Вы не авторизовались

Олимпийские страсти. Тайны лабиринта бесплатное чтение

Скачать книгу

ISBN 978-5-4498-2626-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тайны лабиринта

Олимпийские страсти

(Сны и тайны порой становятся явью, и тогда мы приходим в мире иллюзий и фантазий)

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом странном и прекрасном мире. В них было начало начал для древних греков. Они обрывались в тот момент, когда исчезали титаны, а потом и боги, но что удивительно – там не было того самого Апокалипсиса с кораблями мертвецов и последней битвой, как у народов севера. Они ушли в небытие как-то незаметно и мирно, когда страсти потухли, словно догоревший костер, от них больше ничего не осталось. Трагедия вершилась до конца света. Но уходя, они остались с нами, остались навсегда.

Автору хотелось написать Поэму начала, творения того мира и всего, что тогда происходило.

Затея казалась напрасной, пока мой друг Владимир не собрал главы, появившиеся в сети, в одну книжку и не напечатал ее для себя. Книжка получалась симпатичная. Если честно, я была потрясена в тот момент до глубины души и поняла, что должна сделать эту книгу. Она не для всех, но как говорил мой любимый португальский писатель Ж. Сарамаго – есть роскошь нравиться не всем

Вступление

И я отправляюсь в безбрежность творений,

Там страсть и разлука – лишь острова.

Живу я в пылу своих грез, и забвенья,

Мои Одиссеи, земля такой дивной была.

Но нас уносило забытое море.

Мы жили, в тумане искали пути.

Нам было порой одиноко – не спорю.

Но надо по морю, до суши дойти.

Нам светят какие-то мутные луны,

Чудовища ждут, забывая о мести.

Но мы влюблены и веселые думы.

Мы все одолеем, останемся вместе.

В простор эта музыка снова взлетает.

Над миром иллюзии громы и грозы.

Меня в этот миг мой Тезей провожает

И там Посейдон, то веселый, то грозный.

И снова Елена о парне вздыхает,

И снова в тумане горит ее Троя,

И я отправляюсь туда, где растают

Печальные грезы, цари и герои,

И боги – какая внезапная встреча,

В бессилье обмана мы сказки слагали.

И снова горят там забытые свечи.

И снова в тот мир от себя убегали.

Там было печально, задорно, красиво,

Там сходятся к пиру и люди и боги,

И странные тени по небу носились,

И ждали нас страсти в пути и тревоги

Нам ведомы были, но мы устояли,

Мы с вами писали пиры те и схватки,

И снова отхлынут в тумане печали,

Там страсти Олимпа, все будет в порядке

Лирическое отступление перед отплытием

Каждый однажды отправляется в свое путешествие.

Данте вошел в темный лес, чтобы спуститься в ад и пройти его вместе с Вергилием. Но стоит ли о грустном, почему бы нам не отправится в путешествие в мир древних мифов и сказаний и не узнать тайну Лабиринта, сотворенного когда-то Дедалом для Минотавра.

У каждого из нас свой лабиринт – свой таинственный путь и в реальном мире, и в том Зазеркалье, которое отражается в душе. И мы двигаемся по этому лабиринту к свету, который обязательно мелькнет в конце, может быть на прощание.

Каким удивительным может оказаться это путешествие вместе с Персеем, Тезеем и Одиссеем, как безмерно это пространство, сколько историй нам предстоит услышать на этом пути

И вот уже верный слуга царя Миноса Дедал сооружает и конструирует этот лабиринт для каждого из нас, по индивидуальному заказу, и мы отправляемся в самое увлекательное путешествие, чтобы потом рассказать миру о тайнах своего лабиринта, об олимпийских страстях, о жизни богов и героев

И вот тогда герои древних саг,
Вернутся к нам и будут с нами рядом,
И если ты изверился, устал,
Тезей поддержит удивленным взглядом.
Потом тебе расскажет Одиссей,
Как с чудищами грозными сражался,
В плену Медеи ты о жизни всей
Забудешь, и пробудишься внезапно.

Волшебницы пируют и грустят,
И ждут тебя, и знают – ты вернешься,
Приди назад, мой друг, ведь так хотят
Тебе оставить этот мир и солнце.
Тебя, смеясь, приветствует Персей,
И Андромеда тайной вечной манит.
Среди попсы остался ты ничей,
Но вот они возникли там, в тумане.

И ты уже не слеп, не глух, не нем,
Они тебя в тревоге не оставят.
– Зачем нам сказки? – Мой герой, за тем,
Что этим миром вечно мифы правят.
Они для нас тот незабвенный клад,
Который жизнь подарит в час унынья.
И снова те, кто жили здесь до нас,
Поведают о том, как это было,

И вот уже за Гелиосом мы
Стремимся вдаль, и к острову Цирцеи
Причалим, одолев коварство тьмы,
Да мы дошли, и мы на пир успели.
А чтоб она любила и ждала,
Да и в свиней легко не обратила,
Забудь попсу, ведь эта жизнь была
До нас с тобой таинственной красивой.

И там, где снова воевал Тезей,
И находил он путь из лабиринта,
Нам дерзко улыбнется Одиссей,
А Агамемнон смотрит вдаль сердито.
Реальность – это деревянный конь,
Он нам с тобой кошмар еще подарит,
Но чтоб спастись от бед и от погонь,
К героям обратимся и нежданно,

Они еще покажут верный путь.
Они до звезд позволят дотянуться,
И с острова Цирцеи не забудь.
Другим в реальность бытия вернуться.
И если ты изверился, устал,
Тезей поддержит удивленным взглядом.
И вот тогда герои древних саг,
Вернутся к нам и будут с нами рядом.

Часть 1 Уран-Кронос-Зевс Начало начал

Там Хаоса беспечное начало
Немую Гею в тишине качало.
И вдруг душа, как призрачная птица,
Взлетела к небу, чтобы пробудиться.
– Проснись, Уран, твое ночное небо —
Пустыня, но сейчас проснуться мне бы.
Ворочался и прогонял беспечно,
О, звездный принц, о, царь в стихии млечной.

И все-таки хотелось стать собою,
С землей объединиться, и любовью
Заняться вновь. Чудовищ нарожаем.
Всех вместит в чрево Гея молодая.
И он проснулся, к ней тогда спустился,
И обнял стан, и в Гее растворился.
И дюжина детей его строптивых
Ворвались в мир ночной, как там красиво!!!

2.
А Гея все рожала и рожала,
И истощилась, и давно устала.
Смотреть, как он, за звездами в погоне,
Своей любимой даже и не вспомнил.
– Уран, Уран, – зовет она напрасно.
И ярость так была ее ужасна,
Что звездный бог, в пучине исчезая,
Не знал, какой бывала Гея злая…

Когда к ней Кронос, сын ее, явился,
Он возмужал, он очень изменился.
– Убей отца, лиши его ты жезла.
И мир померк, все стало бесполезно.
– Ты трон займешь, ты будешь править миром,
Когда бессильным станет он и сирым.
И Кронос серп луны схватил устало,
И все свершилось, как Земля сказала.

3.
А в небе звезды гасли в это время,
Когда смешались кровь его и семя.
Но сын отца истерзанного снова
Все бил и бил до часа рокового.
– Безумная, – взревел Уран, – я знаю,
Кто ревностью, как ядом истекая,
Послал тебя ко мне, что с нами будет….
– Я властелин, она тебя не любит.

– Ты все узнаешь сам, близка расплата,
Мир так жесток, Фемида виновата.
Из моря в этот час Любовь выходит,
И Афродита брег родной находит.
Любовь и нежность в этот час печальный
От мира скроет тягостные тайны.
И где-то в пустоте иного мира.
Рыдала Рея – пусто ей и сиро.

4.
Он пожирал детей и пил с друзьями.
Но ей-то с кем остаться в этой драме?
И снова Гея выход подсказала.
– Ты камень завернула б в одеяло,
Мой сын не лучше мужа, это видно,
Похоронить всех внуков мне обидно.
Зевс будет лучше, и спасенный нами,
Он не предаст, ни делом, ни словами,

Он не изменит нам, чего бояться.
Пусть Кроносу придется с ним сражаться.
И где-то в тишине пустого зала
Для мужа сверток Рея припасала.
Он проглотил, не глядя, вот беспечность!
И стала мигом власть его и вечность.
Но пировал, не ведая о Зевсе,
Оторопел, когда явились вместе.

5.
– Отец, верни детей твоих обратно.
– Но кто ты? Самозванец, вероятно.
– Я сын спасенный, знаешь суть пророчеств,
О, этот пир спесивых одиночеств.
Ведь камень обнаружил ты в утробе,
– Проклятье, Рея!!! Берегитесь, боги!
Я буду с вами до конца сражаться.
И он рванулся, воины теснятся.

И где-то там, вдали Олимп сияет,
Они в сраженье устали не знают.
– Сдавайся, Кронос, нет тебя пощады,
Сыны отцов спесивых не прощают.
– Горит Олимп – гора в ночном тумане.
К нам Океан пришел, титаны с нами.
Мы победим, нам нет пути обратно,
И Кронос это понял, вероятно.

6.
Стояла снова Гея перед ними.
– Ты будешь править, Кронос нас покинет,
И небо и земля сегодня с вами,
Но страсть владеет сильными телами.
Хохочет среди звезд Уран усталый,
Наказан сын, и злиться не пристало.
Он одинок и сир в бескрайнем небе,
А внуки делят мир легко и немо.

Уходят Посейдон в бескрайность моря,
Аид во тьму шагает и не спорит.
И правят на Олимпе Зевсом страсти —
Богини, жены все в жестокой власти.
К нему идет напрасно Афродита,
Сынами он заселит мир сердито,
И только Прометей в пылу печали,
Спасал людей, и верил им в начале.

7.
Прикованный, несчастный, одинокий
Он проклинает Зевса, мир жестокий.
И вторит Гера, ревностью убита,
Но правит миром страстный Зевс сердитый.
Стремится за любой звездой в тумане,
Уговорит, заманит и обманет,
И стонет Гея от такого груза.
Как ей бывает горестно и грустно.

Везде страстей накал, везде измена,
О как ворует дев он вдохновенно.
Страсть этим миром правит и удача,
Война и путешествие, и значит
Никто не волен Зевсу там перечить.
– Ну что, тебе и радостней и легче? —
Опять Уран с небес над ней смеется,
Нет, не простит ее и не вернется.

8.
А в мире все всегда идет по кругу,
Там Зевс нашел на ночь себе подругу,
Пусть Леда или Лето с ним сегодня,
А Гера Гее говорит: – Ты сводня,
Мой муж подлец, Земля, верни мне мужа.
А Гея знает злость ее и муки,
Но только улыбается устало:
– Не ты ль сама его не удержала?

Упреки, и страдания, и грезы…
Фемида говорит им: – Слишком поздно,
Лишь Прометей о тайне Зевса знает.
– Спаси его, – и Гера умоляет
Соперницу, спасти его готова.
Молчит Фемида и смеется снова.
– Мой сын в плену, и не изжить страданья,
Пусть гибнет мир и Зевс, о страсть преданья…

9.
Предавший будет предан тьме, я знаю.
Уран смеется, Кронос замирает-
Их сын и внук почти повержен ныне
Он будет с ними, этот мир покинет.
Но нет, Гефест кольцо для Прометея
Уже сковал, и тот летит, немея,
Туда к горам, где в ярости сгорает
Любимец всех людей, он тайну знает.

Что было между ними, нам не ясно,
Уран торжествовал тогда напрасно.
На свадьбе у Фетиды и Пелея,
Там пировали Гера вместе с Реей.
Зевс избежал паденья и позора,
И этот мир покинет он не скоро.
Впервые страсть пред светом отступила,
И лишь Эрида яблоко спесиво

10
Богиням все же бросила устало,
«Прекраснейшей» с усмешкой начертала.
И всем война обещана Парисом,
Но мир не рухнул, Зевс еще парил там,
И раздраженья больше не скрывая,
Уран средь звезд ярился, угасая.
А Кронос где-то плакал за чертою.
Страсть одолел мой сын, и ногатою.

Своей она над ним уже не властна,
Была надежда темная напрасна.
И в Трою устремились греки ныне,
Но Зевс свой трон сегодня не покинет.
Любовь с войной смешались в миг заката —
Во всем была Елена виновата.

Олимпийский лабиринт Посейдон

Могуч и славен Посейдон,
В морских просторах каждый час,
Навечно с морем обручен,
Встречает корабли и нас.
Он то беспечен, то горяч,
И грозен голос в реве бурь.
И что там снова? Бури плач,
– О боге, путник, не забудь.

Ему ветра служили вновь.
Все остается в дивный час,
И ненависть там и любовь,
Когда закат уже угас,
И где-то тают корабли,
И тихо бури умолкают,
На самом кончике земли
Трезубец грозный возникает.

2.
А тот, кто Реей был рожден,
В утробе Кроноса, во тьме
Он помнит этот дивный сон,
Он улыбается во сне,
Или ярится в грозный час,
Но кто же слышит бури шум?
– Освободи от плена нас.
Отец беспечен и угрюм,

И вдалеке рыдает мать.
И все тогда она решит.
– О, сколько можно Зевса звать,
Тому, в ком нет давно души,
Подбросит камень – пусть сожрет,
А ты немного потерпи.
– А Зевс? Он скоро подрастет.
И сможет брат тебя спасти.

3.
Ты будешь волен, мой сынок,
Где небо сходится с землей,
И мир морской бурлит у ног,
Там будет край тебе родной.
Богинь прекрасных голоса,
И нимфы сладостная песнь,
Не сможет грозный гнев отца
Тебя убить, и ты воскреснешь, —

Так пела мать, тогда, во мгле,
Едва ворочался Аид.
– Не будет места на земле,
Но мир подземный приютит.
Там пусто, только можно жить
С красивой гнжною женой.
Как голос милый задрожит.
И только снится нам покой.

4.
Они не верили в тот свет,
Укрытый за глухой стеной.
Текут века, а Зевса нет,
И только голос тот родной,
Он помогал им ждать во тьме,
Он освещал их долгий путь,
Мечтать о море и земле.
И вдруг, о, что же там за шум?

Как сотрясается утроба,
Свет от усталых горьких дум,
Останется лишь тихий ропот,
А мир жесток и так угрюм.
И снова выброшены в мир,
Они пойдут за ним сражаться,
И пусть отец угрюм и сир,
Ему в Италии скитаться
Богами видно суждено,
И крови не прольет хмельной

5
Наш юный Зевс, велела мать:
Пусть Кронос мечется вдали.
Его в Италию прогнать,
Лишенный света и любви.
А им в сраженьях дух крепить.
И дотянуться до небес,
И мир бескрайний покорить
Велел в немом порыве Зевс.

Победа стала им наградой.
Три сына Реи в этот час
Пируют в свете звездопада,
И мир затих, делить им власть
Богами жребий брошен был,
– Тебе я море отдаю,
Чтобы в просторах ты парил,
Я, Посейдон, тебя люблю.
6
Аид, ты мрачен, вот и мир
Твой темен, одинок и сир.
Хитер и яростен наш Зевс,
И так мила ему земля.
Сам дотянулся до небес.
– Да, буду править миром я.
Пусть правит морем Посейдон,
Нереиды в танце перед ним,

Но что же там? Там бури стон.
Да, грозный Посейдон любим,
И весел, – это видит Зевс,
Его дворец в пучине вод.
Достигший власти и небес,
На чудном острове встает.

7.
И там, для всех недостижим,
– Не обойтись мне без жены,
Предастся думам он своим.
И в том нереиды не нужны.
К Нерею грозный бог спешит,
Он видит Амфитриты тень,
Повеселившись от души,
И он пленен созданием тем,

Но скрылась средь морей она,
И так испугана в тот миг,
Царевна Лебедь влюблена,
И вдруг дельфин ее настиг.
И к Посейдону шел Атлант:
– Пусть будет счастлива жена.
Ты только забавляться рад,
А Амфитрита влюблена.

8.
Пусть нимфы вас не разлучат.
Ты в вечной верности клянись,
И от нее не отлучат.
Где б ни был ты, но к ней вернись.
И Посейдон им слово дал,
Хозяйкой вечною морей,
Дворец прекрасен среди скал,
Предстала дева, вместе с ней

То ироничен, то пленен,
Веселый бог семи морей,
Морями вечно правит он.
И жить он и любить умеет.
К ним Гера гордая пришла:
– Я видела среди нереид,
Ну, как, сестра, твои дела?
Твой верный муж опять царит.

9.
– Но он придет опять ко мне,
Мне ль обижаться на нереид?
Вернется в дивной тишине,
А Зевс пред ними устоит?
– Ты не пойдешь теперь за ним?
Ты не вернешь его назад?
– Нет, не пойду, ты за своим
За Зевсом носишься и рада?

И что? Опомнись, о, очнись.
Она наивна иль мудра.
Спокойна, и не удивилась,
Но вдруг закончится игра?
Ну что ж, придет сюда Тезей.
Он не ее, ведь знает, сын,
А Гере снится вновь Алкей,
И что же будет делать с ним.
10.

Рожденный в бешенстве страстей.
И вот теперь в тиши ночной
Чужих встречаешь ты детей
Наивная, а что с тобой?
С подругой Гера в эту ночь
Решила к Миносу сходить,
И море плещется у ног,
Владыка грозный говорит:

– Не ты ли Посейдона сын,
Проверим это мы сейчас,
И перстень в пустоту глубин
Швыряет: – Пусть он мне отдаст.
И Гера вздрогнула от грез,
И от обид она молчит.
А Амфитрита? Кто принес
Герою перстень. Странный вид.
11

Швырнула, улыбнулась вдруг,
И улыбнулся ей герой,
И взял его из дивных рук.
– Иди, пусть Посейдон с тобой
И в лабиринте будет там,
Спасен от чудища герой,
Где смерть несется по пятам,
Он выдержит смертельный бой

– Как можешь ты, – шумела Гера, —
Зачем ему так потакать.
Не скрыть богине грозной гнева,
Поступков этих не понять.
– Не удержу его скандалом,
И гневом прочь лишь прогоню,
Всегда я людям помогала,
И Ариадну погоню,

12.
Чтобы не погиб Тезей прекрасный
От рук чудовища сейчас.
– Но это ты творишь напрасно.
– Не будет смерти тут у нас,
Да и тебе с Алкидом тоже,
Как погляжу, не так везет.
– Но я героя уничтожу.
– Нет, имя он твое возьмет.

– О чем ты? – Говорили пряхи —
Его Гераклом назовут.
И Гера гневная отпрянет,
Забывшись лишь на миг, и тут
На корабли бегут герои,
Богиня стражу усыпит.
– Плыви, мой ангел, мы с тобою.
Лети, в Афины же лети.
13.

Так все тогда в тумане было.
И Посейдон так счастлив с ней,
А Гера гордая забыла
Сюда дорогу и не смеет
О повелительнице моря
Вести спокойно разговор.
И с нею больше не поспорит
И знает – проиграет спор.
.
Так Посейдон живет счастливый,
Свободен, волен в этот час,
Он слышит музыки разливы,
И вдруг мелькает среди нас.
И всем бродягам и скитальцам
Он добрый друг иль злобный враг,
Он с Амфитритою останется,
Переживать весь ужас драм.

14.
И там, на море- океане,
Я вижу снова острова.
И солнце дивное в тумане
Ложится в море, и молва,
О грозном боге до Олимпа
Порой доходит в этот час.
Он снова где-то веселится,
И появляется средь нас.

То корабли беспечно топит,
То пыл свой бурный усмиряет,
Он так порой устало стонет-
Надежду с ужасом вселяет
И веселится на закате,
И ждет русалок до утра.
Ну что ж, о Посейдоне хватит
И к Зевсу нам идти пора…

Небесный лабиринт. Миф о Зевсе

Рожденный Кроносом спесивым,
Спасенный Реей в грозный час,
Малыш скитался сиротливо,
И заглушал лишь бури глас
Рыдания его в тумане,
Но где-то креп он и мужал,
И мать его отца обманет,
Хранивши сына среди скал.

– Ты должен в грозный час явиться.
И братьев от беды спасти,
Пусть он беснуется, ярится.
Но пожалей и отпусти.
И небо будет там с тобою,
И покорятся нам титаны, —
То с ненавистью, то с любовью
Твердила Рея неустанно.

2.
И Зевс пришел к отцу однажды.
– Жена, он говорит, что сын?
Но сын в утробе, что ты скажешь?
– Скажу, что спасся он один.
И камень выплюнул устало
Прозревший в это время бог.
– Тебе же спорить не пристало,
Беды ты отвратить не мог.

И Кронос в ярости трясется,
– О, ты, неверная жена,
Дитя обмана, воздается
Нам за доверие сполна.
– Детей губитель, мне упреки
Твои ли слушать в этот час?
За все заплатит муж жестокий,
Отец злодей, верни сейчас
3
Своих детей назад из плена,
Ведь ты потешился сполна.
И Кронос закричал: – Измена,
Сын, вероломная жена.
Но вот Аид уже выходит,
И вылетает Посейдон,
Богини снова на свободе.
Отец спешит покинуть дом.

Скитальцем станет одиноким,
Кровь не прольется в этот раз,
И Зевс бывал не раз жестоким,
Но Кроносу свободу даст.
– Тебя он устрашить не может, —
Любимцу Рея говорит,
– Иди, сражайся, там тревожно,
Там пламя бунта так горит.
4.
Титанов боги одолели,
И в Тартар сброшены в тиши,
Они о Кроносе жалели,
Но на Олимп наш Зевс спешил.
Он Посейдону дарит море,
В подземный мир пойдет Аид.
И кто со жребием поспорит?
Достанется ему Олимп.

Там гром и молнии сверкают,
И с ними он несокрушим,
Уже титаны точно знают,
Что нынче Зевс непобедим.
Но бабка грозная Тифона
Им на погибель породит,
И только молния со звоном
Чудовищ этих усмирит.

5.
И после бунтов будет много,
Но высится в тумане он.
А мир жесток, и жизнь убога,
И снится Зевсу бури стон.
Любви хотел властитель мира,
И добивался ото всех,
Кого-то вел легко и мирно,
Кого – то силой для утех.

Терпеть отказа не намерен,
Он был всегда на все готов,
Одной любви беспечно верен,
Он женщин покорял без слов.
И покидал их в одночасье,
Взглянув угрюмо на детей.
Сердца отчаянно стучатся
От бури яростной страстей.

6.
И что ему бедняжка Гера,
И что пленительная власть?
Любовь легко и неумело
Он обращал в немую страсть.
Лишь только ночь крылом коснется,
Завидев деву с высоты,
То лебедем над нею вьется,
То юношей прекрасным, ты

Покорена, то муж твой снова
К тебе в покои снизошел,
Но почему он так взволнован?
Как будто в первый раз пришел?
За что тебе упреки сыпет
Богиня в полночи опять?
Ребенка в тишине похитит,
По морю снова будет гнать…

7.
И в этом пламени пожара
Тебе уже не уцелеть,
И Афродита лишь лукаво
Махнет рукой: – Ну что ж ты, Зевс?
К чему такие страсти снова,
Ведь Геру ты сведешь с ума.
Как одинок он и взволнован,
Его всегда пугает тьма.

– И словно бы в горах заброшен,
Он матушку напрасно ждет.
Вот потому угрюм, не прошен,
Он ночью к женщине идет.
И только у ее порога,
И только у ее колен
Он успокоится немного
И в страсти он поймет, зачем,

8.
Забыв о небе и о власти,
Он снова к той земле спешит.
Любви лишенный, только страсти
Как страх, хотел он заглушить.
В утробе и тумане Гера,
Ты не осталась там одна.
Ты с братьями о свете пела,
И с сестрами, лишившись сна,

Ты о свободе говорила,
А он в горах под небом вновь
Взирал на звезды сиротливо,
И ждал лишь женщины любовь.
Он страсти пил, не мог напиться,
И убеждался каждый раз,
Что в деве можно раствориться,
Что женщина спасает нас, —

9.
Так говорила Афродита
Там Амфитрите в тихий час.
– Он эти ночи ждет сердито,
Он вспоминает каждый раз.
И где-то, где бушует буря,
На радость или в наказанье,
Спешить наш Зевс сегодня будет,
Опять на новое свиданье

А страсть костер к рассвету гасит,
И плачет дева о герое,
И ждет властителя напрасно,
Всегда один, всегда с другою.
Не в силах больше верить в это,
Он хочет снова убедиться,
Что кто-то будет до рассвета,
Что в ком-то снова воплотится.

10
И дети не дают покоя,
Алкида Гера не оставит.
И Артемида беспокоит,
Ей жертвы б сниться перестали.
А Аполлон напрасно ищет
Любви, и ждет ее ночами.
И в ярости Арес там рыщет,
И никого не замечает.

Что делать с ними, и откуда
Пыл Прометею этот дан.
Все ждут и страсти здесь и чуда,
Но лишь раздор подарят нам.
И вроде Посейдон спокоен,
И с Персефоною Аид,
И только он в безумье воя,
В объятьях женщин снова спит.

11.
Когда на пир собрались гости,
Лишь улыбается Гермес,
И Гера в ярости и злости
Про все обиды наконец
Им скажет, и уйдет достойно,
Он должен всех мирить потом.
Фетида бедная спокойна,
Фемида просит, но о чем?

Афина снова ждет ответа,
А он забыл ее вопрос.
Деметра, что же там Деметра
Вся высохла от горьких слез.
И это все его владенья,
И только Рея усмехнется,
– О, сын мой, тяжко, но забвенье
Тебя вовеки не коснется.

12.
А он молчит один, прикован,
И снова свергнут в грозный час,
Ну что ж пусть ищут все другого.
И снова этой бури глас,
И снова он ребенком где-то
До них пытался дотянуться.
И Люцифер, лишивший света,
С Аидом, больше не вернулся.

Пусть только звезды ярче светят,
Пусть грозы смирят свой порыв.
А Зевс всегда один на свете,
Он страстен, яростен, красив.
Опять гостит у Посейдона,
Аид обходит стороной,
И не любимый, но влюбленный.
Олимп всегда хранит родной.

13.
Мы с ним спешим туда, к Аиду,
В тот мрак, туман и пустоту,
И грозен старший брат для виду,
Но Персефоны он красу
Погубит, лишь на миг пуская,
Ее в тот обреченный мир,
И снова женщина другая,
У Зевса и богиня с ним.

Как не похож он там на брата,
Которому подарит тьму,
И все летит, летит куда-то,
И все сочувствую ему.
И усмехается, немая,
В тумане яростный Аид,
И Зевс сказать ему не смеет,
Что страсть в душе его горит.

Гера- верная жена

Гера изнывала от тоски.
На Олимпе хуже, чем в утробе.
Боги, как простые мужики,
Изменяют, усмирить попробуй.
Даже не пытайся, но она
Не привыкла отступать без боя.
Это слово – верная жена —
В бездну уводила за собою.

Не сдавалась нынче и потом,
И Ареса для него рожала,
Только Зевс прикинется шутом,
Он забыл про радость и про жалость.
Страсть ее обходит стороной,
Все ее не любят и боятся,
Афродита в полночи хмельной
Снова продолжает издеваться.

2
Никому на свете не верна,
Никого не любит в час заката,
Только издевается она,
Словно Гера в чем-то виновата.
Никому порядок не к лицу,
И зачем ей снова говорили
Что цветы Афине принесут,
Но не ей. И словно псы скулили

Мертвые в Аиде, братец зол,
Как он неприветливо встречает.
Только Гера накрывает стол,
И молчит в тревоге и отчаянье.
С кем ты нынче, кто идет войной?
Да весь мир, и Зевс молчит устало.
Скоро будет этот новый бой,
Как душа от боли трепетала.

3.
У Алкеи сын родится вновь,
Словно и не Зевса продолжения.
Ладно б, одолела из любовь,
Только похоть до изнеможенья,
Ей же змеев собирай опять,
Чтоб следа от сына не осталась,
И не смела думать и кричать,
Только и молчать ей не пристало.

Говорят, Геркалом назовут,
Просто издевается Эрида.
Вот награда, за любовь и труд,
И они сочувствуют для вида.
За спиной смеются и молчат,
Но она как сталь несокрушима,
Все в ее руках, она опять
Холодна, печальна, недвижима.

4.
Кто там яблоки в ее садах
Украдёт и скроется до срока,
Нет, не боль извечная, не страх,
Слышит Гера только бури рокот.
Камень, что упал в утробу нем,
Зевса бережет от вечной кары,
Рея снова носится все с ним,
Их легко оставив под ударом.

Уклонились, будет ночь темна,
И детей спокойно изрыгая,
Кронос все отдал им всем сполна,
Без оглядки в пропасть убегая,
А она осталась, веры дочь,
Мать свою любила ненавидя,
И над Герой нависала ночь,
И была спокойна лишь для вида.

5.
Почему же он на ней женат?
Снова спросит яростно Афина,
Что понять сумеет там она,
Рождена без матери, и сына,
Афродите Гера отдает,
Не Ареса, а Гефеса снова,
Только та смеется, и идет
На него войной, кузнец взволнован.

Он – то их заставит пострадать,
Брат неверный в сетке застревает.
Что же Гере бедной снова ждать?
И она от муки изнывает.
Хром один, воинственен другой,
С ними нет ни радости, ни слада,
Вот она жестокая любовь.
Гере снится ужас камнепада.
6.
Снова за любовницей нестись,
Снова колдовать и обжигаться.
Но уже родившийся Парис
Афродиту выберет, поганец.
Нет, никто не ценит верность тут,
И сбежит с ним в Трою Леды дева,
И потом они себя убьют,
Только усмехнется молча Гера,

Что у вас? Троянская война,
Длится долго, скоро завершится.
Гера в небесах совсем одна,
Тень на свет безжалостно ложится.
Гелиос взирает с высоты,
Ненавидя, дерзко презирая,
И Цирцея мертвые цветы,
Там для Геры снова оставляет.

7.
И она шагает в этот сад,
Где Медея умертвит Дракона,
Дни несутся, пасынки галдят,
Только бедной Гере не спокойно.
И Эрида, как всегда права,
И Алкида здесь зовут Гераклом.
И летит героя голова,
Только Аполлон все будет драться.

Сыну Лето так же пусто там,
Где лишь Музы легкие порхают,
И сестра несется по лесам,
Ни любви, ни отдыха не знает,
Отомстила Гера, – говорят,
А она невинная страдает,
В небе звезды яркие горят,
Землю беззаботно освещают.

8.
Жизнь еще не кончилась пока,
Только Зевс к Фетиде собирался.
И Эриды легкая рука
Уходил тайком и не прощался.
– Сын убьет неверного отца, —
Говорит растерянна Гера,
И живет в преддверии конца,
Без любви, без радости, без гнева

Но Фетида на брегу грустит,
Не дождется даже Посейдона.
Это Геры обреченный вид
Остановит путников бездомных.
Будут снова боги спасены,
Но ее упорно не заметят,
Как же дни унылы и скучны,
Кто же этот странный мир осветит.

9.
Гера, Гера, где твоя весна,
Все осталось лучшее в утробе.
Афродита снова влюблена,
Ты остановить ее попробуй,
И Афина занята собой,
А с тобой кузнец, он вечно пьяный,
И обходит стороной любовь,
И надежда тает за туманом,

Ничего на призрачном пути,
Где-то Зевс с Гермесом веселится.
Пан на старой дудочке свистит,
И стирая голоса и лица,
Засыпает Гера в вышине,
Ждет, когда заявится Геката,
И о чем-то говорит во сне
С матушкой и снова ищет брата.

10
Но какого? Одного из трех,
Кто ей мужем верным нынче станет.
И один на море не берет,
А второй во тьму напрасно манит.
Небеса ей были в самый раз,
Только все закончилось печально,
Гера свой оборвала рассказ,
Ведь должна же быть богини тайна.

Дионис ей кубок протянул,
И Гермес посмотрит удивленно,
Странный сон, он в омут затянул,
Там где Зевс пирует отрешенный,
Все его любимые мертвы,
Дети одиноки и несчастны,
Торжествует Гера до поры,
Но она очнется в одночасье.

От ненависти до любви Лабиринт Геракла

11
И Герина любовь убьет любого,
Но не отступит маленький Алкид.
Когда змея шипит так жутко снова,
Пред Герою младенец устоит.
И что потом им козни Эврисфея,
И птиц ужасных дикая возня,
Когда младенец, пред Змеей немея,
Пытается богини пыл унять.

И кто перечить станет? Ад кромешный
Печальный день у нового огня,
И Персефоны горестные песни.
Но Гериной любви бы пыл унять.
Они его зовут Гераклом снова,
Гермес смеется, а Афина зла,
Но он дойдет до часа рокового
До Никты дивной черного крыла,

12
И вот тогда в пустыне этой снова,
Забыв о том, кто был ей так постыл,
Вздохнула Гера, ищет там другого
Не укротить ее безумный пыл.
И только он в аду потом расскажет,
Про спесь героев лютых и царей,
Про то, что Гера только крови жаждет,
И ей покорен хилый Эврисфей.

Но где-то в тишине иного мира,
Поет Геракл о любви своей.
Тогда смолкает Аполлона лира,
А Гера становилась все темней.
Он им поведал дивные сказанья,
И слушали в печали и тиши,
О том, как их пленит очарованье
Отвергнутой, но яростной души.

Лабиринт Тьмы. Миф об Аиде

1.
Боялся Кронос отмщенья,
И в темноте детей глотал.
Он видел сны: там грозной тенью
Аид в тумане проступал.
Ушел он первым в тьму изгнанья,
Напрасно горько мать рыдала,
И рухнул в пропасть, словно камень,
И все не мог понять сначала,

Какая это боль и сила,
Во тьме увидеть лучик света
И весть лихую приносили:
– Вот Посейдон, тебе при этом
Не будет больше одиноко.
Во тьме найди родную душу,
Ты в заключенье – бог жестокий,
Иллюзии твои разрушит.

2.
Но знал Аид, что женщин слезы
Растопят тьму, согреют душу.
И снова эти сны и грезы,
Он все поймет и все нарушит.
Она то плакала, то пела,
И так в ту стужу согревала,
Что одного ему хотелось —
Любови такой, но пусть сначала,

Их Зевс освободит, а после
Из плена в плен уйдет без страха,
Властитель тьмы, он бури рокот
Услышит, и цветок по знаку
Сорвет, на мать его похожа,
Та, что любить не перестанет.
И горький путь во тьме итожа,
Он Персефону лишь поманит.

3.
И Зевс пришел к отцу однажды,
И он из тьмы на свет глядит.
И вышел гордый и отважный,
И к матери пришел Аид.
К ногам ее припал устало:
– Меня спасла твоя любовь,
Когда ты пела и рыдала,
Я позабыл тоску и боль.

– И ты спасен, о, сын мой милый,
Хотя идти тебе во тьму,
Но чтоб не одиноко было,
Звезду с небес тебе сниму.
Наш Люцифер не знает страха,
И он осветит твой Аид.
И с лучшей девой, знаю, право,
Пройти свой путь вам предстоит.

4.
Любовью за любовь платила
Аиду Рея в этот час.
И их спасет лихая сила,
Когда и жребий их не спас.
Напрасно Зевс хотел в изгнанье
Его отправить, старший брат
Всю боль любви и пониманья
Узнает. Много лет подряд

Сам Люцифером любовался,
Но Зевс не мог его ценить.
И вот во тьме один остался,
И так любил его Аид,
Что там светло, уютно было,
И даже в грозный ночи час
Звезда забытая светила,
И блеск ее манит и нас.

5.
И в час, назначенный судьбою,
Кротка, беспечна и мила,
Там Персефона пред грозою
Цветок запретный сорвала.
Аид умчал ее куда-то,
Завыла о потери мать.
Но беды все и все утраты,
Любовью смог он оправдать.

И там, в тиши она взирала
На повелителя шутя,
В любви безбрежной ликовала.
Их больше разлучить нельзя.
Они повсюду вместе были,
И разлучиться не могли,
В объятьях мир они забыли.
Не надо неба им земли.

6.
И все же Зевс туда явился:
– О, старший брат, ты что творишь?
Похитил деву, изменился
Весь мир, и всех ты уморишь.
– Но я Аида не оставлю,
И не проси меня, отец.
– Ты лжешь. – О нет, я не лукавлю,
Его люблю. И стук сердец

То ярость приносил, то бурю
Готов в душе его родить.
– Что на земле я делать буду,
А здесь мой мир, здесь мой Аид.
– Она не хочет возвращаться, —
Деметре признается Зевс, —
Нам надо с дочкой попрощаться,
Деметра застонала: – Нет.

7.
Пусть все сгорит и все утонет,
Но с нею не расстанусь я.
И от страданий диких стонет
Его родимая земля.
И ад сегодня здесь являя,
Несется снова Зевс к нему.
– Тебе я деву оставляю,
Но ты к совету моему

Прислушайся, о, грозный брат мой,
Ее на землю отпускай,
А мы вернем ее обратно,
Лишь соберем там урожай.
Любовь земли не уничтожит,
И если ты ее любил,
Как говоришь, тогда тревожно
Ты сохрани нам вечный мир.

8
Ведь мы его отвоевали
У чудищ в этот грозный час.
Не погуби его в печали,
Живи, и будет среди нас
Она полгода оставаться,
Потом к тебе опять придет.
Аид так долго не сдавался,
Но Зевс его решенья ждет.

И Персефона улыбнулась,
Прильнула ласково к нему:
– С тобой всегда, к тебе б вернулась,
Приказ отца теперь приму.
Любовь, окрепшая в разлуке,
Скрепит до срока наш союз,
И он схватил ее на руки.
– Я жду тебя, я так боюсь…
9.
И Зевс смотрел на них и стрелы
От ярости во тьму метал,
– И что нашел он в самом деле?
Аид со смехом отвечал:
– Я в ней всех женщин нынче вижу,
В ней все богини для меня.
Нет никого родней и ближе.
Тебе такое не понять.

И ничего он не ответил,
На Люцифера зло взглянул,
И улетел, как буйный ветер,
Смутив Аида тишину.
А жизнь текла в любви и неге,
К нему спускается Орфей,
Он, песней покоривший небо,
Не уберег жены своей.

10.
Об Эвредике попросила,
У мужа Персефона вдруг:
– Ты отпусти, ведь так красиво,
Поет нам юноша. – О, друг, —
Аид в печали усмехнулся, —
Но он полюбит. – Почему?
– Смотри, он снова оглянулся,
Он не осилил эту тьму.

И долго плакала в печали.
Там Персефона о певце,
Ведь их любовь была в начале,
А оказалось, что в конце.
– Зачем такие испытанья?
Но не сдавался снова он.
– Ты верить, друг мой, не устанешь,
Когда любим, когда влюблен.

11.
И вдруг к нему Тезей явился.
Как дерзок Посейдона сын.
Аид в лице переменился.
Он Персефону попросил.
Что делать, если там Медея,
Всем миром правит сгоряча,
Он усадил тогда Тезея,
– Ты жди Геракла, мне нельзя

С тобою спорить, охладишься,
И может быть, умеришь пыл,
Для новой жизни возродишься,
Как Зевс, кого же ты любил?
И черной птицею Медея,
Пришла к Аиду и ждала.
Не дождалась тогда Тезея,
И снова в ярости была.

12.
– Любовь твоя лишь месть Язону,
Но тот, кто любит, тот не мстит, —
И в лабиринте, словно дома,
Он о любви твердит Аид.
И снова слезы старой Реи,
И песни дивные во тьме.
Уходит в ярости Медея,
А он остался в тишине.

И обнимая Персефону,
Он знал, что одолеет тьму,
Была прекрасной и влюбленной
Пришедшая сюда к нему.
И об Олимпе не мечтая,
Встречал он тени и любил
Счастливых. Мрачных провожая,
В долину слез, Аид царил.

13.
И что ему былые битвы,
Опять Ахилл суров и нем,
Все умерли, и все убиты,
Но он приходит только к тем,
Кто был любим, в пылу и неге,
И кто любви не предавал.
А остальные зло и немо
Взирают, молча отправлял

В поля забвенья эти души.
Пусть затеряются вдали.
Когда гармонию разрушили,
И не узнали вы любви,
Зачем вам снова возвращаться?
Вам остается только тьма.
Земная жизнь – лишь лучик счастья.
И в ней царит любовь сама….

Лабиринт Персефоны

1.
Пусть на лугу резвится Персефона,
Среди подруг прекрасна и нежна.
Она тот светлый мир пускай запомнит,
Дочь Зевса и Аидова жена.
Но кто сказал, что это все случится?
И ей любовь подарит Афродита.
Как нежный взгляд играет и лучится,
Ждет жениха, но Гера так сердита.
– Я первая, я выше всех сегодня,
И если мне о верности не знать,
То, что на море и в Аиде стонет
Он одинокий, им, о чем мечтать.

2.
И вот тогда с богиней грозной споря,
Решила Афродита отомстить.
Есть Амфитрита там, в бескрайнем море,
Да и Аиду долго ли грустить.
Пусть на Олимпе бури поднимая,
Резвится Гера и ревнует вновь.
Во тьме нужна жена совсем другая,
Там будет свет, и мрак спасет Любовь.
Но кто же, все пройдя, пойдет к Аиду,
Кто свет оставит, чтобы там, во тьме,
Он это чудо дивное увидел,
Пусть Мрачный улыбается во сне.

3.
Ходила долго грустной Афродита,
Все девы не годились. Вот она
Ее тогда Деметра породила,
Земная нежность, радость, тишина.
И аленький цветок она бросает
Туда, где дева дивная идет.
И он один над бездною пылает,
Но кто коснется, кто его сорвет?
Склонилась Персефона в миг единый —
Все решено, и мир лишился сна.
И тьме уже окутала невинную.
– Погублена она иль спасена?

4.
Деметра взвыла, к Зевсу полетела,
– Он нашу дочь погубит, грозный брат.
Гермес ответил радостно и смело:
– И там живут и любят, говорят.
– О чем, ты вестник, для чего ты снова
Лишь издеваться горестно готов?
Да в мире больше места нет такого.
Зевс в думу погружен, не знает слов.
И все забыла в горести Деметра,
– Иди туда, – взревела в гневе Гера,
Верни ее, она не знает места,
Мне Афродита мстить всегда умела.

5.
И он пошел, во тьме немой плутая,
Зевс натыкался на чудовищ вновь,
И душ немых его встречала стая.
Какая тут и нежность и любовь?
Там лишь Гермес от страха веселился,
Ему хотелось Зевса рассмешить,
Но Цербер зарычал, и он забылся.
– Какая тьма, здесь разве можно жить?
А Зевс молчал, он видел, что Аида
Он страшным миром наградил тогда.
Но раздраженья в темноте не выдал,
Зевс понимал, что ждет их всех беда.

6.
А что же Персефона в это время?
Она была спокойна и мила,
Она любила, но еще не веря,
Гранат из рук властителя взяла.
– Не ешь его, – дракон твердит устало, —
Останешься во тьме уже навек.
– Чудовище, – она затрепетала,
Заметила, как взгляд его померк.
В глазах Аида той тоски истома,
И снова сжалось сердце от любви.
– Мне хорошо здесь, я как будто дома.
– Прости меня, о, матушка, прости,

7.
И зернышко граната проглотила,
И улыбнулась милая девица,
Такая вьюга вдруг там закружила,
Что даже Зевс в пути остановился.
– Что это было? – спросит у Гермеса.
– Она осталась с ним, они твердят.
– И что теперь нам делать, интересно?
– Не знаю, не вернуть ее назад.
– Да что заладил, нет, они не смеют.
– Любить не смеют? – Землю погубить.
– Аиду дела нет, что станет с нею,
Ему во тьме здесь хочется любить.

8.
Не ты ль его сюда тогда поставил,
А сам с усмешкой отсудил Аид.
– Все было так, и мир не знает правил.
– Вот твой Аид тебе и отомстит.
Месть, знаешь ли, холодная закуска,
Ему любовь поможет в этот час.
– Любовь, но здесь опять темно и грустно.
– Лишь для тебя, но счастлив он сейчас.
Ты не получишь, Зевс мой, Персефону,
Но ничего не зная о любви,
Не победишь ты тьму и их влюбленных,
Пошли назад, скорей туда пошли.

9.
И озирался Вестник воровато,
Ну что за мир, здесь нечего стащить,
Да, за союз жестокая расплата
Сюда Аида было затащить.
– Но кто-то должен в этом мире тоже
Остаться, – виновато Зевс сказал.
– Себя перехитрил и уничтожил
Ты нынче землю, – вестник отвечал.
Так до чертогов грозного Аида
Они дошли и спорили в пути.
Зевс шел, он раздражения не выдал,
Но отшатнулся – Цербер там рычит.

10.
– Откуда эта яростная псина?
– А что ему осталось тут во тьме?
Твой брат и пес – достойная картина,
Такое и приснится вдруг во сне
Так не проснешься, – шутит вестник снова,
Но не до шуток Зевсу в этот час,
Раздавлен тьмою, яростен, взволнован
Он ищет Персефону, снова злясь.
– Нет, дочь свою я не оставлю, ясно,
Найдем и заберешь ее в тот миг.
– Не тешь себя надеждами напрасно,
Я видел Афродиты дивный лик.

11.
– И что она? – Она любовь вселила,
И ты бессилен это изменить.
А Цербер рявкнул, все вокруг бурлило
– Достойно надо просто отступить.
– Но уступать я больше не намерен.
– Одумайся, они тебя сильней,
С ним Люцифер, смотри, какие звери,
Нам не укрыться в аде от зверей.
Тут есть еще эриннии, драконы,
Богиня Никта с ним, а не с тобой,
И слышались повсюду только стоны,
И понял Зевс, что проиграл он бой.

12
Но повернуть обратно не решился,
Он к трону шел, как прежде на Олимп,
А вот и Люцифер, и свет разлился,
И Персефона дивная стоит.
Она во тьме была еще прекрасней,
И улыбнулась: – Вот и мой отец,
Ты так спешил, я думаю на праздник.
– Какой же праздник, миру там конец.
– Но что случилось? – Там Деметра плачет,
И гибнет на глазах у всех земля.
– Я не вернусь. – Но что все это значит?
– Я влюблена и с ним останусь я.

13.
– Опомнись дочь, все это Афродита,
Она так любит яростно шутить.
– Я влюблена, и лишь его увидев,
Забыла мир, и здесь хочу я быть.
Аид молчал, он все сказал когда-то,
Пусть Зевс слова бросает в пустоту.
– Земля погибла, за Олимп расплата,
Свет захватив, он позабыл про тьму.
И вот она безжалостно настигла,
Как уж он вьется, и о чем кричит.
– Пошли со мной, чтоб больше я не видел.
Молчание, лишь Цербер там рычит.

14.
И никакого к Зевсу здесь почтенья,
На море пусть лукавит Посейдон,
Аид молчит, отбросив все сомненья,
Он победил, но так печален он.
А что же Зевс, сменил он гнев на милость.
И снова говорит им о беде.
– Мы славно дрались, даль нам покорилась,
Но только смерть господствует везде.
Нет больше солнца, и земля застыла,
Покрыта коркой соли в этот час.
– Но ты же знаешь, как она красива,
О, Персефона, не оставишь нас.

15.
Тогда она к Аиду повернулась:
– Любимый, что нам делать, ты скажи.
Я б ненадолго в этот мир вернулась,
Чтоб не погиб он, а еще пожил.
Но жди меня, и я приду обратно,
Им всем моей любви не сокрушить.
В разлуке лишь окрепнет, вероятно,
Мой Мастер милый, буду я спешить.
Он ей поверил, Зевс молчал сердито,
Аид добился своего теперь.
И спесь, и гордость с Громовержца сбита,
Он сгорблен от страстей и от потерь.

16.
– Иди туда, я жду тебя, родная,
Никто не смеет к трону подойти.
Ты не предашь, не сможешь, это знаю.
Нам вместе этот путь с тобой пройти.
Ты, чудо, сказка, пусть шальная Гера
С любовницами снова бой ведет,
Иди туда, я отпускаю смело.
И Зевс рванулся, дочь свою ведет.
Он знает, как Аид бывал жестоким,
Пока не передумал, в этот час,
Пусть их осветит Гелиос высокий,
– Смотрите, Персефона среди нас.

17.
Деметра встрепенулась, и напрасно
Твердил Гермес, что это только миг.
Растаял лед, пришла весна прекрасная,
Пока Деметра в радости парит.
Ей Зевс потом расскажет о разлуке,
Он глаз Аида позабыть не смог,
Во тьме и пустоте платить за муки,
За этот ад придется, и умолк.
Но снова на лугу она танцует,
Да только в темноту всегда глядит.
Дочь Зевса знает, там Аид тоскует,
Едва дождется срока, и летит.

18.
Завидует им даже Афродита,
Зевс постарался позабыть о том,
Какой бывает страсть во тьме забытой,
Как хорошо, как весело вдвоем
Среди чудовищ и богинь возмездья
Им оставаться, веря каждый миг,
Что и в разлуке чувство лишь окрепнет,
Что и в Аиде так прекрасен мир,
Когда с тобою рядом твой любимый,
Он без тебя не видит никого.
Бессмертие для них лишь миг единый,
Не скроет Персефона торжество.

19.
И пусть ярится гордая Деметра.
– Скажи зачем, ты, вырвавшись на свет,
Туда несешься. Как сказать про это.
Аид прекрасен, лучше в мире нет.
– Но он ужасен. – Лучше нет Аида, —
В ее душе пылает тот цветок.
И гнева Зевс, о них узнав, не выдал,
Но нет, он не забудет ни за что,
Как Гера на пиру его спросила:
– Как там бедняжка, твой безумный брат..
– Он мрак осветит, ты же здесь бессильна,
И для тебя Олимп наш вечный ад.

20.
Гермес молчал, она швырнула кубок,
И поднялась спокойно от стола.
– Нет, издеваться мир над ней не будет.
К Аиду Гера в этот час пошла.
Ее улыбкой встретит Персефона,
И Люцифер так радостно сверкал,
Что убежала, так и не опомнясь.
– Не может быть, не может, – все шептала.
Цветок алел, но Гера наступила
И раздавила страсти дивный свет.
А Персефона так тогда любила,
Что никого счастливей в мире нет.

21.
Адониса ей Артемида бросит,
Погиб от дикой схватки с кабаном
Любовник Афродиты, только спросит:
– Зачем жестока так сестра, любовь
Она сама отринула однажды
И видеть не могла, как любит он.
И ей Гермес в тот горький миг расскажет,
Как мир покинув, Афродиты стон
Разносится по небу и по морю.
– А в каждой капле роза расцвела.
– Да можно жить лишь с этою любовью.
К Адонису богиня подошла.

22.
– Пусть он идет, – Аиду говорила,
Ведь он вернется все равно назад.
О, как тогда зверела Артемида,
Усилия напрасны, и галдят,
Как птицы в небесах, в лесу до срока
В объятиях Адониса пьяна,
Забыла Афродита даже бога
И голову теряет с ним она.
Но что до гнева снова Афродите,
Когда Адонис в мир вернется к ней,
И зависть свет закрыла, и не видит
Там Артемида радости своей.

23.
Она к Орфею в ярости подходит.
И этот тоже весел и влюблен.
– Но кто жена? – Да Эвридика вроде.
– Недолго веселиться будет он.
И там, где веселилась Персефона,
Там Эвридика милая прошла.
Змея в траве, и падает со стоном,
И снова Персефона поняла,
Что надо бы спасти ее от гнева.
– Охотница не в меру мстит жестоко,
И вот к Орфею птица полетела:
– Ты выведи ее. И бури рокот.

24.
Аид суров, не верит он Орфею,
Но и жену не хочет огорчать.
– Бери ее, иди туда скорее,
Не оглянись, а то она опять
Во тьму вернется, недоверье ранит,
И если ты тогда ее любил..
Торжествовала Персефона рано,
Он оглянулся, деву погубив.
И снова бродит и зовет напрасно,
Зарыты пред Орфеем ворота.
Суров Харон, и не случился праздник
И не спасти прекрасного певца.

25.
Но мстит ей Аполлон теперь жестоко,
Явился Посейдона грозный сын.
– Зачем пришел беспечный и высокий, —
Аид тогда племянника спросил.
– Да, так, устал, нужна мне Персефона,
Я снова не женат, и не влюблен.
И содрогнулся ад тогда от стона
Или от смеха, нет, не понял он.
– Иди и подожди ее за дверью, —
Аид в тот час Тезею говорит.
Подвоха он не понял и поверил.
– И что потом? – Он до сих пор сидит.

26
Но разыскала на земле Геракла
Медея, и к Тезею погнала.
– Освободи, верни его обратно.
– Ты ж не любила. – Но я с ним была.
И вот тогда, от радости хмелея,
Вернулся он в забытый богом мир
И убедился, любит там Медея,
Но быстро та рассталась снова с ним.
И только Персефона свет хранила,
И помогала тем, кто полюбил.
То над землею радостно парила,
То тьму хранила, сколько хватит сил.

27.
Прекраснейшей, – ей яблоко бросает
Вдруг Афродита в скорбный этот час.
– Все это так, она лишь побеждает
И нет счастливей девы среди нас.
Эрида посмотрела вдруг сердито,
И злая шутка стала торжеством.
– Опомнись, что с тобою, Афродита.
– Должна признать, что победит любовь.
И пусть осветит тьму она навеки,
Мы только куклы глупые пред ней.
И на Олимпе скоро свет померкнет,
А здесь он разгорится лишь сильней.

28.
И снова этой дерзости внимая,
Зевс вспомнил, как в утробе у отца
Суровый брат спокойно засыпает
В преддверии начала и конца.
Но почему горюет победитель,
Ведь если б он тогда весь мир не спас,
То не проснутся даже Афродите,
И места нет Аиду среди нас..
Но есть любовь, во тьме ее сиянье
Весь этот мир сраженный озарит.
И Персефона снова на свиданье
Во мрак к Аиду радостно спешит.

29.
Не потому ли в темноте сегодня
Все таинства свершаются любви?
Я снова слышу песню Персефоны,
И снова вижу, как молчит Аид.
И даже Цербер перед ней немеет,
Дракон ложится преданно у ног,
И яблоко в одной руке алеет
В другой когда-то сорванный цветок.
Пусть торжество любви их освещает,
Пусть Зевс напрасно защищает свет,
Мы мрака ждем, чтоб в мире этих таинств
Страсть и любовь вернулась к нам навек.

Тот свет Лабиринт Люцифера

1.
Был бал на Олимпе назначен.
И Зевс все не мог разделить
Проклятое яблоко – Значит,
Рассудит их мудрый Аид.
Гермес с ним тогда согласился,
Да только в тумане возник
Парис, и туда устремился
С богинями вестник и их
Он взглядом усталым проводит
И вот на закате опять
Во тьму к Посейдону уходит,
Проблемы о мире решать..

2.
Что делать в тумане Светиле?
Откуда он снова во мгле?
И странные тени бродили
По брошенной в бездну земле.
Другое влекло Посейдона,
И тут из тумана в тиши
Взглянула во мрак Персефона
В Аиде темно – не души.
– А может, ты путь мне осветишь?
И сразу во мгле Люцифер
Явился и ярок и светел
И с ним устремилась теперь
3

Туда, где во мраке любимый,
Ее изнывал от тоски.
И тени усталые мимо
Неслись, а ему бы светить.
И путь этот тяжкий светлее,
И нет больше тех миражей,
А Зевс с Посейдоном немели,
Свой взор обращая к звезде.
А что там, лишь место пустое,
Там черные дыры, провал
– Куда он ушел? – А не стоит
Искать, ты его потерял.
4.
– Но где Люцифер? – Он в Аиде.
– Да что за беспечный каприз.
– Ну разве, его там все видят,
Не то, что в просторах твоих.
– Всегда и во всем я повинен, —
устало им Зевс говорил, —
И этот остался в Аиде,
А нам ведь он вечность светил.
– Но кто это ценит сегодня?
Афина отцу возражает.
– Вот так, не спросившись уходят
Туда, где их все замечают.

5.
И если вернуть не удастся,
Сам Зевс к Люциферу идет.
– О, вижу, Потерянный, здравствуй.
Но что же в Аиде нас ждет?
– Тот свет, он и светел и ярок,
Чем где-то в твоей вышине.
– Да вижу, нежданный подарок
Мой брат получил, но ко мне
Вернуться уже не захочет,
Осталась во мгле навсегда.
И Стикс так устало рокочет,
И тени стремятся сюда.

6
– Мне здесь, те несчастные рады,
Я с ними спокоен вполне.
– Опять виноват я, не надо
О промахах снова ты мне.
И молча стоит Персефона,
Последним укором немым,
И Зевс удалился смущенный,
И странно растерянный мир
С высот и глубин освещая,
Сиял в темноте Люцифер.
И каждый теперь умирая
Тот свет разглядеть вдруг успел

7.
И было спокойней и тише,
Казалось, что это пустяк,
А он только стоны их слышит
И светит, и светит, да как!!!
Что снова они забывают
О тьме в своем вечном аду,
И души к нему отправляют,
И души спокойно идут.
И Пекло теперь им не страшно,
Земля остается вдали,
И светит он дальний и ясный,
Как пламя забытой любви.

8.
– За все Люцифер мне ответит, —
Зевс Гере тогда говорил.
Гермес возражает: – Он светит
Поярче небесных светил.
Взгляни, как небе их много,
Какая им сила дана,
А в Пекло ведет нас дорога
Всегда только доля одна.
Оставь их, не стоит, пустое,
Познавший свободу в аду,
Олимп твой оставь за собою.
И пусть к тебе звезды идут.

9.
А там, где и света не много,
И ночь, словно угли черна,
Лежит Люцифера дорога.
Она там осталась одна.
И слушая дерзкие речи,
Задумался Зевс до поры,
И звезды погасли, как свечи,
Когда догорели костры.
А что остается? В тумане
В Аиде хранили тот свет.
И Их Люцифер не обманет
И пусть им прощения нет

10
Но есть у них тоже отрада,
В суровости этих миров,
Цветы позабытого сада,
Свет каменных этих цветов
В усталых глазах отразится,
И снова укроется там,
Где звезды взлетают как птицы,
Навстречу тем дивным цветам.
– Ну как там судьба Люцифера? —
Все спрашивал путников Зевс,
В тумане ночная химера?
– Нет, чудо она из чудес.

11
И всем им не больно, не страшно,
Легко лабиринты пройти,
Когда он пойдет в рукопашный
За тем, чтобы снова светить.
Понять его смогут едва ли,
Все страсти и беды изжив,
Все только ночами сияли
А он им светил и светил.
Его, как святыню хранили
И помнили духи во тьме,
И призрачный мир изменили,
Живущие где-то во сне.

12
Мир странно устроен, не ясно,
За кем и за чем в этот час,
Спускается Зевс наш прекрасный,
И снова преследует нас.
И хочет он зреть Люцифера,
И хочет он бога понять.
И слова ночная химера,
Тревожит опять и опять.
А звезды яснее и ближе,
Их призрачен яростный свет,
Когда опускается ниже,
К сомнениям бед и побед

13.
– Ну, здравствуй, бунтарь, отчего же
Ты даже не выйдешь ко мне.
– Нет, Зевс мой, идти мне негоже,
Останется мир мой во тьме.
И так они там говорили,
И тот, кто Олимп захватил,
Склонился пред вечною силой,
Того, кто во мраке светил.
И пусть он не знает пощады,
И радость ему ни к чему,
Звезда та всегда освещает
Аид и кромешную тьму

Прометей и Атлант

Ты с Зевсом смирился, о, братец мой милый,
Зачем тебе это, никак не пойму,
И странные тени в туман уносились,
И горы все снились во мраке ему.
Печальные люди, и крупные птицы,
Мелькали, порою касаясь крылом.
Туманные знаки, и все же не спится,
О чем, Прометей, ты мечтаешь о чем.

Атлант говорит, что настала эпоха
Иная и надо бы им удержаться,
И только в горах как всегда суматоха,
Там камни с вершины летят, и резвятся
Какие-то звери, сияют просторы,
И он не сумеет уйти, почему?
Но близкие звезды и дальние горы.
Приснятся в тумане, во мраке ему

2.
Огонь для людей он с Олимпа уносит,
Чтоб их благодарность во тьме заслужить.
И только печальная звездная осень,
Как рыжая птица, над миром кружит.
Зевс громы бросает во след и смеется,
И хитрые дни для него сочтены,
И лишь Прометей в этот мир не вернётся,
Исчезнет он где-то в разгаре весны.

И будут потом говорить они чаще
О брате Атланта, пропавшем в горах.
И странные звезды в тумане теснятся,
И люди забыли в отчаянье страх.
Но Зевсу перечить не смеют и снова,
Огонь сохраняя, героя забудут,
И только последнее веское слово,
И только какие-то лица повсюду

3.
Орел прилетает сюда на рассвете,
Чтоб снова напомнить о бунте ему,
И только порывистый яростный ветер
И грозную птицу бросает во тьму.
И снова пьянея от пищи кровавой,
Он будет расправу чинить как всегда.
А что остается? Эриде лукавой
Ответит он снова – Беда есть беда.

Но как на Олимп он захочет вернуться,
И где-то остаться и снова царить.
И громкие песни над миром прольются,
И будут другие страдать и любить.
А Зевс не прощает, простит он едва ли
И сходятся тучи, и горы мертвы,
Они Прометея потом забывали,
Другие титаны ему не верны.

4.
И братец Атлант на краю мирозданья
Все ищет ответа на вечный вопрос.
Приходит Геракл, скорбных дум оправданье,
Он душу сквозь бури и стужи принес.
Продержит он свод, но недолго, герою
Пора отправляться в иные миры.
– Но что же, братишка, наделал с тобою
Твой яростный Зевс. Постарев до поры,

Ты больше не станешь ни сном и ни явью,
Но рвется опять на Олимп Прометей,
Идите к нему, и скажите, избавлю
Его от Фетиды порочной твоей.
Гермес рассмеялся, но внял обещанью.
И прервано будет свиданье у них,
Бунтарь с ним поделится страшною тайной,
И перстень получит в тот яростный миг.

5
Вернется на землю и в небо страдалец,
Печали не вечны, все будет путем.
И только незримые шири остались,
И только бессмертен он в мире своем.
И встретили люди опять Прометея,
Но он им обиды свои не простил.
– Вы слишком коварны, вы много успели,
Дорогу ко мне не сумевши найти.

И молча спасенные ими все стояли,
Угрюмо отчитывал их Прометей,
И только попятились в дикой печали
И радости не было в мире страстей.
Титану приснятся далекие горы,
Теперь их герой обходил стороной.
Он сильный и смелый, он яростный, гордый,
И вечно несчастен, и вечно чужой..

Любовь осветит тьмы Лабиринт Афродиты

1.
И там, где море сходится с землей,
И Хаос на порядком власть имеет,
Уран в тумане дивный и седой
Над этой бездной и над небом реет.
Он столько лет и тягостных веков
Смотрел на землю и взирал на небо,
Но мир еще туманный и пустой,
Знаком им не был, и любим им не был.

Что в этом мире? Только суета,
И даль темна, и нет еще ответа.
И мать – земля, родивши без отца.
Его забыла. В облаке рассвета
Он вступит в брак, и дюжина детей,
Титанов деловых являя миру,
Он будет жить легко и без затей.
С циклопами и чудищами милыми.

2.
И вот тогда начало всех начал,
Земля очнется от лихого шума,
Титаны не поверят нам сначала,
Но так уродство тяготили думы.
И не любил детей своих Уран,
Они ему за это отплатили.
И самый младший, Кронос богу дан,
Чтобы лишить Владыку дивной силы.

Кровь бога в это время пролилась,
Эриннии на землю полетели,
И только Кронос, обретая власть,
Еще царил в том мире в самом деле.
Но где-то Афродита в грозный час
Из пен морских растерянно явилась.
Любовь и эта нежность стала в нас
Ростком прекрасным, в гибели есть милость.
3.

И тот, кто пожирал своих детей,
Ее не видел и не слышал, знаю.
И Кронос, жить привыкший без затей,
О чувствах неизведанных мечтает.
Титан печален, света нет в душе,
Он так хотел в тумане раствориться,
И снится мать, твердит она: – Убей,
Убей отца, чтобы в мире воцариться.

Вот так всю жизнь лишь этот странный сон,
И будет повторяться в час расплаты.
А что же Кронос, как сумеет он
На небе удержаться, силы хватит?
И только Рея и рожать устав,
Вдруг поняла, что это все напрасно,
И властелину верить перестав,
Увидела и тягостно и ясно

4.
Что надо делать, если мир таков,
И если дети там, в утробе стонут.
Лишь камень бросит, и уйдет без слов,
А он и Зевса яростно хоронит.
Но кто там плачет высоко в горах,
Кого она для мира сохранила?
И Кронос испытает дикий страх.
Жена обманет, как же все немило.

Но сам он больше не желает знать,
Кто им рожден, и кто убит до срока,
Явился Зевс, чтобы его убрать.
И слышит Кронос страшной битвы рокот.
Предавший сына будет предан им,
Зло сотворивший, смерть получит снова,
И Посейдон, и горестный Аид
Живут в утробе, и прийти готовы.

5.
Зевс встал пред ним, и смотрит с высоты,
– Верни их миру, ничего не ясно.
И каменные звездные цветы
Летят в тот мир, казненные напрасно.
А Кронос в этот миг опять сбежит.
И будет где-то яростно скитаться.
Но что же делать, если мир убит?
К кому пойти и с кем теперь остаться?

Там правит Зевс, он молод и силен,
И Богу ничего уже не страшно,
И где-то там, в сцеплении времен
Столкнется с Афродитой он бесстрашный.
И в первый раз любовь его пленит,
И будет мир отчаян и взволнован
Пред Афродитой снова Зевс стоит.
И хочет свет любви понять он новый.

6.
Когда Уран повержен был внезапно,
И части тела полетели прочь.
Над звездным Кипром ярко и азартно
Луна светила. Как прекрасна ночь.
И в этот час, в преддверии творенья
Богини, охватившей мир любви,
Что там белеет в этой вечной пене,
Взглянула и растаяла вдали.

Все изменилось, великаны стали
Еще добрее в этот звездный час,
И боги в эту полночь пировали.
И больше не владела миром страсть.
Она любви прекрасной уступила,
И с Афродитой делит этот мир.
Эпоха грез веселых наступила,
И Купидон, о, кто же сладит с ним?

7.
Он стрелы посылал, куда хотелось,
И грозный Зевс бранить его устал.
Нам остров Кипр дарил любовь и смелость,
И людям, и растеньям и богам.
Была мила и злобна Афродита.
Ко всем, кто не умел ее понять.
Она порой им мстила так сердито,
Как пыл ее божественный унять?

Влюбленные в себя, вы прочь бегите.
Нарцисс белеет в озере вдали.
И снова потакают Афродите
И Зевс, и Посейдон, и лишь Аид
Отгородился темнотой навеки
И позабыл о свете в звездный час,
Но остальным она так ярко светит.
То вдохновит, то убивает нас.
8.
Все изменилось и огонь незримый
Все наши души снова пепелит.
Но Афродита пролетает мимо
И где-то в мире этих грез царит.
Она любила так самозабвенно,
Что рушился легко любой союз,
И вам расскажет Гера непременно,
Что никогда не удержать ей уз.

– Она сама не слишком преуспела, —
Ей отвечает дерзко Афродита.
Но быть в огне страстей желает смело,
И грезы и иллюзии разбиты.
– Пусть ей Гефест сегодня верно служит, —
Твердила Гера, отомстить решив,
За то, что та так поступает с мужем,
И Зевс опять в объятия спешит.
9.

К какой-нибудь то Лето, то Семеле,
А ей бежать устало по следам,
– О, Афродита, хватит, в самом деле,
Мой сын кузнец, скует он счастье вам.
И только усмехнулась деловито,
Конечно, Гере после отомстит.
А кто ей муж? Хоть Пан тот знаменитый,
Она к Аресу в этот час летит.

А муж смеется – чист перед богами.
Сеть золотую принесет ей в дар,
Но что же там, на ложе – быть там драме.
Но нет, Гефест комедию создал.
Накрыл их сетью, им не шевелиться,
И ждет богов в полночный этот час,
Чтобы такой картиной насладиться,
Придут в покои все они сейчас.

10.
И вот тогда суровой нашей Гере,
Еще придется в ярости кричать:
– Распутница, мой сын, да в самом деле,
И с братом воевать здесь будет брат?
– О чем ты, я сражаться не намерен,
Ей говорит с усмешкою Гефест,
Пойду трудиться, просто в самом деле,
Ты видишь, что творит здесь твой Арес.
Арес едва сбежал, отца завидя,
Ведь грозный Зевс бывает так суров,
Но Афродиту милую увидев,
И обнаженной, он лишился слов.
Зато у Геры их сегодня много:
– Пусть на земле останется любовь,
И Посейдон скучает – жизнь убога.
И пусть у них разгорячится кровь.

11.
Афро ей подчиняется лукаво,
Она как будто этого ждала.
Все стало тихо, но дурная слава,
За девою в то время разрослась.
А с кем он был? Спросите, с кем он не был,
И Афродита не дает уснуть.
Земля гудит, вдали сверкает небо,
Но эти двое мир перевернут.

Арес от дикой ярости воюет,
Она играет, словно мышь с котом.
И мир, в любви тонувший, так ликует.
Но что случится, знаем мы потом.
Не только Гера, грозная Эрида
Столкнулась с нею снова в тишине.
Никто такой раздор еще не видел,
И страсти снова стали здесь в цене.

12.
И кажется, богине сил не хватит
Мир разрушать, но вышло все само.
То Афродита яблоко захватит,
То страшное забытое письмо.
И что б она сегодня не творила,
Вмешается раздор, и будет миг,
Когда мелькнет суровая Эрида
И это гибель здесь для остальных.

А говорят она теперь с Язоном
Плывет к Колхиде дальней за Руном.
Она к мальчишке будет благосклонна
И потому разрушен Солнца дом.
Не может быть, случится ли такое?
И вот уже в тумане и тоске
Эрида, мир подлунный беспокоя,
И проступают знаки на холсте.

13
Арес опять несется за богиней,
Он не оставит этот гибкий стан,
Воюет, если вдруг она с другими.
Мир от войны бессмысленной устал.
И лишь любовь последними лучами
Коснется снова, и тоска прошла.
Гермес ее улыбкою встречает,
И ищет подходящие слова.

Но поле боя с плачем покидает
И снова возвращается в тиши.
И нас она с усмешкой настигает.
Лишая сна, в объятия спешим.
Ярится Гера, и кричит Эрида
О том, что беды нам несет любовь.
Победно улыбнется Афродита,
И вот в плену ее уже любой.

14.
Ее увидев, гордая Медея
И радость ощущает и беду,
Спешит к Язону, и обняв Тезея,
Они в тиши забытых снов бредут.
Да, ей досталось Яблоко раздора,
Париса за собой ведет, смеясь.
И не потерпит спеси и укора,
Связь или страсть, сияние и власть-

Все в ней теперь, и пусть лютует Гера,
А Зевс забыл о доме в этот час.
Она живет без силы и без гнева,
Она все время проступает в нас.
Повержен Кронос, взяли власть другие,
И боги нынче поделили мир,
Но что до них веселой Афродите,
Всяк без любви и одинок и сир.

15
И пусть она порою так коварна,
А часто нетерпима так и зла,
Жизнь без нее убога и бездарна,
И в пустоте б бестрепетно прошла.
Но вот опять из тишины явилась,
Соединила души и тела.
Чудовищем на время обратилась
Прекрасной музой по судьбе прошла.

И там, где нет с тобою Афродиты,
Мир тонет и в сомненьях, и в тоске,
Лютует Зевс печальный и сердитый,
И проступают лики на холсте.
Она очнулась и зовет куда-то.
Царица или пленница в тиши.
Подарит и разлуку и утраты,
Тому, кто к ней восторженно спешит.
16.

Рождение Афродиты Власть или любовь?

И там, где было холодно и пусто,
Где небо с морем сходится на миг,
Богиня страсти вырвалась и грустно
Взглянула на владения свои.
Там Зевс чудил, там бесновалась Гера,
Эрида не давала им вздохнуть,
Ну как там жить без боли и без гнева,
Все шло не так, тянулось как-нибудь.

И вот она выходит из тумана,
И дарит им похожую на сон,
Войну и страсть, как холодно и странно
Поверить, что в кого-то Зевс влюблен.
Ну пусть не он, пусть Дионис несчастный,
Хромой кузнец сгодится, грозный Пан…
И этот мир жестокий и бесстрастный,
На откуп Афродите снова дан.

17
И пленники любви сильней страдая,
Не совпадая в грозный этот час,
Вдруг понимают, что счастливей стали,
Чем были до нее, сердца стучат.
И Аполлон жестокий и печальный,
В той музыке ее опять искал.
Но скрыты все заботы и все тайны,
Не отражался в озере зеркал..

Влюбленных убивала Артемида,
И не желала матушку понять.
Но снова воевала Афродита,
И за любовь в сражение опять
Отправился ее Арес суровый.
И гордый сын Атрида в грозный час.
Когда Елену возвращали снова,
Когда войной сердца их лишь стучат.

18
И только Зевс желает дотянуться,
Но все проходит где-то стороной.
Он Майе безрассудно улыбнулся,
И Лето сделать обещал женой.
Но обещанья он не исполняет,
Смеется грозный Посейдон над ним,
Когда звезда забытая сияет,
Бесчувственен, жесток, неуязвим.

Да, там, где власть, там не бывает страсти,
Там женщины расчетливо глухи.
Но разве он откажется от власти?
Душа не погружается в стихи.
И пусть смеется звонко Афродита,
И пусть ярится Гера в эту ночь.
Ничто не дрогнет в той душе разбитой,
Богиня не способна им помочь.

19
Напрасно ждали, яростно чудили,
И уходили к пропасти тоски.
Они царили, только не любили,
Им никогда влюбленных не простить.
Мир покачнулся от тоски и замер,
И Афродита уходила в ночь.
Она была циничною с богами,
Она царей гнала как прежде прочь.

И никаких даров не принимала,
И не желала больше их принять,
И падая, над суетой взлетала,
И пленники любви ее царят…
И в упоенье властью все пороки,
И все печали, горести, грехи,
А пленники любви, забыв мороку,
Опять читают дерзкие стихи…

Все войны и страданья позабыты,
В Аиде бродит яростный Ахилл.
И лишь они юны и знамениты,
И лишь о них слагаем мы стихи.
Кто победил в неравной этой схватки,
Какой там в мире правил властелин.
Тристан с Изольдой, нам их страсти хватит.
С любовью этот мир непобедим..

Часть 2 Зевс, Посейдон и Аид в лабиринте Афродиты

1
Она решила осветить их путь,
Чтобы Кронос и Уран во тьме остались.
Пришла богиня, чтоб на них взглянуть.
А что осталось? Только боль и жалость.
Но все иным предстанет у сынов,
Все будет в их бессмертье по – другому,
И Посейдон растерян и взволнован,
Тень Амфитриты и дорога к дому,

Пусть дивная и кроткая жена
Тебе твой путь в тумане освещает,
Была легка и вечно влюблена,
Лишь улыбаясь, мужа вновь встречает.
Вполне доволен жизнью Посейдон,
Он где-то среди нимф опять спокоен,
Но прочен и прекрасен вечный дом,
И он богиней дивною доволен.

2.
А Зевсу Гера в жены ей дана,
И вроде хороша, и так упряма,
Что сладит с богом яростным она,
И небо и земля во власти драмы.
Но отчего все время он не с ней?
К чему с другими ночи он проводит.
И где-то там, средь яростных огней,
Он бродит то в смятенье, то в тревоге.

Но что опять ты сотворила с ним,
О, Афродита, как же ты коварна.
И только тех пожаров лютый дым
На месте страсти, зло, неблагодарно
Останется, и будет Гера вновь
Казнить любовниц и детей тревожить.
Но что там? Это Зесова любовь
Оставить их в покое всех не может.

3.
О ней еще поведаем потом,
И всех потомков мы с тобой увидим.
Но только усмехнется Посейдон:
– О, как же он любил и ненавидел.
Их было столько, скольких видеть мы
И в жизни долгой той могли едва ли.
Не защищен он видно от сумы
И от тюрьмы, не избежал печали.

Напрасно Гера хочет усмирить
Тот пыл беспечный, это ль ей под силу?
Но тот, кто так давно привык царить,
Он и любить умел еще красиво.
И пусть вдали останутся они —
Дарившие ему детей и ласки.
Но снова входит Афродита в сны,
И в жизнь его влетает без опаски.

4.
– Скажи мне Зевс, зачем тебе они?
– О ком ты снова, чудное виденье?
Страдает Лето, Леды грустны дни,
И там Семела только легкой тенью.
Красавица Европа чуть жива,
А Ио уносилась без оглядки,
Зачем для них ты расточал слова,
И чувства им дарил, играя в прятки.

– Но будут дети дивные сильны,
И миру так нужны теперь герои,
И хочется в преддверии весны
Заняться мне там, на земле любовью.
И разве ты была тогда другой?
– Такой же точно, – смело отвечала.
Любивший яро лишь саму любовь,
Зевс замирал, и Гера ревновала.

5.
А что Аид, он мрачен, он один,
Ему никто, как кажется, не нужен,
О, ты суров и нежен, старший сын —
Цветок запретный в мире обнаружив,
Ты будешь с Персефоной ад делить.
Других без всякой грусти отвергая,
Как странно, что любовь способна жить
Лишь там, где тьма, она там полыхает.

И до Олимпа больше дела нет,
И в чувствах нет ни боли и ни гнева,
Что привлечет? Лишь Персефоны свет,
И тени тех, кто жил так неумело.
И вот в тиши и суматохе вновь.
Остался он в печали и сиянье,
К нему во тьму спускается любовь,
Орфей с Тезеем – в миг очарованья.
6.

Он знает все, он не спешит обнять
Всех женщин враз, и перед ним Эрида
Свой дикий пыл пытается унять,
И Цербер там рычит скорей для вида.
И знаю все, что кончив жизни путь,
Они придут, останутся у трона,
И вот тогда в тумане не забудь,
Что было там, веселый и влюбленный,

Предстанет перед ним тогда любой,
И все сраженья, все иные драмы
Теперь ничто – здесь царствует любовь,
Она живет спокойно и упрямо.
Их смерть не удивит – она кругом,
Их тьма не устрашит – она повсюду,
Но в этом мире царствует любовь,
И лишь она одна подобна чуду.

7.
Об этом знают только те, кто нем,
А на земле все будет по-другому.
– Что было там? К Аиду шел ты с чем?
Какому богу ты служил, какому
Сатиру отдавал свой вечный пыл,
Тебя Аид сегодня здесь не спросит,
Он хочет знать, а как же ты любил,
Куда Амур тебя опять уносит.

И растерялся сладостный Орфей,
И оглянулся, не поверив чуду,
Любовь одна ценна среди смертей,
Она всевластна, и она повсюду.
Им все равно, как кончилась война,
Кто победил, кто был убит внезапно,
Все здесь равны, и эта тишина
Сильнее и страшней того азарта.

8.
Но ты скажи Аиду, как любил.
И хмурый Зевс внезапно отступает
Он проиграл, а вроде победил,
Но он молчит, теперь не отвечает.
Кто мог подумать, что в последний час
Не подвиги и подлости ведут нас,
А этот свет ее прекрасных глаз,
А эта ночь изысканным салютом

Осветит все, и будет вновь убит,
Не ведавший любви, не знавший страсти,
– Во всем повинна снова Афродита,
Аид живет в ее неразделимой власти, —
Афине там Эрида говорит.
Афина только слушает в печали.
Не Зевс веселый, здесь Аид царит,
К нему пришли и нынче отвечаем,

9.
За то, что на земле случилось вновь
Мгновенье между прошлым и грядущим.
Скажи мне что? Лишь нежность и любовь
И пусть потом сойдутся злые тучи.
Но испытанье тьма готовит нам,
И с жизнью снова расставаясь с болью.
Когда Харон везет нас по волнам,
Мы остаемся в темноте с любовью.

Лишь для счастливцев будет рай в аду,
Туда уводит время Люцифера,
И Персефоне дарит он звезду,
Хранитель света не сидит без дела.
И пусть опять о темноте твердят,
Тот свет – он вечен, знает Афродита,
И сам Аид там слушает тебя.
Тьма и любовь – они навечно слиты.

10.
Жизнь коротка, но вечность впереди.
И дышит вслед она тебе сурово.
День отгорел, Аидовы шаги,
И Персефоны радостное слово.
И Люцифер нам дарит дивный свет,
Все остальные тают там в тумане,
И лишь любовь во мгле ее побед,
Нас больше и в Аиде не обманет.

Но этой тайны вечной ты не знал,
И вдруг она так яростно открылась.
И Утренней звездою засиял
Тот странный мир, являя свет и милость.
Бессмертие не каждому дано,
Но если ты любил и был любимым,
То и в Аиде будешь все равно
Ты жив и счастлив только миг единый…

Медея и Язон Лабиринт аргонавтов

Прекрасна залитая солнцем Колхида,
Там девы чудесны и грозны цари.
Но что это вдруг? Зазвучит панихида…
О темном коварстве и светлой любви
Слагаются дивные вечные песни.
И где-то в тумане все слушает царь,
О том, как погибнет и снова воскреснет
Прекрасная дева, вещать не устанут.

Внезапно волшебница в этом тумане,
Заметит с усмешкой богиню любви,
И тонет. И тонет она в океане,
Страстей, только Гелиос светит вдали.
А где же Медея, куда твою внучку
Уносит во тьме золотистый дракон?
И дивно поют о любви и разлуке
Прекрасные барды далеких времен.

2.
Эрида была нетерпима и зла,
Когда к Афродите внезапно пришла,
– Ты снова с Язоном, зачем тебе он?
Печальная песня грядущих времен.
– Он мил и отчаян, грядущий герой,
Руно золотое мне снится порой,
И я награжу им, поверь мне, царя.
Эрида вздохнула, – пришла она зря.
Сам Зевс с Афродитой не сладит порой,
– Ну что ж, ты увидишь, какой он герой.
Плечом повела и капризно молчит.
Эрида страшна, скучен мир без Эрид.
И вот уж корабль для героя готов.
И он подчинился богине без слов.

3.
Цирцея с Ээтом в ту пору была,
Но брата утешить она не смогла.
– Придут испытанья, мой брат дорогой,
Я видела сон, больше Зевс не с тобой.
– Но разве не с нами наш звездный отец?
– Он слишком далек, и печали венец
Подарят упрямые боги опять.
И сыну Титана едва ль устоять.
И гневно на солнце взирает Ээт
Что в жизни случится, но сил уже нет.
– Я с нашей Медеей спокойна была,
Пока Афродита сюда не пришла..
– Богиня любви? Ты о ней говоришь?
Она перед нею едва ль устоит.

4.
Но если б Эрида не спорила с ней,
Мы б все становились нежней и сильней.
Богиня раздора свой гнев не скрывала,
Когда об Язоне Афро ворковала.
– Язон, кто такой? – Я не знаю пока
Но жди для Медеи своей жениха.
Он явится скоро, о, брат, мне поверь,
И не было в мире страшнее потерь,
Чем этот нелепый и горький союз.
– Но как избежать? – Я судить не берусь.
– Так значит, повержен Титан здесь опять?
И боги готовы опять пировать?
Молчала Цирцея, и что ей сказать,
Царь будет сражаться с богами опять.

5.
В печали и неге бродила она.
А в милой Колхиде бурлила весна,
Сам Гелиос снова обнимает с небес,
Ей будут покорны и небо и лес,
Лишь море готово беду подарить.
Душа, словно чайка, над бездной парит,
Там тетушка где-то колдует вдали,
Медея живет в ореоле любви.
Когда Афродита заглянет тайком,
В Колхиду, любуясь драконом, руном.
За этой вещицей сюда устремясь,
И хан иноземный, и царь наш, и князь,
Могли б о подарке чудесном мечтать,
Да только руна никому не видать.

6.
Лишь дерзкий юнец с Афродитой своей
Собрал аргонавтов, идет все быстрей,
Спокойно взирает во мгле Посейдон,
На эту забаву грядущих времен.
Он все позволял Афродите своей,
Язон покорил все просторы морей.
И бродит устало Медея без сна,
И грустною думой томится она.
Волшебнице небо покорно и лес,
Но грозное море – шкатулка чудес.
Раскрыть – и появятся чудища вновь,
Ей море подарит Язона любовь.
Она на скале в это утро была,
А даль так туманна, душа так светла.

7.
Но хмурился Гелиос в небе в тот час,
– Несет Афродита погибель для нас.
– Да разве же Ээта юнец устрашит?
– Любого сразит он, лишенный души.
Его ослепило однажды руно,
И всех он погубит, мальчишка шальной.
И снова умчался в туман Посейдон,
Немного виновен и вечно влюблен.
От всех Афродиту готов защищать,
Во мгле на Язона он сморит опять.
– Ну что же красавец, могуч и силен,
Но звезд не хватает на небе Язон,
Медее бы лучше сгодился жених, —
Властитель морей загрустил лишь на миг.
8.

Как царский дворец и огромен, и нем.
– Зачем ты явился, Язон, о, зачем,
– Подарит мне власть золотое руно, —
Твердил он, от страсти немой и хмельной.
Да только губительна голая страсть,
Она безрассудна, как дикая власть.
И грозно шипит золотистый дракон.
Но воины снова спешат за руном.
И вот пред царем он стоит в тишине:
– Но если явился сегодня ко мне,
То должен ты поле вспахать, а потом
Взрастить, и сразишься с незримым полком,
А после невесту себе раздобыть,
Чтоб в мире безжалостном гордо царить.
9.

И лишь усмехнулся суровый Ээт,
– Быть может, отступишь? Язон ему:– Нет,
Я столько прошел, и теперь отступать?
И поле он начал уже засевать
Зубами драконов отчаян и нем.
Измаялся бедный царевич совсем.
И молча взирала из башни Медея,
От страсти нахлынувшей вдруг холодея.
Забыла про дом и не помнит отца,
С Язоном остаться решит до конца.
Богиня исполнит наказы царя,
Старается Ээт испытать его зря.
Беда угрожает герою, как встарь.
Он должен погибнуть, коварен наш царь

10.
Но кто б с золотым вдруг расстался руном,
Гуляет Язон там от страсти хмельной,
Сама Афродита Медеею вдруг
Предстала, дракон засыпает от рук,
От ласк ее нежных, навеки пленен,
В объятьях богини затихнет дракон.
– Руно забирай, да и дочь прихвати, —
Богиня герою из мрака кричит, —
Я вас догоню. И послушен ей он,
Язон с золотым уносился руном.
О, как же Медея тревожно спала,
Но сладить с богиней любви не могла.
И где-то Цирцея молчала вдали.
Ей тоже хотелось тепла и любви.

11.
Лишь в море открытом очнулась она,
Медея тогда поняла – пленена.
Язон и Руно. Не простит ей отец.
А ей Афродита готовит венец.
Ну что же, до тетушки ближе теперь,
Душа исстрадалась от бед и потерь.
Но как объяснить деду, ей и отцу.
Язон же в объятьях, дриады несут
Любимцу богини такие дары.
Медея молчит в тишине до поры.
– Как страшно коварство богини любви.
И даже Эрида растает вдали,
Помедлив немного, она не смогла
Медею спасти, так коварна и зла

12.
У нас Афродита, – Цирцея твердит,
И скроется где-то в пучине обид.
В печали Цирцея племянницу ждет.
К ней нынче Медея с Язоном придет.
И знавшая тайны коварных богинь,
Она в эту бездну печально глядит.
– О, тетушка, что же нас ждет впереди?
– Не знаю, дитя, этот путь ты пройди.
Отца задержу, только там, за чертой,
Держись, лишь Аид там пребудет с тобой,
А Зевс с Посейдоном теперь далеки,
Им проще с Язоном, себя береги.
И долго махала волшебница вслед,
Ведь это начало грядущих всех бед.
13.

Цирцея к Аиду устало спешит.
И зря говорят, будто он без души.
В свою Персефону навеки влюблен,
Не то, что наш Зевс или злой Посейдон
– О, грозный правитель, – она говорит.-
Смотри, что Эрида в тумане творит.
Легко с Афродитой сцепилась она.
И тает Медея в безумных волнах.
Ты сможешь ее от кошмара спасти.
Прости, что угодно, ее защити.
И лишь усмехнулся устало Аид,
Когда Персефона ему говорит:
– Я знаю, как пусто ей в мире чужом,
И знаю, не любит Медею Язон.

Иначе б Цирцея сюда не пришла,
Какой же жестокой Афро с ней была.
Но если б Эрида забыла о них,
Все скверно: богиня раздора, жених,
Спаси ее, милый, упрям Посейдон,
Не хватит ей силы, коварство кругом.
Вот так же когда-то весь мир ополчился,
Когда ты со мною в свой мир возвратился.
И матушка даже принять не могла,
А я ведь богиней, не девой была.
Медея становится верной женой,
Язон вновь бесстрастен глухой и чужой.
Он к милой царевне, забыв обо всем,
Все рвется в порыве безумном своем.

Мифоложка 2 Лабиринт ошибок

1.
Царь тело наследника вдруг получил,
На трон опустился Ээт наш без сил,
– Скажи мне, что было там с ними потом,
Будь проклят коварный, безумный Язон,
– Он зять твой, ты дочь проклинаешь шутя? —
Спросила Эрида: – Не рады гостям?
Когда над Колхидой сгущается тьма…
– Медея свой путь выбирала сама.
– Не льсти, мой владыка, богиня любви
Ему помогала. Тревоги твои
И беды тебе принесла Афродита,
Медея похищена, сын твой убитый,
Руно у Язона, бессилен Дракон,
Все беды свалились, и ты побежден.

2.
И снится Медее Колхида родная,
И вольные степи, конца им и края
Не будет, и странно вздыхает она,
Тоской этой дикой Медея пьяна.
– О, тетушка, что же мне делать теперь?
Как жить на чужбине средь бед и смертей?
– И это пройдет, только ты не грусти.
К тебе твой дракон золотистый летит.
Я вижу, как дивно-прекрасен дракон.
Но что ты грустишь? – Это видно Язон,
Готовит опять нам беду за бедой.
– Ее не зови, о, Медея, постой!
Но как успокоиться, если в глуши,
Лишь волком глядит он, лишенный души.

3
И хочется снова Медее домой,
Рыдает она без Колхиды родной.
И видит во сне, как царевна мила,
И с ней откровенна богиня была.
– Любовница ты, но не станешь женой,
Язон предназначен судьбой для другой.
Он станет царем, ты помеха теперь.
Перечить не смей, избежишь ли потерь?
А если ты любишь, смирись и оставь,
Дай царствовать, ты не царица, он – царь.
Царем он Карифа в бессмертье уйдет.
Оставь его, Главка царевича ждет.
Она обмерла, не могла говорить,
Богиню ль Медее за это корить?

4.
– Ну вот и прекрасно, о, будь же мудра.
Эрида взывает: – Отмстить нам пора.
Ты это потерпишь, Медея, опять?
Увидишь, как с Главкой он будет стоять
Пред богом, оставив тебя навсегда?
Но я не оставлю царя никогда.
Молчала Медея, к Эриде прильнув,
Она не посмеет забыть ту весну,
Она Афродите готова перечить.
Милы ей Эриды опасные речи,
А та приготовит и плащ, и венец.
– Проснись же, Медея моя, наконец.
Пусть всем неповадно любовь предавать,
И ненависть тоже способна пылать.
5.

Молчать, отпустить и вернуться к отцу,
Потом посмотри, как идут там к венцу,
И тот, кто твой мир разорил, он опять
С царевной готов до зари пировать.
– Медея, – взывает влюбленный Язон, —
Меня отпусти, я влюблен, я пленен.
О прошлом забудь и оставь нас теперь.
А я одарю здесь по-царски детей.
Тебя не забудет любимый твой царь.
Но ты не перечь, нас с царевной оставь.
– Конечно, мой милый, о чем разговор?
Земля тебе пухом, – и пламенный взор
Смущенный Язон больше медлить не мог.
К царевне бежит, да простит его бог.
6.

А что же Медея так странно бледна,
Зачем она нынче с Эридой дружна?
Готовит им дар, об обидах забыв,
И праздник, он будет по-царски красив.
Язон ошалел, он не верит, но ждет,
Когда же царевна в объятья придет,
– Венец золотой, от кого этот дар?
Эриде для Главки подарка не жаль.
Царевна примерила сразу венец,
Ну, вот и герой с ней теперь, наконец.
Но что это? Пламя ее охватило,
И дикая боль гибкий стан пепелила,
Смеется Эрида, Медея молчит,
Пусть царь свою дочь от беды защитит.
7

– Останешься жив, о, проклятый Язон, —
Эрида смеется, сжимается он.
От боли и страха бежит в никуда.
Аид усмехнулся: – С Язоном беда.
Молчит Афродита – с Эридой не спорит.
– Язона постигло извечное горе,
Но я ей впервые не стану мешать.
– Ни дна, ни покрышки тебе, о, наш царь.
Богини закончили яростный спор,
А что остается, кошмар и позор.
Никто в целом свете его не поймет.
И снова куда-то, забывшись, бредет.
Хрипит, что во всем виновата Медея,
Меж жизнью и смертью висит, холодея.

8.
Дракон уносил ее снова куда-то,
В Афины пришла чародейка крылатая
И видит – Эгей ею вечно пленен.
Медее так верит в отчаянье он.
Она с ним спокойна и даже мила,
Надежду на молодость снова дала.
И к жизни второй возродиться готов,
Эрида смеется: – И будет любовь.
Не этот старик, я героя найду
И к милой Медее его приведу.
Мне будет служить, проиграв, Афродита,
И сын Посейдона готовится к битве.
– Герой, – усмехнулась устало Медея,
– Все будет, ты жди, дорогая, Тезея.

9.
Медея в Афинах прекрасных царит.
И ждет вдохновенно она до зари,
Но только не верит Медея в добро,
И в грозный свой час, то красиво, то зло,
Все видит те страстные, дивные сны.
– С Тезеем иначе поступим здесь мы.
Ты будешь все время в тиши ускользать,
Он будет стремиться, надеяться, ждать.
Едва обнимать, терять и манить.
Медея, позволь лишь страдать и любить,
Цирцея с Эридой не спорит опять.
И ей Одиссея в тумане встречать.
Но счастье, оно мимолетно, увы.
Царица сильна, если чувства мертвы.

10.
Отрава страстей посильнее иной,
И старый Эгей сына ждет и покой
С любимой Медеей решил обрести,
Но вот и герой уже вроде в пути.
Медея на глади прозрачной воды
Чарует Тезея за миг до беды.
Эрида с усмешкой отметит: – Он твой,
Но делай, как надо, не спорь же со мной.
– Отравлен, – Афина твердит Афродите, —
И как ты могла уступить их Эриде.
– Хочу посмотреть, что же сможет она.
Тезей покорен, он скользит по волнам,
И с женщиной первой, от страсти сгорая,
Понять он желает, но кто же такая?

11.
Царица, богиня, волшебница, страсть.
Он знает Медеи безумную власть,
И что ему царства, и что ему мир,
Медея всевластна сегодня над ним.
И зла не скрывает теперь Афродита,
Пусть страсть торжествует, любовь позабыта,
Но хочет узнать, что же будет потом,
Медея сегодня играет с огнем.
Ее забавляет веселая власть,
Его покоряет безумная страсть.
И все остальные в пылу роковом,
Уйдут незаметно, оставят потом.
И в том лабиринте тревог и страстей
Мечтает Тезей о Медее своей.

Тезей, герои и цари

1.
Нам бы миф пора вернуть,
Да в реальность в этот час,
За Гермесом в путь шагнуть.
Пусть ведет он смело нас.
В мир, где встретит нас Пегас,
И к Медее довезет.
Что случилось там? Как раз
К ней сейчас Тезей придет.

Где-то Посейдон грозит,
Что героя не отдаст.
Только пыл он свой смирит.
Все здесь сходится у нас.
Пусть у всех дорога в Рим
Будет трудная вести.
Мы шагаем на Олимп,
Чтобы время провести
В лабиринте дум и грез,
Где они еще сражались.
Было это все всерьез.
Смех и грусть, любовь и жалость.

Мифосказ 2

Тезей приходит в Афины. Царица Медея

Когда цари в глуши грешили,
И с кем-то спали, с кем-то жили,
То всякое могло случиться,
Такое может приключиться.
И чтоб узнать в прохожем сына,
Царь оставлял там грозный меч,
Ушел, раскланявшись картинно
Осталась дева сон беречь.

И в час назначенный явился
Наследник, говорят Тезей,
И странно доли удивился,
И спросит о судьбе своей
– А кто отец? А мать молчала,
Грустила, случая ждала.
– Иди в пещеру и сначала
Добудь тот меч. Там холод мгла

2.
И он в пещеру деловито
Явился средь своих друзей,
И жрец еще смотрел сердито:
– Скажи мне имя. – Я Тезей.
– Бери же меч. И он хватает
И меч покорен в первый раз
– Что это значит? Вырастает
Афинский царь здесь среди нас

К нему с почтением и страстью
Все обратились в этот час.
Он наделен особой властью.
Живет царевич среди нас.
И только мать его тоскует.
Она совсем не хочет знать,
Что выбрала судьбу такую
Для сына, только вспоминает
3.

Как в час суровый на закате
Пришел к ней радостный Гермес;
– Молчишь, скучать я вижу, хватит
Пришел твоей тоске конец.
И вот теперь куда-то надо
Его до срока провожать.
Афины – страшная награда
Когда он к ней придет опять?

Но только усмехнулся отрок.
– Я Посейдона гордый сын.
И здесь остаться неохота.
– Пойдешь туда? – Пойду один.
И он ушел, луна белела
Была пленительная ночь.
Дриада о печали пела,
Но торопливо шел он прочь.
4

За ним следила Амфитрита.
Пыталась разглядеть во мгле
Порой лукаво и сердито
Сын Посейдона на земле.
В Афинах шумное гулянье,
Царица дивная мила…
Медея все таит признанье —
Она царицей стать смогла.

И пусть он стар и так печален,
Во всем подвластен ей Эгей,
Она других не замечает.
Но что там вдруг? – Пришел Тезей.

И вздрогнет – это так опасно,
Принес его, наверно, Зевс.
И что же, снова все напрасно.
– Не может быть, чтоб он исчез.

5
Но где-то в тишине за гранью
В печали ждет она одна
Того, угрозу мирозданью.
Медея в ярости бледна.
Отрава страшная готова,
Но Афродита не спала.
Волшебница влюбилась снова —
Медея влюбчива была.

И кубок падает в пустыне,
И где-то в суете дорог
Она и он – они отныне
Едины, разлучить не мог
Никто Медею и Тезея,
И сколько б дев и сколько б жен
Не шли за ним в туман, не смея
Перечить, дерзок и смущен

6.
Пред нею, словно бы мальчишка,
Тезей все ждет свиданья с ней,
И страшной тучею нависла
Медея средь других царей.
Она порою уходила
И возвращалась в этот час.
Она порой была строптива,
Порой покорна – веры глас

И ярости ее прозренье:
Все было в ней, и только с ним
Летит Медея легкой тенью
И шепчет: – Вместе мы сгорим.
А что царевич- смел и дерзок
Тот Посейдона дивный сын.
– Что это было? Только Детство
Когда впервые ночи с ним,

7
Она проводит на закате
Забыв и царство и царя.
Но страсть утихла, воли хватит
Уйти во мрак, забыть тебя.
И царь зовет его мертвея,
О Миносе опять твердит.
И здесь бессильная Медея
О страшной доле говорит.

– Там, в лабиринте бык ужасный,
Он ждет все юности цветы.
– О чем ты снова? – Очень страшно
– Медея, разве это ты?
И вот она уже в тумане
Готова отомстить царю.
Но судно где-то в океане
И долю горькую свою

8.
Сын Посейдона не отринет.
– Вернусь, когда останусь жив.
– Вернешься, – свет луны над ними.
Медея, радость ты и жизнь.
Она уже слова такие
Слыхала, только в этот раз
Тезей Медею не покинет,
Не об Язоне этот сказ.

Он предал и за все заплатит,
Лишенный радости и сил.
Но прошлое, о нем нам хватит
Здесь говорить. Тезей красив.
– Прощай, – Медея отвечала,
И страстью огненной горя
Она в тумане провожала
Царевича, назад царя
9

Вернет, встречая Чародея
И будет в чистом поле вновь.
Любить прекрасного Тезея
Укрой их – чаровница ночь.
Оставь их там, они тоскуют
Друг друга искренне любя,
И где найдет еще такую
Тезей царицу для себя.

И где еще в какой стихи,
Сын Посейдона будет с ней,
Медея все пути осилит,
Спит на груди ее Тезей.
Она его оставит снова,
Чтобы вернуться в грозный час,
И там до часа рокового,
Тезей останется средь нас

– Песня Медеи

Пленники любви, творцы иллюзий,
Грешники, живущие в раю.
Словно тени – остальные люди.
Я люблю, и значит я парю.
Над простором, листьями увитым,
Это страстью безрассудной сжатом,
Пленники трагедий и открытий,
Мы любимы, значит, мы крылаты.

Знаю состояние полета,
Торжество над серостью угрюмой,
Помню: нам за дерзость воздается,
Только ты летай, люби, не думай.
Пусть они с земли на нас взирают,
С раздраженьем, яростью, усмешкой,
Ведь они, мой ангел, не узнают.
Отойдут от пропасти замешкают.
11

А любовь рванет в такие дали,
Что уже вовек не дотянуться,
Вот и ходит женщина печальная,
Кто же ей поможет улыбнуться?
Пленники любви, творцы фантазий,
Дерзкие создатели мечты,
Мы в полете, с нами им не сладить,
Нет, мы не боимся высоты.

А когда и сил уже не хватит,
И печаль окажется сильней,
Кто-то в небесах меня подхватит,
И удержит, и шепнет: – Не смей.
И тогда, на эту пропасть глядя,
И не видя тех, кто на земле,
Вырвавшись из пустоты и ада,
Ты прильнешь отчаянно ко мне.

Два крыла – прекрасно, но четыре-
Это то, о чем они мечтали.
Как же мы влюбленные парили
В небесах, и устали не знали.
Словно тени – остальные люди.
Я люблю, и значит я парю.
Пленники любви, творцы иллюзий,
Грешники, живущие в раю
Мифоложка 3.

На острове царя Миноса

Царь быка отдать забыл,
Перепутал царь скотину,
И другой в свой путь поплыл,
Остров Миноса покинув,
Посейдон узрел вдали,
– Что за жертва, Зевс мой, право,
Как могли шутить цари,
Да еще смотреть лукаво.

Шутка ли и то сказать,
Не сойдет ему такое.
Грозный Минос, что же ждать
Вам с любимою женою.
Родила царица в ночь.
Что за чудище, о боже!
Царь бежит, ругаясь, прочь,
На кого же он похожий?
2

Воют бабки в этот час,
Как его боятся гнева,
В сердце Ариадны страсть,
А у Федры сердце немо.
Только этот дикий зверь
Всех сожрет, куда деваться.
Тут Дедал стучится в дверь,
Чтоб на острове остаться.

Царь, чужак тебя спасет.
Грозный Минос – это ясно,
Лабиринт изобретет,
И гневишься ты напрасно.
Пусть там бродит грозный сын,
Ждет расправы и добычи.
В эти лунные часы
Твой позор там кто отыщет?
3

А найдет погибель там,
В этом тайна лабиринта
И шагает по пятам
Ариадна с тонкой нитью.
Все она поймет в тот час,
Путь проложит им к спасенью.
Будет лабиринт у нас.
И Тезей вернется тенью

Легкой в этот мир скользнет,
Все поймет и все узнает.
Только деве воздается
За коварство, наступает
Там расплата в этот миг
И давно забыв о доме
Там царевна все стоит,
О своей печалясь доле.

4.
Кто ее схватил во тьме?
И так жарко обнимает?
Дева белая, как снег,
Вестника легко узнает.
Что же будет с ней теперь?
И отец простит едва ли.
Все спокойно, без затей.
Ты должница, он в печали.

Дионису суждена
Любопытная царевна
Но другого ждет она.
И придет Тезей наверно.
Но с Гермесом сладить вам
О, влюбленные – пустое,
И несется по волнам
Судно, и везут с собою.
5.

Юношей, детей и дев,
Все чудовищу отдали.
Минос свой не скроет гнев,
И жена его в печали.
Посейдона юный сын
Так красив и так спокоен,
Словно не случится с ним
Тот кошмар, герой и воин,

Ты отправлен в лабиринт.
Твой отец был так беспечен.
Перед ней Тезей стоит.
Скорбный путь уже намечен.
Ариадна, что с тобой?
Ты забыла пыл Гермеса?
О, забудь его, постой,
Тут совсем другая пьеса.

6.
И Медея в грозный час
Юношу в себя влюбила,
Мир сегодня против вас
Или это ты забыла.
Но уже клубок в руках.
Говорит ему спокойно:
– Знаю лабиринт и как
Выбраться тебе открою.

А Тезей влюблен и нем.
Всех чудовищ он погубит.
Дева гордая, зачем
Он свою Медею любит?
Ты ему на миг нужна.
Что случится – будет страшно.
Улыбается она.
Мир устроен зло и странно.

Федра грустная молчит.
Ей Цирцея нагадала,
Что в начале лабиринт
Смертью полоснет безжалостно.
А потом придет Тезей,
Грозный царь Афин прекрасных.
– За сестрой придет моей?
– За тобой, мне это ясно.

И молчит, удивлена,
Как же это все случится?
И в Гермеса влюблена
Дева юная, как жрица.
Рев сраженного быка
Огласил тогда округу.
– О, Тезей, ты жив пока,
Там уже бушует вьюга.
8.

Очертанья корабля
Стража Миноса не властна.
Где царевна, дочь твоя?
Ищут девицу напрасно.

Им одна осталась ночь,
Путь до острова чужого.
И летит упрямо прочь.
А царевич так взволнован.

Но Медеи грозен вид,
Ревность – это злая сила.
И уже Гермес летит.
Как юны и как красивы.
– За спасение отдашь
Ту, с которой нынче рядом,
Ты герой, спаситель наш,
Не твоя она награда.

9.
И Тезей главой поник
Спорить с Вестником – пустое,
Ариадна сладко спит
И будить ее не стоит.
Пусть еще хоть полчаса,
О беде она не знает.
– Все, Гермес, я жду отца,
И корабль в тумане тает.

Дионис был так угрюм.
Он боялся пробужденья,
Груз его печальных дум
Оставался тяжкой тенью.
– Ариадна, свет очей,
Разве мы с тобой не вместе?
– Кто ты – ужас всех ночей.
Где Тезей? – С Медеей вместе

10
– С кем, при чем же здесь она
Лжешь ты мне, – царевна плачет,
И несется по волнам
Вопль, за ними, и маячит
Чайка белая во мгле,
Камнем в воду – все печально.
Нет царевны на земле
А вода хранила тайны.

Медея.

Усмехнулась. Тонок стан,
Как чудовищно прекрасна.
– В лабиринте ты устал.
Было там темно, опасно.
И уже глухая страсть
Душу юную сжимает.
Раствориться и пропасть
Как с ней быть? И вспоминает

Он царевну, остров грез
И Эриды ликованье.
Он туда душой унесся,
Улыбнувшись на прощанье.
И заснул в объятьях той,
Что любому мстит жестоко,
И за черной полосой
Не услышит бури рокот.

И не сменят паруса —
Царь от траура немеет
И умрет – Отомщена
Там Медея грозно реет.
Этот мир встречал царя,
О Тезее говорили.
В лабиринте был не зря,
Все просторы покорил он.

12
А она ушла во мрак
И не выдержит напора.
О, Медея, в буре драм
Ты хотела ведь другого.
Ариадны скорбный лик,
Не давал ему покоя.
Приходил отец – старик.
О, Медея, что с тобою?

Золотой дракон летит
Прямо к острову Цирцеи.
Оправдает, защитит
Тетушка, и ей поверит.
Только в полночи одна
Ждет угрюмо Одиссея.
– Ты, родная, влюблена?
И несется прочь Медея.

13.
Не хочу я эту власть,
И его рабой не стану,
Полечу, чтоб не упасть.
Пусть они меня помянут
Никакой Язон потом
Жизнь мне не испортит больше.
– Но Тезей не твой Язон.
– Да, не мой, но сколько боли.

– Нет, о, нет, – она твердит, —
Не хочу я быть царицей.
И над пропастью парит
Чародейка черной птицей.
И в горах горит огонь.
Только Гелиос порою
Говорит еще с тобой —
Деду душу ты откроешь

14
Солнца ласковы лучи.
Он светило – не мужчина.
– Не вернусь к нему, прости.
Я навек его покинула.
И напрасно ждет Тезей
Все не то, и все пустое.
Он с Медеею своей
Разлучен навек, мечтою

Легкой тенью там она
Над Афинами скользила,
То тиха, то влюблена,
Исчезала – воплотилась,
Но пришла уже в конце,
Чтоб с любимым попрощаться.
Солнца луч там на лице.
А в глазах и боль, и счастье.

Похищение Елены

Елена ждет Тезея на закате,
Дочь Зевса сына Посейдона ждет.
Она достала огненное платье,
Она его пленит, потом сожжет.
– Спаси меня. И он ее спасает.
Сам Агамемнон для него не брат.
Царь Тиндерей отчаянно вздыхает,
И на пиру том женихи галдят.
На Клитиместру смотрит тихо Леда,
Та в ярости, Елена, что творит.
Она исчезала, не осталось следа.
И царь Афин ее боготворит?
2

Но вот в пути им встретилась Медея
И усмехнулась где-то свысока,
И золотой дракон летит быстрее,
Остался лишь платок в его руках.
– О, что с тобой, Тезей? – Елена плачет.
Она покорна так и влюблена.
– Прости меня, все ничего не значит,
Она со мной, она моя жена.
– Да кто она? О ком ты, мой любимый,
Здесь только мы, – Елена говорит.
Но взор его за стаей лебединой
Куда-то в бездну грез уже летит.

3.
Так и столкнулись Гелиоса внучка,
И Зевса дочь в пустыне и тоске,
И все слова, и клятвы все наруша,
Тезей о деве лучезарной пел.
– Он так влюблен, – шептал Гермес игриво.
Елена от отчаянья мертва,
И все звучат в тумане горделиво
Обидные и гневные слова.
– Я Зевса дочь, и он меня не бросит,
– Дочь Миноса он разве пощадил?
И на Афины опустилась осень,
А город был так сказочно красив.

– Кто ты теперь? – Но я его царица.
– Царица, дорогая? Где же царь?
И как Гермес беспечный веселится,
Но и ему Елены бедной жаль.
Тезей ее в Афинах забывает,
Что делать ей, вернуться ли назад.
И в гневе Зевс, а Посейдон вздыхает
И все твердит: – Тезей не виноват.
– Кого винить, ответь, о, брат мой гневный
Что делать мне с Еленой, подскажи.
Дракон Медеи золотой и верный,
Несется прочь, Тезей во тьме дрожит.

5
– Отец, она была со мной сегодня,
Она ко мне вернулась в этот час.
– О, ком ты, сын, какая злая сводня
Твоей душой владеет здесь сейчас,
Опять резвится наша Афродита.
И чем теперь ты ей не угодил?
– Была Медея, и душа убита,
И я ее во мраке проводил.
– Опять Медея, вечное проклятье,
Отрава для героя и царя.
Он улыбался, помнил лишь объятья
Колдуньи гневной.– Вот судьба твоя.

6.
Елена к Посейдону шла устало.
– Скажи мне, бог мой, в чем повинна я?
– Ни в чем, мой друг, Медея пролетала
Он с нею был, и не вина твоя,
Что где-то там, в начале были ночи,
Она восторг и ужас дарит всем.
– Что делать мне, ведь он меня не хочет.
– Оставь его, оставь его совсем.
– Я не могу. – Ты можешь, понимаю,
Что это трудно, но вернись назад.
И только чайки белые летают.
И так тревожно в темноте галдят.

7.
Бредет Елена, гордые Афины
Насмешливо взирают с высоты.
– А ты одна, и царь тебя покинул,
Ты много хочешь, что ж получишь ты?
И в этот час летят посланья в Спарту,
И братья слышат этот горький шум.
И говорят царю: – Устали, хватит,
Вернем назад, Тезея мы на суд,
На поединок вызовем с тобою.
– Его оставьте, он не виноват.
Не надо славы множить нам герою.
Верните вы Елену лишь назад.

8.
О чем рыдает в пустоте Елена,
И почему герою не до сна?
– О мой Тезей, сладка тебе измена,
Тезею лишь Медея здесь нужна.
И Зевс молчит, ему ль не знать такое,
И Менелаю снова не до сна,
И все хотят расправиться с героем,
Но защитит Тезея вновь она.
– Оставь его, ведь месть ее жестока,
Я не боялся никогда Медей.
Но Гелиос далекий и высокий
Следит с небес за внучкой своей.

9.
И остается с братьями Елена,
Из плена в плен попала в этот час.
Летят гонцы из Спарты: – Там измена.
Тезея нет, куда-то он умчался.
И за сестрой следят они сурово,
Ее спасут спартанцы от беды,
О, Спарта, Спарта. Разве ты готова,
Стереть из душ Тезеевы следы?
Но лишь Тезею нет сегодня дела.
И к Посейдону Зевс опять спешит.
– Смири его, смотри, что он наделал.
Вся Спарта в дикой ярости бурлит.

10.
И только усмехнулась Амфитрита,
Она его готова защищать.
Вот так легко, печально-деловито
Тезей богинь умеет чаровать.
И только та, из юности далекой
Опять оставит этот дивный мир,
– Медея снова в небесах высоких,
Она к нему явилась лишь на миг.
Елена плачет, чародейка рядом.
– Отдай его, прошу я, не ярись.
– Ну что же ты, красавица, не надо,
Там ждет тебя и Троя, и Парис.

11.
Еще Елена ведала едва ли,
О чем она так яростно молчит.
И женихов вновь в Спарте выбирали,
Сам Зевс свою Елену защитит.
И лишь она с надеждой и тоскою
К Афинам устремляет гордый взгляд.
– Да успокойся, он уже с другою.
– И пусть, я жду, и мой Тезей назад
Ко мне вернется, это точно знаю.
И где-то там, у роковой черты,
Она дает согласье Менелаю.
Чтоб знал Тезей.– О как наивна ты.

12.
А если б он позвал ее с собою.
Рванулась и к Аиду бы она.
Дочь Зевса не нужна совсем герою.
Ему и Персефона не нужна.
Медея это снова ясно видит.
Ей хочется героя испытать,
Она живет, любя и ненавидя.
И в жизнь его врывается опять.
Но поздно, и Елена позабыта.
Хохочет чародейка у костра,
И вдруг из тьмы выходит Ипполита
Царица Амазонок, боже правый.

13.
Медея снова в ярости и гневе,
Неугомонен как всегда Тезей,
Идут войной к Афинам эти девы,
Хватай свой меч и выходи скорей,
Ты покажи им мощь свою шальную.
С тобой Медея будет в этот час.
Сражаться, ненавидя и ревнуя,
Она мелькает где-то среди вас.
И вот царица в плен его попала
И Афродита смотрит свысока,
Она сама с Медей воевала
Не выдав светлой радости пока.

14.
Порой была бессильна Афродита,
Но никогда она не отступала,
И на мгновенье скрасит Ипполита
Его судьбу, богиня ликовала.
Царица амазонок покорится,
Как Ариадна род свой забывая,
Тезей на пышной свадьбе веселится.
И там Эрида гневная мелькает.
– Да что же там богини снова вьются,
В тревоге Посейдон, неровен час,
Они его погубят, и вернутся
Тезей спокоен, счастлив он сейчас.

15.
Но тень Медеи снова где-то рядом.
Ей больше Афродита не страшна.
Дриада иль прекрасная Наяда —
Везде она, повсюду лишь она.
Растаяла в тумане Ипполита
Рыдает и зовет его назад.
Тезей все смотрит в пустоту сердито,
Уходит прочь, он ничему не рад.
И лишь душа, во тьме сырой немея,
Все ждет кого-то и зовет назад
Смеясь, шутя явилась там Медея,
И счастлив он и воскрешен и рад….

Тезей и Амазонка

Гермес с Афиной долго говорили,
И спорили в тот вечер до утра,
Но Амазонки грузные ступили
В его Афины, в бой ему пора.
И пусть покажет отпрыск Посейдона,
Какая в этом мире спесь и власть.
Они в походе, он сегодня дома.
Ведет в сраженье огненная страсть.
И грозные воительницы немы,
Они уже добрались до Афин,
От стрел каленых потемнело небо,
Как девы ненавидели мужчин.

2.
И все же эта армия разбита,
Пирует победитель – царь Тезей,
И рядом с ним сидела Ипполита,
Спокойная в покорности своей.
– Не может быть, я что сегодня вижу? —
Елена где-то в ревности горит.
Но тут Медея милая все ближе:
– И сколько будет в жизни Ипполит?
Он знать не хочет, ведает ли это.
И где-то там, в истоках сентября,
Не спит царица снова до рассвета,
Ее встречает новая заря.

3.
Она спокойно эту боль терпела,
Наследника ему она несла.
И только мальчик посмотрел несмело —
Младенец не изведал силу зла.
Медея долго помнила в тумане
Других детей, уничтожая род,
Но амазонка ведьму не обманет,
Она его с собой не заберет.
Ладонь щеки касалась в это время,
И на нее уставился Тезей.
– Страсть роковая, – тягостное бремя, —
Твердил Гермес Афине все быстрей.

4.
Печали были радостью согреты,
В младенце снова видела отца.
Но с кем опять остался до рассвета,
Кого теперь ласкает грозный царь?
И нет печалям яростным исхода.
Она идет по берегу в туман.
Уже готовы к новому походу
Там амазонки, эта страсть – обман.
Издалека смотрела Амфитрита,
И понимала боль ее и спесь.
Она была на пасынка сердита,
Всю ночь с Медею провел он здесь.

5.
– Он весь в отца, – богиня повторила,
Тезея оправдала, не коря,
И вот для Ипполиты наступила
Последняя, кровавая заря.
– Как это страшно, со своими биться, —
Афина размышляла в этот час.
Но за Афины гордая царица
Сражается неистово сейчас.
Потом она увидится с Медеей,
И будет поединок их суров,
Но Никта допустить ее не смеет,
Туда, в просторы, и не хватит слов.

6
– Оставь ее, – кричит во тьме Афина,
Богиня ночи смотрит в тишине,
И только этот мир легко покинув,
Царица оставалась на коне.
Тезей едва в толпе ее заметил.
И понял, что теряет навсегда.
И не было прекраснее на свете
Возлюбленной, сильна и молода.
Оценим это, если потеряем.
И он остался где-то в пустоте,
И звезды обреченные сияли,
Когда Орфей о страсти их запел.

7.
– О, Брат мой милый, ты сегодня ближе
Ты знаешь, очень страшно потерять.
И пусть ее я больше не увижу,
Но возвращаюсь в этот мир опять.
Царицу хоронили все Афины,
Тезей недолго без нее грустил,
Он милый город в тишине покинул.
Он к Миносу за Федрой укатил.
Едва взглянул во тьме на Ипполита,
Наследник спит, он страшно одинок,
Но сбережет до срока Артемида.
– Ты будешь счастлив, спи пока, сынок.

8.
Его ж богиня эта не любила,
И редко обращался к ней Тезей,
На берегу стоял он сиротливо,
– Куда теперь? – А к острову скорей.
Ему сегодня снилась Ариадна,
Он не забудет этот странный сон.
И остров навестить зачем-то надо.
Он в девочку наивную влюблен.
– Она давно, мой друг, похорошела,
И повзрослела, и тебе дана.
– А как зовут? И Федра тихо пела
Когда душа скользила по волнам.

9.
У каждого свой лабиринт и остров,
Известно всем, не будет им конца,
И нас судьба туда опять уносит,
Чтоб путь пройти до самого конца,
Должны мы страсть познать и утопая,
Найти любовь, и оставаться с ней,
И только там, где берег проступает,
Становимся взрослее и сильней,
Тезей опять на Крит седой заходит,
И словно в юность царь наш возвратился,
И где-то в поднебесье дева бродит.
Израненная яростная птица.

Тезей и Федра

Царь Минос мертв, но дочь его сегодня
Ждет женихов из всех далеких стран.
Она спокойно к воинам выходит
Она с улыбкою идет к царям.
Она беспечна, только помнит снова,
Царевича и старый лабиринт.
И то Цирцеи роковое слово.
И пред Тезеем Федра устоит.
Зачем он здесь на месте преступленья,
Пришел в тревоге яростный герой.
Давно ушедших видит снова тени.
– Нет, ты пришел за младшую сестрой.

2.
Одна из них в тиши к нему прильнула,
И вспомнилась единственная ночь.
Вновь обняла и в темноту шагнула.
Как все забыв, за ним летела прочь.
Его спокойно приняла царица.
– Не знаю, что случилось в грозный час,
Зачем ты здесь? – Но я хочу жениться.
– Есть женихи достойные у нас.
Она ему той ночи не простила,
Хотя он сам себя давно простил.
И вдруг увидел: Федра так красива.
И кажется ее он полюбил.

3.
Давно герой не виделся с Медей,
Она ему вернула душу вновь.
И юной девы больше не посмеет
Обидеть царь. А если есть любовь?
Афины так томились, ожидая
Явления царицы. Ипполит
По лесу, среди жриц ее шагая,
Богине раздраженно говорит:
– Я знаю, он опять решил жениться,
И эта Федра, говорят, мила.
– Все это вздор, Медея лишь примчится
Его увлечь Елена не могла.

4.
Не спас когда-то царь наш Ариадны,
А Федра – только призрачная тень.
Будь осторожен, Афродита рядом.
Ты для нее любимая мишень.
– Не дева мне нужна, моя богиня,
А только ты, – ей клялся Ипполит.
– Не сомневаюсь, целый мир пустыня,
Но Афродита тоже не сидит
Без дела, страсти для нее – забава,
И если снова в этот грозный час
Ты клятву дашь, посмотрит лишь лукаво
И бросит в бездну обреченно нас.

5.
И только Федра на него взглянула,
Сбывались Артемидины слова,
Богиня просто в Книгу заглянула,
В ту летопись – она была права.
И там, где солнце призрачное село.
К Медее улетел опять Тезей,
Царицей стала в одночасье Дева,
Но как же нам холодная постель?
Ей юноша опять ночами снится,
Она не может от его отца
Той страсти и любви такой добиться,
Но Федра шла упрямо до конца.

6.
Она ждала, звала его напрасно,
В объятьях чародейки наш Тезей,
А к ней идет спокойный и бесстрастный
Царь – женолюб, он презирает дев.
Но чтоб его отвоевать, готова
Царица утолить свой тайный пыл,
Сын Амазонки в схватке этой снова
Лишь только пешкой обреченной был.
И вот тогда, в преддверии рассвета,
Когда до этой глыбы не достать,
Царица Федра, позабыв про это,
Наложницей юнца готова стать.

7.
Убить отца и добиваться сына,
И быть в объятьях юноши, смеясь.
Но медлит он, и только страсть лавиной
И рушится отчаянная связь.
Царь все узнал в то утро на рассвете,
Когда вернулся в ярости домой,
Своей Медеи в этот раз не встретив,
Он шел к царице, гордый, но чужой.
Но где она? В объятьях Ипполита,
Предательства жестокая война,
И только боль, когда душа разбита,
Опять с обрыва бросится она.

8
Юнец за ней несется в эту бездну,
Их Посейдон не бросится спасать,
И пустота. Лишь небо будет звездным,
Когда вздохнет так обреченно царь.
Царица и наследник у Аида,
И дядюшка из тьмы посмотрит зло,
Пора бы в гости. Он молчит сердито,
Там Персефоны светлое чело.
А говорят, нежна и так красива,
Жена Аида, взять ее у темноты,
И увести в прекрасные Афины,
Живые, а не адские цветы.

9.
– Остановись, – просила Амфитрита.
И хмурился устало Посейдон,
Он ревновал, богиня им забыта
А тут Тезей, и пусть он не влюблен.
Уж если так, так лучше Персефона,
Пусть дядя говорит с ним, не отец.
– Как страшно быть забытой и влюбленной.
Путь Федры повторишь ты, наконец.
И он уходит, Никта улыбнется,
И чудища во след ему свистят.
– Ты говоришь, он больше не вернется.
Его отправят, милая назад.

10.
И Афродита спорит с Артемидой,
О том, кого им стоит воскресить.
– Ты посмотри, там все уже убиты,
И только он все продолжает жить.
Их слушает насмешливо Медея,
Она его спасет на этот раз,
Чтоб снова пламенея, холодея,
Горел костер страстей и не погас.
И тихо улыбается Цирцея,
Как Месть Медеи в этот раз страшна.
И Афродита странно холодея,
Язона видит в том обрывке сна.

11
– Ты мстила мне за глупого Язона?
– Нет, за себя, – Медея говорит, —
Какой была доверчиво – влюбленной,
Пусть он в огне негаснущем горит,
И снова видит полночь и объятья,
– Мне подходил для этого Тезей.
И Афродита злится: – О проклятье,
Пусть Гелиос сожжет ее скорей.
А тот ласкает теплыми лучами.
Дракона и Медеи гибкий стан.
Горит костер холодными ночами.
Он и теперь гореть не перестал.

Тезей спускается в Аид

И царь пошел в Аид тропой лесною.
С ним Пирифой отчаянный шагает.
– Пусть Персефона поспешит за мною.
Хочу богиню, женщин мне хватает.
Он был хитер, Тезей лишь улыбнулся.
Его манил таинственный Аид.
Он словно в лабиринт опять вернулся.
Вот Минотавр погубленный стоит.
С ним рядом вся в печали Ариадна,
И Ипполит о чем-то говорит.
– Чего ты хочешь? – Ничего не надо.
Огонь в душе так яростно горит.
2.

– Тогда зачем живым сюда пришел?
О, уходи, – одна сестра просила.
О чем-то долго говорил с отцом,
А Федра отвернулась и грустила.
Во тьме немой заблудшая душа,
О бедах и несчастиях молчала,
Здесь Никта проходила не спеша,
Тезея снова в бездну увлекала.
Богиня тьмы была неумолима,
И рассердился пламенный Тезей.
И огненной стрелой летел он мимо
К возлюбленной последней, и сильней

3
За ним и друг в опасный путь пустился,
Глас Ариадны тает на ветру,
Сизиф замрет, и камень вновь скатился-
Продолжат боги страшную игру.
Стоит Эгей, он не узнает сына,
Не милый мальчик, грозный он герой,
Там черный парус – горьких дум лавина
Тезея увлекает за собой.
Смеялась Никта – Он пришел до срока,
Но ничего, не Посейдон – Аид
Таким строптивым мстит всегда жестоко,
И за жену свою он постоит.

4.
Богиня тьмы Тезея не любила,
Он столько им доставил всем забот.
Все женщины, царицы и богини,
Все спорят, а к кому же он идет.
– Тезею не нужны немые тени, —
Эрида им надменно говорит.
Они не верят, весь Аид в смятенье,
И каждая соперницу корит.
– Но спор о чем? Вы все когда-то были,
И если там его не удержали,
То здесь смиритесь, лучше бы забыли,
Нам не нужны излишние печали.

5.
Его встречает где-то тень Орфея,
Он с Эвридикой встретился в аду,
И черный мир, от горя холодея,
Все прямо в пропасть адскую идут.
А где же Цербер, что он зазевался,
Его Медея нынче усыпит.
Ее дракон быстрей туда пробрался,
И яростно посмотрит вдруг Аид.
– Дочь Солнца в темноте – какое благо,
Кому ты мстишь. И для чего пришла?
– Как ты суров, но так со мной не надо,
К тебе Тезея нынче привела.

6.
– А это для чего? Мне не хватало,
Племянника, вот это точно ад,
Когда Медея здесь повелевала?
Опомнись и верни его назад.
– Твой мир для нас, последняя преграда,
Я знать хочу, что это не Язон.
Есть в испытаньях страшная услада
И в ад со мной пойдет спокойно он.
– Какая в этом радость? Персефона
Не так беспечна и не так сильна,
А здесь, с тобою, смотрит так влюблено.
Аидом испытать его должна.

7.
Аид молчал, что спорить с глупой бабой,
Ведь все равно окажется права.
Но Персефоне нежность и награда,
И отчего грустна теперь была?
И к ней рванулась в тишине Медея:
– Не смей влюбляться, я не пощажу.
Аид смотрел, бледнея и мертвея,
– Тезей, она? Да ты, я погляжу…
– Я правду говорю, не смей влюбляться,
Он как всегда, готов тебя спасти.
– Могла ль чего-то ты еще бояться? —
Вдруг Персефона яростно спросила.

8.
И сила та, которая укрыта
От света в этом мраке, не видна,
Ее боится даже Афродита,
Она Аида верная жена.
Но в вечности, во мраке и тумане
Случиться может все, Медея знает.
И Персефона всех тогда обманет.
Но вот Тезей, он в тронный зал ступает.
Аид встает, огромен и неистов,
Он глыба мрака и у тьмы в плену.
Тезей здесь Персефону снова ищет
– Зачем пришел? – Отдай твою жену.

9.
– А я слыхал, с тобою Амфитрита.
– О чем ты, дядя, кто тебе сказал?
Он на Медею смотрит деловито.
Отводит дева темные глаза.
– Нет, дочки Зевса Титанид дороже,
Я вечно с ними, но уходят рано.
А Персефона выжить мне поможет,
Залечит все тревоги, боль и раны.
А Пирифой все хмурится устало.
Ему хотелось поскорей домой.
– Но нам с Аидом спорить не пристало, —
И ежится от страха Пирифой.

10.
Тезей опять глядит на Персефону,
И как Елену, хочет увести.
Согласен ли Аид? Еще не понял,
Проснулся Цербер и во тьме рычит.
И взбеленилась в ревности Медея,
Впервые он не видит этот свет.
А друг зовет: – Пошли. Пошли скорее,
Сюда вернемся через сорок лет.
Он долгий век обоим им отмерил,
Но Персефона тоже влюблена,
Взглянул Аид и даже не поверил,
Как может их теперь ровнять она?

11.
И с яростью он смотрит на Медею:
– Оставь его, пусть тут он посидит.
Взирает дева яростней и злее,
И ревность на душе ее горит.
На каменной скамье он каменеет,
Как неподвижен каменный цветок.
Но даже Персефона не поверит,
Что грозный муж был так тогда жесток.
И робко заступилась за Тезея:
– Оставь его, мой милый, Зевс с тобой.
И хохотала гордая Медея,
В пещере страсти не живет любовь.
12.

Ей дотянуться до любви хотелось,
Но страсть Тезея до конца сожгла
Взглянула, прикоснулась, улетела.
И все-таки Геракла там нашла.
– Иди, освободи его, мой милый,
Но только пусть забудет про меня.
И навсегда Медея уходила.
От камня оторвался и поднялся.
От слов Геракла страшно холодея,
О друге безрассудном позабыл,
Он только знал: оставила Медея,
И все искал ее, и все бродил.

13.
И там, в горах, где тени были ближе
И души тех, кто близок и любим,
Порой Тезея я в тумане вижу,
Он где-то рядом снова проходил.
И ждет его напрасно Персефона,
Взирает грозно на нее Аид.
Тезей же смотрит в лица Незнакомок
И с ними о Медее говорит.
И от тоски безумной холодея,
Все кажется, что где-то там она,
К нему вернется навсегда Медея,
Любовница, волшебница, жена…

Елена в лабиринте интриг

1.
Из плена в плен спешит моя Елена,
А дома, в Спарте снова женихи.
Тезея нет. И смотрит так надменно,
И о герое бросившем грустит.
Вдруг царь Микен явился запоздало,
Желанный гость, для Спарты дорогой,
Его Елена радостно встречала:
Давно он муж сестры ее родной.

Она не помнит странной этой свадьбы,
Был зол жених, невеста холодна.
Но отчего он с чувствами не сладил?
И яблоком раздора там она.
Едва смогла пленительная Леда,
Скандал замять, уехали спеша.
И вот теперь дрожит легко от взгляда
Елены обнаженная душа.

2.
Он не Тезей, он Агамемнон грозный,
Но нравится любого ей пленять,
Чтоб отомстить и оставаться звездной.
И хмурый царь спешит ее обнять.
О, вся в отца, так только Зевс порою
С богинями смирял накал страстей,
Елена улыбнется: – Что с тобою?
Царь Агамемнон, о жене своей

Давно забыл, не вырваться из плена.
Но кто ж осудит, так она мила,
Но, говорят, с Тезеем там Елена
Наложницей безропотной была.
От ревности и ярости хмелея,
Ее об этом спросит грозный царь,
– О, да тогда я видела Тезея,
Но он моим любовником не стал.

3.
И я не скрою, этого хотела,
Но там Медея всюду и везде,
И до других ему так мало дела,
Как до моей сестры теперь тебе.
– А ты умна. – Дочь Зевса не глупышка
– И что теперь? – Теперь любой жених…
И ничего не видит и не слышит,
Микенский властелин главой поник.

– Тебя отдам я только Менелаю,
– Какой обман, а брата нам не жаль?
И обреченно так она вздыхает:
– Согласна, будет так, мой грозный царь.
Печали этой не было исхода,
И гнева Афродита не скрывала,
– А где ж любовь? Чему они в угоду
Так женятся? – Богиня лютовала.

4.
Там все Медея спутала до срока,
Весь этот мир испортила она.
Но нет, взлетая дивно и высоко,
Богиня мстит за иллюзорность сна.
Пускай Медея тешится с другими.
А ей Язона ведьме не простить.
Елена спит, спокойная отныне,
Но Менелай встревоженный не спит.

Встречает Спарта дерзко и сурово,
Не видит в этом мальчике царя,
У Афродиты месть ему готова,
Елену выбрал он сегодня зря.
За нелюбовь и царь Микен ответит,
Такого Афродите не забыть,
И пусть пока их Гелиос осветит,
Потом он не захочет им светить.

5.
И где-то в Трое царь устало стонет,
Его Кассандра вспомнила грехи.
Проклятие, нависшее над Троей,
Куда-то в пустоту ночей летит.
Горячий факел был рожден когда-то
И выброшен из царского дворца.
Но не забыли горестной утраты,
О ней твердит испуганный там царь.
– Сын не погиб, однажды он вернется,
Ему еще придется объяснить.
И вдруг Гермес отчаянно смеется,
О, что за вести хочет сообщить?
Ему устало вторит Афродита,
Что тот царевич юный так хорош,
Что оживет история забытая,
– Ему любовь ты щедро отдаешь.

6.
– Я все отдам, что дерзко утаили,
Бессильные, беспечные цари.
Приам считал, что беды победили,
Но вижу снова, Троя так горит.
И пусть ему достанется Елена.
– Какая? – Менелаева жена.
– В нее влюблен суровый Агамемнон
– Но о Тезее думает она.

– Ты думаешь, Парис с ней тоже сладит?
– Конечно, нет, куда ему до них.
– Тогда зачем? – Милее и отрадней,
Сражаться за любовь, ее жених
Елену выбирал? Он терпит брата
Суровую и дерзкую любовь
К своей жене, вот и пускай расплатой
Война им снова будоражит кровь.

7.
А в небесах, где Зевс шутя пирует,
И где богини гордые грустны,
Опять Эрида с яблоком колдует.
«Прекраснейшей», и сказочные сны
Охватят души Геры и Афины,
Но Афродите лишь Эрида мстит.
И вот уже надменные богини
То яблоко не могут поделить.

Зевс в ярости – судить ему придется,
Но знает он, что всюду проиграл,
Ярится Гера, а Афро смеется,
Афина лучезарная грустна.
– Что делать мне? – Гермеса тихо спросит.
А тот молчит, притворщик молодой,
Куда теперь Эрида их забросит,
К какой толкает схватке роковой?

8..
И жил Парис беспечно и крылато,
Сын пастуха? Нет, был он царский сын.
О, если б Зевс не думал о расплате,
Гермес бы не послал туда богинь.
Они делили яблоко Эриды,
И должен был их Зевс тогда судить,
Но Геры и Афины с Афродитой
Избрать не мог, и был на мир сердит.

Париса отыскал Гермес внезапно.
И юноша любовь избрал шутя.
Так брошено в войну опять внезапно
Беспечное, забытое дитя.
А Афродита для него Елену
Нашла вдали и хочет им помочь,
Парис уходит в Спарту вдохновенно.
Пастух получит нынче Зевса дочь.

9.
Елена сразу в юноше узнала
Грядущего жестокого царя,
И чувством Агамемнона играла,
Над этой бездной яростно паря.
– Остановись, они пойдут войною.
– Из-за меня не станут воевать,
И вдруг Тезей, узнав, кто плен устроил,
Опять меня пойдет освобождать?

– Тезею снится нынче Персефона.
– Ну, значит, с ним мы встретимся в аду.
И смотрит на нее Парис влюбленный:
– Тебя к отцу я в Трою поведу
И царь Приам гордиться будет мною.
У Гектора обычная жена.
Я гордости своей уже не скрою.
Елена мне одна теперь нужна.

10.
Вот так детей на произвол бросая,
Мы получаем страшные дары,
И на Елену Гектар лишь взирает,
Грустны там, в Трое, свадьбы и пиры.
– Они недолго будут веселиться, —
Афине Артемида говорит, —
Я видела, как царь Микен ярится,
Он за Елену мир весь сокрушит.

– А что же Менелай, найдет ли место?
Ведь без Елены Спарта – мир чужой,
Коварная, жестокая невеста
Неверная жена, опять любовь…
К Парису? Но живет ли без Тезея,
Давно забыл Елену наш Тезей.
И мир к войне катился, все глядели
Туда, где стал царем и Одиссей.

11.
А он хитрил, никак не мог собраться,
Но без него проиграна война.
Уже и греки лучшие ярятся,
Лишь Одиссею нынче не до сна.
И мечется от горя Пенелопа,
– Что нам Елена, ты скажи, мой царь?
Но он едва ли слышит горький ропот,
И птицы в небесах кричат. И встал

Посланник Агамемнона на поле,
Не понимает, царь в своем ль уме?
А Одиссей засеет поле солью,
Земля бела, как самый первый снег.
Но вот перед сохой его младенец,
И замер он, и бросился туда.
– Он будет с нами, никуда не денется.
Так вспыхнула последняя звезда.

12.
– Что будем делать? – царь Приам лютует.
Погубит нас влюбленный наш Парис.
Там столько кораблей, что с нами будет?
Бери свой меч, за Трою ты дерись.
И боги разделились – те и эти,
И кто кого готов был сокрушить.
И лишь звезда Елены ярко светит.
Но как в преддверии война прожить?
Ни сна и ни покоя у Приама,
В тоске Елена – надоел Парис,
Тезей в аду – душа сплошная рана.
Не вмешивался только сам Аид.
А как прекрасна Троя на закате,
Все это рухнет, только по тому,
Что силы Агамемнону не хватит
Спокойно спать – любовь его в плену.

13.
И места не находит Клитеместра:
– Остановись, оставь их, мой герой.
Но как поступит царь им всем известно.
Елена уведет их за собой.
– Проклятье, Зевс, уйми ее сегодня,
Верни ее, над Спартою гроза.
Но Зевс молчит, и корабли уходят.
И многим не вернуться никогда.

За что им это? Но молчали боги,
И с Афродитой спорил кто теперь?
Они не знают смерть, не знают боли,
А люди что? Им дела до людей
Вовек не будет, только бы Елена
Была из плена снова спасена.
И целый мир охватят перемены.
Все понимаю, что грядет война.

Пленница царей
1

В лесу металась лань, стрела пронзила,
Сам Агамемнон бросил вызов ей.
А Артемида зла и сиротлива,
Жестоко мстит, и ветра больше нет.
– Но что ты хочешь, гордая богиня?
– Мне жертва, грозный царь, теперь нужна.
– Бери, кого ты хочешь. – Берегись же
Пусть с дочерью придет ко мне жена.

Молчал он, а во сне пришла Елена,
И вот тогда забыл про все опять.
Послал за дочкой царь в свои Микены,
И путь продолжат, что же здесь стоять?
– Как может он, нет, я не понимаю.
И не смирилась старшая сестра.
Она в тоске Елену проклинает,
Не слушает ее, хотя не прав.

2.
И снова ветер паруса колышет,
И грозный царь в тот страшный мир спешит,
От горя Менелай уже не дышит.
И только Одиссей еще ворчит:
– Зачем ее нам вызволять из плена,
Туда порхнула с радостью она.
И снова там измена за изменой,
Сама пошла ведь, а теперь война.

Но царь Микен лишь Трою эту видит,
Он за обиду отомстит сполна,
И он мальчишку люто ненавидит,
За ним скользит Афина по волнам.
И с ним Арес отчаянно дерется,
Но он с любым готов тут воевать.
За все сполна Парису воздается,
Страдал один, а нынче всем страдать.

3.
Зевс запретил им вмешиваться, знаю,
Но боги обойдут легко запрет.
А вот вдали Афина возникает
Над бедной Троей, и покоя нет
Ни Аполлону в храме опустелом,
Ни Артемиде, в милом ей лесу.
О сколько греков нынче налетела,
Как саранча, и все беду несут.

– За дочь твою сражаются герои, —
Ему Эрида в гневе говорит.
– Тебе бы с Афродитой только спорить.
– Мы проживем, мой Зевс, без Афродит.
И молча Гера в пустоту взирала,
Любовь мертва, и рушится семья.
И только Афродита ворковала
Любовью и войной их всех даря.

4.
О сколько дел теперь у Посейдона.
Когда он видел столько кораблей.
Казалось греки все ушли из дома,
И бороздят просторы всех морей.
– Кого ты ищешь нынче? – Одиссея,
Мне с ним теперь придется долго быть,
Он бросил вызов, от побед хмелея,
Но сможет лишь себя перехитрить.

О, дерзкий царь, он с Посейдоном спорит,
Но мы еще посмотрим, кто кого.
– Остынь пока, пусть покорится Троя,
Еще никто не знает, кто кого.
Но каждый о своем, об Одиссее,
Задумался устало Посейдон,
Над Троей тучи черные весели.
Аиду снился самый странный сон.
5.

К нему толпой брели в тумане тени,
И не было мужчинам тем числа.
– Что там случилось? – спросит он в смятенье.
– Все кончилось, но там война была.
– И сколько шла, о, сколько же убитых.
– Да десять лет, никто не победил.
Смотрел Аид на воинов сердито,
И видел, точно – каждый был убит.

– Царь Агамемнон, что с тобою сталось,
Кто нынче поднял руку на царя?
И лишь Эрида грозно рассмеялась.
А Никта говорит: – Все было зря.
Ахилл бродил и ничего не видел,
Он проклинал Елену и Царя.
Аид очнулся, – странны сон, обиды.
Гипнос шутил, но души все горят.
6.

Тезей смотрел с усмешкой на Аида.
– А может, ты пойдешь ее спасать?
– Останусь здесь и чувств своих не выдам,
Милей мне мрак, а с Троей воевать
Не стану, изнурительна затея,
Капризна дева, хотя так мила
Они заполучили Одиссея,
Столкнула лбами, снова в тень ушла.

Нет, только Агамемнон без Елены
Тоскует так, что рушатся миры,
Воюют греки зло и вдохновенно,
Но Афродиты щедрые дары,
Еще троянца защищать готовы.
Схлестнулись снова Гектор и Ахилл,
Печаль и радость в мире этом снова,
И Менелай давно раздавлен был.

7.
И только Агамемнон за Елену
Разрушит мир и глазом не моргнет.
О, как же тяжело, но вдохновенно,
У стен троянских вечный бой идет.
И боги снова сходятся для битвы,
И мир так хрупок десять лет подряд.
И лишь Кассандры стоны и молитвы,
– Иди к нему, пусть мой несчастный брат

Оставит Трою нам, в печали вечной,
Зачем моя обуглилась земля?
Но шепчет Афродита им: – Не вечер.
И за любовь сражаются горя.
Сюда еще наведалась Медея,
Но те и эти чужды и темны,
От страшной правды злясь и холодея
– За что вы гибнуть, воины, должны?

8.
Она их никогда не понимала,
Но убедилась, здесь Тезея нет.
И никому уже не помогала.
Кровав и страшен там Елены след.
А ведь казалась милою девицей,
И ласковой такой она была.
Дитя страстей, поет и веселится.
– Медея? – О, Елена, как дела?

Смотрю, а ты не сильно унывала,
Вон, что затеют за тебя мужи.
– Я без Тезея вечно тосковала.
– Он без тебя, мой друг, спокойно жил.
– Медея, ты пришла сюда за этим?
– Но должен правду, кто тебе сказать?
Дракон исчезнет где-то на рассвете.
Уже Медеи в Трое не видать.

9.
Ушел Ахилл, он звездный плащ оставил
И снится Одиссею милый дом,
Лишь Агамемнон, все еще спасая,
Елену, бьется, и забыл о том,
Что мир пустеет, подрастают дети,
И с кем-то спит царица в этот час,
Но для него нет никого на свете.
Весь мир в озерах тех лучистых глаз.

Она пошла туда, кивнув Парису.
Она с Кассандрой ласкова была.
Но содрогнулся мир, Патрокл убитый
О мести вопрошал, едва жива
Остановилась перед Афродитой,
И та вернула пленницу назад.
– Тебя я оставляла для Париса,
Пусть там ахейцы глупые галдят.

10.
Парис уже спешил к своей богине,
Боготворит, благодарит за дар.
Елена снова пленница отныне.
И Гектор мертв, и там опять пожар.
Но отошли ахейцы на закате,
И в обморок упала у стены.
Они оставят, больше сил не хватит.
– О, Агамемнон, как же будем мы?

И радостно на пир Приам сзывает,
Окончилась безумная война,
И лишь Елена в пустоте рыдает.
И лишь Кассандра верить не вольна.
И вот тогда, в ту ночь они нагрянут,
И содрогнется деревянный конь.
Царь Агамемнон яростный и пьяный
Ворвется к ней: – Елена, мы с тобой.

11.
– Я так боялась, что и ты оставил.
Мне Афродита не дала уйти.
Но Менелай меж ними твердо встанет,
Окаменев у брата на пути.
– Она моя. – Я это понимаю.
– Я ухожу с ней, о прости, мой брат.
А рядом Троя тихо догорает,
И греки о победе говорят.

И снова проиграла Афродита,
Но и Эрида гневная грустит.
Как пусто, и любовь давно убита,
Страсть сокрушает, а душа летит
Туда, где Клитиместра в час заката,
Припомнив жертвы, ярости и страсть.
Достанет меч, и близится расплата
Царь победитель – убивает всласть.

12.
Елена в ад к Тезею убежала,
Все видела его опять во сне.
– Я так страдала, столько ожидала,
Что в Трою ты придешь опять ко мне.
Я стала бы женою и сестрою.
Да кем угодно я могла бы быть.
Лишь ты б пришел за мною снова в Трою.
– Но я бы никогда не смог любить.

Вот так в чужих мирах бродя до срока,
Мы ждем того, кто точно не придет.
Тезею снится лишь Медеи локон,
Он от Елены в горы к ней бредет.
И там она темна и вдохновенна,
На миг в его объятиях опять.
И плачет с Персефоною Елена
И им Тезея больше не видать.

13.
В Колхиде не бывает Афродита,
И их оставив в этот краткий миг,
И в вечности вдвоем и в страсти слиты,
Они прошли свой страшный лабиринт.
То в ад, то в небо их ведет дорога,
Их боги не сумели разлучить.
Медея улыбается нестрого
Тезей влюблен и счастлив и молчит.

Он ничего не помнит только эти
Печальные прекрасные глаза,
В ее объятьях спит он на рассвете,
Боится, не придет она назад.
А Ариадна, Федра и Елена
И Ипполита смотрят с высоты.
Как эти двое в страсти вдохновенной
Печальны и прекрасны, и просты.

Не ведавший любви, растает в море… Миф об Одиссее

1
Когда в войне не победить мечами,
И сила духа на исходе вновь,
То снова Одиссей не спит ночами.
И так пугает призрачная ночь.
И снится и жена там и Итака,
А здесь с рассветом продолжался бой.
Да, он сражался долго и без страха,
Но боль тоски, какая эта боль.
О чем ты снова? Надо им сегодня
Оставить на прощание коня.
Судьба порой такая злая сводня,
И снова обойдутся без меня.

2.
Царь Агамемнон слушает устало,
Он без победы не уйдет домой.
А за стеной Елена трепетала,
И хмурый Менелай продолжит бой.
Мы схоронили Гектора с Ахиллом,
Их там встречает в тишине Аид,
Арес ярится, дивно и красиво
Там Аполлон над полем пролетит.
И пусть потом ни стона, ни упрека,
Давайте кончим это все скорей,
Что снится вам, да только бури рокот,
Куда исчез до срока Одиссей.

3.
И хитрецов боятся, знаю, боги,
А потому порой жестоко мстят.
И Зевс молчит, и этот мир убогий
Нарушен снова, вороны летят.
И царь Приам опять к нему взывает.
– О чем ты снова, не скули, старик,
Но что там Одиссей в тиши сбивает,
О чем он с мастерами говорит?
И чудище, доставшее до неба,
Они оставят там, на берегу,
Все кончено, и только смех Гермеса,
Такого пожелаешь ли врагу.
4.

Отходят греки, им не до Елены,
Все говорят – окончилась война.
Троянцы не почуяли измены,
Кричали, будто Троя спасена.
И только где-то гордая Кассандра
Просила их не трогать этот дар.
– О дочь моя, забудь про то, останься.
Все кончилось, потушен тот пожар.
Ты прежде говорила, все пустое.
– Будь проклят на века, ты, Одиссей.
Пусть Посейдон расправится с тобою.
Не сосчитать потерь всех и смертей.

5.
Он где-то в храме промелькнул внезапно,
Царевна отшатнулась в этот миг:
– Пусть Посейдона в всесилии азарта
Там уничтожит воинов твоих.
Мой мир погиб, но ты не доберешься
До дома снова, дикий Одиссей.
А воин лишь в ответ ей рассмеется:
– Пророчить и винить меня не смей.
Кассандра призывает Посейдона,
И странный рокот слышит за стеной.
– Ты не дойдешь до призрачного дома,
Пусть только снится в пустоте покой.

6.
И вроде победителей не судят,
И где-то там, у роковой черты,
Троянский конь, чудовище и чудо,
Оставишь побежденным снова ты.
Но тот, кто мир прекрасный уничтожил,
Найдет ли остров в призрачной дали,
И Посейдон простить его не может,
И снова топит, топит корабли.
И не спасет героя Амфитрита,
Хотя привыкла верить и спасать.
Усталый, обездоленный, разбитый,
Напрасно будет к Зевсу он взывать.

7.
Аид очнулся, снова тени, тени.
– Там, говорят, окончилась война…
И только Персефона снова с тем,
Кто шел во тьме, уже не зная сна.
О чем они так страстно говорили,
О, Одиссей, какой сгубил их конь?
И долго будет сниться Амфитрите
Безумие пожаров и погонь.
И голос там: – Спаси меня, богиня.
– Я не могу, ярится Посейдон,
Коснется лишь щеки опять в пустыне
Богини обнаженная ладонь.

8.
– Там остров, знаю, ждет тебя Цирцея,
И с Гелиосом заключи союз.
С ним Посейдон поспорить не посмеет,
Меня прости, я лучше удалюсь.
Вот так один меж небом и землею.
Когда три бога в тишине молчат,
И лишь богини обреченно спорят,
К Цирцее корабли его летят.
Но и она там разглядит едва ли
Героев, обращая их в свиней.
О, как же долго, тяжко и устало
К своей Итаке шел наш Одиссей.

Сон о прошлом. Начало

Сын смертного желает стать царем,
И для него готовится Итака,
И Пенелопа – Одиссей, твой дом,
Твой дивный мир – прими его без страха,
И царствуй, если б только не война,
Не спор богов, ты б где-то затерялся,
Но есть Елена, и влечет она
Куда-то в Трою, рвался и метался.
В просторы моря уходи скорей,
Ты встретишься там с гневом Посейдона,
И станешь вдруг царем среди царей,
Но доберешься ль до родного дома.

10
И в споре с братом не спасет твой бес,
Тот не простит убитого Циклопа,
И лишь Цирцея среди дум и звезд
Тебя поймет, и этой бури ропот.
Волшебница, познавшая любовь,
И солнечная дева в миг заката,
Но снится Пенелопа, что с тобой?
Она и жизнь, и горькая расплата.
Царить и знать, что есть прекрасный мир,
И где-то снова ждет тебя твой остров,
И Телемак, вот встретиться бы с ним,
Сын вырос без тебя, как все не просто.

11
А Посейдон там вроде присмирел,
И показалась милая Итака,
О, счастья миг, ты этого хотел,
Иди в свой мир без робости и страха.
Но что за ветер снова налетит,
Куда стихия дикая поманит?
Не может быть, ведь там жена стоит,
Судьбу обманешь, иль она обманет.
И Артемида где – то в тишине,
А с нею жрица – это дочь Атрида.
Вы отдали ее, чтобы войне
Троянской длится, горечь и обида
Останется тебе в тот самый час,
Когда опять забудется победа,
Елена затерялась среди вас,
А путь домой – он труден, он неведом.

11
И пусть тебе Троянский конь приснится,
И рухнувший на землю царь Приам,
Но Одиссей с богами будет биться,
И что ему до жалости к царям.
Цари простят его, строптивы боги,
И где-то там, на острове химер,
Цирцея будет горестной и строгой,
Когда команду превратив в свиней.
Она ему готова покориться.
Но Одиссей все видит за чертой
Родной Итаки берег, эти лица,
– Хочу домой, мой Зевс, хочу домой.

12
Как страшен гнев седого Посейдона,
Он не простит ни дерзости, ни лжи.
– Иди туда, и тут как будто дома.
И вдруг отброшен, разве это жизнь?
Что остается, к милости Аида
Взывать во тьме, он старше и сильней.
Но снова снится боль и панихида.
– Кто там пришел? – Как будто Одиссей.
– Впустить его… и Цербера оскалом
Отмечен будет каждый час во тьме,
И только где-то на прибрежных скалах
Замрет Гермес, и будет как во сне
Он гнать Сирен, с химерами бороться,
С волшебницами спорить до зари.

13
Скажи мне, что герою остается?
Итаки свет, и песня о любви.
И взрослый сын в печали бродит где-то,
И Пенелопы скорбные глаза.
Страдает он в преддверии рассвета,
А снится конь троянский и гроза.
И вроде бы оставила Цирцея,
И кажется она его забыла.
И вот тогда от ревности хмелея,
Он вспомнит снова, как там это было.
И с женихами в этот час сразится,
Докажет всем, что он воскресший царь…

14
На ложе брачном, что ж тебе не спится,
О, Одиссей чего – так странно жаль.
Зачем войну затеяли когда- то,
И кто всю жизнь вдруг превратил в кошмар?
– Елена. – Но она не виновата.
– Столкнув царей, затеяла пожар.
От мирной жизни только миг единый,
Какая-то далекая земля…
А что ты помнишь? Лишь рожденье сына,
И поле соли, все там было зря.
В тумане трон могучего Аида.
– Что он сказал? – Да что-то о любви,
Любовь осветит мир, я не увидел
Реальность, все растаяло вдали.

15.
Он что-то говорил о смерти сына,
Что сын однажды обнажит свой меч.
– Все это бред. – Печальная картина,
Но прав в одном, любить я не посмел.
И вот тогда забытая Цирцея
Придет в его отчаянные сны.
– Вернись назад, как жить без Одиссея,
На острове остаться мы должны.
И снова скорбно смотрит Пенелопа,
Она его не сможет удержать.
Меж Сциллой и Харибдой как жестоко
Всегда в последнем дюйме замирать.

16.
И медлит он, от ужаса хмелея,
Убит Атрид, и победитель нем,
Что ждет теперь в тумане Одиссея?
Явился вдруг Гермес к нему зачем.
– О брат мой, снова в плаванье, я знаю,
Тот остров мне дарован навсегда,
И где-то там в тумане замирает —
Моя Цирцея, дивная звезда.
У каждого есть в мире дивный остров,
Но как порой тернист и тяжек путь.
Туда добраться всем порой не просто,
Но милость Посейдона не забудь

17
Ты испросить, чтоб плаванье простое
Не обернулось в яростный кошмар.
О чем ты снова? Посейдон с тобою.
И не перечь, властитель дивный дан.
Он тех ведет спокойно, кто покорен,
Смотри, там вечно бродит Одиссей,
От острова он к острову уходит.
Корабль призрак движется быстрей.
И только смех седого Посейдона,
Над тихим морем ширится, растет.
И кто-то смотрит нежно и влюблено,
Лишь Одиссея там никто не ждет.

18
Его Аид не примет в час заката,
И Зевс его не станет защищать.
А без любви реальность, как расплата
Меж островами мечется опять.
И дивный мир, как бурю принимая,
Наткнулся на Троянского коня,
И в ужасе пред Зевсом замирает,
Он Посейдона в ярости кляня.
Но кто же виноват в том, не понятно,
Сменилась миром страшная гроза,
И странный свет, и призрачные пятна
И Одиссей опять идет назад.

Верность прекрасна Лабиринт Пенелопы

Пусть ждет Пенелопа, в тумане растаяв,
Волшебнице грозной она не помеха,
И где-то на берег выходит босая,
Царица, и в мороке лунного света,
Пытается тоже беречь и лелеять,
Того, кто с богами поспорит в экстазе,
И пусть обнимает его там Цирцея,
Но нежности сколько в царицыном взгляде.

2.
Она ему остров и мир подарила,
И сына родив, все исполнила точно,
Но только война и коварно и лживо
Уводит царя, и усвоила прочно,
Что надо дождаться его из тумана,
И снова сплетая иллюзии стоны,
Она остается в плену неустанно,
Такою красивой, такою влюбленной

3
И только во мраке пустая Итака
Ее женихов так неласково встретит,
А тот, безрассудный, без боли и страха
Скитаться привык в этом призрачном свете.
А если не спит до утра Пенелопа,
И сына растит, и растает в тумане,
То даже с волшебнице станет вдруг плохо,
И даже Гермес хитреца не обманет.

4.
И он возвратиться, чтоб верности прелесть,
Души его снова наивно коснулась,
А вина отпились и песни отпелись,
Герои давно в этот морок вернулись.
И кто отпустил его? Лишь Амфитрита
Внимала ее и слезам и страданьям,
Цирцея не верит, что им позабыта,
И сына к Итаке пошлет в наказанье.

5.
И будет убит он рукой Посейдона,
Направившей юношу в эти объятья,
И вновь Пенелопа осталась влюбленной,
И юный вернется он к ней на закате.
И в сыне отца она видит устало,
Довольна развязкой теперь Амфитрита,
Цирцея посмотрит на небо лукаво,
Свершилось, вернулся, немой и сердитый.

6.
Еще обнимая прекрасное тело,
Заснет на Итаке в слезах Пенелопа,
И только луна в пустоте все летела.
Навстречу царице, и слышался рокот
Страстей и вестей, Посейдон там пирует,
Цирцея выходит на берег рыдая,
Как в юности дивной и верит и любит
И юность, и жизнь Пенелопа седая

Любимая богиня Ареса. Лабиринт войны и любви

Сколько камней брошено в бога войны Ареса, а почему мы все забываем о том, что Эрот и Гармония были рождены с его участием.

Нелюбимый сын яростной Геры, который доставлял столько хлопот Зевсу, Арес так похож на сыновей наших благополучных и успешных отцов, которые не понимают, что с ними делать и как быть. А они отчаянно воюют с целым миром, вот бы еще в итоге Эрос и Гармония родились снова, как у Ареса с Афродитой.

Не эта ли огромная любовь и ее плоды – оправдание для грозного и яростного Ареса на все времена?

1.
На Олимпе молнии сверкали,
Гром готов богов всех оглушить.
Там в тумане тени возникли,
Сотрясался свод, и вот спешит
Бог войны на этот свет родиться.
– Что ж ты, Гера, так удивлена?
Ты должна бы сыном тем гордиться, —
Молвила Афина. Но она
То ли издевалась, как обычно,
То ли правда в тишине ждала
Брата, ведь священное величье,
Без него явить нам не могла.

2.
Кто еще о мудрости расскажет,
Если в схватку не пойдет Арес?
Кто потом и свяжет и накажет
Забияку в ярости, сердец
Стук опять пугает и смущает,
Пусть Гермес смеется над судьбой,
Только он воителя спасает,
И опять ведет в неравный бой.
– Надо же Аресом уродиться, —
Афродита, шепчет в тишине.
Но пройдет мгновенье и влюбилась.
Вот уединились там оне.

3.
Только тех утех не понимая,
Сети приготовил им Гефест,
Будет знать, как мужу изменяя,
Издеваться. И опять Арес
Пойман, перед всеми, и скрываясь,
Он исчезнет где-то до поры,
А судьба, над парнем издеваясь,
Продолжает ужас той игры.
Вот уже Афина деловито
О войне и мире говорит,
Только нелюбимый и сердитый
Снова защищает Афродиту.

4.
Так война с любовью встали рядом,
Мается красавчик Аполлон,
А Аресу высшая награда
Афродиты запоздалый стон.
Пусть уже Троянцы все убиты
Пусть еще ахейцы спасены,
Он спешит в объятья Афродиты,
Гневный бог отчаянной войны.
Знать не хочет яростная Гера —
– Не такой наследник нужен нам.
И она от горечи и гнева,
Гонит бочку снова по волнам.

5
Но Гермес не выдержит расправы,
Отвлечет богиню и спасет,
За любовь, совсем не ради славы,
Снова он в сражение идет.
Говорит о Зевсе с Дионисом,
Всех сатиров в гневе гонит прочь.
– Что тебе до ласки Афродиты,
Ты свободен, пусть же эта ночь
Будет с девой ласковой, о, брат мой, —
Говорил Аресу Дионис,
Только он не хочет и не рад он,
Страсть с любой отчаянно делить.

6
Ласково богиня улыбнется,
Снова Афродита влюблена,
Для Ареса где-то меркнет солнца,
Пьян от гнева, словно от вина.
Только тот, кого она прогонит,
Будет так отчаянно спесив,
Верный муж от смеха где-то стонет,
Но Арес отчаянно красив.
Влюблена и старая Эрида
– Этого еще нам не хватало,
Пусть с Аресом будет Афродита, —
От бессилья Гера прошептала.

7.
Только что Аресу все запреты,
Он опять сражается в пылу,
И Гермес не отыскал Ареса,
Без него так скучно на пиру.
– Приведи его, где наш повеса?
– Там, где Афродита в этот миг.
Не хватает гордого Ареса,
Без него и Аполлон поник.
Только он любил, и был любимым,
Сыну Леты это не дано.
Артемида тенью с ним незрима.
Но ее не видит бог шальной.

8
И она останется невинной,
Ждет его отчаянно в веках,
Мстит за все коварной Афродите,
Поле в розах – мертвых женихах.
– Кто толпу убитых снова гонит, —
Спросит Персефону там Аид.
Но смеется где-то или стонет
Пред Аидом сам Арес стоит.
– Это что там снова за сраженье? —
Дядюшка Ареса вопрошает,
– Воевали… – И остались тени,
Места всем сраженным не хватает.

9
– Ты умерь свой пыл – Я не умерю.
– Ты остынь иначе вот темница.
Только прядь со лба Арес откинет,
И куда-то в темноту умчится.
И летят встревоженные кони,
Снова не заснуть без Афродиты,
И в тумане роковой погони,
Все кто смертны, в этот час убиты.
– Сына ты уйми, – сам Зевс взывает.
Молча Гера в пустоту глядит,
Только Пан Ареса защищает,
Понимает, как ужасен вид

10
Тех, кто смерть несет и мер не знает,
Ну, а боги в высоте опять
То ласкают, то в туман бросают,
Как же этот пыл его понять.
Лишь когда Гармония родится,
И замрёт от красоты Олимп
Сможет и Арес тогда гордиться,
Рядом с Афродитой он стоит.
если в бой уходят Амазонки,
если снова нет покоя всем,
Зазвучали песни где-то звонко
И Арес, пришел туда зачем?

11
Снова мы смирить могли тревоги,
снова гнев тебя не устрашит.
Гром, гроза – Арес всегда в дороге
Он явился, грозен бога вид.
И тихо улыбнется Афродита,
– Почему любила? Кто бы это знал,
Создан был для ложа и для битвы,
Все умел, о, как он воевал.
Только тень таинственной улыбки,
Только эта ярость и любовь.
И Арес идет по почве зыбкой,
Каждому и страсть его и боль,

12
Достанется, снова там, в тумане
Дионис, и радостный Гермес
Но его вовеки не обманут,
И спешит в сраженье Арес.
Тот, кто любит только Афродиту,
Всех других безжалостно отверг,
Он посмотрит в пустоту сердито,
Остается где-то среди звезд.
Ждет ее холодными ночами,
И готов отчаянно сражаться,
На ее капризы отвечает.
Чтобы победить, и возвращаться

13
Гера, этой страсти не приемля,
В след бросает: – Жаль, пошел в отца,
Смотрит снова на пустую земли.
Похожденьям нет его конца..
– Что ты говоришь опять такое,
И об Афродите – это чушь.
Так невестка с яростной свекровью
Спорят за Ареса, и ничуть.
Видят снова – он на поле битвы
Помнит ярость матери опять.
Вспыхнет и, уйдет за Афродитой,
Чтоб любить и жить, и воевать.
14
Лишь Аид Ареса понимает,
В час лихой, пусть там гремит гроза,
Сына- он Ареса защищает,
Гневно снова смотрит в небеса.
И вояка, дядюшке внимая.
Понимает, как отважен путь.
И к любви он и к войне шагает,
Чтоб на миг забыться и заснуть.
Но проснется снова он для битвы,
И вершит безжалостно ее,
И звучит проклятья и молитвы,
И о нем валькирия поет

Дионис – певец свободы

Некоторые по ошибке описывают меня, как бога праздников и возлияний, винограда и оргий. Ошибка и неправда. Я бог свободы. Однако в народном сознании свобода легко ассоциируется с разгулом.

Я очень древний бог, и выступаю я за свободу выражать то, что у нас есть лучшее. И тем хуже, если меня считают распущенным.

Б. Вербер «Мы, боги»

1
И Зевс тайком умчится на свиданье.
Ярится Гера – встречи и прощанья,
О сколько можно, сколько там Семел,
А Зевс отчаян, яростен и смел.
И тайной все окутано в том доме.
Любовный пыл, он ничего не помнит,
Но клятву произносит на прощанье.
Он явится на новое свиданье
И молнии, и громы прихватив.
Любовник этот огненный красив,
Но до беды лишь шаг, моя Семела,
Нельзя здесь быть до безрассудства смелой,
Когда к богам уходишь на свиданье,
Останется прощенье и прощанье.

2.
Все вспыхнуло, и усмехнется Гера:
– Была смела ты ветреная дева,
Но пусть теперь в дыму тебе приснится,
Как твой любовник огненный ярится.
Вот этой ночки точно не забудут,
И пламя там резвиться будет всюду.
И вздрогнет в темноте там Персефона:
– Она безумна, ничего не помнит.
– Она несчастна, – ей Аид ответит, —
И нет такой, как Гера, в целом свете.
Мой братец неуемный лишь кошмары
Подарит миру горе и пожары.
А сыновья несчастно – одиноки,
Вот до чего довел Олимп высокий.

3
Ему пожар опять во тьме приснится,
И снова Зевс спасает Диониса:
– Старушка? Отравительница Гера
Не может жить без мести и без гнева.
Зачем же ты, наивная Семела,
Там защитить младенца не сумела?
Бушует пламя этой темной ночью.
Гермес поможет, но куда уносит
Младенца он – неведомо порою.
– А ты, отец, останешься с зарею
Совсем один, и лишь Дриады песня
Да винограды гроздья, тень Гермеса,
Короткие свиданья в час заката.
Во всем всегда лишь Гера виновата.

4.
Свободным быть, какая это ноша,
Младенец снова, просыпаясь ночью,
Увидит – тень то плакала, то пела.
О, что же ты наделала, Семела.
И ужас клятвы этой вспоминая,
Она стоит пред Зевсом и не знает,
Что в пламени сгорит за миг единый,
Вот так все легкомысленным мужчины.
А жены их безжалостны порою.
Спасен младенец, Гера где-то воет,
Чтобы испугать и усмирить гордыню.
Забыв его, все возится с другими,
– Жизнь только месть – вот торжество Олимпа! —
Гермес смеется, видя Диониса.

5.
Ты видел после Ино светлый лик,
Но ласка тетки – только краткий миг.
Безумие – опять явилась Гера
И уничтожить этот мир посмела.
Погибли все, лишь Дионис спасен,
Но слышится в веках той бури стон.
Причина смерти близких, тень нависнет,
Опять не спится где-то Дионису.
И остров дальний станет вдруг приютом,
Дриады там и нимфы так смеются.
Туда Тезей привозит Ариадну
И для тебя оставит, о, не надо.
Погибнет и она, какая сила,
Всех дев прекрасных в пропасть уносила.

6.
– Дочь Миноса не любит Диониса, —
Гермес смеется, вновь беда нависла.
Что остается? Лишь сатиров пенье,
Сквозь слезы и похмелье и веселье.
Как заглушить ту боль, о, бедный мальчик,
И знают все, что он не мог иначе.
И даже Зевс забыл про Диониса,
Когда над ним опять беда нависла.
А нимфы рядом и поют и плачут:
– Ты яблоко раздора, бедный мальчик.
И в опьяненье прелесть есть такая,
Что кажется все грустное растает
За пеленой нелепого веселья,
Но кто же знал, как тягостно похмелье.

7.
– О, сын мой милый, – снова тень Семелы.
Он слышал – мать и плакала и пела.
И не посмеет женщины коснуться,
Дриады, нимфы рядом лишь смеются.
Твой дар они воспримут как проклятье,
И снова тают матери объятья.
И снова Гера ищет Диониса,
И тень ее над юношей нависла.
Но тут из моря вышла Амфитрита:
– Остановись, еще не все убиты?
И снова снится страшный поединок,
На море буря, только миг единый.
– Повинен я. – Ни в чем ты не виновен.
А Дионис и мрачен и взволнован.

8
И только тень печального Тезея
Над Дионисом, он прогнать не смеет.
А на пути опять царят пираты,
О выкупе кричат, и ждут расплаты.
Но в море все летят. И там дельфины
На Диониса смотрят из пучины.
Лишь кормчий приведет корабль на берег.
Да что вы все, от страха обалдели.
Встречает их Гермес, дельфинов ловит.
Катается по морю и злословит.
Потом они еще спасут поэта,
Но помня Диониса, до рассвета
В бескрайнем море бывшие пираты
Резвятся и галдят так виновато.

9.
И где-то там, в садах он затерялся,
Но одиноким навсегда остался.
На виноград глядит с досадой Гера,
И не скрывает яростного гнева.
Поют вакханки, и шумят сатиры.
Там снова праздник, все мы нынче живы,
И тени тех, кто был когда-то рядом
Приводят в круг, беспечен и наряден
Выходит он, чтобы забыть печали.
И снова с ним в тумане повстречались
Геракл безумный и Тезей печальный,
О нем богини говорят ночами.
Но кто найдет в тумане Диониса,
Когда беда над миром вдруг нависла,

10
То тянутся они за виноградом,
Шумят, гуляют, опьяненью рады.
И с ним мила сегодня Афродита,
Арес сердит, да только лишь для вида,
Сатиры там комедию устроят,
В огне пожара снова ветры воют.
Театр возникает из тумана,
Служением и вере и обману.
Все лучшее, что в душах, снах таится
Опять подвластно воле Диониса.
И вырвется на свет земной до срока,
И полотно художника, и локон
Прекрасной танцовщицы на закате,
И всем талантам в мире места хватит.
11.
А Дионис решил в Аид спуститься,
Ведь на земле ему опять не спится,
И снится мать, и рядом Персефона.
– Верни ее, богиня, я не помню.
Какой она была, я жил без ласки,
Без дивных песен, только тень с опаской
Тогда порой в пещеры приходила.
– Ее верну, о, мальчик мой красивый.
И та, что век в тумане и печали
Ждала его холодными ночами,
Рванулась, обняла победно сына,
И были в этот миг они едины.
И Люцифер обнимет Диониса,
Лишь тень Аида в грозный час нависла

11.
Харон расскажет снова про Орфея,
Как Эвридика шла за ним, немея.
– И что же он? – Не верил, оглянулся,
Тогда один на землю он вернулся.
И клял меня, просил вернуть обратно,
Но мир такой печальный, вероятно
Уже не примет тех, кто нам не верит.
И снова мы смирились там с потерей.
Мудрец Харон, он Диониса знает,
Не подведет, он ад одолевает.
И вот стоит Семела на закате.
– Пошли со мной, и сил и воли хватит.
Впервые сына обнимает нежно.
О, как они милы, и безмятежны.
12

В Аиде нынче души их и тени
Живут в сомненье, горести, смятенье.
И слушала с улыбкой Персефона,
Как шел он к солнцу дерзкий и влюбленный,
Как одинок был в этот час заката
И говорил: – Она не виновата.
– Пусть с именем другим вернется смело
Твоя бедняжка, дивная Семела.
Чудовища им путь не преградили,
Они так дивно, так прекрасно жили.
И Дионис на свет ее выводит.
Достойный сын, он сил еще находит,
Чтобы ошибки дерзкого отца
Исправить, и пройти с ней до конца

13
Из тьмы к рассвету. И молчит Семела
И Диониса обнимает смело.
Кисть винограда, песня птиц несется.
Она еще в тот мир к нему вернется.
Свобода – эта вольность и награда.
И Дионис в сиянье звездопада,
Опять приходит, праздничен и светел,
О, как порой прекрасны наши дети.
Готовые исправить все ошибки.
А Зевс молчит, как холодно и зыбко
Там, на Олимпе в зареве пожара,
И снится то безумие кошмара.
Он женщин не оставит, и расплата
В безумье Геры все спешит куда-то.

14.
Страдают и любовницы и дети.
Как много бед приписывают Зевсу.
Лишь Дионис корить его не станет,
Огонь вдали. Из пламени восстанет,
И ад пройдя, душа стремится к свету,
Свободы или вольности отведав.
Театр жизни страшен так порою,
Но в мир приходят дивные герои,
Им остается только нас спасать.
И там Персей с Данаею опять.
А Дионис с Семелой на рассвете.
Беспечный Зевс, твои прекрасны дети.
Познавшие и горечь и страданье
Они – за эти страсти оправданье…

Гермес. Он правил миром и богами

Лабиринт вестника богов

В то утро Майя Зевса не ждала,
Но он явился в этот мир внезапно.
Плеяда очарована была,
И уступила. Нежно и азартно
Предался страсти вечно знавший власть
И в женщине желавший раствориться,
Когда звезда на небесах зажглась,
Гермес на этом свете появился.

Сын Зевса рос по дням, нет, по часам,
Успела только Майя оглянуться,
Уже он Аполлона обокрал,
И до Ареса смог он дотянуться.
Все примирились, видя странный знак,
А в мир пришел бродяга и поэт.
Носился он в неведомых мирах,
Для Зевса расторопней сына нет.

2.
Его и Гера не хотела знать,
Но и пытать не стала, как Геракла,
Всегда он смог соврать ей и сбежать,
Но приходил в объятия внезапно.
Он вести нес, устраивал дела,
Незаменим в постели или в драке,
В нем правда безнадежно умерла,
Но дружен, весел, все его узнали.

Столкнулась у Семелы с ним она.
– Откуда эта вздорная старуха?
Оставь их, Гера, дева влюблена,
Пожар мне снился, ты несешь разруху.
– Но разве я устроила пожар?
Смотри, Гермес, там твой отец с другою.
– К тебе вернется он, от всех устав,
И сколько же ему играть с любовью?

3
Он лгал опять, но верила она,
С улыбкою смотрела на Гермеса,
Когда и кем бывала рождена
Отчаянная плутовская пьеса.
И, правда, радость омрачил пожар,
О, как они спасали Диониса,
– Опомнись, Гера, ты сплошной кошмар.
Она молчит, не хочет примириться,

Он на Олимп запрыгнул без труда
И там остался пировать с богами.
Была Афина так тогда горда
И одинока, буря за словами,
И лишь Гермес остался у черты.
Он снова там спасает Диониса,
– Гермес, сегодня отличился ты.
Над миром ярость и тоска нависла.

4.
Он первым в лабиринт во тьме уйдет,
Ведь надо душам указать дорогу,
Аид Гермеса там, в печали ждет.
– О, дядюшка, побудь еще немного,
Сорвет она тот огненный цветок,
И Персефона станет здесь твоею.
– Ее не отпущу я ни за что,
И плен любви свободы мне милее.

– Меня же ждет в пещере Дионис.
– Откуда этот парень? – Я не знаю.
– Гермес, Гермес, вы все там заврались,
А здесь давно Семелу вспоминают.
Смутился вестник в самый первый раз,
Как страшен был с Аидом поединок,
Но Цербера для дядюшки припас,
– Вот пес тебе, теперь вы с ним едины.

5.
Но скоро Персефону приведу,
– Я жду тебя, о, плут ты мой лукавый.
Но с Герою накличешь там беду,
Зевс так ревнив. – Но где не пропадала
Душа моя, – Гермес ему твердит,
И с Цербером у врат его резвится.
Пожал плечами в тишине Аид.
– Он бесподобен, Гере ль не влюбиться? —

Останься у меня, – просил Аид.
– Я не могу, влюблен ты в Персефону,
Она страдает там, она молчит.
– Тогда иди, но страшен Зевс влюбленный.
И снова где-то звезды в небесах,
И путь во тьме жестоко и спесиво
Повергнут мир, Гермес не знает страх,
Но отчего он бродит сиротливо.

6
А просто милость, радость и любовь,
И как ему от Геры отказаться?
И пусть сам Зевс несется за тобой,
Он украдет, и за любовь сражался.
– Так не бывает, счастье и любовь,
Они всегда средь зависти и злобы.
– Но что случилось, что, Гермес, с тобой?
Счастливым и любимым быть попробуй.

Все знают, что имеет он в виду,
И только Зевс о том не догадался.
И снова с Герой ночку проведут,
Пусть так, и счет бы равным оказался.
Но вот Эрида, как же без Эрид!
Любовника и мужа там столкнула,
И яблоко пред Герою лежит.
– Прекраснейшей, – Афине подмигнула.

7
А Афродита плечиком вела:
– Спасибо за подарок, о Эрида.
Раздор посеяв, молча отошла.
Гермес смущен, но только лишь для вида.
Зевс в ярости, начнут извечный спор,
К нему богини гневные рванулись.
Кому отдать тот плод? Потупил взор,
Но вот к Гермесу все вдруг повернулись.

– Не знаю, – медлил он, – но есть Парис.
Он вас получше, чем и Зевс рассудит.
Богини улыбнулись, поднялись,
В войну ввязались, что еще там будет.
– Так началась Троянская война, —
Рассказывал он после Дионису.
– А что же Гера? – Вроде влюблена,
– Но Зевс узнает, по его капризу,

8
Тебя к Аиду сбросят в тот же миг.
А как же мы, мы без тебя бессильны.
– Ну, сбросят пусть, и что же мне Аид?
Но Зевс вернет назад, они бесились,
И прогоняли столько раз, потом,
Я возвращался – снова победитель.
А яблочко, налитое огнем,
Пастух Парис отдал там Афродите.

Но ты не видел Герины глаза,
Хотя я знал, зачем она Парису,
Но ревновал, там страшная гроза,
Как молнии сверкают на Олимпе.
– Елену? А тебе ее не жаль?
Бросаете, как мячик, эту деву.
– Красавица, но мне лишь отказав,
Она познает боль и страсть. И гневу

9.
Отвергнутого не было конца.
А Дионис сочувствовал Елене,
Так с яблока раздора начался
Путь и к войне, и яростной измене.
Он Персефону отведет к цветку,
И что ей скажет? Этого не знаю.
Но только грезы деву увлекут
Туда, где без нее Аид страдает.

– Он будет счастлив. – Но земля сгорит, —
Напомнил Дионис ему Деметру, —
Она страдает, как она молчит,
Нет Персефоны, даже свет померкнет.
И снова Зевс к Гермесу посылал:
– Скажи, что делать, я не понимаю,
Не ты ли Персефону воровал,
– Но дядя счастлив с ней. – Я это знаю.

10
Теперь скажи, как землю нам спасти,
– О, грозный Зевс, все это очень просто,
Ты в гости к ним со мной теперь сходи,
И вместе мы его потом упросим,
Чтоб отпускал на землю дочь твою.
Полгода там и здесь, и что разлука?
Она любовь скрепила и семью.
– Ты в это веришь? – Это все разумно.

Не ведал Зевс, его ли упрекал,
Его ль корил Гермес непостоянство.
Но только там, во тьме страстей накал
Утих немного, и один остался
Аид во тьме, когда ее вели
И Цербер им рычал во след сердито.
– Она вернется, этот пыл любви,
Не потушить, продолжится там битва.

11
И вдруг мелькнул прикованный Тезей,
– А это кто? Не сын ли Посейдона? —
Зевс вопрошал – Да он, пошли скорей,
Так мстят порой, а все чужие жены.
– Но в чем он виноват? – пытал опять.
– Хотел жену наглец отнять Аида,
Вот и сидит. – И сколько воли ждать?
– Придет Алкид, теперь он ждет Алкида.

– Вот и с тобой, такое может быть,
Шептала в полумраке Персефона.
Гермес кричал:– Ты так не смей шутить,
Нам это все и ясно и знакомо.
Зевс их не слышал в этой темноте,
Он думал о какой-то дивной птице,
И Лебедем он к Леде улетел,
Чтобы у прекрасных ног опять забыться.

12.
Вот так всегда, есть вестники у нас,
Без них и боги обошлись едва ли.
За эту легкость все теперь отдаст
И Посейдон, и Зевс в немой печали.
Зевс правит миром, Зевсом лишь Гермес,
Он без него почти совсем бессилен,
Комета в урагане бурь и звезд,
Они нам снова вести приносили.

Ждет Гера в тишине, Афина ждет,
Наш вестник снова всюду успевает.
Порой огонь в душе, но чаще лед.
И шанса своего не упускает.
Пусть в море где-то тонет Одиссей,
Наказаны за бунт всегда герои.
И лишь Гермес, во всей своей красе,
Нам мир прекрасный радостно откроет.

13
Любовь и власть всегда в его плену,
Он Зевса, Посейдона и Аида
Столкнул и ждет, и слышит тишину,
И усмехнувшись, снова звезды видит.
Пусть Гера улыбается с небес,
И ждет в Аду устало Персефона.
Он с Амфитритой, пировал и весть
Несет опять Афине, и влюбленный,

Он всех героев скоро навестит,
Безжалостен, как ангел в поднебесье,
Что там случилось, раз Гермес летит?
И слышится то плач вдали то песня,
Нам вестники бесстрастные нужны,
И мы без них с богами так бессильны,
Рожденные для мира и войны,
Кометы среди звезд опять носились.

Великолепный Феб Лабиринт Аполлона

1.
Там, в океане уплывает остров,
Его лишь Зевс сумел остановить.
Любовникам всегда прожить непросто,
От страха Лето в пустоте молчит.
В ее утробе двое пробудились,
Там дети Зевса просятся на свет.
И первой Артемида появилась,
А Аполлона ждут, его все нет.
И вдруг малыш, его великолепье
Зажмуриться заставило отца.
Тот дивный свет весь темный мир осветит,
Сиятельным он будет до конца.

2.
– Ты в море поживи еще немного,
Здесь Геры нет, хотя кругом вода.
И просит Амфитриту Зевс наш строгий:
– О, помоги им так же, как всегда.
Могла ли отказаться Амфитрита?
Лишь тихо покачала головой.
И растворится где-то Зевс сердито,
Измучился он с верною женой.
Там подрастали в неге и покое,
Хранила их богиня всех морей.
Но что теперь, мой Аполлон, с тобою?
– Я вырасти хочу скорей, скорей.
3
Слетелись музы в лес его, щебечут,
Тот блеск любую музу привлечет.
И мальчик слышал в детстве столько песен,
И знает, только музыка спасет.
Но почему и нимфы и богини
Его обходят, Феб не увлечет.
Он видел, как нежны они с другими.
Гермес любимым потеряет счет.
Да и Тезей поймет его едва ли,
И хорошо, что рядом Дионис,
– Им радость страсти, нам же лишь печали,
Сиятельный, и с этим ты смирись.

4.
У сына Посейдона есть Елена,
И Ариадна до сих пор верна,
А нам разлука, горечь и измена,
И песня музы, и бокал вина.
Их слушал Пан. Он в чаще затаился.
– О чем опять красавчики грустят?
О чем рыдать – прекрасным уродился,
Возьму свирель, раз музы все молчат.
Их Пан хотел утешить, только песню
Так Аполлон на флейте заиграл,
Что и погибший с музыкой воскреснет.
Гермес воскликнул: – Этот Пан нахал.

5.
Вот так и утешай. И боги плачут,
Он развернулся и ушел от них.
Пан пошутил однажды неудачно,
И прячется он в зарослях своих.
– Что ж Аполлон? – смеется Афродита.
Она еще в Ареса влюблена,
Елена отвергает так сердито,
Тезей сбежал, но любит так она.
Забыв богинь, к царевне он несется.
И пусть Кассандра для него растет.
О, Лучезарный, пусть погаснет солнце
Кассандра к Агамемнону уйдет.

6.
Он не поверил, девочка простая,
В его сиянье будет всем светлей.
И только вдаль душа его влетает,
Она одна, да нет царя царей.
Когда война закончилась для Трои,
И в храме Аполлона ты одна,
Насилие отвергнутый устроит,
Но не любила все равно она.
И что еще осталось Аполлону?
Средь милых муз метаться до зари.
Он вдохновит любимых и влюбленных,
И сам, как дальний остров там парит..

7.
– Но отчего такое, Артемида? —
Он только с ней об этом говорит.
Она ответит: – Нас не ждет Фемида,
Она всегда другим благоволит.
И только Зевс все слушает устало.
И в муз во всех он как всегда влюблен,
Для Аполлона целой жизни мало.
Куда летит в мечтах усталый он?
Отвергнут всеми, только свет искусства,
Но что его и страсть и высота.
Когда сгорают без остатка чувства.
Когда Ниоба, да, царица та
8.

Готова оскорбить его презреньем,
И пусть ее убиты сыновья.
Но победивший чудные мгновенья
Он испытал сегодня видно зря.
Лишь тенью пронесется Афродита,
И почему с ней как всегда Арес?
И красота погубит деловито,
Стихает обреченно стук сердце.
В мечтах он снова в прошлое уходит
И где-то остров, и коварный змей,
Его убить, и бед лишишься вроде,
Он снится, он несется все быстрей.
Часть 2
1
И снится Пифон ему снова ночами,
И где-то в тумане, где рушатся горы,
Со змеем коварным он бьется отчаянно.
Сиятельный, он и прекрасен и молод.
И вечно влюблен никогда не любимый,
Он снова уходит к подножью Парнаса,
А девы, как годы проносятся мимо,
И что остается, с тенями лишь драться.
Но нет, Афродита его не полюбит,
И словно бы тень там, в тумане Нарцисс,
Она Аполлона спокойно погубит.
Исчез, растворился, и больше не слышно.

2.
И впору завидовать жуткому Пану,
Тот мил и растерян, а он не отступит,
И стрелы летят, и так пусто там стало,
И храм его в Дельфах порой неприступен.
Но тот, кто другим все дороги укажет,
Помедлит и снова идет к Артемиде,
– Скажи мне, счастливым я буду однажды?
Отводит глаза, чтоб его не обидеть.
Он сам это знает, но хочется снова
Услышать коварные милые речи.
Блистательный, как он сегодня взволнован,
Печальные встречи, нелепые встречи.

3.
Все войны проиграны были когда-то
И только та схватка с коварным Пифоном
Запомнится всем, о шальная утрата,
Парнас, только в Дельфах там храм Аполлона.
Идут к нему снова и духи и боги,
И музы у дивного Феба во власти,
А что же любовь? Он не сладит с любовью,
Погасли, как звезды сгоревшие, страсти.
И песня о том, кому вновь отказали,
Уносится снова к вершинам Олимпа,
И Гера смеется, а Лето в печали,
И вновь с Афродитой проиграна битва.

4.
Его понимает в пылу лишь Афина,
Она примирилась с нелепой судьбою,
Но коль без любви остается мужчина,
Такой несравненный, о, бедные боги.
С сатиром разделаться проще, чем девой,
Он снова тот остров потерянный видит.
Но как отказаться от страшного гнева,
В любви отказали, и он ненавидит.
А что это снова там? Хохот Пифона,
И где-то в сиянии яростной власти
Мы видим печаль на челе Аполлона.
– О как безобразны без нежности страсти, —

5
Твердит Афродита, и в этой пучине,
Где пролита кровь и не будет пощады,
Молчала Ниоба, о, музы, молчите,
Почто Аполлона никто не прощает?
И если он снова появится рядом
Сиятельный, только навек несчастливый,
Оставьте влюбленные, боль и отрада
Услышать, какой он как прежде красивый.
Когда красота пострашней, чем проклятье,
Когда улыбнется легко Афродита,
Он даже Кассандры не знает объятья.
Оставьте его и скорей уходите.

6.
Там просит Дриада у Пана защиты:
– Спаси меня, милый, я слышала ныне,
Что брату подарит меня Артемиды.
– Но он так прекрасен. – Я словно в пустыне.
И Пан, своей шкурой как прежде рискуя,
И видя и ужас, и горечь, и слезы,
Укроет от стрел, и так мило воркует.
А гнев Артемиды, он ранен серьезно.
Но что этот гнев и кровавые раны,
К нему прибежала в тумане Дриада
– Мир странно устроен, вот именно странно-
От Феба спасти эту девицу надо.

7.
– А ты бы оставил, пустая затея, —
Ему Дионис говорит обреченно.
– Но просит защиты она, не посмею.
И снова растаял там Феб наш влюбленный.
Пан долго прощенье просил, бичевался,
Потом улыбнулась во тьме Артемида,
– Откуда такой ты нелепейший взялся?
Да ладно, забыты былые обиды.
Чудовище ведь, а красавец надменный,
Тебе позавидует, точно я знаю.
Но что же такой он несчастный и бедный,
– Не стоит, в любви все затея пустая.

8.
Он к музам от мира опять убегает,
И тот, кто такие таланты получит,
Уже не полюбит, уже не узнает,
Как в страсти ответной сгорать ему лучше,
Как с девою милой гулять до рассвета,
И знать, что она тебя тоже полюбит.
Красиво и пусто там, в храме у Феба.
С восторгом взирают наивные люди.
Завидует снова печально и немо,
Светлейший опять пастуху Ориону,
И звезды сияют, и черное небо
Слепцу показалось девицей влюбленной

9
А он не обманется в этой стихии.
В бессмертии быть тяжело нелюбимым,
Но музыки звуки и музы парили,
Эпохи и судьбы проносятся мимо.
А в поле он снова столкнется с Аресом,
О, как же насмешлив вояка жестокий,
Влюблен в Афродиту, богиня конечно
Его не оставит, но светлый, высокий
Ей Феб посвящает прекрасные песни,
Она их не слышит в печали и неге.
И страсти и чувства в тех песнях воскреснут
– А ты б с Артемидой так холоден не был.

10
И только сверкнули глазищи Ареса,
– При чем здесь охотница, не понимаю.
Детей нелюбимых не видит повеса,
И чувств их растоптанных не замечает.
– За что ему это? – он к Пану вернулся,
Но тот обнимает спокойно Дриаду,
И кто же поймет, эти странные чувства,
Прильнула к чудовищу, богу не рада.
– Ты снова у Пана? – Но с кем говорить мне,
Он страшный и добрый, как это понятно,
И где-то в тумане все снится Олимп им,
– Не надо туда, там темно и невнятно.

11.
Плетутся у Геры с Афиной интриги,
Впервые не слышит он речь Артемиды
Уходит и тает, назад не зовите,
О как пережить Аполлона капризы.
И с жалостью смотрит на бога Фетида,
Ахилла она в тишине вспоминает,
Обоих сынов не коснулась Фемида,
Он где-то Аида игрой развлекает,
Тебе же и это теперь не знакомо,
Останешься там, в тишине на Олимпе.
И только душа, что любовью влекома
Способна с счастливым азартом творит здесь

12.
Он в море бескрайнем придет к Одиссею,
Осветит упрямца легко и жестоко,
– О, Феб, и спросить тебя я не посмею.
– Плыви же в Итаку, там ждет Пенелопа.
От слов этих больно, и гнев Посейдона
Покажется просто нелепой забавой,
– Скажи, мне дойти до любимого дома?
– Вернешься однажды на пир ты кровавый,
О чем он? – спросил Одиссей у Гермеса,
А тот не ответил, хотя все известно,
– Да так, там для муз сочиняется пьеса, —
Слукавил посланник ему интересно
12.
Зачем Аполлон приходил к Одиссею,
И что он искал в этой водной стихии?
Но с этим безумцем и плыть веселее,
А волны шипели. А волны бесились.
– Наверно, Кассандру заблудшую ищет, —
Подумал Гермес, да и в ночь устремился
И снова по морю бескрайнему рыщет,
На борт корабля Аполлон приземлился.
– Проснись, стала пленницей тихой царевна,
Тебя я спасу от любви и от смерти.
Но смотрит из дали немой Агамемнон.
– Останусь я с ним. И ушел на рассвете.

13
Но как она может рабыней героя
Остаться, и бога любовь отвергая,
И снова уносится он за волною.
В пучины Гермеса небрежно бросая.
И тот с Посейдоном сидит до рассвета,
Они не оставят опять Аполлона,
– Какой же глупец уродился у Лето,
Несется опять за царевной влюбленной.
– Оставь его, -снова твердит Амфитрита, —
Тебе не понять, мой наивный и дерзкий,
– Куда мне, – Гермес отвечает сердито,
По-моему это капризы и детство.

14
И там, где растаяли звезды в тумане,
Кометой проносится бог нелюбимый,
Никто его в сети уже не заманит,
Последнюю песню зовут лебединой…
Вот так и его эти лебеди где-то,
Последней печальною песней встречают,
И снова с отчаяньем смотрит на Зевса,
А тот красоты его не замечает,
Стремится он к женщине ночью ненастной,
Чтоб гибкое тело в тиши обнимая,
Опять убедиться, какою прекрасной
Останется Леда, Семела и Мая.

15
А Гера пирует теперь с Аполлоном,
И чтоб отомстить ему, странная дева,
Прикинется юной опять и влюбленной
Добьется в измене и Зевсова гнева.
Лишь он ничего никогда не добьется,
Душа в этой стае парит лебединой,
Поведает повесть ослепшее солнце,
Как трудно быть богом всегда нелюбимым,
Отвергнутым всем, и вечно прекрасным,
Тоской на Олимпе опять упиваться,
Стремится к любимой всегда он напрасно.
А время приходит прощать и прощаться.

Принесенный в жертву. Лабиринт Париса

1
Гекубе снился факел этой ночью.
И царь Приам от страха изнемог,
Наследника признать Приам не хочет,
– Нас всех сгубить готов такой сынок.
Пусть лучше где-то пропадает в чаще,
Спасая Трою, жертву принесем.
Я видел мир, разрушенный, горящий,
Не быть такому, я предупрежден.
Избавиться спокойно от младенца,
И обмануть богов в тревожный час,
Куда же от беды еще нам деться?
Спасем себя, Парис погубит нас.

2.
Но воин уносивший вдаль куда-то,
Не смог тогда царевича убить.
Он вырос сильным, грозная расплата
И тень его над Троею парит.
И Гектор пробудился – так тревожно,
Кассандра вовсе ночью не спала,
– Он жив, я знаю, жертва это ложью
По нашим душам раненым прошла.
Как страшно нелюбимым быть, о боги,
Могли же вы царя остановить.
Пусть Аполлон застынет на пороге,
Кассандра не могла его любить.

3.
О, Лучезарный, мне пастух дороже,
Пусть явится из чащи жуткий Пан,
Но не красавец нежный, и тревожно
Взирал обижен. Вот и дар ей дан.
– Ты все узнаешь раньше, но поверить
Они не смогут – вот и наказанье,
Когда над Троей тучи все слетелись,
Спешил Парис на первое свиданье.
И вот теперь Приам в тиши бледнеет,
Он видел снова в море корабли,
Не может быть, вовек он не поверит,
Что там Ахейцы грозные вдали.

4.
Что там случилось? – Там пришли к Парису
Афина с Герой, вместе с Афродитой,
И яблоко делили, и нависла
Беда над Троей бедной, с знаменитой
Спартанкой обручив его внезапно,
Любовь ему подарит вдруг шутя,
И вот они с надеждой и азартом
Умчались в Спарту.– Бедное дитя,
А почему пришли к нему богини?
– Сказал Гермес, что твой забытый сын
В личине пастуха живет отныне,
Вот и судил, о Зевсе позабыв.

5.
– Мой сын погиб, – Приам опять вздыхает
И понимает все свои грехи.
Но там, в тиши царевич воскресает,
Чтоб Трое боль и пламя принести.
Предательство не ждет теперь пощады,
Пусть в Спарту отправляется Парис,
А Гектор к схватке, греки не прощают
Бесчинства, собирайся и дерись.
Они идут, они уже в походе,
Задержит Артемида их на миг,
Предавший сына места не находит.
Но вот с Еленою Парис возник.

6.
– Да, это он, – Кассандра говорила,
Он не пастух, царевич, о, отец,
Какая боль, какая злая сила —
Над нашей Троей гибели венец.
Пускай смеется над тобой Елена,
И лбами всех столкнув, опять молчит,
Но за изменой следует измена,
И Гектор с Андромахою спешит
Проститься в этот час, заря алеет,
И носятся там кони в пустоте,
Нас боги ни за что не пожалеют,
И Аполлон нас слушать не хотел.

7.
Парис привел Елену к стенам Трои,
С ним Афродита и всегда права,
Она все планы грозные расстроит,
И к нелюбви жестока так была.
– Зачем тебе она, о, брат мой милый,
Кассандра снова яростно твердит.
– Она со мной, она меня любила,
– Елена о Тезее лишь грустит.
– О чем ты снова, вечно недовольна,
Сама одна, и хочешь разлучить.
– Я не хочу, но вижу только бойню.
За ней цари идут, убитым быть.

8.
И гибкий стан Елены обнимая,
Парис блажит от радости и бед.
И где-то там, в тумане возникая,
Он снова видит этот дивный свет.
И силы нет, и больше нет покоя,
И что ему и грозы и волна,
Скажи, Елена, что теперь с тобою.
О чем ты снова, радость и весна
И там, где все еще сияют грозы,
Влюбляются и любят до поры,
Услышали Атридовы угрозы,
Царь Спарты, Одиссей свои дары

9
Готовит им, и все они в тумане
Хотят Париса снова наказать.
Но никого Предавший не обманет,
Приам грехи пытался искупать.
Но слишком поздно, факел полыхает,
Предавший будет предан смерти вновь,
Елена плачет, и она мечтает,
Тезея снова видеть, о любовь.
А тот сидит пред троном Персефоны,
Его лишь недоступное манит,
Виновны все, а если вы виновны,
Предательство тот конь в себе таит.

10.
Парис следил за гибелью Ахилла,
Смотрел как Гектор гибнет на заре.
И этот мир пустеет сиротливо,
И факел страсти быстро догорел,
Наследников не будет у Приама,
Он сам когда-то этот спор решил.
И лишь Кассандра, яростно, упрямо
Рабыней за Атридами спешит.
Чтоб быть убитой (ей не знать такое)
Но если участь Трои решена,
То все равно уже какой рукою
Лишиться жизни, бедная, она.

11.
Насилием насилию ответив,
Опять вершит свой суд там Аполлон,
Он знает точно – нет любви на свете,
Чтоб жизнь спасти, бросали там сынов,
А если так, не жить такому миру,
Он будет истреблен в урочный час,
Выходит Пан, когда смолкает лира,
И преданный являлся среди нас.
Убит Ахилл Парисовой рукою.
И мечется в иллюзиях Приам,
Рокочет буря, снова беспокоя,
Выходит кто-то, лодка по волнам
12

Плывет куда-то, жертву Артемида
Потребует недаром в этот час,
В победе проступает панихида,
Во тьме сыны убитые кричат.
Уносится бессильная Елена,
Ее отвоевал угрюмый царь.
Идет Эней по трупам вдохновенно,
Из Трои он несет во тьму отца.
Беде не даст свершиться Афродита,
Останутся лишь лучшие вдали,
И только факел, всеми позабытый,
Все пел Парис о вере и любви.

Гектор. Старший брат

Сон царевича
А Гектор рванулся к Ахиллу,
И всю его дерзость и силу
Лишь боги смогли оценить.
Но жалости нет у Ахилла,
А есть только дерзость и сила.
Патрокл во мраке стоит.

И ждет его друг отмщенья,
А рядом и люди и тени,
Им трусость Ахилла не знать.
И Гектор во власти сомнений,
Он принял сегодня решенье,
Свой бой начинает опять
.
2
Но что это? Скорбные лица,
Он ведает то, что же случится.
Афина подходит к нему,
И где-то в тревоге зловещей
Звучат еще гневные речи-
Младенец, летящий во тьму…

Он взрослым в их Трою вернется,
Богиням легко улыбнется.
И будет в пустыне один,
Мечтать о любви и Елене
Парис, за такие мгновенья
И Трою легко отдадим.

3
И только во мраке с тобою
Не справиться больше герою,
И Зевс лишь вздохнул с высоты.
Что снится сегодня Приаму?
Туман и кровавые раны
Но ты пред Ахиллом, и ты.

И там за чертой мирозданья-
Аид это знает заранее,
На пир он царевича ждет.
Рабынею став, Андромаха,
Идет в эту бездну без страха,
И Троя с тобою падет.

4.
Парис и Елена беспечны,
Любовь и война эта -вечны.
Герои в сраженьях падут,
И будут цари человечней,
За миг до решительной встречи.
Любимые тени придут.

Ну что же, пора подниматься,
Пора все забыв собираться,
И вера и вечность с тобой.
И боги пиры приготовят,
И радуются и злословят
Ахейцы – там каждый герой.

2. Реальность

Выходит Гектор биться в этот час,
Надежда Трои, царь ее грядущий,
Он говорит: – Афина же за нас,
Прощай, отец прости на бой идущих.
Парис с Еленой нежится в тиши,
Рыдает безутешно Андромаха,
Но он спешит, к Ахиллу он спешит,
За городской стеной не знает страха.
И та стена останется стоять
Пока Афину не похитят снова,
– Нельзя врагам, мой Гектор доверять, —
Кассандра и печальна и взволнована,

2
Но он как все, сестре не верит вновь.
Идет туда по выжженному следу.
Над Троей нынче нависает ночь.
И Одиссей приносит им победу..
Приам спешит к Ахиллу в этот час,
Молчит Парис – виновник всех страданий,
И тени, снова, у костра сойдясь.
Поют во тьме свои воспоминания.
Троянский конь застыл на берегу,
Подарок от коварного злодея.
Эней бежит, и тени с ним бегут,
И проклинают снова Одиссей.

3
А тот домой на острове свой спешит,
Который он так долго не увидит.
И царь грядущий на огне лежит,
И больше к ним их Гектор нет, не выйдет.
Вернут Елену, и убит Ахилл,
Сам Аполлон выходит с ним сразиться,
Но дрогнула земля, разрушен мир,
Приам молчит убитый и убийца.
Здесь все равны, и нет покоя тем,
Кто победил, их снова ждет расплата.
Атрид молчит, и Менелай там нем.
Во всем Елена вечно виновата.

4.
Но Гектор о Парисе не грустит.
Не обвинит потерянного брата,
И Андромаха нынче в плен спешит,
Она одна ни в чем не виновата.
За что же ей страдать так суждено,
Кто сына твоего растит, скажи мне.
И это вечно кислое вино,
И даже странно, что пока мы живы.
Как страшно видеть средь царей рабов,
Чужих, вдову ласкающих в тумане,
Останется надежда и любовь,
Но и она, о, Гектор, нас обманет.

5.
С Атридом уплывет твоя сестра,
Все зная, что погибнет там до срока,
Тебе же к предком, грозный царь, пора,
Судьба была отчаянно жестока.
И ничего на праведном пути,
И побежденных судят там веками,
Но все забудь, раз Трою не спасти,
Они там не оставят даже камня.
В долине мертвых, память потеряв,
Ахилл метался, позабыв о свете,
И этот бесконечный сериал,
Нам явит миф на всей большой планете.

6.
Миф будет жить, останется стезя,
Тень Гектора спешит в тумане к Трое,
Там царь Приам, забыть его нельзя,
Пируют там злодеи и герои.
И рассказав о том, что мир красив,
Что так приятна дивная победа,
Слагают победители стихи.
И только Гектор, где сегодня Гектор.
Угрюм и одинок царевич вновь,
Никто его теперь не оправдает,
Лишь Андромахи вечная любовь
Его к нам снова в вечность отправляет

В плену у страсти юноша прекрасный Лабиринт Адониса

1.
Адонис в тишине поет устало,
О той бессмертной пламенной любви.
И там, где Афродита трепетала,
Растаяла Афина, и вдали,
В своем аду молчала Персефона
О юноше, оставшимся во тьме,
И только Зевс, он ничего не понял,
И жил Адонис снова, как во сне.
2.
Когда любовь, как дивная химера,
Вдруг душу охватила сгоряча,
Что остается? Только белый, белый
Цветок во мраке и одна свеча.
И в облаке внезапно проступила
Иная высь, и от него вдали.
Еще понять пыталась Амфитрита
Ту силу, то безумие любви.

3
И только он, вдали едва растаяв,
Явился вновь, и отчего Аид
Грустит во тьме? Печалей вечных стая
За юношей во мрак легко летит.
И где-то там легко и виновато
Поднялись снова розы из травы,
Рев кабана, и за любовь расплата
Богини слезы, с трепетом листвы
4.
Уносится опять во тьму от мира,
И в тишине несбывшихся надежд
Звучит лишь Аполлона злая лира,
И он не снимет белых тех одежд.
Погиб сатир, он захотел тягаться
Но Феб не знает жалости, и вот
Во тьме Адонис будет улыбаться,
Там Афродита о любви поет…

5.
Но осень вновь, не вырваться из плена,
И Персефона к юноше спешит.
Сама надежда в облике измены,
Сама душа в отсутствии души.
Уже не ясно, что же в мире свято,
Лишь розы в пустоте, и зол Аид,
– Куда же ты теперь? – Во тьму куда-то,
Своей богине тихо говорит.
6.
И Купидон бессильно отступает,
Психея от страдания мертва,
И только там, в тумане повторяет
Он вечные, он темные слова.
В плену у страсти снова в миг заката
Нарциссу позавидует шутя,
Твердит: – Она ни в чем не виновата.
О дивный призрак, вечное дитя.

7
А на поляне расцветают розы,
Металась боль по розам и следам,
И только эти призрачные слезы
Все снятся трем богиням, да и нам.
К нам тоже он приходит в плен заката,
Чтоб тихо улыбнутся в пустоте,
Сказать: – Она ни в чем не виновата.
Уйти, остаться тенью на холсте.
8.
И где-то там Парис уже страдает,
И тоже ей он яблоко отдаст,
В Аду Адонис, но у двери рая,
За ним идут богини по следам,
И тихо улыбнется Персефона,
И Артемида ревность не таит.
И розы там, где юный и влюбленный.
За Афродиту кровь свою пролил…
9.
В плену у страсти юноша прекрасный…
Является в сказания и сны.
И страхи все, и беды все напрасны.
Мы ждем его, мы снова влюблены.
А он поет о призрачной богине,
И о свирепой спеси кабана.
Он там один и он совсем с другими,
Прекрасный, как внезапная весна

10.
Весна пройдет, останется стихия,
Когда он снова угодит в Аид,
Там все другое, все давно чужие,
Он снова с Персефоной говорит.
И только Гера, выйдя из тумана,
И из обмана, будет с ним одна,
Она придет, она придет нежданно,
В Адониса, в мальчишку влюблена.

11.
И что ему до всех красот и мрака,
Когда один растаял он вдали,
Когда еще живет в легендах драма
О вечной страсти, смерти и любви
И радости не будет и покоя,
Пока душа на этом берегу,
Уводит нас Адонис за собою,
И все забыв опять за ним бегу

Ариадна в лабиринте судьбы

1
В закоулках памяти тревожно,
Что там ждет, беда или удача?
Как-то все и радостно и сложно,
И Орфей ведет себя иначе.
Выведет, быть может, я не знаю,
Я хочу из Пекла выйти снова,
Только и Аида понимаю —
Не отпустит. В этом мире новом
2
Лабиринты будут все сложнее,
И все меньше на пути удачи.
Не зову я и не жду Орфея,
Он поет другим, поет и плачет.
Что же, не судьба, Тезей обманет,
И Афины мне едва ль, увидеть.
Дионис пирует, в бездну манит,
Но его я не хочу обидеть…

3.
Плачет Федра – он не замечает,
Он вообще нас бросил царь Афинский.
Только конь крылатый улетает,
Улетает на свиданье к Сфинксу.
Но Эдип со мною так небрежен,
И отец так зол невероятно.
Лишь Тезей был радостен и нежен,
Только не придет мой царь обратно.

4
Вот они угрюмые герои,
То Патрокл ему жены милее,
То смеясь, уводит за собою
Скульптора лихая Галатея.
– Бог отвел, – мне бабушка сказала.
Почему ж он всех опять отводит?
И Парис с Еленой уезжает,
И Эдип у сфинкса молча бродит.

5
Мне к Атланту видно не добраться,
Да и что мне подпиравший небо,
И Персей уехавший сражаться,
То ли был со мною, то ли не был.
Кто зовет из мрака:-Ариадна.
Одиссей, сбежавший от Цирцеи?
Спорить с чародейкой мне не надо,
Не хочу манить я Одиссея…

6
А Медея бросила Язона,
И скиталец ищет оправданья,
Кажется печальным и влюбленным,
Но на что такое с ним свиданье
Нужно? Ухожу легко к Аиду,
В лабиринте жизни заплутала,
Но и там во сне все время вижу
Брата, только брата Минотавра…

7.
Он молчит, он ни о чем не спросит,
Вот и я иду к нему смелее,
– На земле мой братец, нынче осень,
Не дождаться видно нам Тезея.
И мычит как будто виновата,
Но не он, а я во всем повинна,
Вот она – грядущая расплата.
Как же мне и больно и обидно.

8.
Дионис к Аиду не приходит,
И зачем же жду я Диониса,
Мне одной под этим черным сводом,
Только Цербер зарычит сердито,
Где она, подруга Пенелопа,
Мы гостей прогнали в мир скорее,
И остались в тишине до срока
Обсуждать коварстве Одиссея.

9.
Но война б закончилась не скоро,
Даже здесь ему она защита.
И несется в пропасть черный ворон,
И Приама армия разбита,
Что там снова, и какие беды,
И какие города и страны.
Минотавр и пусть к нему не ведом,
И Афины сниться снова станут.

10
Вот и Федра в тишину шагнула,
Мало ей судьбы моей печальной.
Персефона только улыбнулась,
А Аид хранит иные тайны.
И никто не выйдет от Аида,
Я б сбежала снова к Поседону.
Но тогда и Федру не увижу.
Только буду слишком близко к дому.

11.
И отец в упор меня не видит
Да Федра снова убежала,
Минотавр прикрыл меня не видел.
Словно я его не придавала,
Но какая горькая судьбина,
Я иду в печали там по лужам,
И глотает черная пучина.
И никто никто уже не нужен

Федра в лабиринте сна. Власть и страсть

Мне снится Федра в лабиринте сна,
В пучине грез она опять мелькает.
В тумане проступает все одна,
И говорит, и сына отвергает,
Когда отец несется за другой,
Женившись вдруг, зачем, и сам не знает,
То остается навсегда любовь
В том лабиринте снов, она страдает.

Ей не хватает света и тепла,
А темной ночью снится Афродита,
Вскочила с ложа, в темный сад ушла
И растворилась гордо и сердито.
Нет Федры, в лабиринте тишина,
Печаль сжигает души без остатка,
В храм Афродиты вновь бредет она,
И все вокруг тревожно так и сладко…

2.
Федра в храме Афродиты

Чужой мужчина кажется моим,
Неделю, год, но все спешит к финалу,
И завтра лето тихо догорит.
А осенью Тезея здесь не стало.
И я неслась в пучину от него,
И от себя, мне нет спасенья, знаю,
Холодный дождь, улыбки торжество,
Явление Медеи, и по краю

Проходит Минотаврова сестра,
Мы все сегодня где-то в лабиринте,
И выбраться из этих пут пора,
Да только осень не дает, отриньте
Свою любовь к спасенным, это блажь,
Мне Ариадна говорит оттуда,
И Ипполит – мальчишка, глупый паж,
Нет, я игрушкой для него не буду.

3.
Как он хотел богиню удивить,
Когда со мной делил и кров, и ложе,
Не получилось, там отец стоит.
Меня все это больше не тревожит.
Что будет с ним, богиня пусть решит,
От лабиринта смерть меня спасает,
И хмурый улыбается Аид,
И Персефона грустная внимает.

Все было так, все будет так всегда,
Тезей за Ариадной не вернется,
Его влечет Медеи злой звезда,
Она затмила и Луну, и Солнце…
Мы любим тех, кто отвергает нас,
Стремимся к тем, кто убегает в бездну,
И лишь Аида грозный дикий глас,
Напомнит, что любить нам бесполезно.

Афродита Ипполиту

Вот ты пришел, капризный мальчик мой,
Не выдержал, а мог бы с ней остаться.
Я знаю, что она была чужой,
Но страсть и нежность, стоит отказаться?
Зачем бросаться в воду наших грез,
Там все темно, отчаянно и лживо,
И Посейдон к жене тебя унес,
Как дар небес, а вы бы долго жили.

И я бы любовалась, страсть тая,
Ну а теперь к тебе мне не добраться,
Все будет так, и только спесь твоя,
Позволит все разрушить и остаться
У ног безгрешной, Амфи лишь жена,
Она не станет для тебя забавой,
Вот Федра да, но где теперь она?
Кого влечет ее дурная слава.

5
Ты слишком юн, чтоб это понимать,
Ты проиграл, в пучине моря темной
Никто тебя не станет обнимать,
И будешь ты унылым и бездомным,
Но все свершилось, милый мальчик мой,
Нет Федры, и не будет Амфитриты.
А мне пора, ты не ходи за мной.
Там ждет Арес упрямый и сердитый,

Прости мой сон и бред прости, мой друг,
Любовь всегда не терпит возражений.
В пучине вод пойдешь на новый круг,
Там так красиво, окружают тени.
Но даже Федры там с тобою нет,
И никогда, поверь, теперь не будет.
Душа стремится к страсти, этот свет
Ее не даст, ты скоро все забудешь.

6 Арес = Афродите

Я видел все, ты снова с ним была,
Зачем тебе безмозглое создание,
Его ты к Посейдону привела
И бросила с усмешкой на прощанье.
Вот это та любовь, к которой ты
Толкаешь всех, о, вздорная богиня,
Летит мальчишка в бездну с высоты,
И никому не нужен он отныне.

Ты помнишь, как в сети той золотой
Мы пред богами в тишине метались,
И вырвались, но что теперь с тобой,
Где наши сны и грезы затерялись?
Соединяя тех, кого нельзя
Соединить, опять ты захандрила,
Иди в мои объятья, я тебя…
А впрочем нет, запутанно и лживо

7
Все в этом мире, нам нужна война,
И вот тогда в борьбе неодолимой,
Мы выясним, кому же ты нужна,
Кто станет и счастливым и любимым.
А если нет сраженья за любовь,
И торжествуют хлюпики слепые,
И Ипполит несется за тобой,
То к черту все, мы навсегда чужие…
Хотя тебе лишь стоит поманить,
И намекнуть на то, что можем снова,
Но между нами нынче Ипполит,
Мне тошно от соперника такого.
Адониса терпел и мужика,
Которому подаришь ты Энея,
Но этот малолетка, даль горька,
Я не смогу простить, я не сумею

8 Афродита – Зевсу
Ну вот и ты туда же, как Арес,
Сын Геры жить не может без скандала.
И хорошо, что он опять исчез.
Его я прогнала во тьму недаром,
Но нам с тобой постели не делить,
Тебе земных девиц всегда хватает.
А я не знаю, как так можно жить,
От каждой юбки и хмелеть и таять.

Ты вечно убегаешь к ней, Старик,
И ваши игры мне порой противны.
Сварливой Геры побежденный лик,
Тебя опять преследует картинно.
Я не о том, чтобы сжигать дотла,
И превращать в коров своих любимых.
В тебе любовь навеки умерла,
Как только с ней сошелся, мимо-

9.
Мимо все летело, нет там сил
Осталась только похоть в час заката,
Поверь, но никого ты не любил,
И я ни в чем, ни в чем не виновата.
И там, где власть, любовь не отыскать,
Она же на безумства нас толкает.
И знаешь ты, что побеждает власть,
И что любовь пред нею отступает.

И только власть была тебе мила,
И никого в пустыне той не встретив,
Я просто от тебя в тот мир ушла,
Где было Адонис, словно теплый ветер.
И гневный бог меня не привлекал,
Ты без меня прекрасно обходился,
Но в море – в отражении зеркал
Твой гневный лик тогда не отразился

10 Зевс —Афродите
Я знал любовь, вот здесь ты не права,
Она всегда прекрасно-многолика,
Ее улыбки и ее слова,
Я сам сгорал в пучине той великой,
И вместе с Маей воскресал опять,
И вместе с Ледой снова шел по краю,
Меня тебе, богиня, не понять,
Я сам себя порой не понимаю.

Но если вдруг мелькнет иная даль,
Забуду Геру, полечу за нею.
Тебя мне жаль, поверь, богиня, жаль,
Но никогда не станешь ты моею.
Я не хочу остановиться вдруг,
И не стремиться в бездну океана,
Иди, там ждет Арес, твой вечный друг,
Твой вечный муж Гефес, хромой и странный.
11

Меня оставь, я нужен всем другим,
Родит мне скоро Лето Аполлона,
И вот тогда любви запретной гимн
Он пропоет для всех, для всех влюбленных,
Ну а пока они меня там ждут,
Всем нужен Зевс, и отказать не смею.
Но загляни ко мне на пять минут,
И я твои сомнения разве.

Не хочешь и боишься, ты права,
За яблока еще сердито Гера,
А мне пока туда, на острова,
Оставь меня без боли и без гнева,
Там нынче народятся близнецы,
И надо их пристроить, злая доля,
А ты смеешься и беспечна ты,
В небесной жизни и земной юдоли

12 Афродита одна

Он улетел, и я опять одна,
Старик стремиться вновь к жене забытой.
И так орет сварливая жена,
Что убежишь ты к деве деловито.
Он говорит, что этим хороша
И жизнь его, какой заблужденье,
А где же страсть, а где его душа?
Но слышу я сирен лихо пенье,

Пойду туда, там снова Одиссей
К своей Цирцее призрачной стремится.
Уйду туда, мне лучше средь людей,
Я им могу помочь и пригодиться.
О как сирены воют, боже мой,
Осилить ли призывы их и стоны,
– Ну, Одиссей, ты там еще живой?
Скиталец вечный, и хитрец влюбленный.
13
Иду на помощь, заглушив сирен,
Мы вместе навестим еще Цирцею.
Жизнь хороша в безумии измен,
И станет и прекрасней и светлее.
Пусть Пенелопа ждет тебя вдали,
Ей ничего бедняжке не осталось,
Кошмар измены с торжеством любви,
Да видит Зевс, навек перемешалось.

Они в душе, они у нас в крови,
И никого на этом перекрестке,
А каждый хочет веры и любви,
И путь далек к ней, яростный и жесткий.
Пробьется миг, когда они вдали,
И ничего иного не осталось.
И только свет отчаянной любви,
Где души этих пленников метались
14
Младшая сестра Античная сага
Я снова несчастная Федра,
Дождавшись в тумане Тезея,
Сбежала из дома, изведав,
Сестры свой горечь, немея,
Я знала, предаст он и бросит,
И снова зовут к Дионису,
Царя запоздалая осень
Над нами в Афинах нависла.

Влюбиться еще в Ипполита,
То мне завещала Эрида,
В бокале, внезапно разбитом,
Вина лишь глоток, и для вида
Допью его, чтобы смелее
Мне стать этой ночью ненастной,
Нет, я не боялась Тезея,
Но жизнь пролетела напрасно.

15.
Влюбленные вечно слабее,
И нас победят, кто не любит.
Но я ухожу от Тезея,
В тот холод, он вечный, он лютый,
Зачем это все? Не понятно,
Ревет Минотавр из Аида,
И слышу глухой и не внятный
Я голос вдали Ипполита.

Ко мне амазонка несется,
И месть ее – страшная бездна.
А царь обреченно смеется.
– О, Федра, тем все бесполезно.
Сестра позавидует снова.
Она ничего не узнала.
И Миноса грозное слово,
И ужас внезапный финала.

16
И все же она виновата,
В живых оставляя Тезея.
И нить Ариадны – расплата
За то, что любить мы посмели.
И все потеряв в одночасье,
Царь просто пирует с чужими,
И сходятся тучи к ненастью,
Мы были. Мы жили, мы были

И там, где нас больше не будет,
Где мир попрощается с нами.
Среди суматохи и буден,
В печали и радости знаю
Какие там страсти дарили,
В какое высоте мы витали,
И Федра в тумане парила,
Забыв о любви и печали.

Непокоренная царевна Лабиринт Антигоны

Креонт грозит расправою опять,
Но только улыбается царевна,
Как в эти игры дикие играть?
Душа, как факел в пустоте горела,
И тот, кто предал, пал у стен во мгле,
Но должен быть спокойно похоронен,
А если злоба бродит по земле,
Что делать этой ночью Антигоне?

Тогда Афина в сумраке спешит,
Туманом эту землю укрывая,
Одна царевна в темноте стоит,
От ужаса пред ней едва живая.
И мертвый брат в пустыне бытия
Такой прекрасный и во всем повинный.
Какая участь страшная твоя,
Быть женщиной, беснуются мужчины.

3
Им кажется, что знают все они,
Что этот мир к ногам легко ложится,
Но где-то там над Фивами огни,
И грозный царь то пьет, а то ярится.
О, приведите мне ее сюда,
Хрипит Креонт, и воины покорны,
И что ему до божьего суда,
Он за земной цепляется упорно.

4.
И привели, от них не убежать,
И пьяный властелин страшней Медузы.
Но стойко будет девушка стоять,
Пред ним одна, лишь ей хватило духу
Не отойти, и в полночи в тиши,
Все видит склеп туманный Антигона.
И лишь Гемон, царевич к ней спешит.
Мир оглушен от яростного стона.

5.
– Проклятие, отец, она мертва…
– Что ты наделал, – говорит Тересий
Тиран молчит, и понял ли едва,
Что все мертвы, и он ушел последний.
Так власть безумцам отомстит сполна,
И опустели призрачные Фивы,
И только царь Эдип во власти сна,
Он видит луг и девочку красивую.

6.
Она бежит к нему издалека,
Она задорно, радостно смеется,
Белеет снова лилия в руках,
Завянет, упадет, и не вернется,
– О, Антигона, что с тобой теперь?
Никто уже Эдипу не ответит,
И только рядом взвоет дикий зверь,
Ему там вторит обреченно ветер.

7.
И никого на призрачном пути,
И только эти песни, эти стоны,
Его способны снова привести,
В тот мир, где не отыщешь Антигоны.
Но кажется царю ночной порой,
Что тень за ним незримая несется,
И вот тогда он чует эту боль.
Она во тьме и плачет и смеется

8.
А он пред сфинксом замер и молчит,
И хочется услышать песнь, не стоны,
Но слишком ясен призрачный мотив,
И гордый профиль вечной Антигоны.
И жертвы снова миру принеся,
И не желая с ними оставаться,
Прекрасное упрямое дитя,
Пред ними будет снова появляться

9
И два царя пируют до утра.
И вроде бы про все поговорили,
Но только рядом призраков игра,
И вот они забывшись не забыли,
О том, что где-то в тишине ночной,
Она еще над бездною порхает,
И слышен волка яростного вой,
И дева эта в бездну увлекает

В страданиях прелесть любви Лабиринт Медузы

1.
Был суров капитан, он не верил в проклятья,
Он плевал на богов и шторма,
Только девы невинной все снились объятья,
Только новый искал он роман.
Вот тогда Амфитрита его покарала,
И не стал возражать Посейдон,
Рассеялся наглец, не поверил сначала,
Что теперь он бродить обречен.

2.
И смотрели те двое, за ним наблюдали,
И покой только снился ему,
Там где звезды в ночи обреченно сияли,
Он врывался в кромешную тьму.
Только тьма его вновь на пути обнимала,
И никто не решился понять.
Капитан хохотал над судьбою сначала,
А потом он не смог все принять.
3.

И когда перед ним раскрывается бездна,
Там он видит родные глаза.
Амфитрита твердит: – Это все бесполезно,
Никогда не вернешься назад.
Так хотелось ему и любви, и участья,
Он-то понял все это давно,
Но напрасно надеясь на светлое счастье,
Брел во тьму он, глотая вино.

4.
Ненавидят его, презирая матросы,
Но оставить не могут во мгле,
И куда Посейдон капитана их бросит?
Вот уж точно не к милой земле.
И когда им погибнуть в пучине осталось,
Ничего не понять в этот миг,
Вдруг внезапно им дева во мраке являлась,
И Горгона склонилась над ним.

5.
Посейдон за предательство грозно карает,
Но она не боится, во мгле
Капитана Медуза еще обнимает,
И корабль уводит к земле.
– Ты страшилищем станешь, – хрипит Амфитрита.
– Ну и пусть, но не верной женой.
И взирал Посейдон на девицу сердито,
Змей кидал он упрямице той.

6.
И они обвивали чело ее снова,
Но на берег ступил капитан,
И забыл о скитаньях, о мраке былого,
И примерным он мужем там стал,
Только где-то Медуза, всех прочих пугая,
Молча ждет и страдает вдали,
И рыдает во мгле, и она точно знает,
Что в страданьях – прелесть любви.

7
Только мифы звучат о явленье Персея,
А она его трепетно ждет,
Пусть лишит головы, пусть приходит скорее,
И Персей подрастет и придет.
Вот тогда и послужит Медуза герою,
И все жертвы приносит ему,
А пока в темноте над высокой волною.
Лишь взирает на звезды и тьму.

8
Ей до Зевса дойти, ей остаться с Афиной,
Амфитрита завидует вновь.
Страшный хохот звучит над немою пучиной,
И на мир опускается ночь.
Там любовь и война неразрывны, как прежде,
Здесь гармонии сладкая грусть.
Но любовь эта жертва в объятьях надежды,
С верой в то, что герои вернутся.

9.
Пусть вернутся они, молоды и счастливы,
Пусть их девы обнимут опять.
Будут песен звенеть над землей переливы,
Будут долго цари пировать.
Только бедной Медузе достанется этот
Берег моря и вечная тьма.
Все снесет, никому ничего не ответит,
И вернется, и скроется тьма

10
И над серою бездной звенели сказанья,
И ярилась внезапная ночь.
И звучали рассказы, стихи и признанья,
И волна копошилась у ног.
И никто ее больше в тумане не встретит,
И растает чудовище там,
Где гуляет в просторе бестрепетный ветер,
И несется тоска по пятам.

Вероломство дедов и отцов. Лабиринт Персея

А Зевс был зол, ему хотелось тело
Прекрасной девы снова обнимать,
Да только царь – отец запрятал деву
И так, что даже богу не достать.
И улыбнулась Гера, только рано
Торжествовала верная жена,
Он обернулся дождиком нежданно,
В темницу он проник, лишенный сна.

Спала Даная, ничего не зная,
Она была невинна в этот миг,
И только блики странные играют.
И лишь во сне она узрела мир.
Он любовался ею, страсть вкушая,
И понимая, что настанет миг,
Когда она бессильная босая,
Шагнет на плот с наследником своим.

2
И он не сможет защитить девицу,
Он будет только молча наблюдать,
Как Посейдон смеется и ярится,
И может быть захочет помогать.
И все-таки все это понимая,
Шагнул к прекрасной деве бог Грозы.
О как он упивался, обнимая,
Страсть в грозный час доводит до беды.

Напрасно царь с друзьями веселился,
Решив, что обмануть он смог богов,
А Гера, Гера в небесах ярится,
Коварство, победившее любовь,
Ей не подвластно, Афродита внемлет
Пытается богине доказать,
Что это небо, даже эту землю,
Лишь ей дадут, любови побеждать

3.
Здесь суждено, и никакая сила
Не сможет с ней бороться в грозный час.
Данае Гера в этот миг приснилась.
К чему бы это, что теперь у нас
Еще случится? Дева распевала,
Не понимая, что произошло,
И лишь служанка тихая рыдала.
Она-то знала, что любовь есть зло.

Но ничего пока не говорила,
Пусть веселится, пусть пока живет.
И только Зевса яростная сила
Ее и к смерти скоро уведет.
К царю явилась на пиру Эрида
– Ну что, спастись решил, о, ты глупец!
Девчонку спрятал, ждет вас панихида,
Готовься к смерти, преданный отец.

4.
Царь молча пил, на змей ее взирая,
Перечить злой богине он не смел,
Но все-таки молчал, не принимая,
Свой страшный сон, коварный свой удел.
Отправить их подальше, как родится,
Они познают горе и печаль.
И только разъяренная царица
Спустилась к дочке. Даже при свечах

Она узрела, что не лжет богиня.
Что будет внук – Проклятье всем богам.
О, Зевс, за что? Они же нас покинут.
И Гера понесется по пятам.
Но сделав дело, пировал с другими
Усталый Громовержец в этот миг,
Царица ей сказала, что покинет
Даная дом родной – Молчит старик,

5.
А лучше бы вопил, так было б проще
Его утешить. Участь решена.
Но все свершилось. Девица не ропщет.
Лишь только спросит: – В чем моя вина?
А в том, что сын твой деда уничтожит,
Так говорил оракул в грозный час.
С ничтожной жизнью он расстаться может
Но нет, не хочет, как сердца стучат.

И это так, его я понимаю,
Что нет дороже жизни для него,
Сизиф в тумане где-то возникает,
И рвется в мир из ада своего.
А дева слышит как младенец плачет,
И как Медуза гордая шипит.
– Наверное, не может быть иначе,
Но Зевс, опомнясь, все – же защитит.

6.
– И не надейся, Гера не позволит,
Он смел, пока не видит все она.
И как волчица, в чистом поле воет
Ночная буря. Все вкусив сполна,
Она в глаза царю не посмотрела
И в море оказалась в час ночной.
Так и рассталась с милым миром дева,
А Посейдон склонился над волной

– Спаси ее, – просила Амфитрита, —
Твой братец подкаблучник все молчит.
И бог морей сердился лишь для вида,
Но плот на берег бросил и следил
Пока другой до девы не добрался,
Пока в дворец свой не забрал ее.
И Посейдон из моря показался,
Предупредив, что бережет ее..

7.
И рос Парис среди чужих, и где-то
Все жизнь вдыхал его коварный дед.
Довольный, что прошел почти победно.
И было тошно от таких побед.
Афина к брату гордая шагает,
Ей лишь бы Гере досадить опять.
Она его к Медузе отправляет.
– Тебе глава поможет управлять.

Получишь все, вот зеркало для битвы,
Иначе не получится, сгоришь,
А так враги все будет там убиты,
В него смотрись, и снова устоишь.
И ей поверил парень в час заката,
И видит он чудовищные сны.
– Во всем всегда Эрида виновата.
Но мы сразиться в этот час должны

8.
Зря хохотала злобная Медуза,
Ее предаст и нынче Посейдон.
Лишь только смерть от этого союза.
Ее добьет Парис, он им спасен.
Откуда это зеркало, но поздно
Она в красавце разглядела смерть.
И было небо снова многозвездным.
И кто-то о любви пытался петь.

Пегас из тела вырвался внезапно,
Преображая этот странный мир.
Персей пошел с любовью и азартом
Мстить вероломным недругам своим.
И у скалы томиться Андромеда,
Она как он своих чудовищ ждет.
А явится герой, еще неведом
Из страшной драмы девице исход.

9.
Трепещет царь – отец, не понимая,
Кто там решился драться и спасать.
Персей, ее из пут освобождая,
Явился в мир отчаянно опять.
И старый царь, почти подобье деда,
Дрожит пред ним, признав свою вину,
И с ним уходит нынче Андромеда,
Лишь на отца рассеянно взглянув.

О, дети вероломства, быть вам вместе,
Еще он посчитается с другим.
К Данае он ведет свою невесту,
А там насилье. Но непобедим,
Он пред царем предстанет. И напрасно
Смеется тот, за миг до смерти вновь.
Когда Медуза яростно и властно
День обращает в мрак и тьму, и ночь.
10.

И выбегает радостно Даная,
Спасенье в детях, приговор отцам.
Она, еще обняв его, узнает
Как тяжко от начала до конца
В темнице ждать не бога ей, а сына,
И сын придет, он не предаст вовек,
И снова эта грозная пучина
Их вынесет на тот родимый брег.

Наверно, даже целой жизни мало,
Чтоб все пройдя, вернуться в отчий дом.
Нет матушки, ее тогда не стало.
Но что с отцом, скажите, что с отцом.
Пропал он накануне, даже слуги
Понять не могут, жив или мертвец,
Даная смотрит в ярости, в испуге.
– Куда ж ты ж делся, где же ты, отец.

11.
Персей наследство горькое не принял.
Он гостем тут лишь время проведет,
Потом уйдет с любимыми своими
На край земли от дедовых щедрот.
Устроив игры снова на прощанье,
Чтоб помнили о том, каким он был.
Афине дав когда-то обещанье,
Ей голову Медузы подарил.

И вот тогда, бросая диск по цели,
Увидел он, как рухнул там старик,
Не может быть, о нет, да неужели,
Склонилась дева над отцом своим.
– Когда же от судьбы мы уходили?
Она лепечет, – Он не виноват.
Они его в тот вечер схоронили,
Ушли навек, взирая на закат

12
Афина их спокойно провожала,
И Персию ему готовя вновь.
Сестра на брата с высоты взирала,
И излучала нежность и любовь.
Их нес Пегас, о, этот конь ретивый,
Они прекрасны были и юны,
И пусть не стать Данае там счастливой,
Но жить достойно девы те должны.

А Зевс смотрел на Геру виновато,
Что затевает верная жена?
Кому теперь последует расплата,
Кого казнить и миловать должна,
За то, что он героев порождает,
Кому ж еще их миру подарить?
И только тень огромная мелькает,
Чтоб новой жертве вновь испортит жизнь.

13
Там берег пуст, неужто в этот вечер
Никто не выйдет одиноко вновь.
Луна во тьме, и звезды там не светят.
Но душу разорвет его любовь.
Но кто же там? Невинная Фетида
Спешит на встречу, радуясь, шутя.
Но грозный глас, как будто панихида:
– Сильней тебя той девицы дитя.

И в первый раз замрет, с небес взирая,
К нему вернулось все, как к старику.
Когда нас наши дети побеждают,
То не до страсти. Тучи сберегут
Порыв и негу, к Гере он вернется,
Чтоб с нею ночь безумья повторить.
И лишь Гефест над горном рассмеётся,
И будут плакать музы до зари..

Отверженная Зевсом Лабиринт Фетиды

Когда одолеет обида,
и Зевс убегает к другой,
Я выйду на брег, как Фетида,
забывшая свет и любовь.
Там с яблоком снова Эрида
готовится к свадьбе моей.
– Будь проклята эта Фетида, —
во сне повторяет Пелей.

Но в чем же опять виновата,
мне этого знать не дано,
И свадьба с чужим как расплата-
отравленной страсти вино.
А это все бред Прометея,
давно он измучен орлом.
Приам в своей Трое все злее,
о чем, они, Зевс мой, о чем.
2.
Пред всеми во всем виновата.
Никто никогда не простит,
И яблоко, словно расплата,
за миг озарений, обид.
И где-то в тумане Геката
за мною идет по следам,
Ахилл, моя радость, куда ты?
Атриду тебя не отдам.

Но как же им хочется славы,
когда полыхает война,
Быть в этом безумии главной,
я вечно останусь одна.
Пусть Зевс пронесется кометой,
пусть служит ему Прометей,
Никто не отыщет ответа
для вечной печали моей.

3
Там свадьба и боги пируют,
Гермес успокоит богинь,
Отправит к Парису и будет
взирать Посейдон из глубин.
Война и весна, и Елена,
и нет этой боли исхода.
Когда Прометей вдохновенно
к спасению повод находит.

И в жертву приносит нежданно —
насилье богов и людей,
Ахилл – твоя вечная рана,
пусть станет бедою моей.
И пусть Афродита играет,
как яблоком, злобно судьбой,
Фетида во мглу уплывает,
и сына ведет за собой.

4.
Быть может в просторах Аида,
в немых лабиринтах тоски,
Найдет свою пристань Фетида,
и тьма лишь ее защитит.
Когда на Олимпе лютуют,
и ад на земле и в сердцах,
Фетида с улыбкою будет
блуждать по Аиду, и там,

В долине забвения снова,
найдет она пристань свою.
Чужая, отвергнув чужого,
и я пред Аидом стою…
Когда одолеет обида,
и Зевс убегает к другой,
Я выйду на брег, как Фетида,
забывшая свет и любовь.
5.

Ахилл ее мечется где-то,
взирает на звезды из тьмы,
И в свете, не видевший света,
пришел он тюрьму из тюрьмы.
Все страсти богов и проказы,
все козни Эриды твоей,
И снова мелькает Фетида —
богиня забытых морей,

Она появляется где-то,
забыв и про сон, и про миг,
Хохочет над пропастью Гера,
и странно печален тот мир
И в облаке снов и сказаний
является снова шутя,
Богиня страстей и терзаний,
родит вам такое дитя

6.
Что дрогнет и Зевс, замирая,
и помня про Кроноса он,
И страсть и любовь отвергает.
Зачем нам такая любовь.
И слишком спокоен для вида,
для Геры, он снова в плену.
И молча уходит Фетида,
отдавшись тревожному сну.

.Она отыскала Ахилла,
она от страданий ушла.
И только во мраке светила,
не зная ни мести, ни зла.
А зло перед ней пасовало,
Геката подарит ей тьму,
И только она для начала
Покорна рабу своему..

7.
В тревоге, в печали, во власти,
Не ведая страсти, горит.
Откуда такие напасти.
И кто там ее защитит.
И носится темной кометой
Гермес у нее за спиной,
И песенка Зевса не спета,
И снова война за войной.

О, выбери жизнь, мой сыночек!
Молчит обреченно Ахилл,
Она ж подчиниться не хочет,
И рухнет в отчаянье мир.
И снова нахлынет обида,
И снова настигнет Любовь,
Но смотрит на море Фетида
Сквозь нежность и ужас, и боль.

Часть 3 Троянские страсти вечны Лабиринт Трои

Пролог Прометей и Геракл

– Ну, что, опять влюбился властелин?
А кто она? – Да говорят Фетида.
Устал от Геры, и не смог один
Остаться в мире, от его каприза
Как пить, начнется новая война.
– С чего бы это? – Посейдон лютует,
Соперники, ему мила она.
– Найти не может деву он иную?

– Война, ты говоришь, ну что ж, герой,
Твои слова и Прометею в уши,
Тут тайна есть жестокая постой,
Ее хранил я долго, но послушай,
Фетидин сын, он превзойдет отца,
И свергнет так же, как когда-то Кронос,
Но пусть испьет он чашу до конца,
Не тяжела ли Зевсу там корона?

А если любит, что ему она?
Без дикой страсти, дня прожить не может.
Иди скорее, если страсть сильна,
То нам и эта тайна не поможет.
Летел Геракл, как призрачный орел,
И видел мир, летящий в Тартар снова,
А Прометей смеялся: – Я нашел
Единственное для героя Слово.

– Но все равно войны не миновать, —
Ему ответит яростная птица.
И печень перестав в тот миг клевать,
Там, в поднебесье тоже растворится.
И знал орел, что то последний пир,
И Прометей умчался в мир иллюзий,
От Зевса пленник перстень получил,
Вот так страдальцев олимпийцы любят.

1 Фетида

Зевс знал исход, и Кронос снился в ночь,
Когда Геракл поведал тайну богу.
А ведь он был у моря и у ног
Печальной девы, пыл смирив немного.
Да нет, его тогда отвлек Гермес,
Ему опять понадобилось что-то.
И отыскал, и нагло в душу влез,
Но такова у Вестника работа.

Фетида усмехнулась с высоты,
И по-иному дева рассудила:
Мол, путь до страсти сладок, если ты
Помедлила, то точно победила.
Да, этот так, и он пришел в ту ночь,
А все твердили: – Зевс непостоянен.
– Быть свадьбе, – вдруг сказав, умчался прочь.
Она парит от счастья над морями,

Еще не ведая, что избран ей Пелей,
– Кто он такой? – воскликнула богиня.
И заметалась тихо у дверей,
– Какой обман, о Зевс, любил не ты ли?
И хохотала Гера в вышине,
И обнимала дерзко Прометея,
– Пусть не вернется больше он ко мне,
Но как же мерзко поступил он с нею.

А Прометей задумчиво молчал,
Он был польщен, не ведал, что ответить,
Когда Гермес на свадьбу приглашал,
И песню о войне шептал им ветер.
– Да что за вздор, откуда там война,
Женой Пелея станет и смирится,
И сына породит в тиши она,
Забыв, как Зевс в тумане растворился.

Но Афродита улыбнулась зло,
Она-то что-то знала и молчала.
И вот богов на свадьбу занесло,
Где бледная невеста все рыдала.
И в ярости нахмурился жених,
Он чувствовал беду, войны виденья.
И только боги, все свершив на миг,
Предались так отчаянно веселью.

2.Эрида и яблоко

На свадьбе были боги и цари,
Лишь про Эриду все они забыли.
Она ж проснулась тихо до зари
И в Герин сад пробралась, тучи плыли,
Дракон заснул, и яблоко схватив,
Она шептала: мол, не обеднеет,
Делиться надо… Что-то начертив,
Запретный плод несет, все веселее.

Взирала на немые облака.
– Поплатитесь, несносные богини.
И только там, за той чертой, пока
Они еще дружны на свадьбы были.
Зевс издали рассеянно взирал
На ту, кто и любовницей не стала,
А Посейдон в тумане исчезал,
Топил суда, от ярости усталый.

И вдруг на стол упал запретный плод,
«Прекраснейшей», сияла надпись твердо.
И взвыл Гермес, так вот беда где ждет.
А Аполлон молчал печально-гордый.
Эрида наблюдала в суете
Как три богини яблоко делили,
Зевс хмурился, и в пустоту летел
Нектар небесный, кубки все разбили.

3. Гермес

Гермес метался по иным мирам,
К кому богинь отправить, он не ведал,
И вдруг пастух, шагавший по горам…
Припомнил сон, Прима, месть-победа.
Давно над Троей нависала ночь.
Давно пора им о себе напомнить.
Старик строптив, весь мир лежит у ног,
Но сын отвергнут, пусть младенца вспомнит.

Что было там, о том молчал Гермес,
Но вестник униженья не прощает,
Гроза утихла, улыбнулся Зевс,
И к пастуху богинь он отправляет.
– Мы все не те, он не простой пастух,
И он рассудит, девы, вас так здраво,
И выберет любовь иль власть, а вдруг
Ему еще твоя послужит слава?

А как там будет, это он решит,
Но выбрать из вас меня увольте,
Пир оборвав, к Парису поспешив,
Богини ждут решения, и воет
Какой-то пес, обещана война,
В которой устоять едва ли Трое,
И лишь Елена снова влюблена,
И спорит с разъяренною сестрою.

4. Агамемнон

Здесь Афродита постаралась вновь,
Все изменив, запутав, отвергая,
Она подарит одному любовь,
Но замуж за царя пойдет другая.
И Агамемнон, Зевса не любя,
Взять в жены дочь его не помышляет.
Да вот любовь, сразившая вождя,
Весь хитрый план коварно разрушает.

И обнимая яростно жену,
Он видит златокудрую Елену,
И стонет, до рассвета не заснув,
Он ждет свиданья с ней самозабвенно.
И брату в жены отдает, шутя,
Чтобы она чужому не досталась,
К нему идет покорное дитя,
Порочная в сетях страстей металась.

Любовь у Менелая так слаба,
Он слышит гром – как Зевс его пугает.
Уже война шагает по следам,
И ревность ни на миг не отступает.
– О, Афродита, не твоя ль вина,
Что мужа обнимая, ждет Тезея,
И эта запоздалая весна
На осень так похожа. – Я не смею

Опровергать, что не права была,
Но все ошибки в миг один исправлю,
И так шутя Парису отдала
Елену Афродита, не лукавлю.
Любви желал отвергнутый пастух,
И он еще напомнит подлость эту,
Жену чужую возлюбив, и тут
Войне Троянской быть по всем приметам.

5 Парис

Пастух Парис царевичем рожден,
К нему богини явятся к закату,
И он решится, если то не сон.
И он дождется яблока – расплаты.
А Гера обещает целый мир,
О славе вечной говорит Афина.
– Хочу любовь. О, как царевич мил.
Получишь ты Елену, друг невинный.

Переглянулись, яблоко забыв,
Ударил гром, и все в тот миг решилось.
– Елена так Елена, я б любил
Горгону даже, если б получилось.
– Ну, нет, зачем, мой мальчик, каменеть,
Елена и жива, и так красива,
Пойдем к царю, и пусть за все ответит.
Порочный зверь и властелин твой лживый.

Афина с Герой оставались там,
И говорили о несчастной Трое,
Парис вернулся во дворец и храм,
Так много тайн судьба ему откроет.
От славы и от власти отстранясь,
Хотел любви и получил внезапно.
Гермес в пылу на небо вознесь,
Играя в кости, говорил с азартом:

– Ты молодец, о, вечный Прометей,
Никто так Зевса больше не накажет.
– Забудь о них, Гермес, и поскорей,
Не то ты пожалеешь, мой проказник.
И увлеченно кости разбросав,
Они богинь забыли и Елену,
Какой же в мире был страстей накал,
Когда грядут большие перемены.

6. Царь Приам

Приам рычал, как разъяренный зверь,
– Да как они посмели, о, богини,
Открыть Парису в город снова дверь,
– Ведь мы навек давно простились с ними, —
Гекуба лепетала в этот миг
И сон про факел снова вспоминала.
Метался в пустоте дворца старик,
И где-то в небе молния сверкала.

Проснулся Гектор, подошел к окну,
– Что там творится: -стонет Андромаха,
– Я сам, моя голубка, не пойму,
А мне казалось, я не ведал страха.
Но воет так Кассандра в пустоте,
Я ей не верю, это не серьезно,
И ворон к нам в покои залетел,
И быть войне, да быть войне возможно.

Пусть где-то тени мечутся в глуши,
Пируют и дерутся там герои,
А ты в мои объятья поспеши,
Ведь скоро мы расстанемся с тобою.
Какой-то призрак тронул за плечо,
– Я снова видел сон, с Ахиллом драться,
Но не сегодня, мы поспим еще,
Всему свой срок, грядет иная драма.

И молча Андромаха улеглась,
И прокляла незримого Ахилла.
– Но почему, все было так у нас
Безоблачно. – Но преданные живы, —
Ей отвечает Гектор в темноте,
– Случается, что к нам они приходят,
Парис не умер, факел в высоте
Над пораженной Троей где-то всходит.

7. Парис и Елена

Парис упрямо в Спарту поспешил,
Его ведет к кошмару Афродита,
И в черном море нет живой души,
Там только Посейдон ворчит сердито.
Фетида вышла к морю проводить
Ахилла, чтоб укрыть его от мира.
– Не твой он сын, – богиня говорит,
А Посейдон вздыхает сиротливо.

– Он мог бы быть моим, но не сбылось,
И ты любила Зевса, дорогая,
И остается пустота и злость,
Когда душа в сомненьях догорает.
Свою Итаку любит Одиссей,
Но всем им скоро брег родной покинуть,
– Не дам Ахилла, пусть плывет скорей.-
Рыдая, обнимает снова сына.

Уходит прочь богиня, а в тиши
Гнев Посейдона бьется вновь о скалы.
Корабль с Парисом в Спарту поспешил,
И рухнул ми, пред яростным ударом.
Елена пробудилась и молчит,
И снова шлет к Тезею в ночь посланья,
Афинский царь, забыв ее, сердит,
Она жена, но ведь украл же ранее.

А вот на горизонте корабли,
– Тезей, Тезей, о как тебе я рада,
Но это кто там в голубой дали?
Какой Парис, кому же я награда?
Гермес смеется, все б ему шутить,
И мечется отчаянно Елена,
– Тезей твой глух, от плена же спасти
Тебя сумеет грозный Агамемнон.

– Нет, ни за что, уж лучше быть в плену,
Он муж сестры. – Но он влюблен навеки,
И только он объявит им войну.
И Троя перед ним одним померкнет.
– Оставь меня, Гермес, не может быть,
Я умоляю, приведи Тезея,
– Насильно мне его сюда тащить?
– Да как угодно, только поскорее.
– Он не пойдет, прикован к камню он,
Тебе не видеть больше, и напрасно,
Иди за ним, Парис в тебя влюблен,
Он молодой и он такой прекрасный.
И все-таки Елена так грустна,
Ее Гермес уж рассмешить не может,
И только песня отдана волнам,
И мир иной печальный и тревожный

Их ждет теперь и не уйти назад.
Пока молчит Эрида за камнями,
Гермес исчез, ее неверный брат,
Там. на пиру, беседует с богами.
Она же здесь, и нет назад пути.
И не найти ей на вопрос ответа,
Придет другой, чтобы ее спасти.
И снится ей Тезей, плененный где-то.

8 Сон Агамемнона

И Агамемнон в эту ночь не спал,
Он со стены оглядывал Микены,
– О, Грозный Зевс, кого ты нам послал?
Оракул говорил про перемены,
Не сомневаюсь даже, не к добру,
Ты добр бывал ко мне хотя б когда-то?
Но все пророчат с Троей нам беду,
И я пойду туда в защиту брата.

– О, не лукавь, твой брат не виноват,
Ты о жене его опять печешься.
Но кто был рядом и о чем твердят?
Луна взошла, закрыв собою солнце.
Смешалось все, и бедам нет конца,
– Останови безумного Париса.
– Но Менелай к тебе послал гонца:
Похищена Елена!!! И царица

К нему врывалась в ярости немой,
К сестре ревнуя: – Верить не желаю,
Клянись детьми, ты не пойдешь войной,
Пускай ее опять Тезей спасает.
– Она сестра твоя, о чем же ты?
Едва сдержав бессильные проклятья,
Атрид смотрел, как звезды с высоты
Летят во мрак, и распахнув объятья,

– Тезей? – взревел он яростно, и тьма
Как будто бы от гнева посерела.
– Да, царь Афин, к нему она сама,
Сбежать как в детстве от тебя хотела.
Конечно, снился царь Афин ему,
Вот почему он звонко так смеется,
И рассекая в лунном свете тьму,
Царь Агамемнон снова видит солнце.

– Она любила всех, но не меня,
О, как же ты жестока, Афродита,
И оседлав ретивого коня,
Понесся в Спарту и хрипел сердито.
Он должен добежать, не быть войне,
Он умереть готов был за Елену,
Но кто не любит, только те в цене,
И всюду только ложь, тоска, измена.

9. Ахилл и Фетида

И в одеянье женское Ахилл
Был облачен в отчаянье Фетидой,
– Расстаться мне с тобой не хватит сил,
Но жизнь моя опять полна сюрпризов.
И вот Патрокл влюбился в деву грез,
Так Афродита дерзко пошутила.
– Не бойся, Фет. Все это не всерьёз.
Но все-таки любовь такая сила.

Пусть лучше так, чем на чужой войне,
Любить друг друга, не деля наложниц,
– Да что с тобой, в своем ли ты уме?
Взошел Патрокл к возлюбленной на ложе.
Что понял он? Да только злую страсть,
И понял, что попал в объятья мужа,
О наслажденья гибельная власть,
Патроклу лишь Ахилл сегодня нужен.

И тот смирился с участью своей,
Наложницы несчастны и блудливы,
Елена и Парис среди теней,
Тянулись к Трое зло и сиротливо.
А у него совсем другая страсть,
Он не поддастся женщине внезапно.
И не подняться, если так упасть,
Но впереди война-кошмар азарта.

10 Кассандра

Кассандра снова бросилась к царю,
– Уйми Париса и верни Елену,
Ты стар и слаб, а я в огне горю.
Все вижу то разлуку, то измену.
Молчал Приам от дочери вдали,
Он был в то утро странное приветлив,
Он видел, как чужие корабли
Бросал на берег обреченно ветер.

И Артемида не давала ход,
Все обрывалось, лань ее упала.
– Глупец, он там, я верю, не придет,
Пусть в жертву дочь он принесет сначала.
– Он принесет, тебе еще страшней,
Мы все падем от эллинов, я знаю.
Побереги своих ты сыновей,
Елена —этот ужас проклинаю.

– Ты не любила, даже Аполлон…
Уже не слыша, дочь его исчезла.
– Какой он изверг, как же может он.
– Остановись, царевна, он отец твой.
– Он выбросил младенца, а теперь,
Когда пастух рассерженный явился,
И выл в тумане жуткий, страшный зверь,
Мир навсегда, навеки изменился.

11 Одиссей

Итаки позабыть не мог герой,
Как воины к жилищу подступили,
Как Пенелопы стала вдруг немой,
И как ее служанки голосили.
А он ребенка видел на меже,
И тормознул волов, забыв притворство.
– Мне на войну, на этом рубеже,
Забыта хитрость, боль и стихотворство.

Оракул говорил, что без меня
Им не вернуть назад своей Елены.
И он, легко вскочивший на коня,
Не оглянулся, чуя перемены.
Еще не обнаружен был Ахилл,
И только видя ярость Менелая,
Отправился на остров и решил
Разоблачить, и верить не желая,

Лягушку бросил и услышал визг,
Девицы в суматохе разбежались.
И лишь одна, глаза потупив вниз,
Сидела, и они ее связали.
Я бросил сына, остров и жену,
А ты, храбрец, не много потеряешь.
С рассветом мы уходим на войну,
И в воинстве все ждут еще тебя лишь.

12. Артемида и Агамемнон

Убивший лань и сам царем убит,
Но этой жертвы Артемиде мало.
И вот она перед царем стоит,
И, усмехаясь гордо и устало,
Твердит, что им навеки не пройти,
Что ветры им теперь недостижимы,
– Что надо сделать? – Жертву принести.
– Кого жалеешь? – Дочь Елены лживой.

И побелел от ярости вдруг царь,
Он заменил младенца в миг рожденья.
О, этот ужас, как же он устал.
И месть богини, словно наважденье.
– Царице быть и дочери, Ахилл
Жениться хочет враз перед войною.
Гонец в Микены быстро послан был,
Но как он сладит с вздорную женою?

Здесь даже Гера агнец золотой,
И почему Парис не выбрал Геру?
Опомнился и крикнул он: – Постой.
Но поздно, и приказанье улетело.
Царица гневно встретила гонца,
Она сама уже не понимала,
Что делает безумец до конца,
И все- таки ту дочь свою позвала.

– Нам надо ехать, милое дитя,
Отец твой, вижу, свадьбу затевает.
Но там война, и медлить нам нельзя.
– О, матушка, Ахилл, так не бывает,
Я не мечтала о герое том,
А он собрался, вижу я, жениться.
– Да ладно, все обсудим мы потом,
Ну, а пока нам надо торопиться.

13 Тезей

Афинский царь прервал внезапно пир,
К нему несли голубку от Елены,
Тезей еще и молод, и красив.
И лишь его любя самозабвенно,
Во сне Афины видела она,
Кляла потом ужасную Медею.
– И что Елена? – Пленница – жена.
И в первый миг душа летит за нею.

Ну а потом, наполнив кубки вновь,
Он вспомнит вдруг, как бесновалась Федра,
Да, с новой свадьбой наступает ночь,
Нет, пусть Приам спасет его от бреда.
Схлестнуться с мужем, но страшнее брат,
Его Афинам этого не надо,
И вот он птицу отпустил назад.
– Елена, ты отрада и награда

Но дважды в эту воду не войти,
И для тебя спасатели найдутся.
Я все забыл и страсти отпустил,
Пусть за тебя безумные дерутся.
Нет, я не трус, я это доказал,
Но с пастухом мне драться не пристало,
Допил он кубок, синие глаза
Таят улыбку, солнце освещало

Афины, это близился закат,
Он на войну чужую не стремится,
Тезей отважный, он не виноват.
Что не сумел в Елену он влюбиться.
А без любви, за что же воевать,
Уж лучше навестить ему Аида,
Медее больше с ними не бывать,
А он во сне лишь чародейку видел.

14 Гектор

А Гектор на Елену вновь взирал
– Да ты прекрасна. С этим кто бы спорил,
Но братец мой с рожденья проиграл,
В плачевном положенье он сегодня.
А с ним и мы, о чем тут говорить,
Они в пути и будут очень скоро.
Как факел в темноте мой град горит,
– Невинна я, – Я с этим и не спорю.

Мне Афродита многое дала,
Я за жену ей очень благодарен,
Но в полночи звенят колокола,
И рухнул мир, печален и бездарен.
Твой Агамемнон дочь не пожалел,
Его ничто теперь не остановит,
Парис упрям, он многого хотел,
Но ничего не вечно под луною.

Ведь ты его не любишь, царь Тезей
Хвалился всем, что ты его навеки,
Тогда зачем сей яростный злодей
Сюда идет, и в ужасе мир меркнет.
Елена жертву видела во сне,
Над ней смеялась где-то Афродита,
Кружились тени в парке при луне,
И были все давным-давно убиты.

И все сошлись в Аиде в этот миг,
Враги обнялись и гуляли вместе,
И лишь Приам, – безжалостный старик,
Взирал из тьмы, и все твердил о мести.
Но месть кому? А Троя вдалеке
В руинах обнаженная лежала.
И снова белый голубь полетел
Туда, в Афина, и душа рыдала.

У Троянских берегов Лабиринт войны

15. Приам

Сбылось и появились корабли,
– Скажите, это Троя иль не Троя,
И царь Приам, исполненный любви,
Благословлял на бой своих героев.
– Троянцы, знайте, их там будет тьма,
И ничего я сделать не посмею,
Ведет вас Гектор и любовь сама,
Вы будете отважней и смелее.

Наделал много скверного Парис,
Но не его, меня за все вините,
И все-таки за Трою вы деритесь,
Живыми из побоища вернитесь.
Настанет миг, когда падут враги,
Отступят, знаю, наше дело право.
А вдруг там Агамемновы шаги,
И дерзко усмехнулся бес лукавый.
И началась тогда уже война,
Эрида в небе где-то ликовала,
И дивная, веселая весна
Вдруг осенью внезапно представала.
Вернулся Гектор, яростен и зол,
Он понял, что сражений будет много.
И царь Приам к нему в ту ночь пришел.
– Прости меня, наследник, ради бога.

16 Афина и Гера

Афина с Герой были заодно,
Им надо было отомстить Парису,
– Пусть сгинет он, а как, мне все равно.
И с головой Медузы появился,
Прекрасный призрак, преданный Персей.
– Найди его и уничтожь, мой милый.
Герой склонился, в доблести своей
На все готов, но Вестник злой и сирый:

– Остановись, не вмешивайся, Зевс
Тебя жестоко за него накажет.
И Гера отступила, где уж, где
Таким красивым быть, таким отважным.
Она с собой Персея увела,
Афина голову взяла Медузы:
– Привет, подружка, как твои дела?
– Пусть станет камнем тот пастух безусый.

– Который не с тобой пошел во тьму?
– Да замолчи, – Афина отвечала.
– Я замолчу, но только не пойму,
Как всех там Афродита чаровала.
И голову забросив, отошла
В тень дома в это время Афродита.
Она сама едва ль понять могла,
Как оказалась слабой и убитой.

– Пока у них там статуя моя,
Не победить и не осилить Трою.
А разыщу —ка Одиссея я
И эту тайну страшную открою.
Пусть проберется в город он и храм,
Похитит образ и вернется снова.
Гермес за ней несется по следам,
Он так растерян нынче и взволнован.

17 Ахилл и Патрокл

Ахилл уже поссориться успел
С царем царей, у них не будет мира.
– Победный пир? Да ты вина испей,
И биться нам всю жизнь немым и сирым.
И он ушел куда-то в пустоту.
И ждал ответа, так и не дождался.
И был один Патрокл на посту,
Он хмурился, и он в сраженье рвался.

– Мы их оставить не могли, Ахилл,
Мы не вернемся на щите и снова,
Пойду в сраженье, сколько хватит сил.
Он страшно был растерян и взволнован.
И на Елену на стене смотрел,
Как можно умирать им из-за бабы?
И только там, во тьме, мельканье стрел.
Очнулся он, и Гектор так неслабо

Крушил Ахилла, боже, страшный миг,
И ничего не будет, не случится.
– Убил Патрокла он, из них двоих
Патрокл в доспехи облачился.
Все кончено, теперь их не унять,
Кассандра точно видела пожары.
И в этом блеске адского огня,
Троянцы наши сгинули недаром.

18 Кассандра и Приам

Кассандра не могла свой пыл унять.
– А говорят, убили там Ахилла.
– Погиб Патрокл, послушайте меня,
Отец, вернется твой Ахилл спесивый.
И вот тогда, как страшно мне, отец,
За все грядет жестокая расплата.
– Оставь меня, да будет ли конец
Нытью царевны. Но гонец крылатый

Стоял пред ним: – Отдай Париса мне.
– Я не могу, теперь уже не волен,
– Ну что же, на войне как на войне.
– Я все сказал, и я тобой доволен.
Кассандра в храм пришла, а там старик
Какой-то странный, что-то будто прячет,
Пред ними Аполлон опять возник,
Старик исчез, и с ним ушла удача.

– Ты будешь злому воину дана,
Я обещать тебе не мог защиты.
– Да будет так, -а что могла она,
Когда мечты украдены, разбиты.
– Афины нет, так вот зачем он шел,
Кто это был? Украдена богиня.
– Ну что же, – усмехнулся Аполлон, —
Пойду поговорить еще с другими.

19. Ахилл и Приам

Ахилл к Приаму во дворец спешит.
Он все еще сражаться не намерен.
– Впусти меня, отдай его, Старик,
Он мой – Патрокл, был ему я верен.
Приам в глаза противника взглянул
И вспомнил и Фетиду, и Пелея.
Да, яд войны оттуда к ним шагнул,
Но все они бессильны перед нею.

А за спиной его стоял Арес,
Так ясно бог войны им усмехался.
О, Зевс, мой мальчик, нет, он не воскрес,
Так все печально, я вас отпускаю.
И тело унесли во мрак друзья.
Ахилл смотрел бессильно на Париса,
– А где Елена вздорная твоя?
Погибнут все, но вы пока деритесь.

– Какой герой, но я его убью, —
Взревел пастух, а царь лишь усмехнулся.
– Я верю в то, но только жизнь твою
Не ставлю в грош, весь мир перевернулся.
Рыдал над телом юноши Ахилл,
Он чувствовал – совсем один остался.
– Идти в сраженье, чтобы отомстить, —
Над ним склонился Зевс и рассмеялся.

20. Гектор и Андромаха

Затишье перед бурей, говорят.
Но эта ночь тиха и горделива.
В своих покоях все троянцы спят.
И видят прежний мир такой счастливый.
И только Гектор с Андромаха вновь
Все говорили, что-то вспоминая,
– Переживет тебя моя любовь.
Кассандра говорит, я это знаю.

– Ну что же, будет так, моя звезда.
Но это завтра, а пока мы живы…
– О, Гектор, Гектор, знаю, никогда
Мне без тебя не сделаться счастливой.
Она давно решила на костер
Взойти за ним, когда падет он в схватке,
Но Гектора такой влюбленный взор
К ней обращен: – Нет, будет все в порядке.

Любви предавшись снова до зари,
Сливаясь в этот миг и воскресая,
Они забыли беды все свои,
Но над дворцом кружит воронья стая.
– Откуда столько яростных ворон?
– Мне надо к поединку звать Ахилла.
– Но вызовет он сам, о, этот сон!
О том Кассандра утром говорила.

21 Тезей и Медея

Ночь одному Тезею так мила,
Он всех наложниц отослал куда-то.
И где-то там Медея проплыла,
Не верил царь, что так душа крылата.
– Тебя я ждал пятнадцать долгих лет, —
Пролепетал и к призраку тянулся.
– Здесь нет Елены? – Ну конечно, нет.
Ведь за нее под Троей все дерутся.

– Да ты о чем? – Ты выведешь меня?
– За ночь с тобой отдам свои Афины.
И в пламени подземного огня
В твоих объятьях я спокойно сгину.
– Смотри, Тезей, ты мне пообещал,
Скажи, что хочешь в жены Персефону.
– На все согласен, но приди на час,
Чтоб эту ночь я навсегда запомнил.

Напрасно ждет Елена в пустоте
И голубей в Афины отправляет.
Но там Тезей растаял в темноте,
Она ж должна вернуться к Менелаю.
А Менелай припомнит ей потом,
Все эти и победы, и утраты,
Лишь Агамемнон говорит про то,
Что бедная ни в чем не виновата.

Как это странно и понятно как,
Мужья темны и далеки до срока,
И те, кто любят – это верный знак,
Нас оправдают, словно бури рокот,
Останутся и слава и позор,
И ничего нам не понять в то время,
Когда сирен прекрасных вечный хор
Нам славу пропоет самозабвенно

22 Прометей и Кассандра

Опомнился внезапно Прометей,
– Пошли, Гермес, посмотрим эту битву.
И где-то там, в незримой высоте
Несется Гектор, жив или убит он.
Как за Патрокла жестко мстит Ахилл.
– А за кого ж еще? – Он усмехнулся, —
Да, поединок этот жутким был,
Наследник нынче в Трою не вернулся.

– Хочу Кассандру, – злится Прометей,
И досадить желая Аполлону,
С царевною безумною своей
Уходит в храм он воином влюбленным.
– Нет, с ним не сладить, – говорит Парис,
А Аполлон во тьму ушел, не веря,

Насилие свершилось, храм горит,
И так страшны ужасные потери.

Кассандра, проклиная этот свет,
Набросилась, вернувшись, на Париса:
– Да сколько можно, братец, силы нет.
И нет управы, мир твой растворился.
И почему нам всем еще страдать,
Мы за тебя исправно заплатили,
Погублен Гектор, ты иди сражайся,
Ты как мужчина и герой бессилен.

23 Приам и Ахилл

К врагам своим отправился Приам,
Он просит у Ахилла тело сына.
– Ну что ж, старик, его тебе отдам,
Похорони царевича красиво.
Я сам повинен, что Патрокла нет,
Не удержал его от бед когда-то.
И только след от раны – вечный след.
В душе хранит потери и утраты.

В печаль бытия есть странный миг,
Не будет битвы, я вам обещаю.
И перед ними Одиссей возник
И статуэтку Трое возвращает.
– Я думаю, мы справимся и так,
Пришла на поле боя Афродита.
Но я там был, и это скверный знак,
Как твой наследник, все мечты убиты.

Ярился Агамемнон, но Ахилл
Лишь усмехнулся:– Все мы сможем сами.
А мир так темен, жесток, так спесив,
Мы никогда не бились с мертвецами.
И в э тот миг ушел от них Приам,
И трауром дворец его охвачен,
И Андромаха плачет по ночам,
А днем Елена преданная плачет.

24 Одиссей

Что ж остается? Сделаем коня,
И воинов посадим Менелая,
И не забудьте, прихватит меня,
Лишь я один все их секреты знаю.
И рассмеялся воин в тишине:
– Проникнем в город, сколько можно биться,
Не меч, а только хитрость тут в цене,
И с ним стоял Патрокл, давно убитый.

Как долго греки делали коня,
Игрушку от врагов своих скрывая.
– Отец, отец, послушай же меня.
Я знаю все, и я еще живая.
Приам молчал, погиб уже Парис,
Сразив на поле яростном Ахилла.
И странный вой над Троею стоит,
Им кажется, что Троя победила.

Тогда зачем вокруг такая тьма,
И надо снова вырваться из плена,
И вдруг судьба коня несет сама.
И обещает снова перемены.
Как не поверить людям и богам.
Как не смириться, это все пустое,
И корабли уходят к берегам,
Оставив знак признанья вечной Трое.

25 Деревянный конь

Они входили в город на заре,
Когда устали воины от пира.
И луч зари кровавый догорел.
И мир смотрел на город сиротливо.
Убив заснувших, двигались вперед,
И где-то за туманом пропадали.
И к ним Елена в пустоте идет.
Ее Приам разбитый провожает.

И мечется в руинах Одиссей,
Он ищет от коварства избавленья,
И царь Микен с добычею своей
Проводит эти ночи вдохновенно.
Как странно, что закончилась война,
И можно по домам им отправляться.
И снова ночи на руинах сна.
Но трупы, трупы им сегодня снятся.

И Афродиты синие глазам,
Она уходит в полночь, понимая,
Что нет Париса, не придут назад
Ахилл с Патроклом, где-то догорая.
Но в полночи усталый Прометей
Все помнит о насилии и бездне,
Всю ночь с Эридой спорит все сильней,
И усмирить их нынче бесполезно.

– Я для тебя тот плод им принесла,
Из-за тебя рассорились богини.
– Но ты, мой друг, так весела была,
Что войны все к твоим ногам я кинул.
– Ну что же, воевать так воевать.
Нам эти игры, Прометей, знакомы.
Теперь настало время пировать.
Да только мало их вернутся к дому.

26. Елена и Посейдон

А к Спарте направлялись корабли,
Не мог простить там Менелай Елену,
И только ярость молнии вдали
Смирила гнев, и он самозабвенно
Любовью занимался, только ночь
Входила в эти дивные пределы.
Никто Елене там не мог помочь,
Когда во мрак наложница глядела.

Геракл Тезея шел освобождать,
Тот каменел уже давно в Аиде.
Там суждено им встретиться опять.
Но царь Афин как будто бы не видел
Царицы Спарты, усмехнулся зло:
– Прости меня, прекрасная Елена,
Тебе тогда со мной не повезло,
Как и другим. Как зло и вдохновенно

Он вспомнил все и удалился прочь,
Скиталец больше не увидит дома,
Хотел Гермес, но он не мог помочь,
И бросилась Елена к Посейдону.
– Ну, вот уж нет, – он зло загрохотал, —
Оставь меня, не стоит, не надейся.
И вынес он корабль с этих скал,
– Счастливый путь, и хватит нам злодейства.

27 Агамемнон и Кассандра

И вспомнил Агамемнон в тишине
О той, что на него и не взглянула.
Ну что ж, Елена, мне пора к жене,
Все устают от дикого разгула.
А вот когда она устроит пир,
Не обойдется он без Менелая,
И может быть, тогда я буду сир,
Да страсть в твоих объятиях узнаю.

Молчит Кассандра, беды позади.
И что там нынче дома угрожает?
Елена, солнце, ты уж подожди,
Пропал Тезей, где он, никто не знает.
И где-то в тишине под крик ворон
Ступил на землю Агамемнон снова.
И этот вой – преддверье похорон,
Но был он так рассеян и взволнован.

Вот старшая сестра во всей красе,
О, боже, как царица постарела,
Да, десять лет, мы все уже не те.
И вдруг девица темная запела.
Когда она вонзила в душу нож,
Никто не слышал грозные проклятья.
Но оцепленья призрачная дрожь,
И Никта заключит его в объятья.

28 Царь Менелай

Прощайте, други, больше нет царя,
Молчит осиротевшая дружина,
И лишь Елена, над костром паря,
В Аид проводит нынче властелина.
В тот день осиротевший Менелай.
Похоронил Елену и устало
Над одичавшей Спартой принял власть,
И весть о смерти брата там застала.

Он бросил все, вернувшись в мир Микен,
Но лишь увидел грозную царицу,
Он понял, что останется никем,
И вновь поспешно в Спарту удалился.
– Я столько лет не мог корону взять,
В скитании бессильно изнывая.
Но час настал, и хватит воевать.
Покойся с миром, помни Менелая.

Тезей тебя отыщет пусть в аду,
И может быть полюбит наконец,
За ними тени вечные бредут.
Все нынче там, Елена, брат, отец.
Но главное, закончилась война,
И я остался, Спартой управляя.
Не вечна осень, будет и весна,
И этот мир остался Менелаю.

29. Эпилог

Герои и вожди, ваш звездный свет.
Сквозь бури долетит до нас когда-то.
И много зим, и много жарких лет
Нам снится Троя – за любовь расплата.
И в эти сны врывается любовь,
Но с нею страсть ведет немую битву.
Елена средь чужих, и вечен бой,
Герои все в сражении убиты…

А те, кто выжил, затерялись там,
И дерзко снова спорили с богами.
Кто выжил, за Елену жизнь отдал.
Она в Аиде нынче будет с вами.
И там ее встречает зло Аид.
Война в подземном мире назревает.
И пред Еленой царь царей стоит,
Тезея на сраженье вызывая…

– Здесь вам не Троя, все забудьте тут,
И в Лету он героев загоняет.
– Испившие воды за пять минут
Забыли все и примирились знаю.
И тех, кто позже в этот мир придет,
Не помнят, только пир они устроят.
И Кубок снова поднимает тот,
Кто победил: И пьют они за Трою.

Мир после Троянской войны

По руинам метались усталые тени,
А живые убрались в свой призрачный мир.
Остается вдали только гарь и смятенье,
Это конь деревянный – забытый кумир.
И еще проклиная наивность Приама,
Кто-то хочет печаль и бессилье унять,
Разоренная Троя – кровавая рана,
Проступает в душе и сознанье опять.

Где-то в вопле Кассандры грядущее тонет,
С возвращеньем Париса звучит приговор.
Эта дерзко Елена их всех похоронит,
И предавший и преданный скроет свой взор.
– О, Парис, как ты мог, о, Приам, почему же,
В воплях глупой царицы ты слышишь финал?
Был хорошим отцом, был отличным ты мужем,
Но ребенка убить иль не ты призывал?

И спасая свой мир, ты его погубил же,
Пусть в бреду откровений звучит приговор.
Эта страшная ночь не сравнится с другими,
Эти стрелы ахейцев летели в упор.
Пала Троя, остались от мира руины,
Ничего впереди, только мертвая тишь,
И над этим песком, ты виновный, невинный,
В ожиданье прощенья напрасно стоишь.
2 ТЕНЬ ПРИАМА
Там резвилась Эрида, и богини стонали,
В этом яблоке скрыты надежды и спесь.
И нашелся Парис вместе с Троей в финале.
О любви он молил – эта вечная песнь
Для юнца оказалась строптивой Еленой,
И суровая Спарта накажет их вновь.
И проступит во мраке веков Агамемнон,
Там опять неразрывны война и любовь.

Что еще остается? И в споре богини
Разошлись, и не будет в сраженье венца.
Менелай свою Спарту теперь не покинет,
Их скитаньям не будет, мы знаем, конца.
Тень Приама над Троей в тумане несется,
Вспоминает о юности снова старик,
И поверить не может – никто не спасется,
Все повержено в прах только конь там стоит.

Как поверить он мог, ведь ахейцы лукавы,
Их дары принимать, не пристало царям.
Тень металась над Троей, и вечная слава
Остается другим, им забвенье творя…
Сон и стон, и в тиши проплывают дружины,
Там герой на герое, и все там мертвы.
Царь склонился над телом забытого сына.
– Гектор, где ты, в тумане забытой игры…

Гектор, встань и иди, не пристало нам трусить.
Я не верю, что ты там Ахиллом убит.
Оглянулся Приам – и увидел лишь трупы,
И куда-то спешит, остается Аид.
– Гектор, сын мой, останься, повержена Троя,
Но уходят ахейцы, сатир их бери.
Мы вернемся назад, мы наш город отстроим,
Все очнется от сна, посмотри, посмотри…
ГЛАВА 3 ТЕНЬ ГЕКТОРА
Снова Гектор выходит на свет из тумана,
Да, красавец-царевич не станет царем.
Андромаха, ты боль его вечная рана,
Вы однажды к созвездьям уйдете вдвоем.
Не Ахилла убивший, а только Патрокла,
Все понятно, он нынче Ахиллом убит.
Этот горестный мир и чужой, и жестокий
Грозно мстит за своих и чужих Афродит.

Что ему до царевича, мира и Трои,
Все напрасно, и не о чем больше жалеть.
Только странная боль от столетий их скроет.
Это мчится за Гектором страшная смерть.
И Приам до Ахилла дойдет на рассвете,
Тело Гектора просит усталый старик.
Раздраженно герой ему что-то ответит,
Но пред скорбью извечною не устоит.

И метались над полем, и схватка иная-
Встрепенётся тот мир, и поникнет вдали,
Тот, кто больше земли не получит, я знаю.
Быстротечны и призрачны годы твои.
За женой, за рабыней, куда-то несется,
Проклиная Ахилла, Атрида кляня,
Над оставленной Троей заря встрепенется,
И рванет он в экстазе и гневе коня.
ГЛАВА 4 ТЕНЬ АГОМЕМНОНА
Триумф пораженья, рабыни и дети
Идут за ним следом в родные Микены,
Сильнейший и лучший на всем белом свете,
Но нет, и не будет с ним рядом Елены.
Зато так жестока сегодня царица,
Как ищет она за грехи оправданья.
И пир. Только кровью придется упиться,
Страданьем ответить на это страданье.

Елена в объятьях опять Менелая,
Измена и горечь в душе твоей снова.
И ранит Кассандра, того не желая,
А мир победителей груб и взволнован.
И где-то в тумане, в обмане печали
Проносятся тени убитых героев,
Там их Агамемнон с усмешкой встречает,
И молча уводит во мрак за собою.

И будут в Аиде, как прежде сражаться,
И будут там девы прекрасные рядом.
И будет Аид в темноте улыбаться.
– Не надо, о чем вы, и все же не надо.
Как мир без героев и пуст, и печален,
В какие же дали уносятся души.
И только их снова в тумане встречают,
Отчаянье грез и надежды разрушив.
ГЛАВА 5 ТЕНЬ АХИЛЛА
Но что-то не вижу, не слышу Ахилла,
И разве он не был тут грустно и больно.
Мне снова досталось, так горько и лживо
В долине забвенья скитаться невольно.
И тают, и тают, и тают в тумане,
Напрасные жертвы, мы с Гектаром дружим,
Отца я однажды увидел в Приаме,
И понял, что он, только мне был нужен.

– Ты нужен был мне, – отвечает воитель.
Проносятся где-то легко и сурово
Ахейцы в мельканье имен и событий,
И к свету, и к схватке и нынче готовы.
Но нет, и не будет средь них Ахиллеса,
Он больше не станет за Трою сражаться.
Провалом победная кончится пьеса,
И скорбные тени над бездной теснятся.

– Кто ищет его в полумраке? Фетида
Зовет и рыдает, и там не находит.
И вроде написана лучшая книга,
О Трое, Приаме, Ахилле, походе.
Но снова в туман предстоит нам вглядеться,
И где-то увидеть вдали за чертою
Героев, оставшихся в мраке и детстве,
Но самых отважных и вечных героев.

Усталые тени в руинах застыли,
Зовут они снова назад Одиссея,
И он остается в безбрежной пустыне,
До острова он дотянуться не смеет.
ГЛАВА 6 ТЕНЬ ОДИССЕЯ
И пусть тебе Троянский конь приснится,
И рухнувший на землю царь Приам,
Но Одиссей с богами будет биться,
И что ему до жалости к царям.
Цари простят его, строптивы боги,
И где-то там, на острове химер,
Цирцея будет горестной и строгой,
Когда команду превратив в свиней.

Она ему готова покориться.
Но Одиссей все видит за чертой
Родной Итаки берег, эти лица,
– Хочу домой, мой Зевс, хочу домой.
Но страшен гнев седого Посейдона,
Он не простит ни дерзости, ни лжи.
– Иди туда, и тут как будто дома.
И вдруг отброшен, разве это жизнь?

Что остается, к милости Аида
Взывать во тьме, он старше и сильней.
Но снова снится боль и панихида.
– Кто там пришел? – Как будто Одиссей.
– Впустить его… и Цербера оскалом
Отмечен будет каждый час во тьме,
И только где-то на прибрежных скалах
Замрет Гермес, и будет как во сне

Он гнать Сирен, с химерами бороться,
С волшебницами спорить до зари.
А что еще герою остается?
Итаки свет, и песня о любви.
И взрослый сын в печали бродит где-то
И Пенелопы скорбные глаза,
Страдает он в преддверии рассвета,
А снится конь троянский и гроза.
Эпилог

Каждый отправляется в свое путешествие.

Данте вошел в темный лес, чтобы спуститься в ад и пройти его вместе с Вергилием. Но стоит ли о грустном, почему бы нам не отправится в путешествие в мир древних мифов и сказаний и не узнать тайну Лабиринта. У каждого из нас свой лабиринт – свой таинственный путь и в реальном мире, и в том Зазеркалье, которое отражается в душе.

Каким удивительным может оказаться это путешествие вместе с Персеем, Тезеем и Одиссеем, как безмерно это пространство, сколько историй нам предстоит услышать. И вот уже верный слуга царя Миноса Дедал сооружает и конструирует этот лабиринт для каждого из нас, по индивидуальному заказу, и мы отправляемся в самое увлекательное путешествие, чтобы потом рассказать миру о тайнах своего лабиринта.

И вот тогда герои древних саг
Вернутся к нам и будут с нами рядом.
И если ты изверился, устал,
Тезей поддержит удивленным взглядом.
Потом тебе расскажет Одиссей,
Как с чудищами грозными сражался.
В плену Медеи ты о жизни всей
Забудешь, и пробудишься внезапно.

Волшебницы пируют и грустят,
И ждут тебя, и знают – ты вернешься,
Приди назад, мой друг, ведь так хотят,
Тебе оставить этот мир и солнце.
Тебя, смеясь, приветствует Персей,
И Андромеда тайной вечной манит.
Среди попсы остался ты ничей,
Но вот они возникли там, в тумане.

И ты уже не слеп, не глух, не нем,
Они тебя в тревоге не оставят.
– Зачем нам сказки? – Мой герой, за тем,
Что этим миром вечно мифы правят.
Они для нас тот незабвенный клад,
Который жизнь подарит в час унынья.
И снова те, кто жили здесь до нас,
Поведают о том, как это было.

И вот уже за Гелиосом мы
Стремимся в даль, и к острову Цирцеи
Причалим, одолев коварство тьмы,
Да мы дошли, и мы на пир успели.
А чтоб она любила и ждала,
Да и в свиней легко не обратила,
Забудь попсу, ведь эта жизнь была
До нас с тобой таинственной красивой.

И там, где снова воевал Тезей,
И находил он путь из лабиринта,
Нам дерзко улыбнется Одиссей,
А Агамемнон смотрит вдаль сердито.
Реальность – это деревянный конь,
Он нам с тобой кошмар еще подарит,
Но чтоб спастись от бед и от погонь
К героям обратимся, и нежданно,

Они еще покажут верный путь.
Они до звезд позволят дотянуться,
И с острова Цирцеи не забудь.
Другим в реальность бытия вернуться.
И если ты изверился, устал,
Тезей поддержит удивленным взглядом.
И вот тогда герои древних саг
Вернутся к нам и будут с нами рядом.

Тень Ифигении в Лабиринте страстей

Царевна Ифигения была юной, прекрасной и веселой девушкой.

Ей посчастливилось родиться не где-нибудь, а в Микенах. Ее отцом был сам царь Агамемнон – дерзкий, надменный, богатый и знатный.

Царь спорил с богами. Можно только гордиться таким отцом. Если бы ее тетушкой не оказалась Прекрасная Елена, какая ирония судьбы, то она могла стать совершенно счастливым и беззаботным созданием.

Только не суждено было Ифигении наслаждаться своим положением, потому что богиня раздора обиделась на остальных, подсунула им яблоко свое, а Зевс отправил своих любимых богинь к неведомому Парису по совету Гермеса.

А тот тоже оказался царевичем, хотя еще про это не ведал. И выбрал он любовь, чем страшно разозлил двух грозных богинь. Но и Афродита оказалась не менее коварна. Она подарила ему любовь Елены. Ее еще надо было украсть у мужа.

Но при чем здесь прекрасная царевна Ифигения?

Как оказывается все в этом мире связанно. Мужем Елены, оскорбленным и несчастным, оказался ее дядюшка Менелай, который только что с такими усилиями получил Спарту вместе с Еленой и тут же ее потерял из-за дерзости Париса и богини любви.