Хокку для души и дивные стихи забвения. + Рассказы и размышления бесплатное чтение

Хокку – жанр японской лирической поэзии, известный с XIV века, представляющий собой трехстишие о природе и человеческих чувствах, не имеющее рифмы. Хокку отличается краткостью и недосказанностью. В каждой строке определенное количество слогов: в первой – пять, во второй – семь, в третьей – снова пять. Традиционное хокку составляется в настоящем времени. Обычно в хокку содержится «киго» – сезонное слово или словосочетание, которое дает нам понять, в какое время года происходит действие, но иногда оно не требуется.

В этом сборнике я собрала хокку, которые отражают мои чувства и восприятие окружающего мира. Я не придерживалась строгих правил, полностью отдавшись своим ощущениям, чтобы как можно точнее передать настроение своей души в определенный момент жизни.

О природе и животных

О любви и чувствах человеческих

О свадьбе

О вдохновении, книгах и состояниях души

В данном разделе собраны белые стихи – стихи без рифмы; холостые стихи – стихи с холостой рифмовкой, при которой в строфе, помимо зарифмованных строк, присутствуют и незарифмованные (отсутствует рифмованная пара); моноримы (от греч. monos – один, rime – стих) – стихи, которые строятся на одной рифме; стихи с перекрестной рифмой – первая строчка рифмуется с третьей, а вторая – с четвертой.

Пророчество

В сказке

Ведьмы

Райский островок

Рыжая эльфийка

Лесная нимфа

Страшная сказка

Русалки

После смерти

Древо

Она

Сирена

Одетта

Граф и крестьянка

Приходи ко мне…

Священник и суккуб2

Ночь

Гори свечой неугасаемой…

Свинец и мышьяк, белладонна, корсеты…

Она его вспоминает…

Чудища морские

Королева рококо

О королеве Франции, Марии-Антуанетте.

Моя стихия – небо

Невозможно

Наступает осень…

Мы повстречались летнею порою

Ах, нежный бриз…

Я влюблена…

Мы выбраны космосом…

И пусть душа твоя закрыта…

Тебе

Близость

Звезда

Сломлена, унижена, оскорблена

Мое уютное, тихое счастье

Приходи сегодня вечером ко мне

Мне хочется любить

Со мной такого прежде не случалось

Разговор с Музой

Глупая гордость

Моя любовь

Разрушить все, что бережно хранили…

Дивный сад

Забери мои воспоминания…

Не выбраться…

Крылья

⠀

⠀

Он был так добр, весел, не лукавил,

Он задержаться на Земле меня заставил.

Он показал мне, как любить умеют люди,

Но я не знала, что так больно будет.

⠀

⠀

Я крылья белоснежные свои сняла

И человеку в дар преподнесла.

Зелень глаз его больших и бархат кожи

С ума сводили, доводя до дрожи.

⠀

⠀

Он обещал мне счастья тихого земного,

Из вечности мне будто вторил голос Бога.

Не сомневалась я, что поступаю верно,

Не знала лишь, что здесь все эфемерно.

⠀

⠀

Все обещанья призрачно прозрачны,

Я задыхаюсь в темноте, я стала мрачной.

Во мне нет счастья и благих стремлений,

Пред небом преклоню скорей колени.

⠀

⠀

Молю: ты душу забери мою обратно,

Мне жутко, одиноко, очень странно.

Я потерялась в мире, полном лжи и боли,

Душа наполнилась коктейлем меланхолий.

⠀

⠀

Тот человек меня отвёл к своим друзьям

И начал восхвалять меня то тут, то там.

Я дар свой неземной при всех открыла,

Помочь всем страждущим скорей спешила.

⠀

⠀

Все восхищались мной, благодарили

И больше, больше помощи просили.

Но не хватило сил для всех людей —

Толпа взревела, и была она сильней.

⠀

⠀

Крылья белоснежные мои схватили,

На мелкие, как пыль, частицы растащили.

Присвоил каждый себе долю благодати,

И пала я, связь с Космосом утратив.

⠀

⠀

Теперь никто я, призрак меж миров,

И дом ища, брожу средь мерзлых льдов.

Прошу: прости за то, что согрешила,

Я просто человека полюбила.

Я плохая

Единое целое

Все началось жарким летним утром, когда мне было одиннадцать лет.

Моя семья жила в деревне в маленьком уютном доме на берегу озера.

На улице только рассвело, и мы с моей соседкой и единственной на тот момент подругой играли на лужайке недалеко от моего дома. Мы устроили чаепитие нашим тряпичным куклами. Мама сшила мне русалку из старых тряпок, найденных в чулане. У нее был длинный синий хвост и зеленые волосы из толстых нитей. А у моей подруги Сабины была новенькая дорогая кукла в пышном бордовом платье, подаренная ей на день рождения.

Мы готовили завтрак для наших кукол, ползая в траве и собирая различные цветы и траву, которые служили нам ингредиентами для блюд. Скоро я уже далеко ушла от Сабины, забираясь все глубже в заросли высокой растительности.

Вдруг я почувствовала резкую боль в большом пальце руки, будто от пореза. Поднеся палец к глазам, я не заметила в нем никаких изменений, потом провела по коже языком, ожидая почувствовать знакомый металлический вкус, но его не было, а боль не прекращалась.

Я сжала палец ладонью и решила вернуться к подруге.

Я обнаружила Сабину под деревом, на поляне. Она сидела на корточках и разглядывала свои пальцы. Я подошла поближе и как завороженная смотрела на нее. Из ее большого пальца левой руки сочилась кровь от пореза.

У меня болел тот же самый палец, притом что на нем не было ни царапины. Сказать, что я была удивлена, – ничего не сказать.

А потом закапал дождь, и мы, хватая кукол и фарфоровую посуду, с визгом бросились по домам.

Шли месяцы, и ничего подобного не повторялось. Я и думать забыла о том случае, решив, что мне все почудилось.

Но потом, в день, когда мне исполнилось тринадцать, знакомый мальчишка по имени Саша, который нравился почти всем моим одноклассницам, и мне в том числе, полез на крышу заброшенного дома, в котором, как мы считали, водятся привидения. Он считал себя ужасно храбрым, и чтобы доказать это, на глазах моих одноклассниц он взобрался по водосточной трубе и оказался на крыше, осторожно ступая по мокрой от дождя черепице.

Девчонки стояли внизу и выпученными глазами смотрели на Сашу, зажимая себе рты от страха. Я же сидела вдали от них и наблюдала за происходящим в тени деревьев.

Я изначально была против этой затеи, считая ее глупой, но Саша назвал меня трусихой и только посмеялся над моими страхами.

Поэтому, сделав вид, что мне все равно, я решила посмотреть на сие действо из укрытия.

Не прошло и минуты пребывания Саши на крыше, как тот поскользнулся и рухнул в куст перед фасадом дома.

Девчонки вскрикнули и бросились ему на помощь. Я же в этот момент отвлеклась на большого блестящего жука, сновавшего у меня под ногами, но сразу же поняла, что произошло, когда почувствовала адскую боль у себя в голени. Слезы хлынули из моих глаз, и я машинально схватилась руками за больное место.

Затем я увидела, как две мои одноклассницы помогают Саше идти, поддерживая его под руки. Его правая нога безжизненно болталась на весу. Он поджал ее, завывая от боли. Я также не могла сдерживать себя и тихонько всхлипывала.

Вдруг наши глаза встретились. Увидев, как я, держась за то же самое место, где была сломана его нога, реву, тот нахмурил брови и бросил мне пару обидных слов. Он подумал, что я издеваюсь над ним, но это было не так. Я попыталась совладать с собой и, когда боль отпустила, побежала домой, давясь слезами.

После этого происшествия Саша больше никогда не говорил со мной.

Также он настроил против меня моих одноклассниц. К счастью, у меня была Сабина, которой было наплевать на моих одноклассников. Она училась на два года младше меня.

Как-то раз я рассказала ей обо всем. Она слушала меня, нахмурившись, а потом сказала, что считает мой рассказ очень странным и нереалистичным. Другой реакции я и не ожидала и поэтому предложила ей провести эксперимент.

Я пригласила ее в свой дом после занятий. Закрывшись в кладовке, я ожидала.

Через минуту я почувствовала, будто кто-то щиплет меня за левую руку.

– Выходи! – прокричала Сабина, и я вышла из своего укрытия.

Я показала ей место, где почувствовала боль, а она лишь открыла рот от удивления, не веря своим глазам. Затем удивление сменилось восторгом.

– Удивительно, – прошептала Сабина. – Я думала, ты меня разыгрываешь.

– Как видишь, я говорила правду, – улыбаясь, ответила я.

Теперь Сабина частенько подшучивала надо мной, то и дело щипая себя за различные части тела, тем самым приводя меня в бешенство. Все это продолжалось до тех пор, пока я не накричала на нее и не стала игнорировать любые ее попытки заговорить со мной целых три дня.

Наконец, Сабина подкараулила меня у калитки моего дома и со слезами на глазах бросилась обниматься, прося прощения. В этот раз я простила ее, наказав, что, если подобное повторится, она может забыть о нашей с ней дружбе навсегда.

Она согласилась и больше не решалась подшутить надо мной таким образом.

К сожалению, наша дружба не продлилась долго. Сабина проболталась кому-то из школы о моей способности. Я поняла это, когда, прогуливаясь по школьному коридору, вдруг услышала смех за своей спиной.

– Это та ненормальная! – кричала какая-то незнакомая мне девчонка.

– Идиотка! – подхватила ее подруга, показывая на меня пальцем.

Затем они громко рассмеялись и побежали вдоль по коридору, при этом толкнув меня, от чего я пошатнулась, и учебники с тетрадями выпали из моих рук. Когда я забывала тетради дома, я писала на отдельных листах, а потом вкладывала их в тетради. Теперь все эти листы разлетелись по грязному коридору. Какой-то мальчишка прошелся по ним, даже не посмотрев под ноги. Это было последней каплей. В этот момент я возненавидела Сабину.

Я подкараулила ее в раздевалке после уроков и ударила по лицу. Та тут же расплакалась, а я бросила ей что-то вроде того, что нужно отвечать за свои поступки.

Она попыталась извиниться, сказав, что проговорилось случайно и жалеет об этом, но я не стала слушать ее оправданий. Утирая проступившие на глазах слезы, я с тяжелым сердцем отправилась домой.

Моя единственная подруга предала меня. Я решила, что больше никто не узнает моей тайны.

Когда мне было семнадцать, умерла моя бабушка по маминой линии. В этот момент я поняла, что могу чувствовать не только чужую физическую боль, но и душевную.

В момент, когда душа бабушки покидала ее тело, я почувствовала пустоту, а еще через несколько минут, когда ее глаза закрылись навеки, я была словно в трансе, не чувствуя совершенно ничего.

Я сидела возле ее кровати, держа еще теплые родные руки, и смотрела на ее белое спокойное лицо.

Потом я вышла из комнаты. И в этот момент в дверь позвонили. Я отворила и увидела на пороге маму и деда. Он забрал маму с работы, так как сам был в городе, покупая лекарства. Когда я сообщила им печальную новость, на меня тут же нахлынул поток чувств. Секунду назад я была совершенно спокойна, а теперь рыдала в голос вместе с мамой. А дед закрылся у себя в кабинете, где он обычно писал свои романы. Я кожей чувствовала исходившую от него боль.

С этого момента я перестала понимать, что чувствую я, а что мои близкие. Мне захотелось поселиться одной в каком-нибудь глухом лесу, подальше от боли и страданий. Было невыносимо переживать за нескольких людей сразу.

Поэтому я старалась не искать друзей и тем более парней.

Как-то раз мне понравился темноволосый юноша с серыми глазами. Он подошел ко мне в парке. В то время я училась в художественном училище и прогуливалась после занятий в парке.

Он ужасно понравился мне, и я не смогла побороть своего желания пообщаться с ним.

Мы начали встречаться, и наши отношения продлились год. Все стало рушиться с того момента, как я, пролистывая ленту в социальных сетях, решила посмотреть фотографии подписчиков своего парня. Когда наткнулась на фото светловолосой миловидной девушки в синем купальнике, меня вдруг захлестнули странные чувства. Никогда прежде я не чувствовала ничего подобного к девушкам.

Как оказалось позже, мой парень изменял мне с ней. Он сам признался в своих грехах, когда я заговорила о нашем с ним будущем.

Тогда я пожалела о том, что когда-то не сдержала обещания, которое дала самой себе насчет отношений с парнями.

Теперь я стала избегать любого мужского внимания, даже если это было очень тяжело сделать.

Я обладала весьма привлекательной внешностью: большими голубыми глазами, белоснежными ровными зубами, длинными золотистыми волосами, которые волнами ниспадали на мои плечи, а также хрупкой женственной фигурой, поэтому поклонников у меня было довольно много.

Когда с учебой было покончено, мне стало намного легче, поскольку поклонники, которые преследовали меня в училище, остались в прошлом, и донимать меня было некому.

Я устроилась в маленькую кофейню пекарем, поскольку печь пирожные мне нравилось не меньше, чем рисовать. А в свободное время я участвовала в выставках. Я очень любила изображать на своем холсте абстракции. Мало кто знал, что я изображала чувства людей.

Мои способности росли. Скоро я открыла для себя то, что во время обычной беседы, например, с клиентом моего кафе, официантом или хозяином заведения, я могла ощущать то, что они чувствуют. Притом что они не были для меня близкими и я не питала к ним никаких особенных чувств, я могла определить, что у парня, с которым я перекинулась парой слов, болит зуб, или что новенькая официантка недавно влюбилась, или то, что у одной из посетительниц произошла какая-то трагедия, которая отдавалась тупой болью у меня в животе, и мне стало так грустно, что я не смогла сдержать слез.

В одно прекрасное утро я проснулась с мыслью о том, что хочу выучиться на психолога. Я подумала о том, что благодаря своему дару я смогу понять своих клиентов как никто другой.

Когда я, наконец, сдала все экзамены и поступила в медицинский институт, радости моей не было предела. Я считала свое решение идеальным, будто в этом и есть мое предназначение. Как оказалось, я была права.

Я познакомилась с Димой, когда тот стал одним из моих пациентов. Ему было двадцать восемь лет, и недавно у него умерла жена. Я сразу почувствовала жгучую боль утраты, как только он появился за дверью моего кабинета.

Мы долго беседовали. Он рассказал мне историю о том, как два года назад его жена Василиса погибла в автокатастрофе.

Он считал себя виноватым, поскольку он был за рулем и не смог справиться с управлением, когда им навстречу несся огромный грузовик. Удар пришелся на пассажирское место, и она скончалась на месте.

Дима сказал, что он уже пытался завязать отношения с другими женщинами, но не может забыть чувства к Василисе. Они строили грандиозные планы, мечтая купить загородный домик и всю жизнь путешествовать по миру. Василиса работала фотографом, занимая первые места на всевозможных выставках. А Дима был владельцем сети гипермаркетов, которые давали неплохой доход. По моему мнению, их план был идеальным.

Мы долго разговаривали с Димой. У меня получилось убедить его в том, что в случившемся нет его вины и очень многое в нашей жизни происходит случайно.

Он посетил десять моих сеансов, а на одиннадцатый пришел с букетом пышных пионов и предложением руки и сердца. Недолго думая я согласилась. Я вновь нарушила обещание, но не смогла отказаться от такого мужчины, как Дима. Наши с ним взгляды на жизнь оказались почти идентичными. Мы понимали друг друга с полуслова.

Но я не надеялась, что он сможет полюбить меня так же сильно, как Василису.

Мы начали жить вместе в загородном двухэтажном коттедже. У меня появилась своя мастерская на первом этаже, с выходом в сад, где я рисовала свои картины. А Дима все так же занимался бизнесом.

Все больше узнавая его, я все сильнее влюблялась в его голос, запах его волос. И как ни странно, я чувствовала взаимность.

Однажды я обнаружила, что фотографии его жены, которые он хранил на ноутбуке, исчезли. Он, наконец, смог отпустить ее.

Скоро мы решили пожениться. Это случилось на берегу Ливийского моря на острове Крит. На мне было полупрозрачное легкое белое платье в пол, а на нем белый костюм, отчего наша с ним загорелая кожа казалась еще темнее.

Нас обвенчали на закате под аркой, украшенной лиловыми цветами. Пляж был освещен конусовидными фонариками, излучающими теплый приглушенный свет, которые стояли прямо на песке.

Приглашенных гостей не было. Только священник и мы вдвоем, не считая нескольких зевак, наблюдавших за нами со стороны.

Мы пробыли на Крите целый месяц. А домой вернулись счастливыми и отдохнувшими. Этот месяц был самым прекрасным в моей жизни.

Мы прожили вместе еще полгода, пока в одну ужасную безлунную ночь Диме не стало плохо.

Как выяснилось позже, у него был рак головного мозга. Последняя стадия.

Тогда я впала в депрессию, смотря, как мой любимый мужчина умирает у меня на глазах.

Когда у него случались приступы, я тоже чувствовала их.

– Сейчас начнется, – шептал он, лежа в постели.

– Я знаю, – отвечала я, гладя его по голове.

Я не открыла ему своей тайны, и в этом не было необходимости. Мне казалось, что он сам все понял, когда однажды резал хлеб на кухне и случайно порезался.

В этот момент я поливала акацию перед нашим домом. Я вскрикнула, подскочив от неожиданности, почувствовав боль в ладони, и тут же инстинктивно поднесла ее к глазам.

Затем я почувствовала его взгляд и, подняв голову, увидела Диму, наблюдавшего за мной из окна.

Все закончилось жарким летним утром, когда мне был тридцать один год.

Я была готова умереть вместе с ним. Несмотря на всю боль, которую мы ощущали, я чувствовала себя героиней сказки: «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Единственное, что было неверно в этой фразе, так это слово «долго». Мне было жаль, что это произошло так рано. Но я была спокойна от того, что мы уйдем из жизни вместе и никому из нас не придется страдать от ужасной боли и тоски по утраченной любви.

Мы лежали в нашей постели, и я прижималась к Диме щекой, ощущая дикую боль во всем теле. Мы умирали. Наши души и тела превратились в единое целое. Я чувствовала, как засыпаю, боль медленно отступала вместе с моей жизнью. Мы последний раз встретились взглядами, а затем наши веки закрылись навсегда.

Жизнь на потом

Каждый из нас хоть раз задумывался о смысле жизни. Кто мы в этой Вселенной? Для чего существует человечество? Одни ли мы в космосе? Время летит с огромной скоростью. Люди рождаются, стареют и умирают. Пройденный сценарий повторяется вновь и вновь, из поколения в поколение. Для чего все это? Являемся ли мы маленькими винтиками большого механизма? Кто-то довольствуется малым, а кто-то стремится к постоянному самосовершенствованию. Кого-то устраивает его настоящая жизнь, а кто-то идет напролом, добиваясь целей по улучшению собственной жизни и жизни своих близких. Каждый считает себя уникальным. Но так ли верны наши представления о собственной сущности?

Мы все отличаемся, но все же мы очень похожи. У всех нас одинаковые потребности, цели, мечты; только у каждого свой список желаний, который состоит из определенного набора этих потребностей, целей и мечтаний. У кого-то этот список длиннее, у кого-то короче. Бесконечное число списков, которые каждый человек составляет конкретно для себя согласно своим возможностям…

Эрнест Олден являлся выдающимся архитектором Англии и всего мира в целом. На его счету было огромное количество проектов. Никто не мог понять, как такому молодому и на вид неопытному человеку удавалось за предельно короткие сроки заканчивать проекты грандиозных, необычайно сложных зданий, которые были выполнены без единого промаха и помарки. Эрнеста называли человеком-феноменом. Ни один специалист его сферы не мог тягаться с ним.

На работе коллеги не желали общаться с Эрнестом, подозревая его в мошенничестве.

– Не может один человек делать всю работу. У него наверняка куча помощников. И как не стыдно заслуги других людей выдавать за свои, – ворчала старая миссис Форест, чья пенсия была уже не за горами. – Такой молодой… да у него и опыта никакого нет. Да и чисто физически он не мог бы столько сделать. Здесь какой-то обман!

Многие бросали на Эрнеста подозрительные взгляды и обсуждали его за спиной. У него никогда не было близких друзей. Но, честно говоря, он не стремился заводить дружеских отношений. «Как-нибудь потом», – думал он. Так же дела обстояли и с девушками. «Я пока не готов к этому, девушкам нужно уделять слишком много времени. Лучше я потрачу его на более полезные вещи».

Мозг Эрнеста постоянно был занят какой-либо деятельностью. Он боялся терять время впустую, хотя времени у него было предостаточно, не как у миссис Форест или кого-либо еще. Все дело в том, что Эрнест Олден не был обычным человеком. Он умел останавливать время. Это началось еще с самого детства.

Однажды, когда ему было около пяти лет, Эрнесту так не хотелось есть кашу, которой его хотела накормить его мама, что он попросту силой мысли заставил мать и отца, сидевшего рядом и мирно попивавшего чай, застыть. Рука матери, державшая ложку с кашей, замерла над лицом Эрнеста. И только через несколько часов ему удалось вернуть домочадцев к жизни.

Родители Эрнеста были в замешательстве, не понимая, как так получилось, что всего за несколько секунд каша успела полностью остыть, а солнце за окном село, и наступила ночь.

Никто из родителей никогда не обсуждал этот странный момент, предпочитая хранить молчание.

«Не хочу, чтобы кто-то подумал, что я лишилась разума, – я наверняка всего лишь устала», – думала мать Эрнеста.

«Я, наверное, заработался. Пора в отпуск», – пришел к выводу отец.

Подобных инцидентов не повторялось, пока мальчику не исполнилось десять. На этот раз он смог заставить время замереть во время того, как учительница миссис Роуз отчитывала его при всем классе за невыученный урок. Пылая от злости, он не растерялся и, схватив мокрую тряпку, которой обычно стирали мел с доски, сунул ее в застывший открытый рот женщины, и как ни в чем ни бывало сел обратно на свое место.

Когда время снова пошло, миссис Роуз в замешательстве стала выплевывать грязную тряпку изо рта и под дикий хохот детей выскочила вон из класса. После чего в коридоре у нее случился припадок, от которого ей пришлось долго приходить в себя уже в клинике для умалишенных.

Эрнест рос, и вместе с ним развивался его дар. Теперь мальчик стал более продуктивно использовать его. Он, подтянув свои знания, стал круглым отличником и гордостью школы. Затем он поступил в престижный университет, став любимцем преподавателей и настоящим зазнайкой в глазах студентов. Сверстники обходили его стороной.

Он почти постоянно учился. Посреди лекции он мог остановить время и начать что-то читать, доделывать курсовую работу, смотреть фильмы на ноутбуке. Эрнест становился все сильнее. Теперь он мог не только заставлять замирать людей вокруг – теперь он полностью останавливал время во всем мире. Понял он это, когда, засидевшись с учебником по высшей математике, понял, что прошло уже много часов, а солнце не сменило своего положения. Земля остановилась по его воле, и, возможно, вся Вселенная замерла.

Еще позже он обнаружил, что выглядит моложе многих своих знакомых сверстников. Годы шли, лица окружающих покрывались морщинами, а лицо Эрнеста все так же излучало молодость и свежесть.

– Этот парень ходит к пластическому хирургу! – Как-то услышал он за своей спиной голос незнакомца.

Все вокруг говорили о нем. Он появлялся на телевидении. Его представляли как человека, читающего наизусть объемные произведения без единой ошибки.

– У него феноменальная память! Человек-феномен! – кричали все вокруг.

Также Эрнест освоил фортепиано, скрипку, контрабас и саксофон. Он в идеале выучил японский, китайский, итальянский и еще десяток языков. Весь мир обсуждал его удивительные способности, на него показывали пальцем, им восхищались, его ненавидели. Эрнеста постоянно звали на телешоу, о нем писали в газетах, с ним фотографировались на улицах.

«Я живу несколькими жизнями, – думал Эрнест. – Никто никогда не сможет добиться такого же успеха, как я».

Весь его дом был завален грамотами, призами и благодарностями.

Эрнест считал, что нет предела его возможностям, пока в одно солнечное весеннее утро он не вышел из своего дома, и свет резко погас, будто кто-то нажал на выключатель.

Последняя мысль, которая промелькнула в его голове, была о том, что он, возможно, ослеп. Ведь всякое может быть. Ведь так много необычных случаев, происходивших с людьми. Ученые еще не до конца изучили организм человека. А потом тело Эрнеста будто обмякло и стало проваливаться в пустоту, и он потерял сознание.

Очнувшись, Эрнест обнаружил себя в странном месте, сидевшим на желтом песке. Вокруг была степь и ни единого зеленого островка. Было темно, но море звезд, которыми было усыпано небо, освещало все вокруг. Здесь было не жарко и не холодно. Он будто не чувствовал своего тела, но мог видеть. Над головой его виднелось огромное количество планет – казалось, что до них можно дотянуться рукой.

– Где это я? Что за странное место? Пустыня? – Голос Эрнеста отзывался эхом в его голове. – Здесь ничего нет. Я что, мертв? Это не похоже на рай, да и на ад тоже…

Вдруг, словно услышав его голос, перед ним из ниоткуда материализовался человек в белых одеждах. Он будто парил в воздухе. Вся фигура его светилась ярким светом, таким, что он озарил все вокруг. Эрнест не мог рассмотреть его лица, так как больно было открыть глаза. Свет ослеплял его.

– Кто вы? – только и мог вымолвить Эрнест, закрывая лицо руками.

– Я – Создатель, – ответил человек бархатным басом, который будто мелодия раскатился по склонам пустыни.

– Где я? Что это за место?

– Твое время истекло, Эрнест, – прогремел голос, игнорируя его вопросы.

– О чем вы говорите? Я что, мертв?

– И да, и нет. Ты слишком долго жил на свете в мире людей, и время твое закончилось.

– Не может быть, – вскричал Эрнест. – Я ведь еще так молод!

– Это лишь телесная оболочка. У Вселенной существуют свои законы, и нарушить их невозможно. Всегда должно быть равновесие. Ты прожил ровно столько, сколько тебе было отмерено.

– Но… как такое может быть? Многие живут дольше. Я думал, что этот дар даст мне очень многое. Я хотел стать лучшим, и я старался. Я старался больше, чем кто-либо! Я столько еще не сделал, не могу же я сейчас уйти!

– Ты многое сделал, это верно. Ты очень долго жил и в то же время не жил.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ты работал не покладая рук. Да, ты старался больше многих, но для чего?

– Я же уже сказал. Я хотел стать лучшим. Не просто же так мне был дан этот дар!

– Ты неверно растратил свой дар. К моему сожалению, люди редко используют свой дар так, как этого хочет Вселенная. Но ты не виноват…

– Еще бы я был виноват, – оскалился Эрнест. Что за вздор несет этот человек?

– Ты не познал любви, Эрнест, – голос Создателя, как раскат грома, прогремел в голове Эрнеста. – Ты ничего не чувствовал к людям, которые окружали тебя. Ты лишь гнался за славой, тобой двигало чувство превосходства. Ты гордился собой, превозносил себя над другими. Ты никого не любил, ни о ком не заботился.

– Прекратите это! – заорал Эрнест, не в силах больше выносить поток этой информации, которая почему-то словно нож резала его сердце. – Что это за место?!

– Это твой мир. Ты его создал.

– Но здесь ничего нет… ничего, – оборвался его голос.

– Это твоя жизнь. Как бы это ни было печально, но ты прожил ее впустую, и в глубине души ты понимаешь это. Ты откладывал свою жизнь в долгий ящик, оставляя ее на потом. Ты пуст, как эта пустыня.

Тут в сознании Эрнеста что-то щелкнуло. Жизнь будто стала проноситься у него перед глазами. Лишь лица людей, замершие, словно маски; математические задачи, в которых он был профи; горы книг, которыми он гордился, что прочитал их; годы физических тренировок, которые сделали его тело идеальным. Он был будто один во Вселенной. У него не было семьи. Родителей он не видел еще с поступления в институт, откладывая визит в гости. Он не смог полюбить, никогда не имел друзей, не испытывал всего спектра эмоций, которые испытывали все его знакомые. Он не наслаждался жизнью, а только гнался все успеть, чтобы стать лучше всех, тренируя свой мозг и тело. За это желание он заплатил самым дорогим – он не был человеком. Он стал живым роботом, выполняющим сверхзадачи, вкладывая в себя тонны информации.