Ялиоль и маска богини Нарсахет бесплатное чтение

Пролог

О тех временах, когда Архиса почитали как верховное божество, на Алории сложено много легенд. По одной из легенд, на ступенях древнего храма стал появляться нищий старик, который собранные за день монеты жертвовал на строительство святилища в далёком селении, откуда он приходил. Свой путь от селения до храма он проделывал на костылях и неустанно возносил молитвы Архису. Нищий калека благодарил верховного бога за дарованные силы, которые помогли ему дойти туда и вернуться обратно. Однажды о разложенные костыли запнулся богатый молодой вельможа, выходя из храма. Он громко обругал калеку и пригрозил тому жестокой расправой, если он осмелится появиться тут вновь.

– Не гневайтесь, богатый господин, – сказал нищий. – Люди в моём селении также хотят прославлять Архиса, как и в твоём славном городе. Если ты будешь так добр и пожертвуешь на строительство храма Архимсу в моём селении, я больше не стану осквернять своей немощью ступени этой святыни.

– Нет у меня лишних денег, чтобы дарить их каждому попрошайке! – свысока произнёс вельможа и поспешил залезть в повозку.

Старик погрозил пальцем, подобрал костыли и, прежде чем уйти, вошёл в храм. Поднял он глаза к изваянию Архиса и не сдержался от горечи и обиды. Со слезами он обратил свою молитву к верховному божеству. Старик поведал Архису о жадном вельможе и попросил помощи.

Не надеялся старик, что Архис прислушается к словам нищего калеки. Но верховный бог услышал его и разгневался на богатого вельможу. Долго придумывал он наказание для человека и решил проучить его так, чтобы до конца своих дней вельможа сожалел о том дне, когда обругал калеку и не помог строительству храма.

Архис создал две маски, способные переселять душу из одного тела в другое. По желанию верховного божества вновь пересеклись пути того молодого вельможи и нищего старика. Наложил Архис на их лица свои маски и переселил душу богатого жадины в немощное тело, а душу старика – в тело обидчика. Старик внезапно стал не только одним из богатейших людей на Алории, но и помолодел! Собрал он лучших мастеров и построили они величественный храм в честь Архиса.

Со временем возле того храма возник город, а старик в теле молодого вельможи стал им править. А что стало с масками Архиса, легенды умалчивают, лишь поговаривают, что одна разбилась, а вторая где-то затерялась. Искали её многие, но так и не нашли, а если кто и нашёл, то умолчал об этом.

Глава 1. Похищение саркофага

Главная достопримечательность доринфийского королевства – остров Нимфизалия – ещё недавно бороздил заоблачные просторы, вознося над землёй жемчужину архитектурной фантазии – храм любви. Люди верили, что только сила возвышенных чувств подняла из воды остров и удерживает его в небесах. А ещё они верили, что «да», сказанное друг другу на Нимфизалии перед священным алтарём, соединит навечно две души и ничто не сможет разрушить их союз. Но случилось так, что в одночасье парящий в небе остров опустился на прежнее место – в волны Доринфийского залива, и миллионам надежд о полёте в храм любви не суждено было осуществиться.

Распространился слух о двух осквернителях, похитивших святыню храма, однако никто не мог точно сказать, что же они украли. А некоторые местные жители поговаривали о бесчувственном божестве, захватившем храм и наводнившем его древними духами. И пока загадочная история обрастала всё новыми и новыми подробностями, люди не решались близко подойти к острову.

Несмотря на внезапное разрушение, он для многих продолжал оставаться символом надежды на счастье, и влюблённые грустно вздыхали, издалека любуясь остатками красот Нимфизалии. Так, одним из мест для романтических встреч стала раковина моллюска размером с роскошную карету. Её огромной волной выбросило на берег морского залива в момент падения острова с неба. Раковина удобно располагалась на песке, пряча вечерами от любопытных глаз воркующую парочку, но зато открывая уединившимся молодым людям вид на полуразрушенный храм любви и тонущий за горизонтом лик солнца… Однажды излюбленное место свиданий заняли истинные виновники случившегося.

Лёгкий бриз взъерошил тёмные кудри взволнованного юноши, выписывающего возле раковины моллюска уже не первую сотню слов на загадочном языке ступней. В его глазах отражалась беспокойство. Иногда, останавливаясь, он отмахивался рукой от назойливых мыслей, и его долгий взгляд уходил туда, где море соприкасалось с небом.

– Арсений, – наконец позвал его приятный женский голос. – Я вернулась с двумя новостями: хорошей и плохой.

Юноша обернулся и увидел свою спутницу, закутанную в белые одежды. Природа наделила девушку неестественно светлой кожей, заставляя её прятаться от губительных лучей яркого солнца. Даже лицо скрывала вуаль, а руки – белые кружевные перчатки. Девушка неслышно подлетела к нему на диске из синего малахита, когда-то принадлежавшем богине Чарадис.

– Звучит обнадеживающе, – с лёгкой улыбкой произнёс Арсений. – Начни с плохой новости и подсласти хорошей.

Хозяйка диска опустилась чуть ниже и непринуждённым тоном, словно речь шла о пустяке, сообщила:

– Принц Доринфии отказал мне в аудиенции, потому что не может простить падения Нимфизалии.

– Значит… – не разделяя её спокойствия, встревоженно посмотрел на девушку Арсений.– Ты по-прежнему остаёшься его невестой…

– Это значит, что ты сделал правильно, когда похитил меня из-под венца и не позволил стать его женою.

– Ялиоль, – с нежностью сорвалось с уст юноши, когда его щеки коснулась её теплая рука. – Я сделаю это вновь, если он попытается повторить попытку.

Каменный диск пришёл в движение, и девушка, совершив пируэт, сошла с него на мягкий песок.

– Ты ещё не услышал хорошую новость, – улыбнулась Ялиоль. – Хоть меня и не пустили на порог королевского дворца, однако вручили письмо, в котором принц Доринфии расторгает нашу помолвку. Я больше не его невеста! – девушка заглянула в глаза Арсения и, увидев в них свет, произнесла почти шёпотом: – Теперь я свободна…

Дни, проведённые Арсением в тоске и ожиданиях, в мгновение забылись. Развеялись страхи и сомнения, мир как будто ожил: белые облака действительно стали белыми, волны морского залива обрели свой голос, а земля под ногами превратилась в мягкую перину. Мир не просто ожил, он стал огромным и в то же время сосредоточился вокруг двух людей, скрывшихся от других на берегу океанского залива.

Их объятия были лёгкими, осторожными. Слегка коснувшись друг друга кончиком носа, они, наслаждаясь моментом первого поцелуя, остановили свои пылающие губы на расстоянии двух дюймов.

– Я люблю тебя, – прошептал Арсений, не замечая, как магические камни, впаянные в его ладони, слегка засветились изнутри. Он отметил другое – смятение возлюбленной: Ялиоль не повторила в унисон его слова!

– Я призналась тебе в том же и не возьму своих слов обратно, – увидев его тревожный взгляд, поспешила произнести она.

Ялиоль целомудренно не позволяла вольностей в путешествии ни ему, ни себе, но никогда не выглядела настолько скованной, как сейчас. Весь пыл Арсения в мгновение улетучился.

–Ты можешь сказать их вновь? – с надеждой спросил Арсений.

– Слова – всего лишь слова… Важнее то, что ты чувствуешь, – опустив глаза, ответила Ялиоль. – Ты чувствуешь себя любимым мною?

– Чувствовал несколько мгновений назад, пока не увидел, что с тобой происходит что-то странное… Мне кажется, что ты по-прежнему думаешь, будто любовь не самое главное в жизни.

– Я была уверена в этом. Но сейчас, благодаря тебе, я начала сомневаться в собственных убеждениях. Я вдруг ощутила себя уязвимой, слабой.

– Такое бывает, когда ты не уверен во взаимности. Но у тебя больше не должно быть повода для сомнений в моих словах.

– Как и у тебя…

– Тогда позволь мне это почувствовать, и может быть, слова и для меня тоже перестанут иметь значение…

Ялиоль решилась ответить поцелуем, который стал бы для них первым и настоящим. Ведь каждый раз кто-то или что-то нарушало этот момент. Но едва Ялиоль потянулась к Арсению, внезапно послышался приглушённый звон, как будто он исходил из шкатулки. И между влюблёнными возникло сияние, оттолкнувшее их в разные стороны. Придя в себя от падения, они увидели Мать рода, объятую свечением. Женевьева безмятежно смотрела на молодых людей, и только шесть крыльев на её голове, всегда считавшихся украшением, удивительным образом производили ритмические взмахи, удерживая над землёй живую легенду бантолианцев.

– Встаньте и выслушайте меня, – величественным голосом сказала Мать рода. – Недобрые деяния свершились в Бантолии. – Ловя на себе удивлённые взгляды, она опустилась вниз и подошла к Арсению. – Сегодня ночью кто-то выкрал из святилища саркофаг с твоим учителем Катрамом, который погиб, защищая храм Архиса.

– Это невозможно, на святилище наложено заклятие! – растерялся юноша.

– Я знаю, но саркофага там нет, и оставленные следы говорят, что совершённое не является местью погибшему магу.

– А руны говорят, кто и зачем это сделал? – с участием спросила Ялиоль.

Мать рода вздохнула и, присев на согретый солнцем камень, продолжила:

– Мне открылось вот что: похищение саркофага – лишь часть злого умысла зародившегося в королевстве Фалидар у человека, которого Катрам никогда не видел. Там же, неделей раньше, в священной пещере пропал сталактит, созданный богиней Чарадис. Вы знаете, что капля, падающая с него в полночь, способна исцелять, а если растворить её в воде и оросить посевы, они мгновенно взойдут. Но первое похищение произошло в Хильтеране, там из храма богини Шердар исчезла негаснущая лампада.

– Опять богини, – с досадой выдохнул Арсений, помня, как едва не погиб, вызволяя их из ловушек Таласа.

– Кто-то готовит новый заговор против них? – присоединилась к юноше Ялиоль, она не запомнила, где и что похищено, но уловила суть происходящего.

– Руны этого не говорят, – невозмутимо произнесла Мать рода. – Я не могу предположить, для чего совершены три дерзких похищения, однако не сомневаюсь в том, что за ними последуют ещё два – в Доринфии и Саматронии. Так мне сказали руны.

– А что там намеревается похитить неизвестный нам злоумышленник? – уже с интересом спросили молодые люди.

– В пяти государствах нашего материка хранится множество реликвий, и трудно угадать, какая из них понадобится тому человеку, ведь мы не знаем причины, направляющей его. Хотя мне известно, что огонь негаснущей лампады способен растворить исцеляющий сталактит, а чтобы приготовить из него эликсир, нужен алмазный панцирь сцифомедузы, украшающий тронный зал доринфийского принца, – ответила Женевьева и жестом попросила Арсения помочь ей подняться. – А ещё я знаю, что некоторые святыни, собранные вместе, могут стать угрозой нашему миру!

– Ради памяти Катрама я готов разрушить планы похитителя саркофага, – уверенно заявил юноша.

– Ты не один, – взглянула на него Ялиоль. – Вдвоём нам сопутствует удача!

– Я от всего сердца вам её желаю, – сказала Мать рода, и шесть крыльев, завораживая плавными взмахами, оторвали от земли хранительницу древностей. – Оставайтесь здесь и дождитесь известия о следующем похищении, и тогда мы узнаем, была ли я права.

– Не лучше ли предупредить принца? – удивилась неожиданному предложению Ялиоль.

– Руны говорят, что похищение всё равно произойдёт, а значит, не стоит лишний раз напоминать принцу о себе, – не согласилась с ней Мать рода и, проведя рукой по крыльям, растворилась в сверкающей дымке.

Солнце так ласково одаривало своими лучами, а голос моря звучал так мирно, что невозможно было поверить в то ужасное зло, которое должно свершиться на этой земле. Оно затаилось где-то рядом и ждёт подходящего момента, а люди, знающие о его присутствии, почему-то бессильны ему помешать. Для кого-то было бы проще принять это как неизбежность, но только не для Арсения и Ялиоль – тех, кто сумел повергнуть во мрак забвения Архиса – могущественное божество.

– Во всём полагаться на руны неправильно, они показывают лишь один из путей развития событий, и мы в силах изменить их, зная возможный вариант будущего, – первым нарушил напряжённую тишину Арсений. – Надеюсь, Мать рода не убедила себя, что мы действительно не станем ничего предпринимать. Она ведь знает, кем для меня был Катрам, не просто моим учителем, он стал мне и другом, и вторым отцом.

– Ты говоришь так, будто боишься её ослушаться и пытаешься оправдать себя за предстоящее непослушание. Но вряд ли она может отчитывать за своеволие того, кто намного старше её… Кстати, сколько же тебе лет на самом деле?

– Не думаю, что ты захотела бы поцеловать того, чей возраст измеряется столетиями, хотя сущность Элтора не может сравниться с бесконечностью существования человеческой души, – уклончиво ответил Арсений. – Тем не менее, я родился двадцать пять лет назад, и меня больше ничего не связывает с Элтором. Я наконец обрёл гармонию и могу сказать, что по-настоящему счастлив! Мистическая сущность древовидного монстра перестала быть частью меня, и в доказательство тому я даже начал употреблять человеческую пищу.

– С того дня, как Элтор перестал существовать, ты выпил всего лишь бокал вина.

– Я делаю всё возможное, чтобы стать обычным человеком!

Арсений повернулся к ней спиной, и Ялиоль поняла, что правильнее не ворошить воспоминания о его прошлой жизни и, чтобы загладить свою вину за неудачный вопрос, сказала:

– С детства я не знала человека лучше тебя! Если я обнаруживала, что друга нет поблизости, у меня начиналась паника. Только ты мог защитить меня от издевательств и насмешек. Оказавшись в приюте, я лишилась не просто единственного защитника, я лишилась человека, которому была по-настоящему небезразлична, которому могла рассказать о своей боли, о своих страхах, поделиться мечтами, – слова давались легко, потому что юноша не видел её лица, обращённого в прошлое, почти не сохранившее приятных воспоминаний. – Люди, окружавшие меня там, учили защищаться, становиться сильнее от неудач, учили быть счастливой и радоваться счастливым моментам, которые дарит жизнь. Но вместе с тем заставили меня поверить, будто я настолько другая, что не могу рассчитывать на чудо, которое могло бы пробудить в сердце обычного человека любовь ко мне… Когда я увидела тебя спустя пятнадцать лет, я была убеждена, что ты для меня недоступен, ведь для остальных бантолианцев я была уродливым альбиносом! А когда ты вдруг начал оказывать мне знаки внимания…

Арсений услышал, как девушка, сдерживая набежавшие слёзы, зашмыгала носом, и обернулся к ней.

– Ты самый прекрасный альбинос на Алории, и я говорю тебе это не как Элтор, а как человек, открывший твою красоту и осознающий себя в этот момент обычным обитателем нашего мира. А кроме того, не нужно думать, что все жители родной для тебя страны считали уродцем дочь своего вождя! Тебя обижали дети, но, как известно, они редко осознанно совершают зло…

Юноша гладил её белоснежные волосы, а Ялиоль, растворяясь в глубине его глаз, ощущала себя той хрупкой девочкой, которую только что забросали камнями соседские мальчишки, и она прибежала искать утешение у своего друга. Рядом с ним она могла позволить себе быть слабой.

Первый поцелуй мог бы украсить неповторимые мгновения. Однако Арсений, прижимая Ялиоль к своему сердцу, не решился сказать о своём желании, а девушка не смогла отогнать мысль о том, что ей придётся опять встретиться с бывшим женихом, чтобы предупредить о готовящейся краже. Тем не менее, они забрались на диск из синего малахита и полетели в сторону королевского дворца. Возможно, тогда им показалось, что впереди вся жизнь и место для поцелуя в ней обязательно найдётся. А возможно, был упущен тот момент, когда первый поцелуй сохраняется в памяти навсегда, и для того, чтобы пережить его вновь, нужна уже иная обстановка.

Глава 2. Пленники магической паутины

Два силуэта, переплетённые в нежном объятии, парили над колосящимися полями Доринфии, словно мир существовал только для них. Они не замечали направленных на них любопытных взглядов и готовы были улететь в бесконечность Вселенной, если бы их путешествие не имело определённой цели.

– Пора вернуться в реальность, – первой очнулась Ялиоль, увидев смотровые башни дворца, окружённого зелёной рощей.

В архитектуре величественного сооружения просматривалось поклонение покровительнице вод. Стены украшал голубой чешуйчатый рисунок, а вершины башен напоминали причудливые домики улиток. Волнообразные линии окон и дверей имели даже хижины самых бедных жителей страны. На полу и особенно на потолке богатые доринфийцы любили изображать хороводы морских звёзд. Когда-то во дворце Ялиоль приглянулись беседки, похожие на огромных медуз. Но, увы, теперь ей не суждено провести в одной из них несколько приятных минут.

– Жаль, что дворец находится не на другом конце земли… – сказал Арсений, напоследок покрепче обнимая свою спутницу.

– Реальность сурова, и он перед нами, – произнесла хозяйка диска и направила его на снижение. – Аудиенции нам не дождаться, а принца, насколько я знаю, от заклинаний телепортации защищает амулет…

– Значит, у нас остаётся единственный выход – придётся действовать бесцеремонно, как мой учитель.

– Ты произнёс вслух мою мысль, – улыбнулась девушка. – Я знаю, где расположены покои Мшантиса Крустозуса.

– Крустозус?! – брезгливо проговорил молодой маг. – Ужасное имя. Звучит как плесень на луковице.

– Если честно, то и мне оно не казалось удачным для принца.

Ялиоль заметила в голосе Арсения нотки ревности, отчего в душе возникло приятное ощущение.

– К счастью, судьба нас не соединила.

– Ты веришь в судьбу?

– Да, ведь в жизни не бывает случайностей. По велению судьбы я оказалась в приюте, сама того не желая. Мне не было суждено выйти замуж за принца – и этого не случилось! Только судьба вновь свела тебя и меня!

– Книги судеб, где расписана человеческая жизнь, не существует, – убеждённо заявил Арсений. – Кто её мог написать? Архис? Четыре богини? А может, им помогал Элтор? Судьбы нет, а есть лишь наше желание к чему-то стремиться или чего-то избегать!

– Значит, не судьба привела тебя на Нимфизалию, где я могла бы стать женой принца?

– Могла бы, но не стала! – заметил юноша. – В глубине души ты этого не хотела. А я сам уговорил Катрама взять меня с собой, когда он рассказал о плане твоего похищения. Он бы справился без меня.

– Мне приятно думать о том, что не судьба, а ты сам не захотел допустить моего венчания с Мшантисом.

– Судьбы нет, – прошептал Арсений, зарываясь лицом в её развевающиеся на ветру волосы.

Она сдержала улыбку, напомнив о цели их полёта.

– Если мы предложим наследнику Доринфии усилить охрану только алмазного панциря, то предсказание рун наверняка исполнится, вдруг похитителю нужно нечто иное.

– Теперь ты прочитала мои мысли, – довольно сообщил юноша и, применив магический дар, полученный от своего учителя, сделал их невидимыми.

Но мистический синий малахит не поддавался заклинанию. Диск летел в тени пышных крон в тридцати дюймах от земли и, не создавая шума, делал своё передвижение более незаметным.

После беспрепятственного приближения к крепостной стене им предстоял стремительный подъём и вторжение в покои принца. И вот диск взмыл вверх на глазах у изумлённой охраны дворца и, на пару секунд задержавшись в одной точке, молниеносно рванулся в сторону просторного балкона, увитого белыми цветами.

Никакое оружие не способно было остановить незваных гостей, но, вспомнив о магическом амулете, защищающем принца, они не подумали о том, что окна и двери могут находиться под заклятием. На пути Ялиоль и Арсения внезапно возникли мерцающие круги, словно на воде от брошенного камня, и, попавшись в них, как в паутину, нарушители чужих границ зависли в воздухе, а диск с грохотом вонзился в стену.

Барахтаясь в ловушке подобно двум беспечным бабочкам, став видимыми, они только рассмешили подбежавших стражников.

– Так нелепо я никогда себя не чувствовал, – сказал Арсений, безуспешно применив пару заклинаний, которые, по его мнению, должны были их освободить. – Вероятнее всего, я могу лишь не позволить нас отсюда снять.

– Разве в этом есть какой-то смысл? Как долго ты способен сопротивляться магу, создавшему нам ловушку?

Девушка попыталась дотянуться до спрятанного под одеждой меча, но руки крепко удерживала невидимая паутина.

– Я никогда не мерился силами с другим магом лицом к лицу, – задумался юноша. – Но если мы просто сдадимся, нужно постараться извлечь в том пользу для себя.

– У тебя есть предложение?

– Да. Скажи, глядя на меня, ведь нелегко догадаться, что я маг?

– Если только не брать во внимание твои ладони, они тебя выдают.

Арсений произнёс заклинание, перемещающее в пространстве предметы, и на его запястья наделись треугольные бойцовские манжеты, такие же, как у стражей дворцовой стены. Имея режущие края и острый шип, они служили оружием и вместе с тем надёжно скрывали три магических камня на тыльной стороне ладони молодого мага.

– Так гораздо лучше, – согласилась девушка, разгадав его план.

Тем временем посмеяться над пленниками ловушки собралось около дюжины вооруженных охранников дворца. Они ждали мага, который вскоре эффектно появился, в виде грациозной пантеры спрыгнув с вершины смотровой башни. Издав угрожающий рёв, он обернулся чернокожим человеком. Голова его была наголо обрита, кроме макушки – оставшиеся там волосы свисали несколькими косами до пояса. В ушах с заострёнными кончиками сверкали тяжёлые округлые серьги. Тело скрывал синий, расшитый золотыми галунами халат. Доринфийцы предпочитали носить чрезмерно широкие штаны, собранные у щиколоток тесьмой или перевязанные шнуровкой, идущей от обуви с вытянутыми и загнутыми вверх носками. Маг был не исключением: носки его туфель, подчёркивая высокий статус хозяина, вытягивались настолько, что их приходилось поддерживать цепочкой, тянущейся от колен.

– Это Фелискатус, – шепнул Арсений. – По словам Катрама, он единственный способен превращаться в большого кота.

– У него есть хвост! – успела заметить девушка.

– Побочный эффект, – усмехнулся молодой маг. – Он слишком часто перевоплощается и стал пантероидом. Ты ещё не видела его зубы!

Фелискатус обладал не только длинным чёрным хвостом, но и втяжными когтями, а когда заговорил, то пленники разглядели и острые клыки.

– Госпожа Ялиоль, вы больше не являетесь невестой Их Величества и не можете рассчитывать на снисхождение, – сказал он, хищно блеснув кошачьими глазами.

– Однако принц выслушает меня, – гордо заявила девушка.

Чёрный маг взмахнул посохом, и пленники, не оказав ни малейшего сопротивления, очутились перед ним на коленях.

– У меня для принца есть важное сообщение, – хотела продолжить Ялиоль, но маг не позволил.

– И для этого вы ворвались как преступники?! – нервно дёргая хвостом, проговорил он. – Их Величеству вредны плохие новости за обедом, придётся вам подождать.

Фелискатус приказал стражам отвести непрошеных гостей в подземелье и посадить под замок. Но в планы Ялиоль и Арсения такой поворот событий не входил. Из-под бойцовских манжет молодого мага вырвалось красное свечение и рассыпалось рубиновой пыльцой, создав невидимый щит вокруг пленников. В тот же момент бывшая невеста наследника престола извлекла из-под одежды несколько металлических деталей и за считанные секунды собрала из них лёгкий меч.

– Вооружённое сопротивление?! – прорычал пантероид, и его хвост начал извиваться подобно змее. – Неудачная идея…

– Это ты скажешь себе и очень скоро, – бросила в ответ Ялиоль.

Фелискатус ощерился и со свистом кнута ударил хвостом в невидимый щит. Арсений даже не шелохнулся, уверенный в силе своего заклинания, отчего противник пришёл в ярость. Чёрный маг подпрыгнул и, обернувшись вокруг себя, с ещё большей ожесточённостью ударил хвостом о преграду, защищающую его врагов. Однако грозное оружие отскочило от щита и едва не утянуло за собой своего рычащего хозяина.

– Была бы у него шерсть, она бы сейчас встала дыбом, – шёпотом прокомментировал юноша.

– Дай ему понять, что продолжать бой бессмысленно, – сосредоточенно глядя на стражников, произнесла девушка.

– Надеюсь, моя сила возросла с тех пор, как я использовал это заклинание против махрапсов, – с беспокойством подумал Арсений и сказал, глядя на готовящегося к новой атаке пантероида. – Я ученик величайшего мага, который никогда не был в числе побеждённых! Уверяю, мы с тобой можем долго выяснять, передалось ли мне мастерство Катрама!

– Ты всего лишь мальчишка! – выкрикнул Фелискатус и взмахнул посохом, направив на противника огненный поток.

Ялиоль и Арсений оказались заключёнными в пылающий шар.

– Эффектно, но бессмысленно, – поделился с девушкой своей оценкой молодой маг. – Я использовал бы заклинание вакуума.

– Пока он до этого не додумался, надели моё оружие магией, как в покоях префекта Нимфизалии, – попросила она, не разделяя его шутливого настроя.

Пока действовала магическая защита, созданная с помощью красных камней, в распоряжении молодого мага были ещё белые и голубые. Вызываемые ими заклинания не зависели от силы их обладателя, что позволило ему исполнить просьбу возлюбленной.

– Подумай, как помешать магу превратить нас в жаркое за те секунды, пока твои камни будут отдыхать, – сдержанно сказала Ялиоль, перебросив заколдованный меч из руки в руку.

– Нашего хвостатого приятеля защищают амулеты, и я не смогу…

Арсений не договорил. Огонь рассеялся, и пленники увидели второго противника. Им оказалась высокая женщина в бело-голубых одеждах. Ничем примечательным, кроме роста и глубоких старческих морщин, она не отличалась и, не имея ни хвоста, ни когтей, угрожающе занесла над головой свой посох.

– Ты как будто предвидела, – довольно прошептал Арсений. – Её зовут Кантра, она единственная женщина, обладающая магическим даром.

– Оксанерум! – произнесла заклинание вакуума Кантра, и светящийся круг иероглифов, появившийся на вершине её посоха, устремился к невидимому щиту.

– Она умнее пантероида, – успел сказать Арсений, и созданная им защита исчезла.

В тот же миг Фелискатус направил на него второй поток огня. Стоя спина к спине, нарушители чужих границ оказались между двух нападавших. Ялиоль приняла на себя удар Кантры, а её спутник – заклинание чёрного мага. Меч девушки, вовремя наделённый отражающей силой, отвёл в сторону вакуумную ловушку, а юноша с помощью голубых камней поднял вазон с цветами и бросил его навстречу летящему в него напалму. Пантероид отреагировал молниеносно и с помощью хвоста сделал несколько кувырков назад, но Арсений в то же мгновение использовал трансформирующее заклинание и превратил часть крепостной стены в обычную воду. Фелискатус не мог предугадать этого и окунулся в неё, вместо того чтобы оказаться на твёрдом камне. Ялиоль в это время успела отразить разрушительные заклинания, выпущенные Кантрой.

– Чего вы добиваетесь? – крикнула магья, раздосадованная неудавшейся атакой.

Её головной убор сбился набок, и ветер принялся трепать пряди седых волос.

– Мы всего лишь просим аудиенции, – сохраняя спокойствие, ответила бывшая невеста принца.

– Просьбой ваши действия сложно назвать…

– Но ведь нас не пожелали выслушать, а заставили защищаться, – объяснил Арсений, вновь окружив себя и возлюбленную магическим щитом.

Магья задумалась, а когда на крепостную стену взобрался её мокрый союзник, изрекла:

– Ну что ж, я считаю бессмысленным продолжать наше противостояние.

– Ты хочешь пропустить двух преступников к Их Величеству?! – возмутился Фелискатус. – Это немыслимо!

– У них наверняка есть веские аргументы, – не согласилась с ним Кантра.

– Не сомневайтесь, они у нас есть.

Решение было принято, и несостоявшуюся принцессу вместе с её спутником провели в покои наследника престола. Несмотря на то, что королевский балкон, где потерпел крушение каменный диск богини, находился рядом, путь к нему шёл через извилистые коридоры и переходные мосты.

Богатое убранство дворца давило на гостей своими излишествами, а драгоценная мозаика на стенах создавала неприятную глазу пестроту. Всюду сиял перламутр, жемчуг, потаённой теплотой святился янтарь, а колонны, одетые в коралловое кружево, поддерживали огромный аквариум, заполняющий плафон тронного зала. Над головою плавали диковинные рыбы, и во всём угадывались морские мотивы.

– А где же принц и подданные? – удивилась Ялиоль, проходя в тронный зал. – Что происходит?

– Это иллюзия, мои доверчивые пленники, – рассмеялась в ответ Кантра.

И действительно, после её слов богатое убранство словно смыло гигантской волной, а на его месте обрисовались голые каменные стены.

– Вы делаете большую глупость! – закричал Арсений, пытаясь применить заклинание оцепенения, хотя камни на его ладонях почему-то погасли.

Ялиоль рванулась к выходу, но перед лицом девушки захлопнулась зарешёченная дверь темницы. Так незваные гости действительно оказались пленниками доринфийского принца.

Глава 3. Алмазный панцирь сцифомедузы

Запах плесени, выползающие из-под сырых циновок мокрицы были естественными спутниками доринфийской тюрьмы. Молодые люди едва могли сохранять спокойствие, очутившись там. Кантра рассчитывала, что пленники поддадутся панике от собственного бессилия и безысходности, которая начнёт вгрызается в сознание, а со временем приведёт их к безумию. Новых пленников могло бы ожидать подобное будущее, ведь магические силы молодого мага сдерживались заклятием, наложенным на темницу, а меч Ялиоль не мог стать орудием спасения. Тем не менее они не бросались на решётки и стены, не разразились рыданиями.

– Как тебе удаётся сохранять самообладание? – восторженно глядя на свою спутницу, произнёс Арсений.

– Я научилась хладнокровию в приюте. К нам в комнату запускали ядовитых хелицертов, реагирующих на человеческий страх, и тот, кому удавалось его побороть, оставался невредим, – окунулась в свои воспоминания пленница и показала шрамы на ноге. – Трижды в меня проникал их яд.

– Я не мог и предположить, что над вами так издевались! – юноша бросился на колени, увидев её шрамам.

– Мы лишь поначалу думали так, – сказала Ялиоль и смущённо замолчала, когда пальцы юноши притронулись к её ноге. Никто и никогда не касался Ялиоль с таким обожанием и нежностью!

Сердце девушки затрепетало в груди от легкого поцелуя, запечатлённого там, где в её тело впивались челюсти хелицертов.

–А кроме того… – прошептала она и, осторожно взяв его за ухо, приблизила к себе, – мы ведь выберемся отсюда?

Их уста устремились навстречу друг другу, и казалось, теперь ничто не в силах нарушить это мгновение. Но влюблённые услышали знакомый звон, а за ним последовало сияние, отбросившее их в разные стороны.

– Я была вынуждена вмешаться и в этот раз, чтобы не допустить трагедии! – слегка взволнованно произнесла Мать рода. Она, подобно невесомому фантому, не касалась пола и едва заметно светилась.

Ловя на себе непонимающие взгляды, как и в момент своего первого внезапного появления, она обратилась к Ялиоль.

– Дитя моё, то, что я хочу сказать, причинит вам боль, но молчание может обернуться трагедией! Ты должна знать… – женщина, которой минуло пять веков, тяжело вздохнула, а затем изрекла: – Если Арсений поцелует тебя, он в то же мгновение тебя потеряет!

– Что это значит? – со свойственной ей сдержанностью спросила девушка.

– Наша любовь невозможна?! – воскликнул юноша, с трудом сохраняя самообладание.

Мать рода с добротой и пониманием взглянула на них и продолжила:

– Для вас не секрет, что любовь, вложенная в поцелуй, наделяет его силой магического заклинания. Я молчала, пока не почувствовала, как Она пробудилась в ваших сердцах… Но я не могу допустить поцелуя, потому что он высвободит заключённое в тебе воплощение живого света! Покинув тело, оно в него не вернётся.

– Я погибну от первого поцелуя?! – до боли сжимая ладонь Арсения, спросила девушка. – Меня много раз называли воплощением живого света, и никто не рассказал, что означают эти слова. Я требую объяснений!

– Дитя моё, ты услышала то, что тебе необходимо знать, – доброжелательно произнесла Мать рода. – Я хранительница древнейшего знания, которое для тебя не благо. Прими на веру сказанное и живи как прежде.

– Я уже приняла на веру слова отца, когда он сказал, что для меня лучше не видеться с матерью, лучше, если она будет как можно дальше от меня.

– Ты сомневаешься в словах мудрейшего из нас?

– Нет… Но я даже не помню, как выглядит моя мать.

– Вопрос лишь в том, веришь ты или нет.

Взгляд Матери рода был настолько пронизывающим, а голос звучал настолько располагающе, что Ялиоль не могла ответить иначе, она сказала: «Верю».

– Тогда прими на веру и мои слова, – произнесла хранительница. – А если в твоей душе возникнет возмущение при воспоминании об услышанном, – игнорируй его и не корми эллолианов собой…

Она привычным жестом провела ладонью по крыльям на голове и растворилась лёгкой дымкой.

– Как обычно, туманно и непонятно, а главное – «никогда ни о чём не спрашивайте!», – ворчливо проговорил Арсений, нарушив напряжённую тишину.

– Наверно, мы будем вести себя так же, если проживём пятьсот лет, – отвлеклась от потока мыслей Ялиоль. – Ты помнишь последнюю фразу? Она упомянула о существах, которых я не должна кормить собой. Как её понимать?

– Ты хочешь говорить о них?

– Я не могу рассуждать о других её словах! – повысила голос Ялиоль и тут же сдержала себя. – Расскажешь про странных существ, которых я не должна кормить собою?

– Я о них никогда не слышал, но раз об эллолианах говорит сама Мать рода, значит, и это следует принять на веру.

Ответ тяжестью повис в воздухе, а Ялиоль закрыла лицо руками, прошептав:

– Обними меня…

Сдержанные слёзы покатились по их щекам, и только холодные стены были молчаливыми свидетелями тому, как молодые люди приняли испытание, уготованное им судьбой. Маленькое зарешёченное окно пропускало тусклый свет вечернего неба, и вскоре в нём засветились звёзды. О двух пленниках как будто забыли. Видимо, принцу не были полезны плохие новости до ужина, за ужином и после него.

– Как символично: мы в темнице, и нам только что вынесли приговор! – вдруг прошептал Арсений, нарушив тишину.

– Я знаю, как тебе больно и понимаю, что сейчас ты не сможешь относиться к услышанному иначе. Но Мать рода хотела нас защитить.

– Защитить?! От кого? Друг от друга? Может, ты не расслышала? Она сказала, что мы никогда не обретём счастья друг с другом! Наша любовь невозможна…

– О чём ты говоришь, Арсений? Она не запретила нам любить… нам всего лишь нельзя целоваться…

– Ты так отстранённо это произносишь…

– А тебе больно только потому, что…

– Потому что я не освободился от привязанностей? Я уже слышал это… Я пытался. Не получается! Не представляю, как тебе удалось? Ты такая спокойная, невозмутимая… Произошедшее тебя совсем не трогает? Как будто ты совсем… не любишь меня …

– Не обижай меня такими словами.

Ялиоль отошла в сторону и напряжённо начала разглядывать обшарпанные стены. Опустив взгляд, она заметила, как по её ноге поползла мокрица, однако девушка не испугалась. Она просто слегка топнула ногой, и мокрица соскользнула на пол.

– Прости, – послышалось за спиной голос Арсения. – Но если бы сейчас мне попался тот, кто вбил тебе в голову мысли о любви без привязанности… Я бы не стал сдерживаться! Кому могут принадлежать идеи о любви без привязанностей? Кто способен так любить?! Боги? Конечно, только они! А мы с тобой люди, и нам должно быть больно! Потому что мы способны чувствовать…

– Именно о такой боли я и говорила. Я не хотела испытывать боль и поэтому старалась освободиться от привязанностей. А тебе это удалось лишь на пару минут.

– Да, потому что я испытываю не привязанность, а зависимость! Сейчас моя жизнь превращается в кошмар! Я рядом с тобой, но не могу к тебе прикоснуться! Я самый несчастный человек на свете!

Ялиоль не оборачивалась, ей внезапно стало холодно, и девушка невольно обхватила себя руками и принялась растирать продрогшие плечи.

– Наверно, нет смысла говорить тебе о том, что ты можешь быть счастливым здесь и сейчас, если захочешь?

– Хочу, но это станет возможным, только если плесень сползёт со стены и съест часть моего мозга, где хранятся воспоминания о тебе!

Горячие руки Арсения крепко сжали плечи Ялиоль. Девушка не пыталась их сбросить, она полуобернулась к нему и сказала:

– Вовсе нет. Ты просто не знаешь, чего хочешь на самом деле.

– Знаю.

Ялиоль с силой высвободилась из объятий Арсения и заглянула ему в глаза:

– Тогда скажи мне.

– Зачем? Для тебя это не секрет.

– Озвучь это, – настаивала Ялиоль. – Прошу тебя…

– Я хочу быть с тобой! Жить под одной крышей, засыпать и просыпаться. Вместе состариться… Это простое человеческое желание. Эти слова равносильны словам «обрести счастье»! Они звучат в голове всех влюблённых.

– Тебе важно любить меня или просто любить? Важно быть рядом со мной или важно иметь возможность целовать меня?

– К чему такие вопросы?

– Это важные вопросы. Ничто не мешает тебе быть со мной и любить меня. А стать счастливым за счёт другого человека – просто невозможно! Ты ведь был божеством, неужели эта истина оказалась недоступной сознанию Элтора?

Арсений не отвечал. Слова Ялиоль вонзились в сердце, словно это говорила не любимая девушка, а строгий родитель. Если бы она рыдала у него на груди, Арсений смог бы её утешить и успокоить себя. Но было наоборот. И всё-таки он полюбил Ялиоль именно такой. Поборов жгучее возмущение, Арсений сдержанно произнёс:

– Ты запамятовала. Элтора больше нет. От него остались только обрывочные воспоминания в моей голове. Но среди них нет рецепта обретения счастья в одиночестве. Он вообще не думал об этом…

– Я делилась с тобой рецептом, а ты не захотел его понять, не смог проникнуться идеей обретения гармонии внутри себя. Боюсь, что сейчас только этот рецепт может спасти нас… от самих себя. Ведь только мы сами делаем себя счастливыми или несчастными!

– Твой рецепт не содержит ингредиентов, которые надлежит смешать, выпить и затихнуть, а потом ждать волшебства!

– Конечно, так было бы проще. Но кому как не тебе знать, что нет рецепта подобного эликсира и нет спасительного заклинания.

Мрак и сырость в напряжённой тишине словно обрели тяжёлые щупальца и протянули их к заключённым темницы. Они сдавливали грудь, ложились на плечи, лишая сил и светлых мыслей.

– Помоги мне, – прошептал Арсений. – Я помню, как ты сказала, что сможешь жить без меня… Но я не представляю свою жизнь без тебя с тех пор как вновь увидел и понял, что люблю…

Ялиоль грустно улыбнулась, вспомнив продолжение своих слов, которые он уже не услышал. В тот момент она осознала, что сама не свободна от единственной привязанности, которая обрела силу, едва девушка увидела своего друга детства. Увидела и ощутила, что в её сердце образ друга преобразился, он стал мужчиной, при мысли о котором Ялиоль охватывает приятное волнение, а видеть и слышать его, прикасаться к нему – это единственное, с чем она не в силах расстаться. А раз так – впору самой вспомнить рецепт счастья внутри себя.

– Я понимаю, почему запрет на поцелуи превратил нас в двух плаксивых детей, для которых все желания одинаково сильны. Но в отличие от них, мы знаем, что важнее, – сказала Ялиоль. – Я ведь не зря спросила тебя о том, что важнее?

– Любить тебя или просто любить? – подхватил Арсений. – Для меня одно неотделимо от другого.

– Но если поразмыслить, то можно прийти к интересным выводам.

– Ты их уже сделала?– безрадостно спросил юноша.

– До встречи с тобой в моей голове всё было разложено по полочкам, имелись ответы на все волнующие меня вопросы. Но теперь…

– И всё же…

– Сейчас я в растерянности.

Ялиоль вновь отошла от Арсения, пряча от него взволнованный взгляд. Но юноша приблизился к ней, а его горячие ладони вновь коснулись холодных плеч Ялиоль. Девушка закрыла глаза, ощущая, как по телу разливается приятное тепло.

– На какие вопросы потерялись ответы? – с участием спросил он. – Может, найдём их вместе, сейчас?

– Наверняка ты не спрашивал себя, что важнее – обрести любовь как дар или обязательно быть рядом с объектом любви. Я спрашивала себя и была уверена, что смогу просто наслаждаться ощущениями, которые принесёт с собой любовь. Но внезапно для меня стала важнее причина их возникновения. Это – ты! Но я не нахожу ответа на вопрос, что для меня значит быть с тобой.

– Попробуй ответить на него сейчас…

Горячие объятия Арсения кружили Ялиоль голову, путали мысли, она совершенно забыла об их миссии, о том, что они пленники доринфийской темницы.

– Ответ не так прост, – произнесла Ялиоль. – Рядом с тобой я не только чувствую себя защищённой, красивой, желанной… Я знаю, что чувство защищённости я могу получить иначе… Я увидела себя красивой и желанной, став невестой доринфийского принца… Но только ты дал мне ощутить себя целостной! Ты как будто недостающее звено меня самой, моего мира, тот самый важный компонент в моём эликсире счастья, без которого не ощутить его настоящий вкус!

– Но если ты почувствовала это только рядом со мной, тогда тебя можно поздравить с обретением зависимости! Не так ли? – оживился Арсений.

– Согласна. Это стало контролировать мою жизнь, вызывать боль, я перестала быть себе хозяйкой…

– Позволь, теперь я спрошу – так ли это важно для тебя?

– От подобных рассуждений может взорваться мозг, – уже без грусти улыбнулась Ялиоль.

– Но, как ни странно, мне стало легче. Приговор, вынесенный нам, теперь не кажется невыносимым.

– Да, если подумать, то мы оказались в более выгодном положении, чем те влюблённые, которым запрещено даже видеться и которых родители насильно венчают с ненавистными избранниками, – произнесла Ялиоль.

– Ты права, – согласился Арсений, как только ему удалось успокоить бушующее море в своей душе. – Может, повторим попытку, чтобы Мать рода появилась и хотя бы открыла засов нашей клетки?

– Тут появится её бестелесный образ, который и соломинку поднять не может. Но я, как и ты, не намерена засиживаться здесь и медленно покрываться плесенью.

– У тебя есть идея, как нам выбраться?

– Пока нет, но для начала нужно хотя бы вытереть слёзы.

Ялиоль сказала это не случайно: лицо Арсения попало в луч слабого света, отчего на его щеках заблестели невысохшие дорожки.

– Я не плачу, – сразу смутился молодой маг, но девушка остановила его руки, поспешившие стереть следы мужской слабости, как считал Катрам.

– Тебе хотелось тогда оказаться на месте Суграфана, когда мне пришлось слизывать его слёзы?

– Ещё бы!

Ялиоль хитро посмотрела на довольного и в то же время слегка растерянного юношу и с не свойственными ей интонациями произнесла:

– Нам всего лишь запретили целоваться…

– Ялиоль?!

Девушка игриво лизнула его щёку, затем вторую, и вдруг воскликнула:

– А ты знал, что твои слёзы… тоже сладкие?

– Я никогда не пробовал их на вкус… или просто забыл…

– Твои слёзы сладкие! – обрадовалась она внезапно промелькнувшей идее. – У людей таких не бывает…

– Я – человек!

Но Ялиоль будто не услышала его возмущения, она начала рассуждать вслух:

– Ты был частью сущности Архиса многие тысячи лет и всего лишь двадцать пять лет обитаешь в теле человека… У тебя сохранились некоторые качества, которыми обладал Элтор, взять хотя бы питание солнечным светом. А что если у тебя есть и свойства Суграфана?

– Ты хочешь сказать… – наконец уловил её мысль Арсений.

Ялиоль поправила магический пояс, подаренный Матерью рода, и на всякий случай ещё раз лизнула щёку юноши. С пояса на подвязках свисали миниатюрные изваяния слуг Архиса. Эти божества исчезли вместе со своим хозяином, однако магические свойства пояса могли на некоторое время превратить его обладателя в любого их них.

– Если ничего не получится, то мы придумаем что-то иное, – успокоила себя она и передвинула пряжку на один из узелков, где была подвешена маленькая каменная фигурка слуги Архиса.

Девушка в ожидании превращения зажмурилась, но ничего не произошло.

– Мне очень жаль, что я не имею свойств Суграфана, – искренне сожалел Арсений. – Мои слёзы просто сладкие.

– Нет, – улыбнулась Ялиоль, – кажется, они действуют, хоть и с опозданием.

Превращение началось: голова девушки расплылась подобно шляпке огромного гриба и обросла кружевной бахромой, а тело скрылось за длинными ветвистыми щупальцами и стало полупрозрачным. Юноша даже увидел сердце, наполнившееся голубой кровью. Оно пульсировало и волнами испускало от себя свет.

– Изома всегда завораживала своей красотой, – любуясь её плавными движениями, вспомнил Арсений.

Невесомая медуза светящимся призраком облетела их тесную клетку и, просунув гибкие щупальца в решётку, быстро нашла засов и открыла дверь.

– Ты свободен, мой милый спутник, – протяжным голосом произнесла Ялиоль и с удовольствием пошевелила щупальцами.

Арсений последовал за ней, и вскоре они выбрались из подземелья.

– Знаешь, о чём я думаю? – спросила она и тут же сама ответила: – У нас гораздо больше общего, чем казалось, когда мы были детьми. Теперь мы оба некие сущности, заключённые в тело человека. Может, поэтому с первой минуты нас тянуло друг к другу?

– Мне известно лишь одно: я человек и полюбил человека.

Арсений сурово сдвинул брови, но Ялиоль в полумраке этого не заметила.

Залы и коридоры королевского дворца не были пусты, и вооружённые стражники встречались беглецам почти на каждом шагу. Они могли остановить любого, кто попытался бы ночью проникнуть в тронный зал, а именно туда направлялись сбежавшие пленники.

При виде голубого сияния и струящихся из него щупальцев ночная охрана дворца цепенела в то самое время, как молодой маг умело насылал на них заклинание покорности. Подобным образом им удалось остановить охрану Нимфизалии – без лишнего шума и кровопролития. Арсений не любил, когда Катрам применял смертельные заклинания, и в этом отличался от своего учителя.

Вскоре они очутились в просторном зале, который несколько часов назад представила их завороженному взору Кантра. Сейчас он был темнее, но всё равно выглядел впечатляюще.

– Если бы я знал, что тайное заклинание Кантры создаёт иллюзии, мы не оказались бы в ловушке, – прошептал Арсений.

– Зачем об этом думать, если в итоге получилось лучше, чем планировалось, – ободряюще произнесла Ялиоль. – Принц не захотел нас впустить, но мы оставим ему письмо с объяснениями.

Девушка попросила своего спутника воспользоваться магией и сделать так, чтобы здесь появились чернила с пером и бумага. Арсений легко исполнил поручение, а когда они вдвоём составили текст послания, то положили свёрнутый лист прямо на королевский трон.

– Взгляни, – указала щупальцем на стену Ялиоль.

Молодой маг поднял голову и увидел овальной формы блестящий панцирь, состоящий не из отдельных пластин, а из алмазных пирамидок.

– Вот о чём говорила Мать рода, – подплывая ближе к святыне доринфийцев, сказала девушка в образе Изомы. – Он всё равно будет похищен.

– Ты действительно собираешься это сделать? Она не говорила, что похитителями станем ты и я.

– Ты ведь хотел нарушить планы таинственного злоумышленника? У нас появилась такая возможность.

Арсений проверил, не наложено ли заклятие на королевскую реликвию, и, к удивлению, не обнаружил магической защиты.

– Очевидно, принц весьма уверен во внешней защите дворца, – решал молодой маг и позволил Ялиоль снять со стены святыню.

Девушка пожелала сделать это непременно сама и осталась очень довольна, когда тяжёлый алмазный панцирь показался ей пушинкой.

Покинув тронный зал, они вышли на балкон, откуда хорошо просматривалась стена с торчащим из неё куском синего малахита. За время их пребывания в темнице никому из магов не удалось извлечь его. Ученик Катрама воспользовался заклинанием перемещения и убедился в его бесполезности в отношении диска богини.

– Если не можешь повлиять на объект – меняй окружающие его предметы, – изрёк, словно правило, Арсений и предложил Ялиоль вернуть себе человеческий облик.

Светящаяся медуза передвинула пряжку на прежнее место, и началось обратное превращение.

– В теле Изомы я была гораздо сильнее, – заметила она, едва успев подхватить внезапно отяжелевший панцирь.

Молодой маг решил воздержаться от комментариев и с помощью заклинания переместил девушку на диск из синего малахита. Почувствовав хозяйку, тот как будто ожил, цветные разводы на его поверхности пришли в движение, и диск легко отделился от стены. Ялиоль подобрала Арсения, и они под покровом ночи покинули пределы королевского дворца.

Глава 4. Похитители и свидетели

Пламя костра согревало двух путников, остановившихся в горах королевства Фалидар. После многочасового стремительного полёта границы Доринфии остались далеко позади, и похитители священного панциря могли не опасаться погони. Однако радости на их лицах не было.

– Тебя по-прежнему беспокоят и расстраивают слова Матери рода? – заглянула Ялиоль в глаза Арсения.

– Да, и теперь не только они, – задумчиво ответил юноша. – Тебе нравятся твои превращения в слуг Архиса. Но ты не понимаешь, как призрачна сила, которую они дают. Божества, изображённые на подвесках, – его рабы, они не властны выбирать, чему посвятить своё существование…

Скудная растительность Фалидара отнюдь не лишала здешние места особого очарования, хотя молодые люди, казалось, не замечали его.

– Я ведь не стала буквально одним из них, я как будто на время надела чужую одежду.

– Опасность в том, что ты начинаешь получать от этого удовольствие.

– О чём ты говоришь? Как мне может понравиться быть чудовищем?

– Прости, я говорю глупости, – ретировался Арсений.

Ялиоль обняла его и сказала:

– Я не допущу, чтобы у меня появились щупальца или хвост, как у пантероида.

– Это утешает…

Их окружали холодные зазубрины голых скал, навевая невесёлые мысли, а над ними простиралось тяжёлое звёздное небо.

– Мы словно поменялись местами – угрюмой всегда была я, – вдруг сказала Ялиоль. – Гони прочь плохие мысли, как советовала Мать рода, иначе эллолианы умрут от переедания, если обитают где-то рядом.

Арсений искренне улыбнулся и взял в руки алмазный панцирь.

– Как ты думаешь, чем для похитителей может быть интересен этот предмет? Неужели они хотят использовать его как сковороду с целью растопить исцеляющий сталактит?

– Надеюсь, у него есть и другое предназначение. Я знаю легенду о черепахе –прародительнице доринфийцев.

– Черепаха-прародительница? – удивился юноша. – Доринфийцы решили забыть, что были с бантолианцами, хильтеранцами и саматронцами единым народом, который, насколько мне известно, не порождала на свет древняя рептилия.

– Эту забавную легенду я расскажу тебе позже, а сейчас давай подумаем, что делать с добытой святыней.

Они начали внимательно рассматривать панцирь и обнаружили дугообразные крепления.

– Наверняка его использовали в древних ритуалах, – предположила Ялиоль, пытаясь надеть на себя алмазную реликвию.

– А если превратишься в черепаху? – остановил её Арсений. – Я не знаю, можно ли будет его потом снять.

Ялиоль испугалась собственной беспечности, а кроме того, девушка поймала себя на мысли, что ей действительно понравилось превращаться в кого-то, кто сильнее человека. Она отставила панцирь и задумалась.

– Я пошутил, – с интересом наблюдая за реакцией спутницы, сказал Арсений и продемонстрировал лист, вырванный из книги.

Юноша объяснил, что намеревался с помощью магии переместить из доринфийской библиотеки фолиант, где говорится о панцире сцифомедузы, но ему удалось вырвать только лист.

– Когда ты успел это сделать?

– Пока мы бродили по тёмным коридорам в поисках тронного зала, я решил извлечь хоть какую-то пользу…

– Ты полон сюрпризов! Что здесь написано? – оживилась девушка.

Молодой маг начал читать текст, описывающий свойства алмазного панциря. Оказалось, что этот предмет давал человеку абсолютную защиту, а не превращал в черепаху.

– Для чего такой ценной вещью украшать стену? – изумилась девушка. – Почему принц не надевал его?

– Наверняка он боялся проверить на себе достоверность написанного в книге, а испытать свойства на ком-то – большой риск подарить ему неуязвимость.

– Думаю, ты прав. Но я готова рискнуть.

Ялиоль старалась никак не выказать своего желания надеть панцирь, но Арсений всё-таки заметил это и сам предложил ей помочь.

Арсений поднял тяжёлый панцирь и приложил его к спине девушки, а она зацепила застежки у себя на плечах. Едва Ялиоль опустила руки, в ту же секунду алмазные пирамиды обернулись горстками драгоценных камней, разбежавшихся по её телу, словно муравьи. Они покрыли кожу от ступней до темени, и сквозь корочку сверкающих алмазов на юношу уставились испуганные вишнёвые глаза.

– В книге об этом не написано, – пожал плечами маг. – Но мы ведь можем снять несокрушимую броню.

Он ещё не прикоснулся к дугообразным креплениям, как алмазы погрузились в кожу девушки, будто ягоды в сметану.

– Тебе не больно?! – успел спросить Арсений, вспомнив, как на его ладони перемещались камни со слабеющих рук учителя.

– Нет, – в свою очередь пожала плечами Ялиоль. – Я их не чувствую, и тяжести панциря тоже.

– Тогда предлагаю, его не снимать, ведь иначе нам придётся искать место, где его можно спрятать.

Девушка согласилась и, затушив костёр, они продолжили своё путешествие. Привал в горах был сделан только для вечерней трапезы, которую Ялиоль пропустила, став заключённой доринфийской тюрьмы. Голод, скорей всего, был единственным чувством, которое она с трудом могла сдерживать. Отобрав с помощью заклинания часть добычи у крылатого хищника, Арсений смог для возлюбленной запечь на костре рыбу. Девушка была тронута такой заботой и едва его не поцеловала, но вовремя остановилась. Губы Ялиоль коснулись только щеки юноши, словно он её брат.

Арсений грустно улыбнулся и подумал о том, что теперь они начнут отдаляться друг от друга. Внезапно подступило чувство беспомощности и одиночества. Он вновь ощутил, насколько сильна зависимость, бывшая когда-то привязанностью.

Ученику Катрама действительно не удалось освободиться от всех привязанностей. Хотя в Колыбели Архиса он и сказал, что сможет жить без Ялиоль. Тогда он почти поверил в это, но лишь на мгновение, которое не только спасло ему жизнь, но и помогло уничтожить коварное божество. Возможно, Арсений впал бы в меланхолию, однако свойственное ему упрямство пересилило нахлынувшие ощущения, и он твёрдо решил, что не позволит обстоятельствам разрушить чувство, связывающее его с Ялиоль.

Ночные передвижения стали привычными, ведь яркого солнца Ялиоль предпочитала избегать.

Оказавшись в позднее время в Фалидаре, они намеревались проведать родных Арсения. Дело в том, что здесь жили его брат и матушка. Спутник Ялиоль с гордостью рассказывал о них, ведь они – прямое доказательство того, что он человек, появившийся на свет самым естественным образом. В последнем девушка сильно сомневалась, но не сказала ни слова, чтобы не огорчить его.

О похищении целебного сталактита наверняка знал каждый обитатель страны, но приятнее было спросить подробности у людей, которых помнишь с детства и которым доверяешь.

– Невежливо будить людей среди ночи, даже если они твои родственники, – произнесла Ялиоль, останавливая диск перед крыльцом небольшой хижины, на которую указал Арсений.

– Нет правил без исключений. А кроме того, мне приятно было бы вдруг увидеть любого из них, даже в такой час.

Юноша окинул взглядом ограду, по одну сторону которой располагался хлев, по другую – сад. Щемящее чувство возникло в его груди. Арсений отсутствовал несколько лет, а здесь время как будто не двигалось вперёд и остановилось в тот момент, когда он ушёл. Судьба обычного землекопа его не устраивала, он чувствовал, что создан для чего-то большего.

– Я бросил их, как и мой отец, – вдруг сказал Арсений и в нерешительности замер у двери. – Что может меня оправдать?

– Ты был божеством, и память об этом сохранилась в глубине твоего сознания. Оставшись здесь, ты жил бы чужой жизнью. В семье жреца не все рождаются жрецами, а в семье землекопа – землекопами.

Рука юноши потянулась к шнурку колокольчика, и в этот момент открылась дверь. Арсению на грудь бросилась женщина с его именем на устах. Волосы её были наспех собраны в узел, а бледное лицо осветилось внезапной радостью. Слёзы и поцелуи смешались в лунном свете.

Проведя сына и гостью в дом, Дарина с непередаваемой тоской рассказала о том, что его брат Евсей тоже покинул свою мать.

– Он ушёл несколько дней назад и завербовался в армию, – краем шали вытирая слёзы, сказала она.

– Разве Фалидар собирается на кого-то идти войной?!

Арсения удивила эта новость, он помнил брата как слабого и тихого паренька, который ни с кем никогда не ссорился, не говоря уж о драке.

– Нет, слава богине Чарадис, мы ни с кем не враждуем, – молитвенно сложила руки мать. – Твой брат ушёл с теми, кто похитил из священной пещеры исцеляющий сталактит!

– Он присоединился к шайке грабителей?!

– Нет! Их нельзя назвать просто шайкой грабителей, – вновь заплакала несчастная женщина. – Они появились рано утром. Евсей был в пещере, когда вооружённый отряд под предводительством рыжеволосой воительницы ворвался в пещеру… Я не знаю, чем они его завлекли, но, вернувшись домой, твой брат вёл себя как одержимый. Он говорил о том, что у него появился шанс изменить свою жизнь. Евсей был ими околдован!

– А что говорят очевидцы? – спросила Ялиоль, внимательно выслушав рассказ Дарины. – В пещере, кроме Евсея, была ещё охрана?

– Очевидцы? Их нет, вернее, они ушли вместе с похитителями! Так же, как наш Евсей, никому ничего не объясняя!

Женщина была сломлена произошедшим и едва держалась на ногах. Арсений взял мать на руки и отнёс на кровать. Дарина поймала запястье сына и не отпускала, пока её измождённые пальцы не расслабил сон.

– Как ты намерен поступить? – прошептала Ялиоль, когда он вернулся к ней.

Но Арсений словно не слышал, он был погружён в свои мысли.

– Я будто забыл, что у меня есть дом… И я плохой сын.

– Не говори так! Я помню, как ты помогал своему отцу, когда император Бантолии назначил его руководить работами в шахтах.

– Так странно… – задумчиво произнёс Арсений. – Он тоже хотел быть чем-то большим, как и я когда-то. Он даже оставил матушку, потому что она не пожелала покинуть Фалидар.

– Но в сложившихся сейчас обстоятельствах…

– Да, – вдруг подхватил юноша, – сейчас мы можем узнать больше о похитителе саркофага Катрама и одновременно спасти Евсея.

Оставив на столе записку, молодые люди забрались на диск и покинули хижину, где в одиночестве осталась напуганная и несчастная Дарина. Слова на листке бумаги, который она обнаружит, проснувшись, вряд ли смогут её утешить.

– Ты прав, решив не дожидаться восхода солнца, – поддержала решение Арсения Ялиоль и подумала: «Обычные люди уже упали бы без сил, побеждённые сном».

Молодой маг действительно не чувствовал усталости, он сосредоточился на своих ощущениях, пытаясь с помощью магии отыскать брата. Арсений хотел по спирали расширять диапазон поиска и, закрыв глаза, развёл в стороны руки, а Ялиоль заключила его в объятия, не позволяя упасть с диска. И так две странные фигуры летели в свете звёзд, пока вдруг не остановились вблизи границ Доринфии.

– Он рядом! – открыл глаза молодой маг. – Странное чувство… Обычно я ощущаю на расстоянии предмет или человека, как будто трогаю его, а сейчас я ощущаю лишь присутствие Евсея.

– У тебя есть этому объяснение?

– К сожалению, да, – помрачнел Арсений. – Так бывает, когда маг ищет человека, а натыкается на его душу, покинувшую тело!

Объяснение было настолько неожиданным, что Ялиоль не сразу нашла подходящие слова. Она решила снизить высоту до минимума.

– В нашем сложном мире существует масса загадочных явлений, – осторожно произнесла она. – Я не обладаю магическим даром, но у меня есть предчувствие, и оно говорит, что твой брат жив!

– Предчувствие?

– Да, у людей есть предчувствие… Оно так же сильно и всегда говорит правду, если его уметь слушать, – голос девушки звучал спокойно и убеждённо, и у Арсения практически не осталось сомнений в её правоте. – Подумай, то, что говорил Катрам, необязательно должно быть описанием твоих ощущений. Наверняка мы найдём иное объяснение, когда увидим твоего брата. Кстати, какой он?

Арсений начал вспоминать Евсея, отчего магическая связь только возросла. Теперь он чётко мог указать направление, в котором следовало лететь. Из его рассказа Ялиоль поняла главное: они братья-близнецы, родившиеся в один день с разницей в несколько минут. Евсей старше и по прихоти природы обладает светлыми волосами и голубыми глазами, а во всём остальном они почти неотличимы. Брат Арсения раним и неразговорчив, и в детстве он часто плакал, потому что не мог ответить обидчикам. Последнее заставило девушку проникнуться к нему особой теплотой.

Разгоралось утро, впереди показалось множество разрозненных огоньков палаточного лагеря. Арсений пожалел, что не знает заклинания, позволяющего усилить зрение. Издалека они не смогли разглядеть людей и хотя бы приблизительно представить размеры вооружённого отряда. Молодой маг решил сделать себя и свою спутницу невидимыми, чтобы подлететь поближе. Вряд ли кто-то смог бы заметить в рассветном тумане скользящий над землёй каменный диск.

– Ты чувствуешь его сейчас? – спросила Ялиоль, пролетев какое-то время в полной тишине.

– Я по-прежнему чувствую его душу и не ощущаю его тепла… даже мертвого… Там есть высокая женщина, наверное, та, о которой говорила матушка. Я даже смог, несмотря на её полноту, почувствовать силу крепких мышц.

– Ты мысленно щупаешь эту женщину?!

Ялиоль не удалось шуткой отвлечь Арсения от мыслей, причиняющих ему боль. Арсений надолго замолчал, а далёкие огоньки не приближались.

– Странно не только это, – внезапно нарушил он молчание. – Тебе не кажется, что мы давно должны были не только долететь, но и перелететь палаточный лагерь?

– У меня возникало такое чувство… Думаешь, тут есть магическое вмешательство?

Как ни старались молодые люди, но им так и не удалось приблизиться к вооружённому отряду. Расстояние не сокращалось, несмотря на то, что они летели прямо. Почувствовав усталость, Ялиоль и Арсений решили остановиться на ночлег и спать, меняя друг друга на наблюдательном посту. Когда девушка задремала, молодой маг смог сосредоточиться и, произнеся заклинание идеального слуха, попробовал услышать брата. Однако ему лишь удалось узнать о том, что вооружённый отряд совершит утром штурм доринфийского дворца.

Глава 5. Ультиматум

Королевский дворец располагался так, что через весь Доринфол к парадному входу вела центральная улица, однако задний фасад был обращён к роще, где принц совершал прогулки, а ещё дальше располагались сады, пахотные земли и горная гряда. Нападение со стороны неприступных гор, граничащих с морем, казалось маловероятным, однако стража на смотровых башнях именно там заметила приближающийся вооружённый отряд. Его небольшие размеры позволяли подойти незаметно, однако отряд двигался не таясь, что не напугало, а, скорее, вызвало недоумение у господина Лазартана – главы личной охраны принца.

– Кто может быть так дерзок? – полусонно размышлял он вслух, глядя через бойницу в сторону рощи. Заметно выпуклый животик и короткие распухшие ноги замедляли вальяжные движения старого вояки.

– Велите дать сигнал тревоги? – спросил Фелискатус. Его необычный вид выдавал тревогу – маг нервно подрагивал хвостом.

– Нет, так мы разбудим Их Величество, – скрыв зевок, ответил господин Лазартан. – Лучше, не привлекая внимания, вызовите из дворца охрану и отправьте на крепостные стены.

Рядом с ними появилась Кантра и сообщила о том, что мост поднят, ворота закрыты, а ров полон голодных ниралов.

– Страшные твари! Особенно когда голодны! – с довольной ухмылкой заметил глава личной охраны принца и, подкрутив пышные чёрные усы, поинтересовался: – Надеюсь, их ещё не успели накормить?

– О нет, разве кто-то может завтракать раньше Его Величества!

Без паники и особой готовности к отражению атаки охрана королевского дворца намеревалась встретить парламентёра. Отряд достиг рощи, когда Кантра с помощью магии направила стрелу с требованием немедленных объяснений от скопления чужаков. Вскоре из рощи выскочил парламентёр на бантолианской паломе. Птицеподобное существо с ногами саранчи совершало невероятные по высоте прыжки, что позволило человеку из отряда, выжидающего в тени деревьев, легко преодолеть крепостную стену.

Парламентёр крепко держался в седле, и если бы не пышная грудь, слегка прикрытая доспехами, то в атлетической фигуре трудно было бы узнать женщину. Глазам растерянных стражников предстала огненно-рыжая воительница в красном кожаном одеянии с позолоченными металлическими элементами, защищающими уязвимые части тела. Запоминающимся атрибутом служили доходящие до локтя, зелёные перчатки, по которым все безошибочно узнавали Хельгу – предводительницу шайки бандитов, обитающих в мёртвом городе. Она славилась суровым нравом.

Затаившись на крыше смотровой башни, за этой сценой наблюдали Арсений и Ялиоль.

– Поговаривают, что рыжая воительница поедает своих пленников, – сказал Арсений белокурой спутнице.

– По-настоящему поедает? – переспросила девушка и внутренне содрогнулась.

– Так говорят…

Девушка внимательно присмотрелась к Хельге. На бантолианской паломе восседала властная, уверенная и, судя по выражению лица, умная женщина, её черты вряд ли могли принадлежать каннибалу. Ялиоль не верилось, что страшная репутация принадлежит той, в чьих глазах она увидела скорее затаённую боль, чем звериную ярость. Но Ялиоль знала, что иногда внешний облик обманчив, и примером тому – Суграфан, оказавшийся предателем, манипулировавшим ими в целях осуществления своего коварного плана.

Что в себе таила рыжая воительница, окружающим ещё предстояло узнать. Демонстрация вопиющей наглости заставила магов и главу личной охраны Их Величества спуститься к Хельге, ожидающей их возле статуи Мшантиса Крустозуса.

– Дворец будет захвачен и разграблен, если принц по собственной воле не отдаст нам алмазный панцирь, созданный богиней Тутрапан, – сказала она. – Вот наше объяснение вторжения в Доринфол и условие, которое вам надлежит выполнить как можно скорее!

Для размышлений и принятия решения Хельга предоставила им не более пятнадцати минут, а затем так же беспрепятственно вернулась в рощу.

– Бантолианцы не торгуют паломами, и животные у них находятся на особом учёте, – заметил Арсений, с подозрением наблюдая за траекторией грациозного прыжка через крепостную стену.

– Думаешь, присутствие здесь этого животного может вызвать конфликт между двумя государствами? – забеспокоилась Ялиоль.

– Я думаю о том, что нужная им вещь находится у нас, и штурм неизбежен. Ты не чувствуешь себя виноватой?

– Если шайке бандитов удастся захватить королевский дворец, случившееся послужит Мшантису хорошим уроком, – спокойно ответила девушка.

Отпущенное время неудержимо истекало. Маги расставили невидимые ловушки, а через потайной ход был отправлен гонец, поспешивший к армейским гарнизонам, находящимся в полной боевой неготовности. Пять соседних государств не воевали двести лет!

В оставшиеся две минуты на крепостной стене показался сам венценосный наследник. Его голову украшала золотая корона, похожая на морского конька с раздвоенным хвостом. Корону обвивала голубая ткань, скрывающая наполовину лицо и шарфом опускающаяся на шею. Когда набежавший ветерок распахивал длинный голубой плащ, было видно золотое одеяние принца. Из-под белоснежных густых бровей на всех устремлялся колкий взгляд его вишнёвых глаз.

В сопровождении четырёх телохранителей Мшантис подошёл к бойнице и взглянул в указанном направлении через подзорную трубу.

– Я ничего не вижу! – раздражённо воскликнул он. – Где полчище чужаков, заставившее вас нарушить мой покой?

– С тобой он, конечно, вёл себя иначе, – еле слышно пробурчал Арсений, пристально разглядывая бывшего жениха Ялиоль.

Сквозь складки плаща просматривалась статная фигура венценосного наследника, а его движения излучали чувство превосходства над окружающими. Имя ему явно не подходило.

Подданные в замешательстве искали оправдания своей оплошности, а Мшантис швырнул подзорную трубу и направился в свои покои. Возможно, глава его личной охраны и стражники начали бы подозревать Кантру в создании дерзкой иллюзии рыжей воительницы, если бы не пронзительный свист, огласивший начало штурма. На мгновение мир вокруг замер, казалось, что даже облака остановили свой утренний полёт. А спустя пару секунд из рощи высыпал вооружённый отряд. На крепостных стенах воцарилась мёртвая тишина, вместе с тем как по направлению к оборонным укреплениям понеслась чёрно-коричневая туча. Она передвигалась не по воздуху, а стелилась по земле, стремительно приближаясь к дворцу.

– Что там вдалеке?! – засуетились стражники.

– Кто они такие?! – послышалось в рядах защитников принца.

То, что стремительно приближалось, не подходило под описание мчавшихся воинов. Если бы роща находилась не на равнине, а на вершине горы, и с неё вниз опрокинули бы около сотни телег со щебнем и песком – несущаяся масса и стала бы тем, что наблюдала охрана дворца. Но увиденное не было направляемой кем-то лавиной камней. Иногда из неё возникали силуэты бегущих людей, очертания конечностей, а если приглядеться, то можно было заметить двигавшиеся вперёд катапульты, сооружённые из дерева и железа.

Волнение, возникшее среди подданных принца, подогревалось отсутствием каких-либо приказов со стороны командующих. И наблюдавшим происходящее Ялиоль и Арсению показалось, что в любой момент бойцы могут бросить оружие и пуститься в бегство.

Страх перед неизвестностью, как правило, всегда сильнее, чем перед опасностью. Остаётся гадать, что на самом деле произошло бы, если масса странного щебня и песка не остановилась перед глубоким рвом, окружающим дворец, а из неё не вырисовались более или менее чёткие фигуры людей.

– У вас последняя возможность добровольно выдать нам святыню, созданную богиней Тутрапан! – крикнула рыжая воительница.

Принц подозвал к себе господина Лазартана и, сохраняя самообладание, произнёс:

– Передайте наглой особе, что мы не намерены заключать какие-либо сделки с шайкой бандитов.

Начальник охраны помедлил, как будто хотел возразить, однако принц в дополнение к словам взглянул на него так, что тот молниеносно бросился к бойнице и прокричал слово в слово ответ наследника престола.

Наблюдая со смотровой башни за происходящим, Арсений изменился в лице, дав первую положительную оценку Мшантису, что не ускользнуло от глаз его спутницы.

– Что-то, кроме внешности, меня ведь должно было привлечь в нём, – произнесла Ялиоль в ответ на прежнее замечание Арсения.

Юноша ничего не успел сказать, увидев, как в катапульты заряжают щебневых воинов. Хельга взмахнула рукой, и в сторону крепостной стены полетели груды камней, имевшие человеческие очертания мгновение назад. Маги дворца не сомневались в силе своих заклинаний, и расставленные ловушки отразили нападение, поймав чужаков магической паутиной. Люди, застывшие в небе над крепостной стеной, напоминали статуи, разбившиеся на мелкие осколки, но почему-то живые и громко бранящиеся.

Первая победа приободрила охранников дворца, но вскоре последовала новая атака, и катапульты запустили вторую партию щебневых воинов.

– Не наблюдайте, а действуйте! – крикнул принц, глядя на спокойное созерцание магами своего успеха.

Спохватившись, Фелискатус и Кантра принялись обрушивать в ров содержимое магических ловушек, чем разбудили живших там существ, и над водой показались торчащие на длинных «соломинках» десятки оранжевых глаз.

– Натравите на них ниралов! – отдал новый приказ наследник престола. – Жгите орудия!

Маги разъединились, и пантероид продолжил опорожнять магическую паутину, а женщина направила взгляд на равнину, и огненные заклинания ударили в деревянные катапульты. Казалось, близка вторая победа, но в ответ на заклинание Кантры кто-то вызвал заклинание воды, и огонь погас. Невидимый маг бросил молнию в растерянную Кантру, и та едва увернулась от смертельного разряда. Очнувшись, женщина попыталась обнаружить местонахождение врага, но безуспешно. А тем временем невидимый маг разрушил одну из ловушек. Камни и песок обрушились на стражу крепостной стены. Раненые ещё не успели подняться, как перед ними выросли десять щебневых воинов с каменными кулаками вместо мечей и кинжалов.

Схватка врукопашную стала неизбежной. Невидимый маг продолжал разрушать магические ловушки, а Кантра и Феликатус едва успевали сбрасывать в ров нападающих. Существа, обитавшие в нём, потревоженные падением камней в их мутное царство, начали выстреливать из воды своими копьевидными отростками и пронзать ими щебневых воинов. Ниралы таким образом легко могли убить слона, стоящего на берегу, не говоря о человеке.

Монстры, подаренные императором Бантолии, подхватывали падающих с крепостной стены чужаков и, нанизывая их словно на вертел, раздирали на части. А далее происходило нечто необъяснимое: выброшенные на берег части тел соединялись обратно. То же происходило с конечностями, оказавшимися под водой: они восстанавливали целостность человеческих фигур, и щебневые воины выбирались изо рва.

В сражении с охранниками дворца они тоже оказывались невредимы. Пронзённые кинжалами, разрубленные мечами, щебневые воины продолжали наступать. Более того, выбравшись из воды и оказавшись у подножья крепостной стены, они ловко сооружали живые лестницы и взбирались наверх. Они перебрасывали друг другу части самих себя, по цепочке передавая тем, кто достиг вершины крепостной стены. Кому-то могло показаться, что время пошло вспять, и сброшенная вниз груда камней возвращается обратно.

Защитники королевского дворца не уступали количеством, но их отвага угасала вместе с тем, как неуязвимые захватчики поднимались на ноги после сокрушительного удара или возвращали на шею отрубленную голову.

– Тебе не кажется, что нам пора вмешаться? – спросил Арсений, наблюдая за неравным боем.

– Ничуть, – не задумываясь, сказала Ялиоль. – Предположение Матери рода подтвердилось, и я предпочитаю отправиться в Саматронию, где скоро должно произойти нечто подобное. Надеюсь, королева тропической страны не поступит с нами столь опрометчиво?

– Ты хочешь хладнокровно созерцать, как бандиты грабят дворец?

Ялиоль заставила юношу ждать ответа и, судя по взгляду, она думала не над его словами.

– Я вдруг вспомнила о твоём брате, – произнесла Ялиоль, неотрывно глядя на сражение. – Там внизу находятся люди с каменными телами, и я уверена, что с помощью магии нельзя так искусно управлять камнем.

Арсений с надеждой вытянул вперёд руку и произнёс заклинание.

– Он там! – воскликнул юноша. – Он…

– Евсей один из щебневых воинов! – вместо него договорила девушка.

Магическим зрением молодой человек отыскал брата в толпе дерущихся и, оттеснив его, поднял на смотровую башню, куда перебрался с крыши вместе с Ялиоль.

– Отпустите меня! – требовал щебневый воин, размахивая тяжёлыми кулаками.

Пустыми глазницами черепа он уставились на мага. В лице из песка и осколков камня, со ртом, открывающимся кривой расщелиной, узнать миловидного юношу было невозможно.

– Я Арсений! Ты узнаёшь меня?! – обратил на себя внимание брата молодой маг.

Несмотря на то, что каменное создание всё-таки являлось его родной кровью, сцены узнавания не последовало. Щебневый воин с угрозами набросился на брата. Выбора не было – спутник Ялиоль заставил его замереть, произнеся заклинание оцепенения. Арсений попытался с ним заговорить, но лишь напрасно тратил время.

– Оставим его здесь, а потом за ним вернёмся, – предложила Ялиоль.

– Но это мой брат! Я должен узнать, что с ним произошло, – не согласился юноша.

– Ты пытался. Но Евсей околдован, явно не только твоим заклинанием.

– Я хочу ему помочь, и он меня услышит!

Ялиоль решила, что настойчивость и упрямство иногда очень сложно различить и попыталась найти подходящий аргумент:

– Может, нам удастся захватить рыжую воительницу и расспросить её?

– Конечно, ты права… – сразу согласился Арсений и обеспокоенно взглянул на Евсея. – Я спасу тебя!

Ялиоль подошла к щебневому воину и сказала:

– Ты сражался на стороне плохих людей. Ваш предводитель похитил бесценные реликвии, лишив многих надежд и радости, а ещё он осквернил могилу дорогого для Арсения человека. Подумай об этом, пока сидишь здесь.

На неё устремился мрак пустых глазниц, но девушку это не смутило, и она на прощание погладила его по щеке. В тот же миг щебневый воин вздрогнул и рассыпался.

– Что ты с ним сделала?! – воскликнул Арсений и упал на колени перед кучей камней и песка.

– Я, кажется, обнаружила их слабое место… – высказала внезапную догадку Ялиоль.

– Вспомни, как ты обращала в бегство порождения мрака, – возразил молодой маг. – Ты – воплощение живого света, вот и результат.

– Но Архиса больше нет! И монстры, созданные им, исчезли.

– Иного объяснения я не нахожу… Мой бедный брат…

– Я всего лишь прикоснулась к его лицу! Я ведь не убила его?

– Нет, – отпрянул назад Арсений.

Россыпь щебня зашевелилась, и вновь образовалось подобие человеческого тела. Едва последняя песчинка вернулась на своё место, статуя ожила и попыталась подняться, но заклинание пут помешало.

– Теперь я согласна предложить свою помощь защитникам дворца, – сказала Ялиоль, увлекая Арсения за собой к диску богини. – А твой брат дождётся нас тут.

Молодой маг грустно взглянул на извивающееся на полу тело и нехотя наложил на него заклинание оцепенения, чтобы грохот камней, бьющихся о пол, не привлекал ненужного внимания.

Покинув смотровую башню, молодые люди полетели к принцу. По пути Арсений успел обратить в пар дюжину каменных тел и помог Кантре разбить ледяную корку, возникшую вокруг неё от заклинания невидимого мага.

Фелискатус увидел действия Арсения и вслед за ним тоже начал превращать камень в пар, сразу обретающий человеческие очертания. При этом пантероиду приходилось осторожно выбирать цель, ведь в пар было легко превратить и защитников дворца. Ветер довершал его начинания, развеивая и сдувая бывших щебневых воинов с крепостной стены. Но их предводитель возвращал им прежний облик, отчего те падали в ров и вновь начинали взбираться наверх.

Сражение достигло площади возле статуи Мшантиса Крустозуса, и высокая магья переместилась туда. Она попыталась взрывать щебневых воинов, но причинила вред лишь стражникам принца. Ни огонь, ни молния не действовали на противников. Хорошим подспорьем магу могла послужить богатая фантазия, но Кантра ограничивалась лишь заклинанием пут либо бросала врагов о стену, отчего те разлетались на куски, а собравшись, становились ещё яростнее. От входа во дворец их отделяли каких-то шестьдесят пять футов, и принц нервно кусал губы, стараясь не показать паники, зарождающейся внутри.

– Ваше Величество, – обратила на себя его внимание стоящая на синем диске особа, в которой он сразу признал свою бывшую невесту.

– Так я могу говорить лишь с богиней Тутрапан, – глядя на неё снизу вверх, нехотя произнёс он и отвернулся.

Ялиоль спустилась ниже, однако не настолько, чтобы оказаться у него в ногах.

– Потешаешься? – метнул холодный взгляд наследник престола.

– Отнюдь. Мы хотим предложить свою помощь.

– Вы?! – скептически посмотрел на неё и молодого мага принц.

– Мы пытались вас предупредить вчера о готовящемся нападении, но…

– Мне известны подробности вашего вторжения, – прервал её Мшантис Крустозус. – К чему сейчас разыгрывать передо мной спектакль, когда мне известно, что ночью вы похитили святыню из тронного зала. Будете отрицать?

Слова принца прозвучали как условный сигнал, и подкравшийся невидимкой Феликастус молниеносным движением хвоста сорвал с плеч Ялиоль дугообразные крепления, а вместе с тем и сам алмазный панцирь.

– Нужная вам вещь здесь! – крикнул Фелискатус, обращаясь к захватчикам. Они пробились через заслон у парадного крыльца и начали ломать последнюю преграду – золочёную решётку, закрывающую вход во дворец.

Услышав усиленный магией голос пантероида, щебневые воины остановились, а один из них вынул из себя камень с отверстиями, оказавшийся тем самым свистком, огласившим начало штурма. Сейчас пронзительный свист был сигналом к окончанию сражения.

– Вы совершаете ошибку! – воскликнула Ялиоль, едва сдерживаясь от желания чем-то тяжёлым сбить с лица принца самодовольное выражение.

– Мы принимаем решение. А совершать ошибки – удел челяди, – бросил Мшантис.

Девушка решила воздержаться от слов, за которые потом она себя перестала бы уважать. А тем временем через крепостную стену вновь перепрыгнула бантолианская палома с восседавшей на ней рыжей воительницей.

Хельга вытянула вперёд руку и манящим жестом заменила слова.

– Отдай ей панцирь, – сквозь зубы процедил принц, взглянув на пантероида.

Маг незамедлительно исполнил приказ, и алмазная реликвия полетела по воздуху к предводительнице щебневых воинов.

– Арсений, перехвати его! – прошептала Ялиоль.

– Я не могу, он защищён магией двух магов…

Хельга, будто слыша переговоры молодых людей, посмотрела в их сторону. Увидев Ялиоль, она заметно вздрогнула. Её взгляд был прикован к девушке до тех пор, пока панцирь не уткнулся ей в грудь.

– Она впервые видит альбиноса? – с неприязнью отвернулась спутница Арсения.

– Мне тоже не понравился этот взгляд, – поддержал её юноша. – Предпочитаю не задерживаться тут.

Ялиоль и сама поскорее хотела оказаться за стенами дворца. Она давно не чувствовала себя так скверно. Неудача, постигшая их, была лишь частью того, что нарушало гармонию в её душе. Она не могла себе простить собственной слепоты, которая помешала ей раньше разглядеть королевские манеры принца.

Девушка решительно развернула диск, пролетела мимо смотровой башни, откуда молодой маг забрал своего брата, и даже не оглянулась, чтобы увидеть, как щебневые воины прыгают вниз с крепостных стен, покидая чужие владения.

Глава 6. Божественная хлебула

Главный храм Архиса остался единственным уцелевшим после сожжения всех святилищ. Каменные стены выдержали испытание огнём, сохранилась большая часть треугольных витражей, хотя изрядно пострадала мозаика, украшающая пол центрального зала. Император Бантолии решил преобразовать сооружение в хранилище бантолианской культуры и распорядился о восстановительных работах. По стечению обстоятельств, здесь было пристанище Матери рода, и Ялиоль решила навестить её до того как отправиться в Саматронию. Девушка хотела увидеть и отца, но Талас кочевал по стране, проповедуя новую веру. После тотального уничтожения всего, что связано с Архисом, в народе возникли волнения, и во избежание великой смуты бывший жрец главного храма отправился к людям с речами об истине, внезапно открывшейся ему.

Бантолия встретила двух путников хмурой серостью, а не буйством красок, знакомым с детства. Цветы, окружающие пепелища храмов, будто доживали свой срок, как отголоски ушедшей эпохи. Крыши и фасады зданий поблёкли, а на улицах появились горы мусора. Затихли звонкие голоса торговцев сувенирами и странствующих музыкантов.

– Боюсь, наша страна уже никогда не станет прежней, – напряжённым взглядом окидывая окрестности, сказал Арсений.

– Это неизбежно. Отец лишь приблизил новый виток развития Бантолии.

Ялиоль без сожаления созерцала последствия разрушения веры в Архиса. Её мысли были заняты предстоящей встречей с Матерью рода.

Женевьева пригласила гостей разделить с ней «скромный обед». Круглый стол на крошечных ножках буквально ломился от вкусностей, и дочь Таласа, опустившись на колени, принялась пробовать всё подряд. Арсений пригубил вина и, наблюдая за Ялиоль, старался отвлечься от размышлений о брате. По просьбе женщины молодые люди в подробностях описали штурм дворца и пересказали обстоятельства кражи исцеляющего сталактита.

– Произошло, как вы и предсказывали: нам не удалось разрушить планы похитителя, – закончила свой рассказ девушка. – Мы прилетели за советом.

– Я надеюсь, что вам удастся разговорить Евсея, ведь вы не сомневаетесь, что пленённый воин и есть тот несчастный юноша, – произнесла мать рода. – Он вряд ли околдован так сильно, что не может узнать родного брата.

– Мы пытались… – не поднимая глаз, сказал Арсений.

– В спешке? Когда он был одурманен атмосферой сражения? – взглянула на него Женевьева. – Вы дали ему время прийти в себя и подумать над происходящим?

– Надеюсь…

– Поверь мне, он по-прежнему твой брат!

Слова звучали ободряюще, и с лица юноши ушла хмурая тень. Ялиоль придвинулась к нему и, погладив по спине, сказала:

– Предчувствие меня не обмануло, и сейчас оно говорит, что Евсею просто стыдно за свой облик, который он выбрал по собственной воле. Я думаю, что он сам согласился превратиться в каменного монстра.

– Ялиоль права, – подтвердила Мать рода, разложив на столе руны.

Арсений хотел уйти к брату, но Женевьева остановила его.

– Я знаю, что задумал человек, похитивший саркофаг Катрама, – сказала она. – Его следующая цель – хлебула, найденная твоим отцом при раскопках древнего города тубейцев.

– Отец вёл раскопки в Саматронии, где, по местной легенде, зародилась жизнь, – вспомнил юноша.

– Да, королева Партатон одержима идеей, что именно саматронцы являются первыми людьми. Она пригласила лучшего «землекопа» для поисков доказательств. Но твоего отца интересовала только хлебула, о которой он узнал от меня.

Вопросительные взгляды устремились на Женевьеву, и вместо величественного выражения на её лице появилось обычное смущение. Она всегда казалась неким духом, лишённым простых человеческих страстей, и вдруг женщина, которой минуло пять веков, преобразилась.

– Лет двадцать назад мы с вашими отцами так же обедали за этим столом, и я рассказала им легенду о двух народах, живших на нашей земле задолго до появления самого Архиса. Талас тогда не поверил мне, а Ирилл заинтересовался историей появления реликвии, наделённой невероятной силой. Хлебула – это косточка божественного плода, съев который человек на мгновение обретает невероятную силу и может исполнить любое желание. И хотя хлебула не обладает свойствами божественного плода, она таит в себе возможность его возрождения!

От Матери рода молодые люди узнали о тубейцах и минарцах, поклонявшихся двум богам, недолюбливающих друг друга. А поскольку между богами существовала вражда, то враждовали и два племени. Однажды между ними разразилась настоящая война, не щадящая никого. Коварный бог тубейцев знал, что гибель народа приведет к исчезновению их бога. Если случится так, то останется лишь тот бог, которому поклоняются победители! Победа досталась тубейцам, и в награду бог дал вождю племени волшебный плод, исполняющий заветное желание. Но в тот момент, когда вождь его надкусил, к нему подкрался единственный из выживших минарцев и убил предводителя тубейцев. Желание минарца мгновенно уничтожило варварский народ. Сам минарец умер от ран, и осталась только хлебула – косточка божественного плода.

– Когда Талас высказал сомнение в правдоподобности легенды, Ирилл предложил ему воспользоваться своим даром и попытаться отыскать хлебулу, – в завершение своего повествования произнесла Женевьева. – Ведь если её нет, значит, я занимала их слух сказкой. Жрец Архиса во имя восстановления истины воспользовался способностью знать, где находится любая вещь в этом мире. К своему разочарованию, он обнаружил реликвию в Саматронии. Правда стала для него ударом, ведь Талас верил в сотворение мира великим Архисом.

– Вы сказали, что мой отец нашёл хлебулу! Она сейчас у него? – с беспокойством в голосе спросил Арсений.

– Нет, она хранится в королевской коллекции древностей. Партатон пообещала подарить Ириллу находку, когда он отыщет более существенные, на её взгляд, доказательства родства саматронцев и тубейцев. Королева не знает истинного предназначения хлебулы, как, впрочем, и саму легенду.

– Матушка, а откуда вы её знаете? – поинтересовалась Ялиоль.

– Я видела появление пяти государств и сама написала летопись их создания, – произнесла Мать рода и с лёгкой улыбкой добавила: – А кроме того, прожив первые пятьсот лет, я перестала считать столетия…

Молодые люди изумлённо переглянулись, безмолвно спрашивая друг друга, сколько на самом деле лет Женевьеве. А тем временем она встала, окончив трапезу и разговор, но впервые не исчезла, обернувшись легкой дымкой, а просто проводила гостей до порога.

На территории бывшего храма Архиса располагалось множество мелких строений, и одно, уцелевшее после пожара, приютило сейчас гостей Женевьевы. Тростниковый домик с треугольными окнами казался довольно хрупким, и становилось жаль его при мысли о том, что в нём в любую минуту может разбушеваться каменный воин.

– Не подходи ко мне! – крикнул пленник, увидев Ялиоль.

– Я могу оставить вас одних, – предложила девушка.

– Евсей, ты хочешь говорить без свидетелей? – взглянул на брата Арсений.

Но на него уставились пустые глазницы, а ответа не последовало.

– Евсей, ты хочешь, чтобы она ушла? – повторил молодой маг. – Да или нет?!

– Да, – выдавил из себя каменный воин.

Ялиоль тут же повернулась и, скрывая довольную улыбку, вышла. Стены были настолько тонкие, что девушка легко могла подслушать их разговор, но предпочла отойти на достаточное расстояние, чтобы не стать случайным свидетелем.

Едва Ялиоль отошла от домика, как с её губ исчезла улыбка. Она поспешила уединиться и, оказавшись в тени старой кирмы, едва не расплакалась. Девушка прислонилась к шершавой красноватой коре могучего дерева и закрыла глаза. Пунцовые листья с оранжевыми прожилками испускали горьковатый аромат и обладали свойством опадать, достигнув определённого размера. На их месте пучками вырастали розовые махровые листочки, радуя глаз. Бантолианцы любят по утрам заваривать бодрящий чай из молодых листьев кирмы, а вечером – расслабляющий напиток из созревших.

– Не нужно сдерживать слёз, дитя моё! – услышала она голос Матери рода. – Сила не в том, что ты не чувствуешь боли, а в том, что ты владеешь собой. Если разочарование, обида или тоска пришли в сердце, они не должны оказаться в темнице. Запирая свои чувства на замок, ты постепенно превращаешь их в оружие против самой себя.

– Что же мне делать, матушка? Я даже не знаю, почему почувствовала себя настолько скверно, что была рада внезапной возможности остаться наедине с собой.

– Пришло время избавиться от накопившихся тяжёлых, горьких чувств, иначе они задушат любовь. Пусть только она станет хозяйкой в твоём сердце, а они – всего лишь гости. Ты приютила их на время, но засидевшимся гостям пора вежливо указать на дверь.

– Значит, я неправильно поняла учителя в приюте, который сказал, что нужно избавляться от неуместных чувств?

– Он всего лишь не раскрыл способ или ты не расслышала.

– Возможно…

Ялиоль с трудом скрывала смятение, отводя взгляд в сторону. Мать рода внимательно посмотрела на неё и заключила:

– Тебя терзают какие-то сомнения…

– Увы, – выдохнула девушка. – Последнее время я вновь задаю себе прежние вопросы…

– Ставишь под сомнение ответы своих учителей? – продолжила за неё Женевьева.

– Что в этом плохого?

– Ничего… Я знаю, что ты сама пытаешься выступать в роли учителя… для Арсения… Не самая мудрая роль, но… даже для неё нужно говорить не чужими словами. Правильно, что ты ищешь ответы в себе!

– Иногда я их не нахожу… Я постоянно сомневаюсь. Я не уверена в том, кто из нас двоих прав: я или Арсений. Я его учу или он меня? Пытаюсь ему объяснить и вместе с тем до конца понять сама… Как можно любить и оставаться совершенно не привязанным к человеку? Как можно стать счастливым, но при этом совершенно независимым от реальной жизни, от её наполненности событиями? Неужели такой человек не превратится в эгоистичное существо? В существо, которое просто сидит и улыбается в состоянии полного счастья? У него нет страстей, он ни к чему не стремится, ему ничто и никто не нужен… Чем он будет отличаться от человека, лишившегося разума?

– Дитя моё, что безумного в получении удовольствия от падающих на тебя лучей солнца, в радости от окружающей теплоты и красок живого цветущего мира?

– Да, но в этом случае разве человек не станет похожим на блаженного старца? На умиротворённого святого, излучающего полный покой? Такой человек не только ни к чему не стремится, но и ничего не делает. Его жизнь остановилась, а он просто счастлив!

– Разве это плохо? Или тебя смущает, что абсолютно счастливый человек перестанет суетиться в поисках каких-либо дел? А почему он должен чем-то заниматься? Потому что ты так решила или кто-то решил за него? Откуда у тебя право решать за кого-то? Да, абсолютно счастливый человек, возможно, не совершает никаких добрых дел, но и не причиняет никому вреда. Он просто счастлив! Если тебе важно, чтобы этот счастливец что-то сделал для тебя – попроси его. Он сделает, ведь его не покинул разум…

– Именно так рассуждали учителя в приюте…

– Я с ними согласна, – улыбнулась Женевьева своим мыслям. – А тебе нужно ответить на главный вопрос…

Мать рода не закончила фразу в надежде, что её продолжит Ялиоль, и девушка прошептала слова, сказанные недавно Арсению.

– Вопрос лишь в том, что для меня важнее. Он самый сложный…

– Ответ появится, не бойся его услышать от самой себя, – утешающе произнесла Женевьева.

Ялиоль о многом хотела спросить её, но не решалась задать последний вопрос:

– Матушка, вы сказали, что я… не человек и что мне лучше не знать, кем являюсь на самом деле. Но хотя бы намекните: я монстр пострашнее Архиса или?..

– Ты можешь не знать своего имени, предназначения, не видеть своего лица, однако твоей душе известны ответы, слушай её!

Девушка постаралась сосредоточиться на своих ощущениях.

– Я не чудовище, – воодушевлённо сказала Ялиоль, но вдруг погрустнела. – Надеюсь, Арсений в этом не сомневается…

– Ты знаешь его с детства… Он искренне любит тебя! И наверняка постоянно говорит об этом. Но если тебе не достаточно слышать и видеть, попробуй почувствовать. Ты обязательно найдёшь тому подтверждение, – Женевьева по-матерински обняла её и заметила идущего к ним Арсения.

Ялиоль к своей радости не увидела хмурой тени на его лице, юноша был просто взволнован. Он подбежал к ней и сообщил:

– Ты оказалась права! Твоё предчувствие – просто волшебный дар! – юноша взял Ялиоль за руку и прижал её ладонь к своей щеке. – Но я не представляю, как помочь Евсею…

– Что тебе удалось узнать у брата? – спросила Мать рода. – Кто посмел осквернить могилу Катрама?

Арсений предложил услышать ответ от самого Евсея, для чего проводил их к тростниковому домику. Когда они вошли, то увидели щебневого воина, сидящего на полу.

– Извините, что не приветствую вас, как полагается, стоя. Но вдали от хозяина я слаб, – сказал он и почтительно склонил голову.

– Кто твой хозяин? Ты знаешь его имя? – первой задала вопрос Мать рода.

Она непринуждённо опустилась рядом с несчастным юношей, и молодые люди последовали её примеру.

– Я только слышал его голос, а по имени к нему никто не обращался.

– Евсей говорит о невидимом маге, – пояснил Арсений.

– Что с тобой произошло? – доброжелательным тоном спросила Женевьева.

Щебневый воин помедлил с ответом и всё-таки решил сам открыть правду.

– Я всегда был слабее своего брата, и когда он покинул нас, моя жизнь превратилась в кошмар. Ни одного испытания на мужество я не прошёл и спрятался от насмешек, косых взглядов под сводами священной пещеры. Там я увидел, что моя боль ничтожна по сравнению с той, которую приносили с собой несчастные люди. Для иных исцеляющий сталактит был последней надеждой. Помогая им, я обретал душевный покой. Но за стенами пещеры мир не изменился, и я это понимал. А когда грабители пришли забрать реликвию, я увидел их неуязвимость, их силу! Я позавидовал им, а рыжая предводительница грабителей вместо того, чтобы убить свидетелей, вдруг предложила заключить контракт. В обмен на обретение их силы и неуязвимости мы должны помочь им получить оставшиеся святыни.

– У вас был выбор между контрактом и смертью? – поинтересовалась Ялиоль.

– Я мог бы оправдать себя, сказав, что это так, но увы… У меня была возможность просто уйти, как у других.

– А ты захотел отомстить своим обидчикам? – легко догадалась девушка.

– Мысль о том, что больше никто не посмеет причинить мне боль, затмила всё.

– Но контракт превращал тебя в монстра! – воскликнул Арсений.

Ялиоль вдруг представила себя оставшейся в жутком облике Лакримона или Жикозы. Обрести ненадолго их силу приятно, а жить в теле любого из них она бы не решилась.

– Это лишь на время.

Ялиоль переглянулись с Арсением, чувствуя недосказанность в речи Евсея.

– А что будет потом, дитя моё? – спросила Мать рода, глядя в пустые глазницы щебневого воина.

– У нас есть выбор: остаться с ними после выполнения условий либо получить солидное вознаграждение и вернуть себе прежний облик.

– Я говорю о другом выборе, – продолжала хранительница рода. – Ты осуществишь свою мечту и станешь вором? Или постыдное клеймо исчезнет вместе с твоим нынешним обликом?

Когда Евсей не ответил, она предложила оставить его наедине со своими мыслями. Молодые люди поспешили вслед за ней покинуть тесное помещение и обменяться впечатлениями.

– Мне кажется, твой брат чувствует себя в безвыходном положении, – сразу сказала Ялиоль. – Он убеждён, что назад пути нет. А, кроме того, мне с трудом верится, что им движет только желание отомстить обидчикам.

– Ты разочарована?

– Мне жаль его…

– Евсей вам не рассказал о своей главной боли. Его любимая предпочла другого и уехала с новым избранником в Саматронию. Вот истинная причина его выбора.

– Теперь я почти разочарована!

Мать рода молча шла впереди по направлению к бывшему храму Архиса, как будто размышляя над чем-то, и, остановившись у крыльца, обернулась к ним.

– Арсений, может, я что-то запамятовала, но, насколько мне известно, ни один маг из ныне существующих, как, впрочем, и ранее, не способен превратить человека в камень, не убив его при этом, – сказала она. – Живое – в живое, мёртвое – в мёртвое, так говорил Катрам, если я не ошибаюсь.

– Вы правы, но я всё равно вас не понимаю.

– Почему твой брат жив, если по магическим законам такое невозможно? Евсей умолчал о самом главном, о том, каким образом его душа переселилась в каменное тело.

– Переселилась?! – Арсений побледнел, вспомнив эпизод своей прошлой жизни. – Архис был способен творить подобные чудеса!

Юноша, не говоря больше ни слова, побежал к брату. Ялиоль рванула за ним, а Женевьева удержала её.

– Я нашла тебя в тени кирмы, чтобы раскрыть новое предсказание рун, – заговорила хранительница. – Но тогда момент оказался неподходящим.

– Что сказали руны?

– Несмотря на ваши попытки помешать невидимому магу, он завладеет хлебулой, а поэтому вам необходимо на шаг опередить его в чём-то другом.

– Надеюсь, Евсей станет нашим союзником, и тогда…

Ялиоль не договорила, потому что услышала шум борьбы, доносившийся из тростникового домика. Девушка, не раздумывая, помчалась к нему и нашла молодого мага лежащим на полу с кровоточащей ссадиной над бровью. Евсея рядом не было.

– А говорил, что лишён сил вдали от хозяина, – прошептал Арсений, приходя в себя.

– Ты цел?! – испугалась Ялиоль.

– Рана в сердце, – отозвался молодой маг, – остальное – пустяки.

– Он едва не лишил тебя глаза!

Страх, нежность и желание позаботиться о юноше смешались в то приятное чувство, которое по совету Женевьевы она впустила в своё сердце.

Мать рода приложила руку к его ране, и та сразу затянулась. К удивлению молодых людей, она, кроме прочего, обладала и даром целительницы.

– Жаль, что с Катрамом так не получилось, – подумал Арсений и сказал: – Матушка, вашей памяти можно позавидовать. Евсея действительно никто не превращал в каменного человека. Маг забрал его тело и дал ему другое. Теперь он боится, что может остаться в этом облике навсегда… Поэтому и сбежал.

– Теперь у нас нет союзника! – вздохнула Ялиоль.

Мать рода загадочно посмотрела на них и произнесла:

– Вашим союзником вполне может стать Хельга!

– Рыжая предводительница бандитов?!

– Она не просто рыжая предводительница бандитов, – возразила Женевьева, но тут же осеклась и вручила Ялиоль свёрнутый лист пергамента. – Она не сможет вам отказать, если прочтёт моё послание.

– Что здесь написано?

– Считайте его заколдованным и ни в коем случае не разворачивайте!

– Заколдованное письмо? – удивился Арсений.

– Никаких лишних вопросов… Ступайте.

Молодым людям пришлось принять условие, ведь иного выхода у них не было. Довериться Матери рода казалось самым правильным.

Глава 7. Грозовые фирены

Если взглянуть на карту мира, то материк пяти государств походил на ромб, северная часть которого принадлежала Хильтерану с бесконечными снежными равнинами. К нему на западе примыкал Фалидар, окружённый с трёх сторон высокими скалами. Восточную часть материка делили Доринфия с Бантолией, расположенной ближе к центру, а южный выступ занимали тропические леса Саматронии. Поэтому путь от Доринфии до Саматронии для пешего отряда лежал через Бантолию и мог занять около недели, в то время как Ялиоль на каменном диске легко преодолела бы такое расстояние за несколько часов.

Арсений не пользовался магическим кристаллом для определения на карте местонахождения щебневых воинов. Дар, переданный Катрамом, позволял ему видеть местность с высоты птичьего полёта, оставаясь при этом на земле. Широта обзора зависела от мастерства мага, и пока он ещё не мог видеть весь материк, что не помешало ему обнаружить отряд Хельги. Под прикрытием бантолианских лесов они намеревались незаметно проникнуть в Саматронию. Если для обычных людей такое путешествие было смертельно опасным, то для тех, чьё тело из камня, – пустяк. Они вряд ли могли устрашиться жаб размером с шестилетнего ребёнка и прочих земноводных, для которых человек являлся не более чем букашкой.

Из всех обитателей бантолианцы боялись кровососущих трайсов (усыпляющих своим укусом) и грозовых фирен. Последние имели круглую голову с жабрами, торчащими по бокам словно ветки, и только передние конечности. Грузным телом, переходящим в хвост, они вырабатывали электричество. Хлопая по воде хвостом, они в большом радиусе током убивали будущую добычу. Фирены часто выбирались из реки после дождя и ползали в зарослях гигантского хвоща, где всегда сыро.

Дождь настиг летящих в небе молодых людей, едва они оказались над бантолианским лесом. Магический купол не давал им промокнуть, и они быстро приближались к лагерю щебневых воинов. Вскоре, чтобы не быть замеченными, пришлось снизить высоту и затеряться среди острых макушек хвоща. Ливень делал их почти невидимыми, а когда возникала опасность столкнуться с деревом, Ялиоль снижала скорость, а затем и вовсе остановилась. Созданный магией «зонт» защищал лишь от воды, но, увы, не от холода. Окружённые стеной дождя, молодые люди оказались в мире непогоды. Здесь все краски смешивались в одну серую реальность. Было настолько холодно, что им захотелось прижаться друг к другу, чтоб согреться.

– Я помню, что ты знаешь лишь те заклинания, которые могут нас поджарить, – улыбнулась Ялиоль, положив озябшие ладони на грудь Арсения. – Но ты ведь не дашь нам замёрзнуть?

– У меня появилась одна идея… – молодой маг поднял руки к небу и произнёс: – Гельзао ламбола!

Вспыхнули голубые камни, и над его головой возник святящийся круг из магических символов. Вызванное заклинание ярким лучом устремилось в серую пелену небес и взорвалось там с раскатистым громом. Молодые люди затаили дыхание и, запрокинув голову, наблюдали за тем, как в серых тучах образовалась брешь и столб золотого света опустился на землю.

– Это чудесно! – воскликнула Ялиоль, чувствуя, как лёгкую накидку, скрывающую чувствительную к солнцу кожу, словно накрыло тёплым одеялом. – Ты – моё спасение!

– Ради тебя мне хочется быть способным на большее…

– С такими успехами ты станешь великим магом!

– Я согласился бы остаться просто самым счастливым человеком на свете… как сейчас.

– Ты опять читаешь мои мысли!..

Они, словно два весенних цветка, жадно впитывали невидимый свет, исходящий друг от друга, а их сердца стали биться в унисон.

– Я слышал, что до изобретения поцелуев люди тёрлись носами, – прошептал Арсений.

– Вспомним утерянную традицию?

Забавные прикосновения развеселили влюблённую парочку, и они не сразу заметили, что дождь закончился. В душе Арсения утихла тревога, они по-прежнему были близки. Его спутнице так шла улыбка! Образ холодной и суровой особы, подобной глыбе мрамора, казался всего лишь камуфляжем, за которым скрывалось настоящая Ялиоль, которая сейчас была рядом с ним. Его Ялиоль!

На этот раз дочери Таласа и Арсению удалось подлететь ближе к лагерю, но в какой-то момент расстояние до него перестало сокращаться. Они видели щебневых воинов, меряющихся силой или бродящих без дела, но таких было меньшинство, потому что остальные закрепляли на телегах бочки с порохом, оружие и готовились отправиться в путь.

– Нам вполне может улыбнуться удача, когда они двинутся дальше, – сказал Арсений. – Я почти уверен, что тогда магическая защита падёт.

– Мы всё-таки сможем к ним подлететь? – обрадовалась девушка.

– Да, и нам предстоит действовать быстро и чётко. Я не могу телепортировать к нам Хельгу, её защищает амулет. Поэтому придётся взять воительницу в плен.

– Она не слабый противник, это будет непросто…

– Я свяжу Хельгу заклинанием пут, когда подлетим к ней максимально близко, и вдвоём мы легко поднимем пленницу на диск.

– А как же невидимый маг?

– На нашей стороне внезапность, ведь он не ожидает дерзкого нападения на свой отряд…

Они терпеливо дожидались подходящего момента, затаившись в сыром укрытии за кустом с мелкими колючими листочками. Несколько раз Ялиоль пришлось воспользоваться своим мечом, чтобы отогнать прожорливых брезгулок, избравших людей своей добычей. Благодаря множеству конечностей, брезгулки почти бесшумно передвигались по хвощам, но чутьё мага не позволило им подобраться близко. А ещё он обезопасил себя и спутницу от кровососов, чьи полосатые тельца мелькали среди ветвей. Трайсы боялись дыма, поэтому маг окружил себя и Ялиоль дымовым облаком. Оно не застилало пространство вокруг людей, а слегка обволакивало их тела, не мешая видеть друг друга.

Заговорщики решили, что диск должен с тыла пролететь сквозь отряд и скрыться в лесу с пленницей. Только молниеносность и неожиданность гарантировали успех. А пока они прятались, Хельга отдавала последние распоряжения. О присутствии мага говорила только фалидарская карета. Высоко поднятая над землёй, с большими колёсами и особым пружинящим механизмом, она была идеально приспособлена к неровностям дороги.

– Со мной происходит что-то странное, – призналась Ялиоль, стараясь по совету Женевьевы не таить в себе возникшие ощущения.– Я дрожу, хотя не чувствую ни страха, ни холода.

– Наверно, в глубине души ты гадаешь, каким будет разговор с Хельгой и что написано в заколдованном письме.

– Кажется, ты прав… Я вспоминаю её взгляд. Почему она так смотрела на меня во дворце?

– Думаешь, она тоже увидела в тебе воплощение живого света?

– Вряд ли…

Разговор пришлось прервать, как только вооружённый отряд сдвинулся с места и появилась возможность проверить предположение о том, что невидимый маг снимет защиту.

– Момент настал, – поднимая диск на нужную высоту, сказала Ялиоль. – Ты готов произнести заклинание?

– Да…

Не призывая в помощники богов, они рванули вперёд на ничего не подозревавшую рыжую воительницу. Молодые люди рассчитывали на молниеносность, внезапность и дерзость, однако их план вовсе не учитывал случайные вмешательства со стороны. Одновременно с ними, наперерез отряду, из леса вылетела повозка с двумя лошадьми, управляемая Евсеем.

– Эй! Я вернулся! – крикнул он, привлекая взгляды тех, кто ещё не успел оглянуться на созданный им шум.

Так диск оказался перед глазами самой Хельги. Она заметила опасность и, пришпорив бантолианскую палому, выхватила меч. Заклинание молодого мага не попало в цель, а Ялиоль едва увернулась от оружия в руке предводительницы щебневых воинов.

– Нас увидел маг, – быстро сообщил Арсений. – Спрячься и жди моего сигнала.

Сказав это, юноша на лету спрыгнул с диска. Окружив себя защитным щитом, он оказался словно в мыльном пузыре и при падении не коснулся земли, хотя оставил в ней глубокую вмятину. Сразу же из фалидарской кареты в него голубой молнией ударил смертоносный магический заряд. Защита выдержала, но молодой маг избрал тактику нападения. Сняв защиту, Арсений отбросил бегущих на него щебневых воинов и послал навстречу новому заклинанию своё. Круг магических символов, вспыхнувший между его ладоней, обернулся пучком искрящихся нитей, встретивших очередной удар.

Невидимый маг бросил в него очередной магический заряд, сверкнувший голубой молнией. Она переплелась с искрящимися нитями, отчего в воздухе появился клубок магической энергии. Он стремительно увеличивался и опасно загудел. Маги мерились силами, стараясь бросить магический клубок в противника. В какой-то момент невидимый противник Арсения прервал поток исходящей от него энергии, отчего смертоносный заряд ударил в одну из повозок с оружием, разнеся её в щепки, а сидевших в ней воинов разбросал щебневым дождём.

Маги, не давая друг другу передышки, вновь скрестили оружие. В сторону Арсения устремились потоки магической энергии от удушающих заклинаний. Молодой маг успел отскочить в сторону и в ответ превратил в смолу карету врага. Смола тут же накрыла невидимого мага. Из клейкого сгустка вырвалась янтарная фигура человека. Арсений молниеносно вызвал ледяное заклинание, надеясь превратить противника в статую, но тот вовремя окружил себя защитой, отчего магический удар снежинками рассыпался возле него. На молодого мага вновь наступали щебневые воины, а вместе с ними в него ударил поток стрел из арбалетов. Ялиоль нетерпеливо ждала сигнала, едва сдерживая себя от желания оказаться рядом и дать отпор наступавшим на Арсения. Но ей следовало не сводить глаз с рыжей воительницы, которая не вмешивалась в сражение магов, а спокойно наслаждалась происходящим.

В тот момент, когда маг почти высвободился из смоляной ловушки, произошло нечто странное. Щебневые воины, стоящие возле него, как по команде, вытянулись в струну и рухнули на землю, а вместе с ними замертво упали несколько лошадей. Послышался утробный звук, и те, кто ещё стоял на ногах, увидели выползающее к своим жертвам существо. Грозовая фирена, превосходя размерами крупного аллигатора, вонзала в сырую землю острые когти, подтягивая грузное тело к убитой добыче. Хлопая крохотными слепыми глазками, она высовывала тонкий синий язык, пробуя на вкус воздух. Красноватые веточки жабр пульсировали по бокам круглой морды, улавливая вибрации, отчего голова фирены поворачивалась в сторону от малейшего движения. Она ползла к мёртвой лошади, рядом с которой находился маг, спасшийся только благодаря магической защите. Он сделал шаг из растекающейся смолы, а грозовая фирена, почувствовав движение, подняла утолщённый хвост и ударила им о землю. Разряд тока заставил вздрогнуть лежащих на земле и приходящих в себя щебневых воинов. Маг, яростно взмахнув руками, решил расправиться с опасным существом, но вдруг появилась вторая фирена, незамедлительно ударившая хвостом о землю. Разошедшийся в стороны смертоносный заряд повалил с ног ещё около дюжины стоявших. Почуяв соперника, первое существо вновь ударило хвостом, и началась схватка, похожая на ту, что разыгралась между магами. В какой-то момент фирены одновременно ударили хвостами, отчего произошёл взрыв, и мага в искрящемся облаке подбросило над землей.

Арсений решил воспользоваться ситуацией. Он отыскал взором рыжую воительницу, велевшую своим людям отходить от места сражения фирен. Хельга краем глаза наблюдала за ним, и, когда молодой маг произнёс заклинание, она заставила палому совершить скачок, отчего магический разряд ушёл в пустоту. Но, несмотря на способности бантолианских прыгунов, ускакать от молодого мага ей не удалось. Арсений побоялся применять заклинание пут, когда она была в небе, и дождался неизбежного приземления. А поскольку Хельга направила палому в сторону от лагеря, невидимый маг уже не мог ей помочь, отвлечённый фиренами. Юноша превратил бантолианского прыгуна в первое, что пришло в голову, – в медузу, которая никуда бы не убежала, не съела бы свою наездницу и оказалась бы мягкой подушкой, чтобы Хельга не ушиблась.

– Ялиоль! – крикнул юноша, едва предводительница щебневых воинов плюхнулась на землю.

Барахтаясь в скользких щупальцах, рыжая воительница стала пленницей двух молодых людей, которые подняли её на каменный диск и быстро скрылись за рощей исполинского хвоща. Отлетев на безопасное расстояние, они нашли сухое место, которое дождь обошёл стороной. Здесь начинались заросли хвойных пальм, и Ялиоль заметила воронку, оставленную стайкой стронгилотусов, однажды атаковавших посланников Бантолии. Вспомнив недавние события, девушка решила остановиться тут для беседы с пленённой воительницей.

– Ну, жалкие личинки, вам удалось меня заинтриговать, – сказала Хельга, как только ей позволили говорить. – Кто начнёт первым?

– У нас были веские причины так поступить с вами, – заговорил Арсений.

– Надеюсь, тебе удастся избавить меня от желания прибить твои руки на стену в моём зале трофеев, – усмехнулась Хельга. – Продолжай…

– Прежде чем оскорблять нас и сыпать угрозами, прочтите вот это письмо, – протягивая лист пергамента, сдержанно произнесла Ялиоль. – Оно адресовано вам.

Рыжая воительница окинула её оценивающим взглядом чёрных глаз и взяла послание от Матери рода. По мере того как она углублялась в смысл написанного, выражение её глаз кардинально менялось. На лице от вызывающе насмешливой маски не осталось и следа, появилась тревога, промелькнула боль, затем возникло удивление, перетекающее в недовольство. Хельга ещё раз пробежалась взглядом по строчкам, но не для того, чтобы отыскать недопонятый смысл или вновь прочувствовать содержание. Женщина задумалась, выбирала слова для ответа.

– Старуха по-прежнему сильна в красноречии. Сколько высокопарных слов! – фыркнула рыжая воительница. – Но я не намерена исполнять чьи-либо указания… Невероятно! Насколько нужно быть самоуверенной, чтобы ожидать моего повиновения!

Хельга словно разговаривала сама с собой, гневно размахивая руками, а молодые люди могли лишь наблюдать за столь бурной реакцией.

– Желаете сами прочесть сию писанину? – помахала перед их лицами смятым пергаментом рыжая воительница. – Чего-то боитесь?

В ответ молодые люди замотали головами.

– Ну, что ж, приготовьтесь услышать правду от меня, – сказала Хельга и, указав кивком на Ялиоль, изрекла: – Я твоя мать, но я и угроза тебе, моему ребёнку, которую Талас так страстно желал предотвратить. Удивлена?

Ялиоль задумалась, а её спутник устремил изучающий взгляд на рыжую воительницу, не понимая, почему дочь совсем не похожа не мать.

– Нет, я вам… почему-то верю, – ответила девушка. – Я как будто всегда знала правду, но забыла, а сейчас вспомнила.

– Вижу, ты не спешишь обнять меня… И это естественно.

Ялиоль действительно не чувствовала особого трепета, но заметила, как взволнована женщина, сказавшая, что является её матерью. В душе Хельги перемешались злость, обида, тоска и надежда. Но, видимо, дочь от неё унаследовала способность сдерживать себя. Однако сейчас в сердце Ялиоль внезапно начало пробуждаться странное чувство. Там словно заплакал кто-то маленький и совершенно беззащитный.

– Я представляла себе раньше нашу встречу, но никогда не думала, что она будет такой скупой и сдержанной, – продолжала Хельга. – Впрочем, чего я ожидала, когда уступила Таласу и бросила своего ребёнка.

– Я ни в чём вас не виню!

– А могла бы, я ведь твоя мать! Я должна была бороться за тебя. А вместо этого… – голос рыжей воительницы дрогнул, и в глазах блеснули слёзы, но она тут же овладела собой.

– Отца невозможно переубедить, если он принял решение…

Глядя на то, как женщина с репутацией беспощадной предводительницы бандитов пытается сдержать набегающие слёзы, Ялиоль прониклась к ней необычайной теплотой.

Хельга как будто боялась взглянуть в лицо своей дочери и смотрела на неё украдкой, когда Ялиоль переводила взгляд на молчаливо наблюдавшего за ними юношу.

– Талас поступил правильно, я не достойна быть матерью!

– Не говорите так! – не выдержала девушка и обняла её. – Я не считаю правильным решение отца, мне пришлось поверить на слово, – призналась Ялиоль. – Я даже не знаю причины, побудившей его поступить столь жестоко.

Кто-то маленький в сердце Ялиоль перестал плакать, словно почувствовал себя по-настоящему защищённым. Девушка понимала, что должна сказать что-то ещё, но слова куда-то улетучились. Она просто обнимала свою мать, а та крепко прижала к себе её руку.

Рыжая воительница, прежде чем что-то произнести, решила избавить их обоих от возникшего напряжения. Она удобно устроилась под пальмой, смерила Арсения оценивающим взглядом и жестом пригласила молодых людей присесть рядом. Хельга привыкла к тому, что её жесту повинуются безоговорочно десятки крепких мужчин, поэтому не удивилась, когда Ялиоль и Арсений без лишних слов опустились на землю.

– Талас побоялся пророчества, в котором я убиваю своё дитя, – сказала она с приглушённой горечью.

– Он прожил триста лет, но ты его единственный ребёнок, и я тогда постаралась понять его страх.

– Я ничего не знала о пророчестве.

– Конечно, иначе и быть не могло, ведь рядом с твоим отцом всегда находилась Женевьева, которая видит смысл своей жизни в создании новых тайн. Я не сомневаюсь, что её рассудок жутко пострадал за пятьсот лет, бедняжка серьёзно больна.

– Я помню, что мою мать звали Гассила, – вдруг сказала дочь Таласа, оставляя без внимания характеристику, данную Хельгой Матери рода. – Почему вас зовут иначе?

– О, это долгий рассказ! Если вы готовы его выслушать, я могу поведать о жизни матери, которую уговорили бросить своего ребёнка.

Разве Ялиоль могла сказать «нет»? Она вдруг обрела мать, и рассказ мог восполнить огромный пробел в её жизни! Пусть девушка ещё не прониклась к ней тёплыми чувствами, однако надеялась, что это всего лишь вопрос времени.

Хельга подтвердила, что её настоящее имя Гассила и заговорила о годах скитаний в поисках утраченного смысла существования. После разлуки с дочерью она сохранила обиду на Таласа и постепенно возненавидела мужчин. При первой же возможности она старалась причинить им боль. Так её постоянным занятием стали турниры, устраиваемые в трактирах по вечерам. Она за деньги мерилась силами с подвыпившими посетителями, а ненависть помогала ей выигрывать. В один из таких вечеров свидетелем её победы оказалась предводительница шайки бандитов – настоящая Хельга. Они были поразительно похожи не только в отношении к мужчинам, но и внешне. Приняв предложение, Гассила вскоре стала её правой рукой, затем заняла место предводительницы банды. Это случилось внезапно, когда Хельгу после шумной вечеринки наутро обнаружили задушенной. Репутация госпожи была главным оружием осиротевших бандитов, которую они решили сохранить, предложив Гассиле выдать себя за Хельгу.

– В отличие от неё, я не поедаю своих пленников. Но так же, как и она, никому не дам спуску, если кто посмеет косо на меня посмотреть! – подчеркнула мать Ялиоль, не подозревая о том, что говорит словами дочери, которая когда-то бросила подобную фразу в лицо Катрама.

Закончив первую часть повествования, женщина подошла к тому, что было в письме. Она поступила вопреки желанию Матери рода, просившей о сохранении тайны, хотя и не отказалась помочь молодым людям нарушить планы похитителя святынь.

– Я раскрою имя того, кому вы пытаетесь противостоять, – сказала она. – Его зовут Дэрлинг, он одержим идеей воплощения своего единственного желания.

– И вы знаете, ради чего этот человек совершил четыре похищения и готовится совершить пятое?

– О своём заветном желании маг не говорит никому. Думаю, он суеверен и хочет, чтобы оно обязательно исполнилось.

Хельга рассказала, как Дэрлинг разыскал её в подземном городе, бывшем столицей пиратов и прочих бандитов. Он вёл себя крайне вызывающе в поисках того, кто сможет оценить его предложение. Из возникающих потасовок ему помогала выходить не только магия, но и невидимый спутник. Возможно, благодаря ему сам Дэрлинг захотел стать невидимым. Хельге никогда не показывался его помощник, но, наблюдая за тем, как тот перемещает по воздуху предметы, она догадалась, что это не человек. Встретив предводительницу известной банды, маг предложил ей укрепить свою власть за счёт неуязвимых воинов, которыми могут стать её люди. От них требовалось лишь то, что бандиты превосходно умеют делать, а в награду он обещал отдать Хельге вещицу, с помощью которой та сможет сама увеличить своё войско.

– Я согласилась, скорее ради забавы, чем из-за настоящего желания захватить власть в подземном городе, – заканчивая повествование, призналась Хельга. – Маг легко подобрал материал для неуязвимых тел, ведь в Фалидаре возле шахт лежат горы щебня.

– Значит, воины могли быть и не из камня? – с интересом спросил Арсений.

– Он предлагал заменить моё тело жемчугом, а со временем я смогла бы поменять его на бриллиантовое, когда собрала бы необходимое количество драгоценных камней.

– Вы упомянули о вещице, которую вам обещал подарить Дэрлинг? – с неменьшим интересом спросила Ялиоль.

– У него есть маска богини Нарсахет, с помощью которой маг может переселять душу из одного тела в другое и возвращать обратно.

– Но разве тело без души не погибает? – задал самый волнующий вопрос юноша, думая о своём брате.

– Маг гарантировал сохранение человеческих тел. У меня на глазах невидимое существо заключало покинутые душой тела в ледяной кокон, – объяснила Хельга. – А если вас интересует, как в руки мага попала маска богини, то, судя по его туманному объяснению, я поняла, что наглец просто украл её.

– Украл у богини маску?!

– Я подробностей не знаю, но легко могу распознать вора.

На вопрос, почему Хельга не согласилась сделать неуязвимой себя, та ответила, что до конца не доверяет магу и решила не рисковать бессмертной душой. Новые подробности коварного замысла Дэрлигна вылились в идею призвать в союзники богиню Нарсахет, которая обязана им своей свободой.

Глава 8. Колыбель богини Нарсахет

Арсений вспомнил, что подобную маску создал Архис ради забавы, чтобы наблюдать за реакцией людей, оказавшихся в чужом теле. Вряд ли в мире существует её копия. Молодой маг заверил Ялиоль, что в руках Дэрлинга находится та самая реликвия. А поскольку он уже отличился похищением вещей, созданных богами, то сомнения отпали сами собой. Воспоминания спутника девушки были весьма обрывисты, и в них отсутствовал эпизод о том, как маска попала в руки богини Нарсахет.

Для кого-то желание поговорить с богиней, прозвучавшее без особого благоговения, могло показаться дерзким. Однако не для тех, кто по сути сам не является человеком. И если Ялиоль никто до сих пор не раскрыл возможности «воплощения живого света», то Арсений когда-то был духом природы Элтором, которому повиновались растения и животные, как сейчас богине Нарсахет. Поэтому разговор с ней для него казался естественным.

Наличие каменного диска облегчало задачу. Кусок синего малахита мог доставить их не просто в любую точку мира, но и туда, куда не знали дороги не только люди, но и божественные создания. Однажды Арсению пришлось осквернить храм, чтобы вызвать богиню на разговор, но в этот раз они надеялись получить разрешение войти в Колыбель Нарсахет и заручиться её поддержкой.

Жаркое солнце Саматронии могло сжечь нежную кожу Ялиоль, и девушке пришлось скрываться от палящих лучей под широким плащом и вуалью. Когда диску задавалась цель, он обычно поднимался высоко над землёй и сам выбирал траекторию полёта, а чтобы не сбить его с пути, полезнее было не вмешиваться. Так молодые люди лишь сверху наблюдали зелёные просторы тропического леса, не представляя, какие диковинные животные и растения скрываются под его пологом.

– Почему ты так уверен, будто нам удастся войти в Колыбель? – спросила Ялиоль, глядя на спутника сквозь узор вуали.

– Я помню, что Элтор бывал там неоднократно, хотя каждый раз в моей голове всплывает новый образ храма – то я вижу башню из рубиновых ягод, то невероятное сооружение из огромных костей, то шатёр из паутины, – задумчиво ответил Арсений. – Воспоминания появляются внезапно. Я не знаю причин, которые приводили Элтора туда, но всё равно надеюсь вспомнить. Если нас ожидают опасные ловушки, выход из них спрятан в моих воспоминаниях.

Диск, обычно летящий к цели по прямой, вдруг начал менять направление, что не могло не обеспокоить искателей Колыбели. Когда же они в третий раз пролетели над крохотным озерком, Ялиоль не сдержалась:

– Ты не думаешь, что нас просто водят за нос?

– Я не чувствую в происходящем магии.

– Но если мы не летаем кругами по чьей-то воле, значит, богиня перемещается вместе со своим домом, как улитка?

– Доверимся твоему диску.

Арсений никак не мог объяснить происходящее и предложил самый простой выход, что вскоре привело их на поляну, казавшуюся островом посреди зелёного океана. Диск опустился к бело-розовым цветам, чей сладковатый аромат наполнял влажный воздух. А вокруг поляны, прямо на стволах деревьев, распускались яркие пестрые бутоны, привлекая насекомых в тон своим лепесткам. Птицы забавными трелями так громко заявляли о своём присутствии, что пару из них Ялиоль удалось разглядеть в окружающей пестроте.

– Не похоже, что где-то здесь находится Колыбель богини, – сказала она, – хотя тут весьма красиво!

–Ты права, я не вижу никакого намёка на её храм.

– Но если Нарсахет – богиня природы, тогда то, что нас окружает…

– Это её владения. Даже богиня Тутрапан отказывается просто раствориться в своей стихии. У неё на дне океана скрыт чудесный дворец.

– Ты тоже там был?

– Нет, я просто знаю об этом.

– Сейчас твои знания должны помочь нам отыскать…

Ялиоль не договорила, потому что диск резко поднялся над деревьями и понёсся к новой поляне.

– Я по-прежнему не вижу ничего необычного… Те же цветы, те же птицы…

Девушка говорила так, будто происходящее её не злит, а даже забавляет. Когда она в четвёртый раз увидела птиц и узнала одну из них по странному хохолку на голове, Ялиоль просто рассмеялась.

– Возможно, мы попали в одну из ловушек богини, о которой ты никак не можешь вспомнить? – спросила она.

– Вероятнее всего… В моих видениях Колыбель находилась в кратере вулкана…

Едва он сказал об этом, как диск сам развернулся и полетел сквозь листву. Арсений вызвал защитный щит, чтобы встречающиеся на пути ветви не задевали их. В какой-то момент диск вынырнул из тропического леса, и молодые люди вдалеке увидели вулкан.

Арсений говорил о ловушках, и сейчас у путешественников появилась возможность убедиться в правдивости его воспоминаний. Настоящую опасность могли представлять обширные болота, показавшиеся впереди, хотя летящие по воздуху не видели в том угрозы.

Гнилостное дыхание топи не заставило повернуть обратно, ведь когда-то они пережили смрад, распространяемый цветами Архиса! Однако Арсений поздно вспомнил о болотных пузырях, один из которых лопнул прямо под ними. Диск перевернулся, отчего молодые люди на мгновение окунулись в едкую жижу. Они не упали в болото только потому, что диск приподнял их, удерживая висящими вниз головой. Намокшая одежда тут же начала расползаться.

– Скорее сбрасывай плащ! – закричал молодой маг. – Это месиво проедает до костей!

– Чего же ты раньше молчал?! – разорвала на себе оставшиеся лохмотья Ялиоль.

– Моя память слишком избирательна…

– Надеюсь, о других сюрпризах она нас вовремя предупредит…

Сбросив верхнюю одежду, они уберегли кожу от кислотных ожогов.

– Мне жаль, – прошептал Арсений, залечивая магией лёгкие покраснения на плечах девушки, когда диск снова вернулся в нормальное положение.

– Мы не упали в болото, и это уже хорошо, – изящно поправила волосы его спутница.

Диск нёс их к потухшему вулкану. Но тех счастливчиков, кто преодолел опасное болото, на берегу поджидали ядовитые змеи. Змеиный пляж расположился у подножья вулкана, подняться на вершину которого мог лишь тот, у кого за спиной есть крылья. На каменных выступах, где могла бы поместиться только ступня человека, грелись скорпионы, а по расщелинам ползали сколопендры.

– Зачем богине превращать свой дом в неприступную крепость? – с удивлением глядя на полчища смертоносных стражников, спросила Ялиоль. – Неужели человек может представлять для неё угрозу?

– Я не помню, чтобы всё это было тут раньше. Наверное, после того, как богиня оказалась в ловушке и едва не лишилась власти, она посчитала нужным хоть как-то себя обезопасить, – пожал плечами Арсений.– Хорошо, что мы прибыли сюда не на своих двоих!

Молодые люди без неприятных сюрпризов поднялись к облакам и смогли заглянуть в потухший кратер, где скрывалась колыбель богини Нарсахет. За каменным кольцом их ожидал не тропический оазис, как они предполагали. Взору предстала зелёная поляна с единственным деревом в центре. Внутри вулкана каменные стены поросли громадными лианами с ярко-жёлтыми пучками соцветий. Даже издалека можно было понять, что размеры каждого цветка втрое превосходят рост человека. Подлетев ближе, молодые люди заметили, что это не цветы, а свисающие с лиан грибовидные выросты, испещрённые отверстиями.

– Перед нами жилища лимбингов! – вспомнил Арсений.

Улыбка, возникшая на его лице, вдруг исчезла, когда из отверстий в «грибах» появились недовольные гримасы местных обитателей. Прошлую встречу с детьми богини Нарсахет вряд ли можно было назвать приятной, и новая также не обещала ничего хорошего, судя по арбалетам, взявшим на прицел чужаков. Рой лохматых существ, окрашенных во всевозможные цвета, окружил незваных гостей, которые почему-то не испугались пчелиного жужжания двух сотен крылышек.

– Это вандалы, уничтожившие Нимфизалию! – заверещал один из лимбингов, покрытый фиолетовой шерстью. Я их узнал! Они обратили меня и наших братьев в безмолвных рабов своих подлых желаний! Эти жалкие людишки пробрались в храм, чтобы…

Его голос звучал настолько неприятно, что Ялиоль решила прервать тираду оскорблений и, махнув рукой, крикнула:

– Довольно!

Лимбинг не просто умолк – он и те, кто находился возле него, вздрогнули. А через мгновение стали облаком разноцветной пыли. Песчинки не осыпались вниз, а на глазах изумлённых существ потоком устремились к Ялиоль и ударили в лицо девушки. Арсения неведомой силой сбросило с диска, и он едва успел окружить себя новым щитом. Тут же волосы его спутницы, высвободившиеся из причёски, взметнулись вверх, а разноцветная пыль, проходя сквозь тело Ялиоль и не причиняя ей вреда, по волосам начала белыми светящимися частицами струиться к небу.

Лимбинги с криками бросились врассыпную, выронив арбалеты. Вскоре волосы Ялиоль, отпустив последнюю песчинку, рассыпались по плечам. Девушка ещё долго не могла прийти в себя, пока Арсений, выждав какое-то время, не позвал её.

– Вот чего боялись лимбинги на Нимфизалии, называя меня воплощением живого света! – дрожащим голосом сказала Ялиоль, опустившись к нему на диске. – Почему это произошло? Я убила их, зная, что лимбинги для нас не опасны… Они ведь не порождение мрака. Как я это сделала?!

– Видимо, то, что скрыто в тебе, проявляется только вблизи подобных существ.

– Почему лимбинги знали о том, что я… чудовище, а мне никто не хотел говорить правду?

– Ты не чудовище! И у тебя… глаза… стали голубые!

– Что ты говоришь?! Я хочу себя увидеть.

Арсений от волнения не смог создать магическое зеркало, и девушке пришлось поверить ему на слово. Глаза у неё теперь действительно были голубые. Никакого объяснения тому они не находили, как, впрочем, и случайной гибели части лимбингов. Юноша утешал свою спутницу. Он убеждал не винить себя в произошедшем, ведь у неё не было злого умысла. Ялиоль с ним согласилась и постаралась сделать так, чтобы обида на Мать рода не закралась в её сердце.

– Дерево может быть домом богини Нарсахет? – спросила Ялиоль, стремясь изменить поток своих мыслей.

– Меня смущают его размеры, но у богов свои причуды…

Оглянувшись вокруг, они решили направиться к центру поляны, ведь кроме невысокой травы и единственного дерева тут ничего не росло, даже цветов. Можно было предположить, что сейчас земля уйдёт у них из-под ног или расстояние до цели перестанет сокращаться, но ничего подобного не произошло.

Толстые корни поднимали над землёй могучий ствол с причудливо изогнутыми ветвями. Кора на ощупь оказалась нежной, словно бархат. Окинув взглядом дерево, молодые люди сразу заметили, что ветви разные. Одна была ветвью колючей вордии, другая – узколистого глёра, третья – архисы, четвертая – кирмы… Вдвоём они насчитали более десяти известных деревьев. На ветви от яблони Ялиоль опять увидела птицу со странным хохолком, отчего взгляд её повеселел.

– Кажется, непонятные метания диска можно объяснить тем, что он перемещался вслед за богиней, – сказала девушка. – Вон та птичка была везде, куда диск нас приносил.

– Ты просила диск разыскать богиню?

– Нет, но разве не она сейчас наблюдает за нами с ветки?

Вместо предположений Арсений обратился к птице, словно перед ним действительно была богиня. Встав на колено, юноша произнёс хвалебную речь в её честь и замер в ожидании ответа. Но никакого божественного голоса маг с его белокурой спутницей не услышали. Влюблённые переглянулись и вдруг заметили, как дерево и трава стали расти, а вместе с ними начала увеличиваться в размерах и сама птица. Едва люди осознали, что мир вокруг остался прежним, а они уменьшились до размеров муравья, их порывом ветра понесло к хохолку птицы. Ялиоль неспроста отметила его странность. Вблизи хохолок выглядел как изогнутые голубовато-серые пластинки, лежащие одна над другой. Через пару мгновений пластинки выросли до вееров, сотканных из причудливого кружева. Веера продолжали расти, превращаясь в крыши храма богини Нарсахет.

Богиня восседала на троне в форме орхидеи, белой в алую крапинку, а к нему вели ступени, похожие на ажурные листья, разложенные один над другим. Волосы красавицы Нарсахет были изумрудно-салатового цвета. Её грудь и плечи украшало широкое ожерелье, а голову покрывал высокий венец в виде цветка. Точёные формы богини проступали сквозь складки туники из мелких белых цветов.

– Твоё приветствие меня рассмешило, – сказала богиня игривым тоном. – Не припомню, чтобы великий Элтор выглядел когда-нибудь таким ничтожным. Ты и впрямь стал человеком.

– Элтор исчез навсегда, как и другие слуги Архиса.

– Сколько холода в твоём голосе! – усмехнулась Нарсахет. – Не рад новой встрече? А я ведь обещала тебе, что наступит день, когда ты окажешься у моих ног!

– Я не Элтор! – настойчиво заявил Арсений. – И я здесь не для того, чтобы предаваться воспоминаниям.

– Ах, как заговорил! – богиня не сменила игривого тона, напротив, серьёзность юноши вызвала у неё смех. – Ты можешь называться кем угодно, дурачок, но не забывай, что тело для духа Элтора выбрала я!

– О чём она говорит? – шёпотом спросила юношу Ялиоль.

– Если бы я знал…

– Кто там с тобой? – как будто случайно богиня заметила девушку рядом с Арсением. – Ты пришёл с матерью?

– Ваша речь не достойна богини! – бросила ей спутница юноши.

– Неужели? – Нарсахет рассыпалась миллионами бабочек, подлетевших к Ялиоль и собравшихся в огромное лицо, устремившее свой пристальный взгляд на девушку.

– Какой у тебя забавный телохранитель, – перевела она взор с Ялиоль на Арсения. – Ты похож на мотылька, подружившегося с тарантулом и осмелившегося притащить его ко мне в дом. Я не хочу знать, зачем вы пришли… Я ждала Элтора и его признания в любви! А ты… – в глазах Нарсахет вдруг блеснули фальшивые слезинки.

– Да, вы ждали не меня.

– Сказанных слов обратно не вернёшь, – свысока взглянула на него богиня. – Ты действительно стал человеком… и теперь не можешь быть мне интересен.

– Значит, мы больше не будем говорить о любви! – в душе обрадовался Арсений.

– Нет.

– Вот и славно, потому что я вас не помню.

– В тебе говорит Элтор! – воскликнула Нарсахет, и её огромное лицо вновь рассыпалось миллионами бабочек, вернувшихся к трону и слившихся в тело богини. – Жестокий и гордый! Таким ты мне нравишься!

– Элтор исчез навсегда, – повторил Арсений. – А мы пришли расспросить о маске Архиса, которая сейчас находится в руках мага Дэрлинга. Он украл её у вас?

– Ах, какой проказник! – усмехнулась богиня. – Украл у своей покровительницы игрушку!

– Вы ничего не предпримите?!

– Зачем? Он сам придёт ко мне с повинной, и тогда мы поговорим о том, как не нужно себя вести. А кроме того, я обязана ему твоим спасением! – с милой улыбкой ответила Нарсахет. – Ты забыл, как угасал после отречения людей от Архиса? Я обретала силу, а ты её терял! Дэрлинг был единственный, кто продолжал молиться тебе по моему повелению. Он собрал единомышленников, и возродил культ Элтора на Нимфизалии.

– Вы говорите о префекте?

– Ты даже не знаешь имени того, кто спас тебя?! Ты всем обязан префекту Нимфизалии, а также… мне! – лицо богини вдруг утратило насмешливое выражение, и Арсений готов был поклясться, что увидел в её глазах настоящую обиду с примесью грусти. – Божество без храма и верующих не просто умирает, а становится ничем! Ты безумно этого боялся! Тогда я открыла тебе тайну бессмертия, а ты, забравшись в тело человека, предпочёл отречься от прошлой жизни, а вместе с этим… забыть меня…

– Я не знаю, каким был Элтор, и не могу отвечать за его поступки, – произнёс юноша, не чувствуя вины. – Но за поступки Дэрлинга понесёте ответственность вы. С помощью маски Архиса он создал армию неуязвимых воинов и похитил древние реликвии. А сейчас он собирается обокрасть хранилище королевы Партатон, которая поклоняется вам и призывает к этому свой народ!

– Разбейте маску, и в ту же минуту его армия обратится в прах. Для этого вам не нужна моя помощь, – Нарсахет отвернулась, как будто скрывая набежавшую слезу, а вокруг трона вырос кружевной купол. – Вы утомили меня…

– Дэрлингу нужна хлебула, – не удержалась Ялиоль.

– Косточка не обладает силой плода… – отозвалась богиня. – Вам не о чем беспокоиться… Уходите…

Переплетение тонких трубочек на полу и узоры на стенах начали быстро уменьшаться, как и сам храм. Гостей подбросило вверх, а поскольку дом богини не имел потолка, то зелёное небо вскоре обернулось листвой. Ещё через несколько секунд молодые люди уже твёрдо стояли на земле в центре поляны перед единственным деревом. Арсений отыскал взглядом яблоневую ветвь и хотел что-то сказать, но птица с необычным хохолком вспорхнула с неё и улетела.

Глава 9. Правда о воплощении живого света

Открывшаяся правда вызывала разочарование. Молодые люди на месте злодея представляли могущественного мага, пришедшего с другого континента. Но им оказался всего лишь префект Нимфизалии, которому они подобрали массу характеристик: подлый, двуликий, трусливый… Какую цель он может преследовать? Стать властелином мира или отомстить бывшей невесте принца за свой позор? В последнее верилось меньше всего, хотя теперь Ялиоль не только из-за сочувствия Арсению стремилась разрушить планы похитителя саркофага Катрама. Служитель культа Элтора едва не закопал её живьём, принося в жертву своему божеству. Такое до конца дней не сотрётся из памяти. Девушка решила даже ценой собственной жизни помешать Дэрлингу осуществить его тайное желание. Оно было первой загадкой, а второй стало то, каким образом в руки префекта попала маска Архиса. Как он смог её украсть из Колыбели богини?

Ялиоль и Арсений решили дождаться отряда неуязвимых воинов вблизи хранилища древностей. Они договорились не предпринимать никаких действий, поверив Матери рода, что хлебула всё равно будет похищена.

Молодые люди посчитали опасным ночевать в тропическом лесу, перелетели в город и остановились в гостинице. Её окна как раз выходили на площадь перед строением, где находилась мистическая хлебула. Здание хранилища древностей напоминало пирамиду со срезанной вершиной и не отличалось утончённой архитектурой доринфийского дворца, но производило впечатление надёжности. Оно имело каменное ограждение и три входа, окна отсутствовали, а наверху располагалась просторная смотровая площадка с широкими зубцами. Вор вряд ли сумел бы здесь что-то украсть, но маленькая крепость едва ли выдержит настоящую осаду.

В гостинице Ялиоль первым делом подбежала к зеркалу. Арсений обманулся или неудачно пошутил, потому что на его спутницу из зазеркалья по-прежнему смотрели вишнёвые глаза.

– Могу лишь сказать, что мне не показалось. Твои глаза действительно в какой-то момент стали голубыми, – пожал плечами юноша.

– Но тогда… – девушка испугалась собственной догадки.

– Договаривай.

– Мне в голову пришла глупость, – махнула рукой Ялиоль.

– Позволь судить мне.

– Я вдруг подумала, что только уничтожение лимбингов может снова дать моим глазам голубой цвет. Я знаю, насколько ужасно это звучит. Откуда в моей голове такие мысли?

– Лучше избавься от них поскорей. Такой ты мне нравишься больше…

Несмотря на ласковый взгляд Арсения, девушка не успокоилась. Она тяжело задышала и, ударив ладонью по зеркалу, сказала:

– Нет, я не могу и дальше пребывать в неопределённости! Я как будто теряю себя, я разрушаюсь, как здание, под которым размыло фундамент. Я должна знать правду!

– Ялиоль, что с тобой происходит?

Арсений хотел понять, куда делась свойственная ей выдержка. Очевидно, что девушка долго сдерживала в себе то, что постепенно набрало силу и сейчас начало прорываться, как поток из трещины на дамбе. Юноша знал, каково потерять себя и не ведать, кто ты! Мать рода заверяла, что воплощение живого света несёт добро, но Ялиоль пришлось убедиться в обратном! Кроме того, её наверняка потрясла внезапная встреча с собственной матерью, хоть девушка и стремилась не показать этого. Арсений посчитал, что намёки богини на любовь между Элтором и Нарсахет стали той последней каплей, которая переполнила чашу терпения девушки. Но прав ли он в своих рассуждениях? А если прав, то Ялиоль в порыве может совершить что-то, о чём потом будет сожалеть, ведь не зря хранительница просила довериться мудрости и набраться терпения.

– Я хочу знать, почему богиня назвала меня тарантулом и как одним движением руки я убила лимбингов! Я хочу знать то, что от меня скрывают!

– Тебя оберегают от тех знаний, которые могут тебе навредить! Ты же доверяешь отцу и Женевьеве?

– Меня оберегает ложь? Посмотри на себя, Арсений, ты сам не уверен в том, кто ты! Ты постоянно твердишь, что ты человек, но сомнения вызывают в тебе боль и недовольство. А теперь представь себе: что должна чувствовать я? У тебя хотя бы остались какие-то воспоминания об Элторе, а я ничего не знаю о той части себя, которую называют воплощением живого света! Я хочу знать правду, и я узнаю её!

Девушка решительно направилась к диску, бросив через плечо:

– Ты со мной?

Юноша недовольно сдвинул брови, но последовал за ней. Он понимал, что остановить Ялиоль не удастся.

Диск ещё никогда не развивал такой скорости. Зубцы, возникшие по его краю, со свистом разрезали ночной воздух, и только защитный купол позволял двум пассажирам удержаться на нём.

Женевьева как будто бы ждала их, стоя на пороге храма. Ялиоль спрыгнула на землю и побежала к Матери рода.

– Я знаю, зачем ты здесь, – сдержанно сказала хранительница и предупредительно выдвинула вперед руку, останавливая свою подопечную. – Человеческие слабости не позволили тебе рассудить мудро.

– А почему вы считаете, что всегда правы?! – дерзко воскликнула Ялиоль.

– Я наследница древнейшего рода первых разумных существ, населявших этот мир до появления людей, – степенно произнесла Мать рода. – По человеческим меркам мы бессмертны, и мудрость позволяет нам, пройдя выбранный путь, остановиться и вернуться туда, где родилась наша душа. В свой час я тоже уйду, но до последней минуты останусь верна обету, данному своему роду! Я поклялась оберегать посланников Света и должна защитить тебя!

– Скрывая правду?

– Защищая тебя от неё, пока это возможно!

Ялиоль обессиленно уронила голову, а Мать рода спустилась к ней по ступенькам и захотела обнять. Но как только она коснулась девушки, та не позволила и даже отошла на несколько шагов.

– Нет, я не хочу, чтобы меня утешали! – возмущённо проговорила Ялиоль. – Я не оправдала надежд учителей приюта, потому что не смогла справиться с тем, что творится у меня внутри! Мне поможет только правда!

Ялиоль едва сдерживала слёзы, смешанные с гневом, и Женевьева окинула её снисходительно-добрым взглядом, а затем сказала:

– Возможно, я недооцениваю силу человека, говорящего твоими устами. Ты заставляешь меня изменить своему решению.

Мать рода, как нечто невесомое, поднялась над землёю и, развернувшись лицом к бывшему храму Архиса, протянула к нему руки.

– Пусть хранилище истории мира предстанет перед нашим взором! – воскликнула она, и в то же мгновение земля вокруг строения покрылась трещинами и задрожала.

Ялиоль с трудом удавалось удержаться на одном месте, почва то и дело пыталась уйти из-под ног. На помощь девушке пришёл Арсений. Он магией перенёс её на диск, а затем и сам запрыгнул на него. От слов Женевьевы храм словно ожил и начал расти вверх, подобно гигантскому бамбуку, где каждое новое звено становилось ярусом высокой башни, вырвавшейся на лунный свет. Стены величественного строения украшали барельефы, иллюстрирующие яркие эпизоды истории мира со дня появления первых разумных существ.

– Следуйте за мной, дети мои! – обернулась к молодым людям наследница древнего рода, и шесть крыльев у неё на голове пришли в движение.

Женевьева начала медленно подниматься к вершине башни, и Ялиоль направила диск вслед за ней. Столетия промелькнули перед их глазами за несколько секунд. При взгляде на высеченные из камня лица вершителей истории собственная жизнь могла показаться им ничтожной, а устремления ненужными!

– Вот начало той легенды, – указала Женевьева на барельеф, на котором можно было разглядеть момент столкновения двух вооружённых отрядов. – Я уже рассказывала вам о тубейцах и минарцах.

– Да, в этом сражении победили тубейцы, – вспомнила Ялиоль и на следующем барельефе увидела изображение божества, передающего победителю плод хлебулы.

Мать рода продолжила своё повествование и, указывая на высеченные из камня страницы истории, рассказала, что желание, исполненное божественным плодом, не просто уничтожило тубейцев. Они умерли в одно мгновение, и от этого их души слились с их божеством, полным гнева и жажды мести. Появился Туба – монстр, шагающий по земле в поисках соперника. Но бог минарцев после гибели своих верующих исчез, потеряв силу. Туба продолжал идти по миру, и, уничтожая всё на своем пути, подошёл к древним землям, где доживали свои дни предки Женевьевы. Она была ещё девочкой, когда все взрослые ушли, чтобы остановить монстра. Они молились не богу, а верили в то, что Алория обладает душой – созидательной энергией, пронизывающей всё живое и неживое. Обратившись к ней, они попросили о помощи и были услышаны! Алория послала на землю своё дитя – воплощение живого света, которое и помогло остановить Тубу. Многие погибли при этом, но с тех пор в роду Женевьевы иногда от самых простых родителей стали появляться дети, в ком жила сила воплощения живого света.

– Да, я не человек, но я полюбила человека, и мои двенадцать детей стали первыми бантолианцами, – закончила своё повествование хранительница. – Дар, посланный Алорией, я считаю проклятием, потому что вырвавшееся на свободу воплощение живого света либо навсегда меняет жизнь своего обладателя, либо… отнимает её! – Женевьева заглянула в глаза Ялиоль и сказала: – Ваш поцелуй с Арсением легко высвободит силу, заключённую в тебе. Ты потеряешь человеческий облик, потому что станешь скоплением живой энергии. Ты начнёшь скитаться по миру в поисках тех, на кого сможешь её истратить, или отправишься в долину эллолианов, пожирателей энергии, где они будут кормиться тобою сотни лет, пока ты не ослабнешь и не будешь менее опасной. Каждое воплощение живого света, приходящее в наш мир, обладает своей уникальной силой. До тебя было лишь два воплощения живого света. Твоя предшественница могла возвращать время назад, что позволило людям пережить по-иному момент своей истории.

– Но разве это плохо?

– Проклятие в том, что воплощение живого света вспыхивает только один раз и гаснет навсегда!

– Значит, я рождена, чтобы принести себя в жертву ради всех?!!

Мать рода не решилась ответить, но по её поникшему виду девушка поняла, что права. Что должен ощущать человек, зная, что его судьба предрешена и нет никакой надежды её изменить? Дочь Таласа лишили права выбора, его сделали за неё! В первые секунды Ялиоль почувствовала себя чем-то неодушевлённым. Зачем ей позволили жить в теле человека и познать любовь? Любовь, которая не приведёт её к алтарю, не соединит с Арсением и не украсит их совместную жизнь до глубокой старости. Это случайность, которой не должно было произойти? За девушкой не доглядели, и она влюбилась? В приюте учили, что это не самое главное в жизни, но Ялиоль, встретив Арсения, засомневалась в правдивости слов своих наставников. Ведь её жизнь без привязанностей была бесцветной, не имела вкуса и не давала ощутить себя живой. Она не могла ценить то, чего не имела – она не дорожила собственной жизнью и легко могла её отдать, исполняя предназначение. Только сейчас Ялиоль осознала, для чего её готовили!

Учителя в приюте знали правду и целенаправленно растили не просто воина, способного отдать свою жизнь за других, они готовили некое орудие света против порождений мрака! Они долго учили её любить весь мир, всё живое, но ни к чему и ни к кому не привязываться. И отец не случайно отдал свою дочь им. Он знал правду! Возможно, Талас разлучил её с матерью лишь потому, что та единственная была против. Только Хельга и Арсений видели в ней живую трепетную душу человека, рождённого для счастья и радости. А остальные обращались с ней, как с обречённой на Великую миссию! Но в чём она?!

У Ялиоль закружилась голова от мыслей, вихрем врывающихся в неё. Ради чего она появилась на свет? Исправить возможную ошибку людей, по вине которых ход истории остановится и мир окажется на гране гибели? Или она создана для уничтожения зла в виде Архиса и ему подобных?! Таково её предназначение? Если так, то Ялиоль успешно справляется со своей миссией, оставаясь в облике человека. В том ли её судьба – уже не вопрос…

– Ялиоль, вспомни мои слова, – крепко обняв её, прошептал Арсений. – Судьбы нет! А значит, события нашей жизни никем не определяются. Только ты сама создаёшь своё будущее.

– К сожалению, теперь я не смогу думать так же. Не смогу отрицать очевидное, – с обречённым взглядом вымолвила девушка.

– Очевидное? Я готов с этим поспорить.

– Арсений, поверь, мне стало легче.

– Твой голос говорит о другом…

Ялиоль сделала глубокий вдох, она не могла посмотреть в глаза Арсения и, пряча от него свой взгляд, положила голову ему на грудь.

– Теперь я смогу жить, как и прежде, зная, кто я! – вдруг изрекла она. – Мы ведь являемся в мир, чтобы пройти свой путь и вернуться туда, где родилась наша душа! Да и не каждому выпадает шанс отдать свою жизнь во имя спасения кого-то другого… Я должна размышлять именно так?

– Дитя моё, это знание – тяжёлая ноша! – вымолвила Мать рода.

– Я справлюсь! – убеждённо заявила Ялиоль, – Сейчас я чувствую себя гораздо лучше! – девушка сделала паузу и с потухшим взором продолжила: – Теперь мне не надо строить планов, которые никогда не воплотятся. Не нужно тратить время на пустые мечтания, – девушка попыталась даже улыбнуться и добавила: – многие люди живут, не понимая цели своего существования. Они просыпаются утром и не могут ответить себе на вопрос: «зачем?». А моя жизнь складывается иначе…

Арсений безмолвно прошептал: «А как же моя жизнь?», но не позволил себе произнести это громко. Ялиоль нужна его поддержка, а не эгоистичные мысли о своём благополучии. Юноша постарался подобрать слова, которые могли бы поддержать его возлюбленную. Однако Женевьева его опередила.

– Мне впервые так сложно говорить, – призналась Мать рода. – Я хотела защитить тебя…

– Обещаю вам, матушка, не выпускать воплощение живого света без особой необходимости, – с грустной улыбкой произнесла дочь Таласа. – Перспектива провести сотню лет в компании эллолианов мне не кажется привлекательной.

– Ялиоль, ты самое удивительное создание Алории! – заглянул в её глаза овладевший собой Арсений.

Ещё мгновение назад он выглядел не менее поникшим, чем Женевьева, но слова возлюбленной ободрили его.

– Надеюсь, ты не станешь относиться ко мне как-то иначе? – с улыбкой ответила Ялиоль, что окончательно прогнало тень с лица юноши.

– Обещаю…

Молодые люди попрощались с хранительницей и вернулись в Саматронию. Арсений не выпускал из своих объятий девушку на протяжении всего ночного полёта на диске. Эти объятия выдали его тревогу за свою спутницу. Они были настолько бережными и крепкими, и Ялиоль с беспокойством начала думать о том, что Арсений пережил не меньшее потрясение, чем она! Обнимая её, он погрузился в свои мысли, отчего только звёзды видели блеск набегающих слёз несчастной девушки.

Оказавшись в гостинице, Ялиоль попросила Арсения оставить её в одиночестве и прилегла на постель, призывая спасительный сон. Она старалась рисовать в своём воображении радужные картинки и думать о чём-то приятном, но в итоге чувствовала себя только хуже.

Внезапно она ощутила аромат миндального масла и, поискав беглым взглядом Женевьеву, к своему удивлению, увидела её эфирный образ.

– Я была не до конца откровенна с тобой, дитя моё, – тихо произнесла Мать рода.

– Да, я почувствовала недосказанность в ваших словах…

– Я лишь хотела уберечь тебя от страданий…

– Матушка, моя жизнь не была безоблачной, и я готова услышать правду, которая, знаю, мне не понравится…

Женевьева вздохнула и произнесла:

– Я предсказала твоё появление, как и то, чем тебя наделила Алория. Ты способна рассеивать живую энергию и возвращать её туда, откуда она пришла в наш мир. И твоего дара опасаются не только порождения мрака.

– Увы, я догадалась… я помню ужас в глазах лимбингов!

– Но это ещё не всё…

– Я могу лишить мага магических сил? – предположила Ялиоль самое безобидное.

– Более того… В теле Арсения живёт не человеческая душа, а божественная сущность. И когда воплощение живого света обретёт полную силу, оно не только завладеет тобой, оно изгонит сущность Элтора из тела человека!

– Арсений погибнет?!!

– Для него это будет равносильно смерти…

Образ Женевьевы растаял, и комната погрузилась в гнетущую тишину. Ялиоль вдруг стало так тоскливо, а потом в душе возникло странное тревожное ощущение – будто Арсений ушёл навсегда и больше не вернётся. Она одновременно понимала, что этого не может быть, и в то же время хотела идти на поиски юноши. Ялиоль вдруг вспомнила Колыбель Архиса и бездыханное тело молодого мага, лежащее у её ног, когда Элтор покинул его на несколько минут.

– Неужели я действительно могла его потерять?!

Ялиоль представила, что Арсения нет, не только рядом, но и вообще нет в том мире, где осталась она. С улицы не доносились его шаги, не были слышны его слова.

– Я не могу бороться с этой зависимостью… Не сейчас, – прошептала она.

Девушка уже не смогла бы сомкнуть глаз и вышла на балкон, где любовался звёздным небом Арсений.

– О чём ты думаешь? – осторожно спросила она.

– Я уверен, что Дэрлинг не собирается отдавать Хельге маску Архиса, – на ходу подобрал ответ юноша. – Но рядом с тобой мне не хочется думать ни о чём, хочется просто ощущать тебя, чувствовать твоё тепло…

– Я боюсь, что возможность только духовной близости нас отдалит друг от друга, – Ялиоль попыталась следовать совету Женевьевы и открыла свой страх, который ощущал и Арсений.

– Когда тебе в голову пришла такая мысль? После встречи с богиней?

Юноша хотел обнять её, но Ялиоль невольно отстранилась. После откровения Женевьевы она не могла избавиться от мысли, что даже её лёгкое прикосновение может причинить вред Арсению. Теперь она представляла для него смертельную опасность! Эту мысль хотелось выдернуть из своего сознания, как сорняк.

– Что с тобой? – удивлённо спросил Арсений и, не ведая о смертельной угрозе, заключил её в объятья.

Девушка сдержала порыв оттолкнуть его и напряглась, затаив дыхание. Она отвела взгляд, ведь если он увидит то, что сейчас выражают её глаза, ей придётся рассказать ту правду, которая отдалит их ещё сильнее!

– Ты не можешь забыть слов богини? – крепче обнял её молодой маг. – Поверь, её чувства надуманны, а внешность фальшивая.

Ялиоль по-прежнему прятала взгляд, но уже не пыталась из�

Пролог

О тех временах, когда Архиса почитали как верховное божество, на Алории сложено много легенд. По одной из легенд, на ступенях древнего храма стал появляться нищий старик, который собранные за день монеты жертвовал на строительство святилища в далёком селении, откуда он приходил. Свой путь от селения до храма он проделывал на костылях и неустанно возносил молитвы Архису. Нищий калека благодарил верховного бога за дарованные силы, которые помогли ему дойти туда и вернуться обратно. Однажды о разложенные костыли запнулся богатый молодой вельможа, выходя из храма. Он громко обругал калеку и пригрозил тому жестокой расправой, если он осмелится появиться тут вновь.

– Не гневайтесь, богатый господин, – сказал нищий. – Люди в моём селении также хотят прославлять Архиса, как и в твоём славном городе. Если ты будешь так добр и пожертвуешь на строительство храма Архимсу в моём селении, я больше не стану осквернять своей немощью ступени этой святыни.

– Нет у меня лишних денег, чтобы дарить их каждому попрошайке! – свысока произнёс вельможа и поспешил залезть в повозку.

Старик погрозил пальцем, подобрал костыли и, прежде чем уйти, вошёл в храм. Поднял он глаза к изваянию Архиса и не сдержался от горечи и обиды. Со слезами он обратил свою молитву к верховному божеству. Старик поведал Архису о жадном вельможе и попросил помощи.

Не надеялся старик, что Архис прислушается к словам нищего калеки. Но верховный бог услышал его и разгневался на богатого вельможу. Долго придумывал он наказание для человека и решил проучить его так, чтобы до конца своих дней вельможа сожалел о том дне, когда обругал калеку и не помог строительству храма.

Архис создал две маски, способные переселять душу из одного тела в другое. По желанию верховного божества вновь пересеклись пути того молодого вельможи и нищего старика. Наложил Архис на их лица свои маски и переселил душу богатого жадины в немощное тело, а душу старика – в тело обидчика. Старик внезапно стал не только одним из богатейших людей на Алории, но и помолодел! Собрал он лучших мастеров и построили они величественный храм в честь Архиса.

Со временем возле того храма возник город, а старик в теле молодого вельможи стал им править. А что стало с масками Архиса, легенды умалчивают, лишь поговаривают, что одна разбилась, а вторая где-то затерялась. Искали её многие, но так и не нашли, а если кто и нашёл, то умолчал об этом.

Глава 1. Похищение саркофага

Главная достопримечательность доринфийского королевства – остров Нимфизалия – ещё недавно бороздил заоблачные просторы, вознося над землёй жемчужину архитектурной фантазии – храм любви. Люди верили, что только сила возвышенных чувств подняла из воды остров и удерживает его в небесах. А ещё они верили, что «да», сказанное друг другу на Нимфизалии перед священным алтарём, соединит навечно две души и ничто не сможет разрушить их союз. Но случилось так, что в одночасье парящий в небе остров опустился на прежнее место – в волны Доринфийского залива, и миллионам надежд о полёте в храм любви не суждено было осуществиться.

Распространился слух о двух осквернителях, похитивших святыню храма, однако никто не мог точно сказать, что же они украли. А некоторые местные жители поговаривали о бесчувственном божестве, захватившем храм и наводнившем его древними духами. И пока загадочная история обрастала всё новыми и новыми подробностями, люди не решались близко подойти к острову.

Несмотря на внезапное разрушение, он для многих продолжал оставаться символом надежды на счастье, и влюблённые грустно вздыхали, издалека любуясь остатками красот Нимфизалии. Так, одним из мест для романтических встреч стала раковина моллюска размером с роскошную карету. Её огромной волной выбросило на берег морского залива в момент падения острова с неба. Раковина удобно располагалась на песке, пряча вечерами от любопытных глаз воркующую парочку, но зато открывая уединившимся молодым людям вид на полуразрушенный храм любви и тонущий за горизонтом лик солнца… Однажды излюбленное место свиданий заняли истинные виновники случившегося.

Лёгкий бриз взъерошил тёмные кудри взволнованного юноши, выписывающего возле раковины моллюска уже не первую сотню слов на загадочном языке ступней. В его глазах отражалась беспокойство. Иногда, останавливаясь, он отмахивался рукой от назойливых мыслей, и его долгий взгляд уходил туда, где море соприкасалось с небом.

– Арсений, – наконец позвал его приятный женский голос. – Я вернулась с двумя новостями: хорошей и плохой.

Юноша обернулся и увидел свою спутницу, закутанную в белые одежды. Природа наделила девушку неестественно светлой кожей, заставляя её прятаться от губительных лучей яркого солнца. Даже лицо скрывала вуаль, а руки – белые кружевные перчатки. Девушка неслышно подлетела к нему на диске из синего малахита, когда-то принадлежавшем богине Чарадис.

– Звучит обнадеживающе, – с лёгкой улыбкой произнёс Арсений. – Начни с плохой новости и подсласти хорошей.

Хозяйка диска опустилась чуть ниже и непринуждённым тоном, словно речь шла о пустяке, сообщила:

– Принц Доринфии отказал мне в аудиенции, потому что не может простить падения Нимфизалии.

– Значит… – не разделяя её спокойствия, встревоженно посмотрел на девушку Арсений.– Ты по-прежнему остаёшься его невестой…

– Это значит, что ты сделал правильно, когда похитил меня из-под венца и не позволил стать его женою.

– Ялиоль, – с нежностью сорвалось с уст юноши, когда его щеки коснулась её теплая рука. – Я сделаю это вновь, если он попытается повторить попытку.

Каменный диск пришёл в движение, и девушка, совершив пируэт, сошла с него на мягкий песок.

– Ты ещё не услышал хорошую новость, – улыбнулась Ялиоль. – Хоть меня и не пустили на порог королевского дворца, однако вручили письмо, в котором принц Доринфии расторгает нашу помолвку. Я больше не его невеста! – девушка заглянула в глаза Арсения и, увидев в них свет, произнесла почти шёпотом: – Теперь я свободна…

Дни, проведённые Арсением в тоске и ожиданиях, в мгновение забылись. Развеялись страхи и сомнения, мир как будто ожил: белые облака действительно стали белыми, волны морского залива обрели свой голос, а земля под ногами превратилась в мягкую перину. Мир не просто ожил, он стал огромным и в то же время сосредоточился вокруг двух людей, скрывшихся от других на берегу океанского залива.

Их объятия были лёгкими, осторожными. Слегка коснувшись друг друга кончиком носа, они, наслаждаясь моментом первого поцелуя, остановили свои пылающие губы на расстоянии двух дюймов.

– Я люблю тебя, – прошептал Арсений, не замечая, как магические камни, впаянные в его ладони, слегка засветились изнутри. Он отметил другое – смятение возлюбленной: Ялиоль не повторила в унисон его слова!

– Я призналась тебе в том же и не возьму своих слов обратно, – увидев его тревожный взгляд, поспешила произнести она.

Ялиоль целомудренно не позволяла вольностей в путешествии ни ему, ни себе, но никогда не выглядела настолько скованной, как сейчас. Весь пыл Арсения в мгновение улетучился.

–Ты можешь сказать их вновь? – с надеждой спросил Арсений.

– Слова – всего лишь слова… Важнее то, что ты чувствуешь, – опустив глаза, ответила Ялиоль. – Ты чувствуешь себя любимым мною?

– Чувствовал несколько мгновений назад, пока не увидел, что с тобой происходит что-то странное… Мне кажется, что ты по-прежнему думаешь, будто любовь не самое главное в жизни.

– Я была уверена в этом. Но сейчас, благодаря тебе, я начала сомневаться в собственных убеждениях. Я вдруг ощутила себя уязвимой, слабой.

– Такое бывает, когда ты не уверен во взаимности. Но у тебя больше не должно быть повода для сомнений в моих словах.

– Как и у тебя…

– Тогда позволь мне это почувствовать, и может быть, слова и для меня тоже перестанут иметь значение…

Ялиоль решилась ответить поцелуем, который стал бы для них первым и настоящим. Ведь каждый раз кто-то или что-то нарушало этот момент. Но едва Ялиоль потянулась к Арсению, внезапно послышался приглушённый звон, как будто он исходил из шкатулки. И между влюблёнными возникло сияние, оттолкнувшее их в разные стороны. Придя в себя от падения, они увидели Мать рода, объятую свечением. Женевьева безмятежно смотрела на молодых людей, и только шесть крыльев на её голове, всегда считавшихся украшением, удивительным образом производили ритмические взмахи, удерживая над землёй живую легенду бантолианцев.

– Встаньте и выслушайте меня, – величественным голосом сказала Мать рода. – Недобрые деяния свершились в Бантолии. – Ловя на себе удивлённые взгляды, она опустилась вниз и подошла к Арсению. – Сегодня ночью кто-то выкрал из святилища саркофаг с твоим учителем Катрамом, который погиб, защищая храм Архиса.

– Это невозможно, на святилище наложено заклятие! – растерялся юноша.

– Я знаю, но саркофага там нет, и оставленные следы говорят, что совершённое не является местью погибшему магу.

– А руны говорят, кто и зачем это сделал? – с участием спросила Ялиоль.

Мать рода вздохнула и, присев на согретый солнцем камень, продолжила:

– Мне открылось вот что: похищение саркофага – лишь часть злого умысла зародившегося в королевстве Фалидар у человека, которого Катрам никогда не видел. Там же, неделей раньше, в священной пещере пропал сталактит, созданный богиней Чарадис. Вы знаете, что капля, падающая с него в полночь, способна исцелять, а если растворить её в воде и оросить посевы, они мгновенно взойдут. Но первое похищение произошло в Хильтеране, там из храма богини Шердар исчезла негаснущая лампада.

– Опять богини, – с досадой выдохнул Арсений, помня, как едва не погиб, вызволяя их из ловушек Таласа.

– Кто-то готовит новый заговор против них? – присоединилась к юноше Ялиоль, она не запомнила, где и что похищено, но уловила суть происходящего.

– Руны этого не говорят, – невозмутимо произнесла Мать рода. – Я не могу предположить, для чего совершены три дерзких похищения, однако не сомневаюсь в том, что за ними последуют ещё два – в Доринфии и Саматронии. Так мне сказали руны.

– А что там намеревается похитить неизвестный нам злоумышленник? – уже с интересом спросили молодые люди.

– В пяти государствах нашего материка хранится множество реликвий, и трудно угадать, какая из них понадобится тому человеку, ведь мы не знаем причины, направляющей его. Хотя мне известно, что огонь негаснущей лампады способен растворить исцеляющий сталактит, а чтобы приготовить из него эликсир, нужен алмазный панцирь сцифомедузы, украшающий тронный зал доринфийского принца, – ответила Женевьева и жестом попросила Арсения помочь ей подняться. – А ещё я знаю, что некоторые святыни, собранные вместе, могут стать угрозой нашему миру!

– Ради памяти Катрама я готов разрушить планы похитителя саркофага, – уверенно заявил юноша.

– Ты не один, – взглянула на него Ялиоль. – Вдвоём нам сопутствует удача!

– Я от всего сердца вам её желаю, – сказала Мать рода, и шесть крыльев, завораживая плавными взмахами, оторвали от земли хранительницу древностей. – Оставайтесь здесь и дождитесь известия о следующем похищении, и тогда мы узнаем, была ли я права.

– Не лучше ли предупредить принца? – удивилась неожиданному предложению Ялиоль.

– Руны говорят, что похищение всё равно произойдёт, а значит, не стоит лишний раз напоминать принцу о себе, – не согласилась с ней Мать рода и, проведя рукой по крыльям, растворилась в сверкающей дымке.

Солнце так ласково одаривало своими лучами, а голос моря звучал так мирно, что невозможно было поверить в то ужасное зло, которое должно свершиться на этой земле. Оно затаилось где-то рядом и ждёт подходящего момента, а люди, знающие о его присутствии, почему-то бессильны ему помешать. Для кого-то было бы проще принять это как неизбежность, но только не для Арсения и Ялиоль – тех, кто сумел повергнуть во мрак забвения Архиса – могущественное божество.

– Во всём полагаться на руны неправильно, они показывают лишь один из путей развития событий, и мы в силах изменить их, зная возможный вариант будущего, – первым нарушил напряжённую тишину Арсений. – Надеюсь, Мать рода не убедила себя, что мы действительно не станем ничего предпринимать. Она ведь знает, кем для меня был Катрам, не просто моим учителем, он стал мне и другом, и вторым отцом.

– Ты говоришь так, будто боишься её ослушаться и пытаешься оправдать себя за предстоящее непослушание. Но вряд ли она может отчитывать за своеволие того, кто намного старше её… Кстати, сколько же тебе лет на самом деле?

– Не думаю, что ты захотела бы поцеловать того, чей возраст измеряется столетиями, хотя сущность Элтора не может сравниться с бесконечностью существования человеческой души, – уклончиво ответил Арсений. – Тем не менее, я родился двадцать пять лет назад, и меня больше ничего не связывает с Элтором. Я наконец обрёл гармонию и могу сказать, что по-настоящему счастлив! Мистическая сущность древовидного монстра перестала быть частью меня, и в доказательство тому я даже начал употреблять человеческую пищу.

– С того дня, как Элтор перестал существовать, ты выпил всего лишь бокал вина.

– Я делаю всё возможное, чтобы стать обычным человеком!

Арсений повернулся к ней спиной, и Ялиоль поняла, что правильнее не ворошить воспоминания о его прошлой жизни и, чтобы загладить свою вину за неудачный вопрос, сказала:

– С детства я не знала человека лучше тебя! Если я обнаруживала, что друга нет поблизости, у меня начиналась паника. Только ты мог защитить меня от издевательств и насмешек. Оказавшись в приюте, я лишилась не просто единственного защитника, я лишилась человека, которому была по-настоящему небезразлична, которому могла рассказать о своей боли, о своих страхах, поделиться мечтами, – слова давались легко, потому что юноша не видел её лица, обращённого в прошлое, почти не сохранившее приятных воспоминаний. – Люди, окружавшие меня там, учили защищаться, становиться сильнее от неудач, учили быть счастливой и радоваться счастливым моментам, которые дарит жизнь. Но вместе с тем заставили меня поверить, будто я настолько другая, что не могу рассчитывать на чудо, которое могло бы пробудить в сердце обычного человека любовь ко мне… Когда я увидела тебя спустя пятнадцать лет, я была убеждена, что ты для меня недоступен, ведь для остальных бантолианцев я была уродливым альбиносом! А когда ты вдруг начал оказывать мне знаки внимания…

Арсений услышал, как девушка, сдерживая набежавшие слёзы, зашмыгала носом, и обернулся к ней.

– Ты самый прекрасный альбинос на Алории, и я говорю тебе это не как Элтор, а как человек, открывший твою красоту и осознающий себя в этот момент обычным обитателем нашего мира. А кроме того, не нужно думать, что все жители родной для тебя страны считали уродцем дочь своего вождя! Тебя обижали дети, но, как известно, они редко осознанно совершают зло…

Юноша гладил её белоснежные волосы, а Ялиоль, растворяясь в глубине его глаз, ощущала себя той хрупкой девочкой, которую только что забросали камнями соседские мальчишки, и она прибежала искать утешение у своего друга. Рядом с ним она могла позволить себе быть слабой.

Первый поцелуй мог бы украсить неповторимые мгновения. Однако Арсений, прижимая Ялиоль к своему сердцу, не решился сказать о своём желании, а девушка не смогла отогнать мысль о том, что ей придётся опять встретиться с бывшим женихом, чтобы предупредить о готовящейся краже. Тем не менее, они забрались на диск из синего малахита и полетели в сторону королевского дворца. Возможно, тогда им показалось, что впереди вся жизнь и место для поцелуя в ней обязательно найдётся. А возможно, был упущен тот момент, когда первый поцелуй сохраняется в памяти навсегда, и для того, чтобы пережить его вновь, нужна уже иная обстановка.

Глава 2. Пленники магической паутины

Два силуэта, переплетённые в нежном объятии, парили над колосящимися полями Доринфии, словно мир существовал только для них. Они не замечали направленных на них любопытных взглядов и готовы были улететь в бесконечность Вселенной, если бы их путешествие не имело определённой цели.

– Пора вернуться в реальность, – первой очнулась Ялиоль, увидев смотровые башни дворца, окружённого зелёной рощей.

В архитектуре величественного сооружения просматривалось поклонение покровительнице вод. Стены украшал голубой чешуйчатый рисунок, а вершины башен напоминали причудливые домики улиток. Волнообразные линии окон и дверей имели даже хижины самых бедных жителей страны. На полу и особенно на потолке богатые доринфийцы любили изображать хороводы морских звёзд. Когда-то во дворце Ялиоль приглянулись беседки, похожие на огромных медуз. Но, увы, теперь ей не суждено провести в одной из них несколько приятных минут.

– Жаль, что дворец находится не на другом конце земли… – сказал Арсений, напоследок покрепче обнимая свою спутницу.

– Реальность сурова, и он перед нами, – произнесла хозяйка диска и направила его на снижение. – Аудиенции нам не дождаться, а принца, насколько я знаю, от заклинаний телепортации защищает амулет…

– Значит, у нас остаётся единственный выход – придётся действовать бесцеремонно, как мой учитель.

– Ты произнёс вслух мою мысль, – улыбнулась девушка. – Я знаю, где расположены покои Мшантиса Крустозуса.

– Крустозус?! – брезгливо проговорил молодой маг. – Ужасное имя. Звучит как плесень на луковице.

– Если честно, то и мне оно не казалось удачным для принца.

Ялиоль заметила в голосе Арсения нотки ревности, отчего в душе возникло приятное ощущение.

– К счастью, судьба нас не соединила.

– Ты веришь в судьбу?

– Да, ведь в жизни не бывает случайностей. По велению судьбы я оказалась в приюте, сама того не желая. Мне не было суждено выйти замуж за принца – и этого не случилось! Только судьба вновь свела тебя и меня!

– Книги судеб, где расписана человеческая жизнь, не существует, – убеждённо заявил Арсений. – Кто её мог написать? Архис? Четыре богини? А может, им помогал Элтор? Судьбы нет, а есть лишь наше желание к чему-то стремиться или чего-то избегать!

– Значит, не судьба привела тебя на Нимфизалию, где я могла бы стать женой принца?

– Могла бы, но не стала! – заметил юноша. – В глубине души ты этого не хотела. А я сам уговорил Катрама взять меня с собой, когда он рассказал о плане твоего похищения. Он бы справился без меня.

– Мне приятно думать о том, что не судьба, а ты сам не захотел допустить моего венчания с Мшантисом.

– Судьбы нет, – прошептал Арсений, зарываясь лицом в её развевающиеся на ветру волосы.

Она сдержала улыбку, напомнив о цели их полёта.

– Если мы предложим наследнику Доринфии усилить охрану только алмазного панциря, то предсказание рун наверняка исполнится, вдруг похитителю нужно нечто иное.

– Теперь ты прочитала мои мысли, – довольно сообщил юноша и, применив магический дар, полученный от своего учителя, сделал их невидимыми.

Но мистический синий малахит не поддавался заклинанию. Диск летел в тени пышных крон в тридцати дюймах от земли и, не создавая шума, делал своё передвижение более незаметным.

После беспрепятственного приближения к крепостной стене им предстоял стремительный подъём и вторжение в покои принца. И вот диск взмыл вверх на глазах у изумлённой охраны дворца и, на пару секунд задержавшись в одной точке, молниеносно рванулся в сторону просторного балкона, увитого белыми цветами.

Никакое оружие не способно было остановить незваных гостей, но, вспомнив о магическом амулете, защищающем принца, они не подумали о том, что окна и двери могут находиться под заклятием. На пути Ялиоль и Арсения внезапно возникли мерцающие круги, словно на воде от брошенного камня, и, попавшись в них, как в паутину, нарушители чужих границ зависли в воздухе, а диск с грохотом вонзился в стену.

Барахтаясь в ловушке подобно двум беспечным бабочкам, став видимыми, они только рассмешили подбежавших стражников.

– Так нелепо я никогда себя не чувствовал, – сказал Арсений, безуспешно применив пару заклинаний, которые, по его мнению, должны были их освободить. – Вероятнее всего, я могу лишь не позволить нас отсюда снять.

– Разве в этом есть какой-то смысл? Как долго ты способен сопротивляться магу, создавшему нам ловушку?

Девушка попыталась дотянуться до спрятанного под одеждой меча, но руки крепко удерживала невидимая паутина.

– Я никогда не мерился силами с другим магом лицом к лицу, – задумался юноша. – Но если мы просто сдадимся, нужно постараться извлечь в том пользу для себя.

– У тебя есть предложение?

– Да. Скажи, глядя на меня, ведь нелегко догадаться, что я маг?

– Если только не брать во внимание твои ладони, они тебя выдают.

Арсений произнёс заклинание, перемещающее в пространстве предметы, и на его запястья наделись треугольные бойцовские манжеты, такие же, как у стражей дворцовой стены. Имея режущие края и острый шип, они служили оружием и вместе с тем надёжно скрывали три магических камня на тыльной стороне ладони молодого мага.

– Так гораздо лучше, – согласилась девушка, разгадав его план.

Тем временем посмеяться над пленниками ловушки собралось около дюжины вооруженных охранников дворца. Они ждали мага, который вскоре эффектно появился, в виде грациозной пантеры спрыгнув с вершины смотровой башни. Издав угрожающий рёв, он обернулся чернокожим человеком. Голова его была наголо обрита, кроме макушки – оставшиеся там волосы свисали несколькими косами до пояса. В ушах с заострёнными кончиками сверкали тяжёлые округлые серьги. Тело скрывал синий, расшитый золотыми галунами халат. Доринфийцы предпочитали носить чрезмерно широкие штаны, собранные у щиколоток тесьмой или перевязанные шнуровкой, идущей от обуви с вытянутыми и загнутыми вверх носками. Маг был не исключением: носки его туфель, подчёркивая высокий статус хозяина, вытягивались настолько, что их приходилось поддерживать цепочкой, тянущейся от колен.

– Это Фелискатус, – шепнул Арсений. – По словам Катрама, он единственный способен превращаться в большого кота.

– У него есть хвост! – успела заметить девушка.

– Побочный эффект, – усмехнулся молодой маг. – Он слишком часто перевоплощается и стал пантероидом. Ты ещё не видела его зубы!

Фелискатус обладал не только длинным чёрным хвостом, но и втяжными когтями, а когда заговорил, то пленники разглядели и острые клыки.

– Госпожа Ялиоль, вы больше не являетесь невестой Их Величества и не можете рассчитывать на снисхождение, – сказал он, хищно блеснув кошачьими глазами.

– Однако принц выслушает меня, – гордо заявила девушка.

Чёрный маг взмахнул посохом, и пленники, не оказав ни малейшего сопротивления, очутились перед ним на коленях.

– У меня для принца есть важное сообщение, – хотела продолжить Ялиоль, но маг не позволил.

– И для этого вы ворвались как преступники?! – нервно дёргая хвостом, проговорил он. – Их Величеству вредны плохие новости за обедом, придётся вам подождать.

Фелискатус приказал стражам отвести непрошеных гостей в подземелье и посадить под замок. Но в планы Ялиоль и Арсения такой поворот событий не входил. Из-под бойцовских манжет молодого мага вырвалось красное свечение и рассыпалось рубиновой пыльцой, создав невидимый щит вокруг пленников. В тот же момент бывшая невеста наследника престола извлекла из-под одежды несколько металлических деталей и за считанные секунды собрала из них лёгкий меч.

– Вооружённое сопротивление?! – прорычал пантероид, и его хвост начал извиваться подобно змее. – Неудачная идея…

– Это ты скажешь себе и очень скоро, – бросила в ответ Ялиоль.

Фелискатус ощерился и со свистом кнута ударил хвостом в невидимый щит. Арсений даже не шелохнулся, уверенный в силе своего заклинания, отчего противник пришёл в ярость. Чёрный маг подпрыгнул и, обернувшись вокруг себя, с ещё большей ожесточённостью ударил хвостом о преграду, защищающую его врагов. Однако грозное оружие отскочило от щита и едва не утянуло за собой своего рычащего хозяина.

– Была бы у него шерсть, она бы сейчас встала дыбом, – шёпотом прокомментировал юноша.

– Дай ему понять, что продолжать бой бессмысленно, – сосредоточенно глядя на стражников, произнесла девушка.

– Надеюсь, моя сила возросла с тех пор, как я использовал это заклинание против махрапсов, – с беспокойством подумал Арсений и сказал, глядя на готовящегося к новой атаке пантероида. – Я ученик величайшего мага, который никогда не был в числе побеждённых! Уверяю, мы с тобой можем долго выяснять, передалось ли мне мастерство Катрама!

– Ты всего лишь мальчишка! – выкрикнул Фелискатус и взмахнул посохом, направив на противника огненный поток.

Ялиоль и Арсений оказались заключёнными в пылающий шар.

– Эффектно, но бессмысленно, – поделился с девушкой своей оценкой молодой маг. – Я использовал бы заклинание вакуума.

– Пока он до этого не додумался, надели моё оружие магией, как в покоях префекта Нимфизалии, – попросила она, не разделяя его шутливого настроя.

Пока действовала магическая защита, созданная с помощью красных камней, в распоряжении молодого мага были ещё белые и голубые. Вызываемые ими заклинания не зависели от силы их обладателя, что позволило ему исполнить просьбу возлюбленной.

– Подумай, как помешать магу превратить нас в жаркое за те секунды, пока твои камни будут отдыхать, – сдержанно сказала Ялиоль, перебросив заколдованный меч из руки в руку.

– Нашего хвостатого приятеля защищают амулеты, и я не смогу…

Арсений не договорил. Огонь рассеялся, и пленники увидели второго противника. Им оказалась высокая женщина в бело-голубых одеждах. Ничем примечательным, кроме роста и глубоких старческих морщин, она не отличалась и, не имея ни хвоста, ни когтей, угрожающе занесла над головой свой посох.

– Ты как будто предвидела, – довольно прошептал Арсений. – Её зовут Кантра, она единственная женщина, обладающая магическим даром.

– Оксанерум! – произнесла заклинание вакуума Кантра, и светящийся круг иероглифов, появившийся на вершине её посоха, устремился к невидимому щиту.

– Она умнее пантероида, – успел сказать Арсений, и созданная им защита исчезла.

В тот же миг Фелискатус направил на него второй поток огня. Стоя спина к спине, нарушители чужих границ оказались между двух нападавших. Ялиоль приняла на себя удар Кантры, а её спутник – заклинание чёрного мага. Меч девушки, вовремя наделённый отражающей силой, отвёл в сторону вакуумную ловушку, а юноша с помощью голубых камней поднял вазон с цветами и бросил его навстречу летящему в него напалму. Пантероид отреагировал молниеносно и с помощью хвоста сделал несколько кувырков назад, но Арсений в то же мгновение использовал трансформирующее заклинание и превратил часть крепостной стены в обычную воду. Фелискатус не мог предугадать этого и окунулся в неё, вместо того чтобы оказаться на твёрдом камне. Ялиоль в это время успела отразить разрушительные заклинания, выпущенные Кантрой.

– Чего вы добиваетесь? – крикнула магья, раздосадованная неудавшейся атакой.

Её головной убор сбился набок, и ветер принялся трепать пряди седых волос.

– Мы всего лишь просим аудиенции, – сохраняя спокойствие, ответила бывшая невеста принца.

– Просьбой ваши действия сложно назвать…

– Но ведь нас не пожелали выслушать, а заставили защищаться, – объяснил Арсений, вновь окружив себя и возлюбленную магическим щитом.

Магья задумалась, а когда на крепостную стену взобрался её мокрый союзник, изрекла:

– Ну что ж, я считаю бессмысленным продолжать наше противостояние.

– Ты хочешь пропустить двух преступников к Их Величеству?! – возмутился Фелискатус. – Это немыслимо!

– У них наверняка есть веские аргументы, – не согласилась с ним Кантра.

– Не сомневайтесь, они у нас есть.

Решение было принято, и несостоявшуюся принцессу вместе с её спутником провели в покои наследника престола. Несмотря на то, что королевский балкон, где потерпел крушение каменный диск богини, находился рядом, путь к нему шёл через извилистые коридоры и переходные мосты.

Богатое убранство дворца давило на гостей своими излишествами, а драгоценная мозаика на стенах создавала неприятную глазу пестроту. Всюду сиял перламутр, жемчуг, потаённой теплотой святился янтарь, а колонны, одетые в коралловое кружево, поддерживали огромный аквариум, заполняющий плафон тронного зала. Над головою плавали диковинные рыбы, и во всём угадывались морские мотивы.

– А где же принц и подданные? – удивилась Ялиоль, проходя в тронный зал. – Что происходит?

– Это иллюзия, мои доверчивые пленники, – рассмеялась в ответ Кантра.

И действительно, после её слов богатое убранство словно смыло гигантской волной, а на его месте обрисовались голые каменные стены.

– Вы делаете большую глупость! – закричал Арсений, пытаясь применить заклинание оцепенения, хотя камни на его ладонях почему-то погасли.

Ялиоль рванулась к выходу, но перед лицом девушки захлопнулась зарешёченная дверь темницы. Так незваные гости действительно оказались пленниками доринфийского принца.

Глава 3. Алмазный панцирь сцифомедузы

Запах плесени, выползающие из-под сырых циновок мокрицы были естественными спутниками доринфийской тюрьмы. Молодые люди едва могли сохранять спокойствие, очутившись там. Кантра рассчитывала, что пленники поддадутся панике от собственного бессилия и безысходности, которая начнёт вгрызается в сознание, а со временем приведёт их к безумию. Новых пленников могло бы ожидать подобное будущее, ведь магические силы молодого мага сдерживались заклятием, наложенным на темницу, а меч Ялиоль не мог стать орудием спасения. Тем не менее они не бросались на решётки и стены, не разразились рыданиями.

– Как тебе удаётся сохранять самообладание? – восторженно глядя на свою спутницу, произнёс Арсений.

– Я научилась хладнокровию в приюте. К нам в комнату запускали ядовитых хелицертов, реагирующих на человеческий страх, и тот, кому удавалось его побороть, оставался невредим, – окунулась в свои воспоминания пленница и показала шрамы на ноге. – Трижды в меня проникал их яд.

– Я не мог и предположить, что над вами так издевались! – юноша бросился на колени, увидев её шрамам.

– Мы лишь поначалу думали так, – сказала Ялиоль и смущённо замолчала, когда пальцы юноши притронулись к её ноге. Никто и никогда не касался Ялиоль с таким обожанием и нежностью!

Сердце девушки затрепетало в груди от легкого поцелуя, запечатлённого там, где в её тело впивались челюсти хелицертов.

–А кроме того… – прошептала она и, осторожно взяв его за ухо, приблизила к себе, – мы ведь выберемся отсюда?

Их уста устремились навстречу друг другу, и казалось, теперь ничто не в силах нарушить это мгновение. Но влюблённые услышали знакомый звон, а за ним последовало сияние, отбросившее их в разные стороны.

– Я была вынуждена вмешаться и в этот раз, чтобы не допустить трагедии! – слегка взволнованно произнесла Мать рода. Она, подобно невесомому фантому, не касалась пола и едва заметно светилась.

Ловя на себе непонимающие взгляды, как и в момент своего первого внезапного появления, она обратилась к Ялиоль.

– Дитя моё, то, что я хочу сказать, причинит вам боль, но молчание может обернуться трагедией! Ты должна знать… – женщина, которой минуло пять веков, тяжело вздохнула, а затем изрекла: – Если Арсений поцелует тебя, он в то же мгновение тебя потеряет!

– Что это значит? – со свойственной ей сдержанностью спросила девушка.

– Наша любовь невозможна?! – воскликнул юноша, с трудом сохраняя самообладание.

Мать рода с добротой и пониманием взглянула на них и продолжила:

– Для вас не секрет, что любовь, вложенная в поцелуй, наделяет его силой магического заклинания. Я молчала, пока не почувствовала, как Она пробудилась в ваших сердцах… Но я не могу допустить поцелуя, потому что он высвободит заключённое в тебе воплощение живого света! Покинув тело, оно в него не вернётся.

– Я погибну от первого поцелуя?! – до боли сжимая ладонь Арсения, спросила девушка. – Меня много раз называли воплощением живого света, и никто не рассказал, что означают эти слова. Я требую объяснений!

– Дитя моё, ты услышала то, что тебе необходимо знать, – доброжелательно произнесла Мать рода. – Я хранительница древнейшего знания, которое для тебя не благо. Прими на веру сказанное и живи как прежде.

– Я уже приняла на веру слова отца, когда он сказал, что для меня лучше не видеться с матерью, лучше, если она будет как можно дальше от меня.

– Ты сомневаешься в словах мудрейшего из нас?

– Нет… Но я даже не помню, как выглядит моя мать.

– Вопрос лишь в том, веришь ты или нет.

Взгляд Матери рода был настолько пронизывающим, а голос звучал настолько располагающе, что Ялиоль не могла ответить иначе, она сказала: «Верю».

– Тогда прими на веру и мои слова, – произнесла хранительница. – А если в твоей душе возникнет возмущение при воспоминании об услышанном, – игнорируй его и не корми эллолианов собой…

Она привычным жестом провела ладонью по крыльям на голове и растворилась лёгкой дымкой.

– Как обычно, туманно и непонятно, а главное – «никогда ни о чём не спрашивайте!», – ворчливо проговорил Арсений, нарушив напряжённую тишину.

– Наверно, мы будем вести себя так же, если проживём пятьсот лет, – отвлеклась от потока мыслей Ялиоль. – Ты помнишь последнюю фразу? Она упомянула о существах, которых я не должна кормить собой. Как её понимать?

– Ты хочешь говорить о них?

– Я не могу рассуждать о других её словах! – повысила голос Ялиоль и тут же сдержала себя. – Расскажешь про странных существ, которых я не должна кормить собою?

– Я о них никогда не слышал, но раз об эллолианах говорит сама Мать рода, значит, и это следует принять на веру.

Ответ тяжестью повис в воздухе, а Ялиоль закрыла лицо руками, прошептав:

– Обними меня…

Сдержанные слёзы покатились по их щекам, и только холодные стены были молчаливыми свидетелями тому, как молодые люди приняли испытание, уготованное им судьбой. Маленькое зарешёченное окно пропускало тусклый свет вечернего неба, и вскоре в нём засветились звёзды. О двух пленниках как будто забыли. Видимо, принцу не были полезны плохие новости до ужина, за ужином и после него.

– Как символично: мы в темнице, и нам только что вынесли приговор! – вдруг прошептал Арсений, нарушив тишину.

– Я знаю, как тебе больно и понимаю, что сейчас ты не сможешь относиться к услышанному иначе. Но Мать рода хотела нас защитить.

– Защитить?! От кого? Друг от друга? Может, ты не расслышала? Она сказала, что мы никогда не обретём счастья друг с другом! Наша любовь невозможна…

– О чём ты говоришь, Арсений? Она не запретила нам любить… нам всего лишь нельзя целоваться…

– Ты так отстранённо это произносишь…

– А тебе больно только потому, что…

– Потому что я не освободился от привязанностей? Я уже слышал это… Я пытался. Не получается! Не представляю, как тебе удалось? Ты такая спокойная, невозмутимая… Произошедшее тебя совсем не трогает? Как будто ты совсем… не любишь меня …

– Не обижай меня такими словами.

Ялиоль отошла в сторону и напряжённо начала разглядывать обшарпанные стены. Опустив взгляд, она заметила, как по её ноге поползла мокрица, однако девушка не испугалась. Она просто слегка топнула ногой, и мокрица соскользнула на пол.

– Прости, – послышалось за спиной голос Арсения. – Но если бы сейчас мне попался тот, кто вбил тебе в голову мысли о любви без привязанности… Я бы не стал сдерживаться! Кому могут принадлежать идеи о любви без привязанностей? Кто способен так любить?! Боги? Конечно, только они! А мы с тобой люди, и нам должно быть больно! Потому что мы способны чувствовать…

– Именно о такой боли я и говорила. Я не хотела испытывать боль и поэтому старалась освободиться от привязанностей. А тебе это удалось лишь на пару минут.

– Да, потому что я испытываю не привязанность, а зависимость! Сейчас моя жизнь превращается в кошмар! Я рядом с тобой, но не могу к тебе прикоснуться! Я самый несчастный человек на свете!

Ялиоль не оборачивалась, ей внезапно стало холодно, и девушка невольно обхватила себя руками и принялась растирать продрогшие плечи.

– Наверно, нет смысла говорить тебе о том, что ты можешь быть счастливым здесь и сейчас, если захочешь?

– Хочу, но это станет возможным, только если плесень сползёт со стены и съест часть моего мозга, где хранятся воспоминания о тебе!

Горячие руки Арсения крепко сжали плечи Ялиоль. Девушка не пыталась их сбросить, она полуобернулась к нему и сказала:

– Вовсе нет. Ты просто не знаешь, чего хочешь на самом деле.

– Знаю.

Ялиоль с силой высвободилась из объятий Арсения и заглянула ему в глаза:

– Тогда скажи мне.

– Зачем? Для тебя это не секрет.

– Озвучь это, – настаивала Ялиоль. – Прошу тебя…

– Я хочу быть с тобой! Жить под одной крышей, засыпать и просыпаться. Вместе состариться… Это простое человеческое желание. Эти слова равносильны словам «обрести счастье»! Они звучат в голове всех влюблённых.

– Тебе важно любить меня или просто любить? Важно быть рядом со мной или важно иметь возможность целовать меня?

– К чему такие вопросы?

– Это важные вопросы. Ничто не мешает тебе быть со мной и любить меня. А стать счастливым за счёт другого человека – просто невозможно! Ты ведь был божеством, неужели эта истина оказалась недоступной сознанию Элтора?

Арсений не отвечал. Слова Ялиоль вонзились в сердце, словно это говорила не любимая девушка, а строгий родитель. Если бы она рыдала у него на груди, Арсений смог бы её утешить и успокоить себя. Но было наоборот. И всё-таки он полюбил Ялиоль именно такой. Поборов жгучее возмущение, Арсений сдержанно произнёс:

– Ты запамятовала. Элтора больше нет. От него остались только обрывочные воспоминания в моей голове. Но среди них нет рецепта обретения счастья в одиночестве. Он вообще не думал об этом…

– Я делилась с тобой рецептом, а ты не захотел его понять, не смог проникнуться идеей обретения гармонии внутри себя. Боюсь, что сейчас только этот рецепт может спасти нас… от самих себя. Ведь только мы сами делаем себя счастливыми или несчастными!

– Твой рецепт не содержит ингредиентов, которые надлежит смешать, выпить и затихнуть, а потом ждать волшебства!

– Конечно, так было бы проще. Но кому как не тебе знать, что нет рецепта подобного эликсира и нет спасительного заклинания.

Мрак и сырость в напряжённой тишине словно обрели тяжёлые щупальца и протянули их к заключённым темницы. Они сдавливали грудь, ложились на плечи, лишая сил и светлых мыслей.

– Помоги мне, – прошептал Арсений. – Я помню, как ты сказала, что сможешь жить без меня… Но я не представляю свою жизнь без тебя с тех пор как вновь увидел и понял, что люблю…

Ялиоль грустно улыбнулась, вспомнив продолжение своих слов, которые он уже не услышал. В тот момент она осознала, что сама не свободна от единственной привязанности, которая обрела силу, едва девушка увидела своего друга детства. Увидела и ощутила, что в её сердце образ друга преобразился, он стал мужчиной, при мысли о котором Ялиоль охватывает приятное волнение, а видеть и слышать его, прикасаться к нему – это единственное, с чем она не в силах расстаться. А раз так – впору самой вспомнить рецепт счастья внутри себя.

– Я понимаю, почему запрет на поцелуи превратил нас в двух плаксивых детей, для которых все желания одинаково сильны. Но в отличие от них, мы знаем, что важнее, – сказала Ялиоль. – Я ведь не зря спросила тебя о том, что важнее?

– Любить тебя или просто любить? – подхватил Арсений. – Для меня одно неотделимо от другого.

– Но если поразмыслить, то можно прийти к интересным выводам.

– Ты их уже сделала?– безрадостно спросил юноша.

– До встречи с тобой в моей голове всё было разложено по полочкам, имелись ответы на все волнующие меня вопросы. Но теперь…

– И всё же…

– Сейчас я в растерянности.

Ялиоль вновь отошла от Арсения, пряча от него взволнованный взгляд. Но юноша приблизился к ней, а его горячие ладони вновь коснулись холодных плеч Ялиоль. Девушка закрыла глаза, ощущая, как по телу разливается приятное тепло.

– На какие вопросы потерялись ответы? – с участием спросил он. – Может, найдём их вместе, сейчас?

– Наверняка ты не спрашивал себя, что важнее – обрести любовь как дар или обязательно быть рядом с объектом любви. Я спрашивала себя и была уверена, что смогу просто наслаждаться ощущениями, которые принесёт с собой любовь. Но внезапно для меня стала важнее причина их возникновения. Это – ты! Но я не нахожу ответа на вопрос, что для меня значит быть с тобой.

– Попробуй ответить на него сейчас…

Горячие объятия Арсения кружили Ялиоль голову, путали мысли, она совершенно забыла об их миссии, о том, что они пленники доринфийской темницы.

– Ответ не так прост, – произнесла Ялиоль. – Рядом с тобой я не только чувствую себя защищённой, красивой, желанной… Я знаю, что чувство защищённости я могу получить иначе… Я увидела себя красивой и желанной, став невестой доринфийского принца… Но только ты дал мне ощутить себя целостной! Ты как будто недостающее звено меня самой, моего мира, тот самый важный компонент в моём эликсире счастья, без которого не ощутить его настоящий вкус!

– Но если ты почувствовала это только рядом со мной, тогда тебя можно поздравить с обретением зависимости! Не так ли? – оживился Арсений.

– Согласна. Это стало контролировать мою жизнь, вызывать боль, я перестала быть себе хозяйкой…

– Позволь, теперь я спрошу – так ли это важно для тебя?

– От подобных рассуждений может взорваться мозг, – уже без грусти улыбнулась Ялиоль.

– Но, как ни странно, мне стало легче. Приговор, вынесенный нам, теперь не кажется невыносимым.

– Да, если подумать, то мы оказались в более выгодном положении, чем те влюблённые, которым запрещено даже видеться и которых родители насильно венчают с ненавистными избранниками, – произнесла Ялиоль.

– Ты права, – согласился Арсений, как только ему удалось успокоить бушующее море в своей душе. – Может, повторим попытку, чтобы Мать рода появилась и хотя бы открыла засов нашей клетки?

– Тут появится её бестелесный образ, который и соломинку поднять не может. Но я, как и ты, не намерена засиживаться здесь и медленно покрываться плесенью.

– У тебя есть идея, как нам выбраться?

– Пока нет, но для начала нужно хотя бы вытереть слёзы.

Ялиоль сказала это не случайно: лицо Арсения попало в луч слабого света, отчего на его щеках заблестели невысохшие дорожки.

– Я не плачу, – сразу смутился молодой маг, но девушка остановила его руки, поспешившие стереть следы мужской слабости, как считал Катрам.

– Тебе хотелось тогда оказаться на месте Суграфана, когда мне пришлось слизывать его слёзы?

– Ещё бы!

Ялиоль хитро посмотрела на довольного и в то же время слегка растерянного юношу и с не свойственными ей интонациями произнесла:

– Нам всего лишь запретили целоваться…

– Ялиоль?!

Девушка игриво лизнула его щёку, затем вторую, и вдруг воскликнула:

– А ты знал, что твои слёзы… тоже сладкие?

– Я никогда не пробовал их на вкус… или просто забыл…

– Твои слёзы сладкие! – обрадовалась она внезапно промелькнувшей идее. – У людей таких не бывает…

– Я – человек!

Но Ялиоль будто не услышала его возмущения, она начала рассуждать вслух:

– Ты был частью сущности Архиса многие тысячи лет и всего лишь двадцать пять лет обитаешь в теле человека… У тебя сохранились некоторые качества, которыми обладал Элтор, взять хотя бы питание солнечным светом. А что если у тебя есть и свойства Суграфана?

– Ты хочешь сказать… – наконец уловил её мысль Арсений.

Ялиоль поправила магический пояс, подаренный Матерью рода, и на всякий случай ещё раз лизнула щёку юноши. С пояса на подвязках свисали миниатюрные изваяния слуг Архиса. Эти божества исчезли вместе со своим хозяином, однако магические свойства пояса могли на некоторое время превратить его обладателя в любого их них.

– Если ничего не получится, то мы придумаем что-то иное, – успокоила себя она и передвинула пряжку на один из узелков, где была подвешена маленькая каменная фигурка слуги Архиса.

Девушка в ожидании превращения зажмурилась, но ничего не произошло.

– Мне очень жаль, что я не имею свойств Суграфана, – искренне сожалел Арсений. – Мои слёзы просто сладкие.

– Нет, – улыбнулась Ялиоль, – кажется, они действуют, хоть и с опозданием.

Превращение началось: голова девушки расплылась подобно шляпке огромного гриба и обросла кружевной бахромой, а тело скрылось за длинными ветвистыми щупальцами и стало полупрозрачным. Юноша даже увидел сердце, наполнившееся голубой кровью. Оно пульсировало и волнами испускало от себя свет.

– Изома всегда завораживала своей красотой, – любуясь её плавными движениями, вспомнил Арсений.

Невесомая медуза светящимся призраком облетела их тесную клетку и, просунув гибкие щупальца в решётку, быстро нашла засов и открыла дверь.

– Ты свободен, мой милый спутник, – протяжным голосом произнесла Ялиоль и с удовольствием пошевелила щупальцами.

Арсений последовал за ней, и вскоре они выбрались из подземелья.

– Знаешь, о чём я думаю? – спросила она и тут же сама ответила: – У нас гораздо больше общего, чем казалось, когда мы были детьми. Теперь мы оба некие сущности, заключённые в тело человека. Может, поэтому с первой минуты нас тянуло друг к другу?

– Мне известно лишь одно: я человек и полюбил человека.

Арсений сурово сдвинул брови, но Ялиоль в полумраке этого не заметила.

Залы и коридоры королевского дворца не были пусты, и вооружённые стражники встречались беглецам почти на каждом шагу. Они могли остановить любого, кто попытался бы ночью проникнуть в тронный зал, а именно туда направлялись сбежавшие пленники.

При виде голубого сияния и струящихся из него щупальцев ночная охрана дворца цепенела в то самое время, как молодой маг умело насылал на них заклинание покорности. Подобным образом им удалось остановить охрану Нимфизалии – без лишнего шума и кровопролития. Арсений не любил, когда Катрам применял смертельные заклинания, и в этом отличался от своего учителя.

Вскоре они очутились в просторном зале, который несколько часов назад представила их завороженному взору Кантра. Сейчас он был темнее, но всё равно выглядел впечатляюще.

– Если бы я знал, что тайное заклинание Кантры создаёт иллюзии, мы не оказались бы в ловушке, – прошептал Арсений.

– Зачем об этом думать, если в итоге получилось лучше, чем планировалось, – ободряюще произнесла Ялиоль. – Принц не захотел нас впустить, но мы оставим ему письмо с объяснениями.

Девушка попросила своего спутника воспользоваться магией и сделать так, чтобы здесь появились чернила с пером и бумага. Арсений легко исполнил поручение, а когда они вдвоём составили текст послания, то положили свёрнутый лист прямо на королевский трон.

– Взгляни, – указала щупальцем на стену Ялиоль.

Молодой маг поднял голову и увидел овальной формы блестящий панцирь, состоящий не из отдельных пластин, а из алмазных пирамидок.

– Вот о чём говорила Мать рода, – подплывая ближе к святыне доринфийцев, сказала девушка в образе Изомы. – Он всё равно будет похищен.

– Ты действительно собираешься это сделать? Она не говорила, что похитителями станем ты и я.

– Ты ведь хотел нарушить планы таинственного злоумышленника? У нас появилась такая возможность.

Арсений проверил, не наложено ли заклятие на королевскую реликвию, и, к удивлению, не обнаружил магической защиты.

– Очевидно, принц весьма уверен во внешней защите дворца, – решал молодой маг и позволил Ялиоль снять со стены святыню.

Девушка пожелала сделать это непременно сама и осталась очень довольна, когда тяжёлый алмазный панцирь показался ей пушинкой.

Покинув тронный зал, они вышли на балкон, откуда хорошо просматривалась стена с торчащим из неё куском синего малахита. За время их пребывания в темнице никому из магов не удалось извлечь его. Ученик Катрама воспользовался заклинанием перемещения и убедился в его бесполезности в отношении диска богини.

– Если не можешь повлиять на объект – меняй окружающие его предметы, – изрёк, словно правило, Арсений и предложил Ялиоль вернуть себе человеческий облик.

Светящаяся медуза передвинула пряжку на прежнее место, и началось обратное превращение.

– В теле Изомы я была гораздо сильнее, – заметила она, едва успев подхватить внезапно отяжелевший панцирь.

Молодой маг решил воздержаться от комментариев и с помощью заклинания переместил девушку на диск из синего малахита. Почувствовав хозяйку, тот как будто ожил, цветные разводы на его поверхности пришли в движение, и диск легко отделился от стены. Ялиоль подобрала Арсения, и они под покровом ночи покинули пределы королевского дворца.

Глава 4. Похитители и свидетели

Пламя костра согревало двух путников, остановившихся в горах королевства Фалидар. После многочасового стремительного полёта границы Доринфии остались далеко позади, и похитители священного панциря могли не опасаться погони. Однако радости на их лицах не было.

– Тебя по-прежнему беспокоят и расстраивают слова Матери рода? – заглянула Ялиоль в глаза Арсения.

– Да, и теперь не только они, – задумчиво ответил юноша. – Тебе нравятся твои превращения в слуг Архиса. Но ты не понимаешь, как призрачна сила, которую они дают. Божества, изображённые на подвесках, – его рабы, они не властны выбирать, чему посвятить своё существование…

Скудная растительность Фалидара отнюдь не лишала здешние места особого очарования, хотя молодые люди, казалось, не замечали его.

– Я ведь не стала буквально одним из них, я как будто на время надела чужую одежду.

– Опасность в том, что ты начинаешь получать от этого удовольствие.

– О чём ты говоришь? Как мне может понравиться быть чудовищем?

– Прости, я говорю глупости, – ретировался Арсений.

Ялиоль обняла его и сказала:

– Я не допущу, чтобы у меня появились щупальца или хвост, как у пантероида.

– Это утешает…

Их окружали холодные зазубрины голых скал, навевая невесёлые мысли, а над ними простиралось тяжёлое звёздное небо.

– Мы словно поменялись местами – угрюмой всегда была я, – вдруг сказала Ялиоль. – Гони прочь плохие мысли, как советовала Мать рода, иначе эллолианы умрут от переедания, если обитают где-то рядом.

Арсений искренне улыбнулся и взял в руки алмазный панцирь.

– Как ты думаешь, чем для похитителей может быть интересен этот предмет? Неужели они хотят использовать его как сковороду с целью растопить исцеляющий сталактит?

– Надеюсь, у него есть и другое предназначение. Я знаю легенду о черепахе –прародительнице доринфийцев.

– Черепаха-прародительница? – удивился юноша. – Доринфийцы решили забыть, что были с бантолианцами, хильтеранцами и саматронцами единым народом, который, насколько мне известно, не порождала на свет древняя рептилия.

– Эту забавную легенду я расскажу тебе позже, а сейчас давай подумаем, что делать с добытой святыней.

Они начали внимательно рассматривать панцирь и обнаружили дугообразные крепления.

– Наверняка его использовали в древних ритуалах, – предположила Ялиоль, пытаясь надеть на себя алмазную реликвию.

– А если превратишься в черепаху? – остановил её Арсений. – Я не знаю, можно ли будет его потом снять.

Ялиоль испугалась собственной беспечности, а кроме того, девушка поймала себя на мысли, что ей действительно понравилось превращаться в кого-то, кто сильнее человека. Она отставила панцирь и задумалась.

– Я пошутил, – с интересом наблюдая за реакцией спутницы, сказал Арсений и продемонстрировал лист, вырванный из книги.

Юноша объяснил, что намеревался с помощью магии переместить из доринфийской библиотеки фолиант, где говорится о панцире сцифомедузы, но ему удалось вырвать только лист.

– Когда ты успел это сделать?

– Пока мы бродили по тёмным коридорам в поисках тронного зала, я решил извлечь хоть какую-то пользу…

– Ты полон сюрпризов! Что здесь написано? – оживилась девушка.

Молодой маг начал читать текст, описывающий свойства алмазного панциря. Оказалось, что этот предмет давал человеку абсолютную защиту, а не превращал в черепаху.

– Для чего такой ценной вещью украшать стену? – изумилась девушка. – Почему принц не надевал его?

– Наверняка он боялся проверить на себе достоверность написанного в книге, а испытать свойства на ком-то – большой риск подарить ему неуязвимость.

– Думаю, ты прав. Но я готова рискнуть.

Ялиоль старалась никак не выказать своего желания надеть панцирь, но Арсений всё-таки заметил это и сам предложил ей помочь.

Арсений поднял тяжёлый панцирь и приложил его к спине девушки, а она зацепила застежки у себя на плечах. Едва Ялиоль опустила руки, в ту же секунду алмазные пирамиды обернулись горстками драгоценных камней, разбежавшихся по её телу, словно муравьи. Они покрыли кожу от ступней до темени, и сквозь корочку сверкающих алмазов на юношу уставились испуганные вишнёвые глаза.

– В книге об этом не написано, – пожал плечами маг. – Но мы ведь можем снять несокрушимую броню.

Он ещё не прикоснулся к дугообразным креплениям, как алмазы погрузились в кожу девушки, будто ягоды в сметану.

– Тебе не больно?! – успел спросить Арсений, вспомнив, как на его ладони перемещались камни со слабеющих рук учителя.

– Нет, – в свою очередь пожала плечами Ялиоль. – Я их не чувствую, и тяжести панциря тоже.

– Тогда предлагаю, его не снимать, ведь иначе нам придётся искать место, где его можно спрятать.

Девушка согласилась и, затушив костёр, они продолжили своё путешествие. Привал в горах был сделан только для вечерней трапезы, которую Ялиоль пропустила, став заключённой доринфийской тюрьмы. Голод, скорей всего, был единственным чувством, которое она с трудом могла сдерживать. Отобрав с помощью заклинания часть добычи у крылатого хищника, Арсений смог для возлюбленной запечь на костре рыбу. Девушка была тронута такой заботой и едва его не поцеловала, но вовремя остановилась. Губы Ялиоль коснулись только щеки юноши, словно он её брат.

Арсений грустно улыбнулся и подумал о том, что теперь они начнут отдаляться друг от друга. Внезапно подступило чувство беспомощности и одиночества. Он вновь ощутил, насколько сильна зависимость, бывшая когда-то привязанностью.

Ученику Катрама действительно не удалось освободиться от всех привязанностей. Хотя в Колыбели Архиса он и сказал, что сможет жить без Ялиоль. Тогда он почти поверил в это, но лишь на мгновение, которое не только спасло ему жизнь, но и помогло уничтожить коварное божество. Возможно, Арсений впал бы в меланхолию, однако свойственное ему упрямство пересилило нахлынувшие ощущения, и он твёрдо решил, что не позволит обстоятельствам разрушить чувство, связывающее его с Ялиоль.

Ночные передвижения стали привычными, ведь яркого солнца Ялиоль предпочитала избегать.

Оказавшись в позднее время в Фалидаре, они намеревались проведать родных Арсения. Дело в том, что здесь жили его брат и матушка. Спутник Ялиоль с гордостью рассказывал о них, ведь они – прямое доказательство того, что он человек, появившийся на свет самым естественным образом. В последнем девушка сильно сомневалась, но не сказала ни слова, чтобы не огорчить его.

О похищении целебного сталактита наверняка знал каждый обитатель страны, но приятнее было спросить подробности у людей, которых помнишь с детства и которым доверяешь.

– Невежливо будить людей среди ночи, даже если они твои родственники, – произнесла Ялиоль, останавливая диск перед крыльцом небольшой хижины, на которую указал Арсений.

– Нет правил без исключений. А кроме того, мне приятно было бы вдруг увидеть любого из них, даже в такой час.

Юноша окинул взглядом ограду, по одну сторону которой располагался хлев, по другую – сад. Щемящее чувство возникло в его груди. Арсений отсутствовал несколько лет, а здесь время как будто не двигалось вперёд и остановилось в тот момент, когда он ушёл. Судьба обычного землекопа его не устраивала, он чувствовал, что создан для чего-то большего.

– Я бросил их, как и мой отец, – вдруг сказал Арсений и в нерешительности замер у двери. – Что может меня оправдать?

– Ты был божеством, и память об этом сохранилась в глубине твоего сознания. Оставшись здесь, ты жил бы чужой жизнью. В семье жреца не все рождаются жрецами, а в семье землекопа – землекопами.

Рука юноши потянулась к шнурку колокольчика, и в этот момент открылась дверь. Арсению на грудь бросилась женщина с его именем на устах. Волосы её были наспех собраны в узел, а бледное лицо осветилось внезапной радостью. Слёзы и поцелуи смешались в лунном свете.

Проведя сына и гостью в дом, Дарина с непередаваемой тоской рассказала о том, что его брат Евсей тоже покинул свою мать.

– Он ушёл несколько дней назад и завербовался в армию, – краем шали вытирая слёзы, сказала она.

– Разве Фалидар собирается на кого-то идти войной?!

Арсения удивила эта новость, он помнил брата как слабого и тихого паренька, который ни с кем никогда не ссорился, не говоря уж о драке.

– Нет, слава богине Чарадис, мы ни с кем не враждуем, – молитвенно сложила руки мать. – Твой брат ушёл с теми, кто похитил из священной пещеры исцеляющий сталактит!

– Он присоединился к шайке грабителей?!

– Нет! Их нельзя назвать просто шайкой грабителей, – вновь заплакала несчастная женщина. – Они появились рано утром. Евсей был в пещере, когда вооружённый отряд под предводительством рыжеволосой воительницы ворвался в пещеру… Я не знаю, чем они его завлекли, но, вернувшись домой, твой брат вёл себя как одержимый. Он говорил о том, что у него появился шанс изменить свою жизнь. Евсей был ими околдован!

– А что говорят очевидцы? – спросила Ялиоль, внимательно выслушав рассказ Дарины. – В пещере, кроме Евсея, была ещё охрана?

– Очевидцы? Их нет, вернее, они ушли вместе с похитителями! Так же, как наш Евсей, никому ничего не объясняя!

Женщина была сломлена произошедшим и едва держалась на ногах. Арсений взял мать на руки и отнёс на кровать. Дарина поймала запястье сына и не отпускала, пока её измождённые пальцы не расслабил сон.

– Как ты намерен поступить? – прошептала Ялиоль, когда он вернулся к ней.

Но Арсений словно не слышал, он был погружён в свои мысли.

– Я будто забыл, что у меня есть дом… И я плохой сын.

– Не говори так! Я помню, как ты помогал своему отцу, когда император Бантолии назначил его руководить работами в шахтах.