Мой прекрасный злобный эльф бесплатное чтение

Глава 1

Я несколько секунд смотрел в раскрытую книгу, а потом со стоном её захлопнул.

– Чёрт, Лин! Что за дрянь ты читаешь? Я пересмотрел все книги на твоей полке, полная фигня ― гоблины, орки, одноглазые эти…

– Циклопы, ― подсказала она спокойным голосом, не отрываясь от монитора. Её тонкие пальчики продолжали порхать по клавиатуре.

– Да какая к чёрту разница, сплошной бред! Неужели ты это читаешь? Ты же взрослая женщина, и, вообще, забыла, зачем я пришёл? ― и, склонившись, попытался сзади поцеловать её тонкую шею, отведя в сторону локон каштановых волос. Но она повернулась и закрыла мои губы ладонью.

– Никаких шалостей, малыш. У меня ― работа, сейчас закончу и тогда… ― она шутливо толкнула меня, и я с размаху приземлился на стоявший у стены диван. Никак не мог привыкнуть, что за хрупкой внешностью соседки скрывалась такая сила.

– И долго тебе ещё «работать»? ― продолжал я ныть, меня тянуло к ней с самого первого дня нашего знакомства, а случилось это ровно месяц назад. То, что Лин была старше ― меня не смущало. Я только что отметил девятнадцатый день рождения, а ей могло быть и двадцать пять, и тридцать. Но мне было всё равно, очарованный её красотой и напором, я сдался ещё в тот наш первый день…

* * *

Я вернулся из университета, и ключ от двери, как обычно, застрял в замочной скважине. Столько раз просил отца сменить эту старую рухлядь, но он только махал рукой и отговаривался, что ему некогда. Мне же было лень, и сегодня я снова проклинал себя за то, что не сменил замок. Ключ застрял намертво и не думал поворачиваться.

Дома, конечно, никого не было, в такой тёплый сентябрьский день мама была на даче, а отец ― на работе. Хлопнула дверь холла, я спиной почувствовал, что кто-то вошёл, и перестал дёргаться. Просто стало неловко. Сначала услышал звонкий перестук её каблучков, а потом низкий женский голос насмешливо произнёс:

– Помочь? ― и не успел я и слова произнести, как она быстро провернула ключ и открыла дверь, смеясь:

«Прошу, можете не благодарить. Я Ваша новая соседка. Меня зовут Лин, странное имя, да? А мне ― нравится. А как Ваше имя?»

Она смотрела на меня, улыбаясь, и её миндалевидные зелёные глаза под длинннющими ресницами и яркие пухлые губы сразу свели меня с ума, превратив в идиота. Я так растерялся, что даже имя своё забыл, только и делал, что пялился на неё и краснел.

Не дождавшись ответа, прекрасная соседка засмеялась и, открыв дверь в свою квартиру, сказала:

«Если вспомнишь, заходи на чай, я сегодня весь вечер дома…»

Это был недвусмысленный намёк и, как только дверь за ней закрылась, я со стоном ввалился к «себе», сбросив с плеча рюкзак. На то, чтобы набраться храбрости, у меня ушло минут пять. Сам не свой позвонил в её дверь, не представляя, что буду говорить.

Но, как оказалось, волновался я напрасно: она открыла и сразу же втащила меня внутрь квартиры. А дальше всё пошло само собой, инициатива полностью была в её руках. Девушка оказалась настолько изобретательна в любовных утехах, что я просто потерял голову. Никогда ещё не испытывал ничего подобного, немудрено, что влюбился в неё по уши. А что ко мне чувствовала сама Лин, если вообще испытывала хоть что-нибудь, кроме любопытства, так и не смог понять.

Её зелёные глаза смотрели на меня с усмешкой, как на очередной трофей, и сначала меня это задевало. Но обида продержалась ровно до того момента, как, сбросив короткий шёлковый халатик на пол, она поманила меня к себе длинным пальчиком. Я снова потерял голову.

Мы встречались каждый день после работы. Я подозревал, что она журналистка, судя по тому, сколько времени красотка проводила за ноутбуком, при этом не отвечала ни на один мой вопрос, смеясь, мол, «не дорос ещё, чтобы вмешиваться в серьёзные дела». Это было её условие ― никаких вопросов, и мне пришлось смириться. Таинственная взрослая женщина увлекла меня настолько, что я готов был терпеть её насмешки и унизительные прозвища ― «малыш» и «детка», порою чувствуя себя рядом с ней не человеком, а домашним питомцем.

Вот и сегодня вечером история повторялась. Лин надо было закончить какие-то правки, и мне пришлось ждать, когда она обратит внимание на горящего нетерпением любовника. Я попытался отвлечься и полистать книги на полке, но это были однообразные фэнтезийные романы, отличавшиеся друг от друга только убогими названиями, вроде «Любовь по-эльфийски», «Страсть дракона» или ещё что-то более ужасное. Ничего кроме ехидной ухмылки подобная «литература» у меня вызвать не могла.

Я не засмеялся только, чтобы не обидеть Лин, но её вкус, скажу прямо, меня разочаровал. Она задерживалась с работой и пригрозила выгнать меня, если буду ей мешать, то есть опять обращалась со мной как с глупым мальчишкой. Вздохнув, достал из холодильника бутылку колы и, открыв первую попавшуюся книжонку, попытался её почитать.

Меня хватило на две минуты, сюжет был высосан из пальца, и я сразу понял, кто тут главный злодей и как с ним будут бороться отважные герои ещё почти на трёхстах страницах. Закрыл книгу и с тоской посмотрел на обложку. На ней было изображено ушастое хитромордое существо зелёного цвета в набедренной повязке.

– Лин, зелёный тип на обложке, это что, гоблин? Я как–то по-другому их себе представлял.

– То есть? ― она даже не повернулась в мою сторону, не отрывая пальчики от клавиатуры.

– Поинтереснее, что ли, а этот похож на помесь жабы с крысой, такой урод.

– Что поделать, гоблины ― они такие, но, знаешь, внешность бывает обманчива. Среди них встречаются вполне порядочные экземпляры, какие бы слухи о них не распускали.

– Шутишь, да? Ты говоришь о них как о реальных существах, а это всего лишь выдумка…

– Это ты шутишь, малыш, просто ты с ними не знаком, они так же реальны как эльфы, гномы и великаны.

Я понимающе покачал головой и забросил книгу в угол. С этого всё и началось.

Лин нахмурилась и грозно сказала, чеканя каждое слово:

«Немедленно подними книгу и поставь на полку».

Я примирительно замахал руками. Но увидев нешуточный гнев на лице подруги, неохотно отложил напиток в сторону и встал, чтобы исправить свою ошибку. Подошёл к углу, где она только что лежала около гнутой ножки старинного шкафа. Лежала несколько мгновений назад, но сейчас её там не было. Это было странно, неужели проскользнула под шкаф? Вот так меткость!

Пришлось лечь животом на пол и заглянуть в темноту. Но та первой посмотрела на меня большими жёлтыми глазами. Сначала принял их за два маленьких мяча, пока они не моргнули. Честно скажу ― я растерялся и потёр веки рукой, наверное, слишком долго просидел у монитора, а потом снова посмотрел. Они приближались, не переставая моргать.

Я испуганно подскочил.

– У тебя тут крысы, что ли, Лин?

– Нет у меня никаких крыс. Да что за глупости ты сегодня несёшь? Перезанимался в университете?

– Что-то вроде того, но, Лин, не хочу тебя пугать, там под сервантом что-то с желтыми глазами, и оно ― движется, ей-богу…

– А! Ты о гремлине Пусе! Не бойся, он совершенно безобиден, я его давно приручила.

Я деланно засмеялся.

– Ну у тебя и шуточки, может, и вправду, кое-кто из нас перезанимался, а кто-то ― явно переработал. Закрывай ноутбук, пора расслабиться и отдохнуть, ― и я попытался нежно приобнять её за тонкую талию, но словно пушинка был отброшен на диван.

Лин развернулась ко мне, и её глаза под нахмуренными бровями впервые за всё время нашего знакомства недобро сверкнули, да так, что мне стало не по себе.

– Где книга, Эжен? ― ей нравилось коверкать моё имя, нет бы звала меня как все ―Женя, или Юджин, в крайнем случае. ― Я не шучу, даю тридцать секунд, чтобы ты поставил её на полку. Время пошло.

Это было уже слишком. Да что она о себе возомнила? Не переношу, когда со мной так обращаются.

– Всё проверил ― нет там твоей книжки. Может, твой «гремлин» Пуся её утащил. Кстати, какой он породы? Я пушистых котов люблю, ты его чем кормишь, книжками с картинками?

– Печёнкой, иногда человеческой. Если немедленно не вернёшь книгу, узнаешь, какие у него острые зубки. И учти, мой гремлин любит тёплую еду с кровью…

Я засмеялся, приняв это заявление за шутку.

–Лучше купи ему паштет. Ну сколько можно ждать, Лин? Я здесь уже больше часа маринуюсь, нечестно, красотка…

Лин неожиданно захлопнула крышку ноутбука, решительно встала и подошла к углу, в который я по глупости запустил книгу. Она внимательно всё осмотрела и ещё больше нахмурилась.

– Ну, видишь, говорил же тебе, что она пропала, это твой Пуся виноват.

Лин посмотрела на меня с таким презрением ― пожалел, что вообще сегодня зашёл к ней. Её глаза ехидно прищурились, а в голосе послышались металлические ноты.

– Дурацкие книжки, говоришь? Между прочим, это я их написала. Не веришь в гремлинов? Так давай я вас познакомлю, ― и она как-то очень неприятно засмеялась, а потом позвала:

«Пуся, деточка, покажи лапку!»

Я взял недопитую бутылку колы и сделал большой глоток, эти игры начали меня утомлять. И чуть не подавился закашлявшись. Из-под шкафа показалось нечто тонкое, с пятнистой зеленоватой бугристой кожей, отдалённо напоминавшее лапу очень большой лягушки. Или ящерицы с перепонками между тонкими узловатыми пальцами с такими огромными загнутыми когтями, что я невольно сделал шаг назад.

– Беру назад свои слова насчёт Пуси, это мало похоже на котёнка. Ты что, любительница пресмыкающихся? Так для них вроде нужен террариум.

– Только не Пусе. Ему нравится свобода, он только свет не любит. Но по ночам шустро бегает, преимущественно, по потолку.

Я невольно поднял голову и ахнул: весь потолок и стены были усеяны мелкими отверстиями ― следами, оставленными Пусиными когтями. Это как же мне повезло, что я ни разу не остался здесь на ночь! Лин принесла из кухни приличный кусок печёнки размером с мой кулак, положила на салфетку и подтолкнула к шкафу, где прятался её питомец.

Дальнейшее не могу вспоминать без содрогания. Из-под шкафа показалась вторая лапа и легко располосовала когтями печёнку на маленькие части. А появившийся длинный чёрный язык быстро стал слизывать мясо с салфетки. Вся процедура заняла у Пуси несколько секунд.

Я нервно сглотнул, а Лин, заметив это, довольно ухмыльнулась. И было в этом что-то нечеловечески хищное, что заставило меня срочно извиниться.

– Прости, Лин, не хотел тебя обидеть, ты же мне не говорила, что пишешь книги. Это здорово, и я ничего не имею против. Сам когда-то с удовольствием читал такое. Не сердись, я сейчас всё вверх дном переверну, но найду твою книжку и поставлю на полку.

Боже, каким же провинившимся ребёнком я себя чувствовал, разве мужчина позволил бы с собой так обращаться? В моей голове крутилось только одно ― немедленно покинуть эту странную квартиру вместе с её ненормальной хозяйкой. И никогда больше сюда не возвращаться.

Но Лин была другого мнения. Моего унижения ей показалось мало, и она продолжила меня терроризировать.

– Бедный Эжен, кажется, ты немного испугался. А зря, Пуся, конечно, не гремлин, тут ты прав, просто я не знала, как правильно перевести на твой язык название его вида.

– Перевести? С какого?

– С эльфийского. Ну что, думаешь, у меня совсем крыша поехала? Глупыш, просто я никак не привыкну к вам, людям: странный народ, скажешь правду ― смотрите как на сумасшедшую, зато в книгах можно придумывать разную чушь, и это идет на «ура». На Родине меня бы давно на смех подняли за подобные «сочинения».

– А ты, конечно ― типичная эльфийка, ― решил ей подыграть, ― и как я сразу не догадался? И давно ли прибыла к нам из Лихолесья?

– Что за странный край, не слышала о таком, ― Лин нахмурилась, ― впрочем, это неважно, потому что ты ошибся в главном.

– В чём же именно? Не говори, неужели ты дриада или русалка? ― продолжил я «игру».

Она засмеялась.

– А ты фантазёр, Эжен! А говорил, что сказки не любишь. Надо же такое придумать ― лесные русалки! Запомню, и в следующем романе так и напишу, это будет забавно… Нет, малыш, я имела в виду другое. Я не эльфийка, я ― эльф.

Моя челюсть упала. Пора, кажется, вызывать «скорую". Моя подружка не просто «перетрудилась», у неё точно какое-то психическое расстройство. И как я сразу не догадался… Надо поскорее отсюда убираться, пока она меня в Наполеоны не произвела, бедняжка. Ей лечиться надо, причём, серьёзно.

Видя, какое впечатление на меня произвело её «откровение», Лин немного смягчилась.

– Да ты не пугайся, в вашем мире я ― настоящая женщина. Не знаю, почему так происходит, каждый раз, когда меня сюда забрасывает ― меняю пол. Сама в шоке, поверь.

Я не знал, что ответить, но продолжать этот фарс больше не мог.

– Знаешь, мой милый эльф, ты, конечно, прекрасна и сочиняешь здорово, но я уже устал от этого. Пойду-ка я домой, до встречи, незнакомка! Надеюсь, в следующий раз ты отдохнёшь как следует…

Она не дала мне продолжить, прижала сильной рукой за шею к стене и слегка придавила. Я почувствовал, что задыхаюсь, отчаянно барахтаясь, пытаясь оторвать её руки от своего горла, и умоляюще посмотрел в глаза. А там… там был такой холод, словно кусочек айсберга откололся от глыбы и плескался в зелёном океане.

В глазах подруги не было ненависти или злобы, даже простого интереса ― только равнодушие и скука, мне же от страха ещё почудилось желание поскорее меня прикончить. И, клянусь, так бы и случилось, если бы из-под шкафа не раздался странный задыхающийся вопль.

Лин тут же меня отпустила.

– Пуся, что случилось? Неужели, началось?

Звук повторился, и теперь в нём я расслышал, а, может, у меня от недостатка кислорода глюки пошли, неясное ― «да, Хозяин». Я судорожно глотал воздух и медленно сползал на пол. По-хорошему надо было бы скорее бежать отсюда, но почему-то я не мог этого сделать. Странная плотная волна прокатилась по квартире, задев и меня. Глаза инстинктивно закрылись, и мне показалось, что я падаю в бесконечный колодец…

Глава 2

В голове шумело и цокало, словно рядом неторопливо прошла лошадь. А потом остановилась около меня и решила облегчиться. От непередаваемого аромата я инстинктивно открыл глаза и увидел прямо перед собой раскачивающийся хвост. Под ним как раз и лежала целая россыпь… того самого, что заставила меня резво подскочить, наплевав на головокружение. Правда, меня сразу же снова потянуло к земле, и сопротивляться этому я не смог.

– Какого чёрта, что в доме делает лошадь? Уберите её немедленно, и навоз тоже….

– Ты что так разорался-то, а говорил, что любишь животных. Ай-яй-яй, врунишка, ― издевался надо мной странно знакомый голос, ― и что разлёгся среди улицы? Хочешь, чтобы эта самая лошадь по тебе пару раз прошлась? Они в нашем мире такие упрямые и обидчивые. А ещё мстительные, поверь, не шучу…

Я не только плохо соображал в тот момент, но и видел неважно, потому что вместо привычных стен с обоями в полоску мне мерещилась довольно широкая мощённая камнем улица, посередине которой я и лежал, подслеповато щурясь. Рядом прогудел старинный клаксон, и медленно протарахтела допотопная машина, украсившая бы собой разве что начало прошлого века. Такой раритет я только на картинках видел.

Пока приподнимался на локтях, разинув рот, подбежал невысокий человек в костюме, похожем на форму жокея, поклонился кому-то за моей спиной и, взяв бесстыжую лошадь под уздцы, увёл. В этот момент сильная рука сзади схватила меня за шиворот рубашки и буквально вздёрнула на ноги. Я возмущённо обернулся и столкнулся взглядом с нахмуренным лицом красивого молодого человека.

Он был одет в костюм-тройку: удлиненный пиджак, белоснежную рубашку с жёстким воротником, почти закрытую блестящим жилетом, и брюки с отворотами. У него была отличная спортивная фигура, густые волнистые волосы едва достигали плеч, но больше всего меня поразили его глаза ― зелёные, насмешливые, в которых я увидел презрение, смешанное с лёгкой скукой.

– Закрой рот, Эжен, и быстро иди за мной. Может, предпочитаешь быть раздавленным автомобилем? Или тебе больше по душе конный трамвай, вон он уже приближается к нам. Ты умудрился свалиться на рельсы и, похоже, даже не заметил этого.

Я сглотнул и посмотрел под ноги. Елки-палки! И правда ― рельсы, и трамвай на конной тяге не спеша двигался в нашу сторону… Меня что, занесло на съёмки исторического фильма, но когда и как? Почему я ничего не помню. И кто этот самовлюблённый щёголь с таким знакомым лицом?

Но спросить я ничего не успел, потому что тип, откуда-то знавший моё имя, снова бесцеремонно взял меня за шкирку и буквально потащил за собой на тротуар. Я как мог пытался сопротивляться грубому вмешательству в мою жизнь, но наглец дал мне хорошего пинка, видимо, пытаясь успокоить трепыхание.

– Не сопротивляйся и переставляй ноги, от страха уже и двигаться разучился? Ну, прости, я тебе не родная мама. По новой учить не собираюсь. Хочешь, чтобы оставил тебя здесь, и первый встречный украсил твою шею рабским ошейником? Представляешь, что такое серебряные рудники? Не пялься на меня, Эжен! Прими как должное, я пытаюсь тебя спасти, хватить рыпаться, просто молчи и иди за мной. Да, и не вздумай забегать вперёд ― слуге не полагается опережать хозяина. Если тот, конечно, не прикажет, ― и мерзкий зазнайка противно засмеялся.

Меня от этого даже передёрнуло.

– Какого лешего тут происходит? И ты, придурок, убери от меня руки, а то попорчу твой портрет. Совсем… ― тут я немного добавил яркости и образности своей речи, украсив её исконно русскими выражениями.

Парень ухмыльнулся, и его глазах промелькнул интерес.

– А ты забавный… Таким я тебя ещё не видел. Ну что уставился, не узнал до сих пор? Это я, Лин, твой «прекрасный эльф», ― и, помолчав, добавил вдоволь налюбовавшись моей реакцией, ― рот закрой, Эжен…

Ну что сказать, ощущения были непередаваемые, но я постарался себя успокоить, повторяя: «Что же я вчера пил, раз меня так «вставило»? Не помню, кажется, только колу. Откуда же галлюцинации? Сейчас, сейчас… Надо только покрепче зажмуриться, а когда открою глаза…

– Эй, ты что это, спать вздумал? У меня нет на это времени, своих забот полно. Навязался ты на мою голову, мальчишка, ― и он так гаркнул мне на ухо, что я от страха чуть снова не упал, ― рота, подъём!

– Эльфийский придурок! Да что б тебя! Решил меня оглушить, зараза… ― он меня взбесил. На его же смазливой физиономии расплылась довольная ухмылка.

– Вот так-то лучше. Смотрю ― признал во мне эльфа, говорил же тебе недавно, кто я, а ты, глупыш, не поверил, ― он специально сказал это голосом «моей» Лин, даже интонацию изменил. Сволочь, просто издевался надо мной. Как же хотелось размазать его глумливую улыбочку, но я не стал этого делать, и не потому, что не мог. Тут было совсем другое. Как ударить по её лицу? Это меня и останавливало, и чёртов эльф, или кто он там был на самом деле, прекрасно это понимал.

«Ничего, ничего! Рано радуешься, я тебе всё припомню, найдётся подходящий случай», ― думал, кусая губы и сжимая кулаки.

Не знаю, чем кончилась бы наша перепалка, но тут появился… настоящий гоблин. Вот ей богу! Точно такой же, как в книге у Лин, только не в набедренной повязке, а вполне современно, но слишком уж мрачно одетый. В моём представлении именно так должен был в идеале выглядеть представитель похоронного бюро ― чёрный костюм, рубашка ― в тон, лакированная обувь и унылая физиономия.

На минуточку, различия, конечно, были. Особый шарм этому субъекту придавал замечательный зелёный цвет лица, грустные, утонувшие в складках кожи глаза и растянутый рот. Кого же он мне напомнил? Да это же лягушонок Пепе, только изрядно постаревший и с большими заострёнными ушами, в одном из которых покачивалась золотая «пиратская» серьга.

Не знаю почему, он сразу вызвал во мне симпатию. В отличие от того создания, которого этот «ушастый клон Пепе» вёл на поводке. Небольшая полуметровая ящерица в золотом ошейнике, с пупырчатой, как упаковочная плёнка, серо-зелёной морщинистой кожей и выпученными жёлтыми глазами. Её когтистые лапы были мне знакомы, и этот чёрный язык, которым он всё время облизывал нос, посматривая на меня с интересом. Пуся, нехороший пожиратель человеческой печени!

Я сразу его узнал и сам не понял, как нырнул за спину эльфа. Тот, казалось, воспринял это как должное и, присев на корточки, начал с умилением поглаживать своего питомца по шершавой голове.

– Как быстро ты его догнал, Уго! В твоём-то возрасте так бегать ― просто удивительно, ― смеялся эльф.

Хриплый низкий голос совершенно не подходил гоблину, но его слова, обращённые к зазнайке, мне понравились.

– Не напоминай мне о возрасте, Фаби, а то я напомню, как драл тебя розгами в детстве, в следующий раз сам лови своего кокодрилла, ― и он то ли закашлялся, то ли засмеялся.

Я быстро вынырнул из-за эльфа и ухмыльнулся, увидев, как покраснело его лицо.

– Прошу, Уго, думай, что говоришь, когда обращаешься к своему господину, ― но сказано это было как-то не очень уверенно. Я ликовал в душе: «Ну что, умыл тебя славный Уго, паршивый эльф!»

Уго перестал смеяться и приподнял тонкую бровь, которую я сначала даже не заметил.

– Что ты там сказал, Фаби? Дерзишь учителю? Это ― хороший повод для наказания. Пожалуй, мне стоит вспомнить, куда я положил свою канна, пусть попляшет по твоей гордой спине. Или ты уже забыл, что пока ещё я твой наставник, а не жалкий слуга. Кстати, что за человеческий ребёнок находится рядом с тобой? Ты же клялся, что никогда не свяжешься с людьми?

Я снова посмотрел на своего обидчика ― тот уже побледнел и кусал губы, как ещё совсем недавно это делал я.

Уго довольно хмыкнул.

– Ну, Фаби, что надо сказать?

– Прости, учитель…

– Так-то лучше, и забери от меня этого ужасного кокодрила, от него воняет, ― Уго передал смиренно стоявшему эльфу поводок от Пуси. После чего подошёл к краю дороги и щёлкнул пальцами. Коляска, напоминавшая карету с откидным верхом, запряжённая двумя лошадьми, кажется, их называли ландо, возникла из ниоткуда. Уго открыл для Фаби дверцу и занял место кучера.

Сердитый эльф, поджав губы, грубо втолкнул меня в повозку и сел рядом. Мы двинулись вперёд, и я восхищённо вертел головой. Это был чудесный город ― чего тут только не было: невысокие старинные особняки соседствовали с современными небоскрёбами, через узкие тёмные журчащие каналы были перекинуты ажурные мостики, а вдали виднелся огромный подвесной виадук, чем-то напоминающий знаменитые Золотые ворота. И при этом повсюду переливалась огнями такая же как у нас вездесущая реклама. Странного вида автомобили соседствовали с конными экипажами, в небе парили гигантские дирижабли, а уж публика, мимо который мы проезжали ― была ни с чем не сравнима…

В общем, я засмотрелся. Сердце заходилось от восторга, щёки возбуждённо горели, и ещё не зная его, я уже любил этот удивительный город. А какой был воздух: чистейший, напоённый ароматами зелени и цветов, сменявшийся аппетитными запахами свежей выпечки, от которых начинал требовательно ныть желудок: скорее дай попробовать эту вкуснятину, хозяин! На смену им приходили переливы изысканных духов, кожи, моря и чего-то неизвестного, но, наверняка, замечательного.

Эльф всю дорогу молчал, лишь однажды сказав:

«Смотрю, тебе понравился мой мир, Эжен».

Я пробормотал:

«Да это же настоящий дурдом!»

И сказал это в восхищении, мельком взглянув на соседа. Но Фаби меня не понял, закатив глаза, всем своим видом демонстрируя, что ожидал от меня совсем других слов. Подумаешь, какая цаца…

– Ты вульгарен, человек…

– А ты высокомерен, Фаби…

– Не называй меня так, а уж если произносишь моё имя, не забывай добавлять слово «господин». И не потому, что я так хочу ― мне плевать, но в нашем мире люди находятся на положении рабов. Будешь позволять себе вольности, тебя могут очень больно наказать. Например, вырвут язык…

У меня от его слов похолодело в груди, я посмотрел на него ― не было похоже, что он шутил.

– С чего это вдруг?

– С того, мой глупый Эжен, что война, которую десятилетиями вели эльфы и люди, выиграли ― кто? Ну, прояви хоть немного интеллекта, ты же в университете учишься…

Я задохнулся от его насмешки и процедил сквозь зубы:

«Неужели ― высокомерные отстойные ребята?»

Он кивнул.

– Теперь люди ― низшее сословие, полностью зависящее от нас. Они или рабы, или слуги.

– Только не говори мне, что мои соплеменники смирились с таким положением вещей. Ни за что не поверю в это.

– Нет, конечно. Они до сих пор пытаются вернуть себе свободу. На рудниках нет недостатка в рабочей силе…

Странно, произнося эти слова, эльф отводил взгляд, и в его голосе не было ожидаемой гордости, словно он стыдился подобного положения вещей. Я промолчал и глубоко задумался. Теперь этот мир уже не казался мне таким заманчиво прекрасным.

– Отправь меня домой, Фаби. Не хочу и не буду ничьим слугой.

– Если просишь меня о чём-то, может, назовёшь меня Лин, я так хочу, ― он откровенно издевался надо мной.

– Прости, не могу. Для меня Лин ― прекрасная женщина, в которую я был влюблён. Тебе напомнить, чем мы занимались по вечерам целый месяц? Отводишь глаза… Так вот, я к мужикам равнодушен, и ты для меня ― Фаби. Лин осталась в прошлом.

Он молчал и не настаивал. Что случилось с зазнайкой? Впрочем, вскоре всё стало ясно. Эльф колебался, я видел, как дёргалось его веко, но, наконец, решившись, он сказал:

«Здесь никто не знает, куда я пропадаю на месяц. Так что, если хочешь, чтобы в следующий раз я взял тебя с собой и вернул в твой мир ― молчи. Для всех ― ты мой слуга. Пойми, я правда пытаюсь тебе помочь, иначе ты давно бы был уже мёртв. Придётся терпеть и приспосабливаться. Засунь свою гордость куда подальше. Ни с кем не разговаривай, кроме Уго. Он всё знает».

Наступила моя очередь играть в молчанку. А что я мог сказать? Выхода не было. Распрощаться с жизнью или немного потерпеть? Я выбрал второе.

В это время чьи-то острые зубы разорвали кожу мне на щиколотке и стали жадно вгрызаться в плоть. Я вскрикнул и застонал от боли. Фаби мгновенно наклонился и оторвал вцепившегося мне в ногу Пусю от его добычи, накричав на него. Этот мерзкий гремлин, или как там его по-настоящему называют, сидел тихонечко под скамьёй, выжидая удобного момента, чтобы мне напакостить. Я сразу чем-то ему не понравился. Впрочем, наша антипатия была взаимной.

Кровь стекала в кроссовок, быстро его наполняя, стоило мне только взглянуть на ногу, и мир вокруг начал медленно вращаться. Из-за шума в ушах невозможно было разобрать, что говорил мне Фаби. Внезапно стало невыносимо жарко, и я увидел, что нахожусь в бабушкином саду, под моей любимой яблоней. Как в детстве лежал на траве и смотрел в небо, а горячее июльское солнце пыталось меня сжечь …

Ко мне подбежала Лин в белоснежном платье и стала тормошить, повторяя снова и снова: «Не спи, Эжен, нельзя закрывать глаза, посмотри на меня. Что ты видишь?»

– Тебя вижу, Лин. Ты как всегда прекрасна, но мне очень жарко. Почему ты плачешь? Не надо…

Внезапно жара начала спадать, налетел приятный прохладный ветерок и унёс не только обжигающее солнце, но и бабушкин сад. Надо мной склонилось любимое, мокрое от слёз лицо.

– Тебе легче?

– Да, всё прошло, только не плачь. Я в порядке.

Голос сразу изменился и стал холодным, как вода в крещенской проруби.

– Ну вот и хорошо.

Кто-то схватил меня за руку и помог сесть. Экипаж стоял. Рядом со мной были встревоженный Уго и бледный Фаби с подозрительно красными глазами.

Уго размахнулся и влепил эльфу пощёчину.

– Ненормальный! Так рисковать из-за человека, о чём ты думал? Заниматься магией в твоём-то возрасте, а если нас засекли? Ты подумал о последствиях?

– Прекрати распускать руки, Уго! Я уже не маленький ребёнок, не хочешь «последствий» ― возвращайся на место и гони лошадей изо всех сил. Ничего со мной не случится, я ― сильный… ― и с этими словами он без сознания свалился рядом со мной.

Я успел подхватить его, осторожно опустив на сидение. Сел рядом, придерживая Фаби, положив его голову себе на плечо, и рявкнул на Уго:

«Гони скорее, забыл, что он сказал?»

Уго вытаращил на меня свои странные глаза, кивнул и помчался с неожиданной для себя скоростью. Мгновение ― и просвистел кнут, лошади резво рванулись вперёд. Меня прижало к мягким сиденьям, вокруг замелькали деревья, и через несколько минут экипаж миновал высокие ворота, остановившись у каменного крыльца белоснежного особняка.

Кажется, мы прибыли на место вовремя, потому что подбежавший к нам Уго облегчённо выдохнул и нежно погладил Фаби по бледной щеке:

«Просыпайся, непокорный мальчишка, слава богине, всё в порядке, мы ― дома…» ― и он заплакал.

Глава 3

Но Фаби не желал открывать глаза, и Уго, буркнув мне:

«Никуда не уходи», ― быстро помчался в дом, не слыша, как я пробубнил себе под нос: «Интересно, куда же я денусь».

Он вернулся через пару минут с бутылкой из синего стекла, вытряхнул из неё себе на ладонь несколько капель и осторожно стал смазывать ими виски ученика. Я, честно говоря, не разобрался, кем они друг другу приходились. Фаби называл Уго сначала слугой, потом учителем и просил у него прощения. А Уго без зазрения совести грозился его отлупить и даже ударил. Какому слуге позволялось такое? Нет, их связывало что-то большее, может быть ― дружба?

Ох, не смешите меня, дружба между высокомерным эльфом и стариком гоблином? Это даже в сказках невозможно, а тут… Впрочем, кто их разберёт! Вон как трясутся руки Уго, и зуб на зуб не попадает. Переживает за Фаби или боится расплаты за свою дерзость, и о каких последствиях он говорил? Сплошные «непонятки»…

В это время эльф пришёл в себя, и я не поверил своим ушам, первыми его словами были: «Как Эжен, он в порядке?»

Старик сплюнул на землю и проворчал:

«Сумасшедший, у тебя с головой что ли проблемы? О человеке он беспокоится, да кто он тебе? О себе подумай. Сколько правил ты сегодня нарушил, и сам чуть живой остался. Что я скажу твоему отцу? Он и так донимает меня вопросами, где ты постоянно пропадаешь и почему не готовишься к службе. Итак уже совсем заврался на старости лет, выгораживая тебя, дуралея…»

Вместо ответа эльф крепко обнял утирающего слезу гоблина. Я стоял, смотрел эту мелодраму и не верил своим глазам. Прямо добрый дедушка и внучок. Нда… И кто дёрнул меня за язык в такой трогательный момент? Наверное, моя глупость.

– Может, объясните, что произошло?

Ответом мне стали две серьёзные мины и дружное рявканье:

«Нет!»

– Ладно, не очень-то и хотелось, ― пошёл я на попятную, но эльф «завёлся».

– Я предупреждал тебя, чтобы ты помалкивал. Хочешь выжить здесь, веди себя тихо и не задавай лишних вопросов, ― он опять «включил» высокомерного зазнайку, его глаза были холоднее льда, безжалостны и равнодушны. Словно делал мне одолжение…

В тот момент я забыл, что он только что спас мне жизнь, меня понесло.

– А кто, спрашивается, притащил меня сюда в этот ваш уродский мир, где людей считают за животных? Я тебя, паршивый эльф, об этом не просил!

Он задохнулся от гнева, на его лице появилось выражение, обещавшее мне непередаваемые муки. Сразу захотелось спрятаться куда-нибудь подальше, желательно, на другой континент, если он тут вообще существовал.

– Что? ― закудахтал Уго, ― ты притащил в наш мир любовника? Да ты в своём уме? У тебя здесь этого добра что ли мало?

Я удивлённо посмотрел на Фаби, он покраснел и растерялся.

– Уго, что ты мелешь? Следи за словами, а то не посмотрю, что ты мой учитель… Иди-ка лучше на кухню и приготовь мне поесть, я очень устал, да и это чучело надо кормить …

Уго окинул обоих уничтожающим взглядом и ушёл. Но его сгорбившаяся спина служила нам немым упрёком. Я-то тут вообще был не при чём, но почему тогда мне было так неловко, словно сделал что-то постыдное? Фаби молчал, я ― тоже, мы оба не поднимали глаз. Наконец, послышалось ледяное:

«Иди за мной, я кое-что тебе объясню, может тогда ты прислушаешься к моим словам».

Он повернулся и стал подниматься по лестнице. Я не спеша следовал за ним и ловил себя на мысли, что мне неприятны слова старика гоблина. Что со мной, я ревную что ли, но кого? Лин осталась в моём мире, это совсем другой человек, тем более ― мужчина, и всё равно, почему-то… Господи, вот дурак, нашёл, о чём думать, мне надо отсюда выбираться, а без Фаби мне этого точно не сделать. Так что плевать мне на его секреты, главное ― продержаться и попасть домой. Всё и точка.

Дом внутри поражал своей роскошью и изысканностью. Ну да, благородные эльфы и, похоже, не голодающие, в то время как люди умирают на рудниках или стирают им бельё. Вот твари! Меня передёрнуло, но я уже взял себя в руки и отложил эмоции «на потом», когда вернусь домой. Если вернусь…

Эта мысль мне не понравилась, и я постарался прогнать её как можно дальше. Тем временем мы зашли в светлое помещение, просто и скромно обставленное. Но даже моя комната на Родине казалась по сравнению с ней жалкой каморкой. Эльф подошёл к шкафу и распахнул его створки: он был полон одежды ― простой, но вполне носибельной.

– Эта твоя комната, потом переоденешься, как подобает слуге, и не возражай.

А я ничего и не говорил, уже всё решил для себя: главное ― выжить, поэтому можно и потерпеть. Представлю, что это спектакль, в котором мне приходится участвовать против воли. А эмоции оставлю при себе, во всяком случае, постараюсь это сделать.

Видя, что я «не выступаю», Фаби повёл меня на второй этаж.

– Здесь комнаты господ, без вызова входить нельзя. Иди в эту дверь, там мой кабинет, поговорим, как обещал.

Кабинет был очень просто обставлен ― ничего лишнего: стол и кресло, пару шкафов, доверху набитых книгами и безделушками, небольшой диван у стены, на которой эльф мне кивнул. Я осторожно сел, продолжая осматриваться. Фаби расположился в кресле и взял со стола прозрачную пластину, его пальцы быстро по ней забегали, напомнив мне знакомую картину: я прихожу к Лин, а она ― за ноутбуком…

– Надо же, а у вас, наверное, и интернет есть? ― сказал, особенно не рассчитывая на ответ.

– Да, что-то наподобие сети, только построена она на магии. Этот мир, Эжен, весь держится на ней.

Я только пожал плечами. Тоже мне, удивил. Раз здесь есть эльфы и гоблины, почему бы не быть и интернету. Да и магии. В детстве я так мечтал стать волшебником, а теперь моё заветное желание кардинально поменялось ― только и думаю, как сбежать от всего этого.

Ждал продолжения разговора, но Фаби молчал. Я взглянул на него: он сидел, рассматривая то ли небольшую картину, то ли фотографию. На нём не было лица. Только собрался его окликнуть, но тут эльф неожиданно встал, так резко отодвинув кресло, что оно покачнулось и завалилось на бок. Но он не обратил на это никакого внимания. Это становилось интересно.

Подошёл ко мне и сел рядом, протянув портрет. Двое детей лет десяти, несомненно, близнецов, стояли, взявшись за руки, улыбаясь, но по-разному. Девочка с длинными каштановыми локонами, перехваченными атласной лентой, хитро усмехалась, словно задумала какую-то авантюру. Её прекрасное белое платье развевалось на ветру.

Рядом стоял мальчик с такими же волнистыми волосами, он улыбался смущённо и смотрел куда-то в сторону, словно его силой заставили позировать, и это было ему совершенно неинтересно. Казалось, он ждал первой возможности, чтобы выбраться из цепких рук сестры и убежать.

Я узнал их ― это были Лин и Фаби. Возвращая портрет в руки печального эльфа, спросил:

«Что случилось с вами обоими? Где сейчас твоя сестра?»

Он взял фото и осторожно отложил его в сторону, словно оно причиняло ему боль.

– Если бы я только знал, Эжен. Лин всегда была немного сумасшедшей, её характер ― подобен урагану, она противоречила не только мне ― всем. Словно внутри неё жил какой-то неуёмный беспокойный дух. Ей всегда было мало того, что она имела, и хотелось большего. Это её и погубило.

Он замолчал и закрыл лицо руками.

– Всё дело в магии. Мы не можем заниматься ей, пока не достигнем определённого возраста, это даже законом запрещено. И неспроста. Организм эльфов в детстве очень слаб, магия работает совершенно непредсказуемо, и даже самое простенькое заклинание с лёгкостью может убить. Поэтому в наших семьях особенно берегут детей, приставляя к ним учителей и наставников, чтобы присматривали за ними.

– Уго? ― спросил я.

Фаби кивнул.

– Но Лин запреты не останавливали, она никого не слушала и начала свои тайные эксперименты с магией уже в раннем возрасте. Сестра была так же талантлива, как и безрассудна.

– А ты знал об этом?

– Да, и очень жалею, что не смог её остановить. Больше того, она заставила меня ей помогать. Во время одного из её «исследований» произошло непредвиденное, это случилось больше года назад. Не смотри на меня так, Эжен! Да, по человеческим меркам я выгляжу твоим ровесником, но я как минимум в три раза тебя старше. И несмотря на это, по нашим законам, мне до совершеннолетия ещё целый год. Жизнь людей коротка, а наша ― напротив, вот и взрослеем мы намного позднее…

Я почувствовал, как у меня тоскливо засосало под ложечкой. Мог бы и не напоминать, что моя жизнь ничтожна мала и легко может оборваться в этом мире. А я ещё толком и жить–то не начал. Видно, мои невесёлые мысли отразились на лице, и Фаби всё понял.

– В тот день я помогал ей в секретной лаборатории в подвале. Это наш второй дом, что-то вроде дачи. Отец отсылал нас сестрой сюда, когда у него были важные дела. Нам здесь нравилось. Так вот. Что-то произошло во время «эксперимента»: не было ни взрыва, ни землетрясения, Лин просто исчезла. Мы с Уго и учителем Лин обыскали всю округу, её нигде не было. Я никому, кроме Уго, не сказал, что произошло. И все сочли, что её похитили.

Понимаешь, Эжен, если бы я признался отцу, чем она занималась, он потерял бы не только работу крупного чиновник в Военном министерстве, но, скорее всего, и жизнь. То же случилось бы со всеми нами. Поэтому я вынужден молчать. Думаю, мой отец давно обо всём догадался. Но пытается сохранить нам жизнь, делая вид, что Лин похищена.

Я вздрогнул, всё это было ужасно.

– Фаби, так кого же я встретил в нашем мире ― Лин или тебя?

– Нечто среднее, ― эльф усмехнулся, ― потому что с пропажей Лин история не закончилась. Через месяц произошёл необъяснимый всплеск магии, и меня выбросило в твой мир. И, самое удивительное, что я оказался в теле сестры. Она тоже была там, внутри головы, и пыталась руководить моими поступками. Нет, я не сошёл с ума и не слышал голосов, но она как-то умудрялась управлять моим, то есть, её, телом. Это всё магия, я не мог сопротивляться… Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить в чужом теле ― выдумщица сестра заставила меня вытворять такое, что и врагу не пожелаешь…

Я посмотрел в лицо Фаби ― оно горело от стыда, и тогда впервые мне стало его жалко.

– Вот это да, Фаби, а дальше что?

– Через неделю мучений меня вернуло назад домой. И месяц я жил спокойно, а потом ― пошло-поехало. Никакой системы ― иногда раз в две недели, иногда через пару месяцев меня снова выбрасывало в твой мир. С моим-то характером я бы там пропал, но сестра руководила мной, и ты сам видел ― сумела приспособить меня к «новой» жизни. Но это так мучительно, и как остановить этот кошмар ― не знаю. В этот раз ты случайно попал под магическую волну. Я не хотел вредить тебе и чувствую себя виноватым.

Он встал и повернулся ко мне.

– Эжен, то что я тебе рассказал ― не просто большой секрет, от этого зависят жизни всех членов моей семьи. В курсе только Уго, но ему я полностью доверяю. А вот теперь к нам присоединился ты. Выбор у меня небольшой ― убить ненужного свидетеля моей глупости или поверить в то, что ты будешь молчать. Я тебя совсем не знаю, хоть ты и был моим любовником, потому что Лин так хотела. Убеди меня, что тебе можно верить, во мне нет кровожадности, но, поверь, если что, моя рука не дрогнет…

Я посмотрел в его глаза ― в них была боль и решимость. «Точно ― не дрогнет: сначала прирежет, а потом поплачет над моим трупом. Но, с другой стороны ― он же меня спас, когда я «загибался» от укуса мерзавца Пуси. Значит, надежда есть. Он прав, хотел бы ― давно меня прикончил», ― и я рискнул.

– Не хочу вредить ни тебе, ни твоей семье, Фаби, тем более ты и так настрадался. Да и как-никак я твой должник. Можешь положиться на меня, ты моя единственная надежда выбраться отсюда. Я готов не только молчать, но и во всём тебе помогать. Решай сам.

Это всё, что я мог тогда сказать. Негусто, конечно, зато от чистого сердца. И он поверил. Во всяком случае, оставил меня в живых. Пока.

В это время дверь кабинета распахнулась, в неё влетел Уго, казалось, от страха его глаза вылезли на лоб:

«Фаби, твой отец здесь, и он очень не в духе. Ты придумал, что будешь говорить ему на этот раз? Боюсь, он тебе не поверит. И что мне делать с этим человеком?»

Фаби проявил чудеса выдержки ― то есть надел маску злого равнодушного эльфа.

– Забери Эжена на кухню и скажи, что я привёз его из путешествия. Теперь он будет твоим помощником, обучи его как следует. Идите скорее, мне предстоит тяжёлый разговор.

Уго кивнул мне, и я покорно побежал за ним следом. Мы едва успели проскочить, как мимо нас пронёсся молодой красивый офицер, на вид не старше Фаби. Его роскошная изумрудного цвета форма произвела на меня неизгладимое впечатление, на минуту я забыл, как ненавижу эльфов, угнетателей человеческого рода. И ещё меня поразили его уши. Я так привык, что в играх и кино эльфы ― остроухие, а тут аккуратненькие такие ушки, ну чуть больше человеческих, и всё. И никаких тебе кос. Строгая стрижка, настоящий военный.

По пути на кухню мы зашли в «мою» комнату, пришлось переодеться в свободный серый костюм. Я не сопротивлялся ― один чёрт! Хоть не шотландский килт, и то спасибо! Но когда мы пришли на кухню, и Уго, усадив меня за стол, молча проколол мне ухо и вставил в него такую же, как у себя, серьгу, я чуть не набросился на него с кулаками. А он просто показал мне большой перстень с печаткой, взял его щипцами и стал нагревать на огне.

–Это ещё зачем? ― не на шутку всполошился я.

– Не хочешь фамильную серьгу, поставлю клеймо, куда предпочитаешь ― на лоб или щёчку? ― и его лицо приняло серьёзное «похоронное» выражение.

– Не надо, меня серёжка вполне устраивает, ― испуганно пробормотал, и Уго довольно ухмыльнулся: «То-то же. Не умничай, не дома». Я даже ответить ему не смог ― как ни крути, он был прав.

Ну, а потом всё между нами было неплохо. Уго оказался терпеливым и внимательным наставником: объяснил мне обязанности слуги, спокойно реагируя на бесконечные вопросы и ошибки, которые я совершал, и показал, какие блюда и как должен буду поставить на стол во время семейного обеда между Фаби и его отцом.

– Главное, не поднимай на старшего господина глаз, это обычно плохо заканчивается. Поставишь большое серебристое блюдо, куда я сказал, и быстро уходи. Дальше один справлюсь. Понял?

– Да чего там понимать, подумаешь, ерунда… ― храбрился я, но сердце просто выскакивало от непонятного страха.

Я так и не понял, почему Уго внимательно на меня посмотрел и тяжело вздохнул.

Одно дело сказать, а совсем другое… Короче, у меня тряслись поджилки, когда мы поднимались с Уго на второй этаж. Там я сделал, как научил меня наставник ― поставил блюдо и уже собирался смыться, как внезапно почувствовал, что что-то словно тянет меня за подбородок, заставляя поднять голову. Я испуганно таращился в прекрасные смеющиеся глаза папаши-эльфа, а потом он меня «отпустил» и отвернулся. Меня как ветром сдуло.

Дрожа, сидел за кухонным столом, уронив голову на руки. Мне было как-то не по себе. Я боялся признаться себе, что даже если бы его магия не заставила меня посмотреть ему в глаза ― всё равно сделал бы это сам, не в силах оторваться от его смеющегося сияющего взгляда. Он заворожил меня, чёртов маг. Уго осторожно потрогал меня за плечо и прокашлялся.

– Слушай, Эжен, тут такое дело… Старший господин приказывает тебе подняться к нему в спальню. Прямо сейчас, ― и он снова закашлялся, будто ему в горло внезапно что-то попало.

– Зачем? ― испуганно спросил я, вставая.

Уго с интересом рассматривал узоры на полу.

– Говорил же тебе ― не смотри ему в глаза. Эльфы ― они такие, со слугами не церемонятся, особенно, если те молоды и красивы, как ты… Мне жаль, но выбора у тебя нет.

Глава 4

Я замер, в первую минуту не зная, что ему ответить. Горячая волна пробежала по телу, это был не жар ― гнев: до меня дошло, чего от меня хотят. Первым моё отношение к этому вопросу оценил Уго, видимо, мой недобрый взгляд серьёзно его напугал. Он быстро попятился назад и спрятался за кухонным шкафом. Но я и там его нашёл…

Схватил за грудки и попытался его головой пробить стену, но он так завизжал, что я не выдержал. Отпустил его на минутку, радостно ухмыльнувшись, потому что увидел большой нож для разделки мяса и, вооружившись им, пошёл за гоблином.

– Прости, Уго, но первым всегда страдает гонец, принёсший плохую весть. Не стоило тебе мне это говорить. Что значит «нет выбора»? Он есть, и я его тебе сейчас покажу. Сначала тебе, а потом и твоему козлу-хозяину… Ненавижу эльфов и весь этот ваш идиотский мир, в который меня занесло. А ну вылезай из-под стола, всё равно достану, зараза зелёная…

– Прости меня, прости, человек. Ну что ты всё так близко к сердцу принимаешь? Ничего же пока не случилось, и ножик-то положи. Меня ты им, может, и прикончишь, а вот с эльфом у тебя этот номер не пройдёт. Он же маг, а ты ― нет, поэтому всё равно, даже против воли, сделаешь, что он тебе прикажет. Магия ― она такая… Смирись, мальчик.

Последние его слова взбесили меня ещё сильнее. Резать я бы его, конечно, не стал, но кулаками попотчевал от души. Но не дали. В кухню влетел Фаби, видно, между ним и гоблином была какая-то связь, раз прискакал к нему на помощь. Я смотрел на него, как рассвирепевший зверь, выставив вперёд нож.

– Не приближайся ко мне, извращенец, сын извращенца. Не посмотрю, что ты мне жизнь спас, покалечу…

Уго рванулся из-под стола прямо к Фаби и зашептал ему на ухо. Тот кивнул головой и побелел.

– Успокойся, Эжен, положи нож и жди меня здесь. Я сейчас всё улажу. И, пожалуйста, не обижай Уго, он не заслужил такого.

Развернулся и быстро выбежал за дверь. Его слова немного меня отрезвили. Нож выпал из руки на пол, и я беспомощно опустился на скамью, схватившись за голову. Гоблин засеменил ко мне мелкими шажками и протянул кружку с водой.

– Выпей, Эжен, и приди в себя. Что ж вы, люди, такие горячие?

Я буркнул, не поднимая головы:

«Сгинь вместе со своей отравой, зашибу!»

Тот покорно отошёл и начал тяжело вздыхать.

– Глупый ты ещё, молодой, слишком нетерпеливый. Знаешь, что теперь будет? Нет? У Фаби с отцом и так напряжённые отношения, особенно после того, как Лин пропала. Если папаша разозлится, может выгнать сына из дома и вообще, устроить ему ссылку на какой-нибудь далёкий остров Северного Архипелага. Ты не представишь, какие там страшные места, никто больше месяца не выживает. Ох, судя по тому, с какой скоростью отец Фаби выбежал из дома, они здорово поругались. Ну, всё. Теперь жди беды…

Поднял голову и увидел, что Уго прилепился носом к окну.

– А мне-то какое до этого дело? ― сердито пробурчал я.

– Серьёзно, не понимаешь? Ты же вроде домой собирался, и как, интересно, у тебя это без Фаби получится? Его отошлют подальше отсюда, ― Уго понизил голос почти до шёпота, ― а тебя мстительный отец в бордель продаст. Вот что тебя ждёт, дуралей.

Я снова «завёлся», но теперь в моих словах уже не было прежней уверенности.

– Я ― свободный человек, никто не имеет права распоряжаться моей жизнью…

– Ну да, свободный, в стране, где люди не знают этого слова, а только мечтают о нём. У тебя в ухе серьга с клеймом эльфийского дома, забыл? Думал, я её тебе просто для красоты повесил, что ли? Ты ― собственность Эжена, не станет его, перейдёшь к отцу. И сразу говорю, не пытайся её снять ― не получится. А если попробуешь ухо отрезать, бывали такие умники, то, по закону, тебя вздёрнет первый же патруль…

Он посмотрел на меня, в его глазах было сочувствие.

– Когда-то по молодости я тоже пытался бороться: много раз убегал, потерял счёт поркам, один раз меня хотели повесить, и много раз пытался сделать это сам. Фаби не позволил. Держись за него и не делай глупостей, Эжен. Просто потерпи. Никто не обещал тебе, что жизнь в нашем мире будет простой. Собери всё своё мужество и повзрослей ― только так выживешь.

Я молчал, признавая его правоту. Но легче от этого мне не становилось.

Хлопнула кухонная дверь, вошёл Фаби, в его красивых глазах была тревога, но увидев, что мы спокойно разговариваем, он облегчённо выдохнул.

– Уго, собери нам с Эженом поесть, и, будь добр, оставь наедине, нам надо поговорить.

Эльф сел за стол напротив меня и молча смотрел в миску с кашей, которую поставил перед ним Уго. Я делал то же самое, и, хоть был очень голоден, меня тошнило от аромата, заполнявшего кухню. Сейчас мне было не до еды. Скрипнула, закрываясь, дверь, гоблин ушёл. И тогда Фаби поднял на меня глаза. Я никогда ещё не видел такого неприкрытого бешенства, эльф на меня злился. Если бы взгляд убивал, меня давно бы уже не было в живых. Но его крепко сжатые губы не двигались. Наконец, его прорвало.

– Никогда, слышишь, никогда не смей обижать Уго. Тебе, маленькому дураку, даже не снилось, что ему пришлось вытерпеть, и сколько добра он сделал мне и моей сестре. Я перед ним в вечном долгу. А ты посмел ему угрожать… ― его глаза метали молнии, но голос был спокоен, ― если у тебя будут проблемы ― просто говори о них мне, я постараюсь защитить тебя. Скажи, что понял.

Я кивнул, опустив голову.

И тут он на меня заорал, и куда только делось хвалёное эльфийское самообладание?

– Спрашиваю, понял? Отвечай громко, чтобы я слышал!

Сосчитав про себя до десяти, успокоил дыхание и негромко сказал:

«Я понял тебя, эльф, и не надо на меня орать, не глухой».

Мне показалось, он меня сейчас ударит. Но нет. Просто встал и вышел, громко хлопнув дверью. И вот тогда, убедившись, что остался один я…нет, не заплакал, просто схватил миску с горячей кашей и запустил её вслед ушедшему «хозяину». А вот после этого уже… Не могу об этом говорить, и так всё понятно.

Отдышавшись немного, быстро пошёл в «свою» комнату и бросился на кровать. Полежав немного, почувствовал знакомый аромат. На небольшом столике нашлась ещё одна миска с кашей, прикрытая куском лепёшки. Сев и немного поколебавшись, съел всё до последней крошки, убеждая себя, что делаю это только для того, чтобы поддержать силы. Мысли путались, но одно мне было совершенно ясно ― я здорово влип…

Когда каша была съедена, а миска ― вылизана дочиста, в дверь тихо постучали. Фаби не стал бы так делать, поэтому я негромко крикнул:

«Заходи, Уго!»

Он вошёл и остановился у порога, видимо, всё ещё меня опасаясь.

– Пойдём на кухню, Эжен, надо убраться, поможешь мне, а потом я покажу тебе дом. Это будет интересно, вот увидишь.

Я встал, забрал с собой пустую миску и пошёл вслед за сгорбленной спиной Уго.

– Прости меня, не стоило мне так себя вести. Помутнение, наверное, нашло. Ты не заслужил такого, Уго.

Он остановился и, развернувшись, внимательно посмотрел мне в глаза, словно проверял, не смеюсь ли я над ним. И только потом кивнул. Его плечи расправились, и от этого на душе почему-то стало немного легче.

Мы молча навели порядок на кухне, а потом Уго провёл для меня обзорную «экскурсию». Я категорически отказался идти на второй этаж в «покои» хозяев, меня от одной этой мысли передёргивало, зато попросил показать лабораторию Лин, из которой она исчезла. Я видел, что гоблин колебался, но потом всё-таки согласно кивнул.

– Только не говори об этом Фаби, он рассердится. Сейчас он ненадолго уехал из дома, так и быть, пойдём. Хотя ничего интересного ты там не увидишь. Главное, руки не распускай ― ничего не трогай, а то мало ли что может случится. Фаби намекал мне, что чувствует там какую-то остаточную магию. Не знаю, что это за штука, но давай быстренько взглянем и уйдём от греха.

Я согласился с ним. Мы стояли перед обычной дверью, но на ней было уйма замков, защёлок и огромный засов. Пока Уго неторопливо открывал их один за другим, мне стало не по себе. Честно, я пожалел, что напросился сюда.

Наконец, дверь была открыта, и мы вошли. Это была небольшая тёмная комната, и Уго зажёг свечу, предусмотрительно захваченную им с собой. Я с трудом переступил через порог, мне было страшно. Вдоль стен располагалось множество шкафов, доверху набитых книгами. Воздух был затхлым и каким-то «неживым», у занавешенного окна стояли простой стол и стул. То, что находилось на столе, было спрятано под чёрной тканью. По углам уже появилась паутина, что придавала этому месту ещё более мрачный вид.

– Вот видишь, ничего особенного здесь нет. Вот там, у стола, Лин и стояла, когда это с ней случилось. Фаби тогда в ужасе примчался ко мне, он от страха даже дар речи потерял, а когда я прибежал, в этой комнате весь воздух сиял, и по нему, как по морю, гуляли разноцветные волны. Очень красиво и жутко одновременно. Мы с Фаби тогда быстро закрыли помещение, потому что одна такая волна тогда развернулась в нашу сторону, и, вот чем хочешь, поклянусь, мне показалось, что это Лин смотрит на меня, ― прошептал Уго.

У меня от его слов мурашки поползли по всему телу, захотелось немедленно убежать отсюда. Но ноги почему-то не слушались. Паутина в углах комнаты внезапно зашевелилась, и послышался знакомый смех Лин, тихий и такой жуткий. Мы с Уго одновременно завопили и, выскочив из комнаты, начали быстро закрывать замки и защёлки. Что-то с силой ударилось в дверь с той стороны, словно стремилось вырваться наружу, но мы не стали испытывать судьбу и выбежали на улицу.

– Ничего себе, Уго, это ты называешь «остаточной магией»? Да я чуть штаны от страха не намочил, ― выпалил я, переводя дыхание. Уго смотрел на меня как-то странно.

– Знаешь, я раз в неделю захожу туда по поручению хозяина, и ни разу ничего подобного не происходило. А ещё ты слышал, что прошептал голос?

– Да ничего не было, просто, видно, ветер прошумел, немного похоже на смех, ― неуверенно сказал я дрожащим голосом.

– Какой ещё ветер, тут всё закрыто. Нет, Эжен, я совершенно отчётливо слышал, как голос Лин произнёс твоё имя. И не смотри на меня так. Я ― не суеверный, но всё это очень странно. Не спроста, не спроста.

От слов Уго моя дрожь только усилилась.

– Пошли назад, хватит с меня этого дома, насмотрелся.

Уго тяжело вздохнул.

– Нет, Эжен. У нас с тобой осталось ещё одно дело. Здесь внизу, под домом находится зверинец. Я, а теперь и ты вместе со мной, должен раз в день кормить бедных обитателей подземелья и менять им воду. Колодец находится там, внизу, пойдём на кухню, возьмём вёдра и еду. Одному мне уже тяжело таскать это.

Я покорно кивнул, хотя после увиденного в комнате Лин смотреть ещё и на зверинец совсем не хотелось. И дома-то терпеть не мог зоопарки: не переношу, когда животных держат в неволе, а теперь придётся каждый день «любоваться» на это наверняка малопривлекательное зрелище.

На кухне Уго дал мне в руки два тяжеленных ведра, доверху наполненных кусками сырого мяса, причём, судя по размеру этих «кусочков», кормить нам предстояло, минимум, льва или тигра, причём гигантского. У меня заранее заболело сердце. Взвалив на себя эту ношу, я еле плелся за Уго, который нёс такие же полные вёдра безо всякого напряжения. Я же кряхтел, как старый дед, постоянно останавливаясь и отдыхая.

– Что такое, Эжен, ты же сильный мальчик, а с таким пустяком справится не в силах, что ли? Поспеши, там много работы…

Мы спустились по крутой винтовой лестнице в подвал и, надо сказать, это было то ещё испытание. Когда же остановились перед обитой металлическими полосами дверью, с меня градом лил пот, а ноги подкашивались, а вот Уго даже не запыхался. Он смотрел на меня и грустно качал головой.

– Всё время забываю, что вы, люди, слишком слабы, это плохо…

– И…ничего…я не слаб, фух! Наконец-то пришли, да?

Уго вздохнул и произнёс:

«Почти».

Он открыл дверь одним из ключей, что висели у него на поясе, и мы вошли в большую круглую галерею. Сверху она была забрана решёткой, так что свет и воздух свободно поступали вниз. Но только центр помещения был освещён. Сами клетки, вернее, огромные вольеры, находились в тени. Это меня удивило.

–Уго, а почему животные лишены света? Это же слишком жестоко.

– Что ты знаешь о жестокости, Эжен… Здесь почти все обитатели привыкли к этому. Не подходи к клеткам, стой в центре. Я сам займусь кормлением и, вот что ― не пугайся, если какое-нибудь создание высунет свою лапу или морду. Ты уж очень впечатлительный. Да и нос зажми, дыши ртом, сейчас они зашевелятся, вонь будет ужасная. Пока действует заклинание, ещё можно дышать, но и оно не всегда справляется. Здесь никогда не чистят клетки…

– Но почему, Уго? ― попробовал я возмутиться.

– Потому, мой мальчик, что это невозможно. Они все только и ждут любой нашей ошибки, чтобы выбраться на волю. И, к тому же, так велел старший господин. Ему нравится, когда они страдают.

Я сплюнул от возмущения, но гоблин строго на меня посмотрел, и надел на нос какое-то приспособление в виде прищепки и мне протянул такое же. Удивлённо его разглядывал и прозевал момент, когда обитатели зверинца нас почуяли и зашевелились. Запах был просто сногсшибательный в прямом смысле этого слова. У меня заслезились глаза, и вся съеденная еда тут же покинула мой слабый человеческий желудок. Я быстро заткнул нос прищепкой…

Сразу стало легче дышать, но это относилось только к запахам. А вот шума прибавилось раз в сто, так мне показалось. Отовсюду ревели, хрюкали, орали и издавали такие непередаваемые звуки, что я просто мгновенно оглох от этой какофонии. Голова закружилась, и всё поплыло перед глазами. Но Уго не дал мне упасть в обморок.

Вместо этого он подвинул меня к колодцу, вырытому прямо посередине этой тюрьмы, и заставил набирать воду, которую выливал в специальные радиальные желоба. По ним вода попадала к обитателям этого каземата. А потом Уго стал ловко с помощью огромных вил засовывать куски мяса под клетки. У меня глаза на лоб полезли, когда множество когтистых и перепончатых лап просунулись через прутья, требуя еды.

Я не выдержал и сел на землю. Это было ужасно. Но самым страшным мне показались огромные, похожие на человеческие руки, просунувшиеся из одного вольера и раздавшийся оттуда вой, смутно напомнивший мне слово: «Еда!»

А ещё среди множества протянутых лап я заметил несколько маленьких детских ручонок, и слёзы бессилия навернулись на мои глаза. У меня не было сомнений, что там, рядом с животными, держали человеческих детей. Я сидел, покачиваясь, когда Уго тронул меня за плечо и крикнул в ухо:

«Эжен, я закончил! Уходим!»

Не могу вспомнить, как он помог мне встать и вывел за железную дверь, как поднимались по лестнице и вышли на воздух, где мой наставник осторожно усадил меня под дерево и напоил водой. Он не приставал с вопросами, давая прийти в себя. Когда мне стало немного легче, я робко потрогал Уго за рукав, и тот повернул ко мне своё печальное лицо. Оказалось, он всё это время сидел рядом, осторожно поглаживая мою руку.

Еле разлепив вмиг пересохшие губы, кое-как выдавил из себя вопрос:

«Скажи, Уго, кто собран в этом зверинце? Что это за несчастные существа? Неужели подобные создания водятся в диких лесах вашей страны? Мне показалось, я там такое видел…»

– Там собраны представители тех народов, с которыми воевали наши нынешние господа ― эльфы. И победили их. Это зверинец для проигравших. Да, Эжен, ты видел там и собственных соплеменников, и великанов, орков, гномов и моих сородичей…

Я в ужасе посмотрел в лицо Уго. В его глазах стояли слёзы, так и не пролившиеся на морщинистые щёки, зато они были полны гнева и лютой ненависти. У меня не было сомнения, к кому относились эти чувства, больше того, я их разделял…

Глава 5

Несколько мгновений я потрясённо молчал, растерянность внутри меня сменилась яростью.

– Это чудовищно… Изверги, как они могут поступать так с живыми существами… Маньяки, неужели они все такие, как этот папочка Фаби? Все?

Уго вдруг улыбнулся, если улыбкой считать скривившиеся губы, и похлопал меня по руке.

– А ты славный. Но научись сдерживать свой гнев, иначе даже Фаби тебя не защитит. Нет, Эжен. Конечно, не все эльфы таковы, более того, законом запрещено держать пленных в таком неподобающем месте и недостойных условиях. Но это только слова, не более, на самом деле, всем глубоко наплевать, что происходит с пленными. Тем более, если хозяин этого чудовищного места ― не кто иной, как один из представителей власти ― помощник военного министра, кто будет его проверять?

Он тяжело вздохнул.

– И знаешь, что странно, до сих пор не могу поверить в то, что это происходит в нашем доме. Я столько лет знаю Винса, он никогда раньше не был таким. Поверишь, всегда искренне считал его одним из немногих порядочных эльфов, и вдруг ― такое разочарование. Иногда, правда, закрадываются сомнения: почему разместив «зверинец», он не сказал мне об этом сам, а просто оставил записку, чтобы присматривал за этим кошмаром и помалкивал… И с тех пор никогда не интересовался, как там дела. Что он задумал?

Я в бешенстве схватил с земли камень и запустил его в ажурный фонтан, украшенный фигурами эльфийских красавиц. К счастью, в них я не попал, мой снаряд прямиком угодил в воду.

Теперь Уго по–настоящему засмеялся, и у него был приятный, совсем человеческий смех.

– Перестань, Эжен, не веди себя как ребёнок. Этим ты никому не поможешь.

– А почему ты до сих пор не выпустил их, у тебя же есть все ключи?

Уго смотрел на меня с иронией.

– Правда, вот так просто взял и выпустил? Считаешь меня дурачком, который за столько лет не додумался до этого? Ох… Всё не просто, я же говорил тебе ― дело в магии. У меня ключи от всех дверей. Это верно, но заключённых охраняют не клетки и не двери.

– Прости, я понял, чёртова магия.

– Верно. Если бы не их знаменитая эльфийская магия, они бы не захватили все земли по эту сторону моря. А теперь уже стремятся как можно дальше, им мало наших слёз и унижения. Говорят, за большой водой есть очень богатые земли, надеюсь, хоть там мерзкие твари получат достойный отпор… ― Уго так крепко сжал свои маленькие зелёные кулачки, что по коже заструились ручейки красной крови…

Я охнул, схватил его за руку и потащил к фонтану, промывая под прозрачными струями раны гоблина. Он не сопротивлялся.

– Слава лесной богине, что Хозяина нет дома, нас бы бросили на корм хищникам за осквернение родового источника. Никто, разумеется, кроме эльфов, не должен касаться этой воды…

– Да пошли они, эти чокнутые эльфы! Надеюсь, хоть вода здесь чище, чем их грязные души.

Уго снова засмеялся и по-отечески погладил меня по голове.

– Ох, Эжен, держи эти слова глубоко внутри, иначе нам обоим не поздоровится. И не ругай всех эльфов сразу, среди них много тех, кто не согласен с подобным положением вещей, но также вынужден молчать и подчиняться. Для них созданы особые тюрьмы, может, чуть почище той, что ты видел, но всё же…

А Лин и Фаби ― мои любимцы, я сам их вырастил. Жаль, что Лин так рано начала заниматься магией, ведь это её в конечном счёте и погубило. Она была бедовой девчонкой, никого не слушала, я так и не сберёг её. Вот теперь стараюсь сохранить жизнь хотя бы Фаби, он ― моя последняя надежда. Ему осталось немного продержаться до совершеннолетия, скоро молодой эльф сможет заниматься магией открыто, он очень способный…

На лице Уго появилось счастливое мечтательное выражение, но оно быстро сменилось привычной грустной миной.

– Что-то не похоже, что ты уверен в успехе, Уго…

– Отец не допустит, чтобы сын пошёл против него, он очень умён и опасен. Последнее время я совсем его не понимаю, он даже меня пугает. Боюсь, Эжен, что господин помощник министра Винс, не пощадит своего сына… Знаешь, ― он понизил голос до шёпота, ― есть у меня одна крамольная мысль, но я даже Фаби не решаюсь об этом сказать, ведь у меня нет доказательств.

Я заволновался.

– Говори же, Уго, не тяни!

– Иногда мне кажется, что Винс приложил руку к исчезновению дочери. Она была очень непокорной, часто спорила с отцом. Думаю, Лин его раздражала… Но это только мои предположения, честно говоря, я надеюсь, что не прав…

– Что ты говоришь, не может быть! Она же была его дочерью. Разве эльфы не трясутся над своими детьми?

– Это верно, как правило, так и есть, но бывают и исключения, поверь… Особенно, если дети ― не родные. Мне страшно за Фаби, а теперь он ещё поругался из-за тебя.

Я сразу вспомнил недавние события, и меня опять затошнило от ненависти к папочке-эльфу.

В это время что-то зашуршало в высокой траве, я и двинуться не успел, как Уго бросился вперёд и, схватив за поводок, стал подтягивать к себе упирающегося и шипящего Пусю. Увидев своего зубастого врага, тут же отскочил в сторону.

– Осторожнее, Уго! Он может укусить, эта тварь чуть не лишила меня жизни…

– Ничего он мне не сделает. Гоблины и эльфы невосприимчивы к их яду, к тому же этот поганец меня боится, знает, что легко могу свернуть ему шею. Что так удивлённо смотришь? Я хоть и не молод, но силы у меня побольше твоей. Когда-нибудь ещё возьму в руки свой боевой топор, увидишь меня в битве, не узнаешь старика, хе-хе…

Я улыбнулся, но, взглянув на его налившиеся кровью глаза ― сразу поверил: гоблин не забыл, как убивать врага, и у него есть повод вспомнить старые времена… Да, вот тебе и беззлобный старый гоблин! Было над чем задуматься.

Уго подтянул к себе Пусю и внимательно ощупал ошейник.

– Есть, вот оно! ― он показал мне небольшой цветной камушек, один из многих, украшавших ошейник злобной бестии, ― смотри, это камень, через который подслушивают разговоры. Винс подарил Фаби этого кокодрилла, как я его называю. И ведь регулярно уничтожаю эту пакость, а кто-то находит способ ставить новые.

С этими словами Уго быстро раздавил камень ногой. Я невольно поморщился. Звук был странный, визжащий, словно камень был живым. Но спрашивать сердитого гоблина об этом мне было не с руки. В это время совсем рядом раздался очень характерный и знакомый звук, у меня даже сердце подскочило от неожиданности.

– Ну вот, опять он на своей «тарахтелке». И зачем ему нужен этот странное рычание, можно же было сделать это «безобразие» совершенно бесшумным, ― заворчал Уго, но по тому, как радостно заблестели его глаза, я понял, что вернулся Фаби.

И, правда, по садовой дорожке шёл мой «прекрасный» эльф, довольно улыбаясь, и вёл рядом…байк. На нём были надеты кожаная куртка и джинсы. Волосы собраны в хвост. Я чуть рот не разинул от удивления. Как они тут со своей магией до такого додумались? Впрочем, вскоре всё выяснилось.

Фаби сам охотно признался, что полюбил быструю езду ещё на Земле. Сделал эскизы, а потом уже здесь, на Родине, с помощью Уго и своего друга, обожавшего всякие технические штучки, они вместе создали настоящий мотоцикл. Правда, место двигателя занимала серебристая колба, заряженная магией. Но рычащий звук Фаби оставил как у нашего байка, сказал, что ему нравится пугать пешеходов.

– Одно слово, болван! ― подвёл итог его словам Уго, но при этом поглядывал на своего воспитанника с нескрываемой гордостью.

Я с восхищением осмотрел «чудо магической техники» и похвалил Фаби. Тот расплылся в довольной улыбке и первый раз за всё время был похож на обычного парня, а не зазнайку. Уго наворачивал вокруг нас круги и тоже светился от радости, я подозревал, что ему не терпелось покататься, но он почему-то боялся сказать от этом.

Быстро наклонился к Фаби и шепнул ему на ухо:

«Прокати старика!»

Тот посмотрел на меня удивлённо, а потом обратился к Уго:

«Ну-ка быстро залезай, проедем пару кругов по парковым дорожкам».

Тот смутился и замотал головой, бормоча, что ни за что не сядет на этого рычащего «кокодрилла». Но Фаби его уговорил, сказав, что надо проверить, удобные ли сиденья, и не сильно ли скрипят шины. Не говоря ни слова, гоблин, привязав к дереву пыхтящего Пусю, быстро вскочил в «седло», и они осторожно поехали по дорожке, огибавшей дом. Когда они в пятый раз проезжали мимо меня, я со смехом смотрел на зарумянившегося, помолодевшего Уго, который ворчал на Фаби:

«Ну что так медленно, плетёшься, как старый дед, давай быстрее, ещё, ещё…»

На какое-то время я забыл, что нахожусь в чужом, враждебном мне мире, и этот красивый смеющийся парень ― не мой друг, а Хозяин…

Когда, вдоволь накатавшись, довольный Уго слез с байка, я спросил у него:

«Как впечатления?» ― он подмигнул мне и прошептал, что эта штука не хуже боевого коня. А Фаби похлопал его по спине и пошёл сюсюкаться с мерзким Пусей, что сразу испортило мне настроение. На улице быстро стемнело, и мы вернулись в дом. Фаби не стал есть в столовой, а ужинал с нами на кухне. Они с Уго обсуждали байк, а я впервые вспомнил о родителях, ведь они наверняка сходили с ума и искали меня. А неблагодарная скотина, то есть я, даже не подумал о них, занятый своими переживаниями.

Уго сразу заметил перемену в моём настроении.

– Что-то случилось, Эжен, тебе не нравится моя стряпня?

– Спасибо, Уго, всё вкусно, беспокоюсь о родителях, они там волнуются обо мне…

– Какой хороший сын, ты нравишься мне всё больше. Не грусти, богиня не оставит нас своей милостью, ты скоро вернёшься домой, ведь так, Фаби?

Тот не ответил, лицо его стало серьёзным.

– Ты же знаешь, Уго, это не зависит от моих желаний. Единственное, что я могу сказать с уверенностью ― Эжену надо держаться рядом со мной. Перенос может случиться в любое время и в любом месте, не обязательно в доме.

Теперь я молчал, перспектива была безрадостная. Уго попытался нас приободрить.

– Фаби, почему бы вам с Эженом не поехать на этой тарахтелке к твоим друзьям, повеселитесь в городе, я замаскирую его серьгу, парень он симпатичный, вполне сойдёт за эльфа…

– Ну уж нет, ― слишком поспешно и горячо возразил я, но, помедлив, добавил:

«Я и так слишком устал сегодня, столько впечатлений, к тому же почти сутки не спал».

Но Фаби меня прекрасно понял и криво усмехнулся.

– Ну раз устал, иди отдыхай. Я тебя не задерживаю, ― сказал он спокойным, равнодушным тоном, и с такой силой поставил бокал с вином на стол, что у того отломилась ножка, и красное вино потекло по скатерти. Мне стало нехорошо. Почему-то почудилось, что это льётся кровь, его кровь…

Встав и пожелав всем спокойной ночи, быстро, не оглядываясь, пошёл в свою комнату, чувствуя, как две пары глаз сверлят мне спину. Да что я сделал не так-то? Ведь и в самом дело дико устал, а больше всего ― от эльфов. В комнате, к своей радости, за ширмой обнаружил ванну, наполненную горячей водой, и с удовольствием понежился в ней, не задумываясь, кто натаскал для меня воду.

А затем залез в постель, чувствуя, как расслабляется уставшее тело. Прикрыл веки и тут же подскочил на кровати. Перед глазами стоял насмешливый, изучающий взгляд отца Фаби. Меня затрясло. Я встал и закрыл дверь на щеколду и только после этого снова лёг, повторяя себе: «Хватит трусить. Он уже забыл обо мне. Просто расслабься и отдохни, идиот. Ещё неизвестно, что ждёт завтра».

Внезапно дверь открылась, и щеколда этому никак не помешала. Едва не закричал от ужаса, но в этот момент мой голос почему-то пропал. В комнату тихо зашёл Фаби, и я так растерялся, увидев его, что сел на кровати, замотавшись до шеи в одеяло.

– Эжен, ты ещё не спишь? ― негромко спросил он.

В ответ я прохрипел:

«Что тебе от меня нужно? По стопам папочки пошёл?»

– Что ты там бормочешь, недоумок? ― сказал он, усмехаясь, подойдя ко мне вплотную, ― ишь как закутался ― замёрз или боишься меня? Забыл, наверное, что я не раз видел тебя без одеяла, и не только без него… Ладно, успокойся. Принёс тебе книжку, которую ты подарил Лин, чтобы она училась «нормально» писать, может, почитаешь её перед сном, успокоишься. Выбросишь разные глупости из головы. Мне, кстати, она очень понравилась.

Он положил книгу на кровать, засмеялся и вышел, щеколда снова была на месте.

«Значит, не занимаешься магией, эльф? Ну-ну. Вот, сволочь, напугал…» ― я взглянул на обложку книги ― «Роберт Шекли. Рассказы», и улыбнулся. Открыл первую страницу и начал перечитывать истории, хотя знал их почти наизусть. Сердце продолжало беспокойно стучать, и через десять минут я встал и подошёл к окну. А за ним стояла прекрасная южная ночь. Незнакомые звёзды подмигивали с неба, две симпатичные луны разного размера соревновались между собой за моё внимание, роскошный сад, напоённый запахами незнакомых цветов, манил к себе.

Хотелось распахнуть окно и, как в детстве на даче, вылезти из комнаты, спрыгнув во влажную от вечерней росы траву, побежать к ребятам в поле, жечь костёр… Я замечтался и уже водил руками по раме в поисках несуществующей ручки, когда лицом к лицу столкнулся с ужасной лохматой физиономией, чем-то напоминавшей крупную гориллу, только менее симпатичную, главным украшением которой были свисающие изо рта огромные клыки. Чудище с любопытством меня рассматривало с той стороны окна и, кажется, даже улыбалось. А, может, облизывалось.

Я одними губами прошептал: «Мама!» и быстро задёрнул лёгкие шторы. Попятился спиной и, наткнувшись на кровать, почти упал на неё. Тень чудовища помаячила немного за окном, потом обиженно заскулила и исчезла. Первой моей мыслью было выбежать за дверь и бросится в комнату Уго. Но тут в голову пришла мысль, что подобное страшилище, а, возможно, что и похуже, могло ожидать меня за дверью.

«Чёртовы эльфы, что у них за мир такой, ненормальный ― кругом одни монстры, а они сами ещё хуже», ― подумал я, вспоминая страшное подземелье и его обитателей, которых завтра мне придётся навестить. Стало совсем тоскливо. Я с головой укрылся одеялом и постарался заснуть, но безуспешно. Так и лежал, вздыхая и вздрагивая от каждого шороха, везде мне чудились враги. В итоге проворочался до самого утра, а заснул, когда начало светать.

Кто-то немилосердно тряс меня за плечо, я отбрыкивался и ворчал:

«Ещё немного, мама, пойду ко второй паре, я всю ночь не спал, такие кошмары снились, ужас. Пожалей меня, не буди, мамуль…»

Меня перестали трясти, и «кто-то» стал бродить вокруг и тяжело вздыхать. Пришлось открыть глаза. Лучше бы я этого не делал! Вчерашняя страшная обезьянья морда смотрела на меня грустным взглядом и гладила мохнатой лапой по моим волосам. Я, правда, хотел закричать, но не смог, мысленно прощаясь с жизнью.

Голос Уго вернул мне надежду, что не всё так плохо.

– Зилла, ты что тут делаешь, глупое создание, а ну брысь! ― за этим криком послышалось жалобное поскуливание и неуклюжий топот.

– Испугался, Эжен? Бедняжка, не бойся Зиллу, это добрейшее существо, она не виновата, что получила такую нелепую внешность. Я совсем забыл о ней, надо было вас ещё вчера познакомить…

– С-спасибо, мы сами познакомились… ― заикаясь, пролепетал я, а потом гаркнул во всё горло так, что Уго в испуге отпрянул, ― да вы что, решили меня с ума свести? Кого вы ещё прячете в доме ― слона, тигра или ручного питона, а? ― и без сил свалился на кровать.

Глава 6

Какое-то время Уго стоял и просто на меня смотрел, а я, расстроенный и злой, отвернулся лицом к стене и пытался прийти в себя. Гоблин немного подышал мне в затылок, виновато вздыхая:

«Прости, Эжен, стар я уже стал, вот память и подводит. Вставай, сынок. Сегодня к Фаби приедут гости, у нас с тобой много работы».

Я скорчил недовольную мину, но встал. Пока мы завтракали на кухне, Уго рассказал мне историю появления Зиллы в доме. Оказалось, не только нашим горе-учёным мерещатся лавры Франкенштейна. И среди эльфов нашлись умники, решившие вывести сильного, когтистого, свирепого и практически неубиваемого хищника, из которого получился бы прекрасный воин.

Услышав это, я сразу понятливо закивал головой.

– Как же, как же ― универсальный солдат, наши тоже о таком мечтают, только они делают умные машины, называются ― роботы…

– Понятно, ― хмыкнул Уго, ― выходит, везде одно и то же. А вот наши маги-умельцы слепили этого беднягу из частей разных существ, добавив к ним мозг человека. Это же страшный грех! Вот только что-то у них не получилось с этим. Каждый раз «новый воин» нападал на своих создателей и убивал одного, а, если повезёт, и нескольких. Проект признали неудачным, всех уничтожили, осталась только эта бедняга, Зилла ― так назвала её Лин.

Зилла вообще получилась неагрессивной, старалась со всеми подружиться, и когда Винс со смехом рассказал об этом детям, Лин попросила отца отдать ей бедное существо, которое собирались убить. Это было накануне Дня рождения дочери, и Винс согласился. Видимо, в тайне рассчитывал сделать из неё охранника, но затея провалилась. Дочь забрала Зиллу к себе и не расставалась с ней, пока не пропала.

Мы все привязались к бедняжке, и тебе не следует её бояться, она, конечно, страшна и не очень умна, но мне её жалко. Зилла любит хлеб и фрукты и не очень любит мясо. Хочешь подружиться с ней ― возьми что-нибудь из корзинки и покорми её. Она, кстати, хорошо понимает нашу речь, а вот сама разговаривать не может, только плачет как ребёнок. Никогда не слышал, чтобы она смеялась, не умеет, наверное…

Я задумался, но Уго не дал мне на это много времени ― так загрузил работой, что к обеду я полностью вымотался и, сев на кухне за стол, там же и уснул. Гоблин осторожно потрогал меня за рукав. Приподняв голову, спросонья пробормотал:

«Не сплю, не сплю, уже почти встал…» и, повернувшись, столкнулся нос к носу с Зиллой. Она смотрела на меня своими большими карими глазами и хлопала длинными ресницами. Я сглотнул, меня словно придавило к скамье. Не мог оторваться от её удивительных, совершенно человеческих глаз и внушающих ужас клыков. Зилла наклонила голову набок и протянула мне большой красный фрукт, по виду похожий на апельсин.

Дрожащей рукой осторожно принял «подарок», постаравшись улыбнуться, сказал, вернее, выдавил из себя:

«Спасибо, Зилла. Это так мило с твоей стороны».

Она опять захлопала ресницами, и, мне показалось, смущённо опустила голову. Замурчав, совсем как котёнок, быстро убежала, спрятавшись за шкаф, посматривая на меня оттуда с любопытством. В этот момент мой страх испарился, хотя и не совсем, конечно. Ведь у Зиллы были огромные, сантиметров по пятнадцать острейшие загнутые когти, которые, как я успел заметить, она умела втягивать. Но, между тем, чувства опасности больше не было.

«Да она же со мной играет, как маленький ребёнок. Интересно, у кого эти мерзавцы взяли мозг, неужели…» Нет, я даже думать об этом не мог. В копилке моей ненависти к эльфам только что прибавилось, и очень много. Я внимательно посмотрел на Зиллу ― нечто среднее между прямоходящим очень лохматым медведем и крупной гориллой с человеческими глазами. Прибавьте сюда доверчивость трёхлетнего малыша. Убил бы сволочей, что сотворили это с ней…»

На кухню заглянул Уго, он улыбнулся Зилле, а мне дал два ведра с мясом. Я тяжело вздохнул и заранее нацепил прищепку на нос. Поход в подземелье снова испортил мне настроение, и чтобы «переключить» мысли, спросил Уго:

«А что за гости будут сегодня? Надеюсь, не папочка?»

– Нет, это подружки и друзья Фаби. Шалопаи ужасные. После них столько грязи остаётся…

Я хмыкнул: это мне было понятно, стоило лишь вспомнить студенческие тусовки, которые часто устраивал дома, и что после этого говорила мне мама…

– Кстати, Эжен, мы с Фаби договорились, что ты на этом ужине не появишься. Не обижайся, нравы у молодёжи очень горячие. А зная твой гордый характер, представляю, каким побоищем всё может закончится. Так что посиди сегодня в своей комнате. Отдохни.

Я промолчал, признавая его правоту. Да, там бы я себя точно не стал сдерживать, кулаки давно чесались на это эльфийское отродье. Вряд ли здешняя «золотая молодёжь» чем-то отличалась от нашей. Поэтому, как только стол был накрыт, сразу же отправился к себе и, открыв книгу, попытался читать. Но мне не дали. Я слышал, как один за другим подъезжали экипажи, раздавался весёлый женский смех, потом протарахтел автомобиль, и снова смех, приветственные вскрики. И ещё, и ещё…

«Да сколько же у него «друзей»? Полгорода, что ли, позвал к себе?» ― меня ужасно раздражал этот гвалт и шум, а когда приехали музыканты, и всё вокруг наполнилось музыкой, мне стало совсем тоскливо. Я лёг на кровать и надел подушку на голову. Но это плохо помогало. Не знаю почему, но эта шумиха меня бесила, так хотелось устроить им какую-нибудь пакость, но, как назло, в голову ничего не приходило.

Наконец, всё стихло, гости перебрались наверх. Я вздохнул свободно, но не прошло и часа, как весёлая компания перебралась в сад, прямо под мои окна. То, что я услышал, заставило меня покрыться капельками пота.

– Слушай, Фаби, раз уж ты прячешь от нас красотку сестричку, покажи это ваше чудище. Хочу его видеть. Не будь букой, дай посмотреть на уродину, ― пьяный голос ныл, и я представил, как какой-то тип повис сейчас на «моём эльфе» и достаёт его. Наверняка, сынок местной «шишки», раз Фаби молчит и всё ему спускает.

В это время целая толпа голосов поддержала пьянчугу, все дружно заорали: «Зилла! Красотка, мы хотим с тобой познакомится!» и заулюлюкали. А потом вдруг наступила тишина. Я слышал моё бьющееся в горле сердце и с ужасом представил, как доверчивая Зилла приходит на их зов. «Глупышка, беги!» ― мне так захотелось крикнуть это, но что-то попало в горло, и я закашлялся.

В этот момент тот же пьяный голос вдруг заорал:

«Луки к бою! Кто первым завалит это чудище и достанет его сердце ― будет королём вечеринки!» В ответ раздался радостный гул, и заскрипели натягиваемые тетивы. Я упал на колени, задыхаясь, пытаясь прохрипеть: «Спасайся, Зилла!», но вместо этого закашлялся ещё сильнее. И тут раздался крик Фаби: «Не трогайте её, она принадлежит моей сестре!» ― но его голос утонул в визге спущенных стрел.

Я завыл от отчаяния и рванул на себя дверь. В тот момент мне было совершенно наплевать, что теперь случится со мной… Выбежал во двор, и взгляд упал на стоящий у стены мотоцикл Фаби.

«Ну, держитесь у меня, гады! Передавлю, сколько успею, ― я быстро сел на сиденье и помчался туда, где кричала и смеялась толпа. У парадного крыльца в свете праздничных фонарей лежала, словно гигантский ёж, утыканная стрелами Зилла. Над ней склонился Фаби. Вокруг стояли богато одетые эльфы, мужчины и женщины, прекрасные, как греческие боги, в шелках, сверкая дорогими брошами и диадемами, у каждого в руке был лук. Их глаза сияли восторгом, они только что получили свою добычу, расстреляв невинное создание.

«Сволочи, ну я попорчу вам ваши причёски, вы меня не скоро забудете!» ― стиснув зубы, ринулся в толпу, сбивая на землю и безжалостно переезжая ненавистные эльфийские тела, одного за другим, методично, наслаждаясь их воплями, не обращая внимания на свистящие вокруг стрелы, одна за другой впивавшиеся в моё тело.

Во мне проснулся не чувствовавший боли берсерк. Я давил и давил их, краем глаза видя, как они разбегаются в стороны, догонял и переезжал, повторяя:

«За Зиллу, за Уго, за меня и моих соплеменников, за тех, кто в клетках, что б вы все сдохли, эльфийские сволочи!»

Потом я оказался на земле, истекая кровью, а в воздухе грохотал голос Винса:

«Кто посмел устроить охоту на моего слугу в моём поместье? Обнажённое оружие в доме ― расцениваю как неприкрытое нападение на помощника министра. Всех вас ждёт тюрьма, вон отсюда. До встречи в суде!»

Я плохо слышал, как разъезжались экипажи, жизнь вытекала из меня по каплям. Мелькнуло перепуганное лицо Уго, потом ― Фаби, а последним надо мной склонился бледный папочка-эльф. Уже закрыв глаза, я услышал его негромкий голос:

«Держись, мальчик. Если бы мой рохля-сын хоть немного был на тебя похож…»

Я открыл глаза, потолок вращался всё медленнее и, наконец, совсем перестал, но пелена на глазах осталась. Кажется, я лежал на столе, ощущая спиной голые доски, до пояса прикрытый простынёй, а под ней ничего не было, и это привело меня в ужас. Рядом со мной стоял Винс, его длинная взмокшая чёлка закрывала лоб, на носу были надеты круглые очки, рукава белой сорочки с пятнами моей крови ― закатаны до локтя. Он осторожно вынимал из меня остатки стрел и складывал их в лоток, который держал белый, как мел, Фаби. Мне не было больно. Совсем. Значит, работала проклятая эльфийская магия.

Кажется, они не заметили, что я очнулся, и о чём-то тихо переговаривались. Закрыл глаза и прислушался. До этого момента я вообще не задумывался над тем, почему понимаю эльфийскую речь. Видно, Фаби постарался. Значит, магичит потихоньку, мой эльф.

– Отец, ты уверен, что он выкарабкается?

– Не вижу причин сомневаться. Он молод и крепок для человека. Крови потерял много, но магия всё исправила. Почему ты так за него переживаешь? Неужели он так для тебя важен, чем?

– Ты не поймёшь, я нечаянно притащил его в наш мир и должен вернуть назад.

Отец ничего не сказал на это, но, спустя немного времени, добавил:

«Ты бы о сестре так беспокоился, как о малознакомом человеке. Я столько сил трачу на её поиски, уверен, что твои бесконечные отлучки из дома как-то связаны с ней. Но ты упираешься и не делаешь ничего, чтобы помочь мне разыскать Лин», ― это было сказано с таким отчаянием, сыграть которое, по-моему, было просто невозможно. Даже у меня дрогнуло сердце, и слова Уго о том, что отец плохо относился к дочери, показались мне совершенно беспочвенными.

Фаби не ответил на упрёк отца, а вместо этого сменил тему.

– Интересно, как там Зилла? Хоть Уго и уверял меня, что она в полном порядке…

– Прекрати, Фаби, я уже не могу это слушать. Ты игнорируешь мои слова и беспокоишься о монстре, которого практически невозможно убить ― у него под шкурой такая броня, никакие стрелы не в состоянии её пробить. И ты это прекрасно знаешь, ― последнее было сказано с таким нажимом, что я невольно навострил уши, ― разве не ты разрабатывал защиту от стрел? Или я ошибаюсь?

Вот это поворот! А у моего эльфа-то рыльце в пушку! Значит, участвовал в создании универсального солдата, но ни слова мне об этом не сказал. Интересно, как он это делал, если ему не позволено заниматься магией? Или он нас с Уго дурит, а сам тот ещё фрукт…

Эта мысль меня так разволновала, что пульс зачастил, и это не осталось незамеченным.

– Смотри-ка, наш маленький герой очнулся, ― улыбнулся Винс и так на меня посмотрел, что я почувствовал, как заливаюсь краской. И ещё, что я в его руках, беспомощный и беззащитный, а надеяться мне не на кого. А тот продолжал смеяться одними глазами, и я почему-то не мог оторвать от них взгляд. Чёртов маг, гипнотизировал он меня, что ли?

Тут в комнату зашёл Уго.

– Господин Винс, за Вами прислали курьера, срочно требуют в Совет.

Старший эльф вытер руки о поданное ему Уго полотенце и усталым голосом сказал Фаби:

– Быстро же они засуетились. Я тут почти всё сделал, закончишь сам. Пойду разгребать то, что вы оба натворили. А ты, малыш, поправляйся, у нас с тобой осталось одно дело, ― и с этими словами эльф погладил меня по щеке, развернулся и вышел вместе с Уго. Фаби сделал вид, что ничего не заметил, но нахмурился.

Я от стыда был готов провалиться на месте. И только беспомощно кусал губы, пока Фаби заканчивал моё лечение. Потом уснул, наверное, под действием заклинания и проснулся уже в своей кровати. В раззанавешенное окно светило летнее солнце, за окном пели птицы, в кресле рядом со мной сидел Уго и похрапывал. У его ног спала Зилла, растянувшись на полу меховым ковриком.

Попробовал пошевелиться, и мне это легко удалось ― ни боли, ни неприятных ощущений. Словно это не меня накануне утыкали стрелами. Хотя, возможно, всё произошло гораздо раньше, ведь неизвестно, сколько я так провалялся. Проснувшаяся Зилла тоже, судя по всему, чувствовала себя неплохо, и, как собака, облизала мою руку шершавым языком. Глаза домашней любимицы ― назвать её монстром язык не поворачивался ― весело блестели, я осторожно погладил её лохматую голову и улыбнулся нежному «кошачьему» мурчанию.

Гоблин с трудом открыл глаза и сразу же озабоченно потрогал мой лоб ―ну вот, ещё один заботливый дедушка, не хватало только Фаби. И он явился с подносом, полным всяких вкусностей, и поставил его прямо на кровать.

– Как ты себя чувствуешь, Эжен? Отец вчера буквально вытащил тебя с того света, я бы так не смог. Интересно всё-таки, что ему от тебя надо?

Уго закашлялся, чуть не подавившись куском мяса, который взял с подноса, чтобы «попробовать», не слишком ли оно горячее. Я невольно хрюкнул от смеха, прекрасно понимая, что происходило с гоблином. И только Фаби смотрел удивлённо, недоумевая, почему нас вдруг развеселил его вопрос.

Потом до него «дошло», и он смутился.

– Вы оба неправы. Всё совсем не так просто, как кажется на первый взгляд. Вы плохо знаете моего отца: если он обратил на кого-то внимание, значит, что-то задумал. А он не случайно заинтересовался тобой, не льсти себе, Эжен. Отец неспроста долго расспрашивал меня о тебе. Он сразу понял, что ты из другого мира, и хотел знать всё ― где живёшь, на кого учишься, кто твои родители. Поверь, это очень странно.

Фаби не на шутку разволновался и продолжил говорить, нервно шагая из угла в угол.

– Да, Уго, наш с тобой секрет давно им раскрыт: мой отец догадался, где я пропадаю, и только делал вид, что ничего не знает. Ты, Эжен, конечно, симпатичный мальчишка, но этого мало, чтобы он настолько тобой заинтересовался. Этого мало и для того, чтобы мой отец, бросив дела в Министерстве, мчался сюда спасать человека. Что же такого особенного он в тебе разглядел? Всё это очень подозрительно…

От его слов моё хорошее настроение растаяло без следа. У меня из головы не выходил пристальный изучающий взгляд папочки-эльфа. Что Винс задумал, неужели выбрал меня жертвой для очередного эксперимента или хочет использовать для какой-нибудь коварной интриги? Час от часу не легче…

Глава 7

Фаби замолчал, и на его лице было написано неприкрытое отчаяние, что уж было говорить обо мне. После услышанного мне хотелось только одного ― превратиться в мелкое насекомое и спрятаться подальше от глаз вездесущего помощника министра. Но, как я уже догадывался, это было невозможно.

В наступившей тишине голос Уго прозвучал как-то особенно тревожно.

– Вероятно, ты прав, Фаби. Твой отец ― умнейший эльф, и нам не дано знать, о чём он думает, но сейчас мы должны позаботиться об Эжене. После того, что он натворил, даже не знаю, кто сможет защитить его от разъярённых родителей этих ненормальных оболтусов. Поздравляю тебя, Эжен, ещё ни одному человеку не удавалось за один раз приобрести столько влиятельных и могущественных врагов. Сами они, конечно, не будут пачкать о тебя руки, для этого существуют наёмные убийцы всех сортов. И сделают они это по-тихому, ведь формально ― сами первыми нарушили закон, а Эжен только защищал собственность хозяина. Его и осудить не за что, Винс быстро уладит все формальности.

Фаби кивнул, а потом крикнул, глядя на меня:

«Кто просил тебя вмешиваться? Ты должен был тихо сидеть в комнате, а не вылезать и устраивать цирковое шоу на байке! Даже не представляешь, какие проблемы создал всем нам своей выходкой!»

Я встал и, сжав кулаки, пошёл на него.

– Вот как? Я хотя бы защитил невинного, а что сделал ты, папенькин сынок? Кричал, что «Зилла ― чужая собственность», вместо того, чтобы набить морду зачинщику этого кошмара. И ежу понятно, что всё было спланировано заранее. Ты ― хозяин в этом доме, пригласивший придурков, и отвечаешь за безопасность всех его обитателей, или я не прав?

Фаби замолчал, опустив глаза, вид у него был такой, словно я надавал ему оплеух. Победа была за мной, вот только радости по этому поводу не испытывал… Вмешался Уго.

– Прекратите бессмысленные обвинения, вы оба виноваты в том, что случилось. Давайте решать, что нам делать. Может, увезти Эжена куда-нибудь подальше? Хотя эти мстительные… ― тут он замешкался, не желая при Фаби называть вещи своими именами, ― понятно кто, найдут его в любом месте…

– Может, наймёте для меня телохранителя? ― съязвил я.

Но Уго и Фаби восприняли мои слова совершенно серьёзно и начали между собой обсуждать этот вопрос. Но телохранитель нашёлся быстрее, чем мы думали. В комнате раздался страшный рык, от которого зашевелились волосы у всех троих. Передо мной встала Зилла и развела огромные когтистые лапы в разные стороны. Она чуть наклонила вперёд голову, обнажив в оскале безупречные клыки, и снова издала звуки, которые по силе могли сравниться разве что со знаменитым воплем Кинг-Конга.

Такого не ожидал никто. Я просто упал на кровать, не в силах сдержать рвущийся наружу истеричный смех. Ну кто бы мог подумать, что безобидная Зилла, это нежнейшее создание, способно на такое? Хотя, ведь именно для этого её и создали ― защищать своих и убивать врагов. Вот вам и неудачный эксперимент… Пока не ясно, сможет ли она пойти дальше грозного рыка и «поднять лапу» на нападающего? Даже если и нет, то своим воинственным видом точно отпугнёт слабонервных…

Уго опомнился первым и подошёл к Зилле, но был остановлен предупредительным ворчанием. Потом то же попытался проделать и Фаби. Результат не изменился. Кажется, в голове Зиллы после нападения что-то переключилось. Я встал и спокойно сказал:

«Зилла, малышка, всё нормально, это свои. Иди, я тебя поглажу, моя умница».

Она тут же стала прежней, и, нежно мурча, облизала мои руки, пока я пытался погладить её лохматую голову. Думаю, если бы у неё был хвост, Зилла радостно барабанила им по полу. С этой минуты она стала моим телохранителем, и никто не посмел мне возразить. Правда, Уго пытался сказать, что магию не остановят никакие когти, на что Фаби смущённо возразил: Зиллу специально создали невосприимчивой к магии. Что меня от души порадовало, а Уго заставило глубоко задуматься.

Не могу сказать, что я совсем успокоился, но на душе стало немного легче, тем более, что Зилла теперь не отходила от меня ни на шаг. И вскоре доказала, что делала это не напрасно. Этим же вечером, после работы я вышел в сад, чтобы полюбоваться закатом. Делать-то, в общем, в этом мире больше было нечего, у меня не было ни компьютера, ни мобильного. Связаться с друзьями и родителями я тоже не мог. Единственную книгу уже почти выучил наизусть, а попытки почитать по-эльфийски закончились провалом: учить грамоте меня было некому ― Уго был всё время занят, Фаби появлялся в доме ненадолго и снова уходил. В общем, тоска…

Погуляв между прекрасными цветущими деревьями, я присел на каменную скамью у знакомого уже фонтана и предался меланхолии. Зилла как верный пёс лежала у моих ног и, казалось, дремала. Неожиданно, напружинив тело, она рванулась вперёд и что-то поймала в траве. Я умилился: ловит мотыльков, которые совсем как дома, по вечерам порхали в воздухе. Но Зилла недовольно зарычала, и это меня насторожило.

К нам подошёл Уго и сел на скамью рядом со мной.

– Я смотрю, ты заскучал, Эжен? Потерпи, скоро нам всё равно придётся уехать отсюда. В этом мире много красивых мест, попутешествуем, это тебя немного развлечёт. А что это твой телохранитель там порыкивает, ну-ка, позови её к нам.

Я окликнул Зиллу, и она быстро подбежала ко мне, неся что-то в зубах. Вся её морда была вымазана жёлтой слизью. Сорвав пучок травы, решил почистить её, но Уго ахнул, вскрикнув:

«Осторожно, не прикасайся, она вся в яде. Видишь, у неё в зубах пёстрый паук ― одно их самых ядовитых существ этого мира, случайного прикосновения к коже достаточно, чтобы немедленно умереть. Не пугайся, Эжен, Зилла в порядке, она невосприимчива к ядам. Сейчас я надену защитные перчатки и заберу у неё тварь, да и морду ей отмою специальным составом. Наша девочка только что спасла тебе жизнь».

И он убежал. А в итоге мне пришлось всё делать самому, потому что Зилла не желала никого кроме меня к себе подпускать. Короче, вечер прошёл совсем нескучно. Уго рассказал, что дом защищён от ядовитых существ, сам паук заползти внутрь не мог, значит, кто-то перекинул его через ограду. Итак, охота на мою жизнь началась.

Морду Зиллы я отмыл, но Уго выдал мне ещё пару запасных перчаток и велел несколько дней их не снимать, пока остатки яда полностью не улетучатся. Мы пили с ним на кухне какой-то вкусный напиток, который я называл «эльфийским чаем», и, между делом, жаловался гоблину, что не могу читать по-эльфийски. Тот почему-то очень обрадовался и, сделав загадочную мину, убежал.

Вскоре вернулся со шкатулкой, в которой оказалась красивая диадема, переливавшаяся, словно новогодняя игрушка. Она сверкала множеством мелких, безупречно огранённых камней, подозрительно напоминавших бриллианты.

– Что это, Уго?

– Это диадема Лин, в ней она училась читать.

Я повертел в руках красивую безделушку и вернул ему.

– Симпатичная штучка, только как она мне поможет?

Уго хмыкнул.

– Не только симпатичная, а безумно дорогая магическая вещь. Надень её на голову, и начнём учиться.

Я подумал, что старик сегодня слегка «переработал», поэтому так глупо шутит.

– Спасибо, конечно, но девчоночьи побрякушки носить не буду, ты за кого меня принимаешь?

Уго несильно постучал меня по лбу.

– Надевай, кому говорю, это не простая вещь. Хочешь быстро научиться читать, слушайся меня, я вовсе не шучу. И нечего стесняться, мы тут с тобой одни, ― с этими словами он напялил мне на голову переливающийся обруч. А затем открыл книгу, похожую на азбуку, и начал читать буквы, слоги и слова. И делал это очень быстро.

Он листал книгу и не просил меня ничего запоминать или повторять. Через пять минут снял с меня обруч и облегчённо выдохнул.

– Готово, пошли в библиотеку, выберешь себе книжки по вкусу. Теперь ты у меня грамотный, ― и весело улыбнулся.

Честно скажу, сначала я ужасно разозлился, приняв это представление за глупый розыгрыш, и, как оказалось, был неправ. Теперь я действительно мог читать, и вскоре вернулся из домашней библиотеки, нагруженный книгами на любой вкус: история мира, география, животные, народы ― мне всё было интересно, и я на радостях расцеловал Уго, одновременно и смутив его, и обрадовав.

Теперь мне было чем заняться, кроме как хозяйственными заботами. В сад после случая с пауком я старался не выходить, а проводил всё свободное время в своей комнате за книгами. Эта была информация, то, без чего современный человек, как оказалось, совершенно не может жить. Я был спасён и благодарен Уго за это.

Мне даже приснилось, будто я появился в моём мире на лекции, но никто из друзей не подходил ко мне, все снимали видео и смеялись, выразительно стуча по голове. Тогда-то я и догадался, что пришёл в университет с диадемой Лин. Все мои попытки снять её не увенчались успехом, и в отчаянии я кому-то позвонил. Друзья смеялись и спрашивали, когда же приедет МЧС, но мне было не до смеха. Ведь я знал, что спасатели мне не помогут.

А насмешки множились, в зал входили всё новые люди, чтобы поиздеваться надо мной. И вдруг я услышал властное:

– Кто посмел смеяться над моим слугой? ― гремел над толпой голос Винса, заставляя всех молчать и покорно опускать головы. Папочка эльф в своей безумно-красивой изумрудной форме шёл среди студентов прямо ко мне. Он быстро снял с меня диадему и, улыбнувшись, нежно погладил по щеке, так, что у меня замерло сердце, шепнув на ухо:

«Ты не забыл, малыш, у нас с тобой осталось одно дело…»

Я проснулся с криком и так и не смог больше заснуть этой ночью. А наутро приехал Фаби и велел нам с Уго и Зиллой собираться в дорогу. Оставаться в городе было опасно, за мной началась настоящая охота. Оказывается, эти дни Фаби ходил по злачным местам и собирал информацию о готовящихся на меня покушениях. Надо было спешить.

Сначала я засуетился, побежал в комнату, чтобы собрать свои нехитрые пожитки, но в процессе этого дела мне вдруг в голову стукнула мысль. А как же те, в подвале? Если мы сейчас сбежим, кто позаботится о них? Сердце забарабанило в плохом предчувствии, я помчался на кухню к Уго.

Тот складывал серебряную утварь в ящики и был очень сосредоточен, пересчитывая вилки и ложки.

– Уго, мы ведь поедем с тобой и Зиллой?

– Конечно, а что ты так заволновался, я тебя одного не брошу…

– А как же они? Пленники? ― еле выдохнул я, ― Фаби наймёт кого-то, чтобы присматривал за ними, пока нас не будет?

Вилка со звоном покатилась по полу, и Уго нагнулся, чтобы её поднять. Я тоже так раньше часто делал, когда не знал, что ответить.

– Да куда ж она подевалась? ― сосредоточенно бубнил гоблин, не поднимая головы.

– У себя в кармане поищи, ― сердито сказал и бесцеремонно развернул старика к себе, ― что происходит, Уго, говори как есть?

Он поднял на меня виноватые глаза и тихо прошептал:

«Винс уже позаботился о них».

– В каком смысле?

– В прямом. Вчера ночью приезжал, пока все спали, и, наверное, перевёз свой зверинец в другое место… Я приходил проведать несчастных, а там ― никого. Кроме Хозяина сделать это было некому…

Голос его звучал как-то неуверенно, глаза смотрели в стену, словно там было что-то очень занятное, гораздо интереснее моего перепуганного лица.

– Уго, что он с ними сделал? Не молчи, прошу тебя, скажи мне, ― почти умолял я его, боясь услышать страшный ответ.

– Да ничего не сделал, не фантазируй, говорю же тебе ― перенёс в другое место. Я так думаю. Он же маг, причём самый сильный из всех, кого я знаю. Для него такое сотворить ― раз плюнуть.

– А почему тогда в глаза мне не смотришь, а? Почему отворачиваешься, Уго? Я тебе что, маленький мальчик, чтобы мне сказки сочинять? ― закричал и расстроенно начал бить кулаком в стену.

–Успокойся немедленно, Эжен! Будь мужчиной, а не капризным эльфом, я сказал тебе правду. Хочешь, спустимся в подвал, сам убедишься, что там никого нет…

– Хочу! ― выпалил я, хотя боялся увидеть там следы расправы над несчастными пленниками.

Уго расстроенно покачал головой, вынул из кармана вилку и отчаянно бросил её в коробку.

– Вечно ты меня не слушаешь, такой же упрямец, как Лин! Пойдём, убедишься, что там всё чисто.

Мы спустились в подвал, и он оказался прав, никого там не было, более того, исчез и ужасный запах, сопровождавший обитателей темницы. Я зашёл в вольеры ― там было не просто чисто, абсолютно чисто. Никаких следов, а ведь если верить Уго, клетки никогда не убирали. Я проверил сами решетки, на них должна была остаться грязь, но они были как новые. Такая сильная магия, что перенесла десятки живых существ, да ещё продезинфицировала всё, убрав малейшие следы? Зачем? Что за ерунда?

– Итак, пленники пропали, и клетки зачем-то заменили на новые. А где доказательства, что все они живы? Их нет.

Уго тяжело вздохнул.

– Я сказал тебе только то, что знаю. Что случилось с несчастными ― мне не известно. Кто такой старый слуга, чтобы спрашивать об этом Винса? Да и попытайся я это сделать, он бы меня даже не услышал… К тому же я своими глазами не видел, как всё это происходило.

– Значит, ты тоже думаешь, что эльф мог просто избавиться от них, Уго?

– Ничего не знаю, ― сердито буркнул гоблин, ― хватит мне тут допрос устраивать! Пошли отсюда, скоро придёт дилижанс, а я ещё толком не собрался.

Мы вернулись на кухню, и я, как мог, попытался помочь Уго, но всё валилось у меня из рук, так что в конце концов, гоблин просто выгнал меня на улицу. Сидя на скамейке у дома, я тяжело переживал судьбу несчастных пленников, почему-то совершенно уверенный, что от них просто избавились, как от ненужного груза. Это не должно, не могло остаться безнаказанным. Винс просто обязан был за всё ответить, но как? Если бы у меня было оружие, хотя бы винтовка или пистолет ― стреляю я совсем неплохо, но, похоже, в этом мире до них ещё не додумались. Хотя, всё возможно, не с одними же луками эльфы завоевали полмира. Надо «потрясти» Фаби. Он наверняка знает. Главное, сделать это осторожно, чтобы младший эльф не догадался о моих планах…

Но в этот день нам не суждено было уехать. На парковой дорожке появился автомобиль Винса ― этакий забавный раритет. Эльф выскочил из него и промчался мимо меня, словно и не заметил. Я себе не поверил ― он был испуган. Могущественный помощник министра, и вдруг… Мне стало жутко, это могло означать только одно ― что-то случилось с Фаби. Не думая о последствиях, я помчался вслед за ним. Сзади, не отставая, косолапила Зилла.

Мы влетели в кухню практически одновременно. Винс тяжело дышал, на нём не было лица.

– Уго, беда! Мой мальчик пропал! Когда ты видел его последний раз?

Гоблин от неожиданности сел мимо лавки, я тут же подбежал к нему и помог подняться.

– Вчера вечером он заходил сюда, сказал, что заглянет в «Пузатого тролля», ему, вроде, обещали какую-то информацию…

– Это злачное местечко закрыли два дня назад, там постоянно собирались заговорщики. Спаси нас богиня, Уго! Неужели мой сын у повстанцев. Ты знаешь, что это для него означает, ― и он беспомощно опустился на скамью рядом с перепуганным гоблином.

Глава 8

Я стоял и чувствовал, как холодные капли пота струятся по позвоночнику, мне стало страшно, и не только за себя. Фаби был моим пропуском домой, без него в этом ужасном мире меня ожидало нерадостное будущее. Но за последние дни я привязался к нему, он искренне старался помочь, и, хоть постоянно меня бесил, его вполне можно было назвать другом. Поэтому решился первым прервать затянувшуюся тишину.

– Уго, ты видел, как Фаби уходил вчера из дома?

Две пары глаз внимательно посмотрели на меня.

– Нет, не видел, ― почти простонал гоблин, хватаясь за сердце.

– Я ― тоже… А что, если он до сих пор в доме? Почему мы сидим? Надо его искать!

Винс, казалось, впервые заметил моё присутствие.

– Я не чувствую его ни здесь, ни в городе. Заклинание поиска ― молчит.

– Тогда сидите и страдайте, ― вырвалось у меня, ― а мы с Зиллой обыщем весь дом.

Уго взметнулся.

– Как ты разговариваешь с Хозяином, Эжен?

Но эльф поднял руку, останавливая его.

– Он прав, в доме много тайников, я обыщу их, ты, Уго, осмотри сад и хозяйственные постройки, а Эжен…

– А я спущусь вниз в зверинец, место как раз для того, чтобы спрятать пленника, ― совсем обнаглев, я произнёс эти слова с нажимом, недобро сверкая глазами в сторону Винса.

Уго в ужасе схватился за голову и стал делать мне какие-то знаки руками: то выразительно стуча себя по лбу, то закрывая ладонями рот. Значит, намекал, что надо было помалкивать о том, что я в курсе. Он опоздал. Реакция Винса меня поразила. Папочка-эльф смотрел то на меня, то на гоблина удивлённым взглядом, и, могу побожиться, мои слова стали для него неожиданностью.

– Уго, о чём говорит этот ребёнок? Какой зверинец, в доме нет места для подобного. У мальчика жар, и он бредит?

– Да, Эжен просто переволновался! Он сам мне жаловался, что ему снился кошмар, будто по ночам вокруг бродят дикие звери, якобы прячущиеся в комнатах дома и таинственных подвалах. Это он книжек перечитал. Не слушайте его, господин, он такой впечатлительный, ― засуетился гоблин, схватив меня за руку и потащив за собой в сад к закрытой беседке.

Винс ничего не сказал на это неприкрытое враньё, но пока мы с гоблином в спешке уносили ноги, я чувствовал, как мою спину сверлит взгляд эльфийского мага.

Мы остановились, только войдя внутрь увитой лозами беседки, и Уго с выпученными глазами буквально набросился на меня.

–Эжен, глупый ты кокодрил! Где твои мозги? Разве можно вот так выкладывать магу о том, что ты знаешь о незаконной тюрьме? Ты только что подставил нас обоих. Думаешь, он признается, что держал здесь пленных? Нашёл дурака… Это же эльф, коварный и беспринципный, великолепный актёр, ещё никому не удавалось понять, что у него на уме. А тем более обмануть. Если он решит, что мы с тобой для него опасны, нас не станет в ту же минуту, не обольщайся его милой улыбкой. О, богиня, за что ты меня так караешь, я мечтал о мести, а ты послала этого глупыша в наш дом!

Я замер, опустив голову. Уго был тысячу раз прав. Кто тянул меня за язык? Какой же я болван… Но дело было сделано, сожалеть ― поздно, надо искать Фаби.

– Прости меня, Уго, от волнения плохо соображал. Но я, на всякий случай, проверю подвал. А вдруг он пошёл туда и, не дай бог, упал с лестницы.

Гоблин попытался меня остановить, но я не стал слушать, метнувшись в уже знакомую сторону. Подбежал к подвалу и замер ― не было обитой железом двери, просто ― ровная каменная стена. Быстро же подсуетился, гад… Впрочем, этого стоило ожидать.

Я медленно спустился на землю вдоль стены, в отчаянии схватившись за голову. Значит, в подземелье ― не пройти, так где же может быть Фаби? Закрыл глаза и попытался сосредоточится. То, что произошло со мной дальше ― объяснить невозможно. Передо мной появилась тёмная комната, паутина по углам, книжные шкафы вдоль стен… Стоп, я уже бывал здесь, это лаборатория Лин. Посередине комнаты на полу лежал Фаби, его глаза были закрыты, лицо залито кровью.

Это так меня напугало, что, подскочив на месте, я закрутился волчком, не зная, что мне предпринять, и потому, наверное, помчался в дом, где нос к носу столкнулся с Винсом. Мы остановились напротив друг друга и молчали. На лице эльфа не было привычной насмешливой улыбки. Глаза были холодны и полны подозрения. Я не знал, как к нему обратиться. Слово «господин» ― исключалось. Поэтому сказал просто:

«Винс, Вы нашли его?»

Улыбка тронула его красивые губы.

– Как ты меня назвал, малыш?

– Я сейчас видел…не знаю, как это объяснить ― тёмную комнату. Углы в паутине, стол у занавешенного окна, кругом книги. Фаби весь в крови лежал на полу.

Улыбка моментально покинула его лицо. Он выдохнул:

«Следуй за мной!», ― и быстро бросился в сторону комнаты Лин. Открыл дверь, не трогая многочисленные замки на ней, и мы увидели Фаби, лежавшего точно так, как было в моём видении. Винс опустился на колени перед сыном и что-то пробормотал. В ответ Фаби простонал:

«Жив пока», ― отец подхватил его на руки, быстро побежал наверх, распахнув ногой одну из дверей, и положил сына на стол. Я смутно помнил эту комнату ― именно здесь Винс спас меня от смерти, вынув стрелы и залечив раны. Он разорвал на сыне одежду и начал его осматривать, бросив:

«Принеси воды и не отходи, будешь мне помогать».

Я делал всё, что он мне говорил, невольно восхищаясь его мастерством и хладнокровием, на какое-то время забыв, как боюсь его и ненавижу. У Фаби была обширная рана на голове и сломано несколько рёбер. Когда Винс закончил лечение, и я помог Фаби сесть, он устроил сыну настоящий допрос. Молодой эльф рассказал, что сегодня ночью застал незнакомца у моих дверей, с которым вступил в схватку. Последнее, что эльф помнил ― сильный удар по голове. О том, как он оказался в лаборатории Лин и что случилось с нападавшим ― в его памяти не сохранилось.

Винс выслушал всё молча, а потом, хитро сощурившись, спросил:

«А что ты делал у дверей Эжена ночью? Он так тебе дорог, что ты караулишь его сон?»

Я покраснел, а Фаби с вызовом посмотрел на отца и хмыкнул:

«Это касается только нас с Эженом».

Винс рассмеялся и похлопал сына по плечу. От чего тот скривился и со стоном упал на стол.

– Ох, прости, сынок, совсем забыл, что ты ранен, ― но мне показалось, это прозвучало не очень искренне, ― полежи часок, не двигайся, Эжен пока пойдёт со мной. Не переживай, скоро я верну тебе твоего друга.

И, быстро выходя из комнаты, взглянув на меня, уже серьёзно добавил:

«Следуй за мной!»

«Что за манера у этого эльфа ― всё время бегает, ходить нормально он, что ли, не умеет?» ― бесился, еле успевая за Винсом. Взгляда Фаби я не видел, но чувствовал, как он с тревогой смотрел нам вслед. Не оборачиваясь, эльф спросил:

«У тебя раньше бывали подобные «видения»?»

– Никогда.

–Тогда чем докажешь, что это не ты ударил Фаби и бросил его в комнате?

– А что тут доказывать? Во-первых, зачем мне это? Фаби ― моя надежда вернуться домой. Во-вторых, у меня нет ключей от лаборатории, как бы я её открыл? Не «домушник» же, и не маг, ― последнее произнёс так, чтобы эльф понял моё мнение о магах… И он, без сомнения, сообразил.

– Малолетний идиот! ― совершенно беззлобно хохотнул Винс.

«Старый болван!» ― подумал я, не произносить такое вслух у меня ума хватило. Но, похоже, эльф понял мою мысль и снова засмеялся. Его это забавляло, а может, подобрел на радостях, что сын нашёлся. Благодаря мне, между прочим…

Мы вышли на улицу.

– Веди меня к зверинцу, ― Винс перестал смеяться, и голос у него был очень серьёзный.

– Вы же дорогу лучше меня знаете, ― я сегодня точно был не в себе.

– Кто тебе сказал такую чушь? ― он резко остановился и, взяв меня за подбородок, внимательно посмотрел в глаза. У него был странный и страшный взгляд: словно не живое существо, а машина заглядывала мне в душу.

Я невольно попытался поёжиться, но не мог сдвинуться с места, меня что-то держало, наверное, их хвалёная магия. Винс отпустил меня и снова стал собой. Вид у него был озадаченный, словно он увидел в моих глазах что-то совершенно для себя неожиданное. Эльф не скрывал, что расстроен.

– Никому нельзя доверять, запомни это, мальчик, ― в его голосе была тоска, ― даже самые близкие ― предают… Впрочем, ладно, веди меня и не говори больше глупостей, а то укорочу твой слишком разговорчивый человеческий язык. Не забывайся…

Мне показалось, он был взбешён и с трудом себя сдерживал, так и подмывало спросить, что же такого ужасного он увидел. Неужели я невольно подставил Уго? И что теперь будет с нами обоими? С такими невесёлыми мыслями мы подошли к стене, где раньше был вход в подвал, а теперь ничего не осталось.

Винс остановился как раз напротив «новой кладки» в стене и легонько её толкнул. Камни посыпались в пустоту. Я с удивлением заглянул в провал ― лестница была наполовину разрушена, теперь по ней мог спуститься разве что альпинист.

– Дай мне руку, Эжен! ― холодно скомандовал эльф, подойдя к самому краю пролома.

– Ни за что на свете не буду туда прыгать, ― я смотрел на него с испугом младенца, которого хотят бросить в бушующее море.

Он не стал меня уговаривать, решительно взял мою ладонь и крепко её сжал. Я успел только подумать, какая у него горячая и сухая кожа, а в следующее мгновение уже стоял в центре бывшего «зверинца». Винс отпустил меня и, казалось, забыл о моём существовании. Он ходил между вольерами, трогая прутья решётки, затем, нахмурив брови, повернулся ко мне.

– Я вижу здесь два варианта. Или это была отличная иллюзия, и здесь поработал мастер своего дела. И всё это под моим носом и носом Уго. Он же тоже маг, и неплохой. Ты говоришь, были и запахи, и звуки?

– Да, всё было по-настоящему. Это вызывало ужас и отвращение, а ещё…

– Ненависть ко мне. Это ты хотел сказать? Что же. Нерадостное открытие, кто-то орудовал в моём доме, вопреки защите, которую я поставил. А Уго этого почему-то не заметил, или он в сговоре с моим врагом….

От таких слов я замер, но язык ― враг мой, постоянно толкает меня на необдуманные поступки.

– Нет, Уго был уверен, что всё это правда, я видел, как он плакал над несчастными пленниками.

– Сколько ты знаешь Уго ― несколько дней? А я ― более четырёх сотен лет. Он способен на многое, раз даже меня сумел за эти годы убедить в своей верности.

На такое заявление мне нечего было возразить. Сколько же им обоим лет? Страшно представить. Совсем забыл, что живу в другом мире и к нему нельзя подходить с привычными мне мерками. Но Винс ещё не закончил своих рассуждений.

– Есть и второй вариант, к которому я склоняюсь. Кто-то разместил в моём доме настоящий зверинец и так ловко его замаскировал, что я ни разу не почувствовал, что происходит. Кто-то, кто очень хочет меня подставить. И этот кто-то ― не менее сильный маг, чем я. Сначала исчезает моя дочь, и в городе сразу поползли нелепые слухи, что я её, якобы, ненавидел. Теперь у меня в доме оказался запрещённый зверинец из пленников, что осуждается обществом. Во всяком случае, на словах. В довершении ― пропадает сын. Во всём, конечно, обвинили бы меня. Найди мы Фаби на день позже…

Винс замолчал и задумался.

– Я не понимаю, зачем тогда так срочно убрали зверинец?

– Кто знает, что-то у них пошло не так. Я обязательно это выясню. Пока судьба была на моей стороне, если не считать, конечно, исчезновение дочери…

– Звучит не очень, Винс. Я бы скорее поверил, что всё это ― Ваша работа…

– В этом и беда. Раз Уго того же мнения, что говорить о других? А это ― прямая дорога в ссылку не только мне, но и Фаби. Я этого не допущу. Вы все должны бежать отсюда.

Эльф снова взял меня за руку, перенеся прямо к дому.

– Иди к Фаби и позаботься о нём, я вынужден уйти. И вот что, Эжен, будь осторожен. Боюсь, здесь никому нельзя доверять.

– А Вам, Винс?

– Мне ― тем более, ― его глаза не улыбались, они были холодны и печальны, хотя на губах играла ироничная ухмылка. Сейчас передо мной стоял совсем другой человек, я бы сказал ― опытный воин и мудрец.

Он развернулся и быстрым шагом направился к стоявшему неподалёку драндулету, который несмотря на потешный вид, развивал скорость больше сотни в час. Конечно, и здесь не обошлось без магии. Я проводил его взглядом и вернулся к Фаби, который со стола перебрался в свою комнату на кровать и скучал, листая книгу.

– Ну, куда отец тебя водил, Эжен?

– Посмотреть на то, что осталось от зверинца…

Фаби подскочил на кровати.

–Ты знаешь о зверинце? Зачем Уго водил тебя туда?

– Ага, значит, ты тоже был в курсе, чем занимался папочка? И как тебе такое?

Фаби вспыхнул.

– К твоему сведению, Эжен, я ни на минуту не поверил, что отец причастен к этому. Он ― воин, герой войны, на которой не только эльфы убивали, но и нас истребляли целыми кланами. Отец всегда сражался честно, а к пленным относился с уважением. Можешь мне не верить, если не хочешь. Но твои слова меня оскорбляют. Не понимаю, зачем Уго задурил тебе голову.

Некоторое время мы молчали, наконец, я не выдержал.

– Знаешь, Фаби, Винс только что пытался убедить меня, что против него плетут заговор. Весь «зверинец» был или ловко состряпанной иллюзией с запахами и звуками, или, скорее всего, настоящей тюрьмой. Там мучились разные существа. Мы с Уго кормили их кусками сырого мяса, как животных. Уго верил, что во всём виноват твой отец, я тоже в этом не сомневался, а теперь не знаю, что и думать. А ещё я узнал, что Уго ― тоже маг, и они с твоим отцом давно знакомы. Неужели, когда-то он был пленником Винса?

Фаби встал, морщась и потирая рукой раненный бок.

– Эжен, это было давно, и отец не любит об этом говорить. На мои вопросы он всегда находил отговорки…

В наш разговор вмешался хриплый взволнованный голос Уго.

– Зато я могу сказать: да, мы с Винсом были врагами, и это невозможно забыть. Он не такой, как все, и не только я порой его не понимаю. Но он спас жизнь всему моему роду. Это правда. Он взял нас в плен, но потом всех отпустил, не причинив вреда, в то время как другие эльфы безжалостно расстреливали пленных. У него единственного из правящей верхушки нет и не было рабов. Я сам пошёл вместе с ним и стал его помощником, доказывая свою верность не один десяток лет. Клянусь, что никогда умышленно не причинил бы ему вреда, а если будет нужно ― умру за него и его детей.

Мы с Фаби потрясённо молчали.

Глава 9

Гоблин стоял у порога весь покрытый фиолетовыми пятнами. Я уже знал, что для него это означало крайнюю степень волнения. Мне было неловко, но в голове скопились вопросы. И они требовали ответа, причём ― немедленно.

– Послушай, Уго. Ситуация сложилась непростая. Всем нам угрожает опасность. Ты правда думал, что Винс способен на такой кошмар, зная его не одну сотню лет?

– Ну что тут скажешь, Эжен? Всё в жизни меняется: за столько-то лет и он мог сойти с ума… Но я всё равно был ему предан, хоть и ненавидел то, что он делал, даже отомстить собирался за мучения несчастных. Но клятва, что я дал ему, не позволяла сделать это. Моя магия слаба по сравнению с эльфийской. И всё было так реально. Наверное, не он, а я на старости лет умом тронулся. Винс уже объяснился со мной, не знаю, куда теперь от стыда деться и перед ним, и перед тобой, Эжен. Получается, я оговорил Хозяина…

Пятна на теле гоблина стали почти пурпурные, и он медленно завалился на спину.

Пока Фаби приводил его в чувство, я волновался и приставал к нему с вопросами.

– А почему Уго раньше не спросил у Винса, что происходит?

– Не мог, он строго соблюдает кодекс слуги и клятву верности. Вот и мучился вместо того, чтобы всё выяснить.

– Вот ведь идиотизм!

– Согласен с тобой, Эжен, но ты рассуждаешь, как человек из другого мира, поэтому не можешь понять нас до конца. Мы живём по своим правилам.

Продолжать этот разговор не хотелось, поэтому я переключился на происшествие с Фаби.

– Слушай, а как ты встретился с убийцей под моей дверью, ты что там ночью-то делал? ― спросил и невольно улыбнулся, вспомнив насмешку Винса.

Фаби сразу покраснел и надулся как ребёнок.

– Мне приснился плохой сон, что тебя убивают, вот и побежал. Прямо у дверей столкнулся с чёрной тенью, мы немного помахали руками, потом он ударил меня и так швырнул, что только рёбра затрещали. И всё. Больше ничего не помню. Очнулся почему-то в лаборатории Лин. Как убийца туда проник, ключи-то только у Уго…

– Да, странно. Не обошлось без магии. Кто-то спокойно применяет её на территории дома, причём хорошо знает, что Уго будет молчать. Потом убийца пробирается к моей комнате, и только случай в твоём лице спасает меня. Зилла почему-то ничего не почувствовала, что, вообще, невероятно. Насколько я помню, она как заснула вечером у моей кровати, так и проспала до утра.

– Значит, этот кто-то воздействовал на неё магией.

– Или всё проще ― один из нас подсыпал ей в еду снотворный порошок. Чем она обычно питается? ― во мне проснулся сыщик-любитель, ― тем, что остаётся от ужина. И Уго её потом кормит.

– Не вали всё на меня, Эжен, я вижу, к чему ты клонишь! ― разозлился и без того расстроенный Уго. ― Вчера я приготовил птицу, что принесла мне знакомая барышня. Она всегда поставляет нам свежее мясо. Но вечером от волнения никто есть не стал, и мне пришлось скормить всё Зилле.

– Поэтому, съев отравленное мясо, она проспала всю ночь. А если бы мы поужинали, никогда бы не проснулись, ― сделал я печальный вывод. Это был повод приуныть, что мы и сделали.

Меня терзали угрызения совести: из-за выходки на вечеринке я подставил всех. Но Фаби, словно прочитав мои мысли, попытался меня успокоить.

– Не думай, Эжен, что тут только твоя вина. Такое происходит довольно часто. У отца полно врагов, и борьба за власть сильно бьёт по всем членам семьи. На нас нападают не реже раза в неделю. Думаешь, почему Винс разрешил взять к себе Зиллу ― надеялся, что со временем она станет охранником. Как видишь, так и получилось.

– Точно, особенно сегодня ночью, ― проворчал Уго.

А я продолжал изображать из себя Шерлока, мне только его знаменитого кепи не хватало.

– По всему выходит, один из нас троих ― предатель. Что будем делать?

– Давайте всех пытать по очереди! ― предложил гоблин, и его глаза радостно блеснули.

Я шарахнулся от него в сторону.

– Ну и шуточки у тебя, Уго…

– А с чего ты взял, что я шучу? ― и он засмеялся неприятным смехом, от которого у меня волосы встали дыбом, особенно, когда я увидел его мелкие остро заточенные зубы.

Фаби скривился, как от боли.

– Перестань запугивать Эжена, наставник. Разве сейчас время для твоих гоблинских шуток?

– И то верно, может, тогда перекусим? У меня немного вчерашнего ужина осталось, траванёмся, а? ― продолжал смеяться Уго, но его глаза оставались грустными.

– Вообще-то я бы поел, ― проныл я, ― только пойдём куда-нибудь из дома. Есть у вас тут забегаловки, куда слуг пускают?

Фаби быстро коснулся наших с Уго серёжек, но они остались на месте.

– И что это было, Фаби? Я думал, серьги исчезнут, паршивый из тебя маг, ― хмыкнул я.

– А из тебя вообще ― никакой, ― привычно задрал нос молодой эльф, ― теперь их никто не увидит. Пошли скорее, у меня на нервной почве такой голод…

Но тут со мной опять случился необъяснимый приступ ясновидения. Голова закружилась, и я увидел, что на том месте, где мы стоим, происходит взрыв. Шатаясь, схватился за Фаби и прохрипел:

«Все бегом к беседке, иначе нам крышка!»

И пока я соображал, почему ветер так сильно бьёт мне в лицо, мы втроём уже стояли под тенью вечнозелёного плюща, или как он там у них назывался ― ещё не выучил. Сердце выпрыгивало из груди, я так и не понял, кто из двоих ― гоблин или эльф, притащил меня в беседку и усадил на скамью. А потом эти болваны стали брызгать мне в лицо водой из родового фонтана. Тоже мне, спасатели! А выпендривались-то ― мол, никому не позволено касаться священный вод, бла, бла, бла… Может, они там и сапоги моют, во всяком случае, для меня воды не пожалели ― я чуть не захлебнулся.

– Ненормальные, утопить меня решили? ― отфыркивался я, но продолжить своё возмущение не смог, потому что мощный взрыв потряс всех. Вокруг полетели комья земли, и кто-то уронил меня на землю, прикрыв своим телом.

Деревянную крышу беседки снесло, каменные опоры ― рассыпались, но ни один булыжник меня не достал ― всё попало тому, кто закрыл меня. Судя по тому, как охал, приговаривая что-то на незнакомом наречии, бегал вокруг гоблин, моим спасителем был Фаби.

– Эй, Фаби, как ты там, жив? Давай слезай с меня, чуть не задавил, ― пробормотал я, сплёвывая набившуюся в рот пыль и траву.

– Жив я, что же так крошки кругом много, дышать нечем, ― он закашлялся.

– Потерпи, сейчас всё осядет, ― я посмотрел в сторону и увидел его красивые длинные окровавленные пальцы, раздробленные острым краем большого булыжника, ― что же ты молчишь, ненормальный? Очень больно? Попробуй пошевелить рукой.

Рука слегка шевельнулась, и я почувствовал, как Фаби встаёт.

– Да всё у меня в порядке, с чего ты взял-то. Если бы ты меня не закрыл, я бы сейчас расплющенный лежал…

– Ты что несёшь, я тебя не… А, кто тогда?

Голос знакомо рассмеялся.

– Ну что разлеглись, лежебоки? Вставайте, и пойдём в дом, а ты, Уго, перестань вопить.

– Господин Винс, что же это такое? Беседку взорвали, детей чуть не покалечили, вы, вон, весь израненный, что происходит? Нам кто-то объявил войну? Сейчас здесь будет патруль, что мы им скажем, а?

Голос Винса звучал спокойно, но очень устало.

– Скажешь, что мы готовились к празднику, фейерверк внезапно взорвался, несчастный случай. Сами без них разберёмся, ты меня понял?

– Да, господин. Всё сделаю, как Вы сказали.

– Хорошо, я пойду в дом, мне надо переодеться.

Только после этих слов я решился посмотреть на Винса. Когда и как он успел здесь оказаться? Закрыл нас с Фаби собой… Здорово же ему досталось: мундир ― в клочья, кровь везде ― на побледневшем лице, искалеченной руке и даже из ушей течёт. Как он ещё на ногах-то держится?

Фаби испуганно смотрел на отца, от шока, видимо, не в силах что-либо сказать.

Винс улыбнулся посиневшими губами.

– Оба целы?

Мы послушно кивнули.

– Хорошо, идите в дом, поможете мне перевязать раны, а Уго разберётся с патрулём.

Мы молча последовали за ним. На этот раз папочка-эльф не бежал, было видно, как ему трудно идти, но он держался. Зашёл в кухню, тяжело сел на диван, откинув назад голову и закрыв глаза. Я стоял, как дурак, и пялился на него, почему-то не в силах отвести глаз. Фаби уже суетился вокруг отца, было видно, что ему не привыкать оказывать помощь, не то, что мне.

– Эжен, очнись и помоги мне, ― негромко попросил он, и я тут же взялся за работу, с восхищением наблюдая, как Фаби ловко применяет магию прямо под носом у патруля, с которым в этот момент уже разговаривал Уго. Потом он быстро промыл раны отца и помог надеть ему домашний халат прямо на обрывки мундира.

Только после этого Винс, глубоко вздохнув, вышел в сад и, поговорив несколько секунд с патрулём, быстренько выпроводил его за пределы дома. Осмотрел то, что осталось от беседки, хмыкнул и присел на корточки около места взрыва. Уго испуганно смотрел на него.

– Что Вы об этом думаете, господин Винс?

– А что тут думать, Уго? Нас в очередной раз пытались убить. Пора бы уже привыкнуть. Надо срочно увозить детей отсюда, здесь слишком опасно, да и бегать туда-сюда мне не очень удобно. Еле успел на этот раз. Уезжайте скорее. Одному мне будет проще разобраться с ними.

Я уже вышел в сад и влез туда, куда меня не звали.

– С кем разобраться, Винс? Вы знаете, кто это был?

– Так сразу и не скажу. У меня слишком много врагов, но я поймаю их всех, не сомневайся, ― ответил эльф и повернулся к Уго, ― давай-ка закатим сегодня пирушку, а? Мы это заслужили, все выжили. Займись, Уго, отпразднуем, только без фейерверков, пожалуй, ― он взглянул на меня и хитро подмигнул, уходя в дом.

Я провожал его взглядом и улыбался. Он всё ещё был моим врагом, я не забыл, что помощник министра Винс ― один из угнетателей моих соплеменников, заслуживающий несомненного наказания, да к тому же ― ненавистный эльф, постоянно надо мной издевавшийся. Но сегодня я был рад тому, что он успел вовремя и сохранил нам с Фаби жизнь, и поэтому улыбался.

– Уго, ты слышал, что сказал Винс? Давай устроим вечеринку, рассчитывай на мою помощь.

– И без тебя знаю, что мне надо делать, ― проворчал гоблин, ― не хватало ещё, чтобы мной помыкал человек, ― но его глаза весело блестели, и мы пошли в дом.

Пока мы с Фаби убирались на кухне, Уго уехал в город и вскоре вернулся, нагруженный продуктами. Комнату сразу наполнили ароматы жареного мяса и свежей выпечки. Это подняло нам с Фаби настроение, особенно после того, как мне удалось утащить пару свежих пирожков и поделиться с напарником, а гоблин начал гонять нас поварёшкой. Всем было смешно, пока я не натолкнулся на спину Фаби.

Его глаза испуганно смотрели на меня.

– Эжен, а где Зилла, она же всё время должна быть с тобой?

– Чёрт! ― вскрикнул и бросился снова в сад, чувствуя, как Фаби наступает мне на пятки.

– Эй, помощники! Вы куда помчались? Тут ещё полно дел!

Фаби только крикнул: «Зилла!» ― и грустный гоблин сразу замолчал, горестно всплеснув руками. Моего телохранителя мы нашли на заднем дворе. Она стояла, не шевелясь, и смотрела несчастными глазами на высокий цветочный куст, напоминавший наш шиповник. Я бросился к ней.

– Зилла, что случилось?

Вместо ответа она заплакала и показала мохнатой лапой на куст. Присмотрелся внимательней: маленькая синегрудая птичка была насажена на колючую ветку, кровь на ней уже запеклась. Я закусил губу: «Какая бесчувственная сволочь могла сотворить такое?» Зилла очень любила птиц и всё время приносила им крошки. Бедняжка. Её хотели напугать, и у них получилось. Но сделавший это знал о привязанностях моего грозного телохранителя и подтвердил мои подозрения, что это кто-то из своих…

Сзади раздались быстрые шаги гоблина. Он увидел Зиллу и заохал. Я резко развернулся и, погладив печальную лохматую любимицу, сказал:

«Не плачь, я накажу того, кто посмел это сделать с птичкой. Просто покажи мне на него. Он здесь, среди нас?»

Зилла перевела на меня испуганный взгляд, её глаза стали просто огромными. Она кивнула, но указывать на злодея не стала.

– Зилла, дорогая, если ты знаешь, кто это был, просто покажи на него лапой и не бойся, я смогу тебя защитить. Ну же, смелее!

Она поколебалась немного, а потом, опустив голову, протянула свою лапу ко мне. Из её горла раздался рык ― не устрашающий, негромкий и, мне показалось, неуверенный.

Это стало шоком не только для меня, но и для моих спутников. Меня аж затрясло.

–Да что ты, Зилла, разве мог я такое сотворить?

Она подняла на меня взгляд, словно просила прощения, и снова указала в мою сторону, зарычав уже громче и увереннее. Её немаленькая лапа не доставала до моего лица, но на ней стали расти когти. Они очень быстро приближались к моему горлу, суля мучительную смерть. А рык становился всё более угрожающим, пока не перешёл в настоящий вопль. Но я слышал в нём только боль и отчаяние.

Мне было очень страшно. Ещё бы ― когда длинные кривые ножи собираются пощекотать вам горло, становится не до смеха, поверьте! Сзади раздался тихий голос Фаби:

«Не шевелись, Эжен! А то я не смогу правильно рассчитать и случайно задену тебя заклинанием. Не бойся, я не позволю ей причинить тебе вред…»

Невольно подумал: «Сказал бы проще ― прикончить!», но, несмотря на страх, снова обратился к Зилле.

– Малышка, разве друг мог бы тебе навредить? Пожалуйста, успокойся, я всё время был с Фаби и не приходил сюда, поверь мне!

Зилла вдруг остановилась и жалобно заскулила, когти на лапах исчезли, а сама грозная воительница с плачем скрылась в кустах.

Я еле дышал.

– И что это было? Кто внушил Зилле подобную ересь, у нас тут оборотень, что ли, завёлся? ― взглянул на Фаби и ахнул: на нём не было лица. Он развернулся к Уго и приставил кинжал к его горлу.

– Ты же умеешь проворачивать такие штуки, я точно знаю, Уго! Рассказывай всё немедленно, и тогда я подумаю, как тебя убить ― быстро, или сначала помучить, как это принято в вашем племени. Ты мне сам об этом рассказывал. Не забыл ещё… ― голос эльфа звучал непривычной сталью, от которого меня бросило в дрожь.

Глава 10

Такого я не ожидал. И попытался разрядить обстановку.

– Фаби, убери оружие! Ты же не серьёзно, да? Давай сначала разберёмся, может, Уго ни в чём и не виноват. А что, если кто-то просто управляет одним из нас, а мы этого даже не замечаем. Я смотрю, тут у вас магов достаточно, чтобы провернуть такой фокус. И нечего кинжалом размахивать, он же твой наставник, вырастил тебя, а ты убить его грозишься, хотя доказательства у тебя, честно говоря, ― так себе…

Не знаю, подействовали на него мои слова, или эльф додумался своей головой, но кинжал он опустил, и сделал это вовремя, потому что прямо за нашими спинами прогремел голос Винса:

«Фаби, что происходит? Немедленно объяснись».

Но на Фаби напал ступор, он закусил губу и молчал, напомнив мне вызванного к доске ученика, который никак не может вспомнить то, чего и так никогда не знал. Видя, что от Фаби ответа он не получит, папочка-эльф переключился на Уго, но тот тоже упёрся как нежелающий говорить партизан, оставался только я. И, вздохнув, мне пришлось коротко обрисовать сложившуюся ситуацию с Зиллой и последовавшие за этим события.

Винс повёл себя странно. Он быстро прошёл к кусту, снял с ветки птичку и обнюхал её. Я невольно поморщился ― что за извращение, трупы нюхать! Нет, эти эльфы точно чокнутые. А дальше началось такое, что я даже засвистел от восторга и захлопал в ладоши ― птица очнулась и взмыла в небо. Ай да Винс, а он, оказывается, вдобавок ещё и некромант, крутой тип…

Почему-то мой восторг по этому поводу был воспринят неадекватно, оба ― и Фаби, и надутый Уго посмотрели на меня как на невоспитанного ребёнка. И с чего бы? Они, может, и привыкли к подобным штучкам, а я ― нет, поэтому выражал свой восторг, как умел. И только Винс всё понял правильно: он усмехнулся и чуть наклонил голову в поклоне, как фокусник, чьё представление удалось.

– Смотрю, вас и ненадолго нельзя оставить одних, сразу начинаете заниматься глупостями. А Эжен, хоть и человек, ― он выразительно посмотрел в мою сторону, а меня просто передёрнуло от его высокомерия, зря только похвалил гада, ― подал правильную мысль: кто-то управляет одним из вас, и скоро я выясню ― кто это делает. А пока предлагаю отметить счастливое окончание этого непростого дня. Хватит дуться друг на друга, давайте повеселимся хоть сегодня. У нас для этого есть хороший повод ― все остались живы, даже птичка…

Я подтолкнул мрачного Фаби к дому, за что он на меня огрызнулся и попытался дать пинка, от которого я увернулся, попытавшись ответить ему той же монетой. Не вышло. Винс сам со смехом раздал обоим по затрещине, и мы покорно поплелись вперёд. Позади всех брёл Уго и что-то бормотал о неблагодарных эльфах, глупых людях и ещё более глупых гоблинах. В общем, настроение у всех было как раз для вечеринки…

А на кухне так вкусно пахло, что я сразу забыл обо всём, кроме желания наесться до отвала. Судя по лицу Фаби, с ним происходило то же самое. Винс сел во главе стола.

– Уго, мой старый враг и преданный друг! Спустись в подвал и принеси нашего замечательного зелёного вина. Того, что с пузырьками. Сегодня только в виде исключения разрешу детишкам приложиться к этому божественному напитку. Нам-то с тобой не привыкать, а вот что собой представляет молодое поколение ― посмотрим.

Услышав это, Уго сразу повеселел и подозрительно заухмылялся, убегая куда-то из кухни. Глаза Винса сверкали в предвкушении развлечения. Мы с Фаби переглянулись, предчувствуя, что повеселиться планируют именно над нами. Есть хотелось ужасно, но пока старший эльф не приступил к трапезе, надо было терпеть, а он всё никак не начинал. Вероятно, ждал «зелёного» шампанского и хитро на нас поглядывал.

Наконец, прибежал довольный гоблин. В руке он нёс большой кувшин, и я скривился, не сомневаясь, что напиток окажется очередной версией или пива, или самогона. Как же я ошибался. Уго взял роскошные серебряные кубки с позолотой и стал разливать в них «нечто» из кувшина, подозрительно напоминавшее грязь из болота с пузырьками газа и ещё какими-то непонятными вкраплениями. Вряд ли это были пряности. Меня замутило от одного вида божественного кошмара…

Я посмотрел на реакцию Фаби ― она была аналогична моей. Два «старика» решили, видно, хорошенько посмеяться над нами. Но сдаваться я не собирался и обратился к молодому эльфу:

«Ты «Шрека» смотрел? ― он утвердительно кивнул, ― по-моему, именно в этом он и купался!»

И мы одновременно захихикали.

Винс ударил ложкой по блюду, звон стоял такой, словно мне в ухо забили колокол.

– А ну, мелочь, прекратили свои шуточки! Сначала выпейте хотя бы полбокала, потом можете есть, ― и он в открытую подмигнул гоблину, который заранее схватился за живот. Мы с Фаби переглянулись, взяли свои кубки, но пить не решились. Я принюхался ― и впрямь, пахло болотом.

Между тем старший эльф и Уго уже наполнили свои посудины, которые были раза в полтора больше наших с Фаби, и опрокинули их в себя. У Винса появился симпатичный румянец на щеках, Уго «расцвёл» разноцветными пятнами.

Я опять не удержался.

– Фаби, у кого-то, кажется, «скитлс-стрянка»! ― и мы снова засмеялись.

Папочка-эльф сурово посмотрел на нас, но губы его дёргались, пытаясь скрыть улыбку.

– На «раз» ― взяли кубки, на «два» ― выпили, на «три» ― он задумался, ― там посмотрим!

И сразу сказал: «Два!»

Мы послушно отпили из своих «бокалов», предварительно зажмурившись. Ну что сказать? Я уже мысленно был готов вывернуть желудок, но напиток действительно оказался божественным: словно в свежевыжатый мандариновый сок добавили немного клюквы и корицы, нежная сладость на губах, я почти опустошил свою порцию и готов был протянуть руку за добавкой, но посмотрел на Фаби.

Он слегка скривился, было видно, что мой «товарищ по дегустации» еле сдерживает позывы желудка. Это меня насторожило. К тому же я почти физически почувствовал на себе пристальный взгляд Винса. Вот, значит, как! На всех действует по-разному, и хоть я ещё не разобрался, в чём тут дело, но интуиция подсказала мне, что нужно подыграть. Что я и сделал.

– Фаби, ты как? ― прошептал я, притворно морщась.

– Так себе, гадость, но на вкус оказалась лучше, чем я ожидал. Похоже на вашу водку. Голова просто идёт кругом. А ты как?

– Примерно так же, ― я уронил голову на руки, чтобы Винс не видел моего абсолютно трезвого лица.

Раздавшийся смех эльфа и гоблина немного меня успокоил.

– Понравился вам, детки, волшебный напиток? ― просмеялся Винс.

– А то, ― я еле прошевелил языком, тщательно копируя поведение моего друга Петьки на Дне рождения, когда тот упился и начал чудить. Обнял Фаби за шею, и зашептал ему в ухо:

«Какая же это дрянь!»

На что он мне ответил: «Согласен, друг! Можно мне тебя так называть?»

– Валяй! ― я махнул рукой, опрокидывая на пол блюдо с какими-то зажаренными ножками, и засмеялся, показывая Фаби:

«Смотри, само побежало!», ― наблюдая как непонятно откуда взявшаяся Зилла с аппетитом расправляется с упавшим мясом. «Надо же, ― подумал я, ― а ведь говорили, что она травоядная, и тут соврали!»

Фаби пьяно засмеялся.

– Нет, Эжен, правда, можно тебя называть другом? Да? Тогда я тебя поцелую.

От такого заявления я вздрогнул.

– Ты что, с дуба рухнул?

– Так я же по-дружески, ― расстроился эльф.

– Ну, тогда можно, потом…когда-нибудь.

Раздался новый приступ хохота старших «товарищей», после чего они благополучно про нас забыли, занявшись воспоминаниями давно минувших дней. Я осторожно бросил взгляд на занятого болтовнёй Винса и пересел поближе к Фаби. Он неправильно расценил этот жест и попытался меня обнять, пришлось осторожно «на корню» присечь эти поползновения. Я был трезв как стёклышко, чего нельзя было сказать о моём новом «друге», и этим надо было воспользоваться, чтобы его разговорить.

– Фаби, дружище, знаешь, после того, как я научился читать эльфийские книги, у меня появилось много вопросов. Ответь хотя бы на парочку.

– Легко, ― быстро согласился эльф, наливая себе и мне новую порцию «волшебного напитка».

– Здорово, тогда скажи, как всё-таки эльфам удалось победить людей, ведь они, как я понял, сражались на равных?

Фаби кивнул и, выпив, я не успел отнять у него кубок, стал закусывать пучком какой-то травы. Та, видимо, оказалась горькой, потому что он скривился и сбросил блюдо на пол Зилле, тут же довольно зачавкавшей. «Всеядная свинка, вот ты кто ― Зилла-телохранитель», ― подумал, но вслух спросил:

«Так что там случилось, друг? Почему вдруг люди уступили?»

Фаби нашёл какой-то пирожок и задумчиво стал его грызть. Я испугался, что лишняя порция спиртного сделала его совершенно непригодным для моей разведмиссии. Но он держался хорошо и начал рассказывать.

– Всё дело в эльфах, Эжен. Мы очень, очень коварны. Не все, конечно, ― он грустно вздохнул, ― хотя гоблины с этим своим напитком ― и того хуже.

– А это-то тут при чём? ― искренне удивился я.

– Как при чём? Они же спелись. Ладно, расскажу подробно. Эльфы, на самом деле, проигрывали, всё дело было в человеческих магах. Очень сильных магах. К тому же, они ловко маскировались под обычных людей, вычислить их было непросто.

– А зачем их было искать?

– Чтобы уничтожить, конечно. Это был эльфийский план, который они и провернули вместе с гоблинами. Только это секрет, понял?

– Само собой, кореш, ― от волнения я налил себе ещё напитка, выпил одним глотком и почувствовал настоящий прилив сил.

Фаби кивнул.

– Так вот, Эжен, гоблины придумали этот зелёный напиток, что мы с тобой пьём. По нему легко определить настоящего мага. Обычный человек или эльфийский маг ― сразу от него пьянеют, а вот с сильными человеческими магами происходили чудеса. Для них всё вокруг становилось ярким и светлым, а сами они оставались трезвыми. Говорят, у самых сильных ― даже начинали светится глаза. Но, думаю, это всё враньё. Я про глаза. Вот у тебя тоже светятся, но не потому, что ты маг, просто ― ты, Эжен, мой друг, и очень красивый…

– Спасибо, Фаби! Но как же ваши эльфы всё провернули?

– Всё устроили гоблины. Они по своей сути ― предатели. Уго ― исключение. Я так думаю, но не уверен. Гоблины были лучшими разведчиками в эльфийской армии. Их подсылали к людям, чтобы они втёрлись в доверие и добавляли в их питьё свой «волшебный напиток». Так и вычислили всех магов. А потом убили. Ненавижу своих сородичей. Это же была такая подлость, но война ― есть война. Поверь, Эжен, я не горжусь этим.

Тут, видимо, алкоголь победил моего «друга», и, уронив голову на руки, Фаби уснул. Я гладил его по голове, ведь он помог мне разобраться, что к чему. Теперь я ненавидел эльфов ещё сильнее. Коварные подонки. И гоблины тоже. Сделав вид, что засыпаю на ходу, уткнулся в плечо Фаби и отвернул голову так, чтобы ни Винс, ни Уго не видели моего пылающего гневом лица.

Я смотрел на часть кухни и видел, как она изменилась: словно плыла в радужном воздухе, где, подобно бабочкам, порхали пылинки, переливаясь бриллиантами. Для меня поздний летний вечер в полутёмной кухне, освещённой всего парой свечей, сиял как солнечный день.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто тут настоящий маг. Маг-человек. Я, Эжен, попросту Женя, пленник эльфов, ничего не понимающий в магии, но, наверняка, опасный для всех. И для себя, в том числе.

«Как давно ты начал меня подозревать, Винс? Вот для чего тебе понадобилась эта «вечеринка». Решил меня проверить? Интересно, на чём я прокололся? Или ты сделал это «на всякий случай», просто потому, что я ― человек… Война между нашими народами давно закончилась, или она не заканчивалась никогда? Второе, мне кажется, куда как правдоподобнее».

Что сказать, умён папочка-эльф. Не знаю, удалось ли мне провести его своим дешёвым спектаклем. Прав был Фаби, когда говорил, что, если его отец проявляет к кому-то интерес, это ― неспроста. Винс меня почти раскусил, а если и нет, то сделает это очень скоро, и тогда мне точно крышка. И надеяться не на кого. Фаби ― по эльфийским меркам ещё ребёнок и боится отца. Тот прикажет, и он «сдуется» со всем своим благородством. Остаётся одно ― бежать. Но куда? Домой? Только где он, мой дом…

Я притих, изображая сон, а старшая парочка продолжала что-то обсуждать. Напрягал слух, но так и не смог ничего расслышать. Это меня бесило. «Вот сволочи, что они там затеяли, что б они провалились!» ― сходил с ума и внезапно услышал всё так, будто сидел рядом с ними. От радости потемнело в глазах, и хоть я понимал, что за это чудо мне ещё придётся расплачиваться, готов был вытерпеть всё.

Двое негромко переговаривались, и в их неторопливой беседе не было ничего интересного или необычного. Резануло слух только одно. Гоблин, тот самый Уго, что плакал о несчастных жертвах подземелья и грозился страшно отомстить эльфу, заливисто смеялся его шуткам, то и дело толкая Хозяина под рёбра, как лучшего друга, и называл его командир.

Командир чего? Того отряда, где они вместе служили, а не воевали друг с другом? Возможно, этот привлекательный и остроумный эльф отдавал Уго приказы, и тот хладнокровно убивал моих соплеменников. Или сначала жестоко их пытал, как недавно проговорился Фаби. А я-то ему поверил. Почти поверил, он даже понравился мне. Неужели всё было сплошным притворством, и гоблин просто наблюдал за мной по поручению Винса?

Гнев разрывал меня на части, душил не хуже любой верёвки, требовал немедленно встать и…? Что я сейчас мог с ними сделать? Наброситься на двух опытных воинов со столовым ножом, чтобы они потом смеялись, ломая мне пальцы…

Я тихо плакал от бессилия и чувствовал, как от моих слёз намокла рубашка Фаби. Но при этом не мог и пошевелиться, чтобы не выдать свой секрет. Внезапно Винс сказал:

«Кажется, наши мальчики уснули, давай отнесём их в кровать, пусть отдохнут. Завтра их ждёт дальняя дорога. Уезжай, Уго, поручаю тебе самое ответственное дело в твоей жизни ― ты должен спасти моего сына. У меня кроме него никого больше нет. Я должен позаботиться о нашем доме, найти и вернуть Лин, но пока эти дети здесь и находятся в постоянной опасности, сделать это практически невозможно. Мне всё время приходится разрываться на части…»

– Положись на меня, командир, я ведь никогда тебя не подводил.

Мне было слышно, как они встали и пошли в нашу сторону. Зажмурил глаза, пытаясь успокоить сумасшедшее сердце, и почувствовал горячую руку Винса на своей щеке. Вот оно, началось! Он наверняка ощутил влагу на пальцах и понял, что со мной происходило. Осталось только взять себя в руки и принять смерть с мужеством, хотя так хотелось крикнуть: «Мама, спаси меня от этого кошмара!»

Я почувствовал его близкое дыхание и шёпот:

«Не плачь, малыш! Всё не так плохо, как ты себе вообразил. Пока я жив, ни с тобой, ни с Фаби ничего не случится. А ты молодец, отлично притворялся. Со временем из тебя получится прекрасный разведчик и воин. И, надеюсь, маг. Настоящий, тот кто найдёт своё место в этом мире. Только для этого нужно будет много учиться, Уго поможет тебе в этом. Ему можно доверять. А пока спи, мой маленький человеческий маг».

И перед тем как уснуть, я ощутил его дрожащие пальцы, вытиравшие мои слёзы, а потом прижавшие мою безвольную руку к своей горячей, как огонь, щеке.

Глава 11

Всю ночь меня донимали кошмары. Я не помнил, что в них происходило, наверное, оно и к лучшему. Еле разлепив ресницы, выплюнул лезущие в рот длинные волнистые волосы Фаби, посапывавшего на моём плече. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что я нахожусь в одной постели с эльфом и, подскочив в ужасе, свалиться на пол.

Фаби тоже с трудом продрал глаза и осмотрелся. Увидев меня, перепуганного, сидящего на полу у кровати, очень удивился.

– Ты что там делаешь, Эжен? Это я тебя столкнул? Прости, нечаянно вышло. Но ты тоже хорош! Посмотри, какой фингал под глаз мне залепил. Болит, между прочим…

– Как…какого лешего ты разлёгся в моей кровати, Фаби?

– Почему это в твоей? Она моя, и комната тоже, глаза открой!

Мог бы мне этого и не говорить, я уже и сам догадался ― спутать простую каморку слуги с роскошной спальней эльфа было невозможно: расписной потолок, шёлковые обои, мех на полу…

Вдруг Фаби засмеялся, но тут же перестал, схватившись за подбитый мной глаз.

– Не подумай ничего плохого, Эжен! Видно, мы с тобой вчера здорово напились, вот отец и «пошутил», бросив нас обоих сюда. Это очень в его духе.

– Серьёзно? А почему я тогда тебе глаз подбил? Просто так?

Фаби спустил ноги с кровати и потянулся. Он был полностью одет, как, впрочем, и я, что меня немного успокоило.

– Ты так крутился во сне и стонал, что я попытался тебя разбудить. А ты тут как завопил: «Проклятые эльфы, всех вас ненавижу!» ― ну и двинул мне в глаз. Но я не стал с тобой драться, сил не было, и, кажется, снова уснул. А что вчера было-то? Ничего не помню, мы пили с тобой и отцом. Уго тоже, вроде, был и всё. Дальше ― пустота…

Я встал и нервно оглянулся, в отличие от Фаби, с моей памятью всё было в порядке.

– Прости за синяк, кошмары снились, видно, дрался с кем-то. Тоже ничего не помню, крепкое было вино. Пойду умоюсь.

Фаби кивнул и снова забрался в кровать, похоже, он ещё толком не проснулся. И тут, уже выходя их комнаты, я зачем-то его спросил:

«Почему у Винса такая горячая кожа, словно у него жар?»

Фаби встрепенулся:

«Он что, к тебе приставал?»

Я усмехнулся:

«Ещё чего. Просто коснулся моей щеки, чуть не обжёг…»

– А, это… Понимаешь, давно на войне отца ранило заклинанием. У него теперь всегда повышенная температура. Он уже привык, ― Фаби завернулся в одеяло и уснул.

Я не стал задерживаться в спальне эльфа и быстро вышел. Под дверью меня ждала Зилла. Она, как ни в чём не бывало, облизала мне руку и подставила голову, чтобы её погладили. Похоже, мой телохранитель уже на меня не злилась, и, убедившись в этом, я осторожно почесал её за лохматым ухом.

Произошедшее с ней вчера здорово меня напугало, «кто-то управлял одним из вас» ― это были слова Винса. Неужели, не помня себя, я убил птицу? Или некто, приняв мой облик, свалил своё преступление на меня, надеясь, что Зилла меня прикончит. И она была к этому близка… Как же страшно жить в этом мире, и смогу ли я дождаться возвращения домой?

Но больше всего меня разволновало вчерашнее открытие ― я, и вдруг ― маг? Теоретически, конечно ― ведь ничему не обучен и беспомощен, словно ребёнок. Но вряд ли это остановит эльфов; меня прикончат только за то, что я человек с задатками мага. А как же Винс, его странное поведение и слова, может, они мне приснились? Могу ли я ему верить, или это был лишь его пьяный бред? Он же сам меня предупредил, чтобы никому не доверял. Безумие какое-то, я не выдержу…

Схватившись за голову, быстро помчался в свою комнату и бросился на кровать, закрыв голову подушкой. Так скверно я давно себя не чувствовал, разве однажды в детстве, когда отец грозился выпороть ремнём за какую-то шалость, а мама закрыла меня собой. Помню, как испуганно смотрел на багровую полосу, растекавшуюся по её руке, и мне было так плохо и стыдно, словно это я был виноват в случившемся с ней. А она, глядя отцу в глаза, произнесла: «Никогда не смей трогать моего сына!» И отец отступил. «О, моя удивительная мама, которую ничто не могло сломить. Как же я скучаю по тебе…»

В комнате раздалось покашливание, и непривычно робкий голос Уго произнёс:

«Ты проснулся, Эжен? Как себя чувствуешь после вчерашнего?»

Я буркнул: «Нормально».

– Что ж, тогда буди Фаби, позавтракаем и поедем. Дилижанс будет через час, вещи я собрал.

– И куда мы отправимся? ― спросил просто так, сейчас я был в таком подавленном настроении, что мне было абсолютно всё равно, куда тащить свои кости.

– Сначала в наш загородный дом, он стоит у моря. Там так красиво, и можно купаться целый день. Тебе понравится, вот увидишь.

Я встал и кивнул. Уго вышел, мне показалось, в его глазах промелькнула тревога, совсем не соответствовавшая его же оптимистичной интонации. Нашёл за занавеской ванную с горячей водой и, быстро приведя себя в порядок, пошёл к Фаби. Но он уже поджидал меня на кухне, и мы быстро позавтракали, не тратя время на разговоры.

Угрюмые и подавленные, уже совсем скоро все тряслись в дилижансе, в котором, к счастью, к нам никто не присоединился. Скорее всего, своеобразный вид Зиллы отпугивал возможных попутчиков. Было странно сидеть в полной тишине. Уго откровенно печалился, Фаби уткнулся в книгу, Зилла спала, свернувшись большим клубком у моих ног, а мне оставалось безрадостно пялиться из окна на быстро проносящиеся мимо пейзажи, чем-то напоминавшие пустынные области Крыма.

Дорога была неровной, часто виляя, при этом экипаж немилосердно трясло, и только поэтому я не задремал. Меня укачало не хуже, чем на море, и пришлось попросить Уго остановиться на пару минут, чтобы я смог передохнуть.

Ему это не понравилось, но, поворчав, он согласился. Зилла так крепко уснула, что я не стал её будить, рассудив, что всё равно скоро вернусь. Я вылез из дилижанса и пошёл вдоль дороги, с одной стороны примыкавшей к скале, а с другой ― нависавшей над морем.

– Сейчас, сейчас, пройдусь пару минут, и мне сразу станет легче, ― убеждал то ли самого себя, то ли гоблина, бредущего в нескольких шагах позади меня.

Я не понял, как из совершенно гладкой скалы появилась лохматая рука и, схватив меня за шиворот, утянула за собой. Там, где я оказался, было абсолютно темно, но пахло отвратительно. Словно гигантский городской мусорный бак, неделями не вывозившийся под раскалённым солнцем, решили выбросить именно сюда. Да я чуть не задохнулся от этого непередаваемого «амбре». Пришлось срочно зажать нос, а лохматая и довольно когтистая лапа продолжала меня куда-то тащить за собой.

Конечно, я испугался, но страх часто вызывал во мне обратную реакцию ― желание бунтовать.

– Эй, ты, как там тебя, лохморукий, отпусти меня, слышишь, а то хуже будет.

Он молчал и продолжил меня тащить. Наверное, по-русски не понимал. Тогда я повторил эту же фразу по-эльфийски. Однако реакция была нулевая, из чего я сделал вывод, что мой похититель, скорее всего, глухой, потому что орал я довольно громко. Рассчитывал, что «свои» услышат мои вопли и придут на помощь. Но тут я ошибся. Оно заговорило, и его голос был, мягко выражаясь, необычным. Он скорее напоминал что-то среднее между мышиным писком и шуршанием змеи в террариуме. Думаете, такого не бывает? Я тоже так раньше думал.

– Замолчи, эльф, иначе я съем несколько твоих пальцев прямо сейчас, я очень голоден.

Вместо того чтобы последовать этому совету и собраться с силами, я начал противоречить.

– Слушай сюда, морда, какой я тебе эльф, глаза раскрой. Или хотя бы свет включи, сам увидишь.

– Мне не нужен свет, я чувствую твой запах, он очень вкусный.

Я буркнул:

«Это вряд ли, здесь так жарко, что весь пропотел с головы до ног. Любишь потное и скользкое, да?»

Он вдруг остановился, и у меня в душе зародились нехорошие предчувствия. Чёрт его знает, может, у него зубы людоеда, а у меня, чтобы обороняться, не то, что ножа, даже вилки с собой не было. Сам не знаю, откуда вдруг пришла мысль, и я гаркнул:

«Дайте свет, что б вас…»

Вокруг не просто посветлело ― узкий коридор, по которому меня, оказывается, тащили, залило ярким весёлым светом, причём, разных сменяющих друг друга оттенков, как на цирковом представлении. Я сам от удивления рот раскрыл: не хватало только медведей на мотоциклах с развевающимися флагами и бравурного марша духового оркестра.

То существо, что тянуло меня за собой, упало на землю, беспомощно закрыв морду волосатыми лапами. Теперь я хорошенько его рассмотрел: ну одно слов ― урод: ростом где-то мне по грудь, задние лапы короткие, но сильные, хвост лопатой волочился по пыли, оставляя заметный след, тело покрыто бурой шестью. Даже не знаю ― что за за генетический сбой, жалко его маму, нелегко с ним пришлось, наверное…

В общем, я так и не понял, что это было ― помесь гигантской говорящей крысы с утконосом или ещё кого-то более ужасного с крокодилом. Но от света неизвестный мне зверь визгливо заверещал, чуть меня не оглушив, и припустился на всех четырёх лапах куда-то вперёд по тоннелю. Я увидел в пыли камень, схватил его и швырнул вслед этому «нечто». Камень, к моему изумлению, в полёте распрямился, превратившись в удивительную безглазую ящерку.

– Тоже мне, развели тут зоопарк, одно слово ― эльфы, всё у них не как у людей, ― бормотал я, возвращаясь по своим следам, пока не вышел к узкой расщелине, через которую меня похитили. Зажмурившись от яркого солнца, сразу попав в руки рыдающих Уго и Фаби. Рядом бегала мой горе-телохранитель, радостно подвывая.

– Живой, Уго, смотри, он остался жив! ― всхлипывал Фаби у меня на груди. Пришлось погладить его по голове, что б он успокоился. Уго опять был покрыт нервными пятнами, и, испугавшись, что он упадёт в обморок, я быстро сказал:

«Прекратите истерику, со мной всё в порядке. Ничего страшного не случилось!»

– Я видел, как тебя схватила мохнатая рука и утащила за собой, в этих местах живут горные тролли. Мы с Фаби подумали, что потеряли тебя навсегда…― страдал Уго.

– Тролли? Странно, что-то они у вас какие-то мелкие, я их себе другими представлял. Ну, хватит меня тискать, Фаби, поехали дальше, хочу скорее к морю, искупаться…

Оба «встречающих» повеселели, убедившись, что я жив, и потащили меня к дилижансу. Всё оставшееся время они не давали мне покоя, в подробностях расспрашивая, что со мной произошло в скале. Я не упустил шанс повеселиться, то есть насочинял всякого, так, что у Уго глаза полезли на лоб от моего вранья, а Фаби, наоборот, смотрел на меня, как на героя, заставив устыдиться собственно буйной фантазии.

За такими разговорами мы и не заметили, как добрались до пункта назначения. Выгрузили из дилижанса вещи, причём, делать это почему-то пришлось мне одному: Уго хватался за сердце после моих изобретательных россказней, Фаби был выше работы слуги ― ну как же, благородный, так его раз так, эльф… Но я быстро образумил его, сказав, что один не потащу вещи, а просто выкину их в море, пусть поплавают.

Фаби нахмурился, но спорить со мной не стал, взяв пару корзинок, остальное мы нагрузили на безропотную Зиллу, пристроив Уго один небольшой саквояж. Я ограничился небольшим полукруглым чемоданом. Дилижанс укатил подальше от нашей разношёрстной компании, а мы медленно побрели вниз по довольно крутой дороге, ведущей к побережью.

Не буду рассказывать, сколько раз я спотыкался во время этого спуска, что почему-то вызывало у всех весёлый смех. Вот, злыдни, даже Зилла негромко похрюкивала. Наконец, мы оказались у прекрасной виллы, окружённой цветущим садом. Это было настоящее райское местечко, особенно, если учесть прозрачные изумрудные волны, набегавшие на белоснежный песок всего лишь в нескольких метрах от сада.

Настроение у меня заметно повысилось. А уж когда у порога нас встретила рыжеволосая и большеглазая, на целую голову выше любого из нас, симпатичная девушка в длинном платье и улыбнулась мне, жизнь в этом мире показалась не такой уж и отстойной. Я тут же начал строить глазки, что, по-моему, ей понравилось, но расстроило «моего» эльфа.

– Эй, Фаби, это кто такая? Судя по серьге ― ваша служанка. Как зовут? Ты что это так нахмурился? Она твоя девчонка, да? Тогда я ― пас, ты же мой друг.

Глава 1

Я несколько секунд смотрел в раскрытую книгу, а потом со стоном её захлопнул.

– Чёрт, Лин! Что за дрянь ты читаешь? Я пересмотрел все книги на твоей полке, полная фигня ― гоблины, орки, одноглазые эти…

– Циклопы, ― подсказала она спокойным голосом, не отрываясь от монитора. Её тонкие пальчики продолжали порхать по клавиатуре.

– Да какая к чёрту разница, сплошной бред! Неужели ты это читаешь? Ты же взрослая женщина, и, вообще, забыла, зачем я пришёл? ― и, склонившись, попытался сзади поцеловать её тонкую шею, отведя в сторону локон каштановых волос. Но она повернулась и закрыла мои губы ладонью.

– Никаких шалостей, малыш. У меня ― работа, сейчас закончу и тогда… ― она шутливо толкнула меня, и я с размаху приземлился на стоявший у стены диван. Никак не мог привыкнуть, что за хрупкой внешностью соседки скрывалась такая сила.

– И долго тебе ещё «работать»? ― продолжал я ныть, меня тянуло к ней с самого первого дня нашего знакомства, а случилось это ровно месяц назад. То, что Лин была старше ― меня не смущало. Я только что отметил девятнадцатый день рождения, а ей могло быть и двадцать пять, и тридцать. Но мне было всё равно, очарованный её красотой и напором, я сдался ещё в тот наш первый день…

* * *

Я вернулся из университета, и ключ от двери, как обычно, застрял в замочной скважине. Столько раз просил отца сменить эту старую рухлядь, но он только махал рукой и отговаривался, что ему некогда. Мне же было лень, и сегодня я снова проклинал себя за то, что не сменил замок. Ключ застрял намертво и не думал поворачиваться.

Дома, конечно, никого не было, в такой тёплый сентябрьский день мама была на даче, а отец ― на работе. Хлопнула дверь холла, я спиной почувствовал, что кто-то вошёл, и перестал дёргаться. Просто стало неловко. Сначала услышал звонкий перестук её каблучков, а потом низкий женский голос насмешливо произнёс:

– Помочь? ― и не успел я и слова произнести, как она быстро провернула ключ и открыла дверь, смеясь:

«Прошу, можете не благодарить. Я Ваша новая соседка. Меня зовут Лин, странное имя, да? А мне ― нравится. А как Ваше имя?»

Она смотрела на меня, улыбаясь, и её миндалевидные зелёные глаза под длинннющими ресницами и яркие пухлые губы сразу свели меня с ума, превратив в идиота. Я так растерялся, что даже имя своё забыл, только и делал, что пялился на неё и краснел.

Не дождавшись ответа, прекрасная соседка засмеялась и, открыв дверь в свою квартиру, сказала:

«Если вспомнишь, заходи на чай, я сегодня весь вечер дома…»

Это был недвусмысленный намёк и, как только дверь за ней закрылась, я со стоном ввалился к «себе», сбросив с плеча рюкзак. На то, чтобы набраться храбрости, у меня ушло минут пять. Сам не свой позвонил в её дверь, не представляя, что буду говорить.

Но, как оказалось, волновался я напрасно: она открыла и сразу же втащила меня внутрь квартиры. А дальше всё пошло само собой, инициатива полностью была в её руках. Девушка оказалась настолько изобретательна в любовных утехах, что я просто потерял голову. Никогда ещё не испытывал ничего подобного, немудрено, что влюбился в неё по уши. А что ко мне чувствовала сама Лин, если вообще испытывала хоть что-нибудь, кроме любопытства, так и не смог понять.

Её зелёные глаза смотрели на меня с усмешкой, как на очередной трофей, и сначала меня это задевало. Но обида продержалась ровно до того момента, как, сбросив короткий шёлковый халатик на пол, она поманила меня к себе длинным пальчиком. Я снова потерял голову.

Мы встречались каждый день после работы. Я подозревал, что она журналистка, судя по тому, сколько времени красотка проводила за ноутбуком, при этом не отвечала ни на один мой вопрос, смеясь, мол, «не дорос ещё, чтобы вмешиваться в серьёзные дела». Это было её условие ― никаких вопросов, и мне пришлось смириться. Таинственная взрослая женщина увлекла меня настолько, что я готов был терпеть её насмешки и унизительные прозвища ― «малыш» и «детка», порою чувствуя себя рядом с ней не человеком, а домашним питомцем.

Вот и сегодня вечером история повторялась. Лин надо было закончить какие-то правки, и мне пришлось ждать, когда она обратит внимание на горящего нетерпением любовника. Я попытался отвлечься и полистать книги на полке, но это были однообразные фэнтезийные романы, отличавшиеся друг от друга только убогими названиями, вроде «Любовь по-эльфийски», «Страсть дракона» или ещё что-то более ужасное. Ничего кроме ехидной ухмылки подобная «литература» у меня вызвать не могла.

Я не засмеялся только, чтобы не обидеть Лин, но её вкус, скажу прямо, меня разочаровал. Она задерживалась с работой и пригрозила выгнать меня, если буду ей мешать, то есть опять обращалась со мной как с глупым мальчишкой. Вздохнув, достал из холодильника бутылку колы и, открыв первую попавшуюся книжонку, попытался её почитать.

Меня хватило на две минуты, сюжет был высосан из пальца, и я сразу понял, кто тут главный злодей и как с ним будут бороться отважные герои ещё почти на трёхстах страницах. Закрыл книгу и с тоской посмотрел на обложку. На ней было изображено ушастое хитромордое существо зелёного цвета в набедренной повязке.

– Лин, зелёный тип на обложке, это что, гоблин? Я как–то по-другому их себе представлял.

– То есть? ― она даже не повернулась в мою сторону, не отрывая пальчики от клавиатуры.

– Поинтереснее, что ли, а этот похож на помесь жабы с крысой, такой урод.

– Что поделать, гоблины ― они такие, но, знаешь, внешность бывает обманчива. Среди них встречаются вполне порядочные экземпляры, какие бы слухи о них не распускали.

– Шутишь, да? Ты говоришь о них как о реальных существах, а это всего лишь выдумка…

– Это ты шутишь, малыш, просто ты с ними не знаком, они так же реальны как эльфы, гномы и великаны.

Я понимающе покачал головой и забросил книгу в угол. С этого всё и началось.

Лин нахмурилась и грозно сказала, чеканя каждое слово:

«Немедленно подними книгу и поставь на полку».

Я примирительно замахал руками. Но увидев нешуточный гнев на лице подруги, неохотно отложил напиток в сторону и встал, чтобы исправить свою ошибку. Подошёл к углу, где она только что лежала около гнутой ножки старинного шкафа. Лежала несколько мгновений назад, но сейчас её там не было. Это было странно, неужели проскользнула под шкаф? Вот так меткость!

Пришлось лечь животом на пол и заглянуть в темноту. Но та первой посмотрела на меня большими жёлтыми глазами. Сначала принял их за два маленьких мяча, пока они не моргнули. Честно скажу ― я растерялся и потёр веки рукой, наверное, слишком долго просидел у монитора, а потом снова посмотрел. Они приближались, не переставая моргать.

Я испуганно подскочил.

– У тебя тут крысы, что ли, Лин?

– Нет у меня никаких крыс. Да что за глупости ты сегодня несёшь? Перезанимался в университете?

– Что-то вроде того, но, Лин, не хочу тебя пугать, там под сервантом что-то с желтыми глазами, и оно ― движется, ей-богу…

– А! Ты о гремлине Пусе! Не бойся, он совершенно безобиден, я его давно приручила.

Я деланно засмеялся.

– Ну у тебя и шуточки, может, и вправду, кое-кто из нас перезанимался, а кто-то ― явно переработал. Закрывай ноутбук, пора расслабиться и отдохнуть, ― и я попытался нежно приобнять её за тонкую талию, но словно пушинка был отброшен на диван.

Лин развернулась ко мне, и её глаза под нахмуренными бровями впервые за всё время нашего знакомства недобро сверкнули, да так, что мне стало не по себе.

– Где книга, Эжен? ― ей нравилось коверкать моё имя, нет бы звала меня как все ―Женя, или Юджин, в крайнем случае. ― Я не шучу, даю тридцать секунд, чтобы ты поставил её на полку. Время пошло.

Это было уже слишком. Да что она о себе возомнила? Не переношу, когда со мной так обращаются.

– Всё проверил ― нет там твоей книжки. Может, твой «гремлин» Пуся её утащил. Кстати, какой он породы? Я пушистых котов люблю, ты его чем кормишь, книжками с картинками?

– Печёнкой, иногда человеческой. Если немедленно не вернёшь книгу, узнаешь, какие у него острые зубки. И учти, мой гремлин любит тёплую еду с кровью…

Я засмеялся, приняв это заявление за шутку.

–Лучше купи ему паштет. Ну сколько можно ждать, Лин? Я здесь уже больше часа маринуюсь, нечестно, красотка…

Лин неожиданно захлопнула крышку ноутбука, решительно встала и подошла к углу, в который я по глупости запустил книгу. Она внимательно всё осмотрела и ещё больше нахмурилась.

– Ну, видишь, говорил же тебе, что она пропала, это твой Пуся виноват.

Лин посмотрела на меня с таким презрением ― пожалел, что вообще сегодня зашёл к ней. Её глаза ехидно прищурились, а в голосе послышались металлические ноты.

– Дурацкие книжки, говоришь? Между прочим, это я их написала. Не веришь в гремлинов? Так давай я вас познакомлю, ― и она как-то очень неприятно засмеялась, а потом позвала:

«Пуся, деточка, покажи лапку!»

Я взял недопитую бутылку колы и сделал большой глоток, эти игры начали меня утомлять. И чуть не подавился закашлявшись. Из-под шкафа показалось нечто тонкое, с пятнистой зеленоватой бугристой кожей, отдалённо напоминавшее лапу очень большой лягушки. Или ящерицы с перепонками между тонкими узловатыми пальцами с такими огромными загнутыми когтями, что я невольно сделал шаг назад.

– Беру назад свои слова насчёт Пуси, это мало похоже на котёнка. Ты что, любительница пресмыкающихся? Так для них вроде нужен террариум.

– Только не Пусе. Ему нравится свобода, он только свет не любит. Но по ночам шустро бегает, преимущественно, по потолку.

Я невольно поднял голову и ахнул: весь потолок и стены были усеяны мелкими отверстиями ― следами, оставленными Пусиными когтями. Это как же мне повезло, что я ни разу не остался здесь на ночь! Лин принесла из кухни приличный кусок печёнки размером с мой кулак, положила на салфетку и подтолкнула к шкафу, где прятался её питомец.

Дальнейшее не могу вспоминать без содрогания. Из-под шкафа показалась вторая лапа и легко располосовала когтями печёнку на маленькие части. А появившийся длинный чёрный язык быстро стал слизывать мясо с салфетки. Вся процедура заняла у Пуси несколько секунд.

Я нервно сглотнул, а Лин, заметив это, довольно ухмыльнулась. И было в этом что-то нечеловечески хищное, что заставило меня срочно извиниться.

– Прости, Лин, не хотел тебя обидеть, ты же мне не говорила, что пишешь книги. Это здорово, и я ничего не имею против. Сам когда-то с удовольствием читал такое. Не сердись, я сейчас всё вверх дном переверну, но найду твою книжку и поставлю на полку.

Боже, каким же провинившимся ребёнком я себя чувствовал, разве мужчина позволил бы с собой так обращаться? В моей голове крутилось только одно ― немедленно покинуть эту странную квартиру вместе с её ненормальной хозяйкой. И никогда больше сюда не возвращаться.

Но Лин была другого мнения. Моего унижения ей показалось мало, и она продолжила меня терроризировать.

– Бедный Эжен, кажется, ты немного испугался. А зря, Пуся, конечно, не гремлин, тут ты прав, просто я не знала, как правильно перевести на твой язык название его вида.

– Перевести? С какого?

– С эльфийского. Ну что, думаешь, у меня совсем крыша поехала? Глупыш, просто я никак не привыкну к вам, людям: странный народ, скажешь правду ― смотрите как на сумасшедшую, зато в книгах можно придумывать разную чушь, и это идет на «ура». На Родине меня бы давно на смех подняли за подобные «сочинения».

– А ты, конечно ― типичная эльфийка, ― решил ей подыграть, ― и как я сразу не догадался? И давно ли прибыла к нам из Лихолесья?

– Что за странный край, не слышала о таком, ― Лин нахмурилась, ― впрочем, это неважно, потому что ты ошибся в главном.

– В чём же именно? Не говори, неужели ты дриада или русалка? ― продолжил я «игру».

Она засмеялась.

– А ты фантазёр, Эжен! А говорил, что сказки не любишь. Надо же такое придумать ― лесные русалки! Запомню, и в следующем романе так и напишу, это будет забавно… Нет, малыш, я имела в виду другое. Я не эльфийка, я ― эльф.

Моя челюсть упала. Пора, кажется, вызывать «скорую". Моя подружка не просто «перетрудилась», у неё точно какое-то психическое расстройство. И как я сразу не догадался… Надо поскорее отсюда убираться, пока она меня в Наполеоны не произвела, бедняжка. Ей лечиться надо, причём, серьёзно.

Видя, какое впечатление на меня произвело её «откровение», Лин немного смягчилась.

– Да ты не пугайся, в вашем мире я ― настоящая женщина. Не знаю, почему так происходит, каждый раз, когда меня сюда забрасывает ― меняю пол. Сама в шоке, поверь.

Я не знал, что ответить, но продолжать этот фарс больше не мог.

– Знаешь, мой милый эльф, ты, конечно, прекрасна и сочиняешь здорово, но я уже устал от этого. Пойду-ка я домой, до встречи, незнакомка! Надеюсь, в следующий раз ты отдохнёшь как следует…

Она не дала мне продолжить, прижала сильной рукой за шею к стене и слегка придавила. Я почувствовал, что задыхаюсь, отчаянно барахтаясь, пытаясь оторвать её руки от своего горла, и умоляюще посмотрел в глаза. А там… там был такой холод, словно кусочек айсберга откололся от глыбы и плескался в зелёном океане.

В глазах подруги не было ненависти или злобы, даже простого интереса ― только равнодушие и скука, мне же от страха ещё почудилось желание поскорее меня прикончить. И, клянусь, так бы и случилось, если бы из-под шкафа не раздался странный задыхающийся вопль.

Лин тут же меня отпустила.

– Пуся, что случилось? Неужели, началось?

Звук повторился, и теперь в нём я расслышал, а, может, у меня от недостатка кислорода глюки пошли, неясное ― «да, Хозяин». Я судорожно глотал воздух и медленно сползал на пол. По-хорошему надо было бы скорее бежать отсюда, но почему-то я не мог этого сделать. Странная плотная волна прокатилась по квартире, задев и меня. Глаза инстинктивно закрылись, и мне показалось, что я падаю в бесконечный колодец…

Глава 2

В голове шумело и цокало, словно рядом неторопливо прошла лошадь. А потом остановилась около меня и решила облегчиться. От непередаваемого аромата я инстинктивно открыл глаза и увидел прямо перед собой раскачивающийся хвост. Под ним как раз и лежала целая россыпь… того самого, что заставила меня резво подскочить, наплевав на головокружение. Правда, меня сразу же снова потянуло к земле, и сопротивляться этому я не смог.

– Какого чёрта, что в доме делает лошадь? Уберите её немедленно, и навоз тоже….

– Ты что так разорался-то, а говорил, что любишь животных. Ай-яй-яй, врунишка, ― издевался надо мной странно знакомый голос, ― и что разлёгся среди улицы? Хочешь, чтобы эта самая лошадь по тебе пару раз прошлась? Они в нашем мире такие упрямые и обидчивые. А ещё мстительные, поверь, не шучу…

Я не только плохо соображал в тот момент, но и видел неважно, потому что вместо привычных стен с обоями в полоску мне мерещилась довольно широкая мощённая камнем улица, посередине которой я и лежал, подслеповато щурясь. Рядом прогудел старинный клаксон, и медленно протарахтела допотопная машина, украсившая бы собой разве что начало прошлого века. Такой раритет я только на картинках видел.

Пока приподнимался на локтях, разинув рот, подбежал невысокий человек в костюме, похожем на форму жокея, поклонился кому-то за моей спиной и, взяв бесстыжую лошадь под уздцы, увёл. В этот момент сильная рука сзади схватила меня за шиворот рубашки и буквально вздёрнула на ноги. Я возмущённо обернулся и столкнулся взглядом с нахмуренным лицом красивого молодого человека.

Он был одет в костюм-тройку: удлиненный пиджак, белоснежную рубашку с жёстким воротником, почти закрытую блестящим жилетом, и брюки с отворотами. У него была отличная спортивная фигура, густые волнистые волосы едва достигали плеч, но больше всего меня поразили его глаза ― зелёные, насмешливые, в которых я увидел презрение, смешанное с лёгкой скукой.

– Закрой рот, Эжен, и быстро иди за мной. Может, предпочитаешь быть раздавленным автомобилем? Или тебе больше по душе конный трамвай, вон он уже приближается к нам. Ты умудрился свалиться на рельсы и, похоже, даже не заметил этого.

Я сглотнул и посмотрел под ноги. Елки-палки! И правда ― рельсы, и трамвай на конной тяге не спеша двигался в нашу сторону… Меня что, занесло на съёмки исторического фильма, но когда и как? Почему я ничего не помню. И кто этот самовлюблённый щёголь с таким знакомым лицом?

Но спросить я ничего не успел, потому что тип, откуда-то знавший моё имя, снова бесцеремонно взял меня за шкирку и буквально потащил за собой на тротуар. Я как мог пытался сопротивляться грубому вмешательству в мою жизнь, но наглец дал мне хорошего пинка, видимо, пытаясь успокоить трепыхание.

– Не сопротивляйся и переставляй ноги, от страха уже и двигаться разучился? Ну, прости, я тебе не родная мама. По новой учить не собираюсь. Хочешь, чтобы оставил тебя здесь, и первый встречный украсил твою шею рабским ошейником? Представляешь, что такое серебряные рудники? Не пялься на меня, Эжен! Прими как должное, я пытаюсь тебя спасти, хватить рыпаться, просто молчи и иди за мной. Да, и не вздумай забегать вперёд ― слуге не полагается опережать хозяина. Если тот, конечно, не прикажет, ― и мерзкий зазнайка противно засмеялся.

Меня от этого даже передёрнуло.

– Какого лешего тут происходит? И ты, придурок, убери от меня руки, а то попорчу твой портрет. Совсем… ― тут я немного добавил яркости и образности своей речи, украсив её исконно русскими выражениями.

Парень ухмыльнулся, и его глазах промелькнул интерес.

– А ты забавный… Таким я тебя ещё не видел. Ну что уставился, не узнал до сих пор? Это я, Лин, твой «прекрасный эльф», ― и, помолчав, добавил вдоволь налюбовавшись моей реакцией, ― рот закрой, Эжен…

Ну что сказать, ощущения были непередаваемые, но я постарался себя успокоить, повторяя: «Что же я вчера пил, раз меня так «вставило»? Не помню, кажется, только колу. Откуда же галлюцинации? Сейчас, сейчас… Надо только покрепче зажмуриться, а когда открою глаза…

– Эй, ты что это, спать вздумал? У меня нет на это времени, своих забот полно. Навязался ты на мою голову, мальчишка, ― и он так гаркнул мне на ухо, что я от страха чуть снова не упал, ― рота, подъём!

– Эльфийский придурок! Да что б тебя! Решил меня оглушить, зараза… ― он меня взбесил. На его же смазливой физиономии расплылась довольная ухмылка.

– Вот так-то лучше. Смотрю ― признал во мне эльфа, говорил же тебе недавно, кто я, а ты, глупыш, не поверил, ― он специально сказал это голосом «моей» Лин, даже интонацию изменил. Сволочь, просто издевался надо мной. Как же хотелось размазать его глумливую улыбочку, но я не стал этого делать, и не потому, что не мог. Тут было совсем другое. Как ударить по её лицу? Это меня и останавливало, и чёртов эльф, или кто он там был на самом деле, прекрасно это понимал.

«Ничего, ничего! Рано радуешься, я тебе всё припомню, найдётся подходящий случай», ― думал, кусая губы и сжимая кулаки.

Не знаю, чем кончилась бы наша перепалка, но тут появился… настоящий гоблин. Вот ей богу! Точно такой же, как в книге у Лин, только не в набедренной повязке, а вполне современно, но слишком уж мрачно одетый. В моём представлении именно так должен был в идеале выглядеть представитель похоронного бюро ― чёрный костюм, рубашка ― в тон, лакированная обувь и унылая физиономия.

На минуточку, различия, конечно, были. Особый шарм этому субъекту придавал замечательный зелёный цвет лица, грустные, утонувшие в складках кожи глаза и растянутый рот. Кого же он мне напомнил? Да это же лягушонок Пепе, только изрядно постаревший и с большими заострёнными ушами, в одном из которых покачивалась золотая «пиратская» серьга.

Не знаю почему, он сразу вызвал во мне симпатию. В отличие от того создания, которого этот «ушастый клон Пепе» вёл на поводке. Небольшая полуметровая ящерица в золотом ошейнике, с пупырчатой, как упаковочная плёнка, серо-зелёной морщинистой кожей и выпученными жёлтыми глазами. Её когтистые лапы были мне знакомы, и этот чёрный язык, которым он всё время облизывал нос, посматривая на меня с интересом. Пуся, нехороший пожиратель человеческой печени!

Я сразу его узнал и сам не понял, как нырнул за спину эльфа. Тот, казалось, воспринял это как должное и, присев на корточки, начал с умилением поглаживать своего питомца по шершавой голове.

– Как быстро ты его догнал, Уго! В твоём-то возрасте так бегать ― просто удивительно, ― смеялся эльф.

Хриплый низкий голос совершенно не подходил гоблину, но его слова, обращённые к зазнайке, мне понравились.

– Не напоминай мне о возрасте, Фаби, а то я напомню, как драл тебя розгами в детстве, в следующий раз сам лови своего кокодрилла, ― и он то ли закашлялся, то ли засмеялся.

Я быстро вынырнул из-за эльфа и ухмыльнулся, увидев, как покраснело его лицо.

– Прошу, Уго, думай, что говоришь, когда обращаешься к своему господину, ― но сказано это было как-то не очень уверенно. Я ликовал в душе: «Ну что, умыл тебя славный Уго, паршивый эльф!»

Уго перестал смеяться и приподнял тонкую бровь, которую я сначала даже не заметил.

– Что ты там сказал, Фаби? Дерзишь учителю? Это ― хороший повод для наказания. Пожалуй, мне стоит вспомнить, куда я положил свою канна, пусть попляшет по твоей гордой спине. Или ты уже забыл, что пока ещё я твой наставник, а не жалкий слуга. Кстати, что за человеческий ребёнок находится рядом с тобой? Ты же клялся, что никогда не свяжешься с людьми?

Я снова посмотрел на своего обидчика ― тот уже побледнел и кусал губы, как ещё совсем недавно это делал я.

Уго довольно хмыкнул.

– Ну, Фаби, что надо сказать?

– Прости, учитель…

– Так-то лучше, и забери от меня этого ужасного кокодрила, от него воняет, ― Уго передал смиренно стоявшему эльфу поводок от Пуси. После чего подошёл к краю дороги и щёлкнул пальцами. Коляска, напоминавшая карету с откидным верхом, запряжённая двумя лошадьми, кажется, их называли ландо, возникла из ниоткуда. Уго открыл для Фаби дверцу и занял место кучера.

Сердитый эльф, поджав губы, грубо втолкнул меня в повозку и сел рядом. Мы двинулись вперёд, и я восхищённо вертел головой. Это был чудесный город ― чего тут только не было: невысокие старинные особняки соседствовали с современными небоскрёбами, через узкие тёмные журчащие каналы были перекинуты ажурные мостики, а вдали виднелся огромный подвесной виадук, чем-то напоминающий знаменитые Золотые ворота. И при этом повсюду переливалась огнями такая же как у нас вездесущая реклама. Странного вида автомобили соседствовали с конными экипажами, в небе парили гигантские дирижабли, а уж публика, мимо который мы проезжали ― была ни с чем не сравнима…

В общем, я засмотрелся. Сердце заходилось от восторга, щёки возбуждённо горели, и ещё не зная его, я уже любил этот удивительный город. А какой был воздух: чистейший, напоённый ароматами зелени и цветов, сменявшийся аппетитными запахами свежей выпечки, от которых начинал требовательно ныть желудок: скорее дай попробовать эту вкуснятину, хозяин! На смену им приходили переливы изысканных духов, кожи, моря и чего-то неизвестного, но, наверняка, замечательного.

Эльф всю дорогу молчал, лишь однажды сказав:

«Смотрю, тебе понравился мой мир, Эжен».

Я пробормотал:

«Да это же настоящий дурдом!»

И сказал это в восхищении, мельком взглянув на соседа. Но Фаби меня не понял, закатив глаза, всем своим видом демонстрируя, что ожидал от меня совсем других слов. Подумаешь, какая цаца…

– Ты вульгарен, человек…

– А ты высокомерен, Фаби…

– Не называй меня так, а уж если произносишь моё имя, не забывай добавлять слово «господин». И не потому, что я так хочу ― мне плевать, но в нашем мире люди находятся на положении рабов. Будешь позволять себе вольности, тебя могут очень больно наказать. Например, вырвут язык…

У меня от его слов похолодело в груди, я посмотрел на него ― не было похоже, что он шутил.

– С чего это вдруг?

– С того, мой глупый Эжен, что война, которую десятилетиями вели эльфы и люди, выиграли ― кто? Ну, прояви хоть немного интеллекта, ты же в университете учишься…

Я задохнулся от его насмешки и процедил сквозь зубы:

«Неужели ― высокомерные отстойные ребята?»

Он кивнул.

– Теперь люди ― низшее сословие, полностью зависящее от нас. Они или рабы, или слуги.

– Только не говори мне, что мои соплеменники смирились с таким положением вещей. Ни за что не поверю в это.

– Нет, конечно. Они до сих пор пытаются вернуть себе свободу. На рудниках нет недостатка в рабочей силе…

Странно, произнося эти слова, эльф отводил взгляд, и в его голосе не было ожидаемой гордости, словно он стыдился подобного положения вещей. Я промолчал и глубоко задумался. Теперь этот мир уже не казался мне таким заманчиво прекрасным.

– Отправь меня домой, Фаби. Не хочу и не буду ничьим слугой.

– Если просишь меня о чём-то, может, назовёшь меня Лин, я так хочу, ― он откровенно издевался надо мной.

– Прости, не могу. Для меня Лин ― прекрасная женщина, в которую я был влюблён. Тебе напомнить, чем мы занимались по вечерам целый месяц? Отводишь глаза… Так вот, я к мужикам равнодушен, и ты для меня ― Фаби. Лин осталась в прошлом.

Он молчал и не настаивал. Что случилось с зазнайкой? Впрочем, вскоре всё стало ясно. Эльф колебался, я видел, как дёргалось его веко, но, наконец, решившись, он сказал:

«Здесь никто не знает, куда я пропадаю на месяц. Так что, если хочешь, чтобы в следующий раз я взял тебя с собой и вернул в твой мир ― молчи. Для всех ― ты мой слуга. Пойми, я правда пытаюсь тебе помочь, иначе ты давно бы был уже мёртв. Придётся терпеть и приспосабливаться. Засунь свою гордость куда подальше. Ни с кем не разговаривай, кроме Уго. Он всё знает».

Наступила моя очередь играть в молчанку. А что я мог сказать? Выхода не было. Распрощаться с жизнью или немного потерпеть? Я выбрал второе.

В это время чьи-то острые зубы разорвали кожу мне на щиколотке и стали жадно вгрызаться в плоть. Я вскрикнул и застонал от боли. Фаби мгновенно наклонился и оторвал вцепившегося мне в ногу Пусю от его добычи, накричав на него. Этот мерзкий гремлин, или как там его по-настоящему называют, сидел тихонечко под скамьёй, выжидая удобного момента, чтобы мне напакостить. Я сразу чем-то ему не понравился. Впрочем, наша антипатия была взаимной.

Кровь стекала в кроссовок, быстро его наполняя, стоило мне только взглянуть на ногу, и мир вокруг начал медленно вращаться. Из-за шума в ушах невозможно было разобрать, что говорил мне Фаби. Внезапно стало невыносимо жарко, и я увидел, что нахожусь в бабушкином саду, под моей любимой яблоней. Как в детстве лежал на траве и смотрел в небо, а горячее июльское солнце пыталось меня сжечь …

Ко мне подбежала Лин в белоснежном платье и стала тормошить, повторяя снова и снова: «Не спи, Эжен, нельзя закрывать глаза, посмотри на меня. Что ты видишь?»

– Тебя вижу, Лин. Ты как всегда прекрасна, но мне очень жарко. Почему ты плачешь? Не надо…

Внезапно жара начала спадать, налетел приятный прохладный ветерок и унёс не только обжигающее солнце, но и бабушкин сад. Надо мной склонилось любимое, мокрое от слёз лицо.

– Тебе легче?

– Да, всё прошло, только не плачь. Я в порядке.

Голос сразу изменился и стал холодным, как вода в крещенской проруби.

– Ну вот и хорошо.

Кто-то схватил меня за руку и помог сесть. Экипаж стоял. Рядом со мной были встревоженный Уго и бледный Фаби с подозрительно красными глазами.

Уго размахнулся и влепил эльфу пощёчину.

– Ненормальный! Так рисковать из-за человека, о чём ты думал? Заниматься магией в твоём-то возрасте, а если нас засекли? Ты подумал о последствиях?

– Прекрати распускать руки, Уго! Я уже не маленький ребёнок, не хочешь «последствий» ― возвращайся на место и гони лошадей изо всех сил. Ничего со мной не случится, я ― сильный… ― и с этими словами он без сознания свалился рядом со мной.

Я успел подхватить его, осторожно опустив на сидение. Сел рядом, придерживая Фаби, положив его голову себе на плечо, и рявкнул на Уго:

«Гони скорее, забыл, что он сказал?»

Уго вытаращил на меня свои странные глаза, кивнул и помчался с неожиданной для себя скоростью. Мгновение ― и просвистел кнут, лошади резво рванулись вперёд. Меня прижало к мягким сиденьям, вокруг замелькали деревья, и через несколько минут экипаж миновал высокие ворота, остановившись у каменного крыльца белоснежного особняка.

Кажется, мы прибыли на место вовремя, потому что подбежавший к нам Уго облегчённо выдохнул и нежно погладил Фаби по бледной щеке:

«Просыпайся, непокорный мальчишка, слава богине, всё в порядке, мы ― дома…» ― и он заплакал.

Глава 3

Но Фаби не желал открывать глаза, и Уго, буркнув мне:

«Никуда не уходи», ― быстро помчался в дом, не слыша, как я пробубнил себе под нос: «Интересно, куда же я денусь».

Он вернулся через пару минут с бутылкой из синего стекла, вытряхнул из неё себе на ладонь несколько капель и осторожно стал смазывать ими виски ученика. Я, честно говоря, не разобрался, кем они друг другу приходились. Фаби называл Уго сначала слугой, потом учителем и просил у него прощения. А Уго без зазрения совести грозился его отлупить и даже ударил. Какому слуге позволялось такое? Нет, их связывало что-то большее, может быть ― дружба?

Ох, не смешите меня, дружба между высокомерным эльфом и стариком гоблином? Это даже в сказках невозможно, а тут… Впрочем, кто их разберёт! Вон как трясутся руки Уго, и зуб на зуб не попадает. Переживает за Фаби или боится расплаты за свою дерзость, и о каких последствиях он говорил? Сплошные «непонятки»…

В это время эльф пришёл в себя, и я не поверил своим ушам, первыми его словами были: «Как Эжен, он в порядке?»

Старик сплюнул на землю и проворчал:

«Сумасшедший, у тебя с головой что ли проблемы? О человеке он беспокоится, да кто он тебе? О себе подумай. Сколько правил ты сегодня нарушил, и сам чуть живой остался. Что я скажу твоему отцу? Он и так донимает меня вопросами, где ты постоянно пропадаешь и почему не готовишься к службе. Итак уже совсем заврался на старости лет, выгораживая тебя, дуралея…»

Вместо ответа эльф крепко обнял утирающего слезу гоблина. Я стоял, смотрел эту мелодраму и не верил своим глазам. Прямо добрый дедушка и внучок. Нда… И кто дёрнул меня за язык в такой трогательный момент? Наверное, моя глупость.

– Может, объясните, что произошло?

Ответом мне стали две серьёзные мины и дружное рявканье:

«Нет!»

– Ладно, не очень-то и хотелось, ― пошёл я на попятную, но эльф «завёлся».

– Я предупреждал тебя, чтобы ты помалкивал. Хочешь выжить здесь, веди себя тихо и не задавай лишних вопросов, ― он опять «включил» высокомерного зазнайку, его глаза были холоднее льда, безжалостны и равнодушны. Словно делал мне одолжение…

В тот момент я забыл, что он только что спас мне жизнь, меня понесло.

– А кто, спрашивается, притащил меня сюда в этот ваш уродский мир, где людей считают за животных? Я тебя, паршивый эльф, об этом не просил!

Он задохнулся от гнева, на его лице появилось выражение, обещавшее мне непередаваемые муки. Сразу захотелось спрятаться куда-нибудь подальше, желательно, на другой континент, если он тут вообще существовал.

– Что? ― закудахтал Уго, ― ты притащил в наш мир любовника? Да ты в своём уме? У тебя здесь этого добра что ли мало?

Я удивлённо посмотрел на Фаби, он покраснел и растерялся.

– Уго, что ты мелешь? Следи за словами, а то не посмотрю, что ты мой учитель… Иди-ка лучше на кухню и приготовь мне поесть, я очень устал, да и это чучело надо кормить …

Уго окинул обоих уничтожающим взглядом и ушёл. Но его сгорбившаяся спина служила нам немым упрёком. Я-то тут вообще был не при чём, но почему тогда мне было так неловко, словно сделал что-то постыдное? Фаби молчал, я ― тоже, мы оба не поднимали глаз. Наконец, послышалось ледяное:

«Иди за мной, я кое-что тебе объясню, может тогда ты прислушаешься к моим словам».

Он повернулся и стал подниматься по лестнице. Я не спеша следовал за ним и ловил себя на мысли, что мне неприятны слова старика гоблина. Что со мной, я ревную что ли, но кого? Лин осталась в моём мире, это совсем другой человек, тем более ― мужчина, и всё равно, почему-то… Господи, вот дурак, нашёл, о чём думать, мне надо отсюда выбираться, а без Фаби мне этого точно не сделать. Так что плевать мне на его секреты, главное ― продержаться и попасть домой. Всё и точка.

Дом внутри поражал своей роскошью и изысканностью. Ну да, благородные эльфы и, похоже, не голодающие, в то время как люди умирают на рудниках или стирают им бельё. Вот твари! Меня передёрнуло, но я уже взял себя в руки и отложил эмоции «на потом», когда вернусь домой. Если вернусь…

Эта мысль мне не понравилась, и я постарался прогнать её как можно дальше. Тем временем мы зашли в светлое помещение, просто и скромно обставленное. Но даже моя комната на Родине казалась по сравнению с ней жалкой каморкой. Эльф подошёл к шкафу и распахнул его створки: он был полон одежды ― простой, но вполне носибельной.

– Эта твоя комната, потом переоденешься, как подобает слуге, и не возражай.

А я ничего и не говорил, уже всё решил для себя: главное ― выжить, поэтому можно и потерпеть. Представлю, что это спектакль, в котором мне приходится участвовать против воли. А эмоции оставлю при себе, во всяком случае, постараюсь это сделать.

Видя, что я «не выступаю», Фаби повёл меня на второй этаж.

– Здесь комнаты господ, без вызова входить нельзя. Иди в эту дверь, там мой кабинет, поговорим, как обещал.

Кабинет был очень просто обставлен ― ничего лишнего: стол и кресло, пару шкафов, доверху набитых книгами и безделушками, небольшой диван у стены, на которой эльф мне кивнул. Я осторожно сел, продолжая осматриваться. Фаби расположился в кресле и взял со стола прозрачную пластину, его пальцы быстро по ней забегали, напомнив мне знакомую картину: я прихожу к Лин, а она ― за ноутбуком…

– Надо же, а у вас, наверное, и интернет есть? ― сказал, особенно не рассчитывая на ответ.

– Да, что-то наподобие сети, только построена она на магии. Этот мир, Эжен, весь держится на ней.

Я только пожал плечами. Тоже мне, удивил. Раз здесь есть эльфы и гоблины, почему бы не быть и интернету. Да и магии. В детстве я так мечтал стать волшебником, а теперь моё заветное желание кардинально поменялось ― только и думаю, как сбежать от всего этого.

Ждал продолжения разговора, но Фаби молчал. Я взглянул на него: он сидел, рассматривая то ли небольшую картину, то ли фотографию. На нём не было лица. Только собрался его окликнуть, но тут эльф неожиданно встал, так резко отодвинув кресло, что оно покачнулось и завалилось на бок. Но он не обратил на это никакого внимания. Это становилось интересно.

Подошёл ко мне и сел рядом, протянув портрет. Двое детей лет десяти, несомненно, близнецов, стояли, взявшись за руки, улыбаясь, но по-разному. Девочка с длинными каштановыми локонами, перехваченными атласной лентой, хитро усмехалась, словно задумала какую-то авантюру. Её прекрасное белое платье развевалось на ветру.

Рядом стоял мальчик с такими же волнистыми волосами, он улыбался смущённо и смотрел куда-то в сторону, словно его силой заставили позировать, и это было ему совершенно неинтересно. Казалось, он ждал первой возможности, чтобы выбраться из цепких рук сестры и убежать.

Я узнал их ― это были Лин и Фаби. Возвращая портрет в руки печального эльфа, спросил:

«Что случилось с вами обоими? Где сейчас твоя сестра?»

Он взял фото и осторожно отложил его в сторону, словно оно причиняло ему боль.

– Если бы я только знал, Эжен. Лин всегда была немного сумасшедшей, её характер ― подобен урагану, она противоречила не только мне ― всем. Словно внутри неё жил какой-то неуёмный беспокойный дух. Ей всегда было мало того, что она имела, и хотелось большего. Это её и погубило.

Он замолчал и закрыл лицо руками.

– Всё дело в магии. Мы не можем заниматься ей, пока не достигнем определённого возраста, это даже законом запрещено. И неспроста. Организм эльфов в детстве очень слаб, магия работает совершенно непредсказуемо, и даже самое простенькое заклинание с лёгкостью может убить. Поэтому в наших семьях особенно берегут детей, приставляя к ним учителей и наставников, чтобы присматривали за ними.

– Уго? ― спросил я.

Фаби кивнул.

– Но Лин запреты не останавливали, она никого не слушала и начала свои тайные эксперименты с магией уже в раннем возрасте. Сестра была так же талантлива, как и безрассудна.

– А ты знал об этом?

– Да, и очень жалею, что не смог её остановить. Больше того, она заставила меня ей помогать. Во время одного из её «исследований» произошло непредвиденное, это случилось больше года назад. Не смотри на меня так, Эжен! Да, по человеческим меркам я выгляжу твоим ровесником, но я как минимум в три раза тебя старше. И несмотря на это, по нашим законам, мне до совершеннолетия ещё целый год. Жизнь людей коротка, а наша ― напротив, вот и взрослеем мы намного позднее…

Я почувствовал, как у меня тоскливо засосало под ложечкой. Мог бы и не напоминать, что моя жизнь ничтожна мала и легко может оборваться в этом мире. А я ещё толком и жить–то не начал. Видно, мои невесёлые мысли отразились на лице, и Фаби всё понял.

– В тот день я помогал ей в секретной лаборатории в подвале. Это наш второй дом, что-то вроде дачи. Отец отсылал нас сестрой сюда, когда у него были важные дела. Нам здесь нравилось. Так вот. Что-то произошло во время «эксперимента»: не было ни взрыва, ни землетрясения, Лин просто исчезла. Мы с Уго и учителем Лин обыскали всю округу, её нигде не было. Я никому, кроме Уго, не сказал, что произошло. И все сочли, что её похитили.

Понимаешь, Эжен, если бы я признался отцу, чем она занималась, он потерял бы не только работу крупного чиновник в Военном министерстве, но, скорее всего, и жизнь. То же случилось бы со всеми нами. Поэтому я вынужден молчать. Думаю, мой отец давно обо всём догадался. Но пытается сохранить нам жизнь, делая вид, что Лин похищена.

Я вздрогнул, всё это было ужасно.

– Фаби, так кого же я встретил в нашем мире ― Лин или тебя?

– Нечто среднее, ― эльф усмехнулся, ― потому что с пропажей Лин история не закончилась. Через месяц произошёл необъяснимый всплеск магии, и меня выбросило в твой мир. И, самое удивительное, что я оказался в теле сестры. Она тоже была там, внутри головы, и пыталась руководить моими поступками. Нет, я не сошёл с ума и не слышал голосов, но она как-то умудрялась управлять моим, то есть, её, телом. Это всё магия, я не мог сопротивляться… Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить в чужом теле ― выдумщица сестра заставила меня вытворять такое, что и врагу не пожелаешь…

Я посмотрел в лицо Фаби ― оно горело от стыда, и тогда впервые мне стало его жалко.

– Вот это да, Фаби, а дальше что?

– Через неделю мучений меня вернуло назад домой. И месяц я жил спокойно, а потом ― пошло-поехало. Никакой системы ― иногда раз в две недели, иногда через пару месяцев меня снова выбрасывало в твой мир. С моим-то характером я бы там пропал, но сестра руководила мной, и ты сам видел ― сумела приспособить меня к «новой» жизни. Но это так мучительно, и как остановить этот кошмар ― не знаю. В этот раз ты случайно попал под магическую волну. Я не хотел вредить тебе и чувствую себя виноватым.

Он встал и повернулся ко мне.

– Эжен, то что я тебе рассказал ― не просто большой секрет, от этого зависят жизни всех членов моей семьи. В курсе только Уго, но ему я полностью доверяю. А вот теперь к нам присоединился ты. Выбор у меня небольшой ― убить ненужного свидетеля моей глупости или поверить в то, что ты будешь молчать. Я тебя совсем не знаю, хоть ты и был моим любовником, потому что Лин так хотела. Убеди меня, что тебе можно верить, во мне нет кровожадности, но, поверь, если что, моя рука не дрогнет…

Я посмотрел в его глаза ― в них была боль и решимость. «Точно ― не дрогнет: сначала прирежет, а потом поплачет над моим трупом. Но, с другой стороны ― он же меня спас, когда я «загибался» от укуса мерзавца Пуси. Значит, надежда есть. Он прав, хотел бы ― давно меня прикончил», ― и я рискнул.

– Не хочу вредить ни тебе, ни твоей семье, Фаби, тем более ты и так настрадался. Да и как-никак я твой должник. Можешь положиться на меня, ты моя единственная надежда выбраться отсюда. Я готов не только молчать, но и во всём тебе помогать. Решай сам.

Это всё, что я мог тогда сказать. Негусто, конечно, зато от чистого сердца. И он поверил. Во всяком случае, оставил меня в живых. Пока.

В это время дверь кабинета распахнулась, в неё влетел Уго, казалось, от страха его глаза вылезли на лоб:

«Фаби, твой отец здесь, и он очень не в духе. Ты придумал, что будешь говорить ему на этот раз? Боюсь, он тебе не поверит. И что мне делать с этим человеком?»

Фаби проявил чудеса выдержки ― то есть надел маску злого равнодушного эльфа.

– Забери Эжена на кухню и скажи, что я привёз его из путешествия. Теперь он будет твоим помощником, обучи его как следует. Идите скорее, мне предстоит тяжёлый разговор.

Уго кивнул мне, и я покорно побежал за ним следом. Мы едва успели проскочить, как мимо нас пронёсся молодой красивый офицер, на вид не старше Фаби. Его роскошная изумрудного цвета форма произвела на меня неизгладимое впечатление, на минуту я забыл, как ненавижу эльфов, угнетателей человеческого рода. И ещё меня поразили его уши. Я так привык, что в играх и кино эльфы ― остроухие, а тут аккуратненькие такие ушки, ну чуть больше человеческих, и всё. И никаких тебе кос. Строгая стрижка, настоящий военный.

По пути на кухню мы зашли в «мою» комнату, пришлось переодеться в свободный серый костюм. Я не сопротивлялся ― один чёрт! Хоть не шотландский килт, и то спасибо! Но когда мы пришли на кухню, и Уго, усадив меня за стол, молча проколол мне ухо и вставил в него такую же, как у себя, серьгу, я чуть не набросился на него с кулаками. А он просто показал мне большой перстень с печаткой, взял его щипцами и стал нагревать на огне.

–Это ещё зачем? ― не на шутку всполошился я.

– Не хочешь фамильную серьгу, поставлю клеймо, куда предпочитаешь ― на лоб или щёчку? ― и его лицо приняло серьёзное «похоронное» выражение.

– Не надо, меня серёжка вполне устраивает, ― испуганно пробормотал, и Уго довольно ухмыльнулся: «То-то же. Не умничай, не дома». Я даже ответить ему не смог ― как ни крути, он был прав.

Ну, а потом всё между нами было неплохо. Уго оказался терпеливым и внимательным наставником: объяснил мне обязанности слуги, спокойно реагируя на бесконечные вопросы и ошибки, которые я совершал, и показал, какие блюда и как должен буду поставить на стол во время семейного обеда между Фаби и его отцом.

– Главное, не поднимай на старшего господина глаз, это обычно плохо заканчивается. Поставишь большое серебристое блюдо, куда я сказал, и быстро уходи. Дальше один справлюсь. Понял?

– Да чего там понимать, подумаешь, ерунда… ― храбрился я, но сердце просто выскакивало от непонятного страха.

Я так и не понял, почему Уго внимательно на меня посмотрел и тяжело вздохнул.

Одно дело сказать, а совсем другое… Короче, у меня тряслись поджилки, когда мы поднимались с Уго на второй этаж. Там я сделал, как научил меня наставник ― поставил блюдо и уже собирался смыться, как внезапно почувствовал, что что-то словно тянет меня за подбородок, заставляя поднять голову. Я испуганно таращился в прекрасные смеющиеся глаза папаши-эльфа, а потом он меня «отпустил» и отвернулся. Меня как ветром сдуло.

Дрожа, сидел за кухонным столом, уронив голову на руки. Мне было как-то не по себе. Я боялся признаться себе, что даже если бы его магия не заставила меня посмотреть ему в глаза ― всё равно сделал бы это сам, не в силах оторваться от его смеющегося сияющего взгляда. Он заворожил меня, чёртов маг. Уго осторожно потрогал меня за плечо и прокашлялся.

– Слушай, Эжен, тут такое дело… Старший господин приказывает тебе подняться к нему в спальню. Прямо сейчас, ― и он снова закашлялся, будто ему в горло внезапно что-то попало.

– Зачем? ― испуганно спросил я, вставая.

Уго с интересом рассматривал узоры на полу.

– Говорил же тебе ― не смотри ему в глаза. Эльфы ― они такие, со слугами не церемонятся, особенно, если те молоды и красивы, как ты… Мне жаль, но выбора у тебя нет.

Глава 4

Я замер, в первую минуту не зная, что ему ответить. Горячая волна пробежала по телу, это был не жар ― гнев: до меня дошло, чего от меня хотят. Первым моё отношение к этому вопросу оценил Уго, видимо, мой недобрый взгляд серьёзно его напугал. Он быстро попятился назад и спрятался за кухонным шкафом. Но я и там его нашёл…

Схватил за грудки и попытался его головой пробить стену, но он так завизжал, что я не выдержал. Отпустил его на минутку, радостно ухмыльнувшись, потому что увидел большой нож для разделки мяса и, вооружившись им, пошёл за гоблином.

– Прости, Уго, но первым всегда страдает гонец, принёсший плохую весть. Не стоило тебе мне это говорить. Что значит «нет выбора»? Он есть, и я его тебе сейчас покажу. Сначала тебе, а потом и твоему козлу-хозяину… Ненавижу эльфов и весь этот ваш идиотский мир, в который меня занесло. А ну вылезай из-под стола, всё равно достану, зараза зелёная…

– Прости меня, прости, человек. Ну что ты всё так близко к сердцу принимаешь? Ничего же пока не случилось, и ножик-то положи. Меня ты им, может, и прикончишь, а вот с эльфом у тебя этот номер не пройдёт. Он же маг, а ты ― нет, поэтому всё равно, даже против воли, сделаешь, что он тебе прикажет. Магия ― она такая… Смирись, мальчик.

Последние его слова взбесили меня ещё сильнее. Резать я бы его, конечно, не стал, но кулаками попотчевал от души. Но не дали. В кухню влетел Фаби, видно, между ним и гоблином была какая-то связь, раз прискакал к нему на помощь. Я смотрел на него, как рассвирепевший зверь, выставив вперёд нож.

– Не приближайся ко мне, извращенец, сын извращенца. Не посмотрю, что ты мне жизнь спас, покалечу…

Уго рванулся из-под стола прямо к Фаби и зашептал ему на ухо. Тот кивнул головой и побелел.

– Успокойся, Эжен, положи нож и жди меня здесь. Я сейчас всё улажу. И, пожалуйста, не обижай Уго, он не заслужил такого.

Развернулся и быстро выбежал за дверь. Его слова немного меня отрезвили. Нож выпал из руки на пол, и я беспомощно опустился на скамью, схватившись за голову. Гоблин засеменил ко мне мелкими шажками и протянул кружку с водой.

– Выпей, Эжен, и приди в себя. Что ж вы, люди, такие горячие?

Я буркнул, не поднимая головы:

«Сгинь вместе со своей отравой, зашибу!»

Тот покорно отошёл и начал тяжело вздыхать.

– Глупый ты ещё, молодой, слишком нетерпеливый. Знаешь, что теперь будет? Нет? У Фаби с отцом и так напряжённые отношения, особенно после того, как Лин пропала. Если папаша разозлится, может выгнать сына из дома и вообще, устроить ему ссылку на какой-нибудь далёкий остров Северного Архипелага. Ты не представишь, какие там страшные места, никто больше месяца не выживает. Ох, судя по тому, с какой скоростью отец Фаби выбежал из дома, они здорово поругались. Ну, всё. Теперь жди беды…

Поднял голову и увидел, что Уго прилепился носом к окну.

– А мне-то какое до этого дело? ― сердито пробурчал я.

– Серьёзно, не понимаешь? Ты же вроде домой собирался, и как, интересно, у тебя это без Фаби получится? Его отошлют подальше отсюда, ― Уго понизил голос почти до шёпота, ― а тебя мстительный отец в бордель продаст. Вот что тебя ждёт, дуралей.

Я снова «завёлся», но теперь в моих словах уже не было прежней уверенности.

– Я ― свободный человек, никто не имеет права распоряжаться моей жизнью…

– Ну да, свободный, в стране, где люди не знают этого слова, а только мечтают о нём. У тебя в ухе серьга с клеймом эльфийского дома, забыл? Думал, я её тебе просто для красоты повесил, что ли? Ты ― собственность Эжена, не станет его, перейдёшь к отцу. И сразу говорю, не пытайся её снять ― не получится. А если попробуешь ухо отрезать, бывали такие умники, то, по закону, тебя вздёрнет первый же патруль…

Он посмотрел на меня, в его глазах было сочувствие.

– Когда-то по молодости я тоже пытался бороться: много раз убегал, потерял счёт поркам, один раз меня хотели повесить, и много раз пытался сделать это сам. Фаби не позволил. Держись за него и не делай глупостей, Эжен. Просто потерпи. Никто не обещал тебе, что жизнь в нашем мире будет простой. Собери всё своё мужество и повзрослей ― только так выживешь.

Я молчал, признавая его правоту. Но легче от этого мне не становилось.

Хлопнула кухонная дверь, вошёл Фаби, в его красивых глазах была тревога, но увидев, что мы спокойно разговариваем, он облегчённо выдохнул.

– Уго, собери нам с Эженом поесть, и, будь добр, оставь наедине, нам надо поговорить.

Эльф сел за стол напротив меня и молча смотрел в миску с кашей, которую поставил перед ним Уго. Я делал то же самое, и, хоть был очень голоден, меня тошнило от аромата, заполнявшего кухню. Сейчас мне было не до еды. Скрипнула, закрываясь, дверь, гоблин ушёл. И тогда Фаби поднял на меня глаза. Я никогда ещё не видел такого неприкрытого бешенства, эльф на меня злился. Если бы взгляд убивал, меня давно бы уже не было в живых. Но его крепко сжатые губы не двигались. Наконец, его прорвало.

– Никогда, слышишь, никогда не смей обижать Уго. Тебе, маленькому дураку, даже не снилось, что ему пришлось вытерпеть, и сколько добра он сделал мне и моей сестре. Я перед ним в вечном долгу. А ты посмел ему угрожать… ― его глаза метали молнии, но голос был спокоен, ― если у тебя будут проблемы ― просто говори о них мне, я постараюсь защитить тебя. Скажи, что понял.

Я кивнул, опустив голову.

И тут он на меня заорал, и куда только делось хвалёное эльфийское самообладание?

– Спрашиваю, понял? Отвечай громко, чтобы я слышал!

Сосчитав про себя до десяти, успокоил дыхание и негромко сказал:

«Я понял тебя, эльф, и не надо на меня орать, не глухой».

Мне показалось, он меня сейчас ударит. Но нет. Просто встал и вышел, громко хлопнув дверью. И вот тогда, убедившись, что остался один я…нет, не заплакал, просто схватил миску с горячей кашей и запустил её вслед ушедшему «хозяину». А вот после этого уже… Не могу об этом говорить, и так всё понятно.

Отдышавшись немного, быстро пошёл в «свою» комнату и бросился на кровать. Полежав немного, почувствовал знакомый аромат. На небольшом столике нашлась ещё одна миска с кашей, прикрытая куском лепёшки. Сев и немного поколебавшись, съел всё до последней крошки, убеждая себя, что делаю это только для того, чтобы поддержать силы. Мысли путались, но одно мне было совершенно ясно ― я здорово влип…

Когда каша была съедена, а миска ― вылизана дочиста, в дверь тихо постучали. Фаби не стал бы так делать, поэтому я негромко крикнул:

«Заходи, Уго!»

Он вошёл и остановился у порога, видимо, всё ещё меня опасаясь.

– Пойдём на кухню, Эжен, надо убраться, поможешь мне, а потом я покажу тебе дом. Это будет интересно, вот увидишь.

Я встал, забрал с собой пустую миску и пошёл вслед за сгорбленной спиной Уго.

– Прости меня, не стоило мне так себя вести. Помутнение, наверное, нашло. Ты не заслужил такого, Уго.

Он остановился и, развернувшись, внимательно посмотрел мне в глаза, словно проверял, не смеюсь ли я над ним. И только потом кивнул. Его плечи расправились, и от этого на душе почему-то стало немного легче.

Мы молча навели порядок на кухне, а потом Уго провёл для меня обзорную «экскурсию». Я категорически отказался идти на второй этаж в «покои» хозяев, меня от одной этой мысли передёргивало, зато попросил показать лабораторию Лин, из которой она исчезла. Я видел, что гоблин колебался, но потом всё-таки согласно кивнул.

– Только не говори об этом Фаби, он рассердится. Сейчас он ненадолго уехал из дома, так и быть, пойдём. Хотя ничего интересного ты там не увидишь. Главное, руки не распускай ― ничего не трогай, а то мало ли что может случится. Фаби намекал мне, что чувствует там какую-то остаточную магию. Не знаю, что это за штука, но давай быстренько взглянем и уйдём от греха.

Я согласился с ним. Мы стояли перед обычной дверью, но на ней было уйма замков, защёлок и огромный засов. Пока Уго неторопливо открывал их один за другим, мне стало не по себе. Честно, я пожалел, что напросился сюда.

Наконец, дверь была открыта, и мы вошли. Это была небольшая тёмная комната, и Уго зажёг свечу, предусмотрительно захваченную им с собой. Я с трудом переступил через порог, мне было страшно. Вдоль стен располагалось множество шкафов, доверху набитых книгами. Воздух был затхлым и каким-то «неживым», у занавешенного окна стояли простой стол и стул. То, что находилось на столе, было спрятано под чёрной тканью. По углам уже появилась паутина, что придавала этому месту ещё более мрачный вид.

– Вот видишь, ничего особенного здесь нет. Вот там, у стола, Лин и стояла, когда это с ней случилось. Фаби тогда в ужасе примчался ко мне, он от страха даже дар речи потерял, а когда я прибежал, в этой комнате весь воздух сиял, и по нему, как по морю, гуляли разноцветные волны. Очень красиво и жутко одновременно. Мы с Фаби тогда быстро закрыли помещение, потому что одна такая волна тогда развернулась в нашу сторону, и, вот чем хочешь, поклянусь, мне показалось, что это Лин смотрит на меня, ― прошептал Уго.

У меня от его слов мурашки поползли по всему телу, захотелось немедленно убежать отсюда. Но ноги почему-то не слушались. Паутина в углах комнаты внезапно зашевелилась, и послышался знакомый смех Лин, тихий и такой жуткий. Мы с Уго одновременно завопили и, выскочив из комнаты, начали быстро закрывать замки и защёлки. Что-то с силой ударилось в дверь с той стороны, словно стремилось вырваться наружу, но мы не стали испытывать судьбу и выбежали на улицу.

– Ничего себе, Уго, это ты называешь «остаточной магией»? Да я чуть штаны от страха не намочил, ― выпалил я, переводя дыхание. Уго смотрел на меня как-то странно.

– Знаешь, я раз в неделю захожу туда по поручению хозяина, и ни разу ничего подобного не происходило. А ещё ты слышал, что прошептал голос?

– Да ничего не было, просто, видно, ветер прошумел, немного похоже на смех, ― неуверенно сказал я дрожащим голосом.

– Какой ещё ветер, тут всё закрыто. Нет, Эжен, я совершенно отчётливо слышал, как голос Лин произнёс твоё имя. И не смотри на меня так. Я ― не суеверный, но всё это очень странно. Не спроста, не спроста.

От слов Уго моя дрожь только усилилась.

– Пошли назад, хватит с меня этого дома, насмотрелся.

Уго тяжело вздохнул.

– Нет, Эжен. У нас с тобой осталось ещё одно дело. Здесь внизу, под домом находится зверинец. Я, а теперь и ты вместе со мной, должен раз в день кормить бедных обитателей подземелья и менять им воду. Колодец находится там, внизу, пойдём на кухню, возьмём вёдра и еду. Одному мне уже тяжело таскать это.

Я покорно кивнул, хотя после увиденного в комнате Лин смотреть ещё и на зверинец совсем не хотелось. И дома-то терпеть не мог зоопарки: не переношу, когда животных держат в неволе, а теперь придётся каждый день «любоваться» на это наверняка малопривлекательное зрелище.

На кухне Уго дал мне в руки два тяжеленных ведра, доверху наполненных кусками сырого мяса, причём, судя по размеру этих «кусочков», кормить нам предстояло, минимум, льва или тигра, причём гигантского. У меня заранее заболело сердце. Взвалив на себя эту ношу, я еле плелся за Уго, который нёс такие же полные вёдра безо всякого напряжения. Я же кряхтел, как старый дед, постоянно останавливаясь и отдыхая.

– Что такое, Эжен, ты же сильный мальчик, а с таким пустяком справится не в силах, что ли? Поспеши, там много работы…

Мы спустились по крутой винтовой лестнице в подвал и, надо сказать, это было то ещё испытание. Когда же остановились перед обитой металлическими полосами дверью, с меня градом лил пот, а ноги подкашивались, а вот Уго даже не запыхался. Он смотрел на меня и грустно качал головой.

– Всё время забываю, что вы, люди, слишком слабы, это плохо…

– И…ничего…я не слаб, фух! Наконец-то пришли, да?

Уго вздохнул и произнёс:

«Почти».

Он открыл дверь одним из ключей, что висели у него на поясе, и мы вошли в большую круглую галерею. Сверху она была забрана решёткой, так что свет и воздух свободно поступали вниз. Но только центр помещения был освещён. Сами клетки, вернее, огромные вольеры, находились в тени. Это меня удивило.

–Уго, а почему животные лишены света? Это же слишком жестоко.

– Что ты знаешь о жестокости, Эжен… Здесь почти все обитатели привыкли к этому. Не подходи к клеткам, стой в центре. Я сам займусь кормлением и, вот что ― не пугайся, если какое-нибудь создание высунет свою лапу или морду. Ты уж очень впечатлительный. Да и нос зажми, дыши ртом, сейчас они зашевелятся, вонь будет ужасная. Пока действует заклинание, ещё можно дышать, но и оно не всегда справляется. Здесь никогда не чистят клетки…

– Но почему, Уго? ― попробовал я возмутиться.

– Потому, мой мальчик, что это невозможно. Они все только и ждут любой нашей ошибки, чтобы выбраться на волю. И, к тому же, так велел старший господин. Ему нравится, когда они страдают.

Я сплюнул от возмущения, но гоблин строго на меня посмотрел, и надел на нос какое-то приспособление в виде прищепки и мне протянул такое же. Удивлённо его разглядывал и прозевал момент, когда обитатели зверинца нас почуяли и зашевелились. Запах был просто сногсшибательный в прямом смысле этого слова. У меня заслезились глаза, и вся съеденная еда тут же покинула мой слабый человеческий желудок. Я быстро заткнул нос прищепкой…

Сразу стало легче дышать, но это относилось только к запахам. А вот шума прибавилось раз в сто, так мне показалось. Отовсюду ревели, хрюкали, орали и издавали такие непередаваемые звуки, что я просто мгновенно оглох от этой какофонии. Голова закружилась, и всё поплыло перед глазами. Но Уго не дал мне упасть в обморок.

Вместо этого он подвинул меня к колодцу, вырытому прямо посередине этой тюрьмы, и заставил набирать воду, которую выливал в специальные радиальные желоба. По ним вода попадала к обитателям этого каземата. А потом Уго стал ловко с помощью огромных вил засовывать куски мяса под клетки. У меня глаза на лоб полезли, когда множество когтистых и перепончатых лап просунулись через прутья, требуя еды.

Я не выдержал и сел на землю. Это было ужасно. Но самым страшным мне показались огромные, похожие на человеческие руки, просунувшиеся из одного вольера и раздавшийся оттуда вой, смутно напомнивший мне слово: «Еда!»

А ещё среди множества протянутых лап я заметил несколько маленьких детских ручонок, и слёзы бессилия навернулись на мои глаза. У меня не было сомнений, что там, рядом с животными, держали человеческих детей. Я сидел, покачиваясь, когда Уго тронул меня за плечо и крикнул в ухо:

«Эжен, я закончил! Уходим!»

Не могу вспомнить, как он помог мне встать и вывел за железную дверь, как поднимались по лестнице и вышли на воздух, где мой наставник осторожно усадил меня под дерево и напоил водой. Он не приставал с вопросами, давая прийти в себя. Когда мне стало немного легче, я робко потрогал Уго за рукав, и тот повернул ко мне своё печальное лицо. Оказалось, он всё это время сидел рядом, осторожно поглаживая мою руку.

Еле разлепив вмиг пересохшие губы, кое-как выдавил из себя вопрос:

«Скажи, Уго, кто собран в этом зверинце? Что это за несчастные существа? Неужели подобные создания водятся в диких лесах вашей страны? Мне показалось, я там такое видел…»

– Там собраны представители тех народов, с которыми воевали наши нынешние господа ― эльфы. И победили их. Это зверинец для проигравших. Да, Эжен, ты видел там и собственных соплеменников, и великанов, орков, гномов и моих сородичей…

Я в ужасе посмотрел в лицо Уго. В его глазах стояли слёзы, так и не пролившиеся на морщинистые щёки, зато они были полны гнева и лютой ненависти. У меня не было сомнения, к кому относились эти чувства, больше того, я их разделял…

Глава 5

Несколько мгновений я потрясённо молчал, растерянность внутри меня сменилась яростью.

– Это чудовищно… Изверги, как они могут поступать так с живыми существами… Маньяки, неужели они все такие, как этот папочка Фаби? Все?

Уго вдруг улыбнулся, если улыбкой считать скривившиеся губы, и похлопал меня по руке.

– А ты славный. Но научись сдерживать свой гнев, иначе даже Фаби тебя не защитит. Нет, Эжен. Конечно, не все эльфы таковы, более того, законом запрещено держать пленных в таком неподобающем месте и недостойных условиях. Но это только слова, не более, на самом деле, всем глубоко наплевать, что происходит с пленными. Тем более, если хозяин этого чудовищного места ― не кто иной, как один из представителей власти ― помощник военного министра, кто будет его проверять?

Он тяжело вздохнул.

– И знаешь, что странно, до сих пор не могу поверить в то, что это происходит в нашем доме. Я столько лет знаю Винса, он никогда раньше не был таким. Поверишь, всегда искренне считал его одним из немногих порядочных эльфов, и вдруг ― такое разочарование. Иногда, правда, закрадываются сомнения: почему разместив «зверинец», он не сказал мне об этом сам, а просто оставил записку, чтобы присматривал за этим кошмаром и помалкивал… И с тех пор никогда не интересовался, как там дела. Что он задумал?