Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя бесплатное чтение

Глава 1. Проклятый союз

Старинный замок и все его окрестности были погружены в праздничную суету, залиты яркими огнями от факелов и цветных фонарей. Во дворе гуляла челядь, в замке – благородные и влиятельные жители окрестных селений и специальные гости, прибывшие из самой столицы. Не умолкали ни на миг голоса свирели и лютни, звучали заздравные тосты, слышались веселые пьяные голоса. И все это сливалось в одну безумную какофонию звуков, от которой, кажется, и вовсе не было никакого спасения. Вот только во всем замке нашелся человек, которого раздражало происходящее, который желал окончания пира и до дрожи в пальцах боялся этого. И, к большому сожалению, этот человек сидел за центральным столом и являлся, так сказать, поводом для празднества.

Поднеся к губам серебряный кубок с фамильным гербом хозяина замка, Луиза покосилась на черноволосого красавца-мужчину, сидевшего рядом с ней на правах супруга, и невольно сжала кулак. Она всем сердцем ненавидела Рэя Треванса, но все же несколько часов назад дала брачную клятву и стала его законной женой – раздери его дракон!

О, да! Она от всей души была бы благодарна тому дракону, который сделал бы ее вдовой, и даже отдала бы ему все свои драгоценности. Вот только Луиза прекрасно знала, что ее «обожаемый» супруг нечеловечески силен и могущественен – не зря же король и герцог Натель ценят его – вон аж какой пир закатили! Поэтому если бы сэр Рэй и вздумал потягаться силами с драконом, то он бы и вышел победителем, забрав не только жизнь могущественного существа, но и его сокровища. Бедный-бедный дракон! И почему мироздание так несправедливо?

– Вы смотрите на меня так, словно готовы убить, моя дорогая, – неожиданно повернувшись к ней, тихо сказал Рэй. Впрочем, понижать голос было вовсе не обязательно – в праздничном шуме едва ли кто-то мог разобрать его слова. Несмотря на то, что тонкие губы новобрачного и кривились в улыбки, его голубые глаза, как и всегда, походили на две льдинки. Кажется, он и сам был не особо рад такому пышному праздненству, а, может, ждал, что же выкинет его драгоценная супруга, не отличавшаяся покладистым нравом. – Разве вам не нравится праздник?

– Вы абсолютно правы – мне не нравится праздник. И его повод тоже, – дерзко ответила Луиза, вновь поспешно поднеся кубок к губам, и сделала глоток. До безумия хотелось напиться, но необходимо было сохранять ясную голову, иначе вся подготовка окажется напрасной. Сегодня ночью решалась ее дальнейшая судьба, и был только один, причем, довольно маленький шанс изменить будущее и спастись от незавидной участи нелюбимой жены нелюбимого мужа. Впрочем, разве было бы ей легче, отсутствуй одно из этих «не»? Все равно все планы на будущую жизнь шли псу под хвост из-за этого самоуверенного мерзавца.

– Неужели вы и вправду злитесь? – удивлено-участливо спросил Рэй и попытался взять супругу за руку, но она не позволила – порывисто отдернула, словно боялась обжечься. Глупо было надеяться, что произнесенные брачные клятвы тут же сотворят из нее покорную женщину. Вполне возможно, в случае с упрямой и своенравной Луизой даже первоклассное любовное зелье оказалось бы бесполезным. Впрочем, легкие победы никогда и не привлекали Треванса, привыкшего покорять и завоевывать.

– А вы, сэр, разве не злились бы, окажись на моем месте? Если бы вас выиграли в карты, словно какое-то имущество, а не живого человека? – холодно спросила Луиза, чеканя каждое слово. Ох, с каким бы она удовольствием сейчас съездила по его довольной физиономии, но вынуждена была ждать. Время еще не пришло.

– Вы – женщина. Но я давал вам выбор, моя дорогая. Разве вы забыли? – почти ласково ответил Рэй, с удовольствием глядя, как его супруга изо всех сил старается держать себя в руках.

– Бесчестье или брак – да, выбор был просто королевский! Не знаю уж как и благодарить за такую возможность! – с нескрываемой иронией, приправленной изрядной порцией желчи, отозвалась Луиза, искоса глянув на супруга. Конечно, глупо было ожидать, что удар достигнет цели – этот кусок льда, по злой иронии судьбы, управляющей стихией огня, вообще было трудно вывести из себя. Впрочем, порой ей это удавалось.

– Будьте хорошей девочкой и наслаждайтесь праздником. Надеюсь, хоть музыка вам нравится? Я помню, вы любите гитару, но не смог найти хорошего исполнителя, – не сдержавшись, с изрядной порцией яда в голосе, поинтересовался Рэй. – Видимо, все в плаваньях.

Тварь подземная! Луиза залилась краской и поспешно отвернулась от мужа, чтобы на глазах у всех гостей не вцепиться ему в физиономию. Этот негодяй знал, куда бить и на каких струнах души играть, вот и издевался.

«Любите гитару. Все в плаваньях!»

Совсем скоро она ему обязательно припомнит, каждый взгляд, каждую издевку, но особенно эти слова. Обязательно! И тогда он пожалеет обо всем! Она втопчет его в грязь, от которой вовеки будет не отмыться!

– Ненавижу! – едва слышно прошипела Луиза, но Рэй прекрасно ее услышал, и это послужило отличным поводом для дальнейших событий.

Отодвинув стул с высокой жесткой спинкой, сэр Рэй Треванс медленно поднялся из-за центрального стола, где занимал место между своей молодой женой и герцогом Нателем. Стоило ему это сделать, как почти сразу прекратила звучать музыка, остановились танцы, а следом смолкли и голоса.

– Дорогие гости! Друзья мои! – начал он, обведя взглядом всех присутствующих. – Я приношу свои извинения, но мы с супругой вынуждены вас оставить – леди Треванс утомилась, – жестко усмехнулся он и протянул побледневшей Луизе руку, безмолвно приказывая ей подняться. – Однако наше отсутствие – не повод прекращать веселье. Пусть праздник длится всю ночь! – последние его слова утонули в звуках вновь заигравшей музыки.

– Прекрасно провести время, Треванс! – подмигнул круглолицый герцог Натель своему верному подчиненному. – Не подведите меня.

Паника плеснулась в зеленых глазах и Луиза, словно ища поддержки, взглянула на сидящую рядом с отцом младшую сестру, устремившую немигающий взгляд в одну точку. Обычно веселая Габриэлла все последние недели ходила бледная и очень тихая, будто в воду опущенная. Сегодня же утром у нее и вовсе глаза покраснели от слез, наверное, всю ночь оплакивала участь сестры. В последние дни Луиза то и дело порывалась утешить Габриэллу, посвятив ее в свои планы, да только каждый раз останавливалась, боясь спугнуть капризную птицу—удачу. Возможно, зря. Смотреть на переживания младшей сестры, которая буквально увяла на глазах, было мучительно больно.

Тяжело сглотнув, Луиза поднялась и с явной неохотой оперлась о предложенную Рэем руку, чувствуя на себе полные пьяного любопытства взгляды присутствующих. Кровь шумела в ушах, однако она прекрасно слышала каждое слово мужа, когда он, склонившись к ее уху, в следующий раз с нескрываемым ехидством обратился к ней:

– Кажется, вы сказали, что безумно любите меня, дорогая.

– Вам показалось, милорд. Я не могла сказать такую глупость! – все же нашла в себе силы ответить Луиза. Покидая свадебное пиршество, она ощущала себя обреченной на смерть преступницей.

***

Дверь в спальню, тихо скрипнув, закрылась за ее спиной, и Рэй, будто опасаясь, что супруга вздумает сбежать, повернул ключ в замке, отрезая путь к отступлению. Несмотря на все приготовления, Луиза ощутила новый прилив паники, наверное, подобное испытывает и загнанный в ловушку зверь.

Бросив быстрый, нервный взгляд на широкую кровать, убранную багряным одеялом, Луиза отошла подальше, приблизившись к заветной двери на небольшой балкон, служивший скорее в качестве декора. Впрочем, сегодня ему предстояло сыграть решающую роль в ее плане. Ох! Лишь бы все сработало как надо!

Повернувшись к мужу спиной, Луиза, стараясь действовать как можно незаметнее, достала небольшой пузырек с молочно—белым зельем, который еще утром особым образом спрятала в поясе свадебного платья. Тонкое стекло, приятно холодя ладонь, успокаивало и будто на неведомом языке нашептывало: «Все будет хорошо. Все получится!».

Треванс, даже в честь праздника не изменивший предпочтению в черном цвете одежды, бесшумно подошел сзади к супруге и осторожно положил руки ей на плечи. Он принуждал себя не торопиться, действовать как можно медленнее, чтобы не спугнуть, дать Луизе чуть больше времени, хотя она вряд ли заметила и оценила его благородный порыв. Для нее Треванс всегда был и будет врагом, худшим из когда—либо живших мужчин.

– Не бойся, – чувствуя, как вздрогнула жена, прошептал Рэй, вложив в голос всю мягкость, на которую он в принципе не особо то и был способен. Она отпрянула и порывисто обернулась, сжимая в кулаке спасительный пузырек. Страх плескался в изумрудных глазах, но вместе с ним там горел и воинственный огонек. – Я буду осторожен…

– Осторожен?! Не смейте прикасаться ко мне, сэр Рэй! – грозно сдвинув брови, велела Луиза. Она изо всех сил старалась, чтобы голос прозвучал надменно и холодно, но он все же предательски дрогнул.

– Я имею на это полное право. Вы – моя жена,– все еще улыбаясь, напомнил Рэй уже обычным голосом. Эта вечная игра в «кошки—мышки» его уже порядком утомила. Из Луизы была точно такая же недотрога, как из него вышивальщица. И он это видел своими глазами несколько месяцев назад, но вот с ним она все также оставалась холодна и всячески старалась показать свою неприязнь.

– Не по своей воле. Вы это прекрасно знаете! – с вызовом глядя прямо в его холодные глаза, сказала Луиза. – Я выполнила то, что вы хотели – вышла за вас, но в постель я с вами не лягу. Консуммации¹ не будет!

– Будет. Луиза, будет, – сделав еще шаг к упрямице, сквозь зубы процедил Рэй. – Смиритесь с этим. Я терпеливо ждал, но сегодня я получу то, что причитается мне по праву, – словно гипнотизируя ее взглядом, он осторожно приблизился еще на шаг. И как он вообще мог подумать, что первая брачная ночь пройдет, как и положено, а Луиза смирится со своим положением, стоит лишь обменяться священными клятвами? Он ведь знал ее достаточно давно, но все равно тешил себя глупыми надеждами. Ну что же, строптивице было не лишним напомнить о реальном положении дел и спустить с небес на грешную землю. – Луиза, надеюсь, вы понимаете, мне не охота брать женщину силой, но я сделаю это, если вы и дальше будете продолжать ваши глупые игры. Ваше ослиное упрямство ни чем хорошим для вас не закончится.

– Это мы еще посмотрим! – со странным ледяным спокойствием в голосе произнесла Луиза. Пришло время действовать и страх отступил. Исподлобья глядя на ненавистного супруга, она разжала кулак.

Пузырек упал на деревянный пол и, тихо звякнув, разбился. Тут же от растекшегося зелья начал подниматься густой белый дым, стремительно заволакивающий спальню.

– Стой! – реакция у Треванса, хоть и застигнутого врасплох, оказалась практически мгновенной. Луиза попятилась к балконной двери, но Рэй успел крепко схватить дражайшую супругу за руку чуть выше локтя.

– Вы сами напросились, милорд! – зеленые глаза бешено сверкнули. Подхватив подол, Луиза со всей силы ударила мужа ногой по месту, отличающему мужчину от женщины. Сдавлено охнув от боли, Рэй согнулся, выпустив руку жены.

Выскочив из задымленной комнаты на крошечный балкон, Луиза, проклиная свадебный наряд, не дающий особой свободы движения, перелезла через ограждение и замерла на узком парапете.

Высоко. Слишком высоко. И почему комнаты Треванса располагаются на третьем этаже, а не ниже? Если не сработает, то ведь ей конец! И теперь уж точно не отделаться сломанной ногой и пожизненной хромотой, с которой не помогла справиться и лучшая целительница.

Твари подземные! Детские страхи дали о себе знать слишком уж не вовремя, но пути назад не было. Лучше уж смерть, чем жизнь с Рэем Тревансом! По крайней мере, сейчас Луиза всей душой верила в это. Да, вера последнее, что у нее осталось.

– Я – ветер! Меня не удержать! – прошептала Луиза и, оттолкнувшись, сделала шаг в бездну. – Я – ветер! Я лечу! Я – ветер! Я не упаду!

– Нет! Луиза! Стой! Не делай глупостей! – выбираясь из заполненной белым дымом комнаты, закричал Рэй. Спесивость и былая самоуверенность исчезли без следа, а в голубых глазах была самая настоящая паника, которую никто и никогда там не видел.

Он действительно не желал ее потерять. И дело было вовсе не в том, что подумают люди, хотя герцог Натель, наверняка, скажет, что, видимо, Треванс ужасный любовник, раз его супруга предпочла лечь в гроб, чем с ним в постель. Но на подобного рода репутацию Рэю было плевать с самой высокой башни королевства. Ему была важна Луиза. Она пробуждала желание, манила, притягивала к себе, хотя, всеми силами, старалась оттолкнуть. Он хотел ею обладать.

На балконе никого не было. Проклиная все на свете, Рэй рванул к ограждению, зная, что увидит внизу переломанное тело жены. Впрочем, возможно, жизнь в ней еще теплилась, и он мог помочь, пусть это и означало самому оказаться на грани между жизнью и смертью. Однако судьба коварна и любит преподносить совершенно неожиданные сюрпризы.

Луиза вовсе не лежала на земле, а парила в воздухе, медленно и плавно опускаясь на лужайку в стороне от замка. В отдаление от праздничной суеты она оставалась незамеченной гостями, лишь злые, полные ненависти голубые глаза были прикованы к стройной фигурке темноволосой девушки в золотисто—белом свадебном платье.

– Змея!.. – прошипел Треванс, не в силах пошевелиться – настолько сильными оказались его ярость и потрясение. – Так она маг, покоряющая воздух!..

Глава 2. Иллюзия безопасности

Дожив до сорока пяти, Чарида строго уяснила для себя, что в мире нет ничего прекраснее тишины, покоя, домашнего уюта и кубка с горячим пряным вином по вечерам, особенно если нет ни семьи, ни возлюбленного, ни близких людей, способных прогнать одиночество. Однако она никогда ни о чем не жалела, прекрасно зная, не стоит плакать ни из-за пролитого молока, ни из-за испорченного зелья, какие бы дорогие элементы в него бы не входили.

Кто-то, кому не довелось близко узнать знаменитую на несколько королевств чародейку, мог, упиваясь собственной прозорливостью сказать, что она, отрекясь от своей женской сути, положила жизнь на алтарь карьеры и теперь, никому не нужная, влачит одинокое существование. Да, у нее и правда не было детей, но все-таки, положа руку на сердце, Чарида была счастлива. В отличие от домашних кумушек, в чьи обязанности входило рожать да вышивать, она повидала мир и добилась признания, а любовь… Да ну ее в топку эту любовь!

Юность и молодость чародейка пропутешествовала, изучая магию и зарабатывая себе репутацию первосортного целителя и зельевара, ну, а теперь осела в небольшом одноэтажном домишке на краю леса в некотором отдаление от людских поселений. Вот только теперь уже репутация работала на нее, и люди проезжали огромные расстояния, чтобы попасть на прием к знаменитой целительнице и признанному мастеру зельеварения, что приносило приличный годовой доход и тешило самолюбие.

Приближалась полночь, и Чарида, сладко потянувшись в кресле, с сожалением отложила старинный фолиант, посвященный зачаровываннию предметов и изготовлению талисманов – тема для женщин запретная, а потому вдвойне притягательная. Книги о магии «не для женского ума» приходилось доставать тайно, платя порой тройную цену, а все из-за десятка магов, век назад испугавшихся, что талантливые ведьмы и чародейки добивавшиеся успехов и в самых тонких магических искусствах, однажды вытеснят мужчин из Великого Совета Старейшин. Хорошо хоть те доблестные мужи и вовсе не запретили женщинам колдовать, милостиво разрешив заниматься «бабским искусством» – предсказаниями, зельевареньем и целительством.

Напоследок бережно, словно живое существо, погладив потрепанную обложку фолианта, Чарида решительно поднялась из кресла и прошла по небольшой уютной гостиной, туша свечи и лампы. Пора отправляться спать, а то завтра с утра, по всемирно известному закону подлости, явится какой-нибудь трудный клиент, и выспаться уже не удастся. Да и нет ничего хуже, чем ворожить с недосыпа – и свое здоровье подорвешь, и репутацию подпортить можешь.

Стук в дверь застал Чариду на половине пути к спальне. Она недовольно вздохнула и обернулась, глядя в крошечную темную прихожую. Идти открывать не хотелось. Возиться с полуночным незваным гостем тоже. Хотелось нырнуть под теплое одеялко и проспать до утра, но стук повторился, став настойчивее.

– Тьфу! Принесла неладная! Не дадут сегодня поспать! – ругнувшись себе под нос, Чарида, освещая путь масляной лампой, поплелась открывать. Ночь обещала быть тяжелой и бессонной – в такое время ломятся по смертельно важным делам, остальные клиенты, как все нормальные люди, предпочитают отсыпаться.

А нежданный гость продолжал тарабанить в дверь, будто действительно вот-вот умрет, или за ним гонятся голодные волки. Главное, чтобы не оборотни гнались – этих двуличных Чарида на дух не переносила с тех самых пор, как бывший ухажер, оказавшийся оборотнем, наградил ее парой жутких шрамов на теле, но хорошо хоть не укусил, а то б и ей пришлось бы ночами рыскать по миру, а не спать в мягкой постели.

Вспомнив о проклятом бывшем, Чарида запоздало подумала, что хорошо бы иметь под рукой хоть какое-то оружие на случай нападения, но настойчивый стук слишком сильно ее раздражал, чтобы тянуть еще. Отодвинув засов, она резко распахнула дверь и высоко подняла лампу, освещая едва не повалившегося от неожиданности незваного гостя. Точнее гостью – высокую девушку, закутанную в черный плащ-накидку, из-под которого виднелся подол некогда белого платья, пробитого дорожной пылью. Ее красивое, но осунувшееся, изможденное лицо показалось знакомым, однако Чариде понадобилось некоторое время, чтобы опознать гостью с зелеными глазами, настолько сильно изменила ее усталость. Пожалуй, к подобному эффекту могло привести злоупотребление зельем, дающим силу, бодрость и выносливость.

– О, Древние Духи, Аэри! – не сумела сдержать удивленного восклицания Чарида, при виде своей ученицы, которая уже едва стояла на ногах. – Ты? Что случилось?

– Я, – просто ответила Луиза, выдавив слабую улыбку. На большее у нее сил не хватило. – Я замуж вышла. Прошу, можно войти, мастер?

– Конечно, – ошарашено пробормотала Чарида, пропуская в дом девушку. – Замуж? – она выглянула во двор, словно ожидая увидеть еще и супруга Луизы, но кроме пегой лошади у коновязи там никого не было. Хотя ей на мгновение почудилось, будто в седле сидит кошка и вылизывается, но стоило лишь моргнуть и наваждение прошло. С сонных глаз и не такое почудится! – Так неожиданно. А где твой муж?

– Не знаю, – Луиза нервно передернула плечами, проходя в темную гостиную. Даже во мраке ей удалось избежать столкновения с мебелью, ведь этот дом она хорошо знала и нежно любила, как и его одинокую обитательницу, ставшую не просто наставницей, но и практически второй матерью. Ноги и пятая точка ныли после долгого пребывания в седле, но Луиза из последних старалась этого не показывать.– Надеюсь, далеко отсюда.

– Что-то я ничего не понимаю, – заперев для надежности на два засова входную дверь, Чарида расхаживала теперь по гостиной и вновь зажигала недавно потушенные свечи. – Что случилось? И садись ты уже! Садись, говорю, а то того и гляди – упадешь!

– Я замуж вышла, – повторила Луиза, опускаясь в кресло, обитое ситцем. – Вчера, – она быстро взглянула на замысловатые часы, тикающие на каминной полке, и поправилась: – Позавчера.

– И почему ты не с мужем? – пытливые карие глаза так и впились в лицо новобрачной. С Аэри было Что-то не так и дело не только в выпитых зельях. Чарида слишком хорошо знала свою ученицу – единственную и самую лучшую.

Они познакомилась почти десять лет назад, когда Чарида во время странствий посетила графство Мёрт и ее, уже тогда известную целительницу пригласили к старшей дочери графа Сенферн, не так давно сломавшей ногу. Девочка, несмотря на сильные боли, не плакала и даже не капризничала, лишь кусала губы и мертвой хваткой вцеплялась в трость. Она терпела, не желая показывать слабость, а зеленые глаза блестели от непролитых слез. Маленький воин, не кисейная барышня. Такую только и учить магии. Девочка понравилась чародейке с первого взгляда и уже через два месяца Чарида покинула графство со своей первой и единственной ученицей, которой впоследствии и подарила магическое имя – Аэри.

Как оказалось, странствовать с ребенком, пусть и таким, как старшая дочь графа Сенферн, тяжело. Даже слишком. Неожиданно проснувшийся материнский инстинкт требовал позаботиться об упрямой, гордой девчонке, старательно скрывавшей усталость и хромоту – к сожалению, и всех усилий целительницы оказалось недостаточно, чтоб полностью избавиться ото всех последствий перелома. И тогда Чарида наконец-таки решилась осесть в небольшом графстве на востоке Гилан. Дом они выбирали вместе, от души наслаждаясь процессом.

За шесть лет, прожитых под одной крышей, они стали близки. Если не матерью с дочкой, то уж точно лучшими подругами. Их соединила магия, древнее искусство зельеварения и общая тайна – стихийный дар Луизы, который для женщины мог обернуться настоящим проклятием. Она могла покорять воздух.

Будь юная Сенферн мужчиной, пусть даже из семьи самого нищего крестьянина, с ней бы носились лучшие учителя, а в будущем ей была бы гарантированна сногсшибательная карьера. Стихийных магов было ужасно мало, а потому ценились они на вес золота. Но Луиза родилась женщиной, и дар стал проклятием. Его приходилось несколько развивать, а сколько скрывать. Хотя Чарида доставала редкие книги, да и вообще прикладывала немыслимые усилия, чтоб ее ученица научилась покорять стихию, раз уж Древние Духи благословили ее.

Когда Аэри, после длительной и упорной подготовки, поступила в магическую Академию и покинула скромный домишко наставницы, они начали переписываться. В своих письмах Луиза честно рассказывала о непростой учебе в Академии, порой предвзятых преподавателях. Чарида даже приезжала поддержать ее во время выпускных экзаменов, однако с момента возвращения отчий дом Аэри стала на редкость плохим респондентом – письма писала редко, да и то как-то скомкано. Надо было догадаться, что все это неспроста, Что-то стряслось, однако сердце молчало. Чарида даже обижалась на позабывшую ее ученицу, оказалось – зря. У ее Аэри случилась беда. Самая настоящая. Такая, с которой не справиться одной, раз она, сломя голову, кинулась к наставнице.

– Я сбежала после свадебного пира, – честно призналась Луиза, не чувствуя ни капли сожаления. – Я не для него себя берегла! О, Древние Духи, Чарида, если бы ты знала, что это за человек! Я все это время провела в седле. Я так боюсь его! – зеленые глаза заблестели от непролитых слез, и Луиза торопливо закрыла лицо руками.

Так вот оно в чем дело! Чарида, шумно выдохнув, подошла к креслу, где, сжавшись, сидела ее ученица. Уставшая, измученная и очень несчастная. Бедная девочка! Магия не уберегла ее!

Беря Луизу себе в ученицы, Чарида была уверена, вырастя, девочка сама станет хозяйкой своей судьбы. Она избежит женской участи – не будет играть роль красивого, но абсолютно бесправного создания, служившего лишь для украшения в доме сначала отца, а потом мужа. Она не станет разменной монетой в мужских играх. Ее не выдадут замуж за нелюбимого, лишь потому, что такой брак выгоден семье, ведь чародейки свободны. Они сами содержат себя и не зависят от мужчин.

– Я не все еще понимаю. Ну, да ладно, – смилостивилась Чарида, нежно гладя Луизу по темным кудрям. – Все потом. Посиди. Отдохни. Я приготовлю тебе перекусить и вино с пряностями, а то на тебя больно смотреть, – еще раз глубоко вздохнув, она постаралась взять себя в руки и засунуть некстати пробудившийся материнский инстинкт куда подальше. – Зачем ты так переборщила с зельем? – уже совсем другим, деловым тоном продолжила чародейка. Так было легче думать и действовать. – Оно же и в могилу может свести! Тебе обязательно нужно нормально поесть и поспать. Желательно вообще сутки, но все-таки сначала поесть. А во время ужина ты мне обо всем расскажешь с самого начала, а не как сейчас, иначе я и помочь тебе не смогу.

Все еще говоря, Чарида направилась в кухню, чтобы воплотить в жизнь свои слова. Она всегда была такой решительной и деловитой, а Луиза завидовала и старалась подражать ее манерам. Жаль, что не всегда у нее это получалось.

– Рассказать с самого начала? – устало подумала Луиза, прикрывая глаза. – Да, пожалуй, свадьба – это конец. Но тогда где начало? Все началось с того, когда отец, войдя в азарт, поставил меня на кон в карточной партии, или раньше? Нет, все же раньше. Начало в начале. Все началось с нашей первой встречи полгода назад, когда я только вернулась домой после Академии. И почему я не держала тогда язык за зубами? Возможно, промолчи я тогда, и сэр Рэй не обратил бы никакого внимания на меня. Глупая… Я сама во всем виновата.

Усталость окончательно одолела Луизу. Впрочем, если бы не специальное зелье, это случилось гораздо раньше. Перестав сопротивляться, она забылась тревожным сном, ведь этого давным-давно требовало ее изнуренное тело.

Глава 3. Взгляд в прошлое. Черный всадник

Несколькими месяцами ранее

Солнце еще не достигло зенита, а дел было сделано очень много и Луиза, показывая всем своим видом, несказанно гордилась этим. Весеннее утро выдалось просто потрясающим – теплым и очень ясным, хотя обычно в это время года редкие дни обходились без дождя. Климат в графстве Мёрт был странный – с дождливой весной и сухой осенью, с мягкой зимой, когда снег выпадает всего несколько раз в год и тут же тает, и прохладным летом, когда даже в самые жаркие дни приходилось брать с собой плащ, ведь к вечеру обязательно сильно холодает. Но несмотря на все каверзы погоды, Луиза нежно любила родные края и скучала по ним, находясь в долгих отлучках в местах с более подходящим климатом.

Встав еще до восхода солнца, Луиза решила в полной мере воспользоваться редким подарком судьбы и провести день с пользой, ведь, судя по всем приметам, погода обещала быть очень хорошей. И в первую очередь она собиралась пополнить запасы трав для зелий, которых, как выяснилось несколькими днями ранее, в кладовых родного поместья было катастрофически мало. Да и откуда им в принципе взяться? Луиза же лишь недавно вернулась, обжиться толком не успела. Так чего удивляться, что дома были лишь травки, необходимые для простейших целебных зелий, которые в состояние сварить и самая обыкновенная кухарка?

Одевшись, Луиза разбудила младшую сестру, накануне говорившую, что хотела бы научиться разбираться в травах. Нет, сама Луиза не горела особым желанием кого—то обучать, да и компания ей для сбора особо была не нужна, но это был отличный способ вновь сблизиться с Габриэллой, да и, говоря откровенно, попросту узнать ее, ведь они не виделись практически полжизни.

Спешно позавтракав, сестры, прихватили корзинки со всем необходимым и отправились на ближайшие луга, где росло многое из того, что могло пригодиться. По крайней мере, на первое время. Настоящий сбор ценных трав Луиза собиралась провести одна, да и не сейчас, а через месяцок – в последнее весеннее полнолуние, когда, согласно легендам, Темные Силы поднимаются из Великой Бездны на землю, а травы наполняются особой мощью – зелья из них получались воистину чудодейственными.

Утро того, как показало время, рокового дня прошло незаметно – в разговорах, учебе и сборах трав. До этого момента Луиза и представить не могла, насколько сильно скучала по сестре. Габриэлла была младше на пять лет и в свои восемнадцать являлась, пожалуй, одной из самых завидных невест во всем графстве, чему Луиза не уставала радоваться. И это несмотря на то, что отец и не давал за нее особо щедрого приданного.

Да, природа наделила младшую дочь графа Сенферна и добрым, покладистым нравом, и золотыми кудрями, и красотой, а самое главное, маленьким ростом. Последнему Луиза от всей души завидовала, ибо самой ей не повезло. И, увы, ростом она сама была выше среднего, так что порой могла смотреть на мужчин свысока в прямом смысле этого слова. Наверное, именно поэтому Луиза и избрала путь магии, имея к ней некоторые врожденные способности, а еще совершенно неподходящий для семейной жизни характер. Да-да, характер у нее был дрянной, но вместо того, чтоб стараться хоть как-то сгладить углы, она наоборот холила и лелеяла его, стараясь стать еще и острой на язык – добрым милашкам ни за что не выжить в жестоком мире мужчин. Луиза же хотела не просто выжить, а жить с гордо поднятой головой, пользоваться уважением и властью всем тем, что и так было бы ее, если бы Создатель оказался хоть капельку справедлив, но он ведь тоже мужчина.

– А я всегда думала, что они ядовитые! – крутя в пальцах истекающую оранжевым соком хрупкую веточку с мелкими глянцевым желтыми цветками, призналась Габриэлла, вырвав старшую сестру из невеселой задумчивости.

– Верно, ядовитые, – пожала плечами Луиза, полной грудью вдыхая ароматы весенних лугов. – Однако в небольших количествах и при правильном употреблении прекрасное средство. Соком прижигают бородавки, а отваром можно полоскать горло или промывать раны, даже гноящиеся. Да и вообще, Гэби, запомни раз и навсегда: почти все в нашем мире может оказаться ядовито или смертельно, если неправильно использовать.

Сестры, закончив работу, возвращались домой, неся полные корзины свежесрезанных трав и корений. Они не торопясь, шли по проселочной дороге, вьющейся подобно змее среди полей и лугов до леса к самому восточному тракту. При желании можно было бы передвигаться и быстрее, но Габриэлла притворялась усталой, заметив, что на обратном пути Луиза стала прихрамывать гораздо сильнее, чем обычно, но из-заупрямства просто отказывалась поберечь больную ногу.

– О, Луиза, я так хочу хорошо разбираться во всех этих травах и научиться магичить! – восторженно воскликнула Габриэлла, подпрыгнув, повернулась и немного прошла спиной вперед. – Ты ведь меня научишь? Да?

– Магичить? О, Древние Духи, где ты берешь такие слова, Гэби? – с деланным недовольством спросила Луиза, покосившись на восторженную сестру. – Нет же такого слова! Нужно говорить: «заниматься волшебством» или «колдовать», но никак не «магичить»! Магия не потерпит такого неуважения и накажет тебя.

– А сэру Рэю понравилось, – мечтательно прикрыв глаза, возразила Габриэлла. И воображение тут же нарисовало ей образ черноволосого красавца-мага с пронзительными голубыми глазами. Не мужчина – мечта. О, как бы она была счастлива, обрати он на нее свое особое внимание!

– Сэру Рэю? – недовольно фыркнула Луиза. Кажется, это имя совсем скоро набьет ей оскомину.

С момента возвращения в отчий дом Луиза только и делала, что слышала о Рэе Тревансе – правой руке недавно прибывшего в Мёрт брата короля. Он, если верить слухам, являлся могущественным магом, повелевающим огнем. Однако Луиза предпочла бы лично убедиться в его способностях, а не слушать восторженные рассказы влюбленных дурочек, к которым, увы, присоединилась и ее сестра.

– Да, сэру Рэю, – радостно кивая, подтвердила Габриэлла. – Кажется, это показалось ему забавным. Он улыбнулся!

– Пф! Ну, если это одобрил этот твой сэр Рэй, то, что могу знать я – простая смертная? – на этот раз раздражение в голосе Луизы было настоящим. И с каждым упоминанием о Рэе и его чуть ли не обожествлением, он нравился ей все меньше и меньше. Нет, не так! Она ненавидела его. С самого первого упоминания. Возненавидела так сильно, как это вообще возможно, ведь этот самый Треванс – маг-стихийник и получил все то, что могла получить сама Луиза, будь мир хоть капельку справедливее или родись она мужчиной! – Я только и слышу о нем. Сэр Рэй то, сэр Рэй се. Я скоро уже чесаться буду от упоминания одного его имени. У меня аллергия! Так и знай!

– Не говори так! – сдавленно хихикнула Габриэлла. – Ты его просто не знаешь. Он самый настоящий рыцарь. Вот познакомишься с ним и сама все поймешь!

– Пойму, конечно, – кивнула Луиза. – Но если этот твой сэр скажет: «магичить», я точно буду знать, что, во-первых, он шарлатан, а, во-вторых, дурак набитый.

– Не говори так! – запальчиво воскликнула Габриэлла и от возмущения топнула ножкой. – Сэр Рэй вовсе не такой!

– Гэб, я же просила! – при имени мага Луиза болезненно застонала и притворилась, будто у нее чешется рука. – Вот видишь! Аллергия!

– Прекрати, Луиза! – рассмеявшись, возмутилась Габриэлла, легко стукнув старшую сестру по руке, которую та почесывала. – Ну, нельзя же так!

– Можно!

Шутливо препираясь и весело хохоча, девушки продолжали свой размеренный путь и не услышали приближающийся топот коней. Оказавшись совсем уж близко, кони, придерживаемые всадниками, перешли с бега на шаг.

– Доброго дня, леди Габриэлла! – окликнул младшую из сестер один из всадников, ехавший на породистом рыжем жеребце. Сам же он, несмотря на знатность и высокородное происхождение, а может, именно благодаря этому, не представлял из себя ничего особенного, хоть и был личностью весьма и весьма запоминающейся. Младший брат ныне здравствующего короля – герцог Натель, а это был именно он, являлся человеком среднего роста, весьма упитанным, круглолицым с не слишком густой светлой шевелюрой. Он благодушно улыбался и разговаривая с верноподданными, и подписывая смертные приговоры.

Заслышав обращение, Габриэлла и Луиза вмиг замолчали и одновременно обернулись, смотря на всадников с неподдельным удивлением. Луиза, хмуро глянув на мужчин, сдержано кивнула, а вот Габриэлла прямо расцвела, увидев спутника герцога.

– Доброе утро, ваша светлость! Доброе утро, сэр Рэй! – Габриэлла присела в реверансе, не сводя полного восхищения взгляда с мага, который, скупо улыбнувшись, лениво кивнул в знак приветствия.

Луиза удивленно приподняла брови, а затем, так и вперилась взглядом в черного всадника на вороном коне – лишь белая отметина в виде молнии на морде нарушала окрас красавца-скакуна. Впрочем, и всадник с черными слегка вьющимися волосами до плеч был тоже хорош собой – высок, подтянут, статен. А скулы какие – порезаться можно! Весьма хорош, ничего не скажешь. И при всей своей изначальной антипатии и предубежденности Луиза не смела это отрицать, по крайней мере, перед собой. Единственное, что по ее личному мнению, несколько портило его внешность – хищный нос.

Есть люди, в которых знатное происхождение проявляется не только в горделивой осанке, манерах, умение держаться или стиле одежды, а в каждой черточке лица, движение тела. Сэр Рэй Треванс принадлежал именно к таковым, и Луизе, пожалуй, хватило лишь одного взгляда, чтобы понять это. Господин маг, несомненно, был человеком знатным и влиятельным, и причиной тому было далеко не только происхождение, но и личные качества, подкрепленные магическим талантом.

Недовольно поджав губы, Луиза отвела взгляд от мага в черных одеждах, осознав, что уж больно пристально его разглядывает, и он может вообразить невесть что. Станется с него! От одной мысли об этом Луиза вновь рассердилась на Рэя. Нет, он ей решительно не нравился, даже несмотря на то, что не сказал еще ни единого слова.

– Леди Сенферн, а вы нам представите свою спутницу? – когда молчание несколько затянулось, герцог обратился к Габриэлле, быстро взглянув на Луизу. Она, несомненно, была хороша собой, но вовсе не так красива, как младшая Сенферн и еще она совершенно точно была чужачка, однако в чертах лицах проскальзывало нечто знакомое. – Кажется, ваша подруга не из здешних мест.

– Вы ошибаетесь, милорд! – зло блеснув зелеными глазами и гордо вскинув подборок, с напускной учтивостью ответила Луиза, прежде чем сестра успела раскрыть рот. Да, дракон раздери, она нарушала в этот момент все известные правила поведения в обществе, но промолчать не могла, задетая случайной ошибкой герцога. – Леди Сенферн – я, а не Габриэлла. Мое имя Луиза. Я старшая дочь графа, – она постаралась доброжелательно улыбнуться, но улыбка вышла довольно кислой. – С кем имею честь разговаривать?

– О, простите, – пробормотала покрасневшая Габриэлла, смущенная поведением сестры. Сколько она ее помнила, Луиза никогда не лезла за словом в карман. Но разве нельзя было быть чуть сдержаннее перед сэром Рэем? Он ведь подумает неизвестно что!

– Прошу прощения, миледи. Я не хотел вас обидеть, – герцог добродушно улыбался, однако в серых глазах промелькнула досада. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали. Подобное поведение он мог простить разве что Тревансу да собственному августейшему брату. Да и как вообще эта девица осмелилась так разговаривать? Эх, не правильно нынче девиц воспитывают! Неправильно! – Я нынешний владелец замка Мёрт – герцог Август Натель. А это, – он небрежным взмахом руки указал на Рэя, – наш прославленный маг – сэр Рэй Треванс.

Коротко кивнув, Луиза теперь могла с полным на то основанием взглянуть на знаменитого господина мага, который напустив весьма надменный вид, в свою очередь, разглядывал ее. И впервые встретившись взглядом с холодными голубыми глазами, Луиза едва удержалась от того, чтобы поежиться. Неприятно. Весьма неприятно.

– Простите, милорды, но реверанс делать не буду, – улыбаясь, сказала Луиза. Она решила затеять новую игру, чтоб хоть как-то восстановить душевные силы, но невольно оскорбила сестру. – Со стороны это будет смотреться крайне глупо, словно я приветствую вовсе не вас, а ваших лошадей. Они, конечно, прекрасные создания, но не настолько, чтоб им кланяться!

– Луиза! – сдавленно охнула Габриэлла, краснея пуще прежнего, хотя казалось, что это уже и невозможно.

– С таким характером вам будет крайне сложно выйти замуж, моя милая леди, – отеческим тоном заметил герцог Натель. Впрочем, должного эффекта его тон не произвел, ибо самому герцогу было едва ли больше тридцати пяти.

– Да я и не собираюсь выходить замуж! – при последнем слове скривившись, словно от зубной боли, возмутилась Луиза. – Я слишком ценю свою свободу и люблю профессию, чтобы обрекать себя на брак!

– Весьма странные суждения для молодой девушки, – растерялся герцог. – А что у вас за профессия такая?

– Граф Сенферн как-то упоминал, что его старшая дочь учится в магической Академии и, кажется, собирается стать зельеваром, милорд, – впервые с начала разговора Рэй посчитал нужным вмешаться. У него оказался на удивление приятный баритон, и Луизу это отчего-то разозлило. Ну вот спрашивается, почему одним достается все и сразу? Где справедливость? Почему у него не мог быть писклявый голос или лишний вес?

– Академию я уже окончила! – гордо ответила Луиза. – Теперь живу в поместье отца.

– В самом деле? И хороший из вас зельевар? – глядя уже с неподдельным интересом на старшую из сестер, поинтересовался герцог.  Магов он особо ценил, ведь они были чрезвычайно полезны для решения государственных и личных вопросов. В современном мире вообще большая часть дел свершалась благодаря чародеям.

– Не мне судить об этом, – пожала плечами Луиза и вновь взглянула на Рэя. Он одним своим присутствием умудрялся действовать ей на нервы. – У меня были прекрасные наставники, однако, скажу честно, звезд с неба я никогда не хватала, а достигала целей благодаря упрямству и труду.

– Моя сестра прекрасный зельевар! – вмешалась Габриэлла, обращаясь главным образом к Рэю. – А еще я попросила ее научить меня. Сегодня мы с самого восхода травы собирали. Вот! – и она, протянув вперед руки, показала всадникам свою полную корзину. Ей просто до смерти хотелось, чтоб Рэй узнал, что она теперь тоже причастна к магии!

– Вы хорошо потрудились, леди Габриэлла, – снисходительно заметил Рэй и даже едва заметно улыбнулся. – И ваше стремление к обучению весьма похвально.

– Простите, господа, но нам с сестрой пора идти, – вмешалась Луиза, которой порядком надоели и бестолковый разговор, и именитые собеседники. Особенно один – черноволосый и голубоглазый. Глаза бы его вовсе не видели! – Боюсь, отец нас уже давно потерял. Доброго вам дня! – она поспешно кивнула на прощанье и, развернувшись, успела сделать всего несколько шагов, когда раздался властный окрик.

– Стойте! – велел герцог Натель, сделавший для себя удивительное открытие. – Леди Луиза, вы же хромаете! Мы просто не можем позволить вам пешком добираться до дома. С больной ногой даже небольшие расстояния проблематично преодолеть. Мы подвезем вас с сестрой. Правда же, Треванс?

– В этом нет необходимости! – отрезала Луиза, резко обернувшись. Она чувствовала, как горят щеки, но ничего поделать не могла. – Я всегда хромаю. Так что не стоит обращать внимания.

– Луиза, в самом деле, нам лучше воспользоваться предложением герцога. Ты и так перетрудила ногу, – вмешалась Габриэлла, уже представив себя на одном коне с сэром Рэем. Ах, это было не совсем правильно, но так волнующе! После такой поездки воспоминаний хватит на год вперед, да и соседские барышни обзавидуются, когда узнают!

– Я же сказала: все в порядке! – раздражение взяло верх. Луиза упрямо вздернула подбородок и зашагала прочь.

Ее всегда задевало, когда люди жалели ее из-за хромоты. В их лицемерной жалости никогда не было ничего, кроме лжи и скрытого злорадства. Все это Луиза, уяснив, возненавидела еще в детстве, когда случайно подслушала болтовню маминой тетушки с подругой – такой же старой сплетницей. Их приглушенные голоса до сих пор временами звучали у нее в голове.

«– Бедная, бедная девочка! Кто же теперь возьмет замуж хромоножку? – сетовала тетушка, которая так до скончания дней и осталась старой девой, находящейся на попечение у родни.

– Да, не повезло графу, – ехидно соглашалась с ней старая грымза, которую Луиза и до того момента не жаловала, а уж после и говорить нечего. – Придется большое приданное давать, чтобы такой изъян не заметили!»

Луиза сжала кулаки так сильно, что даже ногти впились в ладони. Да, кажется, впервые отвращение к браку появилось именно тогда, ведь хромоножку возьмут лишь с большой доплатой, а о любви и речи быть не может!

В Бездну! В Бездну и старых сплетниц, и герцога с его жалостью, и Треванса! В Бездну!

Гордо выпрямив спину – хотя куда уж сильнее, Луиза быстро зашагала прочь, но от этого хромота стала лишь заметнее. Она сознавала, что ведет себя крайне глупо и теперь точно навсегда оставит о себе «хорошее» впечатление, но остановиться уже не могла. Гордость не позволяла.

О чем-то размышляя, Рэй несколько мгновений смотрел вслед девушке, упрямо идущей вперед, а потом стегнул коня. Поравнявшись с Луизой, он, остановился и протянул ей руку, затянутую в черную кожаную перчатку.

– Забирайтесь! – коротко велел Рэй, пронзив сумасбродку острым, будто кинжал, взглядом.

– Нет! – Луиза вздернула подбородок и, столкнувшись с холодными, словно два кристаллика льда, голубыми глазами, взора не отвела, хотя до ужаса хотелось. – Неужели вам неизвестно слово «нет», господин маг? Если это так, то я с радостью вас просвещу.

Ах, если бы Луиза в тот роковой день знала, какая судьба ее ждет и какой змей сидит на вороном жеребце, она была бы самой милой, доброй, воспитанной! Даже влюбленную дурочку бы изобразила. Но она ничего этого не знала, а потому позволила себе не просто быть собой, но еще и нарочно хорохорилась.

Не дожидаясь ответа, Луиза сошла с дороги и направилась домой прямиком через поле. Так было даже короче, но не очень удобно – нога могла запросто угодить в норку мышки или еще какого-то мелкого зверья, зато это избавляло ее от общества Рэя Треванса и герцога Нателя, которые решили проявить никому не нужную заботу. Выискались вот рыцари на ее голову!

– Простите, пожалуйста, милорд! – сильно расстроенная из-за произошедшего Габриэлла, быстро присев в реверансе, поспешила за сестрой. Теперь герцог, а главное, сэр Рэй могли дурно о них подумать, а это было огромным несчастьем. Нет, это была самая настоящая катастрофа!

Глядя вслед таким непохожим, словно день и ночь, сестрам, Рэй, криво ухмыльнувшись, покачал головой. Неужели вот эта вздорная девица – дочь графа? Он прекрасно знал, какое впечатление производил на барышень и действительно не привык к отказам. Особенно подобным. Но это было даже интересно, ведь любая другая тут же бы воспользовалась представившейся ей возможностью. Необычно. Весьма необычно.

Глава 4. Взгляд в прошлое. О кошке и ее хозяйке

Месяц пролетел даже уж слишком быстро, словно мгновение. Но стоило Луизе оглянуться назад и вспомнить недружелюбное знакомство на дороге, то тут же начинало казаться, что прошел вовсе не месяц – год, а то и два. Даже образ мага в черных кожаных доспехах успел почти полностью стереться из памяти, Луизе вспоминался разве что его хищный нос и пронзительные светло-голубые глаза, напоминающие то ли топазы, то ли осколки льда. Эти самые глаза она неприлично часто видела в полукошмарных-полузапретных для приличных девиц снах.

За столь малый и в то же время значительный срок произошла масса событий, а дел было переделано и того больше. Луиза и занималась обустройством своей собственной магической лаборатории, и заготавливала травы и ингредиенты для зелий – что-то резала, что-то сушила, что-то варила, делая настои. Но самое главное, все это время вернувшаяся в родные края Луиза всеми силами старалась восстановить связи, утраченные за долгое отсутствие – она со странным трепетом посещала жителей окрестностей, вспоминала былое и заново узнавала старых друзей.

Прошел месяц и путям двух магов, отмеченных стихиями, вновь оказалось суждено пересечься.

Окончательно заскучавший в стенах своего не так давно приобретенного замка, герцог Натель отменил все важные и не очень важные дела, послал явившихся к нему на поклон просителей и изъявил желание лично навестить графа Сенферна и его дочерей, ну, а Рэй, по обыкновению, составил ему компанию, заменяя собой всю охрану. В конце концов, и сам Треванс, привыкший не говорить, а действовать, давным-давно устал от сиденья в четырех стенах.

Говоря откровенно, Рэй к переезду герцога в графство, находящееся за тридевять земель от Нолдоа – столицы Гилан, относился крайне подозрительно. Особенно если учесть, что Натель получив замок в Мёрте в подарок от старшего брата, немедленно собрал вещи и, прихватив с собой два небольших отряда личной охраны, отбыл в провинцию без обычной пышной и шумной свиты, лишь в сопровождение самого Треванса, только вернувшегося из длительной поездки и ничего не успевшего разузнать о последних событиях в столице. Все это походило то ли на ссылку, то ли на побег. Впрочем, сам герцог утверждал, что в Мёрт он отправился для наведение порядка в графстве, которое давно уже нуждалось в руке твердого мудрого правителя – наместника короля.

– Тебе уже давно пора жениться, Треванс! – после затяжного молчания неожиданно объявил Натель, прервав ход невеселых размышлений прославленного мага. Они уже почти достигли цели и въехали в небольшую, ухоженную деревеньку – собственность Сенферна. Оставалось лишь преодолеть небольшую рощицу, примыкающую к парку поместья, и все, но герцог, вздумавший расшевелить немногословного спутника, завел свою любимую тему. – Я не впервые говорю тебе об этом, между прочим. Пора бы и о наследнике подумать – не бастардам же все оставлять!

– Вам тоже, милорд, – ухмыльнувшись, заметил Рэй. Он, чувствуя себя на редкость расслабленным и почти благодушным, скользил ленивым взглядом по жителям деревни, занимающихся повседневными делами. Лишь немногие из крестьян ненадолго отвлекались от работы, чтобы проводить взглядом двух господ, пожаловавших к их хозяину.

– Речь не обо мне. Не уходи от темы, – велел герцог, для убедительности погрозив магу мясистым пальцем. – Обрати внимание на младшую Сенферн. Можешь считать, что это приказ.

–Леди Габриэлла действительно хороша, однако я предпочитаю вино ликерам, – криво усмехнулся Рэй. Он не собирался развивать эту скользкую тему или откровенничать с герцогом, но слова вырвались сами собой. Видно, сегодня было Что-то такое в воздухе разлито.

– Вино? Это старшая что ли вино? – искренне удивился герцог, покосившись на спутника. Нет, Треванс совершенно точно не шутил. Ему, кажется, и вправду понравилась та невоспитанная, взбалмошная девица, с нравом как у дракона. По всему видно, такая если и будет очаг беречь, так только, чтоб мужа на нем живьем изжарить. Нет бы обратить внимание на младшенькую – не просто редкую красавицу, но еще и кроткую как овечку! Странный он все-таки человек! – Ну, Треванс, только ты и мог сравнить женщин с напитками. И какое же вино эта девица?

– Красное, – ответил Рэй и тут же добавил:

– С пряностями. И, вероятно, острым перцем.

Натель ответил ему громким хохотом, невольно привлекая к себе внимание крестьян. Рэй поморщился. Не стоило ему так откровенничать. Надо было держать язык за зубами. Теперь вот придется неделю, а то и больше сносить шутки герцога про вино. Этот уж точно не упустит шанса развлечься, то и дело подкалывая верного мага.

– Значит, ты решил покорить нашу неприступную Луизу? – посмеявшись, поинтересовался герцог. – Один раз она уже отказала тебе. Не забывай, Треванс.

– Не забываю. Мне она именно этим и интересна.

Скорее интуитивно, чем сознательно, Рэй, привыкший обращать внимание даже на малейшее движение, что не раз спасало ему жизнь в бою, краем глаза заметил, как дверь одного из крестьянских домишек открылась и на пороге появилась она. Но, говоря откровенно и без никому не нужной романтизации, он вовсе не сразу узнал ее, одетую в простое без всякого затейливого шитья зеленое платье, сродни тем, что носят служанки или барышни из не обеспеченных или не родовитых семей. Поверх скромного платья был повязан сероватый фартук с большим карманом, из которого торчали черные перчатки, наверняка, из драконьей кожи – вещь дорогая, но незаменимая при изготовлении некоторых зелий, если, конечно, нет желания обзавестись парочкой ожогов. Темные волосы начинающей чародейки были заплетены в длинную толстую косу, перекинутую через плечо, а голову ей прикрывала белая косынка. Сейчас старшая дочь графа больше всего напоминала супругу какого-то зажиточного крестьянина, а вовсе не знатную леди. Тем не менее, это действительно была Луиза Сенферн.

– А! Понимаю! – кивнул герцог, не замечая, что внимание мага всецело приковано к Луизе, разговаривающей с кем-то, кто оставался в доме. – Охотничий инстинкт. Это совсем другое дело. Если хочешь, можем даже пари заключить. Скажем, на тысячу золотом.

Что-то тихо сказав на прощание, Луиза, грустно улыбаясь, пошла прочь. Она оказалась настолько чем-то расстроена, что даже не заметила ни пристального наблюдения, ни двух высокородных всадников, хоть и двигалась им наперерез. Однако Луиза не успела пройти и десятка шагов, как ее окликнул появившийся на пороге рослый широкоплечий крестьянин, немногим старше нее самой.

– Эй! Луи! Лови! – закричал хозяин дома и, прицелившись, кинул ей то, что до этого сжимал в руке.

Луиза повернулась как раз во время и, подавшись вперед, каким-то чудом сумела поймать зеленое яблоко. Откуда оно взялось в конце весны не ясно, но ей было дико приятно – Луиза, как и все женщины, любила сюрпризы. Она поднесла фрукт к носу, вдыхая сладковатый аромат, от которого успела отвыкнуть.

– Джо! Яблоко?! – искреннее удивилась Луиза. Счастливая улыбка расцвела на лице, делая ее еще красивее. – Я всегда говорила, что ты самый настоящий волшебник! Но груши я все равно больше люблю. Ты забыл? – она лукаво подмигнула и махнула на прощанье рукой. – Спасибо!

– Треванс, ты меня вообще слышишь? – недовольно спросил герцог, так и не дождавшись хоть какого-нибудь ответа. Он проследил за взглядом мага и понимающе усмехнулся, заметив Луизу на равных общающуюся с крестьянином.

Решение пришло мгновенно. И раз уж Треванс так желал заполучить себе эту взбалмошную девицу, то можно было бы ему и помочь в меру своих скромных возможностей, а заодно развлечься.

– Доброго дня, леди Луиза! – натянув поводья, герцог бодро окликнул старшую дочь графа Сенферна.

Вздрогнув от неожиданности, Луиза резко обернулась, чувствуя себя застигнутой на месте преступления. Улыбка, озаряющая не только лицо, но и зеленые глаза мгновенно исчезла. Даже следа не осталось. Она надела маску холодной учтивости, словно опасаясь, что два высокородных мужчины могут увидеть ее искреннюю радость.

– Здравствуйте, милорды, – Луиза сдержано кивнула. То и дело поглядывая на дверь недавно покинутого дома, она торопливо подошла к всадникам. – Неожиданно вас здесь встретить. Вы, как понимаю, к отцу?

Слегка склонив голову в знак приветствия, Рэй внимательно вглядывался в лицо Луизы, силясь отыскать в зеленых глазах отблески влюбленности, как у других женщин и девушек. Но напрасно. Все эти глупости были не про нее. Луиза смотрела насторожено, даже с некой опаской, словно на возможного противника.

– Верно. Граф уже давно не бывал в замке, вот мы и решили навестить его. Это на него совсем не похоже. Ваш батюшка обычно не часто пропускает наши развлекательные вечера, да и леди Габриэлла тоже. Надеюсь, ничего не стряслось? – поинтересовался герцог Натель, изображая живое участие.

– Нет. Думаю, нет, – несколько рассеяно ответила Луиза. Ей было неуютно под пристальным взглядом угрюмого мага. Страшно хотелось закрыться чем-то, а еще лучше сбежать, однако ее гордость бы такого не пережила, поэтому Луиза, прилагая немыслимые усилия, оставалась на месте и продолжала беседу. – Полагаю, вам стоит спросить об этом у самого графа, милорд. Мне о его делах ничего неизвестно.

– Как ваше магическое имя? – нахмурившись, неожиданно спросил Рэй, привлекая к себе ее внимание. – Тот мужчина назвал вас Луи. Это оно, верно?

– А как ваше? – чуть запрокинув голову, вопросом на вопрос ответила Луиза, с вызовом взглянув в холодные голубые глаза.

– Блэкфэр, – криво усмехаясь, представился Рэй. Странно, но прославленное среди магов имя не произвело на зеленоглазую бестию ровно никакого эффекта. Казалось, она вообще впервые слышит его. – Но вы мне так и не ответили.

– Луи – не слишком удачное сокращение от Луизы, а не магическое имя, – нехотя призналась она, и тут же холодно добавила: – Так меня называет только один человек. От других я подобного обращения не потерплю. Надеюсь, вы уясните это, сэр!

– Вы снова ушли от ответа, миледи,– настаивал на своем Рэй, забавляясь игрой с дерзкой девчонкой. Он и сам не мог точно сказать, но ему почему-то стало принципиально важно узнать имя, данное ей наставником, и как к ней обращаются другие маги. – Вы знаете мое имя, могу я узнать ваше?

– Конечно, можете, сэр! – Луиза неожиданно улыбнулась, но вовсе не так, как улыбалась тому крестьянину. В зеленых глазах зажглись лукавые огоньки. – Вот только не от меня. Я вам его ни за что не скажу!

Рэй мог поклясться чем угодно, но, кажется, в этот момент она едва удержалась, чтоб не показать ему язык. От столь неожиданного ответа лицо у него вытянулось, и Луиза могла в полной мере насладиться своей маленькой победой.

Герцог довольно ухмыльнулся, наблюдая за происходящим – хотел Треванс пряного вина – получил, теперь вот пусть расхлебывает. Надо было ему соглашаться на сладенький ликерчик – от него-то голова может кружиться ничуть не хуже.

Неизвестно сколько бы еще продолжался этот не совсем учтивый разговор, однако вмешался случай в лице маленькой светловолосой девчушки лет пяти отроду. Она, выглянув из дома недавно покинутого Луизой, хитро улыбнулась и опрометью бросилась к группе разговаривающих господ.

– Луиза! – подбегая, окликнула малышка, сжимавшая в ладошке небольшой полотняный мешочек. Одета она была хоть и довольно просто, но чисто и аккуратно – сразу чувствовалась рука заботливой матери. – Держи! – кроха протянула опешившей Луизе свой мешочек и, кажется, вовсе не обратила внимания на высокородных всадников.

Рэю, внимательно наблюдавшему за происходящим, стало абсолютно ясно – Луиза среди крестьян чувствовала себя не просто свободной, она была для них своей, несмотря на высокое происхождение. И, вполне возможно, именно поэтому она так враждебно относилась как к герцогу, так и к нему самому.

– Что это? – искренне удивилась Луиза, заглянув в мешочек. В нем лежали какие-то желтые и сладковатые на вид ломтики.

– Груша! – с детской непосредственностью гордо объявила малышка, озорно улыбаясь. – Папа велел передать. Говорит, ты груши любишь. Мамка по осени их вялит, и мы с чаем едим. Вкуснятина!

– О, Мэг! – только и смогла сказать Луиза. Хохотнув, она потрепала малышку по светлым вихрям волос. – Спасибо, солнце.

– Приходи завтра. Ладно? – получив от Луизы обещание, девчушка снова захихикала и вприпрыжку побежала домой, чрезвычайно довольная, что выполнила свою небольшую миссию.

– Вас совершенно не уважают крестьяне вашего отца, – не одобрил Рэй, нарушив идеалистическую картину.

– А мне и не нужно их уважение, господин маг! – выпрямившись и стерев с лица даже тень улыбки, высокомерно ответила Луиза. – Мне вполне достаточно их дружбы, а леди и госпожой пусть меня называют другие. Вы, например.

Все окончательно вышло из-под контроля. Атмосфера с каждым мгновением наколялась се сильнее, хотя от мага и чародейки так и веяло стужей. Герцог знал, ему нужно немедленно вмешаться, пока все не стало еще хуже. Треванс и так уже упустил свой шанс, а теперь всерьез мог поругаться с вздорной девчонкой. Ох, и не хватает же ей воспитания и хороших манер, в отличие от той же Габриэллы!

– У вас весьма интересное мнение на этот счет, леди Луиза, – герцог примирительно улыбнулся. – Я бы сказал, необычное, – он чуть склонил голову в поклоне, – но, думаю, сейчас не самое подходящее время и место для обсуждения подобных занимательных вопросов.

– Вы правы, милорд, – согласилась Луиза, хотя от всей души желала продолжить спор с Рэем. Он просто выводил ее из себя своим спокойствием, холодностью и почти равнодушием, а еще ей до безумия хотелось стереть эту кривую усмешку с его тонких губ. – Время и в самом деле неподходящее. У меня еще сегодня полно дел, да и одно лекарственное зелье нужно приготовить. Я обещала.

– Очень надеюсь, вы все же выкроете время, и мы с вами сегодня еще увидимся, – учтиво сказал герцог Натель и слегка пришпорил коня.

– Я не прощаюсь, леди Луиза, и можете даже не надеяться, мы с вами обязательно продолжим этот разговор в другой раз, – неприятно усмехнувшись, сообщил Рэй и последовал за герцогом.

– Не сомневайтесь, я буду ждать этого, господин маг, – тихо прошептала Луиза вслед удаляющимся всадникам. И, кажется, она, и вправду не врала. Словесные дуэли с Рэем Тревансом на редкость увлекли ее. Соперничество будоражило разум и заставляло кровь быстрее течь по венам.

***

Луиза обустроила свою лабораторию в старом заброшенном флигеле и проводила там большую часть времени с самого возвращения, наслаждаясь своеобразным уютом и чувствуя себя полностью свободной. С потолка свисали пучки трав, привязанные к широким почерневшим от времени деревянным балкам. У стены под окном стоял потертый диван, на котором небрежно валялся клетчатый плед. А рядом располагался стеллаж с ингредиентами – не только травами, но и различными камнями и минералами, порошок которых мог пригодиться, а также корзинки, банки и коробки с различными частями некогда живых существ – были там и очень дорогостоящие когти дракона – подарок наставницы к выпуску из Академии. В противоположной от входа стене зияла пасть не разожженного камина, в котором стоял черный пузатый котел. Почетное же место в центре небольшой комнаты занимал прямоугольный стол, вокруг которого располагалось несколько табуретов – на парочке из них лежали книги, свитки и тетрадки, исписанные убористым почерком. На дубовом столе, где уже успело появиться несколько пятен от зелий, вразнобой стояли различные колбы, флаконы и пузырьки, высились медные весы, рядом с которыми лежало несколько ножей, в том числе и тонкий серебряный стилет, а также целая куча ингредиентов, так и не убранных Луизой на стеллаж.

Как возможно ориентироваться во всем этом хаосе было загадкой и для самой Луизы, но каждый раз она безошибочно находила все необходимое, наслаждаясь видимой неорганизованностью, а любые попытки Габриэллы привести место в порядок строжайшим образом пресекались на корню. Чарида не раз говорила своей ученице: настоящая магия рождается лишь из упорядоченного хаоса. И потому Луиза искренне верила, что залог успеха не идеальный порядок, а знание, где и что лежит.

Луиза ревностно оберегала свои небольшие владения, строго-настрого запретив посторонним входить в лабораторию, однако у нее ежедневно бывали гости: то Габриэлла забегала поучиться; то заглядывал отец – ругая дочь за затворничество и переживая, что она так и останется в девицах; то с опаской заходили слуги и крестьяне, прося о каком-нибудь простецком зелье от кашля или головной боли. В общем и целом жизнь в лаборатории кипела и бурлила, словно зелье в котле. Но всегда после завершения работы Луиза запирала флигель. Не то чтобы она опасалась воровства, ведь кое-какие ингредиенты стоили очень дорого, просто так было спокойней и надежнее – мало ли кто сунет любопытный нос в одно из зелий – так и до беды недалеко.

Затушив огонь в очаге, Луиза окинула хозяйским взглядом лабораторию, убедилась, что ничего не забыла и, заперев дверь, отправилась переодеваться к ужину. Несколькими часами ранее заглянувшая на мгновение Габриэлла с восторгом передала сестре слова отца, велевшего не опаздывать и хорошо одеться – высокородные гости обещали отужинать с семьей графа.

Итак, герцог Натель и сэр Рэй соблаговолили остаться в гостях до позднего вечера. Луиза, ни капли не разделявшая ни энтузиазма, ни восторга Габриэллы, сморщилась, словно от зубной боли. Впрочем, несколько часов к ряду терпеть общество надменного голубоглазого мага, да еще и в присутствие родителя было только полбеды.

Бедой, если не катастрофой, являлось то, что Луизе было совершенно нечего надеть. Вся ее одежда выбиралась и шилась лишь по одному единственному принципу— в этом должно быть удобно. Конечно, она старалась не забывать о качестве и красоте вещей, но это для нее было не так уж и важно. Вещи без тонкого замысловатого шитья или богатой отделки, стоили в несколько раз дешевле, а сэкономленные деньги можно было отложить на будущие странствия или потратить на редкие ингредиенты для зелий.

Копаясь в шкафу, Луиза с каждой минутой становилась все мрачнее и мрачнее. Ну, ведь, правда, совершенно нечего надеть! Среди простых темных платьев, никак не подходящих для сегодняшнего ужина, затесалось даже два мужских костюма, нежно любимых Луизой, ведь в них было не только удобно путешествовать, но и просто ходить. Вот прям сказочно! И ничто не мешает не то, что в дамских нарядах. И почему мир так не справедлив?

Замысловато ругаясь, Луиза, подумывавшая уже спуститься вниз в мужском наряде, ведь все равно мнение о ней вряд ли может стать хуже, чем сейчас, извлекла наконец-таки из недр шкафа давно позабытое красное платье с замысловатыми черными узорами. Кажется, его ей на двадцатилетие подарила Чарида, вот только оно так и пролежало ни разу не надетым. Все повода не было.

Поспешно переодевшись, Луиза покрутилась перед большим мутным зеркалом и почти была готова спуститься вниз, как вспомнила об еще одной чудесной вещи – мамином наследстве. К счастью, небольшая пузатая шкатулка отыскалась сразу и Луиза, поковырявшись с вечно заедающим замком, достала длинную серебряную цепь-ремень с увесистым шариком на конце. Вот теперь отлично!

Опять быстро взглянув в зеркало, Луиза поморщилась. И что, спрашивается, на нее нашло? Подумаешь, герцог со своим подручным маг остаются на ужин! Нет, не ради них, и в особенности не ради Рэя Треванса, она прихорашивалась. Вот еще! Не заслуживает он такого, индюк надменный! И что девицы всей округи в нем нашли? Глупые! Повелись на внешность и высокое положение! Нет, ей определенно их не понять! Ее-то господин маг способен лишь раздражать! И оделась она лучше не ради него, а ради отца. Да, точно, ради отца, чтобы ему не было стыдно за старшую дочь.

Луиза с самым решительным видом вышла из комнаты, мысленно готовясь к новому словесному поединку и от всей души надеясь, что при отце он не состоится. Графу уж точно не придется по душе, как дочь разговаривает со знатным гостем и после они в очередной раз поссорятся.

Тяжело опираясь на перила, Луиза чуть подпрыгивала при каждом шаге, спускаясь по длинной широкой лестнице, устланной темно-синем ковром. Несмотря на то, что с момента травмы прошло больше десяти лет, каждая лестница по-прежнему становилась для нее небольшим испытанием.

И только оказавшись в холле, Луиза сделала неприятное открытие – она знать не знала, где искать отца и остальных. Попавшийся на глаза слуга, удивленный вопросом, тут же сообщил: гости в обществе графа и его младшей дочери, по обыкновению, ожидают ужина в небольшой гостиной, примыкающей к трапезной.

Сдержанно поблагодарив за помощь, Луиза пошла в указанном направлении. И все-таки она чудовищно долго не была дома, раз забыла вот такие, казавшиеся всем само собой разумеющимися вещи. Впрочем, если говорить откровенно, она их никогда и не знала – в первые годы после смерти графини Сенферн гости в поместье появлялись редко, да и ни о каких ужинах речь не шла, а потом появилась Чарида и в жизни Луизы все раз и навсегда изменилось.

Взявшись за холодную медную ручку, она распахнула двустворчатые двери. Оживленный разговор в гостиной тут же смолк и все присутствующие, будто по команде, повернулись к ней. Мужчины поднялись со своих мест, приветствуя, и Луизе ничего не оставалось, как быстро присесть в ненавидимом всей душой реверансе. Чувствуя неловкость, она замешкалась на пороге и этим тут же воспользовалась притаившаяся в коридоре в меру упитанная серая кошка, проскользнув внутрь.

– Герцог Натель, сэр Рэй, полагаю, вы еще не знакомы с моей старшей дочерью – Луизой? – любезно поинтересовался граф Сенферн, подойдя к дочери. Несмотря на то, что ему уже несколько лет назад исполнилось пятьдесят, выглядел он довольно хорошо – о возрасте, помимо двух взрослых дочерей, свидетельствовала обильная залысина и несколько глубоких морщин, поселившихся в уголках карих глаз и на широком лбу.

– Безусловно, мы знаем леди Луизу, граф, – доброжелательно улыбаясь, закивал герцог. – Мы с Тревансом уже дважды имели удовольствие беседовать с ней.

Кровь предательски прилила к щекам, и Луиза поспешно отошла к окну. Герцог явно над ней издевался, говоря об удовольствии от беседы. Вот только при отце она не могла достойно парировать, зная, что родитель будет злиться. Нет, несмотря ни на что Луиза не собиралась сегодня расстраивать графа – с него и так хватило того, что она пару дней назад честно ему призналась, что даже под страхом смерти не собирается выходить замуж и не интересуют ее никакие выгодные или достойные партии.

– Ой, Дина! – громче, чем требовалось, выкрикнула заметившая кошку Габриэлла, привлекая к серой красавице всеобщее внимание.

Дина с грацией и самоуверенной наглостью присущей всем представителям семейства кошачьих пересекла комнату, недовольно поводя кончиком хвоста, и, ненадолго задержавшись перед не разожженным камином, запрыгнула на подлокотник кресла, в которое опять уселся Рэй.

– Возмутительно! Луиза, почему ты позволяешь своей кошке бродить по всему дому? Мы разговаривали уже об этом, – проворчал граф, с неодобрением посмотрев на дочь.

– А я всегда говорил, и буду говорить, что у каждой порядочной ведьмы и колдуна обязательно должна быть кошка, – как обычно доброжелательно улыбаясь, заметил герцог Натель, который никогда ничего не имел против элегантных четвероногих. Он опять уселся на диван, и несколько ехидно добавил:

– Я все думаю подарить тебе черного кота, Треванс, а то не порядок.

– Ой! Я и не подумала, а ведь правда! – покраснела Габриэлла. – Нужно было подарить вам котенка, сэр Рэй. Дина ведь месяц назад принесла четырех черных малышей, но мы уже всех раздали.

– Я сомневаюсь, что господин маг стал бы надлежащим образом заботиться о котенке, – насмешливо глянула на Рэя Луиза.

Отвечать на очередной выпад Рэй не стал, но, словно желая разубедить, он протянул руку к кошке и погладил. Длинные тонкие пальцы пробежали по кошачьей спине один, второй раз.

Дина с недоумением в желто-зеленых глазах взглянула на возмутителя спокойствия, осмелившегося без ее царского согласия, прикоснуться к роскошной шубе. Непостижимо! Теперь вот из-за этого нахала придется потратить уйму времени, чтоб привести мех в порядок! Кончик хвоста недовольно дернулся.

– Осторожно! – вскрикнула Габриэлла, прекрасно знавшая по своему горькому опыту, что за этим последует, но было уже слишком поздно.

Рэй едва успел в третий раз коснуться кошки, когда чуть не взвыл от боли. Загнутые когти вонзились в длинные пальцы, а в следующее мгновение Дина с шипением вонзилась зубами ему в руку.

Луиза захохотала, но, поймав просто убийственный взгляд отца, постаралась скрыть смех за кашлем. Рэй все пытался освободиться от цепкой хватки, но безуспешно. Пришлось выручать. Разумеется, не его – кошку – мало ли что взбредет в голову этому магу. Может ведь и огнем воспользоваться.

– Дина, пусти!– оказавшись возле кресла, строго велела Луиза и не слишком—то аккуратно попыталась отцепить лапы от руки мага. Кошка не слушала, сверкая зелеными глазищами и шипя, будто порождение Бездны. Одного взгляда в голубые глаза было достаточно, чтобы понять терпение и время заканчиваются. Еще немного и Треванс будет действовать по своему усмотрению. Нет, она никак не могла допустить, чтоб Дина пострадала. – Ну! Живо прекращай! – рявкнула Луиза и отвесила кошке сильный шлепок. – Кому сказано!

Дина рывком обернулась к новой противнице, однако нападать не стала, а лишь выпустила руку жертвы, да с недовольным ворчанием спрыгнула с кресла. С этой зеленоглазой ведьмой она уже давно предпочитала не связываться, воспринимая ее как равную.

Рэй, морщась, невольно потер пострадавшую руку, с красными отметинами от когтей и зубов серой строптивицы. На некоторых поблескивали алые бисеринки крови.

– Сами виноваты! – фыркнула Луиза и, догнав кошку, подхватила ее на руки, после чего вернулась к окну.

Дина оказалась настроена на удивление миролюбиво, видимо, выплеснула уже все недовольство на чужака. А когда Луиза погладила кошке уши, то и вовсе замурчала от удовольствия.

– Простите, – Габриэлла потупила взгляд и покраснела, словно сама была виновата в произошедшем. – Она всегда такая. Только Луизе и позволяет гладить. Дина даже первое время своего жениха гоняла, хотя он был самый грозный кот в округе – его собаки и то побаивались. Мне Луиза буквально вчера об этом рассказывала.

– Это вовсе неудивительно. Некоторые считают, что животные похожи на своих хозяев, – усмехнулся Рэй, глядя на Луизу. Сейчас определенно можно было проследить сходство между ней и серой кошкой, которую девушка не спеша пересадила на узкий подоконник.

– Видимо, мало она вас укусила! – с вызовом сказала Луиза, мгновенно позабыв и о присутствии отца, и своем намерение держать язык за зубами. – У кошек и быть не может хозяев! Они слишком свободолюбивые. Есть только те, кто о них заботится и те, кого они уважают, почти любят. Мне пришлось потратить много времени, чтобы добиться этого! – Луиза невольно взглянула на свои руки, покрытые шрамами от кошачьих когтей – одни были почти не видны, другие же и спустя время оставались хорошо заметными при должном освещении. Но результат того стоил.

В жизни Луизы Дина появилась совершенно внезапно, незадолго до поступления в Академию. Просто проснувшись однажды утром в доме наставницы, она обнаружила на своей кровати старательно умывающуюся серую кошку. Выгнать неизвестно откуда появившееся наглое создание оказалось невозможно – кошка просто отказалась уходить. Она раз за разом неизвестно как проникала в спальню, щурила желто-зеленые глазища и презрительно подергивала самым кончиком длинного хвоста. Пришлось оставить, несмотря на целый ряд трудностей.

Дина появилась в доме Чариды уже будучи взрослой кошкой с очень непростым характером. Она была практически нелюдима, шипела и кусалась, когда ее пытались взять на руки или просто погладить. Теперь же серая красавица отчаянно нуждалась во внимание Луизы, уважала ее и даже немного побаивалась, ведь не зря же старшая дочь графа, несмотря на все кошачьи угрозы нападения, упрямо лезла к ней, гладя и крепко прижимая к груди, а после очередной царапины гонялась с туфлей.

– Я это обязательно запомню, – совершенно серьезно пообещал Рэй и взгляд его будто бы потеплел. – У вас очень необычные суждения, что о кошках, что о людях, леди Луи… за.

Луиза открыла и закрыла рот, чуть ли не впервые в жизни не в силах найти достойный ответ. Она никак не рассчитывала, что он с ней согласится. Ну, почти согласится. А еще это обращение!.. Этот маг, будь он не ладен, почти назвал ее «Луи» и этим окончательно выбил почву у нее из-под ног. Раздери тебя дракон, Рэй Треванс!

В комнате воцарилось неловкое молчание, но граф Сенферн, к всеобщему облегчению, быстро нашел выход из сложившейся ситуации. Подойдя к старшей дочери, и предложив ей руку, он, как и подобает радушному хозяину, громко объявил:

– Идемте к столу. Ужин уже подан.

Глава 5. Взгляд в прошлое. Когда заканчивается детство

За ужином атмосфера несколько улучшилась, однако Луиза то и дело ловила на себе взгляд пронзительных голубых глаз, и от этого кусок просто не лез в горло. Хорошо хоть Рэй сидел рядом с Габриэллой, а то окажись он на месте герцога Нателя, ей было бы совсем худо. Впрочем, тогда можно было бы невзначай наступить ему на ногу, чтобы не пялился, а так Рэй, оставаясь на безопасном расстоянии, ухаживал за одной сестрой и поглядывал на другую. Да и, если говорить откровенно, Луиза даже для себя не могла определить, что из этого ее раздражало сильнее.

Впрочем, ближе к середине ужина все кардинально изменилось и Луизе больше не пришлось думать о Рэе и бояться из-за него подавиться. Вот только перемена не принесла с собой облегчения. Наоборот. Она ознаменовала страшную беду, которую так никому и не удалось отвести.

Слуги едва поставили перед господами второе блюдо, когда украшенные затейливой резьбой двери трапезной распахнулись, и в комнату ворвалась взъерошенная Мэг, приковывая к себе удивленные взгляды. Кроха, комкая в руках подол платья, сделала несколько неуверенных шагов, отыскав глазами ту единственную, ради которой она по темноте проделала весь этот путь.

Беда. Беда, пританцовывая, закружилась по комнате, влетев следом за взволнованной пятилетней девчушкой, которая была так шаловливо весела, передавая гостинцы от родителей. О, Древние Духи, неужели прошло всего несколько часов?

Сердце тревожно сжалось и пропустило удар. Луиза медленно опустила на стол чашу с вином, которую взяла за мгновение до того, как отворились злосчастные двери. Она ощущала во рту позорный кислый привкус страха, видя отчаянье, плескавшееся в детских глазищах.

Беда.

– Мэг?.. – выдохнула Луиза. Голос ее подвел, предательски дрогнув.

– Мама!.. – с трудом переводя дыхание, только и могла сказать малышка, не замечая никого вокруг кроме нее. – Папа уехал за целителем. В город.

– Мэг, – чувствуя, как ее потряхивает от волнения, Луиза вскочила со своего места. Оказавшись возле девочки, она опустилась перед ней на колени, даже не думая, что об этом могут сказать другие. Да и кому какое дело до глупых правил, когда беда? – Все будет хорошо, Мэг. С ней все будет хорошо, – гладя девчушку по светлым кудрям, прошептала Луиза. Вот только было совершенно не ясно, кого она пытается успокоить ее или себя. – Слышишь?

– Мама хочет с тобой увидеться, – пискнула девочка, обнимая Луизу за шею. – Сэти остался с ней, а я сюда побежала. Пошли скорее. Мама очень хочет тебя видеть.

– Да-да, конечно, – закивала Луиза, лихорадочно соображая. Нужно было срочно что-то делать, иначе у Мэг и Сэта очень скоро закончится детство. Этого допустить нельзя. У детей должно быть счастливое детство, любящие мама и папа, а не слезы и воспоминания. – Беги в конюшню – пусть оседлают мою лошадь. Так быстрее. Я сейчас тебя догоню, только возьму все необходимое, – велела она, решительно поднимаясь.

–Довольно! – голос графа был подобен раскату грома. – Луиза! Немедленно вернись на место. Твое поведение недопустимо. Что еще за спектакль вы устроили, юная леди?

Луиза обернулась, растеряно глядя на отца. О чем он? Какой спектакль? Неужели он не понимает элементарных вещей? Ей нет никакого дела до приличий, ужина и гостей, она должна быть в другом месте!

– Простите, отец. Я не могу. Меня ждут.

– Я сказал: сядь. Ты ставишь нас в неудобное положение перед гостями, – отрезал граф. – Ужин еще не закончен.

– Я не могу, отец, – упрямо повторила Луиза, вздернув подбородок. Нет, не удастся ей изобразить сегодня примерную дочь. Наверное, и пытаться не стоило. – Я не могу сидеть и набивать живот, когда умирает человек, которого я всю жизнь знаю. Я не могу! Я должна быть там. Рядом с ней!

– Луиза, ты не целитель и ничем не сможешь помочь, – Габриэлла с жалостью посмотрела на сестру. Долг и собственные убеждения заставили встать ее на сторону отца.

– Вы ничего не понимаете!.. – Луиза сокрушенно покачала головой и, позабыв попрощаться с гостями, вышла из трапезной под гневные оклики родителя. Она должна была действовать, а не сидеть, сложа руки, чтобы потом не винить себя до конца дней за то, что не попыталась помочь и не простилась с умирающей.

Хоть Рэй Треванс, как и герцог Натель, предпочел не вмешиваться в выяснение семейных отношений, однако наблюдал за происходящим с хорошо скрываемым интересом. Сейчас упрямство словно бы открывало Луизу с другой стороны. Оказывается, за свободолюбивым характером скрывалось не просто неподобающее воспитание и необузданный нрав, но и нечто большее, пока ускользающее от него. Возможно, это была некая смесь сострадания и самопожертвования, но Рэй не был до конца в этом уверен. Да и, возможно, это все и вовсе ему показалось.

Тонкие губы мага растянулись в улыбке, так не похожей на его прежние кривые усмешки и ухмылки. Нет, ему определенно была интересна Луиза.

– Прекрасное вино, граф! – отпив из своего кубка, заметил герцог Натель, и подмигнул Тревансу, напоминая о давешнем сравнение сестер.

***

Прошло минут десять после ухода Луизы, и Рэй, решивший действовать по своему усмотрению, под благовидным предлогом покинул трапезную. Он ни за что на свете не желал упускать удачу, которая буквально сама шла в руки. Кажется, судьбе было угодно дать ему шанс приучить одну непомерно гордую, словно кошка, зеленоглазую девицу. Ну, или хотя бы завоевать ее доверие – это тоже дорого стоит.

Рэй как раз оказался у распахнутой настежь входной двери, когда Луиза, выйдя из лаборатории, подошла к оседланной пегой кобыле, возле которой крутилась Мэг и мальчишка-конюх. Не желая, чтобы кто-то из находящихся во дворе не увидел его, Рэй поспешно отступил в тень, стараясь найти место, откуда, оставаясь не замеченным, можно было бы спокойно за всем наблюдать.

– Мужское седло? – Луиза удивленно вскинула брови, искоса глянув на мальчишку-конюха. Она сняла с плеча сумку-чемоданчик на длинной ручке-цепи, куда спешно упаковала все имевшиеся у нее зелья и мази, и закрепила ее на седле.

– Простите, миледи!.. Эта дуреха ничего не объяснила толком, – красный, будто вареный рак, мальчишка кивком указал на Мэг. – Все талдычила, что вы просили срочно оседлать лошадь. Вот я и… Вы то частот ездите в мужском. Простите. Я сейчас все исправлю.

– В этом нет необходимости. И времени тоже нет, – тяжело вздохнула Луиза. – Иди уже. Ты свободен.

Дождавшись пока мальчишка скроется из виду, Луиза проворно забралась в седло. Подол нарядного платья неприлично задрался, обнажая длинные бледные ноги, одна из которых была изуродована жутким на вид шрамом.

У затаившегося неподалеку Рэя перехватило дыхание, и он уже был не в силах отвести взгляда от открывшегося ему зрелища. Хотя девушки с завидной постоянностью и оказывались в его постели, Рэй почувствовал себя неопытным юнцом, увидевшим впервые в жизни обнаженную девицу.

Ощутив на себе пристальный взгляд, Луиза, безуспешно пытаясь поправить подол, нервно оглянулась, но никого не заметила. Наверное, показалось. Воображение разыгралось и все. Да и вообще радоваться надо, что никто из посторонних не видит ее в подобном, иначе ни за что бы не избежать еще больших пересудов. Несмотря на все самоуверения неопрятное ощущение никуда не делось.

– Иди-ка сюда! – Луиза нагнулась в седле и подхватила на руки Мэг. Усадив девочку впереди себя, она пустила пегую кобылу галопом. – Ну, Пятнышка! Быстрее!

Нужно спешить. Она просто не может позволить Энни умереть. Она не может позволить закончиться детству Мэг и Сэти так рано. Это же не справедливо! Дети не должны лишиться матери, как это было с ней!

Дорога не заняла много времени и уже вскоре Луиза, привязав лошадь у забора, вошла в хорошо знакомый домишко. Кажется, с утра здесь ничего не изменилось, вот только атмосфера стала практически невыносимо гнетущей. Тишину нарушало тяжелое дыхание Энни, лежавшей в кровати, и тихие всхлипы Сэта, сидевшего рядом с матерью, жизнь в которой неумолимо угасала.

Луиза в нерешительности замерла на пороге спальни, сжимая в руке прохладную ручку сумки. Она уже видела когда-то подобное, вот только спальня была другой – богатой и изящно обставленной, но также деликатно затемненной, чтобы будто бы не мешать умирающей, и погружая все в траурную атмосферу. Тогда на кровати лежала ее собственная мать, слезы проливала Габриэлла, которой на тот момент едва исполнилось три, а Луиза, как и сейчас, стояла на пороге, боясь приблизиться, и в итоге оказалось слишком поздно. Леди Шарлоты не стало преступно рано – ей не было еще и тридцати.

Боясь и ненавидя смерть, Луиза так и не сумела попрощаться с матерью, которую забрала проклятая костлявая старуха. От этого на душе особенно гадко и противно, а ненависть вспыхивала уже к самой себе. Минуло много лет, а она так и не сумела простить себя, порой с детской наивностью мечтая изменить прошлое, чтобы ворваться в спальню, крепко—крепко обнять маму и сказать все то, что не смогла и не успела.

– Луиза! – хрипло позвала Энни, вырвав Луизу из плена печальных воспоминаний. Приподняв бледную немного дрожащую руку, она потянулась на встречу к подруге. – Луиза, ты все-таки пришла!.. Как хорошо!..

Оцепенение спало. Луиза перешагнула порог спальни, укоряя себя за позорную слабость. Оказавшись возле кровати, она крепко сжала холодные пальцы больной.

Как же страшно вот так – смотришь глаза в глаза, знаешь, что человек обречен, видишь, как жизнь капля за каплей покидает хрупкое тело, а алчной костлявой старухе помешать не можешь.

– Все будет хорошо, Энни. Ты очень сильная, – бодро начала Луиза, но голос предательски дрогнул. Лгать она терпеть не могла, а сейчас именно этим и занималась, ведь понимала же… Все понимала. – Я доделала зелье. Все будет хорошо. Вот увидишь, выпьешь лекарство, и сразу полегчает!

– Для меня уже ничего не будет хорошо. Все кончено, ты же знаешь, – Энни слабо улыбнулась, а потом машинально облизнула пересохшие губы. Говорить ей было крайне тяжело – сил не хватало.– Мы обе это знаем. И Джо тоже. Но он все равно поехал за целителем. Упрямец. Он всегда такой упрямый! – она разразилась сильным кашлем. Луиза хотела было как-то помочь, но Энни нетерпеливо отмахнулась – само пройдет.

– Джо поступил абсолютно правильно! Нельзя прекращать бороться. У вас же дети! – Луиза покрепче сжала руку подруги и быстро взглянула на малышей. Мэг, на правах старшей, заключила Сэта в объятия, стараясь успокоить братишку. – Ты должна жить хотя бы ради них.

Она опять теряла драгоценное время, а нужно было действовать. Выпустила руку Энни, Луиза подошла к сундуку с плоской крышкой, на который опустила свою сумку. Открыв ее, она извлекла на свет несколько пузырьков из темного стекла, и с самым решительным видом повернулась к Энни.

– Мы будем лечиться! – объявила Луиза, стараясь подражать интонациям наставницы. Чарида была не просто великим зельеваром и целителем. Она была лучшей. Порой Луизе, помогавшей наставнице в качестве ассистентки, казалось, что пациенты выздоравливают не только благодаря магии, но и особому дару убеждения Чариды. – Мэг, Сэти, принесите теплой воды, какую-нибудь кружку и ложку побольше.

– Ты же знаешь, что все это бесполезно, – собравшись с силами, сказала Энни, когда дети отправились выполнять поручения. Дыхание у нее при этом было свистящим и неровным. – Луиза, ты все знаешь. Меня не спасти, как и не спасли твою маму. От тремса нет лекарств. Эта болезнь сама выбирает жертву и сжирает ее изнутри. Ты знаешь.

Да, Луиза все это знала и, возможно, даже лучше других. Попав в магическую Академию, она все свободное время просиживала в библиотеке стараясь разузнать все, что вообще возможно о проклятой болезни, забравшей у нее мать. Но чем больше сведений удавалось раздобыть, тем в большее уныние она впадала. Пожалуй, уже тогда, просиживая дни и ночи в библиотеке, Луиза понимала, что спасения для больного нет и не будет. Можно и не мечтать.

Тремс не диагноз – приговор. Безжалостный и неизбежный. Не зря же целитель, первым выявивший эту болезнь, для названия использовал анаграмму смерти. Смерть победить невозможно. Можно только облегчить страдания обреченного. Собственно говоря, целители и по сей день этим и занимались, леча лишь различные симптомы страшной болезни.

– А еще я знаю, что нельзя сдаваться! – пряча глаза, ответила Луиза. – Магическая наука не стоит на месте. За эти годы открыто много снадобий и зелий. Они спасают и действуют безотказно. И то, что еще несколько лет назад считали приговором, сейчас уже можно победить. Представляешь, в Академии нам рассказывали, что не так давно открыли зелье, способное предотвратить заражение волчьей сущностью человека и его превращение в оборотня, если с момента укуса не прошло суток, и он не спал. Сейчас оно активно осваивается зельеварами и целителями. Это настоящее спасение для многих людей.

– Все это очень хорошо, но от тремса так ничего не изобрели, – Энни вяло улыбнулась. – Никому не известны причины его появления. Целители способны бороться лишь с симптомами. Давай будем реалистами. Хорошо?

– Нет, Энни, давай будем верить.

Дальнейший спор был прерван до неприличия громким, как это показалось Луизе, стуком в дверь. Вздрогнув от неожиданности, она собиралась уже пойти открыть, удивляясь, что Джо вернулся так скоро, да еще и стучит, но Сэт ее опередил. Мальчонка подбежал к двери и, приоткрыв ее, испуганно замер на пороге, будто суслик.

– А вы кто, дяденька?

Что-то было не так и это было совершенно ясно, как день. Беда никогда не приходит одна. Луиза стремительно вышла из спальни, готовясь, если потребуется, защищать себя и семью друзей. Она, ловко отстранив Сэта себе за спину, настежь распахнула входную дверь.

– Сэр Рэй? – удивленно воскликнула Луиза, не веря своим глазам. Он был последним человеком во всем мире, которого она ожидала увидеть здесь и сейчас. Однако Рэй Треванс действительно стоял у порога, и, при желании, до него можно было дотронуться рукой.

– Я, как видите, – криво усмехнувшись, коротко ответил он, глядя ей прямо в глаза.

– Но что вы здесь делаете? Только не говорите, что стоите, – Луиза слабо улыбнулась, все еще потрясенная внезапным появлением мага.

– Не скажу, – непривычно мягко пообещал Рэй. – Можете считать, что я проникся вашей вдохновенной речью и не смог набивать живот, когда умирает человек.

– Вы издеваетесь? – Луиза удивленно вскинула брови, чувствуя, как начинает нарастать раздражение. Ну вот что за невыносимый человек? Взялся неизвестно откуда, пришел в дом, отмеченный смертью, да еще и издевается. Подлец!– У меня много дел, господин маг. Энни действительно очень больна. Уходите.

Луиза собиралась захлопнуть дверь перед длинным носом сэра Рэя, но маг оказался до ужаса проворе. Он просто не позволил ей сделать этого, поставив ногу на порог.

– Я действительно пришел помочь, – в его голосе вновь прозвучали стальные нотки. – Можете считать, что это благодарность за спасение от дикого зверя, которого почему-то называют вашей кошкой, хотя это точно пантера. Серая пантера.

– Вы же не целитель, сэр Рэй. Или я что-то путаю? – Луиза использовала свой последний аргумент. Склонив голову на бок, она пристально рассматривала Рэя и наотрез отказывалась понимать, какие мотивы им движут и чего он на самом деле хочет. Пока ей было совершенно очевидно только одно – он появился здесь вовсе не по доброте душевной.

– Нет, я не целитель, леди Луиза. Впрочем, вы тоже. Я покоряю стихию огня. Жизнь – это огонь. Если пламя потухнет, я смогу его вновь разжечь, при условии, конечно, что смерть наступила только что. Если в углях найдется хоть немного тепла, искрой буду я сам, – замысловато и от того очень пафосно ответил Рэй.

В этот момент он живо напомнил Луизе восточного человека, чьи речи цветасты и узористы, а каждую, даже самую банальную историю он способен превратить в волшебную сказку. Сама магия жила в его словах. Наверное, Луиза бы даже и не удивилась, поклонись он сейчас на восточный манер.

Луизе пришлось несколько раз быстро моргнуть, чтобы прогнать навязчивое видение и вернуться к суровой реальности. Ей, безусловно, хотелось заставить Рэя уйти, но в такой ситуации только глупец откажется от помощи, а вот дурой она себя не считала. К тому же он действительно может спасти жизнь Энни и хоть ненадолго продлить детство ее детям, пусть даже всего на несколько драгоценных часов.

– У нее тремс, – тихо сказала Луиза, озвучивая страшный приговор. Признавая победу мага, она отступила в сторону. – Входите.

– Я пробуду здесь до прихода целителя, – небрежно бросил Рэй.

Чуть наклонив голову, чтоб не стукнуться об притолку, он переступил порог дома и стянул черные кожаные перчатки. Рэй, оглядев цепким взглядом небольшую комнату, которая одновременно служила и трапезной, и гостиной, он выбрал стул, на котором и расположился.

– Я побуду здесь. Если понадобится моя помощь – зовите, – со скучающим выражением лица сообщил Рэй, будто не сам всего несколько минут назад навязчиво предлагал свои услуги, а делал величайшее одолжение просителям.

– Как пожелаете, – Луиза даже не взглянула на мага, который опять начал ее бесить. Закрыв входную дверь, она вновь вернулась к Энни.

Необходимо было сосредоточиться на лечение, но из головы упрямо не желал уходить голубоглазый мужчина, расположившийся в соседней комнате. Нет, так дело определенно никуда не пойдет. Да еще этот тон!.. Сам же явился. Никто его не звал. А ведет себя так, будто одолжение сделал! Ну, вот что за невыносимый тип?!

– Кто пришел? – слабо поинтересовалась Энни, видя, что с подругой что-то не так. – Это ведь не Джо? Мне кажется, я не узнала голос.

– Нет, к сожалению не он, – вздохнув, Луиза покачала головой. – Это Рэй Треванс – маг герцога. Говорит, что может помочь, но я не особо ему верю. Такие только и могут, что бахвалиться, а должности и положение покупают на деньги семьи, – чуть повысив голос, злобно добавила она, прекрасно понимая, что Рэй ее слышит. Конечно, это вопиющая бестактность. Ну ничего. Переживет. И вообще, он сам виноват, а ей просто жизненно необходимо восстановить душевное равновесие.

– Не стоит так говорить, Луиза, – Энни закашлялась, но переборов слабость продолжила. Она всегда была доброй и любящей, и даже сейчас, стоя на пороге смерти, бросилась на защиту незнакомого ей человека, веря, что в каждом есть кусочек света. В ком-то он сияет подобно Солнцу, а в ком-то он горит робко, словно далекая одинокая звезда на восходе. – Господин маг не обязан был сюда приходить. Он сделал это сам. Добровольно. Он знает, что не найдет здесь ни славы, ни богатства, да и благодарность ему вряд ли нужна. Ты не должна так о нем говорить. Это жестоко и не справедливо.

– Энни! – Луиза сжала кулаки от бессильной злости, хотя и понимала, что подруга права.

– Да что с тобой такое стало? Ты сильно изменилась после того, как уехала с этой своей чародейкой-наставницей, – с горечью сказала Энни. – Нет, ты и раньше была своевольной и хулиганистой. Тебя многие считали мальчишкой в платье, но ты же никогда не была жесткой и не справедливой. Ты судила по делам. Что же с тобой стало, Луиза?

– Не говори глупостей! – с раздражением ответила Луиза. – Ничего не изменилось. Просто ты у нас добрая и светлая, вот и видишь это в других. Я же всегда была такой, как и сейчас. Разве что, повзрослев, я стала меньше притворяться и пытаться подстраиваться под других.

– Эдмунд уехал. Это все из-занего. Да ведь? – неожиданно поняла Энни, с жалостью взглянув на подругу. – Он никогда…

– Да где же Мэг?! Сколько можно ждать? – резко и неестественно громко воскликнула Луиза, обрывая больную на полуслове. Сейчас ей только разговоров об Эдмунде не хватало! Да что же это такое?! Почему все и вся только и делают, что пытаются разбередить ее душевные раны? Садисты-доброжелатели! – Я же давно просила теплой воды! – она буквально вылетела из спальни, направляясь в крохотную кухоньку. Щеки предательски пылали, и Луиза постаралась не попасться Рэю Тревансу на глаза.

Впрочем, старалась она зря. Рэй с демонстративным видом разглядывал деревянные балки на потолке и, кажется, вовсе не замечал ничего другого. Конечно, что может быть интереснее, чем этот образец строительства? Уж точно не разговоры двух подруг!

С возвращением в спальню Луиза тянула, как могла, хотя понимала, что это неправильно, но с собой ничего не могла поделать. Получив от детей все необходимое, она спросила о том, ели ли они. Разумеется, ответ был отрицательным, и это оказалось отличным поводом для задержки. И только приготовив нехитрый перекус в виде бутербродов с сыром для Мэг и Сэта, Луиза вынуждена была вернуться.

В спальне было непривычно тихо. И это почему-то страшно раздражало своей неправильностью. Луиза сделала несколько шагов вперед и остановилась у изножья кровати, отчаянно медленно соображая, хотя в душе она, наверное, сразу поняла, что произошло.

Тихо. Слишком тихо. Неестественно тихо.

Глиняная кружка с грохотом упала на пол, в дребезги разбивая мертвую тишину. Луиза несколько раз открыла и закрывала рот, не издавая ни звука. Воздуха не хватало. Перед глазами расстилался белое туманное марево и комната, казалось, немного плыла.

В небольшом домишке было полно народу, но Энни умерла в одиночестве и Луиза винила в этом только себя. Она опять не успела попрощаться.

– Энни! – вопль отчаянья вырвался из ее груди, и Луиза, вновь обретя силы и способность двигаться, бросилась к подруге.

Ее крик окончательно уничтожил страшную тишину, не нарушаемую хриплым дыханием несчастной женщины, неподвижно лежавшей на кровати, и наполнил комнату движением. Едва он успел стихнуть, а Рэй уже был рядом с Луизой, крепко держа ее за локоть, словно опасаясь, что она может упасть без сознания рядом с телом подруги.

Мгновением позже в комнату вбежали и дети с перепуганными глазами полными слез. Они уже понимали, что им предстоит увидеть. Их мамы больше не было среди живых.

Рэй обратился к Луизе, но она настолько была оглушена происходящим, что ничего не видела и слышала, кроме тела подруги и убитых горем детей, оплакивающих свою мать. Пришлось действовать иначе. Рэй насильно отвел несопротивляющуюся Луизу в соседнюю комнату и усадил на стул. Теперь, по крайней мере, ему не приходилось беспокоиться о том, что она в любой момент может свалиться без чувств. Какой бы сильной Луиза не хотела казаться себе и окружающим, она все равно оставалась просто женщиной с обычными женскими слабостями.

Рэй вернулся в спальню, собираясь выполнить обещание и совсем неважно, что думала Луиза по поводу его сил и положения. Рэй крепко сжал тонкие губы – он заставит ее изменить свое мнение и признать ошибки. Его гордость требовала этого.

– Отойдите! – коротко велел Рэй детям, жавшимся к телу мертвой матери. Странно, но им не пришлось повторять дважды. Несмотря на слезы и сильное потрясение ребята подчинились приказу и тотчас отступили к стене, крепко обнявшись.

Рэй склонился над мертвой женщиной и, вытянув правую руку, медленно провел ладонью от затылка до области солнечного сплетения, держа ее на расстояние в несколько сантиметров и ни разу не касаясь тела. Затем повторил свое движение и на этот раз его ладонь, проходя над остановившимся сердцем, начала слабо светиться теплым мягким светом и по мере приближения к солнечному сплетению этот свет становился все ярче. Свечение заполнило пространство между ладонью мага и телом женщины, а потом, словно с большой неохотой, начало цепляться и переползать на бездыханное тело, стараясь разжечь там уже иной свет – пламя жизни.

Рэй побледнел. На лбу выступила испарина, но он не обращал на это внимание, продолжая выполнять свою сложную задачу, и лишь крепче сжимал губы. Сражаться, рисковать собственной жизнью и убивать гораздо легче, чем заниматься целительством, а уж тем более воскрешением, именно поэтому Рэй и выбрал путь воина, когда обнаружил у себя способность подчинять огонь. Но сейчас он встал на практически неизвестную для себя дорогу и все из-за этой зеленоглазой девицы. Да, он определенно хотел доказать ей, что способен на все, даже одолеть саму смерть, ведь после этого Луиза просто не сможет относиться к нему, как и прежде.

Сияние неспешно проникало в грудь Энни, постепенно растекаясь по всему телу, заполняя его собой. Процесс продвигался крайне медленно и неохотно, но даже дети заметили это. Не выпуская руки сестры Сэт, утерев слезы, подошел ближе к кровати и, затаив дыхание, смотрел, как грозный чужак в черных одеждах оживляет его мамочку.

– Я тоже так хочу, – прошептал мальчонка, заворожено наблюдая за процессом.

– Тихо ты! – цыкнула на него Мэг, мысленно соглашаясь с братом. Теперь она тоже мечтала стать когда-нибудь таким же крутым целителем, как этот господин маг.

Луиза уже и забыла, какой слабой и беспомощной может оказаться, но смерть Энни напомнила ей об этом, выбив почву из-под ног. И словно не было всех этих лет учебы и самосовершенствования, она вновь оказалась восьмилетней девчонкой, только что потерявшей мать. Тогда тоже не было слез, только странное отупение и дышать… Дышать было очень тяжело и больно, будто здоровенный холодный камень упал на грудь и снять его невозможно. Он же не просто придавил, а еще и заморозил все внутри.

Луиза крепко сжала кулаки и, согнувшись чуть ли не пополам, опустила на них голову. Перед лицом смерти она оказалась бесполезна и слаба, хоть в последнее время и возомнила себя чуть ли не мастером зельеварения. И правы были те студенты-кретины в Академии, которые утверждали, что девки должны щи варить, а не зелья – пользы больше будет! Когда-то Луиза из-за их выпадов злилась, злословила, огрызалась и старалась потихоньку мстить, а сейчас была готова подписаться под каждым их словом.

– Бесполезная идиотка!.. – прошептала Луиза, ненавидя себя за слабость. Она с трудом поднялась со стула, на который ее усадил Рэй, и, пошатываясь, пошла к входной двери.

Холодный воздух отрезвил ее и несколько привел в чувства, но нынешней Луизе было очень далеко до той, что всего несколько часов назад встретилась сэру Рэю и герцогу Нателю. Для восстановления сил требовалось нечто большое. Вот только что именно оставалось загадкой.

Словно ища поддержки, Луиза подняла глаза к черному небу, сплошь покрытому тончайшей пеленой облаков, едва способных загасить свет звезд, но не необычайно яркой полной луны, от которой по небесам расходился ареол призрачного сияния. Волчье солнышко нынешним вечером вполне могло посоперничать со своим дневным собратом.

Впрочем, стоит ли удивляться, что в такую ночь луна сияет будто солнце? Сегодня же нечистые поднялись из Бездны и по всей земле разбрелись, наполняя все своей силой. Праздник же у них.

Где-то на дне сознания Луизы шевельнулось далекое воспоминание. Всего-то месяц назад она планировала пойти нынешней ночью травки собирать для зелий. Теперь уж точно не до таких глупостей. Вот если бы последнее весеннее полнолуние случилось хотя бы на день или два раньше, Энни можно было бы спасти. Подарить ей еще хоть несколько дней с семьей. Но время сыграло на руку костлявой старухе. Впрочем, ничего удивительного – оно всегда играет только на ее стороне, неизбежно ведя всех в объятия смерти.

Луиза так и стояла на пороге, прижавшись спиной к дверному косяку, когда тишину позднего вечера нарушил быстрый стук копыт. Вскоре показались и сами несшиеся во весь опор лошади. Поравнявшись с забором, всадники остановили скакунов рядом с пегой кобылой, нервно помахивающей длинным ухоженным хвостом.

Первым на землю спрыгнул рослый крепкий молодой мужчина, в котором Луиза тут же узнала Джо, а следом осторожно спешился и его спутник неопределенного возраста. Луизе уже доводилось пару раз видеть этого целителя, который, кажется, года три назад поселился недалеко от замка. Она даже знала его имя, но сейчас при всем желание не смогла бы вспомнить.

– Луи! – оставив лошадь непривязанной, Джо подбежал к необычайно бледной подруге детства и порывисто обнял. – Как хорошо, что ты здесь! Как Энни? Я привез целителя Тода.

Тод. Верно, этого толстяка зовут Тод. Габриэлла еще все время настаивала, чтобы Луиза обратилась к нему с больной ногой, но она лишь отмахивалась. Ей никто не поможет, как и Энни. Энни!..

– Джо! – Луиза судорожно сглотнула. Как же сказать-то? О, Древние Духи, помогите! Ей еще никогда не приходилось сообщать такого, разбивая сердца и разрушая надежды. Но сейчас это ее долг. – Джо, Энни… Прости. Я так виновата… ничего не смогла сделать. Ее больше нет.

Джо побледнел и отшатнулся от Луизы, словно она на прямо на его глазах начала превращаться в чудовище. Он смотрел на нее так испуганно и удивлено-недоверчиво, будто ребенок, что сердце сжималось от боли. Но исправить уже ничего было нельзя. Время нельзя повернуть вспять, как нельзя воскресить умершего.

– Джо! – Луиза протянула к другу детства обе руки, но он не позволил себя коснуться и буквально влетел в дом, спеша к покойной супруге.

Луиза тяжело вздохнула и, собравшись с силами, пошла следом с видом осужденной на смерть. Возвращаться в спальню не хотелось, но Джо, Мэг и Сэту понадобится ее помощь. А еще успокоительное. Жалеть себя она будет позже, когда вернется домой. Сейчас следовало позаботиться о других.

– Эй! Ты чего творишь?! – ворвавшись в комнату, Джо оттолкнул Рэя от тела жены, нарушая магический процесс. – Подонок! Ты вообще кто такой?

Неестественно бледный, словно только что выпавший снег, Рэй с трудом устоял на ногах, тяжело, прерывисто дыша. Из его хищного носа тоненькой струйкой текла кровь, но он не обращал на нее внимания, не сводя пронзительных голубых глаз, ставших почти прозрачными, с медленно угасающего золотистого сияния в области солнечного сплетения.

Все усилия были напрасны или нет? Этот вопрос не давал покоя. Он почти завершил лечение, но ревнивый дурак помешал ему. Рэй понимал, что заново начать ритуал не сможет, и не знал, хватит ли уже затраченных сил.

– Ты кто такой? – рявкнул Джо, для убедительности схватив Рэя за грудки. Наверное, это выглядело бы угрожающе, вот только он оказался ниже мага на полголовы.

– Папа, не надо! – одновременно закричали Сэт и Мэг, кидаясь на защиту Рэя.

– Господин маг пытается помочь маме! – спешно добавила Мэг, но Джо предпочел воспринять услышанное по своему.

– Ты некромант, да? – бешено вращая глазами, гневно закричал Джо и попытался встряхнуть Рэя, вот только это у него не получилось. – Здесь тебе делать нечего. Подонок! Убирайся прочь! Я никому не позволю издеваться над телом моей Энни, мерзавец!

– Джо, пусти. Он помощник герцога Нателя! – Луиза попыталась вклиниться между мужчинами, но безуспешно. – Не надо. Ты не так все понял. Джо!

– Я никому не дам проводить эксперименты над Энни! Путь он даже окажется самим королем! – горе ослепило несчастного отца семейства, который теперь только и мог, что оберегать смерть жены, раз уж ему не удалось сохранить ее жизнь. Впрочем, на Рэя Треванса, смотрящего мимо Джо, все эти выпады и угрозы не производили никакого эффекта. – Ты меня понял, некромант? Тронешь ее – я тебе шею сверну!

Сияние погасло, и в то же мгновение из груди Энни вырвался хриплый вздох. Рэй устало улыбнулся. Все-таки получилось. Все. Теперь можно и уходить.

Рэй поднял руки и крепко сжал запястья убитого горем мужчины, заставляя того разжать пальцы. Морщась от боли, Джо заскрежетал зубами и все же выпустил из хватки одежду мага.

– Советую уделить свое внимание и пыл супруге, а не мне. Еще одного шанса у вас не будет, – вложив все презрение, холодно сказал Рэй и, круто развернувшись, покину дом, ни на кого не глядя.

– Джо!.. Как же хорошо, что ты вернулся!.. – голос Энни прозвучал очень тихо и глухо, будто с того света, но ее услышали. – Я так тебя люблю.

– Мама! Мамочка! – Сэт и Мэг первыми пришли в себя после потрясение и уже обнимали мать, давясь слезами. Вот только в этот раз дети плакали от радости, не веря своему счастью. Мама была жива. – Мамуличка, миленькая!

– Ну чего же вы, мои хорошие? Не надо плакать. Не надо. Мэги, ты же у меня такая смелая, а сейчас плачешь. Не надо, все хорошо, – все еще ощущая слабость, Энни протянула руку и осторожно стрела слезы, катившиеся по щекам дочери. Смотреть, как ее дети плачут сейчас, и понимать, как будут плакать потом – было настоящей пыткой, но все же… Все же это был еще один, самый последний шанс сказать все, что не успела, обнять и поцеловать тех, кто важнее всех на земле. Энни прижала к себе крох так сильно, как только могла и продолжила ласково нашептывать им слова успокоения.– Сэти, ты же мужчина. А мужчины не должны плакать, мой хороший.

– Энни!.. – не веря своим глазам, Джо на ватных ногах сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на колени у кровати супруги. Неужели он спятил от горя? Что теперь будет с мелкими-то? – Моя дорогая Энни. Ты жива?..

– Энни? – Луиза приблизилась, недоверчиво глядя на подругу, которая должна была быть мертва. Неужели Треванс и вправду способен на то, о чем говорил? Он дал им шанс, согрел своим огнем, и благодаря ему теперь в комнате расцветали цветы надежды и любви. Несмотря на радость и любовь к подруге, Луиза отчетливо понимала, что нужно уйти – она лишняя на этом празднике жизни.

– Все хорошо, Луиза, – Энни жалобно улыбнулась, гладя мужа по голове. Сейчас он нуждался в утешение даже больше, чем дети. – Я опять тут. Но, думаю, это ненадолго. Меня ждут там папа, бабушка и… Знаешь, я видела леди Шарлоту. Когда меня начало тянуть назад, она велела передать, что гордится тобой.

– Энни, – Луиза почувствовала, как к горлу подступает тугой комок. Нет, не будет она плакать. Все хорошо. Нет, все замечательно. Мама гордится ей, а значит, все в жизни было не зря. – Я… я пойду.

– Да, иди, пожалуйста, – согласилась Энни, целуя сына в мокрую от слез щеку. – Я очень хочу побыть с семьей. Прости, что так вышло.

– Это ты меня прости. Прости, что оставила, – Луиза быстро схватила свою сумку с зельями, и, подойдя к Энни, наклонилась и поцеловала ее в чуть теплый лоб. – Я люблю тебя. Прости.

– Приглядишь за моими? – Энни нащупала руку Луизы и крепко сжала ее. – Джо порой сам как ребенок.

– Обещаю, я присмотрю за ними, – заверила ее Луиза, вновь чувствуя, что вот—вот расплачется. – Ты и сама это знаешь.

– Знаю, и, Луиза, я была права насчет этого господина. Он не такой плохой, как тебе кажется, – ласково улыбаясь, Энни отпустила руку подруги.

Уже стоя в дверях, Луиза обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на семью, которая в этот момент была до отчаянья счастлива, наслаждаясь вторым шансом. Вот только никому не известно сколько это счастье продлится. Новый приступ мог случиться в любой момент, поэтому им была так важна каждая секунда, проведенная вместе.

Когда Луиза вышла из дома, целителя Тода нигде не было видно, зато Рэй стоял возле лошадей, вцепившись в забор побледневшими от напряжения пальцами, и тяжело дышал. Заслышав шаги, он выпрямился, делая вид, будто все в порядке, но Луиза все равно видела как ему плохо. Рэй, конечно, давно остановил кровотечение и вытер нос, но перед ее глазами так и стояло его смертельно бледное лицо с этой до ужаса неестественно яркой струйкой крови, стекающей по губам и подбородку. От всего этого у нее в сердце появилось странное щемящее чувство, похожее на смесь жалости и глубочайшей признательности.

– Спасибо, – подойдя близко-близко, прошептала Луиза.

– За что? Я ничего не сделал. Вы же сами меньше часа назад говорили, миледи, должность я купил, а сам ни на что не способен. Неужели вы изменили мнение, леди Луиза? – ядовито поинтересовался Рэй. Отправляясь сегодня следом за Луизой, он хотел добиться расположения, но все пошло не по плану. Точнее он сейчас сам послал свой план куда подальше и даже не мог понять почему.– Идемте. Граф и герцог нас уже потеряли, – не позволив Луизе ответить, холодно добавил он. Отвязав от забора пегую кобылу, на которой приехала Луиза, Рэй направился в сторону графского поместья.

Наверное, в любое другое время Луизу бы до глубины души возмутило мерзкое поведение Рэя Треванса, и она обязательно стала бы относиться к нему еще хуже, однако сейчас все было иначе. Смерть и воскрешение Энни перевернуло все с ног на голову. Луиза быстро догнала Рэя и, идя с ним рука об руку, не чувствовала ничего кроме благодарности.

– Благодаря вам Сэт и Мэги могут хоть еще немного побыть с мамой, – беззлобно сказала Луиза, глядя в сумрачное небо, высоко-высоко в котором сияла полная луна. – Когда-то давно я сама мечтала о подобной возможности. Хотела еще раз обнять маму и обязательно попросить прощения, – она не знала, зачем откровенничает с чужим человеком, но остановиться уже не могла, да и не хотела. Наверное, сегодня можно все, даже если потом будет мучительно стыдно. – У мамы тоже был тремс. Знаете, прошло больше десяти лет, а лекарства так и не нашли.

– Тремс означает «смерть», – чуть смягчившись, Рэй сказал то, что Луиза и без него прекрасно знала. – От него нет и не может быть лекарства, как и спасения. Смерть безжалостна и неизбежна.

– Но вам удалось ее победить! Хоть на время, но вы заставили ее отступить. Это многого стоит, особенно для тех, кто любит! – с жаром возразила Луиза, искоса взглянув на Рэя.

– Не говорите глупостей, миледи. У них не больше часа. И это почти садизм – вернуть надежду и жизнь на краткое мгновение, – Рэй горько улыбнулся, не сводя поразительных голубых глаз с полной луны, словно он обращался именно к ней, а не к своей спутнице. – Ваш друг мне помешал. Впрочем, это даже к лучшему. Я и так остался без манны. Не хватало еще начать расходовать свою жизнь из-за этого, – с холодком произнес Рэй и, помолчав, добавил:

– Не стоит делать из меня героя, леди Луиза. Я им не являюсь.

– Но… – Луиза хотела что-то возразить, однако не нашла аргументов. Да и спорить уже не хотелось. Извечный дух противоречия подевался неизвестно куда. Потерялся, наверное, или отстал что ли.

Луиза поежилась. Ночь опять обещала быть холодной, а спешно уезжая из дома, она и не подумала захватить плащ, о чем сейчас сильно жалела.

Казалось, Рэй и вовсе не смотрел на нее, но стоило Луизе озябнуть, как он преградил ей дорогу. Руки в перчатках быстро расстегнули замысловатую застежку черного плаща и, прежде чем Луиза успела хоть как-то возмутиться или возразить, теплая ткань опустилась ей на плечи.

– Холодно, – отрывисто бросил Рэй и тут же продолжил свой путь, будто ничего не случилось.

Луиза оторопело смотрела на него. Ее первым порывом было немедленно скинуть плащ, но она так этого не сделала, ведь на улице действительно было холодно, да и ссориться из-за пустяков не хотелось.

– Спасибо, – уже в который раз за нынешний вечер повторила Луиза, чувствуя, как предательски запылали щеки. Хорошо, хоть в темноте этого было не разглядеть. Получше закутавшись в плащ, она принюхалась и с удивлением поняла, что от него пахнет имбирем и розмарином. К собственному стыду, мужской запах, от которого слегка закружилась голова, ей сильно понравился, но Луиза и под страхом смерти не призналась бы в этом.

Рэй буркнул в ответ Что-то неразборчивое. Разговор не клеился. Впрочем, маг и чародейка не слишком-то из-за этого расстроились. Им было на удивление приятно молча идти рука об руку по темной дороге, наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь мерным цокотом копыт пегой лошади.

***

Подъездная аллея, сделав поворот, вывела Луизу и Рэя к поместью Сенферна, двор которого был освещен факелами. К сожалению, им не удалось вернуться незамеченными – граф и герцог, разговаривая, стояли на крыльце, а в некотором отдалении от них тосковал конюх, держа под уздцы рыжего жеребца герцога.

Заметив отца, Луиза шепотом выругалась, однако Рэй услышал и насмешливо глянул на нее. Приличным девушкам не стоило знать подобных слов, им надлежало чуть ли не лишаться чувств, едва заслышав брань. Как ни странно, эта сквернословная девица не только не разочаровала его, а вовсе даже наоборот. Ругаться тоже надо уметь.

– Треванс, вот ты где! – герцог Натель первым заметил приближающуюся пару. Он не смог сдержать довольной улыбки, опознав плащ, в который куталась Луиза. Все-таки Рэй оказался не промах и покорил неприступную крепость. Впрочем, именно упорство герцог в нем ценил особенно сильно. – Тебя часа два не было. Леди Габриэлла ужасно расстроилась. Наверное, бедняжка решила, что одно из блюд оказалось недостаточно свежим. Впрочем, ты так внезапно ушел, что и я посчитал, будто у тебя расстройство желудка! – грубовато расхохотался герцог, довольный своей шуткой.

– Не стоило беспокоиться, милорд. Со мной все в порядке, – Рэй, поджав губы, церемонно поклонился. Хоть он не показывал вида и был подчеркнуто вежлив, Луиза была готова поклясться, что щеки у него чуть порозовели не то от злости, не то от смущения. – Я решил убедиться, что с леди Луизой все в порядке. В такое время девушкам не стоит гулять в одиночку, а уж тем более, когда они сильно расстроены. Я счел за лучшее подождать леди Луизу и проводить ее до дома. Надеюсь, граф, вы простите мне эту вольность, – говоря это, Рэй перевел взгляд на отца Луизы, который, будучи явно не в духе, быстро приближался к ним.

– Благодарю вас, сэр Рэй, за ваше беспокойство. Обещаю, что не забуду этой услуги, – граф, сдержанно улыбаясь, пожал гостю руку, а затем гневно обратился к дочери:

– Надеюсь, ты понимаешь, что натворила? Твое безрассудное поведение испортило ужин и заставило нашего гостя понапрасну беспокоиться.

– Я все прекрасно понимаю, сэр, – Луиза, покраснев до корней волос, сдержано кивнула отцу. Она чувствовала себя нашкодившим ребенком, а не взрослой самостоятельной девушкой. Луиза крепко сжала кулаки. Задетая гордость требовала немедленно броситься в атаку. – Никто не просил сэра Рэя помогать мне! Впрочем, я благодарна ему за оказанную услугу, – с трудом раскрыв на плаще тугую застежку, Луиза поспешно вернула его магу.

Рэй, приняв плащ, холодно поклонился девушке. Все шло не так, как он хотел, и то понимание, что возникло между ними, кажется, вновь бесследно исчезло. И все из-за Сенферна. Неужели он не мог не вмешиваться? Сам ведь давал дочери слишком много свободы, а теперь, в упор не видя своей вины, читает ей морали. Поздно. Луиза уже давно выросла и стала такой, какая есть.

– Однако, отец, если вы считаете мое поведение недопустимым под крышей вашего дома, я могу уехать. В этом случае больше ни один ужин или обед не будет испорчен, – зеленые глаза гневно поблескивали, но голос звучал ровно и поразительно спокойно. – Однако вы сами настаивали, чтобы после Академии я вернулась домой.

Не желая и дальше продолжать этот бессмысленный разговор, который мог закончиться лишь большим прилюдным скандалом, Луиза пошла прочь, усердно стараясь не хромать. Однако направилась она вовсе не к лестнице, ведущей в дом, а к старому флигелю. Если Луиза сегодня и собиралась спать, то уж точно не в своей постели, а в лаборатории.

Но Что-то не давало ей привычного покоя. Дойдя до угла, Луиза обернулась, взглянув на замерших мужчин. Рэй по-прежнему сжимал в руках черный плащ, что недавно согревал ее от холода. Это и стало последней каплей.

– Сэр Рэй! – окликнула мага Луиза, прежде чем сама поняла это. – Спасибо за все то, что вы сделали. Я никогда этого не забуду!

В разговоре с герцогом и графом Рэй намеренно не упоминал, что вернул к жизни Энни, и Луиза тоже не стала этого делать, подсознательно чувствуя его желание оставить все случившееся в тайне. Пожалуй, сегодня вечером она играла по его правилам и не испытывала от этого никакого дискомфорта.

– Доброй ночи, леди Луиза, – Рэй поклонился ей на прощанье. Если бы Луиза стояла ближе, то она, возможно, бы заметила, что из голубых глаз пропал привычный холод и они стали подобны воде, искрящейся в лучах солнца.

Этим вечером в канун великого ведьминского праздника начала зарождаться дружба, которая со временем вполне могла бы перерасти в нечто большее. Но дружба очень хрупкое чувство, подобное красивому, нежному цветку, и его, не дав укрепиться, безжалостно погубили и растоптали недопонимания, страхи, случайности и неудачные стечения обстоятельств, надолго изменившие отношения Рэя и Луизы.

Глава 6. Взгляд в прошлое. Письмо

Рэй Треванс оказался прав. Впрочем, разве стоило эту удивляться? Этот человек знал свой дар и придел возможностей. Как он и предсказывал, Энни умерла примерно через час после того, как ей был дан еще один шанс проститься с семьей.

После того вечера, навсегда изменившего судьбы многих, после смерти подруги детства Луиза превратилась в настоящую затворницу, перебравшись жить в лабораторию. Она не посещала соседей и не выходила к гостям отца, а если и гуляла, то в одиночестве, да и то не праздно слонялась по окрестностям, старалась заняться заготовкой трав. Скрашивали ее одиночество лишь преданная серая кошка, редкие клиенты и не менее редкие посетители лаборатории, среди которых была не только младшая сестра, но Сэти с Мэг.

С нечеловеческим упорством Луиза дни напролет оттачивала мастерство зельевара, зная, что до идеала ей очень далеко. Впрочем, если говорить откровенно, главной причиной затворничества был сэр Рэй, а точнее ее отношение к нему.

После памятного вечера Луиза уже не могла с прежними чувствами думать о нем. Вновь возненавидеть его никак не получалось и это ее сильно пугало. Такой человек как Рэй Треванс не мог и не должен был нравиться ей. Луиза, стараясь убедить саму себя, изо дня в день повторяла одно и то же: она никогда не влюбится в этого отвратительного мужчину и не окажется подобной другим наивным девицам и замужним дамам, не сумевшим устоять перед голубоглазым магом. Однако сказать всегда проще, чем сделать, особенно когда вместо привычной ненависти в сердце стало зарождаться совершенно иное пугающее чувство.

Впрочем, Луиза всегда была упряма, не любила проигрывать и сдаваться, и именно поэтому она стала старательно избегать любых встреч с Рэем Тревансом, оберегая себя и свое сердце. Луиза справедливо опасалась, что он, изнывая от скуки или желая наказать гордячку, захочет сыграть с ней по своим правилам, а она не сможет дать достойный отпор, на который раньше была способна. Смерть и воскрешение Энни сделали ее перед ним очень уязвимой.

И только спустя почти два месяца затворничества, которое оказалось не таким уж и мучительным для нее, Луиза смогла вздохнуть спокойно, хотя поначалу до жути перепугалась, вообразив себе неизвестно какие беды. В тот вечер обычно веселая и жизнерадостная Габриэлла, навещая старшую сестру в лаборатории, была бледна, тиха, а ее зеленые глаза и вовсе покраснели от пролитых слез. После недолгих расспросов, Габриэлла, тихо всхлипывая, сообщила сестре печальную весть – герцог Натель и сэр Рэй покинули графство Мёрт по делам государственной важности и, наверное, не вернутся назад в ближайшие несколько месяцев, а то и полгода.

О, если бы все печальные известия были бы такими чудесными, жизнь бы напоминала сказку! Он уехал! Уехал!

Луиза даже не постаралась сделать вид, будто расстроена. В этот миг у нее за спиной словно выросли крылья, ей хотелось смеяться, петь и танцевать, ведь больше не было никакой опасности случайно встретиться с обладателем холодных голубых глаз. Теперь можно было по-настоящему наслаждаться каждым днем лета, да и вообще жить не оглядываясь.

Ну, а спустя еще три дня произошло то, после чего Луиза и думать забыла обо всех былых неприятностях и Рэе Тревансе, живя лишь мыслями о встрече с одним единственным человеком, коего ждала долгие годы, и ради которого была готова сделать сколько угодно исключений из собственных правил. В этом-то она не сильно отличалась от бесчисленного множества других представительниц слабого пола, которых порой сама же и осуждала.

А все началось с того, что в один из погожих вечеров на пороге лаборатории появился Джо – до сих пор подавленный смертью любимой жены и от того угрюмый. Луиза не видела его с самых похорон Энни и довольствовалась лишь рассказами Мэг и Сэта о состоянии отца, и поэтому искренне обрадовалась ему. Конечно, ей давно стоило навестить старого друга, да она даже пару раз приходила к нему домой, но вот увидеться с Джо не получалось. Луизе порой даже начинало казаться, что он намеренно избегает ее.

– Как же хорошо, что ты пришел, Джо! – Луиза, чувствуя, как с души свалился тяжелый камень, крепко обняла друга, даже и, не подумав, что девицам нельзя себя так вести с взрослыми мужчинами. – Будешь чай? У меня припасен пирог с крыжовником. Будешь? Проходи-проходи! – сияя искренней улыбкой, она чуть ли не волоком втащила гостя в лабораторию и усадила на стул, с которого за мгновение до этого скинула несколько книг.

– Луи, не надо, – слабо запротестовал Джо, но ее уже было не остановить. Да и разве можно остановить стихию? Не женщина, ураган. Он знал, в этом и была вся Луиза – если она ставила перед собой цель, то с невиданным упорством двигалась к ней, невзирая на препятствия и преграды, до тех пор, пока не достигала желаемого. Так было всегда, даже в детстве. Он ведь и прозвал ее Луи за такой характер, свойственный скорее мужчине, чем женщине. – Я вообще по делу зашел, – заметил Джо, с удовольствием откусывая от пирога и запивая его горячим чаем с чабрецом. Здесь просто веяло домашним уютом, не удивительно, что его ребятня только и бегала к Луизе в гости, ища утерянный дом.

– Что-то с детьми? Заболели? – тут же насторожившись, спросила Луиза. – Ты же знаешь, я всегда помогу. Только скажи – сам понимаешь, я человек увлеченный, порой не вижу дальше собственного носа.

– Нет, с ними все в порядке. Без Энни… – Джо перебил сам себя. Он старался не бередить душевные раны и не говорить о покойной супруге, хотя ни на минуту не забывал о ней. – Мы держимся. Стараемся держаться, – Джо замялся, уже сомневаясь в правильности своего решения. Наверное, для Луизы было бы лучше, если бы он утаил правду, но Энни не простила его за такой обман, хотя тоже недолюбливала Эдмунда – он всегда был хитрым и вертким типом. – Знаешь, я получил от него письмо.

– Что? – Луиза встрепенулась, удивленно взглянув на Джо. Он видел, как у нее стала подрагивать рука, в которой она держала чашку. Значит, все еще любит этого дурака. Бедная девочка.

– Точнее мне причиталась только записка. Письмо тебе, – Джо, смутившись, полез в карман штанов и извлек оттуда сложенное в несколько раз письмо в невскрытом конверте. – Ты же знаешь, он не мог сюда написать из-за графа.

– Да, конечно, – зеленые глаза так и горели от какого-то детского любопытства. Луиза потянулась за конвертом, но Джо отдернул руку. Он все еще не был уверен, что поступает правильно.

– Подожди, – Джо тяжело вздохнул. Он тысячу раз говорил себе не вмешиваться в чужие дела, но ведь Луиза была-то своей. Ему было просто невыносимо наблюдать, как она сует голову в пасть хищнику и при этом радостно улыбается. – Луи, дай мне слово, что не наделаешь глупостей. Наверное, в первый раз я полностью согласен с графом – Эдмунд тебе не пара.

Улыбка моментально исчезла с лица Луизы, а зеленые глаза зло блеснули. Теперь вот и Джо полез куда не надо. Она не ребенок, а взрослая самостоятельная девушка, способная здраво рассуждать и действовать по-своему усмотрению, однако все кому ни попадя стремятся решать за нее. Это было возмутительно.

– Значит, ты считаешь, что сын бывшего управляющего недостойная пара старшей дочери графа? Интересно, а достойно ли старшей дочери графа якшаться с крестьянами? – с грохотом опустив чашку на блюдечко, мстительно зашипела Луиза. Она эгоистично стремилась причинить ему боль, и удар достиг цели. Вот только ни счастья, ни радости ей это не принесло, стоило увидеть, как побагровел Джо.

– Эдмунд уже причинил вам много зла. Из-за него вы сломали ногу, леди Луиза, но вы совершенно правы – дружить с крестьянами тоже не порядок, – поставив кружку с недопитым чаем, Джо поднялся со своего места и теперь возвышался над внезапно притихшей и будто бы сжавшейся Луизой. Впервые за долгие годы он назвал ее полным именем и обращался так… так официально. Уж лучше бы он закричал на нее или даже ударил, но его голос был совершенно спокоен.

– Джо, я не хотела… – Луиза тяжело сглотнула. Зря она обидела хорошего человека, но пути назад не было. Нельзя же просто сказать: «прости» и забыть обо всем. Он не забудет, да и она тоже. Теперь это всегда будет между ними. – Эдмунд не виноват, что я тогда сломала ногу. Это была просто случайность. Глупая была. Не знаю даже, зачем туда полезла, – не очень убедительно соврала Луиза.

Ну не могла она рассказать правду даже Джо. Он прекрасный друг и очень надежный человек, но порой бывают случае, когда нельзя довериться и самым лучшим из людей. Эта история как раз принадлежала к их числу и пусть уж Джо лучше думает всякие глупости, чем знает, что в тот злополучный день Луиза сломала ногу, стараясь научиться летать.

– Дайте мне слово, леди Луиза, что из-за этого письма или его автора вы не наделаете глупостей, – несмотря на нанесенную обиду, Джо продолжал упрямо настаивать на своем.

Он не поверил жалким оправданиям Луизы, ведь точно знал, что в тот день она сильно поссорилась с Эдмундом и прыгнула с высоты. Джо с Энни нашли ее тогда в лесу заплаканную и неспособную пошевелиться. Ее правая нога была вывернута под неестественным углом, а сломанная кость торчала наружу, пробив плоть. И кровь. Много крови. Жуткая картина навсегда врезалась в память мальчишки и теперь стояла перед глазами сильного мужчины, который, наверное, никогда не забудет, как вместе с Энни нес Луизу домой. Целители сумели спасти ей жизнь и вернули способность ходить, но она так и осталась навсегда хромой, а Эдмунд… Эдмунд не раскаивался и не чувствовал своей вины, лишь пожимал плечами, говоря: «Подумаешь! Сама виновата. Нечего вести себя как героиня слюнявого романа и лезть, куда не надо!». Услышав тогда все эти речи, Джо не сдержался и пару раз съездил по смазливой физиономии десятилетнего сынка управляющего.

– Я никогда не делаю глупостей, – уверенно сказала Луиза и стремительным движением вырвала письмо из рук не успевшего среагировать Джо. – Однако я всегда поступаю так, как хочу.

– Не обманись, Луи, – не то попросил, не то посоветовал Джо и быстро вышел не попрощавшись.

«Вот так и теряют друзей!», – уныло подумала Луиза, вскрывая конверт. Но уже через пару минут на ее лице вновь сияла улыбка, а сердце учащенно билось – Эдмунд возвращается из плаванья и просит ее о встрече.

***

Спустя еще одну неделю, показавшейся изнывающей от нетерпения Луизе настоящей вечностью, она пересекла границы графства Мёрт, неотвратимо приближаясь к цели. В воздухе уже отчетливо чувствовалась соль, а значит, море было совсем близко. Наверное, при большом желание можно было услышать и едва различимый шорох волн, одна за одной разбивающихся о красноватые прибрежные скалы.

Как никогда в жизни Луиза наслаждалась погожим днем и вновь обретенной свободой. После нелегкого разговора граф Сенферн все-таки отпустил старшую дочь из дому на целых три дня, один из которых уже был потрачен на дорогу. Конечно, граф знать не знал, что Луиза собирается встретиться в Квиди с Эдмундом, ведь отпрашивалась она на ярмарку, известную не только на всю страну, но и за границей.

На несколько недель Квиди из обычного портового города буквально превращался в центр мира. На ярмарку, почему-то называвшуюся «осенней», хоть она начиналась в последний летний месяц, традиционно приезжало великое множество купцов, как местных, так и иноземных, выставлявших на продажу разные заморские товары: удивительной красоты ткани, диковинные украшения, редкие амулеты и ингредиенты для зелий.

Осенняя ярмарка была воистину грандиозным событием, способным оставить в памяти множество ярких воспоминаний и Луиза просто нарадоваться не могла, что Эдмунд назначил ей встречу именно в Квиди. Она уже давным-давно хотела вновь посетить ярмарку и вспомнить детство, да только не получалось никак.

В прошлый раз Луизе довелось там побывать лет в одиннадцать вместе с Чаридой. И до сих пор она помнила и вкус тех самых вафельных трубочек, политых шоколадом, и ярмарочную карусель, и всеобщее ощущение праздничной суеты да какого-то совершенно особенного магического волнения. Даже теперь будучи взрослой девушкой, почти женщиной, Луиза мечтала вновь окунуться в водоворот праздника и обязательно попробовать новых сладостей.

Не успела Луиза проехать через городские ворота, как ее захлестнул шумный водоворот жизни большого портового города. В него так и хотелось окунуться с головой, без оглядки, чтоб не думать ни о каких заботах, а лишь наслаждаться удивительным подарком судьбы. Но это было не правильно и не разумно. Пришлось потратить несколько часов на поиски жилья – постоялые дворы были переполнены. Луиза почти впала в отчаянье, с ужасом представив, как все оставшееся время будет искать ночлег, но к счастью, то ли в десятой, то ли двадцатой по счету гостинице ей удалось снять крохотный номер на последнем этаже и даже оставить в конюшне свою верную Пятнышку.

Следующим пунктом плана было переодевание – ну не могла же Луиза, в самом деле, явиться на встречу к Эдмунду в мужском костюме, в котором и путешествовала. Нет, конечно, штаны и камзол нравились ей гораздо больше платьев, а во время странствий были вообще просто незаменимыми – и в мужском седле удобно ехать, и неприятностей в дороге можно избежать, но они никак не подходили к случаю.

Закрывшись в номере, Луиза скинула дорожный костюм и наспех обтерлась влажным полотенцем от пыли, грязи и пота. Увы, времени осталось слишком мало, поэтому ей можно было только мечтать принять полноценную ванную с ароматическими травами. После нехитрой банной процедуры, она облачилась в темно-зеленое платье, недавно украшенное Габриэллой серебряной каймой на рукавах и вырезе, и, потратив добрую четверть часа на укладку непослушных кудрей – одна прядь упрямо топорщилась, несмотря на все предпринятые усилия, Луиза, наконец, покинула постоялый двор.

Оказавшись на улице, Луиза, желая лучше запомнить гостиницу, еще раз оглянулась на вывеску с изображением корабля с золотыми парусами. «Ветер свободы» – название ей очень нравилось, а главное, оно отображало саму суть. Луиза была ветром, и она была свободна. Возможно, встреча с Эдмундом подарит ей еще и настоящую свободу от прошлого, несбыточных надежд и иллюзий. По крайней мере, Луиза наделялась и ждала этого. Дело оставалось за малым – найти Эдмунда в огромном городе и прекрасно провести день.

Выйдя на набережную, где на удивление было малолюдно, Луиза с наслаждением вдохнула морской воздух и, поддавшись порыву, спустилась к самой кромке воды. Море так и тянуло ее к себе. Теплый ветерок трепал темные кудри и нежно, словно преданный любовник, целовал владыку стихии, оставляя на губах солоноватый привкус. Ощущая себя героиней какого-то романа, она не торопясь пошла вдоль линии прибоя, прислушиваясь к мерному рокоту моря. Волны, пенясь, налетали на камни, вздымая в небо сотни брызг, и выносили на песчаный берег спутанные комья водорослей.

Пожалуй, все было слишком прекрасно, чтобы быть правдой или продолжаться слишком долго, но Луиза не думала об этом, наслаждаясь каждым мгновением свободы. Она даже не сразу заметила, как за ней, одинокой молодой девушкой, увязалось несколько подвыпивших моряков, а когда заметила, оказалось слишком поздно.

К сожалению, вместе с приходом «осенней» ярмарки и ощущением праздника в Квиди с новой силой проявлялись и негативные стороны жизни – пьянство, воровство и разбой. Стражи порядка работали без устали, но не всегда успевали остановить разгорающиеся конфликты или схватить за руку воришек.

– Милая, не составишь компанию морским волкам? Жизнь потрепала нас в бурях и чуть не отправила на корм рыбам. Теперь вот нам просто необходимо внимание и утешение такой прелестницы, как ты! – сально улыбаясь, сказал рыжеволосый моряк неопределенного возраста, преградив путь Луизе. Нахал попытался погладить ее по щеке, но она не позволила, отшатнувшись, и тут же налетела спиной на его не менее пьяных приятелей.

– Убрали руки! – презрительно морщась, велела Луиза. Однако успеха это не принесло, а лишь вызвало дружный пьяный хохот. Да, с этими типами определенно не работали те же приемы, что с людьми благородного происхождения. Здесь нужно было действовать иначе.

– Ну чего ты злишься, милашка? Мы же к тебе со всей душой! – рыжий моряк подошел еще ближе, и Луизу обдало перегаром.

Внутри у нее все сжалось от мерзкого, липкого страха, но Луиза изо всех сил старалась не показывать, как напугана. Морщась от неприятного запаха и проклиная пьяниц, она хаотично соображала, стараясь отыскать выход.

Дело было плохо. А говоря откровенно, очень—очень плохо. Раздери дракон этот пьяный сброд! Чтоб им не вернуться из ближайшего плаванья! Только дочерей морского царя жалко – такие кавалеры пожалуют! Но себя было жальче во стократ сильнее.

Рука метнулась к небольшой сумке, одетой через плечо. Как все-таки хорошо, что Луиза прихватила с собой несколько оборонительных зелий, заготовленных специально для путешествия, а ведь хотела же выложить их перед выходом из «Ветра свободы» – в пути—то не пригодились. Сделай она так и ситуация оказалась бы совсем плачевной. Теперь главное было успеть достать хоть одну склянку, а потом спасаться бегством, пока эти отбросы общества не поняли что к чему.

Плохо только, что из-за хромоты Луиза бегала просто отвратительно. Но ничего. Справится. Она просто не может не справиться.

Луиза нащупала в сумке спасительный пузырек и крепко сжала его в кулаке, но применить не успела. Она сразу и не поняла, что именно произошло, просто рыжему заводиле как-то в один миг стало не до нее – одежда на моряке полыхнула и он, в безуспешной попытке сбить пламя, сначала заметался по набережной, а потом и вовсе сиганул в воду.

Глава 7. Взгляд в прошлое. «Осенняя» ярмарка

Наверное, стоило немедленно спасаться бегством, воспользовавшись шансом, но Луиза, пораженная произошедшим, была просто не в силах сдвинуться с места, впрочем, как и приятели незадачливого ухажера. На всех будто напало странное оцепенение.

Медленно, словно превозмогая себя, Луиза повернула голову. Она увидела своего спасителя не сразу, но вмиг узнала его. Впрочем, это было не трудно.

Он, неизменно одетый в черное, приближался к ним с ленивой грацией сытого льва. Ледяные глаза смотрели колюче и очень зло, словно безмолвно говоря: он убьет любого, посмевшего встать у него на пути. Перчаток на нем не было, зато на пальцах правой руки подрагивали язычки багряного пламени, так что в причинах внезапного возгорания не могло остаться сомнений.

– Пошли вон! – коротко велел Рэй. Он не повышал голоса, но его приказ был не только услышан, но и моментально исполнен.

Пьяные моряки, позабыв о своих планах, бросились наутек. Повторять судьбу своего несчастного товарища им не хотелось, да и, судя по всему, смелыми они были лишь с представительницами слабого пола.

Как ни странно, но появление Рэя принесло лишь мимолетное облегчение. Глядя на него, источающего неприкрытую опасность и угрозу, Луизе хотелось лишь одного – последовать примеру тех пьяниц и немедленно сбежать. Но она ведь всегда бегала плохо, да и, кажется, туго соображала в критической ситуации, а Рэй уже стоял от нее на расстояние вытянутой руки.

– Рад вновь вас видеть, леди Луиза, – Рэй сжал правую руку в кулак, и пламя погасло, вспыхнув напоследок ослепительно ярко. – Эти негодяи ничего вам не сделали?

– Как вы здесь оказались? – вместо ответа на вопрос или хоть какого—то приветствия, выпалила Луиза.

Стоило ли уезжать за пределы графства, чтобы случайно встретить сэра Рэя, которого до этого прекрасно удавалось избегать несколько месяцев кряду? Совпадение оказалось просто чудовищным и напрочь выбило Луизу из колеи. Надо же было Судьбе послать ей такого защитника! Выискался же рыцарь на белом коне, дракон его раздери!

– Это не очень—то похоже на слова благодарности, – Рэй криво ухмыльнулся. Ничего не изменилось. Луиза оставалась Луизой. Взгляд голубых глаз стал чуточку теплее. И вот уже Рэй не выглядел таким грозным, готовым убить любого, кто встанет у него на пути. – В прошлую нашу встречу вы были ко мне благосклоннее. Или мне это почудилось?

– Я не просила вас мне помогать! Сама бы справилась! – огрызнулась Луиза. Щеки у нее предательски заалели. – У меня все было под контролем.

– Разве? – Рэй удивленно-насмешливо приподнял брови. С момента их последней встреч прошло столько времени, а все осталось, как было и, кажется, он действительно скучал по всем этим препирательствам и словесным дуэлям.

– Да! – Луиза обиженно поджала губы. Его сомнения сильно задели ее. Нет, она вовсе не слабая. Она может постоять за себя и чтобы доказать это, Луиза раскрыла кулак, демонстрируя на вытянутой ладони небольшой пузырек из тонкого стекла. – Если бы вы не вмешались, им бы пришлось несладко.

– Хм! – Рэй взял флакончик с голубоватой жидкостью и с задумчивым видом повертел его в длинных пальцах, а затем вернул владелице. – И каков эффект?

– Мгновенно возникают волдыри. Появляется зуд и жжение, – Луиза убрала зелье в сумку. – Неужели вы думаете, что я пустилась бы в длинный путь, не имея при себе никакого оружия? Я же не так глупа!

– Против серьезных врагов ваше зелье не поможет. Только сильнее разозлит их, а вам лишь хуже придется. Так что в следующий раз приготовьте что-нибудь посерьезнее, – снисходительно добавил Рэй.

Грубые слова так и рвались с языка, но Луизу Что-то останавливало, и в итоге она предпочла сменить тему разговора. В конце концов, Рэй отчасти был прав – при нескольких противниках одним пузырьком с таким вот зельем не спастись.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, – глубоко вздохнув, напомнила Луиза. – Как вы здесь оказались?

– Дела, – коротко ответил Рэй. – Идемте, леди Луиза. Я немного вас провожу до более оживленного места. В Квиди не всегда безопасно. И как только граф отпустил вас одну?

– Я умею уговаривать, – хитро улыбнувшись, ответила Луиза.

Покинув безлюдную набережную, они шли к ярмарочной площади бок о бок, но Рэй даже не подумал из вежливости предложить ей опереться на его руку, и Луиза была ему за это чрезвычайно благодарна. Поступи он иначе и она могла обидеться, приняв это за помощь хромоногой, да и смотрелись бы они словно влюбленная или семейная пара – такого допустить Луиза просто не могла.

– Я в этом не сомневаюсь, – довольно миролюбиво заметил Рэй. Оценивающе взглянув на Луизу, он добавил:

– А если вам и не удастся договориться, то вы все равно будете действовать по-своему. Это я тоже заметил.

– Только не вздумайте говорить, что с таким характером мне не выйти замуж! – гневно воскликнула Луиза, взглянув в голубые глаза, в которых появились смешинки. Странно, он все больше и больше напоминал ей обычного человека, который, правда, просто не мог не раздражать.

– Не скажу, – пообещал Рэй. – Во-первых, я помню, что вы ответили герцогу, а, во-вторых, вы сами все уже сказали, леди Луиза.

Как-то совсем уж быстро они добрались до ярмарочной площади. Все-таки Рэй удивительным образом влиял на Луизу, даже когда они препирались. Время в его обществе зачастую летело незаметно, споры и разговоры казались очень увлекательными и будоражащими сознание. Все это ей очень не нравилось, пугало и Луиза, то и дело напомнила себе, что от сэра Рэя следует держаться подальше, ведь не зря же она несколько месяцев проторчала в добровольном заточении.

А вокруг них, не обращая никакого внимания на душевные терзания Луизы, толкаясь, сновала разномастная толпа, слышался радостный смех, где-то поблизости играли уличные музыканты, зазывали заморские торговцы. В воздухе витали ароматы специй, сладостей и ни с чем несравнимый запах мяса, готовящегося на горящих углях.

Какофония запахов и звуков несколько оглушила Луизу, привыкшую к уединению и тишине, но вскоре она смогла взять себя в руки. В конце концов, у нее была цель, и к ней было необходимо двигаться. В письме Эдмунд писал, что именно сегодня, вне зависимости от того, захочет она приехать или нет, он будет ждать ее на площади у фонтана «Надежды». Разумеется, Луиза приехала, теперь вот только и оставалось найти этот фонтан, а заодно и самого Эдмунда.

Луиза рассеяно осматривалась вокруг, выискивая хоть единый намек на вышеупомянутый фонтан, и мимоходом отмечала, кто торгует разноцветными тканями с причудливыми узорами, кто привез диковинную посуду, кажется, с восточных государств, а кто продает ювелирные украшения и изящно сделанные амулеты. В одной из палаток Луиза заметила самого настоящего иноземного колдуна – средних лет, жилистого, сильно загорелого в красных шароварах, расшитых золотыми нитями, и длинной багряной жилетке, надетой на голое тело. Всем желающим он демонстрировал магические свойства товаров, а некоторым показывал и собственные удивительные способности – вода из большой чаши слушалась его, будто дрессированная собачонка, вытворяя в воздухе фантастические фигуры, а затем, послушно возвращалась в сосуд.

Увидев такое представление, Рэй презрительно фыркнул. Иноземному магу выпала великая честь покорять стихию воды, а он, вместо того, чтобы творить великие дела и служить своему государю, заделался не то фокусником, не то торговцем. Подобного господин маг не мог ни принять, ни простить. Стихийников было слишком мало, а тут такое бездарное использование сил!

Однако Луизе больше водного мага понравилось лишь одно – случайно замеченная среди лотков и прилавков ярмарочная карусель, на которой катались и дети, и взрослые – в основном, разумеется, женщины и девицы. Мужчины, зачастую, считали себя выше подобного развлечения. Луиза тут же решила, что непременно прокатится на ней, но не сейчас, разумеется, а в компании Эдмунда. Ну не с Рэем же ей развлекаться? Хотя грозный и мрачноватый маг герцога Нателя смотрелся бы крайне забавно на такой карусели.

Луиза не сумела сдержать улыбку, ну, а Рэй, не зная истиной причины ее веселья, истолковал все по-своему. Она, конечно же, имела полное право на счастье, радость и новые впечатления от поездки, особенно поле долгого обучения в Академии и жизни вдали от столичной суеты, но долг его обязывал предупредить.

– Леди Луиза, – начал Рэй, но видя, что спутница его не слушает, с увлечением рассматривая толпу, торопливо коснулся ее руки, привлекая к себе внимание.

– Да? – Луиза взглянула на мага герцога, стараясь казаться как можно серьезнее и не рассмеяться ему в лицо. И все равно уголки губ у нее предательски подрагивали. Все-таки Рэй Треванс с мрачной физиономией катающийся на ярмарочной карусели – зрелище чрезвычайно забавное. Пригрезится же такое!

– Советую не упустить ни единой возможности сегодняшнего дня, леди Луиза, – чрезвычайно серьезно сказал Рэй, тщательно подбирая каждое слово. Правда давалась ему нелегко. Он в отличие от герцога Нателя вообще привык действовать, а не говорить. Но предупредить ведь надо. – Наслаждайтесь пребыванием на ярмарке. Вполне вероятно, в ближайшие годы вам больше не представится такой возможности.

– Намекаете, что отец больше не отпустит меня? – холодно поинтересовалась Луиза, удивлено приподняв брови. Она прямо-таки чувствовала, как в ней вновь просыпается раздражение к этому мужчине. Ну почему Треванс не может ее не бесить? Все же начиналось почти мирно, они могли бы расстаться почти друзьями, но ведь нет. Надо ему задеть, ужалить!

– Нет, речь не о графе Сенферн и даже не о вашем возможном супруге – впрочем, я и так помню – замуж вы не собираетесь, – возразил Рэй, криво усмехнувшись, но тут же, став чрезвычайно серьезным, пояснил:

– Через год или два просто уже может не быть никакой ярмарки. Во время войны торговцы предпочитают не рисковать ни своей жизнью, ни товарами.

– Войны? Вы хотите сказать, сэр Рэй, будет война? – недоверчиво спросила Луиза. Сердце ухнуло куда-то вниз и, кажется, стало биться через раз.

Страшное слово, означающее смерть, разрушение, лишения и слезы, подействовало на Луизу так же, как и на многих представительниц слабого пола, разве что она не упала в обморок и не забилась в истерике. Лишь в зеленых глазах появилось нечто отдаленно напоминающее страх, да кровь отхлынула от ее лица, так что даже губы побелели.

В целом, Рэй ожидал подобной реакции на новость и не был разочарован. Разве что самую малость, но вряд ли даже самая сильная из женщин восприняла бы, не дрогнув, такую весть.

– Война всегда есть. Только не здесь. Допустим, уже более тридцати лет не прекращается война в Северных Землях. Правда это можно скорее назвать противостоянием – в последнее время, до активных боевых действий там доходит не чаще пары раз в год. Да и по вине каких-то идиотов.

– Но это же совершенно другое! – с жаром возразила Луиза. – Я слышала о Северной войне, но это там – далеко. Вести редко доходят до наших мест, да и, зачастую, не вызывают ничего кроме интереса. Там нет ни родных, ни друзей. Там чужие люди и чужие беды. Если война начнется у нас – это все изменит. Будут умирать свои! Семьи будут разрушены!

– И для магов найдется настоящее дело, – довольно цинично добавил Рэй, ничуть не впечатленный душевным порывом Луизы. – Когда идет война или открытое противостояние, нам легче добиться успеха. Кстати, многие зельевары сделали карьеру благодаря войне. В это время были изобретены самые действенные оборонительные и целебные зелья. А сколько атакующих артефактов было создано! Почитайте магическую историю, леди Луиза, и сами все поймете. Война не только весьма полезна для всех отраслей магической науки, она дает шанс вписать свое имя золотыми буквами в мировую историю.

– Как вы смеете такое говорить?! – Луиза была бледна, как смерть. Губы подрагивали, но глаза… Зеленые глаза горели от ярости.

Оживленная ярмарочная площадь будто исчезла и в целом мире остались только он и она. Глядя в циничные голубые глаза, Луиза сжимала и разжимала кулаки, с трудом удерживаясь, чтобы не отвесить хорошую звонкую пощечину по самодовольной физиономии длинноносого мага, которого в этот момент она ненавидела сильнее всех когда—либо живших на земле существ.

– Это правда, леди Луиза. Чистая правда, – видя ее ярость, граничащую с бешенством, совершенно спокойно подтвердил Рэй. – И в ближайшие годы вы сами в этом убедитесь. Хотя, сейчас, конечно, можете повозмущаться ради приличия. Но истина есть истина.

– Я смотрю, вы прямо–таки жаждете войны! – Луиза и не пыталась скрыть своего отвращения.

Этому мерзкому самовлюбленному человеку не понять, что сотни детей могут остаться сиротами, а Джо… Джо ведь тоже могут забрать воевать. И что тогда станет с Мэг и Сэтом? Кто позаботится о них, если они лишатся не только матери, но и отца? А Рэй Треванс только может думать о славе и собственной выгоде! Негодяй! Мерзавец! Отродье Бездны! Раздери его дракон!

– Я просто здраво оцениваю перспективы и просчитываю варианты. Война с нашими дорогими южными соседями неизбежна.

– Вы ошибаетесь, милорд. Войны не будет! – раздался бархатный голос где-то за спиной Луизы. Но, казалось, он, подобно лучу солнца, пробившемуся сквозь грозовые облака, проник из другого мира, ведь в этом-то были лишь Рэй и люто ненавидящая его Луиза.

Глава 8. Взгляд в прошлое. Не просто друзья

Магия уединения была разрушена в одно мгновение. Будто рухнула невидимая стена, отделяющая двоих от всего остального мира, и вновь появилась оживленная ярмарочная площадь, наполненная людским гомоном и веселым смехом. Вот только Луизе оказалось больше не до веселья. Все было разрушено до самого основания одним страшным словом, произнесенным циничным человеком, о котором она думала несколько лучше. Нет, зря Луиза так старательно избегала Рэя Треванса – такого мерзавца она не полюбила бы ни за какие сокровища мира. А в случае с Энни он притворялся, стараясь показаться добрым. Играл, словно актеришка захудалого театра, и забавлялся ее реакцией.

– Вам не говорили, что вмешиваться в чужие разговоры, а уж тем более подслушивать, вверх неучтивости? – пока Луиза мысленно обвиняла Рэя во всевозможных преступлениях, спросил маг, обдав вмешавшегося молодого человека ледяным взглядом.

– Ну, а вам, сэр, явно не говорили, что не хорошо распускать лживые сведенья и запугивать ими прекрасных дам! – парировал противник Рэя, и, подступив еще ближе, по-хозяйски обнял Луизу за плечи. – Ведь я, разумеется, прав, леди Луиза?

Луиза задохнулась от возмущения. Она собиралась высказать все, что думает и наградить пощечиной негодяя, позволившего себе не только влезть в ее личное пространство, но и распускать лапы. Однако это было до того, как она, наконец, взглянула на него. Гневные слова замерли, не посмев слететь с приоткрытых губ. В зеленых глазах ярость сменилась удивлением, а потом и искренней, ничем не прикрытой, радостью.

Живой, здоровый и все такой же красивый он стоял рядом, обнимая за плечи, словно защищая от всех зол несовершенного мира. Даже суровые морские испытания, не внесли сильных изменений в его внешность. Разве что кожа потемнела от загара, а некогда золотистые локоны стали совсем светлыми, почти белыми, выгорев под лучами безжалостного солнца. Но это все равно был ее Эдмунд – высокий, широкоплечий и все так же по-доброму улыбающийся. Ну, а парадный темно-синий мундир, расшитый серебром, шел ему просто невероятно. Он был тысячу раз прав, связав свою жизнь с морем.

– Эдмунд! – выдохнула Луиза, греясь в теплом сиянии карих глаз. Она неосознанно протянула руку и убрала со лба молодого человека вьющийся светлый локон. – С каких это пор ты стал называть меня леди, а? – Луиза попыталась придать себе грозный вид – не получилось. Но оно, наверное, и к лучшему.

– Ты хотела бы, чтобы я назвал тебя, например, обезьянкой в присутствие этого господина, красавица? – поинтересовался Эдмунд, кивком указав на Рэя, но глаз от Луизы не отвел. Он слишком давно ждал этой встречи, чтобы отвлекаться на пустяки.

– Конечно, нет, – Луиза коротко хохотнула. О, Древние Духи, как же она была рада вновь его видеть! – Как же ты меня нашел? Мы ведь договаривались встретиться у фонтана.

– Я узнал тебя по «легкой» походке.

– Дурак! – Луиза обижено поджала губы и слегка стукнула Эдмунда по плечу. Опять он подкалывал ее из-за хромоты, но это лучше, чем, если бы вздумал жалеть. Впрочем, Эдмунд вообще был умница и никогда этого не делал, прекрасно зная, что она жалость к себе на дух не переносит.

Рэй отступил на шаг, наотрез отказываясь понимать, что происходит. Несколько минут назад они почти ссорились, а теперь вот Луиза в открытую кокетничает с каким—то морским офицеришкой, который позволяет себе ее лапать. Уму непостижимо! Это просто не может быть правдой. Да Луиза была добра с крестьянами, и даже к нему проявляла некую снисходительность. Однако даже после воскрешения Энни, она не позволила бы Рэю просто коснуться ее, а с этим типом чуть ли не милуется у всех на глазах. Лицемерка.

Голубые глаза, напоминавшие сейчас осколки льда, смотрели холодно и зло. Лицо Рэя будто превратилось в непроницаемую каменную маску. Побелевшие от ярости губы были сжаты плотно в тонкую линию.

Кажется, он впервые в жизни боялся раскрыть рот, потому что знал, что поведет себя подобно ревнивому дураку – сначала хорошенько оскорбит Луизу, а затем, вызовет на поединок ее дружка. Этому офицеришке вообще бы не помешало подправить физиономию, а заодно отучить вмешиваться в чужие разговоры и лапать чужих девиц.

Усилием воли Рэй заставил себя сделать шаг, затем еще один и еще. Нет, он не будет драться с этим белобрысым типом. Он не доставит леди Сенферн такого удовольствия.

Рэй Треванс никого и никогда не ревнует. Рэй Треванс не знает отказа и не ведет себя подобно глупому влюбленному юнцу. Рэй Треванс выше всего этого, а еще у него очень много срочных дел государственной важности, чтобы тратить драгоценное время на лицезрение воркующей парочки.

Луиза спохватилась только в тот момент, когда Рэй стремительно прошел мимо нее. Он не сказал ни слова и даже не попрощался, впрочем, она тоже промолчала. Но отчего—то на душе у нее стало неспокойно. Плохо, что он видел ее с Эдмундом. Нет, конечно, Луизе было абсолютно все равно, что подумает о ней господин маг, но ведь Рэй мог «случайно» рассказывать об этом графу, а отцу не следовало знать о тайной встречи дочери. По крайней мере, пока.

– Луиза, – позвал Эдмунд, привлекая к себе ее внимание. – Ты меня совсем не слушаешь, верно?

– Да, прости, – Луиза смутилась и несколько раз моргнула. – Я задумалась. Эд, что ты сказал?

– Этот тип явно пытался испортить тебе настроение, – повторил Эдмунд, недовольно глядя вслед Рэю, растворившемуся в толпе. – Неприятный человек. Но у него все равно ничего не получится, красавица. Я теперь рядом, и сейчас мы идем развлекаться.

– Да, не стоит терять времени. Завтра днем я должна отправиться в обратный путь, – сдержано ответила Луиза, но потом все же улыбнулась. Она будет веселиться, и наслаждаться каждым мгновением рядом с Эдмундом – она слишком долго ждала этой встречи! А Рэю Тревансу ни за что на свете не испортить ей этот день! Она не позволит и не доставит господину магу такого удовольствия!

***

Вторая порция мороженого стремительно уменьшалась, а вот настроение становилось все лучше и лучше. Зачерпнув из стеклянной вазочки ложечку сливочного лакомства, обильно политого шоколадом и посыпанного орехами, Луиза отправила его в рот, щурясь, будто довольная кошка. Наверное, по своей сущности она и была кошкой – гордой, своевольной, делающей то, что вздумается и способной в любой момент оцарапать, даже если за мгновение до этого была чрезвычайно довольна, тихо мурлыкала себе под нос, да и вообще наслаждалась жизнью.

Кафе-кондитерская, куда Эдмунд привел Луизу, располагалось на шумной набережной, так не похожей на ту, где часом ранее Рэй спас попавшую в переплет самоуверенную дочь графа. Пара сидела за столиком на летней террасе, наслаждаясь погожим днем, вкусным лакомством и необычной музыкой. Совсем неподалеку расположились два уличных музыканта, развлекая всех желающих и тренируясь перед вечерним выступлением. Играли они не на привычных гиланцам лютне или арфе, а на диковинных заморских инструментах – музыка звучала живее, насыщение и, будто с большим желанием и вдохновением. Эдмунд с большим удовольствием сообщил Луизе, что называются они скрипкой и гитарой, а затем, хвастаясь, добавил, что и сам во время плаваний научился играть на гитаре.

– В самом деле? – Луиза удивленно приподняла брови. Раньше Эдмунд не питал особой любви к музыке, но ведь не зря говорят, что море меняет. – Я бы хотела услышать, как ты играешь.

– Я с удовольствием не только сыграю, но и спою для вас, миледи, – расплылся в довольной улыбке Эдмунд. – Впрочем, лучше бы спела ты. Помнишь, незадолго до того, как ты уехала со своей ведьмой, а я впервые вышел в море, ты мне пела? Что-то там про ведьм и девицу, которая ждет из плаванья то ли возлюбленного, то ли жениха.

– Нет, Эд. Петь я не буду, – жестко сказала Луиза. – Я уже и слов не помню, – это была ложь, но эта песня не предназначалась для чужих ушей. Она была только для Эдмунда и только в момент того первого расставания, когда Луиза еще верила, что однажды она станет его женой.

Былая обида напомнила о себе совсем некстати. Когда-то давно Эдмунд заверял, что сделает ей предложение, как только они достигнут брачного возраста. Потом он писал письма и обещал, что они соединятся узами брака, как только он получит повышение. Время шло. Эдмунд получал должность за должностью и сейчас уже был помощником капитана на «Фениксе», но обещания так и осталось просто обещаниями. Наверное, напомни сейчас Луиза об его словах, он, возможно, пообещал бы жениться после того, как станет капитаном, а то и адмиралом. Но годы идут, и она отнюдь не молодеет и больше не верит в пустые обещания, хотя до сих пор всем сердцем и тянется к Эдмунду.

– Ладно, я не настаиваю, – Эдмунд и не заметил перемены в настроение Луизы. Ему уже давно хотелось рассказать ей отличные новости, но все никак не получалось. – Это не так важно. Луиза, ты, возможно, помнишь, что моя мать была уроженкой Цинари.

– Разумеется, – кивнула Луиза, раздумывая над тем: не заказать ли еще мороженого? В конце концов, фигуру—то беречь не для кого, а такую вкуснятину в Мёрт не делают. – Именно поэтому ты, решив посвятить жизнь морю, встал под знамена соседнего государства, а не наши, – она сумела сказать это совершенно спокойно, хотя раньше ее сильно задевал выбор Эдмунда.

Луиза всегда была далека от политики, но даже она слышала о давней вражде Цинари и Гилан из-за небольшого островка на границе. Оба государства желали захватить этот небольшой участок суши, а страдали, разумеется, простые люди – жители острова – гиланцы и цинарцы, почти мирно живущие бок о бок на крошечном клочке земли.

Обстановка на границе государств-соседей все обострялась, но войны никто не хотел и тогда, лет пять назад, правители решили довольно банальным образом улучшить дипломатические отношения – одна из дочерей императора Цинари была отдана в жены королю Гилан. Вот только вместо крепкого мира, соседи обзавелись еще одним поводом для вражды. К сожалению, юная королева Гилан оказалась бесплодна. Луиза, еще учась в Академии, краем уха слышала многочисленные сплетни о начавшемся в нынешнем году бракоразводном процессе августейших особ.

– Почему ты об этом заговорил, Эд? – спохватилась Луиза. Сердце ее сжалось от тревожного предчувствия.

– Месяц назад я стал верноподданным Его величества Фредерика императора Цинари, – не без хвастовства объявил Эдмунд. Он вообще страшно гордился тем, что вернулся на историческую родину, да еще и не просто так.

– Чего? – Луиза вытаращилась на Эдмунда. Конечно, этого следовало ожидать, но известие все равно поразило ее до глубины души.

– Да-да, я теперь подданный Цинари, а не Гилан. Так что ты, красавица, беседуешь с иностранцем, – рассмеялся Эдмунд. – Но и это еще не все, дорогая! Ты же веришь в судьбу, Луиза?

– Допустим, – настороженно ответила она, не понимая к чему клонит новоявленный цинарец.

– Полгода назад я встретил моего дражайшего дядюшку Рауля – виконта Салини. Представляешь, старый хрыч бездетен и проникся глубокой симпатией к сыну своей единственной сестры, которая имела глупость влюбиться в бедного уроженца Гилан и сбежать с ним. Он даже надумал сделать меня своим наследником, – Эдмунд подался вперед, глядя на подругу детства лихорадочно блестящими карими глазами. Это был его триумф, предел мечтаний и он хотел, чтобы Луиза тоже прониклась этим, оценила, восхитилась. – Так что Эдмунд Сарбен не просто сын бывшего управляющего графа Сенферн, но и будущий виконт Салини.

– Эд, поздравляю!.. – нужно было сказать что-то еще, но нужных слов у Луизы никак не находилось.

Она смотрела на красавца-моряка и не узнавала в нем того мальчика, в которого влюбилась давным-давно. Его самолюбие торжествовало, а сам он представлял собой просто образец честолюбия и отчего-то напоминал распустившего хвост павлина. Луиза не знала что делать. Теперь Эдмунд был ей ровней, даже отец, скрепя сердцем, согласился бы с этим, но отчего-то это известие не только не принесло ей радости, но даже наоборот – опечалило.

– Давай съедим еще мороженое, а? – после неловкой паузы предложила Луиза, выдавив вымученную улыбку.

– Ты моя сладкоежка! – Эдмунд все упивался своим счастьем и даже не заметил, что Луиза вовсе не разделяет его восторгов. – Конечно, съедим. Совсем скоро я стану настоящим богачом! Это непременно надо отпраздновать!

***

Поздние летние сумерки отступали перед множеством огней. Во время осенней ярмарки жизнь в Квиди с наступлением темноты не заканчивалась, а перетекала в новое русло не менее привлекательное, чем днем. Если утро и день можно было назвать временем торговцев, то вечера и ночи принадлеж�

Глава 1. Проклятый союз

Старинный замок и все его окрестности были погружены в праздничную суету, залиты яркими огнями от факелов и цветных фонарей. Во дворе гуляла челядь, в замке – благородные и влиятельные жители окрестных селений и специальные гости, прибывшие из самой столицы. Не умолкали ни на миг голоса свирели и лютни, звучали заздравные тосты, слышались веселые пьяные голоса. И все это сливалось в одну безумную какофонию звуков, от которой, кажется, и вовсе не было никакого спасения. Вот только во всем замке нашелся человек, которого раздражало происходящее, который желал окончания пира и до дрожи в пальцах боялся этого. И, к большому сожалению, этот человек сидел за центральным столом и являлся, так сказать, поводом для празднества.

Поднеся к губам серебряный кубок с фамильным гербом хозяина замка, Луиза покосилась на черноволосого красавца-мужчину, сидевшего рядом с ней на правах супруга, и невольно сжала кулак. Она всем сердцем ненавидела Рэя Треванса, но все же несколько часов назад дала брачную клятву и стала его законной женой – раздери его дракон!

О, да! Она от всей души была бы благодарна тому дракону, который сделал бы ее вдовой, и даже отдала бы ему все свои драгоценности. Вот только Луиза прекрасно знала, что ее «обожаемый» супруг нечеловечески силен и могущественен – не зря же король и герцог Натель ценят его – вон аж какой пир закатили! Поэтому если бы сэр Рэй и вздумал потягаться силами с драконом, то он бы и вышел победителем, забрав не только жизнь могущественного существа, но и его сокровища. Бедный-бедный дракон! И почему мироздание так несправедливо?

– Вы смотрите на меня так, словно готовы убить, моя дорогая, – неожиданно повернувшись к ней, тихо сказал Рэй. Впрочем, понижать голос было вовсе не обязательно – в праздничном шуме едва ли кто-то мог разобрать его слова. Несмотря на то, что тонкие губы новобрачного и кривились в улыбки, его голубые глаза, как и всегда, походили на две льдинки. Кажется, он и сам был не особо рад такому пышному праздненству, а, может, ждал, что же выкинет его драгоценная супруга, не отличавшаяся покладистым нравом. – Разве вам не нравится праздник?

– Вы абсолютно правы – мне не нравится праздник. И его повод тоже, – дерзко ответила Луиза, вновь поспешно поднеся кубок к губам, и сделала глоток. До безумия хотелось напиться, но необходимо было сохранять ясную голову, иначе вся подготовка окажется напрасной. Сегодня ночью решалась ее дальнейшая судьба, и был только один, причем, довольно маленький шанс изменить будущее и спастись от незавидной участи нелюбимой жены нелюбимого мужа. Впрочем, разве было бы ей легче, отсутствуй одно из этих «не»? Все равно все планы на будущую жизнь шли псу под хвост из-за этого самоуверенного мерзавца.

– Неужели вы и вправду злитесь? – удивлено-участливо спросил Рэй и попытался взять супругу за руку, но она не позволила – порывисто отдернула, словно боялась обжечься. Глупо было надеяться, что произнесенные брачные клятвы тут же сотворят из нее покорную женщину. Вполне возможно, в случае с упрямой и своенравной Луизой даже первоклассное любовное зелье оказалось бы бесполезным. Впрочем, легкие победы никогда и не привлекали Треванса, привыкшего покорять и завоевывать.

– А вы, сэр, разве не злились бы, окажись на моем месте? Если бы вас выиграли в карты, словно какое-то имущество, а не живого человека? – холодно спросила Луиза, чеканя каждое слово. Ох, с каким бы она удовольствием сейчас съездила по его довольной физиономии, но вынуждена была ждать. Время еще не пришло.

– Вы – женщина. Но я давал вам выбор, моя дорогая. Разве вы забыли? – почти ласково ответил Рэй, с удовольствием глядя, как его супруга изо всех сил старается держать себя в руках.

– Бесчестье или брак – да, выбор был просто королевский! Не знаю уж как и благодарить за такую возможность! – с нескрываемой иронией, приправленной изрядной порцией желчи, отозвалась Луиза, искоса глянув на супруга. Конечно, глупо было ожидать, что удар достигнет цели – этот кусок льда, по злой иронии судьбы, управляющей стихией огня, вообще было трудно вывести из себя. Впрочем, порой ей это удавалось.

– Будьте хорошей девочкой и наслаждайтесь праздником. Надеюсь, хоть музыка вам нравится? Я помню, вы любите гитару, но не смог найти хорошего исполнителя, – не сдержавшись, с изрядной порцией яда в голосе, поинтересовался Рэй. – Видимо, все в плаваньях.

Тварь подземная! Луиза залилась краской и поспешно отвернулась от мужа, чтобы на глазах у всех гостей не вцепиться ему в физиономию. Этот негодяй знал, куда бить и на каких струнах души играть, вот и издевался.

«Любите гитару. Все в плаваньях!»

Совсем скоро она ему обязательно припомнит, каждый взгляд, каждую издевку, но особенно эти слова. Обязательно! И тогда он пожалеет обо всем! Она втопчет его в грязь, от которой вовеки будет не отмыться!

– Ненавижу! – едва слышно прошипела Луиза, но Рэй прекрасно ее услышал, и это послужило отличным поводом для дальнейших событий.

Отодвинув стул с высокой жесткой спинкой, сэр Рэй Треванс медленно поднялся из-за центрального стола, где занимал место между своей молодой женой и герцогом Нателем. Стоило ему это сделать, как почти сразу прекратила звучать музыка, остановились танцы, а следом смолкли и голоса.

– Дорогие гости! Друзья мои! – начал он, обведя взглядом всех присутствующих. – Я приношу свои извинения, но мы с супругой вынуждены вас оставить – леди Треванс утомилась, – жестко усмехнулся он и протянул побледневшей Луизе руку, безмолвно приказывая ей подняться. – Однако наше отсутствие – не повод прекращать веселье. Пусть праздник длится всю ночь! – последние его слова утонули в звуках вновь заигравшей музыки.

– Прекрасно провести время, Треванс! – подмигнул круглолицый герцог Натель своему верному подчиненному. – Не подведите меня.

Паника плеснулась в зеленых глазах и Луиза, словно ища поддержки, взглянула на сидящую рядом с отцом младшую сестру, устремившую немигающий взгляд в одну точку. Обычно веселая Габриэлла все последние недели ходила бледная и очень тихая, будто в воду опущенная. Сегодня же утром у нее и вовсе глаза покраснели от слез, наверное, всю ночь оплакивала участь сестры. В последние дни Луиза то и дело порывалась утешить Габриэллу, посвятив ее в свои планы, да только каждый раз останавливалась, боясь спугнуть капризную птицу—удачу. Возможно, зря. Смотреть на переживания младшей сестры, которая буквально увяла на глазах, было мучительно больно.

Тяжело сглотнув, Луиза поднялась и с явной неохотой оперлась о предложенную Рэем руку, чувствуя на себе полные пьяного любопытства взгляды присутствующих. Кровь шумела в ушах, однако она прекрасно слышала каждое слово мужа, когда он, склонившись к ее уху, в следующий раз с нескрываемым ехидством обратился к ней:

– Кажется, вы сказали, что безумно любите меня, дорогая.

– Вам показалось, милорд. Я не могла сказать такую глупость! – все же нашла в себе силы ответить Луиза. Покидая свадебное пиршество, она ощущала себя обреченной на смерть преступницей.

***

Дверь в спальню, тихо скрипнув, закрылась за ее спиной, и Рэй, будто опасаясь, что супруга вздумает сбежать, повернул ключ в замке, отрезая путь к отступлению. Несмотря на все приготовления, Луиза ощутила новый прилив паники, наверное, подобное испытывает и загнанный в ловушку зверь.

Бросив быстрый, нервный взгляд на широкую кровать, убранную багряным одеялом, Луиза отошла подальше, приблизившись к заветной двери на небольшой балкон, служивший скорее в качестве декора. Впрочем, сегодня ему предстояло сыграть решающую роль в ее плане. Ох! Лишь бы все сработало как надо!

Повернувшись к мужу спиной, Луиза, стараясь действовать как можно незаметнее, достала небольшой пузырек с молочно—белым зельем, который еще утром особым образом спрятала в поясе свадебного платья. Тонкое стекло, приятно холодя ладонь, успокаивало и будто на неведомом языке нашептывало: «Все будет хорошо. Все получится!».

Треванс, даже в честь праздника не изменивший предпочтению в черном цвете одежды, бесшумно подошел сзади к супруге и осторожно положил руки ей на плечи. Он принуждал себя не торопиться, действовать как можно медленнее, чтобы не спугнуть, дать Луизе чуть больше времени, хотя она вряд ли заметила и оценила его благородный порыв. Для нее Треванс всегда был и будет врагом, худшим из когда—либо живших мужчин.

– Не бойся, – чувствуя, как вздрогнула жена, прошептал Рэй, вложив в голос всю мягкость, на которую он в принципе не особо то и был способен. Она отпрянула и порывисто обернулась, сжимая в кулаке спасительный пузырек. Страх плескался в изумрудных глазах, но вместе с ним там горел и воинственный огонек. – Я буду осторожен…

– Осторожен?! Не смейте прикасаться ко мне, сэр Рэй! – грозно сдвинув брови, велела Луиза. Она изо всех сил старалась, чтобы голос прозвучал надменно и холодно, но он все же предательски дрогнул.

– Я имею на это полное право. Вы – моя жена,– все еще улыбаясь, напомнил Рэй уже обычным голосом. Эта вечная игра в «кошки—мышки» его уже порядком утомила. Из Луизы была точно такая же недотрога, как из него вышивальщица. И он это видел своими глазами несколько месяцев назад, но вот с ним она все также оставалась холодна и всячески старалась показать свою неприязнь.

– Не по своей воле. Вы это прекрасно знаете! – с вызовом глядя прямо в его холодные глаза, сказала Луиза. – Я выполнила то, что вы хотели – вышла за вас, но в постель я с вами не лягу. Консуммации1 не будет!

– Будет. Луиза, будет, – сделав еще шаг к упрямице, сквозь зубы процедил Рэй. – Смиритесь с этим. Я терпеливо ждал, но сегодня я получу то, что причитается мне по праву, – словно гипнотизируя ее взглядом, он осторожно приблизился еще на шаг. И как он вообще мог подумать, что первая брачная ночь пройдет, как и положено, а Луиза смирится со своим положением, стоит лишь обменяться священными клятвами? Он ведь знал ее достаточно давно, но все равно тешил себя глупыми надеждами. Ну что же, строптивице было не лишним напомнить о реальном положении дел и спустить с небес на грешную землю. – Луиза, надеюсь, вы понимаете, мне не охота брать женщину силой, но я сделаю это, если вы и дальше будете продолжать ваши глупые игры. Ваше ослиное упрямство ни чем хорошим для вас не закончится.

– Это мы еще посмотрим! – со странным ледяным спокойствием в голосе произнесла Луиза. Пришло время действовать и страх отступил. Исподлобья глядя на ненавистного супруга, она разжала кулак.

Пузырек упал на деревянный пол и, тихо звякнув, разбился. Тут же от растекшегося зелья начал подниматься густой белый дым, стремительно заволакивающий спальню.

– Стой! – реакция у Треванса, хоть и застигнутого врасплох, оказалась практически мгновенной. Луиза попятилась к балконной двери, но Рэй успел крепко схватить дражайшую супругу за руку чуть выше локтя.

– Вы сами напросились, милорд! – зеленые глаза бешено сверкнули. Подхватив подол, Луиза со всей силы ударила мужа ногой по месту, отличающему мужчину от женщины. Сдавлено охнув от боли, Рэй согнулся, выпустив руку жены.

Выскочив из задымленной комнаты на крошечный балкон, Луиза, проклиная свадебный наряд, не дающий особой свободы движения, перелезла через ограждение и замерла на узком парапете.

Высоко. Слишком высоко. И почему комнаты Треванса располагаются на третьем этаже, а не ниже? Если не сработает, то ведь ей конец! И теперь уж точно не отделаться сломанной ногой и пожизненной хромотой, с которой не помогла справиться и лучшая целительница.

Твари подземные! Детские страхи дали о себе знать слишком уж не вовремя, но пути назад не было. Лучше уж смерть, чем жизнь с Рэем Тревансом! По крайней мере, сейчас Луиза всей душой верила в это. Да, вера последнее, что у нее осталось.

– Я – ветер! Меня не удержать! – прошептала Луиза и, оттолкнувшись, сделала шаг в бездну. – Я – ветер! Я лечу! Я – ветер! Я не упаду!

– Нет! Луиза! Стой! Не делай глупостей! – выбираясь из заполненной белым дымом комнаты, закричал Рэй. Спесивость и былая самоуверенность исчезли без следа, а в голубых глазах была самая настоящая паника, которую никто и никогда там не видел.

Он действительно не желал ее потерять. И дело было вовсе не в том, что подумают люди, хотя герцог Натель, наверняка, скажет, что, видимо, Треванс ужасный любовник, раз его супруга предпочла лечь в гроб, чем с ним в постель. Но на подобного рода репутацию Рэю было плевать с самой высокой башни королевства. Ему была важна Луиза. Она пробуждала желание, манила, притягивала к себе, хотя, всеми силами, старалась оттолкнуть. Он хотел ею обладать.

На балконе никого не было. Проклиная все на свете, Рэй рванул к ограждению, зная, что увидит внизу переломанное тело жены. Впрочем, возможно, жизнь в ней еще теплилась, и он мог помочь, пусть это и означало самому оказаться на грани между жизнью и смертью. Однако судьба коварна и любит преподносить совершенно неожиданные сюрпризы.

Луиза вовсе не лежала на земле, а парила в воздухе, медленно и плавно опускаясь на лужайку в стороне от замка. В отдаление от праздничной суеты она оставалась незамеченной гостями, лишь злые, полные ненависти голубые глаза были прикованы к стройной фигурке темноволосой девушки в золотисто—белом свадебном платье.

– Змея!.. – прошипел Треванс, не в силах пошевелиться – настолько сильными оказались его ярость и потрясение. – Так она маг, покоряющая воздух!..

Глава 2. Иллюзия безопасности

Дожив до сорока пяти, Чарида строго уяснила для себя, что в мире нет ничего прекраснее тишины, покоя, домашнего уюта и кубка с горячим пряным вином по вечерам, особенно если нет ни семьи, ни возлюбленного, ни близких людей, способных прогнать одиночество. Однако она никогда ни о чем не жалела, прекрасно зная, не стоит плакать ни из-за пролитого молока, ни из-за испорченного зелья, какие бы дорогие элементы в него бы не входили.

Кто-то, кому не довелось близко узнать знаменитую на несколько королевств чародейку, мог, упиваясь собственной прозорливостью сказать, что она, отрекясь от своей женской сути, положила жизнь на алтарь карьеры и теперь, никому не нужная, влачит одинокое существование. Да, у нее и правда не было детей, но все-таки, положа руку на сердце, Чарида была счастлива. В отличие от домашних кумушек, в чьи обязанности входило рожать да вышивать, она повидала мир и добилась признания, а любовь… Да ну ее в топку эту любовь!

Юность и молодость чародейка пропутешествовала, изучая магию и зарабатывая себе репутацию первосортного целителя и зельевара, ну, а теперь осела в небольшом одноэтажном домишке на краю леса в некотором отдаление от людских поселений. Вот только теперь уже репутация работала на нее, и люди проезжали огромные расстояния, чтобы попасть на прием к знаменитой целительнице и признанному мастеру зельеварения, что приносило приличный годовой доход и тешило самолюбие.

Приближалась полночь, и Чарида, сладко потянувшись в кресле, с сожалением отложила старинный фолиант, посвященный зачаровываннию предметов и изготовлению талисманов – тема для женщин запретная, а потому вдвойне притягательная. Книги о магии «не для женского ума» приходилось доставать тайно, платя порой тройную цену, а все из-за десятка магов, век назад испугавшихся, что талантливые ведьмы и чародейки добивавшиеся успехов и в самых тонких магических искусствах, однажды вытеснят мужчин из Великого Совета Старейшин. Хорошо хоть те доблестные мужи и вовсе не запретили женщинам колдовать, милостиво разрешив заниматься «бабским искусством» – предсказаниями, зельевареньем и целительством.

Напоследок бережно, словно живое существо, погладив потрепанную обложку фолианта, Чарида решительно поднялась из кресла и прошла по небольшой уютной гостиной, туша свечи и лампы. Пора отправляться спать, а то завтра с утра, по всемирно известному закону подлости, явится какой-нибудь трудный клиент, и выспаться уже не удастся. Да и нет ничего хуже, чем ворожить с недосыпа – и свое здоровье подорвешь, и репутацию подпортить можешь.

Стук в дверь застал Чариду на половине пути к спальне. Она недовольно вздохнула и обернулась, глядя в крошечную темную прихожую. Идти открывать не хотелось. Возиться с полуночным незваным гостем тоже. Хотелось нырнуть под теплое одеялко и проспать до утра, но стук повторился, став настойчивее.

– Тьфу! Принесла неладная! Не дадут сегодня поспать! – ругнувшись себе под нос, Чарида, освещая путь масляной лампой, поплелась открывать. Ночь обещала быть тяжелой и бессонной – в такое время ломятся по смертельно важным делам, остальные клиенты, как все нормальные люди, предпочитают отсыпаться.

А нежданный гость продолжал тарабанить в дверь, будто действительно вот-вот умрет, или за ним гонятся голодные волки. Главное, чтобы не оборотни гнались – этих двуличных Чарида на дух не переносила с тех самых пор, как бывший ухажер, оказавшийся оборотнем, наградил ее парой жутких шрамов на теле, но хорошо хоть не укусил, а то б и ей пришлось бы ночами рыскать по миру, а не спать в мягкой постели.

Вспомнив о проклятом бывшем, Чарида запоздало подумала, что хорошо бы иметь под рукой хоть какое-то оружие на случай нападения, но настойчивый стук слишком сильно ее раздражал, чтобы тянуть еще. Отодвинув засов, она резко распахнула дверь и высоко подняла лампу, освещая едва не повалившегося от неожиданности незваного гостя. Точнее гостью – высокую девушку, закутанную в черный плащ-накидку, из-под которого виднелся подол некогда белого платья, пробитого дорожной пылью. Ее красивое, но осунувшееся, изможденное лицо показалось знакомым, однако Чариде понадобилось некоторое время, чтобы опознать гостью с зелеными глазами, настолько сильно изменила ее усталость. Пожалуй, к подобному эффекту могло привести злоупотребление зельем, дающим силу, бодрость и выносливость.

– О, Древние Духи, Аэри! – не сумела сдержать удивленного восклицания Чарида, при виде своей ученицы, которая уже едва стояла на ногах. – Ты? Что случилось?

– Я, – просто ответила Луиза, выдавив слабую улыбку. На большее у нее сил не хватило. – Я замуж вышла. Прошу, можно войти, мастер?

– Конечно, – ошарашено пробормотала Чарида, пропуская в дом девушку. – Замуж? – она выглянула во двор, словно ожидая увидеть еще и супруга Луизы, но кроме пегой лошади у коновязи там никого не было. Хотя ей на мгновение почудилось, будто в седле сидит кошка и вылизывается, но стоило лишь моргнуть и наваждение прошло. С сонных глаз и не такое почудится! – Так неожиданно. А где твой муж?

– Не знаю, – Луиза нервно передернула плечами, проходя в темную гостиную. Даже во мраке ей удалось избежать столкновения с мебелью, ведь этот дом она хорошо знала и нежно любила, как и его одинокую обитательницу, ставшую не просто наставницей, но и практически второй матерью. Ноги и пятая точка ныли после долгого пребывания в седле, но Луиза из последних старалась этого не показывать.– Надеюсь, далеко отсюда.

– Что-то я ничего не понимаю, – заперев для надежности на два засова входную дверь, Чарида расхаживала теперь по гостиной и вновь зажигала недавно потушенные свечи. – Что случилось? И садись ты уже! Садись, говорю, а то того и гляди – упадешь!

– Я замуж вышла, – повторила Луиза, опускаясь в кресло, обитое ситцем. – Вчера, – она быстро взглянула на замысловатые часы, тикающие на каминной полке, и поправилась: – Позавчера.

– И почему ты не с мужем? – пытливые карие глаза так и впились в лицо новобрачной. С Аэри было Что-то не так и дело не только в выпитых зельях. Чарида слишком хорошо знала свою ученицу – единственную и самую лучшую.

Они познакомилась почти десять лет назад, когда Чарида во время странствий посетила графство Мёрт и ее, уже тогда известную целительницу пригласили к старшей дочери графа Сенферн, не так давно сломавшей ногу. Девочка, несмотря на сильные боли, не плакала и даже не капризничала, лишь кусала губы и мертвой хваткой вцеплялась в трость. Она терпела, не желая показывать слабость, а зеленые глаза блестели от непролитых слез. Маленький воин, не кисейная барышня. Такую только и учить магии. Девочка понравилась чародейке с первого взгляда и уже через два месяца Чарида покинула графство со своей первой и единственной ученицей, которой впоследствии и подарила магическое имя – Аэри.

Как оказалось, странствовать с ребенком, пусть и таким, как старшая дочь графа Сенферн, тяжело. Даже слишком. Неожиданно проснувшийся материнский инстинкт требовал позаботиться об упрямой, гордой девчонке, старательно скрывавшей усталость и хромоту – к сожалению, и всех усилий целительницы оказалось недостаточно, чтоб полностью избавиться ото всех последствий перелома. И тогда Чарида наконец-таки решилась осесть в небольшом графстве на востоке Гилан. Дом они выбирали вместе, от души наслаждаясь процессом.

За шесть лет, прожитых под одной крышей, они стали близки. Если не матерью с дочкой, то уж точно лучшими подругами. Их соединила магия, древнее искусство зельеварения и общая тайна – стихийный дар Луизы, который для женщины мог обернуться настоящим проклятием. Она могла покорять воздух.

Будь юная Сенферн мужчиной, пусть даже из семьи самого нищего крестьянина, с ней бы носились лучшие учителя, а в будущем ей была бы гарантированна сногсшибательная карьера. Стихийных магов было ужасно мало, а потому ценились они на вес золота. Но Луиза родилась женщиной, и дар стал проклятием. Его приходилось несколько развивать, а сколько скрывать. Хотя Чарида доставала редкие книги, да и вообще прикладывала немыслимые усилия, чтоб ее ученица научилась покорять стихию, раз уж Древние Духи благословили ее.

Когда Аэри, после длительной и упорной подготовки, поступила в магическую Академию и покинула скромный домишко наставницы, они начали переписываться. В своих письмах Луиза честно рассказывала о непростой учебе в Академии, порой предвзятых преподавателях. Чарида даже приезжала поддержать ее во время выпускных экзаменов, однако с момента возвращения отчий дом Аэри стала на редкость плохим респондентом – письма писала редко, да и то как-то скомкано. Надо было догадаться, что все это неспроста, Что-то стряслось, однако сердце молчало. Чарида даже обижалась на позабывшую ее ученицу, оказалось – зря. У ее Аэри случилась беда. Самая настоящая. Такая, с которой не справиться одной, раз она, сломя голову, кинулась к наставнице.

– Я сбежала после свадебного пира, – честно призналась Луиза, не чувствуя ни капли сожаления. – Я не для него себя берегла! О, Древние Духи, Чарида, если бы ты знала, что это за человек! Я все это время провела в седле. Я так боюсь его! – зеленые глаза заблестели от непролитых слез, и Луиза торопливо закрыла лицо руками.

Так вот оно в чем дело! Чарида, шумно выдохнув, подошла к креслу, где, сжавшись, сидела ее ученица. Уставшая, измученная и очень несчастная. Бедная девочка! Магия не уберегла ее!

Беря Луизу себе в ученицы, Чарида была уверена, вырастя, девочка сама станет хозяйкой своей судьбы. Она избежит женской участи – не будет играть роль красивого, но абсолютно бесправного создания, служившего лишь для украшения в доме сначала отца, а потом мужа. Она не станет разменной монетой в мужских играх. Ее не выдадут замуж за нелюбимого, лишь потому, что такой брак выгоден семье, ведь чародейки свободны. Они сами содержат себя и не зависят от мужчин.

– Я не все еще понимаю. Ну, да ладно, – смилостивилась Чарида, нежно гладя Луизу по темным кудрям. – Все потом. Посиди. Отдохни. Я приготовлю тебе перекусить и вино с пряностями, а то на тебя больно смотреть, – еще раз глубоко вздохнув, она постаралась взять себя в руки и засунуть некстати пробудившийся материнский инстинкт куда подальше. – Зачем ты так переборщила с зельем? – уже совсем другим, деловым тоном продолжила чародейка. Так было легче думать и действовать. – Оно же и в могилу может свести! Тебе обязательно нужно нормально поесть и поспать. Желательно вообще сутки, но все-таки сначала поесть. А во время ужина ты мне обо всем расскажешь с самого начала, а не как сейчас, иначе я и помочь тебе не смогу.

Все еще говоря, Чарида направилась в кухню, чтобы воплотить в жизнь свои слова. Она всегда была такой решительной и деловитой, а Луиза завидовала и старалась подражать ее манерам. Жаль, что не всегда у нее это получалось.

– Рассказать с самого начала? – устало подумала Луиза, прикрывая глаза. – Да, пожалуй, свадьба – это конец. Но тогда где начало? Все началось с того, когда отец, войдя в азарт, поставил меня на кон в карточной партии, или раньше? Нет, все же раньше. Начало в начале. Все началось с нашей первой встречи полгода назад, когда я только вернулась домой после Академии. И почему я не держала тогда язык за зубами? Возможно, промолчи я тогда, и сэр Рэй не обратил бы никакого внимания на меня. Глупая… Я сама во всем виновата.

Усталость окончательно одолела Луизу. Впрочем, если бы не специальное зелье, это случилось гораздо раньше. Перестав сопротивляться, она забылась тревожным сном, ведь этого давным-давно требовало ее изнуренное тело.

Глава 3. Взгляд в прошлое. Черный всадник

Несколькими месяцами ранее

Солнце еще не достигло зенита, а дел было сделано очень много и Луиза, показывая всем своим видом, несказанно гордилась этим. Весеннее утро выдалось просто потрясающим – теплым и очень ясным, хотя обычно в это время года редкие дни обходились без дождя. Климат в графстве Мёрт был странный – с дождливой весной и сухой осенью, с мягкой зимой, когда снег выпадает всего несколько раз в год и тут же тает, и прохладным летом, когда даже в самые жаркие дни приходилось брать с собой плащ, ведь к вечеру обязательно сильно холодает. Но несмотря на все каверзы погоды, Луиза нежно любила родные края и скучала по ним, находясь в долгих отлучках в местах с более подходящим климатом.

Встав еще до восхода солнца, Луиза решила в полной мере воспользоваться редким подарком судьбы и провести день с пользой, ведь, судя по всем приметам, погода обещала быть очень хорошей. И в первую очередь она собиралась пополнить запасы трав для зелий, которых, как выяснилось несколькими днями ранее, в кладовых родного поместья было катастрофически мало. Да и откуда им в принципе взяться? Луиза же лишь недавно вернулась, обжиться толком не успела. Так чего удивляться, что дома были лишь травки, необходимые для простейших целебных зелий, которые в состояние сварить и самая обыкновенная кухарка?

Одевшись, Луиза разбудила младшую сестру, накануне говорившую, что хотела бы научиться разбираться в травах. Нет, сама Луиза не горела особым желанием кого—то обучать, да и компания ей для сбора особо была не нужна, но это был отличный способ вновь сблизиться с Габриэллой, да и, говоря откровенно, попросту узнать ее, ведь они не виделись практически полжизни.

Спешно позавтракав, сестры, прихватили корзинки со всем необходимым и отправились на ближайшие луга, где росло многое из того, что могло пригодиться. По крайней мере, на первое время. Настоящий сбор ценных трав Луиза собиралась провести одна, да и не сейчас, а через месяцок – в последнее весеннее полнолуние, когда, согласно легендам, Темные Силы поднимаются из Великой Бездны на землю, а травы наполняются особой мощью – зелья из них получались воистину чудодейственными.

Утро того, как показало время, рокового дня прошло незаметно – в разговорах, учебе и сборах трав. До этого момента Луиза и представить не могла, насколько сильно скучала по сестре. Габриэлла была младше на пять лет и в свои восемнадцать являлась, пожалуй, одной из самых завидных невест во всем графстве, чему Луиза не уставала радоваться. И это несмотря на то, что отец и не давал за нее особо щедрого приданного.

Да, природа наделила младшую дочь графа Сенферна и добрым, покладистым нравом, и золотыми кудрями, и красотой, а самое главное, маленьким ростом. Последнему Луиза от всей души завидовала, ибо самой ей не повезло. И, увы, ростом она сама была выше среднего, так что порой могла смотреть на мужчин свысока в прямом смысле этого слова. Наверное, именно поэтому Луиза и избрала путь магии, имея к ней некоторые врожденные способности, а еще совершенно неподходящий для семейной жизни характер. Да-да, характер у нее был дрянной, но вместо того, чтоб стараться хоть как-то сгладить углы, она наоборот холила и лелеяла его, стараясь стать еще и острой на язык – добрым милашкам ни за что не выжить в жестоком мире мужчин. Луиза же хотела не просто выжить, а жить с гордо поднятой головой, пользоваться уважением и властью всем тем, что и так было бы ее, если бы Создатель оказался хоть капельку справедлив, но он ведь тоже мужчина.

– А я всегда думала, что они ядовитые! – крутя в пальцах истекающую оранжевым соком хрупкую веточку с мелкими глянцевым желтыми цветками, призналась Габриэлла, вырвав старшую сестру из невеселой задумчивости.

– Верно, ядовитые, – пожала плечами Луиза, полной грудью вдыхая ароматы весенних лугов. – Однако в небольших количествах и при правильном употреблении прекрасное средство. Соком прижигают бородавки, а отваром можно полоскать горло или промывать раны, даже гноящиеся. Да и вообще, Гэби, запомни раз и навсегда: почти все в нашем мире может оказаться ядовито или смертельно, если неправильно использовать.

Сестры, закончив работу, возвращались домой, неся полные корзины свежесрезанных трав и корений. Они не торопясь, шли по проселочной дороге, вьющейся подобно змее среди полей и лугов до леса к самому восточному тракту. При желании можно было бы передвигаться и быстрее, но Габриэлла притворялась усталой, заметив, что на обратном пути Луиза стала прихрамывать гораздо сильнее, чем обычно, но из-заупрямства просто отказывалась поберечь больную ногу.

– О, Луиза, я так хочу хорошо разбираться во всех этих травах и научиться магичить! – восторженно воскликнула Габриэлла, подпрыгнув, повернулась и немного прошла спиной вперед. – Ты ведь меня научишь? Да?

– Магичить? О, Древние Духи, где ты берешь такие слова, Гэби? – с деланным недовольством спросила Луиза, покосившись на восторженную сестру. – Нет же такого слова! Нужно говорить: «заниматься волшебством» или «колдовать», но никак не «магичить»! Магия не потерпит такого неуважения и накажет тебя.

– А сэру Рэю понравилось, – мечтательно прикрыв глаза, возразила Габриэлла. И воображение тут же нарисовало ей образ черноволосого красавца-мага с пронзительными голубыми глазами. Не мужчина – мечта. О, как бы она была счастлива, обрати он на нее свое особое внимание!

– Сэру Рэю? – недовольно фыркнула Луиза. Кажется, это имя совсем скоро набьет ей оскомину.

С момента возвращения в отчий дом Луиза только и делала, что слышала о Рэе Тревансе – правой руке недавно прибывшего в Мёрт брата короля. Он, если верить слухам, являлся могущественным магом, повелевающим огнем. Однако Луиза предпочла бы лично убедиться в его способностях, а не слушать восторженные рассказы влюбленных дурочек, к которым, увы, присоединилась и ее сестра.

– Да, сэру Рэю, – радостно кивая, подтвердила Габриэлла. – Кажется, это показалось ему забавным. Он улыбнулся!

– Пф! Ну, если это одобрил этот твой сэр Рэй, то, что могу знать я – простая смертная? – на этот раз раздражение в голосе Луизы было настоящим. И с каждым упоминанием о Рэе и его чуть ли не обожествлением, он нравился ей все меньше и меньше. Нет, не так! Она ненавидела его. С самого первого упоминания. Возненавидела так сильно, как это вообще возможно, ведь этот самый Треванс – маг-стихийник и получил все то, что могла получить сама Луиза, будь мир хоть капельку справедливее или родись она мужчиной! – Я только и слышу о нем. Сэр Рэй то, сэр Рэй се. Я скоро уже чесаться буду от упоминания одного его имени. У меня аллергия! Так и знай!

– Не говори так! – сдавленно хихикнула Габриэлла. – Ты его просто не знаешь. Он самый настоящий рыцарь. Вот познакомишься с ним и сама все поймешь!

– Пойму, конечно, – кивнула Луиза. – Но если этот твой сэр скажет: «магичить», я точно буду знать, что, во-первых, он шарлатан, а, во-вторых, дурак набитый.

– Не говори так! – запальчиво воскликнула Габриэлла и от возмущения топнула ножкой. – Сэр Рэй вовсе не такой!

– Гэб, я же просила! – при имени мага Луиза болезненно застонала и притворилась, будто у нее чешется рука. – Вот видишь! Аллергия!

– Прекрати, Луиза! – рассмеявшись, возмутилась Габриэлла, легко стукнув старшую сестру по руке, которую та почесывала. – Ну, нельзя же так!

– Можно!

Шутливо препираясь и весело хохоча, девушки продолжали свой размеренный путь и не услышали приближающийся топот коней. Оказавшись совсем уж близко, кони, придерживаемые всадниками, перешли с бега на шаг.

– Доброго дня, леди Габриэлла! – окликнул младшую из сестер один из всадников, ехавший на породистом рыжем жеребце. Сам же он, несмотря на знатность и высокородное происхождение, а может, именно благодаря этому, не представлял из себя ничего особенного, хоть и был личностью весьма и весьма запоминающейся. Младший брат ныне здравствующего короля – герцог Натель, а это был именно он, являлся человеком среднего роста, весьма упитанным, круглолицым с не слишком густой светлой шевелюрой. Он благодушно улыбался и разговаривая с верноподданными, и подписывая смертные приговоры.

Заслышав обращение, Габриэлла и Луиза вмиг замолчали и одновременно обернулись, смотря на всадников с неподдельным удивлением. Луиза, хмуро глянув на мужчин, сдержано кивнула, а вот Габриэлла прямо расцвела, увидев спутника герцога.

– Доброе утро, ваша светлость! Доброе утро, сэр Рэй! – Габриэлла присела в реверансе, не сводя полного восхищения взгляда с мага, который, скупо улыбнувшись, лениво кивнул в знак приветствия.

Луиза удивленно приподняла брови, а затем, так и вперилась взглядом в черного всадника на вороном коне – лишь белая отметина в виде молнии на морде нарушала окрас красавца-скакуна. Впрочем, и всадник с черными слегка вьющимися волосами до плеч был тоже хорош собой – высок, подтянут, статен. А скулы какие – порезаться можно! Весьма хорош, ничего не скажешь. И при всей своей изначальной антипатии и предубежденности Луиза не смела это отрицать, по крайней мере, перед собой. Единственное, что по ее личному мнению, несколько портило его внешность – хищный нос.

Есть люди, в которых знатное происхождение проявляется не только в горделивой осанке, манерах, умение держаться или стиле одежды, а в каждой черточке лица, движение тела. Сэр Рэй Треванс принадлежал именно к таковым, и Луизе, пожалуй, хватило лишь одного взгляда, чтобы понять это. Господин маг, несомненно, был человеком знатным и влиятельным, и причиной тому было далеко не только происхождение, но и личные качества, подкрепленные магическим талантом.

Недовольно поджав губы, Луиза отвела взгляд от мага в черных одеждах, осознав, что уж больно пристально его разглядывает, и он может вообразить невесть что. Станется с него! От одной мысли об этом Луиза вновь рассердилась на Рэя. Нет, он ей решительно не нравился, даже несмотря на то, что не сказал еще ни единого слова.

– Леди Сенферн, а вы нам представите свою спутницу? – когда молчание несколько затянулось, герцог обратился к Габриэлле, быстро взглянув на Луизу. Она, несомненно, была хороша собой, но вовсе не так красива, как младшая Сенферн и еще она совершенно точно была чужачка, однако в чертах лицах проскальзывало нечто знакомое. – Кажется, ваша подруга не из здешних мест.

– Вы ошибаетесь, милорд! – зло блеснув зелеными глазами и гордо вскинув подборок, с напускной учтивостью ответила Луиза, прежде чем сестра успела раскрыть рот. Да, дракон раздери, она нарушала в этот момент все известные правила поведения в обществе, но промолчать не могла, задетая случайной ошибкой герцога. – Леди Сенферн – я, а не Габриэлла. Мое имя Луиза. Я старшая дочь графа, – она постаралась доброжелательно улыбнуться, но улыбка вышла довольно кислой. – С кем имею честь разговаривать?

– О, простите, – пробормотала покрасневшая Габриэлла, смущенная поведением сестры. Сколько она ее помнила, Луиза никогда не лезла за словом в карман. Но разве нельзя было быть чуть сдержаннее перед сэром Рэем? Он ведь подумает неизвестно что!

– Прошу прощения, миледи. Я не хотел вас обидеть, – герцог добродушно улыбался, однако в серых глазах промелькнула досада. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали. Подобное поведение он мог простить разве что Тревансу да собственному августейшему брату. Да и как вообще эта девица осмелилась так разговаривать? Эх, не правильно нынче девиц воспитывают! Неправильно! – Я нынешний владелец замка Мёрт – герцог Август Натель. А это, – он небрежным взмахом руки указал на Рэя, – наш прославленный маг – сэр Рэй Треванс.

Коротко кивнув, Луиза теперь могла с полным на то основанием взглянуть на знаменитого господина мага, который напустив весьма надменный вид, в свою очередь, разглядывал ее. И впервые встретившись взглядом с холодными голубыми глазами, Луиза едва удержалась от того, чтобы поежиться. Неприятно. Весьма неприятно.

– Простите, милорды, но реверанс делать не буду, – улыбаясь, сказала Луиза. Она решила затеять новую игру, чтоб хоть как-то восстановить душевные силы, но невольно оскорбила сестру. – Со стороны это будет смотреться крайне глупо, словно я приветствую вовсе не вас, а ваших лошадей. Они, конечно, прекрасные создания, но не настолько, чтоб им кланяться!

– Луиза! – сдавленно охнула Габриэлла, краснея пуще прежнего, хотя казалось, что это уже и невозможно.

– С таким характером вам будет крайне сложно выйти замуж, моя милая леди, – отеческим тоном заметил герцог Натель. Впрочем, должного эффекта его тон не произвел, ибо самому герцогу было едва ли больше тридцати пяти.

– Да я и не собираюсь выходить замуж! – при последнем слове скривившись, словно от зубной боли, возмутилась Луиза. – Я слишком ценю свою свободу и люблю профессию, чтобы обрекать себя на брак!

– Весьма странные суждения для молодой девушки, – растерялся герцог. – А что у вас за профессия такая?

– Граф Сенферн как-то упоминал, что его старшая дочь учится в магической Академии и, кажется, собирается стать зельеваром, милорд, – впервые с начала разговора Рэй посчитал нужным вмешаться. У него оказался на удивление приятный баритон, и Луизу это отчего-то разозлило. Ну вот спрашивается, почему одним достается все и сразу? Где справедливость? Почему у него не мог быть писклявый голос или лишний вес?

– Академию я уже окончила! – гордо ответила Луиза. – Теперь живу в поместье отца.

– В самом деле? И хороший из вас зельевар? – глядя уже с неподдельным интересом на старшую из сестер, поинтересовался герцог.  Магов он особо ценил, ведь они были чрезвычайно полезны для решения государственных и личных вопросов. В современном мире вообще большая часть дел свершалась благодаря чародеям.

– Не мне судить об этом, – пожала плечами Луиза и вновь взглянула на Рэя. Он одним своим присутствием умудрялся действовать ей на нервы. – У меня были прекрасные наставники, однако, скажу честно, звезд с неба я никогда не хватала, а достигала целей благодаря упрямству и труду.

– Моя сестра прекрасный зельевар! – вмешалась Габриэлла, обращаясь главным образом к Рэю. – А еще я попросила ее научить меня. Сегодня мы с самого восхода травы собирали. Вот! – и она, протянув вперед руки, показала всадникам свою полную корзину. Ей просто до смерти хотелось, чтоб Рэй узнал, что она теперь тоже причастна к магии!

– Вы хорошо потрудились, леди Габриэлла, – снисходительно заметил Рэй и даже едва заметно улыбнулся. – И ваше стремление к обучению весьма похвально.

– Простите, господа, но нам с сестрой пора идти, – вмешалась Луиза, которой порядком надоели и бестолковый разговор, и именитые собеседники. Особенно один – черноволосый и голубоглазый. Глаза бы его вовсе не видели! – Боюсь, отец нас уже давно потерял. Доброго вам дня! – она поспешно кивнула на прощанье и, развернувшись, успела сделать всего несколько шагов, когда раздался властный окрик.

– Стойте! – велел герцог Натель, сделавший для себя удивительное открытие. – Леди Луиза, вы же хромаете! Мы просто не можем позволить вам пешком добираться до дома. С больной ногой даже небольшие расстояния проблематично преодолеть. Мы подвезем вас с сестрой. Правда же, Треванс?

– В этом нет необходимости! – отрезала Луиза, резко обернувшись. Она чувствовала, как горят щеки, но ничего поделать не могла. – Я всегда хромаю. Так что не стоит обращать внимания.

– Луиза, в самом деле, нам лучше воспользоваться предложением герцога. Ты и так перетрудила ногу, – вмешалась Габриэлла, уже представив себя на одном коне с сэром Рэем. Ах, это было не совсем правильно, но так волнующе! После такой поездки воспоминаний хватит на год вперед, да и соседские барышни обзавидуются, когда узнают!

– Я же сказала: все в порядке! – раздражение взяло верх. Луиза упрямо вздернула подбородок и зашагала прочь.

Ее всегда задевало, когда люди жалели ее из-за хромоты. В их лицемерной жалости никогда не было ничего, кроме лжи и скрытого злорадства. Все это Луиза, уяснив, возненавидела еще в детстве, когда случайно подслушала болтовню маминой тетушки с подругой – такой же старой сплетницей. Их приглушенные голоса до сих пор временами звучали у нее в голове.

«– Бедная, бедная девочка! Кто же теперь возьмет замуж хромоножку? – сетовала тетушка, которая так до скончания дней и осталась старой девой, находящейся на попечение у родни.

– Да, не повезло графу, – ехидно соглашалась с ней старая грымза, которую Луиза и до того момента не жаловала, а уж после и говорить нечего. – Придется большое приданное давать, чтобы такой изъян не заметили!»

Луиза сжала кулаки так сильно, что даже ногти впились в ладони. Да, кажется, впервые отвращение к браку появилось именно тогда, ведь хромоножку возьмут лишь с большой доплатой, а о любви и речи быть не может!

В Бездну! В Бездну и старых сплетниц, и герцога с его жалостью, и Треванса! В Бездну!

Гордо выпрямив спину – хотя куда уж сильнее, Луиза быстро зашагала прочь, но от этого хромота стала лишь заметнее. Она сознавала, что ведет себя крайне глупо и теперь точно навсегда оставит о себе «хорошее» впечатление, но остановиться уже не могла. Гордость не позволяла.

О чем-то размышляя, Рэй несколько мгновений смотрел вслед девушке, упрямо идущей вперед, а потом стегнул коня. Поравнявшись с Луизой, он, остановился и протянул ей руку, затянутую в черную кожаную перчатку.

– Забирайтесь! – коротко велел Рэй, пронзив сумасбродку острым, будто кинжал, взглядом.

– Нет! – Луиза вздернула подбородок и, столкнувшись с холодными, словно два кристаллика льда, голубыми глазами, взора не отвела, хотя до ужаса хотелось. – Неужели вам неизвестно слово «нет», господин маг? Если это так, то я с радостью вас просвещу.

Ах, если бы Луиза в тот роковой день знала, какая судьба ее ждет и какой змей сидит на вороном жеребце, она была бы самой милой, доброй, воспитанной! Даже влюбленную дурочку бы изобразила. Но она ничего этого не знала, а потому позволила себе не просто быть собой, но еще и нарочно хорохорилась.

Не дожидаясь ответа, Луиза сошла с дороги и направилась домой прямиком через поле. Так было даже короче, но не очень удобно – нога могла запросто угодить в норку мышки или еще какого-то мелкого зверья, зато это избавляло ее от общества Рэя Треванса и герцога Нателя, которые решили проявить никому не нужную заботу. Выискались вот рыцари на ее голову!

– Простите, пожалуйста, милорд! – сильно расстроенная из-за произошедшего Габриэлла, быстро присев в реверансе, поспешила за сестрой. Теперь герцог, а главное, сэр Рэй могли дурно о них подумать, а это было огромным несчастьем. Нет, это была самая настоящая катастрофа!

Глядя вслед таким непохожим, словно день и ночь, сестрам, Рэй, криво ухмыльнувшись, покачал головой. Неужели вот эта вздорная девица – дочь графа? Он прекрасно знал, какое впечатление производил на барышень и действительно не привык к отказам. Особенно подобным. Но это было даже интересно, ведь любая другая тут же бы воспользовалась представившейся ей возможностью. Необычно. Весьма необычно.

Глава 4. Взгляд в прошлое. О кошке и ее хозяйке

Месяц пролетел даже уж слишком быстро, словно мгновение. Но стоило Луизе оглянуться назад и вспомнить недружелюбное знакомство на дороге, то тут же начинало казаться, что прошел вовсе не месяц – год, а то и два. Даже образ мага в черных кожаных доспехах успел почти полностью стереться из памяти, Луизе вспоминался разве что его хищный нос и пронзительные светло-голубые глаза, напоминающие то ли топазы, то ли осколки льда. Эти самые глаза она неприлично часто видела в полукошмарных-полузапретных для приличных девиц снах.

За столь малый и в то же время значительный срок произошла масса событий, а дел было переделано и того больше. Луиза и занималась обустройством своей собственной магической лаборатории, и заготавливала травы и ингредиенты для зелий – что-то резала, что-то сушила, что-то варила, делая настои. Но самое главное, все это время вернувшаяся в родные края Луиза всеми силами старалась восстановить связи, утраченные за долгое отсутствие – она со странным трепетом посещала жителей окрестностей, вспоминала былое и заново узнавала старых друзей.

Прошел месяц и путям двух магов, отмеченных стихиями, вновь оказалось суждено пересечься.

Окончательно заскучавший в стенах своего не так давно приобретенного замка, герцог Натель отменил все важные и не очень важные дела, послал явившихся к нему на поклон просителей и изъявил желание лично навестить графа Сенферна и его дочерей, ну, а Рэй, по обыкновению, составил ему компанию, заменяя собой всю охрану. В конце концов, и сам Треванс, привыкший не говорить, а действовать, давным-давно устал от сиденья в четырех стенах.

Говоря откровенно, Рэй к переезду герцога в графство, находящееся за тридевять земель от Нолдоа – столицы Гилан, относился крайне подозрительно. Особенно если учесть, что Натель получив замок в Мёрте в подарок от старшего брата, немедленно собрал вещи и, прихватив с собой два небольших отряда личной охраны, отбыл в провинцию без обычной пышной и шумной свиты, лишь в сопровождение самого Треванса, только вернувшегося из длительной поездки и ничего не успевшего разузнать о последних событиях в столице. Все это походило то ли на ссылку, то ли на побег. Впрочем, сам герцог утверждал, что в Мёрт он отправился для наведение порядка в графстве, которое давно уже нуждалось в руке твердого мудрого правителя – наместника короля.

– Тебе уже давно пора жениться, Треванс! – после затяжного молчания неожиданно объявил Натель, прервав ход невеселых размышлений прославленного мага. Они уже почти достигли цели и въехали в небольшую, ухоженную деревеньку – собственность Сенферна. Оставалось лишь преодолеть небольшую рощицу, примыкающую к парку поместья, и все, но герцог, вздумавший расшевелить немногословного спутника, завел свою любимую тему. – Я не впервые говорю тебе об этом, между прочим. Пора бы и о наследнике подумать – не бастардам же все оставлять!

– Вам тоже, милорд, – ухмыльнувшись, заметил Рэй. Он, чувствуя себя на редкость расслабленным и почти благодушным, скользил ленивым взглядом по жителям деревни, занимающихся повседневными делами. Лишь немногие из крестьян ненадолго отвлекались от работы, чтобы проводить взглядом двух господ, пожаловавших к их хозяину.

– Речь не обо мне. Не уходи от темы, – велел герцог, для убедительности погрозив магу мясистым пальцем. – Обрати внимание на младшую Сенферн. Можешь считать, что это приказ.

–Леди Габриэлла действительно хороша, однако я предпочитаю вино ликерам, – криво усмехнулся Рэй. Он не собирался развивать эту скользкую тему или откровенничать с герцогом, но слова вырвались сами собой. Видно, сегодня было Что-то такое в воздухе разлито.

– Вино? Это старшая что ли вино? – искренне удивился герцог, покосившись на спутника. Нет, Треванс совершенно точно не шутил. Ему, кажется, и вправду понравилась та невоспитанная, взбалмошная девица, с нравом как у дракона. По всему видно, такая если и будет очаг беречь, так только, чтоб мужа на нем живьем изжарить. Нет бы обратить внимание на младшенькую – не просто редкую красавицу, но еще и кроткую как овечку! Странный он все-таки человек! – Ну, Треванс, только ты и мог сравнить женщин с напитками. И какое же вино эта девица?

– Красное, – ответил Рэй и тут же добавил:

– С пряностями. И, вероятно, острым перцем.

Натель ответил ему громким хохотом, невольно привлекая к себе внимание крестьян. Рэй поморщился. Не стоило ему так откровенничать. Надо было держать язык за зубами. Теперь вот придется неделю, а то и больше сносить шутки герцога про вино. Этот уж точно не упустит шанса развлечься, то и дело подкалывая верного мага.

– Значит, ты решил покорить нашу неприступную Луизу? – посмеявшись, поинтересовался герцог. – Один раз она уже отказала тебе. Не забывай, Треванс.

– Не забываю. Мне она именно этим и интересна.

Скорее интуитивно, чем сознательно, Рэй, привыкший обращать внимание даже на малейшее движение, что не раз спасало ему жизнь в бою, краем глаза заметил, как дверь одного из крестьянских домишек открылась и на пороге появилась она. Но, говоря откровенно и без никому не нужной романтизации, он вовсе не сразу узнал ее, одетую в простое без всякого затейливого шитья зеленое платье, сродни тем, что носят служанки или барышни из не обеспеченных или не родовитых семей. Поверх скромного платья был повязан сероватый фартук с большим карманом, из которого торчали черные перчатки, наверняка, из драконьей кожи – вещь дорогая, но незаменимая при изготовлении некоторых зелий, если, конечно, нет желания обзавестись парочкой ожогов. Темные волосы начинающей чародейки были заплетены в длинную толстую косу, перекинутую через плечо, а голову ей прикрывала белая косынка. Сейчас старшая дочь графа больше всего напоминала супругу какого-то зажиточного крестьянина, а вовсе не знатную леди. Тем не менее, это действительно была Луиза Сенферн.

– А! Понимаю! – кивнул герцог, не замечая, что внимание мага всецело приковано к Луизе, разговаривающей с кем-то, кто оставался в доме. – Охотничий инстинкт. Это совсем другое дело. Если хочешь, можем даже пари заключить. Скажем, на тысячу золотом.

Что-то тихо сказав на прощание, Луиза, грустно улыбаясь, пошла прочь. Она оказалась настолько чем-то расстроена, что даже не заметила ни пристального наблюдения, ни двух высокородных всадников, хоть и двигалась им наперерез. Однако Луиза не успела пройти и десятка шагов, как ее окликнул появившийся на пороге рослый широкоплечий крестьянин, немногим старше нее самой.

– Эй! Луи! Лови! – закричал хозяин дома и, прицелившись, кинул ей то, что до этого сжимал в руке.

Луиза повернулась как раз во время и, подавшись вперед, каким-то чудом сумела поймать зеленое яблоко. Откуда оно взялось в конце весны не ясно, но ей было дико приятно – Луиза, как и все женщины, любила сюрпризы. Она поднесла фрукт к носу, вдыхая сладковатый аромат, от которого успела отвыкнуть.

– Джо! Яблоко?! – искреннее удивилась Луиза. Счастливая улыбка расцвела на лице, делая ее еще красивее. – Я всегда говорила, что ты самый настоящий волшебник! Но груши я все равно больше люблю. Ты забыл? – она лукаво подмигнула и махнула на прощанье рукой. – Спасибо!

– Треванс, ты меня вообще слышишь? – недовольно спросил герцог, так и не дождавшись хоть какого-нибудь ответа. Он проследил за взглядом мага и понимающе усмехнулся, заметив Луизу на равных общающуюся с крестьянином.

Решение пришло мгновенно. И раз уж Треванс так желал заполучить себе эту взбалмошную девицу, то можно было бы ему и помочь в меру своих скромных возможностей, а заодно развлечься.

– Доброго дня, леди Луиза! – натянув поводья, герцог бодро окликнул старшую дочь графа Сенферна.

Вздрогнув от неожиданности, Луиза резко обернулась, чувствуя себя застигнутой на месте преступления. Улыбка, озаряющая не только лицо, но и зеленые глаза мгновенно исчезла. Даже следа не осталось. Она надела маску холодной учтивости, словно опасаясь, что два высокородных мужчины могут увидеть ее искреннюю радость.

– Здравствуйте, милорды, – Луиза сдержано кивнула. То и дело поглядывая на дверь недавно покинутого дома, она торопливо подошла к всадникам. – Неожиданно вас здесь встретить. Вы, как понимаю, к отцу?

Слегка склонив голову в знак приветствия, Рэй внимательно вглядывался в лицо Луизы, силясь отыскать в зеленых глазах отблески влюбленности, как у других женщин и девушек. Но напрасно. Все эти глупости были не про нее. Луиза смотрела насторожено, даже с некой опаской, словно на возможного противника.

– Верно. Граф уже давно не бывал в замке, вот мы и решили навестить его. Это на него совсем не похоже. Ваш батюшка обычно не часто пропускает наши развлекательные вечера, да и леди Габриэлла тоже. Надеюсь, ничего не стряслось? – поинтересовался герцог Натель, изображая живое участие.

– Нет. Думаю, нет, – несколько рассеяно ответила Луиза. Ей было неуютно под пристальным взглядом угрюмого мага. Страшно хотелось закрыться чем-то, а еще лучше сбежать, однако ее гордость бы такого не пережила, поэтому Луиза, прилагая немыслимые усилия, оставалась на месте и продолжала беседу. – Полагаю, вам стоит спросить об этом у самого графа, милорд. Мне о его делах ничего неизвестно.

– Как ваше магическое имя? – нахмурившись, неожиданно спросил Рэй, привлекая к себе ее внимание. – Тот мужчина назвал вас Луи. Это оно, верно?

– А как ваше? – чуть запрокинув голову, вопросом на вопрос ответила Луиза, с вызовом взглянув в холодные голубые глаза.

– Блэкфэр, – криво усмехаясь, представился Рэй. Странно, но прославленное среди магов имя не произвело на зеленоглазую бестию ровно никакого эффекта. Казалось, она вообще впервые слышит его. – Но вы мне так и не ответили.

– Луи – не слишком удачное сокращение от Луизы, а не магическое имя, – нехотя призналась она, и тут же холодно добавила: – Так меня называет только один человек. От других я подобного обращения не потерплю. Надеюсь, вы уясните это, сэр!

– Вы снова ушли от ответа, миледи,– настаивал на своем Рэй, забавляясь игрой с дерзкой девчонкой. Он и сам не мог точно сказать, но ему почему-то стало принципиально важно узнать имя, данное ей наставником, и как к ней обращаются другие маги. – Вы знаете мое имя, могу я узнать ваше?

– Конечно, можете, сэр! – Луиза неожиданно улыбнулась, но вовсе не так, как улыбалась тому крестьянину. В зеленых глазах зажглись лукавые огоньки. – Вот только не от меня. Я вам его ни за что не скажу!

Рэй мог поклясться чем угодно, но, кажется, в этот момент она едва удержалась, чтоб не показать ему язык. От столь неожиданного ответа лицо у него вытянулось, и Луиза могла в полной мере насладиться своей маленькой победой.

Герцог довольно ухмыльнулся, наблюдая за происходящим – хотел Треванс пряного вина – получил, теперь вот пусть расхлебывает. Надо было ему соглашаться на сладенький ликерчик – от него-то голова может кружиться ничуть не хуже.

Неизвестно сколько бы еще продолжался этот не совсем учтивый разговор, однако вмешался случай в лице маленькой светловолосой девчушки лет пяти отроду. Она, выглянув из дома недавно покинутого Луизой, хитро улыбнулась и опрометью бросилась к группе разговаривающих господ.

– Луиза! – подбегая, окликнула малышка, сжимавшая в ладошке небольшой полотняный мешочек. Одета она была хоть и довольно просто, но чисто и аккуратно – сразу чувствовалась рука заботливой матери. – Держи! – кроха протянула опешившей Луизе свой мешочек и, кажется, вовсе не обратила внимания на высокородных всадников.

Рэю, внимательно наблюдавшему за происходящим, стало абсолютно ясно – Луиза среди крестьян чувствовала себя не просто свободной, она была для них своей, несмотря на высокое происхождение. И, вполне возможно, именно поэтому она так враждебно относилась как к герцогу, так и к нему самому.

– Что это? – искренне удивилась Луиза, заглянув в мешочек. В нем лежали какие-то желтые и сладковатые на вид ломтики.

– Груша! – с детской непосредственностью гордо объявила малышка, озорно улыбаясь. – Папа велел передать. Говорит, ты груши любишь. Мамка по осени их вялит, и мы с чаем едим. Вкуснятина!

– О, Мэг! – только и смогла сказать Луиза. Хохотнув, она потрепала малышку по светлым вихрям волос. – Спасибо, солнце.

– Приходи завтра. Ладно? – получив от Луизы обещание, девчушка снова захихикала и вприпрыжку побежала домой, чрезвычайно довольная, что выполнила свою небольшую миссию.

– Вас совершенно не уважают крестьяне вашего отца, – не одобрил Рэй, нарушив идеалистическую картину.

– А мне и не нужно их уважение, господин маг! – выпрямившись и стерев с лица даже тень улыбки, высокомерно ответила Луиза. – Мне вполне достаточно их дружбы, а леди и госпожой пусть меня называют другие. Вы, например.

Все окончательно вышло из-под контроля. Атмосфера с каждым мгновением наколялась се сильнее, хотя от мага и чародейки так и веяло стужей. Герцог знал, ему нужно немедленно вмешаться, пока все не стало еще хуже. Треванс и так уже упустил свой шанс, а теперь всерьез мог поругаться с вздорной девчонкой. Ох, и не хватает же ей воспитания и хороших манер, в отличие от той же Габриэллы!

– У вас весьма интересное мнение на этот счет, леди Луиза, – герцог примирительно улыбнулся. – Я бы сказал, необычное, – он чуть склонил голову в поклоне, – но, думаю, сейчас не самое подходящее время и место для обсуждения подобных занимательных вопросов.

– Вы правы, милорд, – согласилась Луиза, хотя от всей души желала продолжить спор с Рэем. Он просто выводил ее из себя своим спокойствием, холодностью и почти равнодушием, а еще ей до безумия хотелось стереть эту кривую усмешку с его тонких губ. – Время и в самом деле неподходящее. У меня еще сегодня полно дел, да и одно лекарственное зелье нужно приготовить. Я обещала.

– Очень надеюсь, вы все же выкроете время, и мы с вами сегодня еще увидимся, – учтиво сказал герцог Натель и слегка пришпорил коня.

– Я не прощаюсь, леди Луиза, и можете даже не надеяться, мы с вами обязательно продолжим этот разговор в другой раз, – неприятно усмехнувшись, сообщил Рэй и последовал за герцогом.

– Не сомневайтесь, я буду ждать этого, господин маг, – тихо прошептала Луиза вслед удаляющимся всадникам. И, кажется, она, и вправду не врала. Словесные дуэли с Рэем Тревансом на редкость увлекли ее. Соперничество будоражило разум и заставляло кровь быстрее течь по венам.

***

Луиза обустроила свою лабораторию в старом заброшенном флигеле и проводила там большую часть времени с самого возвращения, наслаждаясь своеобразным уютом и чувствуя себя полностью свободной. С потолка свисали пучки трав, привязанные к широким почерневшим от времени деревянным балкам. У стены под окном стоял потертый диван, на котором небрежно валялся клетчатый плед. А рядом располагался стеллаж с ингредиентами – не только травами, но и различными камнями и минералами, порошок которых мог пригодиться, а также корзинки, банки и коробки с различными частями некогда живых существ – были там и очень дорогостоящие когти дракона – подарок наставницы к выпуску из Академии. В противоположной от входа стене зияла пасть не разожженного камина, в котором стоял черный пузатый котел. Почетное же место в центре небольшой комнаты занимал прямоугольный стол, вокруг которого располагалось несколько табуретов – на парочке из них лежали книги, свитки и тетрадки, исписанные убористым почерком. На дубовом столе, где уже успело появиться несколько пятен от зелий, вразнобой стояли различные колбы, флаконы и пузырьки, высились медные весы, рядом с которыми лежало несколько ножей, в том числе и тонкий серебряный стилет, а также целая куча ингредиентов, так и не убранных Луизой на стеллаж.

Как возможно ориентироваться во всем этом хаосе было загадкой и для самой Луизы, но каждый раз она безошибочно находила все необходимое, наслаждаясь видимой неорганизованностью, а любые попытки Габриэллы привести место в порядок строжайшим образом пресекались на корню. Чарида не раз говорила своей ученице: настоящая магия рождается лишь из упорядоченного хаоса. И потому Луиза искренне верила, что залог успеха не идеальный порядок, а знание, где и что лежит.

Луиза ревностно оберегала свои небольшие владения, строго-настрого запретив посторонним входить в лабораторию, однако у нее ежедневно бывали гости: то Габриэлла забегала поучиться; то заглядывал отец – ругая дочь за затворничество и переживая, что она так и останется в девицах; то с опаской заходили слуги и крестьяне, прося о каком-нибудь простецком зелье от кашля или головной боли. В общем и целом жизнь в лаборатории кипела и бурлила, словно зелье в котле. Но всегда после завершения работы Луиза запирала флигель. Не то чтобы она опасалась воровства, ведь кое-какие ингредиенты стоили очень дорого, просто так было спокойней и надежнее – мало ли кто сунет любопытный нос в одно из зелий – так и до беды недалеко.

Затушив огонь в очаге, Луиза окинула хозяйским взглядом лабораторию, убедилась, что ничего не забыла и, заперев дверь, отправилась переодеваться к ужину. Несколькими часами ранее заглянувшая на мгновение Габриэлла с восторгом передала сестре слова отца, велевшего не опаздывать и хорошо одеться – высокородные гости обещали отужинать с семьей графа.

Итак, герцог Натель и сэр Рэй соблаговолили остаться в гостях до позднего вечера. Луиза, ни капли не разделявшая ни энтузиазма, ни восторга Габриэллы, сморщилась, словно от зубной боли. Впрочем, несколько часов к ряду терпеть общество надменного голубоглазого мага, да еще и в присутствие родителя было только полбеды.

Бедой, если не катастрофой, являлось то, что Луизе было совершенно нечего надеть. Вся ее одежда выбиралась и шилась лишь по одному единственному принципу— в этом должно быть удобно. Конечно, она старалась не забывать о качестве и красоте вещей, но это для нее было не так уж и важно. Вещи без тонкого замысловатого шитья или богатой отделки, стоили в несколько раз дешевле, а сэкономленные деньги можно было отложить на будущие странствия или потратить на редкие ингредиенты для зелий.

Копаясь в шкафу, Луиза с каждой минутой становилась все мрачнее и мрачнее. Ну, ведь, правда, совершенно нечего надеть! Среди простых темных платьев, никак не подходящих для сегодняшнего ужина, затесалось даже два мужских костюма, нежно любимых Луизой, ведь в них было не только удобно путешествовать, но и просто ходить. Вот прям сказочно! И ничто не мешает не то, что в дамских нарядах. И почему мир так не справедлив?

Замысловато ругаясь, Луиза, подумывавшая уже спуститься вниз в мужском наряде, ведь все равно мнение о ней вряд ли может стать хуже, чем сейчас, извлекла наконец-таки из недр шкафа давно позабытое красное платье с замысловатыми черными узорами. Кажется, его ей на двадцатилетие подарила Чарида, вот только оно так и пролежало ни разу не надетым. Все повода не было.

Поспешно переодевшись, Луиза покрутилась перед большим мутным зеркалом и почти была готова спуститься вниз, как вспомнила об еще одной чудесной вещи – мамином наследстве. К счастью, небольшая пузатая шкатулка отыскалась сразу и Луиза, поковырявшись с вечно заедающим замком, достала длинную серебряную цепь-ремень с увесистым шариком на конце. Вот теперь отлично!

Опять быстро взглянув в зеркало, Луиза поморщилась. И что, спрашивается, на нее нашло? Подумаешь, герцог со своим подручным маг остаются на ужин! Нет, не ради них, и в особенности не ради Рэя Треванса, она прихорашивалась. Вот еще! Не заслуживает он такого, индюк надменный! И что девицы всей округи в нем нашли? Глупые! Повелись на внешность и высокое положение! Нет, ей определенно их не понять! Ее-то господин маг способен лишь раздражать! И оделась она лучше не ради него, а ради отца. Да, точно, ради отца, чтобы ему не было стыдно за старшую дочь.