Пик из Эхтера. Цикл книг: «Эйриния». Книга первая. Том I бесплатное чтение

Редактор Ольга Петровна Маркелова

Иллюстратор Мария Чурилина

Иллюстратор Алеся. С. murasaki.sin

Дизайнер обложки Сергей Маркелов

© Сергей Маркелов, 2023

© Мария Чурилина, иллюстрации, 2023

© Алеся. С. murasaki.sin, иллюстрации, 2023

© Сергей Маркелов, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0051-3441-7 (т. 1)

ISBN 978-5-0051-3442-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От Автора

Труднее всего, привязавшись к чему-нибудь или кому-нибудь, начать что-то совершенно Иное. Это очень пугает, как и всё Новое и Необычное. Ты начинаешь сомневаться – а достаточно ли сил, знаний, чтобы претворить в Жизнь задуманное. Это заставляет Тебя остановиться и призадуматься.

Но не стоит робеть и пугаться. Ведь если так и не наберешься сил попробовать, так ничего и не получится. В такие моменты самое главное сделать Первый Шаг. Пусть Начало будет трудным, как и в Жизни, но зато позже – Ты сам увидишь, что старания оказались ненапрасными.

Обернувшись назад, сможешь воочию убедиться, что Жизнь не прошла даром, годы Труда не бесполезно пройдены и в конце концов Тебе удалось оставить после себя своё Детище – Плоды своего Труда, что создал своими собственными руками и которыми будешь гордиться в зрелости…

Перед Вами Первая Книга из Цикла «Эйриния», повествующая про Мир, так не похожий на наш, и одновременно схожий.

Моя новая История, крайне отличается от предыдущих Книг. Если там описывалась Жизнь животных и людей в реальном Мире и Природе, то здесь события произойдут в Царстве Мышей – Эйринии. В Государстве, где за Власть борются мыши и крысы, чьи алчные сердца разрушают общество. А промышленное производство, достигшее индустриального развития, губит всё живое в округе – как самих мышей, так и остатки Природы. Всё, что некогда являлось бесценным Сокровищем, дарованным самой Природой всем жителям страны, ожидает та же участь…

Сразу хотелось бы сказать, что многие Герои, которых Вы здесь встретите очень похожи на людей из реальной жизни: кого я знал, знаю, видел и встречал, с кем общался, дружил и враждовал. Весь этот мышиный Мир, это не что иное, как попытка отразить Наш собственный, со своими Героями и Злодеями, хитроумными заговорами и предательствами, Дружбой, Ненавистью и Любовью…

Эта История Жизни одного мышонка, который, не успев толком «встать на ноги» в Мире полном трудностей и классовых несправедливостей, оказался втянут в Дворцовые Интриги, с целью погрузить его Родную Страну в пучину Хаоса и Войны.

Предательство, Дружба, Любовь, дворцовые интриги, закулисные распри и назревающая Война, и всё это на фоне трагедии одного паренька и его любимой, которым предстоит нелегкая борьба за Жизнь и своё Счастье.

Многим им придется пожертвовать, оставить в прошлом, позабыть и идти дальше, дабы противостоять тому, кто возомнил себя Высшим Существом, которому не ведомо сожаление и что решил стереть с лица Мира всех, ему неугодных.

Пользуясь случаем хотелось выразить сердечную Благодарность Всем, кто помогал мне в интереснейшей работе по подготовке Книги к изданию:

Ольга Маркелова

Редактор/Набор текста и Корректура

Мария Чурилина

Художник/Дизайн костюма/Проработка Героев

Алеся С./murasaki.sin

Автор Портрета Автора

Михаил Герцев

Реклама в интернете и соц. сетях

Предисловие

Эйриния – некогда мирная и спокойная Страна, простирающая от берегов Океана Грез на западе, до Эфирского моря – на востоке, от Семарийских гор на севере, до южных Аэширских пустынь, уже не та, что прежде. Мир погряз в алчности и лжи, что опутывают словно паутиной своими невидимыми сетями всех и каждого, начиная от простых крестьян, заканчивая Знатью.

Давно позади остались Дни воинской Славы мышей, сумевших ценою бесчисленного количества жизней, одержать вверх в самой страшной и кровопролитной Войне за всю Историю Эйринии, получившей имя: «Нашествие Крыс». Мало из тех, кто родился на Мирной земле, знают о былых подвигах своих дедов. О тех днях предпочитают умалчивать…

Страна, разделенная ныне на города-государства: Вестия, Ренн, Эсфир и Эхтер, слаба как никогда. Каждый из правителей этих Земель, мечтает занять трон Эхтера – самого сильного промышленного центра всей Эйринии, чье расположение в её центре, делает город «лакомым кусочком». Но мечты мечтами…

Открыто, не один из молодых и горячих на голову Принцев, не решаются на открытый конфликт. Война никому из них не по карману. Поэтому все они с нетерпением ожидали того дня, когда Наследница трона Эхтера, молодая и прекрасная Принцесса София подрастёт, и сможет выйти замуж за одного из них…

I В домике-норке

Всю ночь над городом хлестал проливной дождь. С громом и молниями проносился он над крышами домов. Стихии было всё равно, живет ли под ней знатная мышь или простой работяга. Природа не делит Общество на богатых и бедных. И лишь то, как её Дарами воспользуются: с благом для всех, или только для себя – зависит, пошли они на доброе дело или их растратили в пустую.

Отдав за ночь всю влагу Матери Земле, небо прояснилось. С утра вышло солнышко, даруя всем и каждому теплоту и свет, столь редкие в последнее время. Многие уже и позабыли, каково это просыпаться от яркого солнечного света, бьющего прямо в маленькие окошки над потолками, своих земляных домиков-норок.

Один из подобных «лучиков-озорников», проник сквозь прозрачную пленку, заменяющую стеклянное окошко, прямо внутрь небольшой комнатки. Затем упал на лобик маленького серого мышонка. Почувствовав его тепло, он сквозь сон улыбнулся. Затем лучик опустился ему на глаза, и паренек поспешил укрыться с головою под серую, как и его шерстка, простыню. Отмахиваясь от света, он отвернулся к стенке и снова мирно засопел. Подергивая ушами, он из последних сил пытался поднять свой хвостик на кровать. Тот спадал с неё и раскачивался из стороны в сторону, под тихое: «тук-тук-тук».

Хитроумный механизм, придуманный и собранный этим мышонком из разного хлама, что подобрал на улице, приходил в движение над самой его головою. К потолку, до которого рукой можно дотянуться не вставая, было прикреплено что-то наподобие часового механизма. Несколько шестеренок, перемычек, пружин, соединяющие оси – всё разом пришло в движение. А пружинка в самом центре механизма, что являлась его «сердцем», принялась отбивать тихий ритм, то сокращаясь, то растягиваясь.

Движущая сила этого изобретения, располагалась на плоской крыше, к которой вела одна ось потолще. Там сверху находился небольшой резервуар с водой, который наполнялся от дождей, что частенько шли по ночам. Внизу от резервуара шёл шланг, по которому вода под собственным давлением, поступала в дом и выливалась с напором на деревянное колесо с лопастями.

Под действием струи воды оно начинало кружиться, приводя в движение шестеренку, что плотно прилегала к зубьям на оси кольца, благодаря им механизм «оживал». Вода, что медленно стекала с крыши по шлангу на колесо, накапливалась в плоской таре и от наполнения стала наклоняться. По небольшому желобку у края, вода закапала вниз – прямо на голову мышонку.

Не стерпев, он переваливается с бока на бок. С подушки чуть сползает наволочка, из того же грубого материала, что и покрывало, оголяя простой мешок, наполненный землей с примесью сухой травы – судя по голове мышонка, хохолок которого смоченный водой, тут же цепляет её на себя.

«Тик-тик-тик» – не переставал тихо отбивать ритм механизм.

Когда пареньку надоедает эта трескотня, он сквозь дремоту протягивает руку, пытаясь нащупать штырек в центре механизма. Но промахнувшись, задевает поддон с водой, который наклоняется в его сторону и обливает с головы до пят.

– А-а-а! – вскакивает на кровати паренек, от резкого и совсем не теплого пробуждения.

Широко раскрыв голубые глазки, мышонок нащупывает штырек и задвигает его на место. Вмиг блокируется весь механизм. Перестает кружиться колесо, сжимается пружина и фланг перекрывается засовом.

В этот момент со скрипом открывается полукруглая дверца в комнату и у порога появляется серая мышь.

– Сынок, пора вставать! – проговорила мама, с улыбкой бросая взгляд на его механизм и опрокинутый поддон.

– Да, мам, сейчас! – ответил мышонок, совсем еще сонным голосом.

Мама прикрывает дверь и исчезает в другой комнате.

Тяжело зевнув, мышонок широко разводит руки в стороны. Вдруг его всего передергивает от свежего утреннего ветерка, что подул в окно. Повесив поддон обратно в горизонтальное положение, он потихоньку сползает с кровати по лесенке со второго яруса.

Резко спустившись, он почувствовал легкое головокружение и его повело в сторону. Благо паренек успел облокотиться о лестницу. Одной ногой пытаясь нацепить тапок, представляющий из себя деревянный блин овальной формы, к которому со стороны пальцев, была приделана веревка, для обхвата стопы, он никак не мог угодить «в цель». Одновременно с этим, мышонок принялся надевать на себя свою одежу, состоящую из простой безрукавки с капюшоном, сшитой из мешковины, темно-зеленоватого цвета.

Наконец ему удалось нацепить одну тапочку. Но тут он вспомнил, что забыл надеть штаны и потянулся за ними. Они лежали рядышком, на небольшом столике, что примыкал к кровати. Не считая шкафа, что располагался в другом конце комнаты, около двери, да двухъярусной кровати – они были здесь единственной мебелью.

Не с первого раза пареньку удалось нацепить на себя коротенькие штанишки, что спускались до колен и были сшиты из двух одинаковых половинок полушерстяной материи, коричневого оттенка. Они были на резинке, что весьма устраивало мышонка, так как это освобождало его от хлопот по завязыванию и развязыванию узлов.

Закончив одеваться и наконец отыскав второй тапок под кроватью, он направился к двери, которую, из-за того, что отсырела, пришлось приподнять и толкнуть всем телом от себя. Затем мышонок вошел во вторую комнату, побольше первой. Она одновременно служила залом, спальней родителей и кухней. Длинной комната была не более десяти шагов в ширину и семи в длину. Но несмотря на тесноту, все жители этого домика уже привыкли, и не особо обращали внимание на подобную мелочь.

Большую часть помещения занимала двухместная кровать, которая являлась также и шкафом, ибо лежанка откидывалась, как книжка и внутрь складывались вещи.

– Доброе утро, мам! – проговорил мышонок, направляясь к чуть покосившемуся столу, что стоял возле единственного в помещении небольшого окна, у второй двери, ведущей на улицу.

Она была той же формы и размеров, что и межкомнатная.

– Доброе утро, сынок! – приветливо встретила его серая мышка, средних лет, наделенная мягким заботливым взглядом бирюзовых глаз.

Мама была одета в простое до пола платье из грубой материи, с длинными рукавами и небольшим пояском. Поверх плечиков была накинута шерстяная накидка. На ногах красовались теплые вязанные носочки до уровня колен отлично согревающие ступни в столь студеном помещении, пол в котором был застлан сухой травой, а стены, как и потолок, состояли из земли.

Закончив складывать вещи в шкаф, она направилась к другому столу поменьше. Всё место на нем занимала металлическая плитка, к которой из стены вела одна труба, по которой под давлением подавался горячий пар в дома простых мышей. На ней варили и готовили еду.

Взяв небольшую тарелку с деревянной небольшой навесной полки, что располагалась в сторонке от плитки, мама зачерпнула половником из кастрюли еды и налила в глиняную тарелку. Затем положила половник обратно в кастрюлю, что грелась на плитке до нужной температуры, благодаря горячему пару, подача которого регулировалась рычажком на плитке.

– Травяной суп!? – принюхавшись тихо сказал мышонок, присаживаясь на единственный здесь табурет.

Как только тарелка с едой оказалась подле него он, немного поведя носом, зачерпнул ложку и поднес ко рту.

– А хлеба нету?

– Прости сынок, Зерна осталось совсем чуть-чуть. А до папиной зарплаты еще так долго… – присела на уголок кровати мама.

Валютой для расчета, оплаты за труд и продукты питания в Эйринии являлись натуральные высушенные зерна злаковых. Так как плодородные поля для их выращивания можно было сосчитать по пальцам, то и Зерна на всех не хватало. Отсюда и бедственное положение обычных мышей, голод и множество смертей на почте безвыходности своей жалкой жизни.

Понимая, что тут ничего не поделаешь, мышонок тяжело вздохнул и принялся, не разжевывая хлебать зеленоватую жижу, проглатывая не разварившуюся траву.

– Папа уже ушел?

– Да!

– А Лик?

– Тоже, – тяжело вздохнула мышка, при упоминании о старшем сыне.

– Ничего, вот устроюсь на работу – станет легче! – тихо прошептал паренек, в чьих глазах читалась бездонная грусть и некая тревога, не за себя, а за тех, кого любил и о ком поклялся заботиться.

Проглотив последнюю ложку супа, он поспешил к самому дальнему углу комнаты, где стояла небольшая раковина, с подведенной к ней трубой, из которой брали проточную воду. Сливом служило ведро, что находилось под раковиной.

– Сегодня, у тебя последний день?

– Да.

– Сынок, – остановила его мать, когда мышонок, помыв тарелку, собирался уйти.

– Да, мама!?

– Пик, целый месяц уже прошел, а на Бирже так ничего и не появилось?

– По профессии ничего нет, – пряча глаза от матери отвечал мышонок.

– Пик, милый, мы отдали немало Зерна, чтобы дать тебе хорошее образование и поставить на учет в Биржу Труда…

– Я знаю мама! – вежливо перебил её сын, прекрасно понимая, к чему она ведет. – С самого раннего детства я поставил перед собой цель, что окончу начальную и среднюю школу… И вот теперь после трех с половиной лет учебы, мне удалось выполнить это обещание… – крайне воодушевлённо произнес мышонок.

– Ты и вправду молодец, сынок! Постарайся устроиться на работу, все-таки тебе уже четыре с половиной года. Возраст, когда многие дети вступают во взрослую жизнь, – не стала поднимать больную тему мышка.

– Хорошо, – кротко ответил Пик, который не раз уже слышал подобные речи от родителей, и прекрасно сам понимал, что к чему.

Устремив на неё взор, полный благодарности за всю ту помощь и поддержку, которой она одаривала его на протяжении всех этих тяжелых лет учебы, он встретил теплый, нежный, заботливый, и в то же время такой грустный взгляд матери, заставивший невольно ком в горле проглотить.

Его сердце сжалось от боли и сожаления за то, что заставил маму лишний раз сопереживать за его неудачи. Потерев шею и сжав ладони в кулачки, Пик сказал:

– Не уйду от них, пока мне что-нибудь не отыщут! – приободрил сам себя паренек, и позволив маме поцеловать себя в лобик, направился к выходу.

– Пик, на улице грязно! – вслед ему сказала мама.

Мышонок остановился и опустил взгляд на ноги. Увидев на них домашние тапочки, он быстро скинул их и нацепил великовозрастные резиновые сапоги, которые доходили ему до колен.

– Удачи сынок! – прикрыла за ним дверь заботливая мама.

– Спасибо, – ответил ей через дверь Пик и снова тяжело вздохнул.

II Пригород

Чуть отойдя от двери, он обернулся на возвышающие домики – земляные норки других мышей. Весь холм снизу доверху был заполнен подобными жилищами, что располагались «лесенкой». Они походили на серые комья земли с дверцами, ведущими невесть куда.

Бросив взгляд вдоль небольшой тропинки, что вела вперед, он увидел всё тот же удручающий холодный вид норок с деревянными, прогнившими дверцами и плоскими крышами из обожжённой земли. И всё это на фоне чернеющих скал, что возвышались над всей долиной, окружающих её с запада на восток полумесяцем. В центре которой и находился дом мышонка Пика.

Не выдержав долго лицезреть столь прискорбный пейзаж, пусть и при свете солнечного света, но без единого листочка и травинки, Пик направился по тропинке вниз. Она вела к большой дороге, что была уже изрядно истоптанной, грязной, вся в следах, прошедших ранним утром на работу мышей. Вскоре тропа, по которой зашагал мышонок, слилась с куда более широкой, но всё такой же грязной и разбитой земляной дорогой, ведущей прямиком в город.

Дорога была одна и мышонку пришлось сбавить скорость и слиться с монотонной серой толпой, шедших на работу мышей. На лицах прохожих читалась полная отрешенность, а в глазах уже давно угас всякий огонек жизнелюбия и радости.

Вскоре горы, остались позади. И взору мышонка стал постепенно открываться величественный вид на город Эхтер – промышленный центр всей Эйринии. Пик, хоть и видел его не впервой, забыл про всё, и вся, и не мог оторвать взгляда.

Первое, что сразу бросалось в глаза каждому, кто отправлялся в Город, были величественные, мощные по своей нерушимости и размерам, вселяющие страх и трепет Крепостные Стены. В Эпоху расцвета промышленности они потеряли своё прямое назначение. Уже многие годы не видели они копий врагов, но при этом не обветшали, так как были воздвигнуты на века.

Высотою стены были не меньше горы, с которой мышонок спустился. Они были изготовлены из серого гранита, а швы между камнями, разных размеров и форм, были заполнены белым цементом.

По мере приближения к городу, городские стены становились всё выше, словно надвигаясь на тех, кто держал свой путь к нему, тем самым делая ощущение своей незначительности в этом суровом Мире куда более явственной.

Незаметно для себя Пик вскоре вышел на прямую дорогу, ведущую в город. По ходу он устремлял мечтательные взгляды на север – туда, где брала своё начало полноводная река Элара – главная артерия Эйринии. Она несла свои медленные воды вдоль всего города, обхватывая его с южной стороны и уходила дальше на восток, где впадала в Эфирское море.

Пик, на доли песчинки – самой малой меры времяисчисления, остановился, так как дорога, по которой он шел расходилась в нескольких направлениях. Одна вела на юг, в обход горам, в рудники, где каторжники добывали Железную руду. Ведущая направо – заканчивалась неподалеку, возле небольших хижин рыбаков, чьи лавки стояли возле реки, на этом берегу. Неподалеку от них, теснились большое количество других лавок, как с крышами в виде навесов из плотной ткани, так и открытых. Здесь мыши разных мастей продавали всё: начиная от личных вещей, одежды, инструментов труда и ремесла, до всевозможной еды, что готовили неподалеку, прямо на свежем воздухе.

Вид уличных торговцев, большинство которых жили там же, где и Семья мышонка, был таким убогим, если не сказать больше – очень бедным и потрепанным. Порой торговцы были худощавы донельзя и хуже одеты, по сравнению с их покупателями.

Но вовсе ни это скопление пригородных лавок и разношерстного народа, что суетился здесь с утра до вечера, больше привлекло внимание Пика, а черная точка на горизонте. Там на севере, располагался портовый причал, по которому доставлялись товары из восточных земель. К северным пристаням частенько причаливали корабли. Именно там и работал его старший брат Лик.

Тяжелые мысли вмиг были выбиты из его головы сильным толчком в плечо, мимо проходившей мышью. Отчего он чуть не упал, но устоял на ногах. Понимая, что следует поспешить, паренек продолжил путь вперед.

Вскоре Пику попались на глаза две башни – квадратные в плане сооружения, разобранные до половины. Они стояли как два Стража, сторожившие вход в город, располагаясь на этом берегу широкой реки. К той, что справа, были подведены трубы, выкачивающие воду прямо из реки, при помощи больших помп, располагающихся внутри Водонапорной Башни. Вода из неё, доставлялась по врытым в землю трубам в каждый дом мышей. Вторая Башня, имела большое пристроенное деревянное колесо, которое приводилось в движение течением реки. Это был Насос. К башне были пристроены печи, из труб которых круглосуточно валил столбом черный едкий дым. Здесь вода, закачанная из первой башни, доводилась до состояния пара при помощи гигантских печей. Благодаря наносам, пар поставлялся в дома, где были установлены паровые плитки.

Мало кто помнил из ныне живущих в городе, что некогда эти Башни являлись частью крепостных сооружений, что уцелели при осаде города армией крыс. Позже об их исторической ценности было решено забыть, а развалины превратили в Нанос и Водонапорную Башню.

Пик на минутку, пока шел мимо второй башни с колесом, заострил внимание на механизме, который был виден лишь частично. Домысливая, как он работает, он и создал свой «чудо-будильник».

Достигнув берега реки, мышонок вступил на каменный длинный мост, воздвигнутый из белого камня, шероховатого и неровного, но очень крепкого. Он возвышался над рекой в виде арки и вел прямо к воротам города.

Ушло несколько минут, прежде чем паренек дошел до края каменного моста и достиг места, где при прохождении кораблей по реке, опускался и поднимался деревянный разводной мост, что одновременно служил городскими воротами. Крепкий и высокий, с металлическими пластинами, он ежедневно выдерживал на себе тысячи ударов торопливых ног.

Пройдя по ним Пик, как всегда, почувствовал на себе пристальные взгляды городских стражников. Двоих крупных и мощных мышей, одетых в металлические кирасы, поверх плотной одежки из кожи, темно-коричневого цвета. А на ногах у них красовались солдатские ботфорты, на головах сияли каски, а в руках они сжимали древки алебард, чуть выше их роста. Это было древковое холодное оружие с комбинированный наконечником, в виде копья и топора с острым обухом.

Проходя мимо этих безмолвных, почти не двигающихся стражей, мышонок оказался в просторном коридоре, имеющем овальной формы свод. Ширина стен потрясала воображение – здесь могли поместиться с десяток мышей. Благодаря чему вход в город напоминал темный мрачный туннель с высоким потолком, где всегда стоял влажный спертый запах сырости от грязных и покрытых мхом камней.

В двух словах можно было сказать, что Жизнь за стенами города представляла из себя унылое, грустное и очень неприглядное зрелище. Ни одного зеленого листочка, ни одного камушка на дорогах. Всюду сновали всякий сброд, ногами намешивая каждодневную грязь.

III В городе

Иное зрелище предстало взору мышонка, когда, пройдя по каменной дороге, он вошел в Город. Всё здесь «говорило и кричало», о том, что тут живут Цивилизованные мыши. Всюду было чисто и сухо, покрыто сплошь каменными дорожками и мостовыми.

Не останавливаясь возле очередного перекрестка, Пик направился на север, оставив за плечами дорогу, идущую на восток.

Не только наличием мощенных камнем дорог отличался Город от Пригорода, но и полноценными домами в два-три, а то и больше этажей с резными деревянными дверьми, витражными окошками и покатыми черепичными крышами. Второй и последующие этажи этих ухоженных домов выступали над первым, образуя ниши. Которые, предприимчивые мыши, использовали как прилавки – места продажи своих товаров.

Всюду дома имели каменное основание с толстыми стенами и легкие, почти невесомые настроями из дерева, с большими окнами из полупрозрачного, а порой лазурного или цветного стекла. Покатые в сторону улицы черепичные крыши, делали эти дома просто сказочными и неповторимыми, и не было в городе ни одного дома, похожего на другой.

Поменялся и внешний вид мышей, которые здесь жили и работали. Разодетые в цветные шелковые, атласные и меховые ткани, различных оттенков и тонов, благодаря чему их счастливые обладатели казались совершенно из другого Мира, куда более опрятного и чистого.

На мужчинах красовались строгие штаны свободного кроя, отглаженные, всегда чистые и опрятные. Верхней одеждой служили атласные рубахи с длинными рукавами, обычно белого или светлых тонов. Они имели накрахмаленные манжеты и высокие воротники, которые украшались запонками. Поверх них носили различного фасона камзолы, плащи, стеганые жилеты и накидки. Обувью горожанам служили высокие кожаные сапоги с толстой резиновой подошвой.

Наряды женской половины населения отличались яркостью и строгостью одновременно. Платья имели несколько слоев. Нижняя рубаха покрывала тело и спадало до колен. Поверх неё надевалось платье до уровня пола. Затем сверху талию девушки подчеркивал корсет со шнуровкой сзади или по бокам. Поверх которого одевалось так называемое верхнее платье – Палетто, больше походившее на шубу с длинными рукавами, в которые мышки не вдевали ручки. Они больше служили как украшение, и чем длиннее были, тем знатнее и богаче казалась обладательница подобной «шубки».

Ножки, как девушек, так и замужних женщин, были облачены в узкие высокие сапожки, с каблучками, которые громко цокали по каменной мостовой города, оглашая на всю округу, кто идет рядом. Казалось даже, что чем громче звук, тем привлекательнее была мышка в глазах мужчин. Хотя, что именно привлекало мужчин в подобных особах, Пик не задумывался – так сильно был озадачен предстоящими поисками работы.

На фоне всего этого пестрого великолепия одежда простых работяг, казалась брошенной в канаве протухшей тряпкой.

Пику пришлось немало потрудиться, чтобы не мешать Господам следовать своей дорогой, и ненароком не прикоснуться к их многослойным одеяниям. Ведь тогда его неминуемо ожидала кара, и разбитыми в кровь ладонями палками, всё могло не закончиться. Этот урок он хорошо усвоил еще со времен прохождения учебы в городе. И теперь, дабы не мешать, он всегда держался поближе к центру дороги, где всегда было грязнее и клубилась пыль.

Тем не менее уже привыкнув к притеснениям, Пик не мог не бросать голодные взгляды на продукты, продаваемые здешними торговцами в своих лавках, которые не могли оставить равнодушными ни одного прохожего.

Проходя мимо лавки с хлебными лепешками, пахнувшими ванилью и посыпанными сахаром, Пик чуть не подавился слюной. Затем его внимание быстро привлекла другая лавка. Где за стеклянной витриной, красовались толстые книги в кожаных дорогих переплетах. Думать о том, что одна из них когда-нибудь может станет его, было для простого мышонка несбыточной Мечтой, которая всегда грела ему сердце и душу. Он давно положил глаз на одну из Книг, носившую гордое название: «Механика и Механизмы». Но тяжело вздохнув и оставив позади мечту, Пик продолжил путь.

На левой стороне широкой мостовой, по которой он сейчас шел, держась ближе центра, располагались другие лавки и магазины, еще краше и богаче прежних. Казалось, простому мышонку некуда было деться от всей этой пышности и роскоши, окружающей его со всех сторон.

Дома здесь, разделенные узкими дорожками, выводили на центральные, и те в свою очередь в одну главную. Районы в этой части города были густо застроены. Один дом мог возвышаться над другим пониже, совершенно не мешая ему – как бы дополняя всю эту красоту архитектуры. Возле дороги стояли дома поменьше в два-три этажа, а чуть в глубине кварталов – повыше и роскошнее, образовывая множество кварталов, простирающиеся до самого горизонта.

Вскоре путь сквозь кварталы заметно поднадоел Пику, и он с некой завистью бросал взгляды на тех везунчиков, которым хватило Зерна, чтобы заплатить за проезд на Монорельсовой Карете. Это была Машина, работающая на паровом котле. Она представляла из себя длинную платформу, поднятую от земли. Она покоилась на нескольких железных колесах с желобками посередине, по которым та передвигалась по одному рельсу. Он шел из самой северной точки города, где находилось Депо, и доходил до восточной, где располагались Фабрики и Заводы.

Дабы подняться на неё к ней были приставлены лесенки-ступени. Чтобы держаться во время движения, по всей длине располагались поручни. Мыши, стоя или сидя на небольших сиденьях, в зависимости от цены билета, пустыми глазами смотрели на тех, кто шел по улицам. Обилечивали пассажиров специальный работник – Кондуктор, бродивший по платформе взад и вперед, на протяжении часа пути из одной точки города в другую.

Движущей силой механизма являлся котел. Он располагался на носу платформы, в закрытом помещении, на подобии кабины. Где один мышь управлял всей машиной, пользуясь лишь двумя рычагами – ход и тормоз. А второй работник постоянно подкидывал угля в топку, которого как раз хватало на дорогу в одну сторону. Затем они «дозаправлялись» и ехали в обратный путь.

Сквозь всю кабину, возвышаясь над ней, от котла шло большое колесо, которое и тянуло всю платформу за собой.

Пик прекрасно знал, что они следуют строго по расписанию, и в городе пассажирских платформ насчитывается четыре. Одна из них, как раз в это время направлялась на север. Проводив её печальным взглядом, паренек в который раз поймал себя на слове, что как только заработает достаточно Зерна на билет, обязательно прокатиться на этой, как ему представлялось чудо-машине.

Общепринятой валютой являлись Зерна злаковых, которыми расплачивались, как с работягами, так и с торговцами. Чеканных монет или их бумажного эквивалента жители Эхтера не имели. Это было сделано, как уверяли Власть Имущие, для упрощения товарообмена и оплаты за труд.

Чем дальше углублялся мышонок в город, тем красивее и роскошнее становилось всё в округе: дома, мыши, их средства передвижения.

Одежду стали дополнять высокие головные уборы – цилиндры, а на девушках и женщинах красовались элегантные шапочки с вуалями, прикрывающими их личико. Немаловажной дополняющей частью гардероба более зажиточных мышей являлись трости у мужчин, и овальной формы зонтики у мышек, которые покоились на их хрупких плечиках, отлично дополняя образ Светских Дам.

Те жители, что были побогаче, имели в своем распоряжении свои собственные паровые Кареты. Одноместные или двухместные, обитые снаружи дорогими тканями, с Гербами Семейств на дверцах, к которым они принадлежали. Эти Кареты были миниатюрнее своих старших собратьев – Платформ.

Оснащенные небольшим котлом на носу, где сидел на приступке кучер и подкладывал спрессованный уголь, который был дороже обычного и поэтому более энергоемкий, кареты являлись отличительным признаком богатства их обладателя.

Пар из котла приводил в движение оба задних, крепко закрепленных на осях колеса. Передние можно было направлять налево и направо, благодаря рычагам, находившимися у кучера под боком, которых было не меньше пяти штук. Большее место на этой облегченной платформе занимало место пассажира. Оно было сокрыто от лишних глаз стенками со всех четырех сторон. Лишь дверца с окошечком являлась единственным способом выйти и зайти.

Каждая знатная мышь, считала своим долгом иметь хотя бы одну подобную паровую карету. И пусть большую часть времени она покоилась возле дома, всё же являлась признаком Высшего Сословия. Покупая металлический костяк, уже каждый сам для себя решал, как ему облагородить внешнюю и внутреннюю отделку кареты.

Но у этих средств передвижения были свои недостатки. Главной считалась – плохая маневренность. Порой приходилось подолгу стоять в ожидании, пока она развернется на перекрестке, прежде чем перейти дорогу. Также, кареты были довольно широки из-за созданий комфортных условий для богатых пассажиров, которым хотелось путешествовать в своем транспорте со всеми удобствами.

Выхлопные газы, гарь и копоть, которые дабы не портить отделку кареты, выводились по трубе, идущей под основанием внизу, черным клеймом следовали за ней. Те, кто на них ездил, держались друг от друга на почтительном расстоянии, дабы не задохнуться и не испачкать свою карету.

Само собой о прохожих эти мыши меньше всего думали. И когда мимо Пика проехала одна такая карета, затем вторая, он невольно закашлялся и из глаз потекли слезы. После чего мышонок оказался уже не в силах чем-либо любоваться и восторгаться. Прибавив шаг, он пошел дальше.

Все эти городские красоты, хитроумные механизмы, призванные упростить жизнь обычных горожан, а также величественный вид на Королевский Замок, что возвышался над всем городом и располагающийся на холме к северу-востоку от жилых кварталов, которыми так восторгался Пик первое время, всё вдруг померкло, когда он достиг Биржи Труда. Точнее длинной очереди тех, кто искал работу.

Все желающие могли встать на Биржу Труда за плату. И дабы узнать, есть ли в городе наниматели, заинтересованные в их труде, каждый день они были вынуждены отстаивать длинные очереди. Дело это было неблагодарным и дорогостоящим. Но тем не менее, после окончания Школы родители Пика послали его на Биржу, желая своему сыну лучшего будущего. И он прекрасно осознавал, что сегодня его последняя попытка.

Очередь тянулась на несколько кварталов и мышонок понимал, что пройдет не один час, прежде чем он достигнет роскошного, многоэтажного здания, где располагался Городской Суд в одном крыле, Биржа Труда в другом, и Отделение по рассмотрению жалоб от населения – в третьем. Все они находились в разных входах, а очередь была единой.

Именно это обстоятельство заставило Пика приуныть. Впереди него стояли не эти, заплывшие жиром мыши, в роскошных одеяниях и каретах, а простые жители города, точнее Пригорода. Были здесь женщины и дети, которые стояли свою очередь, дабы поставить себя и ребенка на учет и вписать его имя в Городскую перепись населения. Взрослые мужчины, ищущие работу. Загнанные в угол условиями жизни старики и старухи собирали справки, дабы получить ничтожную пенсию, которой еле хватало на уплату коммунальных услуг. И всюду, куда не глянь, он встречал полные боли, горя и сожаления глаза бедных мышей.

Еще больше удивляло и расстраивало Пика то, что с каждым днем стояния на Бирже, в очередях молодых мышей становилось всё меньше. Это вовсе не означало, что они нашли работу. Он понимал, что они попросту плюнули на это, и кинулись зарабатывать, кто чем может. А некоторые и вовсе продолжили сидеть у родителей на шее, беззаботно проводя свои дни.

Но Пик так не мог. Каждый новый день без работы, он встречал очень тяжело и всякий раз получая отказ переживал до глубины души. И вот теперь в последний день, его всего трясло мелкой дрожью. Он боялся, что он станет таким же, как и все предыдущие – полным переживаний и пустых ожиданий.

IV Благодарность Толпы

Мало кто знал и догадывался из простых мышей, что именно этого дня с нетерпением ожидала вторая половина населения, живущая поближе ко Дворцу за высокими стенами, отделяющими простых мышей с их проблемами и жалобами, от более привилегированного класса – Крыс.

Сегодня, около полудня, в город въехали три королевские кареты, с особо знатными Гостями из других Земель. Перед каждой из них шел отряд гвардейцев, отличающихся от стражников, сверкающими доспехами и начищенными до блеска оружием. Позади находилось еще по одному отряду на каждую из карет. Отчего это шествие двигалось очень медленно и вальяжно.

Стражники, приметив Королевские Гербы на каретах, тут же оцепляли всю дорогу и близлежащие переулки. И вскоре на главную улицу, по которой они ехали, сбежались все стражники города. И даже монорельсы повернули в Депо, дабы они не преграждали путь Благородным Гостям.

Когда это шествие достигло Городской площади, перед длинным зданием Городского Совета, которое было соседним с Биржей, стражники, не колеблясь, принялись расталкивать всю очередь, дабы челядь не мешалась под ногами у Господ.

– Что за гады!

– А еще стражниками называются!

– Да вы на их морды посмотрите! Отъелись на наших харчах!

Послышались со всех сторон недовольные упреки, которые стражники быстро усмиряли, наставляя на тех, кто осмеливался что-либо сказать, свои алебарды. Мышам нечего не оставалось, как прикусить языки и вернуться в очередь.

Так хотел поступить и Пик, но внезапно на дорогу выскочила маленькая мышка, чудом проскочившая сквозь стройные ряды стражников.

– Смирно! – скомандовал их командир.

Все как один они задрали головы к небу, решив лучше подчиниться, нежели осмелиться увести ребенка с дороги.

Тем временем, девочка продолжила наивно играть с резиновым мячиком. А прямо на неё стали надвигаться солдаты в металлических доспехах, которым было всё равно, через что или кого им переступать. Не один из них и бровью не повел, когда бедное дитя, услышав громыхание их кирас, отвлеклась и повернулась лицом к ним. Резко испугавшись, малышка тут же выронила мяч.

– Доча! – закричала где-то совсем рядом мама девочки.

Она всем сердцем порывалась кинуться к девочке, но стражники тут же развернулись к матери лицом и схватили за руки.

– Не положено! – сухо произнес один из них.

– Пустите! Там моя дочь! – вопила мышь.

– Женщина успокойтесь! – держали её в ежовых рукавицах солдаты.

В этот самый момент мячик девочки докатился до металлических сапог солдат и лопнул под их марширующими ступнями. Все тут же замерли от ужаса, понимая, что ей конец и ничто не спасет ребенка от неминуемой гибели.

В следующее мгновение из толпы выбежал какой-то юноша. Накрыв голову капюшоном, паренек проскочил прямо мимо стражников и кинулся к девочке. Он подоспел как раз вовремя и, схватив мышку на ручку, когда её чуть не затоптали солдаты, утянул в сторону.

Не успел он пробежать и десяти шагов, как к нему тут же кинулись стражники с другой стороны оцепления. Схватив паренька за шиворот, они потащили к мостовой:

– Ах ты, негодяй!

– Мерзавец! – рычали они наперебой, волоча его волоком по дороге.

Пик, обцарапав все коленки, сумел снять с себя безрукавку. Оставшись в одних штанах, со всех ног он кинулся с ребенком куда глаза глядят.

– Стой, держи его! – крикнули стражники, сами не смея покидать свой пост у дороги.

Их крики вскоре достигли нужных ушей. Спустя песчинку, девочку из его рук вырывает какой-то мужчина и на бедного Пика, налетает женщина с палкой:

– Ах ты злыдень!

– Детей вздумал воровать! – грозно стал надвигаться на него один крепкого телосложения мужчина.

– Нет, я просто желал… – хотел всё объяснить Пик, вне себя от смятения и охватившего его страха.

– Желал!? Насильник, насильник, держите его! Вяжите его!

Столь разъяренных криков, доносившихся со всех сторон, хватило, чтобы кинуться бежать прочь от толпы, готовой растерзать бедолагу голыми руками. Мышонок оказался настолько сбит с толку подобной реакцией окружающих, и чуть не угодил под карету, что подъезжала к главной оцепленной дороге, со стороны кварталов.

– Что там такое!? – высунула носик на улицу её пассажирка.

Первым кого она увидела оказался спасающийся бегством паренек, за которым гнались не один десяток мышей. Чуть поодаль на глаза попалась громко плачущая девочка и стражники, которые подводили её к матери.

– Сдай чуть вперед! – скомандовала она кучеру.

– Как пожелаете, Милара.

Карета сделала резкий рывок вперед, а затем внезапно остановилась. Тем самым машина загородила дорогу мышам, кинувшимся преследовать парня.

– Чувствую, здесь есть, о чем написать, – тихо прошептала пассажирка себе под нос.

Прихватив с собой небольшую записную книжку и графитный карандаш, она поспешила выйти…

Обернувшись, Пик услышал позади себя раздосадованные крики толпы. Затем он понял – погоня подошла к концу. Но он никак не мог остановиться. И еще долго бежал, сам не свой от страха и горечи, по узким переулкам города.

Пока в конец не выбился из сил, спотыкнулся и упал лицом в сырую помойную жижу, что знатные мыши лили прямо на головы прохожих, из своих окон. Пик покатился назад и забившись в темный угол переулка, почувствовал себя хуже и бесполезнее грязи, окружавшей его.

Обхватив обе ноги возле колен, он опустил голову и горько заплакал. Ведь никогда еще он не был так опозорен и унижен. Да будь то за дело – он бы всё снес. Но здесь – нет! Он просто желал помочь, а в благодарность его чуть не разорвала на клочья толпа.

За один короткий миг к нему вернулось ощущение реальности – суровой, жестокой, безразличной ко всему, лишающей последней Надежды и разрушающей Мечты в пух и прах. И пусть он осознавал, что толпа сделала это не со зла, но горечь обиды и презрение к самому себе, не так-то легко было прогнать. И уж тем более позабыть свой позор, на виду у всех…

Когда Знатные Гости миновали Городскую Биржу и народ стал потихоньку успокаиваться, та, что всё это время собирала нужную ей информацию по поводу столь дерзкого происшествия посреди белого дня, поспешила скрыться в своей карете.

Но в самый последний момент, она поманила пальчиком одного уличного мальчугана, который слонялся без дела. Тот, без всякой опаски подбежал ближе. Получив в руки небольшую стопку листовок, а также короткий инструктаж и плату в размере ползерна, мышонок кинулся выполнять порученное задание.

– Милара, к чему это? – поинтересовался кучер, редко видя свою Госпожу, вовлеченную в благородное дело.

– Как бы сильно злые языки не обливали этого мышонка грязью, но он спас девочку, – тихо ответила ему мышка и пальчиком указала направление дальнейшего пути.

После чего мужчина в темном плаще без лишних вопросов повел карету в сторону южной части города, где располагались все производства и фабрики Королевства.

V Знатные Гости и таинственная Песнь

Сразу после Городской площади три кареты, шедшие колесо к колесу во всю ширину дороги, дабы не испачкать последующую копотью из выхлопной трубы, свернули направо. Мало кто направлялся по этой дороге, ведь она вела к еще одним крепостным стенам, меньшим по высоте и толщине, но украшенным куда ярче и богаче внешних городских.

При возведении использовался белый мрамор, который сейчас, даже при тусклом свете солнца переливался на свету. По всему периметру были свешены гигантских размеров стяги с изображенными на них Гербами Служб и Семейств, которые безраздельно властвовали Городом.

От всей остальной Рабочей части Эхтера, этот холм отделяли не только стены, но еще и искусственный ров, через который перекидывался мост по надобности, а всё остальное время он был поднят. Вход венчали две церемониальные колонны – память о былых победах жителей города, нынче лишь указатель: «Посторонним вход воспрещен!».

Мост был не слишком широким и каждой карете пришлось проехать по нему по очередности. Это замедлило и без того многочасовую поездку.

Вид Внутреннего Города, открывшегося Гостям из окон своих карет, немного порадовал и упокоил их. Здесь всё было совсем иным и складывалось такое впечатление, что они попали в совершенно другой город.

Радовали глаз одинаковых размеров, ровные многоэтажные дома, выстроенные по строгой линии. Дороги были вымощены лучшем отшлифованным камнем, что исключало тряску. Благодаря чему Гости и не приметили, что движутся вверх по склону.

Также не могло ни привлечь их внимание наличие здесь деревьев, кустарников, лужаек – свежей зелени, всего этого великолепия, которого обычные жители города были лишены. Сады, палисадники, парки, прекрасно гармонировали со зданиями различных Контор и Ведомств, превосходно дополняя друг друга.

Здесь располагались Департаменты: Образования, Медицины, Страхования, Отделения контроля и Учета, Экономическое, Юридическое, Военное, Промышленное и многие другие Ведомства. А вот и показался Департамент с целым штатом сотрудников, с немалой долей от бюджета Государства, который носил гордое имя: «На все случаи жизни».

Сюда попадали лишь немногие мыши. Большая часть здешних работников являлись крысами, их отцами, детьми, родственниками, а также любовницами различных Глав Семейств.

Два квартала, подобных больших и роскошных домов, отделяли вторые стены от третьих – Дворцовых, которые были украшены в шелка и цвета королевской мантии – ало-красный с золотой вышивкой.

Здешние укрепления носили больше декоративную роль, чем защитную. На страже королевского Замка-Дворца стояли круглые башни, примыкающие к стенам по всему периметру, с равными интервалами между ними, на которых блестели шлемы солдат Королевской Гвардии, которые круглые сутки несли службу по защите и охране покоев Королевской Семьи.

Вход в эти ворота были закрыты опускающейся металлической решеткой, которую заблаговременно подняли, дабы не заставлять долго ждать Гостей.

Миновав ворота, кареты направились по лесному парку и вскоре выехали на большую Площадь, примыкающую прямо к ступеням Дворца. С первого взгляда он напоминал Феодальный Замок, переделанный за последние годы. Его высоты внушали страх и казалось, он простирался до самого неба. А убранство: большие просторные окна, арки, соединяющие несколько сводов, черепичные крыши, делали его более легким и привлекательным.

Встречать Почетных Гостей вышла вся Свита и Вельможи Дворца. Один за другим перед изумленными мужами и знатными дамами, из карет вышли три Гостя из дальних земель.

– Сын и прямой наследник короля Вестии, граф Борнский, хозяин земель Вестимских, адмирал флота и заслуженный Герой неоднократных схваток с пиратами, Арбитр изящества, его Светлость Луи II Вестимский, – огласил глашатай, стоя возле первой кареты.

Вслед за этим солдат королевской гвардии приоткрыл дверцу и на красную дорожку, что вела прямо по лестнице во дворец, вступил первый Гость.

– Двоюродный племянник императора Ромула Реннского, выборный Канцлер города Ренн, владелец единственного во всех четырех королевствах Концерна по изготовлению огнестрельного оружия, заслуженный изобретатель и лауреат премии имени Императора Ромула, Верховный Магистр ордена Мира – Ян Фрид Реннский! – вышел второй Принц.

– Улатан-Паша, далекого восточного заморского Царства Эсфир, самого богатого пшеницей и рудой, предводитель самой многочисленной армии, командир гвардии «Бессмертных», адмирал флота, член гильдии Торговцев, основатель института Мудрецов-звездочетов, Защитник обездоленных, Великодушный и Всесильный Тимур-Паша! – вышел третий Гость.

Трое Принцев выпрямились, услышав друг про друга столь лестные речи и оценили своих конкурентов быстрыми взглядами.

Первый – молодой высокий стройный мышь с лазурными глазками и тоненькими усиками. Обладал мягким, томным взглядом и изнеженными ручками в белых перчатках. Облаченный в длинный ярко-синего цвета камзол до пола, с париком в виде белых кудряшек на голове, в остроконечных высоких сапогах и обтянутых штанах, он больше походил на наряженную и надушенную девицу, чем на парня.

Единственной отличительной частью гардероба, указывающей, что он всё же парень, являлась шпага лучших мастеров Вестимии, что покоилась в ножнах на поясе. Она отлично сочеталась с покрывающей его хрупкие плечи голубой мантией, на которой был изображен Герб Вестии в виде цветка Розы.

Второй Гость являлся коренастым, коротко подстриженным, суровым на вид черной мышью с пронзительным взглядом серых глаз. Облаченный в белое одеяние члена своего Ордена, с красовавшимся изображением меча на груди и на спине от него так и веяло холодком. Мантия спадала до пят и была подпоясана ремнем, на котором в ножнах висел мощный меч, с одной стороны и огнестрельное ружье – с другой. Поистине это был воин с черствым сердцем и властным взглядом.

Третий Гость с востока, оказался низок ростом и крайне молодым на вид. Он был очень богато одетым: широкие лазурного цвета шелковые шаровары, не менее широкая белая рубаха, а поверх была накинута кожа убитого им змея, сделанная в виде накидки. На голове красовался пышный тюрбан, а пояс украшал кривой меч, легкий и очень смертоносный в умелых руках. На ногах красовались тапочки, с закругленными носами кверху. Чуть прищуренные карие глазки, как и он сам, казались хитрыми, а руки – загребущими. Одним словом, он был Настоящим Правителем.

Позволив искупать себя в овациях и приветствиях, Дорогие Гости направились во Дворец.

Встречать напыщенных Принцев вышли вовсе не все вельможи и королевские приближенные. Один худощавый, высокий крыс пепельно-серого окраса, с остроконечным носом, огненно-красными чуть прищуренными глазами и сухими костлявыми ладонями, которые сжимал в кулаки, вот уже не первый час сверлил взглядом всю площадь возле входа во Дворец.

Являясь Тайным Советником самого Короля, он стоял в полном одиночестве возле большого стеклянного окна и поглаживая остроконечную бородку, поправлял подол своего одеяния.

Оно имело довольно необычный крой и состояло из длинной темно-бордовой мантии до уровня пола, именуемой – Альбара. Она имела невысокий ворот и широкие расклешенные рукава. Поверх неё была накинута Туника – с более укороченными рукавами и подолом, из черной атласной ткани и узким кожаным поясом, отлично подчеркивающим худому Советника. Она застегивалась на целый ряд пуговиц, шедших от уровня колен до груди. Поверх неё на плечах красовалась короткая накидка из плотной материи, с меховой оторочкой. На уровне шеи к тунике на застежках крепился черный словно ночь плащ, полностью покрывающий спину и скрывающий хвост её обладателя. Несмотря на всю строгость и мрачность одеяния, Мантия Советника была подходящей для должности, которую занимал этот крыс.

– Мой Господин! – послышался здесь голос позади.

И в большой зал по-королевски убранный: с высокими, просторными окнами, обитыми шелками стенами и холодным мраморным полом, вошел невысокого роста среднего телосложения песчано-бурого окраса слуга-дворецкий, одетый в строгий черный фрак, обтягивающие штаны и накидку до уровня колен.

– Принцы прибыли! – огласил слуга-крыс.

– Великолепно! – не отрывая взора от окна проговорил не молодой, но и не старый Советник, поглаживая бородку, не сводя глаз со всего города, широкая панорама на который открывался из этой комнаты, являющейся его рабочим кабинетом.

Из мебели здесь располагался длинный деревянный стол и множество стульев. А также, полные всяких свитков и книг в кожаных переплетах, шкафов, которыми были заставлены глухие стены без окон. Одним словом – убранство кабинета Советника соответствовала его нелегкой работе.

– Мой Господин! – снова обратился Дворецкий.

– Ты еще здесь, веди её!

– Именно о Ней, я и хотел с Вами поговорить…

– Что?! – воскликнул крыс и сжал ладонь в кулак. – Она еще не готова!?

– Нет, всё в порядке, Господин. Она готова. Просто…

– Ну, говори же!

– Она просит вас о встрече.

– Передай, если будет умничкой, ей позволят увидеться с ним! – разжал кулак Советник и приложил ладонь на стекло. – Это всё?

– Та, о ком вы говорили, уже здесь…

– Так быстро!? – слегка приподнял он бровь, а затем спокойно молвил. – Пригласи её!

– Слушаюсь, мой Господин, – раскланялся слуга и исчез в дверях.

– Уже совсем скоро, – прошептал крыс, ведя когтями по стеклу, представляя, как сгребает весь город в свои ладони.

Глаза его устрашающе сверкнули и по комнате эхом раздался скрежет от царапанья когтями по стеклу.

– Вы вызывали!? – послышался мягкий, серьезный голос и в комнату вошла обаятельная стройная особа в алых перчатках.

– Моя певчая стрекозка, – обернулся крыс к Гостье.

Одарив её пожирающим взглядом с ног до головы и криво улыбнувшись, он соединил обе ладони вместе и хитро продолжил:

– У меня для тебя есть отличная Песнь… – закончил он загадочно и дверь за Гостьей захлопнулась.

А вместе с ней сокрылись и все Тайны, что он хотел ей поведать, дабы однажды выставить их напоказ, когда придет подходящее для этого время.

VI Последняя Надежда

Пик был так потрясен тем, что произошло на Площади что, обессилев от слез, невольно впал в тревожный сон, который продолжался довольно долго. Когда мышонок вдруг очнулся из-за резкого шума поблизости и вскочил на ноги, то подняв глаза к небу, осознал, что день клонится к вечеру.

– Пошел прочь, бродяга! – вдруг ни с того ни с сего получил он удар по хвосту метлой дворника.

Этот мышь и сам на вид походил на такого же бродягу, каким обозвал Пика – весь в рванье, черный как копоть, да еще и с душком. Но мышонок решил не спорить со сварливым дворником и поспешил удалиться.

Слова этого мужичонки не выходили из головы Пика. Но воспоминания о том, ради чего он сегодня вышел в город, заставляли позабыть все обиды и вернуться к выполнению намеченной цели. Но ему недоставало немаловажной детали, без которой нельзя было появиться в черте города, а именно верхней одежки.

На его счастье и удачу, Пик наткнулся в узких переулках на мусорную кучу, выброшенную еще совсем недавно какими-то состоятельными особами. Ему бросилась в глаза простая на вид, но строгая и почти новая рубаха, которую мышонок поднял и поспешил надеть через голову. Только он успел отряхнуться, как до слуха долетели чужие голоса:

– Я говорю вам, это здесь! Этот богатей выкинул всё, что считал ненужным и старым…

– Надеюсь, ты не ошибаешься – иначе я тебя крысам скормлю! – отвечал обладатель хриплого голоса.

Быстро сообразив, что с подобными мышами лучше не встречаться в темном переулке, Пик кинулся со всех ног бежать прочь. Вскоре позади послышалось хриплое сопение и удары тупым предметом.

– Обманывать меня вздумал!

– Не-е-е-т! – раздался сдавленный стон, после чего голоса стихли.

Вне себя от страха мышонок пустился бежать еще быстрее. Отыскав выход на главную улицу и сориентировавшись на местности, он быстрыми шагами направился к Бирже.

Паренек подоспел к парадному входу как раз к закрытию, когда уже вся очередь рассосалась. Не раздумывая, он кинулся в свободное окно Биржи, что располагались на улице.

– Имя!? – сухо спросила молодая работница Окна.

Она уже собиралась закрываться, как вдруг здесь появился этот мышонок. Явно раздраженная подобным обстоятельством, она желала как можно поскорее с ним развязаться.

– Мышонок Пик! – отвечал, запыхаясь Пик.

– Вижу, что не крыса! Полное Имя Отчество.

– Пик, из Семьи Марка! Пик Марк, можно просто Пик…

Сотрудница безразлично выслушала запутывавшегося мышонка. Затем без всяких эмоций раскрыла свой журнал, где каждый обращающийся был внесен в него в алфавитном порядке.

– Ищете работу!?

– Да, ищу!

– Что-то не очень видно, – обратила она внимание на дату обращения. – У вас сегодня последний день.

– Я знаю… Скажите, для меня есть что-нибудь?

– Не суетитесь, Гражданин. Какие все сегодня нетерпеливые, – буркнула себе под нос мышь и полезла в другой журнал, где были внесены доступные вакансии в алфавитном порядке, с указанием срока действия.

– Так, так, так… Нет, нет, нет, – проводила она пальцем по списку. – Кочегар, грузчик, строитель. Не то, не то, не то! Нет! К сожалению, для вас нет подходящей работы.

– Что!? Совсем! – вытянул шею Пик, ибо окно находилось довольно высоко от земли. – Пожалуйста, посмотрите еще раз! – взмолился мышонок.

– Нет, значит, нет! Я говорю вам, для вас ничего нет!

– Но как же так, я целый месяц… Мы заплатили Зерном, – крайне раздосадовано проговорил Пик, вешая нос.

– Слушайте, мне всё равно, как и чем вы заплатили за наши услуги! Для вас у нас ничего нет!

Видя, как сильно эти слова огорчили мышонка, который чуть ли не со слезами стоял перед её окошком, опустив глаза, девушка продолжила:

– Попробуйте заняться куплей-продажей…

– Для этого нужны Зерна!

– Ну, или хотя бы посмотрите вон там, на Доске объявлений. Может, что и найдете подходящее.

Потерявший Надежду Пик, готов был зацепиться за любую соломинку и подняв глаза в сторону Доски, стоявшей неподалеку от входа на Биржу, загорелся новой целью.

– Спасибо! – тихо молвил он, подняв голову.

Но Окно приема оказалось уже занавешенным черной занавеской, что означало: «Закрыто».

Поспешив к стенду, Пик еще долго и скрупулезно осматривал и перечитывал объявления частников, но ничего кроме клерков, да конторский служащих не нашел.

Жутко расстроившись, Пик просто сел на колени возле Доски и опустил взгляд, совершенно не зная, что ему делать и как сказать дома, что остался без работы, снова.

Паренек так глубоко ушел в себя, что и не приметил, как к Доске подошел еще совсем ребенок мышонок – местный расклейщик объявлений. Он повесил прямо в центр большое объявление с кармашком, в котором покоились листочки с адресами, куда обратиться, написанными на тонкой цветной бумаги. Один из них упал прямо перед Пиком. Мышонок поднял глаза на новое объявление и прочитал его. Не веря своим глазам, он вскочил с места и в упор приник к Доске, жадно читая каждое слово.

– Э-э-э, – захотел было задать юноша вопрос расклейщику, но оторвавшись от объявления, увидел, что того и след простыл.

Недолго думая Пик схватил один листочек и прижав к груди, кинулся в припрыжку в долгий путь домой с сердцем полным Надежды. Пусть и призрачной, но это лучше, чем ничего.

VII Страшная Болезнь

Путь домой был неблизким. Он отнял у Пика много сил и высосал остатки хорошего настроения. Оставалось лишь уверенное чувство голода и усталости, ведь с самого ухода из дома мышонок и крошки не съел.

О сегодняшнем злополучном происшествии напоминала лишь ноющая боль в голове, да тяжелые мысли, что перемешивались в одну общую кучу неразберихи и усталости, валившей с ног. Но несмотря на это, он уверенной поступью двигался в сторону родного дома.

Достигнув которого и уже стоя у порога, Пик осознал, что беды пережитым происшествием не закончились.

– Лик, ну сколько можно?! – доносился надрывный крик его матери.

– Сколько нужно, столько и можно! – отвечал невнятно голос старшего брата.

– Ты уже совсем на голову садишься! Это мы не едим, работать не хотим!

– Конечно, вас не прокормишь…

На этих словах Пик не выдержал и резко распахнул дверь. На глаза сразу попался старший брат – Лик, любитель заглянуть в бутылку. Одарив его презрительным взглядом, мышонок не в силах был скрыть своего презрения к парню, который был его старше на год. Но из-за страшного пристрастия казался зрелой мышью. Таким неопрятным, неумытым, с заплывшими бирюзовыми глазами, взъерошенными темно-русыми волосами и потрепанной одеждой, порванной в нескольких местах. Он еле мог стоять на ногах, но при этом продолжал «качать права», разговаривая с родителями на повышенных тонах.

– Со своими тремя классами образования… Не то, что мы, правда Пик!? -поприветствовал его брат.

Мышонок молча прошел к кастрюле с супом. Но не найдя там ничегошеньки, исподлобья взглянул на брата, который за минуту до этого вылил остатки еды себе в тарелку через край. И пока нес её до стола, пролил половину на пол.

– Слушай, собирай манатки и убирайся отсюда! – не выдержал тут отец семейства – средних лет светло-русый мышь, с крайне уставшим выражением лица.

Его синие глаза источали боль за сына, а руки тряслись. Он всячески старался скрыть свой мандраж, охвативший всё его тело.

Как и мать, он сидел на кровати, так как находится за столом было невозможно из-за запаха перегара.

– Я имею право здесь жить не меньше вашего! – высокомерно промямлил Лик и полез рукой в карман своей изрядно потрепанной рабочей спецовки.

После чего достал небольшой пузырек и поднес к губам.

– Юлий! – посмотрела на мужа мышь, тот встал, подошел к столу и грозно молвил:

– Сюда!

– Не-а! – сказал наигранно детским голоском парень и прижал к себе «лекарство» от всех болезней.

– Снова за старое!? Отдавай сюда! – повысил голос отец.

– Мало вам моей зарплаты?! Так еще и жить не даете! – проскрипел Лик, строя из себя жертву обстоятельств.

– Это мы тебе жить не даем!? Это ты, на протяжении трех лет нам покоя не даешь! Отдавай, говорю!

– Это вы! Вы во всем виноваты! Я говорил, что люблю её, а вы… Эх! – отмахнулся от него сын.

– Меньше пороть надо! И года не продержался на службе стражником, как сошелся с ней и начал бухать… Брось, говорю!

– А вы знаете, что у неё от меня сын!?

– Знаем, как и от всех в порту! «Уличная бабочка» вот кто она, твоя Вира!

– Сами вы «бабочки» – огрызнулся Лик на мать.

– Ты как с матерью разговариваешь?! – получил мощный подзатыльник от отца нерадивый сын.

– Как хочу, так и разговариваю! – начал орать грубым голосом парень.

– Со мной можешь говорить как хочешь, но не с матерью! Не будет её, кому ты нахрен нужен будешь такой?!

– Так выпьем за это! – раскрыл пузырек Лик и отхлебнул.

Не успел он его закрыть, как Юлий схватил руку сыну и попытался вырвать отраву.

– Не-е-е-ет! – завизжал диким визгом парень и схватился с отцом в рукопашную.

Завязалась потасовка, в которой Юлий отчаянно пытался вырвать у сына яд, отравляющий им всем жизнь. Но Лик и не собирался сдаваться. Вскоре в ход пошли кулаки.

– Пик, помоги отцу! – крикнула тут мать.

Мышонок, стоявший всё это в стороне, весь дрожа от отвращения и гнева, бросился на выручку отцу. Быстро обхватив ноги Лику, он потянув их на себя. Стол опрокинулся, а вместе с ним брат. Затем мужчина, придавил его мордой к полу.

– Ах ты сволочь! Убил бы тебя, да гнить на рудниках на старости лет из-за такого говна не охота! – ударял он Лика по лицу ладонью.

– Ну! Убей, убей, убей! А-а-а-а! – припадочно вопил диким хрипом пьянчуга, после чего стал пытаться вырваться, весь извиваясь и брыкаясь.

Пик со слезами на глазах, обнял обе ноги брата и не позволял их распускать.

– Гаденыш, вот ты кто! Мы тебя кормим, одеваем, обуваем, а ты… – весь содрогаясь проговорил отец. – Лилия, водички, дай водички!

Мать быстро подскочила к крану с водой, набрала пустую кастрюлю и вылила прямо на лицо сыну, который весь хрипел, рычал и пускал кровяные слюни.

– Я вас… Я вас…

– Ну, что, что?!

– Засужу, удавлю, ночью убью!

– Тебе мало? Еще, еще, еще!? – ударил его три раза по щеке мышь, стараясь бить не сильно, ведь он и вправду мог размазать сопляка по стене одним ударом.

Отец Пика отличался здоровыми плечами, за которыми было много лет нелегкой работы на заводе по изготовлению шестеренок, для крупных механизмов.

– А-а-а-а! Убивают! Соседи, спасите, вызовите стражу!

– Может еще королевских гвардейцев позовешь!?

– Да, да, их самых! Они вас быстро засадят в тюрьму и больше я вас не увижу!

– Дурак ты все-таки! – проговорил, утирая слезу Юлий и ослабил зажим. – А соседи и без тебя знают, что ты за мышь такая!

После недолгих мытарств Лика, в домике-норке воцарилась тишина. Вскоре виновник всего «торжества» засопел, и отец тихо молвил:

– Понесли его в комнату!

Вместе с Пиком они оторвали бедолагу от пола, и внесли в комнату, где совместными усилиями уложили на нижний ярус кровати. После чего отец, мать и младший сын ушли в переднюю комнату.

Мышонок поднял стол, затем стул и сел на него. Родители уместились на кровати. Царила гробовая тишина, все были на взводе, и никто не знал, что сказать, ведь слова были здесь неуместны.

– Как всё прошло?! – первой нарушила тишину мама мышонка.

– Завтра иду на собеседование, – проскрипел мальчик.

– Ну вот, наконец-то хоть одна хорошая новость за весь день! – проговорил отец, попытавшись встать, но в спину резко вступило, и он согнулся от боли.

– Опять!? – подскочила к нему мать.

– Усмирять его становиться всё сложнее, – тяжело дыша, проговорил Глава Семейства.

– Вовремя ты сынок, – прошептала мама, бросив взгляд на сына, который сидел на стуле сам не свой.

Опустив голову, шмыгая носом, Пик из последних сил старался успокоить свои дрожащие руки и выкинуть страшные мысли о Лике из головы. В такие минуты ему хотелось только одного – самому удавить родного брата. Да только на кого тогда он оставит своих родителей?! Именно эта мысль останавливала его всякий раз, как пьяный брат устраивал побоища дома, и ему с отцом раз за разом приходилось усмирять его силой.

– Позволь, посмотрю! – молвила мышь, взяв с полки баночку с мазью, собственного приготовления.

Отец снял рабочую и единственную рубаху из плотной шерстяной ткани. Стараясь скрыть свой испуг, женщина прикусила язык и стала намазывать во всю спину огромный синяк мужа, проступивший по вине старшего сына.

– Что сегодня… За причина? – чуть погодя тихо молвил Пик, утирая нос.

– Причина!? Таким как он, она не нужна. Они всегда найдут повод! Спроси отца, он знает, – отвечала мать.

– Ладно тебе! Я бросил, сразу же после твоего рождения, Пик… А ты нашла что вспомнить, Лилия!

– Конечно, ведь у тебя отнялись ноги. Если бы не они, ты бы не оставил эту дрянную привычку…

– У меня была – Ты! Ты помогла мне справиться с этой болезнью! А Лик, нашел какую-то вертихвостку, которая еще и подливала ему… Вот девки пошли – дуры!

– А мужики тряпки! Чуть что – сразу в стакан…

– Да-а-а, времена нынче нелегкие! С тех пор как Король заболел, а это лет так пять, всё пошло под откос. А еще этот промышленный Прогресс! Дышать от гари и дыма уже нечем! – закашлялся отец.

– Да-а-а, помнятся мне здешние горы, когда они были покрыты густыми лесами, – припомнились былые светлые деньки мышке.

– А нынче, вокруг одна сплошная безжизненная пустыня! Всё повырубали, остальное сожгли. И ради чего!? Чтобы у нас каждый день была грязная вода, которую надо кипятить прежде, чем пить. За которую еще и дерут три шкуры. Да газовая плитка, для работы которой нужен пар, который вырабатывается путем горения остатков лесов! – продолжил сетовать на современные условия жизни простых мышей Юлий.

– Да еще эти газетенки, которые и читать страшно! Не новости, а сводки ужасов! Вот, например, сегодняшние: «Маньяк-насильник хотел похитить ребенка прямо на площади на глазах матери, перед зданием Биржи…»

Услыхав это, Пика всего передернуло, и он вскочил на месте.

– Или еще: «Избалованная Принцесса, нанесла оскорбление троим заморским Принцам, которые прибыли свататься…» – не договорила мать, как паренек воскликнул в голос, оскорбленный до глубины души, первой новостью:

– Всё это ложь!

– Тише сынок, – шепнула на него мышка, бросив беспокойный взгляд на дверь в соседнюю комнату.

– Нет, вот здесь так написано… А Принцы и вправду сегодня приехали. Их многие соседи видели, сами рассказывали…

Пик, не желая больше слышать этих лживых новостей из этих грязных низких газетенок, что каждый день доставлялись бесплатно каждому жителю города ближе к вечеру, дабы тем было чем себя занять после работы, направился к себе в комнату.

– Ладно, завтра рано вставать, – прохрипел он и захлопнул за собой дверь.

Оказавшись в комнате, наедине со своим дурно мерзко пахнувшем от перегара братом, Пик не желая видеть его лица, быстро поднялся на второй ярус и уставился широко раскрытыми глазами в потолок.

Стены и дверь были тонкими и как бы тихо не разговаривали родители, обсуждая новости и собственную жизнь, мышонок всё слышал. Спустя некоторое время дверь раскрылась. В комнату вошла мама, держа в руке свечу, так как на улице уже совсем стемнело.

– Сынок, Пик?! Прости, со всем этим я позабыла спросить – есть хочешь?! Я приготовлю. Отец, конечно, лег спать, но ничего…

– Спасибо, мама, аппетита нет, – отвечал тихо юноша, а у самого живот сводил от голода. – Да и папа спать лег, ни к чему шуметь…

– Хорошо, я завтра приготовлю. Спокойной ночи, Пик.

– Спокойной ночи, Мама.

Дверь захлопнулась, шаги стихли, за стеной воцарилась тишина.

Сна не было ни в одном глазу. Не зная куда деться, мышонок тихо привстал на кровати и потянул ручку на потолке. С тихим скрипом открылся небольшой люк на крышу.

После чего, подтянувшись на руках, он вылез на свежий воздух. Подобрав ноги под себя, Пик устремил свой взор наверх, на звезды, на полумесяц, на бесконечный простор ночного неба – такого успокаивающего и отвлекающего от всего земного, суетного и наболевшего.

Через несколько минут молчаливых мечтаний, внимание мышонка переключилось на фейерверк, который запускали из Королевского Дворца, наверняка по случаю приезда Гостей. Не успел он закончиться, как где-то неподалеку раздался чей-то хмельной голосок, горланивший какую-ту песню.

Голос был столь протяжный, что Пик снова поднял очи в сторону Небесных Огней. Вся праздничность, красочность и веселость которых, очень контрастно смотрелась на фоне бедности, серости и пьянства, царившими повсюду. И не было видно этому конца и края.

Тяжело вздохнув, паренек узнал голос горланившего на всю улицу прохожего.

– И ты мой друг, не устоял, – тихо прошептал мышонок.

В полной темноте заведя свой «будильник» на раннее утро, он направился обратно к себе, чтобы наконец лечь спать.

VIII По дороге на работу

Всю ночь Пик изо всех сил пытался уснуть, шевыряясь из стороны в сторону. Затыкал простыней уши, клал голову под подушку, но шум оркестра, играющего во Дворце всю ночь, эхом проносился по всему городу. Он даже долетел до Пригорода. Вместе с пьяными криками на улице, невыносимым храпом и стонами на нижнем ярусе – всё это вместе сделали эту ночь совершенно бессонной.

А когда Лик, ко всему прочему, стал истошно кричать и вопить, выкрикивая имя Виры и кучу неприличных слов, Пик окончательно сдался и просто лег на спину с открытыми глазами.

Шло время…

Потихоньку стихли крики на улице, праздник во Дворце стал подходить к своему завершению. И к концу ночи мышонку удалось погрузиться в сон.

Но не успел он закрыть глаза и как следует разоспаться, как пришло время пробуждения. Наступило ранее утро, а вместе с ним в комнату вошел отец и громко молвил:

– Лик, ты собираешься вставать!? Время идти на работу! Или ты думаешь, мы будем кормить тебя вечно?! Вставай, давай!

– Да-да, сейчас, – отмахнувшись, проскрипел Лик в ответ и повернулся на другой бок.

После чего Глава Семейства вышел.

Поддавшись жуткой усталости, Пик прикрыл глаза и снова вырубился. Но ненадолго. Спустя некоторое время в комнату вошли оба родителя.

– Я не собираюсь повторять тебе дважды! Вставай!

– Вста-а-ю, – лениво промямлил Лик.

– Сейчас я его водичкой, – ушла в соседнюю комнату мышь.

– Лучше вставай сам, если не хочешь принять холодный душ…

– Хо-ро-шо-о, – проскрипел парень не в силах и рукой пошевелить.

– Ну как знаешь! – предупредил его отец, и мать вылила на голову сына полную кастрюлю холодной воды.

– А-а, что такое!? – вскочил на кровати мышь, и замер в полном недоумении.

– Пить меньше надо! Посмотри, на кого ты похож?!

– Похож на тебя, – начал потягиватся Лик.

– Я нашел в себе силы бросить! А ты… – громко говорил ему отец.

– Снова обоссался! – заметила мокрую простыню мать.

– Ты посмотри, посмотри…

– Мы не пили, – отвечал Лик, еле шевеля языком.

– Организм не обманешь! Всю ночь орал, и вот тебе результат.

– Это вам приснилось…

– И это тоже?! – ткнул мужчина сына носом в мокрую кровать.

– Конечно! Обливаетесь тут водой, еще спрашиваете, откуда сыро…

– Помяни мои слова – до добра это не доведет!

– Понял, я понял, – отмахнулся от родителей парень и начал подниматься.

Мать и отец посмотрели на родного сына с невыносимой жалостью и болью. Не зная, что и сказать ему, они покинули комнату.

– Ну ладно, мне пора! – чуть погодя прошептал Юлий уже стоя на пороге.

– Удачи дорогой! – проводила его Лилия, чмокнув в щеку.

Отец напоследок бросил взгляд на сына, который еле держался на ногах, но всё же смог дойти до сюда.

– Дурак! Глаза бы мои тебя не видели, – с этими словами вышел мужчина из дому.

Жена, захлопнув за ним дверь, легла на кровати, лицом к стене.

– Жрать, где жрать!? – сев на стул, начал требовать еду Лик.

– Нету!? Снова! Ну ладно! Спасибо всем вам, пойду работать! Зарабатывать Зерно, чтобы после работы снова пойти к своему сыночку. Не желаю счастливо оставаться, просто уйду. До вечера! – хлопнул он с силой дверью.

У Пика оставалось еще немного времени. Но как тут можно было уснуть, когда в доме царило такое?! Самое ужасное, подобное происходило не только у них. Эта беда постигла многих и стала настоящим бичом, наряду с бедностью и воровством.

Мышонок слышал, как тихо плачет мама, которая боялась его разбудить своими слезами. С высоты второго яруса, видя сквозь распахнутую дверь, как тяжело она дышит и часто вздрагивают её плечи, он не в силах был сдержать своих горьких слез отчаяния.

Ему стало так больно и тяжко на сердце, отчего жутко захотелось что-то изменить в этой беспросветной Жизни. Он взял с себя обещание, во что бы то ни стало получить сегодня работу. Решив для этого раньше остальных прийти, мышонок быстро слез с кровати и поспешил в переднюю комнату.

– Доброе утро, мам! – тихо молвил юноша, боясь потревожить её.

Он сам подошел к плите, но поискав взглядом, понял, что ничего нет. Быстро поставив воду на плиту, мышонок включил её, побросал туда сухую траву, что была на полке в баночках и через минуту суп был уже «готов». Наложив себе в тарелку, паренек принялся ждать, пока тот остынет и немного заварится. Обычно для варки подобного завтрака требовалось не менее часа, но у него не было столько времени.

– Прости сынок, всю ночь орали, а еще Лик… Голова раскалывается и сил нет, – тихо прошептала мама.

– Ничего мам, я уже заварил себе суп.

– Вот и гоже! – повернулась мышь лицом к сыну. – Так куда тебя берут?

– На полиграфический Комбинат!

– По образованию, по профессии?

– Пока не знаю…

– Только сейчас заметила на тебе другую рубашку, – вздохнула мышка.

– Да, – зажался Пик, не зная, что и ответить.

– Там выдали?

Пик нервно закивал и принялся хлебать суп.

«Помню, когда я работала там в горячем цеху, на отливе букв из свинца, а затем в печатном цеху, нам тоже выдавали одежку.

Да-а, раньше было лучше. К работникам относились с уважением. Платили вовремя. На пенсию по вредности позволяли выйти раньше…»

– Но ничего, ты парень молодой, может повезет и попадешь в наборный цех, там лучше, чем в горячем, – закашлялась мама и Пик опустил глаза.

– Слава Королю, образование тебе дали хорошее. Может быть всё еще наладиться! – проговорила она последние слова закрывая глаза.

Пик не желая тревожить её, тихо быстро дохлебал суп, помыл тарелку и, взглянув на маму, тихо молвил:

– Да, всё наладиться, вот увидите, – подошел он ближе и нежно, с любовью в сердце, поцеловал её в лобик.

Затем тихонько вышел из дому, тихо прикрыв за собой дверь.

– Удачи тебе! – приободрил тихо сам себе Пик.

– Она никогда не лишняя, – ответил он и, засунув руки в карманы штанишек, поспешил в город.

Каждый из нас достоин шанса изменить свою Жизнь к лучшему. Самое главное не упустить этого Момента. Но порой так трудно понять, наступил ли он или еще не время. Всех нас мучает вопрос: «Что подает нам Надежды и принесет ли это Плоды? Или это просто Мечта и ничего более».

Еще труднее осмыслить все «За» и «Против», когда в доме, в котором ты вырос и живешь, происходит нечто подобное, как у Пика в Семье. Тем труднее осознать, что никому кроме тебя и твоей Семьи совершенно нет дела до твоих забот. Ведь у каждого есть подобные Проблемы, о которых они предпочитают умалчивать.

Так что остаётся лишь стиснуть зубы, собрать остатки сил в кулак и продолжать бороться за своё Счастье, каким бы неуловимым оно не казалось…

Понимая, что ему никуда не деться из колеи обычного мышонка, созданной Системой, в которой он жил, Пик, как и все, решил на время отбросить тяжелые мысли и двигаться дальше. Но, как и всем в подобных ситуациях, ему это не очень удавалось.

Слишком свежи были раны на сердце и сильна невыносимая боль. Уже не в первый раз ему приходилось поднимать руку на собственного брата, пусть и заслуженно, но от этого ему не становилось легче.

Если кто скажет, что он переживает больше нужного – серьезно ошибается. Пик чувствовал всю тягость боли родителей в те минуты, а также каким-то немыслимым образом злость и гнев самого Лика. На следующее утро и весь последующий день он объяснял это просто – родительские и братские узы, которые были сильнее всего, даже самых дальних расстояний.

Одолеваемый необъяснимой злостью, на всё и вся, а также непомерной усталостью от всего, Пик вскоре добрался до города. Вместо обычного пути на север, на первой же развилке дорог, он направился направо – на восток. Где ему не приходилось еще бывать из-за ограниченности кругозора и жизненного пути, обходившегося лишь школой и домом.

Но теперь, он стал старше, получил Образование. Пришло время двигаться вперед. Если бы только знать, туда ли ведет его Судьба и не ждет ли его впереди новые разочарования и беды.

Всю жизнь Пик привык сомневаться в себе и в своих силах. Как и все простые мыши он был воспитан тем образом жизни, что царил в округе. С самого детства каждому мышонку внушали, что он лишь крупица, песчинка, в огромном Механизме Города. Каждый из них должен занять своё место в нем, дабы обеспечить правильную работу всей Машине. Так говорили в начальной школе, так и после, в профессиональных учреждениях. Детей учили, что вся Власть идет свыше и что нет никого достойнее её, чем сам Король.

Тем страннее и непонятнее было то, на что Пик вскоре наткнулся, следуя направлению монорельса, в самую глубь Производственных кварталов.

– Долой Короля! Долой Тирана! Хватит уже так жить! Мы достойны большего! – стали доноситься зазывные крики впереди.

Где вокруг кричавшего собралась толпа зевак – простых мышей, решивших послушать уличного крикуна, прежде чем разойтись по работам. Этот мышь, кричавший так громко уверенным в своей правоте голосом, стоял на небольшом помосте. Возвышаясь над всей толпой, он раздавал всем желающим некие листовки.

– Возьмите, возьмите! Важна подпись каждого из вас! Только все вместе Мы сможем остановить распущенного Короля! Берите, подписывайте Петицию, и вот увидите – каждый наш Голос да будет услышан Королем! Он должен знать, что о нем думает Народ…

– Нет, спасибо! – отмахнулся Пик от одного из помощников глашатая, который силком впихивал листовки каждому, кто был здесь или просто проходил мимо.

– Вас что, всё устраивает!? И вы довольны жизнью!? – не отставал помощник от Пика, когда тот пристально взглянул на кричавшего и заметил в его горящих глазах огонек, вовсе не робости, а нечто другое, чему он еще не знал названия.

– Я сказал, не надо! – твердо ответил паренек, повысив голос.

Мужчина в темном плаще вопросительно взглянув на старшего и получив кивок, поспешил доставать других.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Скандалиста, Пик напоследок обернулся и увидел, как тот взял в руки тетрадь и сделал в ней какие-то записи, при этом не сводя с него пристального взгляда. После чего вновь продолжил агитировать Народ.

Это показалось крайне странным. Особенно поразило мышонка то, что ничего подобного он никогда не видел и не слышал призывов против Власти и Короля в живых кварталах города.

Постепенно Пик стал понимать – здесь царила совсем другая жизнь, со своими правилами, которые только предстояло познать мышонку.

Оставив без внимания подобных крикунов, Пик устремил свой взор на небо, которое здесь было куда мрачнее, чем за городом из-за обильных выбросов копоти и гари множества труб. Возвышаясь на горизонте, они казались густым лесом, за которым не было видно света солнца. Также здесь оказалось очень трудно дышать полной грудью, а от едкого дыма с непривычки глаза слезились.

Опустив взгляд, Пик приметил, что дорога под ногами лежала разбитая и многие годы не ремонтировалась. А всюду возвышались, ни жилые дома с большими окнами, просторными улицами и перекрестками, а гигантские монолитные здания, с небольшими окошечками на каждом этаже. С торчащими во все стороны трубами, уходившими в небо или землю, большим количеством пристроек и высокими каменными заборами вдоль всей площади Заводов и Фабрик.

Ступив сюда, Пик осознал, что подобным крепостным стенам не было конца и они тянулись сплошной линией далеко на восток. Каждый завод и фабрика, были по-своему снаружи схожи. Отличались лишь внутренним содержанием и вывесками с названиями, что висели над каждой проходной.

Ткацкая фабрика, Деревообрабатывающий комбинат, Пищевой комбинат, Сталелитейный завод, Механико-технологический комбинат, Филиал инженерно-строительного управления, Филиал Оружейной Палаты, Издательский Филиал Королевских средств массовых информаций, Полиграфический комбинат, Резиново-каучуковая фабрика, Завод по изготовлению изделий из кожи и меха, Завод по изготовлению шестерней, Горюче-смазочный комбинат, Филиал и Депо Королевского транспорта, Завод по изготовлению котлов, Завод по изготовлению скобяных изделий, Завод по сборке и проектированию карет.

Дальше шли различные филиалы: Мебельный, Обувной, Дорожный, Хлебопекарный, Винный, Портной, Черепичный, Кирпичный, Цементный, Газовый, Водонапорный и многие другие.

Все эти фабрики и заводы, мануфактуры, филиалы были связаны общей цепью газовых и водяных труб, что находились друг от друга по соседству, а иногда и вовсе располагались на одной территории.

От самых крупных фабрик и комбинатов вели свои монорельсы в общую колею. По которым, ночами развозили готовую продукцию и сырье на другие заводы. Вся эта Цепь зданий походила на один, гигантских по площади размеров с четверть города, а то и больше, Живой Механизм. Работающий как часы, и днем, и ночью, никогда не прекращающий свой Цикл «жизни».

Больше всего удивило Пика то, что у каждой проходной завода или фабрики, комбината или филиала, располагались чуть в стороне подобные тому крикуну, странные типы, агитирующему против действующей Власти.

Располагались здесь и псевдоврачи, продающие за бесценок панацею от всех болезней. Сумасшедшие ученые, предвещающие конец света и собирающие пожертвования на строительство убежища для всех, включившихся в эту затею. И те, кто продавал задаром книги о псевдоучении и всякой другой ахинеи.

Именно на них заострил внимание Пик. Обычно он видел книги лишь в дорогих лавках города, где каждая из них стоила целое состояние, а эти отдавались за ползерна.

Пробиваясь в толпе назад к дороге, мышонку на глаза попался один длинный тип, худощавого телосложения с покрытой головою капюшоном, в длинном плаще и черного окраса когтистыми руками. Его ловкие движения не остались незамеченными мышонком, когда этот тип запустил свои загребущие ручонки в сумочку впереди идущей женщине. Недолго думая, Пик кинулся к нему и схватил за локоть.

Но не успел он и слова молвить, как воришка, не оборачиваясь, сильно ударил локтем ему в живот. Затем быстро выдернув руки из сумки, оставшись ни с чем, скрылся в толпе. Хозяйка, почувствовав копошение позади себя, обернулась и увидела Пика, у которого от удара дыхание перехватило, и он замер на месте с вытянутой рукой.

– Ах ты негодяй! – с криком женщина огрела бедолагу сумкой по голове.

Удар был такой силы, что мышонок оказался сбит ею с ног. А в голове промелькнула шальная мысль, что в сумочке лежали не иначе, как кирпичи. Оказавшись на спине, он поспешил уползти в сторону, прожигаемый насквозь косыми взглядами окружающих.

– Я видела, что ты сделал, – раздался тихий голос позади Пика, когда тот выполз из толпы на дорогу, ближе к забору.

Подняв взгляд, мышонок увидел перед собой незнакомку. Светло-коричневого окраса мышь, со светло-серыми глазами, лет так на пяток старше его, в круглых очках, одетую в строгое темное платье и накидку на плечи. Дополнял образ конторской работницы – аккуратно подстриженные волосы до плеч и портфель в руках, из которой торчали всякие бумажки.

– Не часто здесь встречаются порядочные мыши, – помогла она подняться на ноги пареньку.

Храня молчание, глотая ком обиды, Пик стал отряхиваться.

– Меня зовут Лина, я работаю неподалеку. А ты здесь с какими целями?

– Спасибо, Лина, – прошептал паренек. – Пришел устраиваться на работу. Не подскажете, где здесь Полиграфический комбинат?

– Устраиваться говоришь?! Тогда тебе в Издательский филиал, здесь неподалеку. Собеседования проходят там. Идем, я провожу…

С этими словами Лина пошла рядом с Пиком. Вскоре почувствовав неловкость, мышонок стал потихоньку отставать.

Не прошло и минуты, как к нему подскочила одна молодая на вид, очень привлекательной наружности, шикарно разодетая стройная длинноногая Дама. Которая завлекала прохожих своим откровенным нарядом, состоящим из не доходившего до колен пышного платья с завышенной талией, отлично подчеркивающего её бедра, а также обтягивающим корсетом с глубоким вырезом на груди. Дополнял образ «уличной бабочки» шикарная пышная прическа, подведенные брови и подкрашенные алой помадой губки бантиком.

– Паренек, не желаешь развлечься? – сразу же завела она разговор, прижимаясь к нему всем телом.

– Нет! – тихо ответил юноша, пытаясь отвести взгляд от этой особы.

Кокетливо улыбаясь, строя ему глазки, она в наглую взяла его за руку и возложила себе на талию.

– Ты не знаешь, отчего отказываешься!? – прошептала она мышонку на ушко и обдала жарким вздохом, от которого паренька бросило в холодный озноб.

После чего, вторая её ручка скользнула по груди своей «жертвы». Совершенно растерявшись, Пик стал прижиматься на ходу к стене, не понимая, что этой ненормальной от него потребовалось.

К счастью, на выручку ему снова пришла Лина.

– А-а-а, Сонечка, опять ты!? – протянула она громко.

Быстро подскочив к Пику, она выхватила его из цепких лап Дамы.

– Ты разве не видишь, у паренька нет столько Зерен!?

– А я дам ему в рассрочку!

– Слушай ты – «кредитный банк». Ищи «инвесторов» в другом месте. А то я сейчас «налоговиков» вызову, поняла намек?! – угрожающе прохрипела Лина.

– Поняла, поняла. Я же не дура, – хитро прошипела девушка.

– В этом я сомневаюсь! – препроводила девушка взглядом уходящую плавающей разгульной походкой мышку, от которой Пика в пот бросило, и он никак не мог глаз отвести от её «дворового фасада».

– Ты я вижу впервые здесь?!

– Ага! – кивнул мышонок.

– Ничего, скоро привыкнешь. Идем, мы пришли, – увлекла Лина юношу за собой.

Пройдя несколько десятков шагов вдоль забора, они вышли к проходной Издательского филиала.

– Ну вот, ступай туда, – указала она на большие ворота, у которых стоял сторож у шлагбаума.

– Скажешь, что пришел на собеседование. А мне пора на работу. Удачи!

Лина поспешила в другой ход для сотрудников, где, показав пропуск, прошла внутрь.

– Спасибо! – тихо произнес Пик и поспешил к проходной.

IX Собеседование

Выслушав, зачем пришел и куда направляется мышонок, сторож впил в него пристальный взгляд, стараясь запомнить входящего. После чего пропустил, указав куда идти. Третье здание слева – было его целью.

Оказавшись на территории филиала, Пик сразу направился к нему. Приблизившись к зданию, он увидел, что здесь без всякой очереди толпятся мыши, разных возрастов.

Попытавшись спросить:

– Кто последний? – Пик получил в ответ косые взгляды.

После чего оставив эту затею, встал в сторонке.

С каждой минутой мышей перед домом становилось всё больше и больше. Ждать пришлось довольно долго. Не меньше получаса прошло, прежде чем металлическая дверь высокого двухэтажного дома открыли изнутри. Весь народ стал заходить внутрь. Пик присоединился к потоку.

Миновал дверь, он оказался в большом длинном коридоре, тянувшемся во всё здание. Справа и слева находились двери, за которыми стали исчезать мыши. Тогда Пик понял – это были работники, а комнатушки за этими дверями являлись местом их работы.

Совершенно растерявшись, не зная у кого спросить дорогу, Пик вдруг почувствовал себя таким ничтожным, лишним здесь и ему захотелось развернуться и уйти, как можно скорее прочь отсюда. Но обернувшись, он вдруг замер.

Прямо мимо него на большой скорости прошла, точнее пропорхала, словно легкое белоснежное облачко, хрупкая на вид, милая и очень красивая белая мышка. Высокая, стройная девушка с зелеными глазками, пышными ресницами, с длинными прямыми волосами, спадающими до уровня лопаток, она сразу запала мышонку в сердце.

На девушке красовалось длинное до пола привлекательное платьице нежно-лазурного цвета с короткими рукавами, завышенной талией и рюшами у нижних кромок. Подчеркивал её стройную фигуру широкий ремень, в виде лоскутной ленты, которой она была обернута в несколько слоев, словно сладкая конфетка. На руках красовались алые перчаточки, доходившие до плеч, а на ножках – туфельки с цокающими каблучками.

Медленно повернувшись и широко распахнув рот от восхищения, паренек был просто не в силах глаз отвести от столь прекрасной мышки, показавшейся ему подобием Богини Красоты, снизошедшей на грешную землю, в столь мрачный денек. Одним лишь своим присутствием она озарила всю тьму, что царила в сердце и душе мышонка, вмиг прогнав все тягостные мысли.

Пусть она была выше паренька на две головы, но всё же показалась ему такой юной и хрупкой, от чего у Пика дыхание перехватило. Не осязая под собой землю, чувствуя, что сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди, он замер на месте, как вкопанный. Вид столь прекрасной мышки заставил его на миг позабыть все свои беды и нужду. Воспарив над всеми невзгодами, Пик готов был любоваться ею вечность.

Вдруг он резко вздрогнул, когда на весь коридор раздался громогласный надрывный крик:

– Си-бе-рия! Живо ко мне!

Не успел Пик опомниться, как к белой мышке тут же подскочила другая девушка и что-то прошептав на ухо, проводила её обеспокоенным взглядом в сторону комнаты крикуна. Затем, та быстро исчезла за ближайшей дверью.

– Си-бе-ри-и-и-я, – с нежным трепетом почти шёпотом повторил имя прекрасной девушки Пик и стал скатываться по стенке на пол.

Вслед за этим в конце коридора раскрылась дверь и в проходе показался маленького роста, пузатый, средних лет светло-серого окраса мышь. Сюда потому, как все при его появлении поспешили скрыться за своими дверьми, он был тут у всех начальником.

– Сиберия, я долго буду тебя ждать!? – повторил он еще громче.

Белая мышка поспешила войти в его кабинет. Начальник скрылся за ней. Затем в коридоре воцарилась тишина.

Пик остался один. Проглотив ком в горле, он опустил взгляд в пол, не зная, куда ему податься.

– Вот так всегда, – раздался голос по правое плечо юноши, заставивший его повернулся на голос. – Каждый день, наш директор начинает с того, что отчитывает редакторов и публицистов. Это у него, что-то вроде традиции такой…

– Лина!? – немного удивился Пик, приметив её здесь.

Точнее в небольшом окошке, за стеклом, под табличкой: «Регистратура».

– Я здесь работаю, – поспешила ответить на его немой вопрос мышка.

– А кто она!? – еле слышно прошептал Пик.

– Сиберия!? У-у-у, она у нас тут «важная рыбка и плавает в кристальных водах», так что лучше забудь… А её статьи всегда самые востребованные и скандальные… Но по мне, так ей попросту везет, на том и живет! Но тебе сюда, – указала она на соседнюю дверь, на которой было написано: «Кадровый отдел».

– Спасибо. Еще раз, – пролепетал Пик и бросился к двери.

– Не за что! Стучись, чего ждешь? Скорни, женщина строгая, но справедливая.

Пик постучался. За дверью раздался сухой голос:

– Войдите!

Глубоко вздохнув, мышонок вошел внутрь.

– Так, вы на собеседование?! – встретила его пожилого возраста мышь.

– Да, я.. – перехватило дыхание у паренька Пик, не знающего куда себя деть.

Он оказался в маленькой комнатке, с большими шкафами, заполненными папками до потолка. Они располагались вдоль всех стен. А за прямоугольным столом, в центре комнаты, сидела мышь.

– Возьмите и заполните! Следующий! – положила она на стол большую стопку бумаг.

– Все!? – удивился Пик, понимая, что на заполнение этих бумаг уйдет не меньше часа, а то и больше.

– Вас что-то не устраивает!?

– А-а, карандаш можно!? – выкрутился мышонок.

Мышь с недовольной физиономией положила на стол карандаш.

– Следующий! – крикнула она.

Внутрь вошел очередной претендент на работу. Пик вышел обратно в коридор. И только здесь понял, карандаш был сломан. Но это нисколько не напугало его. Он ловко отгрыз деревянную окантовку грифеля зубами, и облокотившись спиной о стену, принялся заполнять анкету.

«Имя, фамилия, цель прихода, образование, опыт работы, возраст, предрасположенности…»

Начал заполнять Пик первый лист анкеты.

Закончив, перелистнул на второй и принялся нервно грызть карандаш. Вопросы здесь были совершенно нелепыми и неизвестно, чем могли помочь ему в получении работы:

«Два плюс два?

Почему идет дождь?

Сколько зерен уместиться в небольшом мешочке?

Какова сила центробежного движения?

Насколько хватит свечи?

Сколько нужно выпить воды, чтобы почувствовать себя лучше?»

Они становились всё непонятнее с каждой последующей страницей и на которые Пик решил отвечать, как считал верным.

Тем временем претендентов на работу становилось всё больше и больше, и достигло десяти мышей. Каждый из них заполняя анкету, прерывался на том или ином месте. Ломая со злости карандаши, они снова входили с недовольными лицами в кабинет. Через минуту выходили оттуда серыми и погрустневшими.

В конце концов паренек остался один в коридоре, полностью погруженный в «работу». Он почти не замечал, что творилось в округе. Как и то, что остался единственным, кто еще заполнял эту анкету. Не только желание её заполнить, держало его здесь. Он, то и дело, поднимал печальный взгляд на дверь в конце коридора, надеясь еще раз, хоть мельком увидеть образ прекрасной Сиберии.

– Закончили!? – спустя некоторое время вышла из своей комнаты строгая бабулька.

Осмотревшись в округе, она подошла к единственно оставшемуся здесь мышонку.

– Нет еще! – вздохнул он.

– Вставай, иди за мной!

Пик, под пристальным взглядом Лины, направился за кадровицей. Она повела его к двери начальника, что кричал с часу назад.

– Подожди здесь! – взяла она из его рук стопку листов и исчезла за дверью.

Через минуту томительных ожиданий она вышла.

– Вас ждут! – препроводив его внутрь, она прикрыла за мышонком дверь.

Пик оказался в просторной комнате, строго, но изящно убранной. С большой люстрой и горящими свечами под потолком, а также небольшими полукруглыми окнами. Полы были обиты деревом, как и нижняя часть стен. Дальше до потолка – тканевой бархатистой обивкой. В центре комнаты стоял овальной формы стол, за которым восседал сам Директор – тот самый маленького роста, пузатый, средних лет светло-серого окраса мышь, с широко распахнутыми оливкового цвета глазами и надрывным тонким голоском.

Он был одет в строгую рабочую форму начальника, состоящую из черных брюк со стрелками, белой рубашки на пуговицах и элегантного черного камзола, без излишеств на манжетах. На ногах красовались кожаные сапоги, начищенные до блеска.

– Садитесь! – проговорил он засмущавшемуся Пику, которого вся красота убранства сильно тяготила.

Он был слишком просто одет для всей этой красоты. Подойдя к стулу, на другом конце стола, прямо напротив начальника, он еле нашел в себе силы сесть.

– Так значит, твое имя – Пик! Верно?

– Да!

– Желаешь устроиться к нам на работу?

– Да!

– Так… – одним глазом заглянул он в анкету, что лежала на столе. – Закончил начальную школу, а затем получил средне-специальное образование?

– Да!

– А почему именно полиграфия? Есть множество способов зарабатывать Зерно?! Например, торговать чем-нибудь? – вкрадчиво спросил директор и Пик впервые поднял на него глаза.

– Я получил образование, старался. И хотелось, чтобы мои труды не прошли даром.

– Так, так, так, – стал более подробно изучать первый лист анкеты директор.

После чего, внимательно пробежав по нему быстрым взглядом, огласил своё решение:

– Вы приняты!

При этом другой рукой он скинул в урну, что стояла возле стола, всю оставшуюся кипу бумаг, что так усердно заполнял паренек битый час. Взяв со стола колокольчик, он позвонил им.

– Секретарша! – прошло десять песчинок.

– Секретарша! – повторил он громче, мотая колокольчиком из стороны в сторону, что есть сил, отчего у Пика в ушах зазвенело.

– Сиберия! Си-бе-рия! – начал орать директор.

– Что вам еще?! – показалась белая головка из-за двери, смежного с этим помещении.

– Где твоя помощница!? Куда она запропастилась?

– Я же вам говорила, её сегодня не будет.

– Что!? Когда?!

– Вчера.

– А в чем дело?! Что еще за новость! Хочу прихожу, хочу нет.

– Она учиться, а здесь практикуется! И притом бесплатно, – вразумительно пояснила девушка.

– Ладно, ладно! Раз её нет, тогда ты проводи новенького к Мастеру производства!

– Но у меня Статья…

– Давай, давай, это не займет и пяти минут.

Сиберии пришлось уступить. Узнав эту девушку, Пик невольно встал перед нею и отошел в сторону, когда та приблизилась.

– Вот держи, передашь Мастеру! – протянул он ей анкету мышонка.

Не глядя на него, она взяла листок и направилась к выходу. Пик последовал за ней.

– Спасибо! – молвил на прощание Пик.

Дверь захлопнулась.

– Следуй за мной! – тихо проговорила Сиберия мышонку.

Он был рад идти шаг в шаг с той, на которую и наглядеться не мог. Но чувствуя, что его взгляд слишком откровенен, Пик зажмурился и опустил глаза.

Вскоре они вышли из этого дома. Сиберия повела Пика в сторону большого ангарного здания, которое занимало большую часть территории комбината.

– Он всегда такой!? – тихо спросил Пик, чуть осмелев, решившись завести разговор с девушкой.

– Кто, Пыхча!? Наш директор?

– Да…

– Сколько здесь работаю, – даже не оборачиваясь, отвечала Сиберия с каплей недовольства в голосе.

– А сколько вы здесь работаете?!

– Кажется вечность, – сказала, как отрезала мышка.

Пик сразу понял, что она не в настроении и решил далее сохранять молчание.

Быстрым шагом Пик и Сиберия достигли одного из входов в ангар, которых мышонок насчитал пять. Они располагались вдоль всего здания на одинаковом расстоянии друг от друга. Зайдя в него, Сиберия подвела паренька к сторожу, и молвила в приказном тоне:

– Отведи его к Мастеру производства! Я тороплюсь!

– Хорошо, мадам! – откланялся ей сторож.

Сиберия по-прежнему несмотря на новичка, развернулась и хотела уйти, но Пик вдруг тихо молвил:

– Спасибо вам!

Только сейчас девушка бросила на мышонка быстрый взгляд и на миг всмотрелась в него – тот кого-то ей напоминал. Почувствовав на себе её пристальный быстрый взгляд, юноша покраснел. После, со щемящей болью в сердце, он отвел взгляд и сделал шаг за сторожем.

– Постойте! – окрикнула их Сиберия.

Пик повернулся к ней и тогда их взгляды встретились. Снова паренек оказался не в силах оторвать от неё глаз.

– Возьми! – протянула она ему анкету.

Пик дрожащей рукой принял из рук прекрасной девушки лист бумаги и прижал к груди.

Сиберия не стала дожидаться последующих слов Пика и поспешила уйти. Мышонок вне себя от счастья и горя одновременно, приник носом к краю бумажки, за который только что держалась ручка прекрасной Сиберии.

Полет его мыслей, был прерван сторожем, который положил руку ему на плечо и позвал следовать за ним.

X На производстве

Оказавшись в длинном коридоре, темном и сыром, сторож постучал в первую дверь. Не дожидаясь ответа, он немного грубо впихнул Пика внутрь.

– Это еще кто!? – спросил среднего роста пепельного окраса мышь, с отметинами зрелости на висках и красными от работы глазами.

– Это вам, новый работник! – усмехнувшись, сторож подтолкнул Пика ближе к Мастеру.

Мышь, закончив вытирать от масла руки о свой рабочий фартук, протянул их ему.

– Слушай парень, у меня куча работы. Мое имя Николир, я Мастер и отвечаю за всё производство. И если ты еще не готов работать, возвращайся домой к мамочке!

Столь колкое приветствие и резкие слова, заставили паренька расстаться с анкетой. Он протянул её в руки Мастера. Серьезно сдвинув брови, Пик всем своим видом показал, что готов трудиться.

– Можешь быть свободен, – отпустил сторожа мышь, который на прощание громко хлопнул дверью.

Мастер сел за свой рабочий стол, где были разбросаны болты и гайки.

– У тебя, я смотрю техническое образование. Да с такими оценками, ты смог бы найти место и получше! Красный диплом?! Ого, впечатляет. Такие Гости у нас редкость! Ну, рассказывай…

– Что, простите!? – выдавил из себя мышонок.

– Какую желал бы получить работу и почему?

– Ну-у, моя мама, когда-то работала у вас в горячем цеху…

– В горячем, говоришь?! Значит, решил пойти по её стопам? Хочу сразу тебя огорчить, это производство крайне вредно и мест там нет! – перебил его Мастер, но тут же смягчил тон голоса. – Ты не договорил, так с чего бы хотел начать?

– С самого начала – с набора к печати…

– Вот уже лучше. Ты, я вижу, хорошо разбираешься в Механике, пятерка стоит.

– Оценки, как и Диплом, мало что дали мне в жизни, по крайней мере пока…

– Упертый значит!? – по-особому взглянул на мальца мышь. – Но ничего, это хорошо! Раз с начала, так с начала. Определяешься помощником печатника на тигельной машине. Вот наши условия: рабочий день с восьми утра до семи вечера, перерыв полчаса. Зарплата раз в месяц в последних числах. Форму и инструкцию получишь на месте, как и более подробную информацию, касательно работы. Всё понятно? Вопросы есть?

– Пока нет…

– Вот и ладно. Идем, я отведу тебя на твое рабочее место.

Быстро поднявшись из-за стола, Мастер повел Пика за собою из кабинета, прямо по коридору и дальше через большую арку в сам издательский цех.

– Как видишь, здесь всё работает на пару, – пояснял Николир по ходу, указывая на тот или иной станок.

«У нас своя котельная, свои кочегары, так что перебоев в работе не должно быть! Всё сырье для нас изготавливается по соседству, в типографском комбинате: краски, клеи, бумаги, различные расходные материалы, и доставляются прямо сюда по монорельсу…»

– Вот кстати и он, – указал он на грузовую платформу, подъехавшую из больших ворот.

Его вышли встречать несколько крепких мышей – грузчиков.

– Здесь доставленное сырье распределяется, фасуется и разливается, затем отправляется на склад, – указал Мастер на небольшое закрытое помещение, возле которого толпились работники. – Если что-то кончается, будешь подходить сюда. Здесь тебе выпишут всё необходимое и будут вести расход сырья.

Двигаясь всё дальше вдоль всего здания, Пик стал приближаться к первому поистине большому станку, который монотонно отбивал один и тот же ритм.

– Это нож! Он режет и рубит на форматы большие листы бумаги, что привозят из комбината. Это – резчики и помощники, их дело следить, чтобы всё было ровно и шло без брака, – указал мышь на одного пожилого работника и двоих его помощников, чуть постарше Пика.

Все они крутились возле большого количества рычагов и винтов. Настраивая давление пара и силу резки ножа, который больше походил на огромный монолитный железный блок.

С одного конца бумага подавалась большими листами, затем по конвейерной ленте она шла под огромные сабельные ножи, обрезающие её с боков, затем с торцов и наконец поперек. И так далее до достижения нужного формата бумаги. Именно эти монотонные удары и отбивали ритм внутри всего издательства.

– Здесь у нас стоит рулонная офсетная машина, предназначенная для печати многотиражных изданий, таких как газеты и листовки, – продолжил свой рассказ Мастер, проходя мимо большой по размерам машины, возвышающейся над всем цехом в несколько этажей, где на каждом располагались мыши.

– Печатники и помощники бдительно наблюдают за тем, чтобы валы не пересыхали, краска не кончалась и всегда подавалась бумага…

Пик, открыв рот, просто обомлел. Печатный станок был поистине гигантским. На каждом его этаже трудились по несколько мышей. Длиной он был во всю ширину здания, а высотой уходил под самый потолок.

– Это и вправду чудо инженерной мысли, – заметил удивление мышонка Николир. – Она не только печатает, но и режет, а после склеивает. Это позволяет на выходе иметь готовую брошюру или книгу.

На этом экскурсия по большей части здания завершилась, и Мастер увел Пика в небольшой закуток.

– А здесь у нас переплетный цех, где вручную склеиваются переплетные крышки и изготавливаются книги и другие виды малотиражных изданий, – махнул он рукой в сторону большого зала, расположенного отдельно от мастерских.

Заглянув туда, Пик увидел много мышей. В основном женщин и девушек, сидевших за большими столами в центре, на которых располагались множество стопок тетрадей и книг.

– Заглядываться будешь после работы, – одернул его Николир.

Смутившись Пик последовал дальше за ним.

– Здесь у нас находится печатный цех ручных тигельных станков с построчным набором текста, для тиражей средних объемов и особо художественных страниц, – показал Мастер на второй зал по соседству через стену с переплетным цехом, где стояли две машины и работали четверо мышей.

– А сюда, лучше не входить без спецодежды! – подвел мышь паренька к закрытой металлической двери, помещение за которой, было явно огорожено от всех и вся, и оно выходило пристроем к большому зданию.

– Это горячий цех! Здесь изготавливают всё, начиная от самого маленькой литеры-буковки для ручного набора, целых строчек и иллюстраций для построчной печати. И заканчивая целыми пластинами на барабаны для офсетной печати.

– Ясно, – тихо прошептал паренек.

– Нам сюда! – увлек Пика мышь к последней двери в этом коридорчике. – Здесь и предстоит тебе работать.

С этими словами он открыл дверь перед Пиком. Тот вошел и явно немного растерялся. Комната оказалась небольшой, вдоль стен стояли стеллажи с литерами-буквами. В центре, не превышающий рост мышонка, находился станок для печати ручным набором. Здесь же располагалась тележка с бумагой, краской, маслами, возле которых присев возилась обыкновенная серая мышь.

– Тания! – окликнул её Мастер, входя в комнату. – Я привел тебе помощника.

– Я рада! – коротко ответила она, подняв на паренька свои серо-зеленые глазки.

Она была плечистой и очень трудолюбивой девушкой, возрастом старше Пика лет так на четыре.

– Выдай ему всё необходимое и введи в курс дела, – похлопал мышонка по плечу Мастер.

– Обязательно!

– Удачи, – бросил напоследок Николир и поспешил удалиться, оставив Пика смущенно стоять возле печатного станка.

XI За работой

Печатница, тем временем закончив намешивать краски и масла, опустившись на деревянный помост на колесиках, подлезла под машину.

– Эй, как там тебя!?

– Пик, – тихо ответил он.

– Да, Пик, подай ключ на двенадцать, а также шестигранник на десять.

Заметавшись по комнате, мышонок быстро отыскал, что она просила и подал Печатнице. Та приняла их из его чуть дрожащих рук и стала подкручивать машину.

– А теперь шестеренку на восемнадцать….

Пик нашел её, но, прежде чем отдать взял на себя смелость и смочил в масле. Конечно вымазавшись, но куда деваться – работа обязывала.

– Что за!? – чертыхнулась мышь, получив смазанную шестеренку и даже выползла из-под машины, чтобы взглянуть с упреком на помощника. – Зачем!?

– Так она не будет заедать, – тихо невнятно ответил Пик, смутившись от пристального взгляда Тании.

Ничего не ответив, она снова исчезла под станком. Поставив деталь на место, она закрутила её и весь станок тут же ожил, запыхтел и заскрипел.

– Смотри-ка, и вправду стало лучше! А я каждый день с ним маюсь. Застревает и всё – замучилась уже шестеренки менять.

– Их нужно смазывать. Еще здесь и здесь, – указал Пик и попутно покапал на выступающие шестерни станка из масленки, которую не выпускал из рук.

На что Тания уставилась на него вопросительным взглядом. С минуту она не сводила с него глаз, а юноша со станка. Когда тот и вовсе перестал скрипеть, мышь смягчила взор.

– Да ты молодец! Вижу, шаришь в этом. Спасибо, ты сэкономил мне час настройки! Вечно у меня нелады с ним… Так откуда ты к нам?

– Со школы…

– Там преподают настройку этих агрегатов?!

– Нет, моя мама раньше работала здесь… Вначале в горячем цеху, затем на подобном станке… Она часто рассказывала про всякого рода неисправности…

– Повезло тебе! Я вот не имею специального образования, да и печатать научилась здесь же, по ходу работы. Откуда я приехала, занималась орошением. А переехав, пришлось многому научиться. Кстати, как тебя зовут?! – поднялась на ноги мышка и принялась вытирать руки тряпкой, что торчала из её рабочего фартука, одетого поверх свободного покроя штанов и рубахи, заправленной в них.

Её длинные рукава сейчас были засучены по локоть, чтобы не мешались и лишний раз не пачкались.

– Просто, Пик…

– Просто Пик, приятно познакомиться! Эх, ты испачкался. Прости, совсем забыла, сейчас принесу рабочую одежу и перчатки, – направилась она к двери, что вела в кладовую.

– Ничего страшного, в реке отстираю, не впервой.

– Нет, нет, у нас тут работа не легкая и совсем не чистая, на держи! Так положено, одевай! – быстро вытащила она из кладовой фартук и перчатки.

Пик надел их и всем видом дал понять, что готов приступить к работе.

– Твоя задача, как моего помощника, это набор печатной формы текста по буковкам. Дело, конечно, кропотливое и требует большой усидчивости и терпения…

С этими словами Тания опустила один из рычагов и перед ним опустилась металлическая планка, с пазами для литеров.

«Макет-мастер, с которого печатаем, приносят обычно три-четыре раза в день, с интервалами в два три часа. За это время мы обязаны отпечатать предыдущий заказ. Бумагу, чернила и масло, а также готовую продукцию у нас привозят и увозят два раза в день. Для этого есть специальные работники».

– Ну а теперь, если у тебя нет вопросов – у нас есть работенка, – подала Тания Пику лист бумаги, где от руки была написана статья.

Мышонок взял лист, затем съемный поддон для формы и молча направился к стеллажам, что стояли вдоль стен и принялся набирать нужный шрифт и гарнитуру.

– Обрати внимание на пометки в верхнем левом углу, здесь указана гарнитура. Обычно она у нас без засечек, но бывают разные тиражи. Цифрами указан номер шрифта в пунктах! Обозначения над стеллажами помогут тебе сориентироваться, – говорила Тания, сама налаживая станок для печати.

– Четырнадцатый без засечек. Абзацы как в макете, размер строго выдержать. Печать черной краской, бумага восемьдесят граммов, альбомный формат, – прочитал вслух всё пояснения Пик.

– Верно! Бумагу еще вчера заказали, сегодня нарезали и привезли. Ну, а формат настраивается здесь же. Просто наводим рычажки до нужного размера в стороны, закрепляем, берем пустую форму и набираем текст. В общем, ничего сложного. Просто очень муторно…

– Да-а, – протянул Пик, в уме складывая необходимое время для печати одного тиража.

– Тания! – вдруг осекся Пик. – А если в макете ошибки!?

– Что!? – подошла она и мышонок указал на одну из них. – М-да, вместо приехали – придехали! Частенько здесь такое. И чему учат этих публицистов?!

– Кого?!

– Тех, кто пишет и составляет макеты. Вечно они ошибаются. Если честно у меня почти нет времени проверять за ними, да и не моя это работа… А те, кто был до тебя, не слишком заморачивались. Печатали как есть, а чуть что – прятались за макет и им всё сходило с рук.

Пока Тания поясняла, что к чему, Пик услышав слово «публицист», тут же вспомнил Сиберию. И сам того не ведая, взял и сложил её имя на планке.

– Эй, Пик, вот только отсебятины не надо! – одернула его девушка. – Ха, Сиберия?! Нашел о ком грезить!

– Что!? А! Нет, вовсе нет, я просто… – засуетился паренек, пристыженный своей нелепостью.

– Да ладно тебе… Все, кто видел её в первый раз, теряли голову… Но скажу тебе не тая – эта девица опасна… Так что лучше держись от неё подальше, дабы не нажить себе неприятности.

– Она что, замужем?

– Замужем, кто!? Сиберия! Вот насмешил. Таким как она это ни к чему… Да и хватит о ней! Хочешь, я лучше познакомлю тебя с более достойными девушками: добрыми, честными, заботливыми!?

– Не-а, спасибо! – замотал головой мышонок, чуть смутившись от подобных разговоров.

– Что так?! Ты только скажи, и я сбегаю в соседний переплетный цех, пущу слушок про моего нового помощника, у которого умелые руки. Вот увидишь, уже через минуту, к тебе выстроиться очередь, – улыбнулась мышка.

– Спасибо, но не надо! Скажи лучше, а другие помощники – почему они ушли?

– Ушли?! Это еще мягко сказано! Недели полторы, и они опускали руки и сбегали. Если честно, я и сама порой с удовольствием бы всё бросила, но не могу…

– Вот и я не могу, – тихо ответил Пик, продолжив работу.

– Просто мы приезжие здесь, я и мои сестры… Снимаем комнату в городе, неподалеку от ворот, в одном постоялом дворе… Трудимся в поте лица, где кто, дабы выжить здесь…

– А я живу с родителями, за городом. Скажу тебе не тая, мы тоже не живем, а выживаем… Целый месяц не мог найти работу. Вот наконец обрел, и не желаю её терять! Для меня это шанс помочь родителям, – не мог остановиться Пик говорить о наболевшем, сердцем чувствуя, что Тания простая девушка и разговаривать с ней можно было без лишнего стеснения.

– Удивительный ты паренек… В твои-то года, тебе бы куролесить, да по девчонкам бегать, а ты о Семье печешься, – поддерживала беседу Печатница, заканчивая настройку машины.

– Потому что больше некому…

– Ты один в семье?

– Нет! Есть старший брат… Но… Этого мало. Да и не любитель я увеселений, – тяжко вздохнул мышонок, по интонации голоса которого девушка поняла, что задела за больное.

– Прости, это, конечно, не мое дело, но работая всю жизнь без остановки, можно состариться раньше времени…

– И пусть, лишь бы помочь родителям! – закончил Пик, явно разгорячившись и даже немного обидевшись, что его попрекают.

Тания наоборот стихла и пристально взглянув на паренька, решила больше не тревожить мышонка. Тяжело вздохнув, она принялась за свою работу, предоставив ему шанс доказать, на что он способен.

Не прошло и получаса кропотливого труда, как Пик закончил набор формы, и подошел с ней к Тании.

– Готово!

– В зеркальном отображении!? – приняла она её. – Да ты и вправду смыслишь в этом! Новички набирают форму, как есть. А когда узнают об ошибке начинают злиться. Тогда-то я сразу понимаю, на что они способны…

– Так, я прошел твоё испытание? – немного с обидой произнес Пик.

– Думаю да, – улыбнулся ему мышка. – И раз форма готова, клади её на место.

Пик последовал её совету. Затем тисками со всех четырех сторон зажал, чтобы ни одна буковка не вылетела, при переворачивании её вверх тормашками.

– А теперь я возвращаю форму в обратное положение, – дернула Тания за рычаг, приведя тем самым станок в рабочее состояние.

– Здесь самое главное, чтобы не скакало давление, – указала она на барометр, что был внизу станка, где к нему подходила труба, по которой подавался горячий пар. – Иначе оттиск будет неравномерным на всех листах и тираж не примут.

– Хорошо, я запомню…

– Так, а теперь вставай сюда, будешь подавать бумагу. По одному листку в лоток. Готов?!

Пик кивнул, встав около лотка, в который по сигналу загрузил один лист. Тания включила станок и встала у большого рычага вроде нажима в гильотинном ноже. После с силой нажала. Её зажим усилился в десятки раз пневматикой.

Металлическая форма, по которой прокатывался валик, со скрипом опустился на бумагу. После поднятия рычага лист продолжил движение по роликам внутри станка, приводимым в движение, как и вся машина давлением пара. Спустя пару песчинок готовый лист вылетел с другой стороны станка.

– Давай посмотрим, что у нас получилось…

Пик и Тания подошли к листу, что упал в выдвижной лоток с другого края печатной машинки.

– Так, так… Здесь самое главное, чтобы чернила сразу впитывались. Видишь?! – попробовали они смазать изображение пальцем.

– Здесь нужно учитывать густоту краски, количество растворителя, продолжительность зажима, а также его силу. Всё это регулируется тут же, – указала она на множество вентилей сбоку машины.

– Но сейчас, вроде, всё нормально, так что продолжим… Постой, ты исправил ошибку?!

– Не одну – их тут было штуки три!

– Не стоило…

– Я не хочу прятаться за макеты и перекидывать свою вину на других.

– Ладно, – задумчиво ответила Тания. – Но в следующий раз предупреждай, хорошо?

– Хорошо, – согласился Пик и снова занял место, подавальщика бумаги, но ненадолго.

Увидев, как тяжело приходится Тании нажимать на рычаг всем телом, отчего руки её тряслись от перенапряжения, а по лбу струился пот рекой, он попросился попробовать.

Тания, заглянув мышонку в глаза, поняла, что инициатива была вызвана не праздным любопытством, а искренним желанием помочь. Она оценила это по достоинству, и с благодарностью в душе, уступила своё место, встав на место мышонка. После чего работа «закипела» с новой силой.

XII Первый Проступок или Шанс?

Очень трудно выполнять одну и ту же работу, состоящую из монотонных повторяющихся движений, требующих немалых физических усилий. При таком труде, где каждое твое движение доведено до автоматизма и не требует ни внимательности, ни использования разума, а лишь силу и выносливость – есть вероятность попросту отупеть.

На благо Пика, Тания оказалась очень общительной, что не сказать о нем. Она постоянно расспрашивала его о семье, об учебе или просто о жизни, не позволяя мышонку впасть в уныние и отчаяние. Хотя поводов для этого было предостаточно.

Паренек получил прекрасное образование, отличные оценки, был с Механикой на «ты» и очень всем интересовался – и на тебе! Его Диплом, оказался бесполезной бумажкой, с которой он ходил по работам и биржам с месяц. Всюду на него смотрели поверх головы и не видя за его плечами опыта, попросту хоронили все заявки в «долгий ящик».

– А где его взять, если все начальники хотят, чтобы у них работали уже специалисты. Где же учиться и набираться опыту!? Совершенно не понимаю! – поделился мышонок наболевшим с Танией.

– И не говори Пик, сама столкнулась с подобным. Если бы не случайная встреча со старичком печатником, устроившим меня сюда, не знаю, где бы я сейчас была…

– Скажи Тания, а здесь всегда так темновато? – почувствовал юноша, как глаза начинают болеть.

– Ты хотел сказать, тускло?!

– Да, – потер Пик глаза, которые начинали слезиться от сухости и перенапряжения.

– Как ты, наверно уже заметил, стены-перегородки между цехами, высотою не более десяти шагов, поэтому свет попадает к нам через вон те окна под потолком, – указала она на единственный естественный источник света во всем здании – небольшие окна почти на уровне крыши. – А как начинает темнеть, мы зажигаем свечи.

– Свечи?! И что помогает?

– Смеешься?! В пасмурную погоду и под вечер, все мы здесь работаем, как слепые мыши на ощупь!

– Да-а-а, так и зрение можно посадить, – тяжко вздохнул мышонок, припомнив, что у мамы всегда болели глаза после работы.

– А ты думаешь, почему все здешние работники одна молодежь!? Да пару ветеранов-мастеров.

– Понятно, – кивнул Пик и умолк, снова погрузившись в свои печальные думы.

Больше всего его тронуло то, что он оказался на самой нише трудовой цепочке, в то время как учителя, смотря на его успехи, вселяли в него большие надежды. Но Реальность оказалась куда более суровой и жесткой, чем он себе представлял.

Полностью погрузившись в работу, паренек и не заметил, как стрелки часов, что висели на стене в цеху, перебежали к полудню, и всю типографию огласил громогласный треск звонка.

– Что это!? – вздрогнул Пик, слишком глубоко уйдя в себя.

– Сигнал к перерыву. Официально он у нас полчаса, но каждый начальник цеха сам устраивает лимит.

– И сколько у меня времени, чтобы отдохнуть?

– Столько, сколько тебе нужно…

– Спасибо.

– Ступай, сходи в столовую, поешь, а то сил не будет дальше работать.

– Куда?

– В самом дальнем крыле здания за печатными цехами находится место, где можно за Зерна поесть от пуза, – пояснила Печатница, сама и не собираясь уходить.

– А ты!? – взглянул на неё вопросительно мышонок.

– Мы почти отпечатали тысячу из положенных двух. Я добью её, и тоже пойду.

– Хорошо, – кивнул Пик и вышел из цеха.

Оказавшись в коридоре, он немного удивился – тот был почти пуст. Такое ощущение, что лишь немногие работники переплетного цеха могли себе позволить обедать в столовой. В который раз тяжело вздохнув, мышонок пошел вперед, понимая, что и для него это было непосильной роскошью. Как и брать еду с собой из дому, ведь и там почти нечего было есть.

С этими, совсем не веселыми мыслями, он проследовал к двери туалета, что заметил по ходу сюда. Когда вышел, понимая, что у него еще есть время, он пошел осматриваться.

Войдя в большие цеха из коридора, он нигде не встретил преграды. Ведь на нем красовался фартук работника комбината, а значит для всех он был своим. Не успев углубиться вглубь рабочей среды, его внимание вдруг привлек один мышь, который орал на весь печатный цех на своих помощников:

– Сколько раз можно вам объяснять – прежде чем уходить на обед, надо полностью остановить работу машины, иначе она без присмотра может сломаться. А вдруг что-то попадет внутрь?! Вот как вчера – прозвенел звонок, и всё – никого. Я отошел, а когда вернулся – этот вентиль заело. Смотрите – напрочь застрял и рычаги все переклинило! А нам сегодня перестраивать машину на другой формат, – показал аккуратно подстриженный рослый русый мышь средних лет на вентиль и рычаги.

На нем, как и на парнях была одета спецовка печатника, состоящая из штанов, свободного покроя, сшитых из плотного материала, и доходившего до колен фартука, плотно прилегающего к телу на подобии жилета. Руки защищали перчатки до локтей, а ноги – высокие сапоги.

– Так что друзья мои, или вы его чините в обеденный перерыв, или я вычту ремонт из ваших зарплат! – погрозил он им пальцем.

После демонстративно развернулся и быстро ушел. Помощники, немного постояв, попробовали сместить вентиль, но его как следует заело. Каждый из них стал пробовать свои силы, приговаривая:

– Совсем с ума спятил! Мало того без передыха гоняет нас, так еще винит во всем случившемся…

– Э-э-э, не получается!

– Да-а, брось ты это… Всё равно лишат половины зарплаты за брак!

– Какой это еще?!

– Не беспокойся, найдут, – закончив на этом попытки исправить проблему, двое помощников ушли.

Третий их приятель – самый худой, длинный черного окраса мышонок, остался и продолжил попытки.

Оставив его, Пик отправился дальше. Но чем дальше вглубь «дебрей» станков он продвигался, тем сильнее ему хотелось вернуться и разузнать, как закончилась история с вентилем. Уже через десять минут блужданий по цехам, в которых почти никого не было, он резко развернулся и направился назад.

Вернувшись, он не обнаружил ни единой живой души возле печатной машины. Сообразив, что здешним работникам было по карману обедать в столовой, мышонок притаился неподалеку. Затем стал оглядываться по сторонам, не идет ли кто.

Никого не было, все ушли и благо вентиль оказался скрыт от лишних глаз самим станком. Недолго думая, мышонок подскочил к нему и стал с любопытством осматривать место поломки.

– А-а-а, вот в чем дело! – тихо произнес он. – Наверняка что-нибудь намотало…

Юркнув под печатную машину, он просунул руку вглубь станка под вентиль. Затем нащупав под ним головку винта, силой содрал с неё моток материи, который и стопорил его и рычаг к нему прилегающий. В этот самый момент станок вдруг ожил, засопел, загудел.

Не на шутку испугавшись, Пик кинулся в сторону своего цеха. Но он и не подозревал, что за его манипуляциями с вентилями и рычагами, из укромного уголка на втором этаже машины наблюдал долговязый помощник печатника. Злобно сверкнув глазами вслед мышонку, он тут же соскочил с машины и кинулся в сторону столовой.

Не успел паренек зайти в коридор, что вел в цеха, как тут же оказался под «расстрелом» нескольких десятков молодых и прелестных глаз. Чьими хозяйками вдруг заполнился весь узкий коридор. Смутившись донельзя, Пик втянул шею в плечи и быстрым шагом направился вперед. Завидев его еще издалека, Тания громко огласила «приговор» парню:

– Девочки, а вот и он! Пик холостой и очень серьезный парень! Так что налетай пока, не занят…

Не успел мышонок что-либо ответить, как на него накинулись мышки, которые были помоложе его и все как на подбор – красивые и милые, облаченные в длинные платьица до пола и рабочие фартуки. Каждая из них, норовила представиться, пожать руку, а кто-то даже, пересилив свой стыд – обнять. При этом они утягивали его в разные стороны, благодаря чему Пик почувствовал себя одеялом, которое каждая из них силилась перетянуть на свою сторону.

Не выдержав подобных «мук», он чуть не вспылил. И готов был силой оттолкнул всех от себя. Но тут вдруг его внимание привлекла одна особо шустрая мышка, которая, воспользовавшись неразберихой, подошла к Тании и вручила ей некий сверток. После чего растворилась в толпе.

– Спасибо, спасибо, очень рад познакомиться! Но мне пора, очень много работы, – стал пробиваться через стройные ряды мышек паренек.

– Да к тому же он очень работящий и скромный, – всё не успокаивалась Тания, продолжая нахваливать мышонка.

И ему даже пришлось силком затолкать её в цех. После, исчезнув внутри следом за ней, он плотно прикрыл дверь и сполз по ней, совершенно выжатый и жутко помятый.

– Что!? – воскликнула она, поймав на себе упрекающий взгляд помощника, который тяжело дышал.

– И к чему вся эта агитация!?

– Это не я, честное слово, – развела наиграно ручками девушка. – Обмолвилась парочкой слов подруге, а та своим, ну и так далее! Сам понимаешь – хороших парней нынче огнем с огнем не сыщешь, – улыбнулась она искренней улыбкой.

– Не надо было, теперь они обидятся, что я не приглашу их куда-нибудь! – повысил на неё голос паренек, позабыв, что она его наставница.

– А в чем дело!? Смотри сколько невест и все как на подбор – красавицы и умницы! Выбирай любую! Тем более, кому-то ты явно приглянулся сильнее остальных, – указала Тания на след от помады на воротнике его рубахи.

– А-а!? – удивился и даже вздрогнул Пик и принялся неистово теперь «грязь» сплевывая на пальцы. – Тания, не надо подруг мне сейчас!

– Что так!? Разбитое сердце? – бросила на него испытывающий взгляд печатница.

– Да причем здесь это?! Я пришел сюда зарабатывать Зерно, а не развлекаться и знакомиться с девчонками! – вспылил Пик, чем немало огорчил девушку.

От его слов она даже резко погрустнела, и в её глазах он увидел печаль, что грызла Печатницу изнутри.

– Прости, я вовсе не хотел тебя обидеть, просто… А что это? – указал он на сверток, попавшийся ему на глаза.

Он торчал из штанины Тании, и сразу привлек его внимание.

– Подарок! – развернула она его и вручила Пику свечу.

– Это мне!? – немного удивился мышонок.

– Да Пик, той милой мышке ты тоже приглянулся… Но постеснявшись подойти и заговорить, она через меня попросила передать тебе её самую дорогую ценность, – пояснила Тания, одним глазом поглядывая на бумажку, в которую была завернута свеча.

Прочитав её, она скомкала и положила в карман. Это невольное движение осталось незамеченным Пиком. Он оказался так тронут подарком, что не мог этого приметить. Взяв свечу в обе руки, он аккуратно положил её в сторонку на стеллаж. Развернувшись, он увидел Танию обедавшую куском лепешки в сухомятку. Она присела на корточки, у стенки, так как стульев здесь отродясь не было.

– Ты не пошел в столовую? – спросила девушка.

– Мне она не по карману, – вмиг остыв, ответил мышонок.

– Мне тоже. Вот возьми, – отломила она половину лепешки и протянула мальчику.

– Нет, спасибо!

– Бери, я же вижу, что ты умираешь с голоду.

Пик невольно потянулся за угощением. А почуяв так манящий запах выпечки, накинулся на неё и принялся с молниеносной скоростью грызть тот малый кусок, которым поделилась с ним Тания.

– Скажи, как её зовут?! – быстро уписав лепешку, спросил паренек, к которому вернулось хорошее настроение.

– Кого, ту мышку?

– Да, я должен сказать ей спасибо, – загоревшись новой целью, Пик поспешил вылететь в коридор, где еще не все «зеваки» разошлись по своим рабочим местам.

– Постой Пик! – кинулась следом за ним Тания.

Нагнав его в коридоре, она не успела и слова сказать, как оказалась сбита с толку диким криком одного из печатников:

– Где он!? Где!? Ты! Вот ты где! А ну иди сюда! – завидев Пика закричал мышь, в котором юноша узнал того самого печатника-крикуна.

– А ну пойдем со мной! – подошел он к нему.

Затем повел за собой, чуть ли не за шиворот. Все присутствующие тут же поспешили разойтись от греха подальше.

Тания хотела было кинуться за ним, но путь ей преградила всё та же голубоглазая мышка в платьице и фартуке, отличающаяся от остальных работниц переплетного цеха наличием красной косынки на голове, треугольником спадающей на плечи и спину.

– Нет! Он – другой, – прошептала девушка, заглянув прямо в глазки мышке, но было уже поздно.

Печатник, а вместе с ним юноша исчезли из виду и обе обеспокоенно переглянулись.

– Все сюда! – крикнул мышь и поставил Пика перед тем самым местом, где заедал рычаг.

– Нет, вы только посмотрите на него! Так мал, а уже успел натворить столько дел…

– Что такое, Мастер Ивани!?

– Что он сделал? – затараторили помощники, окружив мышонка, впив в него пристальные взгляды.

Не в силах держать ответ взглядом, чуть-ли не плача от столь резких нападок со стороны взрослого, бедняга опустил глаза.

– Я скажу, что он сделал! – громко начал печатник. – То, на что у вас, бездари, ума не хватило! Именно он и починил вентиль и рычаг! Молодец парень! – резко поменял свой тон голоса мужчина, и в знак одобрения хлопнул его по плечу.

– Извините, я не хотел… Просто видел, как вы мучаетесь… И вынул кусочек тряпки, что намотался на головку винта, с обратной стороны, – тихо, дрожащим голосом проговорил Пик.

Его всего колотило, он достал тряпку, что ранее сунул себе в карман и протянул печатнику.

– Вот, видите… – проскрипел мышонок.

– Ну хоть кому-то совестно смотреть, как я мучаюсь! В отличие от вас! – всё не успокаивался печатник.

Затылком чувствуя, что взгляды окружающих стали еще более обжигающими, Пик опустил голову.

– Если это всё, позвольте я пойду. Мне надо работать, – растолкал он толпу и поспешил в коридор, по ходу утирая слезы, которые не смог сдержать.

– Теперь остается только узнать, от чьей одежки этот кусочек и… Парень постой! – приметил мужчина, что Герой Дня сбегает.

Но было уже слишком поздно, ибо того и след простыл.

– Чего рты раззявили, живо за работу! – скомандовал он, а сам кинулся за Пиком.

Через полминуты он настиг его, перед самой дверью в цех Тании. Где паренек, пытался успокоиться, взять себя в руки и перестать трястись.

– Постой! – окликнул его печатник, когда Пик увидав его, хотел скрыться за дверью.

– Прости меня, паренек, я не хотел обидеть тебя! Ну же приободрись, ты молодец…

– Нет, вы преподали мне хороший урок. Помогать другим – себе дороже!

– Да что ты такое говоришь?! Выбрось этот мусор из головы! Ты сделал доброе дело, и по моей вине еще и пострадал. Прости, такой уж я строгий. С этими лентяями иначе нельзя… Ты, я вижу, неплохо разбираешься в механике. А не хочешь ко мне в помощники? Сразу в первые! И работа солиднее, и оплата выше!

– Я!? К вам? Да после ваших слов там, при всех, они меня возненавидели! – еле слышно проскрипел малыш.

– Эх, сынок! Если всякий раз совершая Добро, я надеялся, что мне скажут: «Спасибо» – я бы ни за что этим не занимался! Так что, отбрось все сомнения и скажи – как тебе мое предложение?

– Я… я… Я здесь первый день, позвольте мне освоиться немного, а там посмотрим, – тихо ответил Пик, сбитый с толку столь неожиданным предложением.

– Только не тяни! Шанс дается лишь раз! Я долго ждать не буду…

– Хорошо! Спасибо!

Печатник похлопал парня по плечу, затем сам открыл перед ним дверь и зашел следом в цех Тании.

Невольными свидетелями всей этой минутной беседы стали двое слушателей. Одна из них была мышка из переплетного цеха, которая стояла у двери и жадно слушала каждое слово в коридоре. Вторым являлся черный мышь, тот самый, что позвал печатника и указал на Пика. Услыхав слова Ивани, он со злости сжал руки в кулаки. Сверкнув глазами, парень затаил лютую обиду на мышонка, которому вот так запросто улыбнулась удача. Его недобрый, полный зависти взгляд и жесты, не сулящие ничего хорошего, были случайно замечены той самой мышкой, из переплетного цеха, которая чуть приоткрыла дверь, когда голоса стихли. Спустя несколько песчинок она захлопнула дверь, а черный мышь, не приметив её, скрылся в цеху.

– А-у, Тания! Как поживаешь? Как работается? – взял слово печатник, оказавшись внутри цеха, застав её за сбором букв.

Она резко обернулась, и никак не ожидав увидеть у себя Гостя, уронила форму.

– Ивани, какими судьбами!?

– Да вот возвращаю тебе помощника! Береги его – толковый он паренек. Ну ладно вижу у вас работы непочатый край. Не буду отвлекать. Тем более, что у самого её по горло! Рад был увидеть тебя! Удачи, – не дал и рта открыть девушке Ивани и также быстро, как зашел, он вышел, оставив её и Пика в недоумении.

– Я думала тебя…

– Нет! Мне повезло! Совсем неожиданно, он даже пригласил меня к себе, – печально проговорил Пик, подходя к форме, что уронила Тания, на которой она не успела набрать слово – «Долой».

Сделав вид, что не заметил этого, мышонок поднял её с пола и протянул печатнице.

– Спасибо, – приняла она её. – Ну, а ты что?! – спросила вкрадчиво мышка и поспешила вытряхнуть все буквы в один из ящиков.

– Я отказался!

– Почему?! Такой шанс выпадает не часто, – не на шутку удивилась девушка.

– Дурно, конечно, о таком размышлять, но я думаю, своим решением Ивани просто хотел подстегнуть своих помощников работать лучше… Кроме того, чувствует мое сердце – здесь я нужнее, нежели там, – скромно улыбнулся Пик.

– Не суди себя строго. Ты и вправду неплохой паренек, – поняла его слова Тания и ответила тем же.

– Ну раз это твое окончательное решение, приступим к работе, – поспешила закрыть эту тему разговора мышка, понимая, что она не приносит радости пареньку.

– Да, конечно, – подхватил Пик и оба заняли свои места у станка.

После минутной настройки они продолжили работать.

XIII «Столько дров наломал!»

Время пролетело незаметно. Но теперь, чтобы пережить его, Пику пришлось терпеть усталость, чувство голода, жажды и желание сесть и отдохнуть. Он видел, как Тания устает не меньше его, но боялся попросить у неё разрешения на перерыв, и все работал и работал. Остановился лишь тогда, когда закончилась бумага.

– Тираж закончен! Зажжем свечи, а то уже стемнело, – утерла девушка пот со лба и ушла за огнивом.

После, чиркнув пару раз кремень друг о друга, зажгла одну свечу и поставила на прикрученную к стене металлическую пластину, заменяющую подсвечник. Но она под весом свечи отвалилась.

– Вот блин! – чертыхнулась мышка и пошла за отверткой.

Подняв пластину, она наживила шуруп, но тот плохо поддавался.

– Позволь я, а ты пока отдохни, – принял рабочий инструмент из её рук мышонок.

– Хорошо, – тяжело дыша, облокотилась о стенку Печатница, переводя дух.

– Скажи Тания, здесь всегда так?! – принялся закручивать шуруп Пик.

– Ты имеешь в виду, что всё отваливается и разваливается прямо на глазах? – в ответ паренек кивнул. – Просто всем, кто здесь работает, всё равно, что их окружает, – ответила прискорбно девушка.

– А как сама?

– Я бы и рада прибраться, разложить всё по полкам, повесить над ящиками таблички с номерками размеров кеглей и названиями букв, что хранятся в них. Но работы всегда полный воз, вот вечно руки и не доходят…

– Раз мы всё закончили, может я примусь за это?

– Хорошая идея Пик, это будет просто замечательно, но…

– Но-о-о…

– Время уже поздний вечер. Сейчас должны принести последний на сегодня Макет, и снова придется работать до потери пульса. Так что, не до уборки нынче, лучше передохни. Как будет посвободнее – договорились!?

– Договорились! Обещаю, скоро ты сама не узнаешь свой цех. Здесь всё будет светлее и чище, – приободрил её мышонок, взяв с себя обещание прибраться, а то на местный интерьер нельзя было без слез взглянуть.

Всюду было пыльно, грязно, темно, а ко всему прочему царила полная неразбериха и рабочий беспорядок.

При этих словах в дверь неожиданно постучались два раза. Тания как-то резко вскочила с места.

– Это-о-о, наверное, грузчик за тиражом, – подошла она к двери и открыла её.

В цех с оглушающим грохотом вкатилась тележка на колесиках. За ней вошел толкающий её грузчик – мышонок примерно того же возраста, что и Пик, худой, с надвинутой на брови плоской шапкой уличного хулигана.

– Что грузить!? – прохрипел он.

Тания указала на готовый тираж. Пик хотел кинулся помочь ему.

– Не стоит, я сам! Это моя работа, – жестом раскрытой ладони отказался он от помощи.

Паренек вопросительно взглянул на Танию, которая, казалось, была чем-то взволнована.

– Что случилось? – подошел к ней Пик.

– Время уже за четыре, а эти публицисты не шевелятся! Вечно они так. Порой принесут Макет за шесть, а ты печатай его до заката!

– Может сходить к ним и самим спросить!?

– Не знаю Пик, будет ли это уместно?

– А почему – нет? Мы закончили печатать тираж, готовы взять новый! Только скажи куда идти? – загорелся новой целью мышонок, который и рад был размять косточки.

– В здание по соседству! Но не знаю, эти публицисты народ странный… Особенно эта особа – Сиберия.

– Сиберия! – перехватило дух у мышонка, только от одного упоминания её имени. – Так это она пишет для нас?! – чуть не выкрикнул Пик, на что Тания уголком рта улыбнулась.

– Не только нам… Её Макеты идут и для офсетной печати.

– Ладно, я побежал! – схватил «ноги в руки» мышонок.

– Смотри не попадись начальству, – бросил ему напоследок Тания.

– Пыхче!? Постараюсь! – забыв про усталость и голод, выскочил из цеха паренек, находясь в приподнятом настроении.

– Хитро, но не разумно, – подняв голову, прохрипел грузчик.

– Всё лучше, чем объяснять ему причину всего этого, – отвечала Тания, запирая цех изнутри.

– Ты думаешь, он не поймет?!

– Наоборот, но пока еще рано о чем-либо говорить…

Окрыленный предвкушением новой встречи с прекрасной девушкой, Пик за считанные минуты достиг той двери, за которой, как он вычислил, должна была работать Сиберия. Но войти, вот так просто, он не решался. Немного помявшись у запертой двери, юноша тихо постучался. Ответа не последовало. Тогда мышонок снова постучался. Снова тишина.

Переборов жуткий страх и озноб, охвативший всё его тело, он взялся за ручку и легонько надавил. Дверь поддалась. Просунув нос в щелку, паренек быстрым взглядом осмотрел ту часть комнаты, что смог увидеть. За столом и около него на стульях никого не было.

Пик поспешил захлопнуть дверь и стал ждать, пока Хозяйка вернется.

– Пик!?

– Лина!? – завидев друг друга издалека тихо молвили оба.

После чего Лина поспешила к мышонку:

– Ну как, взяли?

– Взяли, взяли!

– И как работается первый день? Тяжело наверное? – заглянула она ему в глаза.

– Да-а, так, – потянул Пик с неохотой.

– А что здесь делаешь?

– Пришел за Макетом для печати, а в кабинете никого, – скромно указал юноша на дверь, возле которой терпеливо ожидал прихода публициста.

– Они такие! Вечно их нет на рабочем месте. Всё бегом носятся по зданию, и между ними, – начала рассказывать Лина, но в коридоре послышались недовольные вопли:

– Регистратура, сколько можно делать технические перерывы?! Вечно вас нет, когда вы нужны!

– Прости Пик, работа зовет! – молвила она мышонку. – Ну иду, иду! Кто там такой нетерпеливый!? – поспешила она на своё рабочее место.

Пик проводил ёё чуть заметной улыбкой, про себя осознав всю глубину мысли – насчет того, как здесь всё работает. Оставшись в темном коридоре один, он снова принялся ждать. Скромно встав у двери, мышонок опустил голову, дабы не попадаться на глаза директору, которого на счастье не было ни слышно, ни видно.

Казалось, минуты длились вечность, складываясь в десятки, затем в четверть часа, а затем – полчаса. А Пик всё стоял и стоял, терпеливо ожидая появления Сиберии. Но той всё не было. Кто бы не подходил к двери, также постучавшись, заглядывали внутрь, и не найдя там никого, уходили ни с чем.

Бедняга, наверное, простоял бы и час возле двери, если не появление Лины, которая направлялась мимо по своим делам.

Заметив бедного мышонка на том же месте, где и оставила, она прошептала:

– А воз и ныне там?!

Подойдя к двери, она широко раскрыла её.

– Надо было постучать, – шепнул Пик.

– Тук, тук, тук! Есть кто в теремочке!? – громко проговорила девушка с долей нахальства в голосе.

– А-а, вот и наша дорогая работница! Трудиться в поте лица, – повернулась она налево.

Пик тут же аккуратно вошел за Линой и увидел Сиберию полулежащей на тахте, в углу комнаты, с карандашом в руках и листком бумаги перед глазами.

– Эй, Сиберия к вам посетитель! – громко огласила Лина, на что та ответила, не вынимая изо рта кончик карандаша.

– Мусор в урне, возле стола. Подметать не надо…

– Спа-а-сибо! – раскланялась Лина, и шепнула на ухо Пику:

– Ну, удачи!

После чего вышла из комнаты и захлопнула дверь, оставив мышонка наедине с Сиберией.

Не зная, куда деть свои глаза, впившиеся в милую мышку. Она была так занята своей работой и совершенно ничего не замечала, даже его присутствие. Отчего он сильно засмущался и кашлянул. Сиберия медленно сняла туфельки со своих ножек и залезла с ними на диван. Согнув их в коленях, она положила лист бумаги на них и стала что-то поправлять в тексте.

Пик, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от созерцания столь милой и привлекательной девушки, да еще с обнаженными лодыжками, в таком подчеркивающем её фигуру платьице, кое-как нашел в себе силы и чуть слышно проскрипел:

– Про-сти-те!

– Да, да, конечно. Можете мыть полы.

– Простите! Но я здесь не за этими, – уже смелее произнес паренек чуть громче, решив дать о себе знать.

– Кто вы такой? – резко вздрогнула Сиберия, не узнав голос.

Оторвав взгляд от листа бумаги и сев на диван, она увидела перед собой молодого мышонка, у которого по лбу стекал пот.

– Меня зовут Пик. Я за Макетом для печати на тигельной машине, – пробубнил невнятно мышонок, пристыженный своим присутствием здесь – в столь шикарном кабинете публициста.

Таком чистом, прибранном, ухоженном, отчего не оставалось сомнений, что её Хозяйка была очень бережливой и аккуратной мышкой.

– А-а!? Но как вы сюда попали? – быстрым взглядом оценила Гостя девушка. – Уйди, моя помощница принесет его вам позже! – чуть высокомерно ответила Сиберия, гордо поднимаясь на ноги во весь рост, поведя носом от него – простого работника печатного цеха, всего в масле и грязи.

– Нет! – твердо ответил Пик, которого интонация её голоса задела за живое.

– Что?! – переспросила публицистка. – Да кто вы такой, чтобы разговаривать со мной в таком тоне!? – повысила голос девушка, щечки которой зарумянились от легкого приступа недовольства.

– Может быть я никто… Всего лишь мелкая сошка, недостойная даже одним воздухом дышать с вами, – ни с того ни с сего выпалил Пик, которого столь дерзкое и высокомерное поведение мышки задело до глубины души.

Он так разгорячился, что совсем не услышал, как дверь позади него тихонечко открылась и в комнату вошла еще одна девушка, светло-русого окраса, с большими очками на глазах и папками с бумагами в руках. Не понимая, что здесь происходит, она замерла на месте.

– Но я здесь не ради себя, а ради моего Наставницы – девушки по имени Тания. Она печатница! И скажу вам её Труд, не идет ни в какое сравнение с вашим! – указал он на диван.

– У нас даже присесть негде, не то, чтобы… И мы не собираемся ждать заката, когда вы соизволите принести Макет! Сами пойдете домой, а ей оставаться здесь до полуночи!? И не говорите, что Макет еще не готов и надо исправить ошибки! Вот держите! Я подчеркнул их все! – с этими словами Пик бросил к ногам Сиберии листы Макетов, что прихватил с собой из цеха.

Сам не понимая, почему так раскипятился, мышонок надрывно вздохнул. И пряча свои дрожащие руку за спиной, продолжил, но уже на приглушенных тонах:

– Простите, но меня ждут! Нам пора работать… – сделал Пик акцент на последних словах и хотел было развернуться, но мышка остановила его жестом руки.

– Постой! Ты сказал – Ошибки!? Но этого не может быть! Ведь я… – опешив от столь резких слов незнакомца, девушка резко сменила тон голоса и у неё дыхание перехватило.

Её взгляд стал более мягким, если не сказать – напуганным. Она молча подняла бумаги, и сама всё увидев, тяжело вздохнула.

– Выйди, пожалуйста на минутку! – не отрывая глаз от текста, печально сказала Сиберия своей помощнице.

Обернувшись, Пик только сейчас осознал, что они были не одни в комнате. Чуть поклонившись Хозяйке, девушка в очках молча удалилась. Как только захлопнулась дверь, паренек тут же отмер и сделал шаг к Сиберия, держа себя за голову.

– Простите, ради всего святого! Я не хотел подорвать ваш авторитет в присутствии других! Просто я очень устал… Первый день на работе, а уже успел столько дров наломать! Да кому я это говорю… То есть, я не хотел сказать, что Вы не знаете, что такое усталость, даже наоборот, Вы… – затараторил юноша, к которому вернулось реальное ощущение Мира, и своего ничтожного положения в нем.

– Простите, простите меня! Я не достоин быть здесь, я ухожу, простите еще раз! – чуть не на полусогнутых попятился к выходу мышонок.

– Ты прав! – перебила его Сиберия. – Я и вправду совершила ошибку… И ни одну! Какой позор! – схватилась за голову девушка, даже не придав словам Пика внимания, про подрыв авторитета.

Чуть не плача, мышка упала на колени, прикрывая личико ладошками.

– Ох, что же теперь со мной будет!? Что скажет на это Начальство!? Оно выгонит меня с работы, ведь я не имею права совершать ошибки! Все-таки я ведущий Публицист! – надрывно тихо засопела бедняжка.

– Успокойтесь, прошу, не плачьте! – тихо проговорил Пик, которого горе столь прелестной мышки, тронуло куда сильнее, чем все сказанные ею свысока слова минуту назад.

– Знаю, у меня всегда хромала орфография… Но раньше никто не осмеливался указать мне на ошибки… – скрипела девушка, сдавленным голоском.

Не зная, как помочь ей успокоиться, Пик присел на колени напротив и тихо с неким трепетом и даже нежностью в голосе, проговорил:

– Просто раньше всем было всё равно!

Сиберия открыла личико, утерла слезу и улыбнулась пареньку совершенно не натяжной, чистой и искренней улыбкой.

– Спасибо! – нежно молвила девушка и взяла мышонка за руку.

От её легкого, будоражащего сердце и душу прикосновения, Пик задрожал словно кленовый листок на ветру. Но в следующее мгновение, встретившись с бархатистым взглядом прекрасных чарующих зеленых очей Сиберии, у паренька дыхание перехватило, и он замер.

Оказавшись не в силах отвести взгляда, мышонок с каждой песчинкой тонул в них без остатка. И ничто уже больше не волновало его сердце, не могло заставить испугаться, убежать или зажаться. Весь Мир за один миг, вдруг померк и на горизонте вспыхнула одна единственная путеводная Звездочка, носящая прекрасное имя – Сиберия. Отныне перед ним существовала только Она – девушка его Мечты, избранница Сердца и Души.

– Это вам спасибо! – прошептал Пик, тихим нежным голосом.

– За что? – также тихо спросила Сиберия.

Не получив ответа, она поняла потаенный смысл его слов. Резко погрустнев, девушка вдруг опустила взор и убрала руку.

– Всё равно – мне конец!

– Нет, нет! – запротестовал Пик, постепенно возвращаясь в реальность, которая для него вдруг окрасилась совершенно иными красками.

– О них никто кроме нас не знает! Я, простой мышонок по имени Пик, клянусь Вам, что уговорю Танию не рассказывать директору! Кроме того, я готов унести эту Тайну в могилу, – разгорячившись, прошептал мышонок, немного переборщив, на что Сиберия чуть улыбнулась.

– Не стоит, – кротко ответила она на его клятву.

– Тогда позвольте, сохранить её?! – чуть смутившись своей пылкости, прошептал паренек, опуская виновато глаза перед Госпожой своего Сердца.

– Спасибо, Пик! – прошептала мышка.

Поправив волосы у лобика, Сиберия быстро пододвинулась к пареньку и чмокнула его в щеку. Пик жутко покраснел, перед глазами всё поплыло, и он глупо заулыбался.

Оставив бедолагу «летать в облаках», публицистка встала и, как ни в чем небывало, принялась поправлять своё платьице, что изрядно помялось.

– Хорошо, вот как мы поступим, – подала она ему руку, спустя минуту. – Если и впредь, обнаружишь какие-нибудь ошибки в моих Макетах, исправляй их без вопросов и колебаний! Хорошо?! – заглянула девушка ему в глаза.

– Ага! – выдавил из себя Пик, поднимаясь на ноги, которые в коленях дрожали.

– Ну вот и отлично. Потом приноси мне Макеты с пометками, чтобы я впредь в таких словах не ошибалась, – принялась она своими чистыми нежными ладошками отряхивать его рабочий фартук.

– Ага, – закивал Пик, никак, не ожидая от неё подобной заботы.

– На, держи! Он готов! – протянула девушка Макет, что писала всё это время, пока он находился возле двери и внутри кабинета.

– Только проверь, пожалуйста! Я целиком и полностью доверяю тебе.

– Хорошо, – отмер Пик.

Проглотив стеснение, он взял бумагу и прижал к сердцу.

– Не смею тебя более задерживать, – одарила она его на прощание своей лучезарной улыбкой.

– Да, мне пора, – попятился назад паренек, не отрывая взгляда от Сиберии, которая продолжила отряхивать своё платьице от пыли.

А когда прекрасная мышка, забывшись, что не одна, чуть наклонилась вперед, Пик жутко покраснел и поспешил выскочить из кабинета. В дверях он встретился с не менее обескураженным взглядом помощницы публициста. Опустив свои глаза, которые так и искрились непомерным счастьем и пылким чувством, мышонок зашагал к выходу из здания быстрым шагом.

Девушка, проводив его крайне обеспокоенным взглядом, вошла в кабинет и увидела Сиберию, стоявшую посреди комнаты. Она казалась такой потерянной, с приложенной правой ладонью к сердцу и плавающем в облаках взглядом, будто сама не могла поверить в случившееся. От удивления раскрыв рот, мышка впила в публицистку вопросительный взгляд. Сиберия, заметив, что её помощница вошла в комнату, быстро обрела прежний надменный вид, и обратилась к ней:

– Все-таки пришла, Малия!? Ты опоздала, у нас еще много работы!

Вслед за этими словами дверь в кабинет захлопнулась и в коридорах вновь воцарилась тишина и покой…

– Унесу в могилу?! Ха, ну я и дурак! Чего только не наговорил с дуру, – шептал себе под нос Пик, уже приближаясь к двери цеха.

Войдя в него, он застал Печатницу за чисткой и смазкой машины.

– Прости Тания, ты права эти публицисты удивительные мыши, – проговорил Пик, еле скрывая своих эмоции, хотя его глаза выдавали в нем неописуемую радость и легкость.

– Ты хотел сказать – странные!? – встретила она его без всякой обиды.

– Прекрасные и неповторимые! – продолжил паренек, подходя к стеллажам и вслепую стал набирать буквы.

– Если бы я не знала, сказала, что ты бегал не за Макетом, а на свидание! – усмехнулась Тания.

– Что!? Я!? Не-е-е! – встрепенулся мышонок и раскрыл лист Макета.

Посмотрев на левый угол рукописного макета, он ничего там не нашел – пояснений к тиражу не было.

В следующее мгновение в дверь постучали. Тания подошла открыть её. А распахнув – обомлела. На пороге стояла никто иная, как сама Сиберия, собственной персоной.

– Пик здесь?!

– Да! – выскочил он, услышав её чарующий манящий голосок.

– Прости, я забыла написать размер кегля и шрифт, – чуть смутила девушка и виновато опустила глазки от пристального взгляда здешней Хозяйки.

Пик тут же поспешил отдать Гостье Макет.

– Вот так лучше, – протянула она лист обратно, быстро вписав в него всю нужную информацию.

Паренек аккуратно, чтобы не испачкать её белоснежные ручки, взял его. Но тут невольно соприкоснулся с её пальчиками.

– И вправду лучше, – прошептал Пик, почувствовав, что девушка не отстранилась от него.

Не сводя глаз друг с друга, даже не смотря в Макет, оба замерли в таком положении на пару песчинок. Сам не свой, Пик стал невольно приближаться к девушке, та также подалась вперед.

– И вправду, лучше! Спасибо вам, – прервала их воркование Тания.

Сиберия тут же взяла себя в руки и помахав ладошкой мышонку, мило махнув хвостиком удалилась из цеха.

– Пока-а-а-а! – на выдохе помахал ей вслед Пик, до последнего, не сводя с неё мечтательного взгляда.

– Эй-Эй! Пик, очнись! Пора работать! – помахала перед его носом руками девушка.

– Да, конечно, – очнулся мышонок, когда дверь перед самым его носом захлопнулась.

Только Тания хотела раскрыть рот, дабы предупредить своего помощника об опасности общения с подобной особой, как на пороге снова появилась Гостья.

– Э-э-э, Пик, – послышался тихий голосок Сиберии.

– Да! – кинулся навстречу паренек.

– Ты сетовал, что у вас в цеху не на чем сидеть. Вот я… Это… – чуть замялась девушка, указывая глазками на настоящий резной деревянный стул с мягкой спинкой, выполненный из лучших сортов красного дерева.

Его держала в руках помощница, которую та прихватила с собой.

– Сиберия, ты чудо! – воскликнул в голос мышонок, принимая Дар девушки, как подобает настоящему рыцарю – чуть склонив перед ней колени. – Спасибо тебе!

От столь необычного зрелища у помощницы публицистки, как и вышедшей узнать в чем дело Тании, челюсть отвалилась. Совершенно не моргая и не дыша, обе встали как вкопанные, где кто стояли, не в силах и слова сказать.

– Да не за что, – чуть смутившись ответила Сиберия, чьи щечки окрасились слегка заметным румянцем. – Ну-у… Я, пожалуй, пойду, удачи тебе, – взяла себя в руки мышка и поспешила исчезнуть в темных коридорах здания.

– Спасибо, – не выпуская стула из рук прошептал Пик, чье лицо раскисло в дурацкой ухмылке.

– Пик, – утянула его обратно в цех, отмершая после времени Тания. – Прошу тебя, будь осторожнее… – с некой тревогой за него прошептала мышка.

– Ты на счет работы!? – поставил стул в уголочке цеха юноша, и не смея присесть на него, принялся созерцать красоты этого поистине рукотворного чуда.

– Нет, я на счет этой дамочки! Подобные ей, никогда не показывались на производстве… И уж тем более… – хотела поделиться с ним своими опасениями Тания, но в следующую песчинку у неё дух перехватило от предложения мышонка.

– Тания, прошу присядь на него!

– Что?! Я?

– Да, теперь он твой, – широким жестом руки указал он на стул. – Даренное, конечно, не хорошо передаривать, но думаю, как моя Наставница, ты заслужила подобное…

– Пик, ты?! – крайне замявшись от столь резкого подарка, Печатница подошла к стулу, не в силах оторвать от него взгляда.

– Ну же садись! Теперь мы сможем по очереди отдыхать на нем. А на счет Сиберии не беспокойся – она не такая, какой её все считают! – крайне мечтательно прошептал паренек.

– Пик, не хочу портить тебе момент, но она… – прошептала сдавленным голосом девушка и присела на стул, который показался ей, простой девушке, подобием трона.

Пропустив мимо ушей её слова Пик оставил Танию наслаждаться почетом и уважением, а сам взял форму и принялся набирать буквы по новому Макету.

Видя, что мышонок, оказался слишком одурманен теплыми чувствами, чтобы здраво взглянуть на всё со стороны, девушка поднялась со стула.

– Ну-у как знаешь… Ты все-таки уже взрослый и не мне тебя уму-разуму учить, – тяжело вздохнула мышка, в сердцах сожалея о том, что послала его нынче на «съедение» публицистке.

XIV Бич Молодежи

Оставшееся рабочее время они провели за интенсивной печатью тиража. За работой Тания всячески старалась навести Пика на путь истинный и предупредить о Сиберии, но тот всякий раз увиливал от этой темы и переходил на более нейтральные.

– Вот и успели, – выдохнул свободнее мышонок, когда тираж был отпечатан.

– Да Пик, на сегодня мы всё сделали. Можем собираться.

– Разве уже можно? Вроде, еще полчаса…

– Ты ученик, и никто не требует, чтобы ты был здесь до победного, – пояснила вразумительно мышка.

– Но мне сказали…

– Являться вовремя на работу сутра – это главное. А вечером все уходят, как закончат, ну или отпустит начальник цеха! Ясно?

– Ясно, – почесал затылок паренек.

– Так вот – я тебя отпускаю! Ты молодец, сегодня день не прошел даром, – приободрила его девушка.

– Хорошо, – быстро снял фартук и перчатки Пик.

Так они были изрядно сырыми от пота и масла, мышонок последовал примеру Тании и повесил их сушиться на крючок на стене. После чего быстро осмотрев себя, и не заметив особо крупных пятен грязи, направился к выходу.

– Спасибо, до завтра, – попрощалась с ним Тания и мышонок поспешил исчезнуть за дверью.

Пройдя все цеха, Пик воочию убедился в правдивости слов Наставницы. Половины работников уже не было. Всюду царила темнота и лишь кое-где горели свечи и работали печатные станки, резаки и ездили монорельсы.

Миновав проходную, где по-прежнему сидел всё тот же, проводивший его к Мастеру производства сторож, Пик вышел из здания. Узнав мышонка, он вслед ему пожелал счастливого пути. Затем паренек направился к главной проходной, что вела за территорию всего комбината.

Выйдя за шлагбаум, его внимание привлекла группа молодых мышей, среди которых он приметил несколько помощников печатника Ивани. Направляясь сюда, он желал задержаться здесь ненадолго, в сердцах надеясь дождаться Сиберию. Но приметив на горизонте опасность, решил не наводить на грех.

Прежде, чем он успел удалиться на безопасное расстояние, его заметили.

– Смотрите-ка, ведь это наш Маленький Механик! – окликнул его один из группы и указал на Пика.

Мышонок, сделав вид, что ничего не заметил и прибавил шагу. Спустя несколько песчинок его нагнали трое рослых парней и преградили путь. Пик проглотил ком в горле и уставился на главного из них – черного долговязого мышонка с серыми, как сама ночь глазами и прямыми волосами до плеч. Весь его вид говорил о том, что он являлся крайне вспыльчивым парнем, не привыкшим проигрывать.

– Ну, смышленый ты наш, что решил!? – прохрипел он, разминая кулаки.

А двое его приятелей, держа в руках по бутылке с дурно пахнувшей жидкостью, встали по бокам бедолаги, готовые в любой момент прийти на помощь их другу.

– Вы про что?! – сдавленным голосом проскрипел юноша.

– Слушай, малой, не знаю, кем ты себя возомнил!? Но даже не думай! – надвигаясь на Пика прорычал долговязый, распахивая на себе свой жилет, из-под которого торчала рваная рубаха, наполовину заправленная в штаны.

Дополнял образ уличного хулигана его изрядно поношенные сапоги с металлическими вставками на подошве.

Не дожидаясь ответа, парень резко схватил мышонка за грудки и прохрипел ему прямо в лицо:

– Сунешься к нам еще раз – пожалеешь, что появился на белый свет!

Сжав кулак долговязый хотел было закрепить сказанное «печатью», но услышав позади себя голоса девушек, опустил руку.

– Да ладно тебе, Серро, оставь паренька!

– Ну сказали ему «спасибо», не убивать же за это!?

– Если Вы так просите?! – скривил Серро улыбку, повернувшись к девчонкам, которые так же, как и эта троица были уже «под градусом».

– Может, лучше проводите нас до дома?! А то мы с подружками, жуть как боимся темноты, – игриво протянули мышки, одетые явно не погоде в легкие платьица.

– Проваливай! Сегодня тебе повезло, – оттолкнул от себя Пика Серро, а сам обнял первую попавшуюся девушку.

– Хорошо! Но прежде позвольте поведать одну Страшную Тайну, – перешел на шёпот парень. – Мы тоже боимся темноты… Так что как дойдем до вас, нам придется остаться…

– Хорошо, мы согласны. Раз вы такие трусишки, – засмеялись девицы сиплым смехом.

Увлекаемые подвергнувшейся компанией парней, мышки вскоре исчезли из виду, а их голоса стали стихать. Пик тем временем поспешил подняться на ноги и оставить подвыпивших позади.

Вместе с ними остался за плечами и первый рабочий день, со своими трудностями, взлетами и падениями.

На улице тем временем уже стемнело, а мышонку еще предстоял долгий утомительный пеший путь домой сквозь всю южную часть города, затем за пределы крепостных стен и далее в Пригород.

На преодоление всего пути у Пика ушло не меньше полутора часов. На каждом шагу ему встречались разбредающиеся кто куда работники фабрик и заводов, а также гуляки, толпившихся возле «разливаек» – небольших ларьков, где каждый мог приобрести за ползерна горячительный напиток под стать «своему настроению». Словно грибы после дождя, они появлялись на местах лавок шарлатанов, что стояли здесь утром.

Одновременно столько пьющих мышей Пик ни разу за свою жизнь не видел. И оказался еще больше поражен тем, что по большей части это была молодежь и работники фабрик и заводов, которым завтра снова предстояло идти на работу. Но судя по количеству выпитого, они об этом и не задумывались. Или попросту предпочитали забыться, топя свои беды в затуманившим рассудок и отравляющем сердце и душу пойле, которым они называли спиртным.

Приближаясь к дому, после долгого и нервного пути, полного опасностей стать жертвой хулиганов и алкоголиков Пик увидел одиноко сидевшего на небольшом валуне крупного телосложения мышонка. Узнав своего друга детства, с которым учился еще в школе, он решил подойти на минуточку.

– Тар, привет!

– Здаров мужик, как жизнь!? – протянул свою могучую руку бурого окраса мышонок, с чуть волнистыми короткими волосами, небольшой горбинкой на носу и серо-голубыми глазами.

Пик пожал её в ответ.

– Да ничего, вот работу нашел. Сегодня первый день. Жуть как устал, домой иду! Ну, а ты – всё учишься? Как поживает твоя мама? – засыпал его вопросами юноша, так как давненько уже не встречал друга.

– Да учусь, второе Высшее сейчас получаю! А мать работает всё там же – педагогом.

С этими словами мышонок взял в руку бутыль, которую до этого не приметил Пик, и отхлебнул. После чего поставил рядом с собой.

– Хочешь? – протянул он её другу.

За весь вечер изрядно насмотревшись на подобных «трудяг», мышонок поворотил носом и на шаг отступил от друга.

– Ты всё никак не бросишь? – печально спросил мышонок.

– Я и не начинал! – вытянулся Тар. – А это так – для стимула. Учеба добивает, всю голову уже прокомпостировали!

Поднявшись на ноги, желая расправить закоченелые конечности, он предстал Пику во весь свой рост. Тар был высоким мышонком, выше любого сверстника на две головы. А в сочетании с широкими плечами и серьезным выражением лица, его всегда принимали за взрослого, чем в последнее время он изрядно стал злоупотреблять.

На нем был одет короткий черный кожаный плащ, поверх плотно прилегающей к телу рубахи с короткими рукавами, а на ногах красовались плотные толстые штаны из дорогой ткани, что привозили из-за моря. Обут он был в короткие сапоги, со вставками из металла. С виду его можно было принять за эдакого прилично одетого «грабителя-интеллигента», как подумал про себя Пик.

– А-а, кстати, видел сегодня твоего брата, Лика, – резко сменил тему разговора Тар.

– Что?! Когда!? – всего передернуло мышонка и его руки дрогнули.

– Ближе к полудню… У нас, как всегда, занятия по физической культуре были, а ты же знаешь – я освобожден.

– Знаю, – подметил Пик, что такой верзила был куда мощнее его и тем не менее предпочитал увиливать от физического труда.

– Вот я и заскочил в трактир у причала, – снова отхлебнул Тар.

– Что?! Ты там бываешь? – не на шутку удивился мышонок, никак не подозревая, что его друг бывает в подобных забегаловках.

– Конечно, после того как мое сердце разбила любимая подруга, я частый там Гость, – печально улыбнулся Тар.

– Тарсий, да что с тобой!? – хотел потянуться к нему рукой юноша.

– Что со мной? Я же говорю – я совершенно разбит, – отмахнулся от него друг. – Она кинула меня у всех на глазах! А после еще ехидно посмеялась прямо в лицо. Затем, спустя пару дней, заявилась ко мне домой и вернула все подарки, что я ей дарил…

– И из-за этого стоит пить!? – не понимал его Пик, или вернее не желал понимать.

– Это единственное средство… Э-э-х, чего я тут распинаюсь – тебе не понять!?

– Чего не понять? Что ты вечный студент, висишь у матери на шее и работать не собираешься! Да еще Зерно из дому тащишь и тратишь на выпивку! – выпалил Пик не подумав, так был разозлен на друга, который незаметно для себя пошел по стопам его брата – Лика.

– Ой, да ладно тебе, заливать! Всё это на карманные Зерна. Кроме того, от одной бутылки я не стану алкоголиком.

– От одной в час, конечно! А за день? Если честно не понимаю я тебя!

– Вот и я про тоже! Живешь в своей норке и носа во двор не кажешь, а еще учить меня собираешься! Ты совершенно не знаком с реальной жизнью, друг мой, – повысил голос Тар и навис над мышонком.

– Зато знаком с тобой! – ткнул его пальцем Пик. – Имея прекрасный голос и множество творческих достижений, ты предпочитаешь легкую жизнь и не желаешь трудиться!

– Да что ты всё заладил: «Трудиться и трудиться»?! Тебя так задевает то, что я из Семьи Учителей, а не простых мышей?! И не знаком со всеми тяготами вашей жизни?!

– Пусть даже так, но я никогда не завидовал Вам! – проскрипел паренек, сдавленным голосом, явно теряя самообладание.

– Да при чем здесь зависть?!

– А при всем! Даже зная, сколько выстрадала мать по вине твоего отца, который умер по этой причине, ты всё равно продолжаешь пить и топит свои обиды в стакане!

– Ты лучше моего отца не вплетай! И не тронь мою мать! А что касается меня, то я не твой братик, которого трясет от одного глотка, – повысил голос друг, готовый взорваться.

– Ну конечно, ты тот – кто ему подливает! – зарычал Пик, чем вывел своего друга детства из шаткого равновесия, и он не замедлил с силой толкнуть мышонка в грудь, отчего тот рухнул на спину.

– Прости брат, я не хотел! – после времени очнулся паренек, протягивая руку другу.

– Я тебе не брат! – поднимаясь на ноги, отмахнулся от него Пик, прекрасно понимая, что сам во всем виноват.

– В том, что Лик не знает меры, нет моей вины, – тихо молвил Тар который, как и раньше при ссоре с другом всегда первым шел на мировую.

В отличие от Пика, которому всегда приписывали крайнюю раздражительность и пренебрежение друзьями. В результате чего, после учебы он и остался наедине со своими извечными проблемами в Семье.

– Конечно, как и в том, что с ним пьешь! – обидевшись на весь Мир, проскрипел юноша, глотая слезы обиды.

Повернувшись спиной, наверное, к единственному другу, кто еще знавался с ним, Пик направился своей дорогой.

Понимая, что друга не переубедить, Тар остался сидеть на распутье дорог.

– Как ты могла! Как ты могла-а, – пробубнил мышонок, достигнув в пару глотков дна бутылки…