все закончится, и несправедливость будет устранена. Подхватив дамскую сумочку на сгиб локтя, свернула к выходу и замерла на пороге. Ощущая сверток с третьей частью атрибута в кармане, вытащила его и осмотрела. Если они решат обыскать меня, и он попадет в руки Комитета, те вероятно поймут неладное. Лучше оставить его здесь. Положив сверток на кухонный стол, возвращаюсь к выходу. Дверь оказалась заперта на ключ, но разве такая мелочь остановит меня? Выйдя на улицу и вернув все, как было, я вдохнула свежесть утреннего воздуха. Вокруг никого, ни людей, ни животных, лишь где-то вдали раздавались звуки двигателей и шорох шин. Я уже бывала в Праге два раза, и приблизительно представляла, куда следует направиться, главное найти остановку трамвая.

Жизнь обернулась странным образом. Все свое детство, да и юность тоже, мне хотелось разнообразить обыденное существование. Когда ты просто день за днем ходишь в школу, на работу, делаешь одни и те же вещи, жутко хочется приключений, или хоть какого-то движения, как бывает в фильмах или сериалах. Но когда твое желание исполняется и все встает с ног на голову, начинаешь скучать по тому спокойствию, которое ушло навсегда. Я стала Ланкастом, чтобы на самом деле это не означало, и Комитет, преследующий таких, как я, лишил меня всего. Перестать быть Ланкастом нельзя, а значит, придется вымещать всю свою злость на Комитете.

Глава 13.

Я сидела в ресторане под зонтиком в центре Праги, рядом с Пороховыми воротами, и рассматривала здание оперы. Здесь мы в прошлую поездку собирались на экскурсии от туристического агентства. По сути, ничего не изменилось, все на том же месте, примерно в это же время толпился народ и судя по голосам, как раз из России. Заказав себе несколько чашек латте и попросив приносить их по очереди, мне сейчас ничего не оставалось, кроме, как сидеть и ждать. Если у тебя нет телефона, а нужно каким-то образом вызвать к себе агентов Комитета, как лучше это сделать? Правильно, снять наличные с карты, что выдали они. Благо ее не заблокировали, надеясь на мою глупость, чем я и воспользовалась. Если там сидят не дураки, то через какое-то время, вся эта площадь будет наполнена агентами, и не узнать меня они точно не смогут.

Зачем мне это? А как еще попасть в Москву и привести свой план в исполнение, если паспорт остался у Гилада? Рыться в его вещах и карманах посреди ночи грозило снова разбудить парня и вызвать подозрения. Уж лучше привлечь к себе внимание Комитета, пусть сами приедут за мной и доставят куда надо. Не будут играть по моим правилам, отыграюсь на них здесь. Щеки прям горели от пылающей внутри ярости, но следовало держать себя в руках до последнего. Ведь по сути во всем виноваты не рядовые сотрудники, а их руководство, вот на него следовало нацелить удар, что я и собиралась сделать.

Прошла пара часов, вкус кофе приелся и начинало от него тошнить, зато голова более менее работала, если столь безумные мысли можно отнести к нормальной работе. Рассматривая меню с размышлениями заказать что-то еще, помимо напитка, совершенно случайно заметила человека в костюме, смотрящего в эту сторону. Быть параноиком плохо. Особенно когда по площади раз в пять минут проходит кто-то в форме Комитета, но пытаясь присмотреться именно к этому, поверх меню, создавалось впечатление, будто сейчас я права.

Мужчина, на вид не старше тридцати, черные волосы, смуглая кожа, губы полные, яркие и выделяющиеся на фоне остального лица, на ушах гарнитура не обнаружилась, но судя по тому, что он явно разговаривал, Комитет нашел меня. Осторожно положив меню на стол и поднеся чашу с остатками кофе, пришлось напрячься и сосредоточиться. Убрав одну руку под стол и положив ее на колено, почувствовала, как вылезли кристаллики из кончиков пальцев. Если агенты предпримут что-то, не входящее в мои планы, они об этом пожалеют. Сейчас следовало быть внимательнее, чем на протяжении всей предыдущей жизни. Неожиданно в голове пронеслась мысль о том, как бы хотелось видеть Гилада здесь, рядом со мной.

«В тебя летит дротик, слева и сзади», – раздался до боли знакомый голос, заставивший мое лицо перекоситься от боли, но нельзя сейчас ее замечать и акцентировать внимание на этом. Рука с кристалликами напряглась, приказ в голове был отдан, и к счастью, все сработало, я прямо ощущала, как частицы составляющие дротик едва заметно поменяли траекторию движения и вонзились в спинку стула. Уничтожать нельзя, заметят и сразу все поймут. Осторожно осматриваясь по сторонам и мысленно поблагодарив часть себя за помощь, глаза наткнулись на самого ближайшего человека в костюме, делающего вид, будто вовсе и не наблюдает за мной. Женщина, двадцати пяти лет, крашеная блондинка, судя по темным корням, отросшим буквально на пару миллиметров, но очень заметных. Вполне уместный макияж, ничуть не вызывающий, я бы сказала. Она просто стояла возле входа в ресторан и делала вид, словно изучает меню. Черный брючный костюм с белой рубашкой совершенно не подходил для нынешних погодных условий.

– Здравствуй, дорогая, ты что, меня не узнала? Проходи, присаживайся, здесь свободно, и хватит места для нас обоих, – натянув самую милую улыбку из всех, что были в моем арсенале, помахала ей рукой и сделала приглашающий жест на соседний стул. На ее лице появилось замешательство, а губы зашевелились, обсуждала ситуацию с начальством. Получив указания, девушка выпрямилась, улыбнулась через силу и прошла в мою сторону, важно опустившись на стул, сложила руки перед собой.

– Здравствуйте Кристина Михайловна. Вы не представляете, как мы рады, что наконец нашли вас, – проговорила она мелодичным голосом, а мне даже не было интересно, на каком языке сейчас велась беседа. Обычно такие вещи в первую очередь приходят на ум, но не после всего произошедшего.

– Пожалуйста, не надо всего этого. Я хочу поговорить с вашим руководством, прямо сейчас, любым способом, по телефону, скайпу, вашему наушнику, как угодно. Играть в испорченный телефон не в моих привычках, – пока произносила эту фразу, голос в голове предупредил об очередных дротиках, в этот раз мне стоило просто нагнуть голову, и они пронеслись мимо и вонзились в шею какого-то мужчины за соседним столиком, – и хватит, пусть прекратят, это начинает раздражать. Вы правда думали, что я приду сюда одна? Без прикрытия? Советую передать все мои слова руководству и дать мне с ними поговорить. Все просто, – удивительно, как еще голос не дрожал, рука с выпущенными кристалликами на колене тряслась, и с огромным трудом удавалось унять эту дрожь. Какое-то время она просто смотрела на меня, улыбалась и хлопала ресницами, затем кивнула, достала телефон, положила его на стол и подвинула на середину.

Когда аппарат зазвонил, я с трудом удержала себя, чтобы не вздрогнуть. Проявлять слабость в нынешней ситуации чистое самоубийство. Отодвинув полупустую чашку в сторону и взяв потрепанный айфон с треснувшим экраном в углу, мне вдруг расхотелось с кем-то разговаривать. Высветилось имя, уже слышанное мною не раз, от того в горле пересохло. Наконец набравшись смелости и проведя пальцем по стрелке, чтобы ответить, откинулась на спинку стула, поднесла телефон к уху, но не отрывала глаз от девушки.

– Доброе утро, с вами говорит, – начал было распинаться голос в трубке, а мне совсем не хотелось слушать лживую любезность или что-то такое. Все это казалось лишним и не нужным, особенно если учесть, что они не бояться меня.

– Если вы Александр Есин, то не стоит распинаться перед мной. Я надеялась услышать кого-нибудь повыше званием, – трудно представить, какие усилия приходилось прикладывать в момент разговора, лишь бы голос случайно не дрогнул и не выдал истинных чувств. Подошел официант, забрал мою полупустую чашку и поставил новую, спросив у девушки, будет ли она делать заказ и получив отрицательный ответ, развернулся и ушел.

– Я пошел на уступки вам, так что и вы поверьте мне, сейчас никто выше разговаривать с вами не станет. Был отдан приказ относительно вас, и услышав имя Кристина Родионова, они лишь спросят, почему она не там, где должна быть. Так что советую поговорить со мной, о чем бы вы ни хотели, – собеседник тараторил, либо из-за этого, либо из-за плохой связи, его было почти не слышно. Стараясь не сводить взгляда с девушки напротив, я напрягала слух, как только могла и очень надеялась на помощь голоса в голове. Без нее все может просто провалиться.

– Сомневаюсь, что в вашей компетенции устроить то, ради чего я сюда пришла. Мне нужна всего пятиминутная встреча с тем, кто вынес приговор моему дедушке, после нее, я в вашем распоряжении. Не пытайтесь меня обмануть и подсунуть кого-то другого, напомню, что у меня есть прямой источник из ваших рядов. Сможете это устроить? – в сообщении информатора Гилада не говорилось имя нужного человека, но собеседнику не стоит знать данный факт. Пальцы непроизвольно барабанили по колену, каждое прикосновение кончика кристаллика к джинсам отдавалось словно уколом иглы на коже, но это даже заставляло меня держаться уверенно. Какое-то время Александр молчал, были слышны лишь телефонные помехи и отзвуки голосов на заднем плане, слов среди которых не разобрать.

– На каком основании мы можем вам доверять? – наконец задал парень вопрос, а я в это время как раз прижала телефон ухом к плечу, взяла чашку и собиралась сделать первый глоток очередной порции кофе. Чуть не подавившись от такой наглости и судорожно сглотнув содержимое рта, моему негодованию не было конца.

– Простите? На каком основании вы можете мне доверять? Это я собираюсь идти в самое сердце вашего офиса одна одинешенька. Мне кажется такой вопрос должен исходить от меня, а не от вас, – перехватив телефон обратно в руку и отодвинув чашку чуть подальше, мне хотелось встать и уйти прочь, но пути назад уже нет. Агенты Комитета не оставят меня просто так, а значит есть вероятность привести их прямо к убежищу Гилада и Филиппа, чего совершенно не хотелось, – послушайте, я просто хочу посмотреть в глаза человеку, убившему моего дедушку, в замен вы исполните свой приказ и получите десятого Ланкаста. Я разве о многом прошу?

– Мне нужно посоветоваться с руководством, – неохотно проговорил Александр, а у меня закатились глаза, именно такого ответа от человека в звании старшего агента стоило ожидать, – Оставайтесь на месте, я перезвоню на этот номер, – парень повесил трубку, что дало мне время допить может быть последнюю порцию кофе в жизни. Так будет если все пойдет коту под хвост и план провалиться. Положив аппарат на стол и обхватив ладонью чашку, мне было не по себе от пристального взгляда болотных глаз девушки.

– По этому я и хотела услышать кого-нибудь выше званием, что бы ему не пришлось ни с кем советоваться, – отрицательно покачав головой, сделала очередной глоток и закрыла глаза. Представляя злое лицо Гилада в тот момент, когда он поймет, куда пропала его подопечная. На губах непроизвольно возникла улыбка, в глубине души хотелось бы видеть парня здесь, но он точно не даст исполнить задуманное.

«Если ты собираешься делать то, о чем я думаю, то этим ты нарушишь три правила точно, я уж не говорю о том, что ты ослушалась лидера, и к каким последствиям все это приведет. Может и все пять правил», – буркнул недовольно голос в голове, заставив лицо перекоситься от боли. Наблюдающая за мной агент удивленно склонила голову, но ничего не предприняла. Догадываются ли они, что я не принимаю таблетки, а значит и мои силы сейчас со мной? Вероятно да, в таком случае согласиться на встречу для них проигрышный вариант, и Комитет должен понимать это. Продолжая барабанить пальцами с кристалликами по коленке, меньше всего на свете хотелось думать о каких-то нарушенных правилах, которых мне даже никто не удосужился рассказать.

Самой большой неожиданностью стало то, каким незаметным и простым жестом девушка дотронулась до воротника пиджака, словно поправляя его, но на самом деле ее пальцы надавили на едва различимый микрофон. Убедившись, что он не работает, она обвела ресторан и прилегающие территории взглядом, положила руки на стол и склонилась над ним.

– Разрешите задать вопрос? Нас никто не слышит, – поинтересовалась она, ее болотные глаза бегали по окрестностям, словно выискивая других агентов, подобравшихся слишком близко. Не смотря на меня, положительный кивок агент все же заметила, – Гилад Кренстон правда Ланкаст? Нам толком ничего не объясняют, вы же понимаете? – неуверенно сказала она, а у меня перехватило дыхание. Тему Гилада обсуждать у него за спиной жутко не хотелось, тем более с агентом Комитета.

– Я не думаю, что Гилад хотел бы, чтобы я его с кем-то обсуждала. – в какой-то мере это была правда. Еще при нашем первоначальном знакомстве, когда уже стало ясно, кто я, и как крепко мы теперь связаны с ним, как с приставленным ко мне агентом, парень особо никогда не распространялся о себе, в отличие от Георгия или Максвелла. Его можно понять, ведь он хранил свой самый большой секрет, узнай кто правду, и голубоглазый попрощался бы со свободой, а может и жизнью. Девушка положительно кивнула, и тут телефон снова ожил. Отодвинув чашку в сторону и ответив на вызов, я просто поднесла его к уху и стала ждать.

– Вам будет позволено войти в здание Комитета и провести пять минут с представителем отдела внутреннего контроля, отвечающим за проведение расследования и назначение наказаний только при одном условии, – сразу же затараторил Александр, а я почувствовала, как внутри все дрожит от страха. Стоит ему сейчас поставить условие, из-за которого мой план провалиться, и все кончено, варианта для отхода предусмотрено не было, – перед входом в здание, вы примите свое лекарство и сдадите все личные вещи, одежду разрешено оставить. По окончании встречи, вы передаетесь в соответствующие руки, на усмотрение агентов Комитета. – закончил парень выдвинутые условия, мои же брови приподнялись от удивления. Про таблетки я еще могла подумать, но вот с личными вещами все немного не по моей задумке. Так и хотелось потрогать сережку в ухе.

– Может еще все пломбы из зубов вытащите? Вдруг я переплавила атрибут и засунула его в зуб? Или вы такой вариант не рассматривали? – непроизвольно вырвалось у меня, и я тут же прикусила губу, понимая, какую ерунду сморозила. Какое-то время Александр молчал, мне не оставалось ничего другого, кроме, как сидеть и ждать его реакции.

– Просто сдайте нам атрибут, Кристина, мы знаем, что он должен быть у вас, так как из хранилища Комитета его забрали, – устало проговорил парень, заставив меня облегченно вздохнуть, так как того атрибута, о котором известно им при себе точно нет.

– Видимо он у Гилада, и я не смогу вам его предоставить. Вас устроит простой мой обыск, чтобы убедиться в его отсутствии? – в ушах отдавался стук сердца, удар за ударом, словно ситуация и без того не была напряжена до предела. Посоветовавшись с кем-то рядом с собой, Александр снова вернул все свое внимание исключительно мне.

– Тут предлагают разобраться со всем на месте, перед входом в здание. Если мои агенты найдут у вас подозрительную вещь, она будет конфискована. Кристина, мы идем на это лишь потому, что знаем правила Ланкастов, как и вы. Вы держите свое слово, Комитет – свое, и все закончится хорошо для всех, – парень явно устал от нашего разговора, я это по голосу слышала. Пути назад точно нет, а значит и выхода из этой ситуации, кроме, как согласиться. У меня было одно главное преимущество перед ними, Комитет считал, что я буду соблюдать правила, в моих же планах не было ничего такого.

– Хорошо. Вам придется доставить меня в Москву самим, и учтите, любое неверное движение одного из агентов, что угодно, что я или наблюдающие за мной Ланкасты сочтут угрозой, и самолет рухнет. Это ясно? – разбрасываться угрозами, которых на самом деле нет немного странная идея, но как еще убедиться, что в меня не вонзиться с десяток дротиков, стоит подняться на борт? Пусть лучше думают, словно я на самом деле не одна.

– Роланд Кайс дает вам слово, – от звука этого имени меня передернуло, и девушка сразу заметила это. Выпрямившись, словно по стойке смирно, она не отрывала взгляда от лица, вероятно перекосившегося при упоминании настоящего имени бывшего парня.

– А вы, Александр? – если этого не сделает сам Есин, то всю вину за случившееся смогут свалить на Роланда, теперь уже не начальника отдела. Лучше все же заручиться словом другого старшего агента, так, на всякий случай. Замешкавшись, парень наконец дал согласие и связь оборвалась. Крашеная блондинка поднесла руку к уху, вдавив наушник посильнее, прислушиваясь к распоряжениям.

– Ваш счет оплатят, прошу следовать за мной, – она элегантно поднялась на ноги и сделала жест в сторону выхода из ресторана. Набрав в грудь воздуха, протянула ей телефон, постаралась расслабиться, но ничего не вышло, тогда пришлось засунуть руку с кристаллами в карман джинсов. Подхватив на локтевой сгиб сумочку, встала и пошла за ней.

Машина стояла по ту сторону пороховых ворот, возле какого-то магазинчика, и вовсе не бросалась в глаза. Судя по окуркам, валяющимся прямо тут, рядом с водительской дверью, тот судорожно курил одну за другой на протяжении всего пребывания здесь. Завидев нас, парень, на вид не старше моего брата, поспешил открыть заднюю дверь, словно лакей и застыл возле нее. Неуверенно идя за девушкой и осматриваясь по сторонам, мне удалось насчитать около десяти человек, косящихся в нашу сторону и одетых в костюмы. Кто-то вполне мог оказаться агентом Комитета, но оставался шанс, что у меня просто разыгралась паранойя, и это служащие, спешившие на работу. Вот так, совершенно случайно, рассматривая людей по пути к автомобилю я ощутила на себе пронзающий взгляд и столкнулась с ослепительными голубыми глазами.

Это был он. Гилад стоял между двумя зданиями в небольшом переулке, совершенно не привлекавший внимания, и даже не похожий на себя. Одет в потертые джинсы бледно голубого цвета и толстовку с капюшоном, накинутым на голову. Не совсем по погоде, но никто этого не замечал. Лицо лидера Ланкастов выглядело таким, словно он ненавидел меня всем сердцем, и будь у него такая способность, придушил бы прямо здесь и сейчас, на расстоянии. Парень следил за Комитетом, только так мог найти меня, вот только ничего предпринять он не в силах, и мы оба это знали. Заметив краем глаза, как обернулась блондинка, поспешила отвести взгляд от голубоглазого и посмотрела на нее. Мои ноги замерли перед открытой дверью автомобиля, словно думая, стоит ли им забираться туда. Посмотрев еще раз на то место, где секунду назад был Гилад, убедилась, что его там уже нет.

Когда завелся мотор и машина тронулась с места, затылок лежал на подголовнике сидения, а свободная кисть сжимала дверную ручку, словно в случае чего это могло бы помочь. Сердце билось сильнее с каждой минутой, и никак не хотело успокаиваться. Больше всего сейчас меня почему-то беспокоили мысли голубоглазого, а не своя собственная судьба. Главное, чтобы он не подумал, будто я решила предать его. Этого не в коем случае нельзя допустить. Доверие Гилада – самое главное, что у меня сейчас есть, надеюсь, он все поймет и простит меня.

***

Всегда, когда возвращаюсь из зарубежной поездки в Москву, рассматривая здания и улицы по дороге из аэропорта, мне ужасно не хочется тут оставаться. Сейчас был первый и единственный раз, когда действительно не следует этого делать, и если бы не Комитет, то мне был доступен весь мир. Однако я снова здесь, в столице России, стою в пробке на пути к зданию Комитета. Оказалось, что частным самолетом лететь куда быстрее, вот только мне так и не удалось в нем расслабиться, приходилось держать себя в постоянном напряжении и быть готовой к любому подвоху. Даже после слов двух старших агентов, доверие к ним напрочь отсутствовало. Нам не пришлось проходить паспортный контроль, сопровождавшая девушка и присоединившийся к ней парень, с которым мы уже виделись у меня на работе, к сожалению имя вылетело из головы, просто показали свои удостоверения сотрудникам таможенной службы, и протащили следом за собой.

Руки так и чесались проверить на месте ли сережка. Так как я ношу их уже очень давно, то наличие украшений на мочке совершенно не чувствовалось. Но внутренний голос заверял, что не стоит привлекать лишнее внимание к главному оружию плана. Стоит им настоять и отобрать их, все провалиться, и я попаду в руки Комитета просто так, ничего им не сделав. Голос в голове предупреждала пару раз о подозрительных движениях агентов, она тоже им не верила. Однако полет прошел спокойно, никто не предпринимал попыток снова швыряться дротиком или усыпить меня другим способом. Наверно они не стали бы колебаться, знай, что на самом деле никто не прикрывает меня.

Может чувствовала бы себя спокойней, находись за рулем Георгий, но машиной управляла блондинка, изредка посматривала на меня в зеркало заднего вида. Хотелось напрямую спросить, что же стало с подчиненными Гилада, но язык словно окаменел во рту. Хоть бы они были живы, это самое главное.

Когда машина остановилась, не сразу поняла, где именно мы находимся, и лишь осмотревшись по сторонам, вспомнила это место. Над нами возвышалось здание бизнес центра недалеко от метро Курская. Видимо все мои пути всегда ведут именно сюда, на эту станцию, и никуда мне от нее не деться. Дверь открылась и мужчина сделал приглашающий жест, означавший, что мне следует покинуть салон. Нехотя выбравшись на улицу и поежившись от проносящегося прохладного ветра, не заметила, что оставила сумочку внутри. Сейчас такая мелочь не казалась важной. Обхватив себя за предплечья и собираясь сделать первый шаг в сторону входа, мне пришлось остановиться. Агент тут же протянул бутылку с водой и таблетку в пластиковом маленьком контейнере.

Одним их условием было принять лекарство перед входом в здание. Неуверенно взяв протянутые вещи и взвесив их на ладони, тяжело вздохнула. Голос внутри был просто в бешенстве, ей не хотелось засыпать, как это происходило из-за таблеток, но Комитет боялся ее, а не меня. В тот раз мы не проверяли, работают ли способности после их приема, и на самом деле жутко не хотелось выяснять данный факт сейчас, пока медленно переводила взгляд с парня на девушку, прислонившуюся к машине со своей стороны и скрестившую руки на груди. Они оба ждали от меня действий. Открутив крышку у бутылки и высыпав таблетку на ладонь, собиралась бросить ее в рот, но остановилась.

«Кристина, в тебя летит пуля, она попадет в правое плечо, если мы ничего не предпримем», – раздался голос и резкий приступ боли в голове заставил руку дрогнуть и выронить таблетку. Та упала на асфальт, покатилась прочь, словно убегая от меня. Напрягая все чувства, ощутила приближение выпущенной пули и в миг сделала шаг в сторону, что бы она пронеслась мимо и угодила прямиком в парня напротив. Тот дернулся, по инерции сделал два шага назад, а по его белой рубашке начало расплываться кровавое пятно.

«Кто-то хотел не дать тебе принять лекарство, глупая. Думаю даже если они и пустят тебя в здание, когда ты в сознании, то с нужными людьми точно не сведут. Либо подсунут любого агента, вместо нужного тебе», – раздался голос в голове снова, от очередного приступа боли, хотелось упасть на колени, но продолжала стоять. «Это будет против правил, но я помогу тебе все здесь сравнять с землей», – проговорила она, а на моем лице непроизвольно возникла улыбка. Поймав встревоженный взгляд блондинки, сорвавшейся с места и бросившейся к товарищу, одновременно что-то крича в микрофон на воротнике, я собрала все силы и выпрямилась, растопырила пальцы обеих рук. «Прости, но я сама должна отомстить им. Предупреди меня, если будет грозить опасность», – прокрутив эту мысль в голове несколько раз и не получив ответа, вовремя заметила вытащенный блондинкой пистолет, но еще больше поразило выражение ее лица в тот момент, когда оружие растворилось в воздухе, и пронесшийся мимо ветер развеял оставшиеся от него частицы. К моему удивлению шея девушки оказалась хрупкой и сломалась от одного щелчка пальцами.

Расставив ноги на ширине плеч и направив одну руку с выпущенными кристаллами на здание, я мысленно попросила прощения у тех людей, что находились в бизнес центре и не имели отношения ни к Комитету, ни к случившемуся с моим дедушкой. В этот момент мне было все равно, сколько невинных человек погибнет, сколько правил я нарушу, если это правда так, и что случиться после. Главное показать, что не стоит связываться с десятым Ланкастом, а в особенности, не стоит меня злить.

По плану я должна была оказаться внутри и высказать все, что думаю человеку, кто вынес дедушке смертный приговор. Именно он должен был стать моей первой жертвой, а не эта блондинка, по сути, ничего не сделавшая. Может от нее и не зависело, обманут меня или нет, да и я не была в этом полностью уверена, однако факт остается фактом, Комитету было не за чем в меня стрелять, значит, это сделал кто-то другой.

Закрыв глаза, пришлось напрячь каждую клеточку своего тела и направить нужные указания туда, куда следует. Каждая связь между частицами фундамента здания ответила мне и как по команде, они все одновременно порвались. Здание пошатнулось и осело, от моих пальцев исходил фиолетовый свет и стоило открыть глаза, как мир предстал передо мной, словно через очки такого же цвета. Представляя, как они светятся, я напряглась еще больше, опуская бизнес центр все ниже и ниже. Он схлопывался, как гармошка, этаж за этажом. Стекла лопались и осколки летели во все стороны, и на меня в том числе, но тело ограждалось от всего постороннего. Люди кричали, прохожие останавливались и бежали прочь, подальше отсюда, опасаясь попасть под завал. Я проследила за тем, что бы ни один человек не покинул рушащееся строение. Комитет отреагировал достаточно быстро, всего три этажа успели превратиться в пыль, когда несколько джипов, их фирменные, затормозили на достаточно безопасном расстоянии.

«Их слишком много, у тебя не хватит сил остановить все дротики или пули, смотря чем они будут стрелять в нас. Позволь мне помочь, у меня больше опыта и навыков», – попросила голос в голове, но я не готова была отдать ей минуту своего триумфа. Раздались выстрелы, самые настоящие, за звуками грохота и криками, они казались совершенно тихими, но не для меня. Требовалось ускориться, в чем-то мой второй разум была права, и со всеми пулями справиться не удастся.

Вокруг творилось не пойми что. Стояла дымовая завеса из-за разрушившихся стен здания, пыль витала в воздухе, и не удивительно, что агенты не видели, куда стрелять. Ветер пытался разносить частицы, некогда составлявшие бетон, но их оказалось слишком много. Сейчас глаза не разбирали ничего дальше пары метров, дышать стало очень тяжело, я с трудом переборола в себе желание сделать перерыв и откашляться. Прислушиваться к звукам не было ни времени, ни возможности, но стояла самая настоящая паника. Люди, проходившие мимо, бежали прочь, машины разворачивались, на достаточно безопасном расстоянии собралась толпа зевак, глазеющих на то, как бизнес центр складывается гармошкой. Где-то вдалеке выла сирена, городские службы опомнились и тоже решили принять участие в происходящем.

Мои ноги начали трястись, сил на то, чтобы держать руку вытянутой в сторону дома почти не оставалось. Напряженные мышцы болели сильнее, чем голова, когда голос со мной разговаривала. Дышать стало совершенно невозможно, а значит, надо ускорить процесс и заканчивать. Осталась пара этажей, я чувствовала это. Большая часть летевших в меня пуль сама по себе проносилась мимо, о них второй разум не сообщала, но когда нам грозила неминуемая опасность, она била тревогу и приходилось переключаться.

Когда первая пуля вонзилась под лопатку, все тело содрогнулось от дикой боли. Сжав губы в прямую линию и подавив желание заорать, я ощутила слабость в ногах и упала на колени. Остался последний этаж, нельзя дать ему уцелеть, внутреннее чувство говорило мне, что главная цель как раз должна быть там. Забыв про опасность от стрелков, все внимание и силы пошли на полное разрушение здания. Голос истерично что-то орала в голове, но я ее не слушала. Боль от раны затмевала все, включая и головную. Если Комитет меня застрелит, то я хотя бы унесу с собой весь бизнес центр, не оставив никого. Благо из-за стоявшей пылевой завесы видимость агентов сильно упала, и большая часть выпущенных пуль проносилась мимо, не задевая меня. Только это стало причиной, почему успела все сделать вовремя. Как только крыша здания превратилась в пыль, вторая пуля угодила мне в спину, всего в паре сантиметров от позвоночника, мои способности ощущали ее внутри, и то, что она не задела ни костей, ни органов. Бросив последнее на то, чтобы уничтожить их обе, я пожалела, что не могу применить силы на заживление своих ран. Упав на асфальт и больно ударившись плечом, на котором и так красовался синяк от падения с дивана, с трудом удавалось держать глаза открытыми.

Последнее, что я помню о том событии, это остановившиеся буквально в метре от меня шины. Дверь автомобиля распахнулась и черные лакированные ботинки ринулись сюда. Чьи-то руки оторвали мое тело от земли и перетащили на заднее сиденье. Вот там-то я и не смогла больше держаться. Сознание ушло и наступила темнота.

Глава 14.

Судя по серебристому натяжному потолку и лампочкам, выложенным в виде узора, я точно не находилась в больнице. Разве что, какой-нибудь элитной, где ремонт делали в присутствии дизайнера по интерьеру. Много раз глаза открывались и видели этот самый потолок, но усталость брала свое, и меня затягивало в сон снова и снова. Боли не было, совсем, зато словно какая-то тяжесть давила на кожу, от чего становилось противно и жутко. Придя в себя в очередной раз, я мимолетом ощутила прохладные прикосновения влажной губки к своему телу и облегченно вздохнула. С меня смывали грязь того дня, дня, когда я по своей инициативе, полностью понимая и осознавая последствия этих действий, разрушила до основания бизнес центр, полный людей. Сколько человек там погибло и почему во мне не бушует буря эмоций по поводу случившегося? Где чувство вины, раскаяния, не знаю, что должен испытывать нормальный человек, став виновником подобной трагедии? В глубине души была пустота.

Кто бы не забрал полуживое тело десятого Ланкаста с места преступления, он явно не желал мне смерти. Вспоминались черные ботинки и подъехавший автомобиль, скорее всего, Комитет добился своего и сейчас готовиться исследовать трофей вдоль и поперек. Удивительно, я бы на их месте лучше казнила себя за совершенное. Однако я жива, постепенно прихожу в себя и набираюсь сил, а значит не все еще потеряно. Когда глаза в очередной раз приоткрылись, сквозь пелену и светящиеся круги перед мной предстало лицо девушки, на вид не старше пятнадцати. Пышные, естественно светлые волосы заправлены за уши, серо-голубые глаза едва заметно подведенные черным карандашом и накрашенные длинные ресницы. В тот момент она показалась просто красавицей и кого-то напоминала.

К губам поднесли чашку, и я почувствовала прохладу воды во рту. Осторожно делая глоток за глотком и ощущая, как жидкость стремительно бежит по пищеводу, неожиданно стало страшно. Сколько дней прошло с тех пор? Как долго мое тело просто валялось на кровати? Попытавшись задать эти вопросы второму разуму в голове, не получила ответа. Может она тоже слаба или мой организм не выдержит нового приступа внезапной боли? Сжав одну руку в кулак и удивившись тому, с какой легкостью это удалось, пришлось открыть глаза и попытаться не закрывать их, как можно дольше.

Комната действительно была спроектирована явно не без помощи профессионала, все здесь выполнено в серебристо-сером цвете, включая подобранную мебель, шторы, цвет стен и даже постельного белья. Проведя ладонью по пододеяльнику и ощутив гладкость шелка, я была слегка сбита с толку. Рядом с кроватью стояла капельница и тележка на колесиках с полками из стекла. На ней лежали сменные пакеты с каким-то препаратом, вводимым мне, бинты, кувшин с водой и чашка.

Девушка сидела в ногах и ее пальцы судорожно бегали по экрану телефона. Судя по его модели, да и окружающей обстановке, сразу становилось ясно, что без Комитета тут не обошлось. Больше никто из моих знакомых не может позволить себе такое богатство. Попытавшись привстать, я вдруг ощутила резкую боль в области чуть выше поясницы и непроизвольно вскрикнула. Вспомнив куда угодили две пули, многое встало на свои места.

– Нет, нет, доктор запретила вам подниматься, если ее нет рядом. Пуля чудом не повредила позвоночник, сантиметр в сторону, и вы уже никогда не встали бы на ноги, – тут же очухалась блондинка, отложив телефон на тележку и придвинувшись ближе ко мне. Судя по ее взволнованному, еще совсем детскому, личику, ребенка оставили за старшую и велели следить за мной. Обреченно уронив голову на подушку и закрыв глаза, стараясь снова не впасть в беспамятство, снова попыталась воззвать к своему второму разуму, но та мне не ответила. Ведь это не благодаря чуду, а именно ей, я сейчас чувствую каждую часть своего тела и шевелю пальцами на ногах. Сил, чтобы предотвратить попадание пули в тот момент не было, но направить ее она все же могла.

– Где я, и кто ты? – больше ничего спросить не хотелось, язык с трудом поворачивался во рту, сухость в горле давала о себе знать. Слабость скорее всего вызвана долгим пребыванием организма без пищи, по крайней мере я надеялась на это. Мобильный телефон девушки завибрировал, издавая неприятный звук, стучась о стекло тележки.

– Пожалуйста успокойтесь, Комитет вас здесь не ищет, и не найдет. Вы в безопасности, мой папа вернется и все сам объяснит, – умоляюще взглянув на меня, она схватила телефон и подняв трубку, стремительно выскочила из комнаты. Наверно не хотела быть услышанной, но для меня блондинка и так сказала слишком много. Светлые волосы, серо-голубые глаза были слишком хорошо знакомы за два с половиной года. Невольный стон отчаяния сорвался с губ, и я снова попыталась подняться. Чем раньше смогу это сделать, тем быстрее уйду отсюда. Боль пронзила поясницу в том месте, куда угодила пуля, но сжав зубы посильней и подвинув подушку, мне удалось принять сидячее положение. Когда девочка вернулась, ее глаза расширились и она уже приоткрыла рот, намереваясь отругать меня.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась я из чистого любопытства. Замерев на полу шаге между дверью и кроватью, она неуверенно сунула руки в карманы своих джинсов и прикусила губу.

– Лена, – спокойно ответила девушка, переступая с пятки на мысок, из-за чего создавалось впечатление, словно она качается вперед – назад. У меня вырвался смешок. Проведя рукой по волосам и ощутив насколько они жирные, приблизительно прикинула, что валялась в кровати больше недели.

– Елена Роландовна Кайс? – звучало просто нелепо и если это действительно так, мне стало жутко ее жаль. На лице собеседницы возникла улыбка, пожав плечами, она подошла ближе и немного загородила торшер, являющийся единственным источником света в комнате из-за темно-серых штор, полностью скрывающих окна.

– Почти, – усмехнулась Лена, наверно я не первая из знакомых ее отца, кто считает, будто ее так зовут, – Степанова Милена Викторовна. Мама была категорически против фамилии и отчества, и в чем-то я с ней согласна, – ну теперь мне хотя бы стало ясно, почему Роланд взял себе имя Виктор при знакомстве со мной. – Вы не волнуйтесь, они разошлись уже очень давно, и я понимаю, что подобные знакомства должны происходить иначе, но никто не думал, что вы придете в себя именно сегодня, – вероятно девушку забыли предупредить, что меня и ее отца больше ничего не связывает, да по сути и не связывало, ведь это был совсем другой человек, а не тот, которого я знала и любила. Только собиралась ей ответить, как снова ожил мобильный телефон. Вытащив его вместе с рукой из кармана, Лена бросила взгляд на высветившееся имя, подняла указательный палец вверх и снова выбежала из комнаты, отвечая на звонок.

Просто замечательно, оказаться дома у человека, вешавшего тебе два с половиной года лапшу на уши, и быть обязанной ему жизнью и свободой – это уже слишком. Роланд Кайс был виновником всех бед, преследовавших мою семью с самого начала. Из-за него разделили атрибут, дедушка ушел из Комитета, и правду покрыли завесой тайн, пока все не всплыло. Меня разбирала злость на него, ведь мужчина отделался лишь понижением в должности, в то время, как дедушка лишился жизни. Поймав себя на мысли, случайно не взорвать тело бывшего молодого человека, встряхнула головой. Где-то за пределами комнаты раздался звонок, затем шаги и голоса, но слов разобрать почти не удавалось. Осмотревшись по сторонам и не найдя, где можно спрятаться, кроме шкафа, решила попробовать встать и осторожно свесила ноги с кровати.

Только ступни коснулись ворсистого ковра, как дверь открылась, и на меня уставились две пары глаз. Стоявшая чуть впереди Лены женщина отрицательно качала головой, скинула сумку с плеча прямо на пол и уверенными шагами направилась ко мне. В знакомых чертах лица, первым делом бросающимся в глаза, я узнала в ней Анну, доктора Комитета, и чуть не застонала от безысходности своего положения.

– Иди пока на кухню, я сама тут справлюсь. Сможешь все приготовить? – спросила она у Лены, которая положительно кивнула и выскочила за дверь. Женщина же аккуратно помогла мне подняться на ноги и поддержала, когда я чуть не свалилась обратно на кровать. Обойдя вокруг и встав со стороны спины, она задрала надетую на мне футболку и стала изучать свою работу. Только сейчас я узнала, в чем оказывается была одета. Это один из моих подарков Виктору, мужская футболка с логотипом нашей онлайн игры, ведь я все это время думала, что он большой фанат.

– Я должна как можно скорее убраться отсюда, – вырвалось у меня то, что изначально было лишь мыслью, но от осознания всего происходящего руки непроизвольно начинали дрожать. Ощутив боль от прикосновения Анны ко второму месту ранения, ладони сжались в кулаки и кожа ощутила острие кончиков кристаллов, уже показавшихся из пальцев. Трудно сдержать эмоции, когда все вокруг пробуждает их. Закрыв глаза и пытаясь ровно дышать, успокоить нервы и мышцы, поняла, что с трудом стою.

– Кристина, ты едва выжила. Я не для того оперировала тебя в немыслимых условиях, что бы ты все испортила и все равно отправилась на тот свет. Я вообще поражаюсь тому, как ты можешь стоять, – проговорила доктор, опустив край футболки, снова обойдя меня и встав лицом к лицу. Когда мои чувства оказались более менее под контролем и кристаллы пропали, снова можно открыть глаза и посмотреть на нее.

«Атрибут все еще на твоем ухе, а значит заживление физических ран будет быстрее, чем без него. Было бы вообще замечательно, будь здесь Гилад.» – раздался голос в голове, и я готова была прыгать от радости, что с ней все хорошо. Упоминание о голубоглазом больно кольнуло в груди, но сейчас не время и не место о нем думать. Непроизвольно коснувшись своих сережек и убедившись, что они все еще там, я выдохнула.

– Я в порядке, поверьте. Почему вы помогаете мне, вы же работаете на Комитет? – этот факт настораживал, но раз Лена заверяла меня, что они не станут здесь искать, да и не найдут, то следовало все же не задавать такого вопроса.

– А почему Гилад Кренстон помог тебе, он же тоже работает на Комитет? Я пусть и не Ланкаст, но меня больше привлекают их ценности, – недовольно пробормотала Анна, а желудок непроизвольно заурчал, так что ее объяснение осталось мною проигнорировано. Проведя ладонями сперва по лицу, а затем и волосам, жутко захотелось не только есть, но еще и принять ванну.

– Как скоро я смогу нормально помыться? – устало поинтересовалась, понимая, что ноги с трудом держат тело, и присев на край кровати, вновь ощутив пальцами нежность шелкового пододеяльника.

– Мы с Леной стерли с тебя всю пыль, когда я тебя увидела два дня назад, то с трудом узнала. Я бы пока повременила с этим. Как бы сильно тебе не хотелось уйти отсюда, какое-то время все-таки придется пожить здесь, – сразу предупредила она, а у меня вырвался стон от отчаяния, – давай помогу, я хочу, чтобы ты поела на кухне, – с этими словами Анна внезапно протянула руку, помогла встать и поддерживая, повела прочь из комнаты. Глаза чуть не ослепли, стоило нам выйти из дверей спальни. По левую руку стена представляла собой просто огромные окна от потолка до пола, и солнце вовсю палило с улицы, освещая оставшуюся часть квартиры. Видя, как я щурюсь и пытаюсь прикрыть глаза ладонью, Лена поспешно схватилась за пульт, пару раз нажала на кнопку, и в помещении стало темнее. Смотря на вид из окна, не сразу поняла, в какой части города мы находимся, вероятно никогда здесь не была.

Эта половина квартиры была отделана с не меньшим вкусом, чем спальня. Каждая деталь идеально дополняла образ и не выглядела лишней или неуместной. Где-то в глубине души даже зависть родилась, пока Виктор встречался со мной, все это время он жил в подобной роскоши, а я и знать не знала. Гостиная, объединенная с кухней выглядела, как из какого-нибудь фильма. Когда Анна вела меня в сторону стола, мимо стеллажей, игравших роль перегородки, отделяющей одну часть от другой, взгляд совершенно случайно упал на фотографию в рамке на одной из полок. Вот что, что, а она точно совершенно не вписывалась в этот интерьер и я сразу ее узнала. Там были запечатлены мы с Виктором во время нашей поездки на Родос прошлым летом. Мы стояли обнявшись и с улыбками до ушей. Вот как Лена догадалась о том, кто я, да и откуда вообще что-то про меня знала. Мне стало жутко. Сменив траекторию, дотянулась до фотографии и положила ее изображением вниз, не желая видеть это, и помнить прошлые два с половиной года своей жизни.

Наблюдая за моими действиями, Анна ничего не сказала, а просто продолжила путь к кухне, где посадила меня за стол. Убедившись, что оттуда я никуда не денусь, она пошла помогать Лене с приготовлением еды. Ощутив приятный запах, желудок снова издал урчание, что было очень кстати. Лучше отвлечься на чувство голода, чем убиваться от воспоминаний и смахивать наворачиваются слезы. Нельзя ассоциировать Роланда Кайса с человеком, которого я любила, пусть он и выглядел точно так же, пусть он и играл его роль, но он не был им. Мне следовало давно вдолбить это себе в голову, но никак не получалось.

– Почему Комитет не будет искать меня здесь? Они разве не видели, как Роланд забрал меня с места … – я хотела сказать трагедии, но язык не повернулся. Оторвавшись от своего занятия, Лена переглянулась с Анной, отложила какой-то столовый прибор, взяла со стола газету и положила перед мной.

– Тут более подробно описано произошедшее, если вам интересно, максимально близко к правде, по словам отца. Там стояла такая пыль, что никто не видел даже попадания в вас пуль. Комитет считает, что вы сами сбежали, – неуверенно проговорила девушка, постучав пальцем по нужной статье и вернувшись к плите. Мои же глаза устремились на газету, изучая каждое предложение с особой внимательностью. Событие обозвали террористическим актом, по предварительным данным погибло около трехсот человек, подсчеты еще ведутся, никто не выжил. Наверно в тот момент моя кожа побелела, потому что взгляд Анны стал более взволнованным, чем был в начале. Похлопав девушку по плечу, она взяла со стола глубокую тарелку с ложкой и поставила перед мной, рядом с газетой.

– Тебе лучше пока подкрепиться этим, дальше посмотрим на твое самочувствие, – что бы это ни было, я с отвращением поморщилась и отодвинула тарелку на центр стола, – я в первый раз лечу Ланкаста, не забывай об этом, – закатив глаза, нашла в себе силы встать и направилась прямиком к холодильнику. Пока мои глаза искали там съедобную еду, а руки кидали в рот почти все подряд, Лена куда-то делать с кухни, а Анна устало вздохнув, вылила сваренную для меня ни то кашу, ни то пюре, понятия не имею, что это было, в раковину. Не разбирая, что конкретно летит в мой рот, просто наслаждалась вкусом, словно не ела целую неделю. Поймав суровый взгляд докторши, проглотила последний кусок нарезки и закрыла холодильник.

– Я в порядке, правда. Входные отверстия от пуль еще болят, не могу выпрямиться и не сутулиться, но это в порядке вещей. Неправильное питание хуже не сделает, – сказав это, я резко повернулась и снова ощутила боль в пояснице, но сдержалась, чтобы не выдать этого. Уж лучше потерпеть некоторое время, чем показать Анне свою слабость и дать понять, что она в какой-то мере права и мне не помешает набраться сил. Вернулась Лена и протянула стопку одежды и смущенно отошла на шаг назад.

– Вот, должно подойти, папа говорил, что у вас тоже сорок шестой. К сожалению вашу пришлось выкинуть, футболка была в крови и с дырками, а брюки…в общем потеряли свой вид. Вход в ванную из спальни, первая дверь слева от входа, что это я, вы и сама наверно знаете, – ее щеки слегка порозовели, и девушка поспешила уйти с дороги, если бы я прямо сейчас направилась обратно в комнату, где проснулась. Меня раздражало ее заблуждение на свой счет.

– Видимо папа очень много рассказывал тебе обо мне, – непроизвольно вырвалось, и я прикусила язык, не хотелось обижать бедную девочку, совершенно не в чем не виноватую. Она положительно кивнула в ответ, посмотрев на экран телефона в руке, – а вот мне о тебе не сказал ни слова. Делай выводы, – улыбнувшись ей, чтобы не обидеть еще больше, медленно направилась обратно в спальню, делая каждый шаг с особой осторожностью. Все же слишком рано надолго покинула кровать и боль начала отдаваться в пояснице каждый раз, когда нога касалась пола. Скрывшись в комнате и закрыв за собой дверь, прижалась к ней спиной, обхватив руками стопку одежды. Хотелось убежать из этой квартиры куда подальше, но со своими ранами далеко уйти мне не удастся. Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем очухалась, открыла глаза и найдя нужную дверь, скрылась в ванной комнате. Принимать душ из-за повязок на спине оказалось невозможно, так что пришлось просто помыть голову под краном раковины и освежиться. Одежда подошла по размеру, это оказались черные спортивные штаны с веревочками на поясе и женская футболка, на первый взгляд даже слегка узкая для меня, а так же нижнее белье. Каждое движение, затрагивающее спину или позвоночник отдавалось болью, но пока терпимой. Стоя перед раковиной и смотря на свое отражение в зеркале, хотелось заплакать, но слез все равно не было.

Убив около трех сотен человек, большинство скорее всего даже не имели отношения к Комитету, получив две пули, я все еще жива и нахожусь не в самом плачевном положении. Могло быть куда хуже, и от мыслей о другом вероятном будущем передергивало, и внутри все сжималось в огромный ком. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь, вот только тут никого нет, заслуживающего доверия или такого откровения, а второй разум не сможет ответить без приступа боли. Придется хранить все в себе и надеяться на лучшее. С такими мыслями я вышла из ванной комнаты.

Оказавшись снова в спальне, меня пробрала дрожь от осознания факта, в чьей комнате нахожусь. Осматривая помещение, обставленное мебелью по минимуму, вдруг захотелось узнать, что же на самом деле за человек, этот Роланд Кайс, и о чем он думал, собираясь провернуть все это со мной? Кроме кровати, двух тумбочек по обе ее стороны, широкого телевизора на стене и шкафа слева от меня, здесь больше ничего не было. Все в сером или серебристом цвете, навевающем какую-то угрюмость, я бы сказала. Мягкий ворсистый ковер под ногами явно стал моей любимой частью комнаты. Пройдясь чуть вперед и убедившись, что ничего не укрылось от взгляда, собиралась развернуться и лечь, как глаза уперлись в еще одну дверь.

Она спряталась за шкафом, выкрашенная в цвет стен, отчего сразу не выделялась и не привлекала к себе внимания. Попытка открыть ее ни к чему не привела, а значит Роланду есть что скрывать от людей, посещающих его квартиру. Разобраться с замком самое простое занятие, так что буквально через пару секунд я стояла на пороге еще одной комнаты, примерно три на три метра. Щелкнув выключателем и убедившись, что окна плотно зашторены такими же, как и в спальне занавесками, осмотрелась по сторонам.

Все три стены заставлены книжными полками и стеллажами, выполненными в одном стиле, на них громоздилось все подряд, от книг, до рамок с фотографиями и всякими сувенирами. Большее внимание привлекли три ближние ко мне полки, заставленные фигурками, подаренными мною Виктору, и прежде находившимися в его комнате. Он наверно забрал все, принадлежавшее ему от нанятых людей, чтобы больше их не беспокоить. Проведя пальцем по капюшону одной из них, пошла дальше изучать вещи. И правда, слишком многие оказались знакомы именно тем, что мы покупали их вместе или я дарила ему. Тут лежал мой собственный ноутбук из той квартиры, в наш последний разговор Роланд обещал отправить его ко мне, но видимо так и не сделал этого. При виде родной вещи, захотелось взять ее и прижать к груди, как последнюю часть потерянной жизни. Встряхнув головой, прогоняя эти мысли, продолжила осмотр стеллажей.

Самая ближайшая к столу в центре полка, располагавшаяся примерно на уровне глаз представляла собой композицию из рамок с фотографиями. Здесь была маленькая девочка лет семи со светлыми, почти белыми волосами, ее цвет совершенно не старил, в отличие от отца. Рядом стояла снова она, только уже лет в четырнадцать. Осмотрев все остальные, я не нашла на них признаков матери Лены, зато обнаружила саму себя и поспешила опустить ее изображением вниз. Демонстративно отвернувшись от этой полки и постаравшись забыть о фотографиях, взгляд упал на стол почти в центре комнаты.

Закрытый черный ноутбук в центре и обычная мышка рядом с ним. Настольная лампа и часы в виде башни с Биг Беном из Лондона, идеальный порядок, ничего нигде не валяется, не то, как постоянно было в маленькой комнатке на Курской. Там если захочешь, ничего не найдешь. На противоположном от меня краю стола стояла коробка из-под бумаги. Подойдя к ней и заглянув внутрь, глаза сразу же наткнулись на стопку картонных папок, на каждой красовалось имя. Сама не знаю, почему меня заинтересовали именно они, роясь в коробке и изучая титульные листы, я наконец нашла ту, которую вероятно хотела увидеть.

Вместо имени здесь стояла просто цифра один, большая, чуть ли не во весь лист формата А4. Следом за ней шла еще папка, но уже с двойкой. Наверно любой сообразил бы, что речь идет о Ланкастах. Открыв самую первую, мой взгляд уставился на фотографию мальчика, лет семи, восьми, не старше. Она была приклеена на анкету, в которой стояли одни прочерки, единственные три заполненных поля, это имя, дата и место рождения. Мальчика звали Раян, родился он в Ноттингеме, Англия, двадцать восемь лет назад. Перевернув лист, я уставилась на другую фотографию и такую же почти незаполненную анкету. На меня теперь смотрел пожелтевший черно белый снимок шестидесятых годов, изображенный мужчина с бородой на весь подбородок, кого-то мне напоминал, но из-за качества, трудно определить, кого именно. Мурашки побежали по спине и я закрыла папку. Казалось, словно изучая это, лезу не в свое дело и буквально вторгаюсь в личную жизнь Гилада. Ведь если догадка верна и под цифрой один подразумевается именно первый Ланкаст, то вероятно папка рассказывает о членах его семьи. Отложив ее в сторону, начала копаться дальше, пока не нашла ту, что с моим номером, но внутри оказалось совершенно пусто.

– Архивные документы. В последний раз в них вносились изменения лет пятнадцать назад, когда еще у Комитета не было компьютеров. На тот момент о причастности твоей семьи к Ланкастам, никто, ну кроме меня, и не подозревал, – раздался до боли знакомый голос, от которого невольно вздрогнула и резко села на офисное кресло, выронив папку обратно в коробку. – Меня попросили их вернуть обратно, но все никак руки не дойдут. В полной версии в дело первого Ланкаста уже добавили и кто он такой, и что он закончил Принстон, и даже фотография новая появилась, он на ней не очень кстати.

Почувствовав боль в местах ранения, перекосило лицо, не хотелось смотреть на дверной проем, однако все же пришлось. Роланд стоял там, прислонившись к косяку и смотря на меня. Свет от лампы преломлялся о стекла его очков, и оттого они казались разноцветными, словно радуга. Как давно он появился оставалось загадкой, но судя по спокойному, даже слегка расслабленному виду, мужчина не возражал против моего пребывания здесь.

– Это было очень глупо и совершенно не нужно. Я надеялся, что услышав мое имя от Есина, ты одумаешься, но лишь в очередной раз убедился, что если приняла решение, никто тебя не остановит, – вот теперь его голос был недовольным, но выражение лица так и не изменилось, а мое сердце больно кольнуло, стоило поднять на него взгляд. Настоящая мука видеть перед собой человека, которого любишь, и не иметь никакой возможности снова прижать его к себе. Наверно при любых других обстоятельствах, могла бы закрыть глаза почти на все, и простить его, но не такой обман длиною в два с половиной года.

– Видимо ты плохо меня знаешь, раз заранее не предугадал, как я поступлю, узнав, что сделал Комитет, – мне было больно на него смотреть, больно слышать его голос, и еще больнее просто находиться в одной комнате. Приходилось набирать в грудь много воздуха и часто моргать, пытаясь сдержать слезы, грозящие потоком хлынуть из глаз. Встав со стула, демонстративно направилась к выходу, сосредоточив взгляд лишь на комнате у него за спиной, а не на самом мужчине.

– Крис, нам нужно поговорить, – спокойно произнес Роланд, преградив путь своей рукой и заставив снова посмотреть на него. Застыв всего в паре шагов от бывшего начальника отдела, мое тело грозило сдать все, что я чувствую одной своей дрожью.

– Мы уже поговорили в Атриуме, с тебя хватит, – попытавшись прорваться напролом и при помощи способностей убрать его руку, поняла, что не могу этого сделать. Меня трясло, и способности отказывались подчиняться в возникшей ситуации, а может это второй разум останавливала их, трудно сказать, когда не знаешь.

– Выслушай меня. Там, в Атриуме я не мог сказать все, что следовало, но могу сейчас и здесь, – он попытался прикоснуться к моему предплечью, но я резко увернулась, вскрикнув от боли в пояснице. Когда мое лицо перекосилось, его стало на самом деле взволнованным. Такую искренность настолько хорошо даже актер не смог бы сыграть, и это слегка подкосило мою уверенность и решимость.

– Лучше тебе поспешить, если не хочешь, чтобы твой дом последовал за бизнес центром, и не зли меня лишний раз, – желания разговаривать не было никакого, но пока он стоял у единственной двери, а способности отказывались действовать на него, выбор мне не предоставлялся.

– Твой дед жив, – на одном дыхании выпалил Роланд, а до меня не сразу дошел смысл этих слов. Наверно отсутствие реакции заставило мужчину еще раз повторить свою фразу, чуть наклонив голову и пытаясь рассмотреть выражение на моем лице. Только сейчас поняла, что не сдержала слез, и они сорвались с уголков глаз, – с Ольгой и ее сыном все хорошо, они с ним, мужа она брать не стала. Я предложил им несколько вариантов, и они сами выбрали свое будущее. У них есть все, что нужно, дом, новые личности, денег больше, чем достаточно, может даже никогда не придется больше работать. Брату твоему я правда об этом не сказал, а то кто знает, что из него вырастет. Комитет никогда не узнает про них, они в безопасности. – поднеся руку ко рту, чтобы прикрыть его, я втянула носом воздух и утерла слезы. Хотелось броситься ему на шею и благодарить за все на свете, но гордость не позволяла так поступить, как и память о его другом, отрицательном поступке. Чертова память, как губка всегда впитывает и хранит все плохое. Стоило вспомнить, как в голове зародились подозрения, а что если он и сейчас врет мне?

– Информатор Гилада сообщил, что дедушку казнили, – не знаю, откуда во мне взялось столько стойкости, чтобы произнести фразу целиком, не запнувшись, и даже ничуть не сопливым тоненьким голоском. Усмехнувшись, Роланд покачал головой и снова обратил свое внимание на меня.

– Информатор Гилада – доктор Березина, внештатный сотрудник, не имеющий ни к чему доступа и передающая ему лишь слухи. А я бывший начальник отдела, пусть меня и понизили, но мои связи это не оборвало. Да и слишком много людей в верхушке Комитета помнят и уважают твоего деда. Они не могли его казнить хотя бы по старой памяти. Слух пустили, что бы запугать рядовых агентов, если бы я знал, что он дойдет до тебя, то не позволил бы. Как только достаточно окрепнешь, могу отвести тебя к семье, – у меня просто не было слов, язык отказывался шевелиться во рту, в то время, как в голове и груди ревела буря эмоций. Голова шла кругом. Я убила около трех сотен человек из-за того, что Комитет казнил дедушку, а он оказывается этого не делал. Кровь отхлынула от щек и вся кожа похолодела от ужаса. Если до этого момента в моих действиях был смысл и могла их оправдать, то сейчас все рухнуло. Вот то чувство, которое должно съедать меня с самого начала, оно появилось только теперь, стоило узнать, что все было просто так.

– Пожалуйста, оставь меня, – лишь выговорила я, медленно сползая на пол, прижавшись спиной к оконному стеклу не смотря на шторы. Обхватив руками колени и уткнувшись лбом в них, мне не хотелось сейчас ничего слышать и никого видеть. Однако вместо того, что бы уйти, Роланд устало вздохнул, засунул руку в карман и вытащил оттуда какой-то сверток.

– Гилад передает привет, – с этими словами он положил его на ближайшую полку, и наконец развернулся к выходу. Когда дверь закрылась за спиной бывшего начальника отдела, я оторвала лоб от колен и уставилась на оставленный сверток. Третья часть атрибута, вот что это было, и так ясно, не заглядывая в него. С трудом встав на ноги и подойдя к стеллажу, мои руки тряслись непонятно от чего. Если он попал к Роланду, значит тот правда виделся с лидером, но когда и зачем Гилад вернулся в Москву? Комитет сейчас слишком занят своей трагедией, и это позволило ему попасть в город незамеченным, но что толкнуло парня на доверие Кайсу? Ничего не сходилось, но в одном сейчас была полностью уверена, я очень хочу измениться, чтобы больше не чувствовать то, что творилось в груди, и если эта штука мне поможет, то так будет лучше.

***

Все оказалось совсем иначе. Не так, как себе это представляла. Эмоции внезапно ушли, все до единой. Ни совести, ни злости, ни волнения или чего-либо еще внутри не кипело. Их словно выключили одним нажатием, и в сложившейся ситуации это несомненный плюс. Второго разума в голове больше не было, границы между нами пали и она растворилась, передав свои знания. Теперь все, что нужно знать мешало думать и сосредоточиться на чем-то одном. Не приходилось напрягаться при использовании способностей, все происходило само собой и я прекрасно понимала принцип их работы. Казалось, словно доступен целый мир, но на самом деле это оказалось не так. Помимо прочего, сейчас еще и осознавала, сколько и какие правила нарушила одним своим действием.

Проведя без сознания какое-то время и придя в себя на полу кабинета, первое, что сделала, это застегнула цепочку на шее и осмотрела крестик в руке. Дедушка носил его все то время, сколько его помню, и кто бы мог подумать, что это часть атрибута? Спрятав под футболку, мне следовало заняться делами. Встав на ноги и поморщившись от резкого приступа боли в спине, захотелось поскорее избавиться от ран, но без помощи Гилада этого не сделать, а воздействию атрибута потребуется время. Придется потерпеть, ну ничего, не смертельно.

Отодвинув шторку, закрывающую окно, окинула открывающийся отсюда вид на город. Подняв руку ладонью вверх и проследив за тем, как из кончиков пальцев показались кристаллики, набираю в грудь воздуха и закрываю глаза на секунду. Стоит их снова открыть и перед мной открывается фантастическое зрелище. Действительно, дедушка и Роланд верно назвали ее паутиной судеб, именно так она и выглядела, огромная куча линий разных цветов от одной точки, до другой, и лишь таким, как я сразу становится ясно, чья судьба в этом месте идет правильным ходом, как ей и положено, а чья нарушена. Здесь, в этом городе, по всему радиусу действия моих сил не нашлось такой линии, что тянулась бы правильно. Одно движение пальцев и картина меняется, судьбы этих людей изменятся, в их жизни случится что-то, что повлияет и все перевернет. Закрыв глаза, опускаю руку и убираю кристаллы на место, сейчас не время вершить историю, да мне и не нужно это. Люди вокруг никогда не представляли для меня интереса.

Сейчас стоял куда более важный вопрос и только один человек мог на него ответить, и очень хотелось надеяться, что не придется тянуть из него ответы клещами. Первый Ланкаст не стал бы рисковать, и сам никогда не отправился бы в Москву, зная, что Комитет ждет его. И уж тем более, он не отдал бы Роланду атрибут, ни за что на свете. Покинув кабинет, иду по квартире, осматриваясь по сторонам.

Все семейство нашлось на кухне. Лена стояла возле холодильника, постукивая по ладони телефоном. Ее отец – по другую сторону стола, облокотившись на крышку, если при виде его до полного пробуждения у меня в груди все сжималось, то сейчас я не ощутила ничего. Боясь измениться и стать другой, когда это все-таки случилось, страх прошел и стало ясно, что так даже лучше. Если мне придется быть Ланкастом всю свою жизнь и принять этот факт, то лучше быть приспособленной под свою роль.

– Откуда он у тебя? – с ходу выпалила, смотря только на Роланда, и ни на кого больше. Не найдя взглядом в гостиной и кухне Анны, я решила, что она ушла. Серо-голубые глаза обратились в мою сторону, мужчина выглядел удивленным, вероятно они не ждали моего появления и тем более таких вопросов, – и не вздумай врать, я знаю, что с Гиладом ты не встречался, – заранее предугадывая ход мыслей Кайса, мне хотелось его задушить, просто так, не из злости или ненависти или чего-то еще, просто так.

– Вижу, тебе лучше, рад тому, что ты идешь на поправку, – спокойно проговорил он, словно не услышав адресованного себе вопроса. Лена сделала вид, словно уставилась на экран телефона, но наблюдая за ней краем глаза, я знала, что она внимательно слушает наш разговор.

– Не зли меня, Роланд, – смотря на него, вдруг захотелось провести один небольшой эксперимент. Скрестив руки на груди и незаметно для них выпустив кристаллики из пальцев, все же пришлось немного сосредоточиться, чтобы сделать такую сложную операцию. От его лица постепенно начали отлетать все частицы кислорода, ни одна не должна была достигнуть цели, это просто извращенная пытка для людей. Вроде ничего не мешает, но дышать не получается, и Роланд понял, что происходит, по крайней мере начал понимать.

– Он позвонил мне, велел опередить Комитет и перехватить в аэропорту мальчишку, лет семнадцати. Именно он и передал мне атрибут до того, как был задержан нашими агентами по подозрению в сговоре с Ланкастами. Парень летел по документам Гилада, словно нарочно смеясь над Комитетом, – выставив руку ладонью вперед, он смотрел на меня таким взглядом, словно не узнавал. Ослабив хватку и дав мужчине возможность впустить воздух в легкие, я тяжело вздохнула. Ну конечно. Сам первый Ланкаст рисковать не стал, зато отправил ребенка, лишь бы доставить часть атрибута мне и образумить тем самым. Что же, у него получилось, своего парень добился.

– Сколько представителей Комитета погибло? – тот факт, что я нарушила субординацию и пошла против воли и приказа лидера и так ясен, что использовала способности в личных целях, очевидно, что вмешалась в ход событий, так как, ничего подобного произойти не должно, тоже ясно. А вот с двумя другими правилами, без лидера, ничего не точно. Надо понять, кто именно погиб там, и была ли их судьба важна. Какое-то время Роланд колебался, словно думая, стоит ли мне знать об этом. Когда мой взгляд стал суровее, он решился.

– По предварительным подсчетам, мы не досчитались ста двадцати агентов, включая второстепенный персонал. Остальные люди не имели к нам никакого отношения. Оказались не в том месте, не в то время, – весь разговор Лена просто стояла и краем глаза наблюдала за нами, стараясь не привлекать к себе внимания. При ней мужчина не хотел обсуждать эту тему, но мне требовалось узнать правду.

– Мне нужно увидеть тела, чтобы определить к каким категориям людей относились погибшие, – если среди них нет ни одного из тех, чья судьба недоступна для Ланкастов, то хоть еще два правила останутся не нарушенными, но если это не так и окажется, что один проступок стоил мне пяти, Гилад будет иметь полное право казнить меня. Кашлянув и полностью повернувшись ко мне лицом, Роланд положил руку на стол, растопырив пальцы.

– Крис, там ничего не осталось, на месте бизнес центра лишь горстка пыли, ни тел, ничего. Мы составляем списки лишь приблизительно, на основании данных, кто должен был там находиться. Одно я могу сказать точно, новый начальник отдела мертва, благодаря тебе, это несомненный плюс, но долго в Москве оставаться нельзя, пусть у меня десятого Ланкаста искать не будут, но опасность есть всегда, – значит правду о моих нарушенных правилах знает лишь Гилад, как лидер, он ощутил каждое из них и осведомлен о случившемся. Мысли в голове крутились очень медленно.

– Вы должны отпустить Феликса, ты сможешь это сделать? – я не знала, единственный ли он преемник Филиппа, но тот факт, что подросток пожертвовал своей свободой ради меня и передачи атрибута, немного трепетали нервы.

– Я не могу этого сделать. Он не в моей компетенции. Однако если его проверка ничего не выявит, его в любом случае скоро отпустят, – выражение лица Кайса было серьезным и уверенным в себе, словно никакие споры с ним не увенчаются успехом. Нахмурившись и поставив руки на пояс, показывая свою враждебность, постаралась придать голосу, как можно более грозный тон.

– Так придумай что-нибудь, его нельзя оставлять в руках Комитета, он преемник, он нужен своей семье. Или ты хочешь, чтобы я сама этим занялась? – отрицательно покачав головой, Роланд вздохнул.

– Ты не найдешь ни его, ни запасной штаб Комитета. Я и так нахожусь под наблюдением и рискую слишком многим, помогая тебе, всему есть предел. – внезапно часть чувств вернулись, но среди них преобладало раздражение. Смотря на человека, игравшего роль моего возлюбленного несколько лет, я не была удивлена, почему хочу убить его.

– Тебе не кажется, что за два с половиной года, которые пудрил мне мозги, ты мне должен? – при воспоминании об этом слезы больше не наворачивались на глаза, вероятно дело в полном обращении и Ланкасты все-таки проще смотрят на отношения и их конец. Но было противно осознавать, что с прикосновением к атрибуту, чувства к сыгранному им человеку никуда не делись, они лишь спрятались вглубь, и не высовывались.

– Он спас тебя, это разве не считается? – неожиданно подала голос Лена, привлекая к себе наше внимание, а то я уже забыла про нее. Посмотрев на девушку, стало не по себе от суровости ее взгляда, – Рискуя своим положением, моим положением, он бросился в завесу пыли и вытащил тебя прямо из под носа Комитета. Принес сюда, едва живую, истекающую кровью, спас твою семью и увез ее в безопасное место, и предлагает тоже самое тебе. Он боролся за твою свободу до последнего, отстаивал тебя, но к сожалению проиграл. Нет, я не буду молчать, – она выставила ладонь в сторону открывшего рот Роланда, – я знаю своего отца, знаю, что он не идеален, что у него много минусов, но последние годы он впервые был по настоящему счастлив, когда я видела его. Думаешь это я поставила? Мне оно надо? – она подошла к полке, где лежала перевернутая фотография и показала ее, – я в этой квартире появляюсь только когда мне уроки прогулять надо, чтобы мама не спалила. Он никогда не признается, что кого-то любит, но я могу сказать за него. И мне кажется, он сделал достаточно для тебя и стоит ответить ему хотя бы благодарностью, – тут ожил ее телефон, и чертыхнувшись, Лена подхватила сумку со стула, извинилась и выбежала прочь из квартиры, захлопнув за собой дверь. Мне стало даже немного стыдно перед ней, ведь ее я так и не поблагодарила за доброту в начале.

– Зачем? – больше ничего спросить у меня язык не повернулся. Сняв с себя очки, Кайс протер пальцами уголки глаз и переносицу, после чего устало посмотрел на меня, но в то же время, куда-то сквозь меня. По выражению на его лице сразу складывалось впечатление, что Лена ляпнула лишнего, того, что я не должна была знать.

– Потому что ты забываешь одну важную вещь. Крис, ты была неотъемлемой частью моей жизни. Хочу я того или нет, но это не прошло бесследно. Не делай из меня эгоиста, пожалуйста. Да, я притворялся человеком, которого не существует, вел себя так, чтобы тебе понравиться, подстроил характер под твои нужды, чтобы втереться в доверие и получить Ланкаста на свою сторону. Я не буду этого отрицать, знакомство и последующее развитие отношений было не случайным, но на протяжении всего этого времени, рядом с тобой был я. Ты заботилась обо мне, не о ком-то другом, а именно обо мне. Все, что помнишь ты, помню и я, ведь это я там был. Пройди твое пробуждение, как положено, я бы сразу тебе все рассказал, но из-за случившегося, я до последнего надеялся, что все обойдется, и тебе не придется нести на себе крест Ланкаста, – он неожиданно приблизился ко мне так, что непроизвольно пришлось сделать шаг назад и врезаться спиной в стеллаж. Поморщившись от приступа боли в местах ранения, ладонь сама по себе выставилась вперед, ограждаясь от Роланда, – Я хочу, чтобы ты заглянула в мои глаза. Но перед этим, хочу предупредить, что никогда не причиню тебе вреда, как бы не обернулось дело, знай это, – у меня здесь не было выбора, так что набрав в грудь воздуха, я впервые заглянула в глаза человеку, будучи полноценным Ланкастом, и застыла на месте.

Оттуда, из самой глубины души Роланда Кайса, на меня смотрело мое собственное лицо, означавшие для нас лишь два пути. Либо мы неразрывно связаны друг с другом, либо он станет причиной моей смерти. Лучше бы он не показывал этого, лучше не знать, кто должен быть твоей судьбой в любом смысле этих слов. В глубине души не могла простить ему содеянного, но мысленно жутко хотела. Закрыв глаза и отвернувшись, с трудом удалось сглотнуть возникший в горле ком и вздохнуть. Взять себя в руки после такого куда труднее, чем казалось бы.

– Я в порядке, как будет возможность, отвези меня к моей семье, – проскользнуть мимо него и скрыться за дверью, как не странно, но именно в спальню Роланда, удалось легче, чем казалось. Мужчина не стал мне препятствовать, останавливать или пытаться что-то сказать. За это я была ему благодарна, как впрочем и за все, что он сделал для меня, вот только сказать спасибо значит признать все эти вещи, на такой шаг я не готова.

***

Ехали сюда больше половины дня, так что где-то в середине пути я даже задремала. Мы не разговаривали друг с другом, только если обсуждали вопросы, связанные с путешествием. Сидя на пассажирском сидении и наблюдая за одним из одинаковых домиков, мысли на самом деле витали где-то не здесь. Всю дорогу смотря краем глаза на профиль Роланда, в голове создавались цепочки событий, которым не суждено сбыться. Их время ушло и жизнь сложилась иначе, однако, измени в ней всего один или несколько моментов, и все могло быть по другому. Не так печально для нас обоих, если Лена права, и ее отец на самом деле что-то чувствует по отношению ко мне.

– Почему ты сразу не познакомился со мной, как Роланд Кайс? Почему не рассказал всю правду с самого начала? Ведь стань ты единственным, кто перестал скрывать тайну моей семьи, это было бы хорошим плюсом для тебя, – не знаю, сколько времени мы просидели в этой машине, в тишине, с тех пор, как приехали сюда и он указал на нужный дом. Судя по тому, как Роланд посмотрел на меня, такого вопроса он не ожидал. Усмехнувшись и продолжив барабанить пальцами по рулю, мужчина не перестал смотреть прямо перед собой, а не в мою сторону.

– Ты меня возненавидишь, если расскажу всю правду о том, как я пытался сойтись с тобой, – проговорил он, а я пронаблюдала за тем, как к дому подъехала черная машина, точно такая же, какая была у тети, только другого цвета. Из нее вышла женщина, в которой с легкостью узнавалась Ольга.

– Я уже тебя ненавижу, сильнее некуда, – наблюдая за ней, и не представляя, как она со всем этим справляется и справляется ли, переводить взгляд на собеседника не хотелось, а выходить из машины и разговаривать с тетей еще меньше. В глубине души я знала, что она и ее сын, и дедушка тоже, часть жизни, которая осталась позади. Мне не следует вспоминать о них, а им лучше забыть о моем существовании, пока я жива по крайней мере. Так будет безопасней и спокойней.

– Хорошо, раз так, то знай, во всех твоих неудавшихся отношениях виноват я. Наблюдая за тобой, я видел, когда кто-то становился тебе сильно дорог и делал все, чтобы испортить это. Влюбись ты в кого-то до меня, и весь план пошел бы к чертям. Сначала я пытался завести с тобой интернет роман, вспомни все свои отношения на расстоянии, все два раза был я, но такое не прокатило, ты не можешь долго обходиться без любимого рядом, в этом я ошибся. Затем ты уехала в Нижний Новгород, разрушить то, что было там оказалось очень трудно, но я справился, и по твоему возвращению создал личность, которая должна была просто свести тебя с ума, так и вышло. Пришлось так поступить, потому что даже в двадцать два, ты не стала бы встречаться с человеком, на пятнадцать лет себя старше, – пока он говорил, у меня перед глазами вставали лица бывших парней, кто бы мог подумать, что если бы не вмешательство Роланда, вся моя жизнь кардинально отличалась бы.

– Почему нельзя было придти ко мне, как агент Комитета и все рассказать? От начала и до конца? Не устраивать спектакль с отношениями и прочей чепухой? – но мы оба и так знали ответ, но я хотела услышать его сама.

– Ты бы послала меня куда подальше, а пока была жива твоя бабушка, доказать правду без разглашения секретной информации, я конечно же не мог. Крис, я бы не добился того, что мне было от тебя нужно другим путем, и ты это знаешь. За все годы, что следил за тобой и пытался создать идеального парня, я понял одну вещь, если ты в кого-то влюбилась, то ты пойдешь ради него на все, даже, если считаешь это неправильным. Сама подумай, ты ушла из школы в одиннадцатом классе, перевелась на экстернат, чтобы больше времени проводить с, – он слегка задумался, – Как там мой ник был не напомнишь? Ах да, Стингер, ну так вот, чтобы проводить с ним больше времени в сети. Пошла работать курьером, пытаясь накопить денег и приехать ко мне, где я там жил? В Пензе? Нет, в Саратове. Вот только у меня появился конкурент и все испортил. Затем уехала в Нижний, бросив здесь все, и учебу, и работу, и родных. Сломя голову бросилась туда и терпела до последнего, пока опять не появился я. Только влюбив тебя в себя, я мог бы сломить тебя на сторону Комитета, но к сожалению ложь и Гилад Кренстон все испортили, – за весь этот рассказ, я лишь поражалась тому, сколько вещей Роланд на самом деле знает про меня. Глаза же тем временем следили за тетей, возле ее нового дома. Она медленно, словно что-то напевая себе под нос, достала из багажника сумки с продуктами и направилась к входной двери по дорожке из плиток.

– Не приписывай сюда Гилада, он ничего не сделал. Я хотела как-то задеть твои чувства в Атриуме, надеясь на то, что они все же есть, но по реакции сделала вывод, что ошиблась в этом, – когда дверь дома закрылась за тетиной спиной, взгляд сам собой скользнул на противоположную сторону дороги, куда только что подъехала серебристая машина. В марках я не разбиралась, так что не смогла бы назвать. Дверь со стороны водителя открылась, и тот, о ком шла речь, вышел на улицу, не сводя глаз с нас. Гилад был одет так же, как и в Праге в последний день, капюшон толстовки слегка скрывал его лицо, но я видела, что он пытается всмотреться в окно нашей машины. Обойдя свою и прислонившись со стороны двери для пассажира, парень замер, скрестив руки на груди.

– Его номер был в телефоне подростка, которого задержали. Я отправил на него сообщение об этом месте и времени, когда мы здесь будем. Естественно таким образом, чтобы Комитет не смог нас отследить, можешь не переживать об этом, – проследив мой взгляд, сказал Роланд, перестав барабанить пальцами по рулю и посмотрев на меня так, как мог смотреть только Виктор, – я даю тебе выбор. Ты можешь остаться здесь, со своей семьей, придумать себе имя, профессию, я обеспечу тебя всем необходимым. Быть просто частью этого и наслаждаться жизнью, самой решать свою судьбу, не плохой вариант. Мы бы могли начать все сначала, ты знала и любила меня, как Виктора, и теперь я прошу узнать, а может и полюбить меня, как Роланда Кайса. Или же ты можешь пойти путем Ланкаста, ответить за нарушенные правила перед ним, и уже только он будет принимать решение о твоей жизни.

– Я и так, оказывается, слишком многим тебе обязана. Я не хочу помимо этого жить той жизнью, которую подаришь ты, и в душе быть благодарной за это, – выпалила я, даже не дав ему закончить. Мысли о том, что бы поблагодарить Кайса или хотя бы чувствовать в этом необходимость не давали покоя, но нужные слова никогда не сорвутся с моего языка, здесь не стоит даже сомневаться. Смотря на него, я все еще видела Виктора, а не бывшего начальника отдела, так что начать все с начала не получится, да и я приняла другое решение, когда взяла в руки третью часть атрибута.

– Нам не обязательно снова быть вместе, если в этом дело. Я могу вовсе исчезнуть из твоей жизни, если ты выберешь их. Просто пойми, я теперь старший агент, моя работа, искать Ланкастов, и при нашей следующей встрече, чтобы я к тебе не испытывал, мне придется сделать то, что я должен. У меня есть обязательства перед дочерью, не вини меня за это, пожалуйста, – пока он говорил, я просто сидела и смотрела на него.

– Я Ланкаст, Роланд, и я должна ответить за совершенное преступление перед нашим лидером, чего бы мне это не стоило, – он вполне мог казнить меня, если было нарушено пять правил, так как даже я насчитала четыре, – удивительно то, что я до сих пор люблю Виктора, и сейчас понимаю, что без тебя, не было бы его. Зная же теперь, кто притворялся людьми, с которыми я тоже по сути была счастлива, мне трудно ненавидеть тебя за все это, – больше обсуждать эту тему не было смысла и сил. Посмотрев на дом, и представив, каково семье будет узнать о моей казни, я вздохнула, – я попрошу Гилада прислать мой атрибут им. – находиться в машине больше было нельзя, и я выскочила из нее, словно пуля. Стараясь не смотреть на бывшего начальника отдела, мои глаза нашли Кренстона и уставились на него одного. Когда я подошла и открыла рот для объяснений и оправданий, то ни слова не сорвалось с языка, так как Гилад просто обнял меня, не дав ничего сказать. Ему не нужны были мои слова, не нужно было ничего, только тот факт, что я не в руках Комитета, и что я жива, мы оба знали это, как и то, что он не казнит меня.

– Он смотрит на нас? – получив положительный ответ в виде едва заметного кивка, я знала, что хочу сейчас сделать. – Можно я поцелую тебя, для него? – не знаю, что подумал Гилад в этот момент, но ощутив на своих губах его и уже знакомое нежное прикосновение, не стала дожидаться ответа. Роланд не должен даже думать о том, что у меня остались чувства к нему, ведь как бы сильно я не хотела от них избавиться, Виктора любить буду еще долго, а Кайсу не следует терзать себя ложными надеждами.

– Садись, – прошептал лидер мне на ухо, стоило ему прекратить поцелуй, открывая дверцу машины, и нехотя отстраняясь от меня. Бросив прощальный взгляд на дом своей семьи и припаркованный рядом с ним автомобиль Роланда, я села на переднее сидение и пристегнула ремень. Теперь все, что было в моей прошлой жизни, осталось позади. Нельзя на это оборачиваться и вспоминать, как бы сильны не оставались чувства к ним, следовало взять их под контроль и убить. Тетя, брат, дедушка и Роланд Кайс остались там, на том же месте, когда наша машина тронулась и начала стремительно удаляться от них в мое новое будущее.

Заключение.

Крутя в руках три части атрибута, две были со мной, а последнюю выкрал Георгий еще перед нашим отлетом в Прагу и только сейчас она оказалась у законного владельца, мне было тягостно царившее молчание. Стояло слишком много нерешенных и не обсуждаемых нами вопросов, но никто не решался заговорить первым. Гилад просто вел машину, смотря на дорогу, не превышая скорости, может от этого мне казалось, словно мы плетемся, как черепахи.

– Я придумала себе имя, – наконец выпалила я хоть что-то, что бы разбавить тишину и привлечь внимание спутника. Покосившись на меня одним глазом и снова вернув все внимание дороге, парень усмехнулся.

– Да? И какое же? – судя по голосу, разговаривать Гилад не хотел, но сидеть и молчать было больше не в моих силах.

– Раян Принстон, – он неожиданно засмеялся и сбавил скорость, – что смешного? – я и сама с трудом сдерживала смех.

– Ты шутишь? – поинтересовался он, приподняв брови, но так и не посмотрев в мою сторону.

– Нет. Я что, не имею права назвать себя в твою честь? – естественно он понял, откуда родилось это имя, а мне хотелось хоть чуть-чуть загладить свою вину перед ним за побег и нарушенные правила. Последнее кстати нам в любом случае еще придется обсудить, но парень наверно был не готов к этому. Он пусть и посмеялся секунду назад, но оставался напряженным и сосредоточенным, как и обычно. Гилад редко веселился или улыбался, это отличало его от многих.

– Меня уже очень давно не зовут Раян. И это мужское имя. Да и откуда ты вообще знаешь, как меня звали и что я закончил Принстон? – мне нравилось наблюдать за его негодованием, на губах непроизвольно появилась улыбка.

– Брось, мой парень бывший начальник отдела, теперь это значится в твоем личном деле, Гилад Кренстон, – вспомнив, когда именно Роланд говорил об этом, я сразу перестала улыбаться.

– И все равно, Раян Принстон – глупое имя, – не сдавался собеседник, а мне оно уже начинало нравиться, только из-за его реакции. Каково будет лидеру называть меня так, зная, что я назвала себя в его честь?

– Кто бы говорил. Где твои мозги были, когда ты свое придумывал? – усмехнувшись, я тоже отвернулась и уставилась в окно, лишь бы не смотреть на него.

– На месте, как обычно, в моей голове, – буркнул Гилад себе под нос, собираясь сказать что-то еще, судя по вдоху, но сдержался и промолчал.

– Ха, а я думала погулять вышли, – я не могла сидеть в тишине, но и напрямую поднять действительно важные темы язык не поднимался. Вспоминая о Феликсе, вероятном узнике Комитета, и моей предполагаемой казни, боялась лишь одного. Рядом со мной сидел лидер Ланкастов, которого я обязана слушаться, но ведь это правило у меня уже нарушено, что заставит меня подчиняться ему теперь? Если Гилад думал о том же, то мы оба паршиво себя чувствуем.

– Тебе что, пять лет, что ты так себя ведешь? – поинтересовался он, и притормозил на светофоре. Сжав ладонь с атрибутами и переведя на него взгляд, я готова была на первый важный вопрос.

– Как ты мог сдать Феликса Комитету? – выражение лица водителя не изменилось, он просто закатил глаза всего на секунду, затем снова надавил на педаль и мы продолжили путь.

– Ты что с дуба рухнула? – неожиданно поинтересовался он, и отрицательно покачал головой, – Я лидер Ланкастов, я должен оберегать каждого из вас не только от нарушения правил, но и от всего остального. Как я могу кого-то нарочно сдать Комитету? Тем более с телефоном, в котором записан мой подставной номер? – подмигнув, он неожиданно улыбнулся, – это был друг Феликса, добровольно согласившийся на это. Его допросят и через пару дней отправят обратно. Ничего с ним не будет. – у меня аж камень с сердца упал. И правда, как мне в голову могло прийти такое, ума не приложу.

– Действительно, – вырвалось непроизвольно, пока глаза рассматривали лежащие на ладони два различных православных креста и сережку. Когда из кончиков пальцев вылезли кристаллики, все три вещицы чуть оторвались от кожи и слились в единую массу. Гилад краем глаза наблюдал за мной, я ощущала его взгляд.

– Хочешь их объединить? – запоздало поинтересовался он, когда я уже решала, какой вид придать новому, единому атрибуту. Жаль мы не спросили у Филиппа, чем он был с самого начала. Так хотелось оставить память о моей предшественнице, но у меня не выйдет придать этому вид точно такого же бабушкиного креста.

– Не хочу, чтобы мой преемник так же запутался, и натворил бед. Тебе следовало не ждать, пока я решусь дотронуться до него, а самому рассказать хотя бы о правилах, и их значении, – поставив это ему упреком, я не ожидала того, что Гилад поднимет эту тему.

– У тебя нарушено пять правил, Кристина, я надеюсь, ты знаешь об этом, – вот он, мой приговор. Все-таки среди убитых людей были и те, чьей смерти мы не должны допускать, даже если их убивает кто-то другой. Преемники и люди, чья судьба связана с нами оказались среди жертв в бизнес центре, чего я так боялась с момента полноценного пробуждения, как Ланкаста. Причем все они пострадали из-за совершенно ненужной мести, из-за моей вспыльчивости и пелены ярости, что застилает глаза в такие моменты. Как вообще кто-то мог любить меня, после всего произошедшего?

– Раян. – лишь выговорила я. – Зови меня Раян, Кристины больше нет. – она осталась там, сзади, вместе с моей семьей и Роландом. Скривившись, голубоглазый вздохнул.

– Хорошо, Раян, но сути это не меняет. О твоих нарушенных правилах знаю только я, пусть это так и останется. Никто не должен знать, что я не казнил тебя за пять правил, ни одна живая душа. Ты продолжаешь быть Ланкастом, и продолжаешь соблюдать все правила, ни смотря ни на что. Ты меня поняла? – он доверял мне, и я ценила это, особенно после моего побега.

– Что будет, если я нарушу шестое? – мы все знали, что бывает, когда это случается. Но на практике никогда не видели, до такого не доходило. Рискованно оставлять в живых кого-то, с таким количеством нарушенных правил, как у меня, но Гилад решил рискнуть.

– Зная тебя, могу точно сказать, ничего хорошего не будет. Так что пообещай, а мне придется тебе довериться, – выражение лица парня говорило само за себя, он был не в восторге, и только теперь я поняла, что на самом деле коробит его.

– Обещаю не заводить романтических отношений с Ланкастами и их преемниками, которые отразятся на принятых мною решениях до конца своих дней, – замолчав, я набралась храбрости, – Гилад…

– Я знаю, что ты влюблена в Виктора. Не стоит мне напоминать об этом, – он выпалил это так быстро и мгновенно, словно давно хотел. От звука голоса, которым была сказана эта фраза, меня передернуло, таким суровым он никогда еще не звучал.

– Не смотря на то, как долго он меня обманывал, к сожалению я поняла, что это так, и его зовут Роланд. Роланд Джеймс Кайс, – я сама не могла привыкнуть к этой мысли, особенно после недавних рассуждений на эту тему.

– А я согласен на пожизненную френд зону, – усмехнулся сам себе Гилад, бросив взгляд на то, во что превратился сгусток металла над моей ладонью. Все это время я не могла придумать внешний вид для своего атрибута.

– Ты псих, – невольно вырвалось у меня, а бесформенная масса постепенно начала принимать вид одного из своих предыдущих частей. Я не помнила, как выглядел крест бабушки, но вот дедушкин запомнила очень отчетливо.

– Псих не стал бы лидером Ланкастов, – снова сбавив скорость, голубоглазый посмотрел на часы, но мы никуда не торопились.

– Когда там следующие выборы? Я хочу тебя свергнуть, – атрибут наконец оказался закончен, и на ладони лежал холодный православный крест, с прямыми углами и распятым человеком в центре. Это изображение всегда вызывало у меня мурашки на коже.

– После моей смерти. Лидер – это пожизненное звание. Тебе кстати придется назначать их день, если я умру раньше, – я это и без него знала, теперь по крайней мере.

– Как жаль.

– Будет стимул пережить меня.

– С Комитетом, наступающим на пятки, это не жизнь, – вспомнив слова Роланда про то, что наша следующая встреча уже будет иной, я не хотела бы попасться к нему в руки.

– Лучше, чем ничего. Мы едем в один действующий монастырь. Придется пожить жизнью монаха, но там полностью безопасно. Туда прибудут и остальные, кто сможет. Вы справитесь, я уверен, – наконец раскрыл Гилад тайну того, куда мы отправляемся, а мои брови чуть приподнялись над глазами.

–Ты не останешься с нами, – я уже знала ответ, оттого это и не было вопросом.

– Нет. Я особенный Ланкаст, бывший агент Комитета, они теперь знают и мое лицо, и отпечатки пальцев. Комитет перекинет все силы на мои поиски, если я останусь, то могу привести их к вам. Лучше держаться в стороне от технически развитого мира, – я хотела спросить, кто же рассказал Комитету о том, какой он Ланкаст, но потом и сама поняла. Лишь один человек мог знать все, Георгий, присутствовавший в машине, когда Гилад несколько раз применял ко мне свою силу, и у которого тоже есть семья, и молчать, покрывая Ланкаста из-за них, мужчина не мог. Благо, голубоглазый ни в чем его не винит и ни разу об этом не заикнулся. Может я все же ошибаюсь, но другого ответа не вижу.

– Я буду скучать, – воцарившаяся после его слов тишина раздражала, и только ради ее нарушения я произнесла это.

– Сделай мне подарок на прощание, – попросил он, после чего осторожно снял с запястья часы и протянул мне, – это мой атрибут. Сделай его таким же, как у тебя, – такой просьбы от него я точно не ждала.

– Но ты же вроде, как католик, или англиканец, или как вас там, – пусть мы это не обсуждали, но я знала, что Гилад родился в Англии. Ударились ли его родители в религию или верили в самих себя?

– А ты крещенная в православии, которая будет изображать католического монаха, причем еще и мужика. Так что давай без этого, хорошо? – явно в религии он не разбирался. Приняв при помощи способностей у него из рук часы, причем так и не прикоснувшись к ним, я начала работать, отрицательно покачав головой.

– Я бы хотела встретиться с тобой при других обстоятельствах. Не будь мы теми, кто мы есть, – не отрицаю, мне жутко нравились мои силы, мое превосходство над другими. Моя жизнь наконец перестала быть обыденной рутиной, как я всегда мечтала. Настало время, которого всегда ждала, и мое существование не должно быть бесцельным, каким было. Но сидеть рядом с Гиладом и знать, что он последний, кого я поцеловала, и не смогу это повторить, было невыносимо.

– Я бы тоже этого хотел, Раян. Но так нельзя. Мы были рождены с кровью Ланкаста, наши предшественники выбрали нас и за нас решили нашу судьбу. И я не хочу умирать, чтобы ее изменить, – атрибут Гилада был готов, и я вручила ему точную копию моего креста. Он поблагодарил, слегка сбавил скорость и повесил его на шею, вместе с цепочкой, также, сделанной мной.

Последние месяцы, два совершенно разных человека рисковали всем, ради меня, моей жизни и свободы. Роланд потерял должность и девушку, полученные обманом, но он сделал все, что мог, чтобы искупить это и расположить меня к нему. Гилад лишился всего. Его жизнь была в Комитете, став Ланкастом, он проник в сердце к врагу, и теперь был вынужден распрощаться со всем, что имел, но он получил меня. Десятого Ланкаста, одного из самых сильных во вселенной, и мы оба знали, что никуда не денемся друг от друга, и наша связь сохраниться, несмотря на расстояния и правила. Мое сердце навсегда отдано Виктору, но душа и мысли принадлежат одному лидеру Ланкастов.